Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Ворон Елена : " Шпионские Страсти И Немного Любви " - читать онлайн

Сохранить .
Шпионские страсти и немного любви Елена Ворон
        Горе-шпион, солдат Армии Спасения и несчастные влюбленные - герои этого маленького сборника фантастики. Елена Ворон нечасто балует своего читателя рассказами, предпочитая жанр повести и романа. Тем ценнее эти три небольшие, мастерски сделанные вещицы, которые наше издательство с удовольствием вам представляет. Желаем приятного чтения!
        Елена Ворон
        ШПИОНСКИЕ СТРАСТИ И НЕМНОГО ЛЮБВИ
        фантастические рассказы
        ШПИОН
        Бронетранспортер останавливается на площади, и мы вылезаем.
        - Вы свободны, полковник, - говорит водителю генерал Абрамс, который встречал нас на космодроме.
        БТР отъезжает и скрывается в подземном гараже.
        Перед нами - здание серого камня, выстроенное «под средневековый замок», с застекленными бойницами. Генеральный штаб.
        Нас ожидают: генерал-майор, два генерал-лейтенанта, три генерала и генерал армии. У ворот «замка» почетный караул - тоже высшие офицеры. Недурно.
        На планету Генерал мы прибыли этим утром. Считается, что я состою при наблюдателе Кэссиди; на самом же деле… Знали бы они!
        Встречающие жмутся и таращатся на меня: в жизни не видели настоящего каниссанина.
        - Сэр Джеймс Поллак, - представляет меня наблюдатель Кэссиди; в интересах дела, я позволяю называть себя дурацким земным именем. - Мой телохранитель.
        Молча принимаю их благоговейный ужас.
        - Прошу вас, - указывает на ворота генерал Абрамс. Мнется: - Надеюсь… э-э… сэр Джеймс останется здесь?
        - Джеми, пожалуйста, - ласково просит Фрида Кэссиди.
        Так и быть; могу и тут подождать. Генералы оживляются, едят глазами Фриду. Вся компания скрывается за воротами Генерального штаба, почетный караул разбегается кто куда. Остаюсь на площади один.
        Планета Генерал - своего рода дурдом, куда недальновидное человечество пристроило помешавшихся на войне политиков и кадровых вояк. Свобода совести: желаешь поклоняться Марсу - поклоняйся, но без вреда для общества. И вот они здесь, играют в свои бронированные игрушки, составляют карты и разрабатывают планы военных действий. От таких только и жди беды. Наблюдатели… Что может кучка наблюдателей, которые даже не знают, куда смотреть и за чем наблюдать? Впрочем, я прислан сюда не для того, чтобы тыкать их носом.
        Отворяются ворота «замка», появляется сияющая Фрида. В руках у нее пакет.
        - Сэр Джеймс, прошу вас.
        Пирожки с мясом. Искоса гляжу на Фриду. «Я для тебя могу все», - выражает мой взгляд. Умница; жаль, что она не каниссанка.
        Фрида уходит.
        Я жду.
        По дороге с раскрошенным покрытием громыхает танк, выезжает на площадь. Из люка выскакивает бригадный генерал и рысью мчится к штабу. Замечает меня и встает как вкопанный.
        - Это еще что?! Убрать!
        Он так на меня? На МЕНЯ? Уставившись ему в лицо, делаю шаг навстречу. Бригадный генерал бледнеет и тянется к кобуре, но под моим взглядом опускает руку.
        - Пошел прочь, - ворчу сквозь зубы, и он пятится к танку.
        Не отводя от меня глаз, нащупывает броню и прыгает в люк. Танк ревет и грохочет по площади, сбрасывает скорость у ворот штаба; бригадный генерал юркает в приоткрывшуюся щель. Трус. На Каниссе такого бы и дня не потерпели.
        Жду Фриду.
        На Генерале совсем нет младших офицеров. И уж подавно я не встречал ни одного рядового. Однако войн без солдат не ведут. Диву даешься: отчего наблюдатели до этого не додумались? Думать не умеют, вот что. Не каниссане.
        Из штаба выходят женщина и молодой полковник; у него по золотому орлу на погонах. Она - второй лейтенант женской вспомогательной службы, на рукаве профиль Афины Паллады в шлеме с гребнем. Всего лишь второй лейтенант! Женщина, что с нее возьмешь. Она косится на меня с опаской. Вежливо отворачиваюсь, но слежу краем глаза. Полковник храбрится, идет прямиком ко мне.
        - Дитрих, не надо, - просит она.
        - Не робей. Он не обидится, вот увидишь.
        Навостряю уши. В руках у полковника сверток в вощеной бумаге.
        Пирожок с мясом. А он ничего, этот парень, не из слабонервных.
        - Пойдем! - Женщина тянет его за рукав.
        Дитрих улыбается. Как же, герой. Стоп. Он же… Сейчас, сейчас, минуточку… Я разберусь… Ага: он офицер по вопросам личного состава. О радость!
        Дитрих откровенно меня разглядывает. Гляди-гляди, когда еще доведется повстречать настоящего каниссанина. Он решается и кладет руку мне на плечо. Ради знакомства позволяю такую фамильярность. У женщины сияют глаза от гордости за своего героя.
        Наконец они уходят.
        Жду Фриду.
        Честное слово, родись на Каниссе, Фрида заняла бы там достойное место. Но даже ей невдомек, что происходит на Генерале. Как рассуждает рядовой наблюдатель? На планете находится сотня-другая офицеров, и нет солдат. Война без солдат невозможна, значит, тутошние вояки - горстка безобидных чудаков, только и всего. Как рассуждаю я, каниссанин? Я не рассуждаю, а знаю точно: солдаты есть. Генералы готовятся к войне, но это меня не касается. Меня интересуют солдаты, и я найду подходы к Дитриху.
        Из-за выстроенных в ряд тягачей в камуфляжной раскраске на площадь трусцой выбегает лохматый пес. Обомлев, глядит на меня.
        - Поди сюда, - велю я.
        Он идет, припадая на передние лапы, затем ползет на брюхе.
        - Ближе, ближе.
        Он скулит, отворачивает голову, подставляя шею.
        - Что, собачья жизнь? - спрашиваю его снисходительно.
        - Собачья, - соглашается он, униженно виляя хвостом.
        Заморыш. Его счастье, что родился не на Каниссе. Наши собаки - ого-го, молодец к молодцу. Сильные, выносливые, отличные работяги. Правда, некоторые дурные головы считают, будто держать в рабстве наших братьев меньших - преступление. К счастью, аболиционистов не слушают, истинные каниссане всегда отличались светлым умом.
        Отпускаю перепуганного заморыша.
        С Дитрихом мы найдем общий язык, он парень что надо. Офицер по вопросам личного состава! Вот уж мне повезло так повезло.
        Армию сейчас не наберешь. В солдаты никто не идет, а коли мозги набекрень, то метят сразу в генералы, не меньше. И на Генерале отыскали выход: личный состав выращивают в пробирках. Неплохие, доносит разведка, солдаты получаются. Хотя Каниссу они бы не устроили; такими даже на Генерале недовольны. Рост, вес - в норме, команды выполняют, скорость реакции высокая, но коэффициент интеллекта - увы. Низок, безнадежно низок. Рассказывали, на стрельбах случай был. Дали такому недоделанному солдату пулемет, а он его развернул, да и жмет на гашетку, своих офицеров поливает. Позор. Сразу видно, что среди разработчиков нет ни одного с Каниссы.
        Возвращается Дитрих - без своей боязливой спутницы и с блюдом жареных бифштексов. Догадливый. Каким бы он был каниссанином!
        Дитрих улыбается.
        - Судя по виду, дружище, ты предпочитаешь человечье мясо, но чего нет, того нет. Извини.
        Бифштексы изумительны. Я люблю Дитриха, я могу для него все.
        Ворота «замка» распахиваются, выходит Фрида Кэссиди и генералы.
        Мы с Дитрихом преданно глядим друг на дружку; заодно держу в поле зрения последний бифштекс.
        - Джеми! Ах ты, продажная тварь! - хохочет Фрида.
        Пристально смотрю на нее, и она замолкает. Испуганно молчат и генералы. Дура. Придержала бы язык!
        А впрочем, ладно, на первый раз прощаю.
        Дитрих кланяется, Фрида любезно ему кивает. Превосходно, пусть сойдутся поближе. Через Дитриха мне откроется доступ к секретам производства личного состава. Не то чтобы мы на Каниссе сами не могли такого придумать… Но зачем тратить силы, когда уже есть готовая технология?
        А потом мы наладим массовый выпуск мозговых косточек. Ах, косточки! За них я могу все. Иду за Дитрихом и виляю хвостом, как последняя дворняжка.
        АРМИЯ СПАСЕНИЯ
        Двадцатый век; конец восьмидесятых. Перестроечная нищета. Талоны на мясо. Животные, которых хозяева выкинули на улицу.
        Помните, как это было?
        В город начала прибывать Армия Спасения. Группами и поодиночке они появлялись на чердаках и в темных подвалах, осматривались, осваивались и затем выходили на улицы и во дворы. Они учились избегать автомобильных колес и спасаться от бездомных собак, не попадаться жестоким мальчишкам и добывать себе пищу на помойках. Они терпеливо сидели у подвальных оконец, или возле мусорных контейнеров, или в пустых унылых скверах, ожидая, когда их заметят и позовут с собой.
        С виду кошки как кошки: серые, черные, полосатые. Лишь глаза необычно серьезные, вдумчивые. В них читалась надежда, что однажды - ведь не может быть, чтобы этого не случилось! - кто-нибудь наконец обратит на пришельцев внимание. И возьмет к себе в дом. И тогда они смогут выполнить то, ради чего покинули родину.
        Задача Армии Спасения была проста: прибиться к людям, прижиться в домах и учреждениях - а после всем своим существом, каждым усом и шерстинкой нести голодным, озлобившимся, одиноким людям тепло, радость и утешение. Они ждали. Они надеялись. Но люди проходили мимо - озабоченные, усталые, сердитые, равнодушные. Им не было дела до других людей. Тем более они не замечали кошек.
        Лишь изредка солдаты Армии Спасения ловили на себе сочувственный взгляд:
        - Ах ты, бедняга! Голодная… Да нечего тебе дать, совсем нечего.
        А им ничего и не было нужно. Они подходили и выгибали спинку, и громко мурлыкали, и терлись головой, торопясь отдать хоть немного тепла. А человеческие глаза наливались тоской. И тогда они отходили, смущенные, ведь человек страдал - оттого, что не может помочь голодной бездомной кошке. Армия Спасения была в растерянности.

* * *
        Миррана Каммиата, втиснувшись на подоконнике между цветочными горшками, вылизывала заднюю лапу. Было грустно. Хозяйка, Анастасия Григорьевна, вернулась из магазина чуть не плача. Кассирша облаяла. Вечно они торопятся, молодые. А старая бабка с трешками, которыми выдали пенсию, возится, считает их, путается. И пенсия тает - глазом не успеешь моргнуть. Рыбы дешевой уж не найдешь…
        Миррана Каммиата с урчанием вгрызлась в шерсть, словно у нее блоха, как у настоящей кошки. Хозяюшка, милая, не нужно рыбы, я и кашки поем, и булочки; ты только не огорчайся.
        - Ох, девочка моя… - вздохнула Анастасия Григорьевна. - Горе мне с тобой. Чем же кормить-то?
        Миррана Каммиата спрыгнула с подоконника и стала тереться о хозяйкины ноги - распухшие, в уродливых черных венах. Великие боги, как она вообще ходит?
        - Кушать хочешь? Сейчас я тебе, девочка, кошечка… что-нибудь… Бедная ты моя…
        Миррана Каммиата поднялась на задние лапы, уцепилась передними за хозяйкину юбку. Хозяюшка, не жалей! Не жалей ты меня, пожалуйста. Ведь это я должна любить и жалеть тебя - старую, немощную, одинокую. Я здесь, чтобы греть твои ноющие ноги, чтобы рассказывать тебе свои сказки, доставать укатившуюся под шкаф катушку ниток, подносить в зубах пузырек с лекарством, если тебе станет плохо…
        - Умница, - улыбнулась хозяйка. - Понимаешь: баба Настя без еды не оставит. Да уж пойдем, дам тебе. Наголодалась на помойках-то… Кто ж тебя выбросил? Ох, люди, никого не жалеют.
        На кухне Миррана Каммиата опять вспрыгнула на подоконник и выглянула во двор. Там, у мусорного контейнера, сидели рядком три кошки. Одна - обычная, две - из Армии Спасения. Миррана Каммиата выгнула спину и победно распушила хвост, махнув им, как флагом. Те, снизу, подали знак: счастливица, поздравляем! Она скребнула лапкой по стеклу и соскочила на пол.
        Хозяйка накрошила в блюдце кусочки булки и полила водой, в которой вчера варилась сосиска.
        - Кушай, девочка моя, кушай. Одна ты у меня…
        А во дворах, в скверах, на улицах ждали и надеялись кошки.
        Где вы, люди, - те, кому мы нужны?
        Двадцать первый век; много лет спустя. Все еще живем - и не так уж скверно.
        А как, по-вашему, мы выжили ТОГДА?
        Я БУДУ ЛЮБИТЬ ТЕБЯ…
        Жемчужная дымка приглушала свет полуденного солнца. Небо, пронзительно-синее с утра, выцвело и стало бледно-голубым. Пожелтевшие лиственницы казались медовыми, безлюдные дорожки старого парка были запорошены их мягкой хвоей.
        С севера наползали серые тучи; осень вздохнула порывом холодного ветра.
        Зябко вздрогнув, Он заботливо коснулся Ее плеч.
        - Как ты?
        Она молчала. В молчании угадывалась нежность и необъяснимая тоска.
        - Я люблю тебя, - прошептал Он, целуя Ее нежную щеку.
        На щеке лежало пятнышко солнечного света. Свет и тепло уходящего лета. Последняя, прощальная ласка.
        На волосы Ей упала хвоинка, следом еще - лиственницы одаривали своим золотом землю, замшелые каменные скамьи, на которых давно никто не сидел, и двоих влюбленных. Мягкие иглы лежали на Ее небрежно сколотых, готовых рассыпаться белых локонах. Локоны были теплые и, казалось, светились. Да: летний свет и тепло таились в Ее волосах, в печальном лице, во всем Ее теле - в изящной шее, округлых плечах, в тонких пальцах… Пальцы просвечивали, когда на них падал солнечный свет, и Он любил касаться их и поглаживать.
        На небе осеннее солнце пряталось в дымку, а наплывающие тучи съедали жемчужную голубизну.
        - Я буду любить тебя всегда, - шепнул Он, целуя прохладную кожу под маленьким ушком, на которое спадал завиток белых волос. - Всегда! - повторил Он, точно поклялся. - Даже после смерти.
        Грустная улыбка тронула Ее губы. Или же ему почудилось, и Она вовсе не улыбнулась, а лишь подумала: «Что ты знаешь о смерти?» Он всегда с легкостью угадывал Ее мысли. А потом Она молча ответила: «Я тоже тебя люблю».
        Он вздрогнул - то ли от стылого вздоха неожиданной осени, то ли от предчувствия беды.
        Тучи подбирались к солнцу, дымка сгущалась. Лиственницы потускнели и беззвучно роняли хвою - скорбные прощальные дары.
        - Ты не уйдешь? - спросил Он тревожно.
        «Это ты уйдешь от меня», - отозвалась Она. Спадающий на ухо белый завиток остывал, но бледная щека помнила солнечный луч, еще недавно даривший жизнь и тепло.
        - Я тебя не покину!
        Она молчала. И размышляла о том, что Он нарушит слово. Как Она может так о Нем думать?
        - Как ты можешь? - упрекнул Он печально, целуя милую ямку под горлом, пытаясь согреть остывшую кожу.
        «Я знаю».
        Откуда Ей знать? Ведь лиственницы еще никогда так щедро не сыпали хвою… Какая Она красивая с этими иглами на волосах!
        - Ты самая красивая, - шепнул Он восхищенно. - Единственная моя.
        Порыв студеного ветра смел наземь несколько драгоценных золотых игл.
        Он обнял любимую, пытаясь укрыть от дыхания неизвестной беды. Как защитить Ее от того, что несет с собой ветер?
        - А я? - спросил Он, чтобы не молчать. - Я у тебя - единственный? - Глупый вопрос. Кроме них, здесь больше нет ни души. И все же Он повторил: - Единственный? Скажи мне.
        «Нет», - призналась Она.
        - Как это - нет? - Он не поверил и отшатнулся. Это было невозможно, немыслимо! - Нет?!
        Налетевший ветер злобно бросил Ей в лицо пригоршню игл.
        Он ощутил, что Ей больно. И холодно. Ее кожа сделалась ледяной. Она виновато попросила: «Прости», - и Он не колеблясь простил… неверность? Или нечто иное?
        «Ты ничего не знаешь о смерти», - подумала Она торопливо, и Он вынужден был согласиться.
        Что такое смерть? Ее измена?
        - Я все равно тебя люблю, - сказал Он, и Его слова были правдой. - И я тебя не оставлю.
        Она не возразила, но Он понял, что любимая Ему не верит. И Она почему-то права.
        Он обнял ее, как мог крепко, целуя лицо, плечи, руки; Он целовал Ее и клялся в любви, и дрожал от сырого студеного ветра, и в его острых сухих поцелуях уже не было летнего тепла, но еще тлели жизнь и любовь. Ее неподвижное лицо было холодным, тонкие белые пальцы не просвечивали под солнцем. Она дрогла под ветром, и Он неожиданно понял, что не в Его силах укрыть Ее и согреть в объятиях. Быть может, это и есть смерть - когда не можешь уберечь любимую?
        «Я любила тебя всю твою жизнь», - подумала Она с горькой нежностью.
        - Ты будешь любить после смерти? - прошептал Он, замерзая.
        «Я буду помнить».
        - Спасибо…
        Угрюмые тучи закрыли солнце, сыпанули первые в этом году, крупные и жесткие снежинки. Потемневшие, в бурых пятнах, побитые осенними дождями и заморозками, листья плюща шелестели и бессильно скребли по белому мрамору, а оплетшие каменную фигурку стебли безнадежно пытались удержать тепло ушедшего лета.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к