Гадёныш Юрий Николаевич Волков
        Утречко выдалось славное. Теплое, тихое, ясное, ласковое. Слышно было, как над метёлками гиацинтов жужжат пчёлы. Кошка дремала, блаженно развалившись на крыльце. А вот техника, увы, подвела. Вакуум-насос на доилке сдох и две коровы пришлось выдаивать вручную. Отправив свой маленький гурт в стадо, Антон отвинтил насос с тележки и, устроившись на уличном столе под навесом, разобрал его, чтобы выяснить причину. Уплотнение полетело. Вот, зараза.
        Волков Юрий
        ГАДЁНЫШ
        Утречко выдалось славное. Теплое, тихое, ясное, ласковое. Слышно было, как над метёлками гиацинтов жужжат пчёлы. Кошка дремала, блаженно развалившись на крыльце.
        А вот техника, увы, подвела. Вакуум-насос на доилке сдох и две коровы пришлось выдаивать вручную.
        Отправив свой маленький гурт в стадо, Антон отвинтил насос с тележки и, устроившись на уличном столе под навесом, разобрал его, чтобы выяснить причину.
        Уплотнение полетело. Вот, зараза.
        Он поднялся с лавки и уже навострился к гаражу - взять старую автокамеру, чтобы вырезать прокладку, когда в лесу, со стороны заброшенных силосных ям, полыхнуло белое зарево. Через пару секунд грохнуло.
        Антоха остановился, напряжённо, с опаской глядя в сторону взрыва. И тут дверка сарая, где хранились дрова и уголь, задёргалась. Закрыта она была снаружи на задвижку и там, вообще-то, никого не могло быть. Но кто-то настойчиво толкался изнутри.
        Собака? Лиса? Потом мелькнуло - может, упаси Боже, медведь?
        Подойдя к дверке, он слегка, на пробу, стукнул по ней кулаком и прислушался.
        Изнутри донеслось слабое: - Тоша, это ты? Тоша, открой мне.
        Антон рванул щеколду и распахнул дверь. Таня, Антохина жена, стояла бледная в сумерках сарайчика. Глаза её, расширенные от испуга и недоумения, обшаривали мужа, двор, дом. Она покачнулась и тихо пожаловалась: - Тошенька, что-то мне плохо.
        И упала…
        Подхватив супругу на руки, Антоха быстро понёс её в дом, спрашивая по дороге: - Танюша, что с тобой? Танечка, да как ты там оказалась-то?
        Ответов не было. Совсем сомлела бедная.
        Уложив Танечку на диван в зале, мужик метнулся на кухню, к шкафчику с медикаментами, за нашатырём. Когда возвращался через прихожую к отключившейся жене, входная дверь скрипнула и дом вошла Таня с ведёрком ягод. Она с утра, пока прохладно, за баней малину обирала.
        Антон оцепенел.
        А Таня сняла калошики, обула тапочки и деловито пошла с ведром на кухню.
        - Тоша, там, в лесу, что-то как бахнуло. Я сразу домой. Что-то мне не до малины стало. Испугалась… Ребятня наверно хулиганит.
        Антон заглянул в зал. На диване лежала жена без чувств. Он посмотрел на кухню, на вторую жену и прошептал: - Твою мать…
        Таня обиделась. Возмутилась: - Тоша, ты что ругаешься?
        Антоха осторожно спросил: - Таня, как ты себя чувствуешь?
        - Нормально я себя чувствую. А что случилось?
        - Да вот… - Антон не знал, что и сказать: - Случилось кое-что. Иди-ка сюда.
        И повёл жену в зал.
        Татьяна строго глянула на него.
        - Не поняла! А это кто? И почему на ней мой халат? Она что - спит?
        - Нет, Тань, ей плохо стало. Ты уж посмотри её как медик.
        Таня всю трудовую жизнь проработала в ЦРБ, в реанимационном отделении, сначала сестрой, потом старшей медсестрой. Каждый день Антон её возил на своей девятке за восемнадцать километров в райцентр.
        Он и сам там работал, главным инженером в совхозе. Ушёл сразу, как только перестали платить.
        А Таня уволилась только тогда, когда её зарплата перестала окупать стоимость израсходованного на поездки бензина. Но для неё нашлось место в деревенском фельдшерском пункте. Так что теперь Танечкина служба находилась рядом с домом, прямо через дорогу.
        Вторая Таня подошла к Тане первой (вот же незадача, тут и мозги и язык сломаешь) и потрогала её пульс.
        - Живая… Травм вроде нет… Пульс редкий, слабый. Обморок. Ну-ка дай-ка нашатырь.
        Антон протянул пузырёк.
        Она поднесла флакон к лицу лежащей Тани. Та отвернулась к диванной спинке, вяло отмахнулась рукой, слабо прошептала:
        - Не надо…
        Хлопочущая Таня приподняла ноги больной и подсунула под них подушку. Смочила ватку нашатырём и мазнула по вискам пострадавшей.
        Та опять попросила: - Ну, не надо же, - повернулась, приоткрыла глаза.
        Вторая Таня замерла. Склонившись и внимательно всматриваясь в лицо своего двойника, спросила.
        - Вы, женщина - кто?
        Первая, прихворнувшая Татьяна, повернула голову к Антону и слабо спросила.
        - Не поняла! Тоша, а это кто? И почему на ней мой халат?
        Вторая Таня уронила ватку и, прошептав, - Твою мать…, - отступила спиной к мужу.
        Прижав руки к груди, она подняла испуганные глаза на Антона:
        - Тоша… Это же что?…Это кто она?
        - Иди ко мне, - Антоха поставил её рядом с собой и забрал у неё пузырёк.
        Она прошептала:
        - Тошечка, я боюсь…
        - Разберёмся.
        Первая Таня с трудом села и подняла полусонные глаза на Антона.
        - Ох, Тоша, что-то мне поплохело.
        Вторая Таня спряталась за мужнину спину.
        Он похлопал её по руке:
        - Стой тут. - Осторожно подошел к дивану.
        - Танечка, как ты себя чувствуешь?
        Таня скривилась: - Локоть болит, сильно ударилась, - подобрала подол, - и коленку ободрала.
        - Сейчас я «перекись» принесу.
        Антон опять пошёл на кухню. Другая Таня, прикрываясь мужем, пошла с ним.
        - Тоша, что происходит? - Зашептала она. - Тоша, я боюсь.
        - Я знаю. Ты уже говорила. Посиди здесь, я сейчас.
        - Ты куда?
        - Тебя полечить… Ту тебя, - он ткнул в зал.
        - Тоша, она… - Таня затрясла кудряшками. - Она не настоящая. Откуда она взялась?
        - Из дровяника… А ты - настоящая?
        Таня обиделась. - Антон, не надо так со мной говорить.
        Антон вздохнул, сказал примиряюще - Танечка, согласись, - у нас необычная ситуация… Подозреваю, что у нас - опасная ситуация. Давай-ка отложим обиды и включим мозги. Договорились? - Погладил её по плечу - Ты же у меня умница. Так что… Нам бы сейчас глупостей не натворить.
        - Хорошо, Тоша, - поджав губы, тоже вздохнула Таня, - что мне делать?
        - А что ты собиралась сейчас делать?
        - Варенье варить.
        - Вари варенье. А я попытаюсь как-то разобраться в этом деле, - и пошёл в зал.
        Таня сидела с закрытыми глазами, откинув голову на спинку дивана. Антон тихо спросил: - Ну, как ты?
        - Отпустило.
        - Покажи мне локоть.
        Таня подняла руку, поинтересовалась - Синяк?
        - Нет, покраснело только. Тань, ты потрогай - кость не треснула?
        - Нет, Тоша, треснувшая кость сильно болит, а это так… Немного.
        Антон обнажил ободранную коленку, начал осторожно стирать грязь.
        - Танечка, ты помнишь - как в сарае очутилась?
        Таня задумалась.
        - Ты знаешь… Я же малину собирала… Потянулась за ягодой а ткнулась рукой в стенку… И уже в темноте стою.
        Вторая Таня от двери спросила: - А ведро?
        - А ведра уже не было… А вы кто?
        - А ты посмотри внимательно, - посоветовала вторая.
        Танечка номер один долго, молча, глядела на ту, что стояла у стены. Потом испугано прошептала: - Твою мать… Не может быть… Тоша, это как?
        Вторая спросила - Тоша, что делать-то будем?
        Антон задумался - Что делать-то?… Давайте завтракать.
        Вторая Танечка опять спросила с некоторым возмущением - Что, вот так вот просто сядем и будем завтракать?
        - Да, просто будем завтракать… Думать, говорить.
        Начали собирать на стол. Котлетки, салатики, чаёк.
        Первая Таня со своей больной ногой тоже засуетилась, но вторая спокойно сказала ей: - Посиди, не хромай, я сама управлюсь.
        Сначала сидели молча.
        Потом вторая Таня положила вилку и прямо со слезами: - Не могу я есть! У меня сейчас мозги взорвутся! Мне страшно!
        А первая, так и вовсе к еде не притронулась. Не отошла ещё видать от обморока. Она добавила, - Тоша, мне тоже что-то жутковато. Может в милицию сообщить?
        - Заберут обеих, - остудил Антон, - и ещё неизвестно, как оно там обернётся. Уж неприятностей нахлебаемся - по маковку. Им только дай кровушки попить.
        Он лихорадочно шуршал извилинами. Антоха-то не дурак. Далеко не дурак.
        - Значит так, - начал он, - у нас несколько вариантов катастрофы.
        Женщины переглянулись - Катастрофы? Всё так плохо?
        Антон показал на обеих - А как вы вот это сможете объяснить? Это что - нормально?
        Продолжил - Значит так, - я говорю, а вы, если надо поправляете.
        Помолчал, собираясь с мыслями.
        - Первый вариант, это одна из вас настоящая, другая подделка.
        Вторая Танечка заторопилась - Антоша, со мной-то ничего не случилось. Я как собирала малину, так и осталась…
        - А если мою настоящую жену переместили в сарай, а туда, в малинник, поставили дубля? А?
        Женщины опять насупились.
        Антоха продолжал - Второй - вы обе настоящие. Что вернее всего… Я это как-то… Чувствую.
        - А третий? - Спросила первая Таня.
        - А третий - обе подделки. И мне надо искать, куда дели мою жену.
        Вторая Танечка сразу выложила - Надо проверить и меня, и её. УЗИ, рентген… Можно и флюорографию.
        Первая поддакнула - Точно-точно. По знакомству мне быстро сделают, без очереди. У нас на УЗИ Раечка, а на флюорографии Светка Силаева.
        - И как вы вдвоём туда заявитесь? - Поинтересовался Антоха.
        - По очереди - вставила вторая Таня. Сначала, например, завтра - я. Потом, через день - она. Скажет что боли под диафрагмой… Нет, удивятся, конечно! Не без этого… Но у нас выхода нет.
        Первая предложила ещё, - А сегодня можно просто пропальпировать повнимательней. Я - её, она - меня… Утро. Никто ещё ничего не ел.
        - Вижу, вы начинаете спеваться, - констатировал Тоха.
        - А что остаётся-то? - Горько объяснила та, что с ободранной коленкой. - Хоть когда я на неё смотрю, у меня мурашки по коже. До того жутко становится.
        - Вот-вот, - поддержала другая, - и у меня так же.
        - Волосы друг другу не выдерете? - Поинтересовался муж.
        Они в голос укорили - Тоша!
        Потом одна добавила - Мы что - дикари, какие?
        - И ещё, Танечки… Я не знаю, чья это работа. Сраные учёные, сраное правительство, сраные инопланетяне, природный катаклизм, или чёрт его знает… Но, давайте будем поосторожней. Будем стараться быть друг у друга перед глазами. Всегда. Хорошо?
        Потом добавил - Соседям скажем, что сестра приехала. Типа - из Сургута. Как назовём?
        - Кого? - В голос поинтересовались женщины.
        - Да какая разница. Тут главное подозрения не вызвать. Давайте - Тоней. В случае чего - отбрехаться можно, мол, оговорились или ослышались.
        Тани покивали.
        - Кому поручим играть роль приехавшей сестры?
        Первая Танечка, та, что из сарая, вздохнула: - Ну давайте, наверно я.
        Вторая Таня поморщилась: - Вот же дикость какая! Ещё и Дениска собрался в субботу с Юлечкой приехать. Как мы ему объясним?
        Антон почесал в затылке: - Надо позвонить. Отговорить… Пусть попозже.
        Тут первая взвилась: - Тоша! Я по внучке соскучилась! Ребёнок и так бывает раз в год!
        - Ну да… Глупость брякнул… Потом отрубил: - Тань, он же взрослый человек. Мы объясним. Он умный. Он поймёт. Пусть приезжает.
        И, глядя на насупленных жён, добавил - Ну не прятать же одну в погреб! Мы же не дети!
        Вторая повернулась к Антону - Слушайте, а может не надо этого обследования? Я же чувствую, что у меня всё нормально.
        Первая возразила - А вдруг у тебя бомба в заднице замаскированная?
        Потом примирительно и извиняюще добавила - Шучу я. Шучу.
        А Антон думал о том, что хорошо иметь жену - медика.
        Они, медики-то, привыкли сдержано воспринимать критические ситуации. Насмотревшись на боль и страдание, на смерть и покалеченные жизни, люди, относящиеся к медицине, не впадают в истерику, а предпочитают думать и действовать. Медицинский персонал лучше других знает и спокойней воспринимает тот факт, что жизнь - конечна и непредсказуема.
        То, что в его жизни так неожиданно появилась вторая жена, конечно, потрясло. Сказать, что это странно, значит, ничего не сказать.
        Но он как-то сразу воспринял вторую женщину, как свою супругу. Да и как определить - какая из них «вторая»?
        Жену-то Антон любил. И она в нём души не чаяла. Двадцать восемь лет вместе. Уже внучке шестой годик. Всякое бывало. Иной раз и ссорились. Ну, так… несильно. Но чтобы «налево», даже и в мыслях не было.
        Кроме того, он прекрасно понимал, что какая бы из двух женщин не была бы «копией», она прожила с ним ту же жизнь, что и «оригинал». Понимал, что её тело помнит, как носило в себе Дениса и как рожало его. И он её не может не любить. Он ею дорожит и не посмеет бросить в беде. Не в его это характере.
        То, что впереди крупные неприятности, Тоха задницей чуял.
        А ещё он совершенно не мог предсказать, что будет, когда придёт время ложиться спать. Вот когда начнутся проблемы!
        Антоха встал - Ладно. Мне надо насос собрать и коровник почистить. Вы тут занимайтесь, а я пошёл. В случае чего кричите.
        Вторая Танечка попросила - Тоша, ты пока побудь здесь. Пока мы друг друга осмотрим.
        Антон махнул рукой - Не надо, девочки. Завтра в поликлинику поедем, там и осмотрят, - и пошёл по делам.
        Он подумал, что домашний осмотр может кончиться неприятностями. Книжки про фантастику Антоха читал. И кино про ужастики смотрел. И боялся, что в теле одной (или обеих) может оказаться что-то опасное.
        В общем-то, день прошёл спокойно. Антон опустил молоко в ледник и потом проковырялся с домашней техникой до вечера. Вечером принял коров, завел в стойла, напоил, подоил. Иногда заглядывал в дом. Проверял.
        Одна Таня варила в тазу варенье. Другая мыла размороженный холодильник. Все в делах. При этом говорили о чём-то.
        Антон спросил - Ну как вы?
        Первая засмеялась как-то горько.
        - Ты чего? - Удивился мужик.
        - Дурдом, блин! Стою, сама с собой разговариваю…
        Вечером, как пришло время ложиться спать, Антон зараспоряжался.
        - Так. Одна ляжет в гостевой комнате, другая в Денискиной. Я в нашей спальне. Посредине. Если что - орать.
        Обе прямо побледнели.
        Одна пожаловалась - Тошенька, мне страшно. Я не хочу одна.
        Вторая добавила - Тошь, я тоже боюсь, почему-то. Я уснуть не смогу. Давай на диване ляжем. Поперёк.
        Антон облегчённо вздохнул - А я думал, вы ревновать начнёте.
        - Да какая к чёрту ревность, когда от страха коленки дрожат.
        Застелили диван «поперёк».
        Антоха, на всякий случай, вытащил из окованного сундука свою «Сайгу» и зарядил. Запасные обоймы воткнул в подсумок на армейском ремне. И всё это повесил в шкаф в прихожей. Заряженную вертикалку и набитый патронташ положил под диван так, чтобы можно было быстро достать.
        Диван отодвинул от стены на метр. На удивлённые взгляды женщин пояснил - В случае чего, обе падаете за диван и лежите тихо, как мыши.
        Опередив возражения, добавил - И без пререканий! Понятно?
        Ночь прошла спокойно.
        Утром Антон проснулся раньше всех. Как всегда. Обе женщины спали головами у него на груди, почти касаясь носами. С одной и с другой стороны.
        Антоха печально усмехнулся, подумал - Ничего в них необычного нет. Нормальные люди, обыкновенные женщины. Вот только - одинаковые…
        С утра собрались в поликлинику в район.
        Тани одевались долго. Немного попререкались из-за нарядов. Но не сильно. Они как-то на удивление быстро нашли общий язык. А с другой стороны - чему тут удивляться. Одна и та же жизнь, один и тот же характер. Вот где куча общих интересов!
        Короче - смех и горе.
        Тани уселись на заднем сиденье. Окна затонированы - меньше вопросов.
        Антон выгнал «девятку» за ограду и запер ворота.
        Когда садился за руль, к машине подошёл сосед Тимка с удочками. С утра уже слегка поддатый.
        - Привет сосед.
        Антон удивился - А кто стадо пасёт?
        - Сын пасёт. А я вот… Приболел.
        Тимоха, после того как овдовел, частенько стал «болеть».
        Он начал что-то пьяненько рассказывать и мимоходом заглянул в салон. Тут же резко выпрямился, округлил глаза и прошептал Антону:
        - Вроде и выпил-то немного…
        Антон усмехнулся - Это Антонина, сестра Танина. Вчера приехала.
        - Близнецы, что ли?
        - Ну, конечно.
        - Ага… Тогда ничё. Тогда ещё попью. Тогда ещё можно, - и бормоча потелепался в сторону озерца.
        На обследование Антоха отправил ту жену, которая с ободранной коленкой. Почему-то подумал, что именно у неё больше вероятности обнаружить какие-то нарушения.
        Она просидела в поликлинике часа полтора. Антон пару раз заходил, переживал. Таня сидела в кабинете УЗИ и разговаривала с Раечкой.
        Вторая Таня начала уже психовать.
        Когда первая села в машину, вторая на неё сорвалась - Ну! И чего ты там время тянула?!
        - Я с Раей разговаривала. Давно же не виделись. Считай год.
        - Мне, знаешь-ли, тоже хочется с подругой поговорить!
        - Я тебе дома всё расскажу. Подробно.
        - Мы же сидим тут - волнуемся! Давай результаты!
        Таня протянула бумаги и конверт с негативом. Вторая быстро просмотрела содержимое и констатировала - Ничего.
        - Что «ничего»? - Спросил Антон.
        - Ничего необычного, ничего лишнего. Нормальный организм. Зря ездили.
        Антон вздохнул - Ладно. В понедельник ты пойдешь. Поехали домой, - и завёл машину.
        В дороге, женщины, сидя на заднем сиденье, разговаривали про своё. Антон не слушал.
        Потом затихли. Антон, не оборачиваясь, спросил - Вы чего там, замолчали?
        Тишина.
        Он обернулся и наткнулся взглядом на две пары наполненных слезами глаз.
        - Вы чего?!
        Одна Таня дрожащими губами прошептала - Что-то будет. Какая-то беда будет.
        Антон съехал на обочину и остановил девятку.
        Опять обернулся, спросил обеспокоено - Что будет?
        - Кого-то из нас заберут… Или убьют.
        И зарыдали обе в голос.
        Мужик протиснулся между сиденьями и сел между женщинами. Одна подмышку ему уткнулась, другая навалилась на плечо. В салоне стоял жуткий бабий скулёж. Антону хоть самому подключайся.
        Он обнял обеих, прижал к себе.
        - Ну, уж нет, Танечки! Ишь ты - «заберут»! «Убьют»! Я что - вот так вот просто и позволю?… Да я за вас… Сам поубиваю всех нахрен!.. Ну всё, всё. Успокойтесь. Всё у нас будет хорошо. Разберёмся.
        Хоть и сам понимал - ничего хорошего.
        Не доезжая метров тридцать до дома, Тоха остановился, добыл из-под сиденья длинный свёрток и вытащил из него «Сайгу». Женщины разинули рты.
        - Ты что, Тоша?
        - Калитка открыта. Я её запирал. Точно помню.
        Передёрнул затвор.
        - Тани, к нам никто сегодня в гости не обещался?
        Обе отрицательно помотали головами.
        - Так… Одна за руль, вторая рядом. Если начнётся пальба… или что ещё… Сразу по газам, через Кузьмин лес, и к тёще. Оттуда позвоните Денису, чтобы он вас вытащил.
        Та Татьяна, что из малинника, всхлипывая и, жалобно поглядывая на Антона, вышла и пересела за руль.
        Вторая тоже пересела вперёд и побелевшими губами попросила - Тошенька, давай сразу уедем к моей маме. А?
        - Ещё чего. Может быть, кто из соседей зашел. А мы сразу - в бега.
        Тоха перехватил карабин стволом вверх и, неспеша, пошёл к дому.
        Осторожно приоткрыв калитку, заглянул в ограду. Посреди двора стоял Денискин Мицубиси Паджеро.
        В застеклённой веранде раздался радостный визг, и на крылечко вылетела Юлечка. Куколка, в нарядном платье и с двумя огромными белыми бантами в косичках.
        - Дедуля!..
        Антон одной рукой подхватил верещащее и чмокающее его в щёку существо. Вышел за калитку и махнул женщинам, - подъезжайте, мол.
        Внучка спросила - Деда, а это у тебя что - ружьё?
        - Да солнышко моё. Не ружьё, а так… ружьецо.
        Следом из дома вышел Денис. Удивился.
        - Батя, ты что, на охоту ходил?
        Сияющий Антон потянул ему «Сайгу».
        - Разряди-ка.
        В калитку ворвались две женщины. Юлечка завизжала пуще прежнего и, выкручиваясь из дедовых рук, потянулась к бабушкам. Охи, ахи, восторги, слёзы, поцелуи.
        Потом ребёнок спросил - А вы что - обе мои бабушки?
        - Да, внученька, мы обе…
        Внучка радостно повернулась к отцу - Папа! У меня сегодня бабушек немеряно!
        Антон стоял столбом с разинутым ртом.
        Тани намеревались и с Дениской пообниматься, но «дед» остановил - Подождите, девочки. Не ошарашивайте мужика.
        Дети - счастливые существа. Они не задумываются об основных принципах жития. Одна бабушка - хорошо. Две бабушки - ещё лучше. Три - совсем небывалое счастье.
        А вот нам, взрослым людям, как быть?
        Антон забрал у Дениски карабин - Пойдём-ка, поговорим, - и пошёл в дом.
        Тоха думал, что разговор будет нелёгкий. Но нет. Он просто описал по порядку произошедшие события. Поставил так сказать в известность.
        После рассказа Денис долго молчал. Переваривал.
        - Папа, так они что - совершенно одинаковые?
        - Да, сынок, думаю, что - совершенно.
        - А какая из них моя мать?
        - Видимо обе, сынок. Видимо, обе.
        - И что делать? Как я их стану различать?
        - А зачем тебе их различать?
        - Да. Действительно… - Денис почесал переносицу, подумал. - Так ты, пап, говоришь - сначала взрыв был?
        - Да, Денис, сначала в лесу что-то рвануло. И тут же… Ну… Это вот…
        - Так ты это связываешь? И взрыв, и это… раздвоение? А может, сходим, посмотрим - что там за фигня?
        - Ну, уж нет, сынок. Я не сапёр. Да и ты - не супермен. Ну его к чёрту. Уж больно странные дела творятся.
        Дениска согласился с отцом. Оно, конечно - любопытно. Но зачем зря рисковать.
        Антон встал, - Ты, сынок, иди, обними мать. Она… Они сейчас там трясутся от неизвестности.
        Отец открыл сундук и начал упрятывать оружие, а сын пошел на кухню. Через пару секунд оттуда так счастливо заплакали в два голоса, с причитаниями, что Тоха понял - всё нормально. Пошёл глянуть.
        Денис сидел на диванчике, держал дочь на коленях, а обе Тани прижались к нему с двух сторон, улыбались и размазывали слёзы.
        - Ну, вот и ладненько. А ты чего, сынок, в пятницу приехал? Случилось что?
        Денис усмехнулся - Вот этот энерджайзер, - кивнул на Юлечку, - у меня случился. Они же вчера с Лизой из Анапы приехали. Ну и всё! Хочу к бабушке, хочу к дедушке! Хоть ты тресни. Оставил на хозяйстве заместителя, а сам - к вам.
        Выходные пролетели, как час. Внучка, переодетая в джинсовый костюмчик, носилась по двору и огороду. Вытаскивала из куриных гнёзд яйца, тискала кошку, осторожно, с опаской кормила кусочками хлебца свиней. На грядках нашла здоровенный помидор и на кухне, жмурясь, откусывала посыпанную сахаром мякоть, подставляя бабушкам личико - вытирать салфетками от сока.
        А бабули носились следом и молодели прямо на глазах.
        Денис ходил с удочками на озеро. «Медитировал». Так он это называет.
        Вечером баня, как положено.
        После баньки по пятьдесят граммов водочки, жареные карасики. И в процессе закусывания обсудили общие дела. Денис-то каждый месяц забирал Антохин сыр и сдавал его одному своему другу в розничную торговлю. Обратно привозил деньги. Получалось неплохо. Да что там стесняться, - хорошо получалось. Бедствовать Антон не собирался.
        Потом, скрепя сердцем перешли на сегодняшние странности. Обсудили, куда в случае возникновения неприятностей будут прятать мать… то есть, матерей. И как это всё объяснить родственникам. И вообще - как быть, если что… Обмусолили версию с родной сестрой-близнецом из Сургута.
        Пропланировали стратегию до полуночи.
        А так - хорошие выходные получились. Ребёнок доволен, просто сияет от счастья.
        Денис вечером в воскресенье собрался уезжать. Да куда там! Юлечка аж со слезами - Папа, давай ещё одну ночку поночуем.
        Уезжали в понедельник рано утром, по сумеркам.
        Бабушки уложили закутанную в одеяло внучку на заднее сиденье, пристегнули ремнями. Та даже не проснулась.
        Тоха отъехал с сыном за околицу, попрощался и пошёл домой.
        Только взялся за ручку калитки, как в доме вскрикнули сильно и страшно.
        - Началось, - кольнуло мужика, и он рванул со всех ног.
        Антон залетел в дом и чуть не споткнулся о шевелящийся на полу наглухо запечатанный белый мешок. Он сразу понял, что там внутри его жена. Кинулся на кухню, схватил с подставки нож и, присев перед коконом, осторожно взрезал его, начиная с головы.
        Татьяна захватала ртом воздух и, тыкая пальцем в глубь дома, захрипела - Там… Тоша… Там…
        Антоха влетел в Денискину спальню. Стул опрокинут, окно открыто настежь. В утренних сумерках какая-то тощая фигура волокла по картофельной ботве второй белый мешок.
        Антон сиганул в окно, откуда только прыть взялась, грохнулся на морковную грядку и, не обращая внимания на боль в ушибленном плече, помчался за похитителем. Метров за десять крикнул: - А ну стой!
        И напрасно он это сделал. Худой повернулся и молча направил на преследователя какой-то пульт. Антон не стал ждать результатов, ушёл с кувырком в сторону. Рядом пронеслось белое полотнище. Тоха рванул к обидчику и пока тот ковырялся в своей штучке, подлетел и саданул ему ручкой ножа в лоб. Тот не пикнув, опустился в картофельную борозду. Странно так упал, посегментно. Сначала на колени, потом боком на задницу, потом и вовсе разлёгся.
        Антон кинулся к мешку и уже привычно взрезал ткань.
        Таня с хрипом втянула в себя воздух и закашлялась. Муж стоял перед ней на коленях - Танечка, как ты?
        Таня с помощью мужа тоже встала на коленки, и, вцепившись ему в рубаху, повторяла безумно - Тошенька…. Тошенька… Там… - Тыкала пальцем в дом.
        - Там всё нормально. Ты идти можешь?
        Таня с помощью Антона неуверенно встала.
        - Танечка, иди домой. Иди, от греха подальше.
        Женщина, покачиваясь, заторопилась из огорода.
        Антон крикнул ей вслед - Таня возьми ружьё и будь наготове. В случае чего - стреляй. Иди…
        Антон подошёл к незнакомцу, склонился, пригляделся. Ну и рожа!
        Лицо его выглядело как подошва утюга мраморно-белого цвета, острым концом вниз. Сверху прилеплены глаза и пуговка носа, а снизу щель безгубого рта. Чудовище какое-то. Или маска?
        Одет и обут он был тоже как на маскарад. Голубая футболка, а сверху странный безрукавый костюм по колени, который состоял из коричневых кожаных ремешков разной длины. Сами ремешки были покрыты металлическими разномастными бляхами, а на концах ремней висели кольца и колечки из белого и жёлтого металла.
        Коленки у него как у римского легионера были голыми с мертвенно белой кожей. На ногах красовались здоровенные берцы, под «курточку» цветом.
        Урод приоткрыл веки и мгновенно среагировал на обстановку - подтянул ноги к груди и резко распрямив, ударил Антона в грудь.
        Тоха добросовестно отмерил пять метров огорода и рухнул навзничь. Тут же вскочил - Ах ты падла! - И метнулся к обидчику.
        Тот стоя на коленях, путаясь в своих ремешках и колечках, неуклюже вытащил какой-то детский пластмассовый розовый пистолетик. Но направить на Антона не успел. Тоха зарядил ему пинком по плоской роже так, что думал, голова у вояки оторвётся.
        Но нет, не оторвалась…
        Рука лежащего бедняги, откинутая над головой, дернулась. Беззвучно полыхнуло, и на краю леса, за огородом, метрах в двухстах, рухнули сосны. Штуки четыре.
        Антон осторожно выкрутил из руки беспамятного странного посетителя странное оружие. Потом подобрал штуку, которая смахивала на телевизионный пульт с единственной клавишей. Покрутил, осмотрел, пробормотал: - Попробуем, - и, направив на существо, отдыхающее в ботве, нажал кнопку. Вылетевший белый шарик развернулся в помятую простыню и, мультяшно вращаясь, закутал уродца в белый кокон с торчащей в головах удобной тканевой ручкой.
        Тоха затащил куль в прихожую.
        Танечка, которая с ружьём, спросила - Там что? Он?
        - Да, Таня, он.
        - И зачем ты его сюда?
        - Допрашивать буду. Он каким-то боком причастный к вашему раздвоению.
        - Ты его лицо видел? Как ты с ним будешь разговаривать? - Спросила вторая.
        - Ну… Не красавец, конечно. Но с лица воды не пить. Разберёмся.
        Антон затащил мешок на кухню, выдвинул на середину стул, и усадил на него куль. Потом вынул из-за пояса нож и аккуратно взрезал ткань на месте головы. Урод уже очнулся и обеспокоенно глядел на людей. Потом, заметив на столе свои пульт и пистолетик, уставился на них сосредоточенно.
        Антон отрицательно поводил пальцем: - Даже и не думай.
        Подтащил табуретку и сел напротив, упёршись тяжёлым взглядом в лицо пленному.
        - Ну что? Будем говорить, или как?
        Чудище, как-то понятливо очень разумно, на него посмотрело и указало взглядом на неразрезанный на туловище мешок.
        - Освободить?… Ты нас за дураков-то не держи!
        Тот замер и долго недоуменно смотрел на Тоху. Потом будто что-то понял. Замотал головой из стороны в сторону и зачирикал как воробей.
        - Просит руки освободить, - обернулся Тоха к женщинам.
        - Может ему ещё и ружьё отдать? - поинтересовалась одна.
        Антон повернулся к мешку, недобро усмехаясь.
        - Значит, ты решил нас на дурика взять? Гадёныш. - Коротко размахнулся и врезал чудищу по утюгу. Лицо, внешне смахивающее на каменное, оказалось мягким. Из разбитого носа потекла белая жидкость.
        - Тошь, - сказала Танечка с ружьём, - Ты это… Не психуй.
        Тоша пояснил: - А я и не психую. Так положено. Чтобы этот, - он кивнул на спелёнутого, - осознал серьёзность ситуации.
        Пленник истошно чирикал и водил мордой вверх и вниз, указывая глазами то себе на грудь, то поднимая их к потоку дёргаными движениями.
        Антон вроде что-то сообразил. Приподнялся и прикоснулся рукой к голове уродика. Тот радостно и часто закивал и опять зачастил: - Чирик, чирик. Птичка, твою мать.
        Тоха прикоснулся к кривому металлическому обручу, приляпанному на плоскорожую башку. Урод закивал ещё сильнее и ещё громче зачирикал.
        - Вроде, поправить просит, - сказал Тоха и поглубже насадил обруч на неровную голову.
        Тот в ответ, чисто человеческим отрицанием замотал своим утюгом.
        - А что тогда? - Удивился Тоха.
        Плоскомордый заводил плечами, призывая вынуть его из мешка.
        - Ладно, - согласился человек, - оружия у него нет, я его общупал. Таня, держи его на мушке, я ему руки освобожу. Он что-то объяснить хочет.
        - А если он опять в драку кинется?
        - Не кинется. Слабоват он в драке. Без своих прибамбахов он никто. Прибью, как таракана.
        Антон взял нож и аккуратно разрезал ткань на груди. Так, чтобы только руки можно было вытащить.
        Урод тут же высвободил их из кокона. Посмотрел на Танин ствол, направленный на него и успокаивающе помотал отрицательно харей. Мол, не надо боятся.
        Снял с головы кривой обруч, постучал им по сиденью. Потом снова напялил его на свою утюгоподобную башку и заводил одним из трёх пальцев по краю. Прислушался к чему-то и выдал «нормальным» голосом - Ю кноу вот ай мейн?
        Хозяева смотрели на него непонимающе.
        Он снова повозюкал обруч.
        - Он тарус медэ акцезэ?
        Люди переглянулись недоуменно.
        - Ту мие разумеешь?
        - О! Уже ближе. Покрути-ка ещё, - скомандовал Антон.
        - Вы меня понимаете?
        - Вот теперь понимаем, - удовлетворено кивнул Тоха.
        - Вы, когда ударили по переводчику, сбили настройку на эту местность, - пояснил плоскомордый.
        Потом спросил у Антона:
        - Какой ваш… Какое ваше имя?
        - Антон, - представился хозяин, - а что?
        - А моё имя…
        Но Тоха грозно его перебил: - А мне без разницы твоё имя! Ты думаешь, что я тебя прибью, и всю жизнь буду вспоминать?
        Пришелец обиженно замолчал.
        Антон взял со стола пачку бумажных салфеток и протянул «узнику». Тот начал промокать разбитую морду и тяжело вздыхать.
        - Ты кто? - Поинтересовалась одна из Танечек.
        - Я, представитель… - Он помолчал, прислушиваясь к чему-то. - Я, представитель иной цивилизации.
        - Пришелец? - Спросила Танечка.
        - Да… По вашему, «пришелец», - с задержкой подтвердил уродец.
        - И какого хрена ты тут делаешь? - Спросил Антон.
        - Не надо так спрашивать… Это секретная информация.
        Чудик с каждой фразой говорил всё лучше и оперативней.
        - Секретная, говоришь? - Антоха опять медленно замахнулся.
        Пришелец закрыл руками свой «утюг», и затараторил: - Не надо! Не надо! Я пилот! Пилот дальней разведки!
        Тоха удивлённо обернулся к женщинам: - Вот блин горелый… Шпиона поймали!
        - Я не шпион! Я исследователь! Я пилот флота! Дальняя разведка!
        - Разница-то небольшая, - угрожающе придвинулся Антон.
        - Разница огромная. Я исследую флору, фауну и представителей разума на планете. А «шпион» ищет секреты. Сами подумайте, какие ваши секреты могут заинтересовать нашу цивилизацию? Под нашим покровительством уже половина галактики, а вы на задворках мира. Какие важные секреты можно у вас позаимствовать?
        - Разговорчивый, - усмехнулся Антон. Потом посерьёзнел - А женщину зачем украл, извращенец?
        Пришелец опять поприслушивался к чему-то, потом возмутился: - Это вовсе не то, о чём вы думаете!
        - А что же это тогда?
        - Произошла ошибка. У вашей женщины появился двойник. Его надо убрать. Потому что это ставит вас в неудобное положение.
        - Ты смотри, какой заботливый! - Опять недобро усмехнулся «следователь». - И как ты собирался… «убрать»?
        - Просто отправить в утилизатор. Уверяю вас, это очень гуманно и совершенно безболезненно. Вспышка и всё… И потом - я не пойму вашего беспокойства. Это же всего лишь женщина.
        Татьяна, упершись кулаками в стол, медленно поднималась, играя как мужик желваками: - Утилизатор, значит?… Безболезненно, значит?!.. Вспышка и всё?!!.. Ах ты сука!!!
        Резко нагнувшись, она цапнула беднягу за ремешки и начала его трепать как собака котёнка. - Ах ты, фашист недорезаный! Ты хотел мне крематорий устроить?!
        - Прекратите! Прекратите немедленно! - Завопил тот.
        Таня перехватила его подмышку, как борец, прижала ему лапки к туловищу, и поволокла бедолагу на улицу. Вторая тут же подлетела и приняла стальной хваткой ноги. Чтобы не вырвался, значит.
        И вот так, пинком открыв дверь на веранду, мотыляясь из стороны в сторону от дёрганий пленного, они потащили его на крыльцо.
        - Таня… Бабы… Вы его куда? - заинтересовался Антон.
        - Я ему, гадёнышу, башку как курёнку отрублю! - Прорычала супруга. Вторая молча сопела, не позволяя бедняге дрыгать ногами.
        - Антон! - Кричал тот фальцетом, - вы же разумное существо! Остановите это безобразие!
        Антоха посоветовал - Таня, не надо его, как курёнка… У меня кое-какие мысли есть.
        - У тебя кое-какие… пыхтела раскрасневшаяся Татьяна, - а у меня конкретные…
        - Отпустите! Меня искать будут!! Меня нельзя убивать!! - Орал пришелец.
        - Вот говнюк! А меня, значит, убивать можно?… Ничего-ничего! Сейчас я тебе всё объясню! Сейчас ты всё поймёшь! Гадёныш! - Злилась Таня.
        - Тани, - увещевал Антоха, - да отпустите же вы его, наконец.
        Поняв бесполезность уговоров, догнал, начал отдирать жён от «гадёныша». В конце концов, это ему удалось, но в руках у разъярённых женщин осталось чуть ли не половина «крутого» костюма.
        Танюха женщина хоть и небольшого ростика, но силу имеет, будь здоров. Наворочалась она там, у себя в реанимации, инсультников-инфарктников-коматозников. Так что, если в ухо зарядит, то мало не покажется.
        Один раз Тимка, сосед, подшарил её за задницу, на новый год. Так Татьяна его так лупанула - чисто боксёр.
        Потом, когда привела в чувство, тот открыв глаза заскулил со слезой: - Таня, так же и покалечить можно.
        Таня снисходительно похлопала его по плечу: - Не бойся, соседушко, сама покалечу - сама и вылечу.
        А тут их две в дело впряглись. С такой командой справиться непросто.
        Ну ладно. Что-то я отвлёкся.
        Антоха тащил мешок с трясущимся существом на кухню и приговаривал, - Ну всё дружок. Успокойся. Всё кончилось. Я твой спаситель… А ты теперь мой должник.
        Он посадил его, жалкого и потрёпанного опять на стул. Таня с грохотом села напротив. Вторая встала за её спиной. Обе смотрели на вредителя насупившись, готовые снова сорваться и завершить прерванную казнь. Все были взъерошенные и потные. Даже пришелец.
        - Так! Успокоились все! - Приказал Антоха.
        Посидели молча.
        Антон, тыкая пальцем в «гостя», начал: - У меня есть ещё вопросы. И ты мне сейчас на них подробно ответишь. Понял?
        Тот часто-часто закивал.
        - Итак. Почему у моей жены появился двойник?
        - Сбой в системе маршевого двигателя.
        - Твой двигатель работает, создавая двойников?! - Удивился Антон
        - Нет. Это просто побочный эффект при случайной попытке его запустить. Сдвиг пространственно-временного континуума в точке схождения…
        - Ну?!
        - Что - «ну»? - вздрогнул «пилот дальней разведки».
        - Дальше рассказывай!
        - Понимаете… Этот, - он немного подумал, - в вашем словаре нет такого слова… Он должен применяться только в открытом космосе. Если его включить, находясь на планете, то… - забегал глазками.
        - Говори-говори. Что - «то»?
        - Можно, в принципе, и планету уничтожить…
        Тоха поджал губы: - То есть нам подфартило, что ты планету не грохнул?
        - Да, вам очень повезло.
        - Зря я тебя у них, - Антон кивнул на жён, - отобрал.
        Они обе радостно встрепенулись.
        - Так ты его нам отдаёшь?
        Инопланетянин опять затрясся.
        Антоха махнул рукой: - Погодите. Он, когда с головой, для меня полезней, чем без…
        И плокомордому: - Успокойся, никто тебя не собирается убивать.
        Одна Таня спросила у пришельца: - А мы с ней, - кивнула на другую, - мы как? Мы одинаковые?
        - Да, - подтвердил пленник, - одинаковые до молекулы. Я могу вам объяснить принцип работы такого двигателя.
        - Ну конечно! - Поёрничала супруга. - От этого нам сразу станет легче!..
        Антон перебил: - Я так понимаю, что при аварийном пуске твоего этого… которого нет в нашем языке, материя скопировалась. Оригинал остался на месте, а копия перенеслась в другое место. Почему именно в мой сарай?
        - Сарай? А, понял, сарай… Просто зеркало сфокусировало излучение в этой точке. Совершенно случайно.
        Антон глубоко вздохнул, помотал удрученно головой.
        - Нда… Ладно… Поехали дальше. Следующий вопрос - как в таком сложном и совершенном аппарате, как космический корабль, могла произойти такая дикая случайность?
        - Вы этого не поймёте.
        - Он инженер! Отвечай! - строго рявкнула и стукнула кулачком Таня. Вторая утвердительно покивала.
        - Как мог включиться маршевый этот… такой опасный двигатель, в момент нахождения на планете? - Не отставал Антон.
        Пришелец, молча, посерел.
        - А вот это… - Тоха ткнул в остатки его ремешков и железяк, - то, что на тебе надето, это у вас такая форма?
        - Вас не касается, как я одет! - Голос возмущённого пришельца внезапно сорвался.
        - Я так понимаю, форма на флоте должна быть унифицирована.
        - Что значит «унифицирована»?
        - Это значит - она должна быть одинаковой у всех.
        Тот ещё больше посерел и пискнул: - Стандартный комбинезон подавляет мою индивидуальность!
        - Ну-ну… «Подавляет», говоришь… Я так понимаю, что ты зацепился вот этой хернёй, - Антон приподнял самое большое декоративное кольцо на ремешке, - за рычаг твоего хренодубликатора…
        - Нет, - поправил пришелец, - это звучит как… как «Фо-ра-найзер».
        Потом внезапно округлил глазки и стал совсем серым: - А как вы узнали?!
        - У него высшее образование - ещё строже рыкнула Таня. Вторая подтвердила: - Да!!
        - А если бы ты, гадёныш недоделанный, зацепился бы за рычаг самоуничтожения? А? - Ляпнул наугад Антон и прищурился.
        - Он закрыт кожухом! - глаза пришельца стали идеально круглыми.
        - С твоими цацками и кожух снести недолго! Лупень! - Рявкнул Тоха.
        Тот смотрел, испугано и молча как нашкодивший мальчишка.
        - И значит теперь, благодаря твоему стремлению к «индивидуальности», - Антон потряс оторванными побрякушками, - у тебя проблемы. И ты, значит, пытаешься убить разумное существо, чтобы не подставлять свою задницу под… А кстати, что тебе будет, если я найду способ сообщить об… об инциденте с костюмчиком, твоему командованию.
        Бедняга замахал ручками: - Не надо командованию! Прошу вас - не надо! Меня сразу уволят из космофлота и отправят в какую-нибудь дыру! Простым техником!
        - Может это и к лучшему? - эгоистично добивал растяпу Антон.
        - Я прошу вас! Не надо никуда сообщать! Мои предки мне этого никогда не простят! Никогда!! - Он дёрнулся, вроде даже собирался бухнуться на колени, но потом передумал. Просто сел и замер как в каталепсии.
        - Печально… Ну, и что мы с тобой будем делать? Может быть, ты просто всё забудешь и полетишь своей дорогой, а мы просто останемся здесь и будем жить так, как нам нравится? Подумай - это хороший выход.
        - Так просто не получится, - поник пришелец, - аппаратура зафиксировала попытку запуска стартовой процедуры в неположенном месте. По уставу, последствия надо устранить. - Парень всхлипнул - Поймите, у меня сейчас очень тяжёлая ситуация. Меня непременно накажут. Но и… И «последствия», - он кивнул на женщин, - всё равно устранят…
        - И на чём аппаратура зафиксировала эту… ну эту хрень, эту «попытку»?
        - На нити памяти.
        - Угу… А ну-ка пойдём, посмотрим.
        - Вы думаете, что сможете разобраться?
        - Я же говорю - посмотрим.
        Антон взял «пистолетик» и, держа под прицелом, освободил пленника.
        - Топай вперёд.
        Антон вернулся один.
        - Ну что? - Кинулись к нему женщины.
        - Утряс, - успокоил тот.
        - А гадёныш, что?
        - Полетел домой. Мы так решили - лучше отвечать за неосторожный обрыв записи, чем за неосторожный пуск двигателя…
        Первая Таня искренне огорчилась: - Жалко! Надо было прибить.
        - Мне тоже жалко, - серьёзно ответил Антон, - но космическую войну нам лучше не начинать, - потом с достоинством добавил, - лично я к этому не готов. Так что пусть летит…
        Потом возмутился: - Нет! Главное - пришелец, блин! Вершина цивилизации! Нихрена в технике не смыслит!
        Пошёл в дом, по дороге сетуя: - Что за утречко такое, а? С этим клоуном я что-то так жрать захотел.
        Женщины заметались, подталкивая его на кухню - Сейчас, Тошенька, сейчас. Садись, садись. - Собирали на стол, глядя на мужа с уважением и даже с некоторым восхищением. А как же. Защитник! Спаситель! Дипломат! Умная голова. Герой!
        А у Тохи от сердца отлегло. Он каким-то десятым чувством понял, что неприятности кончились и можно расслабиться.
        Вечером сидели на диване перед телевизором.
        Антон посредине. Одна Таня, та, что «оригинал», как обычно, прижалась щекой к его плечу и слегка придрёмывала.
        Другая, сначала держалась чуть в сторонке. Посидев так, минуты две, она осторожно пододвинулась и тоже прижалась к мужу с другой стороны.
        Антон глянул на одну, на другую, потом раскинул руки, обнял обеих и чмокнул по очереди в кудрявые макушки.
        Что дальше? А ничего. Всё нормально. Так до сих пор и живут.