Сохранить .
Утечка мозгов Владислав Валерьевич Выставной

«Ныряльщики».
        Подростки, которые обладают даром проникать в миры, созданные подсознанием других людей, - и рискуют, точно зная, что «ныряльщик», погибший в чужом воображаемом мире, никогда не вернется в мир реальный.
        Разведчики таинственной спецслужбы под названием Контора, занимающейся предотвращением «утечки мозгов» за кордон.
        Никита - лучший из «ныряльщиков» - привык выполнять самые сложные задания. Но теперь ему придется нелегко.
        Видные ученые, ведущие закрытые исследования, один за другим теряют память - словно кто-то насильственно вырезает у них воспоминания о проектах.
        Кто?
        Чтобы выяснить это, Никита и его новая напарница Лиза отправляются в странный и опасный мир подсознания полубезумного ученого - последней жертвы «похитителей памяти»…
        Владислав Выставной
        Утечка мозгов
        Две вещи наполняют душу все новым и нарастающим удивлением и благоговением, чем чаще, чем продолжительнее мы размышляем о них, - звездное небо надо мной и моральный закон во мне.
        И. Кант
        ПРОЛОГ
        Он вертел в руках кристалл, и ему казалось, что в его гранях он видит отражение далеких миров, звезд и галактик. Конечно же, только казалось. Потому кристалл - это всего лишь символ.
        Символ бесконечной свободы.
        Времена Джеймса Бонда ушли безвозвратно. Теперь для агентурной работы бесполезен безупречный внешний вид, лоск, умение разбираться в винах и женщинах. Совершенно излишни затраты на роскошные автомобили, штаб-квартиры в дорогих отелях и многочисленные шпионские устройства. Не нужны обаяние, физическая сила и реакции насекомого.
        Более того - они вредны.
        А, может, все совсем не так? Может, дело вовсе и не в работе? Может, он просто ищет утешения и успокоения в таких вот оговорках?
        Ведь он, самый результативный агент внедрения, был инвалидом.
        Нет, он не был прикован к постели. Он вел почти полноценную жизнь, но… Каково с детства быть самым хилым, самым низкорослым и мучаться одышкой даже при небольших нагрузках? А главное - быть ужасно уродливым и никогда - никогда - не нравиться девушкам?
        Говорят, именно такие люди - вопреки Природе - благодаря преодолению комплексов и упорству, зачастую становятся великими учеными и художниками. Наверное, это потому, что подлинно «мужские», интересные и захватывающие профессии для них изначально и навсегда закрыты. Им никогда не прыгать с парашютом, не пилотировать истребитель, не побеждать врага ударом крепкого кулака.
        И уж, что совершенно точно - не им быть ударным звеном военной разведки.
        Все это правильно. Так и бывало.
        Но время Джеймса Бонда прошло.
        И теперь - насмешка Природы! - главная ударная мощь целой державы лежала на его хилых плечах. Смог бы он поверить в это еще лет десять назад, когда любой доходяга смог бы сбить его с ног, просто щелкнув по носу?
        Вряд ли. Просто тогда все было иначе. Тогда еще не понимали, что в действительности физическая сила не имела никакого значения.
        Но кто-то неведомый решил открыть людям глаза. И почему-то - не самым лучшим из них.
        Удивительный парадокс заключался в том, что сильные телом и духом в привычном нам мире, в один прекрасный момент становились совершенно беспомощными перед хилыми и замкнутыми в себе аутистами.
        Конечно - в совершенно определенных ситуациях. И именно такими ситуациями занимался Кэвин.
        О, каким же томительным было ожидание очередного задания! Боже, насколько отвратительно было ощущать себя в этом хлипком, болезненном теле, когда в сознании уже жило ощущение подлинной свободы и могущества!
        Он занимался своим делом не ради довольно высокого жалования, премиальных и, уж тем более, не ради наград начальства. На кой черт нужны награды уродливому получеловеку!
        Нет! Он служил ради тех минут подлинной жизни, которые дарило ему каждое новое задание. О, была б его воля - он продлял каждое из них до бесконечности!
        Но, к сожалению, это невозможно. И он снова и снова с брезгливым стоном приходил в себя после возвращения. Казалось - лучше бы он никогда не знал ничего иного. Но стоп! Нельзя предаваться слабости. Особенно теперь - когда он знает себе цену и ощутил, наконец, свою подлинную сущность.
        Надо просто найти выход.
        И навсегда стать тем - лучшим собою, полным силы, уверенности и радости жизни.
        Настоящим.
        Часть первая
        СИЛА НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ
        Сегодня много говорят о потере молодежи, но по-настоящему осознать масштабы этого явления можно только на конкретных примерах. Недавно в США прошла международная конференция в области нейронаук - 30 тысяч участников, это направление сейчас на пике развития. Там было примерно 300 наших ученых, теперь работающих в Америке и других странах, и только 8 приехали непосредственно из России.
        Из интервью Сергея Капицы
        Глава первая
        Нырок прошел штатно и некоторое время Никита наслаждался ощущением невероятной легкости и ясности мысли. Хотелось прыгать от восторга и смеяться. Поэтому следовало немного посидеть с закрытыми глазами и помедитировать, как учил Стас.
        Потом предстояло медленно открыть глаза и встать. И так же неспешно изучить взглядом этот новый мир.

«Будь внимателен, - говорил Стас. - Ты попадаешь в агрессивную среду. Словно вирус в чужую иммунную систему. Если хочешь уцелеть - и действуй, как вирус: сам стань частью этого организма…»
        Очень непросто было понять объяснения Стаса по поводу всего происходящего здесь. Ведь сам он имел только теоретическое представление о проекте, которым руководил. Нормальным взрослым здесь было не место. Никита видел, что происходило с ними после всплытия - они выглядели абсолютными безумцами и требовали психологической помощи.
        Впрочем, найти таких, как Никита, тоже было непросто. И в Конторе была придумана целая система для выявления потенциальных ныряльщиков. Хотя, говорят, у противника ныряльщиками были и взрослые. Проверить это пока не удалось.
        Никита снова закрыл глаза и медленно втянул в себя воздух этого мира. И тут же закашлялся: воздух был душен и наполнен гарью. Никита тряхнул головой и осмотрелся. Глаза уже привыкли к полумраку, и теперь неподалеку угадывались грязные кирпичные стены. Под стеной длинным рядом стояли переполненные мусорные ящики, из-под которых вытекали черные вонючие лужи…
        - Нормально, - сказал себе Никита и пошел вдоль стены на свет далекого фонаря: в этом углу все фонари были разбиты.
        Прежде всего, необходимо было оглядеться и понять, что к чему в этих трущобах. И, конечно же, следовало опасаться сейверов.
        Самое неприятное - это начало, когда неизвестны еще правила игры и трудно отличить сейвера от других, более безобидных обитателей. Впрочем, найти нужный бокс - задача куда более сложная. Но искать его гораздо спокойнее, когда знаешь, откуда тебе грозит опасность.
        Фонарь тускло освещал небольшой переулок, все пути к которому были завалены грудами мусора. Ближе к стене горел костер, у которого сгрудилось несколько грязных оборванцев. Тощий старик в вязаной шапочке тщетно пытался отломать доску от полуразвалившегося трухлявого ящика. Такими досками, видимо, и питался костер. Старик кряхтел и заходился в кашле, но не оставлял своих усилий. Это был повод для контакта.
        - Давайте я вам помогу, - предложил Никита.
        Бродяги отвлеклись от созерцания огня и настороженно уставились на Никиту. Старик ничего не ответил, но отошел от ящика, словно уступая Никите поле для деятельности. Тот молча взялся за дело и в два счета раздербанил ящик на доски. После чего собрал их в охапку и бросил возле костра. Бродяги так же молча подвинулись, уступая Никите место.
        Он сел рядом и с надеждой похлопал себя по карманам. Есть! В карманах и вправду оказалась мятая пачка сигарет и коробок спичек. Он предложил сигареты бродягам. Пачка мгновенно опустела. Последнюю он закурил сам. И усмехнулся: ведь ему запрещалось курить ТАМ. Но здесь он всегда делал то, что хотел. Если это не мешало делу, конечно.
        Теперь можно было и разговор начинать.
        - Привет всем, - сказал Никита, выпуская в пламя костра густую струю дыма. - Давно не был у вас. Чего здесь, в городе, новенького? Кто сейчас рулит ситуацией?
        В ответ бродяги только заулыбались и принялись разводить руками. Один из них громко и нечленораздельно замычал. Никита поперхнулся.
        - Так вы что - немые, что ли?! - недоуменно спросил он.
        В ответ ему радостно закивали.
        - Вот, блин! - с досадой сказал Никита, вставая и отряхиваясь. - А я на вас тут время трачу и сигареты! Нет, ну надо же - немые!
        Он бросил на грязный асфальт смятую сигаретную пачку и пошел прочь. Бродяги проводили его взглядами.
        - Кто это такой? - спросил один из «немых»
        - А кто его знает? - сказал старик. - Ходят тут всякие…

… Никита вышел на широкую освещенную улицу. Однако этот электрический свет не внес ясности в ситуацию.
        На улице царил хаос. Толпа била витрины магазинов, и мародеры выносили на улицу все, что в состоянии были унести. Стоял невообразимый гам, то и дело раздавались выстрелы. Повсюду лежали кучи мусора, опрокинутые баки, догорали расстрелянные машины.
        Внезапно раздался женский визг, сопровождаемый отвратительным хохотом: несколько мужиков с нездорово горящими взглядами потащили куда-то сопротивляющуюся девицу.
        Никита шел сквозь толпу, то и дело получая толчки от беспорядочно носящихся людей. Под ногами хрустело битое стекло. В такой обстановке трудно было завести разговор с незнакомыми людьми.
        Внезапно перед глазами возникло перекошенное лицо с округлившимися глазами в черных впадинах глазниц. Всклокоченные редкие волосы были подернуты сединой и грязны. Никиту ухватили за воротник и заорали в лицо, обдавая зловонием нечистого дыхания:
        - И ты! И ты тоже умрешь! Все, все погибнут лютой смертью! Надо было вовремя воздавать молитвы и помнить о неизбежном возмездии!
        Никита схватил безумца за тощие запястья, пытаясь оторвать того от себя, и прокричал:
        - Да что случилось то?!
        Безумец выпучил глаза и захохотал в Никите в лицо, обдавая отвратительными того брызгами изо рта.
        - Ты! Ты не знаешь?! Ты не знаешь, что пришел конец?! Конец всему! Ха-ха-ха! Ты даже не знаешь, что умрешь вместе со всеми этими несчастными! Но у тебя еще есть время помолиться! Молись - и может, Он тебя простит… Ха-ха-ха! Как бы не так! Никому нет прощения! Умрите, грешники! Будьте вы прокляты…
        Человек вырвался из Никитиной хватки и бросился прочь - нелепо, зигзагами, будто пьяный. А может, он и был пьян - Никита не очень разбирался в таких вещах.
        Никиту с некоторым запозданием передернуло. Однако здесь что-то происходило что-то жуткое. Но что именно?
        Впрочем, не так это и важно. Ведь его посылали не разбираться в тонкостях устройства этого мира, а найти очередной «черный ящик». Или «бокс», как было принято говорить в Конторе.
        В зависимости от структуры мира, бокс мог находиться в самых разных местах и выглядеть, как угодно. На этот счет не существовало строгих инструкций. В том-то все и дело, что ныряльщику приходилось полагаться на особую, только ему свойственную интуицию, которой было лишено большинство других людей. Ну и на помощь контроллера, разумеется.
        Обычно искать следовало где-нибудь в центре ближайшего от точки появления населенного пункта. Хранить боксы предпочитали в самых больших и красивых зданиях - если вообще в том или ином мире существовала архитектура как таковая. Как правило, вокруг таких зданий крутились сейверы.

…Никита остановился посреди многолюдной площади. Толпа была необыкновенно возбуждена, и вскоре Никита понял, почему: здесь собирались произвести публичную расправу. Несколько оборванцев в одинаковых серых робах тащили к ближайшему фонарному столбу отчаянно вопящего толстяка в полицейской форме. На фонаре уже болталась петля из толстого провода.
        Толпа возбужденно гудела в предвкушении зрелища. Большинство людей были пьяны, у многих в руках мелькало оружие. Никита только подумал было, что стоило бы убраться отсюда подобру-поздорову, как раздался вой и на площадь, буквально врезавшись в толпу, выскочило с десяток полицейских машин. Следом пискнул и громогласно пророкотал мегафон:
        - Всем бросить оружие и лечь! Предупреждаю…
        Слова громкоговорителя захлебнулись в грохоте выстрелов. Немедленно осела и вспыхнула одна из машин.
        Толпа разбегалась во все стороны, сбивая и топча слабых и зазевавшихся. Над головами свистели пули.
        Никита не успел уйти: чье-то непомерно тяжелое тело сбило его с ног и замерло неподвижно, придавив к шершавому асфальту и окатив струей крови, хлынувшей из раскрывшегося в хрипе рта.
        Когда Никите удалось освободиться, он приподнялся на локте и увидел страшную картину: площадь была завалена телами. Несколько полицейских в свете автомобильных фар медленно шли через площадь, то и дело постреливая в лежащих. И двигались они в его сторону.

«Добивают!» - обмер Никита. Дело принимало скверный оборот. Тем более, что в ухе уже мяукнул тревожный сигнал контроллера: сейверы были где-то неподалеку. Надо было уносить ноги.
        Никита вскочил, рванул с места, что было сил и…

…наткнулся лицом на крепкий костистый кулак. Последнее, что он увидел, было плотное усатое лицо в темных очках под полицейской фуражкой.

…Никита пришел в себя от того, что кто-то нетерпеливо тряс его за плечо. Голова была тяжелой, но он быстро обрел ясность мысли: в этом мире у него нет и не может быть слишком глубокого сна. Зато наручники могут быть вполне крепкими и неудобными. Именно такими были скреплены его руки позади спинки казенного стула.
        Контроллер мяукнул снова. Но Никита уже и без того предположил: случилось самое неприятное. Он попал в лапы сейверов.
        Все-таки, прав был Стас: мир этот был достаточно примитивен. Сейверы в форме - это тому прямое подтверждение. Хотя… Хотя сигнал был слишком слаб, учитывая то, что эта комната была просто набита полицейскими. Создавалось ощущение, что сейверы, все же, находятся где-то за стеной…
        - Ну, что, так и будем молчать? - поинтересовался потный толстяк, на котором форменная рубашка, казалось, вот-вот лопнет от чрезмерного натяжения.
        В кабинете, кроме толстяка, было еще человек пять полицейских, один из которых, усатый, сидя на краешке стола, буквально сверлил взглядом Никиту. Особенно неприятно выглядели составленные в углу комнаты автоматы и пистолет, прижимающий к столу бумаги: ветер от мощного вентилятора листал листы, словно знакомясь с материалами «дела».
        - А что вы хотите, чтобы я сказал? - ответил Никита, чувствуя, что его мысли начали расползаться. Такая ситуация не была предусмотрена заданием. Ее просто не успели рассмотреть на тренинге.
        - Кто вы? Ваше имя и место проживания! Как вы оказались среди бунтовщиков?
        - Я… Я не знаю… - потерянно сказал Никита и внутренне отругал себя: он так и не научился вести себя, как настоящий взрослый.
        - Что вы мямлите? - скривился толстяк. - Вас взяли на том самом месте, где собирались расправиться с полковником Мишиным. Все законопослушные граждане давно покинули город. Документов у вас нет. Поэтому напрашивается вопрос: кто вы и откуда…
        - Я… Я случайно в вашем городе, - ответил Никита. - Сегодня приехал…
        В принципе, это был стандартный ответ для подобных ситуаций, и обычно такого ответа вполне хватало.
        - Ложь! - отрезал тот, что сидел на столе. - Город уже неделю оцеплен. Если вы приехали - то через какой пост? По чьему разрешению?
        Никита почувствовал, что краснеет. Будто стоя у доски, не в силах рассказать невыученный урок.
        - Я… Я приехал… - он не знал, что ему говорить. За год работы в Конторе он так толком и не научился врать!
        Усатый вдруг, легко соскочив со стола, подошел к Никите и резким движением разорвал на том рубашку. Никита вжал голову в плечи, ожидая удара.
        - Я не знаю, о чем мы здесь разговариваем, - сквозь зубы процедил усатый. - Посмотрите, какая у него на плече наколка! Это же знак десантного спецподразделения ВВС Окраины!
        Полицейские переглянулись. Их руки невольно потянулись к оружию. Толстяк медленно поднялся, возвысившись над столом бесформенным холмом.
        - А что здесь могло понадобиться Окраине? - растерянно произнес он.
        - А вот это и надо выяснить у нашего нового друга, - недобро произнес усатый. - Не имеют ли отношения шпионы Окраины к бунту в пересылочной тюрьме? Будем нормально разговаривать или перейдем к допросу с пристрастием?
        Никите выражение про «допрос с пристрастием» показалось знакомым. Причем, неприятно знакомым.
        И еще он понял, что объяснять полицейским, откуда у него тело этого десантника, бесполезно. Вообще, говорить что бы то ни было - только напрашиваться на новые подозрения. Близость невидимых сейверов вызывала ощущение крайнего дискомфорта. Ведь сейверы способны не только защитить бокс от вторжения. Они запросто могут помешать ныряльщику вынырнуть.
        А это уже серьезно.
        Поэтому, решил Никита, видимо, придется раскрыться. Это был крайне нежелательный шаг: раскрываться следовало только при непосредственном контакте с боксом. Тогда можно было хватать ящик и «текать» от сейверов в укромное место, где его не найдут положенные на всплытие семь минут…
        А Никита ужасно не хотел проколоться! Ведь у него уже был один прокол. После второго, по неписаным, но строгим правилам, его выкинут из проекта. А это было равносильно катастрофе.
        Он только-только начинал чувствовать себя настоящим ныряльщиком, только ощутил подлинное удовольствие от своей силы и незаменимости для общего дела! Что он там - в обычном мире, где даже Катя смотрит на него, как на ни на что не годного ребенка?! Вся его жизнь - только в очередном нырке!
        Не говоря уж о том, что он останется без обещанного поступления без экзаменов в любой ВУЗ страны! Конечно, какую-нибудь компенсацию он получит, но…

«О чем я думаю, елки-моталки?! - одернул себя Никита. - Давай же, Ник, возьми себя в руки, ты сможешь!»
        Это задание он не провалит! Он просто не может себе этого позволить.
        Он пока не будет раскрываться. Главное - никакой паники. Вначале разберемся с наручниками. Затем надо выяснить - кто же здесь выполняет роль сейверов… А до этого нужно тянуть время…
        - Я не с Окраины, - сказал Никита. - Это мы с друзьями по глупости такие татуировки сделали…
        - По глупости? - хмыкнул усатый. - То есть три года тюрьмы за пропаганду в пользу врага вас не испугали? Ладно, не будем терять времени. Давайте-ка в камеру его, до поры до времени. Пусть контрразведка разбирается…
        Из-под Никиты выдернули стул, а самого его довольно грубо подтолкнули к двери. В длинном, скупо освещенном коридоре, по которому его вели, в некоторых местах стены заменяли вертикальные толстые прутья, за которыми на длинных скамьях томились задержанные. Никита снова получил предупреждение от контроллера и с удивлением глянул за решетку.
        Прислонившись к прутьям, его внимательно изучали несколько человек в одинаковых серых робах. Сомнений не осталось: эти задержанные и были местными сейверами! Где же он видел такую одежду? Точно - на площади. Бунт… Бунт в тюрьме? Тогда становится понятно: здешние сейверы - самые натуральные зэки. Отсюда напрашивался весьма неожиданный и неприятный вывод…
        Сделать вывод Никита не успел. Его втолкнули в одну из зарешеченных ниш. И сняли наручники.
        Зря они, все-таки, это сделали. Потому что даже нераскрывшийся ныряльщик обладает куда более острой реакцией и силой по сравнению с простыми смертными из местных.
        Двое полицейских из его конвоя сразу же отлетели к стенам. Третий, что оставался снаружи, попытался захлопнуть решетчатую дверь. Но между ней и стальной рамой вклинился Никитин ботинок. И полицейский полетел в камеру, к товарищам. Никто из них так и не успел произнести ни звука.
        Теперь у Никиты был пистолет. На всякий пожарный…
        Он быстро направился к выходу, который, как он предполагал, должен был находиться в противоположной от тупика с камерами стороне. Когда он шел мимо очередной клетки (в этом участке было поразительно много камер!), его ухватили за ремень чьи-то цепкие руки.
        Никита обернулся.
        Это был один из тех беглых зэков. Он крепко держал Никиту, а его вдавленное в решетку лицо было страшным, испещренным сетью глубоких морщин и шрамов.
        - Кто ты?! - прохрипел зэк, глаза которого наполнились вдруг нездоровым блеском.

«Начинается», - подумал Никита и не без труда вырвался из цепких лап.
        Теперь сейверы забеспокоятся. Они еще толком не знают, что к чему, но проникновение чужака наверняка почувствовали. Поэтому следовало торопиться.
        Выскочив на улицу, Никита огляделся. И сразу понял, о чем же напрашивался тот самый вывод.
        Перед ним было массивное мрачное здание с маленькими окошками, окутанное колючей проволокой по граням и увенчанное вышкой с бегающим лучом прожектора. В довершение всего оно было окружено кольцом солдат и легкой бронетехникой. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: это и есть та самая тюрьма, о которой говорил полицейский.
        Перед глазами появилась знакомая оранжевая точка. Контроллер указывал на близость бокса.
        Конечно, если в этом мире сейверами являются заключенные, то по логике вещей, бокс должен находиться у них под боком.
        То есть в тюрьме.
        - Замечательно, - сказал себе Никита.
        Этого-то он и боялся…
        С такой ситуаций он еще не сталкивался. Видимо, в этом боксе было что-то очень и очень ценное, если его запрятали столь глубоко. Это выходило за рамки простого и быстрого задания, каким его считал Стас. Инструктор в этом деле имеет право на ошибку. Слишком уж сложный и необъятный материал для работы. И в таком случае, ныряльщик должен вернуться, чтобы подготовиться основательнее, или, чтобы уступить место более удачливому.
        Некоторое время, продолжая идти вдоль армейского оцепления, Никита сомневался и обдумывал свое положение. Готов ли он уступить свое место здесь? Теперь, когда ему и впрямь - пусть даже случайно - досталось действительно непростое и важное дело?
        Ни за что! Он так долго искал возможность подняться на новую ступеньку, преодолеть скептическую сдержанность спецов в его отношении! И вот он - шанс! Если он извлечет отсюда действительно ценный бокс…
        - Ни с места!!! Руки за голову! - гаркнули сзади.
        Никита обернулся. Следом за ним, на ходу расстегивая кобуры и щелкая затворами неслось с десяток полицейских. Не дожидаясь ответа, они открыли огонь.
        Никита мгновенно прекратил рефлексии и спокойным шагом направился в сторону оцепления. Пришла пора действовать и, что уж там, - раскрываться. Никита набрал полную грудь воздуха и выдохнул, пытаясь вернуть себе утраченную уверенность.
        Его остановил автоматный ствол, что весьма неприятным образом уперся ему в живот.
        - Стоять! - бесцветным голосом приказал худощавый сержант, чье лицо наполовину скрывал большой полусферический шлем. - Куда?
        Никита осторожно взялся за ствол правой рукой и притянул сержанта к себе. Тот не сопротивлялся, глядя Никите в глаза, будто кролик, смотрящий на удава. Когда закрытое массивным наростом шлема ухо сержанта оказалось возле Никитиного лица, Никита сказал:
        - Друг, помоги! Мне очень надо пройти вовнутрь. Возьми еще пятерых бойцов и пошли со мной. Но вначале избавь меня от этих идиотов-полицейских…
        Сержант медленно кивнул и сделал знак «все в порядке» подбежавшим было на помощь солдатам.
        После чего обернулся и, без лишних слов выпустил две короткие очереди поверх голов приблизившихся полицейских. Те бросились на землю и поползли назад, разражаясь недоуменными криками и проклятьями. Сержант улыбнулся и выжидающе глянул на Никиту.
        Сила убеждения у ныряльщика была весьма серьезным козырем. Но оказывалась совершенно бесполезной в отношении сейверов. Теперь он был окончательно открыт и эти злобные твари будут искать первого удобного случая, чтобы найти его и разорвать на куски. Одна надежда - на то, что они по-прежнему за решеткой…
        - Впечатляет! - похвалил Никита сержанта и кивнул в сторону массивных ворот, ведущих, очевидно, во внутренний двор тюрьмы. - Теперь веди меня вовнутрь, а то я не местный. Не знаю я, что тут у вас и где…

…Они прошли длинной темной аркой, битком наабитой вооруженной охраной. Как ни странно, у вошедших не спросили ни документов, ни цели посещения, удовольствовавшись обменом приветствиями с сержантом. Видимо, только что здесь действительно было жарко: под ногами звенели стреляные гильзы, бетонный пол был в подозрительных бурых пятнах.
        Никита прислушался к голосу контроллера. Точка перед глазами превратилась в яркое пятно. Начиналась привычная уже игра в «тепло-холодно». Бокс явно был совсем близко. Ближе было только невероятное количество сейверов.

…Этот мир был мрачен и неблагополучен. Никиту тяготил его душный воздух, атмосфера взаимной ненависти и безнадежности. В таком он оказался впервые, и стремился побыстрее выполнить задание, с тем, чтобы покинуть его и облегченно вздохнуть. А пока он шел позади сержанта в ту сторону, куда влекла его мерцающая оранжевая точка.
        Когда они вошли в длинную галерею из массивных железных дверей, вслед за ними раздался невероятный, нагоняющий волны страха, шум. В двери принялись колотить изнутри руками и ногами, ругань и крики слились в один многоголосый вой, что, многократно отражаясь от стен, принялся носиться под мрачными тюремными сводами.
        Солдаты недоуменно озирались. Никита сжал зубы: это сейверы. Почуяли чужого. Ну, ничего. Он почти добрался до места…
        Тепло. Еще теплее. Горячо!
        Никита остановился перед массивной, прокованной крупными заклепками, дверью, выкрашенной отвратительной зеленой краской с подтеками. Коснулся ее.
        Дверь была теплой на ощупь. Конечно, только для него.
        Там, за дверью его уже ждали. Как ни странно, в полной тишине. И эта тишина не предвещала ничего хорошего.
        Никита закрыл глаза и вдохнул. Потом сжал кулаки.
        И раскрылся полностью.
        Железная дверь жалобно взвизгнула и, прогнувшись под ударом ноги, слетела с петель. Никита ворвался в камеру.
        Со всех сторон - притаившиеся за дверью, сидящие на верхних нарах, все прочие - кинулись на него. Но Никита словно не замечал повисших на нем, визжащих, вцепившихся ногтями и зубами тел. Он шел вперед, к забранному решеткой окну. Туда где, покрытый с ног до головы жуткими тюремными наколками, сидел у стола в одних шортах главный сейвер.
        На лице его было удивление. Наверное, не часто тому доводилось видеть такую наглость пришельцев из чужого мира. Кто он там был в этой тюремной иерархии - пахан, бугор, вор в законе - этого Никита не знал, да и знать-то, в общем, не хотел. Главное - на шее того, на массивной золотой цепи, сверкая и переливаясь всеми цветами спектра, висел бокс. Точнее - потемневшая от времени и пота ладанка, форму которой принял в этом мире бокс.
        Никита напряг все силы, чтобы сбросить с себя балласт из нависших на нем тел. Еще потребовалось испытать реакцию главного сейвера. Все же Никита оказался быстрее и нанес удар первым. После чего сорвал бокс с толстой татуированной шеи и бросился назад, к дверному проему, где маячили автоматные стволы и недоуменные лица заговоренных им же солдат.
        - Уходим! Прикройте меня! - проорал Никита, вырывая ногу из цепких лап какого-то лысого редкозубого уголовника.
        Он, не оборачиваясь, мчался вперед, а сзади уже грохотали автоматные очереди и по-звериному рычали подстреленные преследователи.
        Оставшись в одиночестве, Никита быстро сообразил, что заблудился. Он метался по коридорам, натыкаясь на решетчатые двери, то и дело преграждавшие путь, и выбивал их ногами. Наконец, он ворвался в небольшое помещение - тоже, вроде камеры, только с большим по размеру окном (опять же - с решеткой), столом, шкафом и парой стульев. Такое помещение для допросов он видел в кино. Окно было на уровне второго этажа и выходило во внутренний дворик. Никита с упавшим сердцем увидел, как туда потоком, словно на прогулку, побрели заключенные. Он не сомневался, что никакая это не прогулка - просто его ждут на единственно возможном пути к отступлению.
        Поэтому уход отменялся. Никита захлопнул дверь и задвинул большую железную щеколду. Оставалось надеяться, что она выдержит положенные семь минут…
        Никита сел на пол и расслабился, зажав бокс в потной ладони.
        Когда в дверь заколотили, он блаженно улыбнулся - так полагалось.
        Когда в дверь принялись долбить чем-то тяжелым, он принялся медленно раскачиваться из стороны в сторону, произнося положенную формулу.
        Когда в дверь принялись стрелять, он начал засыпать.
        Когда в помещение ворвались вооруженные люди, там уже никого не было.
        Ведь этот недоумевающий человек, растерянно сидящий на полу, совсем не был их настоящей целью.
        Никита ел с неохотой. Аппетита не было совершенно. Перед глазами мелькали оскаленные злобные лица, грязные стены и кровавые пятна. На этом фоне довольно бледно смотрелась мысль о том, что он не подготовился к контрольной.
        Контрольные, уроки, задачки, примеры… Иногда ему казалось, что все это из какой-то другой жизни. В конце-концов, с некоторых пор хилый и невзрачный мальчишка он только внешне.
        - Ты часом не заболел, сынок? - мать потрогала его лоб тыльной стороной ладони и покачала головой.
        - Да, не, мам, - скривился Никита, ковыряя вилкой куриную ляжку. Курицу в кляре он любил, но сейчас она просто отказывалась лезть в рот.
        - Ну, смотри… А, может, не пойдешь в школу? - предложила мать.
        - Я… Я не знаю… - промямлил Никита и нехотя вылез из-за стола. - Да, нет, пойду, наверное… Куда я сумку засунул?..
        Он принялся обыскивать свою комнату, которая выглядела, пожалуй, как кабинет Берии после обыска. Наводить здесь порядок было казалось каким-то совершенно ненужным делом. Как возведение ледяных статуй накануне весны.
        Он открыл дверцу шкафа, и оттуда на него высыпалась гора старых, кое-как напиханных вовнутрь, игрушек.
        Никита поднял с пола большую фигуру Трасформера. Когда-то она могла двигаться, сверкать глазами и даже стрелять тонким и безобидным лазерным лучом. Последнюю способность Трансформеру придал сам Никита, примотав проволокой к его руке маленькую лазерную указку. Теперь этот пластмассовый супергерой подернулся пылью и навсегда застыл с вытянутым вперед манипулятором.
        Время игрушек прошло.
        Но и выкидывать их было жалко. Слишком уж недавно прошло это время. К тому же все это добро еще пригодится младшему братишке.

…В школу он все же не пошел. Он направился в сквер, где был велики шансы наткнуться на приятелей-прогульщиков. Что и не замедлило подтвердиться.
        - Здоров, пацаны! Чего нового?
        - А чего тут нового? Весна, жара. В школу неохота. Пиво будешь, Ник?
        - Пиво? Хм… А черт, нет. Мне ж нельзя.
        - Мать допинг-контроль проводит?
        - Что-то типа того…
        - Ну, как хочешь…
        Никита почти не соврал. Допинг-контроль действительно имел место. Только, конечно, не дома. Впрочем, какая разница?
        Друзья сидели у гранитного борта фонтана и лениво поглядывали на проходящих мимо девчонок. Велосипеды грудой лежали у поцарапанных, а у кого-то и забинтованных ног. Ведь если кататься просто по прямой, а не прыгать на верных байках через бордюры и скамейки, то не стоило и начинать это бесполезное занятие. Только экстрим в этой жизни имел хоть какое-то значение. Не уроки ж учить, честное слово!
        - Ну, что делать будем? - спросил Никита.
        - Как что? Жорж ведь Сиду проспорил. Будет отрабатывать, а мы - смотреть, - хмыкнул Генка.
        - Да? - обрадовался Никита. - Я что-то пропустил?
        - Как всегда, - ответил Генка с легким укором в голосе. - Ты ж у нас умный шибко. Сидишь, как какой-то ботаник, в книжки пялишься. А настоящая жизнь мимо тебя проходит. Тут пацаны такие «коры» отмачивали - я не могу! Жоржик поспорил с Сидом, кто больше кирпичей о свою башку разобьет. Ну, помнишь, этот фильм про спецназовцев? А вчера ни с того, ни с сего Жорж давай себя пяткой в грудь дубасить: «я, мол, это тоже могу запросто!» А Сид его на смех поднял. Так чуть до драки не дошло. А жаль, интересно бы было посмотреть. Но потом решили: кто проиграет, тот на колесах прыгнет между девятиэтажками. Ну, эти, которые углами почти сходятся, ну, ты понял? Ну, что - пошли на стройку, набрали кирпичей. Сид, не будь дурак - бейсболку напялил, а под нее велоперчатки кинул. Ну, и шваркнул кирпич себе об чайник. Нормально, раскокал. А Жорж, дурень, просто схватил булыжник и об лоб его себе ка-ак хряснул! Вырубился в ту же секунду! Но очнулся, правда, быстро. Ну, и сегодня будет свой должок отрабатывать. Только он же трус - как это он сделает, даже не знаю! Так что посмотрим, поржем!
        - Да уж, - хмыкнул Никита. - Заставь дурака богу молиться…
        - Чего? - не понял Генка.
        - Да так, проехали, - ответил Никита и с сомнением посмотрел на бутылку пива в руках приятеля. - Дай, все-таки, хлебнуть, а?

…На крыше собралась довольно большая компания. Не все тут друг друга знали, да этого, в общем, и не требовалось, чтобы тусоваться в свое удовольствие. Кто-то умудрился притащить огромные колонки и даже потрепанный микшерский пульт. Под ломаный бит незнакомые ребята удивляли прочих хитрыми кульбитами брейка. Какие-то смельчаки на «скейтах» разъезжали по бордюру, производя впечатление на пирсингованных малолеток.
        Особняком держалось небольшое стадо байкеров. На своих крепких «Stockах»,
«MODах» «BMXах» неулыбчивые длинноволосые парни держались лучше, чем на ногах. Это была особая каста, доступ в которую получить не так уж и просто: на пешеходов эти ребята смотрели свысока. Они знали цену собственным трюкам.
        Никита подошел к бордюру и глянул вниз. У него немедленно закружилась голова, и он отшатнулся назад.
        Сердце беспокойно заколотилось, ноги подогнулись, и он опустился на неровно постеленный рубероид крыши.
        - Что, нервишки шалят? - хохотнул заметивший это Жорж.
        Никита только криво улыбнулся в ответ.
        О, как он мечтал стать такими же, как они - ловким, не ведающим сомнений и страха! Чтобы, не раздумывая, прыгнуть на скейтборде на скользкий поручень лестницы или ловко залезть по балконам на крышу пятиэтажки! А, упав и поднявшись, - снова и снова совершать головоломные трюки!
        Он ничего этого не мог. Совершенно непреодолимый страх удерживал его в многочисленных попытках стать героем в глазах…
        Вон она, с интересом наблюдает за приготовлениями Жоржика - того, кто должен совершить нечто безумное - сигануть на своем навороченном «горном» байке через пропасть пятиметровой ширины. Ради этого события собрались здесь любители острых ощущений со всего района, и, конечно же, посмотреть на это пришла Катя.
        Катю всегда возбуждали ребята, совершающие подобные безумства. У нее была слабость к потенциальным самоубийцам.
        И именно поэтому она даже не посмотрит в сторону Никиты. А тот никогда не сможет совершить ничего подобного…
        Но если бы она знала! Если она знала правду о нем! Она бы отдалась ему сразу и безропотно. Ведь то, что он скрывает - гораздо интереснее, опаснее и значительнее всех этих ребячеств!
        Но она никогда не сможет узнать об этом. И Никита, стиснув зубы, будет тихо страдать дальше…
        К Никите подошла Лиза. Та самая, с которой они когда-то сидели за одной партой. В восьмом классе их перераспределили. Но Лиза по-прежнему питала явную симпатию к Никите. Однако тому совершенно не нравилась неказистая конопатая девчонка со слегка раскосым взглядом. Что говорить - обычная история…
        - Привет, - сказала Лиза. - А ты чего не в школе? Что-то на тебя это не похоже. Никогда не слышала, чтобы ты сачковал.
        - А что я, лысый, что ли? - огрызнулся Никита. - Что я, не человек? Что я, двойку получить хоть раз в жизни не имею права?
        - Имеешь-имеешь! - ничуть не обиделась Лиза и уселась на рубероид рядом. - Так спросила. Просто удивилась, что ты сюда пришел…
        - Удивилась… - буркнул Никита и вдруг успокоился. - А почему ты сама не думаешь об учебе? Неужели не собираешься никуда поступать после школы?
        Лиза посмотрела на Никиту, как на безумца и прыснула со смеху:
        - Ты чего? Я - поступать?! Чтобы весь район меня дурой считал?
        - Извини, я не хотел тебя обидеть, - пробормотал Никита. - О, смотри, Жорж прыгать собрался! Пойдем, посмотрим?
        Толпа зрителей колыхалась у края крыши, угрожая невзначай столкнуть вниз самых смелых, сидевших на ее краю, свесив ноги в пропасть. Внизу слышались сигналы патрульных машин: жильцы уже успели вызвать милицию, чтобы та разогнала слишком уж шумную компанию наверху.
        Поэтому Жорж торопился. Он еще раз проверил импровизированный трамплин из досок, положенных одним концом на угол бордюра, и отъехал подальше для разгона. Затем поднял над головой руки в обрубленных на пальцах перчатках и прокричал:
        - У-ху!!!
        Зрители разразились криками и свистом. Колонки взревели музыкой. Катя довольно призывно выгнулась и послала герою воздушный поцелуй.
        Жорж улыбнулся, перебарывая сковывающий тело ужас, и налег на педали.
        Он разгонялся быстрее и быстрее - как обычно, когда он совершал такой прыжок над родным и таким близким асфальтом. Подобных прыжков он совершил сотни. И только треть из них была неудачной.
        Неудачной…
        Скорость все возрастала, и пропорционально ей рос страх. И, наконец, перед самым трамплином, спрятанный в глубинах души сосуд со страхом взорвался. Сила, словно испарившись, мгновенно ушла из ног. И в последний миг, когда надо было изо всех сил раскручивать колеса, Жорж пронесся по инерции.
        Под восторженный многоголосый крик он описал дугу над лежащим далеко внизу двором и…

…врезался колесом в угол бордюра крыши соседнего дома.
        Его вопль потонул в криках зрителей - вольных и невольных, включая тех, что наблюдали происходящее снизу. Некоторые бросились вон с крыши, на помощь. Другие - быстро уносили аппаратуру, третьи вообще стремились поскорее исчезнуть с места происшествия.

…Над телом смельчака, пытаясь привести того в чувство, склонились милиционеры -
«скорая» еще не успела подъехать.
        А сверху на него смотрела Катя. С сожалением и …разочарованием.
        Увиденное не успело еще уложиться в сознании Никиты, как завибрировал телефон в кармане его джинсов.
        Пришла «SMS-ка»: «Домой! Папа зовет».
        Никита нахмурился и посерьезнел. Опять предстояла работа. И ощущение предстоящего снова наполнило жизнь смыслом, а душу - уверенностью и решимостью.
        Он окинул взглядом тревожную суету вокруг и едва заметно улыбнулся.
        Как, все-таки, мелки проблемы этого тесного мира!
        Стас чувствовал, что смертельно устал. Последняя перебежка далась ему очень непросто. Все проводилось, как обычно, под покровом ночи. Но на этот раз последовал неожиданный приказ: спутать следы. Поэтому перебежка получилась двойная, плюс одна ложная.
        Поскольку оборудование приходилось таскать самому и, при том, быстро, руки теперь были содраны в кровь и дрожали, словно у закоренелого наркомана.
        Хотелось задать себе вопрос: когда же это все кончится? Но вопрос этот был бесполезен, потому что имел очевидный ответ: нескоро. И винить в этом было некого.
        Стас полулежал на складном стуле и тупо пялился в монитор, по которому, словно амеба, металась безмозглая заставка скринсейвера.
        Скрипнула дверь. В помещение ввалилось две фигуры в кожаных куртках и джинсах. Фигуры казались совершенно одинаковыми, так как венчались похожими, крепкими, коротко стриженными затылками.
        - Здравствуйте, - машинально сказал Стас, продолжая, однако седеть в свом кресле.
        Вошедшие не ответили. Они вообще не страдали излишней болтливостью. Впрочем, в круг их обязанностей не входило развлекать сотрудников разговорами. Они просто доставляли Стасу работу.
        Натужно отдуваясь они довольно небрежно бросили на пол большой бумажный мешок с надписью «цемент». После чего один из вошедших щелкнул неприятного вида перочинным ножом и аккуратно вскрыл мешок.
        Цемента в мешке не оказалось. Стас не был строителем, и для работы ему не требовались стройматериалы. Он работал с людьми.
        Поэтому он с интересом наблюдал, как из мешка извлекают бесчувственное тело с заклеенными скотчем ртом и глазами. В организации, которую представляли принесшие его ребята, умели отключать на нужное время даже самых крепких парней, но в то же время, в случае необходимости могли разговорить и покойника.
        Тело утащили в изолятор. Скоро на него придет и конкретное задание. Не имело смысла даже гадать, какие вопросы встанут перед Стасом и его группой.
        Офис Управления интеллектуальной безопасности или, попросту, Конторы, был самой секретной игрушкой государства. Начать с того, что его вообще не существовало на бумаге. Все положения и инструкции по нему носили исключительно электронный и устный характер.
        Более того - у офиса не было собственного помещения. Контора постоянно кочевала по «конспиративным квартирам», точнее, по зданиям, подвалам, складам и баракам. Это было вызвано совершенной незащищенностью информации против нового врага. Враг этот был страшнее вируса СПИДа и грозил государству самыми непоправимыми разрушениями.
        Имя врагу было - глупость.
        Уже давно стало ясно, как день, что благосостояние и безопасность нации определяется не столько пушками и ракетами, сколько интеллектуальной мощью. Власть это прекрасно понимала и не жалела средств на воспитание интеллектуальной элиты. Но ту мало было просто вырастить и обучить - наступало время, и «умники» тоже начинали понимать собственную цену и принимались крутить носом. Одно время еще можно было держать их в «шарашках» и заставлять горбатиться, что называется,
«за идею». Но те времена ушли безвозвратно. И ученые потянулись прочь из родимого гнезда - в поисках лучшей доли.
        И интеллект страны начал неуклонно ослабевать.
        Нужно было принимать какие-то меры. Правительство лихорадочно искало способы оставить свое «умное золото» на родине. Оно повышало зарплаты, раздавало квартиры, организовывало заманчивые проекты. Но…
        Было слишком поздно. Страна уже не могла себе позволить серьезную науку. Соответственно, и экономика скатывалась к совершенно пещерному уровню. И это было только полбеды.
        Когда интеллектуальная катастрофа в стране стала очевидной для недоброжелателей, кое-кто заговорил о слабости режима, владеющего при этом ядерным оружием.
        Страна почувствовала себя умирающим львом в окружении стаи гиен, готовых кинуться на того и растерзать в клочья, едва на его глаза опустятся усталые веки. Никто не считал соседей врагами - вовсе нет! Более того, возможно, более сильные теперь страны и впрямь считали себя обязанными, в случае необходимости, навязать свою помощь - «во имя всеобщей безопасности».
        Только хотел ли этого обескровленный народ, от которого бежали прочь самые лучшие его представители?
        Лучшие ли - это еще вопрос, думал Стас. Хочется верить, что лучшие, все же, вкалывают здесь, в том же управлении. Разве можно считать достоинством человека тот страшный эгоизм, что неуклонно тянет «умников» за кордон, к обеспеченной и благополучной жизни? Ведь свои знания - главный свой капитал - они получили в этой обедневшей и не слишком счастливой стране… Впрочем, что говорить, чисто по-человечески, да и формально, они имеют право на выбор…
        Так же, как и страна - на собственную безопасность.
        Ведь вопрос не стоял бы так остро, если бы некие таинственные силы не пытались использовать возникшее положение, чтобы «добить» ситуацию до логического конца: до крупицы высосать интеллект страны. Свести ее к состоянию полной недееспособности.
        Стас, кряхтя, поднялся и прошелся по помещению, чтобы размять ноги. На этот раз управление спряталось в подвале детского садика. Конечно, нельзя было подвергать детей опасности. И Стас убеждал себя, что Контора здесь ненадолго. Хотя, как говорится, нет ничего более постоянного, чем временное…
        Там, наверху, беззаботно растут, играют, и слушают добрых воспитательниц малыши. Смешные и трогательные - пока они еще так похожи друг на друга, и совершенно невозможно сказать, кто из них станет водопроводчиком, а кто - писателем, кто прапорщиком, а кто - генеральным конструктором. У них еще все впереди, и это так здорово…
        Стас же пребывал в немыслимо напряженном настоящем. И самое тяжелое для него заключалось в том, что от него самого меньше всего зависел исход той странной войны, которую вело его ведомство из самых последних сил.
        Ведь в этой войне главные роли были отданы детям.
        Вернее, подросткам, уже выросшим из возраста игры в солдатики, но не закостеневшим еще в своем мировоззрении. Парадокс этой войны заключался в том, что борьбу за интеллект нации вели далеко не самые умные, далеко не самые образованные, и уж точно - не самые опытные - бойцы. Опыт попросту не успевал накапливаться.
        Вот еще одна из причин, почему Конторы не существовало официально. Ни один чиновник не сможет открыто признаться в том, что детей сознательно подвергают смертельной опасности. Пусть даже во имя выживания государства.
        Так или иначе, альтернативой не могло служить ни одно качество, присущее
«нормальным» взрослым.
        Главной ударной силой в этой войне была фантазия.
        И странное устройство на основе синеватого кристалла непонятной природы, что попало в руки спецов от молчаливых разведчиков. Что это такое - толком не мог сказать никто. Как и назвать его разработчиков. Создали ли его американцы, японцы и еще черт знает, какие умники - непонятно. Что было известно, так это то, что оно непостижимым образом позволило сделать потрясающее открытие.
        В сознании каждого человека была заключена Вселенная.
        Она могла быть разная - как по размеру, так и по особенностям своего устройства. Но, как это ни странно звучит, была совершенно материальна и наполнена разумными существами со своей собственной жизнью, радостями и горестями, желаниями и надеждами…
        Самым поразительным было то, что прибор позволял не только познать эту тайну, но и совершать краткосрочные визиты в миры отдельных людей, знакомясь с их обитателями и даже участвуя в происходящей там жизни…
        Ученые - из тех, кто был допущен к тайне - попросту сходили с ума от понимания грандиозности открытия и еще больше - от невозможности обсуждать его во всеуслышание.
        Ведь прибор, прозванный кем-то «Челноком», был вручен Конторе исключительно с прикладными целями - для борьбы с невидимым врагом. Тем, что уже с достаточной регулярностью шарил по сознаниям соотечественников, похищая ценные знания и окончательно обескровливая интеллект нации.
        Спецам не так уж много удалось выяснить о свойствах Челнока. Самым неприятным оказалось то, что самим ученым путь туда был закрыт. На свой борт Челнок принимал только маленьких детей и очень ограниченное число подростков. Объяснений этому пока не находилось. Но для полноценной работы Конторы пришлось нелегально завербовать несколько 14-ти и 15-ти летних пацанов, прошедших специальные тесты. Дети помладше, конечно же, отпадали.
        Ведь «ныряние» в чужие миры было сопряжено с самым реальным риском для жизни.
        Ныряльщик обычно использовал для своего существования в чужой Вселенной выбранное Челноком тело местного обитателя. И возможная гибель того грозила смертью и визитеру. Ведь процесс «всплытия» длился не менее семи минут.
        А ребят отправляли туда отнюдь не на экскурсии.
        В общем, проблема была крайне щекотливая и невероятно скандальная - особенно, если бы правду узнали недоброжелатели за границей.
        Вот и сейчас Стас с волнением ждал возвращения Никиты, которого послал в недра мерзкого сознания уголовника Кочета за информацией, которой тот никак не желал делиться с контрразведкой. Видимо, это была очень серьезная информация, если контрразведчики не смогли выбить ее привычными методами.
        Впрочем, Кочет мог оказаться и просто носителем. Если ныряльщик другой стороны оставил в его сознании бокс - хранилище информации - с целью транспортировки или по каким другим причинам…
        Стас не хотел посылать Никиту. Тот был уже слишком стар - почти пятнадцать лет, и это давало о себе знать. В прошлый раз его чуть не схватили сейверы - защитники информации, которых генерировало сознание носителя, что-то вроде фагоцитов в крови. Но Руслан, на которого он рассчитывал, совершенно некстати заболел ангиной, и пришлось рисковать.
        Глядя на Никиту, лежащего на обыкновенной раскладушке, можно было подумать, что он просто спит, забыв снять большие наушники от плеера. Только на голове его были вовсе не наушники, а замаскированный таким ненавязчивым образом Челнок. В соседней комнате в наручниках скучал сам Кочет. Его пометили маркером - тонким световым пятнышком из недр Челнока, и теперь его внутренний мир стал целью для нырка. Кочет мог спать, насвистывать блатные песни, плевать в потолок, угрожать расправой сотрудникам - это не имело значения для того, что творилось в его душе.
        Ведь и у него, как у каждого человека, была внутри своя Вселенная.
        Глава вторая
        Никита смотрел в открытое окно, наблюдая за взаимными маневрами на соседней крыше двух матерых, изрядно подранных котов. Что они не поделили, сразу и не поймешь, но были в их движениях сила, ловкость и готовность, словно на пружине, подкинуть свое тело - нападая или отскакивая от удара когтистой лапы. Невероятно противный вой сопровождал ритуальные смотрины - глаза в глаза.
        - Никита, вынеси мусор! - раздался из соседней комнаты голос матери.
        Тут же появилась и она сама, держа на руках братишку - с вымазанной шоколадом недоуменной физиономией. Протянутой рукой тот продемонстрировал разодранную обертку.
        - Ага. Сейчас, - нехотя отозвался Никита.
        Коты разом взвыли и зашипели. Наступала развязка. Но Никите не удалось досмотреть бой: в семье не было заведено повторять дважды. Никита старался не огорчать мать, которая в одиночку тянула на себе два быстрорастущих молодых организма.
        Никита вышел из квартиры с большим пакетом мусора и пошел вниз по лестнице. В самом низу, у выхода, он наткнулся на весьма неприятную компанию: Костолома из соседнего квартала и двух его «шестерок». Они наверняка ждали Катю, что жила этажом ниже Никиты. Сердце Никиты екнуло. Он не любил конфликтов. По крайней мере - в этом мире.
        - А, Ромео! - обрадовался Костолом. - Это хорошо, что ты пришел…
        - Я мусор вынести… - упавшим голосом сказал Никита. Он сразу же почувствовал слабость в ногах и руках. Это было отвратительно, но негодяя из строительного колледжа он боялся до смерти.
        - Мусор? - восхитился Костолом и подмигнул приятелям. - Мусор я тебе помогу вынести. Тем более, что ты всегда норовишь помочь моей подружке. Портфели, говорят, ей носишь, мороженым угощаешь…

«Шестерки» заржали.
        - Давай сюда свой мусор. - Костолом взял из рук Никиты пакет и заглянул в него. - У, сколько помоев. Тяжелый. Боюсь, не донесу. Ой, ой! Сейчас уроню! Упс…
        И высыпал содержимое пакета Никите на голову.
        Приятели зашлись в счастливом хохоте. По лицу и за шиворот Никите текло что-то весьма непрятное. Но он не мог выдавить из себя ни слова. Не то, что врезать мерзавцу промеж наглых голубых глаз…
        И тут случилось самое ужасное. Наверху хлопнула дверь, застучали каблуки, и через несколько секунд раздался знакомый, слегка удивленный голос:
        - Ник? Что с тобой?
        Это была Катя. Такого позора Никита не испытывал давно.
        - А, это он мусор выносил, - сказал Костолом. - Пойдем?
        - Пойдем, - легко отозвалась Катя и на прощанье одарила Никиту презрительным взглядом.
        Добил Никиту звонкий заливистый смех.
        Снизу, опершись на перила, за сценой наблюдала Лиза.
…- Ты меня слушаешь? - спросил Стас.
        Никита вздрогнул и, выйдя из оцепенения, кивнул. Стас наверняка хотел сообщить ему нечто важное. Денис смотрел на Никиту с легкой усмешкой. Он считал себя более крутым ныряльщиком, несмотря на то, что был на год младше. Хотя, может, как раз поэтому.
        В помещении Конторы царил вечный полумрак, только свечение компьютерных мониторов несколько оживляло спартанскую обстановку. Шершавые стены, ржавые капающие трубы, скрипучие складные стулья - обстановка как будто подчеркивала пренебрежение ко всему, что имело ценность в этом мире.
        Все настоящее было внутри. Внутри человека.
        Только теперь стала понятен глубинный смысл древнего изречения «все свое ношу с собой». Каждый человек действительно представлял собой практически необъятный и самодостаточный мир.
        И от этого становилось немного страшно…
        - …Так вот, - продолжил Стас. - Ты, конечно, нарушил все, какие только можно, инструкции, тебя, по идее, гнать надо бы взашей. Но, как говорится, победителей не судят…
        - Победителей? - не понял Никита. - Это в каком смысле?
        - Бокс, который ты притащил, как оказалось, содержал очень любопытную и неожиданную информацию. - Стас поерзал в своем кресле - единственном в Конторе. - Похоже, мы получили шанс выйти на Копателя…
        - Это, что же - того самого?.. - встрепенулся Денис.
        - Именно, - кивнул Стас.
…Это началось около пяти лет назад, когда Конторы не было даже в замыслах. Именно тогда впервые столкнулись со странным и весьма неприятным явлением: один за другим лучшие ученые-прикладники из тех, что работали на закрытых проектах, перестали быть таковыми.
        Нет, они по-прежнему оставались нормальными и здоровыми людьми, могли даже продолжать работу по специальности, но…
        Как будто что-то «выключалось» в их головах, пропадала «божья искра», то, из-за чего такие головы называют «светлыми». Выдающийся специалист становился попросту рядовым статистом, балластом передовой науки.
        Сначала это пытались объяснить с точки зрения традиционной психологии. Но предположения о том, что проблема вызвана переутомлением, болезнями и тому подобными причинами, не выдерживали критики по одной простой причине:
«выключались» именно ведущие специалисты, на которых держались целые направления и которые обладали определенными знаниями, в том числе и секретными. После воздействия феномена, который так и прозвали «выключением», накопленные знания и навыки исчезали без следа. Сам собой напрашивался вывод о чьем-то злом умысле.
        Когда кто-то, то ли в шутку, то ли в серьез, провел аналогию с физической
«утечкой мозгов», когда накопленные знания утекали за границу вместе с носителями, вмешалась контрразведка, и разговоры прекратились.
        Потому, что шутник попал в точку.
        Накопленный потенциал действительно куда-то «утекал», только, быстро, легко и безболезненно. Очевидно, при помощи совершенно новых, ранее невиданных технологий.
        Руководство страны и армейское командование никогда раньше не испытывало подобного шока. Соревнование технологий, существовавшее благодаря гонке вооружений, шло с давних времен и с довольно переменным успехом. Если и намечался отрыв одной из противоборствующих сторон - ту довольно быстро догоняли и даже несколько обходили. Так или иначе, спецы, как с одной, так и с другой стороны, примерно представляли себе возможности друг друга.
        Но теперь это шаткое равновесие рухнуло. Потому что никто не представлял, каким образом можно осуществлять ТАКОЕ. Это было за гранью понимания лучших специалистов. Оставалось только опустить руки и с горечью посыпать головы пеплом.
        И тут, объявились представители разведки вместе с неизвестно откуда взятым
«Челноком». Вопросы «откуда» неизменно вызывали раздражение или просто хмурое молчание: видимо, цена этого устройства оказалась достаточно высока даже для высококлассных агентов.
        Впрочем, как и цена его изучения.
        Несколько экспериментаторов, пытавшихся воспользоваться устройством, сошли с ума. Четверо погибли в дебрях чужих миров, так и не вернувшись в собственные тела.
        И тогда, совершенно случайно, открыли зависимость способностей к нырянию от психологического возраста.
        А вскоре, не без помощи разведки, пришли к выводу: в сознании ученых копается вражеский агент. Он-то и получил прозвище Копатель… - Ребята, - заговорил Стас. - Мне очень неприятно об этом говорить, но сегодня вам придется сделать выбор…
        Никита заерзал, ощутив нахлынувшее вдруг волнение. Начиналось что-то серьезное. Даже Денис перестал самодовольно ухмыляться.
        Стас внимательно посмотрел на подчиненных, и, стараясь говорить как можно внятнее, продолжил:
        - Боюсь, что нам придется столкнуться с Копателем лицом к лицу. Точнее, это придется сделать кому-то из вас.
        Стас вздохнул и нервно постучал пальцами по крышке стола.
        - Кочет должен был передать Копателю координаты очередной цели. Нет сомнений - он так или иначе выйдет на этого человека. Ведь все, что ему нужно - это, всего-навсего, пометить того маркером своего Челнока, или как они его сами там называют… И сделать это, кстати, может, кто угодно, не обязательно он сам. Мы не знаем, откуда ожидать удара. Поэтому, действовать будем по факту… Чтобы не возникало никаких подозрений, бокс мы скинем обратно - Кочету. Тот ведь не знает, что является носителем бокса, так что никаких подозрений со стороны Копателя быть не должно. Один из вас встретит его во внутреннем мире цели.
        Стас встал и прошелся между столами. Его явно терзали сомнения. Он посмотрел на часы и продолжил:
        - Главное, что вы должны понять: Копатель - это не резидент внутренней вселенной. Он даже не сейвер. Он самый настоящий ныряльщик. Гораздо более опытный, чем вы. К тому же взрослый. Видимо, у врага гораздо больше возможностей, чем у нас. Если бы у меня был хоть какой-то выбор… Но мы не умеем работать со взрослыми, и кроме вас некому туда идти. Я предлагаю вам подумать, и при малейших сомнениях отказаться…
        Никита и Денис переглянулись. Какие еще сомнения?
        - Мы пойдем, - сказал Никита.
        - И надерем этому Копателю задницу, - добавил Денис.
        Стас невесело усмехнулся.
        - Я не сомневался, - сказал он. - Пойдете вы парами. Денис, ты пойдешь с Русланом. Он завтра выходит из больницы. А ты, Никита, пойдешь в паре с одним особо секретным сотрудником…
        - Особо секретным? - недоуменно переспросил Никита.
        Неужели в их деле может быть что-то еще более секретное?!
        Эта планета была безумно красива. Во всяком случае, Никита никогда еще не бывал в подобных местах там, на Земле. Если отсюда удастся выбраться - он обязательно объездит мир. Свой мир, конечно.
        А пока надо работать. Неизвестно, сколько времени придется провести здесь - и сколько пройдет ТАМ. Ведь время - самая относительная вещь на свете. Тем более - относительно разных Вселенных…
        Он лежал на морском берегу на дико удобном пляже из мелкой-мелкой гальки. Синее, просто до неприличия, море, разбивалось в пену у его ног. Кричали какие-то птицы - вроде чаек, только не белые, а какие-то бледно голубые. Огромное мохнатое солнце лезло к горизонту, достаточно освещая, но не слепя, как на родной планете.
        С трудом верилось, что его собственное тело сейчас лежит на узкой койке в сыром подвале детского садика, а дома к ужину его ждет мама, уверенная, что он катается с ребятами на велосипеде. Самое забавное, что здесь пройдут недели и месяцы, а там - какие-то минуты. И никто не заметит его отсутствия…
        Где-то далеко из воды показалось несколько острых плавников. Это резвились существа, ужасно напоминающие земных дельфинов.
        Да, интересный мир скрывался внутри этого ученого. Не удивительно, что именно он придумал такую штуку, за которую готов удавиться сам Копатель. Что это за штука - Никите так и не сказали. В принципе, это не и имело особого смысла.
        Задача состояла совсем в другом: найти здесь нужный бокс и спасти его от Копателя.
        Легко сказать! Этот мир был огромен - не то, что убогий полицейско-уголовный мирок Кочета. Здесь, очевидно, были сотни обитаемых планет, и люди, населяющие их, были не в пример умнее. Во всяком случае, на это намекали весьма продвинутые космические корабли, что стартовали с близлежащей станции. А, значит, местные враги - гораздо опаснее. Но, с другой стороны, Копателю здесь должно быть не легче.
        Так или иначе, у него было достаточно времени, чтобы добраться до бокса и доставить его в Контору…
        Стоп. Он, что по привычке подумал о себе - в единственном числе?
        Никита тряхнул головой и снова посмотрел в сторону прибоя.
        Д-да, подумал он так напрасно. Потому, что из морской пены, покачивая роскошными бедрами, в откровенном бикини в его сторону шел напарник.
        Вернее, напарница.
        - Вода - супер! - сказала Лиза, блаженно потягиваясь. - Чего смотришь? Красивый загар, правда?
        То, что его напарницей оказалась Лиза, стало для Никиты шоком. Значит, он сидел за одной партой с суперныряльщиком, воображая себя героем, и даже не подозревая о том, что именно Лиза порекомендовала его персону Конторе!
        Жизнь умеет устраивать сюрпризы. Вот и теперь, в этом мире, она наделила его знакомую неказистую девчонку внешностью суперзвезды!
        Никита отвел взгляд. От греха.
        Лиза заметила сего смущение и звонко рассмеялась. Что ж, выглядела она довольно счастливой. Как и полагается, по легенде, молодой жене преуспевающего предпринимателя.
        Никита вздохнул и решил перевести мысли в деловое русло.
        - Нет, ну ты скажи: почему ты такая засекреченная? Ну, чего в тебе такого особенного?
        Лиза села и, изящно перевернувшись на живот, растянулась на гальке. И закрыла глаза.
        - Секрет, - не раскрывая глаз, с улыбкой произнесла она.
        - Нет, я серьезно, - неуверенно пододвинувшись ближе, сказал Никита.
        Тоже мне, муж! Собственную жену боится! Так и легенда, чего доброго, развалится…
        - Ну… - нехотя протянула Лиза. - Вот ты, к примеру, знаешь, где искать бокс?
        - Пока нет, - отозвался Никита. - Но контроллер подскажет…
        Лиза усмехнулась и перевернулась на спину.
        - Контроллер! - иронически произнесла она. - Эх ты, спец… Много он тебе поможет в более или менее обширном мире? Это тебе не уголовников да лаборантов обшаривать…
        - А что, ты найдешь бокс без контроллера? - прищурился Никита.
        - Конечно, - отозвалась Лиза. - Контроллер - это то, что тебе дает Челнок, чтобы компенсировать твои собственные недостатки. Как протез. А я чувствую то, что мне здесь нужно найти…
        Никита почувствовал, как его щеки начинают гореть. Он был, словно самонадеянный мальчишка, которого ловко щелкнули по носу. И кто? Невзрачная девчонка из восьмого «В»!
        - Ты хочешь сказать, что настолько крутой ныряльщик? - заговорил Никита, пытаясь скрыть пробивающуюся в голосе обиду. - Что тебе море по колено? Что я так - второй сорт, не брак?..
        Лиза рассмеялась, вскочила на колени и обняла за мощные волосатые плечи Никиту. Ему с телом тоже повезло, грех жаловаться.
        - Вот потому-то я и взяла тебя с собой! - радостно сказала Лиза. - Чтоб скучно не было…
        - Ты - меня?! - вспылил Никита и, сбросив Лизины руки, встал, уперев руки в бока. - Нормально… Нет, я все понимаю…
        И пошел к морю, сопровождаемый заливистым смехом и бормоча ничего не значащие
«нормально», «тоже мне», «офигеть»…
        Они ехали вдоль моря довольно долго. Никите не составило труда разобраться с машиной, тем более, что навыки носителя обычно передавались и ныряльщику.
        Машина была удобная, если не сказать - роскошная - и не слишком отличалась от земных автомобилей. Но вот дорога была выше всяческих похвал. Во-первых, непонятный материал не был ни асфальтом, ни бетоном, ни чем-либо еще определяемым на глаз и на ощупь. Колеса цепко держали матовую поверхность, которая не давала о себе знать ни единым бугорком - словно Никита управлял машиной на экране игровой приставки. Особенно его поразили живая мерцающая разметка, бегущие по покрытию информационные надписи и необъяснимое свойство дороги удерживать машину в пределах нужной ей траектории.
        Все-таки, это был весьма продуманный мир. Очевидно, его хозяин действительно, всей душой был устремлен в будущее…
        Лиза, казалось, наслаждалась всем, что послало ей это задание, - и своей внешностью, и машиной, и смешным напарником, и проплывающим за окном морем. Она вытянула свои роскошные ноги, уперев их в лобовое стекло, чем здорово отвлекала внимание Никиты: если бы не умная дорога и хитрая автомобильная электроника, они несколько раз могли бы вылететь за пределы трассы.
        Путь их лежал на звездную станцию, как здесь именовался космодром. На вопрос, где надо искать бокс с сокровенной информацией, Лиза просто ткнула пальцем в небо:
        - Там!
        И теперь Никита с трепетом ожидал первого в своей жизни космического полета. Ведь полет этот был совершенно реальным - как и все в этом мире. Может быть, в несколько земных секунд удалось бы уместить целую жизнь в этом мире. И, глядя на Лизу, Никита мельком подумал, что, пожалуй, и не отказался бы от подобного варианта…
        Но дома на ужин ждала мама. И маленький смешной братишка…
…Станция представляла из себя гибрид автовокзала и аэродрома. Небольшое одноэтажное здание с кассой, залом ожидания и баром - с одной стороны, и обширная бетонная площадка - с другой. На площадке, уткнувшись носами в бетонный пандус, стояли на обыкновенных самолетных шасси рейсовые звездолеты, отдаленно напоминающие ярко раскрашенные туристические автобусы. Видимо, межзвездные перелеты были здесь уж больно обыденным делом: откинув слой обшивки, во внутренностях рейсовика безо всяких комплексов ковырялся какой-то работяга в грязном комбинезоне, помогая в своей тонкой работе тихими матюками и нешуточными ударами кувалды.
        Никита полюбовался этим зрелищем и принялся нервно насвистывать какую-то песенку. За что и был одернут Лизой:
        - Чего свистишь, муженек? Кэша не будет…
        Кэшем здесь именовались как наличные, так и электронные деньги. Особенно Никитино воображение поразило то, что электронные деньги можно было хранить на любых носителях информации типа кристаллов и дискет, в мобильных телефонах, передавать из устройства в устройство по радио, а так же попросту временно вытатуировать на ладони. Очень удобно это было придумано.
        - Ну, я за билетами, - сказал Никита и направился в кассу.
        - Я тебя в баре подожду, - кивнула Лиза.
        Касса здесь была вполне земная, с полукруглым окошечком и добродушной пожилой женщиной за ним.
        - Здравствуйте, - вежливо обратился к ней Никита. - Мне два взрослых до второй Фомальгаута…
        - О, наши рейсовые туда не идут, - покачала головой кассирша. - Очень далеко. Вам надо на Беркут. Это три локальных скачка. Оттуда - пять мегаскачков большим лайнером…
        - Ага. Понятно, - сказал Никита, хотя толком ничего не понял, и решил уточнить. - А как…
        Но удивленно осекся: у кассирши принялась нервно подергиваться щека. Никита хотел было предложить сходить за доктором, но подошел уже знакомый работяга и неожиданно с размаху заехал большим разводным ключом прямо в висок кассирше.
        Никита вскрикнул и отскочил. Кассирша перестала дергаться и улыбнулась.
        - Простите, - сказала она.
        - Древний девайс, - сипло сказал работяга, обдав пространство перегаром, - менять пора, да у мэрии кэша нет…
        Никита в ответ лишь нервно кивнул. Забрав свои билеты до Беркута и с опаской косясь на кассиршу, он отступил в сторону бара…
        Они сидели, задумчиво попивая местный коктейль «Злой Санта» и наблюдая, как грузятся в их рейсовик туристы. Туристы были самые, что ни на есть, земные: небритые и лохматые, с огромными бесформенными рюкзаками, с закопченными котелками и обшарпанными гитарами. Пока одни втискивались в не слишком широкий люк, другие, привалившись к шасси, распевали под гитару какую-то дико грустную песню. Странно было, что, несмотря на толстое стекло, песня эта в баре была прекрасно слышна. Никита не очень хорошо знал авторскую песню, но было что-то похожее на Визбора.
        - Не нравится мне все это, - пробурчал Никита. - Уж слишком спокойно. Это добром не кончится.
        - Наслаждайся жизнью, - улыбнулась Лиза, потягивая коктейль через соломинку. - Сидел бы сейчас дома, уроки учил…
        - Ты бы уж помолчала, - хмыкнул Никита. - Это ж надо - столько шифроваться, выдавать себя за простушку. А я-то думал, что в нашей школе только тебе и можно верить…
        - Вот, - задумчиво произнесла Лиза. - Так и происходит взросление. Через обиды и разочарования…
        Никита от возмущения чуть не подавился. Он хотел было ответить этой нахалке какой-нибудь ядовитой фразой, но его внимание привлекла группа военных, что незаметно вошли и тихо расположились в углу бара.
        Выглядели они весьма внушительно. Начать с того, что ростом каждый из них был не менее двух метров. Телосложение было уж чересчур мощное, правильное и подозрительно одинаковое. «Клоны, что ли?» - подумалось Никите. К большим серым рюкзакам были приторочены удивительной формы шлемы. Одинаковые длинные тубусы намекали на их небезопасное содержание.
        Один из военных цепко поймал взгляд Никиты и, не меняясь в лице, подмигнул ему, отчего Никите стало немного не по себе.
        - М-да, - пробормотал он. - Что-то мне подсказывает, что не все так уж спокойно в этом мире.
        - Это точно, - легко согласилась Лиза. - Спокойствием здесь и не пахнет, можешь мне поверить…
        Никита с подозрением посмотрел на «супругу», но промолчал.
        Что-то невнятно пробубнил громкоговоритель, и военные, быстро поднявшись, направились к выходу. Их место заняла семья, состоявшая из весьма полных супругов в яркой курортной одежде и троицы невероятно шумных детей. Их крики и визг смог заглушить только вой уходящего в небо рейсовика.
        Наконец, объявили окончание посадки на Беркут. Никита и Лиза, спохватившись, бросились на перрон. Благо, вещей у них было мало: один большой чемодан, содержания которого Никита до сих пор не знал. Он взял его по инерции из багажника автомобиля. Сработала привычка - невозможно ведь лететь куда-то с пустыми руками!
        Внутри рейсовика все было обставлено более, чем по-спартански. Кресла, поставленные в шесть рядов, оказались достаточно удобными, но никаких иллюминаторов, индивидуальной вентиляции, видео и прочей роскоши. Единственный проход был завален туристскими рюкзаками и гитарами. Судя по запаху, кто-то из туристов решил одновременно выпить водки и снять изрядно поношенные кеды. Ненавязчивым фоном играла тихая, но какая-то странная, непривычная, музыка.
        Никита пропустил Лизу на среднее кресло, рядом с высоким и тощим, похожим на баскетболиста, пассажиром, а сам сел возле прохода. И принялся изучать схемы с изображением спасательных средств. Средства эти делились на привычные, вроде люков запасных выходов, и экзотические, вроде надувных скафандров. Никиту так и подмывало посмотреть, что же это такое, но ни под сиденьем, ни на полке, над головой скафандра он не нашел. И только потом прочел в схеме фразу о том, что скафандр чудесным образом надевается автоматически при разгерметизации…
        В невидимых динамиках прозвучал нежный женский голос:
        - Рейс 127-11 до Беркута, с остановкой на Зет, Гамме Бицепса и Молькино, отправляется. Общая продолжительность полета - пять часов. Туалет в хвосте, на носу не работает. Просьба пристегнуться…
        - Слушай, Лиза, а где там наши данные на хозяина? - поинтересовался Никита. - Хочется понять, все же, что он за птица…

«Хозяином» именовали того, в чей мир отправляли ныряльщиков. Связь его земной сущности и устройства внутренней Вселенной прослеживалась слабо, но все-таки имела место. Спецы из Конторы так и не установили пока более или менее четких закономерностей. Возможно, что недоставало статистических данных.
        В этом нырке данные на хозяина были у Лизы. Вот ведь засада - и память у нее тоже оказалась куда лучше! Сразу после адаптации она перенесла данные на бумагу - аккуратным девчачьим почерком.
        Теперь Никита знакомился с человеком, которого никогда не видел и, скорее всего, никогда не увидит - настолько тот был секретным и важным для обороны страны.
        Вот ведь смешное дело: показать его фото - означало повредить безопасности, а залезть, что называется, в самую душу - это пожалуйста, это совсем другой дело…
        Итак, Николай Громин. Физик-теоретик. Гм… 47 лет. Не женат. Родился, учился… Лечился. Ага. Дважды проходил курс лечения в психиатрической клинике такой-то… Мания преследования. Ну, это не удивительно - с такой-то засекреченностью… Что еще? Да, вообще, толком ничего. Можно было этого и не читать - он знал бы не меньше. Только… Только вот во внутренних мирах психов ему до сих пор не доводилось побывать…
        - Лиза, - тихо сказал Никита. - А то, что он - сумасшедший - это нормально?
        - Кто сумасшедший? - не отрываясь от журнала, пробормотала Лиза.
        - Кто-кто - пилот нашего рейсовика, ты что не знала?! - буркнул Никита. - Хозяин, кто ж еще!
        - Не сумасшедший, а немного не в себе, - ответила Лиза и подняла взгляд на Никиту. - Мой тебе совет - постарайся не думать об этом. Я вот не думаю. Может, и обойдется…
        И продолжила чтение.
        - Спасибо, дорогая, успокоила, - поблагодарил Никита и продолжил изучение спасательных инструкций.
        Рейсовик заметно тряхнуло, и ускорением слегка вдавило в спинки сидений. После чего все ощущения полета прекратились. Оставалось только ждать, когда объявят прибытие. Лиза достала откуда-то местный женский журнал и углубилась в чтение. Никита мельком взглянул на картинки, и у него от изумления отвалилась челюсть. Чтобы не нервничать он переключился на изучение пассажиров. Но пассажиры оказались настолько скучными и сонными, что он сам не заметил, как заснул…
        …Этот сон снился ему много раз. Как будто Челнок бросает его в удивительную Вселенную - самый прекрасный из всех
        существующих в сознании людей миров.
        Это действительно чудесное место - здесь чувствуешь себя легко, словно в невесомости, мысли становятся ясными, душу наполняет радость. Все люди здесь сияют счастливыми улыбками, отовсюду струится радостный детский смех, и прекрасные девушки с восхищением смотрят на пришельца.
        Города здесь похожи на хрустальные дворцы, всюду густая, пышущая жизнью, зелень. Здесь у него есть настоящие друзья и здесь ждет его любовь… Никите не раз казалось, что здесь он обретает понимание сути вещей, смысла всего происходящего в его судьбе.
        Но Никита должен выполнить задание. Он направляется в самое высокое и самое прекрасное здание на берегу голубого озе ра. Он поднимается на стремительном прозрачном лифте и оказывается на просторной, наполненной пьянящим воздухом веранде на огромной высоте. Где-то здесь хранится заветный бокс - самый главный в его жизни.
        И происходит что-то странное: ему не приходится сражаться с сейверами, бороться с собственным страхом и уходить от погони.
        Седовласый человек с умными и печальными глазами с легкой улыбкой протягивает е му на ладони прозрачный, а от того - едва видимый - куб.
        Это и есть тот самый бокс.
        Никита собирается взять его, но вдруг беспричинный страх охватывает все его существо. Человек с пониманием и сочувствием смотрит на Никиту, будто разделяя его переживания.
        И впервые Никита не знает - стоит ли ему брать этот проклятый бокс…
        Никита открыл глаза от прикосновения: сон в чужом мире очень чуток. Это один из давешних туристов, перешагивая через завалы в проходе, крался по направлению к носу рейсовика.
        - Туалет впереди не работает, - зачем-то ляпнул Никита.
        Турист вздрогнул, но не обернулся, а лишь прибавил хода.
        Никита пожал плечами и только решил продолжить сон, как зашевелились остальные туристы. Одни встали и вышли в проход, другие принялись копаться в своих вещах. Никита немедленно заподозрил неладное.
        Но разобраться в собственных мыслях не успел: перед его носом замаячал непривычного вида дырчатый ствол. Над ним склонился бородатый «турист» в желтых очках и вязанной шапке с помпоном и жестко прошептал в ухо:
        - Дернешься - убью!
        Через мгновение раздался усиленный громкоговорителем голос:
        - Внимание! Рейс захвачен! Попытки сопротивления и паники будут пресекаться смертью!
        Лиза вскрикнула. В ту же секунду салон наполнился мерцающим светом и мяукающими звуками сирены. «Туристы» немедленно нахлобучили на лица резиновые маски вроде противогазов.
        - Что это? - сдавленно спросила Лиза, вцепившись в Никитину руку.
        Где-то завизжала женщина. Послышался шум какой-то возни, что прервался хлесткими приглушенными выстрелами.
        - Это… - сказал было Никита, почувствовав странный запах.
        И отключился.

…Когда он пришел в себя, все вроде бы оставалось, как в момент старта. Никита даже подумал, что здешние воздушные, а точнее, «пустотные», террористы - просто дурной сон. Он поднял было руку, чтобы вытереть со лба испарину, и убедился, что руки его скованы пластиковыми наручниками с подозрительно помигивающими лампочками. Никита скосил глаза на Лизу. Та продолжала спать, и руки ее так же были скованы. Как и у все остальных пассажиров, находящихся в зоне видимости.
        Надо было что-то предпринять.
        - Лиза! - прошептал на ухо «супруге» Никита. - Лиза проснись! Беда!
        - Разговоры! - пискнуло снизу, и Никита не сразу сообразил, что вещают его же наручники. Через пару секунд его ощутимо огрели по затылку.
        - Прекратить разговоры! - грубо сказал «турист» с короткоствольным автоматом на шее. - Слушать только меня!
        Его красное морщинистое лицо его было, очевидно, обожжено, и не будь этого зловещего автомата, Никита легко поверил бы, что тот обварился на лесной подгитарной посиделке, пролив на себя походный котелок с кипящей кашей. Он открыл рот, и из скрытых где-то громкоговорителей полилась его, весьма неприятная речь:
        - Значит, так, леди и джентльмены, не буду вдаваться в подробности, вы и так все поняли. Сейчас мы дружно и организованно перейдем на борт другого судна. Чтобы все прошло быстро и гладко, вначале отправятся пассажиры передних рядов. Надеюсь, мне не придется повторять и пускать в ход оружие…
        Люди медленно, словно сомнамбулы, полезли в проход. Очевидно, на большую часть пассажиров газ подействовал сильнее, чем на ныряльщиков.
        Никита уже успел обменяться взглядами с Лизой. Они поняли друг друга: выныривать пока не имело смысла. Во-первых, это давало фору Копателю, который мог добраться до бокса гораздо раньше, а во-вторых, практика показывала, что таким
«переныриванием» ныряльщик только усугублял свои проблемы. Вселенная хозяина словно накапливала иммунитет против незваного гостя, с каждой новой попыткой обрушивая на того все больше и больше испытаний.
        К тому же, в крайнем случае, ничего не мешало раскрыться. Контроллеры не указывали на близость сейверов в необъятном космосе. Этот мир был слишком велик…
        Они дошли до люка, через который на станции заходили в салон.
        И у Никиты вдруг закружилась голова, к горлу подступил ком, ноги предательски подкосились.
        Он смотрел в бездну открытого космоса. Мерцали невероятно яркие, слепящие звезды, и, казалось, чувствовалось, как воздух утекает в пространство…
        Никиту грубо вытолкнули наружу. Он уже представил себе, как, кувыркаясь, задыхаясь и отплевываясь разорванными легкими, полетит в безвоздушном пространстве. Однако этого не произошло. Шатаясь и борясь с тошнотой, он стоял на небесной тверди. Он закрыл глаза и разученным приемом моментально вернул себе самообладание.
        Теперь он примерно понимал, что с ним происходит. Далеко впереди на фоне звездного неба он заметил темное пятно, формой напоминающее перезрелый кабачок. Это, видимо, и был корабль захватчиков. И пленные брели к нему через пучину космоса по какому-то удивительному, совершенно прозрачному туннелю - то ли из особого материала, то из каких-то силовых полей. Только сейчас Никита заметил бледные стрелки, что бежали вдаль, указывая дорогу. Сделав несколько шагов, Никита обернулся.
        - Е-мое… - пробормотал он.
        Их рейсовик теперь еще больше напоминал автобус, сломавшийся и съехавший на обочину трассы. Он был по-прежнему ярок и дико контрастировал с межзвездным пейзажем. Очевидно, его подсвечивали каким-то невидимым внешним источником света. Особенно нелепо выглядело помигивание оранжевых огней по краям: ни дать, ни взять - обыкновенные земные «аварийки».
        Но вот Лиза на фоне звезд смотрелась потрясающе! Ее не портили даже наручники. Наоборот, придавали какую-то пикантность, что ли…
        Из совершенно неуместного озорства Никита попытался сойти с обозначенного стрелками пути. Его немедленно скрутило и буквально вывернуло наизнанку: он упал на колени. Его стошнило.
        Наручники пискнули:
        - Двигаться по направлению! Не останавливаться!
        Лиза подхватила Никиту под плечи и помогла подняться. Они молча двинулись дальше. Увиденное настолько поражало воображение, что разговаривать ни о чем не хотелось.
        Когда громада вражеского корабля стала заметно ближе, Никита увидел, что звезды начали двигаться. Это было странно, так как он не ощутил никакого движения. Впрочем, видимо здесь прекрасно умели играть с гравитацией. Никита оглянулся назад и его взору предстала невероятная картина: подсвеченная непонятным источником света длинная вереница людей, перпендикулярная чужому кораблю, отошла от рейсовика, будто кто-то принялся водить невидимой веточкой с ползущими по ней муравьями. Одиноко рейсовик не долго оставался без внимания: от громадной тени отделилась яркая черточка и широкой спиралью понеслась к брошенному кораблю. Тот сверкнул так, что померкли звезды. А, может, просто сработали какие-нибудь светофильтры «перехода». Но через пару секунд звезды вернулись на место. А рейсовика уже не было.
        Они приближались к борту самого настоящего «пиратского» корабля. Тот увеличился уж настолько, что его размеры уже не находили в голове аналогий.
        Подумав об этом, Никита невесело усмехнулся, и, ничего уже не опасаясь, повернулся к Лизе:
        - А я-то думал: и когда же начнет проявляться мания преследования у нашего хозяина? Видишь - долго ждать не пришлось…
        - Хочу тебя порадовать, - сказала Лиза. - Сдается мне, что это все только цветочки…
        Наручники злобно запыхтели, но не нашлись, что сказать.

…Неизвестно, чего следовало ожидать от внутренностей пиратского звездолета. Может, криков и хохота вокруг, скрипа такелажа, повешенных на реях и бочек с ромом по всем углам? Одноногих злобных киборгов с лазерными пушками на перевес или еще чего похлеще, о чем воображение даже боится заикнуться? Во всяком случае, не такой подавляющей сознание пустоты и неэкономного использования пространства.
        Они входили в колоссального размера ворота, створки которых терялись в темноте. Гулко стукнуло, и вспыхнул свет. Не столь яркий, сколь силен был звук от его включения. Может, он не казался достаточно ярким из-за невероятного объема помещения, куда они попали.
        А попали они на самый настоящий стадион. Под ногами, правда, была не трава, а какое-то пружинящее покрытие. Но вот трибуны по сторонам не оставляли никакого сомнения. Это был именно стадион. У него была положенная пара футбольных ворот с обрывками сетки, беговые дорожки, разметка и даже огромные экраны над воротами. Правда, совершенно черные и мертвые. Свет же исходил от высоких ажурных прожекторных башен, установленных по углам над трибунами. Горела только часть прожекторов. Остальные выглядели то ли разбитыми, то ли расстрелянными…
        - Господи, где это мы? - поразилась Лиза.
        - Надо полагать, на пиратской олимпиаде, - пробормотал Никита. Дурацкая вышла шутка, конечно…
        Пассажиры, столпившись ближе к центру, бессильно опускались на синтетическое покрытие. Выглядели все весьма испуганными. Женщины плакали. Одна из них, прижимая к себе ребенка лет пяти, попросту выла от ужаса. Несмотря на неприятность ситуации, такая реакция показалась Никите, все же, чрезмерной. Видимо, пассажиры знали куда больше них с Лизой.
        Никита подошел к бывшему соседу по полету - тощему долговязому «баскетболисту».
        - Скажите, а вы в курсе, вообще, что происходит? - поинтересовался Никита.
        Тот недоуменно уставился на Никиту.
        - Вы что, с луны свалились? - нетвердым голосом сказал он. - Это же бандиты, охотники за живым товаром!..
        - Ну, это я понял, - нетерпеливо прервал его Никита. - А отчего такая паника? Нас из-за выкупа взяли? Для обмена? Или политические требования выдвигать будут?

«Баскетболист», несмотря на довольно невесело настроение, усмехнулся.
        - Ну, вы даете, - сказал он. - Какой еще выкуп? Как вы представляете передачу кэша уголовникам? Какой обмен? При чем здесь политика?..
        - Ну, мало ли… - пожал плечами Никита. - Всякое может быть…
        - Да, нет, - возразил долговязый, - вариантов тут нет. Рабство или… сублимация…
        Последнее слово долговязый произнес дрогнувшим голосом.
        - Что за сублимация? - спросил Никита.
        Долговязый уставился перед собой в одну точку, нервно дергая кадыком. И произнес:
        - Экстракт души…
        - Что?!
        - Они извлекают из пленных экстракт души… Ценнейший товар на черном рынке… Это хуже чем смерть.
        - Нормально… - только и нашелся, что сказать Никита.
        Эта Вселенная оказалась не так проста и благополучна, какой казалась на первый взгляд. Что и не удивительно при хозяине-параноике. Впрочем, не зря ведь говорят, что у всех талантливых людей мозги немного набекрень. Только от понимания этого как-то не становится легче. Может, плюнуть на все - и вынырнуть? .
        Он вернулся к Лизе и поделился с ней этими довольно экзотическими новостями. Та как-то странно посмотрела на него.
        - Может, пора сматывать удочки? - предложил Никита. - Пока у нас еще есть время…
        - Только не говори, что ты струсил, - сказала Лиза и с усмешкой повела бровью.
        - Конечно, нет, - обиделся Никита. - Я за тебя больше переживаю. Страшно представить, что эти бандиты могут сделать с симпатичной девушкой. Да, что там - вариантов-то немного…
        Лиза усмехнулась:
        - О, спасибо за заботу! И за комплименты, конечно! Только что ты скажешь, если я сообщу тебе одну интересную вещь…
        Лиза картинно вздохнула и достала откуда-то зеркальце. И принялась смотреться в него, устраняя совершенно невидимые недостатки в макияже. Чем, конечно же, страшно разозлила Никиту.
        - Э, мать, ты чо! - насупился он. - Что ты играешься со мной? Что за театральные паузы? Нашла время!
        Лиза скосила взгляд на Никиту и с жалостью оглядела его с ног до головы. Ей все было понятно про этого недотепу. Он ничего не понимал в сложившейся ситуации. Что поделать - ребенок… Так это, по крайней мере, воспринимал этот ее взгляд Никита.
        - А что там твой контроллер? Молчит? Ну-ну… - Лиза снова спряталась за зеркальцем.
        - Что - контроллер? - прищурился Никита.
        Сердце забилось чаще. Никита решительно отобрал у Лизы зеркальце и сделал страшные глаза:

«Ну?!»

«Да» - кивнула Лиза.
        Никита, не долго думая, рванул на себе рубашку. Несмотря на неудобство наручников, ему удалось оторвать сначала один рукав, за тем второй. Недоумение на лице Лизы сменилось пониманием: он неловкими движениями, но довольно туго, замотал объемную смычку между кольцами Лизиных наручников. Там просматривалось нечто, напоминающее окошко микрофона. Также поступили и с его собственными наручниками. Зачем нужны чужие уши?
        - Ну?! - нетерпеливо прошипел Никита.
        - Бокс здесь, - совершенно спокойно сказала Лиза. - Так что суета вообще неуместна.
        - Но… Как это возможно?! Мы ведь летели почти наугад… Вероятность такой случайности…
        - Господи… Какие случайности? Тебя хоть раз Челнок хоть куда-нибудь закидывал случайно? Так, чтобы ты не смог обнаружить нужный тебе бокс через достаточно короткое время?
        - Н-нет… Но ведь здесь космос… Он огромен…
        - А маршрут рейсовика вполне конкретен. Ладно. Не забивай голову всякой ерундой. Пора за дело…
        - Будем раскрываться?
        Лиза положила скованные руки Никите на плечо и вдруг поцеловала его в щеку. Довольно чувственно поцеловала - словно ее возбуждала вся эта зловещая атмосфера. Это было весьма неожиданно, и Никита на мгновенье потерял дар речи, мысли его спутались. Лиза прошептала ему на ухо:
        - Подожди… Мне кажется, пока рано…
        В их странный разговор ворвался немыслимый по силе писк и скрежет, будто перегрузка динамиков на рок-концерте. Все пленные пассажиры схватились за уши. Писк прекратился, раздалось характерное постукивание по микрофону. Следом заговорил сиплый и недобро-насмешливый голос:
        - Э-э-э… Господа пленные! Попрошу вас не покидать центра нашей спортивной арены. В противном случае, буду вынужден вас отстреливать. Сейчас к вам выйдет сам кэп Хантер. Не берусь обещать, но может, кому-то из вас повезет прожить немного дольше остальных, хе-хе… И не надо паники. Наслаждайтесь приятной атмосферой…
        Из-под трибуны выскочила вереница самых обыкновенных открытых джипов, битком набитых людьми. Дымя бензиновым перегаром, они подкатили к жавшимся к центру перепуганным пассажирам злосчастного рейсовика.
        Никита ожидал увидеть всякое. И команду роботов, во главе со зловещим киборгом, и кучу фантастических головорезов, обвешенных лазерными пушками и сверкающей броней. Да мало ли чего ждать в этом мире безумия высоких технологий. Однако облик того, кого называли кэпом Хантером поразил его.
        Из переднего джипа легко, но с ленцой, полной достоинства и самодовольства, выскочил самый махровый, самый хрестоматийный, самый натуральный…
        Пират.
        На миг Никитин взгляд подернулся дымкой - и он увидел этого человека, стоящего на мокрой скрипучей палубе в окружении звенящего на ветру такелажа. Все, как полагается - в треуголке, перчатках, в кафтане по колено и огромных ботфортах. Со шпагой и двумя титаническими пистолетами за широченным кожаным поясом. Смуглый, остроглазый, с подобающей имиджу эспаньолкой…
        Наваждение прошло. Но остался этот человек, за которого говорили его глаза - огромные, глубоко посаженные и черные. Одет он был довольно просто - в джинсах с широким поясом и белоснежной рубашке с закатанными по локоть рукавами - может это и вызывало у Никиты полудетские «пиратские» ассоциации.
        В пору было посмеяться над самим. Но кэп Хантер не вызывал ощущения комичности. Никита с ужасом почувствовал, что перед ним НАСТОЯЩИЙ звездный корсар, из тех, чье любимое развлечение - раздавать черные метки, пускать в прогулки по доске и вешать на реях. Пусть даже условно.
        Это было дико, нелепо, глупо. Но образ кэпа, почему-то, не давал поводов к сомнениям.
        Похоже, смутные ощущения Никиты безо всякого удовольствия разделили и остальные пленники.
        Свита кэпа была менее колоритна, но, все же, несомненно, следовала какому-то общему настроению. Почему-то, несмотря на довольно внушительный вид все бандиты выглядели какими-то зловещими оборванцами. Возможно, все дело было в выражениях лиц, которые вполне формировали образы изрядных мерзавцев. И, надо признать, эти образы были более гармоничны, чем карикатурные кээспэшники, так играючи захватившие рейсовый звездолет.
        - Нормально… - пробормотал Никита и обомлел, увидев, что зловещий кэп, скрепя ботинками на толстой подошве, вразвалочку направился прямо к нему.
        И улыбнулся, отчего душа моментально ушла в пятки.
        Однако кэп неожиданно прошел мимо, больно ударив Никиту по бедру торчащей в сторону большой и тяжелой кобурой, с торчащей в сторону изогнутой рукоятью. И Никита с изумлением увидел, как негодяй обнял за талию его условную «супругу» и страстно поцеловал в губы. Самым диким в этой сцене было то, что Лиза ответила наглецу горячими объятьями и жадно впилась тому в губы.
        Обалдевший Никита, не понимая, что происходит, сжал кулаки. Пора было раскрываться и прекращать это безумие.
        Ему вдруг дико захотелось домой, к маме.
        Однако раскрыться ему не удалось. В звонко голове лопнуло что-то стеклянное. Ужа падая, Никита увидел в чьей-то крепкой волосатой руке истекающую красным
«розочку» из горлышка бутылки, только что разбитой о его голову…
        Глава третья
        Стас устало поднимался по лестнице к себе, на пятый этаж, волоча кипу огромных пакетов с продуктами. Работа в Конторе не позволяла особо разгуливать по магазинам, поэтому запасаться следовало впрок. Благо, жил он один, и ел мало. Если только такую жизнь можно было назвать благом. Жена ушла год назад, не выдержав его постоянного отсутствия и завесы тайны, окутавшей профессиональную деятельность мужа. И ведь Ларису можно понять: врать он толком не мог, да и не хотел, так что тут что угодно заподозришь. Вплоть до того, что спишь в одной постели с маньяком.
        Стас никогда не думал, что однажды работа сможет так полно захватить его. Впрочем, он был уверен - то же можно было сказать и обо всех остальных сотрудниках управления. Ведь даже если сравнить их открытие с полетом в космос - значит не сказать ничего.
        Они открыли двери в миллиарды других Вселенных, и никакие полеты к звездам нельзя поставить рядом! Правда, постоянной занозой грыз душу вопрос происхождения того самого Челнока. Все-таки, первоначальное открытие сделал кто-то другой. И так хотелось узнать - кто он, этот таинственный гений? Пусть даже, он где-то на «другой» стороне, пусть даже - на стороне врага. Какое значение это имеет для познания тайн природы? Рано или поздно это открытие все равно станет достоянием человечества.
        Ведь когда-то должны наступить такие времена, когда знания и интеллект перестанут быть просто дорогим товаром…
        Вяло размышляя таким образом, Стас извернулся, отодвинув мешающие пакеты, достал связку ключей, сунул ключ в скважину…

…И наткнулся на пустоту.
        Он поднял глаза.
        Дверь была приоткрыта, а из прихожей с приветливой улыбкой смотрел на него незнакомый человек с взлохмаченной шевелюрой над морщинистом лицом, в диком белом костюме.
        - Прошу вас, заходите, - широким жестом пригласил Стаса незнакомец.
        Все чудеса и приятные сюрпризы в жизни Стаса давно уже произошли. Поэтому прочие неожиданности Стас не без основания относил исключительно на счет неожиданных неприятностей и неприятных сюрпризов. Тем более, сейчас, когда находился под постоянным колпаком спецслужб.
        Поэтому Стас ничуть не удивился. У него просто испортилось настроение.
        Стас сразу же подумал о пистолете, что удобно было бы выхватить из-за пояса правой рукой. Но в руке были пакеты, в пакетах бутылки, и бутылки могли разбиться.
        Незнакомец улыбнулся и протянул ему какой-то предмет. Стас глянул и обомлел: незваный гость держал за ствол его собственный «макаров», что выдали ему под роспись, когда Контора только начинала свою странную деятельность.
        Вот это номер! Пистолет, надо полагать, сам вылез из-за пояса и просочился сквозь рубашку?! В голове Стаса пронеслось лишь «как?!» и машинальное -
«раскрылся?».
        Раскрылся?!
        Стас, разинув от изумления рот, уставился на человека в белом.
        Лучше бы его пристрелили сразу! Лучше бы его похитили и пытали вражеские шпионы, лучше б на нем ставили свои опыты хитроумные изобретатели Челнока! Только бы не сбылся кошмар всех спецов, то, о чем в Конторе не принято говорить вслух…
        - Да, - как-то сникнув, сказал человек. - Вы все поняли правильно. Я не из вашего мира…
        Они сидели друг напротив друга - резидент этой Вселенной по имени Стас и гость из куда более обширного мира, в котором мирок Стаса был сравним с крохотной элементарной частичкой.

…Эту теорию в свое время выдвинул придурковатый Батхед, штатный психолог Конторы. Его, даже не дослушав толком, разом подняли на смех. Казалось, все просто настолько испугались описанных Батхедом перспектив, что постарались тут же заглушить свой страх шуточками и заявлениями о том, что подобная теория не выдерживает никакой критики.
        Но Стас сразу же понял, что словах психолога есть определенная логика и вполне конкретный смысл: если в сознаниях живущих здесь людей, существуют целые, совершенно реальные, наполненные жизнью и разумом, вселенные, то почему не предположить, что и наша реальность - всего лишь часть чьей-то души?
        Об этом и вели неспешную беседу представители двух миров, попивая мартини из граненых стаканов, потому, что красивые бокалы Лариса в свое время унесла с собой. Незнакомец представился Алексом, и оказался вполне приличным и приятным в общении человеком. Стас похвалил себя, что не полез, не разобравшись, в драку, тем более, что чужой ныряльщик, раскрывшись, скорее всего, легко справился бы с незадачливым противником.
        - Ныряльщик? - задумчиво сказал Алекс. - Хм… Мы называем себя просто визитерами.
        - Ну, ведь все зависит от цели визита, - возразил Стас. - К сожалению, мы начали познание других миров исключительно в прикладных целях…
        - Да, я знаю, - грустно сказал Алекс. - И это весьма прискорбно. Потому, что Кристалл был дан нам совершенно для иных целей…
        - Кристалл? - нахмурился Стас. - Ах, кристалл… Мы назвали его Челнок. И для каких же целей он был дан? Кому? И кем?
        Алекс заерзал в кресле, с подозрением рассматривая содержимое своего стакана. Казалось, ему не очень нравится повисший на стенке ломтик лимона. Интересно, чье тело ему досталось вместе с этим идиотским белым костюмом? Остается надеяться, что он не сбежал прямиком с какой-нибудь свадьбы, и его не будут искать с собаками и милицией озверевшие родственники невесты…
        - Хм… Если бы мы знали ответы на эти вопросы, - пробормотал Алекс, - то я бы не сидел здесь перед вами…
        - Ах, вот даже как… - протянул Стас. - Забавно.
        Он побарабанил пальцами по своему стакану, не решаясь задать самый главный вопрос. Он снова ощутил приступ иррационального страха.
        Алекс внимательно посмотрел на него и понимающе кивнул:
        - Вы, наверное, хотите спросить меня, в чьем сознании живет мир, в котором мы с вами сейчас находимся?
        Стас молча кивнул. В горле будто застрял тугой неприятный комок.
        Алекс развел руками:
        - А вот этого я вам сказать не могу. К сожалению.
        - Но почему?
        - И на этот вопрос я не могу вам ответить. Впрочем, никто не мешает вам строить собственные версии…
        - Тогда зачем вы здесь? - спросил Стас. - И почему вы пришли именно ко мне?
        Алекс встал и медленно, нелепо, словно цапля на болоте, прошелся по комнате. Остановился у высокой книжной полки, с интересом разглядывая ее. Снял одну из книг, принялся листать ее.
        - Поразительные у вас, однако, книги, - сказал он.
        - Что, на эти вопросы вы тоже не можете мне ответить?
        Алекс нехотя оторвался от книги.
        - Нет, почему же? - сказал он. - Я пришел к вам потому, что вы один из немногих в этом мире, с кем можно более или менее полно пообщаться на интересующие меня темы…
        - И что же это за темы?
        - Понимаете… Я ищу Изначальный Мир.
        Алекс внимательно посмотрел на Стаса, будто давая тому время на осознания сказанного им. Стасу показалось, что он смутно уловил мысль собеседника.
        - Изначальный Мир… - сказал Стас. - Если есть Мир Изначальный. Значит, есть и…
        - Производные миры, - кивнул Алекс. - В которых мы все с вами и живем…
        - И сколько же этих, производных?
        - А вы представьте себе такую многомерную матрешку: в каждом мире несколько миллиардов жителей, в голове каждого тоже несколько миллиардов обитателей, у каждого из которых, в свою очередь…
        - Стоп! Хватит! - Стасу показалось, что у него кружится голова. - Надо выпить. И не этого мартини, а коньяку. Любите коньяк?
        - Хм… А в вашем мире коньяк скольки градусный? - невинно поинтересовался Алекс.
        Никита не знал, как относиться к своему новому положению: краснеть ли от пережитого позора провала или радоваться, что так легко отделался. Все-таки, его не увезли, как остальных пленников, в обшарпанных грузовиках с неизвестными целями куда-то в недра корабля.
        Напротив, он очнулся в более-менее чистом помещении с кроватью и широким плоским экраном - очевидно, видео. И конечно, не удивился, убедившись, что помещение заперто.
        Несмотря на головную боль - последствие удара бутылкой по темечку - Никита быстро сообразил, что ситуация вышла за все предусмотренные программой рамки. Он не знал, и не хотел знать, какую игру вела Лиза. Даже при мыслях об этом его начинало колотить от злости.
        Постойте, граждане! Неужели он ревнует? Кого - Лизу? К этому расфуфыренному клоуну?! И будет сидеть тут взаперти, пока они развлекаются на костях убитых пассажиров? Вот уж, не дождетесь! Счастливо оставаться!..
        У ныряльщика из любой ситуации есть один универсальный выход.
        Вынырнуть.
        Пусть спецы разбираются, что замыслил их «особо секретный агент». Черт с ними - со всеми обещанными благами и далекими мирами. Если даже в Конторе нельзя ни на кого положиться - он умывает руки…
        Никита принял подобающую позу, улыбнулся. И принялся медитировать. Как и полагалось.
        Пустой номер.
        Он по-прежнему оставался в запертой каюте на чертовом бандитском корабле, где-то в чужой Вселенной, в ненадежной черепушке ненормального ученого. Вторая и третья попытка не удались так же.
        И Никита понял, что его бросили здесь одного совершенно сознательно. Зная, что он никуда не денется из-под замка.
        Это было необъяснимо. С такими ситуациями в Конторе еще не сталкивались. Случалось, что некоторые неудачники выныривали «не полностью», оставив рассудок или его часть в чужом мире. Или выныривали с дико искаженным сознанием.
        Но возвращались всегда.
        Однако же, такое невозможно даже теоретически. Ныряльщик просто должен обязан иметь возможность вынырнуть. Если, конечно, физически не погибнет здесь, в этом пространстве. Может, дело в его психическом состоянии? А, может, здесь просто какая-то аномальная зона космоса? Или причина в том, что они отлетели слишком далеко от точки появления? Такое представляется вполне разумным. Ведь, насколько ему известно, никто из ныряльщиков до него не покидал планеты, где находился носитель в момент нырка. Надо просто изыскать возможность вернуться назад, на… Упс… Как же называлась эта планета?..
        Как ни странно, такой расклад подействовал на Никиту успокаивающе. Значит, выполнять задание, все же, придется. Несмотря на явный саботаж со стороны бывшей подружки. Что ж, рядовое предательство. Как учит Стас - оно должно только прибавлять силы и опыта.
        Однако ни прилива сил, ни нового опыта Никита не ощутил. Он ощутил опустошенность и усталость. А потому решил пока плюнуть на все и включить
«ящик», как для себя он окрестил совершенно плоскую, как лист черного ватмана, пластину экрана.
        Ничего похожего на выключатель или пульт Никита не нашел. Однако, едва он провел рукой перед черной, словно бездна космоса плоскостью, та озарилась изнутри мягким светом. Никита ощутил приятный запах, какой бывает в снежных горах. Из глубины экрана подул морозный ветер, от которого, впрочем, не стало холоднее. Создалось ощущение, словно на месте экрана открылось окно в другой мир. Послышалась тихая, удивительным образом знакомая, музыка.
        Никита плюхнулся на койку, изучая происходящее на экране. Это было странное, с поразительным эффектом присутствия, но, все же, кино. Посмотрев его некоторое время, Никита с изумлением понял, что это - старый-престарый фильм - «Земля Санникова», что он не раз видел на своем стареньком, с давно севшей трубкой телевизоре «Тошиба», с теми же актерами, той же музыкой… Это оказалось настолько странно, что смотреть долго Никита не смог и попытался переключить канал, маша руками перед экраном.
        Фильм действительно исчез. Вместо него в глубине экрана показалась перекошенная небритая рожа под небрежно накрученной банданой. Это был один из бандитов, из окружения кепа Хантера. Он вдруг резко вскочил, высунулся по пояс из глубины экрана и вполне осязаемо схватил Никиту за нос.
        - У-у! - прорычал негодяй.
        Никита заорал, замахал руками и отпрыгнул назад, упав на пол и опрокинув легкий металлический стул.
        За невидимой границей экрана дружно заржали несколько глоток. Реакция Никиты, очевидно, весьма повеселила тех, кто наблюдал за ним с «той стороны». Никита в сердцах швырнул стулом в ухмыляющуюся рожу. Стул отскочил от незримой преграды, и изображение пропало.
        Зато щелкнул замок, и в каюте появился какой-то плюгавенький человек, обвешанный при этом невероятным количеством оружия. Причем один из стволов показался Никите похожим на старинную абордажную митральезу, что размером была даже побольше ее обладателя. Несчастный, по-видимому, сгибался под весом всего своего арсенала, но старался не подавать виду, а наоборот - напускал на лицо суровое выражение, отчего Никите стало даже немного его жаль. Видимо, правильно считается, что любовь к оружию - один из способов подавления в себе комплексов неуверенности и беззащитности.
        - А, ну, пшли со мной, щ-щенок! - прорычал мужичонка неожиданно низким и свирепым голосом.
        Никита мысленно усмехнулся: раскрыться, что ли? Если ему не удается вынырнуть, задание все равно теряет всякий смысл, и скрытность становится просто неуместной. А свои возможности ныряльщика надо, все же, использовать в собственных интересах…
        - Давай, пошел быстрее! - пират грубо пихнул Никиту в ребра большим, вроде бы, кремниевым пистолетом, чем окончательно разозлил бывалого ныряльщика.
        И Никита слегка приоткрылся. В голове в один миг мелькнули перспективы разоружения этого плюгавого мужичонки и последующего молниеносного захвата корабля.
        Для начала нужно ускориться, выхватить этот дурацкий пистолет и повалить дурака на пол. Вот так… Потом…
        - А ну, не балуй! - раздался все тот же голос, но уже откуда-то сверху. К своему удивлению Никита понял, что на полу, в самой неудобной позе, лежит не его потенциальный конвоир, а он сам.
        Пират склонился над ним, поводил перед носом грязным татуированным пальцем и наставительно сказал:
        - Эти штуки у нас не проходят. Так больше не делай. Выкинем за борт. И повесим. Или наоборот. Как Доктор решит.
        - Доктор? - пробормотал Никита, вставая и послушно направляясь к двери. - Так у вас какой-то Доктор главный? А я думал кэп…
        - Доктор лечит, - охотно разъяснял конвоир. - Только с пациентами ему не везет. Не выживает никто.
        - Хороший доктор, - согласился Никита.
        Они шли по коридору необычного треугольного сечения, железные, подернутые ржавчиной стены которого, смыкались над головой под острым уголом.
        Дизайн корабля вообще был весьма странен. Начать, хотя бы с этого стадиона. Зачем он на корабле? Непонятно… А к чему в космосе эти клепаные железные листы? Эти треугольные люки с винтовыми запирателями в наклонных стенах? Торчащие из стен манометры на латунных трубках? Это было бы куда более уместно на подводной лодке начала двадцатого века или в наивной фантастике пятидесятых годов. Того же века, разумеется. Скорее всего, такой дизайн носил больше декоративные функции. Но зачем?
        Впрочем, дизайн - штука спорная. Гораздо интереснее - что здесь делают эти вооруженные оборванцы и откуда, вообще, Лиза знает этого Хантера?
        Никита вдруг вспомнил про упоминание о неком «сублиматоре душ», и замедлил шаг. Неужели его ведут на расправу?
        - А ну, двигай! - подтолкнули его сзади.
        И Никита покорно побрел дальше - туда, где ослепительно сверкал треугольник выхода.
        Странно, но Никита не ощущал страха. Может, потому, что ему трудно было поверить всерьез в свою смерть в этом чужом сознании. Как можно погибнуть в глубинах чужой души? Практика говорила, что запросто… А может, он просто устал от накрученной экзотичности этого мира. Все-таки, его окружали не банальные городские джунгли, где он ориентировался вполне свободно, а была за тонкими стенками этого гигантского ржавого корыта самая натуральная космическая бездна…
        Наконец, они подошли к самой кромке длинного треугольного тоннеля. Ощутимо потянуло сквозняком. Послышался гул, который бывает в любом достаточно большом помещении, вроде бассейна или ангара.
        Только то, что увидел Никита, ослепленный невероятно ярким, почти солнечным светом, не было ни тем, ни другим.
        Сначала ему показалось, что он снова попал на стадион. Но гораздо больших размеров. Однако, привыкнув к яркому свету, Никита понял, что это что-то другое. Наконец, обозрев окрестности, он был вынужден признать, что место это более, чем неожиданное.
        Это был гигантский парк развлечений. Вот путаный серпантин «американских горок», колесо обозрения, нагромождения разнообразных сказочных декораций и всевозможных аттракционов. Все утопало в буйной зелени и… не работало. Людей на многочисленных дорожках видно не было. Пустовали столики в открытых кафе, многие столы были опрокинуты и разбиты.
        А прямо под ногами был большой каплевидный бассейн, с амфитеатром трибун у борта. Что-то похожее на дельфинарий. Только вода в бассейне отнюдь не выглядела столь чистой и прозрачной, как это показывают в рекламных сюжетах.
        И особенно странным диссонансом выглядел большой полуразвалившийся старинный фрегат, странным образом брошенный дизайнерами этого парка на трибуны дельфинария и заваливший при этом часть расположенных поблизости водных аттракционов. Легкий ветерок шевелил полуистлевшие паруса, такелаж порванной паутиной безвольно свешивался вдоль накренившихся мачт…
        - Что, «Катрин» нравится? - каким-то дрогнувшим голосом спросил его конвоир.
        И Никита понял, что этот корабль - единственное, что не было в этом странном Диснейленде аттракционом… - …Понимаете, Стас, - сказал Алекс. - Далеко-далеко, на много уровней вверх, где находится мой собственный мир, живет один хм… медиум. Которому, скажем так, было видение… Во сне, надо полагать. Видение о том, что среди всего этого необъятного количества миров есть одна тоненькая ниточка, которая ведет вниз, к Изначальному Миру. Или, напротив - вверх…
        - Вот такая вот телепатическая телеграмма, - пробормотал Стас, закуривая. - Через тернии - к звездам… А почему бы и нет?
        - Конечно, - спокойно сказал Алекс, - если кому-то удалось через бездны квадриллионов пространств закинуть в каждый из них по несколько Кристаллов, то почему бы и не отправить пару обыкновенных телепатических сообщений…
        - А меня интересует вот какой вопрос, - сказал Стас. - Если в сознании каждого человека существует Вселенная, что происходит с ней, когда тот умирает? Тут неувязки какие-то со временем жизни Вселенной и отдельного человека…
        - Локальное время во внутренней Вселенной - это миллиарды лет. Визитер находится в ней ничтожные мгновения, которые могут показаться тому годами… Впрочем, даже наши философы не разобрались с этими временными причудами. Почему, например, можно несколько раз войти в мир одного и того же человека - и попасть в одно и то же, по сути, время? Когда, по логике вещей, в этом мире должны минуть уже миллионы лет? Это совершенно необъяснимо с точки зрения наших знаний. А они, поверьте - куда выше ваших…
        - Я верю, верю, - успокоил Алекса Стас. - А как вы, Алекс, движетесь «вниз»? Неужели можно нырнуть дальше одного уровня?
        - На сколько угодно уровней, - кивнул Алекс. - Именно поэтому вы мне здесь и нужны. Мне, можно сказать, повезло, что один из Кристаллов, находится в руках более или менее профессионалов…
        - Вот, спасибо! - усмехнулся Стас.
        - На за что, - серьезно ответил Алекс. - Бывает, что Кристалл нужно попросту вырывать силой…
        - И что, вырывали?
        - Приходилось. Еще одна проблема - найти носителя следующего мира…
        - Хозяина…
        - Я так и не понял, кого вы называете «хозяином»? Носителя мира или тело, в которое попадает ваш визитер…э-э… ныряльщик?
        - Ну, тут у нас некоторая терминологическая путаница. Но обычно хозяином называют того, в чей мир производится нырок, а носителем - резидента этого мира, чьим телом пользуется ныряльщик…
        - Хм. Ну, ладно. Так вот, носитель, то есть его тело, в гостевом мире обычно, вертится неподалеку от Кристалла. Это, можно сказать, такой специфический закон природы… Или задумка создателей Кристаллов. Поэтому на поиски Кристалла обычно не уходит много времени. А у вас он вообще в руках специалистов… Надеюсь, вы мне поможете? Или мне, все же, попробовать самому?..
        Стас замялся. Как объяснить этому скитальцу по чужим нейронам, что он, Стас, занимается оборонным проектом? После всего, что он услышал от Алекса, это могло показаться смешным занудством, глупым нецелевым использованием Кристалла, баловством детей с «черным ящиком» разбившегося самолета…
        А, может, его, Стаса, сотрудника секретного учреждения, просто «разводят» хитроумные иностранные спецслужбы? Вот так, в наглую, выведывая, где находится эта, уж чересчур секретная Контора…
        М-да, в этом случае, шпионы перехитрили бы сами себя. Ведь узнав о том, что Стас работает в управлении, гораздо проще просто проследить за ним… Да и вообще, куда проще узнать про Контору, чем о том, что в Стас работает именно там, а не где-нибудь еще. И эти фокусы с «открытием» чужого ныряльщика…
        Да, если Стас хотел бы провалить шпионскую операцию, он послал бы на задание именно Алекса. Слишком уж пародийный шпион получается. Агент 007 в белом смокинге при бабочке…
        - А кем вы являетесь в собственном мире? - поинтересовался Стас, чтобы уйти пока от скользкой темы. - Вы сотрудник какой-то специальной организации, что занимается «визитами» или контролирует их?
        - Нет, - улыбнулся Алекс. - Я актер.
        - Кто?!
        - Актер. Довольно известный. Но и не звезда, честно говоря.
        - Странно… И как же это вам, актеру, доверили такое серьезное задание? Я уверен, что это неспроста…
        - А с чего вы взяли, что мне кто-то что-либо доверял или поручал?
        - То есть - вы сами?.. А… Вы нашли Кристалл и решили воспользоваться им сами?
        - Вовсе нет. Мне его отдал музей. В пользование. Видите ли, у нас, в отличие от вашего мира, в подобные путешествия по сознаниям мало, кто верит. Официальная наука их не признает. И у вас не признавала бы, если б не было практической необходимости в промышленном шпионаже и краже чужой интеллектуальной собственности - прямо из головы носителя…
        - Но… Как это «наука не признает»? Ведь вы же сами по сбе - живое доказательство!
        - А кто поверит девятилетнему ребенку?
        Стас поперхнулся коньяком.
        Он же совсем забыл про эти фокусы с возрастными ограничениями и переселениями душ и тел. Однако и Алекс совсем не производил впечатление инфантильного человека. И Стас заставил себя недоверчиво улыбнуться. Вышло не очень хорошо.
        - Позвольте не поверить в то, что вы… ребенок, - сказал он. - К тому же вы уже говорили, что актер…
        - Юношеского театра. И кино, разумеется. Мне говорили неоднократно, что я вундеркинд, выдающийся актер и все такое. Да я и не спорю. Ну, как, получается у меня играть взрослого, дядя?
        Стасу показалось, что он сходит с ума: на несколько секунд Алекс действительно показался ему ребенком - так изменился его взгляд и манера говорить…
        - Видите ли, - сказал Алекс, - я так давно нахожусь в шкуре взрослого, что уже с трудом даже представляю себе возвращение в детское тело…
        - Скажи, тогда… Э… мальчик… - Стас снова поперхнулся. Слишком уж противоестественным казалось ему происходящее.
        - Давайте так: называйте меня по имени, и будем считать, что я взрослый. Тем более, что в какой-то мере, это так и есть…
        В подтверждение своих слов Алекс отпил изрядно коньяку и выжидательно посмотрел на Стаса. Тот кивнул: мол, будем считать это игрой и примем прежние правила. В конце концов, он вовсе не обязан верить своему нежданно-негаданному визитеру…
        - Ну, тогда, скажите, Алекс: зачем вам, частному лицу, нужен этот самый Изначальный Мир?
        - Этого я тоже сказать не могу, - немного печально сказал Алекс. - Но думаю, что он нужен не только мне. И больше, чем нужен мне он, нужен ему я…
        - Ну, что я могу сказать, - протянул Стас. - У меня слишком мало информации, чтобы допустить вас, что называется, в святая святых… Боюсь, что не смогу вам помочь, Алекс…
        - Боюсь, что вы меня не вполне поняли, Стас, - вздохнул Алекс. - Пройти на следующую ступень вниз я смогу и без вас. Вы же знаете возможности визитера или ныряльщика. Мне нужна совсем другая помощь…
        - Вот как? - вскинул брови Стас. - Чем же еще я могу помочь пришельцу из другого мира?
        - Я уже говорил, что совершенно неслучайно нашел вас. Потому, что только вы можете понять сложность возникшей ситуации. Вернее, не только вы, но, возможно, и другие ваши специалисты. Просто вас я нашел раньше. Видите ли, ваш мир - он особенный…
        - Вы знаете, - доверительно произнес Стас. - Мне всегда так казалось. А может, мы и есть этот самый Изначальный Мир, а?
        - Зря иронизируете, Стас. Вы, конечно, далеко не Изначальный Мир. Но от этого не менее важный. Вы находитесь как раз посередине между Изначальным Миром и его противоположностью - Миром Финальным …
        - Финальный Мир… Звучит не очень приятно….
        - Да. Пожалуй.
        - И как же это выражается - то, что мы находимся именно посередке всего этого мозгового безумия?
        - Очень просто. Из мира, лежащего на один уровень выше вашего, путь «вниз» ведет только через сознание одного единственно человека, того, через которого ведет эта самая «ниточка». Прочие пути заканчиваются тупикам…
        - Вот как… И поэтому вы не называете мне его имени?
        - Да. Я и так наполовину уже проговорился. Понимаете, вся эта гирлянда миров напоминает чем-то песочные часы, где тысячи песчинок просыпаются в маленькое отверстие шириной всего в одну-единственную песчинку. Достаточно небольшого усилия, чтобы переломить это хрупкое устройство пополам… Знаете, мне очень нравится эта аналогия с песочными часами. Наш медиум тоже считает ее очень удачной…
        - Слушая вас, трудно поверить, что вы и вправду ребенок…
        - А вам и не надо в это верить. Для вас имеет значение только одно знание. Вы - это Срединный мир. И так как я спускаюсь вниз - один-одинешенек, совершенно безобидный для вас и вашей Конторы, - так оттуда, снизу, поднимаются сюда многие и многие. И этих многих безобидными назвать уже язык не поворачивается…
        - Поднимаются?! Каким образом? Зачем?
        - Затем, чтобы владеть Срединным Миром, воротами между началом и концом…
        Когда Никита взглянул на судно снизу, то всякие сомнения отпали. Это был настоящий боевой корабль, не один год бороздивший соленые воды каких-нибудь Средиземных или Карибских морей. Его потемневший корпус был изъеден жучком, полипами и, наверное, какими-нибудь отвратительными морскими червями, облеплен высохшими водорослями. Местами виднелись следы починки после пробоин от камней и пушечных ядер. Если это была мистификация или просто макет, то весьма мастерская, отчего непонятными становились цели такого рода художеств.
        И вновь в его сознании всплыл странный образ Кэпа Хантера - в старинном наряде, под мачтами пиратского парусника. Черт возьми, но ведь эти его мысли - они не спроста! Так же, как неспроста это старое деревянное корыто на трибунах дельфинария…
        Впрочем, поразмыслить над этими вещами Никита не успел. Его подтолкнули к длинному трапу, похожему на накренившийся висячий мост. Пока он шел по этому шаткому мостку, в голову лезло множество ненужных мыслей, включая прогулки за борт по доске, протаскивание под килем, привязывание к пушкам, разрывание ядрами и прочие глупости. Разум говорил, что все это здесь ни причем. Но глаза утверждали обратное.
        Вот под ногами заскрипела палуба, щеки коснулся какой-то растрепанный канат. Но насладиться аттракционом Никита не успел. Он оказался перед живописной надстройкой на баке. Заскрипела тяжелая дверь и его втолкнули в достаточно обширное и темное помещение.
        Здесь царил легкий запах незнакомых пряностей, прелых тряпок и спиртного. Освещено помещение было несколькими свечами на большом канделябре и тусклым светом, пробивающимся через занавешенные окна.
        Все остальное было вполне ожидаемым.
        За массивным столом сидел сам кэп Хантер. На этот раз - в переливающемся атласном халате поверх одежды. Рядом, что не стало для Никиты сюрпризом, была Лиза собственной персоной. Одета она тоже была иначе - теперь на ней было просторное платье с тонким и сложным узором. Надо полагать, весьма модное веке, эдак, в восемнадцатом.
        - Это он? - мельком взглянув на Никиту, спросил кэп у Лизы.
        - Да. То, что и заказывали, - ответила Лиза. - Конечно, я не могу показать вам оригинал. Сами понимаете, он там…
        - Что ж, я тебе доверяю, ты меня никогда не подводила…
        - Как я бы посмела, мой повелитель…
        Лиза весьма правдоподобно, хотя и с легкой улыбкой, изобразила покорность, чем, наверное порадовала бандита, что приобнял ее, подтянул поближе, опереточно раздул ноздри и пробормотал, зарывшись носом в ее волосы:
        - Моя колдунья…
        - Я вам не мешаю? - невинным голосом произнес Никита.
        Если бы он только мог ускориться! Бородка у кого-то стала бы гораздо реже, а голос - намного тоньше! Но почему-то, способностей ныряльщика теперь он лишен. А потому придется вырабатывать в себе дипломатичность, выдержку и хитрость.
        Кэп встал и, скрипя все теми же ботинками, подошел к Никите. Осмотрел его.

«Словно лошадь на продажу» - подумалось Никите.
        Он посмотрел на Лизу, пытаясь поймать ее взгляд. Но та, будто нарочно, принялась любоваться своими ногтями.

«Сучка!» - подумал Никита.
        - Знаешь, зачем здесь? - поинтересовался кэп Хантер.
        - Конечно, - ответил Никита. - Вы хотите высосать мой мозг.
        Лиза вздрогнула и с удивлением взглянула на Никиту. Удивление - не совсем то чувство, которое, тот хотел бы видеть в этих глазах. Но ни стыда, ни раскаяния, ни сочувствия там не было. Поэтому оставалось довольствоваться удивлением.
        - Хорошая мысль, - кивнул кэп. - Как-нибудь напомни мне об этом. А пока я расскажу, какие на тебя планы у меня самого. Моя дорогая Элизабет весьма искусно плетет интриги. А лично я предпочитаю прямоту и недвусмысленность. У меня есть интересы в твоем мире, и ты должен будешь мне помочь.
        - А вы и вправду пират? - ляпнул Никита.
        Кэпа передернуло. Он не ответил, вместо этого сунул руки в карманы халата и медленно обошел Никиту, продолжая его осматривать. Никита же изучал Лизу, пытаясь разобраться в своем новом отношении к ней. В голове мелькнула интересная мысль: сама возможность сговора в гостевом мире предполагала неоднократность Лизиных визитов сюда. Или отсюда?.. А что он вообще о ней знал?..
        - Так, что вам от меня нужно? - спросил Никита.
        - Ты слишком много болтаешь, - ответил Кэп Хантер. - Сдается, тебе надо немного свыкнуться с обстановкой, а то ты плохо представляешь свое положение. Эй, Гарри! В трюм его…
        Появился давешний конвоир. Не долго думая, он коротко двинул прикладом своей митральезы Никите в живот. Не так, чтобы тот согнулся пополам, но достаточно, чтобы перехватило дыхание. Поворачиваясь к выходу, Никита успел поймать взгляд Лизы. Ему показалось, что на какую-то секунду ее равнодушную маску сменили новые чувства - беспокойства и жалости…
        Трюм оказался куда менее живописным местом, чем представлялось Никите по книжкам и кино. Вернее, его живописность была весьма своеобразной. Его заперли в некое подобие сарая со скошенной стенкой - бортом, судя по всему. Сидеть можно было только на шпангоуте, сыром и склизком. Ноги разом оказались погружены в какое-то вонючее месиво, и в кроссовки тут же начала проникать отвратительная влага. Тьму немного рассеивал тусклый лучик фонаря, проникающий сквозь щель в двери. Довершала колорит невероятная, ни с чем не сравнимая вонь.
        Руки тут же оказались вымазанными густой слизью, которой, казалось, было покрыто здесь все. Надо было немедленно успокоиться и возобновлять попытки вынырнуть. Но вместо спокойствия нахлынуло вдруг бешенство. Никита в сердцах выматерился и треснул кулаком в дверь.
        За стенкой раздался тихий, но вполне слышимый смех.
        - Кто это? Кто здесь? - встрепенулся Никита. Больше заточения под замком он боялся сгинуть в одиночестве.
        - Узник, - ерническим голосом ответили ему. - Такой же, как и ты, узник трюма…
        - Не пойму, что вас так забавляет, - сказал Никита.
        На душе стало не в пример легче. Все-таки, два человека - это гораздо больше, чем просто один плюс один. По сути, это больше, как минимум, на порядок. Сиди Эдмон Дантес в своем каменном мешке один - у Дюма вышел бы короткий рассказ о том, как человек сходит с ума. А как только у него появился сосед - возник сюжет для эпохального двухтомного романа.
        - А меня забавляет мое положение, - охотно ответил невидимый собеседник. - Кто бы мог подумать, что меня когда-нибудь будут держать в трюме настоящего пиратского корабля? Нет, я об этом даже мечтать не мог…
        - Да, интересное у вас отношение к жизни, - отозвался Никита. - А если нас возьмут, да и повесят на реях?
        - О! Это был бы просто удивительный конец моей биографии! - восторженно воскликнул незнакомец, и Никита представил себе даже, как тот потирает руки в предвкушении расправы.

«Мазохист какой-то» - решил Никита, а вслух сказал:
        - Искренне завидую вашему оптимизму.
        - Я бы тебе посоветовал никому и никогда не завидовать, - ответил незнакомец, и в голосе его, казалось, поубавилось оптимизма. - Ведь не известно, отчего человек иногда может радоваться смерти…
        Никита не успел призадуматься над словами странного собеседника, а тот уже снова развеселился:
        - Нет, ну что может быть приятнее, чем беседа двух заключенных через тюремную стенку? Тем более, когда охрана смотрит на это сквозь пальцы. Уверяю вас - этого не понять, пока сами не просидите в одиночестве неделю-другую. Настоятельно рекомендую!
        - А что, вас держат здесь уже неделю? - спросил Никита упавшим голосом. Он и суток тут не выдержит…
        - Месяц! - радостно заявил незнакомец. - Целый месяц вел беседы только с самим собой, пока благосклонная фортуна не послала мне, наконец, товарища по несчастью!
        - А, - протянул Никита. - Тогда понятно…
        Незнакомец заливисто расхохотался. Никите стало не по себе. Неужели через некоторое время у него так же поедет крыша? Этого только не хватало для полного счастья… Одно только утешает - у него будет достаточно времени на попытки убраться из этого негостеприимного мира…
        - Так ты решил, что я сумасшедший? - отсмеявшись, спросил сосед. - Нет, люди, долго просидевшие в одиночестве, конечно, начинают проявлять странности поведения, но месяц - слишком скромный срок для этого. Сидел я как-то в одиночке два года…
        Сосед снова расхохотался, но быстро прекратил смеяться, очевидно, сделав над собой некоторое усилие.
        - Прости, - сказал он. - Просто бывает иногда хорошее настроение, понимаешь ли…
        - Да уж… - промямлил Никита. Понять, откуда в этом мрачном сарае может взяться настолько хорошее настроение, было трудно. Может, через месяц заточения он начнет так же безумно хохотать и мечтать о том, чтобы его повесили на рее?
        - А за что вы здесь? - поинтересовался Никита.
        - За тягу к приключениям, - немедленно ответил сосед. - Тянуло на разные авантюры…
        - Да? То есть вы сознательно лезли в это в пиратское логово?
        - Ага. Что-то типа того. Было у меня здесь одно дельце. Но провалилось самым идиотским образом…
        - У меня тоже…
        - Вот видишь, сколько у нас общего! Ух, поболтаем… Ты что, тоже из штурмовой группы?
        - То есть?
        - А-а… А я думал, Отель опять пытались взять штурмом…
        - Отель?
        - Ну, да… Ты что, не знаешь, где мы все находимся? Ну и ну… Так вот, если тебе интересно: это бывший кочующий Отель. Азартные игры на планетах ведь запрещены уже лет как с пятьдесят. Вот он и кочевал от звезды к звезде. Огромный такой развлекательный комплекс. Прибыли давал невероятные, просто моря кэша! Особенно на некоторых пуританских планетах, где развлечения вообще не в чести и под запретом…
        - Эдакий летающий Лас-Вегас…
        - Типа того… Ха-ха… Не понял… Постой, что ты сказал? Откуда ты знаешь про Лас-Вегас?
        Никита почувствовал, будто его треснули обухом по голове. Что-то было не так. И неуверенно произнес:
        - К-как - откуда? Ну, по телеку видел…
        За стенкой повисла странная пауза. Потом раздался неуверенный смешок:
        - Парень, ты откуда?
        - Оттуда…
        - А-а… Я так и подумал…
        Наступило неловкое молчание.
        Обмен этими тремя нелепыми фразами оказался более информативным, чем вся предшествовавшая болтовня. Теперь каждый из собеседников анализировал сказанное им и делал свои выводы. Никита даже подумать боялся о своих вполне конкретных предположениях. Ведь из ЕГО мира, кроме них с Лизой, добраться сюда мог только один-единственный человек.
        Копатель.
        Неужели он так нелепо открылся врагу? Но… С другой стороны - враг так же, как и он, под замком. А отсюда следуют два вывода. Как обычно - один позитивный, другой - негативный.
        Первый был, конечно, неплох: Копатель (если это был он), как и Никита, оказался схваченным пиратами. А, значит, его возможности небезграничны.
        Второй вывод выглядел более удручающим: если Копатель за целый месяц сидения в
«одиночке» не смог вынырнуть, значит, дело дрянь. Значит, для того, чтобы вернуться домой, в свое собственное тело, надо, как минимум, найти возможности для возвращения на планету появления. Если, конечно, все дело действительно в пространственном положении ныряльщика, и данное предположение верно…
        Однако теперь у Никиты времени много, а Копатель - вот он, за стенкой. Надо постараться воспользоваться представившейся возможностью, чтобы вытянуть из него всю сколько-нибудь полезную информацию. Только с чего начать? Как бы потоньше подойти к этому делу? О чем спросить этого куда более многоопытного мозгового шпиона, чтобы выяснить, как можно больше и не остаться в дураках?
        - На кого работаете? - сурово спросил Никита, сразу же поняв, что сморозил несусветную глупость.
        Невидимый собеседник зашелся в хохоте. Он снова наслаждался ситуацией.
        - Нет, ну я представлял себе возможный допрос при собственной поимке по-всякому, - заявил он. - Но чтобы мне задавали вопросы вот так, из соседней камеры… Дружище, послушай меня - будь проще. Я понимаю, что ты из тех, кто заслан сюда по мою душу. Но пойми и другую, очень простую вещь: мы с тобой сейчас в совершенно равном положении! Давай и беседу вести соответственно - по-дружески и доброжелательно…
        - Почему я должен быть с вами доброжелательным, - запальчиво произнес Никита. - Вы - грязный шпион…
        - Ха-ха!
        - Вы вор!
        - Ха-ха-ха!
        - Вы негодяй и самый настоящий враг моей страны! Да чем вы лучше этих бандитов?!
        - О, боже! Какой пафос! Аж дрожь берет! Впрочем, я не спорю. Ты прав. Отчасти, конечно. Хотя я лично считаю, что в случае с проникновением в сферу интересов твоей родины, я просто спасал технологии, которые в вашей стране совершенно бесцельно гибли или уходили в руки весьма нечистоплотных людей…
        - Чушь! Бред! Ложь!
        - Громче, громче! А то нас давно не били плеткой-семихвосткой. Знаешь, что это такое?
        - Не переводите тему!
        - То, о чем мы говорим, дела спорные, и более того - дела прошлые. Я посоветовал бы тебе озаботиться проблемами более насущными…
        - Да?! А что для нас может быть насущнее «утечки мозгов», кражи идей и технологий у моей страны?
        - Да все верно, верно. Только я бы на твоем месте задумался, куда эти самые мозги утекают!
        - Да за кордон они утекают, к вам!
        - Ну, у меня другая информация… Положение несколько изменилось, и теперь, так сказать, ваша проблема коснулась всех… землян.
        - Да что вы мне тут очки втираете!
        - М-да… Образность вашего языка поражает. Я всегда удивлялся этой способности нейронавтов понимать чужие языки…
        - Способности кого?..
        - Ну, тех, кто уходит в нейрокосм…
        - А… Ныряльщики…
        - Ныряльщики? Так это у вас называется? Хорошее название. Еще один пример образности. У нас более технологичная манера мышления…
        - Вы не уходите от ответа…
        - Да-да… Воровство технологий - это было. Но теперь, я полагаю, это - вчерашний день. Как оказалось, в ходу теперь другой товар…
        Сосед сделал паузу. Веселья в его голосе несколько поубавилось. Казалось, он глубоко задумался. Никита тоже не спешил говорить. Подумать, действительно, предстояло хорошенько. Ситуация давно вырвалась из-под контроля, но теперь она утекала в какое-то новое русло, ведущее в совершенно непонятном направлении. Никите казалось, что он совершенно потерял ориентацию в сложившейся ситуации, не понимает, где верх, где низ, и куда, собственно, следует идти…
        - Так что это за товар? - спросил Никита, которому наскучило сидеть в темной тишине.
        - Ничего, если я отвечу вопросом на вопрос? Зачем тебя прислали в этот мир?
        - Вы же знаете: чтобы защитить бокс от очередной кражи. То есть, от вас.
        - Бокс? То есть, накопитель информации. Хорошо, это понятно. А что было в боксе, тебе сказали?
        - Нам таких вещей не сообщают. У нас принято разделение функций. Мы исполнители.
        - Честно, говоря, нам тоже не говорят лишнего. Но вот мне, совершенно случайно, стало известно, что там, внутри этого накопителя. То есть, за чем идет охота. И я, надо сказать, призадумался - стоит ли мне извлекать ЭТО в наш мир…
        - И что же это? Говорите уж, раз начали…
        - Тебя уже здесь запугивали такой неприятной штукой, как «сублиматор души?»
        - Было дело. Я так и не понял, что это такое. И почему его все здесь настолько боятся…
        - Бояться есть чего, поверь мне. Так вот, сам хранитель идеи накопителя…
        - Хозяин?..
        - М-м… Да… Известный в нашем мире русский физик. Так вот, он изобрел штуку, которая называется очень созвучно.
        - Не тяните…
        - Сублиматор фантазии.
        - Нормально. Вы хотите сказать, что он как бы украл идею из своей внутренней Вселенной? Но ведь информация оттуда не может так дословно просачиваться в сознание хозяина. Только отдельные подсознательные образы…
        - Да. Мы тоже так думали. Но ведь вам известно, что у этого… хозяина… с головой не все в порядке?
        - Известно…
        - Вот, и видимо, из-за этой «особенности» психики, каким-то образом, он выходит на связь со своим внутренним миром. Здорово, верно?
        - Да просто замечательно… Я не специалист, поэтому не знаю - может, это вообще самое обычное явление - черпать идеи из внутренней Вселенной. Вы лучше скажите - зачем вам он нужен - этот сублиматор фантазии… или души, уж и не знаю, как правильно?..
        - Вот, хороший вопрос… Это и впрямь забавные штуки. Начать с того, что два этих устройства - это не совсем одно и тоже. Хотя вещи и одного порядка. Сублиматор фантазии - это очень занятная вещь. Реализация этой идеи сделала бы ненужным промышленный шпионаж и бессмысленной - утечку мозгов из одной отдельно взятой страны. Особенно, если бы этот прибор принадлежал только одной стороне.
        - И что это за хрень такая?
        - Вот представь. Сколько на Земле людей? Миллиарды. А сколько ученых, изобретателей? Ну, допустим, миллионы. Из них талантливых - уже только тысячи. А гениальных - десятки, если не единицы. И что же делать, если в той или иной стране людей - хоть расстреливай, а ученых - шиш с маслом? Воровать технологии? Ну, конечно, что же еще делать?
        Пока не появится сублиматор фантазии.
        Это, брат, такая вещь… Ведь фантазия - она лежит в основе интеллекта любого ученого, изобретателя, или там, композитора, писателя… У простого человека фантазии хватит разве что, чтобы помечтать о новой машине, доме, яхте, женщинах. А у иного индивида этой самой фантазии не хватит даже на то, чтобы посмеяться над более или менее тонким анекдотом. Другое дело - гении. Для создания теории относительности или там квантовой теории фантазии нужно не в разы - на порядок больше. А если таких людей в стране нет - остается переманивать их из других стран или просто-напросто красть готовые результаты работы их фантазии напрямую - из головы.
        Но с другой стороны - у каждого человека фантазии хоть немножко, да имеется. И если бы нашелся способ взять по чуть-чуть фантазии, допустим, у тысячи человек, и «пересадить» ее рядовому лаборанту… Вот тебе и индивид со способностями гения.
        Часть населения, конечно, немного отупеет. На первый взгляд - это не очень хорошо. Но, если хорошо подумать - это даже пойдет людям на пользу. Глупцам жить легче. Меньше ненужных вопросов возникает в голове из-за не в меру развитого воображения. Вот тебе заодно и оздоровление нации. Да и управлять таким народом не в пример легче.
        - Вы это серьезно? - пробормотал обалдевший Никита.
        - Да уж, куда серьезнее, - отозвался сосед. - Эту самую «хрень», как ты выражаешься, и придумал ваш не обделенный фантазией соотечественник. А мои работодатели решили таким образом облагодетельствовать население нашего собственного государства. Будто и без того в мире мало тупости. И гениев, соответственно…
        - А что же тогда такое этот «сублиматор души»?
        - Давай-ка растянем удовольствие, дружище. Неизвестно, сколько нас еще будут держать в этой крюйт-камере. Скажи лучше, как тебя зовут? А то мне как-то неловко, что мы сидим в соседних камерах, а друг другу даже не представлены…
        - Никита.
        - Ага. Знаю. «Его звали Никита». Настоящее шпионское имя. Значит, Ник. Очень приятно…
        - А вас? Как зовут вас?
        - Кэвин. Но я не люблю свое имя. И вообще, всего себя, который остался ТАМ. А вот скажи мне, как кличут меня ваши спецслужбы? Наверняка ведь есть какой-то псевдоним? Уж больно интересно…
        - Копатель…
        - Как?!
        - Копатель. Ну, который копает, подкапывает. Роет, в общем… Добывает сведения…
        - Как мило… Слушай, а мне нравится. У меня к тебе есть одна просьба. Я думаю, ее выполнение не составит для тебя особого труда. Ты так и называй меня - Копатель. Договорились, а?
        Глава четвертая
        Космос безграничен. Космос огромен и бескраен. Согласно современным космологическим представлениям он действительно не имеет определенных границ.
        Но еще более безграничен человеческий разум. Ведь он в состоянии представить себе нечто большее, чем безграничный космос. Например - бесчисленное количество человеческих вселенных…
        Как так вышло, и в чем тут подвох? Как все это соотнести с представлениями людей о сотворении мира, о Боге-Творце? Как вообще продолжать жить спокойно, зная, что обитаешь не в одной-единственной, необъятной и надежной Метагалактике, а в хрупкой душе какого-то совершенно незнакомого тебе существа?
        И главное - что делать теперь с этим знанием? Продолжать жить, как жили до тебя многие и многие поколения ни о чем не подозревающих людей? Или измениться в соответствии с новой реальностью? Может, так же, как некоторые в других мирах, найти утешение в поиске некоего Изначального Мира, где примут, успокоят, объяснят все, как следует, и подскажут, как быть?

…Стас пытался свыкнуться с новой информацией и не мог. Она отторгалась от его понимания, словно неудачно пересаженный орган. Все это было слишком дико, слишком неправильно, чтобы в соответствии с этим знанием можно было принять какое-либо разумное решение. Ведь такого решения не могло быть по определению.
        Итак, если верить странному визитеру, этому жуткому ребенку в теле потрепанного конферансье, только в Изначальном Мире следует искать ответы на все вопросы, связанные с Челноком (или Кристаллом - как кому нравится).
        С другой стороны - никто не отменял его, Стаса, прямых обязанностей - защиты интеллектуальных ресурсов страны от кражи невидимым противником. Хотя Стас уже начал сомневаться в эффективности принятых методов подобной работы.
        Ведь возникал и третий момент - опасность вторжения в наш беспокойный, но такой привычный мир алчных визитеров из глубин человеческих сознаний. Если представить себе все бесчисленное количество миров «над» и «под» привычным пространством, то становилось жутко. Ведь все эти интересы смыкаются в одной-единственной точке - вокруг Кристаллов в родном мире Стаса, вокруг единственных ворот меж двух половинок этих поразительных Песочных Часов. Да, пусть так и называется это новое, чудовищное, сверхкосмологическое образование…
        Стас курил на кухне, задумчиво гася окурки о рассыпающуюся горку «бычков», переполнивших пепельницу. Сна он лишился, судя по всему, надолго. Мысли вяло текли в его голове, где-то среди чужих звезд и населенных планет, только вот поделиться этими мыслями было не с кем. Говорить обо все этом с коллегами и начальством - значит, подписать самому себе увольнение по профнепригодности. Это в лучшем случае. Единственный, кто мог его понять, был, разве что, Батхед… Но… Как сваришь кашу с человеком, которого всерьез не воспринимают ведущие специалисты Конторы?
        Впрочем, выбирать не приходится. Ему надо выплеснуть накопившуюся информацию. Иначе возникает серьезная угроза нервного срыва. Или банальной шизофрении. Вот, кстати и формальный повод для ночного визита к психологу. Не на работе же говорить обо всем этом?..
        Стас тихонько направился в коридор. По пути он заглянул в спальню. Там, на широкой кровати, лежа строго по диагонали, спал его гость. Лежал он на животе, в брюках и расстегнутой рубашке, а правая рука была жутко неудобно заломлена за спину. Белый пиджак небрежно брошен на пол. Один носок лежал на полу, другой, слезший наполовину, жалко и безвольно свисал с торчащей над полом ноги.
        Сон Алекса был беспокоен. Он дергался, вздрагивал и тихо постанывал, бормоча что-то невнятное. Что ж, это было весьма похоже на сон уставшего и напуганного ребенка…
        Стас тихо прикрыл дверь в спальню и накинул легкую куртку. Чтобы не будить Алекса, такси он решил не вызывать по телефону, а просто поймать на улице…

… Дом Батхеда он нашел с трудом. Вообще, сотрудникам управления не положено было знать друг о друге слишком много и общаться во внеслужебное время. Адреса и телефоны были информацией доступной только администратору. Но некоторое время функции администратора приходилось выполнять Стасу. И с тех пор он, как говорится, стал «слишком много знать». За что уже не раз укорял самого себя. Правильно говорят: многие знания рождают и многие печали. Ведь не знай он адреса Батхеда, не пришлось бы сейчас переть куда-то в ночь и будить не вполне знакомого человека, чтобы грузить того не вполне достоверной информацией. Кстати, по большому счету, кроме псевдонима и адреса, да еще профессиональных качеств, он не знал о том ровным счетом ничего…
        Батхед обитал в старой пятиэтажке в районе Останкино. Неопределенной национальности таксист с трудом понимал, чего от него хотят, и разваливающаяся на ходу «шестерка» долго нарезала бессмысленные круги. Один раз их становили сотрудники ДПС, а во второй - милицейский патруль. Документы таксиста им не понравились, и Стасу пришлось оставить водителя разбираться на месте, а самому - отправиться дальше пешком.
        Все-таки, ему удалось найти нужный дом, и, на счастье, кодовый замок в подъезде оказался сломан, так что он был избавлен от ненужных и невразумительных разговоров через домофон. Стас поднялся на третий этаж и позвонил в дверь. Немного подождал. Собрался было нажать кнопку звонка снова, но из-за обшарпанной двери, обитой порезанным дерматином, раздалось сонное: «сейчас, сейчас…» и шарканье тапочек.
        Дверь приоткрылась. Над натянутой цепочкой возникло помятое заспанное лицо с подслеповато прищуренными глазами. Когда на него водрузились толстые квадратные очки, Батхед, казалось, мигом проснулся:
        - Стас?! Вы?! Что случилось? Я сейчас, сейчас… Как вы добрались? Наверное, не так просто было найти мою конуру? Хе-хе! Как там на улице? Вы, я вижу, в куртке? Прохладно, наверное? А хулиганы, как, не беспокоили? У меня тут дворы не очень спокойные… Хотя, три часа уже - спят, наверное, все…
        Батхед суетливо разбирался с цепочкой, которая не очень-то хотела отпускать дверь. Не понятна была реакции Батхеда: казалось, он не столько удивился неожиданному ночному визиту, сколько обрадовался образовавшейся возможности пообщаться.
        Когда Стас, наконец, проник в обитель психолога, то удовлетворенно отметил, что интерьер соответствовал его ожиданиям. Это была классическая холостяцкая берлога, где уже с порога следовало опасаться за собственную жизнь: ничего не стоило споткнуться о груды хлама, сваленного вдоль стен или оказаться засыпанным чем-нибудь тяжелым, свалившемся с покосившегося шкафа.
        Но также Стас с уважением отметил про себя, что большую часть этого хлама составляли книги, журналы и толстые папки для бумаг. Несомненно - жил здесь человек увлеченный.
        - В комнату не приглашаю, - сказал Батхед. - Там у меня что-то вроде ремонта. М-да… Что-то вроде… Хе-хе… Поэтому, не сочтите за негостеприимство, пройдемте сразу на кухню…
        Кухня была подстать обстановке. Крохотная, со старыми шкафчиками с обвисшими дверями. В раковине громоздились горы грязной посуды, не мытой, судя по виду, с неделю…
        Батхед немедленно распахнул форточку и виновато развел руками. Сам по себе он представлял довольно живописную фигуру. Полноватый, неопределенного возраста, вечно небритый, был он теперь в изрядно поношенном халате, и разбитых тапочках. Свои очки он, наверное, унаследовал от деда.
        Но при всем при этом, вид его внушал необычайное доверие. И Стас заподозрил даже некую хитрую продуманность такого имиджа. Потому что известно было, что психолог Батхед классный. Ему удалось даже как-то одними словами вытащить в нормальную жизнь свихнувшегося ныряльщика, на котором психиатры поставили жирный крест. Тогда еще не знали про возрастные ограничения. А Батхед еще и клялся, что сможет научить безопасно нырять взрослого. Нужно только время и желание…
        Желание такое, конечно, было. Не было времени…
        - Чайку, кофейку? - предложил хозяин.
        - Можно, - согласился Стас. - И чайку, и кофейку. Разговор, наверное, будет длинный…

…Они сидели за небольшим кухонным столом в клубах табачного дыма и задумчиво смотрели на огоньки собственных сигарет.
        - Да-а, - сказал Батхед, вытаскивая очередную сигарету из мятой пачки. - А я, оказывается, как в воду смотрел. Но ведь это вполне логично! Почему мы должны считать, что живем в совершенно уникальном мире? Собственная уникальность - это ведь всего лишь защитная реакция психики на сводящую с ума безграничность Вселенной… И еще - это чрезмерное самомнение человечества. Поэтому я чертовски рад!
        - Чему, интересно? Готовящемуся вторжению?
        - Ха! Ну и этому тоже, конечно! Ведь что может быть интереснее для психолога, чем материализующиеся патологии психики? Ха-ха! Но еще важнее сам факт очередного подтверждения первичности духовного начала над материальным. Вот ради этого понимания стоит, как следует, встряхнуть застоявшиеся догмы…
        Сипло засвистел кофейник. У Батхеда оказался раритетный никелированный кофейник со свистком - такой Стас помнил с еще детства. Это вам не китайская штамповка. Это просто настоящий символ особой кухонной культуры поздних советских лет, про которые сам Стас больше слышал, чем помнил…
        Хозяин разливал кофе в неожиданно красивые и дорогие, по-видимому, чашки, и продолжал возбужденно говорить:
        - И я вот, что думаю по этому поводу: существование всех этих психических матрешек наводит меня только на одну мысль - должен непременно существовать некий сверхразум, с которого и началось это сотворение множества миров…
        - Но я уже говорил про Изначальный Мир…
        - Нет, никой мир здесь не причем. Этот разум должен быть вне всякого мира. Ведь именно он является творцом… Пусть даже этого, Изначального Мира. Но он должен при этом быть НАД, быть особенным…
        - Ты о Боге, Батхед?
        Батхед вздрогнул и выронил чашку. Та упала и разбилась, облив его торчащие из халата волосатые ноги. Бэдхед зашипел от боли.
        - К счастью, - задумчиво произнес Стас, не подумав о том, что его слова прозвучали несколько цинично…
        - Как… Как же я не подумал об этом… - пробормотал Батхед. - Ну, конечно же… Вот оно - неопровержимое доказательство…

…Они пили кофе, а за окном начинало уже потихоньку светать.
        Все-таки, думал Стас, он правильно поступил, что пришел сюда. Психолог оказался благодарным слушателем и интересным собеседником. Кофе тоже был хорош. А что может быть в этом мире лучше захватывающей беседы на ночной кухне?..
        Впереди, очевидно, их ждали немалые проблемы. Но теперь он уже не один. Их, как минимум, трое. А это значит, что на стороне справедливости и добра не просто три умных и достаточно информированных человека.
        Это три необъятные Вселенные.
        Никите снова приснился этот сон. Чудесный мир, прекрасный и светлый, манил его. Он видел густые леса, снежные горы, синие моря. А главное - добрых и умных людей.
        Все смотрели на него и улыбались. Будто встретив старого друга. Ему показывали города, он слышал замечательную музыку и любовался прекрасными картинами. Его катали на диковинных машинах, что могли двигаться по дорогам, взлетать в небо и нырять под воду.
        Но ни разу не произнесли не слова
        Никите казалось, что ему хотят сказать что-то, но не могут. Только в конце опять протянули этот прозрачный куб. На этот раз Никита решил испытать судьбу и взять его. Он протянул руку, но…
…Проснулся он от шума. Спина жутко болела от неудобного лежания на шпангоутах у стенки - единственном сухом месте в этом мрачном сарае.
        За дверью мелькал свет, раздавались многочисленные шаги, какой-то глухой шум…
        - Что такое? - пробормотал Никита.
        - Кого-то еще сюда пригнали, - отозвался Копатель. - Гляжу, вообще, в нашей тихой гавани становится веселее…
        - Ну-ну… - промямлил Никита, не разделяющий оптимизма соседа по заточению.
        Он припал к щели и попытался хоть что-нибудь разглядеть. Но тут тусклый свет окончательно заслонила чья-то тень. Послышалось пыхтенье и возня с замком. Скрипнула дверь, и на пороге показался его давешний конвоир.
        - Пошли со мной, - приказал он.
        - Вы бы уж как-то определись, - послышался из-за стенки насмешливый голос. - То приводят собеседника, то забирают…
        - Посиди пока, - невозмутимо сказал пират. - И до тебя дойдет очередь, умник…
        - Да, что я там не видел, - отозвался Копатель. - Хотя экскурсия, подозреваю, моему другу понравится. Или нет. Это уж от настроения зависит…
        Узник тихо рассмеялся, а настороженный и, в то же время, заинтригованный Никита лишь недоуменно пожал плечами. Копатель умел недоговаривать.
        Тусклый свет трюмного фонаря показался Никите просто ослепительным после почти суток заточения во мраке. И теперь он жадно пользовался своим истосковавшимся по восприятиям чувством - зрением. Оглядевшись, он понял, что в трюм пригнали часть из захваченных пассажиров его рейсовика. Пленники выглядели устало, в глазах их застыла какая-то уж слишком чрезмерная апатия и покорность судьбе.
        Никита хотел было перекинуться парой слов с ними, но его погнали быстрее, через вторую палубу и вытолкали наверх. Вопреки ожиданиям, его повели не в сторону кают-компании, или как там называлась эта комната на баке, а к трапу.
        Внизу уже ждал открытый джип под парами, куда его и посадили между двумя вооруженными бугаями, одетыми во все кожаное и бесформенное. Никакой информации от них Никита не добился. Пираты просто игнорировали задаваемые вопросы, равнодушно глядя прямо перед собой. Джип несся сначала по парку развлечений, потом по широкому прямому коридору с металлическими стенами, кабелями и трубами вдоль пола, затем выскочил в огромный зал с каким-то сетчатым полукруглым сводом и помчался по гулкой эстакаде, проведенной высоко над полом этого помещения. Один из пиратов указал большим пальцем волосатой руки куда-то вниз. Никита глянул.
        Под эстакаду широким потоком брели люди. Тысячи людей.
        Только сейчас Никита увидел, что дальняя стена зала была словно приподнята до половины по всей ширине, и за нею виднелись звезды. Где-то там, за пределами корабля и брала начало эта жуткая, казалось, бесконечная людская колонна.
        - Магистральный взяли, - пояснил один пират другому. - Просто везуха какая-то. Только разобрались с местным рейсовиком, и тут на тебе…
        - У кэпа везухи не бывает, - сухо возразил Никитин конвоир, что сидел теперь рядом с водителем. - Только опыт и здравый расчет…
        - И экстракт… - буркнул один из пиратов, отчего прочие, сделав круглые глаза, испуганно зыркнули на него.
        Пират сделал знак «все, молчу!». Больше разговоров не было. Впрочем, и ехали недолго. Машина выскочила в очередной зал, напоминающий по виду авиационный ангар и затормозила возле торчащего из решетчатого металлического пола цилиндра стального цвета.
        Никиту вытолкали из машины и подвели к цилиндру. Высотой тот был метра три, столько же шириной, и выглядел куда новее, чем все остальное на этом безумном космическом Отеле. Внезапно гладкую поверхность цилиндра по всей длине разрезал тонкий луч света. Луч расширился, обнажив освещенные внутренности цилиндра, отдаленно напоминающие интерьер лифта в стиле хай-тек.
        Видимо, это и был лифт. Потому что туда немедленно завели Никиту, стенки цилиндра сомкнулись и тут же разомкнулись с противоположной стороны.
        Это уже явно не был ангар. Здесь было гораздо меньше места, но интерьер был куда строже и… технологичнее, что ли?
        Никиту повели узким белым коридором. Ноги ступали по мягкому полу, перед ним то и дело бесшумно и стремительно разлетались лепестки дверей. И также тихо смыкались следом. Наконец, раскрылась последняя дверь.
        И Никита вышел в открытый космос.
        Конечно, это была, наверное, всего лишь иллюзия. Он уже привык к тому, что в этом мире предпочитают не отгораживаться от пространства лишними стенами. Да и почему бы и не приблизить космос к себе? Если технологии позволяют…
        Но как странно выглядел стоящий на длинной блеклой плоскости кэп Хантер в своих джинсах и просторной белой рубашке. Перед Никитой снова пронеслись образы кэпа в корсарском наряде на фоне черного неба, в россыпи неизвестных созвездий…
        Никита заставил себя внутренне скептически усмехнуться. Не стоит излишне романтизировать образ обычного уголовника. А кем же еще был тот, кого именовали
«кэпом»?

…Но, надо признать, здесь, среди обнаженных звезд, здорово смотрелась Лиза. На ней было какое-то новое платье. Длинное, подчеркивающее фигуру. Современное, но, в то же время, намекающее на романтическую старину.
        В общем, довольно сумасшедшая была парочка.
        - Ну, как тебе трюм, мой юный друг? - поинтересовался кэп. - Нет желания возвращаться?
        - Здесь малость повеселей будет, - признал Никита, пожалуй, слишком уж развязным тоном.
        Кэп Хантер рассмеялся довольно неприятным смехом.
        - Ты даже не представляешь, насколько весело здесь сейчас будет, - пообещал кэп. - Особенно, когда объективируются корабли Безопасности.
        - А это что, тоже корабль? - догадался Никита.
        - Ты попал в точку. Приветствую тебя на борту «Катрин-2», мой мальчик. Не доводилось еще стоять на капитанском мостике?
        - Честно говоря, нет.
        - Лови момент. Тем более, что тебе вскоре придется немало заплатить мне за эту экскурсию…
        Кэп Хантер отвернулся и громко, с легкой иронией в голосе произнес:
        - Отдать концы! Отчаливаем.
        Пол на мгновение ушел из-под ног, и все стоящие на мостике невольно вскинули руки, стараясь удержать равновесие.
        - Эй, в машинном, черт возьми! Держи гравитацию! - прорычал Хантер.
        - Простите, кэп, - пробормотал кто-то невидимый. - Перегружал комп. Теперь все в норме…
        Небо над головой вдруг пошло кувырком, и Никите чуть не стало дурно. Однако пол под ногами не думал больше чудить, ноги держали плотно, как влитые. Откуда-то сбоку, прямо на голову, вывалилась гигантская махина Отеля. Она нависла над
«Катрин»-2, будто готовясь раздавить ее в лепешку. Но вдруг стала быстро уменьшаться в размерах, и через пару секунд вообще схлопнулась в черное ничто.
        Никита понял: это набирал скорость корабль.
        - Доктор, - сказал Кэп в пространство, - вы мне нужны.
        - Я уже здесь, - раздалось со спины и в рубку проследовал худой, костистый и совершенно лысый человек в мятом синем халате, похожем на операционный. В руках у него был никелированный ящичек. Такие раньше использовали под хранение медицинских инструментов, и такой присутствует почти в каждом фильме Тарковского. Странно, что именно последнее обстоятельство вспомнилось сейчас Никите.
        - Как идет прием, Доктор? - спросил кэп. - Достаточно ли вам пациентов?
        - Да так себе идет, - вздохнул Доктор. - Пациентов, конечно, много. Но качество душ… На одну дозу экстракта уходит штук по пятьдесят, не меньше. Даже не знаю, чем это объяснить…
        С этими словами Доктор положил на невидимый стол свой ящичек и извлек из него маленький прозрачный куб. Никита напрягся: это было что-то ему уже знакомое…
        - Ничего, Док! - заверил того кэп Хантер. - Скоро мы окажемся, наконец, в мире, где души не пример сочнее…
        - Было бы забавно попробовать такой материал, - несколько застенчиво ответил Доктор и ловко прилепил кубик к виску Кэпа. После чего схватил свой ящик и быстро отступил назад.
        Кэп Хантер на секунду замер. Потом его вдруг передернуло и он осел на одно колено. Его била мелкая дрожь. Он схватился за голову, покачался из стороны в сторону… И резко встал.
        - Все в норме, Док, - сказал кэп. - Благодарю за качество работы…
        - Стараемся, - дрогнувшим голосом ответил Доктор.
        Но кэп Хантер его уже не слышал. Он развернулся спиной к присутствующим на мостике, и, надо полагать, лицом - к носу корабля. И, как-то вытянувшись, замер.
        Смотреть на застывшую фигуру пирата было не очень интересно, и Никита снова обратил свой взор на Лизу. Та стояла теперь чуть позади кэпа и, казалось, любовалась звездами.
        Что же все-таки связывало ее с этим миром? Что общего у школьницы с этим странным «морским (или звездным?) волком»?
        Видимо, не так все просто было в этих ныряниях в человеческие вселенные. Видимо Челноки были созданы не только для того, чтобы таскать из глубин человеческого сознания чужие мысли и идеи. Никиту посетило вдруг ощущение предчувствия чего-то значительного и страшного, отчего тревожно заныло под ложечкой.
        Все было странно и нелепо. Нелепо и странно. Дикая эклектика - разбитые парусники и звездолеты, кремневые пистолеты и звездные войны… И эти непонятные навязчивые сны…
        Никита осторожно оглянулся. За его спиной с выражением терпеливой покорности стояли два бугая вполне уголовного вида. Чуть в стороне возился с висящим в воздухе полупрозрачным экраном Доктор. Вот еще одна странная фигура. Никита так и не понял до сих пор, чем тот занимается, и почему его все так боятся. Но разговор о душах вызывал немедленные и довольно неприятные ассоциации.
        Еще Никита с тоской подумал о том, что будь на его стороне привычная сила ныряльщика, скрутил бы он всю эту хилую охрану, захватил бы звездолет и направил бы тот к планете появления. Не сам, конечно, а подчинив себе волю того же кэпа… Только, похоже, пиратам прекрасно известно о способностях ныряльщиков, и эти способности они умеют легко и спокойно подавлять. Какой отсюда напрашивается вывод? Разве что такой, что ныряльщики здесь - вообще обычное дело… Странно… Может, и Копатель его тогда вовсе не Копатель, а один из многих и многих… Хотя, нет, у Копателя, все же, была здесь вполне определенная цель - этот самый
«сублиматор фантазии». Какое, все-таки, неуклюжее название. Кстати, контроллер так и не подал ему до сих пор никаких сигналов о местонахождении бокса с искомой информацией. О чем это говорит? А черт его знает, о чем…
        - Внимание, - сказал вдруг кэп. - Десять секунд до объективации, посты, готовность!
        - Готовы! - нестройным хором отозвались из недр корабля несколько глухих голосов.
        Небо снова завертелось, и, внезапно остановившись, закачалось, успокаиваясь, будто корабль был подвешен на веревочке. Прошло некоторое время, и Никита увидел, как в черном небе стал надуваться огромный невидимый пузырь. Он и впрямь не был бы виден, если б не звезды, которые, казалось, принялись расползаться и стекать по его несуществующей поверхности. Никита не успел еще прикинуть в голове физическую природу происходящих процессов, как в нескольких местах пузырь надорвался и в сторону «Катрин-2» поползли заметные только на фоне звезд тени…
        - Ложные цели, - доложил хриплый напряженный голос.
        - Да, - отозвался кэп и возложил ладони разведенных в стороны рук на какие-то незаметные, но, видимо, твердые поверхности.
        Небо завертелось снова.
        И теперь мелькание звезд слилось для Никиты в одну сплошную сероватую массу. Несколько раз что-то ярко вспыхнуло, словно беззвучная молния. Не в силах выдержать этого мельтешения, он отвел взгляд. Что-то происходило. Но суть производимых «Катрин-2» маневров была совершенно непонятной для Никиты. Он бросил взгляд на пиратов из своего сопровождения. Судя по их бледному виду и выпученным глазам, сейчас следовало начинать волноваться. Лиза, нахмурившись, смотрела в пол, нервно сложив на груди руки в длинных сетчатых перчатках. Только Док был увлечен своей непонятной работой с голографическим экраном и не обращал внимания на происходящее вокруг.
        И тут все закончилось.
        Кэп Хантер устало повернулся к присутствующим и произнес:
        - Господа, наши незваные гости получили по заслугам. Четыре корабля уничтожено, один ждет ответного визита. Не очень гуманно, но что делать? Все мы преследуем собственные интересы. Я думаю, главная цель этого боя послужит оправданием множеству жизней, принесенных в жертву нашей великой мечте…
        Пираты невнятно хмыкнули в ответ. Казалось, и они не совсем понимают, о чем говорит их босс. А Никите почудилось вдруг, что говорил сейчас совсем другой человек, вовсе не знакомый уже главарь пиратской шайки. Говорил с каким-то совершенно неуместным пафосом, будто оправдываясь перед самим собой за совершенные злодеяния. Вот еще один вопрос в длинный список неразрешенных загадок…
        - Так, - будто опомнившись, резко заговорил кэп. - Абордажную команду к шлюзам. Пойдем, проверим, как себя чувствуют блюстители порядка после взбучки. Если, конечно, есть еще кому что чувствовать…
        Пираты за спиной Никиты заржали. Они не в пример оживились. Видимо, начиналось что-то более близкое и понятное для их бандитских мозгов.
        Кэп Хантер прошел мимо Никиты, глядя сквозь него, будто того и не было здесь вовсе. Никиту, не церемонясь, развернули и погнали следом, нетерпеливо подталкивая в спину.
        Довольно быстро они оказались в широком помещении со стенами стального цвета и низким потолком. У дальней стены толпились вооруженные до зубов люди. Они дружно приветствовали кэпа, вскидывая оружие и лязгая затворами.
        Теперь эти оборванцы, как показалось вначале Никите, вполне дополнили собственные образы оружием и дикими выражениями лиц - таких жутких взглядов Никита в своей жизни еще не видел. Даже в схватках со свирепыми сейверами в чужих мирах. Эти люди готовились заняться своей работой, работой любимой, той, что они умели делать, пожалуй лучше, чем кто-либо в пределах этого мира.
        Убивать.
        Кэп Хантер щелкнул пальцами в потертых кожаных перчатках. Ему в руку немедленно один за другим полетели четыре больших, закопченных, довольно старинного вида пистолета и длинные тонкие ножны, обмотанные ремнями. Пистолеты, в дополнение к тому, что торчал из висевшей на бедре кобуры, кэп пристроил за широким поясом - на животе и крест-накрест на спине.
        После чего со звоном вытащил из ножен самую натуральную шпагу. Ножны он небрежно отбросил в сторону.
        - Шлюз! - крикнул он.
        Дальняя стена дрогнула и с низким гулом поползла вверх, обнажая беззащитное звездное небо.
        - Вперед! - прорычал кэп. - Правый борт - первым, левый прикрывает следом! Остальные - за мной!
        Пираты шумно и азартно бросились в пространство, оказавшись, конечно, на твердой, и по-прежнему незримой поверхности. За ними под конвоем последовал и Никита.
        - Держи! - в руки Никиты сунули странный многоствольный автомат. - Первый абордаж? Это событие! Поздравляем!
        Пираты захохотали. Ничего не понимая, Никита вертел в руках это необычное орудие убийства. Что бы это значило? Ему настолько доверяют? Или не воспринимают всерьез?
        - А… Как из него стрелять? - спросил Никита, пытаясь дернуть за какое-то подобие затвора.
        - Да он не работает, - охотно ответил один из пиратов. - Ты, главное, сделай устрашающий вид и гляди в оба. А уж мы тебя в обиду не дадим, поверь на слово!
        Пираты заржали снова. А Никита смотрел уже с изумлением на странное сооружение, возникшее неподалеку из мрака в лучах света, бившего откуда-то из-за спины. Присмотревшись, он понял, что это был когда-то могучий космический корабль. Очевидно, один из этих самых сил Безопасности.
        Но во что он был превращен беззвучным огнем «Катрин-2»!
        Больше всего корабль походил теперь на разорванную в клочья губку. Несколько раз прямо над головой проплыли огромные обломки с обрывками каких-то технических надписей и эмблем. Было совершенно непонятно, что же собрались брать на абордаж пираты. Нежели кто-то из экипажа мог уцелеть при таких разрушениях?
        К удивлению Никиты, пираты не искали никаких входов и выходов. Они просто бросились на поверхность корабля и расползлись по его поверхности небольшими группками, словно муравьи по муравейнику. Никита никак не мог привыкнуть к тому, как легко обходились здесь в открытом космосе безо всяких скафандров. Впрочем, как оказалось, последнее имело свои исключения.
        Сначала поверхность корабля, а следом - и многочисленные трещины в обшивке - озарились множественными яркими вспышками и быстро растворяющимися клубами дыма и пламени. Когда Никита с пиратами сопровождения оказался перед огромным проломом в броне, над головой, медленно кувыркаясь, проплыло тело в скафандре непривычной конструкции с огромной дырой в груди, через которую были видны звезды…
        - Это патрульный класса «Питон», - сказал один из пиратов. - Можно было не всаживать в него столько энергии…
        - Ты еще кэпа поучи, - отозвался второй. - Давай, двигай вперед. Времени мало. Ищем рубку.
        - Я уже понял, куда идти, - сказал первый, быстро осмотревшись прищуренным взглядом. - Билл, прикрой спину.
        Они двинулись по узкому коридору, прошли через какой-то ангар с маленькими яйцевидными летательными аппаратами. Что это именно летательные аппараты, почему-то сомнения не вызывало. Недавно, здесь, видимо, было жарко: всюду лежали неподвижные тела в одинаковой серой форме.
        Прикрывать пиратам друг друга было уже не от кого.
        Никита смотрел на эти тела расширившимися глазами, и романтический образ кэпа поплыл в его сознании отвратительными грязными разводами. В свои немногие годы Никита уже повидал смерть. Но никогда смерть не представала в такой жуткой конвейерной сущности…
        Наконец, они оказались перед массивной обгоревшей дверью, покрытой незнакомыми символами. Один из пиратов повозился с небольшим, мигающим зеленым светом, пультом, и дверь распалась на множество лепестков, неожиданно легко юркнувших куда-то в стену.
        - Теперь слушай, - сказал второй, подталкивая Никиту ко входу. - Зайдешь в рубку, подойдешь к экрану и вынешь из гнезда журнал. Это такой красный цилиндр, его ни с чем не спутаешь.
        - А почему я? - недоверчиво поинтересовался Никита.
        - Кэп приказал, - ответил пират и махнул стволом. - Ну, быстрее!
        Никита осторожно, опасаясь подвоха, вошел внутрь.
        Эта рубка была куда менее экстравагантной, чем на «Катрин-2» с ее звездно-кабриолетным дизайном, или даже на первой «Катрин», с ее скрипучей палубой. Вполне отвечающий человеческому представлению полукруглый пульт перед изогнутым рядом из десятка легких кресел со свисающими ремнями, экран с мерцающей надписью на незнакомом языке, мятой фотографией чьих-то детей, прицепленной на краю одного из тонких полупрозрачных мониторов…
        А вот и красный цилиндр. Никита постоял пару секунд в нерешительности, после чего резко схватил его и мигом бросился к выходу. Едва он выскочил за пределы рубки, как один из пиратов поднял свое громоздкое оружие и бахнул куда-то в глубину. Из рубки послышался грохот, треск, по полу пополз едкий дым.
        - Вот и все, - сказал стрелявший. - Давай сюда журнал. Уходим…
        Они вновь шли сквозь холодное мертвое пространство, а где-то впереди уныло брели немногочисленные пленные. Видимо, странная деятельность Доктора требовала уж очень много человеческих вливаний, что шансов не давали никому…

…Они снова были в рубке «Катрин-2». Кэп Хантер, усталый, но довольный, с покрытым копотью лицом, вертел в руках красный цилиндрик журнала. Подкинув его в руке, он усмехнулся и небрежно бросил на пол. Цилиндрик задрожал и исчез, будто провалившись сквозь твердую поверхность звездного неба.
        - Вы что, выбросили его? - удивился Никита. Он бы, пожалуй, даже обиделся - столько страху он натерпелся из-за этого дурацкого журнала! Но не в его положении обижаться…
        - Да, выбросил, - ответил кэп. - Я всегда вбрасываю то, что мне не нужно. Или того, кто мне не нужен…
        - Но зачем же меня посылали туда, в рубку? - недоуменно спросил Никита.
        - О, именно для того, чтобы ты задал мне этот вопрос, а я тебе на него ответил, - улыбнулся кэп. - Видишь ли, на всех боевых и патрульных кораблях в рубке установлены устройства для запоминания движущихся картинок…
        - Камеры, что ли?
        - Ах, да, ты же знаешь, что это такое. Никак не привыкну. Ну, да. Эти камеры необычайно устойчивы к разрушениям. И когда обломки этого «патруля» найдут - а я сделал все так, чтобы его нашли, - коллеги убитых членов экипажа удостоверятся, что в рубку захваченного корабля вошел именно ты. Это означает, что ты - глава абордажной команды. То есть ты - это я.
        - Но зачем? Вы скрываете свое лицо?
        - Ну, у нас это не принято. Мое лицо прекрасно известно властям. И если я попаду в их руки, чего исключать, все же, нельзя, то до суда, скорее всего, не доживу. Это у них тоже принято. Только, в данном случае, мне интересно, чтобы такое же отношение было и к тебе. Это означает, что ты не сможешь появиться ни в одном из более или менее цивильных миров. Думающие машины… Компьютеры, то есть, раскроют, кто ты есть на самом деле в течение секунды. Как бы ты не маскировался.
        - Но ради чего все это? Столько хлопот… Право, кэп, не стоило…
        - Чтобы раз и навсегда отбить у тебя желание к побегу в пределах этого мира. А то, что из этого сектора пространства ты не можешь вернуться в свой верхний мир, ты уже, наверное, понял…
        - Так вы, все-таки, знаете, откуда я…
        - О, я знаю куда больше, чем ты можешь себе представить, поверь мне…
        Кэп тихо засмеялся, будто представив себе, насколько много он знает, и какой он, Никита, неосведомленный в этих вопросах. Никите ничего не оставалось, кроме как недоуменно пожать плечами:
        - Непонятно, к чему столько суеты вокруг моей персоны…
        - Ха-ха, твоя персона и вправду никому не интересна, - усмехнувшись, заверил кэп Хантер. - Просто ты нужен моей собственной персоне. Лично я бы на твоем месте очень обрадовался данному обстоятельству. Ведь не будь ты мне нужен, тобой занимался бы исключительно Доктор. Причем, длились бы эти занятия весьма недолго…
        - Вы все очень доступно объясняете, - сказал Никита.
        - Да, я умею убеждать людей, - кивнул кэп Хантер.
        Пока продолжался этот разговор, над головой успела возникнуть громада Отеля. Раздались позывные, вроде тех, что звучат в аэропортах, и приятный женский голос проинформировал:
        - Стыковка произведена.
        Кэп, видимо, не счел необходимым продолжать разговор. Вместе с Лизой, они проследовали мимо Никиты в сторону выхода из корабля. Никите показалось, что, проходя мимо, Лиза мельком взглянула на него. Скорее всего, именно так - показалось…
        В рубке, словно в закрывающемся на ночь планетарии, погасло звездное небо, осталась только тьма и ослепительно яркий прямоугольник выхода. Куда и вытолкнули Никиту заботливые охранники.
        Стас чувствовал себя так, будто на голову ему упала бетонная плита, свалила с ног и придавила своим неподъемным весом. Причина этому была вполне весомая.
        Его уволили из Конторы.
        А точнее - даже не уволили, а просто временно отстранили от дел. Так, во всяком случае, заявил тот невзрачный человек из контрразведки. Но это отстранение было равнозначно увольнению. Слишком важным и секретным было то дело, которым он занимался. Теперь за ним наверняка круглосуточно следят. И нельзя исключать варианта, что, когда этим хмурым ребятам с гипертрофированной манией преследования надоест возиться с его персоной, его попросту уберут. Засунут под колеса поезда метро или просо выкинут из окна.
        Он недоумевал - что же стало причиной? Неужели - просто нарушение запрета на внеслужебное общение и этот ночной визит к Батхеду? Или им что-то известно про Алекса? А, может, Алекс - это вообще их человек? Провокатор?
        Нет, ну это уже слишком! Так можно до чего угодно расфантазироваться…
        Впрочем, с Алексом тоже вряд ли удастся поговорить в ближайшем времени. Утром его гость прямо в коридоре наткнулся на вернувшегося от Батхеда Стаса, суетливо поблагодарил за беседу и ночлег, попрощался и убежал. Он обещал, конечно, вернуться. Как тот Карлсон из мультфильма. Но теперь веры в это было мало.
        Мысли в голове спутались. Трудно было отделить реальность от содержания странных горячечных бесед последних суток. Что в них правда, что выдумка? Куда бежать, за что хвататься?…
        Стас ехал в шумном вагоне метро, и машинально выискивал в толпе возможных соглядатаев. Кандидатур, признаться, было, хоть отбавляй. Полно, все-таки, забавных типов в столичном метро.
        Вот, к примеру, этот дед. Стас очень даже представлял себе, что в молодости тот хладнокровно, с чувством честно исполняемого долга, расстреливал из именного
«ТТ» «врагов народа». А, может, напротив - дед как раз и пострадал от репрессий, и оттого у него такое хмурое выражение лица. Или взять этого гражданина средних лет с пухлым портфельчиком, что делает вид, будто спит, надвинув на нос потертую
«жириновку». Стас тереть не мог людей, носящих такие нелепые головные уборы. У него они немедленно ассоциировались с немецкими бюргерами времен «пивного путча». Хотя он вполне мог быть и тонким интеллигентом с широким кругозором и человеколюбивыми взглядами. А стукачом, как раз, могла оказаться эта милая улыбающаяся пожилая женщина.
        В общем, маразм определенно приближался к апогею, и от подобных мыслей следовало избавляться.
        Но избавиться от опасного безумия не удавалось. Тем более что, уже поднимаясь на эскалаторе, Стас действительно заметил человека, который настойчиво шел по его следам в некотором отдалении. Вид этого человека внушал одновременно беспокойство и недоумение. Вначале Стас не мог понять - почему. Но вскоре осознал: нелепее «топтуна» придумать было сложно. Потому что одет тот был в длинный и грязный черный плащ с поднятым воротником, шляпу времен американской Великой депрессии и темные очки. Вдобавок преследователь постоянно озирался и окидывал взглядом окружающее пространство через полуспущенные очки - видимо, они порядком мешали ему ориентироваться в пространстве.

«Что за клоун?» - подумал Стас и попытался оторваться от предполагаемого преследователя.
        Но человек следовал за ним, как приклеенный. И, наконец, на троллейбусной остановке Стас решил прекратить эту нервотрепку и расставить точки над «и». Он внезапно повернулся и сходу направился на встречу с преследователем. Тот и не подумал каким-либо образом от этой встречи уклоняться. Более того - прибавил шагу, и через пару секунд они налетели друг на друга, неловко повалившись на асфальт, как в какой-нибудь Чаплинской комедии.
        - Что происходит?! - зашипел Стас, схватив человека за рукав. - Чтовам от меня нужно?!
        Тот в ответ виновато заулыбался и чересчур наигранно запричитал:
        - Ой, простите, я такой неуклюжий! Извините! Я не специально, честное слово. Давайте я вас отряхну!
        Стас медленно свирепел. Он готов был врезать этому клоуну прямо по его идиотской физиономии. Пусть уж «органы» потом открыто заявляют ему свои претензии. А так - никаких нервов не напасешься!
        Но «клоун» вдруг прекратил бессвязное бормотание и тихо спросил:
        - Вы - Стас?
        - А то вы не знаете, - зло ответил Стас.
        Но незнакомец его не слушал. Он быстро вскочил на ноги и схватил Стаса за руку, будто собираясь помочь тому подняться. Стас хотел было вырваться из этих неприятных цепких лап, но почувствовал в своей руке какой-то предмет. Скорее всего - плотно сложенную бумажку…
        - Это от Алекса, - пробормотал «шпион».
        Он быстро отряхнулся, старомодно приподнял шляпу и торопливо удалился. Чувствуя себя полнейшим дураком, Стас незаметно сунул бумажку в карман и продолжил свой путь.
        Все происшедшее как нельзя более гармонично укладывалось в общую картину происходящего идиотизма. Поэтому Стас решил больше ничему не удивляться, а продолжать жить в данном ему свыше бредовом мире, как преспокойно живут в окружении собственных фантазий шизофреники.
        Придя домой, Стас не стал сразу читать записку. Он направился в зал, где в течение сорока минут восстанавливал душевное равновесие путем выполнения расслабляющих упражнений йоги. Йога выручала его уже давно, с тех пор, как ему все чаще стали попадаться неразрешимые проблемы и невыполнимые задания. Нельзя сказать, что он был уж чересчур увлеченным последователем древнего комплекса, но занятия все-таки, приносили свои плоды: он до сих пор не сошел с ума.
        Когда Стас почувствовал восстановление некоторого равновесия в измученном сознании, он направился в ванную, и смыл с себя остатки накопившейся паранойи. После чего включил телевизор и с легкой иронией посмотрел очередной новостной выпуск. Все-таки, многие события, происходящие в одном-единственном мире, на одной-единственной планете заурядной звездной системы могли с некоторых пор казаться несколько надуманными.
        После просмотра новостей, не выключая телевизора, Стас отправился на кухню и, насвистывая что-то невразумительное, сварил себе кофе и закурил. И только после этого он медленно и спокойно, будто какой-нибудь детектив на середине сюжета, развернул бумажку и углубился в чтение.
        Впрочем, особо углубляться было некуда. Содержание записки в основном сводилось к некоему не очень длинному списку имен, написанному в столбик. Слева от этого столбика была длинная вертикальная стрелка. И указывала она вниз.
        Верхнее имя было обведено в жирный овал. Такой же овал был в самом низу. Только имени там не было. Там красовались три восклицательных знака. Нарисованных с такой силой, что в точку последнего через прорванную дырку, очевидно, провалилась ручка…
        Стас не раздумывал слишком долго. Он все понял сразу.
        Ему указывали путь.
        Никита пребывал в недоумении. После короткого, но мрачно эффективного рейда
«Катрин-2» его предоставили самому себе. Пираты высадили его из джипа прямо посреди парка развлечений. Его первый щуплый конвоир защелкнул на запястье Никиты легкий пластиковый браслет и пояснил:
        - Это связь и маяк. Мы знаем, где ты находишься. По вызову кэпа ты должен немедленно явиться, куда будет велено. Жить будешь во-он в той гостинице, видишь? Выбирай любой номер и селись. Еду найдешь там же - рядом супермаркет. А сейчас иди. Гуляй, пока живой…
        И пираты умчались на своем джипе, одарив Никиту напоследок равнодушными взглядами.
        От этой иллюзии свободы Никита почувствовал себя еще более неуютно, чем под дулом пиратской митральезы. Взялся свободной рукой за браслет на запястье. Тот был невесом и почти не мешал. Но, видимо, был достаточно крепок, чтобы не предпринимать наивных попыток снять его самостоятельно.
        Хотя и безо всякого браслета было ясно: имеющий на него какие-то виды кэп Хантер, вовсе не боится побега своего пленника. Для подобного спокойствия, очевидно, имелись все основания.

«Но это мы еще посмотрим, - бодро подумал Никита, - ныряльщика так просто не возьмешь…»
        Ничуть не веря собственному наигранному оптимизму, Никита, тем не менее, решил, что унывать нет никакого практического смысла. Он относительно свободен, и свободу эту надо использовать по максимуму. Во-первых, необходимо подкрепить ослабленные стрессами силы. Ведь он так и не ел с тех пор, как поужинал с Лизой в кафе на межзвездной станции той, первой планеты…
        Едва Никита вспомнил про Лизу, как настроение его испортилось. В голову лезли неприятные картинки поцелуев его «супруги» с этим мрачным негодяем, а особенно удручало то явное удовольствие и готовность, которые откровенно демонстрировала Лиза.
        В случае тяжкого уныния, грозящего эффективной работе, следовало разозлиться. Так их учили на тренингах. Это не составило особого труда - стоило только вспомнить о контролирующем браслете на руке и той «подставе», что осуществил против него коварный пират. Совершенно злой и готовый мстить и сражаться за собственную свободу, Никита ворвался в супермаркет.
        Видимо, обыкновение захаживать сюда возникло у пиратов достаточно давно, так как полки выглядели довольно пустыми. Никита так и не нашел консервов и быстрозавариваемой лапши, на что очень надеялся. Видимо, их успели уже сгрести захватчики. Зато Никита обнаружил, что здесь осталось достаточно много всякого рода круп и макарон. Выбрав пару пачек симпатичного вида «завитушек» и обнаружив полку с кетчупами, Никита направился в хозяйственный отдел.
        Здесь он быстро нашел кастрюлю, взял набор пластмассовых тарелок, вилок и ложек. С радостным возгласом он отыскал на нижней полке спиртовку с набором горючих таблеток. Уже направляясь в сторону выхода, он наткнулся на не вполне уместный на этом космическом объекте стенд с туристско-охотничьим инвентарем. Глаза его загорелись: он увидел шикарный выбор охотничьих ножей самого зверского вида. Один, широкий и страшный, с зазубринами и массивной ухватистой рукояткой, он немедленно засунул за пояс прямо в ножнах. Подумав, другой нож, поменьше, он примотал найденным тут же скотчем к ноге. Усмехнулся, подумав, насколько приятно будет отрывать этот скотч от волосатой ноги и посочувствовал женщинам с их арсеналом для депиляции.
        Еще он взял моток хозяйственной веревки и складной топор. Чувствуя себя одновременно более защищенным и еще куда более глупым, он направился к выходу. У кассы следовало взять пару пакетов для «купленного». И это стоило некоторых усилий, так как за кассовым аппаратом, глядя на него пустыми глазницами, сидела высохшая мумия с пулевым отверстием в черепе.
        - Извините, - пробормотал Никита, когда тянулся перед несчастным кассиром за пакетом. Кресло кассира скрипнуло и повернулось. И Никита покинул магазин под устремленным на него мертвым взглядом, с легкой дрожью ощущая себя настоящим мародером.
        Найдя номер подходящий в гостинице, Никита разжег спиртовку и немедленно наварил себе макарон. Благо, вода в кранах, как ни странно, место имела. Он ел, а мысли уже крутились вокруг горячечных задумок о побеге и уходе в «подполье». Конечно, один он долго не продержится. Более того - не сможет даже разработать более или менее стоящий план.
        Но кто сказал, что он - один?

…Никита приближался к трибунам. На огромном, прострелянном в нескольких местах плакате, красовались выпрыгивающие из лазурной воды дельфины и радостные детские лица в сверкающих брызгах. Никита старался не думать о том, что стало со всеми посетителями Отеля в момент захвата его этими негодяями. И еще он старался не забивать себе голову вопросами о том, как оказалась здесь эта древняя деревянная громада корабля…
        Никита помнил, что за ним следят. А значит, в курсе, что он приблизился к резиденции Кэпа Хантера. Если это действительно его резиденции, а не обыкновенная парковая декорация, призванная придать пирату подобающий антураж…
        Никита подошел к борту бассейна и присел рядом, на теплую плитку, опустив руку в воду. Зеленоватая, не очень прозрачная вода, была, тем не менее, довольно прохладной и приятно ласкала кожу. Яркий свет под гигантским голубым куполом, накрывающим парк, достоверно имитировал солнечный. Никита почувствовал трудно преодолеваемую сонливость, вызванную, очевидно, плотным обедом…
        В руку ткнулось что-то упругое и скользкое. Никита мигом проснулся: от неожиданности он чуть не кувырнулся в воду. Прямо перед ним, на уровне лица в радостной улыбке из воды поднялась огромная зубастая пасть. Никита с перепугу не сразу и сообразил, что это - дельфин.
        - Тьфу, ты, е-мое! - испуганно пробормотал он. - Тут, что, еще кто-то живет?!
        Дельфин издал стрекочущий звук, завалился на бок и поплыл вдоль борта, маша боковым плавником и оставляя за собой сверкающий расходящийся след. Выглядел дельфин довольно бодро. Очевидно, кто-то продолжал его подкармливать, несмотря на постигший парк катаклизм.
        Никита прошел вдоль борта и обнаружил рядом с никелированной лестницей, ведущей вглубь воды, небрежно брошенный мокрый гидрокостюм и несколько каких-то маленьких прозрачных кубиков на нем.
        - Нормально, - сказал Никита, не придя, однако ни к какому конкретному выводу по поводу своих находок.
        Цель у него здесь была другая.
        Поскольку его до сих пор не одернули, не остановили, отправив подальше от
«Катрин», можно было продолжать выполнение спонтанно задуманного и довольно дерзкого плана. Никита прошел вдоль борта корабля там, где его корпус покоился на плитке бассейна, и принялся подыматься по ступенькам трибуны. Его ожидания оправдались: там, где палуба была довольно близка к разбитой корпусом трибуне, с носа свисало несколько потемневших от воды и времени веревок.
        Никита ловко забрался на ют и, не обнаружив охраны, прокрался к ближайшему люку, ведущему вниз. На орудийной палубе было сумрачно и безлюдно. С трудом восстановив в памяти уже пройденный однажды маршрут, он нашел трап, ведущий в зловонные недра парусника. На случай, если его вдруг схватят, есть железная отговорка: никто не запрещал ему посещать то или иное место на Отеле…
        Он постоял недолго у основания трапа, вновь привыкая ко мраку. Из сумрачного небытия проявились силуэты множества людей, неподвижно смотрящих на него.
        Никите стало не по себе. Уж больно странные были эти взгляды. Он пересилил себя, оставил трап и подошел к ближайшей группе пленников. К его удивлению, те вовсе не были связаны. При отсутствии какой бы то ни было охраны со стороны бандитов, это выглядело, как минимум, самонадеянно. В одном из пленников Никита узнал своего бывшего соседа по рейсовику - того, что был похож на баскетболиста.
        - Здравствуйте, - тихо произнес Никита. - Как вы?
        Никита согласился бы, если б ему сказали, что вопрос он задал дурацкий. Тем не менее, даже на этот вопрос можно было хоть как-то отреагировать. Чего и не подумал сделать «баскетболист». Так же, как и кто-либо еще из сидящих на шпангоутах людей. Они продолжали молча и не мигая смотреть на него, отчего вдоль позвоночника пробежали холодные мурашки.
        - Эй, вы чего? - чуть громче сказал Никита. - Я могу помочь вам освободиться…
        Никакой реакции. Только из глубины трюма послышался знакомый смех.
        Никита оставил свои попытки растрясти неразговорчивых пассажиров, и направился в сторону места своего недавнего заточения. Под ногами все так же хлюпала отвратительная жижа, и на Никиту наваливалось неприятное ощущение боязни замкнутого пространства. Наконец, он добрался до дощатых каморок с массивными дверями, и припал к двери по соседству со своей бывшей «камерой».
        - Эй, Копатель, как вы? - спросил Никита.
        - Ты не ищешь разнообразия своих вопросах, - хмыкнули за дверью. - Зачем ты вернулся? Соскучился по приличному обществу?
        - Есть немного, - признался Никита. - А что это с нашими пассажирами? Почему он молчат? Им запретили говорить?
        - Если бы. Просто они давно уже не пассажиры. И даже не люди. Они - жмых.
        - Что?!
        - Отработанный материал, то, что осталось от человеков после сублимации… А что такое человек с отжатой из него душой? Жмых…
        - Ничего не понимаю, - пробормотал Никита. - Но они же, вроде, живые. Дышат. Сидят ровно. Смотрели, вот, на меня…
        - Ну, считай, что это роботы. Со стертой программой. Готов поклясться, что в их сознании бесполезно искать пусть даже самые затрапезные Вселенные…
        - Душа - это и есть внутренняя Вселенная?
        - Видимо, это как-то связано. Не знаю. Пока мне доводилось довольствоваться слухами и данными мозговой разведки. А данных этих немного…
        - Но… Но зачем извлекают этот… экстракт? У людей вынимают душу?
        - Ох, не знаю. Душа - слишком тонкая материя. Даже для интеллектуальной разведки. Но я подозреваю, что души пиратам не нужны. К тому же их техника слишком грубо обращается с душами, чтобы извлечь их хм… неповрежденными… Им нужно другое. Энергия человеческих вселенных…
        - Энергия? Ну, да… Звезды, галактики… И… Что же они с ней делают, с этой энергией?
        - Тебя не удивило, как почти средневековый пират вольготно чувствует себя в мире высоких технологий? Как он легко адаптировался и как ловко справляется со своими, куда более умными врагами?
        - Конечно, удивляет. Только о том и думаю.
        - Вот тебе и первое применение экстракта. Он закачивается в кристалл, который потом проецирует эту энергию в мозг своего обладателя…
        - А… Этот прозрачный кубик? Кэп прикладывал его к виску перед боем…
        - Перед боем?
        - Ну, да. Мы недавно в клочья разнесли патрульный корабль Безопасности…
        - »Мы», - хохотнул Копатель. - Начинаешь сочувствовать негодяям? Типичный стокгольмский синдром. Ну, да. Я тоже видел этот куб. Это устройство многократно усиливает интеллект. Правда, ненадолго. Проклятый прибор требует постоянной подпитки. Человеческими душами, если угодно…
        - Мрак… - пробормотал Никита. - Но, неужели только ради этого…
        - Конечно, нет! Главное свойство экстракта, а точнее - приборов, на нем работающих - это способность перемещаться по внутренним мирам людей.
        - Но ведь мы тоже можем! Безо всякого экстракта…
        - Да? И можем протащить в свой мир парусник восемнадцатого с командой головорезов века из чьей-то головы?
        - Что?!
        - Да, да, друг мой. Такой вот кристалл может привести в наш мир вполне материальную армию из чьего-нибудь бредового воображения. Надо только накопить достаточно сырья для сублимации.
        - Людей…
        - Вот именно.
        - Но как до всего этого смог додуматься какой-то морской бродяга?
        - Кэп? Да, никак! Это сейчас он освоился в новом мире и почувствовал вкус с экстракту. А заварил кашу, надо полагать, Доктор. Не знаю, зачем. Может, из жажды власти или славы, может, из чисто научного интереса. Впрочем, некоторые нацисты когда-то тоже слыли любознательными учеными. Теперь ты понимаешь, почему я говорил о смехотворности нашего первоначального конфликта из-за передела интеллектуальной собственности?
        - Ну, тут я все равно не согласен….
        - Тьфу, ты! Ну, ради бога. Это твое личное мнение. А вот для себя я поставил задачу разобраться в происходящем и найти пути выхода из довольно неприятной ситуации.
        - Для этого я пришел. У меня есть топор, нож… Я хочу освободить вас. Поодиночке мы ничего не сможем сделать. Но вдвоем - совсем другое дело…
        Копатель тихо засмеялся. Раздался скрежет, какие-то щелчки, и дверь «сарая» со скрипом отвалилась на одной петле. Из темноты торчала нога в «джинсе» и грязном ботинке.
        - Неужели ты думал, что я не могу отсюда выбраться? - усмехнулся из темноты Копатель. - Только какой смысл выбираться наружу, если путь с корабля закрыт?
        - Ну, вы даете! - с легкой досадой сказал Никита. - А я думал, что так рискую, пробираясь сюда, чтобы вас вытащить…
        - Нет, я не собираюсь уходить, пока не пойму, как могу повлиять на ситуацию…
        - А как вы собираетесь влиять на ситуацию, сидя в этой сырой камере?
        - Есть способы, друг мой, - произнес Копатель и из темноты вынырнула ладонь со знакомым уже кристаллом.
        Это был Челнок.
        Глава пятая
        Отель был невероятно огромен. Но вплоть до того момента, когда Никита решил уйти в глубокое подполье, он не представлял себе, насколько чудовищное сооружение отгрохали его создатели. Трудно было поверить в то, что все это предназначалось исключительно для развлечения скучающих обывателей. Видимо, целые планеты тосковали по веселому времяпровождению, раз выкладывали суммы, способные покрыть расходы по эксплуатации этого монстра. Теперь Никита понимал, почему пираты пользовались здесь автомобилями. За три дня бродяжничества он истоптал себе все ноги, но даже близко еще не представлял полной картины устройства Отеля.
        Все-таки, Копатель разозлил его. Никита не мог себе представить, как можно сидеть месяцами в вонючей камере и не предпринимать каких-либо активных действий. Тем более, имея в руках Челнок! Ведь это обстоятельство рождало немедленно целый ворох возможных планов действий.
        Можно было, например, подкрасться к кэпу и пометить того маркером Челнока. А потом навести шухер в его собственной голове! Как? Какая разница - может, что-нибудь само пришло в голову по ходу действия! Как говорил Наполеон -
«главное ввязаться в бой, а бой покажет…» Хотя… Странно, все-таки, что в этой Вселенной есть свои собственные Челноки. Неужели можно нырнуть глубже? А потом, что же, - еще глубже?!
        Ух! Голова просто не вмещает открывающейся картины! Без спецов трудновато… Но разве это повод, чтобы просто сидеть и ждать своей участи? В чье же сознание может нырнуть этот «нейронавт» из своей каморки? В бездушную голову пассажира?
        Никита не знал, да и не хотел знать, чего добивал Копатель своим бездействием. А тот и не думал посвящать в свои планы бывшего соседа по заключению. Но Никита не мог больше сидеть, сложа руки. Если он не может что-либо сделать сам, он не позволит, по крайней мере, чтоб что-то делали с ним, против его воли. Он исчезнет, и хоть каким-то образом смешает планы негодяя. И, может, о нем просто забудут. А потом, как-нибудь, он найдет способ улизнуть с этого Отеля…
        Тогда, в супермаркете, Никита решил, что будет бороться до конца. Потому, что он - человек. А не какой-нибудь богом забытый жмых. Чудовищно, когда из людей делают бездушных роботов. Но еще более дико - сидеть и ждать самому подобной участи…
        И Никита, совершенно не надеясь на успех, перерезал пластиковый браслет найденным в хозяйственном отделе садовым секатором. Браслет удивительно легко распался на две половинки. И не случилось ничего страшного: его не убило током и не оторвало взрывом руку. Никита почувствовал даже некоторое разочарование по этому поводу.
        Впрочем, после этого акта неповиновения в супермаркет могли нагрянуть каратели кэпа Хантера. Никита не стал ждать такой развязки. Он подхватил самодельный рюкзак с продуктами и направился прочь из уже известных ему мест.
        Теперь он проводил время в изучении технических уровней Отеля. Он пытался составить какую-то схему этого корабля (или станции?) чтобы в дальнейшем успешно использовать ее то ли в процессе подготовки побега, то ли в партизанской борьбе… Однако ничего толкового из этих усилий не выходило. Никита не был достаточно технически грамотен, а бездушная и бескрайняя громада Отеля располагала к развитию банального топографического критинизма.
        И в конце-концов случилось то, что и должно было случиться.
        Он заблудился.
        Вначале это обстоятельство его даже несколько повеселило. Потому что Никита считал себя ныряльщиком опытным, а значит, проблем с ориентацией на местности у него быть не могло ни коим образом. Однако вскоре он вспомнил, что уже не является ныряльщиком в полном смысле слова, что способности его остались где-то в световых годах отсюда, и что по своему реальному жизненному опыту остается обыкновенным четырнадцатилетним пацаном (как ни обидно было в этом признаваться самому себе).
        Так или иначе, факт оставался фактом: уже добрых дня три Никита не мог найти выхода с одного из многочисленных технологических уровней, куда занесла его собственная решимость противопоставить свои скромные силы пиратскому беспределу. Время Никита определял только по принятому здесь режиму освещения: на ночь со звонким щелчком свет становился куда тусклее. Хотя и вполне достаточным для того, чтобы не переломать ноги. Этот уровень вызывал особенные трудности с передвижением по нему, так как сам по себе представлял многомерное нагромождение лесенок, переходов, пандусов, галерей и висячих мостов в паутине огромных гудящих труб и гирлянд толстых кабелей. Видимо, этот этаж Отеля имел какое-то отношение к вентиляции и энергораспределению. Постоянный назойливый гул вскоре стал приводить Никиту в исступление.
        Но выхода, по-прежнему, Никита не находил. Он просто диву давался - как же это он сюда попал в таком случае?
        Никита чувствовал себя, словно в «музыкальной шкатулке», в изощренной комнате пыток, и даже готов был допустить, что пираты специально заманили его сюда, чтобы проучить за попытку к бегству. Очевидно, мысль эта была параноидальной, а сам Никита - близок к нервному срыву. Поэтому следовало, как можно быстрее, убраться отсюда. И Никита носился взад и вперед, наворачивая бесполезные круги по переходам, лазам, подъемам и спускам, словно лабораторная крыса, загнанная любознательными экспериментаторами в лабиринт.
        В довершение этих бед к концу подошли запасы пищи, что взял он с собой в импровизированном рюкзаке из гостиничных простыней. Это было уже однозначно не смешно, и грозило нелепой и мучительной смертью от голода и жажды. Допустить такого глупого исхода Никита никак не мог, а потому решился на довольно рискованный ход.
        Дойдя до ближайшей стены - уходящего далеко вверх сплошного металлического листа - он побрел вдоль в поисках подходящей трубы, которая, по его представлениям, максимально походила на вентиляционную.
        Такая труба нашлась довольно скоро. Честно говоря, это был целый ворох, чудовищное нагромождение труб двухметрового диаметра, которые шли от какого-то кубического агрегата размером с пятиэтажный дом и врезались прямо в стену. Трубы эти выглядели довольно легкими, очевидно, из-за многочисленных вмятин на них, поэтому Никита заключил, что вряд ли по ним течет кислота или кипяток. В любом случае действовать надо было, пока в руках еще оставались силы…
        Никита быстро отыскал галерею, вплотную подходящую к одной из этих труб и ловко забрался на нее по легким опорам. Вынул из рюкзака и собрал складной топор. Не давая себе времени на сомнения, он размахнулся и треснул по трубе таким образом, чтобы основная сила удара пришлась на острый угол. К его радости мягкий металл действительно поддался грубой силе, и в трубе образовалось небольшое рваное отверстие. Никита быстро вошел в раж и махал теперь топором, как бывалый лесоруб. Он не обращал внимания на то, что руки его были крови от контакта со рваными кусками жести и сорванных мозолей. Надо было убираться отсюда, и продолжать движение - туда, где тупиков будет поменьше.
        Оглядев плоды разрушения, Никита отогнул тусклый металлический лист с рваным краями и заглянул внутрь трубы. Посветил себе фонариком, предусмотрительно захваченным в супермаркете. Труба была пуста и суха. Ничего больше, собственно и не требовалось. Никита влез вовнутрь целиком, с треском оставив на дрожащем листе жести кусок рубашки.
        И пошел по направлению к стене.
        Больше всего он боялся, что труба точно также закончится стеной. Это было бессмысленно - делать трубу, чтобы тупо упереть ее в преграду. Но страх все равно был. Поэтому Никита чуть не запрыгал от радости, когда, по его расчетам, он преодолел границу своей очередной, на этот раз, огромной, «камеры». В принципе, врубиться в трубу, чтобы вылезти обратно, можно было в любом месте, но Никита опасался поднимать шум. Ведь он не знал, были ли за той высокой стеной пираты… И еще он боялся, что труба эта выходит за пределы корабля. Это тоже были глупые мысли - кто же выставит такую тонкую трубу в вакуум? Однако Никита решил идти, пока позволяла просторная и безопасная магистраль.
        Впрочем, безопасность трубопровода вскоре была поставлена под сомнение. Сначала где-то далеко, а потом все ближе и ближе послышалось неприятное шипение, смешанное с каким-то жутким воем. Никита не успел ничего толком сообразить, как почувствовал, что его ноги оторвались от гладкого пола, а верх и низ смешались для него в одну сплошную круговерть.
        Никита закричал. Ему казалось, что его вышвыривают за борт - в открытый космос. Будто заработал гигантский пылесос, избавляющий Отель от ненужного хлама. Никиту несколько раз ударило о внутреннюю поверхность трубы. Благо, она была довольно гладкой, однако мысли смешались еще больше.
        И окончательно покинули его после глухого болезненного удара.
        Когда Никита очнулся, он понял, обо что был последний, самый болезненный удар, после которого до сих пор ныло все тело. Он полулежал, прислонившись к огромной, решетке, за которой замер невероятных размеров вентилятор. Перед решеткой был довольно обширный зал, к которому, словно соты, сходились многочисленные трубы. Через одну из них он и прилетел сюда.
        Высоко над головой слабо горел какой-то светильник. Что ж, решил Никита, если здесь есть свет, значит, время от времени сюда приходят люди. И выходят живыми, надо полагать.
        Он с трудом поднялся. Ужасно ныл бок: там как раз висел в кобуре сложенный топор. Очевидно, им он и ударился.
        Однако, он легко отделался. Видимо, вылетел он из трубы, расположенной на первом или втором уровне. А грохнись он метров с двадцати… Однако, отсюда надо убираться. Раз есть свет, и кто-то должен обслуживать эти титанические устройства, значит, где-то должен быть выход, который не придется вырубать топором. Тем более, что этот «смеситель» сделан из куда более прочного металла, чем трубы.
        Выход, будто специально для него, был обведен мерцающей красной полоской и располагался под большой красной стрелкой. Не раздумывая, Никита повернул массивный рычаг и толкнул дверь наружу. После чего вылез на яркий, будто дневной, свет. Дверь за ним захлопнулась с громким щелчком.
        А следом Никита увидел людей.
        И шарахнулся назад от неожиданности, неловким движением обломав ржавую ручку двери, через которую вошел сюда. А потом он узнал этих людей и несколько успокоился. Ведь от этих несчастных меньше всего можно было ждать зла.
        Они стояли и молча смотрели на него. Смотрели равнодушно. Не мигая. Взглядом, уже знакомым Никите. Но были их не единицы, и даже не десятки. Огромная толпа заполняла все видимое пространство этого уровня…
        За спиной знакомо загудел воздух в трубах, завибрировала стенка. И Никита взял себя в руки.
        - Всем привет! Как дела? Как погодка? Хорошо выглядите! Что новенького?..
        Он шел, нарочито бодро бормоча эту чушь, а толпа расступалась перед ним, также смыкаясь позади, и он чувствовал себя каплей масла, скользящей по поверхности воды…
        - Эй, задумчивые! Чего задумались? Замышляете побег? Это нехорошо, нехорошо! Хозяева так радушно приняли вас, избавили от всяких ненужных мыслей… Правда, и от нужных мыслей тоже избавили, но кто вам виноват? Зачем вы летели именно этим рейсом? Неужели трудно было подождать до следующего? Вот к чему приводит излишняя спешка…
        Никита шел и говорил все громче, скорее от страха, чем из желания услышать хоть что-нибудь в ответ. Хоть какой-нибудь обиженный выкрик!
        Но ответом была только тишина и немигающие взгляды.
        - Да вы просто безмозглые тупицы! Вы - рабы, бессловесные роботы! Молчаливое стадо, идущее на бойню! Ну, чего молчите? Бездушный жмых…
        - А ты кто?!
        Никита подскочил, будто ужаленный. Есть! Хоть кто-то отозвался на поток его отчаянных оскорблений!
        - А кто ты сам?! - спросил сутулый старик в рабочем комбинезоне, что шаткой походкой приближался к нему, с негодованьем сжимая кулаки. Старик был тощ и сед, с длинными белыми волосами, окаймлявшими длинное лицо с массивным носом. Видимо, в молодости он был силен и вспыльчив - таким огнем светились его глаза.
        - Кто ты такой, чтобы оскорблять несчастных людей, которых лишили единственного, что имеет ценность в мире - собственной души? Кто ты, что смеешься над ними, даже не представляя, какой ужас пришлось им пережить, и что сейчас творится в их несчастных изуродованных мозгах? Кто ты такой. Чтобы называть живых людей - жмыхом?!
        - Да я… - опешил Никита от такого напора. - Я просто хотел найти среди них хоть кого-то, с кем можно разговаривать… И видите - нашел вас…
        - Да с чего ты решил, что я буду с тобой разговаривать?! - не желая успокаиваться, отвечал старик. - Знаешь ли ты, что пришел в обитель скорби, в место, где эти несчастные тихо и безропотно умирают? Потому что человек не может жить без души… Это хоть ты понимаешь?
        - Я… Не знал… Я ничего толком о них не знаю… Может, вы мне расскажите?
        Старик, не ответив, прошел мимо Никиты, и шаркающей походкой направился прочь. Никита последовал за ним на почтительном расстоянии. Старик подошел к лестнице и стал подниматься. Долго, мучительно, кряхтя и отдуваясь. Никита не решался продолжать разговор, пока старик не добрался до какой-то темной ниши под путаной мешаниной из все тех же тускло блестящих труб. Старик плюхнулся в плетеное кресло и замер.
        Никита медленно, словно боясь спугнуть его, подошел поближе и подтянул себе какую-то шаткую табуретку. Сел осторожно, на краешек, виновато глядя на старика. Глянул себе под ноги. Под решетчатым металлическим полом медленно бродили взад и вперед тихие людские потоки. Зрелище, надо признать, было не для слабонервных.
        - А что… с ними будет? - решился, наконец, спросить Никита.
        Старик запыхтел и заерзал в своем кресле. На Никиту он не смотрел. Но, казалось, несколько смягчился.
        - Половина умрет, - сказал он. - Потому что не сможет принимать пищу. Их отправят за борт. Другую половину продадут в рабство…
        - А разве они смогут выполнять какую-то работу? Они же…
        - Конечно, не смогут. Пока им не вставят управляющий чип. Лет пять такой раб, может, и проживет. Только разве это жизнь?..
        - Это ужас, - тихо сказал Никита. - А вы, что, тоже из пленников? Вы с рейсового корабля? С патрульного? Или работали на Отеле?
        Старик усмехнулся. Внимательно посмотрел на чрезмерно любопытного гостя.
        - Можешь гадать дальше. Ответ-то гораздо проще. И куда для тебя неприятнее. Никита….
        Никита чуть не упал со своей табуретки.
        - Вы… Пират?
        - У тебя всегда были проблемы с фантазией, Ник. Все-таки, надо было тебя тогда отстранить от дел. Глядишь - поступил бы в свой институт или куда там ты хотел, стал бы жить, как нормальные взрослые. Нет, нам ведь подвигов не хватало! Все туда же, в ныряльщики! Романтики ему захотелось…
        Никита привстал и расширившимися глазами впился в это незнакомое морщинистое лицо. Незнакомое и жутким образом узнаваемое одновременно… Это было страшно и отвратительно, словно у его маленького братика лицо покрылось вдруг старческими морщинами и выросла седая борода…
        - Денис?! - прошептал Никита.
        - Хорошая у тебя память, - устало ответил старик. - Столько лет прошло… А для тебя, небось, всего пара дней здесь, в этом мире?
        - Неделя, - пролепетал Никита. - Но… Как же это возможно?
        - Ты же знаешь свойства внутреннего времени, - ответил этот старый Денис. - В последний момент нас с Русиком послали подстраховать вас. И челнок выкинул нас лет на шестьдесят раньше. Только мы, конечно, не знали об этом. Добрались до Отеля. Тогда это было роскошное место… Но недолго. Кэп уже был здесь. Док успел вызвать его к нашему появлению. А потом здесь произошло такое, что лучше не вспоминать… Когда Отель захватили, и стало понятно, что никому отсюда не уйти, здесь начался конец света. Русика убили мародеры. И мы так и не добрались до бокса. А потом я понял, что не могу вынырнуть. А после меня взяли бандиты. Мне еще повезло, что со мной не сделали то, что со всеми отдыхавшим здесь… Только переломали ноги и поставили следить за отработанным материалом. Чем я и занимаюсь с тех пор…
        - Так… - Никита с трудом сглотнул. В горле пересохло, и говорить было трудно. - Так ты больше не пытался бежать?
        Денис тихо и горько рассеялся.
        - Я совершал побеги столько раз, что просто сбился со счета. Меня били, снова ломали мне ребра и руки - до следующего побега. Пока не сломали меня самого. Поверь, каждого человека рано или поздно сломают. Было бы только желание и время. А времени у пиратов достаточно…
        - Постой, - нахмурился Никита. - Ты сказал, что когда прибыл сюда, здесь уже был кэп Хантер. И Доктор. Сколько ж им лет? Они выглядят вполне молодо…
        - Конечно, - сквозь зубы процедил старик. - Можно очень долго прожить за счет жизни тысяч других людей…
        - Экстракт?… - догадался Никита.
        Денис не ответил. Только с презрением сплюнул в сторону.
        Теперь Никита понял, в чем главная ценность этого жуткого устройства под названием «сублиматор души».
        Бессмертие - вот за что многие готовы пойти на любые преступления. Пусть ценой твоей бодрости и жизнерадостности будут многие и многие человеческие жизни - это все мелочь по сравнению с благополучием и долгой-долгой жизнью самой важной на свете персоны. Тебя самого.
        - … У этого экстракта есть одно свойство, - дрожащим голосом говорил старик, которого Никита знал прежде только четырнадцатилетним подростком. - Постепенно его действие ослабляется, и его требуется все большее и большее количество для того, чтобы он действовал эффективно. Своего рода привыкание. И теперь Кэп Хантер стоит перед неизбежностью двигаться в более верхние человеческие Вселенные. Потому, что там души все более и более энергоемкие. А выше этого, сам понимаешь, только наш мир. Его он никак обойти не сможет.
        - Как же, знаю, - протянул Никита. - Мы в черепушке безумного ученого. Вот было бы здорово вынырнуть да и шлепнуть его, чтобы не мучился. Вместе со всеми этими пиратами, сублиматорами и прочими зверствами…
        Старик глубоко вздохнул, и произнес, уставившись в какую-то далекую, только ему видимую, точку:
        - Знаешь, Ник, за все эти годы я пережил очень много. И плохого, и хорошего. Да, да, хорошее тоже было. Потому, что человек в любой, самой мрачной обстановке может увидеть лучик света. И за все эти годы я усвоил для себя одно, самое важное: нет на свете большей ценности, чем человек. Человеческая душа так огромна и необъятна, так загадочна и необъяснима… И при этом - так хрупка. Вот я думаю: неужели нам, людям, надо было получить в руки Челнок, чтобы понять, насколько сложна и величественна душа человека? Неужели для того, чтобы понять, что человек - это целый мир, нужно было проникать в него и все ощупывать собственными руками? Будто это не было ясно и без того! А ведь представь - и в душах этих проклятых мерзавцев тоже есть свои населенные миры, звезды и планеты, красивые пейзажи, люди, которые любят друг друга и не подозревают, какая сволочь - носитель их собственной Вселенной! Вот и получается, что даже этих подонков во имя чего бы то ни было нельзя лишать жизни…
        Никита слушал, раскрыв рот, и думал, что там, наверху, в их родном мире тихо спит четырнадцатилетний мальчишка, не подозревая, что проснется с опытом семидесятилетнего старца… Конечно, если им удастся вынырнуть. И каково же ему будет жить? Ходить в школу, слушать учительницу, что по своему мироощущению годится ему во внучки… А родители?.. А если Денис, чего доброго, помрет здесь от старости? От чего тогда не проснется его молодое тело?
        Никита кашлянул, избавляясь от наваждения. Однако, хватит этих теоретических размышлений. Жизнь выдвигает свои сугубо прикладные условия. И в этих условиях предстоит двигаться дальше.
        - Знаешь, сказал Никита. - Ты, конечно, прав. Убивая человека, ты рождаешь где-то катастрофу вселенского масштаба. Но я без тени сомнения сверну шею подонку. Потому, что в ответе за несколько близких мне Вселенных, тех, которыми я дорожу больше всего…
        - Человек - это высшая ценность, - не слушая его, прошептал старик.
        - Денис! - стараясь поймать взгляд собеседника, произнес Никита. - Денис, послушай меня! Нам надо держаться друг друга! Ведь мы делаем одно дело! Мы из одного мира! Мы должны выбраться отсюда! Там, в нашем мире, ты молод, и голова у тебя свежа! Ты сможешь всем доказать собственную правоту! Надо только придумать, как вынырнуть…
        Старик усмехнулся и покачал головой:
        - Ник, неужели ты не понимаешь? Вселенная внутри меня тоже имеет свой жизненный цикл. И он подходит к концу… Даже, если все получится, и я вновь стану с виду четырнадцатилетним пацаном, в душе я буду уже почти мертвым…
        Никита вдруг разозлился. Он соскочил со своей шаткой табуретки, от чего та с грохотом упала на металлическую решетку.
        - Да что ты несешь! - с какой-то даже обидой воскликнул Никита. - Да какое право ты имеешь так говорить! Ты, только ты, и никто другой отвечаешь за собственную Вселенную! Ты являешься для нее всем - и Творцом, и богом - кем угодно! Единственное, кем ты не можешь быть - это ее палачом! Вспомни, о чем ты говорил минуту назад!
        Денис ничего не ответил, только устало склонил голову и закрыл глаза. Видимо, он и впрямь, очень устал.
        - Ладно, - примирительно сказал Никита. - Если ты не можешь мне помочь, я что-нибудь придумаю сам. Сам… Что-нибудь…
        Никита принялся думать. Надо признаться, получалось не очень здорово. Все возможные варианты противоборства с пиратами выглядели смехотворно. Даже если удаться уговорить старика, да еще подключить Копателя, все равно их силы - просто пшик, почти ноль, по сравнению с пиратской мощью. Ведь нельзя забывать и о интеллектуальном превосходстве кэпа и Доктора, которое дает им этот экстракт. Их бунт будет выглядеть просто-напросто детским непослушанием. За которое, как минимум, могут поставить в угол…
        Никита готов был заплакать от отчаяния. Он, словно в трансе, раскачивался на своей табуретке, глядя сквозь решетку вниз, где безмолвно колыхалась жуткая человеческая масса…
        И у Никиты возникла мысль. Он вскочил, перегнулся через перила, охватывая взглядом видимое пространство уровня. На сколько хватало глаз, оно было покрыто уныло стоящим «отработанным материалом».
        Вот она, сила! Безмолвная, безропотная сила, которая двинется в том направлении, куда укажет хозяин. Но как заставить эту силу сдвинуться с места? У него нет ни этих чипов, ни управляющих компьютеров…
        - Денис, а как ты управляешься с этой массой… хм… материала? Их ведь надо кормить, в туалет водить, в конце концов…
        - У большинства сохранились простейшие рефлексы. В основном - на слово «еда», - нехотя ответил старик. - Другие просто не выживают. Погоди… Что ты задумал?
        Но Никита уже не слушал Дениса. Он возбужденно ходил по галерее, оглядывая свою потенциальную армию. Конечно, ему очень жалко этих людей… Но, ведь они - уже почти что и не люди? Чем грозящая им рабская участь лучше опасности погибнуть в бою за свободу?
        Хотя… Имеет ли он право решать за них?
        А разве так не происходит везде и всегда - когда за тех, кто не в состоянии принять собственное решение, решают другие?! И чем он хуже тех же пиратов? По-крайней мере, цели у него не в пример благороднее…
        Впрочем, не моральные проблемы сейчас основные. Гораздо важнее - подчинить своей воле эту бездумную массу.
        Никита быстро сбежал вниз по лестнице.
        - Стой, куда?! Что ты хочешь сделать? - слабым голосом прокричал старик.
        Никита не слушал. Он подошел к ближайшей фигуре - невысокому пухловатому человеку средних лет, некогда довольно респектабельно одетому. Никита слегка наклонился, чтобы быть вровень с ним и негромко сказал тому в ухо:
        - Еда…
        И немедленно зашипел от боли: пухлые руки мгновенно, словно захлопнувшийся капкан, сомкнулись вокруг его головы, ухватившись за уши. И стали подтаскивать ближе - к разинутому, исходящему слюной рту. Никита, закрутился на месте, и довольно быстро вырвался - руки «отработанного материала» оказались не так сильны. Однако сердце испугано колотилось, потревоженные ужи горели огнем.
        Сверху раздался старческий смех, перешедший в надсадный кашель.
        - Ну, как, - поинтересовался старик. - Не скушали тебя еще, Ник? Тебе повезло, что не выкрикнул это слово громко. Тогда мне было бы на сегодня меньше работы.
        Он рассмеялся снова.
        Никита подумал, что он, пожалуй, попал в точку. Если все эти полулюди будут так реагировать на соответствующие раздражители, на определенный успех можно рассчитывать. Он поведет за собой голодную толпу, которую не остановит никакое оружие. Надо только выбрать правильный момент.
        И найти выход отсюда.

…- Так ты пойдешь со мной? - спросил Никита.
        - Куда мне идти? Я буду тебе лишь обузой. К тому же я не верю в возможность вырваться отсюда. Я останусь со своими несчастными…
        - Ну, тогда жди меня. И не вздумай помереть! Потому что я вернусь и помогу тебе вынырнуть…
        - А с чего ты взял, что я все еще хочу назад?
        Никита непонимающе смотрел на Дениса. Как это - не хотеть вернуться домой?! Что-то не договаривает его воистину «старый» приятель. Никита своим молодым умом просто не понимал и не хотел понимать, что такое и впрямь бывает - когда человеку попросту уже ничего не хочется. Когда тот настолько устал от жизни, что начать ее сначала представляется ему худшим из наказаний…
        Нет, Никита этого не понимал. И никогда не поймет! Он будет идти вперед, будет бороться, жить, и заставлять жить тех, кто усомнился в ценности жизни…
        Да будет так!
        - Расскажи мне, как отсюда выбраться на верхние уровни, - попросил Никита.
        - Очень просто, - отозвался старик. - Пойдешь… Хотя, погоди… У меня где-то была схема… Я сейчас…Не уходи…
        Старик суетливо зашаркал в глубину свое каморки. И Никите стало вдруг как-то пронзительно жаль его. Он представил себе всю тяжесть бед и безысходности, свалившихся на того, что на глаза полезли совершенно неуместные слезы.
        Старик вернулся и сунул Никите выцветший буклет с некогда красочной схемой, которую надлежало разворачивать в огромную бумажную простыню. Это была довольно подробная схема Отеля, которая включала в себя как развлекательные, так и технические этажи. Старик чиркнул по схеме длинным желтым ногтем:
        - Мы здесь. А здесь ближайший выход. Обычно там безлюдно.
        - Спасибо Денис. Я вернусь. Обещаю…
        Старик не ответил. Он развернулся и ушел прочь, в глубину своего убогого обиталища.
        Никита посмотрел тому вслед и двинулся в путь. Надо четко запомнить маршрут. Ведь если он поведет за собою голодную толпу, нельзя дать ей ни секунды форы. Ведь ему вовсе не хочется быть ни за что ни про что съеденным бездушным и голодным человеческим жмыхом…
        А еще лучше - навестить Копателя и поделиться своими планами с ним. Может, у того появится, наконец, желание приступить к активным действиям…
        Проклятый старик совсем выбил его из колеи своим пессимизмом. Нет, в нем ничего не осталось от самодовольного и нагловатого Дениса. Неужели и он, Никита, со временем станет таким же? Хм, если план сорвется, может и не станет. Потому, что не доживет до столь почтенного возраста. Однако, где же этот лаз?
        Никита нашел ржавую лестницу, прилепившуюся к стене за кислородными генераторами. В генераторной размером с упавший на бок небоскреб, было сыро и холодно. Руки стыли от холодных ступенек, и Никита прибавил ходу, чтобы добраться доверху раньше, чем пальцы окончательно онемеют, а он сам рухнет вниз, на груды металлолома. Лестница уперлась в металлический люк, и Никита стукнул в него головой, чтобы не отрывать от перекладин дрожащих рук.
        Люк неожиданно легко поддался, и Никита просунул в лаз голову.
        - Вам помочь, господин диггер? - насмешливо поинтересовались сверху.
        После чего Никиту ловко подхватили под руки и поставили на пол. Люк с грохотом захлопнулся.
        Вот так. Он сам влез в мышеловку. И стоял теперь в окружении скалящихся бандитских рож.
        - Откуда вы узнали, что я вылезу именно здесь? - спросил Никита, боясь услышать отвратительную правду.
        - Да мы все про тебя знали постоянно, - махнул рукой один из пиратов, - даже без браслета. Есть такая штука - генный маркер, слышал? Но сейчас на тебя дед стуканул. Грех было не дать старикану выслужиться. Кэп, небось, еще и поставит ему бутылочку от щедрот…
        Пираты заржали. Никита густо покраснел. Ему стало вдруг невероятно стыдно - и совсем не за то, что он так бездарно попался. А за то, как низко пал его человеколюбивый товарищ. Это не укладывалось в голове, и Никита готов был провалиться сквозь землю. Или сквозь палубу. Какая здесь, в сущности, разница?..
        Они его вели по незнакомым и в то же время надоевшим уже коридорам, лестницам и галереям. Никита ощутил наваливающуюся ниоткуда усталость. Ведь все оказалось напрасно. Видимо, прав был Копатель, который из своей каморки вел какую-то тайную игру и смеялся над его, Никиты, щенячьей суетой…
        - Куда вы меня ведете? - спросил Никита. - К кэпу?
        - Ты расстроил босса, - охотно ответил один из пиратов. - Он не хочет тебя видеть, опасается, что отрежет тебе уши в запальчивости. Поэтому велено отвести тебя к Доктору. Не знаю даже, что для тебя лучше. Я бы, пожалуй, выбрал бы, чтоб отрезали уши. Вон, Сью губернаторские гренадеры в свое время уши обрубили - так ничего! Был лопоухий, девки в самом грязном порту над ним смялись. А теперь пришил силиконовые - красавец!
        Пираты довольно добродушно засмеялись. В том числе и Сью со своими силиконовыми ушами. А Никите стало немного не по себе. Он вспомнил, что ему рассказывали о Докторе. Вряд ли встреча с ним сулила приятные ощущения. Хотя, может, приближение развязки подскажет и направление для дальнейших действий. Так, во всяком случае, учили на тренингах. Чему вот можно поучиться у пиратов, так это неистребимому оптимизму…
        Доктор очень неплохо расположился на, казалось, запущенной территории Отеля. Когда Никиту вывели под просторный светящийся голубым, словно небо, свод, он оказался в самом настоящем саду - густом, зеленом и цветущем. Газоны были аккуратно пострижены, выложенные цветной плиткой дорожки - подметены. Тихо работали устройства полива, трещали цикады, пели птицы… Да, настоящие птицы!
        Посреди всего этого великолепия располагался сверкающий стеклянный многогранник какого-то строения. Подойдя ближе, Никита смог прочитать спрятавшуюся в тени деревьев вывеску: «Отель. Медико-оздоровительный комплекс».
        Увиденное несколько контрастировало со сложившимся в голове образом безумного маньяка. Еще больше расслабила Никиту обстановка спокойствия и умиротворения, царившая внутри этого комплекса. Холл его был светел и обширен. Всюду сновал приветливый персонал в синих халатах, и на фоне этого великолепия шайка вооруженных головорезов выглядела, как минимум, странно.
        К ним подошли два молодых человека в такой же синей одежде.
        - Вас ждут, - с легкой улыбкой произнес один из них, и пираты сделали шаг назад.
        Никите ничего не оставалось делать, как проследовать вслед за подошедшими. Конечно, эти ребята выглядели не столь устрашающе, как его вооруженные конвоиры, но что-то подсказывало: попытки к бегству до добра не доведут.
        Никиту завели в небольшую комнату, в которой он немедленно ощутил какое-то смутное беспокойство. Только когда сопровождающие вышли, закрыв за собой дверь, он понял, что ему так не понравилось: комната была совершенно белой, с одним единственным круглым стулом посередине. Это немедленно вызвало неприятные ассоциации с психиатрической клиникой и комнатой для допроса. Тем более, что в одной из стен было огромное окно. Правда, не зеркальное, какие показывают в кинобоевиках, а прозрачное. Однако, с очень массивным на вид стеклом.
        За этим стеклом что-то происходило.
        Никита подошел поближе.
        Там, за стеклом, сплошным потоком, затылок к затылку, шли люди. Они шли, в страхе озираясь, будто не понимая, что с ними происходит, и чего от них хотят. Каждый человек на секунду становился в центр красного круга, обведенного, словно мишень, красными концентрическими кольцами. Содрогался, словно ужаленный током. А после из этого круга его уже за руку уводили люди в синих халатах.
        Никита поднял глаза.
        В центр круга сверху, словно чересчур правильный сталактит, смотрел прозрачный многогранный кристалл, внутри которого смутно угадывалось какое-то тусклое свечение.
        - Так вот, как все происходит… - прошептал Никита. - Неужели все так просто? Просто и страшно… Глупо…
        А люди все шли. Сначала самостоятельно, испуганные и нервные, а после короткой судороги - равнодушные, уводимые синими служителями этого жуткого кристалла.

«Для чего меня привели сюда? - лихорадочно пронеслось в голове Никиты, - неужели только для того, чтобы показать, что здесь происходит? Или для того, чтобы отправить туда же, предварительно как следует напугав? Но зачем?»
        - Забавно, не правда ли? - послышалось позади. - Вот так: был человек - и нет человека. Только безмозглая оболочка и собранный в колбочку «пшик»…
        Никита обернулся. Он не слышал, как в комнату вошел Доктор. Тот стоял, заложив руки за спину, с умилением наблюдая за тем, что происходило за стеклом.
        - Ваш пожилой приятель считает человека высшей ценностью, - продолжил Доктор. - И с ним трудно спорить. Вопрос только в том - какого человека? Вот вы, лично вы как считаете: стоит ли жизнь одного, скажем, Альберта Эйнштейна десятка каких-нибудь никому неизвестных бродяг?
        - Я не знаю, - пробормотал Никита, - да и кто возьмется судить об этом? Кто имеет на это право?
        - Вот, - кивнув, произнес Доктор. - Никто не хочет брать на себя ответственность. Хотя все прекрасно понимают, что тот же Эйнштейн или, допустим, Эдисон, сделали для них куда больше, чем паразитирующие на них же бродяги… Вот такие они, обыватели, радетели нравственных принципов…
        - А что, в вашем мире тоже есть Эйнштейн? - сам не зная, почему, спросил Никита.
        - Конечно. - Доктор удивленно посмотрел на Никиту. - А кто, по вашему изобрел первый самолет? И телефон, разумеется. Странно только, что это тебя волнует больше собственной судьбы. Или судьбы этих людей…
        - Я устал волноваться, - пожал плечами Никита, почти не соврав при этом. - А людей этих я уже не спасу…
        - Ну, и правильно, - махнул рукой Доктор. - Так и надо относиться к неизбежному…
        - Меня интересует другое, - сказал Никита. - Зачем вы заварили всю эту кашу?
        - Какую именно? - невинно поинтересовался Доктор.
        - Ну, затащили сюда пиратов, устроили эту дикую бойню…
        Доктор вскинул брови и рассмеялся. Хотя по его глазам не очень верилось в искренность этого смеха.
        - Почему ты решил, что это я затащил сюда пиратов? Зачем?
        Никита с удивлением посмотрел на Доктора. Что бы это все значило? Доктор, что, просто забавляется с ним? Зачем?
        - Меня мало волнуют все эти игры в морских и космических разбойников, - сказал Доктор. - Меня интересует лишь наука. Результаты моих собственных исследований. Кэп просто очень кстати подвернулся. Должен ведь кто-то поставлять мне материал для работы…
        Доктор снова засмеялся и погрозил пальцем невидимому собеседнику. Казалось, он вспоминает какой-то весьма смешной казус.
        - Никогда бы не подумал, что какой-то десятилетний сорванец сможет приручить целую толпу беглых каторжников, совершеннейших кровожадных негодяев… А потом - надо же! - и меня самого! Нет, это само по себе стоит изучения. Жаль, я не психолог.
        - Что за десятилетний сорванец? - нахмурился Никита. Он чувствовал, что его просто дурачат. - О ком вы говорите?
        - А, ты так не понял? - прищурился Доктор. Он, видимо, испытывал большое удовольствие, рассказывая эту историю, и, очевидно, не в первый раз. - Кто здесь ведет себя, как подросток, не наигравшийся в детстве в казаки-разбойники?
        - Кэп?! - недоверчиво протянул Никита. - Но какой же он десятилетний…
        - Это здесь, когда-то, он был десятилетним, - усмехнулся Доктор и прошелся вдоль окна, поглядывая на Никиту, словно ловя его реакцию. - А ОТТУДА он вернулся таким, какой он есть сейчас - взрослым матерым убийцей… Черт знает, сколько уже лет назад его привели ко мне на процедуры. Хотя, скорее, родители просто хотели избавиться от него на время, пока развлекались в казино. Отель был очень расслабляющим местом… Надо ж мне было показать ему Кристалл грез…
        Доктор подкинул в руке прозрачный кубик.

«Челнок!» - машинально подумал Никита.
        - Видел такую вещь? Знаю, что видел. Иначе тебя бы здесь не было … Только это не просто Кристалл грез. Это еще и накопитель экстракта. И вот, этот парнишка стащил его у меня. Все закончилось бы совсем иначе, если бы я не начал чуть раньше изучать этот экстракт и не накачал бы таким его количеством этот Кристалл… Знаешь, о чем я говорю?
        - Слышал, - буркнул Никита.
        - Все слышали, - удовлетворенно кивнул Доктор. - И этот паренек обрел, хоть и ненадолго, такую невероятную силу…. И, конечно же, мгновенно понял, как обращаться с Кристаллом. Только он был все-таки ребенком. А потому направил луч вовсе не на человека…
        Доктор снова рассмеялся. Смех этот не очень понравился Никите. Что-то в нем было неприятное, болезненное.
        - А… На кого он направил этот луч? - осторожно спросил Никита.
        Доктор посмотрел на него невидящими глазами и вдруг взорвался:
        - Ну, а кто мог подумать, что у дельфина тоже есть душа?! Что там, в его внутренней Вселенной - сплошные моря, наполненные кораблями и флибустьерами?! Откуда это в голове дельфина? А?! Он что - человек?!
        Никита попятился. Он опасался, что у Доктора начнется приступ безумия, настолько тот поменялся в лице. Он тяжело дышал, кулаки его напряглись, а глаза уставились в одну точку.
        - Э… И корабль он тоже оттуда?.. Э… Притащил? - как можно спокойнее, спросил Никита.
        Доктор уставился на него непонимающим взглядом. Казалось, он постепенно приходил в себя.
        - Корабль? - пробормотал он. - Ах, корабль… Да. Прямо во время представления. Кого-то им даже придавило, вроде… Впрочем, это ерунда по сравнению с тем, что началось позже…
        Лицо Доктора вновь обрело вменяемый вид. Но теперь Никита уже был твердо убежден: с Доктором этим не все в порядке. Не зря его здесь так опасаются.
        Теперь тот внимательно изучал Никиту, словно лабораторную крысу перед опытом. Никите это очень не понравилось.
        - У тебя, наверное, возник вопрос: к чему я это все рассказываю? - произнес Доктор. - В принципе, я мог бы и не говорить ничего. Ситуация от этого изменится мало. А, может, как раз, изменится существенно. Кто знает?
        Никита молча слушал. Он не понимал всех этих намеков. За спиной раздался глухой стук. Он обернулся и увидел, что в окно бьется какой-то человек. Словно муха, пытающаяся пролететь сквозь стекло. На лице человека не было ровным счетом никаких эмоций. Он делал шаг назад, затем вперед - и снова налетал на стекло. Лицо его расплющивалось, по стеклу из полураскрытого рта стекала слюна. Очень неприятное зрелище… Подбежал сотрудник в синем и увел несчастного.
        Доктор, между тем, продолжал:
        - Я хочу дать тебе шанс. Шанс на спасение.
        - Спасение - от чего? - сглотнув, спросил Никита. Только теперь он почувствовал, наконец, близость реальной опасности. Шутки кончились, надо полагать…
        - Трудно сказать. Неизвестно, отчего всем нам придет конец. Но финал неизбежен. Слишком уж страшные и неуправляемые силы разбужены. Жаль что не все это понимают… В общем, так. Должен быть с тобой откровенен. Кэп Хантер преследует свои интересы, я - свои. И в данном случае общение с кэпом куда быстрее приведет тебя к могиле… Знаешь, для чего ты ему нужен?
        - Откуда…
        - Ну, скоро тебе придется это узнать: Кэп отдал приказ подготовить тебя… гм… к использованию. И я предлагаю тебе сотрудничество. Конечно, для меня ты - всего лишь материал. Но материал с одним довольно важным свойством. Поэтому я помогу тебе, а ты поможешь мне. Видишь ли, я очень занятой человек. И мне надоело бесконечно оказывать услуги этому авантюристу. Ну, что, договорились?
        - Говорите конкретнее, Доктор…
        Никита шел по залитой солнцем улице, с непривычки вздрагивая от шума проезжающих мимо машин. Голубое небо, солнце - а не их имитация - все это казалось странным и чужим. К этому еще предстояло привыкнуть. Особенно - к потокам беззаботных людей, снующих взад и вперед по тротуару. Конечно, эти люди не согласились бы с тем, что они - беззаботны. Они считали себя очень важными и занятыми. Но какой иллюзией показалась бы им вся это суета, узнай они правду…
        Впрочем, человек привыкает ко всему. И это - только одно из замечательных свойств человека. Потому, что оказывается, человек может быть гораздо сильнее и умнее, чем кажется. А может стать и просто сырьем. Для тех, кто действительно сильнее и умней…
        - Эй, Ник! Здорово! - крикнул слева белобрысый паренек. - Чего вчера школу пропустил? Классная обещала тебя сожрать!
        - Подавится, - спокойно бросил Никита, даже не глядя в сторону товарища. У него слишком много дел, чтобы отвлекаться на всякие глупости.
        В подъезде дорогу преградила неприятного вида компания.
        - А-а! - радостно воскликнул один, приподнимаясь со ступенек. - Наш Ромэо!
        - Костолом, а ты посмотри, какой он недовольный! - хмыкнул второй.
        - Ой, правда… - испуганно сказал Костолом. - Чего-то я боюсь его. Может, денег ему дать?
        Компания дружно заржала. Никита равнодушно оглядел ее и сказал:
        - Мне нужно пройти.
        - Да, что ты говоришь? - осклабился Костолом и подмигнул приятелям. - Так это значит, что ребятам вставать придется, двигаться. А они, может, устали - полдня девок тискали… Поэтому, я думаю, проход придется оплатить. Верно я говорю?..
        Договорить Костолом не успел, так как получил короткий и несильный удар в кадык. От которого зашелся в хрипе и осел, схватившись за шею. Никита переступил через ноги его ошеломленных дружков и направился выше, в сторону своей двери.
        Как раз в это время мимо него спускалась Катя.
        - Привет, - сказала она, недоуменно глядя на хрипло кашляющего Костолома.
        Никита, не обратив на Катю никакого внимания, прошел мимо. Позвонил в дверь.
        - Чего так поздно? - спросила мать, открыв дверь. - Что с телефоном? Я звонила, звонила… Ты бы хоть предупреждал. Знаешь, какой у нас район…
        Шумно топая, мимо пробежал братишка.
        - Да, мама, да… - промямлил Никита. - Не получилось, как-то, позвонить. Но я…
        - Давай, иди ужинать, - уже с кухни позвала мать.
        - Иду, мам! - ответил Никита.
        Он подошел к большому зеркалу, висевшему в коридоре, и с интересом вгляделся в собственное отражение. Усмехнулся.
        И отправился на кухню, по привычке придерживая у бедра невидимую кобуру.
        Часть вторая
        ДОМ, МИЛЫЙ ДОМ
        - Думай, Вася, думай!
        - Чего тут думать? Прыгать надо! Старый анекдот
        Глава первая
        Слон давно подозревал, что Кэвин ведет какую-то свою игру. Проверить это не представлялось возможным - ведь из нормального, человеческого агента не сделаешь нейронавта и не приставишь к подозреваемому. Однако чутье его никогда не подводило. Слишком уж независимо начал ставить себя в последнее время ведущий сотрудник агентства. Конечно, он многое сделал для поднятия престижа фирмы, для того, чтобы правительство перестало смотреть на них, как на прокаженных. Ведь до сих пор мало кто, даже из посвященных, действительно верил в реальность нейронавтики.
        Однако боссов интересовало одно: результаты. А результаты были вполне ощутимыми, и даже военные, понятия не имевшие, откуда у них появляются все новые и новые данные, выказывали удовлетворение. Что уж говорить об специалистах, которые могли перевести добытую информацию в реальные цифры прибыли. Так что споры о природе нейронавтики немедленно отходили на второй план.
        Тем не менее, этот Кэвин был всего лишь жалким человеческим обрубком, сором, плесенью, которой, по нелепому стечению обстоятельств, природой дана была способность погружаться в пучины нейрокосма. Это было ужасно обидно: проверенные годами, тренированные и опытные агенты не могли, а этот нелепый, полубезумный человечишка - мог!
        Слон невзлюбил его с первого дня, сам не понимая, почему. Может, все дело было в обиде на несправедливость судьбы, которая свела на нет долгие годы подготовки и агентурной работы. Ведь этого получеловека добыли всего-навсего эксперимента ради, в каком-то приюте для брошенных и умирающих уродов. И надо же - он, один из всех, оказался избранным! Только он мог вполне безопасно, без ущерба для собственной психики, и, к том же, вполне успешно, пользоваться Челноком. А сколько опытных сотрудников они потеряли до его прихода!
        И уже пару лет Агентство было вынуждено мириться с этой монополией Кэвина на нейронавтские способности…
        Но теперь все, баста! Скоро - спасибо разведке - этой исключительности придет предел! Кто бы мог подумать, что подобными способностями обладают обыкновенные дети? Это, конечно, тоже не идеальный вариант, однако же, вполне реальная альтернатива.
        Конечно, если набирать рекрутов из приличных семей, может подняться невероятный вой. Но кто мешает использовать юридически несуществующих отпрысков нелегальных эмигрантов? Или каких-нибудь никому не нужных африканских малолеток? Тут простор для работы просто необъятен. И теперь этого первопроходца можно будет спокойно вышвырнуть из Агентства пинком под уродливый зад.

…Слон собрал совещание у себя на седьмом этаже. Это был этаж руководства, и все здесь отвечало нормальным бюрократическим требованиям сладкого существования руководителя Агентства. Здесь был весь полагающийся набор оргтехники, и стоял приятный стрекот копиров и уничтожителей бумаг. Сновали озабоченные клерки в отутюженных темных костюмах, томно отвечали на звонки крутобедрые секретарши. Огромные стекла, заменяющие стены давали прекрасный вид на Нью-Йорк с высоты разрушенных некогда небоскребов Всемирного Торгового центра. Трудно было поверить, что это - всего лишь седьмой этаж.
        Седьмой этаж под землей.
        Когда Агентство начало выдавать на гора первые результаты, разведка всполошилась и решила спрятать его как можно дальше. Однако один Челнок они, все-таки, потеряли. Потому что есть в этом мире и иные разведки… Чтобы загладить скандал, в Агентство хлынул небывалый поток денег, оно, буквально, захлебнулось деньгами. И проглотило недовольство.
        И, вот, теперь все это великолепие отлаженного управленческого аппарата работало на одного-единственного исполнителя. Позор!
        Четко в назначенное время прибыли Бык, Стервятник и Пума. На полминуты опоздал запыхавшийся Койот.
        Слону не очень нравилась эта забава со звериными прозвищами, но служба безопасности запретила какие-либо упоминания имен. Это не вызвало удивления. Удивляло другое: почему Быком прозвали тощего, длинного, как жердь, начальника отдела подготовки? Неужели это как-то могло помочь секретности?
        Видимо, все-таки, в этом был какой-то своеобразный юмор специалиста, раздававшего псевдонимы. Потому, что остальные куда больше гармонировали с именами. Стервятник со своим гадким прищуром, суетливый Койот и изящная чернокожая Пума… Надо отдать должное работникам по персоналу: специалистов ему в команду подобрали классных. Безусловно, этим и определялся успех Агентства.
        Однако, время почивать на лаврах закончилось. Противник, получивший в руки Челнок, стал куда более опасным. А информацию по проекту «Мечта» получить пока не удалось. Страшно представить, если они воплотят проект в жизнь первыми…
        - Всем привет, - сказал Слон. Церемонии здесь были не в ходу. - По плану, у нас сегодня ознакомительный запуск нейронавта второй волны. Я ничего не путаю?
        - Все верно, - кивнул Бык. - Мы считаем, что наши парни вполне готовы.
        - У меня большие сомнения на этот счет, - прищурилась Пума. - Ваши дети всего месяц в Центре. И вы предлагаете подпустить их к Челноку? Я считаю, что подготовку надо проводить более основательно.
        - Вы видите все слишком узко, - возразил Бык. - В отделе нейронавтики почему-то считают, что более длительная подготовка даст более ощутимый результат. А я вам заявляю, что только максимально чистый, незамутненный условностями детский интеллект способен на хороший результат…
        - Ерунда! Полная чушь! - жестко сказала Пума, и на ее лице дернулись мышцы.
        - Тут можно спорить бесконечно, - внимательно осмотрев присутствующих, сказал Стервятник. - У нас пока только один пример удачного и стабильного погружения в нейрокосм.
        - И с этой монополией надо кончать! - немедленно вставил Слон, стукнув по столу кулаком. - Я считаю, что надо придерживаться плана. И сегодня следует провести пробный запуск. Я лишь хочу знать, что нет действительно серьезных причин, препятствующих этому…
        - Такие причины есть! - возразила Пума. - Это все-таки, дети…
        - Это не причина! - скривился Слон. - И забудьте слово «дети» применительно к нашему делу. Все они - нейронавты. И риска в этом для них не больше, чем в той жизни, из которой они пришли в нашу уважаемую организацию…
        - Все это верно, но… - попыталась возразить Пума.
        - Никаких «но»! - отрезал Слон. - Ваша задача - обеспечить техническую составляющую запуска. Койот!
        - Да-да! - встрепенулся Койот, что всю беседу просидел, разглядывая пейзаж за фальшивым окном кабинета.
        - А вы уж постарайтесь, чтобы все медицинские показатели наших нейронавтов были в норме. Слишком уж дорого обходится нам их подготовка. Да и добыть для наших целей нормального подростка, да еще и юридически чисто, сами понимаете, непросто…
        - Проблем быть не должно, - заверил Койот. - Все здоровы, как быки… Ой, простите.
        Койот довольно фамильярно потрепал за плечо Быка. Тот, впрочем, ничуть не обиделся.
        - Стервятник, - сказал Слон. - Обеспечьте запуск несложным тренировочным заданием…
        - Все давно готово, босс, - заверил Стервятник. - Предлагаю вам поприсутствовать на тренинге…

…Мальчишка выглядел вполне крепким и уравновешенным. Вряд ли это был результат работы группы Быка. Скорее всего, таковы были его природные данные. Все-таки, лучше полагаться на природу, чем на выдумки ученых. Инстинкты всегда выручают надежнее самых продуманных схем. В этом Слон давно убедился на примере собственной работы в спецслужбах.
        Парня уже подготовили к запуску. Он полулежал в кресле неприятно напоминавшем зубоврачебное. Рядом попискивал аппарат, снимающий физиологические показатели, светились экраны компьютерных мониторов. В зале было полно специалистов, с волнением, готовящихся к запуску. Многочисленные камеры снимали ход эксперимента.
        Хотя, по правде говоря, можно было преспокойно взять, да и выкинуть ко всем чертям этот хлам. Да выгнать взашей всех этих бездельников. Потому, что только две вещи действительно имели здесь значение: это мальчишка и Челнок.
        За годы изучения Челнока ученые не продвинулись ни на шаг. Исключая разве что некоторые особенности его практического использования. Но зарплата сотрудникам выплачивалась регулярно. Поэтому, наверное, и суетились сейчас эти неудачники.
        Слон подошел к мальчишке. Стервятник, Бык и Пума уже ждали здесь. Койот, как всегда был не на месте. Надо будет сделать ему серьезное внушение. Но сейчас это не важно…
        - Как настроение? - как можно радушнее улыбнувшись, поинтересовался Слон.
        - Спасибо, сэр, нормально, - безо всякой почтительности ответил парень.
        - Это хорошо, главное - не наделай глупостей, - назидательно сказал Слон. - Проявишься там - и сразу назад.
        - Да, я знаю, - ухмыльнулся мальчишка.
        Как же, знает он! Совсем зеленый, лет тринадцать ему, не больше. Еще недавно, небось, лазил по помойкам, да воровал магнитолы из машин. О, насмешка природы! Посылать в неизвестность такое вот пушечное мясо…
        - Значит, так, - сказал Стервятник. - Повторяем задание. В темпе!
        - Материализуюсь в нейрокосме цели. Цель под условным обозначением Фантазер, национальность - русский. После материализации осматриваюсь и отправляюсь назад. В случае возникновения проблем разыскиваю агента Кэвина…
        Слон невольно покосился на аналогичное кресло, стоящее рядом. Там, скрючившись, покоилось мерзкое тельце Кэвина, что отправился в глубь нейрокосма Фантазера часа два назад. Вокруг него суетились медики. Видимо, что-то не нравилось им в его биологических показателях…аших нейронавтов были в норме. медицинские показатели окном кабинета. в нашу уважаемую организацию.
        Стервятник сделал знак Пуме. Та тихо сказала что-то в переговорное устройство. Через несколько секунд рядом возникли пятеро морпехов совершенно зверской наружности. У одного к руке цепью был прикован небольшой кейс. Кейс этот был необычайно крепок и тяжел. Тяжел - потому, что был призван экранировать содержимое от какого бы то ни было воздействия извне и от возможного обнаружения. Слон воспринимал эту иллюзию защищенности с некоторой иронией. Но на такой мере настояла служба безопасности.
        Два морпеха одновременно сунули в ребро кейса по ключу. Глухо щелкнул замок. Из под открытой крышки извлекли знакомый здесь всем кристалл.
        - Держи, - сказал Стервятник. - Аккуратнее!
        Мальчишка взял в руки Челнок. С интересом и несколько недоверчиво повертел его в руках.
        - Давай как учили, - сказала Пума. - Направляешь Челнок на себя и жмешь на рабочую грань.
        - Сюда? - спросил мальчишка, погладив одну из граней кристалла.
        - Стой!!!
        - Да что ты…
        - Повер….
        Слон смотрел перед собой и не мог ничего понять. Только что он был в помещении группы запуска. А теперь стоял в темном, незнакомом, вроде бы даже, деревянном, помещении, а в ботинки тонкими струйками затекала вода…
        - Что за шутки? - сказал Слон и посмотрел под ноги.
        Каково же было его изумление, когда вместо брюк от костюма на ногах обнаружились тренировочные штаны и грязные кроссовки, стоящие в черной луже!
        Как же так, а?
        Слона вдруг прошибло холодным потом. Он все понял…
        - Дьявол! - отчаянно простонал он. - Этот придурок перепутал грани! Дибил! Люди, где я?
        Вокруг действительно было полно народу. Все внимательно смотрели на Слона. Но отвечать явно не собирались.
        - О, Боже, неужели это происходит со мной? - пробормотал Слон. - Но я не хочу… Я не хочу сходить с ума…
        Из темноты раздался звонкий смех, перешедший в кашель.
        - Ой, не могу… Простите, может, я ошибаюсь… Честное слово, лучше б я ошибся… Но вы что, только что и впрямь воспользовались Челноком?
        - Кто? Кто это? - оживился Слон.
        Голова шла кругом, адреналин отшиб все нормальные мыслительные процессы. Однако тренированный рассудок умел быстро расставлять все по полочкам. Знать про Челнок здесь мог только один человек. По крайней мере, с их стороны…
        - Э… Кэвин? Кэвин, это ты?
        Слон двинулся на голос, спотыкаясь и выставив перед собой руки.
        - Ну, допустим, - ответили ему. - А кто вы? Судя по тому, что знаете меня по имени - кто-то из Агентства? Что, у нас нашли способ засылать сюда нормальных людей?
        Кэвин, он же Копатель, хохотнул.
        - Я… Это Слон… - дрогнувшим голосом произнес Слон.
        - Босс?! Правда? Обалдеть! - Кэвин, казалось, необычайно обрадовался. - Неужели, и вправду, изобрели, наконец, новые технологии?
        - Это ошибка, мать ее! - прорычал Слон, усаживаясь на шпангоут - он уже понял, что находится внутри какого-то судна. - Я здесь по ошибке! И что мне теперь делать?! Съезжать с катушек при возвращении?!
        - М-да… - пробормотал Кэвин. - Ну, вы и попали, босс…
        Наступила тишина. Затем скрипнула дверь и на тусклый свет фонаря, щурясь, выбрался довольно грязного вида мужчина. В нем, конечно, нельзя было узнать агента Кэвина. Просто потому, что тот использовал сейчас чужое тело. Как, впрочем, и сам Слон.
        - Приветствую вас, босс. Честно говоря, вы очень удивили меня своим появлением…
        - Я сам удивлен не меньше! - огрызнулся Слон.
        - Вы, наверное, не вполне меня поняли, - ответил Кэвин. - Я удивлен не столько вашему визиту, сколько тому, что этот визит вообще оказался возможен. Ведь это означает, что мы вышли из сектора недоступного возвращения… Это не может не радовать…
        - Я не понимаю, о чем ты…
        Кэвин встал, кряхтя, потянулся и размял спину. Глаза его сияли, он улыбался каким-то своим мыслям.
        - Я не пойму, в чем причина твоей радости, - зло процедил Слон. - Неужели ты не видишь, в какую переделку я попал?
        - О, вы даже не представляете, в какую переделку попали, - радостно сообщил Кэвин. - И уж точно, не думал, что так скоро буду радоваться такому удачному стечению обстоятельств…
        - Ты это о чем?! - Слон почувствовал, как лицо его наливается кровью. Сейчас на него нахлынет привычная волна начальственного гнева. Нет, как только вернется - а он все равно вернется - он просто уничтожит этого мерзавца!
        - О, я думаю, как удачнее всего распорядиться вашим сюда визитом, - мечтательно произнес Кэвин. - Эх, босс!
        Он наклонился к сидящему Слону и тихо сказал ему в лицо:
        - Знал бы ты, как я тебя ненавижу…
        После чего снова улыбнулся и виновато развел руками:
        - Но, видно, и впрямь, есть на свете справедливость!
        Слон перевел дыхание, сжал кулаки и проорал:
        - Да что ты несешь, тварь?! Да знаешь, что я с тобой сделаю после этого?!
        - Я знаю, - кивнул Кэвин. - Я знаю о вашей тайной директиве. «Уничтожение отработанного материала». Так это называется, кажется? Видите ли, у меня, как у нейронавта, есть кое-какие возможности для поиска нужной мне информации…
        Слон уже не слушал. Он старался сосредоточиться для выхода. Надо постараться, взять себя в руки и не поддаться безумию. Ведь кое-кому из испытателей повезло… А он гораздо сильнее…
        - О, босс, я вижу, вы собрались домой? - рассмеялся Кэвин. - Ах, дом, милый дом… А не хотите ли остаться здесь, и на собственной шкуре испытать, что значит быть отработанным материалом? Здесь об этом несколько иные представления… Хотя не хочется уподобляться вам. Слишком противно. Противно?..
        Кэвин задумчиво посмотрел на босса и достал из кармана прозрачный кубик. Слон мгновенно вышел из оцепенения.
        - Челнок… Здесь… Откуда?
        - О! Есть многое на свете, друг Горацио… В том числе и еще один Челнок. А может, и не один. Поразмыслите об этом на досуге. У вас теперь будет много досуга…
        - Что… Что ты собираешься делать? - пробормотал Слон. Он быстро прикидывал, как отработанным движением свернуть мерзавцу шею. Лишь бы чужое тело не подвело.
        - Я хочу вернуть вас домой, - пожал плечами Кэвин. - И хочу вернуться сам. Только уж, не обессудьте - ваше возвращение я вижу несколько в другом свете…
        Слон резко бросился на обидчика. Кэвин быстро вскинул руку с кристаллом. Слон с криком обхватил шею негодяя…
…и упал на холодный, гладкий пол.
        - О, черт! Он вернулся!
        - Что? Так резко? О, боже… Что у него с пульсом?!
        - Давайте, колите быстрее…
        Слон перевернулся на спину и увидел над собой знакомые лица сотрудников. Тело болело, все суставы странно и неприятно ломило. Но он вовсе не был безумен! И теперь он по праву - нейронавт номер два! А, значит, вскоре - и номер один…
        - Все в порядке, со мной все нормально! - выкрикнул Слон, и обомлел, услышав, как из глотки вырвался отвратительно писклявый голос. Знакомый голос!
        Слон в ужасе поднял руку и увидел перед глазами усохшую скрюченную лапку. Слон готов был закричать от ужаса, но из глотки вырвалось только слабое «а-а-а…»
        Его посадили в кресло. Рядом, возле такого же кресла, в котором в страхе сжался перепуганный мальчишка, отряхивался, улыбаясь…
        Он сам!
        - Все нормально! Со мной все в порядке, - говорил его двойник. - Просто потерял сознание… Да, да, зайду к медикам проверюсь… Обязательно, Пума. Я не говорил вам, что вы очаровательны? Особенно, когда напуганы…
        Слон, как в бреду, наблюдал, как этот самозванец, без тени стеснения обнял Пуму… И ей, это, черт возьми, нравилось! Сука… Хотя, причем здесь она? Ведь он, хозяин этого заведения, каким-то нелепым образом оказался в этом уродливом теле! Теле Кэвина…
        - Держите его! - завопил Слон, пытаясь вырваться из рук перепуганных сотрудников. - Он - это я, а я - это он! Он самозванец! Стреляйте! Убить его…
        Самозванец переглянулся с персоналом и подошел поближе.
        - Кэвин, - сказал он. - Я вижу, вы утомлены. Это не удивительно - столько стрессов. К сожалению, я вынужден отстранить вас от работы.
        И приблизившись к уху Слона, сказал уже тише:
        - Я больше в твоих услугах не нуждаюсь…
        В дверь позвонили, когда Стас был в душе.
        - Сейчас… - недовольно пробурчал он себе под нос, нашаривая рукой полотенце.
        Позвонили еще раз. И еще. Довольно бесцеремонно и настойчиво.
        Стас вылез из ванной, обернулся огромным махровым полотенцем, и, истекая струйками воды, в клубах пара зло пошлепал к двери. Глянул в глазок и лениво открыл дверь.
        - Почему я не удивлен, что это вы… - сказал Стас и направился назад, в ванную.
        В прихожую неспешно вошли два крепко сбитых человека, неброско одетых, подтянутых, с какими-то неуловимо схожими выражениями лиц. Один из них, что был помоложе, тихонько прикрыл дверь, и оба прошли в большую комнату, не утруждая себя дилеммой - снимать или не снимать в гостях обувь. Оба уселись в просторные кресла и без особого интереса, но как-то, со знанием дела, оглядели помещение.
        Через минуту к ним вышел Стас, уже в джинсах и майке. Нельзя было сказать, что выглядел он недовольным. Скорее, заинтригованным. Он усмехнулся, покачал головой и плюхнулся на диван, с удобством закинув ногу на ногу.
        - Ну, - с ехидством сказал он. - И чем я обязан визиту представителей наших славных…
        - Не надо, - резко произнес тот, что был постарше, - давайте к делу…
        - А какие у меня с вами дела? - нарочито удивленно произнес Стас. - Я теперь вообще, можно сказать, не у дел. Работал активно, честно, секретов родины направо и налево не продавал, а значит, и претензий особых ко мне у вас быть не может…
        - А у нас пока и нет к вам претензий, - сказал старший. Молодой внимательно слушал своего товарища, время от времени медленно переводя взгляд на Стаса. - Мы пришли, чтобы вернуть вам работу.
        Стас нервно хохотнул. Затем посерьезнел и с подозрением уставился на визитеров.

…Он никак не мог понять этих людей. Даже не этих двоих конкретно, а вообще - тех, кто работает в их системе. Умом он понимал, что парни делают важное дело, что они отвечают за безопасность страны. Да, все так, в этом была самая, что ни на есть, объективная правда. Вот, и Челнок, они добыли, и самые важные сведения, что помогли сэкономить годы работы и спасти от ненужных жертв на начальном этапе. А еще раньше они раскрыли перед учеными секреты атомной бомбы, чем, возможно, спасли миллионы жизней. И важность их работы невозможно оспорить. Да и не будет никто это делать.
        Только вот, несмотря на все эти факты, сидящие перед ним люди вызывали иррациональное чувство страха, брезгливости и неприятия. Словно были извлеченными из-под обломков «летающей тарелки» зелеными и склизкими инопланетянами. Может, этот эффект, производимый сотрудниками спецслужб, был даже полезен для их работы. Для пущей убедительности. Только вот Стас испытывал непреодолимое желание выпроводить гостей побыстрее, после чего открыть окна, пропылесосить и заново принять душ…
        Конечно, эти ребята, собственно говоря, и открыли ему глаза на существование человеческих вселенных, на новые, невероятные возможности, допустили, в конце-концов, к безумно интересной работе. Но, с другой стороны, все к чему прикасались эти крепкие, с набитыми костяшками, руки, всегда превращалось в… Черте во что превращалось.
        Отправившись в свой вынужденный отпуск, Стас получил, наконец, возможность очистить мозг от ставших рутиной чудес, и, наконец, хорошенько поразмыслить над происходящим в его собственной жизни. Трудно было смириться с мыслью, что живет он не в стационарной и надежной Ньютоновской Вселенной, и даже не в продвинутой и хитроумной Вселенной Эйнштейна, а в затуманенном водкой сознании какого-нибудь забулдыги из «более верхнего» мира… Хотя, по сути, эти мысли имели всего лишь теоретическое значение.
        Волновало появление в нашем, все-таки, довольно привычном мире, таких странных штуковин, как эти самые Челноки. И сомнительные дары эти пришли в руки ученых из тех же самых рук, что и атомная бомба.
        Что знали они теперь о Челноке?
        Ничего. Кроме некоторых его практических свойств. И после общения со своим странным гостем, Алексом, Стас утвердился в мысли, что ничего хорошего эта вещица людям не сулит…
        Так же, как не сулит ничего разумного, доброго и вечного этот неожиданный визит его давнишних покровителей и надзирателей в одном лице…
        - Замечательно, - сказал Стас. - В этом месте я, наверное, должен запрыгать от радости и с благодарностью пожать вам руки. Только что-то мне подсказывает, что пришли вы ко мне неспроста. Что-то стряслось, и я вновь стал вам необходим, верно?
        - Вам не откажешь в проницательности, - сдержанно улыбнулся старший.
        - Да, господи, какая там проницательность? - пожал плечами Стас. - Просто я прекрасно себе представляю мотивы, двигающие вами. Если люди для вас всего лишь винтики - а это так и есть, то смазывать и подкручивать целесообразно только те, что не выброшены на свалку за ненадобностью…
        - Красиво излагаете, - спокойно сказал старший. - Не буду спорить. И поверьте, если вы будете работать, как следует, то и со смазкой проблем у вас не будет…
        - Звучит довольно двусмысленно, - фыркнул Стас. - Впрочем, плевать. Что там случилось, и что вам от меня нужно?
        Гости замялись и обменялись вопросительно-утвердительными взглядами. Теперь заговорил молодой:
        - Такое дело… Пацан этот… Никита. Так вот, в последний раз он вынырнул с неделю назад. И с тех пор от него ни слуху, ни духу. Пытались вызвать его для очередного нырка - не отозвался. Связались с матерью - через школу, конечно, - та очень удивилась, сказала, что тот с ребятами в поход уехал. А нас не предупредил. Специалисты говорят, очень на него не похоже. Странная история…
        - Действительно, не похоже на него, - пробормотал Стас. - Может, случилось что? Может, просто надоело ему все? В конце-концов, он же мальчишка, мало ли что ему в голову придет…
        - Вы-то сами верите в то, что говорите? - поинтересовался старший. - Вы же с ним в основном работали. Скажите, мог он так поступить? Просто по-тихому скрыться? Он ведь знает, какие средства затрачены на его подготовку, и, вроде, паренек ответственный…
        - Вообще-то, не знаю, - признался Стас. - Еще раз повторяю: это действительно странно…
        - Вы должны найти его и выяснить, что происходит, - сказал молодой.
        - Как я его найду? - развел руками Стас. - Я, что, по-вашему, - оперативник?
        - Коллега не совсем точно выразился, - скривился старший. - Мы его найдем. А вы - вернете его, так сказать, в лоно… И выясните, в чем дело…
        - И это все проблемы? - спросил Стас.
        - К сожалению, нет, - сказал младший. - На Никитиного хозяина покушались…
        - Не понял…
        - Нашего подопечного, Николая Громина, физика, пытались убить, - сказал старший. - Его чудом спасли. Погиб сотрудник охраны. Вы понимаете, что это значит?
        - Нет, черт возьми, как я могу это понять? - потряс головой Стас.
        - Это значит, что у Копателя ничего не вышло, - пояснил старший. - И его работодатели решили действовать по схеме «так не достанься ты никому!». По крайней мере, на это очень похоже.
        - А ваш пацан, видимо, знает, что происходило в гостевом мире Громина, - добавил младший. - И не хочет делиться информацией. А вы представляете себе уровень секретности и значимости этого объекта…
        - Так что не будем тратить времени на разговоры, - сказал старший. - Все обсудим по дороге…
        - Постойте! - сказал Стас. - Я еще не давал своего согласия…
        - А его разве кто-то спрашивал? - удивился старший.
        Стас разозлился. Что они о себе мнят, в конце-концов?! Что они супермены? Что мир вертится только вокруг интересов их скандального ведомства? Что каждое их
«предложение» является уникальным шансом для счастливчика, к которому оно адресовано?
        Визитеры терпеливо ждали слов Стаса. Стас понял, что те, видимо, не оставляют ему выбора. И альтернатива принятию данного предложения может быть довольно неприятной. Но, с другой стороны, стоило и поторговаться…
        - Скажите, - произнес Стас. - А Батхед, он, что, тоже отстранен от дел?
        - Что еще за Батхед? - нахмурился, вспоминая, старший. - А, психолог, что ли? Да, отстранен одновременно с вами, находится под наблюдением. А почему вы спрашиваете?
        - Я хочу, чтобы его тоже восстановили на прежней должности, - сказал Стас.
        - Зачем? - пожал плечами молодой. - В штат уже взяли нового психолога. Говорят, очень даже неплохого…
        - Это мое условие, - твердо сказал Стас. - Без него я не вернусь. Только не говорите, что этот винтик вам будет трудно вкрутить обратно. Тем более, что он - очень ценная деталь нашего механизма…
        - Не продолжайте, - поднял руки старший. - Это не такая проблема, и она не стоит потраченных слов. Я постараюсь его вернуть…
        - Тогда я постараюсь помочь вам, - парировал Стас.
        Старший глубоко и как-то устало вздохнул:
        - Ну, почему у вас такое отношение к нам? Почему вы, ученые, всегда смотрите на нас, как на каких-то врагов? Неужели вы не понимаете, что мы с вами делаем одно и то же дело?
        - Дело-то может, и одно, - криво улыбнулся Стас. - Но методы…
        В Конторе на первый взгляд все было по-прежнему. Но, в то же время, угадывалась какая-то неуверенность, нервозность. И, надо признать, поводы для этой нервозности были. Один из ведущих ныряльщиков, Денис, никак не мог выйти из состояния глубокого сна. Врачи неуверенно заговорили о коме. В купе с исчезновением другого ведущего ныряльщика, Никиты, все это выглядело в довольно неприятном свете. Создавалось ощущение, что ТАМ, в кажущемся отсюда таким близким, а в действительности - невероятно чужом и неведомом - мире, произошло нечто непредвиденное и необъяснимое.
        Странно при этом было видеть вполне сносно себя чувствовавшего Громина, в чьем внутреннем мире и происходили предполагаемые катаклизмы.
        Так или иначе, в деятельности Конторы назревал серьезный кризис.
        По последним данным на территории страны прекратилась активная деятельность вражеских ныряльщиков. Копатель не проявлял никаких признаков жизни, будто его перестали интересовать дармовые секреты, спрятанные в головах ученых. Конечно, это могла быть всего лишь временная пауза. Но наступила она уж очень внезапно, странным образом наложившись на ослабление персонала управления. Создавалось впечатление, будто Копателю стало попросту неинтересно играть с ослабленным противником…
        Для того, чтобы хоть как-то прояснить для себя ситуацию, сразу же по возвращению, Стас собрал закрытое совещание.
        Совещание это было весьма странного состава. Помимо Стаса присутствовали психолог Батхед, ныряльщик Лиза и, впервые за всю историю конторы, сам объект исследования и защиты - известный в узких кругах физик Николай Громин. В последний момент выразил желание поучаствовать в этом совещании представитель руководства, известный в Конторе под успокаивающе-домашним псевдонимом Дядька. Зная же о нем гораздо больше прочих, Стас сразу же предположил, что совещание грозит перейти во внутреннее расследование. Если не в банальный допрос.
        Это было очень странное совещание.
        Начать с того, что собраться решили в заброшенном песчаном карьере. Вернее, так решило руководство, очевидно уже не надеясь на технические средства борьбы с возможным прослушиванием. Такой выбор маскировки Стас немедленно отнес к общему состоянию неуверенности в управлении деятельностью Конторы.
        Сидели на старых деревянных ящиках дне огромного котлована, а где-то вне приделов видимости прятались бойцы из приданного охранения. Здесь Стас чувствовал себя куда более беззащитным, чем, скажем на прокуренной кухне Батхеда. Гулял коварный ветерок, грозя простудой и заставляя зябко ежиться. Хотя ежиться могли заставлять и довольно пугающие мысли.
        Однако предаваться рефлексиям времени не было, и Стас решил взять инициативу в свои руки.
        - Начнем с вас, Николай, - сказал Стас. - Как вы себя чувствуете?
        - Ничего, - нервно хохотнул тот, надвинув на лоб козырек бейсболки. - Нормально. А как я должен себя чувствовать?
        - А никто до сих пор толком не знает, как вообще «должен» чувствовать себя человек, во внутреннем мире которого орудуют ныряльщики, - машинально пожав плечами, ответил Стас. - Даже те, у кого похитили боксы с информацией, так ничего и не могут понять. Просто им кажется, что ничего из похищенного они никогда и не знали вовсе. Поэтому я спрошу напрямую: вы четко представляете себе собственные наработки по вашему, так называемому, «сублиматору фантазии»?анным на территории страны прекратилась активная деятельность вражеских ныряльщиков.
        - Я попросил бы - не вслух об этом! - прошипел Дядька, вытирая платком капельки пота с покатого лба («Неужели ему здесь жарко?», - мельком подумал Стас). - Кто гарантирует, что вокруг нет посторонних ушей?
        - Я полагаю, тот, кто так тщательно выбирал это уютное местечко для нашего разговора, - парировал Стас. - Так что вы скажете, Николай?
        Физик, не переставая странно улыбаться, огляделся по сторонам.
        - Вы знаете, - тихо сказал он Стасу, - мне кажется, на нас смотрят.
        - Кто?! - встрепенулся Дядька, протягивая руку к завернутой в махровое полотенце рации. Во взгляде его появился особый интерес, куда больший, чем в начале совещания.
        - А вон… - сделав страшные глаза, Громин осторожно указал в сторону пальцем. - Вот он. Видите, как смотрит…
        Все настороженно обернулись. На участников совещания из-за торчащих из песка валунов с любопытством смотрел рыжий мальчишка лет семи. Волосы его были всклокочены, все лицо - в песке, сквозь который сверкали часто моргающие глаза.
        - Вы не волнуйтесь, - успокаивающе произнес Стас. - Это, наверное, местный. Сейчас его проверят…
        - Нет, - пробормотал Громин, и взгляд его сделался испуганным, - он смотрит как-то не так…
        - Минутку, - поднял руку Батхед, и, пододвинувшись к физику, что-то убедительно зашептал тому на ухо, помогая себе активной жестикуляцией.
        Взгляд Громина сделался более осмысленным. Он кивнул, улыбнулся и погрозил парнишке пальцем. Малец немедленно вспыхнул и помчался прочь. Где-то в отдалении его бег был прерван возникшим из песка, как привидение, бойцом. До конца совещания у пацана будет вооружена до зубов нянька…
        - Идиотизм… - пробормотал Дядька, качая головой.
        Лиза приложила палец к губам, показав глазами на Громина. Дядька скривился. Стас между тем пытался вернуть беседу в нужное русло:
        - Спрошу еще раз, Николай: что там с вашим прибором? Вы в состоянии воспроизвести его мысленно его конструкцию и принцип действия?
        Николай задумался на некоторое время. И ответил:
        - Вполне. Только вот я решил, что, пожалуй, не буду его строить…
        - То есть? - нахмурился Дядька, - что вы имеете в виду?
        - То самое и имею, - пожал плечами Громин. - Не нужен людям это прибор. Ни к чему. Право же, незачем. Я тут подумал-подумал…
        - Что значит, «я тут подумал»?! - возмущенно поинтересовался Дядька. - Вас не для того к нам с охраной привезли, чтобы вы нам высказывали подобное. Под вас миллионы заложены! Наука на вас такую ставку делает! И не только наука… Мы ведь должны наверстать упущенное из-за этой самой «утечки мозгов»?
        - Должны, - согласился физик, ковыряясь в песке трухлявой веточкой.
        - Вы в рамках этой проблемы создавали свой прибор?
        - Ну, да… - вяло отозвался Громин, чертя на песке какие-то непонятные символы.
        - Так что же вы теперь назад пятитесь?! Давайте, доделывайте, и спасайте интеллект нации, мать вашу! Извините… Не заставляйте меня докладывать вашему непосредственному руководству…
        Громин как-то сник, выронил веточку и тихо пожаловался Батхеду:
        - По-моему, на меня решили надавить…
        - Да, что вы! - возмущенно воскликнул Батхед, - надавить на вас? Кто решил? Он?!
        И довольно бесцеремонно указал пальцем на Дядьку. После чего снова зашептал что-то на ухо этому странному ученому. Тот немедленно закивал, заулыбался. Стас почувствовал даже некоторую ревность к этой способности психолога сглаживать острые углы. Нет, не зря, все-таки, он притащил его обратно в Контору!
        Лиза тоже улыбнулась и принялась любоваться своими ногами. Ноги, признаться, были не очень, и огромные пыльные ботинки это только подчеркивали. Но Лизу это обстоятельство, видимо, не сильно смущало.
        Дядька же, напротив, похоже, весьма обиделся на странное секретничание по его поводу. А потому встал, заложил руки за спину и с каменным выражением лица пошел прочь. Однако не слишком далеко. Остановившись, он достал было сотовый телефон, но, видимо, вспомнив о режиме радиомолчания, положил обратно в карман пиджака. И принялся, нахмурившись осматривать местность…
        Стас почувствовал себя увереннее и решил вернуть себе инициативу в разговоре.
        - Николай, - сказал он. - Меня не очень интересуют ваши профессиональные дела. Меня волнует только ваша интеллектуальная безопасность. Значит, вы утверждаете, что чувствуете себя хорошо?
        - Как обычно, - ответил физик. - Когда мне не снятся страшные сны - тогда все вообще прекрасно, и работается замечательно… Есть кое-какие задумки, по сравнению с которыми этот сублиматор - просто чепуха…
        - Хм… Ну, да. Спасибо, - сказал Стас и повернулся к Лизе. - Теперь о тебе. Лиза, изложи, пожалуйста еще раз вкратце все, что произошло там, в гостевом мире Николая…
        - Ничего особенного, - пожала плечами Лиза. - Обычный, довольно неудачный нырок. Появились на планете, достаточно похожей на Землю. Следовали легенде молодоженов. Мне показалось, что я взяла след бокса. Он должен был оказаться в другой звездной системе. Мы с Никитой добрались туда местным транспортом. Ну, то есть, звездолетами… Сориентироваться на месте не успели - попали в локальный конфликт, пришлось раскрыться. Нас немедленно засекли сейверы. Местные сейверы оказались очень сильны, и нам ничего не оставалось, как вынырнуть. Поэтому на Копателя нам так и не удалось выйти…
        - С ума сойти, - мечтательно произнес Громин. - Звездолеты, планеты… Такие технологии, а вы какие-то боксы взад-вперед таскаете… Неужели трудно вытащить оттуда настоящую, стоящую научную информацию?
        Стас и Батхед переглянулись. Лиза хмыкнула.
        - Честно говоря, - медленно произнес Стас. - В вашем случае мы впервые столкнулись с миром, который в технологическом плане стоял бы на значительно более высоком уровне, чем наш. Может, это как раз связано с вашим талантом ученого…
        - Да бросьте, - махнул рукой Николай. Хотя было заметно, что тому понравилось упоминание о таланте.
        - Но добыть технологии из вашего внутреннего мира было бы не так просто, - продолжил Стас. - Только ваши реальные идеи, плод вашей собственной работы в этом мире оформляется ТАМ в виде боксов с информацией. Вынести же собственную информацию внутреннего мира можно лишь в виде абстрактных обрывков, чувственного восприятия. Но никак не в виде чего-то конкретного, имеющего практическое значение. И уж, тем более, это не под силу подросткам… Во всяком случае, пока это не удавалось…
        - Эх, мне бы туда… - хмыкнул Громин. - Уж я бы разобрался в этой абстрактной информации…
        - С помощью Челнока вы не можете попасть в собственную внутреннюю Вселенную. Это может сделать только другой человек. Впрочем, абстрактные образы и схемы вы и так получаете оттуда. Это, видимо, и есть человеческое воображение… Во всяком случае, какая-то связь тут прослеживается…
        - Да, да, - рассеянно сказал Громин, - мне рассказывали об этом…
        - И все же, схемы звездолетов и продвинутого оружия нам бы не помешали, - раздался задумчивый голос: к ним незаметно подошел Дядька. - Стас, я бы попросил вас заняться этим вопросом… С практической точки зрения…
        - Хорошо, мы снова поставим данную проблему перед техническим отделом, - не стал спорить Стас. - Сейчас же необходимо решить, как дальше действовать в рамках основной деятельности. Я имею в виду интеллектуальную безопасность…
        - Что значит - как? - недовольно произнес Дядька. - Все по-прежнему - ищите способных ребят, обучайте - и вперед. Тем более, что планы активной защиты остаются в силе…
        - Что значит - «активная защита»? - поинтересовалась Лиза.
        - Это значит, что и нашим «друзьям» настала пора тоже поделиться секретами, - сказал Дядька и, кряхтя, уселся на свой ящик. После чего извлек из лежащей рядом пухлой кожаной папки среднего размера фотографию. Которую и передал Стасу.
        - Не будет лишним сразу предупредить присутствующих об ответственности за разглашение информации, - многозначительно сказал Дядька.
        - Э-э, постойте! - возмутился Николай, неловко отмахиваясь. - Меня-то хоть не втягивайте в ваши дела! Я ничего не хочу знать о ваших секретах, я ничего не слышу…
        И он закрыл уши своими большими плоскими ладонями.
        - Ради бога, - озадаченно буркнул Дядька и скосился на психолога. - Только это не избавляет вас от необходимости находиться под нашим непосредственным контролем вплоть до окончательного обезвреживания Копателя. Кстати, на фото - он сам, собственной персоной…
        Лиза и Батхед немедленно вскочили и, пристроившись за спиной Стаса, жадно впились глазами в изображение. На их лицах немедленно пробежали целые волны сменяющих друг друга чувств - от удивления до недоверия и насмешки.
        - Он что - взрослый? - пробормотал Батхед. - Но это же… Нет, это ошибка. Или вы чего-то недоговариваете…
        - Он… Убогий? - дрогнувшим голосом спросила Лиза.
        - Инвалид детства, - кивнул Дядька, барабяня пальцами по лежащей на коленях папке.
        - А… Откуда информация? - с сомнением произнес Стас.
        Он не мог поверить, что внешность того, кого они с таким трудом искали, используя невероятные технологии, кто обладал такой хваткой и умением виртуозно управляться с чуждой ему действительностью и уходить от множества подготовленных ныряльщиков - пусть даже, всего лишь подростков - так легко стала известной спецслужбам. Нет, не так: дело не в том, легко это было или нет. Дело в том, что Копатель не мог быть обнаружен в принципе…А если его нашли - то почему бы тем же спецслужбам не устранить его физически? Да и не «деза» ли эта странная фотография?
        В этом ключе Стас и задал вопрос Дядьке.
        - Нет, это не дезинформация, - сказал Дядька, - источник крайне надежен. От него, кстати, в свое время мы и получили свой Челнок. Поэтому скажу главное - этот человек, которого мы считаем Копателем, уже промаркирован нашими людьми. То есть, по существу, сделано полдела. Осталось только осуществить нырок в его мир. И лишить его всяких способностей к интеллектуальному шпионажу. А заодно - добыть максимально подробную информацию о его подрывной деятельности. Что, где и как он уже провернул, какие планы вынашивает. Специалисты уже занимаются вычислениями характеристик необходимых нам боксов…
        Стас слушал вполуха. Спорить с Дядькой было трудно. Нельзя было с ним спорить.
        Но что-то во всем этом было не так. Все казалось неправильным и фальшивым…
        Стас шел назад, к микроавтобусу, позади всех. Он задумчиво смотрел, как подается под ногами песок, и зябко кутался в тонкую куртку. И тут он нашарил в кармане мятую бумажку. Достал, взглянул на нее. И вспомнил об Алексе.

«Он зовет на помощь, - подумал Стас. - И ему надо помочь. Я не могу не помочь человеку, который ищет Изначальный мир. Тому, у кого, в отличии от нас, есть четкий план - как разобраться во всем происходящем, в этих чудовищных хитросплетениях странных человеческих миров…»
        Но Челнок сейчас промаркирован Копателем. Промаркировать теперь указанного в записке хозяина не задут разведчики. Можно только представить, как нелегко им было поставить такой маркер. Кроме того - кого ему отправлять? Единственный, кому он доверил бы это дело, был пропавший Никита.
        Значит, необходимо убить сразу двух зайцев: найти Никиту и прижать Копателя…
        - Ух! - шумно вздохнул Стас. - Люблю я свою работу…
        Глава вторая
        «…Странное заболевание, поразившее столичных школьников, по мнению специалистов, не является вирусной инфекцией. Также главный санитарный врач страны опроверг слухи о массовом всплеске заболева емости вирусом иммунодефицита среди подростков.
„Эти слухи не имеют под собой никакого основания, - заявил он в своем интервью корреспондентам Первого канала. - Если какое-либо заболевание и имеет место, то его природа никак не может быть связана с известными современной медицине заб олеваниями, распространяемыми вирусами, бактериями и иными паразитами…»
        Интересно отметить, что главный санитарный врач предусмотрительно оговорился - „известными современн ой медицине“ заболеваниями. Так что, можно сделать вывод о некоторой неуверенности его позиции.
        С другой стороны, известный психиатр, доктор медицинских наук Н. С. Евпатьев утверждает, что данное массовое заболевание не является эпидемией. Это патология имеет исключительно психическое происхождение, и, возможно, связана с чрезмерным усердием чиновников от образования, что пытаются поднять интеллект школьников через непомерное увеличение учебной на грузки.
        „Все мы знаем, что главная нашего общества заключается в катастрофическом падении общего интелл ектуального уровня, - рассуждает доктор Евпатьев. - Но разве можно вытащить из ребенка талант щипцами? Эта бездумная политика и приводит к колоссальному стрессу у детей и массовым пси хическим расстройствам. Если не пересмотреть существующую политику в сфере образования - нас ждут всплес ки разного рода психоза и посильнее…»
        Интересно, что по данным из достоверных источников к изучению проблемы подключились также п равоохранительные органы. А это ставит под сомнение все сказанное медиками.
        Так с какой же бедой столкнулось наше общество на этот раз?“
        „Как сообщила сегодня пресс-служба управления ФСБ столицы, эпидемия странного психического заболевания локализована в пределах нескольких г ородских кварталов. Каких именно - не сообщается в интересах следствия. Как предполагают, данное психическое расстройство может быть вызвано так же и вследствие применени я предполагаемыми террористами некоторых видов химического оружия. Еще раз подчеркнем: версия теракта - всего лишь одна из пяти рабочих версий, проверяемых при данном расследовании“.
        „Один из медицинских работников, сотрудничающих с органами ФСБ при проведении расследования шокировавших всех слу чаев массового проявления аномального психического заболевания, который пожелал остаться неизвестным рассказал нам следующее.
        Данное заболевание совершенно неизвестно современной медицинской науке. Причем в этом мнении сходятся представители совершенно разных областей медицины - начиная с психиатрии, заканчивая хирургами, специализирующимися на заболеваниях нервной системы и головного мозга. Симптомы данной болезни поразительны и страшны одновременно: ребенок остается полностью физически здоровым, его организм нормально реагирует на физические раздражители, но при этом создается впечатление, что в данном теле совершенно отсутствует личность…
        Звучит пугающе, не правда ли? Заметим только, что доносим до телезрителей только ту информацию, которую нам предоставили свидетели происшедшего. До сих пор никто из корреспондентов нашей телекомпании не был допущен для съемок
        на месте событий. Дело в том, что в районе так называемой эпидемии объявлен карантин вплоть до полного выяснен ия причин всего происшедшего с детьми“.
        „… о сведениям из достоверных источников в зоне карантина отмечены случаи вандализм а и мародерства. Предположительно действует молодежная банда из близлежащих кварталов. Подростки занимаются грабежами магазинов, а также терроризируют ровесников. Почему с данным явлением не могут справиться органы внутренних дел - остается не ясным“…
        „Тревожная информация пришла сегодня из зоны карантина. По неподтвержденным сведениям пятеро бойцов ОМОНа, из задействованных в операции по обезвреживанию опасной молодежной банды, были поражены неизвестным психическим заболеванием, которому ранее были подвержены только подростки данного района. Это первый зафиксированный случай заболевания среди взрослых. Напомним, что данное психическое заболевание характеризуется полной потерей признаков личн ости, и на сегодняшний момент не является излечимым…»
        Стас с трудом оторвался от чтения сводок. Все это выглядело каким-то бредом. Нельзя сказать, что он знал Никиту, как облупленного, но представить, что тот встанет во главе молодежной группировки… И эти странные психозы… Хоть на куски режьте - все это как-то связано с его последним нырком. Определенно - тот сильно изменил Никиту. Его мать тоже стала замечать странности в сыне…
        Но все это лирика. Проблема в другом: почему опытные и всесильные спецслужбы не могут справиться с каким-то мальчишкой? Неужели он стал настолько опасен? И что это за дикая „болезнь“? Создается впечатление, что Никита, нырок и эта массовая амнезия - звенья одной цепи…
        Так или иначе, время поджимает. Маркер на цели не может держаться слишком долго.
        Стас вдруг вспомнил свой визит в закрытую клинику, который ему организовали его знакомые из разведки.
        Зрелище предстало ему жутковатое и тревожное. Эти самые „больные“ вовсе не выглядели больными. Нет, это слово сюда не подходило. Это называется по-другому.
        Они просто не выглядели живыми.
        Они стояли и смотрели на него - одинаковые в своем равнодушии, каком-то обреченном спокойствии, в своих жутких белых пижамах. В любой лабораторной крысе было больше живой души, чем в этих биологических автоматах, что остались на месте пораженных недугом людей.
        Он сказал - „живой души“? Что-то отчаянно просилось на ум, какая-то мысль пыталась пробиться через мешанину несвязных мыслей…
        Нет, ничего. Пустота…
        В кабинет ворвалось какое-то взмыленное и взлохмаченное тело. Оно немедленно опрокинуло со стола огромную кипу бумаг, с чертыханием споткнулось и, потеряв равновесие, ухватилось за монитор компьютера. Стас все-таки успел вырвать из скользких лап падающий монитор, и разрушения не переросли в разряд катастрофических.
        - Что случилось, Батхед? - раздраженно воскликнул Стас, окидывая взглядом принесенный психологом хаос.
        - Да, вот, кофейку зашел попить… - подымаясь с пола, пробормотал Батхед. - Что-то я нервный стал в последнее время…
        - Может, пора перестать пить кофеек в рабочее время? - пробурчал Стас, собирая раскиданные листки сводок. - Тебе бы успокоительное не помешало…
        И без того путаные мысли окончательно разбежались по углам, и остаток рабочего настроя смыло окончательно. Стас бросил на стол скомканные сводки и плюхнулся в кресло. Перед ним на стуле виновато сидел Батхед. Впрочем, с таким взглядом, что сердиться на того не представлялось никакой возможности.
        - Ну, кофейку, так кофейку, - махнул рукой Стас. - Делай, раз уж предложил…
        Пили кофе, вяло трепались. Все-таки, треп на работе - совсем не то, что на ночной кухне. Нет здесь этого особого, знакомого, наверное, только русским, особого мистического кухонного ощущения. Будто готовятся на ночных кухнях не только борщи да кофе, но и особенно аппетитные мечты, свежие идеи и горячие мысли. Наша кухня - это что-то вроде тысячекратно разбитого на мелкие пазлы кухонь английского парламента. Видимо, как и в методах ведения войны, наша политика пропитана древним скифским духом - партизанщиной и заговорщиной.
        - Знаешь, Стас, у нас большие проблемы, - сказал Батхед, прихлебывая кофе из большой кружки с золотой надписью „Татьяна“ (что за Татьяна? Откуда? Непонятно).
        - Я не успею подготовить к сроку ни одного нового ныряльщика, - продолжил Батхед. - Надо посылать Лизу. Или Русика.
        - Отпадает, - махнул рукой Стас. - Слишком опасное дело, чтобы посылать Руслана. И одну Лизу - тоже никак нельзя… Нужны еще двое новых.
        - Отпадает, - парировал Батхед. - Ты же знаешь, что бывает с неподготовленными…
        - Знаю, - буркнул Стас, - потому и пытаюсь выцепить обратно нашегот Никиту…
        Батхед задумчиво достал из распечатанной пачки печенье и макнул его в кофе. Вынул, посмотрел, как стекает с того коричневатая жидкость, снова опустил в кофе. Наконец, кусок печенья, разбухнув, отвалился и плюхнулся в кофе, расползаясь по поверхности.
        - Это отвратительно, - сказал Стас.
        - Да, ситуация… - согласился Батхед.
        - Я не верю в то, что Никиту удастся вернуть. С ним явно что-то не так. После возвращения из мира этого странного Громина, он совершенно не похож на себя. Все эти банды, грабежи. Эти сумасшедшие… Как будто подменили его…
        - Согласен, - кивнул Батхед. - И здесь решение только одно.
        - Ну? - недоверчиво поднял бровь Стас. Он уже не верил ни в какие решения. Все могло быть только еще хуже.
        - Надо делать ныряльщиками взрослых.
        Стас поперхнулся кофе. С досадой поставил на стол и отодвинул от себя кружку.
        - От кого угодно мог ожидать такие речи, но только не от тебя! - сказал Стас. - Ты ведь психолог! Ты ведь прекрасно владеешь вопросом…
        - И именно поэтому я и говорю об этом! - азартно возразил Батхед. - Давай, еще по кофе, а?
        - Мне хватит. И тебе, я думаю тоже, - произнес Стас.
        - Нет, мне можно, - с таинственной улыбкой заявил Батхед. - Ведь именно я рождаю необычные идеи, верно?
        - И что же здесь необычного, - пожал плечами Стас. - Применить Челнок к взрослым и снова пополнить армию сумасшедших? Знаю, проходили уже…
        - Вот! - значительно поднял указательный палец Батхед. - Вот то-то и оно! Косность мышления! Вот все они, взрослы6 мнят себя стоящими на более высокой ступеньке умственного развития. А по сути - попросту топчутся на месте. Более того, ничего не желая замечать вокруг себя, катятся вниз…
        - Постой, что ты хочешь сказать?
        - Да то, о чем и говорил всегда, когда пытался объяснить эту невозможность для взрослых путешествовать по человеческим вселенным. Интеллект взрослого совершенно не гибок. Он - словно застывшая глина, та, из которой в детстве можно лепить все, что угодно. Нырок просто ломает его, оставляя часть рассудка где-то там, в чужом мире. Отсюда, кстати возникла еще одна моя теория…
        - Что за теория?
        - Разве я не рассказывал? Про душевнобольных. Я готов утверждать, что значительная часть из них больны вовсе не по тем причинам, которые приписывает им наша психиатрия. В конце-концов, она не знакома с теорией нырка… Так вот, мне кажется - они просто напросто нашли свой путь в какой-нибудь из внутренних миров. И - не смогли выбраться полностью. Шизофрения - типичный пример…
        - Тебя послушаешь - сам потом не выберешься. Чувствую, с моими проблемами скоро увезут меня отсюда - связанного, взлохмаченного и беззаботно хохочущего…
        - Не все так плохо, старик! Выше нос!
        - Погоди. Ты так и не объяснил толком, как видишь себе безопасный нырок взрослого?
        - А никак, - развел руками Батхед. - Ты же знаешь - взрослый не может…
        - Твою мать, Батхед! - разозлился Стас. - Что ты меня за дурака держишь?!
        - Да успокойся, старик! Дай мне договорить до конца. Взрослый - не может. А ребенок - может.
        - Да это все знают! Кому ты это рассказываешь? Сколько можно - из пустого впорожнее…
        - Ну, а если все знают - почему не сделают один простой вывод?
        - Батхед, ты и впрямь решил свести меня с ума? Какой отсюда может быть вывод? Взрослый - это взрослый. Ребенок - это ребенок…
        - Ответ неверный, - покачал головой Батхед. - И случай с Копателем это еще раз подтверждает. Вывод следует другой.
        Чтобы стать ныряльщиком, как дети, надо самому стать ребенком…
        Никита открыл глаза. Прислушался к собственным ощущением. Вроде бы ничего и не произошло с того момента, как ему приказали закрыть глаза. И над головой по-прежнему был белый больничный потолок.
        - Как мы себя чувствуем? - поинтересовался знакомый голос. Голос звучал несколько напряженно и не очень уверенно. Но принадлежал, однозначно, Доктору.
        - А… А вы когда начнете, Доктор? - спросил Никита, и почувствовал, что у него что-то с голосом.
        Он повернул голову и увидел на соседнем кресле, почему-то слева, а не справа от себя, незнакомого мужика. Напрягши память, он вспомнил, где уже видел этого мужика.
        В зеркале.
        Никита быстро поднял к глазам руку. Пальцы, торчащие из белоснежного рукава, были тонкими, но крепкими. На одном из них примостился массивный золотой перстень. Таковой привычки за собой Никита до сих пор не замечал.
        - Все… получилось? - хрипло спросил Никита.
        - Этот этап - видимо, да, - осторожно улыбнулся Доктор. - Но, что будет дальше, зависит только от тебя… От вас, кэп…
        Доктор почтительно склонился. И Никита прямо физически почувствовал, что от него теперь, действительно, стало зависеть гораздо больше, нежели прежде.
        - А где… Сам кэп Хантер? - поинтересовался Никита и ткнул пальцем в сторону сопящего рядом мужика. - Он - вот в этом, моем бывшем теле?
        Доктор с довольным видом рассмеялся:
        - Ну, нет! Это было бы слишком просто!
        - Вы же сказали, что поменяете нас местами! Что это вам необходимо для продолжения экспериментов…
        - Но ведь все так и есть! - всплеснул руками Доктор и самодовольно упер руки в бока. - Я и поменял вас местами, так как задумывал сам, и как хотелось любезному кэпу, будь он неладен…
        - Вы хотите сказать…
        - Да! Он занял ваше место в вашем собственном мире. У него там, видите ли, планы…
        - То есть, он - в моем настоящем теле?!
        - Можно сказать так. Но поскольку, возвращаться ему теперь некуда - его прежнее место занято, то теперь то тело - скорее всего, уже его надолго…
        - Но мы так не договаривались! - взорвался Никита, и, соскочив с кресла, из-за голенища выхватил массивный нож с зазубренным лезвием. Чисто рефлекторно, чему и сам тут же удивился. Как и той вспышке ярости, что только что так внезапно на него нахлынула. Для Доктора такая реакция, видимо, тоже стала неожиданностью. Он попятился, бормоча несвязные оправдания:
        - Но, кэп… Вы ведь и не спрашивали подробностей… Я должен был отправить этого… первого кэпа в верхний мир… Так он требовал. Но ведь я хотел, как лучше! Чтобы он больше не смог сюда вернуться! Чтобы он перестал воровать у меня таким трудом накопленный экстракт! Он, что думал - мне нужно столько сырья только для того, чтобы перебросить его банду в верхний мир?! Чтобы обеспечить этого негодяя бессмертием и неограниченными ресурсами?..
        - Ах, вот в чем дело! - прищурился Никита и острием ножа ловко приподнял подбородок Доктора. - У вас тут, я гляжу, в полном разгаре передел вашего мерзкого богатства?! А то, что ко мне домой, к моей матери вместо меня заявится этот мерзавец, тебя не волнует?.. Черт, о чем я спрашиваю? Как тебя, гад, может волновать судьба одного человека, если ты губишь жизни сотнями! А ну-ка, вырубай свой чертов сублиматор, быстро!
        Но Доктор уже пришел в себя и с мерзкой улыбкой двумя пальцами отвел лезвие от горла.
        - Прошу не забывать, кэп, - процедил он. - Что у меня в руках вот это…
        Он показал знакомый Никите прозрачный кубик. После чего резко захлопнул кулак. Словно мышеловку. И произнес:
        - Один миг - и тебя не станет. Только прибавится немного энергии в моем накопителе. Я держу тебя в этом теле только с одной целью - чтобы ты не дал вернуться в него настоящему кэпу…
        Слово „настоящий“ Доктор произнес с издевкой, словно подчеркивая условность Никитиного существования. Это было весьма неприятно. И растворяться в отвратительном экстракте ужасно не хотелось.
        Доктор бочком отошел к стене и продолжил уже более уверенно:
        - Я только хочу, чтобы ты продолжал грязное дело своего хм… предшественника. Будешь добывать мне сырье, а я буду делать все так, чтобы здесь никто ни о чем не догадался. Я спас тебе жизнь. Чем и выполнил условия нашего договора со своей стороны. Теперь вы, сударь, как настоящий джентльмен удачи, должны отплатить мне взаимностью…
        Доктор засмеялся счастливым смехом настоящего негодяя. Никите оставалось лишь в ярости сжимать кулаки.

…Никита вышел из клиники в отвратительном настроении. Это видимо сразу почувствовали товарищи по оружию, что ждали его возле открытого джипа. Они расступились перед ним, а некоторые даже вжали головы в плечи, словно ожидая удара.
        - Как прошла разведка? Вы были там, кэп? Что это за мир? Он похож на этот? - робко поинтересовался седой Гарри. Гарри? Он, что вместе с телом унаследовал не только простейшие рефлексы, но и часть памяти?
        - Ты задаешь слишком много вопросов. Все не так просто, - буркнул он. - Мало экстракта. Нужно еще сырье. Много сырья…
        - Так ведь Док говорил, что достаточно, - возразил Сэм.
        - Брехун этот Док, - сплюнул Никита. - Все, хватит вопросов. Я устал.
        - Так куда едем?
        - Домой! - хрипло приказал Никита.

…На этот раз хоромы на баке разбитого парусника произвели на Никиту совсем иное впечатление, чем в первый раз. Все-таки, странное у человека восприятие действительности: обитель грозного врага часто выглядит как величественный замок. Свое же собственное жилище порой ощущаешь грязной конурой.
        Вот и сейчас Никита с недоумением смотрел на подернутую окислами металлическую посуду, грязные скатерти и занавески, оплывшие свечи в кособоких подсвечниках и с отвращением думал о том, что это место может стать для него обиталищем на совершенно неопределенный период времени…
        - А где Лиза? Элизабет? - спросил Никита у старого пирата.
        - Так вы ж сами отправили ее куда-то, - удивленно ответил тот. - Со вчерашнего дня не видали…
        - Ладно, свободен, - небрежно бросил Никита и повалился на груду пышных подушек.
        Лежать оказалось крайне неудобно, и Никита долго ворочался. Пока не догадался снять широкий и жесткий пояс с неимоверно тяжелой кобурой. Проблемы проблемами, однако следовало и отдохнуть немного. На столе стояло несколько початых бутылок вина вполне современного вида, что не очень гармонировало со старинным антуражем. Никита в вине не разбирался. Более того, он никогда в жизни не пил ничего крепче пива. Но сейчас появилось совершено непреодолимое желание напиться. Уже протягивая руку за бутылкой, Никита подумал, что это не он хочет пьянства - это просыпаются дремучие рефлексы пиратского тела.
        Ощущение оказалось довольно забавным. Хотя вкус пива ему нравился больше. Никита встал и прошелся по капитанской каюте, с удивлением отмечая про себя, что его действительно шатает, как тех алкашей, на которых он всегда смотрел с презрением.
        Это наблюдение повеселило Никиту. Он рассмеялся и принялся бубнить под нос невнятную мелодию. Взгляд его упал на висевшие на деревянной стене в виде коллекции сабли, палаши и шпаги. Он протянул руку и со второй попытки ухватился за ребристый эфес. Дернул на себя.
        - Не хватает только п-попугая, - сказал себе Никита. - Я бы назвал его Флинтом. Нет, лучше… Лучше - Звездолет! Попугай Звездолет! Птица говорун… Сидит в клетке…
        Никита присел на край стола и задумался.
        - В клетке… Кто у нас сидит в к-клетке? А-а!..
        Он погрозил пальцем невидимому собеседнику.
        - Копатель, хватит сидеть в клетке! Я тебя выведу! Тс-с… Я тебя выведу на чистую воду!
        Держа в одной руке бутылку, а в другой - шпагу, Никита ногой распахнул дверь и, качаясь, вышел на палубу.
        - Полундра! - заорал он. - Всех н-на рею!
        Он проследовал мимо оторопевшего охранника и буквально рухнул по трапу в трюм. Разразившись самой нормальной, славянской, а отнюдь не рафинированно-пиратской, бранью, он встал и пошел уже знакомым путем. Но на этот раз, конечно, совершенно не таясь.
        Его снова встретили бездушные тоскливые взгляды.
        - Ну, - промычал Никита, - и чего вы смотрите, бедолаги? Чего вас тут д-держат, раз на О-отеле столько места пропадает? Ничего, я вас вытащу. Я и тебя вытащу, Копатель! Хоть ты, скотина, и вражья морда, твою мать… Боже, какая же здесь вонь…
        Его вырвало. Никита почувствовал себя странно, легко и отвратительно одновременно.
        - Эй, Копатель! Ты чего там приумолк? Давай, выходи, это твой бывший сокамерник. Вместе выпьем… Ты удивлен, не так ли?
        Никита смотрел светил масляным фонарем в глубь тесной каморки, а там, сжавшись от ужаса, сидел такой знакомый, и в то же время - совершенно незнакомый человек.
        - Эй, Копатель! Ты чего? Ты испугался? Постой, ты же ничего не боишься! Это я, Никита! Четно! Я…
        - Не убивайте меня! - запричитал человек. - Не надо! Я ничего не делал…
        Никита только сейчас понял, что не перестает водить у носа человека инкрустированным острием своей шпаги. Он усмехнулся и с третьей попытки засунул шпагу в ножны.
        И тут случилось неожиданное.
        В ухе пискнуло, а перед глазами вспыхнула яркая оранжевая точка. Никита отпрянул назад.
        - Что за черт?! - изумлено пробормотал он.
        Это был давным-давно забытый контроллер! И он указывал на непосредственную близость бокса!
        В голове моментально наступила кристальная ясность. Он совсем забыл о том, зачем явился сюда! Он забыл, что является ныряльщиком, и что способен в любой момент вынырнуть! Видимо, это уже успел сделать до него Копатель, когда Отель оказался в подходящем районе этой Вселенной. Ведь смог же отсюда отправиться «наверх», в его тело, кэп Хантер…
        И он тоже мигом вынырнет, но сначала…
        - Руки протяни! - прорычал Никита.
        Человек быстро поднял свои тощие руки. В одной из них он нервно сжимал переливающийся оранжевым кубик. Так вот, что было боксом! Выходит, Копатель уже давно подобрался к нему! Но, черт возьми, почему же он не утащил бокс вместе с собой?!
        Никита вырвал кубик из рук человека. Тот только жалобно ойкнул и затих. Теперь надо было сосредоточиться. И спокойно вынырнуть…
        Ничего не вышло!
        Черт, но почему?! Никита зарычал от злости. Конечно, проклятый доктор знал, что делал, отпуская его «на волю». Куда ему выныривать, если его тело занял проклятый пират?!
        Никита запустил бутылкой в борт. Та разлетелась на кучу мокрых осколков. Грязно ругаясь, Никита отправился в свою каюту. Он сильно устал за первый день своего пиратства…
        А через несколько минут после ухода расстроенного Никиты напуганный человечек вдруг перестал бормотать и вздрагивать в своем грязном углу. Он потряс головой, улыбнулся и с наслаждением хрустнул костяшками скрещенных пальцев.
        - Как же я люблю это дело, - сладко сказал человек. - Однако… Куда же он подевался?
        Человек принялся беспокойно шарить руками по грязному полу.
        - Ну, вот, - бормотал он. - Ни на минуту нельзя расслабиться. Нейронавт задрипанный… Кто же мог его забрать? Эй, вы, молчаливые индейцы, не видели, кто приходил ко мне, когда я был, так сказать, не в себе? Что не понимаете ничего? Неудивительно. Я тоже ничего не понимаю…
        А безгласные фигуры продолжали смотреть на него своими пустыми немигающими глазами…
        Стас принимал душ, когда в дверь позвонили.
        - Да что же это такое?! - возмутился Стас. - Они что же, следят за мной? Это такой психологический прием, что ли, - нарочно застать меня без трусов?! Совершенно беззащитного и открытого, так, что ли?!
        В дверь позвонили снова. Прочем, довольно неуверенно. Будто передумали на половине нажатия на кнопку звонка. Стас спокойно закончил мыться, не торопясь, вытерся, оделся.
        И только после этого направился к двери.
        Посмотрел в глазок. Увиденное ему не понравилось. Там стояли два человека. Худой и пухлый. Оба как-то нелепо одеты, дико пострижены. С совершенно идиотскими выражениями на лицах. Судя по всему, какие-нибудь попрошайки.
        - Кто вы? - спросил через дверь Стас. - Чего надо?
        Его поразила реакция стоящих за дверью. Казалось, их потрясли сами звуки его голоса. Они бросились, вроде бы, наутек, но наткнулись друг на друга. Отчего треснулись головами и зашипели от боли.
        Несмотря на неприязненное отношение к непрошенным гостям, Стас, хмыкнул: зрелище было на редкость забавным. Внутренний голос подсказал - эти двое вполне безобидны.
        - Так чего надо? - повторил свой вопрос Стас.
        Двое за дверью благоговейно содрогнулись. Как дикие ходоки, к которым обратился непосредственно сам Владимир Ильич.
        - Скажите, - проблеял худой. - Вы - Стас-с?
        Стаса особенно поразило это протяжное «с-с» на конце его имени, произнесенного со священным трепетом. Такого он еще не слышал. Он был заинтригован.
        - Ну, допустим, - немного смягчился Стас. - И что из этого?
        Двое за дверью переглянулись. И вдруг упали на колени, и, обнявшись, зарыдали. При этом что-то невнятно причитая и воздевая к потолку руки со скрюченными пальцами.
        Стас почувствовал себя неловко. Не то, чтобы он сильно сочувствовал непонятным эмоциям этих чудаков. Просто он впервые видел такое искреннее и неподдельное счастье вперемешку со слезами и соплями у двух вполне крепких мужиков. Особенно его смутила связь этих эмоций с его именем.

«Может, какие родственники? Из Оленегорска, что ли? - неуверенно подумал он и, сняв с предохранителя, засунул за провисшую резинку трусов личный «макаров». После чего открыл дверь.
        То, что произошло следом, поразило его не меньше, чем все предыдущие странности. Удивительные визитеры, едва увидели его, вздрогнули и опустили глаза. После чего на четвереньках немедленно поползли назад. При этом они производили пальцами странные движения, будто проверяли на упругость объемный женский бюст.
        - Ну, я слушаю вас внимательно, - нахмурившись, сказал Стас.
        - Стас-с! - тонко протянул худой и потерял сознание.
        Худого звали Ромис. Толстого - Егорис. Имена были, безусловно, странные для Стасова слуха. Но не более, чем их рассказ.
        Они сидели за журнальным столиком, не очень удобно примостившись на диване, и жадно уплетали все, что выудил из холодильника Стас. Он бы с радостью сбегал и в магазин, но его все еще удерживали сомнения. Слишком уж удивительные вещи рассказывали эти Ромис и Егорис.
        Держа в руке трепещущий, надкушенный бутерброд с «останкинской» колбасой, Ромис вещал. По другому трудно было охарактеризовать его речь - так далека она была от обыденности и привычной реальности:
        - …И сказал тогда Великий Мастер Алекс-с: я пойду и найду Середину Песочных Часов. И смеялись над ним глупцы. И показывали на него пальцем. И произносили слова, которые нельзя произносить вслух. И все стерпел Великий Мастер.
        И отправился он в бесконечный свой путь. И шел он долго. Бесконечно долго. Множество миров, как пыль просочились через его ветхие одеяния. А он все шел и шел. Сквозь новые миры, сквозь чуждые взгляды и враждебные лица.
        И множество опасностей подстерегало его на этом пути. Не все готовы были помочь ему в поисках Мира Срединного. Не все давали ему воспользоваться Кристаллом Души ради высокой цели его. И тогда сражался Великий Мастер. И брал Кристалл силой и убеждением. Зная, что этим он, порою, навсегда отрезал себе путь назад, в свой собственный мир…
        Но великая цель была для него выше собственной судьбы. И он шел только вперед - туда, куда вела его путеводная нить Пророчества… А можно я себе «пепси-колы» налью? В горле уж больно пересохло…
        - Да-да, конечно, - пробормотал оцепеневший Стас.
        - М-м… В вашем мире самая вкусная кола», - с наслаждением причмокнув, сказал Ромис. - А вот в Мире Пещер… Помнишь, Егорис?
        - М-м… - с усилием проглатывая недожеванный кусок сосиски ответсвовал потный Егорис. - Кошмарный мир! Лучше не вспоминать…
        - Так на чем я остановился? - задумчиво протянул Ромис. - Ага. Отрезал, значит, путь себе назад, в свой родной и ласковый мир… И шел он, и шел… Ну, подробности я пока опущу, ладно? Он шел очень долго, все это подробно описано в двух томах Досерединного Эпоса…
        И вот, после очередного визита в таинственный и чуждый мир, на Мастера снизошло озарение. И понял он - что мир этот - и есть искомая Середина необъятных Песочных Часов!..
        Ромис выставил перед собой руки, и, закрыв глаза, пощупал растопыренными пальцами все тот же несуществующий бюст. То же проделал и Егорис.
        - А… Каким образом снизошло на него это… озарение? - осторожно поинтересовался заинтригованный Стас.
        Гости непонимающе переглянулись, улыбнулись виновато, и Ромис развел руками:
        - Тайна озарения доступна была лишь Великому Мастеру. Размышлять о природе озарения в обыденной обстановке…
        - В суе, - подсказал Стас.
        - Ага… Нельзя этого делать. Это оскорбительно для Великих Песочных Часов… И вот Мастер пришел на поклон к Хранителю Середины…
        Оба гостя престали жевать. Они сползли на ковер и почтительно понурили головы.
        - О, Стас-с… - пробормотали они.
        Все-таки, трудно было привыкнуть к такой необычной манере поведения собеседников…
        - Э-э-э… - скривился Стас, - хватит этого… Встаньте… То есть, сядьте. И что же было дальше?
        Оба немедленно сели на диван и продолжили трапезу, как ни в чем ни бывало. Отхлебнув «колы», Ромис продолжил:
        - И свершилась тогда предсказанная в Озарении встреча - встреча Мастера и Хранителя Мира Срединного - Стас-са… О, это наверное, была торжественная и невероятно духовная встреча?
        Стас вспомнил, как хотел пристрелить незваного гостя, и как чуть не грохнули его. Как его ошарашили ворохом новых открытий, как пили мартини из щербатых стаканов. И как свисал с ноги спящего Алекса сползший наполовину носок…
        - М-да, - пробормотал Стас, - встреча была эпохальная…
        - Мы всегда это знали, - торжественно произнес Егорис; еда на столе закончилась, и он, наконец, отвлекся от поглощения пищи. - И вот мы пришли - чтобы увидеть вас и рассказать всем ждущим правды про то, какой вы есть на самом деле…
        - А… какой я? - поинтересовался Стас.
        - Ну… - замялся Егорис.
        - Ясное дело - величественный и справедливый! - подхватил Ромис. - Как и подобает Хранителю Мира Срединного. Трудно представить, каково вам сейчас, когда закончился Великий Перелом…
        Ромис благоговейно закатил глаза.
        - Какой перелом? - переспросил он.
        - Великий, - не очень уверенно ответил Ромис. - Или мы пришли раньше?
        Гости переглянулись.
        - Я же говорил, что Перелома здесь еще не было, - пробормотал Егорис, выливая себе в чашку остатки «пепси». - Посмотри - живчиков вокруг навалом.
        - Та-ак, - протянул Стас. - В этом месте прошу поподробнее. Что еще за Великий Перелом?
        - Ну… - замялся Ромис. - Мы не можем говорить об этом. Иначе Послесерединный эпос может измениться. Великому Алекс-су это может не понравиться…
        - Он сам вам об это сказал? - поинтересовался Стас.
        Собственно, он слушал всю ту бредятину только ради одного - выяснить, какое отношение имеют эти странные люди к Алексу, и для чего тот указал ему путь сквозь множество человеческих сознаний…
        Ромис и Егорис грустно переглянулись и сделали руками все тот же странный жест. Стас осторожно поинтересовался о его назначении.
        - Так сквозь пальцы утекает песок человеческих миров, - торжественно сказал Ромис.
        - А-а, - облегченно протянул Стас. - Слава богу… Так что же Алекс?
        - Алекс-с снизошел в наш мир две тысячи лет назад, - с грустной улыбкой сказал Ромис.
        - Что?! - изумился Стас.
        - Да-да! Две тысячи лет… - повторил Ромис. - С тех пор учение о Великих Песочных Часах живет в наших сердцах. Оно учит нас ценить каждую человеческую жизнь. Потому что каждый человек в ответе за бесчисленное множество миров внутри себя. Алекс-с пришел в наш мир с великой миссией. И мы поняли, что человеческая душа бесценна…Ничто не может оправдать насилие, никакие ценности, никакие высшие цели. Потому что с тех пор, как явился Алекс-с, никто не вправе сказать, что жертвует во имя чего бы то ни было только одной-единственной жизнью…
        Стас слушал эту проповедь и не мог поверить своим ушам. За какую-то неделю-две его странный визитер - первый из череды странных визитеров - успел стать мессией в каком-то невероятно далеком мире! Боле того - он и ему, Стасу, зарезервировал теплое местечко пророка в своем учении о Великих Песочных Часах! Вот так парадоксы внутреннего времени…
        - Но как же вы смогли подняться сюда, в наш мир? Разве движение вверх тоже возможно?
        - Для верных последователей учения Великих Песочных Часов открыты все двери, - гордо заявил Егорис, но его тут же одернул за рукав Ромис.
        - Все, конечно, не так просто, - сказал Ромис. - И довольно печально при этом. Мы действительно обрели способность свободно путешествовать по человеческим мирам. У нас просто не было выбора. Дело в том, что наш собственный мир… Нашего мира больше нет.
        - Как это? - не понял Стас.
        Ромис тяжко вздохнул. Егорис принялся задумчиво ковыряться в носу. Он тоже заметно погрустнел.
        - Когда мы совершали визит с миссией приобщения иных миров к нашей вере, - заговорил Ромис. - То не смогли вернуться назад. Как оказалось - носитель нашего мира был коварно убит. А в месте с ним - сгинул в небытие и наш собственный мир…
        - Когда в наш мир попал Великий Алекс-с, он поведал своим ученикам, как непросто дался ему последний визит, - пояснил Егорис. - Он отправился к нам, когда у него хотели отобрать Кристалл, а его и того, в чей мир он отправлялся - убить. Так и произошло.
        - И парадоксы времени сыграли с нами злую шутку, - продолжил Ромис. - Мы могли бы жить долго-долго в умирающем мире и даже не знать об этом. Но едва мы его покинули…
        - И теперь мы скитаемся по чужим мирам, как сотни других пилигримов, оставшихся без родины, - подхватил Егорис. - Мы ищем святые для нас места - Мир Изначальный, Мир Финальный…
        - А Мир Срединный мы уже нашли! - как-то просветлев, воскликнул Ромис и, подняв голову к потолку, зашевелил пальцами. - Хвала Алекс-су и Хранителю Мира Срединного - о, Стас-с!
        - Хвала! - в унисон ему подхватил Егорис и пощупал руками воздух.
        - Обалдеть… - сказал Стас и покачал головой. - А как же вы путешествуете? Находите Кристаллы? Отбираете их? Похищаете?
        - Нам не нужно брать Кристалл в руки, - гордо заявил Ромис. - Наша вера настолько сильна, что нам достаточно лишь взглянуть на него…
        - Постойте… - Стасу показалось, что он ухватил какую-то волнующую его мысль. - Постойте… А как же вы путешествуете… Вы что - дети?
        - Мы что, похожи на детей? Простите, Великий Стас-с… Нет, я же говорю - вера в нас очень сильна. А для тех, кто не верит - конечно же, путь в чужие миры закрыт…
        Стас рассеянно кивнул. Значит, Батхед в своих умозаключениях не так уж и далек от истины. Значит, нырки для взрослых тоже вполне реальны… Что ж, если придется измениться внутренне - он уже, пожалуй, готов к такому испытанию.
        - Мы так счастливы, - дрогнувшим голосом произнес Егорис. - Так замечательно, что мы своими глазами увидим Великий Перелом Часов…
        Ромис застонал, закатив глаза. Егорис смущенно осекся.
        - Ну, - сказал Стас. - Чего вы там не договариваете? Что за перелом?
        Гости смущенно мялись. Стас нахмурился. Перелом, перелом. Что еще за напасть? Его посетила крайне неприятная догадка.
        - Что, наш мир исчезнет? Исчезнет связь между половинками песочных часов? - спросил он.
        - Это не мы вам сказали, о Стас-с… - стойко ответил Ромис, рассматривая пальцы своих Босх ног. - Это вы сами постигли, своим могучим умом….
        - За могучий ум, конечно, спасибо, - сказал Стас. - Но если наш мир исчезнет… Значит, его хозяина не станет?! Так?
        - Рано или поздно всех нас не станет, - уклончиво заметил Егорис.
        Стас нервно походил по комнате. Пилигримы с благоговением наблюдали за его эволюциями. У них на глазах готовился к грядущим подвигам мифический персонаж. Это было почетно, но крайне неудобно. Потому что действовать в образе мифического персонажа Стас не был приучен, а влюбленные взгляды последователей древнего, двухнедельной давности, учения его смущали.
        - Вы где остановились? - спросил Стас у гостей. Вопрос был глупый, но молчание его тяготило.
        - Мы? - переспросил Ромис. - Мы не остановились. Мы никогда не останавливаемся. Вера зовет нас в путь ежечасно. Мы всегда в движении… Да и где нам останавливаться? Наш дом давно растворился в необъятном пространстве Песочных Часов.
        - Ага. Угу… - промычал Стас. - Понятно. Бомжуете, значит. Бродяжничаете…
        - Мы - пилигримы! - гордо возразил Егорис.
        - Ну, конечно, - кивнул Стас. - И милиции тоже это рассказываете, когда у вас паспорта требуют?
        - Когда требуют паспорт - мы его показываем…
        - Да ну, - не поверил Стас. - Поддельный?
        - Зачем? Наш, российский…
        - Не понял, - нахмурился Стас. - Откуда у вас российские документы? Что, в вашем мире…
        - Ну, конечно, - кивнул Ромис, - вот…
        И протянул Стасу паспорт.
        Стас раскрыл его. И сразу почувствовал себя обманутым. Потому что паспорт был самый обыкновенный. Современный, российский. С фотографией и гербом, как и полагается - трехглавым орлом…
        Трехглавым?!
        - Замечательно, - пробормотал Стас. - А милицию в этом паспорте ничего не смущает?
        - Нет, - пожал плечами Ромис. - А что, что-то не так?
        - Нет, все нормально, - усмехнулся Стас. - Только я предлагаю вам остановиться пока у меня. Раз уж так повелось, пусть будет у меня постоялый двор для пришельцев…
        Гости расцвели счастливыми улыбками и не замедлили упасть на колени.
        Заквакал сотовый телефон. Номер, конечно, не определялся. Да и как ему определиться, если безопасностью его шифрованного канала занималась военная разведка?
        - Да, - сказал Стас.
        - У вас все нормально? - спросил знакомый хрипловатый голос. - Кто эти двое, что пришли к вам?
        - А…Эти? - Стас неуверенно закашлялся. - Да так, институтские товарищи. Погостить приехали…
        - Ну-ну, - скептически ответил голос. - Впрочем, я по другому поводу звоню. Сегодня вы должны осуществить намеченное. Любыми путями. Никаких отсрочек. Иначе вас будут ждать крупные неприятности…
        - Но вы мне обещали Никиту…
        В трубке раздраженно засопели. Видимо, Стас затронул весьма неприятную для собеседника тему.
        - Забудьте, - буркнули в трубку. - Считаете, что его уже нет…
        - Что вы имеете в виду? - забеспокоился Стас. - Что вы хотите с ним сделать?
        - За вами скоро придет машина. Поговорим на месте…
        Собеседник отключился.

«Черт возьми, что же происходит? - встревожено подумал Стас. - У нас же было еще время. Они не могут поймать беглого ныряльщика. Нежели они хотят его…»
        Телефон снова подал признаки жизни. На этот раз в трубке оказался Батхед.
        - Старик, ты телек смотришь? - взволнованно протараторил он. - Нет? Так включай! Только валерьянки не забудь принять заранее…

…С экрана на него были направлены сотни бессмысленных взглядов, перед беспокойно мечущейся камерой проплывали ряды неподвижных лиц самых разных людей, объединенных теперь одним - этим жутким взглядом… Растерянный женский голос невнятно комментировал происходящее, но для пилигримов, по-видимому, комментариев не требовалось.
        - Вот оно - Большое Обезличивание! - со священным ужасом произнес Ромис, тыча грязным пальцем в экран телевизора. - Неужели мы сами все увидим?!
        - Чудо! - согласился Егорис.
        - Какое еще, нахрен, чудо? - разозлился Стас. - Эпидемия вышла за пределы карантина! Это значит, что миллионы людей могут заболеть!
        - Это не болезнь… - начал было Егорис, но осекся под взглядом Ромиса.
        - Не болезнь? - спроисл Стас. - А что же это?
        - Обезличивание, - ответил Ромис. - Прости, о Стас-с… Я не могу ничего больше сказать тебе…
        - Да? - усмехнулся Стас. - Я думаю, вы немного измените своим принципам, когда вопрос повторят в офисе военной разведки?
        - В смысле - нас могут замучить? - забеспокоился Егорис.
        Стас нервно пожал плечами.
        - Давай, скажем, а? - Егорис дернул за рукав Ромиса. - Я пыток с детства не люблю…
        - Вера поможет нам выстоять, - не очень уверенно сказал Ромис.
        Наступила пауза. Стас молча переключал каналы. Всюду шли экстренные выпуски новостей. И по всем каналам показывали эти отвратительно-спокойные лица. Целые улицы неподвижно стоящих людей.
        Что же за болезнь притащил с собой Никита из недр сознания ненормального физика? Или это и впрямь, не болезнь?
        - Мы скажем, - неожиданно жалобным голосом сказал Ромис.
        - Что скажите? - не понял Стас, с трудом вышедший из состояния глубокой задумчивости. Он машинально налил себе воды и сделал глоток.
        - Это не болезнь, - сказал Ромис, глядя в пол. - Обезличивание насылает Демон Гасящий Миры…
        - Кто?! - Стас поперхнулся. - Демон?!
        Что еще за напасть? Кого эти чудаки имеют в виду? Неужели и впрямь - Никита во всем виноват? Но как такое может быть? Что же случилось с самым предсказуемым ныряльщиком? Неужели это - пресловутый переходный возраст? И он, Стас, не может ничем помочь…
        Коротко позвонили в дверь. Стас открыл, и в прихожей показались старые знакомые, его кураторы по линии спецслужб.
        - Спускайтесь, машина ждет, - сказал старший. - И эти двое - тоже пусть спускаются.
        - А их-то зачем со мной? - удивился Стас.
        - Вы предлагаете их пристрелить и по частям смыть в унитаз? - спокойно поинтересовался старший. - Все вниз, это не обсуждается…
        У подъезда ждала не привычная легковушка, а наглухо затонированный микроавтобус. Видимо, его пригнали, заранее зная, что пассажир будет не один. Стас огляделся по сторонам. ему почему-то подумалось, что этот двор он видит в последний раз. Двор был необычно пуст, словно хозяева микроавтобуса специально убрали лишних свидетелей Стасова отъезда.
        Пилигримы смиренно и как-то на удивление спокойно полезли в широкий проем отодвинутой двери. Следом полез Стас, а в конце - и сами кураторы.
        Ехали молча. Пилигримы многозначительно переглядывались, словно подчеркивая друг для друга важность этой поездки. Стаса их поведение несколько удивляло. Ведь не было никакой гарантии, что этих ненужных свидетелей деятельности Конторы просто не пристрелят у какой-нибудь обочины, как намекнул старший куратор.
        Хотя вряд ли. Вначале их, по любому, допросят. Может даже и с пристрастием. Ох и нагородят же они всего, даже представить страшно! Стас прикинул, какие перемены сулит Конторе болтовня пилигримов, если им все-таки поверят. И нарисовавшаяся картина ему не очень понравилась.
        Намечался новый уровень мозгового шпионажа. Господи, если нырять в чужие миры научатся взрослые, то какую же гадость потащат они в новые, беззащитные перед ними вселенные! И что еще страшней - что же они приволокут оттуда в наш мир!..
        Стас вспомнил толпы оцепеневших людей из сегодняшних новостей и по спине его пробежал холодок…
        Он задумчиво смотрел в затемненное окно, и что-то начало раздражать его взгляд. Он попытался сосредоточиться и понял, что же это его так насторожило.
        - Позвольте! - сказал Стас. - А куда мы, вообще, едем? Управление, что, снова переехало? Когда же они успели?..
        Ответом было молчание. Кураторы равнодушно смотрели перед собой, как те,
«обезличенные» с экрана телевизора. Только во взглядах их была слишком уж человеческая скука…
        А машина, между тем, выехала за город и нырнула на какую-то узкую боковую дорогу, что принялась азартно петлять меж сосен и дорогих особняков. Заинтригованный Стас ожидал уже, что они остановятся возле одного из таких особняков. Мало ли что - может, их хочет видеть какая-нибудь неизвестная им
«шишка». Однако микроавтобус миновал дорогие застройки и выкатил к какому-то забытому богом поселку. Прогромыхав по резко испортившейся дороге, он ворвался в большие ржавые ворота и остановился.

…Судя по виду, это была давно заброшенная котельная. Стасу стало не по себе. Прекрасное место, чтобы замуровать их в полуобвалившейся стене. Другой причины для визита сюда Стас не находил.
        Пилигримы же восхищенно озирались. Им явно нравился антураж, и они были похожи на японских туристов, которые славятся своим умением удивляться всему и вся, и восторгает которых порой всякая глупая ерунда.
        Их провели в большой, но тускло освещенный зал. Свет здесь с трудом пробивался через забытые в современной архитектуре мутные стеклянные кирпичи. Над головой на ржавом рельсе тихо качалась подвешенная угольная вагонетка. Висящие на кривых петлях дверцы иссиня-черных топок неприятно напоминали о крематориях концентрационных лагерей.
        В такой обстановке странно смотрелся одиноко стоящий посреди зала меж темных луж человек. Особенно дико выглядел на нем вызывающе белый костюм…
        - Алекс? - воскликнул пораженный Стас. В голове, словно разогнанная голубиная стая, взвился ворох самых разнообразных выводов, предположений и эмоций.
        Пилигримы при упоминании культового имени пораженно ахнули.
        Человек тихо рассмеялся в ответ.
        - Почему сразу - Алекс? - сказал он. - Ваш Алекс, уходя в свои скитания по умам, вроде бы, не заявлял исключительных прав на это тело?
        Стас недоверчиво оглядел собеседника. Все-таки, к подобным штукам привыкнуть невозможно.
        - Тогда кто вы, и что вам от нас нужно? - довольно жестко спросил Стас. - Вы из ФСБ? Из разведки?
        - Никакой логики, честное слово! - человек развел руками. - Скажите, ну, причем тут разведка?
        - А я тут причем? - парировал Стас. - У меня от всех от вас уже голова идет кругом…
        - Погодите, это только начало, - пообещал незнакомец с лицом Алекса. - Я думаю, вы уже догадались, что я организовал нашу встречу вовсе не для того, чтобы похвастаться этим замечательным белым смокингом…
        - Я же говорил - это смокинг, - послышался голос Егориса. Ромис в ответ только сердито шикнул.
        - Так вот, - продолжил незнакомец. - Я позвал вас только с одной единственной целью. Предупредить.
        - Вот шантажа мне только и не хватало, - устало сказал Стас. - Давайте, вываливайте. Говорят, человек может вынести многое. А у меня, слава богу, есть личный психолог. Я ему передам все - слово в слово…
        Лже-Алекс с интересом посмотрел на Стаса и понимающе покивал головой. Поковырял грязный пол извлеченной из-за спины тростью.
        А может, это впрямь тот самый Алекс - просто он ломает комедию? Может, это такой гигантский розыгрыш - с псевдо-двойником и дурацкими пилигримами? Однако слишком уж нелепо все это, чтобы быть ложью. Похоже, все-таки, на правду, как она есть в жизни - глупая, нелепая и постыдная…
        - Зря вы так переживаете, - сказал незнакомец. - По крайней мере, это совершенно излишне в связи с этой встречей. И даже - по отношению к вашей собственной безопасности. Дело в том, что мое предупреждение имеет… несколько другие масштабы….
        Лже-Алекс на секунду задумался и усмехнулся каким-то собственным мыслям.
        - Масштабы, конечно же, планетарные, - саркастически предположил Стас.
        - Я бы несколько уточнил, - сказал незнакомец. - Вселенские.
        - М-да, - сказал Стас. - Замечательно. Вот меньшего никак не ожидал. Вы, я вижу серьезный человек. И на мелочи не размениваетесь.
        - С вами приятно иметь дело, - легко подыграл Стасу человек в белом и пижонски крутанул в руках тросточку. - Но дело, к сожалению, обстоит так, что ваша собственная Вселенная стала довольно проблемной зоной в более обширном пространстве… Вы понимаете, о чем я говорю?
        - Великий Стас-с все прекрасно понимает! - запальчиво воскликнул Егорис. Ромис, глядя на товарища по скитаниям, лишь тяжко вздохнул.
        - Боюсь понять вас двусмысленно, - уклончиво ответил Стас.
        - Ладно, чего там тянуть, - согласился его собеседник. - Вы уже поняли, что сам я - из мира более высокого уровня, нежели ваш. Тем не менее, нам прекрасно известно о том, что происходит здесь, в так называемом Срединном мире…
        - Что значит - в «так называемом»?! - возмутился Ромис.
        Лже-Алекс даже бровью не повел в сторону пилигрима и спокойно продолжил:
        - Вследствие трудно объяснимых процессов, повлиять на которые мы не в силах, самые разнообразные силы из множества миров стремятся сюда, в Срединный мир. Трудно спорить с тем, что ваш мир - наиболее энергетически насыщен. Я имею в виду, конечно, внутреннюю энергию человеческого разума. И никто не может дать ответ на вопрос - кто же дал возможность всяческой мутной человеческой пене подниматься из сумрачных глубин множества миров сюда, вверх. Эта тема, безусловно заслуживала бы пристального изучения. Если бы было на это время и не та опасность для Верхних миров, которая возникнет после захвата вашего мира, скажем так… недружелюбными силами…
        Человек в белом задумчиво обошел лужу, глядя в ее черное зеркало. Он ткнул тростью в воду, и, склонив голову полюбовался мелкими расходящимися кругами.
        Стас терпеливо ждал продолжения рассказа. Он чувствовал, что ничего хорошего ему не услышать. Так же, видимо, думали и притихшие пилигримы. О чем думали ставшие непривычно молчаливыми сотрудники спецслужб, можно было только догадываться.
        - Мы не допустим, чтобы и у нас началась драка за человеческие души, - сказал человек в белом. - А в своей жажде бессмертия, постоянной подпитки от чужих душ, темные силы непременно ринутся вверх - уже истребив вас и напитавшись совершенно немыслимой силой.
        Поэтому мы готовы пойти на самую крайнюю меру. Мы переломим Песочные часы…
        Стас еще не понял смысла слов человека в белом, а пилигримы уже взвыли и кинулись с кулаками в сторону Лже-Алекса. И были немедленно остановлены крепкими руками кураторов.
        Стас пытался сложить в голове картину из рассыпанной мозаики слов, но получалось это не очень удачно.
        - Как это - «переломим»? - спросил он.
        - Мы просто вынуждены будем лишить жизни хозяина вашего мира…
        - Убить?
        - Вы поняли.
        - И что же будет… со всеми нами?
        Человек в белом нервно дернул плечом и постукал тросточкой в какую-то выбоину в асфальте. Ему, очевидно, тоже было не по себе.
        - Лично вы, возможно и не заметите ничего. Если случится чудо, и вас не уничтожат пришельцы из Нижних миров - тогда, может, ваше человечество проживет еще не одну сотню лет по времени внутреннего мира хозяина. Может больше. Скорее всего, люди даже и не заметят наступившего конца света. Никто не знает, как это происходит ведь тот, кто мог бы об этом рассказать, уходит вместе с хозяином своего мира… Вы заметите смерть своего мира, только, если попадете в один из более верхних миров. Но это у вас вряд ли получится…
        - А как же другие, Нижние миры?! - воскликнул Ромис. - Те, что берут начало здесь? Они же сгинут вместе с серединным! А как же Мир Изначальный, что лежит в Основании?! Без него и вы погибнете!
        - Да, - пробормотал человек в белом. - Есть и такая возможность. Но мы, все же, считаем, что Мир Изначальный находится в Верхней половинке Песочных Часов…
        Пилигримы заголосили в два голоса что-то невразумительно. Скорее всего, молитвы и цитаты из своего «песочного» эпоса. Стас же стоял в полном отупении, не зная, как ему реагировать на рассказ этого странного пришельца.
        - Так… Зачем вы мне это рассказываете? - спросил Стас. - Вы ведь уже все решили для себя?
        - Почти, - ответил человек в белом. - Только… Нам страшно…
        И Стас понял, что его шантажисту действительно не весело. Что смотрит он на него с каким-то вопросом в глазах. Более того - надеждой.
        - Поймите, Стас, - сказал он. - Мы бы хотели отказаться от задуманного. Уничтожить вашу Вселенную - значит, совершить ужасный, необратимый поступок. Мы знаем о Великих Песочных Часах довольно много, гораздо больше вас. Но и этого знания ничтожно мало, чтобы понять правильность своих действий. Но то, что культ Песочных Часов, возносящий Срединный Мир в ранг чуть ли не главного, распространился на многие иные миры, свидетельствует о сильном духе людей вашего мира. Может, вы и справитесь.
        - Мы - это я? - спросил Стас. - Ведь вы беседовали обо всем этом только со мной?
        - Вы - одна из ключевых фигур этого мира. Вы один из немногих допущены к Кристаллу. И из этих немногих только с вами можно говорить на эти темы открыто…
        - Где-то я уже это слышал, - сказал Стас.
        - И неудивительно, - кивнул человек в белом. - Не зря ведь о вас слагают мифы. На принятие окончательного решения у меня есть три ваших дня. Попробуйте, для начала, спасти свою собственную Вселенную…
        - Звучит красиво, - пробормотал Стас. - Как в кино. Три дня?
        - Это будут три очень непростых дня, - пообещал незнакомец. - Не забывайте об условности времени в пределах Песочных Часов. Пока они они целы. А напоследок хочу дать вам… Считайте это талисманом.
        Человек в белом подошел к Стасу и протянул руку. На плоской ладони лежал, как показалось Стасу, обломок стекла. Взяв его в руку, он понял, что это - неровно обломанная половинка прозрачного синеватого куба. Чем-то он напоминал кусок Челнока. Только был несколько больше.
        - Это не Кристалл для визитов, - пояснил человек. - Это ключ.
        - Ключ? От чего? - тихо спросил Стас.
        Глядя на этот невзрачный с виду обломок, он ощутил вдруг прикосновение к чему-то значительному. Невероятно далекому и важному, намекающему на что-то и ускользающему от понимания…
        - Не знаю, - сказал человек. - Это просили передать…
        Внезапно человек дернулся, пошатнулся, будто, подкравшись сзади, ему в шутку ударили под колено.
        - Что? Кто? Где это я? - изумленно проговорил человек и немедленно ступил белым ботинком в мутную водно-угольную грязь.
        - Какого черта? - недоуменно сказали сзади и закашлялись.
        Кураторы, хлопали глазами, будто впервые увидев окружающий пейзаж. Молодой немедленно вытащил пистолет. Тот, что был постарше, также сделал рефлекторное движение, но пересилил себя.
        - А ну, давай в машину, - хрипло приказал старший, и Стас машинально попятился.
        И только пилигримы обменялись понимающими взглядами.
        Глава третья
        Никита открыл глаза. Далось это нелегко: казалось, будто веки опухли и налились свинцом. В голове мерно бил огромный колокол, звон которого отражался в ушах и разливался густой ртутью по отяжелевшему телу.
        Ощущение было совершенно незнакомое и вполне отвратительное. Никита заставил себя сесть посреди мятых подушек и скомканных гобеленов. К горлу немедленно подкатила тошнотворная волна. Никита хрипло застонал, ощупал онемевшее лицо. Лицо, казалось, покрывала недельная щетина.
        Он продолжил ревизию своего состояния. Рукава рубашки были в грязных пятнах. Широкая штанина была разорвана на колене, на ноге был только один башмак. Нелепый, старинный, и, при этом, всего лишь один. В ногах, голени которых перетягивали грязные чулки, валялась бутылка.
        - Нормально, - сказал себе Никита. - Начинался обычный рабочий день капитана Флинта… Кифирчику бы… Эй! Кто ни будь! А ну, сюда, живо! Шефу хреново!
        Дверь скрипнула, и в каюту нерешительно просунулась начисто выбритая голова.
        - Эй, как тебя… Забыл… - Никита пощелкал пальцами.
        - Тинки, кэп! - обиженно протянул пират.
        - Ага,Тинки… Слушай, мне бы кефиру, а?
        - Чего? Может, как обычно - немного виски?…
        Одного упоминания про виски Никите хватило, чтобы его вывернуло прямо на подушки. Стало немного полегче. Он встал и вышел на палубу. Непонятно, почему, но он ожидал порыва свежего ветра в лицо и пригоршню холодных соленых брызг… Тряхнув головой, Никита прогнал наваждение и склонился над фальшбортом.
        Там, внизу, действительно была вода. Только спокойная, даже несколько застоявшаяся. В этой воде довольно грустно смотрелся тоскливо кругами плавающий дельфин.

«Сколько же лет этому дельфину? - тупо подумал Никита. - Если столько же, сколько и пиратам… Разве живут они столько? Хотя, эти кубики, что валялись на гидрокостюме… Его, что - тоже подпитывают экстрактом?..»
        Никите вернулось ощущение реальности. Конечно, реальности не совсем правильной. Другой реальности. Той, что против его воли стала для него теперь своей. Надолго, если не навсегда…
        - Кэп, мы выходим в сектор, - раздался сзади голос Тинки. - Прикажете готовиться к высадке?
        Никита помотал головой, пытаясь утрясти мысли в надлежащий порядок. Мысли не хотели складываться. Собственно, мыслей-то особо и не было. Что за сектор? Что за высадка?
        - А ну, напомни, - сказал Никита. - Что-то у меня с головой после вчерашнего…
        Тинки понимающе хмыкнул. И сказал:
        - Вы вчера здорово погуляли, кэп. А на сегодня у нас намечается выход к колонии в поясе астероидов системы Никосия. Отличный план, кэп! Столько материала - и почти никакой охраны!
        - А-а… - протянул Никита. - Все понятно. Ну, действуйте…
        Тинки удивленно вскинул брови:
        - То есть? А когда вы примите управление «Катрин-два2?
        Вот это номер! Он ведь, как и.о. кэпа, и впрямь должен теперь взойти на капитанский мостик! И не облажаться при этом! Какой кошмар… Ну, Док…
        - Ага… Все нормально, Тинки. Зайду к Доктору для начала. Пусть даст таблеток от головы…
        - Только вы недолго. Мы будем в расчетной точке через сорок минут…
        Никита поправил то, что сам для себя назвал камзолом, и услышал, как на пол что-то упало.
        - О, совсем забыл про этот бокс, - усмехнувшись, сказал себе Никита. - Какой я, все-таки, молодец: несмотря ни на что - выполнил задание. И осталось всего ничего… Вернуться…
…- Черт вас возьми, Док! Как я должен командовать этими негодяями? А как управлять кораблем?! Я ничем, кроме велосипеда, управлять не умею! Вы хотите, чтобы они меня сразу раскусили?
        Никита был в ярости. Вернее, в ярости был кэп Хантер, та его часть, что жила в нем, вопреки его воле. И этой части ужасно хотелось вспороть шпагой тощее брюхо Доктора. Часть же, принадлежащая Никите, трепетала от страха и неуверенности. Помимо страха оказать раскрытым перед «своими» сообщниками, ему дико не хотелось участвовать в расправе над ни в чем не повинными людьми. Это было не просто ужасно - это было отвратительно, настолько мерзко, что просто не укладывалось в сознании. Особенно - при отсутствии какого бы то ни было выхода.
        Док же выглядел совершенно спокойным. Будто и не зависела его судьба от судьбы фальшивого кэпа Хантера. Хотя трудно сказать, что может твориться в душе у маньяка. Более того - самого масштабного во всех мирах серийного убийцы, на фоне которого какой-нибудь там недобитый Борман выглядел просто неопытным практикантом…
        - Не будьте тряпкой, кэп, - сказал Доктор. - Неужели вы думаете, что я буду подставляться столь глупым образом? Или вы считаете, что настоящий кэп Хантер обучался водить звездолеты в пилотской школе сил Безопасности? Право же, не смешите меня… Видите это?
        Доктор показал Никите прозрачный кубик - таким пользовался кэп Хантер еще тогда, в капитанской рубке «Катрин»-2.
        - Знакомая вещь не правда ли? - сказал Доктор. - Когда вы прибудете на корабль, я дам вам ее. И вы все поймете.
        - А почему не сейчас?
        - Потому, что вы будете использовать этот накопитель только у меня на глазах. Это гарантия моей безопасности. Если что-то пойдет не так - я дистанционно разряжу его. И «Катрин» не долетит до точки назначения. Потому, что останется без единственного человека, способного справиться с управлением. Так что удрать у вас не выйдет…
        - Так вы что, всегда держали при себе кэпа таким шантажом?
        - Побойтесь бога, как это было бы возможно? Кэп слишком уж независим и не в пример более коварен чем вы, хе-хе… Но и его можно ввести в заблуждение. В конце-концов, за долгие годы он не изменился, психологически оставшись все тем же мальчишкой, укравшим у меня Кристалл… Ну, все, достаточно разговоров. Отправляйтесь на корабль. Я скоро буду.

…Никита с замершим сердцем шагнул в черный проем последнего в длинном коридоре люка, шагнул, словно в бездну, в колодец, дна которого не видно…
        Когда под ногами вспыхнуло звездное небо, вначале трудно было удержать равновесие, но Никита собрал в кулак все душевные силы и гордо прошествовал в центр рубки, где на условном полу мерцал значок с неизвестным символом. Он обернулся к сопровождавшим его пиратам и, не зная, о чем, собственно, следует говорить в такой ситуации, просто громко приказал:
        - Доложить обстановку!
        Пираты переглянулись. Однако находившийся тут же Тинки не смутился. Он иронично подмигнул остальным и заговорил:
        - Промышленный астероидный район, номер черте-какой, обслуживается автоматами и каторжными рабочими из числа приговоренных к высшей мере наказания. Ребята, что надо. Даже жалко пускать их на сырье. Из них бы в команду пополнение…
        - Дальше! - приказал Никита.
        - Вот я и говорю, - продолжил Тинки. - Народец так себе, качество сырья, наверняка, низкое, однако ж их тут около пяти тысяч. Неплохой кусок, кэп…
        Пираты довольно закивали. Видимо, предстоящая операция сулила немалые блага. Никите же новость пришлась не по душе. Еще пять тысяч уголовников? Просто замечательно! Даже в той тюрьме, в затхлом мирке бандита Кочета, негодяев было поменьше. И не факт, что все они были так же приговорены к «вышке»…
        - Так вот, - продолжал увлекшийся Тинки, - эдакая толпа народа - но охрана совершенно несерьезная. И это понятно - кого здесь охранять? Смертников, что ли? Это нечто, вроде большой астероидной тюряги. Оборона построена преимущественно на пресечение побега и защиту от возможной попытки освобождения заключенных. Вряд ли кто готов здесь к серьезной атаке нормального боевого корабля. Риск конечно есть, но…
        В этот момент в рубку вошел Доктор.
        - Прошу прощения за опоздание, - улыбнулся Док.
        - Что-то вы слишком часто стали опаздывать, - мстительно сказал Никита. - Как бы не пришлось вас наказать…
        Доктор изменился в лице и пробормотал какие-то извинения. После чего поднес Никите знакомый уже кубик. И пристально посмотрел ему в глаза, как бы напоминая о своих словах, сказанных ранее.
        Никита принял из рук Доктора кубик, и, как ему показывал Док, приложил тот к виску.

…Это ощущение было ни на что не похоже. Будто он вдруг, внезапно стал богом. Будто сразу познал суть вещей, все истины, пережил все ощущения, родился и умер одновременно.
        Он стал другим.
        И понял. Понял все, как и обещал ему Доктор.
        Не только управление кораблем стало ему доступным. Боже, да ведь это не сложнее, чем кататься на велосипеде! Он ощутил свое могущество, понял его цену и ничтожество стоящих вокруг него людей. Что его держит, чтобы не сделать то, что хочется только ему одному? Исполнить собственные желания, каковые только и имеют цену в этом ничтожном мире людей, что никогда не смогут стать ему ровней? Что останавливает его в желании раздавить этих ничтожных мерзавцев парой ловких и точных движений?
        Только кривая улыбка Доктора, в руках которого сверкает гранями кристалл. Один из тех загадочных кристаллов, пришедших из глубин миллиардов чужих Вселенных. Таких чуждых нам, и, в тоже же время, совершенно близких, родственных…
        Никита почувствовал, что еще миг - и он достигнет понимания сути поставленной кем-то перед людьми проблемы… Еще мгновение, и он достигнет полного понимания - и хаос прекратится, и он установит во всех мирах покой и гармонию…
        Однако этого, единственного мига не хватило. Тело дрогнуло и потеряло равновесие, словно не выдержав навалившейся нервной нагрузки. С огромным трудом Никита удержался на ногах.
        Теперь он был просто кэпом. Могучим, зорким, свирепым, безжалостным, с реакцией хищного насекомого.
        Но всего лишь человеком. От этого сознания стало немного тоскливо, и Никита мельком подумал, что на до бы выпросить у Дока еще одну порцию этого экстракта.
        И в мозгу промелькнула вдруг сладкая и одновременно страшная мысль: он больше не такой, как прежде.
        Он не сможет жить без этого экстракта…
        Прогнав эти мысли, Никита повернулся лицом по курсу корабля и желчно бросил в воздух перед собой:
        - По местам стоять! Готовность - ноль!
        - Ага!
        - Поняли, кэп!
        - Нет проблем!
        - Разорвем их!
        - Мы устали ждать, кэп!
        И Никита возложил ладони на нейроприемники.
        Вот он, этот бесформенный кусок породы, медленно вращающийся вокруг собственной оси и одновременно - вокруг далекой синей звезды. Сколько мертвого камня кружилось по этой орбите миллиарды лет, пока какой-то промышленник не решил, что людям может понадобиться что-то из этой радиоактивной кучи космического мусора…
        Почему людям не сидится на своих планетах? Неужто им мало того, что дают им чудесные, насыщенные солнцем и воздухом миры? Ведь даже с самых замечательных, самых прекрасных и комфортных планет, люди неизменно лезут в пекло и холод убийственных мертвых пространств…
        А ведь он почти нашел ответы на эти и множество других вопросов! Ему не хватило совсем немного времени… Или количества этого самого экстракта?
        Боже, только сейчас он осознал: он ведь впитал в себя энергию множества человеческих душ! Он потребил их, словно людоед - мясо своих трепещущих жертв!
        Неужели он стал подобным чудовищем, отвратительным духовным каннибалом?! Есть ли вообще такой понятие? Не скажешь ведь - каннибалом «душевным». И как ему жить теперь, с сознанием этого? Как жить? Без очередной дозы…

…Никита, не напрягаясь, выяснил систему обороны местного гарнизона. Собственно, обороны толком никакой и не было. Он небрежно отмахнулся от боевых автоматов, словно от комаров, парой щелчков сбив с камня оборонительные генераторы и ракетные установки. После чего подошел поближе и завис в непосредственной близости от астероида, окутав его пузырями «живого поля». После чего выдул до ближайшего пузыря кишку туннеля.
        Все. Можно было браться за дело.
        Никита снял руки с нейроприемников. И повернулся к Доку. Тот незаметно с ухмылкой поаплодировал ему. Видимо, Никита оправдал его ожидания.
        - За мной! - приказал Никита и решительно направился в абордажный ангар.
        Здесь уже ждала его ватага соратников по оружию, редкостных мерзавцев, но славных друзей и бесстрашных вояк. В кровь хлынул адреналин, руки сжали рукояти любимых пистолетов - оружия старого, но на редкость эффективного.
        Кровь кипела и звала вперед, на вражеский огонь, на смертоносную сталь. Потому что смысл был в самой драке, а вовсе не в ее результатах! Потому, что подсчитывать барыши приятно только тогда, когда за них пришлось не на шутку рискнуть своей шкурой! Так было всегда - и тысячу лет назад, и сто, и так будет сейчас.

…Стена ангара дернулась и со скрипом поползла верх.
        - А-а-а! - заорал Никита и, взмахнув шпагой, бросился в пустоту.
        Пустота пружинила под деревянными каблуками, и неуклюжие ботинки не казались теперь неудобными. Все было так, как и должно быть. Ведь сверкающая сталь неуместна в руках того, кто предпочитает кроссовки. И никакая броня не спасет от умелой руки, удлиненной активированной сталью, и никакой панцирь не убережет от огромной мультикислотной пули, даже, если та будет выпущена из старой пищали…
        Вот они, испуганные человечки, считающие себя бойцами! Ну, что же вы не падаете в ужасе ниц? Почему не молите о пощаде?! А, вы стреляете в меня? Это прекрасно! Вы сами накликали свою судьбу! И судьба эта будет незавидна!
        - Получай! На! А вы, сэр, не желаете ли пулю в лоб? Пожалуйста! И вы? Последняя - только для вас! О, боже, - у вас голова растворилась - поверьте на слово, это мерзко… О, как вы добры, протягивая мне этот прекрасный штык-нож! Будьте любезны, примите его назад, в горло! Ой, простите, я, кажется, задел вас шпагой. Заберите назад свою голову - мне она совершенно ник чему… Любезнейший, зачем же так брызгаться кровью? Вы запачкали мою рубашку. И извольте не хрипеть мне на ухо! Противно, ей-богу! Умрите молча, как мужчина!
        - Эй, Сэм! Слева!
        - Эк! Уф, чуть не подставился! Спасибо, Тинки!
        - Они заперлись! Резак сюда и гранату! Ну, прям, как дети, честное слово…
        - Вперед! Гранату и огонь вдоль тоннеля! Порядок, движемся… Что там у Тимми? Связь восстановили?
        - Двоих ребят потеряли, кэп. Но уже прошли сектор.
        - Жаль ребят. Ничего, кого живым возьмем - потешимся.
        - Ох, кому-то несладко придется…
        - Сэм, сними вон того, за ящиками - видишь башка торчит?
        - Давай удлиненный заряд в эту щель. Ишь, задумали отсидеться…

…- Ну, что, будем говорить код доступа?
        - Только не… не… бейте… Семнадцать пятьдесят два сто четыре…
        - Так… Смотри-ка, не соврал, молодчина. Сэм, пристрели его.
        - Не на…
        - Собаке - собачья смерть…
…Никита стоял на высоком пандусе, под который перла бесконечная колонна мрачных осунувшихся людей в одинаковой арестантской одежде. Но смотрел он не на это несчастное сырье, у которого внезапная радость освобождения сменилась ужасом грядущей неизвестности.
        Он смотрел на свои руки. Они, как и вся его одежда, били покрыты бурыми пятнами запекшейся крови.
        Чужой крови.
        Только сейчас, когда прошло действие проклятого экстракта, Никита смог в полной мере оценить ужас происшедшего. Он бывал в разных переделках. Ныряльщику нередко доводится драться, порой даже видеть смерть. Но никогда еще ему не приходилось убивать.
        И сейчас его переполняло чувство ужаса и потери. Потери части своей души, словно высосал ее из него сублиматор зловещего Доктора…
        - Поздравляю, кэп, - послышался знакомый голос.

«Легок на помине, - мрачно подумал Никита. - Хоть сейчас бы отвязался, душегуб! Хотя…»
        - Скажите, Док, когда в следующий раз мне придется использовать этот… экстракт?
        Доктор издал странный смешок.
        - А почему вас так это интересует? - вкрадчиво спросил он.
        - Да так… - уклончиво ответил Никита. - Мне просто показалось…
        - Ну, да, - кивнул Доктор. - Когда экстракт действует на сознание, может показаться многое. Например, - что вы - бог. Это случается почти всегда. И это очень интересный предмет для изучения. Только вот экстракт необходимо экономить. Он нужен для более важных дел…
        Никита сам не понял, как оказалось, что он нависает над Доктором, раздувая в ярости ноздри и тряся того за воротник халата. Доктор, несмотря на тряску, продолжал улыбаться.
        - Экстракт нужен мне! Мне! - прохрипел Никита и оттолкнул Доктора. Он пытался совладать с собой. Давалась это непросто.
        - Я забыл сказать об одном интересном свойстве экстракта, - разглаживая на себе халат, сказал Доктор. - Он вызывает мгновенное привыкание. Обходиться без него довольно болезненно для психики, да и для тела. Это наркотик. Совершенно невиданной ранее силы…
        Доктор снова усмехнулся. Он был весьма доволен собой.
        И Никита понял, что он пропал. Что он больше не хочет спасаться бегством с этого ржавого космического корыта, не хочет возвращаться в свой мир, что представлялся ему теперь каким-то полузабытым сном. Ему нужна лишь очередная доза этого экстракта, доза настоящего счастья единения со Вселенной, возможность вознестись над миром и, наконец, понять…
        Что понять? Чтобы вспомнить это, надо снова нырнуть туда, в те странные ощущения, чтобы ощутить приближение такой близкой и ускользающей от понимания истины. Надо снова стать богом, чтобы дотянуться до края Вселенной…
        - Чтоб ты сдох, тварь… - выдавил из себя Никита, глядя на этого жуткого монстра в белом халате.
        Только теперь он понял, насколько страшен этот жалкий с виду человек, сумевший перехитрить и использовать в собственных интересах банду кровожадных мерзавцев и его самого.
        - И ты будь здоров, кэп, - все так же улыбаясь, отвечал Доктор. - Мне пора идти, принимать сырье. Не хочешь принять участие в сортировке? Может, найдешь для себя пару новых приятелей. Контингент ведь вполне соответствующий…
        Никиту передернуло. Однако тут же в голове сверкнула мысль.
        - А, что, Док, - сказал он. - Это, пожалуй, хорошая мысль. Пойдем.
        Доктор с подозрением глянул на Никиту. Видимо, он только что пожалел о сказанном. Он лишь кивнул в ответ и поманил Никиту жестом вслед за собой.
        На этот раз поле стадиона было почти заполнено. Люди в серых робах тихо сидели в ожидании своей участи. Очевидно, за долгие годы, прожитые в отсрочке смерти, они научились ждать. Однако несколько неподвижно лежащих тел на беговых дорожках свидетельствовали о том, что терпение некоторых все же имело свой предел. Сидящие на трибунах по периметру стадиона, вооруженные до зубов, пираты не утруждали себя излишним вниманием к пленникам: вокруг толпы на высоте трех-четырех метров кружило несколько шарообразных автоматов, внимательно контролирующих поведение охраняемых.
        Джип с Никитой и Доктором медленно проехал по расчерченным красным дорожкам. Доктор довольно причмокивал языком, рассматривая «материал». Никита мрачно думал о своем.
        - Сырье не очень, - пробормотал Доктор. - Какие там души, о чем здесь вообще можно говорить… Но количество! Это, пожалуй, самый удачный рейд из тех, что я помню…
        - Жмых тоже будет вполне приемлемый, - сказал Тинки. - Одни здоровые мужики. Реализуем без проблем…
        - Насчет здоровья можно поспорить, - скривился Доктор. - Хотя, это уже не суть важно…

…Никита сидел на столе в большом кабинете под трибуной. Когда-то это, наверное, было нечто вроде спортивного медпункта. Сейчас же сюда приводили специально отобранных из числа пленников людей - наиболее крепких и вменяемых. Отбирал их Тинки, который, видимо, при старом кэпе был кем-то, вроде денщика.

…Теперь перед Никитой маячило с десяток совершенно зверского вида амбалов - из тех, кто выказывал свои явные лидерские замашки среди прочих заключенных. Таких Никита уже встречал - хотя бы в том же полууголовном мирке Кочета. И теперь эти бритоголовые и татуированные с головы до ног отморозки не вызывали в нем смятения и трепета. Если для Доктора они были всего лишь сырьем, то для Никиты - средством осуществления собственных замыслов.
        По поводу этих бравых ребят Доктор не замедлил высказать собственные претензии - он считал, что у таких особей внутренней энергии должно было быть на порядок выше, чем у средних уголовников. Однако наученный уже многому Никита заверил Дока, что возьмет лишь пару-тройку экземпляров. Остальных же с удовольствием отдаст Доктору на выжимку. И пусть алчный Доктор догадывается, что это - правда или грубая ложь.
        - Здорово, молодцы, - сказал Никита оглядывая свою довольно неприятную компанию.
        Несмотря на крепкие пластиковые наручники и ножные кандалы, надежно сковывающие пленных, Тинки не снимал руки со своего своеобразного оружия - многоствольного автомата, из которого во все стороны звездой торчало штук восемь магазинов.
        - А пошел ты, мать твою! - сказал самый здоровенный и, чего скрывать - самый страшный из них.
        Был он невероятно накачан и завернут в толстый лоснящийся слой сала, что не делал его, впрочем, слишком толстым - скорее, просто громадным. Это обширное тело дало кому-то немало простора для упражнений в татуаше, причем, с переменным успехом, отчего теперь сильно походило на альбом начинающего художника. Правда, наиболее выделялись самые профессионально исполненные сцены. Например с классно исполненными драконами и в клочья разорванными ими жертвами. Все было в цвете, и Никите показалось даже, что некоторые татуировки обладали голографическим эффектом. Они были словно погружены в глубины крепких мышц.
        - Эй, ты, покойник! - отозвался Тинки. - Мне кажется, или из этой задницы действительно пахнуло?
        - Заткни хлебало! - раздалось сбоку.
        Не долго думая, Тинки коснулся курка, и тело сидящего с краю уголовника вздрогнуло и оплыло. Не было ни звука выстрела, ни крика. Только отвратительное шипение и странный запах. Через несколько секунд на стуле вместо излишне гордого пленника пузырилась лишь лужица непонятного цвета жидкости.
        - Действительно, - сказал Никита. - Зачем я желаю мертвецам здоровья? Мне было бы гораздо интереснее пообщаться с теми, кто еще хочет пожить на этом свете. Хотя, может, вам это уже и не интересно…
        - Складно базаришь, - сказал здоровенный, слегка поведя головой и хрустнув складчатой шеей. - Только непонятно, о чем, в натуре…
        - О, меня, кажется, услышали? - удивился Никита. - Ну, тогда поговорим. Я решил провести среди вас благотворительную лотерею. Зная, что вы ребята серьезные, я не стал мелочиться на ставки. Главным призом будет жизнь. Желающие пожить здесь еще имеются?
        Уголовники несколько оживились, заерзали на своих стульях. Правда, обмениваться мнениями они не стали. Очевидно, между этими ребятами не было достаточно теплых отношений.
        - Хочу поговорить с вами, как потенциальный работодатель, - сказал Никита. - Речь пойдет о сотрудничестве в сфере абордажного бизнеса…
        Пленники удивленно переглянулись, некоторые хмыкнули.
        - Производите дополнительный набор в команду, сэр? - спросил здоровенный, разом сменивший свой тон на более спокойный.
        - Мне нравится ваш деловой подход, - кивнул Никита. - Считайте, что вы уже получили бонусные баллы. Продолжим нашу беседу. Тинки, смотайся-ка на «Катрин», притащи несколько бутылок… Э… Чего-нибудь покрепче. Чтобы понадежнее скрепить договор с везунчиками.
        - Но кэп! - обеспокоено зашептал ему на ухо Тинки. - Как вы останетесь один против этой толпы? Они совершенно не предсказуемы и способны на все…
        - А ты дай мне свою пушку, - ответил Никита.
        - Ну… ладно, - осторожно сказал Тинки. - Вот, видите эту скобу справа? Если что - нажмите ее - и все они - трупы. Главное успеть…
        - Ты во мне сомневаешься, Тинки?
        - Ну, что вы, кэп…
        - Тогда бегом!
        Тинки удалился. Никита осмотрел свою теплую компанию и произнес совершенно другим тоном:
        - А теперь, братцы-кролики, поговорим серьезно…
        Лиза вынырнула довольно быстро. На лице ее читалось полнейшее недоумение. Пока ныряльщицу приводили в чувство, с Челнока скачивали добытые боксы.
        - Что за чертовщина… - бормотал Стас, читая результаты расшифровки. - Ничего не пойму. Откуда здесь столько административной белиберды? Назначения, приказы, служебные записки, задания, донесения… Где непосредственные оперативные наблюдения? Где его опыт, способности? И вообще - Копатель ли это? Или просто обманка?
        Он нетерпеливо бродил взад-вперед по офису, пока Лизу обкалывали стабилизаторами и обследовали на предмет адекватности реакций. И так было полнее понятно, что реакции у нее - вполне адекватные. Однако наукообразное оформление чуда ныряния в глубь человеческих миров спецы проводили, прямо-таки, с маниакальным упорством. Казалось, это действовало на научников успокаивающе. Будто примиряло их с совершенно необъяснимыми наукой явлениями. Стас только усмехался, глядя на них. Раньше и он был таким же.
        Только времена несколько изменились. И новые сведения еще раз подчеркнули ничтожность его собственных знаний.
        Он старался учиться у Батхеда. И, конечно же, у пилигримов. Отношение к новой реальности, как к некой трансцендентальной данности, было совершенно ненаучно, непрофессионально, но гораздо более безопасно для психики.
        Хорошо, хоть пилигримов удалось оставить при Конторе. Вообще, после случая со лже-Алексом, им грозил безвременный визит в соответствующие органы. Однако Стасу удалось убедить кураторов обрабатывать их под наблюдением специалистов Конторы.
        Впрочем, толку от этой обработки не было никакой. Не считая нескольких мегабайтов звукозаписи «Песочного эпоса», что с восторгом систематизировал теперь Батхед. В услышанном он находил некий сакральный смысл, и обещал вскоре потрясти коллег величайшими открытиями из области устройства внутренних миров хомо сапиенсов. Спецы же шарахались от него, как от чумы. Особенно после официального подтверждения его гипотезы о многослойности Вселенных. Некоторые ученые так расстроились, что попросились уйти из проекта. Кое-кто слег в психиатрическую клинику «на профилактику». Но некоторые, напротив, с азартом подхватили идею, и принялись за исследования с удвоенной энергией.
        Правда, толку от их усилий было мало. Челнок продолжал оставаться загадкой. И взрослые по-прежнему не могли вернуться из нырка во вменяемом состоянии. Провальный опыт Батхеда с одним из добровольцев только подтвердил существующее положение вещей.
        - Пойми, Стас, - активно жестикулируя, горячо говорил Батхед, - бедняга Игорек просто поторопился. А потом - испугался. Он не верил в свой успех - в этом главная причина неудачи. Стать ребенком, будучи уже взрослым, состоявшимся человеком - задача чудовищно сложная. Это проблема даже не психики. Это проблема мировоззрения, философии восприятия окружающего мира. Посмотри на Ромиса и Егориса - те гуляют по мирам, не испытывая совершенно никаких затруднений! А все очень просто: их своеобразная вера помогает им психологически оставаться детьми! Наша беда - в жестокости нашего мира. Жители других миров говорят: у вас, мол, высокая энергетика. Ну а по мне - жестокость есть жестокость, как ее ни назови. У нас порою даже дети слишком рано становятся взрослыми. Поэтому так непросто отыскать кандидатуру для подготовки ныряльщика даже среди подростков… Но ведь кто-то создал Челноки - эти Кристаллы для визитов! Вряд ли он сделал это только для того, чтобы путешествовать по мирам могли лишь дети… Хотя… Кто его знает…
        Они сидели в раздевалке местного физрука - на этот раз Контора маскировалась в каком-то колледже, а по существу - в обычном ПТУ. Пили чай, грызли печенье. Трепались.
        Сегодня судьба мира решалась под помятой и обтрепанной боксерской грушей. Стас сидел на сложенных стопкой матах, Батхед - на обезноженном «козле» с ободранным дерматиновым боком. Стойкий «раздевалочный» запах напоминал о реальности мира, чем, как ни странно, успокаивал воспаленное воображение Стаса.
        Тем не менее, в ушах его постоянно звенел голос человека в белом. Тревожные мысли не отпускали.
        - Три дня, - пробормотал Стас, машинально мешая ложкой несладкий чай. - Уже два…
        - Что? - не понял Батхед. - А, ты опять про свое? А ты уверен, что весь это разговор не был галлюцинацией? Ну, нервы, все такое?
        - В смысле - наведенной галлюцинацией?
        - Кем наведенной? ты опять про свое? - голос человека в белом.
        - Вот и мне интересно - кем?..
        Они посидели некоторое время, обдумывая смысл этого обмена репликами. Смысл не угадывался. Батхед неловко рассмеялся.
        - Да ладно, - сказал он. - Ты действительно веришь в конец света, что наступит через пару дней?
        - Ты не понял? - серьезно сказал Стас. - Через три дня произойдет не конец света. Просто он станет неотвратимым. Пусть даже и в самой отдаленной перспективе…
        - А тебе не все ли равно, что будет на Земле через миллион лет?
        - С тех пор, как я здесь работаю, я стал аккуратнее относиться ко вселенским масштабам и таким серьезным временным промежуткам.
        - Да уж…
        Скрипнула дверь, и в проеме мелькнуло бледное лицо лаборанта.
        - Стас, вас срочно в кабинет шефа, - сглотнув и выкатив глаза, сказал он.
        - А что такое? - поинтересовался Стас, вставая. Батхед тоже вскочил, на ходу дохлебывая дымящийся чай. Он шипел, обжигаясь, но, видимо, решил, не оставлять ни капли на дне чашки.
        - Я не знаю, - озираясь, сказал лаборант. - Но ваших этих… Ромиса и Родригеса…
        - Егориса…
        - Ага, его… Их только что взяли под стражу. Кураторы ваши приказали…
        - Что? Зачем?
        Лаборант бормотал что-то несвязное и совершенно непонятное, пока они приближались к апартаментам шефа. С приближением к центру Конторы на душе у Стаса становилось все тревожнее.
        - Стоять! Лицом к стене!
        Стас еще не успел сообразить, что к чему, а они, вместе с Батхедом и лаборантом, уже были прижаты к стенке неизвестно откуда появившимися громилами в бронежилетах и черных масках. Их ловко обыскали, развернули и прислонили к стене теперь уже спиной.
        - Э-э! Что такое? - запротестовал Батхед. - Мы, вообще-то сотрудники…
        Вместо ответа один из амбалов поводил перед глазами схваченных сканером.
«Радужка» была отсканирована у всех сотрудников с самого начала работы управления, но до сих пор никому не приходило в голову использовать ее для реальной идентификации.
        - Все нормально, пусть проходят, - неохотно прогундосил громила.
        Они прошли в святая святых управления, только сейчас вспомнив, какой, все-таки, у них высокий уровень секретности. Сейчас была заметна еще и степень стратегической важности проекта: место нескольких незаметных ранее кураторов в штатском заняло теперь подразделение спецназа в полной боевой выкладке. Причем сваленные в коридоре штабеля ящиков с боеприпасами недвусмысленно и неприятно намекали на возможность предстоящей долговременной круговой обороны.
        Все коридоры контролировались настороженными бойцами с суровыми взглядами. Сотрудники передвигались нервно, перебежками.
        - Какая тут, к черту, секретность, - пробормотал Стас, озираясь. - О нас теперь, небось, весь город судачит. Черт знает что…
        - Ага… - протянул Батхед.
        Лаборант только испуганно втянул в плечи голову.
        Перед кабинетом шефа стояла пара совсем уж страшных головорезов. Такие, небось, отламывают головы врагам, как шляпки от грибов. Как ни странно, эти двое уже не стали ощупывать тщедушные тела научных работников, а легонько, толстыми, замотанными в потертые тряпки, стволами затолкнули тех в кабинет. И дверь прикрыли.
        Дядька выглядел непривычно нервным. Смотрел он исподлобья, был какой-то утомленный, с тоскливым взглядом, затравленный какой-то. И Стас понял, что случилось нечто из ряда вон выходящее.
        - Что-то стряслось, шеф? - спросил Стас.
        - А? - произнес Дядька. - Ага. Ну, да…
        Повисла пауза. Стас переглянулся с Батхедом. Они присели на продавленный диван и молча ждали продолжения речи руководства.
        Руководство между тем откупорило бутылку с минералкой и задумчиво принялось лить воду мимо стакана, прямо на бумаги. На деликатное «гм» подчиненных оно не обращало внимания. Только, когда струйка воды лизнула его брюки, Дядька недоуменно оглянулся, вскочил и принялся отряхиваться.
        - Здравствуйте, - снова попытался наладить контакт Стас. - Вы ведь нас звали?
        - Черт! Что за день, елки зеленые! Да, звал!
        Дядька брезгливо оглядел разбухшие листки на столе и выкатил стул на середину кабинета. После чего демократично уселся напротив сотрудников.
        - Ребята, беда, - заговорил он. - Сегодня мы едва пресекли попытку похищения Челнока…
        Сердце Стаса учащенно забилось. Вот оно! Началось…
        - Хорошо, что кураторы были рядом, - продолжил Дядька. - Правда толку от них… В общем этот, неизвестно кто, спокойно так проник на нашу территории, а когда кураторы начали чухаться, он уже был рядом комнатой ныряльщиков…
        - И что же - его задержали? - спросил Батхед.
        - Как бы не так! - выдавил из себя Дядька, и в его голосе проступил, видимо, недавно пережитый испуг. - Он раскидал этих ребят, как котят! Вырубил напрочь! Те даже пикнуть не успели! Если б не счастливая случайность, не видать бы нам Челнока, а самим - прямая дорога в Сибирь или чего похуже… У техника в этот момент в руке шприц оказался - с транквилизатором. Готовили на сегодня Лизу к нырку. Так когда этот малый уже с Челноком в руках собрался сделать ноги, наш молодец всадил ему иглу по рукоятку! Этот гад ему мигом все конечности переломал. Но и уйти не смог. Рухнул в коридоре. Лаборанты на него наткнулись. А кураторы - те до сих пор в отключке! Я, как узнал, всю разведку на уши поднял! Все, хватит кочевать! Только под землю! В бункер! Под охрану с пулеметами и спецназом!
        - Однако… - протянул Стас. В голове его беспорядочно метались самые разные мысли. - А друзей моих почему арестовали?
        - Так их и подозревают в первую очередь! - зашипел Дядька. - Где ты их взял? С чего ты решил, что они не могут быть чьим-нибудь наводчиками?! А? Ответь мне! Впрочем, пока не надо. Об этом тебя еще спросят, те, кому положено. Но вот кто теперь гарантирует, что Копатель не выскользнет окончательно?
        Стас уже не слушал Дядьку. Тот почему-то не желал акцентировать внимание на более важном факте, чем само нападение. Это очевидные сверхъестественные способности этого парня. Пройти незамеченным через системы электронного контроля, свалить нескольких обученных бойцов… Да и как он мог найти Челнок в этом здании, куда они только пару дней, как переехали?
        - Это ныряльщик, - произнес Стас.
        - Что? - не понял Дядька.
        Батхед смотрел на него расширившимися глазами. Он-то как раз все понял.
        - Это чужой ныряльщик, - раздельно повторил Стас. - Это ведь очевидно. Неужели вы не пришли к такому выводу?
        Дядька открыл было рот, чтобы возразить, но замолчал. Глаза его забегали, на щеке принялась подергиваться жилка. О чем он думал, можно было только догадываться, но вряд ли эти мысли отличались чрезмерным оптимизмом.
        - Вы хотите сказать… Это - Копатель?
        Настало время недоумения для Стаса. Он уставился на Дядьку, пытаясь разобрать в его логике. И быстро понял, что к чему.
        Дядька исходил из гораздо меньшего числа данных. Соответственно, его выводы строились на концепции двухуровнего мира, в котором Копатель, надо полагать, научился проникать не только в тела хозяев низлежащих миров, но и оттуда - в мир собственный. Объяснять сейчас Дядьке, что возможно вторжение и «сверху», и
«снизу» - означало навлечь немедленные подозрения в попытке запутать следствие. А на допросы и научные дискуссии времени уже не оставалось.
        - Возможно, что и Копатель, - спокойно сказал Стас. - Вы понимаете, что даже толпа спецназовцев бесполезна против одного опытного ныряльщика?
        - Он может… раскрыться? - Дядька отказывался верить в надвигающуюся страшную угрозу. - Постойте, а разве в нашем мире способности ныряльщика возможны? Это ведь только там, в виртуальном или как его… психическом мире… а у нас…
        - Я, конечно извиняюсь, - вежливым голосом Стас старался затолкнуть по глубже выпирающую злость. - Но вы больше администратор, чем практик ныряния. Поэтому смею утверждать, что эти особые способности возможны теперь и здесь. В чем вы недавно имели возможность убедиться. И спецназ, и бункер, и вся наша армия с атомными бомбами - не решение проблемы.
        - Что же делать? - неожиданно беспомощно спросил Дядька.
        Стас задумался. Действительно, сражаться с положившими глаз на Челнок пришельцами из глубин чужих миров представлялось делом неблагодарным. То, что Челнок до сих пор у них в руках - это чудо. И прошел всего один день с момента, когда человек в белом вынес ему свой жуткий ультиматум.
        И логика подталкивала его к самому естественному решению: бить незваных гостей их же оружием. Тем более, что где-то в глубинах Великих Песочных Часов есть нечто, что легендарный Алекс обвел жирной линией, указав ему цель.
        А еще где-то есть легендарный Изначальный Мир, в котором, наверняка знают гораздо больше него. И там, в глубине человеческих Вселенных, у него будет неограниченное время на размышления. В рамках собственной жизни, конечно…
        Только вот, есть ли шанс оттуда вернуться? Душевным калекой, которому один путь - в психиатрическую клинику? Но ведь Батхед говорит… А ему хочется верить…
        - Я займусь этой проблемой, - устало сказал Стас. - Но мне нужны Ромис и Егорис. Здесь.
        - Зачем? - всплеснул руками Дядька. - А, впрочем, ладно. Что-нибудь придумаем. Но что ты решил делать?
        - Я перехвачу Копателя.
        - Постой… Что значит - «я»? Не хочешь ли ты сказать…
        - Да. Я сам пойду туда.
        - И я с ним, - сказал вдруг Батхед. - Я уверен, что мы сможем выбраться назад. Впрочем, для вас ведь важно не это. Важно, чтобы Копатель перестал рыть, верно?
        Стас удивленно взглянул на Батхеда. Но не стал спорить. Он даже обрадовался этому порыву друга.
        Ведь ему было страшно.
        Потому, что он помнил лица всех, ушедших туда. И вернувшихся уже другими. Безумными и страшными. Он не хотел повторять этот путь. А реальной надежды на благополучный исход не было. Не считать же гарантиями удачного возвращения чрезмерно оптимистичные теории Батхеда…

…В комнате было полно народу. В такой обстановке нырки еще не производились. Однако кураторы посчитали необходимым быть рядом с Челноком. Они выглядели нервно и довольно опасно со своими пистолетами. Поддерживали атмосферу нервозности и трое спецназовцев занявших круговую оборону. Тут же к стенке жались изнывающие от любопытства пилигримы.
        Так что двум техникам было непросто подготовить ныряльщиков к пути в один конец, как они, наверняка, считали.
        Стас сидел на том самом кресле, с которого еще недавно ныряла Лиза, а еще раньше - Никита. Батхед сидел в кресле напротив. Если Стас с трудом сдерживал волнение, заставляя с сомнением коситься на него техника, что считывал показания медицинских датчиков, то Батхед и впрямь выглядел счастливым ребенком, которого впервые усадили на американские горки.
        На этот раз Челнок был лишен маскировки. Сверкающий кристалл лежал на руке техника. В своей же ладони Стас сжимал мокрую от пота бумажку, содержание которой он и так уже выучил наизусть.
        Таинственный список начинался удивительно просто:

«Николай Громин».
        В этой простоте Стас искал какую-нибудь закономерность - и не находил. Объект маркировки, физик Громин, удобно расположился на офисном кресле в темном углу комнаты. Он с видимым удовольствием слушал музыку из собственного плейера.
        - Инструктаж будем проводить? - робко спросил Стаса техник. - Сами понимаете, стандартная процедура…
        Бахед захихикал, потирая друг о дружку пухлые ладони. Он сам составлял тексты подобных инструкций.
        - Не надо, - серьезно сказал Стас. - Обойдемся. Давайте, отправляйте нас…
        - Ну, присядем на дорожку, - раздалось сзади.
        Кураторы недоуменно оглянулись. Слова принадлежали Ромису. Пилигримы и вправду уселись на пол.
        - Ага, - сказал Егорис. - Зачем падать, людей пугать?…
        Никто из кураторов не успел поинтересоваться смыслом странных слов все еще подозреваемых персонажей.
        Что-то произошло. Тяжелая дверь исчезла, словно ею выстрелили в коридор прямо из дверного проема. По ушам ударило сменой давления. Кто-то из спецназовцев рефлекторно дернул курок.
        - Жми!!! - крикнул Стас.
        Он уловил, как кто-то почти невидимый, будто смазанный из-за своей нечеловеческой скорости прошел через проем. Он увидел, как деформировались от невероятного напряжения тела кураторов: они видели, они пытались схватить визитера.

«Наши сейверы…» - еще успел подумать Стас, и техник коснулся блестящей грани.
        Глава четвертая
        Бунт стал для пиратов полной неожиданностью. Они не могли взять в толк - откуда у обреченного на «вытяжку» материала взялось оружие? Как сумели освободиться от кандалов «авторитеты», и откуда им известно про «щели» в обороне и слабости пиратской машины?
        Им и в голову не могло прийти, что все это организовал самый ортодоксальный негодяй, тот, что долгие годы жизни посвятил сплачиванию своей любимой команды. Разве мог он рубить сук на котором сам же и сидел?!
        И, тем не менее, Тинки старался не смотреть в глаза кэпу. Ведь именно в его отсутствие произошел побег. Он смотрел в пол и отрывисто докладывал обстановку. Обстановка была незавидная.
        - Кэп, это какая-то чертовщина. Они поднялись все одновременно. И сразу дернулись в пяти разных направлениях - четко ко всем пяти выходам, из тех, что были открыты под трибунами. Кто их открыл? Зачем? Ребята, конечно, подняли пальбу, роботы тоже без дела не висели. Положили мы там чертову уйму сырья. Но половина ушла. И ладно, если бы просто ушла. Так нет, четверти часа не прошло, как был взломан и обчищен арсенал. А знаете, что это означает?
        - Что?
        - То, что прямо со стадиона они бегом помчались к арсеналу. Ни на секунду не задумываясь. Они знали, где оружие кэп. Вряд ли среди этих урок есть телепаты. Что хотите со мной делайте - но они знали с самого начала, что делать и куда бежать…
        - Что ты хочешь этим сказать, Тинки? Что кто-то из наших… Хм… Может быть - я? Ведь я последним общался с их главарями…
        - Что вы, Кэп… При чем здесь вы…
        - А кто еще контактировал с этими, с их «буграми»?
        - Кто? Да, разве что, Док… Ну, да, перед разговором с вами он обследовал их. Еще пожалел, что такой материал ему может не достаться…
        Никита поднялся с скрипучего кресла и прошелся по каюте. Нужно было выдержать тяжелую многозначительную паузу. Пока все шло правильно. Неизвестно, к чему все это приведет, но этот гадючник он встряхнул основательно.
        - Доктор… - задумчиво сказал Никита. - Что-то он мне не нравится в последнее время. Я давно перестал ему доверять. Если это он - то хорошо бы выяснить - зачем?
        - Притащить Дока сюда? - с готовностью спросил Тинки.
        Никита честно задумался. Нет, Доктор ему пока ни к чему. Этот черт умен, еще расколет его перед «дружками». Пусть все идет, как идет. Пока, по крайней мере…
        Однако закончить разговор им не дали. В дверь просунулся Гарри - тот самый его первый конвоир, как и всегда - со своей огромной митральезой наперевес.
        - Кэп, тревога! Урки появились в стыковочном ангаре! Похоже, рвутся к кораблю.
        Никита напрягся. Этого он никак не ожидал. Что бы там не происходило на Отеле - но корабль был нужен ему. Не хватало только, чтобы беглые каторжники угнали единственное средство передвижения в этом мире, управлять которым он уже умел.
        - Ну, так чего уши развесили?! - заорал Никита. - Всех в ружье - и туда - мигом!
        Три джипа пошли по нижнему ярусу. Никита же вместе с Тинки, Гарри и еще двумя головорезами выскочили на пандус. Пока те вчетвером, отдуваясь, вытаскивали устанавливали здоровенную многоствольную «дуру», Никита орал в рацию:
        - Куда, куда вы - за колонны?! Занять круговою вокруг шлюза! Без корабля хотите меня оставить?! Ну, куда вы всей толпой?! Двоих можно и оставить, задницы ваши прикрывать…
        Металлический пол в ангаре был усыпан дымящимися трупами. Две атаки на шлюз были отбиты, но где-то на соседних уровнях каторжники готовили новую атаку.
        Руководил каторжниками, наверняка, тот громила, по прозвищу Свая. Он пользовался абсолютным авторитетом у бывших заключенных и был не так глуп, как могло показаться на первый взгляд.

…Никита вспомнил, как медленно положил оружие на пол - вслед за универсальной отмычкой для кандалов и наручников. Уголовники сверкающими глазами следили за этим жестом странного освободителя.
        - Я сейчас уйду, - сказал тогда Никита. - Надеюсь, вы запомнили все, что я вам сказал. Надеюсь, вы не упустите свой шанс…
        - Одного я не понимаю, - медленно произнес Свая, тяжело глядя на Никиту из-под тяжелых полуопущенных век. - Зачем вам-то все это нужно, сэр? Ведь вы, вроде, и без того здесь в авторитете…
        - Вам надо думать не о том, что нужно мне, а о том, что необходимо вам самим, - произнес Никита, отходя к двери. - А вам нужно ни много, ни мало, остаться в живых. Чего не будет, если вы не воспользуетесь шансом, который я вам даю.
        Каторжники сидели неподвижно. Однако Никита прекрасно видел, как вздулись мышцы и вены, как проступили на лбах капельки пота. Он буквально почувствовал, как в их кровь хлынул густой адреналиновый коктейль. У кого же у первого сдадут нервы? Кто первым бросится за оружием?..
        - Тогда я вот, что скажу вам сэр, - произнес Свая и хрустнул костяшками пальцев. - Спасибо, конечно, за участие в нашей судьбе. Но я убью вас при первой же встрече.
        - Я учту это обещание при следующей встрече, - кивнул Никита и закрыл дверь…

…А сейчас огромная толпа готовых на все отморозков хлынула в ангар, заполняя собой все свободное пространство и паля во все стороны из самого разнообразного оружия. Небольшая группка пиратов, сбившихся возле круглого шлюза, открыла шквальный огонь, который, впрочем, лишь несколько затормозил приближение толпы атакующих.
        Над ухом раздался низкочастотный гул. Никиту сбило с ног горячей волной. Это заработала только что приваренная пиратами к полу многостволка. Каторжники посыпались в разные стороны, шипя и пузырясь, словно поп-корн в робах. В других условиях зрелище показалось бы просто чудовищным. Но сейчас оно вызвало у Никиты совсем неожиданную реакцию.
        - Ага! Съели! - свирепо зарычал он и поднялся на ноги. - А ну, ребята, покажите, на что способны настоящие бойцы! Покажите этому сброду!
        Никита выхватил шпагу, с которой не расставался после последнего абордажа, и принялся размахивать ей над головой и кричать, что было мочи:
        - Кровь! Кровь за кровь! Никакой пощады мерзавцам! Рвать их в клочья! На куски! Только оставьте кого-нибудь напоследок, чтобы посмотреть в их глаза, увидеть, как они будут подыхать со страха!..
        Никита горячечно захохотал. Он не думал о том, какую хорошую мишень представляет его скачущая фигура рядом с извергающим смерть орудием. Он наслаждался зрелищем сражения. Ему было плевать на тучи пуль, что принялись свистеть теперь вокруг него. Он размахивал шпагой, будто отбиваясь от этих пуль и кромсая на куски невидимого врага.

…А потом сверкнуло, и вместо сражения перед глазами оказалась решетка перекрытия. Никита не сразу понял, что упал. Он сел помотал головой, пытаясь увидеть хоть что-то в клубах черного дыма. Ему показалось даже, что он потерял зрение. Но вот проявилась из небытия раскореженная многоствольная установка, а рядом - изуродованные тела Тинки и Гарри.
        Глядя на это зрелище, Никита расхохотался. Он с ужасом понял, что смеется не он, а настоящий кэп Хантер внутри него. И от осознания этого стало страшнее, чем от всего пережитого раньше.

… А потом он не очень твердо стоял на ногах, отбиваясь от чьих-то оскаленных беззубых рыл. А после - прокладывал себе дорогу сталью и разбитым до онемения кулаком. Он шел сквозь врагов, как сквозь шипящее масло, и, казалось, поражал их не шпагой, а одной лишь переполнившей его яростью.
        И когда уже сидел в одиночестве на палубе «Катрин» - он не мог провести грань между реальностью своих воспоминаний и кошмарными фантазиями. В руке у него была бутылка виски. Он набрал в рот этой жидкости и тут же отвращением выплюнул, прямо на палубу.
        Все шло правильно. Пираты должны быть обескровлены. Пусть уж лучше толпа свирепых беглых каторжников, чем эти потребители человеческих душ…
        Но… Никита никак не ожидал от самого себя подобных кровожадных наклонностей. Из этого тела надо было «делать ноги», как бы ни странно это звучало. Надо только дождаться, чем кончится конфликт… - Э… Прошу прощения. Вы работник этого парка?
        Никита вздрогнул и обернулся. Сзади стояли четверо - из тех, запертых в трюме,
«отжатых» Доктором пассажиров. На этот раз выглядели они вполне вменяемо. Никита медленно поднялся.
        Как надо было это понимать?!
        - Так вы работаете здесь? - приветливо спросил долговязый баскетболист - тот самый, бывший сосед по рейсовику.
        - А то вы не знаете, - пробурчал Никита, вытирая батистовым платком шпагу. На палубу густо закапала не успевшая свернуться кровь. - Ага, в парке работаю. Наказываю непослушных деток…

«Пассажиры» переглянулись. «Баскетболист» что-то тихо шепнул другому. Никита явственно расслышал: «бокс».
        И до него дошло.
        - Юрка? Миша? - неуверенно спросил он. - Вы… из Конторы? Вот так встреча…

«Баскетболист» улыбнулся и подмигнул приятелю, мол, «А я что говорил!»
        - Ну, Никита, ты даешь, - сказал баскетболист. - Ну и имидж у тебя, мать честная! Боюсь спрашивать, какая легенда… Лиза ничего про такое не говорила…
        - Лиза - сука, - процедил Никита и сплюнул. - Так я не понял - кто из вас - кто?
        - Я Стас, - ответил «баскетболист». Это - Батхед, психолог. Ну, ты в курсе. А это наши новые друзья - Ромис и Егорис… Погоди… А почему Лиза - эта…. Как ты сказал…
        - Обалдеть, - произнес Никита. - Но… Как же вы решились? Вы ведь взрослые. Вам же нельзя… А Лиза… Лиза… Я все расскажу…
        Никита чувствовал себя, как в бреду. Все вокруг стало эфемерным, условным. Как и эти люди, что выдавали себя за его знакомых. Кто, кто может сказать, где они - границы реальности? А, плевать…
        - Решиться было непросто, - сказал Стас. - И все это - не от хорошей жизни. Так что - Лиза?
        Никита резким движением воткнул шпагу в палубу. «Гости» переглянулись.
        - Пойдемте в мою каюту, - устало сказал Никита. - Там и поговорим обо всем…
        Никитин рассказ произвел на гостей весьма сильное впечатление. Особенно на тех, что называли себя «пилигримами». Они яростно жестикулировали, вскакивали, бормотали непонятные скороговорки и странно шевелили пальцами.
        Рассказ же Стаса вызвал с точки зрения его самого неадекватную реакцию у застрявшего в этом мире ныряльщика.
        Стас немедленно потребовал себе бумаги и ручку. Ручку Никита не нашел. Зато обнаружил на столе тяжелую чернильницу и ворох настоящих, правда старых и задубевших гусиных перьев. Стас, тем не менее, совладал с ними и быстро набросал на желтом листке какую-то схему.
        - Это и есть тот самый путь? - спросил Никита. - Ну, тот, что указал ваш Алекс?
        - Точно, - ответил Стас. - Записал, чтобы не забыть до очередного нырка.
        - Правильно, - сказал Батхед. - Как мы уже убедились, нельзя доверять ничему, особенно - человеческому сознанию…
        - Ты знаешь человека по имени Ганс? - спросил Стас.
        Никита глянул в листок. Некий Ганс значился следующим в списке хозяев миров на бумажке Стаса.
        - Нет, - медленно сказал он. - Никакого Ганса я не знаю. Во всяком случае, среди пиратов такого нет… Даже, если кто и остался в живых… Может, это кто-то из каторжников? Но тут была такая мясорубка… Трудно гарантировать, что какой-то там Ганс мог выжить…
        - А ты изменился, Никита, - неожиданно сказал Батхед.
        - Да? - равнодушно отозвался Никита. - Пожалуй. За свое пребывание в этом чертовом мире я успел погасить не один десяток чужих миров…
        Посидели молча, неловко позвякивая стаканами, барабаня пальцами по столу, чеша в затылках.
        - М-да, - сказал Стас, - однако, Ганса этого искать придется. Мы рисковали рассудком не для того, чтобы отдыхать здесь, в этом Диснейленде. А это, что, и вправду космическая станция?
        - Что-то в этом роде, - задумчиво отозвался Никита. - Скажите лучше, что там происходит со мной… Вернее с моим телом - там, в нашем мире?
        Гости неловко замялись.
        - Все понятно, - упавшим голосом отозвался Никита. - Чего еще ожидать от кэпа… но с мамой все в порядке? С братишкой?
        - О, да, да! - быстро сказал Стас. - С ними все в порядке. Не беспокойся. А вот ты, вернее этот… кэп… он, конечно, наделал переполоху. Мягко выражаясь…

…Они еще долго сидели, обмениваясь трудноусваиваемой информацией, обсуждали планы. Не просто было представить себе, что там, в тесной каморке, откуда только что «спустились» в этот мир Стас, психолог и пилигримы, застыла сейчас жуткая картина насилия и разрушения. Было совершенно неясно, чем закончится эта переделка. А главное - сумеют ли повлиять на ее исход путешественники в глубь чужих вселенных…
        Никита почувствовал вдруг боль в плече. Когда он снял свой подранный камзол, то с некоторым отстраненным удивлением обнаружил, что тот пропитан кровью. А на плече обнаружилась довольно глубокая пулевая рана. К счастью, пуля прошла по касательной и кость была цела. Никита слушал версии собеседников по поводу своего ранения, и ему казалось, что все это происходит не с ним. По существу, так оно и было: ведь и тело это было чужим, и воинский задор, с которым Никита укладывал врагов - тоже был изначально чужд ему.
        - Странно, что мои друзья до сих пор сюда не наведались… - пробормотал Никита, глядя на груду окровавленных тряпок, брошенных на пол. Поверх перевязанной кое-как руки он уже натягивал чистую белую рубашку.
        - Ты про этих… корсаров? - спросил Батхед.
        - Точно. Про них, родимых, - подтвердил Никита. - Надо бы подготовиться, да и вас спрятать…
        Он вышел на палубу и оторопел.
        В сторону остова «Катрин» неспешно приближалась толпа в знакомых серых робах. Друзей-пиратов было не видать. Неужели уже всех перебили? Никита ощутил необъяснимое чувство жалости к «соратникам». Все-таки, в нем до сих пор есть частичка настоящего главаря морских разбойников. Того еще мерзавца…
        Поразмышлять на палубе Никите не дали. Со стороны приближающихся раздались крики, а следом зазвучали выстрелы. Пули смачно врезались в старое дерево. Брызнули щепки.
        В этот момент дверь на баке распахнулась и на палубу вальяжно выдвинулся Ромис. В своем новом обличье он был так же тощ и созерцательно-задумчив, только носил теперь грязный пиджак нелепого покроя.
        - А что, собственно, происходит? - невинно спросил он. И тут же ему на голову грохнулся изрядный обломок реи.
        Ромис застонал и осел, схватившись за голову.
        Никита, пригнувшись и перепрыгнув через скулящего Ромиса, бросился в каюту.
        - Беда! - крикнул он. - Каторжники приперлись!
        - Что будем делать? - спросил Батхед. Спросил спокойно, будто был уверен в том, что ситуация как-то разрешится. Без его участия.
        Егорис, причитая, за шиворот затаскивал Ромиса обратно в каюту.
        Стас же немедленно полез смотреть, что происходит. Никита решительно остановил его. Кэп Хантер внутри него снова брал инициативу в свои руки.
        - Сидите здесь. Я сейчас…
        Еще не зная, что он будет делать, Никита распахнул дверь и бросился прочь из каюты. Снова засвистели пули, и краем глаза Никита заметил, что толпа пока держится в некотором отдалении, обильно поливая огнем фальшборт и надстройку на баке. Никита ловко скользнул по перилам на оружейную палубу и машинально схватил висевшую на гвозде массивную металлическую коробочку.
        Недоуменно глядя на нее, он подумал: «блок управления огнем». Решив довериться инстинктам чужого тела, Никита откинул полупрозрачную крышку на коробке. Под крышкой оказалось несколько массивных железных кнопок.
        Он нажал на первую.
        Что-то свистнуло, и палуба осветилась естественным светом. Это распахнулись орудийные порты. Массивные лафеты пришли в движение и толстые чугунные дула выдвинулись наружу.
        Тем, кто был за бортом, увиденное явно не понравилось. Впрочем реакция нападавших была весьма разнообразна. Раздались панические вопли, свист, но Никите послышался даже громкий хохот. Следом одно из орудий с грохотом, объятое пламенем влетело вовнутрь, кувыркаясь и круша переборки. Видимо, кто-то попал в него из некоего подобия гранатомета.
        Никита перестал колебаться и вдавил большую круглую красную кнопку. К его удивлению, он не услышал ожидаемого акустического удара от бортового залпа. Орудия почти синхронно низко ухнули и откатились в глубину палубы.
        Никита припал к ближайшему орудийному порту. Дымные полосы протянулись над головами вжавшихся в пыль уголовников. А где-то на недалеком горизонте развлекательного парка случилось нечто, отчего даже в пылу сражения можно было отвесить челюсть: огромные «американские горки» внезапно сложились, скомкались, будто их сжал в кулаке невидимый гигант, швырнув затем в сторону за ненадобностью.
        Никита понял, что на одних инстинктах далеко не уедешь. Он выиграл всего лишь немного времени: каторжники несколько оробели и пока перестали стрелять. И он бросился наверх.
        В каюте его встретили двое решительно настроенных специалистов и двое готовых к бегству пилигримов. Стас нашел где-то в каюте удивительной формы автомат, психолог неловко водил в воздухе огромным абордажным палашом.
        - Надо уходить! - крикнул Никита. - За мной!
        Он толкнул ногой дверь и шарахнулся назад: в лицо ударило жаром.
        - Горим?! - сорвавшимся голосом крикнул Батхед.
        Пилигримы воздели шевелящиеся пальцы к небу и забормотали молитвы. Чем не прибавили оптимизма остальным.
        Никита выскочил на палубу и быстро сориентировался в ситуации:
        - Горит за бортом, вокруг! Чем-то облили и подожгли! Быстро, спускаемся вниз!
        - Постойте! - воскликнул Батхед. - Мы сгорим!
        - Пошли! - рыкнул Никита, и Стас молча вытолкал из каюты остальных.
        В трюме их встретили все те же равнодушнее лица. Правда, один мужчина лежал теперь неподвижно, уткнувшись лицом в грязную жижу. Времени на жалость не было и Никита постарался успокоиться, чтобы вспомнить… Чтобы вспомнить…
        - Турникет ищите, кэп? - заботливо поинтересовался знакомый голос.
        Никита сделал шаг в темноту и увидел чумазое улыбающееся лицо.
        - Копатель? - произнес Никита. - Так ты здесь? Ты что, комедию мне устраивал, когда психа из себя строил?
        - Я вернулся, - ответил Копатель.
        - Копатель?! - рядом возникло хмурое лицо Стаса. - Что это значит?
        - Потом… - сказал Никита. - Так, где он?
        - Крысиный лаз? Да здесь, рядом, пошли скорее…

…Никите ничего не оставалось, как посмеяться над самим собой: потайной выход прятался аккурат под грязным полом его бывшей камеры. Правда, открывался он не так просто, следовало знать его секрет…
        Первыми в черный лаз повыталкивали безвольный «жмых», который, как оказалось, был вполне управляем поддталкиваниями в спину и сносно владел навыками обыкновенной ходьбы. Одного, уже умершего, так и оставили лежать. Тем более, что пламя и дым стали пробиваться уже сквозь толстые доски над головой.
        Ход шел где-то под трибунами и заканчивался люком в решетчатом полу. Рядом с люком предусмотрительно была положена легкая лестница. По которой беглецы и спустились на низлежащий уровень.
        Последним спустился Стас. Зачем-то он снял лестницу и положил ее вдоль стены. Будто это могло остановить возможных преследователей.
        - А теперь куда? - растерянно озираясь, спросил Батхед.
        Никита ответил не сразу. Об этом он еще не думал. Он избавился от пиратов (во всяком случае, в это хотелось верить). Но вместо организованной и дисциплинированной банды по Отелю бродила теперь неуправляемая толпа бывших смертников, чудесным образом получивших ничем не ограниченную свободу.
        Все-таки, ему не хватает реального жизненного опыта, самокритично думал Никита. Он не может сделать правильные выводы из ситуации, не может достоверно просчитать развитие событий на несколько ходов вперед. Но… Жалеет ли он о том, что сделал? Нет, нет и еще раз нет. Слишком уж на ужасных вещах специализировались эти звездные флибустьеры.
        Правда… Еще оставался Доктор.
        - Надо разобраться с одним типом. Он называет себя Доктором.
        - Ты, я вижу, круто взялся за дело, - весело сказал Копатель.
        - Скажите, - глядя на Копателя, медленно произнес Стас. - Вы действительно… Работаете на интеллектуальную разведку враждебной нам стороны?
        - Да, именно, - легко ответил Копатель. - Именно меня вы и искали так долго. Правда, меня не легко поймать? Кстати, хотел вас спросить - вы все еще не передумали это сделать?
        - На черта вы теперь нам сдались…
        Копатель довольно рассмеялся:
        - Видишь, Никита, как я оказался прав? Насколько относительны все наши привычные проблемы? Кстати, Стас… Ведь вы Стас? Так вот, можете не опасаться насчет утечки ваших интеллектуальных ресурсов. Меня это больше не интересует… Видите ли, я совершенно спокойно отношусь к тому, что бокс, который я нашел первым, находится теперь в руках вашего нейронавта… Кстати поздравляю вас со вступлением в наш клуб…
        - Спасибо, коли не шутите… Что же вас подвигло отказаться от подрывной деятельности?
        - Вы это так называете? Ну, что ж, плевать… Видите ли, я сделал для себя одно очень важное открытие. Знаете, в чем оно заключается?

…Они сидели в небольшом помещении, очевидно подсобного назначения. Здесь было полно машин, торчащие из которых щетки, валики и трубы говорили о том, что раньше на Отеле чистота был нормой. Сейчас же главным достоинством этого гаража для роботов было наличие крепких дверей и запасного выхода. Они очень устали, а потому нашли это укромное место, чтобы спокойно перевести дух. От «жмыха» пришлось избавиться. Его оставили в коридоре с тем, чтобы после вернуться и отвести несчастных в безопасное место. Хотя Стас не был уверен, что те не помрут до этого от голода и жажды.
        Пилигримы, казалось, просто наслаждаются сменой событий. Видимо, их жизненным кредо была пассивная созерцательность. Возможно, они запоминали события, происходящие со знаменитым Хранителем несчастного Срединного Мира, с тем, чтобы в дальнейшем изложить их в очередном «Песочном» эпосе.
        Батхед же был занят мысленной работой. Он наблюдал, анализировал, делал выводы. Ведь он пообещал, что они со Стасом вернутся. Хотя сам Стас в это уже не очень верил. Потому, что его психика была на пределе после всего увиденного и услышанного.
        Копатель продолжал излагать, теперь уже единственному слушателю - Батхеду - свою философию:
        - Мое открытие довольно простое: самым важным в человеке является его внутренний мир. Особенно хорошо я понял это, когда получил нормальное тело в нашем собственном мире. Вы знаете - вначале я чуть не обезумел от счастья! А потом понял: эти ощущения мало, чем отличаются от тех, что я испытывал, выполняя задания в чужих мирах.
        И я подумал: а зачем что-то менять в своей жизни? Ведь все, что мне интересно - происходит здесь, в глубинах чужих внутренних вселенных. И здесь я такой же живой, такой же настоящий, как и там. Но кто я теперь в собственном мире? Да, я сделал ловкий ход, и теперь уже не тот безродный калека. Да, я важный человек, крупный администратор секретного проекта, у меня куча денег и положение в социальной иерархии. Какие чувства должен я испытывать?
        И сам себе отвечаю на этот вопрос: смертную тоску и бессмысленность существования.
        Ведь главным в моей жизни было открытие этих новых, небывалых возможностей. Быть другим, особенным. Быть нужным и исключительным - вот, что имеет подлинную цену…
        ..В речи Копателя появились нотки плохо скрываемого отчаяния. Он перестал улыбаться. Видимо, ирония изменяла ему, когда он говорил о действительно важных для себя вещах. Психолог внимательно изучал его лицо. Он прекрасно понимал, что это лицо всего-навсего, взято напрокат, как и его собственное тело, как всегда происходит с теми, кто вламывается в чужую душу. Но сейчас это Копатель был вполне цельным, живым человеком. И сознание отказывалось связывать воедино эти противоречивые факты.
        Надо было просто воспринимать все, как должное. Кому еще знать это, как не психологу.
        - Интересное дело, - сказал Стас. - Что бы сказала современная физика о таком устройстве мироздания? Наверняка многие бы покончили с карьерой и подались в монастыри, чтобы успокоить растревоженное сознание…
        - Ну, да, - кивнул Батхед, в предвкушении потирая руки. - А профессора теологии, напротив, взялись бы, наконец, за физику, как следует! Ох, и досталось бы Эйнштейну! Когда все это станет широко известно, сколько же диссертаций будет написано одновременно, сколько будет симпозиумов, докладов, сколь премий будет роздано! Это будет следующий глобальный скачок в естествознании после появления квантовой теории! А сколько мы еще не знаем о взаимосвязи физики миров с их психологией! Я, пожалуй, положу начало новой композитной науке. Назову ее, скажем, психофизика…
        Глаза у Копателя снова засверкали, он засмеялся:
        - Браво, Батхед, вы мне чертовски нравитесь! Мы с вами в чем-то схожи. Есть в вас эдакая сумасшедшинка…
        - Это точно, - согласился Батхед. - Я полагаю именно эта частичка безумия и поможет нам выбраться обратно из этого сумасшедшего шарового скопления миров. Вы не будете против, если я возьму вас под наблюдение? Вы единственный известный нам взрослый, не считая пилигримов из чужих миров, кто смог стать ныряльщиком, оставшись при этом сравнительно нормальным человеком.
        - Нет проблем, приятель, - хохотнул Копатель. - Можешь ставить на мне опыты, даже подшить меня к диссертации, если это будет иметь пользу для человечества…
        - Что я слышу! - возмущенно пискнул сбоку Ромис. Он встал и, растопырив пальцы, будто хотел вынуть кому-то глаз, двинулся на собеседников.
        - Сколько святотатства слышу я ваших словах! - забормотал он со священным гневом в глазах, и даже Копатель удивленно замер с открытым ртом. Егорис поднялся позади грозной кучей сала в потном спортивном костюме. Стасу показалось, что от этой парочки явственно запахло средневековой инквизицией.
        - Как можно столь пренебрежительно говорить о великом творении Неизвестного? - возопил Ромис. - Как можно рассчитывать получить какие-то личные выгоды от познания Великих Песочных Часов? Как можно говорить о самой возможности познания непознаваемого? Вы, кто сейчас находится в чуждом ему мире, в чужих телах - как можете говорить об этом и не благодарить Неизвестного за то, что вам ниспослана такая возможность - вырваться из узких рамок своего маленького ничтожного мирка и познать величие необъятных Песочных Часов?! О, Великий Алекс-с! Если бы ты мог слышать эти недостойные речи!..
        - Кстати об Алексе… - спокойно сказал Стас, и Ромис умолк, будто налетев на полном ходу на бетонную стену. Он обиженно хлюпнул носом и уселся на пол, обмякнув и понурившись. Следом на пол плюхнулся недоумевающий Егорис.
        Теперь говорил Великий Хранитель Срединного Мира:
        - Вспомним о цели нашего визита сюда. Если вы не забыли, нам надо найти одного человека. До сих пор мы так и не представляем, кто это такой. Скажите Копатель - я обращаюсь к вам, как наиболее опытному ныряльщику… нейронавту - как можно найти на Отеле потерявшегося человека?
        - Интересный вопрос, - пожал плечами Копатель. - У меня не было такой задачи. Как вам известно, для того, чтобы найти накопитель информации, то есть бокс, по-вашему, используются специфические свойства Челнока, контроллер, например. А найти человека… Хм. У кэпа ведь было какое-то досье на всех подельников, а Ник?
        - Понятия не имею… - полусонно отозвался Никита. Его буквально «вырубало» от пережитых волнений, и теперь он с трудом возвращался в действительность.
        - Ага. Замечательно, - сказал Копатель. - Ну, тогда остается Доктор. Я думаю, у этого аккуратного мясника наверняка ведется строгий учет всего материала, находящегося на Отеле.
        - Вот и убьем одним выстрелом двух зайцев, - зевая, заявил Никита. - Причем, лысого зайца - буквально…
        Глава пятая
        Никите снился знакомый уже мир. Был этот мир все также прекрасен и светел. Только вот люди теперь казались ему какими-то непривычно странными.
        Никита все так же путешествовал по чудному миру, любовался его чистыми морями и сверкающими горами, вдыхал полной грудью звенящий свежий воздух.
        Он думал о том, как расскажет теперь жителям этого мира о своем внезапном прозрении. Теперь, во сне, он чувствовал, насколько он снова приблизился к разгадке сущности бытия, всех этих сложностей и странностей, нагромождений миров, взаимосвязи сознаний…
        И он говорил это быстро, горячечно, будто боясь, что сон закончится, и он снова станет обыкновенным человеком - ничего не знающим, страдающим от собственной глупости и беспомощности. Никита делился своим сокровенными знаниями, своими новыми сверхчеловеческими ощущениями.
        И тот человек слушал, а в руке его по-прежнему был загадочный прозрачный куб. И Никита, глядя на этот куб, начинал сбиваться, путаться в словах, терять нить собственных рассуждений…
        И когда он в смущении поднял взгляд на человеке, то увидел, как тот глядит на него бессмысленными немигающими глазами.
        И Никите стало страшно. И он бросился прочь, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, чтобы предупредить об опасности, чтобы спасти этот прекрасный мир.
        Но всюду на него смотрели пустые стеклянные глаза, такие же прозрачные и звенящие пустотой, как и этот мир, лишенный души.
        Никита закричал.
        Он проснулся в поту, а сонный страх никак не хотел выпускать его из холодных липких лап. Вокруг был полумрак. Тесную каморку освещала единственная дежурная лампочка.
        - Где я? - прохрипел Никита.
        - Все нормально, - ответил Стас. - Здесь все свои, не беспокойся. Погони за нами нет, можно не торопиться. Отдыхай…
        Но Никита не слушал его. Он пытался разобраться в собственных ощущениях. Это казалось невозможным, так как ощущения менялись, словно в калейдоскопе, бросая тело то в жар, то в холод.
        Никита встал. Осмотрел товарищей тяжелым взглядом. Внезапно все существо его пронизало острое желание.
        Желание убить. Кого угодно. Только сразу, сейчас.
        Никита тяжело задышал, пытаясь вернуть себе ощущение реальности. Но ничего не выходило. Ведь он знал, что именно может помочь ему найти мир с самим собой, обрести понимание сути вещей и потерянное душевное равновесие.
        - Экстракт… - прохрипел Никита.
        - Что? - не понял Стас.
        Никита подошел к нему, и борясь с искушением свернуть наставнику шею, выдавил:
        - Пошли к Доктору…
        - К доктору? Тебе плохо?
        Никита сжал кулаки.
        - Пойдем, вытрясем из него душу… Узнаем у него… Кто он, этот… Ганс…
        Стас удивленно посмотрел на Никиту. И кивнул.
        - Ну, пойдем. Рано или поздно все равно надо было разобраться с этим Гансом. В конце-концов, мы ведь не партизанить пришли в этот мир… Ребята! Эй, народ! Хватит спать! Вставайте. Пора приступать к нашим поискам.
        Батхед открыл глаза, похлопал редкими ресницами и послушно поднялся. Пилигримы во сне отмахивались и бормотали что-то бессвязное.
        Последним проснулся Копатель. Причем, проснулся он от собственного смеха. Стас с удивлением посмотрел на улыбающегося вражеского нейронавта. Все-таки, с психикой у того явно было не все в порялке.
        Никита с трудом, но все же взял себя в руки. Ударил несколько раз сам себя по лицу. Вместе с хлесткой болью пришло, наконец, ощущение реальности.
        - Погодите, - произнес он, - я выйду первым. Осмотрюсь…
        Они брели по лабиринтам подсобных помещений, словно по незнакомой каменистой пустыне - без воды и еды, то и дело спотыкаясь о какие-то трубы и кабели. На этот раз их вел Копатель, который пообещал указать безопасный путь прямо к медицинскому центру. Выходило, что Копатель довольно хорошо знал местность, несмотря на месяц сидения взаперти. Если он не врал, конечно.
        Стасу было бы интересно услышать историю Копателя, но сейчас его занимала более актуальная проблема. Он, наконец, осознал реальность нового, чуждого ему мира, хотя до сих пор с трудом верил в то, что находится на огромной космической станции, которую почему-то Никита и Копатель упорно именовали Отелем. В другое время этот факт сам по себе был бы для него невероятным открытием, чудом. Но какое чудо может сравниться с путешествием в глубины сознания человека?
        Батхед, правда, утверждал, что эти миры, эти внутренние вселенные не имеют отношения к сознанию, как таковому. Скорее, они являются важным элементом человеческой души, что к сознанию имеет довольно косвенное отношение. Стас не понимал различия между душой и сознанием. Но предпочитал не спорить с психологом. Тем более, что на истину в таком споре вряд ли кто мог претендовать серьезно…
        - Ой, смотрите! Кто это? - сказал вдруг Батхед. В голосе его послышались испуганные нотки.
        Все остановились и принялись вглядываться в полумрак, царивший на этом уровне. Стас вначале не очень понял, на кого указывал психолог. И вскоре стало ясно - почему.
        Фигуры, стоящие впереди, были неподвижны. Поэтому бросались в глаза не сразу. И будучи уже замеченными, вызывали оторопь своей неестественной неподвижностью.
        - Жмых, - сказал Копатель. - Это всего лишь жмых. Не бойтесь.
        Стаса передернуло. Он никак не мог привыкнуть к такому явлению, как люди с начисто выжатой душой. Это было ужасно. Это просто не укладывалось в голове.
        Зато становилось понятно, что же теперь происходит в его родном мире. Срединном Мире, как назвал его сперва Алекс, а следом - пилигримы. Теперь и люди Срединного Мира становятся материалом для сублимации жуткой выжимки из человеческих душ. И то, что творит сейчас кэп Хантер в Никитиной шкуре - это только цветочки, если верить тому человеку в белом…
        Они прошли мимо группки безмолвных фигур, что следили за ними ничего не выражающими взглядами. Стас невольно вжал в голову. Он старался не смотреть на этих несчастных. Но, как назло впереди показались еще несколько похожих фигур. Затем еще и еще.
        - Нормально, - сказал Никита. - Откуда их здесь столько?
        Чтобы продолжить движение им пришлось буквально врезаться в гущу «жмыха», отчего пилигримы принялись что-то громко суеверно бормотать. Очевидно, какие-то молитвы.
        Никита вдруг остановился, отчего сзади на него налетели остальные ныряльщики.
        - Черт, сказал он. - Я ведь совсем забыл! Здесь где-то должен быть Денис…
        - Какой еще Денис? - не понял Батхед.
        - Денис… Денис?! - встрепенулся Стас. - Он же в коме… Что я говорю… Где он? Что с ним?
        Никита покрутился на месте, огляделся. Местность была не слишком знакомая, но помогал инстинкт.
        - Ищем лестницу. Надо подняться на один уровень. Похоже, оттуда их всех разогнали. Может, они выстрелов испугались, или еще чего…
        Лестницу нашли довольно быстро. Поднялись.
        Никита сразу узнал это место. В прошлый раз здесь колыхалось жуткое море отработанного человеческого материала. Теперь жмыха было гораздо меньше. На решетчатом полу всюду лежали неподвижные тела. Бурые пятна намекали на недавние довольно жестокие события.
        - Похоже, они чем-то не угодили этим уркам, - мрачно сказал Никита. - Не пойму только - чем? Безобиднее существ просто быть не может по определению.
        - Существ… - повторил Стас, будто пробуя на вкус это слово. Оно с трудом подходило к людям. Впрочем, и образ жмыха мало ассоциировался с тем, что принято называть разумным существом.
        Пилигримы выглядели подавлено. Они, озираясь, бродили между неподвижными фигурами и бормотали что-то о проклятии Финального Мира. Батхед же, напротив, оживился и бегал от фигуре к фигуре, светя зажигалкой в зрачки, оттягивая несчастным губы и стукая их костяшками по коленкам.
        - Рефлексы проверяешь? - догадался Стас. - Брось. Смотреть на тебя жутко. Не будь мародером…
        - К науке данный термин не применим, - гордо ответил Батхед. - Как этого самого Доктора найдем - вы там, поаккуратнее с ним. Жутко хочется поговорить с этим типом. Видимо, он ученый немалый…
        - И негодяй порядочный, - вставил Копатель.
        - Это не меняет дела, - возразил Батхед. - Чтобы понять, как с проблемой бороться, хорошо бы разобраться с ее источником…
        - Чтобы разобраться с нашей проблемой, надо найти Алекса. А потому вначале надо найти этого типа из списка… Ну, вы в курсе…
        Никита огляделся по сторонам и увидал знакомый пандус.
        - Денис! - крикнул он. - Где ты? Это свои…
        Ответа не последовало.
        Никита не стал ждать. Он кинулся к лестнице. Следом за ним принялся подниматься Стас.
        - Это - Денис?! - дрогнувшим голосом спросил Стас. Он ожидал чего угодно, только не того, что увидел.
        Никитины опасения не были беспочвенными. Старик сидел в кресле, понурив голову, а на руке его засохла струйка крови. Подоспевший Батхед коснулся пальцами шеи Дениса.
        - Жив, - удивленно сказал он. - А ну, дайте-ка я посмотрю…
        Рана Дениса оказалась неглубокой. Похоже было, что его просто пырнули заточкой. Крови также он потерял не слишком много, внутренние органы не были задеты.
        Но старик был слишком слаб. Покачав головой, Батхед вынес свой вердикт: проживет то не больше суток. Никита быстро пересказал суть своей недавней беседы с бывшим однокашником.
        Стас сжал кулаки. Игры кончились. Из-за этого проекта множество людей лишилось жизни, а у кого-то жизнь превратилась в кошмар, сравнимый с самой смертью. Нужно было действовать немедленно. Может, они найдут способ вытащить Дениса обратно. Но время на поиск решения у них появится только после нырка.
        Надо искать очередного хозяина. Ганса.
        - К Доктору! - коротко приказал Стас.
        Все повиновались. Хотя Стас и не устанавливал своего формального первенства, а более яркой лидерской харизмой несомненно теперь обладал Никита в шкуре кэпа Хантера.
        Никите было не до дележа первенства. Его снова накрыло волной странных, засасывающих ощущений, основой которых был страх. Страх непреодолимый, животный, вселенский. Страх того, что он не успеет найти свою очередную дозу. Что не найдет экстракта. Что его дозу экстракта впитает чужой мозг. Что не ему, а кому-то другому откроются на миг тайны мироздания…

…На этот раз медицинский центр встретил Никиту не сверхчеловеческой чистотой и четкостью работы своего механизма, а мертвым запустением. Кругом было пыльно, словно не убирали здесь не один десяток лет. Хрустели под ногами битые стекла, посреди холла лежала опрокинутая тележка с рассыпавшимися металлическими ящичками, остро пахло медикаментами.
        - Что-то мне подсказывает, что никакого Доктора мы здесь не найдем, сказал Копатель.
        Из-за опрокинутой тележки вдруг выскочила какая-то всклокоченная фигура и в панике бросилась прочь, громко дыша и всхлипывая на бегу.
        - Эй! - крикнул Стас. - Стойте! Куда же вы?!
        - Здорово, видно их напугали, - сказал Батхед. - Это, наверное, сбежавший недовыжатый «материал»?
        - Все, все обезумят! - пообещал Ромис могильным голосом. - Все, кто не следует заповедям Великого Алекс-са…
        - А что это за заповеди? - поинтересовался Батхед.
        - О, брат наш, внемли голосу правды! - оживился Ромис, и глаза его засверкали в предвкушении обращения нового адепта своего учения. - Ибо, как сказал Алекс-с -
«много людей, миров еще больше, страх потеряться с бездне велик, но помни - ты сам Вселенная. Мир с самим собой - это мир с Великими Песочными Часами…»
        - Ваше учение не лишено практического смысла, - признал Батхед. - Во всяком случае, в части психотерапевтического воздействия. Надо будет на досуге побеседовать подробнее…
        - Конечно, брат, - сурово, но доброжелательно сказал Егорис. - Ощути с нами силу веры, и путешествуй свободно меж мирами, неси заблудшим светоч истинного знания…
        Пилигримы тихонько взяли Батхеда под локти и потащили в сторону, что-то горячечно бормоча ему на ухо. На лице психолога проявилась паника. Он вяло попытался вырваться из цепких влажных лап.
        Копатель засмеялся, довольно фамильярно толкнув локтем Стаса:
        - Батхед попал! Эти живчики быстро возьмут его в оборот. Как бы вам не потерять ценного специалиста. Ударится ведь в религию, как пить дать!
        Стас молча направился к Батхеду, схватил того за шиворот и выдернул из рук пилигримов.
        - Спасибо, дружище… - тихо пробормотал психолог.
        - Мы еще продолжим наш разговор, брат! - радостно бросил вслед Ромис. Егорис смотрел на психолога сверкающими счастливыми глазами.
        - Не думал, что вы дадите им повод для такой массированной психологической обработки, - сказал Копатель.
        Батхед развел руками. Он был красен. Должно быть, ему было стыдно. А может - просто от усилий вырваться. Пилигримы о чем-то оживленно переговаривались, посматривая на психолога. Видимо, созерцательный период для них заканчивался.
        - Пойдемте, посмотрим, что стало с оборудованием, - предложил Стас. - Никита, проводишь?
        Никита молча кивнул. Его начала бить мелкая дрожь. Он уже не мог думать о том, что где-то за стенкой, в каком-то десятке шагов, лежит кубик, до краев наполненный чудесным экстрактом, этой прекрасной мерзостью, этой сладкой смертью…
        Он скрипнул зубами. Нельзя выдавать своего состояния. А вдруг его в чем-то заподозрят? Вдруг эти люди не захотят поделиться с ним экстрактом? Вдруг они попытаются помешать ему?!
        - Убью… - одними губами беззвучно произнес Никита, и в голове его промелькнули картинки: вот он выхватывает шпагу и с остервенением начинает бить, кромсать, колоть… А тех, кто, лежа на металлическом полу, все еще хрипит в агонии, он с наслаждением добивает, вонзая шпагу в судорожно дергающееся горло…
        - Ты чего скалишься, Ник? - голос принадлежал Копателю.
        Никита медленно растер себе щеки, прогоняя наваждение. Скорее, скорее туда…
        В апартаментах Доктора все двери были нараспашку. Большое окно, через которое Никита наблюдал жуткие сцены сублимации, было покрыто сетью мелких трещин: очевидно, его пытались выбить, но бронированное стекло не поддалось. Огромного кристалла над центром кабинета не было, вместо него на полу, вперемешку со стрелянными гильзами, тускло отблескивала кучка обломков.
        - Это и был тот самый сублиматор? - спросил Батхед, с любопытством перебирая осколки.
        - Да, - бесцветно ответил Никита. Он начал ощущать беспокойство: здесь царили такой хаос и разрушение, что надежд найти экстракт почти не оставалось. Никита и сам недоумевал - откуда у него вообще взялась эта надежда? С чего он взял, что Доктор будет ждать его здесь с серебряным подносиком в руках, на котором будет лежать сверкающий, манящий кубик, способный утолить его жестокую жажду…
        Через кабинет медленно прошла фигура в знакомом синем одеянии. Никита с отстраненным удивлением отметил, что один из помощников Доктора почему-то тоже стал жертвой сублимации. Это, конечно, вызывало множество вопросов. Но Никиту интересовал ответ только на один из всех вопросов, которые способен задать человек.
        Где?!
        Сознание отказывалось работать. В голове только раздавался учащенный, тяжелый стук сердца и проплывали картинки сменяющихся интерьеров. И вот он снова в том кабинете, в котором произошел роковой обмен душами…
        Вот эти кресла. А вот здесь стоял Доктор. Смотрел и скалился своим поганым мыслям…
        А вот, на кресле, аккуратно лежит знакомый прозрачный кубик…
        Что?!
        Не может быть…
        Вот так удача!
        Удача? Или ловушка?
        Плевать, плевать! Не важно! Скорее! Скорее взять его непослушными дрожащими пальцами и прижать, вдавить в основание черепа за ухом…
        Ну?! Что?! Давай же…
        Никита часто дышал и надеялся только на то, чтобы кубик не оказался использованной пустышкой…
        Ничего.
        Проклятье!!! Ничего! Ничего из того густого спектра ощущений, что пронизали его тело и душу с прошлый раз. Только легкое головокружение, от чего к горлу подступил отвратительный комок…
        Никита тихо зарычал от отчаяния.
        Все. Это конец. В жизни нет больше ничего. Ни одной зацепки, ни одного повода, чтобы остаться в этом, или каком-либо из множества иных миров. Это факт. Нет ничего более мучительного, чем оставаться здесь.
        Пора выныривать. Выныривать окончательно…
        Никита достал из кобуры пистолет. Только сейчас он вспомнил о нем. Как кстати.
        Пистолет был красивый. Красновато коричневая изогнутая рукоять была покрыта тонким рисунком с изображением батальных сцен, каких-то диковинных животных и непонятных монограмм. Вороненый ствол был сплошь покрыт густой вязью узора. Даже массивный курок был замысловато завит и венчался разинутой волчьей пастью, сжимающей кремень.
        - Красота смерти… - прошептал Никита.
        Он взвел тугой курок и тот сочно щелкнул, будто подведя какую-то черту. Взведенный курок не оставлял никаких шансов. Корсар должен умереть именно так. Раз уж не осталось для него вражеского кусочка свинца…
        Никита заглянул в черное в дуло и коснулся курка.
        Ему казалось, что он летит черный колодец, бесконечно глубокий, пахнущий пороховой гарью и дымом сражений. А там, на дне колодца…
        - Красиво. Браво, кэп! - раздался насмешливый голос.
        Никита с трудом вынырнул из колодца, заставив разогнуться задеревеневший на спусковом крючке палец.
        Перед ним стоял Доктор собственной персоной. Выглядел он весьма довольным.
        - Стреляться задумали, сэр? - понимающе сказал Док. - Это хорошее занятие. Весьма достойное. Только, сдается мне, не вполне уместное в данное время. Вы ведь пришли за экстрактом?
        Никита выронил пистолет. Раздался выстрел и толстое стекло окна, наконец, рассыпалось на мелкие осколки. Доктор засмеялся.
        - Люблю адекватные реакции. Это значит, что ситуация находится под контролем…
        - Док… Экстракт… Мне… Сейчас… - тихо произнес Никита, подаваясь вперед.
        Доктор кивнул:
        - Безусловно! В свое время. Вы не уйдете обиженным, кэп. Только мне нужно ваше внимание. Сейчас.
        Никита замер в неподвижности. Он боялся только одного - что на звук выстрела потянутся его приятели.
        Доктор подошел ближе и брезгливо, двумя пальцами, поднял пистолет.
        - Да, - сказал он. - Старое доброе оружие. Рвущее в клочья плоть и освобождающее кровь. Ах, как это просто и прекрасно…
        В голосе Доктора звучали ностальгические нотки. Он усмехнулся и разжал пальцы. Пистолет грохнулся на пол.
        - Ну, что, Никита, не спешат твои друзья на выстрелы?
        Никита молчал. Он ждал. Ждал своей дозы.
        - А все очень просто, - сказал Доктор. - Все то, что ты сейчас видишь, - лишь игра твоего воображения. И моих технологий, разумеется…
        Доктор рассмеялся.
        - Ведь это ты устроил бунт? Ты натравил материал на собственную команду?
        - Она не моя, - бесцветно сказал Никита.
        - Ну и черт с ней, - согласился Доктор. - Вот лаборатории жалко. Все разнесли твои протеже. Наркотики искали, надо полагать. Как и ты сейчас.
        Никита промолчал.
        - Только, согласись, хорошо уметь просчитывать ситуацию на несколько ходов вперед?
        Никите это выражение показалось знакомым. Доктор, что, и в мыслях копаться умеет?
        - Не то, чтобы в мыслях, - сказал Доктор. - Но ты просто не представляешь себе возможности Кристаллов… Если бы меня так бездарно не пристрелили, я бы еще многое мог сделать в собственном мире…
        Никита вопросительно глянул на Доктора. Тот кивнул в ответ.
        - Да. Мое тело мертво. Но, ты ведь прекрасно знаешь, что это не всегда означает конец. Ты сделал то, на что я так сильно надеялся. И не прогадал. Все-таки, экстракт - это мощный мотиватор поступков.
        - Так вы живы, Док? - спросил Никита. Доктор был интересен исключительно, как источник экстракта. Его нельзя было спугнуть.
        - Живее всех живых, - отозвался Доктор. - И угадай - где мое новое место жительства?
        Не дождавшись реакции Никиты, он сообщил:
        - В твоем собственном внутреннем мире.
        Никита криво улыбнулся. Замечательно. Видимо, в душах тоже могут жить паразиты.
        - У тебя забавно, - сказал Доктор. - Впрочем, тебе эта информация ни к чему. Тебя ведь сейчас интересует одно - доза?
        Доктор засмеялся. Никиту перекосило от боли и злобы.
        - Спокойно. Сейчас будет доза. И доза будет регулярно. Только для этого ты должен будешь выполнять для меня кое-какие поручения. А ты как думал? По твоей милости я оказал в периферийном мирке, безо всяких условий для нормальной работы…
        - Что мне надо делать? - тихо спросил Никита.
        - Вот - это разговор, - обрадовался Доктор. - Главное поручение звучит просто. Но оно не так уж легко выполнимо. Найди для меня Изначальный Мир.
…- Что с тобой? - спросил Стас.
        Никита не ответил. Он улыбался своим ощущениям. Он не были столь остры, как в первый раз, но и этом была своя прелесть - чувства стали тоньше, мысли яснее…
        Никита прошелся по кабинету, глубоко вздохнул, потянулся… Все было не так. Он не был сверхчеловеком. И вряд ли потянул бы сейчас управление звездолетом.
        Сволочь Доктор выдал такую дозу, чтобы Никита только лишь не загнулся. Каким образом он сделал это из глубины его собственного мира - непонятно. Понятно другое - Док ловко подсадил его на экстрактивную иглу. И Никита понял, что не сможет этому противостоять. Что желание дотянуть до следующего «укола» гораздо сильнее мук совести.
        - Никита, все нормально? - повторил Стас.
        - Да. Все окей, - кивнул Никита.
        В кабинет вошел Копатель. Равнодушно осмотрелся.
        - Там, это, Доктора нашли. Пристрелили душегуба, - поделился он. - Если честно - не испытываю никакой жалости. Как вы считаете - со мной что-то не так?
        - Так этой жабе и надо, - мрачно сказал Никита. Действие экстракта подходило к концу. Он снова становился мутной смесью пятнадцатилетнего подростка и просоленного главаря бандитов.
        - Мне остается только довериться вашему общему мнению, - пожал плечами Стас. - Только ведь на этого Доктора мы так рассчитывали. Кто же нам поможет найти нашего друга?
        - Пойдемте в регистратуру, посмотрим базу данных, - предложил Копатель.
        - Вы разбираетесь в местной технике? - с уважением спросил Стас.
        - На уровне пользователя можно разобраться практически во всем, - убежденно сказал Копатель. - А местные компьютеры просто гораздо быстрее. А «Windows» во всех мирах одинаково глючит…
        Они вышли в фойе. И предстала им довольно красочная картина.
        Каким-то образом пилигримы умудрились заполнить большой светлый зал жмыхом. И теперь в два голоса нараспев читали проповедь:
        - …и увидел Алекс-с множество людей, лишенных собственных миров. И стало ему тоскливо. Тогда сказал он: люди, пусть вы без души теперь. Но вы не должны терять надежду! Потому, что надежда - она и есть корень души. Надейтесь - и внутри вас вновь разгорятся звезды.
        И слушали его бездушные. И не понимали ничего. Потому, что внутри у них была пустота. Такая черная пустота, что в ней бесследно тонули любые чувства.
        И сжалился над несчастными Великий Алекс-с. Взял он собственную надежду, и разделил между страждущими. И надежда та пустила корни в иссушенных умах. И зародились в них семена будущих душ…
        Сам же Алекс-с остался наедине с самим собой - и теперь уже безо всякой надежды. Ведь ее, всю до последней капле отдал он бездушным…

…Стас покачал головой. В усилиях пилигримов смысла ощущалось не больше, чем в ожидании от жмыха смеха над самым скабрезным анекдотом. Впрочем, как говорится, чем бы дитя не тешилось… Вон, Батхед на цыпочках крадется, чтобы не заметили его эти проповедники.

…- Тэк… - сказал Копатель. - Ну, вот, собственно, база по пациентам… База по бывшим постояльцам… С чего начнем? Впрочем, начнем со всего и сразу. Давайте имя. Включу поиск - и баста. Не вручную же искать.
        - Ну, ищите, как знаете, - сказал Стас. - Имя - Ганс.
        - И все?
        - И все.
        - Запускаю… Упс. Так быстро? Вот это машина. Хм… Вы знаете - ни одного Ганса здесь нет… Попробуем по-другому. И так тоже нулевой результат…
        - Видимо, бесполезно, - пессимистически заметил Батхед.
        - Но он должен быть! - воскликнул Стас. - Ведь только через его мир идет дорога туда, вниз…
        Копатель вздрогнул и странно посмотрел на Стаса.
        - В смысле, вы хотите посетить его мир? Мир Ганса? - спросил он хрипловато.
        - Ну, да, - дернул плечом Стас. - Для этого мы и здесь. Кто же знал, что такого человека тут не окажется…
        Копатель хмыкнул и вылез из-за монитора компьютера. Сел на столешницу и принялся весело рассматривать то Стаса, то психолога.
        - Что такое? - нахмурился Стас.
        - Человека, говорите? - сказал Копатель, подняв глаза к потолку. - А кто вам сказал, что этот самый Ганс - человек?.
        Стас чувствовал себя полным идиотом. Он смотрел на воду и пытался логическим обосновать возможность сказанного Копателем.
        Вселенная - в сознании дельфина?!
        Как это возможно - что одним из звеньев Великих Песочных Часов, которые представлялись исключительной особенностью человеческого сознания, оказалось животное?
        Как это может принять человек - венец природы, созданный по образу и подобию… Как?!

«А почему бы и нет, - пожал тогда плечами Копатель. - Просто допустите, что существование Вселенной, населенной разумными существами, обусловлено, видимо не уровнем так называемого интеллекта, а наличием или отсутствием души. Настоящей души, а не имитации.
        Ведь вам известно, что даже в нашем с вами мире живут миллионы людей, во внутреннюю вселенную которых невозможно «нырнуть». Просто потому, что нет у них никакого внутреннего мира. То есть и души никакой нет. Есть ведь такие люди-пустышки. А иная собака, напротив, ведет себя куда человечнее, чем рядовой хомо сапиенс… И почему бы не допустить, что как раз у этой собаки есть душа?..»
        Стас не стал спорить с Копателем. Он просто сидел на бортике бассейна и смотрел на высунувшуюся из воды зубастую пасть с улыбкой до ушей (которых нет) и думал. Все-таки, люди, все до единого, страдают отвратительной ксенофобией.
        Кроме, разве что, этих пилигримов, что подозрительно переговариваются, исподтишка указывая друг другу на Ганса. Уже не задумали ли они и дельфина обратить в свою веру? В конце-концов - почему бы и нет? Любая вера хороша, если не призывает к священным войнам против иноверцев…
        Но вот ему почему-то страшновато отправляться в мир этого симпатичного морского млекопитающего. Действительно - странно. Ведь не побоялся же он залезть сюда - во внутренний мир безумного ученого. Залезть, не будучи уверенным, что когда-либо вернется домой, в собственное тело, оставленное в опасной ситуации с непредсказуемой развязкой…
        - Держи рыбку, Ганс, - весело крикнул Батхед и кинул размороженную кефаль по пологой траектории.
        Дельфин сделал в воде «бочку», легко рванул с места и ловко поймал на лету рыбину.
        - Красота! - восторженно протянул психолог.
        - И не говори… - ответил Стас, разглядывая тлеющие останки «Катрин». Главное, чтобы не приперлись сейчас сюда наши друзья-каторжники.
        - Ну, Копатель, вроде, обещал проследить за этим. Он ведь нашел этот… Биопеленгатор…
        - Это, конечно, хорошо, - сказал Стас. - Но вот где болтается Никита с Челноком?
        - Странный он какой-то в последнее время, - прищурился Батхед. - Чувствую я - что-то у него на уме не чисто…
        - Да что ты несешь, дружище? - удивленно произнес Стас. - Нечисто? У Никиты? Да я ему доверяю больше, чем себе!
        - А я не доверяю этому миру, - ответил Батхед. - Другой мир - другая психология. С одной стороны интересно, с другой - нестабильно… Все-таки, я бы посоветовал присмотреться к нему. Может, на него так действует чужое тело? Этот вопрос совсем не изучен…
        - Все может быть, - не стал спорить Стас. - Только нам предстоит изучать совсем другой вопрос.
        - Вопрос ясен, - кивнул Батхед. - Мир спасти. Ага. Чего проще…
        Раздались звуки быстро приближающихся шагов. Это оказался Копатель. И выглядел он весьма озабоченным. зо внутренний мир безумного ученого. - Все, коллеги, - сказал он. - Пора сматывать удочки. Приборчик засек движение на нашем уровне. Идут сюда. Причем изрядной толпой…
        - Ну, пора, так пора, - решительно сказал Стас. - Где Никита?
        Копатель деликатно откашлялся и сказал куда-то в сторону:
        - А Никита не придет. Он сказал, что будет позже…
        - Что?! - Стас вскочил. - Как это позже?
        - Да вы не беспокойтесь, - отмахнулся Копатель. - Никуда он не денется. У него ведь есть Челнок. И еще один я нашел в клинике, у Доктора в сейфе. Этот мир на удивление богат такими артефактами…
        - Погодите… - тряхнул головой Стас. - Вы мне зубы не заговаривайте! Как мы можем бросить Никиту здесь? Кто может гарантировать, что мы вернемся?
        - Я тоже, в общем-то, против. Только он поставил меня перед фактом. И теперь перед этим фактом я ставлю вас. Кстати, я уже всех вас промаркировал.
        Копатель продемонстрировал знакомый кристалл Челнока
        Вдалеке послышались голоса. Много голосов на фоне гулкого шума.
        - Ну, вот, дождались, - пробормотал Батхед.
        Пилигримы прекратили свое тайное совещание, встали и вытянулись, как суслики, осматривающие местность. После чего дружно бросились к остальным.
        - Нет, - решительно произнес Стас. - Исключено! Мы никуда не отправимся, пока не найдем Никиту. Я не могу его здесь бросить. В конце-концов, я за него отвечаю… Вы можете отправляться. А я остаюсь…
        Копатель удивленно посмотрел на Стаса, пожал плечами и произнес:
        - Ну, да, ну, да… Только кто будет вас спрашивать?..
        И коснулся подушечкой пальца холодной твердой грани.
        Громин зевнул и задумчиво поковырял в носу. В конце-концов, даже выдающемуся физику не запрещено это маленькое удовольствие. Эйнштейн, говорят, себе и не такое позволял.
        Громин уставился на свой указательный палец. Ничего особо выдающегося из носа извлечено не было. Он устремил свой взгляд в зеркало и зверски оскалился.
        - Ы-ы! - сказал он. - Гы-ы!
        Зубы были кривые, желтые, покрытые у корней налетом. Это было неприятно. Но Громин панически боялся стоматологов и готов был с покорностью ждать, когда зубы спокойно выпадут сами собой. Он дохнул в руку. Понюхал. М-да. Ждать этого осталось недолго.
        Громин вышел из ванной и медленно, бездумно прошел по коридору. У большого, в человеческий рост, зеркала он остановился.
        - Оп-ля! - торжественно произнес Громин и распахнул затасканный махровый халат.
        В зеркале отразилось дряблое тело с неестественно торчащими ребрами. Картинка Громину не понравилась. Он повернулся другим боком и повторил номер.
        - Так-то лучше, - удовлетворенно сказал он и проследовал на кухню.
        На столе стояла вкривь и вкось искореженная банка со сгущенкой - не найдя открывашки, Громин вскрывал ее стамеской. Откуда взялась стамеска? Черт… Что-то с памятью… Вот потому-то и нужна сгущенка - лучшее средство против памяти. Вернее - наоборот, для нее…
        Громин запрокинул голову и разинул рот. Направил в него густую тягучую струю, покрытую лопнувшим засохшим слоем. Сгущенка полилась на язык, на губы, на щеку и на шею. С содроганием он ощутил, как тягучая капля проникла за пазуху. Это было липко и жутко неприятно. Но он тут же забыл и об этом. Потому что увидел недопитую бутылку кагора.
        Он любил это красненькое и сладкое. Оно прочищало мысли, настраивало на работу. Не понятно, почему другие не могут работать, приняв небольшую дозу спиртного? Это ведь так раскрепощает мысль…
        Вытирая липкие руки о халат, Громин направился в комнату. Квартира, на которой его прятали, была тесная и душная. Но Громину было все равно. Главное, чтобы не мешали думать. Впрочем, его все равно обещали вскоре перевезти в другое место. Наверное, это после вчерашнего, когда какие-то ловкачи умудрились выкрасть Челнок из-под носа у спецназа. Обхохотаться можно! Жалко он дремал и ничего не видел…
        Громин уселся за стол и принялся перебирать рабочие материалы. Конечно, по работе приходилось пользоваться и компьютером. Но основные выкладки он всегда делал, все-таки, на бумаге.
        Психиатры почему-то считали, что его каракули не имеют смысла. Что это - просто выплеск каких-то флюктуаций сознания. Нет, все-таки, психиатрам не хватает воображения. Они никак не могут уяснить - как можно на бумаге отобразить пятимерную систему координат. А что прикажете делать? На компьютере сделать это еще сложнее. Вот и приходится импровизировать…
        Громин принялся вырезать ножницами полоски бумаги, скручивать их, а затем - склеивать в, казалось бы, бессмысленные нагромождения. Время от времени он добавлял записи, набрасывал уравнения, которые вились в бесконечные кольца, спирали, расходились по разным плоскостям, закручивались и вновь соединялись.
        Ну почему, почему никто, кроме него не может прочитать эти выкладки? Здесь же все предельно ясно. Надо только вообразить себе процесс не в трех привычных, а в четырех, и следом - в пяти измерениях. Это же так просто!
        Громин отбросил бумажный шар, словно ему вдруг надоело резать и склеивать. Почесал впалую грудь под халатом. Поднял листок, лежащий на краю стола.
        Это еще что такое? Этого он не помнит. Когда же он писал все это? О чем все эти уравнения? Что это за схемы? Какое-то странное устройство. Неужели это может иметь какой-то смысл? Когда же он это все нацарапал? Что за подпись?

«Сублиматор…Фантазии?»
        Это еще что за хрень? Он ни над чем подобным никогда не работал… А вот еще один листок. И еще… Может, взял почитать у коллег? Да нет же - это его, его собственный почерк!
        Что за мистика? Боже! Боже мой! Ему это подбросили! Подбросили, чтобы напугать! Чтобы выбить из колеи! Чтобы сказать ему: «не забывай: мы следим за тобой!»
        - Ма-ма… - всхлипнул Громин и неловко вскочил, опрокинув стул. Он озирался, боясь увидеть в своей квартире непрошенных гостей. Никого не было.
        - Прячутся… Прячутся… - бормотал он и пятился, обшаривая пространство бегающим взглядом.
        Наконец, он схватил телефон - его ему вручили специально для таких случаев. Дрожащими пальцами он набрал какой-то номер и принялся бессвязно говорить в трубку, даже не дождавшись гудка.
        Внезапно он выронил трубку. Он знал что делать.
        Физик Громин сидел на полу туалета и победно улыбался. Он знал, что здесь его не найдут. Здесь так спокойно. Тихо журчит вода, веет прохладой. А главное - в кармане халата есть ручка и здесь полно бумаги для работы…
        На полу туалета в маленькой душной квартире сидел одинокий больной человек. Ни кому не было до него дела, и он не хотел видеть людей. Он просто сидел и бессмысленно улыбался, глядя на капающую со ржавых труб воду.
        А в голове его, в бескрайних пучинах пространства, рождались и гасли звезды.
        Часть третья
        КРУПИНКИ ПЕСОЧНЫХ ЧАСОВ
        Не страшно потерять уменье удивлять, Страшнее потерять уменье удивляться
        А. Городницкий
        Глава первая
        Остров был маленький и совершенно плоский. Казалось, случись более-менее порядочный шторм, и волны начнут перекатываться через него, как будто того и вовсе не существует на бескрайней водной глади. Однако Стас понимал, что это не совсем так. Бурная растительность на этом клочке твердой земли говорила о том, что шансы не оказаться смытыми в океан у них довольно высоки…
        - Замечательно, - щурясь на солнце, сказал Стас, - вот уж никак не думал, что закончу свои дни, померев от голода и жажды на необитаемом острове. Жалко, рассказать некому, а то бы посмеялись от души…
        - Расскажи мне - что тебя беспокоит? - посоветовал Батхед. - Как психолог я проанализирую причины твоих страхов, и вместе мы найдем выход из твоей депрессии…
        Батхед был колоритен до безобразия. Огромный, лысый, волосатый, с гигантским лоснящимся пузом, с ног до головы покрытый неприличными аляповатыми татуировками. Массивный горбатый нос пересекал красноречивый шрам, ухо оттягивала тяжелая потемневшая серьга. В общем, еще тот был психолог.
        - Причины своих страхов я могу назвать и самостоятельно, - ответил Стас. - Во-первых, это океан от горизонта до горизонта, во-вторых, отсутствие воды и пищи, в-третьих - вдребезги разбитая шлюпка…
        - Вот видишь, как важно выявить суть проблемы, - авторитетно произнес Батхед. - Теперь можно отбросить беспокойство и браться за ее решение…
        Трудно было понять, шутит Батхед или говорит серьезно. Но после слов психолога и впрямь стало несколько легче.
        Стас направился к берегу. Деревянная нога зарывалась в песок, и это дико раздражало. Вначале, очнувшись на скамье болтающейся по волнам шлюпки и увидав, чем его наградил Челнок в этом просоленном мире, Стас впал в истерику. Его раздирал такой безудержный смех, что в конце-концов, озабоченный состоянием шефа психолог отвесил ему хорошую оплеуху. При этом, конечно, не рассчитал возможностей своего нового тела, и Стас еще с час отплевывался кровью. Когда приступ странного веселья миновал, Стас понял, что эта деревяшка ничего веселого ему не сулит. Помимо всего прочего, как оказалось, культя регулярно болела и имела склонность к образованию пролежней. Одно утешало - ожидаемая краткосрочность визита в этот флибустьерский мир.
        А пока весельчак Бактхед нет-нет, да и называл его, будто обмолвившись, Джоном Сильвером.

…Он уселся на выгоревшую на солнце, насквозь дырявую корягу и принялся наблюдать за пилигримами.
        Вид у тех был такой, что хотелось их немедленно повесить за морской разбой. Честно говоря, разбойничья внешность у них по-прежнему совершенно не вязалась с благообразием нрава.
        Вот и сейчас, вместо того, чтобы предаваться унынию и размышлениям о способах спасения, они упорно пытались поймать в маленьком лазурном заливчике какую-нибудь съедобную живность. Активно орудуя длинными заостренными палками, словно своеобразный живой миксер, они поднимали песок и взбивали пену. Однако толка от этих усилий пока не было видно.
        Стас искренне завидовал их оптимизму. Все-таки, вера - великая вещь. Пусть даже такая экзотическая вера, как поклонение Великому Алекс-су и его пророку Стас-су… Хотя, познав подлинное величие Песочных Часов трудно не испытать суеверный ужас…
        Разомлев на солнце под легким свежим ветерком Стас начал потихоньку дремать. Он лег на корягу, прислонив голову к бугристому выступу, закрыл глаза. На несколько мгновений ему показалось даже, что все происходящее с ним - дурной сон, а сам он спокойно загорает, начитавшись беллетристики, на пляже где-нибудь под Анапой…
        - А-а!!! - раздались со стороны воды, и Стас вскочил, едва не потеряв равновесие на своей деревяшке.
        Под радостные крики пилигримы тащили из воды большую, пробитую колом, но все еще сопротивляющуюся рыбину.
        И Стас воспринял это как некий весьма позитивный знак.
        Он не будет сидеть и ждать конца. Он будет действовать - брать пример с пилигримов. Будет идти дальше - туда, куда указывает путеводная нить, посланная ему Алексом. Правда, найти на этом острове женщину по имени Катрин будет непросто. А именно ее мир был следующей точкой таинственного маршрута.
        Стас вдруг вспомнил, что так - Катрин - назывался сожженный каторжниками пиратский корабль. Никита, помнится, утверждал даже, что эта громадина была перенесена кэпом Хантером в мир свихнувшегося физика Громина прямо отсюда. Это, конечно, противоречило не только законам природы, но и здравому смыслу. Возможно, корабль просто собрали на месте из ностальгических соображений. Хотя… От подавляющих воображение Песочных Часов Стас готов был теперь ждать любых сюрпризов.
        Видимо, эта Катрин, все же, знатная женщина, раз ее именем называют корабли. Так что найти ее, видимо, будет не намного сложнее, чем того же дельфина…
        Найти бы еще мерзавца Копателя, что закинул их сюда против воли, оставшись, видимо, куда в большей безопасности… Хотя… Кто он им, этот Копатель? Недавний враг, так и не успевший стать настоящим другом. В конце-концов, он отправил их по должному адресу. Ведь если бы не он - долго б еще пришлось искать человека по имени Ганс…

…Рыбину зажарили на углях. Пилигримы еще раз приятно удивили Стаса своей находчивостью и запасливостью. Пока неуправляемую шлюпку болтало между камней, а Батхед завывал от ужаса так, что перекрывал рев океана, чем нагонял куда больше страху, чем трехметровые волны, Ромис аккуратно заворачивал в кусок кожи огниво и трут. А Егорис тщательно укреплял на поясе нож и небольшой топор. Все остальное имущество бывших хозяев пошло ко дну, когда шлюпка, наконец, ударилась о мель и разлетелась на множество дощечек.
        Когда же, потроша рыбину, Егорис извлек из задубевшего замшевого мешочка маленький деревянный тубус перца и такой же - с солью, оставалось лишь развести руками.
        - А что поделаешь? - смиренно развел руками Егорис, с улыбкой выслушивая похвалы в свой адрес. - Пилигрим всегда должен быть готов к неожиданностям. А Великий Алекс-с не запрещает вкусно и сытно покушать…
        - Остается надеяться, что рыба эта - не ядовитая, - добавил Ромис, скептически понюхав ее и несколько смазав общее впечатление.
        Впрочем, он же первым и попробовал кусочек рыбины. Смотреть на его аппетитные причмокивания было невыносимо, и положенные два часа проверки на токсичность никто выжидать не стал.
        На десерт Ромис вскользь сообщил, что чуть позже попробует добыть воду из ночного конденсата на листьях, чем вызвал громкий восторг психолога.
        Таким образом, острота опасности гибели от недостатка воды и пиши несколько притупилась. На первый план вышла другая проблема - как выбраться с этой каменистой мели посреди бурного моря?
        - А чего здесь думать, - пожал плечами психолог. - Надо набрать сушняка, сложить большой костер и поджечь. Так даже в кино показывают…
        - Интересно, для кого костер поджигать? - хмыкнул Ромис. - Разве что со спутника его заметят. Но судя по вашей деревянной ноге… О, Стас-с, простите…
        - Все нормально, - отмахнулся Стас. - Однако Батхед, все-таки, прав. Костер надо сложить, а уж поджечь - когда заметим проходящий корабль. Ведь как еще можно привлечь к себе внимание?..
        Выбеленного солнцем мореного дерева на островке были кучи. Поэтому пирамида из палок, коряг и сучьев получилась грандиозная. Стас даже подумал, что в случае, если на костер не обратят внимания, его пожароопасность может привести к полному уничтожению растительности на этом клочке суши.
        Батхеду же результат работы понравился. Он удовлетворено осмотрел сооружение и смачно причмокнул.
        - Черт возьми, Стас! - сказал он. - А все-таки, здорово, что нас вышвырнуло на этот островок! Какое неожиданное и приятное приключение!
        - М-да?.. - с сомнением откликнулся Стас.
        - Да, черт возьми, да! - Батхеду, казалось, ужасно нравится ругаться, как должен был это делать, по его представлению, заправский пират. И ему это шло, совершенно не переходя в разряд комичности. Может, потому, что любому насмешнику психолог мог теперь раздавить своими клешнями голову, словно перезрелый арбуз.
        - Дружище, это ведь такой шанс окунуться в совершенно незнакомую жизнь - такую, какой нам никогда не увидеть в наших тухлых лабораториях, на повседневных рутинных работах, будь они неладны. - Батхед говорил, совершенно счастливыми глазами смотря на проступившие в быстро потемневшем небе звезды. - Я так часто думал об этом! Ведь жизнь дана человеку с тем расчетом, чтобы он выбрал себе одну-единственную дорогу. И если человек хочет идти по ней максимально уверенно - он не должен с нее сворачивать ни при каких обстоятельствах. Это я говорю о нас, о специалистах в своем деле. Другие, более легкомысленные, но и более счастливые, люди позволяют себе остановки и пикники на этом пути - для того, чтобы отдохнуть, осмотреться, сойти с дороги и изучить местность вокруг нее. При этом они отстают от нас - но ведь и не жалеют об этом вовсе! А вот самые настоящие счастливчики вообще плевать хотели на прямую изъезженную дорогу! Они сходят с нее и легко, совершенно беззаботно бредут по полям, лесам, переходят вброд речки. Иногда прохаживаются по чужим дорогам. Скорее всего, они так и не выйдут на гладкий и
приятный асфальт автострады. Но скажи мне - зачем нужны эти жизненные автострады? Только для того, чтобы идти комфортней и быстрее. И все - мимо луга, мимо леса, мимо речки, где беззаботные и веселые люди играют в пляжный волейбол, пока мы дышим «комфортной» асфальтовой гарью и рафинированным мертвым воздухом из кондиционера… Скажи мне: неужели ты сам никогда не думал об этом?
        - Честно? - отозвался Стас. - Пожалуй, нет. Понимаешь - я люблю свою работу. Наверное, куда больше пикников возле речки и пляжного волейбола…
        - Несчастный человек, - покачал головой Батхед и неожиданно добавил. - А может, наоборот - самый счастливый… Я тоже люблю свою работу. Но и жизнь как таковую я обожаю. Может, все дело в специфике моей специальности? Как я могу вернуть радость жизни кому-нибудь, зеленеющему в депрессии, если не умею радоваться сам? Нет, уж ребятки, радость - это в жизни та планка к которой стремятся даже самые законченные зануды…
        - Тут уж позволь с тобой не согласиться, - покачал головой Стас. - С чего ты взял, что щенячий восторг - это главная цель в жизни, скажем для настоящего ученого? Познание истины, новые результаты…
        - … И радость открытия! Ведь верно?
        - Ну… Можно сказать и так. Только ведь это другое…
        - Конечно! Ведь радость ученого - сдержанная, скептическая, придушенная сомнениями и накопленными с детства комплексами. Только не говори мне, что наукой всерьез занимаются совершенно здоровые и жизнерадостные с детства люди!
        - А разве не так? Вот я, например….
        - Скептик и зануда. Закомплексованный романтик. Ботаник, пытающийся спрятаться от действительности, погрузившись в собственные размышления!
        - Ну, спасибо, друг! Никак не ожидал от тебя такой замечательно характеристики!
        - На здоровье! Психолог - это почти врач. А потому должен открыть тебе глаза на проблему, которую предстоит решать.
        - С чего ты взял, что это проблема? Это мой собственный внутренний мир, я живу с ним всю свою сознательную жизнь, привык уже, в конце-концов…
        - Придется отвыкать! Да и как ты - ты, который по уши влез в проблему Песочных Часов, можешь говорить о том, что твой внутренний мир принадлежит одному тебе? Это глупо и недальновидно. Надо будет отправить тебе туда ныряльщика и навести порядок в этой помойке, которую ты зовешь внутренним миром.
        - Интересная мысль. О таких методах психотерапии я не думал…
        - Это будет мой новый, самый прогрессивный метод. Я назову его «психохирургия». Комплексы будут вырезать под корень. Правда для этого понадобятся сотни ныряльщиков-врачей и тысячи человеко-часов исследований.
        - Но игра стоит свеч?
        - Даже не сомневайся. Если уж и использовать Челноки в с целью визитов во внутренние вселенные - то исключительно в гуманистических целях…
        - А кто тебе сказал, что такая «хирургия» понравится самим обитателям внутренних миров?
        - А это действительно стоящий вопрос. - Батхед задумался, пропустив толстый палец в кольцо и оттянув себе ухо. - Хм… Где моральные рамки - волен ли человек распоряжаться судьбой своих внутренних миров? Ведь он - не Бог, не творец своего мира. Он всего лишь носитель, хозяин. А миллиарды личностей внутри него?
        - Умоляю тебя, друг, - с наигранным беспокойством произнес Стас. - Только не погружайся в размышления на эту тему. Не то ведь можно запросто лишиться рассудка. А я не психолог, спасти тебя от шизофрении не в состоянии…
        - Да уж… А скольких придется спасать от этого, когда информация станет общедоступной? А этого, как ни крути, не избежать. Что станет с нашим тихим и спокойным миром, уверенным, что нет силы страшнее атомной бомбы?
        - Что станет? А посмотри на Ромиса и Егориса. И это в лучшем случае.
        - Пример неудачен. Это вполне нормальные, по своему, ребята. Психология, кстати, вовсе не против умеренной религиозности. Это как раз стабилизирует психическое состояние. Но психология против религиозной истерии.
        - Вот-вот.
        - Да и вообще, мы не в ту степь уже забрались. - Батхед брезгливо отмахнулся. - Я говорил о простой, примитивной и первобытной радости. О настоящих и незамутненных чувствах, которых мы, городские жители лишены почти напрочь. И то, о чем я говорю имеет вполне практическое значение для нас с тобой.
        - В смысле? Пора устраивать ритуальные пляски вокруг этого костра? Тогда надо попросить наших друзей-пилигримов найти на острове какие-нибудь наркотические растения. Сблизимся с природой, обретем душевное равновесие. Будем смеяться без повода и радоваться каждой новой дозе…
        - Мысль занятная, - согласился Батхет. - Хотя ощущается в этом некоторый перебор и эдакая истеричность. А, вообще, я говорил о другом. Чистота ощущений - это необходимое условие возвращение в наш мир. Научиться смотреть на окружающую действительность широко открытыми, радостными и удивленными глазами - значит…
        - …стать ребенком?гда надо попросить наших друзей-пилигриммов найти на острове наркотические растения. бомбы?тренним миром. о лочке суши.
        - Именно!
        - Ну, если именно этот необходимо для возвращения, я начну прямо сейчас тренировать в себе это умение радоваться и удивляться….
        - Ну, да… Ты напомнил мне одну телепередачу, в которой ставили такой опыт: из прожженного зануды-бухгалтера пытались в короткий срок сделать профессионального клоуна. После всех тренировок этого бухгалтера нарядили, пришлепнули красный нос и отправили развлекать детей. В общем перепугали малышей, довели некоторых до слез, а кое-кого - и до нервных срывов. Нет ничего страшнее клоуна, который в душе - бухгалтер.
        - Что ты хочешь этим сказать?
        - Да то, что надо просто стать другим. Понять это, прочувствовать. А не пытаться тренировками заставить себя хохотать по поводу и без повода. Нельзя обманывать себя в этом деле. Не то я лишусь хорошего собеседника и обрету пациента.
        - А сам-то ты стал другим? Или тебе доставляет довольствие сама по себе критика?
        - Разве я похож на неудовлетворенного психопата? Похож? Надо будет поработать над собой… Знаешь, про себя я не могу сказать, что вновь обрел душевно состояние подростка. Это и впрямь трудно. Чудовищно трудно. Один на миллион в конце жизни может сказать, что до самой смерти сохранил чистоту и светлую радость восприятия. И вряд ли я именно такой. Но я, все же, человек. Как и ты. А значит - у меня есть сила воли и воображение. Фантазия. Значит, мы с тобой сможет научиться стряхивать груз одеревеневших представлений, догматических шлаков и оставаться перед миром такими, какими пришли сюда - чистыми и удивленными…

…Они долго сидели, глядя на потрясающее звездное небо. Какого чуда, все-таки лишены жители городов! Им никогда не увидеть такого неба в пыльной и засвеченной фонарями атмосфере. Даже небо, предстающее космонавтам - уже не то, оно не несет того отпечатка манящей тайны, что ощущается только на дне колодца, наполненного кристально чистым воздухом. Именно контраст живого, трепещущего воздуха, шума волн, шороха листьев и бесконечной звездной бездны способен подвигнуть человека на немыслимые поступки и подвиги.
        Все эти возвышенные мысли никак не тревожили сон двух пилигримов, что тихо посапывали закутавшись в предусмотрительно спасенный кусок паруса. Они прекрасно знали, что все самое великое и грандиозное тихо спит в их головах вместе с ними…
        Стас проснулся от дикого вопля Батхеда:
        - Парус! Парус на горизонте!
        Стас вскочил, с трудом разлепляя веки и пытался увидеть на фоне ослепительного солнца то, на что указывал психолог. С большим трудом он все же, разглядел белое пятнышко и поразился остроте зрения Батхедова тела.
        Пилигримы тупо хлопали глазами, сидя на теплеющем песке. Они все еще не пришли в себя ото сна.
        А Батхед уже лихорадочно чиркал огнивом. Растерявшийся от такой активности Стас молча смотрел, как занялось пламя, и шарахнулся в сторону от раскаленного столба огня и дыма.
        И только теперь он понял, что же хотел возразить психологу.
        - Батхед, друг, - произнес он. - Я, конечно, разделяю твою радость, но не следовало ли нам подождать, пока корабль подойдет поближе? Мы бы хоть рассмотрели - что он из себя представляет…
        - Да, да, - нетерпеливо хмыкнул Батхед. - Не реет ли над ним «веселый Роджер», а? Что мы вообще знаем об этом мире, о его людях, кораблях и флагах? Боюсь, что если мы не используем свой шанс - то вообще никогда ничего не узнаем…
        - Ладно, ладно, - примирительно сказал Стас. - Ты прав, старик. Так или иначе, действовать надо. И делать на этом острове больше нечего.
        - Хотя я, по правде, пожил бы тут месяцок, - мечтательно сказал психолог. - Помедитировал бы, привел мысли в порядок. Тебе бы помог перебороть свои комплексы…
        - Мои комплексы?!
        - Вот видишь… Не нервничай, друг мой, у на еще будет возможность поработать над этим…
        - Корабль! Это же корабль! - закричал Егорис. - Самый настоящий корабль! И может даже - пиратский…
        Он нараспев заголосил благодарственные молитвы и характерно зашевелил пальцами. Ромис тут же присоединился к товарищу.
        - Вот это реакция, - восхитился Батхед. - Бери пример - настоящие дети! Им нипочем страхи свихнуться от путешествий по вселенным. Где надо они удивляются, где надо - воспринимают мир, как должное. Их кредо - нестись, как щепка в горном потоке, гнуться под ветром и не переживать после падений. Учись!
        - Да я и не возражаю, - улыбнулся Стас. - Трудно только забыть о том, что я - доктор наук, технократ и скептик. Ведь я всегда был уверен, что именно это и составляет мою сущность…
        - Да, - кивнул Батхед. - Типичное заблуждение современного человека. Он считает, что он сам - это тот статус, которого он достиг своим трудом, а иногда - просто везением или какой-нибудь подлостью. А на самом деле человек - это то, что остается от него на необитаемом острове. После того, как тот посидит на нем и подумает о вечном хотя бы с годик…
        - И здесь я не соглашусь. Через годик такого одиночества свихнется даже самый уравновешенный буддийский монах.
        - Ну, да. Пример, возможно, неудачен. Вообще, я подозреваю, что настоящая разумная цивилизация на планете Земля - это вовсе не мы с тобой и не прочие взрослые. Это дети.
        - ???
        - Ну, да - дети. Они - настоящие хозяева планеты, свободные, радостные и беззаботные. Именно детьми мы живем, радуемся, занимаемся тем, что нам нравится… А взрослые - это их невольники. Рабы, смысл существования которых - обслуживание и развлечение своих господ…
        - Хм… - задумался Стас. - Радикально, однако…
        - Ну, да! - оживился Батхед. - Взрослые кормят, одевают, развлекают. Строят, вон, кинотеатры и Диснейлэнды, покупают игрушки, защищают и следят за здоровьем… Чем не рабы?
        - Ну, да - а еще и наказывают ремнем по заднице…
        - Но ведь и дети не лишены любви к экстриму!
        Стас и Батхед весело расхохотались. Затем принялись развлекать друг друга воспоминаниями из детства. Смех перерос в истерический. Зараженные весельем, в беседу влезли пилигримы с историями из своего детства.
        Смех быстро прекратился.
        - М-да… - Батхед неловко почесал в затылке. - Возможно, моя теория не охватывает все варианты. А может, некоторые миры просто ущербны по своей природе.
        Ромис и Егорис переглянулись и недоуменно пожали плечами.

…Корабль, между тем, приближался. Если некоторое время он лениво полз вдоль горизонта, то после того, как труба дыма устремилась в небо, прекратил ползти и стал просто едва заметно увеличиваться в размерах.
        Ныряльщики устали восторженно бегать по песку. Стало ясно, что на подход неизвестного судна к острову потребуется не один час, а может - и не день. Тем более, что ветерок над морем был не ахти какой и вряд ли попутный…

… Корабль предстал во всей красе на следующее утро. Двухмачтовый, он был довольно приличных размеров для парусника, но выглядел довольно потрепанно. Флаг имел место, но его пестрая расцветка ни о чем не говорила ни Стасу, ни его спутникам.
        Некоторое время по палубе бродили люди, очевидно, изучая берег и аборигенов. Только когда солнце достигло зенита, с корабля, наконец, спустили шлюпку.
        - Ну, вот, - произнес Батхед. - Сейчас мы и узнаем, что это за птицы…
        - Или рыбы… - ляпнул Стас.
        Пилигримы уселись на пригорок из намытого волнами песка и предались своему любимому занятию - созерцанию. Над головами озабоченно закричали чайки, которых раньше, почему-то, не было заметно.
        - Однако народу в лодку набилось порядочно, - констатировал зоркий Батхед. - И что характерно - вооружены до зубов…
        - Это неудивительно, - отозвался Стас. - Если вспомнить в каком мире мы очутились…
        Шлюпка прекратила движение, не дойдя до берега метров десять. Из нее, прямо в воду посыпались люди - разношерстно одетые, вооруженные длинноствольными ружьями.
        - На солдат не похоже, - сказал Батхед. На лице его читалось легкое беспокойство. - На пиратов - тоже. Торговое судно, что ли?..
        Словно в ответ на этот вопрос, пятеро из прибывших на остров остановились шагах в двадцати и подняли ружья, прицелившись. Еще пятеро, во главе с пышно разодетым господином, так же с ружьями наперевес подошли поближе.
        - Ба, кого я вижу! - радостно воскликнул господин и приподнял треуголку. - Хайек и Малки собственной персоной! И как это вам взбрело в голову зажигать сигнальный костер? Или Вы кого-то здесь ждали?
        - Так вас и ждали, сэр, - осторожно ответил Батхед.
        Слова его вызвали дружный хохот пришельцев.
        - Да ты не теряешь веселости нрава, Малки! - одобрительно произнес господин. - Надеюсь, что и болтаясь в пеньковой петле, ты будешь продолжать веселить почтеннейшую публику. Хайек, ты, я вижу, чем-то расстроен, друг мой?
        - Мне кажется, вы нас с кем-то путаете, - отозвался Стас. - Мы вовсе не те, за кого вы нас принимаете…
        Это заявление было также встречено смехом.
        Ну, вот, подумал Стас, удачно Челнок выбрал нам тела, ничего не скажешь! Видимо, мы довольно популярные фигуры в этом морском мире. Однако если эта популярность приведет всю компанию к виселице, будет крайне обидно…
        - Ладно, - сказал господин, поправляя парик. - Повеселились и хватит. А ну, ребята, давайте, вяжите этих весельчаков. И вон тех, молчаливых тоже. На «Бетти» продолжим нашу беседу…м. отозвался Стас. - Мы вовсе не те, за кого вы нас принимаете…ья, прицелившись.
        Двое из сопровождавших господина в парике закинули ружья за спину и с веревками в руках проследовали к Стасу и Батхеду.
        - Руки давай, - грубо приказал один из них.
        Видимо именно эта грубость очень задела тонкую душу психолога. Потому что он, недолго думая, схватил негодяя и швырнул на товарища. Оба неловко повалились на песок. Громыхнуло одно из ружей. Батхед, наверное, учинил бы много разрушений и членовредительств, пока их не пристрели бы те, что стояли поодаль, но пижон в треуголке спокойно вынул из-за пояса пару небольших однозарядных пистолетов и сказал негромко:
        - Все? Размялись? Вот и славно. Я найду вам хорошее занятие на судне. Будет где применить силу. А ну, вяжите друг друга, пока я не всадил в вас по порции свинца…
…Стас уже сталкивался в своей жизни так называемым «дежавю». Вот и теперь ему казалось, что все, что с ним происходит уже имело место в жизни. Правда, на этот раз Стас уверенно мог бы сказать, где именно подобное имело место. Ведь он уже стоял однажды на деревянной палубе парусника, ему уже приходилось лезть в вонючий трюм против всякого на то желания, и уже смотрели на него из темноты множество глаз. Правда, на этот раз во взглядах было не жуткое пустое равнодушие, а настороженность, злость и тоска.
        Нормальные человеческие глаза.
        Над головой со скрипом качалась масляная лампа, едва освещавшая грязные лица. Общим фоном происходящего был чертовски неприятный навязчивый звук. Не нужно было иметь острое зрение, чтобы понять источник этого звука.
        Так звенят только невольничьи цепи.
        - И кто это пожаловал к нам в гости? - сипло спросила давно небритая физиономия, сверкая беками выпученных глаз. - Или я чего-то не понимаю, или это к нам ужин своим ходом пришел?
        Трюм потряс взрыв смеха. В темной глубине смех перешел в надсадный кашель. Кто-то застонал. Где-то шумно отхаркивались.
        - Что-то в последнее время мое появление вызывает слишком много радости, - сказал Батхед. - Надеюсь, эта радость искренняя и она даст мне повод для взаимной симпатии…
        - О, это тебе к Милашке Пью, - издевательски скалясь, сказал какой-то узкоглазый тип с куцей растрепанной бородкой. - Он обожает взаимность с такими крепкими красавчиками, как ты.
        Трюму понравилась шутка, и его недра снова сотряс коктейль из смеха и кашля.
        - Спасибо, конечно, - беззлобно отозвался Батхед. - Но пусть тогда эта милашка сама подходит, если не боится, что я великодушно освобожу ее от кандалов. А заодно - от лишних рук и ног.
        Трюм снова заржал. Только щетинистая морда скривилась и недобро произнесла:
        - Круто начинаете, ребята. Как бы вам ночью случайно не уснуть и не забыть проснуться…
        - Да чего ждать? - прошепелявил вынырнувший из темноты беззубый рот на отвратительном морщинистом лице. - Только скажи - я их мигом на макароны исполосую…
        Как бы в подтверждение этого обещания тускло блеснул металл. Стас напрягся. Даже в темноте было видно, как налилось краской лицо Батхеда. Его тело приходило в бешенство.
        - Ну, давай, голубчик, иди сюда, с ножечком, - ласково сказал Батхед. - Я им же нарисую тебе цветочек. На морде. Кровью…
        - Остынь, Злыдень, - сказал щетинистый морщинистому, и примирительно добавил. - Ладно, новенькие, будем считать, что вы показали себя. Идите вон туда. Там и вам найдется местечко. Мы ведь люди, хоть и подневольные, но гостеприимные…
        Позвякивая цепями, переступая через лежащих вповалку людей, четверо новоиспеченных пленников проследовали в глубину душного и темного трюма.
        Здесь и впрямь было попросторнее. Только было не в пример куда более душно. Стало понятно, почему самые наглые и агрессивные захватили места у лестницы. Видимо, главной ценностью здесь был свежий воздух. Что не удивительно…
        - Ну, вот, - сказал Стас. - Поплыли…
        - Никогда не думал, что буду плыть вот так, в одном трюме с самыми настоящими рабами, - сказал Батхед.
        - Каждый человек - раб, - заявил Ромис. - Раб работы, раб жены, раб привычки. Или - раб свободы. Это рабство самое тяжелое…
        - Интересная теория, - согласился Батхед. - Только вот я еще и раб клаустрофобии. Я долго не высижу в такой тесной клетке. Я или устрою драку или захвачу корабль…
        - Последнее не имеет смысла, - сказал Стас. - Надо использовать ситуацию. Мы ведь хотели выбраться с острова? Вот, и выбрались. Хотели попасть в какое-нибудь цивилизованное место? Вот и плывем туда… Доплывем - будем решать, что делать…
        - Сомневаюсь, что место, куда везут корабль с невольниками - достаточно цивилизованное, - заявил Батхед.
        - Согласен, - кивнул Стас. - Вряд ли там нас будет ждать что-либо приличное. Но других вариантов пока нет. Разве что - нас пристрелят, чтобы не мучались, да выкинут за борт.
        Рядом раздался хриплый удушливый кашель. Застонали.
        - Так лучше за борт, чем подхватить тут туберкулез или тропическую лихорадку, - сказал Батхед. - И еще - мне даже страшно представить, чем нас будут здесь кормить…
        - А что - здесь будут кормить, - раздался сбоку удивленный незнакомый голос. - Кто это сказал - капитан?
        Наступило молчание.
        - М-да… - сказал Батхед. - После вчерашней деликатесной рыбки, поджаренной на угольках, в меру подсоленной, аппетитно проперченной, без лишних косточек, сочной и мягкой…
        - Да заткнитесь вы, - сонно и грубо сказали с другого бока. - Слушать же вас невыносимо. Изверги какие-то… И откуда только взялись на нашу голову? Рыбу им подавай! А оленины под нежным соусом с трюфелями не желаете?
        - И ты пасть закрой!
        - О, черт! Да у меня желудок сводит!
        - Врежьте там им! Да покрепче!
        Вскоре всеобщий стон перешел в совершенно отвлеченную перепалку. Обильно сыпались угрозы придушить, перерезать горло, раскроить черепа…
        И вдруг заговорил Ромис. Он встал, ударившись головой о балку, воздел руки к верхней палубе и начал:
        - Братья! Отчего же вы так немилосердны друг к другу? Отчего вы рычите на ближнего, словно звери, в душах которых нет места для иной жизни? Вспомните, что внутри вас - огромные земли, населенные тварями бессловесными и людьми, для которых вы - больше, чем творцы! Вы - носители множества чужих душ! Вы в ответе за многие и многие тысячи судеб! И ничего не меняется оттого, что собственная злая судьба посадила вас на цепь! Все равно люди молятся на вас, возводят в вашу честь храмы - ведь вы для них - представители Алекс-са в их собственных мирах…
        - Ну, все, - прошептал Стас. - Сейчас эти каторжники решат, что наш пилигрим - сектант и еретик. И хана ему тогда. Даже мы не поможем…
        - Надо его остановить… - отозвался Батхед и подергал Ромиса за штанину.
        Но к удивлению ныряльщиков, Ромис продолжал свою проповедь, и рабы слушали его внимательно и с очевидным уважением.
        - Почувствуйте, - продолжал вещать Ромис. - Почувствуйте, как весь ваш огромный мир со всеми морями и островами, королями и рабами живет в душе одного-единственного живого существа, которое тоже страдает, боится боли и смерти, надеется и верит, радуется и предается отчаянию. Если вы будете помнить об это всегда, то никакое горе не сломит вас на большом жизненном пути, и Великие Песочные Часы отблагодарят свою кроткую и послушную песчинку…
        Ромис сел.
        Стас вжал голову, ожидая реакции толпы.
        - Ты великий проповедник, брат, - восхищенно произнес кто-то. - Скажи, ты ведь Продолжатель Алекс-са?
        - Да, я безродный пилигрим, - ответил Ромис. - Как и мой брат Егорис.
        - Настоящие безродные пилигримы? - удивленно воскликнул другой. - Я только слышал про вас, но не встречал никогда. И же кто посмел кинуть вас в трюм?
        - Я просто не говорил никому, - скромно ответил Ромис. - Я ведь вовсе не был уверен, что в вашем мире знакомы с Эпосом Песочных Часов…
        Так Ромис и Егорис заслужили почитание закованных в цепи невольников. В тени их авторитета Стас и Батхед могли чувствовать себя вполне безопасно. Во всяком случае, вероятность того, что ночью им перережут горло куском ржавой железяки, стала гораздо ниже.
        Платой за этот покой стала необходимость ежедневного прослушивания проповедей и отрывков из крайне популярного в этом мире Эпоса Песочных Часов. Стас с трудом уговорил пилигримов не раскрывать того факта, что среди прочих, будучи закованным в цепи, здесь присутствует сам Хранитель Срединного Мира Стас-с. Аргументом послужило вполне резонное утверждение о том, что Ромису могут не поверить, а Стаса объявят самозванцем со всеми вытекающими отсюда последствиями, включая летальные.
        Ромис пообещал сохранить тайну, и даже в своих рассказах старался стороной обходить тему Срединного мира и личности его легендарного Хранителя.
        Батхед же с удовольствием пользовался положением слушателя: под монотонный голос Ромиса он отлично засыпал. И только когда переходил на совсем уж сочный и бесстыжий храп, раздраженный Стас будил того, мстительно ударяя локтем в жирный бок.

…Плавание оказалось невероятно тяжелым. Еда, которой все-таки кормили невольников, была отвратительной, ее было мало. Вода отдавала тухлятиной. А постоянная качка норовила вытолкнуть с усилием съеденное обратно.
        Постоянный мрак и вонь сводили с ума. День перепутался с ночью и счет дням был потерян. Егорис заболел какой-то непонятной болезнью и теперь бредил, истекая потом.
        Только Ромис упорно читал свои проповеди, и на его черный силуэт с надеждой смотрели десятки пар измученных глаз.
        - Каждый человек, даже самый грязный бродяга, даже юродивый - бесценен. Никто не может сказать, что один из людей лучше или хуже другого только на основании его богатства или положения в обществе, ума или отсутствия рассудка. Ведь та жемчужина, что спрятана в сердце каждого из нас - собственная душа - может быть неимоверно прекрасна, даже в грязной и невзрачной оболочке, словно жемчужина в морской раковине, облепленной гнилыми водорослями. Кто знает - какие прекрасные миры скрываются в душе невольника? И говорю я вам, братья мои: вы в ответе за эти миры! Нельзя падать духом, думать о смерти, впадать в ощущение безысходности! Бережно несите в себе тот свет, которым наградили вас Великие Песочные Часы, и вам воздастся по делам вашим…
        - …И как только начальство разрешает такие проповеди? - удивленно говорил Стас. - Они ведь подрывают его авторитет, саму систему использования подневольного труда и угнетения, как говорится, трудящихся!
        - Почему же, - пожимал плечами Батхед. - По-моему, это учение, как раз действует на людей довольно успокаивающе. Не призывает к бунту, и вообще, против всякого насилия. Как раннее христианство. Добротная такая философская концепция…
        - Побойтесь бога, - с трудом, но насмешливо сказал сосед, что страдал от непрекращающихся приступов чахотки. - Эпос Песочных Часов запрещен. А его рьяным адептам грозит смерть или каторга. Как вашему покорному слуге, например…
        - А вы имеете к этому какое-то отношение? - Стас оживился и осторожно пододвинулся к собеседнику по длинной скамье. Он уже привык к удивительным совпадениям, но помня наставления Батхеда, старался не переставать удивляться.
        - Имел… - сосед зашелся в кашле. - О, боже… Когда же это кончится… Я уже сплевываю собственные легкие. Это и в нормальных условиях совершенно не лечится, а здесь… Я, видимо, долго не протяну… О чем это я говорил?
        - О том, что имели отношение…
        - Да-да… У меня была кафедра в столичном университете. Кафедра естествознания. Я, конечно, никогда не верил в такое строение мира, что проповедовали Продолжатели Алекс-са… Это слишком похоже на миф. И без них в мире достаточно религий и прочей путаницы, что мешает познанию мира опытным путем… Но как-то раз мне в руки попал обломок странного кристалла, который, как мне сказал принесший его Продолжатель, имеет отношение к перемещению между внутренними мирами…
        - Обломок? - сердце Стаса забилось быстрее. Он нащупал под грязной тканью рубашки кожаный мешочек. В который положил то единственное материальное, что удалось пронести с собой через два нырка в человеческие сознания. А может - и не материальное вовсе?..
        - Похоже на это?
        Стас положил в сухую горячую руку то, что незнакомец, похожий на Алекса, назвал
«ключом».
        Сосед вздрогнул и на некоторое время перестал сипло дышать.
        - Откуда это у вас?! - дрожащим голосом спросил он.
        - Это из другого мира, - сказал Стас. - Мне сказали, что это - ключ…
        - Ключ… - прошептал сосед. - Ключ из другого мира… Ну, да… Я ведь предполагал это. Две половинки одного, целого кристалла…
        Сосед взял руку Стаса, положил в нее «ключ» и решительно закрыл ему ладонь.
        - Заберите. И никому не показывайте. Я поплатился за свой интерес, и вы берегитесь.
        - Поплатились?
        - Этот обломок сначала интересовал меня только с точки зрения естествознания. Я никак не мог понять его природу, химические и физические свойства. Это ведь совершенно удивительное вещество, с неизвестными нашей науке свойствами. Ну, а потом… Потом оказалось, что вокруг этого кусочка прозрачного вещества происходят какие-то загадочные события. Вначале меня стали посещать навязчивые сновидения - каждый день, одно и то же место, удивительное ощущение реальности, удивительные люди.
        - Что это за место?
        - Этого я так и не понял. Невероятные прозрачные сооружения, горы и леса, каких быть не может, люди в странной одежде… Я человек науки и прекрасно понимаю, что присниться может только то, что ты сам в состоянии себе вообразить. Но это… Я сразу задал себе вопрос: из каких глубин души это видение могло прийти ко мне? И этот вопрос сам в себе таил частичку ответа. С тех пор я стал более серьезно относиться к тем, кто верит в Великие Песочные Часы. Вокруг меня появились люди из этой среды. Мы много думали, спорили, вели научные и религиозные беседы. Видимо, кто-то из моих новых друзей и предал меня. Я лишился кафедры, ученой степени, а в последствии - и свободы. Что уж говорить о том, что этот, как вы говорите, «ключ», исчез среди отобранного у меня имущества…
        Сосед снова зашелся в кашле. На этот раз приступ был столь тяжел, что разговор пришлось отложить надолго.
        Стас тихо дремал, стараясь совершать меньше движений и отгоняя лишние мысли. Батхед научил его простейшей технике медитации, что по его уверениям должна была облегчить существование в этом замкнутом и душном месте. Как ни странно, это действительно помогло.
        Стас успокоился, задвинул подальше свои планы и тревоги.
        Он был один - он и его собственный непознанный мир где-то далеко внутри души. Мир бескрайний и прекрасный, какой только и должна быть Вселенная, населенная разумными существами. Правильно сказал пилигрим: все тяготы и лишения перестают иметь значение, когда до тебя доходит простая, и в то же время, грандиозная истина: душа человека необъятна и бесценна в своей невообразимой масштабности. Вот почему, наверное, время от времени, рождаются гении, способные представить себе, казалось, невозможное, те, что оперируют в своем сознании вселенскими категориями, с улыбкой выводя законы, по которым, оказывается, и впрямь живет пространство и время!
        Как? Откуда берутся эти будоражащие разум мысли?
        Оказывается, очень просто: все, что только в состоянии предложить человеку Вселенная, уже есть у него. С этим человек рождается, живет и уходит куда-то неизведанной никем дорогой…
        Стас проснулся от глухого грохота. Грохот оборвался мягким, но отчетливо слышимым ударом.
        - Все, - вяло сказал кто-то. - Якорь бросили.
        - Приплыли, мать его, - ругнулся кто-то. - Вот сейчас и начнется-то само интересное…
        - Все хоть живы?
        - Да вот, старик, вроде, концы отдал. Упокой Господи его душу. И Великий Алекс-с с ним…
        - Хорошо, выходит, доплыли. Бывает, половина в дороге передохнет…
        - Так скажите спасибо, что не жарко было, да шторма избежали. Не то бы вместе с покойничками за компанию путешествовали. А это, я вам скажу, дело не очень приятственное.
        - Погоди, еще насмотришься на покойничков. Если сам им раньше не заделаешься…
        Распахнули дополнительный люк, и в трюм, вместе с дурманящим свежим воздухом, влился рассеянный, но кажущийся ослепительным, свет со второй палубы. Стас сразу понял, что умершим стариком был его ученый собеседник. Он лежал на скамье, будто спал, - высохший, измученный, похожий на древнюю мумию…

…Их вывели на палубу. Хотя глаза постепенно и привыкали к дневному свету, но ослепительное солнце не давало раскрыть глаза. Короткие болезненные взгляды на окружающий пейзаж, выхватывали отдельные картинки, словно в детском диафильме.
        Вот сверкнули ружейные стволы охраны, разношерстного сброда, что извлекал живой товар из темноты трюма.
        Вот мелькнул частокол мачт, множество скрученных парусов, паутина такелажа.
        Вот застыли на фоне невысоких гор чайки. А внизу - яркое нагромождение домов под черепичными крышами. Очень живописное место.
        Под ногами к звону цепей добавился скрип палубы. А следом - скрип рассохшихся деревянных сходней, что вели к деревянному же причалу на массивных сваях.
        Толпу выгнали на небольшую площадь ограниченную с одной стороны пирсом, а с другой - деревянными сараями, за которыми уже виднелись каменные дома.
        - Что-то это мне все напоминает, - пробормотал Батхед. - Какое-то кино про пиратов…
        - Поздравляю вас с ролью, коллега, - отозвался Стас. - Вы замечательно играете. Следующая сцена - работа на плантации.
        - Лишь бы не роль раба, избиваемого надсмотрщиками, - поежился Батхед.
        Глаза уже позволяли смотреть через щелочки прищуренных век. Но картинка не менялась. Они по-прежнему стояли на площади в окружении вооруженных людей, но на этот раз - в одинаковой синей форме.
        - Одно радует, - сказал Батхед. - Судя по солдатам - это, видимо, не пиратский остров…
        - Меня это, как раз, не так вдохновляет, - возразил Стас. - С пиратами, все же легче иметь дело, чем с чиновниками. Это я давно уже понял, еще по работе…
        А между тем мимо неровных рядов невольников принялись бродить щеголевато одетые господа, бесцеремонно тыкая бедняг стеками и временами заглядывая им в зубы.
        - Чувствую себя скотом, - признался Батхед.
        - А мне кажется, что скоты как раз эти парни, с тросточками, - зло сказал Стас.
        - Смиритесь и обретете свободу, - кротко донеслось со спины.
        Ромис, кто же еще…
        Перед ними остановился сухонький неприятный тип в каком-то дряблом паричке. По виду - педант и скряга. Однако с цепким, сверкающим взглядом. Этот взгляд немедленно ощутили на себе Стас и Батхед. Потому что смотрел человек на них и только на них. И от этого взгляда в груди холодело, как от предчувствия беды. Возле типа крутился пленивший их господин, имени которого они так и не узнали. Он вдруг подскочил к невольникам и как-то даже сочувственно сказал Стасу и Батхеду:
        - Ну, друзья, я вам не завидую. Надо было, все-таки, повесить вас по старой дружбе. А теперь уж поздно. Потому как покупает вас сам Доктор, и уж извините, боюсь, что на свои нелицеприятные опыты…
        - Доктор?! - выдавил из себя пораженный Стас.
        - По секрету скажу, что на материке за голову этого мерзавца назначена награда, - шепотом поделился господин. - Но у нас тут порядки более, чем либеральные. Так что, прощайте! В следующей жизни не забывайте вовремя оплачивать долги…
        Они недолго наслаждались свежим воздухом. Теперь их жилищем стала новая тюрьма - прохладный каменностенный подвал. С тех пор, как их отправили сюда, в горы в закрытой повозке и заперли массивной дубовой дверью, этого Доктора они больше и не видели.
        Был ли это ТОТ САМЫЙ Доктор, про которого рассказывал Никита, или все окажется всего лишь совпадением, было неясно. Однако ситуация перманентного нахождения в кандалах и под замком ныряльщиков начала раздражать.
        - Может, пора раскрыться? - предложил Батхед. - Я знаю, это сильно снизит наши шансы в поисках местного Челнока, но все же…
        - Давай, пока не будем торопить события, - ответил Стас. - Этот Доктор знал, кого он покупает под видом обычных рабов. Я думаю, он также прекрасно информирован о наших способностях. Раскрываться следует в самый последний момент, когда иные средства исчерпаны…
        - Я думал, что такой момент как раз наступил, - пожал плечами Батхед.
        Пилигримы не участвовали в этой беседе. Они мирно спали на куче соломы, положив головы на потемневшие от времени корзины, валявшиеся тут в изобилии. Пару корзин Стас и Батхед с успехом применили в качестве стульев, а одну - вместо стола. Столу здесь нашлось вполне здоровое применение: молчаливый человек, надо полагать, слуга, принес невольникам хлеба, сыра и воды. Наблюдательный же Батхед выкатил из пыльного угла бочонок, в котором оказалось вполне сносное вино. Так что пир получился на славу, что и подтверждали от души спящие пилигримы.
        Ныряльщикам не пришлось долго ломать голову по поводу собственной покупки загадочным Доктором. Глухо щелкнула щеколда, заскрипела дверь, и в подвале появился он сам, собственной персоной.
        Хотя в подвале и не было темно - он сносно освещался дневным светом через маленькое окошко под потолком - Доктор притащил с собой популярный в этом мире масляный фонарь. Он уселся на принесенный слугой табурет и иронически осмотрел пленников.
        - Ну, что ж, - сказал он. - Вот я и нашел вас…
        - Спасибо, - трогательным голосом отозвался Батхед. - Мы думали, что нас так никто и не найдет…
        Доктор удивленно приподнял бровь и продолжил:
        - Я думаю, вы уже догадались, что я не простой житель этого мира…
        - Да, Доктор, к сожалению, мы это знаем, - признал Стас.
        - Вот даже как? - произнес Доктор. - Тем лучше. Видите ли, я хорошо знаком с вашим другом. Никита его зовут. Такое непривычное в этом мире имя. От него я узнал, что вы ищите такого замечательного персонажа, как Алекс. Я бы даже сказал - Великий Алекс. И Ужасный, соответственно…
        Доктор хохотнул своей неуклюжей шутке. Стас же был удручен.
        - Никита вот так вам все и растрепал? - мрачно спросил он.
        - Что вы! - отмахнулся Доктор, Молодой человек вел себя, как истый джентльмен. Просто против достижений современной науки умение держать язык за зубами уже не актуально…
        - Так что вам от нас нужно? - перебил Доктора Батхед.
        Он явно начинал терять терпение, что было чревато всякими необдуманными действиями с его стороны. Лицо его уже налилось краской, на висках вздулись вены…
        - Да, собственно, ничего особенного, - улыбнулся Доктор и развел руками. - Хочу провести с вами некоторые процедуры…
        - Не соврал чертов работорговец, - процедил Батхед и сжал кулаки.
        - А? Что? - переспросил Доктор и отмахнулся. - Не важно. Я не собираюсь ни в чем вам мешать. Просто хочу сделать для себя кое-какие наблюдения. В конце-концов, у меня бывает не так уж и много гостей из самого Срединного Мира.
        Стас сделал знак Батхеду, чтобы тот держал себя в руках. Батхед еле заметно кивнул. Хозяин его тела, видимо, был не дурак подраться, и с этими рефлексами психологу было довольно трудно бороться.
        - Что за чертовы процедуры? - стараясь выглядеть спокойным, произнес Батхед.
        - Да мелочь, честное слово, - засуетился Доктор. - Быстро закончим - и идите на все четыре стороны. Еще мне и спасибо скажете. Во-первых, за то, что выкупил вас, а во-вторых - за общее самочувствие. Вон, на Отеле ребята полвека пользовались моими услугами и выглядели, как новенькие. Пока их не пристрелили, конечно…
        Доктор открыл довольно дешево инкрустированную шкатулку и извлек оттуда четыре маленьких прозрачных кубика.
        - Никита что-то говорил мне про это, - произнес Стас.
        - Да, - кивнул Доктор. - Это накопители экстракта. Хочу проверить влияние его малых доз на состояние жителей Срединного Мира. Исключительно из познавательных целей. Это совершенно безопасно… Не верьте ему! Он лжет!
        Стас чуть не упал со стула - настолько резко изменилось вдруг выражение лица Доктора.
        - Н-не понял, - произнес мгновенно побледневший психолог, - что такое?…
        - Он лжет, - повторил Доктор с какой-то новой интонацией.
        Теперь он тяжело дышал, на лице его проступил пот.
        - Кто лжет? - осторожно спросил Стас. Он был уверен, что с Доктором внезапно случился припадок, один из тех, о которых как-то вскользь упомянул Никита.
        - Док… Док лжет… - выдавил Доктор.
        Стас и психолог переглянулись. Парень явно был не в себе. Может, самое время стукнуть его по башке тяжелым тупым предметом?..
        - Я… Я Никита, - проговорил человек.
        - Вы у как-нибудь определитесь, коллега… - скривившись, предложил Батхед.
        Однако Стас поверил. Сразу же.
        - Допустим, - сказал он. - Как выглядел бокс, что ты притащил мне из мира Кочета?
        - Амулет…Ладанка… - отозвался тот, что называл себя Никитой и быстро заговорил. - Не смейте пробовать этот экстракт! Это дрянь… Хуже героина… Он всех вас возьмет к ногтю… Я сам уже… Почти не человек… Он живет во мне, всегда, в какой бы мир я не отправился. Он делает со мной, то хочет… Я чувствую, что больше не смогу ничего сказать вам… Я говорю его словами, я теряю контроль над собой…
        - Демон… - замогильным голосом произнес за спиной Егорис.
        - Демон Гасящий Миры! - воскликнул Ромис.
        Никогда еще мужественные пилигримы не были так напуганы. Стас же никак не мог взять в толк, что же такое происходит с его сухощавым невзрачным с виду собеседником.
        - Что еще за демон? - спросил Батхед, но Ромис не успел ответить.
        - Не пускайте его в Изначальный Мир!.. - взмолился человек и вдруг осекся.
        - М-да… - пробормотал он. - О чем это я?
        - О том, что хотите отпустить нас, - немедленно нашелся Батхед.
        - М-м? - недоверчиво произнес Доктор. - Ну, это само собой. Потом, потом… Ага. Вот! Возьмите по кубику и приложите их к коже за правым ухом…
        Ныряльщики с опаской посмотрели на «накопители».
        - А давайте, как-нибудь в другой раз, - уклончиво произнес Стас.
        - Это еще почему? - удивился Доктор.
        - Ну, мы малость устали, - охотно пояснил Батхед. - Плохая еда, антисанитария, качка, духота… Ваш эксперимент будет необъективным. Для чистоты опыта нам бы выспаться…
        - В этом нет никакой необходимости, - нетерпеливо сказал Доктор. - Будьте так любезны, потратьте минуту на науку - а потом хоть спите сутками, хоть валите отсюда прямо сейчас ко всем чертям!
        - Спасибо, - вежливо сказал Стас. - Но нам надо подумать.
        Доктор замер и злыми глазами оглядел пленников.
        - Так, - сказал он. - Мне все ясно. Стало быть, пробился-таки шалопай через нейронный барьер. И чего он только вам наговорил?
        - О чем вы?! - Батхед удивился столь наигранно, что по лицу Доктора стало ясно: он понял, что попал в самую точку.
        Доктор встал с табурета и стукнул ногой в дверь. В проем немедленно сунулись несколько рож зверского вида, а перед ними - веер массивных стволов немалого калибра.
        - Мне надоело общаться с тупой стенкой и при этом упорно делать вид, что веду беседу с умными людьми, - жестко сказал Доктор. - Если вы откажете мне в моей маленькой просьбе, вы перестанете быть мне интересны. Более того - станете потенциально опасны. Я бы мог насильно вставить накопители тому, кому захочу, и туда, куда захочу, но, к сожалению, это противоречит условиям их функционирования, которое предполагает исключительную добровольность.
        Доктор поставил шкатулку на табурет и встал, картинно сложив на груди руки.
        - А посему я предлагаю следующую альтернативу: вы прямо сейчас примените накопители так, как я вас об этом просил, или умрете. А вы прекрасно представляете, что ваша гибель в чужом мире эквивалентна самой банальной смерти в мире собственном.
        Доктор замолчал, задумавшись, будто его посетила какая-то свежая мысль. И вдруг улыбнулся - совершенно чуждой ему улыбкой - будто вспомнил что-то невероятно приятное из своего докторского детства.
        - Ба! - сказал он. - Какой антураж! Спасибо, ребятки!
        И на глазах изумленных пленников произошло следующее: Доктор ловко выхватил из рук собственных слуг пару ружей и легким движением заставил их удивленные лица встретиться с прикладами. После чего развернулся, и тесное помещение сотрясло два гулких выстрела. Раздались крики боли и проклятья. Воздух немедленно заволокло дымом и гарью. Послышалась какая-то возня, звон металла, после чего голос Доктора произнес со знакомыми насмешливыми интонациями:
        - Ну, что, господа нейронавты, уж и не знаю, кто из вас кто! Хватит отсиживать задницы в подполье. Нас ждут великие дела!
        Такое неожиданное явление Копателя не было ни чудом, ни совпадением. Хотя в первые минуты ощущалось Стасом именно в таком ключе.
        Они ехали в сторону побережья в неком подобии кареты, запряженной четверкой лошадей, а их пленитель и освободитель, странным образом явившийся в одном лице, с охотой рассказывал им о своих похождениях.
        - Вы уж простите, что я вот так беспардонно отправил вас сюда. - Копатель усмехнулся. - Но во-первых, вы и так направлялись в этот мир, а во-вторых, мне надо было еще кое-что выяснить там, на Отеле. А сам я привык работать в одиночку.
        - Знаем мы вашу работу, - буркнул Стас.
        - Это приятно, - улыбнулся Копатель. - Люблю, когда меня знают и ценят с профессиональной точки зрения. Так вот, мне сразу стало ясно, что с Ником что-то не так. Ну, его поведение, влияние окружения, общение с этим мясником-Доктором. Ну, и кое-какой собственный опыт. Я ведь давно уже понял, что слоистый многомерный пирог из множества миров нельзя рассматривать только в качестве поля для примитивной игры в полицейских и бандитов, которая завязалась между нашими ведомствами. Я всегда считал, что свои возможности я должен по максимуму использовать в интересах… Ну, скажем, человечества. В конце-концов, кто я, если не представитель человечества?
        Эти все странные штуки со временем были, как нельзя, мне на руку. Я выполнял одно задание за пару наших привычных часов и тратил месяцы местного времени на изучение других миров. И однаждпонял одну простую вещь.
        Разбросанные по мирам Челноки - это послание. Неизвестно от кого, неизвестно с какой целью сделанное. Но это так. Во многих мирах знают и почитают культ Великих Песочных Часов, в самых разных формах. Во многих мирах явление Челнока сопровождается пророческими видениями, странными снами у местных медиумов. Людям хотят что-то сказать. Более того, им предоставили невиданную возможность знакомится друг с другом так близко, как не позволяют друг другу лучшие друзья! Выражение «вывернуть наизнанку душу» - не отсюда ли оно пошло?
        С другой стороны - этот дар не такой уж и добрый. Мы с вами уже убедились в этом. Вот и выходит, что это не просто послание - это загадка, которую решают во многих миллиардах миров, и никак не могут разрешить… Кстати, мы приехали.
        Все пятеро вылезли из кареты. Было уже темно, но улицы были довольно сносно освещены масляными фонарями. Городок был небольшой, но, видимо, довольно зажиточный. Мощеные камнем улицы, двух- трехэтажные домики, чинно прогуливающиеся горожане…
        - Типичный колониальный пейзаж, - с видом знатока заявил Батхед.
        - Что-то вроде того, - рассмеялся Копатель. - Я бывал здесь довольно часто, когда надоедал гнилой трюм «Катрин». Кстати этот городок и есть порт ее приписки, если можно так сказать. Он называется Баумвилль…
        - Да? - прищурился Стас. - Значит именно здесь стоит поискать некую особу по имени Катрин?
        - Именно, - подмигнул ему Копатель. - Только, я думаю, вам не стоит утруждать себя поисками, тем более, что место это довольно специфическое…
        Словно в подтверждение специфичности места где-то в соседнем переулке раздались женский визг и отчаянные призывы на помощь. Тут же, на углу, завязалась драка. Какая-то пьяная компания проследовала мимо с громкими, но совершенно невнятными песнями, обдав приятелей отвратительным перегаром.
        Стас моментально пересмотрел свое мнение о благочинии местных жителей.
        - Что поделаешь! - сказал Копатель. - Портовый город. Работорговля, сбыт награбленного на море и все такое. Поэтому черную работу, как наиболее опытный в подобных вопросах, я взял на себя. Во-первых, я нашел местный Челнок.
        - Он здесь, на острове?! - не поверил Стас. - Невозможное совпадение…
        - В движении по Великим Песочным Часам никаких совпадений быть не может, - назидательно сказал Копатель. - А в нашем случае все еще проще: раз Алекс нашел в этом мире Челнок, то объект для следующего нырка, соответственно, он нашел неподалеку. Ведь не так уж и просто взять и уплыть с острова. Так зачем утруждаться понапрасну? Короче, Челнок, который почитают здесь драгоценным камнем, носит дочь губернатора в качестве подвески…
        - Она конечно, красотка, а зовут ее Катрин, - понимающе кивнул Стас.
        Копатель расхохотался:
        - Как бы не так! Вы думаете, ее именем мальчишка назвал захваченный с помощью способностей нейронавта корабль?
        - А что, нет? - растерянно спросил Стас. - Чего тут смешного? Да говорите, наконец - кто она, эта Катрин?!
        - Портовая шлюха! - заявил Копатель.
        - Что? - изумился Стас. Ему казалось, что его дурачат.
        - Ага, вот в чем дело! - хмыкнул психолог. - Тогда понятно…
        - Что вам понятно?! - разозлился Стас. - Хватит делать из меня дурака!
        - Ну, что ж тут непонятного, - пояснил Батхед. - Мальчишка, фантазер и мечтатель, получил такие возможности… Ну, если вас в лет в десять- двенадцать привели бы в бордель? Я думаю, впечатлений хватило бы не на один год…
        - Совершенно верно, - кивнул Копатель, - примерно так все и было. И в окрестных водах появился зловещий корабль, названный в честь той, что оставила серьезный отпечаток душе юного капитана. Тем более, что телом он здесь был вполне взрослым.
        - Ну, да, - пробормотал Стас. - Действительно… Тогда дело ясное: надо захватить Челнок, а следом - мчаться к этой Катрин…
        - Точно! - кивнул Копатель. - Завтра, как обычно, к церкви на площади подойдет карета. Дочь губернатора будет в этой подвеске - это почти наверняка. Там мы раскроемся и заберем Челнок. А следом - вот сюда, в эту таверну…
        Копатель указал стеком на дверь на противоположной стороне улицы. Аляповатая вывеска над ней изображала пышных форм девицу с двумя пенящимися пивными кружками. Корявые готические буквы лукаво именовали это заведение «Райским уголком».
        - Скажите, Копатель, - сказал Стас. - А как так получилось, что вы появились именно в этом теле? Вы каким-то образом умеете выбирать тела?
        - Вообще, это возможно, - кивнул Копатель. - Но здесь я появился в том теле, в котором обычно здесь и появляюсь. А что?
        - То есть, вы не знали, что Никита и Доктор тоже были в нем?
        - Что? Бр-р… Еще раз, пожалуйста…
        Стас вкратце рассказал о том, как их выкупил, а следом шантажировал Док, как пытался пробиться к ним Никита. Копатель только удивленно хмыкал и пожимал плечами.
        - То-то я думаю, странно, - сказал он. - Я ведь почему-то даже не удивился - откуда вы в моем подвале? Как я вообще вас узнал с ходу? Да… Тайны Песочных Часов удивительны…
        На том разговор и закончился.

…А на следующие утро ныряльщики стояли на городской площади, слушали звон колоколов и наблюдали, как тянутся на утреннюю молитву горожане. Вскоре показалась и карета. Излишне пацифистски настроенных пилигримов оставили, как говорится, «на стреме», хотя и в этом качестве от них было мало толку.
        - Начали! - скомандовал Копатель, которому в этом деле Стас спокойно передал всю инициативу.
        Они раскрылись и немедленно ускорились. Вот приблизилась дверь кареты, вот среагировали сейверы - ими оказались кучера и пара прохожих. В карете сидел дряхлый старик в пышных одеяних - очевидно, сам губернатор - и довольно сморщенная дама. Копатель протянул руку и сдернул с груди дамы большую сверкающую подвеску.
        И тут случилось неожиданное. Дама завизжала и принялась оказывать нападавшим отчаянное сопротивление. Она видела ускорившихся!
        - Отдай, негодяй, отдай! - визжала она.
        Старик медленно повернул голову и растянуто, как в замедленном кино изумленно произнес:
        - Элизабет?
        Копатель застыл с подвеской в руке.
        - Лиза… - произнес он чужим голосом.
        Сзади Батхед отчаянно дрался с сейверами. Сейверы были здесь отчаянные и свое дело знали. Вокруг с реактивным гулом рассекали воздух крутящиеся шарики пуль, оставляя за собой трепещущие инверсионные следы. Раскрывшемуся ныряльщику не стоило особого труда увернуться от пули, если она, конечно, не была пущена в спину. Гораздо труднее было обороняться от сабельных ударов. Металл не выдерживал перегрузок, и клинки разлетались на звенящие обломки. И тогда сейверы кидались на Батхеда врукопашную.
        Стас решил вмешаться в ненужную паузу, затянутую Копателем. Он оттолкнул протянутую руку визжащей Элизабет и схватил Челнок.
        - Уходим, Копатель! - крикнул он.
        - Я не Копатель… - неприятным звенящим голосом произнес тот, кто уже успел побывать и Копателем, и Доктором, и Никитой.
        - Док? - произнес Стас и попятился прочь от этой новой загадки.
        - Что происходит? - озираясь, произнес новый обладатель этого, не самого удобного, тела.
        Стас не стал вдаваться в объяснения. Он схватил за шиворот Батхеда, который как раз собирался в ярости прыгнуть на поверженных сейверов с целью постановки точки в этой схватке, и потащил его прочь с площади. Прохожие начали уже медленно поворачивать головы в сторону чересчур стремительной для их восприятия схватки.
        - Я вас достану, чертовы ныряльщики! - прокричала вслед ограбленная Элизабет, но Стас даже не успел удивиться.
        Времени для очередного нырка оставалось совсем мало. Сейчас начнется цепная реакция - и сейверами на время станут десятки, если не сотни горожан. Сработает удивительный механизм гостевого мира, что примется вырабатывать своеобразный иммунитет к пришельцам. И когда его «фагоцитов» станет слишком много, шансы на благополучный нырок приблизятся к нулю.
        Пилигримов не пришлось долго уговаривать, и те дали деру намного впереди специалистов. До «Райского уголка» добежали, очевидно, побив все местные рекорды скорости. Распахнули тяжелую дверь, ворвались вовнутрь.
        Некоторое время потребовалось, чтобы придти в соответствие с принятым здесь нормальным состоянием. Иначе просто невозможно общение с резидентами гостевого мира.
        Обстановка «Райского уголка» не сильно соответствовала названию. Хотя, конечно, у всех собственные представления о райской жизни. Если они заключались в устойчивом винно-табачном запахе, скупом освещении, грязноватых деревянных столах, лавках и опрокинутых стульях, а также лежащих то там, то здесь бесчувственных телах, то, пожалуй, это действительно был тот самый уголок.
        Меж столами прохаживались две девицы с выдающимися декольте и устало-брезгливыми выражениями лиц. Они собирали со столов пустые пивные кружки и бутылки, небрежно смахивая со столов тряпками лужицы разлившегося пива и крошки.
        - Чем могу служить, господа? - заспанным голосом произнесла могучего вида дама, немедленно выдвинувшаяся из-за стойки. Ее вид не оставлял сомнения, что она имеет отношение к владению этим милым заведением.
        - Мы хотим видеть Катрин, - заявил Стас.
        Он мысленно взмолился, что бы та была на месте, а у хозяйки не возник вполне возможный вопрос: «какая именно Катрин?». Разбираться в тезках не было бы времени: с улицы уже доносились многочисленные крики и топот башмаков. Их наверняка искали.
        Дама хохотнула. Барышни отвлеклись от своих тряпок и, переглянувшись, фыркнули.
        - Однако… - произнесла хозяйка. - Столько народу хотят видеть Катрин, да еще в такую рань… Не мне рассуждать о морали… Но-то вы хоть по очереди собираетесь?..
        Девицы дружно захохотали. Их видимую усталость, как рукой, сняло. Один из спящих на столе проснулся и, заорав, швырнул в стену бутылкой. После чего отключился снова.
        - Пойдем со мной, - поманила рукой хозяйка, и ныряльщики поспешили за ней по скрипучей лестнице, ведущей на второй этаж.
        Девицы с любопытством смотрели вслед, то и дело срываясь на громкий, отнюдь не девичий хохот.
        Они проследовали по длинному коридору, вдоль которого были развешаны цветастые портьеры. Из-за портьер раздавались редкие голоса, вперемешку с зычным храпом.
        День вступал в свои права.
        Портьера, за которой, по словам хозяйки, их ждала Катрин, была самой последней и, пожалуй, самой грязной. Когда Стас и Батхед осторожно просунули туда головы, то чуть не шарахнулись назад, удержанные любопытными пилигримами.
        На скомканной грязной постели сидела в обвисшей рубашке и подслеповато щурилась на них старуха.
        Глава вторая
        Стас глубоко вздохнул и медленно обвел взглядом новую обстановку. Честно говоря, все выглядело довольно неожиданно.
        Изысканный интерьер в викторианском стиле. Мягкий свет из матовых плафонов. Высокие застекленные шкафы стремились к потолку. На уровне головы эту большую комнату опоясывала галерея с изысканными лакированными перилами.
        Библиотека, надо полагать…
        За инкрустированным шахматным столиком, заставленным замысловатыми фигурами сидел полный усатый джентльмен, отдаленно похожий на Эркюля Пуаро из известного сериала.
        - Оп-ля, - сказал он. - Неожиданно…
        - Вам тоже так показалось, Батхед? - поинтересовался Стас.
        - Еще бы, - отозвался тот. - Как-то это не слишком похоже на внутренний мир портовой шлюхи…
        - Ну, кто ее знает - каковы ее внутренние переживания, мечты… Может, в душе она - королева… Хотя, знаете, по-моему, одного внутреннего мира недостаточно, чтобы понравиться озабоченному мальчишке… Я, как ее увидел, чуть сознание не потерял…
        - Вы забыли о причудах времени в Песочных Часах, друг мой. Возможно, молодому пирату она явилась в свое время юной и нежной нимфой…
        - Возможно. Честно говоря, этот вопрос меня волнует гораздо меньше, чем последние слова ограбленной нами губернаторской дочки.
        - М-да? А чего такого особенного она сказала? Я ничего не помню…
        - Вы были увлечены поединком с сейверами, друг мой. Она крикнула что-то вроде,
«я еще покажу вам, проклятые ныряльщики!». Примерно так.
        Батхед удивленно посмотрел на Стаса, после чего задумчиво поднял с доски черного ферзя.
        - Ее звали Элизабет… А Никита рассказывал о странном поведении нашей Лизы. А ее кэп Хантер как раз так и называл - Элизабет. И она из этого мира…
        - Что ты хочешь этим сказать?
        - А что мы знает про Лизу? Особо секретный агент… Откуда она взялась в Конторе? Кто ее отбирал?
        - Вообще-то… Ее нам порекомендовали из разведки. И она действительно неоднократно хорошо себя проявила. Между прочем, в одном классе с Никитой училась… она же нам его и порекомендовала… Упс! Это что же получается?..
        - Вот-вот. И я о том же. Не верю я в такие совпадения…
        Из угла донесся грохот чего-то тяжелого и звук разбившегося стекла. Стас и Батхед устремили туда свои взгляды.
        В углу стояли двое юношей в нелепых клетчатых костюмах. Взгляды у них были виноватые, а под ногами крутились осколки большого стеклянного глобуса.
        - Это, надо полагать, наши пилигримы, - заметил психолог.
        - Молодцы, - восхитился Стас. - Ни минуты даром не теряют.
        - Мы только хотели посмотреть - он пустой внутри или там мини-бар есть… - виновато сказал один.
        - Ну, Егорис, ты как всегда, - покачал головой второй. - Это он нечаянно…
        - Будем надеяться, что мы как раз хозяева всего этого богатства, - произнес Стас.
        - Я чувствую, что так оно и есть, - кивнул Батхед. - По-моему, я даже какой-то барон… Да, точно, барон. И надо сказать, это приятно. Хоть и несколько утомительно…
        - Надеюсь, статус родовитой особы поможет нам в поисках следующего персонажа списка, а заодно и Челнока, - предположил Стас.
        - Безусловно, - кивнул Батхед, похлопывая себя по карманам. - Черт… Где же моя любимая трубка? Никогда не думал, что столкнусь со столь сильной привычкой к табаку… Это тело явно ведет чрезмерно нездоровый образ жизни. Надеюсь вовремя убраться отсюда, пока оно не решило отдать концы…
        - Не беспокойтесь, если мы сумели выбраться с пиратского острова, то из вашего родового поместья уж как-нибудь найдем дорогу, - заверил Стас.
        Вновь раздался грохот. На этот раз со стороны полок. Из-под груды толстых томов торчали вяло подергивающиеся ноги Ромиса в бежевых штиблетах.
        - Я только книжку взять хотел, - виновато произнес Егорис, демонстрируя небольшую брошюру. - Вот…
        На этом приеме царило тщеславие. Лоск дорогих тканей, блеск драгоценных металлов, удерживающих в цепких объятьях еще более драгоценные камни. Титулы и состояния, томные улыбки, манерные жесты и невероятно благовоспитанная сдержанность…
        Кто бы мог подумать, что в первый же вечер своего пребывания в этом мире придется попасть в такую переделку? Батхед буквально изнемогал от светскости. Благо, арендованное тело помнило необходимые манеры и нужные фразы.
        Лишь пилигримы чувствовали себя как рыбы в воде. Казалось, все им было нипочем, и привыкнуть они могут к любой обстановке. Они улыбались всем присутствующим и что-то жевали, потихоньку таская деликатесы с подносов, что разносили меж гостей напыщенные лакеи.
        Стасу же казалось, что он задыхается в этой непривычной атмосфере, будто его впихнули в жесткий корсет для поддержания правильной осанки. Он тоскливо озирался по сторонам в поиске укромного местечка, где можно было бы присесть и спрятаться за толстой книгой.
        Спрятаться ему не удалось. Сбоку тихо, словно подкравшаяся барракуда, подплыла незнакомая дама. Была она довольно хороша собой. Или такой эффект производили с безупречным вкусом подобранные платье, прическа и драгоценности.
        - Добрый вечер, граф! - пропела она бархатистым голосом. - Мы так и не обменялись приветствиями, а этот чудный вечер уже в разгаре…
        - Да, это я дал маху, Шерли. - Стас склонился и поцеловал даме руку, при этом как-то привычно и ловко шаркнув ногой. - Вы даже представить себе не можете, насколько нормальная человеческая нога лучше деревянной…
        Дама удивленно вскинула брови и рассмеялась:
        - Уж не думала, граф, что вы умеете шутить. Вы мне всегда казались суровым рыцарем, вырубленным из камня…
        Стас с тоской закатил глаза. Пора было прекращать это издевательство над собственной натурой.
        - Все меняется Шерли. Давай выпьем, а? - просто сказал он, отбросив надоевшую светскость.
        Стас ожидал, что дама наградит его презрительным «фи!» и высокомерно удалится, однако та, воровато оглянувшись, ответила таинственным шепотом:
        - Отличная мысль, Билл! От пары стаканчиков виски я бы не отказалась. У меня скоро расстройство желудка случится от этого шампанского…
        Стас внутренне усмехнулся, с каким-то злым удовлетворением в душе схватил Шерли за руку и потащил прочь из зала, где происходило все это утомительное светское общение.
        В курительной комнате он без труда нашел бар, в котором тесно сгрудились десятки пузатых бутылок весьма достойного вида. Недолго думая, он взял початую бутылку виски и плеснул с два пальца в пару низких тяжелых бокалов.
        Шерли пила жадно, что выдавало в ней явную слабость к алкоголю. Стас с удивлением сделал для себя это маленькое открытие. И будто гора свалилась с его плеч.
        Вся эта манерность, нагромождение ритуалов и традиций были ничем иным, как ширмой. Ширмой, за которой пряталась старая портовая шлюха Катрин.
        Что мы знаем о собственном внутреннем мире? Что в нас настоящее, а что - всего лишь ширма, за которую мы стыдливо прячем свою сущность - ту, что не всегда бывает приятна нам самим?
        Что странного в том, что несчастная девка, выросшая на пиратском острове мечтает о богатстве, роскоши и высшем свете? Это нормально, и, может даже, в некотором смысле, похвально - поскольку такие мечты все-таки указывают на стремление вырваться из порочного круга привычного уклада.
        Но чем оборачиваются эти мечты? Только тем, что представляет из себя человек на самом деле. Не больше и не меньше. В этом смысле куда больше поражает сложный внутренний мир дельфина…
        Хорошо ли это, плохо? Кто его знает… В россыпях песчинок Великих Песочных Часов рано или поздно все станет на свои места. И зло обернется добром, и добро покажет свою оборотную сторону…
        - Билл, что же вы замолчали? Это невежливо заставлять даму скучать.
        Голос Шерли уже предательски выдавал опьянение. Хотя сама она по-прежнему держалась сверкающей и холодной светской львицей. Или как это у них называется?
        - Простите, Шерли, - отозвался Стас, с трудом примеривая себе имя хозяина тела.
        Билл… Снова что-то пиратское. Или президентское? «Где карта, Билли?» Не мог ничего себе получше придумать! Хотя, он наверняка не сам давал себе имя… Или это все игры воображения Катрин? Хотя ведь не доказана прямая связь между внутренним миром и воображением…
        - Я просто задумался, глядя на вас, - соврал Стас. - Вы прелесть!
        - Спасибо, граф, - томно сказала Шеррли. - Идите же, сядьте рядом со мной. Расскажите что-нибудь интересное. Вы такой чудный рассказчик. Помнится, на прошлой неделе вы рассказывал что-то новенькое об этом жутком маньяке…
        - Всегда поражался, почему столь милые особы так любят подобные непристойные рассказы… - пробормотал Стас, пытаясь сообразить, что же имеет в виду эта великосветсткая идиотка.
        Шерли захихикала и потянулась с претензией на изящество. Снова отхлебнула виски из своего стакана. Надо же, она пьет такими глотками и даже не морщится. Бр-р…
        - Ну, расскажите, как у вас, в Секретной службе, охотятся на маньяков… - пропела Шерли. - Это так романтично!
        - У нас - в Секретной службе? - переспросил Стас, допил виски и плеснул себе еще. В голове уже изрядно шумело.
        Однако, это забавно! На этот раз Челнок занес их в какие-то далеко не второсортные тела, чего не скажешь о предыдущем варианте. Хотя, если смотреть строго - Челнок вообще ничего не делает случайно. Послание… Послание? Возможно. Почему бы и нет?

…- У нас в Секретной службе допрос женщин проводят в легкой и непринужденной обстановке, - скабрезно цедил Стас на ухо хохочущей Шерли. - Дама расслабляется и дает показания… А если еще приобнять ее вот так…
        - О-о, Билл!
        - …то преступление, считайте, раскрыто! Главное, чтобы в это время не зашел ревнивый начальник…
        - Постойте, Билл, вы ж и есть начальник Секретной службы!
        - Да? Вот я и говорю - не приведи боже, зайду я: придется забирать дело в личное разбирательство. Ах, Шерли, давно хотел предложить вам: давайте-ка поиграем в допрос. Я буду суровый агент, а вы - коварная преступница…
        - Нет, я так не хочу… Давайте лучше так: вы будете совершенно безжалостный маньяк, а я - несчастная жертва. Ах, что вы со мной делаете, вы, маньяк, вы, преступник!
        - О, что я сейчас с вами сделаю, я - маньяк и преступник…
        Стаса накрыла сладкая волна полубесчувственного состояния, когда реальность с трудом можно отличить от пьяных фантазий, когда немеют щеки и в голове шумит приятный звон.
        Они были в какой-то небольшой полутемной комнате, где на мягком диване ничего не осталось от холодной и недоступной леди, где пылало жаром живое женское тело и голова кружилась от забытых было эмоций.
        - Маньяк… Жестокий убийца… Демон…
        - Да, я такой!
        - Демон Гасящий Миры…
        - Что?
        Стасу показалось что в процессе этой зажигательной любовной игры кто-то окатил его ушатом холодной воды. Он на миг протрезвел и уставился на растрепанную Шерли.
        - Какой-какой демон?
        - Гасящий Миры… Билл, что с вами? Это же ваш собственный подследственный. Вы же сами мне о нем рассказывали…
        - А-а… А я и забыл… Так на чем мы с вами остановились?
        Стас проснулся с тяжелой головой. Со стоном он слез с огромной кровати и принялся искать одежду. На себе он с удивлением обнаружил какое-то подобие пижамы, хотя, как надевал ее, не помнил.
        В дверь деликатно постучали, и в спальню вошел лакей - гордый и холеный, в котором одном аристократизма было больше, чем в целом Бекингемском дворце. В руках его была вешалка с идеально поглаженной «тройкой».
        - Доброе утро, сэр, - произнес лакей. - Барон ждет вас к завтраку.
        - Э-э… Спасибо, Бэримор… Тьфу, как там вас, - сипло пробормотал Стас. - Здорово я набрался вчера?
        - Вы были на высоте, сэр, - с уважением произнес лакей. - Столько поводов, чтобы вызвать вас на дуэль, общество еще не знало. Простите, это не мое дело, но не могу держать вас в неведении…
        - А… Что такое? - нахмурился Стас, пытаясь припомнить вчерашний вечер.
        Вспоминался только Демон Гасящий Миры… Его кто-то звал… Он был здесь?!
        - Сэр, я думаю, у вас нет повода для беспокойства, - дипломатично ответил лакей. - С вашим статусом в правительстве можно позволить себе и не такие вещи. Я могу быть свободен, сэр?
        - Да, конечно…
        Стас оделся и нетвердой походкой спустился на нижний этаж, где в столовой его ждала компания ныряльщиков. Батхед выглянул из-за развернутой газеты. Пилигримы перестали играть в шахматы.
        На него смотрели с интересом.
        - Да, что это такое? - возмутился Стас. - Чего все с утра уделяют столько внимания моей персоне?
        - И тебя с добрым утром, дружище, - произнес Батхед. - Вчера ты не соизволил попрощаться с гостями - это ладно. Подумаешь - какие-то иностранные послы да лорды. Обычная компания, ты к такой привык. То, что ты утащил на весь вечер жену министра культуры - тоже бывает. Мало ли - может, ты ей мою роскошную коллекцию бабочек показывал. Но скажи на милость - зачем надо было так истошно кричать про маньяков и скрипеть диваном здесь, за тонкой перегородкой, заглушая при этом музыку? Местное высшее общество, конечно, привыкло ко всякому. Но ты не оставляешь выбора обманутому мужу. Ему, видимо, придется подать в отставку и надолго уехать в поместье. Ты сделал его посмешищем!
        - Да? - удрученно пробормотал Стас, вытирая со лба проступившую испарину. - Черт… После развода - у меня одна работа. У меня ж черт знает сколько уже не было женщины! Прости, старик, сорвался. Я ведь обычно не пью столько…
        - Ладно, чепуха. Но почему ты, так отвязно развлекаясь, постоянно твердил о работе?
        - О работе?
        - Ну, о своем чертовом маньяке.
        - А-а… Слушай, точно! Я вспомнил! Демон Гасящий Миры… Это же про Доктора!
        - Или про Никиту?
        - Да… Какой-то двуликий Янус пулучается…
        - Если не трехликий - ты забыл про Копателя.
        - Ну, да… Черт… Ничего не соображаю… Поесть чего-нибудь, что ли?
        - Ромис, будь любезен, налей уважаемому маньяку кофейку.
        - С удовольствием. Вам с молоком, о Стас-с?
        - Ага…
        Стас прихлебал кофе и усмехался сам себе. Ему было одновременно и стыдно за свое поведение, и в то же время распирали его необъяснимые самодовольство и гордость. Экий он, оказывается, гусар! А он еще ого-го, если к теплой стенке прислонить! Или на женщин так действует его статус начальника Секретной службы?..
        - А между тем, местные газеты интересные вещи пишут, - сказал Батхед, с хрустом переслистнув большой газетный лист. - Местное издание под оригинальным названием
«Таймс» посвящает огромные статьи твоему пресловутому маньяку.
        - Еще найти бы его, - буркнул Стас. - Я уже всякую надежду потерял вызволить Никиту. Одна надежда - на этот самый Изначальный Мир…
        - Искать маньяка совершенно ни к чему, - усмехнулся Батхед. - Он давным-давно найден.
        - В смысле?
        - В смысле - найден и пойман. Сейчас он сидит под замком в сумасшедшем доме в Гилцбурге.
        - Где?
        - Вот, что читаю, то и говорю. Судя по тому, что пишут о нем газеты, похоже, это наш парень.
        - Доктор?
        - А Доктор тоже наш парень? Вообще-то, я про Никиту. Хотя… Ты прав. Черт их разберет, кто из них кто…
        - Ладно… Туда тоже заглянем. Главная наша задача найти Джона Бекстоуна из списка.
        - Я еще вчера вечером послал слуг к сведущим людям, чтобы навести справки. Ты будешь смеяться, но известный литератор Джон Бекстоун уже с полгода, как пропал без вести и поиски его пока не дали результата. А ищут его, между прочем, очень компетентные люди…
        - Черт!
        - Ты, я вижу, расстроен друг мой?
        - Как ты догадлив, Батхед!
        - Как ты зол, Стас. Нельзя быть таким злым с утра. Это вредно для твоего организма.
        - К счастью, это не мой организм.
        - Не будь эгоистом.
        - Отстань. Голова болит.
        - А вот не следовало пить столько виски натощак!
        - Сам знаю…
        Раздались дробные шаги, и в дверях столовой появились трое, в архаической военной форме, все, как один с усами и отточенной бравой выправки.
        - Господин тайный советник, как вы и просили - экипаж подан.
        - Тайный советник это я? - вопросительно прошептал Стас.
        Батхед развел руками.

«Будем считать, что я», - решил Стас. В слух же сказал:
        - Эти господа поедут со мной!
        - Как прикажите, господин советник! - бодро отчеканил усатый сержант.
        Гилцбургский сумасшедший дом оказался вполне жутким местом. Серые каменные стены, поросшие толстым многовековым слоем лишайника, чугунные решетки на узких окнах, наточенные пики на стенах внутреннего дворика делали его похожим, скорее, на тюрьму, нежели на лечебно-профилактическое учреждение. Впрочем, состояние здешней медицины вряд ли позволяло говорить о серьезном лечении. Поэтому данное учреждение было создано, скорее, для защиты общества от сумасшедших, чем для их собственного блага.
        Висевшие низко над землей тучи и вспышки далеких молний гармонично дополняли картину, отбивая всякое желание приближаться к этим стенам.
        Вид обслуживающего персонала внушал не меньший ужас, чем вопли умалишенных, слышимые еще с улицы. У ворот начальника Секретной службы с сопровождающими встретило несколько звероподобных служителей, одетых в грубые кожаные фартуки, что делало их больше похожими на мясников. На их фоне местный врач в грязноватом белом халате выглядел бы жалким и безобидным, если бы не безумный бегающий взгляд и бессмысленная блуждающая улыбка.
        - А, ну, вот и вы. Приветствую в наших гостеприимных стенах, - вяло произнес врач. - Наконец-то, вы соблаговолили лично взглянуть на свой пойманный, хе-хе, феномен… Кстати, сыщика вашего тоже привезли, привезли. Как раз в соседней камере будет, ага. Смелый был малый, однако, ничего не скажешь… Так что же мы встали на пороге? Милости просим, пройдемте…
        Они проследовали за врачом через двойные ворота и внутренний дворик. Во дворе, рядом с единственным чахлым деревцом, бессмысленно бродили бегали и прыгали многочисленные пациенты, все, как один одетые в серые и длинные, до пят, рубахи. Зрелище было не для слабонервных, и Стас втянул в голову в плечи.
        Оттого, наверное, неожиданно прозвучал обнадеживающий выкрик Ромиса:
        - Братья! Не бойтесь! Придет время - и душа ваша обретет былую целостность! Великие Песочные Часы наградят вас за страдания! Радуйтесь, что душа, хоть и больная, но с вами!
        Врач лишь усмехнулся на эти слова. Больные же не обратили на Ромиса никакого внимания, за исключением одного, что в ужасе шарахнулся от него и с воплями попытался залезть на полуживое дерево. Могучий, но медлительный служитель подошел к дереву и легко, словно грушу, снял с него безумца. После чего отвесил тому совершенно не медицинскую затрещину.
        Батхед осматривал происходящее с профессиональным интересом. Он весь светился любопытством и время от времени даже покрякивал от противоестественного удовольствия.
        Потом они двинулись по длинному и сырому коридору, стены которого были забраны решетками, за которыми, словно звери в клетках, сидели люди.
        - Здесь у нас самые опасные, - пояснил врач. - Ну, вы, господин тайный советник, знаете, бывали уже у нас…
        - Еще бы, - буркнул Стас.
        - Сейчас я покажу вам жертв Демона, Гасящего Миры! - азартно проговорил врач. - Они почти все здесь - кто не помер от голода и болезней!
        - Они живые? - удивился Батхед. - А разве маньяк их не… того?..
        - Сэр, вы что, газет не читаете? - удивился врач. - Вот они…
        И сразу стало понятно, что имел в виду врач.
        За толстой решеткой, в обширном каземате стояли люди. Стояли молча и смотрели на редких здесь посетителей. Это были очень страшные и такие знакомые взгляды…
        - Так вот чем занимался здесь этот Демон… - протянул Стас. - Неужели ему не хватало этого проклятого экстракта?
        - О чем вы? - живо переспросил врач. - Какого экстракта?
        - Это тайная информация, - отрезал Стас.
        - А-а. Ну, да, - согласился врач. - Не буду лезть в дела Секретной службы. Только когда в округе объявится еще один Демон Гасящий Миры, не удивляйтесь.
        - К-как это? - удивился Батхед. - Вы же го поймали!
        - Ну, откуда ж мне знать - как? - пожал плечами врач. - Я проблемой переселения душ не занимаюсь. Вон, ученые из Академии головы ломают, скоро их всех сюда привезут, бедолаг. Как можно понять то, что для понимания недоступно? Только вот наступит день - и этот Демон окажется простым законопослушным подданным, который даже и не поймет, как он здесь очутился. А на свободе появится новый Демон. И снова мы его, дай бог, поймаем. Только народу вот в этой камере еще поприбавится…
        - Чертовщина какая-то, - пробормотал Стас.
        - Почему? - пожал плечами Батхед. - Все в рамках теории и практики. Он просто меняет тела.
        - Да? А почему мы не можем?
        - Да мы и не пробовали…
        - Господа! Мы пришли. Перед вами Демон Гасящий Миры, как окрестили его газеты. А по мне - больной с неизвестной формой душевного расстройства, подлежащий пожизненной изоляции от общества с назначением лечения при помощи прогулок на свежем воздухе и систематических ударов электрическим током.
        В маленьком окошке, заглядывать в которое возможно было только по очереди, сидел жутко заросший человек в длинной серой рубахе. Ничего знакомого не было в чертах его лица. Впрочем, откуда было взяться чему-то знакомому в этом чужом для ныряльщиков мире.
        - Мы хотим поговорить с ним, - сказал Стас.
        - Ради бога, - развел руками врач. - Только не советую подходить близко к окошку. Наши пациенты имеют обыкновение кидаться на собеседников. Бывает, глаз у кого вырвут, а порой - и горло…
        - Уютно тут у вас, - признал Батхед.
        - Грех жаловаться, - усмехнулся врач.
        Стас приблизил лицо к окошечку. Человек, который считался мистическим Демоном Гасящим Миры задумчиво грыз ногти. На Стаса внимания он не обращал.
        - Как дела, Док? - поинтересовался Стас. - На этот раз мы весьма удачно поменялись с вами местами.
        Человек перестал грызть, отставил растопыренную пятерню и полюбовался результатом.
        - Да, так, жить можно, - равнодушно произнес он и продолжил свои маникюрные занятия.
        - И что же, вас устраивает такая жизнь? - спросил Стас.
        Человек посмотрел на него неожиданно острыми, пронзительными глазами.
        - А что вы знаете про жизнь? - поинтересовался он. - Только то, что видите вокруг. Вы неспособны заглянуть внутрь себя и открыть самому себе правду. Вы можете только влезть в чужую душу, напакостить там и убраться вон, так ничего и не поняв…
        - Вы мне еще морали читать будете, Доктор? - произнес Стас. Он был готов разозлиться. - Вы, который уничтожили столько живых человеческих душ для реализации мелких интересов собственной жалкой душонки?
        - Вы ничего не смыслите в том, о чем говорите, Стас, - усмехнулся Доктор. - Вы ведь Стас, верно? Я вообще не уверен в существовании души. Это всего лишь красивый эпитет. Я просто беру психическую энергию у тех, кому она, в общем, и ни к чему, и направляю ее на благо лучших среди людей. Право, вы, жители Срединного Мира, могли бы это оценить по достоинству…
        - О, да, мы уже оценили - когда ваша чума добралась и до нас…
        - Выходит, кэп разобрался с работой накопителя? Он всегда был довольно смышлен… Да, у вас, очевидно, начались немалые проблемы. Не завидую, по правде…
        - Потому я и здесь, - сказал Стас. - Честно говоря, вы меня не очень интересуете - пока не влезли в мой собственный мир. Всех негодяев во всех мирах не переловишь. Меня интересует только Никита. Что вы с ним сделали?
        - Ничего особенного. Он мне нужен для выполнения небольшой миссии. Он молодой, смелый ловкий. Он выполняет для меня роль, так сказать, носителя. Я человек науки. Мне нужен представитель для более активных действий. Пока кэп занимает его тело, должен же он чем-то заниматься, хе-хе…
        - Найдите себе кого-нибудь другого. Отпустите Никиту - и я добьюсь, чтобы вас выпустили отсюда…
        Стас не успел договорить. Его заглушил гулкий хохот, донесшийся из глубины камеры. У кого-то в соседнем каменном мешке этот неприятный смех вызвал беспокойство, и там громко зарыдали. Словно подхватив жуткую эстафету, в из следующей камеры донесся визг, в другой по-волчьи завыли.
        Перепуганные пилигримы принялись по своему обычаю шевелить пальцами в такт собственному невнятному бормотанию про обиженного Алекс-са и неотвратимый гнев Песочных Часов. Батхед наслаждался обстановкой, воспринимая звуки сумасшедшего дома как милую сердцу музыку.
        - Так и живем, - задумчиво произнес врач, что скучающе стоял, облокотившись на шершавую стену.
        - Выпустить - меня? - все еще веселясь, повторил мнимый Демон. - Ну, скажете тоже! Будто вы сами не можете легко и играючи покинуть это свое временно тело! Но одно дело - иметь запасы экстракта и многочисленные научные наработки. И совсем другое - зависеть от Кристалла, который в этом мире вам еще надо найти…
        - Странные у него речи, верно? - донеслись сбоку слова врача. - А иной раз такое скажет, что кровь в жилах стынет. И ведь очевидный сумасшедший - а как может говорить. Я уже предлагал произвести его вскрытие с научными целями. Только ваше ведомство почему-то возражает…
        Стас не слушал эти нудные рассуждения. Он разглядывал это чудовище в человеческом обличье. Демон Гасящий Миры. Демон - убийца. Пожиратель душ…
        - …Так что, диктовать условия вы никак не можете, - закончил Доктор. - А вот я - могу.
        - Это еще с какой стати? - поинтересовался Стас.
        - Очень просто, - оскалился узник. - Я знаю, про одну тоненькую ниточку, которую так легко и просто оборвать…
        - Какую еще ниточку? - обмер Стас. Он все сразу понял.
        - Ту самую. По которой вы движетесь вниз. Не знаю, правда, зачем… Но, думаю, скоро узнаю.
        - А вам-то это зачем? Какое вам дело до каких-то там ниточек? Как же ваша гнусная наука? И… откуда вы знаете?
        - Вы забываете, что мы очень тесно общаемся с вашим бывшим агентом, Стас.
        - Никита всего лишь подросток…
        - Вы неправильно ставите вопрос. Это мы с вами - всего лишь взрослые. По сути - омертвевшие ростки, годные, разве что, на сырье для экстракта. А он - все еще живой и настоящий. Вас никогда не удивляло, почему это Кристаллы таким удивительным образом настроены исключительно на детей?
        - Да, я задавал себе этот вопрос. Вы хотите сказать, что нашли ответ?
        - Возможно. Только я пока придержу его при себе. Приятно иметь на руках побольше козырей. Не понимаю только, почему вы не спрашиваете меня - где же прячется ваш искомый господин из списка - некий Джон Бекстоун?
        - А с чего вы взяли, что мы сами не сможем его найти?
        - А что, сможете? Ладно, как говорится, бог в помощь…
        Стас внимательно посмотрел на Доктора. Тот явно издевался над окружающими, пользуясь своими тайными преимуществами. Ладно, найдем и на тебя управу…
        - Хорошо, Док. Скажите мне, что знаете.
        - О, великий Стас-с делает мне одолжение, - рассмеялся Доктор.
        Этот кощунственный смех над Хранителем Срединного Мира не понравился Ромису и Егорису. Они виновато глянули на Стаса, обиженно надулись и забормотали молитвы.
        - Так чего вы же вы еще хотите, - пожал плечами Стас.
        - Сделку! - быстро ответил Доктор. - У меня есть то, что интересует вас, а вы обладаете тем, что интересно мне.
        - И что же это? - недоуменно ответил Стас. - Вы же прекрасно знаете, что я не умею проносить сквозь миры материальные предметы…
        - Ключ! - быстро ответил Доктор. - Его проносить вы можете…
        Стас вздрогнул. До сих пор он не задумывался о реальной ценности этого обломка кристалла. Только разговоры, догадки… А теперь у ключа появилась реальная цена. Может, такой обмен - это и есть его назначение? Или это какая-то ловушка, обман?
        Доктор выжидающе смотрел на Стаса из-под грязных черных косм. Казалось, ему все равно, какое решение примет Стас. Ведь он наверняка знал гораздо больше него. А просторах Великих Песочных Часов только знание имеет подлинную ценность…
        Зачем тебе нужна вещь, назначения которой ты не знаешь, и ценность которой тебе так и не удосужились объяснить? Стоит ли держать в руке бессмысленную реликвию, когда твоей помощи ждет попавший в беду человек, по существу - всего лишь очень умный и способный ребенок?
        - Ладно, - сказал Стас. - Вот он, этот ключ. Где Джон Бекстоун?
        Он просунул в окошко руку с зажатым в ней обломком кристалла. Врач предостерегающе вскрикнул. В то же мгновенье косматый псих вскочил со своего места и, бросившись вперед, вцепился в руку Стаса, пытаясь вырвать из нее вожделенный ключ.
        - Где Джон Бекстоун? - повторил Стас, крепче сжимая кулак.
        Доктор прикоснулся, наконец, к грани ключа, ухватился за него, насколько позволяла ладонь Стаса, и удовлетворенно оскалился:
        - Вы будете смеяться, но он здесь…
        - Здесь?!
        - Да. В этом доме скорби. Надо только пройти в соседнее крыло. Я решил, что такую важную персону нужно держать под рукой. А свести с ума человека для специалиста моего уровня - плевое дело…
        - Но почему никто не знает, где он?
        - Потому, что он забыл свое имя. Его здесь зовут просто - Поэт…
        - Почему я должен тебе верить?
        - Проверь…
        Стас, на секунду задумавшись, ослабил хватку. Доктор моментально вырвал ключ и издал победный вопль.
        После чего извлек из складок своей рубахи… второй, точно такой же обломок!
        - У вас есть вторая половинка ключа?! - изумленно воскликнул Стас.
        Он понял, что продешевил. Он даже не может предположить, какие последствия будет иметь его необдуманный шаг.
        Доктор, безумно хихикая, медленно, словно стараясь растянуть удовольствие, приближал друг к другу две половинки кристалла, и те напомнили Стасу два космических корабля, идущих на стыковку в холодной бездне космоса…
        Кристаллы вдруг начали светиться странным мертвенным светом, освещая руки и лицо Доктора, оскал его редких зубов…

…Как вдруг все прекратилось.
        Доктор удивленно вскрикнул, и одна из половинок кристалла со звоном упала на пол, тут же прекратив излучать свой таинственный свет.
        Доктор тяжело задышал, повел головой из стороны в сторону…
        И неожиданно рассмеялся знакомым смехом:
        - Стас, ну как можно быть таким доверчивым? Вас же со всей очевидностью хотели обмануть!
        - Копатель? - удивленно воскликнул Батхед и бесцеремонно отодвинул Стаса от окошка. - Приятель, какими судьбами?
        - Воля Великих Песочных Часов непознаваема, - загробным голосом провозгласил Ромис.
        - Я был бы весьма благодарен, если бы меня отсюда выпустили, - сказал Копатель и зевнул…
        Врач осмотрел косматое тело, принадлежащее теперь Копателю, посветил тому в зрачки при помощи керосиновой лампы и зеркальца, после чего вздохнул, и дал знак четырем амбалам в кожаных фартуках. Те разом выпустили Копателя из своих цепких лап.
        - Ну, вот, - проворчал он. - Демон Гасящий Миры, обрел новое тело. Вам снова его ловить, а мне - принимать новых безнадежных пациентов. Я бы настоятельно рекомендовал в следующий раз при поимке сразу же его препарировать…
        - Так и поступим, - серьезно ответил Стас. - А сейчас препроводите нас, пожалуйста, к Поэту. Есть ведь у вас такой пациент?
        - Поэт? - удивился врач. - Зачем он вам? Он тихий и безобидный. Вряд ли он может быть интересен Секретной службе. Впрочем, молчу, молчу! Это не мое дело. Пройдемте за мной, на улицу - он как раз должен совершать прогулку по дворику…
        Они снова шли по мрачным коридорам, и снова наслаждались жуткими звуками этих безумных стен.
        - Держи, - сказал Копатель и бросил Стасу обломок кристалла. - Я думаю, эта вещь может когда-нибудь пригодиться для более разумного применения, чем заранее убыточная торговля со всякими подонками…
        - А где же вторая половинка? - поинтересовался Стас. - Я же видел…
        - Вторая половина Ключа ушла вместе с его владельцем, - ответил Копатель. - Так же, как пришла вместе с тобой твоя половинка. Также, как я принес сюда свой маленький Челнок…
        Копатель продемонстрировал Стасу прозрачный кубик.
        - Постой, - сказал Стас. - Значит, нам ни к чему искать Челнок? Значит, ты сможешь сам отправить нас дальше?…
        - Нет, - покачал головой Копатель. - Я все еще не очень здорово знаком с законами нейронавтики, или перемещения по мирам - называй как угодно. Но некоторые вещи начинаешь понимать с опытом. Даже не понимать - а осознавать - как будто знания приходят извне…Так вот - это мой персональный Челнок. Он может перемещать только меня одного. Как я это понимаю - каждый может обрести свой собственный Челнок. Но для этого надо пройти…
        - Через испытания? - подсказал Стас.
        - Скорее - через страдания, - дрогнувшим голосом ответил Копатель. - Я не могу этого объяснить… Ну, это вроде компенсации за перенесенную боль… Честно говоря, тому, у кого есть свой собственный Челнок, стоит скорее, посочувствовать, чем завидовать…
        Оставшуюся часть пути проделали молча, погрузившись каждый в свои мысли. Когда вышли на воздух, небо, казалось, приветствовало их вынырнувшим из-за туч солнцем. Даже больные на некоторое время прекратили свои безумные движения и речи, подняв к небу глаза.
        - Ну, вот, - сказал врач. - Господин тайный советник, это больной, которого за неимением документов и иных свидетельств о его личности, мы называем характеризующим его прозвищем. Поскольку данный субъект имеет очевидную склонность к сочинительству, мы прозвали его Поэтом.
        Поэт оказался худощавым длинноволосым мужчиной средних лет, с сухим, обтянутым кожей лицом и небольшой бородкой. Он сидел на скамеечке и писал что-то на клочке бумаги крошечным огрызком карандаша.
        - Поскольку этот больной не склонен к агрессии и суициду, мы позволили ему пользоваться карандашом, - пояснил врач. - Конечно же, под наблюдением служителей… Должен признать, что пишет он порою довольно занятные вещи…
        - А вам не приходило в голову выяснить, не пропадали ли где-нибудь за пределами вашего Бедлама люди интеллектуального труда? - спросил Стас. - Может, его разыскивают родственники.
        - Конечно же - приходило! - обиделся врач. - Мы давали объявления в газетах. Одна дама даже приехала - довольно богатая, судя по всему, на собственном экипаже, со служанкой… Она взглянула на него, тот на нее. Они не узнали друг друга, и дама уехала восвояси… Хотя…
        Врач неловко усмехнулся:
        - Больной-то понятно… Только, сдается мне, дама его, все-таки узнала. Только решила, почему-то, бросить своего знакомого здесь. Это не удивительно - кому охота возиться с душевнобольным? Дама эта была молода и чертовски хороша собой…
        Врач причмокнул, словно смакуя приятные воспоминания.
        - Ладно, оставим все это на совести его знакомых и родственников, - сказал Стас. - По долгу службы мне необходимо некоторое время пообщаться с ним самим…
        - Общайтесь, - пожал плечами врач. - С вашего разрешения, я вас покину. Если что - зовите на помощь…
        Ныряльщики обступили Поэта, который и не думал обращать на них какое-либо внимание. Он был поглощен своим творчеством. Безумец то смеялся, то вдруг мрачнел, то начинал отчаянно рисовать какие-то каракули на истрепанном бумажном листке. Потом он брал листок и смотрел сквозь него на свет. И это занятие приводило его в настоящий восторг.
        - М-да, - сказал Батхед. - Интересно, что за мир таится в душе безумца?
        - Я думаю, ничем не хуже, чем в душонках его тюремщиков, - пожал плечами Копатель, тем более, что мы уже глубоко проникли в глубину миров такого не вполне адекватного человека, как ваш Громин…
        - Согласен, - кивнул Батхед. - Я вот, выдвигал уже версию о разделенной на части душе…
        - В этом есть резон, - ответил Копатель. - Тем более, что Эпос Песочных Часов упоминает нечто подобное.
        - Вы хорошо знаете Эпос? - поинтересовался Стас, продолжая наблюдать за Поэтом.
        - Не очень, - ответил Копатель. - Но когда постоянно наталкиваешься на миры, в которых этот культ знают и почитают, невольно что-то отложится в памяти. Ответьте только на один вопрос: обнаружили ли вы местный Челнок?
        - Мы его пока и не искали, - признался Стас. - А мой контроллер все еще молчит. Думаю, надо забирать отсюда этого поэта и отправляться искать Челнок.
        - Ну-ну, - неопределенно ответил Копатель.
        Стасу не понравилось это «ну-ну», однако ж выяснять его смысла он тоже не стал. Вместо этого он обратился к Поэту:
        - Эй, приятель, ты не знаешь парня по имени Джон Бекстоун?
        Поэт посмотрел на него прозрачными кроткими глазами и ответил:
        - Это романиста и драматурга, что ли?
        Стас удивился такой прямоте и простоте ответа. Он ожидал непонятных шизоидных нагромождений и бессмысленного мычания. Только не вразумительных слов.
        - Пожалуй, да. Его, - осторожно сказал Стас, краем глаза заметив предупредительные знаки Батхеда, который делал страшные глаза и что-то пытался показать, чем напомнил куда большего безумца, чем этот безобидный человек.
        - Наверное, знал, - задумчиво произнес Поэт. - Даже читал что-то… О, я вспомнил. Это был хороший автор…
        - И что же с ним стало? - поинтересовался Стас, а Батхед, наблюдая это психиатрическое дилетантство, в ужасе закатил глаза.
        - Он исписался, - спокойно ответил Поэт. - Вдохновение покинуло его. Ни роман, ни пьеса более не выходили из-под его пера. Тогда он ударился в поэзию. Близкие ему люди пытались его отговорить от этого: еще бы, ведь именно популярные романы принесли ему славу и деньги, а пьесы - успех и положение в обществе. Но он хотел отгородиться от назойливого успеха и просто писать стихи. И тогда он исчез… А почему вы о нем спрашиваете?
        Последние слова Поэт произнес с легким беспокойством. Тогда в разговор вмешался Батхед:
        - Дело в том, что этому человеку необходимо срочно встретиться с вами! Это вопрос жизни и смерти!
        Стас, Копатель и пилигримы с удивлением посмотрели на Батхеда, но того уже несло:
        - Он прислал нас, чтобы мы, как можно скорее, вывезли вас отсюда и доставили в условленное место. Там вы обязательно должны встретиться с сэром Джоном Бекстоуном!
        - Он вовсе не «сэр», - вяло возразил Поэт. - Но зачем, зачем ему это нужно?
        - Вы хотите помочь талантливому человеку? - сурово спросил Батхед.
        - Да… Пожалуй… Конечно!
        - Тогда - вперед!
…Вечером, развернув на большом столе карту города, ныряльщики изучали обстановку, выдвигая предположения, где может находиться местный Челнок. Копатель, отмывшийся и тщательно причесанный, задумчиво курил трубку возле потрескивающего камина. Он, как всегда, наслаждался атмосферой и не отказывал себе в удовольствии погонять лакея за чашечкой кофе, рюмочкой коньяка, свежей газетой.
        Пилигримы тупо пялились в карту, нечего не понимая в ее условностях и знаках. Они научились лишь отличать реку, пересекающую город от суши, да находить мосты через нее.
        - Я полагаю, что Челнок, как всегда, находится в самом труднодоступном месте, - рассуждал Стас. - Здесь, я полагаю, это крепость. Вот она. В ней расквартирован гвардейский полк с артиллерией, тут же содержат и особо опасных преступников…
        - Не согласен, - возражал Батхед. - Мне кажется, что самое труднодоступное место на данном участке этого мира - это королевский дворец. Судя по тому, что я прочел в местных газетах - это настоящий змеиный клубок. Куда до него вашим бравым гвардейцам вместе с их артиллерией!
        - О чем ты говоришь, Батхед? Ну, зачем хранить в крепости кристалл, назначения которого в этом мире, скорее всего и не знают? Уж куда логичнее предположить, что его используют в качестве украшения августейшие особы…
        - Ты мыслишь штампами, друг мой!..
        - Ничего, если я вмешаюсь в ваш разговор? - лениво произнес Копатель. - Я тут совершенно случайно тоже ознакомился с местной прессой, которая, кстати, недвусмысленно сообщает о завтрашнем религиозном празднике. Знаете, как он называется?
        - Не тяни, ради бога!
        - И не думаю! Он называется: «Ниспослание животворного камня». Который, кстати, согласно описанию представляет собой: «удивительно правильной формы многогранник из неизвестного современной натурфилософии материала»…
        - Челнок?! - хором воскликнули ныряльщики.
        - А есть другие варианты? - снисходительно поинтересовался Копатель и пыхнул трубкой.
        - И где же его держат? - спросил Стас.
        - Вот… «К завтрашним торжествам камень был извлечен из хранилища и установлен на алтаре кафедрального собора святого Стаситуса под охраной роты королевских гренадеров». Так что, собирайтесь и готовьтесь к ограблению века…
        - Если нас схватят - прикинуться сумасшедшими нам вряд ли удастся, - задумчиво произнес Стас. - Нырять придется прямо там, так что Поэта берем с собой…
        - Нехорошо с такими намерениями в храм идти, - засомневался Ромис.
        - А этот… «Святой Стаситус» это, случайно, не наш ли Стас, а? - хитро прищурившись, предположил Копатель, и все уставились, раскрыв рты, на Стаса.
        - Точно… - выдохнул Егорис. - Великий Стас-с… Как же я сразу не понял. Его же так называют протестанты!
        - Это символично! - торжественно провозгласил Ромис. - Сегодня произойдет историческое событие, еще не описанное в Эпосе…
        - …Великий святой грабанет храм собственного имени, - констатировал Копатель.
        Батхед расхохотался. Стас только развел руками.
        - Собираемся, - сказал он. - Приоденьте нашего Джона Бекстоуна во что-нибудь приличное…
…Храм святого Стаситуса был великолепным зданием в готическом стиле. Сумерки добавляли ему еще больше монументальности и мистической таинственности. Еще на подходе к площади в ухе у Стаса пискнуло, и перед глазами загорелась малиновая точка. Сработал-таки контроллер! Значит, Копатель снова оказался прав. В чем, однако, сомневаться особо и не приходилось.
        Вокруг площади, обильно освещенной газовыми фонарями, в два ряда, сверкая штыками на карабинах, стояли красавцы-гвардейцы в высоких медвежьих шапках. Обойти их стороной не представлялось никакой возможности.
        Стас, Батхед и Копатель обменялись многозначительными взглядами. Наступала пора раскрываться.
        Пилигримы покрепче схватили за плечи Поэта. Тот недоуменно озирался, посмеивался и бормотал странные четверостишья.
        - Вперед! - скомандовал Стас и кинулся сквозь кольцо солдат.
        Ныряльщики раскрылись. Время сжалось в комок, упруго сопротивляясь пришельцам из другого мира. Стас и Батхед рванули вперед изо всех сил, чтобы успеть до того, как опомнятся сейверы. Копатель помогал пилигримам тащить одеревеневшего Поэта.
        Все оказалось еще хуже, чем можно было себе представить. Все гренадеры, как один, немедленно среагировали на провыв. Они неспешно повернули головы вслед бегущим, одновременно снимая с плеч карабины.
        - Мама миа! Они все сейверы! - воскликнул Копатель и прикрикнул на пилигримов. - А ну, шевели мослами, если хотите выбраться отсюда живыми!
        С самолетным свистом над головой прошли первые пули. В свете фонарей это выглядело даже красиво. Одна пуля пролетела возле щеки Копателя - толстенькая с поперечными бороздками, в медной оболочке, со следами нарезки на блестящих боках…
        За спиной послышались звуки шагов - это неслись сейверы. Их сравнительная медлительность давала фору, но небольшую, учитывая, что Челнок еще предстояло отыскать.
        На входе в собор ждал новый сюрприз: их встретили недобрыми взглядами около десятка крепких монахов. Стас вместе с Батхедом с большим трудом, но все-таки, раскидали эту преграду и устремились дальше, в глубину собора.
        Здесь было слишком темно, чтобы вот так, сходу, обнаружить алтарь. Но вырвавшийся вперед Копатель оттолкнул растерявшегося Стаса и исчез в сумраке огромного зала, своды которого терялись в таинственной темной высоте.
        - Они не посмеют стрелять в храме, - произнес Батхед, глядя в сторону входа.
        Стас быстро глянул туда: внутрь собора, словно в замедленном кино, втекали потоки вооруженных людей в медвежьих шапках. Вот они образовали полукольцо, вскинув карабины наизготовку. Вот вперед двинулись монахи, которых стало теперь раза в три больше.
        - Копатель, быстрее! - крикнул Стас.
        И в этот момент Поэт, он же Джон Бекстоун, удивленно произнес:
        - Мы уже пришли? И где же он?
        - Кто - он? - непонимающе переспросил Стас. Он вдруг понял, что по какой-то причине их преимущество ныряльщиков перестало эффективно действовать.
        - Это сила молитвы! - в ужасе воскликнул Ромис, указывая вперед, туда, откуда спокойно, и уже безо всяких спецэффектов, приближались люди в сутанах. Один из этих людей, тот, что был одет несколько ярче, спросил жестким голосом:
        - Это все?
        - Нет, был еще один, - быстро ответил один из монахов.
        - Убейте их, - приказал священник.
        - Ну и где этот Джон Бекстоун? - повторил умалишенный.
        - Вот он, - машинально ответил Стас, за плечо повернув поэта к узкому зеркалу, вмонтированному в одну из колонн.
        В ту же секунду громко, многократно отразившись эхом, щелкнули десятки затворов.
        - О, боже! - воскликнул Поэт указывая в зеркало. - Я все вспомнил!
        - Огонь! - крикнул кто-то.
        И крик этот перекрыл грохот залпа.
        Глава третья
        Стас сидел неподвижно и щурился на солнце. Казалось, он сможет просидеть так целую вечность. Двигаться не хотелось совершенно - он с таким трудом нашел место, где почти не чувствовался навязчивый запах Свалки.
        Это была не тошнотворная вонь гниющих помоев. И, слава богу. Местная Свалка была очень старая и, очевидно, не использовалась под совсем уж бытовые отходы.
        И, тем не менее, запах здесь был. Определение ему было дать не просто. Запах старья? Тления? Черт его знает…
        Стас ожидал от Челнока любых выходок, но это место во внутренней Вселенной Джона Бекстоуна обмануло все ожидания.
        Мир сумасшедшего Поэта представлял собой гигантскую Свалку - от горизонта до горизонта. Конечно, Свалка где-то имела свои границы, в конце-концов, должны же иметь место источники всего этого мусора. Но поскольку ныряльщики появились именно здесь - весь мир теперь ограничивался для них горами мусора, дырявыми тряпками, кусками того, что было когда-то единым целым.
        Стас вздохнул и принялся спускаться с огромной горы ржавых металлоконструкций в сторону более плотной поверхности - той, что состояла из трухлявых деревяшек и пластиковых отходов.
        Там его ждали друзья.
        Внизу, в мусорном овраге, солнце уже не грело. Поэтому Батхед устроил там небольшой костер. Трухлявое дерево гореть отказывалось, но хорошо горели грязные и помятые пластиковые бутылки. Они чадили и издавали удушливое зловоние. Зато излучали заодно и скудное тепло.
        - Вы, главное, всю Свалку не подпалите, - предупредил Стас.
        - Постараемся, - бодро отозвался Батхед.
        Выглядел он вполне опустившимся бомжом. Рваные «треники», торчащие из-под грязной куртки неопределенного цвета, вязаная шапочка на голове, спутавшаяся борода… Очень убедительно. Впрочем, Стас догадывался, что сам выглядит не лучше.
        Неподалеку активно возились пилигримы, то и дело, издавая удивленные и радостные возгласы. Свалка для них оказалась настоящим открытием, словно для детей. Они извлекали из-под завалов трухи какие-то вещи и набрасывались на них, как старьевщики в ожидании грядущей прибыли.
        Стас с усмешкой вспоминал свое детство.
        Когда-то находившаяся неподалеку от дома свалка ржавой, никому уже не нужной, техники была для них, ребят, просто грудой сказочных сокровищ. Чего только не найдешь в куче некогда живых и подвижных механических организмов! Гайки, болты, радиодетали, стекла! Свинец из аккумуляторов, который можно плавить в любые нужные тебе формы. Резина, которую можно было поджечь, да так, что на дым и копоть сбегутся все пожарные города! Особенно замечательно коптит пластик рулевых колес от грузовиков… М-м-м! А магний - магний, который нужно в поте лица спиливать в порошок напильником, с тем, чтобы потом использовать его в качестве компонента к оружию массового поражения школьного масштаба! А емкости с неизвестными химическими веществами, с которыми приходилось обращаться опасливо, словно сталкерам из того самого фантастического романа!
        Господи, как после всего этого им только удалось вообще стать взрослыми? А сколько народа пострадало на пути познания ее величества Свалки…
        И как все-таки противно находиться здесь теперь - когда он стал уже взрослым и мудрым… А может, наоборот? Старым, занудливым и глупым… Ведь не устает же напоминать опытный специалист по душам Батхед: чтобы вернуться в свой мир, надо стать детьми. Такими, хотя бы, как эти пилигримы. Простодушными, непосредственными и добрыми. Но как такими станешь, когда в душе - одна заскорузлая черствость и воспитанный еще в ВУЗе «здоровый скептицизм»?..
        - Когда вернется Копатель? - спросил Стас.
        - Обещал, что к обеду, - ответил Батхед.
        Они переглянулись и вместе рассмеялись: упоминание про обед в такой обстановке - это была хорошая шутка!
        - Однако же, жрать-таки хочется, - констатировал Стас.
        - Более того - придется, - ответил Батхед. - И мне очень не хотелось бы, когда прижмет, съедать товарища по несчастью…
        - Надеюсь, до этого, все же, не дойдет, - осторожно сказал Стас. - Надо только побыстрее найти Челнок. И Мэтра.
        - Интересно, - усмехнулся Батхед, - что за Мэтр такой может обитать в эдакой живописной местности?
        - Меня в связи с этим интересует больше - чем он может питаться, - отозвался Стас.
        - Вот-вот, - подхватил Батхед. - Его следует найти уже, хотя бы, по этой причине. Пусть поделится полезной информацией…
        - О чем ты, дружище? - рассмеялся Стас. - Когда мы его отыщем - на кой ляд нам пробовать местную кухню? Нырнем дальше - вряд ли там будет хуже, чем здесь…
        - Не уверен, - пробормотал Батхед, протягивая к огню руки. - Опыт показывает обратное…
        К костру приблизились пилигримы. Они притащили с собой большое рваное полотнище, наполненное каким-то хламом.
        - О, боже, что это? - брезгливо поинтересовался Стас и отсел подальше от радостного Егориса.
        - Молодцы, ребята, времени зря не теряют, - одобрительно хмыкнул Батхед. - Много золотого песка нарыли?
        - Золотого - нет, - развел руками Ромис. - Но мы нашли немного того, что может оказаться полезным в этом мире.
        Он бросил края полотнища, на поверхности которого остались теперь какие-то неопрятного вида предметы.
        - Что-то не очень понятно, как это может оказаться полезным, - с сомнением произнес Стас.
        - Нам тоже не очень понятно, о Стас-с, - улыбнулся Ромис. - Но годы скитаний по мирам приучили нас приспосабливаться к местным условиям. И сейчас нам кажется, что все это может пригодиться. Вот, например… Эта емкость - если ее соединить с этим вот зонтиком - получится отличное переносное устройство для сбора дождевой воды. А из этих стекол можно сделать линзу для концентрации солнечных лучей - вдруг не будет, чем развести огонь…
        - Я понял, понял… - остановил пилигрима Стас. - Говорите вполне убедительно. Признаю, что был не прав. Давно, видите ли, не был на свалке. А ведь, признаюсь, сам когда-то с удовольствием копался в подобном мусоре. И наказывали меня за это родители - а я все равно по свалкам лазил. Бывало, такие удивительные вещи находил…
        - Как это, например, - послышался насмешливый голос Копателя.
        Копатель и здесь не изменил своей привычке появляться неожиданно. Он вышел из-за опрокинутой кабины грузовика - в длинном сером плаще и широкополой шляпе. Бродяга-бродягой, на первый взгляд. Но при этом какого-то другого сорта, бродяга элитарный, величественный и таинственный. Словно здесь, в этом сорном мире, обрел он, наконец, свою истинную сущность. Он опирался на длинный посох - похоже, из старого бамбукового удилища - и выглядел самой гармоничной фигурой на всем ближайшем свалочном пространстве…
        Теперь он протягивал в сторону друзей руку. И в руке этой была целая россыпь маленьких прозрачных кубиков.
        - Что это? - у Стаса перехватило дыхание.
        - Если бы я знал, - отозвался Копатель, разглядывая содержимое ладони. - Очень похоже на накопитель экстракта, что так любил применять наш Доктор. Только, судя по всему - это пустышки.
        - Откуда они здесь? И почему их так много? - удивленно спросил Батхед, осторожно, двумя пальцами, беря один из кубиков.
        - Интересный вопрос, - усмехнулся Копатель. - Все-таки, здесь Свалка. Может, сюда сваливают и отработанные артефакты Песочных Часов?
        - Или наоборот - тащат отсюда во все концы, - заметил Стас. - Как дети, что по незнанию, играют с шариками ртути…
        - Страшные вещи говоришь, - передернуло Батхеда.
        - А что, бывали факты, - пожал плечами Стас, разглядывая кубик. - Однако, интересная находка. Если, конечно, это действительно то, за что мы его принимаем…
        Копатель усмехнулся и отвел было руку, чтобы выкинуть находку, однако на руке неожиданно повисли пилигримы. Они немедленно заявили, что таким добром в чужом мире не разбрасываются, а в хозяйстве, де, все пригодится.
        Копателю ничего не оставалось, кроме, как расстаться с бесполезными «кубиками». Пилигримы же вновь приступили к раскопкам, уже с повышенным энтузиазмом.
        Копатель присел к костру, посмотрел на пилигримов и покачал головой:
        - Вот у кого надо учиться радоваться жизни…
        - Умение удивляться - это как раз то, что лежит в основе настоящего детского счастья, - сказал Батхед с некоторой завистью.
        - Пожалуй, - согласился Копатель.
        - Чего еще интересного в той стороне? - спросил Стас.
        - На Западе? - отозвался Копатель. - Судя по всему - ничего особенного на многие километры. Но вот на юго-востоке я видел дымы…
        - Свалка горит? - предположил Стас.
        - Нет, больше похоже на костры. Если и есть смысл куда-то двигаться, то только туда - где мы сможем найти людей…
        - А смысл двигаться есть! - заявил Батхед. - Где люди - там и еда… И Челнок, в конце-концов!
        - Тоже верно, согласился Копатель. - Так не будем же терять времени!
        Они шли по холмам и впадинам, гребням и каньонам, оврагам и долинам - и все это было из мусора. Мусора самого разного, как разнятся между собой горные породы.
        Мимо них проплывали самые причудливые отходы человеческой цивилизации. Здесь была мебель - в таком состоянии, будто ее вышвыривали с небоскребов; старые телевизоры, которыми, похоже, играли в «снежки» гиганты; разинутые пасти голодных холодильников; похожие на кладбища динозавров свалки старых грузовиков…
        В одном месте Стасу стало не по себе: они вышли на кладбище игрушек.
        Столько кукол он не видел никогда в жизни. Наваленные до неба розовые кукольные тела вызывали неприятные ассоциации с концентрационными лагерями. Рядом возвышалась бесформенная куча плюшевых медведей. Под ногами хрустели россыпи пластмассовых солдатиков и маленьких фигурок ковбоев, индейцев, каких-то мускулистых монстров…
        Вот это, да… Ну, почему, почему он не попал в это место тогда, когда приходилось с ревом тянуть родителей в игрушечный отдел «Детского мира», которого те боялись, как черт ладана?
        Почему сейчас он спокойно давит старыми кедами далекие детские мечты? Куда же подевались те удивительные эмоции - этот азарт игры, страстное желание единоличного командования многотысячными пластиковыми армиями и строительства собственных, бесконечно длинных железных дорог?
        - Однако, - пробормотал Батхед, на которого увиденное, очевидно, тоже произвело впечатление. - Трудно даже предположить, что послужило причиной столь массовой утилизации. Вроде бы, игрушки, как игрушки…
        Психолог не успел закончить фразу, как сбоку раздался испуганный вопль. Егорис бежал к товарищам, и отмахивался от чего-то словно от разъяренных пчел. Когда он подбежал поближе, то с видимым усилием оторвал от руки и бросил на землю большую куклу в розовом платьице.
        - Мама! - басом сказала кукла и заревела, подняв руку к восковому лицу. Жутковатое было зрелище.
        - »Ребенок-робот» - выдавил Батхед. - Убейте меня…
        - Жуть, - сказал Стас. - И почему все это до сих пор не сожгли?..
        Копатель только тихо рассмеялся. А пилигримы долго еще боялись приближаться к кучам непонятного хлама.

…- Смотрите - вот он, дым! - сказал Стас, указывая направление. - Похоже, мы не ошиблись дорогой…
        - Тогда пошли быстрее! - воскликнул Батхед.
        - И будьте настороже… - произнес Копатель.
        Они поднялись на очередной мусорный холм. И их взглядам открылась удивительная картина.
        Внизу лежал город. Настоящий, большой город. Он рос посреди Свалки, словно в уютной долине. И, как полагается городу, что вырос посреди гигантской помойки, это был мусорный город.
        Его дома были сделаны из картонных ящиков и фанеры, каких-то жестяных листов и другого, совершенно непонятного материала. Ныряльщики с удивлением замечали даже двух- и трехэтажные мусорные дома. Нагромождения этого хлама пересекали удивительно прямые улицы, полные людей. Все было невероятно пестро, дико и… красиво! Здесь царила подлинная эстетика безобразия.
        В довершение всего город окружала высокая стена, или, скорее, вал из мусора, укрепленного разношерстными досками и палками.
        А в центре города возвышался дворец. Да-да! Настоящий дворец совершенно удивительной архитектуры!
        Стас помотал головой, стряхивая наваждение. Он снова взглянул на этот удивительный дворец, и понял, что ничего действительно потрясающего воображение в нем нет. Хотя сделано все было, безусловно, оригинально.
        Дворец был построен из распиленных на куски самолетов.
        Поставленные вертикально фюзеляжи с носовыми частями были башнями, крылья - стенами и пандусами. Движимые ветром пропеллеры украшали конструкцию, словно гигантские флюгеры. В центре высился самый большой, хоть и довольно помятый, самолет. Он, словно вытянутая пирамида, рос из мусора, контрастируя с ним, отторгая тот от своего свободного существа. Его острый нос, казалось, пронзал небо…
        - »Конкорд»? - воскликнул пораженный Стас.
        - Обалдеть… - признал Батхед.
        - Браво! - воскликнул Копатель, аплодируя неизвестным архитекторам. - Это просто пик цивилизации бомжей!
        Пилигримы только восхищенно вздыхали.
        - Мне кажется, что здесь преодолели тот рубеж, когда людей все еще можно называть бомжами, - возразил Стас. - По-моему, здесь живут вполне сносно. У всех есть жилье, а может даже, и прописка…
        - Так давайте же, убедимся сами! - предложил Копатель и по протоптанной кем-то тропинке двинулся вниз.
        На встречу стали попадаться люди. Не слишком приветливые, но и не сказать, чтоб излишне агрессивные. Некоторые были классическими оборванцами, а кое-кто был одет со своеобразным бродяжьим лоском. Очевидно - местная элита.
        Стали попадаться отдельные жилища - из составленных коробок, холодильников и шкафов. Их за глаза друзья стали называть «хуторами». Скопления таких «домиков» мгновенно получили прозвище «слободок». Где-то горели костры, где-то - бочки с дырками у дна, а где-то - настоящие печные трубы, торчащие из скособоченных крыш.
        Некоторые домики были огорожены кривыми заборчиками из палок и проволоки. За ними, на откинутых автомобильных сиденьях загорали какие-то господа и дамы в подобиях плавок и бикини. Стас не готов был бы поручиться, но они вроде бы даже потягивали что-то из старых консервных банок через соломинки.
        - Цивилизация… - с завистью проговорил Батхед.
        Стас недоуменно посмотрел на него. У него все увиденное вызывало совсем другие, далеко не такие приятные чувства…

…Вскоре они подошли к городским воротам. Еще одним открытием стал глубокий ров, вырытый прямо в мусоре. Мостом через него служила плоскость самолетного крыла, воротами - кузов огромного карьерного самосвала. Сейчас он был поднят на мощных промасленных тросах и угрожающе нависал над проходящими через ворота людьми.
        - Однако, - произнес Копатель. - Видимо, далеко не спокойно в этом королевстве. Здесь всегда ждут беды…
        Они перешли мост, под которым булькала зловонная жижа, и остановились перед воротами, прямо под опасно нависшим кузовом. Над довольно широким проходом, поперек двух ржавых железных столбов была примотана проволокой большая жестяная табличка, на которой грязно-зеленой краской из баллончиков была сделана корявая, но гордая надпись:
        ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В «САН-СИТИ»! - Если здесь такой Сан-Сити, - произнес Батхед, - то какой же здесь Магадан?..
        - М-да… - только и промямлил в ответ Стас.
        В воротах на корточках задумчиво сидели несколько грязноватых бритоголовых молодых людей. Они курили какую-то неприятно пахнущую дрянь, завернутую в обрывки бумаги.
        - Кто такие? - лениво спросил один, болезненно худой, со впалой голой грудью.
        Он нехотя встал и оглядел пришельцев. В руке у него откуда-то взялся кусок ржавой водопроводной трубы.
        - Мы… Гости, - ответил Стас, пожав плечами. В самом деле, что он еще мог ответить на вопрос, ответа на который толком и не знал?
        - Гости, - усмехнулся парень.
        Его приятели немедленно встали, поигрывая такими же трубами. Стас отстраненно подумал, что велосипедные цепи в данной ситуации были бы гораздо уместнее. Тем более, что неподалеку он видел целый пласт ржавой велосипедной породы, торчащий из мусорного обрыва…
        - А откуда вы, гости? - спросил парень. - Уж не из Карьера ли?
        - Какого еще Карьера? - не понял Стас.
        - Мы не знаем никакого Карьера, - набычился Батхед. - Чего вы к людям пристали?
        - Да не трогай ты их, Жало, - сказал другой парень и презрительно сплюнул. - Не видишь, что ли - дикие они совсем…
        - Ну, показывайте, что принесли, дикие, - разом успокоился тот, кого назвали Жалом, и взял из рук Ромиса изрядно распухший узел, что, надрываясь, все еще тащили за собой пилигримы.
        Он положил узел на землю - вернее, плотно утоптанный мусор, - и ловко развязал его.
        - Та-ак… - произнес он, копаясь в куче хлама. - На запад ходили, как я погляжу? А где разрешение?
        Стас еще не успел открыть рта, а Батхед - сжать кулаки, как в беседу вмешался Ромис. Он ловко уселся на корточки рядом с худым и быстро, с подчеркнутым подобострастием, заговорил:
        - Господин начальник, войдите в положение… Ну вы понимаете… Жрать нечего, дети голодные. Вот и ходили… Мы ведь сможем с вами как-нибудь уладить, договориться как-нибудь, а?
        - Что?!
        - Ну, исходя из взаимопонимания и чувства уважения…
        - Хм… Разве что, из взаимопонимания…
        Худой критически осмотрел содержимое узла и, к удивлению ныряльщиков, вытащил оттуда несколько прозрачных кубиков. Подумав, он забрал еще и сломанный зонтик.
        - Идите и больше не нарушайте, - назидательно сказал он.
        - Спасибо, господин начальник! Здоровья вам! Продвижения по службе! - в один голос затараторили Ромис и Егорис, проталкивая в ворота недоумевающих друзей.
        - Ты видел, - сказал Стас Батхеду. - Он взял кубики. Сдается мне, они имеют здесь какую-то ценность.
        - Конечно, - сказал в спину Ромис. - Ведь это - деньги.
        - Что?! - воскликнул Батхед. - У меня что-то с ушами?
        - Это деньги, - повторил Ромис. - Местная валюта.
        Копатель хмыкнул и покачал головой.
        - С чего ты взял? - спросил Стас. - Почему именно эти кубики?
        - Ну, это же понятно, - пожал плечами Ромис, как бы сетуя на непонятливость великого Стас-са. - Каких только денег мы не встречали в разных мирах.
        - Вот-вот, - вставил Егорис. - В некоторых - в ходу болты и гайки - там проблема с железом. А в одном мире расплачиваются водой.
        - Водой?
        - Ага. Там разменная монета - фляга. Покрупнее достоинством - канистра. И так далее. Если что крупное покупать - цистерну подгоняют. А банки - это здоровенные резервуары и между собой соединены трубопроводами. Безнал, значит, гоняют…
        - Ну, все-таки, это имеет смысл проверить, - сказал Стас, пропуская мимо ушей эту болтовню. - Чтобы не попасть впросак… У нас остались еще эти… чатлы?
        - Чего? - не понял Ромис.
        - Ну, кубики эти…
        - Есть немного. Надо только четко выяснить их ценность. Ну, и заработать немного.
        - Это каким же образом?
        - Главное - найти базар.
        - Ты думаешь, тут есть базар?
        - Ну, какой же город - без базара?..
        Ромис оказался прав. Утопанная мусорная дорога, которая вблизи уже не казалась такой уж аккуратной и ровной, привела их прямехонько к длинным рядам хлама, по одну сторону которого находились продавцы, а по другую - азартно перемещались покупатели.
        Этот свалочный базар ничем не отличался от прочих. Только товары на его прилавках были своеобразные. В основной своей массе это был все тот же хлам, но, видимо, те его отдельные категории, что использовались в быту и имели определенный спрос. Торговали здесь и продуктами - в основном, овощами, которые, очевидно, умудрялись каким-то образом выращивать на мусорной земле (хотя ни пригоршни настоящей земли друзья пока здесь не видели).
        Пока Копатель, Стас и Батхед с интересом осматривали торговые ряды, пилигримы куда-то незаметно исчезли. Появившись через некоторое время, они с удовлетворением продемонстрировали пару горстей мелких прозрачных кубиков, и несколько кубиков покрупнее.
        - А вы говорили «зачем мы все это с собой тащим»! - победно провозгласил Ромис. - Вот видите - пригодилось…
        - Беру свои слова обратно, - согласился Стас. - А то, что вы выручили за свой товар - это много или мало?
        - Да так себе, - скривился Ромис. - У нас оказалось пара вещей из того что считается здесь контрабандой. За них дали больше. А остальное - так, мелочь. Но на пару дней жизни должно хватить… Мы ведь не собираемся здесь надолго задерживаться, верно?..
        Однако предположение Ромиса оказалось излишне оптимистичным. Еда - несколько безвкусных лепешек - высосала почти весь бюджет компании. Последние «стекляшки» - так называли местную валюту - отдали за пластиковую бутыль воды.
        Сидя на городской площади - прямо на спрессованном мусоре поверхности, они с брезгливостью поглощали лепешки и запивали ее неизвестно каким образом добытой водой.
        Вид «замка», как здесь называли конструкцию из утилизированных самолетов, вблизи уже не так впечатлял, и вызывал, скорее, чувство жалости к погибшим и изувеченным металлическим птицам. То там, то тут сидели на корточках местные бритоголовые стражи порядка со своими обрезками труб и все, как один, лениво курили какую-то дрянь.
        - Интересно, кому же выпало счастье жить в эдакой роскоши? - показав на замок, задумчиво произнес Батхед, - единственный кто по достоинству оценил местную кухню и теперь с аппетитом доедал лепешку за Копателем.
        - Везде, даже в пустыне, найдутся люди, которым захочется жить лучше, чем остальным, - сказал Копатель. - Даже, если разница будет заключаться в лишнем глотке воды. А здесь, среди такого несметного богатства…
        - Да уж, богатства, - хмыкнул Стас.
        - Еще какого богатства, - повторил Копатель. - Если кто-то отбраковал какие-то предметы и отправил их сюда - это означает просто, что этот кто-то мыслит иными категориями. Не более того. Если бы человек не был так зациклен на вещах, на тяге к новым и новым материальным благам, то свалки во всех мирах стали бы гораздо меньше…
        - И для кого-то не было бы столь комфортной среды обитания, - возразил Батхед.
        - Судя по всему, в этом мире, слишком большой выбор вещей, - заметил Стас.
        - А может, это вещи вообще не отсюда. Может, это специальная планета для складирования отходов, - предположил Батхед.
        - Возможно, - сказал Стас. - Куда интереснее понять, почему именно такой мир образовался в душе нашего поэта…
        - В этом как раз ничего интересного, - ответил Батхед, - «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи…» Так, кажется, было кем-то сказано?
        - Ахматова, - отозвался Стас. - Но какая связь? Впрочем, шут с ними, с поэтами. Давайте займемся нашими бомжами. Нам надо найти Мэтра. Мэтр - это ведь кто-то значительный, правильно я понимаю? Я предлагаю подойти к замку и спросить у кого-нибудь из его обитателей…
        - Я бы вначале поинтересовался у простых горожан, - сказал Копатель. - Зачем лишний раз тревожить местных олигархов…
        Но Стас уже направился в сторону замка. Следом потянулись и остальные.
        Здесь тоже были ворота. Сделаны они были весьма оригинальным способом: это была распахнутая в стороны и вниз хвостовая часть большого транспортного самолета. Заходить вовнутрь предполагалось по наклонному пандусу, который в любой момент можно было поднять, закрыв, таким образом, проход.
        Этот вход охранялся более усиленно, чем городские ворота. Сразу несколько бритоголовых решительно вышли навстречу друзьям, едва те приблизились к дюралевым стенам.
        - Чего надо? - угрожающе сказал один из них - самый высокий. - А ну, ступайте-ка своей дорогой!
        - Мы хотели только задать вопрос, - дружелюбно сказал Стас. - Не здесь ли живет Мэтр?
        У бритоголовых отвалились челюсти. Казалось - они в серьезном замешательстве.
        - Вы поймите нас правильно, - принялся объяснять Стас. - Мы не местные, нам нужно увидеть Мэтра, а где он находится - мы не знаем. Может, вы нам поможете?
        - Пошли, пошли отсюда, - потянул Стаса за руку Батхед. Ему очень не понравились взгляды бритоголовых.
        - А ну-ка, постойте, - произнес высокий. - Пройдемте-ка с нами. Мы все вам подробно объясним…
        Ныряльщиков окружило плотное кольцо охранников с железными трубами наизготовку. Они не давали ни малейшего шанса на отступление.
        Так друзья попали в замок…
        Внутренний дворик, окруженный снаружи нагромождением плоскостей старых крыльев, поражал неожиданной чистотой и опрятностью. Самым удивительным было то, что практически ничего не выдавало здесь привычной уже тоскливой свалочной атмосферы. Даже стены-крылья изнутри выглядели аккуратно и вполне эстетично.
        Под ногами же была самая настоящая земля. Более того - трава и цветы на ней. Несколько деревьев образовывали некое подобие сада. Чудилось даже щебетание птиц, но за это нельзя было ручаться.
        Ныряльщики на некоторое время оказались предоставленными сами себе. Впрочем, это, конечно же, была только видимость - в отдалении все время маячил бритоголовый наблюдатель.
        - Чего это тебя так понесло? - тихо зудел Батхед. - Ну, видно же было, что их что-то насторожило. А теперь нас наверняка будут допрашивать. Того гляди - еще и съедят в связи с продовольственной проблемой.
        - Нет, ну до этого, я думаю, все же, не дойдет, - неуверенно произнес Стас.
        - Я бы не стал утверждать так категорично, - усмехнулся Копатель. - Здесь, в этом, так называемом, замке, очевидно, привыкли жить не по средствам. И царит здесь право сильного. А чего ждать от сильного обитателя свалки?
        - Все-таки, это похоже на островок цивилизации, - убежденно сказал Стас. - Посмотрите, как тут все ухожено, чисто…
        - Не верю я таким чистоплюям, - скривился Батхед. - Свалка есть свалка. Здесь только бомжи могут быть настоящими. Все остальное - от лукавого…
        - Гиблое место, - заявил Ромис. - Не нравится мне здесь…
        - Ага, - кивнул Егорис. - Чего-то и мне здесь не нравится. Может, попробуем драпануть?
        Но обсудить варианты побега они не успели. В сопровождении нескольких бритоголовых к ним вышел какой-то человек.
        Невысокий, но значительный и странный. Эта странность сразу бросалась в глаза. На первый взгляд сущность этой странности не улавливалась, но Стас вдруг понял, в чем дело.
        Человек был весь в белом. Белая, почти римская, тога красивыми складками ниспадала по его телу. Не просто белая - ослепительно белая. Такая, что невероятно контрастировала с оборванным тряпьем лысых телохранителей.
        Это был первый человек, встреченный друзьями на Свалке, что выглядел нормальным и чистым. Эта норма, совершенно не заметная в их привычных мирах, здесь выглядела невероятно значительно и даже как-то зловеще.
        Человек остановился в нескольких шагах от невольных гостей и с некоторой брезгливостью оглядел их. Высокий охранник, тот, что отдал приказ об их задержании, что-то тихо и быстро говорил на ухо обладателю тоги. Тот лениво двигал бровью, как бы выражая свое отношение к сказанному. Наконец, он сделал знак говорившему, чтобы тот замолчал. И обратился к пленникам ленивым надменным голосом:
        - Так это вы искали Мэтра?
        - Да, - немедленно отозвался Стас. - Это вы?
        Человек вздрогнул. По его лицу пробежали, сменяя друг друга вспышки разнообразных эмоций.
        - Вы что, не понимаете, с кем говорите? - спросил он наконец. Голос у него при этом стал еще более надменным, хотя и выдавал некоторое удивление.
        - Честно говоря, нет, - вызывающе произнес Батхед. - А что, вы настолько известный человек на этой Свалке?
        Обладателя тоги буквально перекосило от таких слов. Его телохранители, вспыхнув, решительно двинулись вперед, поигрывая своими трубами.
        - Я что-то не то сказал? - невинно произнес Батхед, делая, на всякий случай, шаг назад.
        - А ну, стоять! - приказал человек.
        Бритоголовые замерли. Человек подошел поближе, уже с интересом поглядывая на пленников.
        - Так-так, - произнес он. - То, что они - дикие, это мне понятно. Но настолько?!
        - Называйте господина правителя Господином Правителем, - назидательно сказал высокий. - И не вздумайте произносить при нем слова сва… Слова на букву «с». Называйте пространство, принадлежащее нашему городу Миром.
        - А какое пространство принадлежит городу? - поинтересовался Копатель.
        - Все, - сказал высокий, нервно глянув на Господина Правителя. - Весь Мир принадлежит городу. А значит - Господину Правителю…
        - А-а, - многозначительно произнес Копатель. - Тогда понятно…
        - Что тебе понятно, чучело? - лениво сказал Правитель. - Ответьте лучше, что вы знаете о Мэтре и зачем он вам?
        - Да ничего мы о нем не знаем, - пожал плечами Стас. - Мы как раз и хотели узнать…
        - Нам сказали, что он поможет нам найти лучшее место для того, чтобы поселиться, - неожиданно сказал Ромис. - Там, откуда мы идем, совсем стало невозможно жить…
        Стас недоуменно посмотрел на пилигрима, но промолчал. Он уже убедился, что в некоторых вещах бродягам по чужим мирам можно довериться.
        Правитель действительно воспринял данное сообщение, как будто ожидал чего-то подобного. Только переглянулся с окружением и спросил с издевкой:
        - А это место, где стало невозможно жить - уж не Карьер ли?
        Ромис недоуменно развел руками:
        - Я не знаю такого места… Нет, мы пришли не оттуда…
        Правитель помолчал некоторое время, раздумывая. Потом махнул рукой и сказал:
        - Наверное, они и впрямь дикие. Не убивайте их сейчас. Отдайте завтра в составе дани Демону.
        Стас похолодел. Он быстро глянул на друзей. Для тех слова Правителя так же стали шоком.
        - Какому Демону? - хрипло спросил Батхед.
        Но Правитель уже удалялся неспешной походкой в сторону крылатой башни, чье основание утопало в зелени.
        - Какому Демону?! - повторил Батхед.
        - Какому надо! - зло бросил мускулистый охранник, толкая психолога в сторону тропинки.
        - Демону Гасящему Миры, - неспешно пояснил другой бритоголовый, пожилой и сутулый. - Завтра - день жертвы. Вам еще повезло…
        Он не договорил - мускулистый прикрикнул на него, чтобы тот поменьше распускал язык. Пожилой осекся и замолчал.
        Стас почувствовал, как стынет кровь в жилах. Этот гнусный Доктор, видимо, поставил себе цель достать их в любом из миров!
        Друзей привели к стене-крылу. Крыло поражало своими размерами, особенно с такого непривычного ракурса. В плоскости была сделана прямоугольная дыра, по краям которой виднелись отверстия от сорванных заклепок. Пленников затолкали внутрь дыры и закрыли тяжелым куском железа.
        Внутри крыла оказалось неожиданно много пространства. Тусклый свет с трудом пробивался через редкие щели. Ничего не оставалось, как равнодушно усесться на кривой и грязный металлический пол и отключиться.
        Тяжелый, наполненный странными впечатлениями, день дал, наконец, о себе знать.
        Их разбудил гнусный скрежет отодвигаемого железного листа и необычайно яркий свет, ворвавшийся в душную атмосферу маленькой тюрьмы. Сонное сознание подсказывало о том, что новый день несет новые неприятности, однако сон тянул назад своими мягкими цепкими лапами, и сейчас, в эти мгновения, было плевать на все - только бы оставили в покое и дали вернуться в это сладкое забытье…
        - А ну, дикие, вылезай, - грубо приказал силуэт бритоголового охранника. - Пора в путь отправляться…
        - Это еще куда? - щурясь, спросил Стас.
        - Что, даже не позавтракав? - сонно протянул Батхед.
…Их вели по главной улице города. Их - и еще около десятка людей - невероятно ободранных, с дикими полубезумными взглядами. Прохожие, почему-то старались на них не смотреть. Казалось, они норовили не попадаться на глаза угрюмым лысым людям, что тянули гирлянду связанных пленников, словно безмолвное стадо - на бойню.
        - Ну, вот, я же говорил - съедят, - угрюмо констатировал Батхед.
        - Зачем? - говорил Стас. - Док просто высосет нам мозг.
        - А есть разница? - поинтересовался Батхед.
        - Да успокойтесь вы, - кривился Копатель. - Еще есть время, что-нибудь придумаем…
        - Главное - сохранять свежесть духа! - торжественно заявил Ромис. - Как пилигрим проходит через Кристалл в иные миры, так же надо проходить сквозь грозящую опасность. И она померкнет в ваших глазах!
        - Спасибо, друг, - сказал Стас. - Только покажи, как ты пройдешь сквозь Доктора. Ведь наш Копатель не догадался на этот раз неожиданно появиться в его теле…
        - Еще не вечер, - бодро отозвался Копатель. - Еще раз говорю: не торопите события. Лучше наслаждайтесь пейзажем! И улыбайтесь - на нас девушки смотрят…
        Стас глянул в сторону местных «девушек» и отвел взгляд. Ну и красотки! Лучше уж смотреть в глаза смерти, честное слово!

…Их вывели через ворота за городскую черту. Как ни странно, многолюдная прежде дорога была пуста. Люди не сновали больше из города и обратно, не сидели на корточках на обочине, не загорали, несмотря на пригревающее утреннее солнышко.
        Посреди дороги стоял лишь один человек. Он явно ждал приближающуюся к нему группу невольников. Выглядел он довольно внушительно в своем черном складчатом, каком-то средневековом, плаще, с длинными волосами и глубоко посаженными глазами на вытянутом худощавом лице. Совершенно нетипичный облик для обитателя здешних мест.
        Охранники при виде этого человека забеспокоились. Им было неуютно, может быть, даже страшно. Старший из них набрался мужества и крикнул:
        - Мы… Мы выполнили твое требование. Мы привели людей, сколько ты просил, ровно в срок.
        - Опять отбросы? - скривился человек. - Похоже, Правитель совсем перестал меня уважать…
        - Как обычно, мы передаем тебе преступников, - примирительно отозвался старший охранник. - Посмотри, какие здоровые ребята эти четверо! Что передать моему господину?
        - Через неделю, в это же время я буду ждать двадцать человек.
        - Но…
        - Или мне снова самому зайти в город?
        - Хорошо-хорошо… Я все передам…
        Охранники быстро убрались восвояси, оставив пленников наедине с человеком, которого боялся целый город.
        - А вы изменились, Доктор, - сказал Стас, вглядываясь в лицо человека. - Загорели, приободрились. Свалка явно идет вам на пользу. Оставайтесь здесь навсегда, а?
        - Спасибо за совет, - странно усмехнулся человек. - Только я не Доктор…
        - Никита?!
        - Нет больше ни Доктора, ни Никиты, - неожиданно тоскливо сказал человек. - Есть только Демон Гасящий Миры…
        - Как это? - профессионально оживился Батхед. - Одна личность подавила другую?
        Демон так посмотрел на психолога, что у того пропало всякое желание задавать вопросы.
        - …Что ты хочешь с нами сделать? - спросил Стас.
        - Тоже, что и с остальными, - равнодушно ответил Демон.
        Он шел впереди уныло бредущих людей, а те покорно плелись за ним, вызывая недоумение Стаса. Он уже успел обменяться многозначительными взглядами с товарищами. Те поняли друг друга без слов: что бы ни замышлял этот зловещий продукт экспериментов в человеческими душами, надо было искать возможности для побега.
        - Вы мне не нужны. - сказал Демон. - Мне нужна только выжимка из вашего сознания. Экстракт…
        - Ты даже не пытаешься нас обмануть, чтобы мы вели себя спокойнее, - сказал Копатель. Следовало больше говорить с врагом, чтобы оттянуть время и ослабить его бдительность.
        - Это не имеет значения, - сказал Демон. - Я могу сделать то, что мне нужно в любой момент. Мне просто следует отвести вас туда, где я должен оставлять вас по договоренности с городом. А вам я предоставляю лишний день насладиться теплым солнцем и свежим воздухом.
        Копатель тихо засмеялся. Демон наградил того равнодушным взглядом и движение колонны продолжилось. Невольные товарищи по несчастью - грязные оборванцы, которых здесь считали преступниками, казалось, смирились со своей участью. За исключением одного - сбитого коренастого крепыша со шрамом на плотной небритой щеке. Он зло поглядывал по сторонам и бормотал себе под нос проклятья. Было похоже на то, что он чего-то ждал.
        И, как оказалось, ждал не напрасно.
        Когда вереница связанных людей завернула за очередной мусорный холм, навстречу вышла целая толпа оборванцев со знакомыми уже обрезками водопроводных труб, палками и цепями в руках. Видимо, эти парни промышляли здесь разбоем, решил Стас.
        - Мы извиняемся, господин, - нагло сказал один из оборванцев. - Мы тебя задержим ненадолго…
        - Вы забываетесь, ребята, - недобро прищурившись, сказал Демон. - А ну, расступитесь!
        - Конечно, - улыбнулся оборванец. - Мы и не думаем тебе мешать. Только заберем своего приятеля. Ванис! Ты ли это, мил человек?
        - Я, я! - пробасил тот самый крепыш со шрамом. - Давайте, перерезайте веревки, руки затекли…
        Оборванцы бросились было к невольникам, но Демон в ярости вскинул руку:
        - А ну, стоять, жмых!
        В ту же секунду десятки разбойников подняли железные трубки на уровень ртов и раздули щеки. Раздались множественные, еле слышные хлопки, и плащ Демона усеяли короткие иглы, обмотанные паклей. Пара игл вонзилась в его лицо.
        Демон взревел так, что ныряльщикам стало страшно. Его глаза налились кровью. Он поднял обе руки и пронзительно закричал.
        Друзья ожидали чего угодно, вплоть до громов, молний и разверзнутой под ногами врагов земли. Однако ничего подобного не произошло. Только нападавшие внезапно выронили из рук свои трубки, да так и остались стоять, равнодушно глядя перед собой.
        Однако и Демон не смог в полной мере насладиться победой. Он дрожащими руками выдернул из щеки засевшие в них иглы, повернулся к пленникам, и снова поднял руки со скрюченными пальцами в перчатках.
        Все невольно подались назад. Стас вжал голову в плечи, ожидая неизбежного финала.
        Но Демон лишь покачнулся, издал какой-то нечленораздельный звук и повалился лицом вперед, в мусор.
        - Так тебе и надо, змея! - свирепо сплюнул Ванис. - Подохни же и ты от яда!
        Он решительно направился к замершим в неподвижности подельникам, при этом, казалось, не замечал сопротивления повисших на веревках товарищей по несчастью.
        - Полегче, родимый! - выкрикнул Батхед, сбитый с ног натянувшейся веревкой. - Еще не хватало при такой удачной развязке свернуть себе шею…
        Ванис, не обращая внимания на протестующие возгласы, уже шарил связанными руками в лохмотьях замолчавших «освободителей». Наконец, он достал у кого-то из-за пояса большой самодельный нож. Взяв нож в зубы, он ловко перепилил веревки на руках и закряхтел от удовольствия, разминая затекшие конечности.
        - Поздравляю, приятель! - дружелюбно крикнул Копатель. - Может, поможешь и нам приобщиться к твоей радости?
        Детина довольным взглядом посмотрел на связанный товарищей по несчастью. В выражении его лица появилось некоторое превосходство.
        - Освободи нас. - Батхед вытянул вперед туго обмотанные пенькой руки.
        - С какой это радости я буду вас освобождать? - прищурившись, сказал Ванис. - Это за мной друзья пришли. И пострадали за меня. Вы тут совсем не при делах…
        - Ты, наверное, шутишь? - поинтересовался Стас. - Давай, не тяни, режь веревки…
        Детина рассмеялся и сладко потянулся. Он осматривал связанных, словно решая, как же ему поступить с этой неожиданной добычей.
        - Да, видите ли в чем дело, - сказал бандюга, рассматривая сверкающее на солнце лезвие. - Мне еще далеко идти, до своих. А в дороге кушать, наверное, захочется. Дорога, ой, неблизкая… Если я развяжу всех, а одного-другого оставлю для себя на пропитание - где гарантии, что остальные не устроят мне подлянку?
        Он усмехнулся, и принялся поочередно указывать на пленников, словно произносил мысленно какую-то считалочку. Наконец, его палец остановился на Батхеде.
        - Тебя я, пожалуй, оставлю. На потом. А вы, друзья, не поминайте лихом!
        Негодяй поднял с земли уроненную одним из товарищей трубу и взял горсть игл, обмотанных паклей. После чего умело и быстро, одну за другой, вогнал летучие иглы в шеи пяти оборванцев, что так и не успели ничего сообразить.
        Копатель изменился в лице, дико закричал и бросился вперед, таща за собой остальных, в том числе и безвольно повисших на веревках с иглами в шее.
        Негодяй только засмеялся и ловко отбежал на безопасное расстояние. После чего уложил еще троих.
        Ныряльщики поняли, что дело плохо. Копатель закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Видимо, он хотел применить один из известных ему приемов опытного нейронавта. Однако, времени у него не оставалось.
        Не известно, как бы закончилась эта история, если бы разошедшийся убийца не поперхнулся вдруг собственной иглой.
        Так, по крайней мере, вначале показалось оставшимся в живых. Однако Ванис выронил труб, судорожно схватившись за горло, и завалился на бок, продолжая биться в конвульсиях.
        За его же спиной оказался худощавый старик в старом пальто и широкополой шляпе. Он молча смотрел на связанных и тщательно массировал кисть правой руки.
        - Мэтр! - сипло выкрикнул один из оставшихся в живых оборванцев.
        - О, боже, это Мэтр… - придушенно выдавил из себя другой.
        Почему-то, услышав это имя, еще двое резидентов мира Свалки в страхе попятились назад. Создавалось ощущение, что своего нового неожиданного спасителя они боятся больше, чем только что почившего убийцу.
        - Мэтр? - удивленно сказал Стас. - Как вы вовремя…
        - Я всегда вовремя, - загадочно ответил старик и приблизился к уставшим от впечатлений героям.
        Он прошел вдоль заметно поредевшей связки и внимательно заглянул в глаза каждому. Напротив Ромиса и Егориса он остановился.
        - Пилигримы… - произнес он. - Что забросило вас в этот печальный мир?
        - Мы ищем… - сказал Ромис
        - Мы ищем… - как эхо отозвался Егорис.
        - Вы всегда ищите… - тихо сказал Мэтр. - Самое грустное в этом, что вы сами не знаете, что ищите. Вы бродите по чужим мирам, нарушая баланс тонких сил, пронизывающих то непостижимое, что вы называете Песочными Часами…
        - Мы просто сопровождаем Хранителя Срединного Мира, - сказал Егорис. Казалось, он обиделся на несправедливые слова незнакомца.
        Мэтр подошел к Стасу.
        - Хранитель Срединного Мира, - еле заметно усмехнулся он. - Не правда ли, забавные вещи творят с людьми и событиями легенды и слепая вера?
        - В истории моего мира еще и не такое бывало, - спокойно ответил Стас, глядя прямо в колкие черные глаза.
        Губы Мэтра снова дернулись в улыбке, и он сделал еле заметный жест рукой. После чего Стас почувствовал, что освободился от болезненных пут.
        Через несколько секунд все ныряльщики наслаждались болезненно-приятным ощущением свободы от грубых тугих веревок. Трое незнакомых товарищей по плену, даже не попрощавшись, бросились наутек, словно боялись, что освободитель решит пересмотреть собственное решение. Вскоре они исчезли за пыльной воронкой из крутящегося на ветру мусора.
        - А почему они так вас боятся, Мэтр? - глядя им вслед, поинтересовался Копатель.
        - Зачем вам проблемы чужого мира? - усмехнулся старик. - Вы не можете разобраться и со своими…
        - Проблемы нам как раз не нужны, - осторожно сказал Батхед. - Нам просто хотелось бы знать, что ожидать от такого чудесного спасения… Правда, ваше появление - это просто чудо…
        Мэтр присел на большое обгоревшее колесо от грузовика. Закрыл глаза, улыбнулся, задумался. Друзья тихонько расселись, кто на что. Тревожить этого опасного старца им не хотелось.
        - Чудо… - произнес Мэтр. - Как здорово, что остались люди, которые могут видеть чудо в самых простых вещах…
        Он глубоко вздохнул и обвел глазами своих слушателей. В этот момент Стасу показалось, что Мэтр не просто стар. Он ЧУДОВИЩНО стар. Настолько, что просто потерял ощущение времени…

…- Наступает момент, когда уже ничто не может тебя удивить, - произнес старик. - И тогда ты понимаешь, что где-то лопнула струна, та ниточка, которая связывает твой мир со всеми остальными, которые только могут существовать. Я потерял свой дар… И теперь навсегда останусь в том мире, который мне ненавистен. К счастью, мне недолго уже осталось ждать. Только одно меня держит. Только одно…
        Пауза затянулась, и Стас осторожно спросил:
        - Что же именно?
        Старик посмотрел на него взглядом, который вновь обрел цепкость и легкую иронию.
        - Долг.
        Друзья переглянулись.
        - Долг перед теми, кого я ношу в собственной душе… Держи!
        Старик ловко кинул Стасу небольшой предмет. Стас рефлекторно схватил его и разжал ладонь.
        - Челнок…
        - Челнок?
        - Челнок!
        Старик улыбался и выжидающе смотрел на оживившихся ныряльщиков. Наконец, он произнес:
        - Этот мальчишка попросил меня помочь вам. Что ж, я сделал это. А теперь валяйте, лезьте мне в душу…
        Глава четвертая
        Никите снова и снова снился этот сон. Он не должен был ему сниться. Потому, что никакого Никиты уже не было. Был монстр, живущий за счет выжимки из чужих душ. Жил сумрачными, туманными отрезками. От дозы до дозы.
        Но сон все равно снился. И там, во сне, Никита сбрасывал оболочку чудовища и жадно ловил слабые лучики надежды, что струились из видения этого призрачного мира…
        Прекрасные девушки смотрели на него сочувственно, парни ободряюще хлопали по плечу. Они что-то хотели сказать Никите.
        Но не могли.
        И Никита стонал от бессилия, пытаясь вырваться из душного панциря монстра, этого демона, что продолжал с наслаждением гасить чужие миры…
        А ему просто давали надежду, ему указывали на выход…
        Только он ничего не видел…
        Он очнулся от того, что стал задыхаться. Рот был полон какой-то дряни. Глаза ничего не видели.
        Черт! Он же лежит, уткнувшись лицом в землю! Или не землю?..
        Он сделал невероятное усилие и перевернулся на спину. Руки и ноги отказывались слушаться. Тело бил озноб.
        Что же произошло? В него, вроде, из чего-то стреляли…
        Ах, да… Отравленные иглы. Знаем мы эти штучки… Только не так-то просто убить Демона Гасящего Миры.
        Он со стоном сел и открыл глаза. Резкость взгляда восстановилась не сразу. Вначале была просто белая муть, которая покрылась рябью, сгустилась и стала концентрироваться. Наконец, туман перед глазами сбился в плотные сгустки и оформился.
        В фигуру неподвижно сидящего старика.
        - Мэтр… - прохрипел Демон. - Черт возьми, что ты здесь делаешь?
        - Я жду, - ответил старик. - Я знал, что ты очнешься.
        - И чего же ты ждешь? - тело Демона постепенно набирало силу.
        - Неужели ты не догадываешься? - удивился старик. - Ты ведь видишь человека насквозь…
        - Не скромничай, Мэтр, - осклабился Демон. - Мне далеко до твоих способностей. Ты ведь копаешься в чужих душах с незапамятных времен…
        - Должен ведь кто-то поддерживать порядок в Мироздании, - сказал Мэтр.
        - Да, - прохрипел Демон, с трудом поднимаясь на ноги. - Мне говорили, что ты возомнил о себе невесть что. Вот я и удивляюсь: почему же ты, радетель вселенского порядка, не расправишься со мной, кто этот порядок перекраивает по собственному произволу? Кто гасит миры - любые, какие ему заблагорассудится! Только для того, чтобы получить новую порцию удовольствия - проклятого удовольствия, превратившегося уже в настоящую муку…
        - Видишь, ты сам ответил на свой вопрос, - усмехнулся Мэтр. - Ты думаешь, что ломаешь Мироздание. А выходит, что Мироздание ломает тебя…
        - Ты всегда говоришь загадками. Я не понимаю тебя…
        - Чтобы понять меня, надо прожить тысячу жизней, в тысячах миров и тысячах тел… И это только часть дела. Впрочем, тебе и ни к чему понимать это.
        - Я сам решу, что мне нужно понимать, а что - нет. Где мои пленники?
        - Разбежались. Последние четверо ушли совсем недавно.
        - Проклятье! Мне нужен экстракт…
        - А может, ты просто засиделся в этом чахлом мире? Может, тебе надо туда, где человеческого материала куда больше? Твои друзья уже последовали туда, бросив здесь свои дряблые оболочки…
        Мэтр осторожно постучал указательным пальцем по своей голове. Демон обомлел.
        - Нет… - сказал он, - не может быть. Ты пустил их… к себе?
        Мэтр тихо рассмеялся.
        - Рано или поздно кто-то должен был отправиться и туда. Это был бы вполне логичный финал моего пути. Тем более, что один человек в свое время туда уже отправился…
        - Алекс?
        - Ты весьма догадлив.
        Наступила многозначительная пауза. Демон недоверчиво смотрел на старика. Старик хитро смотрел на Демона. Он что-то не договаривал. Старый лис что-то задумал…
        - Зачем ты хочешь впустить меня в свой мир, Мэтр? - осторожно спросил Демон.
        - Мне бы хотелось, чтобы судьба Срединного Мира решилась в моей собственной Вселенной, - ответил старик. - Это стало бы неплохой точкой в жизни. Большего и желать не стоит… У тебя ведь есть свой Челнок? Или с тобой поделиться?
        Демон колебался. Старик был опасен. Невероятно опасен. Самый опасный человек во всех известных Вселенных. Если его, вообще, еще можно считать человеком…
        - Кстати, у твоих друзей была половинка ключа, - как бы невзначай бросил Мэтр. - Если бы у меня была вторая половина, я бы, возможно, поступил с ними иначе. У тебя ведь есть вторая половина?
        Демон решился. Он достал из складок плаща сверкающий Кристалл и погладил его.
        - Счастливого пути, - сказал старик. - Смотри, поаккуратнее там, в моем мире, не поломай ничего…
        Тело хозяина, покинутое Демоном обмякло и растянулось на мусорной куче. Только воля Демона, подпитанная экстрактом из сотен человеческих душ, способна вдохнуть жизнь в отравленный ядом организм.
        - Дурачок, - улыбнулся своим мыслям старик. - Безмозглая пчелка… Спасибо тебе за усердно собранный нектар. Лишняя сотня лет жизни лет еще никому не вредила…
        Они шли по мягкой зеленой траве, вдыхая дурманящий чистый воздух. Это было настолько необычно и потрясающе - после отвратительной атмосферы Свалки - что начинала кружиться голова…
        Такого синего неба Стас еще никогда не видел. Может, потому, что в его собственном мире человек хотел слишком много урвать от природы, выбрасывая взамен миллионы тонн пыли и гари? Или просто такова была сила контраста?
        Можно было упасть в траву и поваляться, отдыхая после пережитого в предыдущем мире. Но их новые тела были полны бодрости и силы. Они не желали лежать на травке. Они хотели мчаться вперед, прыгать и ходить на руках, азартно работать и шумно развлекаться.
        - Хорошо, черт побери! - воскликнул Батхед. - Даже не хочется отсюда возвращаться назад…
        - Друг мой, это чистейшей воды эгоизм, - рассмеялся Копатель. - Хозяину вашего тела тоже наверняка нравится жить в этом мире…
        - Теперь я понимаю, почему этот мир был обведен жирным в списке Алекса, - сказал Стас. - Он наверняка осел где-то здесь…
        - Алекс-с ушел тысячи лет назад, - возразил Ромис. - Как же мы сможем найти его? Разве что местные жрецы Великих Песочных Часов подскажут нам что-то…
        - Ромис, ты забыл о парадоксах времени, - возразил Стас. - В вашем мире прошли тысячи лет - а здесь он может спокойно встречать собственную старость…
        - Алекс-с ушел молодым, - обиделся Егорис. - Он не может быть старым…
        - Но ведь Эпос не говорит ничего о смерти Алекса? - поинтересовался Копатель.
        - Нет, - покачал головой Ромис. - Эпос говорит о том, что Алекс-с ушел в вечное странствие, неся истину в иные миры…
        - Алекс-с не может умереть! - запальчиво выкрикнул Егорис.
        - Ну, да, - рассеянно отозвался Батхед. - Ленин - он всегда живой…
        Пилигримы обиженно замолчали. Впрочем окружающий пейзаж отбивал всякую охоту спорить.
        Они вышли к озеру.
        Если и бывают виды, от которых захватывает дух, то это был как раз такой случай. Прозрачная гладь, в которой отражались белоснежные облака, ласково лизала гранитные глыбы. На далеком противоположном берегу прямо из воды в небо уходили горы - внизу покрытые густым сочным лесом, повыше - лугами, а еще выше - белыми прожилками снега. Высоко-высоко медленно кружили крупные птицы - может, даже орлы. Легкий ветерок доносил невероятно свежий, приятный и немного тревожный запах незнакомых цветов…
        - Мать моя женщина… - восхищенно воскликнул Батхед, - такого не может быть в природе. Это можно было только нарисовать…
        - А кто вам сказал, что кто-то не нарисовал все это? - усмехнулся Копатель, щурясь на колкое солнце. - Слишком уж здесь хорошо…
        - Просто мы уже привыкли к подвохам, - кивнул Стас. - И долго еще не сможем расслабиться.
        - Во всяком случае, пока расслабляться рано, - заключил Копатель.
        И оказался прав. Потому что воздух перед глазами сгустился, пошел волнами, и, прямо из трепещущего «ничто», на берег один за другим ступили три молодых незнакомца - двое темноволосых и один с длинными светлыми кудрями.
        - Ешкин кот! - пробормотал Батхед. - Такого я еще не видел…
        - Спокойствие, только спокойствие, - бодро сказал Копатель. - В этом мире, я думаю, мы еще и не такое увидим…
        - А что бы вы хотели увидеть? - приветливо поинтересовался один из пришельцев - светловолосый.
        Он непринужденно уселся на ближайший булыжник и подмигнул Егорису, у которого от произведенного впечатления немедленно отвалилась челюсть.
        Одеты гости были довольно просто и легко. Ничего не выдавало в них носителей сверхъестественных способностей. Они дружелюбно улыбались, и, казалось, по-детски радовались произведенному эффекту.
        - Мы? Увидеть? - потерялся Батхед и бессильно развел руками.
        - Мы бы хотели увидеть Алекса, - спокойно сказал Стас.
        - Великого Алекс-са! - благоговейно подхватил Ромис.
        Гости обменялись понимающими взглядами и почти одновременно кивнули.
        - Да, мы знаем, - сказал все тот же парень. - Алекс просил нас встретить вас…
        - Алекс-с просил… - пораженно произнес Ромис.
        - Это замечательно, - обрадовался Стас. - Вы проводите нас к нему?
        Гости снова переглянулись. Двое неловко потупились, третий же осторожно сказал:
        - Видите ли, в чем дело… Он просил нас об этом… Около пятисот лет назад.
        Друзья удрученно переваривали информацию.

«Неужели - тупик? - подумал Стас. - Столько усилий пропадет теперь зря… А главное - кто же объяснит теперь суть происходящего?»
        - И о чем же просил вас наш пропавший друг? - спросил Стас с тяжелым сердцем, не ожидая уже никаких более или менее позитивных новостей.
        - Просил помочь вам в вашей беде, - отозвался молодой человек. Двое других сочувственно смотрели на друзей.
        - Вам известны наши проблемы? - спросил Копатель.
        - Конечно, - кивнул парень. - Кому же неизвестны беды Срединного мира?
        Стас огляделся по сторонам. Внезапная догадка вспыхнула в его голове.
        - Скажите… Этот мир… Ваш мир… Это тот самый, который называют Миром Изначальным? Ведь именно его искал Алекс…
        Молодые люди рефлекторно улыбнулись, при поминании об Изначальном Мире. Видимо, подобные вопросы они уже слышали…
        - Да… Ничего не меняется в наших тесных Песочных Часах… - произнес светловолосый. - Все ищут Изначальный Мир, а в результате приходят к нам…
        - А что - у вас? - поинтересовался Копатель.
        Стас впервые увидел, как на лице бесстрашного нейронавта отразилось беспокойство. Что же почудилось этому лису нейронавтики в словах молодого человека?
        - А у нас вовсе не Мир Изначальный, - сказал юноша, слегка погрустневшим голосом. - У нас, как раз, Мир Финальный…
        Ныряльщики молча переваривали эту новость, не зная, как к ней следовало бы относиться. Вокруг была чудесная природа, перед ними былиидели хорошие, дружелюбные люди.
        Но только прозвание этой Вселенной звучало, как приговор…
        - Мир Финальный… - повторил Стас. - И что же это означает?
        Светловолосый пожал плечами:
        - Для нас, жителей этой Вселенной - ровным счетом ничего. Как и для вас, если бы вы решили остаться у нас навсегда. Вся беда нашего мира - если это конечно беда - заключается в том, что доступ в наши внутренние миры закрыт.
        - Как это - закрыт? - нахмурился Копатель. - У вас нет Челноков?
        - Визитеры из верхних миров время от времени приносят с собой предметы, которые называют Челноками, - сказал светловолосый. - Одно время - очень давно - у нас вообще не верили в то, что в наш мир приходят люди откуда-то «сверху», как они говорили. Тем более, что они появлялись в телах наших друзей и родных. Сначала мы даже думали, что наши люди попросту сходят с ума… Однако со временем мы накопили достаточно знаний, чтобы разобраться в ситуации и понять, что мы - всего лишь жители одного из многих-многих миров, входящих в удивительную систему Великих Песочных Часов мироздания. Что наша Вселенная - эта всего лишь часть души другого человека, живущего своей собственной жизнью, в своем, далеком и неведомом мире.
        И еще нам пришлось смириться с мыслью, что наш мир прозван путешественниками по мирам Финальным. За то, что является своеобразным тупиком в бесконечном движении вглубь миров… Возможно, мы всего лишь один из таких тупиков. Но факт остается фактом: на нашем мире ваш путь «вниз» окончен. И это, к сожалению, не все.
        Из Финального Мира Пришельцам уже не выбраться. В том числе, и в свой собственный мир. Это не просто тупик. Это точка в их пути. Вот так…

…Ныряльщики молчали, усваивая услышанное. Копатель выглядел мрачнее всех. Что ж, ему было, отчего впасть в отчаяние. Ведь смысл жизни для него заключался именно в этом безостановочном движении по мирам, свободном скольжении, которое компенсировало его многолетний сенсорный голод и едва только преодоленное чувство собственной ущербности…
        Хотя за право побиться в истерике вполне могли побороться и остальные. Пилигримы лишались возможности бродить по мирам и нести в массы свое учение. А он, Стас, вместе с Батхедом, попросту оставались без шансов найти выход из гибельной для Земли ситуации…
        - Но почему… - произнес Стас. - Почему тогда Алекс заманил нас сюда? Если он знал, что отсюда не выбраться! И…
        Стас осекся, недоуменно глядя на невозмутимых собеседников.
        - Если отсюда нет выхода… Как же ему удалось передать мне послание?
        Юноша понимающе кивнул:
        - Да, это должно было бы казаться странным. Но, видите ли в чем дело… Алекс знал, куда шел. Если вы знакомы с Эпосом…
        - »…Алекс-с шел вслед Зову, глядя вперед внутренним взглядом и читая во снах послания Песочных Часов!» - торжественно процитировал Ромис.
        - Да, что-то в этом роде, - согласился молодой человек. - Посланца с запиской он отправил вам из предыдущего мира…
        Стас вспомнил странного человека в шляпе и плаще - одетого прямо по последней моде Свалки. Что ж, очень похоже на то…
        - Зачем же Алекс затащил нас сюда, в мир, из которого нет никакого выхода? - как-то обиженно произнес Батхед. Нельзя было сказать, что он был крайне расстроен именно последними новостями. Просто он слишком верил в людей.
        - Выход, все же, наверное, есть, - произнес светловолосый. - У вас должен быть ключ.
        Стас машинально нашарил кармане и извлек оттуда обломок кристалла. В нем отразилось солнце и синее небо, оживив его грани, что засверкали с небывалой прежде живостью.
        - Да, - удовлетворенно произнес молодой человек. - Это ключ. Вернее - половинка ключа. Вы здесь для того, чтобы завладеть другой его половиной. Тот, кто соединит две его половины - решит судьбу Срединного Мира и свободно покинет Мир Финальный. Во всяком случае, так утверждал Алекс. А ему верили очень уважаемые люди нашего мира. Великие…
        Стас стал смутно понимать суть происходящего. Он вспомнил дрожащие руки безумного Доктора, Демона Гасящего Миры, пытавшегося соединить воедино части ключа…
        - Но почему именно здесь? - спросил Батхед.
        - Неужели ты не понимаешь? - усмехнулся Копатель,
        - А что я должен понять? - нахмурился Стас.
        Копатель только лишь рассмеялся в ответ, восхищенно качая головой. Он все знал, все понимал и радовался задумке этого Алекса, которого никогда и не видел сам.
        Стас почувствовал умственное переутомление.
        - Все очень просто, - спокойно ответил светловолосый. - Сюда нужно было заманить те силы, что стремятся развалить, уничтожить сложившийся порядок вещей. Отсюда им уже не выбраться без ключа.
        - И с чего же вы взяли, что эти неведомые силы придут сюда, за нами? - пожал плечами Стас. - Кто мы для них? Эти пираты, эти чужие ныряльщики, что бродят по моему миру и изводят людей на свой жуткий экстракт - что они знают о вашем мире?
        - Они знают, что у вас - вторая половинка ключа, - сказал светловолосый. Поэтому их путь предрешен.
        - Это… Доктор? - спросил Батхед.
        - Никита? - спросил Стас.
        - Демон Гасящий Миры, - произнес Копатель.
        - Да, - сказал молодой человек, поднимая с земли и подкидывая в воздух камешек. - Это действительно Демон - воплощение сил разрушения множества Вселенных, спрятанных в человеческих душах…
        - Но как же вы решились допустить его сюда? - поразился Стас. - Он ведь может разрушить и ваш мир!
        - Да, такая возможность есть, - грустно согласился светловолосый. - Наш мир слишком хорош, чтобы у зла не возникло желания его испортить. Но наш мир, к счастью или несчастью, в своей основе имеет такое неудобное качество, как сочувствие. Мы прошли через века горя и унижений. И теперь мы просто физически не в состоянии допустить, чтобы целые вселенные гибли, пока мы будем наслаждаться сладкими плодами своих достижений… Нет, это было бы хуже, чем вступить в пучину новых войн и катастроф…
        Однако же, мы не сидели пятьсот лет, сложа руки, в ожидании, когда сбудется предсказание Алекса. Мы долго думали, что противопоставить той силе, что складывается из энергии сотен высосанных Демоном миров. И, кажется, нашли решение…
        Демон не мог поверить собственным глазам.
        Это был он - тот самый мир, что приходил ему во снах, тогда, когда он все еще был человеком! Это они, те самые синее небо, живые леса, потрясающие горы!
        Демон шел по улице того самого города, вид которого заставлял его сердце даже во сне биться быстрее. Ему улыбались люди - и пожилые, все, как один, бодрые и подтянутые, и совсем юные, девушки, чьи сияющие глаза, казалось пронзали сердце насквозь…
        И теперь он впервые слышал их речь! Они были живые - не то, что молчаливые символы в его туманных сновидениях. Он мог прямо сейчас подойти к ним и заговорить! Он мог задать любой вопрос, спросить обо всем, что мучило его та долго, и, возможно, найти ответ на все вопросы. Даже на те, на которые так и не помог ответить экстракт…
        Экстракт!..
        Демон изменился в лице и глянул на этот радостный мир совсем другими глазами.
        Экстракт - вот что такое эти люди! Это всего лишь сырье, жмых! Зачем ему тратить время на ненужные разговоры, когда он просто заберет выжимку из их слабых душ, сконцентрирует до нужной плотности и впустит в свой мозг…
        О-о-о…
        И тогда он действительно - пусть ненадолго, на какие-то мгновенья - но прикоснется к источнику всех ответов на все существующие вопросы! На секунды - но он станет частью всех существующих миров, включая и этот, всего лишь один из многих…
        Демон сладко улыбнулся в предвкушении процесса.
        Да… Вначале - доза… Он заслужил маленькое удовольствие. Ну а потом можно взяться за поиски ключа. Пора поставить точку в этой мелкой возне и забрать то, что принадлежит ему по праву…
        Они сделали всего лишь по одному-единственному шагу, в центр маленького воздушного вихря - и теперь стояли посреди большого, прекрасного города.
        Город был огромен, но при этом необычайно тих. Высоченные здания не несли в себе железобетонной монументальности. Они были легки, воздушны, а некоторые - даже прозрачны.
        Вокруг не было видно никаких машин. Только люди, дома и зелень. Это было прекрасно.
        Слишком прекрасно.
        - Коммунизм, прямо, честное слово! - удивленно усмехнулся Батхед.
        И благоговейный восторг Стаса, как рукой, сняло.
        Он подмигнул весьма довольному видом Копателю. Все это было замечательно. Но не для него. Потому, что в таком городе по определению не может быть тесной прокуренной кухни, кофе за полночь и горяченных споров на все темы, которые только можно придумать. В этом мире, видимо, уже свое отспорили. А он, Стас - еще нет.
        Конечно, было бы здорово появляться здесь, как на своеобразном мысленном курорте. Только это невозможно. И правильно. Каждому - свое.
        - Нам сюда, - сказал светловолосый, имени которого они так до сих пор и не узнали.
        Они пошли по выложенной камнем в траве тропинке в сторону большого низкого здания, что смотрелось довольно контрастно с полупрозрачными высотными домами-свечками. Когда подошли ближе, вид здания стал внушать какую-то подсознательную грусть и непонятное беспокойство.
        - Что это? - кашлянув, спросил Стас. - Что это за место?
        - Это Дом Тишины, - грустно ответил юноша. - Здесь угасают миры…
        - Крематорий? - бестактно поинтересовался Батхед.
        Ему не ответили.
        Внутри оказался большой светлый зал, про интерьер которого Стас не смог бы сказать ничего, потому что не видел ни потолка, ни стен - они терялись в какой-то дымке.
        Посреди зала стоял человек. Средних лет, с приятным спокойным лицом. Седой. Видимо, он ждал прихода гостей, потому что сдержанно улыбнулся пришедшим и приветливо кивнул.
        - Как вам тела людей нашего мира? - поинтересовался седой, будто речь шла о каком-нибудь тест-драйве малолитражек.
        - Спасибо, ничего, - сдержанно ответил Стас. - Они нас вполне устраивают…
        - Бодрость необычайная! - поделился Батхед. - Сила, гибкость! Вы все такие здоровые?
        - Стараемся, - улыбнулся седой. - Здоровье - физическое и духовное - это наши приоритеты. Потому я бы попросил вас поаккуратнее… Вы ведь, возможно, вернетесь, а нашим друзьям здесь жить еще…
        - Мы будем предельно осторожны, - заверил седого Копатель.
        - Тем более, что это будет непросто, - туманно сказал седой. - Меня зовут Ярослав. Присаживайтесь, пожалуйста…
        - Очень приятно, Ярослав. Так… Куда же присаживаться? Ух!
        Стас готов был поклясться, что в этом зале только что не было никакой мебели. А теперь за каждым из присутствующих стояло по креслу довольно оригинального дизайна.
        Все-таки, представлялось, что технологии этого мира были непринципиальны в предстоящем разговоре. Так что ныряльщики, а следом Ярослав и безымянный светловолосый парень уселись, образовав довольно тесный круг.
        К удивлению Стаса щепетильно относящийся к своему здоровью седой резидент достал откуда-то трубку и раскурил ее при помощи длинной каминной спички. По залу распространился приятный сладковатый запах табака.
        - Этот табак безвреден для вас, - заметил Ярослав. - Итак, начнем. Вас, наверное, интересует, почему мы собрались именно здесь, в Доме Тишины?
        Стас и его товарищи молчали и внимательно смотрели на седого. Время задавать вопросы еще не пришло. Ярослав попыхал трубкой, окружив себя клубами дыма, и продолжил:
        - Вашего появления ждали около пятисот лет. Нельзя сказать, что с нетерпением или повышенным вниманием. Просто знали, что к нам, в нашу Вселенную из чужого мира придет зло. Мы не любим зло. В нас сидит генетическое неприятие зла. Просто потому, что его было слишком много в нашей долгой истории. Не буду вдаваться в подробности - если захотите, сможете найти любую информацию про наш мир. Дмитрий окажет вам любую помощь…
        Стас посмотрел на светловолосого. Что ж, теперь он знал его имя. Только зачем ему имя человека, в мир которого нельзя проникнуть с помощью Челнока? Может, у него и вовсе нет никакого внутреннего мира? Может, он вообще, искусственный - каким кажется все в этом мире-витрине?
        Стас с трудом отогнал эти дурацкие мысли и прислушался к тому, о чем говорил седой.
        - Однако вернемся к главному, - продолжил Ярослав. - Алекс, наш давний гость, поставил нас перед фактом. Вы должны были прийти сюда на его зов, в тот мир, который за его пределами называют Финальным. А вслед за вами должно было пожаловать зло…
        Ярослав задумался, и довольно долго молчал. Стас разглядывал этого человека, жителя таинственного и легендарного мира - не менее таинственного и легендарного, чем его собственный, Срединный мир.
        Странный это мир. Такой чудесный и замечательный, красивый, населенный умными и добрыми людьми… Но невероятно печальный.
        Мир-ловушка. Чернильница-непроливайка. Твердое дно мироздания…
        Словно прочитав его мысли, Ярослав произнес:
        - М-да… Приход Алекса заставил нас задуматься. Надолго. После визитов других пришельцев из чужих миров, когда уже прошло неверие и скептицизм, наши мыслители задумались: а почему? Почему цепочка, связывающая через таинственные кристаллы множество человеческих вселенных, так неожиданно обрывается на нас? Что это - явление природы? Или чья-то воля? Если последнее - то как это воспринимать? Как благо или как наказание?
        Ярослав снова исчез за облаками дыма. Егорис аллергически чихнул. Видимо, дым из трубки, если и был безвреден, то и пользы нес немного…
        - Так, постепенно, по мере того, как от редких визитеров мы узнавали подробности Эпоса Великих Песочных Часов, у многих из нас сложилось мнение об особом предназначении нашего мира. Сразу оговорюсь: далеко не у всех. Эта специфическая религия вообще у нас довольно непопулярна. Но важным принципом нашего общества давно стала взаимная терпимость. Каких только религий и верований у нас нет! Впрочем, речь не о них. Речь о тех людях, интересы которых я представляю…
        - Это какая-то тайная организация? - заинтересовался Копатель.
        - Это секта? - спросил Батхед.
        - Это Продолжатели? - с надеждой спросил Ромис.
        Ярослав с любопытством встретил этот поток вопросов и отрицательно покачал головой. Он грустно улыбнулся:
        - Вы ищите совсем не там, друзья. Это умершие.
        Стасу показалось, что он ослышался. Батхед крякнул от неожиданности. Впечатлительный Егорис тихо вскрикнул.
        - Э… Простите… Что вы имеете в виду? - ледяным голосом поинтересовался Стас.
        Ярослав непонимающим взглядом оглядел друзей. И протестующе поднял руки.
        - Вы снова не о том думаете! Это никак не связано с какими-нибудь зомби, воскресшими мертвецами и прочими ужасами. Это связано с волей многих из наших людей, чей срок жизни подошел к концу.
        Ярослав сделал неуловимый жест рукой, и трубка исчезла. И тут же мгновенно исчез дым. Не так, словно его высосала незримая вытяжка, а сразу - будто в кинопленке просто вырезали сцену растворения дыма. имо ми дыма. нственные Кристаллы множество человеческих вселенных обрывается на нас? уекс, наш даний гость, поставил нас перед фактом. икнуть с помощью челнока?тал откуда-то ьрубкутвующие вопросы! насквозь. вало ег
        - Воплощение зла, Демон Гасящий Миры, как его называют во многих Вселенных, черпает свою небывалую силу из энергии поглощенных им душ, энергии погубленных вселенных. Сражаться с ним обычными силами бесполезно. Тело его будет гибнуть, а сам он - осваивать новые тела и продолжать опустошать души… Только равный ему по силе, тот, кто впитает в себя энергию множества миров, сможет его одолеть…
        - Но мы ведь не можем поступать, как он, - возразил Стас. - Ведь мы не убийцы. Где же взять еще одного такого монстра?
        - Самому стать им, - спокойно сказал Ярослав. - Именно потому мы и здесь.
        Он протянул руку в центр круга из кресел.
        На раскрытой ладони лежал маленький прозрачный кубик.
        - Что это? - спросил Стас, хотя понимал, что услышит в ответ.
        - Это последняя воля наших ушедших, - тихо сказал Ярослав. - Собранная энергия тысяч угасающих вселенных…
        - Экстракт… - потрясенно прошептал Копатель.
        Нет ничего приятнее разрушения…
        Разрушения - в каком угодно виде. В разрушении знают толк те, кто взрывает жилые дома и самолеты. Только наивные люди могут поверить в то, что выдвигаемые при этом политические требования имеют хоть какой-то смысл!
        Ложь и ханжество! Имеет смысл только тот сладкий миг, когда что-то цельное, гармоничное и полезное вдруг, по твоей воле превращается в кучу бесполезного хлама! Вот ты коснулся пальцем кнопки - и воздух наполняют запах паленого мяса и полные боли стоны. Вот чем действительно наслаждаются сторонники террора! Почему же они стесняются этого? Что за секрет, что за лицемерие?
        В чем смысл - взрывать себя в толпе людей? Неужто и вправду - во имя великих идеалов, в интересах своего народа и религии? Чушь! Весь смысл только в сознании того, что через мгновения ты разлетишься на грязные ошметки! Вот ты есть - и вот вместо тебя лишь куски грязного мяса, мозги вперемешку с костями черепа. Такое удовольствие грех доставлять себе одному - и ты тащишь с собой за компанию еще с десяток-другой людей - тех, кто просто не понимает этого утонченного наслаждения саморазрушением.
        Но если такие радикальные шаги вам пока не под силу - можно действовать медленно и постепенно, благо, так велик выбор средств развалить себя, подтолкнуть к разложению и гниению заживо. Алкоголь и наркотики - та же бомба, только взрыв ее чудесным образом растянут во времени и в сумме имеет куда более мучительный, сладостный эффект…
        Демон Гасящий Миры испытывал двойное, ни с чем не сравнимое удовольствие: вначале - когда разрушал хрупкую человеческую душу, грубо извлекая ее из скорлупы тела. А затем - когда выжимал эту душу, словно губку, жадно подставив разинутую пасть.
        У Демона не может быть собственной свободной воли. Им движет только страсть. Страсть к разрушению. По сути - само разрушение, хаос, как закон природы, неизбежно вторгающийся в любую щель, где дает слабину высокоорганизованная материя. Чем сложнее устроена материя, тем с большим наслаждением будет вгрызаться в нее хаос.
        О, эти души были невероятно тонко организованы! В этом мире люди жили долго, их сознание было полно полезной информации и сложных переживаний, их внутренние вселенные - огромны и невероятно энергоемки!
        Никогда еще Демон не испытывал такого удовольствия, как превращая в жмых людей этого мира, прозванного почему-то Финальным! Если это и был финал - то, несомненно, в его пользу!
        Однако же, и в любом приятном деле стоило сделать паузу и заняться текущими вопросами. Сюда, в этот мир, его старые друзья принесли некий ключ. Предмет, обладание которым было важным составляющим его страсти.
        Он уже не помнил, что это за ключ, зачем он - но страсть жила в нем, она диктовала его поступки, служила единственной мотивацией к действию.
        Демон нехотя оставил на время в покое людей этого мира.
        Они никуда не денутся. Чего нельзя сказать наверняка про гостей, принесших сюда вторую половинку ключа - ту, что недостает ему для целостности этого маленького кристалла.
        Что ж, он заберет ключ, а потом попробует на вкус экстракт из надоевших ему ныряльщиков… или нейронавтов? Трудно вспомнить…
        Как же это было давно…
        Стас уходил в горы. Подальше от населенных мест. Потому, что с того момента, как он приложит к бугорку за ухом маленький прозрачный кубик, он перестанет быть человеком.
        Он станет опасен для жителей этого мира. Также, как и для своих собственных друзей.
        Потому, что он прикоснется к запретному.
        Неизвестно кем и для чего создан человек. Неизвестно его смутное прошлое и уж совсем темно и неясно будущее. Устройство его тела и сознания - вечная загадка, лишь дразнящая отдельными открытиями на пути познания.
        Человек не знает толком, что он должен делать в этой жизни, на что прилагать усилия и чего избегать. Он бредет, словно слепой, натыкаясь на стены, падая в бурные воды и обжигаясь о раскаленные камни.
        Таков его путь.
        Но одну вещь человек знает твердо, с самых ранних дней своего существования: он не должен причинять вред другому человеку.
        Это табу было всегда. Как и тысячи поводов и способов нарушить его.
        Сколько бы не оправдывались творцы добра - для всех и каждого в отдельности, сколько бы не взрывали себя самоубийцы в доказательство собственной правоты, ясно одно: только человеческая жизнь имеет ценность в этом мире.
        Потому что это - Вселенная.
        И сейчас Стас чувствовал невероятную тяжесть своей ноши - маленького сверкающего кубика с последними секундами жизни тысяч коллапсирующих миров. Во имя жизни и безопасности своего родного мира эти люди прервали собственную жизни чуть раньше. На мгновения. С тем, чтобы влить оставшуюся энергию своих умирающих вселенных в общий котел - маленький и невероятно емкий накопитель.
        Люди не знают, откуда взялись в их мирах эти устройства и, вообще, - устройства ли это или что-то другое. Люди не знают сути действующих в мире законов. Они всего лишь изучают их и умело пользуются. Поэтому никто не мог бы с уверенностью сказать, что в эти последние секунды, когда угасающее сознание добровольно превращалось в экстракт, миры не были все еще населены живыми людьми.
        Это были всего лишь догадки, разговоры с самим собой. Но от этого на душе не становилось легче.
        Одно Стасу было ясно стопроцентно и безо всяких сомнений: все, что он делает, направлено только во благо одного-единственного мира - его собственного, того в котором живет он и близкие ему люди.
        Так уж повелось, что, несмотря на генетически сидящую в нас заповедь, запрещающую причинять зло себе подобным, мы готовы на куски рвать тех, кто посягнет на то, что нам дорого. Ни на секунду не дрогнет рука мужчины, чтобы убить того, кто угрожает жизни его детей. Никто не назовет убийцами тех, кто уничтожит сотни людей «по ту сторону» линии фронта.
        Как это понять? Как преодолеть в сознании это противоречие?
        Очень просто: принять как данность. Как еще один непознаваемый и неизменяемый закон природы. Может, когда-нибудь, в будущем… Может быть.
        А сейчас он, Стас, стиснув зубы примет в свой мозг поток энергии чужих миров и перестанет быть человеком. Хочется верить, что на время…
…Стас забрался очень высоко. Здесь еще была трава и какие-то мелкие кустарники. Но буквально в двух шагах начинали свое замысловатое движение наверх тонкие прожилки льда. Далеко внизу была видна тонкая ниточка реки, зелень леса, над которой ползли рваные облака. Где-то там остались его друзья.
        Копатель, что рвался в бой и твердил о том, что более опытен в таких делах, что пойти должен он и только он.
        Батхед, что обещал держать кулаки.
        Пилигримы, что теперь, наверное, молились за него своему вечно юному богу.
        Ярослав и Дмитрий, что больше, чем его победы, желали, видимо, очищения своего прекрасного мира от чужаков с их грязными проблемами…
        Все они были внизу.
        Стас, наконец, остался наедине со своими мыслями. Человек должен иногда оставаться один. Чтобы подвести итоги очередного отрезка жизненного пути, оценить себя и свое окружение, взглянуть на мир со стороны.
        Но одиночество не должно длиться долго. Ведь оно только для того и существует - чтобы ярче и острее была радость новой встречи…
        Стас достал из кармана приманку.
        Вот она, наживка для Демона. Маленький обломок ключа. Ключа «от того - не знаю что». Интересно, а сам Демон знает, куда открывает дорогу этот маленький ключик? Или каждый из них, как Буратино, представляет за маленькой дверцей что-то свое, вожделенное лишь им одним? Свою собственную выстраданную мечту…
        Стас любовался сверканием граней кристалла. Тот, кто создавал все эти прозрачные вещицы не очень обременял себя мыслями о дизайне. Видимо, это и впрямь бы не столько приборы, сколько символы, ключи от той или иной функции…

…Внезапно игра света в гранях ключа прекратилась. Близкая тень заслонила солнце.
        - Спасибо, что принес мне ключ, Стас, - сказал Демон.
        - Нет, это тебе спасибо, Никита, - ответил Стас. - Или, все-таки, Доктор?
        Стас повернулся лицом к собеседнику.
        Теперь Демон был молодым человеком. Совсем, как те, что встретили их возле озера. Ничто не выдавало в нем монстра.
        Кроме того, что он, все-таки, пришел сюда, на запах предмета своего вожделения.
        Демон протянул руку:
        - Отдай ключ, и я отпущу тебя.
        - Погоди, - ответил Стас. - Я как раз сам хотел попросить тебя о том же. Отдай мне свою половинку ключа!
        - Ты забываешься, жмых! - в глазах Демона вспыхнули недобрые огоньки. - Только моя память о прошлом мешает мне вытряхнуть из тебя душу, как пыль из тряпки!
        Стас сделал вид, что призадумался над этими угрозами и решил почесать за ухом. Сам же прижал к коже маленький холодный кубик.
        - Знаешь, что, - начал было Стас…

…и тут его пронзило.
        Насквозь, словно сладкая молния пробила его тело, заставив каждую клеточку, каждый нерв, испытать чудовищное, просто невыносимое наслаждение!
        Он оторвался от земли и в мгновение дотянулся левой рукой до одного, а право - до другого края Вселенной! Он мог все! Еще мгновение - и он поймет суть и смысл ВСЕГО! Но…
        Волна этого немыслимого чувства схлынула, оставив лишь пронзительное сожаление о том, что не хватило совсем немного для понимания…
        Остался только холодный разум и острота восприятия.
        Теперь Стас смотрел на своего врага и ощущал его недоумение. Демон видел, что с этим человечишкой, «жмыхом», происходят странные вещи. Уже где-то виденные им.
        И когда Демон понял, в чем дело, он почувствовал себя подло обманутым. Неконтролируемая ярость нахлынула на него, и Демон бросился на человека, возомнившего, что тот сможет вот так, легко и просто подняться до его уровня.
        Это были две армии. Армии людей, которых уже не было.
        С одной стороны стояли тысячи несчастных, обманутых, насильственно лишенных собственных душ во имя науки и просто так, ради ублажения желаний Демона.
        С другой стороны ждали исхода толпы уставших от жизни людей, почти угасших, но в последние мгновения жизни решивших сделать еще одно маленькое усилие - во имя тех, кто будет жить дальше.
        И те, и другие не хотели меряться силами с кем бы то ни было. Им были чужды интересы собственных полководцев. Но те были безжалостны и неумолимы. И армии двинулись навстречу друг другу.
        Они шли устало, глядя друг на друга беззлобно и даже с сочувствием.
        Странные армии, плетущиеся в атаку с чувством безразличия, даже без страха.
        Они все ближе и ближе друг к другу. Они уже могут разглядеть лица тех, кого назначили им во враги. И некоторые грустно улыбаются противникам, другие разводят руками: «да, брат, видишь, как получилось…» И вот они уже чувствуют холодное дыхание друг друга. Некоторые закрывают глаза…
        Там, где соприкоснулись две армии, вспыхивает яркое сияние. Аннигиляция. Враги взаимоуничтожаются, соприкоснувшись. Синее пламя все бьет и слепит тех, кто продолжает, согласно приказу, двигаться туда, чтобы сгореть во взаимном уничтожении…
        Странная война. В ней победит тот, у кого еще останется войско после этого холодного пожара.
        Стариков гораздо больше, но и горят они куда быстрее, чем их несчастные враги. И вот, становится ясно, что дряхлая армия исчезнет в пламени гораздо раньше.
        Демон может праздновать победу!
        Но что это?!
        Туда, в самое пекло сражения, бросается сам вражеский полководец!
        Постойте, как это может быть? Ведь он, Демон, еще не расправился с ним, еще не выжал того, как тряпку, не отправил его душу туда, в свою молчаливую армию?..
        Впрочем, все это не имеет значения. Вот его враг пошатнулся и сейчас выронит ключ!
        Все - победа!
        Демон расхохотался. Теперь все! Теперь он найдет, наконец то, что так давно искал! Это так здорово - иметь ключ от Изначального Мира. Это означает - иметь ключ от всего, ключ от самого Мироздания!
        Демон вскочил на камень и во всю силу легких этого слишком маленького для него тела закричал. И крик этот разнесся по горам и долинам прекрасного покоренного мира.
        Демон подошел к поверженному врагу. К тому, у которого не осталось ни капли из неположенной простому смертному энергии. К обыкновенному человеку. Пока еще человеку.
        - Ну, что, - почти весело сказал Демон. - Закончились игры? Давай сюда ключ…
        Враг молча разжал пальцы и его часть ключа упала на землю. Демон уже не обратил внимание на подобное проявление неуважения. Слишком велико было торжество. Он просто поднял обломок с каменистой земли и достал собственную половинку ключа.
        - Вот и все, - произнес Демон, медленно сближая половинки кристалла.
        Сейчас ему откроется сокровенное… И он сможет теперь разрушить самое сердце мироздания… Вот оно - настоящее счастье…
        Половинки кристалла вспыхнули и передали тепло пальцам. Все! Только дюйм разделяет их…
        Демон победно глянул на врага.
        И блаженная улыбка на его лице начала таять.
        Враг смотрел на него странным и таким знакомым взглядом. Совершенно пустым и бессмысленным.
        Бездушным.
        Демон уже начал осознавать подвох. Он уже почувствовал проникшую в него постороннюю силу. Он мог бы справиться с тысячью таких мелких врагов.
        Ему просто не хватило времени…
        Стас пошатнулся, едва не потеряв равновесие. Напротив него стоял молодой человек - прямой, неподвижный с бессмысленным выражением лица. Неужто получилось?
        Мозг разрывало на тысячи частей. Было страшно представить себе - какие силы бросились теперь на него, чтобы уничтожить, сжечь, превратить в ничто…
        Надо было ставить точку.
        - Твоя школа, Копатель, - сказал Стас и сомкнул половинки ключа.
        Глава пятая
        Стасик пнул сандалией в Никиткину башню. Ту немедленно пересекла грубая трещина. Башня разъехалась на две половинки и рассыпалась.
        Никитка обиженно надул губы.
        - Так не честно, - сказал он.
        - Почему это «нечестно»? - возразил Стасик. - Это был таран. Он подъехал к башне и ка-ак треснул!
        - Никакой это не таран был! - возмутился Никитка. - Это твоя сандалета!
        Двое мальчишек сердито сопели, глядя друг друга в глаза. Пальцы сжимались в маленькие кулаки. Дело пахло дракой.
        В этот момент роскошная крепость, возведенная Стасиком, его гордость и основа песочной империи, пошатнулась и осела вовнутрь, моментально превратившись из величественного сооружения в бесформенную груду песка.
        Никитка не смог сдержать злорадства и захохотал страшным голосом, указывая пальцем на руины.
        А чуть в отдалении стоял еще один мальчишка, и держал он в руках длинную бечевку, уходящую под обломки крепости.
        - Это он подкоп сделал, - поябедничал сидевший по соседству Егорка, - тоже мне, копатель нашелся…
        - Да я тебя… - аж задохнулся Стасик. - Да я не знаю, что сейчас с тобой сделаю!
        И бросился вслед звонко хохочущему обидчику.
        Настроение у Никитки сразу улучшилось. Он стал хозяином на этой необъятной куче песка. Но строить из песка уже надоело. Пора было придумать новое занятие.
        Подошел запыхавшийся Стасик.
        - Ну, что, догнал копателя? - спросил Никитка.
        - Как бы не так, - сплюнул Стасик. - Быстро бегает, трус… Вот догнал бы - ему бы мало не показалось…
        - Ладно, ерунда все это, - зевнул Стасик. - Пойдем, что ли, погуляем?
        - А куда пойдем? - пожал плечами Никитка. - Уже излазили все…
        - А пойдем на карьер, - неожиданно предложил Егорка. - Там после дождя настоящее озеро разлилось - ну просто огромное!
        - Где - в карьере? - недоверчиво произнес Стасик. - Откуда там озеро?..
        Озеро и впрямь оказалось большое и удивительное. Оно разлеглось меж песчаных берегов, круто уходивших в его пучину, и огромных булыжников, что торчали из мутноватой воды, словно острова.
        - Море! - восхищенно воскликнул Никитка. - Настоящее море…

…Пиратские корабли, тихо подталкиваемые ветром, бороздили просторы карьера. Корабли были умело выструганы перочинным ножиком Стасика из кусков еловой коры и обладали сложной оснасткой из спичек и конфетных фантиков. Огромные волны бросали их из стороны в сторону, но храбрые моряки знали свое дело.
        - А сейчас будет цунами! - пообещал Егорка и швырнул в воду самый здоровенный булыжник. Столб воды, ударил небо, окатив грязной жижей недоумевающих кораблестроителей.
        - Эй, у тебя мозги есть?! - недовольно крикнул Стасик, отряхивая с одежды и с волос грязные капли. - Лучше уж тогда сам туда прыгни! Хоть посмеемся!
        - Ну и прыгну, - запальчиво пообещал Егорка.
        - Смотрите! - воскликнул Никитка. - А мой-то кораблик плывет! Плевать он хотел на твое цунами! Фрегат! Настоящий, пиратский!
        - А вот сейчас мы его из береговой батареи… - мстительно прищурился Стасик, чье судно только что бесславно сгинуло в пучине.
        Он набрал пригоршню плоских камней и принялся запускать в сторону «фрегата» весело скачущих по воде «лягушек». Камни скакали вокруг и даже через сам храбрый кораблик, но не могли причинить тому никакого вреда.
        Никитка гордо сложил на груди руки.
        - Как бы ни так! - заявил он. - Никто еще не смог одолеть корабль и команду храброго кэпа Хантера!
        - Кого? - засмеялся Егорка.
        - Ну, моего капитана, - пояснил Никитка.
        Они еще побродили по берегу, покидали в воду камни и найденные на берегу палки. Ярко светило солнце, легкий ветерок трепал волосы. Так можно было бродить часами - ничего не делая, болтая всякую ерунду. И от этого никогда не становилось скучно.
        - А давайте играть с пиратов! - неожиданно предложил Никитка.
        - Так мы ведь уже потопили все свои корабли, - возразил Егорка.
        - Это все детские забавы! - отмахнулся Никитка. - Настоящие пираты должны искать и закапывать клады!
        - Клады? - заинтересовался Стасик. - Это интересно! Только что мы будем делать - искать их или закапывать?
        Никитка задумался. После чего поднял указательный палец и авторитетно заявил:
        - Вначале - искать. Ведь для того, чтобы что-то закопать, надо это что-то найти вначале!
        - Точно! - воскликнул Егорка. - Давайте искать!
        - А где искать-то будем? - поинтересовался Стасик, едва поспевая за быстро идущим Никиткой.
        - Где-где! - передразнил Стасика Никитка. - Конечно, на свалке! Где же еще?

…Гигантское кладбище старых автомобилей было интересней и опаснее африканских джунглей. Каждый поворот здесь таил сюрпризы. Конечно, здесь не было львов и жирафов, зато бродили стаи озверевших бродячих собак, что забегали сюда с соседней мусорки и кружили над головами тучи воронья. Так что особо расслабляться здесь не приходилось.
        Набрав всевозможных железок, болтов и деталей непонятного назначения, друзья шли вдоль грустных рядов некогда мощных и стремительных машин. Их век прошел, и это было очень странно - ведь друзья только начинали жить! А эти ржавые кабины, отвалившиеся колеса, погнутые рамы - все это было когда-то сделано на заводах, долго-долго трудилось на дорогах и даже было привезено сюда - и все задолго до рождения каждого из приятелей.
        Стасик только мельком подумал об этом - и мысль эта просто не уместилась у него в голове, легко выпрыгнув и оставив только ощущение какой-то далекой и непостижимой тайны.
        Ведь ничего не могло быть до них! До того, как они увидели этот мир своими светлыми удивленными глазами. Не было - потому, что не могло быть в таком мире никакого смысла. Потому что этот мир, этот Карьер с его озером и даже эта свалка имеют значение только тогда, когда они нужны им!
        Егорка, шедший где-то вереди, удивленно вскрикнул. Стасик и Никита немедленно среагировали и подскочили к приятелю.
        Тот стоял в пыли на коленях, руками сгребая землю с верхушки кучи непонятных предметов.
        - Ты чего это делаешь? - спросил Стасик.
        - Смотри! - ответил Егорка и протянул ему маленький блестящий предмет.
        Предмет этот оказался сделанным из стекла или другого прозрачного материала. Ничего особенного, просто граненое стеклышко. Как подвеска на люстре.
        Но почему-то это стеклышко притягивало взгляд, с ним не хотелось расставаться. Хотелось только, вглядываясь в землю, искать еще больше таких же удивительных предметов.
        - Смотрите, ребята, тут много такого! - восторженно воскликнул Никитка. - О, а это другие - как будто кубики… А это шарики какие-то…
        - Вот это - настоящий клад! - воскликнул Стасик. - Вот мы и нашли то, что искали! Настоящие сокровища!
        Действительно, под тонким слоем земли куча оказалась целиком состоящей из подобных прозрачных предметов. И теперь, извлеченные на солнце, они сверкали гранями, переливались и напоминали самые настоящие драгоценности.
        - Интересно, что это может быть? - произнес вдруг Стасик.
        Егорка и Никитка переглянулись и пожали плечами.
        - А мы откуда знаем, - сказал Никитка. - Главное - это клад. Не зря ведь его здесь зарыли…
        - Или выкинули, - возразил Стасик. - Свалка ведь все-таки…
        - Если выкинули - это даже лучше, - решил Егорка. - Значит, эти штуки никому не нужны. И мы можем их спокойно забрать себе…

…Из прозрачных кубиков можно было строить удивительные сооружения. Это вам не песок! Это было красиво, просто здорово! Стасик представлял себе такие вот светлые, воздушные, почти прозрачные города с домами до неба. Как бы он хотел однажды оказаться таком городе!..
        Кубиков было так много, что из них и получались целые города. И они соревновались с Ромкой, Батоном и Никиткой, у кого город выйдет более грандиозным. Они соединяли свои города прозрачными дорогами. А жителями были маленькие граненые кристаллы…
        Эти стекляшки излучали тепло и радость. Играть с ними было куда интереснее, чем с обыкновенными игрушками.
        Потому, что они будили воображение. Один и тот же кубик мог быть и кораблем, и самолетом, и роботом, и вообще - любым предметом, какой только можно себе представить! И у друзей такая условность немедленно встречала понимание, потому что у тех тоже были свои танки и вертолеты, а также целые армии верных солдат - и все из маленьких блестящих кристаллов…
        Они действительно нашли клад - самую интересную и универсальную игрушку. И теперь всегда у них были полные карманы этих стекляшек. Просто это очень приятно - запустить руку в карман, отяжелевший от содержимого и набрать горсть драгоценностей, которые есть только у тебя и нескольких твоих друзей, ощутить, что ты прикоснулся к тайне…
…Они прогуляли школу и теперь скрывались от возмездия на песчаном берегу тихой речки. Вдалеке из воды торчала полузатопленная старая мельница. Говорят, ребята постарше забираются на нее прямо из воды и прыгают - в омут…
        Они валялись на песке, раскидав вокруг рюкзаки и сумки, смотрели на лениво бегущую воду, слушали щебетание птиц.
        В воде громко булькнуло.
        - Рыба, - констатировал Батон.
        - Окунь, - со знанием дела произнес Стасик.
        - Этот… сом! - сам удивившись своей фантазии, заявил Никитка.
        - Откуда здесь сом? - поинтересовался Стасик. - Речушка мелкая, сом сюда не влезет.
        - А мне так хочется, - заявил Никитка.
        Друзья рассмеялись.
        - Эх, - мечтательно сказал Егорка, - вот так бы всю жизнь валялся тут на песке - и никакой тебе школы…
        - Да… - протянул Ромка. - И чтобы солнце было всегда, и никакой тебе зимы…
        - Ну, почему же, - возразил Костя. - Зимой тоже здорово. Я снег люблю. И на санках кататься. Главное, чтобы этих уроков не было.
        - У меня на них ал… аллергия! - заявил Батон.
        - Вот-вот! - зевнул Стасик.
        Он набрал горсть песка и смотрел, как тот медленно, песчинка за песчинкой, сыплется сквозь пальцы. Как в старых песочных часах.
        Он смотрел на песок и ему казалось, что он вот-вот поймет что-то, что так давно хотел понять и никак не мог. Но песок просыпался, а понимание так и не пришло. Но Стасик не расстроился. Понимание ни к чему, когда тебе просто хорошо.
        Они высыпали на песок свои сверкающие богатства.
        Теперь кубики и кристаллы были шашками. Играли на расчерченном клетками песке. Солнце сверкало в прозрачных гранях, и время текло незаметно.
        День казался неимоверно длинным и насыщенным событиями, огромным, как целая жизнь. Так они и дальше наслаждались бы свободой и счастливым бездельем, если бы не пришли Взрослые.
        - Вот вы где, - улыбнувшись, сказал один из Взрослых. - А вас уже ищут…
        Друзья расстроились. Свободе и дуракавалянию пришел конец.
        Взрослый подошел ближе и поднял с песка один из кристаллов.
        - Ну, вот, - покачал головой Взрослый. - Опять по свалке лазили. Вам же говорили: свалка - это не площадка для игр. Эх, дети, дети…
        Их взяли за руки и повели прочь из любимого и такого уютного убежища.
        - А куда мы сейчас? - растерянно спросил Стасик.
        - Как куда? - удивился взрослый. - Вы хорошо погуляли - и теперь вам пора домой.
        - Да, - прохныкал вдруг Никитка. Он почувствовал вдруг, что очень устал. - Я хочу домой… К маме хочу…
        На тесной кухне было накурено, но дышалось, как ни странно, необычайно легко. И немытые тарелки в раковине, и неудобные табуретки, и даже вид Батхеда в том же засаленном халате - все это отнюдь не вызывало раздражения.
        Потому, что Стас теперь знал наверняка: где бы ни пребывало его не чрезмерно тренированное тело, в какой бы обстановке ни застал его новый день - это вторично. Ведь внутри его непознаваемой души - необъятная россыпь населенных миров.
        Это теперь понимал и Батхед. Потому они молча сидели друг напротив друга, размеренно, с удовольствием курили и обменивались многозначительными взглядами.
        - Ну, вот, - сказал Стас. - Не вытерпел. Как только понял, что снова дома - сразу к тебе рванул. Потому, что сам уже не верил в то, что с нами приключилось…
        - А что с нами приключилось? - недоуменно спросил Батхед.
        - В смысле? - обомлел Стас. - Я о нашем с тобой путешествии в глубь внутренних миров…
        - Что? - Батхед осторожно положил сигарету в пепельницу и подался вперед. - О каком еще путешествии? Приятель, что с тобой? Ты хорошо себя чувствуешь?
        - А что, ничего не было? - пробормотал Стас, вставая и трогая свою горячую щеку. - Извини, со мной что-то не так… Я пойду, пожалуй…
        - М-да, - сказал Батхед, удерживая Стаса за рукав. - Совсем плохой стал. Уже шуток не понимает…
        - Тьфу, Батхед! - воскликнул Стас, стукнув по столу ладонью. - У меня с тобой чуть крыша не поехала! Ты, все-таки, думай над своими шутками!
        - Ничего с тобой не случится, - заверил довольный собою Батхед. - Я же психолог.
        - Ну-ну… Объясни мне тогда, психолог, что же это происходило с нами в самом последнем мире? Что это за мир такой? Почему дети?
        Батхед прикурил новую сигарету от выкуренной и задумчиво поскреб в затылке.
        - Ты знаешь, - сказал он. - Здесь и я ничего понять не могу толком. Одни смутные ощущения. Вообще, сейчас мне кажется, что не были мы ни каком последнем мире.
        - Как это? Я ведь прекрасно помню карьер, речку, свалку эту…
        - М-да… Мне кажется, это просто воспоминания. Воспоминания из детства.
        - Воспоминания? У всех одни и те же? Что-то странно, как-то…
        - Я думаю - это наша общая память, как бы приведенная к одному знаменателю. Главное здесь - сама атмосфера, знакомое тебе ощущение детства. Я же говорил - для того, чтобы вернуться назад, в наш собственный мир, надо стать детьми. Вот мы и стали ими. Стоило тебе только воспользоваться ключом…
        - Так, выходит, это был ключ к возвращению? Зачем же тогда за ним охотился Демон?
        - Ты так и не понял? - усмехнулся Батхед. - Кофе хочешь?
        Он встал и протиснулся к плите, ловко орудуя туркой и ложечкой с длинной ручкой. По кухне немедленно распространился дурманящий аромат хорошего кофе.
        - Ты мне не так и не ответил, - сказал Стас.
        Батхед совершил опасный маневр с раскаленной туркой и разлил кофе по чашечкам. После чего уселся на свое место и насмешливо посмотрел на собеседника. Посмотрел сквозь туман сигаретного дыма, отчего стал казаться каким-то экзотическим медиумом.
        - Ну? - Стас нетерпеливо барабанил пальцами по столу.
        - Это и был Изначальный Мир, - сказал Батхед.
        Некоторое время помолчали. Батхед - наслаждаясь произведенным эффектом и потягивая густой черный кофе, Стас - с открытым ртом, пытаясь свести в голове воедино противоречивые мысли.
        Изначальный Мир… Мир детской мечты и фантазии… Мир, в котором все возможно, где берут начало все прочие миры - какими бы они ни стали впоследствии.
        Да, это вполне вписывалось в почти непостижимую логику мироздания Песочных Часов. Мироздания, где фантазия имела материальную силу, и наоборот - все материальное было лишь отражением мысли.
        - Я не утверждаю категорично, - сказал Батхед, с аппетитом хрустя печеньем. - Мне просто хочется так думать. Целью нашего Демона мог быть только Мир Изначальный - все остальные были ему вполне доступны. Впрочем, что я понимаю в Демонах?
        - Значит, Демон остался в Финальном мире… - пробормотал Стас. - Постой, но я же прекрасно помню Никитку… Никиту и наших пилигримов! Они же были с нами, были детьми!
        - Поэтому я за них совершенно спокоен, - загадочно произнес Батхед.
        Никита шел по знакомой улице и улыбался всем встречным. Прохожие опасливо косились на него, но некоторые не выдерживали и улыбались в ответ. Солнце светило ярко, лучисто, напоминая о том, не таком уж и далеком мире детства.
        Навстречу, из подворотни вынырнул Костолом со своими «шестерками».
        - О, кого я вижу! - обрадовался Костолом. - Это ведь серьезный человек идет, несет зарплату бедным пацанам. Ты ведь несешь нам зарплату, а?
        Самое время испугаться и онеметь со страху. Или - в лучшем случае - броситься наутек. Но почему-то, слова Костолома вызвали у Никиты непредсказуемую реакцию.
        Он рассмеялся.
        - Ну, да, - хохотал Никита. - Зарплату! Это ты прикольно придумал…
        Так же хохоча, он подошел к недоумевающему Костолому и одобрительно похлопал того по плечу, после чего дружески легко стукнул кулаками его приятелей. Это была неслыханная дерзость. Но теперь в ступор впали малолетние негодяи.
        А Никита в отличном расположении духа двинулся дальше, через сквер, мимо фонтана.
        А вот и друзья, по которым он уже успел соскучиться.
        - …Пиво будешь, Ник?
        - Пиво? Хм… А черт, нет. Мне ж нельзя.
        - Мать допинг-контроль проводит?
        Да, да…Что-то такое уже было. Хорошо, когда что-то в этой жизни не меняется…
        - Ну, чего делать будем? - спросил Никита.
        - Как что? Жорж ведь Сиду проспорил. Будет отрабатывать, а мы - смотреть, - хмыкнул Генка.
        Дурак он, этот Жорж. Нельзя дать ему совершить свою героическую глупость.

…На крыше собралась довольно большая компания. Не все тут друг друга знали, да этого, в общем, и не требовалось, чтобы тусоваться в свое удовольствие. Кто-то умудрился притащить огромные колонки и даже микшерский пульт. Под ломаный бит незнакомые ребята удивляли прочих хитрыми кульбитами брейка. Какие-то смельчаки на роликовых досках разъезжали по бордюру, производя впечатление на пирсингованных малолеток.
        Никита подошел к бордюру и глянул вниз. У него немедленно закружилась голова, и он в испуге отшатнулся назад.
        Сердце беспокойно колотилось, дрожащие ноги подогнулись, и он опустился на неровно постеленный рубероид.
        - Что, нервишки шалят? - хохотнул заметивший это Жорж.
        Никита криво улыбнулся в ответ. Он подошел Жоржу поближе, разглядывая его роскошный байк.
        - Прыгать будешь? - поинтересовался Никита.
        - А то! - прищурился Жорж.
        - А можно прокатиться? - спросил Никита. - Я тут, крутнусь чуть-чуть…
        - Валяй, - великодушно разрешил Жорж.
        Никита неожиданно ловко запрыгнул на велик и сделал круг. С удивлением ощутил в руках какую-то незнакомую силу. Остановился. Стоя на педалях, попрыгал на месте…
        - О, да ты молоток, - признал Жорж. - Давно катаешься?
        Никита не ответил. Он проехал немного вперед и без усилий встал на заднее колесо. Затем на переднее…
        - Во, Ник дает! - воскликнул кто-то. - Он же не умел ни черта…
        И Никита понял, что что-то в нем изменилось. Что он вернулся в этот мир чуть-чуть другим. И осознание этого наполнило душу восторгом.
        - Ну и ну, - сказала подошедшая Лиза. - Ты меня удивил!
        - Привет кэпу! - весело отозвался Никита.
        Лиза недоуменно хлопала глазами, а со стороны в него с новым интересом вглядывалась Катя.
        - Все, слазь, - сказал Жорж. - Я сейчас супертрюк делать буду…
        Ну уж, нет, решил Никита. Биться башкой об асфальт? Это не сегодня…
        И неожиданно для самого себя, он развернулся туда, где уже ждала острых ощущений компания зрителей.
        - Э-э… - проговорил Жорж. - Погоди… Ты что задумал?
        Но Никита в ответ только рассмеялся, и налег на педали.
        - Стой! - заорал Жоож. - Ты что, чокнулся?!
        А Никита несся все быстрей и быстрей, и с каждым метром, приближавшим его к краю пропасти, страха становилось все меньше - его место занимал невероятный, неведомый раньше восторг.
        Зрители шарахнулись в стороны. Парни присвистнули, девчонки ахнули от неожиданности.
        А он уже летел над пропастью девяти этажей, и снизу смотрели на него изумленные прохожие.
        И тонкой струйкой песка высыпался из души страх…
…Батхед открыл форточку, и впустил в густую атмосферу кухни ядовитые струи свежего воздуха.
        - М-да, - сказал Батхед. - Сдается мне, все-таки, что ключик это был не от дверцы домой, и да же не от Изначального Мира.
        - У тебя появились новые версии? - хмыкнул Стас.
        - Нет, всего лишь вариант старых, - пожал плечами Батхед. - Я думаю, что ключ этот призван восстановить равновесие в мироздании. Ты смотрел сегодня телек?
        - Ну?
        - Никаких сообщений о карантине, бандах и людях с опустошенными взглядами. Ты восстановил статус-кво, дружище!
        - Ну, хоть что-то полезное я сделал на своей работе, - усмехнулся Стас.
        - Надо же, - продолжал Батхед. - Все стало на свои места… А может, вообще, изменилось устройство нашего мира?
        - Ты это о чем? - не понял Стас.
        - Ну, ты же был на работе? У нас, Конторе?
        - Нет, конечно, когда бы это я успел? Я, как в себя пришел - так сразу к тебе помчался…
        - А я вот думаю, - задумчиво произнес Батхед. - Придем мы на работу - а ее, работы-то прежней и нет! И Челноков никаких нет уже! Все, мол, наигрались!
        - Это ты с чего взял? - удивился Стас. - Хочешь сказать, что у нас просто массовые галлюцинации были?
        - Почему обязательно - галлюцинации? - пожал плечами психолог. - Просто… Ты помнишь Взрослых?
        - Конечно. Это ведь они привели нас домой.
        - И ты не даже не спрашивал себя - кто они, откуда?
        - А должен был?
        - Ну, не знаю… Меня сразу, как только я снова стал адекватен, стал мучить один простой вопрос: кто такие эти Взрослые, по отношению к которым, мы, ведущие сотрудники сверхсекретного института - просто малые дети?
        - Ты хочешь сказать…
        - Я пока ничего не хочу сказать. Просто не знаю, что говорить. Я просто задаю себе этот вопрос. И он не дает мне покоя…
        - Так значит, ты не исключаешь, что Челноки у человечества могли просто отобрать?
        - Во всяком случае - лишить нас возможности в дальнейшем перемещаться по внутренним вселенным. Дабы не повадно было такие безобразия чинить, к которым и мы с тобой имели самое непосредственное отношение.
        Стас задумчиво покачал головой. Был бы ли он расстроен такой перспективой? С одной стороны - жаль, конечно, что самое поразительное открытие за всю человеческую историю, кануло бы в небытие.
        Но с другой стороны - прекратилась бы пресловутая «утечка мозгов». Во всяком случае, самая опасная ее составляющая.
        Что ж, если таковой будет цена безопасности его страны, да и людей в целом - черт с ними с путешествиями по мирам…

…Батхед ушел ненадолго в комнату и вернулся с пузатой бутылкой.
        - Отличный коньяк! - заявил он. - Предлагаю отметить завершение нашей нейронной одиссеи!
        Не дожидаясь ответа приятеля, он налил с два пальца ароматной жидкости в чистые кофейные чашечки.
        - Хорошая мысль, - согласился Стас. - Давай за нас и за наших друзей, которых неведомые силы разбросали по разным мирам. Будем надеяться, что эти миры будут к ним ласковы…
        Они подняли чашки и чокнулись. Но выпить не успели.
        В дверь позвонили.
        - Ого! - сказал Батхед, держа чашку с коньяком на уровне подбородка. - Ты ждешь кого-то?
        - Это твоя квартира, дружище, - отозвался Стас и осторожно поставил чашку на стол.
        - Ну, да, ну, да… - пробормотал Батхед и отправился открывать дверь.
        Через несколько секунд он вернулся.
        - Ты будешь, смеяться, но это тебя, - сказал Батхед.
        Стас удивленно вскинул брови, встал и вместе с Батхедом направился в прихожую. Кого это черт принес?
        В прихожей стоял совершенно мокрый, будто только что вылезший из-под дождя, человек - хотя на улице светило солнце, а дождя даже не предвиделось. Человек был незнакомый. В возрасте, полноватый, в плаще и обвисшей шляпе, с которой стекали тонкие струйки воды.
        - Здравствуйте, Стас, - сказал он. - Вот мы с вами и встретились снова.
        - Вы кто? - Стас напрасно перебирал в голове картотеку друзей и знакомых. - Мы разве знакомы?
        - Да, как вам сказать, - улыбнулся человек. - Я - Алекс.
        Эпилог
        Времена Джейса Бонда прошли. И прошли окончательно.
        Во всяком случае, для него.
        Кэвин уходил. Уходил навсегда. Туда, где он был по-настоящему свободен, туда, где ему не нужно было отвоевывать себе место под солнцем доказывать изо всех сил, что он такой же человек, как и прочие.
        Да, он мог бы вернуть себе здоровое и крепкое тело - то, что уже забрал себе как-то раз своей хитростью и небывалым опытом.
        Но это пройденный этап. Ни к чему теперь быть связанным с этим миром трудовыми контрактами и подписками о неразглашении, явками, паролями и агентурными связями.
        Ни к чему ему счет в банке и положение в обществе.
        Вообще - не за чем слишком тесно связывать себя с тем миром, где он никогда не был счастлив. Бог с ним, с этим миром.
        Он уходил туда, где его ожидало бесконечное число непохожих друг на друга миров - настолько же разных, насколько бывают разными в нашем мире люди.
        Поэтому он спокойно думал о том, как в какой-то душной комнате в неком секретном учреждении тихо уходит из жизни никому не нужный и никем не любимый калека. Никто этого даже и не заметит, кроме специалистов. Которые, впрочем, быстро подберут ему замену.
        Это не имело значения.
        Имело значение лишь то, что в это же время происходило в одном из множества миров, в обыкновенном родильном доме.
        Вот женщина почувствовала, что началось.
        Вот санитары покатили носилки в родильное отделение.
        Вот раздался пронзительный крик. Крик, полный боли, вызывающий беспокойство и сочувствие, но вовсе не чувство жалости.
        Вот, острая, нестерпимая боль ударила в точку сингулярности. Вспыхнул невиданной силы, но совершенно беззвучный взрыв.
        Вот ниоткуда возникли первые элементарные частицы, что в немыслимом пекле возникают и агонизируют с непредставимой скоростью, наполняя тесное пространство гамма-излучением. Вот ниоткуда появились и отправились в бесконечное путешествие нейтрино.
        Вот сплелись в раскаленные клубки сгустки вещества и антиматерии. Вот появились первые ядра водорода.
        Вот, начал спадать жар, и вещество отделилось от излучения.
        Вот, наконец, заработали законы природы, и, словно «юпитеры» на съемочной площадке, вспыхнули в черноте вакуума первые звезды…

…Раздался крик младенца. Самый первый крик, немедленно заглушивший стоны матери. Что-то радостно залепетали медсестры, засуетились врачи.
        Кэвин улыбнулся.
        Там, в тесном казенном помещении, на белых простынях, под ярким электрическим светом рождалась новая Вселенная.
        Краснодар, 2006

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к