Высокий замок Дмитрий Анатольевич Воронин
        Несущие Свет #2 Некогда великая Инталия находится на краю гибели - вражеские войска подступили к стенам столицы, и поражение в войне стало лишь вопросом времени. Орден Несущих Свет лихорадочно собирает последние силы - но шансов на победу нет. Есть лишь надежда уйти в небытие, не запятнав чести и не изменив клятвам. Уйти, доказав своей славной гибелью верность идеалам Добра и Милосердия.
        А на острове Зор ждет своего часа величайшее из сокровищ - магическая шпага Изумрудное Жало, способная изменить ход истории. Но кто сумеет освободить зеленое лезвие из каменного плена? И где он - человек, достаточно могущественный, чтобы отдать приказ древнему Клинку Судьбы?
        Дмитрий Воронин
        Высокий замок
        Глава 1
        - Итак, Санкрист, твои ощущения тебя не подвели, - мрачно заметил торговец, делая глоток вина.
        Последнее время он много пил. Слишком много. Если бы это было в моих силах, я приказал бы замку убрать вино со стола, хотя бы на то время, пока Дроган придет в себя. Но замок не выполняет моих приказов… Да, Дроган прав. Я не хозяин здесь, я пленник, которому оставлена лишь иллюзия свободы.
        - Торнгарт еще не пал, - пожал я плечами. - Но, вероятнее всего, падет.
        - Тебе ведь наплевать на это, да? - В его глазах билось бешенство, а в голосе звучало обвинение.
        Ну да, пожалуй… Когда не можешь вмешаться в события, остается только принимать их такими, какие они есть. Торнгарт падет. Слишком уж нетривиально действует Империя в этот раз. Или будет правильнее сказать, что она впервые за известный период истории поступает не так, как от нее ожидали. В чем-то даже нарушает правила игры, устоявшиеся за века. Ведь никому не нужна была победа в этой бесконечной войне, всех вполне устраивал паритет. Или все же кто-то в Империи решил изменить соотношение сил на мировой арене.
        К сожалению, в Высоком замке получить ответ на этот вопрос практически невозможно. Быть может, в будущем… когда замок примет в себя еще какого-нибудь неосторожного путника, я смогу узнать новости. Или в библиотеке появится какая-нибудь книга, посвященная политическим играм. Иногда мой каменный тюремщик баловал меня подобными подарками. А пока остается только догадываться, что на самом деле происходит там, в Эммере.
        Я прекрасно понимал, что звучит это довольно глупо. В самом деле, для чего начинать войну, если не ради победы в ней. И когда я рассказывал об этом Дрогану, он мне не поверил… хотя сделал вид, что согласен с моими словами. Я не был удивлен - оценить истинное положение дел можно только тогда, когда наблюдаешь за противостоянием этих сил не год за годом, а столетие за столетием. Я говорю
«двух», потому что никакое государство, кроме Инталии и Гурана, принимать в расчет нет смысла. Слишком они малы, слишком слабы. Быть может, появись в Эммере некая третья сила, и шаткое равновесие нарушилось бы.
        А может, она и появилась? На карте много не разглядишь, и кто знает, что на самом деле творится там, в реальном мире.
        - Дроган, - примирительно улыбнулся я, - не стоит так переживать. Я не говорю, что ты должен спокойно воспринимать зрелище имперцев, топчущих родную тебе землю, отнюдь. Просто тебе придется осознать, что мы здесь лишь наблюдатели.
        Мой голос звучал спокойно, мерно и даже немного гипнотически, хотя большая часть привычной мне магии не действовала в стенах замка. Почему - не знаю, то ли по прихоти самого замка, то ли я, создавая это заклинание, непроизвольно включил в него ряд ограничений. В конце концов, Творение Сущего всегда немного непредсказуемо.
        - Мы лишь наблюдатели, - повторил я. - Мы ничего не можем сделать, чтобы изменить ситуацию…
        - А меч? - Его глаза вспыхнули надеждой. - Этот твой Клинок судьбы? Воспользуйся им, Санкрист! Ты же маг, ты сможешь…
        Я покачал головой.
        - Увы. Клинки судьбы создавались для Эммера, а мы сейчас не принадлежим этому миру. В замке иные законы… и устанавливает их он сам. Сам же и меняет. Думаешь, за все эти века я ни разу не подумал о такой возможности? В этих стенах Изумрудное Жало бессильно.
        - Так что же нам делать?
        Вся злость купца исчезла, словно бы мне и вправду удалось воздействовать на его сознание. Может, просто почувствовал, что я не кривил душой?
        - Просто ждать. И верить, что кризис минует, и все наладится.
        Дилана снова открыла плотный конверт со следами сломанных печатей и извлекла лист мягкой желтоватой бумаги. Несмотря на то, что большинство в Триумвирате чаще пользовались пергаментом, сановники Империи отдавали предпочтение белым, как молоко, листам, получаемым за немалые деньги из Кинтары, а утонченные (и не очень) придворные дамы писали любовные записки на благоухающих розами или сиренью листочках соответствующего (розового или сиреневого, реже зеленоватого) оттенка, Юрай Борох предпочитал быть оригинальным. А может, у него были иные причины писать письма на скучно желтой, рыхлой бумаге, изготавливаемой Лудскими мастерскими на севере Империи. Зато к содержимому своих посланий он испытывал поистине трепетное отношение - Дилана не в первый раз получала подобные конверты и привыкла распутывать боевые заклинания-ловушки, защищавшие скрытые в письме тайны куда надежнее массивных печатей с оттиском перстня верховного жреца. Ей было известно, по меньшей мере, пять случаев, когда получатель, не справившийся с защитными заклятиями, превращался в обугленную головешку.
        Иногда ей приходила в голову мысль, что такие послания - прекрасный способ изящно расправляться с неугодными. Имеет право верховный жрец заботиться о тайне своей переписки? Безусловно. А если у адресата не хватило умения… что ж, можно ли в этом обвинить Бороха?…
        Глаза сквозь прикрытые ресницы, невероятно длинные - предмет зависти любой женщины, хотя бы раз увидевшей Дилану вблизи, - вновь пробежали по строкам. Инструкции… Танжери вновь ощутила, как по коже пробежала волна холода. На ее руках было немало крови, но до подобного она, пожалуй, не додумалась бы. И все же, Борох был прав. Армия Инталии, порядком потрепанная, все еще представляла немалую угрозу, и если гвардия прибудет под стены Торнгарта, то имперцам придется несладко. Быть может, победа и будет одержана… Дилана пожала плечами, решив, что
«быть может» тут неуместно - но вопрос в том, какой ценой.
        Борох, как обычно, не ограничился одними идеями - он вообще редко оставлял что-либо на волю судьбы или, что хуже, на усмотрение исполнителей, предпочитая планировать все до мелочей. Увесистая сумка, стоявшая сейчас в тайнике, спешно оборудованном в каменной стене, содержала все, что требовалось для выполнения этого задания. А Дилане требовалось подобрать людей… и потом, после того как дело будет сделано, проследить, чтобы ни один язык не мог сболтнуть лишнего.

«Интересно, а в моем молчании Юрай столь уверен? - подумала она, не испытывая от этих мыслей особого восторга. - Или он попытается найти кого-нибудь, кто укоротит язык и мне?»
        Как бы там ни было, но во всей Империи мало найдется людей, готовых рискнуть головой и отказаться исполнить прямой приказ верховного жреца и Эмнаура. Хотя Дилана могла бы и попробовать… только зачем? Она служила Императору, а то, что планировал Борох, должно пойти Империи на пользу. Во всяком случае, на первый взгляд. Все, что задумывал и осуществлял верховный жрец, как правило, имело два или три скрытых смысла, наверняка и здесь не все так просто. Но подумать об этом можно и позже.
        Убрав письмо в конверт, Дилана бросила его в мраморную чашу и прошептала слова, активирующие «пламя недр». Бумага вспыхнула, спустя несколько мгновений камень затрещал от перегрева, а конверт вместе с содержимым исчез, не оставив даже пепла - легкие хлопья смешались с плавящимся камнем. Затем женщина дернула шнурок звонка. Один раз. Если колокольчик прозвонит дважды, в комнате появится вооруженная до зубов охрана. Особой нужды в этом не было, Дилана сама стоила не одного десятка гвардейцев, но солдаты приносили пользу - в тех случаях, когда Танжери была не в настроении заниматься грязной работой сама.
        В этот раз колокольчик прозвенел единожды. Значит, ей нужен посыльный.
        Дубовые створки распахнулись, и на пороге появился молодой гвардеец. В элитные имперские части выбирали не просто тех, кто отменно умел владеть оружием, офицеры отбирали солдат и с учетом роста и стати. Горбуну или коротышке, хоть бы он был мастером меча, дорога в гвардию была закрыта. Другое дело, что и им нашлось бы применение, Империя не привыкла разбрасываться людскими ресурсами.
        - Леди?
        - Айрик, мне нужны… - она на мгновение замялась, прикидывая, - скажем, шесть человек. Обычных молодых солдат, не из гвардии. Они должны свободно владеть инталийским… И, пожалуй, пусть у них будут светлые волосы… да, густые светлые волосы.
        - Да, госпожа.
        Похоже, гвардейца это поручение ничуть не удивило. Дилана с некоторым огорчением подумала, что парень, будучи приставлен ей в помощь, уже сейчас слишком много знает. Вероятно, в ближайшем будущем ему предстоит проявить мужество во время очередного штурма… Седрумм с пониманием относился к подобного рода пожеланиям леди Танжери, к тому же заметно лучше других имперских офицеров осознавал, что не стоит без острой необходимости задавать лишние вопросы личной императорской убийце.
        Волшебница взяла со стола тонкий стилет, задумчиво посмотрела на узкое хищное лезвие. Это было дорогое оружие, быть может, излишне украшенное. Но сталь отменная… Ее тонкие ухоженные пальцы стиснули узорчатую рукоять… Солдат, навытяжку стоящий у двери, чуть заметно вздрогнул.
        - Я хотела бы увидеть первого солдата уже сегодня… - Она чуть помедлила. - Предстоит выполнить особое задание, и это все, что им следует знать. И тебе, Айрик, тоже.
        - Будет исполнено, госпожа.
        Он вышел. Дилана откинулась на спинку кресла. Это кресло, как и весь дом, досталось ей задешево - стоило лишь попросить. Она не испытывала особого интереса к штурму Торнгарта, а потому и разместилась на некотором удалении от осажденного города, в довольно приличной и, что немаловажно, совсем не разграбленной усадьбе, владелец которой уже не имел возможности возражать против такого грабежа. Он, собственно, уже ни против чего не возражал - мертвые вообще отличаются редкой покладистостью. Вероятно, кто-то из офицеров уже присматривал дом для себя, потому и пресек неизбежный грабеж, но слово Диланы Танжери могло перевесить даже самую ярую тягу к наживе.
        Но этот дом, эта дорогая, а по аскетическим меркам Гурана прямо-таки немыслимо роскошная мебель, эти ковры на полу и на стенах, новехонькие, без малейшего следа потертостей, эта серебряная посуда тонкой работы и прочее добро, наполнявшее возведенное из привозного белого камня строение, ее ни в малейшей степени не интересовали. Все преходяще… рано или поздно она покинет усадьбу, на радость тому, кто сумеет первым наложить лапу на бесхозное имущество. Танжери лучше многих знала простую истину - лишь золото имеет ценность. Его легко отнять, но золотые монетки так одинаковы - ушли одни, придут другие, быть может, еще в большем количестве. Его можно потерять - но можно и найти… если знать, где следует искать.
        Правда, были вещи, которые она ценила выше простого золота. Древние книги. Немногочисленные, и оттого еще более ценные артефакты, пережившие тысячелетия. И еще одно…
        Власть. Не ту помпезную, видимую каждому власть, которой обладают святители и императоры. И не ту, что основывается на мудрости и знаниях, как у высших иерархов Ордена. И даже не тайную власть, что основывается на крови - власть Тайного Братства, к которому она некогда принадлежала. Дилана была уверена, что приложи она достаточно усилий, и следующего Старшего Брата узнавали бы по пухлым, чувственным губам и длинным ресницам. Она смогла бы, нет сомнений - но такая власть была ей не нужна.
        Она жаждала иной власти - власти над самой собой. Иные люди называют это свободой - но свобода тоже бывает разной, и часто громче всех кричат о свободе люди, для которых она - единственное достояние. Нет, свобода нищеты, свобода ненужности, свобода бессмысленного существования… все это не то. Дилана была богата, независима, сильна. Ее невозможно было (кое-кому пришлось убедиться в этом на собственной шкуре) принудить делать то, что ей не хотелось, но если она чего-то желала, то добивалась этого любыми путями - силой ли, золотом или своим очарованием. И если она служила кому-либо, то лишь тому, кого сама избирала себе в повелители. На время.
        Обрастая имуществом, человек постепенно становится зависим от него. Привязывается к удобным привычным вещам, к мягкому креслу, жаркому камину или дружелюбной собаке. К слугам и друзьям. К могилам предков и к прошлому… и ему трудно становится что-либо изменить в своей жизни, ему жалко - нет, ему страшно расстаться даже с малостью из этой тяжелой ноши, и человек бредет по жизни все медленнее и медленнее, пока ноша не станет для него непосильной. А потом останавливается - и это становится для человека началом конца.
        Дом, мебель, конюшня с полудесятком отличных скакунов… многие в Империи продали бы душу Эмиалу за такую добычу. Она же воспринимала роскошную усадьбу лишь как временное пристанище. Там, в Броне, у нее был дом. Как необходимость - Дилана проводила в столице достаточно много времени, и без дома, роскошного, богатого, расположенного неподалеку от императорского дворца, было совершенно невозможно обойтись. Иначе на нее станут показывать пальцем, как на нищенку. О, она вырвала бы этот палец по самое плечо, но все рты не закроешь, все ехидные ухмылки с лиц не сотрешь. Поэтому ее жилище вполне соответствовало ее статусу. Но входя в стены, которые принято называть «родными», она не испытывала ощущения, что пришла домой. Это было все то же временное пристанище… которое не жалко однажды оставить навсегда.
        По той же причине Дилана не имела друзей… думала, что не имела. Правда, был еще Битран, спутник, телохранитель, любовник… Волшебница долгое время считала, что Керб - не более чем пес у ее ног, которому можно бросить кость, можно пинком прогнать прочь… Когда Керб остался, чтобы дать ей возможность бежать, она не испытывала угрызений совести. Он ведь выполнил свою работу, не так ли? Ту, за которую она платила ему.
        Позже, когда в подобной же ситуации умер матрос, так и оставшийся в ее памяти под кличкой Рыбак, а вместе с ним и старый больной Бордекс Лат, она ощутила разницу. Не было той пустоты, что осталась в душе после ухода Керба. Погибли и погибли - что ж, судьба. Тем более не прикрой они отступление Диланы своими телами, что их ждало? Медленное угасание - магу, смерть в пьяной драке - матросу. Ничем не лучшая участь. А Керб…
        Она пыталась его спасти. Пыталась надавить на Консула, поскольку у того в застенках во все времена имелось достаточно инталийских шпионов, которых можно было бы обменять на ее телохранителя. Блайт вроде бы и не отказывался, и даже - это она выяснила доподлинно - направил в Инталию соответствующее письмо. Но то ли Орден не захотел выпускать из рук ценного свидетеля, то ли письмо Блайта оказалось недостаточно красноречивым, а его обменное предложение - недостаточно щедрым… Дилана, понимая, что первое предположение вернее, предпочитала все же винить в неудаче Консула. И Ташу Рейвен, разумеется. Ее - в первую очередь.
        А потом его повесили… не удостоили даже почетной для воина смерти от меча, просто повесили, как какого-то вора. И оставили болтаться в петле на виду у армии, вставшей под стенами Торнгарта, словно рассчитывая, что это зрелище устрашит гуранских солдат. Все понимали, что несколько десятков раскачивающихся на ветру тел не прибавят штурмующим ненависти, не вселят в их сердцах страх. Имперцы явились к белым стенам со вполне определенными целями, и подобные украшения на стенах не способны были поколебать их решимость.
        А вот Дилана при виде этого зрелища испытала поистине жгучую ненависть, и тому, на кого она была направлена, стоило бы посочувствовать.
        - Я найду тебя, Таша Рейвен.
        Эти слова она произносила не в первый и не в десятый раз. Если бы простые слова, не имеющие отношения к древнему магическому языку, содержали бы в себе хоть каплю силы - то леди Рейвен давно бы уже скончалась в ужасных муках. Дилана смотрела в стену невидящим взглядом, а стилет в ее руке снова и снова вонзался в подлокотник кресла, кромсая дорогую кожу.
        Гвардеец и впрямь управился быстро - солнце еще не коснулось горизонта, а первый из будущих исполнителей ее воли уже стоял в покоях. Волшебница внимательно осмотрела мужчину - пожалуй, именно то, что нужно. Светлые волосы, невыразительное лицо, невысокий, кряжистый… он ни в малейшей степени не походил на потомственного гуранца. Да и вряд ли был им - такая внешность более чем характерна для юга Инталии. Мужчина явно чувствовал себя не лучшим образом - среди солдат уже ходили слухи, что далеко не все, входившие в этот особняк, выходили обратно. Сейчас он, вероятнее всего, уже не верил в пресловутое «особое задание» и лихорадочно рылся в памяти в поисках проступка, который вызвал интерес самой Диланы Танжери.
        Ей предстояла долгая работа. Можно было бы проинструктировать солдата, но Дилана не была уверена в том, что он проявит нужное рвение, когда узнает все детали поручения. Проклятие, она даже не была уверена, что он не бросится на нее с оружием - время от времени у солдат просыпались своеобразные представления о чести, которым в планах Бороха места не отводилось. Значит, придется пустить в дело «путы разума», а это заклинание высасывало много сил. После того как она закончит с шестым, ей понадобится длительный отдых - и никакой магии. По меньшей мере дня четыре.
        - Сядь - Дилана указала ему на глубокое кресло. Мужчина поспешил исполнить предложение-приказ с таким рвением, словно промедление могло стоить ему жизни.
        - Закрой глаза, - мягко сказала она. - Тебе ничего не угрожает.
        Судя по выражению его глаз, веры ее словам у мужчины не было ни капли.
        Пухлые губы Диланы растянулись в доброжелательной улыбке. Она могла улыбаться по-разному. Соблазнительно или насмешливо, ласково или надменно. Могла вызвать страсть - или мороз по коже. В ее жизни все было оружием - и магия, и кинжал, и внешность. Всем этим Дилана владела в совершенстве.
        - Мне нужна твоя помощь, солдат. Это очень важное дело, и ты получишь большую награду. Но сейчас тебе надо закрыть глаза. И дышать глубоко и спокойно. Расслабься, прошу тебя.
        Внутренне она начала раздражаться, но на лице по-прежнему сохранялась маска очарования.

«Может, плюнуть на все эти условности? - мелькнула мысль. - Позвать солдат, пусть его свяжут…»
        Словно бы услышав ее мысли, мужчина зажмурился и задышал глубоко и старательно. Дилана провела пальцами по его волосам, затем зашептала слова усыпляющего заклинания. Обычно человек, пребывающий в напряжении, может успешно сопротивляться
«сну», поэтому его используют редко - разве что дать отдых больному или старику, мучающемуся от бессонницы. Солдат и в самом деле старался выполнить инструкции Диланы и расслабиться, поэтому продержался недолго, скоро дыхание стало по-настоящему ровным, мышцы расслабились. Он заснул… сейчас ни громкие звуки, ни пощечина, ни кувшин ледяной воды не способны были вывести это тело из колдовского сна.
        Теперь следовало заняться другим, более трудным делом. Дилана срезала прядь волос солдата, стараясь, чтобы не появилась проплешина, кольнула его палец, сцедив в небольшой стеклянный флакон десяток капель крови, тут же заботливо затянула ранку. Затем в дело пошли многочисленные скляночки из ее запасов - сюда, к стенам Торнгарта, Дилана явилась во всеоружии. Капля за каплей лились драгоценные зелья (разноцветные эликсиры стоили много больше, чем золото того же веса, даже если считать вместе с флаконами) в небольшую костяную чашу - для изготовления магического состава не подходило ни стекло, ни керамика, ни металл - только лишь кость. Обрезки волос мгновенно растворились в едкой жидкости, которая вскоре начала дымиться. Дилана тут же влила в зелье кровь, тщательно перемешала полученный состав костяной палочкой. В воздухе поплыл неприятный, липко-сладкий аромат.
        Из своего дорожного сундука Дилана извлекла кожаный футляр с набором игл для татуировки. Для наложения заклинания требовалось обрить голову и начертать руны на коже затылка, но сейчас делать этого не стоило. Любой солдат - будь он имперцем или инталийцем, увидев человека с черными рунами на выбритой коже, как минимум попытается задержать его… а то и убить, ведь всем известно, что «путы разума» не накладывают просто так. Значит, придется работать тоньше…
        На нанесение рун у Диланы ушло больше часа - одно неверное движение, и этот рисунок придется начинать сначала, хуже того, и смесь придется готовить заново. Но подобную работу она делала не впервые, а потому руны были вычерчены без малейшего изъяна. Затем произнесла заклинание. Дело было сделано, теперь можно было расплести сонное заклятие и объяснить воину, что и как ему следует сделать. Заклинание «путы разума» делало из человека больше чем послушного раба. Он не просто выполнял приказы - он всем сердцем жаждал выполнить их как можно лучше. Любой ценой. К сожалению, чары «пут» были довольно сложными, и далеко не каждый маг умел их применять. К тому же через два-три десятка дней заклинание рассеивалось само собой и знаки исчезали с кожи. Да и эликсиры дороги… А жаль - армию, состоящую из воинов, околдованных «путами разума», невозможно победить.
        Единственной проблемой было как раз то, ради чего это заклинание и применялось. Излишний энтузиазм, совмещенный с недостаточно ясным пониманием желаний хозяина, мог привести к тому, что околдованный сделает или не то, чего от него ждут, или не так. Требовалось очень точно объяснить «спутанному» его задачу - Дилана говорила короткими фразами, поминутно переспрашивая, чтобы убедиться, что инструкции поняты верно. Наконец она решила, что сказала достаточно.
        - Возьми. - Волшебница протянула воину небольшую флягу из серебра. - И уходи. Отправишься на рассвете.
        - Будет исполнено, госпожа! - Глаза воина светились от радости при мысли о том, что хозяйка будет им довольна. Он сделает все, что потребуется, и даже больше, лишь бы доставить ей удовольствие. Прицепив флягу к поясу, воин - имени его Дилана так и не узнала, да и не особо волновали ее подобные мелочи - вышел, на прощание бросив на госпожу взгляд, преисполненный обожания. Теперь, на ближайший месяц, все помыслы «спутанного», все его желания будут направлены на исполнение полученного приказа.
        Волшебница вздохнула… да уж, следующего кандидата она прикажет просто как следует стукнуть по голове - во всяком случае, не придется тратить время на уговоры и силы на наложение сонных чар.
        Огромный воинский лагерь жил той особой жизнью, которая сразу дает понять каждому, хотя бы немного знакомому с армией, что враг далеко и непосредственной угрозы нет. Шатры офицеров и палатки простых солдат были разбросаны по огромному полю без видимого порядка, патрулей с оружием в руках немного - не столько охраны ради, сколько поддержания порядка для. О том, чтобы окружить лагерь частоколом, никто и не думал. Здесь, в самом центре Тимрета, опасаться нечего - если враг появится, то сперва ему придется встретиться с пограничниками независимого герцогства… а там и армия придет в движение, дабы дать надлежащий отпор. Только отпор-то давать и некому. Гуранцы плотно увязли у стен Торнгарта, белая крепость, выдержавшая первые штурмы, теперь будет сопротивляться осаде достаточно долго.
        В лагерь непрерывным потоком вливались подводы, везущие снедь и дрова, уголь для кузниц и бочонки с элем. Герцог Сивер не старался изобразить из себя радушного хозяина, от появления в своих владениях тысяч вооруженных мужчин он в восторг не пришел - но кладовые свои распахнул, пусть и скрепя сердце. Дисциплина - дисциплиной, но если солдат не кормить, они попытаются добыть себе провиант сами. И ничем хорошим это не закончится.
        К хмурому небу подымались многочисленные струйки дыма. Большая часть солдат, свободных от воинских упражнений, были приставлены к делу. Одни под присмотром мастеров военного дела варили смолу в огромных чанах - будучи должным образом обработана, эта смола превращалась в отличные снаряды для катапульт. Подожженные черные шары, врезаясь в цель, разбрасывали огненные брызги на десятки шагов вокруг. В северной части лагеря целыми днями визжали пилы, смачно врубались в дерево топоры - там неспешно, с толком и прилежанием, делали стрелометы. Маленькие
«скорпионы», которые вполне можно было разместить на простой телеге, метали копья шагов на четыреста - такое копье человека пробивало навылет, вместе со щитом и кольчугой. А при удачном выстреле нанизывало на остро отточенное жало двоих-троих сразу. Более тяжелые «драконы» могли разом выпустить четыре, а то и пять копий веером - слаженный залп трех-четырех десятков «драконов» останавливал атакующий рыцарский клин. Здесь же делали и другие метательные машины - во время отступления армия Ордена потеряла почти все катапульты и теперь неторопливо восстанавливала былую мощь.
        Неподалеку от плотников работали кузнецы - железо предоставил за вполне разумную плату все тот же герцог. Мечи и топоры, копья для стрелометов и наконечники стрел, арбалетные болты и кирасы - два десятка кузнецов и почти сотня подмастерьев трудились и днем и ночью, сменяя друг друга у горнов. Здесь работали не только мастера, пришедшие с потрепанными орденскими полками, но и местные - Орден платил. Пока еще было чем.
        Часть солдат ежедневно отправлялись на заготовку древесины. Лес в герцогстве всегда считался большой ценностью - Тимрет мог похвастаться лучшими лесами, а потому торговля бревнами и досками приносила Сиверу Тимретскому весьма существенный доход. Только ему - простым крестьянам, разумеется, дозволялось заготавливать дрова для своих печей, но приказчики герцога бдительно следили, чтобы топоры смердов не касались ни строевого леса, ни ценных пород дерева. А если и касались - то за плату. Сейчас могучие деревья валились одно за другим, специально приставленные к лесорубам писцы старательно учитывали каждое бревно - может, впоследствии герцог и не предъявит Инталии счет, но уж что-нибудь выторговать попытается непременно.
        Но основным занятием в армии были, есть и будут тренировки. Каждый день в лагере гремело железо - пахарей и рыбаков, пастухов и землекопов учили владеть оружием.
        - Сомкнуть щиты! - орет сержант, топорща усы и грозно сверкая глазами. - Сомкнуть, козлы! Плотнее! Теперь вперед десять шагов! Не рвать строй!
        Крестьяне, мокрые от пота, уже с видимым трудом ворочают тяжелыми деревянными щитами, время от времени с ненавистью поглядывая на сержанта. А тот, хоть и носится по полю втрое больше любого из обучаемых, ничуть не выглядит утомленным. В перепалку с ветераном вступать никто не решается - только заикнешься об отдыхе, тут же получишь в рыло без разговоров. Командир сам знает, когда прекратить тренировку.
        - Крепи оборону!
        Первая шеренга щитоносцев падает на одно колено, опуская щиты на землю и почти полностью прячась за ними. Сверху у каждого щита выемка, в которую тут же бухаются длинные тяжелые копья, упираясь тупым концом в землю, выставляя кованые жала навстречу воображаемому врагу. Такой строй нелегко пробить и латной коннице.
        - Арбалетчики!!! Пли!!!
        Раздаются нестройные хлопки арбалетов, слышатся глухие удары - некоторые из стрел достигли цели, поразив деревянные мишени. Сержант морщится - плохо стреляют, плохо.
        - Сомкнуть щиты! - снова звучит команда, заставляя щитоносцев встать. - Вперед, крысоеды, десять шагов!
        Арбалетчики остаются на месте. Сейчас их задача - побыстрее перезарядить свое громоздкое оружие, затем нагнать медленно идущие шеренги - как раз к тому моменту, как вновь прозвучит команда крепить оборону и придет их черед бить в цель поверх голов присевших щитоносцев и согнувшихся, словно в поклоне, копейщиков.
        Неподалеку другой ветеран учит тех, кто помоложе да посмекалистей, управляться с крючьями и алебардами. Этот явно не крикун, говорит неторопливо, веско - и слушают его внимательно.
        - Пока рыцарь на коне - он силен! - вещает солдат, теребя седой ус. - Только крюк длиннее, чем его меч. Цепляй его, да побыстрее. Оплошаешь - он до тебя мечом дотянется или древко перерубит, а в бою без оружия - сразу конец. Тот, кто латы делает, тоже, чай, не дурак - с иных доспехов крюк соскользнет, не зацепится. Так что постараться придется. Ежели совсем никак не подступиться - бей крюком коню по голове али по ногам. Круп у коня кольчугой, а то и пластинами прикрыт, и шея тоже, и грудь. А ноги да брюхо - места уязвимые. А если у тебя алебарда - руби что есть мочи да близко не подходи. Самым кончиком алебарды руби, лучше всего - по ногам рыцарю. Тогда, ежели с лошади свалится, встать уже не сможет.
        Парни кивают, мысленно уже примериваясь, как будут цеплять гордых латников крючьями, как будут стягивать их на землю… Что ж, дай им Эмиал удачи. Рыцари учатся владеть оружием с детства, их мечи быстро доберутся до холопских тел. Но там, где падут трое-четверо, пятому может улыбнуться удача.
        Самые способные обучаются бою на мечах. Пока на деревянных, тяжелых и неудобных. Скоро от этих оглобель останутся одни щепки, но к утру плотники понаделают новых. Научишься ворочать деревяшкой - железный клинок покажется чуть ли не перышком. Четыре десятка мужчин, разбившись на пары, вовсю охаживают друг друга мечами, время от времени прерываясь, дабы выслушать очередную порцию брани от инструктора.
        - Ты чего ему по щиту колотишь, остолоп? Если щит железом окован, меч сломаешь, если целиком деревянный - клинок увязнет. Пока выдернешь - три раза сдохнешь. И не замахивайся так, сразу вся грудь открывается, ткнут острием - и ты труп. Колоть старайтесь, в давке колоть куда лучше, чем рубить. У пехоты мечи короткие, с такими сподручнее. А длинные клинки - это для рыцарей, что с коня удары наносят, либо с таким же благородным один на один рубятся. По всем, мать их, благородным правилам. Вот, смотри, как надо!
        Солдат берет деревянный меч и несколько минут отбивается сразу от троих противников. Те впустую рубят воздух или щербят свои деревяшки о ловко подставляемый щит, тогда как ветеран наносит точные колющие удары - и вот все трое стонут, оглаживая ушибленные места.
        - Поняли, крысоеды? Так, начали!
        Невысокий кряжистый десятник в кольчуге и при мече неспешно шагал по лагерю, направляясь к шатру, где расположился рыцарь, командующий полком. В иное время каждую сотню ведет в бой светоносец, но сейчас почти все белые рыцари ушли в Торнгарт, и в войске их осталось немного, десятка три от силы. Теперь сотнями командуют сержанты, а десятников назначили новых - из ветеранов. Честь немалая, в мирное время дослужиться до десятника непросто. Да и не только честь - платят десятнику куда больше, чем простому воину. Вот и рвут жилы новоиспеченные командиры, стремясь доказать, что достойны доверия.
        Перед десятником шагал солдат - совсем еще мальчишка, лет семнадцати, не больше. Кожаная, набитая конским волосом куртка болталась на худом теле - да уж, статью не вышел боец. Видать, сытым нечасто бывал. Такие в армию идут охотно, все лучше, чем целыми днями ковыряться в земле, ставя свою жизнь и жизнь домочадцев в зависимость от дождей и ветров, от половодья и засухи. А если повезет, то через двадцать лет вернется домой уже с серебром в кошельке, найдет себе какую-нибудь женщину, отстроит домик… и будет весьма уважаемым в селе человеком.
        - Иди быстрее! - прорычал десятник, отвешивая юноше подзатыльник.
        Мало кто из таких вот мальчишек задумывался о том, что возвращаются со службы далеко не все. Особенно в военное время. Но и в мирные годы у солдат хватает рисковых дел. То за разбойниками охотиться, то бунт какой приключится. А на границе - там стычки с гуранцами часто происходят, и тоже не всегда малой кровью дело обходится. Но если доведется пасть в бою - то смерть славная. И Орден позаботится, чтобы родня погибшего, буде таковая найдется, получила несколько увесистых монет.
        А есть и другая смерть. Тех, кто пытался самовольно оставить службу, ловили и вешали нещадно, но там разговор был коротким - петля, краткая молитва Эмиалу, мол, прости грешного. И удар ногой, выбивающий чурбак из-под ног дезертира. Совсем иначе поступали с теми, кого ловили на грабежах - этих преступников, как правило, забивали кнутами до смерти. И эта пытка длилась долго - полковые маги внимательно следили, чтобы истязаемый не отдал свою черную душу Эмнауру слишком быстро. Чтобы сполна получил за свое преступление, да и другим урок преподал.
        В этом не было ничего особо удивительного. Орден прекрасно понимал, что любой бунт лишь ослабит Инталию, дав лишнюю возможность порадоваться Гурану, а потому тщательно следил, чтобы население относилось к армии как к защитникам, а не как к врагам. Закон был суров - но приносил свои плоды. Солдат Ордена в народе уважали - даже больше, чем рыцарей-светоносцев. Тех все же боялись, как-никак маги, от простых смертных невообразимо далекие. Богатые и высокомерные… к тому же именно рыцари сопровождали волшебниц, отбирающих у родителей их детей. В этом тоже был заложен определенный смысл. Нельзя посылать на такое дело солдат, их куда легче разжалобить. Рыцари - дело другое, за время долгого обучения они привыкли воспринимать Орден как свою семью и совершенно уверены, что ребенок, сочтенный достойным обучения, получает великий шанс.
        В общем, конец вора и грабителя, если он носит форму Ордена, страшен. И потому мальчишка, шагавший впереди десятника, истекал от ужаса холодным липким потом. Время от времени он спотыкался - и тут же получал очередную затрещину, а то и пинок.
        У входа в шатер сидел, вольготно развалившись, часовой. Его обязанностью было не столько охранять рыцаря - что может угрожать светоносцу в самом центре военного лагеря инталийской армии. Нет, солдат берег не тело, но покой командира, отгоняя просителей или иных незваных гостей, желающих прервать его отдых.
        - Чего надо? - с ленцой осведомился часовой, оглядев десятника. В сторону юноши лишь стрельнул глазом, не проявив особого интереса.
        - Позови капитана.
        - Его светлость отдыхает. - Часовой небрежно сплюнул в пыль. Хотя он был всего лишь рядовым, но входил в охрану рыцаря, а потому считал себя несколько выше простого десятника.
        - Дело серьезное, - буркнул десятник. - Кража.
        - Вот как? - Теперь часовой смотрел на юношу с интересом и даже сочувствием. - Ладно, доложу. Имя-то как?
        - Д-димс… - заикаясь, выдавил из себя парень.
        - Да не твое, дурак.
        - Десятник Тар Легод, двенадцатый год службы, - сухо бросил ветеран.
        Часовой кивнул и скрылся за пологом. Через несколько минут из шатра вышел рыцарь. Сейчас он был без доспехов, левая рука висела на перевязи - маги поработали над раной, но надрубленная кость еще не срослась до конца, и руку следовало беречь.
        - Ваша светлость. - Десятник коротко поклонился.
        - Что произошло? - Рыцарь выглядел недовольным. - Мне сказали, ты, десятник Тар Легод, обвиняешь кого-то в краже? Этого мальчишку? Или он свидетель?
        - Нет, ваша светлость, он не свидетель. Вчера я посылал его в деревню, приказал купить кое-что…
        Десятник чуть замялся, но рыцарь спокойно кивнул. Провизию войскам подвозили исправно, но никто и не думал запрещать солдатам несколько разнообразить свой стол. Если хотят купить у селян пару окороков, простокваши, вина, если платят исправно и не чинят обид местному населению - пусть.
        - Ну так вот, - продолжил десятник, - вернулся он… что сказано было - принес, тут я слова плохого не скажу. Только стал харчи выкладывать, смотрю - а из-за пазухи у него штука занятная выпала. Серебро.
        Он сунул руку в мешочек на поясе и извлек оттуда изящной работы серебряный флакон без пробки. На вид вещь была дорогой. Если бы они были на гуранской территории, никто бы не удивился, обнаружив в мешке солдата кое-какие трофеи. Грабить врага не зазорно, даже если речь идет о таких же крестьянах, на беду свою живущих на землях противника. Там военная добыча принадлежала тому, кто первый наложил на нее руку - ну, после необходимых отчислений для офицеров, разумеется.
        А здесь был Тимрет - пусть и независимое герцогство, но союзник… благорасположение которого сейчас было особенно важно. И если солдатик и в самом деле посмел запустить лапу в сундук какого-нибудь зажиточного крестьянина, его ждет очень суровое наказание.
        - Спрашиваю, где взял - говорит, что нашел. Тьма Эмнаура, серебряные банки не валяются на земле!
        - Не валяются, - кивнул офицер и мрачно посмотрел на юношу.
        Ему не хотелось доводить дело до казни, армия и так переживает не лучшие времена. Но закон… закон должен соблюдаться, иначе он перестанет быть законом. Если парень виноват - его ждет позорная смерть.
        - Что скажешь?
        Парень вытер вспотевший лоб и выпрямился под взглядом офицера. Видно было, что он боится и все же старается сохранять некое подобие достоинства.
        - Я… я нашел эту банку, ваша светлость. Я правда не воровал. И не отбирал.
        - Где ты ее нашел?
        Солдат замялся, затем выдавил из себя.
        - В колодце.
        - Где? - Рыцарь решил, что ослышался.
        - Я купил, что приказали… я честно заплатил, ваша светлость, до последней монетки. Потом пошел к колодцу, воды хлебнуть. Жара ведь… ну и смотрю, а там, на дне, блестит что-то. Воды в колодце-то мало… ну, я и полез туда. И нашел эту штуку.
        - А хозяйке ты, ясное дело, ни слова не сказал? - хмыкнул рыцарь.
        Если парень и в самом деле нашел флакон в колодце, это может послужить смягчающим вину фактом. Придется объявить о находке, и если кто из крестьян заметит у себя пропажу да правильно опишет ее - получит сосуд. Ну а проверить, правду ли говорит солдат, несложно. Сам рыцарь не был достаточно сведущ в магии, чтобы наложить
«оковы разума», но найти мага можно. Их мало, они заняты - но помочь не откажутся.
        - Дык… кому говорить-то? Колодец тот общий, посреди села.
        Рыцарь осуждающе покачал головой. Забраться в общественный колодец… вряд ли это будет расценено как невинная шутка. Что ж, в любом случае придется искать не слишком занятого мага. Если парень и под «оковами» подтвердит, что не украл и не отобрал безделушку силой - будет оправдан и отпущен. Если же нет…
        - Свяжите его, - приказал светоносец.
        Часовой принес веревку, и молодому солдату быстро спутали руки и ноги. Затем усадили в тенечке и даже сунули флягу с водой.
        Замок герцога Сивера Тимретского не отличался особыми фортификационными достоинствами, зато был по-настоящему красив. Изящные башенки, сводчатые галереи, большие окна, многочисленные шпили и много-много зелени. Замок, или скорее дворец, располагался на скале, возвышаясь над живописной долиной, к воротам вела извилистая дорога, вырубленная в камне. Множество статуй, вышедших из рук лучших мастеров Эммера, украшали и внутренний двор, и залы, и даже стены замка.
        С точки зрения инженерного искусства это сооружение не выдерживало никакой критики. Создавалось впечатление, что хрупкие стены развалятся от первого же булыжника, выпущенного из катапульты. Даже если он будет размером с кулак. Но нынешнего владельца замок вполне устраивал. Как и его многочисленных предшественников.
        Это неудивительно - если в Инталии давно не было серьезных войн, то к этим стенам вражеские армии и вовсе подступали в последний раз в незапамятные времена. Со времени правления Иланы Пелид, предоставившей герцогству независимость, битвы обходили эти земли стороной. Как правило, имперские войска стремились к Торнгарту, не рассматривая маленький Тимрет с его столь же маленькими крепостями в качестве серьезного противника.
        А потому местные жители полной мерой вкушали радости мирной и спокойной жизни. Герцог не слишком душил своих подданных налогами, не тратился на содержание очень уж большой армии, да и придворных в замке было немного. В былые времена, когда Сивер был молод и горяч, здесь часто проходили пышные турниры, замок наполняли блистательные дамы в роскошных туалетах и благородные воины, хватавшиеся за меч по поводу и без. Лучшие певцы, художники и музыканты приезжали в эти прекрасные стены - и неизменно находили радушный прием.
        Но с годами все изменилось. Герцога все меньше и меньше интересовали пышные празднества, турниры и охота. Лучшие кинтарийские вина уже не так горячили кровь, да и женщины все реже вызывали жар в его сердце. Зато он пристрастился к книгам, пылающему камину и тишине. Ему нравился покой.
        И потому появление в Тимрете инталийской армии, избитой, окровавленной, лишившейся и рыцарей, и магов, вызвало у герцога искреннее огорчение. Следуя долгу вассала, Сивер указал орденцам место для лагеря, выделил средства на закупку продовольствия и направил в распоряжение Мирата арДамала всех магов-целителей замка - раненых с отступающими войсками было немало.
        Но на этом он был намерен и остановиться.
        Когда пришло требование из Обители предоставить отряды солдат в распоряжение Ордена (это было именно требование, хотя и облеченное в безукоризненно вежливую форму), герцог отдал необходимые распоряжения - и шесть сотен ополчения отправились к Долине Смерти, на встречу с основными силами Ингара арХорна. Тем самым вассальный долг был исполнен - по крайней мере сам герцог так считал. Его маленькое государство не могло выставить серьезные силы, не ослабив при этом свои границы. И теперь, когда арДамал явился требовать новых солдат, он не встретил понимания.
        - Видите ли, командующий, сейчас в моем распоряжении имеется лишь пара сотен гвардейцев. Этого недостаточно даже для того, чтобы как следует охранять границы. Мои капитаны (в маленькой армии Тимрета не было более высокого воинского чина) вынуждены снять солдат с охраны западных границ, чтобы как следует патрулировать восточные. Согласитесь, командующий, явившись в эти земли, вы подвергли всех нас очень большой опасности.
        АрДамал раздраженно пожал плечами. Брюзжание этого старика его невероятно раздражало, тем более что приходилось слушать одно и то же уже в который раз. Герцог ежедневно давал согласие встретиться с командующим армией Инталии для беседы - но эти встречи заканчивались одинаково. АрДамал, скрипя зубами от бешенства, любезно раскланивался со стариком и покидал его уютные покои, а Сивер лишь улыбался, глядя ему вслед.
        Вот и сегодняшняя беседа протекала словно по раз и навсегда утвержденному сценарию. И даже тот факт, что Мират пригласил с собой Бетину Верра, не способен был изменить ситуацию.
        Первое время девушка восторженно оглядывалась по сторонам. Ей уже довелось побывать в Обители - перед тем, как Ингар арХорн отбыл к армии, он представил ее новому Святителю. Это было признаком высокой оценки ее способностей, далеко не все новоиспеченные мастера удостаивались подобной чести. Торнгарт не слишком понравился Бетине, хотя до этого ей не приходилось бывать в большом городе. А может быть, именно поэтому. Очень много людей, очень много зданий… Торнгарт строился веками, и сейчас представлял собой невероятное смешение различных стилей - рядом со скромными, аскетичными зданиями эпохи Иланы Пелид (больше похожими на укрепленные форты) соседствовали изящные дворцы, построенные в более поздние века. Но стоило сделать несколько шагов в сторону от центральных улиц, широких и светлых, как путник попадал в гущу маленьких домов, иногда ухоженных, чаще - свидетельствующих о бедности своих хозяев. Утомляло и обилие белого цвета, порядком надоевшего Бетине еще в Школе.
        Святитель Верлон тоже произвел на девушку двойственное впечатление. Более того, у Бетины он практически с первого же взгляда вызвал некоторую антипатию, и теперь эта антипатия к человеку странным образом смешивалась с уважением к высокому посту, который он занимал. Довольно молодой еще мужчина, с густой шевелюрой слегка тронутых сединой черных волос, хорошо физически развитый и довольно красивый, наверняка должен был пользоваться успехом у женщин. Но его сильно портил вкрадчивый слащавый голос и бегающий взгляд маленьких глаз, не желающих задерживаться на собеседнике. Верлон явно не обладал ни обаянием Аллендера Орфина, ни умением усопшего находить общий язык с людьми. Речь Святителя была пустой и формальной. Ему приятно познакомиться с новым мастером Ордена, он желает мастеру дальнейших успехов на пути совершенствования своих знаний… признаться, она ждала чего-то иного. Ну, хотя бы каплю того душевного тепла, неисчерпаемым источником которого, по определению, является Святитель.
        Поэтому столицу молодая волшебница покинула без особого сожаления. А вот Тимрет ее очаровал. Да и этот зал, где их принимал герцог, разительно отличался от наполненных раздражающей белизной палат Святителя. Здесь было уютно, пол укрывал роскошный кинтарийский ковер, в котором ноги тонули по щиколотку, в огромном камине несмотря на теплый день пылал огонь, гостям были предложены мягкие удобные кресла и напитки. Да и сам герцог поначалу ей весьма понравился - седой мужчина лет шестидесяти, с благородной осанкой, не испорченной годами, и добрым лицом. Чем-то он напомнил ей Орфина…
        В том числе и нежеланием принимать серьезные решения. По крайней мере без долгих размышлений и детальной оценки всех, даже самых незначительных обстоятельств.
        - Ваша светлость, позвольте сказать. - Бетина, до сей поры не проронившая и слова, кроме обязательного приветствия, решила вмешаться в беседу.
        Девушка чувствовала себя немного не в своей тарелке. Еще недавно она была всего лишь рядовым мастером магии - ранг высокий, если сравнивать даже с некоторыми воспитательницами Школы, но не настолько, чтобы обладатель этого ранга мог на равных говорить с правителями. А потом она, неожиданно для себя, оказалась одной из немногих уцелевших магов армии. Получила Золотой клинок Ордена. Стала, по сути, помощником Мирата арДамала, командующего остатками инталийских войск. АрДамал никогда не определял ее нынешний статус официально, но все чаще и чаще обращался к ней за советом. Кроме Бетины уцелели еще пятеро мастеров и два магистра. И три десятка адептов - жалкие крохи. На холме, куда пришелся основной удар ледяного дождя, магов выкосило почти подчистую. Выжили лишь те, кто, подобно Бетине, успели вовремя среагировать и накрыться защитными заклинаниями - выжили, хотя мало кто из них отделался лишь царапинами.
        Магистрам досталось больше всех. Молодой Торог арЖед, получивший высокий ранг всего лишь за три месяца до битвы, лишился ноги, оторванной потоком ледяных игл, и теперь полностью отрешился от реального мира, сосредоточившись на своем горе. Его можно было понять - талантливый волшебник с блестящим будущим, сильный и красивый, пользующийся успехом у женщин - теперь он стал инвалидом. Магистру Эльме Таан повезло больше - ледяной шип лишь чиркнул ее по голове, сорвав клок волос вместе с кожей. Женщина лишилась сознания - и пришла в себя уже после окончания битвы. Эльме было уже за сотню лет, она была отличным магом, но не воином. Способности Эльмы более всего проявились в целительстве, и теперь практически все свое время она отдавала лечению многочисленных раненых.
        Из выживших мастеров Бетина была, по мнению Ингара арХорна, самой способной. Что до отсутствия опыта ведения переговоров… у арДамала такого опыта тоже было немного. Где-то в глубине души он надеялся, что герцог, легко отказывающий воину, не сможет отказать женщине. Он не давал Бетине никаких инструкций - только кратко изложил результаты предыдущих этапов переговоров.
        - Конечно, мастер Верра. - Герцог вежливо кивнул.
        - Битва в Долине сильно ударила по Ордену, но наши армии еще не разбиты. - Бетина понимала, что говорит излишне высокопарно, но ничего не могла сделать с этим. Только многолетний дипломатический опыт может дать навыки говорить о серьезных вещах без излишнего пафоса. - Инталию не сломить так просто, и имперские войска скоро это поймут. Торнгарт им не взять, но каждая неделя, проведенная ими у стен Обители, - это дополнительные страдания…
        - Девочка, я все это понимаю, - вздохнул герцог, и сочувственные нотки в его голосе были совершенно искренними. - Также я понимаю, что далее вы скажете о той угрозе, которую представляют имперцы для Тимрета. Разумеется, я не думаю, что подавив сопротивление инталийских войск, Император отведет свои полки, предоставив нам возможность и далее вести мирный образ жизни. Правда, Его Императорское Величие Унгарт Седьмой может потребовать вассальной присяги.
        - Это будет для Тимрета хорошим выходом, - поджала губы Бетина. - Купить свою безопасность ценой… предательства.
        - Верно. - Бескровные старческие губы герцога растянулись в улыбке. - Но, девочка, поверьте, слово «честь» для нас - не пустой звук.
        - Поверить непросто… - Эта реплика уже далеко выходила за рамки вежливости, и арДамал бросил на волшебницу обеспокоенный взгляд. Хотя герцог и слыл приверженцем достаточно либеральных взглядов, он вполне мог оскорбиться.
        Но Сивер лишь покачал головой.
        - Если бы вассалы столь легко меняли своих сюзеренов, то сама система вассалитета рухнула бы в одночасье. Тимрет верен Инталии и сделает все что возможно для помощи ей. Но армиями мы не располагаем, и я весьма огорчен тем, что командующий арДамал не верит мне.
        - Я верю только тому, что вижу, - мрачно заметил командующий. - Даже по самой скромной оценке, герцогство может выставить три тысячи пехотинцев. Не считая ополчения.
        - Возможно, - не стал спорить герцог, впервые отказавшись от привычки заводить старую песню об ослабленной охране границ и беспорядках внутри страны. - Мы и в самом деле можем объявить мобилизацию и собрать кое-какие силы. Но без магической поддержки нам не выстоять против Империи.
        Бетина вздрогнула, услышав это «нам». Значит, пассивное сопротивление герцога все же можно преодолеть. Старик прожил долгую жизнь, давно утратив юношеский задор и любовь к риску. Он даст войска, но сделает это лишь тогда, когда будет уверен в успехе. Оговорка насчет вассальной присяги Империи не была случайной - Бетина не сомневалась, что согласись герцог принести клятву Гурану, Император оставит крошечное государство в покое. На время. Но верил ли кто-нибудь в этом зале, что Инталия встанет на колени, что падет Торнгарт? Скорее всего, нет. В истории противостояния двух великих государств не раз бывали моменты, когда одно из них находилось на краю гибели. Но силы всегда были примерно равны, и после того, как обе стороны приходили к выводу о недопустимости дальнейших потерь, баланс сил восстанавливался.
        Увы, сейчас все могло измениться. Империя, похоже, всерьез вознамерилась покончить с этой тысячелетней войной - и отнюдь не тысячелетним мирным договором.
        - Магическая поддержка… - прошипела она, даже не задумываясь о неуместности подобного тона, - это именно поддержка! Войну выигрывают мечи воинов и мужество их сердец! А вы собираетесь отсиживаться в этом вашем замечательном замке, в окружении этих замечательных кресел и каминов, пока в Торнгарте гибнут люди!
        Она говорила и говорила, то произнося пафосные, а потому и не слишком действенные фразы, то срываясь к той тонкой грани, за которой начиналась неприкрытая грубость. Старик слушал, не перебивая, временами даже кивая - словно был согласен с каждым ее словом. Но в его глазах девушка видела… даже не упрямство, нет - скорее убежденность в собственной правоте.
        Наконец девушка замолчала, чувствуя, как горит лицо от возбуждения. Она ожидала, что герцог вновь начнет старую песню о недостатке людей, но он вдруг улыбнулся.
        - Ваша горячая речь произвела на меня поистине неизгладимое впечатление, мастер Верра. Особенно некоторые ее фрагменты… как это: «отсиживаться в своих долинах, вздрагивая от одного упоминания об Империи». Хм… для большего эффекта я бы добавил
«трусливо отсиживаясь». И еще пару эпитетов.
        Бетина явственно ощутила, как начали пылать уши. Ей стало стыдно - и в самом деле, что она понимала в вопросах управления государством? Даже маленьким… нет, тем более маленьким. Правитель столь небольшой и, по сути, почти беззащитной перед возможной агрессией со стороны своего много более сильного соседа страны должен обладать талантом находить компромиссы даже в самой безвыходной ситуации. Иначе маленькая страна очень быстро утратит свою независимость, а ее недостаточно изворотливый правитель - свободу. А то и жизнь.
        - Простите, - потупилась она.
        - Не стоит, - небрежно отмахнулся герцог. - Несмотря на некую излишнюю экспрессию, вы во многом правы, мастер Верра. Но и от моих слов вам отмахиваться не стоит, кому, как не вам, мастер, знать, чего стоит любая армия без хороших магов. Вам необходимо восстановить магический потенциал армии… как я понял из слов уважаемого командующего арДамала, именно таким было задание, данное вам Ингаром арХорном?
        - Да, ваша светлость! - вскинула подбородок Бетина. - Я и намерена выполнить поручение.
        - Каким же образом вы собираетесь действовать, если не секрет? В Тимрете очень мало волшебников Ордена Несущих Свет, в основном целители. Разумеется, их помощь будет вам предоставлена.
        При этих словах герцог чуть заметно усмехнулся. Он прекрасно понимал, что верность орденских магов принадлежит прежде всего Ордену… и лишь потом стране и тем более нанимателю.
        - Но этого недостаточно.
        - Алый Путь присоединится…
        - Я бы не стал на это особо рассчитывать, мастер Верра. Вы ведь изучали историю магических сообществ Эммера? Там, где Орден и Триумвират, не в обиду будет сказано, увлеченно резали друг другу глотки, Альянс Алого Пути старался оставаться в стороне. Я не говорю о том, что их маги не участвовали в битвах - участвовали и показали себя отменными бойцами. Но это были единицы… Альянс никогда не мог похвастаться многочисленностью, а потому ректор Лидберг вряд ли пойдет на то, чтобы объявить свою знаменитую «Алую тревогу».
        Бетина попыталась вспомнить то, что рассказывала на своих нудных лекциях Вимма Тиль. Всеобщая мобилизация магов Алого Пути, действительно, была событием необычайно редким - ректор мог пойти на такой шаг лишь в том случае, если опасность угрожала самому существованию Альянса. Девушка не могла не признать - сейчас особой угрозы алым не было. Да, Альянс традиционно поддерживал Несущих Свет, но, в отличие от Ордена, не связывал себя клятвами. И при этом с готовностью оказывал услуги и Империи, и Кинтаре, и Индару - всем, кто готов был платить. И среди алых встречались идеалисты, считавшие Инталию своей родиной и готовые отдать жизнь за ее безопасность. Но таких было немного - даже в давние времена, когда огненные маги представляли собой внушительную силу. С уходом сильнейших - Санкриста альНоора, Тига альЛорса и других, Альянс порядком измельчал, и уже давно не играл сколько-нибудь существенной роли в политике Эммера. Более того, демонстративно к этому не стремился.
        И все же… все же алых магов в Инталии было немало.
        - Я добьюсь помощи Альянса! - безапелляционно заявила Бетина.
        - Что ж, если будешь столь же красноречива - твоя миссия вполне может увенчаться успехом. - Герцог Сивер внимательно посмотрел на девушку, затем перевел взгляд на арДамала. - И если Альянс присоединится к инталийской армии… пусть даже ректор просто выделит вам своих людей, не объявляя свою знаменитую всеобщую мобилизацию, то солдат я вам дам. Всех, кого смогу собрать. А также по меньшей мере четыре тысячи ополченцев. Таково мое решение. А теперь прошу простить меня, мастер Верра, командующий… позвольте на этом закончить. Я уже стар и нуждаюсь в отдыхе несколько чаще, чем опытный воин или молодая девушка.
        АрДамал поднялся с кресла и поклонился герцогу. Бетина, прекрасно понимавшая, что переговоры и так принесли неожиданно много, последовала его примеру. Они вышли, оставив герцога одного.
        - Ушам своим не верю, - пробурчал арДамал, оказавшись в коридоре. - Поздравляю, мастер Верра, я начинаю думать, что в определенных ситуациях откровенное хамство может оказаться полезным. И все же, Бетина, я бы попросил вас быть немного сдержаннее, далеко не все столь терпимы. Герцог - редкое исключение.
        - Простите, командующий.
        - Ладно, вы все же победили. Победа еще не окончательная, но существенная. Когда вы намерены отправиться к ректору Лидбергу?
        - Думаю, завтра.
        Они неспешно шагали по коридору. Бетина с интересом рассматривала многочисленные картины, украшающие стены. Как правило, художники либо изображали батальные сцены, либо запечатляли на холсте мужественные позы герцогов и прекрасные образы герцогинь. Изредка попадались и другие полотна… Великолепно выписанный Тимретский замок - художник, вероятно, поставил себе целью отразить в своем творении все мельчайшие детали этого великолепного сооружения. Несколько прекрасных пейзажей - Бетина неважно разбиралась в живописи, но была уверена, что эти картины - работа большого мастера. На одном из полотен был изображен сам Сивер - в своем любимом кресле у камина с толстой книгой в руках.
        Мысленно девушка усмехнулась - да уж, его светлость явно не годится на роль полководца. Даже там, где его предшественники предпочитали видеть себя в великолепных доспехах и с обнаженными мечами, старик остался верен своим привычкам.
        АрДамал картинам внимания не уделял. Для него куда более красноречивым был тот факт, что в замке почти не было стражи. Действительно, в этой стране слишком привыкли к мирной жизни. Даже если герцог и в самом деле даст войска, вряд ли стоит сильно уж рассчитывать, что отвыкшие от серьезных дел пограничники справятся там, где потерпели неудачу инталийские гвардейцы.
        - Завтра? Хорошо. Путь до Сура неблизкий. С вами поедут два светотносца и двадцать кавалеристов эскорта.
        - Командующий, это лишнее…
        - Тридцать. И не спорьте, мастер Верра. Это тоже вопрос политический. Эскорт необходим любому человеку, облеченному властью. Эскорт придает посланнику определенный вес в глазах принимающей стороны. Кроме того, я почти уверен, что в поисках продовольствия имперцы разослали отряды по всей округе.
        - Хорошо, командующий. - Бетина решила, что спорить бессмысленно. Тем более арДамал совершенно прав. Она должна явиться в Сур как полномочный представитель Ордена. Значит - и со всеми причитающимися регалиями.
        Бетине, как и некоторым другим магам и офицерам инталийской армии, были выделены покои в замке герцога, но она предпочла шатер в поле, где разместилась армия. Раненых было немало, и ее помощь была необходима. Как правило, к вечеру девушка выматывалась настолько, что засыпала, едва прикоснувшись щекой к подушке. Зато она ощущала, как совершенствуется ее мастерство - ничто так не способствует росту опыта, как ежедневные длительные упражнения.
        Сегодняшний поход к герцогу стал настоящим отдыхом, но теперь следовало вернуться к раненым. Бетине вдруг подумалось, что сегодня лекари могли бы обойтись и без нее - за последнее время в лагерь прибыло почти три десятка целителей из Тимрета и Западной Инталии. Что, если пойти и как следует выспаться? Заманчиво…
        Уже подходя к шатру, девушка поняла, что выспаться не удастся. Возле шатра неспешно прохаживался рыцарь-светоносец с рукой на перевязи. Судя по выражению его лица, в помощи целителя он не нуждался - значит, причина его визита была в ином.
        - Мастер Верра, - рыцарь несколько неуклюже поклонился, - я Керид арВец. Могу я просить вас уделить мне немного времени?
        - Да, разумеется. Кому-то из ваших людей нужна помощь целителя? Или вам самому?
        - Нет, мастер Верра, моя рана уже почти не беспокоит меня, а мои люди не обойдены вниманием лекарей. Дело в другом. Один из солдат подозревается в краже. Он не признает свою вину, к тому же есть некоторые моменты… необходим допрос с применением «оков разума».
        - Зачем столь серьезные меры?
        - Если вина подтвердится, солдат будет казнен. - Голос рыцаря звучал жестко. - Ворам и мародерам не место в армии Инталии.
        Вздохнув, Бетина смирилась с неизбежным.
        - Хорошо, Керид. Расскажите, в чем его обвиняют? Я должна знать, какие вопросы задавать.
        Рыцарь коротко обрисовал ситуацию. Волшебница нахмурилась.
        - Подождите, Керид. Создавать «оковы» долго, и я хочу разобраться, действительно ли это необходимо. Значит, говорите, он нашел серебряный сосуд на дне колодца?
        - По его словам, мастер Верра.
        - Флакон был закрыт, когда солдат достал его из воды?
        Рыцарь пожал плечами:
        - Я не спрашивал. Но десятник, что выдвинул обвинение, показал мне уже открытый флакон.
        Волшебница задумалась. Конечно, всегда оставалась некоторая вероятность того, что кто-то уронил флакон в колодец, а потом то ли не заметил этого, то ли поленился лезть за своим имуществом в холодную воду. И все же на душе было неспокойно.
        - Керид, давайте отложим допрос на некоторое время. Пошлите кого-нибудь из солдат, мне нужна вода из этого колодца. И поставьте у колодца охрану, некоторое время местным жителям придется брать воду где-нибудь в другом месте.
        - Будут недовольные… - хмыкнул рыцарь, но Бетина нахмурилась и сухо бросила:
        - Это приказ, Керид арВец. И до тех пор, пока я не дам разрешения, ни один человек не должен пройти мимо охраны.
        Рыцарь вспыхнул и лишь огромным усилием воли заставил себя сдержаться. Он не привык получать приказы от соплячек, едва покинувших стены Школы… даже если им за какие-то заслуги, действительные или мнимые, присвоен ранг мастера. Но статус этой девчонки был достаточно высок - по сути, сейчас она являлась советником командующего, и с этим приходилось считаться.
        - Будет исполнено, мастер Верра. - Его голос был подчеркнуто сух. - Пост будет выставлен немедленно, воду из колодца вам доставят.
        Четко, как на плацу, повернувшись, он удалился отдавать распоряжения. Бетина смотрела ему вслед, думая, не ошиблась ли. Если все ее предположения останутся лишь глупыми фантазиями - над ней будет смеяться половина лагеря. А уж этот строптивый рыцарь позаботится, чтобы каждый знал о провале невесть что возомнившей о себе волшебницы.
        Воду доставили через час. Керид арВец в полной мере проявил свою стервозность, более подобающую женщине, - поскольку в приказе мастера Верры не звучало «быстро», он и не торопился - ровно настолько, чтобы это не было воспринято как намеренное игнорирование приказа. К этому моменту уже были извлечены из сундуков многочисленные скляночки и коробочки с эссенциями, сухими травами, порошками из драгоценных и обычных камней, молотыми кореньями и прочими инструментами травницы. Когда у входа в палатку раздалось покашливание гонца, девушка как раз заканчивала набрасывать длинный список ингредиентов - ее запасы, рассчитанные на обычные потребности армейского целителя, были довольно скудны.
        - Войдите, - бросила она.
        - Мастер, я принес воду. - Молодой солдат держал в руке небольшое деревянное ведерко. - Этого хватит?
        - Вполне. - Она забрала ведро и поставила его на низкий столик. - Теперь пойдешь… побежишь в замок, передашь вот этот список герцогскому лекарю. Скажешь, что мне срочно нужны эти… снадобья. Дождешься - и бегом обратно. Понял?
        - Э-э… госпожа мастер, - солдат помялся, - не уверен, что меня пустят в замок.
        Бетина на мгновение задумалась. Да, парень прав, если наличие у герцога стражи и не бросается в глаза, то это не означает, что ее нет. Еще одна проблема.
        - Хорошо, найди рыцаря арВеца, передай ему мою просьбу. Вернее мой приказ. И еще скажи, что это срочно.
        Солдат покинул палатку, а Бетина принялась разливать воду в небольшие стеклянные чашки. Затем приступила к экспериментам, добавляя к содержимому посудин различные компоненты - иногда просто щепотью, иногда тщательно отбирая ингридиенты и смешивая их друг с другом в строго определенной пропорции, прежде чем высыпать в воду. Время от времени, не доверяя своей памяти, она листала страницы толстой книги. Справочник такого рода целители редко возили с собой, в большинстве случаев хватало простейших отваров или магии, но в военном походе никогда нельзя знать заранее, что понадобится для лечения. Человеческая память иногда может сыграть жестокую шутку, а отвар, содержащий неправильно подобранные порошки, легко превращался из лекарства в отраву.
        Немалая часть книги была посвящена ядам, хотя в эти разделы целители заглядывали нечасто. Времена, когда искусство отравления достигло своего расцвета, давно прошли. Жены, мечтающие спровадить на тот свет опостылевших мужей, дети, ради наследства ускорявшие уход родителей в лучший мир, - все это время от времени случалось, но отравители редко пользовались по-настоящему сложными составами. Простые средства, вроде выжимки корня златки или настоя на цветах красногнева, были доступны каждому желающему. Яд получался не слишком сильный, но вполне эффективный - если помощь не поспевала вовремя. Богатые люди предпочитали держать при себе слуг, пробующих еду и напитки до того, как к ним прикоснется господин. Поэтому смертельные снадобья, действующие мгновенно, практически исключались… а если эффект наступал по прошествии времени, то его легко было устранить простым магическим исцелением. Куда проще нанять пару искателей легкой наживы, которые в темном переулке перережут недругу горло, чем пытаться извести оппонента с помощью хитроумно подобранного зелья.
        Бетина знала о ядах не больше, чем другие выпускники Школы - то есть необходимый минимум. И сейчас проклинала себя за то, что не уделяла достаточно внимания изучению редких составов, особенно кинтарийских - южане слыли истинными ценителями сложных и дорогих снадобий. И таких, что придают возлюбленным особое очарование, и иных, способных быстро отправить надоевшую пассию на встречу с Эмиалом. Вероятно, это пристрастие было связано с некоторой предубежденностью кинтарийцев по отношению к магам - представителей Ордена, Альянса и Триумвирата в Кинте Северном и его окрестностях встречали без особой приязни. Хотя торговле это ни в коей мере не мешало.
        - Допустим, во флаконе действительно был яд. - Бетина, практически лишенная подруг, предпочитала беседы с самой собой. Слова, произнесенные вслух, позволяли быстрее все разложить по полочкам и сделать правильные выводы. - Прежде всего токсин должен быть эффективен в малых дозах. В очень малых - иначе его лучше было бы вылить в котел с кашей. Или в бочку с элем. Две трети составов можно отбросить сразу. И те, которым требуется попадание в кровь, тоже. Смерть не должна наступать мгновенно - первый же труп у колодца, и все станет ясно. Стало быть, все препараты на основе синего корня или разлучника - долой. Щир? Его действие проявляется не сразу…
        Она полистала книгу, нашла нужный раздел, пробежала глазами по строкам.
        - Нет, эта дрянь в воде не растворяется… тоже не подходит.
        Она взглянула в крайнюю плошку, убедилась, что сушеный цветок не собирается превращаться в черные хлопья, и мысленно вычеркнула еще несколько названий из длинного списка. В книге содержались сведения о пяти сотнях различных ядов, и пока что этот список удалось сократить едва на треть.
        Девушка выплеснула воду в таз и снова наполнила чашу. Затем проверила остальные пиалки - ни в одной не наблюдалось нужной реакции. Значит, еще несколько предположений не оправдались. Содержимое пиал отправилось в тазик.
        - Ах, да! - Она покраснела. - Как же я могла забыть… серебряный флакон! Для чего используют серебро там, где хватило бы обычной стекляшки. Которую, кстати, никто в воде не разглядел бы. Значит, эту гадость нужно хранить в серебре.
        Бетина снова принялась лихорадочно перелистывать страницы. Список подходящих рецептов стремительно сокращался, но вариантов все еще оставалось предостаточно. Около двух десятков. Пока что она определила самое главное - если во флаконе был яд, то это наверняка один из составов на основе «тигриного глаза». Редкий полупрозрачный камень, желтый с красными искорками, изредка находили в Выжженной Пустоши, что разделяла Кинтару и Гуранскую Империю. Камень перетирали в пудру, а затем делали на ее основе весьма экзотические настойки - и продававшиеся, между прочим, по не менее экзотическим ценам. Они сильно различались по внешнему виду, вкусу, запаху, но одна общая черта присутствовала неизменно - свежеприготовленный состав очень быстро распадался на безобидные составляющие. Трое-четверо суток - и смертельный токсин превращается в легкое слабительное. Лекарство от запора по цене от полусотни золотых солнц за крошечный флакончик.
        Если только не поместить зелье в серебряный сосуд. Там состав мог храниться практически вечно.
        Теперь оставалось самое сложное - определить, какой именно из «тигроглазов» мог содержаться во флаконе. Действие всех ядов этой группы тоже было одинаковым - люди слабели, тело покрывалось гнойными язвами, затем несколько дней выворачивающей наизнанку рвоты - и смерть. Лечение возможно только до появления язв - как только на коже отравленного появлялся первый нарыв, милосерднее было перерезать ему горло.
        Любая сельская знахарка, обученная грамоте, без труда приготовила бы противоядие - просто аккуратно следуя записям в справочнике. При одном условии - если точно знала, какой именно вариант яда использован. Малейшая ошибка - и пациент умирал. Очень неприятно умирал. Маг, знакомый с заклинанием «исцеление», мог остановить течение болезни - правда, затратив немало сил. Но маг не всегда оказывался поблизости, а начальный период болезни был не слишком длинен, три-четыре дня, реже пять.
        Если во флаконе действительно был «тигриный глаз» - очень скоро появятся первые заболевшие. К сожалению, нельзя было наготовить несколько чанов целебного отвара и напоить каждого солдата и каждого жителя села - человека, не имевшего контакта с отравой, лекарство с гарантией убивало.
        - Итак, - прошептала Бетина, - сначала определяем вид зелья. Затем готовим лекарство… и ждем первых заболевших. Плохо, очень плохо.
        Снаружи послышались тяжелые шаги, полог шатра отлетел в сторону.
        - Мастер Верра, я хотел бы услышать объяснения.
        Девушка оторвала взгляд от книги и уставилась на арДамала. Похоже, тот пребывал в преотвратном настроении и искал ссоры.
        - Что случилось, командующий?
        - Это я бы хотел узнать, в чем дело, мастер Верра. Солдаты запрещают людям подходить к колодцу, ссылаясь на ваш приказ. Кое-кто утолил жажду вином, затем попытался получить воду силой. Теперь мы имеем два трупа, пятерых раненых и очень, очень много злобы по отношению к инталийским воинам. Не думаю, чтобы это отвечало интересам Ордена.
        - Я…
        - Кроме того, мне не нравится, когда моими солдатами командует женщина. Даже если это мастер Ордена. Тем более если это мастер Ордена. Вы должны понимать, Бетина, что в армии существует определенный порядок отдачи приказов. В бою возможно всякое, и простой солдат может принять на себя командование десятком или даже сотней. Но после боя этот солдат снова станет просто солдатом - или же, если его сочтут достойным, станет десятником. И будет отдавать приказы по праву. Десятники подчиняются сотникам, те - офицерам. В этой цепи нет магов, Бетина.
        - Но…
        - И поэтому, когда женщина отдает приказы солдатам, она тем самым нарушает привычный для них порядок вещей. Поэтому я хочу услышать, чем вызвано такое…
        - Да замолчите вы или нет, Мират! - взорвалась Бетина. - Какие, к Эмнауру, объяснения? Вы же мне слова сказать не даете!
        Видимо, в глазах взбешенной девушки командующий прочитал нечто такое, что порядком умерило его пыл. Он тяжело опустился на раскладной стул и мрачно уставился на волшебницу.
        - Итак?
        - Я подозреваю, что колодец отравлен. Думаю, это один из ядов «тигриного глаза». Точнее смогу сказать часа через два, нужно проверить. Я бы предположила, что это дело рук имперцев. - Она подкинула на ладони серебряный флакон. - Это нашли в колодце. Дорогая вещица, чистое серебро. Вы еще не забыли курс лекций о ядах, командующий?
        Некоторое время арДамал молчал, затем качнул головой.
        - Нет, этого не может быть. Ни один полководец не опустится до подобной подлости. Ни один воин не согласится выполнить подобный приказ. Это недостойно.
        - Воин, быть может, и не согласится, - вздохнула Бетина. - Но вряд ли сложно найти исполнителя… заплатить, заставить, зачаровать. Среди Триумвирата или Ночного Братства тоже немало фанатиков. Если уж нашлась тварь, выпустившая демона, то такую мелочь, как отравленный колодец, имперцы и вовсе не сочтут преступлением.
        - Но ты ведь не уверена, что там яд?
        - Не уверена, - не стала спорить девушка. Затем криво усмехнулась: - Но если я все же права… боюсь, ситуация намного хуже. Если отравили один колодец - могли отравить и другие.
        - Позвольте войти, госпожа мастер? - В палатку заглянул солдат.
        - Да, - встрепенулась Бетина, - да, конечно. Принес?
        Солдат протянул девушке объемный короб, наполненный склянками и мешочками. Судя по объему посылки, герцогский лекарь проявил немалую щедрость. Она даже улыбнулась - впрочем, улыбка скоро увяла. Волшебница развернула список, ею же написанный, и присвистнула. Против каждой записи стояли цифры, внизу был подведен итог. Весьма впечатляющий.
        Она внимательно пробежала глазами по списку. Быть может, главный целитель Тимрета и был сволочью (иначе как объяснить попытку получить деньги за лекарства для армии, защищающей в том числе и герцогство), но сволочью честной. Ни одна цифра не превышала рыночной цены препарата…
        Девушка сунула листок арДамалу.
        - Командующий, вы ведь уладите этот вопрос?
        Его ответ Бетину не интересовал. Разумеется, уладит. В ее кошельке позвякивала жалкая горстка серебряшей, среди которых затерялась пара золотых солнц. Лейра Лон вручила девушке несколько монет перед отъездом из Школы, заявив, что эти деньги - награда за успешно выдержанный экзамен. Бетина поверила, хотя сумма показалась ей огромной. Хватило на покупку симпатичной смирной кобылки, пары нарядов и изрядного количества милых женскому сердцу мелочей… в результате этого похода по лавкам от первоначального капитала осталось не так уж и много.
        Впрочем, даже если она не истратила ни серебряша, денег не хватило бы даже на то, чтобы оплатить десятую часть счета.
        Бетина приступила к экспериментам. АрДамал молча наблюдал за ней, одновременно пытаясь восстановить в памяти давно забытые лекции по определению ядов. Детали ускользали, но в целом он понимал, чем занята девушка. Установить наличие в воде
«тигриного глаза» - полдела, хотя и это непросто. Настоящая работа начнется позже - когда придет пора определять, какой именно состав был использован. Вот в этом молодой волшебнице понадобится все ее мастерство.
        Тщательно смешав в мензурке по паре капель из десятка различных флаконов, Бетина вылила полученную смесь в очередную чашу с водой. Жидкость тут же осела на дно жирными черными хлопьями…
        - Ну вот, - в голосе волшебницы звучала тоска, - я оказалась права. Ох, Эмиал, как бы хотелось ошибиться.
        АрДамал отложил в сторону справочник, который листал последние несколько минут.
        - Все-таки «тигриный глаз»?
        - Он самый…
        Командующий снова уткнулся в книгу, затем поднял глаза на девушку.
        - Бетина, вы ведь уже отравлены, не так ли?
        - Конечно. - Ее голос звучал совершенно спокойно. - Яд легко проникает через кожу. Судя по быстроте свертывания раствора, доза смертельна. Враг не стал выливать эту гадость в пруд, концентрация оказалась бы слишком низкой… а вот на колодец вполне хватило.
        - Вы сможете вылечить себя?
        - Разумеется, - равнодушно пожала плечами девушка. - Это несложно. Но мне даже страшно подумать, сколько наших людей скоро ощутят первые признаки отравления. Яд все еще в воде, значит, флакон вскрыли не более трех дней тому назад. Простите меня, командующий, но сейчас мне нужно сосредоточиться. А вы… буду признательна, если вы отдадите приказ как следует осмотреть остальные колодцы в селе.
        АрДамал кивнул и, отложив книгу, вышел. Он думал о том, что сегодня жаркий день, очень жаркий и безветренный. В такой день весьма приятно выпить ковш ледяной, ломящей зубы воды. И никто, стоя рядом с колодцем, не откажет себе в этом удовольствии. Вот и он не отказал… всего лишь два часа назад.
        Но скоро эти мысли уступили место другим. Мират попытался поставить себя на место того негодяя, который принес отраву в село. Чего хотел достичь враг? Отравить всю инталийскую армию? Это так, но совершенно очевидно, что при появлении первых же симптомов маги разберутся, в чем дело, и смертей будет не так уж много. Что бы сделал он, дабы причинить наибольший ущерб?
        Почему отравлен колодец в селе? Армия берет воду в реке, хотя до нее много дальше. Колодец вычерпали бы до дна за час…
        Внезапно арДамал замер. Да… в этом суть. Сначала яд должен попасть в солдатские котлы - немного. Сотни заболевших будет вполне достаточно. А потом смерть должна прийти к мирным селянам. Несколько продуманных слов, брошенных в нужном месте - и скоро каждый в Тимрете будет вопить о том, что орденцы принесли с собой смертельную болезнь. А заявления магов, что это-де происки гуранцев, что это редкий яд, а никакая не болезнь, останутся гласом вопиющего в пустыне. Несколько дней, десяток смертей - и Тимрет окажется под угрозой бунта. Вряд ли в этом случае можно будет рассчитывать на серьезную помощь герцогства в предстоящих сражениях.
        Похоже, парень, полезший в колодец за серебряной вещицей, изрядно спутал гуранцам карты. Яд выявлен по меньшей мере на три дня раньше, чем это планировалось врагом и, следовательно, есть время принять меры. Предстояло сделать многое… разослать солдат за образцами воды из всех колодцев в этом селе… а заодно и в ближайших окрестностях. И в замке. Организовать подвоз незараженной воды из реки в село. Собрать со всей округи целителей - Бетине не удастся приготовить достаточное количество лекарства, даже если она будет работать круглыми сутками. Утроить посты - если отравители проникли в лагерь один раз, они могут попытаться сделать это повторно. Предупредить герцога… этот разговор, пожалуй, будет не самым приятным.
        Разлом изменил единственный континент Эммера до неузнаваемости, центральная и южная часть и без того небольшого материка погрузилась в океан, уцелели лишь северные земли, но и им порядком досталось. Люди, обитавшие в этих краях, большей частью выжили - в основном потому, что, сплотившись перед катастрофой, помогали друг другу. И лишь потом, когда отступило море и перестала трястись земля, появились внутренние разногласия, приведшие к разделению уцелевшего клочка суши на два государства. Инталию и Гуран. Относительно небольшой Индар и совсем крошечный Тимрет появились много позже.
        Кинтара, отделенная от своих могучих соседей труднопроходимой Выжженной Пустошью, упорно цеплялась за старые традиции, даже в мелочах - в одежде, в манере вести себя… и язык сохранила почти неизменным со времен до Разлома. Индар, в отличие от южан, свои традиции придумал сам - вернее, их придумал человек, впоследствии ставший первым Комтуром. Он же возвел эти традиции в ранг закона - и каждый, принимая титул Комтура, следил за тем, чтобы в своде индарских законов не менялась ни одна буква. Текли века… укрывшийся за горными хребтами Индар и отгородившаяся от остального мира смертельно опасной пустыней Кинтара менялись мало… или, можно сказать, не менялись вообще.
        Совсем иное дело - Инталия и Гуран. Границы были проведены многие века тому назад, и с тех пор практически не изменялись. Но оба государства претендовали на звание сильнейшего, оба верили, что лишь их система ценностей правильная. А потому все больше и больше отдалялись друг от друга. Люди по-разному строили дома и по-разному одевались. У них появились разные привычки, разные праздники… Прошло не более пятисот лет - и даже язык, некогда общий, изменился настолько, что имперец и инталиец не могли понять друг друга.
        И только одно осталось неизменным.
        Эта таверна являлась единственной достопримечательностью Клитты, небольшого села в десяти часах пути западнее Брона. Если не считать достопримечательностью неизменный храм Эмнаура - но черные храмы были одинаковы, где бы ни располагались, отличаясь лишь размерами. «Меч Императора» - слишком броское название для столь захудалого местечка, но если верить хозяину, чьи предки встречали здесь гостей уже лет триста, некогда здесь угощали самого Императора. И угощали столь хорошо, что Его Величество Тирен Пятый подарил хозяину таверны свой меч - как знак своего расположения. Каждый раз, пересказывая эту историю, хозяин отвешивал глубокий поклон висевшему на стене мечу.
        Базил слышал историю об императорском мече уже раз двадцать, и уже после третьего раза она ему смертельно надоела. Но здесь всегда было отменное пиво. Пожалуй, лучшее можно было найти в Броне - но совсем, совсем по другой цене. И еще Базилу почему-то нравилась именно эта таверна - хотя она мало чем отличалась от множества других - и в Гуране, и в Инталии. А если поехать в Индар, то разница будет лишь в том, что вместо глиняных кружек пиво подадут в оловянных. А в Кинтаре предпочитают стекло.
        Мужчина сидел в пустом зале уже несколько часов. Ему было лет сорок - обветренное лицо, тонкий шрам, пересекающий щеку, серебрящиеся сединой волосы. Судя по одежде, это был охотник - из тех, кто охотится на двуногую дичь. Время от времени возникала необходимость найти преступника, поймать беглеца - и за это неплохо платили. Некоторые жены желали получить информацию об интрижках своих мужей, в свою очередь всегда находились мужчины, готовые расстаться с некоторой суммой в обмен на информацию о том, с кем именно их супруги наставляют им рога. Перепадала и другая подобная работенка.
        Но этот охотник, похоже, давно не заключал контракта. Одежда выглядела порядком потертой, и горстка меди, что уже отправилась в денежный ящик трактирщика, явно была последней. Если разобраться, выпитое за вечер пиво стоило несколько больше, чем десяток медных монет - но мужчину здесь знали и делали ему некое послабление. До определенных пределов.
        - Эй, хозяин, еще пива. И мяса.
        - Базил, а платить ты собираешься, или снова начнешь старую песню о долгах, которые тебе вот-вот отдадут? - Хозяин даже не шевельнулся.
        - Сегодня я спою другую песню, - хмыкнул охотник, ничуть не обидевшись. - Я жду приятеля, он скоро подойдет. Он и заплатит. Сполна.
        Трактирщик задумчиво поскреб подбородок.
        - А если твой друг не придет?
        - Клавес, скажи, я хоть раз не оплачивал счета?
        Хозяин сунул руку под прилавок и безошибочно выдернул оттуда несколько листков.
        - Та-ак… в прошлом году ты жил у меня три дня, счет составил пять молний и на полмолнии меди. Смылся через окно.
        - Я же оплатил! - несколько театрально оскорбился охотник.
        - Да… спустя шесть недель. Так, вот тут еще… это было в канун Дня Огненного Неба… ты с приятелем дул пиво всю ночь, а потом раз - и нету Базила. Ты любишь уходить не прощаясь.
        Охотник явно смутился.
        - Я думал, что он рассчитался.
        - Вероятно, он так же думал о тебе. Не забудь, ты должен мне две молнии.
        - Клавес, я отдам. Эмнауром клянусь, отдам все до последней медяшки. Сегодня.
        - Ладно, - внезапно смягчился хозяин. - Эльга, налей ему еще пива и тарелку жаркого дай.
        Подобная щедрость, обычно трактирщикам не свойственная, имела вполне объяснимые истоки. Шла война, мужиков в селах осталось всего ничего, бабы в таверну не ходят. Прибытка почти что и нет, одни расходы на свечи да на дрова для печи. Пусть уж в долг - Базил и в самом деле имеет богоугодную привычку гасить старые долги. Хоть и не сразу.
        Служанка поставила перед охотником исходящую ароматным паром миску (не поскупилась, понимая, что хозяин благоволит этому клиенту), принесла и пиво, украшенное белой пенной шапкой. Базил с наслаждением сделал долгий глоток, затем вынул из-за голенища сапога ложку, старательно обтер ее чистой тряпицей и принялся есть - неспешно, растягивая удовольствие. Кто его знает, может, и не совсем лживы все эти байки насчет Императора Тирена и его меча. Готовили здесь и в самом деле отменно.
        Дверь таверны распахнулась, и на пороге появился посетитель. Невысокий кряжистый мужчина в одежде в меру дорогой, в меру поношенной. На поясе - длинный тонкий меч, оружие, редко используемое в армии, зато весьма популярное среди дворян, требующее не столько силы, сколько ловкости и быстроты. Не слишком подходящий клинок для такого здоровяка.
        Окинув взглядом полутемный зал, гость уверенно направился к сидящему в самом дальнем углу Базилу. Тот уже вставал навстречу, явно намереваясь склониться в поклоне - и замер, повинуясь чуть заметному движению ладони. Затем повернулся к трактирщику, который с явным интересом наблюдал за этой сценой.
        - Клавес, задняя комната свободна?
        - Сейчас все свободно, - хмыкнул хозяин. - Вы и ваш друг желаете пройти туда?
        - Да. И пусть принесут еще пива.
        - М-м… я, может, и стар, но на память не жалуюсь. Ты что-то говорил о деньгах?
        Кряжистый достал из кармана небольшой мешочек и бросил его Базилу. Тот подхватил кошель на лету, подошел к стойке и неспешно выложил на потемневшее дерево четыре серебряных монеты.
        - Этого достаточно?
        Трактирщик смахнул деньги в ладонь, задумчиво посмотрел на чеканный зигзаг молнии.
        - Ты ведь еще зайдешь ко мне, Базил?
        - До тех пор, пока здесь подают хорошее пиво, я постараюсь не забыть сюда дорогу.
        - В таком случае гони еще три монеты, Базил. Все равно ведь в следующий раз на мели будешь.
        На стойку легли еще три серебряных диска.
        - Другое дело. - Хозяин расплылся в довольной улыбке. - Комната открыта, проходите туда. Эльга сейчас принесет пива. Ваш друг желает что-то еще?
        Базил обернулся, поймал взгляд своего молчаливого приятеля, затем отрицательно качнул головой.
        - Нет, только пиво. И твоей знаменитой вяленой рыбы. И еще, Клавес, нам с приятелем надо поговорить наедине. Проследи, чтобы нас не тревожили.
        - Будь спокоен. - Трактирщик толкнул к охотнику массивный ключ. - Можете закрыться изнутри.
        Служанка принесла пиво, сразу четыре кружки, и две тарелки с сочной, истекающей жирком вяленой рыбкой. Окинула молчаливого посетителя заинтересованным взглядом - такая одежда в сочетании с дворянским оружием могла свидетельствовать о том, что в таверну зашел кто-то из благородных, желающий (но не слишком умеющий) сохранить инкогнито. Тот мрачно посмотрел в ответ, и Эльга тут же поняла, что лучше не проявлять излишнего интереса к гостю.
        А трактирщик со скучающим видом направился в другую комнатку - там он обычно отдыхал в те периоды, когда поток гостей спадал. Учитывая, что единственные за вечер платежеспособные клиенты только что уединились, потребовав не мешать им, желание хозяина отдохнуть было вполне естественным. Но отдых Клавес понимал по-своему. Он подошел к стене, извлек пробочку, затыкавшую отверстие в стене, и прижался к нему ухом, подумав с огорчением, что так и не собрался провернуть дырочки для глаз. Неудобно получалось - либо слушать, либо смотреть. - Мое почтение, господин. - Охотник все же согнулся в почтительном поклоне, как только повернул ключ в замке.
        - Рад видеть тебя, Базил.
        Кряжистая фигура стремительно изменялась, бородатое лицо, широкие плечи, всклокоченные волосы - все это плыло, таяло, менялось. Человек стал выше и стройнее. Он был не старше или немногим старше сорока лет. Щеку пересекал тонкий шрам. Изменился и его костюм - теперь это был элегантный камзол из черной кожи, безупречно сидящий на светловолосом мужчине.
        Базил встречался с Консулом Тайной стражи раза три, не больше. Что поделать, в его руки не так часто попадала информация, представлявшая интерес для самого Ангера Блайта. Но даже три встречи - это было очень много для обычного полевого агента. Тайная стража наводнила своими людьми весь Гуран, и если бы каждый слухач являлся с докладами «на самый верх», то Ангеру пришлось бы вести прием целыми сутками, не давая себе ни минуты отдыха.
        Может, именно поэтому Базил и не удивился, когда получил лично ему адресованный приказ от самого Консула. Значит, его усилия были замечены, и кто знает, быть может, это задание - первый шаг на пути от простого охотника к полноправному воину этой привилегированной организации. Если, конечно, дело будет сделано как следует. И вряд ли работа будет простой, раз местом встречи избран не кабинет в здании Тайной стражи в Броне, а пустая таверна в маленьком селе.
        - Базил, перейдем сразу к делу, у меня мало времени. - Блайт опустился на скамью, жестом приказывая охотнику последовать своему примеру. - Надеюсь, я не должен объяснять, что тебя ждет, если кто-то узнает о нашем разговоре?
        - Я буду нем как могила, Консул.
        - Надеюсь. Скажи, ты слышал о вызове демона?
        - Кто ж об этом не слышал, - поморщился охотник. - Надеюсь, это сучье семя поймали?
        - Поймали, конечно. Дело в том, что этот человек мне нужен. Целым и невредимым. Его должны казнить в Броне на следующей неделе. Через пять дней конвой доставит его в столицу. Конвой должен быть перехвачен, пленник освобожден.
        Один за другим на стол легли тяжелые мешочки.
        - Здесь золото. Наймешь людей. Охрана будет большой, человек тридцать и по меньшей мере двое магов. Поэтому силой увести этого человека - его, кстати, зовут Алкет Гард - не получится. Но конвой прибудет сюда ночью и останется до утра. Стража неизбежно расслабится - здесь имперские земли, да и до Брона рукой подать.
        Охотник задумался. Найти десяток надежных людей достаточно просто - особенно если им щедро заплатить. Но десяток искателей приключений - мясо под мечами имперских солдат. Нет сомнений, что для этого конвоя выберут лучших. Значит, или придется действовать тихо, или людей понадобится много больше. Только вот маги…
        - После того как вытащите Гарда, отправляйтесь в Пригорье.
        На стол лег небольшой лист пергамента. Базил поднес его к глазам - лампы на стенах давали немного света, но сюда приходили не читать, а есть и пить. И еще - беседовать.
        Карта была достаточно схематичной, но на помощь пришел опыт - охотнику приходилось бывать в тех местах.
        - Я знаю это место.
        - Здесь находится охотничья хижина. - Палец Консула ткнул в едва заметную в полумраке точку чуть севернее Пригорья. - Там отсидитесь. Это земли Индара, и туда погоня не пойдет, даже если и выйдет на ваш след. А я позабочусь, чтобы поиски шли в других направлениях. Когда будет нужно - к вам придут. И повторяю, Базил, о том, что приказ исходит от меня, никто не должен узнать. Никто. Кроме разве что тех, кому ты безусловно доверяешь.
        Он некоторое время помолчал.
        - К сожалению, магическую поддержку обеспечить не смогу. Разве что тебе удастся найти какого-нибудь наемника-мага. Запомни главное - Гард нужен мне живым. Человек, который сумел вызвать демона, может очень, очень пригодиться.
        Консул поднялся и направился к двери, так и не притронувшись к пиву. Уже повернув ключ в замке, он обернулся. Его тело снова стремительно менялось, принимая прежний облик широкоплечего черноволосого мужчины.
        - Сделай все как надо, Базил, и ты узнаешь, какой может быть моя благодарность. Провали задание - узнаешь мой гнев. Не разочаруй меня.
        - Я сделаю все, что в человеческих силах, мой господин, - склонил голову охотник.
        Дверь за Консулом закрылась, а охотник еще долго сидел у стола, тупо разглядывая кошельки с золотом. Он думал о том, что всесильный Консул начинает какую-то свою игру - против тех, кто отдал приказ казнить преступника, вызвавшего в этот мир демона. А кто именно отдал приказ - догадаться несложно. Либо верховный жрец, либо сам Император.
        Каждому известно, что, волей или неволей попав в игры великих, можно либо возвыситься, либо погибнуть. Что же теперь делать? Выполнять приказ Консула или попытаться донести на него? В первом случае был шанс получить немалую награду - поговаривали, что скупостью Ангер Блайт не страдает и за хорошо сделанную работу платит щедро. Во втором… во втором случае награда тоже возможна - и заодно он наживет себе смертельного врага.
        Базил думал, какой выбор сделать.
        И не знал, что выбора у него нет.
        Приземистый бородатый мужчина неторопливо шагал по лесу, и с каждым шагом исчезала наложенная личина, таял тщательно исполненный «фантом». Только сейчас из-под мясистого обветренного лица проступал совсем иной человек… сухая пергаментная кожа, глубокие морщины, бесцветные тонкие губы. Исчез меч, сменившись легкой тростью с резным набалдашником, изменилась походка - из упругой превратилась в шаркающую, старческую.
        Неподалеку ждала карета всего лишь с одним кучером. Ни слуг, ни охраны. Этот человек не нуждался в защите. А кучер… что ж, он служил долго, он видел слишком много. Рано или поздно это все равно должно было случиться.
        Глава 2
        - Триумвират всегда славился своим искусством плести интриги. Их мастерство в этом вопросе достойно всяческого уважения.
        Почему сегодня Дрогану захотелось поговорить о магических сообществах Эммера? Я как-то заметил, что истоки войны кроются не столько в вечном соперничестве двух великих государств, сколько в тысячелетнем противостоянии жрецов Эмиала и Эмнаура. Это его задело… Разумеется, будучи инталийцем, Леердел с преувеличенным уважением относится к Ордену Несущих Свет и традиционно демонстрирует ненависть по отношению к Триумвирату.
        В этом и заключается главная проблема Эммера. Люди ненавидят тех, кто живет по ту сторону гор, не за что-то конкретное, а просто потому что здесь так принято.
        - А Ночное Братство?
        Я пожал плечами. Всегда считал, что эти убийцы не заслуживают ничего, кроме презрения.
        - Они никогда не играли сколько-нибудь значительной роли. Братьев не так уж много, да и сильные маги среди них встречаются редко.
        - И все-таки я тебя не понимаю. - Я видел, что Дроган все больше злился, хотя и старался сдерживать гнев. - Ты ведь маг Альянса, ты жил в Инталии… Проклятие, ты должен ненавидеть Империю и Триумвират!
        - Ненавидеть? - Я рассмеялся. Ненависть из-за стен Высокого замка. Хорошая шутка… правда, немного горькая. - Позволь объяснить тебе, друг мой, одну простую истину. Все маги одинаковы. Все верны своим обязательствам, пока ситуация не потребует внести изменения в древние договоры. Все готовы заплатить любую цену, лишь бы добиться хоть маленького, но превосходства над соперником. И если в этой битве необходимо воспользоваться самыми подлыми методами - будь уверен, воспользуются. И рыцари в белых доспехах, и маги в черных мантиях.
        - Ты не смеешь порочить Орден! - Леердел грохнул кулаком по столу, брызжа слюной. Его глаза налились кровью, как будто бы я только что нанес оскорбление ему лично.
        - Смею, еще как смею. И я вовсе не пытаюсь очернить Несущих Свет… или обелить черные рясы безликих. Разница между ними - всего лишь в цвете.
        - Почему ты так в этом уверен? - буркнул он, медленно остывая.
        - Я просто знаю жизнь… - пожал я плечами.
        - Это не очень заметно. - В голосе Дрогана звучала насмешка.
        Я нахмурился. Безусловно, гостю в этом доме позволялось многое… хотя бы потому, что я просто вынужден был искать пути мирного сосуществования. Никто не может сказать, что маги высших рангов отличаются мягкостью характера. Один факт, что большинство из них предпочитает одиночество или вообще затворничество, говорит сам за себя. Нам не особо требуется общество других людей - во всяком случае не слишком часто. О да, маги встречаются друг с другом, вынуждены иметь дело с сильными мира сего, в их доме есть слуги, да и от женского общества мы не прячемся. Но все это происходит лишь тогда и лишь в тех границах, которые мы устанавливаем для себя сами.
        Для меня такая свобода стала недосягаемой. Я не управляю замком, он сам чувствует, когда я начинаю скучать, и именно в этот момент впускает в дверь очередного путника, призванного скрасить мое одинокое существование. И хотя я пытаюсь каждый раз избежать этого, где-то в глубине души понимаю, что и в самом деле устал от одиночества.
        Но это совсем не означает, что я намерен терпеть неуважение в свой адрес… Особенно от какого-то там купца, который в прежней жизни обязан был склонять голову даже перед теми, кто был много ниже меня в иерархии Альянса. А в присутствии магистра или тем более Творца и вовсе не имел права открывать рот без разрешения.
        - Я прожил долгую жизнь, - сдерживая гнев, заметил я. - И видел за прошедшие годы куда больше, чем ты, торговец.
        - Видеть - не значит разбираться…
        На моих скулах заиграли желваки.
        - А что, ты думаешь, что лучше разбираешься в жизни? В политике, в экономике, в искусстве? А может, ты знаток военного дела? Или есть еще что-то такое, с чем ты, не сумевший даже должным образом сопроводить свой собственный караван, справляешься лучше меня?
        - Да сколько угодно! - фыркнул он презрительно. - Ты говоришь, Санкрист, что разбираешься в экономике? Да любой приказчик в лавке знает о деньгах больше, чем лучшие из вас, магов. Вы видите золото только в мешках и сундуках, но не имеете ни малейшего представления о том, как его заработать, как с умом потратить - так, чтобы оно вернулось с прибытком. Что ты знаешь о выдаче ссуд, о процентах и закладах, о рассрочках платежей и о разнице в обменных курсах?
        Я молчал, прожигая его взглядом. Магам некогда задумываться о столь низменных вещах…
        - Ты говорил о политике? О да, ни одни переговоры не обходятся без Вершителей. Но кто готовит документы? Кто занимается разведкой, изучает добытые сведения, подсказывает наиболее перспективные решения?
        Более всего мне сейчас хотелось его убить, и я еле сдерживался, чтобы не претворить это желание в реальность. Он снова был прав… Маги немало времени отдавали политическим играм, но далеко не столько, сколько профессиональные дипломаты, посвятившие этому всю жизнь, часто начиная с детства, с учебы.
        - Военное дело? - продолжал изгаляться он. - О да, на поле боя армия без магов обречена на поражение. А маги без армии? На многое ли способна жалкая кучка волшебников, если их не будут со всех сторон оберегать щиты и клинки простых бойцов? Если десятники не научат своих солдат драться? Если не будет офицеров, чтобы мудро распределить силы, позаботиться об авангарде, резервах, дозорах?
        Может, и в самом деле время пребывания Дрогана в этих стенах подошло к концу? Может, покончить с этим сейчас? Возможно, спустя какое-то время я стану сожалеть об этом, но зато какое наслаждение доставит мне зрелище его мучительной смерти! Никто и никогда в прежней жизни, до этого проклятого плена, не позволял себе разговаривать со мной в таком тоне.
        - То же и в других областях, в том же искусстве… о да, маги - известные ценители живописи, скульптуры, ювелирных изделий, но способны ли они сами написать хотя бы плохонькую картину? Огранить камень?
        - Проклятие, купец! Не дело магов выполнять обычную работу… Гранить камни! Да я в своей жизни владел драгоценностями, которые ты и представить себе не можешь! И уж поверь, знаю камни лучше, чем какой-то торговец, все состояние которого меньше, чем цена вот этого бриллианта! - с этими словами я сунул ему под нос свое кольцо с огромным алмазом, с которым практически никогда не расставался.
        - О да, ты знаток! - расхохотался он мне в лицо. - Санкрист альНоор, величайший из смертных знаток ювелирного искусства!
        Одним стремительным движением он сдернул кольцо с моего пальца.
        - Ты не желаешь видеть очевидного или стремишься обманывать сам себя?
        С этими словами он с силой припечатал кольцо к мраморной столешнице. Во все стороны брызнули прозрачные осколки.
        Я тупо уставился на пустой, слегка помятый золотой ободок.
        - Подделка?
        - Разумеется, - снисходительно обронил Дроган. - И я понял это сразу, Санкрист. Я ведь купец, я должен уметь с первого взгляда опознать фальшивку.
        Его слова доносились до меня словно сквозь толстое шерстяное одеяло. Я медленно поднялся - золотой ободок покатился по полу, но я уже не замечал этого. Ноги сами понесли меня по коридорам, я бежал, не разбирая дороги, цепляясь за стены, и слышал, что Дроган бежит за мной. Добежав до железной двери, я набросился на замок - дважды уронив ключ, дрожащими руками все же открыл его, распахнул дверь…
        Зеленая шпага лежала на том же месте, на ложе из черного бархата. Я схватил ее и изо всей силы хлестнул изумрудным клинком по каменной стене. Еще удар, еще… лезвие высекало искры, пронзительно и обиженно звенело… пока вдруг не переломилось пополам. Кусок в две ладони длиной упал на пол, сопровождаемый тонким, медленно затухающим звуком разбитого стекла.
        - Вот, значит, как… - глухо пробормотал Дроган, поднимая острый стеклянный обломок. - Я ведь все правильно понял, Санкрист?
        - Ты все понял правильно, - прошептал я одними губами. - Это тоже подделка, Дроган, и, следовательно, Изумрудное Жало где-то в Эммере.
        Его вновь окружала тьма - как тогда, в другой жизни. Он теперь считал, жизней было две. «До» и «после». Это было правильно - часто случается так, что человек проживает не одну, а множество жизней. И каждая - очень разная… не всегда хорошая, но обязательно разная. Сейчас он жил второй своей жизнью и старался смириться с этим - все делается по воле Эмнаура, и если бог принял решение, непостижимое для простого смертного, - что ж, остается лишь принять волю высших сил.
        Вся жизнь «до» была простой. Он охотился на бандитов, изучал магические искусства в Триумвирате, молился… это было хорошее время, понятное и даже приятное. Была крыша над головой - сначала своя собственная, затем - принадлежащая Триумвирату. Не терзали муки голода - кроме случаев, когда он приносил обет некоторое время воздерживаться от еды. Ему даровали право носить чеканную маску и быть среди близких по духу людей. И еще… еще была вера в мудрость великого Эмнаура в неизбежную победу тьмы над светом…
        Однажды все изменилось.
        Алкет неловко поднялся с узкой лежанки. Руки были стянуты за спиной мягкими кожаными ремнями - аккуратно, но надежно. Разумеется, он не пытался освободиться - к чему бежать, если надежнее стражей у входа и каменных стен его держали терзания собственной души. Видимо, именно поэтому на него не стали накладывать ни «путы», ни «оковы». Преступник должен испытывать нравственные страдания, а эти два заклинания Крови обеспечивают послушание - и не более того.
        Заключенный подошел к окошку - если это крошечное отверстие, куда не пролезла бы даже голова широкоплечего Гарда, можно было назвать окном. Глубоко вдохнул прохладный утренний воздух.
        Все эти дни он снова и снова вспоминал чудовище, которое сам же и выпустил наружу. Молодых воинов, отдавших свои жизни, чтобы демон мог вступить в Эммер. И других - молодых и старых, умелых и не очень - воинов в белых эмалевых доспехах, что шли на верную смерть, пытаясь хоть ненадолго остановить монстра. Они бросались на него снова и снова и гибли… гибли…
        Эти тела, разорванные чудовищными когтями, растоптанные могучими лапами, обожженные демоническим огнем, уже который день стояли у Алкета перед глазами. Стоило только опустить веки.
        Светало. Прошла еще одна ночь. Еще ближе казнь.
        Он давно смирился с мыслью о казни. Смирился уже в тот момент, когда солдаты заломили ему руки за спину, накинули на шею удавку, чтобы не пытался вырваться, и в таком виде доставили в шатер генерала Ви. Хотя нет, в шатер его повели не сразу, сперва дали вволю полюбоваться на ту бойню, что устроило созданное им чудовище. Созданное или вызванное, не важно. Его держали, а он смотрел. Офицер, что стоял рядом, ругался сквозь зубы - и Алкет вдруг с удивлением понял, что почти никто в армии не радуется его поступку. Не радуется несмотря на то, что демон изрядно измотал тяжелую кавалерию светоносцев, да к тому же еще каким-то странным образом ударил по магам. Расстояние было велико, но Алкет видел падающие фигуры - словно гигантская коса прошлась по склону, сметая всех, кто оказался на ее пути.
        Генерал Ви не сыпал проклятиями, не обещал нарушителю единственного общего для всех государств Эммера закона страшных кар. Он просто презрительно смотрел на Гарда, а затем отвернулся и сплюнул.
        - Увести. Запереть.
        Гарда затолкали в эту комнату, позаботившись тщательно связать, - солдаты знали, как обращаться с магами. Раз в сутки стражник приносил еду и кормил пленника - с ложки, поскольку развязывать магу руки было непростительной глупостью. Солдат мало интересовал тот факт, что преступник раздавлен грузом собственной совести и не помышляет о побеге. Правила были просты - либо заклинание «оков разума» или «пут разума», либо надежно связанные за спиной руки.
        И вот теперь уже две недели эти четыре стены - все, что он видит. Да еще маленький клочок неба в окошке.
        Иногда из окна доносились звуки боя. Алкет знал, что дом, ставший его тюрьмой, расположен неподалеку от села Оскет, что к северу от крепости Северный Клык. Видимо, когда-то дом принадлежал пасечнику - Алкет видел коробки ульев, когда его вели к месту временного заключения - но то ли хозяин сбежал, узнав о приближении имперской армии, то ли бросил свое жилище по иным причинам. Вероятно, Северный Клык еще держался, день за днем отражая вялые атаки живых мертвецов, брошенных у его стен устремившейся к Торнгарту гуранской армией. Мертвецы, поддерживаемые тремя сотнями легкой пехоты и десятком некромантов Триумвирата, время от времени отправлялись на штурм. Но, поскольку и солдаты, и тем более маги не желали подставлять себя под стрелы укрывшихся за каменными стенами орденцев, то в бой мертвецы каждый раз отправлялись сами. Контроль над покойником тем слабее, чем дальше от мага он находится - выйдя из зоны влияния, мертвецы по-прежнему оставались равнодушными к боли, по-прежнему не ведали страха - но утрачивали цель, а потому рубили все, что попадалось под руку, в том числе и друг друга.
        У Ивара арГарида были отменные стрелки. Некроманты уже потеряли двоих самых смелых, попытавшихся подольше сохранить контроль над смердящим воинством и потому подошедших слишком близко к стене. Опытный волшебник без труда отразит летящую в него стрелу - но не тогда, когда его разум занят контролированием действий нескольких сотен гниющих бойцов. Эти двое не успели углядеть стрелы, адресованные лично им.
        Всего этого, разумеется, Гард не знал. Просто время от времени до него доносился отдаленный, едва слышимый шум битвы.
        Стражники с заключенным не разговаривали. Лишь один раз, на шестой или седьмой день заключения, широкоплечий воин, выходя из комнаты с опустевшей миской в руках, остановился на пороге и обернулся.
        - Жаль, ублюдок, я не увижу, как ты будешь корчиться на костре.
        - Я сделал то, что должен был, - прошептал Алкет, чувствуя, как по подбородку стекает жидкая кашица. Солдат не слишком старался, поднося ложку к его рту.
        - Ты дурак, безликий.
        Интересно, знал ли охранник, что обращение «безликий» намного оскорбительнее, чем слово «дурак»? Наверняка знал… С тех пор, как солдаты, схватившие Гарда, сорвали с него маску, Алкет все время пребывал с открытым лицом - словно это было еще одним наказанием. Триумвират отвернулся от своего служителя второго круга. Ни один из магов - а их в имперской армии было более ста - не сказал ни слова в защиту бывшего товарища. Ни один не протянул ему маску, под которой он смог бы скрыть лицо. Это было правильно, закон не признавал компромиссов, и призвавший демона должен быть наказан. Но презрение окружающих жгло сильнее, чем пламя очистительного костра.
        - Ты дурак, - повторил стражник. - Теперь каждая собака скажет, что Империя победила не благодаря мужеству воинов, а благодаря преступлению, совершенному сумасшедшей маской. Ты лишил всех нас славы… вот что ты сделал, тварь.
        Он вышел, с силой хлопнув дверью, лязгнул засовом. Кто-то забормотал, накладывая на замок защитное заклинание. Не против искусства пленника - со связанными руками Гард был беспомощен. А просто потому что так было положено.
        На следующий день к Алкету пришел посетитель. Лишь увидев на пороге знакомую фигуру, бывший служитель вдруг понял, что все время ждал этого визита. Ждал - и боялся. И сейчас ощутил, как по коже пробежала волна холода - вряд ли от этой встречи стоит ожидать чего-то доброго. Если в его, Алкета, жизни еще будет что-то доброе… Он усмехнулся собственным мыслям. Ну, скажем, бывшему безликому, преступившему закон, просто отрубят голову, заменив этой быстрой смертью долгие мучения на костре. А в Империи - как, впрочем, и в Инталии - существовало достаточно специалистов, умеющих на немалый срок продлевать огненную казнь.
        - Мне печально видеть тебя в таком положении, - прошептал посетитель.
        - Я лишь претворял в жизнь ваш план.
        - Ты не добавил «отец мой», - прошелестел старческий голос. - Или ты уже не считаешь Триумвират своей семьей, Алкет Гард?
        - Тот, кого я называл своим отцом, обманул меня.
        - Вот как? - Юрай Борох тяжело опустился на лежанку. - Разве я сказал тебе хоть слово лжи? Ты пришел ко мне, утверждая, что слышал голос Эмнаура. Ты заявил, что Он признал тебя достойным Алого свитка.
        - Ты сказал, что бог сам выбирает достойного - и тогда людское правосудие смирится с нарушением закона.
        Борох некоторое время молчал, словно вспоминая тот разговор. Затем пожал плечами.
        - Да, я сказал именно так. Слова были другими, но суть ты передал верно. Только вот в чем дело, сын мой, истинно ли словами Эмнаура было то, что послышалось тебе во тьме кельи? Я же сказал, что лишь тебе решать, применить ли это проклятое заклинание. Ты решил. Ответственен ли я за твои действия? Как отец - возможно. Как высший маг Триумвирата - пожалуй. И я не снимаю вины с себя.
        - Но я умру на костре.
        - Да, умрешь. - Теперь голос верховного жреца звучал жестко. - Прости, сын мой, но я хочу, чтобы ты понял. Не будем сейчас думать о том, чей голос ты слышал. Бога… или человека, желающего сбить тебя с истинного пути. Я отдал тебе свиток не потому, что поверил в голос Эмнаура. Нет, сын мой, я видел, что дух твой слаб, что ты не устоишь перед соблазном. Сила - очень привлекательная вещь, малыш, устоять может не каждый. Я в свое время устоял - именно поэтому мне было доверено хранение Алого свитка. Ты оказался слаб. И эта слабость пошла на пользу Империи. Орден лишился большей части своих боевых магов, и теперь вряд ли сможет оказать серьезное сопротивление. А твоя казнь… она станет свидетельством того, что Империя, как и в былые времена, уважает закон.
        - Ты же знал, что так и будет, жрец!
        - Знал, - легко согласился Борох. - Конечно, знал.
        Он поднялся, подошел к Алкету, встал рядом, положил ладонь на плечо заключенному.
        - Я знал, что тебе не достанет мужества остаться в стороне от битвы. Особенно если под руками вдруг окажется все необходимое для проведения ритуала. Если бы ты сумел взять себя в руки - тогда, волей Триумвирата, именно ты стал бы следующим хранителем запретного знания. Но вероятность такого исхода была слишком мала… Я не подталкивал тебя к преступлению, Алкет, я лишь немного… усложнил твой выбор. Подумай сам, легко отказаться от деяния, если нет возможности его совершить. Но у тебя под руками неожиданно оказалось все, что нужно, - тем значительнее была бы твоя победа над самим собой. Но ты проиграл. И пусть тебя утешит мысль, что даже смерть твою я сумею обратить во благо.
        - Во благо Гурану или лично тебе, жрец?
        Борох рассмеялся сухим, дребезжащим смехом.
        - А где та грань, сын мой, что отделяет мои интересы от интересов Империи? Впрочем, сказано уже достаточно. Я хочу попросить тебя, сын мой. Не приказать, ибо ты в душе отверг служение, я чувствую это. Печально, но с этим уже ничего не поделать. Поэтому я прошу - умри достойно. Как положено мужчине.
        Больше Борох не сказал ни слова. Вышел, тихо притворив за собой дверь.
        Сколько раз за прошедшее время Алкет вспоминал этот разговор? Днем и ночью в его голове звучал голос Бороха, повторявший правильные, умные вещи. Все верно, приход демона оказал большую помощь Империи, но и в немалой степени дискредитировал ее в глазах всех - от благородного сословия до простого серва. Если сейчас состоится показательная казнь отступника - это несколько приглушит возмущение народа.
        Годы, проведенные во служении, не могли не сказаться на чувствах Гарда. Он привык думать о себе, как о частице большого общего дела - и потому сейчас мысль о предстоящей смерти воспринимал спокойно. Он сделал то, что счел нужным - и ошибся. Бывает. Закон определил наказание, и приговор будет приведен в исполнение. Нет сомнений, что Триумвирату нужно было это деяние, но даже верховный жрец не мог прямо приказать - только подтолкнуть, создать условия, спровоцировать. Разумеется, у него это получилось. Теперь Триумвирату необходима его смерть. Вот об этом Борох мог сказать прямо - лидер сильнейшего магического сообщества Гурана мог позволить себе отправить подчиненных на смерть, если того требовали высшие интересы. И делал это не раз. Так что его откровенность - лишь облаченный в сочувственную форму приказ.
        Небо стало совсем светлым. Еще одно утро…
        Загремел замок. Алкет удивленно оглянулся - еду должны были принести лишь вечером, для посетителей тоже еще слишком рано. Может, его решили дополнительно покормить? Постоянное чувство голода не особенно раздражало Гарда - над ним не издевались намеренно, еды было не больше и не меньше, чем полагалось заурядному узнику. Просто для могучего тела служителя, уже много лет не терзавшего себя строгим постом, этой плошки жидкой каши и куска хлеба было явно недостаточно.
        Чуть пригнувшись, чтобы не зацепиться за низкую притолоку, в комнату вошел воин. В латах, с мечом и кинжалом. За ним - второй, тоже с ног до головы облаченный в сталь. Третья фигура маячила в коридоре - Гард не мог ошибиться, с первого взгляда узнав балахон безликих. Трое, один из них маг… либо его поведут на казнь, либо поступил приказ доставить его куда-то в другое место. Алкет криво усмехнулся собственным мыслям. Да, второе вероятней. Нет смысла казнить отступника здесь, куда полезней возвести его на костер на площади Брона, при большом стечении народа. Да еще зачитать список прегрешений, усилив голос магией так, чтобы каждое слово было слышно даже зрителям, стоящим в самом последнем ряду.
        - Выходи.
        - Мне здесь нравится…
        Почему эта реплика сорвалась с его губ? Ясно же, что душевной беседы с охранниками не получится. Подтверждение последовало мгновенно - кулак в железной перчатке врезался в живот Гарда, и служитель рухнул на землю. Тело сотряс спазм, его вырвало. Сил, чтобы хотя бы откатиться в сторону, не было - он так и лежал, уткнувшись лицом в дурно пахнущую лужу. Сильная рука одним рывком поставила Алкета на ноги, больно вывернув связанные руки.
        - Еще одно слово, ублюдок, и я заставлю тебя сожрать твою же блевотину. Сделаешь лишний шаг - перережу тебе сухожилия. - Голос воина был абсолютно, пугающе спокоен. Словно бы он разговаривал со статуей.
        Грязная тряпка мазнула Гарда по лицу. Он скривился от отвращения, но все равно стало чуть легче.
        - Выходи, - повторил воин.
        Бывший служитель пожал плечами и неловко двинулся к двери. Боль уже отступила, но колени еще подрагивали - удар стального кулака был жесток. Безликий отступил в сторону, пропуская узника. Бронзовая с серебром маска… значит, он равен Гарду по статусу. Если иметь в виду тот статус, который Алкет когда-то имел.
        Солнце еще не вышло из-за горизонта, но свет все равно оказался слишком резким, и Алкет зажмурился, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Ему хотелось немного постоять, подышать полной грудью - в комнате, где его держали, было слишком душно. К тому же раздражал запах рвоты, кислый и неприятный. Но стража не собиралась предоставить пленнику возможность насладиться прохладным утренним воздухом.
        Гарда втолкнули в карету, оба охранника тоже влезли следом, громыхая доспехами.

«Расслабились, - со злостью подумал Алкет, - мертвецы лезут на стены, под стрелы и кипящую смолу, а вы здесь прохлаждаетесь. Разумеется, присматривать за связанным пленником куда безопаснее».
        Вслух он ничего не сказал. Преподанный урок пошел на пользу, и Алкет не желал провести несколько часов в обществе вони. Хотя, возможно, в этот раз ему просто съездят по челюсти… несколько выбитых зубов и разорванные губы не помешают ему взойти на костер. Или для него приготовят тонкий кол? На нем можно умирать очень долго - гораздо дольше, чем на костре. Но не так эффектно.
        Карету сопровождал достаточно солидный эскорт. Тридцать всадников: две дюжины латников, остальные лучники. Безликий тоже предпочел ехать верхом, как и двое его подручных, судя по простым маскам из красной меди - служители четвертого круга. Гард подумал о том, что в случае магического поединка ему не устоять - выиграть дуэль со служителем второго круга еще возможно. Если никто не будет мешать. Алкет не обольщался, этот безликий наверняка боевой маг, имеющий богатую практику. И кто одержит верх - большой вопрос. Но когда на стороне мага двое подручных, пусть и слабых, и целый отряд воинов - шансов нет.
        Алкет устроился как мог удобнее - дорога ожидалась долгой.
        Спустя двадцать часов Гард уже люто ненавидел эту карету - разумеется, никто не позаботился накинуть на нее «саван», и пыль, казалось, уже заполнила и уши, и нос, и рот. Вероятно, воины страдали ничуть не меньше, но за глухими шлемами невозможно было увидеть их лиц. Еще больше раздражало, что окна кареты были закрыты снаружи деревянными щитками. Странное ощущение… карету немилосердно трясло, но временами ему казалось, что она просто стоит на месте, а десяток здоровяков качает ее, создавая иллюзию движения.
        Наконец тряска прекратилась. Один из стражников распахнул дверцу и выбрался наружу. Послышался приглушенный хлопок, и Алкет чуть не застонал от нахлынувшего бешенства. Эти сволочи были укрыты индивидуальными «саванами», и всю дорогу наслаждались чистым, лишенным пыли воздухом и приятной прохладой. Заклинание накладывал мастер, раз оно продержалось так долго.
        - Выходи. - Охранники по-прежнему были немногословны.
        Городок он узнал - Хольм. Оказывается, они проделали большую часть пути. Если переночевать здесь и выехать пораньше, то к ночи можно быть в Броне. Алкет усмехнулся - в его положении не стоит задумываться о том, как сэкономить дни пути. Забавно… продолжительность оставшейся жизни может быть измерена выносливостью лошадей.
        Солдаты проверили ремни на его руках, затем повели в таверну. Зал был пуст, если не считать шестерых воинов - двое стояли у двери, провожая Гарда недоброжелательными взглядами, еще пара пристроилась за столом, поставленным вплотную к заднему выходу. На столешнице лежали взведенные арбалеты, и чтобы схватить их, требовалось лишь мгновение. Служитель усмехнулся… сколько предосторожностей - и все зря. Он не собирается бежать… как не собирается и информировать об этом своих тюремщиков. Если им хочется быть все время настороже - пусть их.
        Остальные воины расположились у единственного окна. Тоже с арбалетами.
        - В подвал его! - бросил безликий, вошедший в таверну следом за Гардом. - Удрик, Саттор, охраняйте дверь. Хадук, покормишь пленника… твой пост внутри. Шесть человек с арбалетами - наверх, трое - в конюшню. Остальные могут поесть. Потом сменят часовых.
        Сильный толчок заставил Гарда потерять равновесие, и мгновением позже он уже катился по неровным ступеням. В подвале было темно, пахло кислой капустой и копченым мясом. Не самый плохой запах после нескольких дней, проведенных на жидкой, невкусной каше.
        Тяжелый сапог впечатал ногу Алкета в деревянный пол. Не ради того, чтобы причинить пленнику лишние страдания - просто здесь было темно, и масляная лампа в руке тюремщика почти не разгоняла тьму.
        - Разлегся тут…
        На крюках висела дюжина окороков. В углу стояли бочки то ли с капустой, запахом которой пропиталось тут все, то ли с вином. Солдат срезал пластину мяса с ближайшего окорока, вкусно зачавкал.
        - Хадук, тебе приказали меня покормить, - заметил Алкет, с некоторым трудом поднявшись на ноги.
        - Я помню, - буркнул воин. - Жаль переводить на тебя добро.
        Он поднес к губам пленника ломоть мяса… и тут же отдернул руку - Гард лишь щелкнул зубами.
        - Вкусно? - осклабился Хадук. - Еще кусочек?
        - Ежегодно каждый служитель четвертого круга обязан соблюсти двенадцать постов, - тоном воспитателя, читающего ученикам скучную лекцию, сообщил Алкет. - Каждый пост длится неделю, и служитель имеет право пить только воду и съедать три сухаря в день. Посты служителей третьего круга более суровые, десять дней. И сухарей меньше, всего по одному.
        - Заткнись, - буркнул воин.
        Он понимал, что над ним издеваются. И будь пленник не связан… о, с каким бы удовольствием Хадук выбил бы ему все зубы. Но избивать человека, чьи руки спутаны за спиной, было совсем уж бесчестным, а снимать с запястий преступника ремни запрещалось категорически. Ни на мгновение.
        - Тот, кто достиг второго круга, уже выше всех этих постов, - продолжал Гард, не моргнув и глазом. - Но мне не составит труда воздержаться от пищи по старой памяти. Так что если ты не хочешь исполнять приказ, ешь сам. Я посмотрю.
        - Чтоб ты провалился! - Хадук отошел в дальний угол подвала и сел на бочку. - Хочешь жрать - жри. Думаю, связанные руки тебе не помешают.
        Если он ждал, что пленник гордо откажется, то просчитался. Гард неторопливо принялся отрывать куски мяса от окорока. Было не очень удобно, но есть хотелось чрезвычайно, а аромат у копченого мяса был просто одуряющий. Наевшись, Гард попытался поудобнее устроиться на полу - вряд ли для него приготовят кровать. Хадук все так же сидел на бочке, не спуская взгляда со своего подопечного.
        - Собираешься не спать всю ночь? - невинно поинтересовался Алкет.
        - Через два часа меня сменят, - с несколько неожиданным спокойствием ответил стражник. - Не стоит надеяться, что меня одолеет дремота.
        - Я и не надеюсь. Завтра с утра опять в дорогу?
        - Торопишься на костер? - хмыкнул Хадук. - Успеешь, ублюдок. Утром прибудет дополнительная охрана.
        - Тридцать воинов и три мага для меня недостаточно?
        Стражник пожал плечами:
        - Пока ты связан, хватило бы и меня одного. Поверь, мне приходилось убивать магов, и если ты начнешь дурить… Знаешь, Гард, я бы очень хотел, чтобы ты выкинул какую-нибудь глупость. Ты подумай, подумай. Я убью тебя быстро. Не так быстро, как топор палача, но ты ведь понимаешь, что простого и честного топора тебе ждать не приходится. Умирать на костре долго, на колу - еще дольше. А я просто выпущу тебе кишки.
        - Чем я тебе так не угодил?
        - Ну почему же, - заржал Хадук. - Ты молодец, ублюдок. Ты надрал задницы орденцам. Правда, теперь каждая собака говорит, что Империя пользуется запрещенной магией. Поэтому ты должен сдохнуть…
        - Ну прямо-таки все считают своим долгом объяснить мне, почему я должен умереть в торжественной обстановке, - скривился Гард. - Скажи что-нибудь новое.
        - Но я справедливый человек. - Охранник извлек из ножен меч и любовно провел ногтем по лезвию. - И очень великодушный. Я мог бы подарить тебе быструю смерть.
        - И заодно получить повышение за то, что не дал бежать самому опасному преступнику Империи, так?
        Хадук пожал плечами.
        - Награда или наказание… не знаю. Время покажет. Ну так что, маска, попробуем? Дай мне повод.
        - Разрежь ремни, будет тебе сколько угодно поводов, - прошипел Алкет.
        - Ну уж нет… разрежу ремни, но только когда ты будешь трупом. Я справедлив, но я не безумец.
        - Как хочешь, - душевно улыбнулся Гард, закрывая глаза.
        Что бы там ни было, но он собирался поспать.
        Проснулся он рано. Тело затекло от неудобной позы, руки онемели, и пришлось долго разминать их, насколько позволяли путы, пока к ним вернулась чувствительность. На бочонке уже сидел другой воин, отчаянно клевавший носом. Правда, вид вставшего пленника разом согнал с охранника всю сонливость.
        - А ну сядь! - рыкнул он, хватаясь за меч.
        Гард пожал плечами, подошел к изрядно обкусанному окороку и приступил к завтраку. Солдат что-то прорычал, но этим и ограничился. Насытившись, Алкет направился к штабелю бочек. Вытащить пробку зубами было сложно, но он справился - жажда мучила столь сильно, что, если бы упрямая пробка не поддалась, он просто прогрыз бы бочку.
        Ударила багровая струя. Пленник жадно пил, вино - а в бочке оказалось весьма неплохое вино, хотя Гард предпочел бы пиво - текло по балахону, по лицу, даже по волосам. Наконец, довольно отдуваясь, он отошел от бочки, которая продолжала заливать подвал драгоценным напитком.
        - Не желаешь? - Он кивнул в сторону еще не до конца опустевшей емкости.
        Солдат зло глянул на пленника, затем пожал плечами и подошел к постепенно ослабевающей струе, подставил здоровенную глиняную кружку.
        - Неплохо! - гыгыкнул он, отдуваясь. - А ты в вине разбираешься, ублюдок. Знал, небось, что вскрывать.
        - Мне бы переодеться, - задумчиво протянул Гард. Вино вином, а запах от балахона шел такой, что и трезвый быстро окосеет.
        - Перебьешься.
        В дверь сунулся пузатый мужик в чиненом, но тщательно отстиранном передничке. Судя по откормленной физиономии, либо хозяин, либо шеф-повар. Интересно, с чего бы это его впустили к столь тщательно охраняемому пленнику? Не иначе стражники захотели вина. Хорошего. Вон и кувшин притащил.
        - Что… что же вы натворили… - Челюсть толстяка отвисла, он с тоской осматривал учиненную незваными гостями разруху. - Мое вино…
        - Подумаешь, - равнодушно хмыкнул Гард. - Всего-то один бочонок.
        - Тебе заплатят, - хмуро сообщил солдат, хотя убежденности в его голосе не чувствовалась. Будь здесь одна лишь армия - заплатили бы, пожалуй. Но безликий выше подобных мелочей и вряд ли снизойдет до погашения причиненных убытков.
        Взглянув на стражника с плохо скрытой ненавистью, толстяк подошел к откупоренной бочке, наклонил ее, сливая в кувшин еще не вытекшее вино. И покинул подвал, более не сказав ни слова. Но если бы взгляды убивали, на залитом драгоценным вином полу остались бы два трупа.
        Гард ожидал, что вот-вот его вытащат из подвала и снова запихнут в карету, но шли часы, а он все еще оставался на месте, постепенно дурея от винных паров. Сменился часовой… Новый стражник то ли был менее подвержен дисциплине, то ли решил, что хуже уже не будет - спокойно слил в оставленную кружку последнее вино из бочки, нарезал ломтями мясо (избегая касаться обкусанной Гардом части окорока, брезговал, что ли) и приступил к завтраку. Спустя какое-то время сменили и его. Гард уже был в полуобморочном состоянии - нашел местечко поудобнее и попытался заснуть. Вроде бы и глупо тратить последние часы жизни на сон - но еще глупее без конца разглядывать скучающего сторожа.
        Когда его вывели наружу, день уже перевалил за середину. Свежий воздух подействовал сильнее винных паров - все поплыло перед глазами, и Алкет ощутил, как подкашиваются ноги. Упасть ему не дали.
        - Быстрее, говнюки, быстрее! - рычал незнакомый мужчина в дорогой мелкокольчатой кольчуге, перетянутой поясом, состоящим из серебряных квадратиков. Вероятно, рыцарь - и простому солдату, и даже сотнику такая кольчуга не по карману.
        Он был довольно молод - вряд ли разменял третий десяток. Судя по тому, как кричит и суетится, - в армии недавно. Бывалые командиры понимают, что лучший способ сделать что-то быстро - отдать приказ опытному десятнику. Тот знает своих людей, прекрасно разбирается, кому и что поручить, чтобы добиться максимального эффекта. А создавать суматоху самому - верный способ сделать дело вдвое, а то и втрое медленнее.
        - Шевелитесь, засранцы!
        - Не стоит кричать, - тихо заметил безликий.
        Рыцарь сразу присмирел, даже словно бы стал ниже ростом. Алкет чуточку злорадно хмыкнул - это еще один показатель того, что сосунок в армии недавно. Подумаешь, отрастил усы и щегольскую бородку, нацепил на себя замечательную кольчугу и драгоценный пояс. Достаточно послужившие рыцари уважали служителей Триумвирата, но не лебезили перед ними. И лишь те, что еще вчера жили мирной и безопасной жизнью, вздрагивали при звуке голоса, раздававшегося из-под чеканной маски.
        Впрочем, все эти познания Гарда не были проверены практикой. Так… частное мнение одного его давнего знакомого.
        - У нас достаточно времени, - продолжил безликий.
        - Мы… простите, служитель, но мы не успеем достигнуть Брона. - Рыцарь склонил голову.
        - В этом нет необходимости, - бронзово-серебряная маска смотрела равнодушно и как будто мимо рыцаря. - Переночуем в Клитте. Там хорошая гостиница. В Броне будем завтра к полудню.
        - Как прикажете.
        - Да, приказ будет именно таков. Обеспечьте выдвижение арьергарда и авангарда. И боковое охранение. Арбалеты на изготовку.
        - Вы ожидаете нападения, служитель?
        Маска повернулась к рыцарю. Если бы серебро могло отражать эмоции, то сейчас чеканная личина, несомненно, презрительно поджала бы губы.
        - В настоящий момент в наших руках находится самый важный преступник Империи. Если с ним что-нибудь случится… обратите внимание, я не говорю о побеге, это невозможно. Но если его хотя бы просто убьют - поверьте, немало найдется отщепенцев, жаждущих свершить самосуд - Империю обвинят в нарушении законов. Преступник должен быть предан показательной казни, и наша задача обеспечить, чтобы эта казнь состоялась в назначенное время и в назначенном месте.
        И снова дорога, снова скрипящая на зубах пыль… Алкет попытался спросить охранников, входит ли отказ от использования «савана» в число пыток, уготованных пленнику - но ему лишь молча съездили по челюсти. Даже без большого энтузиазма, не выбив ни одного зуба, лишь до крови рассадив губу. Просто чтобы заткнулся.
        Он вдруг подумал, что сейчас плохое время для смерти. Конец лета, вокруг еще все зелено, ярко и празднично. Не так ярко, как весной - да, пожалуй, весной умирать обиднее. А вот осенью - в самый раз. Сыро, грязно, тоскливо.
        Хотя осени ему не увидеть, это уж точно.
        Ночь выдалась, словно по заказу. К вечеру небо затянули низкие, мокрые тучи, а с заходом солнца все вокруг укрыл туман. Лучше не придумаешь - уже в трех шагах не было ничего видно. Даже если ждать год, вряд ли можно было бы подобрать лучший момент.
        Охотник притаился на крыше дома, внимательно осматривая окна таверны. Впрочем
«осматривать» - это было сильно сказано. В окнах сиял свет лампад, но отсюда, с дома напротив, ярко освещенные окна казались лишь размытыми желтыми пятнами, обрамленными туманной мглой. Пленник, о котором говорил Консул, скрывался как раз за одним из этих пятен. За вторым слева.
        За спиной послышался шорох, и рука Базила легла на рукоять кинжала.
        - Не дергайся, - прошептал мужской голос. - Это я.
        Пальцы расслабились.
        - Лисмус, что скажешь?
        - Тебе Консул много заплатил? - поинтересовался маг, устраиваясь поудобнее.
        Туман замечательно гасил звуки, и не было сомнений, что воины, расположившиеся в таверне, наблюдателей не услышат.
        - Я же говорил… - пожал плечами Базил. - Двести семьдесят золотых.
        - Ты продешевил. - Это было сказано без язвительности или насмешки. Просто утверждение.
        - Думаешь, дело безнадежное?
        Маг некоторое время помолчал.
        - Четыре десятка солдат, три мага, один рыцарь. Немалая охрана. Не будь здесь масок, я бы сказал, что наши шансы два к одному. Было бы больше, если бы они вели себя немного беспечнее.
        - Я на это рассчитывал, - скривился Базил.
        - Я тоже. И напрасно. В людях у нас перевес, но их маги наверняка доставят массу неприятностей.
        - Ты не справишься с безликим?
        - Справлюсь. - В голосе волшебника не мелькнуло и тени сомнения. - Приходилось, знаешь ли. В бою никто не сравнится с магом Альянса. Но я один, а их трое.
        Базил снова посмотрел на желтое пятно окна. Люди, которые сидели там, внутри, защищенные от промозглой сырости, от липкого, тягучего тумана, были настороже. Наверняка держат под рукой взведенные арбалеты и мечи заранее извлекли из ножен. И кольчуги не сняли на ночь, хотя и находятся в самом сердце Империи, совсем недалеко от столицы.
        Знают ли они, что полусотенный отряд уже окружил таверну со всех сторон? Что вооруженные мужчины и женщины притаились во дворах, за высокими заборами, готовясь к атаке? Базил был против участия женщин в этой операции, но выбирать было не из кого. Он и так нанял практически всех свободных искателей приключений в округе - разумеется, из тех, в чьем молчании был относительно уверен. Многие готовы рискнуть своей шкурой, чтобы заработать немного золота - но не всякий согласится при этом скрестить мечи с имперскими солдатами. Каждому из наемников полагалось пять золотых. Немалые деньги. И сумма, несомненно, в итоге окажется выше - не всем удастся уцелеть, а золото традиционно делится на уцелевших.
        Но только нескольким Базил рассказал, какова истинная цель ночного нападения. Для остальных оказалось достаточно заверений, что охотник наконец-то нашел своего давнего врага, ныне скрывающего лицо под бронзовой, с серебряной насечкой маской. И намерен сполна рассчитаться с ним за некие старые прегрешения, о которых Базил говорил туманно и неопределенно, зато не забывал играть желваками и демонстративно стискивать кулаки. Мол, вражда смертельна и приговор вынесен. Осталось привести его в исполнение.
        Но троим своим друзьям ему пришлось сказать правду. Они слишком хорошо знали Базила, чтобы поверить в сказочку о давней вражде. Понимания у друзей охотник не нашел - но все сообразили, что Базил попал меж двух огней, и любое решение окажется опасным. Консул по крайней мере платит за риск. А этот преступник… быть может, Консул, Борох или сам Император заинтересованы в жизни или смерти негодяя, посмевшего вызвать демона. Простых людей это не касается. Выкрасть? Пусть будет так… если бы от Консула поступил приказ по-тихому зарезать опального волшебника, это было бы встречено с тем же равнодушием. Помочь другу в трудном положении - дело святое. А имперских солдат они не боялись - в жизни искателя приключений часто случаются ситуации, когда нарушение закона становится единственно правильным деянием. Тиграт и Саура одно время попортили имперцам немало крови - хотя были достаточно осторожны, чтобы их имена не стали известны Консулу и его приспешникам. А Дебтер был просто охотником за головами - таким же, как и Базил. Достаточно известным в своем деле. И ему тоже приходилось выполнять контракты в
отношении тех, кто некогда служил Империи.
        Еще пришлось сказать правду Лисмусу. По одной простой причине - маг не желал работать втемную. Рассказ о кровной мести он воспринял со скептической ухмылкой, зато идею насолить Империи воспринял с глубоким удовлетворением. К возможной милости Консула волшебник Алого Пути остался равнодушен, заявив, что благоволение высокопоставленных особ приобретается большой кровью, зато теряется очень уж легко. И что несколько увесистых золотых монет для него в настоящее время значат больше, чем гипотетическое расположение Ангера Блайта.
        - Не пора ли? - шепнул маг.
        - Рано, - покачал головой Базил. - Самые тяжелые часы - утренние. По себе знаю. Они еще пьют и жрут. По крайней мере половина охраны бодрствует.
        Голода или жажды он не ощущал, но раздражала одна лишь мысль о том, что где-то там, в тепле и свете, люди пьют хорошее (кто ж подаст отряду, руководимому безликим, плохое) пиво и вино, едят свежеподжаренное мясо, ароматное, пузырящееся горячим соком. Сразу появлялось желание свернуть им шеи, поскольку только законченный негодяй может вот так пировать, когда совсем рядом в сырой, промозглой пелене сидят люди, вынужденные довольствоваться сухарями, ломтиками вяленой свинины да чуть тепловатой водой из фляг. Хмельное Базил употреблять запретил категорически - как дело будет сделано, тогда уж…
        - Базил, я тут посмотрю. Не шуми. Лучше всего - даже не дыши.
        - Ты имеешь в виду, это ваше видение сквозь стены? - Об этой магии охотник слышал не раз, но встретить умельца, способного им воспользоваться, пока не сподобился. Поговаривали, что на такие фокусы были способны только очень сильные маги.
        - Я же просил, заткнись.
        - Да, да, конечно…
        - Заклинание «проницательность» обостряет чувства до предела, - нравоучительно заметил Лисмус. - Я должен быть осторожен.
        Об этом охотник тоже знал. Достаточно хлопнуть в ладоши рядом с погруженным в
«проницательность» волшебником, чтобы тот навсегда оглох. Более распространенное заклинание «длинное ухо», популярное среди магов среднего уровня, было не столь опасно. Но «длинное ухо» только лишь обостряло слух, не позволяя видеть сквозь стены.
        Лисмус чиркнул себя ногтем по предплечью - на коже осталась длинная царапина, выступили кажущиеся черными капли крови. Маг медленно провел подушечками пальцев по ранке, затем принялся медленно втирать кровь в висок, одновременно бормоча слова заклинания. Базил ожидал, что на коже образуется темное пятно - но кровь, нарушая все правила, тут же впитывалась в тело.
        Затем маг превратился в живую статую. Он сидел неподвижно, лишь чуть поворачивая голову, словно пронзая густой туман взглядом. Да так оно и было. Томительно ползли минуты, на лбу Лисмуса, несмотря на прохладу, выступили крупные капли пота.
        Наконец он шевельнулся и открыл глаза.
        - На втором этаже, где окна ярко освещены, восемь человек. Четверо спят. Внизу, в зале - дюжина. Все бодрствуют, но это ненадолго. Еще столько же в комнатах на первом этаже. Три комнаты, по четыре человека. Спят. Четверо в конюшне, возле лошадей. Бодрствует один, но и тот почти задремал. Четверо в угловой комнате на втором этаже. Двое - в сарае, что слева. Эти не спят… и не собираются. Два часовых на улице. Трое - на крыше.
        - Их же всего сорок?
        Лисмус покачал головой.
        - Четыре полных десятка солдат, трое масок, рыцарь. Еще пленник, хозяин таверны… видимо, еще кто-то из прислуги.
        - А кто где?
        Волшебник усмехнулся.
        - Ты что, думаешь, что я вижу их лица? Способов смотреть сквозь бревенчатые стены еще не придумали. И даже сквозь ткань простого шатра. Я вижу… не знаю, как тебе объяснить. Мы пользуемся термином «аура», но это не совсем подходит к данному случаю. Каждый человек мне видится в виде светящегося пятна… по характеру свечения можно кое-что предположить. Усталость. Сонливость. Или наоборот бодрость. Не больше.
        Он помолчал, затем без особой уверенности добавил:
        - Я мог бы сделать предположение, что маски и рыцарь расположились на втором этаже. Слева. Ощущается защитное заклинание… ловушка. На окне. Хорошая ловушка, качественная…
        - То есть соваться туда не стоит?
        - Ну… - протянул маг, - если в отряде есть кто-то, кем ты готов пожертвовать, то можно попробовать. Первый, кто вломится в окно, умрет. Но у остальных будет шанс.
        - Действуем как договорились?
        - Это твой план. - Маг помялся, затем вздохнул. - Я подписался на эту авантюру, потому что мне нравится отдавливать мозоли Бороху. Не надо смотреть на меня такими глазами, Базил, я не враждую с Империей, но уверен, что, если вытащить парня с костра, Юраю это очень не понравится. Но если посмотреть непредвзято - это именно авантюра. Будь здесь еще трое-четверо алых, я бы не сомневался в успехе.
        - Увы, - Базил вздохнул. - Ну как, пора?
        - Да, самое время.
        Маг плавно сместился назад, к краю крыши, откуда можно было бесшумно спуститься на землю. Охотник последовал за ним. Внизу их уже ждали…
        - План остается в силе, - прошептал Базил. - Тиграт, ваша задача - часовые. В сарае, во дворе, на конюшне и на крыше. Когда снимете часовых, поднимайтесь на крышу. Дебтер, ты поднимешься на крышу, когда путь будет свободен. Только когда будет свободен, не раньше. Если поднимется шум и воины полезут наружу, встретите их во дворе. Затем ваши люди один за другим атакуют левое угловое окно. Запомните, ваши люди, а не вы сами. Саура, твои стрелки держат под прицелом окна и двери. Без необходимости врукопашную не суйтесь. Только стрелами.
        - Все ясно, друг. Лисмус, а ты?
        - Я пойду с первым отрядом, как договаривались, - ухмыльнулся маг. - Я был бы не против поиграть боевыми заклинаниями, но и «сон» подойдет. Я знаю, среди вас немало умельцев перерезать горло часовому, но ведь прикончить спящего легче, не так ли?
        Едва различимые в тумане тени двинулись к таверне. Маг шел первым - вот он остановился, принялся водить руками, что-то бормоча себе под нос. Это длилось долго, бойцы, расположившиеся чуть позади, ждали. Наконец волшебник кивнул и чуть пошатнулся. Его тут же подхватили под руки.
        - Сейчас, сейчас… я буду в порядке, - чуть слышно прошептал Лисмус. - Эти двое, в сарае… тяжело… их взбодрили… магией… трудно преодолеть…
        - Касс, останешься с магом, - приказал Тиграт. - Пока в себя не придет… остальные пошли.
        Тени скользнули во двор и тут же рассыпались - часть нырнула в конюшню, трое метнулись к сараю. Тиграт склонился над человеком, свернувшимся калачиком. Воин мирно спал, сломленный усталостью и навеянным магией оцепенением. Он даже не почувствовал, как острое лезвие ножа скользнуло под подбородок, вспарывая кожу. Тут же широкая ладонь зажала рот часовому - каким бы крепким ни был магический сон, но человек мог захрипеть.
        Через мгновение был убит и второй часовой, а минутой позже на пороге конюшни появился один из наемников, подавая условный знак - мол, тут чисто. Тиграт жестом приказал подниматься на крышу. Судя по тому, что тревога пока не поднялась, трое наверху тоже были в отключке. Тиграт мысленно усмехнулся - пожалуй, Лисмус стоит тех денег, что предназначались в его долю. Проклятие, ему стоило бы удвоить плату - он уже сделал треть работы, а пока не потеряно ни одного человека.
        Увы, дальше все будет сложнее. Маг выдохся, да и не сможет он усыпить всех в таверне. Максимум еще двоих или троих, если оставить хоть немного сил на бой.
        Вслед за своими парнями Тиграт поднялся на крышу, достал из-за пазухи большую белую тряпку, несколько раз махнул - белую ткань можно было разглядеть даже в тумане. Новые тени мелькнули во дворе…
        - Маг силен! - одними губами прошептал Дебтер. - Теперь в комнату?
        Тиграт кивнул, жестом отдавая команду. Наемники обвязывались веревками - придется прыгать. Весь расчет на внезапность… и как только зазвенит разбиваемое стекло, станет жарко.
        - Арбалетчики, - приказал Дебтер, знаками указывая стрелкам их позиции. Затем повернулся к Тиграту: - Начали?
        Тот кивнул и махнул рукой. Первый из наемников соскользнул с края крыши, веревка натянулась, сапоги с силой ударили в стекло.
        Полыхнула сильнейшая вспышка, вопль боли заглушил звон вылетевшего стекла.
        - Дерьмо! - рыкнул Тиграт. Хранить тишину было уже бесполезно. - Второй пошел!
        Наемник посмотрел на командира вытаращенными от страха глазами.
        - Быстрее, дурак! - оскалился Тиграт. - Все магические ловушки одноразовые! Ну!
        Солдат прыгнул. Действительно, ловушки не было - но это не слишком ему помогло. Выпущенная безликим (Лисмус не ошибся, маги Триумвирата расположились именно здесь) огненная стрела прошла мимо, и наемник даже успел нанести пару ударов, но в комнате было четверо. Против одного. Когда в окно влетел следующий боец, его предшественник был уже мертв.
        Один за другим бойцы соскальзывали с крыши. На открытом пространстве с магом справиться не так уж и сложно - засыпать стрелами хотя бы. Но в замкнутом пространстве проще всего задавить числом. Безликие не рискнут применять серьезные боевые заклинания, ограничатся простейшими - иначе сгорят вместе с нападающими. А от ледяной или огненной стрелы защитит куртка или кираса.
        А в это время во дворе уже вовсю кипел бой. Пара солдат - то ли самых молодых, то ли самых глупых - и в самом деле, как предполагал Базил, выскочили во двор. И теперь лежали неподвижно, утыканные стрелами. Остальные оказались умнее, и сейчас имперцы яростно отстреливались. В отряде Сауры было уже шестеро убитых - или тяжело раненных, кто их разберет. Небо начало светлеть, но туман от этого казался еще гуще.
        В стенах таверны уже торчало с десяток горящих стрел - но огонь лишь шипел, бессильно лизал старый сруб и отступал, оставляя черные пятна копоти. Такое дерево не горит - зелье, что пропитало бревна, стоило дорого. Но лучше не поскупиться один раз, чем после очередной пьяной драки отстраивать сгоревшее здание заново. Там, где драка - там и горящие лампы на пол летят, поджигая разлившееся масло. А с зельем этим… ну, сгорит пара столов или там лавок… мебель заменить, стены закопченные побелить - и вновь «Меч Императора» готов будет принять гостей. Сколько раз уж такое бывало…
        Базил забрался на крышу, подошел к друзьям.
        - Плохо дело, - буркнул он. - Солдаты двери заперли, да еще наверняка столами подперли, и стрел у них много. В этой проклятой таверне - как в крепости. Ребята бьют по окнам, но попали ли в кого - неизвестно.
        - Только бьют? А забраться через те же окна?
        - Узкие больно… это наверху в окно на лошади въехать можно, а внизу едва боком протиснуться. Зарежут.
        - Тараны делать? - хмыкнул Тиграт. - Ежели хорошенько тараном двинуть, столы им не помогут. И засовы тоже.
        - Ты много крепостей штурмовал? - хмыкнул Базил. - Тиграт, ты увлекаешься. Мы здесь не за тем, чтобы перебить солдат… и даже не за тем, чтобы свернуть шею безликому. Скорее всего пленник наверху. Я думаю, солдаты шум слышали, но что мы наверху - еще не знают. Готовь людей.
        - Люди готовы.
        - Тогда вперед. Главное - пленник. Все остальное не важно. Врываемся в комнату, берем парня и уходим.
        - Как узнаем?
        - Я узнаю, - отрезал Базил. - Начали!
        Прыгнули сразу трое. В этот раз стекла выбивать не пришлось - отсюда, со второго этажа, тоже вовсю били арбалетчики, и один из прыгунов тут же поймал в живот тяжелую стальную стрелу, легко пронзившую тонкую кольчугу. Удар отшвырнул парня от окна, руки выпустили веревку, и еще живое тело полетело вниз, к земле. Но двое уже оказались внутри, зазвенела сталь.
        - Вперед!
        Еще одна троица подхватила освободившиеся веревки, прыгнула. За ними - еще трое. Последние. На крыше остались только Базил с Тигратом и Дебтером, да четверо арбалетчиков, не сделавших пока ни единого выстрела.
        - Наше время, - буркнул охотник. - Если нас разделят… главное - вытащить парня. Жаль будет, если все зря. Где встреча, помните?
        Он схватил веревку и прыгнул. Влетел в распахнутое окно вперед ногами, разжал руки, покатился по полу. Над головой гремело железо, его ребята рубились с охранниками, но шансов у нападавших было немного. Наемники умеют держать в руках мечи, но с императорскими латниками справиться непросто.
        Вскочив на ноги, Базил рванул из ножен короткий меч - в толкотне боя этот клинок был полезнее, чем длинные мечи солдат. Правая рука сомкнулась на рукояти стилета. Тут же поднырнул под удар, ткнул кинжалом снизу - лезвие противно скрежетнуло по стали, не причинив вреда. Уходя от ответного выпада, охотник скользнул назад, но тут же споткнулся об лежащее на полу тело и упал на спину. Солдат с хаканьем опустил меч - но охотника под ударом уже не было, он откатился в сторону, и меч имперца врезался в половицу. В тот же момент на солдата налетел Дебтер, с размаху вгоняя тонкий стилет прямо в прорезь тяжелого шлема.
        Человека, ради которого была затеяна вся эта резня, Базил увидел сразу, как только сумел встать. Кто бы еще сидел в углу со связанными за спиной руками. Он прыгнул к пленнику, но на пути тут же оказался еще один имперский солдат. Охотник парировал удар, тут же ткнул мечом в ответ - и вновь безуспешно. Чтобы пробить кирасу, требовалось оружие посерьезнее. Оставалось надеяться только на ловкость - в любых латах есть щели, куда вполне может проникнуть сталь.
        Схватка была недолгой. Великолепно защищенному воину не хватало маневренности. Его оттеснили от спасительной стены, а затем тонкий стилет Дебтера вошел имперцу в бок, угодив в стык доспехов. Правда, лезвие переломилось, но свое дело сделало.
        К этому времени живых солдат в комнате не осталось. Семь тел в тяжелой броне лежало на полу… И еще восемь - в более простых кольчугах, а то и просто кожаных куртках на толстой войлочной подбивке. Парни, вломившиеся в комнату, пали все. Нет, двое были еще живы… Одному глубоко разрубили бедро, другому повезло меньше - вражеский меч вспорол кольчугу и вскрыл несчастному живот. Если Лисмус цел - поможет. Если же нет - лучше добить парня, чтобы не мучился зря.
        Тиграт сидел на окровавленной кровати, зажимая раненое плечо - меж пальцами сочилась кровь.
        - Дерьмо, - пробормотал он. - Не повезло. Ладно, Баз, что дальше? По лестнице мы не пройдем. Там, внизу, два десятка ребят в железе.
        - Не пройдем, - кивнул охотник.
        Высунувшись в окно, он пронзительно свистнул.
        - У тебя есть план? - Дебтер задумчиво разглядывал обломок стилета. - Знаешь, Базил, эта штука была со мной двадцать лет. А тут сломалась…
        - Только не скажи, что это дурная примета, - фыркнул Тиграт и зашипел от боли.
        - План есть, - кивнул Базил. - Вон, смотри…
        Через двор двигалось нечто большое - присмотревшись, Дебтер понял, что это створка ворот, которую волокли их товарищи из отряда. Почти сразу же в дерево впились стрелы, но даже выпущенный из арбалета в упор стальной болт не мог пробиться сквозь толстые доски.
        - Зачем? - поинтересовался Дебтер.
        - Увидишь.
        Деревянный щит глухо бухнулся в стену, наглухо запечатав одно из узких окон.
        - Вниз, - коротко приказал Базил. Затем подошел к пленнику, что все так же равнодушно сидел в углу, перерезал стягивающие запястья веревки. - Вставай.
        Мужчина поднялся - теперь, когда он стоял в полный рост, было видно, насколько же он высок и широкоплеч. Охотник, не жаловавшийся на телосложение, сразу почувствовал себя маленьким.
        - Ты Алкет Гард?
        - Да, - спокойно ответил пленник, разминая руки. - А как зовут тебя?
        - Меня зовут спасителем, - фыркнул охотник.
        - Кого же ты спасешь?
        - В данный момент тебя.
        Гард чуть насмешливо посмотрел на Базила, покачал головой.
        - А я тебя об этом просил?
        Вопрос охотнику не понравился. Он предполагал встретить что-нибудь вроде радости и признательности, все ж таки человека вытащили, можно сказать, с костра. Или этот здоровяк не понимает, что его ждало?
        - Нашлись те, кто попросил, - сухо ответил он. - Очень, знаешь ли, настоятельно попросили. Я не смог отказать в таком пустяке.
        - И что теперь?
        - Теперь… если ты поторопишься, то мы отправимся куда-то в более безопасное место.
        - Отправляйтесь, - пожал плечами Гард. - Разве же я мешаю?
        - Ты что, не понял? Живо в окно!
        - Это ты не понял, спаситель. - Губы Алкета вновь тронула легкая усмешка. - Я никуда бежать не собираюсь.
        Охотник внимательно посмотрел на пленного мага. Сумасшедший? Нет, вряд ли… такие люди делают глупости от идеи, от убеждений. Он что, думает, что своей жертвой грехи искупит? Или что сожжение на пользу Империи пойдет? Хотя… может, и пойдет.
        Он чуть заметно кивнул - и в ту же секунду Дебтер с силой врезал по затылку здоровяку ножкой разломанного кресла. На какой-то момент Базилу показалось, что сейчас этот бугай развернется и размажет наемника по стене, но Гард лишь мгновение тупо смотрел прямо перед собой, а затем его глаза закатились, и он тяжело рухнул на пол.
        - Силен… - пробормотал Дебтер. - Я было подумал…
        - Быстрее, быстрее, - прошипел Базил, подтаскивая кровать к дверям. - Думаешь, они там, внизу, от страха окаменели? Как же… сейчас сообразят, что их добычу утягивают прямо из-под носа. Тиграт, сможешь по веревке спуститься?
        - Если есть угроза сдохнуть, то я могу и выпрыгнуть, - недовольно пробурчал раненый Тиграт.
        Он подошел к окну, ухватился за веревку и, сморщившись от боли, выбрался наружу. Базил уже деловито связывал руки только что им же освобожденному пленнику. Попозже, когда в себя придет, с ним можно будет серьезно поговорить, объяснить, что к чему.
        - Помоги, - хрипло попросил он Дебтера.
        Вдвоем споро обмотали Гарда веревкой, перевалили через подоконник и, пыхтя и отдуваясь, спустили тяжелое тело вниз.
        Со стороны коридора раздался тяжелый удар, воздвигнутая баррикада затрещала, разваливаясь, запор сорвало с петель, одна из досок двери раскололась.
        - Давай, - рыкнул Базил, хватая подвешенную к стене масляную лампу и швыряя ее в дверь. Глиняная посудина разлетелась на куски, масло тут же вспыхнуло. - Быстрее, огонь их задержит.
        Дебтер спорить не стал, тут же нырнул в окно. Снова грохнули в дверь - слаженно, сильно. Баррикада рухнула, в щели появилась закованная в железо рука. Тут же отдернулась, угодив в горящее масло. Базил бросился к окну - веревка была уже свободна.
        Он не успел. Ощутил лишь сильный удар в спину, а затем все завертелось перед глазами, и пришла тьма.
        Алкет пришел в себя - голова раскалывалась, к горлу подкатывала тошнота. Он попытался сообразить, где находится и что так больно давит на живот. Затем понял - его везут куда-то, перекинув через седло, как обычный тюк. Открыл глаза - внизу проплывала земля, перевитая корнями, заросшая травой. Толстые замшелые стволы деревьев, кустарник… никакого намека на дорогу.
        Он шевельнулся - лука седла, казалось, давно пробила кожу и погрузилась в тело. И не смог удержать стона.
        - Очухался? - раздался над ухом злой голос. - С-сволочь…
        - Почему? - прошептал Гард.
        - Что «почему», гад?
        - Почему сволочь, почему гад?
        - Не понимаешь? Ну, я тебе объясню. Не сейчас, дружок, попозже. Так объясню, что мало не покажется.
        В голосе невидимого собеседника звучала даже не угроза, скорее твердое обещание. Алкет понял - точно, мало не будет. Похоже, совсем недавно у опального волшебника появился личный враг. Странно - а он и не заметил, как это случилось.
        Ехали долго - судя по косым солнечным лучам, пробивавшимся сквозь кроны деревьев, уже перевалило далеко за середину и без того короткого осеннего дня, когда по-прежнему невидимый командир отряда скомандовал привал. К этому моменту Алкет уже не сомневался, что отряд невелик - судя по доносившимся до него голосам, вряд ли больше дюжины человек.
        - Снимай эту падаль.
        Слово резануло слух, и в первый момент Гард даже не понял, что имели в виду его. И только когда сильные руки сдернули с седла и швырнули на землю, вызвав новый всплеск боли, сообразил, кого здесь считают «падалью». Он с трудом перекатился на спину - его тут же подхватили, посадили, прислонив спиной к дереву. Руки, разумеется, не развязали.
        Пленник огляделся. На небольшой поляне собралось не более десятка людей. Трое были ранены, повязки набухли от крови, но не похоже, чтобы раны были тяжелые. Смотрят все хмуро, недобро.
        - Я не знаю, падаль, зачем мы тебя тащили, - сообщил здоровяк, выходя вперед. Голос знакомый, именно он обещал все объяснить. - Я не знаю, что ты за человек, но из-за тебя погибло много наших. И ты за это заплатишь.
        - А в чем моя вина? - спросил было Алкет, но здоровяк метнулся вперед и с размаху хлестнул его ладонью по губам.
        - Говорить будешь, когда я разрешу, паскуда. Понял?
        Гарду хватило сообразительности не бросить в ответ «понял» - иначе тут же нарвался бы на очередной удар. Поэтому он просто кивнул.
        - Понятливый, - удовлетворенно прорычал здоровяк. Затем повернулся к остальным. - Из-за этой твари погибли наши товарищи. По меньшей мере двоих повязали… это я точно видел. Поэтому предлагаю его казнить. Медленно… как казнят тех, кто попал в руки имперцев живым. Или кто-то сомневается, что парней ожидает кол или костер?
        Люди переглянулись, но никто не сказал ни слова. Вероятно, не сомневались. Да и Гард понимал, что с мятежниками у Империи разговор короткий. На прощение рассчитывать не стоит, на легкую смерть - тоже. Ему даже жаль стало этих двоих… в Броне достаточно мастеров, умеющих сделать последние часы жизни преступников невыносимыми.
        - Так что выберем для этого ублюдка? Кол или костер?
        - Касс, может, это… не надо? - подал голос один из мужчин. - Все ж, не зря и Базил, и Дебтер с Тигратом за ним полезли… уважить бы… их память.
        - Если бы не полезли, были бы живы, - рыкнул бугай. - Значит, жизнь за жизнь. Одна за… сколько парней там полегло? То-то. А Лисмус, Саура… их кровь тоже на нем.
        Он повернулся к Гарду, хищно оскалился.
        - Что скажешь, тварь? За кровь платить надо?
        Алкет задумался. В который раз вставал этот вопрос. Пусть и по другому поводу. Если подумать, люди вновь погибли из-за него. По словам человека, которого называли Базилом, все это нападение было задумано исключительно с целью вытащить его, Гарда. Опять льется кровь, и опять по его, пусть и косвенной, вине. Очевидно, этот Базил тоже не вышел из таверны живым. Может, Касс прав? Может, и в самом деле лучше умереть? По крайней мере на этом все закончится.
        Ему вдруг остро захотелось жить. Пусть и сдохнуть, но не сейчас, позже. Не от рук этих… только что потеряли друзей и хотят новой крови.
        И тут же в голову пришла еще одна мысль - неужели они и в самом деле не знают, с кем имеют дело? Забавно.
        - Убьешь связанного? Да, в этом вы мастера… вас, небось, вдвое больше было, чем солдат, да? Они там пьют за победу - а вы тут, в лесу хоронитесь. Давай убивай. Сопротивляться не буду. Разве что в рожу тебе плюну разок.
        Насмешка подействовала. Касс и так был на взводе, как туго натянутый арбалет, и требовался крошечный толчок, чтобы он сорвался. Алкет рассчитывал подразнить здоровяка еще немного, доведя до белого каления, но этого не потребовалось. Получив фигуральный плевок в лицо и обещание плевка настоящего, наемник полностью потерял контроль над собой.
        - Я тебя, сука, голыми руками порву! - заорал он, хватаясь за нож.
        Это не очень вязалось с обещанием, и Алкет ожидал, что сейчас лезвие войдет ему в живот. Такие подонки очень любят, когда ножом в брюхо - чтобы жертва мучилась, чтобы ощущала приближение неминуемой смерти, чтобы ползала у ног убийцы, путаясь в вывалившихся из вспоротого брюха внутренностях.
        Но нож лишь рассек веревки, стягивающие запястья пленника.
        - Слушайте все! - прорычал Касс, демонстративно повернувшись к Гарду спиной, тем самым демонстрируя свое презрение к противнику. - Если этот ублюдок хотя бы раз собьет меня с ног, то уйдет невредимым.
        Алкет чуть заметно усмехнулся. Неужели остались еще люди, которые верят в подобные сказки? Сколько раз звучало подобное обещание и сколько раз поверивший в него оказывался обманутым. Если уж решили убить - убьют. А все эти единоборства, претендующие на благородство - не более чем дополнительное развлечение. Он, разумеется, вполне может победить. Касс выглядит настоящим бойцом, но и сам Алкет не всегда носил рясу безликого. Быть может, мечом он владеет не лучшим образом, но что касается рукопашного боя, тут дать отпор сумеет.
        Только ведь зря это. Чего от себя-то таить… бывали времена, они и сами предлагали кому-то из пойманных бандитов подобное соглашение. Особенно если не успевали еще отойти от горячки боя, если душа жаждала крови. Конечно, некоторый риск в этом был - но надежные друзья подстрахуют, и если вдруг возжелавший свободы негодяй начнет одолевать, его тут же угостят стрелой или метательным ножом. Если же поединок ведется на кулаках, то пленник может даже верх одержать, но тут же кто-то из отряда заявит, что победа бесчестна и, следовательно, недействительна. И придется драться со вторым, с третьим… пока усталость не возьмет свое. Вспоминать стыдно - но что было, то было.
        И сейчас Гард знал, что все это - лишь игра. Наемники продули схватку, в этом не было никакого сомнения. И теперь жаждут реванша, пускай даже это будет лишь расправой над беспомощным пленником. Наверное, поэтому и поединок предложили… если бы Гард не начал дразнить бугая, тот наверняка сам бы сделал шаг в нужном направлении. Так что никакого «уйдет невредимым» не будет. Напротив, убивать пленника будут долго, чтобы в полной мере насладиться процессом.
        Проверять свою выносливость Алкет не собирался. И умирать тоже.
        - Ну что, сука, готов? - Касс демонстративно стянул перевязь с мечом, швырнул оружие в траву. Туда же последовал тяжелый нож и тяжелый свинцовый шарик на длинной тонкой цепочке - кистень, оружие смертоносное, но и требующее немалого мастерства. Выставив перед собой огромные кулаки, наемник шагнул вперед.
        И умер.
        Ни одной боевой заготовки в запасе у Гарда не было, а потому в ход пошли простейшие атакующие заклинания, достаточно смертоносные, но не обладающие разрушительной силой цепной молнии или фаерберда. Простенькая ледяная стрела ударила именно туда, куда хотел волшебник - в глаз. Тут же поток ледяных и огненных стрел хлестнул по зрителям. Двое рухнули, остальные рванули из ножен мечи. В своих предположениях Алкет не ошибся - хлопнул арбалет, явно приготовленный на случай, если пленник посмеет проявить прыть. Но стальной болт отлетел в сторону, наткнувшись на подставленный «щиток».
        - Взять его! - запоздало крикнул невысокий стрелок, отбрасывая разряженный арбалет и хватаясь за нож. В то же мгновение огненный шар попал ему в лицо, вспыхнули волосы, вопль сменился хрипом. Еще живое, но уже чудовищно изуродованное тело повалилось на землю.
        Гард метался по поляне, то увертываясь от мечей и кинжалов, то подставляя под удары магические «щитки» и осыпая противников боевыми заклинаниями. Большая часть его атак пропадала даром, толстые куртки и кольчуги были почти непроницаемыми для огненных и ледяных стрел, камни «пращи» могли сбить с ног, могли сломать ребро, но смерть приносили, лишь попав в голову.
        Обычный маг уже был бы убит, но Гард был воином - и сейчас пустил в дело все, что когда-то умел. В его левой руке появился меч - на земле уже лежало немало мертвых тел и бесхозного оружия хватало. Как и большинство магов, он прекрасно владел левой рукой - и буквально через пару мгновений сталь окрасилась кровью.
        Схватка длилась не так уж и долго. Под конец этого бешеного танца на ногах остался один Алкет - остальные лежали вповалку, кто уже остывая, кто еще дыша. Самому Гарду тоже досталось. Несколько мелких царапин, глубокая рана на левом бедре, порядком обожженные пальцы правой руки. Впрочем в последней травме он был виноват сам, ударил фаерболом в упор, и кисть оказалась практически в центре огненной вспышки. Но это все мелочи. Теперь, когда руки свободны, он сумеет затянуть раны. А ожог… боль можно и потерпеть.
        Он забормотал заклинание, заставляя кровь сворачиваться быстрее. Через несколько минут рана на бедре стянулась, образовав уродливый шрам. Некоторое время его надо будет оберегать, от резких движений плоть может разойтись. Назавтра стоит еще раз воспользоваться магией - если накладывать на столь глубокую рану «исцеление» слишком часто, шрам исчезнет за час-другой, но столь интенсивное восстановление тела почти наверняка вызовет страшную болезнь. Плоть взбунтуется, начнет разрастаться в разные стороны, захватывая все новые и новые, некогда здоровые участки… пока тело, уродуемое болью, не отторгнет душу. И вылечить эту болезнь, называемую «дикой порослью», невозможно, ибо даже магия лечит лишь то, что маг способен почувствовать, ощутить своим внутренним взором. А «дикая поросль» захватывает все тело, захватывает очень быстро…
        Разобравшись со своей раной и убедившись, что болезненный ожог все же не лишил руку подвижности, Алкет занялся ранеными. Их было немного - всего четверо. Остальным повезло меньше. Молодая, лет двадцати, девушка тихо стонала, зажимая рукой глубокую рану на животе, там, где меч Гарда пробил легкую, тонкого плетения кольчугу. Он отвел ее руку - сил сопротивляться у нее уже не было. Рана была плохой… окажись на месте Гарда более слабый маг, и девчонке не жить. Но и он, закончив лечение, ощутил слабость. Стук сердца отдавался в голове, словно удары молота на наковальне, на лбу выступили капли холодного пота. Некоторое время он тяжело дышал, пытаясь унять дрожь в руках. Затем перешел к следующему телу, подающему признаки жизни.
        Спустя час Алкет тяжело вздохнул и завалился на землю. Сил, чтобы встать, не было. Хотелось закрыть глаза и заснуть. Надолго. Лучше навсегда. Трое уцелевших спали магическим сном, и Алкет не опасался, что кто-то из них прирежет его, сейчас практически беспомощного. Четвертый… что ж, невозможно спасти всех. У него просто не хватило сил помочь сорокалетнему мужчине, чей бок был чудовищно изуродован фаерболом. Все, что сумел, - дал несчастному сон. Сон, после которого раненому уже не придется очнуться.
        Он проснулся от холода. Было еще темно, но небо уже окрасилось в красные тона. Близился рассвет. Тело ломило, голова была словно чугунной, глаза слезились. Алкет попытался встать… и тут же снова опустился на сырую землю. Ноги отказывались держать его. Все же накануне он отдал слишком много сил, хотя и не жалел об этом. В бою он перебил бы наемников, не чувствуя ни раскаяния, ни жалости. Но раз уж им повезло остаться в живых - что ж, такова воля Эмнаура.
        Алкет закусил губу. Мысль причинила почти физическую боль. Воля Эмнаура… именно она толкнула служителя на применение запретной магии… умерли десятки молодых, полных сил парней. Затем умирали и другие. Из-за него. Этого ли желал Эмнаур? Смерти? Крови? Или прав Борох - совсем не голос Эмнаура раздался в его голове тогда, во мраке каменной кельи.
        Он заставил себя двигаться. Подполз к одному из спящих - волею случая это оказался тот самый мужчина, который пытался, пусть и без особого энтузиазма, защитить пленника от расправы. Морщась от разрывающей голову боли, связал спящему руки за спиной, затем так же тщательно обмотал веревками ноги. Снял сонное заклинание, пару раз толкнул своего пленника.
        - Просыпайся…
        Наемник открыл глаза, тут же дернулся - и выругался, обнаружив, что связан.
        - Значит, ты маг… - пробормотал он. - Дерьмо… не стоило с тобой играть.
        - Не стоило, - согласился Гард. - Но ведь можно было просто развязать и отпустить меня, верно?
        Связанный попытался пожать плечами, но вышло это у него плохо.
        - Лечил ведь, маг? Зачем?
        - Ты так хочешь сдохнуть? - вопросом на вопрос ответил Гард.
        Наемник помолчал, затем вздохнул.
        - Я не против еще пожить. Но я тебя, маг, исцелять не стал бы.
        - Быть может, быть может. Я бы хотел попросить тебя о маленьком одолжении…
        - Перебьешься, - огрызнулся пленник.
        - А если пообещаю отпустить?
        Наемник криво усмехнулся.
        - Все равно ведь отпустишь. Я таких, как ты, много повидал. Вы легко убиваете, но только не безоружных. Не беспомощных. Лежачих ногами не пинаете.
        - Я прошу немногого. - Алкет усмехнулся. - Расскажи, что было там, в таверне. Почему вы напали на солдат.
        - А, это… да ради Эмнаура… расскажу. Какие тут тайны. Особенно если учесть, что немало наших попали в руки безликих и сейчас наверняка рассказывают все без утайки. Ты ведь тоже мог бы заставить меня говорить, да, маг?
        - Конечно.
        - Я так и думал. Ну, значит, дело было так…
        Пленника звали Лускер. Что-либо иное о себе, кроме имени, он сообщать отказался - да Гард и не настаивал.
        Солдатам не потребовалось много времени, чтобы сообразить - пленника уводят у них прямо из-под носа. Они могли бы оставаться в таверне сколь угодно долго - зажечь здание осаждающим все одно не удалось бы, пробиться внутрь - тоже. Разумеется, рассказчик не знал, что латники ворвались в комнату на втором этаже, где и захватили тяжелораненого Базила. Но тот факт, что находящиеся в безопасности бойцы вдруг рванули наружу из-за надежных стен, говорил сам за себя.
        Дверь отлетела в сторону, показались тесно сомкнутые щиты, о которые тут же забарабанили стрелы. В ответ ударили арбалеты. Упало несколько наемников, в том числе и уже раненый Тиграт. Из рассказа Гард понял, что этот Тиграт, а также упомянутые Дебтер, Базил, Саура и Лисмус были в этой банде за главарей.
        Вполне вероятно, что наемники сумели бы отбиться - или уйти, скрыться в еще не разошедшемся тумане. Латники перли вперед, умело прикрываясь щитами и вовсю работая своими длинными мечами. Стрелы бессильно отскакивали от доспехов, легкие мечи наемников зря высекали искры из массивных кирас и наплечников. Рухнул Дебтер, отрубленная голова покатилась по земле. Саура завизжала, пустила стрелу - длинный тонкий наконечник вошел в смотровую щель шлема, убийца рухнул как подкошенный.
        Лисмус (по словам Лускера, он был магом Алого Пути) метал огненные шары, затем ударил «огненным облаком» - латники метнулись в стороны, уходя от смертельного пламени, двое оказались недостаточно расторопными и покатились по земле, воя от боли. Выли недолго - огонь сожрал легкие, выжег глаза, осыпал кожу черным пеплом. Да еще одного подстрелила Саура, вновь доказав свою непревзойденную меткость.
        Да, наемники могли бы уйти - пока имперские солдаты отступали перед облаком огня. Подхватить раненых, броситься бежать… но они не успели.
        Из окна второго этажа выскочил человек, оставляя за собой дымящийся след. Перевернулся в воздухе, приземлился на ноги - Лускеру показалось, что от удара даже земля вздрогнула. А затем человек вскинул руки, и воздух наполнился смертью. Лисмус успел крикнуть одно лишь слово «герой» - а в следующий момент его тело отлетело к стене и влепилось в нее с такой силой, что все услышали хруст костей. Никто не мог бы выжить от такого удара.
        Почти треть оставшихся наемников погибли сразу - огненные птицы, стремительные полупрозрачные камни и бело-голубые росчерки молний не оставляли людям, не имеющим доспехов, никаких шансов. Поток огненных стрел обрушился на Сауру, ее дымящееся тело корчилось в конвульсиях… и лишь тогда наемники ударились в бегство. Не раздумывая, прихватили с собой связанного человека, которого вытащил из таверны Дебтер… раз вытащил, значит, было надо. Их не преследовали - только лишь выпустили пару стрел да дымящийся человек с лицом, закрытым закопченной бронзово-серебряной маской, швырял огненные шары, унесшие еще две жизни…
        - Зачем полезли в таверну?
        - Базил сказал, враг у него там был… Слушай, может, развяжешь? - Лускер скривился. Некоторое время ждал, затем сообразил, что никто с него путы снимать не будет. - Ну, так и сказал, мол, враг… только мало кто поверил. На врага, знаешь ли, не лезут толпой. Врага берут ночью, в доме, в теплой постели. И убивают медленно, с удовольствием. Или же подкарауливают в темном переулке и без затей суют нож под ребро.
        Пленник помолчал, затем поинтересовался:
        - А ведь он за тобой туда полез, так ведь?
        Алкет задумчиво кивнул.
        - Он что, был тебе другом?
        - Нет… - тихо ответил Гард. - Не был. Я не знал этого человека.
        Гард зашептал заклинание, глаза Лускера закрылись, он задышал ровно и спокойно.
        Итак, вокруг опального волшебника раскручивается какая-то игра. Кому-то понадобилось вытащить пленника с костра… кому-то очень влиятельному. Была потрачена куча золота - нанять полсотни бойцов стоило немалых денег, гораздо больше, чем когда-либо имелось в распоряжении Гарда. И столь богатых друзей у него не было.
        Что бы предпочел в этой ситуации Борох? Вне всяких сомнений, верховный жрец пожелал бы, чтобы Гард вернулся и отдал себя в руки закона. Торжественное сожжение преступника пойдет на пользу Империи… или лично Бороху? Его проникновенная речь о долге перед страной не оставила Алкета равнодушным, и тогда он готов был согласиться с тем, что кара должна свершиться.
        Но сейчас он думал иначе. Десятки людей умерли ради того, чтобы дать ему свободу. Пусть большинство и не знало истинных причин, но эти причины были.
        Алкет приложил ладони к вискам, снова зашептал заклинание - постепенно силы возвращались к нему. Не настолько, чтобы, к примеру, снова вступить в схватку - но достаточно, чтобы суметь двигаться. Необходимо было убраться отсюда подальше и по возможности побыстрее. Имперские солдаты уцелели и наверняка взбешены. Безликий тоже выжил и теперь будет рыть землю, чтобы найти беглеца. Очень скоро на каждой дороге, на каждой тропе будут стоять солдаты.
        Гард осмотрел трупы, собрал кошельки, вновь убедившись, что за его свободу были заплачены немалые деньги. Наемники - люди небогатые и редко когда могут похвастаться увесистыми кошельками, но сейчас у каждого было золото. Что ж, мертвым монеты ни к чему.
        Стиснув зубы и заставив чувство брезгливости замолчать, он снял с Касса одежду. Балахон служителя практически пришел в негодность, к тому же пробираться в нем через лес было не слишком удобно. Нашелся и приличный меч, куда лучше прежнего, схваченного второпях. Алкет выбрал двух лучших лошадей, наполнил переметные сумы едой и разными полезными в дороге мелочами. Часть еды сложил возле раненых, затем, подумав, спутал ноги оставшимся лошадям - когда уцелевшие наемники придут в себя, лошади им весьма пригодятся. Произойдет это нескоро, магический сон развеется в лучшем случае к утру.
        Мелькнула мысль, что солдаты могут найти эту поляну раньше… Алкет покачал головой. Он сейчас находился не в том положении, чтобы проявлять излишнее человеколюбие. С одной стороны, эти люди спасли его, с другой - пытались убить. Значит, он, Алкет, ничем им не обязан. Пусть их судьбу решит Эмнаур.
        Оставалось решить, куда идти. На восток, в Индар? Этот ответ напрашивался сам собой. Индар кичился своей независимостью и никогда не выдавал беглецов, которым посчастливилось пересечь его границу. Другое дело, что если его опознают, то Комтур прикажет казнить преступника. Алкет невесело усмехнулся - да, в Индаре не популярны были костры или колья… просто повесят. Итог один, зато заметно меньше мучений.
        Нет, путь в Индар слишком очевиден, и потому туда соваться не стоит. На востоке его будут искать с особым старанием. Там и мышь не проскочит.
        Пиратские острова Южного Креста? Бессмысленно… треть капитанов кормится с ладони Императора, треть получает золото у Бороха или Братства, остальные пишут донесения Консулу. Там его схватят сразу же.
        Отправиться в Кинтару? Это, пожалуй, более заманчивое решение. Разумеется, южане тоже не останутся в стороне в деле охоты за беглецом, но вряд ли станут проявлять слишком уж большую активность. Правителям Кинтары куда интереснее вопросы торговли, чем показательная казнь какого-то северянина. Соглашение о запрете использования «призыва» они, безусловно, подписывали - но никогда не относились к этому слишком серьезно. Быть может потому, что среди кинтарийцев традиционно рождалось мало магов.
        Да, там спрятаться легче. Особенно если не соваться в Кинт Северный и устроиться где-нибудь на отшибе. Только вот попасть в южные края непросто… дороги через Выжженные Земли - тайна, старательно оберегаемая кинтарийцами. Будь это просто безопасные тропы, имперские следопыты быстро составили бы нужные карты. Увы… участок пути, по которому еще вчера спокойно прошел караван, сегодня может стать смертельно опасным. А завтра - вновь проходимым. Чтобы найти дорогу, по которой можно провести товар с наименьшим риском, требовался особый дар, и услуги людей, этим даром обладающих, стоили недешево.
        Таких людей немного, каждый пользуется уважением, каждого знают в лицо и по имени. Бороху или Консулу, кто бы ни руководил поимкой беглеца, не составит труда держать под контролем все караваны, отправляющиеся в Выжженные Земли. Кинтарийцы даже не будут возражать против такого надзора - дело привычное. Империя всегда кого-нибудь ловит - убийц, фальшивомонетчиков, воров, дезертиров.
        Значит, на север. В порту Луда можно найти человека, который за хорошую сумму золотом доставит беглеца в Верлен или Кинт Северный, не задавая лишних вопросов. Правда, по дороге может и горло перерезать да сбросить в море. Грех невелик, зато беспокойства меньше. Среди капитанов, возящих грузы и пассажиров каботажными рейсами, встречаются отъявленные сволочи, которых не считали пиратами только потому, что они иногда все же выполняли взятые на себя обязательства.
        Путь по морю от Луда до Верлена долог, но относительно безопасен. Особенно если выбрать капитана, не брезгующего контрабандой - такой и сам не захочет встречаться со сторожевыми кораблями Гурана.
        Алкет еще раз оглянулся на поляну, усыпанную телами. Да уж… солдаты непременно доберутся сюда, и если среди них найдется хороший следопыт, то ему не составит труда определить, сколько людей пришло на поляну и скольким удалось уйти. Значит, надо как следует запутать следы…
        Решено, он пойдет на запад - там его будут искать в последнюю очередь. От Баттары на север, а затем вдоль горного хребта к Луду.
        Глава 3
        - А эта карта может показывать весь мир?
        С того посещения смотровой площадки прошла неделя. По меркам замка, разумеется. Сколько дней или недель прошло в Эммере, сказать было сложно. Не более трех месяцев, это можно было утверждать точно. Леса не пожелтели - значит, осень еще не вступила окончательно в свои права.
        - Да… что ты хочешь увидеть?
        - Весь мир, - просто ответил он. - Весь, Санкрист. Я неплохо знаю Инталию, не раз посещал Гуран, приходилось бывать и в Кинтаре. Но этим мои знания о мире исчерпываются.
        - А ты хотел бы…
        - Ты ведь маг, Санкрист, и должен меня понять. Ты стремишься к древним знаниям - особенно к тем, что были утрачены во время Разлома. А я хочу побывать во всех землях, куда только могут дойти караваны.
        Я подошел к карте, и, повинуясь моему приказу, она тут же изменилась. Исчезли мелкие детали, городов больше не было видно и даже горы казались игрушечными. Зато теперь можно было увидеть весь Эммер…
        До Разлома этот мир был прекрасен. Огромный континент, несколько десятков больших и тысячи маленьких островов. Эмиал давал миру дневное тепло, с восхода и до заката согревая леса и поля, горы и реки, в равной мере отдавая свою ласку и людям, и животным, и птицам… И каждый вечер он уступал права Эмнауру - крошечному, не более серебряной монетки, яркому диску, плывущему по небосклону. Тем, кто посвятил день труду, Эмнаур приносил прохладу, покой и долгожданный отдых. Тем же, кто ночью искал себе добычу, тьма давала укрытие и защиту.
        Под жарким светом дневного светила и серебристыми лучами хозяина ночи росли и крепли великие народы, рождались, взрослели и умирали могучие государства. Люди создали величайшие произведения искусства, утонченные философские труды, величественные дворцы и замки… Маги, мудро направлявшие труды королей и императоров, вели народ к процветанию и благоденствию.
        И все кончилось в один миг.
        Никто не знал, откуда пришла беда… и даже рассказы очевидцев - в те времена, когда они еще были живы и могли поведать об увиденном, - во многом расходились между собой. Одни видели катастрофу как черную пелену, застлавшую свет Эмиала, другие - как огненную вспышку на небе, там, где пролегал путь серебристого Эмнаура. Но и те и другие сходились в одном - на землю Эммера обрушились потоки камней и пламени, а Эмнаур навсегда исчез с небосклона.
        Под ударами небесных огненных камней рассыпались замки и крепости, трескалась земля, вбирая в пламенные недра целые города, выходили из берегов реки и бушевали, сметая все с берегов, океаны. Уцелели немногие…
        Вся южная и почти вся центральная часть континента погрузились в океан. Исчезла некогда великая Кинтара, сохранив за собой лишь относительно небольшой участок побережья да один из городов - некогда являвшийся, мягко сказать, провинциальным, а после катастрофы вдруг превратившийся в столицу. Зато появились новые острова - кое-где это были лишь верхушки гор, торчащих из воды и медленно разрушающихся под воздействием стихий, кое-где - самые настоящие островки, на которых вполне можно было жить. Много позже группа больших островов получила название Архипелаг Южный Крест. Красивое место, населенное воистину отвратительными образчиками людской породы.
        Не прошло и нескольких лет, как люди, пережившие катаклизм, разделились на два лагеря. Одни утверждали, что светлая сила Эмиала отразила нашествие тьмы, подготовленное злой ночной звездой. И что катаклизм - это схватка великих сущностей, схватка, в которой победу одержал Свет. Другие же говорили, что все было иначе… что Эмнаур, серебристая звезда, восстал против тирании своего огненного родича - и был безжалостно уничтожен. Они видели - или верили, что видели, - волшебную огненную стрелу, поразившую Эмнаура…
        С тех пор прошло много, много веков.
        На обломках старого мира родились новые государства - поначалу крохотные, вроде Южной Кинтары или тогда еще не имевшего особого влияния Гурана. Но со временем положение изменилось… Гуран, где силой, а где и золотом подчиняя себе соседние уделы, постепенно превратился в сердце могучей Империи. По другую сторону горного хребта, пересекающего уцелевшую часть континента с южных и до северных берегов, набрала силу Инталия…
        - А это что? - Дроган ткнул пальцем в несколько крошечных пятнышек в Северном океане, едва заметно проступающих сквозь облачную пелену. Это место вызывало немалый интерес и у меня… карта игнорирует туманы, но этот участок Северного моря неизменно прикрывает сизой дымкой, словно пытаясь что-то спрятать.
        - Я не такой уж большой знаток картографии, - хмыкнул я. Карта послушно приблизила выбранное купцом место, но что-либо полезное разглядеть все равно было невозможно. - Похоже, остров… Я думаю, это легендарный Зор.
        - Зор?
        - Когда-то в северных водах был большой остров… но знаешь, Дроган, давай поговорим об этом в другой раз. - Где я?
        Таша рывком села на кровати, толстое грубое одеяло скользнуло на пол. Пальцы правой руки по укоренившейся привычке сложились в боевую форму, готовясь бросить боевое заклинание.
        - Все хорошо, леди Рейвен, все хорошо… - затараторил знакомый голосок. - Теперь все будет просто замечательно.
        Таша огляделась. Она находилась в небольшой комнате, чистенькой, но довольно бедной. Полы, укрытые цветастыми лоскутными половичками, узкая кровать с толстым, мягким тюфяком. Маленькое окошко затянуто мутным, дешевым стеклом. Небольшой стол, заботливо застеленный вязаной кружевной скатертью, был уставлен многочисленными баночками и кувшинчиками. Судя по запаху - с лекарственными сборами. Рядом со столом сидели двое - Альта, с явным удовольствием хрустящая яблоком, и опрятная пухленькая старушка, рассматривающая Ташу со странным выражением удовлетворения.
        - Ну вот, Альта, я же говорила, что твоя госпожа придет в себя.
        Голос у старушки был мягким, ласковым. Таша расслабила пальцы - похоже, атаковать тут было некого. Она посмотрела на себя - вместо привычного, хотя и порядком пострадавшего в ходе последних приключений дорожного костюма, на ней была длинная ночная рубаха из простого домотканого сукна, явно многократно стиранная. Поднесла к глазам руку - кисть казалась сильно исхудавшей, кожа выглядела чуть желтоватой, нездоровой.
        - Госпожа, вы долго болели, но теперь выздоровели, - торопливо доложила Альта. - Теперь вам надо хорошенько поесть и побольше спать, тогда силы…
        Договорить она не успела, Таша уже сделала попытку встать, ее ноги тут же подкосились, и девочка, бросившаяся на помощь, спасла свою госпожу от позорного падения на пол. Слабость накатила волной, руки мелко задрожали.
        - Нельзя тебе так резко двигаться, дочка, - пробормотала старушка и поднесла Таше небольшой глиняный кувшин. - Ну-ка выпей…
        Леди Рейвен подозрительно принюхалась, но от кувшина пахло вкусно… парным молоком. Она сделала осторожный глоток - и верно, молоко, безо всяких добавок.
        - Пей, пей, - ласково улыбнулась старушка. - Отвары целебные, какие надо, потом глотать будешь. А молочко тебе сейчас в самый раз, силы подкреплять. Попозже кашки сварю… тебе грубой еды нынче нельзя, только вот молоко, да кашку, да тюрю еще. Медку хорошо будет… ну, медок найдется. Яблочка тертого вот… Ты пей, а мы с Альтой все тебе и расскажем, вижу ведь, от вопросов так прямо распирает. Меня Зельдой кличут, а это деревня Снежное. Маленькая деревня, у нас даже храма Эмиала нету. Ну а теперь пей и слушай.
        Болезнь свалила леди Рейвен всерьез. Альта пришла в ужас, когда убедилась, что не может привести госпожу в чувство. Молодая волшебница то металась в бреду, то впадала в беспамятство. Девочка попыталась было поить леди целебными отварами, но время для сборов было не лучшим, да и нужных трав поблизости не оказалось. Того, что удалось найти, хватило лишь немного сбить жар да заставить успокоиться бешено колотящееся сердце.
        - Малышка у тебя умница, - пояснила старушка, проводя пухлой ладошкой по золотистым волосам зардевшейся от смущения девчушки. - Если бы не ее мастерство… ох и не знаю, довезла б она тебя сюда живой или нет. Сердечко-то выскочить норовило, могло бы и не выдержать, я-то знаю…
        О том, чтобы погрузить леди на лошадь, Альта даже и не думала, это все равно было ей не по силам. Она принялась мастерить волокушу, срубив несколько жердей мечом убитого разбойника. Возилась долго - нарезала веревки из одежды, снятой с трупа, перетягивала жердины, затем укладывала на волокушу госпожу (волшебницу тоже пришлось привязать). Делала перерывы лишь на сон - да на приготовления еды и отваров для бредящей Таши.
        Затем отправилась в путь… Куда именно идти, она толком не знала, с окрестностями Школы была незнакома, но верила, что рано или поздно найдет хотя бы дорогу - а там доберется и до какого-нибудь селения.
        Путь до села занял целых пять дней, поскольку Альта выбрала неверное направление и большую часть времени шла в никуда, пока не наткнулась на дорогу. Как оказалось, ее ошибка стала одной из самых больших ее удач - эта часть Инталии активно патрулировалась имперскими отрядами, и Альта с Ташей лишь чудом не попались на глаза солдатам. В маленькую деревеньку Снежное они прибыли уже ночью. Измотанная донельзя девочка долго колотила в первые же встреченные ворота, но люди, напуганные имперцами, не торопились открывать двери незваным гостям. Спасибо хоть указали ей путь к дому местной целительницы.
        Целительница встретила путников без особой радости - пока не узнала, с кем ей предстоит иметь дело. Как и почти все целители, официально практикующие в городах, селах и деревнях Инталии, она была выпускницей Школы и, разумеется, не только не могла отказать орденцам в помощи, но, напротив, всем сердцем стремилась сделать все возможное.
        К несчастью, ее способности к магии были минимальными - лишь чуть выше, чем у Альты, что все же позволило старушке в незапамятные времена получить ранг адепта и право на самостоятельную практику. Поэтому в ход пошли не заклинания, а многочисленные травки, отвары, компрессы, обтирания и прочие методы сельской знахарки. Увы, болезнь оказалась слишком запущенной, к тому же состояние Таши усугубило слишком частое использование магии, буквально выпившее те силы, которые организм должен был бы использовать для борьбы с недугом.
        Леди Рейвен временами выходила из беспамятства, и тогда ее удавалось покормить - но приходило в себя лишь тело, разум отказывался возвращаться к жизни. Девушка бредила, металась на постели, пару раз пыталась вырваться на свободу, убежать - и тогда Альта привязывала госпожу к кровати.
        - Еще несколько дней, - вздохнула целительница, - и я бы начала всерьез подумывать о том, чтобы сварить тебе сонное зелье, от которого не просыпаются. Но слава Эмиалу, ты все же пришла в себя. Что ни говори, немалая сила в травках-то… Вы, волшебницы, куда больше на силу свою полагаетесь, а как сила кончится - так ровно дети малые.
        Но опасения старушки не оправдались, болезнь отступила, и горячечные метания сменились спокойным сном. И теперь Таша проснулась.
        - Зеркало найдется? - спросила она.
        - Не надо тебе сейчас зеркало, девонька, - покачала головой Зельда. - Право слово, не нужно. Просто поверь, что исхудала ты страшно. Но мы с малышкой тебя быстро в порядок приведем.
        Потянулись однообразные дни. Таша спала, ела, снова спала… Постепенно возвращались силы, и физические, и магические. На пятый день знахарка, неодобрительно покачав головой, все же разрешила волшебнице один короткий сеанс «исцеления». После того как угасло колдовское свечение вокруг пальцев, Таша грохнулась в обморок, до смерти перепугав Альту - но наутро (обморок перешел в сон) почувствовала себя намного лучше.
        Настолько, что попыталась выйти из дома.
        Альта загородила ей дорогу.
        - В чем дело? - чуть суше, чем хотела, поинтересовалась волшебница.
        - Нельзя вам на улицу, госпожа. - Альта стояла стеной, явно намереваясь защищать дверь до последнего.
        - Так, так… - послышался за спиной голос целительницы. - Никак нельзя выходить тебе, девонька. Да и малышке твоей на улице лучше не показываться. Сколько я ни таилась, а слух, что хворую уже почти тридцать дён пользую, все же просочился. Деревня наша маленькая, тайну надолго не скроешь.
        - Тридцать??? - До этого момента Таша как-то не задавалась вопросом, сколько времени отняла у нее болезнь. Месяц… немыслимо.
        - Да, уж и лето кончилось, - улыбнулась Зельда.
        - А почему мое пребывание здесь надо держать в тайне? - нахмурилась Таша.
        - Здесь сейчас правят имперцы, я же говорила тебе, девонька… - Старушка подошла к Таше и, обняв ее за талию, потянула к постели. - Их отряды в Снежном останавливаются редко, но лучше бы поберечься… и еще знать тебе надо, награду за твою голову объявили. Сперва про двести золотых говорили, теперь уже четыреста сулят.
        Таша понимающе хмыкнула. Наверняка всю эту деревеньку можно купить за десятую часть такой суммы.
        - Народец здесь бедный, - в тон ее мыслям продолжала знахарка. - А деньги огромные. Людишки, конечно, совестливые и к Ордену относятся неплохо, но ведь не устоят, не устоят… не стоит соблазну подвергать, волшебница.
        - А как насчет тебя? - Таша тут же пожалела о вырвавшихся словах, но нельзя проглотить уже прозвучавшее.
        Целительница сверкнула глазами.
        - Если б хотела выдать тебя, Таша Рейвен, так давно уж… пока ты была беспомощна.
        - Прости. - Волшебница не знала, куда спрятать глаза.
        - Ладно, понимаю, что не подумавши… мне их золото не нужно. На жизнь хватает, соседи с уважением подходят. А доброе имя - оно важнее золота. Но ты ведь знаешь, волшебница, когда детей кормить нечем, там, бывает, о добром имени думаешь в последнюю очередь… тут людей понять надобно и простить.
        Таша кивнула. Честь и долг - слова громкие и красивые, но в жизни случается всякое. Чем обязаны селяне ей, богатой и красивой волшебнице Ордена? Да ничем, если подумать… И собственные сопливые младенцы любому пахарю или охотнику куда важнее, чем все благородные господа, вместе взятые. Помочь при случае - помогут, но монетку стребуют. Однако за монетку помогут и чужакам… а за четыре сотни золотых, вероятно, и в облаву за волшебницей пойдут. Всей деревней.
        - Поэтому уходить тебе надо. - Зельда критически осмотрела гостью и добавила: - Не сегодня, конечно. И не завтра.
        - Куда?
        - Об этом подумаем вместе. Пойдем за стол… и Альту зови, она хоть и малышка совсем, но тебе всею душой предана. Ты ее береги, девонька. Настоящих друзей найти непросто.
        Когда все расселись за столом, Зельда достала лист старого пергамента. Судя по цвету, на этом листе часто делали записи дешевыми, нестойкими чернилами, затем стирали написанное, возвращая листу если и не первозданную чистоту, то по крайней мере пригодность для дальнейшего использования. Уверенными движениями старушка набросала на листе несколько линий.
        - Имперцев видели в Серебряном ручье и у Школы. Оскет сейчас пуст, все жители бежали оттуда. Здесь имперские разъезды появляются раз в три-четыре дня. Шиммель, по слухам, еще держится - эта крепость у Императора как кость в горле. Конечно, гуранских солдат там много, но они более озабочены штурмом бастионов арЛорена, чем поиском беглецов. А в порту всегда много кораблей. Как следует заплатить - и вас доставят куда угодно, хоть в Ленк, хоть в Луд, хоть в Кинт Северный.
        - А Торнгарт?
        - Разное говорят, - пожала плечами Зельда. - Путники доносят, что столица еще держится, а сами имперцы заявляют, что уж давно пала. Кому верить - решай сама.
        - Если инталийские армии уцелели, то сейчас будут либо тут, - Таша ткнула в место на карте, примерно соответствующее Тимрету, - либо возле одной из приморских крепостей. Сур, Лангор, Троеречье… надо идти туда.
        - Напрямую пройти будет сложно. Да и далеко. - Знахарка бросила короткий взгляд в сторону Альты. - А по морю проще и спокойней. И еще не забывай, девонька, что на севере тебя никто не ждет. Кстати, кому ж ты так мозоль отдавила, что за твою голову награду сулят?
        Таша пожала плечами. Она не имела ни малейшего представления, кто мог объявить охоту на нее. Ну, Блайт, Танжери… Конечно, в прошлом с этими двоими были некоторые трения, и наверняка Дилана с удовольствием перерезала бы Таше горло - но тратить на маленькую месть такие большие деньги? А уж Блайт и вовсе был выше мести. По крайней мере так о нем говорили. Да и за что мстить? За побег, им же и спровоцированный?
        - Пойдете денька через три, - продолжала Зельда. - От лошади вашей толку не будет, пешком пойдете, через лес. На дорогах опасно, а в чащу имперцы не суются, можно на стрелу нарваться. И нарываются, бывает… Правда, в наших лесах заблудиться невелика хитрость, так что от тракта далеко не отходите. Как всадников заметите - укройтесь в кустах. Всего пути вам дня четыре, если не торопиться.
        Три дня пролетели быстро. Ташу уже тошнило от одной мысли о лечебных зельях, но Зельда продолжала пичкать девушку своими снадобьями, категорически запретив леди Рейвен пользоваться исцеляющей магией. По меньшей мере час в день отводила на занятия с Альтой - старая знахарка рассказывала малышке о травах, попутно отбирая им запас в дорогу. Объясняла, какие отвары нужно пить Таше, а какие не помешали бы и самой девочке. Альта с наслаждением впитывала новые знания. Книги - книгами, но многолетний практический опыт бесценен. И если уж Альте не суждено владеть магией, то пользовать больных посредством обычных лекарств она вполне сможет.
        Затем Зельда принималась готовить одежду для путников. Изящный костюм леди Рейвен не перенес пути по лесу на волокуше, но и даже если бы он уцелел, для путешествия по лесу требовалось нечто более… удобное. И теплое - с закатом приходила прохлада, а путникам предстояло ночевать не в самых комфортных условиях. Покупать готовые вещи было негде, поэтому Зельда пустила в дело свои запасы. Руки у нее были золотыми - уже к вечеру второго дня Таша была полностью экипирована. Хотя ее наряд не отличался изяществом, зато вполне способен был пережить дорогу.
        Таша спала, когда чья-то рука дотронулась до ее плеча. Девушка тут же открыла глаза и увидела встревоженное лицо Зельды.
        - Собирайся, девонька, быстрее.
        - Что-то случилось?
        - Шум в деревне. Кажется, это имперцы.
        - Ты же говорила, что гуранские патрули время от времени к вам приезжают.
        - Мне… мне кажется, они обыскивают дома. Вам лучше уходить. Прямо сейчас.
        Таша встала с кровати и принялась натягивать одежду. Если имперцы и в самом деле решили обыскать все дома в деревне, то лучше как можно быстрее оказаться от этой деревни подальше. Вряд ли обыск имеет своей целью найти леди Ташу Рейвен, скорее всего имперцы просто занялись грабежом. Но попадаться им на глаза точно не стоит.
        Собрались быстро. Зельда сунула каждой по мешку с припасами - Альте поменьше, Таше побольше. Дом знахарки, как это было заведено в любом селе, стоял на отшибе, и неподалеку начинался лес. Таша затянула пояс, сунула в кольцо шпагу, вложила кинжал в голенище сапога.
        - Прости меня, Зельда. - Таша помялась. - Взять пару монет не откажешься?
        - Не откажусь, - без тени смущения ответила Зельда. - Но не больше. Вам понадобится золото, чтобы попасть на корабль.
        - Хочу я посмотреть на того смельчака, который откажется выполнять мои… просьбы, - хищно усмехнулась Таша.
        Она протянула знахарке два тяжелых золотых кругляша. Та сунула монеты в карман, затем выглянула во двор. Откуда-то издалека доносились крики.
        - Быстрее. И запомни, леди, никакой магии крови. Даже самой слабой… хотя бы дней десять. Сейчас это может просто убить тебя.
        Альта на мгновение прижалась к старушке, обхватив ее руками, а затем они с Ташей вышли, крадучись, со двора. Впереди лежала длинная дорога.
        Зельда некоторое время смотрела им вслед - пока последнее движение не угасло во тьме. Затем вернулась в дом. Предстояло многое успеть - скрыть пребывание в доме посторонних, спрятать золото. Старушка всем сердцем желала леди Рейвен удачи.
        Гуранцы ворвались к ней уже к утру - Зельда даже начала надеяться, что солдаты обойдут ее дом стороной. Не обошли. Трое солдат пинками сорвали простенький засов с двери, грубо отпихнули бабку и вошли в дом. Принялись сноровисто шарить по углам, отбирая что поценнее - до тех пор, пока один из них не наткнулся на ларь, наполненный лечебными препаратами.
        - Колдунья? - Он посмотрел на вжавшуюся в угол бабку. - Орденская ведьма?
        И прежде чем знахарка успела что-либо сказать, выхватил меч и ударил.
        Карета, влекомая шестеркой лошадей, влетела на городскую площадь и остановилась. Дилана щелкнула пальцами, снимая «саван», и вышла, опершись о предусмотрительно подставленную руку рыцаря. Седрумм предоставил леди Танжери весьма приличный эскорт и даже выделил двоих рыцарей сопровождать доверенное лицо Императора.
        Волшебница усмехнулась, вспоминая последний разговор с генералом. Не слишком долгий разговор, полный взаимных недомолвок, незаданных вопросов, неполученных ответов. Впрочем, все мысли собеседника Дилана читала столь же легко, как если бы они были написаны на бумаге или пергаменте. Старый вояка плохо умел скрывать эмоции.
        О причинах, по которым эта опасная женщина собралась ехать в Шиммель, генерал не спрашивал. Понимал, что в ответ на просьбу объясниться он в лучшем случае получит вежливый отказ. В худшем - приказ не совать свой нос не в свое дело.
        Где-то в глубине души он даже надеялся, что леди Танжери достигнет успеха, чего бы она там ни придумала. Шиммель одним своим существованием напоминал всем и каждому о неудачах имперской армии. Взять эту твердыню имперцы пока не смогли… хотя нельзя сказать, чтобы особо настойчиво пытались. Седрумм не мог выделить серьезных сил для захвата морской крепости, все армии были сосредоточены у стен Торнгарта. На север отправили лишь полк легкой пехоты да полтысячи кавалеристов. Для серьезного штурма этого было явно недостаточно - хотя в распоряжении арЛорена было всего несколько сот солдат, мощные стены цитадели служили им надежной защитой.
        Генерал поделился с леди Танжери (наглядно демонстрируя уважение и доверие к ней, как к представителю Императора) своими планами на ближайшее время, сообщив о намерении отправить два полка тяжелой и три полка легкой пехоты к северному порту. Крепость должна пасть - это будет способствовать повышению морального духа солдат. Кроме того, после убедительной победы войска можно отвести к Торнгарту - штурм инталийской столицы потребует всех наличных сил.
        - Генерал Ульмир - опытный полководец. - В голосе Седрумма звучала чуть заметная ирония. - Он сумеет быстро справиться с защитниками. Правда, еще остается опасность, что к Торнгарту подойдут остатки инталийской армии.
        - Не подойдут, - тихо заметила Дилана.
        - Вы уверены, леди?
        - Да.
        Генерал вдруг ощутил, как по коже пробежал холодок. Ему разом расхотелось спрашивать, на чем зиждется уверенность Танжери.
        - Хорошо… - кивнул он. - Значит, мы можем спокойно отвести часть войск. Может быть, леди, вам стоит отправиться вместе с генералом Ульмиром? Кое-кто из баронов еще сидит в своих замках, и их дружины беспокоят наши отряды. Путь с армией будет безопаснее.
        - Нет, я отправлюсь сейчас, - упрямо заявила Дилана. - Пехота передвигается медленно, а я намерена прибыть в Шиммель как можно скорее.
        - Как пожелаете… Ульмир выступит завтра на рассвете.
        Расстались они вполне довольные друг другом. Седрумм наверняка порадовался, что волшебница покинет армию - Дилана знала, что ее общество генералу не слишком приятно. Она тоже не была в восторге от общения с ним, несмотря на то что из всех имперских полководцев Атрам Седрумм выглядел наиболее вменяемым. Хотя, если бы он знал, с какой целью леди Танжери собралась в северный город, наверняка озаботился бы пустить следом вестового, чтобы предельно ограничить ее полномочия. Или пустил? Интересно, рискнет ли генерал нажить себе врага в ее лице?
        Рыцарь, подавший женщине руку, указал в сторону невысокого здания, богатого и ухоженного. Ранее здесь наверняка обитал городской управитель. У высоких - впору всаднику проехать не пригибаясь - резных дверей замерла стража.
        - Полковник Тайрон Гвалм расположился здесь, леди. Желаете, чтобы охрана сопровождала вас?
        - Нет, - покачала она головой. - Не стоит. Позаботьтесь о размещении… я думаю, ночлег мне понадобится на день, на два, не более.
        - Как будет угодно госпоже.
        - Меня вполне устроит гостиница. Но хорошая гостиница.
        - Будет исполнено, госпожа.
        Интересно, как рыцарь относится к тому, что она отдает ему приказы? По родовитости он наверняка выше ее, но всего лишь простой дворянин. Дилана мечтательно улыбнулась. Молод, красив… пожалуй, горечь подчинения женщине ему можно будет и подсластить. У нее давно не было мужчины, и сегодня вечером стоит эту ситуацию поправить. Заодно и выяснить, умен этот парень или только мечом махать обучен. Если умен - воспримет ночное развлечение правильно, не делая поспешных выводов. Если же нет… Император простит ей этот грех. Унгарт ясно дал ей понять, что убивать без причины не следует - но ведь и причину придумать нетрудно.
        Она поднялась по белым каменным ступеням, тут же один из воинов заступил ей дорогу. Спокойно заступил, не хватаясь за меч. Даже изобразил вежливый поклон.
        - Чего изволит госпожа?
        - Я хотела бы увидеть полковника, солдат. - Дилана подарила стражу одну из своих улыбок, от которых мужчины, как правило, резко глупели. Этот исключением не оказался.
        - Да, госпожа, конечно… позвольте проводить вас. Полковник не откажет в аудиенции столь очаровательной даме.
        Он провел ее по устланной ковром лестнице, по длинному коридору, попутно кивая стоящим на каждом шагу солдатам - мол, все в порядке. Остановился у плотно прикрытой двери из дорогого черного, с красным отливом, дерева. Деликатно постучал.
        - Прошу мгновение подождать, госпожа.
        И скрылся за дверью. Дилана окинула себя мысленным взглядом. Да, все в порядке. Свежая кожа, не тронутая пылью дальней дороги, изящный костюм, выгодно подчеркивавший фигуру, густая грива темных волос.
        - Прошу вас, госпожа.
        Она вошла. Из-за широкого стола навстречу ей поднялся кряжистый мужчина с коротким ежиком седых волос и массивной, выдвинутой вперед челюстью. На нем был слегка потертый мундир полковника имперской легкой пехоты. Дилана встречала людей подобных этому полковнику. Наверняка, как и другие, любит выставлять напоказ свою близость к армии… хочет, чтобы каждый солдат считал его отцом родным. И мундир, и небрежно брошенная на диван у стены кираса, с порядком облупившейся эмалью, со вмятинами от пропущенных ударов - все это игра на публику. Наверняка и меч такой же, без украшений, тяжелый, грубый. И есть полковник предпочитает из солдатского котла, не иначе. Она чуть заметно поморщилась - терпеть не могла подобных демонстраций. А это именно демонстрация… будь он и в самом деле таким, каким хотел казаться - сейчас находился бы рядом с солдатами, у стен цитадели. Так нет же, выбрал лучшее в городе здание, окружил себя пятью кругами охраны. Этим бы парням - да на приступ. Глядишь, и не мозолила бы глаза твердыня Шиммеля.
        - Счастлив приветствовать вас, прекраснейшая. - Полковник оскалился, что должно было обозначать дружелюбную улыбку. - Полковник Тайрон Гвалм к вашим услугам. Но я буду бесконечно рад, если вы окажете мне честь называть меня просто по имени.
        Он даже поклонился… не без изящества, следовало отдать должное.
        Дилана смерила его взглядом, чуть склонила голову - то ли приветственный поклон, то ли согласие на предложенную фамильярность - и прошла прямо к столу. Опустилась в кресло полковника, небрежно закинула ногу на ногу. Из кармашка достала небольшой золотой медальон, небрежно бросила на стол.
        - Я Дилана Танжери, дорогой Тайрон. Вы можете называть меня просто леди Танжери.
        Улыбка на мясистом лице полковника тут же увяла - и вернулась, но теперь она выглядела откровенно натянутой.
        - Какая честь, - кисло пробормотал он. - Леди Танжери… позволительно ли узнать, какое дело привело вас в Шиммель?
        - Позволительно, - кивнула она. - Но сначала я бы хотела задать один вопрос… почему ваша охрана столь беспечна? Солдат, препроводивший меня сюда, не задал ни единого вопроса. Если бы на моем месте была убийца Ордена… а поверьте, у них хватает красивых женщин, то уже сейчас у имперской армии было бы одним полковником меньше.
        - Он… - пробормотал полковник, отводя взгляд, - он будет наказан.
        - Нет, я думаю, он должен быть поощрен. Что может быть для солдата лучшей наградой, чем слава? Когда ваши войска пойдут на штурм? Я бы хотела увидеть его в первых рядах.
        - Как вам будет угодно. - Улыбка окончательно исчезла, и теперь полковник взирал на незваную гостью даже без намека на симпатию. Дилана подумала, что Гвалм и в самом деле служака… любой придворный щеголь нашел бы в себе силы изображать любезность сколь угодно долго.
        - Правда, я не уверен, что в ближайшее время решусь на штурм.
        - Вот как?
        Повисла долгая пауза. Дилана коснулась медальона пальчиком с длинным ухоженным ноготком, многозначительно посмотрела на Гвалма.
        - Полковник, я требую отчета о состоянии ваших дел.
        - Как прикажете, леди. - Видно было, как ему не хочется говорить, но спорить с обладателем медальона «карающей руки» было чревато весьма неприятными последствиями. - В настоящее время потери полка составляют двести пятьдесят три человека убитыми и тяжелоранеными. Легкораненых около трехсот. По моим расчетам, в цитадели чуть менее двух сотен защитников. Попытка штурма представляется мне… бесперспективной. Необходимы подкрепления. Пока же моих солдат хватает лишь на удержание блокады вокруг крепости и на патрулирование города.
        - То есть, полковник, вы потеряли четверть состава своего полка, ничего не добившись?
        - Я бы так не сказал… - заиграл он желваками. - Порт полностью находится под нашим контролем. Доставить в крепость припасы невозможно. АрЛорен не рискует делать вылазки… один раз попробовал, и это стоило ему по меньшей мере двух десятков человек.
        - А вам?
        Он все же отвел глаза. Промолчал, не желая отвечать на провокационный вопрос. Дилана ответа и не ждала. Ясно как день, если уж арЛорен рискнул контратаковать, то явно не ради того, чтобы предложить имперцам честную схватку клинок к клинку.
        - Полковник, сколько метательных машин в вашем распоряжении?
        - Большая часть катапульт в настоящее время… ремонтируется, - ответил он после паузы. Ответил неохотно, уже понимая, каким будет следующий вопрос. - Да, леди Танжери, они сожгли пять катапульт и перебили три десятка прислуги. Если бы мои ребята не остановили инталийцев, мы бы потеряли все катапульты.
        - Если бы ваши солдаты занимались делом вместо охраны вашей резиденции, полковник, катапульты остались бы целы, - ядовито прошипела Дилана, но затем расслабилась и улыбнулась. - Впрочем, теперь это не важно. Завтра арЛорен сдаст цитадель.
        - Сдаст? - Гвалм явно не поверил собственным ушам.
        - Именно. Где-нибудь к полудню. Надеюсь, вы будете при этом присутствовать, обещаю, зрелище будет интересным и весьма поучительным. Сейчас я намерена отдохнуть. А утром, часам к десяти, жду вас у цитадели. Да… мне понадобятся местные жители. Думаю, полсотни хватит. Женщин. Детей постарше.
        - Леди, вы желаете отправить солдат на приступ под прикрытием мирных жителей? Мы пробовали и это, - криво усмехнулся Гвалм. - Они просто садятся на землю и отказываются идти. Ребята убили троих или четверых… но на остальных это не подействовало.
        - Полковник, зачем гадать? Вы все увидите. И, кстати, проводите меня до выхода… а то вдруг не все ваши стражи столь… ненадежны.
        Он сверкнул глазами, и Дилана подумала, что не хотела бы оказаться на месте того благодушного солдата. Вероятно, милейший Тайрон придумает для нерадивого охранника наказание посерьезнее, чем просто оказаться в первых рядах штурмующих крепость арЛорена. Тем более что штурма все равно не будет.
        Утро выдалось ясным и прохладным, воздух был восхитительно чист, и в его кристальной прозрачности можно было разглядеть каждый камень могучих бастионов. Остатки имперского полка выстроились на достаточном расстоянии от стен, где их не могли достать ни стрелы, ни камни катапульт. Лица солдат были мрачны - ох, не хочется им на приступ идти, не хочется. И неудивительно - отряд чуть более чем в тысячу человек эти стены перемелют в кровавую кашу.
        Тут же стояли и горожане. Дилана окинула взглядом нестройную толпу, удовлетворенно кивнула. Полковник приказ выполнил старательно, словно пытаясь хоть этим загладить свою некомпетентность. Полсотни, как и было приказано. В основном подростки и молодые девушки. Две матроны постарше, одетые не то чтобы дорого - но вполне пристойно. Не из бедных. Трясутся от страха… ну, это они правильно.
        Ни жалости, ни симпатии к пленникам Дилана не испытывала. Она вообще была в плохом настроении. Новый поклонник не оправдал надежд - в постели это прекрасное тело оказалось скучным и пресным. Правда, сейчас он искренне верил, что сумел покорить сердце одной из самых известных и самых красивых женщин Империи, и теперь победно смотрел на всех окружающих, выпячивал грудь колесом и готов был на любые подвиги. Ну что ж, подвиги его ждут.
        - Полковник, у вас найдется белый флаг?
        - Что, леди? - Гвалм удивленно посмотрел на посланницу Императора.
        - Белый флаг… я намерена вступить с арЛореном в переговоры.
        Подходящая белая тряпка нашлась - одна из горожанок теперь ревела, прикрывая срам ладонями. Кто-то из подростков снял с себя и сунул ей рубаху.
        - Пусть юбку привяжут к копью. Один из солдат пойдет к воротам крепости и пригласит Ульдера арЛорена на переговоры. Объяснит, что я, леди Танжери, желаю говорить с ним и гарантирую его личную безопасность и свободу. Именем Императора. Парламентер должен быть вежлив и корректен. Это понятно?
        - Да, леди. Все будет исполнено в точности.
        Парламентер стоял у ворот крепости долго. Вероятно, в конечном итоге обещания Диланы возымели действие, поскольку со стены спустилась легкая деревянная люлька. В ней находился всего один человек. Полковник Ульдер арЛорен.
        Он подошел к имперцам неспешно, даже вальяжно. Так победитель подходит к побежденным. Да он и ощущал себя победителем - пусть даже на один-два дня. АрЛорен уже доказал, что с военным делом знаком неплохо. Имперский полк изрядно потрепан, осадные машины сожжены. Крепость живет и борется. Ему есть, чем гордиться. Безусловно, арЛорен понимает, что рано или поздно цитадель падет, для имперских генералов это станет делом чести - даже если удержать северный порт в руках Империи не удастся.
        Сверкающие эмалью доспехи, белоснежный, без единого пятнышка, плащ. Глухой шлем с перьями цапли на локте левой руки. Правая, в стальной перчатке, пуста - но на боку висит меч. Если Дилана нарушит данное слово, меч рыцарю не поможет, и он это знает.
        - Приветствую, полковник.
        - Леди Танжери, как я понимаю? - Он отвесил ей поклон.
        - Рада знакомству, - мило улыбнулась Дилана.
        - Не могу сказать того же, - сухо ответил арЛорен. - Я бы предпочел видеть вас на костре, леди. У Инталии к вам счеты, вы ведь знаете?
        - Разумеется.
        - Вот я и думаю сейчас, что ценнее - моя жизнь или ваша?
        - Мне кажется, полковник, вы выбрали не самый лучший тон для переговоров.
        - Да? Ну что ж… Что вы уполномочены предложить мне, леди Танжери? Я думаю, о капитуляции речь не пойдет?
        Дилана серьезно кивнула.
        - Именно о капитуляции я и намеревалась поговорить.
        Светоносец рассмеялся. Весело, непринужденно - как от доброй шутки в хорошей компании.
        - Имперские войска намерены сдаться?
        - Ваш юмор неуместен, полковник. - Дилана не повела и бровью. - Я предлагаю вам сдать крепость.
        - Но почему, леди Танжери? Неужели ваша жалкая горстка солдат сможет взойти на стены? Сегодня чудесное утро, вы повеселили меня. Приятно начинать день в хорошем настроении, не так ли?
        - Так вот, полковник, - Дилана словно бы не слышала насмешки, - вы сдадите крепость. А чтобы убедить вас в серьезности моих намерений…
        Она повернулась к рыцарю, скрасившему, пусть и бездарно, ее ночь.
        - Энниг, приведи кого-нибудь из жителей.
        Спустя несколько мгновений, высокая девушка была брошена в пыль к ногам Диланы.
        - А теперь убей ее.
        - Убить? - На мгновение рыцарь опешил. - Зачем?
        Дилана поморщилась. Не стоило поручать такое дело благородному… в горячке боя он, не задумываясь, перерезал бы горло и ребенку, и старухе. Но сейчас воспитание рыцаря восставало против полученного приказа. Пожалуй, он не подчинится. Дилана оглядела ряды солдат, выбрала одного с рожей висельника и убийцы. Жестом подозвала к себе.
        - Убей.
        Солдат, ни на мгновение не задумавшись, полоснул ножом по горлу все еще стоящей на коленях девушки. Дилана отступила назад, чтобы ни одна капля ударившей фонтаном крови не упала на ее костюм. Тело, дергаясь в конвульсиях, завалилось набок. Солдат неторопливо вытер нож об одежду убитой, выпрямился. Лицо его было спокойным.
        Светоносец с ненавистью смотрел на Дилану. И от нападения его удерживала только мысль о полной бесперспективности этой эскапады. Хотя Дилана видела, что орденец уже находится на грани… еще немного, и он в самом деле решит, что его жизнь в обмен на жизнь Танжери - не самый худший размен. На всякий случай она сделала еще один шаг назад, увеличивая дистанцию между собой и рыцарем.
        - Так вот, полковник арЛорен, примите мой ультиматум. - Она чеканила слова, понимая, что именно такой размеренный речитатив не даст светоносцу сорваться в бездну слепой ярости. - Если вы сдадите крепость, то я, леди Дилана Танжери, своей честью и именем Императора обещаю вам свободный проход. Солдаты полковника Тайрона Гвалма не будут атаковать. Вы уйдете в полном вооружении, при знаменах, а также сможете забрать из крепости абсолютно все, что сможет вам понадобиться в пути. Империи не нужна бойня. Если сочтете нужным, можете направиться на соединение с инталийской армией. В настоящее время она сосредоточена в пределах герцогства Тимрет.
        Она на мгновение замолчала, затем уверенно продолжила:
        - Если же вы отклоните мой ультиматум, я буду каждые пять минут убивать по одному заложнику. До тех пор, пока в этом городе есть хоть кто-то, кроме солдат Империи. После этого я распоряжусь, чтобы сюда доставили жителей окрестных поселений. Я хочу, чтобы вы, полковник арЛорен, подумали о том, что долг рыцаря Ордена - защищать жителей Инталии. Своим упорством вы обречете их на смерть. Двенадцать человек в час. Почти триста человек в сутки. И так до тех пор, пока в округе не останется ни одной живой души. Все эти люди умрут лишь потому, что вы будете цепляться за эти каменные стены.
        Дилана перевела дух и уже нормальным тоном добавила:
        - Это все, полковник. Вам потребуется время на размышление?
        - Да… - Гордый светоносец явно был сбит с толку.
        - Это хорошо. Думайте, я вас не тороплю.
        Она повернулась к солдату, все еще стоящему рядом с ней.
        - Веди следующую.
        - Постойте! - Орденец сделал шаг вперед и остановился, увидев, как вылетели из ножен мечи эскорта леди Танжери. - Вы же дали мне время на размышления! Я не могу принять подобного решения, не выслушав мнения своих офицеров!
        - Конечно, дала. - Дилана сделала над собой усилие, чтобы не усмехнуться, поскольку сейчас необходимо было сохранять серьезность. - И мои слова останутся в силе. Все слова, полковник. И насчет времени… и насчет пяти минут.
        Спустя полтора часа ворота крепости распахнулись. Орденские солдаты выходили медленно, ощетинившись сталью. Их было даже меньше, чем предположил Гвалм - не больше двух сотен. Вероятно, они ожидали, что сейчас гуранцы бросятся на них со всех сторон, сомнут… смяли бы, конечно, при пятикратном численном перевесе исход стычки предсказать совсем нетрудно.
        Понял это и Гвалм. Поднял руку, собираясь отдать приказ - и замер, натолкнувшись на ледяной взгляд Диланы.
        - Они уйдут без боя, - прошипела она, метая глазами молнии. - Или ты считаешь, ублюдок, что я разбрасываюсь словом Императора просто так? Только посмей - и кол на площади Брона покажется тебе счастьем.
        Он колебался, с ненавистью глядя на Танжери. И та вдруг поняла, что полковник думает сейчас даже не о том, отдать приказ об атаке или нет, а о том, сумеет ли скрыть смерть эмиссара Императора, если сейчас свернет ей шею. Не сумеет, слишком много свидетелей, каждому рот не заткнешь.
        Затем страх все же пересилил мимолетную решимость. Полковник отвернулся.
        - Стоять! Мечи в ножны!
        Орденцы шли - мимо замерших солдат, мимо спокойной Диланы. Мимо кучи женских трупов - почти двадцать тел с одинаково, одним заученным движением перерезанными шеями. Лишь арЛорен шагал, не глядя по сторонам, и даже не взяв в руки меч.
        Сейчас Гвалм изо всех сил надеялся, что ни у кого из солдат не сдадут нервы. Что не тренькнет тетива арбалета, посылая в сторону италийцев короткую тяжелую стрелу. Надеялся, потому что в глазах леди Танжери он прочел приговор. Себе. В кого бы ни выстрелили сейчас - это будет выстрел в него, в Тайрона Гвалма. И если хотя бы половина слухов о леди Танжери правда, он и в самом деле будет мечтать о смерти на колу. Она сумеет.
        Обошлось. Орденцы прошли сквозь ряды солдат - им уступили дорогу. Против ожидания, вслед не полетели ни оскорбления, ни сальные шуточки. Все происходило беззвучно - лишь тяжелые удары ног, хриплое дыхание многих сотен людей да звон стали. В середине строя шагал молодой знаменосец, совсем еще мальчишка, сжимая дрожащими руками древко с бело-золотым стягом. Вокруг него гурьбой двигались люди от воинского дела далекие - в основном женщины, дети, несколько стариков. Матрона в дорогом платье, совсем не предназначенном для пешего перехода, несла на руках мирно посапывающего ребенка. Вероятно, это были домочадцы офицеров и тех солдат, кому разрешили обзавестись семьей. Да еще некоторые из слуг, те, кто счел отступление вместе с солдатами менее опасным, чем остаться в опустевшей цитадели.
        - Неужели они так и уйдут? - прошептал полковник, с ненавистью глядя вслед удаляющимся орденцам.
        - Уйдут, - твердо заявила Дилана. - А через два или три дня встретятся с отрядом генерала Ульмира. Пять укомплектованных полков. Из них два - тяжелой латной пехоты. Скорее всего индарские наемники. Думаю, вам хватит сообразительности послать к генералу гонца, чтобы он должным образом подготовился к встрече?
        - А как же слово Императора? - не выдержав, съехидничал полковник.
        - Я не нарушаю слова. Солдатам Ордена был обещан свободный уход из Шиммеля. С оружием, со знаменем. Я дала им совершенно точную информацию о расположении остатков инталийской армии.
        Она несколько мгновений помолчала, затем сухо добавила:
        - И не моя вина, если они не сумеют всем этим воспользоваться.

* * *
        Таша неспешно шла по улице, закутавшись в плащ, полностью скрывавший ее тело, а заодно и лицо. Альта следовала позади, все время отставая, а затем нагоняя госпожу. Для девочки это был первый город в жизни - по крайней мере первый город, который она видела с тех пор, как потеряла память. И сейчас она вертела головой, стараясь ухватить взглядом все сразу. Высокие здания - в два, три, а то и четыре этажа. Широкие, мощенные камнем улицы. Шумный рынок… Таша могла бы сказать, что сегодня здесь на удивление мало народу, но для Альты и эти несколько сот человек, одновременно собравшихся на площади ради покупки и продажи, казались огромной толпой.
        Еще она глазела на людей. Война войной, но портовый город всегда привлекал торговцев. Много безопаснее доставить товары на корабле, чем вести караван через земли Гурана и Инталии, где всегда найдутся лихие люди, готовые рискнуть своей шкурой ради доброй добычи. А потому даже сейчас, в это неспокойное время, в Шиммеле немало было гостей. Напыщенные кинтарийские негоцианты, в шелках и парче кричаще-ярких расцветок, со странными шляпами из накрученных прямо на головы полос ткани, с ухоженными бородками, часто разделенными на две, а то и на три части, украшенными ленточками и драгоценными цепочками тонкой работы. Диковатого вида пираты с архипелага Южный Крест, увешанные оружием сверх всякой меры - часто драгоценные сабли и мечи, кинжалы тонкой работы соседствовали с грубыми, кое-как откованными тесаками, а изысканные одежды - с откровенным рваньем. Кое-где мелькали статные мужчины в кольчугах с серебряными пластинами - индарские купцы, как и индарские воины, редко расставались с боевым железом. Время от времени по камням грохотали шаги имперских патрулей - даже несмотря на то что город уже не пытался
сопротивляться захватчикам, гуранцы не рисковали отпускать своих солдат на улицы Шиммеля меньше, чем по десятку.
        Только белых плащей рыцарей-светоносцев нельзя было сейчас встретить в этих местах.
        Переход от деревни до Шиммеля дался Таше тяжело. Поначалу она была уверена, что силы полностью к ней вернулись - но уже после первого часа в пути поняла, что если немедленно не отдохнет, то еще через несколько шагов просто рухнет без сил. Постепенно привалы становились чаще. К сумеркам прошли много меньше, чем планировалось, и тем не менее Таша ног под собой не чувствовала от усталости. Работать по устройству ночлега снова пришлось Альте. Вооружившись маленьким тесаком, девочка быстро нарубила лапника, организовав мягкую, хотя и несколько колючую, постель. Затем занялась ужином - в дорожных мешках было достаточно провизии, не очень вкусной, зато удобной для дальних переходов. Орехи, вяленое мясо, сыр, подсушенный хлеб. Измотанная волшебница с трудом впихнула в себя несколько кусочков сыра, затем, давясь и сдерживая тошноту, выпила полкотелка приготовленного Альтой лечебного отвара и забылась тревожным сном.
        День за днем… Когда впереди показались предместья Шиммеля, Таша даже не поверила своим глазам. Неужели где-то там есть шанс найти нормальный ночлег, чан с горячей водой и кусочек свежеподжаренного мяса. Сейчас это казалось чудом.
        Первым ее желанием было сунуться в ближайший дом, предложить хозяину пару монет за стол и ночлег… но, поразмыслив, девушка решила, что это будет не очень разумным поступком. Вне всякого сомнения, награда за ее голову способна соблазнить любого… или почти любого. Лучше уж провести еще одну ночь в лесу, а затем сразу отправиться искать корабль.
        Альта не стала спорить - хотя тоже страшно устала. Ночь прошла спокойно. Утром странницы двинулись в город. Потратив почти два часа, Таша полностью сменила одежду - теперь она была похожа на небогатую горожанку. В иное время леди озаботилась бы наложить на себя, а заодно и на свою спутницу заклинание «фантом» - и новая одежда не понадобилась бы. Увы… сейчас это было не в ее силах. Разумеется, волшебница не собиралась следовать прощальному совету Зельды и уже на втором привале попыталась заклинанием залечить своей спутнице длинную кровоточащую царапину на плече - девочка неудачно оступилась, и острый сучок, вспоров ткань куртки, сильно разодрал кожу.
        И потеряла сознание.
        Очнулась она спустя час - слабость была такой, что, казалось, невозможно поднять даже ложку. Альта сидела рядом, бледная и испуганная.
        - Что со мной… было?
        - Вам ведь нельзя использовать магию крови, госпожа, - пробормотала та, поднося к губам волшебницы чашу с целебным отваром. - Зельда рассказывала, пока вы спали.
        - Что она… говорила?
        Альта на мгновение закусила губу, словно стесняясь читать лекцию мастеру магии. Затем заговорила менторским тоном, неосознанно повторяя интонации Орделии Девон, стараясь не встречаться с Ташей взглядом.
        - Магия крови использует жизненную силу самого мага даже в том случае, если используются жертвоприношения или иные компоненты - частички плоти, живая кровь. Сильные заклинания расходуют много силы, слабые - меньше. Поэтому даже опытные маги крови в бою больше полагаются на боевые заклинания стихий. Если остаток собственных сил волшебника становится меньше определенного индивидуального уровня, он может потерять сознание…
        - О Эмиал, где же ты набралась такого занудства, малышка? - вздохнула Таша. - А никак нельзя сказать попроще?
        - Можно, госпожа. У вас сейчас нет запаса жизненной силы. Вообще.
        - К-как… это же… смерть?
        - Если будете пользоваться магией крови, то так и будет, - девочка вымученно улыбнулась. - Вы лишь чуть-чуть восстановили резерв… и тут же выпили его до самого дна.
        - Я всегда быстро восстанавливалась, - пожала плечами волшебница.
        Но она понимала, что это пустые слова. Собственно, ничего нового она не услышала - все это она знала. Когда-то. А теперь давно и прочно забыла. Жизненная сила - это не просто здоровье, мускулы, сытость или что-то еще. Именно эта сила делает человека способным к магии, и она, по сути, порождает саму себя. Когда ее много, то и восстановление идет быстрее. Создав «стрелу мрака», можно уже через час пустить вторую - и не ощутить слабости. Но если сил нет вообще, то пройдет немало времени, прежде чем затеплится хотя бы жалкая искорка. Да, Таша читала об этом. Очень давно.
        Проклятье… Зельда могла бы и объяснить. Глядишь - и не лежала бы сейчас леди Рейвен пластом, не в силах даже шевельнуться. Все лечение насмарку.
        К счастью, все оказалось не так уж страшно. Через пару часов она смогла встать, еще через час - самостоятельно сделала десяток шагов, не опираясь на плечо Альты. К утру уже готова была к дальнейшему пути, хотя в тот день удалось пройти совсем мало.
        И вот они в Шиммеле. Таша понимала, что силы к ней еще не вернулись - она вполне могла бы сжечь пару-тройку противников, могла бы пустить в ход и шпагу, но воспользоваться даже простейшим «фантомом»…
        - Куда мы идем, госпожа? - Альта на мгновение отвлеклась от своего увлекательного занятия.
        - В порт. Судя по рынку, кораблей в Шиммеле сейчас немного, но, быть может, нам повезет.
        - Я никогда не видела настоящих кораблей, госпожа. Только на рисунках в книгах.
        - Увидишь. Знаешь, корабль, идущий под всеми парусами, это очень величественное зрелище. Правда, многим куда больше нравится наблюдать за этим с надежных прибрежных скал. Знаешь почему? Скалы не качаются… если не выпить слишком много вина.
        Шустрый мальчишка, куда-то мчавшийся сломя голову, налетел на Ташу, отпрянул на мгновение, что-то буркнул, намереваясь продолжить свой путь… И замер, уставившись на зеленый клинок, касающийся его шеи.
        - Кошелек верни, - мягко попросила волшебница.
        - Ка-а-акой ко…
        - Который ты только что срезал с моего пояса, - пояснила она. - Имей в виду, дружок, я могу убить тебя. Думаю, что никто не огорчится, если в Шиммеле одним воришкой станет меньше.
        Парнишка всхлипнул, его рука нырнула за пазуху, и он протянул Таше кошель. Кожаный шнурок был перерезан аккуратно, чисто.
        - Теперь нож.
        Мальчишка надулся. Расстаться с чужим кошельком он еще мог, легко пришло, легко ушло. Но нож… наверняка это единственное его имущество. Девушка не сомневалась, что и ее деньги не достались бы мальцу, наверняка отдал бы хозяину. Уличные воришки без хозяина долго не живут.
        - Ну же! - прикрикнула на мальчика волшебница.
        - У меня нет ножа, госпожа, - буркнул тот.
        - Я жду. - Таша словно бы не расслышала.
        - Правда нет… - Он разжал левый кулак. На ладони лежал небольшой осколок металла. Не больше монеты. Очень остро заточенный с одной стороны.
        - Я вижу, ты умелец… - Волшебница убрала шпагу, вновь скрыв клинок среди складок плаща. - А скажешь, где у вас тут можно найти капитанов с тех кораблей, что стоят в гавани?
        Паренек хитро прищурился. Сообразив, что никто его резать уже не собирается, он решил, что подворачивается хороший шанс в кои-то веки честно заработать.
        - Ох, госпожа, как бы вспомнить… Я-то и знал, да вот подзабыл малость.
        Только дети ничего не боятся. Ревут, не желая оставаться в темной комнате, плачут, если не видят рядом родителей… но это не тот страх. Зато только ребенок может погладить огромного сторожевого пса, от одного взгляда на которого у любого взрослого вора или душегуба кожа покроется липким холодным потом и противно задрожат колени. Только ребенок будет с удовольствием играть на крыше большого дома - а взрослый, если не дурак, полезет чинить черепицу, лишь обвязавшись как следует веревкой. Да и то его сердце уйдет в пятки, стоит глазам скользнуть по далекой земле.
        Только ребенок попытается стребовать монетку с женщины, которая только что чуть не перерезала ему горло.
        Леди Рейвен извлекла из кошеля серебряный кругляш, подкинула его на ладони.
        - Ох, я вспомнил! - расплылся в щербатой улыбке мальчишка. - Многие капитаны, из тех, что попроще, обычно толкутся в «Каменном якоре». Это таверна, что в северной части порта. Ежели госпожа желает… я, пожалуй, вспомню и дорогу туда. А те, что побогаче - ну, кинтарийские купцы, да индарцы еще - они «Холодный берег» больше уважают, там каждая комната два луча в ночь стоит.
        Таша бросила монетку, и денежка тут же исчезла в ладони парнишки.
        - Ну что ж, я думаю, что тебе стоит вспомнить дорогу к «Каменному якорю».
        Мальчик прищурился.
        - Да тут забыть мудрено. Дорог-то к той таверне всего две. Одна мощеная, широкая… Очень имперские солдаты по ней ходить любят. В саму таверну-то не суются, не любят их там. А купцов да капитанов, видать, Император резать не велит. Вот и ходят… мимо. Удобная дорога. А то можно еще к заднему крыльцу подойти… Там, правда, и забор перелазить надо, и сквозь кусты…
        - Давно я через забор не лазила, - задумчиво протянула Таша, доставая еще одну монету.
        - Пойдемте, госпожа. Это очень хороший забор. Невысокий.
        Следуя за пареньком, они свернули с улицы в проход между домами.
        И только тогда неприметный человек в простом сером плаще и дешевой шляпе, наблюдавший за этой сценой с другого конца улицы, надвинул шляпу на глаза и куда-то заторопился. Он не мог узнать женщину, закутанную в плащ… он даже не был уверен, что это женщина - с такого расстояния невозможно было услышать голоса.
        Но он узнал зеленый отблеск шпаги.
        И в Инталии, и в Гуране подобного оружия много. Среди знати Кинтары или Индара тоже немало ценителей магического стекла. И даже в лавках оружейников можно, при желании и пухлом кошельке, найти неплохие экземпляры. Так что такие шпаги не были редкостью.
        Только вот слишком многие знали о пристрастии к стеклянным клинкам одной очень разыскиваемой особы.
        Все таверны одинаковы. По крайней мере все дешевые. Это в домах, принимающих исключительно благородных господ, стараются произвести впечатление - фонтаны, живые птицы в клетках, зимние сады, причудливо наряженная прислуга. В местах поскромнее люди собираются не для того, чтобы блеснуть друг перед другом богатством или знатностью. Сюда приходили как следует выпить и основательно закусить. Поговорить о делах - часто не очень законных. Иногда дрались тяжелыми глиняными кружками, ножками от разломанных столов. Иногда - если было слишком много выпито - хватались за ножи или мечи.
        Эта таверна ничем не отличалась от других ей подобных. Только стены были украшены старыми штурвалами и небольшими шлюпочными якорями. И посетителями были преимущественно опытные морские волки. А если уж завязывалась драка, то на свет извлекались не мечи или шпаги, а тяжелые абордажные тесаки, вполне способные одним ударом перерубить просмоленный канат.
        А в остальном все было как обычно. Не слишком хорошая, зато обильная еда. Не слишком выдержанное, зато дешевое вино. И много, очень много крепкого пива.
        Появление женщины в темном плаще, сопровождаемой ребенком, особого интереса не вызвало. Пришла и пришла… мало ли, какие дела могут привести небогатую горожанку в портовую таверну. Может, ищет своего загулявшего мужа.
        Женщина, не сбрасывая капюшона, подошла к стоящему за стойкой хозяину, что-то шепнула. Чуть слышно звякнула монетка, тут же перекочевавшая в карман бородатого крепыша - можно было поспорить, что ему довелось не только постоять за стойкой, но и порядком побороздить моря. О да, сейчас он торговал жратвой и выпивкой, дешевыми шлюхами и кое-какой контрабандной травкой. А еще он всегда готов был продать информацию. Это замечательный товар - его можно продать и раз, и два… и его не станет меньше. Правда, информация могла пропасть, скиснуть, испортиться…
        Этой женщине нужны были очень простые сведения - о том, кто из капитанов намеревается поутру выйти в море. Такие вещи хозяин портовой таверны знать просто обязан. Да и не скрывал Ублар Хай, что Шиммель, переполненный имперскими солдатами, надоел ему больше, чем солонина через месяц плавания. И хотя Хай, как правило, пассажиров на борт не берет (а для чего еще женщине капитан, кроме как для путешествия), но ведь монеты еще никому не мешали. А она заплатит, раз за ответ на простенький вопрос выложила целый серебряный луч.
        - Капитан Ублар Хай?
        Седой мужчина медленно поднял голову, с пышных усов спадали клочья пивной пены. Выцветшие глаза из-под насупленных бровей смотрели без особой приветливости.
        - Ну?
        - Да или нет?
        - Ну да, - буркнул он. - Чего надо?
        - Надо, чтобы твой корабль принял на борт двух пассажиров. И доставил их в Гленнен. Или хотя бы в Ленк.
        - С чего бы мне это делать?
        - Десять золотых достаточный повод?
        Некоторое время капитан размышлял, затем качнул головой.
        - Нет.
        - Что значит «нет»? - на диво спокойно поинтересовалась Таша.
        - Это значит, что твое предложение мне не интересно, девочка. Я не собираюсь плыть в западные порты. В Инталии сейчас не лучшее время для торговли. Если ты понимаешь, о чем я.
        - Двадцать золотых.
        - А почему бы тебе не предложить сразу пятьдесят? - прищурился капитан. - Или сто? Быть может, ты могла бы предложить и тысячу?
        - Я могу предложить двадцать, - сухо ответила Таша. - Это все, что у меня есть.
        - Конечно, двадцать монет - неплохие деньги, - задумчиво протянул капитан. - В иное время такая цена заставила бы меня сняться с якоря даже посреди ночи… проклятие Эмнаура, даже при неизвестном фарватере и без хорошего лоцмана. Но скажите, почему я должен предпочесть двадцать жалких монет четырем сотням?
        - Я не понимаю вас, капитан.
        - Вы столь непонятливы… леди Рейвен?
        Таша сделала шаг назад, ее левая рука нырнула под плащ, правая сомкнулась в боевом жесте.
        - Как вы меня узнали?
        - А я и не узнал, - осклабился капитан. - Но когда ко мне приходит женщина, скрывающая лицо, предлагающая за проезд больше, чем стоит фрахт всей моей лоханки, я склонен призадуматься. А уж когда из-под полы плаща этой женщины выглядывает зеленый клинок…
        - Ты не успеешь сдать меня имперцам, - прошипела волшебница, - сдохнешь.
        - Да я и не собираюсь, - вдруг расплылся в улыбке капитан, продемонстрировав неполный ряд темно-желтых, изъеденных временем зубов. - Я, леди, в Инталии родился. Чтобы инталиец - да сраным имперцам продался… Никогда такого не будет, подери меня Эманур.
        - Так чего ж дурака валяешь… - устало бросила Таша, тяжело опускаясь на скамью. - Отвезешь меня в Гленнен?
        - Чего ж не отвезти… - хмыкнул Хай. - Завтра с утреца и отправимся. Только вы это… не поймите неправильно. Я, может, и не прочь имперцам задницы надрать, но золото, что обещали, уж потрудитесь вперед.
        - Золото - когда буду на борту, - не стала спорить леди Рейвен. - А что касается утра… я не могу ждать, капитан. Если ты столь легко узнал меня, то могли узнать и другие. Мы можем отплыть сейчас?
        - Нет. Большая часть команды на берегу… и сам Эмнаур не разыщет их, чтобы забрать их души в свои темные лапы.
        - Эмнаур, быть может, и не разыщет, - поджала губы Таша. - Но я никогда не поверю, что капитан не знает, где проводят время его люди.
        - Леди…
        - Капитан.
        Несколько минут они играли в гляделки, затем Хай сдался.
        - Ладно, леди. Два часа, и я соберу людей… Не всех, пожалуй, но соберу. Вам это будет стоить два лишних золотых. Матросам потребуется некоторая компенсация за то, что им не удастся как следует накачаться в местных сраных кабаках и не доведется почесать кулаки о городскую шваль.
        Таша медленно кивнула.
        - Хорошо.
        - Тогда… - Он одним глотком допил пиво. - Тогда я… ик… пошел. Думаю, вам стоит остаться здесь, леди. Имперцы… ик… не заходят сюда. Через два часа приходите в гавань, седьмой… ик… причал. Мой корабль называется «Ураган»… но к названию лучше не присматривайтесь.
        Пошатываясь, он направился к двери. Таша поманила Альту, в течение всего разговора молча стоявшую поодаль, указала ей на лавку. Почти в тот же момент рядом появился слуга - вероятно, хозяин сообразил, что гостья не ограничится разговором с заспешившим куда-то капитаном Хаем и намерена что-либо заказать.
        - Надо как следует подкрепиться, - пояснила Таша, когда на столе перед ними появилось горячее мясо, запеченные овощи, бутылка неожиданно неплохого вина и большая кружка молока для девочки. - На корыте нашего уважаемого капитана не стоит рассчитывать на разносолы.
        Девочка жадно набросилась на еду - пожалуй, в последний раз столь вкусно их кормила старая Зельда. Леди Рейвен тоже отдала должное угощению - особенно терпкому красному вину, вкус которого почти позабыла. Старая травница потчевала больную волшебницу отварами, чья несомненная польза совершенно не соответствовала отвратительному вкусу.
        Время тянулось медленно. Наконец Альта отодвинула от себя тарелку и тяжело вздохнула.
        - Хочу еще… но не могу.
        - Так всегда бывает, - улыбнулась волшебница. - Когда умираешь от жажды, кажется, что выпила бы ведро… но вполне обходишься небольшой чашкой.
        - Я сейчас усну… - прошептала девочка, изо всех сил пытаясь держать глаза открытыми. Похоже, эту битву она проигрывала.
        Дверь таверны распахнулась от сильного удара. На пороге стоял человек в доспехах и тяжелом темно-синем плаще. За его спиной виднелись фигуры в таких же плащах, блестела сталь…
        - Всем сидеть. Кто шевельнется - получит стрелу, - рявкнул рыцарь. В его речи отчетливо слышался иноземный акцент.
        Таша не стала ждать, когда имперец объяснит, зачем он сюда явился. Все было понятно и так… а если даже она ошибалась, то ненамного. Стоит солдатам как следует осмотреть посетителей таверны, и инкогнито леди Рейвен будет немедленно раскрыто. Но волшебница была убеждена, что патруль явился сюда по ее душу - раз уж в обычное время солдаты не суются в портовую таверну. Стало быть, у них появился повод.
        Полетела на пол опрокинутая скамейка, зазвенело стекло разбившейся бутылки.
        - Альта, к задней двери!
        Таша вскинула руки, и там, где стоял рыцарь, вспухло огненное облако, ударила волна жара. Удар был нанесен точно - тело рыцаря вспыхнуло, вопль боли тут же сменился хрипом, а затем и звуком падающего тела. Тут же в дверь влетели стрелы - не прицельно, скорее просто так, для острастки. Вскрикнул один из посетителей, молодой парень в моряцкой одежде - арбалетный болт пришпилил его плечо к столбу, поддерживающему потолок. Слуга, с появлением рыцаря замерший посреди таверны, опрокинулся на спину, выронив поднос с жареной уткой - стрела ударила в лоб, без труда пробив голову навылет.
        Метнув в дверной проем веер ледяных игл, Таша бросилась к кухне, откуда был выход во двор. А из-за столов уже лезли мужики, звеня оружием. Пусть первый удар нанесла волшебница, но сейчас моряки не собирались выяснять, кто тут прав, кто виноват. Ранен их товарищ, и сделали это имперцы. Кто-то уже, высадив лавкой окно, выбирался наружу, потрясая абордажной саблей, кто-то спешно натягивал арбалет. И даже те немногие, кто явился выпить и перекусить, не обвешавшись мечами и саблями, тянулись к ножам - любой матрос, если он намеревался прожить достаточно долго и скопить к старости на маленький домик и огород, поневоле становился мастером ножевого боя. А в сутолоке кабацкой схватки от ножа или тяжелого кастета пользы зачастую куда больше, чем от меча или арбалета.
        Менее всего Таша намеревалась выяснять, чем закончится стычка. Пробежав через кухню, она выскочила во двор, отчаянно надеясь, что имперцы оказались достаточно тупыми, чтобы не окружать таверну.
        Надеялась зря. Прямо в грудь ей смотрели два арбалета, еще двое солдат стояли чуть впереди стрелков с обнаженными мечами, выставив перед собой щиты. Альта прижалась к стене, но на нее явно не обращали внимания. Мало ли, выбежала девчонка из таверны… может, служка, может, и испугалась чего.
        - Прикрывай! - рыкнула Таша, закрываясь «щитками». Тут же щелкнули арбалеты - но если сильный магический удар мог пробить магический щит, то для стрел эта преграда была непреодолимой.
        В следующее мгновение зеленая шпага вылетела из кольца на поясе, звякнул отброшенный в сторону меч, стеклянное лезвие полоснуло солдата под подбородком, фонтаном ударила кровь. Над плечом свистнула ледяная стрелка, вдребезги разбившаяся о кирасу, но все же заставившая второго мечника сделать шаг назад. Дальше все смешалось в один бешеный танец металла, стекла и боевой магии. Схватка оказалась недолгой. Один из арбалетчиков пал сразу, не успев ни зарядить повторно свое оружие, ни извлечь из ножен короткий меч - Таша ударила его фаербельтом в лицо. Мечника Альта ранила в ногу своим слабеньким айсбельтом, наконец-то сообразив, что бессмысленно пытаться пробить льдинкой стальную кирасу - и шпага Таши добила пошатнувшегося бойца. Последний уцелевший солдат сообразил, что ничем хорошим эта стычка для него не кончится - и предпочел отступить.
        На пристань они выбежали, задыхаясь, слыша позади топот подкованных сапог. Таша швырнула в преследователей еще одно огненное облако, последнюю свою заготовку - но теперь солдаты были настороже, и успешно отпрянули от полыхнувшего жаром воздуха.
        Просвистело несколько стрел, но выстрелы после долгого бега не отличались точностью - один зацепил случайного прохожего, остальные лишь зря рассекли воздух.
        Корабль уже готовился к отплытию - судя по тому, с каким энтузиазмом матросы рубили канаты, удерживавшие потрепанную шхуну у каменного мола, здесь уже знали и причины суматохи в городе, и то, что обе эти причины скоро будут на борту. Правда, Таша на бегу отметила, что доска с названием корабля спешно заменена другой - теперь шхуна называлась «Лиса». Но маячившая на баке фигура Ублара Хая не оставляла места для сомнений.
        - Арбалеты! - рыкнул капитан, и пятеро матросов, на мгновение скрывшись за фальшбортом, тут же появились снова - но теперь каждый держал в руке заряженный арбалет. Не легкий пехотный, а штурмовой, массивный и дальнобойный. От такого, да с малой дистанции - не то что латы, и щит не укроет.
        - Товсь! Пли!
        Пять стрел - это, конечно, не слитный залп сотни арбалетчиков, обученных бить разом, дабы наводить страх в том числе и свистом тучи острых жал. Но пять стрел - это пять железных смертей, каждая из которых может при удаче достать свою жертву. Два болта впустую высекли искры из камней пристани, остальные нашли цель. Взлетев по трапу, Таша тут же толкнула девочку под прикрытие толстых досок и, обернувшись, принялась метать в солдат фаербельты. Без особого эффекта - если не считать эффектом тот факт, что имперцы прикрылись щитами, не решаясь броситься на штурм корабля.
        - Фок и бом-кливер поднять! - ревел капитан. - Чего возитесь, сучьи дети? Швартовы руби!
        Шхуна медленно отходила от пристани. Один из матросов с пробитым животом сорвался с мачты. Другие стрелы дырявили паруса или застревали в надстройках, не причиняя особого вреда. Таша сыпала боевыми заклинаниями, дробящимися о щиты, матросы, перезарядившие арбалеты, дали второй залп - упал еще один из гуранцев, железные болты оказались посильнее магии.
        Наконец стрельба прекратилась. Шхуна уходила…
        Дилана мрачно смотрела на солдат. Те отводили взгляд, переминаясь с ноги на ногу.
        - Кретины!
        Она не могла поверить в этот потрясающий провал. Таша Рейвен была здесь, в Шиммеле… и снова ушла, из-под носа у всей имперской армии. Ушла, оставив за собой немало трупов - да еще озверевшая матросня покрошила в рагу полтора десятка солдат у таверны. Более того, теперь не удовлетворенные схваткой матросы в сопровождении пары сотен находящихся в изрядном подпитии горожан рыщут по улицам в поисках гуранских патрулей. И, нет сомнений, найдут.
        - Идиоты!
        Трупы были сложены рядом. Раненым оказывали помощь, но леди Танжери всерьез подумывала о том, чтобы вздернуть этих нерадивых ублюдков. Какой позор! Одна волшебница-неумеха, вместе с сопливой девчонкой (наверняка с той самой, что сбежала из Школы) - против почти трех десятков солдат.
        - Дерьмо собачье!
        Шхуна была еще видна - за тот час, что прошел с момента ее отплытия, это корыто не могло уйти слишком далеко. Дилана затравленно оглянулась и тут же воспрянула духом - неподалеку у причала стояли две имперские галеры, видимо недавно вошедшие в порт. Пока инталийский гарнизон удерживал бастионы Шиммеля, имперским кораблям вход в гавань был закрыт - никакой капитан не желал получить зажигательную бомбу в палубу, а мастера осадных орудий Инталии славились своей точностью, уступая в мастерстве лишь кинтарийцам, чьи баллисты и катапульты были истинным произведением искусства, а обслуга - настоящими мастерами своего дела. Но теперь крепость пуста, и благодаря этому в распоряжении Диланы есть эти галеры. Не лучший корабль для преследования шхуны, при хорошем ветре у погони нет шансов, но ветер слаб, значит, есть некоторое преимущество у гребцов.
        - Капитанов ко мне! Бегом! - рявкнула она, ткнув пальцем в корабли.
        Двое солдат тут же сорвались с места, спеша поскорее выполнить приказ и - чем не шутит Эмнаур - может, отвести от себя беду.
        - Кто командовал арестом? - Она оглядела солдат, мысленно пообещав себе, что если они и дальше будут хранить молчание, то каждому перепадет по паре десятков плетей.
        Видимо, это обещание было написано у нее на лице, потому что один из воинов тут же доложил:
        - Ланс Уггарт, леди.
        - В кандалы… - прошипела Дилана. - Я разберусь с ним позже…
        - Он погиб, леди, - мрачно пояснил тот же солдат. - Первым шел, первым и погиб. Эта проклятая ведьма сожгла его живьем.
        - Да? - Дилана почувствовала, что бешенство постепенно отступает. - Что ж, его счастье.
        Подошли двое офицеров с имперских галер. Вероятно, гонцы уже проинформировали моряков, с кем им предстоит иметь дело, поскольку в глазах капитанов светилось подобострастие, а походка демонстрировала высшую степень торопливости. Бежать им не позволяло положение, медлить - чувство самосохранения.
        - Капитан Дафар.
        - Капитан Оз. К вашим услугам, леди Танжери. Чем можем быть полезны.
        - Как быстро ваши галеры, господа, смогут выйти в море?
        Моряки переглянулись, затем Дафар без особой уверенности ответил:
        - Через шесть часов, леди.
        Дилана подошла к нему вплотную, долго смотрела капитану в глаза, пока его лоб не покрылся холодным потом, затем очень тихо спросила:
        - А если от этого будет зависеть ваша жизнь, Дафар?
        - Шесть. - Чувствовалось, что он изрядно напуган, но и лгать боится ничуть не меньше. - Мы слишком долго проболтались на рейде. На борту мало воды и почти нет провианта. Большая часть солдат и почти все матросы уже в городе… чтобы собрать их, требуется вре…
        Он не договорил. Невидимая «стрела мрака» ударила в грудь, тело изогнулось в судороге и рухнуло на камни. Дилана повернулась ко второму моряку.
        - А вы что скажете, Оз?
        Тот сглотнул подкативший к горлу комок.
        - Я… могу вывести корабль через два часа, леди. С неполным составом солдат… и с гребцами с корабля капитана Дафара.
        - Я даю вам час. И если через час ваше корыто не выйдет в море, вы отправитесь следом за этой падалью, - она ткнула носком сапожка скрюченное тело. - Только ваша смерть не будет ни легкой, ни быстрой. Ясно?
        - Будет исполнено, леди. Час.
        Вероятно, смерть Дафара произвела на капитана Оза должное впечатление. Ровно через час тяжелая боевая галера вспенила тараном воду и медленно двинулась к выходу из бухты. Каторжники, повинуясь задаваемому барабаном ритму, налегали на весла, матросы - те, кого удалось собрать - уже дружно тянули канаты, поднимая большой треугольный парус. Солдаты в этой суете участия не принимали - их время наступит позже, когда дичь окажется на расстоянии выстрела. Первыми в ход пустят тяжелые арбалеты, затем ударят две галерные катапульты. А там дело дойдет и до абордажа. Пока же для солдат погоня была отдыхом.
        Имперский флот более чем наполовину состоял из галер. Корабли такого типа считались устаревшими и смотрелись настоящим анахронизмом рядом с великолепными парусными красавцами Инталии. Даже при среднем ветре двухмачтовая шхуна могла легко оставить массивную галеру за кормой. Но если ветер спадал, удары тридцати пар весел, каждое из которых ворочали три человека, могли обеспечить галере изрядную скорость. А стараниями Консула, Гуран всегда располагал достаточным количеством кандидатов в гребцы.
        Сейчас ветер благоприятствовал беглецам, но в это время года на Северном море погода отличалась переменчивостью. И хоть шхуна имела неплохую фору, капитан Оз был уверен - и уверенностью своей со всей доступной убедительностью поделился с леди Танжери - что к ночи ветер стихнет, и тогда длинные весла галеры докажут преимущество имперского флота.
        Дилана смерила капитана презрительным взглядом.
        - Вам известно, друг мой, что будет, если вы упустите эту шхуну?
        - Д-да…
        - На всякий случай я объясню еще раз. Если вы примете решение сообщить мне, что это корыто ушло, сначала оденьте кирасу потяжелее и прыгайте в воду. Уверяю, утонуть - это быстро и просто по сравнению с тем, что я с вами сделаю.
        - Я взял на себя смелость, леди, послать сообщение в порт Луд. Даже если шхуна… гм… уйдет, через семь дней в нашем распоряжении будут еще четыре галеры.
        - Но к этому моменту у вашего корабля, Оз, будет другой капитан.
        Массивный, окованный бронзовыми листами таран уверенно рассекал серую холодную воду. Гремел барабан, задавая ритм гребцам. Пятнадцать гребков в минуту - почти предел возможностей людей. По настилу прохаживались надсмотрщики, поигрывая плетками-семихвостками. Но в дело страшный инструмент пускали редко - это не кинтарийская торговая галера, где мало какой из рейсов обходится без потерь среди рабов, прикованных к веслам. Имперцы к людям относились несколько бережнее - тем более, что на галеры отправляли не пожизненно, а на несколько лет. Правда, в случае если корабль попадал в беду, никто из солдат или матросов не утруждал себя отпиранием замков - и гребцы отправлялись на дно вместе с обреченным кораблем. Часто - и вместе с капитаном, поскольку Император очень болезненно относился к потерям среди своих драгоценных боевых галер.
        Так что гребцов без острой необходимости не били. И даже неплохо кормили - каждый капитан, не желающий преждевременно окончить свою карьеру, прекрасно понимал, что только сильные мужчины могут долго ворочать неподъемными веслами. А что до возможного бунта… цепи надежны, замки усилены необходимыми заклинаниями и каторжники не вырвутся на свободу.
        Капитан вышел на мостик, взял протянутую ему помощником зрительную трубу - простой медный цилиндр, стекла мутные, не слишком точно обработанные. Но лучше, чем ничего - да и эта вещь обошлась Озу в месячное жалование.
        Шхуна все еще виднелась на горизонте. Капитан даже решил, что она стала самую малость ближе. - Они нас догоняют? - поинтересовалась Таша, внешне сохраняя спокойствие. Измученная сверх всякой меры, Альта уже спала в крошечной каютке, выделенной капитаном своим пассажиркам.
        - Обычно мы легко уходим от любой сраной галеры, - сообщил капитан Ублар Хай. - Приходилось, если вы понимаете, о чем я.
        - Контрабандист? - В голосе леди Рейвен не слышалось даже капли осуждения.
        - В зависимости от ситуации, леди, в зависимости от ситуации. Бывает, мой «Ураган» зарабатывает мне на пиво честным трудом. Но какой же моряк откажется от выгодного фрахта лишь из-за того, что говённый груз не вполне законен? Тем более что такой фрахт, как правило, лучше оплачивается.
        - Портить отношения с Орденом с вашей стороны непредусмотрительно. И еще… капитан, я бы просила вас по возможности выбирать выражения, - холодно заметила волшебница. - Не забывайте, со мной ребенок. Научитесь сдерживаться, или я вам язык отрежу.
        Ублар Хай пожал плечами. Затем достал из необъятного кармана небольшую флягу, сделал добрый глоток. Несколько мгновений думал, не предложить ли напиток леди, затем все же закупорил флягу и сунул ее обратно.
        Шхуна шла под всеми парусами, раздутыми попутным ветром. Солнце стояло в зените, берег уже превратился в тонкую полоску на горизонте. И там, у самого горизонта, виднелся белый парус, с такого расстояния кажущийся лишь крошечным пятнышком. Хай тут же заявил, что это несомненно погоня. Таша не стала спорить с очевидным - после того переполоха, который они устроили в порту Шиммеля, выйти в море имперцы позволили бы только своему кораблю.
        - По сравнению с тем положением, в которое меня поставили вы, леди, контрабанда может показаться мелкой шалостью.
        - Разве вам что-то угрожает? Вы же весьма предусмотрительно сменили название корабля.
        Ублар Хай взглянул на Ташу с откровенной насмешкой.
        - Ну неужели вы думаете, что эта шутка кого-то обманет? Не пройдет и нескольких часов, как эти засранцы будут в точности знать и название моего корабля, и доставленный им груз… и даже сумму, о которой мы с вами договорились. Кстати, вы ведь уже на борту? Я готов услышать звон ваших денег.
        Таша протянула капитану увесистый мешочек, включавший в себя почти все ее золото. Осталось лишь несколько монеток - но она рассчитывала, оказавшись в Гленнене, пополнить свои запасы.
        Заглянув в мешочек и попробовав одну из монет на зуб, Ублар Хай невесело усмехнулся.
        - Что ж, уважаю Орден. Вы всегда платите честно…
        - Вы, кажется, недовольны? - нахмурилась Таша, предвкушая долгий и томительный разговор о тех проблемах, которые навлекла на голову честного капитана объявленная в розыск волшебница. Как правило, такой разговор сводился к увеличению гонорара.
        Правда, возможен был и другой вариант. Кто знает - а вдруг Ублар Хай пожелает радикально улучшить отношения с имперцами, доставив им Ташу Рейвен в аккуратно связанном состоянии? Она чуть отодвинулась, прижавшись спиной к фальшборту, и сложила пальцы для атакующего пасса. Сейчас, истратив все заготовки, она вряд ли сможет отбиться от всей команды… но жизнь продаст дорого.
        Ее движение не укрылось от капитана.
        - «Ураган» был в плавании почти полгода. В преддверии войны всегда много хороших контрактов, леди. Днище порядком заросло, и мы не можем развить хорошую скорость. К тому же весь мой опыт подсказывает, что скоро ветер начнет стихать.
        - Это плохо?
        - Если не ошибаюсь, нас преследует имперская галера. От гребцов не уйти. Эти ублюдки догонят нас к завтрашнему полудню… или даже раньше.
        - Быть может, удастся скрыться от них ночью?
        Капитан пожал плечами.
        - Надеюсь только на это. Но если на галере есть приличный маг… тогда и в темноте они не потеряют направление.
        - В таком случае, готовьтесь к бою, капитан.
        Таша понимала, что эти слова - пустая бравада. Боевая имперская галера несла на борту до сотни солдат, не считая матросов, отменно владеющих кортиками и арбалетами. И не считая катапульт, способных отправить «Ураган» на дно, даже не доводя дело до абордажа. Против трех десятков парней Ублара Хая. Нетрудно предсказать итог морского сражения… Пройдет меньше суток, и палуба этого корабля будет залита кровью, а сама Таша либо погибнет, либо попадет в руки гуранцев. Оба исхода ее одинаково не устраивали.
        Видимо, эти мысли отразились на ее лице, потому что Хай согласно кивнул.
        - Путь на восток нам закрыт. Чтобы использовать даже этот слабый ветер, я приказал двигаться на север… быть может, мы успеем добраться до Бороды.
        - До чего?
        - Это область Северного моря, между островами Неуютный и Обманный. Там всегда туман, очень густой. Места для судоходства дерьмовые, море очень мелкое, множество рифов. Говорят, раньше там были горы, ушедшие под воду во времена Разлома. Думаю, об этом вы тоже слышали, леди.
        Таша кивнула.
        - Ну вот… имперцы в этот туман не суются. Слишком опасно.
        - А разве для вашего корабля рифы не помеха?
        - А у меня есть выбор? - вдруг ощерился моряк. - Вы вон… уже решили, что я сдам вас имперцам. К драке приготовились, разве нет? Думаете, эта сра… пресловутая рыцарская честь есть только у бугаев, что носят белые доспехи? Как бы не так.
        - Простите, капитан, - потупилась Таша.
        - Ладно… Мы заключили договор, и я намерен сделать все возможное, чтобы его выполнить. Никто еще не посмел заявить, что Ублар Хай обманщик и предатель… - он снова извлек фляжку, сделал глоток. - Вот насчет того, что Ублар Хай пьяница, это вам сказать могут, как же… Только верить тому не стоит. И пьяный, и трезвый, я смогу провести корабль через Бороду. Галера не пойдет за нами только потому, что в тумане они потеряют нас сразу.
        Таша мысленно представила себе карту Эммера - такой, какой она помнила ее еще со школьных времен. С тех пор ей не раз приходилось держать в руках подробные карты той или иной местности, но Северные моря как-то не попадали в сферу ее интересов.
        Остров Неуютный находился прямо к северу от Шиммеля - не слишком большой, всегда заснеженный островок, на котором обитали охотники на морского зверя. Практически каждый торговый корабль, проходивший через эти воды, норовил к охотникам заглянуть - шкуры, жир, рыбу и мясо они отдавали совсем дешево. Остров Обманный находился гораздо восточнее - безжизненные скалы, окруженные кольцом опасных рифов.
        - Я рассчитываю пройти через Бороду, затем обогнуть Неуютный с севера и двинуться в сторону архипелага Медвежьей Лапы, - пояснил капитан. - Оттуда, при попутном ветре, мы дней за десять доберемся до Трех Сестер, а там уж рукой подать до Гленнена.
        - Мне нужно взглянуть на карту. - Таша поняла, что ее школьных воспоминаний недостаточно, чтобы оценить преимущества предложенного капитаном маршрута.
        - Как вам будет угодно, леди.
        В голосе Ублара Хая слышалось легкое раздражение, то ли из-за того, что наличие на борту объявленных в розыск пассажиров заставляет его идти в опасные воды, то ли от явного недоверия, прозвучавшего в словах леди Рейвен. Он провел гостью в свою каюту, извлек из влагонепроницаемого тубуса скрученную в рулон карту.
        Некоторое время Таша изучала предполагаемый путь «Урагана», затем покачала головой.
        - Вам не кажется, капитан, что это решение лежит на поверхности?
        - Что вы имеете в виду, леди?
        - Если гуранцы не прекратят преследование, они будут ждать нас именно там, неподалеку от Неуютного.
        Ублар Хай задумчиво посмотрел на карту, затем пожал плечами.
        - Даст Эмиал, проскочим. Или вы, леди Рейвен, предложите иной выход?
        - Предложу. Как у вас с запасами провианта?
        Капитан поднял глаза к потолку, прикидывая. Затем без особой уверенности сообщил:
        - На месяц. Пресной воды - мало, дней на семь-восемь. Из-за этой дерьмовой спешки мы не успели возобновить запасы.
        - Тогда мы пойдем к острову Северный Крест.
        - Вы хотите сдаться Империи? - с оттенком сарказма поинтересовался Хай.
        - Там они не станут искать нас, - безапелляционно заявила Таша. - На острове запасемся водой. Думаю, ваши матросы умеют ловить рыбу, капитан? Дней через двадцать имперцы прекратят поиски. Либо решат, что мы разбились на одном из рифов Бороды, либо - что все же проскочили мимо их кораблей и уже находимся на востоке Инталии.
        - Мне казалось, что вы торопитесь, - поджал губы Хай. В словах волшебницы был резон, и ему не слишком нравилось признавать это.
        - Я торопилась убраться подальше от имперских патрулей, - хмыкнула Таша. - А небольшой отдых на борту вашего замечательного корабля, капитан, мне не повредит.

* * *
        Дилана мрачно смотрела на капитана Оза. Несмотря на легкий прохладный ветерок, лоб капитана был покрыт потом. От страха.
        - Итак, шхуна ушла в туман?
        - Да, госпожа… - Капитан склонил голову, не желая встречаться с леди Танжери взглядом. - Это место называется Бородой.
        В двух сотнях шагов от борта галеры колыхалась туманная стена, похожая на опустившееся в воду облако. Вести корабль в эту белесую муть может только самоубийца. Галера не успела совсем немного - еще час или два преследования, и шхуна была бы взята на абордаж. Увы… Дилана вынуждена была признать, что гребцы выложились до предела. Сейчас по меньшей мере треть каторжников лежала вповалку, и пройдет немало времени, прежде чем они снова смогут ворочать свои весла. В происшедшем не было вины капитана Оза или его команды - и, хотя Дилане очень хотелось кого-нибудь убить, приходилось сдерживаться.
        - Шхуна сможет пройти через туман?
        - Возможно. - В голосе Оза не было слышно особой убежденности. - Там, в тумане, немало рифов. Но, главное, стоит им сменить курс, и мы никогда не найдем их.
        - В таком случае, - Дилана склонилась над картой, - ведите галеру вот сюда, капитан.
        - Сюда? Но…
        - Там, на шхуне, находится Таша Рейвен, капитан. Она считает себя исключительно умной и предусмотрительной.
        Глава 4
        Я снял с полки толстую книгу в переплете из желтой кожи. Аккуратно уложил ее на стол, открыл маленький золотой замок, перевернул несколько страниц. Иногда в книге встречались рисунки - всегда изображающие людей, молодых и старых, мужчин и очень редко женщин. Но большая часть желтоватой бумаги была исписана ровными рядами букв.
        Дроган заглянул мне через плечо, цокнул языком…
        - Я не знаю этого языка. Странно…
        - Это древний язык, - охотно пояснил я. - Даже в мое время он уже мало использовался, но маги с удовольствием говорили на нем, когда желали, чтобы их никто не подслушал. А ты, видимо, знаешь все наречия Эммера?
        - Более или менее, - кивнул купец. - Без этого в нашем деле сложно… плох тот продавец, который не сумеет объясниться с покупателем.
        - Да, это логично…
        - И о чем может поведать эта книга?
        Судя по интонации, Дроган задал вопрос без особого интереса.
        - О моей жизни, - ответил я. - Это дневник. Я записываю в него все, что произошло со мной в замке… а также мысли, воспоминания… Здесь есть рассказы обо всех, кто попадал в ловушку Высокого замка до тебя, купец. Настала пора пополнить текст новой главой.
        - Зачем?
        Я задумался. Зачем человек ведет дневник? Я был одним из сильнейших магов Альянса и потому понимал то, что ускользало от взглядов простых мастеров или даже магистров. Алый Путь шел дорогой, ведущей в никуда. Мы слишком много внимания уделяли совершенствованию своих знаний. Мы забыли, что кроме магии существует еще и политика, забыли - и самоустранились от нее. А Вершители Несущих Свет тут же воспользовались моментом, чтобы приобрести еще больше влияния и окончательно отодвинуть Алых на второй план. А мы посмеивались, кичились своей силой… пока эта сила не стала эфемерной, и никому, кроме нас самих, не нужной.
        К сожалению и стыду, я понял это слишком поздно. Уже после того, как закрылись за моей спиной двери Высокого замка. Возможно, поэтому и начал записывать в этот том свои мысли - в том числе и о допущенных ошибках. Человеку иногда очень нужно признаться в собственной неправоте хотя бы листу бумаги. Я прекрасно знал, что никто и никогда не прочтет этих строк, в которых говорится не столько о величии Альянса Алого Пути, сколько о его недальновидности.
        Правда, Леерделу об этом знать необязательно.
        - Не знаю. - Мой голос прозвучал достаточно бодро, хотя на душе было довольно паршиво. - Просто так, наверное. От скуки.
        - И что ты хочешь сделать? - усмехнулся он. - Может, мне уйти, чтобы не мешать твоей работе?
        - Напротив, останься. Вот посмотри на эту штуку… - с этими словами я достал из стола перо. Обычное на первый взгляд гусиное перо, хорошо заточенное и вполне готовое к работе.
        Дроган взял перо - и я тут же понял, что этот предмет лежит в его руке куда уверенней, чем меч или боевой молот. Оно и понятно, звенеть сталью богатому торговцу приходится нечасто, для этого есть наемники, которых несложно подрядить охранять караван. А вот перо… многие богатые торговцы нанимали управляющих, которые ходили с караванами, принимали решения и привозили хозяевам выручку. Но Дроган был из тех, кто предпочитал во все вникать сам, доверял лишь себе… или же просто не имел достаточно средств, чтобы отойти от дел.
        - Я думал, ты пользуешься чем-нибудь более… изысканным, - пренебрежительно заметил он. - В последнее время стало модным делать перья из золота, а в полую палочку, к которой крепится перо, вставлять тонкую выделанную кишку с чернилами. Такие ручки пишут очень долго, и их не надо каждый раз макать в чернильницу.
        - Забавное изобретение, - похвалил я искренне, - и полезное. Но эта вещь куда лучше, хотя, как я понимаю, твое хитрое золотое перо может сделать любой умелый ювелир?
        Дождавшись утвердительного кивка, я продолжил:
        - Да, это ценная идея. А что касается этого пера… увы, оно служит лишь тому, кто создал его. Это высшая магия, магия Сущего… и повторена она быть не может. Никем, кроме меня… а мне не нужно более одного пера.
        - Так что в нем особенного?
        Я взял перо в руки, несколько раз коснулся пальцем острого кончика - на нем тут же загорелась крохотная, едва видимая искорка. Затем вертикально опустил перо на чистый лист книги, и оно замерло, слегка покачиваясь.
        - Теперь расскажи о себе.
        При первых же звуках моего голоса перо дернулось и заскользило по листу, оставляя за собой изящную вязь древних, ныне почти забытых букв. Перо памяти не нуждалось в чернилах, оно обжигало бумагу, оставляя тонкую коричневую линию.
        - Рассказать? - растерянно спросил он. - Ты имеешь в виду… просто говорить? И все?
        Перо тут же скользнуло на новую строку. Я утвердительно кивнул.
        - Оно запишет все твои слова. Просто рассказывай. Может, я что-нибудь спрошу, а может, и нет. Если тебе все равно, начни с самого начала.
        - Я… - Он на мгновение задумался, и перо замерло в ожидании продолжения фразы. - Я родился в Инталии сорок лет назад. Хотя теперь, по твоим словам, там прошло много больше… Странно, Санкрист, а ведь мне по-прежнему сорок. Иногда мне кажется, что лишь вчера я постучал в дверь твоего замка. А моя дочь, возможно, уже стала взрослой… - Эти твари пришли сюда без приглашения, - вещал молодой лесничий, угощавший пивом изрядно подвыпивших крестьян. - Так они еще и указывают нам, какую воду пить.
        - Солдаты говорят, что вода отравлена… - промычал один из мужиков, старательно налегая на дармовое пойло.
        Воду и в лагерь, и в окрестные села теперь возили из ближайшей реки. У всех колодцев стояли караулы - Бетина авторитетно заявила, что максимум через четыре дня вода очистится и ею можно будет пользоваться безбоязненно. Было найдено еще три опорожненных серебряных флакона - но девушка предпочитала перестраховаться, считая, что заражена вся вода, кроме речной. И оказалась права - «тигриный глаз» был обнаружен во всех колодцах без исключения. Об этом объявили всем - но поверил далеко не каждый.
        - Ха, солдаты… - фыркнул лесничий. - Они скажут то, что им приказано. Что, кто-то отравился? Я еще позавчера пил воду, и здоров. А вот ты, Пек, пил ведь?
        - Ну… пил, - неуверенно пробурчал здоровенный бугай, чуть не до самых глаз заросший густой черной бородой. Во многих местах испещренные пятнами ожогов руки выдавали кузнеца. Подумав, он злобно оскалился: - Да что там пил! Пить я… это… и пиво могу. Даже лучше, вот! А как без воды работать-то? Солдаты, гляди, привозят только на питье… а мне в кузню? Мне воды много надо!
        - А твои беды солдат разве волнуют? - поддакнул ему лесничий, подливая в кружку кузнецу пива из огромного глиняного кувшина. - Да им на всех наплевать! Думают, ежели колодцы в руках держать будут, так и мы все их рабами станем!
        К их разговорам прислушивались. Постепенно за длинным столом рядом с лесничим собиралось все больше и больше людей. Кувшины с пивом ни на мгновение не пустели - все знали, что герцогские лесничие получают немало. А этот парень был не жаден, угощал всех без разбора, лишь завидев солдат, мрачнел лицом и замолкал.
        - Вот скажи, Пек, ты ведь хороший кузнец? - продолжал тем временем лесничий, взмахом руки требуя у трактирщика новый кувшин.
        - Дык… - замялся здоровяк, - почитай что и лучший. Старый Лунгар из Подберезовки дело знал туго, да только преставился в том году еще. А после него я мастер из первых.
        - Вот и я говорю, что лучший. - Лесничий ничего подобного не говорил, но бородач довольно кивнул. - А сколько ты заработал за последние дни?
        Кузнец поскреб лохматый затылок.
        - Да вроде и ничего… а как работать-то? Ежели воды нету?
        - Вот! - наставительно поднял палец лесничий. - Вот оно что! Проклятые солдаты нас разорить хотят!
        - Скажешь тоже, нас… - пробурчал хлипкий мужичонка, подсевший к столу несколько минут назад и еще не успевший достаточно набраться. - Тебе-то, небось, герцог сполна заплатит…
        - Ага, как же… - оскалился лесничий. - Заплатит он. Герцог-то наш у пришлых по струнке ходит. А эти, провались они к Эмнауру, орденцы лес изводят почем зря. И не только деревья, что моими парнями на сруб помечены, а подряд. Даже молодняк валят. В иные времена за такое враз в холодную, а то и в петлю, а сейчас все с рук сходит.
        Он снова приложился к кружке, но лишь трезвый (каковых за этим столом не наблюдалось) заметил бы, что здоровенная глиняная емкость все так же полна, как и пару часов назад.
        - Так что верно говорю, надумали эти белые выродки нас вконец разорить. А как разорят, так и сгонят с земель, где предки наши похоронены. Сами тут жить станут.
        - Известное дело, - поддакнул хлипкий, уловив в словах оратора рациональное зерно. - Их вона, имперцы порядком пощипали. Вот таперича и ищут, где земли богатые да без присмотра.
        - Ан не без присмотра! - грохнул кружкой по столу кузнец. Кружка с готовностью разлетелась на куски. Бородачу тут же сунули новую, щедро наполнив пенным напитком. Он сделал долгий глоток, смахнул широкой ладонью пену с усов, пояснил: - Мы тут живем! Нам и присматривать!
        - Гнать белую шваль надобноть! - фальцетом выкрикнул хлипкий. - Пусть на свою землю убираются!
        - Эт верно, - проникновенно сообщил лесничий. - Только по уму делать надо. Солдат кулаками не напугаешь.
        - А у нас не токмо кулаки имеются, - набычился кузнец. - В моей кузне и мечей, и топоров по десятку найдется. Да что там, у каждого, почитай, кое-что в загашниках есть. Так турнем пришлых, вовек сюда дорогу забудут.
        - Герцог не одобрит… - пошел на попятную лесничий. Прозвучало это достаточно ёрнически, чтобы еще более завести слушателей.
        - Спрашивать не станем, - веско ответил бородач. - А слово не то скажет, сам за орденскими псами покатится. Зад им лижет - пусть хоть кровавые мозоли натрет! Да только не на нашей земле! Верно говорю?
        Он победно обвел мутным взглядом притихшую толпу. Лесничий чуть заметно поморщился - рано про герцога сказал, рано. Народ еще не созрел. Привыкли людишки герцога чтить, привыкли.
        - А слух прошел, что Орден с его светлостью, - лесничий говорил осторожно, взвешивая каждое слово, но со стороны это выглядело вполне естественно, - сговорились. Мол, Святитель золота старику отсыплет, а тот в ответ солдат даст. Чтобы с гуранцами вместо орденских недобитков дрались.
        - Дык, откуда ж у нас солдаты, - осклабился высокий худой мужчина с реденькой бороденкой, весьма в селе уважаемый плотник. - Мы, стало быть, люди мирные…
        - А ты подумай, откуда, - прищурился хлипкий, подхватывая новую тему. - Вот тебя, Римек, и погонят в солдаты. Хотя нет… ты уже в годах, а вот сынишку твоего…
        Глаза Римека покраснели от ярости. Сынок у него и впрямь вымахал не в родителя, плечи - не в каждую дверь войти. Правда, умишком парень не вышел, а потому каждый за столом понимал: посули великовозрастному детинушке блестящий меч - рванет в солдаты наниматься так, что пятки засверкают.
        - Не позволим, чтобы наши дети за поганых орденцев кровь лили! - подлил масла в огонь лесничий. - Чтоб они подавились своим золотом!
        Его слова потонули в гневных выкриках.
        Спустя час изрядно подогретая толпа уже расхватывала оружие в кузне. Нетвердо держащийся на ногах Пек совал всем желающим в руки мечи и топоры, сам же вооружился более привычным чеканом. К кузне отовсюду стекались мужики - кто с простым колуном или косой, а иные с мечами. Мелькали даже кольчуги, в наследство от отцов и дедов доставшиеся.
        - Крови нашей хотят? Пусть своею умоются!
        - Гнать пришлых!
        - Наша это земля!
        - У колодцев стоят… сынок водицы захотел, так его мечом пластанули! - истошно вопил кто-то, не вдаваясь в подробности. На самом деле пацана достаточно дружелюбно отогнали от ворота, на прощание легонько хлопнув ножнами по попе. Да кто ж теперь разбираться будет…
        - Убийцы! - подхватил кто-то.
        - Смерть им! - подсказал лесничий, и толпа дружно взвыла: - Смерть!!!
        У колодцев стояли ополченцы. Так получилось. Но и ветераны вряд ли что-то смогли бы сделать с набросившейся на них озверевшей толпой. Разве что продали бы жизни подороже - а вчерашние крестьяне лишь успели схватиться за мечи. Не каждый сумел хотя бы выдернуть клинок из ножен. Спустя несколько минут все было кончено, и воодушевленные победой селяне, меся сапогами превратившуюся в кровавую кашу землю, праздновали победу, торжественно пустив по кругу ковши с ледяной колодезной водой. Сейчас она казалась им пьянее вина… - Держать стену! - орал десятник, отбрасывая ударом щита невысокого мужика в простой домотканой одежде. - Копейщики, навались! Щитники, крепи оборону!
        Толпа, наседавшая на воинов, была не такой уж и большой - сотни две от силы. Только вот там, где озверевшее мужичье стремилось любой ценой пустить кровь
«пришлым», инталийские солдаты были связаны категорическим приказом не доводить дело до убийства. Разумеется, избежать крови не удалось - под ногами наседающих селян уже корчилось несколько их товарищей: кто-то зажимал ладонями распоротый живот, кто-то старался отползти в сторону, оставляя за собой кровавый след из подрубленной ноги или отсеченного запястья.
        - Бей! - орали те, кому не досталось места в передних рядах, еще не понимая всю степень своей удачливости. - Руби!
        Стена щитов медленно отодвигалась, огрызаясь короткими жалящими ударами копий. Солдаты старались бить по ногам, арбалетчики, уже приготовившиеся к стрельбе, медлили - выпущенная в упор стрела пробьет два, а то и три тела сразу. Тар Легод метался вдоль строя, его меч вращался не переставая, перерубая древки легких крестьянских копий, снося пальцы, вспарывая предплечья или бёдра - лишь бы не убить. Он умел владеть оружием и пока что со своей задачей справлялся. И даже гордился парнями, которых обучал последние дни - никто не дрогнул, никто не ударился в бегство.
        Свистнуло несколько стрел - один из копейщиков первой шеренги, не вовремя высунувшийся из-за щита, споткнулся, завалился лицом вперед, сломав древко вошедшей в глаз стрелы. В образовавшуюся щель тут же метнулся чей-то тяжелый цеп, послышался вскрик. Тар наотмашь рубанул - цеп упал на землю, все еще сжимаемый обрубленной по локоть рукой.
        - Сомкнуть щиты! - рявкнул он.
        В то же мгновение чудовищный удар в спину швырнул ветерана на колени. Он извернулся, подставил меч - но легкий клинок не мог удержать массивного молота-чекана в огромных руках кузнеца. Острый клюв чекана врезался в нагрудник, проломил металл и ушел глубоко в бок десятника. Кузнец рывком выдернул свое страшное оружие, замахнулся снова, чтобы нанести повторный, уже смертельный удар. Нервы арбалетчиков не выдержали, сразу две стрелы проломили череп, еще одна вошла в грудь. Великан зашатался, толстые пальцы разжались, выпуская страшное даже для закованного в латы рыцаря оружие.
        - Убийцы!!! - повис над толпой вопль. Словно и не сами пролили первую кровь.
        - Орден! - выкрикнул какой-то мальчишка, лишь недавно одевший инталийскую форму и втайне отчаянно этим гордившийся.
        Он выскочил из строя, рассчитывая вытащить раненого десятника - и в тот же момент свистнула в воздухе коса, насаженная на древко на манер копейного наконечника, и голова парня, начисто срубленная, покатилась по земле. Стена щитов качнулась вперед - еще мгновение, и копейщики нанесут слаженный удар… и тогда лишенные брони и хотя бы мало-мальского боевого умения селяне умоются кровью.
        Еще две группы воинов окружали крестьян справа и слева. Подоспела помощь - теперь двум сотням бунтовщиков противостоял вчетверо больший отряд инталийцев. В основном - ополченцы, гвардия разместилась на противоположном конце огромного лагеря, и, чтобы добраться до места стычки, ветеранам требовалось время. Но и простые солдаты, не так давно начавшие постигать воинское искусство, справлялись неплохо. Только непохоже было, чтобы численный перевес орденцев подействовал на озверевшую толпу отрезвляюще.
        - Назад!!! - раздался отчаянный женский крик. Худенькая девушка, подбежавшая к медленно отступающим солдатам, подняла над головой руки, шепча слова заклинания. В то же мгновение на опьяненных кровью крестьян обрушился водяной вал. Казалось, далекое море пришло в эту долину - практически мгновенно земля превратилась в жидкую грязь, кто-то поскользнулся, упал, на него рухнул напиравший сзади, затем еще один. А жесткие, колючие струи воды продолжали хлестать по бунтовщикам, сбивая их с ног, заставляя отступать, прикрывать лица руками, бросая оружие - лишь бы сделать вдох, не поперхнувшись.
        В реальном бою «ливень» особого вреда не причинял. Шлемы достаточно надежно укрывали солдат от водяных струй, да и передвигаться их учили не только по сухой земле, но и по такой вот вязкой жиже. Зато против необученной толпы холодный водопад оказался весьма действенным.
        - Достаточно, Бетина. - Мират арДамал осадил коня рядом с волшебницей, снял шлем и рявкнул так, что даже его боевой жеребец чуть присел, словно от испуга: - Бросить оружие! Живо!
        - А хрен тебе! - заорал из толпы кто-то, еще недостаточно нахлебавшийся воды. Рыцарь махнул рукой, и арбалетная стрела, вдребезги разбив зубы наглеца, вошла тому в рот.
        - Еще кто-то желает?
        Селяне оглядывались по сторонам. Со всех сторон на них были нацелены блестящие копейные жала. Солдаты продолжали прибывать - вероятно, на ноги была поднята вся инталийская армия.
        - Бросить оружие! - повторил рыцарь, удовлетворенно наблюдая, как падют в грязь мечи и топоры. Затем повернулся к солдатам, демонстративно игнорируя опасность получить стрелу в спину. Да и не слишком он рисковал, арбалетчики были наготове и теперь не стали бы медлить. - Десятники, всю эту шваль связать. Пусть с ними герцог разбирается.
        Видимо, бунтовщики начали наконец понимать, что к чему. Если раньше солдаты еще пытались обойтись малой кровью, то теперь - стоит лишь помыслить о том, чтобы напасть на командующего, - смешают мятежников с грязью. К тому же волшебница… ударила всего лишь водой, а ведь не затруднилась бы и сжечь тут всех живьем.
        В общей сложности погибло почти сорок солдат - все, несшие стражу у колодцев в селе, и шестеро уже в стычке у лагеря. Десятник Тар Легод и еще человек десять получили раны разной степени тяжести. Среди крестьян раненых было много, а погибших всего пятеро. Раненым оказали помощь с должным прилежанием. Их поместили в один большой сарай, у дверей встала многочисленная стража - нельзя было исключать повторной попытки мятежа. Остальным повезло меньше - их заковали в кандалы и отправили в подземелья герцогского замка. Судьи Сивера Тимретского работали чуть не круглосуточно, оценивая вину каждого и вынося приговоры. Бетина, пару раз присутствовавшая на этих слушаниях, была порядком удивлена и свое удивление не замедлила излить арДамалу.
        - Они, похоже, хотят дать возможность этим ублюдкам избежать кары.
        - Это всего лишь крестьяне, мастер Верра, - усмехнулся командующий. - Они легко озлобляются, но столь же легко отходят. И не забывай, они - подданные герцога. Разумеется, человек десять отправятся в петлю. Для остальных это послужит хорошим уроком.
        - Их отпустят?
        - Отпустят. Подержат недельки две на хлебе и воде, потом отпустят.
        - Эти ублюдки убили наших парней, - прошептала Бетина.
        - Важно не что они сделали, а почему, - задумчиво протянул арДамал. - Мятежи не возникают на пустом месте. Тем более мятежи в Тимрете.
        - Герцогство особенное?
        - В каком-то смысле так и есть. Здесь все слишком привыкли к мирной жизни, да и достаток в селах побольше, чем даже в благополучной Инталии. Глупо бунтовать против хорошей жизни.
        - Хотите сказать, командующий, что их… подтолкнули?
        - Да. Все в один голос говорят о каком-то лесничем, что вел изменнические разговоры.
        - Изменнические… - фыркнула Бетина. - А то, что устроили они, это как назвать?
        - Они напали на стражу у колодцев, - продолжал, игнорируя реплику, арДамал. - С того момента лесничего никто не видел. Нет его и среди раненых.
        - Обычный бунтовщик?
        - Вряд ли все так просто, Бетина, - вздохнул арДамал. - Ты, несомненно, хороший маг, но в некоторых вопросах прямо-таки на удивление наивна. Постарайся подумать - даже если бы взбунтовалось все село, что бы они смогли?
        Девушка пожала плечами.
        - Вот именно. Много шума, немного крови… и, главное, волна недовольства Орденом. А наше положение здесь и без того шаткое. Герцог вполне может воспользоваться ситуацией, объявить в Тимрете военное положение и отказать в предоставлении нам войск. Я думаю, это дело рук тех же, кто отравил колодцы. И они не успокоятся.
        - Значит, мятеж - это только начало?
        - Да, мастер Верра. Только начало.
        А утром следующего дня был зафиксирован первый случай отравления.
        Над военным лагерем висел тяжелый запах лекарственных отваров. Собранные со всего Тимрета целители не спали уже которые сутки, смешивая в больших закопченных чанах целебный отвар. Почти все готовое зелье тут же шло в дело - ядовитая вода попала во многие котлы полевых кухонь, и счет отравленным солдатам шел на тысячи. Если бы симптомы появились у всех одновременно, то никакие усилия лекарей не предотвратили бы вала смертей. Но люди всегда разные… чей-то организм поддавался яду легко и быстро, чей-то, напротив, упорно боролся, отыгрывая у отравы два, а то и три дня.
        Трагедия была в том, что применять отвар можно было лишь на ранней стадии болезни, вызванной ядом. Слабость, легкая лихорадка - каждый солдат твердо знал, что при первых же симптомах необходимо обратиться к ближайшему целителю. Но невозможно было определить, действительно ли яд попал в организм, или плохое самочувствие имеет вполне обыденные причины. В последнем случае лекарство само становилось смертельной отравой.
        Ошибки были. Какой солдат обратит внимание на легкое недомогание? Скорее спишет на излишне выпитое накануне. А потом было уже поздно. Бетина вместе с остальными уцелевшими магами и целителями герцога Тимретского выбивалась из сил, пытаясь помочь умирающим - но на каждого, кого им удавалось спасти, приходилось трое-четверо, к которым помощь приходила слишком поздно. Или не приходила вовсе. Умерли и почти все мятежники - о людях, запертых в казематах герцогского замка, поначалу попросту не вспомнили. А когда вспомнили - тела несчастных уже были покрыты язвами. Опытный лекарь мог бы еще помочь, пустив в дело магию - но никто не рискнул даже просить о такой услуге Бетину, фактически командовавшую всеми магами армии.
        Да она бы и отказала - помощь целителей нужна была другим. Воинам. Женщинам. Детям. Каждый вечер волшебница без сил падала в свою постель - чтобы утром, насилуя измученное тело, снова встать. Количество больных, которым она могла помочь прежде, чем теряла сознание, неуклонно сокращалось.
        Потом начались трагедии иного рода - теперь солдаты бежали к целителям, лишь заподозрив отравление. Иногда они ошибались… в этих случаях даже присутствие магов-целителей оказывалось бесполезным. Смерть от напрасно принятого лечебного отвара наступала очень быстро.
        Неподалеку от лагеря копали братские могилы. Сначала одну… затем другую, третью. И вечером каждого дня к свежевырытым ямам на телегах везли тела. За полных пять дней армия потеряла почти полтысячи человек, еще почти три тысячи медленно приходили в себя - после нейтрализации яда больные еще долго испытывали оглушающую слабость.
        Немало смертей было и в окрестных селах - особенно среди детей, чей организм гораздо быстрее поддавался отраве. Крестьянам тоже оказывали помощь - наравне с солдатами. Но многие женщины, видя, как умирают вокруг люди, отказывались нести своих отпрысков к знахарям, считая, что легкое недомогание вскоре пройдет. Бетина выжимала из себя последние силы, и часто случалось так, что спасенный ребенок оказывался единственным выжившим из целой семьи, а впавшую в беспамятство волшебницу увозили в лагерь, где Эльма Таан, порядком превосходившая Бетину в целительском мастерстве, пыталась вернуть девушке хоть немного сил. А затем и сама отправлялась лечить умирающих… чтобы тоже свалиться в обморок.
        Остальные уцелевшие в битве маги Ордена также не щадили себя. Вечером третьего дня с момента начала массовой болезни, умер от истощения магистр Торог арЖед, то ли не сумевший рассчитать свои силы, то ли сознательно выжавший себя досуха. И Эльма, и Бетина предупреждали искалеченного мага, что столь щедрое расходование жизненной силы закончится для него плохо - но он не слушал. А спустя два дня не вернулось сознание и к старой целительнице. Не потому, что иссякли магические резервы ее организма… просто не выдержало старое изношенное сердце.
        Эпидемия окончилась на девятый день. К этому времени были подавлены еще две попытки бунта - без большой крови, поскольку теперь солдаты были настороже. Обнаружить зачинщиков так и не удалось - дознаватели герцога лишь выяснили, что подстрекателей было несколько. С виду - обычные парни… лесничий, солдат пограничной стражи, инталийский ополченец, заезжий торговец. Возможно, был кто-то еще. В одном из сел человека, призывавшего к свержению герцогской власти и изгнанию солдат из Тимрета, попросту прирезали - среди слушателей нашелся ветеран, двадцать лет отдавший служению Ордену, и не пожелавший спокойно слушать изменнические разговоры. - Это имперец?
        АрДамал, в отличие от подавляющего большинства выживших, чувствовал себя вполне прилично - его лечила Бетина, используя лишь магию. Слабость временами одолевала и его, но девушка уверяла, что через пару дней пройдут последние признаки недомогания. Тех, кому оказывали помощь посредством лечебных отваров, будут приходить в себя много дольше.
        - Понятия не имею, - пожала плечами волшебница. - Не будете возражать, командующий, если я присяду?
        Не дожидаясь согласия, девушка буквально рухнула на лавку, ее лицо, и без того худое, сейчас выглядело совершенно изможденным, под глазами легли черные круги, а кожа приобрела нездоровый синюшный оттенок. Откинувшись к стене и сцепив мелко дрожащие пальцы, она кивнула в сторону лежащего на столе трупа.
        - На затылке у него следы «пут разума». Рисунок почти исчез… я думаю, что нанесли его по меньшей мере три недели назад.
        - Насколько я помню, - заметил арДамал, - стремление любой ценой выполнять приказы мага, построившего заклинание, исчезает через двадцать дней.
        - Не совсем так, - покачала головой Бетина. - Если приказы совершенно для человека неприемлемы, то примерно через две недели он сможет им сопротивляться. Вернее, сможет помыслить о том, чтобы оказать сопротивление воле мага. Еще через четыре-пять дней это может удаться… сначала в мелочах. Со временем воля человека окончательно одержит верх - как правило, это происходит через месяц, когда с кожи исчезают последние следы рун.
        Она глотнула густого напитка на меду и лесных травах. Его нельзя было назвать особо приятным, но он придавал сил и снимал сонливость. Бетина уже ненавидела вкус меда и не без оснований подозревала, что это чувство останется с ней до конца жизни.
        - Так вот, - она промокнула липкие губы платком, - возможен и другой вариант. Если особой неприязни к полученным приказам человек не испытывает, если не пытается преодолеть полученную установку… тогда действие заклинания может длиться намного дольше.
        - Для нас это имеет значение?
        - Не знаю. Я бы не рассчитывала, что с рассеиванием заклинания эти люди перестанут строить свои козни. Они ведь солдаты… я думаю, что солдаты, и шли сюда воевать.
        - Зачем же тогда вообще вся эта возня с «путами»?
        - А вы, командующий, согласились бы добровольно отравить колодцы в мирном селе?
        Некоторое время арДамал раздумывал, затем кивнул.
        - Да, вы правы. Разумеется, нетрудно найти в гуранской… да и в нашей армии хоть сотню подонков, готовых на такое. Но на это потребуется время, к тому же дело неизбежно получит огласку. Думаю, Империя не станет афишировать подобные методы ведения войны.
        В дверь осторожно постучали. Бетина с трудом открыла глаза - голова немного побаливала, но в целом самочувствие было явно лучше, чем вчера. Три дня без использования магии несколько восстановили ее силы. Только все время хотелось спать. Собственно, этим она и занималась почти всю последнюю неделю. Сейчас в лагере хватало целителей, и полностью измотанной волшебнице дали отдохнуть.
        - Кто там? - спросила она, кутаясь в одеяло.
        - Мастер Верра, командующий просил вас прибыть к нему, - ответил мужской голос.
        Несколько мгновений Бетина всерьез подумывала о том, чтобы отклонить просьбу арДамала, сославшись на усталость. Но затем пришла к выводу, что по пустякам командующий и так не стал бы ее беспокоить. А если дело достаточно важное, то с него станется просто прийти к ней… Нет уж, лучше встать.
        - Передай, скоро буду.
        Поддавшись на уговоры арДамала, девушка сменила палатку на весьма удобные комнаты в замке. Здесь было много комфортнее - несмотря на то что лето еще не закончилось, ночи становились все холоднее и холоднее.
        Отведенные ей комнаты, как и многие другие покои замка, были обставлены с кричащей, с точки зрения Бетины, роскошью. Изящная мебель, ковры с густым ворсом, дорогая тканевая обивка стен. Огромный, на полстены, камин. Несколько ваз со свежесрезанными цветами - стараниями слуг, эти букеты менялись ежедневно. Кровать под тяжелым парчовым балдахином… Роскошное зеркало, мечта любой модницы. Большие застекленные окна, сквозь которые легко проникал теплый солнечный свет. Поначалу девушка чувствовала себя здесь немного неловко, но впоследствии стала получать настоящее удовольствие от уюта, не раз мысленно укоряя себя за то, что провела чуть ли не месяц в простой палатке, хотя могла бы принять предложенные герцогом апартаменты сразу.
        В конце концов она же мастер Ордена.
        Бетина дернула шнурок. Буквально через несколько мгновений дверь приоткрылась. На пороге стояла симпатичная девушка лет семнадцати, огромные зеленые глаза смотрели на волшебницу с ярко выраженным обожанием. Служанка была обязательным и безусловно приятным дополнением к личным апартаментам.
        - Госпожа звала меня?
        - Да, Лара. Помоги мне одеться и привести в порядок волосы.
        Роскошное платье из дорогого голубого с серебряным отливом шелка, подарок герцога, все еще казалось Бетине, не избалованной подобными вещами, верхом совершенства. Правда, надеть его самостоятельно молодая волшебница не могла - служанке пришлось немало повозиться, прежде чем каждый шнурок корсета был затянут должным образом. Затем пришел черед прически - быть может, служанка и не обладала магическим даром, но то, что она сделала с жиденькими волосами Бетины, было самым настоящим волшебством. Аккуратно расчесанные и уложенные, перехваченные тонкой сеткой из мельчайших сапфировых бус, они образовали настоящую корону, главным украшением которой был, разумеется, серебряный обруч с камнем мастера.
        Разложив на столике баночки с красками и стаканчики с кистями, Лара несколькими уверенными штрихами довела полученный образ до совершенства и, отступив на пару шагов, восхищенно причмокнула.
        - Вы чудесно выглядите, госпожа!
        Зеркало отражало и в самом деле довольно интересную молодую женщину… правда, картину немного портила неестественная бледность кожи. Лара уже знала, что ее новая госпожа не любит злоупотреблять косметикой, и даже жалела об этом - немного дополнительного грима, и бледность сменилась бы приятным оттенком легкого, едва заметного загара.
        Лара была совершенно убеждена, что с госпожой ей очень повезло. А если ее мечта сбудется и герцог, да продлятся его дни, отдаст ее в услужение мастеру Верра насовсем, то счастью Лары не будет границ. Другие служанки рассказывали, что такие случаи бывали - герцог не раз делал подобные подарки наиболее почетным гостям. А кто может быть почетнее, чем волшебница Ордена, чуть ли не в одиночку спасшая Тимрет от ужасной болезни? Нет, госпожа Верра, безусловно, получит умелую служанку в подарок… лишь бы оценила старания Лары. Ведь каждому ясно, что волшебница займет высокое положение в Инталии, и значит, у ее служанки (а может, со временем и наперсницы - кто может предсказать пути Светлого Эмиала) будет возможность найти себе хорошего мужа.
        К искреннему сожалению Лары, пока что госпожа думала о чем угодно, только не о мастерстве служанки. Но ничего, время еще придет… а пока Лара будет очень, очень стараться.
        - Ты действительно мастерица, - улыбнулась Бетина. - Спасибо.
        - Меня учили этому с десяти лет, - присела в реверансе Лара. - Но у вас прекрасная фигура, красивые глаза и очень послушные волосы, госпожа. Нужно было лишь подчеркнуть вашу красоту.
        Даже грубая лесть приятна, а уж лесть в адрес девушки, привыкшей чувствовать себя дурнушкой, хотя и талантливой, и вовсе нашла путь к сердцу Бетины без малейшего труда. Где-то в глубине души она понимала, что рядом с любой из юных красавиц Торнгарта, мечтающих подцепить в мужья рыцаря, а если повезет, то и дворянина, она будет смотреться довольно бледно. Но… но все же слушать комплименты было исключительно приятно. Каждая женщина, иногда вопреки здравому смыслу, верит в свою неотразимость.
        Посланец, терпеливо ожидавший за дверью, проводил Бетину в покои командующего. Мират арДамал поднялся навстречу гостье из-за стола, заваленного бумагами, отвесил глубокий поклон.
        - Вы великолепны, мастер Верра.
        - Спасибо, - поклонилась в ответ девушка. - Но вы ведь подняли меня в такую рань не для того, чтобы рассыпаться в любезностях, не так ли?
        - Рань? - удивленно хмыкнул Мират. - Уже далеко за полдень.
        - Раз я спала, значит, еще рано, - убежденно заявила волшебница.
        - Вы ведь не… завтракали, я полагаю?
        - Я не голодна. - Бетина улыбнулась неуклюжей шутке.
        Но командующий был совершенно серьезен. Бледность девушки не укрылась от него, а сейчас ему нужна была здоровая и полная сил волшебница, а не ее тень.
        - Бетина, вам надо поесть, - мягко сказал он. - Если мне не изменяет память, вам назначено усиленное питание. По меньшей мере пять раз в день.
        - Кусок в горло не идет, - пожаловалась девушка. - Мне кажется, что все здесь имеет привкус меда. Какая гадость.
        - И все-таки заставьте себя, - усмехнулся арДамал, взяв со стола высокий стакан с целебным отваром и сделав большой глоток. В отличие от девушки, он от напитка получал истинное удовольствие. - Вам понадобятся силы, и очень скоро. Вы ведь не забыли о том маленьком поручении, которое дал вам герцог? Или точнее которое вы сами взвалили на свои плечи.
        - Пора отправляться?
        - Присядьте.
        Сам он садиться не стал - напротив, принялся прохаживаться по комнате, сцепив руки за спиной.
        - Вчера вечером подошли корабли из Лангора. Полковник арБорн выполнил полученные приказы, собрав всех солдат, кого только мог. Тридцать рыцарей, три тысячи латников, шесть тысяч матросов. Девятнадцать боевых магов… к сожалению, ни одного магистра. Сильные волшебники не слишком любят службу на кораблях.
        - Да, я знаю. Пожалуй, я бы тоже не была в восторге от подобного назначения.
        - Орден…
        - Да знаю я, знаю, - махнула рукой девушка. - Орден ждет верной службы от каждого, независимо от того места, где эта служба должна протекать. Но исполнять свой долг можно с радостью и удовольствием, а можно… просто исполнять, ведь так?
        Некоторое время арДамал раздумывал, устроить ли юной волшебнице гневную отповедь или расценить сказанное как шутку. В итоге решил просто проигнорировать реплику Бетины. Так проще… со временем она поймет, что никакая служба не бывает приятной. Либо легкой, но скучной, либо наполненной приключениями и событиями, но тогда наверняка опасной.
        - Так вот. Несмотря на это пополнение, сил для гарантированного прорыва блокады Торнгарта у нас по-прежнему недостаточно. Солдаты герцога нам необходимы. Условие, выдвинутое герцогом, вполне разумно. Его вассальная присяга, безусловно, тоже имеет значение, но следует помнить, что вассалитет Тимрета и вассалитет какого-нибудь из инталийских баронов - это очень разные вещи.
        - К чему вы мне все это рассказываете, командующий? Я прекрасно понимаю…
        - Самое главное, о чем вам следует помнить во время выполнения вашей миссии, мастер Верра, - арДамал пропустил реплику собеседницы мимо ушей, - это то, что от ее успеха зависит вся предстоящая кампания. Поэтому я позволю себе дать вам несколько… назовем это советами. Да, несколько советов.
        Он некоторое время молча шагал по комнате. Затем все же вернулся в кресло, внимательно посмотрел на сидящую перед ним девушку.
        Мират арДамал испытывал весьма смешанные чувства. С одной стороны, мастер Верра была, мягко сказать, к предстоящей миссии не готова. Ведение переговоров с Альянсом требовало немалого дипломатического опыта, и даже сам командующий вряд ли смог бы оказаться на высоте в столь неоднозначном деле.
        Нельзя сказать, что ректор всегда и во всем придерживался строгого нейтралитета. Алые маги зачастую поддерживали Орден - но исключительно в частном порядке. И среди погибших на том проклятом холме были и волшебники Альянса, заключившие с Орденом соответствующий контракт. Но контракт - не от имени ректора, а от собственного. Так было всегда - чем бы ни занимались алые волшебники, Алый Путь всегда оставался в стороне.
        Теперь же ситуация должна была стать иной. Необходимо было заставить Альянс выступить на стороне Ордена всеми своими силами, тем самым нарушив веками сложившееся, всех устраивающее положение.
        - Наша проблема в том, Бетина, что Лидберг не будет вести переговоры ни с кем, кроме магов. Алые считают одним из основных своих принципов не вмешиваться в дела государств, поэтому вам предстоит выступать от лица Ордена. А не Инталии. Не скрою, я бы предпочел, чтобы делегацию возглавил кто-то из Вершителей, но это невозможно. Мне думается, арХорн совершил большую ошибку, оставив армию в такой момент… но сделанного не воротишь.
        - Быть может, стоит вам возглавить переговоры, командующий?
        Он покачал головой.
        - К сожалению, это невозможно. Вы отличный маг, Бетина, и есть надежда, что Атман Лидберг согласится сесть с вами за стол переговоров. Позвольте маленький исторический экскурс. Примерно восемь-девять веков назад Альянс переживал свой расцвет. В то время среди них было два Творца Сущего - альНоор и пришедший ему на смену альЛорс. Именно тогда Альянс начал делать первые шаги к тому, чтобы стать видной фигурой в политике. Успеха они не добились… альНоор бесследно исчез - ну, эту легенду о Высоком замке вы, безусловно, знаете. К тому же альНоора куда больше интересовали научные исследования, чем упрочение положения Альянса на политической арене. Тиг альЛорс, избранный ректором, определил для Алого Пути новые приоритеты - превыше всего ставится совершенствование магических знаний и поиск утраченного во время Разлома. Никакой политики. Каждый из алых магов имеет право предложить свое служение кому угодно - но исключительно в частном порядке.
        - С тех пор эти правила соблюдаются, - заметила Бетина.
        - Верно, - не стал спорить арДамал. - Соблюдаются. Даже вопреки здравому смыслу. Можно ли представить себе, чтобы волшебники Несущих Свет сражались друг против друга? Не на дуэли, а в битве? А у алых это случается достаточно часто.
        - Хотите положить этому конец?
        АрДамал на мгновение замялся.
        - Это… не в интересах Ордена.
        - То есть необходимо привлечь ректора на свою сторону, одновременно не давая ему возможности получить политические козыри? Алые должны выполнить работу и снова уйти в тень, так?
        - Именно так. Скажешь, это непорядочно?
        Бетина промолчала, но по ее взгляду было видно, что командующий угадал.
        - Порядочность в политике - это не то качество, которое ведет к достижению поставленных результатов, - усмехнулся арДамал. - Да, Бетина, после преодоления нынешнего кризиса все должно вернуться на свои места. Орден сохранит влияние в Инталии, Триумвират с Братством - в Гуране, а Альянс Алого Пути по-прежнему будет предлагать услуги своих волшебников тем, кто готов платить за это. Точно так же, как Индар продает мечи своих бойцов.
        - Не думаю, что такой подход будет воспринят ими доброжелательно, - нахмурилась девушка.
        - В этом и состоит вся трудность вашей задачи, Бетина. Альянс должен выступить под флагом Несущих Свет. Как наемники, а не как монолитная сила.
        - Значит, я должна предложить им только золото? Не слишком ли малая цена за своевременную помощь? Люди Лидберга не нищенствуют.
        - Золото, свободный доступ в библиотеки Ордена, в том числе и в закрытые архивы… Право работы с документами, сохранившимися с Разлома. Возможно - передача Ректору некоторых артефактов той эпохи. В наших хранилищах наверняка найдется что-нибудь, чем заинтересуются алые.
        - Что-нибудь конкретное?
        АрДамал пожал плечами.
        - Я всего лишь солдат, Бетина. Я не имею доступа к тайнам Ордена… Обещай все что угодно, кроме политического влияния.
        - Скажите, командующий, а вы, будучи на месте Лидберга, поверили бы… молодой девчонке, пару месяцев назад покинувшей стены Школы?
        Она вспомнила свое самоуверенное заявление, вдруг осознав, что все эти дни борьбы с эпидемией втайне надеялась, что выполнять данное сгоряча обещание не понадобится. Видимо, надежды не оправдались, и за вылетевшие слова придется держать ответ.
        Командующий встал, подошел к стоящему у стены сундуку, извлек оттуда футляр из светлого полированного дерева, украшенный золотым изображением солнечного диска.
        - Так сложилось, Бетина, что я здесь представляю высшую власть Ордена. Не буду утверждать, что эта ответственность мне по силам, но я сделаю все возможное, чтобы оправдать доверие арХорна. Разумеется, для того, чтобы говорить от имени Несущих Свет в ректорате Альянса, тебе нужен особый статус. Не только пачка верительных грамот - тем более что они подписаны всего лишь бывшим командиром гарнизона Торнгарта, волею судьбы оказавшимся во главе остатков инталийской армии. Поэтому…
        Он сделал паузу, затем откинул крышку футляра. На белом бархате лежал серебряный обруч с огромным сапфиром изумительно глубокого синего цвета. Но не только размером поражала эта драгоценность. Даже при свете дня было видно, как внутри камня мечутся крошечные голубые искорки, словно бы отчаянно пытаясь вырваться наружу.
        - Горящий камень… - завороженно прошептала Бетина.
        - Да. Знак магистра Ордена.
        - Это… мне? - девушка даже затаила дыхание, отчаянно надеясь на утвердительный ответ и при этом прекрасно понимая, что ранг магистра для нее абсолютно недостижим. В обозримом будущем. В истории Ордена не было ни одного случая получения этого статуса раньше, чем в тридцать лет.
        Медленно закрыв футляр, арДамал легонько подтолкнул его к волшебнице.
        - Я бы не хотел быть неправильно понятым, мастер Верра. - Он выделил звание девушки, заметив, как краска прилила к ее щекам. - Получение ранга магистра, как вы знаете, включает в себя сложные экзамены и ряд ритуалов, соблюдение которых является традицией Ордена. Я не сомневаюсь, что вы достигнете этого положения. Со временем и с соблюдением устоявшейся процедуры. Можно много говорить о том, что цепляться за традиции тысячелетней давности глупо, но…
        - Я все понимаю, командующий, - прошептала Бетина. - Все пыль…
        - Пыль? - удивленно поднял бровь арДамал.
        - Пыль в глаза… девчонка в ранге магистра Ордена - значит, ее способности заслуживают по меньшей мере уважения. Значит, с ней можно поговорить. Так?
        - Так, - кивнул командующий. - Вы все поняли правильно, Бетина. В гуще сражения воин имеет право подхватить щит с не принадлежащим ему гербом. И простой ополченец может взять в руки рыцарский меч. Мы на войне, девочка. Считай этот обруч щитом, который прикроет тебя. Но после схватки… щит надо будет вернуть владельцу.
        Бетина придвинула к себе футляр, извлекла обруч. Горящий камень… необычный, редкий - но всего лишь творение человеческих рук. Делать такие уже никто не умел, это была одна из тайн, стершихся из памяти людей во времена Разлома. По слухам, в сокровищнице Ордена хранилось несколько тысяч таких самоцветов - и даже магистры, принимая этот знак отличия, знали, что получают горящий камень лишь на время. После смерти магистра его камень вновь возвращался в запасники Ордена - чтобы, сменив оправу, быть отданным новому волшебнику, доказавшему право на владение горящим самоцветом.
        Особых преимуществ горящий камень своему владельцу не давал. Так… по мелочи - некоторое повышение тонуса, защиту от простуд, зубной боли и прочих незначительных хворей, с которыми любой маг справляется походя, не затрачивая ни времени, ни особых сил. По большому счету это был прежде всего знак отличия - и любой маг Ордена в ранге от мастера и ниже отдал бы все, чтобы когда-нибудь вступить в обладание светящимся кристаллом.
        Пальцы кольнула скрытая в камне магическая энергия, ничуть не растраченная за более чем две с половиной тысячи лет. Вкладывать магию в предметы на столь долгий срок люди тоже разучились. Бетине не составило бы труда сплести магическую ловушку, способную сохранить заряд в течение полусотни лет… и даже более. Но тысячелетия - это слишком.
        - Я должна что-то сказать?
        - Да.
        - Что именно?
        АрДамал пожал плечами.
        - Понятия не имею. Меня учили управлять войсками, владеть оружием. И той элементарной магии, на которую я оказался способен. - Он усмехнулся. - Скажи что-нибудь подходящее случаю.
        Девушка задумалась, затем провела пальцем по искрящейся поверхности камня.
        - Я принимаю этот камень на время, повинуясь приказу, без желания обмануть. Я буду носить этот камень и называть себя магистром до тех пор, пока не наступит время сложить эти полномочия либо пока я не докажу свое право на горящий кристалл.
        - Хорошо сказано, - удовлетворенно кивнул арДамал. - Пожалуй, и я бы не нашел более верных слов. Теперь давай займемся деталями. Прежде всего, от бело-золотых нарядов придется отказаться. Это цвета Ордена - но это и цвета Инталии. Ты - посол Несущих Свет, а не Святителя. Не забывай подчеркнуть это. Карета для тебя уже приготовлена…
        - Карета?
        - А ты предполагала, что посол отправляется в путь верхом? - хмыкнул арДамал. - Нет уж, герцог выделил одну из лучших своих карет. Думаю, «саван» тебе удается хорошо?
        - Вполне.
        - Значит, дорога будет не слишком трудной. Тебе, безусловно, понадобится служанка… или даже две.
        - Одной вполне достаточно, - вспыхнула девушка. - Я вполне могу сама о себе позаботиться.
        - Бетина, Бетина… - Командующий тяжело вздохнул. - Как ты не можешь понять элементарных вещей. Посла в немалой степени делает свита. Слуги, эскорт, кучер… Ты будешь проводить время в нудных и многословных беседах с Лидбергом, а его люди будут рассматривать и, разумеется, расспрашивать тех, кто прибудет в Сур с тобой. И поверь, их будет интересовать все: что ты умеешь, что ты любишь, что тебе ненавистно.
        - Вы стараетесь убедить меня, что лучше отправиться в Сур одной? - Шутка вышла несколько натянутой, и арДамал даже не улыбнулся.
        - С этим необходимо смириться как с неизбежным. Старайся соответствовать своему… новому статусу. Если тебе задают неудобный вопрос, старайся свести его к шутке либо не отвечать вообще. Если от тебя требуют уступок, никогда не соглашайся сразу… и не отвергай предложения. Оставь себе время подумать. Лидберг - хитрый старик, он руководит Альянсом уже почти семьдесят лет, поэтому делай акцент на его представлениях о чести. Не делай акцента на золоте, подай сумму оплаты как нечто… само собой разумеющееся. Намекни на доступ в сокровищницу… не стесняйся сказать, что не знаешь, чем богат Орден, ложь старик почувствует. Вообще, постарайся быть предельно искренней, алых не зря считают самыми беспристрастными судьями в Эммере, к обману они относятся весьма болезненно. В то же время помни, что ты - магистр Ордена. Не допускай скидок на свой возраст - с годами приходит опыт, но магический дар лишь подвергается огранке. Он начинает ярче сиять, но не становится больше.
        - Когда я должна выехать? - Госпожа, здесь так красиво!
        Бетина лишь пожала плечами. С ее точки зрения, окружавший их лес ничем не отличался от того, через который они ехали вчера и позавчера. Обычный лес, уже давно утративший и весеннюю яркость красок, и летнюю пышность. Просто высокие зеленые деревья. Чуточку пыльные - дождя не было уже больше десяти дней.
        Путешествие и в самом деле было довольно приятным. Карета оказалась удобной,
«саван», накинутый Бетиной, пропускал внутрь лишь чистый воздух, оставляя дорожную пыль там, где ей полагалось находиться. А вот эскорту можно было лишь посочувствовать - к концу каждого дня все двадцать шесть солдат выглядели серыми, запыленными и усталыми. Зато эмалевые латы светоносцев в течение всего пути сияли, как после чистки - рыцари вполне могли о себе позаботиться, хотя их лошади и относились к «саванам» всадников без особой радости. Для животных вообще характерно проявление неприязни к магии, преодолеваемое лишь соответствующими тренировками.
        Лара почти все время не отлипала от окна кареты - всю свою жизнь она провела в непосредственной близости от тимретского замка и теперь как ребенок радовалась всему новому. Бетина, которая была лишь немногим старше своей служанки, посматривала на нее с улыбкой. Если сама волшебница рассматривала свою поездку как важное, ответственное и весьма непростое задание, то для ее спутницы это была просто увеселительная прогулка. Девчонка наслаждалась роскошной каретой, новым гардеробом… вниманием рыцарей. По крайней мере один из светоносцев поглядывал на молодую служанку с немалым интересом. Бетина, с несвойственным ее возрасту цинизмом, была уверена, что уже на первом ночлеге Лара окажется в постели молодого воина… и ошиблась. Лара с видимым удовольствием принимала знаки внимания рыцаря - а затем мило улыбнулась и затворила перед его носом дверь отведенной ей крошечной комнатки.
        Бетина решила, что это результат полученного Ларой воспитания. И снова ошиблась - эта неприступность, совершенно не свойственная девушкам, на которых обратили внимание белые рыцари, была всего лишь расчетом. Расчетливая девица понимала, что пока интересы этого молодого человека не идут дальше пары приятных ночей, а она желала большего, много большего. И намерена была сперва упрочить свое положение рядом с госпожой, завоевать ее доверие, стать незаменимой, а уж потом…
        Высокие деревья постепенно начали перемежаться с вырубками, а затем и с возделанными участками. Приближалась осень, урожай ожидался неплохой… Бетина на мгновение задумалась, почему во время войны всегда случаются хорошие урожаи. В другие годы возможно было все что угодно. Град, безжалостно побивающий посевы. Ранние заморозки, заставляющие уже наполненные спелостью плоды скукоживаться и бессильно опадать, навевая мысли о трудной, голодной зиме. Нашествие гусениц, наводнение, засуха… Но только не в год войны, когда и убирать все это великолепие почти некому. В селах остались в основном женщины и старики, да еще ребятня всех возрастов.
        На полях копошились люди - немного. Разумеется, урожай не пропадет - в страду крестьяне станут работать хоть круглыми сутками, лишь бы отправить в закрома каждый кочан капусты, каждую морковку.
        И все-таки странно… словно бы сама природа пытается компенсировать смерть людей рождением… пусть даже зерна или овощей.
        Копыта лошадей загрохотали по булыжной мостовой, сменившей сухую и пыльную грунтовку. Инталия гордилась своими дорогами, хотя в Империи с этим делом было лучше. По слухам. Преподаватели в Школе избегали в открытую превозносить что-либо из достижений Гурана, но и не скрывали правду, если приходилось отвечать на прямой вопрос. Так или иначе за дорогами в Инталии следили - управитель любого села обязан был содержать в порядке улицы, а если речь шла о городе - то и дороги по меньшей мере на час пути от крайнего дома. Сур был крупным портовым городом - здесь вымощенный камнем тракт начинается, вероятно, лиг за десять до городских стен.
        - Госпожа, я смогу сходить на рынок? - Глаза девушки горели восторгом от предвкушения.
        Перед самым выездом арДамал выдал Бетине весьма солидную сумму на расходы. Негоже, если посол Ордена при выполнении важнейшей миссии считает в кармане медяки. Волшебница все еще не могла привыкнуть к мысли, что является владелицей увесистого мешочка, наполненного монетами - невероятная сумма, и никто не будет требовать отчета о тратах. Три серебряных луча тут же перешли в собственность служанки - Бетина, чьи рано ушедшие в лучший мир родители были очень бедны, знала цену деньгам. Ей нечасто перепадала монетка, и девушка прекрасно понимала, сколько радости доставят Ларе эти серебряшки.
        - Конечно, сможешь, - улыбнулась она. И добавила, придав голосу оттенок многоопытности: - Но не сразу. Думаю, завтра… поверь, первый день будет очень насыщенным.
        Сквозь закрывающий карету «саван» грохот копыт по булыжникам и стук колес доносился еле-еле. Лара высунулась в окно - легкий хлопок засвидетельствовал, что
«саван» благополучно скончался - и взвизгнула от восторга.
        - Госпожа, я уже вижу город! Какой огромный!
        Бетина вздохнула, ощутив, как скрипнули на зубах пылинки. Ладно уж, до конца пути можно и дотерпеть. Пусть девушка наслаждается… Она с трудом подавила желание занять другое окно - но ведь, если подумать, такое откровенное проявление любопытства не пристало чрезвычайному и полномочному послу.
        Четверо всадников мчались впереди, остальные парами следовали за каретой. Солнце сияло на остриях длинных копий, отбрасывало блики от начищенных доспехов, встречный ветер развевал белоснежные плащи. Кавалькада смотрелась великолепно, и Бетина лишний раз порадовалась предусмотрительности арДамала - конечно, рыцарь знал, как произвести впечатление.
        Мимо проносились высокие здания - в два, в три этажа. Окна узкие - скорее бойницы, чем источник света. Сур был не просто приморским городом. Если Шиммель строился как северный форпост Инталии, крепость, рассчитанная на отражение атаки со стороны единственной удобной бухты, а Лангор считался морскими воротами Тимрета, полностью перекрывая кораблям доступ к реке Белой, обеспечивающей самый удобный и дешевый путь к герцогству, то положение Суры было иным. Дельта Ясы была широкой, весьма открытой и защитить ее силами всего лишь одной цитадели было невозможно. Поэтому город изначально задумывался как военная база орденского флота, нацеленного на сдерживание угрозы, исходящей от пиратов, многие века назад облюбовавших острова архипелага Южный Крест.
        Устроившись на островах, пираты, подогреваемые Гураном, начали не только потрошить торговые суда, но и поглядывать на земли Инталии. Хотя и считалось, что большинство корсаров предпочитали действовать в одиночку, одним, максимум двумя кораблями - но легкая добыча побудила их создавать настоящие эскадры, способные дать бой даже кораблям светоносцев. Поэтому Ордену остро требовалась мощная морская база в непосредственной близости от Южного Креста. Выбить пиратов с островов представлялось сомнительной затеей - флот неизбежно понес бы потери, береговые крепости Южного Креста были достаточно сильны, а Гуран тут же воспользовался бы ситуацией. Но вот ограничить их разгул - это Ордену было вполне по силам. Так появился Сур. Сначала небольшая крепость у входа в удобную бухту, затем - мощная цитадель, способная выдержать даже серьезную осаду. Как и возле любой подобной крепости, рядом с Суром вырос город, вскоре обзаведшийся собственной крепостной стеной. А еще через сотню лет Альянс Алого Пути избрал Сур в качестве места для своей штаб-квартиры. Что тоже не принесло радости корсарам - морские разбойники
боялись алых магов даже больше, чем непримиримых светоносцев.
        В мирное время здесь располагалась немалая часть орденского флота. Сейчас большая часть кораблей ушла в Лангор, где матросы и солдаты перебрались на транспортные суда и отправились в Тимрет на соединение с инталийской армией. Но гарнизон несокрушимого Сура еще был достаточно силен, чтобы пиратам не пришла в голову шальная мысль о рейде по южным берегам Инталии.
        Через дельту Ясы проходили все корабли, везущие товары в Торнгарт - что в немалой степени способствовало процветанию города. Но прежде всего он был и оставался крепостью. И даже дома здесь строили так, чтобы они послужили еще одной линией обороны.
        - Как здесь красиво! - повизгивала Лара.
        Кавалькада миновала центральную площадь Сура, свернула в северные кварталы. Колеса кареты простучали по мосту - некогда здесь проходил ров, окружавший городскую стену, но с тех пор город сильно вырос в размерах. Наконец карета остановилась. Дверца распахнулась, и спешившийся рыцарь протянул руку, помогая посланнице выйти. Бетина ступила на мостовую, стараясь придать своим движениям величественность. По причине отсутствия практики получилось не слишком убедительно.
        Здание, возле которого остановилась карета, можно было с полным на то основанием назвать дворцом. Широкие ступени из розового с желтыми прожилками мрамора, высокие колонны… Узкие окна забраны цветными желто-оранжевыми витражами. И даже традиционный символ Эмиала, золотистый шар над величественным зданием, словно бы парил в воздухе, поддерживаемый изящными языками пламени, выполненными из красноватого золота. Бетина слышала об этом храме… немало находилось желающих урвать себе кусочек от золотых сполохов - но охрана ректората не дремала, и подобные искатели легкой наживы находили весьма печальный конец. И весьма болезненный - маги ордена не пренебрегали тренировками.
        У высоких дверей замер караул - четверо воинов Альянса. Как и Орден, алые имели свою собственную армию, правда крошечную. Не более трех сотен воинов - но ни один из них не уступал светоносцам в умении владеть оружием. Служить Альянсу считалось весьма почетным делом. Бетина в глубине души ожидала, что стража здесь будет поголовно носить латы, покрытые алой эмалью, и огненного цвета плащи, хотя в иные времена и сама посмеивалась над подобными предположениями. Но на стражах были обычные стальные кольчуги мелкого плетения, удобные штаны, мягкие сапоги. Впрочем, легкие открытые шлемы украшали алые перья.
        Воины не выглядели опасными. Но глупец, поддавшийся этому первому впечатлению, совершил бы большую ошибку - если среди рыцарей-светоносцев было не так уж много сильных магов, а встречались и бойцы, почти лишенные дара, то Альянсу служили только волшебники. Сильные. По части использования боевых заклинаний эти парни, охраняющие ректорат, наверняка мало чем уступали самой Бетине. А с мечами управлялись не хуже рыцарей из ее эскорта.
        Двери распахнулись. На пороге появился статный мужчина в длинном, до пят, красном балахоне. Он был немолод, но каждая черта его лица дышала силой и благородством.
        - Ректор? - одними губами прошептала Бетина.
        - Нет, - послышался сбоку чуть слышный ответ. - Магистр Арай Ватере. Правая рука Лидберга. Первый советник Альянса. Он лорд, но не слишком любит, когда о титуле вспоминают.
        Мужчина неторопливо спустился по ступеням, вежливо поклонился Бетине.
        - Магистр Верра? Рад встрече. Мы ждали вас.
        Как и предполагала Бетина, в первый день встретиться с ректором не удалось. Арай Ватере принял верительные грамоты, продемонстрировав предельную учтивость и доброжелательность, но мягко заметил, что ректор Лидберг нездоров.
        - Возраст, госпожа посол, все дело в возрасте. - Магистр казался совершенно искренним. - Я думаю, уже завтра… нет, послезавтра ваша беседа состоится. Поверьте, мне очень жаль.
        - Вы сказали, что ждали нашего приезда. - Бетина точно знала, что командующий не посылал гонца в Сур.
        Вероятно, в голосе девушки прозвучала подозрительность. Ватере мягко улыбнулся.
        - Все очень просто, магистр Верра. Столь представительный кортеж не мог не привлечь внимания, согласитесь. Мы получили весть три часа назад. И тут же наши маги связались с Миратом арДамалом. Он просил передать вам свои наилучшие пожелания и выразил глубокое удовлетворение, узнав, что вы благополучно добрались.
        - Командующий в этом сомневался?
        - В окрестностях Сура пока не были замечены солдаты Гурана, их армии сосредоточены преимущественно возле Торнгарта, Шиммеля и Клыков.
        - Крепости еще держатся…
        Это не было вопросом. Пока что обе крепости отражали вялые атаки имперцев - если ничего не изменилось за те несколько дней, пока Бетина была в пути. Вероятно, рано или поздно оба Клыка падут, но пока у захватчиков иные планы. Разведка арДамала исправно доносила о наиболее значимых передвижениях гуранских войск - вне всякого сомнения, Альянс тоже не оставлял эти вопросы без внимания.
        - Держатся, - кивнул Первый советник. - Быть может, благодаря их стойкости у нас здесь спокойно. Пока.
        Он распахнул перед девушкой резные двери.
        - Ваши апартаменты, магистр Верра. - Он жестом предложил Бетине войти.
        Волшебница восхищенно огляделась. Пожалуй, эти покои были куда роскошнее комнат, предоставленных ей герцогом. Здесь все дышало богатством, и Бетина вдруг подумала, что банальное предложение золота вполне может вызвать у ректора лишь снисходительную ухмылку. Альянс не отличался многочисленностью, но отнюдь не бедствовал.
        - Располагайтесь, отдохните. Дорога вряд ли была легкой. Осмотрите город. Я не буду предлагать вам охрану, магистр Верра, ваш эскорт для этого вполне достаточен, но не соблаговолите ли принять проводника? Сур - большой город, здесь немало интересных мест, но это город-крепость, и среди его улочек легко заблудиться.
        - Вы обещаете, что завтра ректор примет меня? Дело не терпит отлагательства.
        Наивная уловка не удалась.
        - Милая Бетина… вы позволите вас так называть? Знаете, возраст дает определенные права, пусть и не записанные в своде законов. Так вот, милая Бетина, командующий арДамал не распространялся насчет цели вашей миссии, но догадаться несложно. Вам требуется помощь Альянса в отражении агрессии Империи, не так ли? Желание вполне естественное и, признаю, весьма своевременное. Решение таких вопросов находится в компетенции ректора, и я ни в малейшей степени не намерен мешать вашей встрече. Но я не лгу, ректор и в самом деле нездоров. Как только его самочувствие перестанет внушать опасения, аудиенция состоится. Я думаю, это будет послезавтра. Не завтра, магистр Верра. Поэтому отдыхайте.
        Он снова поклонился и добавил:
        - У нас очень хорошие целители, магистр Верра. Не такие, как Метиус арГеммит, разумеется, но хорошие. Послезавтра… я уверен в этом.
        Дверь за Первым советником закрылась. Девушка подошла к роскошной кровати, присела на краешек, вздохнула. Только сейчас она поняла, насколько устала. Дорога заняла три дня - не слишком много для опытного путника, но волшебница, большую часть сознательной жизни проведшая в стенах Школы, вымоталась донельзя.
        Следующий день прошел в какой-то суматохе. Ректор и в самом деле не прислал посланнице Ордена приглашения на встречу, но все равно отдохнуть не вышло. Бетине пришлось встретиться чуть ли не с двумя десятками самых разных людей. Одни желали засвидетельствовать почтение посланнице Несущих Свет, другие - узнать новости о состоянии инталийской армии и ее готовности выступить к Торнгарту. Третьи просто хотели поближе познакомиться с героиней битвы в Долине Смерти, выказать уважение самому юному кавалеру «Золотого клинка Ордена».
        К своему величайшему удивлению, Бетина узнала, что она - личность довольно известная. Даже ее роль в подавлении эпидемии уже достигла Сура - с точки зрения самой волшебницы, слухи были по меньшей мере преувеличенными. Ее спрашивали, действительно ли она в одиночку вылечила чуть ли не несколько полков, а попытки объяснить, что с отравлением боролась чуть ли не сотня магов и целителей, собранных со всего герцогства, натыкались лишь на понимающие ухмылки и замечания об «истинной скромности», достойной всяческого уважения. Бетина получила несколько букетов от местных ловеласов, парочку весьма ценных безделушек, приглашения на десяток приемов. Пятеро визитеров пожелали незамедлительно вступить в армию Ордена, дабы «приложить все силы для изгнания гнусных захватчиков из благословенной Инталии». Двое сообщили, что имеют готовые к продаже партии оружия
«по более чем приемлемым, с учетом трудностей военного времени, ценам». Трое предложили примерно то же, но касательно поставок продовольствия.
        К вечеру девушка ощущала себя измученной настолько, что едва не залепила фаерболом в открывающуюся в очередной раз дверь. Сдержалась буквально в последнюю секунду.
        - Госпожа желает поужинать? Господин Ватере хотел узнать, не согласитесь ли вы составить ему компанию.
        - Я соглашусь, если двери в эту комнату забьют досками, - простонала Бетина. - Я ни-ко-го не хочу видеть…
        - Я так и думал, что вы скажете нечто в этом роде, - чуточку насмешливо заметил Первый советник, входя в комнату.
        - У-у… - взвыла девушка. - Ну неужели я не могу хотя бы немного отдохнуть?
        - Не можете, - сочувственно вздохнул Ватере, усаживаясь в кресло. - Я не ошибусь, если предположу, что это первая подобная миссия, порученная вам?
        - Не ошибетесь, - буркнула волшебница. - Заметно?
        - Очень, - кивнул Первый советник. - Позвольте дать вам пару рекомендаций… вернее, позвольте просто порассуждать вслух.
        Он взял с подноса, поданного Ларой, бокал с вином, сделал маленький глоток.
        - Так вот… задача публичного человека в том, чтобы все время находиться на виду. Серьезные переговоры, бывает, проходят тайно, тогда эмиссары, коим поручено их ведение, прибывают без особой помпы, а то и со строжайшим соблюдением инкогнито. Но в данном случае ваш визит официален, следовательно, вы не можете избежать публичности. Вы - посол. Не тайный посланник, а чрезвычайный и полномочный посол. На вас смотрят, вас оценивают буквально все, Бетина. Как вы одеваетесь, что говорите… осанка, походка, взгляд, улыбка. Каждое слово будет взвешено, обсуждено и оценено. Сегодня вас, по моим скромным оценкам, посетили примерно двадцать пять человек…
        - Тридцать.
        - Верю, это было нелегко. Большая часть этих людей просто искатели новых впечатлений, выгодных контрактов или необычного общества. Но оградить себя от подобных посещений было бы неправильным решением. Посла делает свита.
        - АрДамал сказал те же слова, - мрачно заметила Бетина.
        - Он мудрый человек, и годы, проведенные на посту командующего гарнизоном Торнгарта, не прошли для него даром. Думаю, он видел много подобных посольств. Так вот, уже к ночи о вашем приезде будут судачить в каждом втором доме Сура. Впечатление, которое вы произвели на людей, окажет влияние и на решение, принятое ректором. Безусловно, последнее слово остается за ним, но ректор всегда старается выслушать всех своих советников.
        - Разве в данном случае его решение… не очевидно?
        Ватере рассмеялся.
        - Отнюдь. Но я не буду описывать вам все нюансы ситуации, Атман Лидберг сделает это гораздо лучше. Просто поверьте мне на слово - ректор будет принимать решение, основываясь на множестве факторов и множестве мнений. Так что произвести благоприятное впечатление на людей, чье слово будет иметь вес, для вас более чем важно. И некоторые из этих людей как раз и будут присутствовать на ужине… ужине в вашу честь, госпожа посол.
        Бетина молча разглядывала величественную фигуру Первого советника. Затем тихо спросила:
        - А на чьей стороне вы?
        - Сложно сказать, - не сразу ответил он. - Я маг, Бетина. Хороший боевой маг, как многие в Альянсе. Мне неприятно смотреть, как имперские войска топчут землю, которую я считаю своей, и ничего не делать. Я давно не вступал в схватку и был бы не прочь вспомнить, как посылать в атаку фаерберды. Так что я на вашей стороне, Бетина… но только как человек. Но я не просто маг, я еще и Первый советник Альянса. И в этой роли я должен думать о том, что, как бы это сказать помягче… выгоднее Алому Пути.
        Он встал, поставил на инкрустированный цветным камнем столик свой все еще полный бокал.
        - Как все старики, я люблю нравоучения, магистр Верра. Прислушаться или нет - ваше право. А пока просто примите совет - приведите себя в порядок и присоединяйтесь к нам за ужином. Будьте милы, любезны, интересны. Покажите вашу внутреннюю силу. Вызовите у людей уважение, симпатию, желание помочь. И тогда, возможно, ваша миссия увенчается успехом.
        Дверь за Советником захлопнулась. Бетина несколько минут сидела неподвижно, затем глубоко вздохнула, словно готовясь броситься в холодную воду.
        - Лара… ты сможешь что-нибудь сделать с моей прической?
        Бетина ожидала, что ректор примет ее вечером. Самое подходящее время для серьезных бесед, когда дневная суматоха уже спадает, но еще остается в достатке сил для важных дел. И она не ошиблась - солнце уже скрылась за домами, когда за ней пришел Ватере.
        - Госпожа посол, ректор ожидает вас.
        - Господа, прошу простить меня. - Бетина поднялась с кресла, в котором провела последние два часа, отчаянно пытаясь выглядеть милой и дружелюбной.
        День, прошедший впустую, вызывал раздражение, и девушке казалось, что это промедление может стать роковым. Ее бесило и то, что приходится улыбаться и изображать из себя само очарование в то время, когда где-то - и каждый из присутствующих знал, где именно, - убивают людей. Но приходилось держаться.
        - Ректор примет вас в своих покоях, - сообщил Первый советник. - Ему все еще нездоровится, но…
        - Но он решил, что оттягивать встречу далее будет уже грубостью?
        Ватере помолчал, затем недовольно заметил:
        - Госпожа посол, вы выбрали не лучший тон для поиска соратников.
        - Простите, - девушка почувствовала, как краска заливает лицо, - простите, я действительно несколько… раздражена. Эти пустые разговоры выводят меня из себя. Не удивлюсь, если сейчас, оставшись одни, они обсуждают не проблемы вторжения, а мое платье.
        - Ничуть в этом не сомневаюсь, - усмехнулся, смягчаясь, Ватере. - Что ж, мы пришли. Желаю вам удачи и на прощание буквально две рекомендации. Будьте сами собой, ректор не любит фальши. И… и не кричите на старика, даже если вам вдруг этого очень захочется.
        Он открыл дверь, жестом предложил волшебнице войти, ободряюще улыбнулся. Его губы шевельнулись, и Бетина скорее угадала, чем услышала напутственное «Желаю удачи».
        Помешанные на магии, волшебники Альянса превыше всего ценили знания, а потому старались избегать всего, что мешало им заниматься оттачиванием своего мастерства. В связи с этим человек, избираемый ректором, должен был обладать изрядным дипломатическим даром, чтобы оберегать своих соратников от мирской суеты, при этом кандидат мог и не являться особо сильным магом. Учитывая срок пребывания Лидберга на этом высоком посту, в части управления Альянсом старик был настоящим мастером.
        - Рада приветствовать вас, лорд ректор. - Бетина присела в реверансе, одновременно осторожно окидывая взглядом комнату.
        Если предложить любому в Эммере представить себе личные покои высшего иерарха Альянса Алого Пути, то человек неопытный наверняка начнет говорить о тяжелых драпировках, выполненных в желто-красно-коричневых тонах, о старинной мебели из красного дерева, об огромном камине, в котором бьется жаркое пламя, о полках, уставленных толстыми фолиантами. Те, кто постарше, наверняка лишь усмехнутся - за долгие годы весь подобный антураж способен надоесть кому угодно.
        И в этом была бы их ошибка. Личные покои ректора были отделаны именно в стиле, традиционно приписываемом алым магам. Мрачное помещение, отблески огня на стенах, темно-красный плед, укутывающий ноги сидящего в глубоком кресле старика. Запах лечебных отваров, пропитавший здесь, казалось, даже камень.
        - Рад знакомству, магистр Верра, - Лидберг говорил тихо, но каждое слово звучало отчетливо и ясно. - Прошу вас, присаживайтесь.
        Кресло, приготовленное для гостьи, стояло напротив ректора. Рядом пристроился изящный столик красного дерева, уставленный фруктами, вазочками со сластями, бокалами. Высокий хрустальный графин наполняла жидкость - ожидаемо рубинового цвета.
        - Я не думаю, что нашему разговору нужны свидетели, - заметил ректор, - поэтому вам, магистр Верра, придется поухаживать за собой… и за мной тоже.
        Бетина послушно наполнила два бокала, подала один старику, со вторым удобно устроилась в кресле. Лидберг полюбовался игрой света на гранях бокала, пригубил, довольно причмокнул.
        - Очень хорошее вино. В Инталии знатные виноделы, но лучше всего делают вино в Кинтаре. Традиции еще со времен до Разлома.
        Он молчал, словно раздумывая над сказанным. Бетина изучала сидящего перед ней человека. Его нельзя было отнести к числу наиболее значительных людей Эммера, но определенное влияние у ректора было. АрДамал был убежден, что Альянс желает это влияние расширить. Сейчас Бетина в этом несколько сомневалась. Приверженность традициям говорит, кроме прочего, еще и об отсутствии стремления к переменам.
        - Целители запрещают мне вино. - Старик сделал еще один глоток. - Но ради такого случая… ведь было бы невежливо во время официального приема столь высокой гостьи давиться очередной их пакостью. Пусть даже полезной.
        - Иногда польза важнее удовольствия, - заметила Бетина.
        - Мда… вы правы, - вздохнул он, отставляя в сторону бокал. - Удивительно приятно просто сидеть у камина, пить вино и думать. Но дела, дела… Я ознакомился с вашими верительными грамотами, магистр Верра. А также собрал кое-какую информацию личного характера. Впечатлен, не скрою. Ваше поведение во время битвы в Долине уже обросло такой массой слухов, что еще несколько месяцев - и никакой историк не сумеет отыскать истину.
        - Я не сделала ничего выдающегося. - Бетина была смущена. Одно дело выслушивать похвалы от обычных людей, пусть даже относящихся к знати, и совсем другое - получить высокую оценку от ректора Альянса.
        - И в самом деле, - неожиданно согласился старик. - Ваша работа может быть оценена как хороший уровень магистра. Хороший для Ордена, разумеется. Героями, Бетина, становятся не те, кто совершает нечто выдающееся. Героями называют тех, кто в критической ситуации поступают так, как должно, и, что важно, добиваются успеха. Позвольте вопрос…
        Он помялся, дождался утвердительного кивка девушки, затем спокойно поинтересовался:
        - Предоставление вам ранга магистра для этой миссии - идея арДамала или он получил соответствующие распоряжения из Торнгарта?
        Бетина вспыхнула до корней волос, рука дернулась, вино выплеснулось из бокала и устремилось к драгоценному синему шелку. Старик шевельнул пальцами, и вокруг девушки на мгновение колыхнулся воздух, уплотняясь в защитный «саван». Рубиновые капли, наткнувшись на преграду, отлетели в сторону. На темно-красном ковре появилось небольшое пятно.
        - Ох… - Девушка осторожно поставила бокал на столик. - Да, лорд Ректор, вы правы. Ранг предоставлен мне для этой миссии, но я не знаю, чья это была идея. Судя по тому, что обруч магистра оказался в сундуке командующего… хотя это ни о чем не говорит. В битве погибло несколько магистров, а арХорн, уводя кавалерию в Торнгарт, не отягощал себя лишним грузом.
        - Командующий наверняка сказал вам, что Альянс ведет переговоры только с магами?
        - А это не так? - вопросом на вопрос ответила девушка.
        - В целом подобное заявление соответствует действительности, хотя из любого правила бывают исключения, - мягко улыбнулся старик, движением руки ликвидируя
«саван». - Но вам не стоит волноваться, магистр Верра, ваш магический уровень вполне достаточен для ведения переговоров с Альянсом.
        - Я рада слышать это. - Бетина почувствовала, как беспокойство чуть отступает. - Позвольте, лорд ректор, изложить причины моего визита.
        Старик кивнул, и девушка приступила к произнесению заранее подготовленной, не раз отрепетированной речи. Большую часть она придумала сама, хотя и влияние последнего разговора с арДамалом вполне ощущалось. По мере изложения девушка все более и более нервничала. Когда она продумывала каждую реплику, каждый аргумент, речь казалась ей вполне убедительной. Не верхом совершенства, так далеко ее самомнение не простиралось, но неплохой.
        Теперь же все казалось натянутым, неискренним и неубедительным. Конец речи Бетина вообще скомкала и замолчала, чувствуя, что шансы на успех ее миссии падают с каждым мгновением.
        - Значит, вы выступаете от имени Святителя…
        - От имени Ордена Несущих Свет, - быстро поправила Бетина, упоминавшая этот аспект в своей речи раз пять, не меньше. - Я представляю Орден.
        - Ах да, конечно… Ну что ж, магистр Верра, Альянс готов пойти навстречу Ордену, но с одним условием. Потребуется ваша помощь в одном весьма щекотливом деле, магистр Верра.
        - Что я должна сделать?
        - Примерно три тысячи лет назад, еще до Разлома, в этих краях жил весьма сильный волшебник. Вернее, волшебница. Девушка примерно вашего возраста, магистр. Она создала некий артефакт… посох, дающий своему владельцу огромные силы. К сожалению, талант этой волшебницы оказался недостаточен, чтобы справиться с собственным творением, и посох убил ее. И остался лежать там же, возле ее тела. Разумеется, кости давно истлели да и хижина волшебницы превратилась в прах, но посох времени неподвластен. Мы бы давно доставили его в сокровищницу Альянса, но существует ряд ограничений, обойти которые пока не удается. Во-первых, посох может взять в руки только женщина не старше двадцати лет. Во-вторых, она должна быть волшебницей достаточно высокого уровня. Вы вполне подходите на эту роль. Правда, предупреждаю, дорога будет трудной. Хижина располагалась в горах. Есть карта, но она очень приблизительная.
        Бетина вздохнула.
        - Я смогу выехать утром.
        - И еще… вам придется идти туда одной. Если посох почует хотя бы одного человека ближе, чем в двух лигах, он испепелит вас.
        - А как я доставлю его в Сур?
        - Подержите посох в руках примерно полчаса. Он… скажем так, привыкнет к вам.
        - Хорошо, я отправляюсь утром. Карта, припасы в дорогу…
        Старик снова приложился к бокалу. Бетина отметила про себя, что Лидберг, видимо, достаточно внимательно относится к рекомендациям целителей, поскольку уровень вина в бокале остался прежним.
        - Значит, поедете?
        - Разумеется, если таково ваше условие, лорд ректор.
        Старик сокрушенно покачал головой.
        - Во имя Эмиала, девочка, ну нельзя же быть настолько наивной! Чем думал арДамал, посылая тебя в Сур?
        - Я не понимаю…
        - Это же сказка, Бетина. Обычная сказка, ее матери рассказывают детям по всему Эммеру. О молодой волшебнице, которая идет к посоху сквозь разные преграды. Находит его, но понимает, что посох слишком опасен для людей, и уходит с пустыми руками. Это сказка об ответственности магов перед простыми людьми, и ее придумали маги Ордена лет четыреста назад. Тогда в народ выпустили несколько десятков подобных историй про добрых и самоотверженных волшебников, идущих на большие жертвы ради простых людей. С политической точки зрения, эти сказочки имели просто ошеломительный успех.
        - Я…
        - Неужели вы не слышали ее?
        - Я с десяти лет обучалась в Школе, - напомнила старику Бетина. - И, знаете ли, там было не так много времени на сказки.
        - Что ж, понимаю. И все же такая доверчивость неуместна для чрезвычайного и полномочного посла, каким вы хотите казаться. Безоговорочно соглашаться на условия оппонента - признак слабости вашей позиции. Вы, вероятно, великолепный маг, Бетина, и не сомневаюсь, что большая часть испытаний на ранг магистра окажутся вам вполне по плечу, но этот экзамен вы с треском провалили. К тому же я переговорил кое с кем из людей, общавшихся с вами на протяжении этих дней, магистр Верра. Хотите услышать данные вам характеристики?
        - Они меня не порадуют, верно?
        - Слишком молодая, слишком неопытная, не умеет себя держать, наивная, несдержанная… продолжать?
        Бетина помотала головой, испытывая непреодолимое желание закрыть ладонями пылающее лицо.
        Ректор некоторое время спокойно наблюдал за ней, затем вновь отставил по-прежнему полный бокал.
        - Ну а теперь поговорим серьезно, магистр Верра. Прежде всего вы должны понимать, что в настоящий момент присутствие алых магов служит городу чем-то вроде щита. Поскольку большая часть гарнизона цитадели была направлена на соединение с орденской армией, а эскадры ушли в Лангор, мы стали весьма уязвимы перед атакой с моря. В данный момент пираты Южного Креста понимают, что попытка рейда на побережье обречена на провал - но лишь потому, что в городе находится более ста боевых магов Альянса. Если ситуация изменится, это островное отребье может решить, что теперь им все позволено.
        - Крепость им не по зубам. - Девушке все же удалось совершить небольшую экскурсию по Суру, и она смогла оценить мощь крепостных стен и башен. - Подобная твердыня, пусть и с малым гарнизоном, сможет выдержать серьезную осаду, что вполне доказывал пример Шиммеля, взять который имперцы не смогли до сих пор.
        - Безусловно, - не стал спорить ректор. - Даже самые одиозные личности среди пиратской вольницы понимают, что разграбление города не в их силах. А вот как следует выпотрошить прибрежные села - им вполне по плечу. Кстати, я должен сообщить вам неприятную новость… три дня назад Шиммель пал.
        - Пал? Не может быть!
        - Детали мне неизвестны, но сама информация сомнений не вызывает. Я принял решение держать этот факт в тайне так долго, как будет возможно, поэтому прошу о том же и вас, Бетина. В городе и так неспокойно, и людям не нужен лишний повод для паники.
        - Вы можете рассчитывать на мое молчание, лорд ректор.
        - Очень хорошо. Продолжу. Итак, алые маги сейчас выступают в роли защитников Сура, и власти категорически против того, чтобы наши бойцы покидали город. Меня в один голос убеждали, что инталийская армия достаточно сильна, чтобы прорвать блокаду и без нашей помощи. Признаться, прозвучавшие при этом аргументы кажутся мне более весомыми, чем ваши пылкие фразы о чести и долге.
        - Мои пылкие фразы имеют некоторое вполне материальное дополнение, - с улыбкой заметила девушка. - Как я понимаю, доступ в хранилища Ордена представляет для вас определенный интерес?
        - Да, представляет. Но не стоит забывать, что, обосновавшись в этом городе, мы приняли на себя определенную ответственность за его безопасность. Поэтому мне предстоит нелегкое решение.
        Бетина ждала решения старика, уже почти смирившись с отказом. В самом деле, на что рассчитывал арДамал? Молодая девчонка сумеет заставить ректора отойти от веками поддерживаемого нейтралитета и бросить все силы Альянса в кровавую мясорубку. Смешно… как наивно было с ее стороны верить в успех.
        - И все же я не готов дать окончательный ответ, - вздохнул старик. - Давайте закончим на сегодня нашу беседу, магистр Верра.
        Девушка с удивлением заметила, что даже после разоблачения хитрости с этим рангом, слово «магистр» в устах Лидберга не звучало ни издевкой, ни оскорблением. Он и в самом деле обращался к ней, как к равной - некоторая снисходительность могла быть отнесена скорее к возрасту гостьи, чем к ее статусу.
        - Как пожелаете, лорд ректор, - кивнула она.
        - Я должен все еще раз взвесить. - Лидберг некоторое время помолчал, словно беседа отняла у него последние силы, и теперь он нуждался в отдыхе перед каждой фразой. - Не беспокойтесь, магистр Верра. Даже если Альянс не вступит в войну, вы наверняка найдете десяток-другой алых магов, готовых заключить контракт с Орденом. Индивидуально. Я… не буду им препятствовать. Разумеется, это меньше, чем вам необходимо, но лучше, чем ничего. Среди этих добровольцев наверняка будет один ваш знакомый и большой поклонник. Магистр Арай Ватере. Он весьма пылко высказывался в вашу пользу - столько страсти вполне подошло бы юноше, а не зрелому мужчине. Чем вы очаровали моего Первого советника?
        - Может, он просто соскучился по настоящему делу? - улыбнулась Бетина.
        - Не исключаю. Встретимся послезавтра, магистр Верра. Отдыхайте. Я распоряжусь, чтобы вас не слишком беспокоили… думаю, избавить вас от визитеров полностью окажется не по силам даже мне, но сократить их количество до приемлемого уровня - постараюсь.
        - Благодарю, лорд ректор.
        Бетина встала с кресла, поклонилась старику - со всей искренностью и самым настоящим уважением. И вышла, тихонько прикрыв за собой дверь.
        Раздавшийся стук в дверь вырвал Бетину из сна. Это был странный стук - властный, но в то же время торопливый. Она попыталась мысленно нарисовать образ того, кто стоял за дверью. Вероятно, это какой-нибудь офицер. Умеющий командовать, привыкший, что команды выполняются быстро и беспрекословно.
        - Войдите. - Она натянула одеяло, бросив взгляд в окно. За стеклами царила тьма, значит, еще не наступил рассвет. Странно.
        Дверь распахнулась.

«Хм… насчет офицера я оказалась почти права, - девушка мысленно усмехнулась. - И этот… офицер явно умеет отдавать приказы».
        - Магистр Верра, собирайтесь, - сухо заявил Ватере. - Лорд ректор желает видеть вас. Как можно быстрее.
        - Что-то случилось?
        Он явно хотел ответить, но лишь мотнул головой.
        - Прошу поторопиться. Дело не терпит отлагательств.
        Ватере стремительно развернулся и вышел, хлопнув дверью. Только теперь Бетина поняла, что Первый советник не только утратил свою вежливость и вальяжность - он еще и сменил одежду. Теперь на маге был кожаный камзол из вишневой кожи, высокие сапоги со шпорами, на боку длинный палаш. Ватере собрался в дорогу? Может, настроение ректора переменилось и Бетине придется срочно покинуть Сур… с теми немногими, кто согласится принять золото Ордена в обмен на воинскую службу?
        Она быстро оделась. Повинуясь внезапному порыву, выбрала наряд под стать Первому советнику - удобную дорожную одежду, в которой можно и шагать пешком, и взобраться в седло. Только на поясе у молодой волшебницы не было оружия. Бетина, как и многие ученицы Школы, немного завидовала леди Рейвен, хотя отчаянно старалась никому этого не показать - но владеть клинком толком так и не научилась.
        Выйдя в коридор, Бетина буквально натолкнулась на Первого советника, нервно печатавшего шаг, словно стараясь расплющить драгоценный паркет, устилающий пол.
        - Ну наконец-то, - суховато бросил он. - Следуйте за мной, магистр Верра. Ректор ждет вас.
        В покоях Лидберга ничего не изменилось. Старик все так же сидел у камина, кутаясь в плед. Только лицо его утратило былое добродушие.
        - Приветствую вас, посол. - Он кивнул присевшей в реверансе девушке. - С вашего позволения, сразу перейду к делу. Арай, люди готовы?
        - Требуется еще пара часов, лорд ректор.
        - Пусть поторопятся. - Старик повернулся к Бетине. - Итак, магистр Верра, в наших планах появились изменения. Признаюсь, я намеревался отказать Ордену в помощи. Но час назад я получил известие от агентов Альянса в гуранской армии. Корабли Империи, усиленные пиратской эскадрой, движутся к Суру.
        - Они планируют атаку?
        - Нет, корабли пойдут вверх по Ясе, прямо к Торнгарту. Имперцы собрали дополнительные силы и купили услуги корсаров Южного Креста. Вряд ли Торнгарт выдержит штурм объединенной армии. Пока силы были примерно равны, Альянс готов был стоять в стороне, но ситуация изменилась. Мы не можем позволить Империи провести флот к столице. Поэтому я, ректор Альянса Алого Пути, официально заявляю…
        Старик с трудом встал, тяжело опираясь на подлокотники. Плед соскользнул на пол, почти слившись с темно-красным ковром. Он выглядел совершенной развалиной, но его голос звучал ровно и сильно.
        - В этой войне Альянс выступит на стороне Ордена Несущих Свет. Под флагом Ордена, под командованием Ордена, во славу Ордена!
        Девушка бросилась к пошатнувшемуся старику и подхватила его буквально в последний момент, не дав бессильно рухнуть в кресло. Лидберг тяжело дышал, на лбу выступил пот.
        - Стар я стал, девочка… Ладно, главное, ты все поняла. Сейчас Альянс собирает всех своих воинов. Твой отряд тоже не будет лишним. Флот уже близко, необходимо отправиться в путь как можно скорее.
        - В путь?
        - Да, корабли не должны добраться до Торнгарта. Ты увидишь мощь наших магов. - Ректор хитро улыбнулся и подмигнул девушке. - И убедишься, что золото Несущих Свет будет потрачено не зря.
        Дворец напоминал растревоженный муравейник. По лестницам сновали воины, откуда-то раздавались резкие отрывистые команды. Солдаты, сопровождавшие посольство Ордена, уже стояли во дворе в полном боевом облачении. Неподалеку строились алые маги. Вернее собирались в нестройную толпу. Волшебники Альянса были воинами - но не солдатами, и к строевой подготовке относились весьма прохладно.
        - Что происходит, госпожа? - поинтересовался светоносец. Его голос был абсолютно спокоен. Вероятно, если бы сейчас Бетина приказала рыцарю атаковать алых, он, не моргнув и глазом, рванул бы меч из ножен.
        - Мы идем в бой, - сообщила девушка.
        - С кем?
        - К Суру подходит объединенный флот Империи и пиратов. Альянс намерен не пропустить корабли вверх по Ясе. Ваши мечи могут понадобиться.
        - Они в вашем распоряжении, магистр.
        Всадники выехали через полчаса - всего около двухсот человек, если считать тридцать человек эскорта Бетины. Кавалькада промчалась по темному городу, наполняя предутреннюю тишину грохотом копыт и металла. С боковой улицы в кавалькаду влился еще один отряд - это были солдаты гарнизона цитадели Сура, полторы сотни опытных воинов и три светоносца. Всадники промчались сквозь настежь распахнутые городские ворота и двинулись на северо-запад, вдоль реки.
        - Я думала, мы встретим их на побережье! - прокричала Бетина, чей конь поравнялся со скакуном Ватере. Грохот копыт заглушал звуки, но маг услышал.
        - Выше по течению есть более удобное место, - крикнул он в ответ.
        Бетина кивнула и сосредоточилась на том, чтобы удержаться в седле. До этого момента ей, разумеется, не раз приходилось ездить верхом, но, во-первых, у нее были хорошо обученные смирные лошадки, а не этот сумасшедший жеребец, явно решивший, что на спине у него нет ничего заслуживающего внимания. И во-вторых, поездки не предполагали бешеной скачки ночью, когда единственный источник света - слабо алеющее у горизонта небо. Подпрыгивая в непривычном седле, девушка с ужасом подумала, что либо повредит коню спину, либо в ближайшие несколько дней не сможет ни сидеть, ни нормально ходить. Последнее выглядело более вероятным.
        Солнечный диск уже полностью выбрался из-за горизонта, когда Ватере, командовавший объединенным отрядом, поднял руку, призывая всадников остановиться. В этом месте река сильно сужалась, высокие берега сплошь заросли густым кустарником, чуть дальше стеной стояли деревья. Советник прав, место для засады довольно удобное - но что могут сделать маги против кораблей?
        - Здесь! Уведите лошадей за холмы, подальше, чтобы не было видно с реки. Вирен, Клер, разворачивайте сеть. В кустах стоят лодки. У вас не больше двух часов, наблюдатели передают, что корабли уже в пределах видимости. Солдатам и магам рассредоточиться вдоль берега, укрыться в кустах.
        Спрыгнув с коня и застонав от боли в натертых ногах, девушка подошла к советнику. Тот стоял на обрыве и наблюдал за подготовкой засады. Несколько магов и солдат растягивали поперек реки длинную сеть - ячейки широкие, сквозь такую пройдет любая рыба. Кое-где к сети были привязаны непонятные темные штуковины - Бетина решила, что это просто груз, чтобы притопить сеть, сделать ее незаметной.
        - Госпожа посол. - Ватере кивнул девушке. - Ну как, это местечко лучше подходит для наших целей?
        - Выглядит неплохо, - согласилась Бетина, - но я пока не понимаю, что вы задумали. Эта сеть не остановит даже легкий барк, не то что тяжелые имперские галеры.
        - Не беспокойтесь, госпожа посол, остановит. Корабли подойдут примерно через три часа… это в том случае, если они не будут проявлять осторожности.
        - В таком случае к чему была вся эта спешка? - Она подумала, что если бы не дикая скачка, ее ноги были бы сейчас в куда лучшем состоянии.
        Ватере легко, несмотря на возраст, взбежал на холм. Затем поманил девушку к себе. С возвышенности сразу стало ясно, что именно хотел сказать Первый советник. Дорога, по которой примчались всадники, все еще была скрыта облаком пыли. В безветренном воздухе серые клубы оседали медленно.
        Видимо, Ватере догадался, что девушка все поняла.
        - Да, все верно. В ветреную погоду мы могли бы не проявлять излишней торопливости. Но я не хочу, чтобы эти облака выдали имперцам наше присутствие. Магистр Верра, сколько заготовок вы можете держать одновременно?
        Девушка задумалась.
        - Четыре или пять, если надолго. Восемь, если предстоит использовать их в течение часа.
        Первый советник кивнул. Как показалось девушке, с уважением.
        - Весьма неплохо, весьма. Как только покажутся корабли, начинайте плести заготовки. Столько, сколько сможете.
        - Предпочтения? - деловито поинтересовалась волшебница.
        - «Айсрейн», «огненное облако», «цепная молния»… хотя нет, цепь использовать не стоит. Лучше - «Стаю». Обязательно один «молот». И еще, магистр Верра. Заранее прошу прощения, если сказанное вам не понравится, но в предстоящей битве вам надлежит выполнять мои приказы. Вы не учились действовать так, как будут вести атаку маги Альянса. Поэтому прошу понять, что неаккуратным вмешательством вы можете нарушить стройность битвы.
        - Тогда зачем вы вообще пригласили меня?
        Бетина все же была немного уязвлена. Она всегда придерживалась достаточно высокого мнения о своих способностях, и откровенное недоверие Первого советника было ей неприятно.
        - Тому есть несколько причин, магистр Верра, - мягко улыбнулся Ватере, заметив, что девушка обиделась. - Признаться, я все же хочу увидеть вас в настоящей схватке. О ваших действиях в битве у Долины уже слагают легенды. Далее, я хотел бы продемонстрировать вам возможности Альянса. И последнее… Орден готовит великолепных магов, Бетина, но, к моему сожалению, магов-одиночек. Вас не учат действовать в команде, единым сжатым кулаком.
        - Учат! - вспыхнула девушка.
        - Согласен, учат, - с готовностью поправился Первый советник, - но, на мой взгляд, недостаточно. Два мага, действуя слаженно, сильнее, чем двое, ведущие каждый свою игру.
        Девушка улыбнулась.
        - Значит, это будет уроком? Хорошо, я не прочь поучиться у мастеров.
        - Рад, что вы воспринимаете это именно так. - Ватере внимательно посмотрел на девушку, но издевки в ответном взгляде не обнаружил. - У нас есть еще несколько часов. Постарайтесь отдохнуть, уверяю, силы вам понадобятся.
        Корабли появились почти в полдень. Вероятно, тот, кто вел эскадру, не проявлял торопливости. К этому времени все приготовления были закончены, и большая часть отряда - за исключением дозорных, предавались отдыху. Бетина так и не поняла, зачем русло было перегорожено сетями, хотя заметила, что сделали это по меньшей мере в четырех местах. Почти полсотни магов и сотня солдат перебрались на другой берег - лодки отплывали забитые настолько, что едва не черпали бортами воду. Девушка подумала, что несмотря на демонстративную спонтанность этой засады многое было подготовлено заблаговременно. Десяток надежных, вместительных лодок в этом пустынном месте появились явно не сами по себе.
        Заметив медленно выплывающие из-за поворота мачты, Бетина тут же принялась формировать запас заготовок, проговаривая заклинания. Умение держать одновременно несколько заклинаний более прочего характеризовало способности мага. Бетина знала, что любой мастер способен длительный срок нести три-четыре заготовки. Поговаривали, что Лейра Лон способна оперировать шестью - но это было еще до раны, полученной Попечительницей.
        - Всем укрыться, - коротко приказал Ватере. - Действовать только по команде.
        Бетина, не прерывая своего занятия, нырнула в кусты, сквозь ветки которых все равно можно было неплохо разглядеть все, что происходит на реке.
        А корабли медленно шли вперед. Паруса были спущены - воздух был почти неподвижен, и лишь длинные весла вспенивали воду, преодолевая неспешное течение Ясы. Впереди двигалась огромная галера, два ряда весел с каждой стороны мерно врезались в речную гладь. На палубе толпились люди. В первый момент Бетина подумала, что это мирные купцы - ни на одном не было доспехов. Правда, мечи на поясе носил почти каждый, но это не показатель - какой же торговец отправится в путь без оружия, а тех, кто поступал иначе, быстро переубедили корсары с Южного Креста.
        Затем она мысленно обозвала себя дурой. Какие доспехи? До Торнгарта еще несколько дней пути, никто из имперцев не ждет нападения и, следовательно, не намерен в такую жару таскать на себе шлемы и кирасы. Правда, прислуга возле катапульт бдит - громоздкие агрегаты находятся в боевой готовности, и натянуть канаты, чтобы приготовить катапульту к выстрелу - дело нескольких минут.
        За первой галерой шла вторая - чуть поменьше. Следом медленно полз большой парусный корабль - Бетина понятия не имела, как называется эта конструкция, зато вполне могла себе представить, сколько солдат способно поместиться в его трюмах. Сначала она не поняла, каким образом парусник с голыми мачтами движется против течения, затем увидела канат, идущий от кормы галеры. Парусник шел на буксире.
        До девушки донесся бой барабанов… нет, он слышался и раньше, но сейчас стал громче и чаще. Неудивительно - за счет сужения русла, течение в этом месте было сильнее, и гребцам предлагалось удвоить усилия, чтобы побыстрее миновать трудный участок.
        А следом шли еще корабли… Опыта в морских делах у Бетины не было никакого, поэтому она даже примерно не могла оценить, какая армия сейчас плывет к Торнгарту. Может быть, четыре-пять полных полков, может даже больше. Суда медленно проплывали мимо затаившихся в кустах людей, но ничего не происходило.
        - Вы не забыли, что намеревались что-то мне продемонстрировать? - прошипела она, поворачиваясь к Ватере.
        Тот лишь качнул головой и приложил палец к губам.
        И вот последний корабль поравнялся с холмом, на котором притаилась девушка. Это была большая баржа, набитая людьми. Видно было, с каким трудом преодолевает течение галера, буксирующая баржу, наверняка гребцы выбиваются из сил.
        - Вирен! - негромко скомандовал Первый советник, - Начинайте.
        Два десятка солдат, расположившихся за холмом и потому невидимых для имперцев, дружно ухватились за канат. Тянули молча, сосредоточенно, и Бетина поразилась бессмысленности этого дела. Двадцать человек… корабль даже не заметит такого препятствия.
        - Может, надо было привязать канаты к деревьям? - не удержалась она от ехидного замечания.
        Советник проигнорировал реплику.
        А несколькими мгновениями позже вода под носом баржи вспенилась, послышался грохот и треск ломающихся досок. Баржа зарылась носом в образовавшийся водоворот, почти тут же ударило еще раз, еще… Солдаты все еще пытались удерживать канат, затем, повинуясь взмаху руки, бросили.
        - Что это было?
        - Ловушки, - коротко бросил Ватере. - С молотом. Время действовать, Бетина.
«Молот» барже в корму, «стаю» - галере в надстройки, быстрее!
        Из кустов поднялись маги, вскидывая руки. Прозрачные сгустки воздуха, стремительно формирующиеся в массивные камни, устремились к барже. Магические валуны вдребезги разносили доски, сметая людей в воду десятками. Бетина уже поняла цель атаки - баржа должна утонуть, создав непреодолимое препятствие для тех галер, что пожелают ретироваться. Она направила свой валун в область ватерлинии - и с удовлетворением увидела, как вливается вода в огромную пробоину. Затем выпустила стаю - два десятка огненных птиц устремились к галере, ударяясь о деревянные надстройки. Дерево, даже пропитанное составом против возгорания, полыхнуло сразу - не только
«стая» Бетины атаковала судно, в общей сложности более полутора сотен сгустков огня плясали над кораблем, выжигая все живое и неживое.
        Баржа стремительно уходила на дно. Люди прыгали за борт, присоединяясь к тем, кто спасался от огня. Торопливо спускали на воду шлюпки - первая, перегруженная сверх всякой меры, не успела отойти от тонущего судна и на десяток шагов, разлетевшись на куски от удара «каменного молота».
        Шедшей впереди галере тоже приходилось несладко - она давно скрылась за поворотом, но столб черного дыма, встающий из-за холма, был достаточно красноречив. Вода почернела от людских голов - намереваясь жестоко отомстить наглецам, устроившим ловушку, почти все плыли к берегу, на котором расположились маги. На приближение пловцов к отмели Ватере смотрел спокойно, не проявляя никаких эмоций. Вот первые имперцы выбрались на песок, на ходу доставая мечи или ножи. Оружие сохранили почти все - кроме матросов, которые не имели его изначально, но теперь готовы были разорвать врагов на куски голыми руками.
        - Волна! - рявкнул Ватере.
        Маги вновь вскинули руки - синхронно, словно многократно проделывали это на тренировках. И многоголосый вой прорезал воздух - над прибрежной полосой вспыхнул воздух, превращая кожу в хлопья сажи, вливаясь в легкие, заставляя глаза лопаться от жара. «Огненные облака», созданные сразу тремя десятками магов, в один миг поглотили не менее двух сотен людей, и даже вскипятили воду - пловцы, которых не затронул пылающий воздух, вопили от боли.
        - Дождь! - последовала команда, и на тех, кто старательно отгребал подальше от горячей воды, обрушился град острых ледяных осколков. Бетина не сплоховала, уже разобравшись в картине боя, и ее «айсрейн» присоединился к заклинаниям алых.
        В обычном бою толку от дождя ледяных осколков мало. Железный шлем, вскинутый щит или даже просто подбитая конским волосом шапка послужит надежной защитой от небольших прозрачных игл. Но сейчас люди были в воде… без щитов, без доспехов. Без шлемов. И удар «айсрейна» был страшен - иглы не могли пробить кости черепа, зато рвали кожу, отрывали уши, иногда при удаче вспарывали сонные артерии. И еще неплохо оглушали - а оглушенный пловец, да еще отягощенный намокшей одеждой и оружием, плывет преимущественно в сторону дна.
        Даже созданное очень опытным магом «огненное облако» не может гореть долго. Десять, пятнадцать, реже - двадцать секунд. Пламя спало, кипяток, смешавшись с прохладной водой, уже не обжигал, и имперцы вновь двинулись к берегу. Правда, часть пловцов двинулась к противоположному берегу, справедливо рассудив, что в данной ситуации жизнь важнее мести.
        - Волна! Дождь!
        Маги нанесли второй удар. И снова пылал воздух, снова секли воду ледяные иглы. Берег был усеян обгоревшими телами, вода потемнела от крови и сажи. Баржа уже полностью ушла под воду, над водой торчали только мачты и верхняя часть кормовой надстройки. Узкое русло было надежно перегорожено. Бетина не сомневалась, что путь вперед для имперских кораблей также перекрыт.
        Два корабля пылали - на борту или не было уже ничего живого, или последние уцелевшие спрятались в трюме в тщетной надежде выжить. На огромной галере, что шла в середине цепочки, с огнем почти справились, и сейчас весла вспенивали воду, направляя корабль к берегу.
        - Если они высадят десант, - спокойно заметила Бетина, - нам конец.
        - Даже если имперцы высадятся, - в тон ей ответил Первый советник, - им это поможет мало. Человек не умеет бегать быстрее лошади. Мы можем прервать схватку в любой момент, магистр Верра.
        Воздух у противоположного берега реки вспыхнул - алые маги доказывали имперцам, что безопасных мест у этой реки нет.
        Тем временем вражеские воины снова полезли на берег. Ватере отдал очередную команду, но полыхнувшие «огненные облака» уже не образовывали сплошной непреодолимой стены - у магов закончились заготовки. Теперь вниз с обрыва полетели росчерки огненных стрел, шары фаерболов, камни «пращей». Солдаты гарнизона и эскорта Бетины, магией не владеющие, добавили к этому смертельному дождю залпы своих арбалетов.
        Избиваемые имперцы прекрасно понимали, что единственный для них шанс уцелеть - это опрокинуть магов, заставить их обратиться в бегство. В противном случае спасшиеся с кораблей полягут все до единого. А потому они лезли на откос, не считаясь с потерями.
        Над краем обрыва показалась первая голова - девушка ударила «фаербельтом», лицо, мгновенно превратившееся в обугленную рану, исчезло, послышался глухой удар. Но за первым врагом лезли другие. Ватере извлек из ножен меч, не забывая осыпать огненными стрелами лезущих на берег солдат.
        - Приготовиться к отходу! - крикнул он.
        Над обрывом уже вовсю звенело железо - солдаты гарнизона вступили в рукопашный бой. Маги все еще наполняли воздух росчерками боевых заклинаний, но уже начинал сказываться численный перевес имперцев. Удачная засада, огненные облака и ледяные дожди унесли много жизней, но даже при самом большом везении полторы-две сотни магов не способны справиться с пятью полками. Нанести серьезный ущерб, заставить умыться кровью - но не вырезать подчистую.
        - Маги, к лошадям! - рявкнул Ватере. - Быстрее! Бетина, вы тоже.
        - Сейчас…
        Трое рыцарей-светоносцев, прикрывая друг друга, вовсю рубились с наседающей толпой. Их эмалевые латы были уже полностью залиты кровью, у ног громоздились трупы. И все же рыцари медленно отступали - пусть у их противников и не было доспехов, зато в достатке было ярости и сил. Вот один из светоносцев не сумел парировать удар, меч имперца ударил по голове. Шлем уцелел, но оглушенный рыцарь пошатнулся, упал - а в следующее мгновение тонкий кинжал вошел в смотровую прорезь забрала. Двое уцелевших хотели было отступить - но их уже окружили, и теперь рыцари бились спиной к спине, не рассчитывая выбраться из схватки живыми.
        Бетина буквально взорвалась веером огненных стрел - упали сразу четверо имперцев, атаковавших рыцарей, - еще двоих рассекли длинные мечи орденцев. Светоносцы, воспользовавшись моментом, вырвались из кольца и теперь сдерживали наседавшую толпу, присоединившись к солдатам.
        Ватере подхватил Бетину, зашвырнул ее в седло. С его рук сорвался веер голубых молний, несколько имперцев повалились на землю, их тела дымились. Остальные на мгновение отпрянули - это дало возможность еще нескольким магам отступить от места схватки на безопасное расстояние.
        - Отходим!
        Грохнули копыта, и кавалерия устремилась прочь от реки, оставив на берегу огромную толпу мокрых, обожженных, израненных имперцев. - Подведем итоги. - Первый советник оглядел присутствующих.
        За столом собрались несколько магов Алого Пути, занимавших в иерархии Альянса высшие посты, два уцелевших рыцаря из эскорта Бетины, сама магистр Верра, а также полковник Фат арДилгор, командующий гарнизоном цитадели Сур, седой мужчина лет шестидесяти, даже в этой мирной обстановке не снявший белых доспехов.
        - По приблизительным оценкам, эскадра везла пять полков полного состава и, кроме того, почти три тысячи корсаров, завербованных на островах Южного Креста. В результате проведенной операции уничтожено примерно две - две с половиной тысячи человек. Четыре корабля затонули, три полностью выведены из строя, хотя и остались на плаву. По сути, уцелели только корпуса, все остальное выгорело. Три корабля с пожаром справились, но двинуться ни вверх, ни вниз по реке не могут, русло полностью блокировано.
        - Наши потери? - поинтересовался арДилгор. Он не участвовал в битве, но его солдаты сыграли достаточно важную роль. К тому же полковник изрядно рисковал - в помощь Альянсу он отрядил почти всех своих бойцов, оставив цитадель без прикрытия. Но риск оказался оправдан.
        - Погибли два рыцаря, двадцать семь солдат гарнизона, семеро ребят нашего уважаемого посла… и три адепта Альянса. Человек семьдесят ранены, но им уже оказали необходимую помощь и нет причин опасаться за их жизнь.
        - В общей сложности четыре десятка человек… - протянул Лидберг. Он не сидел, как все, за столом, устроившись в непосредственной близости от камина. - И две с половиной тысячи безвозвратных потерь у имперцев. Неплохо, господа, неплохо.
        - В настоящее время имперцы полностью дезорганизованы, но с этим они справятся быстро. Лошадей у них нет, большая часть припасов утрачена, доспехи преимущественно пришли в негодность либо покоятся на дне Ясы. - Ватере помолчал, затем уверенно продолжил: - Наш прогноз - гуранцы попытаются двигаться к Торнгарту пешком.
        - Согласен, - кивнул арДилгор. - Другого выхода у них нет. Возвращаться на побережье для них бессмысленно. Кораблей им не дождаться, штурмовать цитадель - самоубийство. Они двинутся на север, вдоль реки. Гонцов послали?
        - Разумеется. - Ватере расстелил на столе карту. - Все села на их пути будут предупреждены… впрочем, гуранцы выступят не раньше следующего вечера. А эта ночь для них станет веселой… поспать у большинства не получится. Маги Альянса об этом позаботятся.
        - А почему вы считаете, что они пойдут к Торнгарту? - спросила Бетина, разглядывая карту. - Они ведь могут свернуть восточнее и смести Южный Клык… и Северный заодно. Тут же совсем рядом.
        На губах собравшихся заиграли улыбки. АрДилгор покачал головой, рыцари переглянулись, словно испытывая неловкость от подобной некомпетентности госпожи посла. Лишь Первый советник мягко улыбнулся и объяснил:
        - Вся проблема в воде, магистр Верра. Не имея обозов, они смогут двигаться только вдоль реки. От Ясы до Южного Клыка три дня пути. Вода там, конечно, найдется - но не для десяти с лишним тысяч человек. Они неизбежно пойдут к столице. Причем, учитывая количество раненых и обожженных, пойдут медленно.
        - В таком случае… - Бетина неуверенно пожала плечами, - я не очень понимаю, что мы будем делать дальше.
        - А дальше мы сделаем следующее…
        Имперцы и в самом деле продвигались медленно. Очень медленно. Тяжелораненых пришлось оставить, но их было не так уж и много - сотни полторы. Зато легкораненых, обожженных, исколотых ледяными шипами было куда больше. На кораблях плыли и маги - из Триумвирата и Братства, но часть их погибла во время боя с Альянсом, а остальные выбивались из сил, стараясь залечить хотя бы самые опасные раны.
        Несколько сел, оказавшихся на их пути, встретили измученных солдат распахнутыми дверями и мертвой тишиной. Предупрежденные жители ушли в леса, забрав все, что представляло хоть какую-нибудь ценность. Имперцам удалось разжиться десятком телег, но запрячь в них было некого. Кроме людей.
        С продовольствием тоже было плохо. С горящих и тонущих кораблей почти ничего не удалось спасти, тем более что основные припасы находились на огромной барже, замыкавшей караван. И теперь продуктами наслаждались рыбы. Командующий армией генерал Девер Тамаск в бойне, учиненной Альянсом, уцелел лишь чудом. Сейчас этот недавно еще интересный мужчина сорока пяти лет выглядел ужасно. Левый глаз вытек, волосы на левой стороне головы выгорели, а кожа пылала красными пятнами ожогов. Он рассчитывал пополнить запасы продовольствия в селах - но надежды не оправдались. Пришлось сокращать рацион, затем еще раз, и еще. На седьмой день пути передовым отрядам имперцев удалось захватить небольшую, голов в двести, отару овец. Мяса хватило не всем, но полки задержались почти на целый день.
        Солдаты грабили огороды, но овощная диета не слишком помогала справляться с голодом - к тому же уборка урожая в немалой степени задерживала колонны имперской пехоты. Но если солдаты были достаточно тренированы, чтобы справляться и с долгими пешими переходами, и с нехваткой продовольствия, то пираты страдали невероятно. Совершенно непривычные к глотанию дорожной пыли, они мрачно тащились вслед за полками гуранцев. Что же касается голодовки, то к ноющим животам корсары тоже не были приучены. В любой момент можно было ожидать взрыва.
        И он произошел - на тринадцатый день пути. В этот день имперцам досталась неплохая добыча - три десятка отъевшихся за лето коров. Большую часть животных тут же забили на мясо, остальным предстояло тащить телеги с теми немногими припасами, которые удалось сохранить. К тому же на телеги можно было уложить раненых, которых с каждым днем становилось все больше. Летучие отряды кавалеристов Альянса появлялись всегда неожиданно и, выпустив по неповоротливой пехоте десяток боевых заклинаний, уносились назад, за пределы досягаемости арбалетных стрел. За все это время было убито всего двое алых, тогда как потери имперцев приближались к трем сотням - удары «айсрейна» оказались весьма эффективными против лишенной доспехов толпы. И большая часть этих потерь пришлась на долю корсаров.
        Капитан пиратов, чье имя история не сохранила, именовавший себя Морским Ястребом, потребовал доли мяса для своих людей. В этих претензиях ему было отказано - генерал Тамаск заявил, что в первую очередь мясо получат наиболее боеспособные отряды, осуществляющие боевое охранение и в любой момент готовые вступить в схватку с противником, буде таковой объявится в зоне видимости. Ястреб желчно отметил, что это сраное боевое охранение не способно даже оградить колонны от этих сраных алых магов. Тамаск высказал мнение, что господа пираты могли бы и сами подумать о защите своих соленых задниц. Ястреб схватился за нож и, спустя несколько секунд, был поднят на мечи телохранителями генерала.
        Еще через час, вырезав две сотни имперцев, к несчастью своему оказавшихся поблизости, и потеряв столько же своих, пираты ушли назад, к морю. Тем самым в очередной раз доказав, что иметь дело с морской вольницей можно лишь в том случае, если предполагается использовать их исключительно в море.
        Как оказалось, это решение было верным, несмотря на то что к побережью вышло лишь две трети отправившихся в поход корсаров - алые маги не теряли зря времени, прекратив преследование имперцев и сосредоточив свои усилия на почти безоружных, лишенных магической поддержки морских охотниках. Пираты захватили небольшую приморскую деревеньку, вырезали там всех жителей и несколько недель отбивались от солдат Сурского гарнизона - арДилгор не рискнул выделить для травли морских охотников более трети своего и без того немногочисленного отряда, зато каждый боец сражался верхом и имел пару дальнобойных арбалетов. Затем подошли корабли с Южного Креста, принявшие на борт уцелевших и доставившие их на «родину». Из двух тысяч восьмисот пятидесяти бойцов, польстившихся на посулы Империи, к милому сердцу морскому разбою вернулись чуть более семисот. На несколько долгих лет южные моря стали заметно спокойнее.
        А имперцам повезло меньше.
        Через четыре дня после размолвки и разделения армии, гуранские солдаты наткнулись на выстроенные в боевые порядки полки Мирата арДамала, усиленные полуторасотенным отрядом магов Алого Пути и почти шеститысячной армией, предоставленной в распоряжение командующего герцогом Тимретским. Орденцы успели хорошо подготовиться к встрече с противником - путь перегораживала надежная засека, ощетинившаяся остро заточенными кольями, неподалеку были навалены огромные груды камней, которые со всей округи сносили свободные от службы солдаты. Эти камни пригодились - шесть каменных големов смешали имперцев с грязью, а латная пехота Ордена довершила разгром.
        В той битве пленных не брали.
        Глава 5
        Несколько дней Дроган, казалось, избегал меня. Нет, он не прятался в дальних комнатах замка, не старался при моем появлении шмыгнуть в какую-нибудь дверь… но я чувствовал, встречаясь с ним взглядом, что он не в настроении общаться со мной. Ну а я не настаивал… у каждого бывают моменты, когда более всего на свете хочется полного одиночества. Здесь, в замке, истинное одиночество невозможно… для него, конечно.
        Но на обед и на ужин купец приходил исправно и этим вечером после десерта он наконец заговорил.
        - Санкрист, ты победил…
        Я уставился на него с искренним удивлением. О какой победе идет речь?
        - Ты хочешь, чтобы я просил тебя? Чтобы умолял?
        - Дроган, я правда не понимаю…
        - Ты обещал рассказать о Зоре, но молчишь уже неделю. Ждешь моих просьб? Или я наскучил тебе, и скоро ты попросишь замок сломать ставшую ненужной игрушку?
        - Поверь, Дроган… я думал, ты сам не хочешь разговаривать со мной. Тебе и в самом деле интересна древняя история?
        - А чем еще тут заниматься, - сплюнул он, - кроме как слушать твои рассказы, маг.
        - Ну хорошо… До Разлома существовал большой остров в северных водах. Его называли Зор-да-Эммер, на языке тех временно это означало что-то вроде… «Сердце мира».
        - Забавное название, особенно если учесть, что остров этот находился в стороне от материка, - заметил Дроган.
        - Название вполне верное, - пояснил я. - На острове располагалась Академия Магии… Здесь лучшие из волшебников учили одаренных юношей и девушек со всего материка. Потом молодые маги возвращались в свои государства, чтобы хранить мир в Эммере… в каком-то смысле Зор был гарантом стабильности. Там, на острове, хранилась величайшая магическая библиотека… увы, во время Разлома остров погрузился в океан, погибли и бесценные сокровища знания.
        - Но мы же видели…
        - Да, остались лишь несколько крошечных островков. Их искали, но в тех местах сильные течения, вечные туманы и непредсказуемые ветры… Капитану, желающему доплыть до Зора, необходимо очень точно знать его местонахождение, но старые карты лгут, во время Разлома остров сильно сместился к западу, а стола, вроде моего, в Эммере нет.
        И я рассказывал дальше - рассказывал историю древнего мира человеку, которого всю его предыдущую жизнь куда более интересовали цены на шерсть, вино и оружие в городах Эммера.
        Разлом уничтожил не только города, он разрушил и магию. Величайшие из волшебников не смогли защитить себя от всесокрушающих океанских волн, от пламенных ударов проснувшихся вулканов, от огромных камней, падающих с неба. Погибшее уникальное собрание книг Зора не имело аналогов, фактически знания остались только в памяти немногих уцелевших магов, да в их скромных библиотеках.
        На обломках старого мира родились три великих магических сообщества - Белый Орден, Алый Путь и Ночное Братство, выросли новые государства. Несколькими столетиями позже возникло еще одно сообщество, длительное время остававшееся в тени… их называли Неведомыми. Спустя некоторое время они громко заявили о себе, практически взяв власть в Гуране. Теперь о служителях некогда тайного клана слышал даже последний поденщик, но практически никто не видел их лиц, всегда сокрытых за металлическими масками. Поначалу Неведомые активно искали союза с Ночным Братством, сильным и многочисленным. Столетие спустя, когда Ночное Братство полностью утратило былое влияние, Неведомые стали называть себя Триумвиратом, словно подчеркивая этим, что являются лишь одной из трех сил в Империи - власти, магии и ночной смерти. Одной - но объединяющей все остальные.
        Примерно в это же время Белый Орден получил полный контроль над Инталией. Святитель Уллад Гелен, высший жрец Эмиала, был - в отличие от многих, занимавших этот пост и до него, и после, - человеком весьма здравомыслящим. Имперские амбиции Гурана уже тогда стали очевидны для всех, и если небольшие уделы не имели шансов выстоять против могучего соседа, то Инталия была достаточно сильна. Вернее была бы, если б помимо жрецов располагала и сколько-нибудь значительной армией.
        Поэтому Орден Несущих Свет оказался наиболее удачным выбором. Рыцари Ордена были искусны и в вопросах военных, и в части использования магии, а принципы Ордена в общем и целом не слишком отличались от законов, насаждаемых Святителем Инталии. Договор был заключен, и ни одна из сторон впоследствии об этом не пожалела. А лет через двести Орден настолько плотно врос во властные структуры Инталии, что никто не мог бы провести границу, на которой заканчивались права магов и начиналась власть Святителя.
        Наверное Императоры Гурана допустили ошибку. Тогда с Инталией еще можно было справиться малой кровью, но они предпочли подчищать мелкие государства в непосредственной близости от своих границ. Прошло почти триста лет, и политическая карта Эммера - такая, какой она остается и по сей день - полностью сформировалась…

* * *

«Ураган» медленно продвигался в густом тумане, убрав все паруса. Впрочем, толку от них все равно не было ни малейшего - своим существованием Борода была обязана еще и тому, что ветров в этих местах не бывало. С борта шхуны спустили две шлюпки, и теперь гребцы, сменяясь каждые два часа, волокли тяжелый корабль вперед. Свободные от гребли матросы, свесившись через борта, внимательно изучали воду, высматривая буруны многочисленных здесь рифов.
        Путь через молочную завесу продолжался уже вторые сутки. Здесь не было ночи, здесь не было дня - только сумрак. Светлый, если где-то наверху светило солнце, и почти непроглядный, когда оно уходило за горизонт. В темноте движение корабля останавливалось - при нулевой видимости вероятность налететь на рифы возрастала многократно.
        Таша стояла на палубе, кутаясь в сырой, почти не сохраняющий тепло плащ. Влага была повсюду, она забиралась в одежду, она склеивала волосы в липкие пряди, она вызывала дрожь и кашель. Альта, укрывшись сразу тремя одеялами, спала в крошечной каюте, а леди Рейвен предпочитала мерзнуть на палубе - все лучше, чем сидеть в деревянном ящике и ждать, когда он пойдет на дно. Девушка была убеждена, что рано или поздно это случится.
        - Желаете грогу, леди? - Усы Ублара обвисли, и оттого лицо его приобрело какой-то особенно унылый вид. Настроение себе капитан поднимал огромным количеством горячего грога, не слишком приятного на вкус, но достаточно пьянящего.
        Да и не он один. Каждые полчаса кок, распаренный и всклокоченный, вытаскивал на палубу приличных размеров дымящийся чан - и каждый матрос, проходя мимо, наполнял свою кружку. По всей видимости, если запасы провианта на «Урагане» и оставляли желать лучшего, то дешевого вина и специй было запасено в достатке. С точки зрения леди Рейвен, весь этот старый корабль насквозь пропах грогом.
        - Нет, капитан, благодарю. - Таша уже успела ознакомиться с любимым напитком хозяина «Урагана».
        - Зря, леди, зря. - Капитан с осуждением покачал головой. - В этом сра… мерзком тумане добрая кружка грога не только согреет душу и тело, но и спасет от простуды. Вы ведь уже совсем синяя.
        Таша сверкнула глазами так, что старого капитана тут же бросило в жар. А может, это было следствием изрядной доли перца, подсыпанного в грог.
        - Я… хм… имею в виду, госпожа, что вы… хм… заболеть можете.
        Таша несколько мгновений подумала, прислушалась к своим ощущением, затем обреченно вздохнула.
        - Ладно, давайте эту мерзость.
        Одним движением она опрокинула в себя почти полкружки. Закашлялась, затем несколько мгновений старательно дышала, в тщетной надежде, что сырой туман хоть немного остудит бушующий во рту огонь. На лбу выступили капли пота… и вроде бы стало теплее. Да, заметно теплее…
        - Какая гадость! - Она наконец-то обрела дар речи.
        - Но действенная, леди, действенная, - осклабился капитан. - Я, знаете ли, пьянства на борту не допускаю…
        - Правда? - Таша даже не пыталась скрыть насмешку.
        - Я имею в виду пьянства среди матросов, - не моргнув и глазом, поправился капитан. - Пьяный засранец и с мачты свалиться может, и на вахте заснуть, и корабль на рифы посадить, и много еще чего… Пить в море - дерьмовое дело, леди. Но здесь, в Бороде, я всегда даю каждому по доброй кружке горячего грога. Потому что я умный. Пиратам или там всяким говённым имперцам в Бороду лучше не соваться, а мне этот туман даже нравится. Здесь безопасно.
        Послышался отвратительный скрежет, корабль содрогнулся от киля до клотика. Чан с остатками грога опрокинулся и покатился по палубе, выплеснув темно-красную жидкость на давно не чищенные доски. От толчка один из матросов не удержался на ногах и вылетел за борт. Теперь парень, предусмотрительно привязавшийся веревкой, болтался в паре локтей от воды. Придя в себя, он буквально в несколько мгновений взобрался обратно. Кок выскочил из камбуза, держа на весу явно ошпаренную руку, и теперь сыпал витиеватыми проклятиями.
        - Рифы по правому борту! - раздался пронзительный вопль.
        - Вода в трюме! - тут же донеслось из корабельного чрева.
        - Вот дерьмо! - подвел итог капитан. - Заводи! Тяни! - вопили моряки, подтягивая к пробоине пластырь из просмоленной парусины и перемежая осмысленные команды водопадами ругани. Десяток матросов, натянув спасательные жилеты из надутых рыбьих желудков, барахтались в ледяной воде, направляя непослушное полотнище, остальные суетились в трюме и на палубе, помогая товарищам кто словом, кто делом. Пловцы постоянно сменялись - долгое пребывание в холодных волнах даже для закаленных моряков было опасным.
        На палубе синих от холода парней встречали огромные кружки с горячим грогом, а в качестве дополнительного бесплатного приложения - часик работы на помпе. На
«Урагане» было две помпы, и они работали без остановки, откачивая бьющую в пробоину воду. Каждую обслуживали четыре человека, и уже через несколько минут работы их лбы покрывались потом, а от влажной одежды начинал валить пар. Но, несмотря на усилия матросов, шхуна постепенно погружалась, и пловцам уже приходилось нырять к пробоине, чтобы расправить пластырь.
        - Слишком большая дыра, - спокойно заметил Хай. - Этот сраный пластырь не удержит. Будь у нас еще парочка помп…
        - «Ураган» пойдет ко дну? - Таша в отличие от капитана относилась к сложившейся ситуации с несколько большей опаской. - И ничего нельзя сделать?
        - Что-нибудь сделать всегда можно, - пожал плечами Ублар Хай. - Перегрузиться в шлюпки. Выбросить корабль на какой-нибудь островок. Первый вариант, леди, мне не нравится. С этой посудиной у меня связаны некоторые воспоминания, и я не хотел бы… расставаться со старичком.
        - А остров?
        Капитан демонстративно уставился в туман и стоял так до тех пор, пока Таше не стало все ясно.
        - Да, я понимаю…
        - В этих местах немало островков, леди. Я, знаете ли, видел когда-то даже легендарный остров Зор. Правда, в тот раз за мной гнались две пиратских шебеки, и у меня были дела поважнее, чем разглядывание ледяных гор.
        - Зор? Этого не может быть! - Таша уставилась на собеседника с откровенным недоверием.
        Кок поднес капитану очередную дымящуюся кружку, и тот с видимым удовольствием сделал большой глоток.
        - Побери меня Эмнаур, леди, какого… хм… к чему мне лгать вам? Зор ведь был где-то здесь, не так ли? На старых картах…
        - После Разлома наш мир изменился, - протянула леди Рейвен. - Все старые карты врут. Насколько я помню, архипелага Медвежьей Лапы раньше вообще не существовало?
        Ублар Хай снисходительно посмотрел на девушку.
        - Вы, вероятно, крайне мало внимания уделяли географии, леди. Медвежья Лапа - остатки огромного острова Медвежий, который почти полностью ушел под воду. Зор ведь тоже был большим, а теперь от него осталось лишь несколько торчащих из воды скал. Но это был он.
        - Остров Зор искали сотни лет. - Таша все еще не верила.
        - Да кто его искал, - пожал плечами Хай. - Мало кто из этих говнюков, что именуют себя капитанами, рискует соваться в Бороду. А он ведь где-то здесь… Борода очень большая, леди, в ней немало разных островков. Нам бы хоть один найти - тогда мои мальчики живо подлатали бы корабль.
        Альта, до этого молча слушавшая разговор, подошла к леди Рейвен. Теплой одежды для ребенка на корабле не нашлось, зато нашлась неплохая, хотя и не слишком новая, шкура северного волка, в которой девчушка поместилась почти целиком. И все равно она мерзла - Таша, вспомнив о целительных свойствах грога, заставила свою подопечную выпить почти полкружки, и теперь у Альты слегка кружилась голова.
        - Простите, госпожа…
        - Да?
        В течение плавания они почти не разговаривали. Прежде девочка все время старалась быть на высоте, находя в себе силы даже поддерживать госпожу, но, оказавшись на борту корабля, в относительной безопасности и столь же относительном комфорте, разом утратила всю выдержку. И большую часть пути проспала - на время выходила из забытья, что-то ела, а затем снова проваливалась в сон. Таша старалась ее не беспокоить, понимая, что малышке и так пришлось перенести столько, что оказалось бы лишним даже иному взрослому. Хороший сон, обильное питание - и силы к девочке вернутся.
        Если только это проклятое корыто не пойдет ко дну.
        Когда шхуна налетела на риф, Альта проснулась и, закутавшись в теплую, нагретую во время сна шкуру, выбралась на палубу.
        - Госпожа, я вот тут подумала… - Девочка неуверенно переводила взгляд с волшебницы на капитана и обратно. - Может, воду заморозить?
        - Малышка, ты считаешь, что тут слишком жарко? - хмыкнул капитан.
        - Нет, я… здесь холодно, но это и хорошо… если воду в трюме заморозить, то это ведь закроет дырку, да?
        Волшебница и Ублар Хай переглянулись. Капитан задумчиво потеребил ус, затем осторожно поинтересовался:
        - А вы сможете, леди?
        - Заморозить полный трюм воды? - Она покачала головой. - Нет, разумеется. К тому же, капитан, вам ли не знать, что замерзшая бутылка вина разлетается вдребезги. Хотите, чтобы ваша лохань… э-э… ваша шхуна рассыпалась посреди моря?
        - Нет, не хочу. - Хай помолчал, а затем заговорил быстро, словно боялся, что ему не дадут закончить. Вероятно, мысленно капитан уже простился с милой его сердцу шхуной и не желал упустить забрезжившую надежду. Пусть даже тень надежды. - Но, возможно, вы сумеете заморозить часть воды? Создать в трюме ледяную пробку вдоль правого борта? Это, побери меня Эмнаур, выглядит хорошим вариантом, леди. Понимаете, дело даже не в сраной пробоине, хотя она и велика. Треснули несколько досок вдоль борта, пластырь не может перекрыть все щели. Ребята пытаются заткнуть течь мешками, но помогает плохо.
        Таша задумалась. Идея Ублара Хая не казалась совсем уж невыполнимой. Магов учили превращать воду в лед - либо для изготовления простейших предметов вроде ножа, либо для прокладывания дорожки через болото. Но одно дело заставить болотную воду схватиться ледяной коркой, способной выдержать вес человека, и совсем другое - провести филигранную работу, одевая искалеченный корпус судна ледяным панцирем. Таша усмехнулась - а ведь это вызов ее способностям, не так ли? Стоит сделать это хотя бы для того, чтобы доказать - это можно сделать!
        Вместе с капитаном девушка спустилась в трюм. Воды здесь было уже по пояс, и она продолжала прибывать, несмотря на отчаянные усилия матросов, надрывающихся у помп. Для создания льда необходим был непосредственный контакт, и Ташу передернуло от одной только мысли, что придется лезть в эту холодную и, кроме того, не слишком чистую воду.
        - Значит, так… теплую и хотя бы относительно сухую одежду, и еще кружку вашей отравы, капитан Хай! - рыкнула девушка.
        Влив в себя кружку грога, Таша решительно шагнула в воду. В первый момент ей показалось, что не так уж это и страшно - но вскоре вода просочилась сквозь одежду, коснулась тела. Дыхание перехватило, но Таша, стиснув зубы, продолжала двигаться по пояс в воде, приближаясь к поврежденному борту.
        Она сунула руки в воду, забормотала слова заклинания. Пальцы стремительно немели, но тот факт, что вода и без магии была ледяной, немало помогал волшебнице. Вода становилась густой и вязкой, в ней появились первые льдинки, они становились все больше, они прилипали к доскам, постепенно слипаясь в ледяную корку.
        - Заклинание «ледяная тропа», класс «Помощь», стихия воды, - пробормотала Альта.
        Она не ушла в каюту - тем более что идея все-таки принадлежала именно ей - и теперь сидела на верхней ступеньке лестницы, поджав ноги и плотно закутавшись в шкуру. Девочка с восхищением наблюдала за госпожой, такой красивой, такой могущественной. Что бы там ни говорили завистницы из Школы, леди Рейвен была великолепна. Альта очень гордилась тем, что Таша выбрала ее себе в спутницы… сейчас она не вспоминала о том, что, если бы не ее помощь - леди Рейвен давно умерла бы в лесу.
        А Таша и в самом деле работала с упоением. Заклинание текло легко, льдинки слипались именно так, как требовалось, и даже холод, казалось, отступил на время, чтобы дать волшебнице закончить работу. «Ледяная тропа» была довольно сложной магией, к тому же на практике использовалась редко. Даже опытные маги часто предпочитали месить болотную жижу сапогами вместо того, чтобы тратить силы на создание непрочной и скользкой дорожки. Леди Рейвен в последний раз пользовалась
«ледяной тропой» еще в Школе, но прекрасно помнила каждое движение, каждое слово. У нее все получалось как никогда - конечно, с тропой работать было бы намного проще, но с созданием ледяного панциря - куда интереснее.
        А поблескивающая корка росла, утолщалась, становилась все плотнее и плотнее. Панцирь уже надежно запечатал течь, и уровень воды в трюме немного понизился - матросы на помпах работали как одержимые. Таша не ощущала усталости, это заклинание не высасывало из мага силы, подобно «исцелению», зато ноги охватывало онемение, она уже почти их не чувствовала.
        - Хватит! - вдруг крикнула Альта. - Леди, хватит! Вы сейчас обледенеете сами!
        Таша и сама понимала, что увлеклась. Ледяная корка достигла толщины ладони и продолжала увеличиваться. Волшебница замолчала и попыталась сделать шаг назад к лестнице - и тут же почувствовала, что падает. Почти в тот же момент ее подхватили четыре сильные руки - матросы оказались наготове. Один из них, огромный и широкоплечий настолько, что явно испытывал трудности в проходе сквозь узкие двери и люки шхуны, поднял Ташу на руки и почти бегом понес ее в каюту. Позади семенил капитан Хай, а Альта, путаясь под ногами у моряков, отчаянно старалась проскочить вперед.
        Матрос положил леди Рейвен на кровать, а затем ретировался, повинуясь жесту капитана. Альта сунулась было вперед и замерла, увидев на лице леди Рейвен странное выражение, смесь удивления и обиды.
        - Я совсем не чувствую ног, - прошептала Таша.
        - Они онемели от ледяной воды, - зачем-то пояснил Ублар Хай. Он явно намеревался что-то сказать, но мялся и не знал, с чего начать.
        - Не мучайте себя, капитан, - усмехнулась волшебница. - Я слушаю.
        - Не соблаговолит ли леди… - с трудом выдавил из себя Хай, - э-э… снять штаны?
        - Что???
        - Да ничего! - Вопль Таши разом смел с капитана всю неуверенность, и теперь капитан рычал на девушку, как на своих матросов. - Думаете, леди, меня интересует ваш мороженый зад? Надо размять ваши ноги, иначе худо будет. Ладно, не хотите сами, я помогу. Только не мешайте.
        Он с трудом стянул с волшебницы мокрые сапоги, затем пришла очередь сырых кожаных штанов - они были узкими, элегантными, выгодно подчеркивали фигуру, но снимать их было настоящим мучением. Капитан даже потянулся было к ножу, но наткнувшись на бешеный взгляд красной то ли от злости, то ли от смущения леди, лишь пожал плечами и продолжил свою работу.
        Ноги девушки были почти белыми. Капитан обильно полил ледяную кожу неприятно пахнущим маслом и принялся с силой растирать их. Его широкие грубые ладони безжалостно плющили мышцы, и уже через минуту Таша вскрикнула. К онемевшим ногам возвращалась чувствительность, и теперь кожа горела. Боль была чудовищной - словно тысячи острых иголок одновременно пронзали нежную кожу.
        - Грогу, - коротко приказал капитан, и Альта осторожно поднесла госпоже дымящийся напиток. Волшебница сделала глоток, еще один, и уже хотела вернуть кружку девочке, но капитан нахмурился: - До дна!
        Давясь и захлебываясь, Таша опорожнила посудину. Спорить с этим истязателем у нее уже не было сил. Жгучий перец тут же вызвал прилив крови к коже, на лбу выступили капли пота. Капитан удовлетворенно хмыкнул и снова принялся с энтузиазмом массировать ноги волшебницы. Он работал еще с полчаса, и под конец Таша почувствовала, что ноги у нее сейчас просто отвалятся. Наконец Хай поднялся с колен, посмотрел на дело своих рук и удовлетворенно хмыкнул.
        - А теперь еще кружечку, леди.
        Вера капитана в целебную силу перченого пойла была абсолютной.
        - Я… больше… не могу.
        - Сможете, даже если мне придется влить в вас грог силой, - ощерился капитан.
        - Я лопну! - Таша хотела, чтобы слова ее прозвучали твердо, но попытка вышла неубедительной.
        - Никто еще не лопался от кружечки-другой доброго грога. - Ублар Хай не знал жалости. - И если вы, леди, изобразите неловкость и прольете хотя бы каплю, вам придется выпить вдвое больше.
        Угроза была страшной, и девушка принялась торопливо глотать целебный напиток. Тем временем капитан вышел из каюты, чтобы спустя несколько мгновений вернуться нагруженным ворохом шкур, вроде той, что досталась Альте. На Ташу обрушился водопад из мягкого меха.
        - Теперь, леди, вы будете спать. Примите мою благодарность, вы проделали великолепную работу. Ледяная пробка надежно сдерживает воду, и мы можем…
        - Капитан, простите, но вы можете не так уж и много, - прошептала Таша. Говорить было тяжело, хотелось закрыть глаза, расслабиться, свернуться клубочком под толстым ворохом мехов. - Этот лед начнет таять через шесть-семь часов. Независимо от того, холодна ли вода за бортом. Но даже если бы не таяние… капитан, лед - хрупкая вещь. Боюсь, скоро вода опять начнет просачиваться. Вам надо искать остров… хоть какой-нибудь остров.
        - Я сделаю все возможное, леди, - кивнул Ублар Хай. - Отдыхайте. Если лед потечет, сможете подновить панцирь?
        - Да, разумеется. Но во второй раз это будет сложнее. К камню или куску дерева магию можно применить лишь единожды, вода в этом отношении послушнее. Но не намного.

* * *
        Сон был тяжелым. Ташу бросало то в жар, то в холод, меха то казались невесомыми и не приносящими тепла, то становились тяжелыми и давящими. Но постепенно девушка успокоилась, сон стал безмятежным, дыхание - ровным. Проспала она очень долго, почти шестнадцать часов, и все это время Альта не отходила от постели ни на шаг, поправляя сползающие шкуры.
        Когда волшебница открыла глаза, ее маленькая подруга дремала рядом с ней. Таша осторожно пошевелилась, затем медленно, чтобы не разбудить девочку, сползла с кровати. Она чувствовала себя неплохо - ноги слушались и совсем не болели, голова была достаточно свежей, и настроение тоже заметно улучшилось. Она оделась - приготовленные капитаном вещи были не новыми, совсем не элегантными и совершенно не подходящими по размеру, зато теплыми.
        Выбравшись на палубу, Таша тут же наткнулась на капитана. Ублар Хай выглядел весьма помятым - похоже, поспать ему толком не довелось. Он внимательно посмотрел на девушку, словно оценивая ее состояние, затем коротко поклонился.
        - Как дела, капитан?
        - Дерьмово, - хмыкнул он. - Как вы и предсказывали, леди, лед начал таять через семь часов. Сейчас от него ни хрена… э-э… ничего не осталось.
        - Почему вы меня не разбудили?
        - Ваша магия сделала свое дело, леди. Ледяной панцирь сдерживал воду, и мои засранцы подвели надежный пластырь. Эта сволочная вода продолжает поступать в трюм, но помпы справляются. Не знаю, надолго ли… корпус пострадал сильно,
«Урагану» нужен ремонт.
        - Что с поисками острова?
        - Ориентироваться в Бороде - хуже некуда. Лот, лаг, компас - вот все, что мне доступно. Точных карт не существует… да и неточных в общем тоже. Так, кое-какие мои наброски, все же местная хмарь не раз спасала мою задницу. Надеюсь, шлюпки тянут корабль правильным курсом, и через несколько часов мы выйдем к солнцу.
        - Корабль прошел Бороду насквозь?
        Капитан покачал головой.
        - Что вы, леди, эта дерьмовая Борода велика. Просто здесь есть… мы называем эти места карманами - небольшие области без тумана. Такие встречаются. В карманах часто прячутся островки. Только в этом сра… в общем в тумане легко пройти мимо.
        - Значит, остается только ждать.
        Шхуна медленно двигалась вперед. Все так же менялись гребцы в шлюпках - матросы были порядком измучены, за последние сутки на их долю выпало немало работы, включая купание в ледяной воде. Разумеется, все на корабле считали леди Рейвен виновной в этих бедах, и мрачные взгляды, бросаемые на девушку матросами, не содержали ни капли дружелюбия.
        - Леди, у меня к вам будет одна просьба. - Ублар Хай явно был не в своей тарелке. - Не могли бы вы пройти в вашу каюту?
        - В каюту? - Таша передернула плечами. - Зачем?
        - Большинство моих парней подозревают, что ваше пребывание на «Урагане» приносит беду. - Он помялся, затем пояснил: - Разумеется, речь о мятеже не идет, я сумею удержать этих засранцев в руках… но лучше не мозолить им глаза. Хотя бы до тех пор, пока мы не найдем островок, подходящий для ремонта. Думаю, когда мой корабль снова будет в порядке, а матросы получат пару дней отдыха, они успокоятся.
        - Если ваша матросня, капитан, посмеет сказать в мой адрес хотя бы одно грубое слово, - Таша улыбалась, но от этой улыбки веяло холодом куда сильнее, чем от серых ледяных волн, - то вам придется в ближайшем же порту искать новых людей.
        - Ну да, вы способны перебить половину команды до того, как они до вас доберутся, - хмыкнул Хай. - Или даже всех. Вопрос лишь в том, что вы будете делать дальше? Поведете корабль в одиночку?
        Таша смерила капитана недобрым взглядом, но сочла лучшим последовать данному совету. Альта еще спала, и волшебница просто села в кресло, уставившись в дощатую стену неподвижным взглядом. Было холодно, в углах каюты поблескивал лед, стекло единственного узкого окошка было затянуто морозными узорами. Таша поправила шкуры, укрывающие девочку, затем стянула с себя сырую от вечного тумана куртку и снова вернулась в кресло, закутавшись в мягкий мех.
        А ведь все казалось таким простым. Несколько дней необременительного плавания, отдых и полноценный сон, затем - земля, безопасная территория Инталии. А там можно будет пристроить Альту в какое-нибудь тихое место… на время, только на время. Таша чувствовала ответственность за эту малышку - быть может, впервые в жизни она должна была заботиться не только о себе. Странное чувство, доселе незнакомое - и нельзя сказать, что оно было приятным. Леди Рейвен всегда считала себя одиночкой - сначала это казалось более выгодным и даже в чем-то интересным, затем… затем стало единственно возможным. Таше не довелось обзавестись друзьями, и сейчас она с интересом и опаской прислушивалась к своему сердцу.
        Да, надо будет позаботиться о малышке. Девочке пришлось много пережить, и какое-нибудь спокойное местечко будет ей хорошей наградой. Пристроить ее в один из замков? Среди дворян попадаются любители книг, и хороший библиотекарь им не помешает. Особенно если в придачу к библиотекарю прилагается благодарность Ордена.
        А может, пусть девочка поживет в замке Рейвен? Таша редко навещала отцовский удел, предпочитая дом в столице - но знала, что слуги следят за родовым гнездом, поддерживая в нем порядок. Старый лорд Рейвен собрал неплохую библиотеку, и Альте там будет интересно. Во всяком случае в первое время - пока ее любознательная головка не впитает в себя все ценное, что найдется в этой коллекции.
        Конечно, замок знавал и лучшие времена - когда в доме нет хозяина, это всегда чувствуется. Лорд Рейвен редко покидал милые своему сердцу стены, а его дочь всегда тяготили каменные стены и мрачные башни. Скорее всего от вторжения замок не пострадал, он находился западнее Торнгарта, и вряд ли имперские войска стали тратить время и силы, чтобы захватить не представляющее стратегической важности строение.
        Да, это будет неплохим решением. А потом будет восстановлена Школа, и ей наверняка понадобится библиотекарь. Тем более что на этот счет уже есть договоренность с Лейрой. Школа получила тяжелый удар, и пройдет немало времени, прежде чем она наберет былую силу. И Альта этому поможет - может, у девчонки проблемы с применением магии, но отличная память тоже чего-то стоит.
        Таша с ненавистью посмотрела на кружку с остывшим грогом, явно приготовленную для нее. К несчастью, слишком торопливое отбытие не позволило капитану принять меры, дабы обеспечить комфорт своим пассажирам. На «Урагане» не было ни одной бутылки хорошего вина - только несколько бочек кислятины, которую кок, привыкший к вкусам капитана, лил в этот ужасный грог. С продуктами тоже было не очень, но к простой непритязательной пище волшебница относилась достаточно терпимо.
        Очень хотелось пить. Язык напоминал шершавую терку, его движения во рту причиняли боль. Но альтернативой грогу была лишь не слишком свежая вода из стоящих в трюме бочек. Таша взяла кружку, зажмурилась, сделала несколько глотков. Немного полегчало.
        Дверь шевельнулась, открываясь… затем человек, стоящий по ту сторону створок, сообразил, что не стоит врываться в каюту к волшебнице без разрешения. Дверь закрылась, раздался осторожный стук.
        - Да?
        - Леди, хочу сообщить вам хорошую новость, - послышался голос Ублара Хая. - Мы вышли из тумана. И видим остров.
        Шхуна медленно обходила остров по широкой дуге. В матросов словно бы влились новые силы, близость берега воодушевляла, и они вовсю работали веслами, буксируя корабль. И даже пытались петь что-то яростно-боевое, подстраивая удары весел под ритм неблагозвучной песни.
        Остров был невелик. Несколько торчащих из воды скал, почти полностью затянутых льдом - лишь у подножия серые промерзлые камни выступали из-под снежного покрова. Невысокие волны пенились, разбиваясь о многочисленные гранитные зубья. Очевидно, подойти к острову и не угробить при этом корабль окончательно будет непросто. Но Ублар Хай, стоявший на мостике и что-то с весьма довольным видом насвистывавший, явно был другого мнения.
        - Вы ищете бухту, капитан?
        - Нет, если я не ошибаюсь, бухты здесь нет, - ответил он. - Но вот за тем мысом нас ожидает неплохая отмель, подход к которой свободен от рифов.
        - То есть вы уже видели этот остров?
        Хай лишь пожал плечами.
        Медленно проплывали мимо скалы. Как и предсказывал капитан, очередной поворот открыл «Урагану» небольшую, всего лишь сотни в полторы шагов, песчаную отмель. Матросы на шлюпках радостно взревели, с силой ударили веслами по воде. Им вторили радостные крики людей на корабле. Вот первая шлюпка коснулась берега, матросы выбрались на песок и, ухватившись за канат, принялись тянуть корабль к суше. Через считаные секунды к ним присоединились их товарищи. Оставшиеся на корабле подбадривали друзей криками, а шлюпки сновали между «Ураганом» и песчаной косой, перебрасывая на остров людей, которые тут же включались в работу.
        Наконец киль шхуны врезался в песок, и движение «Урагана» прекратилось.
        - Ну что ж, леди, будем считать, что нам повезло.
        - Вы так и не ответили, остров вам знаком?
        - Ну… - протянул капитан, - я не высаживался на нем, если вам это важно. Но это именно тот остров.
        - Зор?
        - То, что от него осталось. В прошлый раз мы прошли мимо этой отмели, но времени на остановку у нас… хм… не было. Я уверен, что это Зор. Обратите внимание на вон ту скалу, леди.
        Таша посмотрела и пожала плечами.
        - Камень, лед… ничего необычного.
        - Чуть левее и ниже.
        Взгляд волшебницы медленно скользил по обледенелым уступам. Действительно, если как следует присмотреться да еще приложить капельку фантазии, то вон тот выступ похож на остатки разрушенной башни, а рядом вроде бы уцелел фрагмент стены. Таша особо не интересовалась архитектурными особенностями располагавшейся на острове Академии. Вроде бы крупнейший учебный центр магов Эммера прикрывали несколько небольших замков, построенных на скалах. Даже скорее не замков, а сторожевых башен, на которых дежурили волшебники и стража Академии.
        Но подобные сторожевые башни строились и на других островах, не только на Зоре. Годы, предшествующие Разлому, были расцветом боевой магии, волшебники контролировали моря, сделав судоходство практически безопасным - и строительство наблюдательных башен на островах вдоль наиболее оживленных маршрутов сыграло в этом немалую роль. Более того, убедившись в высокой эффективности такого рода защитных средств, многие правители стали организовывать подобные посты и на суше - до сих пор в Выжженной Пустоши можно встретить старые руины, где тысячи лет назад несли службу маги-хранители путей.
        Так что наличие башни - если эти укрытые льдом камни и в самом деле развалины древних построек - еще ничего не доказывает. Но ведь так хочется верить.
        - Сколько мы пробудем на острове?
        Капитан почесал косматый затылок.
        - Два дня, если потратить их только на ремонт борта. Но я бы хотел воспользоваться моментом и очистить днище от этих дерьмовых водорослей. Если предстоит бегать от имперских галер, я бы предпочел, чтобы «Ураган» мог развивать всю доступную скорость. На кренгование и другие работы понадобится, как минимум, дней десять. Придется разбивать лагерь, разгружать судно.
        - Значит, я смогу как следует осмотреть остров, - удовлетворенно кивнула волшебница.
        - Э-э… это ведь может оказаться опасным, леди, - недовольно буркнул Хай. - А у меня и так не хватает людей. Боюсь, я не смогу выделить вам сопровождающих.
        - Вы думаете, капитан, я вижу горы впервые в жизни?
        - Вы? Не знаю. А мои парни всем горам предпочитают гору хорошей закуски. Поэтому, леди, если с вами что-то случится, я… - он вздохнул и решительно (но все же отводя взгляд в сторону) заявил: - Я никому не позволю лезть в эти сраные горы и искать вас, ясно? И если вы не вернетесь в лагерь к назначенному сроку, «Ураган» задерживаться не станет.
        - Я могу сама отвечать за свои поступки, капитан, - снисходительно заметила леди Рейвен, вскинув подбородок. - Я давно уже не маленькая девочка, нуждающаяся в няньке. Тем более в такой няньке, как вы.
        - Ну… на вашу ответственность, леди, - буркнул он и, повернувшись к Таше спиной, заорал: - Марди, Галик, начинайте разгрузку! Пратт, чтобы через час эти сраные палатки стояли на берегу! Люк, бери десять парней и готовьте вороты, я хочу увидеть днище «Урагана» уже к вечеру! Пошевеливайтесь, сучьи дети!
        Работа кипела. Матросы гоняли шлюпки от корабля к берегу и обратно, перевозя грузы - для кренгования необходимо было максимально разгрузить судно. Таша понимала, что места для нее и Альты пока на шлюпках нет - и предусмотрительно находилась в каюте, стараясь не путаться у матросов под ногами. Даже кок был вовлечен в суматоху - горячий обед был перенесен на ужин, а пока все желающие могли подкрепиться куском хлеба и солонины. Зато вечером ожидался настоящий пир - кок уже вытребовал у капитана разрешение пустить в дело кое-какие запасы, приберегаемые для особого случая.
        К большой удаче капитана, шхуна почти не несла груза - в городке, захваченном имперцами, не нашлось выгодного фрахта, а привезенные «Ураганом» товары были заблаговременно переправлены в портовые склады. Поэтому работы для матросов, разгружавших корабль, оказалось не слишком много. Наконец трюмы были опорожнены, заскрипели вороты, натянулись канаты, вытягивая «Ураган» на песок. Обычно в таких случаях под киль полагалось подкладывать катки, но на негостеприимном берегу острова деревьев не росло. Несколько подходящих бревен нашлось в трюме - запасливый капитан, отправляясь в море, пытался предусмотреть все. И оставалось надеяться, что по завершении очистки днища корабль удастся без особого труда столкнуть обратно в воду.
        - И… эх! - громыхнул вопль, и несколько десятков мужчин вцепились в тали, привязанные к мачтам. Корабль чуть накренился.
        Таша сидела в поставленном прямо на песок кресле и с видимым интересом наблюдала, как шхуна медленно заваливается набок. Большей частью «Ураган» находился в воде, вытаскивать его на песок целиком матросы не рискнули. Альта бегала по пляжу, стараясь увидеть процесс кренгования со всех сторон. Разумеется, она всем мешала - но матросы относились к любознательной девочке весьма дружелюбно. Да и на леди Рейвен уже поглядывали без былой неприязни.
        - И-и-и… эхххх!!! - Люди пятились, взрывая песок тяжелыми башмаками.
        - Было бы неплохо еще и покрасить корпус, - заметил капитан Хай, подходя к волшебнице. В руке у него, как обычно, была кружка.
        - Вы намерены сидеть здесь месяц?
        - Если бы на борту имелся достаточный запас краски, - с явным сожалением покачал головой Хай, - то этот вопрос можно было бы и обсудить. Но - не судьба. Леди, палатку для вас и девочки уже приготовили, ночевать на борту опрокинутого корабля я бы не советовал. Неудобно. Ужин скоро будет готов.
        - Благодарю, капитан.
        - И вы… того… подумайте, леди. Может, все же не стоит лезть в горы. Опасно это.
        Если бы капитан и постарался придумать более надежный способ подтолкнуть Ташу к экспедиции, это ему вряд ли удалось бы. Дух противоречия, ставший второй натурой волшебницы, тут же встал на дыбы.
        - Капитан! - сверкнула глазами леди Рейвен, ее голос стал ледяным. - Я сама буду решать, что делать, надеюсь, это ясно? И прошу вас впредь воздержаться от подобных советов. Я не учу вас управлять кораблем, а вы не вмешивайтесь в мои планы.
        Ублар Хай коротко поклонился и ушел. Он мысленно поклялся себе, что больше не скажет этой психованной стерве ни слова. Если ей так уж хочется свернуть себе шею на леднике - пусть ее. Но он и в самом деле не пошлет ни одного человека на поиски и не задержит здесь шхуну ни на час сверх времени, необходимого на ремонт.
        Наконец корабль лег на бок. Матросы закрепили канаты, удерживающие судно в наклоненном положении, и, вооружившись массивными скребками, взобрались на сильно обросшее днище. Когда водоросли и ракушки, присосавшиеся к днищу «Урагана» будут полностью счищены, придет время для заделывания пробоины. Уже смеркалось, а работа на скользком от водорослей дереве была опасна и при ярком свете - а потому матросы лишь несколько раз ковырнули наросты, сопровождая каждое движение восторженными воплями, и с готовностью побросали инструменты, двинувшись в лагерь, где уже был готов горячий ужин.
        С утра следующего дня работа вокруг корабля закипела. На песок прибрежной полосы водопадом сыпался срезанный с днища шхуны мусор. Десять человек, обвязавшись веревками, скоблили верхнюю часть корпуса от ватерлинии вниз, еще столько же долбили наросты в области киля. Погода благоприятствовала матросам - с утра стало заметно теплее, от разгоряченных работой тел шел пар.
        Некоторое время Таша бродила по лагерю, изнывая от скуки. Все были поглощены делом, зато ей было абсолютно нечем заняться. Помощь волшебницы, к тому же все еще не оправившейся от болезни, была никому не нужна. Несколько раз девушка бросала заинтересованные взгляды в сторону обледенелых скал, затем, пожав плечами, неспешно двинулась к границе песчаной полосы.
        Альта не обратила на это внимания - она встала рано и теперь вместе с коком суетилась на импровизированной кухне, которую пухлый коротышка, потчевавший команду «Урагана» своей стряпней, упорно называл «камбузом». Поначалу кок принял девочку без особого восторга - но работы и в самом деле было много, а потому Альте досталось дело хотя и весьма неприятное, но зато вполне привычное - котлы нуждались в основательной чистке после вчерашнего ужина.
        Зато намерения волшебницы не ускользнули от взгляда капитана, который, казалось, успевал держать под контролем все происходящее в лагере. Ублар Хай мрачно посмотрел ей вслед и тяжело вздохнул. Пусть он и не сталкивался с путешествиями через горы, но сильно подозревал, что только законченный идиот попрется на обледенелые скалы в изящных, для городских улиц предназначенных сапогах и со шпагой в кольце на поясе. Особенно со шпагой. На острове единственной живностью, кроме матросов «Урагана», были гнездящиеся на камнях птицы, и таскать с собой оружие было потрясающей глупостью.
        Он вспомнил данное себе самому обещание не связываться с взбалмошной волшебницей и несколько минут отважно с собой боролся. К сожалению, это была не та битва, в которой ему суждено было одержать победу.
        - Галик! - крикнул он раздраженно. - Пойдешь за этой… за нашей гостьей. Так, чтобы эта стерва тебя не видела. Присмотри за ней… надеюсь, она сломает себе ногу и до конца плавания не будет доставлять хлопот.
        - Капитан, она должна сломать ногу? - Третий помощник понял фразу хозяина по-своему. Галик Туб умел находить в словах капитана потаенный смысл и, как правило, не ошибался. К тому же он слыл большим мастером в исполнении особо щекотливых приказов - причем делал это настолько ловко, что никто не мог впоследствии связать всякого рода несчастные случаи с «Ураганом» и его старым капитаном. И в этот раз он все почувствовал верно, но Хай, мгновение подумав, покачал головой.
        - Нет уж, пусть все идет, как идет. Если Эмиал захочет - госпожа волшебница получит его недовольства полной мерой. Если же нет - пусть возвращается целой и невредимой. Просто проследи… я бы не хотел, чтобы леди свернула себе шею.
        - Будет исполнено.
        Галик взял из кучи выгруженного с «Урагана» барахла бухту тонкой веревки, надел моток на плечо и, дождавшись, пока леди Рейвен скроется за камнями, двинулся следом. Он не сомневался, что волшебница не сумеет его заметить. Ему приходилось следить подобным образом и за более опытными в таких делах людьми. И далеко не всем из них удавалось увидеть преследователя… даже перед смертью. Ему скоро должно было исполниться пятьдесят - весьма почтенный возраст. Большую часть жизни этот мрачный мужчина провел на службе Ночному Братству - пока не решил, что дальнейшая работа ночного убийцы может оказаться опасной для здоровья. Из Братства не уходят, это знали все, но Галик - которого в те времена звали иначе - не без оснований считал, что сумеет сделать это. Пока что он подтверждал свою правоту - тем, что все еще был жив.
        Впрочем, особых иллюзий насчет своего будущего Галик не питал. Служить у капитана Хая было интересно, к тому же на корабле он был в немалой степени защищен от своих бывших товарищей по Братству - ночные убийцы Гурана предпочитали действовать на суше. За десять лет плаваний третий помощник скопил немало золота и давно уже собирался уйти на покой - приобрести скромный домик где-нибудь на окраинах Инталии… желательно на окраине, максимально удаленной от имперской границы. Жениться. Может, завести какое-нибудь дело. Но решиться на это он все никак не мог. У Братства долгая память, и жизнь даже в самой мирной и тихой деревушке будет, пожалуй, опаснее, чем полное неопределенности плавание на борту старого судна.
        Галик неспешно поднимался по каменной осыпи, смерзшейся в монолитную массу. Через некоторое время гравий перестал скрежетать под ногами, сменившись каменной лестницей, изрядно пострадавшей от времени. Большая часть ступеней была разрушена, по обледеневшим камням идти было непросто, но бывший убийца ступал уверенно. Чего нельзя было сказать о волшебнице.
        Упрямо карабкавшаяся вверх леди Рейвен уже несколько раз поскальзывалась, и Галик лишь качал головой - еще немного, и мрачное пророчество Ублара Хая вполне может сбыться. И ладно если дело ограничится сломанной ногой или рукой. Галик не понимал, какая сила тянет эту девушку в горы - с его точки зрения, в голых камнях не было ничего интересного. Всю жизнь ходивший по острию ножа, он не признавал беспричинного риска и не понимал людей, которые с готовностью ставят на кон свою голову. Для любого риска должна быть цель - золото или слава, честь или долг.
        Волшебница обернулась, и Галик отступил вбок, слившись со скалой. Пожалуй, стоит несколько увеличить дистанцию. Его чуть было не заметили - непростительная оплошность. Может, он стареет?
        Некоторое время Галик стоял у скалы, чутко прислушиваясь к удалявшимся шагам волшебницы, совершенно не умевшей - или просто не желавшей - двигаться бесшумно. Он осторожно выглянул из-за камня. Волшебница как раз скрывалась за очередным поворотом. Вероятно, она все же заметила преследователя, поскольку постоянно оглядывалась и теперь держала шпагу в руках. Глупо - шпага на этих кручах была скорее помехой, чем помощью, к тому же в схватке с бывшим убийцей оружие не смогло бы помочь леди. Разве что магия… но в прошлом Галику доводилось убивать и магов.
        Послышался странный шум. В первый момент бывшему убийце показалось, что звук донесся с берега, но мгновением позже он понял, что ошибся. Это был шум осыпающихся камней… и раздался он там, куда ушла волшебница.
        Уже не скрываясь, Галик бросился вверх по лестнице, в считаные мгновения преодолел источенные временем ступени, свернул за скалу, скрывшую леди Рейвен, и…
        За скалой было пусто. Никаких следов волшебницы… только свежая осыпь.
        Таша поднималась по скользким камням, уже порядком жалея, что вообще полезла в горы. Следовало бы взять с собой хоть какое-нибудь снаряжение… и выбрать более подходящую обувь. Девушка знала, что многие считают ее легкомысленной, и она всегда старалась доказать, что это не так. Но теперь она кляла свою непредусмотрительность, одновременно понимая, что вернуться - означает как минимум вызвать у Ублара Хая ехидную ухмылку. Она представила себе все понимающий, а оттого еще более мерзкий взгляд капитана и поморщилась - ну уж нет. Она вернется не раньше, чем к ужину. Из принципа. И будет держаться победительницей, даже если все, что она найдет, - это водянки на ногах.
        Пару раз она оступилась, лишь чудом удержав равновесие. Ужасно мешала шпага, девушка уже десять раз обругала себя за то, что взяла клинок с собой. Упасть, имея на поясе острое лезвие, да еще не спрятанное в ножны… Таша извлекла шпагу из кольца, решив, что лучше нести ее в руке - в случае падения ее можно будет просто бросить. Девушка оглянулась - отсюда, с горы, корабль выглядел выбравшимся на сушу китом, вокруг которого копошится множество хищников, дорвавшихся до беспомощной добычи. Странное зрелище…
        Волшебница двинулась дальше, осторожно ступая по выщербленным древним ступеням. Свернула за скалу и остановилась - дальше лестницы не было. Вероятно, землетрясение обрушило часть скалы, заодно уничтожив и каменный путь. Волшебница придирчиво осмотрела склон. Что ж, подняться по осыпи вполне возможно - особенно если делать это достаточно осторожно.
        - А может, вернуться? - она произнесла эти слова вслух. Звук живого голоса казался странно неуместным в этих горах, где, возможно, сотни лет не ступала нога человека. Девушка снова посмотрела на лежащий на песке корабль и помотала головой. - Ни за что! Только вперед!
        Руины башни - теперь уже не оставалось сомнений, что перед ней и в самом деле остатки древнего сооружения - были не так уж и далеко. Преодолеть полсотни шагов по каменному крошеву, затем перебраться через груду обломков покрупнее - а там снова виднеются ступени. Несложная задача. Каменная башня, от которой осталось не так уж и много, притягивала взгляд, заставляла сердце сжиматься от предвкушения чуда. Нет сомнений, ничего ценного там давно уже не осталось, просто смешно думать, что за тысячи лет ни один корабль не подходил к берегам острова. Наверняка искатели легкой наживы уже давно обыскали здесь каждый камень, подобрав все ценное. Но одна лишь возможность прикоснуться к стенам, построенным до Разлома, вызывала сладкую дрожь. Таша не страдала фанатичной тягой к знаниям, не стремилась похоронить себя в пыли древних библиотек - но сейчас испытывала чувство сродни благоговению.
        Волшебница медленно ступила на камни, сделала шаг, другой. Осыпь выглядела вполне надежной, и Таша на мгновение утратила осторожность. Совершенно неожиданно что-то хрустнуло под ногами, вся масса камней разом пришла в движение - и Таша почувствовала, что куда-то летит. А потом был удар - и тьма.
        Она не знала, сколько пролежала без сознания. Вероятно, не слишком долго, поскольку, когда Таша пришла в себя, на нее еще сыпалось каменное крошево. Обвал продолжался, но уже почти сошел на нет. Зато вокруг царила полная, абсолютная тьма. Девушка попыталась встать - и тут же рухнула, поскольку под ногами было что-то вроде кучи гравия, стоять на которой, да еще в темноте, было абсолютно невозможно.
        Странное ощущение… Таша знала, что в Триумвирате практикуются моления в полностью лишенных света кельях, но сама она еще ни разу в жизни не оставалась в столь непроглядном мраке. Не видно рук, не видно стен или пола, кажется, что тело исчезло - и если бы не колючие камни под…
        Волшебница попыталась создать магический огонек - и первый раз в жизни потерпела неудачу. Странно творить заклинание, не имея возможности увидеть движения своих пальцев. Только с третьей попытки родился крошечный огонек - искорка, не более. Дальше дело пошло легче, и через минуту над головой девушки вились три ярких сгустка голубого пламени, достаточно хорошо освещавших место, куда занес ее обвал.
        Это было поистине странное место. Огромный зал был порядком завален камнем и льдом. Гадать о том, как девушка попала сюда, пришлось недолго - в некогда монолитном сводчатом потолке зияла большая прореха, под которой, собственно, и находилась сейчас леди Рейвен. Вероятно, то самое землетрясение, что разрушило лестницу, повредило и этот подземный зал. Даже если бы сквозь дыру проглядывало небо, выбраться она не смогла бы - потолок был довольно высок, примерно в два ее роста. Оставалось надеяться, что отсюда найдется какой-нибудь другой выход.
        Девушка встала с кучи камней, сделала шаг… и вскрикнула от неожиданности. Под ногами все было завалено костями. Человеческими костями. Проржавевшие доспехи прикрывали изломанные скелеты - многие кости были раздроблены, словно по ним молотили чем-то тяжелым. Это произошло очень давно - от одежды остались лишь сгнившие клочья да детали из металла, доспехи и оружие превратились в никому не нужный хлам. Кое-где среди истлевших трупов поблескивали золотые вещицы, которые, вероятно, смогут заинтересовать капитана Хая и его команду. Если им представится возможность обшарить этот зал.
        Таша подошла к стене. Прошедшие века не пощадили фрески, от которых уцелели лишь отдельные блеклые пятна, зато резьба почти не пострадала. Таша медленно провела пальцами по барельефу. На камне была вырезана картина - шестеро людей за столом, кресла с высокими резными спинками, тяжелые мантии. У каждого - длинный посох с граненым камнем в навершии. Сбоку от стола - еще один человек, седьмой, склонившийся в поклоне. Не в глубоком, как должен крестьянин поклониться благородному дворянину - нет, эта фигура склонилась перед старшими, но равными.
        Так ученик, жаждущий звания адепта, склоняется перед суровыми экзаменаторами. Так мастер, желающий стать магистром, приветствует старших по опыту и знаниям.
        Девушка нежно касалась кончиками пальцев резного камня.
        - Зор-да-Эммер, Сердце Мира… - прошептала она.
        Сторожевая башня могла быть построена на любом из островов. Но только там, где некогда была сосредоточена вся элита волшебников Эммера, могли украсить стены картинами такого рода. Не оставалось сомнений в правоте Ублара Хая, это действительно был остров Зор, великая Академия Магии. Некогда великая… что осталось от былого Сердца Мира? Несколько скал, покрытых снегом и льдом, быть может - еще пара залов вроде этого, находившихся достаточно высоко в горах, чтобы не скрыться под водой вместе с остальной частью острова. О планировке Академии сохранилось немного записей - в основном воспоминания уцелевших магов, записанные ими на старости лет. В те времена выжившие отчаянно старались сохранить утекающие меж пальцев знания, а то и попросту выжить, и записи о расположении залов и коридоров ушедшей под воду высшей магической школы вряд ли были сочтены очень уж важными.
        Вроде бы в горах был размещен Зал Испытаний, место, где молодые маги и волшебницы доказывали свое право на высокие ранги. Таша невесело усмехнулась - лучше бы это была библиотека. Получить доступ в сокровищницу древних знаний - об этом можно было только мечтать. Вряд ли здесь осталось хоть что-то ценное… правда, есть один вопрос. Почему погибли все эти люди? Таша отошла от стены и присела возле груды костей. Похоже, этих людей нельзя обвинить в том, что они поубивали друг друга в схватке за обладание сокровищами. Повреждения скелетов не слишком соответствовали ударам мечей и топоров. Скорее тут были пущены в дело булавы или дубины.
        Из-под груды камней выглядывал кусок зеленоватого стекла. Таша взяла ржавый кинжал и принялась освобождать свою шпагу из гранитного плена. Закончив работу, она огорченно вздохнула - если зеленое лезвие пережило камнепад без повреждений, то эфесу досталось куда больше. Металл ажурной гарды согнулся и покрылся царапинами, деревянная рукоятка, видимо, раскололась от ударов. Когда Таша извлекла шпагу из-под завала, от рукоятки не осталось и следа, лишь стеклянный стержень, ранее прикрытый накладками из светлого ореха, поблескивал в лучах магических светлячков.
        Волшебница вернула шпагу на место - в кольцо на поясе - и принялась исследовать огромный зал. Во время церемоний здесь собиралось немало народу, и зал должен был вместить всех желающих. И сейчас ярко сияющие огоньки освещали лишь малую его часть - все остальное тонуло во мраке. Девушка двинулась вдоль стены, светляки следовали за ней, танцуя над головой волшебницы.
        Очень скоро она обнаружила выход из зала - вернее то, что когда-то было выходом. Двери были сорваны с петель, а за ними - сплошная стена льда. Люди, прошедшие этим коридором, оказались заперты в зале обвалом. Вопрос о том, кто превратил отряд охотников за сокровищами в груду дробленых костей, по-прежнему оставался открытым, но теперь хоть было ясно, почему никто не смог убежать. Во всяком случае Таша была уверена, что выбраться из зала никому не удалось - иначе спасшийся вернулся бы с подмогой, и золотые украшения не валялись бы на усыпанном костями полу. Она мрачно посмотрела на забитый льдом проход. Капитан Хай пообещал, что «Ураган» пробудет на острове минимум десять дней. Успеет ли она пробить проход через ледяную стену? Если пустить в дело магию - возможно… при условии, что стена не слишком толстая.
        Интересно, если как следует покричать, услышит ли кто-нибудь ее вопли? Воспользоваться заклинанием «длинного языка» было невозможно - эта магия не действовала под крышей. Она ни минуты не сомневалась, что капитан Хай, несмотря на все его угрозы, организует поиски - но подозревала, что они закончатся неудачей. Последнее, что она помнила перед падением, был грохот обвала. Сама девушка провалилась в дыру - надо сказать, провалилась на удивление удачно, ничего не сломав и отделавшись лишь легкими ушибами, двумя десятками царапин, порванной одеждой и изуродованной шпагой. Но камнепад скрыл все следы - и искать ее будут наверняка ниже того места, где можно обнаружить пролом в крыше подземного зала.
        Девушка двинулась дальше, надеясь, что у зала окажется второй выход.
        Ее надежды оправдались - но совсем не так, как ей бы того хотелось.
        Темная груда в десятке шагов от нее, ранее скрывавшаяся во мраке, шевельнулась, распрямляясь. Загремел металл, высокая фигура, покачиваясь, сделала шаг навстречу девушке. Таша отшатнулась, рефлекторно вскидывая руку - огненный шарик расплескался по странной конструкции, не причинив ей ни малейшего вреда. Таша бросила еще одно заклинание, и число светляков выросло до четырех - новый был самым ярким, и теперь пляска пламенных шариков заливала дрожащим светом изрядный кусок подземелья.
        И того, кто неспешно надвигался на волшебницу.
        Никто не сомневался, что магию можно вложить не только в камень или дерево, но и в металл. Правда, даже у лучших магов результат ограничивался простейшими ловушками, а создать что-нибудь по-настоящему серьезное удавалось лишь тем, кого называли Творцами Сущего. Железо и сталь сопротивлялись магии отчаянно, и даже ловушку удерживали в себе лишь несколько часов, не более. Бронза и медь считались более подходящим материалом, а лучшим называли золото. По слухам, древние мастера способны были вкладывать в золото магию на многие годы. Таша всегда считала это не более чем легендами - и вот сейчас перед ней стояло живое… ну, не очень живое, или даже совсем не живое, но все же доказательство правдивости старых россказней.
        Голем. Только в страшном сне можно было представить себе золотое чудовище, медленно приближающееся к девушке. Каменных големов можно было создать из кучи щебня, но эту… вещь специально изготовили для того, чтобы впоследствии вдохнуть в нее иллюзию жизни. Массивные руки и ноги с подвижными суставами. Тощий торс, носящий следы ударов клинков. Голова на короткой массивной шее, «украшенная» глазами из крупных зеленых камней. Левая рука оканчивалась обломком меча, правая - массивным золотым молотом. Вероятно, этот молот в прошлом нанес много ударов, его края были здорово помяты, рукоять заметно согнута.
        Чудовище взмахнуло молотом, словно вспоминая забытые боевые навыки. Даже напичканный под завязку магией, не рассеявшейся за тысячелетия, голем двигался медленно - но здесь, в зале, из которого не было выхода, победа золотого монстра была лишь вопросом времени. Что можно противопоставить неуязвимому созданию? Таша метнула фаербол - и снова без особого эффекта. Взрыв пламенного шарика оставил небольшую оплавленную каверну на левом предплечье голема, но чудовище даже не заметило этого.
        - Слушай, что тебе от меня нужно? - поинтересовалась девушка, отступая. В огромном зале увертываться от неуклюжего противника можно было сколь угодно долго… до тех пор, пока в теле остаются силы. Впрочем, золотому убийце некуда было торопиться. Он простоял в этом зале века, теперь двигался, обнаружив жертву, а настигнув ее - снова замрет. До тех пор, пока сюда не придет кто-нибудь еще. Или пока не иссякнут заложенные в монстра силы. Если это вообще когда-нибудь произойдет.
        Голем, разумеется, не ответил. Мастерство древних магов было велико, но даже они не смогли бы вдохнуть в мертвый металл разум и дар речи. Только способность выполнять простые и однозначные приказы, ничего больше. Сейчас голем как раз и выполнял такой приказ - убить. Таша не знала, почему золотому стражу был отдан такой приказ, маги не отличались кровожадностью… Разве что здесь, в этом зале, находилось нечто, нуждавшееся в столь серьезной охране.
        - Что же ты защищаешь, малыш? - Девушка отбежала назад. Голем остановился, повернул голову, словно разглядывая волшебницу своими зелеными глазами (Таша прекрасно знала, что все это лишь видимость, големы видят чем угодно, но только не стекляшками, вставленными в их головы, - хотя бы потому, что прекрасно ориентируются в пространстве и без этих украшений), затем, не выражая ни малейших признаков раздражения, двинулся к ней. Он даже не пытался загнать ее в угол - просто тупо шагал к цели.
        Еще один фаербол, затем еще… никакого видимого эффекта. Таша метнула «каменный молот», голем отшатнулся, упал - и так же равнодушно поднялся. Удары такого рода могли изрядно деформировать мягкий металл, но серьезно повредить - вряд ли. Разве что удастся заклинить один из суставов. Но тогда голем будет за ней ползать.
        Взгляд девушки упал на груду гравия. Таша забормотала формулу созидания, искренне сожалея, что оживление големов никогда не было ее сильной стороной. Сразу задрожали колени - все же это заклинание было опасно близко к магии крови, пользоваться которой девушке все еще было крайне нежелательно. Камни зашевелились, слипаясь в неуклюжую приземистую фигуру с массивными молотами вместо рук. Волшебница поморщилась - голем был лишь немногим выше ее, и ему вряд ли достанет сил справиться с металлическим противником.
        Два бойца встретились на середине зала. Каменный молот обрушился на золотое плечо, сминая податливый металл, одновременно нанес удар и страж - во все стороны брызнула мелкая крошка. Пока что они были равны по силе, и ни один не собирался отступать - но это положение скоро изменится. Камню не устоять… каждая атака наносила созданию Таши некоторый ущерб, и рано или поздно запас прочности гранитного защитника должен был исчерпаться.
        - Продержись немного, каменюшка, - прошептала леди Рейвен.
        Этим заклинанием почти никогда не пользовались в бою. Слишком медленно нарастает эффект, слишком мала дистанция. Молодые маги часто используют «пламя недр» для разжигания костров, каминов или даже свечей - даже не считаясь с тем, что малейшая неосторожность может превратить дрова в пепел, а каминную решетку или подсвечник - в лужу расплавленного металла. А то и поджечь дом.
        Потом многие (сама Таша не относилась к этой категории) понимали, что костер куда проще развести с помощью обычного кремня и трута.
        Леди Рейвен все еще пользовалась сложным и плохо поддающимся контролю «пламенем недр» - и сейчас намеревалась пустить эту магию в дело. Если что и сможет всерьез повредить золотому голему, так это именно жгучий огонь. Золото легко плавится… если превратить стража в лужу металла, он ничего не сможет сделать. Скорее всего с полной утратой формы из этого создания уйдет и магия.
        Как и все опытные маги, Таша знала, что слухи об опасности големов изрядно преувеличены. Каменные создания были малочувствительны к холодному оружию, еще равнодушнее относились к боевой магии - кроме той, что наносила физический урон, вроде «каменного молота», «пращи» или более слабых, но способных разорвать связь между слипшимися булыжниками, «айсбельтов». Големы не испытывали усталости и страха - но они были тупы и медлительны, и этим вполне можно воспользоваться. Люди, которых этот золотой убийца перемолол в кровавую кашу, не смогли справиться с противником - но это совсем не означало, что Ташу ждет та же участь.
        Знакомые слова и жесты сплетались в причудливую вязь, и пол под ногами золотого истукана задымился, а затем полыхнул пламенем. Будь на его месте кто-нибудь хотя бы с разумом таракана, он тут же попытался бы уйти от обжигающего огня. Хотя бы отступив в сторону - одной из причин, почему могучее «пламя недр» имело смысл использовать разве что для разжигания костров, являлась его жесткая привязка к месту. Отступи каменюшка на шаг, сместись его противник хоть ненамного в любую сторону - и узор заклинания придется плести снова.
        Но каменный воин стоял как вкопанный, нанося удар за ударом. Его голова - если бесформенный нарост посреди широченных плеч можно было назвать головой - уже изрядно пострадала, молот на левой руке почти разрушился, но каменюшка еще дрался. Золотому тоже досталось, его неподвластные времени, но весьма мягкие доспехи были изрядно покорежены, но повреждения совершенно не пугали стража. Он просто не умел бояться и был начисто лишен инстинкта самосохранения. Грохот ударов, многократно отражаясь от стен зала, явно специально спроектированного, дабы поддерживать внутри идеальную акустику, бил по ушам, заставляя голову человека сжиматься от болевых спазмов.
        Пламя уже охватило голема до пояса. Раскаленный металл сиял особенно ярко, и первые тяжелые золотые капли уже начинали ползти вниз, к вымощенному мрамором полу. Таша, полуприкрыв глаза, вновь и вновь скручивала магическое кружево - огонь разгорался все ярче, волны жара били в лицо, и девушка подозревала, что еще немного - и начнут трещать и скручиваться волосы, а кожа покраснеет от ожогов. Отойти назад в приятную прохладу обледенелого подземелья она не могла - ее движение разрушит магию столь же верно, сколь и неудачный шаг золотого стража. Оставалось терпеть… или начинать все сначала. Рисковать девушка не хотела - было очевидно, что ее каменному приятелю долго не продержаться.
        Грохотали, сталкиваясь, металл и гранит. Плавящееся золото уже стекало вниз струйками, и было видно, что металл размягчился настолько, что ноги стража вот-вот поплывут. Но и выдержать горячий воздух, способный сжечь ей легкие, леди Рейвен больше не могла. Она отпрыгнула в сторону, прижавшись спиной к холодной стене - и пламя, бушующее вокруг хранителя подземелья, тут же опало. Волшебница тяжело дышала, чувствуя, как горит кожа.
        Если бы подобный удар наносил человек, про него сказали бы - «собрал все оставшиеся силы». Для голема такое определение не имело смысла - он в каждый выпад вкладывал одинаковую силу - всю, какой располагал. Вот и сейчас он воздел обе руки-молота над остатками головы и обрушил сдвоенный удар на золотого противника. И полурасплавленное золото не выдержало. Каменные руки увязли в металле, соединив двух бойцов в единую гранитно-золотую массу. Ноги стража сплющились, придававшие им гибкость шарниры деформировались, и теперь на полу стоял сильно потерявший в росте торс. Но и каменный боец не мог вырвать руки, вплавившиеся в потерявшую всяческую форму голову золотого голема.
        Девушка с наслаждением хватала ртом воздух - здесь он тоже был горяч, но по сравнению с прежним казался восхитительно свежим и бодрящим. К несчастью, наслаждаться этим отдыхом можно было не слишком долго - каменный боец уже начинал разваливаться, и когда он полностью прекратит свое существование, страж вспомнит о непрошеной гостье и вновь начнет преследование. Таша могла достаточно долго плести узор «пламени недр», но знала, что не сумеет поднять еще одного голема. Камни можно было использовать для магического действия лишь раз - как и любой другой предмет. А для создания своего каменюшки она уже использовала почти все обломки, просыпавшиеся в зал через прореху в потолке.
        Она снова взмахнула руками, начиная плетение - и вокруг оплывшей золотой фигуры заплясали первые язычки пламени. Спустя четверть часа все было кончено - лишь большая золотая лужа посреди зала говорила о том, что некогда тут властвовал могучий бессмертный страж. Рядом возвышалась груда щебня - все, что осталось от каменного голема.
        Таша медленно сползла по стене и закрыла глаза. Она очень устала и теперь нуждалась хотя бы в небольшом отдыхе. Один за другим гасли светлячки, и постепенно зал заполнила непроглядная тьма. Лишь горячее золото еще некоторое время виднелось во мраке красно-желтым пятном, затем погасло и оно, остыв и утратив жаркое свечение. Но темнота уже не мешала девушке - наоборот, приносила покой.
        Она открыла глаза и почувствовала, как холод вцепился в ее кожу своими ледяными когтями. Согнутые в коленях ноги затекли и не желали разгибаться, пальцы онемели - казалось, приложи немного лишних усилий, и они просто переломятся и покатятся по полу. Волшебница медленно распрямилась, втянула в себя ставший ледяным воздух. Усталость никуда не делась, и девушка несколько минут стояла, держась за стену, прежде чем зажечь первого светлячка и сделать первый шаг. Расслабляться было нельзя - следовало искать выход… если он здесь, конечно, есть.
        - Надеюсь, что это не займет много времени, - пробормотала волшебница, - а то к этим костям добавятся и мои.
        И все же в первую очередь следовало сделать одно очень важное дело.
        - Что ты здесь охранял? - Звук голоса, отражаясь от древних стен, возвращался усиленным и странно измененным, словно бы фразу произнесла не Таша, а кто-то другой. Это было забавным. - Логически рассуждая, создавать золотого голема и пичкать его таким количеством силы имеет смысл только ради чего-то по-настоящему серьезного.
        - …серьезного… - согласилось эхо.
        - Я думаю, что это следует выяснить, и как можно быстрее.
        - …быстрее… - не стало спорить эхо.
        Девушка двинулась к тому месту, где столкнулась с големом. Вероятнее всего, страж располагался рядом с охраняемым объектом - но Таша даже не могла представить себе ничего, достойного золотого хранителя такого размера. Пожалуй, он стоил примерно столько, сколько замок ее отца… со всем, что находилось в его стенах. Книги? Артефакты?
        Дверь она увидела сразу - если это можно было назвать дверью. Каменная плита практически полностью сливалась со стеной, и лет эдак с тысячу назад заметить ее мог бы только тот, кто знал, что искать. Но края плиты уже немного выщербились, и теперь линия границы была хорошо заметна. Правда, эту дверь еще предстояло открыть.
        Таша внимательно осмотрела камни. Вне всякого сомнения, сила тут не поможет - если не поставить перед собой задачу просто-напросто раздробить плиту. Поступить так было опасно - поврежденная кровля вполне может рухнуть от сотрясения. К тому же здесь не было огромного стола из черного дерева, за которым можно было бы укрыться от острых осколков «молота».
        Замок она нашла достаточно быстро, хотя пришлось поломать голову над тем, как привести его в действие. Несколько фрагментов барельефа оказались подвижными, и если нажать их в нужной последовательности, то дверь откроется… вернее должна открыться. Древние механизмы могли оказаться куда более подверженными разрушительному действию веков, чем золотой голем. Скорее всего так и произошло. А может, скрытые запоры тоже из золота? Если уж маги Академии относились к драгоценному металлу с подобным расточительством, могли позаботиться и о надежности замка.
        Девушка исследовала дверь более внимательно и очень скоро обнаружила то, что искала - плетение заклинания, защищавшего замок от вскрытия. Весьма интересное плетение, немного отличающееся от канонического. Таша неспешно исследовала завитки чужого заклинания, восхищаясь тонкостью работы и изяществом замысла. Пожалуй, такой подход ни в малейшей степени не усиливал действие заклинания - зато придавал ему невероятную долговечность. Теперь Таша понимала, что известное ей плетение страдало явной незаконченностью, крошечной дисгармонией, из-за которой оно держалось на двери не более нескольких десятков дней. Это же выглядело совершенным. Волшебница принялась аккуратно распутывать магический узор, одновременно пытаясь понять конструкцию замка. Таша не умела видеть сквозь камень, зато чувствовала нити древней магии - и благодаря этому могла ощутить взаимное расположение деталей.
        Наконец работа была завершена - и к этому моменту Таша взмокла от напряжения. Древняя магия оказалась на удивление упрямой, плетение старалось сохранить стабильность любой ценой - еще бы, именно благодаря этому стремлению к равновесию магия продержалась здесь несколько тысячелетий. Девушка смахнула пот со лба и села у стены. Перед глазами все плыло - неизбежная расплата за использование «обратного плетения». Зрение скоро восстановится, и перестанет бешено колотиться сердце в груди…
        Прошло не менее четверти часа, прежде чем серая пелена перед глазами рассеялась. Волшебница медленно поднялась, чувствуя, как ноет замерзшее тело, а затем последовательно нажала на несколько участков каменной резьбы - они поддавались самую малость, буквально на волосок. Что-то щелкнуло внутри стены, тяжелая плита шевельнулась и мягко откатилась в сторону. За дверью виднелся узкий коридор, через несколько шагов сменявшийся уходящими вниз ступенями. Сердце замерло в ожидании чуда…
        - Вот дерьмо!!! - рявкнула девушка.
        - …дерьмо… - тут же подтвердило эхо.
        Коридор, казавшийся неповрежденным, буквально через полсотни ступеней обрывался - его перегораживала стена обрушившегося камня, перемешанного со льдом. С первого взгляда было ясно, что расчистить завал нет никакой возможности, к тому же он мог тянуться на десятки, если не сотни шагов вниз, в глубь скалы.
        Таша села на ступеньку, тупо глядя на перекрытый проход. Какая досада… вполне вероятно, что там, за обледенелыми глыбами, скрываются величайшие тайны древности, за которые любой из ныне живущих правителей с радостью отдал бы треть своего государства. Столь много утрачено, столь много забыто. Все секреты магии, быть может - даже магии Сущего, которую избранные могут творить, но никто, и они в том числе, не могут объяснить. Так близко - и так недостижимо.
        Она встала и медленно пошла назад. В душе царило опустошение, как бывает всегда, когда разрушаются надежды и ломаются планы. Девушка вышла в зал, пнула каменную дверь - легонько, она не собиралась отбивать себе ногу о камень. Плита легко скользнула на место, щелкнул запорный механизм. Несколько мгновений она размышляла, не попытаться ли восстановить защитное заклинание, но затем отказалась от этой идеи - разрушать всегда легче, а для того, чтобы воспроизвести сложнейший узор, предстояло провести в экспериментах не один час.
        Итак, оба коридора, ведущих из зала, завалены. Но в одном - лишь лед, с этим вполне можно справиться. Таша отпихнула в стороны вывороченные дверные створки и сосредоточилась на ближайшей глыбе льда. Заставить лед кипеть и испаряться оказалось куда проще, чем расплавить золотого голема. Правда, зал стремительно наполнялся горячим паром, но с этим еще можно было мириться - какое-то время. Таша старалась дышать как можно реже, ее одежда мгновенно пропиталась водой, волосы слиплись, но, что было хуже всего, пар обжигал и без того порядком пострадавшую кожу.
        Волшебница прервала заклинание, торопливо отошла в противоположный конец зала. От жара плавящегося золота таким образом удавалось спрятаться, с заполнившим помещение паром вышло хуже - у дальней стены было лишь немногим менее душно. Таша честно ждала битых полчаса - в зале снова похолодало, но от этого пар стал еще противней.

«Пламя недр» выжгло в ледяном завале каверну глубиной в пару локтей. Это вряд ли можно было назвать успехом.
        - Если продвигаться дальше таким темпом, то я задохнусь раньше, чем выйду на свободу.
        Эхо промолчало - похоже, пар мешал ему не меньше, чем волшебнице.
        Убедившись, что заполнившие зал белесые облака не собираются рассеиваться, Таша снова вызвала «пламя недр» - и опять хлестали струи перегретого пара, опять горячий сырой воздух обжигал лицо, и струйки воды стекали по намокшей одежде. Под ногами журчали ручьи, собираясь в огромные лужи. В этот раз волшебница смогла продержаться гораздо меньше - и опять пришлось бежать в дальний угол зала, чтобы ощутить хотя бы временное облегчение.
        - Я сварюсь здесь живьем, - пожаловалась стенам леди Рейвен.
        Эхо упорно не желало разговаривать.
        - Я все равно пробьюсь! - крикнула волшебница, надеясь, что этот вопль придаст ей силы или хотя бы уверенности. Эхо молча согласилось, но моральной поддержки оказывать не собиралось.
        Девушка решительно двинулась к ледяному завалу. Еще одна попытка, а потом надо будет сделать долгий перерыв, чтобы пар хотя бы немного осел… Ей пришла в голову мысль, что опасность свариться, конечно, присутствует, но куда неприятней оказаться в стремительно остывающем тумане - стоит задремать от усталости, и она попросту превратится в ледяную статую. И будет украшать собой этот зал еще лет с тысячу, пока какие-нибудь идиоты не сумеют пробить сюда проход.
        Внезапно раздался уже знакомый звук падающих камней… вниз посыпался гравий, затем камни покрупнее. Таша метнулась к стене, одновременно воздвигая «купол». Будь она совершенно здоровой и полной сил, и то удержать защиту удалось бы не слишком долго, а в своем нынешнем состоянии девушка ощущала, что через одну-две минуты придется или снять заклинание, или потерять сознание. «Купол» вытягивал силы со страшной скоростью, и ей оставалось лишь надеяться, что обвал прекратиться раньше, чем рассыплется магия.
        Камни рушились вниз сплошным потоком, за мелким гравием последовали валуны покрупнее, затем на образовавшуюся насыпь грохнулся скальный обломок размером с саму девушку, а следом пролетело что-то темное - и закачалось в паре локтей от пола.
        - Леди Рейвен, вы здесь? - крикнуло темное пятно, едва видимое в клубах пара. Голос показался волшебнице знакомым.
        - Здесь! - ответила она, снимая «купол». Похоже, обвал откладывался, щель на потолке не выглядела расширившейся. Камешки еще продолжали сыпаться, но поток их ослабел.
        - Трави! - приказало черное пятно, и уже через мгновение ноги Галика коснулись пола. Он отцепил обвязанную вокруг пояса веревку и двинулся к Таше, шлепая по лужам быстро остывающей воды.
        - Что вы здесь натворили, леди? - поинтересовался он, пытаясь хоть что-то разглядеть в тумане. - Я думал, ближайшая баня осталась в Шиммеле…
        - Здесь было холодно, - спокойно заметила девушка.
        - А сейчас здесь мокро, - парировал третий помощник. - Вы не будете возражать, если мы покинем это место?
        - Я не против. - Она подошла к месту гибели стража. - Как думаете, Галик, эта штука пригодится капитану и экипажу?
        Он присел на корточки провел рукой по остывшему металлу. Поднял на волшебницу удивленный взгляд.
        - Это то, о чем я думаю?
        - Это золото.
        - Очень большая лужа золота. - Галик выглядел изрядно потрясенным. - Откуда?
        - Так получилось, - хмыкнула она. - Но у меня есть подозрение, что свод здесь слишком ненадежен. Надо убираться отсюда, и поскорее.
        - Хорошо. - Галик все еще пребывал под впечатлением. - Но думаю, наши парни полезут сюда, даже если валуны будут сыпаться им на голову.
        Он подвел девушку к свисающей веревке, помог обвязаться и, отступив на шаг, приказал:
        - Выбирай помалу!
        Веревка натянулась, и Таша медленно поплыла к щели в потолке. Мгновением позже ее подхватили сильные руки и вытянули на поверхность. Чистый свежий воздух наполнил легкие, тут же закружилась голова. Только сейчас девушка поняла, какой гадостью дышала все это время. Над дырой в земле поднимался пар - теперь было понятно, как ее нашли. Эти клубы наверняка нашли путь сквозь каменное крошево, и оставалось лишь расчистить дыру.
        - Вы целы, леди? - В голосе капитана Хая не слышалось особой радости. Всем своим видом он словно бы говорил: «А я ведь предупреждал».
        - Я цела. - Она улыбнулась настолько дружелюбно, насколько сумела. - Признаю, капитан, вы были правы. В следующий раз постараюсь прислушиваться к вашим советам. Могу ли я компенсировать свою ошибку?
        - Если вы позволите моим засранцам заниматься делом вместо того, чтобы разыскивать вас в этих проклятых горах, это будет замечательной компенсацией, - буркнул Ублар Хай. - Мы здесь всего лишь второй день, но я уже начинаю ненавидеть этот проклятый остров.
        - Чтобы заслужить ваше прощение, капитан, я могу придумать кое-что получше. - На самом деле леди Рейвен было глубоко плевать на отношение к ней капитана полуторгового, полупиратского корабля. Она не сомневалась, что Ублар Хай не откажется от возможности пополнить свое состояние не вполне законным (или вовсе незаконным) путем, и не намеревалась завоевывать симпатию и уважение этого человека. С другой стороны, золото, заливавшее мраморный пол подземелья, сейчас было ей не нужно… если бы еще его не видел Галик, тогда… но секрет перестал быть секретом. Оставалось только получить от этого хотя бы моральное удовлетворение. - Там, в той дыре, из которой ваши… гм… матросы меня вытащили, немало золота. Вы ведь не испытываете презрения к этому металлу?
        - Золото? - Ублар Хай внимательно посмотрел на волшебницу. - Я ничего не имею против золота. Вы нашли клад?
        - Ну… - Таша задумалась. - Пожалуй, это сложно назвать кладом. Но золота там много.
        - Монеты, украшения? - Капитан потер ладони, его глаза загорелись в предвкушении наживы.
        - Там есть и то, и другое, - терпеливо объяснила Таша. Она предполагала, что капитан, услышав о золоте, сиганет в дыру без страховочной веревки, но он почти не проявлял нетерпения, хотя и выглядел более чем заинтересованным. - А еще там есть здоровенный блин из чистого золота…
        Ублар Хай усмехнулся с явным недоверием, затем осторожно подошел к провалу. Девушка обратила внимание на то, что следом за капитаном вьется веревка - осторожности старый моряк не утратил.
        - Галик! - рявкнул он.
        - Да, капитан? - донеслось из темной дыры. Только сейчас Таша сообразила, что, выбравшись из ловушки, оставила третьего помощника в кромешной тьме, едва рассеиваемой светом, проникающим через трещину.
        - Леди говорит, что там пол вымощен золотом, это так?
        - Скажем, эта штука на полу здорово похожа на золотишко, - после некоторой паузы послышался ответ. - Правда, я уже почти ничего не вижу. Капитан, тут нужны факелы, и несколько человек с топорами.
        - С топорами?
        Галик оказался прав - если золотые побрякушки, монеты, выкатившиеся из рассыпавшихся в прах кошельков, и камешки, вставленные в изуродованные временем эфесы оружия, можно было просто собрать, то прикипевшее к мрамору золото пришлось вырубать топорами. Искореженные куски грузили в корзины и поднимали наверх. Ублар Хай пообещал лично свернуть голову всякому, кто посмеет украсть хотя бы крошечный кусочек. Все должно быть взвешено и разделено, каждому достанется его законная доля. При этом капитану будет причитаться половина находки - достаточно справедливо, если учесть, что он не только командует «Ураганом», но и является его владельцем. Помощникам и боцману достанется по пять процентов, остальное поровну разделят между собой матросы. Таша мысленно прикинула размеры золотого голема - похоже, из этого плавания даже последний юнга вернется довольно обеспеченным человеком.
        Про корабль забыли - к зияющему в земле провалу явились все, даже кок. Последнему, впрочем, пришлось вернуться в лагерь - Ублар Хай серьезно заметил, что если ужин не будет готов вовремя, то матросы будут есть жареного повара. Судя по той поспешности, с которой кок направился к своему импровизированному камбузу, угроза была достаточно серьезной.
        К ночи золото, а также все ценное, что удалось собрать со скелетов давно почивших кладоискателей, было извлечено на поверхность. Работа кипела до утра, при свете факелов и масляных ламп - из золотых обломков выковыривали куски мрамора и гранитные остатки боевого голема, созданного Ташей. Галик и Ублар Хай занимались монетами и безделушками - взвешивали и оценивали каждый предмет, дабы потом по справедливости разделить драгоценные находки. Леди Рейвен во всем этом не принимала участие - намазав обожженную кожу лица и рук толстым слоем сваренного Альтой лечебного бальзама, она отправилась спать в свою палатку.
        Утром ее разбудил капитан. Он пребывал в невероятно благодушном настроении, Таша впервые видела его таким - словно кот, обожравшийся сметаны и теперь умирающий от привалившего счастья. Правда, это состояние довольства не могло скрыть кругов под глазами - явственных следов бессонной ночи.
        - Вы принесли мне удачу, леди. - Он тяжело опустился на сундук, жалобно скрипнувший под его широкой задницей, и усмехнулся. - Сегодня я заработал больше, чем за три-четыре последних года. Хотя должен отметить, что это были не слишком удачные годы.
        - Я рада за вас, капитан, - откровенно зевнула девушка, давая понять, что столь замечательная новость - не повод, чтобы будить ее в такую рань. Но Хай проигнорировал этот выпад. А может, просто не заметил.
        - Вы не являетесь членом команды. - В голосе капитана не ощущалось сожаления по этому поводу. - Вы всего лишь пассажир.
        - Я это помню, - фыркнула Таша, прекрасно понимая, к чему заведен этот разговор. Не удержавшись, ехидно добавила: - Только это место не слишком напоминает Гленнен.
        - Таким образом, по закону вы не можете претендовать на долю в этой находке…
        - Видите ли, капитан, - вздохнула Таша, - вы не совсем правильно оцениваете ситуацию. Вы взялись доставить меня в Гленнен и по дороге совершенно случайно заглянули на этот милый островок. Клад нашла я. Поэтому золото принадлежит мне…
        Теперь благодушия на лице Ублара Хая не наблюдалось. Вообще. Таша мельком подумала, что свернуть ей шею могли бы и за меньшие деньги, а капитан не выглядит человеком, которого остановят какие-нибудь соображения морали или чести. Несмотря на все его возвышенные заявления. Доводить этого человека до принятия неверных решений не стоило.
        - Но дело в том, что в нынешних обстоятельствах это золото - скорее обуза. Поэтому я согласна на небольшую долю. Скажем… такую же, как полагается Галику. В конце концов, вы вытащили меня из той дыры.
        Капитан медленно выпустил воздух - оказалось, что все это время он почти не дышал. Разумеется, волшебница была права - клад обнаружила она, а тот факт, что ее спасли, ничего не значил. Разумеется, он мог отдать приказ прирезать леди Рейвен и отправить ее тело на морское дно, привязав для верности к ногам что-нибудь тяжелое. Но в этом случае его могла не поддержать и собственная команда - капитан, с легкостью нарушающий писаные и неписаные правила, вполне может ожидать того же и от своих людей. Проще было поторговаться, и именно это он и собирался сделать. Сперва припугнуть, затем предложить отступного… проверенный способ. Хай не сомневался, что в итоге выторгует для себя и команды по меньшей мере половину золота.
        Теперь же он даже не знал, что сказать.

* * *
        Десять дней пролетели быстро. «Ураган», очищенный от водорослей и ракушек, был готов к плаванию, поврежденные доски заменили, запасы пресной воды пополнили - ледники острова предоставили матросам неограниченный запас прекрасного чистого льда. С продовольствием было сложнее, на скалах Зора гнездилось немало птиц, но их мясо было отвратительно на вкус, а куда более привлекательные яйца находились на совершенно недоступных кручах.
        Таша ежедневно отправлялась в горы. На этот раз ее сопровождал Галик, и волшебница не считала подобную предосторожность излишней. Результатом всех этих поисков было обнаружение входа в тоннель, через который в незапамятные времена прошли кладоискатели… Леди Рейвен убедилась, что ее надежды пробиться сквозь лед к выходу были неосуществимы. Завал тянулся на несколько сот шагов, к тому же снизу вверх - даже если бы ей удалось растопить достаточное количество льда, дальнейший путь преградила бы образовавшаяся при этом вода. А превратить всю воду в пар - на это не хватило бы ни сил, ни времени.
        К удивлению волшебницы, Галик, ранее поглядывавший на нее косо, после происшествия в горах стал куда более терпимым. И даже сделал девушке своеобразный подарок - из найденной на берегу деревяшки он выточил новую рукоять для шпаги взамен разбитой во время обвала. Темное, с красноватым оттенком дерево было невероятно твердым - по словам Галика, новая рукоять прослужит лет двести.
        Свою долю найденного клада Таша предпочла взять монетами - теперь в выделенной для нее палатке лежал увесистый мешочек. Она не без оснований подозревала, что ее все же обманули - оценки стоимости золота и драгоценностей (от которых Таша презрительно отвернулась, поскольку побрякушки были совершенно лишены изящества) явно были намеренно занижены. Но она не расстраивалась - куда огорчительней был тот факт, что больше никаких следов Академии обнаружить так и не удалось. С каждым днем надежда таяла и к моменту готовности «Урагана» к отплытию исчезла совсем. Быть может, если привезти сюда тысячу-другую человек и срыть эти скалы до основания, можно найти уцелевшие следы старой эпохи… но не сейчас, не в одиночку.
        Снова шлюпки сновали между берегом и кораблем, перевозя грузы обратно в трюм. Таша перебралась на борт одной из первых - ей до смерти надоела палатка. От холода она не слишком страдала - накладывала на ночь «саван», который довольно неплохо хранил тепло. Но палатка, даже относительно удобная, никак не ассоциировалась у волшебницы с жильем. И к тому же ей претило бездействие. Хотелось побыстрее попасть назад в Инталию… или хотя бы убраться с этого острова.
        Прошло всего лишь десять дней - но воздух стал заметно холоднее. Стремительно приближалась осень, а в этих местах море замерзало рано. До появления обширных ледяных полей было еще далеко, но слишком уж задерживаться в Бороде не стоило - если к избытку рифов добавить еще и плавающие ледяные глыбы, то выбраться на открытое пространство будет довольно непросто.
        - Корабль готов к отплытию, леди, - сообщил Ублар Хай, поднимаясь на мостик. Он снова был на борту своего корабля и снова держал в руках кружку с грогом. - Вы уверены, что следует идти к Северному Кресту?
        - Да, капитан. От острова пойдем на юг, к побережью.
        - Там часто можно встретить имперские галеры, леди.
        - Там столь же часто можно встретить торговые корабли, капитан, - парировала Таша. - Не думаю, что боевые корабли будут бросаться на каждую шхуну. Тем более у собственных берегов.
        - Вы намерены высадиться в Суре? - ухмыльнулся Хай.
        Такой вариант более всего устроил бы капитана. Без волшебницы на борту он не испытывал бы страха перед имперскими кораблями, в конце концов перевозчик не отвечает за своих пассажиров. А то, что его парни слегка постреляли из арбалетов - так любой капитан обязан защищать корабль, груз и своих людей хоть от пиратов, хоть от властей. Да хоть бы и от демонов. Даже если галера остановит его судно - все закончится не слишком тщательным обыском. Ублар Хай не боялся имперцев. Если бы его экипаж был полон, он рискнул бы дать бой галере - один на один. Но лишь в безвыходном положении - в такой стычке неизбежны потери, а его матросы предпочитают делать деньги, а не драться. Ссадив свою беспокойную пассажирку на берег, он спокойно увел бы «Ураган» в Кинтару - там можно было безбедно… нет, роскошно переждать зиму. Возможно, будут интересные фрахты, но если напыщенные кинтарийцы и не сочтут нужным привлечь «Ураган» к своим операциям, это не особенно расстроит Ублара Хая - найденное золото позволит не думать о работе лет пять, не меньше.
        - Не стоит рассчитывать на это, капитан, - покачала головой Таша. - У побережья ваш корабль повернет на запад и двинется к Инталии. Если мы заметим имперцев, то всегда успеем укрыться в какой-нибудь бухте.
        - Или разбиться о какие-нибудь рифы, - недовольно буркнул Хай. - Но, быть может, в этом что-то есть…
        Матросы в шлюпках вспенили воду веслами. Удар, еще один, еще… и вот уже «Ураган» величественно сдвинулся с места. Песчаная прибрежная полоса со следами недолгого пребывания людей отодвигалась все дальше и дальше, зато ближе становилась полоса густого тумана. Все эти дни белесая стена стояла перед глазами людей. Матросы несколько раз выходили на лов рыбы, но у берега в сети не попалось ничего достойного, а войти в туман означало высокую вероятность не вернуться к берегу никогда. Зато теперь гребцы работали с немалым энтузиазмом - там, за туманом, были порты, доступные женщины, вино, пиво и свежее мясо. За все удовольствия следовало платить, и ради этого матросы вновь и вновь выходили в море. Теперь у них было достаточно золота, и каждый желал побыстрее оказаться на берегу.
        На мостик поднялась Альта. Леди Рейвен посмотрела на закутанную в шкуры девочку и улыбнулась уголками губ. Десять дней оказались для малышки настоящим подарком. Немудреная, но сытная еда, свежий воздух и никаких схваток. Девочка занималась привычным делом… пусть неприятным, но не очень сложным, к тому же уже на третий день Ублар Хай напомнил коку, что девчонка, помогающая тому на камбузе, не рабыня и не матрос, а пассажир, пользующийся определенными привилегиями. К тому же протеже волшебницы Ордена, о чем тоже не следовало забывать. Кок информацию принял к сведению - с того момента работы у Альты значительно поубавилось, зато за обедом и ужином (завтрак традиционно состоял из жмени сухарей и кружки грога) ей доставались лучшие куски. И для нее же кок готовил замечательный омлет - когда матросам удавалось собрать хотя бы немного яиц.
        Теперь девочка радовала глаз здоровым румянцем, а из глаз исчезли давно там поселившиеся страх и усталость. И даже вроде бы немного выросла. Немалая часть матросов имели семьи (а некоторые - в каждом порту), от которых были оторваны долгими месяцами, и теперь видели в Альте своих собственных детей. И души в ней не чаяли. Леди Рейвен, мастера Ордена, они могли уважать или бояться, ненавидеть или боготворить, но ребенка следовало любить. И ничего более. Многие в свободное время старались девочку чем-нибудь порадовать - мастерили для нее игрушки, перешивали шкуры в удобную и не лишенную изящества одежду, учили вязать морские узлы и читать карты (последним с Альтой занимался лично капитан, стараясь скрывать свою неожиданно прорезавшуюся чувствительность за маской скуки - мол, раз уж нечем заняться, то почему бы и не поучить малявку чему-нибудь полезному). Галик тоже уделял Альте немало внимания - правда, его уроки носили весьма специфический характер. К концу пребывания на острове девочка уже умела пройти по каменной осыпи так, чтобы даже самое чуткое ухо не уловила звука ее шагов, могла метнуть нож,
с десяти шагов не промахнувшись и по летящей птице. А также узнала немало интересного о Ночном Братстве - гораздо больше, чем рассказывали в Школе.
        Туман охватил «Ураган», видимость сразу же сократилась до двух десятков шагов. С борта корабля едва виднелись шлюпки, матросы свесились через борта в надежде вовремя увидеть рифы.
        - Как быстро мы пройдем Бороду, капитан? - поинтересовалась Альта, занимая место рядом со своей госпожой.
        - Думаю, дня за четыре, - ухмыльнулся Хай. - Или за три, если парни будут как следует ворочать веслами. У них теперь достаточно денег на выпивку, поэтому, думаю, они очень постараются.
        Капитан оказался прав.
        Утром четвертого дня, когда светлый диск Эмиала едва вынырнул из моря, шхуна преодолела последние метры туманной полосы и вышла на открытое пространство. Матросы разразились восторженными воплями - до последнего момента каждый опасался встречи с рифами. Но «Урагану» повезло - несколько раз он проходил в опасной близости от пенных бурунов, но гребцам удалось увести шхуну от фатальной встречи.
        Разворачивать паруса было еще рано - пройдет немало часов, прежде чем корабль выйдет из области вечного безветрия. Но все равно настроение у всех было приподнятым - сырой туман до смерти надоел матросам, и, хотя осеннее светило уже не согревало так, как в разгар лета, каждому казалось, что воздух стал заметно теплее.
        - Быстрее, улитки, быстрее!!! - отдал приказ Ублар Хай. - В этих водах ходят гуранские галеры!
        Матросов подгонять не стоило, каждый выкладывался без остатка, и менять гребцов приходилось каждые два часа. К сумеркам в экипаже начало нарастать недовольство - они знали морское дело, они провели в море по меньшей мере половину жизни, великолепно разбирались в парусах, но к гребле относились без особого восторга. Воздух был по-прежнему мертвым, ни малейшего дуновения…
        Таша, большую часть дня простоявшая на палубе под лучами солнца, хмурилась все чаще. Беспомощный, лишенный подвижности корабль представлял собой прекрасную добычу для имперцев. Если ее расчеты верны и преследователи прекратили поиски, то особой опасности нет - но даже случайная встреча с имперским кораблем может стать фатальной. Ублар Хай может хорохориться и выпячивать грудь сколько угодно, но серьезного боя «Урагану» не выдержать.
        - Вы умеете создавать ветер, леди? - поинтересовался капитан.
        Волшебница покачала головой.
        - Я могу вызвать порыв ветра, способный опрокинуть человека или даже лошадь… если повезет. Но для ваших парусов от такой магии будет немного проку.
        - Печально. - Он отвернулся. - Признаться, я надеялся.
        - Если бы маги могли вызывать ветер, - рассмеялась Таша, - то на каждую имперскую галеру вместо сотни гребцов брали бы пару волшебников.
        - Наивность, наивность… - хмыкнул Хай. - Гребцы обходятся дешево, а за магию всегда надо платить.
        - Так или иначе, но ветра магии неподвластны.
        - А жаль… - Он внимательно посмотрел на волны, затем перевел взгляд на темнеющее небо, играющее красными отблесками. - Пожалуй, к утру поднимется ветер.
        - Приметы?
        - Как сказать… будь мы в любых других водах, моя уверенность была бы полной. Но здесь свои правила и законы. Борода существует столько, сколько ведутся летописи. Вполне вероятно, что эта полоса тумана существовала и до Разлома. Хотя доказать это невозможно, записей с той поры не сохранилось.
        - И ветров в этих местах в самом деле не бывает никогда?
        - Не то чтобы совсем, леди. Иногда легкий ветерок присутствует… ну, вы ведь помните? Когда мы вошли в туман, убегая от имперской галеры, ветер был попутным. Хотя и очень слабым.
        - Но он не разгонял эту муть?
        - Именно, леди. Бывает, что границы Бороды чуть изменяются, оттесняемые ветром. Но не более.
        - Скажите, капитан… - Таша давно хотела задать этот вопрос. - Вы сейчас стали богатым человеком. Что вы будете делать дальше?
        - Что вы имеете в виду, леди?
        - Я имею в виду золото, которое досталось вам. На эту сумму можно построить три таких корабля. Вы можете провести остаток жизни в роскоши и в относительном спокойствии. Купить хороший дом, нанять слуг…
        - Леди, могу поставить на кон свой корабль против вашей зеленой зубочистки, что в Инталии у вас тоже есть дом, слуги и сундучок с золотом. Почему же вы не сидите в стенах родового замка, а мотаетесь по стране, захваченной имперцами? Можете не отвечать.
        Он усмехнулся, сделал очередной глоток грога, уже порядком остывшего, и продолжил:
        - Как любой, пожалуй, человек, я люблю деньги. Они приносят независимость, они избавляют от голода и холода, на них можно купить любовь…
        - Любовь купить нельзя, - фыркнула девушка.
        - Пусть так, - не стал спорить капитан. - Скажем, купить женщину. Деньги помогут во многом… но я люблю море. Люблю запах соленых волн, скрип такелажа, плеск взрезаемой форштевнем воды. Море притягивает, леди.
        - Вы поэт, капитан.
        - Быть может… Когда я был еще совсем юн, леди, меня в немалой степени привлекала жизнь странствующего музыканта. Я даже научился играть на нескольких инструментах… Но у отца были другие планы, и я вышел в море. Мне тогда было всего четырнадцать. Хороший возраст для новых начинаний. Мое первое плавание длилось семь месяцев - подозреваю, что отец намеренно позаботился об этом.
        - За такой срок можно возненавидеть соленую воду на всю жизнь, - поджала губы волшебница.
        - Или на всю жизнь полюбить. Я полюбил. И когда стою на твердой земле, мне вновь хочется вернуться на палубу моего корабля. И матросы у меня такие же. Уверен, что, просидев в порту десяток дней, осоловев от хорошей еды, крепкого пива и женских животов, они вновь вернутся на «Ураган». Может, кроме Галика, для него море - скорее враг, которого следует победить. И этот старичок снова будет резать волны. А деньги… Что ж, в нескольких портах меня ждут женщины. И дети, которых я считаю своими, хотя один Эмиал ведает, кто на самом деле приходится им отцом. Вот им и достанется золото - на сытную жизнь и добрые дома, на обучение сыновей и хорошее приданое для дочек. А я снова уйду в плавание, а они будут стоять на причале и махать мне вслед.
        - А ваши э-э… женщины знают о существовании друг друга?
        - Догадываются, - пожал плечами Хай. - Их это устраивает.
        - Мне кажется, я понимаю вас, - кивнула Таша. - Мне тоже скучно сидеть в отцовском замке.
        Капитан извлек из кармана небольшой кусочек золота. Подкинул на ладони.
        - Люди, которые всю жизнь гнут спину в поле, редко любят свое дело. Каменистую землю, град, побивающий урожай. Засуху, убивающую посевы, и наводнения, смывающие в реку драгоценную почву. Для них это золото - средство все изменить, поставить крест на опостылевшей работе. Начать новую жизнь… Кстати, вы знаете, что самые жестокие господа получаются из легко разбогатевшей черни? Никто так не презирает и ненавидит смерда, как тот, кто некогда сам был им.
        - Так бывает не всегда. Среди магов Ордена немало выходцев из низов. Если не сказать, что таких большинство. Правда, в учеников с детства вбивают понимание того, что все равны перед Орденом.
        - Я не видел ни одного мага, который разговаривал бы с крестьянином как с равным.
        - Маг не может быть ровней смерду.
        - Все люди приходят в этот мир голыми, дети лордов, дети бедняков, - усмехнулся капитан.
        - Ах, оставьте эти старые теории, - раздраженно дернула плечом Таша. - Маги избраны Эмиалом…
        - Или Эмнауром.
        - Пусть так. Боги заронили в будущих магов искры Силы, и уже поэтому даже самый слабый волшебник неизмеримо выше простого пахаря.
        - А лорда?
        Таша нахмурилась. Сама она всегда считала, что человек, не владеющий магией, будь он дворянин или селянин, всегда будет оставаться существом второго сорта. Но в обществе придерживались иных взглядов, и подобная позиция не могла встретить понимания. Ей оставалось только промолчать.
        - Вот именно, - понимающе кивнул Хай.
        Он долгое время молчал, потом заговорил снова.
        - Для многих людей богатство - способ изменить свою жизнь. А для меня - способ оставить ее такой, какая она есть. Способ создать гавань, где меня ждут. Но гавань - это лишь временное пристанище. На несколько дней или недель. А потом - снова в путь.

* * *
        - Госпожа, госпожа! Проснитесь!
        - Что случилось?
        Таша с трудом открыла глаза. Ночь была беспокойной, и заснула она уже почти под утро, когда усталость одержала верх в битве с бессонницей. И теперь ей казалось, что она лишь мгновение назад провалилась в сон. В глаза словно насыпали песок, в горле пересохло, а тело совершенно не чувствовало себя отдохнувшим.
        У постели стояла Альта. Девочка выглядела обеспокоенной… Волшебница всмотрелась, преодолевая муть в глазах, и поправилась - нет, малышка выглядела до смерти перепуганной.
        - Что случилось? - повторила она.
        - Галера под имперским флагом, - доложила Альта тоном, явно скопированным с Галика. Похоже, общение с третьим помощником принесло ей не только некоторые особые умения. - Изменила курс и идет на сближение.
        - Ты хоть сама понимаешь, что говоришь? - буркнула волшебница.
        - Капитан сказал, - доверчиво сообщила девочка, - что мы в большой…
        - Стоп! - подняла ладонь Таша. - Я поняла, можешь не продолжать. Я обещала вырезать Хаю язык, и, вероятно, придется это сделать.
        - Но почему? - удивленно вскинула брови Альта.
        - Есть некоторые слова, которые не стоит слышать детям, - раздраженно пояснила волшебница.
        Альта покачала головой.
        - Леди, а вы помните, что говорили во время болезни? Или когда на вас упала лошадь?
        Таша вздохнула и почувствовала, что краснеет. Она прекрасно знала себя и потому представляла, какие перлы могли сыпаться из нее в критической ситуации. Пожалуй, к привычкам капитана стоит отнестись с некоторым снисхождением.
        Леди быстро оделась, вставила в кольцо на поясе шпагу и кивнула своей подопечной.
        - Ну что ж, пойдем. Посмотрим, что это за галера.
        На палубе царило нечто среднее между деловитой суетой и настоящей паникой. Матросы раскладывали у борта взведенные арбалеты, готовили катапульты, расставляли на палубе бочки с водой и песком. На одних лицах была написана решимость, на других - откровенный страх.
        А галера была уже отлично видна. Таша не считала себя знатоком, но почувствовала, что это тот же самый корабль, что преследовал их перед тем, как «Ураган» укрылся в непроглядной пелене Бороды. Но как галера могла оказаться здесь? Она должна была сейчас патрулировать воды у Обманного или Неуютного. Три последних дня, пока шхуна тащилась к гуранскому побережью, то плетясь на буксире у шлюпок, то подгоняемая слабым ветерком, прошли спокойно. И когда впереди показался скалистый берег, леди Рейвен уже начала надеяться, что удача будет им сопутствовать и впредь. Надежды не оправдались.
        Волшебница поднялась на мостик. Капитан Хай и Галик разглядывали приближающуюся галеру.
        - Та же самая? - спросила девушка.
        - Да, - кивнул капитан. - И они нас ждали.
        - Мы сможем уйти?
        Галик многозначительно посмотрел на паруса. Ветер едва шевелил огромные полотнища, и шхуна двигалась не быстрее, чем на буксире.
        - Придется драться? - поинтересовалась Таша, демонстративно положив ладонь на эфес шпаги. - Эти уроды пожалеют о своей наглости.
        - Эти уроды отправят нас на дно либо, что скорее, возьмут на абордаж, - парировал капитан. - Я подозреваю, что содержимое трюмов «Урагана» для имперцев куда менее важно, чем одна из моих пассажирок. Или даже обе?
        Волшебница пожала плечами.
        - Я не представляю, почему всех так интересует моя персона, - призналась она. - Но не горю желанием удовлетворить свое любопытство. Боевой маг может склонить чашу весов на нашу сторону?
        - Если только на борту имперца нет своих магов.
        Внезапно послышался голос… странный шипящий голос, в котором тем не менее звучали знакомые нотки. Это было довольно известное, хотя и непростое в исполнении заклинание «длинный язык». Обычно звуки искажались сильнее - применивший заклинание был, безусловно, настоящим мастером своего дела.

«Леди Рейвен…»

«Это я. Кто ты?»
        Канал связи устанавливал вызывающий, и от Таши не требовалось усилий, чтобы отвечать. Просто элементарное сосредоточение - и вопрошающий услышит ее слова.

«Ты не узнала? - В шипении голоса слышалась издевка. - А ведь мы встречались. Причем не так уж давно. В тот раз тебе повезло, девчонка, ты выжила. Теперь подобное не повторится».

«Дилана».

«Так ты узнала? Отлично. Я не сомневалась, что встречу тебя здесь. Ты весьма предсказуема, соплячка».

«Может, обойдемся без оскорблений?»

«Обойдемся. Если ты сдашься, я позволю этому корыту уйти. Разумеется, пигалица, что таскается за тобой хвостиком, тоже нужна мне. Остальные меня не интересуют».

«А если я откажусь?»

«Тогда мои солдаты возьмут твою лохань на абордаж. И я потрачу несколько часов, чтобы без спешки снять кожу с каждого матроса. У тебя час на размышление».
        Ощущение чужого присутствия разом исчезло. Таша знала, что там, на галере, Дилана Танжери без сил упала в кресло. «Длинный язык» выкачивал из мага силы не хуже, чем самые жесткие из заклинаний Крови. Танжери была сильной волшебницей, и короткая беседа не могла серьезно повредить ее силам. Эта стерва быстро восстановится… Десять- пятнадцать минут - и имперская убийца вновь будет готова к бою.
        - Вам плохо, леди? - Ублар Хай смотрел на волшебницу с явным беспокойством.
        Таша прекрасно его понимала - в предстоящем бою, если он состоится, именно леди Рейвен предстоит сыграть в нем главную роль. Матросы, если их загнать в угол, могут показать себя отменными бойцами, но им не сравниться с ветеранами морских сражений, собаку съевших на абордажах. Не говоря уже о том, что на галере больше воинов. По меньшей мере вдвое.
        - Нет, мне хорошо, - зло ответила Таша. - Капитан, когда они догонят «Ураган»?
        - Если ветер не переменится, то часа через три. Сейчас галера движется несколько быстрее моей шхуны, но они без труда увеличат скорость. Гребцы быстро выдохнутся, но к тому времени это будет уже не важно. Не беспокойтесь, леди, с вашей помощью…
        - Даже с моей помощью вы ничего не сможете сделать, - покачала головой девушка, глядя на капитана с сочувствием. - На борту галеры находится одна из лучших боевых волшебниц Империи. Я уже сталкивалась с ней… нам не выстоять.
        - Уверены?
        - Более чем. Мне только что предложено сдаться. Тогда Танжери отпустит шхуну.
        - Танжери? Дилана Танжери? - встрял в разговор Галик и коротко выругался. - Да, нам не повезло.
        - Она и в самом деле так опасна? - повернулся к нему Хай.
        Галик развел руками.
        - В этой битве я бы не поставил на нас и медной монеты.
        Капитан многозначительно посмотрел на свою пассажирку. В его взгляде совершенно явственно читалось понимание единственного выхода, доступного для «Урагана» и его экипажа. И сейчас остатки представлений о чести боролись в нем с самым простым и естественным для человека желанием - стремлением выжить. Любой ценой. Даже если для этого придется связать волшебницу по рукам и ногам и передать прямо в руки Дилане.
        Если бы имелись хоть какие-то перспективы, Таша попыталась бы оспорить такое решение. Но схватка с экипажем, окрыленным забрезжившей надеждой на спасение, лишь уменьшит шансы «Урагана» одержать победу в морском сражении. Она посмотрела на берег, такой близкий - и такой далекий. Успеет ли она добраться до земли, если, скажем, сейчас прыгнет в воду? Может, и успеет, но что будет с девочкой?
        - Капитан, приготовьте шлюпку.
        - У вас есть план? - Похоже, Ублар Хай рад был ухватиться и за соломинку. Может, временами его действия и расходились с требованиями закона, но честь все еще не стала для капитана пустым звуком. Если не будет иного выхода, он переступит через себя, но до тех пор постарается помочь.
        - Есть. Вы спустите шлюпку, мы с Альтой перейдем в нее. Постарайтесь подойти поближе к берегу. Затем я дам знать Танжери, что готова сдаться. Галере понадобится время, чтобы перехватить шлюпку. «Ураган» успеет уйти. Возможно.
        - Хорошо, - торопливо кивнул Галик, прежде чем капитан успел вставить хотя бы слово. - Шлюпка слишком тяжела, вам с ней не справиться. Возьмете ялик, он рассчитан на двоих, так что втроем там будет немного тесно.
        - Втроем?
        - Вы не умеете работать веслами, леди. Я пойду с вами, леди, без моей помощи вы погибнете. Правда, выгрести к берегу мы не успеем, здесь много камней, и «Урагану» придется держаться мористее. У галеры осадка меньше, но… может, нам повезет, и они зацепят риф.
        Ялик спустили быстро. После широкой, надежной шлюпки, способной вынести приличное волнение, утлое суденышко казалось обычной скорлупкой, которой по недосмотру доверили человеческие жизни. Галик приладил весла, положил рядом с собой арбалет и меч. Таша не сомневалась, что в схватке бывший Ночной Брат стоит пятерых, а то и десятерых обычных солдат, но вряд ли в планы Диланы входит рукопашная.
        - Я поведу корабль в Луд, - мрачно заявил Хай. - И буду там завтра к ночи. Корабль будет ждать вас, леди, двадцать дней. Если вы сумеете выскользнуть из лап имперцев, я с радостью вновь приму вас на борт. Скоро начнется сезон ветров… клянусь Эмиалом, не создан еще корабль, способный догнать «Ураган», идущий фордевинд при хорошем пассате.
        - Я намереваюсь воспользоваться вашим любезным предложением, капитан, - усмехнулась Таша. - Поверьте, встреча с Диланой Танжери не входит в мои планы.
        Она спустилась по веревочному трапу в лодочку, где уже сидели Альта и Галик. Почти в тот же самый момент волшебницу вновь охватило ощущение чужого присутствия. Галик подхватил пошатнувшуюся девушку, помог сесть - ялик качнулся, чуть было не черпнув бортом воды. Таша прижала ладони к вискам, прислушиваясь к звучащим в голове шипящим словам.

«Что ты задумала, сука?»

«То, что ты пожелала, дрянь. Я сдаюсь».

«А мне кажется, что ты намерена добраться до берега».

«Спроси у тех, кто лучше знает море, дура. Я не успею добраться до земли. Зато шхуна уйдет».

«Не веришь моему слову?»

«Я скорее съем крысу».
        В шуршащем голосе явственно послышался смешок.

«Возможно, посидев на одной воде десяток дней, ты сочтешь крысу деликатесом. Даже сырую».

«Чтоб ты сдохла».

«Не в этот раз. Не делай глупостей, галера подберет тебя. Это корыто может убираться, меня оно не интересует».
        Ялик отвалил от борта «Урагана», Галик греб сильно, уверенно, и легкое суденышко буквально летело по волнам. Но до берега было очень далеко, а галера, дробя веслами волны, приближалась с каждой минутой. Таша бормотала слова заклинаний, плетя заготовки. Альта сидела рядом, нахохлившись и ничего не понимая. Таша вдруг подумала, что девочке ничего толком не объяснили - просто взяли за шкирку и сунули в утлую лодчонку. Но сейчас на разговоры не было времени - ялик шел к берегу, галера двигалась наперехват, а «Ураган», подняв все паруса, уходил мористее.
        - Они успеют, - сообщил Галик. - А мы… вряд ли.
        - Не беспокойся на этот счет. - Таша вытерла со лба пот. - Их ожидает сюрприз. Греби… чем дольше они будут нас ловить, тем больше шансов получит Хай.
        - Я воин, а не гребец, - буркнул Галик. Весла казались продолжением его рук, словно бы он годами только и делал, что тренировался в этом нелегком искусстве. Лопасти ныряли в воду, мощный гребок - и ялик буквально прыгает вперед.
        Таша усмехнулась и принялась плести очередную заготовку. Сейчас от ее умения зависела ее жизнь. Как, впрочем, и всегда. Маг в одиночку не способен утопить большой боевой корабль, иначе морские сражения просто превратились бы в поединки волшебников. Но доставить имперцам массу неприятных моментов Таша могла - и твердо намеревалась сделать это.
        Шесть заготовок… абсолютный предел для нее. Если галера не подойдет на расстояние удара в течение получаса, подготовленные к бою формулы начнут развеиваться, причем все одновременно. Волшебница посмотрела на приближающийся имперский корабль, затем повернулась к Галику.
        - Чуть умерь пыл. Силы тебе еще понадобятся. Когда скажу, будешь грести в полную силу.
        - В последние годы мне отдавал приказы только капитан Хай, - желчно заметил бывший убийца. Похоже, он уже жалел, что вызвался сопровождать беглянку. Но послушался, и ход ялика замедлился.
        - Сделай вид, что устал, - попросила волшебница, хотя ее тон больше походил на требование. - Они наблюдают.
        - Во имя Эмиала, какой позор! - Галик криво усмехнулся, бросил весла и демонстративно вытер со лба несуществующий пот. - Неужели кто-то поверит, что моряк устанет после жалкой полусотни гребков?
        Галера надвигалась на них, словно намереваясь протаранить лодочку. Вот до нее осталось три сотни шагов, две… Галик, снова ухватился за весла, ялик буквально несся над водой, но имперцы нагоняли беглецов с каждым мгновением. Сто шагов, восемьдесят…
        - Альта, приготовься.
        - Что я должна делать, госпожа? - Девочка слабо улыбнулась, словно напоминая, что слишком на многое рассчитывать не стоит.
        - То, что у тебя получается, - огрызнулась волшебница. - Сейчас они на нас очень рассердятся… очень!
        Форштевень галеры уверенно резал серую, холодную воду. Тридцать весел с каждой стороны широкого корпуса, повинуясь ударам барабана, разом вздымались, роняя пену, и снова вгрызались в волны. У фальшборта столпилось десятка три солдат. Предвкушая развлечение, они держали в руках веревки - вне всякого сомнения, ялику суждено быть опрокинутым - и тогда мокрых, замерзших беглецов поднимут на борт. Не сразу… им сперва позволят вволю наглотаться соленой воды - маленькое развлечение в качестве компенсации за трехнедельную вахту.
        Насмешки уже были прекрасно слышны. Шестьдесят шагов… Галик слился с яликом, работая как одержимый. Теперь его лоб был залит настоящим потом, а дыхание с хрипом вырывалось из легких. Он не видел ничего вокруг, весь мир сосредоточился для моряка в гребле, в воющих уключинах и гнущихся от усердия веслах. Кто-то пустил арбалетную стрелу, целясь нарочито в сторону - убийство беглецов не входило в планы жаждущих развлечения имперцев. Но и Альта не стала рисковать - шевельнула кистью, и стрела отлетела в сторону, наткнувшись на незримый «щиток». С галеры донесся гогот, перемешанный с проклятиями.
        - Пора… - прошептала Таша, вскидывая руки.
        Чудовищный удар потряс галеру. Сорвавшийся с пальцев волшебницы «каменный молот» врезался в борт чуть выше ватерлинии, проломив доски. За ним последовал второй камень, третий… Все шесть заготовок были одинаковыми. Нос галеры был чудовищно разворочен, в пробоину вполне мог пройти ялик - корабль, разом приняв в трюм огромную порцию воды, зарылся в волны так, что пеной обдало бушприт. Несколько воинов полетели за борт - тяжелые кольчуги и кирасы, весьма полезные в схватке с волшебницей, оказали своим владельцам дурную услугу, тут же отправив их на дно. Несколькими мгновениями позже на ялик обрушился град стрел - солдаты быстро пришли в себя от потрясения, и теперь горели жаждой мщения. Все мысли о развлечениях были забыты - стрелки били на поражение, и Альта вертелась юлой, ежесекундно рискуя вылететь за борт, воздвигая на пути железных стержней свои «щитки». Таша присоединилась к ней - исчерпав свои заготовки, она не стала тратить силы на почти бесполезные огненные и ледяные выпады, полностью сосредоточившись на защите. А в ход пошли уже вещи посерьезнее стрел - о «щиток» вдребезги разбился огненный
шар, а убийственная «стрела мрака» пронзила невидимую преграду, словно бы ее и не было, и ударила в доску в ладони от Галика. Остановить одно из самых смертоносных заклинаний Крови фокусами вроде «щитка» или даже «купола» было невозможно - зато
«стрела мрака» действовала только на живых существ. Если бы в ялик попал фаербол или огненная птица прикоснулась бы к влажным доскам, сейчас лодочка была бы объята пламенем. А удар парализующего сгустка лишь впитался в дерево, не причинив ни малейшего ущерба.
        - Греби!!! - орала Таша. Уже десяток стрел сидели в днище и бортах ялика, на дне булькала вода. Волшебница спешно воздвигла «купол», тут же засветившийся от пламени бьющих в него огненных шаров. Вероятно, на борту галеры было несколько магов, пусть даже и невысокого ранга. И разумеется, Дилана Танжери, которую не остановит никакой «купол».
        Галик работал веслами так, как не делал этого еще ни разу в жизни. Галера, набравшая полтрюма воды, потеряла ход, и теперь, несмотря на усилия гребцов, несколько отстала. Беглецам удалось увеличить расстояние на два десятка шагов, затем еще немного. Таша сняла «купол», руки мелко тряслись. Внезапно Альта вытянула руку и взвизгнула:
        - Смотрите!
        Пролом в носу галеры стремительно зарастал льдом. Таша застонала - то, что она почитала своим выдающимся достижением, у этой суки Диланы получилось чуть ли не походя, в считаные минуты. Корабль снова рванулся вперед, нагоняя беглецов.
        - Под… нами… рифы… - выдохнул Галик. Кажется, леди Рейвен его даже не услышала. Она смотрела на галеру с такой ненавистью, что, если бы взгляд мог воспламенять, сейчас весь корабль был бы объят огнем. Волшебница даже не успела вовремя отразить очередную стрелу, и та расщепила доску, увеличив приток воды в ялик. Лодочка тяжелела на глазах, и, хотя до берега оставалось совсем немного, было совершенно очевидно, что они не успеют.
        Это поняли и на галере. Даже прекратили бесполезный обстрел - теперь вместо арбалетных болтов и простеньких заклинаний вслед беглецам неслись угрозы и оскорбления. Солдаты опять потянулись за веревками…
        А в следующее мгновение раздался треск. То, на что всем сердцем надеялся Галик, свершилось - галера налетела на камни. Корабль содрогнулся, с треском переломилась мачта, в воду полетели люди. Из надстройки, где располагался камбуз, повалили клубы дыма - видимо, треснула печка.
        Изуродованная галера трещала, разваливаясь. Матросы спешно спускали шлюпки - но перепутанный такелаж и потерявший остойчивость корпус создавал для этой работы изрядные помехи. Было очевидно, что пройдет немало времени, прежде чем удастся спасти всех - всех, кто еще остался жив. Немало солдат уже ушло на дно, кое-кто еще держался на поверхности, цепляясь за обломки досок.
        Под днищем ялика заскрипел песок. Галик подхватил девочку на руки и выпрыгнул в воду. Сделав несколько шагов, он поставил Альту на сухое место, затем рывком подтянул лодку к берегу и, с легким поклоном, протянул волшебнице руку. Та усмехнулась, но, опершись о предложенную кисть, изящно выбралась из шаткого суденышка.
        - Надо убираться, и побыстрее. - Галик торопливо собирал вещи. - Леди, брать с собой столько золота было не лучшим решением.
        - Нам могут потребоваться деньги.
        - Вот что нам действительно потребуется, так это свобода передвижения, - заметил Галик, закидывая мешок на плечо. - Ваши имперские друзья, леди, вряд ли оставят нас в покое. Что-то подсказывает мне, что они прочешут побережье мелким гребнем. Чем вы им так насолили, леди?
        - Ноготь Дилане сломала, - буркнула Таша.
        - Всего-то?
        - Был бы ты женщиной, ты бы меня понял, - усмехнулась волшебница. - Все готовы? В путь.
        Галик с сомнением посмотрел на девочку, затем пожал плечами и двинулся к проходу в скалах. Альта засеменила следом. Она была одета излишне тепло - вернее, вполне в соответствии с ранней холодной осенью, но одежда не слишком подходила для бегства - особенно когда придет время пробираться через лес.
        - Нас догонят к вечеру. - Галик не пугал, просто информировал. И Таша понимала, что он прав. Сейчас с изуродованной галеры выгрузятся люди - почти две сотни очень злых людей. Примерно треть из них будет землю носом рыть, лишь бы поймать беглецов и устроить им показательную - в смысле, очень долгую и очень болезненную - казнь. Остальные присоединятся к охоте - может, без особого энтузиазма, но присоединятся непременно. Дилана Танжери умеет убеждать.
        - Предлагаешь остановиться и дать бой? - ехидно спросила волшебница. Если ситуация станет совершенно безнадежной, она вполне способна была на подобное безрассудство. Но лучше не доводить дело до крайности.
        - Я похож на дурака? - Даже спиной Галик ухитрился изобразить насмешку. - Ничего не имею против схватки, но лишь когда шансы на победу хотя бы два к одному в мою пользу. Нет, мы поступим иначе.
        - Как?
        - Увидите, - он на мгновение остановился и, оглянувшись, неожиданно подмигнул волшебнице. - Просто доверьтесь мне, леди. Этих морячков ждет сюрприз.
        Глава 6
        - Как там?
        Этот вопрос он с маниакальным упрямством задавал каждое утро. Мог бы посмотреть и сам, но после того, как имперские войска плотным кольцом окружили Торнгарт, Дроган ни разу не вошел в зал с картой. Ни разу. Словно боялся увидеть на огромном столе нечто страшное.
        - Без изменений.
        Мой ответ тоже был формальным, как и вопрос. И в самом деле, что я мог сказать? Что можно увидеть на карте, где человек представляется точкой? Движение армии? Возможно… но если Дроган надеется, что я буду дни и ночи просиживать у стола и с увеличительным стеклом в руках рассматривать поля и дороги, он глубоко заблуждается.
        Мне было о чем подумать… и лучше бы купцу не знать хода моих мыслей.
        Как ни странно, замок довольно часто приводил ко мне гостей. Я как-то пытался сосчитать всех, кто сидел со мной за этим столом… и понял, что не могу. Не могу вспомнить. После этого, собственно, и появился дневник. Вернее, он существовал и раньше, существовал даже до того, как я угодил в эту моими же руками и созданную западню. Но в то время к книге я возвращался от случая к случаю, иногда не притрагиваясь годами. Я верил в надежность своей памяти.
        Как оказалось - напрасно.
        Потом я начал записывать - все, от рассказа гостя о своем прошлом, если, конечно, он соглашался поведать о том пути, что привел его в замок. До собственных впечатлений и мыслей. С того момента в дневнике появились записи о семнадцати гостях. Всего, с учетом не записанных, не меньше тридцати. Если допустить, что человек попадает в замок в зрелом возрасте - это довольно усредняющее допущение, поскольку среди гостей были и юноши, и старики - то каждому из них отпущено… ну, скажем, лет по тридцать нормальной жизни. Тридцать гостей по тридцать лет… получается - девятьсот.
        А я ведь живу в замке, если не обманывают мои же собственные заметки, не больше двух с половиной столетий. И плевать, что там, за каменными стенами, прошло уже более восьми веков. Речь идет только о моих собственных годах. Получается, что большую часть этого времени в замке должно было быть довольно людно.
        А ведь это не так. Совсем не так.
        Какой отсюда следует вывод? Очевидный, но очень неприятный - мало кому из попавших сюда удалось прожить достаточно долго. Несмотря на то что замок обеспечивал вполне комфортные и абсолютно безопасные условия существования, никто не задерживался здесь дольше, чем на три-четыре года.
        Они уходили разными путями. Иногда это казалось случайностью, иногда выглядело самоубийством. Несколько человек навсегда исчезли в лабиринте. У троих или четверых просто наступила смерть, безо всяких видимых причин.
        Семерых убил я.
        Рано или поздно большинству из тех, кто оказывался пленником Высокого замка, приходила в голову мысль, которая по большому счету была совершенно очевидной - если убить меня, то исчезнут и чары замка, откроются двери наружу. И мои слова о том, что замок создавался для меня и я единственный, кому в этих стенах ничего не угрожает, уже не вызывали у них доверия. Клянусь, я терпел… клянусь, я старался только защищаться. Но всему в мире когда-нибудь приходит конец, приходил он и моему терпению. И я отвечал ударом на удар…
        Как правило, первые признаки предстоящего конфликта всегда были одинаковы. Взгляды исподлобья, короткие сухие реплики. Пьянство. Дроган шел уже не раз до него проторенной тропой… и я не знал, что сделать, как снять его раздражение, как изменить отношения между нами к лучшему. Я не хотел бы найти его поутру в петле, надеялся, что дело не дойдет и до оружия. Бояться Дрогана не стоило, хотя как мечник он был выше меня на голову, а боевые заклинания в замке не работали.
        Рассказать ему, сколько раз я пытался покончить с собой? - Ваше величество. - Дворецкий низко поклонился.
        Он был очень стар и служил уже третьему Императору, что свидетельствовало о немалой мудрости и изворотливости. Императоры Гурана всегда славились непостоянством и подозрительностью. Человек, находившийся рядом с властителем, неизбежно становился носителем слишком многих тайн. Рано или поздно Император приходил к мысли, что не нуждается в свидетелях, - и очередной «доверенный слуга» исчезал без следа.
        А этот старик все еще держался. И намеревался делать это и впредь - он демонстративно забывал все, что видел, он ни разу не принял участия ни в одном заговоре… даже в намеке на заговор. Он ни разу не донес своему господину на неугодного себе человека. И на неугодного самому Императору - тоже. Последнее казалось весьма неосмотрительным, но старик сделал рискованную ставку - и выиграл. Император оценил жесткость занятого этим человеком нейтралитета и даже в какой-то степени начал уважать за это своего слугу. И потому другие слуги появлялись и исчезали, а старик, покряхтывая и покашливая, год за годом продолжал топтать мраморный пол императорского дворца.
        - В чем дело?
        - Верховный жрец просит аудиенции.
        Унгарт поморщился. Борох, верховный жрец Эмнаура и по совместительству глава всесильного Триумвирата, обладал особым талантом являться к своему сюзерену в самое неподходящее время. А может, он делал это намеренно - просто чтобы лишний раз подчеркнуть свое полное равнодушие к желаниям и настроениям Императора.
        С одной стороны, Император мог просто отклонить просьбу Бороха - либо без комментариев, либо назначив другой, более удобный день. Но Унгарт не любил лгать самому себе - встреча с верховным жрецом не доставит ему радости ни сегодня, ни завтра… никогда. Империя нуждалась в помощи магов Триумвирата, и трижды правы были его предки, заключив этот шаткий союз. Но если однажды надобность в этом относительно мирном сосуществовании отпадет - о, с какой радостью его величество отправит старого Бороха на плаху. Угнарт вздохнул - вряд ли это случится в ближайшие годы. Старик не вечен - может, его преемник будет менее отталкивающим?
        - Хорошо, - кивнул он. - Пусть пройдет в синий кабинет.
        Маленькая уступка своим амбициям - синий кабинет находился на другом конце дворца, и Бороху потребуется пересечь немало коридоров и лестниц, прежде чем он доберется до нужного зала. Старик, разумеется, поймет… и в очередной раз затаит злобу. Сколько ее может поместиться в этом дряхлом теле?
        Император встал из кресла, бросил последний взгляд на разбросанные по столу донесения. Все шло не слишком хорошо, хотя каждый в Империи был убежден - война успешна и победоносна, скоро, очень скоро Инталия падет на колени, а в гуранские земли рекой потекут обозы с богатой добычей. Разумеется, такие настроения следовало всячески поддерживать, и герольды уже прокричали на площадях Указ о снижении налогов. Очень незначительном снижении, символическом - но тут как раз и требовался символ. А что может вернее свидетельствовать в пользу успешности кампании, если не уменьшение налогового бремени? Сервы, ремесленники, купцы… все они одинаковы. Брось им кость - и они любят и боготворят тебя. Даже если кость давно обглодана дочиста.
        А кость именно такова. Желтоватая, вылизанная до блеска. Война слишком затянулась, и пройдет еще несколько месяцев, и это поймут даже шуты… впрочем, именно они и поймут первыми, поскольку часто бывают умнее хозяев. Войска плотно завязли под стенами Торнгарта - белая цитадель держится, хотя и не без труда. Набирают силы остатки орденской армии… кто бы ожидал от арДамала подобной прыти. Предполагалось, что этот «бравый служака», всю жизнь командовавший столичным гарнизоном, вместо навыков стратега и тактика совершенствовал лишь умение лизать задницу Святителю. Не так уж оно и предосудительно, у человека на этом посту во все времена ценились способности находить компромиссы между армией, к которой он принадлежит, светскими властями, которым он служит, и тем, кому он по-настоящему предан. Последним, кстати, может быть кто угодно - от его жены до резидента разведки другой страны.
        Когда стало известно, что потрепанная армия Ордена отдана под начало арДамала, в Империи чуть было не устроили праздник. Ожидалось, что столичный щеголь организует пару вылазок, потеряет несколько сотен или даже тысяч солдат, после чего уйдет в глухую защиту и более носа не высунет из тимретских лесов. А потом, когда Торнгарт все же падет, арДамал подпишет капитуляцию от имени Ордена - на условиях, выгодных Империи.
        Все вышло иначе. Мират арДамал сумел убедить по-стариковски упрямого и болезненно миролюбивого герцога выделить ему войска. Выгрузил на сушу моряков орденского флота. Заручился поддержкой Альянса Алого Пути. С его помощью разбил флот, идущий на соединение с осаждающими Торнгарт полками. А потом смешал с грязью тех, кто уцелел после стычки на реке. Вдобавок испортились отношения с пиратами Южного Креста - разумеется, эту вольницу позже удастся приструнить, но наведение порядка потребует сил и времени, которых сейчас нет. Пройдет еще немного времени, подойдет ополчение, спешно собираемое по всей западной Инталии эмиссарами Ордена, и арДамал решит, что сил у него достаточно.
        Самое досадное в том, что этот выскочка может оказаться прав.
        Отношения с Кругом рыцарей Индара становились все напряженнее. Наемники предпочитали быстрые и эффективные операции, поскольку плату получали не по дням, а за участие в кампании в целом. Комтур Ульфандер Зоран неоднократно высказывал Императору свое недоумение - война затягивалась, и это раздражало старого рыцаря, уже тридцать лет державшего в своей латной перчатке многочисленные и не знающие поражений стальные индарские клинья. В ответ Унгарт предложил золото - чтобы нанять еще воинов, в надежде, что тяжелая латная пехота сумеет переломить ход противостояния. Ульфандер Зоран скрепя сердце дал разрешение командирам десяти клиньев подписать контракт на кабальных для Империи условиях, но у Унгарта не было иного выхода. Кроме того, Комтур вознамерился лично проинспектировать осаду Торнгарта… Это стало основным условием нового договора и одним из самых серьезных камней преткновения. В конечном счете Император уступил и здесь. И теперь десять отрядов индарских наемников во главе с человеком, которого Унгарт предпочел бы видеть подальше от Инталии, двигались к Торнгарту… наполняя Императора недобрыми
предчувствиями. Латники Индара и без того представляли собой внушительную силу, а с прибытием еще десяти тысяч мечей и Ульфандера Зорана кое у кого может возникнуть вопрос - кто на самом деле командует объединенной армией?
        В довершение всего куда-то исчезла Дилана. Блестяще проведя операцию по захвату Шиммеля, она вдруг сорвалась с места, убила капитана имперской галеры, в буквальном смысле слова захватила вторую и ушла в море. Зачем - толком не знал ни один из осведомителей. Сообщили только, что леди Танжери весьма торопилась - а Император лучше прочих знал, что когда его несостоявшаяся фаворитка нервничает, окружающим становится очень неуютно.
        Император неспешно шел по коридору. Воины, несущие стражу во дворце, замирали при приближении государя и не расслаблялись, пока он не скрывался за поворотом. Но они могли бы не вытягиваться, не оттопыривать грозно челюсти и не есть владыку верноподданническими взглядами - Унгарт не обращал на стражников ни малейшего внимания, словно они были такими же предметами обстановки, как и древние, давно вышедшие из моды латы, украшающие лестницы.
        У дверей синего кабинета он на мгновение остановился, словно раздумывая, переступать порог или нет. Затем усмехнулся собственным мыслям… Кто, во имя Эмнаура, здесь хозяин? Да, старый Борох опасен, но пока что его удается держать в руках. А если жрец станет проблемой…
        Он набросил на лицо привычно надменный вид и рывком распахнул дверь. Борох, вечно изображавший из себя древнюю развалину, обладавший превосходным слухом и, несомненно, уловивший шаги Императора, уже поднялся, склонив голову.
        - Благодарю вас, Император, за то, что вы смогли уделить мне каплю вашего бесценного времени.
        Унгарт сухо кивнул и коротким, тщательно отрепетированным жестом позволил верховному жрецу сесть. И сам тяжело опустился в кресло, уставившись на непрошеного гостя тяжелым взглядом.
        - Я занят, Юрай. Но я тебя слушаю. - Он намеренно выбрал именно такое обращение, холодное и в то же время фамильярное. Позволяющее говорить все, но призывающее к лаконичности.
        - Я буду краток, Император. - Старик упорно избегал добавлять обязательное для всех прочих слово «мой». - Не ошибусь, если скажу, что кампания развивается не так, как планировалось?
        - Допустим.
        - Но я имею в виду не военные проблемы. По большому счету дела развиваются нормально, и я не сомневаюсь, что наши победоносные войска сумеют войти в Торнгарт еще до холодов.
        - Ты считаешь себя стратегом, Юрай? - надменно поинтересовался Император, не слишком рассчитывая на ответ.
        - Я считаю себя разумным человеком, - парировал Борох. - Я допускаю, что наши армии справятся с остатками инталийцев. Как подданный вашего величества, я искренне надеюсь на это. Как человек, досконально изучивший множество летописей, повествующих о подобных событиях в прошлом, я не исключаю, что через месяц-другой нам придется пойти на компромисс, обсудить со Святителем размеры контрибуции, после чего вывести наши войска из Инталии. Сейчас меня гораздо больше волнует иное.
        Борох сделал долгую паузу. Император тоже молчал, понимая, что старик явился сюда совсем не для того, чтобы сообщать повелителю очевидные и от этого по-особому неприятные вещи.
        - Мда… меня, ваше величество, заботит тот печальный факт, что в этой войне Империя уже снискала дурную славу.
        - Вот как? - изогнул бровь Император.
        - Именно так. Недавно я получил информацию о том, что Комтур высказал недовольство… методами ведения войны, в которой, согласно заключенных соглашений, принимают участие индарские клинья. Подобные же настроения царят в Кинтаре… Правда, ни те, ни другие пока не сочли нужным высказать официальные протесты, но, подозреваю, это лишь вопрос времени.
        - С каких пор какие-то кинтарийцы смеют вслух высказывать мнение о политике Империи?
        - С тех пор, как подобные мысли посещают не только их. Все началось с призыва демона…
        - Это была твоя идея, - мрачно напомнил Император.
        - Верно. Сумасшедший маг призывает демона, но преступление наказано, закон восторжествовал. Так должно было быть.
        Император молча смотрел на Бороха. Тот развел руками, сокрушенно покачал головой, демонстрируя скорбь.
        - Увы, казнь преступника не состоялась. Он бежал.
        - Я слышал об этом прискорбном событии… - Император не кривил душой. Побег приговоренного к смерти Алкета Гарда и в самом деле не пошел Империи на пользу.
        - Многие враги, - продолжал старик, - и вне пределов Гурана, и внутри страны, и даже в самом Броне стали всерьез поговаривать о том, что Империя уже не способна одержать победу силой. А потому начинает отдавать предпочтение использованию грязных приемов.
        Унгарт кивнул. Подобные донесения поступали ежедневно. Среди быдла, гордо именующего себя народом, всегда найдутся ублюдки, с радостью поливающие грязью власть. Эти сволочи никогда не возьмут в руки меч, чтобы защищать свое государство - но зато с радостью припомнят все действительные промахи, а заодно измыслят еще столько же, преподнося свои россказни как непреложную истину. Тайная стража пытается навести порядок, но безуспешно - подонков становилось все больше.
        - Далее. Вы слышали об эпидемии, с которой столкнулись солдаты арДамала?
        - Эпидемия? - скептически хмыкнул Император.
        - Ну, каким словом еще назвать массовое отравление? - пожал плечами Юрай. - Как бы там ни было, использование яда также приписывают нам.
        - А разве это не твоя операция?
        Унгарт и в самом деле был удивлен. Информация о трагедии, постигшей армию арДамала, несколько позабавила Императора, хотя он и понимал, что среди тайных или явных врагов Империи подобная акция вызовет бурю возмущений. И не только среди них - визг всяких там кинтарийцев вполне можно проигнорировать. Да они и сами понимают, что тявкать на великий Гуран можно лишь до определенного предела. Терпение Империи может истощиться - и Выжженная Пустошь, вполне вероятно, окажется не столь уж неодолимой преградой для армии. Куда опаснее брожения среди знати - рыцари все еще высоко ставят понятия чести.
        - Нет, ваше величество, - покачал головой Борох. - Но я знаю того, кто приказал доставить яд в Тимрет. Того, кто организовал бегство Алкета Гарда. Того, благодаря кому провалился план захвата Торнгарта.
        - Это очень серьезные обвинения, - медленно протянул Император, прекрасно понимая, к чему клонит старик.
        Борох не в первый раз поднимал этот разговор и неизменно наталкивался на негативную реакцию властелина. Свой самый надежный инструмент поддержания власти Унгарт предпочитал беречь. Если уж верховный жрец вновь запел старую песню, значит, у него и в самом деле появились весомые доказательства. И сейчас семена падали на благодатную почву. Когда дела идут хуже некуда, лучший способ поправить положение в глазах недоброжелателей - найти виновного.
        - Итак, ты обвиняешь?…
        - Консула Тайной стражи. Я утверждаю, что Ангер Блайт умышленно своими действиями дискредитирует Империю.
        - Надеюсь, - тихо заметил Унгарт, - это не просто слова? Я устал от подобных обвинений. Ты располагаешь доказательствами, Юрай?
        - Пограничная стража задержала человека, - суховатым тоном сообщил Борох, - в сумке которого обнаружено вот это.
        Он извлек из кожаной сумки небольшой серебряный флакон и поставил его на стол перед Императором.
        - Что это?
        - Яд, ваше величество. Тот самый яд, который унес тысячи жизней инталийских солдат. Как подданный Императора, я не могу не радоваться сокращению орденской армии, но ущерб чести Гурана непозволительно велик. Допрос негодяя показал, что он получил сосуд из рук Ангера Блайта - разумеется, вместе с подробными инструкциями по применению отравы.
        - Это достоверные сведения?
        - Под «оковами» лгать невозможно. - Старик растянул сухие губы в осторожную, немного грустную улыбку.
        Человек, недостаточно хорошо знающий Бороха, при взгляде на его лицо поверил бы, что верховный жрец испытывает настоящую боль от сказанного, но долг заставляет его продолжать.
        - Далее, ваше величество. Как вы, вероятно, знаете, часть наемников, освободивших преступника Алкета Гарда, были арестованы. Их, разумеется, тоже подвергли допросу. Одних - с применением «оков разума», других… скажем так, более традиционными способами.
        - Триумвират всегда был склонен к излишней жестокости. - В голосе Императора сквозило неодобрение. Он ничего не имел против показательной казни, сколь угодно кровавой, но пытки… к чему ломать человеку кости или вырывать ногти, если можно наложить заклинание - и преступник сам расскажет все. Да еще будет старательно припоминать мельчайшие подробности, стараясь выполнить приказ мага.
        - Вожак этой банды, к сожалению, попал в наши руки уже трупом. Зато удалось захватить кое-кого из его дружков.
        - И они в один голос… - Император не смог сдержать сарказма.
        - Не совсем так, ваше величество. - Если старик и заметил издевку (а он, несомненно, заметил, поскольку Борох вообще обладал талантом замечать все вокруг себя, даже то, что творится за его спиной), то внешне он никак на это не отреагировал. - Часть злоумышленников уверяет, что их командир, Базил, намеревался отомстить одному магу, который сопровождал Гарда.
        - Сложно придумать более… недостоверную историю.
        - Разумеется. Атаковать отряд в сорок мечей, да еще и усиленный магами, и все ради того, чтобы отомстить одному? Можно придумать более простой способ самоубийства. Гораздо интереснее сведения, полученные от двоих негодяев, выполнявших в банде обязанности офицеров. По их словам, за освобождение Гарда наемникам заплатили.
        - Заплатил, разумеется, Блайт?
        - По их словам - да, ваше величество. Правда, они утверждают, что об этом им сообщил Базил. Мои агенты проверили показания. Нашелся еще один свидетель. Трактирщик. Он обладает одной неприятной привычкой - подслушивать то, о чем говорят его гости. Трактирщик подтвердил, что незадолго до нападения Базил приходил в таверну, где встречался с Консулом.
        Император покачал головой.
        - Ты собрал неплохую коллекцию свидетельств, Юрай.
        - Я лишь выполнял свой долг, - поджал губы верховный жрец. - Кроме того, есть еще ряд вопросов, которые хотелось бы задать Ангеру Блайту. Прежде всего срыв военной кампании. Блайт повел свою игру, ваше величество, и передал информацию о горном отряде заключенной леди Рейвен, после чего позволил ей бежать.
        - Это Блайт объяснил, - напомнил Император.
        - Именно так. Его действия - если судить по объяснениям самого Консула - должны были спровоцировать Вершителей на неверные действия. Тем не менее этого не произошло. АрХорн сумел принять единственно правильные решения, благодаря чему не допустил захвата Торнгарта и сохранил большую часть армии. Я бы очень желал знать, что на самом деле Блайт рассказал этой леди Рейвен. И еще один вопрос не дает мне покоя, ваше величество. Маги Альянса прекрасно знали день и даже час, когда корабли подойдут к устью Ясы. Они подготовили великолепную засаду.
        - Послушать тебя, так определенно во всем виноват Блайт…
        - В этом случае у меня нет ни малейших доказательств, - отвел взгляд Борох. - О точном маршруте и расписании движения эскадры знало не более десяти человек. Некоторым из них я всецело доверяю. Остальным, в том числе и Блайту, нет.
        - Хотел бы я знать, - криво усмехнулся Унгарт, - кому это ты всецело доверяешь…
        - Вам, - спокойно ответил старик. - И себе. Больше - никому.
        - Хорошо, Юрай… - Император поднялся и подошел к узкому окну. Над Броном нависло хмурое осеннее небо, сырое, готовое вот-вот пролиться промозглым осенним дождем. Погода в высшей степени соответствовала настроению хозяина этого дворца, этого города и этой страны. - Хорошо, я выслушал тебя. Что ты предлагаешь?
        - Всего лишь допрос, ваше величество. Если Ангеру Блайту нечего скрывать, то он, безусловно, согласится на беседу с применением «оков разума». Я первый принесу Консулу свои извинения, если мои подозрения окажутся необоснованными.
        Император обернулся и внимательно посмотрел на старика. Пожалуй, сегодня Борох и в самом деле сумел удивить властителя. Всего лишь допрос… это и в самом деле необычное проявление гуманности, в склонности к которой ранее верховный жрец замечен не был. Разумеется, если обвинения беспочвенны, первые же вопросы это подтвердят… как подтвердят и вину, если она есть. В последнее Императору верить не хотелось, хотя слова Бороха все же заронили в его душу зерно подозрения. Разумеется, сфабриковать улики Юрай мог… Более того, Императору было известно по крайней мере о десятке случаев, когда он делал это, чтобы убрать со своего пути противников, которых было нецелесообразно попросту убить. Но в данном случае обвинения были серьезны. Тем более что каждое слово Бороха можно было проверить, и, похоже, хитрый Юрай не только не будет против, но и сам предложит подобную проверку.
        Мог ли Блайт предать? Опыт говорил Императору, что на измену способен абсолютно любой человек. Вопрос лишь в цене. Чем могли купить Блайта, если предположить, что его действительно купили? Деньги? В высшей степени сомнительно. Консул располагал практически неограниченным источником средств, никто и никогда не пытался узнать, какими ресурсами располагает Тайная стража и куда расходуется их золото. Что тогда, может, власть? Это более вероятно. Никто не считал Ангера амбициозным, хотя человек, лишенный честолюбия, никогда не сумел бы занять место Консула одной из самых опасных организаций Империи.
        Странно… Император прекрасно знал силу Тайной стражи, знал, что маги и воины Консула способны при желании стереть в порошок и Ночное Братство, несмотря на мастерство этих прирожденных убийц, и немалую часть Триумвирата. До сих пор подобные мысли доставляли ему удовольствие… но сейчас, приняв мысль о возможности измены Консула, Император ощутил, как по коже пополз холодок. Сейчас, когда его войска находятся далеко, город был беззащитен не перед Инталией, не перед другими государствами. Перед той силой, что заботливо взращивалась веками.
        Быть может, в этом и состоит замысел Консула? Воспользоваться войной, осложнив ведение боевых действий настолько, насколько это возможно. И… захватить власть?
        - Хорошо. - Унгарт Седьмой стиснул пальцы в кулак. - Пусть к завтрашнему утру Консула доставят во дворец. Я хочу, чтобы при этом к нему относились со всем приличествующим уважением, Юрай. Он приглашен, а не арестован, надеюсь, это понятно? Я буду присутствовать при допросе.
        Старик склонил голову.
        - Как будет угодно вашему величеству.
        Он поднялся, еще раз поклонился Унгарту - скорее кивок, чем поклон, - и вышел медленной шаркающей походкой. Дряхлый, измученный годами старик. Один из самых влиятельных людей в Империи. И он же - один из самых опасных. Глядя на закрывшуюся за верховным жрецом дверь, Император скрипнул зубами.
        - Что ж, Юрай, я отдам тебе Блайта, если он виновен. Но когда-нибудь придет и твой черед.
        Поленья весело потрескивали в огромном камине, распространяя по комнате восхитительные волны тепла и пляшущего, неровного света. За окном уже стемнело, но Блайт не зажигал лампы - в заливающем кабинет сумраке огонь в камине выглядел особенно ярко. Ангер любил просто сидеть в кресле с бокалом вина, молча смотреть на огонь. Когда в последний раз он мог позволить себе такую роскошь? Месяц назад, больше? Дела заполняли все свободное время… да что там говорить, нет и не может быть у Консула Тайной стражи свободного времени. Сутки делятся на две очень неравные части - служба и сон. Второй частью иногда приходится жертвовать ради первой.
        Кабинет был полностью восстановлен после того разгрома, что устроила здесь леди Рейвен. Блайт некоторое время занимал другое помещение - но там ему работалось хуже. Он привык к этим стенам, к этому виду из окна, когда все вокруг окрашены в чуть зеленоватый цвет из-за наглухо перекрывающего оконный проем несокрушимого магического стекла. Блайт усмехнулся - да уж… оно оказалось не таким несокрушимым. Он немного недооценил леди Рейвен - зато во всем остальном не ошибся. Она успешно выполнила возложенную на нее роль, сумев обойти те немногие препятствия, которые Блайту не удалось вовремя убрать с ее пути. Правда, арХорн и арГеммит оказались несколько предусмотрительнее, чем того хотелось бы Империи, но в целом кампания развивается неплохо. Разумеется, Унгарту хотелось бы видеть Орден брошенным на колени, но это изначально было слишком маловероятным. Падение Торнгарта - вот то, на что можно было рассчитывать при наилучшем исходе.
        Впрочем, эти вопросы уже вне компетенции консула. Он реализовал свой план. Успешно реализовал - горный отряд перешел через перевалы, не встретив даже намека на сопротивление. Все остальное - дело армии.
        Сейчас его больше волновали не военные действия в Инталии, а то, что происходило здесь, в Броне. За годы, проведенные на тайной службе, Блайт научился чувствовать грядущие неприятности - весьма полезное свойство для человека, в чьи обязанности, кроме прочего, входит подавление мятежей в стране. Желательно до того, как они начнутся. Еще лучше - когда в головах будущих главарей мятежа появится первая мысль об измене.
        Обычно это ему удавалось. В Империи уже давно не было серьезных волнений. Разумеется, отдельные попытки бунта случались - но Блайт предусмотрительно не принимал мер сразу, давая подобным кострам немного разгореться. На пламя пожара как мотыльки слетались недовольные со всего Гурана - после чего их можно было прихлопнуть всех разом. Этот метод применялся веками и практически всегда успешно.
        Сейчас Консул вновь ощущал, что тучи сгущаются. Во время любой войны недовольные множатся быстрее, чем в мирное, сытое и спокойное время. И не было ничего удивительного в том, что отсутствие значительных успехов армии порождает волнения… Только вот Блайту казалось, что угроза нависла не столько над безопасностью Империи, сколько над ним самим.
        В дверь постучали. Консул с трудом оторвал взгляд от пламени, повернулся к двери.
        - Войдите.
        Дверь распахнулась, на пороге стоял воин в легкой кольчуге, поверх которой был наброшен черный плащ.
        - Господин, - он склонил голову, - вас хочет видеть какой-то человек. Он отказался назвать свое имя и прячет лицо.
        - А зачем он хочет меня видеть, тоже не сказал? - усмехнулся Консул.
        - Он говорит, дело не терпит отлагательств. Они всегда говорят это, господин.
        - Передай, что ему повезло. Именно сейчас у меня есть немного свободного времени. Пусть войдет.
        - Это может быть опасно, господин. Заставить его открыть лицо?
        - Не стоит… Я могу о себе позаботиться.
        - Как прикажете, господин.
        Спустя несколько минут дверь открылась снова. В кабинет вошел невысокий человек, лицо которого было полностью скрыто под широким капюшоном черного плаща. Человек остановился на почтительном расстоянии от Консула, оглянулся и, убедившись, что дверь захлопнулась, откинул капюшон.
        Некоторое время Блайт смотрел на гостя, затем покачал головой.
        - Что творится в Империи… Какие потрясения смогли привести вас ко мне? Прошу, присаживайтесь.
        Гость по-стариковски медленно, словно боясь повредить измученное возрастом тело, опустился в кресло. Водянистые глаза разглядывали Консула.
        - Я рад встрече, - признался Блайт, и его слова были искренними.
        Он уважал этого человека - одного из немногих людей в Империи, нашедших в себе силы отказать Тайной страже в предоставлении информации. Бытовало мнение, что подобные упрямцы неизменно отправлялись на дно ближайшего водоема с камнем на шее. Более того, подобные слухи активно распространялись и самой Тайной стражей. Но на самом деле подобных упрямцев обычно оставляли в покое - лишь потребовав не предавать гласности суть сделанного предложения и данного ответа.
        Этому старику предложение делалось трижды - его возможности по доступу к информации были весьма значительны. И все три раза был получен категорический, хотя и выраженный в мягкой форме отказ.
        И вот Лидден Шабер, дворецкий его величества Унгарта Седьмого, Императора Гурана, лично пришел к Консулу Тайной стражи.
        - Прежде всего, - прозвучал в тишине кабинета хриплый голос, - я хотел бы, Консул, чтобы вы поняли одну вещь. Я по-прежнему не намерен информировать Тайную стражу о… в общем, ни о чем.
        - Ни мгновения в этом не сомневался, - позволил себе самую капельку слукавить Блайт. - Тогда, возможно, я смогу быть вам чем-нибудь полезен?
        - И это не так, - покачал головой Шабер. - Мне ничего не нужно.
        - Тогда я не понимаю…
        - Все очень просто, Консул… - Старик несколько мгновений помолчал, затем невесело усмехнулся. - Все очень просто. Сегодня я понял одну очень простую вещь: как бы ты ни служил господину, он всегда может принести тебя в жертву. И при этом не будут приняты во внимания никакие заслуги. Признаться, я должен был понять это очень давно…
        - Мне кажется, я не вполне понимаю… вам угрожает опасность?
        Старик усмехнулся.
        - Нет… дело в том, что два часа назад я услышал один разговор… Юрай Борох выдвинул против вас обвинения, Консул. И Император принял их. Завтра утром вас ждет арест и допрос под «оковами разума».
        - Обвинения? - Блайт замолчал, мысленно перебирая в памяти все, что могло быть сочтено нарушением верности трону. Подобных событий нашлось немало… ему далеко не всегда удавалось следовать букве закона. Как и любому, кто этот закон охраняет. И все же особой вины за собой он не ощущал. Другое дело, что в Империи имелись сотни людей, желающих Консулу долгой и мучительной смерти. Юрай Борох, вне всякого сомнения, относился к их числу, а то и возглавлял список. - И в чем же меня обвиняют?
        - Вы отдали приказ отравить колодцы в Тимрете. Вы организовали побег Алкета Гарда. Вы передали Ордену детальную информацию о планах готовящейся военной кампании. Вы приложили руку к гибели флота, сожженного магами Альянса. Это основные.
        - Бред… - усмехнулся Блайт. - Все бред, кроме разве что шутки с передачей военных планов.
        - Вы и в самом деле сделали это? - На лице старика было написано безмерное удивление.
        - Ну да, сделал. - Блайт пожал плечами. - Кстати, Император был в курсе всего. Но это к делу не относится. Скажите, Шабер, почему вы мне это сообщили? Из-за чего нарушили нейтралитет, которого придерживались всю жизнь? Вы хоть понимаете, какие последствия может иметь ваш визит? Лично для вас?
        - Понимаю, - спокойно ответил старик. - Прекрасно понимаю. Мой маленький маскарад с капюшоном вряд ли надолго обманет шпионов… Триумвирата, Братства, все едино. Разумеется, за вашей резиденцией следят днем и ночью, и ни один посетитель не остается без внимания. Меня опознают не позднее утра. Потом меня схватят, подвергнут допросу и, вероятно, убьют.
        - Вы говорите о смерти столь спокойно…
        - Мне осталось жить недолго. - Шабер медленно приложил руку к груди. - Два дня назад личный лекарь его величества сообщил, что дальнейшее лечение бесполезно. Он сделал все, что мог.
        - Но почему вы решили пожертвовать последними днями ради меня?
        - Пять лет назад ваши люди задержали мальчишку, который плохо отзывался об Императоре. По закону его следовало казнить. Вы не сделали этого, Ангер, вы приказали выпороть Дарика, а затем отпустить… Могу я узнать причину?
        - Если бы я сажал на кол всех, кто плохо отзывается об Императоре, мне следовало бы начать с себя, - буркнул Блайт.
        Он не имел ни малейшего представления, о ком говорил старик. Сколько подобных мальчишек и девчонок прошло через казематы Тайной стражи за прошедшие годы? Сотни? Каждому из этих сосунков казалось, что именно в их руки, в их головы Эмнаур вложил понятия высшей справедливости. Молодость, молодость… хорошая порка многим помогала понять их место в этой жизни. Остальные рано или поздно все же оказывались там, куда стремились с самого начала, - на плахе.
        Блайт никогда не отправлял на казнь тех, кто попадался в его руки в первый раз. Само собой, столь мягкое отношение не распространялось на убийц, насильников и прочую шваль. Но убивать молодых оболтусов лишь за пару необдуманных слов?
        - Простите, Шабер, но я не помню этого парня.
        - Это не важно, - пожал плечами старик. - Теперь это совсем не важно. Дарик был моим внуком, Ангер. Я вижу по вашим глазам, что этого вы не знали, верно? Знаю, вы, Консул, как и другие, дорого дали бы за столь мощный рычаг воздействия… Увы, порка не пошла внуку на пользу, он принял участие в бунте и был убит гвардейцами. Но я запомнил… и сейчас хочу отплатить вам за тот случай, Консул. Вы дали мальчишке возможность выбора. Я возвращаю ее вам.
        - И что, по-вашему, я должен сделать?
        Консул думал о том, что на самом деле скрывается за словами старого дворецкого. Провокация? Или искреннее желание помочь? Поверить и в то, и в другое было одинаково сложно. Блайт прекрасно понимал, что выдвинутые против него обвинения смешны, и первые же ответы, данные под воздействием «оков разума», докажут его полную невиновность. Только вот не в надуманных обвинениях состоит план Бороха - если принять слова старого дворецкого за истину, и идея ареста Консула действительно принадлежит верховному жрецу. О, дело совсем в ином: в присутствии Императора (а нет сомнения, что его величество соизволит присутствовать на допросе) получить возможность задать Консулу несколько совсем других вопросов.
        И Блайт даже знал, о чем будет идти речь. При правильной постановке вопросов Консул, вынужденный отвечать одну только правду, наговорит на десять смертных приговоров самому себе. Наговорит такого, что даже испытывай Унгарт к своему слуге самое искреннее расположение, он просто не сможет поступить иначе.

«Ты нарушал закон?»

«Да».

«Ты помогал преступникам уклониться от наказания?»

«Да».

«Ты поддерживал заговоры?»

«Да».
        Это самые простые вопросы. Нет сомнения, что в архивах Бороха имеется огромное количество тщательно учтенных промахов Консула. Промахов, которым нет ни единого доказательства - и завтра он, Ангер Блайт, будет сам свидетельствовать против себя. Не лучшая перспектива.
        - Я не знаю, что вам делать, Ангер. - Старик смотрел всесильному Консулу прямо в глаза, чуть заметно улыбаясь. - Решайте сами.
        Он медленно поднялся, вновь накинул на голову капюшон.
        - Я пойду, пожалуй.
        - Я провожу вас, Шабер. Только еще один вопрос… Я ведь знаю, что Император разговаривал с Борохом наедине. Как вы могли подслушать этот разговор?
        Из-под накинутого капюшона послышался смешок.
        - В любом доме нет никого осведомленнее слуг. Вы, благородные господа, не обращаете на нас внимания, а мы слышим все. Вы оберегаете секреты тайных проходов, построенных в ваших дворцах, - а каждый слуга прекрасно знает, как открыть ведущие туда двери. Вы уверены, что ваша беседа за закрытыми дверями останется неизвестной вашим врагам, но ее наверняка услышит кто-нибудь из слуг.
        - Я все это знаю, Шабер… - тихо заметил Консул.
        - Тогда следует ли мне отвечать? Прощайте, Ангер. Вне зависимости от принятого вами решения, мы больше не увидимся.
        Он подошел к двери, распахнул резные створки. Блайт вышел следом, взглядом давая понять стражу, что все в порядке. Затем, подумав, остановился.
        - Проводите нашего гостя к выходу, - приказал он.
        Страж коротко кивнул. Это был обычный приказ - а Блайт мог дать и иное указание, весьма созвучное, только вот в этом случае гость попал бы прямиком в подвалы этого здания, где его ожидала не слишком приятная встреча с магом-дознавателем, а то и с палачом.
        Блайт вернулся в кабинет. Он прекрасно понимал, что особого выбора нет. Если дворецкий сказал правду, утро принесет арест. Встанут ли бойцы Тайной стражи на защиту своего Консула? Пойдут ли против воли Императора и верховного жреца Триумвирата? Ангер покачал головой - рассчитывать на подобное не стоило. Для двоих-троих верность человеку может оказаться важнее верности стране и короне, но им этот выбор будет стоить жизни.
        Быть может, правильнее всего будет не ставить старых друзей перед выбором?
        А если дворецкий солгал? Если это всего лишь провокация Бороха? Тогда Ангер одним взмахом руки уничтожит свое положение, свой статус, поставит крест на тщательно разработанных планах. Лишится состояния.
        Хотя… почему?
        Блайт резко встал, подошел к камину, прикоснулся к изящному завитку резного орнамента. Каменная плитка отошла в сторону, открыв небольшой тайник, заполненный мешочками с монетами. Эти деньги предназначались особо доверенным информаторам, которые предпочитали иметь дело лично с Консулом. Что ж… теперь эти монеты послужат самому Ангеру.
        Сунув в карманы несколько мешочков, Блайт пристегнул к поясу меч и вышел в коридор. Его путь лежал в другое крыло здания, где размещался кабинет его первого помощника. Человека, который исполнял обязанности Консула в моменты его отсутствия. Исполнял довольно неплохо, за долгие годы совместной работы усвоив методы шефа и прекрасно научившись угадывать его невысказанные желания.
        Своему помощнику Ангер не особо доверял… Дварл в случае чего почти наверняка занял бы место Блайта, и с этим следовало считаться. Соблазн подставить своего начальника был велик, и Ангер не сомневался, что получи Дварл в свои руки надежные, абсолютные улики - наверняка не выдержал бы внутренней борьбы и пустил бы их в ход.
        - Ты еще здесь?
        Дварл поднял голову от разложенных на столе бумаг.
        - Много дел, - он глотнул вина из стоящего рядом бокала. Блайт отметил, что большая бутыль, стоящая на каминной полке, уже почти пуста. В последнее время Дварл много пил… не настолько, чтобы это мешало работе, но достаточно, чтобы вызвать опасения.
        - Да, дела… Я уезжаю.
        - Куда, если не секрет? И зачем?
        - Насчет «куда» особого секрета нет, - с деланым равнодушием пожал плечами Ангер. Место следования он выбрал самое отдаленное от Брона, но в то же время не вызывающее особых подозрений. - В Последний приют.
        - Там опять проблемы? - понимающе кивнул помощник. - Снова потрошат кинтарийские караваны?
        Собственно, вопросительная интонация была не более чем данью беседе. Подобные неприятности происходили в окрестностях Последнего приюта с удручающей регулярностью. Идущие через Выжженную Пустошь караваны не особенно рисковали, пробираясь смертельно опасными мертвыми землями - проводники знали свое дело и опасность угрожала лишь тем, кто предполагал сэкономить на сопровождении. Но на подходе к первому из крупных поселений караваны ожидала масса неприятных сюрпризов. Приграничная стража Империи поглядывала на шалости бандитов сквозь пальцы прежде всего потому, что время от времени происходящие нападения заставляли надменных кинтарийцев тратиться на наем охраны. Дешевле было заплатить небольшому отряду мечников в Последнем приюте, чем набирать воинов в Кинте Северном. Разумеется, когда активность бандитов превышала разумные пределы, а слепота стражников начинала граничить с откровенной наглостью, Тайной страже приходилось вмешиваться. В среднем пару раз в год. На виселицу отправлялись десятка два-три бандитов и несколько особо обнаглевших служителей закона - и на несколько месяцев на юго-восточной
границе Империи устанавливался относительный порядок.
        Обычно Тайная стража направляла туда нескольких эмиссаров среднего уровня. Но в последнее время охрана границ была ослаблена, а наемников, готовых взять на себя обязанности по охране караванов, изрядно поубавилось. Зато Кинтара, прельщенная необычайно высокими ценами на имперском рынке, усердно опустошала свои хранилища, отправляя в Брон один караван за другим. Бандиты совершенно сорвались с цепи, и поток тревожных донесений ширился день ото дня.
        В подобной ситуации никто не сочтет визит Консула чрезмерной мерой.
        - Сколько людей возьмете с собой, Консул?
        Блайт пожал плечами.
        - Ни одного. В Броне неспокойно, и каждый человек на счету. До Мокрого носа доберусь в одиночку, а там возьму десяток воинов и пару магов.
        - Дороги опасны. - Особой обеспокоенности в голосе помощника не прозвучало. О том, что с Ангером Блайтом лучше не связываться, точно знала половина населения Гурана. Вторая половина этого не знала, но догадывалась.
        Консул оставил реплику без внимания. Он подошел к столу, положил перед Дварлом стопку бумаг.
        - Этими делами надо заняться в первую очередь. Остальные могут подождать.
        - Как я понимаю, - с легкой тоской заметил Дварл, - «подождать» они смогут пару дней, не больше.
        - Верно понимаешь, - усмехнулся Консул. - Я вернусь дней через двадцать. Это отребье вконец распустилось и нуждается в хорошей трепке.
        - Надеюсь, окрестности Последнего Приюта не опустеют вконец? - Дварл достаточно хорошо знал Консула, и потому в вопросе не прозвучало и тени иронии.
        - Как получится, - в тон ему ответил Блайт.
        Он коротко кивнул, прощаясь, и стремительно вышел из кабинета.
        Утро (если сказанное Дварлу принять за истину, что стало бы большой ошибкой) должно было застать Блайта на пути к Мокрому носу - но по дороге медленно ползли обозы, иногда проезжали одинокие всадники… и нигде не был замечен статный мужчина в черном кожаном камзоле на приметном вороном жеребце. Хотя стража у ворот Брона могла бы хоть под присягой, хоть под «оковами» подтвердить, что Консул покинул столицу еще вечером, причем заметно торопился.
        Солнце уже окрасило стены и крыши Брона в вызывающе красный цвет, словно бы залив вечный город кровью. По странной прихоти природы, здание Тайной стражи не коснулся ни один алый луч - массивная резиденция оставалась такой же хмуро-серой, что и всегда. У входа замерли два воина в черных плащах, отбывающие последний час утренней стражи.
        Грохот множества подкованных сапог эхом отлетал от каменных стен. На площадь перед серым зданием вступил довольно большой отряд - не меньше четырех десятков человек. Доспехи гвардии соседствовали с черными балахонами и чеканными серебряными масками магов Триумвирата. Рыцарь, шедший во главе отряда, прямиком направился ко входу в резиденцию… и остановился, когда стражи сомкнули перед ним алебарды.
        - Чего изволите? - Воин, охраняющий дверь, задал свой вопрос спокойно, без намека на волнение или страх. Он привык смотреть на обычных солдат и даже на рыцарей чуточку свысока, прекрасно осознавая всю мощь стоящей за его плечами организации.
        Рыцарь помедлил, его лицо несколько побагровело, но ответ прозвучал достаточно учтиво.
        - Ангер Блайт, бывший Консул Тайной стражи, смещен со своего поста и должен пройти с нами.
        - Вот как? - чуточку насмешливо поинтересовался страж, заставив рыцаря заскрипеть зубами.
        Второй охранник шагнул в сторону и коснулся пальцами тонкого шнурка. Где-то в недрах здания звякнул колокольчик. Один раз - условный сигнал, говорящий о том, что у дверей намечаются неприятности. Вне всякого сомнения, через считаные мгновения десяток воинов и по меньшей мере трое боевых магов будут здесь. И если непрошеные гости не изменят своих намерений…
        - Прошу прощения…
        От уже схватившихся за клинки воинов отделился высокий мужчина в черном балахоне. Его серебряная маска сияла золотой насечкой, к тому же в центре лба в нее был вставлен крупный, тщательно обработанный гематит, похожий на третий глаз, заполненный вечной тьмой. Такие маски носили служители первого круга - высшие иерархи Триумвирата, подчинявшиеся только верховному жрецу. Или Императору - если его величество сочтет нужным отдать приказ.
        - Прошу прощения, - повторил безликий, подходя к перегораживающим проход воинам, готовым в любой момент вступить в бой. - Давайте воздержимся от кровопролития. Со мной приказ Императора. Консул Блайт должен проследовать с нами.
        Он извлек из складок балахона лист бумаги, скрепленный массивной восковой печатью. Разумеется, честь охранять резиденцию Тайной стражи предоставлялась не каждому, и эти парни были опытными воинами. Схватки они не боялись - хотя не могли не понимать, что выйти из нее живыми им, вероятно, не удастся. Но одно дело защищать свой дом от нападения, и совсем другое - в открытую выступить против воли Императора.
        - Это всего лишь кусок воска, - покачал головой тот, что преградил дорогу рыцарю.
        - Это императорская печать, - без малейшего раздражения в голосе пояснил безликий. Если он и испытывал какие-либо эмоции, под маской увидеть их было невозможно, а интонациями служитель владел в совершенстве. - Я думаю, увидев ее, он примет правильное решение.
        - Консула здесь нет, - неохотно выдавил из себя охранник.
        - Мы должны в этом убедиться, - выпятил челюсть рыцарь, медленно вытягивая меч из ножен. Но мгновением позже ладонь безликого накрыла эфес и с силой вдвинула меч на место.
        - Вам стоит знать свое место, милорд, - раздался шепот из-за серебристой личины. Предназначавшийся исключительно рыцарю, но достаточно громкий, чтобы быть услышанным и охранниками. Рыцарь несколько долгих мгновений играл желваками, оценивая степень полученного оскорбления, затем осознал, с кем имеет дело, и смирился. Безликий снова повернулся к воинам Тайной стражи. - Мы подождем. Я думаю, вам стоит позвать кого-либо из старших.
        Резким жестом он приказал рыцарю отступить. Тот подчинился, все еще красный от злости. Юношеское лицо, на котором едва наметились усики, заметно перекосило - вероятно, это было первое серьезное задание, полученное молокососом, и он был преисполнен служебного рвения. Как правило, столь ретивые или быстро пробиваются на самый верх, или умирают молодыми. Судя по неумению держать себя в руках, второй вариант будущего для юноши был более вероятен.
        Охранники переглянулись, затем один из них пожал плечами и приоткрыл дверь. Оттуда выскользнула женщина лет тридцати, в скромном сером платье и с не вполне соответствующим одежде ярким гримом. По рядам солдат прошло движение, каждому вдруг захотелось оказаться во втором или лучше в третьем ряду - эту женщину в городе знали. Она была сильной боевой волшебницей и к тому же не отличалась сдержанным характером.
        - Что здесь происходит? - Невысокий человек с нездоровым желтоватым лицом и мешками под глазами вышел из дверей. Охрана посторонилась, пропуская его вперед.
        - Приказ Императора, помощник Дварл, - учтиво сообщил безликий, склоняя голову. Вряд ли это было знаком уважения, высшие маги Триумвирата не кланялись никому. Скорее просто свидетельствовало о желании решить дело миром.
        Дварл развернул документ, внимательно пробежал глазами строки, несколько мгновений изучал печать. Затем пожал плечами.
        - Сожалею, но Консула сейчас нет в городе. Разумеется, вы можете убедиться в этом сами. - Дварл сделал жест, словно приглашая солдат войти в здание.
        Но глаза его чуть заметно блеснули, и безликий понял намек. Консул будет арестован, и его помощник не станет этому препятствовать. Здание Тайной стражи хранит немало секретов, и чтобы получить к ним доступ, требуется нечто большее, чем приказ Императора явиться для приватной беседы. Разумеется, внешне безобидное распоряжение властителя, переданное подобным способом, приобретало особый смысл, и не стоило сомневаться, в чем истинное значение послания. Вероятно, арест сыграет помощнику на руку… но сейчас это служителя не интересовало.
        - Не стоит, - покачал он головой. - Я вполне доверяю вашему слову, помощник Дварл. Где можно найти Ангера Блайта?
        - Он уехал вчерашним вечером. - Дварл не делал попыток уклониться от ответа. - Консул намеревался посетить Последний приют. Участились случаи нападения на караваны, а взяточничество среди пограничной стражи превысило все разумные пределы. Если желаете, можете ознакомиться с донесениями.
        Безликий некоторое время молчал, обдумывая услышанное. Затем повернулся к сопровождавшим его воинам.
        - Уходим.
        Перед тем как покинуть площадь, человек в серебряно-золотой маске вновь повернулся к Дварлу.
        - Я оставлю приказ Императора у вас, помощник. Прошу, если господин Блайт вернется, проследите, чтобы указание его величества было выполнено в точности.
        - Все мы служим его величеству, - склонил голову Дварл, от которого не укрылось нежелание маски называть Блайта Консулом. Это тоже свидетельствовало о том, что место главы Тайной стражи скоро станет вакантным. Такой исход вполне устраивал помощника, которого уже много лет тяготили играемые им вторые роли.
        Чеканя шаг, солдаты покинули площадь. Стражники снова заняли свои посты, женщина в сером скрылась внутри здания. Дварл некоторое время смотрел вслед уходящим воинам, затем развернулся на каблуках и решительным шагом проследовал в резиденцию, которую отныне мог с известной степенью вероятности считать своей. Предстояло сделать многое - заручиться поддержкой одних, отправить по неотложным делам других (отправить далеко и надолго… а лучше - навсегда). Перебрать документы, выбрав те дела, которые смогут представить Дварла в глазах Императора в лучшем свете.
        Ангер шевельнул пальцами, снимая заклинание, и вытер со лба выступивший пот. Он изрядно рисковал. Стоило какому-нибудь слуге постучать в дверь, желая предложить богатому постояльцу вина, женщину или иную услугу, - и грохот вполне может лишить мага слуха. Но по счастью, в коридоре было тихо. Разумеется, Блайт позаботился о том, чтобы его не беспокоили, но слуги часто не прочь заработать монетку-другую, предлагая постояльцам услуги в обход хозяина.
        Он покинул город в сумерках, миновав ворота демонстративно, так, чтобы его выезд запомнили. Блайт даже взял своего любимого коня - черного, как смоль, жеребца по кличке Кошмар. Сам Консул предпочел бы скакуна с менее мрачным именем - но что поделать, конь был подарком, и Ангер смирился. Правда, теперь настало время навсегда расстаться с любимцем - черный Кошмар был слишком приметным.
        Блайт воспользовался «фантомом» - излюбленным заклинанием всех шпионов и неуверенных в своих силах ловеласов. Утром в город вошел неприметный мастеровой, взгромоздивший на плечо ящик с инструментами. Стражники проводили его ехидными усмешками - не имеющему членства ни в одной городской гильдии работяге трудно будет найти себе заработок. Стражники даже не взяли с него монетку: и так видно, что всего достояния у седовласого, бедно одетого мужика - его ящик с дешевыми молотками и клещами. Если заработает - заплатит в следующий раз. Если же нет… городская казна не опустеет от недостачи пары медяшек.
        По дороге к облюбованному месту, откуда предполагалось осуществлять наблюдение, Блайт менял внешность еще несколько раз - сперва мастеровой сменился воином, затем преобразился в уличного мальчишку. Убедившись, что за ним не следят (Ангер считал, что в подобных случаях лучше перестраховаться), он набросил на себя новый облик - невысокого дворянина в богатом камзоле. Этот образ он использовал не впервые - хозяин гостиницы «У старого Тригга» выбежал навстречу гостю, появляющемуся в этих стенах редко, зато щедрого и не слишком привередливого.
        - Господин барон, позвольте выразить вам свою радость! - Толстячок буквально лучился от счастья, мысленно подсчитывая барыши.
        Осенью в город большей частью прибывали сервы из окрестных сел, привозя на рынок часть урожая, оставшуюся в их распоряжении после уплаты налогов. Этой голытьбе было не по карману останавливаться в самой дорогой гостинице Брона, и хозяин не мог похвастаться обилием постояльцев. А барон Торкил платил сполна, не торгуясь - правда, у него были свои странности. Например, барон Торкил всегда появлялся без предупреждения. Он мог прибыть верхом, приехать в карете или прийти пешком. Он мог явиться в блеске баронских регалий, а иногда предпочитал скромную одежду, лишенную всяческих украшений. Правда, он всегда имел при себе полный кошель золота, предпочитал простую еду и никогда не заказывал в номер девочек. Про себя хозяин гостиницы считал своего гостя шпионом Кинтары - и даже однажды, проявив достойный уважения патриотизм, донес на своего постояльца самому Консулу Тайной стражи.
        Господин Консул принял толстяка весьма благожелательно. Он внимательно выслушал рассказ о странностях барона Торкила, поблагодарил доносчика за службу короне, пообещал разобраться. Вторая встреча состоялась спустя пять дней - в этот раз Консул был явно не в духе. Он сухо сообщил хозяину гостиницы, что подозрения того были беспочвенны, более того оскорбительны. И что подобные обвинения не идут на пользу Империи, заинтересованной в добрых отношениях с Кинтарой… даже если отдельные представители этой страны ведут себя несколько экстравагантно.
        С тех пор барон Торкил всегда был самым дорогим гостем в гостинице «У старого Тригга». И хозяин, заглаживая свою вину (вряд ли барону стало известно о доносе, но пути Эмнаура неисповедимы, и лучше не пытаться их предугадать), старался окружить гостя особым вниманием.
        В этот раз барон, как случалось и раньше, пришел пешком. Он выглядел недовольным, но от бокала подогретого вина, столь приятного промозглым утром, не отказался. Затем зевнул, туманно заявил, что ночь выдалась непростой (при этом имел вид довольного кота, из чего хозяин сделал вывод о том, что ночь у господина барона прошла в весьма приятных трудах), и потребовал комнату с видом на площадь. Разумеется, комната была господину барону тут же предоставлена. Правда, хозяин что-то пробормотал насчет тяжелого времени, непрерывно растущих цен и наглости поставщиков, после чего назвал явно завышенную цену. Барон лишь махнул рукой, душераздирающе зевая - мол, стоит ли о таких мелочах.
        Закрыв за собой дверь, Блайт одним движением смахнул с себя личину жизнелюбивого барона, затем устроился в кресле у окна, налил себе вина и принялся ожидать развития событий. И дождался. Благодаря заклинанию «длинного уха» он слышал каждое слово, каждый вздох людей, находящихся на площади. И убедился, что старый дворецкий поведал ему истинную правду.
        Теперь следовало решить, что делать дальше. Покинуть город было несложно… за домом Блайта наверняка установлено наблюдение, так что о собственной конюшне придется забыть. Купить коня просто, собрать необходимые припасы - тоже. Основная проблема заключается в выборе направления.
        Блайт откинулся в кресле и уставился в потолок. Его самым большим недостатком, с которым он с переменным успехом боролся всю взрослую жизнь, была привычка рассуждать вслух. Звук собственного голоса помогал упорядочить мысли, разложить их по полочкам, найти короткий путь к верному решению. Правда, всегда оставалась опасность быть услышанным… сейчас, к примеру. Слуги, как уверенно заявил Шабер, готовы были подслушивать при каждой возможности, а уж мальчишки и девицы из лучшей гостиницы Брона и вовсе сделали это своей второй профессией. Но сказывалась бессонная ночь - да и в предшествующие ночи отвести для сна более четырех часов удавалось нечасто. Мысли расползались, не желая выстраиваться в стройные цепочки.
        - Итак, - вздохнул он, в очередной раз сдаваясь и стараясь лишь снизить голос до еле слышного шепота, - итак, какие у меня варианты?
        Он усмехнулся. Жизнь Консула протекала в окружении толпы народа - друзей, врагов и просто подчиненных. Тех, кого он подозревал, и тех, от чьих подозрений приходилось оберегать и себя, и своих людей. Допросы, распоряжения, снова допросы… оказывается, единственным человеком, с кем хоть иногда удавалось спокойно поговорить, был он сам.
        - Могу я отправиться на юг?
        Это решение было очевидным, а потому наверняка неправильным. Во все времена беглецы от закона укрывались на островах Южного Креста, среди безбашенной пиратской вольницы, не признающей никаких законов, кроме собственных. Если Борох сообразит, что Блайт ударился в бега, поиски в южном направлении будут организованы в первую очередь. К тому же среди пиратов имелось немало агентов - и Тайной стражи, и Триумвирата, и Ордена. Да и уважаемый Комтур Зоран тоже предпочитал знать, что замышляют морские охотники. И те, кто рассчитывал укрыться на островах от гнева своих правителей, глубоко заблуждались - обретенная свобода была лишь видимостью. Если поступал приказ - новоиспеченный пират погибал в первом же рейде. От ножа в спину, от подсунутого ночью в постель смертельно ядовитого черного скорпиона, от падения за борт… не без помощи соответствующих агентов.
        Кроме того, Блайт отправил на плаху стольких корсаров, что его появление на архипелаге весьма порадовало бы морских охотников. Пожалуй, споры о том, каким именно способом предать казни опального Консула, не утихали бы неделю. Нельзя же провести остаток жизни, укрывшись «фантомом».
        - Итак, юг отпадает, - вздохнул Ангер. - А жаль… Отправиться на восток?
        Восточные области Гурана были весьма привлекательным местом для бегства - вероятно, Бороху достанет интуиции сделать подобные же выводы. Если бы удалось присоединиться к одному из возвращающихся в Кинтару караванов, за будущее можно было не волноваться. Не то чтобы Торговая гильдия категорически выступала против выдачи государственных преступников, портить отношения с сильным соседом было верхом непредусмотрительности, а в умении просчитывать возможные последствия своих действий кинтарийским купцам отказать было нельзя. Но вот организовывать розыск Блайта они не станут. Можно спокойно устроиться в каком-нибудь небольшом селе - языком Блайт владел в совершенстве, столь же прекрасно был осведомлен о местных обычаях и не боялся, что в нем опознают чужака.
        - Борох тоже это понимает, - признал Ангер.
        Восток также привлекал принципиально не выдающим преступников Индаром. Вряд ли там будут рады Консулу, скорее станут демонстративно игнорировать. Зато и подослать убийц в Индар до смешного просто. Только агентов Тайной стражи там было более трех десятков, а один особо талантливый (или особо удачливый, но вряд ли кто сможет точно сказать, где проходит грань между способностями и везением) передавал информацию прямо из Круга рыцарей, сумев стать доверенным лицом одного из ветеранов.
        Итак, Борох быстро вычислит все преимущества восточного направления и постарается перекрыть его настолько плотно, что и мышь не проскочит. Ангер был сильным магом - но даже до уровня служителей второго круга ему было далеко.
        - Нет, восток отпадает, - шепнул он себе. - Остается два варианта… Луд или Инталия…
        Инталия казалась не лучшим выбором. В Ордене у Консула было немало врагов, как, впрочем, и везде. Если станет известно, что мятежник перебрался к своим бывшим противникам, на него будет объявлена настоящая охота. Разумеется, арГеммит не выдаст беглеца его оскорбленной родине - зато орденцы будут счастливы заполучить в свои руки человека, столь много знающего о самых сокровенных тайнах Гурана.
        - Хм… а как отнесется Борох к тому, что я сам отдам себя в руки Ордена? Добровольно?
        Да, Борох придет в ужас… Интересно, существует ли в мире что-либо, способное нагнать на старика настоящий страх? Разве что подобное событие. Вероятно, такая возможность тоже придет верховному жрецу в голову. Сомнительно, что он расценит подобный исход вероятным, но и исключать не станет.
        - Итак, дорогу к Инталии бойцы Триумвирата перекроют с еще большим старанием, чем путь на восток, - хмыкнул Блайт. - И что мне остается?
        Оставался путь на север, где единственным достойным упоминания местом был порт Луд. Не самый лучший вариант, порт традиционно кишмя кишел шпионами всех мастей, и появляться там было небезопасно. Но шансов уцелеть именно там было немного больше… Найти корабль - и в Кинтару. Стопка золотых монет творит чудеса, и наверняка найдется капитан, готовый отправиться в дальнее путешествие, невзирая на надвигающуюся зиму.
        - Решено. Пусть будет Луд. - Ангер еще раз мысленно взвесил все последствия этого решения. Вне всякого сомнения, его будут искать и там - но тут загонщиков будет ожидать сюрприз. Ночное Братство, превыше всего ценившее скрытность, позаботилось о тайных укрытиях по всему Гурану. Тщательно замаскированные убежища, где воины Братства могли бы отдохнуть, залечить раны или укрыться от преследования. Братство считало расположение убежищ одной из своих наиболее оберегаемых тайн, но Блайту по долгу службы часто приходилось знакомиться с чужими секретами. Разумеется, он не знал всей тайной сети схронов, карт не существовало, но кое-что за долгие годы службы выяснить удалось. И парочка таких мест находилась в относительной близости от Луда. Пересидеть там неделю-другую, пока страсти вокруг его поисков немного поутихнут… да, это будет неплохим решением. Пусть безликие рыщут по дорогам и лесам, пусть обшаривают города и села, а он займется тем, чем не занимался уже многие годы. Отдыхом.
        Блайт смежил веки. День только начинался, и покидать город умнее было ближе к вечеру. Еще предстояло купить лошадь, запастись кое-какой провизией. Лучше будет, если хозяин гостиницы останется в неведении, значит, придется вновь и вновь менять облик. «Фантом» изрядно отнимал силы, а потому надо как следует отдохнуть. Три-четыре часа сна, затем плотный обед.
        Спустя несколько минут он уже крепко спал. Как и сидел - в кресле.
        Под деревьями снег уже лег надолго, до весны. А на полянках днем таял, обнажая пожухлую траву и опавшие листья. Но осеннее тепло разительно отличается от весеннего - весной солнечные лучи наполнены радостью, свежестью и обещанием приближающегося лета. А осенью символизируют прощание и увядание, навевают грусть и тоску.
        Таша шагала по лесу, глядя на мелькающую впереди спину Галика. Она уже давно не чуяла под собой ног и пребывала в абсолютной уверенности, что если поскользнется и упадет, то встать уже не сможет. Альта, как ни странно, чувствовала себя заметно лучше, а на моряке усталость и вовсе не сказывалась. Похоже было, что он способен шагать сутками. Без отдыха, без еды.
        Она в очередной раз подумала о том, что пора бы объявить привал, и в очередной раз смолчала. Вне всякого сомнения, Галик знал, что делает. Погоня висела у них на хвосте уже третий день, и не похоже было, чтобы расстояние до преследователей увеличилось.
        - Я устала, - сообщила Альта, но волшебнице показалось, что девочка сказала это исключительно ради нее.
        Леди Рейвен ничего не имела против пеших прогулок. Бывает весьма приятно пройтись по саду, побродить по тихому пляжу, пробежаться по лавкам в поисках какой-нибудь редкости. Но третьи сутки подряд брести по холодному заснеженному лесу, поминутно поскальзываясь на обледенелых камнях или спотыкаясь о торчащие из земли корни, не казалось ей достойным времяпрепровождением. Сейчас волшебница ненавидела даже свою обувь - изящные сапожки, способные вызвать налет зависти даже у столичных модниц (даже странно, что такое чудо удалось найти в полупустых лавках Шиммеля). Предназначенные для чистых мощеных дорог или мраморных полов, сапожки не выдержали издевательства и теперь держались на честном слове. Таша чувствовала, как влага проникает сквозь разошедшиеся швы, а сквозь тонкую подошву, казалось, можно было определить даже рисунок на монете… если бы в этом лесу нашлась монета, на которую можно было наступить.
        - К сожалению, мы не можем задерживаться, - не оборачиваясь, бросил Галик.
        - У тебя есть желание тащить меня на своем горбу? - не сдержалась волшебница.
        - У меня нет желания смотреть, как вас будут убивать, леди, - отрезал он. - Нас догоняют. Ваша любовь ко сну создает нам массу проблем.
        - Любовь ко сну? - От подобной наглости Таша все же споткнулась и лишь чудом удержалась на ногах. - Да прошлой ночью ты дал мне поспать всего три часа, сволочь!
        - Ровно на три часа больше, чем следовало, - парировал Галик. - Думаешь, парни, что идут за нами, балуют себя сном? Или горячим обедом?
        - Они воины, - фыркнула Таша, мгновение раздумывая, перелезть через упавшее дерево или обойти его. Оба варианта казались одинаково отвратительными. - Они воины, а я леди. Ты знаешь, Галик, что леди предпочитают путешествовать в уютных каретах?
        - По этому лесу карета не проедет, - справедливо заметил бывший убийца. - Зато пешком здесь идти легко и приятно.
        - У-у… - простонала девушка.
        - Поверьте, надо торопиться. - Он сделал еще несколько шагов и остановился, внимательно оглядываясь. Затем довольно улыбнулся: - Поторопимся, скоро будет отдых. Обещаю.
        - Скоро, это завтра? - пробурчала Таша, заставляя себя сделать очередной шаг. Острая щепка, пронзив истончившуюся подошву, больно уколола пятку. Волшебница коротко ругнулась, но боль вроде бы даже добавила ей сил.
        А может, все дело в злости - сейчас она ненавидела все на свете. Эту дурацкую войну, железного Галика, имперцев, даже Альту. Если подумать, то с Альты все и началось - если бы Таша тогда не задержалась у Школы, чтобы вытащить девчонку из передряги, все могло сложиться иначе. Быть может, сейчас она находилась бы среди своих, а не месила бы раскисшими сапогами раскисший снег в этом проклятом раскисшем лесу.
        Волшебница стиснула зубы и зашагала как голем, не разбирая дороги и не видя препятствий. Она проламывалась сквозь кусты, оставляя за собой след, который разглядел бы и слепой. Если бы на ее пути оказалась каменная стена, то Таша, вероятно, даже не заметила бы ее.
        Как ни странно, Галик сказал правду. Прошло не больше двух часов, мокрый черный лес сменился скалами - единственное, что в этом было хорошего, так это отсутствие следов на камнях. Теперь Галик шел медленно, осматривая все вокруг, временами ныряя в расселины, словно бы там таились клады. Таша тащилась вслед за ним - прилив сил закончился и наступила апатия. Она оглянулась - преследователей не было видно, но если бы даже они стояли в двух шагах за ее спиной, девушку это не взволновало бы. Усталость захватила все ее существо, и даже угроза смерти не казалась уже такой серьезной.
        Внезапно Галик остановился. Обернувшись, он поманил волшебницу к себе. Таша равнодушно изменила направление движения и остановилась лишь тогда, когда рука моряка уперлась ей в плечо.
        - Ты что-то нашел? - равнодушно спросила она.
        - Да, - усмехнулся он. - Весьма неплохое место для привала.
        - Это хорошо. - Голос девушки по-прежнему не содержал никаких эмоций. - Четверть часа отдыха нам не повредит. Можно сесть здесь?
        - Здесь не надо.
        Галик прижал ладони к скале, затем чуть-чуть надавил - и массивный серый камень вдруг отъехал в сторону, открыв зев пещеры. Внутри было не совсем темно, солнце проникало то ли сквозь трещины в своде, то ли через специально прорубленные для этих целей отверстия.
        - Вот здесь и передохнете. - Галик сделал приглашающий жест. - Это тайное убежище Братства.
        - А ты?
        - Погоню надо увести подальше, - хмыкнул он. - Я вернусь дней через пять-шесть, не раньше. В убежище есть еда, вода, место для сна и теплые шкуры. Есть и очаг, но я настоятельно прошу воздержаться от разжигания костра. Вы сможете нагреть котел магией?
        - Да…
        - Прекрасно!
        Он взял волшебницу за руку и потянул за собой. Таша не сопротивлялась, наполненный полумраком грот манил, обещая долгожданный, такой желанный отдых. Альта тоже вошла в убежище без страха, темноты она не боялась совершенно - в жизни девчушки случались вещи пострашнее.
        - Смотрите, леди. - Галик приложил руки к камню. - Если нажать здесь, то скалу можно легко передвинуть. Здесь установлен очень точный механизм, изготовленный лучшими мастерами Кинтары. Там, знаете ли, есть выдающиеся умельцы… кстати, за этот механизм был запрошен равный вес золота.
        - Заплатили?
        - Разумеется! - вскинул брови Галик. - Братство всегда платит по счетам.
        Подумав, он тихо добавил:
        - Возможно, когда-нибудь рассчитается и в моем случае.
        - Можно сделать так, чтобы дверь нельзя было открыть снаружи?
        - Да, разумеется. Вот этот рычажок заблокирует камень. Я прошу вас соблюдать тишину, камень защитит от чужих глаз, но не от ушей. Наружу не выходите… - Он сделал паузу, затем вздохнул: - По крайней мере шесть дней. Если я не появлюсь, пойдете к Луду, капитан обещал ждать, а он человек слова.
        Он помялся, затем вполголоса добавил:
        - Отхожее гм… место там, в дальнем конце убежища. Все, времени больше нет. Хорошего отдыха.
        Он вышел из пещеры и уверенным движением задвинул камень за собой.
        Леди Рейвен огляделась. Вне всякого сомнения, пещера имела природный характер, но над ней изрядно поработали человеческие руки, убрав острые выступы, расширив и углубив естественное убежище. У стены располагались три грубо сколоченные лежанки, укрытые толстым ворохом шкур. Небольшой очаг, заботливо подготовленная поленница. Несколько корзин, в которых наверняка можно было найти что-нибудь съестное. Но сейчас еда девушку интересовала мало. Она буквально рухнула на лежанку, сделала несколько судорожных движений, пытаясь натянуть на себя шкуру, чтобы хоть немного согреться. И заснула раньше, чем сумела завершить начатое.
        Альта подошла к госпоже, старательно укрыла ее, затем заняла место рядом, закуталась в меха и закрыла глаза. Усталость брала свое, и девочка тоже задремала.

* * *
        Когда Таша проснулась, в пещере было совсем темно - вероятно, солнце снаружи уже зашло. Первым желанием волшебницы было зажечь магический свет, но она сдержала этот порыв. Забавно бы выглядела светящаяся во тьме скала - такой маяк сразу же привлечет преследователей.
        До нее донеслось сопение спящей Альты. Сейчас, когда усталость отступила, вместе с ней ушла и злоба. Девушка просто лежала, раскрыв глаза тьме, и наслаждалась теплом. Как же замечательно просто никуда не торопиться!
        Спустя два часа она поняла, что в этом ничегонеделании не все так хорошо, как казалось на первый взгляд. Сон не шел, заняться было совершенно нечем, шкуры стали казаться неприятно пахнущими, воздух в пещере - спертым и тяжелым. Поборовшись с собой еще некоторое время, девушка выбралась из-под мехового одеяла и принялась на ощупь искать свою сумку. По словам Галика, где-то в пещере были запасы еды (сложно даже представить себе, какая это может быть гадость), но найти их без света не представлялось возможным.
        Наконец сумка нашлась. Таша извлекла нечто, очень достоверно притворяющееся ломтем нежнейшей ветчины. Даже на корабле это было настоящим деликатесом, предназначавшимся исключительно капитану, его помощникам и гостям. Девушка с наслаждением вгрызлась в сочное мясо, чуть не застонав от нахлынувшего ощущения удовольствия.
        - Как вкусно пахнет! - послышался шепот Альты.
        Таша нашла ее руку, вложила в ладонь сочную ветчину и большой сухарь. Девочка поблагодарила и аппетитно зачавкала.
        - Вкусно!
        - Угу, - подтвердила Таша с набитым ртом. Дожевав, она сделала глоток из почти опустевшей фляги и протянула посудину девочке. - А здесь уютно… в некотором роде.
        - Да, госпожа… только очень темно.
        - Не очень, - успокаивающе заметила Таша и вдруг поняла, что говорит правду. В пещере и в самом деле стало капельку светлее.
        - Мы проспали остаток дня и всю ночь?
        - Я не удивлюсь, - вздохнула волшебница, - если мы проспали двое суток. По крайней мере я чувствую себя полностью отдохнувшей.
        - А вы можете зажечь свет?
        - Но снаружи… - Таша осеклась. Разумеется, если уже наступил рассвет, заметить огонек внутри пещеры будет невозможно.
        Волшебница шевельнула пальцами, и над ее головой зажегся «светлячок» размером с яблоко. Пещера осветилась голубоватым светом, и теперь можно было как следует осмотреться. Тем более что вчера на это не было ни сил, ни времени.
        Беглый осмотр показал, что в убежище можно было без труда провести не один месяц - при этом единственной угрозой для затворников была бы смерть от скуки. У стены журчал ручеек кристально чистой воды - сбегая по желобу, он тек к укромному уголку, отгороженному от взглядов ширмой, обеспечивая чистоту и отсутствие неприятного запаха. В корзинах и в самом деле оказалась еда - сушеные фрукты (немного тронутые плесенью), сухари (немного отсыревшие), вяленое мясо, крупа. Не слишком богатый выбор - зато еды было много. Было даже вино - с десяток бутылок. Таша осмотрела каждую и разочарованно покачала головой - быть может, на приобретение запорных механизмов для убежища и в самом деле было потрачено немало золота, но вот на вине устроители этого схрона явно сэкономили. Сорт был из самых дешевых… такое даже в тавернах подают лишь беднякам… если они пожелают предпочесть вино пиву.
        В небольшой нише, выбитой в стене, покоился мешочек с монетами. Таша распустила тесемки, заглянула в мешочек, разочарованно хмыкнула.
        - Негусто…
        Два десятка серебряных молний. Достаточно, чтобы купить дешевую лошадь. Скорее всего эти монеты лежат здесь для Братьев, попавших в сложное положение. Таша пожала плечами и ссыпала серебро обратно в кошель - слишком ничтожная сумма, чтобы унижать себя кражей. Разумеется, окажись мешочек набитым полновесным имперским золотом, Таша не раздумывала бы ни мгновения - в конце концов она не нанималась заботиться о сохранности имущества Ночного Братства.
        - Госпожа, если вы воспользуетесь «пламенем недр», я смогу приготовить еду…
        Как оказалось, запасы провизии, сложенные в пещере, включали в себя даже мешочек со специями. Альта наполнила котелок водой, засыпала крупу и несколько щепоток приправ, добавила пригоршню мелко порубленного (опять взяла без разрешения кинжал, но к этим вольностям волшебница уже привыкла) вяленого мяса и подвесила котелок над очагом. Вполне вероятно, люди, обустроившие эту пещеру, позаботились о том, чтобы снаружи не было видно и намека на дым - но волшебница предпочитала последовать совету Галика и не рисковать попусту.

«Пламя недр», повинуясь жестам Таши, охватило котелок. Вода забурлила в считаные мгновения, выбросив вверх клуб пара - так, что крышка слетела и загремела, покатившись по каменному полу.
        - Госпожа, вы расплавите котел! - пискнула Альта, отдергивая руку от обжигающей струи.
        Таша ослабила усилия. Языки пламени опали, и теперь вода просто булькала, не пытаясь превратиться в пар. Этот огонь не шел ни в какое сравнение с тем жаром, которым Таша пыталась растопить ледяной завал. На поддержание пульсирующего огненного шарика усилий уходило совсем немного, и спустя несколько минут девушка поняла, что делает это совершенно отвлеченно, даже не задумываясь. Скоро по пещере потек аромат, казавшийся особенно дивным - после нескольких дней без горячей пищи. Таша почувствовала, как рот наполняется слюной - еще немного, и она с жадностью проглотит полусырую кашу.
        Альта аккуратно помешивала варево, но было видно, что ее гложут те же мысли. Наконец она заявила, что горячее сырым не бывает и пора приступать к трапезе. Волшебница с готовностью погасила огонек, разложила пышущую ароматным паром кашу по мискам, а затем торопливо поднесла ко рту ложку. Она даже не заметила, как миска опустела, и тут же потянулась за добавкой.
        - Нет смысла экономить, верно? - девушка плюхнула в миску Альте очередную порцию. - Пока что это изумительно вкусно, но денька через три-четыре одна мысль о каше с вяленым мясом будет вызывать тошноту. Давай получать удовольствие, пока это возможно.
        - Угу, - промычала Альта. Спорить тут было не о чем.
        Но вот миски были очищены, и Таша, сыто отдуваясь, вновь заняла свою лежанку, погрузившись в мягкий мех.
        - Жизнь иногда кажется просто замечательной…
        - Госпожа, что мы будем делать дальше?
        - Спа-а-ать… - протянула волшебница.
        Она ошиблась.
        С легким шелестом скала отъехала в сторону - накануне вечером Таша была достаточно вменяема, чтобы спросить о способе запереться в пещере, но слишком слаба, чтобы, выслушав инструкции, сделать это. И вот теперь кто-то этим воспользовался. На фоне светло-серого неба силуэт мужчины казался нарисованным черной краской на белом холсте. Таша отметила, что мужчина высок, строен, наверняка хорош собой. И что на боку у него висит меч.
        - Как забавно… - раздался странно знакомый голос. - А я так надеялся, что это местечко будет свободно. Вам крупно не повезло, ребятки.
        - Не повезло? - Таша потянулась за шпагой, затем, передумав, приготовилась метнуть фаербол, жалея, что не озаботилась сплести пару боевых заготовок. - В таком случае пойди и поищи свободный уголок.
        - Еще и женщина… - протянул силуэт. - Как я не люблю убивать женщин.
        - А сдохнуть от руки женщины ты тоже не любишь? - Волшебница начала звереть. Мало того что этот наглец ворвался без стука, так еще и угрожает. - Попробуй!
        Она выбросила вперед руку, и огненный мячик метнулся к груди человека… и разлетелся веером сияющих брызг, наткнувшись на подставленный «щиток». Черный силуэт отреагировал мгновенно - и вполне адекватно. Альта, уже сообразившая, что мирный период их жизни в очередной раз закончился, поставила защиту, отражая веер ледяных стрел. Вдребезги разлетелось несколько бутылок с вином, раскололся глиняный кувшин с крупой.
        - Быть может, не стоит уродовать хорошее убежище? - насмешливо поинтересовался силуэт. - Поговорим на свежем воздухе?
        - Разве можно так торопиться к смерти? - пробурчала девушка, берясь за шпагу.
        Она уже оценила мастерство противника. Пусть это был всего лишь веер айсбельтов, но очень хорошо исполненный. Пожалуй, леди Рейвен не сумела бы сделать столь же эффектный выпад без долгой тренировки. Вероятнее всего, последует еще несколько обменов боевыми заклинаниями, а затем в дело пойдут клинки. Магическая дуэль с волшебником высокого уровня вполне могла окончиться для Таши плохо… как, впрочем, и дуэль обычная. Быть может, удастся найти другой путь… в конце концов, почему обязательно доводить дело до драки?
        Она вышла из пещеры, и впервые увидела лицо человека, раньше казавшегося черным силуэтом. Короткие светлые волосы, тонкий шрам, пересекающий щеку… Ошибиться было невозможно, и девушка поняла, что разговорами дело не закончится.
        - Ты???
        - Вы???
        Надо признать, что консул Блайт оказался капельку вежливее. Но это не помешало ему тут же атаковать, и Таше потребовалась вся ловкость, чтобы отразить удар огненного шара.
        - Шпионка!
        - Ублюдок! - она ударила «пращой» и не удивилась, когда Консул отразил магический камешек мечом, который словно по волшебству оказался в его левой руке.
        Больше всего ее бесил тот факт, что выследил ее именно Консул. Да лучше было трижды попасть в руки этой суке Танжери… как унизительно! Снова в который уже раз эта проклятая ищейка выходит на ее след. Несколько минут они кружили по каменной площадке, осыпая друг друга ледяными и огненными ударами, не приносящими особого вреда. Ледяной шип задел плечо девушки, вспоров кожаную куртку и оставив болезненную царапину на руке. Блайт пропустил камень «пращи», вскользь мазнувший его по колену, и теперь заметно прихрамывал. Правда, это совершенно не сказалось на быстроте его движений.
        Альта несколько раз пыталась вмешаться, подставляя «щитки» под особо опасные выпады, и даже метнула ледяную стрелу. Консул, не особо обеспокоившись, отбил айсбельт эфесом меча, а затем мрачно уставился на Ташу.
        - Если эта сявка еще раз посмеет тявкнуть, леди, клянусь, я сожгу ее!
        - Альта, не вмешивайся! - рыкнула волшебница. - Я сама справлюсь с этим уродом. О Эмиал, как давно я об этом мечтала!
        - Ты скажешь ему об этом лично, - оскалился Блайт, делая выпад.
        - Передашь от меня привет. - Своей шпагой девушка парировала меч консула и влепила ему айсбельт прямо в грудь, в упор.
        Никакая одежда не выдержала бы подобного удара… Сейчас этот человек уже должен был валяться на камнях и пускать ртом кровавую пену. Но Блайт лишь отшатнулся, затем сделал пару шагов назад, потер ушибленное место.
        - Кольчуга… - догадалась Таша. - Ну почему я не удивлена? Великий Консул пытается убить женщину, да еще и укрывшись кольчугой. Своеобразное представление о чести, не так ли?
        - Это моя честь, и я с ней договорюсь. - Блайт демонстративно отсалютовал волшебнице мечом. - Хотите честный бой? Извольте, леди. Никакой магии, никаких кольчуг. Только клинки, идет?
        - Идет, скотина! Я порежу тебя ломтиками… сушеное мясо до смерти мне надоело.
        - Надеюсь, леди со столь утонченными представлениями о чести не ударит в спину? - он демонстративно отвернулся и принялся стягивать куртку, под которой серебрилась кольчуга очень тонкого плетения, немыслимо дорогое изделие кинтарийских мастеров.
        Разумеется, если бы смыслом этого столкновения являлась исключительно победа, Таша влепила бы ему фаербол в затылок, даже не задумываясь. Но сейчас ей хотелось одержать над Консулом верх… честно. Разглядеть в его глазах горечь поражения, увидеть его стоящим на коленях и молящим о пощаде. О том, что Ангер Блайт скорее умрет, чем начнет просить ее о чем-либо, она не задумывалась.
        Наконец он повернулся к волшебнице, сжимая в правой руке меч, в левой - длинный тонкий кинжал.
        - Вы готовы, леди? - В голосе Консула слышалась неприкрытая насмешка.
        - К тому, чтобы убить тебя? Всегда!
        Сталь скрестилась с зеленоватым стеклом. Таше удалось потеснить противника и даже оцарапать ему бедро. Блайт явно не был новичком в вопросах фехтования, но его слава мастера клинка была, с точки зрения леди Рейвен, весьма преувеличена. Пару раз он допускал ошибки, не свойственные даже новичку - правда, в обоих случаях все же успел в последний момент увернуться от летящего ему в сердце лезвия.
        Поединок затягивался. Таша начала уставать - утешало лишь то, что Блайт вымотался ничуть не меньше. Он тяжело дышал, хромота усилилась, и один раз он даже пошатнулся, пропустив удар и заработав незначительную царапину, хотя это могла быть просто дыра в куртке, девушка не была уверена, что зеленый клинок коснулся кожи.
        Теперь Блайт почти не нападал, непрерывно отступая и защищаясь из последних сил. Вот шпага вновь распорола куртку, на этот раз на боку - и мужчина болезненно дернулся, словно ощутив прикосновение раскаленного металла. Отступил еще на шаг и замер, упершись спиной в скалу.
        - Ну вот и все, великий Консул.
        Зеленая шпага метнулась вперед, целя в горло…
        И вылетела из руки волшебницы, встретив уверенный блок, чуть не вывихнувший девушке кисть. Мгновением позже сапог Блайта наступил на тонкое лезвие - к его удивлению, стеклянный клинок не переломился, лишь спружинил, срезав кусок каблука. Пожав плечами, он пнул шпагу, отбрасывая ее подальше от места схватки, а затем дотронулся кончиком своего меча до горла обескураженной девушки. Его рука не дрожала, дыхание было совершенно ровным, а глаза смеялись.
        - Будем считать дуэль законченной? - поинтересовался он. - Я на самом деле не люблю убивать женщин. Бросьте ваш кинжал, леди Рейвен. Это развлечение мне надоело.
        - Ты… ты…
        - Ну да, я немного поиграл с вами, леди. - Он мягко отобрал у Таши кинжал, сунул его за пояс, затем одним движением бросил меч в ножны. - Хотел доставить вам капельку удовольствия.
        - Мог бы дать себя убить, - буркнула она. - Меня бы это порадовало.
        - Ну, так далеко мое стремление угодить вам, леди, не простирается. - Блайт улыбнулся. - Мы можем поговорить спокойно? И, если можно, внутри.
        Таша некоторое время молчала, затем мрачно поинтересовалась:
        - Я могу взять шпагу? Из-за тебя, Блайт, моя коллекция стала заметно меньше.
        Он с легким поклоном протянул девушке ее кинжал.
        - Как вам будет угодно. Прошу лишь о милости, постарайтесь не хвататься за оружие без нужды? Кстати, почему ваша шпага уцелела? Мне доводилось ломать стеклянные клинки.
        Девушка неопределенно хмыкнула и махнула рукой в сторону пещеры, мол, приглашаю, и отправилась искать свой драгоценный клинок. Консул вновь повернулся к ней спиной - правда, теперь это казалось не демонстративным, а вполне естественным.
        - У меня с собой есть кое-какие припасы, - сообщил он Альте, которая смотрела на эту странную дуэль, вытаращив глаза и отвесив челюсть. - Никакой роскоши, но все же лучше того, что обычно имеется в подобных убежищах. Пойдем, поможешь.
        В просторном убежище нашлось место даже для лошади - уголок в дальнем конце пещеры, где стояли две большие корзины с ячменем. В стену был вбит массивный бронзовый крюк. Блайт быстро расседлал своего скакуна - ничем не примечательную унылую кобылу неопределенного цвета. В ответ на презрительный взгляд Таши, брошенный то ли на эту животину, то ли на ее хозяина, Ангер лишь пожал плечами.
        - Сейчас в Империи трудно с верховыми лошадьми.
        - Ты же не думаешь, что я об этом сожалею?
        Ангер улыбнулся, задвинул дверь-камень и опустил рычаг, блокирующий запорный механизм.
        - Леди, вы традиционно неосторожны.
        - Ты пришел сюда, чтобы читать мне нотации? - огрызнулась волшебница.
        - Я пришел сюда по разным причинам. - Блайт принялся распаковывать сумки, извлекая сыр, связку острой чесночной колбасы, увесистый кусок копченого окорока, завернутый в чистую тряпицу, несколько крупных яблок и большой каравай свежего, ароматного хлеба. - А вот что привело в тайное убежище Братства знаменитую шпионку Ордена? Или Луд теперь представляет какой-то интерес для уважаемого арГеммита?
        - Не слишком ли много вопросов? - снова ощетинилась волшебница. - Мы не в твоей резиденции, Консул.
        - Это верно, - легко согласился он. - В таком случае предлагаю компромисс. Сейчас мы сядем, немного перекусим, и я расскажу, как оказался здесь. А потом то же сделаете и вы, леди. Если сочтете нужным, разумеется, особо настаивать я не стану.
        Таша лишь скептически ухмыльнулась. Тем временем Блайт нарезал каравай, соорудил сложную конструкцию из хлеба, сыра и ветчины и протянул ее Альте. Та облизнулась и вцепилась зубами в сочное мясо. Съеденная совсем недавно каша была забыта. Леди Рейвен демонстративно поморщилась, но присела рядом. В пещере было светло - над головами людей плясали сразу шесть «светляков» - три создал Ангер, два - Таша, и один, крошечный, не больше лесного ореха - Альта, решившая внести свой вклад в эту иллюминацию.
        - Ты собирался что-то рассказать, Блайт? - без теплоты в голосе напомнила Таша.
        - На голодный желудок? - Он покачал головой. - Игры со шпагами пробуждают отменный аппетит. Судя по тому, как вы смотрите на мясо, в этом мнении я не одинок, верно?
        - Господин Блайт, у вас много врагов? - неожиданно спросила девочка.
        Консул прекратил жевать и удивленно уставился на малышку. Затем усмехнулся.
        - Более чем достаточно. А почему это тебя интересует?
        - Это странно. - Альта смотрела на мужчину, чуть заметно улыбалась уголками губ.
        - Что странно?
        - Странно, что у тебя много врагов, - пояснила девочка. - На тебя совсем невозможно долго сердиться. И госпожа уже не сердится, только делает вид.
        - Альта! - взвилась волшебница.
        - Вы же сами говорили, леди, что лгать нехорошо. - Девочка заметно покраснела.
        - Врагам - можно! - безапелляционно отчеканила леди Рейвен, задрав подбородок.
        - Врагам тем более нельзя, - убежденно заявила Альта. - Только господин Блайт не враг, я уверена.
        - Мы ждем, - Таша смерила девочку мрачным взглядом и уставилась на Блайта. - Рассказывай.
        - Ну хорошо…
        Он коротко изложил события последних недель, стараясь не слишком вдаваться в подробности. И в то же время не скрывая ничего сколько-нибудь существенного.
        Брон удалось покинуть без особых сложностей. И даже найти лошадь - хотя в былые времена Консул Тайной стражи побрезговал бы садиться в седло этого убожества. С другой стороны, кобыла не привлекала внимания, а ее всадник - невзрачный мужичонка, одетый аккуратно, но бедно, вызывал скорее чувство легкой брезгливости. Стражники у ворот смерили путника презрительными взглядами и тут же потеряли к нему интерес.
        Дорога на север оказалась не слишком сложной. Блайт предпочитал передвигаться по ночам, а днем отсиживался в лесу. Чаще всего это помогало, но очень задерживало его - постепенно пробираться становилось все труднее, патрули ходили по дорогам даже ночью, и лишь чудом беглецу удавалось избегать столкновений. Блайт не хотел убивать… по крайней мере без острой нужды. В конце концов все они были его соплеменниками и служили Империи так, как совсем недавно служил он.
        Обогнув огромные болота, располагавшиеся к северу от Клитты, он вышел к горам. Здесь патрулей уже было заметно меньше, и Блайт, смертельно уставший от постоянного пребывания в напряжении, допустил непростительный промах (в этом месте его рассказа Таша ехидно усмехнулась). Он утратил бдительность - и попался в простейшую, даже не слишком хорошо замаскированную засаду.
        - Удалось отбиться?
        Ангер внимательно посмотрел на нее, а затем печально улыбнулся.
        - У Империи большие проблемы, леди. Я давно чувствовал это.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Я не дрался с солдатами, леди. Я подкупил их. Отдал им примерно триста золотых - все, что у меня было. До последней монеты. И знаете, что меня более всего поразило? Они сами предложили мне это… никаких намеков, никакой двусмысленности. Пятеро воинов, три мага. Слишком много для честного поединка. Один из магов просто вышел вперед и предложил отпустить меня в обмен на достаточную сумму.
        - И ты согласился.
        - Ну разумеется, - криво усмехнулся Ангер. - Несколько мешочков с монетами не стоят жизни.
        Оставив солдат делить золото, Блайт двинулся дальше. Он не исключал возможности преследования - рассовав по карманам монеты, эти ублюдки вполне могли сообразить, что награда за поимку мятежного Консула будет много больше уже полученной суммы. Старательно запутывал следы, удвоил осторожность… то ли эти усилия принесли свои плоды, то ли благоразумие солдат одержало верх над их жадностью, но погоня так и не обнаружилась.
        - А может, они передрались друг с другом? - поинтересовалась Таша.
        - Не удивлюсь. Три сотни золотых - огромные деньги, если достанутся кому-то одному, но, будучи разделенными на восьмерых, радуют глаз намного меньше.
        Он зябко поежился, встал, взял брошенный на лежанку тяжелый плащ и накинул его на плечи, застегнув массивную пряжку. Вероятно, плащ был куплен по случаю, как и убогая лошадь - ткань выглядела потертой, а витиеватая медная пряжка, более похожая на вычурную брошь, скорее подошла бы небогатой женщине, чем воину и магу. Затем снова занял свое место и сделал глоток вина прямо из бутылки, чтобы смочить пересохшее горло.
        - Ну вот, леди… как вы понимаете, в какой-то мере в моих неприятностях вы тоже немного повинны.
        - Я сейчас всплакну, - поморщилась девушка.
        - О нет, я вас не обвиняю. План был моим с самого начала, и вы играли в нем роль хотя и важную, но, увы, предопределенную. Просто так сложилось. Но мне кажется, теперь ваша очередь рассказывать, какими ветрами леди Рейвен и ее малолетнюю спутницу занесло в такую даль от Инталии. Кстати, еще меня интересует вопрос, каким образом вы узнали одну из наиболее оберегаемых тайн Ночного Братства.
        - Ну, хорошо… - Некоторое время Таша размышляла, какую часть своих приключений поведать бывшему врагу и стоит ли делать это вообще.
        Как ни странно, ей и в самом деле хотелось выговориться. На них с Альтой обрушилось столько впечатлений, большей частью довольно неприятных, что просто кому-то рассказать об этом уже казалось немалым облегчением.
        Рассказ она начала с того, как вытащила малышку из рук имперцев. Девочка поминутно добавляла свои комментарии, а иногда и вовсе брала нить повествования в свои руки. Постепенно они выложили все - про раны и бегство, про бандитов в лесу и имперских солдат в Шиммеле, про остров Зор… Таша столь красочно описала сражение с золотым големом, что даже Альта, уже познакомившаяся с этой историей, слушала, раскрыв рот. Рассказали о самоотверженном Галике, решившем увести погоню за собой, чтобы дать своим спутницам время отдохнуть и хоть немного восполнить растраченные силы. Про капитана Хая, пообещавшего ждать их в Луде.
        Замолчав, Таша почувствовала, насколько легче стало на душе. Сейчас все пережитое воспринималось скорее как приключение, чем как череда неприятностей, неудач и проблем. Теперь она понимала, почему многие люди находят успокоение в том, чтобы посетить жреца Эмиала, поговорить с ним, рассказать о своих проблемах. Жрецы редко давали советы - скорее просто готовы были выслушивать и сопереживать, а большинству людей требовалось именно это.
        - Вам пришлось многое пережить…
        Сообщив эту банальность, Блайт внимательно посмотрел на Альту, словно сказанное относилось исключительно к ней. В общем, девочке и в самом деле досталось куда больше. В конце концов Таша была взрослой, сформировавшейся волшебницей, к тому же пережившей в своей жизни немало схваток - чего нельзя было сказать о некоторых ее противниках. Малышка же лишь вступала в эту жизнь, делая первые шаги - и шаги эти получились весьма болезненными.
        Его взгляд задержался на серебряной подвеске, надетой на сплетенный из серых ниток шнурок. Левая бровь Консула поползла вверх, затем он вдруг попросил приторно-вежливым голосом:
        - Альта, не позволишь посмотреть на твой кулон?
        - Конечно, господин… - Она сняла шнурок с шеи и протянула его мужчине. Тот долго изучал плетение серебряных нитей, искрящийся серый камень…
        - Блайт, что такого интересного в этой безделушке? - не выдержала Таша. Она бросила короткий взгляд на медную пряжку, скреплявшую плащ Консула, и ехидно добавила: - Или вы становитесь приверженцем женских украшений? Говорят, в последние годы это вошло в моду у кинтарийцев, но я не знала, что увлечение добралось и до Гурана.
        Ее реплика пропала даром. Пальцы Консула продолжали скользить по серебряным завиткам… возможно, он даже не слышал насмешки. Прошло немало времени, прежде чем Блайт, обескураженно покачав головой, вернул кулон девочке и снова потянулся к бутылке. Несколькими жадными глотками допив остатки вина, он довольно крякнул и вытер губы тыльной стороной ладони. Затем снял плащ, свернул его и бросил на лежанку.
        - Теперь, когда мы больше узнали друг о друге, предлагаю поговорить на другую тему. Думаю, вам будет интересно.
        - И о чем мы будем беседовать? - Несколько ослабевшая настороженность леди Рейвен вспыхнула с новой силой.
        - Пусть мой вопрос не покажется вам издевкой… - Блайт мгновение помолчал, затем, усмехнувшись, продолжил: - Но не могли бы вы сказать, сколько вы знаете школ магии?
        - Существует четыре школы, - тут же ответила Альта. - Школа стихий, школа крови, школа имени и школа формы. Знание о двух последних направлениях магии полностью утрачены во времена Раскола. Сохранились некоторые сведения о магии имени - общие принципы, перечень необходимых элементов. Но правила построения истинного имени давно забыты. О магии формы известно лишь то, что некогда она существовала - но нет никакой информации, что понималось под этим термином…
        - Санкрист альНоор, «Магия стихий. Начало». Введение, третий раздел, - прокомментировал Блайт. - У тебя отличная память, Альта, ты цитируешь почти слово в слово.
        - Это очень хорошая книга, - покраснела девочка.
        - Но неточная, - покачал головой Блайт. - Прежде всего магия крови также относится к школе стихий.
        - Так ты приверженец теории Пяти Начал? - Таша презрительно оттопырила губу. - Подозреваю, что за последнюю сотню лет ее сторонники не нашли ни одного нового аргумента.
        - А что это за теория? - Отсутствие у Альты способностей подменялось неудержимой тягой к знаниям.
        Блайт с готовностью пустился в объяснения - Таше даже показалось, что он ждал этого вопроса и рад был привлечь еще одного человека в ряды этих искренне заблуждающихся теоретиков.
        Теория родилась относительно недавно, чуть более ста лет назад. Один из магов, получивших воспитание в Триумвирате, но решивший заняться теоретическими изысканиями, высказал мнение, что между магией крови, столь старательно презираемой в Ордене, и магией стихий существует несомненная связь. Он заявил, что магия крови также относится к стихийной, наравне с заклинаниями земли, воды, огня или воздуха. Пятая стихия… ее можно было назвать стихией жизни, природы или как-нибудь еще. Рассуждения мага были вполне логичны - в самом деле, ряд классических заклинаний Крови, вроде «исцеления», по сути, мало отличались от того же «купола». Такое же высасывание сил, некоторые общие элементы плетения. Имя мага стерлось из памяти его последователей, замененное прозвищем - ученики звали его Искателем. Итогом его исследований стала довольно интересная теория, увлекательная, но не имеющая никаких доказательств, кроме пространных рассуждений.
        С тех пор интерес к теории Пяти Начал то усиливался, то снова пропадал. Большинство орденских магов считали ее лишь шуткой… но шуткой опасной. За идеей единства магии стояли не только одни лишь теоретические изыскания. Тысячелетиями Инталия и Гуран противостояли друг другу - но это было всего лишь соперничеством двух государств, претендующих на звание «великих». Иное дело - борьба Ордена (и изредка сотрудничающего с ним Альянса Алого Пути) с Триумвиратом и Ночным Братством. В основе этой вечной борьбы лежала в том числе и магия. Орден был убежден, что сила стихий - дар Эмиала людям. Некроманты и маги Триумвирата с этим не спорили, но верили, что заклинания школы крови, дар Эмнаура, намного важнее. Несущие Свет не были с этим согласны… Не слишком высокий повод для многовекового соперничества - но достаточный, чтобы каждое из магических сообществ Эммера стремилось доказать свою правоту.
        Идеи Искателя, если бы они были приняты большинством, вполне могли разрушить сложившееся равновесие, чего не желала ни одна из сторон. Не то чтобы приверженцев теории преследовали… скорее просто высмеивали.
        - Я не сторонник принципа Пяти Начал, - пояснил Блайт, завершив рассказ. - Просто не исключаю их правоты. Так получилось, что магия не стала основным моим занятием, я больше имею дело с законом. Насмешки над Искателем и его идеями - это лишь эмоции. Мало кто из высших магов Ордена или Триумвирата взял на себя труд как следует изучить его работы.
        - А ты, разумеется, нашел время.
        - Я тоже не нашел, - вздохнул Консул. - Поэтому и не берусь судить. Нельзя выносить оценку тому, чего не знаешь досконально.
        - Это все очень познавательно, - фыркнула Таша. - Но к чему твоя лекция?
        - Альта совершенно права в том, что искусство составлять истинные имена практически забыто. Есть кое-какие обрывки, но с их помощью невозможно заставить имя управлять судьбой человека. Впрочем, в этих вопросах я не слишком разбираюсь. А вот с магией формы все несколько сложнее. Альта, ты еще что-нибудь знаешь об этой школе?
        - Нет, - сконфузилась девочка, - я встретила единственное упоминание в книге альНоора.
        - Я восполню пробел в твоих знаниях, - улыбнулся Блайт, игнорируя возмущенный вид Таши. - Магия формы возникла задолго до Разлома. В отличие от школы крови, появление которой приписывают случайности, законы построения овеществленных заклинаний формы были выведены путем тщательного расчета. И запрещены.
        - Запрещены? - Таша не верила своим ушам. - Как «призыв»?
        - Не под страхом казни, разумеется. О существовании «призыва» говорят открыто, как и о том, что ждет применившего его. А малейшие упоминания о магии формы были тщательно вычищены из всех учебников, хроник… даже из записей детских сказок. Так получилось, что эта магия получила довольно широкое распространение, и чтобы стереть все следы ее существования, пришлось… стирать и тех, кто ей владел.
        - Стирать - это в смысле убивать?
        - Ну, я могу судить лишь по нескольким обрывкам… Семь лет назад в Выжженной Пустоши были найдены руины, сохранившиеся с очень древних времен. По всей видимости, это был замок, принадлежавший весьма высокопоставленному лицу - судя по тому, что там нашли кое-какие документы, не имеющие права на существование. Не знаю, как они пережили тысячелетия, лучшие маги Триумвирата не сумели разгадать эту тайну. Но суть не в этом… находка оказалась не слишком богата, полсотни сильно истлевших клочков бумаги, несколько почти уцелевших страниц.
        - Тебе дали почитать эти раритеты? - Скептицизму леди Рейвен не было границ.
        - Нет, разумеется, - улыбнулся Блайт. - Но среди тех, кто изучал находку, был один из моих людей. Я получил все возможные копии.
        - И где они?
        - Сжег. Если бы сумел - сжег бы и оригиналы. Но это не понадобилось. Юрай Борох - изрядная сволочь, но сволочь умная. Он быстро сообразил, какую угрозу могут нести овеществленные заклинания формы.
        В пещере словно стало немного темнее. Блайт замолчал, и на лицо его легла тень. Таша дернулась, собираясь подать очередную ядовитую реплику… и осеклась, понимая.
        - Их… стерли? - тихо спросила Альта.
        Консул мрачно кивнул.
        - Он не пожалел двоих служителей первого круга, не считая магов рангом пониже. Думаю, если бы Борох хотя бы подозревал о том, что я видел копии бумаг, он приказал бы убить меня, невзирая на последствия и число жертв.
        - Так что же такого страшного в этих формах? - на этот раз Таша была абсолютно серьезна.
        - Их простота, - тихо ответил Ангер.
        Некоторое время все трое молчали. Консул ждал реакции на свои слова, Таша и Альта пытались понять, о чем идет речь. Первой заговорила волшебница.
        - Ты сказал «простота»… - протянула она. - Что ты имел в виду?
        - Прежде всего, для владения заклинаниями формы не требуется магический дар. Имея описание, любой способен воспроизвести овеществленную формулу. Художник. Ювелир. Резчик. Любой, кто умеет придавать материалу желаемую форму.
        - Значит… эта магия доступна каждому? - Таша поежилась.
        - Вы все поняли правильно, леди. Святитель, Император, Комтур… они думают, что правят своими странами, вершат судьбы своих подданных. Но во все времена настоящая власть находилась в руках магов. И доступность волшебства для простых людей явилась угрозой их положению. Маги испугались…
        - Я видела, - Таша смотрела на Консула исподлобья, голос ее чуть заметно подрагивал, свидетельствуя о нетерпении, - как ты разглядывал кулон Альты. Ничего не хочешь сказать по этому поводу?
        - Магия формы могла многое. Существовали формулы, действие которых кажется невероятным. Например, рисунок, дающий абсолютную защиту от заклинаний, подавляющих волю. Ни «путы», ни «оковы» не властны над человеком… если предварительно не срезать с него кусок кожи с рисунком. Более того, не подействуют и более простые заклинания, вроде «сна», «фантома» или других, навевающих ложные видения или воспоминания.
        - Ты… ты видел этот рисунок? - Таша ненавидела татуировки, не представляя, что может заставить человека терпеть боль ради сомнительного удовольствия щеголять грубым рисунком на теле. Но если на самом деле существует рисунок, дающий подобный эффект, то… видит Эмиал, она готова потерпеть боль.
        - К сожалению, только обрывок описания его действия. Как вы помните, магия крови, к которой относятся упомянутые мной заклинания, возникла после Разлома, но и до катастрофы, расколовшей Эммер, маги пользовались формулами, подавляющими волю человека. В записи было сказано лишь, что рисунок очень прост.
        Таша вздохнула - вспыхнувшая было надежда угасла. А как было бы здорово… О Эмнаур, это наверняка твои злобные шутки. Великое знание… пусть бы не для всех, для избранных, для самых достойных.
        - Мы говорили о подвеске.
        - Как я рассказывал, уцелело несколько целых листов, первых листов книги, описывающей магию формы. Несколько самых слабых заклинаний ученического уровня, скорее показывающих возможности школы формы, чем ее истинное могущество. Пособие для начинающих.
        Консул снова взял свой плащ, развернул, извлек из складок ткани медную пряжку, протянул ее леди Рейвен.
        - Эта формула называется «доверчивость». Просто если эта безделушка находится перед глазами человека, он проникается доверием к собеседнику, а также испытывает легкое желание поговорить. Оно не подавляет волю - если знать, что происходит, с воздействием, которое оказывает формула, можно легко бороться. Сосредоточиться, следить за собой - в общем ничего сложного.
        - Пряжку сделали вы? - спросила Альта.
        - По моему заказу, - пожал плечами Консул. - И я позаботился, чтобы чертеж не остался у мастера.
        - Позаботились, то есть…
        - Девочка, я не такое чудовище, каким меня, несомненно, считает твоя прекрасная наставница. Мне приходилось убивать людей, но я никогда не делал это просто так. Я нашел мастера, который, по причине преклонных лет, весьма страдал от плохой памяти. Думаю, он забыл форму пряжки еще до того, как пересчитал полученные от меня монеты. А визит ко мне - через неделю-другую. Видишь, тут не потребовалось особого мастерства, рисунок не слишком сложный.
        - Да, ты прав… - Таше порядком согрело сердце слово «прекрасная», к тому же она вдруг подумала, что не считает Блайта такой уж сволочью. Или это действие
«доверчивости»? Она взяла пряжку и отбросила ее на груду шкур, затем вновь посмотрела на Консула, прислушиваясь к своим ощущениям. Что ж, если дело и было в древней формуле, то ее действие не прекратилось. Она мотнула головой, отгоняя неуместное сейчас чувство легкой симпатии к собеседнику, и желчно заметила: - Но снова уклоняешься от ответа. Что с этим кулоном? Я хочу знать!
        - Думаю, вы и сами догадались, леди. Эта подвеска - тоже овеществленная формула.
        - Глядя на ваше лицо, это было нетрудно. Но что это за формула?
        - Это очень простенькое заклинание. Тоже начального уровня… оно называется
«воспоминание». О нет, оно не помогает запоминать. Дело в том, что этот кулончик невозможно потерять или продать. Только подарить. Так сказать, «на добрую память». Я совершенно не представляю, как именно действует заклинание, описание весьма скудно и рассчитано скорее на тех, кто и так все знает. Эдакий краткий комментарий.
        - Я не очень понимаю…
        - Если Альта попытается продать подвеску, если выронит ее, или если кто-нибудь отберет эту безделушку, исход будет один - вскоре кулон снова окажется у владелицы. Где бы она ни была.
        - Вот как? - Таша ожидала чего-нибудь более впечатляющего. - Забавно. Хороший способ хранить ценности, не так ли?
        - Нет, разумеется. Достаточно чуть погнуть брелок, и магия формы рассеется. Единственный способ от него избавиться, не ломая, - подарить. Не отдать в качестве платы или в обмен на что-либо - а просто подарить, не преследуя выгоды. Только в этом случае формула признает нового владельца.
        - И как кулон возвращается к хозяину?
        Блайт пожал плечами:
        - Понятия не имею. Альта, сейчас я отберу у тебя кулон. Ничего не говори.
        Он встал, подошел к девочке, снял с ее шеи шнурок с подвеской и сунул ее к себе в кошель, привязанный к поясу. Затем вернулся на свое место.
        - Понятия не имею, когда это произойдет. Думаю, не сразу…
        - А какие еще заклинания вы знаете? - спросила девочка, с явным беспокойством проводив взглядом свою единственную драгоценность.
        - Уцелело описание всего двух, - вздохнул Блайт. - И небольшой фрагмент третьего, называемого «встреча». Довольно причудливый рисунок, который можно нанести на что угодно - ткань, кожу, металл. После изготовления предмет делится на две части, которые тянутся друг к другу независимо от расстояния. К сожалению, по уцелевшему фрагменту восстановить заклинание невозможно…
        Разговор как-то быстро увял. Альта думала о том, что рассказал Блайт, и никак не могла понять, как к этому стоит относиться. Магия, доступная каждому… это казалось невероятным. Она уже давно смирилась с тем, что никогда не станет настоящей волшебницей, что ей до конца жизни будут доступны лишь мелочи, которые нельзя назвать даже ярмарочными фокусами. Интересно, она могла бы… хотя, что толку мечтать о недостижимом.
        Таша думала о другом. Рассказ Блайта не затронул в ее душе каких-либо струн. Старая магия… весьма интересно, но лишь в том случае, если удастся получить к ней доступ. Консул заявил, что уничтожил попавшие в его распоряжение копии, и не было причин не верить его словам. Юрай Борох вряд ли поступил так же. Уничтожить свидетелей вполне в его духе, если хотя бы половина слухов о верховном жреце соответствуют действительности, а вот предать огню найденные раритеты… Он наверняка сохранит находки, сколь бы незначительными они ни казались. Сейчас все это представлялось не важным. Если… нет, когда они выберутся из этой передряги, когда закончится эта идиотская война (победой Ордена, разумеется, в чем Таша не сомневалась), тогда можно будет подумать и о том, чтобы оставить службу Ордену и заняться поисками. Отправиться на остров Зор, попытать счастья в Выжженной Пустоши…
        Сейчас надо решить, что делать с Блайтом. Ненависть, вспыхнувшая при виде Консула, уже угасла, сменившись легким раздражением. И уважением. Он оказался сильнее и как маг, и как фехтовальщик, леди Рейвен признавала это. И он мог стать весьма полезным союзником - если она сумеет убедить Консула, что это будет правильным решением.
        А насколько такое решение покажется правильным ей самой?
        Интересно, как отнесется арГеммит к тому, что она доставит в Инталию великого Консула, грозу орденских разведчиков? Сложно даже представить себе, сколько тайн скрывается в голове Блайта… и все эти тайны могут стать достоянием Ордена. Пожалуй, это могло компенсировать все прошлые промахи леди Рейвен, а также изрядную часть будущих. Заманчиво, в высшей степени заманчиво.
        Правда, такого человека, как Ангер Блайт, сложно контролировать - если вообще возможно. Консул славится своей непредсказуемостью и умеет манипулировать людьми не хуже Метиуса. И он понимает, что в Инталии станет пленником до тех пор, пока Вершители не получат всю информацию, которой он располагает. Всю, до последней капли. А что потом? Метиус может сколько угодно рассуждать о чести, благородстве и чистоте устремлений Ордена, но все это лишь красивые слова. Таша знала им цену. За годы работы на Вершителя одно она уяснила совершенно точно - когда речь шла о благе Ордена, арГеммит совершенно не стеснялся в средствах и не считался с интересами тех, кто был необходим ему для достижения поставленных целей. Если Вершитель сочтет пленника опасным, он сделает так, что глаза Блайта никогда не увидят солнечного света… если вообще сохранит ему жизнь.
        Консул не дурак… чтобы заманить его в Инталию, потребуется очень, очень серьезный повод. И Таше следует найти правильные аргументы. Если она хочет вернуться в Инталию не чудом спасшейся беглянкой, а победительницей.
        - Блайт, - внезапно спросила она, - вы рассказали про этого мага, вызвавшего демона. Как его… Алкет Гард, верно? Как думаете, что он будет делать дальше?
        - Я думал об этом. - Он даже не удивился ее вопросу, словно вся предшествующая беседа логически вела к выяснению судьбы бежавшего из-под стражи преступника. - Если он достаточно умен, то постарается как следует спрятаться. Спрятаться на долгие годы, пока о его существовании не забудут, пока не прекратятся поиски. Быть может, на это потребуется вся его жизнь. Но я не исключаю и другого исхода. Возможно, он захочет отомстить.
        - Месть? - Таша недоуменно уставилась на собеседника.
        - Служитель второго круга, уважаемая леди, слишком мелкая сошка, чтобы получить доступ к тщательно охраняемому тексту заклинания «призыв». Его подставили, леди.
        Глава 7
        - Дроган, хочешь, я покажу тебе что-то необычное?
        Он мрачно посмотрел на меня, но кивнул.
        - Пойдем…
        Мы поднялись на верхний этаж. Дальше вела узкая, только одному пройти, винтовая лестница.
        - Туда? - Он смотрел на лестницу с явной неохотой, словно бы, кроме Лабиринта, в замке были опасные места.
        - Именно… я пойду впереди, если не возражаешь.
        Разумеется, он не возражал. А вот если бы я предложил идти вперед ему, Дроган наверняка воспротивился бы.
        Виток за витком… в какой-то момент я начал всерьез опасаться, что замок водит нас за нос и что эта проклятая лестница не кончится никогда. Однажды я поднимался по ней почти час, пока не сдался и не повернул обратно… А бывает, что ступеньки заканчиваются очень быстро.
        Но вот один из витков все же вывел нас на смотровую площадку.
        - Что это? - выдохнул Дроган, высунув голову из люка.
        - Это верхняя часть башни. Отсюда я намеревался наблюдать за звездами… но звезд не видно.
        Некогда, еще до того, как последний камень замка занял свое место, площадка была открыта всем ветрам. Здесь всегда удивительно хорошо дышалось, а еще я любил приходить сюда в дождь. Это было воистину волшебно… только ты наедине с льющейся с неба водой… Я сейчас с удовольствием обменял бы всю оставшуюся жизнь за возможность полчаса постоять под проливным дождем. Или, к примеру, за возможность обгореть на солнце.
        Я подошел к краю площадки, протянул руку и прикоснулся к незримой стене, что отделяла замок от окружающего мира. Нет, даже не так… что там, за черно-белой пеленой? Эммер? Может быть, и нет.
        - Это тюрьма, Дроган, - прошептал я. - Это тюрьма… для меня, для тебя, для всех тех, кто попадал сюда. Из обычной тюрьмы, друг мой, можно выйти, можно освободиться, можно бежать. Отсюда можно уйти только умерев. Я умолял тебя не переступать порог замка.
        Оно подошел, тоже ткнул рукой в пелену. Пальцы уперлись во что-то твердое, неподатливое.
        - Не пробить?
        Я лишь покачал головой.
        - Я пробовал… много раз, Дроган.
        - А когда замок выходит в Эммер? Ты же говорил, что тогда эта муть исчезает…
        - Исчезает, - кивнул я. - Все верно. Но разбить стены, двери и окна невозможно, в этом ты уже убедился. А сюда… сюда замок не даст прийти.
        - Значит, никаких шансов?
        Что я мог ответить? В очередной раз развести руками?
        А ведь когда-то это считалось хорошей идеей. Бессмертие… Я творил основу заклинания всего два дня, но готовился к этому событию долгие годы. Да и потом прошло почти тридцать лет, прежде чем замок распахнул передо мной свои двери. Я ждал десятилетиями, потратил почти треть своего состояния - а оно было очень велико, особенно по меркам Инталии, где личное богатство не приветствовалось. Рыцари Белого Ордена - по крайней мере на людях - подчеркивали свое равнодушие к золоту, священники Эмиала вообще вели аскетичный образ жизни, а Святители при каждой возможности проповедовали воздержание и скромность во всем. Конечно, никто не смел диктовать условия знати и магам…
        Большая часть золота ушла на покупку книг. Часть из них сейчас находится в моей библиотеке, часть потеряна для меня навсегда. Возможно, в истлевших фолиантах можно было бы найти ответ на вопрос, который так интересует Дрогана и за решение которого я отдал бы все на свете.
        А потом заклинание было создано, все тщательно рассчитанные детали ритуала соблюдены, и… и я приобрел бессмертие, которого так жаждал. И сейчас я столь же страстно жаждал отказаться от приобретения и от всего, что было с ним связано.
        - Я не знаю, друг мой. Все эти годы я пытался решить задачу, и безуспешно. Но я не отчаиваюсь, запас времени бесконечен.
        - Не у меня, - буркнул он.
        Я понимал, что он прав.
        Война всегда накладывает свой отпечаток даже на тех людей, которые вроде бы не имеют ничего общего с битвами. Ночной Брон даже в мирное время всегда окутывала тишина, нарушаемая лишь звуком шагов патрулей, охраняющих мирный сон граждан, да изредка торопливым перестуком подошв допоздна засидевшихся в таверне любителей пива и вина. Простым людям нечего делать ночью на улицах - это правило, хотя и не имеющее статуса закона, впитывалось каждым обитателем имперской столицы с молоком матери. Ночь - время для грабителей, убийц, насильников… и для воинов, в чьи обязанности входит отлавливать и примерно наказывать нарушителей порядка. Всем остальным надлежит находиться дома… если у них есть дом.
        Когда кончилась война, город с наступлением ночи словно вымирал. Патрулей стало заметно меньше, и люди, понимая, что в случае чего помощь может и не успеть, старались уже с приходом сумерек запереть все двери, отгородиться от тьмы ненадежными деревянными створками, массивными дубовыми дверьми или окованными бронзой воротами. И не высовывать носа наружу до тех пор, пока небо не начнет светлеть в ожидании первых лучей восходящего солнца.
        Человек, неторопливо шагавший по пустынной мостовой, не боялся ночной тьмы. Она была близка ему по духу, он не раз возносил ей мольбы и, хотя ни разу не получал ответа, чувствовал, что ночь не враждебна ему. Его черный балахон сливался с густым мраком, заполнявшим город, и даже глаза, смотревшие сквозь прорези скрывавшей лицо бронзовой маски с искусно нанесенным узором из серебряных нитей, казались двумя озерцами непроглядной тьмы.
        Улица влилась в широкую площадь, которая официально называлась Площадью Правосудия. Использование иных названий могло повлечь за собой наказание - если это становилось известно ищейкам из Тайной стражи. А как показывала практика, неосторожно брошенное слово рано или поздно попадало в чуткие уши агентов Консула.
        Правда, поговаривали, что Консул Блайт впал в немилость и сбежал из столицы. Говорили также, что за его голову объявлена награда, размер которой заставлял дрожать руки даже у очень богатых людей. Но Тайная стража никуда не делась, и уже многие знали о том, что в сером доме, смотрящем черными провалами окон на эту самую площадь, появился новый хозяин.
        Днем на площади собиралось немало народу - в Броне всегда имелись в наличии преступники, которых можно было торжественно повесить, посадить на кол или привязать к деревянному кресту, обрекая на мучительную смерть. Ночью же площадь всегда охранялась, чтобы никто из друзей или родственников наказуемых не попытался подарить им свободу или хотя бы быстрый уход к Эмнауру.
        Именно о быстрой смерти мечтал высокий широкоплечий мужчина, уже пятый день привязанный к здоровенному деревянному кресту. Его тело было покрыто запекшейся кровью, пальцы рук - чудовищно изуродованы. Сначала его допрашивали с применением магии, затем - пытали. Ломали кости, вырывали ногти - затем лечили, чтобы пытать снова. Тиграт не мог понять, для чего это делается, - все, что знал, он рассказал сразу. Но пытки продолжались - сначала он гордо терпел боль, затем кричал, позже молил о пощаде. Его уже ни о чем не спрашивали. Палачам не требовались ответы, и они были равнодушны к мольбам своих жертв.
        Потом вдруг все прекратилось. Целый день без мучений - Тиграт даже не представлял себе, сколько счастья может принести такая передышка. Целители постарались на славу, раны затянулись, боль ушла. Осталась лишь память о ней…
        Затем снова пришел человек, задававший вопросы. Тиграт знал его - человек позаботился представиться еще в прошлый раз. Юрай Борох… старик с добрыми глазами и тихим, мягким голосом. Вместе с ним был другой - его знали все в Гуране, и в иное время Тиграт испытывал бы благоговение от оказанной ему чести. Не каждый день выпадает удача предстать перед лицом самого Императора. Но сейчас Тиграт испытывал лишь тупое равнодушие…
        Император задавал вопросы. Пленник отвечал, старательно вспоминая детали. Он не хотел, чтобы снова пришла боль - а старик своим ласковым голосом предупредил, что лишь искренность может избавить Тиграта от страданий. При одной мысли о возвращении страданий страх охватывал все существо наемника.
        Он не знал, понравились ли ответы Императору… после долгой исповеди его вновь отвели в крошечную камеру, где невозможно было ни лежать, ни стоять - только сидеть, прислонившись спиной к холодной, влажной стене. Ни один человек не мог бы выжить, проведи он в этой камере хотя бы несколько недель. Но эти помещения и не предназначались для длительного содержания заключенных. Отсюда были всего две дороги - на свободу или на плаху. Обычно обитатели камер уходили по второй.
        Прошло больше недели, прежде чем о Тиграте вспомнили. Двое дюжих воинов вытащили его из камеры, буквально волоча на себе онемевшее тело. Он подумал, что кто-нибудь снова будет задавать вопросы, но его выволокли на площадь, где уже ожидал большой деревянный крест.
        С тех пор прошло пять дней.
        Тиграт медленно поднял голову - перед ним стоял человек в маске Триумвирата.
        Стражники, охранявшие пленника, подобрались, смахнули с себя сонливость, но вопросы задавать не спешили - никто не желал первым вступать в беседу с безликим. Мало ли что творится в голове у этих магов, с него станется ударить огненным шаром в ответ на простой вопрос. Покажется, к примеру, магу, что к нему обратились с недостаточным уважением…
        - За что наказан этот человек? - прозвучал глухой голос из-под чеканной личины.
        Стражники переглянулись. Неужели есть хоть кто-то в Броне, кто не знает этого? Герольды ежедневно зачитывали приговор - наемник по имени Тиграт приговорен к смерти от голода. За то, что помог бежать государственному преступнику, нанесшему величайшее оскорбление Империи. Помог скрыться от возмездия человеку, применившему чудовищное заклинание вызова демона.
        - Я недавно прибыл в город, - мягко пояснил безликий, но в его голосе явственно слышалось предупреждение. Он давал понять, что способен простить один-единственный случай неуважения. Не более.
        - Да, господин! - Один из стражников выступил вперед и поклонился. - Этот человек, которого зовут Тиграт, способствовал побегу некоего Алкета Гарда, объявленного врагом Империи.
        Безликий кивнул. Он знал о преступлении, совершенном Гардом. Он знал гораздо больше, чем эти охранники. Он даже был знаком с этим пленником - правда, в тот день, когда знакомство состоялось, лицо наемника Тиграта было сплошь залито кровью.
        - Каждую ночь ему дают кружку воды, господин, - пояснил воин. - Чтобы прожил подольше. Многие приходят посмотреть на этого преступника. Весь Брон жаждет увидеть негодяя Гарда на костре. Такое злодеяние не должно быть забыто.
        - Верно. - Безликий снова посмотрел на бессильно повисшего на кресте Тиграта. - Что ж, этому ублюдку самое место на кресте.
        Больше не сказав ни слова, безликий повернулся и двинулся в сторону возвышающейся над городом скале Святилища. Он не торопился - аудиенция была назначена на раннее утро. Можно было найти свободную келью на одном из верхних ярусов, отдохнуть - но человек в маске не нуждался во сне. Его бездействие и так слишком затянулось, и он желал поскорее предстать перед Борохом, получить причитающееся ему наказание и снова приступить к тому, что он почитал смыслом всей своей жизни - к служению Эмнауру и его верховному жрецу.
        Безликий медленно шагал по улице, прислушиваясь к боли, пронизывающей тело. Еще недавно он был близок к смерти - раны, полученные в схватке, были опасны сами по себе, и в подобном состоянии было верхом непредусмотрительности использовать
«героя». Но маска не сожалел о том, что за несколько минут силы и скорости ему теперь придется расплачиваться много, много дней. Победа - даже над какими-то наемниками - того стоит. Как и любой маг Триумвирата, он не боялся смерти. Служение не терпит страха, а смерть - это лишь самый короткий путь к Эмнауру. Но пока твое тело живо - ты должен служить.
        Вероятно, верховный жрец даст ему новое задание… или же предоставит несколько дней отдыха. А может приказать казнить. В любом случае наказания не избежать - но оно заслужено. Гарду удалось бежать, несмотря на то что почти все наемники, организовавшие нападение, были либо перебиты, либо арестованы. Не без его участия. Безликий уже составил подробный отчет - сразу же, как оправился настолько, что мог надиктовать послание Бороху. Подробное и искреннее послание, в котором было скрупулезно перечислено все, что он сделал, все ошибки и промахи.
        Ему вдруг показалось, что чей-то взгляд буравит ему спину. Оглянулся, глаза сквозь прорези маски обшарили пустынную улицу. И все же что-то было не так… предчувствия никогда не обманывали мага. Быть может, и во время нападения наемников он уцелел исключительно благодаря своему чутью, отточенному на долгой и опасной службе Триумвирату. Явственно ощущалось присутствие магии, он даже узнал ее -
«рассеянность». И весьма изящно исполнена. Безликий шевельнул пальцами, пропуская через них силу - и тонкие нити враждебного (в том, что эта магия направлена именно против него и отнюдь не с благими целями, человек не сомневался) заклинания тут же лопнули. Ломать легче, чем строить… особенно когда точно знаешь, что именно ломать.
        Чужая магия растаяла, но улица по-прежнему казалась пустой. Безликий пожал плечами, повернулся, чтобы продолжить свой путь - и сильнейший удар по голове заставил сознание мгновенно погаснуть.
        Боль в израненном теле не шла ни в какое сравнение с той, что разрывала сейчас его голову. Безликий медленно открыл глаза, затем попытался шевельнуться - боль ударила с новой силой, к тому же он понял, что его руки тщательно связаны за спиной. Оставалось только оглядеться…
        Он находился в небольшой комнате. Судя по обстановке, помещение принадлежало гостинице, причем одной из самых дешевых. Коптящая лампа, наполненная дешевым, неприятно пахнущим маслом. Старая мебель, рассохшаяся, облезлая. Тяжелые запахи дешевого пива, протухшей еды, немытых тел, впитавшиеся в эти стены навечно. Истребить эту вонь можно было лишь одним способом - сжечь здание дотла и построить на этом месте новое.
        Быть может, позже стоит заняться этим вопросом. Подобные ночлежки позорят великий Брон.
        - Очнулся? - послышался голос, показавшийся безликому знакомым. Он попытался вспомнить, но болевые спазмы свели эту попытку на нет. Говоривший находился вне поля его зрения, за спиной.
        - Допустим, - пробормотал безликий. - Ты хоть понимаешь, что сделал, дурак?
        - Всего лишь стукнул тебя по голове.
        - Всего лишь? Ты посмел напасть на мага Триумвирата. Не пройдет и нескольких дней, как ты станешь молить о смерти.
        - Вполне вероятно, - не стал спорить голос. - Но ты этого не услышишь.
        - Что тебе нужно?
        - Немногое.
        Человек сделал несколько шагов и оказался прямо перед безликим. Тот поднял глаза и заскрипел зубами, узнав.
        - Гард… ублюдок.
        - Именно так, - кивнул беглый маг. - Мы знакомы?
        Несколько мгновений безликий раздумывал, стоит ли отвечать, но затем презрение одержало верх над осторожностью.
        - Я сопровождал тебя, тварь. В Брон. На костер, где такому подонку, как ты, самое место. И видит Эмнаур, если бы не эта шваль, твои дружки-наемники, сейчас твои обугленные кости…
        - Мне кажется, - мягко заметил Гард, - ты сейчас не в том положении, чтобы угрожать.
        Безликий пренебрежительно усмехнулся.
        - Я тебя не боюсь.
        - Не сомневаюсь. - Гард сел в кресло. - Я, как и ты, маг Триумвирата…
        - Бывший! - злобно поправил пленник.
        - Пусть бывший, - не стал спорить Алкет. - Я понимаю, что ты не боишься смерти. Но сейчас хотелось бы поговорить не об этом. Твое имя?
        Пленник молчал.
        - Ты стесняешься своего имени? - насмешливо поинтересовался Гард.
        - Я ничем не запятнал его, - огрызнулся безликий, - в отличие от тебя, ублюдок. Меня зовут Летрай. Больше я ничего не скажу.
        - Что ты делаешь в городе? - Последнюю реплику Алкет демонстративно пропустил мимо ушей.
        - Я не буду отвечать на твои вопросы, - упрямо повторил пленник.
        - Будешь. - Алкет задумчиво покрутил в пальцах темную прядь. - Знаешь, для чего могут пригодиться твои волосы?
        - Тварь…
        - Знаешь, - удовлетворенно кивнул Гард. - И у тебя есть выбор. Либо ты расскажешь мне все, что потребуется, и не станешь отнимать моего времени, либо ты сделаешь то же самое чуть позже, но уже не по своей воле. «Оковы разума» заставят проявить откровенность кого угодно.
        Некоторое время пленник молчал. Ситуация казалась совершенно безвыходной. Отступник прав, бороться с действием «оков» невозможно… а со связанными руками он не сможет воспрепятствовать Гарду. Стоит ли сопротивляться неизбежному?
        - Что тебе надо?
        - Я же сказал. Хочу знать, с какой целью ты прибыл в город.
        - Меня ожидает встреча с верховным жрецом.
        - Вот как? - Гард бросил на пленника удивленный взгляд. - И за что такая честь?
        - За это надо благодарить тебя, тварь, - сплюнул безликий. - Я допустил твой побег, и теперь Юрай Борох приглашает меня для беседы, дабы определить наказание. Вероятно, оно будет суровым.
        - Что ж, ты допустил ошибку и должен быть наказан, - кивнул Гард. В его голосе особого сочувствия не прозвучало. - Послужит ли тебе утешением, если я скажу, что наемники организовали мое освобождение… более похожее на похищение, по собственной инициативе. Мне сообщили, что причиной этого нападения было желание главаря наемников убить тебя.
        - Меня? - Пленник хрипло рассмеялся. - Что за чушь?
        - Я побеседовал с одним из наемников. Некий Базил собрал всю эту банду лишь для того, чтобы свернуть тебе шею.
        О том, что за участие в операции этот Базил предложил наемникам совершенно несоразмерную цену в золоте, Алкет решил умолчать.
        - Бред, - простонал безликий. - И ты в это поверил? Кажется, ты сам только что доказал, что пленить мага можно и без такого побоища. К тому же тебе солгали… или те, кто отвечал на твои вопросы, сами не знали правды.
        - Правды? - Алкет покачал головой. - И в чем, по-твоему, правда? Что какое-то отребье надрало задницу имперским воякам лишь для того, чтобы освободить из-под стражи государственного преступника?
        - Им заплатили за это, - мрачно пояснил пленник. - Консул Блайт.
        - Не имел чести быть с ним знакомым.
        - Обычно это не имеет значения, - ехидным тоном сообщил безликий. - Я думаю, что Консул затеял свою игру, а ты просто показался ему подходящим инструментом. Без обид.
        - На какое время назначена встреча?
        - На восемь часов утра, - пожал плечами безликий. - И если я не явлюсь вовремя, вскоре все маги Триумвирата будут обшаривать гостиницы, чтобы найти меня. О моем прибытии в город Борох уже осведомлен.
        Гард взял с кровати аккуратно свернутый балахон и маску из бронзы и серебра. Только тут пленник сообразил, что его лицо открыто.
        - Что ты собираешься делать?
        - Если встреча состоится вовремя, у Бороха не будет повода начинать поиски, - усмехнулся Гард.
        - Ты сошел с ума.
        - Возможно. Но тебе не стоит об этом беспокоиться.
        Простые слова прозвучали так, что у безликого мороз пробежал по коже.
        - Ты убьешь меня? - Ему пришлось сделать над собой изрядное усилие, чтобы голос не дрогнул. Одно дело не бояться смерти как события, рано или поздно происходящего с каждым, и другое - вдруг осознать, что остаток жизни измеряется не годами, и даже не днями, а лишь мгновениями.
        - Убить… - Гард на мгновение задумался. - Заманчивая идея. Знаешь, я ничего не имею против тебя лично. Ты выполнял свою работу, охранял преступника. Хорошо ли, плохо ли - решать не мне. Но сейчас ситуация несколько изменилась. Никто не знает, что я оказался настолько глуп, что вернулся в Брон. И я не хочу, чтобы об этом узнали раньше, чем следует. Но убить… пожалуй, нет.
        По выражению лица Гарда безликий понял, что мечтать о спасении не стоит. И что его участь будет несколько иной, чем просто получить нож в сердце. Разом ушел страх, он успокоился и даже нашел в себе силы улыбнуться.
        - Что ж… брат. Делай, что должен.
        Спустя час, когда небо над городом начало светлеть, а лучи восходящего солнца окрасили конические крыши самых высоких крепостных башен в розовый цвет, на Площади Правосудия появился человек. Он был странно одет - слишком легко для холодного осеннего утра. Стражнику, душераздирающе зевающему в ожидании смены, даже показалось, что на человеке одно лишь нижнее белье. И походка человека тоже показалась солдату несколько необычной. Словно бы что-то подталкивало его к каждому шагу, заставляло передвигать ноги независимо от его собственного желания.
        Человек направился прямиком к несчастному, привязанному к кресту. Стражник двинулся ему навстречу, проклиная судьбу, подсунувшую ему этого сумасшедшего в самом конце дежурства. Во всем мире считалось дурным знаком обидеть скорбного разумом, его следовало передать служителям Эмнаура, которые позаботятся о нем. Либо сумеют исцелить, либо… либо подарят тихую и приятную смерть.
        - Послушай, друг… - начал было стражник, протягивая руку навстречу человеку. Но больше ничего сказать он не успел.
        Сумасшедший вдруг вскинул руки, с его пальцев сорвался слепящий огненный шар и ударил прямо в грудь несчастному, висящему на кресте. Тело изогнулось, опаляемое чудовищным жаром, вспыхнули волосы, мгновением позже запылал деревянный крест.
        Солдат рванул из ножен меч, уже не задумываясь, будет ли считаться дурным предзнаменованием убить этого негодяя. Но клинок вылез из ножен едва на ладонь - незримая «стрела мрака», от которой не существовало защиты, ударила солдата прямо в грудь, без труда прошла сквозь кирасу, и тело, принимая в себя заряд смертоносной магии, изогнулось в последнем спазме. Воин повалился на спину, громыхнув доспехами, а из серого здания, резиденции Тайной стражи, уже бежали другие воины, на ходу извлекая оружие.
        Человек, на чьем лице по-прежнему было написано полное равнодушие к происходящему, повернулся к приближающимся врагам. Его руки взметнулись, щедро осыпая воинов огненными и ледяными стрелами. Один упал, остальные прикрылись щитами. Еще один споткнулся и покатился по камням мостовой, фаербельт прошел чуть ниже кольчуги, прожег сапог и спалил мясо до самой кости.
        Как обычно, в резиденции Тайной стражи несли службу несколько магов. Один из них метнул огненный шар, но сумасшедший легко уклонился от смертельного сгустка пламени и тут же ударил в ответ. Маг воздвиг «щит», но тщетно - «стрела мрака» не знала преград. Уже мертвое тело рухнуло, а убийца сосредоточился на остальных нападающих. Их было не меньше двух десятков - вне всякого сомнения, негодяю, будь он даже сильнейшим из существующих магов, не удастся продержаться долго.
        Свистнули первые стрелы - арбалетчики вступили в бой. Тяжелый стальной болт ударил сумасшедшего в колено, дробя кости. Человек упал, затем, словно боль была над ним не властна, медленно поднялся - и град ледяных стрел хлестнул по арбалетчикам. Еще одна стрела ударила его в плечо, огненный шар пролетел над головой, заставив волосы затрещать и осыпаться пеплом.
        Схватка продолжалась еще несколько минут. Сумасшедший, устроивший бойню на Площади Правосудия, был очень сильным магом - но ему противостояли опытные бойцы, которым приходилось сталкиваться с волшебниками и побеждать их. Они справились - хотя и потеряли в общей сложности шестерых солдат и двоих магов. Иссеченное клинками, обожженное пламенем и утыканное стрелами тело лежало на камнях - и теперь вряд ли кто-нибудь мог бы узнать в изуродованном трупе бывшего служителя второго круга.
        Алкет стоял в полусотне шагов от ворот Скалы, места, где уже много веков обитали маги Триумвирата. Стоял и смотрел, как медленно окрашивается розовым его дом. За годы, проведенные среди безликих, он привык считать Скалу своим единственным настоящим домом.
        Когда-то у него был другой дом. Была жена. Некрасивая и сварливая женщина, которую он не любил. Нет, любил - когда-то в юности, в самом начале… но быстро понял, что не всякая любовь способна вынести испытание временем. Он старался реже бывать дома, затем записался в городскую стражу - и чаще других вызывался поучаствовать в многодневной охоте за разбойниками, промышлявшими в лесах Гурана. За головы этих негодяев неплохо платили, но Алкет был равнодушен к деньгам. Все, в чем он нуждался, ему давала служба - амуницию и пиво, дело и друзей. Деньги доставались жене, которую не слишком огорчало постоянное отсутствие мужа.
        Однажды, вернувшись домой, он застал его пустым. Соседи рассказали, что его Литу убили - какие-то грабители, забравшиеся в дом в поисках наживы. Выслушав рассказ, он неспешно прошелся по комнаткам своего дома - и покинул его, чтобы никогда уже не возвращаться.
        Спустя шесть месяцев служители Триумвирата обнаружили в молодом стражнике задатки будущего мага, предложив ему новый дом, новых друзей, новую цель в жизни и блестящую карьеру. Он принял предложение - в первый момент с известным равнодушием, поскольку не верил в свою способность стать настоящим магом.
        Но оказалось, что служители не ошиблись. Алкет быстро впитывал знания, его дар оказался весьма впечатляющим - и уже через три года он сменил тунику послушника на рясу и медную маску служителя четвертого круга, став полноправным магом Триумвирата - хотя и низшим среди равных.
        Он упорно постигал тайны магии - и одновременно пришла вера. Он и раньше молился Эмнауру - как любой гражданин Гурана, не желающий преждевременно окончить свои дни в подвалах Тайной стражи или на кострах Триумвирата. Не то чтобы в Гуране открыто порицали поклонение Эмиалу или полное неприятие богов - просто при рассмотрении любой вины нежелание открыть душу Эмнауру служило отягчающим обстоятельством.
        Но вера, пришедшая к Алкету, была иной, не такой, как ранее - теперь его вера стала настоящей, искренней, страстной. Он проводил долгие часы в молитвах, выходя из темной кельи очистившимся и умиротворенным. Он делал успехи в магии - и благодарил за это Эмнаура. Он легко достиг уровня служителя третьего круга - далеко не всякому это было под силу. Алкету потребовалось всего лишь три года, чтобы сменить маску из красной меди на личину из светлого олова. Но и ее он носил недолго.
        Сейчас лицо Гарда скрывала привычная маска из чеканной бронзы, украшенная сложным узором из серебряной проволоки. Для каждого служителя, рангом выше третьего круга, маска изготавливалась индивидуально, и серебряный узор ее был отражением сущности человека, носящего эту маску. Имя, ранг, уровень магических способностей - все это было в переплетении серебряных линий, и надеть чужую маску было все равно что примерить на себя чужую судьбу.
        - Что ж, Юрай Борох, - прошептал Алкет, глядя на закрытые двери Скалы, - я очень хочу посмотреть тебе в глаза.
        Всего лишь неделю назад такого желания у Гарда не было и в помине. После беседы с уцелевшим наемником он всерьез решил, что самым верным решением будет отправиться в Луд и найти там корабль, который увезет его подальше от Империи. Некоторое время он претворял свой план в жизнь, пробираясь на запад, уходя от имперских охотников. Затем нашел давно заброшенный охотничий домик и решил, что небольшой отдых пойдет ему на пользу.
        Праздность имела для беглеца весьма неожиданный эффект. Долгие дни, наполненные вынужденным бездельем, Алкет Гард потратил на раздумья. Снова и снова проходили перед его глазами события последних недель - начиная с того знаменательного момента, когда в тишине подземной кельи раздался голос Эмнаура.
        Да полно… принадлежал ли этот голос Богу?
        Чем больше Алкет думал об этом, тем больше он приходил к мысли, что все происшедшее с ним - сплошной обман. Что на самом деле услышал Гард во тьме кельи? Эмнаура? Или… страшно подумать, но, быть может, все было куда проще? Может, это был голос человека?
        Считается, что передача мысли на большое расстояние возможна лишь в том случае, если оба человека находятся на открытом воздухе. По крайней мере так его учили. Но если подумать, воздух в кельях никогда не казался спертым. Значит, в толще скалы были прорублены воздуховоды… при должном умении маг сумеет передать свой голос даже сквозь крошечную щель.
        Над этим следовало подумать. Алкет с удивлением обнаружил, что очень плохо знает Скалу - несмотря на то что прожил там многие годы. Он ходил по вырубленным в скале коридорам, он поднимался на верхние ярусы - уже сотворенные руками человека. Он сотни раз видел Святилище со стороны, а подземные кельи, предназначенные для бесед с Эмнауром, изучил, как он думал, лучше всех в Триумвирате… Но, когда он попытался нарисовать план обиталища Триумвирата на земле, ярус за ярусом, старательно вспоминая длину и ширину каждого помещения, мысленно проходя по коридорам и подсчитывая число шагов, выяснилось, что в его представлении о планировке Святилища имеются немалые пробелы.
        Некоторые «белые пятна», несомненно, относились к толще скал - вряд ли вся Скала была источена проходами. Но несколько мест казались весьма удобными - они размещались прямо над кельями, где дозволялось молиться лишь самым преданным. Где дозволялось молиться и ему.
        Если пробуравить отверстие в камне, то маг, разместившийся в помещении выше подземелья, смог бы передать свою мысль по этому каналу. Если подумать, звук, который слышал Алкет, очень напоминал действие заклинания «длинный язык»… если только говоривший старался сильно исказить свой голос.
        Кто мог внушить ему ложный голос Эмнаура?
        Ответ напрашивался сам собой. Кто еще мог сделать это, как не человек, организовавший все необходимые условия для вызова демона? Собравший редкие ингредиенты, подготовивший жертвы… Человек, буквально вынудивший Гарда принять ужасное решение - а потом объявивший Гарда вне закона.
        Совершенно очевидно, что Борох, будучи хранителем Алого свитка, не мог применить его - это означало бы падение Триумвирата. Безликим не простили бы нарушение древних соглашений. Совсем другое дело, если демона призовет маг-отступник, негодяй, знавший о законе, нарушивший его - и подвергнутый суровой казни. Триумвират останется в стороне.
        - Отец мой, почему ты так поступил со мной?
        Все слова Бороха о последнем испытании, о выдержке, которую Гарду якобы следовало проявить, чтобы доказать свое право на Алый свиток, - все это было ложью. Империи было нужно, чтобы демон явился в той битве. А Алкет Гард стал лишь жертвой, которую необходимо было принести во имя победы.
        - Стоит ли победа предательства?
        Он не был уверен в том, что знает правильный ответ. Но знал того, кто сумеет ответить.
        Поэтому он и изменил свои планы. Отправился в Брон - хотя столица была весьма опасным местом для беглеца. Конечно, мало кому придет в голову, что беглец настолько сошел с ума от страха, что будет искать убежища в Броне, наполненном солдатами, магами Триумвирата, шпионами Тайной стражи, наемниками - сотни и тысячи людей, каждый из которых не откажется получить награду за голову мага-преступника. Правда, в народе бытует мнение, что пшеничное зерно лучше всего спрятать в мешке точно таких же зерен…
        Народная мудрость не зря называлась таковой. Алкет с некоторым удивлением обнаружил, что пробраться в столицу оказалось до смешного просто. Патрули внимательно осматривали каждую повозку, идущую прочь от города. Крестьяне, солдаты, маги, рыцари… досматривали любого. А идущих в город лишь окидывали равнодушным взглядом и тут же бросались потрошить очередную телегу.
        Разумеется, от грязной одежды пришлось избавиться как можно быстрее. В прошлом Алкету приходилось ловить воров и поступать с ними так, как того требовал закон - а закон утверждал, что взявший чужое - будь то имущество, здоровье или жизнь - не имеет право на дальнейшее существование. Время меняется - теперь он сам украл, не задумываясь, хотя мог бы и заплатить. Но крестьянин наверняка надолго запомнит человека, заплатившего за старую, до дыр заношенную одежду - а о воре забудет через несколько дней.
        Большую часть пути Алкет проделал, укрывшись заклинанием «фантом», и лишь неподалеку от города прекратил использование ложного образа - маги, коих среди патрулей было лишь немногим меньше, чем воинов, наверняка почувствуют присутствие волшебства. Гард не обольщался - ему удалось отбиться от отряда уставших наемников, но справиться с имперским патрулем будет намного сложнее. Тем более что при первых же признаках тревоги к месту схватки сбежится половина солдат Брона.
        Он снова пошел на преступление - с каждым разом это получалось все легче и легче. В этот раз он украл телегу с сеном. И полудохлую кобылку, меланхоличную и ленивую. Своих лошадей пришлось бросить, поскольку ухоженные и сильные кони, привыкшие ходить под седлом, неизбежно привлекли бы излишнее внимание. Можно было бы нарядиться воином - но вряд ли нашелся бы солдат, готовый просто так расстаться со своей амуницией. А убивать Гард не хотел… не то чтобы считал это совершенно недопустимым, но на его руках и так было более чем достаточно крови.
        Стража у ворот не обратила особого внимания на крестьянина в изрядно потрепанной одежке, что привез на продажу сено. Гард отдал две медные монеты за проход через ворота и еще пять - за право торговли в столице. Если бы он в самом деле намеревался торговать сеном, то весь доход от продажи этого воза был бы не менее четверти серебряной молнии - эта невероятная, вдвое выше обычной, цена объяснялась военным временем. Но в кошельке Гарда позвякивало золото, и горсть меди его не интересовала, а потому телега была брошена неподалеку от торговой площади.
        План проникновения в Святилище был тщательно продуманным - но крайне трудновыполнимым. Никому из простых смертных не дозволялось входить сюда - лишь перед служителями Триумвирата открывались окованные железом двери. Оставалось найти безликого, который одолжил бы Алкету свою маску. Поскольку никто из магов Триумвирата не сделал бы этого добровольно…
        Четыре дня Гард кружил по городу, выслеживая одинокого безликого. И нашел…
        Алкет неспешно двинулся вперед - чуть прихрамывающей, шаркающей походкой. Он следил за Летраем несколько часов и успел хорошо рассмотреть, как тот двигался. Он помнил его голос - и был уверен, что даже человек, лично знакомый с Летраем, не заметит подмены. Многие из служителей не снимали масок даже среди своих. И никто не вправе потребовать от служителя открыть лицо. Точнее, почти никто.
        Он поднял руку и легонько постучал. Ворота распахнулись сразу - четверо послушников, еще не заслуживших право закрывать свои лица, склонились перед обладателем бронзово-серебряной маски. Гард приветствовал их небрежным жестом, но не сказал ни слова - служитель второго круга был слишком важной персоной, чтобы вступать в беседы с низшими - возможно, кое-кто из этих пареньков даже не обладал магическими способностями.
        Знакомые лестницы, вырубленные в камне. Знакомые тоннели. Гард шел медленно, стараясь не выходить из образа. Он преодолевал ярус за ярусом, раскланивался с попадавшимися навстречу магами, равнодушно проходил мимо склонившихся послушников. Многие смотрели ему вслед - но никто не решился задать вопрос. Вне всякого сомнения, все в Святилище знают о том, что служитель второго круга Летрай упустил приговоренного к смерти преступника. Кто-то не прочь посмеяться над неудачником, нашлись бы и готовые проявить сочувствие, пожелать ему удачи. Но все встречные молчали.
        Самый верхний ярус. Гард усмехнулся, вспомнив, как приходил сюда, окрыленный мыслями о своей избранности. Он думал, что только что услышал голос Эмнаура, и явился сюда, чтобы исполнить свой долг. Так ему казалось.
        Вновь, как и в тот раз, густо и протяжно зазвенело бронзовое кольцо. Дверь распахнулась, словно сигнала ждали. Черный балахон, знакомое лицо…
        - Служитель второго круга Летрай.
        Это не было вопросом. Если кто и помнил все рисунки масок служителей, так это слуга верховного жреца.
        - У меня назначена аудиенция, - Алкет говорил с легкой хрипотцой, дыхание было тяжелым, неровным, как и полагалось дышать нездоровому человеку, преодолевшему многоярусную лестницу к самой вершине Скалы.
        Слуга некоторое время помолчал, изучая посетителя, затем склонил голову.
        - Я знаю. Верховный жрец ждет тебя.
        Жестом он предложил гостю войти, аккуратно закрыл дверь, опустил в пазы тяжелый засов. Алкет вдруг почувствовал, как холодок пробежал по спине… двери личных покоев Бороха всегда были закрыты, и все же ему вдруг показалось, что лязг бронзовой пластины - это знак. Знак того, что обратная дорога отрезана.
        Прихрамывая, он двинулся к залу, где встречался с Борохом в прошлый раз - и замер, остановленный мягким знакомым голосом.
        - Я рад видеть тебя, сын мой.
        Алкет склонился перед верховным жрецом. Борох ничуть не изменился - все такое же сморщенное лицо… все такой же добрый взгляд. Скольких людей этот ласковый взгляд сопроводил на смерть?
        - Для меня честь… - прохрипел он, напружинивая мышцы и готовясь к прыжку. Сейчас Борох даст знак снять маску, и тогда обман рассеется. А Юрай, несмотря на прожитые годы, остается очень, очень сильным магом. Свои шансы на победу в магической дуэли Алкет оценивал не более, чем один к трем. А потому позаботился о длинном кинжале - если речь пойдет о стали, молодость и сила дадут ему некоторое преимущество.
        Но верховный жрец не торопился приказывать гостю открыть лицо. Вместо этого он посмотрел на слугу, улыбнулся уголками сухих губ и мягко сказал:
        - Твои услуги мне более не понадобятся. Можешь идти. Наша беседа не предназначена для посторонних ушей.
        Слуга дернулся, словно собираясь возразить, но передумал и низко склонился перед хозяином. А затем исчез за одной из дверей.
        - Пойдем, сын мой. - Борох повернулся к Гарду спиной и направился в свой кабинет.
        Алкет последовал за ним. Сердце бешено колотилось, лоб под бронзовой маской взмок от пота. Ударить кинжалом в спину… как легко. Но он пришел сюда не столько ради убийства - хотя подобный исход представлялся весьма вероятным - но ради ответов на вопросы. Которые еще следовало задать.
        Проследовав за Борохом в его кабинет, Алкет подошел было к жесткой табуретке, которую ему было предложено занять в прошлый раз, однако верховный жрец указал на мягкое глубокое кресло.
        - Садись сюда, сын мой. Я вижу, раны беспокоят тебя.
        - Благодарю, отец мой.
        Гард опустился в кресло - и буквально утонул в нем. Тут же встревожился - пожалуй, из такого положения быстро не вскочишь.
        - Думаю, мягкая обивка для тебя полезнее, чем твердые доски, - заметил Борох, усаживаясь в такое же кресло напротив. - Но что за раны беспокоят тебя?
        - Я… - начал было Алкет, но старик не дал ему закончить.
        - Насколько мне сообщили, в той стычке ран ты не получил, сын мой. Чего нельзя сказать о несчастном Летрае. Он хоть жив?
        Алкет дернулся было - и вдруг понял, что не может встать. Тонкие металлические прутья, выскользнувшие из подлокотников, надежно удерживали его в сидячем положении. Старик мелко затрясся от беззвучного смеха.
        - Гард, Гард… неужели ты думал, что я не узнаю тебя? Летрай на два пальца ниже и заметно уже в плечах. Хотя, признаю, голос ты подделал неплохо. Так ты не ответил на вопрос, блудный сын мой. Летрай жив?
        - Думаю, уже нет, - спокойно ответил Алкет. Затем снял маску и небрежно бросил ее на пол. - Кажется, я уже не имею права на нее, не так ли?
        - Стало быть, служитель Летрай умер… - задумчиво протянул старик, не отвечая на вопрос, который и не требовал ответа. - Что ж, должен признать, что ты решил за меня эту маленькую проблему. Видишь ли, Летрай допустил оплошность. Непростительную - хотя и вполне предсказуемую. Вероятно, ты считаешь меня негодяем, но даже мне не нравится отправлять на казнь своих детей… особенно если в происшедшем не было их вины.
        - Не было вины?
        - Я вижу, ты не собираешься кидаться фаерболами. Похвально. - Старик усмехнулся и взял со стола кувшин. - Прости, тебе не предлагаю. Это, знаешь ли, не вино. Просто травяной отвар, весьма полезный в моем возрасте, но вряд ли он придется по вкусу молодому и полному сил мужчине.
        Он налил в чашу неприятно пахнущей зеленоватой жидкости, сделал глоток, скривился.
        - В жизни так много несправедливого, сын мой. Этот отвар невероятно дорог и столь же невероятно полезен. Он возвращает силы и прогоняет болезни. Почти все болезни… кроме старости. Но, видит Эмнаур, какой же у этого напитка мерзкий вкус. Мда… о несправедливости. Видишь ли, ошибка Летрая не в том, что он допустил твой побег. Нападение наемников было предопределено, но в той схватке ты должен был погибнуть, сын мой.
        - Наемники оказались хитрее, чем предполагалось?
        Гард внимательно смотрел на старика, надеясь преуспеть в том, в чем до него не повезло преуспеть никому - разгадать мысли Бороха по выражению его лица. Одно он уже понял: наемники действовали отнюдь не по приказу Консула. Деньги за операцию были заплачены Борохом - или кем-то из его посланцев.
        - Именно так.
        - Зачем вам нужен был мой труп, если меня и так везли на казнь?
        - Меня всегда интересовало, - задумчиво пробормотал Борох, - почему люди, которым осталось жить считаные мгновения, так хотят узнать какой-нибудь секрет?
        - Быть может, потому, что процесс узнавания секретов требует времени, а время означает продление жизни, - пожал плечами Гард.
        Сейчас его не слишком интересовали философствования верховного жреца. Захочет он рассказывать о причинах столь странного замысла или нет - не важно. Алкету нужно было время - и хотя бы малейшая возможность получить свободу. Он ничего не имел против смерти - вступая в Святилище, бывший маг и не рассчитывал выйти наружу живым. Нападение отряда наемников на закованных в сталь имперских воинов выглядело изрядным сумасшествием, но все же имело шансы на успех. Но явиться в одиночку в Обитель, да еще с целью прикончить верховного жреца Триумвирата - это было совершенным безумием. И если на успех основной части замысла призрачная надежда еще тлела в душе Гарда, то сохранить при этом свою собственную жизнь он не надеялся.
        Металлические стержни, не дававшие ему встать с кресла, выглядели достаточно прочными. Сталь… ее не согнуть, не сломать. Но так ли надежно само кресло?
        - Я не склонен раскрывать свои планы, Гард. Тебе достаточно лишь знать, что ты должен был умереть. И умрешь.
        - Может, вы ответите на другой вопрос, отец мой? - Гард был сама вежливость.
        - Какой?
        - Голос, который я слышал… который счел голосом самого Эмнаура…
        - Тебя интересует, кто на самом деле говорил с тобой? Я. Ты удовлетворен? Позволь на этом окончить нашу познавательную беседу. К сожалению, меня ждут дела.
        - Меня тоже.
        Гард активизировал заготовку - ту, на которую возлагал более всего надежд. «Герой» обрушился на него как жаркая волна, наполнив тело силой, изгнав прочь страх и сомнения. Усталость, бессонная ночь - все это более не имело значения. Гард рванулся с удесятеренной силой, послышался противный хруст, что-то сломалось - то ли кресло, то ли какая-то из его костей. Где-то на задворках сознания вспыхнула искра боли. Когда действие заклинания спадет, боль, возможно, станет невыносимой или даже убьет его - если этого раньше не сделает кто-нибудь другой. Сейчас же это не имело значения.
        Со звоном покатился по полу выломанный с корнем стальной стержень. Алкет рванулся еще раз - и почувствовал, что свободен. Руки взметнулись, посылая в старика
«стрелу мрака» - достаточно малейшего касания, и дуэль будет выиграна, не успев как следует начаться.
        Но Алкету противостоял отнюдь не новичок. Борох уклонился от убийственной атаки, двигаясь при этом ничуть не медленнее самого Гарда. Вероятно, старик тоже активизировал «героя» - и следовательно, теперь они сражались на равных. Правда, это заклинание вполне могло убить дряхлое тело верховного жреца.
        Кабинет горел. Драпировка на стенах - неброская, но очень дорогая ткань - сворачивалась и опадала хлопьями сажи. Язычки пламени резвились на пушистом ковре, часть мебели уже превратилась в обломки, а остальную в скором будущем ждала та же участь. Поединок двух магов, использующих заклинание «герой», неизбежно сопровождается разрушениями - скорость реакции противников возрастает настолько, что уклониться от полета огненного шара или даже от стремительного росчерка айсбельта не представляется слишком уж сложным делом. А не уклониться - так подставить «щит», заставляя боевое заклинание рассыпаться веером ледяных осколков или быстро гаснущих искр.
        Гард понял, что дальнейшая магическая дуэль не имеет смысла. Он не мог зацепить Бороха, но и старик неизменно промахивался, оставляя очередную подпалину на стене или на полу. Алкет схватился за кинжал, понимая, что только сталь может помочь ему - старейший маг Триумвирата был слишком опасным противником. Его пальцы сомкнулись на перевитой кожаным ремешком рукояти - и в то же мгновение огненная стрелка мазнула по тыльной стороне ладони, заставив кожу мгновенно обуглиться. Боли он почти не чувствовал - но рука дернулась, и оружие упало на ковер. На какое-то мгновение Алкет утратил осторожность - и эта заминка стала для него роковой.
        Комнату заполнял удушливый дым. Старик в закопченном, местами обожженном балахоне стоял, опершись о край покосившегося стола и тяжело, надсадно кашлял. По его щекам бежали слезы. Не от жалости к телу отступника, неподвижно лежавшего у его ног. И даже не потому, что другое тело, в длинной черной рясе, свернулось калачиком у расщепленной двери в кабинет. Фаербельт, предназначавшийся Гарду, ударил в горло верного слуги, прибежавшего на помощь хозяину, и тот упал, даже не вскрикнув.
        Жалость давно не посещала Юрая Бороха. Человек, сумевший пройти путь от рядового послушника (ибо карьеру в Триумвирате невозможно было сделать, опираясь на протекцию, золото или иные недостойные методы, здесь ценились лишь истовость в вере и магический талант) до высшей ступени в иерархии самого могущественного магического сообщества Гурана, не должен прислушиваться к голосам жалости, сострадания или совести. Борох десятки и сотни раз жертвовал людьми - соратниками, противниками и просто случайно оказавшимися под рукой. Ради великих целей - и ради малых, незначительных побед. Он не жалел о тех, кого обрек на смерть, и тех, чья жизнь обрывалась по воле случая, не жалел тоже. Разучился. Давно.
        Слезы текли всего лишь от дыма.
        Тонкие сухие губы, бескровные и потрескавшиеся, изогнулись в горькой усмешке. Он снова доказал, что способен одержать верх над молодым и полным сил магом. Кому только нужны эти доказательства? Надо было сжечь Гарда сразу… сразу, как только стало ясно, что под маской Летрая скрывается чужак.
        Ему захотелось услышать голос своего бывшего ученика. Да, Борох считал Гарда учеником - как, впрочем, и всех остальных служителей, независимо от их ранга. Он хотел выяснить, способен ли поднять на него руку человек, которому Триумвират дал все, о чем только может мечтать смертный. Силу, власть, уважение. Правда, все, что человеку было дадено, у него же и отняли. Он, Борох, отнял.
        И все же он ожидал иного. Быть может - просьбы о заступничестве. Или помощи в побеге. Разумеется, Гард не получил бы ни того, ни другого… но он и не попросил. Странно.
        Дрожащей рукой налив себе полкружки травяного отвара, Борох жадно выпил горькую жидкость, показавшуюся даже приятной. А затем с силой швырнул опустевшую посудину в окно. Брызнули осколки цветного стекла, в комнату ворвалась струя холодного воздуха, разгоняя клубы дыма.
        - Ты дурак, Гард, - прохрипел старик, пнув лежащее у ног тело. - Тебе бы спрятаться… глядишь, и забыли бы.
        Он повернулся и, не глядя более на обгоревший труп, вышел из своих покоев. Пройдет несколько дней, и их приведут в порядок. Замажут штукатуркой каверны в стенах, обтянут покои новой тканью, принесут хорошую мебель. Застелют пол новым ковром. Заменят выбитое стекло. И все здесь будет как прежде… Только запах сгоревшей плоти не выветрится еще очень, очень долго.
        Борох это знал. Ему не в первый раз приходилось убивать.
        Примерно в это же время, но много севернее Брона, всего лишь в нескольких часах пути от порта Луд, умирал другой человек.
        Он еще не знал, что умрет. Усталость хотя и брала свое, но сил пока хватало. На боку висел меч, в мешке за плечами осталось немного еды, а в кошельке на поясе позвякивало золото. Если бы не погоня за плечами - жизнь казалась бы прекрасной. Звенящий морозный воздух, похрустывающий под ногами утренний ледок. Идти легко и приятно… прогулка - не бегство.
        Но Галик прекрасно понимал, что это именно бегство. Как понимал и то, что враг настигает его - чем дальше, тем вернее. Пехота отстала безнадежно - женщины мешали Галику двигаться так, как он привык, но, оставшись в одиночестве, он сразу перешел на уверенный шаг ночного убийцы, легкий и стремительный. Навыки, что он считал давно утраченными, возвратились сразу, как только в них возникла нужда.
        Правда, в первый день Галик намеренно сдерживал шаг. И оставлял столько следов, что их не заметил бы разве что слепой - сломанные ветки, размазанная по высохшей траве грязь, вывороченный из земли камень… любой понял бы, что здесь прошли усталые люди, уже не заботившиеся о скрытности.
        Потом, услышав далеко позади чуть слышное ржание, Галик пожалел, что тратил время на следы и отметины. Надо было уходить быстрее - собак у имперцев нет, выследить потайное убежище, в котором он оставил волшебницу с девчонкой, преследователи не смогут. Надо было просто бежать. Лес - не дорога, но даже в лесу лошадь обгонит человека. Особенно уже которую ночь толком не спавшего.
        И теперь он играл в догонялки с всадниками. Пехоту можно было не принимать в расчет, но на галере оказались лошади… Судя по шуму, создаваемому погоней, - не меньше двух десятков. Галик не задумывался над тем, что делали лошади на боевом корабле - скорее всего их надлежало передать армии, да не успели выгрузить, торопясь отправиться в погоню. А может, капитан решил подзаработать, поскольку даже ребенок знает, что во время войны наиболее ходкий товар - еда, оружие и лошади. И опять-таки не успел получить свой барыш.
        Так или иначе, но лошади нашлись. Галик считал себя неплохим бойцом, но с двадцатью воинами ему не сладить. Разве что найти местечко, где им придется атаковать по одному. Или по два. Не стоит недооценивать имперских солдат - служба на галерах престижна, и платят за нее больше, чем простой пехоте. Капитаны имеют право выбирать бойцов в команду, а поскольку в морском бою от меча в умелых руках может зависеть очень многое, то выбирали придирчиво. А хорошие, удачливые капитаны собирали под своим флагом лучших из лучших.
        И сейчас эти отборные головорезы нахлестывали лошадей, стремясь догнать одного-единственного человека.
        Целых два дня, оставив нарочитую небрежность, он старательно путал следы - но тщетно. Вероятно, те, кто шел за ним, умели заметить отпечатки сапог даже на голых камнях. Пару раз он надеялся, что сумел оторваться, - и ошибался. Холодный воздух далеко разносил звуки, и удары лошадиных копыт слышались все ближе и ближе.
        Решено… бежать дальше нет смысла. Галик повернул к скалам - там можно найти подходящее местечко. Арбалет с десятком стрел, меч, два ножа. Не так уж и мало…
        Узкий проход вывел к небольшой площадке, закрытой от ветра. Здесь не было даже снега - хорошее место, сухое. Нога не скользнет по обледенелой корке. И хорошо также, что скалы, окружающие площадку, кажутся совершенно отвесными. Забраться на них - день убить, а то и больше. Чтобы лазить по отвесному обрыву, нужны веревки, крючья - вряд ли в седельных сумках преследователей найдутся необходимые припасы. Значит, полезут в лоб, по проходу… прямо к его мечу. Хотя первая кровь прольется раньше.
        Галик сел, прислонившись спиной к скале. С наслаждением вытянул гудящие от усталости ноги, прикрыл глаза. Впереди его ждала схватка, и отдых не помешает. Из мешка была извлечена снедь - осталось совсем немного, но, как оказалось, в самый раз. Негоже наедаться перед боем. Любой воин знает, что получить рану в живот после сытной еды - лучше потом самому себе горло перерезать. Умереть быстро - куда лучше, чем мучиться потом в горячке, мечтая о милосердном ударе ножа.
        Только вот не залечивать ему раны после этой стычки. А потому и не помешает хороший кусок мяса с хлебом да несколько глотков ледяной воды из фляги, лишь час назад наполненной из ручья. Галик лениво жевал, время от времени прикладываясь к фляге. Жизнь начала казаться не такой уж и плохой… Наверное, такой и должна быть судьба настоящего воина - уходить без тоски и печали. В жаркой драке, от вражьего меча… а не в постели от болезни или, хуже того, от дряхлости и немочи.
        Он извлек из ножен меч, придирчиво проверил заточку. Клинок годился в дело… Галик покупал этот меч в Индаре - умеют наемники ковать оружие, умеют. Правда, и цену дерут немыслимую - но капитан Хай платил хорошо, а в ту пору Галик еще не задумывался о том, чтобы копить на спокойную старость. Он усмехнулся этим воспоминаниям - да уж, ведь не стоило и начинать. Что толку теперь в золотых монетах, малая толика которых позвякивает в кошельке, а вдесятеро больше - у ростовщиков надежных схоронено. Кому теперь достанется… жаль, не догадался капитану доверительную записку оставить. А на слово Хаю не поверят… Хоть и кичится капитан крепостью своего слова, да на честь при случае сослаться не забывает - а ведь тот еще пройдоха, все знают, что выгоды своей Ублар Хай не упустит, и никакая честь ему в том помехой не окажется.
        Правда, что-то он всерьез решил помочь волшебнице, хотя награда за ее голову раз в двадцать превышала оговоренную цену за доставку в Гленнен. Даже странно… может, Ублар Хай стареет и теперь пытается добрыми делами заслужить теплое местечко в посмертии, в чертогах Эмиала… или Эмнаура, кто их разберет, кому достанется душа старого морского волка.
        Сам Галик к волшебнице особой теплоты не испытывал. Хотя он и покинул Ночное Братство много лет назад, но полученное в детстве воспитание все еще давало о себе знать. Что тут поделаешь, приучили его видеть в орденских магах и колдуньях врагов - и трудно теперь начать думать иначе. Да и нос эта леди задирала не в меру - а ведь беглянка, всего имущества - что на ней. Чванливость благородных господ всегда раздражала Галика, приученного к тому, что в Братстве все равны, все друг другу братья и сестры. Лишь Старший Брат… но на то он и Старший. Чем же эта леди лучше него - не знавшего отца, подброшенного матерью на порог одного из домов Братства через десяток дней после рождения? Тем, что госпоже Таше Рейвен повезло родиться в замке и никогда не голодать?
        Нельзя сказать, что Галик испытывал к леди ненависть, нет… глупо было растрачивать ненависть по таким пустякам. Встретились, провели несколько дней в море, прогулялись по лесу - и их дороги снова разойдутся. Кто знает, может, леди переживет его лишь на несколько дней - или доживет до старости, чтобы покинуть этот мир в стенах родового замка, на широком мягком ложе. Ненависти не было - лишь равнодушие.
        А вот к девчонке бывший убийца и в самом деле привязался. Ради Альты и взялся помочь - быть может, потому, что своих детей никогда не видел. В том, что дети эти есть, Галик особо не сомневался - за годы плаванья с Хаем будет удивительно, если не окажется по паре отпрысков в каждом порту.
        Но он никогда не интересовался своими детьми.
        А может, зря? Было бы кому оставить монеты, что теперь пропадут.
        Далекое лошадиное ржание прорезало тишину. Галик неторопливо поднялся, крутанул ворот арбалета, натягивая тугую тетиву. С легкой грустью осмотрел колчан - жаль, что стрел осталось так мало. Но ведь ему все равно не дадут выстрелить больше двух-трех раз. Будь у него лук… Галик не был мастером стрельбы из лука, но, как и любой воин Братства, обучался владеть всеми видами оружия. Даже редкими, вроде индарского боевого серпа или кинтарийского шила, что без труда пробивало даже кирасу. Многие братья отдавали предпочтения необычному оружию - если противник не знаком с приемами боя редким клинком, то и отразить атаку ему будет куда тяжелее. Но сам Галик предпочитал обычный прямой обоюдоострый меч да кинжал под левую руку. Меч был легким и тонким, чтобы владеть таким, нужна не столько сила, сколько ловкость.
        Он вновь двинулся по проходу - опустевшая сумка, брошенная за ненадобностью, осталась у скалы. Туда же упал кошель с золотом - пусть и невелика тяжесть, но в бою может оказаться помехой.
        Всадники приближались неспешно - поняли уже, что беглец решил дать бой. Хорошие кони, мужчины в кольчугах и шлемах. Девятнадцать… Схватка будет непростой. Галик привычно оценил расстояние, вскинул арбалет, прицелился… Звонко щелкнула тетива, и один из всадников повалился навзничь, сползая с седла. Галик торопливо завертел ворот, рука метнулась за второй стрелой.
        Солдаты пришпорили лошадей, вскинули щиты. Вся их жизнь была битвой, они знали толк в том, как хранить свое тело от вражьего железа. Следующая стрела расщепила толстое дерево, не причинив вреда. Галик принялся снова заряжать арбалет, прекрасно понимая, что третий выстрел станет последним. Будет большой удачей, если удастся сократить число врагов еще на одного. Стрелять придется в упор, чтобы солдат не успел укрыться за окованным щитом…
        - Спешиться! - раздалась команда.
        Солдаты покинули седла, ни на миг не забывая о защите. А затем двинулись вперед, обнажив клинки.
        - Что ж, кому-то повезло, - прошептал Галик, опуская арбалет. Тяжелая стрела ударила чуть ниже щита, пронзая ногу, дробя кость. Возможно, этот человек уже не сможет ходить, не опираясь на палку. Зато останется жив.
        Раненый рухнул, выдавив сквозь стиснутые зубы протяжный стон. Остальные бросились вперед, пользуясь тем, что арбалет разряжен. Галик метнул нож - один из солдат захрипел, выронив оружие и ухватившись за короткое лезвие, пробившее горло. И тут же зазвенела сталь…
        Кольчуги давали воинам неплохую защиту от тонкого меча. И Галик совершенно не хотел сломать клинок, пытаясь разрубить кованые кольца. Цель была в другом - нанести раны, посечь ноги, смахнуть пальцы, залить глаза кровью из рассеченного лба. Вывести из боя как можно больше… Он вертелся ужом, меч со свистом рассекал воздух, нанося и отражая удары. Кинжал в левой руке нырял под щиты, бил в ноги, полосовал запястья… Первый раз чужая сталь коснулась его тела уже через пару минут, оставив тонкий, сразу же набухший кровью разрез на левом предплечье. Рана не ослабила руку… но Галик знал, что это лишь первая царапина. Скоро их станет больше.
        Он медленно отступил в проход - на камнях уже корчились четверо, но лишь одному не суждено было дожить до сумерек. Остальным повезло больше - при хорошем уходе они скоро снова будут здоровыми и сильными… может, один уже не будет столь красив, другому трудно будет удержать меч тремя уцелевшими пальцами…
        Меч скользнул по ноге, без труда вспарывая кожаную штанину… Галик пошатнулся, ударил в ответ - и тонкий клинок переломился, врезавшись в окованный железом край щита. Всадив противнику кинжал в живот - острое лезвие все же разорвало кольчугу, - Галик вырвал из рук падающего воина меч и метнулся назад. Новое оружие было неудобным, тяжелым и слишком длинным для боя в тесном проходе - но все же лучше, чем ничего.
        Наконец его оттеснили на площадку. Теперь Галик был покрыт кровью с ног до головы - большей частью чужой, но и своей хватало. Не меньше десятка ран… ни одна не угрожала жизни, но он уже чувствовал, что начинает слабеть.
        Внезапно солдаты отступили. Их осталось всего восемь, и Галик усмехнулся - он снова доказал, что воины Братства - лучшие в Эммере. Пусть кто-то с этим бы и не согласился… Индарцы кичатся своим воинским умением, светоносцы готовы это оспорить и даже кинтарийцы считают, что их мастера меча не уступят никому. Но Братство знает правду…
        Меж сомкнувшими щиты имперцами проскользнула изящная женская фигура. Шелковистые темные волосы спадали до тонкой талии, тело облегала легкая кольчуга, на поясе - кинжал с позолоченной рукоятью. Длинный плащ из темно-синей шерсти, перетянутый на плече ажурной золотой фибулой, мел пыль по камням. Красивая женщина… и опасная. Галик знал ее имя. Знал и в лицо. Доводилось столкнуться.
        - Леди Танжери… какими судьбами?
        Она молча смотрела на окровавленного мужчину, затем в глазах мелькнула искра узнавания.
        - Шерви? - Дилана улыбнулась. - Шерви Кхан… вот где встретиться довелось. Награда за твою голову за последние годы утроена, ты знаешь?
        - Наслышан. - Он сплюнул кровавый комок, изогнул губы в насмешливой ухмылке. - Уж и сам подумывал, не продать ли… за такие деньги-то. Ну да ладно, чего уж там теперь. Как золото получишь, леди, брось жрецам Эмнаура монету, пусть помянут Шерви Кхана в своих молитвах. Или моряка Галика Туба, мне без разницы. Эмнаур, в великой мудрости своей, поймет, о ком речь.
        - Мне награда не нужна. Я даже могу сохранить тебе жизнь, Шерви Кхан. И забуду о том, что видела тебя… на некоторое время.
        - Много сулишь, леди, - оскалился Галик. - Ведь и цена высока будет, не так ли?
        - Цена как цена, - пожала плечами Дилана. - Где женщина, что шла с тобой? Орденская колдунья Таша Рейвен… Ты давно ушел из Братства, Кхан, но тебя учили, что Орден - враг нам.
        - Законы Братства…
        - Не про тебя, согласна. Но не о Братстве подумай, о Гуране. Орден противостоит нам многие века… зачем защищать эту стерву? Скажи, где она укрылась, - получишь свободу. И жизнь. Стоит орденская сука такой цены?
        Галик задумался. Умом он понимал, что леди Танжери права. Не стоит эта гордячка его жизни… Сказать? И уйти в Луд, найти капитана. Танжери душой не кривила, она и в самом деле забудет о нем. Ненадолго. Потом Братство узнает о том, что отступник Шерви Кхан пребывает в добром здравии. И охота начнется с новой силой.
        Сколько еще ему удастся сбивать со следа ищеек Братства? Год, два? Он силен и умеет держать в руке меч. Но молодые братья ни в чем не уступят. А молодость и проворство им на руку будут. Скольких парней придется отправить к Эмнауру, прежде чем он проиграет схватку?
        - С орденской волшебницей девочка путешествует, - протянул он, не спуская глаз с Диланы. - Что с ней будет?
        - Она мне не нужна, - фыркнула Танжери. - Можешь забрать ее.
        Галик молча стоял и смотрел на самую известную убийцу Гурана. Все, что говорила леди Танжери, было истиной. Инталийцы - враги… даже если с ними можно торговать. Даже если с ними, как с Хаем, можно дружить. Хай - изрядная скотина, но дружбу понимает и о чести помнит…
        О чести.
        Как он тогда сказал? «Я пойду с вами, леди, без моей помощи вы погибнете». А теперь получается, что леди погибнет именно благодаря его помощи. Вот ведь как выходит… Что бы сказал на это Ублар Хай? Что честь - девка продажная, за десяток золотых уступит любой просьбе? А может, капитан сказал бы что-нибудь иное? Объяснил бы, почему рисковал кораблем, командой и своей шкурой, увозя беглянку от имперской погони.
        Он усмехнулся и покачал головой.
        - Ничего я не скажу тебе, леди. Сможешь убить - убей.
        - Ха! - Дилана даже не удивилась. - Ты всегда был дураком, Кхан. Один из лучших воинов Братства… ты мог бы стать Старшим Братом, если бы очень захотел. Не сразу… лет через двадцать. Но ты предпочел уйти. И сейчас делаешь тот же выбор, глупый и бесполезный. Видишь ли, я не солгала тебе. Отпустила бы… но раз ты принял иное решение, пусть будет по-твоему. Я все равно узнаю то, что мне нужно. А ты умрешь… но не раньше, чем расскажешь мне, куда спрятал эту суку.
        Она выбросила вперед руку, крошечный камешек «пращи» сорвался с пальцев и ударил Галика прямо в лоб. Он даже не успел дернуться, чтобы уклониться или отразить магический снаряд. Все потемнело перед глазами, колени подогнулись, и он рухнул на камни.
        Пришел в себя Галик оттого, что на него обрушился ледяной водопад. Бывший убийца был полностью обнажен и привязан к здоровенному камню толстой веревкой, которую не порвать, как ни старайся.
        Воины обступили пленника, осматривая его тело.
        - Где такой росписью обзавелся, ублюдок?
        Татуировка покрывала почти все тело Галика, кроме лица - ему никогда не нравилась роспись на лбу или щеках. Даже тыльные стороны рук были испещрены сложными узорами, которые нанес ему лет десять назад сумасшедший старик, промышлявший татуировками в Кинте Северном. За работу свою старик брал немало - но и результат того стоил. То ли он сам придумывал диковинные узоры, то ли видел где - на такие вопросы мастер не отвечал. Ежели заказчик желал чего попроще - ну там, осьминога или бабу с рыбьим хвостом (а можно и без него, это кому как больше нравится), корабельный штурвал или щит с мечом - это стоило одну цену. Если требовалось что-нибудь уникальное - то и цена была другой. Галик долго перебирал пергаментные свитки, выбирая рисунки. Потом махнул рукой - делай, мол, что хочешь. Отсыпал пригоршню золота и сдуру хватанул полную кружку сонного зелья. Мужчина должен уметь вытерпеть боль… только зачем терпеть, если можно просто спать.
        И мастер постарался. Галик проснулся, ощущая боль во всем теле. Но и рисунок в шесть цветов, покрывавший чуть ли не всю его кожу, на долгие годы стал предметом зависти для всех, кому довелось увидеть его. Многие желали такой же узор - но Галик делать рисунки с себя запрещал, а старик через полгода после того преставился…
        - Слышь, может, как подохнет, шкурку-то с него снять? Хороший рисовальщик за такую роспись заплатит, не скупясь…
        Галик ничего не ответил. Ему было безразлично, что сделают с его телом после смерти. Жрецы говорят, что приходящие в чертоги Эмнаура получают новое тело, молодое, здоровое и полное сил. Что же касается татуировки - быть может, там, в лучшем мире, он снова встретится со стариком-рисовальщиком.
        - А ну, прочь! - Леди Танжери подошла к пленнику, сунула ему под нос чашу. - У тебя есть выбор. Выпьешь сам, или разожму ножом зубы и волью зелье в глотку. Так или иначе, дело будет сделано.
        Галик пожал плечами - насколько позволяли веревки. Тоже верно… разожмет, вольет. Сопротивляться можно, когда есть надежда. Он не был магом, но за долгую жизнь насмотрелся всякого, а потому знал, что собирается делать эта стерва. Не вода в чарке, не вино - магический напиток. Пробовать такую гадость ему не приходилось - зато Галик видел тех, кто пробовал.
        Он равнодушно сделал глоток, второй. Горечь свела скулы. В голове, словно удары в корабельный колокол, бились слова произносимого Диланой заклинания. Галик не понимал слов, но общий смысл открывался сам собой. Ему надлежало слушаться госпожу… только ее… никого, кроме нее… ничего нельзя делать без ее соизволения… ни пить, ни есть, ни дышать…
        - Я разрешаю тебе дышать. - Голос леди Танжери словно стегнул по лицу.
        Галик втянул в себя холодный воздух, подумав, что звучавшие в сознании требования заклинания попросту смешны. Что это значит - не дышать без разрешения? Глупость. Можно подумать, кто-то имеет право запретить ему дышать. Воздух столь свеж и вкусен… пожалуй, это единственное, что ему еще осталось. Насладиться прекрасным осенним воздухом, наполненным солоноватым ароматом близкого моря.
        - Очень хорошо, - заметила Дилана. - А теперь скажи мне, где находится Таша Рейвен.
        Галик почувствовал желание ответить правду. Даже не желание, а так… мелькнула мысль, что лгать хозяйке недопустимо, но мелькнула - и сразу угасла. А вместо мысли пришло понимание, что магия колдуньи не сработала. Он должен был бы подчиняться каждому ее слову - но, как оказалось, волен поступать по-своему.
        - Леди Рейвен пошла в Баттару. - Он постарался, чтобы голос звучал ровно и монотонно, как у тех, кого подвергали действию «оков разума». - Девочка с ней.
        - Почему же ты шел к морю?
        - Я должен был сбить погоню со следа, - ответил он, преданно глядя в глаза Дилане.
        - Почему Рейвен пошла в Баттару?
        Дилана не сомневалась в правдивости ответов пленника, и все же ее не оставляло чувство, будто что-то пошло не так. Человек говорил именно так, как следовало - с готовностью отвечал на вопросы, не пытался смолчать или уклониться. Но беспокойство не отпускало… Внезапно она поняла, чем вызвано это странное ощущение - он упомянул девчонку, о которой она не спросила.
        - Леди Рейвен сказала, что из Баттары отправится в Инталию. Через горы.
        Это могло быть правдой. И ложью могло быть тоже. Дилана прекрасно знала действие заклинания и умела обманывать его - если человек искренне верит в ложь, то произнесет ее даже под «оковами». Но способна ли эта бездарь Таша Рейвен обмануть опытного воина из Ночного Братства? Сама по себе идея не выглядела слишком уж безумной, хотя осенью горы, и без того не слишком проходимые, становились смертельно опасными даже для опытного человека. И все же пройти через перевалы было несколько проще, чем через Долину Смерти, патрулируемую имперскими солдатами.
        Но девочка… быть может, Таше Рейвен достанет безрассудства отправиться в путь по обледенелым скалам и заснеженным тропам, но девчонка, что тащится за ней еще со школы магии, не вынесет этого перехода. Рискнет ли эта Таша жизнью своей спутницы? Или попытается оставить ее в Баттаре?
        - Кому принадлежала идея отправиться в Инталию горными тропами?
        - Мне.
        Дилана удивленно приподняла бровь. Это несколько меняло ситуацию.
        - Ты считаешь, что Рейвен сумеет пересечь горы?
        Вопрос был сложноват для человека, находящегося под действием «оков». Будь у нее под руками нужные ингредиенты, Дилана бы выбрала заклинание «путы разума» - пусть и более сложное, но дававшее лучший эффект. Вроде бы и в том, и в другом случае человек, подверженный воздействию заклинания, не мог лгать. Однако есть большая разница между простой откровенностью и страстным желанием услужить. Человек, находящийся под действием «пут», будет из кожи вон лезть, лишь бы услужить магу, наложившему заклинание. Этот же лишь отвечает на вопросы. Не более того.
        - Горы можно перейти, госпожа.
        - Типичный пример ответа «скованного», - буркнула Дилана. - Спрашиваю иначе. Сумеет ли Таша Рейвен пройти через перевалы?
        - Нет, госпожа.
        - Ты сказал ей об этом?
        - Да, госпожа.
        Дилана задумалась. Налицо было явное противоречие… не мог же Кхан предложить волшебнице эту сумасшедшую идею, заранее зная, что ей не перенести пути. Или… или все дело в неверно сформулированном вопросе? Проклятие… ну почему она оставила сумку с реагентами в гостинице!
        - Кхан, ты говоришь, что идея похода через горы принадлежала тебе. Повтори точно фразу, которую ты тогда произнес.
        - Весной или летом самый безопасный путь в Инталию - по горной тропе, что начинается возле белой скалы, расположенной у подножия горного хребта к северо-западу от Баттары.
        - Вот дерьмо… - Волшебница поморщилась и отвернулась от пленника. Теперь все становилось понятным. Разумеется, услышав о перевале, эта сука тут же заявила, что отправится к Баттаре, поручив моряку увести погоню в противоположном направлении. Понимала, что Кхана схватят рано или поздно, а потому позаботилась, чтобы моряк не знал ее истинных дальнейших планов. Время потеряно зря… и теперь один Эмнаур ведает, где искать Рейвен.
        Она повернулась к солдатам:
        - Всех раненых несите сюда. Мертвых похоронить. Ночуем здесь, на рассвете отправляемся в Брон.
        Воины коротко отсалютовали, не задавая лишних вопросов. Их дело было подчиняться. Каждый знал, что спорить с леди Танжери не следует. Мертвые уйдут в землю, раненым будет оказана помощь. Быть может, волшебница снизойдет до того, чтобы попользовать увечных своей магией - тогда им наверняка удастся сохранить жизнь.
        - А ты мне больше не нужен. - Она посмотрела на Галика и усмехнулась. - Ты проявил мужество, поэтому умрешь быстро. Прощай.
        Она взмахнула рукой, и «стрела мрака» ударила мужчину в живот. Тело, привязанное к камню, изогнулось в смертном спазме, а затем бессильно обмякло.
        Танжери мрачно посмотрела на труп. Возможно, кто-то из солдат позаботится, чтобы отрезать мертвецу голову, дабы получить награду Братства. Даже будучи поделенной поровну между уцелевшими, сумма останется более чем значительной. Препятствовать им Дилана не собиралась. Ее беспокоило иное. Все прошло так, как ожидалось… он ответил на вопросы, стерва Рейвен позаботилась, чтобы ответы не принесли пользы. Досадно, хотя и вполне предсказуемо. Почему же Дилана чувствует себя обманутой? - Он не вернется. - Таша не считала, что стоит травить душу бессмысленной ложью. Альта уже почти взрослая и видела достаточно смертей, чтобы смириться с неизбежным.
        - Галик говорил, чтобы мы ждали его шесть дней, - упрямо надула губки девочка. - А прошло всего лишь пять.
        Они сидели в пещере, скала, перекрывающая вход, была задвинута и заблокирована. Таша поддерживала огонь под котелком, в котором булькала каша с вяленым мясом. Запасы Блайта, рассчитанные на него одного, трое едоков добили еще позавчера, и теперь два дня их рацион составляла разваренная крупа, сдобренная жесткими волокнами старого мяса, неизвестно сколько пролежавшего в этом убежище.
        Альта старательно помешивала опротивевшее варево. Блайт сидел на лежанке и неторопливо полировал свой меч, печально разглядывая покрывающие его щербины. Такое впечатление, что клинком молотили о камни. Он бросил косой взгляд в сторону прислоненной к стене шпаги леди Рейвен… магическое стекло - штука прочная, но не настолько же.
        - Если ваш спутник просил ждать шесть дней, надо ждать, - заметил он, предвкушая стычку. В последнее время леди стала более терпимой к бывшему врагу, но все равно легко вспыхивала. Перепалки с девушкой были, пожалуй, единственным способом убить время.
        К его удивлению, спорить Таша не стала.
        - Если вам охота есть эту кашу и дальше, я возражать не стану.
        - Леди, вы даже не попытаетесь устроить скандал? - Блайт сокрушенно покачал головой. - Может, вы плохо себя чувствуете?
        - Ангер, не пытайся меня дразнить, - вздохнула она. - Тем более что тебе тоже до смерти надоела эта нора. Я это чувствую.
        - Мне многое не нравится в жизни, леди. - Блайт снова провел точилом по лезвию в тщетной надежде придать клинку более-менее пристойный вид. - Но я умею сдерживать первые порывы и соразмерять свои желания с требованиями обстановки.
        Леди Рейвен мысленно дала себе слово не поддаваться на провокации.
        - Ты прав, Ангер. Обстановка требует, чтобы мы прятались. Так и поступим.
        - Еда готова! - объявила Альта, ее госпожа тут же стиснула пальцы в кулак, и огонь, полыхавший под котелком, угас. Девочка разделила содержимое котелка на три неравные порции, принялась ковырять ложкой содержимое своей миски.
        Таша проглотила ложку, вторую - и отставила еду в сторону. Опостылевшая каша не шла в горло, и даже мысль о том, что надо поддерживать силы, не прибавляла аппетита. Если бы еще оставалось вино… к ее сожалению, последнюю бутылку допили накануне вечером, и теперь в их распоряжении была лишь вода. Холодная или горячая, на выбор.
        - Здесь есть кое-какие травы, - сообщила Альта, выскребая ложкой остатки каши со дна миски. В отличие от взрослых, она ничего против этого блюда не имела. Хотя, вне всякого сомнения, не отказалась бы от чего-нибудь получше. - Я могу сделать отвар. Он довольно приятен на вкус и хорошо согревает.
        - «Здесь» - это в пещере? - с иронией поинтересовалась волшебница.
        - Нет, госпожа, снаружи. В лесу. Трава высохла и промерзла, но для отвара сгодится.
        - Выходить наружу не стоит, - покачал головой Блайт.
        - Тогда я могу заварить сушеных фруктов, - предложила Альта, - это лучше, чем просто вода. Только котелок помою.
        - Давай. - Ладонь Блайта потрепала девочку по спутанным волосам. - Ты молодец, малышка.
        Альта удалилась к бьющей из стены струйке холодной воды и принялась отмывать котелок, а Блайт снова занялся клинком.
        - Ангер, этот скрежет сводит меня с ума. - Таша демонстративно зажала уши. - Ну сколько можно?
        - Вы изуродовали мой меч. - Консул отложил оружие в сторону. - Должен заметить, что это был очень дорогой меч.
        - Дорогой не всегда означает хороший, - парировала волшебница.
        - Я разбираюсь в клинках.
        - И что же подсказывает ваш опыт?
        Блайт молчал. Он уже не первый час возился с выщербленным клинком, и постепенно в голову ему стали закрадываться совершенно невероятные предположения. Он и в самом деле мог считать себя знатоком оружия и потому прекрасно понимал, что выщербить отменную сталь не так просто. К тому же из головы не выходило воспоминание о попытке сломать шпагу… магическое стекло гибко и прочно, но всему есть пределы.
        - Леди, давно у вас эта шпага?
        Таша пожала плечами:
        - Понятия не имею. Отец всю жизнь собирал оружие, в том числе и стеклянные шпаги, я же лишь… - она покраснела, что было незаметно в голубоватых отблесках кружащихся под сводом пещеры «светляков». - Из-за меня коллекция порядком уменьшилась.
        - Не без моей помощи? - полувопрос, полуутверждение.
        - Вот именно, - усмехнулась девушка.
        - А почему именно стеклянные шпаги?
        - Отец мечтал найти Клинок судьбы, - пожала плечами волшебница. - Хотя и понимал, что никаких шансов на это нет. История всех Клинков судеб доподлинно известна, о каждом написаны десятки книг. Два преломлены и сыграли свою роль. Сапфировый Коготь утонул. А Изумрудное Жало приобрел небезызвестный Санкрист альНоор. Кстати, незадолго до своего исчезновения из этого мира. Сохранились документы, и отцу довелось прочесть их.
        - Представляю, сколько он заплатил.
        - Мой отец за право прочесть документы?
        - Нет, альНоор. Думаю, что приобретение Клинка судьбы по карману не каждому властителю.
        - В то время Санкрист был ректором Альянса, а алые маги хоть и не имеют большого влияния в мире, но золота накопили изрядно. Хотя, если верить документам, альНоор заплатил не так много, как можно было ожидать. Продавец не знал истинную цену своему товару… - Внезапно Таша осеклась, а затем весело рассмеялась: - О, Блайт, ты решил, что моя шпага - это Изумрудное Жало?
        - Именно эта мысль не дает мне покоя. - Консул протянул руку и бережно взял шпагу. В сиянии «светляков» полупрозрачное лезвие шпаги играло колдовскими зелеными отблесками.
        - Консул, ты похож на ребенка, наслушавшегося сказок. О том, как герой, проникая в таинственную пещеру, находит высохший скелет, а на нем - волшебный меч. Потом он, воспользовавшись этим мечом, завоюет себе корону, любовь прекрасной дамы и полный сундук золота. А также обретет верных друзей, смешает с грязью многочисленных врагов. В общем, совершит кучу великих подвигов.
        - А вы, леди, уверены, что во всех этих сказках нет и капли от истинных событий?
        - Ни капли, - усмехнулась она. - Если бы кто-то и в самом деле нашел Изумрудное Жало, то эта драгоценность хранилась бы за десятком замков в окружении сотни стражей. А весь остальной мир строил бы планы, как перебить стражу и взломать замки. Ты представляешь, Блайт, на что способен Клинок судьбы?
        - Я читал летописи.
        Волшебница покачала головой. Благодаря отцу, она знала об этих Творениях Сущего больше, чем кто-либо другой. Старый лорд Рейвен буквально бредил Клинками судеб, потратил годы на розыски малейших упоминаний о них, собрал библиотеку, которой могла бы позавидовать и школа магии.
        - Их многие читали, но не все поняли. Алмазная Игла, Рубиновый Шип… эти шпаги остановили каждая свою войну, но ведь они были способны на большее. Их преломили ради мелких, незначительных успехов. Прошло не более полусотни лет, и война начиналась снова, словно и не была пущена в дело магия Уммара альМегера, создателя Клинков и Творца Сущего. Потом люди поумнели… сохранились записи о том, что Сапфировый Коготь предполагалось использовать для того, чтобы вернуть Кинтаре власть над Эммером.
        - Только сумасшедший поверит в россказни кинтарийцев о том, что их предки занимали главенствующее положение в этом мире.
        - Может, и так. - Волшебница усмехнулась. - Но, если бы Сапфировый Коготь был доставлен в Кинтару, сказки могли бы стать былью. Слава Эмиалу, что последний оставшийся в мире Клинок судьбы ушел на дно. Или слава Эмнауру… кто бы из богов ни приложил к этому руку, он поступил в высшей степени мудро.
        - И все же…
        - Это лишь копия, Консул. Удачная, не спорю. Но все купленные шпаги отец проверял алмазом. У основания клинка, рядом с гардой, он выцарапывал свой знак… он немного похож на первую букву нашей фамилии. Ты ведь знаешь, магическое стекло очень трудно оцарапать. Посмотри, ты увидишь этот знак…
        Альта, давно утратившая интерес к мытью котелка и с горящими глазами слушавшая беседу, подобралась поближе и выразительно посмотрела на Консула. Ангер Блайт щелкнул пальцами, прямо над его головой засиял еще один «светляк», втрое больше остальных, продолжавших освещать пещеру. Некоторое время Консул внимательно разглядывал шпагу, затем медленно протянул оружие волшебнице. Его рука чуть заметно дрожала.
        - Возможно, с возрастом мои глаза начали подводить меня, леди. Я не вижу здесь никакой отметины.

* * *
        - А если ты ее сломаешь?
        - Значит, я буду должен вам триста золотых гуров. - Блайт вставил клинок в узкую щель в стене и навалился на эфес всем своим весом.
        Зеленое лезвие изогнулось, но выдержало. Даже лучший индарский клинок не перенес бы подобного издевательства. Блайт знал, что до Раскола были мастера, умевшие изготовить узорчатую сталь, способную выдержать и не такое… увы, после катастрофы были утеряны многие умения, не только магические. Вот и остались «поющие клинки», которые можно было согнуть в кольцо без риска повредить, лишь в легендах. Хотя кузнецы до сих пор пытаются отыскать старые рецепты…
        - Триста восемьдесят, - сварливо поправила Таша.
        - Не-е-ет… - прерывающимся от натуги голосом ответил Блайт, пытаясь привести эфес в соприкосновение с каменной стеной пещеры. Пока что упругость клинка одерживала верх над силой человека. - Триста восемьдесят… это… если в ваших… солнцах… Заррррраза.
        Он отпустил эфес, и шпага распрямилась, наполнив пещеру мелодичным звоном. Блайт вынул клинок из щели, придирчиво осмотрел зеленое лезвие. Ни малейшей царапины, и клинок не погнулся.
        - Триста восемьдесят, это если в инталийских солнцах, - уже спокойным тоном пояснил Блайт. - Золото Империи несколько весомее.
        - А чего ты больше хочешь, Блайт? Чтобы она сломалась или чтобы уцелела?
        - Я хочу определенности, - ухмыльнулся он. - У вас, леди, не найдется какого-нибудь алмазика?
        - Увы…
        - Ну, тогда, с вашего позволения, я еще разок…
        - Не стоит, Консул, - вздохнула Таша. - Ты ведь все понял, но не хочешь верить самому себе. Если бы это был обычный клинок из магического стекла, он сломался бы. Одну из коллекционных шпаг отца я однажды сломала с куда меньшими усилиями.
        - Но, помнится, вы говорили, что Изумрудное Жало…
        - Я не знаю, что ответить, - пожала плечами волшебница. - Может, альМегер сделал не четыре Клинка, как всегда считалось, а пять. Или мудрейшему Санкристу досталась искусно выполненная подделка. Или не так уж он «исчез» из Эммера. Или исчез, но не прихватил с собой свою коллекцию…
        - Я бы скорее поверил в последний вариант. - Блайт многозначительно ухмыльнулся. - Это же так соблазнительно - заявить, что ушедший в небытие волшебник прихватил с собой все свои ценности. Правда, обычно имеются в виду ценности, не имеющие собственной истории. Золотые монеты, драгоценные камни…
        Таша насмешливо посмотрела на собеседника.
        - Консул, ваше нелицеприятное мнение о людях - это следствие жизненного опыта или отражение вашей службы?
        - Одно связано с другим.
        Некоторое время они молчали. Альта снова вернулась к своему отвару из сушеных фруктов, хотя время от времени бросала осторожные взгляды на Блайта. А тот лениво пытался поцарапать зеленое лезвие шпаги то кончиком своего кинжала, то куском камня.
        - Я вот о чем думаю, - тихо произнесла Таша. - Все шпаги в коллекции отца были помечены. Он мне говорил и показывал. Была отметина и на этой…
        - На этой ли?
        - Я практически не выпускала ее из рук. Хотя… - Она некоторое время помолчала, словно пытаясь восстановить в памяти события прошедших дней во всех деталях. - Когда я провалилась в тот подземный зал, на Зоре, я… я подобрала свою шпагу, вытащила ее из-под каменной осыпи. Гарда была помята, рукоять раскололась. Я решила, что в этом виноват камнепад.
        - Вполне вероятно, ваша шпага, - Блайт сделал ударение на слове «ваша», - все еще валяется там, среди камней и льда.
        - Клинок судьбы… - протянула Альта. - Как странно… я много читала о Клинках, но никогда не думала, что доведется его увидеть. А что вы с ним теперь сделаете, госпожа?
        Таша не ответила.
        Вопрос и в самом деле стоил того, чтобы над ним как следует подумать. Девушка бросила короткий взгляд в сторону Блайта, но тот смотрел в другую сторону, старательно изучая паутину трещин на каменной стене. Вне всякого сомнения, в голове мятежного консула сейчас тоже роились мысли о Клинке. Самом драгоценном артефакте, какой только существовал в Эммере. Последний из Клинков судеб, оружие неслыханной силы, способное…
        На что? Таша совсем недавно говорила о том, что Клинки использовались для решения сиюминутных проблем, тогда как творения альМегера были способны на большее. Только что приказать древнему оружию? И, главное, как? Старые книги говорили о том, что преломить напоенное магией стекло может только очень сильный волшебник. Вроде бы для этого даже не требовались заклинания - только чистый поток силы. Кто сможет сделать это? Сама Таша? Сомнительно…
        А если и сможет? Что потребовать от Жала, какой службы? Это стеклянное лезвие способно изменить судьбу одного человека, одного-единственного. Но выбор должен быть мудр - об этом в книгах писали тоже. Больше всего объяснений дал сам альМегер, но приложили руку и остальные толкователи - они многократно взвешивали и оценивали каждое слово, написанное Творцом Сущего. Можно потребовать для бедняка судьбы стать Императором Гурана. Это свершится… но нищий бездомный бродяга попросту сойдет с ума, чтобы до гробовой доски мнить себя властелином огромной империи. Алмазная Игла потребовала от Унгарта Второго остановить войну. Остановить войну, когда огромная армия уже вступила на землю Инталии, когда орденская армия, почти разгромленная в не первой и не последней битве у выхода из Долины Смерти, спешно отступала к столице.
        Чем, как не сумасшествием, было решение остановить полки? И стоит ли удивляться, что Унгарт Второй окончил свои дни в монастыре, пуская слюни и не расставаясь с деревянными солдатиками. Каждый вечер белые и черные фигурки сталкивались в очередной баталии… бывший Император играл сам с собой, придумав многочисленные и сложные правила. Часами передвигал фигурки пехотинцев, рыцарей, магов и осадных орудий - все пытался переиграть битву, что так и не состоялась. Монахи, присматривавшие за бывшим монархом, проявляли к игре немалый интерес - долгими зимними вечерами монастырь окутывала скука, и даже изобретательность настоятеля не всегда позволяла обеспечить всех обитателей монастыря каким-нибудь занятием. Игра, изобретенная сумасшедшим Императором, стала сумасшедше популярной. Лет на двести… потом интерес угас, пришли новые развлечения, и искусство передвижения резных фигур осталось забавой для благородных господ.
        Илана Пелид, павшая жертвой магии Рубинового Шипа, сумасшедшей не прослыла, хотя многие ее решения неоднозначно воспринимались и при ее жизни, и позже. В Ордене поныне ее имя упоминают с ненавистью - Несущие Свет лет сто не могли оправиться от полученного удара, а отделение Тимретского герцогства до сих пор является головной болью всех Святителей. Что бы они ни заявляли официально.

«Сейчас надо думать о другом, - она снова посмотрела на внешне безмятежного Блайта. - Что может быть большим соблазном, чем шанс завладеть Клинком судьбы? За такой дар Император простит абсолютно все».
        - Ваши взгляды, леди, скоро прожгут мне куртку. - Ангер по-прежнему смотрел в стену. - Вы всерьез думаете, что я перережу вам ночью горло, чтобы завладеть Клинком?
        - А ты этого не сделаешь?
        - Нет, - просто ответил он.
        - Почему?
        Он повернулся к волшебнице. Глаза Консула смеялись.
        - Клинок судьбы- слишком опасная вещь, чтобы владеть ей. Как только пройдет слух о том, что найдено Изумрудное Жало, будут найдены и убиты все, кто его хотя бы видел. И та война, что идет сейчас, покажется мелкой кабацкой дракой по сравнению с бойней за право обладать последним Клинком.
        - И что ты предлагаешь?
        - Чем скорее Клинок покинет мир, тем лучше.
        - Уничтожить его? Или спрятать? Утопить в море?
        - Это было бы лучше всего.
        - Жалко… - вздохнула Таша. - Такая вещь. Не уверена, что у меня поднимется рука совершить подобное святотатство.
        - Я вас понимаю, леди. - Блайт по-прежнему не смотрел на собеседницу. - Можно придумать иной способ. Например, преломить его. Использовать.
        - Собственно, именно об этом я и думала, - призналась Таша. - Но какова должна быть цель?
        - Мир… - прошептала Альта.
        - Что ты сказала, девочка? - Блайт вышел из безмятежно-неподвижного состояния и внимательно посмотрел на Альту.
        - Я… я думала… - Она залилась краской и спрятала горящее лицо в ладонях. - Я хочу, чтобы не было войны. Никогда.
        - Пожалуй, этого хотели бы многие, - усмехнулся Блайт. - Только такова уж суть человеческая. Люди желают мира, но когда он приходит, этим же людям становится скучно. Постепенно они начинают думать, что соседи живут лучше и что это несправедливо. И берутся за оружие - чтобы взять себе то, что принадлежит другому. А чтобы оправдаться перед самим собой, этого другого называют врагом.
        - Господин Блайт. - Девочка смотрела на Консула, ехидно улыбаясь. От смущения не осталось и следа. - Мне давно уже не пять лет, и я видела, как люди убивают друг друга. И даже не ради земли, золота или чего-то другого. Просто так. Ради развлечения. Госпожа рассказывала вам, что и меня хотели убить.
        Ангер усмехнулся - сейчас ее интонации весьма напоминали манеру изъясняться, присущую Таше Рейвен. Похоже, длительное общение с волшебницей не прошло для девчонки даром. Пока что язвительность просыпается редко, но еще несколько месяцев совместного путешествия - и из малышки получится та еще заноза.
        - Я понимаю, что нельзя заставить всех людей любить друг друга. Но, возможно, получится сделать так, чтобы большие войны прекратились?
        - А вам не кажется, леди Рейвен, что эта идея стала бы интересной задачей для Клинка судьбы? - Блайт внимательно посмотрел на волшебницу. - Прекратить войны… заманчиво. Но весь вопрос в том, как это сделать. Кто тот человек, чья судьба может стать ключевой в столь серьезном вопросе?
        Таша пожала плечами.
        - Император? Святитель?
        Некоторое время Блайт раздумывал, затем покачал головой. Если изменить судьбу одного из лидеров великих держав, то второй тут же воспользуется ситуацией. Допустим, отдать предпочтение Императору. Судьба, управляемая Клинком, поведет его по пути прекращения войны - как он сделает это, не важно. Важно лишь то, что цель будет непременно достигнута. Но не мир. Всего лишь прекращение войны. Одной войны. Потому что вскоре Святитель, молодой и преисполненный амбиций, захочет пнуть упавшего. Пнуть изо всех сил - так, чтобы надолго запомнилось. В самом лучшем случае мир закончится со смертью Унгарта - нет человека, нет и его судьбы.
        Изменить жизнь Святителя? Это будет означать полный и безусловный разгром имперских армий - только таким образом Орден может прекратить войну. Что будет потом? Инталия получила хороший удар, но ограничится ли она тем, что оттеснит имперцев к границе? Сомнительно. Вдохновленный победой, Святитель поведет…
        Не поведет. Его судьбой будет достижение мира. Значит, война закончится. Но что будет потом? Нет никого страшнее раненого зверя - он затаит злобу и попытается отомстить. Империя будет выжидать, копить силы… Святитель относительно молод, но его будет вести судьба. Вероятно, она приведет его к преждевременной смерти, поскольку мирное сосуществование колоссов слишком противоестественно.
        Быть может, Алмазную Иглу и Рубиновый Шип тоже ломали в расчете на глобальные события? И ничего не вышло… АльМегер был великим магом и истинным Творцом Сущего, но даже его Клинки не способны совершить чудо, изменив человеческую природу.
        Он хотел объяснить все это Таше, но вместо этого сказал:
        - Есть одна проблема, леди. Которую вам, боюсь, не удастся решить.
        Таша внимательно посмотрела на Блайта и опустила голову.
        - Я не смогу сделать это.
        - Я тоже.
        Лишние слова не требовались. Чтобы преломить Клинок, нужно было быть очень сильным магом. А таковые были либо в Ордене, либо в Триумвирате. И стоит кому-то из них получить Изумрудное Жало… нет, стоит только прознать о том, что Клинок существует - и вся эпопея с установлением мира во всем Эммере рухнет, как столбик плохо обточенных игральных костей. Не существует волшебника, который устоял бы перед соблазном изменить собственную судьбу. Стать величайшим из великих. Начертать на своем пути познание всех тайн магии. Обретение могущества, сравнимого с силой богов.
        - А уж я - тем более.
        Голосок Альты мгновенно разрушил наполняющую пещеру пелену тоски и безысходности. Вопреки ожиданиям, прозвучало это не печально, а скорее насмешливо. Словно бы малышка подзадоривала своих взрослых благоразумных товарищей на нечто совершенно сумасшедшее. Впрочем, ни леди Рейвен, ни Консул Блайт благоразумием не отличались.
        Таша улыбнулась и погладила девочку по голове.
        - Давайте спать… говорят, что утром приходят новые мысли.
        Альта давно спала, причмокивая и постанывая. Она все время пыталась свернуться клубочком, толстая мягкая шкура сползала, девочка, не просыпаясь, натягивала ее снова на себя. Вероятно, ей все еще снились кошмары - тени пережитого в Школе ужаса часто возвращались к ней, и тогда Альта просыпалась в холодном поту, а потом долго плакала, укрывшись с головой, словно шкура или одеяло могли спасти от страха.
        Блайт дышал ровно и почти беззвучно. Так спит человек, пребывающий в абсолютном спокойствии, не испытывающий ни малейшего страха. Говорят, так спят младенцы…
        А волшебница уснуть не могла. «Светляки» давно погасли, и в ее широко раскрытые глаза смотрела непроглядная тьма. Таша думала о том, что на месте Блайта любой нормальный человек дождался бы, пока она заснет, а затем перерезал бы ей горло. И девочке тоже, потому что если речь идет о такой ценности, как Изумрудное Жало, жизнь отдельных людей уже не имеет ни малейшего значения.
        А как бы поступила она?
        Что бы сделала Таша Рейвен, если бы в ее силах было переломить Клинок? Во тьме замелькали образы, один соблазнительнее другого. Они все были разными - но для всех этих видений можно было подобрать одно название. Слава… О, как она мечтала о славе! Роскошные наряды, груды золота, сияние драгоценных камней - все это меркло перед той жаждой славы, что сопровождала всю ее жизнь. Она с готовностью лезла в авантюры, рисковала своей шкурой - но все было зря. Одни только насмешки. Насмешки и презрение. Даже арГеммит, всегда относившийся к ней по-доброму, в последнее время лишь отмахивался от своей подопечной.
        Все могло измениться в один миг. О… она не желала власти… хотя нет, если подумать… в этом мире надо столько изменить. Леди Рейвен была бы доброй госпожой. Императрица Таша Первая… щедрая и милосердная.
        Таша усмехнулась и провела невидимой во тьме рукой перед глазами, словно стирая эти яркие мечты.
        Все это на самом деле не было ей нужно - уж самой себе следовало бы признаться. Слава - лишь повод. Жизнь коротка, и Таша не желала прожить ее так, как все эти утонченные дамы из высшего общества. Не важно - гуранского, инталийского или какого-нибудь иного. Сплетни и вышивания, одинаковые романы и слащавые песни бардов, галантные и утомительно скучные кавалеры. Первые морщины… старость…
        Ее жизнь была куда интереснее. Даже сейчас, в этой пещере, рядом с самым опасным человеком Империи - многие из красавиц, покоряющих сердца благородных рыцарей, просто грохнулись бы в обморок от одной мысли о таком соседстве. Сражения в Школе, драка с разбойниками, бегство на корабле, остров Зор. Столько событий… будет что вспомнить.
        Нет, она не стала бы использовать шпагу для себя. Потому что жизнь повелителя скована тысячей условностей. Он не принадлежит себе - дворянам, магам, смердам… но не себе. Он не имеет права пойти туда, куда хочет. Промчаться в одиночестве верхом по зеленому лугу или заночевать во мху, нагретом за день солнцем. Любить того, к кому рвется сердце. Плюнуть в лицо человеку, которого ненавидишь. И сделать еще много других бессмысленных, бесполезных, но таких желанных поступков. Кандалы, стягивающие руки и ноги. Незримые, неощутимые оковы - и их не разорвать.
        Значит, надо найти мага, который сломает Клинок. Не для себя. Нужен человек, ничего не желающий от этого мира, ничего не желающий для себя, достигший всего, чего хотел… Маг, достигший всего, - кто он?
        - Творец Сущего… - прошептала Таша.
        И вскочила с постели. Шкуры полетели на пол, ночная прохлада тут же вцепилась в согревшееся тело тысячами тоненьких острых иголок. Таша взмахнула рукой, и сразу три ярко-голубых «светляка» засияли под сводом пещеры.
        - Блайт!
        - Во имя Эмнаура, леди… или во имя Эмиала. Или во еще чье-нибудь имя… ну почему вы просто не можете тихонько поспать? - пробурчал Блайт.
        Он медленно поднялся, подошел к бьющей из стены струйке ледяной воды и плеснул в лицо полную пригоршню. Кожу обожгло, но сонливость сдуло, словно ветром. Докрасна растершись куском жесткой ткани - в пещере нашлось и подобие полотенца, правда, предназначенное явно не для нежной кожи молодой леди, - он тяжело опустился на лежанку и уставился на Ташу. Из-под груды мехов вынырнуло заспанное личико Альты.
        - Ну, я слушаю. - Консул мрачно посмотрел на волшебницу.
        - Я знаю, кто сможет преломить Клинок.
        - Таша… - Блайт вздохнул. - После проведенных вместе ночей вы позволите называть вас запросто?
        - После проведенных вместе ночей ты обязан на мне жениться, - фыркнула леди Рейвен, стараясь сохранить на лице суровость, но получалось плохо. Всклокоченный после сна Ангер был таким… таким… домашним, что на него невозможно было злиться. Таша с трудом сдержалась, чтобы не запустить пальцы в его светлые волосы. И даже убрала руки за спину, подальше от соблазна.
        - Пожалуй, я бы пошел на такой опрометчивый шаг. - Он демонстративно внимательно оглядел фигуру девушки, задержав взгляд на точеной талии, затем переместил взгляд чуть выше. - Если ты пообещаешь, что не станешь будить меня ночью. Ночью людям положено спать. Таша, ни один маг не сумеет удержаться от подобного соблазна. Ты сама волшебница, ты должна это понять.
        - Не совсем так. - Она мило улыбнулась. - Ты прав в одном, любой маг, заполучив Изумрудное Жало, в первую очередь пожелает стать великим. Кроме того, кто им уже стал.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Скажи, Ангер, чего может пожелать маг? Для себя? Только, прошу, как следует подумай. Представь себе возможности Клинка - и скажи.
        Блайт долго молчал, затем пожал плечами.
        - Первой мыслью было бы пожелать овладеть древними знаниями. Но есть пределы и могуществу Клинков. Если все записи и в самом деле утрачены, то магия альМегера не сможет вернуть их из небытия, поскольку меняет судьбу человека, а не бездушных вещей, вроде пыльных старых фолиантов. Магия будет потрачена впустую - в лучшем случае, возжаждавший силы волшебник найдет несколько уцелевших манускриптов. Значит, он пожелает чего-то иного. Чего-то такого, что будет принадлежать ему и только ему, что никто не сумеет отнять и, главное, оспорить. Скажем… да, я уверен, что человек, преломляющий Клинок ради себя, пожелает стать Творцом Сущего.
        - Вот ты и ответил, Ангер, - удовлетворенно кивнула Таша. - Творцу Сущего нечего больше желать для себя. И он преломит Клинок ради нашей цели.
        - Среди ныне живущих магов нет Творцов Сущего, - покачал головой Блайт. - И тебе, дорогая, это известно не хуже, чем мне. Уже несколько столетий в Эммере не появлялся…
        - Он есть, Ангер. Он есть. И мы найдем его! - почти крикнула волшебница.
        - Кого ты имеешь в виду… - И только произнеся эти слова, он вдруг понял, что услышит в ответ. Понял, потому что в глазах Таши светилось что-то вроде легкой сумасшедшинки, и только безумием можно было объяснить ее невероятную, неосуществимую идею.
        Консул почти никогда не ошибался.
        - Я имею в виду Санкриста альНоора! - победно отчеканила волшебница.
        Глава 8
        Я вошел в библиотеку, и Дроган поднял голову от книги, которой уделял все свое внимание несколько последних дней.
        - Интересно?
        Он пожал плечами.
        - Много неясного… в конце концов, я ведь не маг.
        - Уверен?
        Он кивнул.
        - Ловцы проверяли меня трижды. Мы жили в маленьком селе, и Несущие Свет не так уж часто наведывались в наше захолустье. Но, как я говорил, иногда они приезжали. Я не хочу сказать, что их встречали с распростертыми объятиями…
        Я лишь усмехнулся. Белый Орден давно чувствовал себя полновластным хозяином на землях Инталии и часто не церемонился при выборе путей для достижения своих целей. Поскольку призрак войны все время витал в воздухе, появляясь то над ложем Святителя, то над троном Императора, Орден нуждался в постоянном притоке новых воинов и магов. А потому эмиссары Ордена, в просторечье без особого уважения именуемые «ловцами», непрерывно рыскали по стране в поисках одаренных детей.
        Когда-то и меня «поймали»… хотя я ни разу об этом не пожалел. Чего нельзя было сказать о сотнях и сотнях менее талантливых парней и девушек, которых, бывало, бросали в бой, лишь кое-как обучив владеть оружием или, если они обладали магическим даром, заставив вызубрить пару-тройку простейших заклинаний. Если бы в отношениях Инталии и Гурана мир наступил хотя бы лет на двадцать-тридцать, можно было бы успеть вырастить по-настоящему сильных воинов, но на это зачастую не хватало времени.
        Я бросил короткий взгляд на обложку из темно-вишневой кожи.
        - Элементарная магия, начальный курс… ты выбрал себе странное развлечение. Особенно принимая во внимание слова об отсутствии у тебя дара.
        - Прежде я не мог позволить себе этого. - Он указал глазами на книгу. - Ведь такие фолианты не продаются в сельских лавочках, верно? Да и, признаться, меня больше волновали бухгалтерские книги, чем магические науки. А сейчас времени в избытке…
        - Может, тебе помочь?
        - Нет, я сам. Пусть мне не дано послать во врага айсбельт, но почитать об этом я могу.
        Я кивнул, опускаясь в кресло и снимая с полки другую книгу. Признаться, первую попавшуюся - сейчас меня не интересовали шедевры человеческой мысли, собранные под этими кожаными, деревянными, металлическими или даже стеклянными обложками. Куда интереснее был вид купца, штудирующего наставление по практической магии. Он морщился, по нескольку раз возвращался к уже прочитанному, но упорно продолжал двигаться вперед.
        Конечно, он не совсем прав. Ни одна из магических Школ не стремилась открывать свои тайны непосвященным. Да и я не собирался это делать - старые привычки сильны… к тому же в замке это знание будет для Дрогана почти бесполезным. А суть знания в том, что к простейшей, элементарной магии способны почти все. Во всяком случае, после некоторого обучения любой сможет создать по меньшей мере слабенький айсбельт, ледяную стрелу. В бою от этого заклинания эффект больше психологический, опытного и хорошо экипированного воина таким приемом свалить достаточно сложно.
        - Скажи, Санкрист, если это не секрет… - Он оторвался от пожелтелых страниц. - В чем суть Творения Сущего?
        - Вообще говоря, секрет, - улыбнулся я, - но я расскажу. Элементарная магия называется так потому, что каждое заклинание состоит из вполне конкретных элементов. Каждый, кто сумеет воспроизвести их и у кого достанет способностей к магии, чтобы связать все элементы воедино, получит вполне предсказуемый результат. Тот же айсбельт… И я, и любой ученик, только-только изучивший основы, пускают его одинаково. У меня он получится сильнее, у ученика - слабее, но это лишь вопросы выучки и внутреннего дара. А вот Творение Сущего - это особая, высшая магия. В каждое Творение маг вкладывает немалую часть себя самого, а поскольку все люди разные, то и результат получается непредсказуемым. Никто, кроме самого Творца, не сумеет повторить созданную им магию Сущего.
        - Ты говорил, что ты тоже Творец Сущего, Санкрист альНоор… - протянул Дроган, и в его глазах появилось странное, насмешливо-презрительное выражение… - А за что ты получил это звание? За этот проклятый замок? За тюрьму для самого себя на сотни и сотни лет? За создание ловушки, из которой нет выхода?
        Я печально покачал головой.
        - Нет, конечно. Создав замок, я оказался запертым в нем навсегда. А звание Творца Сущего я получил за создание пера, что записывало твой рассказ. Всего лишь за создание пера… ты удивлен? Скажешь, такая мелочь… Да, Дроган, в этом суть магии Творения, и понять глубину ее могут лишь те, кто год за годом, десятилетие за десятилетием тщетно пытается создать что-нибудь свое, свое собственное, не вычитанное в книге… - Тебе не холодно?
        Лейра Лон пожала плечами. Она куталась в богатый паланкин из серебристо-белого меха снежного барса, но холодный воздух упорно искал щелочки - и находил их, проникая ледяными струйками под одежду, заставляя волшебницу вздрагивать и плотнее зарываться в мех.
        Бывшая Попечительница Школы Ордена стояла на верхней площадке самой высокой из крепостных башен городской стены, наблюдая за лагерем имперцев. Особой необходимости в этом не было - в Торнгарте хватало глаз и без нее. Не менее полусотни солдат находились на стенах днем, а в ночь стража утраивалась. Сложно сказать, было ли этого достаточно - но пока что гарнизон Торнгарта ни разу не был захвачен врасплох. А потому, несмотря на длительную осаду, имперцам не удалось проникнуть даже за наружное кольцо стен.
        Хотя, видит Эмнаур, они старались.
        Гент хотел было набросить на плечи своей возлюбленной длинный белый плащ, но Лейра шевельнула рукой в знак отказа. Плащ, надетый поверх меха, сделал бы ее горбатой, а волшебница и так страдала от собственной немощи.
        Месяц за месяцем - а здоровье все не возвращалось. Уже не так мучила слабость, уже не кружилась голова после подъема на десяток ступеней. И даже стали удаваться простые заклинания, хотя она экспериментировала с осторожностью и лишь в те моменты, когда была абсолютно уверена, что этого не узнает Метиус. Старый целитель категорически запретил Лейре пользоваться магией - даже самой слабой. И теперь ее комнату по вечерам освещал не привычный «светляк», а обычные масляные лампы. Лейру ужасно раздражало, что приходилось вставать, если лампу требовалось погасить. С детских лет, с той самой поры, когда ей удалось зажечь своего первого, слабенького
«светляка», она более не пользовалась ни свечами, ни лампами, ни (упаси Эмиал от нищеты) лучинами. Поначалу это было ее уроком, затем вошло в привычку. Теперь приходилось отвыкать.
        Магия постепенно возвращалась, но пока еще была лишь тенью прежней силы. Лейра Лон, Вершительница Ордена Несущих Свет… какая ирония судьбы, какая злая шутка богов. Вершителями становятся лучшие маги, самые сильные, самые способные… а она теперь слабее какой-нибудь девчонки первого-второго года обучения. Метиус, не отводя взгляда, твердо заявил, что знания - это, разумеется, неплохо, но жизненный опыт не заменит никакая магия. Лейра нашла в себе силы улыбнуться. Но, когда арГеммит ушел, она разрыдалась, уткнувшись в подушку.
        Опыт… жизненный опыт… почти все свои годы она провела в Школе. Сначала ученицей, затем - воспитательницей. Десятилетием позже - подумать только, еще никто не взлетал так быстро - стала Попечительницей. В признание заслуг… или потому, что не нашлось более достойной. А спустя пять лет она впервые вошла в Зал Малых Бесед, чтобы получить место в Совете Вершителей.
        Вся жизнь - в стенах Школы. О каком жизненном опыте можно было говорить?
        - Когда они придут? - тихо спросила Лейра.
        - Сегодня утром арДамал прислал донесение. Полки переправились через Ясу. Мират ведет их предельно скорым маршем.
        - И еще четыре дня пути.
        - Меньше, если они поторопятся. - Гент арВельдер давно оправился от полученных ран, успел получить несколько новых, пережил и это. Куда страшнее собственной крови и боли было видеть страдания возлюбленной.
        Их разделяли годы. Лейра выглядела молодо… не юной, но Гент не казался мальчишкой рядом с волшебницей. Он знал, что его возлюбленная боится своего будущего - не утраты сил, не болезни и даже не старости. Боится, что Гент покинет ее ради молодой, полной сил женщины… способной родить ему детей. И гонит его прочь, убеждая себя, что пережить раннее расставание легче.
        Только она ошибается. Великая волшебница, Вершительница Ордена, опытнейшая воспитательница - и совершает ошибку, более подходящую для юной взбалмошной красотки из высшего общества. Она просто не хочет поверить в его любовь. Не хочет понять, что разница в возрасте - ничто, когда любишь.
        - Больше. - Женщина невесело усмехнулась. - Ты же не думаешь, что арДамал приведет к стенам Торнгарта полки, измученные тяжелым маршем?
        - Мы продержимся.
        Это было утверждение, но Лейре послышался вопрос.
        Торнгарт держался, но сопротивление давалось ему с трудом. Большая часть гарнизона отправилась на битву в Долине Смерти, оставшихся солдат едва хватало, чтобы защищать стены. Но особого беспокойства на этот счет никто не испытывал - все были уверены, что имперские войска пойдут привычным путем.
        Вернее, почти все.
        Метиус арГеммит приложил немало сил, чтобы уговорить Святителя покинуть столицу и перебраться в одну из крепостей на западе Инталии. Не столь мощные, как Торнгарт, они могли предоставить лучшую защиту - хотя бы тем, что были существенно дальше от границы с Империей. Все попытки уговоров оказались тщетными - Дьют Верлон взошел на Ложе Святителя фактически против воли Ордена и теперь намеренно игнорировал рекомендации арГеммита, становившиеся изо дня в день все более настоятельными.
        Вершитель, как никогда, был близок к тому, чтобы устроить непокорному государю
«несчастный случай». Его удержали лишь старые клятвы, данные не им - Орденом. С упрямцем можно будет разобраться и позже - в конце концов защита Ордена распространяется, в первую очередь, на Инталию, и если Совет Вершителей сочтет, что правление Верлона причиняет стране вред, старые клятвы могут быть… уточнены.
        Информация, доставленная Ташей Рейвен, не оставила АрГеммита равнодушным. Разумеется, он понимал, что добытые в имперском логове сведения могут быть чистой воды дезинформацией, вполне обычной для Консула Блайта. Но и просто отмахнуться от сообщения не мог. Консул был хитрой лисой, и его истинные намерения было трудно предугадать. Убедившись, что Святитель останется в столице, Метиус принялся укреплять оборону города - осторожно, дабы не возбудить излишнего беспокойства у лорда арФека, командующего гарнизоном города в отсутствии арДамала. Несколько баронов, обязанных Ордену или лично арГеммиту, получили настоятельные рекомендации прибыть в Торнгарт - разумеется, без жен и детей, зато вместе с солдатами, не ушедшими с армией в Долину Смерти. Две сотни мечей - не бог весть что, но в крепости эти клинки нужнее, чем в баронских замках, которые все равно не способны выдержать серьезного штурма. Война многие столетия не прокатывалась по этим местам, замки обветшали, обросли изящными, но бесполезными при осаде башенками и пристройками. А вот за состоянием укреплений Торнгарта присматривали внимательно.
        Потом состоялась весьма неприятная беседа с Шонгаром арФеком. Заместитель командира гарнизона Торнгарта был человеком не слишком талантливым. Говорят, в Ордене невозможно продвинуться, не имея изрядных способностей. АрФек всей своей жизнью опровергал это утверждение. Отважный, но недалекий и весьма безрассудный - он не слишком подходил для столь ответственного занятия, но имел достаточно влиятельных родственников, которым хотелось видеть его в столичном гарнизоне.
        С того момента, как за Миратом арДамалом и его гвардейцами закрылись городские ворота, Шонгар стал считать себя командующим гарнизоном. И любую попытку вмешательства в свои дела рассматривал не просто как недоверие - как личное оскорбление. А потому и меры по усилению безопасности Торнгарта, предложенные арГеммитом, вызвали у него лишь злобу.
        Усилить патрули? Удвоить стражу у ворот? Сменить канаты у метательных машин, не пускавшихся в дело уже пять лет? Да и тогда катапульты отправили в полет всего лишь по паре камней. Мастера, умевшие с одного взгляда на валун предсказать с точностью до трех-четырех шагов, куда именно он ляжет, давно сморщились и поседели, а их уроки больше напоминали ворчание выживших из ума стариков. Канаты, которыми оттягивались лапы катапульт, утратили эластичность, и теперь один лишь Эмиал мог сказать, перелетит ли булыжник хотя бы через ров или бессильно плюхнется рядом с развалившейся машиной.
        Метиус объяснял… убеждал… потом махнул рукой и отдал приказ. Приказы Вершителя исполнять следовало беспрекословно, но арГеммит предпочитал, чтобы люди делали свое дело со старанием и убежденностью, а не из-под палки. Он даже несколько раз ходил проверять посты - людей у ворот и на башнях было достаточно, но службу они несли из рук вон плохо. По всей видимости, большинство солдат были согласны со своим командиром - Торнгарту ничто не угрожает. Поскольку этого не может быть никогда. Летописи, рассказывающие о временах, когда враг стоял под вечно белыми стенами, никого не убеждали.
        Это должно было плохо кончиться… Метиус в этом не сомневался, и мысль о том, что за прошедшие годы он ошибался довольно редко, не добавляла оптимизма.
        Имперцы появились на рассвете. Неоригинально - но вполне действенно. В утренние часы даже самые стойкие страдают от сонливости - что уж говорить о тех, для кого эта последняя стража была скорее наказанием, чем свидетельством оказанной чести. На ночь ворота закрывались - так повелось исстари, так было принято во всех крупных городах, и не раз история доказывала мудрость традиции. Но мирные годы накладывали свой отпечаток - сперва ворота закрывались с сумерками, затем - с наступлением темноты. Наконец ворота стали закрывать не полностью, оставляя просвет, достаточный, чтобы всадник мог въехать в город, не обдирая об окованное бронзой дерево круп своего коня.
        В ту ночь Шонгар арФек обходил посты, цедя сквозь зубы ругательства в адрес Метиуса, с которым накануне вечером имел очередную неприятную беседу. Очередную - но отличавшуюся от прочих. Метиус впервые прямо заявил временно командующему гарнизоном о том, что тот в своей службе проявляет нерадивость. Для рыцаря Ордена - слова, граничащие с оскорблением… если бы прозвучали от равного, а не от одного из Вершителей. В устах арГеммита это было обвинением. Стиснув зубы, арФек пообещал пересмотреть свое отношение к службе.
        И вот теперь шел от поста к посту, пиная задремавших, матеря сонных.
        Нападение было стремительным. Десяток крестьян, увлеченно торговавшихся с зевающим солдатом о сумме за вход в Торнгарт (цена была вполне определенной, но многие знали, что проще заплатить половину стражнику в карман, чем полную сумму - в столичную казну), вдруг рванули с поясов ножи. Один из солдат упал тут же, не успев ни крикнуть, ни даже толком захрипеть. Второй прожил ровно на мгновение больше - метательный нож вошел ему в глаз, и воин завалился на спину, гремя кольчугой и наполовину выдвинутым из ножен мечом.
        Крестьяне бросились к щели в воротах. По ту их сторону были еще стражи - четверо. Слишком мало, чтобы удержать нападавших.
        Сколь бы ленивыми ни были стражники, они не могли не насторожиться, услышав звук падающего тела. И крестьян встретили мечи… заскрежетав о кольчуги, надетые под поношенные куртки. Схватка длилась недолго - и окончилась не в пользу стражи. Шесть убитых инталийцев, четверо истекающих кровью «крестьян» - не лучший размен.
        Шонгар арФек вышел из-за угла, когда последнему из стражников, тяжело раненному, перерезали горло. Чтобы не кричал… и даже не стонал.
        Рыцарь рванул меч из ножен. Он был дураком, он был карьеристом… но не трусом. Среди рыцарей Ордена встречались разные люди, но трусов среди светоносцев не было.
        - Оррденн!!!
        Никто так и не узнал, стремился ли арФек лишь к высокой доходной должности, или где-то в глубине души гнездилась мечта, с которой каждый мальчишка впервые переступает порог Школы. Мечта о славе. Клич рыцаря-светоносца волной прокатился по притихшему ночному городу - и на него отозвались. Послышался топот ног, и на привратную площадь выбежали люди, странные люди, которым здесь было совсем не место. Толпа молокососов - явно сынки богатых родителей, напоказ увешанные оружием, слегка пьяные после хорошо проведенной в таверне ночи. Задиристые, наглые и… и давно залившие вином страх и благоразумие. Орден звал на помощь! Ха! Покажем, что мы не хуже этих хваленых белых рыцарей. Холопы с оружием? Как они посмели! Бей их!
        То, что надо…
        Молокососы врезались в толпу «крестьян» - тех уже набралось более двух десятков, а в щель просачивались все новые и новые - и зазвенела сталь. Брызнула кровь - сопляки учились владеть оружием с детства и, хоть не прошли школу множества сражений, являлись для имперцев достаточно опасными противниками. АрФек снова издал боевой клич и бросился к воротам, навалившись на них всем телом. Главное - закрыть… подмога скоро прибудет, часовые на башнях должны поднять тревогу.
        Чей-то кинжал проскрежетал по кольчуге. Шонгар обернулся, ударил - его меч прорвал вражескую кольчугу, рассек плечо имперского солдата. В том, что это именно гуранцы, арФек уже не сомневался - никакие бандиты не могут настолько сойти с ума, чтобы броситься штурмовать столицу Инталии. Просто потому, что разбойникам это не нужно.
        Он снова прижался к створке ворот. Кто-то навалился с другой стороны, не давая ему исполнить задуманное. Светоносец всадил меч во мрак, получил ответный удар - кольчуга устояла, но ему пришлось сделать шаг назад, и противник тут же воспользовался этим. Щель стала шире…
        - Помогите! - рыкнул он. Кто-то встал рядом, затем еще, еще… Он с удивлением понял, что рядом с ним давит на бронзовую пластину здоровенный всклокоченный мужик с окладистой седой бородой, а дальше виднеется щуплое плечо мальчишки, одетого ярко и вызывающе.
        - Дружно! - прохрипел он.
        За их спинами кипела схватка. Подвыпившие юнцы протрезвели и бились отчаянно и зло. Трое или четверо их друзей уже истекали кровью на камнях, и теперь к азарту примешивалось страстное желание отомстить. Те, кто переживут эту ночь (их будет не так уж и много), с удивлением обнаружат, что страха с ними не было. На трезвую голову мало кто сунулся бы в схватку с численно превосходящим противником.
        По улицам, ведущим к воротам, бежали солдаты. Одни в полном боевом облачении, другие - лишь с оружием…
        - Ор-р-рден-н-н!
        Кричали все. Сопляки, впервые оказавшиеся в настоящем бою. Несколько мастеровых, достаточно богатых, чтобы жить в городе, и достаточно глупых, чтобы выскочить из домов в одном исподнем, услышав боевой клич Несущих Свет. Какая-то девчонка, запрыгнувшая на спину имперцу и пытающаяся перерезать ему горло маленьким ножиком, какие часто таскают с собой для самозащиты уличные шлюхи. Солдаты, уже вступившие в схватку. И даже раненые добавляли к общему реву свои хрипы, словно желая хоть чем-то помочь товарищам.
        - Ор-р-рден-н-н!
        Шонгар ощутил удар в живот. Разом подогнулись ноги… Он тупо уставился на торчащую из тела стрелу.
        А в следующее мгновение створки ворот сомкнулись. Последних проникших в крепость
«крестьян» уже добивали, кто-то тащил толстый брус, а в надвратной башне гремел металл - начал вращаться огромный барабан, опускавший тяжелую кованую решетку. Через несколько секунд она грохнула о камни, намертво перекрывая вход.
        Но арФек этого уже не увидел.

* * *
        - Сегодня будет штурм? - Лейра прижалась к своему спутнику, укрываясь от холодного ветра за его могучим телом.
        - Вероятно, да, - пожал он плечами. - В последнее время они лезут на стены каждые три-четыре дня. Империя нуждается в большой победе, нуждается более, чем когда-либо. Не беспокойся, любовь моя. Мы выстоим.
        - Тебе так нравится утешать меня, Гент?
        - По примеру твоего друга Метиуса я стараюсь трезво оценивать обстановку.
        - Потери велики, - покачала головой Лейра. - Боюсь, что удержать внешние стены не получится.
        - Нам удалось сохранить гвардию и рыцарей. - Светоносец старался говорить твердо, хотя понимал, что о положении дел в осажденном городе Вершительница знает несколько больше, чем простой рыцарь.
        Или даже не очень простой. Гент арВельдер занимался вполне привычным делом - командовал солдатами. Небольшим отрядом - всего в три десятка человек. Зато это были лучшие из лучших.
        Вместе с арХорном к столице прибыли более полутора тысяч кавалеристов. Тела трех сотен остались на частоколах, выросших у ворот Торнгарта, остальным удалось пробиться в осажденную крепость. Быть может, рыцари могли бы перебить три тысячи имперских пехотинцев, но гарантированно предсказать исход боя было невозможно. Имперцы засели за надежным укреплением, ощетинившись арбалетами, и выбить их оттуда казалось достаточно сложным. Ингар арХорн принял единственно верное решение - увел рыцарей в крепость. Опытные воины, присоединившись к гарнизону, могли удерживать цитадель очень долго.
        Три сотни солдат гарнизона, двести баронских мечников, более тысячи двухсот рыцарей. Метиус считал, что этого недостаточно - и на стены пошли все, кто мог носить оружие. Мужчины, умеющие держать в руках меч. И другие, более привычные к топору или даже ножу. Именем Ордена была объявлена амнистия преступникам - тем, кто готов был защищать город. За ними следовало присматривать, но большинство этих людей знали, как отнимать жизнь - и готовы были делать это. Во славу Ордена и ради своей свободы.
        Многие из горожанок тоже не пожелали остаться в стороне. Женщина может крутить ворот арбалета не хуже мужчин, а стрела убивает одинаково, чья бы рука ее не пустила.
        Лейра не раз говорила Метиусу, что он - старая сволочь. Вершитель соглашался - да, он старался держать опытных воинов в резерве и отправлял на стены горожан, бывших бандитов, баронских солдат. Когда придет время решающего сражения, гвардия и рыцари-светоносцы окажутся весьма кстати. Пока же Метиус бросал в бой отборные силы лишь на тех участках, где положение становилось угрожающим - отряды молодого арВельдера и других светоносцев, которым Вершитель доверял, в любой момент готовы были переломить ход сражения в свою пользу - и им все чаще приходилось делать это. Каждый раз, когда тревожно звучала труба, сердце женщины замирало от страха. Она хотела удалить рыцаря от себя - но судьба вновь свела их, и волшебница с покорностью и тайной радостью приняла этот дар. Надеясь, что это все же какой-то добрый знак. И если недавно она считала правильным расстаться с Гентом, то теперь больше всего на свете боялась потерять его.
        Но он каждый раз возвращался. Иногда - усталым и довольным. Иногда - мрачным… и тогда Лейра знала, что вскоре на центральной площади Торнгарта жрецы Эмиала зажгут факелы в память о погибших. Пару раз он не пришел - и Вершительница бежала на поиски… а затем доводила до белого каления целителей, требуя, чтобы именно раны ее возлюбленного были затворены в первую очередь.
        - Сегодня к имперцам подошли подкрепления, - сообщила Лейра.
        - Серьезные? - Рыцарю не пристало проявлять озабоченность, и его голос звучал совершенно спокойно.
        - Более чем, - вздохнула она. - Наш агент в имперском лагере сообщил о десяти клиньях индарской пехоты.
        - Десять тысяч? - выдержка все же изменила арВельдеру. - Во имя Эмиала…
        - Более того, их привел Ульфандер Зоран. Лично.
        - Комтур? Чего ради он покинул свою крепость?
        Лейра пожала плечами. Причины, двигавшие Комтуром, угадать было несложно - Индар слишком много вложил в эту войну. Услуги его клинков были щедро оплачены имперским золотом, но Круг рыцарей рано или поздно должен был понять, что Империя, свернув шею своему могущественному соседу, повернет взгляд на восток. Никто и никогда не мог справиться с индарцами - но если перемолоть лучшие клинья наемников под стенами инталийской столицы, то Индар не сможет противопоставить имперцам сколько-нибудь значительные силы.
        Если это понимают Вершители, то понимает и Зоран. И прибыл сюда он для того, чтобы лично контролировать осаду. Чтобы не допустить излишних потерь среди своих. Решить эту проблему можно всего лишь тремя путями. Отказаться от заключенных контрактов… немыслимо. На протяжении веков Индар всегда исполнял взятые на себя обязательства. Кто будет платить наемникам, нарушающим слово? Второй путь проще - под тем или иным предлогом уклоняться от серьезных схваток, обещающих большие потери… впрочем, это то же самое, лишь слегка завуалированное.
        И есть еще третий путь. Тот, который Зоран наверняка сочтет самым правильным. Покончить с войной одним ударом. Сломить сопротивление Торнгарта, невзирая на упрямство его защитников, не считаясь с потерями. Взять Обитель, пленить или убить Святителя. И тем самым завершить подписанные контракты. Оставить подошедшей армии арДамала горящий, разграбленный город. Станет Мират продолжать войну? Ингар арХорн не зря поставил Мирата во главе оставшихся войск - бывший командир столичного гарнизона отличался известной предусмотрительностью и умением находить компромиссы. Если Император предложит мир…
        - Сегодня штурма не будет, - уверенно заявила Лейра. - Он будет завтра. Прошу, найди Метиуса, передай, что мне необходимо поговорить с ним.
        АрГеммит пришел, когда солнце уже почти скрылось за крепостными стенами. Он выглядел измученным - кожа пожелтела, глаза ввалились, а и без того поджарое тело исхудало настолько, что одежда висела на Вершителе мешком. Служанка еще не успела толком доложить о посетителе, а Метиус уже вошел в дверь и сразу же плюхнулся в кресло.
        - Подай вина, девочка. - Он ткнул пальцем в пустующий столик из розового мрамора. - И чего-нибудь пожевать. Я с утра ничего не ел.
        Служанка дождалась утвердительного кивка своей госпожи и тут же исчезла за дверью. Вернулась она почти сразу - на столике появилась бутылка вина, вазочка с печеньем, свежие булочки, ароматный сыр… Город не голодал, запасы провизии позволили бы продержаться не затягивая пояса еще несколько месяцев… или даже полгода. Чтобы хорошо драться, мужчины должны хорошо есть. В доме Лейры запасов было достаточно - хоть бы гости переступали этот порог ежедневно. Но измученная болезнью женщина предпочитала одиночество, и во всем Торнгарте было лишь два человека, приходу которых она радовалась.
        Раньше их было трое.
        - Спасибо, - кивнул Метиус. В отличие от многих благородных господ, он никогда не забывал о благодарности… даже в адрес слуг. Это стоит дешево, но ценится совсем иначе. - А теперь ступай себе, девочка. Ступай.
        Он мягко улыбнулся.
        - Если я узнаю, что ты останешься в доме, чтобы подслушивать, я позабочусь, чтобы ты никогда и ничего больше не услышала.
        Судя по резко побледневшему лицу, она поверила. Вероятнее всего, умчится из дома сломя голову и будет до утра дрожать от страха где-нибудь в подворотне. Или же отправится к кому-то из родственников - девушка была местная, из Торнгарта. Столичный дом Вершительницы пустовал долгие годы… она бывала здесь редко, только если какая-то нужда заставляла Попечительницу прибыть в город. И уезжала сразу же, как нужда проходила.
        - Зря ты с ней так, - хмыкнула Лейра, когда дверь за служанкой захлопнулась и стих стук ног по ступенькам лестницы. - Она хорошая девчушка и не распускает язык.
        - К чему ей слушать о плохом? - пожал он плечами, наливая вино в высокий бокал.
        - А мне, значит, можно?
        Он сделал глоток, некоторое время сидел с закрытыми глазами, словно стараясь не упустить даже малейшего оттенка изысканного вкуса… Отставил бокал, откусил кусочек булки, довольно хмыкнул.
        - Готовит эта красотка тоже неплохо.
        Лейра покачала головой:
        - Мет, ты пришел не ужинать.
        - Я пришел потому, что ты позвала, - сообщил он, не прекращая жевать. - Но я и в самом деле последний раз ел утром… Слишком много событий.
        - Метиус, сколько лет мы с тобой знакомы? - тихо спросила Лейра.
        - Э-э… - Он поднял бокал на уровень глаз и долго рассматривал то ли золотистый напиток, то ли собеседницу. - А почему это тебя так интересует?
        - Дело в том, что я неплохо изучила твой характер, Мет. Ты всегда изображаешь эдакого бодрячка, когда случилось что-то очень плохое. И именно в такие моменты ты начинаешь много пить…
        - Хорошее вино уместно всегда, - торопливо вставил Метиус. - И в минуты радости, и в минуты печали.
        - И говорить банальности, - безжалостно добавила собеседница.
        - Хорошо. - АрГеммит разом утратил расслабленно-жизнерадостное состояние, словно сняв маску. - Сегодня утром умерла Альба.
        - Умерла?
        Кеора Альба казалась такой же вечной, как и белые стены Обители. Древняя старуха, сумевшая пережить многих из тех, кто пришел после нее. Лейре всегда казалось, что это страшилище, более похожее на порядком подгнивший труп, будет до скончания веков украшать собой собрания Совета Вершителей… И, странно, Лейра ощутила пустоту в душе, хотя никогда не испытывала любви к этой ведьме. Быть может, все дело в том, что Альба впала в дряхлость - но отнюдь не в маразм. Рот на Совете она открывала редко - но каждое слово было на вес золота.
        - Как это случилось?
        - Бабка решила вспомнить молодость и помочь целительницам. У нас много раненых… а она все же лучшая волшебница Ордена. Ты знаешь, Лейра, если бы я не знал, что старая карга пользуется лишь простейшим «исцелением», то счел бы, что она творит настоящие чудеса. Самые тяжелые раны затягивались прямо на глазах. Пожалуй, она поставила на ноги больше народу, чем десяток других целителей.
        - И надорвалась…
        - Да. То, что для молодой волшебницы окончилось бы обмороком, старуху попросту убило.
        Лейра опустила голову.
        - Значит… нас осталось двое, - прошептала она.
        - Двое, - столь же тихо ответил Метиус.
        Ингар арХорн привел в Торнгарт рыцарей, и все население - от богатых купцов до ночных разбойников - славили его имя. Командующий подарил людям надежду.
        Наверное, отдал им свою.
        Он умер всего лишь через две недели после своего возвращения, которое некоторые называли триумфальным. Во время заурядного штурма, в глупой стычке, где полководцу и Вершителю Ордена было совсем не место. Умер мгновенно - даже эмалевые доспехи светоносца не служат достаточной защитой от арбалетной стрелы, выпущенной с трех шагов. Стальной стержень проломил кирасу и пронзил сердце.
        - Мет, ты все еще не можешь простить Ингару его смерти?
        - Мальчишка… - Старый Вершитель покачал головой. - Я прекрасно понимаю, что он чувствовал. Но полководец не имеет права на подобные сантименты. Да, принятое им решение оставить раненых прикрывать отход здорово попахивало подлостью. Если уж ему так хотелось умереть, мог бы сделать это… позже. Сейчас мне очень не хватает его, Лейра. Не еще одного меча, пусть и отменного, а человека, сведущего в вопросах стратегии и тактики.
        - Среди рыцарей есть немало…
        - Немало хороших воинов, верно. Но ни одного настоящего стратега. Во всяком случае, хотя бы отдаленно сравнимого с арХорном.
        - Мет, я позвала тебя, чтобы предупредить. Завтра будет штурм.
        - Разумеется, будет, - хмыкнул Метиус. - Зоран прибыл к Торнгарту не для того, чтобы просто наблюдать. Индар выжал из себя все, что мог. Ты знаешь, какую цену заплатила Империя за эти десять тысяч наемников? Я не уверен, что даже полное разграбление Торнгарта компенсирует Его Величеству подобные расходы. Весьма вероятно, Унгарт решит, что стереть Индар с лица земли обойдется ему дешевле.
        - Зоран попытается сохранить свои войска.
        - И взять город одним решительным ударом.
        - Ты слишком легко к этому относишься. - Волшебница неодобрительно покачала головой.
        Метиус спокойно допил вино, несколько мгновений подумал, не наполнить ли бокал вновь, и решил, что грешно позволить пропадать такому дивному напитку. Лейра знала, чем порадовать старого друга и соратника, и бутылка, что принесла служанка, явно была приготовлена именно для него. Кинтарийская «Южная ночь». Признаться, арГеммит был уверен, что это вино уже навсегда ушло в историю, оставшись лишь в его памяти. Видимо, винные подвалы Лейры Лон были еще более богаты, чем он мог себе представить.
        - Мое отношение уже не изменит ситуации. Все воины готовы к бою. Даже личная гвардия Верлона… - Он скривился, словно имя Святителя наполнило рот горечью. - Представь себе, этот негодяй сегодня милостиво позволил мне распоряжаться его охраной. При этом, судя по выражению его лица, Дьют искренне верит, что без его ублюдков город падет.
        Лейра молчала, ожидая, пока собеседник успокоится. Вряд ли в Ордене можно было найти более десятка человек, у которых Святитель Верлон вызывал бы симпатию. Светоносцы относились к человеку, занимавшему Ложе, с должной почтительностью - как-никак, формально именно Святитель безраздельно правил Инталией, тогда как Несущих Свет с государством связывало нечто вроде сложной, опутанной условностями и нюансами вассальной присяги. Ему готовы были служить - но его не любили.
        Сама волшебница видела Дьюта Верлона всего лишь несколько раз, и каждая встреча оставляла достаточно двойственное впечатление. Новый хозяин Обители был, безусловно, умен и предусмотрителен. Умел обзаводиться сторонниками и умел устранять со своего пути тех, кого считал помехой. Не самые плохие качества для правителя. И все же Лейру порядком беспокоил тот факт, что за недолгое время своего правления Верлон приложил немало усилий к тому, чтобы указать Ордену его истинное место. Место вассала, обязанного служить. И весьма откровенно старался дать понять, что притязания Ордена на иную роль будут пресечены. Если понадобится - пресечены жестоко.
        Пока что Вершители относились к подобным тенденциям достаточно спокойно. Когда война закончится, Верлону предстоит кое-что для себя уяснить. Например, что подражание манере правления его предшественника может служить основой долгой и спокойной жизни. Напомнят, что Орден Несущих Свет - не только щит Инталии, но и ее меч. А последствия неосторожного обращения с оружием могут быть весьма неприятными.
        - А во что веришь ты?
        - Я верю, что город падет в любом случае, - мрачно ответил арГеммит.
        Лейра удивленно посмотрела на старика. Метиуса нельзя было назвать образцом жизнерадостности и оптимизма, но такой откровенный скепсис был ему не свойственен. Хотя старый маг и не был истинным воином, уже много лет основными его интересами были целительство и политические игры, но он оставался последним Вершителем Ордена, и оборона столицы держалась исключительно на нем. И до возвращения Ингара арХорна, и… и после его смерти.
        - Твои горящие взгляды ничего не изменят, дорогая…
        Он чуть изогнул уголки губ, что должно было символизировать улыбку. Печальную и многозначительную улыбку человека, который знает намного больше, чем может и хочет сказать. И можно было не сомневаться, что так оно на самом деле и есть. Каждый Вершитель всю жизнь строил вокруг себя личный замок с толстыми стенами, прочными дверьми и надежными засовами, куда войти не мог никто, кроме хозяина. Сколько тайн скрывается в памяти старика? Ушел Ингар, умерла Альба… неизвестный убийца покончил с Урбеком Даршем. Хотя неизвестный - это большой вопрос. Вероятнее всего, убийство старого Вершителя было делом рук Диланы Танжери, пусть доподлинных свидетельств этому и не было.
        Так или иначе, но уцелели лишь они с Метиусом… К несчастью, Лейра никогда не интересовалась той жизнью Ордена, что была скрыта от любопытных глаз. Ее помыслы занимала Школа и ученики, ее не интересовала политика - несмотря на то что она, как Вершительница, неизбежно принимала участие в решении вопросов, определяющих жизнь Инталии. Увы - никогда не вникая в эти скучные дела слишком глубоко.
        Теперь леди Лон жалела об этом, с потерей магических способностей (Метиус уже раз триста сказал ей, что это лишь временное следствие болезни, но она все равно рассчитывала лишь на худшее) чувствуя себя не очень-то и нужной. Вершитель, не имеющий никакого влияния, никаких иных достоинств - кроме высокого титула и огромного жизненного опыта… в наставлении малолетних магов. Если сила к ней не вернется, придется заняться чем-то другим.
        - Комтур знает, что долгая осада играет на руку Императору. Имперцы найдут способ сохранить своих людей, изрядно проредив при этом индарские клинья. Поэтому завтра будет очень серьезный штурм… Имперцы бросят в бой все силы, и нам не удастся отстоять внешние стены. Хотя, разумеется, мы сделаем все возможное. Нужные приказы я уже отдал. Все наши люди будут стянуты к воротам. Рыцари, ополчение, баронские отряды. Но этого будет недостаточно… Я предполагаю, что штурм начнется на рассвете. К полудню либо падут ворота, либо нас сбросят со стен.
        - И что будет дальше?
        - Отступим в Обитель. Ворота там гораздо мощнее, стены выше. И людям будет значительно легче защищать малый периметр.
        - Город будет разграблен.
        - Да, разумеется. - В голосе Метиуса не слышалось и капли сожаления. Вынужденно прожив долгие годы в столице, поддерживая жизнь в изношенном теле Святителя Орфина, он научился ненавидеть этот город… правда, научился и скрывать это от всех. Торнгарт не просто столица Инталии, он ее сердце. Его следовало любить.
        - Мы сумеем продержаться еще какое-то время. Основные запасы провизии уже переправлены в Обитель. Думаю, стоит заняться и твоим винным погребом. Я распорядился, чтобы для тебя отвели лучшие апартаменты… лучшие из тех, которые можно выделить для одинокой женщины. Прости.
        Это было разумно. Укрыть горожан, которые не могут сражаться. Увести за белые стены всех, кто сражаться может… но это означало, что теснота в крепости будет неописуемая. И слова Метиуса об апартаментах для одинокой женщины означают, вероятно, небольшую комнатенку, куда едва удастся впихнуть узкую кровать.
        - Верлон тоже согласился потесниться?
        АрГеммит лишь хмыкнул. На этот вопрос можно было и не отвечать. Даже Аллендер Орфин, хотя и слывший добряком, вряд ли отказался бы от своих роскошных покоев в пользу беженцев, что уж говорить о Верлоне, который буквально только что взошел на Ложе. Святитель - это тоже символ. Как и белые стены, как и боевой клич Ордена.
        - Не возражаешь, если я пришлю людей? Продовольствия хватает, но и едоков будет немало.
        - Делай, как знаешь, - пожала она плечами.
        - Лейра… - Он замялся на мгновение. Вершители не отдают приказы друг другу, только советуют, это было не то чтобы законом, скорее традицией. И прекрасная Лейра Лон, хотя и не игравшая значительной роли в Совете, вряд ли примет к сведению требование, которое к тому же ей наверняка не понравится. - Я хочу попросить тебя… утром ты должна быть в Обители. Еще лучше отправиться туда прямо сейчас.
        - Зачем? - Она искренне удивилась. - Если дела пойдут так плохо, как ты говоришь, я успею…
        Он покачал головой:
        - Девочка, ты даже не представляешь, что будет твориться в воротах Обители, если придется спешно отступать. Тебя попросту затопчут.

* * *
        Утро выдалось отвратительным - словно даже погода отвернулась от Инталии, создавая ее противникам прямо-таки идеальные условия для штурма. Густые волны влажного, холодного тумана накатывались на город, затапливая улицы, ослепляя людей. Даже факелы часовых не разгоняли мглу - желтые пятна во мраке, тусклые и слабые.
        Рассвет практически ничего не изменил. Только мгла из черной стала светло-серой - но уже в трех шагах ничего не было видно. Люди до рези в глазах вглядывались в белесую пелену, сжимая оружие. И вслушивались - но туман, как толстое пуховое одеяло, гасил все звуки… И когда стража услышала лязг железа, скрип огромных колес тарана и негромкие команды, враг был уже совсем рядом.
        А в следующее мгновение туман вскипел. Заорали люди, защелкали арбалеты, посылая стрелы вслепую - в едва различимые тени. С грохотом ударились о край стены штурмовые лестницы, женщины опустили черпаки в чаны с кипятком и горячей смолой, чтобы обрушить раскаленную жидкость вниз, на головы штурмующих. Раздался первый вопль обожженного человека. Брызнула первая кровь…
        Медный набалдашник огромного тарана бил по воротам, дробя доски и корежа бронзовую окантовку. Сверху, с привратных башен, плескали смолу, в упор били арбалетчики - но короб тарана был укрыт толстым слоем тщательно вымоченных кож - смола бессильно шипела и плевалась горячими брызгами, арбалетные болты застревали, не в силах пронзить слипшуюся преграду, и даже фаерболы магов оставляли на этой крыше лишь черные подпалины.
        Стрелки на фланкирующих башнях были более удачливы - упал один из латников, другой - остальные продолжали раскачивать таран, прикрываясь тяжелыми, в рост человека, щитами. Индарцы пошли на штурм в первых рядах, и слава никогда не отступавших бойцов означала, что бой будет жестокий. Разумеется, случались ситуации, когда даже стальным клиньям Индара не удавалось переломить ход сражения и их командиры давали приказ об отступлении. Возможно, это произойдет и сегодня - но прежде наемники сделают все для победы.
        Удар, еще один… медное оголовье тарана сминалось, но и доски ворот поддавались. Изрядно измочаленные во время предыдущих штурмов, они еще держались, но было очевидно, что стоять им недолго. Чудовищный таран мог, пожалуй, проломить и каменную кладку.
        Специально отобранные пехотинцы в легких кольчугах, а то и в простых кожаных куртках, карабкались на стены. Уже не меньше двух сотен тел, мертвых и раненых, лежали у стен… Ров вокруг города, и без того не слишком глубокий, во многих местах уже был завален фашинами, мешками с песком… а то и трупами. Ничто не мешало имперцам подтаскивать новые и новые лестницы - кроме защитников. Но на стенах стояли в основном горожане и немногие баронские солдаты. Лучшие войска, самые обученные и прекрасно экипированные, готовились заткнуть бреши в обороне. Кое-где на стенах уже кипела жаркая схватка, и несколько отрядов гвардейцев и рыцарей отправились на выручку.
        Имперцы дрались отчаянно, но не имели никаких шансов против закованных в тяжелые латы защитников города. Отряд рыцарей изрубил легковооруженную пехоту в считаные минуты, потеряв всего двоих - даже у лучшей брони есть щели. Места убитых горожан заняли другие, взяв оружие у тех, кому оно было больше не нужно. Кряжистый мужчина, иссеченный шрамами, цеплял на свое могучее тело покрытые кровавыми пятнами пластины белых доспехов, две женщины помогали ему затянуть ремни. Примерил здоровяк и шлем - но для его головы железная шапка была маловата, и слегка помятый шлем павшего светоносца достался одной из помощниц. Она тут же подхватила свободный арбалет и встала у одного из зубцов…
        И тут же опрокинулась на спину. Из горла, всего на полпальца ниже кованого шлема, торчал короткий стальной болт.
        - Осадная башня, третий сектор! - послышался испуганный вопль.
        Метиус выкрикнул команду, и три десятка рыцарей в сопровождении пятерых магов бросились к стене. Осадная башня - если, конечно, ее смогут подкатить достаточно близко по раскисшей грязи - была чуть ли не опаснее, чем таран. По перекинутым мосткам на стену смогут подняться латники, и скинуть их оттуда будет едва ли возможно. А арбалетчики, закрепившись на парапете, смогут засыпать стрелами всю площадь, не оставив защитникам ни малейшего шанса устоять.
        - Разворачивай катапульту, - заорал Гент, швыряя меч в ножны. Он первым ухватился за массивную станину. Тотчас же рядом с ним появилась еще одна окованная сталью фигура, затем еще… воины быстро развернули громоздкую конструкцию, тут же принялись вращать массивный ворот, оттягивая канаты.
        Бросив тревожный взгляд на медленно приближающуюся осадную башню - высоченную конструкцию, сплошь обитую мокрыми кожами, Гент понял, что камень, даже выпущенный вовремя, попросту перелетит через громоздкое сооружение, не причинив ни малейшего вреда. Требовалось приподнять станину, чтобы валун полетел практически прямо. Он вцепился в деревянный брус, ему тут же пришли на помощь, подкладывая под катапульту опустевшие котлы из-под смолы, корзины и камни.
        - Ждать! - приказал Гент. - Выберите камень побольше!
        - Есть кое-что лучше, - сухо заметил поднявшийся на стену Метиус. - После боя, арВельдер, тебе придется объяснить мне… свое поведение. Приказ относился не к тебе.
        - Что может быть лучше валуна?
        - Масло! - повинуясь жесту арГеммита, двое мужчин в одежде слуг Обители взгромоздили на лапу катапульты небольшой бочонок.
        - Я думал, все масло уже сожгли, - хмыкнул Гент.
        Масла в крепости хранилось немало, но месяцы осады изрядно подточили запасы горючих веществ… смола еще оставалась, кипятка тоже было вдоволь, камней и дров хватило бы на год осады. Но масло кончилось быстро - кипящее, а еще лучше горящее масло куда эффективнее даже смолы.
        - Этот бочонок я приберегал для особых случаев, - пожал плечами Метиус. - Вернее, его приберегал Верлон. А я попросил отдать.
        - Наверняка ты был очень убедителен, - ухмыльнулся Гент.
        - У нас один выстрел. - Вершитель проигнорировал подначку, тем более что ему и в самом деле пришлось выдержать весьма неприятную беседу со Святителем, не желавшим проводить вечера в темноте. Маги прекрасно обходились без подобных грубых приспособлений, вызывая «светляков», но Верлон не обладал способностями волшебника. И был очень неуступчив, не желая расставаться даже с таким малым, но привычным удобством. - Они подведут башню к стене, перебросят мостик… бить надо в этот момент, только в этот. Бочонок должен попасть внутрь… или хотя бы часть масла.
        - А если не выйдет? - Гент еще раз проверил катапульту и бросил взгляд на медленно ползущую вперед башню.
        - Тогда здесь будет очень жарко… - Метиус пожал плечами. - Я сделаю, что смогу, но латников мне не остановить.
        Башня приближалась - медленно, но верно. Не меньше полусотни солдат, обнаженных по пояс, скрывались внутри, надежно защищенные от стрел и боевых заклинаний, они месили грязь, толкая тяжеленную конструкцию вперед. К тому времени, как цель будет достигнута, они выдохнутся полностью и вряд ли будут способны хоть на что-то… На стену пойдут другие, в латах и с оружием.
        - Приготовиться…
        Со скрипом опустился мостик, грохнулся на край стены и замер. В широком проеме, ранее закрытом досками мостика, появился первый солдат - широкоплечий бугай в столь тяжелых доспехах, что иной мужчина под подобным грузом железа не смог бы сделать и шагу.
        - Бей!
        Кто-то ухватился за рычаг, рванулись канаты, посылая бочонок в короткий полет. Прицел был точен - латника буквально смело, всю внутреннюю часть верхней площадки башни окатило маслом. Мгновением позже Метиус взмахнул рукой, и в темный проем, где виднелись человеческие фигуры, нырнул огненный шар фаербола.
        Полыхнуло так, что даже туман, казалось, прянул в стороны от башни, спасаясь от всепоглощающего пламени. В считаные мгновения огонь охватил верхний ярус башни - масло в бочонке оказалось отменным, неудивительно, что Верлон приберегал его для себя. Не было сомнений, что скоро будут пылать все ярусы - горящее масло стекало вниз, и солдаты, толкавшие осадную махину, уже бросились прочь, не обращая внимания на летящие вслед стрелы и падающих товарищей. Смерть в огне казалась куда страшнее, чем милосердный удар железного болта.
        - Здесь мы закончили. - Метиус потер руки и довольно ухмыльнулся. - Спускайтесь к воротам, теперь здесь справятся и ополченцы. И вот еще, Гент…
        - Да, Вершитель? - Рыцарь был сама вежливость.
        - Если в следующий раз полезешь в драку без приказа, прикажу посадить тебя под замок. Именем Ордена. Надеюсь, ты меня правильно понял?
        Рыцарь пожал плечами и неторопливо зашагал вниз по лестнице. Место воина - в бою, что бы там ни говорил старик. Он и в следующий раз поступит по-своему… если это будет нужно для дела, разумеется. АрГеммит отменный организатор, но в вопросах обороны крепости неплохо бы ему передать бразды правления тем, кто в этом лучше разбирался. Разумеется, Гент не имел в виду себя.
        Солдаты приветствовали возвращение товарищей, столь удачно отразивших атаку, восторженным ревом.
        Правда, радость длилась недолго. Ворота вздрогнули от очередного удара, брызнуло каменное крошево - огромная петля, которую едва ли могли поднять двое мужчин, грохнулась на каменную мостовую. Левая створка перекосилась, упершись краем в перекрывающую проход решетку. В образовавшуюся щель с обеих сторон полетели стрелы - больше для психологического эффекта, чем с целью и в самом деле кого-либо зацепить.
        Горожане и солдаты спешно строили баррикаду, но не было сомнений, что таран сметет ее в считаные мгновения. Метиус, по такому случаю тоже надевший броню, корил себя за то, что не позаботился об этом раньше - можно было навалить камней у ворот… как глупо… АрХорн наверняка отдал бы такой приказ.
        Еще один чудовищный удар. Решетка застонала, бронзовые полосы погнулись… было очевидно, что имперцы вот-вот ворвутся в крепость. Практически сорванные с петель, ворота уже держались исключительно на покореженной решетке. Это поняли и сами осаждающие - схватки на стенах почти прекратились, легковооруженная пехота отошла, продолжая осыпать стены стрелами. Зато вперед выдвинулись латники, готовясь к прорыву.
        - Сомкнуть щиты! - рявкнул Гент, как всегда оказавшийся в первых рядах. - Готовь копья! Арбалетчики - на фланги!
        Метиус и другие маги приготовились залить огнем проем ворот, когда рухнут перекрывающие его створки. Солдаты подтащили несколько стрелометов, но было очевидно, что удастся сделать лишь один или два залпа, не более, эти машины перезаряжались слишком долго. На верхних площадках привратных башен готовили кипяток и смолу, подносили к парапету валуны - как только отодвинут в сторону таран, в дело пойдет все. Только индарских панцирников это не остановит.
        Удар… звон выбитой из пазов тяжелой решетки, рухнувшей на камни и практически расплющившей наспех сооруженную баррикаду. Заскрипели колеса тарана, сделавшего свое дело и теперь освобождавшего проход для пехоты. Засвистели стрелы, кто-то из воинов, замерших на площади, упал, кто-то с проклятиями схватился за раненое плечо или бедро, но в целом сомкнувшая ряды пехота не слишком пострадала.
        - Приготовиться! - раздалась команда. Клацнули забрала, закрывая лица, опустились отточенные острия копий.
        В ворота шагнули первые ряды индарцев. Теперь они были в своей стихии - стена на стену, сталь против стали. Не карабкаться по ненадежным лестницам, не месить грязь засыпанного рва. Индарцы не уступали никому и готовились в очередной раз доказать это. Но и противостояли им не горожане - элитные воины Инталии, лучшие рыцари Ордена. И боевые маги… немного, совсем немного.
        Маги начали первыми. По имперцам ударили «молоты», взметнулись огненные комки
«фаербердов», на лету полыхая языками пламени, похожими на крылья. Замолотили по стали ледяные стрелы… Мгновением позже засвистели стрелы обычные - выпущенные в упор, они часто оказывались гораздо эффективнее боевых заклинаний, в очередной раз подтверждая старую, как мир, истину - маги могут быть непобедимыми бойцами, но войны выигрывают простые солдаты.
        Один, всего лишь один раз стрелометы успели послать противнику свои смертоносные подарки - тяжелые дротики прошивали щиты и доспехи.
        - Орррденнн!!! - громыхнул боевой клич.
        А потом все смешалось…

* * *
        Лейра не послушалась совета арГеммита, чего вполне следовало ожидать. Она отвыкла подчиняться… Единственный человек, кто имел на нее влияние, сейчас дрался в первых рядах, и его меч уже был по рукоять красным от крови. Гент великолепно владел оружием… ну, быть может, немного картинно, немного слишком красиво. Свое мастерство он оттачивал в тренировочных боях с солдатами, охранявшими Школу, - в большинстве своем это были отменные рубаки, но самому арВельдеру не доводилось участвовать в серьезных боях, когда цена победы - жизнь. В лучшем случае своя, в худшем - жизнь товарищей. Несколько дуэлей не в счет, в этих схватках по взаимной договоренности слишком много условностей и традиций, складывавшихся веками и веками же оберегавшихся.
        И все же Лейра любовалась молодым рыцарем. Он был великолепен - каждое движение преисполнено изящества и грации, каждый удар смертоносен. Вскоре ровные ряды щитников были взломаны, через остатки ворот в крепость вливались новые и новые отряды индарцев - они держали строй, нанося удары словно монолитным стальным кулаком. Защитники медленно отступали, но все чаще и чаще вынуждены были переходить к обороне спина к спине, а то и сражаться в одиночку. И гибли…
        На ряды наемников обрушились струи кипятка и смолы - раздались пронзительные вопли обожженных людей, упало сразу человек десять… они корчились на земле, силясь сорвать с себя обжигающие доспехи. Уцелевшие на мгновение отпрянули, а затем снова двинулись вперед. А на привратные башни обрушился шквал огня - в бой вступили маги Империи. А вслед за огнем по парапету хлестнули ледяные иглы «айсрейна», сметая уцелевших.
        Гент продолжал бой. Вокруг него сражалось десятка полтора рыцарей и солдат, остальных практически вытеснили с площади. То ли из чувства упрямства или избытка гордости, то ли просто в упоении боя, но Гент не замечал, что он и его товарищи дерутся уже практически в окружении.
        - Стойте! - кричала медленно пятящимся солдатам Лейра, понимая, что слова куда слабее клинков и одними призывами невозможно остановить бойцов, отступавших перед куда более многочисленным и великолепно обученным противником. - Стойте! Держитесь!
        Она даже попыталась метнуть огненный шар - маленький, с орех, «фаербол» бессильно разбился о вовремя подставленный щит индарца.
        - Гент! Отступай!
        Неправильные слова, не то надо было говорить рыцарю, чувствующему за спиной тех, кого он должен защищать. Светоносец снова взмахнул мечом, обрушивая тяжелый клинок на голову ближайшего индарца - тот успел вскинуть свое оружие, чтобы парировать удар, но проще было остановить летящую со стены каменную глыбу. Наемник рухнул, кровь заливала разрубленное лицо. А рыцарь, словно и не были надеты на нем тяжелые латы, прыгнул вперед, подняв над головой двуручный меч.
        И замер, словно в один миг превратившись в каменную статую…
        - Нет! - Вопль Лейры перекрыл шум битвы. - Не-е-ет!!!
        Рыцарь дрогнул, сделал шаг вперед, медленно опуская меч. В этом движении больше не было грации, легкости и мощи. В боевом замахе была лишь смерть, уже заявившая свои права на могучее тело, уже пытающаяся сковать усталые мышцы холодом и неподвижностью. Но тело еще не знало, что умерло, жаждало жизни и боя, рвалось в атаку…
        Ей вдруг стало невероятно, немыслимо холодно… Лейра видела черенок стрелы, торчащей из эмалевой кирасы там, где под тонким слоем металла и плоти билось сердце. Когда-то билось. Видела, как рядом ударила вторая, входя в грудь, уже не ощущающую боли.
        Он еще успел ударить… и упал рядом с врагом, в теле которого засел выщербленный двуручный меч.
        - Стой! - Отчаянный крик Метиуса не коснулся ее сознания. Лейра медленно шла вперед, выставив перед собой руки со скрюченными пальцами и шепча слова, смысла которых не понимала и сама. Из каких глубин памяти всплыли эти звуки? Быть может, когда-то их произносили предки волшебницы? Или сам Эмиал нашептывал ей нужные фразы на давно забытом или вовсе неизвестном языке? А может, подсказки шли от Эмнаура?
        Под ухоженными ногтями заалели влажные полоски. Волшебница сделала еще несколько шагов, и на ее пути оказался здоровенный воин в вороненой броне и с тяжелым боевым топором в руках. Быть может, он довольно ухмыльнулся - не так уж часто выпадает возможность напитать оружие кровью волшебницы. Быть может, даже выкрикнул какую-нибудь угрозу, прежде чем занести топор для единственного и, несомненно, смертельного удара.
        С указательного пальца Лейры сорвалась капля крови… одна-единственная капелька, не упавшая на землю, чтобы смешаться с пылью - она полетела прямо в грудь наемнику. Коснулась металла… прошла сквозь него, пронзила одежду, тело, опять одежду и металл… и полетела дальше… А здоровяк так и не сумел нанести удар - трудно вести бой с навылет пробитым сердцем.
        Волшебница переступила через упавшее тело. Ее губы все шептали чужие слова, а с окровавленных пальцев слетали новые и новые алые капельки, уносясь к остановившимся гуранским и индарским солдатам. Эти бессильные алые шарики пробивали щиты и кованые кирасы, выбивали куски каменной кладки, без усилия рвали тела. Лейра шла вперед, не глядя под ноги… Скорее всего она вообще ничего не видела перед собой. Ее ноги в аккуратных дорогих сапожках спокойно наступали на мертвые тела…
        Солдаты попятились… Эту магию они не знали, она убивала их вернее, чем выпущенные в упор стрелы, вернее даже, чем кипящая смола. Кто-то вскинул арбалет, и Лейра чуть пошатнулась, когда стрела вошла ей в грудь. Но края раны оставались сухими, словно вся кровь волшебницы сейчас была сосредоточена в пальцах, смертельным потоком устремляясь к врагам. Женщина чуть шевельнула рукой - и веер алых шариков буквально разорвал арбалетчика на куски.
        И ряды штурмующих дрогнули. Можно драться с обычным противником, можно рубить в фарши живых мертвецов, можно дробить каменных големов и даже утыкивать стрелами магов, но как сражаться с кровавыми каплями? Как противостоять смерти, от которой нет защиты? Солдаты сделали шаг назад… затем еще один, еще… Волшебница вытянула руку, и повалились сразу человек двадцать, а то и больше - капли крови пронзали по нескольку тел сразу. Лицо Лейры было совершенно белым, словно высеченное из мрамора, в теле торчало уже пять стрел, но она не чувствовала боли. Она вообще ничего не чувствовала…
        Имперцев охватил ужас - кое-кто пытался бежать, слепо натыкаясь на щиты индарских латников. Те еще справлялись со страхом, но видно было, что продлится это недолго. Приближение смерти в образе красавицы в белом платье способно было свести с ума кого угодно. Быть может, если бы инталийцы пошли в контратаку, наемники совладали бы с нарастающей паникой - в бою некогда предаваться размышлениям о смерти, и кто не способен понять этого, долго не проживет.
        Но рыцари и ополченцы стояли неподвижно, сомкнув щиты и с не меньшим ужасом взирая на мертвенно-белую волшебницу. Даже арбалетчики опустили оружие, понимая, что сейчас в ход пошли иные, высшие силы и дело будет решено отнюдь не честной сталью.
        Новая серия кровавых брызг… падающие тела… стоны раненых…
        Еще одна стрела ударила женщину в живот, выставив наконечник из спины. Сухой, блестящий наконечник.
        Бьющий в ответ веер алых капель буквально скосил две передних шеренги наемников. И хваленые индарские ветераны не выдержали… Правда, их бегство весьма напоминало хорошо организованное отступление. Кое-кто поумнее падал на землю, вдавливая свои тела в грязь, стараясь укрыться от смертельного кровавого дождя. Остальные же, плотнее сомкнув щиты, вселявшие немного уверенности, хотя и не спасавшие от убийственной магии белой ведьмы, пятились все быстрее и быстрее, пока площадь перед воротами не опустела. Остались только мертвые и умирающие. Очень много…
        Солдаты и горожане бросились к воротам и, надсаживаясь, принялись поднимать огромные створки - чтобы потом подпереть их бревнами, заложить изнутри камнями и мешками с песком, чтобы намертво перекрыть проход. Чтобы никто не смог войти в крепость… в том числе и страшная женщина с белым лицом. Десяток людей вовсю рубили оставшийся без дела таран, быстро приводя громоздкую махину в полную негодность. К ним уже бежали женщины с охапками соломы. Напитанный водой таран вряд ли легко загорится, но попробовать стоило.
        А Лейра все шла вперед, не замедляя и не ускоряя шага. Метиус смотрел ей вслед расширившимися от изумления глазами… Вне всякого сомнения, Лейра Лон уже была мертва. Ни один человек не способен выжить после таких ран - только вот можно ли было назвать ее человеком? Человек не может убивать каплями своей крови.
        Она - убивала. Молча. Вскидывала руку - и падали на землю тяжелые щиты, разжимались пальцы, выпуская мечи и копья…
        Потом вдруг сразу все кончилось. Ее шаги замедлились, затем она остановилась и некоторое время стояла, смотря вслед отступающим врагам. А затем ее колени подогнулись, и Лейра тихо опустилась на пропитанную кровью и усыпанную телами землю.
        - К ней! - рявкнул, выходя из ступора, Метиус. - Принести леди в крепость! Живее!
        Приказ выполнили, пусть и без большой охоты. Видно было, как у солдат, несших женщину, дрожат руки от страха. Сейчас мертвую волшебницу боялись, пожалуй, сильнее, чем живых и все еще полных сил врагов. Гуранцы же стояли и смотрели, как защитники Торнгарта восстанавливают с таким трудом выбитые ворота. Вряд ли кто-то мог заставить их сейчас пойти на повторный штурм. Слишком много пролито крови, слишком много трупов. Слишком много страха.
        Битва закончилась. - С вами приятно иметь дело, леди. - Ублар Хай протянул девушке мешок с припасами и запасной одеждой.
        - Я тоже хочу поблагодарить вас, капитан.
        - Принимаю вашу благодарность, - кивнул он без малейшей тени смущения.
        Капитан Хай и в самом деле сделал много больше, чем от него следовало бы ожидать. Когда Таша и ее спутники, придерживаясь всех мыслимых и немыслимых мер предосторожности, включая использование «фантома», все же пробрались на стоящий у пристани корабль (теперь это судно называлось «Милашка Панни», но даже Таша, далекая от морского дела, узнала знакомые обводы), их ждал не только горячий ужин с неизменным грогом, но также запас новой и, главное, сухой одежды. По всей видимости, капитан потратил немало времени и денег в местных лавках, мудро выбирая вещи хорошего качества и в то же время неброские, немаркие и удобные в дороге. И обувь - заметил, что сапоги молодой волшебницы отнюдь не приспособлены для долгих пеших переходов.
        - На этом наши пути расходятся?
        Вопрос был задан неспроста. «Ураган» сейчас мирно покачивался у каменного мола гавани Гленнена в полной безопасности. Башни крепости, возвышавшейся над маленькой бухтой, выглядели не столь впечатляюще, как укрепления Шиммеля, но могли доставить массу неприятностей вражеской флотилии. Таша сама не верила в реализуемость собственной идеи и предпочла бы иметь под рукой корабль… Мало ли, вдруг придется вновь отправиться в плавание.
        - С вами приятно иметь дело, леди, - повторил капитан и добавил со вздохом. - Но вы слишком беспокойная пассажирка. Мой кораблик до сих пор покряхтывает, вспоминая, во что вы его втравили.
        - Значит, уходите в море?
        - С рассветом.
        - Мне остается лишь пожелать вам удачи, капитан. И еще раз спасибо.
        - Галик был хорошим помощником. - В голосе капитана сквозила неприкрытая тоска. - Чертовски жаль…
        - Быть может, он еще жив?
        Отсутствие Галика на корабле оказалось весьма неприятным сюрпризом. Надежда на его возвращение все еще оставалась, но «Ураган» отдал швартовы сразу же, как только леди Рейвен поднялась по трапу. Присутствие среди гостей некогда всесильного, а ныне опального и весьма настоятельно разыскиваемого Консула Блайта капитан воспринял без особой радости, но и без злости - похоже, уже начал привыкать к пребыванию на борту его судна опасных личностей. И если Ташу в порту Луд не искали, то портреты Консула несколько дней назад появились на стенах - весьма неплохие портреты, надо признать. То ли для этого задействовали немалое количество художников, то ли…
        Узнав о портретах, Блайт лишь ухмыльнулся, а затем пояснил, что в архивах Императорского дворца всегда найдется сотня-другая изображений людей, которые могут представлять собой угрозу для его величества. Безусловно, Консул относился к этому числу - раз в пять лет художник делал его портрет, а потом ученики изготавливали множество копий, прямиком отправлявшихся в личное хранилище Императора.
        Оставаться в Луде было небезопасно, а потому Галика решили не ждать. Если бывший убийца сумеет оторваться от преследования, то не пропадет - на него не объявлен розыск. Если же не сумеет… Таша искренне верила, что ее спутник уцелел, но капитан лишь пожимал плечами. Превыше всего в своем помощнике он ценил умение точно и в положенные сроки исполнять приказы. Раз не пришел - значит… не сумел.
        - Галик та еще лиса… - неопределенно ответил Хай.
        - Прощайте, капитан, - улыбнулась девушка.
        - Я ухожу в море, а не в чертоги Эмиала, леди, - осклабился капитан. - Этот мир столь мал. Мы наверняка встретимся.
        Она закинула сумку с вещами на плечо. Блайт уже поджидал ее у трапа. Вернее, человек, которого она знала, как Ангера Блайта. Выглядел он сейчас совсем иначе - черные волосы, мясистый нос, косматые брови, старый шрам, пересекающий щеку. Узнать его было абсолютно невозможно, но опытный маг, оказавшись рядом, почувствовал бы узор «фантома». Вполне вероятно, магов в Гленнене осталось совсем немного - самые сильные ушли к армии, в крепости - лишь старики. Но эти старики не сидят на привязи, а по опыту вполне могут дать немало очков вперед молодым и сильным. И встретив человека, укрытого заклинанием Крови, поднимут тревогу. А зная преданность орденцев своему делу, можно было не сомневаться - сделают все возможное, чтобы схватить лазутчика, даже если это будет угрожать им смертью.
        Правда, Блайт поклялся, что постарается обойтись без излишней агрессии. Это обещание Таша потребовала от мятежного Консула сразу же, как только он согласился… нет, скорее потребовал права участия в сумасшедшей идее найти пропавшего сотни лет назад мага. Она понимала, что, отправляясь в Инталию, Консул рискует по меньшей мере свободой. Мелькнувшие было мысли сдать Блайта рыцарям Ордена она давно отбросила. Это, вне всякого сомнения, весьма способствовало бы росту ее авторитета… но по зрелом размышлении она поняла, что неспособна на подобную подлость. Если бы он был врагом, тогда… но она уже не могла считать Ангера врагом. Временным союзником - пожалуй. Другом - еще очень не скоро, если вообще когда-нибудь.
        Блайт дал требуемое обещание без особой охоты, выторговав для себя право на защиту своей жизни. На большее Таша и не рассчитывала.
        На протяжении всего пути из Луда в Гленнен они много говорили. Собственно, больше заниматься было нечем - плавание проходило спокойно, паруса имперских галер ни разу не замаячили на горизонте, попутный ветер не стихал, погода не преподносила неприятных сюрпризов. Команда знала свое дело, и помощи матросам не требовалось. Хай почти безвылазно сидел в своей каюте и в немыслимых количествах поглощал грог - то ли согревая старое тело, страдающее от осенней сырости, то ли заливая печаль от пропажи Галика.
        А Таша и Блайт беседовали. Время от времени к ним присоединялась Альта - и тогда Ангер переключал все свое внимание на девочку, рассказывал ей о себе, об Империи, о работе Тайной стражи. Поначалу Таша напряженно вслушивалась в это повествование, пытаясь уловить попытки приукрасить Гуран, подать его в привлекательном виде, попутно очерняя Орден и Инталию. Вероятно, суть этого интереса была написана у волшебницы на лице, поскольку Блайт говорил осторожно и старался сохранять объективность настолько, что в его изложении Империя зачастую выглядела даже хуже, чем представлялось самой Таше.
        Но постепенно эти истории захватили и леди Рейвен. Блайт оказался великолепным рассказчиком, умевшим подобрать нужные слова и для уставшего матроса, и для опытной (так считала Таша) волшебницы, и для девочки-подростка. В его рассказах даже заурядные преступления превращались в увлекательные, завораживающие приключения - и часто к ним подсаживались свободные от вахты моряки, чтобы послушать очередную историю.
        Еще он рассказывал о магии - о том, чего не было в книгах, хранимых в библиотеке Школы. Тут уж даже Таша вся превращалась в слух, а Альта вообще смотрела на Консула раскрытыми от изумления глазами, ловя каждое слово и аккуратно складывая услышанное в своей совершенной памяти. И оно того стоило… Оказывается, еще во времена деда нынешнего Императора несколько экспедиций были отправлены на поиски следов древних знаний. Искали остров Зор, прочесывали горные долины в поисках руин древних замков, рыскали в южных морях в надежде найти не ушедшие под воду острова… даже совались в Выжженную Пустошь. Остров Зор отыскать не удалось, из посланных в Пустошь экспедиций вернулись разве что треть, а в горных долинах имперцев встречали лишь дикие козы. Но кое-что нашли - а уж Блайт много позже приложил немало усилий и денег, чтобы получить доступ к информации, получившей статус одного из наиболее охраняемых в Империи секретов.
        - Капитан Текард ушел в рейд в Южное море примерно два года назад, - рассказывал Блайт. - Эта экспедиция была последней из тех, о которых мне стало известно, а уж можете поверить, что без ведома моих ребят даже воз с соломой не мог покинуть Брон. Три новые галеры, самое лучшее снаряжение, великолепно обученные матросы, почти полторы сотни отборных парней из имперской гвардии. Даже самые именитые головорезы с Южного Креста, тот же Одноухий или Золотой Краб, поостереглись бы пробовать свои силы на этой эскадре. Признаться, Текард надеялся, что кто-то из корсаров захочет попытать счастья - его парням не помешала бы добрая драка. Официально эскадра должна была патрулировать прибрежные воды в районе Блута, от кинтарийских купцов поступило несколько нот, их морские караваны изрядно пощипали пираты. Но на самом деле приказ у Текарда был иным. Идти на юг, искать землю.
        - Но ведь все знают, что центральная и южная часть древнего материка ушла под воду, - заметила Альта. - Это во всех книгах написано.
        - Не все так просто, - усмехнулся Блайт. - Часто в книгах пишут не то, что есть на самом деле, а то, что требуется. Словам, сказанным известным человеком, поверят многие, а через полсотни лет эти сведения и вовсе станут догмой, а того, кто попытается в них усомниться, попросту поднимут на смех. А истина часто прячется в самых дальних уголках архивов, в сундуках из кованой стали, снабженных несколькими усиленными магией замками.
        - Значит, земля там все же есть?
        Консул покачал головой.
        - Не знаю. Верхушки гор должны были остаться над водой, но экспедиция Текарда не принесла вестей. У капитана был совершенно однозначный приказ: срок возвращения - два месяца. Это был самый спокойный период года, ни штормов, ни ураганов. Но все сроки вышли, а корабли так и не вернулись.
        - Может, это все же были пираты?
        - Мы провели расследование, задействовали всех наших агентов. Нет… Зато стали известны интересные вещи, на которые раньше почему-то никто не обращал внимания. Среди пиратов ходит старое поверье, что в южных водах любой корабль ждет гибель. Никаких свидетельств, никаких доказательств. Но ни один капитан с Южного Креста не поведет свое судно на юг, ни за золото, ни под угрозой смерти.
        - Пропавшую эскадру пытались искать? - спросила Таша.
        - Император не желал рисковать своими кораблями. Обратились к пиратам - десять тысяч золотом, полное прощение всех грехов… и, негласно, кое-каких грехов еще не совершенных. Своего рода охранная грамота на пиратство.
        - Может, я не очень хорошо знаю обитателей Южного Креста, - неуверенно протянула Таша, - но думаю, что за такую приманку многие из корсаров продали бы собственную мать. А заодно и остальных родственников.
        Ангер невесело усмехнулся.
        - Эмиссарам его величества просто рассмеялись в лицо. Ни один капитан не согласился. Даже те, кто едва сводил концы с концами и не могли набрать денег, чтобы хотя бы поставить на свои лоханки новые паруса.
        - А почему они отказались? - тихо спросила Альта, уже понимая, что ответ вряд ли будет звучать по-доброму.
        - Потому, что в случае согласия смельчаку перерезали бы горло собственные матросы. В первую же ночь.
        Подобных историй в запасе Блайта оказалось предостаточно, чтобы скрасить своим спутницам долгое плавание. Быть может, половина придумывалась им на ходу, быть может - даже все. Но Таша была благодарна ему за эти рассказы, иначе от вынужденного безделья помешалась бы… И еще была благодарна за тот взгляд, каким Альта одаривала беглого Консула. Девочке изрядно досталось, она стала мрачной и нервной, почти перестала улыбаться, а теперь, слушая увлекательные истории, она снова возвращалась к жизни. К нормальной жизни, в которой ребенок должен нормально есть, регулярно спать, и чтобы рядом был кто-нибудь, умеющий рассказывать сказки. - Пойдем?
        Блайт кивнул, подхватил свой тюк и бодро затопал по трапу. Он уже попрощался с капитаном Хаем, выслушал множество ценных и не очень ценных советов о том, как вести себя в Инталии, чтобы не попасться на глаза белым рыцарям. Неизвестно, почему старый Хай так расчувствовался… может, в память о Галике? О том, что третий помощник был бывшим воином Ночного Братства, на корабле знал только сам капитан, да еще один-два человека из команды, которых Галик считал своими друзьями.
        - Надо найти лошадей. Высокий замок стоял в предгорьях, если верны записи восьмисотлетней давности.
        - Леди, все-таки вы сумасшедшая, - вздохнул Блайт. - Да, я согласен, восемь веков назад где-то в этих местах находилось печально известное творение альНоора…
        - Почему «печально известное»? - перебила его Альта. Ей, как самой маленькой, груз нести не доверили, а потому она явно наслаждалась прогулкой, глазея по сторонам и постоянно встревая в разговоры взрослых.
        - Видишь ли, Высокий замок строили по проекту, разработанному самим Санкристом альНоором. Он создавал этот проект больше тридцати лет… Помнишь, я тебе рассказывал про магию формы? Я не видел этого проекта, вообще никто не видел. Сохранились лишь записи о том, что Высокий замок возводился здесь, возле этих гор. Маг лично руководил строителями, давал указания.
        - А пото-ом приказа-ал ослепить все-е-ех… - замогильным голосом пробормотала Таша. Альта с готовностью ойкнула и вытаращила глаза.
        - П-правда? - Ее голос заметно дрожал.
        - Нет, разумеется, леди пошутила, - усмехнулся Блайт. - Никто и никого не ослеплял. Но каждый из строителей делал свой кусочек работы, часто очень небольшой. Они приехали из разных концов Эммера. Тогда был мир, и люди прибыли даже из Гурана. А когда замок был закончен - разъехались по домам.
        - Тогда почему он «печально известный»? - не сдавалась девочка.
        - Во-первых, этот замок унес сильнейшего мага той эпохи. Во-вторых, существует несколько свидетельств, что замок иногда появляется в мире и делает это только за тем, чтобы проглотить какого-нибудь человека…
        - Ангер, прекратите, - поморщилась Таша. - От ваших историй уже даже у меня мороз по коже идет.
        - А это правда, - совершенно серьезно ответил Блайт. - Мне доводилось видеть несколько документов. Высокий замок появляется в разных местах - но всегда в непосредственной близости от гор. И открывает двери. Если кто-нибудь пожелает войти, замок исчезает на много лет. Если же желающих не находилось - замок все равно исчезал. Через несколько часов. Просто вдруг расплывался в воздухе, истаивал, становился прозрачным…
        - Я слышала, что люди считают встречу с Высоким замком дурной приметой, - заметила леди Рейвен.
        - Я не верю в приметы и предзнаменования, - фыркнул Блайт. - Но вокруг этого творения альНоора и в самом деле ходит немало слухов…
        - А почему я ничего об этом не знаю? - Альта дернула его за рукав. - Я перечитала столько книг!
        - О глупых суевериях не пишут в серьезных книгах.
        Они неторопливо шагали по пустынной улице. Изредка навстречу попадались горожане, куда-то спешившие по своим делам - в городке осталось не так уж много народу. На путников поглядывали с интересом, но с вопросами не лезли - мрачного вида мужлан с мечом на поясе и женщина со шпагой могли быть кем угодно. Пиратами, бандитами, охранниками торгового каравана, наемниками… стоило несколько раз подумать, прежде чем лезть с вопросами к подобным гостям. Шедшая с этой парочкой девочка еще больше запутывала картину - слишком самостоятельная, чтобы быть их дочерью, слишком заурядно одетая, чтобы быть дочерью гипотетических хозяев. Вот и обходили горожане новоприбывших стороной. Меньше знаешь - дольше и, главное, спокойнее живешь.
        Внезапно Таша остановилась, уставившись на небольшое двухэтажное здание, над входом в которое была приделана изрядно потрепанная временем бычья голова. Судя по запахам, доносившимся из полуоткрытой двери, это могла быть только таверна… и при ней гостиница, на втором этаже. Девушка даже застонала от предвкушения.
        - Ангер… мы остаемся на ночлег.
        Это прозвучало не как просьба или предложение, а как абсолютно категорический приказ, спорить с которым стал бы только самоубийца.
        Блайт себя к самоубийцам не причислял. Только спросил:
        - Вы уверены, леди?
        - Широкая постель, чан с горячей водой, хорошее вино, молочный поросенок… - перечислила она. - Да, я уверена! Я никогда в жизни ни в чем не была столь уверена!
        Вероятно, все эти и многие другие желания были написаны у Таши на лице, поскольку хозяин сам вышел навстречу новым гостям, что при довольно немалом количестве посетителей являлось знаком добрым. Вне всякого сомнения, лучшие годы своей жизни этот крепкий еще мужчина провел в море - он даже по надежному полу своей таверны ходил вразвалку, как по качающейся на волнах палубе корабля. И все части его тела, доступные обозрению, густо покрывала татуировка, даже щеки, заросшие седой щетиной, были исписаны синеватыми узорами. И судя по выражению лица, в таверне, принадлежащей этому человеку, буянить не стоило. К тому же на боку хозяина висел тяжелый нож, изрядно смахивавший на слегка укороченный абордажный тесак. Предосторожность в портовой гостинице не лишняя.
        - Желаю вам здоровья, госпожа и господин! - Мясистые губы изогнулись в щербатой улыбке. - Желаете ужинать или, может быть, комнату?
        Когда Таша заявила, что комната тоже понадобится - вернее, две комнаты, одна для нее с девочкой, другая - для ее спутника, улыбка хозяина стала по-настоящему счастливой. Время военное, торговых караванов на дорогах мало, а потому и гостиница пустует. А с одной еды дохода немного. Местные мужики требуют в основном дешевое пиво, которое хозяин мог бы подавать и бесплатно - все равно гроши. Кого интересует, что он за годы морской службы научился готовить изысканные блюда, достойные самых привередливых благородных господ. Пару кувшинов пива, кусок ветчины да миску каши - вот и все, что заказывают посетители.
        Женщине, потребовавшей горячей воды, чистых простыней, самого дорогого вина и молочного поросенка, хозяин таверны готов был пасть в ноги. А когда названная им цена была принята без возражений… о, он готов был сбросить ее вдвое, а то и втрое - в это трудное время любых посетителей, готовых платить за услуги, следовало воспринимать как дар Эмиала. Но девять серебряных лучей в одну ночь… да такого дохода он не собрал бы и за неделю.
        - Как прикажете, госпожа! Немедленно распоряжусь! Горячая вода будет готова через час, а пока позвольте проводить вас за лучший стол. Я подам вино, у меня есть отменное вино, достойное ваших прекрасных глаз, госпожа.
        Он лично проводил дорогих гостей к столу - место и в самом деле было хорошим, тихим и спокойным, не бросающимся в глаза от двери. Опытный хозяин нутром почуял, что гостям не требуется излишнее внимание.
        - Странный комплимент, - хмыкнула Таша, когда бывший моряк отправился за вином.
        - Нормальный, - пожал плечами Блайт. - Он явно немало времени провел в Кинтаре. Там так принято - сравнивать все хорошее с глазами красавицы. Драгоценности, наряды, вино, другие изделия.
        - А ты считаешь меня красавицей? - прищурилась девушка.
        - Ну… - отвел в сторону взгляд Консул, - пожалуй, небезызвестная тебе Дилана Танжери несколько… м-м…
        - Блайт, я говорила, что когда-нибудь прирежу тебя?
        - Кажется, в последний раз я слышал это вчера вечером, - ухмыльнулся он. - А вот и наше вино. И судя по пыли на этой бутылке, оно хранилось достаточно долго, чтобы вызывать уважение хотя бы своим возрастом.
        - Это «Солнечный берег», господин. Кинтарийское желтое, семилетняя выдержка.
        - У тебя неплохой погреб, почтенный.
        - Это портовый город. - Хозяин склонил голову в благодарность за похвалу. - Сюда часто привозят хорошие вина, господин. Я держу их для лучших клиентов.
        - Ты знаешь, как угодить гостям.
        В словах Блайта явно слышался намек, и хозяин его уловил.
        - Чего еще изволят господа?
        - Нам нужны три лошади и припасы дней на десять пути.
        - Припасы будут готовы в любой момент, господин, - кивнул хозяин. - А вот лошади… Я сделаю все возможное, господин, но сейчас трудно стало найти животину, годную под седло. И это будет…
        - Недешево, я понимаю, - продолжил его мысль Ангер. - Думаю, о цене мы договоримся.
        - Я сделаю все возможное, господин.
        Судя по выражению лица хозяина, лошадей он найдет, даже если придется их украсть. В военное время мало-мальски приличный скакун стоил практически столько же, сколько в мирное - животное благородных кровей.
        - Не сомневаюсь.
        День выдался холодным. Лошади плелись неспешно, выдыхая облачка пара, люди сидели в седлах насупившись, укутавшись в теплые одежды и время от времени позевывая. Альта, втиснутая между двумя объемными тюками, и вовсе заснула.
        Ночь в нормальной постели, казавшейся немыслимо удобной, пролетела как один миг. Утром Ташу разбудил осторожный стук в дверь - очень осторожный, поскольку Блайт уже успел понять, что по утрам волшебница практически всегда находится в весьма скверном настроении. Первым ее желанием было метнуть в незваного посетителя что-нибудь тяжелое…
        Но она заставила себя вежливо приветствовать своего спутника, затем умылась теплой (хозяин постарался) водой и даже заставила себя плотно позавтракать, понимая, что горячая и, главное, настолько вкусная еда будет нескоро. Припасы были уже подготовлены - бывший моряк неплохо разбирался в таких вопросах и подобрал именно то, что требовалось. Сухари, вяленое мясо, копченая колбаса, сыр, сушеные фрукты, мешочки с крупой. Все это не слишком вкусно - но питательно и не очень тяжело. То, что нужно для не слишком долгого путешествия.
        За средства передвижения пришлось отдать сумму, которая вызвала дрожь даже у не склонной к бережливости волшебницы. Она зашипела, услышав цену трех неказистых лошадок, но Блайт уже доставал деньги. Вероятно, после встречи с имперским патрулем у него кое-что осталось. Хозяин, ожидавший долгого торга, вытаращил глаза, и его руки, убиравшие монеты, заметно дрожали - еще и потому, что тихое бешенство Таши не укрылось от его взгляда, и он подозревал, что женщина вот-вот схватится за шпагу, чтобы забрать золото обратно.
        - Я попытался расспросить мужиков, - сообщил Блайт, стукнув каблуками в бока своей меланхоличной коняге, заставляя ее чуточку ускорить шаг. - Но никто не может указать место, где стоял Высокий замок.
        - Я думаю, что почувствую. Это ведь очень сильная магия, Ангер, и раз она по-прежнему действует, значит, можно попытаться уловить ее следы…
        - Не пора ли рассказать, что вы задумали? Все это время вы делаете таинственный вид, говорите одними намеками… Все еще не доверяете мне?
        Она некоторое время молчала, затем придержала лошадь и, дождавшись, когда с ней поравняется кобылка Альты, потрепала девочку по плечу.
        - Открой глаза, соня. Проспишь самое интересное.
        - Что случило-о-о-сь? - Вопрос перешел в душераздирающий зевок.
        - Леди Рейвен собирается просветить нас относительно своего замысла, - желчно заметил Блайт. - Кажется, мы достаточно близко к цели, чтобы нам можно было полностью довериться. А то могли бы украсть секрет…
        Девочка потерла кулаками глаза и изобразила на своем личике высшую степень внимания.
        - Я слышала легенды о Высоком замке… ну, о том, что его видели в разных местах. И не раз видела Заклинание Творения, созданное альНоором. Думаю, вы тоже его знаете, Ангер. Не знаю, как в Гуране, а у нас это заклинание входит в обязательный курс обучения для соискателей ранга мастера. Оно не кажется слишком уж сложным, скорее невероятно громоздким. С тех пор, как появилась мысль отыскать Санкриста альНоора, я снова и снова вспоминала эту его формулу.
        - Я помню ее почти наизусть, - хмыкнул Блайт.
        - Тогда ты должен помнить его структуру. Там намешано один Эмиал знает что, компоненты чуть ли не всех заклинаний. Так вот, примем за основу то, что огромный каменный замок перемещаться не может. Перемещается его «фантом», ложный образ…
        - А пропавшие люди?
        - Это не простой «фантом», он связан со своей основой… быть может, вошедшие в него люди попросту исчезают, может, оказываются в настоящем замке. Ходили слухи о том, что маги, жившие до Разлома, умели перемещаться на дальние расстояния. Возможно, Санкрист случайно или сознательно вплел этот узор в свое заклинание.
        - Хорошо, но что это нам дает?
        - Очень многое, - победно оглядела своих спутников волшебница. - Если моя гипотеза верна, и замок на самом деле продолжает оставаться на том же месте, где был построен, и просто… невидим и неощутим, то можно попытаться расплести заклинание. Оно нам известно, значит, дело упрощается, ведь так? А если мы разрушим заклинание альНоора, то его творение вместе со всем содержимым снова появится в нашем мире. Блайт, мне не нравится выражение твоего лица… Хорошо, я разрешаю тебе посмеяться, а потом ты мне расскажешь, почему так развеселился.
        Блайт все же справился с собой, хотя от отчаянно сдерживаемого смеха на глаза навернулись слезы.
        Он молчал довольно долго - вероятно, опасался, что не сумеет сохранить серьезность тона. Зато когда все же заговорил, то сделал это спокойно и без малейшего намека на издевку.
        - К сожалению, идея не нова. Вы знаете, леди, что ни одно из заклинаний Творения не поддается «обратному плетению». И знаете почему? У меня есть одна гипотеза, правда, ей нет ни малейшего подтверждения. Считается, что магия Творения, помимо обычных формул, включает в себя что-то вроде частицы души самого мага. Именно поэтому они неповторимы. Не хочу с этим спорить, но мне кажется, что дело не только в душе. К примеру, почему все без исключения Клинки судьбы одинаковы? Именно шпаги - не мечи, не кинжалы, не топоры. Ведь шпаги в то время не были особо популярны ни у рыцарей, ни у дворян. Шпага считалась не слишком удобным оружием - тонкая, легкая, малоэффективная даже против хорошей кольчуги, тем более против лат.
        - Я не задумывалась над этим, - пожала плечами Таша. Под толстой, отороченной мехом курткой это движение лишь угадывалось.
        - Почему для того, чтобы активизировать свое заклинание, альНоор не воспользовался уже существующим замком? Хотя бы собственным? У него был великолепный замок примерно в дне пути от Сура. Но этот сумасшедший маг потратил тридцать лет и кучу золота на то, чтобы построить новый замок - да еще в не самом удобном для этого месте.
        - К чему ты клонишь, Ангер?
        - Я считаю, что в создание каждого Творения вкладываются фрагменты всех видов магического искусства. И сила стихий, и сила крови… и магия формы. Высокий замок - или его отдельные части - и есть фрагмент заклинания. А магию формы можно разрушить одним способом - изменить форму. Поэтому сила, вложенная в Клинок, и выходит наружу, когда Клинок ломается. Но вот что интересно - как повредить замок, который невозможно увидеть или пощупать?
        Таша молчала долго, снова и снова мысленно оценивая услышанное. Портовый город давно остался позади, ни одной живой души вокруг. Сейчас они ехали вдоль горной гряды к югу от Гленнена - с одной стороны возвышались уже слегка заснеженные скалы, с другой чернел холодный осенний лес, давно уже утративший листву. Ветер, с утра почти неощутимый, сейчас заметно усилился, и даже теплая одежда не слишком помогала. Таша плотнее запахнула куртку, затем, подумав, вытащила из вьюка одеяло и завернулась в него. Стало немного теплее.
        Зато дрожь вызывала мысли. Если Ангер прав, если распутать заклинание не удастся - тогда все зря. Может, и в самом деле лучше будет вернуться в порт, подняться на борт какого-нибудь корабля и где-нибудь в море бросить шпагу за борт. Просто для того, чтобы она не досталась никому.
        - Если расплести часть заклинания, может быть, оно рухнет? - предположила Альта, прекрасно понимая, что рискует нарваться на ответную реплику типа «да что ты понимаешь». Пусть леди Рейвен никогда и не позволяла себе прямых намеков на почти полное отсутствие дара у девочки, но когда-нибудь это может произойти.
        Тем более что леди вполне способна была на подобную колкость. Вот господин Блайт - нет, он не скажет грубость просто чтобы обидеть. Если ради дела - тогда, возможно, господин Блайт сможет быть жестким, но просто так оскорблять не станет. Да и леди не со зла… Девочка была убеждена, что леди Рейвен - лучшая. Просто судьба была к ней не слишком добра, как и к самой Альте. Вот леди и бывает иногда чересчур резкой. Альта ее понимала и еще была очень благодарна волшебнице за заботу. И не хотела остаться одна.
        Даже если леди будет гневаться на нее, или издеваться, или обижать… Со временем госпожа поймет, что Альта ей необходима.
        К ее удивлению, ехидной фразы не последовало. Блайт лишь пожал плечами, а волшебница задумчиво пробормотала:
        - Все может быть. Но мы ведь не узнаем, пока не попробуем, верно?
        - Господин Блайт, - девочка повернулась к Консулу, - вот вы говорили, что узоры Творения состоят из обычной магии стихий и магии формы. Почему их нельзя расплести?
        Блайт задумчиво почесал подбородок. Беседы с девочкой доставляли ему настоящее удовольствие. Быть может, потому, что раньше ему как-то не доводилось разговаривать с детьми… по крайней мере разговаривать на отвлеченные темы. Среди его лучших агентов были дети - пара мальчишек лет двенадцати, хитрых и шустрых. Один был своим среди воров, которых невозможно было извести под корень, несмотря на все усилия Тайной стражи. Другой работал в гостинице «Белая роза». Поначалу это местечко предназначалось для знати - но со временем появились гостиницы и получше, затем у «Белой розы» сменился хозяин и дела пошли вовсе плохо. Постепенно гостиница стала сборищем настоящего отребья - невостребованных наемников, заезжих пиратов, мелких и не очень мелких преступников… В общем, подобное заведение Консул не мог оставить без внимания.
        Благодаря открытым ушам мальчишек, не один десяток ублюдков отправились кто на кол или в петлю, кто в подземные камеры Тайной стражи. Но отношения с этими пареньками у Блайта были исключительно деловыми. Информация - деньги. За ценные сведения Тайная стража всегда хорошо платила - еще и потому, что информатора могли прирезать и свои, если только узнают о наушничестве. Своего рода доплата за риск. Мальчишек Блайт весьма ценил, а потому свои сведения малолетние агенты передавали либо самому Консулу, либо его заместителю. Приходили ночью, соблюдая осторожность, и, разумеется, говорили только о деле.
        Поэтому сейчас Ангер с удовольствием наверстывал упущенное. Его восхищала любознательность девочки и еще то, что с ней можно было говорить, как со взрослой. Исключительная память, огромный запас знаний, страстное желание этот запас расширить - беседы с малышкой были интересными и даже познавательными. Блайт понимал, что рано или поздно им придется расстаться… вполне вероятно, расстаться не по-доброму. Мысли Таши о передаче Консула в руки следователей Ордена были у девушки написаны на лице, причем так явственно, что не оставалось и следа для сомнений. Позже волшебница, похоже, отказалась от этих намерений, но Блайт особо не обольщался - когда Таша убедится в том, что ее планам на встречу с древним магом не суждено осуществиться, она вполне может вернуться к первоначальной идее. Блайт даже не винил леди - в конце концов долгие годы они были врагами. Она добывала информацию во имя своей страны, он же во имя своей ловил шпионку. Былая неприязнь не исчезает в одночасье. Если бы он считал, что пленение леди Рейвен вернет ему прежнее положение, сделал бы он это? Вне всякого сомнения. Если бы он считал,
что препровождение леди Рейвен в подвалы Тайной стражи пойдет Империи на пользу, постарался бы он обеспечить это? Безусловно.
        Но сейчас его отношения с Империей существенно изменились в худшую сторону, а потому с леди Рейвен было выгоднее сотрудничать. К тому же высказанная ею идейка о поиске Санкриста альНоора была настолько сумасшедшей, что Ангеру хотелось присутствовать при финале этой истории. А когда с исходом все станет ясно - он тихо исчезнет. Так, чтобы не ставить леди Рейвен перед выбором - поступить ли по долгу или по совести.
        - Вот смотри, Альта. - Он достал из кармана монетку и, зажав ее между пальцами, показал девочке. - Что ты видишь?
        - Краешек серебряной монеты, - ответила Альта.
        - А можешь сказать, что это за монета?
        Девочка подумала, затем утвердительно кивнула.
        - Конечно. Это двойная «молния», отчеканена во время правления Императора Унгарта Пятого.
        Несколько мгновений Блайт обескураженно смотрел на Альту, затем хмыкнул и подкинул монету на ладони.
        - Я впечатлен. Поделись, как ты догадалась?
        - Сейчас она тебе скажет, что прочитала книгу… - заметила Таша.
        - Я и правда читала, - надула губки Альта. - Его величество Унгарт Пятый пытался бороться с выпуском фальшивых денег, поэтому приказал чеканить двойные «молнии» с частой насечкой по ребру, а одинарные - с редкой. Ни до, ни после подобных монет не делали.
        - Я впечатлен еще больше. - Во взгляде Блайта промелькнуло уважение. - Значит, я подобрал плохой пример. По краю монетки очень трудно определить, что изображено на ней. Если, конечно, на краю нет таких характерных примет, как эти насечки. Такова и магия Творения. Даже если нам известно использованное плетение, то есть слова, жесты и ритм, это всего лишь край монетки, Альта. Основа - это то, что считается частичкой души мага… и магия формы. Заметь, все без исключения заклинания Творения связаны с предметами: Высокий замок, меч «Детоубийца», Клинки судеб… Это, кстати, еще одно подтверждение моей теории насчет присутствия в этих заклинаниях элементов магии формы. Мы почти ничего не знаем про магию формы, поэтому не сможем воспроизвести заклинание, не сможем и расплести его.
        - Значит, мы не сумеем вернуть замок в этот мир?
        - Ты можешь оказаться права, малышка. Возможно, если расплести стихийную составляющую, нарушится стабильность заклинания. А может, и нет. Но, как верно заметила леди Рейвен, мы ведь не узнаем, если не попробуем, ведь так? - Он наверняка стоял здесь. - Таша спрыгнула с лошади и подошла к большому котловану, выдолбленному в скале.
        - Уверена? Может, просто каменоломня?
        - Прислушайся…
        Спустя минуту Блайт признал, что леди права. Может, дело было и не в замке, но присутствие магии ощущалось достаточно явственно. Он привычно попытался ощутить магические линии, но усилия ни к чему не привели - некогда сотворенное здесь плетение ускользало от внимания, словно скрытое густым туманом.
        - Разбиваем лагерь? - спросил он, мотнув головой, чтобы заставить зрение проясниться. Так всегда бывало, когда пытаешься увидеть структуру чужой магии. Глаза словно бы привязываются к плетению, отказываясь видеть хоть что-то еще. Наконец перед глазами перестали плясать туманные полосы и пятна, и Блайт спешился.
        Подходящее местечко для бивуака пришлось искать ему - Таша как завороженная бродила у края котлована, затем, чудом не свернув себе шею, спустилась вниз. Альта сперва следовала за ней по пятам, а потом и вовсе взяла за руку - не для того чтобы помочь разобраться с древней магией, а чтобы не дать хозяйке оступиться. Блайту хватило одного взгляда, чтобы понять - волшебнице сейчас необходим был поводырь. Глаза побелели, словно затянутые катарактой, и Таша явно ничего не видела.
        Поиски оказались недолгими. Небольшая и неглубокая пещерка, рядом ручей. Вероятно, путники не раз останавливались в этих местах, о чем свидетельствовало старое кострище и небольшая поленница, сложенная в защищенном от влаги уголке пещеры. Опытный путник, переночевав в столь удобном закутке, обязательно оставит топливо для тех, кто придет после него. Если поискать, то где-нибудь можно обнаружить даже кремень.
        Ангер решил, что не стоит трогать заботливо собранные неизвестным путником дрова, и отправился в лес. Дождя давно не было, сушняка хватало, и он быстро набрал изрядную кучу толстых сухих веток, затем развел костер и повесил над огнем котелок с водой. Обычно приготовлением еды занималась Альта, но сегодня, похоже, ему придется взять бразды правления в свои руки. После работы с «обратным плетением» всегда хочется есть.
        Каша, щедро сдобренная вяленым мясом и ломтиками копченого сала, уже поспела, когда Альта привела спотыкающуюся хозяйку и помогла ей усесться на тюк с запасной одеждой.
        - Нет сомнения, замок стоял именно здесь, - пробормотала Таша после того, как основательно приложилась к фляге с вином. Крепкий напиток, не отличающийся изысканностью, тем не менее хорошо согрел продрогшее тело. - Я вижу знакомые линии…
        - Я не сумел выделить ни одной.
        - На краю котлована это почти невозможно. Если спуститься вниз - немного легче.
        - И вы, разумеется, тут же попробовали расплести заклинание?
        Волшебница подняла на собеседника уже почти прояснившиеся глаза.
        - И не подумала…
        - Какая предусмотрительность, - удивленно поднял бровь Блайт. - Не ожидал от вас подобного благоразумия.
        Девушка пропустила шпильку мимо ушей.
        - Думаю, мы займемся этим с утра. Нужно как следует выспаться.
        - Вы верите в успех?
        Ложка заскребла по дну миски, и Таша протянула опустевшую посудину Блайту, жестом попросив наполнить ее снова. Консул лишь усмехнулся - он приготовил столько, что хватило бы и на пятерых. Девочка уже сыто отдувалась, и глаза ее явно затуманивались предвкушением близкого сна. С помощью хозяина таверны удалось приобрести отменные спальные мешки, набитые пухом, - в таком укрытии не окоченеть и в лютый мороз.
        - Альта, ложись спать.
        - Да, госпожа… Только, пожалуйста, не начинайте без меня, хорошо?
        - Куда ж мы без тебя, - без тени улыбки ответила Таша. - Спи спокойно.
        Девочка достала из вьюка мешок и тут же попыталась в него залезть.
        - Альта! - возмущенно рыкнул Блайт. - Сколько раз я тебе говорил, что в мешке нужно спать раздевшись.
        - Так холодно же! - жалобно пропищала девочка.
        - А ты быстренько, - усмехнулась Таша.
        Спустя полчаса, когда Альта уже мирно сопела, забравшись в толстое пуховое гнездышко так, что наружу торчали только глаза и нос, волшебница разлила в кружки подогретое вино и наконец соизволила ответить на вопрос.
        - Есть такое понятие, как судьба, Консул. Подумайте о той цепочке случайностей, которая привела нас с вами сюда. Сначала мы встретились с капитаном Хаем, знавшим дорогу к острову Зор. Затем я провалилась в дыру в земле, где нашла эту шпагу. Потом нам пришлось бежать с корабля, и Галик, оказавшийся бывшим членом Ночного Братства, вывел нас к тайному убежищу. К которому позже пришли и вы, Консул, чтобы открыть мне глаза на суть моей шпаги. Вам не кажется, что в этой истории слишком много совпадений?
        - А вы, леди, хотите видеть во всем указующий перст Эмиала? Или происки Эмнаура?
        - Я не знаю, что и думать.
        Блайт молчал и смотрел на огонь. Затем тихо пробормотал:
        - Не стоит усматривать божий умысел там, где остается место для простой случайности.
        - Что, прости?
        - Я говорю, не стоит усматривать божий умысел там, где остается место для простой случайности. Эти слова принадлежат одному мудрецу. Он жил еще до Разлома и оставил после себя одну-единственную книгу, зато весьма занимательную.
        - Маг?
        - Нет, отнюдь. Он был богословом, собирал все случаи явления людям воли богов, изучал, пытался толковать. Не признавал авторитетов, зато очень внимательно относился к свидетельствам очевидцев, даже если они казались смехотворными. В каком-то смысле это тоже была насмешка судьбы. Погибли сокровища древней магии, но уцелела книга, которая посвящена тому, что все разглагольствования о воле богов, о судьбе и о предопределенности - это всего лишь желание людей оправдать свои нелогичные поступки, свою слабость и неуверенность в правильности принятых решений.
        - Весьма опасные выводы.
        - Да, любовью среди жрецов он наверняка не пользовался. Примерно лет сто назад за одно лишь владение подобной книгой отправляли на костер. Вместе с книгой, разумеется.
        Сказанное Блайтом не слишком покоробило волшебницу. В конце концов в Инталии тоже не слишком редки были случаи, когда человека, подозреваемого в причастности к Тьме, отправляли на костер. Леди Рейвен не приходилось участвовать в подобном, но она признавала, что некий смысл в этих кострах был. По ауре, особенно по ауре ребенка, опытный маг может прочитать многое - и его способности, и его склонности. Склонности, которые невозможно изменить никаким воспитанием, которые рано или поздно проявятся. Ничего удивительного, что маги Ордена старались принять меры до того, как станет слишком поздно.
        Она знала, что иногда так же поступали и маги Триумвирата. Тьма в ауре столь же опасна для гуранца, сколь и для инталийца. Потому что человек с черной аурой есть воплощенное зло. Зло, у которого нет ограничений и принципов. Но главное - злу плевать на границы, установленные политиками. Триумвирату всегда требовались новые служители - но не такой ценой.
        А разговоры о том, что воля богов - лишь пустой звук, могут оказаться похлеще, чем деяния одного негодяя. Вера - вот что цементирует государство сильнее, чем правитель или его армия. Вера способна заставить людей собраться в один кулак, отринуть личное и суетное, отбросить собственные мысли и желания, полностью подчиниться единому для всех порыву, не думая, не рассуждая. И тот, кто сумеет получить власть над этим кулаком, сумеет направить его в нужном направлении, получит в свое распоряжение огромную силу. Люди шли в бой с именем Эмиала на устах, под шелест развевающихся знамен с изображением золотого светила. Другие люди - если подумать, то точно такие же, пусть и говорящие на ином языке, готовы были обагрить клинки кровью во славу своего бога. В этот момент обеим сторонам плевать было на то, где именно кроется правда. Каждый считал правым себя. И во имя этой правоты готов был на все…
        И человек, пришедший к мысли об отсутствии власти богов над судьбой человека, был опасен для обеих противоборствующих сторон.
        - И сколько было таких костров? - хмыкнула Таша.
        - Немало. - Блайт медленно кивнул, то ли подтверждая ее мысли, то ли отвечая своим. - В первое время после катастрофы монахи копировали все книги, что уцелели. Не вдумываясь в содержание, просто переписывали все подряд, чтобы еще одна катастрофа не унесла остатки знаний. А уж то, что переписчикам нравилось… Этому старику надо бы отдать должное, он умел излагать мысли. А потому копий по Эммеру расползлось много, очень много. Все не выловили до сих пор.
        - Как же ты не попал на костер?
        - Если мне придется отправить человека на казнь, - холодно ответил Консул, - я должен точно знать, за что именно.
        - Странно, что ты называешь богословом человека, который…
        - Видите ли, леди, он искал бога в себе. Пытался доказать, что есть лишь то, что делает человека человеком. Честь. Долг. Совесть…
        - А судьба?
        - Судьбы не существует. Есть только то, что мы делаем сами.
        - Блайт, а тебя эта книга изрядно зацепила, ведь так?
        Он помолчал, затем кивнул.
        - Я много раз обращался с просьбами к Эмнауру, леди. Но, как ни странно, он ни разу не пришел мне на помощь, даже когда это было жизненно необходимо. Я всего добился сам, а потому не верю в предопределение. Только в свои руки и в свой разум. Пожалуй, в первую очередь - в разум.
        - В чем-то с тобой нельзя не согласиться, - протянула Таша. Блайт сохранял на лице каменно-равнодушное выражение, но ему очень хотелось рассмеяться. Хотя бы потому, что, когда человек так строит фразу, это означает, что соглашаться он не намерен ни при каком условии. - Но я все же верю, что все эти, как ты говоришь, совпадения произошли не зря. И я знаю, что завтра мы увидим Высокий замок. Может, мне удастся расплести заклинание альНоора. Может, случится чудо.
        - Я не верю в волю богов, - покачал головой Блайт, а затем вдруг широко улыбнулся: - Зато я верю в вашу удачу, леди.
        Глава 9
        Я сидел у камина, лениво перелистывая страницы толстого и скучного фолианта. Пламя отбрасывало на стены кровавые блики, наполняло комнату сухим приятным теплом. И все же это был не настоящий огонь… Не пылали дрова, распространяя неповторимый, но почти забытый за долгие годы аромат смолы, не взлетали искры. Огонь был порождением магии - как и все в этих стенах. Как моя одежда, как еда, появляющаяся на столе по моему желанию. Быть может, часть книг, заполнявших полки, тоже не имели ничего общего с реальностью.
        Кто-то скажет, что огонь - всегда огонь. И ошибется.
        Послышался негромкий вскрик. Я обернулся - Леердел стоял у окна, прижавшись к стеклу.
        И за окном не было привычной черно-серой мути.
        - Что случилось, Санкрист? - Его голос заметно дрожал. Я молчал, зная, что мой будет дрожать ничуть не меньше. Или даже больше.
        Замок впервые повел себя иначе, не так, как за последние две с половиной сотни моих лет. Он впервые вернулся в мир Эммера до того, как исчез призванный для меня собеседник.
        - Не знаю, - говорить ровным тоном стоило мне немалых усилий.
        Я нарочито медленно отложил книгу, встал и подошел к окну. И замер. Я знал это место… то самое место, где под моим руководством тридцать лет возводились проклятые стены замка. Хотя «под моим руководством» - это сильно сказано. К чему обманывать себя, уж я-то знал, кто на самом деле указывал единственно правильное место, куда следовало положить тот или иной камень.
        Вечерело. Черные деревья отбрасывали длинные тени… в прошлом здесь не было леса. Вернее, был - но строители вырубили его подчистую. Не для замка - просто на дрова для костров. Тридцать лет - немыслимо долгий срок. Восемьсот лет - срок еще больший… лес успел вырасти заново.
        В нескольких десятках шагов от дверей замка, возле неглубокой ниши в скале, горел костер. У огня сидели люди - двое взрослых и ребенок. Мне показалось, что взрослые - мужчина и женщина, но с такого расстояния говорить с уверенностью было невозможно. Там, за несокрушимыми стеклами окон, было холодно, и люди порядком закутались в меха. И смотрели в сторону замка, хотя и не бежали к нему, как того следовало бы ожидать. Может, замок ошибся и эта троица не намерена войти в двери?
        А Леердела рядом уже не было - он мчался вниз по лестнице, каждое мгновение рискуя свернуть себе шею на слегка скользких ступенях. Я усмехнулся - он так и не поверил, что выхода из замка нет. И быть не может… Это проклятое Творение никогда не отпускало свои жертвы. Не отпустит и сейчас.
        - Санкрист! - раздался снизу пронзительный вопль. - Двери открыты!
        Я хотел было сказать что-нибудь ехидное, но вдруг… меня охватило странное ощущение. Что-то звало меня, тянуло наружу. И это странное чувство принесло с собой уверенность, что именно сегодня я сумею переступить порог. Даже не знаю, сколько времени я так и простоял у окна, вслушиваясь в непривычные, чуждые мне желания. Наверное, довольно долго.
        Что-то загромыхало, разбилось, рассыпалось. Я оглянулся и удивленно уставился на Леердела. А тот не терял времени даром - уже натянул на себя свою старую одежду и теперь лихорадочно набивал объемистый мешок всем, до чего мог дотянуться. Золотые подсвечники, резные шкатулки, книги в украшенных самоцветами переплетах. Все, что представляло, по мнению торговца, наибольшую ценность, тут же отправлялось в его… нет, это, пожалуй, даже не мешок. Скорее вьюк. Как он намерен утащить такую тяжесть?
        Только тут я понял…
        - Ты меня грабишь? - В моем голосе скорее звучал смех, чем угроза.
        - Именно, - буркнул он, старательно пытаясь найти место для еще одного ларца из резной кости. В нем лежали тщательно вырезанные из драгоценных камней фигурки воинов для игры, придуманной сумасшедшим Императором Унгартом Вторым. Очень дорогие фигурки, а если принять во внимание, что они были довольно старыми уже в мое время, сейчас их цену трудно было предсказать. - Я намерен бежать отсюда как можно быстрее, Санкрист. И не говори мне, что будешь жалеть об этих безделушках.
        - Жалеть не буду, - усмехнулся я. - Но с чего ты решил, что сумеешь выйти?
        - Я это уже сумел, - фыркнул он. - Дверь открыта… я вышел.
        - И вернулся? - В первый момент я даже не осознал смысл его слов. Меня просто поразила невероятная жадность этого человека… Выйти из тюрьмы - и вернуться, рискуя остаться здесь навсегда? Ради золота и прочего добра?
        - Санкрист, пойми, - он говорил торопливо, словно опасался, что ему заткнут рот, - я ухожу. Прикажешь все это бросить - брошу. Ты хозяин, а я все-таки гость, и законы гостеприимства нарушать не намерен. Если сумеешь выйти - половина этого мешка твоя. Не сумеешь… так неужели пожалеешь для меня несколько побрякушек?
        Но я уже не слушал. Мне было безразлично, на что именно успел наложить руку торговец и что еще он намеревался прикарманить. Пусть его, вся эта золотая мишура и в самом деле была мне безразлична. Пусть заберет хоть все сразу, пусть даже завладеет замком - лишь бы я сумел выйти.
        Дверь. Лестница. Я бежал, скользя и задыхаясь, цепляясь за стены и перила, отчаянно боясь упасть. Вот и порог, который я перешагнул два с половиной века назад по своему счету и восемь - по счету Эммера. Как же страшно сделать последний шаг - а вдруг, как и раньше, я наткнусь на незримую, но непреодолимую преграду? И вновь, в который уже раз пойму, что по-прежнему остаюсь пленником.
        Я сделал этот шаг. Преграды не было.
        Замок отпустил меня.

* * *
        Длинная вереница телег тянулась на несколько лиг. Провиант, фураж, вода - то, без чего немыслимо существование армии, какие бы мужественные сердца ни бились под кирасами воинов. В телеги были запряжены быки - всех лошадей, годных под седло, отдали кавалеристам, которых в армии теперь насчитывалось около полутора тысяч. Немного - но вполне достаточно, чтобы обеспечить сильный авангард и надежное боковое охранение. Благодаря этим всадникам солдаты шагали налегке - оружие и доспехи были без опаски сложены на телеги, близко, только руку протянуть.
        Они шли седьмой день. Четырнадцать тысяч пехотинцев, две сотни боевых магов, сорок рыцарей-светоносцев, пять сотен тяжелой и десять - легкой кавалерии. Армия достаточно сильная, чтобы заставить воспринимать себя серьезно. Так во всяком случае считал арДамал. Сейчас он ехал, как подобает умному полководцу, в середине колонны, в самом защищенном ее месте. Рядом с ним покачивалась в седле Бетина Верра. Обруч магистра Ордена по-прежнему сиял на ее лбу - блестяще исполненное посольство было оценено командующим по достоинству, хотя он не преминул заметить, что этот ранг по-прежнему временный. Бетина лишь кивнула - она понимала, что статус магистра слишком высок, чтобы получить его всего лишь за одно удачное задание. Или даже за десяток. Многие идут к этому рангу годами, а кое-кто - и всю жизнь.
        - Вчера разъезды снова наткнулись на имперцев.
        - И они опять бежали? - Бетина заранее знала, что услышит в ответ.
        - Разумеется. Генерал Седрумм, командующий легкой кавалерией Империи, не станет зря губить своих парней, бросая их в атаку на многократно превосходящего врага. В задачу разведчиков входит оценить наши силы, а не пытаться пустить нам кровь.
        - Когда мы будем у стен Торнгарта?
        - Послезавтра к вечеру. Если будем сохранять прежний темп. Но я думаю, что это непредусмотрительно.
        - Империя не попытается выдвинуться нам навстречу?
        - Ни в коем случае. - АрДамал выглядел самой убежденностью. - Местность в непосредственной близости от Торнгарта весьма удобна для обороны, генерал Ульмир не упустит такой возможности. Если бы армией безраздельно командовал Седрумм или тот же Ви, я мог бы надеяться выманить их на равнину. Но Ульмир не станет рисковать своей драгоценной пехотой, расположившейся на холмах.
        - Тем более что они и так сильнее?
        - Да, - коротко буркнул он.
        Численно имперцы превосходили инталийскую армию не так уж и намного - если верить сообщениям, поступающим из осажденного города. В последнее время имперцы штурмовали стены вяло, без энтузиазма. Такое поведение могло свидетельствовать либо о том, что осада подходит к концу, либо о том, что осаждающие ожидают подхода новых сил. Последнее могло оказаться для города фатальным. АрГеммит не проявлял особой нервозности или паники - он просто сообщил, что заурядные атаки крепость выдержит, но для отражения серьезного штурма сил недостаточно.
        - Как бы там ни было, я намерен немного придержать войска. Видите ли, Бетина, имперцы нас не атакуют первыми. Слишком не выгодно. Индарские клинья, гвардия Императора, тяжелая кавалерия… они сильнее нас, но Ульмир не захочет терять ни одного преимущества, даже самого малого. Империя займет оборону на холмах - так, чтобы не подпустить нас к городу. И мы вынуждены будем играть по их правилам. Поэтому я предпочитаю подойти к столице ближе к концу дня. Организовать лагерь, укрепить его…
        - И если уж начинать атаку придется нам, то лучше, если солдаты как следует отдохнут.
        - Именно так.
        Бетина представила себе предстоящую битву. Или вернее бойню - поскольку как еще можно назвать сражение армии, состоящей преимущественно из ополченцев, против кадровых частей имперской армии, полных сил и ожидающих боя. Алые маги способны предоставить инталийцам некоторое преимущество. Не слишком большое - на стороне противника тоже найдется, кому повелевать стихиями.
        Она вдруг подумала, что эта битва, вероятно, окажется последней для многих и многих. В том числе, возможно, и для нее. А может, и нет - в конце концов магу необязательно лезть в гущу свалки. Бетина не боялась битвы - скорее желала ее. Месяцы вынужденного бездействия, пусть и заполненные множеством событий, угнетали ее. Там, на севере, сражался белый город, Торнгарт, сердце Инталии. Или сердце Ордена, поскольку во время обучения она прекрасно усвоила одну простую истину - Орден превыше всего.
        Там, за стенами столицы, билось сердце Несущих Свет, истекая кровью. Погиб арХорн… Скольким еще предстоит погибнуть за каждый день промедления? Она пыталась заставить арДамала выступить раньше, но тот каждый раз находил новые и новые отговорки. Нет, слова командующего звучали достаточно весомо, но молодой волшебнице все время казалось, что Мират арДамал попросту боится. Предстоящей битвы и неизбежного поражения.
        Войска продолжали прибывать. Большей частью простые крестьяне, практически не имеющие боевого опыта. Герцог, как и обещал, предоставил в распоряжение командующего своих людей, но их оказалось до обидного мало. Зато запасы для предстоящего марша были выделены в избытке, как и повозки, быки и многое другое. И наконец арДамал пришел к выводу, что более помощи ждать неоткуда. Под его рукой собрались все, кто мог.
        Пора было выступать.
        - Господин командующий! - Вестовой осадил коня, коротко отсалютовал. - Его светлость лорд Ватере просит об аудиенции.
        Учитывая, что Арай Ватере превосходил командующего арДамала и возрастом, и статусом, просить об аудиенции с его стороны было жестом вежливости. И еще одним подтверждением той договоренности, согласно которой Алый Путь выступает в этой кампании под белым знаменем Ордена. Именно так - и никак иначе.
        - Передай, сейчас буду. - АрДамал повернулся к девушке. - Магистр Верра, думаю, что вам надо поехать со мной. Лорд, весьма вероятно, получил новые сведения из столицы.
        Бетина постаралась не выдать охвативших ее чувств. Да, Арай Ватере прожил вчетверо больше, чем она, получил блестящее образование и к тому же обладал очень и очень сильным даром. Но Бетина была совершенно уверена, что через год-другой не уступит магистру ни в чем. Но пока… пока присутствие рядом Алого магистра ее бесило. Он все, абсолютно все делал лучше. А в части использования «длинного языка» ему вообще не было равных.
        Уже очень давно девушка не чувствовала себя настолько униженной. В Школе она всегда выделялась на фоне других учениц и даже воспитательниц обогнала очень быстро. Она была самой юной соискательницей звания мастера, добившейся желаемого. Она привыкла быть первой. И потому мучительно больно было ощущать явное превосходство Алого магистра. Бетина не спала ночами, листая книги из библиотеки герцога, лихорадочно пытаясь еще более отполировать свои знания, не желая смириться с тем, что талант не всегда способен легко опередить опыт.
        В общем, она старательно избегала Ватере - в огромной армии это было несложно. Кроме таких вот случаев.
        Бетина кивнула и тронула своего скакуна, заставляя его следовать вслед за жеребцом командующего. Маги Альянса держались обособленно - ближе к голове колонны, чтобы в случае опасности встретить врага одними из первых. Ватере ехал на телеге - накануне вечером он неудачно соскользнул с седла, нога подвернулась, и теперь ей требовался покой. Разумеется, лучшие целители Алых тут же оказали лорду всю необходимую помощь, но старые кости следовало поберечь, несмотря на благотворное воздействие лечебной магии.
        Зато вынужденный отдых ни в коей мере не сказался на его способностях.
        - Приветствую вас, командующий. Мое почтение, магистр Верра. Боюсь, у меня неважные новости.
        - Что-то случилось в Торнгарте?
        - Да. Сегодня к имперскому лагерю подошли подкрепления. Наблюдатели на стенах с уверенностью говорят о десяти индарских вымпелах. И еще об одном, особом… серебряный меч на синем поле.
        - Комтур Зоран… - протянул командующий. - И с ним десять клиньев. Десять тысяч латников. Насколько верны сведения?
        - Вне всякого сомнения, со мной говорил арГеммит. - Уверенность в голосе Ватере была абсолютной. - И я не думаю, что именно сегодняшний день Вершитель выбрал для розыгрыша.
        - В таком случае шансов у нас нет, - сухо заметил Мират арДамал. - Даже при том раскладе сил, в котором мы были уверены вчера, имперцы были сильнее. Сейчас исход сражения предсказать несложно. Нас просто втопчут в грязь, а после этого имперцы возьмут Торнгарт.
        - Это еще не все новости, - безжалостно продолжил Арай. - Наблюдатели передают, что к лагерю имперцев со всей округи свозят камни. Уже собраны три довольно внушительные кучи. АрГеммит предполагал, что имперцы отправят големов ломать стены. Но этого не будет, я уверен. Големы будут ждать нас.
        - Три-четыре больших голема без труда сомнут любую оборону, - прошептала Бетина, втайне надеясь, что Ватере не расслышит этих тихих слов. Он, разумеется, расслышал.
        - Совершенно верно, магистр Верра. Но я хочу сделать еще одно предположение. Комтур Зоран явился к Торнгарту неспроста. Весьма вероятно, что индарцы попытаются взять город одним рывком, при этом первыми на штурм пойдут, разумеется, гуранцы. Знаете, магистр Верра, есть ситуации, когда человек переходит некую границу и не может уже повернуть вспять. Ему остается только идти вперед, до конца, каким бы этот конец ни был. Вот и Император перешел свою границу. Он вложил в эту войну слишком многое и не может отступить.
        - У Комтура такое же положение. - АрДамал вытер лоб краем плаща.
        В прежние времена Круг рыцарей неоднократно предоставлял своих солдат для той или иной войны. Кто больше заплатит. Если платили обе враждующие стороны - индарцы сражались за тех и за других. Они продавали свои мечи и свою верность… на период действия контракта. Но еще никогда Индар не вводил в конфликт стольких наемников одновременно.
        - Верно, - кивнул Ватере. - Если Индар потеряет в этой войне слишком многих, то потеряет и свое влияние. А Комтур наверняка этого не желает. Поэтому в его интересах окончить противостояние в как можно более сжатые сроки, сохранив при этом, если возможно, своих ветеранов. Он вполне может пожертвовать парой-тройкой клиньев новичков. Но ветераны, сила и гордость Круга рыцарей…
        - То есть на штурм Торнгарта пойдет молодняк? - прищурился арДамал, и на его губах заиграла улыбка. - Хм… не то чтобы это меняло дело, но мысль о том, что Зоран попытается сберечь своих лучших людей, меня радует.
        - Скажите, командующий, - Ватере пристально смотрел на Мирата, и Бетина почувствовала, что сейчас прозвучит что-то важное, - что вы намерены делать?
        - То же, что и раньше. - АрДамал ответил не задумываясь. Он ждал этого вопроса и принял решение. - Мы движемся к Торнгарту и вступаем в бой. У нас мало шансов, но ждать бессмысленно.
        - Наши войска будут разбиты.
        Бетина мысленно поблагодарила Ватере за это «наши». В общем-то она и не сомневалось в верности Алых данному слову, но было приятно получить еще одно подтверждение. Конечно, приверженность магов Алого Пути своему кодексу чести вошла в легенды, но истиной было и то, что на пороге верной смерти многие высокие слова оказывались пустыми звуками.
        - Если битва будет проходить слишком для нас неблагоприятно, - продолжил командующий, - я пойду по пути арХорна. Мы пробьемся под прикрытие городских стен, и тогда Император вынужден будет смириться с мыслью, что взять Торнгарт окажется для него слишком дорогим удовольствием.
        - Имперцы это понимают не хуже, - пожал плечами Ватере. - Быть может, Зоран и не бросит в бой своих ветеранов, но вот путь к воротам они перегородят наверняка. В поле армия уязвима, а за каменными стенами ее сила возрастет многократно. А подписанные контракты не позволят индарцам прекратить кампанию до ее завершения. Комтур, безусловно, сделает все, чтобы не пропустить нас в город. Тем более с таким численным перевесом.
        - Передайте арГеммиту, - отчеканил арДамал, - что мы идем. Армия будет у стен Торнгарта послезавтра в полдень. Не раньше, солдаты должны сохранить достаточно сил для боя.
        - Я передам, командующий, - кивнул Ватере. - Я уважаю ваш выбор и заверяю, что маги Альянса Алого Пути последуют за вами до конца.
        АрДамал резко отсалютовал магистру и пришпорил коня.
        Ночь опустилась на степь рано - осень давно вступила в свои права, и дни уже стали довольно короткими. Лагерь организовали на возвышенности, на берегу реки. Весьма удобное место для обороны - если имперцы захотят напасть. Но непосредственной опасности не было - конные патрули заприметили бы подход сколько-нибудь значительных сил задолго до того, как они могли бы причинить хоть какой-то вред. Тем более рядом была вода - для столь большой армии одних ручьев было недостаточно.
        Бетина задумчиво бродила по каменистому берегу, зная, что заснуть не сможет. Впереди была битва, в которой она должна будет применить все свои умения и, возможно, доказать Ватере, что ей не зря вручили обруч магистра. Пусть даже и на время.
        Девушка села на влажный холодный камень. В нескольких шагах от нее несла темные воды река, почти невидимая в кромешной тьме. Можно было зажечь «светляка», но сейчас Бетина предпочитала темноту. И тишину - но смешно было даже думать о тишине в непосредственной близости от огромного воинского лагеря. Поэтому она просто молча сидела и слушала журчание воды, по поверхности которой изредка пробегали отражения горящих на берегу костров.
        Камни… холодные мокрые камни…
        Внезапно Бетина наклонилась и подняла с земли увесистый булыжник. Долго задумчиво смотрела на камень, затем улыбнулась. Пожалуй, идея может оказаться интересной… Правда, это означает, что спать ей в эту ночь не придется. Резким движением руки Бетина зажгла «светляка», затем еще пару. Ей понадобится много света.
        И много сил.
        К утру Бетина поняла, что переоценила свои возможности - как и там, на холме, у выхода из Долины Смерти. Несмотря на утренний морозец, покрывший пожухлую траву тонким слоем льда, ей было жарко и пот градом струился по лицу волшебницы. И не только от усталости… Камень, на котором она сидела, был покрыт копотью, местами потрескался. А возле лежала груда булыжников поменьше.
        - Госпожа! Госпожа магистр! - По склону спускался солдат, и его лицо выражало крайнюю степень озабоченности. - Слава Эмиалу, госпожа магистр! Вас ищут уже больше часа…
        - Что стряслось?
        Солдат замялся, затем неуверенно пробормотал:
        - Да ничего, просто мы думали, что вы пропали, госпожа. Господин арГеммит желает видеть вас, госпожа магистр.
        - Хорошо, я пойду к командующему, - устало кивнула девушка. - Но для тебя будет поручение. Ты будешь стоять здесь и охранять эти камни.
        Лицо солдата выражало полное, абсолютное непонимание.
        - Камни?
        - Именно камни, солдат. И запомни, это очень важно.
        - Вот вы где, магистр Верра, - послышался недовольный голос. АрДамал стоял на пригорке, неодобрительно глядя на девушку.
        - К вашим услугам, командующий.
        - Нам надо поговорить, я буду ждать вас в моей палатке. Армия выступает через час, так что поторопитесь.
        Бетина вздохнула - похоже, новый день начинается с изрядного разноса. За месяцы знакомства она уже достаточно изучила арДамала и теперь была уверена, что его плохое настроение было вызвано нежеланием проводить с ней неприятную, но необходимую воспитательную беседу. И тема этой беседы тоже была известна заранее.
        Она вошла в палатку, втайне надеясь, что командующий по крайней мере предложит ей глоток вина и чего-нибудь перекусить, но низенький столик был девственно чист, а Мират, раздраженно меривший шагами неширокую палатку, явно не был настроен на милую беседу за завтраком.
        - Сядьте, магистр Верра, - сухо бросил он.
        - Командующий, я…
        - Вы ушли из лагеря, никого не предупредив. Вы соизволили забыть, магистр Верра, что в нашей армии очень мало магов и потеря даже самого… недисциплинированного из них может оказать заметное влияние на нашу боеспособность. Вашу выходку можно было бы назвать ребячеством, если бы…
        - Если бы я не занималась делом, - резко оборвала его тираду Бетина. - Я прошу вас не разговаривать со мной в таком тоне, командующий. Если бы я искала приключений в солдатской палатке, командующий, обвинения были бы уместны.
        - И чем же столь важным вы занимались, магистр, что пришлось поднять на ноги сотню человек, чтобы найти вас? - язвительно прошипел арДамал, но было заметно, что гневная тирада девушки возымела на него действие.
        - Там, где вы нашли меня, осталась куча камней…
        - Не думаю, что нам придется использовать катапульты, - фыркнул арДамал.
        - Может, дадите мне договорить? - вспыхнула она.
        Она понимала, что беседовать с командующим в таком тоне неразумно, но ничего не могла с собой поделать. Все, хватит… Детство ушло, и если она не заставит окружающих воспринимать себя как самостоятельного и взрослого человека, на нее еще долго будут смотреть свысока, снисходительно и чуточку насмешливо. Одно дело добиться успеха в бою - она понимала, что это вышло в известной степени случайно. Ей удалось заметить угрозу, удалось принять правильное решение… один раз. Понимала также, что ее заслуг в успешном завершении посольской миссии было немного. И, что было хуже всего, это знал и арДамал - пусть даже прилюдно он высоко оценил ее удачу.
        Теперь она желала заслужить не благодарность, а доверие. Не похвалу - а признание себя равной.
        - Простите, - тихо буркнул Мират.
        - Так вот… эти камни были заряжены магией. Я вложила в них «дрожь», а потом заставила ловушки сработать. Поэтому пришлось отойти подальше от лагеря, чтобы сотрясения земли никого не перебудили.
        - Зачем?
        - Вы должны знать, командующий, что ни в один предмет нельзя вложить магию дважды. Если это происходит, то срабатывает отголосок первого заклинания. Как правило, он срабатывает очень сильно. Я была свидетелем, когда мальчишка попытался зарядить уже использованный камень - и почти мгновенно превратился в обугленный труп.
        - Пока что я не совсем улавливаю смысл ваших действий. - Теперь голос арДамала был абсолютно спокоен.
        - Эти камни необходимо поместить в те кучи, что приготовили имперцы для изготовления големов. Есть очень неплохой шанс, что когда они попытаются заставить эти груды шевелиться, то получат несколько неприятных сюрпризов. Но сделать это надо как можно раньше… у вас ведь найдется несколько опытных разведчиков, не так ли?
        - Вы уверены, что это сработает? - хмыкнул арДамал. - Хотя… в одном вы очень даже правы, Бетина. Любой неприятный сюрприз, преподнесенный имперцам, играет нам на руку. Я найду несколько ловких парней, которые смогут пробраться в их лагерь, не потревожив даже бодрствующую собаку.
        - Благодарю за доверие…
        - Дело не в доверии, Бетина. - Командующий говорил сухо, но девушка слышала, что раздражение собеседника уже растаяло. - Мы просто должны сделать все для победы. У нас маловато шансов… что там говорить, у нас их почти нет. Вполне возможно, мы все ляжем там, у стен Торнгарта. Но будет не так обидно умирать, если мы точно будем знать, что использовали все возможности и лишь воля Эмиала не дает нам победы.
        - Мне кажется, вы слишком рано настроились на поражение, Мират.
        - Поражение? - Он криво усмехнулся. - Поражения не будет, Бетина. Будет победа… или смерть. Ведь смерть - это не поражение, правда? Во всяком случае не всегда поражение.
        - Очень плохо, когда командир видит впереди смерть.
        - Это просто трезвый расчет, - пожал он плечами. - Доброе утро.
        Блайт сидел у костра, неторопливо подбрасывая в огонь сухие веточки. Он взял на себя утреннюю вахту и сейчас время от времени позевывал. Альта, разумеется, мирно проспала всю ночь и продолжала заниматься этим добрым делом, несмотря на то что над костром уже во всю булькал котелок, распространяя ароматы съестного.
        Таша выбралась из спального мешка, набрала полную грудь холодного сырого воздуха, поежилась.
        - А оно действительно доброе? Я бы не сказала…
        Над предгорьями стелился туман. Он окутывал лес, разрывавший его серую пелену голыми древесными стволами, скользил по холодным камням, заползал даже в самые узкие щели. В такую погоду хорошо сидеть дома, у пылающего камина, имея под рукой кувшинчик подогретого вина. А вот мокрый туман в пути, среди голых камней и черных деревьев, штука в высшей степени неприятная.
        - Когда начнем?
        - Поедим. - Он протянул ей миску. - Не бог весть что, но при такой погоде кажется изысканным деликатесом.
        - Спасибо. - Она поднесла ко рту ложку с дымящейся кашей. - Действительно, вкусно. Знаешь, Блайт, я не такая уж любительница изысканной кухни. Но кашу с вяленым мясом я, вероятно, возненавижу на всю оставшуюся жизнь.
        - Даже несмотря на то что она вкусная?
        - Именно поэтому.
        Он пожал плечами - временами логику леди Рейвен было сложно понять.
        - Разбудим девочку?
        - Не стоит. - Таша облизала ложку, отставила в сторону опустевшую миску. - Когда проснется, сварим еще.
        - Я имел в виду другое. Мне кажется, она заслужила право присутствовать при финале. Каким бы он ни оказался. Думаю, еще полчаса ничего не изменят.
        - Ты не веришь, что у меня получится, не так ли, Блайт?
        - Не так, - усмехнулся он. - Я знаю, что не получится. Но намерен всеми силами помочь. Вместе мы сильнее, чем поодиночке, тем более, уж прости, опыта в распутывании чужих заклинаний у меня несколько больше.
        На то, чтобы разбудить Альту, ушло больше времени, чем предполагал Консул. Когда девочка перестала душераздирающе зевать и поминутно тереть глаза, утро уже окончательно вступило в свои права и даже туман, казалось, пятился под ударами лучей холодного осеннего солнца. Альта с видимым удовольствием выскребла остатки каши из котла и наконец решительно заявила:
        - Пора начинать?
        - Пора, - кивнула Таша. - Мы с господином Блайтом спустимся в котлован, а ты останешься наверху. И не спорь, пожалуйста!
        - Я и не собиралась… - По тону девочки было ясно, что как раз этим она и намеревалась заняться.
        Они подошли к котловану. Разумеется, со вчерашнего дня здесь ничего не изменилось - все те же камни, подернутые туманной дымкой. Таша осторожно начала спуск, Блайт почти сразу же обогнал ее и теперь двигался чуть впереди, чтобы успеть подхватить девушку, если ее нога скользнет по обледенелому граниту. Мысленно волшебница поблагодарила спутника - но только мысленно.
        - Значит, так, - негромко заявил Ангер, когда они оказались на дне, - будем действовать вместе. Ты ведешь, я подхватываю.
        - Не наоборот?
        - Нет, не думаю, что ты сможешь, а мне уже приходилось так работать. Пару раз довелось распутывать ловушки, созданные еще до Разлома. Помнишь, ты рассказывала про заклинание на замке в том зале на острове?
        - Да…
        - Как ты сказала? Его линии были совершенны. Мне довелось столкнуться с чем-то подобным… Очень совершенные линии заклинания очень трудно распутывать. Они все время норовят ускользнуть, вернуться в прежнее состояние. Для этого и нужен кто-то второй, кто будет держать узор, пока ты вытягиваешь из него одну нить за другой.
        - Ну что ж… пробуем.
        Таша прикрыла глаза и сосредоточилась. Узор чужого заклинания ощущался явственно, но в первые моменты ей не удавалось вычленить даже одну линию. Все словно бы затягивал туман - такой же, как и наяву, только более липкий, более отталкивающий. Таша скрипнула зубами и взялась за древнее кружево всерьез. Прошло не меньше получаса, прежде чем ей удалось вырвать первую магическую нить. Ярко-алую нить огня. Ничего удивительного, что эта нить попалась ей первой - Санкрист альНоор был выдающимся магом Альянса и основой своего заклинания, что вполне предсказуемо, должен был сделать огонь. Таша знала, как нейтрализовать огненную нить. Губы девушки зашептали нужную формулу «обратного плетения», и жгуче- алая нить начала блекнуть, пока не стала серой и безжизненной. Но стоило Таше потянуться за следующим фрагментом заклинания, нить тут же стала вновь наливаться пламенем.
        - Дер… жи… - прошипела она.
        И в то же мгновение она ощутила, что нить перехвачена и можно продолжать. Теперь она вытянула другой элемент - тоже алый, но его цвет говорил не о родстве с огнем. Это была линия крови, очень сильная, очень сложная… Таша билась с ней минут двадцать, то восхищаясь мастерством Санкриста, то обрушивая на его голову проклятия. Наконец нить сдалась, признала свое поражение… и Блайт тут же перехватил ее.
        - Только не останавливайся… - Голос доносился словно бы издалека.
        Она не знала, сколько прошло времени. Вытягивала одну нить за другой, нейтрализовывала их, передавала Блайту и снова вгрызалась в чужой узор. Пламенная, каменная, кровавая, снова пламенная нить. Водяная, воздушная - и опять кровь, кровь, кровь… Безусловно, Санкрист был гением - но гением из Альянса Алого Пути, и это должно было наложить заметный отпечаток на его творчество. Огненных нитей было немало - и они несли на себе печать настоящего мастера. Вода и воздух чаще были бесхитростными и очень легко поддавались нейтрализации. Земля была тяжеловесна и упряма, но относительно проста. Но больше всего было нитей крови, изощренных и чем-то очень неприятных… не столько своей сложностью, а еще и тем, что являлись фрагментами очень жестоких плетений.
        И Таша никак не могла понять, почему именно магию крови древний маг вложил в основу своего заклинания…
        Блайт стоял на полшага позади волшебницы, принимая распутанные и погашенные нити, удерживая их в пассивном состоянии. Пока что ему было легче, чем Таше, - не требовалось улавливать общую структуру узора, не требовалось бороться с чужой магией. Только держать… Но он и в самом деле обладал немалым опытом по «обратному плетению», а потому точно знал, что скоро станет тяжелее. Много тяжелее. По лбу уже поползли первые капли пота - каждая принятая нить требовала дополнительных усилий, и он не был уверен, что сможет удержать их все.
        Ломать всегда легче, чем строить. Но «легче» - отнюдь не означает «легко».
        Альте быстро наскучило наблюдать за таинством «обратного плетения». Это было совсем не зрелищно - не опасная игра с боевыми заклинаниями, не магия творения, позволяющая создать каменного голема или ледяной нож. Волшебница стояла неподвижно, ее губы шевелились, а руки двигались в воздухе, словно что-то выискивая, что-то невидимое, но очень-очень важное.
        В общем, все это было довольно скучно.
        Некоторое время Альта пыталась увидеть узор магии альНоора, но вскоре бросила это дело - ей никогда не удавалось ощутить чужое плетение, даже когда оно было сделано нарочито грубо, в учебных целях. А уж здесь, где явно тяжело приходилось даже столь опытным магам, как леди и Консул, что может сделать такая неумеха…
        Девочка снова посмотрела на госпожу. По лицу леди струился пот, движения рук утратили былую четкость - совершенно очевидно, что волшебница вымоталась до предела, но продолжала рушить магическое кружево… Альта решила, что самым правильным будет заняться сбором дров, а потом - приготовлением ужина.
        И в этот момент Таша вскрикнула и упала на колени, закрыв лицо руками. Тут же пошатнулся Блайт, как будто что-то невероятно тяжелое рухнуло ему на плечи. Но мужчина быстрее справился с болезненной отдачей незавершенного заклинания и тут же бросился к Таше, стоящей на коленях и мерно раскачивающейся. Из-под ладоней, прижатых к лицу, скатывались тяжелые соленые капли: то ли пот, то ли слезы.
        Альта скатилась по крутому склону котлована, чудом ничего себе не сломав.
        - Госпожа, госпожа! Что случилось?
        - Таша, очнитесь!
        Бесполезно… Девушка продолжала сидеть и беззвучно плакать, ее плечи сотрясались от рыданий. Блайт раздумывал недолго - рывком оторвав ладони Таши от лица, он залепил ей звонкую пощечину. И тут же замахнулся снова.
        - Не надо, - буркнула Таша, отстраняясь.
        - Вы уверены, что пришли в себя, леди? - Ангер недоверчиво посмотрел на девушку, а затем с явным сожалением на свою ладонь. - А то я могу провести еще один сеанс исцеления.
        - Я уже… - она мотнула головой, - все в порядке, Блайт. Только я почти ничего не вижу.
        - Это пройдет. Но пока что вы можете рассказать нам, что случилось.
        - Да… разумеется… Мне удалось увидеть плетение целиком. Знаешь, Блайт, сейчас мне кажется, что этим можно гордиться, - внезапно она сорвалась на крик: - Он сумасшедший, Блайт! Он псих! Ты знаешь, почему эта сволочь строила свой проклятый замок тридцать лет? Он напитывал его магией! Все эти годы! Ха, мы считали, что знаем стихийную часть Творения. Ну да, как же… знали. Только эта часть повторяется здесь тысячи раз. Или даже десятки тысяч. Даже если собрать сюда всех магов Эммера, им не удастся распутать эту паскудную паутину, Блайт. Потому что это никакое не кружево… Это проклятый комок переплетенных заклинаний размером как раз с тот самый замок.
        - Тридцать лет… - протянул Блайт. - Невероятно.
        - Там влито столько магии исцеления, что если этого ублюдка Санкриста разорвать на куски, он попросту срастется. Я даже подозреваю, что и сам замок невозможно разрушить ни снаружи, ни изнутри… Блайт, ты видел чудо с разбитой чашкой?
        - Кто его не видел.
        - Я не видела, - тут же подала голос Альта.
        - Ну, это фокус такой, часто на ярмарках показывают. Маг берет чашку, разбивает ее - а затем с помощью магии снова делает целой. На самом деле такой фокус проделать может каждый маг, даже весьма среднего уровня. Обычное заклинание исцеления действует и на мертвые предметы… если сразу. Через несколько минут уже никакой маг не сможет восстановить разбитое.
        - И при чем здесь какая-то чашка?
        - С камнями замка связано такое количество исцеляющих заклинаний, что в нем наверняка ничего невозможно повредить. Все будет восстанавливаться.
        - Нам это как-нибудь поможет? - невинно поинтересовался Блайт.
        - Н-не думаю… - вздохнула волшебница. - Я уверена в одном. Никто это сумасшедшее заклинание не распутает, будь он даже Творцом.
        Блайт покачал головой. Ему было искренне жаль девушку - всегда трудно переживать крушение надежд. Сейчас было неуместным напоминать, что он предупреждал леди о неудаче.
        - Я знаю, что нужно делать, - тихо сказала Альта.
        - Я тоже знаю, - буркнул Консул. - Придется переночевать здесь, а с утра отправимся обратно в Гленнен. У меня еще достаточно золота, чтобы заплатить за проезд до Кинтары. А вы, вероятно, поедете в Тимрет?
        - Я не о том. - Альта вздернула подбородок и вдруг подумала, что у нее скоро это будет получаться так же эффектно, как и у госпожи. - Я знаю, как разрушить заклинание.
        - И как? - Блайт был абсолютно спокоен. Он не стал насмехаться над девчонкой, упоминать о полном отсутствии у нее способностей. Хотя и не верил, что Альта придумала что-то стоящее… Просто считал, что Таше сейчас не помешает убедиться, что не одна она может совершать ошибки. Это поможет волшебнице справиться с поражением. Тем более что у леди Рейвен оно не первое… и, видит Эмиал, не последнее. Леди Рейвен обожает браться за дела, которые ей не под силу.
        - Надо выбраться из котлована, - вместо ответа заявила девочка.
        - Не возражаю, - кивнул Консул. - Леди, как ваши глаза?
        - Немногим лучше, - пробормотала она.
        - Сколько пальцев видите?
        Она прищурилась, пытаясь разглядеть руку Ангера, казавшуюся туманным пятном. Решив, что шесть пальцев на руке не бывает, неуверенно заявила:
        - Три?
        - Почти правильно. Два. Давайте я помогу вам, леди. Камни очень скользкие.
        Как оказалось, выбраться из котлована было труднее, чем спуститься. Наконец они оказались наверху - солнце стояло в зените, последние остатки тумана рассеялись, и холодный осенний воздух был кристально-прозрачным. Горы, укрытые снежными шапками, казались ослепительно-белыми, лес у их подножия - угольно-черным. Чистые, яркие краски…
        - Ну что ж, Альта, действуй.
        Она просто кивнула, повернулась лицом к котловану и выставила перед собой раскрытую ладонь. Что-то блеснуло меж тонких пальчиков девочки.
        - Я, Альта Глас, по доброй воле и без принуждения… - Она говорила не слишком громко, но каждое чеканное слово эхом разносилось над скалами, - дарю этот медальон Санкристу альНоору, создателю и владельцу Высокого замка. Приди и возьми мой дар. - Они отбили штурм. Метиус сказал, что город был практически потерян, имперцы взломали ворота и уже практически оттеснили солдат от ворот. Ситуацию спасла Лейра.
        - Спасла? - АрДамал изобразил удивление. Он, как и любой рыцарь Ордена, к магам относился с безмерным уважением, но не верил, что один маг, пусть даже выдающийся, сумеет остановить хотя бы полусотню латников.
        - АрГеммит толком не объяснил, - покачал головой Ватере. - У меня создалось впечатление, что ему просто не хватило слов. Так или иначе, имперцы отступили, и мы выиграли еще один день.
        - У них большие потери? - Не стоило объяснять, кого именно имеет в виду командующий. Силы защитников Торнгарта его сейчас интересовали мало, куда важнее было хоть немного сократить огромное численное преимущество имперцев. Ватере понял и кивнул.
        - Значительные.
        - Это хорошо. - АрДамал повернулся к вестовому. - Армии - марш. Арьергард удвоить. Фланговое охранение удвоить.
        - Но… командующий, - Ватере выглядел удивленным, - солдаты шли целый день. Если продолжить марш и ночью, к утру армия будет ни на что не годна.
        - Это так. Но задержка в пути - лишний день отдыха для имперцев. Если их потрепали во время штурма, они не станут бросаться в бой сразу, как только нас увидят. Думаю, им сейчас важнее заботы о раненых и похороны погибших. Что касается нас, солдаты будут, чередуясь, ехать на повозках, больше нет смысла беречь силы быков, даже если они сдохнут в конце пути.
        Ватере помолчал, затем кивнул.
        - Как прикажете, командующий.
        Повозки помогали, и все же это был тяжелый марш. Бетина пару раз чуть не заснула - это вполне могло означать падение с лошади. Ей пришлось привязать себя к седлу… Под утро она задремала снова, уже в третий раз - и если бы не предусмотрительность, лежать бы ей под копытами бредущих позади коней или под колесом какой-нибудь повозки.
        Солдаты шагали медленно, факелы немного освещали дорогу, но ночь все равно казалась непроглядной. Четыре часа марша, час отдыха на телеге… Для закаленного воина этого вполне бы хватило, но основную часть войск составляли ополченцы - люди, привычные к тяжелой работе, но не имеющие опыта долгих пеших переходов. Вся легкая и большая часть тяжелой кавалерии двигалась параллельно главной колонне - вне всякого сомнения, имперцы знали о том, что инталийская армия скорым маршем идет к Торнгарту. Мират арДамал не был настолько наивен, чтобы считать свои войска свободными от имперских шпионов. Их ждут… но он был уверен, что боя на рассвете не будет. Все по той же причине - противник не сойдет со своих позиций, оставаясь на которых сможет перемолоть уступающие и в численности, и в выучке инталийские силы в кровавый фарш. Империи не нужна лишняя кровь - своя кровь. Чужая - устроит.
        Накануне моросил мелкий ледяной дождь, противный и проникающий сквозь любую одежду, а к утру пошел снег - сначала полетели отдельные мелкие снежинки, затем их стало больше… Заметно похолодало, сапоги идущих впереди солдат с хрустом сминали схвативший землю ледок, идущие позади взбивали раскисшую землю в грязную кашу.
        Хмурый рассвет встретил полки уже на подходе к городу. Уставшая армия неторопливо разворачивалась в боевые порядки, кавалеристы заняли позиции на флангах, лучники выдвинулись вперед, извлекая из вощеных мешочков заботливо оберегаемые от влаги запасные тетивы, проверяли стрелы в колчанах. Пехотинцы рассаживались прямо на землю - кто-то подложив щит, кто-то - прямо так… Если враг пойдет в атаку, они успеют встать и приготовиться, если же нет - отдых не помешает.
        А имперцы хорошо подготовились к битве. Войска Ордена там, у Долины Смерти, многого не успели - здесь же времени хватило на все. Холмы, на которых расположилась гуранская армия и примкнувшие к ней (судя по численности, кто к кому примкнул…) индарские наемники, были окружены двойным рядом заостренных кольев - ни кавалерии не прорваться, ни пехоте не пройти, по крайней мере с сохранением строя. Несколько катапульт развернуты в сторону инталийцев - вред от них в поле невелик, но трудно, очень трудно стоять в строю, сомкнув щиты, когда с неба летят камни, способные превратить человека в месиво, несмотря ни на какие доспехи. И сплошной блеск стали… многочисленные вымпелы лучших имперских полков, индарских ветеранов. Если как следует вглядеться, то там, то здесь среди латной пехоты можно увидеть черные балахоны магов Триумвирата. Орден многочисленнее всех магических сообществ Эммера, вместе взятых, по крайней мере был таковым. Но рыцари-светоносцы хоть и обучены пользоваться магией, в сражении все же больше полагаются на свои длинные клинки и тяжелые копья. А боевых магов и в обычное время не так уж
много, и большинство - женщины. К тому же - сколько их пало там, у Долины Смерти? И сколько осталось…
        Мират арДамал стоял на холме в окружении нескольких офицеров и магов. За их спинами маячили десятка полтора вестовых, не покидавших седел, - в любой момент они готовы были, получив приказ, умчаться к полкам… и, возможно, там и погибнуть. Каждый вестовой твердо знал, что, передав послание, обязан вернуться. Но многие не находили в себе сил повернуть коня, убраться в безопасное место, оставив за спиной идущих в бой соратников. Потому в инталийской армии вестовыми часто назначали мальчишек - те тоже рвались в драку, но хоть понимали, что в сражении от меча в слабой руке толку мало. Некоторые… понимали.
        - Когда начнем штурм, командующий?
        Ватере выглядел спокойным и собранным. Драгоценные доспехи, инкрустированные рубинами, горящими в рассеянном утреннем свете, словно капли выступившей на стали крови, годились больше для торжественных приемов в резиденции Альянса, чем для боя. Но магистр отказался сменить церемониальные латы на что-нибудь более практичное, аргументируя тем, что, если уж дело дойдет до рукопашной, ему будет все равно, в каком железе умирать. К тому же эти доспехи, как и эмалевые латы светоносца, - символ, а в безнадежном бою символы часто важнее призрачной безопасности. Так бойцы до последнего защищают знамя полка, хотя знамя, если подумать, всего лишь кусок ткани с вышивкой, не стоящий человеческих жизней. Так считали многие - те, кто никогда не стоял плечом к плечу с товарищами, повернувшись лицом к приближающемуся врагу. Те же, кто стоял - верили, что пока славное знамя реет над строем, еще не все потеряно.
        - Через два часа после полудня. - АрДамал мрачно осматривал имперские укрепления, все больше и больше понимая, что ему предстоит отправить солдат на верную гибель. - Когда солнце будет светить нам в спины. Если, конечно, они не начнут раньше.
        - Не начнут.
        Командующий и сам понимал, что глупо надеяться на то, что имперцы оставят свои великолепные позиции. Понятия о чести хороши на дуэли, битвы же надо выигрывать - и мудрый полководец постарается сделать это с минимальными потерями. И разумеется, с максимальным уроном для противника. Нет, имперцы будут ждать наступления, и можно не сомневаться, что время его будет ими предугадано с достаточной точностью. Не слишком рано - чтобы солнце, олицетворение лика Эмиала, помогало Ордену, и не слишком поздно - чтобы сражение не продолжалось в ночной тьме.
        - Но големов они пошлют в бой заранее, - продолжил Ватере, жестом указывая на три каменные кучи, сложенные с наружной границы опоясывавших холмы кольев. - И будут наблюдать, как эти проклятые создания топчут наших солдат.
        АрДамал кивнул. Об идее Бетины знал лишь он, сама волшебница, да еще те, кому было поручено пробраться в имперский лагерь и пополнить каменные холмы заранее приготовленными «подарочками». Пусть сам Мират и не ждал особого эффекта от этой затеи, но если все же получится, то пусть для имперцев это будет сюрпризом. Он вполне доверял магам Альянса, но не настолько, чтобы раскрывать им все свои планы. Никогда нельзя с точностью предсказать, кто из его армии втайне может послать весть противнику.
        Ватере вдруг закрыл глаза и нахохлился, чуть покачиваясь. К магистру тут же бросился адъютант, поддержал под локоть. Вероятно, сейчас маг принимал чье-то сообщение, посланное «длинным языком». АрДамал ощутил, как по спине пробежал предательский холодок - а ведь пожелай Алые предать, им это удалось бы без особого труда. Предательство - вещь гибкая, для него не надо обрушивать на головы инталийских солдат огненные облака и ледяные ливни, хотя боевые маги Алого Пути занимают самые удобные позиции. Достаточно передать информацию в нужные уши - и враг, зная твои планы, получит огромное преимущество.
        Наконец магистр Ватере открыл глаза.
        - Послание от арГеммита, командующий. Вершитель просил сообщить ему точное время начала наступления. Я взял на себя смелость передать ваши слова. Одновременно с нами остатки защитников выйдут из города и ударят имперцев во фланг.
        - Это правильное решение… - арДамал покачал головой, - но немного… самоубийственное. Помнится, в распоряжении города не так много опытных воинов.
        - Если мы потерпим поражение, - Ватере сказал «если» вместо «когда», и Бетина, напряженно прислушивавшаяся к разговору, была благодарна магистру за эту тактичность, - то город неизбежно падет несколькими днями позже. Вершитель арГеммит также сказал, что если битва будет нами проиграна, то оставшиеся в городе не станут оказывать дальнейшее сопротивление. Откроют ворота. Тем более что за стенами останутся женщины, дети и те, кого даже угроза взятия города не заставила взять в руки оружие.
        - Разумно.
        - Командующий! - не выдержала Бетина. - Как вы можете так спокойно об этом говорить!
        - А почему бы и нет? - удивленно посмотрел на нее арДамал. - Разве вы, магистр Верра, не согласны с тем, что гибель армии неизбежно означает падение Торнгарта?
        - Да, но…
        - А значит, арГеммит принял мудрое решение. Дело солдат - сражаться и умирать, магистр Верра. Но на то мы и солдаты. Мы клялись защищать тех, кто находится сейчас за стенами города. Мы сделаем для этого все, что возможно. Если сумеем одержать победу - они будут жить. Если потерпим поражение, они должны жить, несмотря ни на что. Все очень просто, магистр Верра.
        Девушка фыркнула, признавая формальную правоту командующего и не желая соглашаться с его пессимистичным настроем. Все же не зря до нее доходили разговоры о том, что Мират арДамал не создан для управления армией. Командир столичного гарнизона - это отпечаток на всю жизнь, от которого не избавиться. Во имя Эмиала, ну почему арХорн покинул армию? Он бы наверняка нашел выход, сумел бы превратить тяжелую ситуацию в выигрышную… ну или хотя бы в приемлемую.
        - С вашего позволения, командующий, я займу свое место среди магов, - сухо заявила Бетина.
        - С моего позволения, - в тон ей ответил арДамал, - вы останетесь здесь.
        - Почему? - вспыхнула девушка. - Я должна…
        - Потому, Бетина, что вам пора научиться не только проявлять магическое мастерство, но и подчиняться приказам, - отрезал арДамал.
        Альта стояла неподвижно, вытянув руку, спиной ощущая взгляды взрослых. Сейчас она ожидала чего угодно - хохота, насмешки, оскорбления. Или долгой нравоучительной лекции о необходимости соразмерять возможности и желания. Она и сама не знала, с чего вдруг решила, что ее идея сработает. Так бывает - загораешься новой мыслью и тебе кажется, что все сложится именно так, как задумывалось… но если пройдет какое-то время, если получится как следует подумать, часто оказывается, что идейка-то была не ахти. Но это - если подумать… Сколько великих планов рухнуло именно потому, что их тщательно взвесили и сочли нереализуемыми.
        - Интересно, - послышался голос Консула, - девочка, мне нравится твое нестандартное мышление. Бороться с Творением Высокого замка с помощью самого простого заклинания магии формы. Самое простое почти всегда и самое надежное.
        - Не получилось же… - прошептала Альта, не оборачиваясь. Ей не хотелось видеть лицо госпожи. Девочка повесила кулон обратно на шею, убрала его под одежду.
        - Я еще не уверен в этом, - сообщил Блайт. - Признаюсь, сначала я думал, что ты…
        - Сделаю какую-нибудь глупость?
        - Ну, пусть будет так. Я считал, что когда у тебя ничего не выйдет, леди Рейвен станет немного легче. Но ты нашла и в самом деле интересное решение. Не расстраивайся, все еще может получиться.
        - Я не понимаю, - пробормотала Таша, глаза которой все еще были заполнены туманом. - Я слышала, что сказала Альта. Я поняла, что заклинание альНоора не разрушено. Но почему, Блайт, ты считаешь, что все может получиться?
        Ангер пожал плечами.
        - Я просто надеюсь. Магия формы одновременно и слаба, и сильна. Слаба потому, что ее очень легко разрушить простым воздействием. Твою подвеску, Альта, достаточно просто немного погнуть. К тому же все заклинания формы… как бы это сказать… не слишком зрелищные. Эта магия скорее предназначена для помощи и поддержки, а не для разрушения, как большая часть стихийных заклятий.
        - Это слабая сторона, а сильная?
        - Сильная в том, что магию формы очень трудно преодолеть. Вот, скажем, если я отобрал бы у Альты брелок, она получила бы его назад, что бы я ни пытался сделать. Утопить его в океане, зарыть в землю, непрерывно сжимать в кулаке… Если подвеска не погнется, то непременно вернется к хозяйке. Но не сразу… и я не знаю, когда именно. Через несколько минут, через пару часов, через полгода… хотя в том случае, о котором рассказала Альта, прошло не более двух суток. Цепочку с кулоном у нее отобрали, вероятно, когда схватили. А свой кулон она обнаружила уже тогда, когда вы были в лесу. Наш эксперимент в пещере занял, помнится, ночь. Ведь к утру кулон был уже не в моем кармане.
        - Значит, будем ждать? - Голос Таши звучал чуть насмешливо. - Что ж, еще пару дней есть эту кашу… как-нибудь я это выдержу.
        - Ждать не придется, - тихо сказала Альта.
        Воздух над котлованом дрожал, постепенно сгущаясь. Вот мелькнуло серое пятно, второе. Они сливались вместе, на однородном фоне проступили линии, намечая кирпичную кладку, блеснуло стекло, затрепетал флаг на самом высоком шпиле - алое полотнище с золотым диском Эмиала, окруженным золотыми же языками пламени. Прошло минут десять, и Высокий замок предстал перед троицей, замершей с открытыми от изумления ртами, во всей своей красе.
        Этот замок строили не для отражения штурмов, не для укрытия беженцев. И даже не для красоты, хотя стройные башенки и были великолепны. Но общее впечатление от замка было иным… странным… Блайт вдруг понял, что именно напоминает ему величественное сооружение. Кулон Альты. Такие же выверенные, потрясающе гармоничные линии - совершенно очевидно, что любой камень, добавленный в том или ином месте, нарушит тончайший баланс, окажется лишним.
        Еще мгновение назад высокие двери выглядели просто красноватым пятном - и вдруг подернулись дымкой, покрылись тонкой резьбой, приобрели структуру красного дерева.
        И открылись.
        - Ну почему именно в этот момент я почти ничего не вижу? - прошептала Таша с такой тоской, что Блайт ощутил внезапный прилив сочувствия. Очень захотелось погладить девушку по голове, утешить… Ей и в самом деле пришлось перенести немало трудностей и разочарований.
        - Похоже, нас приглашают внутрь, - неуверенно пробормотал он. - Пойдем?
        - Нет! - Таша схватила его за руку, вперившись мутным взглядом в глаза Консула. - Нет, нельзя. Никто из вошедших в замок не сумел найти пути обратно. Он только этого и ждет… я чувствую.
        - Он? АльНоор?
        - Нет… - Таша поежилась, словно и без того холодный воздух вдруг стал еще более леденящим. - Замок. Замок хочет, чтобы мы вошли…
        - Я… хочу… войти в замок… - прошептала Альта, делая шаг вперед.
        Таша кошкой бросилась вперед, вцепилась в ее одежду, повалив на камни. Девочка взвизгнула, дернулась, вырываясь. Консул удивленно смотрел на своих спутниц, катающихся по камням.
        - Держи ее, Блайт! - крикнула Таша. Альта вцепилась в удерживающие ее руки волшебницы ногтями, оставляя быстро набухающие кровью борозды. Девушка зашипела, но продолжала держать малышку, проявляющую чудеса изворотливости. - Держи… ее тянет кулон…
        Ангер подскочил к девочке и в считаные мгновения связал, действуя с многолетней сноровкой и в то же время с чрезвычайной осторожностью, дабы случайно не причинить ей вред. Уложив спеленутую по рукам и ногам малышку на одеяло, он повернулся к Таше.
        - Что вы имели в виду, леди?
        - Если вы правы… магия формы и в самом деле столь сильна, что способна выдернуть Санкриста альНоора в наш мир. Его - но не замок. Замок по-прежнему цел, его магия никуда не делась… Он не в нашем мире… точнее, не полностью в нашем. И кулон не может преодолеть барьер.
        - Домыслы.
        - Точно. Просто домыслы. Мы знаем, что в замок можно войти, так уже бывало раньше. Если бы Альта сделала это… он просто исчез бы. Вместе с ней и кулоном.
        - И что теперь?
        - Она не сможет войти, подвеска, похоже, не может переместиться, иначе не тянула бы Альту за собой. Значит, Санкрист должен выйти наружу - если все, что ты говорил о могуществе магии формы, верно.
        Блайт пожал плечами. Похоже, это день его ошибок, а в словах волшебницы был смысл. Подарок сделан, и они должны встретиться - Санкрист альНоор и простенький серебряный кулон с искрящимся камешком. Рано или поздно это произойдет, и теперь Ангер в это верил. И верил, что получится и все остальное…
        Он не знал, что именно придумала Таша, девушка так и не рассказала ему детали, кроме общей мысли о прекращении войн отныне и навсегда. Блайт не раз мысленно прикидывал разные варианты, но не видел ни одного, обещающего успех. Такова уж природа человека - он не в состоянии жить в мире даже с самим собой, что уж говорить о тех, кто отличается - языком, вероисповеданием, богатством.
        И все же Таша нашла какой-то выход. Или верит, что нашла… Если бы Блайт мог придумать лучшее применение Клинку, то попытался бы переубедить волшебницу, но ничего умного в голову не приходило. Кроме идеи вернуть себе утраченный статус… или даже улучшить его. Но эту мысль он отбросил, едва она забрезжила на горизонте. Несколько недель, проведенных вдали от дел, от расследований и поиска преступников, в немалой степени его изменили. Гуран, Инталия… да провались они все к Эмнауру. Рано или поздно его найдут, но если судьбой мятежному Консулу будет отмерено несколько лет спокойной мирной жизни - это уже немало.
        Помочь Таше в исполнении ее замыслов? Он поможет. И не станет спрашивать, что она задумала. А потом исчезнет.
        - Кажется, я уже вижу, - прошептала девушка.
        - Смотреть-то пока особо не на что, - хмыкнул Блайт.
        - Неужели тебе не интересно? - Таша сокрушенно покачала головой. - Подумать только, перед нами Высокий замок, исчезнувший из мира восемьсот лет назад. Там, внутри, великий Санкрист альНоор. Если он жив.
        - Жив. - Блайт сказал это с абсолютной убежденностью. - Мертвым не делают подарки.
        - Творец Сущего. - Судя по тону, девушку мучила зависть. - Сильнейший из магов Алого Пути за всю историю его существования.
        - Ну, я бы не стал так утверждать, - возразил Блайт. - В Альянсе были маги и сильнее. Да и сейчас… ты не знакома с Араем Ватере?
        - Магистр из Альянса, советник Лидберга? Встречаться не довелось, но слышала я о нем немало.
        - А я не только слышал. Тайная стража собирает сведения обо всех, кто может стать противником Империи. АрГеммит, Лон, Ватере и многие другие. Так что я могу сказать с уверенностью, что Арай Ватере - один из сильнейших магов нашего времени. Он много могущественнее альНоора, и если бы больше внимания уделял совершенствованию своих знаний, то мог бы стать Творцом Сущего еще лет двадцать назад. Но Лидберг стар, он все больше дел перекладывает на своего помощника, и тот погряз в ежедневных проблемах, в решении тактических и стратегических задач.
        - И все равно я не понимаю… мы стоим перед Высоким замком…
        - Сидим, - ехидно заметил Блайт, - на холодных камнях.
        - Ну, пусть сидим. Во всем Эммере уже сотни лет не происходило ничего более значительного, ведь так?
        - Возможно. И что я, по-твоему, должен делать? Вопить от радости, возносить молитвы?
        Таша смешалась. Ответить было нечего.
        - Не знаю. - Похоже, что они сейчас начнут атаку, - мрачно заметил арДамал.
        Не было никакой необходимости изображать из себя величественного полководца. Командующий сидел на складном стуле, неторопливо жевал жареную куриную ножку и спокойно смотрел на имперские позиции. Обе армии демонстративно отдыхали. Правда, набивать животы никто не спешил - идти в бой все же лучше голодным, больше шансов выжить. А вот отдых был полезен всем.
        - Вы же сказали, что своих позиций имперцы не покинут?
        Бетина сидела рядом, кутаясь в мягкую меховую накидку. Очень дорогой мех, не каждой столичной моднице по карману. Подарок герцога. Да что там говорить, все, что на ней надето, - получено в дар от старого Сивера, видимо, благоволившего молодой волшебнице.
        Девушка все еще была раздражена. В конце концов она - мастер Ордена, и ее место там, на острие атаки. Только слитный удар боевых заклинаний может дать инталийским солдатам шанс, может, и не на победу, но хотя бы на то, чтобы имперцы заплатили за успех предельно высокую цену. В конце концов разве сам арДамал не признавал, что она - сильнейшая из магов армии? Ну, если не считать Алых. Она должна идти в бой, а не сидеть здесь, на этом безопасном холме, куда враг сумеет добраться, лишь растоптав шеренги ополчения.
        А ведь растопчут.
        - Я думаю, они пошлют големов. Полдень уже позади, нам самое время начинать штурм. - Командующий вдруг подмигнул девушке. - Так что сейчас и проверим, удался ли твой план.
        - Удастся, - с непоколебимой уверенностью кивнула Бетина. И, не удержавшись, добавила: - Если ваши хваленые разведчики не оплошали.
        - Да, я не ошибся, - задумчиво протянул арДамал. - Смотри, они начинают…
        И верно, от стальных рядов имперских воинов отделились и двинулись к грудам камней фигуры в темных балахонах. Даже с такого расстояния видны были поблескивающие под капюшонами маски. Бетина ожидала, что каждого голема будет поднимать один маг, но служители Триумвирата разбились на группы по пять человек.
        - Они собираются делать это все вместе? - прошептала девушка.
        - Видимо, да, - кивнул Ватере.
        - Но… почему? Даже я могла бы поднять голема в одиночку.
        - И почти неизбежно потеряла бы сознание. - Магистр Ватере покачал головой. - Магистр Верра, я прекрасно осведомлен о том подвиге, который вы совершили в битве у Долины. Но, знаете ли, в хорошо продуманной кампании нет места для подвигов. Героизм - он почти всегда от безысходности. А эти маги просто сделают свое дело. Смею вас уверить, сделают его хорошо. Ни одно магическое сообщество не может похвастаться таким отточенным умением своих магов работать в круге.
        Бетина отрешенно кивнула. Да, в определенных ситуациях маги могут подпитывать друг друга жизненной энергией - если речь идет о таких заклинаниях, как создание голема, помощь лишней не окажется. Весьма вероятно, что эти пятерки немало потратили на тренировки и теперь действуют как единое целое. Один ведет заклинание, остальные передают ему свою силу. Даже более чем средние маги, прошедшие длительную тренировку, сумеют больше, чем один магистр, действующий сам по себе.
        Жаль, что Орден не признает подобных методов. Разумеется, этому есть объяснение, весьма логичное. Орден кичится своими принципами, и Несущим Свет неприятна сама мысль о прямой передаче силы. Потому что тот, кто стоит на острие магического плетения, очень быстро привыкает к подобной поддержке. Начинает нуждаться в ней… а затем рано или поздно случается то, что должно случиться. Он берет слишком много - и кто-то из ведомых умирает.
        Для безликих такой подход приемлем, сама суть служения - отдавать всего себя, без сомнений и колебаний, на благо Эмнауру и Триумвирату.
        Вот шевельнулись валуны, слипаясь друг с другом. Медленно поднимался голем… Две другие пятерки чуть замешкались, их творения только начали формироваться, а первый уже стоял на толстых ногах, медленно поворачиваясь, словно осматривая предстоящее поле боя. Разумеется, никто и не пытался дать великану глаза, но каменный воин в них и не особо нуждался. Никто толком не знает, чем смотрит на мир это магическое создание. Но смотрит достаточно хорошо, чтобы увидеть врагов, которых необходимо, повинуясь приказам магов, раздавить, расплющить, смешать с грязью.
        - Пока что я не вижу эффекта, - с деланым равнодушием сообщил арДамал.
        Его спокойный тон словно бы оказался той самой, вошедшей в пословицы последней каплей. Магия безликих добралась до «подарочков», подброшенных в груды камней. Раздался грохот, во все стороны полетел щебень. Левая рука-молот гиганта разом перестала существовать, превратившись в короткий обрубок. Камнепад хлестнул по ближайшим людям - те даже не успели вскинуть щиты, повалились на землю с раздробленными головами, переломанными костями и смятыми доспехами. Почти в то же мгновение грохнуло еще раз, теперь фонтаном каменного крошева взорвалась нога гиганта. Секунду он еще балансировал на уцелевшей конечности, а затем рухнул, уже в падении распадаясь на отдельные валуны, погребая под собой так и не успевших ничего понять масок.
        Големы очень живучи. Они могут потерять руку, голову или часть торса без значительного снижения боеспособности. Но рано или поздно количество повреждений переходит в качество, и тогда рвутся магические нити, связывающие ожившие камни.
        - Блестяще! - прокомментировал командующий, одобрительно глядя на Бетину. - Мастер Верра, примите мои поздравления. Даже если они потеряют только одного…
        Следующий взрыв громыхнул с такой силой, что даже у стоящих в отдалении инталийцев заложило уши. Второму голему вдребезги разнесло торс, покатились по земле, теряя форму и распадаясь на части, руки-молоты. Наверняка шквал обломков кого-то зацепил, быть может, даже многих, но увидеть это было невозможно, теперь позиции имперцев прикрывало тяжелое серое облако. Нижняя часть туловища все еще стояла, опираясь на колонны ног - но прошла секунда, другая… и остатки голема тяжело осели, подняв еще один столб пыли.
        - А третий? - невинно поинтересовался арДамал.
        - При создании голема магия не охватывает все камни сразу, - с готовностью ответила Бетина, удивившись про себя, что командующий забыл азбучные истины. Способен ли ученик Школы овладеть этим заклинанием или нет, но основы положено изучать всем. Хотя, возможно, молодой Мират арДамал просто был нерадивым учеником. Среди будущих рыцарей, превыше всего ставящих меч и эмалевые доспехи, такое случалось нередко.
        Из пылевого облака появилась массивная фигура. Земля ощутимо вздрагивала всякий раз, когда огромная нога впечатывалась в слегка промороженную почву, погружаясь на несколько ладоней. Голем уверенно шагал к позициям инталийцев, и казалось, что его приближение невозможно остановить никакими силами.
        Передние ряды ополченцев попятились. Гвардия, пожалуй, не дрогнула бы, хотя сражаться с великаном мечами и копьями - верная смерть. Это был тот самый случай, когда страх оказывался полезнее мужества. Каменный боец недолговечен и не слишком быстр, от него можно убежать. Иногда.
        Щелкнула тетива счетверенного «дракона» - тяжелые дротики хлестнули по исполину, вышибая искры и щебень. Еще один залп, затем еще… Великан пошатнулся - не столько от полученных повреждений, сколько от ударов. Серьезный ущерб дротиками нанести можно, стальные наконечники дробили камни и, теоретически, могли даже оторвать голему руку… при очень, очень большой удаче.
        Будь на месте колосса живое существо, оно бы взъярилось, бросилось бы на людишек, пытающихся причинить ему вред. Голем же остался равнодушным - если можно так сказать о магическом создании, не имеющем души. Он просто вновь восстановил равновесие и сделал следующий шаг…
        И разлетелся в клочья. Разом. Напитывающая камни магия все же добралась до оказавшихся в самой глубине гранитного тела сюрпризов.
        - Оррденн!!! - загремел над полем, которое еще нельзя было назвать полем боя, восторженный рев инталийцев.
        АрДамал вскочил со стула, вскинул меч.
        - Вперед!
        Взвыли трубы, взметнулись вверх сигнальные флажки, юные вестовые метнулись донести приказ командующего до охваченных ликованием полков. Пехота сомкнула щиты и сделала шаг вперед.
        Бетина смотрела на этих людей и думала о том, что сейчас они, пожалуй, верят в победу. По-настоящему верят и готовы ради этой победы на все. А ведь шли сюда, прекрасно понимая, что идут на верную смерть. Сколько дезертиров покинуло полки во время марша? Она не знала точного числа - просто не интересовалась, не сочла нужным, хотя у арДамала наверняка была полная информация. Зато девушке было известно другое - впервые Орден отступил от привычных принципов. Никто не гнался за беглецами, не пытался поймать и вернуть их в строй - или хотя бы прилюдно повесить с целью укрепления боевого духа. Если победа будет одержана, с дезертирами еще будет время разобраться. Если нет - значит, это будет уже не важно.
        - Оррденн!!!
        Земля снова дрожала - но не шаги каменных ног сотрясали почву. Это шли люди.
        - Командующий, там что-то происходит! - Кто-то из офицеров, чье имя вылетело у Бетины из головы, указал на холм.
        Девушка всмотрелась и ощутила, как по коже пополз неприятный холодок. На холме и в самом деле происходило что-то неправильное. Сейчас бы пехоте соединить щиты в единую несокрушимую стену, опустить копья - частокол неизбежно заставит наступающих разорвать строй, и тогда у стрелков и копейщиков будет много работы. Но войска на холме перестраивались, словно разделяясь на две неравные части. Одна, чуть большая, уплотнилась, образовав знаменитый индарский квадрат, почти неуязвимый защитный строй. Но копья смотрели в небо. И среди копий плескалось на ветру синее знамя, украшенное едва видимым с расстояния серебряным росчерком.
        А затем над холмом взметнулся новый стяг.
        Огромное черно-белое полотнище, состоящее из двух равных треугольников. Тьма и Свет. Эмнаур и Эмиал. Две силы, всегда противостоящие друг другу и слившиеся лишь на этом, тысячелетиями не изменявшемся символе. В каждой войне, бушевавшей в Эммере в прошлом, это знамя использовалось хотя бы раз. Но еще не было случая, чтобы черно-белое полотнище развернул сильнейший.
        Даже у войны, символа беззакония, существуют свои правила. Их немного, и это неудивительно - любые средства хороши для победы над врагом. Но появление над полем боя черно-белого стяга никто не имел права проигнорировать. Это - свято.
        Правда, не каждому позволено поднять это знамя. Не каждому - и не в любой момент. Ни рядовой солдат, ни десятник или сотник, ни даже простой рыцарь сколь угодно благородной крови права такого не имеют. Лишь полководцу дозволено традициями отдать приказ развернуть на ветру черно-белое полотнище. И лишь до того момента, пока не зазвенела сталь и не полилась кровь.
        - Полкам стоять! - рявкнул арДамал, хотя было ясно, что приближающиеся к рядам заостренных кольев полки остановятся и сами. Никто в здравом уме не станет атаковать противника, поднявшего символ единства света и тьмы. - Вернуться на прежние позиции. Обеспечить проход. Шатер - на нейтральную полосу.
        Он повернулся к Бетине и Алому магистру. Девушка почувствовала себя несколько лучше - по крайней мере не у нее одной отвисла челюсть от удивления. Командующий выглядел ничуть не лучше.
        - Магистр Верра, магистр Ватере. Вы пойдете со мной. Проклятие… мне не терпится узнать, почему Комтур Зоран требует переговоров.
        Костер жарко пылал, выбрасывая снопы искр каждый раз, когда кто-то подбрасывал в пекло очередную толстую ветку. Лица людей, сидящих у огня, заливали багровые отблески, живительное тепло, столь приятное на окрепшем к вечеру морозце, проникало сквозь одежду, а открытые участки тела даже обжигало. Но никто не отодвигался.
        Вроде бы и не было особой необходимости в живом костре. Таша могла без труда поддерживать магическое пламя, жаркое и одновременно бездымное, не стреляющее искрами - но рдеющие угли, пляшущие над ними языки пламени, потрескивающие дрова… Для людей огонь так и остался величайшим чудом, внимать которому можно было бесконечно. Да и у костра беседа ладится. Почему-то люди, сидящие в круге у огня, предпочитают договариваться, а не ссориться.
        Их было пятеро. Девочка, закутавшаяся поначалу в меха, а теперь согревшаяся, высунула наружу личико и теперь с восторгом разглядывала гостей. Таша говорила многословно, старательно отвечая на вопросы высокого мужчины, чьи темные, коротко остриженные волосы были изрядно подернуты сединой. На нем была запасная одежда Блайта - несмотря на то что Консул был отнюдь не мелким мужчиной, на госте его одежда смотрелась довольно куцей.
        Как-то так получилось, что седой сразу захватил главенство у костра. Он спрашивал, внимательно выслушивал ответ, спрашивал снова. Таша отвечала охотно, понимая, что это - один из способов добиться расположения собеседника. Ангер поначалу молчал, затем - когда вопросы коснулись Империи и знаний леди Рейвен стало не хватать - ему все же пришлось вмешаться. Таша быстро заметила, что Блайт тщательно взвешивает каждое слово, словно опасаясь сообщить седому нечто, способное причинить Империи вред. Вероятно, так оно и было - многолетняя привычка к осторожности не исчезает в один миг, требуется время, чтобы окончательно определиться, кто тебе друг, а кто при случае может стать и врагом.
        Санкрист альНоор другом не был. Оставалось надеяться, что и врагом он тоже не станет. Не с чего враждовать.
        Немаловажное значение имел и тот факт, что Консул, сидящий у костра напротив гостя, зябко кутался в плащ, выставив напоказ медную пряжку, так не подходившую для мужчины. Таша изо всех сил старалась смотреть в сторону - но все равно ощущала, как всю ее душу постепенно охватывает состояние покоя и дружелюбия.
        Пятый и последний человек сидел у костра молча. Он задал один вопрос - уточнил, какой нынче год. А после лишь тупо смотрел на огонь. Седой на вопрос о необычной молчаливости своего спутника пояснил:
        - Его зовут Дроган Леердел. Он купец. Когда мы встретились, у него была дочь… совсем ребенок. Сейчас она старше отца.
        - Разве такое возможно? - Альта переводила удивленный взгляд с седого на Дрогана и обратно.
        - Даже я не знаю, на что способен Высокий замок, - усмехнулся маг, плотнее запахивая потрепанную куртку Блайта.
        Таша чуть заметно улыбнулась. Древний маг появился в распахнутых дверях своего замка совсем не так величественно, как она ожидала. Нет, он выскочил наружу с такой быстротой, словно всерьез опасался - еще мгновение и створки из красного дерева захлопнутся, отрезая ему дорогу на свободу. Вероятно, ходить по скользкому он порядком отвык, поскольку тут же потерял равновесие и покатился по камням. А еще мгновением позже его одежда - роскошный камзол из шитой золотом вишневой кожи начал таять, распадаться хлопьями, не долетавшими даже до земли. Несколько мгновений - и на холодных камнях лежал абсолютно голый человек.
        Позже Санкрист пояснил, что замок предоставлял ему одежду - но, по всей видимости, лишь в пределах своих стен.
        А вот Дроган Леердел вышел степенно, как положено уважающему себя купцу. Вышел, чтобы не возвращаться - за спиной увесистый мешок, на боку меч. Правда, мешок быстро полегчал - замок готов был кормить своих подопечных, но снабжение припасами в дорогу не предполагалось. И запасы еды отправились вслед за камзолом Санкриста.
        АльНоор принял предложенную ему одежду и с удовольствием уселся у костра. И тут же начал спрашивать…
        - Расскажите, как вы сотворили это чудо, господин альНоор! - Альта все же не выдержала этого пересказа новостей за последние столетия.
        Маг внимательно посмотрел на девочку, вздохнул.
        - Знаешь, малышка, Творение Сущего отличается от обычной магии тем, что о нем очень сложно рассказать. Разумеется, есть в Творении компоненты обычных заклинаний, но…
        - А вы правда пропитывали этот замок магией все тридцать лет? День за днем?
        - Нет, все было не так, - серьезно ответил он. - Даже лучший из магов сойдет с ума или умрет от потери сил, если будет тридцать лет непрерывно творить заклинания. Оно было лишь одно, первое. Я плел его почти двое суток, думал, что рухну без памяти, несмотря на то что мне помогали. Ты ведь знаешь, что такое Круг, девочка? Я имею в виду, Круг магов?
        - Знаю, - кивнула Альта.
        - Ну вот, это он и был. Три ученика поддерживали мои силы - они были не самыми слабыми в Альянсе, но к завершению ритуала почти полностью иссякли.
        - Два дня? - задохнулась от возмущения Таша. - Два? Да тут каждый камень напитан заклинаниями так, словно здесь потрудилась не одна сотня магов!
        - Верно. После этого плетения замок сам себя строил. Работники лишь подносили раствор и камни… Я как-то попробовал. Это странное ощущение, леди, очень странное… Я брал камень, подносил его к неоконченной кладке, пытался уложить его - но он не желал занимать место, выбранное для него мною. Вырывался из рук, прилипал к другим камням, впрочем, если вы, леди, можете сотворить голема, то понимаете, о чем я говорю. Очень похоже.
        Таша медленно кивнула и надолго замолчала. В словах альНоора и в самом деле крылся глубокий смысл. Ведь маг, поднимая голема из груды щебня, не приказывает камням срастись в определенной последовательности. Он лишь отдает команду - и части будущего создания сами находят для себя нужные места, пропитываясь магией, что какое-то время будет поддерживать в големе подобие жизни. Значит… значит, и замок немного живой.
        А Санкрист альНоор тем временем рассказывал - о том, как росли стены замка, как сходили с ума строители - часто просыпаясь среди ночи, они впотьмах бежали к сооружению, чтобы поднести камень к нужному месту или замазать раствором неприметную щель. Как работали до изнеможения, забывая о еде и питье, о сне и отдыхе. Как умирали.
        - Не думайте, что я столь жесток, леди. - Санкрист уловил жесткий блеск в глазах молодой волшебницы. - Не в правилах Альянса Алого Пути бесцельно жертвовать жизнями, даже если это всего лишь жизни смердов. Когда я заметил неладное, приказал заменить рабочих. Отправить их в карьер, где ломали камни для постройки. А ночью они все вернулись. Тащили мешки с камнями на горбу и сразу шли к замку. Потом я приказал увозить одержимых подальше, в Гленнен. И связывать их. Это помогало. Стремление любой ценой строить замок ослабевало дней через десять. Через месяц проходило вовсе. Вначале приходилось менять людей каждые три-четыре недели. В конце строительства - каждые пять дней.
        - Значит, замок сам управлял строительством? - Блайт покачал головой. - В это трудно поверить. Легенды говорят, что проект был создан вами, уважаемый.
        - Полноте, - усмехнулся Санкрист. - Я маг, а не архитектор. Неужели вы думаете, господин Блайт, что все эти башенки, галереи, переходы нарисованы мной? Поверьте, если бы я сам создавал замок, то придал бы ему несколько менее помпезный внешний вид. Но вы ведь тоже сильный маг, господин Блайт, и должны помнить основной принцип Творения Сущего. В каждое Творение волшебник вкладывает частичку себя. Я разговаривал с одержимыми - они в один голос утверждали, что это мой голос приказывал им наращивать стены, укладывать черепицу, навешивать двери… Даже тогда, когда меня вообще не было здесь. Время от времени дела Альянса заставляли меня покинуть стройку, но, когда я возвращался, все вокруг были убеждены, что я никуда и не уезжал.
        Он бросил короткий взгляд в сторону замка. Двери были призывно открыты, из узких окон струился теплый свет. Творение ждало своего Творца, просило вернуться, скучало и надеялось… Даже Таша ощущала исходящие от замка эманации доброжелательности, радушия, обещания любых мыслимых благ. И Альта то и дело поглядывала в сторону открытых дверей. Правда, теперь ее не тянуло внутрь неведомой силой, но на всякий случай Таша многозначительно посмотрела на Консула и стрельнула глазами в сторону девочки. Тот кивнул, давая понять, что будет настороже. Вполне вероятно, что пока Санкрист альНоор находится снаружи, в замок можно беспрепятственно войти и столь же свободно из него выйти. И Блайт, и Таша, и тем более Альта отчаянно желали заглянуть внутрь, пройти по лестницам и залам, быть может, пробраться в Лабиринт, о котором рассказывал альНоор. Но слишком велик риск - а вдруг замок сочтет, что новый гость вполне способен заменить хозяина? Леди Рейвен ничего не имела против бессмертия - если только это не означало на всю оставшуюся бесконечную жизнь оказаться запертой в стенах сооружения, которое лучше знало, что
именно нужно его единственному жильцу.
        - Когда замок был завершен, - продолжал рассказывать Санкрист, - люди пришли в себя. Не сразу, конечно… Еще с неделю рвались внутрь, волокли мраморные плитки, дерево для отделки, штукатурку. Часами бродили по залам в поисках места, куда это добро можно приспособить. Не находили. Знаете, господа, я до сих пор не могу забыть одного из них. Здоровенный бугай лет пятидесяти, весь седой… Он сидел на корточках посреди лестницы, держал в руках плиту из розового мрамора и плакал. Замок отказывался принимать его подношение.
        Ташу передернуло от отвращения. Жить внутри у этого творения - не слишком приятное занятие.
        - И вы все же рискнули войти в него?
        АльНоор вздохнул.
        - Разумеется. Я ведь строил замок для себя и не ожидал, что мое детище поведет себя столь своевольно. Позже я понял, что будь со мной хотя бы двое спутников, двери остались бы открытыми. Замок готов был принять меня и еще кого-нибудь, чтобы скрасить мое одиночество, что он впоследствии не раз демонстрировал. Но не более. А я пошел туда один. Ночью. Захотелось пройтись по тихим коридорам.
        Он невесело усмехнулся.
        - Вот и прошелся. Двери захлопнулись за мной, а за окнами, где еще мгновением раньше сияли звезды, замерцала бело-черная муть. Она стала моим спутником на долгие годы.
        Он вытянул ладони к огню, пальцы чуть дернулись, ожегшись о взлетевшую искорку.
        - Соскучился я по настоящему пламени.
        - В замке полно каминов, - пробурчал Леердел, ни к кому не обращаясь. Первые слова, пророненные купцом с тех пор, как он узнал о времени своего пленения.
        - Тебе не понять, - покачал головой альНоор. - Там огонь совсем другой… ненастоящий, пожалуй. Жжется, греет - и все же это иллюзия. Магическое пламя, не больше. Оно дарит тепло, но не умиротворение.
        - Огонь - он огонь и есть, - так же мрачно сообщил купец. - Но ты говорил, Санкрист, что мы будем заточены в этом проклятом замке вечно, не так ли? Что же произошло? Твоя сраная магия исчерпалась?
        - Я создавал заклинание в расчете на Вечность, - в голосе Творца послышалось неожиданно искреннее огорчение. - Не думал, что ошибусь. Но, видимо…
        - Вполне вероятно, что вы и не ошиблись, уважаемый альНоор, - Ташу изрядно резануло фамильярное обращение купца к одному из величайших магов в истории Эммера. Пожалуй, заговори он в таком тоне даже с миролюбивым арГеммитом, не сносить наглецу головы.
        - Что вы имеете в виду, леди?
        - Вы слышали о магии формы?
        Помолчав, Санкрист кивнул.
        - Да, но не слишком много. Это знание считается утраченным.
        - Почти так и есть, - согласился Блайт. - Но кое-что все же сохранилось. Альта, позволь…
        - Да, господин.
        Она потянула шнурок с шеи - и замерла. Подвески на кулоне не было.
        - Хм, я почему-то так и думал. - Консул и в самом деле не выглядел удивленным. - Уважаемый альНоор… или я должен обращаться к вам как-то иначе?
        - Когда-то я бы предпочел полное титулование, - хмыкнул маг. - Сейчас меня устроит любое обращение. Хотя бы и просто по имени. Я намного старше вас, Ангер Блайт, настолько, что эта разница позволяет забыть об условностях.
        - Вы оказываете мне честь, Санкрист, - кивнул Консул. - Не соблаговолите ли пошарить по карманам куртки, что на вас надета? Вероятно, найдете что-то интересное.
        Похоже, с возрастом альНоор отнюдь не утратил любопытства - к поискам он приступил с азартом, тем более что в куртке Блайта, предназначенной для дальней дороги, карманов было с избытком. В одном из них, самом маленьком, предназначенном для нескольких монет на самый непредвиденный случай, и обнаружился изящный медальон с дымчато-серым камешком в сплетении серебряных нитей.
        - Забавная вещичка. - Маг подкинул кулон на ладони. - Вы эту находку имели в виду, Ангер?
        - Именно. Это и есть овеществленная магия формы. Называется она «воспоминание». Такой кулон, полученный в дар, невозможно потерять, его не отберут и не выкрадут - пройдет совсем немного времени, и безделушка вернется к законному владельцу.
        - Но он ведь мне не принадлежит…
        - Я подарила его вам, господин. - Альта столь сильно покраснела, что это было заметно даже в отблесках костра.
        Следовало отдать должное магу, он все понял практически сразу. Внимательно рассмотрел серебряный узор, долго вглядывался в камень, затем усмехнулся.
        - Найти дорогу в замок, исчезнувший из мира, эта вещица не смогла, верно? А потому сам замок вынужден был вернуться и открыть передо мной двери. Да… это и в самом деле сильная магия, раз сумела взломать мои заклинания.
        - Не взломать, - прошептала Таша, снова косясь в сторону распахнутых дверей колдовского сооружения. - Только обмануть.
        - И то неплохо, - рассмеялся Санкрист.
        Был ли он и в самом деле столь дружелюбным и некичливым, или же сказывалось действие пряжки, рассказывать о которой Консул явно не собирался, но беседа с древним магом протекала легко и непринужденно. Не ощущалось ни малейшей враждебности, напротив, альНоор был само обаяние, на вопросы отвечал охотно и подробно - хотя ведь, если подумать, ну какое право имеют путники, чей статус, безусловно, много ниже Творца Сущего, расспрашивать последнего о его сокровенных тайнах. Таша мысленно дала себе обещание - как только представится возможность, потребует с Консула клятвы, что тот более никогда не воспользуется этой паскудной
«доверчивостью» в ее присутствии. Это ведь просто отвратительно - с готовностью выкладывать собеседнику все, что следовало бы держать при себе.
        - Так почему же ты подарила мне этот кулон, милое дитя?
        - Мы искали вас, господин, - тут же ответила Альта.
        Таша чуть заметно поморщилась. Ну да, конечно, девчонка тоже под воздействием заклинания… Хотя эти же слова вертелись и на языке леди Рейвен, и если бы малышка промолчала, кто знает, может, волшебница первой раскрыла бы альНоору причины их встречи. С другой стороны, зачем же они пришли сюда, как не из желания получить помощь. Как ни крути, придется рассказать обо всем. Просто Таша столь много времени уделяла в прошлом тайным операциям Вершителя арГеммита, что просто не привыкла сразу выкладывать все начистоту.
        А куда деться? Слова вертелись на языке, просясь наружу… Вон, Блайт явно получает удовольствие от происходящего, на губах улыбка играет, глаза смеются. Ему-то что, умеет со своей проклятой пряжкой обращаться, знает, как задавить в себе желание болтать не переставая.
        - Вот как? - Санкрист не скрывал удивления. - И зачем вам понадобился старый маг?
        Он, разумеется, кокетничал. Может, альНоор и родился восемь веков назад, но выглядел он полным сил, уж никак не стариком.
        Держаться более не было сил, и Таша уверенно взяла нить рассказа в свои руки. Услышав об Изумрудном Жале, Санкрист удивленно вскинул брови, затем переглянулся с купцом. Эта пантомима не укрылась от глаз Таши, но с вопросами она решила на время подождать.
        Наконец долгий рассказ подошел к концу. Рассказ, более похожий на исповедь, - волшебница окончательно попала под власть пряжки и так старалась выложить все свои приключения, что под конец даже слегка охрипла. К некоторому огорчению Консула, суть своего плана она так и не изложила - кроме основной идеи о прекращении войн отныне и впредь.
        Когда последние слова были сказаны и девушка замолчала, старательно пытаясь отдышаться, заговорил Санкрист:
        - Значит, вы решили найти мага, которому более ничего не нужно для себя самого. Какая наивность, леди. Разве может существовать человек, не имеющий желаний? У людей простых, обремененных заботами и тягостями, просты и желания - горстку монет, место управителя села, послабление в налогах, урожай побольше… а то и просто потраву на скотину соседа. У баронов и лордов желания схожи - только монеты они предпочитают золотые, а в качестве ненавистного соседа видят другого барона или лорда и желают, чтобы замок врага рухнул ему на голову. А Святитель или Император…
        - Жаждут примерно того же?
        - Да. А ведь маги - тоже люди, и им, как и остальным, нужно золото, статус и гибель врагов. Лишь мертвец свободен от желаний.
        - Значит… вы не поможете нам, Санкрист?
        - Я этого не говорил, - ухмыльнулся маг. Затем протянул руку. - Позвольте вашу шпагу?
        Рука Таши замерла на эфесе. После услышанных слов она могла ожидать чего угодно - даже попытки преломить Клинок прямо тут, у костра. Она понятия не имела, в чем заключается ритуал использования Клинка судьбы, все книги говорили об этом достаточно туманно.
        - Не бойтесь, леди. Я не намерен присвоить ни Клинок, ни возможный эффект от его применения.
        После некоторого колебания волшебница все же отдала ему оружие. АльНоор долго рассматривал клинок, несколько раз попытался поцарапать лезвие - сначала кинжалом Блайта (Консул чуть поморщился, но смолчал, когда кинжал выдернули из ножен, висящих на его поясе), затем - кольцом, которое с ехидной усмешкой, непонятно чем вызванной, протянул магу Леердел. Осмотром альНоор, видимо, остался доволен.
        - Если я не ошибаюсь, это и в самом деле Изумрудное Жало.
        Купец издал короткий звук, который - не будь на его лице все того же мрачного выражения - можно было счесть презрительно-насмешливым хмыканьем.
        - Какое-то время я считал, что этот Клинок находится в моей коллекции…
        Еще один смешок.
        - Но оказалось, что это всего лишь отменно выполненная подделка. Это было… очень большим разочарованием. Я горжусь своей коллекцией, господа, и, смею заверить, горжусь не без оснований. Поэтому предлагаю вам сделку, выгодную для меня и совершенно не обременительную для вас. После того как мы закончим реализовывать ваш план, леди, обломки Клинка достанутся мне.
        - Обломки?
        - Если уж мне не суждено хранить в коллекции истинное Изумрудное Жало, то я готов ограничиться преломленным Клинком. Устраивает вас такой обмен?
        Таша и Консул переглянулись.
        - Разумеется. Это самое меньшее, чем мы могли бы отплатить вам за помощь.
        - Ну и прекрасно, - похоже, альНоор в согласии своих собеседников и не сомневался. - Думаю, леди, теперь вам следует рассказать нам суть задуманного вами плана.
        Альта и Блайт обратились в слух. Лишь торговец Леердел все так же тупо смотрел на огонь. Он был всего лишь обычным человеком, для него пути магов были недоступны - даже если волею судьбы ему довелось ступить на один из этих путей. Сейчас он думал лишь об одном - о жене, уже превратившейся в старуху, и о дочери, ставшей взрослой и, вероятно, давно забывшей своего отца.
        Ночь закончилась. Небо было еще темным, но верхушки близких гор уже окрасились в розовый цвет. Пятеро все так же сидели у почти прогоревшего костра на небольшом возвышении прямо напротив все еще призывно распахнутых дверей Высокого замка. Альта терла кулачками глаза, но на предложение альНоора отправиться спать в уютный теплый мешок лишь фыркнула, окатив мага презрительно-холодным взглядом. Консул, увидев эту реакцию, лишь усмехнулся - и в самом деле девчонка перенимала от своей госпожи не самые лучшие черты характера.
        - Вы уверены, что знаете, что делать?
        - Уммар альМегер, создавший Клинки, не оставил записей. Но некоторые из его творений уже выполнили свое предназначение, значит, решение лежит на поверхности.
        - Я начинаю ненавидеть «обратное плетение», - прошептала Таша. - Но это кажется единственно правильным путем. Посмотреть узор, найти спусковые нити…
        - Да, это не самая приятная магия, - согласился с ней альНоор. - Но могу вас утешить, леди, вскрыть формулу Клинка вам не удастся.
        - А вам?
        - Мне тоже. Дело в магическом стекле, леди. Оно настолько напитано простейшей грубой магией, что тонкие формулы Творения увидеть совершенно невозможно. Вот об этом, кстати, в книгах писали. Собственно, именно поэтому альМегер и сделал основой своего творения магические Клинки. Более всего он боялся, что кто-нибудь сумеет повторить его открытие.
        - Зачем вообще он тогда создавал Клинки?
        - Точных сведений нет, только несколько предположений, высказанных еще современниками альМегера.
        - Такой книги у отца не было. - Таша лихорадочно прокручивала в памяти содержимое родительской библиотеки.
        Маг снисходительно усмехнулся.
        - Я искал Изумрудное Жало больше пятнадцати лет. Собрал все источники, какие только существовали… искал намеки, случайные оговорки, на первый взгляд, даже никак не связанные с Клинками. В одном письме содержалось упоминание о том, что Уммар имел врагов…
        - А что, есть маги, врагов не имеющие? - насмешливо поинтересовался Блайт.
        - Ну… большинство магов выбирают для отмщения не столь экзотические способы. Я предполагаю, что альМегер намеревался применить Клинки против своих противников. Вряд ли он желал им просто смерти, слишком уж это банально. Скорее изменить им судьбу, превратив их жизнь в сплошную череду несчастий и неудач. Но кто-то успел раньше - перерезал старику горло. А шпаги остались неиспользованными, и об их предназначении узнали много позже. Наследники быстро распродали имущество покойного мага, включая и его архивы. Большая часть записей попала, разумеется, в руки Триумвирата, но их не оценили по достоинству - поручили разбираться с архивом мелким сошкам. А те, сообразив, что попало в их руки… В общем, вскоре тайна перестала быть тайной, за Клинками началась настоящая охота, а Уммар альМегер был объявлен Творцом Сущего.
        - А что было потом?
        - К тому времени, как начались поиски, часть Клинков уже успели сменить хозяев, да и не по одному разу. Алмазная Игла попала к одному из инталийских баронов, на горе себе не сделавшему из этого особого секрета…
        Повествование длилось долго. Альта смотрела на Санкриста завороженным взглядом, напрочь забыв о сонливости, Таша тоже слушала, открыв рот, и даже Леердел, все еще прятавшийся за маской угрюмости, проявлял явный интерес к рассказу. А маг все говорил и говорил - о том, как искали Клинки, как убивали за право владеть ими - и как умирали, пытаясь уберечь это сокровище. Веками Клинки переходили из рук в руки, но мало кто решался применить скрытую в них силу. Всегда казалось, что проблему еще можно решить обычным путем - золотом или сталью. А Клинок судьбы следует приберечь для иной, более трудной ситуации. Первой сломалась Алмазная Игла, заставив содрогнуться Империю и лишив рассудка ее правителя. Потом, тремя веками позже, преломился Рубиновый Шип - и настала очередь потрясений для Инталии…
        Большую часть этой истории Блайт знал - ему тоже доводилось читать книги из истории Творений Сущего и их Творцов, правда, не в таком объеме, как Таша Рейвен, для отца которой поиск Клинка был увлечением всей жизни. История Клинков не была особо уникальной - так уж получилось, что почти все выдающиеся достижения в области магии оставляли за собой зримый кровавый след. Кроме, пожалуй, Высокого замка - если не считать тех, кто умер, возводя его стены.
        Рассвет вступил в полную силу, созрел, а теперь умирал, уступая очередь дню. Облака, с вечера плотно затягивавшие небо, расступились, освободив место холодной осенней синеве, лучи восходящего солнца утратили красные отблески и теперь несли приятное тепло - один из последних теплых дней. Не настолько теплых, чтобы растопить уже выпавший местами снег, но достаточно - чтобы пробудилось желание снять шапку, расстегнуть меховую накидку, подставить лицо яркому свету.
        - Самое время, - заметил Консул.
        АльНоор кивнул. Да, пусть Творец, создавший Клинки, и принадлежал Триумвирату, пусть и поклонялся ночной Тьме и Эмнауру, ее олицетворявшему, но магии все равно, когда вступать в дело. Альянс во все времена предпочитал день, лучше всего именно такой - солнечный. Хорошее предзнаменование… хотя ни один маг не верит в добрые приметы. И в недобрые тоже.
        - Леди, ваше решение окончательно?
        Таша кивнула. Блайт чуть заметно улыбнулся - план леди Рейвен не казался ему обреченным на успех, но и ничего лучшего в голову не приходило. Клинок не способен изменить сущность людей, он воздействует только на судьбу одного человека. А как заманчиво было бы пожелать, чтобы злоба, зависть, жестокость исчезли из людских сердец. Но это невозможно, не родился еще Творец, способный решить эту задачу. Да и не Творец нужен для этого.
        - Вынужден напомнить, что Клинок судьбы можно использовать лишь один раз.
        - Я знаю… - Голос волшебницы чуть заметно дрогнул.
        Все чувства были отчетливо написаны на лице девушки. Не зря служители Триумвирата закрывают лица чеканными масками - ведь мимика способна открыть наблюдательному взгляду много такого, о чем не скажут слова. За годы службы Блайту пришлось познакомиться с тысячами лиц - решительных и напуганных, лживых и открытых, высокомерных и льстивых… Консул давно уже научился сразу узнавать, что собирается сказать человек - еще до того, как прозвучит первое слово. Что скажет в начале беседы - и о чем будет говорить потом, когда осознает свое положение.
        Сейчас, очевидно, леди Рейвен охватывал страх. Она опасалась, что древнему магу не удастся справиться с Изумрудным Жалом. Боялась краха своего плана, казавшегося ей таким безупречным. Подозревала, что Санкрист может пожелать чего-то для себя. Бессмертия Клинок дать, разумеется, не может, а вот обеспечить власть, богатство - это ему вполне по силам.
        - Приступим.
        Санкрист встал, поднял над головой Клинок, ухватившись одной рукой за эфес, а второй - за бритвенно-острое лезвие. Он был очень осторожен - но почти тут же из порезанной ладони выступили капли крови, смачивая зеленое лезвие. Солнечные лучи навылет пробивали магическое стекло Клинка, рассыпаясь яркими изумрудными искрами. Консул даже мотнул головой, стараясь отогнать наваждение - вроде бы магия еще не вступила в действие, но почему же тогда так ярко сияет Клинок?
        Чеканя слова, альНоор приступил к изложению требования. Не просьбы - Клинок обязан подчиниться, а потому ему следует приказывать, жестко, четко, не допуская двояких толкований. Блайт тоже встал, сделал пару шагов и оказался у мага за спиной. Положив руку на эфес меча, глазами подал знак Таше - мол, если альНоор рискнет проявить своеволие… Маг, вне всякого сомнения, тоже понял, что ошибки или, хуже того, нарушения договоренности ему не простят, но даже не шелохнулся - его голос звучал ровно, без неуместных сейчас эмоций.
        Вот сказано последнее слово. Санкрист напряг руки, понимая, что магическое стекло сейчас рассечет кожу до кости…
        И с легким звоном Клинок переломился. Погасло охватывавшее его сияние, теперь это была просто сломанная шпага - потрепанный эфес, из которого торчал обломок лезвия ладони в три да острие, изрядно запятнанное кровью.
        - И все? - тихо спросила Альта.
        Санкрист пожал плечами.
        - Вероятно, да. Леди, вас не затруднит зарастить порез? Он весьма болезненный, а за годы пребывания в Высоком замке я порядком отвык терпеть боль.
        Пока волшебница накладывала «исцеление», все молчали. Пытались понять, ощутить, что же изменилось в мире. На первый взгляд - совершенно ничего. Все так же светит солнце, все так же холодны - и останутся холодными до весны, пока лик Эмиала вместе со светом не начнет посылать и тепло - камни. Призывно распахнуты двери замка. Фыркают лошади, уткнувшись в торбы с ячменем. Поднимается тонкая струйка дыма над костром, давно уж подернувшимся белым пеплом. Никаких перемен.
        - Как-то странно, - пробурчал Леердел. - Я думал…
        Он замялся, подбирая слова.
        - Гром и молния, вспышка света, глас с небес? - хмыкнул альНоор.
        - Ну… что-то вроде этого.
        - Если настаиваешь, - хмыкнул маг, делая короткий взмах рукой.
        Ветвистая молния врезалась в камни, громыхнуло, брызнул фонтан щебня, в воздухе запахло грозовой свежестью. Альта ойкнула, на лице Таши отразилось явное неодобрение. Леердел ругнулся, отскакивая в сторону, хотя голубой разряд стеганул по скалам в добром десятке шагов от него. Консул лишь пожал плечами - пожалуй, шутка была уместна, все слишком напряжены, необходима разрядка. Хоть бы даже и такая, нарочито-бессмысленная.
        - И что же дальше? - снова потребовала ответа девочка.
        - Дальше будет видно. - На этот раз Санкрист снизошел до объяснений. - Судьба человека не меняется в один миг. Он должен принять важное решение, которое отразится на будущем всего Эммера, но решение это не будет каким-то озарением. Он продумает, найдет аргументы - и для себя, и для других. Потом начнет реализовывать свой план…
        - И ему удастся?
        - Если магия Клинка сработала, как задумано - удастся. Может быть, не сразу, но непременно удастся. Ведь Клинок не просто вкладывает мысли в голову своей хм… жертвы, он меняет ее… его судьбу так, чтобы эти мысли осуществились. Значит, человек найдет и соратников, и средства, и выберет правильный момент. Эффект от преломленной Алмазной Иглы наступил спустя несколько часов. Действие Рубинового Шипа сказалось спустя два месяца. Во время одной из малозначительных стычек погиб сын Иланы Пелид, вызвав в душе матери волну ненависти к войне вообще и Ордену в частности. Святительница потребовала от Несущих Свет прекращения экспансии, хотя они имели вполне реальный шанс поставить Империю на колени если не навсегда, то очень надолго. Так что время здесь не играет особой роли, но эффект будет достигнут… если это вообще возможно.
        - А если невозможно? - допытывалась Альта.
        - Тогда Клинок сломался впустую, - вздохнул альНоор. - Но не думаю, что так будет. План леди Рейвен не лишен изящества и на первый взгляд кажется вполне осуществимым.
        - Что вы намерены делать дальше? - поинтересовался Консул, ни к кому конкретно не обращаясь. Вернее, вопрос касался всех присутствующих.
        - Я возвращаюсь в Гленнен, - заявила Таша. - Несколько дней полноценного отдыха не повредят. Потом… посмотрим. Я еще не решила.
        - У вас, господин Блайт, нет лишних лошадей, - подал голос Леердел, - и я не претендую на то, чтобы купить одну из ваших. Но, возможно, вы позволите мне добраться до Гленнена в седле? Девочка может ехать по очереди с кем-то из взрослых. Признаться, меня не прельщает идея идти к побережью пешком.
        Блайт рассеянно кивнул. Его путь лежал в порт, а там - корабль и, если повезет, благословенная Кинтара, спокойная и безопасная. Пожалуй, его планам взять девочку с собой не суждено осуществиться. И сама Альта не захочет, и Таша наверняка будет против. К тому же, если война закончится, под присмотром волшебницы малышке будет безопасней.
        Взгляды всех присутствующих скрестились на Санкристе. Он улыбнулся, подбросил на ладони серебряный брелок.
        - Ты знаешь, Альта Глас, что означает твое имя?
        - Да, господин. Мне сказали. Это имя переводится как «Капля удачи». Это имя дала мне Попечительница Лейра Лон, когда взяла меня в Школу.
        - Вот как… Оно явно составлено по правилам магии Истинного Имени. Не без ошибок, конечно, но кому сейчас известны давно утраченные законы. Что ж, девочка, ты уже получила свою каплю удачи и в будущем рассчитывай только на себя.
        - Получила? Наверное, когда удалось бежать из Школы? Или… или когда наш корабль тонул и неподалеку оказался остров? А может, когда…
        - Не стоит гадать, - покачал головой Санкрист. - Одному Эмиалу ведомо, в какой момент твое имя оказало тебе помощь. Лично я думаю, что это произошло в тот день, когда Святителю Орфину вздумалось сделать тебе подарок.
        Он протянул Альте серебряный кулон.
        - Я получил его от тебя в дар, теперь же снова дарю его тебе. Владей им по праву, девочка, и не забывай старого мага.
        - Что вы имеете в виду, Санкрист? - тихо спросила Таша, уже зная ответ.
        - Я возвращаюсь в Высокий замок.
        - Что? - Леердел разом вышел из своих меланхоличных раздумий. - В замок? Опомнись, маг, ты же ненавидишь эти стены! Ты же столько раз проклинал их! Ты же мечтал о свободе!
        - Я все помню, друг мой, - мягко улыбнулся альНоор. - Я все помню, каждое сказанное слово. Но увы, это сильнее меня. Я вложил в замок кусочек своей души, и теперь он зовет меня, зовет все настойчивее с каждым часом. Я уже не могу бороться с этим зовом… и даже если вы свяжете меня, это вряд ли поможет. Скорее всего тогда я просто сойду с ума.
        - Мне кажется, замок зовет и всех нас… - прошептала леди Рейвен.
        - Нет, - покачал головой Санкрист. - Только меня. Вы слышите лишь слабое эхо этого крика, но вы можете сопротивляться ему. Я не могу. Прощайте, мне пришло время вернуться. Он ждет… и страдает. Вам не услышать этого, а я чувствую, как ему больно, как тоскливо и одиноко. Пусть вам сопутствует удача, каким бы ни был ваш дальнейший путь.
        Он сжал в руке обломки зеленой шпаги, не замечая новых порезов, и неторопливо зашагал к распахнутым дверям замка. И Таша сразу же ощутила перемену - теперь от величественного сооружения исходили волны радости. Так ребенок протягивает руки навстречу возвращающемуся отцу, так радостно повизгивает собака, ощутив приближение боготворимого хозяина, так влюбленный юноша предвкушает радость встречи с возлюбленной. Не только Таша - каждый ощутил эту бурю радостных эмоций, заливавших сейчас все вокруг. Даже мрачное лицо Леердела разгладилось, и теперь он смотрел в спину Санкриста с пониманием и даже чем-то вроде одобрения.
        - Каждый человек хочет вернуться домой, - пробормотал торговец. Вероятно, сейчас перед глазами Леердела мелькал образ его собственного дома. Повзрослевшей дочери и постаревшей жены. Неизвестно, как семья примет его, вернувшегося после стольких лет, но он обязательно узнает это.
        Уже на пороге маг остановился. Повернулся, вскинул руку, прощаясь… сделал шаг назад. И массивные резные створки медленно закрылись. По стенам замка пробежала чуть заметная дрожь, затем они подернулись дымкой, начали таять… - Они и в самом деле уходят?
        Бетина стояла на центральной площади Обители - такой большой в обычное время и такой маленькой сейчас, неспособной вместить всех желающих проводить Лейру Лон в последний путь. Море людских голов - изящные женские шляпки, белые перья султанов на рыцарских шлемах, блестящие каски солдат. Довольно часто - повязки, сквозь которые проступают темные влажные пятна. Оружие у каждого второго, город все еще на военном положении, хотя о прекращении войны объявлено официально. Многие не верили, подозревая либо нежелание Ордена говорить правду, либо злой умысел со стороны имперцев. И то, и другое в общем-то не лишено оснований.
        - Да, первые полки уже на марше. Индарские клинья пока что на прежних позициях. Комтур заявил, что они покинут холмы последними. Это разумно.
        Метиус арГеммит сильно постарел. Бетина запомнила его иным - пусть немолодым, но энергичным, полным сил мужчиной, всегда готовым улыбнуться шутке. Сейчас перед ней была лишь тень прежнего Вершителя. Слишком много горя, слишком много потерь. И слишком неожиданная развязка…
        Там, в шатре, торопливо воздвигнутом посреди поля, что так и не успело окропиться кровью, арГеммит был единственным, кто не задал Комтуру ни одного вопроса. Просто выслушал «Ультиматум Зорана», как, несомненно, в летописях будут именовать речь старого Комтура, и кивнул - мол, согласен. Святитель Верлон презрительно оттопыривал губу, как будто это его войска контролировали ситуацию. Генерал Ви хватался за меч, Седрумм брызгал слюной и обвинял индарца во всех смертных грехах, Ульмир прожигал Комтура ненавидящим взглядом. Признаться, взгляды Арая Ватере и Мирата арДамала тоже не отличались теплотой. И лишь Вершитель арГеммит - единственный, кроме Верлона, человек в шатре, по своему статусу равный Комтуру Зорану, выглядел равнодушным ко всему.
        - Магистр Верра, командующий рассказал мне о вашей идее, благодаря которой удалось нейтрализовать големов. - Метиус чуть склонил голову. - Блестяще исполнено. Орден подтверждает статус, который был вам временно присвоен. Вы заслужили право носить этот обруч.
        Бетина поклонилась, хотя прекрасно понимала, что кроется за этим щедрым заявлением. Орден потерял слишком много магов, ему сейчас как никогда нужна свежая кровь. Наверняка последуют и другие назначения, пусть даже кандидаты не вполне дотягивают до уровня, необходимого настоящему магистру. Правда, себя она считала вполне достойной высокого статуса.
        - Мои поздравления, магистр Верра. - АрДамал доброжелательно улыбнулся.
        - Благодарю вас, Вершитель, благодарю, командующий. Я… постараюсь оправдать ваше доверие.
        - Не сомневаюсь, что вам это удастся, - несколько суховато обронил арГеммит.
        - Вершитель, позволительно ли мне будет спросить?
        В присутствии арГеммита Бетина заметно робела. Почему - на этот вопрос она и сама не знала ответа. В иное время она воздержалась бы от расспросов, в конце концов можно было поговорить и с арДамалом - позже, когда завершится ритуал прощания с Лейрой Лон, когда командующий справится с сотнями неотложных дел. Вопросов, требующих немедленного решения, действительно было немало - с момента, когда первые колонны инталийской армии вошли в спешно освобожденные от баррикад ворота, арГеммит снял с себя полномочия, и теперь за обороноспособность города отвечал командующий. До тех пор пока не назначит нового командира гарнизона… Хотя Бетина не без оснований предполагала, что арДамал предпочтет занять это место сам, уступив свой нынешний пост кому-нибудь другому. На усмотрение Вершителя, разумеется.
        Да, с вопросами можно было и подождать. Но Бетину терзало любопытство - там, в шатре, раскинутом под черно-белым стягом мирных переговоров, она ловила каждое слово, но общий смысл, казалось, все время ускользал.
        - Да, разумеется, - рассеянно кивнул Метиус. - И оставь этот тон для Верлона, он любит подобную велеречивость.
        - Почему он так поступил?
        - Кто?
        - Зоран. Ведь исход битвы был предрешен, не так ли? Командующий сказал, что у нас практически нет шансов.
        - Он сказал «практически»? - Метиус пожал плечами. - Это весьма оптимистичная оценка ситуации.
        - Тем более. Я не понимаю, почему Зоран принял решение, которое не найдет поддержки ни у Круга рыцарей, ни у Империи. Мне показалось, что и Святитель Верлон не выразил восторга…
        - Святитель Верлон неглуп, - буркнул арГеммит, - и понимает, что ультиматум придется по душе народу. Горожане уже прославляют имя Зорана-миротворца, пройдет пара-тройка недель, и славословия зазвучат в Броне. А через пару месяцев - и в Кинтаре. Южане не боятся вторжения, но мирное время больше подходит для торговли. Верлон понимает, что ультиматум в немалой степени подтачивает власть Святителя.
        - Как и власть Императора?
        - Разумеется. Правитель страны, принимающий решения государственной важности с оглядкой на сильного соседа, вполне может ожидать насмешек в свой адрес. А это не по нраву никому - ни Святителю, ни Императору.
        - А рыцари Индара?
        - Круг рыцарей, безусловно, поддержит своего Комтура, для них это дело чести. Даже если в душе и будут не согласны с ним. Командирам индарских клиньев все равно - для них дело найдется в любом случае. Мелкие пограничные стычки, выяснения отношений между баронами, операции против корсаров - все это не попадает под действие ультиматума. Спрос на индарских ветеранов по-прежнему будет высок.
        - С народом все ясно, - хмыкнул арДамал, вступая в разговор. - Но знать не потерпит…
        - Разумеется, знать будет проявлять недовольство, - не стал спорить с очевидным арГеммит. - Но до открытых выступлений дело не дойдет. Во всяком случае, в ближайшие годы. В этом Зоран прав, за человеком, готовым обратить против себя мечи всех без исключения индарских наемников, пойдут немногие.
        Бетина закрыла глаза, вспоминая слова Комтура Зорана.

«Отныне и впредь Круг рыцарей будет стоять на страже мира в Эммере. Кто бы ни развязал войну, клинья Индара выступят на стороне подвергнувшихся нападению. Без оплаты, без контракта, всеми наличествующими силами».
        Зоран был многословен, но именно эти короткие фразы излагали суть его ультиматума. Имперцы оказались перед выбором: либо снять осаду и вернуться в Гуран, так и не добившись победы, либо продолжить сражение… и получить удар в спину от полных сил индарцев. В последнем случае шансы на победу имперцев были поистине призрачны.
        И они уходили… Колонна за колонной, полк за полком.
        Зоран детально описал, какова будет реакция Индара в той или иной ситуации, в каких случаях Круг рыцарей вмешается, а какие сочтет слишком незначительными. Тяжелая пехота Индара представляла собой внушительную силу. В одиночку она не могла соперничать с армиями великих государств, но в союзе с любым из них вполне могла переломить хребет другому. Поэтому позиция Ульфандера Зорана была практически беспроигрышной. Не имея возможности претендовать на главенствующую роль в Эммере, он намеревался стать той гирей, что в любом случае качнет весы справедливости не в пользу агрессора.
        - Ультиматум Зорана обещает как минимум несколько лет мира, - продолжал арГеммит все тем же равнодушным голосом. - По крайней мере до тех пор, пока он является Комтуром. Хотя не исключено, что и в дальнейшем Круг рыцарей будет придерживаться политики, установленной Ульфандером. Его уважают за честность и верность принципам. Для индарцев понятие рыцарской чести столь же значимо, как и для светоносцев Ордена. А быть стражами мира - это, пожалуй, ничуть не менее почетно, чем быть самыми известными наемниками Эммера.
        - Наемников опасаются, но их не любят, - заметил арДамал.
        - Тем более. Новая роль может прийти индарцам по вкусу.
        - Я не слышу в вашем голосе удовлетворения, Вершитель, - неуверенно пробормотала Бетина. - Разве мир не пойдет на пользу Инталии?
        - В настоящий момент - безусловно. - АрГеммит посмотрел на девушку несколько снисходительно. - Еще лет десять - пятнадцать, пожалуй, тоже. Но потом ситуация будет иной. Сила рыцарей будет искать выход, и мелкие стычки перестанут их удовлетворять. Стремление к славе иногда оказывается сильнее голоса рассудка.
        - Значит, выхода нет? Новая война неизбежна?
        - Об этом знает лишь Эмиал, - ухмыльнулся командующий.
        - Как бы там ни было, Орден получил длительную передышку. Достаточную, чтобы полностью восстановить силы и быть готовым к возможным потрясениям.
        Внезапно по толпе прокатился стон. Людское море качнулось вперед, натолкнулось на сомкнутые щиты латников и замерло. На площадь вступила похоронная процессия. Мерно ступали кони рыцарей, закованных в белые латы. Изрубленные, с содранной эмалью - эти доспехи совсем недавно побывали в бою. Всадники ехали, склонив головы, сжимая в руках обнаженные мечи. За ними двенадцать пеших рыцарей несли носилки, на которых лежали павшие защитники города.
        Бетина охнула… Она, следуя за арДамалом, оказалась в первых рядах зрителей и теперь хорошо видела даже мельчайшие детали. Лейра Лон и Гент арВельдер лежали рядом. На молодом воине были полные рыцарские доспехи, лишь шлем отсутствовал. Руки скрещены на груди поверх двуручного меча - того самого, что был с арВельдером в его последней битве. Иззубренный клинок, покрытый темными пятнами засохшей крови, резко контрастировал с новыми латами.
        На Лейре было надето белоснежное платье, украшенное изысканной золотой вышивкой. Лишь рыцари и маги понимали смысл, заложенный в эти сияющие узоры.
        - Творец Сущего… - прошептала Бетина.
        - Да, - кивнул арГеммит. - Лейра Лон сумела, пусть и ценой жизни, перешагнуть через привычные всем границы. Она - истинный Творец. Жаль лишь, что тайна ее магии ушла вместе с ней.
        Бетина чувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. Она не боготворила Лейру, как большинство других учеников, и не была слишком высокого мнения о способностях Попечительницы, считая, что место в Совете Вершителей та получила исключительно формально. И теперь ее терзал стыд.
        - Сколько магов пытались найти путь к Творению Сущего. Сколько лет было потрачено на изучение старых книг…
        - Быть может, - тихо пробормотал Метиус, - чтобы что-то найти, нужно что-то потерять.
        Рыцари медленно шагали, впечатывая стальные сапоги в брусчатку мостовой. И огромная толпа склоняла головы, когда носилки проплывали мимо. Рыцарь и волшебница лежали рядом, плечом к плечу. Бетина не сомневалась, что в Усыпальнице Доблести - месте, где многие века хоронили самых выдающихся воинов и магов Ордена - Лейра и Гент будут вместе. Вечно. Вместе в жизни, вместе и в смерти.
        Темная комната, освещаемая всего несколькими свечами. Черно-красный ковер, такие же гобелены на стенах. Пылающий камин, небольшой столик из черного дерева на изящных ножках, мягкое кресло. В кресле - молодая и красивая женщина, темные волосы чарующими волнами спадают на грудь, глаза, обрамленные длинными ресницами, прикрыты. Ей нравился полумрак. В последнее время - в особенности.
        Немилость Императора не слишком волновала Дилану. Благоволение правителей недолговечно, и тот, кто не понимает этого, рискует преждевременно окончить свой жизненный путь. Дилана умела проигрывать, а потому при первых же признаках недовольства Его Величества Унгарта Седьмого предпочла исчезнуть куда-нибудь подальше - тем более что благодаря щедрости Императора, ей было где спрятаться. Не от повелителя - он найдет, если пожелает. Скорее от недоброжелателей, которых хватало.
        Вне всякого сомнения, немилость не продлится вечно - тем более что вызвана она, по большому счету, не какой-либо фатальной ошибкой Диланы, а простым стечением обстоятельств. Его величество уже держал Инталию за горло, уже видел себя внесенным в летописи в качестве первого Императора, одержавшего сокрушительную победу над своим западным противником. И вдруг такое фиаско… неудивительно, что полетели головы. Ульмир отправлен в отставку, Седрумм сохранил свое место, но кресло под ним изрядно пошатывается - и не только потому, что не способно выдержать вес этого борова. А Ви… ну что ж, несколько слов, сказанных в нужное время и в нужном месте сделали свое дело. Правда, из уважения к прежним заслугам, Император позволил бывшему генералу умереть почетной смертью - от двуручного меча. Сама Дилана предпочла бы видеть Сюрта Ви болтающимся в петле… но, видимо, не судьба.
        Зато новый Консул Тайной стражи, несмотря на все усилия так и не сумевший отыскать своего предшественника, обрел заслуженную награду. В обычное время Император взирал на подобные промахи с известным снисхождением, понимая, что не так просто найти человека на просторах Империи, но в случае с бежавшим Ангером Блайтом проявил жесткость. Новый Консул Дварл получил время… затем ему была дарована отсрочка. А потом на Площади Правосудия закачалось в петле еще одно тело. Что поделать, печальный исход военной кампании не располагал к милосердию, и Дварлу стоило бы это понять.
        Тяжелые времена для Империи. Но все пройдет. Рано или поздно услуги Диланы снова понадобятся Императору, и он позовет ее.
        Дилана протянула руку и пододвинула к себе пожелтевший от времени лист бумаги. Задумалась…
        Много лет назад, еще в те времена, когда она состояла в Ночном Братстве, ей довелось иметь доверительную беседу со Старшим Братом. Тщедушный старичок, державший в своих измученных артритом пальцах нити жизни и смерти множества своих людей, владевший тайнами, за беглое ознакомление с которыми многие готовы были отдать все что угодно, щурил на гостью подслеповатые глаза. Старик немало гордился тем, что знает в лицо и по имени всех Братьев до единого. И Сестер тоже. Каждого он удостаивал беседы, по итогам которой человек либо становился Братом, либо навсегда и бесследно исчезал. С некоторыми Старший Брат встречался повторно - и это, как правило, было дурным предзнаменованием. Дилане довелось беседовать с главой Ночного Братства четырежды. Та встреча была третьей.
        - Ты знаешь, в чем смысл жизни, Дилана? - Голос его был сухим и дребезжащим.
        - Служить Братству. - Она была уверена, что старик ждет именно такого ответа.
        Он засмеялся хриплым, каркающим смехом.
        - Брось, девочка, ты среди нас уже достаточно долго, чтобы никто не усомнился в твоей верности. Ответь прямо.
        Она думала долго, и старик не торопил ее. Медленно тянул из серебряного бокала неприятно пахнущее варево - наверняка сбор лекарственных трав, продляющий жизнь и восстанавливающий силы. Время от времени ползли слухи, что старику уже недолго осталось… правда, обладатели слишком длинных языков жили недолго.
        - Я… не знаю.
        - Когда-нибудь, - Старший Брат снова сделал глоток, - когда тебе станет очень тяжело, возьми лист пергамента и начертай на нем имена. Имена друзей, имена врагов. А когда они уйдут из жизни - вычеркни. И если однажды ты увидишь, что все имена на твоем листе зачеркнуты - тогда и поймешь, что дальнейшая жизнь бессмысленна. Но до тех пор…
        Позже она не раз вспоминала ту беседу. И когда явилась к старику в четвертый и последний раз - напомнила. И предупредила - не попросила, а именно предупредила, с легкой угрозой - что не стоит вносить ее имя в заветный список. Ни как друга, ни как врага. Особенно - как врага. Старик внял. Тем более что Дилана предложила за свою жизнь немалую цену.
        В тот день, вернувшись в свой дом, она вычеркнула из списка одну строку. Не потому, что человек, чье имя было внесено в список, умер. Просто он перестал быть врагом.
        Дилана Танжери вгляделась в начертанные строки. Два столбца. В одном, коротком - имена друзей. Всего две строки. Два человека, которые были ей в чем-то дороги. Два имени давно уже вычеркнутых из списка и из жизни. Молодой офицер, убитый много лет назад. И телохранитель, повешенный инталийцами.
        Второй список был длинен. Она пробежала глазами по зачеркнутым строкам, усмехнулась… Как быстротечно время, как легко оно приносит забвение! Какие-то имена она даже не помнила - а ведь раньше они что-то значили для нее. Сюда не попадали люди, чья жизнь требовалась Императору. Это был перечень ее личных врагов, и в нем были зачеркнуты почти все имена. Почти. Осталось всего два.
        Таша Рейвен.
        Ангер Блайт.
        Она усмехнулась. Что ж, жить все еще стоило.
        Заключение
        Серо-черная пелена. Я стою у окна, чувствуя, как успокаивается бешено колотящееся сердце. Я снова дома.
        Замок рад. Нет, это даже нельзя назвать радостью… восторг, благодарность, любовь… Он счастлив, что я вернулся, он хочет служить мне и впредь, оберегать от опасностей, выполнять мои даже толком не осознанные желания. Потакать во всем. Те несколько часов, пока я отсутствовал, он страдал. И теперь снова возвращался к жизни.
        Я усмехнулся - самые надежные тюрьмы те, что мы создаем себе сами. Никогда не решится на побег узник, уверенный, что избрал себе заточение по доброй воле.
        Отхожу от окна, снова сажусь в кресло. В камине по-прежнему пылает магический огонь, на столике, рядом с обломками Изумрудного Жала, появляется изящный бокал, наполненный вином. Интересно, существует ли еще этот сорт? Или он остался лишь в старых летописях кинтарийских виноделов, как одно из лучших их достижений. Скорее так и есть. Подобные шедевры удается создать ладно если раз в столетие. Вино невозможно сберечь для грядущих поколений, и никому уже не суждено узнать изумительный вкус «Золотой осени». А мне стоит лишь протянуть руку.
        В моих руках - эфес Клинка судьбы. Пальцы скользят по зеленому стеклу, касаются места излома.
        - Ты так наивна, юная волшебница, - шепчу я, словно леди Рейвен сможет меня услышать.
        Я сделал то, что она просила - хотя и не верил в успех. Клинок меняет судьбу, но жизнь человеческая коротка. Пройдут годы, Ульфандер Зоран окончит свой путь, и мир Эммера снова станет свободен от магии Клинка. Быть может, какое-то время все будет оставаться по-прежнему. Индар будет стоять на страже мира, Инталия и Гуран - плести интриги, строить коварные замыслы. Леди Рейвен не подумала, что эти два колосса вполне могут договориться друг с другом и просто растоптать Индар, чтобы позже вернуться к прежним занятиям - пролитию крови во славу того или иного бога. Хотя нет… При жизни Зорана этого не произойдет, а жизнь его будет долгой - уж об этом Клинок позаботится, таковы условия его преломления. А потом…
        - Я рад, что познакомился с тобой, Таша Рейвен.
        Мне кажется, что она так и не поняла, почему я согласился исполнить отведенную мне роль. А я не стал объяснять, что был просто очарован ее готовностью пожертвовать величайшим из сокровищ Эммера. Не использовать Клинок для себя, отдать его силу своей стране - достойное дело. На такое способен не каждый…
        Я поднимаю Клинок и любуюсь отблесками огня в зеленом стекле.
        - Спасибо тебе, волшебница, за этот подарок. Ты ведь отдала мне не просто обломки исполнившего свою роль Клинка. Ты отказалась от славы и признания, вручая мне единственное весомое доказательство своей победы. Неужели ты не поняла этого?
        Леди Рейвен все понимала прекрасно. Как и ее спутники. Я знаю это, я видел понимание в их глазах. Трудно быть спасителем, пусть эта роль достанется Ульфандеру Зорану, которого я никогда не видел и уже никогда не увижу. Мне его немного жаль, его ждет непростое будущее. Комтур верит, что мысль стать гарантом мира и безопасности принадлежит ему одному. Пройдет немного времени, и, кроме личной убежденности в собственной правоте, найдутся и другие аргументы. Озарения… знамения… человеческий разум гибок.
        - Прими мои соболезнования, Комтур. И прости за то, что отныне ты не властен над своей судьбой. И еще за то, что твое дело вряд ли надолго переживет тебя самого.
        Невозможно изменить сущность людей волей одного человека, пусть даже он будет величайшим магом всех времен и народов. Свет и тьма, добро и зло, Эмиал и Эмнаур - непримиримые враги и останутся таковыми навсегда. А значит, те, кто им поклоняются, также не оставят надежды доказать всем и каждому, что именно их служение истинно, именно их вера самая правильная, именно их миропонимание достойно дальнейшего существования. Несогласным - смерть. Сомневающимся - принуждение.
        - А что бы я сделал на твоем месте, девочка?
        Нет ответа. Вернее есть - но такой ответ не понравится молодой волшебнице и ее суровому спутнику. Но я не мог предложить этого волшебнице - такое решение несло слишком много горя. У меня не нашлось бы силы обречь Эммер на подобное испытание, я слишком слаб для этого.
        Потому что единственным способом избавиться от многовекового противостояния является кровь. Очень много крови - преимущественно крови людей, совершенно не повинных ни в чем. Не вооруженный до зубов друг, требующий мира под звон стали, требуется Эммеру. Ему нужен враг, враг страшный и могущественный, перед которым не смогут устоять в одиночку ни белые рыцари, ни маги Триумвирата, ни имперская гвардия, ни закаленные в боях индарские наемники. Пусть умоется кровью земля, пусть закроет небо дым пожарищ… И пусть не только владыки, но и каждый человек поймет, что победить можно лишь объединившись, лишь встав на пути врага плечом к плечу.
        Если это когда-нибудь произойдет - я готов встать рядом с вами, люди Эммера. Теперь вы знаете, как меня найти.
        Магадан
        Январь-октябрь 2007 г.
        Выражаю огромную благодарность за помощь в работе над романом Игорю Нурову, Елене Афанасенко и Владимиру Мокробородову.