Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Вегашин Влад : " Почерк Зверя " - читать онлайн

Сохранить .
Почерк зверя Влад Вегашин
        Два лика одиночества #2 Даже у наемных убийц есть свои принципы. Особенно, если эти убийцы - существующая долгие века эльфийская Лига Теней. Но что-то заставило эльфов поступиться традициями и начать убивать своих сородичей и детей. Что-то… или кто-то. Кто-то, стремящийся к абсолютной власти и не щадящий никого на своем пути. Кто-то, чьи возможности почти безграничны и чья сила пугает даже великого A.Z. Кто-то, чей почерк чувствуется во всех бедах, что сыплются на Империю, будь то взбунтовавшиеся баронства, или странный заговор непонятно против кого в древнем рыцарском Ордене Грифона, или оставляющая свои страшные следы Лига Теней.
        Но и у всесильного полудемона-полудьявола есть свои заклятые враги. И пусть они не имеют ни великой магической силы, ни многотысячных армий, ни многого другого, что в избытке есть у Левиафана - но они верят в добро и готовы до самой смерти защищать свой несчастный мир от пожирающего все зверя.
        Влад Вегашин
        ПОЧЕРК ЗВЕРЯ
        В багрянице чужого рассвета забытой любви
        Расплетаются космы державной зари венценосцев,
        И в сиянье сапфира вздымается храм на крови,
        Мёртвой ртутью истёкшей на скрытую звёздную россыпь.
        Наши взоры наполнены каждой слезинкой дождя,
        Что в серебряных нитях усердно сплетает нам небо,
        И взрывается в лужах, как будто бы дерзко шутя
        Над порывами тех, кто ещё ожидает победы,
        Времена расступаются в скрытом преддверии тьмы.
        Мы должны уходить, даже если о том не мечтаем,
        Наши реки текут из чертогов земной кутерьмы
        В те места, что в смятении лет прозывали мы раем.
        Ведь не так уж и важно, насколько стремителен бег,
        Нам бы только успеть к наступленью полярной метели
        Разузнать, как в волшебный огонь превращается снег,
        И сказать в двух словах всё, что в песнях своих мы не спели.
        Ориллион
        Я посвящаю эту книгу моей возлюбленной, Мэллон Аарн, без которой все было бы совершенно напрасно, и благодарю ее за то, что она всегда вместе со мной и поддерживает меня во всех начинаниях.
        От всего сердца благодарю всех, кто помогал мне во время написания этой книги.
        Спасибо тем, кто помог вычитать эту книгу, найти в ней все логические несостыковки и стилистические ляпы и сделать книгу лучше.
        Спасибо Мартиэль за ее музыку, в которой я находил вдохновение, и за песни, тексты которых использованы в книге.
        Спасибо моим друзьям, которые не оставили меня в трудную минуту, поддержали и помогли найти силы продолжать писать, когда я готов был отказаться.
        Спасибо оргкомитету InterPressCon - за великолепный конвент.
        Спасибо ОнТ - за тепло, веру и поддержку.
        Спасибо Ориллиону, за добрые отзывы, полезные советы, подсказки и замечательное стихотворение «Алхимия», послужившее эпиграфом.
        Глава I
        ПРИЗРАК ПРЕДОПРЕДЕЛЕННОСТИ
        Тихий-тихий - едва на грани слышимости - перезвон гитарных струн.
        - Что это? Где я?
        Нет ответа… и не будет.
        Обволакивающий, проникающий, завлекающий серебристо-синий туман вокруг - и перезвон гитарных струн.
        Молчи, молчи - не стоит сейчас нарушать то зыбкое, едва уловимое ощущение, когда Вселенная и ты сливаетесь воедино, становитесь на ничтожно малые доли секунды целым, и открываются те истины, которых иные алчут многие годы, а то и века…
        Молчи и не открывай глаз - просто слушай, ощущай, впитывай. Больше такого шанса тебе может и не представиться.
        Чудовищное усилие над собой - сломать, сломать эту чужую волю! Пусть кажущуюся доброжелательной, пусть и сулящую невозможное, но столь желанное… Сломать! Потому что ничто навязанное извне не бывает к лучшему. Он слишком много раз имел возможность в этом убедиться.
        Вега открыл глаза.
        В ту же секунду, в последний раз застонав, умолкла гитара. Легчайший, почти неощутимый ветерок подхватил синеватый туман, разорвал его в клочья с яростью, которая более пристала бы урагану.
        Наваждение исчезло.
        Вернее, только часть наваждения.
        Вега стоял у подножия широкой, не менее ста футов шириной, лестницы, уходящей вверх, к луне - огромной полной луне, отбрасывающей серебряные блики на бледную кожу даргела. Темнота вокруг, неестественная, густая, словно бы живая, скрывала стены, если они тут были. Лестница уводила к луне. Темный бархат ковра под ногами отсвечивал то алым, то индиговым, то и вовсе черным. Лишь по центру, как раз там, где стоял Вега, ступени перечеркивала голубовато-белая лунная дорожка.
        Туман в голове наконец рассеялся. Вега вскинул голову, напряженно оглядываясь, руки сами собой потянулись назад, к рукоятям катан - и бессильно скользнули по воздуху.
        Оружия не было.
        - Где я? - еле слышно повторил даргел. И опять не дождался ответа.
        Позади была темнота. Справа, слева, сверху - везде клубилась почти ощутимая физически темнота. Только вперед и вверх вела голубоватая дорожка лунного света, не оставляя выбора.
        Через силу усмехнувшись, Вега шагнул вперед, на первую из сотен и тысяч ступеней. И просто ради интереса начал считать их.
        Десять.
        Сто пятьдесят четыре.
        Четыреста семьдесят одна.
        Одна тысяча семьсот тринадцать.
        Пять тысяч сто тридцать…
        Луна не становилась ближе. Ничего не менялось. А когда он обернулся - опять же, просто из интереса - оказалось, что ступеней позади нет. Со всех сторон клубилась темнота, вынуждая идти наверх.
        И вопреки всему Вега шел. Он не мог объяснить, зачем поднимается - он этого не знал. Даргел просто чувствовал, что там, наверху - его ждет кто-то очень важный, очень значимый - для него.
        Первую тень он заметил не сразу. Лишь поднявшись ступеней на десять, краем глаза Вега различил, что один из клочьев темноты немного отделяется от основного полога, принимает четкий образ, и контуры тела, черты лица, волны волос прорисовываются прозрачными серебряными линиями.
        Он не знал этого человека, но на всякий случай постарался его запомнить.
        Семь тысяч пятьсот семьдесят два.
        Теней становилось больше. Вега запоминал их и оставлял за своей спиной, но впереди появлялись все новые и новые фигуры. Хрупкая девушка с повязкой на глазах, мужчина лет сорока с мечом за спиной, полуэльф с каким-то пятном на щеке - не то шрам от ожога, не то еще что-то. Невысокая коротко стриженная эльфийка - странное зрелище… И еще, люди, эльфы, орки, охваченные неопаляющим их огнем демоны и крылатые девы, похожие на ангелов…
        Их было слишком много, и все они собирались вокруг Веги, заглядывали ему в глаза, что-то беззвучно говорили… Даргел взмахнул руками, пытаясь разогнать тени, зло зашипел сквозь зубы ругательства на родном языке, в очередной раз безнадежно потянулся за катаной…
        Тени ответили на агрессию - агрессией. Они налетели все вместе, обретая некое подобие физического облика, кто-то ощутимо ударил в плечо, кто-то - в колено, Вега выругался уже в голос, взмахнул руками - на этот раз просто для того, чтобы удержать равновесие, почувствовал сильный удар в лицо…

…и, не удержавшись на ногах, покатился по лестнице вниз, с высоты семи с половиной тысяч ступеней, возникших из небытия за его спиной.
        Интересно, можно ли потерять сознание во сне? - подумал Вега за миг до того, как ударился виском о ребро ступени, и действительно отключился.
        В себя он пришел там же, откуда начинал свое восхождение по лестнице. Теней не было, все выглядело так, словно бы даргел и не поднимался наверх. Единственным напоминанием о том, что восхождение все-таки ему не привиделось, была разбитая нижняя губа, и тонкая струйка крови, стекающая по подбородку на шею.
        Вега медленно встал, на всякий случай потянулся назад - и удовлетворенно улыбнулся, когда пальцы привычно сомкнулись на шероховатой рукояти меча.
        - Какого дьявола здесь происходит? - неожиданно для самого себя заорал он.
        Крик раскатился по площадке, на которой он стоял, по лестнице, эхом отразился от стен и вернулся к даргелу, размноженный и усиленный.
        В следующую секунду пространство вокруг заволокло темной непрозрачной дымкой, а когда она рассеялась, Вега обнаружил, что все вокруг немного изменилось…
        Лестница оказалась чуть дальше, а площадка, на которой он стоял - чуть больше. В сотне футов в стороне на каменном полу лежал человек, казавшийся смутно знакомым.
        Катаны с тихим шорохом выскользнули из ножен. Подобравшись и напрягшись, даргел медленно двинулся в сторону распростертого на камнях человека.
        Император Лаарен III умирал. Это было видно с первого взгляда даже тому, кто никогда не видел смерти, а уж Веге, сталкивавшемуся с ней чуть ли не ежедневно, тем более. На светло-голубой рубашке номиканского шелка расплывались вокруг коротких древков багряные пятна крови. Лаарен тяжело, медленно дышал, на губах пузырилась кровавая пена, глаза затягивало мутной пленкой - жизнь уже почти покинула его.
        Губы императора вдруг разомкнулись, он что-то беззвучно проговорил, закашлялся, произнес еще несколько слов - над ним склонилась тень, очерченная полупрозрачными серебристыми контурами. В этой тени Вега с ужасом узнал самого себя.
        Призрачный даргел опустился на колени рядом с умирающим правителем, взял его за руку и склонил голову, вслушиваясь в тихие слова. Вега-реальный замер чуть в стороне, пытаясь по губам императора прочесть хоть слово - безрезультатно… Он беспомощно зарычал…

…и пространство вокруг вновь подернулось дымкой.
        Следующая картина. Рагдар, Киммерион, Вернер, Ларис и сам Вега окружены одетыми в легкие коричнево-зеленые плащи эльфами, лица нападающих скрыты шарфами и платками. Лига Теней.
        Звенят клинки, мимо Веги-реального пролетает дротик, вонзается в горло Вернеру - зачем, зачем аналитик полез в сражение? Или на них напали врасплох? Скорее всего…
        Какой-то эльф выбивает меч из рук Киммериона - но скрипач, недолго думая, прыгает на него и сжимает пальцы на горле нападающего… Даргел пытается закричать, предупредить, ведь убийца вооружен, и вот сейчас лезвие его короткого меча вонзится в бок Кима… но эльф почему-то роняет оружие и обвисает, потеряв сознание. Неужели Ким настолько силен?
        Воздух затягивает привычной дымкой. Следующая картина.
        Высокая черноволосая эльфа стоит перед Вегой-иллюзорным. Ее красивое лицо чуть искажено гневом, с резко очерченных губ срываются жесткие, злые слова - стоящий перед ней даргел усмехается, разворачивается - на лице застыло пренебрежительное выражение, глаза сощурены, губы кривятся. В следующий миг эльфа - Вега-реальный ее узнает, это богиня эльфов Дианари Лиаласа, Мерцающая Звезда - взмахивает рукой и сжимает пальцы в кулак. Вега-иллюзорный падает на колени, давясь беззвучным криком, куртка на спине рвется, по черной коже одежды, по ножнам катан, льется черная густая кровь…
        Дымка. Смена картины.
        Мидиград. Величественный и прекрасный город, затянутый маревом войны. Смерть витает в воздухе. Столица Империи в осаде.
        Вега почему-то среди осаждающих. Он стоит рядом с высоким светловолосым юношей с надменным, гордым лицом. Он очень похож на Лаарена. Этот юноша - новый император, Вега это знает абсолютно точно.
        Юноша поворачивается к иллюзорному даргелу, что-то говорит - Вега склоняет голову, по его губам читается: «Да, мой император». Картина смазывается.
        Поле боя. Легионеры сражаются с легионерами. Маги - с магами. Империя против империи. Но силы не равны, защитники города превосходят нападающих и численностью, и умением магов.
        Но на вершине холма стоит Вега. Один. В него стреляют - стрелы вспыхивают, не долетая до даргела около пятидесяти футов. Он обнажен по пояс, перевязь с катанами наброшена на голое тело. Руки Веги вытянуты вперед, тонкие длинные пальцы судорожно плетут вязь заклинания. Его обвивают плети первозданной, истинной Тьмы, сливаются воедино с ним, проникая в самую его суть и выпивая его жизнь - в обмен на одно-единственное заклятие.
        Пространство вокруг подергивается знакомой уже до боли, до отвращения, дымкой…
        - Хватит! Хватит! - Он падает на колени, кричит, обхватывая голову ладонями. - Хватит!
        Тишина. Вега медленно поднимает голову.
        Лестницы больше нет. Далеко впереди и внизу - дорога. Обычная дорога, каких множество в империи - и не только. Ночная дорога, залитая лунным светом. По ней идет человек.
        Черный приталенный плащ, широкополая шляпа, из-под которой выбиваются пряди черных с проседью волос, трость с набалдашником в виде расправившей капюшон кобры. Он идет спокойным, небыстрым шагом.
        Вега вглядывается пристальнее, пытаясь рассмотреть скрытое тенью от полей шляпы лицо. И тут человек поднимает голову.
        - Какая неожиданность, - негромко произносит он, и даргел неожиданно оказывается на дороге прямо перед ним.
        У незнакомца чуть вытянутое, спокойное лицо с волевым подбородком и слегка насмешливым изгибом губ и ироничный взгляд серых любопытных глаз.
        - Очень неплохо, - говорит он, также изучая Вегу.
        - Кто ты? - Язык с трудом слушается даргела. Его охватывает, сковывает непонятный страх, которому, казалось бы, нет причины.
        - Тебе не нужно это знать, Вега де Вайл. Вернее, тебе рано это знать. Я надеюсь, ты учтешь то, что я посчитал нужным тебе показать.
        - Хотя бы назови свое имя! - Он почти кричит, страх борется с сумасшедшим желанием понять, во что же он оказался втянут.
        Незнакомец усмехается, слегка кланяется, приподняв шляпу рукой в тонкой кожаной перчатке.
        - Александер Валлентайн, к вашим услугам, виконт.
        Внезапно серые глаза оказываются совсем близко, неуловимо меняются - это уже глаза совершенно другого человека…
        - Вот ты какой, гость этого мира… - Звучит в голове чей-то голос. - Я запомнил тебя. Иди и делай то, что должен.
        Все вокруг закручивается в диком вихре - имена, лица, события…
        Дымка. Темнота.
        Вега резко сел, с усилием вырываясь из тяжелого, тягучего, тревожного сна.
        Сидевший у костра Киммерион обернулся на звук движения, пальцы эльфа тут же сжались на рукояти меча.
        - Что-то случилось? - негромко спросил он.
        Вега отрицательно мотнул головой, провел ладонями по лицу, пытаясь согнать остатки наваждения.
        - Что за… - прошептал он…
        - Скоро рассветет, - проговорил Ким, поднимаясь на ноги. Надо уже собираться.
        - Хорошо, буди всех, я пока схожу за водой, - де Вайл поднялся на ноги, потянулся, набросил перевязь с катанами и подхватил котелок.
        У ручья он быстро разделся и с головой нырнул в ледяную воду небольшой, но глубокой заводи. Холод почти мгновенно выветрил из головы остатки тяжелого сна и придал бодрости.
        Выбравшись на берег, Вега оделся, набрал воды и, уже не спеша, направился к поляне, на которой разбили лагерь расследователи Тринадцатого департамента.
        По его расчетам, сегодня должен был быть последний относительно спокойный день. Завтра или послезавтра их путь должен был все же пересечься с путем Алиссары Янатари. Чего ждать от этой встречи, Вега боялся даже думать…
        На всякий случай, он прокрутил в памяти события последних дней, с того момента, как маги OOP перебросили группу в Хайклиф, откуда следовало начинать поиски Алиссары Янатари, бывшей и, как надеялся Здравович, будущей главы эльфийской Лиги Теней.
        Они прибыли в Хайклиф ранним утром, когда заря только-только начинала окрашивать холодные стены замка в розовато-золотистые тона, так странно сочетающиеся со строгостью и простотой главной твердыни Ордена Грифонов.
        Покинув дом местного агента Тринадцатого департамента, в который их перебросили телепортом прямо из штаба OOP, расследователи направились в ближайшую таверну - нужно было определить дальнейшие действия.
        - Итак, господа, все помнят, зачем нас сюда отправили? - Вега де Вайл обвел подчиненных долгим взглядом. - На всякий случай, напоминаю - мы должны перехватить в пути, причем обязательно - за стенами этого города - серую эльфу по имени Алиссара Янатари, и убедить ее принять помощь Тринадцатого департамента в возвращении ей власти в эльфийской Лиге Теней.
        - Может, не надо повторять то, что все и так знают? - поморщился Рагдар, осушая кружку с элем. - Вега, ты лучше расскажи нам подробности. Ни за что не поверю, что ты подписался на эту миссию, не вытянув из Здравовича все, что он мог бы рассказать.
        Даргел невольно провел кончиками пальцев по горлу, вспоминая, чего ему чуть не стоило это самое «вытягивание информации».
        - В самом деле, расскажи нам подробности! - поддержал Рагдара аналитик Вернер. - Я не смогу ничего анализировать и предсказывать, если не буду знать хоть что-то о нашем задании, кроме самых общих фактов.
        - Ладно, - выдохнул Вега, признавая правоту подчиненных. - В общих чертах, дело обстоит следующим образом. Эта Алиссара, Идущая в Тенях - ставленница Александра. Я не знаю, как ему это удалось, но он сумел поставить во главе эльфийских убийц преданную лично ему девушку… правда, потом его участие во всем этом всплыло, и Янатари сейчас настроена категорически против Здравовича в частности и Империи в целом. По информации, полученной нами от захваченного эльфа из Лиги, одного из нападавших на Киммериона, стало известно, что сейчас во главе Лиги стоит мужчина - более того, именно по его решению Лига начала нарушать свои принципы. Теперь эльфы убивают и сородичей, и детей, и кого угодно, хотя раньше это было строжайшим табу. Из этого следует, что Идущим в Тенях стал кто-то, воспитанный не в традициях Лиги, более того - скорее всего, этот некто не имеет никакого права на титул Идущего, но тем не менее. Сразу предупреждаю, информации у нас очень мало, а задача предстоит очень сложная - я сильно сомневаюсь, что наша миссия ограничится исключительно уговариванием этой Алиссары. Скорее всего, обещанную
Александром помощь должны будем оказывать мы же.
        - Вы хоть примерно представляете себе, в чем должна заключаться эта помощь? - впервые с момента прибытия в Хайклиф заговорил Киммерион.
        - Во-первых, я уже говорил - все мои сотрудники обращаются ко мне на ты, - резко бросил Вега. - Во-вторых, я не возьмусь предполагать, какие именно надежды возлагает на нас Александр, пока не поговорю с Алиссарой.
        - Если она вообще захочет с нами говорить, - Ларис, штатный маг группы, уныло разглядывал пейзаж за окном.
        - Не умеет - научим, не хочет - заставим, - оскалился Рагдар и тут же замолк под тяжелым взглядом следователя.
        - Даже не думай. Здравович очень четко дал понять, что все переговоры с Янатари должны вестись максимально вежливо, и без какого либо принуждения.
        - Хорошо, хорошо, как скажешь…
        - В общем, сейчас мы купим лошадей и отправимся по дороге, ведущей к границе с Парнасом. Где-то по пути мы так или иначе должны перехватить Алиссару. Сперва нас хотели забросить в Париас, но потом Александр решил, что нам проще будет передвигаться по империи, хотя и немного дольше - по его расчетам, она сейчас только пересекла границу. Так что доедаем, берем вещи - и по коням!
        Напускной энтузиазм Веги никто из группы не поддержал. Тем не менее спустя три часа группа расследователей Тринадцатого департамента покинула неприступные стены Клюва, как называли в народе замок Грифонов.
        Следующие три дня в дороге прошли спокойно. Единственным, что заметно отравляло жизнь следователя, было, как ни странно, присутствие в группе Киммериона. Какая-то смутная мысль все кружилась вокруг, не давая себя поймать и осознать, а Вега все больше и больше утверждался в уверенности, что стоит ему это «что-то» понять, как все станет на свои места. Его не покидало ощущение, что упускает он какую-то незначительную мелочь, которую, по идее, давно должен был уже отсечь.
        Наконец Вега решился поделиться подозрениями с Рагдаром.
        Шел четвертый день путешествия. Погода заметно испортилась. Подул пронизывающий холодный ветер, небо затянули тучи, и пошел мелкий, навязчивый, противный дождик.
        Настроение расследователей соответствовало погоде. Пятеро всадников разбились на мелкие группки - Ларис жаловался Вернеру на очередную свою пассию, с которой у молодого мага что-то там не получилось, а аналитик, ненавидевший сырость, был вынужден его выслушивать - маг предусмотрительно накрыл себя небольшим куполом, защищающим от дождя. Места под этим куполом было ровно на двоих, чем Вернер сперва и воспользовался - а теперь, выслушивая жалобы Лариса, уже начал всерьез задумываться - это еще кто и кем воспользовался? Киммерион ехал впереди отряда, выпрямившись в седле и совершенно не обращая внимания на дождь и ветер. Мысли беловолосого скрипача витали где-то очень далеко от любых природных катаклизмов. Неугомонный Рагдар то посылал коня в галоп, опережая отряд на полмили, то пытался завести разговор с Кимом, но эльф отделывался односложными ответами, никак не желая вступать в беседу. Вега замыкал отряд. Набросив на голову капюшон плаща так, чтобы он почти не мешал обзору, он то и дело настороженно оглядывался по сторонам, словно ожидая опасности. Но раз за разом его взгляд возвращался к
Киммериону.
        Наконец Рагдару надоело носиться взад-вперед под дождем, и варвар направил коня к Веге.
        - Дружище, вот скажи мне, о чем ты думаешь с таким похоронным видом? - негромко осведомился он, осаживая коня и заставляя его идти вровень с жеребцом Веги.
        - О миссии, - так же тихо ответил даргел. - О нашей команде. О департаменте. В общем, много о чем.
        - И что же ты думаешь о миссии и о команде? - с лица северянина мгновенно пропала его вечная шутливая гримаса, глаза стали серьезными.
        - Мне не нравится то, что Александр послал на это задание именно нас. Он прекрасно знает, что дипломат из меня, мягко говоря, никакой. Про тебя - я вообще молчу. Вернер и Ларис играют вторичную роль, они - просто поддержка. Ким… Пожалуй именно Ким меня беспокоит больше всего.
        - Аналогично. Что ты думаешь о нем?
        - Сложно сказать. С одной стороны, он просто лично мне очень симпатичен. Хороший парень, которому здорово не везло в жизни, причем не без участия OOP… но это уже слишком высокий уровень секретности, извини.
        - Ерунда, я понимаю.
        - Так вот, с одной стороны, как ни крути - Киммерион хороший парень, жертва обстоятельств, и все такое. С другой - что-то в нем мне кажется подозрительным. Даже, скорее, не в нем, а в отношении к нему Здравовича.
        - И какое же у нашего шефа к нему отношение? - заинтересовался Рагдар.
        - Я не уверен полностью, но у меня сложилось такое смутное ощущение, что Александр его… бережет, что ли? - Вега задумчиво смотрел на едущего футах в пятидесяти перед ними эльфа. - Не знаю, это только интуиция, никак не подтвержденная фактами.
        - Все знают, что твоей интуиции можно доверять, - усмехнулся северянин и заставил коня подойти совсем вплотную к коню Веги. - Но у меня тоже странное отношение к этому эльфу. Причем прямо-таки подозрительно странное.
        Виконт вскинул голову и поймал прямой взгляд Рагдара.
        - Можешь объяснить? Может, что-нибудь станет понятнее?
        - Понимаешь, сам по себе он и мне нравится. Смелый, надежный парень, по уму - так я не побоялся бы доверить ему свою спину. Но это мне самому, как человеку, - многозначительно проговорил Рагдар.
        - А тебе, как волку? - медленно проговорил Вега, начиная понимать, к чему клонит варвар.
        - А вот мне-волку Ким не то, что неприятен - каждый раз, когда это звериное накатывает, я еле сдерживаюсь, чтобы не порвать этого эльфа на много маленьких эльфиков! - зло прорычал Рагдар. - Еще хорошо, что я полностью контролирую как превращения, так и себя в звериной форме, а то не знаю, что могло бы быть…
        - То есть он тебе именно интуитивно не нравится? - уточнил даргел.
        - Нет. Не интуитивно. Он не нравится зверю, и только. Я не знаю как это объяснить.
        - Не надо, я примерно понял.
        - А знаешь, что самое хреновое? - немного помолчав, проговорил Рагдар.
        - Что?
        - Да то, что нам с тобой в этой интриге Александра, на что бы там она не была направлена, отведена паршивая довольно роль. Паршивая и гадкая, на мой взгляд.
        - Роль надзирателей? - вздохнул Вега.
        - Именно.
        - Я тоже об этом думал. И пришел к тем же неутешительным выводам. Ладно, давай потом об этом поговорим. Сейчас неплохо бы ускорить темп, лошади отдохнули после предыдущего галопа.
        Вега дал коню шпоры, тут же обогнав Вернера и Лариса и оставив позади Рагдара. Он осадил жеребца только возле Киммериона.
        - Поедем вперед, посмотрим, что там, - бросил он эльфу. Ким только кивнул, чуть натягивая поводья и пришпоривая своего коня.
        Это было два дня назад, и с того момента Вега только укрепился в своих подозрениях. С Киммерионом что-то было не так. Слишком четко разыгрывал по нотам его судьбу Александр Здравович.
        К сегодняшнему дню погода изгадилась вконец. С утра, не прекращаясь ни на минуту, шел мелкий, навязчивый дождик, никак не желающий даже перейти в нормальный дождь. Порывистый ветер рвал волосы, трепал плащи, задувал под одежду, и Вега был уже полностью уверен в том, что вечером Ларис и Вернер будут кашлять, чихать, и пить горячие отвары.
        Чуть пришпорив коня, даргел двинулся вперед - ему порядком надоело тащиться за всеми, в последнем ряду группы, и он решил наконец-то поменяться местами с Рагдаром и отправить в арьергард северянина.
        Шум дождя и ветра смазал свист стрелы.
        Вернера спасла только исключительная реакция командира - Вега, резко выбросив руку, поймал легкую эльфийскую стрелу, когда металлический наконечник был уже в нескольких дюймах от лица аналитика.
        - Атака! - рявкнул Рагдар.
        Даргел был уже на земле, сдернув с седла практически бесполезного в бою Вернера. Ким накладывал на тетиву две стрелы сразу. Ларис, выкрикнув несколько слов, простер вперед руку - вокруг команды, на миг блеснув, возник магический щит, остановивший несколько следующих выстрелов.
        Киммерион спустил тетиву - обе стрелы вспыхнули, чуть не долетев до придорожных кустов. Эльф коротко выругался, спрыгивая на землю и обнажая меч.
        На дорогу вышли семеро. Высокие, стройные, в коричнево-зеленых костюмах, плащах с капюшонами, и с шарфами, скрывающими лица, у каждого - по два легких эльфийских клинка с чуть изогнутыми лезвиями.
        - Лига Теней… - прошептал Вега. - Ларис, защита!
        - Уже, - ответил маг, закусывая губу - творить столько заклинаний практически одновременно было очень непросто.
        Даргел, Ким и Рагдар встали кругом, закрывая Вернера и Лариса.
        Эльфийские убийцы медленно приближались. Их внимательные глаза быстро осматривали противников, оценивая, насколько каждый опасен и кого следует обезвредить в первую очередь - именно обезвредить, приказ был крайне недвусмысленным.
        Вега, обнаживший оружие, лихорадочно думал - случайной эта встреча быть не могла. Об их визите в Хайклиф, дальнейшей дороге и задании было известно только Здравовичу и верхушке командования OOP. Значит, либо предательство, что практически исключалось, либо меры предосторожности были недостаточно соблюдены, и они засветились, либо - в Тринадцатом завелся шпион.
        Ларис тем временем закончил заклинание - и за спинами убийц взорвался огненный шар. Простой, до безумия банальный, но оттого не менее эффективный… Точнее, он должен был быть эффективным. Троих отбросило взрывной волной, четверо остались на ногах - но ни одного из них не коснулось пламя.
        В следующий миг несколько метательных ножей зазвенели о сталь мечей Веги, Кима и Рагдара. Эльфы, на ходу выхватывая свои клинки, бросились вперед.
        Даргелу досталось трое противников. Так как они не имели возможности напасть одновременно, двое с мечами ринулись на Вегу, а третий, оставшись чуть позади, выбросил вперед руки, метая номиканские сюрикены.
        От одной звездочки он увернулся, вторая застряла в толстой коже куртки. Нырнув под клинок, даргел поймал на цубу второй удар, и его катана вонзилась под подбородок эльфа. Оборачиваясь, Вега резким ударом выбил один из мечей второго противника, краем глаза отметил, что Рагдар уже расправился с одним эльфом, но второй осыпает его градом ударов, не давая возможности контратаковать, а Киммерион фехтует с двумя, каждый из которых уже ранен…
        Эльфийское лезвие скользнуло по воротнику куртки, даргел дернулся, спасая горло от прямого колющего удара, выругался, почувствовав, как в предплечье вонзается острый сюрикен, и ударил убийцу рукоятью меча в зубы. Ошарашенный эльф отступил на шаг - и катана, со свистом распоров воздух, снесла ему голову. Вега успел заметить тень удивления в зеленых глазах. Глазах очень, очень молодого эльфа - ему едва ли было больше ста лет.
        А дальше события понеслись вскачь, а Веге осталось лишь быть беспомощным свидетелем их, неспособным ни вмешаться, ни предупредить чью-то гибель…
        Краем глаза он заметил, как один из нападавших на Кима эльфов падает замертво, но клинок скрипача оказывается на миг в неудобном положении, и второй его противник умелым финтом выбивает меч из рук Киммериона. И время будто замедлило свой ход.
        Даргел смотрел это по второму разу. Он знал, что сейчас произойдет.
        Ким поднырнул под удар своего противника, на миг оказавшись в опасной близости от его клинка, выбросил вперед руку - пальцы сжались на горле. Эльф захрипел, закашлялся, попытался еще поднять руку с мечом и ударить своего убийцу - безрезультатно. Спустя секунду он уже бессильно обвис. Ким резко дернул рукой - даже сквозь шум боя до Веги долетел хруст ломающихся позвонков.
        Мимо свистнул короткий метательный дротик, де Вайл прыгнул вперед, пытаясь его поймать, остановить смерть… но не успел. И поднявшийся было на ноги Вернер вскинул руки к горлу, хватаясь за древко, даже попытался зачем-то его выдернуть… и осел на землю. Его удивленно распахнутые глаза заливал усилившийся наконец-то дождь, но аналитику было все равно…
        Вега уже видел все это. В том самом странном полусне-полубреду. Все произошло точно так, как он увидел.
        Из состояния, близкого к шоку, его выдернула резкая боль в животе. Дернувшись назад и наугад рубанув катаной, даргел выругался, увидев в руках падающего эльфа клинок, по рукоять перепачканный его черной кровью.
        Прыжок вперед, удар ногой - меч уже мертвого эльфа отлетает в сторону, густая трава надежно скрывает улику. Следователь оборачивается к третьему противнику - и с удивлением наблюдает, как тот оседает на мокрую, окровавленную траву, а из груди, прямо напротив сердца, торчит метательный нож.
        Звуки боя стихли. Все нападавшие были мертвы.
        Де Вайл скользнул взглядом по команде, мгновенно отмечая, кто в каком состоянии. Ларис, целый и невредимый, медленно опускается на колени рядом с телом Вернера. Рагдар, отчаянно ругаясь, зажимает глубокую рану в плече - ничего страшного, к утру регенерирует. Киммерион с каменно-спокойным лицом вытирает свой меч от крови.
        Только убедившись, что с выжившими членами группы все более или менее в порядке, Вега обернулся.
        Он знал, что за его спиной кто-то стоит. Кто-то, метнувший нож. Больше того, он догадывался, кто.
        И тем не менее был удивлен, увидев ее.
        Невысокая, хрупкая фигурка, затянутая в зеленый с коричневым плащ. Капюшон откинут, и капли дождя мелкими бриллиантами оседают на коротко подстриженных белых волосах. В аметистовых глазах - настороженность, но не страх. В изящных руках несколько метательных ножей, готовых к броску, если понадобится.
        Вега усмехнулся и вежливо поклонился серой эльфе - пока что, впрочем, не убирая оружия.
        - Приветствую вас, госпожа Янатари.
        Глава II
        ПУТЬ ПРЕДАТЕЛЬСТВА
        - Спасибо вам, что приютили, - улыбнулась Арна, отпивая молоко из чашки. - К сожалению, нам не удалось договориться с хозяином постоялого двора о ночлеге за помощь в работах, а Гундольф еще не полностью оправился от ран, так что мы не могли ночевать под открытым небом.
        - С этим старым хрычом еще никому не удавалось договориться, кроме как за звонкую монету, - усмехнулся Мантикора. - А рабочей силы за кружку эля - дерьмового, надо сказать, эля - у него хватает всегда. Вся деревня ждет не дождется, когда же его наконец демоны заберут на тот свет.
        - Не стоит так говорить о живых людях, как бы они не были вам несимпатичны. - В негромком голосе Арны звучал даже не укор - слабый на него намек. Но Талеанису отчего-то сразу стало нестерпимо стыдно…
        Они сидели вчетвером на террасе, залитой мягкими лучами заходящего солнца. Мантикора, рыцарь-Грифон Гундольф фон Кильге, орк по имени Орогрим и слепая девушка - Арна.
        Когда трое путников вышли к его дому, полуэльф даже не нашел в себе сил удивиться. Только тень радости скользнула по его лицу, когда он понял, что они сами пришли - значит, его вина хоть немного, но уменьшится… Хотя какое, к Ярлигу, уменьшится? Талеанис мысленно обругал самого себя последними словами. Сколько уже можно искать оправдания предательству - тому, что не прощается?
        Разговор шел плавно, неспешно. Арна рассказала несколько забавных историй, случавшихся с ней в странствиях, Орогрим, заметивший характерные шрамы на руках хозяина дома, спросил об их происхождении, что немедленно переросло в продолжительный ностальгический диалог… Только рыцарь весь вечер хмуро молчал, отделываясь общими ничего не значащими фразами.
        Когда солнце село, Арна сослалась на усталость и пошла спать. Орк, разумеется, отправился вместе с ней, а Мантикора наконец-то остался с Гундольфом наедине.
        - Может, вина? У нас в деревне делают неплохое домашнее вино, не чета напиткам из замковых виноградников, но все же, - дружески улыбаясь, предложил Талеанис.
        Фон Кильге неопределенно кивнул. Пользуясь возможностью, Мантикора расценил кивок как согласие и спустя две минуты выставил на стол узкогорлый кувшин и два высоких кубка. В одном из них на дне еще плескалась рубиновая жидкость, и полуэльф поставил ее себе. Ловким движением извлек пробку, закрывающую горло кувшина, и разлил вино по кубкам.
        - Урожая прошлого года, - добавил он, закрывая кувшин.
        Пробка выскользнула из пальцев и упала прямо под ноги Гундольфу.
        - Ох, извините…
        - Ничего, я сейчас достану… - Рыцарь наклонился…
        И в этот момент Талеанис молниеносно поменял кубки местами, ставя перед гостем напиток, содержащий жидкость из флакона Маар-си.
        - Что ж, за знакомство!
        И осушил кубок до дна, в глубине души надеясь, что Гундольф последует его примеру, и тихо проклиная себя за эту надежду…
        Фон Кильге поставил на стол пустой кубок.
        - Хорошее вино - для местного, конечно, - сдержанно похвалил он.
        - Хотел бы я когда-нибудь попробовать настоящего вина из подвалов Клюва… - мечтательно вздохнул Мантикора.
        - Хотел бы я, чтобы мне еще представилась эта возможность… - Гундольф резко помрачнел.
        - А как она может не представиться? - осторожно спросил Талеанис, интуитивно чувствуя, что напал на верный след.
        - Я не знаю, как меня примут в родном замке, - на миг по лицу рыцаря скользнула тень сомнения - похоже, он и сам был удивлен своей откровенностью.
        - Простите, если лезу не в свое дело, но почему? У вас какие-то проблемы с вашим Орденом?
        - О, да, у меня некоторые проблемы! - с ядовитым сарказмом воскликнул Гундольф. - Налейте еще вина, если не сложно.
        Повторно осушив кубок, фон Кильге откинулся на спинку скамьи и тяжело вздохнул.
        - Что ж, полагаю, вам будет интересно послушать историю о том, как глупого мальчишку, возомнившего себя великим героем, лишили всего, в том числе - лица и имени…
        Все началось с того, что я имел неосторожность поспорить с графом де ла Маром, младшим магистром Ордена, о целесообразности и допустимости введения пошлины на вход в город, и о ее размере. В результате чего был отправлен к недавно поселившемуся на наших землях богачу с унизительной просьбой о займе Ордену… Этот странный человек, приехавший неизвестно откуда, купил себе один из самых дорогих особняков, привез с собой слуг, и, судя по всему, в деньгах не то что не нуждался
        - он мог есть золото, как иные едят хлеб. Он носил очень странный титул, князь-герцог…
        Деревянный кубок в руке Мантикоры хрустнул, глаза побелели от ярости. Но увлеченный своим рассказом Гундольф этого, по счастью, не заметил.
        - Сперва меня долго держали в приемной, и только когда я уже готов был возмутиться, дворецкий проводил меня к своему господину. Услыхав мою просьбу, де Аббисс расхохотался - и предложил вдвое, а потом и втрое больше - и не в долг, а просто так. Но в обмен на то, что Орден Грифонов не будет вмешиваться в его дела и вообще интересоваться происходящим на территории нанятой им земли. Меня это насторожило…
        Когда рыцарь закончил свой рассказ, Талеанис уже едва сдерживался, чтобы не предупредить его о том, что Левиафан за ним следит, что в Хайклифе фон Кильге наверняка ждет ловушка, что…
        Но мысль о том, что малышка Лианна попадет в лапы безжалостного демона, мгновенно отрезвила полуэльфа. Немного помолчав, он заговорил.
        - Не сочтите за дерзость, но… возьмите меня с собой? В этой деревне меня ничто не держит, а ваша история задела меня за живое. Тварь, подобная этому Левиафану, просто не должна существовать! Я хорошо сражаюсь и не буду лишним в вашей войне с князем-герцогом!
        Спокойно выслушав пламенную речь Мантикоры, Гундольф тяжело вздохнул.
        - Я хотел бы, чтобы ты отправился вместе с нами. Но не уверен, что на это согласится Арна… впрочем, быть по-твоему. Если она будет против - пойдем без них.
        - А орк - он с ней?
        - Да. Он ее кровный брат, или как там у них это называется.
        Полуэльф уважительно присвистнул. Чтобы орк согласился стать побратимом человеку, и тем более - слабой женщине, этому человеку надо как-то очень сильно в глазах орка отличиться… Все детство проведя среди зеленокожих, Мантикора хорошо знал их обычаи. Побратимство - это очень серьезно.
        - Утром выступаем. Ты уверен в своем решении? - спросил тем временем рыцарь.
        - Уверен. Когда вы спросите Арну, согласна ли она принять меня в свой отряд?
        - Утром же. Не хочу ее сейчас будить - драться с Орогримом по пустякам - глупо. Так что давай выпьем еще по стакану и пойдем спать.
        Как и всегда, Арна проснулась с первыми лучами солнца. Бесшумно встала, осторожно переступив через спящего на полу рядом с ее кроватью Орогрима, подошла к окну и, распахнув ставни, вдохнула свежий рассветный воздух, привычно вслушиваясь в эмоциональный фон спутников.
        Орогрим спокойно спал. Ему снились рассветы в степи, прохладный ветер, кони и свобода быть собой среди своих. Арна улыбнулась, ощущая его светлую радость - пусть даже и во сне.
        Гундольф уже встал и сейчас собирал вещи. Мысли и эмоции рыцаря были спутанными, неясными для него же самого. По нему сразу ощущалось - молодого Грифона что-то гнетет, что-то не дает ему покоя. Вслушавшись внимательнее, Арна почувствовала затаенный страх и глубокое недовольство самим собой, и еще - какую-то непонятную неприязнь к хозяину дома, этому полуэльфу.
        Сам Мантикора на ощущениях напоминал перетянутую струну на лютне, готовую лопнуть от любого неверного прикосновения. В его эмоциональном фоне преобладали мрачная решимость, готовность пожертвовать собственной честью ради чего-то или кого-то и панический страх. Страх не за себя…
        Нахмурившись, Арна вслушалась глубже, постепенно переходя от считывания просто эмоций к чтению мыслей. Она очень не любила это делать, каждый раз ощущая себя воровкой, вторгшейся в чужое личное пространство и похищающей чужие мысли, самое сокровенное… но другого выхода Танаа сейчас не видела.

«Я не должен этого делать. Жизнь одного разумного не стоит тех сотен и тысяч жизней, которые он заберет… но она… я обещал защищать… но как я могу предать их? Почему именно я? А если потребовать вернуть ее, угрожая… Бред, чем я могу ему угрожать? И все же, они хотят его уничтожить… Как это могло произойти? Я спасу тебя, маленькая, чего бы мне это не стоило… я предатель, убийца, и мразь… Прости меня, госпожа моя… я слаб, и мною легко управлять… Я не должен… но я не могу позволить ей погибнуть… как мне поступить, госпожа моя? Не слышишь меня, и хорошо… если я погибну - позаботься о ней… как бы я хотел умереть… Нет, надо держать себя в руках. Надо, чтобы этот рыцарь взял меня с собой, тогда она останется жива… Лианна, прости меня… Мы будем жить, наша раса будет жить… Ты будешь жить! И мне плевать, сколько людей и эльфов заплатят за наши жизни - своими! Да, я лгу самому себе, и что с того? Она должна жить, она будет жить… Надо суметь расколоть этот отряд, девушка опасна для меня… не знаю почему, но мне так кажется… Держи себя в руках, Мантикора! Я должен ее спасти. И я готов заплатить любую цену за
спасение ее жизни. Я спасу тебя, Лианна, я спасу тебя… Всех обману, убью, сделаю что угодно
        - но я спасу тебя… Ты будешь жить, и наша раса - тоже… Неважно, кем я стану, главное - ты… Прости меня, госпожа моя, но теперь я не могу быть твоим рыцарем. Ты не спасла ее, не защитила - и теперь это сделаю я. А цена… Цена за ее жизнь не может быть чрезмерно высокой. Надо пойти с отрядом. Лишь бы Арна не согласилась принять меня… Гундольф уже сожалеет о своем согласии, но он сдержит обещание. Он возьмет меня с собой, и Лианна будет спасена. Да. Но от Арны надо избавиться… В крайнем случае, если она что-то заподозрит - зарежу ее ночью на привале. Этот ее орк спит чутко, но я умею двигаться совершенно бесшумно… Какая же я мразь…»
        Вздрогнув, Арна отпрянула от окна. Неужели этот приветливый юноша-полуэльф и правда готов их предать и отдать… кому? И неужели он действительно попытается убить ее, если они пойдут вчетвером? Но, Создатель, как же он ненавидит себя за эту готовность предать и как же он любит эту Лианну, что ради нее готов пойти против самого себя?
        - Как я должна поступить в этой ситуации? - тихо спросила она себя. - Взять Мантикору с собой - подвергнуть опасности жизни Орогрима и Гундольфа, ведь никто не знает, что его заставят сделать, угрожая жизни его Лианны. Разделить отряд - опять же, рисковать жизнью Гундольфа, да и… слишком уж этого хочет тот, кто угрожает Талеанису… Оставить здесь? Нет, нельзя, нельзя… Как поступить, как помочь?
        За спиной девушки, просыпаясь, завозился Орогрим.
        - Что-то случилось? - сиплым со сна голосом спросил он.
        - Не знаю пока что, - Арна улыбнулась, оборачиваясь к брату. - Скажи, что твое чутье говорит насчет этого юноши, Талеаниса?
        - Он хороший парень и воспитан в правильных, наших, традициях, - задумчиво ответил орк. - Но мне вчера показалось, что он чем-то здорово встревожен и чего-то боится. Хотя я не уверен…
        - Ему очень больно, Орогрим… - тихо проговорила Арна, комкая в пальцах свою повязку. - Я не знаю пока, что происходит, но… мы должны взять его с собой. Только… Я могу надеяться, что ты серьезно отнесешься к моей просьбе не причинять ему вреда, чтобы он ни сделал и чего бы ни задумал?
        Орк встревоженно вскинул голову и пристально вгляделся желтыми глазами в лицо Танаа. Помедлив секунду, он кивнул.
        - Если ты так уверена, то я обещаю.
        - Он собирается нас предать. Вернее, не нас, а Гундольфа. Я не поняла, кому и зачем, но собирается, больше того - он почувствовал во мне какую-то опасность для себя и своей миссии и готов пойти на крайние меры, чтобы от меня избавиться. Подожди! Грим, ты обещал, что не тронешь его.
        Орогрим сдавленно зарычал.
        - Если он…
        - Пожалуйста, дослушай меня… Он не по доброй воле собирается нас предать. Его возлюбленную, кажется, ее зовут Лианна, похитил какой-то очень опасный враг. Наш общий враг, и его, и наш. Не думаю, что ошибусь, если предположу, что речь идет о Левиафане. Так вот, Талеанис действует не по своей воле. Он хочет любыми средствами спасти свою возлюбленную…
        - Не ты ли говорила, что цель не оправдывает средства? - насупился Орогрим.
        - Говорила, - Арна согласно кивнула. - Но я не чувствую в себе морального права бросить его в такой ситуации. Мы должны ему помочь. Помочь спасти Лианну, и при этом не предать себя…
        - Ты сказала, он готов пойти на крайние меры. То есть, если придется, он готов убить тебя?
        - Да, но…
        - И ты еще хочешь ему помогать? Он сам вляпался в свои проблемы, вот сам пускай и разбирается! - зарычал орк, нависая на хрупкой Танаа. - Я обещал тебе, что не трону его, но и только!
        - Грим, попробуй понять его… Если бы похитили кого-то, дорогого тебе, и, угрожая его жизни, заставляли бы тебя делать что-то, неприемлемое для тебя…
        - Я бы не согласился! - тихо, но яростно ответил Орогрим. - Потому что если бы я согласился, то покрыл бы позором и имя того, кого похитили, и свое собственное.
        Арна вздохнула. Ей очень не хотелось использовать этот аргумент, но брат не оставлял ей выбора.
        - Орогрим, посмотри на меня. Пожалуйста, - негромко, но с нажимом проговорила она.
        - Посмотри мне в глаза и еще раз поставь себя на его место. Только представь, что у тебя похитили бы… меня. Представь, что я, абсолютно беззащитная и беспомощная, в руках твоего злейшего врага. И ты знаешь, что от страшной, лютой, мучительной смерти меня отделяет только одно - твое полное повиновение приказам этого врага. Нет, не отводи взгляда, смотри мне в глаза - ты знаешь, что я могу видеть, хоть и не так, как все. Посмотри мне в глаза и ответь - как бы ты поступил в этой ситуации?
        Орк, тяжело дыша, молчал. Он с пугающей ясностью увидел внутренним зрением, как Арну, его единственную, его… его Арну будут…
        - Прости, - глухо выговорил он, отводя взгляд и отступая на шаг. - Я понял. Легко судить других…
        - Ты прости, что пришлось показать тебе такое… - прошептала она, делая шаг вперед и прижимаясь к широкой груди брата. - Но я и правда не могу бросить Талеаниса в такой ситуации. Я же почувствовала все то, что чувствует он…
        - Значит, мы ему поможем.
        - Я хотела спросить совета, как лучше поступить? Разделить отряд, как того хочет он, или все же пойти всем вместе? Я понимаю, что это некоторый риск для меня, но ты же знаешь - я хороший боец и смогу защитить себя, если что. Только, пожалуйста, рассуждай не с точки зрения безопасности для меня.
        Орогрим задумался.
        - Не стоит разделяться, - наконец сказал он. - Будет лучше, если ты постоянно сможешь отсекать его эмоции и мысли. Может, сможешь узнать что-то важное, что поможет нам. Кроме того, если этот его враг - действительно Левиафан, то враг у нас общий.
        - Вот и хорошо, - Арна улыбнулась. - Тогда выступаем все вместе.
        К глубочайшему разочарованию и огорчению Мантикоры, Арна с радостью согласилась принять его в отряд. Ему очень, очень не хотелось причинять вред этой юной девушке, но жизнь Лианны была гораздо важнее… От Арны же волнами исходила опасность… для Левиафана. Талеанис кожей чувствовал скрытую в ней Силу, смертельно опасную для его «господина». И не сомневался, что в скором времени Маар-си отдаст приказ убрать ее.
        Около полудня группа из двух человек, орка и полуэльфа покинула дом Мантикоры.
        Талеанис уходил с тяжелым сердцем. Его не покидало стойкое, болезненное ощущение, что он никогда не вернется сюда, никогда не увидит, как Лианна заводит в конюшню своего жеребчика, как она вдыхает аромат сиреневых кустов, как склоняется над грядкой, тихо шепча что-то на эльфийском, как… как…
        Орогрим был молчалив и мрачен, Гундольф - замкнут и погружен в свои мысли, иногда рыцарь бросал неприязненные взгляды в сторону нового попутчика - явно жалел о своей вчерашней откровенности и не понимал ее причин. Арна тоже молчала, перебирая струны лютни, и тихо что-то напевая.
        - Что вам удалось узнать от рыцаря? - исходящий из кольца голос Маар-си казался приглушенным, словно париасец говорил сквозь шарф.
        - Ничего интересного, кроме истории его знакомства с Левиафаном, - тихо отозвался Мантикора. Собеседник сказал, что их никто не услышит, но Талеанис не хотел рисковать понапрасну.
        - Что он собирается делать теперь?
        - Мстить, что естественно. Четкого плана у него нет - он собирается просто добраться до Хайклифа, а там смотреть по обстановке.
        Из кольца раздался глухой смешок.
        - Какой хороший и удобный план… Что ж, удачи ему. Что вы можете рассказать о его спутниках?
        - Орк - хороший, очень хороший воин, но не более. Девушка… Умеет сражаться в рукопашную, несмотря на свою слепоту, но я не думаю, что представляет собой реальную опасность как боец.
        - А не как боец? - незамедлительно уточнил Маарси, и полуэльф тут же пожалел о своей попытке сказать полуправду.
        - Не знаю, я не маг…
        - Вы врете, господин Талеанис, - печально проговорил париасец. - Это мало того, что просто нехорошо, так еще и опасно для госпожи Лианны…
        - Не трогай Лианну! - Мантикора сжал кулаки, отчаянно жалея, что не может вот прямо сейчас дотянуться до проклятого Левиафанова помощника и медленно его задушить.
        - Тогда просто скажите мне правду об этой девушке. Откуда она, как ее зовут, насколько она опасна…
        - Ее имя - Арна. Она родом из Парнаса, из какого-то там монастыря…
        - Как называется монастырь?
        - Дан-ри. Нет, Дан-ри - это долина, монастырь называется…
        - Монастырь называется так же, господин Талеанис, - усмехнулся Маар-си. - Благодарю вас, вы очень нам помогли. Свяжитесь со мной вечером, на закате.
        - Хорошо…
        - До связи, господин Талеанис. Спешу вас обрадовать - если вы хорошо справитесь с моим следующим заданием, я дам вам возможность пообщаться с госпожой Лианной. Всего вам доброго.
        Париасец оборвал связь. Мантикора глухо выругался. Он был почти уверен в том, что Маар-си не хуже его понял, какую угрозу представляет Арна для проклятого Левиафана, и что он приложит все усилия для того, чтобы устранить эту угрозу. Для начала - натравит на Арну самого Талеаниса.
        Убрав перстень в карман, полуэльф вернулся к костру.
        Поужинав, распределили дежурства: первое досталось Гундольфу, второе - Орогриму, а третье, предрассветное - Мантикоре, так что сразу после ужина он лег спать, подложив под голову свернутый плащ, благо ночь была теплая.
        Арна подошла, как всегда, бесшумно.
        - Грим, ложись. Мне все равно не уснуть сегодня ночью…
        Орк окинул сестру тревожным взглядом.
        - Ты уверена? Я уже немного поспал и еще утром посплю. Может…
        - Я же говорю, мне не спится. А ты, я вижу, хочешь спать. Ложись, и спи. Дежурить я могу не хуже тебя, поверь…
        - Знаю… - Он улыбнулся, сбросил с плеч плащ и постелил его на землю. - Хорошо, раз ты настаиваешь…
        Спустя пару минут Орогрим уже спал крепким сном. А Арна, удостоверившись в том, что побратим уснул, негромко позвала:
        - Талеанис! Я знаю, что ты не спишь. Не хочешь посидеть у костра, поговорить о чем-нибудь?
        Ругнувшись про себя, Мантикора поднялся и подошел к огню, встав напротив девушки. Меньше всего он сейчас хотел разговаривать, тем более - с ней.
        - Садись рядом, если есть желание - с другой стороны от тебя лежит фляга с вином. Я вижу, ты не настроен на беседу… хочешь, я тебе просто сыграю на лютне? - спросила она.
        Горячее марево, дрожащее над костром, немного смазывало черты лица Арны, странным образом делая ее похожей на… Лианну? Только черная повязка на глазах бросалась в глаза - словно бы подслушав мысль полуэльфа, Танаа сняла ее, но глаза не открыла.
        И Талеанис, неожиданно для самого себя, ответил:
        - Хочу. Сыграй мне…
        Тонкие пальцы скользнули по грифу лютни, перебрали струны… Девушка немного подстроила инструмент двумя поворотами колков, глубоко вдохнула…
        Есть высшее влечение души,
        Тоска, неисчерпаемая в сердце,
        Внезапное предчувствие вершин,
        Где нет врагов и нет единоверцев,
        И ты бредешь, купившись на соблазн,
        Тропою исчезающего мая.
        А в глубине твоих безумных глаз
        Смеется бог, родясь и умирая.
        Экстремум разноперых ностальгий -
        Твое всепоглощающее кредо
        Но кто прочтет упрямые шаги
        В зигзагах запорошенного следа?
        Маши мечом, иди через фронты -
        А он пройдет проторенной дорогой.
        Он станет богом, он сильней, а ты -
        Искрой в глазах смеющегося бога!
        Но что тебе сияющий Олимп?
        Но что тебе все почести земные?
        Когда в недосягаемой дали
        Вершиной в небе дразнит ностальгия!
        Она твоя заветная звезда,
        В ней свет любви и голос судий строгих.
        Отдай же все идущим по следам
        Себе оставив только зов дороги…
        Пылает в сердце вечный зов дороги,
        О, высшее влечение души…
        О, высшее влечение души![Автор текста - Мартиэль.]
        Лишь через несколько минут после того, как смолкла лютня, Талеанис отвел взгляд от ярко-синих глаз Арны.
        - Это не про меня, - через силу вымолвил он. - Я не хочу дорог и подвигов. Я хочу тиши своего дома, я хочу семью, я хочу быть мужем и отцом! Скажи мне, Арна… скажи, неужели я так многого хочу?
        - Ты хочешь слишком малого, - серьезно проговорила она, чуть наклоняя голову. Пряди бледно-золотых волос упали на лицо. - Но, возможно, ты желаешь невозможного…
        - Тогда зачем - все? Зачем я живу, дышу, что-то делаю? Зачем я иду с вами, если невозможно то, что является единственным смыслом для меня? - Мантикора говорил шепотом, но, казалось, что он почти кричит.
        - Потому что нет ничего невозможного, - так же тихо ответила Танаа. - Все в наших руках. Все и всегда. Будущее - не предопределено, мы сами выбираем свои пути. Ты можешь выбрать, с кем ты - с ними, с нами или сам по себе. Нет, не надо опускать руку на меч - я не знаю о тебе ничего такого. Я не знаю, кто и как заставляет тебя идти против твоей же воли. Но я и правда хочу помочь тебе. И если это в моих силах
        - то помогу обязательно.
        Быстро шагнув в сторону и вперед, Талеанис оказался рядом с Арной, а поскольку она сидела на земле - навис над ней.
        - Если хочешь сделать для меня хоть что-то, не вмешивайся в мои дела, - жестко бросил он. И закончил - уже мягче. - Я не хочу, чтобы ты погибла из-за меня.
        - Я не погибну раньше, чем совершу то, ради чего живу, - твердо, уверенно проговорила девушка, машинально перебирая струны. Ее внутренний взор, ее эмоциональная чувствительность, ее интуиция - все сейчас было направлено на полуэльфа.
        Закрывается. Неумело, отчаянно - но закрывается.
        - Для такой уверенности в том, что ты останешься жива, тебе надо бы держаться от меня подальше, - получилось грубее, чем он хотел.
        - Тебе приказали меня убить? - абсолютно спокойно, как о погоде, спросила Арна.
        Мантикора закашлялся.
        - Нет… - И тут же поправился. - Пока еще - нет. Но…
        - Вот когда прикажут - примешь решение. И если захочешь - придешь, и поговорим. Возможно, мне и правда удастся тебе помочь. А сейчас - извини, я хочу спать. Отдежуришь остаток ночи, раз уж проснулся.
        - Ты настолько мне доверяешь? - поразился он.
        - Тебе же еще не приказали меня убить. - Танаа негромко, печально рассмеялась. - Так что, отдежуришь?
        - Отдежурю… - Сказать, что полуэльф был ошарашен подобным доверием - не сказать ничего. Что интересно, ему и в голову не пришло назвать это беспечностью - нет, она и правда просто ему доверяла…
        Оставшиеся до рассвета три часа он провел в мучительных раздумьях. Как поступить? Что делать? Попросить ли у Арны помощи и попытаться вместе спасти Лианну из лап Левиафана? Или подчиниться приказу Маар-си и убить девушку следующей ночью? Или…
        - А что бы ты мне сказала, госпожа моя? - шептал он, сжимая в кулаке символ богини. - Что бы ты посоветовала своему неверному рыцарю, своему трусливому предателю? Что бы ты мне сказала, Дианари… и стала бы ты вообще со мной разговаривать?
        Погода стояла великолепная. Светило солнце, но не пекло - просто ласково согревало. Чуть прохладный ветерок играл с плащами, шевелил волосы, освежал… Четверо путников шли по лесной дороге и весело беседовали на самые разные темы. Даже Гундольф включился в беседу и сейчас со смехом рассказывал забавные байки времен его обучения в Ордене.
        Внезапно Арна гортанно вскрикнула и выбросила руку с растопыренными пальцами к небу, перекинув посох в другую руку. Набалдашник больно ударил Мантикору по ноге, но он этого даже не заметил - что-то коротко укололо его в плечо, и мир вокруг завертелся, очертания предметов начали расплываться, таять…
        Полностью сознания он не потерял. И, лежа на траве, странно-отстраненно наблюдал сквозь дымку яда за течением схватки.
        По дротику с отравой получил каждый, но только Талеанис и Гундольф выбыли из боя мгновенно. Орогриму дозы, рассчитанной на человека, явно было мало - он двигался гораздо медленнее, но сознание терять или даже просто падать и не собирался.
        Нападавших было четверо. Люди и один эльф, двигались все слаженно и сработанно - сразу было видно, что сражаются вместе они не в первый раз. Что интересно - ни один не использовал заточенного оружия - люди держали в руках обитые войлоком дубинки, хотя на поясах красовались отнюдь не парадные мечи, а эльф сжимал в пальцах еще несколько дротиков - при том, что за его спиной виднелся мощный составной лук.
        Орогрим поднырнул под удар одного из нападавших, резко обернулся - человек не ожидал от одурманенного орка такой скорости, а зря. Пальцы зеленокожего сомкнулись на запястье противника, Орогрим резко дернул - и человек, пролетев метра четыре, врезался в толстый, вековой ствол какого-то дерева.
        Увы, это оказалась единственная победа Грима на этот день. Свистнул дротик, за ним еще один - тройная доза уложила на траву и могучего орка.
        Арна оказалась одна против трех противников. Нет, уже двух - эльф, оглушенный ударом посоха, тихо лежал, уткнувшись лицом куда-то в область сапог Гундольфа.
        Даже если бы оставшиеся нападавшие использовали нормальное оружие, а не свои дурацкие дубинки, у них все равно не было бы шансов. Все брошенные в нее дротики Арна либо отбила, либо поймала, а слепота совершенно не мешала ей в бою.
        Лежа в полузабытьи и отстраненно наблюдая происходящее, Талеанис не смог не отметить, что случись между ним и Танаа открытый поединок - он не поручился бы за свою победу. Скорее, даже наоборот. Покойный Мальстин на фоне девушки из далекого монастыря казался ребенком, едва выучившим, с какой стороны надо браться за меч.
        Спустя десять секунд все было кончено.
        Арна быстро ощупала карманы и сумки нападавших, наконец нашла два каких-то флакона. Открыла оба, понюхала по очереди, потом понюхала наконечник одного из дротиков - и, удовлетворенно кивнув, отбросила один флакон в сторону.
        Со вторым же подошла к Орогриму, который, получив тройную дозу, отрубился полностью и теперь даже чуть похрапывал во сне, и влила несколько капель ему в рот.
        В этот момент один из нападавших, эльф с луком, вдруг вскочил на ноги. Мантикора успел удивиться - как он оказался так близко, ведь падал футов на тридцать дальше? Эльф в три прыжка оказался рядом с Талеанисом, и выхватил из заплечных ножен меч - тот, который полуэльфу дал Растэн Чертополох и к которому Мантикора так привык, что уже и не замечал его. Скользнув взглядом по своей добыче, эльф довольно оскалился, рывком сорвал со спины Талеаниса ножны, оборвав ремешки, и бросился бежать.
        Арна помчалась за ним, но эльф успел скрыться в кустах, а через пару секунд вновь показался - уже верхом. Что-то дико прокричав, он пришпорил коня - тот сорвался с места в бешеный галоп. Меч Растэна, как и его ножны, похититель крепко сжимал в левой руке.
        Танаа отбросила посох, который сейчас мог только помешать, и бросилась в погоню. В этот момент очнулся наконец получивший противоядие Орогрим.
        Орк сориентировался мгновенно. Понять, что его отравили, труда не составляло, а поскольку на языке осел неприятный маслянистый привкус, чем-то схожий с жидкостью в валяющемся радом флаконе, - значит, ему дали противоядие.
        Зеленокожий быстро влил глоток омерзительного лекарства в глотку Гундольфу, вскочил, и, выразительно обведя рукой поле боя, побежал вслед за Арной.
        Придя в себя, рыцарь напоил противоядием полуэльфа, потом они вместе связали оглушенных нападавших.
        - Они что, хотят пешком догнать всадника? - усмехнулся фон Кильге, когда Талеанис рассказал ему, что видел, - сам Грифон лежал головой в другую сторону, и события схватки остались для него секретом.
        - Мой учитель говорил мне, что на короткой дистанции человек способен обогнать лошадь, - припомнил Мантикора. - А орки достаточно выносливы, чтобы соперничать в этом с хорошим конем. Его может догнать Арна на первом рывке, а может вымотать Орогрим… Но я в упор не понимаю, зачем им понадобился мой меч. Похоже, нападали-то именно ради него…
        - А что это за меч? - полюбопытствовал Гундольф, с изрядной долей скепсиса отреагировавший на сравнение скорости и выносливости людей, орков, и лошадей. Разумеется, рыцарей, которые должны были сражаться в доспехах, не тренировали долго бежать на приличной скорости и при том сохранять боеспособность.
        - Обычный длинный меч, - пожал плечами Талеанис. - Вообще-то это бывший меч моего учителя, он отдал мне его перед тем как уйти. Велел передать тому, кого сочту достойным. Я не раз его рассматривал и даже показывал как-то раз магу - ничего особенного, самый обычный меч. Ну чуток магии в нем есть - но это что-то стандартное, вроде заклятия на прочность.
        - Очень странно, - усмехнулся фон Кильге, внимательно разглядывая какой-то небольшой предмет на ладони. - За обычным мечом эти ребята гоняться бы не стали.
        Полуэльф непонимающе посмотрел на соратника. Гундольф вновь усмехнулся и протянул ему небольшой серебряный перстень-печатку с рунической «XIII».
        - Тринадцатый стол Имперской канцелярии. Он же - Тринадцатый департамент. Он же - Отдел особых расследований. И если уж их заинтересовал твой меч, то значит, это какой-то совсем необычный меч.
        Арна и Орогрим вернулись часа через два. Орк был зол, на его плече красовалась свежая повязка, пропитанная кровью. Танаа, против обыкновения, не улыбалась.
        - Мы его почти догнали, - начала она, только подойдя к полуэльфу и рыцарю. - Он рывком немного увеличил расстояние и успел выстрелить - Орогрим обгонял меня, и эльф выстрелил в него. Грим упал, это дало беглецу время. Он активировал какой-то артефакт-портал и исчез, бросив товарищей, коня и все остальное.
        - Я не удивлен, что у него есть подобный артефакт, - Гундольф протянул Арне кольцо. - Отдел особых расследований хорошо экипирует своих агентов.
        - Отдел особых расследований… - Танаа удивленно приподняла бровь. - А что это такое?
        Несколько секунд фон Кильге молчал, ошарашенный подобной неосведомленностью. Потом заговорил, тщательно подбирая слова:
        - Мощная государственная служба. Очень засекреченная. О ее существовании знают все, о том, что именно она делает, не знает никто. Она занимается какими-то очень важными, но опять же засекреченными расследованиями. Почти в каждой темной истории, особенно, если замешана какая-нибудь древняя или запрещенная магия, фигурирует Тринадцатый департамент. Они берут на службу лучших из лучших, и оттуда не увольняются. В общем, серьезный отдел…
        - Да уж, не хрен собачий, - зло сплюнул Орогрим.
        - Кстати говоря, наши пленники так и не пришли в себя, - заметил рыцарь. - И мне вообще кажется, что они не без сознания, а в коме. И ничего мы от них не узнаем.
        - Посмотрим. Пусть полежат до завтра - все равно сегодня уже никуда не пойдем, а ночевать останемся здесь… - Орк махнул рукой. - Утром решим, что с ним делать.
        А Арна подошла к опустившемуся на землю Мантикоре.
        Полуэльф сидел, глядя в одну точку, и, казалось, ему глубоко наплевать на все, происходящее рядом.
        - Талеанис, скажи… тебе очень дорог этот меч? - участливо спросила она.
        Он ответил не сразу.
        - Еще час назад я усмехнулся бы и сказал, что «не очень». Сейчас… Да, он мне дорог… дороже собственной жизни…
        В груди Мантикоры расползался жестокий, пустотный холод, заполнявший собой освобожденное мечом пространство. Этот холод пронизывал постепенно насквозь все тело, пробирался в сознание, лишая почти всех мыслей, позволяя существовать только одной и производным от нее - как вернуть себе этот клинок?
        Он резко поднялся на ноги, грубо сбрасывая с плеча руку Арны.
        - Я должен вернуть себе меч. Я его хранитель, я могу передать его только достойному. Меч украли, я должен его вернуть.
        Гундольф и Орогрим невольно отступили, в их взглядах явственно читался если и не страх, то, по крайней мере, опаска.
        Лицо Талеаниса потеряло живой вид. Черты закаменели, любые эмоции ушли, осталась только холодная, бесстрастная маска. Еще несколько минут назад бывшие темно-карими глаза сейчас светились бледно-голубым льдистым светом.
        - Я должен вернуть меч. Не смейте мне мешать.
        Арна первой стряхнула оцепенение.
        - Талеанис, очнись! Мы все вместе что-нибудь при…
        Свист полуторного клинка Мантикоры оборвал ее на полуслове.
        Глава III
        ИДУЩАЯ В ТЕНЯХ
        Дышать было больно. Причем очень знакомо больно - когда-то Вега уже получал удар узким стилетом в горло… причем не один раз.
        Рагдар судорожно подергивался, задушенный плетьми теней, внезапно ставших материальными, и по слову Идущей атаковавших тех, на кого она указала. Киммерион, продержавшийся почти дольше всех, уже бессильно обвис, прикованный к толстому стволу вяза. Ребра эльфа явно были переломаны, и на грани сознания даргела мелькнула мысль, что вообще-то Ким должен быть уже почти мертв. Ларис же даже не успел начать заклинание - обрушившаяся на него тень лишила мага сознания чуть ли не раньше, чем он успел ощутить опасность.
        Веге повезло меньше всех, хотя он удачно сумел избежать ударов теневой плети.
        Даргел был великолепным воином, но Алиссара ему не уступала, а поскольку на ее стороне был фактор неожиданности… Кроме того, Вега помнил, что Здравович категорически запретил причинять эльфе какой-либо вред. Нет, если бы речь и правда зашла о его жизни, то он, скорее всего, плюнул бы на приказ главы департамента, но пока что предпочел постараться решить дело хотя бы относительно мирно.
        Несколько стремительных атак Идущей он успел отразить и даже выбил из ее руки узкий чуть изогнутый клинок, но потом тень спутала его ноги, Вега оступился, взмахнул рукой, безуспешно пытаясь удержать равновесие, и земля устремилась ему навстречу.
        Алиссара шагнула вперед, выбрасывая вперед руку с зажатым в ней стилетом, даргел неудачно дернулся, пытаясь избежать удара, и тонкое лезвие, оцарапав щеку, вонзилось в горло, вырвавшись из руки Янатари.
        С трудом сдержав хриплый крик, он ничком рухнул на землю, успев в последний момент переместить руку так, чтобы она оказалась у шеи. Дернулся - пальцы сжались на рукояти стилета, рванулся, выдергивая оружие из раны, причем так, чтобы этого не было видно, и затих.
        Мысли метались как сумасшедшие, боль не давала сосредоточиться, кровь из раны заливала шею - но это было уже хорошо, по крайней мере, никто не увидит, куда именно вонзился клинок эльфы.
        Сильный удар в плечо сапогом заставил Вегу перевернуться на спину, горла вновь коснулась холодная сталь.
        - А ты живучий, - усмехнулась Идущая в Тенях. - Назови мне причину, по которой я не должна тебя убить, и даже не пытайся дернуться - я успею ударить. И не пытайся лгать - я это почувствую.
        Вега лгать и не собирался.
        - Меня послал Здравович. Александр Здравович. Он слышал о том, что с вами случилось, и отправил меня для того, чтобы я оказал вам необходимую помощь и сообщил о том, что вы можете рассчитывать на его поддержку, если она вам понадобится… - Даргел закашлялся.
        - Как ты можешь доказать свои слова? - ледяным тоном осведомилась Алиссара, не отводя лезвия от горла противника.
        Вега медленно поднял левую руку ладонью кверху.
        - Кольцо департамента у меня на пальце. Вы наверняка знаете, как оно выглядит.
        - Кольцо можно украсть или снять с трупа. Это не доказательство. Как и любые предметы, бумаги и тому подобное.
        Тени вокруг вновь зашевелились, даргел почувствовал, как холодные плети оплетают его руки и ноги, касаются шеи, медленно сжимаются на горле…
        - Александр просил вам передать, что он поможет вам просто так, без всякого расчета на благодарность Лиги Теней, - заговорил он, чувствуя, что начинает задыхаться. - Просто в память о том, что вам наплевать, какой там департамент он возглавляет. - Вега закашлялся, безуспешно пытаясь оторвать от горла не дающую дышать тень.
        Внезапно хватка ослабла.
        - Повтори, что ты сказал? - в голосе Идущей Веге послышался какой-то почти хищный интерес. - Что именно тебе сказал Здравович?
        - Что готов вам помочь в память о том, что вам наплевать на то, какой департамент он возглавляет, - повторил он.
        Несколько мгновений Алиссара раздумывала. Потом лезвие, касавшееся шеи даргела, исчезло и сковывавшие команду щупальца теней разжались, растворившись в траве.
        Глубоко вдохнув, следователь медленно сел и огляделся. Рагдар и Ларис без сознания лежали на земле, но, кажется, никто из них серьезно не пострадал. Киммерион осторожно сползал по стволу вяза, прижав руки к груди, лицо его было искажено болью.
        - Ким… - Вега, пересиливая боль, вскочил и бросился к эльфу.
        - Я почти в порядке, - прохрипел тот, отталкивая даргела. - Не трогай меня, я сейчас оклемаюсь…
        Внимательно посмотрев на скрипача, тот все же отстранился и обернулся к Алиссаре.
        На лице эльфы отражалась глубокая задумчивость. Она медленно вложила меч в ножны, одернула плащ.
        - Приношу свои извинения за нападение, - наконец нехотя заговорила Идущая в Тенях.
        - Два дня назад я получила письмо от моего друга, оставшегося в Лиге, чтобы собирать для меня информацию. Он предупреждал меня, что новый глава Лиги отправил несколько отрядов для того, чтобы перехватить меня, и что они могут прикинуться кем угодно. Он просил меня не доверять никому - и тут появляетесь вы. Я сперва приняла тебя за эльфа - сама не знаю, почему.
        - И подумала, что мы тоже из Лиги? - мрачно проговорил Вега. - Несмотря на то, что мы сражались с ними?
        - Да. Я допускаю, что сейчас схватки между членами Лиги стали нормой. Больше того, я уверена, что они происходят достаточно часто, - резко бросила Алиссара.
        Пожав плечами, даргел не стал спорить. Сейчас его гораздо больше волновало состояние Киммериона и остальных членов команды.
        Рагдар пришел в себя - об этом возвестили громкие ругательства на нескольких языках. Ларис пока что был без сознания, но его жизни ничто не угрожало - не успевший даже начать сопротивляться маг отделался легким испугом и синяками. Ким, опустошивший висевшую на поясе фляжку, лежал с закрытыми глазами. Его грудь часто вздымалась, но полумертвым он уже не выглядел. Скорее всего, принял исцеляющее зелье, подумал Вега.
        - Ну что же, раз уж мы вас встретили, то продолжать путь нам нужды нет, - криво усмехнувшись, проговорил даргел, ни к кому конкретно не обращаясь. О собственных ранах он уже успел забыть - боль притупилась и стала почти привычной, кровотечение остановилось, регенерация запущена, а остальное особого значения не имело.
        Вернера похоронили на поляне в двухстах футах от дороги. Молча постояли над могилой, вспоминая аналитика. Вега, глядя на неровный крест в круге - символ Магнуса, сплетенный Киммерионом из ивовых прутьев, кусал губы. Нельзя сказать, что он привязался к Вернеру или что тот был ему дорог, но Вернер был членом его команды, человеком, за которого он, Вега, нес ответственность перед самим собой. И которого он не уберег - хотя и видел в том странном сне предупреждение.
        Тела убитых эльфов из Лиги тоже похоронили, просто выкопав одну большую яму и свалив туда всех. Когда Рагдар и Вега забросали яму землей, к краю этой братской могилы подошла Алиссара.
        - Я не умею прощать предателей, - глухо заговорила она, накидывая на голову капюшон. - Вы сами сделали свой выбор, предав меня, предав все наши тысячелетние заветы, начав убивать собратьев и детей. Я бы не простила вас, останься вы в живых
        - но я не стану ненавидеть мертвых. Пусть Мерцающая Звезда простит вам кровь братьев на ваших руках и пусть примет к себе. Прощайте.
        Ее голос был тихим, но твердым. И только Вега успел заметить, как с ресниц сорвалась слезинка и мгновенно впиталась в землю.
        Он коротко махнул рукой, подзывая к себе команду. Даргел понимал, каково сейчас Алиссаре, и небезосновательно предполагал, что она сейчас хотела бы побыть одна.
        - Нужно уходить. Всем необходим отдых, а здесь не самое лучшее место, - негромко сказал даргел, когда Идущая подошла к ним. - Нужно отойти хотя бы на милю.
        Спорить никто не стал. Все казались подавленными и уставшими, давали о себе знать раны и болезненные ушибы, полученные во время сражения и казавшийся порой железным Рагдар был бледнее обычного и даже не пытался показать, что он «в полном порядке».
        Подходящее для ночлега место нашлось в полутора милях к северу. Наскоро разложили костер, набрали дров на ночь, Рагдар сварил похлебку - поели, не чувствуя вкуса.
        Вега обвел взглядом команду. Больше всех досталось Киммериону, но сейчас он выглядел здоровее Рагдара… Ларис был подавлен и молчал весь путь, а сейчас и вовсе мрачно уставился в костер, не реагируя ни на что. Варвар настороженно поглядывал на командира и подозрительно - на Алиссару и Кима. Эльф вообще как только доел и помыл миски, так сразу лег в стороне, укрывшись с головой плащом, и, сказав разбудить его на дежурство, уснул.
        - Ларис, Рагдар - ложитесь. Первую половину ночи мы с Алиссарой покараулим. Потом разбужу кого-нибудь.
        - Угу, - мрачно пробормотал северянин и последовал примеру Кима. Маг же никак не отреагировал на слова даргела - пришлось потормошить его за плечо и повторить. Только тогда он, все так же не проявляя никаких эмоций, лег на землю и закрыл глаза. К счастью, усталость скоро взяла свое, и в могучий храп Рагдара вплелось тихое посапывание Лариса.
        Убедившись, что все члены команды спят, Вега вернулся к костру, у которого сидела эльфа, невидяще глядя в костер. Надо было связаться с Александром… но даргел предпочел оставить это на завтра. А пока что надо было выяснить, что же случилось в Лиге.
        Тонкие плечи девушки чуть подрагивали. Скользнув взглядом по ее застывшему лицу, следователь убедился, что ей просто холодно.
        Алиссара вздрогнула, когда ее плечи укрыл теплый плащ Веги.
        - Не надо, - попыталась отказаться она.
        - Надо. Тебе холодно, а мне - нет. - Он сел рядом, бросил в костер толстый сухой сук. - Ты удивила меня сегодня.
        - Чем именно? - По тонким губам скользнула неуверенная усмешка.
        - Вообще - всем. Но сейчас я имел в виду то, что ты попросила помочь тебе похоронить их.
        - Я же сказала. Я не прощаю предательство, но они мертвы. Значит, за свое преступление уже заплатили. Теперь не я им судья.
        - Что случилось в Лиге Теней? - прямо спросил даргел, оборачиваясь к эльфе. - Прости, если лезу не в свое дело, но это не праздное любопытство и даже не попытка получить информацию. Я просто хочу понять.
        - Я бы тоже хотела понять, - грустно усмехнулась Идущая. - Они просто отказались от меня. Я с самого начала была для них чужой, ведь я даже не их крови. Двадцать лет назад Александр поставил меня во главе Лиги. Это было невозможно, но он это сделал. Он вынудил их принять меня, поставив всю Лигу в такую ситуацию, что у них просто не было выбора…
        Алиссара сбежала из дома в девяносто пять лет. Очень юный возраст для серой эльфы, но дома ей жизни не было. Впрочем, все серые эльфы, лишенные от рождения магии, покидали дом еще до совершеннолетия - они не могли найти своего места в мире, где положение определялось магическим искусством.
        Ей еще повезло - старший брат, Кирандрелл, уже очень давно жил в столице империи, Мидиграде, и девушке хотя бы было куда сбегать. В деньгах глава магического отдела Тринадцатого департамента ограничен не был, он купил сестре особняк в Срединном городе, открыл на ее имя хороший счет, подарил земельный участок, с которого девушка имела небольшой, но стабильный доход, познакомил со своими друзьями и показал прелести столичной жизни. Алиссара увлекалась фехтованием и дуэлями, постоянно пропадала в различных компаниях, быстро приобрела славу заядлой дуэлистки и веселой собутыльницы и не знала никаких проблем. Единственное, в чем она себя ограничивала - это в любовных связях с друзьями. Эльфа достаточно хорошо чувствовала разницу между менталитетом ее родственников и менталитетом людей и понимала, что стоит ей здесь пару раз сорваться и провести ночь с кем-нибудь из компании, как ее тут же перестанут воспринимать как «своего парня» и относиться начнут… в общем, не так, как ей хотелось бы. Впрочем, совсем одна Алиссара не была, хотя ее выбор казался странным даже ее красавцу-брату, который не обходил
своим вниманием ни одной красивой девушки… да и юноши - тоже.
        Многие пытались добиться расположения прекрасной эльфы, она же лишь с улыбкой отвергала ухаживания, периодически вызывая чрезмерно настойчивых кавалеров на дуэль. Ходили слухи, что она предпочитает девушек, или что имеет место быть какая-то печальная любовная история в прошлом, или что она - неофициальная фаворитка самого императора… да чего только не придумывали! И очень немногие знали, что любовная история и правда имеет место быть. Только не печальная, а вполне себе счастливая, просто очень странная.
        Его звали Коальхэн, он был лесным эльфом и работал в «Кошке в сапожках». Клиентов выбирал только сам, и любая приходившая в этот элитный бордель дама была рада, если бы выбор золотоволосого красавца пал на нее. Многие готовы были заплатить за ночь с ним совершенно фантастические суммы, но Коальхэна не интересовали деньги - он работал в «Кошке» по какой-то другой, только ему известной причине. Алиссара приходила к нему не реже раза в неделю, и когда она появлялась в «Кошке», пришедшим ради Коальхена дамам оставалось только завистливо вздохнуть и попытаться найти утешение в чьих-то еще объятиях.
        Конечно, Алиссара мечтала, что возлюбленный когда-нибудь бросит это свое занятие, и даже порой пыталась выспросить у него, почему он там работает. Эльф только печально улыбался и отрицательно качал головой. Эта тайна так и осталась с ним.
        Коальхэн погиб совершенно случайно. Даже такое элитное место, как «Кошка в сапожках», не было застраховано от неприятностей, и, когда в гостиной случилась ссора двух старинных врагов…
        Никто не смог сказать, кто именно выпустил ту злополучную стрелу из ручного арбалета. Маленький кусочек стали, пронзивший горло эльфа, пытавшегося увести из уютного зала, превратившегося в поле боя, ни в чем не повинных девушек.
        Истинную подоплеку ситуации Алиссара узнала случайно. Вернее, тогда она думала, что случайно. Конечно, откуда ей было знать, что брат намеренно оставит у нее папку с протоколами допросов свидетелей и участников драки и отчетами оперативников, осматривавших место происшествия? Тогда она еще не знала, что каждый ее шаг прогнозируют несколько аналитиков Тринадцатого департамента.
        Из отчета оперативников эльфа узнала, что драка в гостиной была лишь ширмой. Коальхэна убила Лига Теней.
        Девушка начала собственное расследование. Она нашла все подсказки, которые старательно подбрасывали ей люди Здравовича, и вышла на Идущего в Тенях.
        Потом было красиво поставленное «разоблачение» ее расследования лично Александром, жесткий выговор, и, наконец, милостивое разрешение продолжать расследование - но уже под официальным патронажем департамента. Алиссара была почти счастлива - ее мечта о мести получила шанс сбыться.
        А на следующий день она узнала, что беременна. От Коальхэна - других вариантов просто не было.
        Дальше события понеслись с невероятной скоростью. Идущий в Тенях, Саннаиль, рассказал ей о своих двух сыновьях - старшем Тоандерисе и младшем - Коальхэне. Рассказал, что его способность говорить с тенями и повелевать ими унаследовал Коальхэн и что Тоандерис завидовал ему, желая занять место отца после его ухода. Тоандерис спровоцировал в Лиге раскол, развалив некогда прочную и, казалось, нерушимую организацию на две группы. Он нашел давно утерянные знания прежних эльфийских друидов и с помощью этой страшной силы хотел дать Лиге свободу в том понимании, в котором ее видел - то есть возможность творить все, что угодно. Он хотел подчинить себе эльфийские княжества… Он просто жаждал власти.
        Но у Тоандериса не было того, без чего он просто не мог встать во главе Лиги. У него не было Дара говорить с тенями - его от Саннаиля унаследовал Коальхэн. Но Дар обладал странным свойством - он никогда не оставался без хозяина, и в случае гибели своего носителя переходил к ближайшему по крови. Тоандерис рассчитал, что если Коальхэн погибнет, то единственным наследником останется он сам. А Саннаиль… Саннаиль был уже достаточно стар и, что самое главное, не мог иметь детей. Тоандерис же вполне готов был подождать несколько десятков лет, тем более что совершить прямое убийство Идущего в Тенях он не мог.
        Властолюбивый эльф не рассчитал только одного. Он не подумал, что ребенка мог зачать к тому времени его брат.
        Дар перешел к нерожденному еще сыну или дочери Коальхэна. А поскольку ребенок был еще в чреве матери - то к ней. Алиссара Янатари была полноценной носительницей Дара Тени. Серая эльфа, что против всех возможных законов и правил. Но самым главным законом и правилом Лиги был выбор Тени - а Тень признала право девушки.
        Обезумевший от ярости Тоандерис попытался убить ее… но погиб сам. Его магия, оставшаяся без хозяина, стала неуправляемой… Из двадцати эльфов и сорока человек, находившихся на поле боя, когда встретились Тоандерис и Алиссара, выжила только она. Тогда же погиб и Саннаиль, прикрыв собой Лигу.
        На протяжении всей этой истории Александр Здравович постоянно помогал юной эльфе. Он давал советы, подталкивал к правильным выводам из имеющихся фактов, делился информацией, которую добывали его агенты, просто поддерживал… Он дал Алиссаре людей, когда она готовилась к битве с Тоандерисом. Он оказал всю возможную помощь. Он помог ей пережить потерю возлюбленного, постоянно оказывался рядом в трудную минуту. И когда Алиссара стала Идущей в Тенях, она не забыла всего, что он для нее сделал. Лига стала лояльна к империи, Алиссара отказывалась выполнять заказы, направленные против империи и так далее. Вместо хоть и нейтральной, но все же очень опасной и неуправляемой гильдии лучших наемных убийц материка Здравович получил дружественных по отношению к империи воинов, всегда готовых прийти на помощь.
        В положенный срок Алиссара родила сына, но, как ни странно, он не унаследовал Дар. В этом, скорее всего, было виновато слишком глубокое погружение в Тень самой эльфы
        - Дар полностью перешел к ней. А Лига к тому моменту уже приняла ее. И все было хорошо, пока три месяца назад неожиданно не появился еще один возможный носитель Дара. Сын Тоандериса, Вилейан. Он сумел легко сыграть на некоторых противоречиях внутри Лиги, настроил часть Лиги против Алиссары, взял в заложники ее маленького сына и, наконец, захватил власть. Единственное, что ему не удалось - это убить саму Идущую - израненная и еле живая, девушка успела уйти через Тень. Она довольно долго восстанавливалась в Парнасе, где ее приютил старый знакомый, а теперь решила вернуться и восстановить свое право. Вернуть себе Лигу и вернуть Лиге - самое себя.
        - Они потеряли право называть себя Лигой Теней, - тихо говорила она, глядя в огонь. - Они предали все, что можно было предать, и что нельзя - тоже предали. Они потеряли собственную суть. Они стали обычной гильдией наемных убийц. Но я верю, что еще не все потеряно. Вряд ли ты поймешь, но… Лига - это не просто эльфы, прекрасно умеющие убивать и живущие этим. Лига - это, по сути, единственная реальная сила эльфийского народа. Только мы в состоянии защитить княжества, если это потребуется. Нас гораздо больше, чем принято думать. Мы - боевая сила эльфов. Наши традиции, наши законы - они самое главное. Мы никогда не гнались за деньгами и всегда неукоснительно соблюдали свои принципы. Мы не убивали детей, мы не убивали эльфов. Никогда. А потом пришел Вилейан - и убил нас…
        - Я понимаю, - так же тихо отозвался Вега. - Я правда понимаю. И… я правда хочу тебе помочь. Теперь - сам хочу. Вне зависимости от приказов Здравовича.
        Алиссара помолчала несколько минут. И вдруг резко повернулась к нему.
        - Неужели Александр и правда думает, что я приняла бы помощь - от него? - срывающимся голосом проговорила эльфа.
        - Да, - твердо ответил даргел. Он взял ее ладони в свои и заглянул в янтарные глаза. - И я тоже так думаю. Потому что как бы больно он тебе не сделал, как бы страшно он тебя не предал, как бы подло он с тобой не поступил, ты примешь его помощь. Не для себя - для Лиги. Ради Лиги ты пойдешь на такое унижение, потому что ради Лиги ты пойдешь на все. Разве я не прав?
        Алиссара отвела взгляд и вдруг как-то обмякла.
        - Ты прав… - прошептала она. - Если будет надо, я даже снова наплюю на то, какой там департамент он возглавляет. Но я надеюсь, что хотя бы это ему не понадобится,
        - прошептала девушка и, прочитав немой вопрос в глазах Веги, пояснила. - Когда погиб Коальхэн… понимаешь, я - серая эльфа. Для нас то, что вы, люди, считаете распутством - естественно. Для меня не было предательством по отношению к Коальхэну искать утешения в объятиях другого мужчины. И как-то раз Александр спросил меня, не боюсь ли я его, ведь он - страшный глава страшного Тринадцатого департамента, или как-то так. А я тогда рассмеялась и сказала, что мне плевать, какой там департамент он возглавляет, когда он лежит обнаженный в моей постели. Если бы я тогда знала, как он со мной поступит… уже поступил. Я же потом случайно совершенно узнала. Это он все подстроил. И гибели Коальхэна не препятствовал, хотя мог, он же знал, что я люблю Коальхэна… И Саннаиль умер из-за него, потому что он специально дал мне артефакт, который не мог сработать там… И это он подстроил так, чтобы Дар перешел ко мне, а не покинул меня после рождения сына… Это он все сделал… А ведь я могла спокойно и счастливо жить с Коальхэном… У нас мог родиться нормальный ребенок… - Алиссара всхлипнула, но ее щекам катились слезы.
        - А как же Дар? - тихо спросил Вега, обнимая плачущую девушку. - Он же не мог никуда деться…
        - У Саннаиля был еще один сын. Но его убили… убили те, кто был с Тоандерисом… Его никто не должен был найти, Саннаиль его берег, зная о планах Тоандериса и зная, что Коальхэн заранее отказался от Лиги… Коальхэн не хотел убивать, он хотел нести любовь… он ненавидел смерть. Но Здравович выдал Тоандерису, где спрятан еще один его брат… мне даже имя его не известно. Когда я узнала о роли Александра во всем произошедшем, я порвала всякую связь с империей. Мы в течение десяти лет не принимали заказов от империи, только от частных лиц после тщательной проверки… А теперь Александр хочет помочь мне вернуть власть над Лигой, чтобы я опять была у него в долгу.
        Алиссара уткнулась лицом в грудь Веги и плакала, уже не скрывая слез. А даргел сжимал кулаки и тихо проклинал Здравовича. Хотя прекрасно понимал, что двигало главой департамента, когда он продумывал свою интригу и сознательно приносил в жертву империи счастье этой маленькой эльфы, которая просто хотела любить.
        - Я помогу тебе. По своей собственной инициативе. И ты не будешь ничего должна Здравовичу. Обещаю, - наконец проговорил он. И, нащупав в кармане лим, осторожно вытащил его. Вгляделся в зеркально-черную поверхность и, размахнувшись, зашвырнул далеко в кусты.
        Утро было ясным и солнечным. Осторожно переложив голову спящей у него на коленях эльфы на собственную свернутую куртку, Вега поднялся на ноги, потянулся, разминая затекшие мышцы, и разбудил соратников.
        - Тихо, - предостерегающе сказал он готовому на всю стоянку осведомиться: «какого Ярлига?» Рагдару. - Нужно поговорить всем вместе.
        Отойдя на безопасное от поляны расстояние, даргел остановился и, окинув всех взглядом, заговорил:
        - Ночью Алиссара рассказала мне, что произошло в Лиге. Сегодня мы все вместе отправляемся в эльфийские леса. Мы должны помочь ей вернуть себе Лигу.
        - Так ведь оно так и планировалось, разве нет? - удивленно зевнул Рагдар.
        Киммерион ограничился вопросительным взглядом. Ларису, казалось, просто не было дела до происходящего вокруг.
        - Так, да не совсем… - Вега поморщился. - По изначальному плану я должен был постоянно докладывать Александру обо всем, начиная с того момента, как мы встретим Алиссару. Но… В общем, послушайте.
        И он рассказал соратникам обо всем, что узнал ночью от эльфы, опуская только личные детали.
        - Если она примет помощь департамента - она окажется в долгу у Здравовича. Я этого не хочу. Поэтому я собираюсь помочь ей по собственной инициативе, не отчитываясь Александру ни о чем и вообще не поддерживая с ним никакой связи. Это нарушение всех возможных инструкций, и вообще - грозит нам очень большими неприятностями. Я своего решения менять не буду, но считаю себя не вправе подставлять вас. Делайте выбор сами. Сразу скажу - я приму любое ваше решение, но те, кто решит все же следовать приказам, с нами не пойдет. Рагдар, в тебе я и так уверен. Ким, Ларис - подумайте и решайте.
        Над поляной повисло молчание.
        Киммерион лихорадочно взвешивал все «за» и «против». С одной стороны, ему не хотелось так или иначе выступать на стороне ненавистного Здравовича больше, чем требовалось для дела. Да и с Вегой он был согласен, и Алиссару понимал - они оба оказались товарищами по несчастью, использованные Александром в своих целях. С другой же стороны, если он хотел оказаться как можно ближе к Здравовичу - то надо было бы сообщить главе департамента о том, что здесь происходит, и показать себя в его глазах как преданного делу и лично Александру.
        Но что-то в глубине души решительно протестовало против плюса второго варианта. Что-то, чему подобный поступок казался просто отвратительным и подлым. Что-то, что называлось, кажется, совестью.
        - Я с тобой, - просто сказал Ким после минутного раздумья.
        Вега удовлетворенно кивнул. Он боялся другого решения эльфа, но очень надеялся на то, что тот поддержит его.
        А вот Ларис явно не был так уверен в правильности решения командира. Но, видя, что даргела поддержали и Рагдар, и Киммерион, пожал плечами.
        - Тогда я тоже с вами. Мы же не идем против департамента, мы просто немножко нарушаем инструкции…
        - Хорошо. Тогда, пожалуйста, отдайте мне свои перстни и лимы, - улыбнулся Вега.
        - Да пожалуйста, - Рагдар стащил с пальца перстень, который носил поверх тонкого кожаного ремешка, вытащил из кармана шар лима и протянул даргелу. Вслед за ним то же самое сделал Киммерион. Ларис, поколебавшись еще несколько мгновений, с явной неохотой последовал примеру соратников.
        - Вот и прекрасно. В таком случае завтракаем, собираемся и - едем! - перстни и лимы исчезли в небольшом мешочке из искусно выделанной кожи. Мешочек был слабым артефактом и наглухо отрезал от общей магической сети то, что в нем находилось. Теперь расследователей нельзя было найти ни по импульсам перстней, ни по излучению лимов.
        Спустя полтора часа небольшая группа покинула стоянку и направилась в сторону эльфийских лесов. Мешочек остался лежать в тех же кустах, где и выброшенный ночью Вегой лим самого следователя.
        - Надеюсь, в этот раз новости лучше, чем в прошлый?
        - Да, мой повелитель. Лига полностью под нашим контролем. Я час назад разговаривал с Вилейаном - ему удалось подавить мятеж, и теперь мы снова располагаем всеми силами Лиги.
        - Прекрасно. Бывшую Идущую нашли?
        - Нет пока. Но на ее поиски направлены пять отборных отрядов. Я полагаю, в скором времени она будет у нас в руках.
        - Не забывай - она нужна мне живой и относительно невредимой!
        - Конечно, повелитель, - Маар-си поклонился.
        Левиафан, сидевший на своем импровизированном троне, недовольно побарабанил когтями по подлокотнику.
        - А что там с твоей подопечной? Есть от нее польза, или можно уже сейчас пустить ее в дело?
        - Пока что она нужна нам, повелитель. Лишь за счет того, что она у нас, я могу контролировать поступки этого сумасшедшего полуэльфа. Когда он станет нам не нужен, с девчонкой можно будет сделать все что угодно. - Парнасец снова поклонился, но уже не из почтения - он просто не хотел, чтобы Левиафан увидел в тот момент его глаза.
        - Ладно, пускай пока живет. Что еще?
        - Пока что все, повелитель. Если будут новости, я вам тут же доложу.
        - Хорошо, можешь быть свободен.
        Демон грузно поднялся с кресла-трона, шевельнул сложенными на манер плаща крыльями.
        - В общем, если что - сразу ко мне.
        - Как скажете, - ответил Маар-си, не отрывая взгляда от пола.
        Когда Левиафан ушел, париасец позволил себе разогнуться.
        - Конечно, если что-то случится, вы об этом сразу узнаете, повелитель, - тихо проговорил он. - Но только после того, как это случится…
        Глава IV
        ХРАНИТЕЛЬ РОКА
        Тяжелое лезвие вспороло воздух в полудюйме от лица едва успевшей уклониться Арны. Девушка метнулась в сторону, перекатилась по траве и вскочила на ноги, подхватив посох.
        - Грим, нет! - крикнула она.
        Орк вздрогнул, меняя положение секиры. Вместо того чтобы врубиться в плечо Талеаниса, лезвие со звоном столкнулось с мечом полуэльфа.
        Как она узнала, что, собираюсь сделать? - привычно мелькнула на грани сознания мысль. Иногда Орогриму казалось, что на самом деле Арна видит куда лучше их с Гундольфом. Впрочем, это было не так уж и далеко от истины.
        Мантикора рубился, сохраняя ледяное спокойствие. Точные, выверенные приемы, ни единой ошибки. Неожиданные резкие финты, призванные обмануть соперника, - и ни следа разочарования в случае неудачи. Горячность юноши исчезла, словно ее никогда и не было. Подключившийся к поединку Гундольф очень быстро получил ощутимый удар сапогом в живот, прямо по старой, еще не зажившей ране, и выбыл из боя.
        Орогрим пока выдерживал хладнокровный натиск полуэльфа - но ему сильно мешала полученная ранее рана в плечо, и он прекрасно понимал, что долго не простоит - Талеанис уже почти теснил его. Но убить не пытался, наносил удары, которые, достигни они цели, лишь лишили бы орка возможности продолжать поединок.
        - Арна, я долго не выдержу! - крикнул он, уворачиваясь от очередного удара.
        Танаа стояла на коленях в каких-то двадцати футах от сражающихся. Повязка была отброшена, невидящие глаза широко распахнуты, а губы судорожно что-то вышептывали.
        Удар, поворот, блок, шаг в сторону, еще удар…
«Я должен вернуть себе меч. Я его хранитель. Я должен вернуть меч. Я отдам его только тому, кто будет достоин им владеть. Меч украли. Я должен его вернуть. Меня не остановят никакие препятствия, я должен вернуть меч».
        - Ты никому ничего не должен, Талеанис! - звонкий чистый голос оборвал монотонную мысль.
        Я - хранитель. Я должен вернуть меч.
        - В первую очередь ты должен спасти Лианну! - Арна изо всех сил пыталась пробиться сквозь жесткие блоки на сознании Мантикоры, но пока что бесполезно - слишком долго и слишком сильно воздействовал на полуэльфа древний артефакт.
        - Я должен вернуть меч. Остальное подождет, - выговорил он.
        - Ты не вернешь меч один! Мы можем помочь тебе…
        - Это не нужно. Я сам верну меч.
        - Талеанис, тебе не справиться! Его хорошо охраняют!
        - Люди мне не помеха.
        Танаа трясло от этого жуткого безэмоционального голоса, ей становилось почти физически плохо от ощущения мертвенного спокойствия и безразличия, холодными волнами расходившегося от Мантикоры.
        Надо было как-то пробить брешь в этой ледяной броне, надо было как-то докричаться до того живого и теплого, что перепуганно забилось в самый дальний уголок сознания и не могло понять, что происходит, что он делает, что?.. Но как до него добраться, до живого? Арна не знала… Пока что она могла только пытаться говорить с ним, зная, что ее слышат. Вот только ответить и даже дать понять, что делать, как помочь - не могут…
        - Тебе противостоят не только люди! Ты не успеешь добраться до меча, и он попадет к тому, кто не достоин его!
        - Я успею. Я верну меч. Мне никто не сможет помешать, - ровно и холодно мыслил полуэльф вслух.
        - Если ты умрешь, ты не выполнишь свою миссию! - почти кричала девушка.
        В этом мире еще не родился тот, кто может меня убить, - голос Мантикоры звучал уверенно и все так же безразлично. Он не убеждал и не возражал. Он просто констатировал факт.
        - А тот, кто родился не в этом мире? Тот, кто держит у себя Лианну и обязательно ее убьет, если ты ей не поможешь? Если ты не примешь нашу помощь, он доберется до тебя раньше, чем ты выполнишь свою миссию!
        О ком ты говоришь? - и ни тени вопросительной интонации…
        - Ты знаешь, Талеанис! - Арна не хотела даже думать, что делать, если и это не поможет… - Я говорю о Левиафане!
        Полуэльф на миг остановился и вздрогнул.
        Левиафан… Левиафан мне враг. Он…
        И в этот момент Орогрим, воспользовавшись неожиданным замешательством противника, резко шагнул вперед и плашмя опустил секиру на голову Мантикоры.
        Пошатнувшись, Талеанис сделал шаг назад и опустил меч.
        - Что за …? - изумленно пробормотал орк. Он ударил с такой силой, что противник должен был гарантированно потерять сознание на достаточно долгий срок, а полуэльф только пошатнулся да сбился с темпа!
        Отчаянно ругаясь, Грим резко шагнул вперед и, пока Талеанис не опомнился, ударил его еще раз. На сей раз тот едва устоял на ногах, пошатнулся, вздрогнул, выпуская меч…
        Из кармана куртки выскользнула серебристая цепочка с какой-то резной подвеской. Лучи солнца, преломляясь в прозрачных гранях украшавших подвеску самоцветов, рассыпались во все стороны яркими световыми пятнами. Орогрим вспомнил, где видел подобное сочетание драгоценных камней и металла…
        Швырнув секиру на траву, орк прыгнул на Талеаниса, сбивая его с ног, ударил кулаком в лицо, на несколько секунд оглушая, и, нашарив в траве подвеску, быстро застегнул цепочку на шее полуэльфа.
        Мантикора выгнулся с такой силой, что Грима просто скинуло с него. Полуэльф страшно закричал, дернулся… и обмяк.
        Арна оказалась рядом с недвижимым телом первой. Приложила пальцы к сонной артерии
        - пульс был слабым, но ровным… и он был, что самое главное.
        - Грим, что ты сделал? - изумленно спросила она, оборачиваясь к поднимающемуся с земли орку.
        - У него был святой символ богини эльфов, Дианари - я видел такой у знакомого эльфа, он-то мне и рассказал, что за штучка, - тяжело дыша ответил зеленокожий. - Но он почему-то его не носил. Вон, серебряная подвеска болтается на шее. Эти подвески, говорят, обладают немалой силой, если и правда верить в эту их богиню. Наш приятель, похоже, верит.
        - Истинная вера, если это не фанатизм, и правда дает силу, мало с чем сравнимую, - негромко проговорила Танаа, надевая повязку.
        - Секира надежнее, - хмыкнул орк.
        - Ты его ударил секирой. Дважды. И что? - Арна рассмеялась. - Брат мой, сила бывает разная. И любую силу надо знать, где применять.
        - Да знаю я… - недовольно пробурчал Орогрим. - Ты мне лучше скажи, какая муха его укусила. Ты же это… заглянула в него?
        Девушка посерьезнела.
        - Подожди, я должна убедиться, что с ним теперь и правда все в порядке. Он же скоро очнется…
        Склонившись над распростертым в траве Мантикорой, Арна положила руку ему на лоб и сосредоточилась, проникая в затуманенное подсознание полуэльфа.
        Изумление. Непонимание. Страх. Стыд.
        И ни следа той жуткой и холодной безразличности.
        - Все в порядке, - пошатываясь, Танаа поднялась на ноги. Орк мгновенно оказался рядом и поддержал ее.
        - Что с тобой?
        - Да ничего… просто очень устала. Это не так просто, как может показаться - выходить в Астрал, говорить с кем-то ментально, заглядывать в подсознание… - Арна вымученно и немного виновато улыбнулась. - Мне надо просто полежать и отдохнуть. Заодно и расскажу…
        - Я тоже не откажусь послушать, - мрачно бросил Гундольф, подходя к ним. - Если кому-нибудь интересно - пленники до сих пор без сознания и останутся в таком положении еще несколько часов. Они хорошо связаны, и освободиться без чужой помощи не смогут.
        - Спасибо, - Арна повернулась к рыцарю, и улыбнулась. - Я как-то совсем о них забыла… Спасибо, что позаботился о них.
        Фон Кильге, несколько смягчившись, сел рядом с орком напротив девушки и приготовился слушать.
        Блаженно вытянувшись на шелковистом покрывале, Танаа начала рассказ.
        - Много тысячелетий назад наш мир населяла раса, о которой ныне рассказывают лишь сказки да легенды. Они пришли сюда - или родились здесь - задолго до орков, людей, и даже эльфов, несмотря на все их заявления о «перворожденности». Единственная раса, от рождения крылатая… Драконы… - Голос Арны стал почти торжественным. - Я слышала легенду о рождении двух братьев от одного… хорошего друга. И точно знаю, что все, о чем говорится в этой легенде, - правда… Дай мне лютню, пожалуйста.
        Орк быстрее молнии метнулся к вещам.
        Танаа села, скрестив ноги, положила инструмент на колени, провела пальцами по струнам. Зазвучала негромкая, ненавязчивая мелодия - не песня, просто музыкальный фон. Арна начала тихо, но с каждым словом голос ее креп, в нем зазвенела сталь и слышался шорох огромных крыльев легендарных драконов…
        Нестерпимо яркий свет заливал все вокруг. В его сиянии невозможно было различить контуры предметов - если здесь были предметы. Он поглощал звук и не давал ощущать что-либо, кроме самого себя.
        Внезапно в потоках света начали проявляться смазанные, неясные фигуры. Огромные, распростертые за спинами крылья, увенчанные рогами головы на мощных, но изящных шеях, покрытые различимой даже в этом странном свете крупной чешуей…
        Блики всех цветов, отразившиеся от блестящих чешуек, разорвали мертвенное оцепенение ярчайшего света. Наверху темной бархатной синевой раскинулось небо, воздух наполнился ароматами полночных трав, легко подул слабый ветерок.
        Он не понимал пока, как может видеть, слышать осязать, чувствовать запахи, и все остальное. Он пока еще даже не понимал, что родился.
        И что с ним родилась погибель мира.
        Испепеляющий Огонь и небесная сталь породили его. Беспощадная молния дала ему вечное существование. Лед и холод закалили его. Золото и серебро сделали его прекраснее всего существовавшего в мире. Горячая кровь и живая душа наполнили его смертоносной завораживающей силой. Верное слово пробудило в нем жизнь и разум.
        Так рождался Раэл'а'Раин, Несущий рок.
        И вместе с ним родился его брат, Нэар'а'Лоннэ, Изменяющий судьбу.
        Они были неразлучны, как возлюбленные, они ненавидели друг друга, словно заклятые враги. Они ни о чем так не мечтали, как уничтожить друг друга, но не могли друг без друга существовать.
        Они подняли мир с колен, вывели его из темноты древности, воссоздали его сильным и свободным - лишь затем, чтобы обрушить в пламя хаоса своей извечной вражды. Они создали не мир - но поле боя для них двоих.
        И почти победили друг друга. Почти погибли - вместе с миром.
        Но пришли те, кто был неизмеримо слабее их. Те, кто рождался не в пламени и молнии. Те, кто не владел Словом, те, кому не подчинялась Сила, - но те, кто не принадлежал никогда этому миру. Те, над кем у братьев не было власти.
        Пришли - и смогли доказать свое право Владеть.
        Нет, они были не первыми - но только им удалось овладеть Истинной Сутью братьев. Только им удалось, обладая, сохранять себя и собственную волю.
        И тогда мир вновь вернулся к своему обычному шаткому равновесию.
        Те двое пришли в этот мир не навсегда. И, уходя, они забрали братьев с собой, опасаясь, что те вновь начнут вечную свою войну.
        Лишь незадолго до смерти одному из них открылось страшное, но необходимое Вселенной предназначение братьев. Он успел поделиться знанием со своим другом, и вдвоем они нашли тех, кому предстояло стать Хранителями до того рокового и судьбоносного часа, когда Раэл'а'Раин и Нэар'а'Лоннэ должны были вернуться в родной мир, чтобы вновь обрести тех, кто будет достоин владеть ими.
        И раз и навсегда решить судьбу Мидэй-гарда, мира, в котором были рождены.
        Когда музыка и торжественный голос Арны смолкли, Орогрим и Гундольф еще несколько минут сидели молча, пытаясь осмыслить все услышанное. Наконец орк заговорил.
        - Я не все понял… Что за огонь, молния, холод и так далее? И «кровь и душа»? И кто пришел за ними? Ну, те двое? Кстати, откуда они пришли?
        Танаа негромко рассмеялась. Отложила лютню и вытянулась на траве, опустив голову на колени орка - но ответить не успела.
        - Огонь, Молния, Лед - это красные, синие и белые драконы. Золото и Серебро - соответственно драконы золотые и серебряные, - Гундольф прикрыл глаза, вспоминая.
        - Были еще черные, зеленые, бронзовые, голубые, фиолетовые… каких их только не было. Но в легенде упомянуты почему-то только пятеро. Не знаю почему. Кровь и душа… Не могу сказать точно, но предполагаю, что речь идет о закалке в человеческой крови. Или в нечеловеческой… Бред, конечно, но некоторые варварские племена, например, считают, что подобная закалка придает клинку особые свойства.
        - Не бред! - оскорбленно вскинулся Орогрим. - Шаманы и правда закаляют сталь некоторых секир и мечей в крови, и я еще ни разу не видел, чтобы такое оружие сломалось, затупилось или ранило своего хозяина!
        Грифон презрительно фыркнул.
        - Много ли ты вообще видел подобным образом закаленного оружия, доблестный орк? Вот ведь охота вам верить в старые сказки… Закалка в крови никак не улучшает сталь, скорее даже - наоборот!
        - Уж точно не ухудшает! И вообще - ты меня слышал? Я же сказал, что закаляют в крови - шаманы! Ша-ма-ны! - повторил Грим по слогам.
        - Мастерство накладывания чар на оружие - это древнее и сложное искусство! И только Орден рыцарей-Грифонов сохранил все тайны мастерства! - гордо вскинул голову Гундольф. - Так что проще поверить в особые свойства стали, закаленной в крови, чем в сказки о могуществе шаманов в мастерстве наложения чар на оружие!
        Тихо, но очень грозно зарычав, Орогрим потянулся за секирой.
        - Да как ты…
        - Остановитесь!
        Арна, упруго вскочив на ноги, шагнула между готовыми сцепиться спорщиками.
        - Отойди, - процедил сквозь зубы фон Кильге, доставая меч.
        - Сестра, не вмешивайся! Я покажу этому мальчишке, как оскорблять…
        - Как ты меня назвал? - взревел уже рыцарь, кидаясь вперед. Танаа он просто смахнул рукой в сторону… вернее, подумал, что смахнул.
        В следующую секунду Гундольф с удивлением обнаружил, что лежит на земле, его меч валяется футах в десяти, а Арна сидит у него на спине, удерживая заломленную руку.
        Впрочем, Орогриму тоже досталось - орк сидел на пятой точке, изумленно потирая лоб, на котором на глазах набухала шишка. Его секира лежала рядом с мечом рыцаря.
        - Гундольф, тебя унизили и вышвырнули из земель твоего Ордена, как кутенка. Сейчас некто, прикидываясь тобой, расхаживает в замке Грифонов и творит все, что ему заблагорассудится. Орогрим, ты обещал идти со мной - а я иду против Левиафана. Так что же вы делаете? Вместо того чтобы вместе сразиться с этой тварью, этим демоном, вы уже сейчас готовы поубивать друг друга только из-за того, что так мало знаете друг о друге? - Танаа выпустила руку рыцаря, встала. - Неужели вы не понимаете, что если мы все перессоримся между собой, то Левиафану даже не придется прикладывать усилий для того, чтобы захватить наш мир? Немедленно извинитесь друг перед другом!
        Орогрим и Гундольф с одинаковым изумлением смотрели на разозленную Арну. Грифон - потому, что никогда еще ни одна девушка не осмеливалась на него кричать и им вот так вот командовать, причем с таким видом, будто и правда имеет на это права… ну, кроме старшей сестры в детстве. Орогрим - просто потому, что еще ни разу не видел ее такой разозленной. Он вообще не подозревал, что Арна умеет повышать голос.
        А Танаа опустила голову, поправила повязку и вновь обернулась к орку и рыцарю.
        - Простите. Я не должна была кричать на вас. Просто мне казалось, что у нас важная миссия, но раз вы считаете иначе - я не буду вам навязываться… - Голос девушки дрогнул, словно она едва сдерживала рыдания.
        Естественно, через секунду и Гундольф, который все же был рыцарем и помнил, во-первых, о том, что перед ним - девушка, и, во-вторых, о том, что эта девушка совсем недавно спасла ему жизнь, и Орогрим, который просто без памяти любил свою сестру, оказались рядом с «собравшейся уходить» Танаа.
        - Подожди, куда ты…
        - Простите меня, я не хотел…
        - Я не думал, что…
        - Прошу вас, не уходите так…
        Арна упрямо отворачивалась, пряча лицо, и повторяла, что пока они не извинятся друг перед другом, она даже разговаривать с ними не станет. Орогрим не выдержал первым.
        - Это… Извини за «мальчишку», - проговорил он, стараясь смотреть куда-то мимо рыцаря.
        - Извиняю. Ты тоже прости, я, видимо, многого не знаю о талантах ваших шаманов, - ответил Гундольф, также пытаясь не смотреть орку в глаза.
        Естественно, через несколько секунд их взгляды все же встретились.
        Первым улыбнулся орк.
        - Арна, вы простите нас? - обернулся фон Кильге, боясь увидеть ее заплаканное лицо.
        - Конечно! - расхохоталась Танаа. На ее щеках не было ни следа слез.
        В первый момент Гундольф попытался обидеться - и его, и Грима провели, как сопливых мальчишек.
        А потом подошел к девушке и, пряча улыбку, поклонился.
        - Арна, вы - настоящая женщина. И прекрасно умеете этим пользоваться.
        - Ладно, с кровью мы, предположительно, разобрались, - сказал рыцарь, когда вся троица вернулась к обсуждению легенды. - А душа?
        - Возможно, заключение в клинок чьей-то души для придания мечу личности или еще что-то в этом духе, - на миг задумавшись, ответила Арна. - Не знаю точно. Что касается тех, кто пришел - так тут все просто. Неужели вы считаете, что наш мир - единственный во вселенной? Их много… И когда-то давно наш был открыт для гостей из других миров. Когда-то… впрочем, это уже другая история. Так вот, те двое, которые стали первыми хранителями - Несущий рок и Изменяющий судьбу, были разумными из другого мира.
        - А Мидэй-гард? Это что? Звучит похоже на Мидиград…
        - Я думаю, это не случайное совпадение. Пресветлый Магнус, основатель империи и первый император, специально дал столице своей страны имя, созвучное с названием мира.
        - Понятно, - по голосу Орогрима было ясно, что ему на самом деле мало что понятно.
        - А при чем тут Мантикора и его безумие?
        - Если я все правильно понял, то этот меч его учителя, который украли - это Раэл'а'Раин, Несущий рок, - очень тихо ответил Гундольф. - И это очень, очень плохо.
        - Почему именно Несущий рок? - уточнил Грим.
        - Я же видел этот меч, - пояснил Грифон. - У него в крестовине, вместо яблока, и на ножнах - черные опалы. Согласно легенде, текст которой я изучал в свое время, Раэл'а'Раин и Нэар'а'Лоннэ выглядят абсолютно одинаково - различие только в камнях, украшающих сами мечи и ножны. У Несущего рок опалы черные, а у Изменяющего судьбу - белые.
        - Ага, понятно. А почему это все так плохо?
        - Потому что если этим мечом заинтересовались - то значит, он скоро проснется. И его брат - тоже. А что тогда начнется, я даже представлять не хочу, - пояснила Арна. И тут же почувствовала на себе очень подозрительный взгляд рыцаря.
        - Откуда вы знаете все это? - Кажется, ладонь молодого человека сдвинулась к рукояти его меча.
        Танаа усмехнулась. И внезапно поднялась на ноги - единым, слитным движением.
        - Не стоит полагать, что лишь Орден Грифонов имеет реальные сведения об устройстве вселенной, господин рыцарь, - отчеканила она. Гундольфу показалось, что прямо на него направлен пронзительный взгляд, хотя глаза девушки скрывала повязка. - Танаа тоже сохранили истинное знание. И я смею полагать, что моему Ордену известно даже то, что давно утрачено вашим!
        - Я не стану этого отрицать, - Грифон тоже встал. Орогриму на миг почудилось, что он едва удержался от того, чтобы положить руку на меч. - Но в то же время осмелюсь напомнить, что в отличие от мало кому известных монахов из пустошей Парнаса, Орден Грифонов знаменит во всей империи, и далеко за ее пределами, причем благодаря отнюдь не красивым парадам, одной или двум блестящим победам, или чему-то еще в этом духе! Мы уже полтора тысячелетия храним древние знания, и преумножаем магическое искусство, и…
        - Орден Танаа существовал задолго до империи и задолго до Магнуса! - Голос Арны звенел сталью - Орогрим подумал, что он впервые видит сестру разозленной. - И не каким-то там рыцарям, которые только и могут, что повторять сотни раз до них использованные заклинания, выражать сомнения в знаниях Танаа!
        Гундольф на миг задохнулся от ярости. Мелькнула мысль, что стоило бы успокоиться - он был на взводе, и еще немного, и мог бы перестать контролировать себя. Грифон прикрыл глаза, перевел дыхание - а когда снова посмотрел на девушку, то не поверил своим глазам.
        Из ее тела словно бы выдернули стержень. Плечи поникли, Арна опустила голову и через секунду медленно осела на землю, обхватив колени руками. Куда делся непонятно откуда взявшийся боевой пыл, ярость и злость?
        Пока рыцарь в недоумении смотрел на метаморфозы, произошедшие с Танаа, Орогрим вскочил, и в два прыжка оказался рядом с сестрой. Обнял за плечи, прижал к себе.
        - Что с тобой? - встревоженно спросил он.
        Мягким и таким привычным жестом она осторожно отстранила орка.
        - Все уже в порядке… - Арна встала, украдкой коснулась щеки чуть ниже повязки - Грифону показалось, что девушка стерла слезу. - Гундольф, простите меня, пожалуйста. Я была не в себе… Не знаю, что на меня нашло. Простите меня…
        - Конечно, я прощаю, - в недоумении проговорил рыцарь. - Но… что с вами?
        - Неважно. Все уже в порядке. Я… мне просто надо немного побыть одной. Скоро проснется Талеанис… Пожалуйста, если вам не сложно, разведите костер и подготовьте стоянку. Я скоро приду обратно, - выдохнув последнюю фразу, Арна развернулась и исчезла в густой высокой траве. Ее посох, с которым девушка почти никогда не расставалась, остался сиротливо лежать на земле.
        - Что это было? - потрясенно спросил Гундольф Орогрима. Орк пожал плечами, глядя вслед Танаа, туда, где еще чуть заметно покачивались метелки травы.
        - Понятия не имею, - пробормотал тот. - Я никогда не видел ее такой. Это как наваждение какое-то.
        - Ее надо найти, - решился рыцарь. - Здесь может быть небезопасно…
        - Она способна за себя постоять, - Грим покачал головой, поднял с земли секиру, бросил ее в ременную петлю. - Если Арна считает, что ей надо побыть одной, подумать, помедитировать, что там еще - значит, так надо. И лучшее, что мы можем сделать - это выполнить ее просьбу и заняться стоянкой. В конце концов, Мантикора и правда скоро придет в себя.
        И орк направился к поляне, которую путники облюбовали для ночевки. Гундольф еще мгновение поколебался, раздумывая, не стоит ли все же пойти на поиски девушки, но потом решил последовать примеру Орогрима.
        Спустя полчаса на поляне весело потрескивало пламя, в десяти шагах были свалены дрова на всю ночь, в котелке закипала вода, а Гундольф, Орогрим и Мантикора сидели вокруг костра и допивали вино из фляги, что нашлась в запасах полуэльфа.
        - …уж не знаю, что там делала Арна, но это помогло - мне удалось пробить твою оборону и приложить тебя секирой по башке. Я думал, ты тут же свалишься, а ты только шатнулся и чуть растерялся. Я еще раз ударил, а сам думаю, что если ты и сейчас не свалишься, то я поверю, что слово сильнее оружия. Но тут ты, к счастью, на ногах хоть и удержался, но меч свой выронил, чуть не грохнулся - а из кармана у тебя вылетел медальон на цепочке. Я его почти, не разглядел, только подумать успел, что сочетание цвета знакомое и где-то я это уже видел. И тут внезапно вспоминаю, что у богини эльфов такие цвета. И форма медальона похожая, я у одного эльфа видел. А ты ж наполовину эльф, вот я и подумал, что ты ей молишься. А поскольку то, что с тобой творилось, было явно какого-то магического происхождения, я решил, что твоя богиня вполне может и защитить тебя от той штуки, которая у тебя в мозгах сидела. Повезло - я успел на тебя этот медальон нацепить раньше, чем ты очухался после тех двух ударов. В общем, ты вдруг заорал дико, как будто тебя на части резали. Выгнулся, дернулся - и отключился. Но перед тем как
отключился, я заметил, взгляд у тебя стал нормальный, а не как до этого. Собственно, все… - Орогрим отхлебнул вина, смачивая пересушенное рассказом горло.
        Мантикора почти выхватил у него из рук флягу, жадно присосался.
        - Проклятие, - прошептал он.
        - Не похоже, - тут же отреагировал доселе молчавший Гундольф. - Я все же посвященный рыцарь-Грифон и обязательно заметил бы, если бы на тебе висело какое-нибудь проклятие.
        - Вообще-то парень просто выругался, - хмыкнул орк. А Талеанис пристально посмотрел на «посвященного рыцаря-Грифона».
        - Правда? - слегка язвительно поинтересовался он. - Действительно, обязательно заметил бы проклятие?
        - Конечно, - уже не так уверенно отозвался тот.
        Разумеется, насчет «посвященного» Гундольф немного покривил душой. Посвящать его должны были только в следующем году, и то, если бы не опорочил себя каким-либо недостойным поступком, как это случилось в этот раз.
        Конечно, если смотреть объективно, то право на посвящение молодой рыцарь заработал и в этом году, но он имел неосторожность подраться при немалом скоплении людей с несколькими подвыпившими молодыми дворянами - и никого не интересовало, что причиной драки была девушка, которую эти самые дворяне, по мнению Гундольфа, оскорбили сальными шуточками и скабрезностями. Беда в том, что юноша и сам был не кристально трезв и не заметил, что девушка была, что называется, легкого поведения и подобное отношение провоцировала сама. Впрочем, все эти детали магистров не интересовали. И за недостойный Грифона поступок - пьяную драку - посвящение Гундольфа перенесли на год, хотя по возрасту он как раз за два месяца до печально закончившейся встречи с князем-герцогом должен был получить силу посвященного рыцаря. Конечно, молодой человек очень стыдился того, что «остался на второй год», и всячески это скрывал, в том числе иногда позволяя себе немного прихвастнуть и выдать желаемое за действительное. Этой маленькой лжи Гундольф потом тоже очень стеснялся, но тем не менее.
        А сейчас, под насмешливым взглядом полуэльфа, он почувствовал себя очень неуверенно. Конечно, способностей рыцаря даже непосвященного вполне хватило бы на то, чтобы разглядеть проклятие, но, во-первых, для этого надо было специально проклятие искать, а во-вторых, если оно было наложено кем-то действительно могущественным, то Гундольф мог этого проклятия и не заметить. Стоит ли упоминать о том, что специально смотреть, не проклят ли Талеанис, у него повода не было?
        - Я обнаружил бы проклятие, - повторил он.
        - Уверен? - В голосе Мантикоры на миг мелькнуло что-то вроде… надежды?
        - Если проклятие наложено не магом иди сущностью, в разы превосходящей меня по уровню - то да… - Гундольф все же нашел способ выкрутиться. - Я, конечно, могу специально посмотреть - но результат не гарантирую. А что?
        - Да ничего, - полуэльф как-то поник и вновь отпил из фляги.
        Врет он все, - думал Талеанис, тоскливо глядя в огонь. - Ничего бы он не увидел. Предсмертное проклятие такой силы… брррр! И в самом деле, не увидел. Не с чего ему было исчезать. И что мне теперь делать? Мало было Маалинни с ее проклятием, мало было Левиафана, которого я должен уничтожить, мало было Маар-си, который держит в заложницах мою Лианну, мало того, что меня обложили со всех сторон: дернусь против Левиафана - пострадает Лианна, попробую спасти ее - меня настигнет проклятие, так еще и этот Ярлигов меч! Ох, Растэн, вот не на кого было тебе его повесить?
        - Ты полагаешь, что ты проклят? - тем временем поинтересовался Гундольф. Очень уж ему хотелось побольше узнать про их загадочного спутника и в особенности про то, как полуэльфу удалось уговорить рыцаря взять его с собой.
        - Я не хотел бы об этом говорить, - резко бросил Мантикора, зло посмотрев на собеседника. - Это… личное.
        - Как скажешь, - Грифон с усмешкой пожал плечами.
        Над поляной вновь повисла тягостная тишина, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев в костре.
        Ее сумасшедший бег прервался лишь тогда, когда поле вдруг закончилось, и Арна вылетела на берег небольшого озера. Резко остановившись, девушка рухнула на траву, судорожно глотая слезы.
        - Создатель, да что со мной творится? - шептала она, пытаясь успокоиться. - Почему я не могу контролировать себя? Откуда во мне взялась эта злость, эта ярость, эта… надменность! Зачем я вступила в такой дурацкий спор? Что это вообще было?
        Танаа переполняло отчаяние. Почти самое страшное, что с ней, по ее мнению, могло случиться - это потеря самоконтроля. Потеря возможности трезво мыслить и объективно оценивать происходящее. Ведь если она так сорвалась однажды, то это может повториться и в другой раз, когда жизненно необходимы будут незамутненный разум и полностью адекватное ощущение происходящего. А в таком состоянии она может сделать и самое страшное - неверно оценить кого-то, и… покарать невиновного!
        Вскочив, Арна быстро разделась и бросилась в озеро, надеясь, что хоть холодная вода поможет взять себя в руки.
        Как ни странно, но и правда помогло. На берег Танаа вышла уже полностью спокойной. Не одеваясь, она легла на траву, раскинула руки и, глубоко вдохнув, погрузилась в медитацию.
        Тяжелые волны одна за другой медленно накатывали на берег, смывая с золотистого песка мусор и мелкие камешки, обрывки ила и щепки, плавник и палые листья, принесенные ветром из леса. Мерный плеск дробил минуты на мгновения, и от волны до волны проходили один за другим растянутые в вечность отрезки времени. Где была ошибка? Где сбой? Где что-то пошло не так, как должно было идти?
        Где-то в стороне медленно - одно слово в век - говорил Гундольф. «Откуда вы знаете все это?» Здесь, в плеске волн, сейчас распростерлась вся сущность Арны, все ее действия, помыслы, реакции - все, что составляло ее существо. Каждая эмоция, каждое чувство ее, развернутое и вычлененное даже не по секундам - по мгновениям.

«Откуда вы знаете все это?»
        Легкое ощущение покровительства по отношению к этому юноше. Некоторый стыд за то, что она знает так много, когда им, не менее достойным, приходится гордиться теми обрывками, что Танаа сочли возможным позволить им знать. Слабый отголосок обиды на родной Орден - за то, что лишили ее возможности жить нормально, любить и быть любимой, быть свободной - и дали только Долг, которым невозможно пренебречь, - чувство, сравнимое с набегающим иногда на солнце облачком в ясную погоду - затенило на минуту и растаяло бесследно. Грусть от понимания того, что сейчас скажет Гундольф, как будет кичливо заявлять, что Орден Грифонов уж все-то знает, а если Орден чего-то не знает, то этого попросту нет. Боль - он будет говорить эти слова, прекрасно в глубине себя понимая, что это неправда, но так надо говорить, потому что так положено. И она будет ощущать эту его боль от необходимости лгать себе и другим, и ей самой тоже будет больно от того, что кто-то вынужден вот так вот лгать…
        Стоп!
        Темная, яростная волна из самой ее души. Поднялась, сметая все на своем пути - стыд, обиду, грусть, боль, - и накрыла сознание, подчиняя все одному лишь желанию
        - желанию… чего?
        Море всколыхнулось, волна последний раз ударила в берег - неуверенно, почти неслышно. Медитация не могла дать ответа, который искала Танаа.
        Едва Арна открыла глаза, как ее на миг охватило желание тут же уйти обратно, погрузиться в собственное сознание, исчезнуть из этого мира. Боль, тягучая и обволакивающая, нефизическая, подчинила себе. Хотелось свернуться клубочком и тихо скулить. Никому не нужен, обложен со всех сторон, загнан, как олень гончими псами. Вокруг - невольные враги, и никто не поймет, никто не вступится, никто… да и не надо! Должен сам, должен быть сильным! Но почему так больно, так страшно? Почему так хочется стать маленьким щенком и всласть поскулить, забившись в угол?
        Усилием воли Танаа отогнала наваждение. Прикрыла глаза, вслушиваясь в эмоциональный фон, попыталась понять, чьи чувства поймала.
        Мантикора.
        Быстро одевшись, Арна побежала к лагерю. Сейчас она должна быть с друзьями.
        Вернувшись к костру, Танаа застала Орогрима, Талеаниса и Гундольфа в отвратительнейшем настроении. От них волнами исходили злость и досада.
        - Что случилось? - осторожно поинтересовалась она, подходя ближе.
        - Пленники, - коротко ответил полуэльф. - Они исчезли.
        - Как?
        - А Ярлиг их знает, - зло бросил он. - Просто исчезли, как будто их и не было. Вместе со всем оружием и одеждой - одни веревки остались… Даже их вещи, которые лежали в стороне, и те исчезли!
        - Причем я не чувствую вообще никакой магии, - добавил Гундольф. - Они и правда словно бы растворились в воздухе, причем совершенно естественным путем!
        - Может, это и к лучшему, - задумчиво проговорила девушка. - Если честно, я сомневаюсь, что они рассказали бы нам что-нибудь.
        - Смотря как спрашивать, - возразил было Мантикора, но тут же осекся, видя, как лицо Арны потемнело от гнева.
        - Даже не думай о таких вещах в моем присутствии, - очень тихо сказала она.
        - Извини…
        - Так вот, они бы точно ничего нам не сказали, а что бы мы с ними дальше делали? Вот и я не знаю. Таскать за собой связанных людей? Не очень хороший план. Бросить их тут, опять же связанными - жестоко. Просто отпустить - опасно уже для нас самих. Так что - все к лучшему… - Она улыбнулась. - И… давайте ужинать. Если честно, я безумно проголодалась!
        Предложение было с радостью поддержано всеми членами отряда. Некоторое время все в тишине уничтожали ужин, получившийся очень вкусным. А может, так с голоду показалось…
        - Нужно решить, куда мы пойдем дальше, что именно будем сейчас делать, - спустя пятнадцать минут проговорила Танаа, отставив тарелку.
        - Разве наши планы изменились? - вскинулся Гундольф. - Нам нужно в Хайклиф, и…
        - Пожалуйста, дай мне договорить, - мягко прервала его Арна. Рыцарь неохотно замолчал. - Так вот. Сейчас у нас есть следующий выбор: либо мы отправляемся в Хайклиф, чтобы помочь Ордену рыцарей-Грифонов, либо наш путь лежит в Мидиград.
        - В Мидиград-то зачем? - Орогрим удивленно поднял голову.
        - За Раэл'а'Раином, Несущим рок.
        Глава V
        ПЕРЕГОВОРЫ
        - Ты хочешь, чтобы я открыла тебе самую главную тайну Лиги? - Казалось, Алиссара не поверила тому, что услышала. Но Вега только кивнул, не отводя взгляда. - Ты понимаешь, что ты просишь меня выдать тебе информацию, ради сохранения которой умерли многие эльфы?
        - Понимаю. Но тем не менее. Пока ты не ответишь на мой вопрос - я просто не смогу тебе помочь.
        - Я не имею права выдавать местонахождение главного штаба Лиги кому бы то ни было. Это правило неукоснительно соблюдается на протяжении десятков веков.
        - Знаю. Но пока ты не скажешь мне, куда нам следует направиться, я ничем не смогу тебе помочь, - повторил он.
        Янатари надолго задумалась. С одной стороны, она испытывала к Веге необъяснимое доверие и симпатию, с другой - девушка еще слишком хорошо помнила, сколь высокую цену ей однажды пришлось заплатить как раз за доверие. Но еще она прекрасно понимала, что этот мрачный следователь из ненавистного Тринадцатого департамента, который, казалось, действительно пошел на должностное преступление ради того, чтобы помочь ей, - ее единственный реальный союзник. Все друзья остались в прошлой жизни - там же, где Коальхэн, Кирандрелл и все прочие, кому эльфа была дорога и кто был дорог ей. Идущая в Тенях осознавала, что у нее почти нет шансов в одиночку вернуть себе власть над Лигой и восстановить прежние порядки, освященные веками традиции и доброе имя эльфов. Она усмехнулась нелепости последних слов - доброе имя гильдии убийц. Было бы смешно… если бы не было правдой. Лигу уважали, Лиге доверяли. Раньше. До того, как Лига начала убивать без разбора, убивать детей и эльфов. Никто не мог помочь Алиссаре. Никто - кроме странного посланника Здравовича, который готов был ради этого отказаться от Тринадцатого
департамента и рискнуть жизнью ради Лиги. Но то, что он просил… Все, чему учили девушку старейшие мастера Лиги, великолепные воины и мудрейшие стратеги, восставало против выдачи этой тайны. Разум же и логика ехидно намекали, что и в самом деле, нельзя ждать помощи, лишая возможности ее оказать.
        Алиссара решилась.
        - Я понимаю, что не в моем положении требовать, и потому я просто прошу, - медленно, взвешивая каждое слово, заговорила она. - Дай мне клятву, что ты никогда и никому не раскроешь этой тайны и никогда не воспользуешься ею в личных целях.
        В какой-то момент эльфа испугалась, что он обидится. Но даргел лишь усмехнулся - и тут же снова стал абсолютно серьезен.
        - Клянусь своей жизнью, своей честью, своей сутью, - начал он, глядя в глаза Янатари. - Клянусь всем тем, что имеет для меня значение. Клянусь своим именем и своей душой. Я никогда не использую полученную от тебя информацию в каких-либо иных целях, кроме как для того, чтобы вернуть тебе то, что твое по праву. Клянусь также в том, что не строю обтекаемых формулировок, и в том, что я сейчас сказал, имеет прямой смысл, никак иначе не трактуемый.
        - Спасибо, - Алиссара улыбнулась.
        Солнце клонилось к горизонту. Пятеро всадников рысью ехали по тракту, мечтая только об одном - скорее добраться до таверны, до которой, согласно карте, оставалось еще около пяти миль.
        Вот уже двадцать второй день небольшой отряд в максимально ускоренном темпе двигался в направлении эльфийских лесов. Лошадей меняли так часто, как только представлялась возможность, спали по четыре-шесть часов, скорее заботясь об отдыхе коней, нежели самой команды. Дежурили по очереди Вега, Киммерион и Рагдар - самые выносливые. Янатари тоже порой порывалась, говоря, что ей просто стыдно спать, когда тот же де Вайл проводил без сна третьи сутки подряд - даргел усмехался и укладывал ее спать почти силой, полушутя угрожая напоить снотворным зельем и дальше везти, привязав к седлу.
        Вега чуть придержал коня, сделав остальным знак продолжать путь. Окинул взглядом медленно удаляющихся соратников. И в который раз взвесил все «за» и «против». Нет, решение он принял, и вряд ли что-либо могло заставить его это решение изменить, но, тем не менее, оценка никогда не бывала лишней.
        Плюсов, по большому счету, лично для Веги и его команды не было. Если не считать за плюс моральное удовлетворение от осознания факта оказанной помощи. А вот минусов хватало. Даргел даже предположить боялся, что может за собой повлечь столь откровенное игнорирование им приказа Александра и подобное своеволие. Возможно, в какой-то степени его оправдает то, что изначальный приказ будет выполнен - но только в том случае, если Здравович не планировал где-нибудь в середине игры резко изменить ее правила. В общем, если де Вайл и его команда как-то серьезно нарушат планы главы департамента, то все может закончиться очень печально… Это не говоря уже о том, что для начала отряду придется пройти через леса не очень дружелюбно относящихся к незваным гостям эльфов, а потом как-то справиться с сотней-двумя-тремя опытнейших наемных убийц.
        Хватит, оборвал он себя. Это ни к чему не приведет. Я решил и не отступлюсь.
        Следователь еще раз обвел отряд взглядом. Рагдар, Алиссара, Ларис, Киммерион. Детская игра - угадай, кто лишний.
        Вега не верил Ларису. Вернее, Вега не верил в Лариса. Он согласился принять юношу в команду только потому, что хоть какой-нибудь маг был необходим позарез, а иных кандидатур на тот момент не было. Даргел видел, как подкосила дух Лариса смерть его приятеля Вернера, видел, как страшно ему было в бою, как тяжело он переносил трудности путешествия, как его корчило, когда случалась необходимость убивать - и с каждым днем все больше уверялся, что работа в OOP - не для молодого мага.
        Рагдар был другом Веги, их связывало нечто большее, чем соратничество, чем доверие и взаимоуважение. Они знали друг о друге все, что вообще могли рассказать.
        Киммерион вызывал подозрения постоянно. Его странные отлучки по ночам в городах, поразительная, невозможная для эльфа регенерация, странное целебное зелье, которым он никогда ни с кем не делился, говоря, что оно создано с расчетом на его организм и для других является ядом, его подозрительное решение вступить в департамент и многое, многое другое… Но в то же время Вега чувствовал - Ким не ударит в спину. И если эльф сказал, что он пойдет с ним и будет сражаться за Алиссару - то так оно и будет. Какие бы цели не преследовал скрипач на самом деле - данному слову он верен. Киммерион вызывал подозрения у разума, но сердце даргела призывало доверять ему.
        Алиссара. Возможно, при иных обстоятельствах Вега даже мог бы в нее влюбиться - сейчас же она вызывала у него исключительно братские чувства. Младшая сестренка, за которую можно и лицо кому-нибудь разбить, и приказ Здравовича побоку пустить, и со всей Лигой Теней сразиться. Де Вайл хорошо понимал ее чувства и ни разу не пожалел о принятом решении.
        В общем, Вега не жалел ни о чем, кроме того, что с ними Ларис. Решение этой проблемы он видел одно… но реализовать его удастся только в таверне, не раньше.
        Пришпорив коня, он нагнал остальных.
        Вскоре путники достигли таверны. Наскоро поужинали, кратко обсудили дальнейшие планы и разошлись - сославшись на, вероятно, последнюю возможность нормально отдохнуть, следователь распорядился предоставить всем отдельные комнаты. Ким удивленно приподнял бровь, но ничего не сказал, Алиссара поинтересовалась, не слишком ли это рискованно (Вега уверенно заявил, что не чувствует опасности), Ларису было просто все равно, а вот Рагдар прекрасно понял, что командир что-то замыслил. И когда даргел последним отправился на второй этаж, где традиционно располагались жилые помещения, он обнаружил варвара у двери своей комнаты.
        - Что ты задумал? - тихо спросил северянин, ловя взгляд друга.
        - Не здесь. - Вега поморщился. Открыл дверь, посторонился, впуская друга, вошел сам и запер дверь. Достал из-под плаща бутылку вина, разлил по стоящим на столе стаканам.
        Молча выпили.
        - Ты хочешь избавиться от Лариса, - без намека на вопросительную интонацию проговорил Рагдар. Де Вайл кивнул. - Ты не доверяешь ему?
        - И это - тоже, - после паузы ответил следователь. - Но в большей степени я опасаюсь, что от Лариса в этой авантюре у нас будет больше проблем, нежели пользы.
        - Я тоже. И что ты придумал? Ты же не просто так сегодня расселил нас всех по разным комнатам?
        - Не просто так. Хотя с Ларисом это не связано.
        - А с чем связано?
        Вега спокойно выдержал испытующий взгляд Рагдара.
        - Если можно так выразиться - с предчувствием.
        - Даже так?
        - Да.
        - Ну ладно. Тогда я пойду…
        Варвар вновь наполнил стакан вином, залпом выпил, встал.
        - Ночи тебе… удачной. И плодотворной.
        - Спасибо. Тебе тоже.
        Как только за северянином закрылась дверь, даргел молнией метнулся к окну. Осторожно открыл его, стараясь, чтобы не скрипнули плохо смазанные петли, и выбрался на карниз - выступ шириной около десяти дюймов, опоясывающий таверну по уровню второго этажа.
        Де Вайл неспроста выбрал именно эту комнату - соседнюю с комнатой Лариса.
        Осторожно ступая по карнизу и придерживаясь пальцами за гладкую стену, Вега преодолел десять футов до окна комнаты мага. Распластался, превратился в темное пятно на стене - и, двигаясь очень медленно, заглянул внутрь. Так, чтобы его не заметил никто, находящийся в комнате.
        Нельзя сказать, что Ларис был в комнате не один. Но и обратное утверждение было бы неверным.
        Следователь едва сдержал рвущееся с языка ругательство. Он, конечно, допускал вероятность подобного развития событий, но очень надеялся, что ошибается.
        Надо было раньше от него избавиться, - подумал даргел, пытаясь прочесть слова по губам мага. Получалось не очень хорошо - во-первых, Вега плохо читал по губам, во-вторых, ему здорово мешала полупрозрачная фигура, почти неподвижно замершая между ним и Ларисом.
        Закрыв глаза, де Вайл сосредоточился. Осязание, зрение, обоняние - это все было ему сейчас не нужно. Он весь обратился в слух.
        - …рассказала ему, где находится штаб Лиги. Я не знаю, что он собирается делать, когда мы будем на месте, - меня он в это не посвящал, насчет остальных не знаю.
        - Он подозревает тебя? - спросил Александр Здравович.
        - Кажется, нет. Мне удалось скрыть тот факт, что я владею заклинанием, позволяющим вот так вот разговаривать на расстоянии. И каждый раз перед тем, как связаться с вами, я тщательно прятался. Не знаю, удастся ли мне и дальше докладывать вам каждый вечер о происходящем - в эльфийских лесах мы постоянно будем вместе. Да и не хочу я рисковать, применяя там такую заметную магию.
        - Не рискуй. Если будет что-то действительно важное - это одно дело. Остальное пока терпит.
        - Хорошо. Что-нибудь еще?
        - Нет, пожалуй. До связи.
        - До связи, - Ларис коротко прошептал формулу окончания действия заклинания, и образ главы Тринадцатого департамента, на миг подернувшись рябью, исчез.
        Незаметная тень за окном растворилась в ночной тьме.
        Спрыгнув с подоконника в своей комнате, Вега полез в сумку. Минут пять он перебирал небольшие флакончики с эликсирами - походный набор целебных зелий, ядов, и Ярлиг знает чего еще, наконец, его выбор пал на маленькую бутылочку из прозрачного стекла, содержащую темно-вишневую жидкость. Открыв еще одну бутылку вина, даргел влил в нее половину флакона, после чего с силой заткнул бутыль пробкой - словно бы ее и не открывали. Затем вытащил еще одну емкость, пузатую и гораздо более объемистую, непрозрачную, и капнул несколько капель под язык - универсальное противоядие мгновенно всасывалось и начинало действовать буквально через минуту, делая того, кто его принял, неуязвимым для большинства известных ядов.
        Подождав для верности две минуты, следователь сунул бутылку с отравленным вином в карман и, выйдя в коридор, постучался в комнату Лариса.
        - Кто там? - нервно спросил маг.
        Не иначе уже готовит огненный шар или молнию - просто так, на всякий случай, - подумал про себя де Вайл.
        - Ларис, это я.
        - А, командир… заходите. - Маг быстро отпер дверь.
        Воспользовавшись предложением, Вега прошел в комнату, тут же отметил, что Ларис уже немного нетрезв, а на столе стоит почти пустая бутылка крепкого вина.
        - Надеюсь, я не помешал?
        - Нет, что вы. Я еще не ложился…
        - Вот и хорошо. Я хотел бы обсудить с тобой некоторые детали предстоящего… гм, путешествия…
        Дальнейшее даже делом техники назвать было бы смешно. Стоявшая на столе бутылка опустела буквально за десять минут, а придумываемых на ходу «деталей дальнейшего путешествия» могло при необходимости хватить и на два часа. Как только Ларис грустно посмотрел на брошенную Вегой под стол пустую бутылку, даргел достал из кармана принесенное с собой вино. Разлили, выпили…
        Через пятнадцать минут магу стало немного нехорошо. Следователь шутливо предположил, что вина было многовато, и посоветовал Ларису лечь. Через пару минут у мага так сильно закружилась голова, что совет показался ему не таким уж плохим, несмотря на всю его насмешливость. Де Вайл заботливо помог юноше добраться до кровати. Спустя еще десять минут Ларис потерял сознание.
        Десять дней в этом подобии комы ему не сильно повредит, а от возможных неприятностей избавит как его, так и меня, - подумал Вега, покидая комнату мага.
        Спустившись вниз, он разыскал хозяина таверны, объяснил, что его друг сильно заболел, дал лекарство и тугой кошель, объяснил, как лечить друга, что будет, если друга не лечить - в первую очередь, с самим трактирщиком, и проинструктировал, что делать, когда друг придет в себя, приложив к инструкции письмо - для Лариса. После чего быстро разбудил остальных и, ничего не объясняя, предупредил, что они отправляются в путь через десять минут.
        Ночь и день отряд провел в дороге. К вечеру, который должен был стать последним, проведенным на территории империи, все были вымотаны настолько, что Вега даже отказался от идеи устроить ночевку в лесу.
        К полуночи усталые путники остановились у небольшой таверны, стоящей чуть в стороне от тракта. Дорога здесь заворачивала обратно к Мидиграду. Уже завтра они должны были ступить под сень эльфийских лесов - и оказаться полностью вне закона. Сейчас еще был шанс повернуть назад - и все прекрасно осознавали, что в тот миг, когда первый из них преступит невидимую границу между землями людей и эльфов, этого шанса не станет.
        Поужинали быстро и в полном молчании и так же быстро разошлись по своим комнатам - это была последняя спокойная ночь на ближайшее время.
        Вега проснулся от еле слышного щелчка замка. Быстро нащупал под подушкой рукоять стилета, бросил взгляд на лежащие на тумбочке катаны - удобно ли будет выхватывать, и закрыл глаза, притворяясь спящим.
        Дверь бесшумно отворилась и также бесшумно закрылась. Глядя сквозь ресницы, даргел изучал ночного гостя.
        Высок, строен, гибок - эльф, одним словом. Классический коричнево-зеленый плащ, капюшон, шарф, скрывающий нижнюю половину лица, - как роспись: «Лига Теней».
        Эльф обошел стоящий почти посреди комнаты стул, подошел к кровати - де Вайл напрягся, приготовился к прыжку.
        - Господин Вега, - тихо позвал его ночной гость. - Господин Вега, проснись, пожалуйста. Мне хотеть с вами говорить… - С этими словами эльф осторожно коснулся плеча следователя.
        Тот честно изобразил свою естественную реакцию на неожиданное прикосновение во сне
        - рывком сел, выхватывая из-под подушки стилет, резко распрямил руку - сталь коснулась скрытого шарфом горла.
        Точнее, должна была коснуться. Рефлексы у лигиста были на высоте - стилет звякнул о сталь кинжала.
        - Не надо оружие, господин Вега, - сказал эльф. - Я хотеть говорить.
        Его имперский был настолько ужасен, что даргел предпочел перейти на эльфийский.
        - О чем? И кто вы? - тихо спросил он.
        - Мое имя вам ни о чем не скажет, - так же тихо отозвался гость. Неверный свет луны упал на его наполовину скрытое лицо, и волосы лигиста блеснули несвойственным лесным эльфам серебром. Точнее - сединой. Перед Вегой был очень, очень старый эльф.
        - Но надо же мне вас как-то называть.
        - Зовите меня Тенью, юноша. - Он улыбнулся и сел на пол возле кровати. - А о чем… О Лиге Теней. О девочке по имени Алиссара. Об опасности, которая ждет вас впереди. О выборе, который у вас пока что есть.
        - Вы один из сторонников Алиссары?
        - Я? Ни в коем случае. Я не сторонник ни Алиссары, ни Вилейана. Я сторонник Лиги - не больше, и не меньше.
        - Чего вы от меня хотите?
        - Ничего. Я пришел говорить, а не просить или требовать.
        - Говорите. - Следователя начала раздражать эта игра словами.
        - У вас сейчас еще есть выбор, юноша. У вас и ваших друзей. Вы можете пойти вперед, как и планировали - и погибнете, даже если достигните цели. Вилейану удалось подчинить себе Тень. Вы можете остаться и уговорить юную Идущую отступиться - и погубите Лигу. Вы можете подождать и как следует подготовиться - это увеличит ваши шансы, но сократит шансы Лиги. Вы можете обратиться за помощью к вашему департаменту - и это гарантирует вам жизнь, Лиге - возвращение всего утраченного, а Алиссаре - смерть. Подумайте как следует, юноша… - Эльф вскинул руку, и на его ладони заплясали тени.
        Вега завороженно следил за их танцем. На первый взгляд беспорядочных, в этих движениях чувствовалась грация и завершенность, а приглядевшись внимательнее, даргел вдруг провалился в иллюзорный мир…
        Он увидел все то, о чем ему говорил старый эльф по имени Тень. Он увидел каждый из вариантов - свою гибель, или крах Лиги, или самоубийство Алиссары, или… или… или… Увидел и прочувствовал.
        Тени замерли на миг - и стекли с ладони, разлетелись по стенам, замерли, слившись воедино с тенями естественными. Де Вайл вздрогнул, возвращаясь в реальность.
        - Подумай, юноша.
        - Не буду, - неожиданно резко бросил Вега. - Я уже думал. И я уже все решил. Я помогу Алиссаре сейчас, даже если это будет стоить мне жизни.
        - Ты поможешь ей ради нее или ради Лиги?
        - Мне нет дела до ваших внутренних разборок, и тем более мне нет дела до судьбы клана эльфийских ассасинов, - честно признался даргел. - Я хочу помочь Алиссаре, и раз ей нужна Лига - я помогу Лиге. Вот и все. По крайней мере - пока. Зачем вы об этом спрашиваете?
        - Я хочу тебя понять.
        - И как? - Ему почти удалось изобразить свою обычную усмешку.
        - Кажется, мне удается, - без улыбки ответил Тень, и встал. - Удачи тебе. Пусть правда будет на твоей стороне.
        И исчез, растворившись в тени.
        Заснул Вега не сразу.
        Он проснулся от еле слышного щелчка замка. Быстро нащупал под подушкой рукоять стилета, бросил взгляд на лежащие на тумбочке катаны - удобно ли будет выхватывать, и закрыл глаза, притворяясь спящим.
        И только тогда понял, что сегодня это уже было!
        Новый гость кутался в плащ так, что не различить было ни лицо, ни фигуру. Но резковатые движения выдавали в нем человека.
        Абсолютно бесшумно ступая, он приблизился к столу и примостился на самом его краю.
        - Я знаю, что вы не спите, виконт, - человек говорил на очень неплохом имперском, с небольшим акцентом, происхождение которого никак не удавалось определить.
        - Это еще не повод врываться в мою комнату, - буркнул даргел, садясь на кровати. - Что вам нужно?
        - Сущую малость - помочь вам.
        - Даже так? А до утра ваша помощь подождать не могла? - спросил следователь с издевкой.
        - Виконт, не хамите, пожалуйста, - гость явно поморщился. - Я этого очень не люблю. Вы, конечно, можете сказать, что не любите, когда к вам посреди ночи вламываются незнакомые люди со странными предложениями, но я думаю, что когда вы узнаете, в чем суть моей помощи, вы простите мне это невежливое вторжение.
        - Посмотрим. - Эта ночь нравилась Веге все меньше и меньше. А точнее, она все больше и больше ему не нравилась.
        - Что ж, я буду краток. Вы знаете, что эльфы, поддерживающие Вилейана, владеют необычной и крайне неприятной магией. Так вот, в назначенное вами время они все на час лишатся своей силы. Кроме самого Вилейана, к сожалению.
        - Кто вы такой, чтобы мне вам верить? И что вы сами хотите взамен?
        - Кто я - это неважно. Можете считать меня… нет, не сторонником Янатари, но, по крайней мере, противником Вилейана. Точнее, того, кто за ним стоит.
        - А кто за ним стоит? - даргел почувствовал след.
        - Узнаете, когда придет время. Когда справитесь с Вилейаном.
        - Какие гарантии того, что вы не обманываете меня и что это не ловушка?
        - Никаких. Только мое слово. Ну и то, что подсказывает вам ваша интуиция.
        Интуиция подсказывала, что очередной ночной гость не врал.
        - Допустим, я поверю в то, что вы готовы нам помочь. Но в то, что вы за это ничего не хотите - вряд ли.
        - Хорошо. Я хочу, чтобы вы помогли мне справиться с моим врагом, тем более что очень скоро он станет и вашим врагом тоже. Это вас способно убедить?
        - Возможно.
        - У вас есть время на размышления, виконт. - Человек встал, поправил складку плаща. - Мне нужно идти. Я еще навещу вас. А пока у вас есть возможность подумать.
        Он быстро пересек комнату и вышел, заперев за собой дверь.
        Вега с трудом подавил желание запустить в эту дверь чем-нибудь тяжелым. Незваные гости с предложениями «подумать» основательно его достали.
        Надеясь, что на эту ночь лимит непрошеных визитеров все же исчерпан, даргел запер дверь и лег спать.
        Тело среагировало раньше, чем проснулось сознание. Рывок, захват, прыжок - Вега придавил к полу очередного гостя. Этот, в отличие от предыдущих, пришел отнюдь не с мирными намерениями, о чем красноречиво говорил вонзившийся в подушку буквально в двух дюймах от головы следователя нож.
        Резко выгнувшись, убийца сбросил с себя Вегу, вскочил на ноги, и в его руке блеснул чуть изогнутый эльфийский клинок. Зеленый шарф остался лежать на полу, и теперь даргел мог убедиться, что Лига Теней прекрасно знает о его приближении и, скорее всего, имеет недалекие от истины предположения относительно его цели - в боевой стойке перед ним замер эльф-ассасин высочайшего уровня.
        Вега мгновенно наклонился, подхватил с пола одну из катан - вторая осталась лежать у самой кровати. Уклонился от стремительной атаки лигиста, ударил сам - эльф легко парировал удар, уведя его в сторону.
        Обмениваясь ударами, противники медленно обходили друг друга по кругу. Изловчившись, де Вайл подхватил второй клинок, перешел в нападение, тесня убийцу, но тот, ловко вывернувшись из-под перекрестного удара, перебросил свой меч в левую руку, а правой метнул кинжал. Короткое тяжелое лезвие вонзилось в кисть даргела, лишая его возможности держать одну из катан.
        Обмен ударами - шаг назад. Как два матерых хищника, они кружили по комнате, и каждый пытался первым определить слабое место другого.
        Эльф оказался слишком нетерпелив. Внезапно метнувшись в сторону, он бросил кинжал и тут же прыгнул, намереваясь поднырнуть под опускающуюся катану и вонзить свой меч в грудь противника.
        Вега шагнул вперед, навстречу эльфу, левой ладонью перехватывая и отводя в сторону эльфийский клинок прямо за лезвие. И выбросил вперед руку с катаной.
        Меч вошел прямо под сердце лигиста.
        Глаза эльфа расширились, в них мелькнуло изумление и непонимание - и он начал падать, медленно соскальзывая с лезвия катаны.
        Даргел тут же опустился на колено, перехватил освобожденный меч, прижал его к горлу проигравшего.
        - Тебя послал Вилейан? - хрипло спросил он.
        Вопрос был почти что риторическим - но де Вайл хотел удостовериться.
        Неожиданно эльф рассмеялся. Смех, булькая в груди, проступал алой пеной на губах.
        - Ты пошел против нас… ты уже проиграл! - выплюнул лигист.
        На коже лба проступил узор - спираль вокруг широкого меча, лезвие которого было покрыто незнакомыми следователю рунами. Тонкие линии магической татуировки налились алым цветом, меч засветился мертвенной зеленью. Эльф расхохотался.
        До окна далеко, дверь заперта - Вега бросился в противоположный конец комнаты, резко перевернул кровать, перепрыгнул через нее…

…и не успел совсем чуть-чуть.
        Взрывная волна впечатала его в стену, обнаженную спину опалило чудовищным жаром, запахло горелым мясом и волосами - взвыв от боли, даргел рухнул на пол, ухитрившись упасть все же на бок.
        Помещение наполнилось тишиной.
        Через несколько секунд он решился выглянуть из своего импровизированного укрытия.
        Комната выглядела… как комната, в которой взорвалось что-то очень мощное алхимического происхождения. От тела эльфа не осталось и следа - только обгорелый обломок изогнутого клинка. Тихонько догорал на полу дорожный плащ де Вайла.
        Переведя дух, Вега осторожно встал, прислушался к ощущениям, определяя масштабы повреждений. Пронзенная кинжалом и позже порезанная клинком левая рука - ерунда, регенерирует за день. Волосы, очень кстати заплетенные на ночь в косу, пострадали гораздо меньше, чем можно было бы предположить, но на ладонь состричь придется. Самая главная проблема - обширный ожог спины. Ожоги почему-то вообще регенерировали гораздо дольше и сложнее, чем обычные раны, и заживали гораздо болезненнее.
        Вега выпрямился, зашипел от боли и зло пнул что-то, подвернувшееся под ноги. Этим чем-то оказалась его дорожная сумка - перед тем, как ложиться спать, даргел забросил ее под кровать.
        В следующую секунду дверь комнаты сорвало с петель могучим ударом. Чуть не снеся по пути косяк, Рагдар с секирой наперевес ворвался в комнату. За ним, почти спина к спине, влетели Киммерион и Алиссара - оба с оружием.
        - Спасать явились? - ехидно спросил де Вайл. Рагдар только кивнул, с изумлением оглядывая творящийся вокруг разгром. Вега открыл рот, чтобы выдать какую-нибудь еще колкость. Закрыл рот. Подумал. И, набрав воздуха, высказал все, что он думает о таких сонных соратниках, обо всех на свете эльфах и не в меру вежливых людях, о всяких там наемных убийцах, не дающих порядочным следователям спать по ночам, и так далее, и тому подобное.
        Замолчал он только тогда, когда стало не хватать воздуха. Алиссара смотрела на своего защитника с оторопью - таких выражений она не слышала и таких поз, какие он описывал, никогда не видела, даром что была серой эльфой.
        Выговорившись, Вега нагнулся за сумкой - и тихо застонал, когда по спине хлестнула безжалостная боль. Это решило все.
        Женщина, пусть она хоть тысячу раз опытный убийца, дуэлист, воин, и вообще - Идущая в Тенях, она все равно остается женщиной. Алиссара мгновенно убрала оружие, одним прыжком оказалась рядом с даргелом, схватила его за плечо, вынуждая повернуться к ней спиной - и выругалась, глядя на обширный ожог.
        Спустя полчаса все собрались в номере Алиссары. Вега, лежа на животе, растянулся на широкой кровати - его спина была намазана какими-то снадобьями с резким травяным ароматом. Рагдар, только что поговоривший с трактирщиком и убедивший его сделать вид, что ничего не произошло - немалую роль в убеждении сыграли острая секира и толстый кошель - устроился в кресле. Сохранявший полную невозмутимость Киммерион оседлал стул, Алиссара же устроилась на кровати подле даргела.
        - Лиге известно о нашем приближении, - рассказывал Вега. - Я нисколько не сомневаюсь, что этот эльф, который пытался меня убить, был послан Вилейаном. Он знает о нас, и он знает обо мне, более того, он считает, что основную опасность для него представляю именно я - по крайней мере, убийца пришел за мной.
        - Это еще ничего не значит, - возразила Янатари. Киммерион же усмехнулся, что не укрылось от внимания следователя.
        - Не только у тебя были гости этой ночью, - ответил эльф на вопросительный взгляд командира. - В мою комнату тоже пробрался какой-то эльф, правда, он не пытался меня убить, наоборот - он предлагал мне перейти на сторону Лиги. Очень долго и убедительно расписывал преимущества и так же долго и красочно рассказывал, какая жуткая смерть нас всех ждет, если мы не отступимся.
        - И что? - Вега чуть насторожился. Он-то помнил, что из комнаты Кима никаких подозрительных взрывов не было!
        Скрипач закрыл глаза, глубоко вдохнул.
        - Лига пыталась убить меня. Им это не удалось, но лигисты убили Вэйлианесса. Этого достаточно для того, чтобы я никогда и ни при каких обстоятельствах не перешел на их сторону.
        - Киммерион, но вы же должны понимать, что на вас и вашего друга было совершено нападение не Лигой Теней, а тем, во что она превратилась! - В голосе Алиссары на миг послышалось отчаяние.
        Эльф встал, подошел к девушке, посмотрел ей в глаза - и внезапно поклонился.
        - Я это понимаю. И моя ненависть, как и моя месть, направлены против Вилейана и тех, кто с ним, а не против вас и традиционной Лиги. После того, как мы уничтожим этого выродка и его приспешников, у меня не останется счетов к Лиге.
        - Благодарю… - шепнула она. Ким еще раз поклонился и вернулся на свое место.
        - Если вы закончили, то может, вернемся к главной теме разговора? - с едва заметной иронией поинтересовался Вега.
        - Конечно. Так вот, когда этот посланник Вилейана меня окончательно достал, я активировал одно из магических колец, которые были выданы нам перед отправлением. Сейчас этот эльф лежит у меня в комнате под кроватью, обездвиженный и отрезанный от их магии.
        Даргел попытался вскочить - Алиссаре пришлось осторожно, но сильно удержать его за плечи.
        - Что ж ты раньше-то молчал? - тихо зарычал Вега.
        - Я ждал, пока ты закончишь свой рассказ. - Ким обезоруживающе улыбнулся.
        Очень медленно выдохнув, следователь посмотрел на скрипача.
        - Я тебя очень прошу принести твоего собеседника сюда. Полагаю, он может рассказать нам немало интересного.
        Кивнув, Киммерион вышел - и спустя пять минут вернулся, неся на плече безвольно повисшее тело эльфа. Безо всякой осторожности скинул свою ношу на пол и вернулся обратно на стул.
        - Я могу деактивировать заклинание прямо сейчас, но, наверное, было бы разумнее сперва его связать, что ли… И как-то обезопасить себя на тот случай, если он тоже… взорвется.
        Вега дотянулся до своей сумки, порылся в карманах - и достал небольшой суконный мешочек. Выкатил из него на ладонь полупрозрачную сферу, внутри которой переливались, не смешиваясь, разноцветные жидкости. Из того же кармана сумки достал треножник-подставку, водрузил сферу на него.
        - В тот момент, когда ты снимешь обездвиживание с нашего гостя, я активирую сферу-гаситель, - предупредил следователь. - Готов?
        Ким кивнул, протянул в сторону пленника левую руку и повернул камнем вверх тонкий перстень на среднем пальце.
        Лигист вздрогнул, дернулся, резко сел. В тот же миг Вега простер ладонь над сферой и коротко бросил слово-активатор.
        - Доброй ночи, - вежливо поздоровался он с эльфом.
        Разговор был достаточно коротким и довольно кровавым. Видимо, Вилейан - или кто там послал несчастного эльфа на переговоры - был почти уверен в том, что ему удастся получить согласие Киммериона. Лигист был очень молод, неопытен и действительно хорошо умел только драться и трепаться. Первое ему помочь не могло в силу того, что любой из команды даргела сражался как минимум ничуть не хуже, а второе… Лгать и изворачиваться эльфу расхотелось после того, как Вега, и глазом не моргнув, отхватил острым ножом половинку одного из заостренных эльфийских ушей.
        - Еще вопросы у кого-нибудь есть? - будничным тоном поинтересовался де Вайл, прижимая лезвие ко второму уху - первое уже закончилось, когда лигист пытался не ответить на вопрос о том, кто именно его послал.
        - Нет вроде, - Рагдар равнодушно пожал плечами.
        - Тогда ладно, - Вега занес нож, готовясь нанести удар в сердце. Его остановил голос пленника.
        - Сволочь, дай хоть умереть в бою!
        - Что? - даргелу показалось, что он ослышался.
        Юный эльф смотрел на мучителя с ненавистью. Чуть внимательнее присмотревшись, следователь вдруг понял, что ненависть юноши направлена в первую очередь не на него, а на самого себя - он ненавидел себя за то, что не смог выдержать боль и выдал все, что от него хотели узнать.
        - Если ты действительно воин и мужчина, то дай мне хотя бы умереть в бою! - с яростью выкрикнул эльф.
        А ведь еще совсем мальчишка… - подумал Вега.
        Он встал, выпуская пленника, быстро полоснул по веревке, спутывавшей запястья.
        - Киммерион, верни ему оружие.
        Глава VI
        ГРАФСТВО САЙЛЕРИ
        - Почему ты решила все же отправиться со мной за мечом, хотя все остальные были против? - Мантикора нагнал Арну и чуть придержал коня.
        На вечернем совете вчера долго спорили, куда идти - в Мидиград или все же в Хайклиф, согласно старому плану. Гундольф горячо стоял за то, чтобы отправиться на помощь Грифонам, Орогрим, как ни странно, поддержал его. Талеанис же сразу заявил, что он отправляется в Мидиград, даже если ему придется идти одному - он понимал, что слишком долго защита от ментального воздействия артефакта, поставленная Арной, не продержится, да и сама Танаа предупредила об этом. В конце концов девушка сказала, что она отправляется с полуэльфом, а остальные вольны сами делать свой выбор. Орк, разумеется, не собирался с ней расставаться, и Гундольф понял, что один он может только бессмысленно умереть. В результате небольшой отряд направился в сторону столицы.
        - На то есть много причин, - улыбнулась Арна. - Во-первых, я не хочу бросать тебя в такой беде. Во-вторых - Раэл'а'Раин слишком сильный артефакт, наделенный собственной волей, и у меня есть предчувствие, что его появление у тебя, как и наша встреча, - не случайность, а звенья единой цепи событий. В-третьих, до встречи с Гундольфом я сама собиралась в Мидиград, и, думаю, необходимость туда ехать, неожиданно проявившаяся тогда, когда я уже решила идти в Хайклиф, - это, опять же не случайность. В-четвертых, и, наверное, это самая важная причина - я чувствую, что в столицу нам сейчас отправиться правильнее. В Хайклифе мы будем нужны позже.
        - Спасибо, - пробормотал полуэльф и пустил копя галопом вперед.
        Встречный ветер обдувал лицо и трепал волосы за спиной.
        Лошадей путники купили два дня назад, проезжая через небольшой торговый городок - на этом настоял Гундольф, заявивший, что раз уж они намерены тащиться в Мидиград, то купить лошадей просто необходимо - это до Хайклифа можно еще дойти пешком, а до столицы они так тащиться будут год. Орогрим с усмешкой заметил, что если они все же обзаведутся конями, то до Мидиграда не доедут и вовсе, так как по пути умрут с голоду - но Арна, признав правоту обоих, решила лошадей все же купить, сказав, что как-нибудь заработать по пути они сумеют.
        Спустя неделю пути, когда Хайклиф остался далеко в стороне и позади, а рыцарь перестал ворчать по поводу того, что отряд сорвался незнамо зачем в Мидиград только из-за того, что у кого-то украли какой-то там древний меч, Арна на вечернем привале сообщила спутникам, что сегодня они доедят последнюю горсть кегета. Орогрим, вздохнув, отправился на охоту - поскольку Танаа не ела мяса, проблема пропитания встала в полный рост и орк хотел сэкономить кегет для нее.
        Когда Грим вернулся, неся на плече двух крупных птиц, связанных за лапы, Мантикора как раз разворачивал карту.
        - Ближайшее поселение - чуть больше, чем в дневном переходе от того места, где мы находимся. Там несколько деревень и замок.
        - Если выйдем на рассвете - к ночи будем на месте, - пожал плечами Гундольф.
        - На ночевку у нас денег хватит, а там, глядишь, и подвернется какой-нибудь заработок, - орк сбросил добычу на землю. - Кегет - Арне, мясо - нам, - уточнил он.
        На рассвете, замерзшие и невыспавшиеся, путники направились к указанному Мантикорой замку.
        - Знаешь, мне кажется, что насчет «замка» ты несколько преувеличил, - хмыкнул рыцарь, когда первые дома оказались на достаточном расстоянии, чтобы примерно разглядеть поселение.
        - Ну зато здесь точно есть люди. А замок может оказаться и дальше, да и, скорее всего, окажется - на карте были указаны и деревни тоже. - Грим усмехнулся и пришпорил коня. Несчастный мерин, которому не повезло тащить на себе тяжеленного орка, неохотно перешел на медленный, ленивый галоп.
        Около часа назад пошел сильный дождь, и все члены маленького отряда промокли насквозь. Сейчас ливень уже стих, но косые струи продолжали лить с неба, превращая землю под ногами лошадей в жидкую грязь.
        До места путники добрались гораздо быстрее, чем рассчитывали, и скрытое тучами солнце только недавно ушло за горизонт.
        Расположившееся на склоне холма поселение в серой пелене дождя казалось почти вымершим - только у ворот частокола можно было разглядеть несколько человек.
        - А ворота-то закрыты, - отметил Талеанис, присмотревшись.
        - Хотя еще не поздно, - добавил Гундольф, машинально поправляя меч на поясе.
        - Не ночевать же на улице в такую погоду? Давайте подъедем и попросим нас впустить, - Танаа склонилась к конской шее, что-то шепнула кобыле на ухо - та перешла на галоп, довольно быстро нагнав орогримовского мерина.
        - Сестренка, что-то мне не нравится это место! - крикнул орк. - Частокол высокий, и бойницы в нем есть. Ворота закрыты, хотя еще не ночь. Стража на воротах вооружена слишком хорошо для такой глуши.
        - У нас все равно нет выбора. Едем.
        Через десять минут отряд остановился у въезда в поселок.
        - Кто такие и зачем пожаловали? - хмуро осведомился пожилой мужчина с длинной бородой, в мокром уже плаще поверх доспехов, также вызвавших недоумение и подозрение у мужской части отряда.
        - Мы простые путешественники, - ответила Арна, улыбнувшись. Но, против обыкновения, ответной улыбки не получила. - Мы хотели бы остановиться на ночлег в вашем городе.
        - Простые путники, говоришь, - стражник прищурился, окинув взглядом тяжелую секиру на поясе орка и мечи Гундольфа и Талеаниса. - Ну-ну. Видал я таких путников с большой дороге. Езжайте куда ехали.
        - Мы устали с дороги и промокли. Мы не замышляем ничего дурного, поверьте - просто хотим переночевать под крышей, обсохнуть и поесть!
        - Все говорят, что ничего плохого не замышляют! А потом дома горят! - Мужчина поднял арбалет. - Давайте, езжайте!
        - Но…
        - Ты что, не понимаешь? - Палец лег на спусковой крючок. - Я сказал - проваливайте!
        На Арну и стоявшего рядом с ней Орогрима нацелились три арбалета - подошли другие стражники.
        Орк опустил лапищу на рукоять секиры, чуть выдвинув ее из петли.
        - Что здесь происходит? - раздался вдруг спокойный, властный голос.
        К замершей у ворот компании направлялся незаметно вышедший из сторожки мужчина.
        На вид ему было не больше сорока, хотя волосы его были полностью седыми. В светло-карих, почти желтых глазах отражались усталость и недоверие ко всему, чему только можно. Одет он был в простой кожаный колет, такие же штаны, и длинный плащ с капюшоном, сейчас накинутым на голову, но не скрывающим лица.
        - Бродяги какие-то в город ломятся, - ответил пожилой стражник, махнув арбалетом в сторону Арны.
        - Кто вы и зачем прибыли в графство Сайлери? - спросил седой, скользнув внимательным взглядом по каждому члену отряда.
        - Путешественники, - повторила Танаа. - Проезжали мимо, попали под дождь. Мы просто хотим поесть и переночевать в тепле. Мы не разбойники, правда!
        - Я вижу, что вы не разбойники, сударыня. Простите Найла за грубость, он всего лишь выполняет свой долг - мы не пускаем в город чужаков после захода солнца, - он учтиво склонил голову.
        - Я уже поняла… Что ж, извините… - Арна обернулась к спутникам. - Поищем другое место.
        - Постойте. - Седой сделал шаг вперед и поймал ее лошадь под уздцы. - Я пропущу вас. Пусть это против правил, но будем считать, что вы мои гости. Найл, старина, открой ворота, пусть они проедут.
        - Спасибо! - Танаа улыбнулась, Орогрим опустил секиру обратно в петлю, а Гундольф убрал руку с рукояти меча.
        - Не за что. Проезжайте.
        - А вы не подскажете, где здесь можно остановиться?
        - Таверна закрыта уже довольно давно, так что только если кто-то из жителей согласится вас принять. Что маловероятно. Я же сказал - не за что благодарить, - сухо бросил седой и, отвернувшись, ушел обратно в сторожку.
        - Мне здесь не нравится, - тихо буркнул Орогрим, когда они ехали по главной улице и высматривали дома, в которых горел свет. - Слишком уж они подозрительные и неприветливые.
        Отряд постучался уже в четыре дома. В первом им не ответили, в двух следующих - грубо рявкнули что-то, даже не открывая двери. Когда Арна постучала в четвертый дом, дверь отворилась - но тут же захлопнулась. Из дома пробурчали что-то вроде:
«Нищим не подаем», Танаа попыталась объяснить, что они готовы даже заплатить за возможность переночевать под крышей и обсохнуть, но ее, похоже, уже не слушали…
        - Мне тоже, - отозвалась девушка и поманила всех остальных ближе. - Я чувствую здесь страх и безнадежность. Ощущение неотвратимости и в то же время - готовность идти до конца, сражаться до самой смерти - и только до нее… Абсолютная безнадежность, и ни малейшего проблеска хоть каких-то положительных эмоций. Еще озлобленность - они настолько напуганы, что готовы кинуться на каждого, кто кажется хоть чем-то подозрительным, и разорвать его на части. - Арна замолчала, продолжая вслушиваться в фон поселка.
        - Видимо, у них совсем пакостное что-то случилось, - пробормотал Грим.
        - Я бы сказал - не случилось, а происходит. Даже прямо сейчас, - добавил Гундольф.
        - Я, конечно, чужие эмоции читать не могу, но Арна права - здесь в воздухе витает столько безнадежности и страха, что их невозможно не почувствовать. И это не последствия чего-то - это осознание того, что впереди что-то еще более страшное, чем то, что есть сейчас.
        - Да, именно так. В общем, я не знаю, что происходит в этом поселке, но явно ничего хорошего…
        За этим совершенно не жизнерадостным разговором путники добрались до городской площади. Конечно, площадь - это довольно громко сказано, просто довольно просторная вытоптанная поляна, с колодцем, несколькими крытыми прилавками в стороне и помостом в самом центре. С таких помостов, как правило, делают объявления, зачитывают какие-нибудь приказы и новые законы, и тому подобное, а перед помостом, на скамьях, сидят почетные жители городка или поселка, предоставляя остальным, не столь привилегированным, слушать стоя. В общем и целом, неплохой помост. Тем более что сработан он был на славу, из хорошего дерева, и явно прекрасным плотником.
        Портило воображаемую идиллическую картину возможных городских собраний, после которых жители дружно расходятся по домам, обсуждая новости и делясь сплетнями, только одно. И, пожалуй, даже не портило - просто не давало столь пасторальной картинке вообще появиться пред чьим-либо внутренним взором, сколь бы не была богата фантазия.
        Посреди помоста высилось еще одно детище того же талантливого плотника - прекрасная, прочная виселица с длинной перекладиной, на которой при необходимости можно было одновременно повесить до пяти человек.
        Возле помоста собрались люди. Все хмурые, молчаливые. Без суеты и спешки расселись на мокрых скамейках, поправляя плащи и куртки. Приготовились ждать. Ни свойственного человеку извращенного возбуждения, предшествующего зрелищу чьей-то публичной смерти, ни сожаления о том, чья жизнь сейчас прервется, ничего такого. Только общая, единая на всех, мрачная удовлетворенность.
        Четверо вооруженных мужчин выволокли на помост-эшафот двух приговоренных - человека лет тридцати, одетого в лохмотья, и бледную, но удивительно спокойную эльфу. Руки пленников были связаны за спиной. Их заставили встать на табуреты, деловито накинули петли на шеи…
        Арну полоснуло чувством дикой, всепоглощающей ненависти, направленной на этих двоих. И спустя секунду - ощущением смутной опасности.
        В этот момент взгляд огромных синих глаз эльфы встретился со взглядом Мантикоры. На миг в этой бездонной синеве мелькнула отчаянная мольба - но тут же сменилась почти презрительным спокойствием.

…Не дай боги ты - случайно, намеренно, своими руками или чужими, или даже просто бездействием своим, но погубишь хоть кого-то из эльфов - конец и тебе, и твоей расе…
        Слова Маалинни огненными буквами вспыхнули перед глазами Талеаниса.
        Даже просто бездействием своим. Если я позволю им убить эту эльфу, кем бы она ни была - проклятие может сработать…
        Арна тем временем спрыгнула с лошади в жидкую грязь, неравномерно покрывающую все вокруг, и направилась к импровизированному эшафоту.
        - За что вы их казните?
        - Их поймали, когда они тайком пробирались в город, - ответил один из мужчин, затягивая петлю на шее эльфы.
        - Только за это? - в ужасе выдохнула Танаа.
        - Они лазутчики Птицы. - Невольный палач, нисколько не обремененный возложенной на него задачей, пожал плечами.
        - Почему вы так в этом уверены? И о какой птице идет речь?
        - Подруга, здесь все делятся на три категории: жители города, люди Птицы и чужаки, по странной прихоти Змея вошедшие в город и лезущие не в свое дело, - грубо бросил мужчина и ловко выбил табуретку из-под ног эльфы.
        Мантикора бросился вперед, чуть не сбив с ног Арну, одним прыжком оказался на помосте и, молниеносно выхватив меч, обрубил веревку. Спасенная девушка скорчилась у его ног, впившись пальцами в горло.
        - Кто дотронется до нее - умрет, - холодно предупредил он.
        Орогрим выругался. Мужчины на помосте отступили на шаг и потянулись за оружием.
        - Что здесь происходит?
        Арна застонала. Ну вот, опять…
        - Мне кажется, я сегодня задавал этот вопрос, и, мне кажется, я задавал его вам же! - воскликнул седой человек, носивший прозвище Змей, час назад пропустивший отряд в поселок. - Это так вы «не замышляете ничего дурного»? - с сарказмом спросил он, подходя к помосту.
        - Талеанис, что ты делаешь? - Танаа бросилась к эшафоту.
        - Она не должна умереть, - каким-то мертвым голосом произнес полуэльф.
        - Взять их! - приказал седой, отступая на шаг.
        Через мгновение отряд оказался в кольце - со скамеек поднялись жители, в их руках начали появляться ножи, топоры, а у кого-то - даже мечи.
        - Подождите! Дайте мне сказать! - бросилась к Змею Арна, вложив в свои слова всю силу убеждения, на которую была способна.
        Отчасти это подействовало - тот остановился, посмотрел на нее и поднял руку.
        - Подождите. Пусть она скажет.
        - Я не знаю, что нашло на моего друга, но я готова была сделать то же самое. Неужели вы действительно готовы убить всякого, кто просто войдет в город не по вашим правилам? Откуда такая жестокость? И почему вы так уверены, что эти двое несчастных - лазутчики какой-то Птицы? Я не понимаю вас…
        Отчаяние и совершенно искреннее недоумение в голосе девушки, похоже, сумели задеть что-то в душе Змея.
        - Сударыня, позвольте дать вам совет на будущее - никогда не лезьте в чужие дела. А если не лезть не можете, то хотя бы предварительно разберитесь, что происходит. А то рискуете попасть пальцем в небо, - криво усмехнувшись, проговорил он. - В другой ситуации я отдал бы приказ и вас всех вздернуть рядом с ними, но раз уж вы в городе по моей вине - я объясню, в чем дело. Вы говорите, мы казним не разобравшись? Так вот, эта эльфийская тварь - Нариллис, сука, резавшая наших жен и дочерей. Ей доставляет эстетическое наслаждение заживо разрезать на кусочки женщин, предварительно изнасиловав их в особо извращенной форме рукоятью меча. Я так понимаю, видеть вы не можете - что ж, я дам вам потрогать, какой формы эта рукоять, и даже покажу, где там находится скрытая кнопка, при нажатии на которую выскакивают шипы. Нет-нет, не бледнейте так - вы должны знать, кого пытаетесь защитить. И заметьте, я к ней милосерднее, чем она к моей жене и дочери - я приказал ее повесить, а не сделать с ней то же самое, что она сделала с моей семьей. Человек, который с ней - открыл ворота нашего второго города, впустив ночью
людей Птицы, которые перебили всех, кто не согласен был признать Птицу своим повелителем. Из-за него погибли больше двухсот человек. Вы все еще готовы их защищать? Ваш друг все еще хочет спасти свою… родственницу по матери?
        Такого не может быть… - вихрем пронеслась мысль. Арна повернулась к сжавшейся в комочек девушке, лежащей у ног Мантикоры, потянулась к ней через Астрал, пытаясь прочувствовать ее душу, - и едва сдержала сильнейший рвотный позыв.
        - Талеанис… - тихо позвала Танаа, справившись с тошнотой. - Талеанис, отойди. Он говорит правду…
        И, в подтверждение своих слов, она мысленно показала полуэльфу картинку, увиденную в памяти Нариллис - ту самую, что была описана Змеем.
        Талеанис, с трудом подавив крик, отшатнулся.
        Седому хватило секунды - мгновенно выхваченный из ножен меч прокувыркался в воздухе и вонзился в живот эльфы. Это послужило сигналом одному из стоявших на эшафоте мужчин - тот быстро выбил из-под ног второго приговоренного.
        Талеанис стоял, оцепенев, и смотрел, как в нескольких шагах от него мучительно умирает эльфа. Представительница Перворожденных, чью гибель он допустил.
        Змей быстро поднялся на помост, вытащил из содрогающегося в агонии тела меч, и быстрым, профессиональным движением снес Нариллис голову.
        - Вот и все, - будничным гоном произнес он, словно бы говоря о чем-то повседневном, вроде забитого гвоздя. - А вы, господа, извольте последовать за мной. Как вижу, вы так и не нашли гостеприимного дома - что ж, вынужден сам предложить вам кров и пищу. Идем.
        Мантикора медленно спустился с помоста, провожаемый почти ненавидящими взглядами жителей поселка. Арна мгновенно оказалась рядом с ним, положила руку на плечо и направила на полуэльфа поток спокойствия и тепла.
        - Пожалуйста, пойдем, - еле слышно прошептала она. Талеанис безропотно подчинился, позволив взять себя за руку и увлечь за собой.
        Дом Змея оказался не очень большим и довольно запущенным - сразу было видно, что здесь живет одинокий мужчина, практически не уделяющий внимания хозяйству. Слой пыли на многих вещах, грязный пол, куча хлама, сваленная в углу у незакрывающейся двери чулана, какие-то детали доспехов, валяющиеся в самых непредставимых местах, грязная рубашка, небрежно брошенная на пол возле кровати, видной в открытую дверь спальни… На столе - немытая посуда, в очаге - толстый слой золы, кочерга лежит прямо на полу.
        - У меня тут немного не прибрано, но, я надеюсь, вас это не сильно смутит, - ухмыльнулся Змей, метким пинком отправляя под кровать валяющийся посреди комнаты нечищеный наплечник. - Зато сухо, а если растопить печь - будет еще и тепло.
        - Я затоплю, - буркнул орк, присаживаясь на корточки у очага.
        - А я немного разгребу стол, если вы не против, - добавил Гундольф.
        Мантикора с отсутствующим взглядом пересек комнату, и сел прямо на пол у стены, невидяще глядя перед собой.
        - Да, пожалуйста. Я поищу чего-нибудь поесть, - с этими словами седой скрылся за дверью, ведущей, судя по всему, на кухню.
        Через полчаса в гостиной было тепло и даже относительно чисто - Арна с рыцарем и присоединившийся к ним через некоторое время орк успели навести порядок, пока хозяин дома копался в кладовой, а потом гремел посудой в кухне.
        На вымытом столе стоял котелок с кашей с мясом, рядом на блюде - кусок солонины, нарезанные овощи в миске, лепешки и два кувшина самогона. Услышав, что Арна не пьет, Змей фыркнул, но притащил откуда-то стеклянную бутыль с соком.
        Когда все утолили голод, а первый кувшин забористого самогона наполовину опустел, седой распустил ремень на животе и, откинувшись на спинку стула, обвел всех пронзительным взглядом желтых глаз.
        - Ну что, господа путешественники, как вам в нашем славном Сайлери? - насмешливо поинтересовался он.
        - Немножко неуютно, а так - замечательно, - язвительно отозвался Гундольф.
        - Я не могу понять, что у вас происходит, если честно, - проговорила Танаа чуть смущенно.
        - У нас? Да ничего особенного - так, война, убийства… все буднично… - Змей рассмеялся.
        Арна почувствовала, что ее начинает наполнять гнев.
        - Змей, вы же хороший человек. Вы искренне заботитесь о жителях этого городка, переживаете за них, делаете все, чтобы помочь им… и вы прекрасно понимаете, что мы тоже можем и хотим помочь! Зачем вы строите из себя невесть что? Зачем этот сарказм и эта издевка?
        Внимательные глаза цепко впились в ее лицо.
        - А зачем вам помогать нам? Не вижу никакой выгоды лично для вас. Да и как вы можете помочь?
        - Не «зачем», а «почему». Потому что вы в помощи нуждаетесь, а мы в силах ее оказать. Мы ничего у вас взамен не просим, кроме приюта на то время, на которое нам придется здесь задержаться, - как можно холоднее сказала Арна. - Это первое. Второе - если вы расскажете нам, что здесь происходит, тогда и я смогу сказать, чем мы можем помочь. А пока что я даже не знаю, какого рода помощь вам требуется.
        Змей помолчал, потом хлебнул еще самогона.
        - Что ж, ладно. Слушайте. Никакого секрета в этом нет, так почему бы не поговорить? Еще три месяца назад все эти земли, принадлежащие графу Сайлери, вы бы не узнали. Цветущие сады, родящие поля, богатые дичью леса, чистые реки и зажиточные деревни… Райский край. Здесь хорошо родит земля, а в лесах и реках полно дичи и рыбы. Здесь давно не знали голода. Я покинул родные края двенадцать лет назад, едва мне минуло пятнадцать лет - хотел повидать мир, найти приключения, прославиться… в общем, всего того, чего может хотеть молодой и честолюбивый дворянин, по рождению вынужденный прозябать в пусть и богатой, но глуши. Да, не удивляйтесь так - мне всего двадцать семь лет, и мое настоящее имя звучит как Эстис де Карнэ, граф Сайлери.
        Пространствовав два года, я остановился в Мидиграде. Я уже тогда неплохо владел мечом, да и мозги работали, как надо - я без труда вступил в Гильдию наемников, через пять лет дослужился до серебряного медальона и не имел ни малейшего желания останавливаться на достигнутом. Но два месяца назад мне пришло письмо от отца - мы с ним поддерживали связь уже несколько лет, да и бывал я здесь - еще шесть лет назад привез сюда жену рожать, а ей тут так понравилось, что она не захотела возвращаться в шумный и людный Мидиград. В письме отец просил меня как можно скорее прибыть в родной замок, и желательно - с сотенным отрядом хороших воинов, которых он, разумеется, готов оплатить. Отец никогда и никого не просил о помощи, он был слишком гордым человеком - а тут такое. Я встревожился, быстро поднял на коней один знакомый отряд наемников в сотню человек и помчался сюда. Увы, дорога заняла слишком много времени. Когда мы прибыли, я нашел наш замок захваченным, отца - повешенным на воротах, и первую встреченную мной по пути от Мидиграда деревню - сожженной дотла. Это было полтора месяца назад.
        Я оставил отряд у замка, уже готовый штурмовать его, а сам помчался в ближайшую деревню - узнавать, что здесь происходит. Увы, на месте этой деревни я вновь нашел только пепелище - ее жители слишком усердно сражались за своего господина, то есть моего отца. Его любили все - слуги, крестьяне, соседи… его нельзя было не любить.
        Я поскакал дальше. Следующая деревня встретила меня частоколом, и долгим допросом под прицелом арбалетов, пока не пришел староста деревни, узнавший меня. Он-то и рассказал мне о появлении Птицы.
        Он пришел с юго-запада, со стороны Хайклифа. Высокий, тощий человек, похожий на париасца, но говорящий на имперском безо всякого акцента, да и бледный слишком для уроженца южных земель. Человек без имени и титула, носящий прозвище Птица, требующий, чтобы его звали лордом. Человек со стальными птичьими крыльями на шлеме. Великолепный воин, командир, и маг. Он пришел всего с горсткой бойцов, попросил у отца приюта - разумеется, он его получил. Птицу и его спутников накормили, выделили им комнаты, предложили собрать припасов в дорогу - он рассмеялся в ответ на щедрость моего отца и сделал ответное предложение - передать всю власть в этих землях Птице, отдать фамильный меч и печать и освободить замок для Птицы и его людей, оставив только слуг. Ах, да, еще он потребовал, чтобы последним приказом мой отец велел всем красивым девушкам от четырнадцати до восемнадцати лет явиться в замок для ублажения Птицы и его помощников.
        Разумеется, возмущенный отец ему отказал. Тогда Птица убил его - отец был прекрасным фехтовальщиком, но годы сказались на его здоровье, а долгая мирная жизнь - на навыках, кроме того, клинок его противника был отравлен. Умирающего, его повесили над воротами на корм воронам.
        Меч, перстень и печати Птица взял сам, всех верных отцу людей жестоко убили или запугали до такого состояния, что те дышать без приказа боялись. Девушек в замок привели силой. Их крики долетали до самой деревни - мужики не выдержали и пошли в замок с вилами и ножами. Через несколько часов деревню сожгли, спастись удалось двадцати людям из почти сотни.
        В течение нескольких дней Птица и его люди разорили и сожгли еще три деревни. Те немногие их жители, которым удалось уцелеть, бежали в оставшиеся две, в одной из которых сейчас находитесь вы, а во вторую и прибыл я.
        Выслушав все это, я сперва пытался не поверить - такого не могло произойти! Но мертвое тело моего отца на воротах уже моего замка, захваченного Птицей, и пепелища на местах деревень, мимо которых я проезжал, ясно говорили - это есть. Это случилось, хотя и не могло случиться.
        Я чувствовал, что что-то не сходится, но никак не мог понять, что именно. И только когда староста деревни спросил, что привело меня в родные края, я понял - отец не мог написать то письмо, потому что тогда, когда оно было написано, его уже не было в живых! Письмо идет до Мидиграда две недели. Я со своим отрядом мчался сюда, меняя лошадей, по шестнадцать часов в сутки, мы добрались еще за две недели, и было это полтора месяца назад - к тому моменту эти земли были уже месяц как захвачены и отец был мертв. Стало ясно, что письмо написал Птица - и я задался вопросом, зачем ему тут понадобился сын убитого им графа, да еще и с сотенным отрядом отборных воинов.
        В любом случае, приведенный мною отряд до сих пор оставался под стенами замка, и я покинул деревню, даже не увидев находившихся там жену и дочь. Вернувшись к замку, я с ужасом увидел, что отряда нет.
        Видимо, меня заметили и узнали со стены. Ворота открыли, и опустили мост через ров
        - я еще подумал, что Птица, похоже, зачем-то всерьез подготовил замок к осаде, ведь когда я был здесь в последний раз, никаких рва и моста и в помине не было. Сейчас вы можете счесть меня дураком, я и сам был о себе именно такого мнения. Но тогда я, не помня себя от переполняющих меня гнева и боли утраты, погнал коня прямо в замок, не думая о том, что может меня там ждать.
        А ждал меня там Птица собственной персоной. И мой отряд, уже присягнувший на верность ему, и его господину. Тогда-то я и понял, что Птица - маг. Правда, он очень странный маг - единственное, на что он способен, это подчинять себе людей. Те, кто на протяжении всей своей жизни были искренне преданы моему отцу - например, наш управляющий - теперь смотрели на этого подлого захватчика с немым обожанием и готовы были ради него принять даже самую мучительную смерть.
        Птица сам вышел ко мне. И предложил добровольно принять сторону его господина в грядущей великой войне с империей и всем миром, которая обязательно завершится полной победой этого самого господина.
        Я не знаю, почему я оказался невосприимчив к этой его магии. Не знаю, как мне удалось выжить, когда на меня бросились все, кто только мог. Я не помню, как выбрался на замковую стену, как бросился в ров с водой, как под градом стрел переплыл его, как потом бежал прочь от осиного гнезда, в которое превратился мой родной дом…
        Пришел в себя я уже в деревне. Меня нашли в полумиле от нее, ночью, я был в бреду и пытался куда-то ползти… Но ранен не был. Вот только ночь та выдалась холодная, а я был весь мокрый после вынужденного купания во рву. Еще три дня провалялся в постели с лихорадкой, а потом, только встав на ноги, начал собирать людей.
        В течение недели мы создавали видимость активных действий в той деревне, на самом же деле тайно ночами укрепляли эту, которой предстояло стать нашим оплотом. А когда мы почти закончили, в последнюю ночь перед тем, как нам оставалось только переправить сюда женщин, детей и стариков, а самим дать бой людям Птицы, нас предали. Эран, человек, которого я считал другом, и которого сегодня приказал повесить, ночью открыл ворота и впустил врагов в деревню.
        Больше половины населения вырезали. Остальным удалось уйти, они успели покинуть деревню, когда запылали первые дома. Увы, мои жена и дочь в число уцелевших не вошли… Их истерзанные тела привязали к лошадям и пригнали к частоколу этой деревни. Когда я их увидел, я в первый момент подумал, что сейчас сойду с ума от горя. А в следующую секунду как отрезало - я равнодушно смотрел на тело любимой, изрезанное, изнасилованное, на растерзанную шестилетнюю дочку - и ощущал только холод и пустоту. Над их могилой я поклялся кровью, что не умру, пока не уничтожу Птицу.
        С тех пор прошел месяц. Я не знаю, почему, но нас почти оставили в покое - раза четыре Птица присылал своих людей, они обстреливали деревню, которую мы гордо зовем городом, зажженными стрелами. Мы всегда выходили и давали им бой, и всегда побеждали - сейчас половина моих воинов вооружена их мечами и копьями, они лучше того хлама, что нашелся у нас, и лучше того, что в спешке ковали кузнецы, всю жизнь изготавливавшие только плуги и лопаты, да топоры. Что будет дальше - мы не знаем. Я хочу только одного - убить Птицу раньше, чем Птица убьет нас всех. Если он умрет - мои люди смогут вернуться к нормальной жизни, перековать оружие обратно на плуги и лопаты и понемногу возвращать жизнь на эти умирающие поля.
        - Вот, собственно, и вся история. - Змей через силу улыбнулся. - Так как, вы все еще думаете, что можете нам помочь?
        - Да, - лицо Арны приобрело ожесточенное выражение. - Мы сможем вам помочь. И мы поможем. Даю слово.
        Глава VII
        ДИКИЙ ГОН
        Кружа по комнате, они иногда молниеносно приближались друг к другу, обменивались серией ударов - и тут же вновь расходились. Вега старался беречь спину - любое слишком резкое движение руками отзывалось жгучей болью. Эльф, чье имя так и осталось неизвестным, прекрасно понимал, что противник ему достался очень сильный, тем более что за все время его пребывания в комнате даргел ни разу не повернулся к пленнику спиной, и лигист просто не знал о факте ожога.
        Все мысли юного убийцы читались по его глазам. Просьба о возможности достойной смерти не была притворством или попыткой избежать гибели - он и правда всего лишь не хотел умирать просто так. Юноша уже приготовился к смерти и теперь ждал только достойной возможности ее принять.
        Шаг вперед, стремительная атака, звон стали - и противники снова расходятся, продолжая движение по кругу.
        Вега, с трудом парировав очередной выпад эльфа, резко отшатнулся назад.
        Он ловил себя на мысли, что совершенно не хочет убивать молодого лигиста. Парень был хорош - и как воин, и просто по-человечески, то есть по-эльфийски. Сколько их еще таких? - с тоской подумал даргел. - Молодых и неопытных, которым запудрили мозги пропагандой свободы, которым, скорее всего, рассказали, какой негодяйкой и предательницей, да еще и чужой крови, была предыдущая глава Лиги и так далее… а они и поверили… юные, восторженные глупцы!
        Убивать не хотелось совершенно. Просьбой о достойной смерти эльф ухитрился мгновенно снискать себе симпатию Рагдара и уважение Веги. Хотя и не думал ни о чем подобном, в этом де Вайл бы уверен полностью.
        Шаг, пируэт, атака - тонкое лезвие эльфийского клинка летит к шее противника, даргел поворачивается боком, блокируя удар, атакует сам - но клинок не встречает сопротивления. Эльф делает несколько быстрых шагов назад, опуская оружие.
        Следуя его примеру, Вега тоже остановился, хотя катаны не опустил.
        - В чем дело? - непонимающе спросил он.
        - Я прошу другого противника, если это возможно, - чуть прерывающимся голосом проговорил эльф, глядя за плечо следователя.
        - Почему?
        - Вы ранены, причем серьезно. Если мне удастся победить, это будет нечестно. Если же я проиграю - это будет позором, - отчеканил эльф.
        - Парень, а что ты с такими принципами делаешь в Лиге наемных убийц? - в голосе Рагдара слышалось изумление.
        - Семейная традиция, - прозвучал короткий ответ. - Меня никто не спрашивал.
        - Как твое имя и кто были твои родители? - Алиссара явно заинтересовалась.
        - Я - Найларин Кольтера. Отца я не знаю, мою мать звали Элаинната Кольтера.
        - Предательница, переметнувшаяся на сторону Вилейана, едва поняв, что он победит,
        - Янатари презрительно фыркнула.
        Эльф зло сощурился, перетекая в боевую стойку. И вопросы о том, кто станет его следующим противником, отпали сами собой.
        - Не вам, госпожа, говорить о предательстве! - яростно выпалил Найларин, стремительно атакуя. Алиссара легко отвела его клинки в сторону и быстро полоснула самым кончиком меча по щеке.
        - Да что ты говоришь, - усмехнулась она.
        Эльф обернулся и вновь бросился в атаку.
        - Это вы отвернулись от Лиги, как только эльфы посмели заговорить о чем-то, что не укладывалось в рамки ваших личных желаний!
        - Да что ты говоришь, - повторила девушка. Лезвие распороло воздух в дюйме от шеи Найларина. Второй удар он заблокировал и тут же бросился в контратаку.
        - Это вы убили прежнего Идущего в Тенях! Это вы позаботились о том, чтобы получить власть над Тенью обманом и убийством! - Атаки юноши становились все более стремительными… и более предсказуемыми.
        - Ложь! - Алиссара тоже начала злиться - но в отличие от своего противника, она все еще держала эмоции под контролем. - А то, что этот ваш Вилейан презрел все вековые традиции, то, что он принимает заказы на убийство эльфов и детей - это не предательство?
        Вега же с интересом наблюдал за ходом поединка.
        - А то, что вы в течение десяти лет заставляли Лигу работать практически на империю только ради вашего высокопоставленного любовника - это что?
        - Что? - от голоса Алиссары страшно на миг стало даже Веге. - Да как ты смеешь! Я…
        - Стоп! - Даргел шагнул вперед, парируя и отбивая с одной стороны - атаку Янатари, с другой - удар юного эльфа. - Вам не кажется, что вы ведете себя, как маленькие, глупые дети? Послушайте друг друга и сравните с той информацией, которая у вас имеется. А потом как следует проанализируйте полученное - уверяю вас, результат будет поразительный.
        - Я не желаю говорить с предательницей! - эльф почти перешел на крик. Янатари, внезапно успокоившись, выпрямилась, сжимая оружие.
        - Вега, я тебя прошу - отойди, - холодно проговорила она.
        - Нет.
        Дзинь!
        Оконное стекло разлетелось на кусочки, стрела свистнула над головой Алиссары и вонзилась в дверь.
        - Все в коридор! - крикнул Вега, молнией метнувшись к эльфу.
        Но он не успел. Еще одна стрела, влетевшая в проем окна, ударила юного лигиста в грудь - тот рухнул на пол. Следователь, выругавшись, ударом ноги сбил на пол подсвечник, комната погрузилась в темноту.
        На первом этаже, в зале, их уже ждали. Пятеро эльфов с луками синхронно спустили тетивы, лишь только Киммерион и Рагдар, бежавшие первыми, оказались на лестнице. Некоторые стрелы удалось отбить, но четыре нашли свою цель - варвар был дважды ранен в ногу, скрипачу стрелы вонзились в плечо и бок. А лигисты уже снова целились.
        Ни Ким, ни Рагдар не сумели заметить Вегу. Даргел в прыжке пролетел над их головами и приземлился в самой гуще нападающих. Несколько секунд - и эльфы один за другим попадали замертво.
        Де Вайл вырвал несколько стрел из ран и бросился к выходу.
        - На конюшню, скорее!
        Лишь бы они не тронули лошадей, мелькнула мысль.
        Он в два прыжка преодолел расстояние, отделявшее его от выхода из таверны, распахнул тяжелую дверь - и едва успел ее захлопнуть. Снаружи недовольно загудели вонзившиеся в дерево стрелы.
        Киммерион уже устроился у окна с луком. Быстро выглянул, оценил расположение противников - и спрятался обратно. Положил стрелу на тетиву, на миг высунулся, выстрелил - и тут же спрятался обратно.
        В дверь глухо ударило что-то тяжелое.
        - Столы к двери! - заорал следователь, хватая первую попавшуюся под руку тяжелую скамью.
        Забаррикадировались быстро. Ким и Алиссара продолжали стрелять из окон.
        - Долго все равно не продержимся, - крикнул Рагдар, уже успевший оценить количество нападавших.
        - Как только они догадаются использовать зажженные стрелы - нам конец, - отозвалась Алиссара.
        Эти слова оказались словно бы сигналом для нападавших - спустя пару секунд в окна полетели стрелы, наконечники которых были обернуты промасленными подожженными тряпками.
        Зал таверны моментально наполнился удушливым дымом, за стойкой что-то с грохотом разлетелось на куски, пламя весело побежало по стенам…
        Вега медленно вдохнул и так же медленно выдохнул.
        - Рагдар, по моему сигналу открывай дверь и сразу закрывай ее за мной. Как только на улице все стихнет - бегом к конюшне. Сумки взяли?
        - Да. Что ты задумал?
        - Неважно. Молитесь, чтобы у меня получилось. Рагдар, открывай!
        Дверь распахнулась буквально на секунду - даргелу этого хватило.
        Сила текла по венам вместо крови. Не столько услышав, сколько почувствовав, как за его спиной захлопнулась дверь, он выпрямился и посмотрел на врагов. В него полетели стрелы - но все они вспыхнули черным огнем в полуфуте от де Вайла.
        Прыжок - он замирает на миг среди нападающих. Несколько слов на языке, никогда не звучавшем в этом мире, - и полдесятка эльфов падает замертво, сраженные молниями. На секунду даргел замер в боевой стойке - левая катана обратным хватом, чуть опущена к земле, правая - перед собой почти горизонтально.
        А потом он пошел в атаку.
        К тому моменту, как на улице все стихло, в зале таверны дышать было почти нечем. Алиссара скорчилась у двери, прижимая к лицу пропитанный водой платок, Рагдар хрипло дышал, вжимаясь в стену. Пламя подступало все ближе - первые стрелы попали в запасы алкоголя, и сухие бревна здания были мгновенно охвачены огнем, поддержанным разлитым по полу спиртом. Киммериона в дыму видно не было.
        Дверь распахнулась неожиданно. На пороге возник Вега, с головы до ног залитый своей и чужой кровью.
        - Быстро, за лошадьми! - прохрипел он.
        Варвар и эльфа не заставили себя уговаривать.
        - Ким, где ты? - крикнул даргел, пытаясь хоть что-то разглядеть в дыму пожара.
        Гибкая тень скрипача мелькнула справа, эльф вылетел на улицу, чуть не сбив следователя с ног. У него на руках заходился криком маленький ребенок.
        - Дочь погибших хозяев, - бросил Ким в ответ на непонимающий взгляд следователя. - Я не оставлю ее здесь.
        - Хорошо. Бежим!
        Спустя минуту кони бешеным галопом несли отряд прочь от полыхающей таверны.
        Во главе отряда летел жеребец Алиссары, прикрывал отступление Вега.
        Миль через десять Янатари немного придержала коня, оглянулась.
        - Кажется, погони нет.
        - Я бы на это не сильно рассчитывал, - бросил подъехавший даргел. - Я кожей ощущаю опасность.
        Он окинул быстрым взглядом весь отряд, оценивая боеспособность каждого. Меньше всего досталось эльфам - Ким был почти цел, не считая уже привычно регенерирующих ран на плече и в боку, Идущая в Тенях и вовсе отделалась скорее даже не раной - глубокой царапиной на предплечье. Рагдар был ранен серьезнее, но, помня о регенерации оборотня, его состояние опасений не вызывало. В целом, мы дешево отделались и сможем еще дать отпор, - подумал де Вайл. О своих повреждениях он пока что предпочитал не задумываться.
        Ребенок на руках Киммериона вдруг завопил. Судя по тому, как оторопел скрипач, глядя на орущий комочек у него на руках, ему никогда до этого не приходилось иметь дел с маленькими детьми.
        Тут же подъехала Алиссара, улыбнулась - и внезапно неуловимо преобразилась. Куда делась жесткая, умелая убийца? Молодая и очень красивая эльфийская женщина протянула руки, принимая у опешившего Кима малыша, прижала к себе, тихонько что-то прошептала на эльфийском - ребенок тут же перестал кричать и потянулся ручками к Янатари, радостно гугукая.
        - И что мы теперь будем с ним делать? - с тоской поинтересовался даргел.
        - С ней. Это девочка, - поправила его Алиссара. - Ну не оставлять же маленькую эльфу здесь?
        - Эльфу? Подожди, у нее же родители - люди! - настал черед Веги удивляться.
        - Не знаю, у кого она там была, но девочка - чистейшей эльфийской крови, - твердо заявила Идущая. - Да и кем бы она ни была, оставлять ее здесь - ни в коем случае нельзя. Нам просто придется взять ее с собой.
        Следователь тихо зарычал.
        - У нас и так почти нет шансов!
        - Мы не можем бросить ее.
        И по ее голосу де Вайл понял, что любые аргументы абсолютно бесполезны.
        Подъехав поближе к Алиссаре, Вега внимательно посмотрел на ребенка. И, правда, эльфа - ушки были длиннее, чем у людей, и с заостренными кончиками, да и разрез глаз совершенно не человеческий.
        - Ладно, поехали. Лошади немного отдохнули, а за нами еще может быть погоня.
        Видимо, в эту ночь нельзя было говорить ни о чем плохом. Потому что все сказанное сбывалось в течение нескольких минут.
        Едва кони перешли с рыси на галоп, как Ким вдруг встрепенулся, прислушался…
        - За нами около пятнадцати лошадей, - тихо бросил он Веге. - Их кони свежие, хорошо отдохнувшие. Нам не уйти.
        - Значит, примем бой, - просто ответил тот.
        - Ребенок и Алиссара, - напомнил эльф.
        - О них позаботится Рагдар, - даргел понизил голос до шепота. - Наше дело - остановить погоню.
        - Хорошо.
        Вега пришпорил коня и нагнал варвара.
        - Дружище, пожалуйста, присмотри за Алиссарой. Мы с Кимом задержимся ненадолго.
        - Я с вами, - лгать северянину было абсолютно бессмысленно - он прекрасно понял, что задумали Вега с Кимом, да и острый слух оборотня уже сообщил ему о приближающейся погоне.
        Но следователь отрицательно покачал головой.
        - У нас есть шансы и вдвоем. А у нее, да еще и с ребенком, без твоей помощи шансов нет. Я тебя прошу.
        - Обещай, что вы вернетесь, - после недолгой паузы проговорил Рагдар.
        - Мы сделаем все, что в наших силах, - уклончиво ответил де Вайл.
        - Береги себя! - оборотень что есть силы подстегнул коня, зарычав ему на ухо. Бедное животное вытаращило глаза и помчалось с такой скоростью, будто все волки мира гнались за ним по пятам.
        А даргел остановил коня и спешился. Спустя полминуты к нему присоединился Киммерион.
        - Это не лигисты, - бросил он, спрыгивая с седла. - Это эльфы из Лесной стражи. Так что у нас есть шансы.
        - Я надеюсь… - Вега хрипло усмехнулся.
        - Помня о том, как ты разделал отряд, карауливший нас во дворе…
        - Забудь. Я такое не повторю… по крайней мере, в ближайшее время.
        - Значит, справимся теми силами, что есть, - эльф пожал плечами и принялся разматывать поперек дороги, от дерева до дерева, прочную веревку. Следователь, хмыкнув, взял второй конец веревки.
        Закончили они вовремя - конский топот приблизился. Ким быстро влез на ближайшее дерево, де Вайл взобрался на низкую ветку на противоположной стороне дороги.
        Из-за поворота показалась погоня.
        Когда первые лошади врезались грудью в веревку и попадали, давя тех всадников, что оказались недостаточно расторопны, на несколько секунд воцарилась суматоха. Этим друзья и воспользовались…
        Сражение было коротким и достаточно кровавым. В суматохе эльфы не сразу разобрались, что происходит, а когда разобрались - их отряд уменьшился почти наполовину. Киммерион и Вега не ставили себе целью убивать противников - достаточно было просто лишить их возможности продолжать погоню.
        После боя они поймали семь лошадей - остальные разбежались - и уже на свежих конях помчались за унесшимися вперед Рагдаром и Алиссарой.
        - Вы вовремя! - поприветствовал друзей северянин.
        Он стоял у обочины, печально разглядывая загнанную лошадь, которая с хрипами издыхала, лежа на боку в дорожной пыли.
        - Мы старались, - пробормотал Вега. - Давайте, по коням! Я все еще чувствую опасность! Хотя уже не так близко.
        Алиссара и Рагдар не заставили себя упрашивать - через минуту отряд вновь несся по дороге, навстречу восходящему солнцу.
        Бешеная скачка продолжалась еще несколько часов - приостанавливались только несколько раз, переходя на шаг и рысь, чтобы дать лошадям отдохнуть. Янатари несколько раз предлагала сделать короткий привал, чтоб хотя бы дать всем возможность перевязать раны - но Вега, помня о регенерации Кима и Рагдара и о том, что сама эльфа ранена, по сути, не была, отказывался.
        Время близилось к полудню, кони шли быстрым, ровным галопом. Даргел вырвался чуть вперед - что его и спасло. Если бы он по-прежнему замыкал небольшую кавалькаду, то все могло бы кончиться намного печальнее.
        А так Алиссара успела заметить, что следователь как-то неровно сидит, и вообще - чуть ли не сползает с седла. Позвала его по имени - но тот не откликнулся. Тогда эльфа пришпорила коня и догнала Вегу, благо ребенка сейчас вез Киммерион.
        Пальцы де Вайла судорожно вцепились в гриву лошади, глаза были закрыты.
        Идущая поймала жеребца за свободно болтающийся повод, махнула рукой, делая всем знак остановиться. Первой же спешилась, осторожно потянула даргела за руку - тот бессильно сполз с седла и рухнул ей на руки. Он был без сознания.
        Раны, полученные Вегой за эту ночь, сами по себе и каждая по отдельности, были не опасны для него, учитывая поразительные регенерационные способности организма и потрясающую выносливость. Но все вместе, плюс постоянная боль от кошмарного ожога на всю спину, плюс чудовищная кровопотеря, плюс просто общая вымотанность… все это сделало свое дело.
        На привал остановились в полумиле от дороги - это расстояние Рагдар и Киммерион по очереди несли командира на руках. Тот слабо стонал, но в себя не приходил - что, наверное, было к лучшему.
        Костер разводить не стали. Алиссара и Ким обработали раны Веги, перевязали его. Рагдар вяло пошутил, что теперь и рубашка не нужна - даргел был обмотан бинтами от пояса и запястий до самой шеи. Быстро распределили дежурства и собирались было ложиться спать, но не тут-то было… Маленькая эльфа, всю бешеную скачку ухитрившаяся сладко проспать, внезапно проснулась и подала голос.
        - Да что с ней такое? - устало спросил Ким, качая девочку на руках. Ребенку нравилось, но кричать она не переставала.
        - Она, наверное, голодная… - проговорила Алиссара. - Проклятие, чем же нам ее кормить?
        Рагдар, ни слова не говоря, взял кружку и направился к лошадям. Вернулся он спустя пятнадцать минут, неся примерно полкружки теплого молока.
        - Кобылье, но ей и такое сейчас пойдет, - сказал он, протягивая емкость Янатари. Наткнулся на удивленный взгляд, пояснил: - Я еще раньше заметил, что одна из кобыл не так давно ожеребилась, так что пока молоко будет. Но этого мало для ребенка…
        - Доживем до послезавтра - подумаем, чем еще ее кормить, - пробормотал Ким, засыпая. Его дежурство было следующим, и эльф хотел хоть немного отдохнуть.
        Здесь было темно. Темно и очень тихо. Вега до рези в глазах вглядывался в окружающее пространство, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь - безрезультатно. Воздух был вязкий и влажный, и дышать было неприятно.
        - Что за гадость, - пробормотал он.
        Постояв на месте минут пять и убедившись, что ничего не происходит, следователь пошел вперед - все же лучше, чем ждать непонятно где непонятно чего.
        Шел он долго… хотя наверняка сказать не мог, очень уж сбивалось здесь ощущение времени. Наконец туман начал рассеиваться. Шаг, еще один - и Вега внезапно вышел на горное плато, залитое лучами заходящего солнца.
        Сидевший в нескольких шагах от него на камне серый эльф обернулся - даргел узнал Кирандрелла.
        - Вега! Наконец-то! - глава магического отдела Тринадцатого департамента вскочил, шагнул к следователю, но тот благоразумно отступил назад, чувствуя, как прохладный и густой туман вновь касается затылка.
        - Не надо резких движений, пожалуйста, - на всякий случай сказал он эльфу.
        - Хорошо, хорошо, как скажешь… - Кирандрелл вернулся к своему камню.
        - Это ты меня сюда вытащил?
        - Ну… вообще-то я пытался прийти в твой сон. Но не уверен, что все получилось так, как должно было получиться… - Маг задумчиво огляделся. - В общем, главное, что я тебя все же нашел!
        - Это я тебя нашел.
        - Неважно!
        - Что ты хотел? - оборвал Вега эльфа.
        - Узнать, что там у тебя происходит. Александр уже три недели рвет и мечет и обещает сделать с тобой что-нибудь противоестественное, когда ты вернешься.
        - Тогда я не вернусь, - даргел пожал плечами. - Логично?
        - Нет-нет, ты все же возвращайся. Александр, конечно, в гневе страшен, но он отходчивый… Так что ничего страшного не случится.
        - Ага, конечно… Это по его приказу ты меня разыскивал?
        - Нет, - Кирандрелл тут же стал абсолютно серьезен. - Я тебя сам искал, Здравович не в курсе.
        - И зачем?
        - Я просто хотел узнать, как там моя сестра, - тихо признался он.
        Следователь помолчал.
        - Настолько в порядке, насколько это возможно, - наконец заговорил он. - Ненавидит Здравовича, злится на тебя, но полна решимости идти до конца.
        - Она тебе все рассказала?
        - Да.
        Теперь настал черед эльфа молчать. Вега тоже не торопился что-либо рассказывать, и магу пришлось заговорить первым.
        - Ты решил сам ей помочь? Без ссылок на Александра, которые для нее слишком… болезненны?
        - Как ты догадался? - прозвучало почти без сарказма.
        - Я не так плохо тебя знаю, как может показаться, - спокойно отозвался Кирандрелл.
        - У тебя благородное сердце, как бы ты ни казался выглядеть полным отморозком.
        - Спасибо на добром слове. Ты расскажешь Александру о том, что говорил со мной?
        - Нет. Я просто скажу, что мне удалось выяснить, что ты в порядке и Алиссара - тоже.
        - Спасибо, - после короткого молчания сказал Вега.
        - Тебе спасибо.
        Даргел кивнул и, развернувшись, ушел в туман.
        Идти уже порядком надоело. Чтобы хоть как-то развеяться, он начал насвистывать какую-то песенку. Окружающее пространство не менялось уже очень давно - все та же темнота, сырой густой туман и совершенно гладкая дорога - если это была дорога. Потому, когда под ногами откуда-то взялась коряга, Вега совершенно закономерно споткнулся об нее и полетел на землю… стоп, на землю?
        Да, это была земля. Туман, темнота и каменная дорога рассеялись без следа. Даргел осторожно перевернулся на спину, потом сел и огляделся.
        Сколько хватало зрения, вокруг расстилалась сырая, словно бы свежевспаханная земля. Ни холмов, ни гор, ни деревьев, ничего - только рыхлая, черная почва.
        - Доброго времени суток, - раздался за спиной следователя спокойный, доброжелательный голос. Очень знакомый голос. Вега вскочил на ноги и резко обернулся.
        Александер Валлентайн стоял в десяти шагах от него, задумчиво изучая набалдашник своей трости.
        - Опять вы…
        - И когда это я успел вам надоесть, господин де Вайл? - насмешливо поинтересовался Александер.
        - Одного раза хватило, - огрызнулся даргел.
        - Разве? Мне казалось, что господин Вернер все же погиб, хотя вы и знали, когда и как это произойдет, и вполне могли предотвратить этот… несчастный случай, - жесткий тон Валлентайна совсем не вязался с тем, как он говорил до этого.
        - Вы хотите сказать, что все, что я тогда видел - произойдет в реальности?
        - Я хочу сказать только то, что я говорю. Как это трактовать - дело ваше.
        - Что вам от меня нужно?
        - Нет, Вега, что вам от меня нужно? - Александер вдруг оказался совсем близко, его внимательные серые глаза, казалось, видели следователя насквозь.
        Сперва он хотел естественным для себя образом огрызнуться и заявить, что в помощи не нуждается, а потом… потом перед внутренним взором Веги встало заплаканное личико маленькой эльфы, полные боли глаза Алиссары, перекошенное яростью лицо Рагдара, умоляющий взгляд Киммериона… И даргел, жестко придавив собственную неуемную гордость, чуть склонил голову.
        - Помощь. Мои друзья в беде, я должен им помочь, а сам… не в лучшем состоянии.
        Валлентайн изумленно вскинул бровь и вдруг улыбнулся - очень по-доброму.
        - Друг мой, вы делаете успехи. Я уже почти горжусь вами, - и, не обращая внимания на изумленный взгляд де Вайла, протянул ему… кость. Маленькую белую косточку - кажется, собачью. - Когда станет совсем плохо - сломайте. Что-нибудь, да будет.
        - А почему кость? - только и спросил Вега. Сил удивляться уже не было.
        - Я же некромант, - Александер вновь улыбнулся. - Что мне еще зачаровывать, если не кости? А теперь - идите. Ваши друзья уже волнуются, что вы так долго не приходите в себя. До встречи, друг мой.
        - До встречи, - пробормотал следователь, теряя сознание - только для того, чтобы тут же очнуться уже в реальности.
        Ощущение тела ему не понравилось. Пара сломанных ребер - ерунда, к вечеру срастется. Многочисленные мелкие раны уже почти полностью регенерировали, а вот глубокие обещали еще пару дней доставлять определенные неудобства. Но все это было ерундой в сравнении с дикой, неунимающейся болью в спине.
        Он осторожно открыл глаза, осмотрелся. Небольшая полянка в лесу, со всех сторон прикрытая густым кустарником. Алиссара и Рагдар спали, маленькая эльфа - тоже. Ким сидел, прислонившись спиной к дереву, и штопал порванную куртку, временами бросая взгляд на Вегу.
        - Очнулся? Наконец-то, - эльф выдохнул с облегчением. - Как ты?
        - Омерзительно. Дай воды, пожалуйста…
        Напившись при помощи скрипача, даргел осторожно сел. Спина отзывалась болью на каждое неосторожное движение… впрочем, на осторожное - тоже.
        - Где мы, как мы здесь оказались, и вообще - что произошло? - спросил он скрипача.
        - Где-то в эльфийском лесу. Ты потерял сознание, когда мы еще ехали. Когда Алиссара это заметила, остановились на отдых. Отошли от дороги, спрятали лошадей, перенесли сюда тебя. Наша эльфа пошепталась с деревьями и кустами, и они любезно согласились нас спрятать. Так что у нас есть еще сутки на то, чтобы хоть немного отдохнуть и подлечить раны.
        - Ясно. Что ж, могло быть и хуже… - Вега внимательно посмотрел на Кима. - Знаешь, что, ложись-ка ты спать. Я уже проснулся и пока что спать больше не хочу, так что вполне могу покараулить.
        - Что-то я сомневаюсь, что из тебя сейчас особо ценный боец, - усмехнулся эльф.
        - Зря сомневаешься.
        - Да нет, в том, что ты сможешь драться, я уверен - в конце концов, видел, в каком состоянии ты сражался. Но вот что ты после еще одной драки будешь способен делать хоть что-то - в это, прости, не верю. Алиссара не зря тебя штопала час и извела половину всей аптечки, чтобы ты за раз все это пустил насмарку.
        Даргелу пришлось признать правоту Кима. Но сдаваться он тоже не собирался.
        - Допустим, драться я не буду. Но вот покараулить могу. Если что - сразу разбужу тебя. Так что ложись и спи.
        Дальше упрашивать скрипача не пришлось - спустя минуту он уже спал, иногда вздрагивая во сне.
        Только когда Ким заснул, Вега наконец решился разжать кулак.
        На ладони белела маленькая косточка.
        Глава XIII
        ПОДАРОК ДЛЯ ЛОРДА
        Чуть пошатываясь от выпитого самогона, Мантикора вышел на улицу. Опустился на скамью у дома, подставил лицо холодным струям дождя.
        В голове нестройным роем надоедливо жужжали обрывки мыслей. Они смешивались, без того рваные и нечеткие образы накладываясь друг на друга, вовсе теряли хоть какой-нибудь смысл.
        Талеанис ждал чего-нибудь. Хоть чего-то, что поможет внести ясность в происходящее и даст хоть какую-то определенность.
        Сработало ли проклятие? Жива ли Лианна? Зачем Раэл'а'Раину полуэльф? Для чего Растэн отдал ученику этот меч? Почему Маар-си до сих пор ничего не передал и даже не пытался с ним поговорить, хотя с того вечера, когда париасец планировал выйти на связь, прошло уже больше трех дней?
        Внезапно ответ на последний вопрос пришел сам собой, и Мантикора едва удержался, чтобы не расхохотаться над собственной глупостью. Маар-си не мог с ним связаться, кольцо обеспечивало одностороннюю связь! Тут же Талеанис побледнел от страшной мысли - а что, если слуга Левиафана решил, что Мантикора предал его, и что-нибудь сделал с Лианной?
        Опьянение слетело, будто полуэльф бросился в ледяную прорубь. Он схватился за кольцо и дрожащими пальцами повернул камень.
        Ответ пришел не сразу, и за эти несколько минут он едва не поседел.
        - Ушам своим не верю, неужели я в самом деле имею удовольствие вновь слышать вас, господин Талеанис! - Приглушенный голос париасца был полон ядовитого сарказма.
        - Простите. Я не мог с вами связаться по некоторым обстоятельствам, - напряженно проговорил Мантикора, судорожно оглядываясь и едва сдерживаясь, чтобы не спросить сразу, жива ли Лианна.
        Видимо, Маар-си почувствовал его страх и, к удивлению полуэльфа, успокаивающе проговорил.
        - Не волнуйтесь, лорд Левиафан занят своими делами, и Лианна пока что цела и невредима, и даже в относительной безопасности. А раз вы вышли на связь и, как я понимаю, отнюдь не планируете в одностороннем порядке разрывать наш договор, то она и останется в безопасности.
        - Спасибо… - выдохнул Талеанис, на миг и в самом деле испытав к парнасцу почти что благодарность.
        - Итак, я слушаю. Где вы сейчас находитесь и что произошло за это время?
        - Мы в каком-то городке - я не помню его названия - находящемся неподалеку от тракта. Направляемся в Мидиград. Все члены отряда живы и здоровы. Из-за отвратительной погоды Арна решила, что мы задержимся здесь немного, пока не закончится полоса дождей.
        - Ого, сколько всего нового! - воскликнул Маарси. - Хорошо, а теперь давайте по порядку. Почему отряд изменил маршрут, что вам еще удалось узнать о планируемых Арной и Гундольфом действиях против Левиафана и что лично вы собираетесь предпринять далее.
        - Отрядом командует Арна, как бы странно это не звучало. Орк и рыцарь слушаются ее почти во всем, хотя между ней и Грифоном порой бывают некоторые размолвки. Арна и решила, что мы отправимся в Мидиград, а потом уже - в Хайклиф. Она говорила что-то о том, что до встречи с Гундольфом сама собиралась в столицу и потому, выбирая между Хайклифом и Мидиградом, она выбрала Мидиград. Что касается планов действий против Левиафана, то если даже таковые имеются, я об этом ничего не знаю. Мне не очень-то доверяют. А я сам планирую пока что следовать с отрядом, в надежде на то, что все же смогу получить какую-либо информацию об их дальнейших планах.
        - Даже так… Что ж, хорошо. Следуйте за ними, и в особенности присматривайте за девушкой. И вот еще что - если встретится вам на пути графство Сайлери, объезжайте его как можно дальше.
        - Да как скажете, - деланно равнодушным тоном проговорил ничуть не удивленный Мантикора - он подсознательно ждал чего-то в этом духе. - А чего такого в этом графстве?
        - Ничего особенного для вас, а вот ваша спутница может кинуться защищать несчастных и обиженных, - усмехнулся париасец. - А это уже может повлечь за собой неприятности для всего отряда, включая вас… и, следовательно, для маленькой госпожи Лианны. Свяжитесь со мной, когда будут новости… или же через два дня, даже если новостей не будет.
        - Хорошо.
        Связь прервалась.
        Талеанис медленно провел ладонями по лицу. Раз с Лианой все в порядке - то можно немного успокоиться. Вот только проклятие…
        - Я не помешаю? - внезапно прозвучавший рядом голос заставил его вздрогнуть.
        - Я не слышал, как ты подошла, - сказал он стоящей рядом Арне.
        Холодная хватка страха сжала сердце полуэльфа - что, если Танаа слышала его разговор с Маар-си?
        Почему он то и дело начинает так меня бояться? - вскользь подумала Арна. Танаа уже не в первый раз замечала, что иногда, когда она бесшумно приближалась к нему, Талеанис нервно вздрагивал, и от него начинали исходить волны тщательно сдерживаемого страха.
        Не услышав отрицательного ответа - как, впрочем, и положительного - Арна опустила руку на плечо Мантикоры.
        - Я хотела бы с тобой поговорить. Давай отойдем под крышу, если ты не против - моя одежда только успела высохнуть, и мне бы не хотелось опять промокнуть до нитки, - улыбнулась она.
        - Можно и под крышу, - тяжело вздохнул тот, поднимаясь. Ничего хорошего от Арниного «желания поговорить» он не ждал.
        - Талеанис, что произошло сегодня на площади? - тихо спросила Танаа, усаживаясь на ступеньках крыльца, под козырьком, защищающим от воды.
        - Что ты имеешь в виду? - ответил вопросом на вопрос полуэльф, стараясь протянуть время и придумать хоть какое-то связное объяснение.
        - То, что ты бросился спасать эту эльфу, даже не попытавшись выяснить, что происходит и за что ее казнят.
        - Ты говорила, что тоже готова была сделать то же самое.
        - Сперва я бы попыталась выяснить хоть что-нибудь.
        - У меня не было времени на выяснения - у нее выбили опору из-под ног.
        Арна помолчала, собираясь с силами.
        - Талеанис, позволь, я буду откровенна? - негромко начала она. - Я хочу тебе помочь. И я хочу тебе доверять. Для того чтобы тебе доверять, я должна хотя бы примерно знать, чего я могу от тебя ожидать. Сегодняшний твой поступок поставил под удар весь наш отряд - я не виню тебя, так как не сомневаюсь, что были веские причины поступить так, как ты поступил. И не надо говорить о том, что я на твоем месте поступила бы так же… Безусловно, поступила бы. Но я иначе выросла, и я иначе воспитана. Для тебя убивать - это норма жизни. Ты воин, ты был наемником, ты рос среди орков - и для тебя совершенно нормально убивать, защищая свою или чью-то жизнь, или по приказу, или еще как-то… Для меня убийство - неприемлемо. И спокойно смотреть, к примеру, на казнь, я тоже не могу. Мой учитель не раз говорил, что у меня еще будут из-за этого проблемы… но я все равно не могу. Так что то, что вмешалась бы я - это естественно и понятно. А вот то, что ты бросился спасать незнакомую эльфу, прекрасно понимая, чем это может грозить твоему отряду, - это уже странно. Поэтому я спрашиваю - почему ты, рискуя своей и нашими
жизнями, попытался ее спасти? Я чувствовала, даже после того, как ты понял, что она собой представляет, ты какой-то частью себя не хотел, чтобы ее убивали. Почему? Я не верю, что дело в трепетном отношении к эльфийской расе, полуэльфам оно не свойственно… по вполне понятным причинам. Также я не верю в шутливое предположение Эстиса о внезапно вспыхнувшей любви к демону в обличии ангела. Так почему? - Арна, выдохнув, умолкла. Талеанис ощущал, что все чувства Танаа сейчас направлены на него, что ей станет известно о любом его колебании и о любой его лжи.
        Оставалось только одно - сказать правду.
        - Этот твой рыцарь-Грифон на днях хвастался, что смог бы разглядеть любое проклятие, - немного грубее, чем хотел, начал Мантикора. - Так вот, это - чистой воды хвастовство, не подкрепленное никакими реальными способностями. Ну, в лучшем случае - неслабая переоценка собственных возможностей. Ведь мое проклятие он не только не разглядел - он вообще не заметил его, сказав, что меня никто и никогда всерьез не проклинал. А меня прокляли, да так, что… В общем, несколько лет назад я совершил преступление. Страшное преступление против одного эльфийского поселения в родном княжестве, - Талеанис замолчал на минуту, подбирая слова. И тут его осенило
        - если Арна, с ее обостренным чувством справедливости и добра, узнает, что за тварь на самом деле представляет собой Мантикора - то она откажется путешествовать с ним! В таком случае и сама Арна со своими друзьями уцелеет и Маар-си не к чему будет придраться - Танаа сама откажется брать полуэльфа с собой!
        И он начал рассказывать о своем преступлении. В подробностях. Начиная с того момента, как получил от Левиафана «подарок» - возможность уничтожить эльфов, которые в свое время не помешали Нортахелу убить его мать. Талеанис вспомнил каждый крик, каждую жертву свою, каждую смерть. Он вспомнил лица каждой изнасилованной им на алтаре Левиафана эльфы, хотя думал, что они не отпечатались в его памяти. Он в деталях описал, что сделал демон с тифлингой и что он сам сделал с Маалинни, а потом уже вкратце упомянул о приходе Дианари Лиаласы и о проклятии, выкрикнутом Маалинни перед смертью, и так же в двух словах рассказал о том, как впервые почувствовал его действие и как впоследствии стремился не убивать Перворожденных - только из-за проклятия. Потом Мантикора рассказал о Ночи Возмездия и о приходе Маалинни, сообщившей о новых условиях проклятия.
        - Она сказала: «Не дай боги, ты - случайно, намеренно, своими руками или чужими, или даже просто бездействием своим, но погубишь хоть кого-то из эльфов - конец и тебе, и твоей расе». А сегодня на моих глазах убивали эльфу. Я не знаю, что именно включено в понятие «погубить бездействием», но подумал, что этот вариант вполне подходит под такое определение, потому и бросился ее спасать, - закончил Талеанис, посмотрев на Арну.
        Посмотрел - и вздрогнул. По щекам девушки катились слезы, повязку Танаа судорожно комкала в руках.
        - Создатель, за что же тебя так покалечили? - очень тихо прошептала она, поворачиваясь к полуэльфу.
        Мантикора опешил.
        - Ты меня не поняла. Я сам виноват. Пошел на поводу у желания мести и вырезал деревню. Изнасиловал девушек по приказу Левиафана. Я сам заслужил свое проклятие, и мне просто не хотелось бы, чтобы из-за меня прекратила существование целая раса, которая может появиться от меня и Лианны, - негромко проговорил он, глядя в распахнутые синие глаза - невидящие, но пронзительные…
        - Я не о том… Я о том, что было раньше и позже… Как же покалечили твою душу… Талеанис, прости, что заставила тебя это снова пережить. - Она подалась к нему, обняла за плечи, прижалась всем телом.
        Перед глазами все поплыло. Мантикора упрямо затряс головой, пытаясь отогнать наваждение - на несколько секунд помогло, а потом все вновь заволокло странным туманом, искажающим зрение. Прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что это просто слезы выступили на глазах.
        - Арна, я…
        - Не надо… пожалуйста, не говори ничего. Я чувствую тебя и чувствую твое желание показаться хуже, чем ты есть, чтобы я бросила тебя и мне не грозила опасность, которую ты можешь мне нести…
        - Не «хуже, чем есть», а таким, какой есть на самом деле, - упрямо ответил полуэльф, отчаянно пытаясь смахнуть слезы так, чтобы собеседница этого не заметила.
        Танаа только прижалась к нему крепче, мотая головой.
        - Я вижу тебя таким, какой ты есть на самом деле. Вижу даже лучше, чем ты сам можешь увидеть. И я не брошу тебя. Мы вместе справимся с Левиафаном, после того, как вернем тебе Раэл'а'Раин. Обещаю…
        - Арна, если проклятие сработало, то мне уже незачем ни ехать за мечом, ни сражаться с Левиафаном… Все бессмысленно, - пробормотал полуэльф сквозь слезы.
        Девушка вскинула голову.
        - Талеанис, какой же ты иногда бываешь глупый и невнимательный! - с укором воскликнула она. - Я видела тебя на помосте, когда меч Эстиса пронзил ее насквозь. Знаешь, такая рана в живот - это очень больно и, кстати говоря, смертельно. А потом он еще и отрубил ей голову. А ты как стоял, так и стоял, не хватаясь ни за живот, ни за шею. Понимаешь, о чем я?
        - Если бы я был виноват в ее смерти, то я бы ощутил все, что, умирая, ощутила она…
        - проговорил Мантикора, поднимая голову. - Какой же я идиот! Я ведь и правда не почувствовал ничего, кроме страха, что все кончено!
        - Ты позволяешь себе слишком много страхов, - серьезно проговорила Арна, выпрямляясь. - И в результате страхи затмевают твой разум и твои чувства. Ты оказываешься в их власти и начинаешь делать ошибки. Боясь Левиафана, ты никогда не сможешь его победить. И пока ты боишься делать ошибки так, как ты боишься этого сейчас - твой страх будет делать ошибки за тебя. Ты должен научиться контролировать свой страх.
        - Учитель говорил, что не боятся только безумцы и дураки, - неуверенно возразил полуэльф.
        - А я не говорю, что надо не бояться. Надо уметь контролировать свой страх и не позволять ему контролировать тебя.
        - Я постараюсь, - тихо пообещал Талеанис.
        На душе было гадко. Он как никогда явственно ощущал, какая же он мразь и предатель…
        - Если понадобится помощь - приходи, - Арна поднялась на ноги, поднесла повязку к лицу. - Я всегда рядом…
        - Спасибо…
        Когда полуэльф ложился спать, он был уверен, что не сможет заснуть. Однако спустя пять минут его глаза закрылись, и он погрузился сперва в легкую дрему, а потом и в глубокий и спокойный сон без сновидений. И уже не видел, как осторожно поднялась с края его постели оставшаяся незамеченной Арна.
        - Думаете, это сработает? - недоверчиво поинтересовался Змей.
        - Да. Смотрите, пока он и его люди будут отвлечены, Гундольф и Талеанис, каждый во главе своего отряда, проникнут в замок через эти подземные ходы, - пальцы Арны проскользили по карте и остановились точно напротив двух тайных переходов, отмеченных неровным пунктиром. - Наша задача проста - убить Птицу. Скорее всего, заклятие, действующее на тех наемников, которых вы привезли с собой, после смерти заклинателя спадет. А там уже действуем по плану Гундольфа - я не сильна в тактике.
        - Можно попробовать. Но в случае неудачи… мы теряем все.
        - Я знаю. Но если мы не попробуем, мы теряем все в любом случае, просто чуть позже.
        - Вход во второй подземный ход виден со стены, - недовольно пробурчал Эстис, указывая на крестик на карте. - Их подстрелят еще до того, как они спустятся вниз и тут же поднимут шум. Вы полагаете, я не думал о возможности атаки изнутри?
        - Люди Птицы не так уж и дисциплинированы, кроме того, они привыкли, что здесь им ничего не угрожает. А завтра будет сильный ливень. Даже если стража на стенах и будет, то они не разглядят небольшой отряд за пеленой дождя, особенно, если ваши люди будут аккуратны.
        - Допустим. Значит, мы с вами идем к Птице, господа Гундольф и Талеанис со своими отрядами проникают в замок через подземные ходы, а Орогрим?
        - Я иду с вами, - тоном, не терпящим возражений, заявил орк.
        Молодой граф пожал плечами.
        - Тогда я иду собирать людей. Выступаем за час до заката, так?
        - Именно.
        - Эй, там! Открывайте! - заорал Орогрим во всю мощь легких.
        На стене замка кто-то зашевелился, выглянул, стараясь не высунуться под обрушивающиеся с неба потоки воды.
        - Кого еще Ярлиг принес? - раздалось сверху.
        - Его сиятельство Эстис де Карнэ, графа Сайлери желает видеть лорда Птицу и говорить с ним о деле, не терпящем отлагательств! - проорал орк.
        Арна поправила капюшон и улыбнулась, вспоминая, как Грим сегодня повторял эту фразу раз десять, прежде чем понял, как именно ее надо произносить, чтобы добиться нужного эффекта.
        Надо заметить, его тренировки не пропали даром - на стене еще покопались, а потом мост со скрипом начал опускаться. Однако ворота остались запертыми.
        - Что-то заподозрили? - тихо спросила Арна у замершего рядом Змея.
        - Вряд ли. Просто разумная предосторожность. Сперва нас проверят за стеной замка, а потом уже впустят внутрь… или прирежут на месте, а тела сбросят в ров, - хищно улыбнулся граф.
        - Вы, я смотрю, оптимистично настроены, - хмыкнула Танаа.
        - О, да! Я полон оптимизма, как никогда!
        - По-моему, вы полны исключительно сарказма.
        - В моем случае он с успехом заменяет оптимизм, - уже совершенно серьезно отозвался Эстис, направляя коня к мосту.
        Копыта гулко простучали по мокрым доскам, и Арна, Змей и Орогрим оказались на небольшом каменном пятачке между воротами и мостом. Заскрипели проржавевшие уже цепи, и мост за спинами гостей начал подниматься. Зеленокожий и граф спешились, Грим подхватил коня Танаа под уздцы.
        Сверху сбросили веревку, по ней на пятачок по очереди соскользнули трое людей в темной одежде.
        - Оружие, кроме мечей, есть? - спросил один из них на не очень правильном имперском.
        - Секира, - простодушно ответил орк.
        - Кинжал, - Эстис откинул полу плаща, демонстрируя висящий на поясе кинжал, пару к мечу.
        - Давайте сюда!
        Змей с неохотой отстегнул перевязь с оружием и протянул ее второму мужчине. Орогрим, рыча сквозь зубы, отдал секиру.
        - Зачем пришли? - грубо спросил первый.
        - Поговорить с лордом Птицей, - проговорила Арна из-под капюшона.
        Лучше бы она этого не делала! Голос мгновенно выдал пол гостя. На лицах всех троих мгновенно появились похабные улыбочки, а рука ближайшего бандита - а иначе их было не назвать - потянулась к бедру девушки.
        Змей среагировал мгновенно. Бросив извиняющийся взгляд на Танаа, он шагнул вперед, оказавшись между ней и мужчиной.
        - Приятель, лучше убери руки, а то как бы тебе их не пообрубали, - дружелюбно улыбаясь, сказал он.
        - Кто, ты, что ли? - бандит осклабился и потянулся за мечом.
        - Нет, лорд Птица. Во-первых, за то, что держишь важных для него гостей на пороге, а во-вторых, за то, что тянешь свои грязные волосатые лапы к тому, что не твое!
        - А чья эта киска? Я куплю!
        - Это подарок для лорда Птицы, дубина! - рявкнул Эстис.
        Орогрим сдавленно зарычал, но пальцы наклонившейся Арны мгновенно сжались на его запястье, останавливая руку орка на полпути к засапожному ножу.
        - Так надо, - шепнула она еле слышно.
        Громко выдохнув, Грим чуть расслабился - но Танаа прекрасно знала своего побратима и понимала, что если потребуется - зеленокожий превратится в машину для убийства раньше, чем кто-либо успеет моргнуть.
        А бандит, слышав, к чьему будущему «имуществу» только что тянулся, заметно побледнел и отступил на шаг. Змей улыбнулся - бандит сделал еще шаг назад, и… полетел с пятачка в ров. Ветер донес дикий крик - и все стихло.
        Орогрим шагнул к краю площадки, посмотрел вниз - острый взгляд орка различил, что вода во рву окрасилась алым.
        Тем временем оставшиеся двое бандитов поднялись обратно по веревке, а через минуту со скрипом открылась одна створка ворот. За это время Грим успел сообщить Эстису и Арне, что дно рва утыкано острыми кольями, лишь на полфута скрытыми водой.
        Их пропустили сперва в наружный двор, потом провели в залу с огромным камином, где гостей оставили на час. За это время они успели обсохнуть и тихо обсудить дальнейший план действий - уже с несколько иной ролью Арны.
        Через час с небольшим дверь залы распахнулась и на пороге появился полуседой мужчина средних лет, в темно-синей ливрее с распахнутыми птичьими крыльями на плече.
        - Лорд Птица согласен принять вас, господа, - торжественно, но в то же время странно-естественно проговорил он.
        - Шениль, как же вы так… - еле слышно пробормотал Эстис. Но дворецкий дома Карнэ услышал.
        - Вы поймете меня, юный господин, когда сами узрите Его величие, - тихо добавил он, обращаясь к Змею. - Следуйте за мной, господа!
        Шениль вел их через помещения внешнего замка, через внутренний двор и сквозь анфиладу комнат - в главный зал, как пояснил на ходу граф. Арна, проходя мимо некоторых дверей, содрогалась - слишком сильны были мучения несчастных девушек, отданных на растерзание людям Птицы, и эманации боли и ужаса до сих пор витали в воздухе. На миг Танаа подумала, что она на месте Эстиса не стала бы здесь жить. Даже потом, когда последний из преданных Птице людей умрет и эти земли вновь вернутся под руку де Карнэ.
        Наконец дворецкий остановился перед высокой дверью, возле которой замерли по стойке «смирно» четверо вооруженных людей. По знаку Шениля один из них отворил дверь, и дворецкий приглашающим жестом указал Змею на проход.
        - Лорд Птица, к вам граф Эстис де Карнэ со спутниками! - объявил он, низко поклонившись сидящему в высоком кресле худощавому мужчине. Арна почти услышала, как заскрипели зубы Змея, - Птица сидел на месте его отца.
        Лорд и правда смахивал на париасца цветом волос и чертами лица, но довольно светлая кожа явственно указывала на наличие предков-имперцев, а то и северян. Глубоко посаженные темно-карие, почти черные глаза быстро пробежали по лицам вошедших.
        - Что привело тебя ко мне, враг мой? - негромко осведомился он, остановив взгляд на лице графа.
        Эстис сделал несколько шагов вперед и, не дойдя до захватчика чуть больше десяти футов, опустился на одно колено.
        - Лорд Птица, ваши люди постоянно нападают на нас. И пусть нам пока что удается отбивать атаки - но я прекрасно понимаю, что продлится это ровно до тех пор, пока вам не надоест. А потом вы сметете наш город с лица земли и убьете всех, кто не подчинится вам.
        - Вы правы, граф. Только в одном ошибаетесь - когда я наконец возьмусь за вашу деревню, я убью всех. Те, кто хочет остаться в живых, сами придут ко мне еще раньше, - спокойно проговорил Птица, поглаживая кончиками пальцев лежащий на подлокотнике кресла крылатый шлем.
        - Я предполагал нечто в этом роде, - кивнул Змей. - Потому и пришел. Лорд, мы готовы отпереть ворота и, если вы потребуете, вообще снести частокол. Я пришел с предложением нашей верности вам и вашему господину, - выпалил он и задержал дыхание, нервно кусая губы.
        - Даже так? - по худощавому лицу самозваного лорда скользнула усмешка. - Граф, я прекрасно осведомлен о клятве, которую вы принесли на могиле жены и дочери, и я понимаю, что на самом деле вы желаете только одного - мести. За семью, за всех ваших людей, за отца, за то, что я сейчас сижу в его кресле и ваш по праву замок принадлежит мне, как и все ваши земли, за исключением того крохотного клочка, что вы гордо зовете городом. Почему я должен вам верить?
        - Потому что я - не вы, - зло бросил Эстис, поднимая голову. - И мне дороги жизни моих людей. Я не хочу, чтобы они умирали из-за моего желания мстить. Сперва я должен позаботиться о том, чтобы им ничего не угрожало, а потом уже - о мести.
        - Достойно, - похвалил Птица. - Так зачем именно вы пришли?
        - От лица нашего… нашей деревни принести извинения и просить о милости. Мы сдаемся и просим лишь сохранить нам жизнь, и не трогать наших женщин.
        - Вот с последним могут быть проблемы, - лорд поморщился. - Мои воины - люди несдержанные, а здешние девушки красивы на свою беду.
        - Понимая и осознавая это, я пришел не с пустыми руками, - Змей поднялся, сделав Арне знак подойти. - Лорд Птица, в знак нашей невраждебности и добрых намерений, я подкрепляю просьбу не трогать женщин подарком. - Он рывком сорвал с Танаа плащ.
        Орогрим с шумом втянул воздух. Даже Эстис, знавший, что скрывается под грубоватой серой тканью, и тот не смог удержать восхищенного выдоха.
        Птица чуть подался вперед, в его глазах засверкало вожделение. Казалось, его можно было убить прямо сейчас - настолько он был заворожен «подарком».
        Стройное, гибкое тело скрывали несколько полос шелка, некогда бывшего любимым плащом графа, поверх которых было наброшено несколько слоев прозрачной ткани, укутывавших точеную фигуру полупрозрачным облаком. Живот и бедра обвивали тонкие цепочки - Эстис собрал весь запас украшений, какие только были у него и какие остались от его жены. Горло охватывал тонкий золотой ошейник, сделанный из ожерелья, от него тянулась цепочка. В рассыпавшихся по плечам волосах поблескивали нити мелкого жемчуга, а умело наложенный макияж превратил просто милую девушку в роскошнейшую красавицу, за которую бешеные деньги отдал бы любой париасец, хоть сколько-нибудь интересующийся женщинами. Да и немало кто из тех богатых имперцев, что игнорировали закон о запрете рабства.
        Эстис взял кончик цепочки, подвел Танаа к Птице и с поклоном передал конец цепочки ему.
        - Я прошу лишь не трогать тех немногих женщин, что остались у нас, - вкрадчиво проговорил он.
        Лорд кивнул, не отводя взгляда от просвечивающих сквозь тончайший шелк сосков. Он был искренне восхищен редчайшей красотой подарка - золотые волосы, необычайные сапфировые глаза, кожа, на вид напоминающая бархат… Он хотел ее, хотел прямо здесь и сейчас. Но тут же понял, что сейчас - все же не стоит, такой цветок лучше сорвать в спальне, ночью, когда все уйдут, и ничто не помешает ему насладиться стонами и криками, слетающими с этих коралловых губ.
        - Поздравляю, граф, вам удалось убедить меня выполнить вашу просьбу, - хрипло проговорил он, проводя рукой поверх ткани по соблазнительному изгибу бедра девушки.
        Арна задрожала, в глазах блеснули слезы. Птица вопросительно поднял бровь.
        - Она совершенно невинна, лорд, - с поклоном пояснил Эстис. - Этого тела никогда не касались мужские руки, и вы станете для нее первым, кому она отдаст свое тело.
        - Великолепный подарок! - с восхищением пробормотал Птица. - А что она умеет?
        - Лишь то, чего можете захотеть вы. Эта рабыня не предназначена для каких-либо работ, ее дело - доставлять эстетическое и плотское наслаждение. Она прекрасно поет, великолепно танцует, обучена шахматам и знает множество сказок и легенд.
        - Танцует? Что ж, думаю, вы и сами не откажетесь на это взглянуть. Шениль, позови музыкантов!
        Через минуту в зал в сопровождении дворецкого вошли скрипач, виолончелист, и молодая некрасивая девушка, на плече которой висел чехол с сэйрой. Музыканты быстро расселись у стены, чуть подстроили инструменты, и сэйристка вежливо поинтересовалась, что желает услышать лорд.
        Лорд пожелал что-нибудь, подо что можно танцевать сольный танец. Девушка кивнула, перекинулась парой слов с остальными музыкантами, и в зале зазвенели серебряные струны сэйры.
        Арна отступила на шаг, быстрым движением обмотала цепочку от ошейника вокруг горла
        - чтобы не мешала. И начала двигаться, вслушиваясь в музыку телом - как учили ее в Дан-ри, где немало внимания уделялось танцам, как способу добиться великолепного контроля движений.
        Звенела сэйра, плакала виолончель, летела по залу мелодия скрипки - Танаа полностью отдалась упоению танца. Взлетали и опускались прозрачные ткани, на мгновения обнажая тело почти полностью, ритмично позвякивали цепочки, золотой волной стелились волосы…
        - Стойте, - Птица поднял руку, музыка мгновенно стихла. Арна остановилась, повернулась к лорду, делая вид, что смотрит на него. - Я хочу, чтобы ты, танцуя, снимала с себя одежду.
        Орогрим, зарычав, шагнул вперед - и тут же в его сознании прозвучал резкий оклик сестры: не надо! Если ты сейчас все испортишь, то мы пропали.
        - Как пожелает мой господин. - Девушка покорно склонилась.
        Вновь заиграла музыка - на сей раз, медленнее. Танаа закружилась в танце.
        Взмах руки - на пол облаком опускается первый слой покрывала. Шаг, пируэт - Арна на миг замирает возле Эстиса, подхватывая свой посох, оставленный графу. Пируэт, изгибы тела мелькают в неверном мерцании свечей - Птица приказал погасить факелы. Полированное древко упирается в пол, и девушка кружится уже вокруг него, к креслу лорда летит еще один кусок прозрачной ткани… Босыми ногами Танаа нащупывает выщерблину в полу, с силой вгоняет посох в нее - и стелется почти по воздуху уже вокруг импровизированного шеста. Музыканты наращивают темп, последние слои покрывала соскальзывают с тела…
        - Дальше… - требовательно шепчет Птица, впившись побелевшими пальцами в подлокотники кресла.
        Арна чуть бледнеет, но она полна решимости идти до конца - и через минуту тонкая полоска шелка падает на колени лорда, уже неспособного отвести взгляда от темных ареол вокруг торчащих сосков, от небольшой, упругой груди…
        - Дальше…
        Шаг за шагом, крадучись по-кошачьи, изгибаясь и демонстрируя каждую линию тренированного тела, Танаа приближается к Птице. Опускается перед ним на колени, прижимается животом к ногам, трется щекой о его ладонь, игриво не позволяя ей лечь на свою грудь. Затем Арна гибко поднимается, ускользая от похотливых прикосновений, и, положив ладони на колени лорда, чуть влечет его на себя, вынуждая почти что лечь в кресле. Стремительно выгибается навстречу ему, садится верхом на его колени, чувствуя кожей его возбуждение…
        Возьми ее… прямо здесь, прямо сейчас - возьми ее! Плевать на остальных, терпеть уже невозможно! Возьми ее! - бьется обезумевший от похоти голос в голове Птицы.
        Лорд трясущимися руками тянется к пряжке ремня, пытаясь расстегнуть ее, Танаа, закидывает ноги ему на плечи… Напряжение достигает предела.
        Резкое движение вниз - и руки Птицы прижаты к его бедрам стальным захватом стройных ног.
        Эстис оборачивается, выхватывает меч у стоящего рядом стража, которого Орогрим тут же вырубает, опустив кулак на голову. Граф в несколько прыжков оказывается возле еще не успевшего осознать происходящее захватчика и отточенным ударом сносит ему голову.
        - Есть! - выдохнул Змей, глядя на катящуюся по полу голову его врага.
        Арна остервенело стирала с тела кровь Птицы полой плаща. Грим протянул ей рубашку и брюки - Танаа в считанные секунды оделась, сорвав с себя все украшения и шелковые ленточки. Внутри ее всю колотило - танец, к удивлению девушки, пробудил в ней что-то, чего она еще не понимала, но это «что-то» огненным комком вибрировало внизу живота, не давая сосредоточиться ни на чем.
        Тем временем Эстис отстегнул с пояса лорда меч отца, снял с его руки фамильный перстень и, коснувшись камня губами, надел на руку. Потом подошел к окну, распахнул его и трижды махнул зажженным только что факелом, подавая условный знак спускаться в подземелье.
        - Надо идти, - бросил он, опуская факел в подставку.
        Орогрим, стоявший у двери, толкнул тяжелую створку.
        Безрезультатно.
        Орк навалился плечом - но дверь явно была заперта снаружи.
        - Эта дверь заблокирована! - Арна метнулась к другому выходу - но и там был тот же результат.
        - Ловушка, - проговорил Эстис, глядя на обезглавленное тело.
        - А как вы догадались? - раздался насмешливый голос откуда-то сверху.
        На небольшом балкончике примерно на середине высоты стены, которого почему-то никто до этого момента не замечал, стоял лорд Птица.
        Глава IX
        И БРАТ ЗА БРАТА…
        - Мы сейчас находимся на юго-восточной границе эльфийского леса, - Алиссара указала точку на карте. - Штаб Лиги - к северу от нас, в пятидесяти милях.
        - Далековато, - Рагдар покачал головой. - А у нас на руках ребенок, да и Вега еще не полностью выздоровел.
        - Полностью мне выздороветь удастся уже не в этом лесу, я полагаю, - усмехнулся следователь. С той кошмарной ночи прошло уже двое суток, и раны практически полностью регенерировали, но вот обожженная спина жить мешала очень сильно.
        - Ага, и не в этой жизни! - подхватил варвар. Янатари укоризненно на него посмотрела.
        - В общем, если мы пойдем просто так, пешком, то добираться будем долго. Кроме того, не забывайте, что идти придется через эльфийские леса, а здесь незваных гостей не любят. Тем более, что я хоть и эльф, но серый - что, скорее, усугубляет ситуацию. Да и Кима так сразу не определишь, что он лесной.
        - Есть еще варианты?
        Алиссара помолчала, взвешивая все «за» и «против». Наконец она решилась.
        - Да. Я могу попробовать провести вас через тени.
        Рагдар поежился.
        - Через тени - это как?
        - Просто, - хмыкнула эльфа. - Войдем в тень в одном месте, выйдем - в другом. Вот только… В общем, есть два варианта точки выхода. Один - возле самого штаба. Но он наверняка постоянно под наблюдением, и мы окажемся нашпигованы стрелами раньше, чем успеем сказать «ой».
        - А вторая точка выхода?
        - Она находится примерно в трех милях от базы. Но тогда нам придется идти через пять охранных кругов.
        Вега ненадолго задумался.
        - Пойдем через выход у штаба. Думаю, у меня получится сделать так, чтобы нас не заметили. Но запомните - нам нужно будет максимально бесшумно и очень быстро покинуть зону точки выхода. Я не смогу долго удерживать невидимость.
        - Слушай, а зачем нам вообще в команде нужен был маг? - скептически поинтересовался Рагдар. - Ты сам колдуешь, как я не знаю кто!
        - Я тебе уже объяснял - моя магия отнимает слишком много энергии. Я еще не восстановился после схватки с лигистами у таверны, и после этой сегодняшней невидимости я еще очень нескоро окажусь способен на какое-либо магическое воздействие. По крайней мере, чтобы это воздействие не стоило мне жизни.
        - Ладно, понял… Так что, когда мы отправимся? И, самый главный вопрос - куда мы денем эту маленькую плаксу? - Варвар ткнул пальцем в кулек с ребенком.
        - Предоставьте это мне, - вдруг сказал Киммерион.
        На самом деле, эльф уже полчаса как проклинал себя за глупость. Неспроста же ему эти земли показались смутно знакомыми! Княжество Меллэритан, примыкающее к самой границе эльфийских лесов и империи! Сразу за ним лежали и родные леса самого Кима, и, где-то там - озеро Крионэ, и родное поселение, и…
        Скрипач прикусил губу. Нет, не стоило сейчас вспоминать родной дом, сестренку и все остальное…
        Усилием воли он заставил себя вернуться мыслями к Меллэритану. А точнее - к одной молодой и прекрасной Исэнлане, в которую некогда был безответно влюблен. Когда она вышла замуж за Тиннавэля, младшего сына князя Меллэритана, Ким сперва хотел вообще перестать с ней общаться, но, как это часто бывает, за пару лет обида прошла, и подростковая влюбленность легко трансформировалась в верную и крепкую дружбу - причем как с девушкой, так и с ее супругом. И эльф прекрасно помнил о беде этой супружеской пары.
        Исэнлана не могла иметь детей. И даже лучшие эльфы-целители ничего не могли с этим поделать. И она, и ее муж страстно мечтали о ребенке, но…
        Ким был уверен, что если маленькую эльфу, волей судьбы попавшую к отряду Веги, подбросить к дому Тиннавэля, то супруги будут счастливы и вырастят девочку в любви и заботе.
        Поселение, в котором должны были жить Тиннавэль и Исэнлана, находилось примерно в трех с половиной часах быстрого бега от того места, где укрылся отряд. Бега вампира, разумеется.
        - Я предлагаю подождать вечера и напасть на штаб Лиги в начале ночи, - пояснил Киммерион остальным. - Сейчас утро. За день я смогу решить проблему с девочкой.
        - А как ты собрался ее решать? - с подозрением спросила Алиссара. Единственное предположение, которое пришло ей в голову, было, мягко говоря, не очень хорошим…
        Эльф вздрогнул. В изумрудных глазах загорелось пламя обиды. Он встал.
        - Позвольте вам напомнить, леди Алиссара, что это я вытащил ребенка из полыхающей таверны. И уж наверно, я сделал это отнюдь не для того, чтобы «решить проблему» так, как подумали вы.
        Янатари вспыхнула и отвела взгляд.
        - Простите. Я в последнее время всех и вся подозреваю вечно в самом страшном, - виновато проговорила она. Ким смягчился.
        - Я… я понимаю. Извинения приняты. А чтобы вы не волновались, я поясню - дело в том, что не очень далеко отсюда живет один эльф, которого я очень неплохо знаю. У этого эльфа и его жены не может быть детей, хотя они очень их хотят. И если я подброшу малышку к их дому, то она точно будет в безопасности.
        - Прекрасная идея! - улыбнулся Вега. - Тащить эльфочку с нами - обречь ее на гибель. Оставлять здесь - тоже слишком рискованно. А у родичей она будет действительно в безопасности… настолько, насколько вообще можно быть в безопасности в эти смутные времена. Так что отправляйся к своему знакомому. К штабу мы пойдем вечером.
        - Хорошо. И… сейчас полдень. На дорогу туда и обратно мне нужно около восьми часов. Еще два часа - на непредвиденные обстоятельства. И два часа - в запасе. Если я до полуночи не вернусь - идите без меня, - на всякий случай сказал Ким.
        Киммерион, сломя голову, мчался через лес. Ни единая веточка не хрустнула под его ногами, ни один куст не зашелестел предательски листвой, а едва заметно приминающаяся под ногами трава за несколько секунд выпрямлялась.
        Он на бегу перепрыгивал через оврага и редкие коряги, уклонялся от низко свисающих зеленых ветвей и всем своим существом впитывал силу родного леса. Только сейчас Ким понял, насколько он соскучился по деревьям, траве, кустарникам и мху, как ему не хватало родины сперва в заточении в OOP, а потом и просто во время жизни в каменном Мидиграде.
        Маленькая эльфочка, плотно привязанная к груди скрипача, сладко спала - перед дорогой Алиссара погрузила малышку в сон, чтобы та своим плачем не привлекла ненужное внимание.
        Киммерион мчался через лес и ощущал себя абсолютно счастливым. Словно бы и не было этих двадцати с чем-то лет, словно Лианэй и ее ребенок были живы, словно отец не убил Илленмиля, и все по-прежнему было хорошо… Словно Ким был прежним лесным охотником, словно не было подвалов департамента, словно ему не пришлось держать на руках мертвое тело сестры и острые клыки вампира не прорвали кожу на его шее, и не было никогда Мамаши Динки и ее похотливых приятелей, и Вэйлианесс никогда не умолял подарить ему прощальный поцелуй вампира, и его тело не рассыпалось в лучах восходящего солнца серым пеплом, словно все это оказалось просто кошмарным сном…
        Соскользнула и упала на лицо белая прядь волос.
        Все было. И ничто уж не вернет ни Лианэй, ни Губерта, ни Вэя, никого…
        Ким резко остановился. Боль, копившаяся в нем все эти годы, боль, которой он ни разу не давал нормального выхода, сейчас рвалась наружу, и эльфу казалось, что он умрет на месте, если не выплеснет это хоть как-то…
        Он быстро скинул плащ, отстегнул рюкзачок с девочкой, поднялся на ноги и отошел на сотню футов в сторону, к ручью. Закрыл глаза - перед внутренним взором тут же возникли лица самых дорогих, самых близких ему разумных - учителя, сестры и друга.
        Киммерион упал на колени и глухо, отчаянно разрыдался.
        Он плакал долго и неумело. Впервые в жизни. Нет, слезы были и раньше - непрошеные и ненавистные, от боли, которую не удалось выдержать. Злые, колючие - от обиды и злости. Тихие и болезненные - когда он пытался оплакать сперва Лианэй, потом Губерта, а потом Вэйлианесса. Но вот так вот, выплескивая всю боль и отчаяние, Ким плакал впервые.
        Спустя десять минут он поднял голову. Слезы иссякли, и боль отступила, сменившись тихой, светлой грустью…
        Умывшись, эльф вернулся к малышке, застегнул рюкзачок, накинул плащ, и побежал дальше.
        Примерно через два часа он заметил первых лесных Стражей. Двое эльфов, практически неразличимые в маскировочной одежде, таились среди ветвей. Ким фыркнул и совершенно бесшумно прошел мимо них, надежно укрытый, во-первых, трофейным плащом лигиста, который обеспечивал куда лучшую маскировку, и, во-вторых - способностями вампира. Один из стражей подозрительно покосился в его сторону, но этим все и ограничилось.
        Незамеченный никем, Киммерион вышел к поселению.
        Кажется, здесь не так безопасно, как я надеялся, - это была первая мысль, пришедшая в голову.
        Здесь явно готовились к войне. Все мужчины ходили с оружием и в легких доспехах - хотя бы толстых кожаных куртках. Многие женщины - тоже. На улице не играли дети, под деревом несколько молодых эльфов мастерили стрелы - в гораздо большем количестве, чем необходимо в обычной жизни. Присмотревшись, скрипач разглядел, что стрелы были не охотничьи, а боевые.
        В поселении, даже если готовится война, у малышки есть шансы выжить, а вот если она останется с нами - то вряд ли, - подумал Ким и осторожно направился к дому Тиннавэля, расположенному на ветвях большого ясеня.
        И замер, проклиная все на свете.
        Дверь дома распахнулась, и на помост, настланный между двумя нижними ветками, вышел светловолосый эльф. В коричнево-зеленом плаще с капюшоном, опущенным на лицо, и с шарфом. Воин Лиги Теней. Вслед за ним появился и Тиннавэль, одетый как глава Лесной Стражи. Киммерион отметил, что лицо старого друга было мрачным, да и в спину лигиста он смотрел, мягко говоря, без теплых чувств.
        Может, еще не все потеряно.
        Лигист обернулся и что-то сказал Тиннавэлю. Тот коротко кивнул. Эльф усмехнулся, шагнул вперед, игнорируя веревочную лестницу, спрыгнул прямо под тень ясеня и исчез.
        Лесной Страж несколько секунд смотрел ему вслед, потом коротко выплюнул что-то, явно нецензурное, развернулся и ушел в дом.
        Пользуясь моментом, Ким молниеносно бросился к стороне дерева, обращенной к лесу. Если он правильно помнил, там должно было быть дупло, в котором вполне можно было спрятать малышку. А через час она проснется, и ее обязательно услышат…
        Дупло и правда было. Эльф отстегнул рюкзачок, осторожно положил девочку в дупло - она сонно агукнула, но так и не проснулась. Вновь накинул плащ, который пришлось сбросить, чтобы снять лямки, обернулся…

…и инстинктивно подался назад, пытаясь избежать прикосновения холодной стали к обнаженному горлу.
        - Киммерион?! - Глаза Тиннавэля изумленно расширились.
        Скрипач мысленно выругался. Вот уж что было бы сейчас некстати, так это объяснения со старым другом.
        - Ну, здравствуй, - усмехнулся он.
        Взгляд Лесного Стража быстро скользнул по седым волосам Кима, потом по его одежде… и всякая радость мгновенно исчезла из его глаз.
        - Так, значит, ты теперь в Лиге… - тяжело проговорил он. - И что привело тебя сюда? Ты здесь по приказу Идущего или кого-то из высших посвященных Тени?
        - Нет, я… - начал скрипач, только тут подумав, что плащ лигиста мог сослужить ему и дурную службу.
        - Значит, они не знают, что ты здесь? - В глазах Тиннавэля загорелись нехорошие огоньки.
        - Тин, послушай, я…
        - Значит, не знают, - с каким-то мрачным удовлетворением констатировал эльф.
        И ударил, метя в шею бывшего друга.
        Киммерион беззвучно ругнулся, легко уходя от стремительного лезвия, шагнул в сторону и, поймав клинок ладонями, резко рванул его на себя - рукоять вывернулась из пальцев владельца, меч упал на землю.
        - Ты можешь меня выслушать, или нет? - рявкнул он.
        Тиннавэль изумленно посмотрел на лежащее в траве оружие, потом перевел взгляд на Кима.
        - Похоже, я недооценивал лигистов, - с горечью сказал он. - Вы гораздо лучшие воины, чем я думал, признаю.
        Вампир зарычал. Упертость приятеля начала его бесить.
        - Тин, попробуй подумать! - зашипел он, глядя приятелю в глаза. - Если бы я был воином Лиги, я бы стоял здесь сейчас просто так? Поверь, я бы убил тебя, едва убедился бы в твоей нелояльности к Лиге.
        - Зависит от того, какие цели ты преследуешь, - возразил Тиннавэль, отступая на пару шагов. - И вообще - с чего я должен тебе доверять? Что-то мне подсказывает, что ты неспроста явился к нам тайно, крадучись, словно вор!
        Скрипач опешил. Его друг, которого он всегда полагал весьма неглупым эльфом, нес полный бред! Не говоря уже о том, что…
        Додумать Ким не успел - что-то весьма увесистое опустилось на его голову, мир закружился, картинки смазались… Он не потерял сознания - но на некоторое время полностью лишился возможности действовать или говорить.
        - Спасибо, любимая, - Тиннавэль благодарно улыбнулся стоящей над поверженным
«лигистом» жене. - Ты очень вовремя.
        - Что произошло? - Исэнлана с тревогой оглядела возлюбленного, проверяя, не ранен ли тот.
        - Я и сам толком не знаю. Он что-то делал за домом, и…
        - Подожди, это же Киммерион! - в голосе эльфы звучало недоумение.
        - Нет, - горько усмехнулся Страж. - Это уже не тот Киммерион, которого мы знали. Он в Лиге…
        - Вот как… - Исэнлана опустила голову. - И ты напал на лигиста?
        - Он здесь не по приказу Идущего или кого-то из посвященных Тени, а с какими-то личными целями. Так что мы должны… сама знаешь.
        - Ты уверен? - Тиннавэль едва расслышал вопрос жены. Но его голос не дрогнул.
        - Да. Сейчас никого из Лиги в поселении нет, так что… Лесные Стражи, ко мне!
        Через несколько секунд рядом появились четверо эльфов в зеленых костюмах. Капитан в двух словах объяснил им, что представилась возможность казнить лигиста - те молча кивнули, схватили Киммериона за руки и за ноги и потащили на площадь.
        Голова раскалывалась - в изящных руках Исэнланы таилась сила гораздо большая, чем можно было предположить, глядя на ее хрупкую фигурку. Вновь обретя способность думать и чувствовать, Ким приоткрыл глаза.
        Он был растянут меж двух деревьев за руки. Запястья плотно охватывала прочная веревка, ноги почти фут не дотягивали до земли. Скрипач еще не настолько забыл обычаи своего народа, чтобы не понять, что происходит.
        Его собирались казнить.
        Осторожно оглядевшись, эльф понял, что здесь собрались все жители поселения. Мужчины, женщины, дети - все. Напротив него, в полусотне шагов, стояли трое Лесных Стражей с луками наизготовку. Перед ними - Тиннавэль.
        - Нам представилась возможность лишить жизни одного из воинов проклятой Лиги Теней, - говорил он. - Казнить этого предателя и хоть как-то отомстить за жизни и души наших друзей, братьев, сестер, родителей и детей, мужей и жен… За всех тех, чьи души навсегда отравлены ядом Вилейана, за всех тех, кого убили по его приказу. Брат брату и брат за брата! - воскликнул он, поднимая руку.
        - И брат за брата! - негромко, в один голос, отозвались остальные эльфы.
        Стрелки натянули тетивы.
        Ким понял, что надо что-то делать - конечно, убить его Стражи были не способны, но висеть здесь Ярлиг знает сколько времени с тремя стрелами в груди ему тоже не хотелось.
        Он напряг руки, натягивая веревки до звона.
        Над площадью повисла тишина, нарушаемая лишь скрипом натянутых луков и неровным дыханием.
        - Смерть предателю! - тихо произнес Тиннавэль, отступая в сторону. Тихо - но услышали его все.
        Тенькнули тетивы.
        Киммерион рванулся - это был его шанс.
        Ни человек, ни эльф, ни даже орк не смогли бы порвать эту веревку. Но Ким был вампиром. И прочные, сплетенные особым образом путы со звоном лопнули.
        Стрелы свистнули мимо, только одна пробила край плаща - но плаща было не жалко. Эльф ударился о дерево, повис на одной руке - тут же толкнулся ногами от ствола и рванулся еще раз, освобождая вторую руку. Стражи уже опомнились и вновь натягивали луки.
        Он прыгнул вверх, на ветку ближайшего дерева - две стрелы рванули одежду, еще одна оцарапала щеку, остальные ушли совсем мимо. Быстро окинув площадь взглядом, Скрипач высмотрел Тиннавэля - капитан Стражей стремительно натягивал спущенную тетиву на своем луке. Не желая больше рисковать, Ким собрал все свои силы - и прыгнул.
        Вампир пролетел по воздуху футов сорок - достаточно, чтобы задуматься о том, как он будет потом это объяснять - и сбил друга с ног, одновременно рукой выбив у него лук. Мгновенно выхватил из ножен на поясе Тина кинжал, прижал к горлу.
        - Не дергайся. Я успею, - мрачно предупредил он. Прижатый к земле эльф яростно сверкнул глазами, но промолчал. - Еще одно движение - и ваш капитан будет мертв, - бросил Ким уже прицелившимся Стражам. Те нехотя опустили луки.
        - Что тебе надо? - бледная и напуганная, Исэнлана тем не менее шагнула вперед.
        - Сразу бы так, - зло усмехнулся скрипач. - Поговорить. Просто поговорить - ни больше, ни меньше. Я не собираюсь угрожать или заставлять. Я просто хочу поговорить.
        - Я вижу, как ты не собираешься угрожать, - эльфа бросила тревожный взгляд на мужа.
        - Я ни на кого не нападал, в отличие от Тиннавэля, - заметил Ким. - И я по-прежнему хочу поговорить. С вами обоими, раз уж так получилось.
        - Хорошо. Только отпусти его!
        - Заметь, я даже не требую с тебя слово, что меня не пристрелят, как только я отпущу его, - грустно сказал эльф, поднимаясь на ноги и бросая кинжал на землю. В него тут же прицелились несколько Стражей.
        - Не стрелять! Опустить оружие! - хрипло крикнул Тиннавэль, заметив их движения. Эльфы без удовольствия подчинились.
        Киммерион протянул другу руку - он не хотел даже думать о нем с поправкой «бывший»
        - помогая встать. Тот мгновение помедлил - но все же схватился за протянутую ладонь, поднимаясь на ноги.
        - Ты хочешь говорить со мной и Исэнланой? - спросил он, глядя в сторону.
        - Да.
        - Тогда идем.
        И он первым направился к своему дому, даже не глядя, пойдет ли незваный гость за ним.
        Гость, хмуро усмехнувшись, пошел.
        За напускным спокойствием Ким прятал боль и обиду. Не на такую встречу родичей он надеялся… Строго говоря, он вообще надеялся с ними не встретиться. Но раз уж… то хотя бы не так.
        Я навсегда для них чужак, - с горечью подумал он, поднимаясь по веревочной лестнице на помост перед входом в сам дом. - Они могут не знать, кто я, но они всегда будут чувствовать во мне чуждость. Они уже никогда не примут меня… Будь ты проклят, Здравович!
        - О чем же ты хотел поговорить? - холодно осведомился Тиннавэль, по-прежнему глядя куда-то мимо друга.
        - Почти ни о чем, - скрипач незаметно прикусил губу, сдерживая рвущуюся наружу обиду. - Вообще-то я даже не говорить пришел… Подожди минуту.
        Он вышел из дома, обойдя застывшую у порога Исэнлану. Спрыгнул вниз, минуя лестницу, обошел ствол, осторожно вытащил из дупла до сих пор спящую девочку, укрыл ее плащом, и вернулся в дом.
        - У вас так до сих пор и нет детей? - деланно равнодушным тоном осведомился Ким.
        Эльфа прикусила губу.
        - Ты же знаешь, что я не могу зачать. Зачем бьешь по больному?
        Вместо ответа вампир обернулся к ней и откинул плащ со свертка с младенцем.
        - Я не знаю, кто ее настоящие родители и где они. Я вытащил малышку из горящей таверны - ее приемные родители умерли. У нее никого нет. Мне предстоит опасная миссия, и я, скорее всего, погибну. О ней позаботиться станет совсем некому. Даже если я выживу - моя жизнь очень непостоянна, я никогда не знаю, что будет со мной завтра. И я в любом случае не смогу дать ей нормальную семью и нормальное детство. Волею судьбы я оказался поблизости и вспомнил о вашей беде. Думаю, вы и малышка можете прекрасно помочь друг другу, - с этими словами Киммерион передал эльфочку замершей Исэнлане и направился к выходу. Больше всего он сейчас хотел оказаться где-нибудь подальше отсюда, там, где его никто не увидит и где можно будет выпустить наконец эту рвущую душу боль.
        - Подожди, - очень тихо вымолвил Тиннавэль. Ким сделал вид, что не услышал его - но Лесной Страж в три прыжка нагнал его, обошел и встал между скрипачом и дверью.
        - Что тебе еще надо? - нарочито грубо спросил тот. Эльф опустил голову.
        - Киммерион, если можешь, прости меня. Я навсегда в неоплатном долгу перед тобой. Это не положенные слова вежливости, поверь! - Маска спокойствия мгновенно слетела с лица Тина. - Прошу, прости меня… прости нас! Я… я не знаю, как тебя отблагодарить, но если я могу сделать для тебя хоть что-то… просто скажи.
        - Тогда ответь, почему первое, что ты попытался сделать, встретив старого друга, - это убить его? - с горечью спросил Ким.
        - Ты из Лиги, - Тиннавэль виновато отвел взгляд. - Мы можем казаться их союзниками, но на самом деле…
        Договорить он не успел - кулак вампира с силой впечатался в скулу капитана Лесной Стражи, отшвырнув его в противоположный угол комнаты. Киммерион мгновенно оказался рядом, схватил Тина за отвороты куртки, вздернул на ноги, прижал к стене.
        - Если ты еще раз скажешь, что я из Лиги, то я за себя не отвечаю, - прорычал он в лицо другу. И не сразу понял, почему в глазах эльфа вдруг отразился такой ужас. А когда понял, у него ушло еще несколько секунд, чтобы унять свою вампирскую способность нагонять безумный страх.
        Ким разжал руки, отвернулся. Через секунду на его плечо опустилась ладонь Тиннавэля. Тот почти силой развернул скрипача к себе и очень серьезно посмотрел ему в глаза.
        - А теперь сядь, пожалуйста, и расскажи все по порядку. И прости меня, пожалуйста. Я не должен был судить столь поспешно. Исэнлана… можешь на время оставить нас?
        - Именно это я и собиралась сделать, - усмехнулась эльфа. - Мне нужно позаботиться о ребенке. Кстати, как ее имя?
        На несколько секунд повисло молчание.
        - Лианэй, - прошептал Киммерион, уже не сдерживая слез. - Ее зовут Лианэй.
        Он говорил просто, без подробностей, но и не упуская важных фактов. Всю свою историю с того дня, как заплаканная сестра примчалась к нему домой и рассказала о судьбе Илленмиля, о решении отца и своей беременности, и до сегодняшнего дня, умолчав лишь о том, что сделали с ним в подвалах департамента, и, соответственно, обо всем, что было с этим связано. Более подробно поведал о нынешней миссии отряда и о том, что сегодня ночью все должно решиться. Рассказал о том, при каких обстоятельствах маленькая Лианэй оказалась у него и как он решил отнести ее сюда.
        - Вот и все. Что будет дальше - я не знаю. Если выживу этой ночью - буду и дальше искать способ отомстить Здравовичу за Лианэй, - Ким допил вино, поставил кубок на стол.
        Тиннавэль молчал, явно о чем-то думая.
        - Сейчас не время для личных переживаний, - глухо заговорил он через несколько минут. - Кроме того, ты и так знаешь все, что я могу тебе сказать, так что скажу одно - я горжусь тем, что ты мой друг. Пережить такое и сохранить благородную душу
        - это очень, очень непросто, но тебе это удалось…
        Киммерион кусал губы, слушая эти слова.

«Что бы ты сказал, друг мой, если бы знал, что я - паразит, существующий за счет отнятой у других крови?»
        - Теперь о деле. Сейчас дела в Меллэритане, Ларанкасали и Каалиане обстоят следующим образом: почти во всех поселениях регулярно бывают эльфы из Лиги. Кого-то из князей привлекли обещания свободы и силы, кого-то запугали, кого-то подкупили - по все три княжества предоставили силы своих Стражей Лиге. Вилейан готовится к войне, хотя нам пока что неизвестно, с кем. Я не могу поручиться за Ларанкасали, но в княжестве Каалиан отношение к лигистам такое же, как у нас в Меллэритане - их терпят, потому что мы хотим жить. И наши дети - тоже. Ты заметил, что в поселении почти совсем нет юных эльфов? Они все - на тренировочных базах Лиги. Из них собираются сделать таких же убийц, как сами лигисты. А нас - шантажируют их жизнями. Поэтому мы предоставляем воинов Лиге. Что происходит в Ларанкасали, мне достоверно неизвестно - но есть подозрения, что князь Ларанкасали на стороне Лиги по доброй воле.
        - Подожди, а как же Крионэ? Они на стороне Лиги или нет? И если да, то по какой причине?
        Тиннавэль отвел взгляд.
        - Крионэйского княжества больше не существует. Некоторое время назад кто-то жестоко вырезал главное поселение и убил князя Нортахела. Ты не хуже меня знаешь, что Крионэ было самым слабым и маленьким из княжеств и что держалось оно только благодаря вашему князю - возможно, он был в чем-то жесток, во многом перегибал палку, но правителем он был прекрасным. А когда его не стало - княжество буквально за полгода распалось.
        Ким налил вина в кубок, выпил залпом, не чувствуя вкуса.
        Отец… мать… друзья… все, кто остались дома… Тин сказал - «вырезали главное поселение»… Они же все остались там… Боги, за что?!
        - Ким, держись, - тихо проговорил Тиннавэль. - Только держись, ладно?
        - Я в порядке, - глухо отозвался скрипач. - Ладно, вернемся к делу. С Меллэританом, Ларанкасали и Каалианом - все ясно. А внутренние княжества?
        - Туда Лига пока что не добралась, к счастью. Но, боюсь, это дело времени.
        - Нет у них никакого времени. Какими силами они сейчас располагают? Я имею в виду, из числа Стражей Леса.
        - Около пяти сотен воинов. Из них как минимум половина восстанет против Лиги, едва появится хоть какая-то надежда победить.
        - А какова сейчас численность подвластных тебе отрядов? Из тех, кого можно собрать за пару часов.
        - Полторы сотни эльфов - точно. Может, чуть больше. Что ты предлагаешь?
        - Уничтожить нынешнюю Лигу Теней, - просто ответил Киммерион.
        Спустя пятнадцать минут с площади в четыре стороны помчались верховые гонцы - в ближайшие поселения, с приказом князя. Киммерион сперва опасался, что князь Меллэритана не одобрит рискованного предприятия, но когда он озвучил свои сомнения другу, тот усмехнулся.
        - Ким, мой отец давно уже отошел от дел, а брат перешел на сторону Лиги. Князь Меллэритана - перед тобой.
        - Но ты же первый капитан Стражей Леса княжества? - только и смог вымолвить изумленный вампир.
        - Приходится совмещать, - Тин развел руками.
        Сейчас, глядя, как Стражи собираются на площади, Киммерион в который раз благодарил Дианари Лиаласу за то, что услышал тогда в таверне детский плач. Если бы на малышка Лианэй, он же ни за что не пришел бы сюда и не смог бы привести на подмогу Веге отряд Лесных Стражей. Очень большой отряд Лесных Стражей.
        Двести прекрасно обученных, хорошо вооруженных и очень злых на Лигу Стражей Леса. Скрипач поймал себя на мысли, что сегодня он очень не хотел бы оказаться среди членов Лиги.
        - Тиннавэль, но как мы доберемся до штаба? - вдруг сообразил Ким. - Он находится примерно в сорока милях отсюда, и…
        - В миле к востоку в полях - наши табуны, - успокоил его князь. - Там и наши кони, и кони, на которых прибыли Стражи из других поселений.
        - Кони эльфийские? - на всякий случай уточнил вампир. Тиннавэль скривился.
        - Ким, ты одичал среди людей. Естественно, кони эльфийские! Мы будем на месте примерно через час после полуночи. Кстати, как князь Меллэритана, я был в штабе Лиги. И примерно помню общее расположение ключевых пунктов и даже примерно представляю себе, как там построена охрана. Поэтому действовать будем следующим образом…
        - Полночь, - Вега встал. - Рагдар, ты его не слышишь?
        - Слышал бы - сказал бы, - проворчал северянин.
        - Придется идти втроем, - Алиссара тоже поднялась на ноги, запахнула плащ. - Дольше тянуть нельзя.
        Следователь кивнул.
        - Вещи оставим здесь, как и лошадей. Если кому-то что-то необходимо взять с собой
        - берите сейчас, - распорядился он. И первым же начал распихивать по карманам своей куртки, одетой прямо поверх бинтов, всевозможные полезные мелочи.
        - Чувствую себя идиотом, собирающимся в логово дракона, как на бал, - выругался даргел, натягивая на палец четвертое кольцо. - Ну почему маги департамента никогда не зачаровывают, например, просто стеклянные палочки, которые можно сломать для активации? Почему перстни? И почему такие вычурные?
        Закончив сборы, Вега застегнул перевязь с катанами поверх куртки, проверил, легко ли клинки выходят из ножен, и повернулся к остальным.
        - Идем.
        - Идем, - Алиссара поправила ленту с метательными ножами. - Я нашла подходящее место здесь. Ночью сложнее идти через тень.
        - Почему? - удивленно спросил Рагдар.
        - А ты попробуй найти тень в темноте, - съязвила Янатари, раздвигая кусты и выбираясь с поляны.
        Идти пришлось совсем недолго - минут через десять трое соратников вышли на просторную поляну. Небо было ясное, и луна достаточно хорошо освещала все окружающее. Почти точно посередине поляны рос огромный серебристый клен, в холодном свете луны кажущийся и впрямь полностью серебряным. Он отбрасывал на мокрую от росы траву четко очерченную тень, в которой могли спокойно спрятаться человек десять.
        - Положите руки мне на плечи, сами возьмитесь за руки. Держитесь как можно крепче и, что бы ни случилось - не отпускайте, - проговорила Алиссара, приближаясь к тени. - И если я буду что-то делать - не мешайте мне.
        - Подожди, мне еще надо сделать так, чтобы нас не заметили, - напомнил Вега.
        Он закрыл глаза, сосредоточился, вспоминая правило построения заклинания невидимости. Вскинул руки, выплетая сложную вязь, поморщился - энергия утекала с катастрофической скоростью. От всего того количества, что он скопил с момента схватки с мертвым эльфом в магической лаборатории Кирандрелла на Охотничьей, тринадцать, остались жалкие крохи - и те почти полностью ушли сейчас на невидимость.
        - Готово, - выдохнул даргел. - Можно идти. На всякий случай напоминаю: наша цель - Вилейан. Мы должны пробиться к нему и уничтожить его. После того, как погибнет Вилейан, с его приспешниками справиться будет значительно проще. По крайней мере, тогда у нас появятся хоть какие-то шансы. Если мы выживем в схватке с самим Вилейаном, конечно, - криво усмехнулся он.
        - Идем, - коротко напомнила Янатари, подходя вплотную к тени.
        Вега и Рагдар крепко сплели пальцы, свободные руки положили на плечи девушки.
        Алиссара протянула вперед раскрытые ладони - тень дерева упала на руку девушки. Несколько секунд ничего не происходило - а потом тень ожила, заклубилась, поползла по рукам к плечам, перекинулась на кисти мужчин… Эльфа вдруг резко развела ладони, словно раздвигая тень, и шагнула вперед, увлекая даргела и северянина за собой.
        На несколько долгих секунд де Вайлу показалось, что он падает в бесконечную пропасть абсолютной темноты. А потом все вдруг закончилось, и он обнаружил, что стоит в каком-то коридоре, свод потолка нависает так низко, что пришлось склониться чуть ли не пополам, а сапоги заливает мутная, вонючая, затхлая вода.
        Вот только спутников рядом не было.
        Глава X
        ПТИЦА
        - Я разочарован, граф, - насмешливо проговорил Птица, глядя сверху вниз на замершую компанию. - Не ужели вы и правда настолько склонны недооценивать противника и считать всех вокруг законченными идиотами? Неужели вы всерьез решили, что ваша забавная уловка с «подарком» способна меня обмануть? Поверьте, господа, я вполне способен отличить парнасский боевой посох от декоративного шеста танцовщицы и тело воспитанницы боевого монастыря от тела рабыни для удовольствий.
        Эстис яростно сжимал рукоять меча, глядя даже не на насмешливого лорда, а на тело убитого им несколько минут назад человека. Иллюзия слетела с мертвеца, и на полу лежала голова капитана тех самых наемников, которых сам Змей и привел сюда около полутора месяцев назад.
        - Трус! - зашипел он. Только тогда Танаа поняла, почему молодого графа прозвали Змеем - сейчас, разъяренный и собранный, он был похож на готовую к броску смертельно опасную кобру, уже предупредившую противника о своем приближении.
        - Я уже тысячу раз слышал эту песню, граф. В прошлый раз меня так называл ваш отец. Кстати говоря, не вам упрекать меня в трусости - вы пришли втроем убить меня одного.
        - Да ты не знаешь даже такого понятия, как честный бой! - лицо Эстиса исказила судорога ненависти.
        - Честный бой? - Птица улыбнулся. - А зачем? Ради всего того бреда, что вы именуете «добрым именем», «честью» и так далее? Оно мне не нужно. Впрочем, ладно. Стража, пленников - в подвал! Только сперва усыпите их!
        Из-за плеча лорда к перилам балкона шагнул сухощавый невысокий человек. Ко рту и носу он прижимал какую-то тряпку, а вторая рука была сжата в кулак.
        Хлопнула закрывшаяся за Птицей дверь. Человек на балконе взмахнул рукой, разжимая пальцы - по воздуху разлетелась серо-зеленая мельчайшая пыль.
        Никто не заметил, что Арна осела на пол чуть раньше, чем ее спутники, а если кто-то и обратил внимание, то, вероятно, подумал, что на девушку отрава просто быстрее подействовала.
        Ее гнал вперед страх. Не страх погибнуть и даже не страх проиграть - страх потерять тех, кто успел стать ей дорог.
        Стараясь не думать, что сейчас может происходить с ее телом, Арна искала через Астрал Гундольфа или Талеаниса. Страх за друзей не давал сосредоточиться, а понимание того, что все они могут погибнуть по ее вине, горечью осело в сознании.

«Нет, так я их никогда не найду…»
        Танаа остановилась, восстанавливая в памяти образы рыцаря и полуэльфа - до мельчайших черточек, с каждой деталью свойственного им эмоционального фона. Но образы смазывались и расплывались, как только девушке казалось, что она нашла кого-то из них.
        Усилием воли она заставила себя успокоиться и не думать о Грифоне, вызвав образ Мантикоры. И буквально спустя минуту почувствовала его.
        - Талеанис, ты слышишь меня?
        Полуэльф завертел головой.
        - Арна? Где ты?
        - Далеко. Не ищи, я говорю с тобой мысленно, и у меня мало времени!
        - Что случилось? - мысленно же спросил Мантикора.
        - Мы попали в ловушку и взяты в плен. Убивать нас пока не собираются, зато о вашем передвижении Птице известно, и на вас в любой момент могут напасть прямо там, в подземелье, или же подстеречь на выходе уже внутри замка. Да и выбраться там, где вы вошли, без боя не получится, скорее всего.
        - Понял. Мы сейчас устроим здесь ловушку и будем уходить, - спокойно отозвался он, и Танаа с удовлетворением почувствовала, что Мантикора и правда спокоен и собран и готов как к бою, так и к отступлению.
        - И вот еще что. Я не уверена, но на всякий случай, будь осторожен - мне показалось, что среди преданных Птице воинов есть и эльфы.
        Он помолчал несколько секунд.
        - Спасибо. Я буду осторожен. С тобой можно будет как-нибудь связаться?
        - Я сама тебя позову, когда смогу. Мне еще Гундольфа предупредить надо…
        - Храни тебя Дианари, - с неясной горечью шепнул полуэльф уже вслух.
        - Удачи, и… береги себя.
        - Ты тоже.
        Арна расфокусировала внимание, отпуская связь мысленного разговора. Потом вновь сконцентрировалась и начала искать Гундольфа.
        На них напали из-за поворота, совершенно неожиданно, и потому в первые же секунды боя фон Кильге потерял четверых своих людей. Но буквально через несколько секунд он собрался и, выхватив меч, сам бросился на нападающих, мысленно тем временем произнося заклинание.
        - Гундольф! - неожиданно раздалось в голове.
        - Арна?
        - Да. Мы попали в ловушку, отступайте!
        - Мы тоже в нее уже попали. Я в подземельях, у нас идет бой!
        - Отступайте! Ваша задача сохранить как можно больше воинов!
        - Как только сможем - начнем отступление! Здесь очень узкий проход, и я собираюсь сделать его еще уже… тогда у нас будут шансы.
        - Удачи!
        - Подожди, что у вас случилось? Мы можем помочь? - быстро спросил рыцарь, но Танаа уже покинула его сознание, почти выпав из Астрала.
        - Назад! - рявкнул Гундольф на двоих слишком ретивых юношей, явно собравшихся прорываться сквозь строй дальше. - Назад, быстро!
        И едва они оказались на более или менее безопасном расстоянии, выпустил подготовленное заклинание. Ветвистая молния вонзилась в потолок над головами противников, посыпалась каменная крошка, две плиты рухнули в проход, придавив нескольких нападающих. Ощутимо запахло сыростью.
        - Бежим! - заорал Грифон раньше, чем осознал, в чем дело. И сам бросился за своим отрядом, на бегу ставя все известные ему магические щиты, способные сдерживать обычную воду. Где-то уже вдалеке стихали крики тех, кого покалечили молния и упавшие с потолка камни. За спиной раздавался топот тех, кто оказался по эту сторону завала, и где-то на грани слышимости - негромкий плеск льющейся воды.
        Они успели. Мокрый по пояс Гундольф последним выпрыгнул в открытый люк, когда вырвавшаяся из плена стен рва мутная, затхлая вода полностью затопила коридор вместе со всеми, кто там остался.
        С отрядом Мантикоры они встретились уже у самой деревни.
        - Что у тебя? - без предисловий спросил рыцарь, подойдя к Талеанису.
        - Потерял шестерых в засаде на выходе из хода, когда уже возвращались. Засада - десять человек и двое эльфов - уничтожена, есть двое пленных. Трое моих людей серьезно ранены.
        - Ты себя в этих троих включаешь? - Гундольф с подозрением посмотрел на пропитанную кровью повязку на боку полуэльфа.
        - Нет, меня всего лишь поцарапали, просто место неудачное, вот крови и много, - тот поморщился. - А у тебя как?
        - Потери - восемь человек, раненых пятеро. Уничтожили, похоже, весь отправленный за нами в подземелье отряд. А вы просто ушли?
        - Нет, конечно. Грохот от оставленной нами засады был знатный, сомневаюсь, что там кто-нибудь выжил, - нехорошо усмехнулся Мантикора.
        - Это радует. Ты не знаешь, что случилось с Арной и остальными?
        - Только в общих чертах. Они попали в какую-то ловушку и взяты в плен, но смерть им в ближайшее время не угрожает.
        - Хоть что-то… - рыцарь поморщился. - Надо решать, что будем делать теперь.
        - Для начала надо заняться обороной деревни. Разъяренные солдаты Птицы не заставят себя слишком долго ждать, поверь. А раз Змея здесь нет, то командовать одному из нас двоих. И сдается, что этим кем-то буду отнюдь не я.
        Гундольф смерил собеседника подозрительным взглядом.
        - Ты предлагаешь мне возглавить этих людей? - недоверчиво спросил он.
        - Именно. Других кандидатур все равно нет, потому что я не справлюсь. У тебя же, как у рыцаря ордена Грифона, опыт управления есть, в отличие от меня.
        Фон Кильге не нашел, что возразить.
        Следующие двое суток прошли в напряженных работах - Гундольф готовил людей к обороне деревни. В кузнице несколько человек были заняты изготовлением топоров и мечей, и наконечников для стрел, двое подмастерьев срочно плели кольчуги, плотники строгали рукояти для топоров и древки стрел, дети приклеивали оперение… Всех, не занятых на изготовлении оружия, рыцарь поделил на две неравные группы и, отдав большую в подчинение Мантикоре, решившему реализовать какую-то идею, сам с меньшей занялся подготовкой укрытий для детей, стариков, и раненых.
        Работа кипела, и никто не задумывался о том, что будет дальше, когда они отобьют первую волну атаки - а в том, что они ее отобьют, никто ни на секунду не смел усомниться. Но вот что потом?.. Пока что Гундольф предпочел не задаваться особо этим вопросом, а Талеанис и вовсе с усмешкой сказал:
        - Не вижу смысла планировать дальше первого штурма. Вот переживем его - а там посмотрим.
        - Главное - пережить? - хмыкнул Грифон. Полуэльф улыбнулся.
        - Главное - жить. Поживем - увидим, доживем - узнаем, выживем - учтем.
        От Арны, Орогрима и Эстиса не было никаких вестей все это время.
        Прийти в себя от дикой головной боли было не самой лучшей идеей организма, - с сарказмом, присущим, скорее, Змею, подумала Арна, с величайшим трудом заставляя себя пошевелиться.
        - Здесь кто-нибудь есть? - чуть слышно спросила Танаа, ощупывая свободной рукой гладкие каменные плиты, на которых она, собственно, и лежала.
        - Наконец-то, - облегченно выдохнул Эстис шагах в четырех от девушки. - Орогрим, вставай - она пришла в себя.
        - Что? Где? Арна! - сонно пробормотал зеленокожий и тут же вскочил. Могучие лапищи орка сгребли ее в объятия, едва не задушив.
        - Грим, ты мне сейчас все ребра переломаешь - простонала Танаа, пытаясь вдохнуть.
        - Где мы? Сколько времени я спала?
        - Мы в казематах моего родного замка, - отозвался граф. - Сколько мы тут, я сказать не могу, но Орогрим, очнувшийся первым, говорит, что я пришел в себя часа через два после него. А с тех пор прошло что-то около полутора суток.
        - Понятно… Что-нибудь происходило?
        - Нет, если не считать того, что не происходило вообще ничего. Нам даже есть не давали, благо вода здесь от природы есть.
        Прислушавшись, Арна и правда различила тихий шелест стекающего по шершавому камню ручейка.
        - Уже неплохо. Думаете, Птица хочет уморить нас голодом?
        - Вряд ли. Он не тот человек. Скорее, он уверен в том, что мы не умрем от голода до того, как он придумает, что же с нами делать, - усмехнулся Змей, поднимаясь на ноги.
        - Эстис, отсюда можно как-нибудь выбраться? - без особой надежды спросила Танаа, осторожно садясь - голова раскалывалась.
        - Нет. По крайней мере, мне подобный способ неизвестен. Построено здесь все на совесть, никаких подземных ходов и тайных лазов нет, двери прочные, а засовы снаружи - тяжелые. Так что остается только ждать, когда представится благоприятная ситуация для побега. - Граф развел руками.
        Танаа встала, обошла камеру по периметру, ощупывая стены.
        Ничего.
        - Будем ждать, - проговорила она, опускаясь на пол подле Орогрима и устраиваясь в его объятиях.
        Из тревожного полузабытья измученного Талеаниса вырвал крик часового на сторожевой вышке, которую наскоро соорудили по настоянию Гундольфа.
        - Всадники на холме!
        Мантикора вскочил, быстро натянул сапоги и набросил перевязь с мечом. Пристегнул за спиной колчан стрел, подхватил лук и вышел из сторожки к воротам.
        На помосте вдоль стены уже выстроились лучники, внизу Гундольф раздавал последние указания тем, кому придется сразу идти в рукопашную. Увидев полуэльфа, он бросил капитанам небольших отрядов еще несколько фраз и подошел к соратнику.
        - На вершине соседнего холма - около полутора сотен всадников, - пояснил он. - Мчатся сюда, так что скоро проверим, насколько полезна была твоя идея.
        - Главное, чтобы они не объехали холм, - с сомнением проговорил Талеанис.
        - Не должны. Сквозь частокол им не пробиться, а ворота выходят на вершину холма. Должны понимать, что их обстреляют, и потому в их интересах находиться в пределах полета стрелы как можно меньше.
        - Ага, главное, чтобы они не догадались, что полет стрел этих горе-лучников вдвое меньше, чем могу стрелять даже я, не говоря уже о профессиональных стрелках, - горько усмехнулся Мантикора, натягивая тетиву на своем луке.
        - Не думаю, что это может случиться. Ладно, мне надо готовить к бою мечников и остальных, кто с ними. Иди на стену, лучники на тебе.
        Полуэльф кивнул и быстро взобрался на помост по приставной лестнице. Бросил взгляд в сторону холма, откуда с минуты на минуту должны были появиться враги, и осмотрел своих подчиненных.
        Никто не боялся, не суетился - спокойно натягивали тетивы, выкладывали стрелы, чтобы быстрее брать, проверяли натяжение - словно собрались на стрельбище, а не на поле боя.
        - Без моего приказа не стрелять - по крайней мере, первые три залпа только после команды «залп!», - предупредил Талеанис.
        Первые всадники вылетели на вершину холма через несколько минут. Придержали разгоряченных лошадей, оглядывая окрестности, и помчались вниз, на деревню.
        Мантикора возблагодарил мелкий серый дождик, с самого утра поддерживающий землю в состоянии жидкой грязи, не позволяя ей просохнуть под лучами солнца.
        - Готовься! - крикнул он, накладывая стрелу на тетиву.
        Кони мчали к деревне, копыта бухали в грязь, брызгами разлетающуюся в стороны. Талеанис присмотрелся к вооружению всадников - преимущественно мечи и луки. Последнее было плохо… но тоже предусмотрено Гундольфом.
        - Целься!
        Передняя десятка, вздымая тучи грязи, достигла пределов полета стрелы, но полуэльф пока не торопился отдавать приказ. Поймав на прицел переднего всадника, о медлил, мысленно отсчитывая темпы галопа его лошади.
        Первые и пострадали первыми. До деревни долетели дикие крики всадников и лошадей, когда последние, поскальзываясь в грязи и проваливаясь в ямы, начали напарываться на наклонные острые колья, укрытые травой и дерном.
        - По второму ряду залп! - закричал Мантикора, первым спуская тетиву.
        Большая часть стрел ушла куда-то в сторону, но десятка полтора нашли свои цели - кто-то слетел с коня и остался недвижим лежать на земле, кто-то закричал, раненый, но живой, рухнули на колья еще две лошади…
        До ворот деревни отряд добрался, сократившись почти на треть.
        Талеанис быстро пересчитал оставшиеся стрелы - на пару минут хватит. Руки болели с непривычки - он редко пользовался луком, хотя стрелял неплохо. Он окинул взглядом расположение сил противника, оценил потери с обеих сторон, выругался - перевес был уже на их стороне. Полтора десятка вражеских всадников с луками отъехали на сотню шагов и готовились стрелять зажженными стрелами - Мантикора несколькими выстрелами снял троих, но остальные, превосходившие в мастерстве не только горе-лучников из деревни, но и самого полуэльфа, отъехали еще немного, оказавшись вне пределов досягаемости охотничьего лука. Еще одна группа прорвалась к воротам и теперь пыталась проломить их импровизированным тараном, группу окружали около двадцати воинов, успешно отбивавшихся от наседающих на них людей Гундольфа.
        - Клен! - крикнул Талеанис, подзывая местного охотника, одного из лучших стрелков в деревне. Тот мгновенно оказался рядом с командиром. - Клен, принимай командование лучниками, я пошел вниз. Постарайтесь снять таранщиков.
        - Есть, - бодро отозвался охотник.
        Мантикора ободряюще кивнул ему и, вытащив меч, спрыгнул вниз, где его дожидались еще около тридцати человек, готовых вступить в бой, когда враги прорвутся в город.
        В этот миг полетели первые зажженные стрелы. Большинство пропали зря, вонзившись в мокрую от дождей землю, или по одной - в крыши домов, где тоже почти мгновенно потухли в мокрой насквозь соломе, но несколько нашли свою цель - на крыше одного из домов неуверенно занялось пламя, почти сразу же начавшее разгораться.
        К дому тут же кинулись женщины с ведрами - далеко не все отправились в укрытия, многие предпочли остаться и сражаться бок о бок с мужьями, братьями, отцами и сыновьями.
        Спустя несколько минут напряженного ожидания Талеанис увидел, что занявшийся было пожар прекратился. Но горящие стрелы продолжали лететь, и женщины сбивались с ног, пытаясь успеть залить все очаги возгорания.
        И тут треснули ворота.
        Мантикора бросился к ним, остановился, не доходя тридцати футов - возле его ног начиналась широкая доска, другой конец которой лежал у самых ворот. Наклонился, взялся за конец доски, поднял ее и отшвырнул в сторону, после чего занял свое место во главе небольшого отряда. Сделал отмашку Клену - охотник подбежал ко внутреннему краю помоста, и с силой потянул на себя прочную веревку, другой конец которой был привязан к огромной щеколде, на которую сейчас были заперты ворота.
        Следующий удар тарана распахнул деревянные створки. Люди Птицы с радостными воплями швырнули бревно-таран и бросились вперед - Гундольф и его воины как раз окружили их с противоположной стороны, и если бы вожак нападающих был бы чуть внимательнее, то он понял бы, что их просто загоняют в город.
        Среди врагов было не так уж много наемников, в основном - дешевый сброд, берущий не качеством, а количеством. Увидев, что проход в город открыт, они не подумали, что все получилось слишком легко - нет, они думали только о том, что впереди - женщины, которых можно насиловать, и дома, в которых есть жратва и выпивка, и о том, что Птица обещал хорошую награду, если они с первого раза возьмут деревню.
        Когда чуть больше двадцати пеших воинов и полдесятка всадников ворвались в деревню, тонкие доски, спрятанные под слоем соломы и грязи и покрывавшие первые тридцать футов от ворот, не выдержали. И люди Птицы с дикими криками рухнули в образовавшийся пролом, прямо на установленные в десятифутовой яме длинные и острые колья.
        Лучники под предводительством Клена дали два последних залпа, убив или тяжело ранив еще человек пятнадцать.
        Мантикора выкрикнул команду - через провал ловушки быстро перекинули три широкие доски. Озверевшие от ярости и страха противники ринулись по этим импровизированным мосткам вперед - но на другом конце их уже ждали.
        Дальнейшие события остались в памяти Талеаниса как нескончаемая череда криков, звона оружия, крови и боли…
        Осторожно ступая босыми ногами по холодной, мокрой от росы траве, Арна шла через огромный луг. Темно-синее небо над ее головой было усеяно мириадами ярчайших звезд, делавших глухую ночь светлее белого дня. Узкий новорожденный серп полумесяца, похожий на серебряное украшение синего бархата небес, бросал блики на мелкие цветочки, в изобилии усеивающие луг. Где-то в траве стрекотали кузнечики, пересвистывались между собой мелкие пичужки, похожие на южных колибри.
        Танаа с интересом оглядывалась, до мельчайших деталей впитывая в себя зрительные образы. Повязки на ней не было, да и не нужна она была - сейчас Арна видела глазами, а не чувствами, как обычно.
        Он ждал ее в небольшой низине, распластав серебристые крылья по траве и с интересом изучая устроившуюся на желто-синем цветке бабочку.
        - Здравствуй, Арна. - При ее приближении Раанист поднял голову. - Я тебя уже давно жду…
        - Прости, я не знала, - смутилась девушка.
        - А ты и не должна была знать. Ты должна была почувствовать.
        - Но я же пришла…
        - Я вижу. - Дракон поднялся, взмахнул крыльями - и увеличился в размерах в несколько раз. Потом снова улегся на траву, вытянув вперед одну лапу. - Садись.
        Она неуверенно приблизилась и осторожно опустилась на блестящие темные чешуйки. Раанист тут же обнял ее за плечи крылом.
        - Откуда ты здесь? - тихо спросила Танаа, глядя в огромные глаза дракона. - И почему ты не пришел раньше?
        - Ты думаешь, я могу так вот просто приходить к тебе тогда, когда тебе или мне этого захочется? Увы… Сейчас тебе действительно нужна помощь, и я смог прийти, - ответил он.
        - Я скучала… - еще тише проговорила Арна, прижимаясь к другу.
        - Я тоже…
        Несколько минут они молча сидели, вслушиваясь друг в друга, потом Раанист заговорил:
        - Я знаю, в какую беду ты попала. У тебя есть только один шанс - воздействовать на этого Птицу через ментал, энергетический план, на котором я когда-то учил тебя работать.
        - Я пыталась, но он постоянно держит какую-то странную защиту - одно прикосновение к ней вызывает у меня отвращение, а попытка проникнуть чуть глубже за щиты - боль…
        - Знаю. Но я научу тебя, как частично обойти щиты. Ты не должна заставлять его что-то делать - скорее, найди что-то, чего он сам хочет, и немного подправь это его желание так, чтобы оно сыграло тебе на руку. Ну и усиль его, чтобы не ждать слишком долго.
        - Как?
        Дракон тяжело вздохнул.
        - Я покажу тебе. Один раз, и только общий принцип. Дальше тебе придется учиться самой…
        Когда Арна пришла в себя, и Змей, и Орогрим, уставшие и измученные голодом, глубоко спали. Танаа осторожно, чтобы не потревожить орка, встала, отошла в сторону и села на полу в сложной позе, помогающей сконцентрировать внимание и энергию.
        Первым делом она попыталась дотянуться до Мантикоры - но безрезультатно. Он либо находился где-то совсем далеко, либо был без сознания. Встревоженная девушка позвала Гундольфа - рыцарь откликнулся почти мгновенно.
        - Арна?
        - Здравствуй… Извини, что так долго молчала - нам тут тоже немного досталось.
        - Я так и подумал. Что у вас?
        - Пока - ничего нового. Потом расскажу. Лучше скажи, что у вас происходит? Что с Талеанисом? Я не смогла с ним связаться…
        - Он был довольно сильно изранен во время боя с наемниками Птицы. Ничего опасного для жизни, но он потерял много крови и пока что без сознания.
        - Бой с людьми Птицы? - удивилась Арна.
        - Да. Около трех часов назад на деревню напали две сотни всадников из замка Птицы. Но, к счастью, благодаря мужеству жителей деревни - если честно, не ждал такого от простых крестьян - и хитроумию Мантикоры, нам удалось отбиться. Но еще одной такой атаки деревня не выдержит, да и противники в следующий раз будут осторожнее, - со вздохом проговорил Гундольф.
        - Главное, что сейчас удалось отбиться и что вы живы, - Танаа мысленно улыбнулась, посылая рыцарю волну доброжелательного тепла. - Второй атаки не будет. Обещаю.
        - Что ты собираешься делать?
        - Еще не знаю точно, но уже догадываюсь. Удачи тебе!
        - Тебе удачи…
        Прервав мыслесвязь, Танаа на миг вернулась на физический уровень осознания. Сосредоточилась - и выскользнула в ментал.
        Все пространство вокруг нее было окрашено различной интенсивности цветными пятнами. Какие-то из них излучали тепло, какие-то - холод, некоторые светились, другие, наоборот, словно бы поглощали свет…
        Удовлетворенно выдохнув, Арна покинула пространство камеры и направилась выше по уровням замка. Временами ей встречались ментальные отражения людей - практически ко всем тянулись тончайшие, почти невидимые грязно-зеленоватые нити. Любопытства ради Танаа тронула одну из этих нитей - та завибрировала, задрожала, а человек, к которому нить тянулась, в недоумении поднял голову - что-то происходило… не так, как обычно. Не задумываясь, Арна усилием воли разорвала трепещущую зеленоватую жилку.
        Что-то наверху вздрогнуло, и вокруг девушки появились около десятка таких нитей. Одна из них тут же устремилась к поднимающемуся на ноги человеку, который непонимающе оглядывался и пытался понять, что вообще происходит, обвилась вокруг его шеи, проникла в сознание - тот, успокоившись, опустился. Остальные же тонкие щупальца ринулись к Арне, пытаясь поймать ее и подчинить своему хозяину ее сознание - Танаа выставила маскировочную защиту, и нити, не найдя цели, растворились в ментале. Девушка осторожно двинулась выше, обещая себе, что больше не будет трогать что ни попадя.
        С другой стороны, теперь идти было легче - не нужно было искать дорогу, искать цель, поминутно замирая и вслушиваясь в ментальное поле всего вокруг. Теперь Арна точно знала, что приведет ее к Птице - та самая зеленая нить. Очень медленно, изо всех сил делая вид, что ее здесь нет, она поднималась вдоль щупальца.
        Зло пнув дверь, Птица вошел в свою спальню, которую некогда занимал покойный граф де Карнэ. Он был в бешенстве. Как эти остолопы могли проиграть каким-то неотесанным деревенским мужикам? Какие бы они не были идиоты, но не суметь захватить одну вшивую деревню? Немногие выжившие лепетали что-то про прекрасных стрелков, про ловушки на подходе к деревне, про нескольких великих воинов с волшебными мечами, но Птица был реалистом и прекрасно понимал, что всех достойных внимания бойцов он либо привлек на свою сторону - уговорами, шантажом или магической силой - или же давно уничтожил. Этим героическим защитникам деревни взяться было просто неоткуда!
        А если чертов наследничек графа успел запросить подмоги из Мидиграда, и его послание каким-то образом не было перехвачено моими людьми? - мелькнула мысль. Птица выругался. Стащил с ноги сапог и со всей силы зашвырнул его в стену.
        - Неркис! - заорал он.
        - Да, мой лорд? - Кудлатая голова помощника просунулась в приотворившуюся дверь.
        - Неркис, кто сейчас командует полусотней наемников? Из тех, что привел мне этот недоумок графеныш.
        - Улькар, мой лорд.
        - Срочно доставь его ко мне! И притащи какую-нибудь девчонку посимпатичнее, и чтоб не старше шестнадцати!
        - Сию минуту, - голова исчезла за дверью.
        Птица успел стащить второй сапог и камзол и снять перевязь с мечом, прежде чем дверь снова отворилась и в спальню вошел высокий лысый северянин.
        - Вы звали, мой лорд? - проговорил он, опустившись на одно колено и склонив голову.
        - Немедленно собери своих людей. Поезжайте к этой деревне и сожгите ее дотла. Не стремись брать пленных. Получится - хорошо, не получится - достаточно просто всех убить.
        - Баб тоже?
        - Баб можешь оставить себе и своим людям.
        - Будет сделано мой лорд. Но мне не удастся собрать всех раньше, чем через полтора-два часа.
        - Почему?
        - Вы говорили сегодня, что мы не понадобимся вашей светлости до завтрашнего вечера, и люди отдыхали… мне потребуется некоторое время, чтобы собрать их и привести в боеспособное состояние.
        - Хорошо. Отправляйтесь, как только будете… в состоянии.
        - Есть, лорд!
        - Иди!
        Улькар поклонился и вышел. Дверь за ним не успела закрыться, как на пороге возник Неркис, ведущий светловолосую девушку лет пятнадцати.
        - Как вы и просили, мой лорд!
        - Ты же знаешь, я предпочитаю брюнеток, - недовольно пробормотал Птица, внимательно разглядывая девушку, на которой из одежды была только разорванная до живота рубашка и юбка в прорехах, не скрывающая стройных ножек.
        - Зато она нетронутая, лорд! Я подумал, что это будет предпочтительнее цвета волос…
        - Пожалуй, ты прав. Оставь меня!
        Едва за помощником закрылась дверь, Птица поднялся с кровати, на которой сидел все это время, и приблизился к девушке.
        Она стояла, гордо подняв голову, и сверля лорда ненавидящим взглядом.
        - Ты красивая, - шепнул он, подойдя на расстояние вытянутой руки.
        В ответ девушка пробормотала что-то нецензурное. Мужчина поморщился и, протянув руку, сильно сжал ее сосок, проглядывающий сквозь тонкую ткань рубашки. Вскрикнув, она рванулась в сторону - и сильно ударила его ногой в пах.
        Птица ожидал чего-то в этом духе и успел отступить на шаг. Поймал свободной рукой ее щиколотку, резко дернул - несчастная рухнула на пол, нелепо взмахнув руками. Лорд тут же навалился сверху.
        - Я научу тебя хорошим манерам, - зашипел он ей на ухо, прижимая вырывающееся тело к полу.
        После непродолжительной борьбы руки девушки оказались связаны ремнем Птицы, а одежда с нее сорвана. Лорд сам раздеваться не стал, только расстегнув штаны.
        И в тот момент, когда он уже готов был ворваться в несчастную, Птица почувствовал что-то неладное. Кто-то из наемников вышел из-под его контроля! Представив себе, чем это может ему грозить, он отпихнул уже слабо сопротивляющуюся жертву в сторону и сконцентрировался на наглеце, посмевшем противиться его воле. Буквально через несколько секунд он нашел наемника, только начавшего осознавать, что происходит что-то не то, и почти мгновенно вновь подчинил его сознание себе. Какую-то долю секунды лорду казалось, что там был кто-то еще, но вслушавшись в ментал внимательно, он не нашел ничьих следов.
        Показалось, - подумал он и со злостью посмотрел на сжавшуюся в комочек светловолосую девушку. Всякое желание пропало.
        - Следовало бы убить тебя, - зло проговорил он и рявкнул: - Неркис!
        - Да, мой лорд? - помощник, как и требовал Птица, всегда находился за дверью спальни.
        - Уведи ее. Я устал и хочу спать. Но чтобы ее никто не касался - завтра я лично займусь этой строптивой тварью.
        - Прикажете выпороть?
        - Нет. Просто завтра, когда приведешь ее, прихвати плеть и кнут.
        - Хорошо, мой лорд.
        Когда Неркис увел девушку, Птица растянулся на кровати и попытался уснуть. Но сон не шел - исчезнувшее было возбуждение вновь вернулось, и лорд против воли представлял себе, как билось бы под ним это стройное тело, как красиво блестели бы при свете свечей ее волосы, намотанные на кулак, как она кричала бы, разрываемая его плотью…
        Когда дыхание лорда стало хриплым, а желание - нестерпимым, он резко сел. Идея пришла в голову сама собой.
        - Неркис!!!
        - Да, мой лорд?
        Птица ухмыльнулся и в двух словах объяснил помощнику, чего желает.
        Глава XI
        ХРАМ
        Выйдя из тени, Алиссара на несколько секунд неподвижно замерла. Огляделась, отметила отсутствие Веги, вопросительно посмотрела на Рагдара - варвар непонимающе пожал плечами. Никто из них не заметил, когда именно исчез даргел.
        Потом его поищем, - жестами показала девушка. - Он не мог исчезнуть бесследно. Идем.
        Стараясь ступать максимально тихо, они направились к невероятно большому раскидистому дубу. Северянин мельком подумал, что только в стволе такого гиганта можно было бы разместить небольшую базу.
        Надо заметить, он оказался недалек от истины. Янатари медленно обошла дерево, на миг задержалась у противоположной его стороны - там обнаружился огромный валун, бросающий на древнюю, морщинистую кору причудливых очертаний тень. Рагдар отметил, что хотя камень и был действительно очень велик, но в сравнении с колоссальным стволом заметно проигрывал в размерах.
        Алиссара тем временем осторожно обошла валун, не ступая в его тень, и остановилась у корней дерева. Жестом подозвала Рагдара, показала ему место, на которое он должен был встать - и нырнула в отброшенную варваром на кору тень. Не успел северянин подумать, что теперь должен делать он, как дуб еле слышно скрипнул, кора треснула, и темная древесина немного разошлась, образуя проход подходящего для Рагдара размера.
        Внутри дерева обнаружился почти идеально круглый коридор, словно бы выеденный каким-то огромным червем. На полу лежали двое эльфов - оба явно без сознания. И странное дело - в коридоре было светло, но при этом никаких источников света не наблюдалось. Соответственно теней ни эльфа, ни оборотень не отбрасывали.
        - Пожалуйста, постарайся по возможности не убивать, а оглушать, - тихо попросила эльфа. - Я не могу вот так с ходу определить, кто из них действительно переметнулся на сторону Вилейана, а кто был просто вынужден помогать ему, чтобы сохранить жизнь свою или своих близких.
        - Я постараюсь, - мрачно проговорил Рагдар. - Но только если ты взамен мне тоже кое-что пообещаешь.
        - Что? - Алиссара метнула на спутника подозрительный взгляд.
        - Что бы ты не увидела странного или пугающего в моих действиях - не удивляйся. И дай мне слово, что никому и ничего не расскажешь из увиденного.
        - Хорошо. Обещаю.
        Варвар припал на одно колено и коснулся пальцами гладкого дерева. С шумом втянул воздух, принюхиваясь.
        - Там - сырая земля и камень, - он указал рукой налево. - Направо - несколько эльфов. С оружием. За ними - запертое помещение, что там - не понимаю. Если идти налево, будет еще один коридор, он уводит куда-то наверх. Что там, пока понять не могу.
        - Откуда ты все это знаешь? - тихо спросила Янатари. Рагдар повернулся к ней. Глаза его горели желтым огнем, зрачки стали вертикальными.
        - Я чую, - просто ответил он.
        Против его ожиданий, девушка не только не показала страха, но, кажется, и правда совершенно не испугалась.
        - В кого ты перекидываешься? - как ни в чем не бывало, спросила она.
        - В волка, разумеется, - оборотень пожал плечами. - Но это на крайний случай - не хочу терять оружие.
        - Ясно. Почуешь еще что - скажи.
        - Скажу.
        И они быстро пошли по коридору налево. Когда добрались до развилки, Алиссара на несколько секунд задержалась - но потом решительно пошла прямо, по уходящему вниз ходу.
        - Что внизу?
        - Основной штаб. В самом дереве - только несколько помещений, больше для отвода глаз. Ну и верхние покои Идущего в Тенях на самом верху, но ими до Саннаиля не пользовались около тысячелетия, да и после него я туда никогда не заходила. Насколько мне известно, Вилейан хоть и хотел расположиться в них, но почему-то у него не вышло.
        - А помещение без входов и выходов, но со стражей по внешнему периметру - это что?
        - поинтересовался Рагдар.
        На лице Янатари на миг отобразилось удивление - не ожидала она услышать словосочетание «внешний периметр» от полуобразованного, как она считала, варвара.
        - Понятия не имею. Это появилось уже после меня.
        - Да? Ну ладно. Впереди, кстати, двое вооруженных эльфов.
        - Спасибо.
        Алиссара шагнула вперед, протянула вперед руки, сложив ладони лодочками и почти соединив их - между пальцами зазмеилась тень, отбрасываемая ладонями друг на друга. Пройдя еще с десяток футов, Идущая развела руки в стороны - и вдруг исчезла!
        - Тебя тоже не видно, - услышал Рагдар ее голос. - Я укрыла нас обоих тенью.
        Один из лигистов насторожился, когда Янатари прошла мимо него. Огляделся, прислушался - но, не заметив ничего подозрительного, успокоился.
        Миновав стражей, они оказались в небольшом полусферическом помещении. Под ногами вместо обычного здесь дерева была земля - чуть влажная, сырая. В самом центре помещения находился круглый каменный люк. Здесь слабо светились только стены и потолок, так что Рагдар с некоторым облегчением посмотрел на свою вновь появившуюся тень.
        Поведя ладонью над полом, Алиссара согнала тень чуть в сторону от люка. Жестом подозвала варвара, взяла его за руку и шагнула в теневой проход.
        - Ненавижу это, - пробормотал Рагдар. Первое, что он увидел, открыв глаза, - это направленный ему прямо в лицо арбалет.
        Веге здесь не нравилось. Слишком сыро, холодно и грязно. Впрочем, как и в любом подземелье…
        Даргел медленно и осторожно двигался вдоль стены - тоже грязной и сырой. На неровных камнях мокрыми пятнами цвели какие-то грибы и плесень, всюду пахло гнилью.
        Первые полчаса пути он шел по колено, а потом по щиколотку в мутной, гнилой воде. Потом стало посуше, да и коридор немного расширился в стороны и вверх - теперь следователь мог идти почти прямо, а не согнувшись в три погибели. Всякой растительности на стенах стало меньше.
        - Ненавижу подземные ходы, которыми так редко пользуются, - ругался де Вайл полушепотом.
        Наконец коридор закончился. Вега вышел в небольшое помещение, где-то десять на десять футов, и в высоту - футов семь, с круглым люком в потолке. Встав прямо под люком, даргел уперся в него руками и попытался открыть - бесполезно. Кажется, крышка была то ли очень надежно заперта снаружи, то ли, завинчена, то ли что-то еще - но снизу ее открыть не представлялось возможным.
        Минут через пять следователь оставил бесплодные попытки и сконцентрировался на себе, пытаясь оценить остатки магической энергии. Результаты получились неутешительные - на перемещение ушли бы все эти жалкие крохи, плюс еще немного собственной жизненной силы, которую таким образом использовать не рекомендовалось категорически. Впрочем, другого выбора все равно не было…
        Сосредоточившись, де Вайл построил схему заклинания, наполнил ее Силой и, положив руку на рукоять катаны, коротко шепнул слово-активатор.
        Все же эльфы из Лиги Теней были прекрасными воинами. Высочайший уровень мастерства, помноженный на безупречно отточенные рефлексы - и с четырьмя лигистами одновременно Веге было сражаться очень тяжело. А поскольку в комнате над люком, куда он телепортировался, воинов оказалось шестеро, то даргелу пришлось уйти в глухую оборону без единого шанса на контратаку. Хуже всего было то, что из-за потери ушедших на заклинание жизненных сил страшно кружилась голова, окружающая картина немного смазывалась, и он в любой миг рисковал пропустить удар.
        Спасла следователя случайность. Клинок одного из эльфов, отлетев от лезвия катаны, самым кончиком черкнул по перстню на правой руке даргела. Алый камень разлетелся…
        Вега успел предусмотрительно рухнуть на пол, закрыв голову руками. Лигисты - нет. И старый добрый, такой банальный и такой надежный огненный шар тройной мощности взрывом раскидал противников де Вайла по комнате. Магия на них, конечно, не действовала… в отличие от законов физики. А взрывная волна была вполне физической
        - эльфов приложило о стены с такой силой, что только один из них был способен продолжать бой. Минут через двадцать.
        Даргел осторожно встал, подобрал выроненные в падении катаны и направился к выходу из комнаты. Взрыв наверняка был слышен в соседних помещениях, и в ближайшее время здесь должно было собраться слишком много народу.
        Как ни странно, в коридорах подземелья - на этот раз нормального, сухого и обжитого - Вега никого не встретил. То ли комната над подземным ходом находилась слишком далеко, чтобы шум услышали, то ли что-то еще…
        Он быстро шел вперед, приостанавливаясь перед каждым перекрестком или поворотом и осторожно заглядывая за угол, но никого так и не встретил. Это не могло не настораживать, и следователь удвоил внимание, пытаясь понять, где же опасность…
        Это его не спасло. Впрочем, что он мог сделать, когда в очередном коридоре на него со всех сторон бросились только что казавшиеся бесплотными тени? Вегу мгновенно сбили с ног, опутали и уволокли куда-то в пол.
        Рагдар уныло плелся между двумя лигистами. Еще двое шли впереди и двое - замыкали процессию. Конечно, варвар мог хоть прямо сейчас несколькими ударами свалить двоих или троих, а потом перекинуться и прикончить оставшихся, но пока что не видел смысла - вдруг его приведут прямо к цели, то бишь к этому Вилейану? Не придется искать его, шляясь по этим дурацким коридорам… Северянина больше беспокоило то, что в момент перехода через тень куда-то пропала Алиссара - точно так же, как до этого бесследно исчез Вега.
        - А куда вы меня ведете? - наивным тоном поинтересовался Рагдар у кого-то из провожатых. Тот, даже не поворачиваясь к подконвойному, сухо ответил:
        - К Идущему в Тенях.
        - Отлично! - искренне обрадовался оборотень. - Вот к нему-то мне и надо! Эх, зря я ломился, да? Надо было сразу вас поискать и попросить проводить меня к этому, как там его… Вилейану.
        Эльф, шедший слева, бросил на пленника злой взгляд.
        - Заткнись, пока цел.
        - Вот угрожать мне не надо, хорошо? - Рагдар тут же сменил тон на приторно-оскорбительный. - А то Вили - это я Вилейана так по-дружески - это может не понравиться, да-да! - Насмешки и издевки сыпались от варвара во все стороны. Первые минуты две лигисты это молча терпели, потом один из них вдруг резко ударил пленника рукоятью меча в челюсть, а второй мгновенно сунул ему в зубы деревянную палку с кожаным ремешком, завязывающимся на затылке.
        Рагдар мысленно рассмеялся. Ну-ну, ребята, сейчас я вам покажу… шуточку, мысленно пообещал он. И позвал зверя, сумрачно рычащего где-то в глубине сознания. Чуть-чуть, буквально для минимальной трансформации. И глаза прикрыл, чтоб его ненароком не выдало желтое свечение и вертикальные зрачки.
        А потом резко клацнул челюстями.
        На пол упали три кусочка деревяшки и обрывки ремешка.
        - Это было невежливо по отношению к гостю, - с усмешкой проговорил варвар, глядя прямо в глаза изумленному эльфу.
        - Пленника не слушать. Вперед, - коротко приказал старший лигист.
        Всю оставшуюся дорогу остальные воины Лиги изо всех сил делали вид, что «не слушают». А Рагдар развлекался как мог… Он то строил предположения относительно того, почему Вилейан подбирает в Лигу только молоденьких и смазливых, то начинал сам с собой сравнивать Вилейана и Алиссару - сперва с точки зрения внешности, потом - с точки зрения воинского таланта… Сравнение по всем пунктам вышло не в пользу Вилейана. Потом северянин добрался до своих конвоиров, и спустя минуту уже даже командир, судя по тяжелому дыханию, был готов порвать пленника на много маленьких кусочков, причем голыми руками. Если, конечно, этот самый пленник будет как следует связан, а рот у него будет заткнут, и еще в помещении, где будет проходить экзекуция, должны дежурить два десятка лигистов - в противном случае командир имел шанс скончаться от страха раньше, чем начнет свое развлечение, подумал Рагдар и тут же поделился с вышеупомянутым командиром своими мыслями.
        В общем, надо отдать должное терпению эльфов. Они довели оборотня до точки назначения, так ни разу не ударив его и не вступив в словесную перепалку.
        Подойдя к тяжелым двустворчатым дверям, у которых стояли два эльфа, конвой остановился. Командир сказал что-то одному из стражей, тот кивнул и при помощи товарища открыл двери. Кто-то кольнул Рагдара легким копьем в спину, варвар нехотя пошел вперед, вслед за лигистами.
        Больше всего помещение, в котором он оказался, напоминало какой-то храм древнего, кровожадного бога. Выстроенное в форме усеченного конуса, оно расширялось от входа. В противоположном конце храма высилась почти до потолка искусно выполненная статуя - чешуйчатый хвостатый ящер с распростертыми крыльями, вскинувший рогатую голову к своду и сжимающий два меча в когтистых лапах. Перед статуей стояли пять столбов со свисающими цепями, у подножия каждого были желоба, сходящиеся над огромной чашей, к которой вели ступени из белого мрамора. От них шла узкая, около двух футов в ширину, дорожка к выходу, по обе стороны от которой темнели провалы - благодаря оборотническому зрению, Рагдар разглядел, что на глубине около двадцати футов блестели отточенные стальные колья. Вернее, блестели только некоторые из них
        - другие потемнели и заржавели от запекшейся крови. Между краем ямы и входом в храм была еще одна площадка, рассчитанная примерно на пятьдесят эльфов. Видимо, во время церемоний храм освещался факелами, стоящими в специальных подставках по всей стене и по краям ведущей к алтарю дорожки, но сейчас темноту в зале рассеивали плавающие по воздуху магические светильники. Перед алтарем на коленях стояла фигура, скрытая струящимся коричнево-зеленым плащом - единственное отличие этого плаща от обычной одежды лигистов состояло в том, что он был сшит из великолепного и очень дорогого номиканского шелка.
        Войдя в храм, эльфы-конвоиры тут же преклонили колени.
        - Идущий, мы привели пленника! - негромко проговорил командир, не поднимая головы.
        Вилейан неторопливо поднялся на ноги и обернулся, грациозным движением отбрасывая с темных волос капюшон.
        - Благодарю вас, друзья, вы замечательно послужили нам, - обворожительно улыбнулся он.
        И столько тепла, любви, доверия и благодарности было в этой мягкой, чуть покровительственной улыбке, что Рагдар на мгновение позавидовал лигистам. Если этот замечательный правитель Лиги так благодарит за такую малость, как поимка какого-то там захудалого варвара, который по глупости и незнанию своему посмел противиться воле Идущего, то какова же бывает его благодарность за выполнение действительно сложного приказа… нет, не приказа - просьбы!
        Северянин в полной мере почувствовал, как глупо на его месте было пытаться противостоять прекрасному Вилейану, как смешны, нелепы и для него самого унизительны были шуточки, призванные, скорее, показать ничтожность самого Рагдара, нежели хоть как-то задеть Идущего… Варвар с отвращением подумал о своих недавних соратниках. Как они смеют идти против Вилейана? Как они могут не понимать все его величие, красоту и доброту, несчастные слепцы!
        Волк в глубине сознания оборотня взвыл от обжигающего чувства смертельной опасности, но коленопреклоненный Рагдар даже не стал его слушать - зачем ему эта вонючая псина, когда пред ним - оживший бог?
        - Повелитель… - прошептал он благоговейно.
        - Не называй меня так, друг мой, - ласково улыбнулся варвару Вилейан. - Я лишь недостойный служитель властелина нашего, Левиафана…
        Глаза статуи за алтарем загорелись мертвенно-зеленым пламенем.
        Воздуха отчаянно не хватало. Вега мог не дышать очень подолгу, но хотя бы раз в десять минут ему требовалось сделать вдох. А тени влекли его внутри камней и земли уже, казалось, целую вечность.
        На поверхность вырвались внезапно. Просто неяркий свет с непривычки ударил в глаза, и даргел замер на холодных плитах, судорожно глотая воздух. Болело все тело, сил шевелиться не было, хотя он и понимал, что надо встать, надо хотя бы оглядеться… На миг мелькнула мысль, что эта невозможность двигаться - неестественного происхождения.
        - Друг мой, пожалуйста, помоги ему достойно выполнить свою миссию, - раздался где-то поблизости негромкий, мелодичный голос, принадлежащий явно эльфу. И де Вайл вздрогнул, услышав, кто именно этому эльфу ответил и, самое главное, что он ему ответил.
        - Да, мой повелитель.
        В голосе Рагдара следователь впервые в жизни слышал смирение.
        Через несколько секунд сильные руки варвара подхватили его, подняли в воздух, пронесли немного, потом Вега даже сквозь толстую кожу и стальные пластины куртки ощутил неестественный холод каменного столба, к которому его прижали спиной. Северянин тем временем перехватил запястья даргела, вздернул их к навершию столба
        - знакомые уже щупальца тени прохладой коснулись кожи, обвивая руки и приковывая пленника к столбу. Помимо теней его опутала толстая цепь.
        Наваждение схлынуло, и контроль над собственным телом вернулся. Следователь рванулся, пытаясь высвободиться, но тени держали крепко, и он только приложился обожженной спиной о гладкий, отполированный камень, зашипел от боли, рванулся еще раз…
        Стоп. Я должен сохранять ясность мысли и самоконтроль, - мысленно проговорил себе Вега. - Кажется, кто-то там обещал мне помощь… кажется, пришла пора ему об этом напомнить.
        И, сосредоточившись, он максимально тщательно восстановил в памяти образ приходившего к нему в ту сумасшедшую ночь человека.
        - Что-то случилось? - раздался в голове даргела спокойный, чуть ироничный голос.
        - Да. Меня убивают, а я еще не успел закончить некоторые дела. Но если вы решите все же предоставить обещанную помощь, то я вам буду благодарен до конца своих дней, - нервно отозвался де Вайл.
        - Одну минуту… - собеседник замолчал. Тем временем Вега, пользуясь возможностью, быстро огляделся.
        Увиденное ему очень не понравилось. Причем больше всего не понравилось даже не то, что он сам был прикован тенями к явно жертвенному алтарю, и не то, сколь мерзкая физиономия была у существа, которому его собирались принести в жертву - больше всего Веге не понравился коленопреклоненный Рагдар, стоявший перед невысоким темноволосым эльфом, и абсолютная, щенячья преданность в глазах варвара.
        - Сожалею, но лично вам и вашему другу я помочь не в силах, - вновь заговорил человек. - Этот храм, как и все, что в нем происходит, - не в моей власти.
        Мысленно набрав полную грудь воздуха, даргел так же мысленно высказал все, что он думает о такой, с позволения сказать, помощи.
        - Зато я могу помочь вашим союзникам, - как ни в чем не бывало, продолжал собеседник.
        - Каким еще союзникам? - недоверчиво спросил следователь.
        - Тем, которых в самое ближайшее время начнут убивать здешние маги, - голос неведомого «помощника» остался совершенно невозмутим, хотя Веге на миг почудилась в нем хорошо скрытая усмешка.
        - Так помогите им, Ярлиг вас побери! - взвился он. - Помогите, и я буду ваш должник… если, конечно, выживу сегодня.
        - Если вы будете мой должник, то вы точно выживете, - на этот раз собеседник даже не счел нужным скрывать насмешливые интонации.
        - Вы меня обнадежили, - в тон ему отозвался даргел.
        - Удачи вам, господин виконт. Я помогу вашим союзникам, а вы, будьте добры, позаботьтесь о том, чтобы Вилейан был мертв, а вы - живы.
        Ощущение чужого присутствия исчезло.
        Почти беззвучно отворилась одна из створок дверей Храма и тут же закрылась. Вега открыл глаза.
        И тут же пожалел об этом.
        У входа, преклонив одно колено, стоял золотоволосый эльф в плаще лигиста. В правой руке он держал за короткие белые волосы голову Алиссары Янатари.
        - Простите, Идущий, нам не удалось взять ее живой, - покаянно проговорил он.
        Торжественную тишину леса, столь органично переплетаемую с пением редких птиц, шелестом листвы, стрекотом белок и шорохом чьих-то крыльев не нарушало ничто. Слившись почти в единое целое с деревом, эльф в плаще лигиста медленно обводил взглядом окрестности, высматривая потенциальных нападающих, - разумеется, никого не было.
        И зачем нужны эти дурацкие дозоры? - зло подумал Страж. - Ясно же, что никто из эльфов на территорию Лиги не сунется, а если вдруг случайно забредет - так его еще на внешнем круге остановят… А люди вообще не способны сюда добраться. Вилейан, конечно, воистину велик, и все мы бесконечно благодарны за его заботу о нашей безопасности, но надо же знать меру…
        В следующий миг тишину разорвали крики и топот копыт. Эльф вскочил, мгновенно накладывая стрелу на тетиву, и даже успел выстрелить - навскидку, не целясь и надеясь просто на интуицию.
        Интуиция не подвела - один из вырвавшихся из-под сводов леса на поляну всадников рухнул на круп своего коня, раскинув руки. Оперенное древко торчало у него из горла.
        Но через секунду свистнули несколько стрел, и удачливый стрелок сам захрипел, выронил лук и бессильно повис, пришпиленный к стволу.
        - Какие у нас потери? - крикнул Тиннавэль куда-то наверх.
        С ближайшего дерева прямо под ноги его коня рухнул труп с перерезанным горлом. Через мгновение оттуда же спрыгнул Киммерион, сжимающий в руке окровавленный кинжал.
        - Десятеро погибли, четверо серьезно ранены, еще около пятнадцати слегка задеты, но вполне способны продолжать бой. - Он вытер оружие об одежду убитого эльфа. - Все охранные круги сметены - они явно не ждали нападения, особенно такого… наглого.
        - Как ты ухитряешься так быстро перемещаться? - поинтересовался князь, удивленно глядя на перемазанного кровью друга.
        - Я не хочу об этом говорить, - поморщился Ким.
        Пользуясь возможностью, он высушил троих эльфов и теперь чувствовал себя настолько полным сил, что не жалел энергии ни на что. По большому счету, в том, что потери были столь невелики, большей частью была его заслуга - вампир, перейдя в состояние тумана, перемещался от дерева к дереву с невероятной скоростью и, подлетая незамеченным к стражам, убивал их раньше, чем они успевали что-либо понять.
        - Как скажешь. - Тиннавэль пожал плечами, и поднялся в стременах, оглядывая свой немалый отряд.
        Полторы сотни Стражей Леса быстро, но без лишней суеты спешивались, из-под деревьев выходили те, кто задержался, добивая раненых лигистов. Кто-то нес тела своих погибших, кто-то помогал раненым.
        Через десять минут всех убитых эльфов сложили вместе, намереваясь похоронить на обратном пути, а всех раненых перевязали. Тиннавэль на несколько минут затерялся среди воинов, раздавая последние распоряжения, а Ким тем временем обошел колоссальный дуб, пытаясь понять, как попасть внутрь.
        - Не ступай в тень от камня, юноша, - услышал он вдруг звучный, глубокий голос. Резко обернулся - перед ним стоял седой, очень старый эльф в зеленом шелковом плаще.
        - Кто вы? - вампир видел всех, кто отправлялся с ними из поселения, и готов был поспорить, что этого эльфа там не было.
        - Разве это важно? - старик рассмеялся. - Я на вашей стороне, вот и все.
        - Тогда скажите, как попасть внутрь!
        - Твой друг прав - ты нахватался нетерпеливости от людей. - Темно-зеленые глаза эльфа засветились. Ким чувствовал, что в его собеседнике что-то не то, но никак не мог понять, что именно. - Подожди несколько минут, если не хочешь, чтобы ваш отряд сократился вдвое прежде, чем вы скрестите клинки с отступниками, молодой вампир.
        Скрипач вздрогнул. Его глаза сузились, и он прыгнул вперед, хватая старика за горло и прижимая к стволу.
        То есть он хотел схватить за горло и прижать к стволу. Но пролетел через ставшую вдруг полупрозрачной фигуру и пребольно ударился костяшками пальцев о шероховатую кору.
        - Что? - Ким обернулся, его ладонь легла на рукоять меча.
        - Успокойся, юноша. Никакие твои способности не помогут тебе справиться со мной… как, впрочем, и все мое былое могущество не поможет мне причинить вред тебе, - улыбнулся эльф. - Твоя тайна останется твоей тайной - я вижу, что ты не желаешь зла никому из тех, кто мне дорог.
        Киммерион хватал ртом воздух. Так его еще никто не ставил на место.
        - Но… я…
        - Предупреди своих соратников, чтобы они были готовы к бою, - прервал его старик.
        - И скажи - пусть не боятся магии отступников, в ближайшее время она оставит их. Но все же - торопитесь, у вас не так много времени, - с этими словами он сделал несколько шагов вперед и словно бы втянулся в тень дерева.
        Тихо выругавшись, Ким бросился на поиски Тиннавэля.
        Через пять минут весь отряд собрался вокруг дуба. Скрипач стоял у того места, где исчез старый эльф, и нервно сжимал рукоять меча. Он был настолько напряжен, напоминая перетянутую до предела тетиву, что когда древесина вдруг с треском разошлась, эльф даже отскочил.
        Тиннавэль первым шагнул в распахнувшийся проход. Киммерион последовал за ним, постоянно оглядываясь в поисках странного старика, но никого, кроме Стражей Леса, здесь не оказалось.
        От отряда отделились два десятка эльфов, бесшумно удалившихся в правый проход. Остальные по трое пошли налево, по наклонно уходящему вниз коридору.
        Лигистов у люка смели мгновенно, потеряв двоих. Несколько воинов с усилием открыли люк и первыми же спрыгнули вниз…
        Вот тогда и начался настоящий бой. Кровь лилась в буквальном смысле ручьями, защитники не желали отдавать ни единого фута своей территории, а нападающие скорее приняли бы самую мучительную смерть, чем отступили бы.
        Киммерион же, обратившись в туман, проскользнул мимо сражающихся и полетел разыскивать друзей.
        - Плохо, что она мертва, - недовольно проговорил Вилейан, подходя к эльфу и забирая у него голову. - С другой стороны, это достойное наказание за глупость сопротивляться воле Повелителя. Благодарю тебя, Тайналар. Ты хорошо послужил мне и Повелителю. В награду можешь остаться со мной в Храме, когда я буду проводить церемонию Третьей крови.
        - Простите, что мы не смогли взять ее живой, - еще ниже склонил голову эльф. Идущий ласково улыбнулся.
        - Ничего страшного. Только вот теперь придется поторопиться.
        Он подошел к алтарю и положил голову Алиссары у подножия столба, в основание желоба. Тонкий ручеек крови потек по дну желоба к чаше - Вилейан тенью преградил ему путь.
        - Не сейчас. Еще чуть-чуть.
        Отступив на несколько шагов, эльф воздел руки к потолку. Осветительные шары тут же погасли, на миг Храм погрузился во тьму - но тут же неестественным, зеленым огнем полыхнули факелы.
        Кажется, я почти заработал себе аллергию на зеленый цвет, - вскользь подумал Вега.
        Тем временем под сводами заклубились тени, вытянулись тонкими плетьми, ложась в протянутые ладони Идущего, обвились вокруг его запястий, словно бы прося ласки. Тот опустил руки - тени послушными змейками соскользнули на пол и втянулись в каменные плиты.
        На миг в зале воцарилась тишина, прерываемая лишь тихим дыханием Тайналара, Рагдара, по-прежнему не поднявшегося с колен, Веги и самого Вилейана.
        А потом тени внезапно вырвались из камня под самыми столбами, удерживая в своих крепких путах двоих эльфов - юношу лет восьмидесяти, неуловимо похожего на Алиссару, и уже взрослого изможденного мужчину с очень длинными, до колен, волосами. Оба были без сознания.
        Повинуясь движениям Идущего, тени приковали эльфов к столбам - юношу в центр, мужчину - слева от него. Справа лежала в желобе голова Янатари, а на следующем столбе дергался, безуспешно пытаясь освободиться, даргел. Свободным остался только крайний слева столб.
        Подошедший по знаку Вилейана Рагдар опутал новых пленников цепями и отошел к площадке у входа в Храм, опустившись на колени рядом с Тайналаром.
        Вега же что есть сил напрягал мышцы, пытаясь порвать цепи и вырваться из стального захвата теней. Внезапно он краем глаза заметил какое-то движение за спиной Идущего в Тенях…
        Киммерион материализовался в нескольких футах от главного врага. Мгновенно выхватил оружие, бросился вперед…
        Сталь его клинка зазвенела о меч Вилейана. Идущий шагнул к вампиру, с силой нажимая на меч - и Ким с изумлением и ужасом осознал, что противник не только не уступает ему по силе, но и даже превосходит!
        - Наглый мальчишка! - прошипел темноволосый эльф. - Как ты посмел мешать мне!
        И он резко толкнул скрипача в плечо свободной рукой. Тот попытался отступить на шаг, но внезапно понял, что опоры под ногами больше нет, и начал падать…
        - Нет! - страшно закричал Вега, рванувшись так, что цепи едва выдержали.
        Ким судорожно пытался перейти в состояние тумана, но энергии оставалось уже не так много и времени совсем не было…
        Острые колья пронзили эльфа насквозь. Захрипев, Киммерион дернулся, изо рта хлынула кровь - силы покидали его с пугающей быстротой. Вздрогнув всем телом, он затих.
        Даргел, обезумев от ярости, гнева и боли, бился в путах. Еще один разумный, доверившийся ему, погиб! Еще одну жизнь он не уберег! Опять, снова смерть, и снова
        - по его вине! Почему, почему все, за кого он отвечал, умирали?
        Почему они умирают, едва оказываются возле меня?!?
        - Рагдар, друг мой, - тем временем обратился Вилейан к варвару. - Мне больно просить тебя об этом, но нашему Повелителю нужна твоя кровь.
        - Моя кровь - и так его, - северянин быстро поднялся, прошел по узкой дорожке, даже не посмотрев на тело Киммериона, распятое на кольях, приблизился к свободному столбу и, сбросив рубашку, занял место жертвы, прижав руки к навершию.
        Вилейан покачал головой, по его щеке скатилась одинокая слеза.
        - Ты можешь опустить руки. Я же верю в тебя, и Повелитель - тоже.
        - Благодарю вас! - в голосе оборотня звучала неподдельная радость.
        Вега бессильно повис на столбе. Все, кого он любил в этом мире, все, кто был ему дорог, мертвы… или сейчас станут мертвы. И он - тоже. Что толку от помощи незнакомца, так уверенно заявлявшего, что сам даргел выживет? Внезапно жуткая мысль пронзила все его сознание. А вдруг и правда - выживет? Единственный из всех, останется в живых? Следователь вскинул голову, и тихо завыл…
        В следующее мгновение его накрыло беспамятство.
        Глава XII
        ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
        Глухо заскрипев, отворилась дверь камеры. На пороге тут же возникли трое стражников с арбалетами, направленными на узников. Из-за их спин вышел бывший дворецкий графа де Карнэ.
        - Господин Эстис, извольте проследовать со мной, - чуть поклонившись, проговорил он. Змей, взвившийся на ноги еще когда дверь только начала открываться, с подозрением покосился на бывшего слугу его отца.
        - Зачем?
        - С вами желают поговорить. Прошу вас, не вынуждайте меня применять силу, - мягко добавил Шениль. - Несмотря на все ваши заблуждения, вы все еще остаетесь мне глубоко симпатичны, и я бы не хотел, чтобы лорду Птице пришлось бы отдавать более… жестокие приказы.
        Граф бросил быстрый взгляд на Арну. Танаа почти незаметно пожала плечами - она не могла прочувствовать намерения дворецкого, как и все в этом замке, он был защищен от ее проникновения в сознание.
        - Ладно, - наконец согласился Змей. - Идем.
        - Я рад, что вы по-прежнему бываете благоразумны, молодой господин, - Шениль улыбнулся и вышел из камеры. Эстис последовал за ним, отметив, что его по-прежнему держат под прицелом арбалетов.
        Когда за стражниками закрылась дверь, Орогрим обеспокоенно обернулся к Арне.
        - Как думаешь, куда его повели?
        - Не знаю, - обескураженно ответила та. Ничего подобного ее план не предусматривал. - Надеюсь, ему не причинят особого вреда…
        - Хотел бы я в это верить!
        Потянулись минуты тягостного ожидания. И чем больше проходило времени с того момента, как увели Змея, тем больше Арна волновалась - Птица должен был послать за ней уже довольно давно!
        Наконец снаружи вновь раздался лязг открывающихся запоров и замков. Уже привычно оказавшись под прицелом, Танаа и орк увидели входящего в камеру Неркиса, невысокого плотного человечка, кажется, одного из помощников самозваного лорда.
        - Милорд желает видеть вас обоих, - мерзко улыбаясь, сказал он. - Но сперва он хотел бы, чтобы вы привели себя в порядок.
        - Каким образом? - Арна красноречивым жестом обвела маленькое, сырое, грязное помещение.
        - Вас проводят в комнату, где вы сможете помыться и переодеться. Следуйте за мной.
        Несколько минут их вели по мрачным коридорам подземелья - подвал в замке Сайлери был обширным, а Птица, похоже, его расширил и приспособил для содержания узников, понастроив небольшие камеры везде, где только можно. В результате просторное некогда подземелье теперь было пронизано десятками маленьких коридорчиков и переходиков, где-то Орогриму приходилось складываться чуть ли не вдвое, чтобы протиснуться под низкими сводами.
        Наконец подвал закончился. Узников вывели наверх по довольно широкой лестнице, где три человека могли идти в один ряд, провели по опоясывающему замок по внешней стороне коридору и оставили в небольшой комнате без окон, заперев за ними дверь.
        Комната была разделена на две части высокой номиканской ширмой, в каждой половине стояла большая ванна, полная горячей воды, и несколько ведер. Наклонный пол помещения обеспечивал сток. В одной половине на стене висело простое платье парнасского покроя, с юбкой чуть ниже колен и кушаком, во второй - орочьих размеров штаны и рубашка. Обуви узникам не предложили, но Арну это и не волновало
        - она была рада возможности хотя бы просто помыться теплой водой и расчесать волосы.
        Когда через полчаса дверь без предупреждения открылась, Танаа как раз откладывала в сторону расческу. Неркис похотливо оглядел девушку - тонкая ткань платья совершенно не скрывала фигуру, скорее подчеркивая все ее достоинства, и велел следовать за ним, объявив, что лорд их уже заждался.
        Однако в небольшой зале, куда их проводили стражники, Птицы не обнаружилось. За спинами Грима и Арны закрылась дверь, тяжело бухнул засов с обратной стороны.
        Зала была довольно богато обставлена, в самом центре ее стоял большой стол, к которому с одной стороны было приставлено высокое кресло, с другой - удобный диванчик, на котором с удобством могли расположиться три человека. Или одна девушка, и орк. Сам стол был заставлен блюдами с яствами, источающими пряный аромат - Птица явно предпочитал парнасскую кухню - и бутылками разнообразных вин.
        Танаа нервно вслушалась в окружающее пространство. Вроде бы все шло именно так, как она рассчитывала - но в то же время она совершенно не ощущала уверенности. Да и Эстис, по ее замыслу, должен был быть с ними…
        - Рад приветствовать вас, дорогие гости, - проговорил Птица, заходя в залу с другого ее конца, через небольшую дверь, скрытую драпировкой. - Прошу вас, присаживайтесь, - радушно улыбаясь, проговорил он.
        Арна ни на секунду не поверила в это радушие и показную доброжелательность. Она прекрасно чувствовала похоть лорда, чувствовала, как он пожирает ее глазами, как уже представляет ее обнаженной и связанной в его спальне… или даже здесь, прямо на толстом ковре, устилающем каменный пол, на глазах у ее друзей…
        - Благодарю вас, милорд, - вежливо поклонилась Танаа, незаметно наступая на ногу орку - делай то же, что и я!
        Грим буркнул себе под нос что-то, что только при очень большом желании можно было принять за слова благодарности, но голову все же чуть наклонил, и тяжело уселся на диван, на котором уже устроилась, поджав под себя ноги, Арна.
        - Вероятно, вы голодны? - продолжая изображать гостеприимного хозяина, сказал лорд. - Прошу вас, угощайтесь. Честное слово, еда и напитки не отравлены. Для вас, леди, я приказал принести сок - насколько я понимаю, вы не употребляете алкоголь.
        - Как и мясо, - вежливо улыбнулась Танаа, внутри оставаясь напряженной до предела.
        - Здесь достаточно овощей и фруктов, а если желаете, я могу распорядиться, чтобы подали молока.
        - Ну что вы, мне вполне хватит сока.
        - В таком случае рекомендую вон тот кувшин, слева от вас - совершенно замечательный сливовый сок, привезенный из Парнаса. Знаете, в восточной части этой страны растут великолепные сливовые деревья, из которых делают как сок, так и вино, практически ничем не уступающее фруктовым винам Номикана…
        Тем временем Орогрим стащил себе на тарелку жареного перепела, и принялся его разделывать, вытирая жирные пальцы прямо о шелковую скатерть. По лицу Птицы скользнула тень недовольства, но он все же продолжил вежливую беседу ни о чем.
        Обсудив все преимущества парнасских и номиканских фруктов и того, что из них можно делать, собеседники перешли к тонкостям выращивания цветов. Арна с удивлением обнаружила, что лорд прекрасно разбирается в цветоводстве, почти так же хорошо, как монахи из Дан-ри.
        В общем, беседа шла своим чередом. Танаа начинала уже откровенно нервничать, а Птица, все так же улыбаясь, не проявлял никакого интереса к ней. Хотя уже полчаса назад должен был не выдержать, и…
        Солнце, весь день прогревавшее своими лучами воздух, медленно клонилось к горизонту, окрасив небо в ало-сиреневые цвета. На востоке же собирались тучи - дождь дал всего один день хорошей погоде и с минуты на минуту готовился вновь залить графство Сайлери потоками холодной воды.
        Мантикора сидел на верхней площадке сторожевой вышки и мрачно точил меч. Чувствовал он себя омерзительно - хотя полуэльф не получил в бою ни одной мало-мальски серьезной раны, но крови потерял достаточно. Болело треснувшее в момент падения ребро, гудела тяжелая, словно налитая свинцом, голова. Гундольф предлагал ему пока что не вставать, но Талеанис сослался на то, что в постели ему легче не становится, а так он способен хотя бы посидеть на вышке, освободив кого-нибудь из часовых для того, чтобы те могли заняться чем-нибудь, на что он сам сейчас способен не был. Рыцарь, прекрасно понимающий нежелание соратника отлеживаться, когда им в любой момент может грозить смертельная опасность, согласился, настояв лишь на том, чтобы тот торчал на вышке не больше, чем по четыре часа с перерывами.
        Минут через пятнадцать зарядил мелкий косой дождик. Мантикора поежился, застегнул плащ и отошел под навес, наскоро сооруженный над смотровой площадкой. Окинул взглядом деревню - и признал правоту ее жителей. Она уже больше смахивала на очень маленький, но, тем не менее, город. Все время укрепляемый частокол с круговым помостом для лучников напоминал городскую стену, сторожевая вышка лишь усиливала это сходство. У ворот внизу дежурили два человека в доспехах и с оружием. Никаких коз, кур, и свиней, в изобилии бегающих по улицам обычной деревни, здесь не наблюдалось. Все жители были собраны, сосредоточены, все занимались каким-нибудь делом, даже женщины и подростки ходили с оружием. Талеанис вспомнил бой - и в очередной раз восхитился мужеством этих людей. Ведь они спокойно могли сдаться Птице - тот, хоть и жестокий человек, но идиотом не был и понимал, что люди ему нужны живыми и здоровыми - калеки не смогут работать в полях, а не будет полей - не будет хлеба и многого другого. Они могли сдаться ему и продолжать жить почти так же, как раньше, но они предпочли остаться свободными и доблестно
сражались за свою свободу и свою жизнь. Они могли выдать Птице Гундольфа и самого Мантикору и получить награду, но они этого не сделали - больше того, скорее всего, они об этом даже не задумались. И сражались эти люди не как напуганные крестьяне, а как воины, причем и мужчины, и женщины, и даже младшие из подростков, почти что дети.
        - Мы должны суметь их защитить, - негромко сказал он сам себе. - Иначе мы навсегда останемся в собственных глазах трусами и никчемными предателями.
        Бросив меч в ножны, Талеанис обернулся в сторону, где за холмом виднелась темная громада замка Сайлери. И застыл, сжав в руке символ Дианари, который носил с тех самых пор, когда тот спас ему рассудок.
        Справившись с шоком и нахлынувшим за ним отчаянием, полуэльф бросился к лестнице и в считанные секунды оказался на земле.
        - Всадники на холме! К оружию! К оружию! - кричал он на бегу.
        Навстречу Мантикоре выбежал Гундольф.
        - Что случилось?
        - Всадники. Чуть больше полусотни. Но это не тот сброд, что мы раскидали вчера. Я думаю, это те наемники, которых сюда привез Змей - как он думал, в помощь отцу.
        Рыцарь выругался.
        - У нас почти нет шансов… - пробормотал он. - Только если…
        - Если что?
        - Талеанис, готовь людей к бою. Я попробую кое-что сделать - если получится, то мы, возможно, переживем этот вечер, - в глазах Грифона разгоралась мрачная решимость. - Бери на себя командование.
        - Есть! Ловушки восстановлены?
        - Да, но я полагаю, что эти так просто в них не попадутся.
        - Но вдруг…
        - Все возможно. Собирай людей! - И Гундольф опрометью бросился на вышку. Талеанис посмотрел ему вслед - его не оставляло ощущение, что возможно, он видит рыцаря в последний раз, а ведь за эти дни, что им пришлось вдвоем руководить обороной города, они успели стать если и не друзьями, то очень хорошими приятелями…
        Стряхнув с себя секундное оцепенение, полуэльф бросился бегом по улице, созывая людей.
        Все были готовы к этому. И буквально через пять минут вооруженные кто луком, кто топором, кто мечом, жители города собрались у ворот. Они были готовы как можно дороже продать свои жизни - несмотря на то, что знали - их семьям, как и им самим, это уже ничего не принесет. Но столь сильна была ненависть к проклятому лорду Птице, что жители города были готовы убивать, умирая.
        Это был их последний бой. И они были к нему готовы.
        - Что ж, я бесконечно благодарен вам за то, что согласились разделить со мной трапезу и скрасили мое время, - дружелюбно улыбаясь, заговорил Птица.
        Дверь распахнулась, и в залу вошли несколько человек, тащивших закованного в цепи Змея. Арна вслушалась в него и в ужасе попыталась обернуться - но тут же поняла, что не может пошевелиться. Судя по сдавленному хрипу со стороны орка, с ним произошло то же самое.
        Все то время, пока Танаа и Грим приводили себя в порядок, а потом ели и разговаривали с Птицей, несколько опытных палачей истязали молодого графа. На Эстисе в буквальном смысле не было живого места - кожа истерзана ударами плетей и ожогами от раскаленных прутов, все тело покрывали багровые кровоподтеки от ударов, один глаз заплыл так, что не видел ничего, остатки одежды насквозь пропитаны кровью…
        А лорд тем временем продолжал говорить, и говорил он такое, что у Арны волосы на голове зашевелились от ужаса.
        - Я очень рад, что вы приняли верное решение и готовы и дальше со мной сотрудничать. Поверьте, я умею быть благодарным. Кроме того, как видите, я сдержал свое обещание - сейчас последний из графов Сайлери умрет, и после того, как я закончу свои дела здесь, этот замок и все земли графства перейдут в ваше безраздельное пользование. Неркис, выведи графа на середину залы! Я хочу, чтобы мои дорогие друзья видели, что я не собираюсь их обманывать. Он ведь подписал завещание в пользу миледи Арны?
        - Разумеется, мой лорд, - скалясь, подтвердил помощник.
        - Вот и прекрасно. Убейте его!
        Ставшее таким чужим и враждебным тело Арны довольно улыбнулось - а Танаа беззвучно кричала от ужаса. Сейчас Птица на самом деле впустил ее в свое сознание - не давая возможности ни на что повлиять, но зато позволяя увидеть, что именно произошло и что он задумал. Он снимал блок за блоком в ее памяти, и девушка словно бы видела себя и все свои последние действия против лорда со стороны.
        Защитники города выстроились перед воротами. Мантикора раздавал последние указания
        - точно так же, как это делал Гундольф вчера. Он повторял врезавшиеся в память фразы, произносил какие-то слова, но думал лишь о том, что эти люди вымотаны, многие ранены, многие вчера потеряли близких - да, они будут сражаться до конца… до неминуемого конца. Но, возможно, стоило и правда убедить их сдаться Птице? Тогда они остались бы живы, а когда-нибудь потом, возможно, получили бы шанс на освобождение…
        Шаблонные, повторенные тысячи раз слова замерли на языке. Талеанис обвел жителей долгим взглядом, помолчал несколько секунд…
        - Я не знаю, что задумал Гундольф - но он сказал, что у нас будет шанс. И я сильно сомневаюсь, что говоря «у нас» он подразумевал и себя тоже. Он благородный человек и настоящий воин. Он умрет, чтобы дать нам шанс. Против нас - прекрасно обученные наемники, а не тот сброд, с которым пришлось иметь дело вчера. Эти люди знают свое дело, и их не остановят стрелы, которых у нас почти не осталось, и ловушки, о которых они предупреждены. Но Гундольф сказал, что у нас будет шанс. А этот человек не врет никогда. И при всем своем благородстве, он не настолько идиот, чтобы погибать за просто так. Если он сказал, что шанс есть - наш святейший долг этот шанс использовать. Мы сможем победить, и мы сможем пережить свою победу. Мы оба для вас - чужаки, незнакомцы. Но вчера мы вместе проливали кровь, а потом вместе хоронили убитых. И сегодня мы вместе будем убивать, умирать и побеждать!
        Полуэльф почти выкрикнул последние слова и резко вдохнул, пораженный произнесенной им речью. Он никогда не думал, что будет способен на что-то подобное…
        А люди, мрачно слушавшие его вначале, сейчас подняли головы. На их лицах замерла решимость драться до конца, а в глазах загорелась потухшая было надежда.
        Мантикора быстро разбил всех на отряды и вместе с лучниками поднялся на стену.
        Очень медленно и осторожно двигаясь по менталу вверх, вдоль зеленой нити, Танаа обдумывала последние детали своего плана. Риск, конечно, был, и немалый - но оно того стоило. Иначе у них просто не было шансов.
        Покои Птицы. Лорд зло смотрит на скорчившуюся у его ног светловолосую девушку, дрожащую от ужаса и ненависти одновременно. Сам Птица в ярости, он зол, как давно не был зол - он так предвкушал это наслаждение обладанием нетронутым телом, так жаждал крика и страха в глазах, и сладостной тесноты девственного тела, и этих роскошных волос, намотанных на его кулак - но какой-то придурок, так не вовремя вышедший из-под контроля, все испортил! А ведь девчонка до сих пор лежала на полу, совсем рядом, только руку протяни - и она опять полностью его, до тех пор, пока не станет не нужна, пока не наскучит - тогда можно будет отдать ее наемникам, верных псов надо поощрять костью на их вкус.
        Но сексуальное желание уже отступило, оставив после себя только жестокую ярость изощренного садиста - сейчас Птица лишил бы ее девственности разве что острым кинжалом и еще несколько часов наслаждался бы воплями ужаса - безо всякой похоти. Но эта девочка была слишком красива, чтобы поступить с ней так сразу, не насладившись сперва ее телом. И потому он решил, что не тронет ее. Справляться со своими желаниями тоже иногда надо.
        Он позвал Неркиса, приказал ему увести девчонку, а сам рухнул на постель, пытаясь заставить себя уснуть. Но сон, как назло, не шел. Глубоко вдохнув, лорд задержал дыхание и медленно выдохнул, искусственно погружая себя в состояние, близкое к забытью.
        Почувствовав, что сейчас щиты лорда ослабли, Арна поняла, что вот он - ее шанс. Очень осторожно она приблизилась и, восстановив в памяти то, что ей показал Раанист, скользнула в сознание лорда, обходя защиту и не вызывая у Птицы никакой тревоги - лишь ощущение безопасности и безмятежности.
        В глубине его мыслей до сих пор извивалась на полу светловолосая жертва. Он хотел ее, хотел так, что ни о чем другом не мог бы думать, если бы не железная воля и почти абсолютный самоконтроль, позволившие загнать эту мысль в самую глубину сознания. Но там она все же была…
        Танаа осторожно коснулась этой грязной, гадкой мыслишки, содрогаясь от омерзения, и медленно начала выводить ее обратно на основной, осознанный уровень, одновременно с тем заменяя образ жертвы с несчастной девушки на свой собственный. Ее корчило при мысли, что придется вытерпеть похотливые лапы Птицы на своем теле - но это был единственный шанс на то, чтобы спасти жизнь друзей и свою собственную. Сосредоточившись, Арна усиливала и усиливала желание лорда, рисуя перед ним картины собственного обнаженного тела, заставляя его представлять, как она будет биться под ним, как будет кричать…
        А сам Птица тем временем с холодной усмешкой наблюдал за ее действиями со стороны. Какая смешная и наивная девочка, - думал он. - Неужели и правда думает, что сумеет убить меня, воспользовавшись столь грубой уловкой? Разве наша первая встреча и злосчастный капитан тех наемников, оказавшийся слишком честным человеком и обладающий слишком сильной волей, чтобы долго находиться под моим контролем, не научили ее, что со мной нельзя играть по своим правилам? Что ж, я не против повторить урок… И посмотрим, что ты тогда скажешь!
        Танаа вздрогнула, внезапно ощутив чье-то присутствие. Сосредоточилась, обшаривая ментал - лорд рассмеялся, задумав еще одну интересную шутку. И сбросил делающий его невидимым для ее ментального зрения покров.
        - Что это ты тут делаешь? - с усмешкой поинтересовался он, в упор разглядывая образ Арны.
        Та отшатнулась, не веря своим чувствам - как он смог ее заметить?
        - Не стоит недооценивать мои способности, малышка, - ухмыльнулся Птица. - Равно как и способности моего господина.
        Подробности плана всплыли перед ним в мельчайших деталях. Лорду понравилось - и он позволил девчонке увидеть их. Танаа с трудом подавила крик, от нее волнами исходила ярость, и… страх. Да, она боялась. Не за себя - но тем лучше. С теми, кто боится не за себя, а за тех, кто ему дорог, даже проще. И интереснее…
        Но все же он ее немного недооценил. Арна сделала единственное, что могла сделать в том положении, в котором оказалась - она молнией вонзилась в его сознание, с болью вырывая из него обрывки образов, вытягивая информацию.
        В первую секунду Птица попытался закрыться - но потом передумал. Пусть видит. Да, господину это могло бы не понравиться - но ведь девчонка все равно умрет, так что пусть сейчас увидит всю его мощь, все его величие, пусть устрашится, осознав, против кого пошла. Пусть она увидит Левиафана.
        Танаа трясло от ужаса. Она верила рассказам Гундольфа и Талеаниса и нисколько не сомневалась в могуществе этого проклятого демона, но только сейчас она по-настоящему увидела, на что тот способен. Пред ней расстилались картины ужасающего будущего, готового обрушиться на империю, а затем - и на весь мир. Горящие города, порабощенные разумные, и вся власть - в когтистых лапах, покрытых буро-зеленой чешуей. Ни единого лучика добра, света, надежды, радости в этом кошмарном царстве возрожденного Мантикорой демона. Только ужас и боль в сердцах и сознаниях, только предательства и подлости, только грязь и омерзение, только одна цель - выжить в этом мире любой ценой, убивая, предавая, сметая все и всех на своем пути - вот что ждет Мидэй-гард в случае победы Левиафана. Неминуемой, неотвратимой победы…
        - Я думаю, тебе хватит. - Птица ударом вышвырнул Арну из своего сознания. Сил девушки едва хватило на то, чтобы удерживаться в ментале - она еще не поняла, что ее единственный шанс, который лорд, как истинный игрок, все же оставлял ей, был в том, чтобы мгновенно покинуть ментал, вернуть свое сознание в тело и придумать хоть что-нибудь в те десять или пятнадцать минут, что оставались до прихода стражников за Змеем.
        Она этого не сделала - что ж, тем хуже для нее.
        И Птица жестким ударом разметал все ее дрожащие защиты, ворвался в сознание, ставя жесткие блоки, заставляя ее не помнить обо всем, что произошло сейчас, обо всем, что она узнала, и внушая, что ее план удался, что у нее получилось убедить его в том, в чем она хотела, что все хорошо и что все получится…
        Наемники были уже близко, в пределах полета стрелы. Они ехали очень медленно, передняя пятерка постоянно сдерживала коней - всадники были напряжены до предела. Внезапно под копытами одной из лошадей проломились доски, укрывающие яму с кольями, и кобыла рухнула вниз, истошно заржав, когда острые наконечники пронзили ее тело. Но сидевший на ней наемник успел перекатиться через круп и спрыгнуть на землю. Он осторожно приблизился к самому краю ямы, наклонился, пытаясь разглядеть, где проходят ее края, и махнул рукой, указывая остальным направление. Его в первом ряду кто-то заменил, сам же наемник дождался последних и на ходу вскочил в седло одной из запасных лошадей.
        - Готовься! - крикнул Мантикора. Клен, стоявший рядом с ним, первым положил стрелу на тетиву.
        Наемники неумолимо приближались. Первый ряд ловушек, вчера выведший из строя чуть больше десяти человек, в этот раз стоил жизни только одной лошади.
        - Целься!
        Первая линия вражеского отряда оказалась в пределах досягаемости городских лучников. Талеанис бросил быстрый взгляд в сторону замершего на вышке Гундольфа - вокруг рыцаря клубилось алое сияние с золотистыми проблесками. Полуэльф запоздало вспомнил, что специализация Грифонов - совмещение рукопашного боя, и магии.
        - Огонь!
        Два десятка стрел, сорвавшись с тетив, взвились в воздух, устремились каждая к своей цели и… вспыхнув, рассыпались пеплом, не долетев десяти футов до наемников. Несколько стрел все же преодолели магическую преграду - но только одна, пущенная рукой Клена, нашла свою цель.
        Нам конец, - отстраненно подумал Талеанис. - Если у них маг - то у нас просто нет шансов…
        Отряд наемников, потерявший на подступах к городку одного человека и двух лошадей, замер перед воротами. Лучники еще стреляли, но бессмысленно - стрелы сгорали или отскакивали от доспехов.
        Вперед выехал широкоплечий северянин.
        - Откройте ворота и выдайте своих зачинщиков! - крикнул он. - Тогда мы сохраним вам жизнь!
        Ответом ему было громовое молчание, нарушаемое лишь скрипом натягиваемых луков. Жители города слишком хорошо знали, как дешево стоит слово людей Птицы.
        Гундольф бросил последний взгляд на полуэльфа, за последние сутки ставшего ему почти другом.
        Ты справишься, я верю в тебя, - подумал рыцарь.
        Он прекрасно понимал, что совершает верное самоубийство. Понимал, что после активации уже подготовленного заклинания получит такое энергетическое истощение, что умрет в течение нескольких часов, и никто из жителей деревни не сможет никак ему помочь. Также он понимал, что назад дороги нет - заклинание уже выстроено и подготовлено, и должно быть активировано - иначе вырвавшаяся энергия может уничтожить половину деревни. Он все это понимал еще тогда, когда безумная идея только пришла в голову - и уже тогда он решился. Сразу и не колеблясь.
        Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что он не выполнил долга перед Орденом, что не предупредил об опасности - но Гундольф тут же успокоился, вспомнив об Арне. Танаа была в курсе дела, и она сможет совершить то, что не успел он сам. Она умная, и у нее есть Сила - она сможет вырваться из лап Птицы и добраться до Хайклифа раньше, чем будет уже поздно.
        Умирать не хотелось. Но другого выхода просто не было.
        Эстиса швырнули на колени, попутно еще несколько раз ударив ногами в живот и грудь. Он захрипел, сплевывая кровь. В следующее мгновение его взгляд остановился на Арне - из груди молодого графа вырвался полный дикой, удушающей ненависти и неудержимой ярости крик. Он рванулся - ближайшие к нему стражники отшатнулись в ужасе, рядом со Змеем остался только недостаточно расторопный Неркис. Затрещали цепи, на пол полетели разорванные звенья - Арна отстраненно удивилась тому, сколько силы скрывалось в худощавом теле несчастного. Эстис вскочил на ноги, ударом отшвырнул в сторону Неркиса, предварительно выхватив из ножен, висевших на поясе помощника Птицы, короткий меч, и бросился… нет, не на лорда. На Арну.
        Тонкая грязно-зеленая нить, невидимая никому, кроме Танаа, уютно устроилась в сознании Змея, подчинив себе его помыслы и желания, объясняя слова Птицы и доброжелательную улыбку девушки, адресованную убийце его отца.
        Арна из последних сил ударила по сознанию Птицы, пытаясь смять его защиту, оборвать эту подчиняющую Эстиса нить… Она так хотела защитить друга, что ей даже удалось сломать внешние щиты - но за ними была еще защита, и еще, и еще… Свой последний бой Танаа безнадежно проигрывала.
        Все просто - она тебя предала, как только получила призрачную возможность выжить. Она предала тебя с радостью, как только поняла, что к жизни прилагается еще и твоя земля, и твой замок. Нельзя было ей верить. Она может разговаривать со своими друзьями на расстоянии, и они уже отдали деревню на растерзание наемникам лорда Птицы. Твои люди мертвы, твоя земля захвачена, ты умрешь через несколько секунд. Но эти секунды у тебя еще есть, и ты можешь отомстить… Пусть тебе не достать убийцу отца, жены и детей - зато ты можешь лишить жизни предательницу, отнять у нее возможность насладиться плодами собственной подлости, убить ее! Жаль, что это придется сделать быстро - она заслуживает медленной и мучительной смерти, но хотя бы так…
        Время словно бы замедлило свой бег. Уже ничего нельзя было предотвратить, и Танаа оставалось только беспомощно наблюдать, как распластавшийся в прыжке Змей летит на нее и как с каждой долей секунды все ближе и ближе к ее сердцу острый конец меча.
        Глава XIII
        ПОВЕЛИТЕЛЬ
        Он опять брел через густой туман. Брел без цели и желания, просто чтобы происходило хоть что-то, пусть даже это будет только бессмысленное движение в никуда. И когда туман внезапно оборвался, Вега не удивился и даже не стал оглядываться, просто продолжая двигаться вперед.
        Сильный удар сбил его с ног, даргел как подкошенный рухнул на мелкие острые камни, раня лицо и руки… и остался лежать, не сделав даже попытки подняться.
        Кто-то сгреб его за шиворот, вздернул на ноги и вновь ударил - с силой и яростью, отшвырнув на несколько шагов. Вега даже не вздрогнул.
        Взбешенный Александер склонился над де Вайлом, вновь схватил - на этот раз за грудки, встряхнул.
        - Трус! Подлец! Предатель! - он говорил негромко, но выплевывая каждое слово так, что оно ранило куда больнее любого удара. - Решил сбежать? Ничтожество!
        Удар, еще удар!
        - Неужели для того, чтобы сломать тебя, оказалось достаточно просто создать у тебя иллюзию встречи с твоим самым главным страхом? - с презрением в голосе спросил Валлентайн.
        Вега хотел промолчать, но тон некроманта не оставлял надежд на то, что вопрос можно оставить без ответа.
        - Да что ты можешь знать о моих страхах? - с горечью прошептал он, открывая глаза.
        Александер неожиданно рассмеялся и выпустил даргела.
        - Вега, я старше тебя в сотни раз, - сквозь горький смех проговорил он. - Как ты думаешь, в твоей жизни было хоть что-нибудь, через подобное чему ни разу не прошел я? Ты думаешь, я не терял близких и любимых? Не был вынужден отказаться от родины и всего того, ради чего жил? Думаешь, у меня на руках никогда не умирала любимая женщина? Думаешь я никогда не был вынужден смотреть, как на моих глазах страшно гибнут те, кто доверился мне, и гибнут потому, что это я их подвел? Ты правда так думаешь? Если да, то я уже жалею, что вообще связался с тобой. Ты глуп и труслив.
        И следователю внезапно стало так стыдно, как не было, наверное, никогда в жизни.
        - Я… я так не думаю, - залившись краской, сказал он. - Простите, я и правда… не думаю так.
        - Значит, ты не безнадежен, - холодно посмотрел Александер. - А теперь встань и возвращайся к своим друзьям. Ты еще можешь их спасти… если, конечно, прекратишь жалеть себя и что-нибудь сделаешь.
        - Но что я могу сделать? - еще никогда Вега не чувствовал себя настолько мальчишкой… впрочем, по меркам своей расы он от мальчишки недалеко ушел.
        - Подумать! - рявкнул Валлентайн.
        И вновь накатили туман и беспамятство.
        Под высокими сводами главного зала штаба Лиги Теней злой сталью звенел голос Вилейана. Еще никогда никто не осмеливался произносить здесь подобных слов, никто не заговаривал в святая святых эльфийского клана на этом языке.
        Вега не понимал, что именно выкрикивает Идущий в Тенях, он интуитивно ощущал страшную, жестокую мощь, пронизывавшую его пылкую речь. Вилейан обращался к какой-то страшной древней твари, в чьих силах было разрушить этот мир до основания, спалить дотла любую жизнь на нем…
        Даргел поднял голову, огляделся. Почти ничего не изменилось - он был без сознания совсем недолго. Все также были привязаны к столбам он сам и двое незнакомых эльфов, гордо стоял Рагдар и лежала в желобе голова Алиссары - в мертвых глазах эльфы застыл предсмертный ужас. Все также распят на кольях в яме Киммерион, и уже даже не шевелился - и его неестественная регенерация дала сбой, да и как регенерировать, если оружие до сих пор пронзает тело? Возле самого края ямы следователь заметил свои катаны - их принесли тени тогда же, когда приволокли и его самого.
        У выхода из храма, где раньше находился один только Тайналар, сейчас было пятнадцать эльфов, со склоненными головами стоявших на коленях.
        - Сегодня наконец свершится то, чего мы все так ждали, - Вилейан, обращаясь к ним, перешел на эльфийский. - Вы знаете, что уже давно в наших руках были двое, незаслуженно обладающие частью силы Тени. Они отказались добровольно посвятить свою жизнь служению великому Левиафану, и потому их участь была предрешена. Сегодня, благодаря вам всем и благодаря силе нашего Повелителя, нам удалось получить то, чего не хватало для проведения ритуала Объединения! - Эльф поднял за волосы голову Алиссары, и показал ее всем присутствующим. - Вот она - третья кровь! Сегодня я заберу Силу у всех троих и посвящу ее служению Левиафану!
        Небрежно швырнув голову обратно к подножию столба, он воздел руки к своду храма - в его ладони хлынул поток ослепительного зеленого пламени. С пальцев сорвались короткие молнии, устремились к пленникам - грудь Веги на миг ожгло болью. Краем глаза даргел отметил, что в тот момент, когда молния ударила Рагдара, глаза варвара на миг прояснились, в них мелькнуло удивление, а затем ярость, радужки даже успели пожелтеть, как это всегда случалось перед трансформацией - но боль утихла так же резко, как и началась, и северянин, явно недовольный самим собой, вновь гордо выпрямился. Глаза стали серыми, как и обычно.
        Де Вайл замер, ослепленный догадкой. Даже нет, не догадкой - предположением. А если попробовать…
        Тени и цепи плотно охватывали его грудь, мешая дышать, бедра и ноги, и запястья, прижав их к столбу. Голова же была свободна…
        Очень медленно, чтобы не приведи Магнус, не привлечь ненужного внимания, Вега повернул и наклонил голову, прижался подбородком к плечу - есть! Несколько коротких движений - и ему удалось ухватить зубами тонкую серебряную цепочку с маленьким медальоном, висевшую на шее. Мотнув головой, даргел оборвал цепочку и запрокинул голову, молясь всем богам, чтобы Вилейан не обратил внимания на тихий звон, с которым упал на каменные плиты медальон.
        Чуть не выворачивая запястье, Вега тянулся пальцами к зажатой в зубах цепочке. Голову он запрокинул настолько, насколько позволял каменный столб за спиной. Шанс был только один…
        Пальцы коснулись нагретых о разгоряченную кожу звеньев… Есть!
        Повернувшись, следователь посмотрел на Рагдара, к которому как раз приближался Вилейан, сжимающий жертвенный нож. Тень, сдерживавшая тонкую струйку крови у столба, где лежала голова Алиссары, уже исчезла.
        Только один шанс.
        Обдирая кожу на запястье, оплетенном цепью и щупальцем тени, Вега бросил цепочку. Развернувшись в воздухе тонкой серебряной змейкой, она пролетела несколько десятков футов и оплелась вокруг шеи оборотня.
        Все произошло мгновенно. Вот Рагдар стоял со спокойным, просветленным лицом, готовый принять смерть ради загадочного Повелителя - и вот падает на пол одежда, а огромный волк с оскаленной пастью прыгает вперед, воя от боли, причиняемой обжигающим шею даже сквозь шкуру серебром.
        Вилейан не успел понять, что его марионетка оборвала ниточки. Варвар сбил эльфа на пол, вцепился зубами в плечо, замотал головой, пытаясь сбросить цепочку… И Идущий на миг потерял контроль над тенями, удерживающими пленников.
        Собрав все силы, что у него оставались, Вега дернулся, разрывая цепи. На коже остались темные следы, от усилия лопнула корочка на начавшем все же заживать ожоге. Даргел перекатился по полу, подхватил катаны, взвился на ноги…
        Дальше события понеслись вскачь.
        Эльф, принесший голову Алиссары, вскочил и, выхватив клинок, обезглавил двух ближайших к нему приспешников Вилейана.
        Рагдар, наконец оборвал цепочку и сейчас безуспешно пытался вцепиться в горло Вилейана, но эльф оказался гораздо сильнее, чем можно было предположить по его внешнему виду. Вега некстати вспомнил, как легко Идущий скинул в яму на колья Кима… горло на миг перехватило удушающей хваткой боли. Сжав зубы, даргел кинулся на помощь Рагдару.
        Волчьи зубы лязгнули в паре дюймов от горла эльфа. Рядом оказался Вега, замахнулся катаной…
        Вилейан резко вскинул свободную руку - следователя отшвырнуло на противоположный конец храма, где Тайналар с превеликим трудом отбивался от наседающих на него лигистов.
        Пользуясь тем, что противник на секунду отвлекся, оборотень еще раз попытался дотянуться до его шеи - и в следующую секунду, взвизгнув от боли, отлетел на середину ведущей к выходу дорожки.
        С грохотом слетела с петель одна из дверных створок, чуть не зашибив Тайналара и сбив в яму одного из лигистов, и на пороге храма появилась Алиссара Янатари, Идущая в Тенях.
        Чувств, эмоций, мыслей - не осталось. Только четко поставленная цель, до которой надо добраться. Не было ни лиц, ни личностей, никого и ничего - только звон клинков, предсмертные хрипы и безжалостные тени, повинующиеся каждому ее желанию.
        И только где-то на самой грани сознания перепуганной птицей металась мысль о том, что Алиссара что-то упускает. Что-то, очень важное для нее и для Лиги. Эта мысль мешала, и Идущая в Тенях раз за разом отгоняла ее, вновь и вновь принимая на лезвие чужие клинки, опять переходя в атаку, и снова алая эльфийская кровь лилась на холодные каменные плиты…
        Их было много, очень много - эльфов, по двое-трое заступающих ей дорогу и один за другим падающих ей под ноги. Янатари перешагивала через трупы и вновь бросалась в атаку на очередных противников.
        Она чувствовала свою цель. Еще немного, еще триста футов - и все решится, все станет ясным и понятным, встанет на свои места. Еще триста футов - и она наконец сойдется в смертельном поединке с Вилейаном.
        Впереди показалась очередная дверь. Расстояние до цели уменьшилось на полсотни футов. Из боковых коридоров, ведущих к той же двери, показались эльфы.
        Алиссара на миг остановилась, принимая боевую стойку.
        - Ну что же, предатели, - мрачно проговорила она, обводя взглядом приближающихся лигистов, - идите сюда. Идите, если не боитесь.
        - Эльф, шедший первым, вдруг вздрогнул. Он узнал этот голос.
        Наслаждаясь произведенным эффектом, Янатари откинула капюшон.
        Эльф смертельно побледнел, сделал несколько стремительных шагов и упал на колени.
        - Идущая! - восторженно слетело с его губ. - Идущая, ты вправе убить нас всех, мы заслужили смерть. Но позволь нам умереть за тебя. Мы ждали тебя все это время.
        Тайналар и его отряд были ветеранами Лиги. Они дольше всего упрямились, не желая признавать за серой эльфой права на Тень, но когда все же приняли ее - то приняли полностью и безоговорочно, и Алиссара знала, что у нее нет более преданных союзников.
        Знала - до того, как Вилейан изуродовал Лигу.
        - Почему я должна тебе верить, Тайналар? - холодно спросила она, не опуская оружия. - Ты однажды предал меня, откуда мне знать, что это не повторится?
        - Я заслужил смерть и готов принять ее, - не поднимая головы, проговорил воин. - Но сперва хочу, чтобы ты знала, почему я не выступил на твоей стороне тогда, когда Вилейан захватывал власть.
        - Говори. У тебя одна минута.
        - Мне ее хватит.
        Когда Тайналар закончил, Янатари задумалась. С одной стороны, его рассказ походил на правду, с другой - она слишком привыкла никому не верить. Особенно - эльфам из Лиги.
        Но если он говорил правду… Девушка еще раз прогнала в памяти его короткий рассказ.
        Если верить эльфу, то он почти с самого начала понял, что в тот момент Алиссаре не победить сына Тоандериса. И своей целью он поставил сохранить жизнь как можно большему количеству эльфов, верных старым традициям, которые будут ждать возвращения истинной Идущей, чтобы помочь ей вернуть себе - и им - Лигу.
        - А что бы ты делал, если бы я не вернулась? - спросила Янатари, глядя в глаза поднявшему голову Тайналар.
        - Этого не могло случиться. Я был уверен, что вы живы, и, зная вас, был уверен в том, что вы вернетесь.
        - И что теперь?
        - Полсотни воинов Лиги выступят на вашей стороне, едва узнают о вашем возвращении. Простите, это все, что мне удалось сделать.
        - А каковы силы Вилейана?
        Эльф отвел взгляд.
        - Около двухсот великолепно обученных убийц Лиги и пять сотен Лесных Стражей, - тихо ответил он.
        Алиссара вздрогнула.
        - У нас нет ни единого шанса.
        - Один шанс есть всегда, - усмехнулся Тайналар. - Кроме того, у нас все равно нет выхода.
        - У тебя и твоего отряда - есть, - проговорила эльфа, пристально глядя в глаза собеседнику. - Убьете меня и принесете Вилейану мою голову - он вас вознаградит.
        На миг во взгляде воина отразилась обида. Потом - задумчивость и, наконец, радость!
        - Прекрасная идея! - воскликнул он. - Это даст вам время и отвлечет самого Вилейана.
        - В смысле? - на всякий случай Янатари отступила на несколько шагов.
        - Я же владею магией, которую дал Лиге покровитель Вилейана! И… Позвольте… - с этими словами Тайналар ловко обогнул девушку, подошел к одному из эльфийских тел, быстрым движением клинка отсек ему голову, поднял ее за волосы, и, всмотревшись в мертвые распахнутые глаза, четко произнес несколько слов на незнакомом Алиссаре языке. Отрубленная голова начала меняться. Через десять секунд эльф держал за короткие белые волосы голову Янатари.
        - Это его обманет? - с сомнением спросила Идущая, разглядывая голову.
        - На некоторое время - да. По крайней мере, минут двадцать лишних нам это даст. Я уже позвал тех воинов, что остались мне верны, сейчас они будут здесь.
        В подтверждение его слов начали подтягиваться эльфы. Их было около сорока.
        - Еще десять сегодня дежурят на кругах защиты базы, - ответил Тайналар на немой вопрос. - А сейчас я предлагаю действовать следующим образом. Я пройду в Храм, и отдам Вилейану голову. Его это отвлечет на некоторое время. Через минуту после того, как я уйду, вы атакуете охрану у дверей Храма - она все равно состоит исключительно из тех, кто всецело предан самозваному Идущему. Когда вы ворветесь в Храм, я буду находиться рядом с Вилейаном и постараюсь его хотя бы ранить. Дальше… вы лучше меня знаете, что делать.
        - Хорошо. Но неужели у входа в этот Храм дежурит так много эльфов, что мне понадобятся все сорок воинов?
        - Как вам сказать… - Тайналар помялся. - Вход сторожат всего четверо. Но, во-первых, - они сильные маги. Во-вторых, их боевой уровень значительно превосходит мой. В-третьих, кто-то должен остаться у этой двери и сдерживать подкрепление Вилейана. Так что непосредственно к храму с вами пойдет двенадцать воинов, не больше.
        - Ясно. Что ж, иди… и да пребудет с тобой Тень, - Алиссара коснулась кончиками пальцев лба эльфа. - Удачи. И пожалуйста, постарайся выжить. Это касается вас всех, - обратилась она уже к остальным. - Помните, сейчас Лига - это вы. И чем больше вас останется в живых, тем больше у нас шансов возродить прежние традиции и прежнюю Лигу.
        Тайналар на миг склонился в поклоне, развернулся и ушел.
        Янатари обвела взглядом все верных ей эльфов, задерживая взгляд на каждом из них.
        - Идем, - коротко бросила она через минуту. - Вы - за мной, остальные - здесь.
        И первой направилась в сторону Храма.
        Лесные Стражи дрались молча. Воины Лиги Теней - тоже. Это выглядело страшно - десятки эльфов, молча убивающие друг друга и точно так же молча умирающие. Без крика, без стона - они просто падали на холодные каменные плиты, когда уже не могли стоять на ногах.
        На стороне лигистов была их численность, великолепная выучка лучших убийц в мире и данная Вилейаном магия. На стороне Лесных Стражей - только непреодолимое желание спасти своих близких, оказавшихся заложниками Тени, и отомстить за тех, кого спасти было уже нельзя.
        И когда магия внезапно покинула воинов Лиги, их участь была предрешена.
        Тиннавэль сражался в первых рядах, давно сменив лук на острый меч. Он-то и заметил одним из первых, что лигистам приходится сражаться на два фронта. И он же первым столкнулся с неожиданными союзниками.
        Князь и еще пятеро стражей с клинками, прикрывая стреляющих из-за их спин лучников, медленно, но верно, теснили по проходу десятерых лигистов. Один из них, достигнув ответвления коридора, метнулся было туда - но тут же рухнул, успев вскинуть руки к торчащему из его горла кинжалу. Через минуту с оставшимися его собратьями было покончено.
        Из бокового прохода вышли трое эльфов в коричнево-зеленых плащах. Тиннавэль сжал крепче меч - но высокий лигист примирительно протянул к нему ладони, показывая, что в них нет никакого оружия.
        - Я не знаю, кто вы и за кого сражаетесь, - начал он, открыто глядя в глаза князю.
        - Я - Реанатис, воин Старой Лиги. Я вижу, вы против Вилейана - значит, у нас общий враг. Я предлагаю объединить усилия.
        - За кого сражаетесь вы? - недоверчиво спросил Тиннавэль.
        - За Алиссару Янатари, истинную Идущую в Тенях, - голос Реанатиса прозвучал спокойно, но его рука переместилась к рукояти меча.
        - Тогда мы и правда на одной стороне, - князь позволил себе на миг улыбнуться. - Я
        - Тиннавэль, князь Меллэритана.
        Лигист на секунду чуть склонил голову.
        - Впереди засело больше десяти противников. Нас всего трое, и мы не можем справиться с ними сами, - сказал он.
        - Где? - только и спросил Тиннавэль.
        Мгновенно отразив несколько ударов посвященных Тени и одобрительно кивнув Тайналару, Алиссара за пару секунд преодолела отделяющее ее от дорожки расстояние, и, одним прыжком перелетев на не успевшего еще встать на лапы волка, бросилась на Вилейана.
        Я отказываюсь что-либо понимать, - с тоской подумал Вега, блокируя атаку одного из лигистов и снося голову с плеч другого. Оклемавшийся Рагдар кинулся на помощь другу.
        Еще на несколько минут оба они отдались всепоглощающему упоению боем…
        Клинки со свистом рассекали воздух, сталкивались, звеня и рассыпая снопы искр. Противники были равны в воинском искусстве, и каждый это понимал. Как и то, что не скоростью и остротой меча и не силой и верностью руки, решится этот поединок.
        Первым не выдержал Вилейан. Отразив очередной молниеносный выпад Алиссары, он отшвырнул мечи и отпрыгнул назад.
        - Может, хватит играть в эти игры, Идущая в Тенях? - с издевкой произнес он.
        Согласно кивнув, Янатари убрала оружие и сделала шаг назад.
        Под потолок взвились плети теней.
        Началась настоящая схватка. Схватка за право управлять Тенью. Схватка за право носить имя Идущего в Тенях - ведь во главе Лиги мог стоять только один из них.
        И только одному из них было суждено пережить этот бой.
        Глаза заливала кровь из рассеченной чьим-то быстрым ударом брови, а у Веги не было возможности даже стереть ее - он сражался почти вслепую. Бил на звук, на движение, просто наугад, ориентируясь на интуицию…
        Внезапно все стихло. Даргел настороженно отступил на шаг, замер, касаясь спиной каменной стены.
        - Кажется, все… - измученно выдохнул Рагдар шагах в пяти. Следователь отработанным движением убрал один из клинков в ножны, стер кровь с лица тыльной стороной ладони.
        Из пятнадцати присутствовавших в храме эльфов - не считая Вилейана - в живых остался только один, да и тот бился в предсмертной агонии на каменных плитах. Вега бросил взгляд на варвара - Рагдар, опустившись на одно колено, закрывал глаза замершему в неестественной, изломанной позе Тайналару.
        - Как ты? - тихо спросил де Вайл.
        Северянин поднялся, неопределенно передернул плечами.
        - Кажется, в норме. Но ты оружие далеко не убирай, если что…
        - В морду дам, - облегченно выдохнул Вега и, игнорируя совет, спрятал вторую катану. Если Рагдар иронизирует - значит, все и правда настолько хорошо, насколько возможно.
        Даргел повернулся к алтарю, где, как он помнил, сошлись в поединке Алиссара и Вилейан.
        Со стороны их бой выглядел странно. Оба замерли, не двигаясь и, кажется, даже не дыша. Над их головами под сводом храма извивались тени, сплетаясь в совершенно непредставимые узоры. Следователь разглядел, что по виску Янатари ползет еле заметная капелька пота.
        - Поможем? - спросил Рагдар. Глаза оборотня пожелтели.
        Вега покачал головой.
        - Только испортим все. Она должна сама его победить.
        - Что они делают-то?
        - Это ментальная дуэль. Кому удастся полностью взять под контроль тень - тот и победит. Если я правильно понял…
        Алиссару шатало под чудовищными ударами противника, но эльфа была полна решимости держаться до конца. Когда ей казалось, что все кончено, что она не выдержит, то Янатари заставляла себя вспомнить залитые эльфийской кровью коридоры, мертвые тела тех, кого она не так давно считала братьями, и ярость придавала ей сил. Да и тени, казалось, не очень-то жаловали узурпатора Вилейана.
        Но и тот не собирался сдаваться. Поняв, что в честной дуэли ему не выстоять, эльф призвал на помощь другую свою силу - данную его Повелителем, Левиафаном. Резко выпрямившись, Вилейан ударил - Алиссара, глухо вскрикнув, упала на колено, но ее ментальные щиты пока что выдерживали. Усмехаясь, эльф продолжил давить… и, чрезмерно увлекшись нападением, совершенно забыл о защите.
        Лишь на миг ослабив щиты, девушка атаковала, вложив в удар все оставшиеся силы. Ее противник закричал, отшатнулся и упал, потеряв концентрацию.
        На миг Вилейана охватил дикий, панический ужас - неужели он проиграл?
        Нет, этого не может быть, этого не будет!
        Он выкрикнул несколько гортанных слов и, вскочив на ноги, прыгнул в тень статуи демона.
        Каменная громада со скрежетом сдвинулась с места, опуская воздетые к потолку широкие мечи.
        - Твою мать… - выдохнул Рагдар.
        Вега бросился вперед, отключая любые чувства, мысли и ощущения. Из разумного существа он превратился в ожившую машину смерти, единственное предназначение которой - убивать, уничтожать, разрушать!
        Понимая, что всей его нечеловеческой силы не хватит на то, чтобы заблокировать удар тяжелого клинка Левиафана, даргел чуть отклонился в сторону - камень высек сноп искр, столкнувшись с плитами пола. А следователь прыгнул прямо на шипастый нарост на колене чудовища, толкнулся, взмыл вверх - и приземлился ровно на плечи исполинского демона. Взмахнул катаной…
        И понял, что недооценил скорость противника.
        Широкий тупой меч врубился Веге под ребра.
        Пролетев несколько десятков футов по воздуху, он врезался в стену, рухнул на пол, захлебываясь собственной кровью. Чудовищным усилием воли заставив себя оставаться в сознании, поднял голову, попытался нащупать рукоять выпавшей в полете катаны…
        Левиафан же, не интересуясь более поверженным противником, повернулся к Вилейану, распростершемуся перед ним на полу.
        - Ты звал меня. Зачем?
        - Повелитель, благодарю вас, что вы откликнулись на мой зов! - восторженно начал эльф. Вега отметил, что глаза у него при этом оставались расчетливо-холодными.
        - Зачем ты меня звал? - в голосе демона прозвучали нотки недовольства. Вилейану стало не по себе.
        - Я вынужден просить помощи, Повелитель! Они оказались слишком сильны, гораздо сильнее, чем мы рассчитывали!
        - Мы - это кто? - педантично уточнил Левиафан.
        - Вы и я, Повелитель! - чуть ли не возмущенно воскликнул Идущий в Тенях.
        Даргел мысленно усмехнулся и сплюнул кровь, наполнившую рот. Вилейан больше не был проблемой. Эта тварь прикончит его гораздо вернее, чем это могла бы сделать Алиссара или же я, - подумал он.
        - Нет, Вилейан. Это ты недооценил противника. Это ты не смог справиться с несколькими соратниками прежней Идущей, которую победил только хитростью. Это ты не сумел организовать оборону своего штаба, и это твоих «непобедимых» воинов разметала горстка эльфов, почти вчетверо уступающая им численностью и выучкой. Это ты проиграл. И после этого ты еще смеешь просить у меня помощи? - Левиафан расхохотался. - Меня не интересуют неудачники, не способные даже удержать то, что было им дано.
        Каменный клинок взлетел и опустился.
        Левиафан развернулся и пошел в арку алтаря, где наливался гниловато-зеленым цветом портал. Его тяжелые шаги не могли заглушить диких криков бьющегося в агонии Вилейана.
        Проводив взглядом скрывшегося в провале алтаря демона, Вега перевел взгляд на бывшего Идущего в Тенях, к которому нетвердым шагом приближалась Алиссара, сжимающая в руке меч.
        - Такие предатели, как ты, как правило, гибнут именно так, - тихо проговорила она, склонившись над умирающим эльфом.
        И сильным, четким движением отсекла ему голову.
        Клинок со звоном упал на пол, вырвавшись из ослабевшей руки. Янатари сделала несколько шагов в сторону и, споткнувшись обо что-то, рухнула на пол. Из последних сил перевернулась на спину и потеряла сознание.
        Сильные руки обхватили Вегу за плечи.
        - Как ты? - обеспокоенно спросил Рагдар, уже успевший натянуть штаны - ведь после трансформации обратно в человека, он остался полностью голым…
        - Хреново, - честно ответил даргел. - Но лучше, чем могло быть. Помоги встать.
        Опираясь на руку оборотня, де Вайл поднялся. Когда варвар, подстегнутый болью, сбросил опутавшее его наваждение, а Алиссара ворвалась в зал живая и невредимая, следователь почувствовал, что с души словно бы свалился огромный камень. Но сейчас, бросив случайный взгляд на провал ямы с торчащими кольями, он вспомнил…
        - Киммерион…
        Рагдар опустил голову. Стыд обжигал горло и разъедал глаза.
        Превознемогая боль, Вега приблизился к краю ямы.
        Ким висел так же, как и упал - раскинув руки, словно пытаясь расправить несуществующие крылья. Голова эльфа запрокинулась, из приоткрытого рта медленно стекала струйка крови.
        Стоп!
        С момента смерти скрипача прошло не так уж мало времени. Кровь уже не должна была течь! Это означало только одно…
        Упав на колено, даргел вскинул правую руку. Резко дернул кистью - края свежей раны на запястье, только начавшей закрываться, легко разошлись. Тягучие капли крови упали в подставленную ладонь.
        Он давно уже израсходовал весь запас собственной магической энергии, включая даже самый резерв. И теперь творимая магия стремительно высасывала его собственные жизненные силы… но оно того стоило.
        Тело Киммериона еле заметно дрогнуло. Потом еще раз…
        Вега через силу поднимал руку, раз за разом повторяя строки заклинания. И спустя несколько бесконечно долгих минут бездыханный эльф распростерся на камнях возле него.
        Полностью захваченный возможностью спасти эльфа, Вега только мельком отметил, что измотанный Рагдар подошел к Алиссаре, проверил пульс и только тогда позволил себе лечь на пол и закрыть глаза. Оборотень был не меньше остальных измотан битвой… а в чем-то даже больше. Тряхнув головой, Вега вернулся к Киму.
        С трудом поборов ужас - а что, если он ошибся и его догадка неверна? - де Вайл коснулся кончиками пальцев верхней губы скрипача, чуть приподнимая ее. И едва не рассмеялся с облегчением, увидев удлиненные клыки.
        Остался главный вопрос - как вампир этого мира отреагирует на кровь даргела? Вега поднес раненую руку к губам эльфа и позволил нескольким каплям упасть в полуоткрытый рот.
        Несколько секунд ничего не происходило, и следователь уже почти отчаялся.
        Внезапно Киммерион выгнулся дугой и распахнул глаза. По-эльфийски огромные радужки не сохранили в себе ни единого намека на природный изумрудный цвет - только ярко-алый, так похожий на цвет свежей крови… Клыки вампира заметно удлинились, он судорожно дышал и пытался дотянуться до шеи Веги.
        - Нет уж, - усмехнулся даргел, едва не рассмеявшись от счастья - жив! Все-таки жив!
        И прижал к губам Кима собственное, уже располосованное запястье.
        Вампир пил жадно, чуть не давясь кровью. Когда же де Вайл понял, что еще немного - и кровопотеря для него самого станет чрезмерной, и попытался отнять руку - скрипач вцепился в нее со всей силы, сжав холодные стальные пальцы так, что следователю на миг показалось, что кость сейчас сломается.
        - Киммерион, приди в себя, - негромко, но жестко сказал он.
        Эльф вздрогнул всем телом, отреагировав на собственное имя, как на удар. Глаза вновь приобрели зеленый цвет, пальцы разжались, и во взгляде Кима отразился дикий, всепоглощающий ужас.
        Но Вега этого уже не видел. Удостоверившись в том, что все живы, он наконец позволил себе провалиться в беспамятство…
        Глава XIV
        ГОРЕЧЬ ПОБЕДЫ
        Великие и судьбоносные решения принимаются не мгновенно. Ситуацию нужно обдумать, проанализировать, понять, что будет происходить в том или ином случае при тех или иных действиях, какие именно последствия принесет то или иное событие… решения, от которых порой зависит дальнейшая судьба мира, принимаются не сразу. Слишком многое поставлено на карту, слишком страшными могут оказаться последствия ошибки. Великие умы часами и ночами сидят, обдумывая ситуацию, советуясь друг с другом или с собственной интуицией, и только потом, взвесив все «за» и «против», выносят свой вердикт.
        У Арны не было этих часов и ночей. У нее было несколько долей секунды, за которые она должна была решить свою судьбу, судьбу Змея и Орогрима, Гундольфа и Мантикоры, а заодно - всего мира… хотя об этом она, конечно, не знала.
        И за крохотный промежуток времени, прошедший между ударами бешено колотящегося сердца, она приняла решение.
        Миг - нет, сотая доля мига! - Танаа выходит в ментал. Еще одна доля - она находит нить жизни служителя Левиафана, самозваного лорда в крылатом шлеме, осмелившегося присвоить себе имя Птица. Удар сердца - меч уже совсем близко, еще чуть-чуть, и острие пронзит тонкую ткань платья, вспорет кожу, раскрошит ребра и вонзится в это сердце еще до следующего его удара.
        Нет. Этого не произойдет.
        И Искоренитель, призывая всю свою силу, одним прикосновением разрывает нить жизни лорда Птицы, раз и навсегда ставя крест на всех его честолюбивых помыслах.
        Он умер мгновенно, так и не успев ничего осознать. От Искоренителя нет защиты ни у кого. Оборвалась жизнь - и оборвались все нити, магией опутывающие сознания людей. Расширились зрачки Змея, в глазах его отразился ужас - он все понял, но уже не мог остановить удар. Вскрикнул Орогрим, понимая, что его тело свободно, но Арна сидит слишком далеко, и он не успеет… Из последних сил рванулась в сторону сама девушка
        - любая рана заживет, лишь бы не в сердце…
        Со звоном рассыпались мелкими хрусталинками бокалы, сорвавшиеся с выпавшего из рук Шениля подноса. Алыми брызгами разлетелась кровь Танаа по светло-кремовой бархатной обшивке дивана.
        Арна вскрикнула от боли, когда лезвие меча пронзило ее левое плечо - но тут же взяла себя в руки, запрещая телу чувствовать боль.
        Эстис упал перед ней на колени, в глазах молодого графа застыл немой ужас.
        Закричал дворецкий, медленно, но неумолимо осознающий все, что происходило после смерти старшего де Карнэ.
        Вскочил на ноги Орогрим, непонимающе глядя на сестру - что теперь делать? Кто виноват? Кому мстить?
        - Успокойтесь! - серебром и льдом зазвенел голос Танаа - и этот голос подействовал на всех лучше ушата холодной воды. - Я жива. Птица мертв. Все хорошо… Эстис, прошу, вытащи меч. - На последних словах голос ее все же подвел, задрожав и выдав боль и усталость.
        Оцепенение спало.
        - Лекаря немедленно! - заорал граф дворецкому. Тот опрометью бросился искать местного доктора, так же пребывавшего ранее под властью Птицы. Сам Змей обернулся к Арне. - Подожди, пока придет врач. Иначе может быть слишком сильное кровотечение.
        - Хорошо, - та слабо улыбнулась.
        - Прости меня… - отведя взгляд, проговорил он.
        - Ты не виноват. Как и все остальные. Этому практически невозможно сопротивляться…
        Запрокинув голову, Арна потеряла сознание.
        Раанист ждал ее в полумраке глубокого забытья.
        - Откуда ты здесь? - удивилась Танаа, подходя к нему ближе.
        - Почему ты всегда спрашиваешь «откуда», но никогда - «зачем»? - вопросом на вопрос отозвался дракон.
        - Хорошо, а зачем ты здесь? Я не ожидала тебя увидеть так скоро…
        - Потому что сейчас я должен вывести тебя отсюда в ментал. И ты должна, связавшись с Мантикорой, объяснить ему, что произошло до того, как жители деревни сцепятся с ничего не понимающими наемниками, которые еще не успели прийти в себя достаточно, чтобы осознать произошедшее.
        - Вывести в ментал? А сейчас мы где? - она удивленно огляделась.
        - Сейчас мы в твоем подсознании. Мне удалось проникнуть сюда, но я не уверен, что смогу помочь тебе удержаться в ментале после того, как ты придешь в себя.
        - Раанист, я не понимаю, - чуть не плача, проговорила Арна. - Зачем мне приходить в себя, чего там может быть такого страшного, и…
        - Во-первых, тебе сейчас очень больно. У тебя глубокая и серьезная рана, немалая кровопотеря и так далее. Во-вторых, перейти в ментал отсюда ты не сможешь, значит, сперва придется вернуться в тело. Из «во-первых» и «во-вторых» следует, что тебе придется сосредоточиться и выйти в ментал в тот момент, когда тебе очень, повторяю, очень больно!
        - Я справлюсь, - уверенно заявила Танаа. Мысль о том, что может произойти у деревни между ничего не понимающими наемниками, и озлобленными жителями, готовыми драться до конца, вызывала только одно желание - ни в коем случае этого не допустить!
        - Я надеюсь. Ты должна прийти в себя, выйти в ментал, связаться с Мантикорой и предупредить его о том, что наемники больше не враги, а потом в кратчайшие сроки добраться до деревни и спасти Гундольфа. Только после этого ты можешь позволить себе… сама узнаешь, в общем.
        Только тут девушка поняла, что было не так в Раанисте. Дракон разговаривал с ней сухо, сдержанно, и без обычной теплой покровительственности. Он говорил с ней, словно с… чужой.
        - Что случилось? - холодея, спросила Арна. - Раанист, что случилось?
        - Поймешь. Очень скоро поймешь. Но сперва ты должна спасти своих друзей, - ответил он и поднялся, расправляя крылья. - Сейчас я помогу тебе вернуться в тело. Готова?
        - Да, - тихо сказала она.
        - И запомни - ты не имеешь права умирать. На тебя возложено слишком много надежд, и слишком многие уже вверили свои жизни в твои руки. Ты не имеешь права умирать, как бы ты этого не хотела.
        Дракон поднял крылья, сложив их за спиной, вскинул голову и произнес несколько слов на неизвестном Танаа языке. Ее плечо пронзило обжигающей болью, Арна схватилась за это напоминание о физическом мире, почувствовала, что ее словно бы выталкивает из такого ласкового и спокойного беспамятства… и закричала, когда боль, перейдя на физический уровень, стала почти невыносимой.
        - Почему она пришла в себя? - донесся словно сквозь толстую ткань обеспокоенный голос Эстиса.
        - Не знаю. Но не думаю, что это надолго - скоро бедняжка потеряет сознание от боли. Хуже всего то, что клинок, которым ее ранили, был отравлен, и…
        Голос лекаря становился все глуше - Арна поняла, что снова проваливается в забытье. Чудовищным усилием воли она заставила себя сосредоточиться и перейти на ментальный план.
        Здесь боль мгновенно ослабла, но не утихла полностью. Танаа прекрасно понимала, что времени у нее в обрез - в любой момент боль может вернуться, и тогда она просто не удержится в ментале. Собрав все свои силы, она привычно уже потянулась к Мантикоре.
        - Талеанис, как ты?
        - Пока что жив. Но это ненадолго, - сумрачно отозвался полуэльф.
        - Я убила Птицу, - коротко бросила девушка, понимая, что времени на объяснения нет.
        - И что? - безразлично спросил Мантикора, и Арна почувствовала, что он уже настолько приготовился умереть, что даже не был в состоянии полностью осознать ее слова и сделать вывод.
        - Наемники больше не подконтрольны ему, - выдохнула она. - Они не будут на вас нападать, если вы не нападете первыми. Просто подождите немного - они сами все поймут. Разве сейчас они не стоят перед воротами, не стреляя и не нападая? Разве по ним не видно, что все они - в замешательстве?
        Талеанис вздрогнул, отгоняя наваждение, и присмотрелся к возглавлявшему противников северянину. На обветренном лице воина застыл всепоглощающий ужас, он сжимал кулаки так, что костяшки побелели, и явно не собирался отдавать приказа о наступлении.
        - Кажется, ты права, - отозвался он. - Но что делать с Гундольфом?
        - Что с ним?!?
        - Он собрался сотворить какое-то страшное заклинание и говорил так, будто его не переживет… Я не разбираюсь в магии, но, кажется, если действие заклинания уже начало проявляться, то его нельзя остановить…
        - Оно начало проявляться? Как?
        - Вокруг Гундольфа - светящаяся алая сфера с золотыми вкраплениями. Уже около десяти минут, и с каждой минутой она все интенсивнее и интенсивнее.
        - Ясно, - Арна едва подавила желание выругаться. Она достаточно хорошо знала теорию магии, чтобы понимать, что теперь может произойти. - Талеанис, прошу тебя - докричись до Гундольфа, объясни ему, что наемники теперь наши союзники! И самые лютые враги Левиафана, каких только можно представить! - В плече запульсировала боль, Танаа поняла, что еще немного - и не удержится в ментале.
        - При чем тут Левиафан? - обескураженно спросил полуэльф, тем не менее направляясь к рыцарю.
        - Потом объясню, а пока что просто поверь мне…
        Ответа Мантикоры девушка уже не услышала - пронзенное словно раскаленной сталью плечо взорвалось ослепительной мукой, и ее вышвырнуло из ментала в измученное тело.
        Нельзя терять сознание, - жестко сказала она себе. И услышала свой голос - словно бы со стороны.
        - Сколько у меня времени?
        - Яд вызовет необратимые разрушения внутренних органов примерно через час, - обескураженно ответил лекарь, меньше всего ожидавший, что пациентка придет в себя и сможет говорить.
        - До деревни всего пятнадцать минут скачки… я успею. Эстис, ты поможешь мне?
        - Но, Арна, ты же…
        - Нет времени. Ты поможешь?
        Вместо ответа граф бросился во двор, приказывая срочно вывести трех лошадей. Орогрим подхватил Танаа на руки, доктор быстро собрал в чемоданчик все свои снадобья и прочие медицинские принадлежности, и уже через пять минут лошади во весь опор несли четырех всадников к деревне.
        Эстис, горяча коня, прижимал к себе поминутно теряющую сознание девушку и проклинал все подряд - Птицу, непонятного Левиафана, Ярлигов отравленный меч ныне покойного Неркиса и самого себя. Орогрим, свято уверенный в способностях сестры, был абсолютно спокоен - она жива, значит, все хорошо. Значит, никто не погибнет, и все будет хорошо… Лекарю просто было страшно, и ничего не понятно - он еще не успел прийти в себя после того, как исчезло заклятие лорда, а тут такое… Непонятно откуда взявшийся сын хозяина, эта странная девушка, ухитряющаяся сохранять сознание при такой боли и приказывающая везти ее в какую-то деревню - причем даже молодой граф ее послушал! В общем, ему было страшно и непонятно.
        А в голове Арны набатом бились слова Рааниста: «Ты не имеешь права умирать, как бы ты этого не хотела». Тогда она не поняла их значения, но теперь…
        Всепоглощающее желание уничтожить себя, прервать свое существование, оборвать собственную преступную жизнь, почти полностью завладело ее существом. Арна использовала силу Искоренителя, чтобы уничтожить того, кого не должна была уничтожать! Да, Птица был жестоким садистом и преданным служителем Левиафана, но он еще не был безнадежен! Он не был полностью привержен Злу или Равнодушию, и тем более - Добру! Танаа ни в коем случае не считала, что его нельзя было убивать, но она не имела права убить его так! Она использовала данную Творцом силу в личных целях, стремясь спасти друзей и себя, а не так, как велел ей долг!
        Алая сфера вокруг рыцаря наливалась золотым пламенем. Гундольф из последних сил сдерживал ставшее почти неуправляемым заклинание, готовясь швырнуть его за ворота, в гущу врагов. Едва ли хотя бы четверть их переживет взрыв… а он не переживет потери энергии.
        Словно за тысячу миль, до него долетел голос Мантикоры. Грифон нехотя открыл глаза
        - что еще случилось? Сосредоточившись, он расслышал слова.
        - Арна… со мной… не враги… не надо… убивать… все закончилось… убила Птицу… свободны… воли…
        Он так и не понял, что именно произошло. Ясно стало одно - заклинание уже не нужно, и все закончилось. Гундольф зря пожертвовал собой.
        Последним усилием он швырнул пылающий золотом алый шар высоко вверх, в небо, где тот разорвался сотнями ярчайших, ослепительных искр.
        Рыцарь упал на колени, чувствуя, как последние крохи энергии стремительно покидают его тело.
        - А это красиво, - улыбаясь, пробормотал он, глядя в полыхающее огнями взорвавшейся сферы небо.
        Через мгновение рядом оказался Талеанис, упал на колени, обхватил ладонями голову умирающего друга…
        - Потерпи чуть-чуть, - умоляюще прошептал он. - Совсем немного, Арна скоро будет здесь, она сможет тебе помочь…
        - Поздно, - улыбнулся Грифон. - Талеанис… убей Левиафана. Ты можешь это сделать. Убей Левиафана!
        Он вздрогнул всем телом, на миг превратившись в напряженную до предела тетиву, - и обмяк, закрыв глаза.
        Около минуты Мантикора, оцепенев, смотрел на друга. Потом со страхом прижал пальцы к его шее и облегченно выдохнул, ощутив еле заметное биение под кожей. Вскочил, глядя в сторону замка, и чуть не рассмеялся, увидев, что с холма к воротам городка несутся трое… нет, четверо всадников! Талеанис подхватил на руки показавшееся невероятно легким тело Гундольфа и бросился вниз.
        - Открыть ворота!
        Приказ выполнили мгновенно - жители уже привыкли за эти дни беспрекословно слушаться как рыцаря, так и полуэльфа.
        Едва ворота открылись, как на площадь перед ними влетели три взмыленные лошади. Мантикора даже испытал нечто вроде удивления - как они смогли преодолеть ловушки, ведь никому, кроме защитников деревни, не было известно об их месторасположении? Но он почти сразу вспомнил, что Арне порой совершенно невероятным образом сопутствовала удача, оберегая ее там, где, казалось, не спасет никакое везение.
        Орогрим спешился первым, подбежал к лошади Эстиса, осторожно принял из рук графа Арну - девушка открыла глаза.
        - Где… Гундольф? - прошептала она.
        Орк прижал сестру к себе и почти мгновенно оказался рядом с распростертым на земле рыцарем. Краем глаза отметил загоревшуюся в глазах стоявшего рядом Мантикоры надежду и помог Танаа опуститься на землю возле умирающего.
        Еще никогда ей не приходилось выдерживать таких битв с самой собой. Почти все ее существо, вся ее душа молила только об одном - о смерти! Но Арна раз за разом повторяла про себя слова Рааниста и думала о Гундольфе, который погибнет без ее помощи - и пока что ей удавалось преодолевать всепоглощающее желание умереть.
        Где-то на самом краю сознания вспугнутой птицей билась мысль, что она что-то упускает, что в ее состоянии есть нечто неестественное, что что-то происходит неправильно - но эмоции были слишком сильны, чтобы девушка могла мыслить логически и анализировать происходящее.
        Танаа протянула руку, положила ее на лоб рыцаря, вслушиваясь в его состояние, - и поняла, что тот уже почти мертв. Слишком велико было энергетическое истощение - он выжал себя до капли, вложив в заклинание, которое так и не потребовалось, всю магическую энергию и почти всю жизненную. Того, что оставалось, не хватало даже на поддержание существования, да и эти крохи стремительно покидали умирающего.
        Арна закусила губу. Хватит на сегодня смертей… Поток чистой Силы, видимой и почти ощутимой физически, хлынул из ее ладоней ко лбу и к сердцу Гундольфа, переливая в него все, что только можно.
        Впоследствии никто не мог сказать, сколько времени прошло - все в оцепенении стояли, глядя на лучи света, свободно исходящие из ладоней девушки и окутывающие неярким сиянием тело рыцаря.
        Поток иссяк неожиданно. И так же неожиданно Танаа вздрогнула - и сползла на землю.
        Она была еще в сознании. Жгучей болью обжигало раненое плечо, расползался по телу яд - ей было уже все равно. Арна чувствовала, что умирает, - и радовалась этому. Она все равно не смогла бы жить с тем, что совершила.
        Вокруг бегали люди, кто-то подхватил Гундольфа, Орогрим поднял сестру, обоих перенесли в дом Эстиса. У лекаря прибавилось хлопот… Он выгнал из дома всех, кто ему мешал, то есть всех, кроме пациентов, заявив, что если что-то изменится - он сообщит, «а пока что нечего тут…»
        Змей готов был так и сидеть у дверей, ожидая хоть каких-то новостей, и орк полностью его поддерживал - но примчался разозленный Мантикора, наорал на обоих, зло бросил, что пока они тут сопли распускают, некоторые вешаться собрались, и вообще - все, что осталось от графства, на ушах стоит, пока его светлость изволит капризничать. Пристыженные, мужчины занялись делами - а дел было много. К полуночи, уже валясь с ног от усталости, Эстис, Грим и Талеанис вернулись к дому графа в деревне - к ним вышел уставший не меньше их лекарь.
        - Молодой человек полностью здоров - даже явно недавние раны затянулись почти без следа. Пока что он спит и спать будет еще очень долго - ему нужно восстанавливать силы.
        - А моя сестра? - встрял Орогрим.
        Лекарь смерил его странным взглядом - как ни крути, а здоровенный зеленокожий меньше всего походил на брата Арны.
        - Девушка в коме. С ядом мне удалось справиться, рана тоже больше не представляет опасности… она должна была уже прийти в себя, но почему-то не приходит. Я сделал все, что в моих силах, теперь надо только менять повязки и давать ей некоторые травы. Я не знаю, почему она в коме.
        - Но ее состояние… не ухудшается? - осторожно поинтересовался Эстис, прекрасно знавший лекаря и его нелюбовь давать отрицательные прогнозы.
        Тот немного помолчал.
        - Она медленно, но верно умирает. Понятия не имею, почему - яд я вывел, а рана сама по себе хоть и опасна, но не смертельна. Критической кровопотери удалось избежать. Я не понимаю, почему она умирает, - повторил он. - Единственное, что могу предположить - девушка сама не хочет жить. Возможно, ей пришлось перенести слишком сильную… психическую травму? Ну, Птица был… в общем, он любил женщин помоложе, и… может быть… - врач замялся, не решаясь высказать предположение об изнасиловании при этом ужасном орке, который даже услышав одни только намеки, уже сжал кулаки так, что если бы пальцами одной из рук он сжимал, например, шею доктора… Лекарь непроизвольно потер горло.
        - Исключено, - бросил Эстис. - Она все время была с нами, не считая последних двух часов.
        - А эти два часа она провела в присутствии меня, - мрачно проговорил Орогрим. - Так что Птица, хоть и очень этого хотел, но сделать ничего с ней не успел.
        - Возможно… Скажите, она же маг?
        - По ее словам - нет, - ответил орк. - Но я знаю, что она может лечить, как-то воздействовать на чужое сознание, знать, что чувствуют и о чем думают другие…
        - Может, псионик? - предположил лекарь. Грим пожал плечами.
        - Я не знаю, что такое псионик. Но мне она говорила, что ее воздействие похоже на то, как действуют наши шаманы, только сильнее.
        - У нее, конечно, может быть чрезмерная потеря энергии… - Доктор задумчиво потрепал жидкую бородку. - Но что-то не очень похоже. Она просто почему-то не хочет жить, и если ее не… - он на миг замялся. - Если ее не брали силой, то я даже предположить не возьмусь, почему. В общем, господа, отправляйтесь спать. Вы меня в качестве пациентов совсем не интересуете, тем более что я понятия не имею, как лечат орков. Идите спать. Если что-то изменится, я вам сообщу.
        - Но… - Эстис попытался что-то возразить, но лекарь тут же его прервал.
        - Господин граф, извольте сейчас же войти в дом и раздеться. Я осмотрю ваши раны и ожоги.
        Посмотрев на суровое лицо врача, Орогрим и Мантикора поспешили ретироваться, пока разозленный лекарь не решил и их «полечить».
        Змей был отпущен на волю только через полчаса, забинтованный и обмазанный всяческими снадобьями с головы до ног, после чего лекарь громко объявил, что прием на сегодня закончен, он не желает больше ничего слышать, и вообще - ложится спать, чего и всем советует. Выдав эту тираду, он захлопнул дверь прямо перед носом графа, собравшегося смущенно напомнить, что вообще-то это его дом. Вздохнув, Эстис пошел искать другое пристанище на ночь.
        Через час после того, как рассвело, орк, граф и полуэльф собрались у дома Змея. Лекарь, видимо, заметивший их приближение в окно, вышел друзьям навстречу.
        - Никаких изменений, - сразу же проговорил он, не дожидаясь вопросов. - Приходите вечером, я разрешу пройти к больным - да и молодой человек, возможно, уже проснется. А пока что, господа, идите. И не мешайте мне.
        - Кажется, он единственный, кто совершенно спокойно отнесся к пониманию того, что некоторое время выполнял все приказы Птицы, - задумчиво проговорил Талеанис, когда они уже ехали верхом в сторону замка, где собрались наемники и большая часть жителей деревни.
        - Он фанатик своего дела, - пожал плечами Эстис. - Ему все равно, чьих людей лечить, - ему главное лечить. Своих, чужих - неважно. А Птица был достаточно умен, чтобы не заставлять его делать что-либо, что было бы против принципов доктора.
        - Все равно - странно, что он настолько спокоен, - полуэльф вздрогнул, вспомнив вчерашний инцидент.
        Один из наемников - Сейширо, номиканец по происхождению - осознав, что происходило, куда-то исчез. Через час его заметили на вершине соседнего холма. Кто-то из наемников, друживший с ним, отправился узнать, что происходит. Вернулся он с телом номиканца. Сейширо, виновный в таком ужасном преступлении, как служба врагу его господина, совершил ритуальное самоубийство, как и предписывали строжайшие правила номиканских самураев - а Сейширо был самураем, хотя и вольным. На грани решения добровольно расстаться с жизнью ходил и северянин Улькар, неспособный простить себе того, что когда он по приказу Птицы совершал вылазку в предыдущую деревню, чтобы выкрасть одну приглянувшуюся самозваному лорду девушку, ему пришлось зарезать во сне ее мужа, который в противном случае поднял бы шум. Сам по себе, варвар не испугался бы ни мужа, ни шума - но приказ лорда был предельно ясен. А ведь для северян одно из страшнейших преступлений - убить спящего…
        В общем, даже самые циничные из наемников, кто легко принял объяснения Эстиса и считал себя не виноватым в совершенных под воздействием магии Птицы преступлениях, ходили мрачные и подавленные. Со всех сторон на них сыпались взгляды, полные сдержанной, невольной ненависти - конечно, граф объяснил всем жителям деревни, что произошло и почему эти люди не виноваты в том, что совершили, но, разумеется, забыть смерти детей, жен и мужей, родителей, сестер и братьев, друзей и возлюбленных было невозможно. Предвидя это, Эстис сперва вообще хотел отпустить наемников на все четыре стороны, посоветовав им не задерживаться в этих землях, и вообще - держаться подальше от графства Сайлери, но Талеанис его отговорил, напомнив, что людей сейчас гораздо больше, чем способных дать им кров домов, и полей, на которых можно вырастить пищу для них. Так что теперь оставшиеся в живых воины готовились строить новую деревню и, отложив в сторону оружие, браться за лопаты и плуги.
        Хотя, конечно, далеко не все. Больше половины наемников в первую же ночь взяли своих коней, некоторый запас провизии и покинули графство еще до рассвета, убив пытавшегося их задержать конюха. Узнав об этом, Эстис только вздохнул - и в самом деле, нельзя было ждать от этих циничных, закаленных в боях людей, что они будут, подобно Улькару, пытаться искупить свое преступление. Для большинства гораздо более естественным выходом оказалось просто сбежать куда-нибудь, где никто не будет знать о произошедшем здесь.
        День вновь прошел в суете и делах. Змей судорожно путался в счетах и бумагах, значение которых безуспешно пытался объяснить ему смертельно виноватый дворецкий, примерно раз в час просящий позволить ему уйти в отставку и до конца жизни замаливать свои грехи в каком-нибудь отдаленном монастыре. Сперва Эстис терпел, потом наорал на Шениля, заявив, что замолить свои грехи он сможет только ударным трудом, исправляя все совершенные им ошибки прямо на месте, и что пока жизнь в графстве не наладится, ни о какой отставке дворецкий может даже не мечтать. Мантикора, вспомнив уничтоженную при его помощи деревню эльфов и тоже включившись в общее чувство вины, витающее над землями Сайлери, вызвался помогать наемникам строить дома, а Орогрим сбежал от людей на пашни, где в гордом одиночестве предавался отчаянию, при этом вспахивая земли больше, чем любой крестьянин с лошадью.
        Вечером все трое, измотанные до предела, вновь собрались у дома Змея. Лекарь, вышедший к ним, с грустью в голосе сообщил, что улучшений нет, зато есть пополнение в лазарете - двое избитых до полусмерти наемников. Они имели неосторожность нарваться вдвоем на нескольких мужиков из предпоследней деревни, у которых некоторое время назад забрали жен… Гундольф до сих пор не проснулся, но это было как раз неплохо. А вот каким чудом до сих пор теплилась жизнь в Арне - это одному Пресветлому Магнусу ведомо…
        Следующий день почти ничем не отличался от предыдущего, разве что вечером наконец пришел в себя Гундольф. Рыцарю в двух словах рассказали обо всем, что произошло, пока он спал, и тот выразил желание немедленно включиться в общую работу.
        - Все равно, пока Арна не выздоровела, мы никуда не отправимся, - вздохнув, проговорил он.
        Эстис вздрогнул от непоколебимой уверенности в голосе Грифона, который ни на секунду не допускал мысли, что Танаа может умереть.
        - А если, не дай Магнус, она…
        - Этого не может произойти, - спокойно сказал Гундольф, улыбнувшись. - Я видел, кто она - и я верю, что она не умрет. Хотя кто знает, может, ей и стоило бы умереть сейчас - по крайней мере, для нее самой это могло бы оказаться менее страшной участью.
        Дни текли своей чередой. Все, способные работать, работали не покладая рук. С невероятной скоростью росли дома в новой деревне, засевали пашни, надеясь, что погода позволит еще собрать урожай до наступления зимы, оружие вновь перековывали на плуги и лопаты, в кратчайшие сроки пришел обоз из Хайклифа, а с ним - провизия, скот, лошади и многое другое, чего лишились за время этой кошмарной войны жители графства. Орогрим каждую ночь оставался спать на полу возле кровати Арны, молясь всем своим богам и духам, что рано или поздно, но он проснется, когда она опять на него наступит, слезая с кровати.
        Талеанис, Эстис и Гундольф тоже навещали девушку каждый день. Но в сердцах и Змея, и Мантикоры, с каждым днем таяла вселенная рыцарем уверенность в том, что Танаа очнется. Грифон тоже с каждым днем мрачнел - но по другой причине. Вера в Арну его не покинула ни на йоту, в то время как надежды на то, что к нему вернется магическая сила, уже почти не осталось. Он все же выжег свой дар во время того злополучного боя, который так и не начался…
        День шел за днем. И, наконец, настал тот миг, когда лекарь попросил Эстиса о личном разговоре.
        - Я не рискну говорить об этом с ее… Эээ… братом, но не имею права и дальше это скрывать, - начал он, и Змей тут же укрепился в подозрениях, что не услышит ничего хорошего. - Как вам известно, я уже больше двух недель поддерживаю жизнь физического тела пациентки при помощи некоторых целительных артефактов и снадобий, запас которых подходит к концу. Если она не очнется в течение трех дней, я считаю нецелесообразным продолжать поддержание ее существования. Либо она придет в себя в течение этого срока, либо она в себя уже не придет.
        Глава XV
        НОВАЯ ЛИГА
        - Ну и что ты здесь делаешь? - печально спросил Александер, опускаясь на камень рядом с Вегой.
        Впереди, насколько хватало зрения, расстилался бескрайний океан. Ветра не было, но довольно заметные волны одна за другой накатывали на берег, оставляя на песке клочья быстро истаивающей пены.
        Даргел шел сюда очень долго - несколько часов или, может, несколько лет… Как и всегда, здесь время текло совершенно непредсказуемо, и он очень быстро перестал понимать, сколько уже здесь находится. Пробовал считать удары сердца - но потом заметил, что от удара до удара успевает сделать несколько сотен шагов. Пробовал считать шаги - но очень быстро сбился и решил просто идти.
        Наконец его старания были вознаграждены - казавшееся бесконечным каменное поле внезапно оборвалось, и Вега вышел на берег океана. Дальше идти было некуда, и делать тоже нечего - тогда он просто сел на ближайший камень и стал ждать, глядя на волны и слушая их плеск.
        - Не знаю, - честно ответил даргел. - Сижу. Жду.
        - Чего же ты ждешь?
        - Не знаю, - повторил он. - Кстати, давно хотел спросить - а что это за место?
        Валлентайн помедлил. Внимательно посмотрел на собеседника - Вега сидел к нему спиной, но кожей почувствовал этот пристальный, пронзительный взгляд.
        - Это мой мир. Вернее, не совсем мир… Искусственно созданный план, виртуальная реальность, если можно так сказать.
        - А как я сюда попал?
        На этот раз некромант молчал дольше.
        - Первый раз - случайно. Я сам не поверил, когда вдруг почувствовал, что в моем мире - я предпочитаю называть это место миром - кто-то чужой. Те видения, сцены из будущего - случайность. Сперва я не собирался ничего подобного тебе показывать, но этот план на короткое время вышел из-под моего контроля, и единственное, что мне удалось сделать - это откорректировать то, что он решил тебе показать.
        - Откорректировать?
        - Да. Убрать лишнее. Кошмары. То, чего ты так боишься. Порождения твоего подсознательного. В результате ты увидел только то, что действительно должно случиться. Нет, не спрашивай. Я могу только одно сказать - ничто не может быть предопределено. То, что ты видел - это только узлы причинно-следственной связи, а ведь она постоянно меняется - появляются новые факторы, исчезает что-то старое… К примеру, Вилейан умер - а вы остались живы. Следовательно, остались живы и те эльфы, которых собирались принести в жертву, например. Потому что их смерть была следствием причины - Вилейана. Причина исчезла, и следствия соответственно не случилось.
        - Я знаю, что такое причинно-следственная связь, - поморщился даргел. - Но то, что вы говорите, не объясняет, почему я здесь.
        - Второй раз ты оказался здесь тогда, когда тебе была нужна помощь, - сухо продолжил Александер, недовольный тем, что Вега его перебил. - И мой мир сперва сам помог тебе, позволив поговорить с тем серым эльфом - это тоже было необходимо. И не вздумай спрашивать, зачем! - он чуть повысил голос. Следователь тяжело вздохнул - именно этот вопрос он и собирался задать. - Дальше мир вывел тебя ко мне. Я тоже оказал некоторую помощь - поверь, то, что я тебе дал, еще очень пригодится. Так что не потеряй это. В третий раз я выдернул тебя сам - ты был слишком близок к моральной смерти, а я уже слишком сильно к тебе привязался, чтобы позволить погибнуть так глупо и бессмысленно. Да и связь между нами образовалась такая, что преступлением было бы позволить ей просто так порваться.
        - Какая еще связь? - подозрительно спросил Вега, на всякий случай отодвигаясь подальше от собеседника.
        Валлентайн рассмеялся.
        - Я не серый эльф, вообще-то. И ориентация у меня нормальная, так что не переживай. Кстати говоря, у слова «связь» есть множество гораздо более употребимых значений, чем то, о чем ты подумал. А вот то, что тебе первым пришел в голову именно этот вариант, заставляет задуматься о… все, молчу, молчу, - он вновь рассмеялся, глядя на взбешенного даргела, вскочившего с камня и уже сжимающего кулаки. - То, что ты злишься - это на самом деле очень хороший признак. Но тем не менее, пожалуйста, сядь и успокойся.
        Следователь послушно опустился на камень - правда, на этот раз на другой, футах в десяти от некроманта.
        - А почему я оказался в этом… мире сейчас? - спросил он.
        Александер помолчал. Он явно не хотел прямо отвечать на вопрос - а Вега был полон решимости этого ответа все же добиться.
        - Понимаешь ли, друг мой… дело в том, что ты сейчас умираешь. Раны, нанесенные тебе в сражении, сами по себе были неопасны. Как и то, что ты перед боем уже был, мягко говоря, не в лучшей форме. Но вот то, что ты исчерпал до дна все свои магические силы, включая даже резерв, а потом сотворил еще одно заклинание, используя уже жизненную энергию, а потом еще и поил кровью вампира… Ты знаешь, что потерять пинту крови при ранении и потерять ту же пинту при укусе вампира - это совсем не одно и то же? Дело в том, что когда ты просто истекаешь кровью - ты теряешь только кровь. А когда твою кровь пьет вампир - он дополнительно еще и вытягивает из тебя жизненную энергию, которой ты в тот день и так потерял слишком много. Даже для тебя - слишком много. В общем, раны, усталость, потеря энергии и прочее - все вместе сделали свое дело. Ты просто умираешь от нехватки жизненной энергии.
        - И что будет, если я сейчас умру? - Слова Александера не произвели на Вегу ни малейшего впечатления. Подсознательно он и так понимал все, сказанное некромантом… и кое-что еще.
        - Останешься здесь.
        - В этом искусственном мире?
        - Да. И полностью в моей власти. Возможно, я сделаю тебя своим учеником - если захочешь, конечно. Возможно - брошу здесь и буду наблюдать. Заодно проведу ряд психологических экспериментов, - спокойно ответил некромант, словно бы говорил о вариантах времяпрепровождения на выходных. - Отвечая на твой незаданный вопрос прямо - покоя ты не обретешь, не говоря уже о встрече с ней. На это можешь даже не надеяться.
        - Жаль. - Даргел вздохнул, но без особого разочарования. - И что мне делать, чтобы не умереть и не остаться в этом унылом месте?
        - Захотеть жить. - Валлентайн пожал плечами и встал. - Всего-навсего, захотеть жить с такой силой, чтобы даже воля и сила моего мира оказались слабее твоего желания.
        Он чуть поклонился, коснувшись кончиками пальцев широкополой шляпы, запахнулся в плащ, подхватил прислоненную к камню трость и зашагал по берегу прочь.
        - Подождите! - Вега вскочил и бросился за Александером.
        Налетевший ветер принес с собой клочья тумана. Темная фигура на миг скрылась из поля зрения даргела, а когда туман рассеялся - некроманта уже не было.
        Де Вайл, выругавшись, опустился на землю.
        Нет, жить он хотел. Даже больше того - он прямо-таки жаждал жить. Слишком многое было не сделано, слишком много ответов на вопросы не найдено и слишком много стремлений и мечтаний не реализовано. Это с одной стороны. Но вот с другой…
        В памяти всплыло лицо Францески, ее милая, добрая улыбка, рыжие волосы, волной разметавшиеся по подушке… они провели вместе всего одну ночь, а на следующий день ее убили… Вега отчаянно замотал головой. Нет, эта мысль и это воспоминание усилить желание жить точно не могли - скорее, наоборот.
        Н-да. Таким идиотом я себя еще никогда не ощущал, - сказал он себе, представив, как это выглядит со стороны - сидит он на камне с таким сосредоточенно-задумчивым лицом и пытается очень-очень сильно захотеть жить. Бред, да и только.
        Перед внутренним взором проносились вереницы лиц, в голове звучали имена… Все было не то.
        Пока на ментальном «экране» не проявилось словно бы нарисованное несколькими карандашными штрихами лицо Киммериона. Трагичный излом бровей, прикушенная губа - эльф склонился над ним, тихо проклиная себя - ведь если бы не он, то Вега не потерял бы столько энергии и не умирал бы сейчас… Хмурое лицо Рагдара, мрачно напивающегося в одиночестве - если бы он сумел побороть наваждение Вилейана, то единственный друг, которого так и не успел назвать братом, не был бы вынужден практически пожертвовать собой ради них всех… Бесстрастный, спокойный взгляд Алиссары - когда ее кто-то видел. И неудержимый поток слез, когда она оставалась одна у кровати, на которой тихо умирал Вега - умирал из-за ее гордости, из-за того, что она не хотела принимать помощь Здравовича…
        - Хватит, - простонал даргел, закрывая лицо руками. - Не надо так… Я не тот, о ком стоит плакать…
        Для них - тот, возразило что-то изнутри. Для них ты - друг. Тот, за кого можно и жизнь отдать, если потребуется. Каждый из них готов сейчас умереть, не колеблясь, если это поможет спасти тебя.
        Картинка сменилась.
        Мрачное подземелье. Чрезмерно, неестественно мрачное. Небольшая, тесная камера. Светловолосая девушка лет семнадцати, прикованная цепями к стене - рубашка разорвана, на теле - следы от ударов кнута. Глаза закрыты, из-под опущенных век медленно текут слезы, а губы шепчут: «Где ты? Почему не придешь за мной? Я знаю, ты где-то рядом… помоги мне! Не молчи…»
        - Хватит! - заорал Вега, резко садясь… на постели.
        - Что «хватит»? - ошалело спросил Киммерион. И тут же вскочил. - Вега! Наконец-то! Алиссара, Рагдар - идите сюда, он пришел в себя!
        - Старую базу мы уничтожили, - говорила Янатари, разливая вино по бокалам. - Место для новой уже подыскали, теперь будем понемногу там обустраиваться. На ближайший год Лига полностью уходит в тень - в обоих смыслах. Нам нужно восстановиться после всего этого… Создать новый штаб, начать обучать молодых воинов, позаботиться о том, чтобы восстановить наше доброе имя… работы много. Князь Тиннавэль любезно согласился предоставить нам временное убежище, а некоторые из Лесных Стражей Меллэритана готовы продолжить обучение в Лиге и потом пройти посвящение Тени. В истории Лиги начинается новая эпоха - и я никогда не забуду, кому обязана этим. Вега, ты всегда можешь рассчитывать на любую помощь от нас. Я сделаю все, что в моих силах… и даже немного больше.
        Даргел улыбнулся.
        - Я очень надеюсь, что это не понадобится, но если что - я воспользуюсь твоим предложением. Спасибо. Только у меня есть еще один вопрос. Надеюсь, он не покажется тебе слишком… личным.
        - Спрашивай.
        - Те двое эльфов, которых Вилейан собирался принести в жертву - они кто? Тот, что помладше, показался мне похожим на тебя, а второй - еще на кого-то, только я так и не понял, на кого…
        Алиссара помолчала, осушила бокал, наполнила его вновь…
        - Младший - это мой сын, Коальхэн. Я назвала его в честь его отца… Ему сейчас восемьдесят лет… хотя должно было быть двадцать. Я пыталась понять, что именно с ним случилось, но когда я спрашивала, его начинало так колотить, что я не рискнула продолжать расспросы. Единственное, что мне удалось узнать - он несколько месяцев был в плену непосредственно у этого демона, Левиафана. Тот ставил над ним какие-то эксперименты… Коальхэн не хочет об этом вспоминать… да и не может. В общем, за несколько месяцев у Левиафана мой сын прошел через ад и повзрослел на шестьдесят лет.
        - А другой эльф? - осторожно поинтересовался Вега, переводя тему - девушке явно было тяжело говорить о том, что произошло с Коальхэном.
        - Это старший сын Тоандериса и брат Вилейана. Он был против того, что задумал его брат, и тот решил использовать его для ритуала, а до того долгое время держал в заточении.
        - Спасибо за ответ, - даргел пригубил вино и откинулся на подушку, подложенную под медленно заживающую спину.
        Они сидели на террасе дома Тиннавэля - Вега, Рагдар, Алиссара, Киммерион и сам князь.
        Прошло пять дней с того момента, как даргел неожиданно очнулся. С тех пор он стремительно шел на поправку и сегодня даже смог самостоятельно выбраться из дома
        - притом что первые два дня ему было тяжело даже сидеть.
        Тогда, очнувшись, де Вайл с трудом дождался, пока утихнет первая волна эмоций по этому поводу, и потребовал рассказать ему, чем все закончилось и что вообще происходило, пока шел бой в Храме. А рассказывать было особо нечего - лигисты, лишившись уже привычной магической поддержки, растерялись, и Стражам удалось победить, отделавшись малой кровью - несмотря на то, что противников было больше и они были сильнее. Когда Тиннавэль одним из первых ворвался в Храм, он обнаружил там Кима, Вегу, Алиссару и Рагдара - все они были без сознания. Эльф и варвар пришли в себя в то же утро, вскоре после того как их доставили во временный лагерь, разбитый неподалеку от штаба. К вечеру все эльфы - и Стражи под командованием Тиннавэля, и плененные лигисты, которых было около полусотни, - добрались до столичного поселения Меллэритана, где очнулась уже Алиссара.
        Последующие две недели, прошедшие со дня возвращения в Меллэритан и до пробуждения Веги, были полны суматохи и срочных дел. Сперва нужно было решить судьбу пленников
        - восьмерых, оказавшихся последователями Вилейана, без шума казнили, остальные присягнули на верность тени и Алиссаре и теперь являлись костяком новой Лиги. Потом Янатари вместе с теми из новых лигистов, в ком она была уверена, искали место для нового штаба, потом решали вопросы с набором новичков… Потом Тиннавэль с отрядом Лесных Стражей и Алиссара с десятью воинами Лиги отправились в княжество Каалиан - разбираться с остатками вилейанцев. Там новая Лига пополнилась еще пятнадцатью братьями. Потом чуть не началась война с Ларанкасали - но эльфы княжества достаточно быстро поняли, что происходит, и князь куда-то бесследно исчез, а успевших скрыться лигистов отловили и выдали Тиннавэлю. Из них еще шестеро присоединились к новой Лиге, остальных пришлось тоже казнить - идеи Вилейана слишком глубоко проросли в их душах, и эти эльфы готовы были голыми руками убивать всех, кто противостоял их Повелителю.
        Вернувшись из Ларанкасали, эльфы стали все же готовиться к празднику в честь освобождения. На то, что Вега очнется, уже почти никто не надеялся…
        Все это даргел узнал на второй день после того, как пришел в себя. А в первый вечер ему удалось толком поговорить лишь с Киммерионом.
        Скрипач тогда пришел последним, когда все остальные уже оставили де Вайла отдыхать. Постучав и дождавшись ответа, он вошел, пересек комнату и опустился на стул возле кровати следователя.
        - Что теперь будет со мной? - тихо спросил он, не глядя на Вегу.
        - В смысле? - удивленно отозвался тот.
        - Ты же знаешь, что я такое, - голос эльфа был полон горечи. - Вампир. Паразит, живущий за счет…
        - Прекрати, - резко оборвал его даргел. - Ты - мой друг. Я достаточно неплохо тебя знаю, чтобы быть уверенным в том, что ты не убиваешь без нужды даже ради пропитания. Больше того, я склонен предполагать, что ты вообще не убиваешь ради еды - благо есть уйма способов быстро залечить следы укусов, а насколько я знаю физиологию вампиров, для поддержания сил достаточно нескольких глотков пару раз в неделю.
        - Это так, но…
        - Никаких «но». Твою тайну я не раскрою никому, включая Здравовича… Хотя он, я так думаю, в курсе. Ты в моей команде и ты мой друг - если, конечно, сам хочешь этого,
        - Вега приподнялся на локте, насколько хватило сил, и поймал взгляд Киммериона. - Если хочешь - можешь уйти. Вот только зачем?
        - Спасибо, - тихо проговорил эльф. - Спасибо… Я не уйду. У меня нет никого, кроме тебя и Рагдара… И еще одного человека, но она даже не знает, кто я.
        - У меня тоже нет никого, кроме вас двоих. - Даргел улыбнулся. - И мне было бы очень больно тебя потерять.
        На том разговор и закончился - следователь был еще слишком слаб и просто потерял сознание от эмоционального перенапряжения. Но с того момента он почувствовал наконец уверенность в собственной команде и понял, что теперь ему есть для кого жить. У него были Друзья.
        Через два дня после того разговора на террасе, когда Вега наконец узнал, что происходило после боя в Храме, в княжестве Меллэритан эльфы устроили грандиозный праздник, посвященный освобождению от гнета вилейановской Лиги. Которую, кстати, теперь называли «лайонэ раттанри», что означало дословно «предательская подделка». А еще через неделю после праздника друзья засобирались домой - Вега уже почти полностью пришел в себя и не хотел оттягивать неизбежную встречу с Александром Здравовичем.
        Отправились на рассвете, никого не предупредив, кроме князя Тиннавэля.
        Медленно поднимающееся из-за горизонта солнце пронизывало зеленую листву розовато-золотыми лучами. Легкий ветерок едва заметно шевелил волосы.
        Почти так же легко, как и прежде, даргел одним прыжком взлетел в седло великолепного эльфийского коня - всем троим подарили таких лошадей. Пристегнул к луке чересседельную сумку, поправил перевязь с катанами. Киммерион спрыгнул на спину лошади прямо с ветки, Рагдар, усмехнувшись, просто воспользовался стременем.
        - Князь, благодарю вас за щедрый подарок. - Вега на миг склонил голову.
        Тиннавэль улыбнулся.
        - Эти кони - всего лишь та немногая благодарность за то, что вы для нас сделали. Теперь, когда Вилейана не стало, как и его лайонэ раттанри, а с Новой Лигой мы заключили дружеский союз, все должно быть хорошо.
        - Я рад, что мы смогли помочь вам, - следователь еще раз склонил голову, в глубине души едва удерживаясь, чтобы не погнать коня вскачь - он боялся, что Алиссара прознает о том, что они собрались уехать сегодня, и придет прощаться… а прощаться Вега ненавидел. Особенно с теми, к кому успел привязаться.
        - Киммерион, я не хочу говорить много слов… просто помни, что в нашем доме ты всегда найдешь любую помощь, поддержку, и мы с Исэнланой всегда будем тебе бесконечно рады. Ты принес нам нечто большее, чем просто счастье, - Тиннавэль низко поклонился скрипачу.
        - Тин, я просто оказался вовремя в нужном месте, - смущенно пробормотал эльф.
        - Спасибо за все, - коротко оборвал прощание даргел. - Нам пора.
        И первым пустил своего жеребца крупной рысью, прочь от поселения эльфов.
        Кони шли мягким ровным галопом, ветерок обдувал лица, освежая - солнце уже начинало припекать, а густая листва, хоть и спасала от прямых лучей, но не от жары.
        - Далеко собрались? - внезапно окликнул всадников звонкий голос.
        Вега, с трудом подавив стон, остановился. Ким и Рагдар последовали его примеру.
        Из тени клена вышла Алиссара. За ее спиной стелился шелковый зеленый плащ, лоб охватывал тонкий серебряный обруч. В руке эльфа сжимала повод тонконогого вороного коня.
        - Нам пора уезжать, - не глядя на девушку, проговорил даргел. - Чем дольше мы задержимся, тем опаснее будет встреча с Александром, а я хочу все же пережить ее.
        - Я понимаю. - Янатари легко вскочила на спину коня. - Я провожу вас до опушки леса. И не вздумайте спорить.
        До лесной границы добрались к позднему вечеру. Рагдар вежливо предложил Алиссаре переночевать с ними, а утром уже разойтись - девушка, виновато улыбнувшись, отказалась.
        - А если я попрошу? - серьезно спросил Вега, глядя ей в глаза.
        - Ты этого и правда хочешь?
        - Да. Я не люблю прощаться, потому и пытался уехать так… поспешно. Но раз уж ты с нами - я предпочел бы переночевать всем вместе, а утром уже расстаться.
        - Тогда я останусь.
        В котелке исходил ароматным паром горячий глинтвейн. Киммерион выждал несколько минут, стараясь не упустить тот момент, когда напиток подойдет к точке кипения, но еще не закипит - и ловко снял котелок рогатиной с треноги.
        Алиссара наполнила горячим вином кружки.
        - Ну что же, за вас всех, друзья мои, - улыбнулась она. - Спасибо. Вега, тебе - за то, что согласился помочь, и за то, что сражался так отчаянно в Храме. Рагдар, тебе - за то, что ты единственный из всех сумел побороть наваждение Вилейана - это считалось невозможным, но ты это сделал. Киммерион, тебе - за то, что привел подмогу, без которой нас всех убили бы даже раньше, чем мы добрались бы до самого Вилейана.
        Даргел молча склонил голову, варвар покраснел. А Ким покачал головой.
        - Вся помощь, которую мне чудом удалось привести, была бы напрасна, если бы не тот старый эльф, - тихо проговорил он.
        - Какой старый эльф? - на лице Янатари отразилось недоумение.
        - Седоволосый высокий эльф в зеленом плаще, который открыл нам вход в штаб Лиги, - ответил Ким и чуть не выронил кружку. - Да вон же он стоит!
        Алиссара мгновенно вскочила, обернулась - и замерла.
        - Саннаиль… Идущий… - вымолвила она, глядя широко раскрытыми глазами на стоящего в двадцати футах от них эльфа.
        - Первый ночной визитер, - уверенно опознал Вега.
        - А я его видел. Только мне показалось, что это у меня галлюцинации, - пробормотал Рагдар.
        Оборотень и правда подумал, что ему просто показался этот эльф, когда сам варвар стоял у столба, а к нему уже летела Вегина цепочка. Старик взялся словно бы из ниоткуда, подошел, провел рукой по лицу Рагдара и ласково, немного укоризненно улыбнулся. Тогда-то у северянина и мелькнула мысль, что он что-то делает не так… а в следующее мгновение прикосновение серебра помогло зверю внутри него отшвырнуть замутненное сознание человека и вместе с тем - наваждение Вилейана.
        - Здравствуйте, - эльф подошел ближе. - Позволите погреться у вашего костра?
        Вега молча поднялся, уступая старику свое место.
        - Но… вы же умерли… я же сама вас хоронила… - лепетала Алиссара, вмиг растеряв всю свою собранность и величие Идущей в Тенях. Сейчас это была просто напуганная эльфийская девочка.
        - Разве я говорил, что я жив? - улыбнулся Саннаиль. - Я и в самом деле тогда умер. И сейчас я… не жив, в общем. Но пока во главе Лиги стоял этот предатель Вилейан, мой дух не мог успокоиться. И Мерцающая Звезда отпустила меня сюда… временно, конечно. Вот я и помог, чем сумел.
        Киммерион опустил голову, вспомнив, как напал на старика после того, как тот показал, что ему известна тайна Кима.
        - Простите меня. Я не знал, - пробормотал он.
        - Посмотри на меня, юный эльф, - негромко, но как-то торжественно проговорил Саннаиль… И вампир не посмел ослушаться. Сгорая от стыда, он поднял голову и поймал испытующий взгляд эльфа. - Тебя ждет воистину великая судьба, Киммерион. Но только если ты сумеешь с честью выдержать все выпавшие на твою долю испытания. Я знаю, это нелегко, а порой даже невыносимо - но… иначе жертва твоей сестры окажется напрасной. Вега… - Эльф перевел взгляд на даргела. - Ты долго скитался по мирам и наконец нашел свое место под солнцем здесь. Не отступайся и не беги, что бы ни случилось - твое будущее скрыто от меня туманом, но я чувствую, что ты еще не сыграл своей истинной роли на сцене этого театра с прекрасным названием «мир». Рагдар… - Варвар поднялся на ноги - говорить с Саннаилем сидя было как-то… невежливо, что ли? - Рагдар, ты великий воин и мудрый человек. Но судьба твоя незавидна… Ты можешь выбрать жизнь и прожить ее ярко и счастливо - но никогда, никогда не приближайся к Северным Княжествам. Если же отправишься туда - погибнешь, но смерть твоя навсегда изменит Север. В какую сторону - я не знаю. Выбор за
тобой. Алиссара… - Эльфа под взглядом Идущего в Тенях опустилась на одно колено. - Девочка моя, тебе пришлось многое пережить. И на тебе лежит огромная ответственность - сейчас только от тебя зависит, какой будет Лига Теней. Но твой сын скоро станет совсем взрослым… подготовь его. Не так много времени осталось до того момента, когда твоя миссия будет выполнена, и как только Лига встанет на ноги
        - мы ждем тебя.
        За спиной эльфа на миг сгустился туман - а когда он рассеялся, на траве стоял еще один эльф, с заплетенными в косички светлыми волосами и пронзительным взглядом янтарных глаз.
        - Коальхэн… - неверяще выдохнула Янатари.
        - Алиссара… - Эльф сделал несколько шагов к возлюбленной - через секунду она уже стояла рядом с ним, ее рука замерла в дюйме от плеча эльфа.
        Костер, ярко вспыхнув, погас. Поляну залило серебристое сияние, словно бы звезды спустились с небес и закружились в танце над лесом.
        - Сегодня ваша ночь, - зазвенел колокольчиками голос. Потом появилась и его обладательница.
        Ким мгновенно преклонил колени перед высокой черноволосой эльфийской женщиной, чье чело украшал мерцающий звездный венец.
        - Дианари… - вымолвил он.
        - Встань, Киммерион, - улыбнулась она. - Сегодня не та ночь… Почему вы до сих пор здесь? - с шутливой угрозой в голосе обратилась богиня к замершим Алиссаре и Коальхэну. - Я же сказала - эта ночь принадлежит вам. Я не могу вернуть тебя к жизни полностью, друг мой, но эту ночь подарить вполне способна. Идите!
        Спустя секунду эльфов на поляне уже не было.
        Саннаиль рассмеялся.
        - Молодые - они такие торопливые… Что привело тебя к нам, если не секрет? Ты же говорила, что не сможешь прийти…
        - Даже боги иногда ошибаются… и хорошо, когда они ошибаются так, как ошиблась я. - Смех Дианари серебряными колокольчиками зазвенел над поляной. - Кроме того, я почувствовала, что нужна здесь.
        Вега уже не слушал богиню - он смотрел на Киммериона. И ему было страшно - столько боли и отчаяния отражалось во взгляде молодого эльфа, устремленном на Дианари.
        - Ким… - тихо позвал он. Вампир вздрогнул и посмотрел на даргела. - Пойдем, - и, не слушая неуверенных возражений, схватил его за руку и отвел на пару сотен футов.
        - Что с тобой происходит? На тебя смотреть страшно.
        Эльф отчаянно замотал головой.
        - Я не знаю, как это объяснить… Понимаешь, она богиня эльфов… и была моей богиней. Пока из меня не сделали это… Я не знаю, как теперь с ней говорить…
        - Если она и правда любит всех эльфов, то ей все равно, что из тебя сделали - она все равно любит тебя, - задумчиво проговорил де Вайл, сам не понимая, откуда пришли эти слова.
        - Но я уже не эльф… Я кровососущий паразит, тварь, живущая за счет других…
        - Не надо снова начинать свою любимую песню! - резко оборвал его Вега. - Я тебе уже сказал все, что я думаю по этому поводу, и да простят мне наглость, но мне отчего-то кажется, что твоя богиня придерживается примерно такой же точки зрения. Пока ты убеждаешь всех и себя в том, что ты - тварь и паразит, шансы и правда таковым стать у тебя крайне высоки. А вообще ты есть тот, кто ты есть. Не больше и не меньше.
        - Золотые слова, - Дианари обогнула дерево и приблизилась к друзьям. - Киммерион, неужели ты и правда думаешь, что я отвернулась от тебя? Только потому, что тебя покалечили? Никогда. И ты все так же дорог мне, как и раньше. - Эльфа сделала несколько шагов к вампиру, и обвила его шею руками. - Вега… прости, но ты не мог бы…
        - Уже исчез. - Даргел улыбнулся, и в самом деле исчезая за кустами. Ким заслужил эту ночь - ночь счастья.
        Вернувшись к костру, следователь опустился на землю и потянулся за глинтвейном.
        - Так что же, теперь Алиссара умрет, когда восстановит Лигу? - тихо спросил он Саннаиля.
        - Не совсем. Дианари просто заберет ее к себе - это не смерть, это нечто иное… У нее будет новая, счастливая жизнь вместе с любимым и, возможно, новая миссия - но уже вместе. Они заслужили это - и Алиссара, и мой сын.
        - Это хорошо…
        - А сейчас я советовал бы вам обоим поспать. - Старый эльф поднялся на ноги. - Завтра - долгая дорога, а потом - тяжелый разговор… и не один. Отдохните. Сегодня вам не грозит никакая опасность.
        Вега сам не заметил, как и правда уснул…
        Киммериона разбудило пение птиц. Несколько минут он лежал, не открывая глаз - слишком велик был страх, что все, что произошло этой ночью, произошло не на самом деле. И даже теплое дыхание на шее не могло преодолеть этот страх до конца.
        - И почему ты никогда не веришь в хорошее? - Ласковые губы на миг накрыли губы эльфа. Все еще не открывая глаз, Ким протянул руки, обнимая Дианари, ладони заскользили по обнаженной спине. Богиня рассмеялась, на миг прижалась к нему всем телом - и отпрянула. - Уже утро. Тебе пора… Но я еще приду к тебе.
        Глаза открыть все же пришлось.
        Нагая эльфа гибко потянулась и встала.
        - Здесь рядом ручей. Давай наперегонки!
        Ким стрелой взлетел на ноги и бросился бежать, хохоча во все горло. Он был счастлив.
        К костру они вышли одновременно с разных сторон - Алиссара, ни на миг не выпускающая руку Коальхэна, и Дианари, откровенно обнимающая Киммериона за талию.
        Все вместе позавтракали - Рагдар нашел каких-то фруктов, а Вега, решивший из уважения к богине воздержаться от охоты, нарезал ломтиками копченое мясо из дорожных запасов. Янатари вскипятила воду и заварила травяной чай.
        Когда все поели, Дианари поднялась.
        - Пора прощаться, - тихо сказала она. Обернулась к Киммериону, посмотрела ему в глаза - и поцеловала.
        Горечи от разлуки почему-то никто не испытывал. Может, благодаря тому, что слишком хорошо было ночью и утром, чтобы омрачать это чувство болью прощания, а может, об этом позаботилась богиня…
        Наконец, Коальхэн оторвался от Алиссары и отошел за спину Лиаласы. Саннаиль последовал за сыном.
        - Я не говорю «прощайте» - мы еще встретимся с вами, - негромко проговорила Дианари. - Поэтому - до свидания. Удачи… и храни вас звезды!
        Трое эльфов растаяли в воздухе.
        Алиссара поднялась на ноги.
        - Вега, пожалуйста, возьми это, - она протянула даргелу конверт. - Передай Александру. Я многое осознала за последний месяц. Ему стоит об этом знать. Удачи вам. Я не прощаюсь - просто на всякий случай.
        Она подозвала уже оседланного коня и спустя минуту скрылась за деревьями.
        Через полчаса Вега, Киммерион и Рагдар тоже покинули поляну и вскоре выехали на тракт, ведущий мимо Хайклифа в Мидиград.
        Глава XVI
        БОЛЬШЕЕ ДОБРО
        Если бы кто-нибудь спросил ее, куда она идет, как давно, откуда и с какой целью, странница, наверное, просто улыбнулась бы и непонимающе пожала плечами. Она не думала ни о чем - просто шла вперед, временами ложась на траву, мох или камни и часами глядя в беззвездное небо.
        Пейзаж вокруг не радовал разнообразием - одинаковые поля сменялись одинаковыми лиственными или хвойными лесами, леса - степями и горными плато при полном отсутствии гор, прямые реки - озерами в форме правильного эллипса, а симметрично извивающиеся дороги - такими же симметрично расположенными холмами идеальной формы и одной высоты.
        Не нуждаясь ни в пище, ни в воде, ни во сне, странница просто шла вперед - может, день, может, год, может, век, а может, всего мгновение. Иногда ложилась - но не ради отдыха, и не для того, чтобы любоваться небом, а просто так, как и шла вперед. Она даже не знала, есть ли на ней одежда - просто не задумывалась над этим, как и ни над чем другим.
        Внезапно она остановилась. Что-то вокруг изменилось - неуловимо, как дуновение слабейшего ветерка в знойный полдень. Что-то, чему странница уже не знала - или забыла - название. Что-то, что некогда было очень важным - а теперь, как и все остальное, потеряло всякое значение.
        И только спустя вечность неосознанных попыток почувствовать, она поняла - в этом псевдомире появилось нечто живое. Дорога, по которой она брела, неожиданно вильнула, а дальше пошла прямо, не совершая аналогичного изгиба в противоположную сторону. Холм слева оказался ниже холма справа, а перед одним из этих холмов виднелся третий - при том, что с другой стороны он по-прежнему был один. Кромка леса вдалеке изогнулась, лишившись идеально округлой формы. Подул легкий ветерок, а на небе появились рваные облака разной формы и размера.
        Она почти смогла удивиться произошедшей с миром метаморфозе. Почти…
        Ночь выдалась непривычно длинной - а может, лишь показалась такой. Просто в тот момент, когда она ждала рассвета, солнце не встало из-за горизонта и небо ни на йоту не посветлело - хотя время уже пришло.
        Дорога, петляя, поднялась на пригорок и затейливой змейкой заструилась в низину. Добравшись до самого верха, странница остановилась, ее взгляд был прикован к невозможной здесь картине.
        У подножия холма, футах в двухстах от дороги, горел костер. У костра сидел человек.
        В глубине сознания пробудилось забытое уже чувство любопытства. Она не ведала страха, просто не понимая, что чего-то надо бояться, да и вообще не осознавая существование такого понятия, как страх. Потому странница спокойно пошла вниз, сойдя с дороги и идя напрямую к костру.
        Ему на вид было лет тридцать, может, чуть больше. Длинные каштановые волосы стянуты в перехваченный шнурком хвост, кое-где темные пряди прорежены сединой. Чуть раскосые умные глаза смотрят с какой-то затаенной печалью и почти неодобрением.
        - Что же ты делаешь, котенок? - грустно проговорил он, окинув странницу долгим пронзительным взглядом.
        - Я? Иду, - не удивилась та. - А что?
        - Куда ты идешь? Зачем? Ты никогда не задавала себе такого вопроса? Кто ты и зачем ты? Для чего - ты? - Он поднял голову, вглядываясь в лицо собеседницы.
        - Не задавала. А зачем? Я же просто иду. Позволишь посидеть у огня?
        Он тяжело вздохнул.
        - Садись.
        - Поговори со мной, - вдруг попросила она, с интересом изучая человека.
        - О чем?
        - Не знаю. О чем-нибудь. Ты же все знаешь, не так ли?
        - Не совсем так, но близко. Ты угадала или все же не потеряла способности видеть то, что есть на самом деле?
        - О какой способности ты говоришь? Я не понимаю.
        - Ты совсем ничего не помнишь, - он грустно покачал головой. - А я надеялся, ты серьезно обещала мне в свое время, что понимаешь, на что соглашаешься, и не отступишься, что бы ни случилось. Выходит, ты лгала мне?
        - Я никогда не лгу! - возмутилась странница.
        - А как еще назвать невыполнение обещаний?
        - Разве я тебе что-то обещала?
        - Да! Ты обещала мне, что будешь жить! - в его глазах мелькнуло что-то, отдаленно напоминающее помесь злости с досадой и обидой на самого себя. - Как ты думаешь, для чего ты существуешь? - проговорил он, чуть снизив тон.
        - Не знаю. Ни для чего. Просто, чтобы идти. Ты странный и говоришь странные вещи… Кто ты? Зачем ты создан?
        Он на миг опешил - явно не ждал, что она задаст те же вопросы.
        - Я человек. Создан для того, чтобы творить. Как твое имя?
        - У меня нет имени. Я просто странница. Я иду - вот и все.
        - Не бывает «вот и все».
        - Но я-то бываю? А я просто иду.
        - У тебя непробиваемая логика, - тяжело вздохнул он.
        - Может быть. А как тебя зовут?
        Он ответил не сразу. Долго молчал, глядя в пламя костра, потом повернулся к ней.
        - Меня зовут Раадан.
        И мир вокруг взорвался мириадами осколков, не оставив ничего от идеально правильных лесов, холмов, полей, рек, озер, облаков…
        Арна, глухо вскрикнув, упала на колени. Из ее глаз потоком хлынули слезы. Но спустя буквально несколько секунд сильные руки обхватили ее за плечи, вынуждая подняться на ноги, и сжали в объятиях.
        - Ну что ты, маленькая… не плачь… - тихо шептал Раадан сотрясающейся в рыданиях девушке. Та вцепилась в него со всех сил, чуть не порвав рубашку, и, казалось, не было во всех мирах и вселенных той силы, что способна была разжать эти пальцы. - Не плачь, хорошая моя, не плачь… Все же в порядке, все хорошо… не плачь…
        - Я не «хорошая»… Ты же знаешь, ты все знаешь… Я убийца… хуже того, я убила при помощи силы Искоренителя человека, который не подлежал такому уничтожению… Я не справилась… Я…
        - Арна, - голос Творца прозвучал неожиданно звонко и холодно. Танаа вскинула голову, испуганно глядя ему в глаза - как и при их первой встрече, она почти что видела. - Я тебя прошу, успокойся. Слезы тебе сейчас не помогут, поверь мне. Соберись, отбрось эмоции и просто выслушай меня. Ты должна воспринять то, что я тебе скажу, холодным и трезвым рассудком, иначе нам с тобой не удастся преодолеть стоящие в твоем сознании блоки.
        - Какие блоки?
        - Сейчас я расскажу. Но сперва ты должна полностью отбросить все чувства. Тебе поможет только холодный разум и чистая, незамутненная эмоциями логика, - с нажимом проговорил Раадан, ни на миг не отводя взгляда. В его серых глазах Арна видела это холодное, расчетливое спокойствие.
        Глубоко вдохнув, Танаа заставила себя погрузиться в состояние, близкое к медитации, направленной на самоанализ.
        - Нет эмоций - есть разум. Нет страхов - есть воля. Нет страданий - есть испытания. Нет вины - есть Долг.
        Волна коснулась сознания, омыла его свежестью раннего утра, холодной водой лесного источника, кольцом сжалась вокруг яркого, пульсирующего комка чувств и накрыла его полностью, сковав льдом.
        Арна открыла глаза. Ее взгляд стал спокойным, трезвым, в нем не осталось даже тени всего того, что она испытывала несколько минут назад.
        Девушка начала быстро анализировать все собственные ощущения с того момента, как ее Сила оборвала жизнь Птицы. Словно бы просмотрев эти события со стороны, она наконец заметила, где все начинало идти неправильно.
        Танаа не стала бы так убиваться, если бы она уничтожила проклятого лорда, например, мечом. Или если бы проломила ему голову посохом. Или застрелила из лука. Или просто свернула бы шею руками. Нет, проблема была в том, что она убила, использовав силу Искоренителя. Эта боль, это чувство вины, это желание уничтожить себя, как воплощенное преступление - было искусственным, навязанным.
        - Я вижу, ты поняла, в чем проблема? - поинтересовался Раадан, посмотрев ей в глаза. Арна кивнула. - Если хочешь, я могу объяснить тебе, в чем дело.
        - Объясни. Я хочу понять.
        - Сперва скажи мне, почему и зачем ты хочешь это понять, - усмехнулся демиург.
        Она задумалась буквально на несколько секунд.
        - Если это мое желание умереть - неестественного происхождения, то есть несколько возможных объяснений этого. Первое - какая-то лично моя психологическая проблема. Второе - это чье-то вмешательство, призванное меня убить. Третье - это как-то связано с моим даром и является его неотъемлемой частью. Четвертое - это просто общий шок от первого убийства - ведь до сих пор я никогда не обрывала ничьей жизни в бою или как-то еще, только уничтожала Силой тех, кого следовало уничтожить. Но в любом случае, сейчас это убивает меня, а умирать я, объективно говоря, не хочу - не с чего. У меня есть друзья и брат, я еще молода, я хочу любить. И что самое главное - у меня есть долг. Ты ведь понимаешь, что сейчас я помню нашу первую встречу и наш тогда разговор… Так вот, в зависимости от того, какая именно причина имеет место быть, становится примерно понятно, как с этим бороться. В первом случае необходимо найти первопричину моей психологической проблемы, и тогда можно будет понять, как с ней бороться, во втором - разобраться, кто и каким именно способом пытается довести меня до самоубийства, и каким-либо
способом нейтрализовать это воздействие. Что делать в третьем случае я пока что не представляю, это, пожалуй, самое сложное. Ну а в четвертом все вообще просто - я должна с помощью логики и разума убедить себя в том, что все, что я сделала - к лучшему. Хотя мне почему-то кажется, что просто не будет. Наиболее правдоподобным выглядят второй и третий варианты. Какой из них?
        - Третий, - сдержанно усмехнулся Раадан. - И я бы хотел начать с предыстории. Когда-то давно, больше двух тысяч лет назад, в монастыре Дан-ри вновь появился Искоренитель. Он воспитывался Танаа с пяти лет, и потом никто так и не смог понять, почему все вышло именно так… Дело в том, что когда он в семнадцать лет покинул монастырь, всем казалось, что все в порядке, и юноша будет честно исполнять свой долг. Никто даже предположить не мог, что его жажда власти окажется столь сильной, что затмит собой само понятие долга, что ради этой треклятой власти он будет способен преступить все принципы добра и справедливости, что он станет Зверем! Ты знаешь, от силы Искоренителя защиты нет. Искоренитель может оборвать жизнь любого разумного одним прикосновением в ментале, и даже самый сильный псионик ничего не сможет сделать. Вот тот юноша и стал использовать свой Дар, чтобы добиться власти. Он быстро захватил Париас, полностью подчинив страну себе, и уже собирался пойти в империю, но к тому моменту монахи Танаа уже поняли, в какое чудовище превратился тот, кто должен был помогать миру и хранить в нем равновесие.
Пятнадцать монахов разработали и провели ритуал, изменивший саму суть Искоренителя. Если человек использовал Дар для убийства того, кто не подходил под параметры жертвы Искоренителя, то Сила била по своему носителю, заставляя его умереть. Таким образом, монахи уничтожили Зверя и предотвратили повторение подобного кошмара. Это часть самого Дара, неотъемлемая и неизбежная. Если Искоренитель убивает того, кого убивать не должен, он достаточно быстро уничтожает самого себя.
        - Я предполагала что-то в этом роде, - мрачно проговорила Арна. - Есть какой-то выход, или же я неминуемо должна умереть?
        - Выход есть всегда, запомни это. И эта ситуация - не исключение. Но придется нелегко.
        - Понимаю. Просто скажи, что я должна сделать.
        - Примерно то же самое, что пришлось бы делать в четвертом варианте из тех, что ты перечисляла. Вот только не на одной холодной логике, - демиург внимательно посмотрел на Танаа. - Ты должна вернуться к своему естественному состоянию, а потом совместить в себе трезвый разум и яркие эмоции. А я помогу тебе увидеть все возможные последствия твоих действий - или бездействий. Причем достаточно далеко. Ты должна одновременно и ощущать все, что я тебе покажу, и в то же время просчитывать причинно-следственную связь, чтобы разумом поверить в то, что это все
        - не мои фантазии, а суровая реальность. Ты готова?
        Арна на несколько секунд закрыла глаза, снимая блоки с эмативной части себя. На миг ее захлестнули боль и отчаяние, и слепое желание просто перестать быть - но Танаа усилием воли подавила это.
        - Готова, - прикусив губу, проговорила девушка.
        Раадан кивнул и поднялся на ноги, вынуждая ее тоже встать. Повел перед собой рукой
        - окружавшая их беспросветная мгла подернулась рябью, а затем и полностью исчезла.
        Перед ними расстилалось графство Сайлери. Стояла облачная, но не дождливая погода. В полумиле к югу виднелась неожиданно отчетливо та самая деревня, в ворота частокола которой вечность назад постучались Арна и ее спутники. Где-то ходили люди, где-то пастух гнал скот, крестьяне работали на пашне… Но что поразило девушку, так это царящее вокруг уныние, которое, казалось, сгустившимся туманом висело в воздухе. Никто не смеялся, не радовался жизни - люди просто выполняли осточертевший им еще за много лет до их рождения труд. Вдали высилась мрачная громада замка де Карнэ, ничуть не изменившаяся с тех пор, как там жил Птица.
        - Что это? - тихо спросила Арна.
        - Графство Сайлери, как ты можешь заметить, - усмехнулся Раадан. - Такое, каким оно стало бы, если бы ты не успела уничтожить Птицу и Эстис успел бы тебя убить. Но это еще не все… Смотри дальше!
        Мрачные, серые поля. Поля битв, усеянные мертвыми телами. Демоны, пирующие на костях убитых врагов. На косо сколоченном кресте распят умирающий Гундольф - он висит здесь уже который день, но проклятая магия Левиафана никак не дает ему наконец умереть.
        Столица империи, Мидиград, охвачена пламенем. Удушающая вонь разлагающихся тел и горелой плоти. Крики боли и ужаса. Повсюду смерть, и снова демоны Левиафана…
        Лес - местами полузасохший, местами заболоченный. Тяжелый валун, явно перетащенный на рыхлую землю. На поверхности камня - кривая надпись, которую через неделю-полторы смоют дожди - «Орогрим». Все коротко и ясно.
        Сам Левиафан. На омерзительной морде застыла насмешка, с интересом смотрит на что-то, лежащее у его ног. Вернее, на кого-то… Талеанис умирает, из множества ран на его теле струится кровь. Из последних сил он пытается подняться на ноги, сжимая меч - но тут же падает обратно, сраженный ударом мощного хвоста. Левиафан смеется
        - теперь ему ничто не угрожает. Он только что уничтожил единственного, кто мог его убить.
        Мир умирает. Стерты с лица земли ненавистные демону эльфийские леса, охвачена огнем несчастная империя, обращен в рабство и почти полностью уничтожен Парнас, черными пятнами ран на теле мира - выжженные орочьи степи… Вода в море обратилась в кровь. Воздух пропах смертью.
        И те, кто имеет право принимать такие решения, объявляют об уничтожении мира. Золотистая сфера вокруг Мидэй-гарда наливается алым, становясь похожей на ту, что взорвал Гундольф во время несостоявшегося боя с наемниками. Диаметр сферы все уменьшается, пока ее края не входят в пространство Мидэй-гарда, и небеса мира не окрашиваются в окровавленный золотой цвет. Вспышка - и мир гибнет, гибнет навсегда…
        - Видишь? Это все могло бы случиться, если бы ты не выжила, - еле слышно произносит Раадан, в его голосе - нескрываемая боль.
        - Не может быть, чтобы от меня так многое зависело… - возражает она - но в ее словах не слышится уверенности, Танаа помнит предыдущий разговор с Творцом.
        - Иногда даже от случайного разумного может зависеть судьба мира. Ты же - нечто гораздо большее, чем просто Искоренитель. Смотри дальше…
        Накрапывает мелкий серый дождик. Человек тридцать, отложив молотки и топоры, собираются возле большого котла, висящего над огнем, молодая женщина раскладывает в миски мясную похлебку. Люди разбирают еду, рассаживаются вокруг костра, едят и о чем-то разговаривают.
        - Нам совсем уже немного осталось, - довольно произносит один из них.
        - Ага, через пару дней закончим - и будем уже себе дом строить, - подхватывает второй.
        - А я жениться хочу, - невпопад заявляет третий. Все смеются - но беззлобно, по-дружески.
        - И на ком? - интересуется кто-то.
        - Вот на ней, если согласится, - чуть смущаясь, говорит потенциальный жених, указывая на перемешивающую остатки похлебки женщину. Та смеется.
        - Ты, Зерек, осторожнее со словами, а то возьму, и соглашусь!
        Зерек тут же вскакивает, куда-то убегает - его провожают раскаты хохота. Но через десять минут он вновь появляется, уже верхом.
        - Леда, поехали! - кричит он. Женщина смотрит на него с удивлением.
        - Куда?
        Зерек хохочет.
        - К графу, жениться!
        Несмотря на смех, по нему видно - бывший наемник абсолютно серьезен. Он спрыгивает с лошади, подходит к Леде, обнимает ее за талию. Та отвешивает ему шутливый подзатыльник.
        - Ты сперва дом дострой, а потом уже женись!
        Зерек задумывается на несколько секунд.
        - А когда дострою, пойдешь замуж за меня?
        - Пойду, - совершенно серьезно отвечает Леда и целует жениха.
        Картинка меняется…
        Арна сразу узнает этот дом - дом Змея, в котором они провели первую свою ночь в графстве. Дом-то знаком, а вот деревня изменилась почти до неузнаваемости - на улицах появились животные, бегают, играя, дети, несколько женщин, сидя у колодца, вполголоса обсуждают машущего топором в полусотне футов от них человека, явно не из местных. Деревня живет, и теперь она снова похожа на деревню, а не на укрепленный город, ежесекундно готовый к войне.
        Действие переносится в дом Змея. На кровати Арна видит саму себя. Краем глаза она замечает, что за окном резко стемнело и уже глубокая ночь. Рядом с кроватью, на которой лежит тело девушки, прямо на полу, сидит Орогрим, сжимая в своей лопатообразной лапище узкую кисть Арны, свисающую с постели. Взгляд у орка какой-то отсутствующий, словно бы он пребывает мыслями не здесь, а в не очень отдаленном прошлом, где сестренка не лежала так, словно мертвая, на белых простынях, оттеняющих восковую бледность лица, и бегала с ним наперегонки по утренней росе, каталась у него на плечах и спала, уютно устроившись в его объятиях.
        Открывается дверь, на пороге появляются Эстис и лекарь. Последний прячет глаза и, пробормотав что-то вроде: «Ну, я вас оставлю пока», выходит, осторожно закрыв за собой дверь. Граф подходит к Гриму, садится на вторую кровать.
        - Она так и не пришла в себя, - негромко констатирует он.
        - Как видишь.
        - Уже восемнадцать дней прошло с тех пор, как она впала в кому.
        - Я тоже умею считать, - огрызается орк. - К чему ты клонишь?
        - Два дня назад я говорил с лекарем. Он сказал, что уже не имеет смысла дальше поддерживать ее жизнь, - безэмоционально произносит Змей, не глядя на собеседника.
        Орогрим вскакивает, его глаза наливаются яростью.
        - Ты предлагаешь позволить ей умереть?
        - Нет. Мне кажется, она уже мертва. Здесь - только тело. Грим, она бы вернулась к нам, если бы хотела, я уверен в этом. Но она не хочет жить. Арна - это душа и личность, а здесь только пустая телесная оболочка, в которой жизни ровно столько, сколько вливают в нее снадобья лекаря. Ты должен понимать, о чем я говорю…
        Орк понимает. Орк прекрасно понимает, он все еще очень хорошо помнит, как добивали раненых сородичей, неспособных дальше полноценно жить - добивали по их же просьбе. Он помнит, как шаман пронзил ножом сердце его отца, когда прошло пятнадцать дней с того момента, как старый вождь, получив страшные ранения в бою, впал в такое же состояние. Грим тогда не горевал - он знал, что дух отца уже свободен, а тело - это всего лишь тело…
        Но сестренка… как такое могло произойти? Почему судьба так несправедлива?!?
        Он запрокинул голову и тихо, отчаянно завыл.
        - Видишь? - Раадан медленно опустился на землю. - Ты правильно поступила, уничтожив Птицу.
        - Принцип меньшего зла? - Арна отвела взгляд, села рядом с Творцом.
        - Нет. Принцип большего добра.
        - Так что же, получается, что ради большего добра можно творить зло?
        - Уничтожение Птицы не было злом, Арна. И ты сама это только что увидела. Я прекрасно понимаю, как тебе тяжело от осознания того, что ты сделала. Но ты должна была это сделать. В противном случае не было бы не то что большего добра - не было бы вообще никакого добра. Ты, кажется, все еще не осознала реальность страшной угрозы, нависшей над твоим миром.
        - Я поняла. Что мне теперь делать? - тихо спросила Танаа, отводя взгляд. Состояние сдержанного спокойствия и холодной логической оценки исчезло, оставив после себя чувство опустошенности и почти полной безнадежности. Но она успела понять, что на этот раз сумела преодолеть блок на убийство Силой. Осталось только справиться с последствиями…
        - Для начала - вернуться к жизни.
        - А что потом?
        - Делай то, что должна делать. И… Арна, я знаю, что тебе еще придется использовать твой Дар не по назначению. И в следующий раз тебя это убьет гарантированно… если ты не придумаешь, чем заменить это желание умереть.
        - Заменить? Но как и чем? - она снова пыталась заставить себя мыслить логически.
        - Как - ты разберешься сама. Я подскажу, если что, но не более. А вот на что… Древние Танаа завязали желание убить себя на всепоглощающее чувство вины. Вот и подумай, что может… нет, не искупить вину, но оказаться достойной карой за совершенное. Какой-то откат, что-то, что не убьет тебя, а, если можно так сказать, накажет.
        - Я подумаю, - Арна улыбнулась. Ее охватило странное чувство спокойствия и уверенности в правильности происходящего. Теперь все было позади… ну, по крайней мере, на этот раз.
        - Вот и хорошо. А теперь тебе нужно возвращаться.
        - Я понимаю… Раадан, скажи - я опять не буду помнить о нашем разговоре?
        - Пока что - увы, да. Потом - возможно… - Творец грустно улыбнулся. - Ладно, котенок, иди… и будь осторожна. Помни, что я люблю тебя.
        Он разжал объятия и отступил на шаг. Спустя мгновение все вокруг погрузилось во мрак, и Арна осталась в этом мраке одна.
        Выждав несколько секунд, девушка закрыла уже невидящие глаза и вслушалась в собственные ощущения, затем - в пространство вокруг нее. Она думала об Орогриме, об Эстисе, о Талеанисе, о Гундольфе, обо всех тех, кто успел стать ей дорог. О том, что из-за того, что она умирает, им очень больно. О том, что случится, если она не сможет вернуться. И, через длившееся вечность мгновение, Арна почувствовала, как в глубине ее души рождается нестерпимое, невыносимое, непреодолимое желание жить! Тонкая серебряная нить, вьющаяся из ее любви, из ее души и ее крови, из желаний, мечтаний, стремлений, из тоски по близким, эта нить оплела все ее существо и устремилась куда-то в сторону.
        Танаа ничего не оставалось, кроме как последовать за серебряной путеводной звездочкой, горящей впереди.
        Сперва по обнаженным нервам полоснуло дикой болью всепоглощающее отчаяние Орогрима. Потом - безнадежная тоска Эстиса и его давящее чувство вины. На этом фоне странно было чувствовать железную уверенность Гундольфа и его непонимание и отрицание факта смерти Арны. Считав же глухую обреченность Талеаниса, Танаа уже сама почувствовала себя бесконечно виноватой.
        - Я не верю, что она не вернется! - горячо говорил Грифон, замерший между кроватью и лекарем. - Я видел, кто она, и кем она должна стать! Она не может умереть!
        Эстис молчал, глядя в пол. Орогрим не сводил взгляда с рыцаря - Гундольф был единственным, кто давал ему надежду. Мантикора, почти невидимый в тени, мрачно теребил рукоять бесполезного сейчас меча.
        Наконец граф понял, что дальше хранить молчание уже нельзя.
        - Гундольф, я надеюсь, вы не думаете, что я не хочу, чтобы Арна жила? - риторически поинтересовался он, и продолжил, не давая возмущенному рыцарю ответить. - Я хочу этого всей душой и, клянусь честью, многое ради этого отдал бы. Больше того, я прекрасно осознаю, что сам виновен в том, что с ней случилось… но у меня надежды уже не осталось. Поэтому…
        - Надежда есть всегда, - прозвучал тихий голос, мгновенно оборвав Эстиса на полуслове. Арна с трудом приподнялась на локте. - Простите, что меня не было так долго. Я сама не знала, смогу ли вернуться… и надо ли вообще возвращаться.
        - Я же говорил, - удовлетворенно выдохнул Гундольф. Орогрим просто развернулся к сестре, медленно опустился на пол возле кровати, взял в руки ее ладонь и все так же молча прижался к ней щекой. По лицу орка чуть ли не в первый раз в жизни катились слезы облегчения.
        Глава XVII
        ЗАТИШЬЕ ПЕРЕД БУРЕЙ
        Поздним вечером к западным воротам Мидиграда подъехали трое путников в дорожных плащах, покрытых слоем пыли. Керин Райки, дежуривший в тот вечер на воротах, поморщился - как же ему надоели эти оборванцы, ищущие приключений, богатства и славы в его родном городе! Керин родился и вырос в стенах Мидиграда и обладал тем презрительным отношением к приезжим, какое бывает только у коренных жителей крупных городов, особенно - столиц.
        Неприязненно покосившись на четверых имперских гвардейцев, которые по личному приказу самого императора торчали на воротах уже десятый день, сменяясь дважды в сутки, Керин неторопливой походкой направился к остановившим коней путникам. Он второй раз в жизни заступил на дежурство как старший смены и невероятно этим гордился - а как же, в двадцать два года он уже был удостоен такой чести! Того и гляди, годам к тридцати удастся дослужиться до начальника поста - тогда о старости можно не думать, жалованья, а потом и пенсии хватит на безбедную жизнь до самой смерти.
        - Документы, - грубо потребовал стражник.
        Высокий всадник, державшийся чуть впереди остальных, протянул Керину несколько свернутых в свиток листов, перевязанных лентой.
        - Вот, - глухо раздалось из-под капюшона.
        - Лица покажите, - Райки принялся возиться с лентой. - Вот что вас всех несет в столицу, сидели бы в своих деревнях… так нет, приключений хочется…
        Он осекся на полуслове и чуть не выронил бумаги в пыль.
        Первый же лист, который оказался в его руках, свидетельствовал о том, что Керин только что очень грубо нахамил пожалованному дворянину, имеющему постоянное мидиградское гражданство.
        - Я не расслышал, что вы только что сказали? - насмешливо поинтересовался виконт де Вайл, отбрасывая на спину капюшон.
        - Э-э-э… Ничего. Простите, сударь, я немного… обознался. Да, обознался! Простите… Проезжайте… - пролепетал несчастный стражник, осознав, что его сейчас могут… нет, не убить, конечно - но пожаловаться его начальству, и Райки в один момент вылетит со столь перспективной должности.
        Что-то резануло взгляд. Керин на миг перевел взгляд на лицо виконта, потом на его спутников - беловолосого эльфа и бородатого варвара с Севера. И побледнел еще сильнее.
        - В чем дело? - поинтересовался тем временем де Вайл.
        - Э-э-э… Да почти ни в чем… Господа, если вас не затруднит, пожалуйста, подождите буквально одну минуту… мне нужно записать ваши имена… - Через секунду он уже скрылся в сторожке.
        - Они на воротах! Все трое! Эльф, варвар и черноволосый человек! Все подходят под описание! - выпалил он, едва подбежав к гвардейцам. Те мгновенно встали и направились к выходу.
        - Ох, не нравится мне все это, - пробурчал Рагдар, провожая стражника взглядом. - Сперва нахамил, потом извинился, потом еще перепугался чего-то и в сторожку кинулся… Вега, ты уверен, что нам стоило так нагло переться прямо в столицу?
        - То, что он нахамил, а потом испугался и начал извиняться - это как раз объяснимо, - вместо даргела ответил Ким. - Сперва он принял нас за бродяг, ищущих денег или приключений - сомневаюсь, что он мог оценить, сколько стоят наши лошади, а в остальном мы именно как бродяги и выглядим. Потом прочитал документы Веги, понял, что оскорбил дворянина, испугался и принялся лебезить. А вот то, что он так умчался, да еще и попросив нас подождать - это и правда подозрительно.
        - Более чем. Смотрите, - следователь кивнул в сторону сторожки, из которой быстро выходили четверо гвардейцев, судя по нашивкам - Его Императорского Величества личной Гвардии. - Бьюсь об заклад, они по нашу душу.
        - Будем драться или драпать? - спокойно поинтересовался варвар. Де Вайл покачал головой.
        - У нас и так достаточно неприятностей, чтобы усугублять их еще и дракой или сопротивлением гвардейцам императора. Сперва узнаем, что им от нас надо - сомневаюсь, что нас сразу поволокут на эшафот - а там посмотрим.
        Тем временем гвардейцы приблизились. Их капитан, державший в одной руке документы друзей, обратился к путникам:
        - Вы - господа де Вайл, ан Илленмиль и Рагдар? - вежливо спросил гвардеец.
        - Да, капитан. В чем дело? - голос Веги был абсолютно спокоен.
        - Господа Рагдар, ан Илленмиль - возьмите свои документы, вы можете ехать. Виконт де Вайл, будьте добры спешиться и отдать свое оружие. Вы арестованы.
        - Могу я взглянуть на постановление об аресте? - не меняя тона, спросил даргел, жестом останавливая уже готовых схватиться за оружие друзей.
        - Конечно. Пожалуйста, - капитан протянул следователю бумагу.
        Быстро пробежав взглядом по строчкам, Вега усмехнулся.
        - Приказ подписан самим императором, - ни к кому не обращаясь, заметил он.
        - Верно. Распоряжение мною получено лично от Его Величества, - в голосе гвардейца звучала тщательно скрываемая нервозность.
        Де Вайл еще раз усмехнулся, вернул бумагу и легко спрыгнул с коня. Отстегнул перевязь с катанами, и, проигнорировав протянувшего руку гвардейца, передал оружие Рагдару.
        - Ким, пожалуйста, возьми моего коня. Не хотелось бы, чтобы подарок эльфийского князя бездарно затерялся в конюшнях гвардии, - язвительно сказал он и добавил, перейдя на родной язык, которому сумел частично обучить обоих друзей. - Затаитесь где-нибудь в максимально безопасном месте. Панику не поднимайте, меня не ищите. Я выберусь, а вы только в лишние неприятности встрянете. Прошу - сидите тихо. Я сам вас найду.
        - Хорошо, - кивнул Киммерион. В глазах эльфа затаились злые искорки.
        - Прошу, капитан, я полностью в вашем распоряжении, - иронично бросил Вега гвардейцу. Тот, чуть покраснев, отвел взгляд.
        - Нам предписано надеть на вас кандалы.
        - Даже так? - даргел удивленно приподнял бровь. - Впрочем, да. Вспоминая площадь Пяти Эшафотов - разумная предосторожность, хотя и совершенно бесполезная. Ярлиг с вами, надевайте ваши… «украшения».
        Через несколько секунд на запястьях следователя защелкнулись браслеты из заговоренной высококачественной стали. Интереса ради Вега напряг руки - при необходимости порвать можно, хотя и не просто, отметил он про себя.
        - Рагдар, Ким - я прошу вас, - тихо произнес де Вайл, вновь перейдя на родной язык. Варвар скрипнул зубами, но послушался - спустя несколько секунд друзья умчались, подняв клубы пыли и уводя в поводу коня самого следователя.
        Двое гвардейцев быстро обыскали даргела, забрав стилеты и засапожный нож, отобрали плащ и, на миг разомкнув кандалы, велели снять куртку. Письмо Алиссары, надежно спрятанное во внутреннем, потайном кармане штанов, и скрытый в шве сапога сиаринитовый стилет они не нашли - не зря все же он в свое время заплатил немалую сумму за зачарованную ткань, из которой были сшиты как карман, так и чехол для стилета. Даже самый профессиональный обыск не позволил бы найти то, что было спрятано в такой ткани. Вот если бы у Веги отобрали сапоги и раздели… К счастью, на подобное гвардейцы не решились, ограничившись просто обыском.
        - Эта куртка обошлась мне в полтысячи золотых, - как бы между прочим обмолвился следователь, с удовольствием наблюдая, как вытянулись лица гвардейцев. - И я буду очень недоволен, если она куда-нибудь пропадет или с ней что-нибудь случится. Так что, господа, я искренне рекомендовал бы вам сохранить ее в целости до моего освобождения. А оно, я уверен, не заставит себя долго ждать.
        Проигнорировав его слова, капитан подвел арестованного к карете с зарешеченными окнами и, открыв дверь, сделал приглашающий жест.
        - Прошу, виконт.
        Поморщившись, даргел забрался в карету и устроился на сиденье настолько удобно, насколько это позволяли скованные за спиной руки. Двое гвардейцев сели напротив него, держа в руках заряженные арбалеты.
        - Не думаю, что император будет доволен, если вы меня случайно пристрелите, - он кивнул на оружие. - Карету по дороге трясет, и если что…
        - Не беспокойтесь. Нам приказано доставить вас живым - о целости речи не было.
        Вега умолк. Откинувшись на спинку сиденья, он погрузился в раздумья, благо подумать было о чем.
        Если прямо, то де Вайл ожидал подобной встречи. Правда, не от императора, а от Здравовича… Но если подумать, то еще неизвестно, что было хуже. С одной стороны, если бы Александр устроил ему настолько «теплый» прием, то это означало, что глава департамента не только очень зол, а просто в бешенстве. А если бы Александр был в бешенстве, то даргела не спас бы даже личный приказ императора о его, Вегиной, неприкосновенности. С другой же стороны, то, что на него так ополчился сам Лаарен III, сулило немалые неприятности. Конечно, Здравович сможет его вытащить… если захочет. Но если император твердо решит избавиться от опасного иномирца - то Темная, она же Женевьева, так или иначе, но найдет способ обойти неуязвимость
«объекта». Например, обездвижит его и сожжет.
        За этими невеселыми размышлениями пролетел не особо долгий путь. Перед тем как вывести из кареты, Веге накинули на голову темный мешок. Следователь не сопротивлялся и даже ничего не сказал - он прекрасно понимал, что нарываться сейчас не следовало.
        Дальше все было быстро. Капитан коротко перекинулся парой фраз с каким-то мужчиной, они пошелестели бумагами, поскрипели перьями, и гвардейцы ушли. Де Вайла, довольно грубо вывернув ему руки, провели по каменным коридорам куда-то вниз, по лестнице и снова по коридору. Лязгнул засов, заскрипел в замке ключ - заключенного пихнули в спину, он сделал несколько шагов, пытаясь удержаться на ногах, но почти сразу уперся в каменную стену. Дверь за спиной со скрипом захлопнулась, вновь лязгнули засовы. Раздался звук удаляющихся шагов - и все стихло.
        Первым делом Вега, изогнувшись, с трудом вывернул руки так, чтобы они оказались скованы не за спиной, а спереди, потом избавился от мешка на голове и огляделся.
        Камера оказалась маленькой - примерно десять на семь футов, не больше, и еще футов семь в высоту. Грубо сколоченная деревянная койка с соломенным матрасом и истертым одеялом, откидной стол, табурет, отхожее ведро в углу. Впрочем, вспомнив, в каких условиях порой содержались те, кого за время работы в Тринадцатом департаменте арестовывал он сам, даргел понял, что все не так уж плохо.
        Он уже понимал, что будет самым страшным в этом заключении. Скука. Здесь было совершенно нечем заняться, и вряд ли это могло измениться…
        В задумчивости Вега лег на койку. Практически сразу он почувствовал, как же страшно он устал… Укрывшись одеялом, он опустил голову на сгиб локтя и уснул.
        Расставшись с командиром, Рагдар и Киммерион решили, что расходиться по домам и соответственно разделяться может быть небезопасно - и отправились вдвоем в особняк Кима.
        Едва за ними закрылась калитка, как на шее эльфа повисла Ниалэри.
        - Милорд маэстро! Вы вернулись!
        Захлебываясь попеременно то плачем, то смехом, девушка попыталась рассказать сразу обо всем, что происходило за время его отсутствия, и выяснить, где он сам пропадал, и не ранен ли, и все ли в порядке, и так далее. Тяжело вздохнув, вампир осторожно отцепил от себя рыжую, поставил ее на землю и клятвенно пообещал все выслушать, а потом и все рассказать - но только после того, как он и его спутник примут ванну, поужинают и хоть немного переведут дух с дороги. Мгновенно посерьезнев, Ниа умчалась готовить - благо наловчилась за время жизни у Кима.
        Рагдар, немало удивленный тем, что эльф, оказывается, живет не один, со свойственным ему отсутствием деликатности поинтересовался, кто эта девушка. Киммерион вздохнул еще тяжелее и пообещал уже варвару рассказать эту печальную историю - но только после ванны, ужина, отдыха и разговора с Ниалэри.
        Помывшись и поев, соратники устроились в гостиной у столика, на который девушка быстро поставила несколько бутылок, тарелку с легкими закусками, стаканы под виски для Кима и Рагдара и винный бокал для себя - последний, впрочем, только после напоминания эльфа.
        Рассказ Ниалэри пестрил ненужными подробностями и, по сути, не содержал в себе ничего особо интересного, кроме разве что упоминания о нескольких письмах, приходивших за это время на имя Киммериона, и пяти ящиках подарков, записок, писем, признаний в любви и черт знает чего еще, доставляемых периодически из театра на имя Бельвегора Белого Эльфа. Письма на собственное имя вампир попросил принести чуть позже, а всем остальным решил заняться завтра.
        Договорив, Ниа замерла в ожидании. В сотый раз за вечер вздохнув, Ким начал рассказывать. Кратко, опуская подробности, он поведал девушке историю их приключений, умолчав о том, что он сам вступил в Тринадцатый департамент и в эльфийские леса поехал, выполняя задание Здравовича.
        Закончив повествование, он отправил Ниалэри подготовить им комнаты.
        - И что мы будем делать теперь? - поинтересовался варвар.
        - Ждать Вегу, - эльф пожал плечами. Рагдар вскочил и заходил кругами.
        - Ты уверен, что мы его дождемся? Его приказал арестовать сам император.
        - Было бы гораздо хуже, если бы его приказал арестовать Здравович.
        В препирательствах прошло около получаса.
        - Ты все же хочешь его послушаться? - недовольно спросил Рагдар, нарезая уже Ярлиг знает какой по счету круг по небольшой гостиной.
        - Да. Я доверяю ему и доверяю собственному чутью, - коротко отозвался Ким. - А оно мне подсказывает, что Вега попросил нас не лезть ему на помощь не только потому, что это опасно, но и потому, что мы в самом деле можем ему помешать.
        Вампир не стал говорить о том, что с тех пор, как даргел добровольно пожертвовал ему свою кровь, между ними установилась некоторая мистическая связь - например, Ким чувствовал состояние следователя на расстоянии. И сейчас это чувство подсказывало ему, что Вега спокойно отдыхает и ничто серьезное ему не грозит - по крайней мере, в ближайшем обозримом будущем.
        - Хорошо, допустим. Но что ты тогда предлагаешь делать?
        - Ты уже спрашивал. А я - уже отвечал.
        - Ответь еще раз.
        - Пока что - отдыхать и ждать. Вега появится сам, вот увидишь, - Киммерион откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен. Рагдар, коротко выругавшись, встал и вышел из гостиной, чуть не столкнувшись с Ниалэри, которая несла на подносе письма.
        Девушка вскрикнула от неожиданности и выпустила из рук поднос. Конверты веером разлетелись по ковру.
        - Ой… - Ниа упала на колени, и, едва сдерживая рыдания, принялась собирать письма.
        - Прости, пожалуйста… - покаянно проговорил оборотень, опускаясь рядом и помогая ей.
        Ниалэри подняла голову и удивленно посмотрела на варвара. Еще никогда и никому не приходило в голову извиняться перед ней за ее собственную неловкость.
        Их взгляды встретились.
        - Я не хотел тебя напугать.
        - Ничего страшного, господин…
        - Меня зовут Рагдар. Не надо меня «господинить», - улыбнулся северянин.
        - Как скажете, господин Рагдар… Ой!
        Оборотень рассмеялся.
        - Держи. Кажется, все, - он протянул девушке собранные письма, - ты не могла бы показать мне сад? - неожиданно для себя спросил варвар.
        - Да, конечно… только спрошу, не надо ли чего-нибудь милорду маэстро, и приду…
        - Я буду ждать тебя на террасе, - он поднялся на ноги, подал руку Ниалэри, помогая ей встать, и пошел к выходу.
        Рыжая смущенно посмотрела ему вслед. Потом бегом влетела в комнату, отдала Киму письма, спросила, нужна ли она ему еще, или же может быть свободна.
        - Конечно, иди, - эльф с интересом посмотрел на Ниа. - Если не секрет, куда ты?
        - Господин Рагдар попросил показать ему сад… - Девушка залилась краской.
        - Тогда тем более иди, - улыбнувшись, сказал Ким. - И не бойся его - он очень хороший человек и ни в коем случае не обидит тебя.
        Сравнявшись цветом со спелой вишней, Ниалэри вылетела из гостиной.
        Вот бы у них что-нибудь получилось, - подумал про себя вампир, вскрывая первое письмо, на обороте которого стояла четкая, угловатая роспись нового главы Императорского театра, Сьена Чжана, выходца из Парнаса, но пожалованного дворянина империи. Содержание послания было предсказуемо. Сьен Чжан просил о том, чтобы Киммерион по возвращении из своего путешествия встретился с ним, дабы обсудить
«некоторые вопросы, связанные с Бельвегором Белым Эльфом». Второе письмо было из банка - Кима уведомляли о начисленных за последние полгода процентах на его счете. На третьем стояли витиеватые инициалы К. М. и герб рода де Марано - Кайран просил о встрече, ни намеком не упомянув о ее цели. Еще несколько конвертов эльф отложил в сторону, не читая - это были какие-то деловые бумаги.
        Наконец, перед ним осталось только два конверта. Одно из них было помечено печатью секретаря лорда Эль'Чанта, само письмо тоже содержало просьбу о встрече с целью решения вопросов наследования. Вампир тихо выругался. Взяв в руки второе, он вздрогнул - на серо-серебристом сургуче не было герба, только сероэльфийские руны
        - «Вэйлианесс».
        Руки Киммериона тряслись, когда он пытался осторожно вскрыть конверт специальным ножом. Лезвие соскользнуло, полоснув по руке - эльф не почувствовал боли, бережно вынимая из конверта сложенный вдвое лист гербовой бумаги.
«Любовь моя, если ты читаешь эти строки - то меня уже нет в живых. Надеюсь, ты получишь это письмо спустя некоторое время и оно не причинит тебе лишней боли - я смею тешить себя надеждой, что был не столь безразличен тебе, чтобы моя смерть не принесла тебе горя… Хотя нет, я был бы рад, если бы тебе не было больно от того, что меня уже нет.
        Только что я получил послание от Александра Здравовича, в котором он сообщает мне, что в скором времени я буду уничтожен - он не заинтересован в том, чтобы - дословная цитата - „в Мидиграде росло поголовье вампиров“. Так что я не знаю, успею ли высказать все то, что чувствую к тебе… хотя опять же, наверное, не стоило бы.
        Я прекрасно понимаю, насколько тебе неприятна моя любовь. Но ничего не могу поделать - ты, сам того не подозревая, отнял мое сердце, хотя оно тебе и не нужно.
        Я знаю, что мы с тобой еще увидимся - буквально через несколько часов, может, даже меньше. И задолго до того, как ты получишь это письмо. Не держи на меня зла за то, что я буду лгать и делать вид, что еще не знаю о том, что судьба моя предрешена.
        Зачем я все это пишу? Не знаю, просто не могу держать это в себе. Ты не представляешь, сколько раз я проклял то, что ты родился не серым эльфом. И еще больше раз я благословил тот день, когда впервые увидел тебя…
        Ладно. Я вообще не должен этого писать. Прости меня, если можешь. И… не забывай меня, хорошо? Не горюй, не грусти - просто помни, что я был.
        Прости и прощай, любовь моя…
        Вэйлианесс»
        Чернила местами немного расплылись - наверное, Вэй плакал, когда писал это, - подумал Ким. Подумал совершенно отстраненно, словно бы о ком-то чужом, о ком-то, кто прошел мимо, не имея никакого отношения к самому Киммериону. Вампир не замечал, что кровь из порезанного запястья капает на бумагу, оставляя поверх изящной эльфийской вязи алые пятна.
        Образ серого эльфа внезапно с пугающей четкостью встал перед глазами.
        И тогда Ким закричал от нахлынувшей внезапно боли.
        Когда Рагдар и льнущая к нему Ниалэри вернулись в гостиную, Киммерион был мертвецки пьян. Увидев, что в помещение кто-то вошел, эльф попытался встать, пошатнулся и едва не рухнул на пол.
        - Ого! - варвар подхватил вампира, не давая ему упасть, осторожно посадил на диван. - Ким, что случилось?
        - Ничего больше не случилось… все уже давно случилось, больше случаться нечему… Какой же я идиот… - пробормотал тот и отключился.
        - Что с ним? - недоуменно спросил северянин, обращаясь уже к Ниалэри.
        Девушка, наклонившись, подобрала с пола вскрытый пустой конверт, посмотрела на печать и горестно вздохнула.
        - Ему просто было очень больно и одиноко, - неопределенно ответила она. - Если милорд маэстро захочет - он сам вам расскажет…
        - Хорошо, - Рагдар поднял Кима на руки. - Где его спальня?
        Уложив эльфа в постель, варвар проводил рыжую до ее комнаты.
        - Спокойной ночи, - он осторожно поцеловал ее в щеку, развернулся и сделал несколько шагов по коридору, туда, где располагалась отведенная ему спальня.
        Но что-то заставило северянина остановиться и обернуться.
        Ниалэри стояла в дверях, по ее щекам текли слезы, а в глазах застыла немая обида.
        Кто-то другой, может, стал бы спрашивать, в чем дело, что случилось, и так далее… Но Рагдар, как и любой оборотень, не зря обладал звериным чутьем. Он быстро подошел к девушке и накрыл ее губы поцелуем.
        - Ты хочешь, чтобы я остался? - только и спросил варвар, оторвавшись от нее через минуту.
        Ниа кивнула.
        И он остался.
        - Согласно последней воле лорда Эль'Чанта, все его имущество, движимое и недвижимое, кроме нескольких несущественных мелочей и некоторой суммы денег - их список прилагается - переходит к вам, господин ан Илленмиль, - секретарь Вэйлианесса, молодой полуэльф по имени Айласар Наиро в который уже раз показал Киммериону завещание и протянул бумаги на подпись.
        Быстро пробежав глазами по строчкам, Ким поставил подписи и печати.
        - Айласар, а чем вы собираетесь теперь заниматься, если не секрет? - поинтересовался он, стараясь, чтобы его тон прозвучал как можно дружелюбнее и неофициальнее.
        Наиро внимательно посмотрел на собеседника.
        - Вы ведь не просто так спрашиваете, маэстро… - негромко поговорил он.
        - Не просто, - подтвердил вампир.
        - Но и не из праздного любопытства.
        - Разумеется.
        Полуэльф на несколько секунд задумался.
        - Я еще не решил. Лорд оставил мне некоторую сумму - возможно, хватит на то, чтобы открыть маленькую театральную студию. Если повезет, найду кого-нибудь, кто будет готов вложить в это деньги - хотя вряд ли, конечно.
        - То есть вы хотите продолжить работать в театральной сфере?
        - Я не хочу и не могу этого не сделать, - полуэльф улыбнулся. - Понимаете ли, маэстро… Дело в том, что лорд Эль'Чант в свое время взял меня, безродного мальчишку-полукровку, буквально с улицы. Просто взял к себе в дом. Он кормил меня, одевал, нанял учителей - он, по сути, дал мне шанс стать кем-то, а не умереть бродягой в канаве или на виселице. Лорд очень хотел, чтобы я стал актером или музыкантом - но, увы, у меня не оказалось никакого творческого таланта. Зато в скором времени проявился талант организаторский - и тогда он взял меня к себе сперва вторым, потом первым, а потом и личным секретарем. А самое главное - лорд Эль'Чант приучил меня любить театр. Любить его всей душой. И я не хочу связывать свою дальнейшую жизнь с чем-либо, кроме театра.
        Киммерион присмотрелся к юноше - а Айласар был еще очень, очень юн - и понял, что не так было в полуэльфе.
        Практически все полукровки - дети людей и лесных эльфов. Очень, очень редко встречаются полукровки, один из родителей которых был серым эльфом.
        Вот такое исключение сейчас и сидело перед вампиром. Больше того, теперь Ким знал, что искать - и сразу понял, чьи у Наиро скулы, нос и глаза. Сомнений в том, что Айласар сын Вэйлианесса, не было.
        Но почему Вэй не оставил все ему? Почему - мне? - подумал эльф. Увы, ответ на этот вопрос мог дать только сам Вэй, а он уже никому и ничего не расскажет…
        Киммерион судорожно сглотнул, пытаясь сдержать слезы.
        - У меня есть одно предложение, которое, возможно, вас заинтересует, - решившись, сказал он.
        Наиро склонил голову на бок и вопросительно посмотрел на собеседника. И это были настолько знакомые взгляд и жест, что эльфу потребовалось все его самообладание, чтобы не разрыдаться прямо здесь.
        Прикусив губу, Ким взял себя в руки. И начал говорить, с радостью замечая, что с каждым его словом лицо Айласара оживляется…
        Домой Киммерион вернулся только к вечеру. Рагдара и Ниалэри нигде не было, обеда, разумеется, тоже - эльф улыбнулся и отправился в ресторан при Императорском театре. Он помнил, что у главы театра, господина Сьена Чжана, была привычка ужинать там по выходным, еще когда он был только заместителем Вэйлианесса.
        Память не подвела - когда Ким вошел в зал ресторана, Чжан сидел за угловым столиком, просматривая меню. Эльф быстрым шагом пересек зал и остановился возле париасца.
        - Вы хотели со мной встретиться, - проговорил он.
        Чжан поднял на него взгляд.
        - Не уверен, что имею честь быть знакомым с вами, - прохладно проговорил он.
        - Мое имя - Киммерион ан Илленмиль. Или же - Бельвегор Белый Эльф, как меня называет большинство. - Вампир вежливо поклонился, наслаждаясь произведенным эффектом.
        Сьен Чжан вскочил. Потом сел. Потом снова вскочил. От маски невозмутимости на его лице не осталось и следа.
        - Маэстро, я бесконечно счастлив видеть вас лично и убедиться в том, что слухи о вашей смерти несколько… преувеличены… - Определившись, он все же встал и вежливо поклонился. - Не окажете ли мне честь отужинать со мной?
        - Именно за этим я сюда и пришел, - Ким опустился на стул напротив париасца.
        Ужин прошел в светской беседе - Киммерион был не против узнать новости театральной жизни Мидиграда, а Сьен Чжан - выяснить, куда же пропадал скрипач.
        Когда принесли десерт и легкие вина, новоиспеченный главный театрал столицы наконец перешел к делу.
        - О вас ничего не было слышно больше двух месяцев, маэстро, но вас не забыли - наоборот, мне очень часто приходят письма от весьма влиятельных людей. Они интересуются вашей судьбой и спрашивают, отчего вы больше не даете концертов.
        - Можете считать, что у меня был траур, - холодно усмехнулся Киммерион.
        - Могу ли я надеяться, что ваше горе уже достаточно утихло, чтобы вы могли дать хотя бы один концерт в Императорском театре? - осторожно поинтересовался париасец, внимательно следя за выражением лица собеседника.
        - Господин Чжан, скажите - сколь правдивы слухи, что у вас есть высокопоставленный родственник в Шестом департаменте? - словно бы невпопад спросил эльф. Но Сьен был опытным физиономистом и по выражению изумрудных глаз прекрасно понял - вопрос задан отнюдь не для того, чтобы перевести тему разговора.
        - Мой старший брат занимает пост главы одного из подотделов в полиции, - честно ответил он.
        - В таком случае я могу дать концерт - но только при условии, что вы узнаете для меня о судьбе одного… человека. - Вампир с деланным равнодушием отпил вина из бокала.
        - Его имя? - коротко уточнил Чжан.
        - Вега де Вайл. Его арестовали вчера вечером у Западных ворот Мидиграда. Я хочу знать, где он, за что арестован и что ему грозит.
        - Хорошо. Вы получите эту информацию. Я могу заказывать афиши?
        - Да.
        - Замечательно. В таком случае давайте обсудим прочие детали…
        Время перевалило глубоко за полночь, когда Ким вошел в дом. Навстречу ему из гостиной выбежала Ниалэри - растрепанная, со сползшим с плеча рукавом блузки и совершенно счастливая.
        - Милорд маэстро, наконец-то! Мы уже начали волноваться!
        Отметив про себя, что девушка сказала «мы», а не «я», эльф походя поправил ей рукав и направился к лестнице. Уже ступив на первую ступеньку, он обернулся к залившейся краской рыжей.
        - Я очень устал, а завтра будет еще один тяжелый день. Если это тебя ни от чего особо важного не оторвет, пожалуйста, принеси мне на террасу чего-нибудь перекусить и виски.
        - Одну минуту. - Ниалэри убежала. А Ким, глядя ей вслед, подумал, что девушка заметно похорошела за одну-единственную ночь, да и уверенности в ее движениях прибавилось.
        Он поднялся на террасу, опустился в кресло и принялся анализировать все, что было сделано, выяснено, увидено и услышано за этот чертовски долгий день.
        Через несколько минут появилась Ниа с подносом. Быстро переставила на столик тарелку с холодным мясом и сыром, бутылку виски и стакан… два стакана.
        - Не возражаешь, если я к тебе присоединюсь? - поинтересовался Рагдар, подходя ко второму креслу.
        - Не возражаю, - эльф поморщился. Варвар своим появлением отогнал какую-то важную мысль, которую уже почти удалось поймать…
        - Как прошел день? - как бы невзначай поинтересовался северянин, разливая виски.
        - Неплохо. Завтра поеду искать помещение для нового театра, а через десять дней у меня концерт, - Ким взял свой стакан.
        Рагдар, казалось, едва сдержался, чтобы не ударить его.
        - Неужели ты способен думать о концертах и театрах, когда Вега в такой беде?

«Ну все. Мне это надоело».
        Вампир резко развернулся к северянину, оскалился.
        - Рагдар, если ты считаешь, что лучшей помощью Веге будет вляпаться в такие неприятности, что он еще тысячу раз проклянет такое «спасение», вытаскивая тебя из какой-нибудь задницы, то вперед! Действуй! Лезь на бойницы, штурмуй в одиночестве городскую тюрьму или найми армию и возьми Мидиград в осаду! А я предпочитаю сперва получить информацию о том, где он, в чем его обвиняют и что ему грозит, а потом уже что-либо предпринимать!
        Варвар чуть подался назад, ошеломленный яростью, волнами исходящей от взбешенного эльфа. Ким еще несколько секунд смотрел на Рагдара в упор, тяжело дыша - а потом вдруг откинулся на спинку кресла и глубоко вдохнул.
        - Сьен Чжан, новый глава Императорского театра, очень хочет, чтобы я дал концерт на главной столичной сцене. Мне удалось узнать, что его брат занимает высокую должность в Шестом департаменте, и я согласился выступить - если он предоставит мне информацию по делу Веги, - не глядя на соратника, бросил Ким. - У тебя есть еще претензии ко мне, или я могу спокойно допить виски и отправиться спать?
        - Извини, - тихо проговорил Рагдар. - Я был не прав. Просто… Я за него волнуюсь.
        - Я тоже. Но я в него верю. И я собираюсь помочь ему, не устроив лишних неприятностей нам всем.
        - Да я понял… Извини.
        - Уже извинил.
        - Слушай, Ким… Я вот что еще хотел спросить. - Северянин вновь наполнил стаканы. - Ты говоришь, глава Императорского театра очень хотел, чтобы ты дал там концерт… а ты что, так знаменит?
        Эльф чуть не выронил стакан.
        - Рагдар… - медленно начал он через несколько секунд, осторожно подбирая слова. - Скажи, ты вообще интересуешься культурной жизнью Мидиграда?
        - Ну… немного. По крайней мере, имена самых знаменитых музыкантов я знаю. Но твоего среди них я что-то не слышал… Что там было… - варвар наморщил лоб, вспоминая: - Леннер Корель, Кьярта дель Таэро, Губерт фон Эстрен, Йохан Вельгердский, Бельвегор Белый Эльф…
        - Можешь не продолжать, - насмешливо прервал его Ким. Протянул руку, расстегивая заколку на волосах, тряхнул головой, позволяя белоснежной волне рассыпаться по плечам и груди.
        - Твою мать… - только и смог выдавить из себя Рагдар.
        - К вашему сведению, маэстро, информация по запрашиваемому вами делу засекречена,
        - со значением проговорил Сьен Чжан. - Но кое-что мне удалось узнать. Виконт Вега де Вайл был арестован по обвинению в измене империи. Дело изучено лично Его Величеством, улики признаны достаточными для вынесения смертного приговора. В данный момент де Вайл содержится в городской тюрьме, на нижнем уровне, в камере для особо опасных преступников. Приговор уже вынесен, хотя и не подписан - но это, по сути, дело решенное. Казнь состоится, предположительно, через десять дней.
        Глава XVIII
        СУД ДОВЕРИЯ
        Арна поправлялась долго - несколько дней девушка даже не вставала с постели и только еще через неделю смогла самостоятельно ходить, пока еще опираясь на вырезанную для нее Орогримом трость. Нет, физически-то она была уже, по сути, здорова, но последствия чудовищного энергетического истощения давали о себе знать. Ее ежедневно навещали друзья, а кто-нибудь, как правило, и вовсе весь день проводил в обществе Танаа. Взяв из замковых конюшен самую спокойную лошадь, Орогрим и Эстис каждый день возили Арну на прогулки по графству, рассказывая ей, что изменилось за то время, что она была в коме.
        Вторую деревню стремительно достраивали, на полях понемногу всходили посадки, и уже никто не сомневался, что урожай поспеет до зимы. Наемники, принимавшие активное участие в строительстве и понемногу осваивающие земледелие, уже не воспринимались жителями графства, как их лютые враги. Около десяти человек из злополучного отряда строили себе дома, шестеро собирались жениться… Казалось, в жизни графства Сайлери наконец-то наступила белая полоса…
        Спустя полтора месяца со дня смерти Птицы был запланирован праздник по случаю новоселья - деревню достроили, сработали мебель, и подготовили дома к окончательному вселению. Об этом Арне сообщил Эстис, за день до праздника примчавшийся к ней.
        Танаа обрадовалась Змею, как и всегда, хотя как обычно, от ее чувств не укрылось то, что Эстис, несмотря на напускное веселье, с которым он говорил о предстоящем празднике, все же чем-то расстроен и даже подавлен.
        - Вечером же будем отмечать свадьбы, все семь, - продолжал он рассказывать о планах.
        - Вроде должно было быть шесть? - удивилась девушка.
        - Вчера еще Кенин пришел. Тоже решил осесть здесь.
        - Хорошо, что они сумели научиться не ненавидеть себя, - с облегчением выдохнула она. - Надеюсь, теперь у всех этих людей, которым пришлось столько всего пережить, все будет хорошо…
        - Я бы хотел в это верить, - пробормотал Змей, тщетно пытаясь скрыть сомнение.
        Арна натянула поводья, останавливая свою лошадь.
        - Эстис, давай начистоту, - серьезно сказала она. - Я же чувствую, тебя что-то гложет. Что случилось?
        Граф помолчал.
        - Ты же знаешь, что далеко не все жители деревни смогли понять и простить то, что сотворили Улькар и его подчиненные, - наконец начал он. - Конечно, всем множество раз объяснили про эту мерзкую магию Птицы, но разве этого объяснения достаточно для того, чтобы простить смерть сыновей, братьев, отцов и мужей, позор и муки жен, дочерей и сестер? Многие требуют мести. Требуют, чтобы наемников судили и наказали. А я вижу искреннее раскаяние этих людей - все те, кто и в самом деле заслуживал наказания, бежали первой же ночью. Те же, кто остался - они и в самом деле раскаиваются и хотят искупить свою вину. Знаешь, про тех людей, что посвятили свою жизнь служению любому, кто заплатит звонким золотом, говорят мало хорошего. Но я очень, очень давно знаю Улькара, и еще дольше я знал покойного Керрелана, который руководил отрядом до того, как погиб. Керр и вовсе долгое время был мне другом. Так вот, Керр потратил десять лет на то, чтобы создать этот отряд таким, какой он был, когда я, на свою беду, привел его в графство. Я знаю, как придирчив был Керр к выбору заказчика, и знаю, как строго он отбирал людей в
отряд. Они действительно достойные личности. Не насильники и убийцы, предатели и трусы, а настоящие воины, заслуживающие уважения. Они не нанимались нападать - только защищать. Они никогда не шли к кому-то в услужение лишь из-за денег - уж чего, а золота им хватало. Те, кто бежал, были из новичков - не так давно Керр потерял большую часть отряда, и когда я пришел к нему нанять его по просьбе отца, как я думал, в отряде было очень много новичков. Все они бежали в ту ночь. Но все, что я тебе сказал, в полной мере относится к тем людям, которые остались. Я ручаюсь за каждого из них. В общем, не относись к ним, как к обычным наемникам.
        - Я и так не относилась к ним, как к обычным наемникам, - тихо проговорила Арна. - Эстис, я же умею чувствовать людей. И они все были достаточно близко от меня, чтобы я могла их почувствовать. Я знаю, что среди них нет подлецов и негодяев.
        - А завтра, перед праздником, я должен их судить. За убийства, грабежи, поджоги, насилие и все прочее, что они совершали под воздействием этой проклятой силы Птицы! - горько воскликнул Змей. - Я сражался с ними плечо к плечу, мы закрывали друг другу спины в сражениях, когда я сам был в отряде Керра, мы не раз спасали друг другу жизнь! А завтра я должен их судить!
        Арна задумалась. Она понимала желание жителей отомстить за родных и близких и понимала боль графа… И постепенно в ее голове начал складываться довольно простой, но действенный план.
        - Эстис, ты мне доверяешь? - тихо спросила она, коснувшись кончиками пальцев его руки.
        - Больше, чем себе. - Змей грустно улыбнулся.
        - Тогда иди, и делай, что должно. Только вот завтра, когда начнется суд, ты должен доверять мне так, как только способен.
        Солнце встало два часа назад, и утренняя роса уже бесследно высохла. В кристально чистом воздухе, пронизанном ароматами свежескошенной травы и полевых цветов, летали пестрокрылые стрекозы. Еще не жаркие, а ласково-теплые солнечные лучи нежными поцелуями касались кожи. Легкий освежающий ветерок шевелил травы, разнося тонкий запах клевера и ромашки, дружелюбно касался волос…
        Двор замка был устлан свежей соломой, источающей дурманящий аромат все того же клевера, коего в полях росло в избытке. Из замка вынесли полтора десятка длинных скамей, несколько кресел и стол для графа, а также у дальней стены соорудили помост - для подсудимых. Пока что это был просто трехуровневый помост, на котором могли без особого комфорта, но все же рассесться тридцать человек… Увы, по лицам многих жителей графства Сайлери явственно читалось, что стоит только графу де Карнэ огласить приговор - и не пройдет и десяти минут, как помост превратится в эшафот.
        Когда все, кто желал посмотреть на суд или же поучаствовать в нем, прошли во двор и заняли места на скамьях, двое замковых стражей подняли мост и закрыли ворота. После чего из дверей самого замка вышел граф де Карнэ, облаченный в черное. Он молча прошествовал к своему столу и так же молча сел в кресло. Рядом с ним, на скамье со спинкой, разместились дворецкий Шениль, командир стражи Мирен, и старейшины деревень - Рагадар и Найл. Возле Эстиса осталось три кресла попроще - два из них заняли Гундольф и Талеанис, третье предназначалось Арне - но Танаа, приветственно кивнув всем, предпочла устроиться чуть в стороне, сев прямо на солому, устилающую двор, и скрестив ноги. Рядом с собой девушка положила лютню без чехла.
        Окинув долгим, пронзительным взглядом всех присутствующих, Эстис де Карнэ поднялся на ноги.
        - Мы собрались здесь для того, чтобы вершить суд. Суд над теми, кто пусть не по собственной воле, но причинил много боли и страданий жителям графства Сайлери. Я прошу представителя обвинения выйти вперед и занять свое место на судебной скамье. О том же я прошу представителя защиты.
        По «залу суда» пробежала волна шепота. Наконец вперед вышел рослый кузнец по имени Эркей, который возглавлял последнюю деревню в отсутствие Эстиса, довольно умный, хотя и простоватый человек.
        - Я представитель обвинения, - мрачно буркнул он, садясь на край скамьи. Скамья опасно накренилась, кузнец был вынужден сдвинуться ближе к ее середине.
        - А я - представитель защиты, - зазвенел голосок Арны. - Только можно я останусь здесь и не буду туда пересаживаться? - наивно спросила она.
        Змей, против воли, улыбнулся.
        - Полагаю, никто не против. Что ж, начнем. Господин Эркей, прошу вас.
        Кузнец тяжело поднялся на ноги.
        - Я от лица всех жителей графства обвиняю этих людей, продажных наемников, в том, что они убивали, грабили, поджигали наши дома, насиловали и мучили наших женщин, и нарушали все законы человеческие и божеские. Мы требуем справедливости. Мы требуем смерти убийцам, грабителям и насильникам. - Эркей сел.
        Гундольф с трудом подавил смешок. Ему доводилось присутствовать на судах, но настолько краткую обвинительную речь он слышал впервые. Но, посмотрев на сидящих на скамьях людей, он понял, что никакое красноречие и не было нужно - их лица выражали мрачное одобрение и согласие со словами кузнеца.
        - Помните ли вы о причине, по которой эти люди совершили все эти злодеяния? - тихо и как-то безнадежно поинтересовался Эстис.
        - Мы много раз слышали истории про злую магию Птицы, якобы захватившую их, но в это как-то тяжко поверить, - упрямо ответил Эркей. - Они не были похожи на подчиненных или каких-то там еще. Они убивали с удовольствием. И насиловали с еще большим удовольствием. Кроме того, у нас есть этот… как его… Независимый эск-прет,
        - с трудом выговорил он незнакомое слово. - Обвинение вызывает Юнтира, мага.
        В заднем ряду началось какое-то шевеление, и на ноги поднялся очень высокий и худой человек со впалыми щеками и лихорадочно горящими глазами.
        Арна тут же ощутила недовольство, охватившее многих присутствующих. Вслушавшись внимательнее, она поняла, чем оно вызвано.
        Этот Юнтир жил в лесу, очень редко появляясь в деревнях. Он занимался какой-то магией и считался чем-то вроде местной достопримечательности, на которую хорошо смотреть издалека. Его не любили и побаивались, но иногда приходили за помощью, когда обычных человеческих сил не хватало. Поговаривали, что Юнтир промышляет какой-то черной магией и умеет разговаривать с мертвыми, а также, что его за это выгнали из столичной Гильдии Магов, после чего ему и пришлось перебраться в глушь.
        Тем временем колдун вышел на середину двора и заговорил - голос его был абсолютно бесцветным и безэмоциональным.
        - При использовании заклинаний школы некромантии, направленных на подавление воли, объект теряет какие-либо желания, становясь похожим на живого зомби. Он строго выполняет все приказы подчинившего его мага, но теряет всякую волю к жизни. Он не испытывает голода, потребности во сне, каких-либо плотских желаний, и некроманту приходится с самого начала приказывать ему спать и питаться, если некромант желает, чтобы объект служил ему достаточно долго. Также объект теряет интеллект и не способен ни на что, кроме точного выполнения приказа - например, объекту нельзя приказать построить дом, он этого не поймет. Если объекту приказать убить, он убьет первого, кто подвернется под руку. Если назвать имя того, кого следует убить, то объект должен хорошо знать намеченную жертву, иначе он не поймет приказа. Если объекту не приказать взять оружие, объект пойдет на противника с голыми руками. Чувство самосохранения у объекта отсутствует с момента наложения заклинания. Снять подобное заклинание после трех дней с момента его наложения считается невозможным, так как заклинание разрушает мозг.
        Арна почувствовала, что начинает засыпать под этот монотонный голос.
        - А может такой… гм, «объект» насиловать женщин и убивать, получая удовольствие? - уточнил Эркей.
        - Нет. Как я уже говорил, объект не способен испытывать плотского влечения.
        - Есть ли другие способы вот так сделать с человеком?
        - Есть более сложные заклинания школы некромантии, но даже самые великие некроманты прошлого не были способны накладывать их на такое количество людей сразу. Кроме того, есть похожие заклинания других школ, но их также касается это ограничение, - монотонно ответил Юнтир.
        - А если вдруг этот Птица был действительно таким сильным колдуном?
        - То его не удалось бы победить, - пожал плечами тот.
        - Спасибо. Можете идти, - по лицу Эркея явственно читалось, насколько сложно ему играть роль обвинителя, не сбиваясь на привычный деревенский говор.
        Наверное, он долго тренировался по какой-нибудь книжке, которую ему зачитывал вслух кто-нибудь, кто умеет читать, - с тоской подумал Гундольф.
        Эстис мрачнел с каждой минутой.
        - Обвинение вызывает Улькара, главного наемника, - тем временем продолжал кузнец.
        Северянин молча спрыгнул с помоста и занял освободившееся место Юнтира.
        Несмотря на кажущуюся простоту, «главный обвинитель» был действительно неглупым человеком и достаточно хорошо подготовился к суду. Он засыпал Улькара вопросами, которые хоть и были построены достаточно просто, но тем не менее выставляли наемников мягко говоря не в лучшем свете.
        Через два часа после начала суда Эркей наконец закончил. Эстис безэмоциональным голосом объявил перерыв на час и, не дожидаясь реакции, встал и ушел в замок. Арна тут же последовала за ним.
        - Мне кажется, это безнадежно, - простонал граф, прижимаясь лбом к холодному граниту стены. - Даже я чувствую волны недоверия и ненависти, исходящие от них.
        - Доверься мне, - Танаа успокаивающе погладила Змея по плечу. - Я, кажется, знаю, что сделать, чтобы все закончилось хорошо. Но, как я уже говорила тебе вчера, мне нужно, чтобы ты мне доверял. Целиком и полностью, и всей душой, а не только разумом. Сможешь?
        Де Карнэ обернулся к девушке и несколько секунд смотрел на ее лицо, освещенное доброй улыбкой.
        - Я в тебя верю, - наконец сказал он. - И я тебе доверяю. Полностью.
        - Значит, все будет хорошо.
        Арна вышла во двор последней, когда все уже расселись и Эстис объявил о продолжении заседания. Она молча пересекла двор и остановилась у свидетельской трибуны, сколоченной из досок.
        - Я знаю вас всех недавно и, увы, далеко не так хорошо, как мне бы хотелось. И сейчас я для начала хотела бы сказать, как же я рада тому, что чуть больше полутора месяцев назад мы - Гундольф, Талеанис, Орогрим и я - волей случая оказались в ваших землях в столь нужный момент и смогли оказать вам посильную помощь в борьбе с Птицей. Я благодарна вам всем за кров и пищу, что вы предоставили мне и моим друзьям, благодарна за то, что спасли мне жизнь. Спасибо, люди, - она отошла на шаг назад и низко поклонилась всем присутствующим.
        Над двором повисла напряженная тишина. Никто не мог понять, к чему клонит Танаа - только у Грифона начали понемногу зарождаться и формироваться определенные подозрения. Закрыв на минуту глаза, он попытался вслушаться в Арну своим магическим даром - но, как и всегда теперь, безрезультатно. Магия покинула молодого рыцаря.
        - Прежде чем мы продолжим, я бы хотела еще раз поблагодарить вас всех и подарить вам то немногое, что могу - песню.
        Эркей глухо заворчал, что, дескать, не до песенок сейчас - но поймал ледяной взгляд Мантикоры и замолчал. Талеаниса в графстве уважали, но побаивались.
        Танаа же, невзирая на неодобрительные и даже откровенно подозрительные взгляды, прошла обратно к тому месту, где сидела, опустилась на солому и положила на колено лютню. Тонкие пальцы коснулись серебряных струн, извлекая первые звенящие ноты. Спустя несколько секунд ее левая рука легла на гриф инструмента, и легкая мелодия перебора взлетела к облакам. Арна запела…
        Когда согреет камень алтаря
        Лесной цветок взамен кровавой жертвы,
        Не станет ни изгоя, ни царя,
        Ни бездны меж свободой и бессмертьем.
        Когда с колен поднимутся жрецы,
        Без страха глаз богов коснувшись взглядом,
        Когда поить устанут мудрецы
        Сердца, умы и души лживым ядом…[Автор текста - Мартиэль.]
        Голос и музыка, слова и интонации, и кажущийся таким ощутимым несуществующий взгляд ярко-синих глаз заставили каждого, кто присутствовал в тот миг во дворе замка, забыть обо всем внешнем и суетном, и полностью погрузиться в рождающийся на их глазах и в их сердцах мир…
        Звучание набирало силу, и неповторимая магия музыки полностью захватила Эстиса, Гундольфа, Талеаниса, Эркея, Улькара и всех остальных. Они словно бы видели этот новый мир, мир без крови и лишней боли, мир, в котором не нужно лгать и притворяться, мир, о котором действительно можно мечтать… Они слушали Арну - и верили ей. Верили каждому слову и каждой ноте.
        Скользнет в траву из ослабевших рук,
        Распавшись пылью, грозное оружье,
        Сокровищем бесценным будет друг,
        А золото - лишь тяжестью ненужной,
        Когда сумеют сердцем передать
        Все то, чего не высказать словами,
        Когда узнают, как это - понять,
        Что шепчет лес, о чем тоскует камень!
        Песнь солнца и песнь звезд сливались в единую, прекрасную мелодию, и перед простыми крестьянами и грубоватыми наемниками, замковыми слугами, и графом этих земель, полуэльфом и рыцарем - перед всеми простиралась во всей своей прекрасной бесконечности истинно добрая и справедливая Вселенная. Закрыв глаза, они видели миры и звезды, вновь и вновь всем сердцем ощущая всю глубину Веры и Любви…
        Когда набат на лемех перельют,
        Когда считать разучатся потери,
        Когда любовь, доверье и уют
        Войдут в замков не знающие двери,
        Когда из прогоревшего угля
        Восстанет древо в огненных объятьях, -
        Тогда очнется мертвая земля,
        Стряхнув оковы древнего проклятья…
        Неужели вы не хотите отринуть все, навязанное вам жестокостью созданного вами невольно мира? - вопрошал некто бесконечно добрый и столь же бесконечно строгий. Неужели вы так и останетесь слепыми, не видя ничего, кроме болезненных страстей и горьких обид на незаслуженность бытия? Неужели так и не впустите в себя Понимание и Доброту? Откройте сердца, распахните свои души, и вбирайте в себя все это бесконечное, все это прекрасное, все это… Настоящее!
        Последний перезвон струн взмыл к небу, увлекая за собой. Арна на несколько секунд замолчала, вслушиваясь в Эстиса - основная ее надежда была на него - и друзей.
        Они верили в нее. Все и каждый. Взгляд Змея, полный веры и чего-то еще, был устремлен к небу - но молодой граф видел в том небе ее, Арну.
        Танаа встала и заговорила, одновременно вбирая в себя все это доверие, всю эту Веру и все, что радостно и с любовью отдавали ей друзья.
        - Все то, что вы сейчас видите и ощущаете - есть вокруг вас всегда. Просто вы почему-то обычно предпочитаете видеть и верить только в то, что можно потрогать руками - но ведь этим мир не ограничивается! Есть миллионы звезд, и каждая горит ярким серебром, и каждая поет вам - услышьте их! Вы все, каждый из вас - можете это слышать! Это великий дар, дар всем нам - видеть Вселенную во всех ее красках, во всей ее бесконечной красоте и доброте! В каждой травинке и каждом солнечном лучике, в каждом вдохе и каждой улыбке, во всем этом - Любовь Создателя ко всем нам. Боль и страх, что окружают нас порой - лишь отражение Его боли - боли, которую мы причиняем Ему. Но разве это справедливо - платить Ему болью за всю ту Любовь, что он каждый день и час, каждое мгновение и каждую вечность дарит нам? Неужели мы будем столь неблагодарны? Я не верю в это. Я верю в Любовь, величайшую силу и величайшее благословение, дарованное нам. И я люблю вас всех… и чувствую вашу ответную любовь. Каждого из вас. И пусть на долю каждого из нас выпадает немало тяжких испытаний - но ради Него и ради себя мы ведь сможем их
выдержать! Если будем вместе - точно сможем! Вы собрались здесь, чтобы обвинить своих братьев в страшных преступлениях - но послушайте свои сердца и подумайте - действительно ли вы считаете их виновными, или же в вас говорит боль потери, которую пришлось испытать в эти страшные времена? Я не буду вызывать свидетелей и задавать вопросы, я не умею этого и не хочу. Я просто призываю вас послушать частицу Создателя, что всегда горит в ваших сердцах, и пусть эта вечная божественная искра Добра и Любви подскажет вам правду, сколь бы непростой она вам не показалась. Я просто прошу вас на одну минуту поверить. Все мы - братья и сестры, все мы - дети Создателя. Вы хотите отомстить за гибель близких - но божественная искра подскажет вам, что никто так не сумеет наказать этих несчастных, как они сами себя каждодневно и ежемоментно наказывают, вынужденные нести тяжкий крест осознания своей вины, пусть даже и сотворили они все свои злодеяния вовсе не по своей воле. Решение за вами, братья. Но знайте - я не позволю кому-либо из вас умереть или убить другого, пока я сама жива. Решите казнить - начните с меня. Я не
буду сопротивляться. Потому что я верю им - и верю в вас.
        Она умолкла, медленно опускаясь на землю и склоняя голову. Поток доверия и любви, текущий к ней от друзей, многократно усиленный ее собственной верой и любовью, широкой волной накрывал всех присутствующих и возвращался к самой Танаа, отражаясь от самого себя и еще усиливаясь. Когда мощь эманации достигла предела, Арна на миг вобрала ее всю в себя - и уже не замыкая в кольцо, передала каждому.
        Сил не осталось даже на то, чтобы вслушаться в окружающее, чтобы понять, получилось ли…
        Тем временем Эстис судорожно переводил взгляд с Эркея на старейшин деревень и обратно. Найл что-то напряженно обдумывал, седой Рагадар же пристально смотрел на кузнеца. В его взгляде явственно читался вопрос. Наконец Эркей медленно кивнул. На лице Рагадара отобразилось облегчение. Он бросил пару слов Найлу - тот согласно кивнул. Седой старейшина поднялся на ноги и сделал несколько шагов вперед.
        - Мы никогда не сможем забыть смерти наших близких, - негромко начал он. Арна подняла голову и повернулась к Рагадару, напряженно ловя каждое его слово. - Простить - возможно, когда-нибудь сумеем, когда раны затянутся и перестанут кровоточить. Мне известно о желании многих наемников поселиться здесь. Мне известно о желании некоторых из них связать свою жизнь с женщинами из наших семей. Наемники! Те из вас, кто решит остаться - вам придется в течение долгих лет завоевывать наше доверие. На вас будут самые тяжелые работы, и именно вам умирать первыми, если нападет враг. Мы дадим вам шанс искупить содеянное - но не ждите большего. Те же, кто решит уйти - уходите, и никогда более не возвращайтесь сюда! Таково решение старейшин, - он вопросительно посмотрел на Эстиса.
        Граф с видимым облегчением выдохнул и встал.
        - Я подтверждаю решение уважаемых Рагадара и Найла. У вас есть простой выбор - навсегда покинуть мои земли или же остаться - и верностью и трудом, честностью и добром заслуживать вновь себе право встать наравне с остальными жителями графства. Кто решит уйти - у вас сутки на то, чтобы покинуть мою землю. Слово сказано, слово услышано, - проговорил он старую формулу окончательного решения.
        - Слово сказано и слово услышано, - в один голос отозвались все.
        Остались одиннадцать человек. Улькар сказал, что уведет остальных на рассвете следующего дня, и наемники отправились собирать немногочисленные пожитки. Северянин же, раздав все необходимые распоряжения и обговорив некоторые детали с Эстисом, быстро оседлал коня и умчался искать Арну, незаметно покинувшую замок сразу после окончания суда.
        Он нашел ее только на закате. Танаа сидела на берегу реки, и медленно перебирала струны лютни.
        - Арна! - позвал Улькар, осадив коня.
        - Здравствуй, - улыбнулась девушка, откладывая инструмент в сторону.
        - Я искал тебя. Хотел поговорить. - Он спрыгнул на землю, огляделся, взглядом ища, куда бы привязать лошадь.
        - Отпусти ее, она никуда не уйдет, - Арна поднялась на ноги, приблизилась и ласково потрепала лошадь по шее. Кобыла всхрапнула, доверчиво ткнулась носом в плечо. - О чем ты хотел поговорить?
        - Поговорить - не самое правильное слово, - произнес наемник, внимательно глядя на Танаа. - Я хотел поблагодарить.
        - Не нужно. Я делала это не ради тебя и не ради Эстиса, - серьезно ответила девушка.
        - А ради чего? - в голосе северянина слышалось недоумение.
        - Ради Вселенной и ради нашего мира. Я стараюсь будить любовь и добро в людских сердцах, и я всегда рада, если удается помочь кому-нибудь. Потому что когда хоть кто-то из нас хоть на миг отринет зло - он тем самым становится ближе к Создателю. И тогда Он радуется и во всей Вселенной становится чуть меньше боли и страха…
        - Ты сегодня говорила, что он любит всех, - Улькар внимательно смотрел на девушку.
        - И меня?
        - Конечно.
        - Я - наемник, - жестко проговорил он. - Убиваю за деньги тех, на кого покажет заказчик. В молодости я промышлял грабежами. За то время, что мне пришлось пусть не по своей воле, но служить Птице, я убивал детей и насиловал женщин, поджигал дома и смеялся на плачущими стариками. И ты говоришь, что Он - любит меня?
        - Да. Своими действиями ты причинял Ему боль - но ты Его дитя, и Он все равно любит тебя. Этот мир - не дуален, он не делится на черное и белое. Только от тебя зависит, к какой стороне склоняться. Ты зачем-то пытаешься очернить себя - но ты честный и благородный человек. Я это знаю… чувствую в тебе. Ты сохранил в себе звездный огонь души - и пока ты продолжаешь хранить это в себе, Он любит тебя.
        - Почему ты так уверена, что я ее еще сохранил?
        - Улькар, я чувствую это, - повторила Арна. - Ты настоящий, ты живой. У тебя есть этот огонь. Ты не будешь убивать беззащитных и насиловать - а то, что ты сделал, находясь под действием магии Птицы, скорее, вина Птицы, а не твоя или твоих людей. Пока ты хранишь в себе себя и Создателя, Он любит тебя.
        - А если бы ты не чувствовала во мне эту… частицу?
        - Я бы уничтожила тебя при первой же нашей встрече, - жестко проговорила Арна, стягивая повязку. - Хочешь увидеть, каким ты ощущаешься мне?
        - Да, - чуть помедлив, ответил северянин. Голос его внезапно стал хриплым.
        Танаа коснулась пальцами его висков и открыла глаза.
        - Не отводи взгляда.
        Несколько минут они стояли не двигаясь, лишь зрачки Улькара временами расширялись. Наконец он вздрогнул всем телом и чуть отстранился. Арна опустила руки.
        - Спасибо, - хрипло проговорил наемник. - Кажется, теперь я понял…
        - Я рада. Правда, рада.
        - Арна, если тебе когда-нибудь понадобится помощь - я сделаю для тебя все, что в моих силах, - неожиданно проговорил он. - Я благодарен тебе за то, что ты сделала для нас всех, но еще более я благодарен тебе за… это.
        - Не благодари, - Танаа улыбнулась. - Просто… останься Человеком. Что бы не случилось, сохрани в себе живое Я. И помни - Любовь есть величайшая сила, какая только существует во Вселенной…
        Глава XIX
        КАЗНЬ НАЗНАЧЕНА НА…
        К седьмому дню заключения Вега впал в апатию. К нему никто не приходил, ему не зачитывали приговор и не объясняли, почему он здесь. Даргела страшно выматывало это ожидание неизвестно чего, эта неопределенность… На шестой день, точнее, ночь, он попытался сломать решетку - но обнаружил, что наложенные на нее чары куда сильнее, чем на порванных в первый же день оковах. Больше того - пытаясь разогнуть стальные прутья, следователь, сам того не подозревая, потревожил магическую сигнализацию. И через десять минут в коридоре появились трое стражников и штатный тюремный маг - угрюмый мужик среднего роста, абсолютно лысый, но с длиннющей бородой, которую он затыкал за пояс. Маг быстро обездвижил заключенного, после чего стражники отперли замки, вошли в камеру и ловко сковали Веге руки - опять за спиной. Только на этот раз так, что перевернуть кандалы вперед не было никакой возможности. После чего стражники покинули камеру, вновь заперли все засовы, и маг снял заклинание.
        Когда утром принесли паек, снова пришел маг. Видимо, уморить следователя голодом не собирались, и миска с похлебкой, полкраюхи хлеба и кружка с водой перенеслись по воздуху на стол.
        Когда маги и стражники ушли, даргел заставил себя поесть. Это было не так уж просто - во-первых, похлебку приходилось есть прямо ртом, а хлеб зажимать коленями, а во-вторых - Вегу медленно, но верно покидало проснувшееся было в эльфийских лесах желание жить.
        Обедать заключенным не давали, а вечернюю пайку де Вайл проигнорировал. Он лежал на койке вниз лицом и не обращал внимания ни на что. Утро следующего дня, как и сам день и вечер, прошли также.
        Ночью он вновь почувствовал действие парализующего заклинания, но на этот раз оно было активировано с магического предмета. Бесшумно отворилась дверь - хотя когда ее открывали стражники, несмазанные петли скрипели так, что было слышно, наверное, на всем этаже.
        Невидимый Веге посетитель пересек камеру и опустился рядом с ним на койку.
        - Мне жаль, что так получилось, - тихо проговорила Темная. - Правда, жаль.
        Даргел усмехнулся.
        - Так - это как? Хоть скажи, за что я здесь, и что меня ждет. Надоело мучиться неизвестностью.
        - За что - я не знаю. А что тебя ждет… - По голосу личного экстерминатора императора было явно слышно, что она не хотела бы отвечать. - Через несколько дней тебя казнят.
        Он не удивился.
        - Как именно?
        - Отрубят голову, а тело сожгут. Тебе не выжить.
        - Я знаю. Зачем ты пришла?
        - Ты не поверишь.
        - А ты попробуй меня убедить.
        - Я хотела тебя увидеть еще раз. До казни.
        Вега поверил. Просто потому, что хотел поверить хоть во что-нибудь.
        - Понятно.
        Несколько минут Темная сидела молча. Потом встала и направилась к выходу.
        - Ева… - тихо окликнул ее даргел.
        Девушка вздрогнула.
        - Почему ты меня так назвал?
        - Ты представилась мне Женевьевой. Это имя - ненастоящее, я знаю. Но сокращение от него - Ева - тебе подходит.
        - Меня и правда зовут Ева, - неожиданно для себя призналась Темная.
        Вега негромко рассмеялся.
        - Вот видишь, какой я догадливый… Я хотел тебя попросить о небольшой услуге.
        - О какой?
        - Передай Здравовичу, что мне необходимо увидеться с ним до казни. Это очень важно… для империи.
        - Он не сможет тебе помочь.
        - Разве я говорил о том, что собираюсь просить помощи? - Он горько усмехнулся. - Мне просто нужно с ним поговорить. И все.
        - Хорошо, я передам ему твою просьбу. Прощай… и прости.
        Бесшумно закрылась дверь. Заклинание обездвиживания спало. Вега закрыл глаза, погружаясь в полусон-полубред.
        Утром в день концерта Киммерион и Рагдар завтракали на террасе.
        Разговаривать не хотелось. Настроение соратников было подавленным.
        - У нас остался последний день. Теперь ты веришь, что нам придется прибегнуть к последнему средству? - глухо спросил варвар, ковыряясь вилкой в тарелке. Есть не хотелось.
        - Увы. Ты был прав, а я - нет. Все же я сегодня попытаюсь прибегнуть к последнему варианту… но ты все равно найди наемников, которые согласятся на эту безумную авантюру.
        - Я-то найду… а вот что собираешься делать ты? Кроме того, у тебя вечером концерт.
        - До него еще есть время. Я достаточно репетировал за эти десять дней, чтобы быть уверенным в успехе выступления, так что сегодня я пойду к Здравовичу. Буду лично его просить об освобождении Веги.
        - Ты думаешь, он может это сделать? - Рагдар покачал головой, оставив наконец растерзанный завтрак в покое. - Если бы это было в его силах, Вега уже сидел бы с нами.
        - Не уверен. Возможно, Александр просто слишком зол на него. Или просто не знает о произошедшем… хотя это, конечно, маловероятно. И все же я попытаюсь.
        - Что ж, удачи тебе, - варвар поднялся. - А я пойду искать наемников.
        - Тебе тоже удачи. Да, кстати… сколько бы они ни запросили - соглашайся. Вот чего, а денег у меня более чем достаточно.
        Северянин ушел, а Ким откинулся на спинку стула, собираясь с силами.
        Эти дни прошли в совершенно безумном темпе. Ким каждый день отчаянно жалел, что не может хотя бы раздвоиться, а желательно - расстроиться. Уйму времени отнимали дела новообразованного театра имени Вэйлианесса Эль'Чанта, театральной студии и музыкальной школы при этом театре. Кроме того, эльф каждый день посещал как минимум двоих, а то и троих влиятельных людей из числа своих поклонников, пытаясь найти хоть какой-то способ помочь Веге… но безрезультатно. Репетировал он по ночам и соответственно практически не спал - только в эту, последнюю перед концертом ночь, он заставил себя отключиться на шесть часов.
        Рагдар тоже не терял времени даром - он ухитрился найти команду наемников, согласившихся поучаствовать в похищении с эшафота государственного преступника. Но вчера воины внезапно отказались от участия в этом почти безнадежном деле - настороженный их отказом варвар в результате приволок всю команду в особняк скрипача, и теперь наемники «отдыхали» в каменном подвале, запертые на все замки.
        Так что сейчас северянин пошел искать новых отчаянных вояк, а Ким решился на последнее средство - прямую просьбу к Александру Здравовичу.
        Выдохнув, он встал, спустился в холл, набросил плащ и шляпу и, оседлав коня, помчался в штаб на Охотничьей.
        Поднимаясь по широким ступеням особняка, Ким безуспешно пытался заставить руки не дрожать. К тому моменту, как он взялся за дверной молоток, ему это почти удалось.
        Буквально через несколько секунд дверь отворилась и на пороге застыл дворецкий, немолодой уже мужчина в ливрее.
        - Я вас слушаю, - вежливо поклонился он.
        - Мне необходимо срочно поговорить с господином д'Эверлеанеттом.
        - Он ждет вас?
        - Да, - соврал Ким, искренне надеясь, что у дворецкого нет списка посетителей, которых на самом деле ожидает глава магического отдела Тринадцатого департамента.
        - Следуйте за мной, пожалуйста, - мужчина посторонился, пропуская эльфа в дом. - Вашу шляпу и плащ, пожалуйста.
        Спустя две минуты дворецкий постучал в дверь кабинета Кирандрелла.
        - Милорд, к вам посетитель. Он сказал, что вы ждете его.
        - Я никого не жду, - прозвучал из-за двери злой голос. - Кого там принесло?
        - Господин д'Эверлеанетт, мое имя - Киммерион ан Илленмиль! - торопливо заговорил скрипач, игнорируя раздосадованно-вопросительный взгляд дворецкого. - Мне очень нужно с вами поговорить… это касается виконта де Вайла.
        Через мгновение дверь распахнулась и на пороге возник серый эльф с длинными волосами цвета расплавленного серебра. Несколько секунд он смотрел на Кима, а потом отступил в сторону.
        - Входите, - и захлопнул дверь, едва посетитель переступил порог.
        - Благодарю, что согласились выслушать, - пересиливая себя, проговорил вампир, склоняясь в вежливом поклоне.
        - Киммерион, прошу вас, ближе к делу, - нервно оборвал его маг. - Вам что-нибудь известно о судьбе Веги? Где он, что с ним?
        - Вы не знаете? - глаза Кима расширились. Он чувствовал, что Кирандрелл не играет.
        - А что я должен знать? - тихо спросил тот, испытующе глядя на собеседника. - Я не понимаю… Ах, да, кстати - присаживайтесь. Простите, что сразу не предложил, но вы меня с порога так огорошили, что я забыл о всяких манерах. Вина?
        - Нет, благодарю, - эльф устало опустился на стул.
        - Прошу вас, говорите. - Маг сел напротив него, за стол и опустил голову на сплетенные пальцы.
        - Мы вернулись в Мидиград двенадцать дней назад, выполнив задание, связанное с эльфийской Лигой Теней и ее главой. На воротах нас остановили проверить документы. Едва увидев наши имена, стражник позвал императорских гвардейцев. Нас с Рагдаром отпустили сразу же, а вот Вегу арестовали. Через день мне удалось узнать, что его обвиняют в государственной измене, и еще через десять дней - то есть завтра - должны казнить. Я напряг все свои связи, а у меня их не так мало, но никто ничего не может сделать. И сегодня, понимая, что времени не осталось, я решился прибегнуть к последнему средству - просить о помощи Александра Здравовича. К сожалению, я не знаю, где его найти, и решил обратиться к вам и просить, чтобы вы помогли мне встретиться с ним, - договорив, Ким медленно выдохнул и посмотрел прямо в глаза серого эльфа, пытаясь хоть что-то понять по его реакции.
        Лицо Кирандрелла выражало полное смятение. Он нервно крутил в руках шелковый платок и кусал губы.
        - Я не знал ничего из того, что вы мне только что рассказали, - тихо вымолвил он через несколько минут напряженной тишины. - Больше того, я был уверен, что Вега еще не вернулся в столицу… Но вы меня удивляете, Киммерион. - Маг наконец взял себя в руки. - Вы собираетесь обратиться с прямой просьбой к Здравовичу… после всего того, что он с вами сделал?
        Вампир вздрогнул. Впрочем, и в самом деле - нельзя было рассчитывать на то, что глава магического отдела Тринадцатого департамента не в курсе относительно столь… масштабных экспериментов шефа.
        - Да. Именно это я и собираюсь сделать. Признаюсь честно, мне сложно придумать большее для себя унижение, чем просить о чем-то Здравовича, но я готов наступить на горло своей гордости, если это даст Веге хоть один шанс на спасение, - твердо ответил Ким.
        - Вы достойны уважения, - тихо проговорил Кирандрелл, вставая. - Идемте. Я отведу вас к Александру.
        Он быстро пересек кабинет и распахнул небольшую дверь, почти не заметную за огромным, заставленным книгами шкафом.
        В небольшой комнате не было никакой мебели и освещения - серый эльф быстрым движением сотворил магический светильник. На полу темными линиями была начертана сложная многоконечная звезда.
        - Прошу вас, вставайте в центр, - Кирандрелл сделал приглашающий жест и сам тут же встал рядом со скрипачом. Отчетливо выговаривая каждое слово, произнес фразу-активатор - края звезды вспыхнули и погасли.
        Окружающая обстановка сменилась.
        Комната, в которой оказались эльфы, была заметно больше, вдоль стен стояли кушетки.
        Маг быстро сошел со звезды, увлекая за собой спутника.
        Минуты две они шли по коридорам, периодически спускаясь вниз по лестницам. Наконец Кирандрелл остановился перед дверью в самом конце одного из коридоров и постучал.
        - Войдите, - прозвучал короткий ответ. При звуках этого голоса Киммерион вздрогнул.
        Александр Здравович сидел за тяжелым дубовым столом. Перед ним были разложены какие-то бумаги, на краю стола высилась стопка книг. При виде Киммериона брови главы OOP удивленно взлетели вверх.
        - Не ожидал вас здесь увидеть, - чуть насмешливо проговорил он. - Присаживайтесь, господа. Что вас ко мне привело?
        - Некоторые новости о судьбе следователя нашего департамента, - дерзко глядя в глаза шефу, ответил Кирандрелл. - Александр, вы ведь знаете, где сейчас находится Вега! Почему…
        - Как я понимаю, вы теперь тоже это знаете, хотя и не следовало бы, - жестко прервал его Здравович. - Кирандрелл, вы можете быть свободны. С вами я потом поговорю… и, быть может, отвечу на некоторые вопросы.
        - Но я…
        - Вы меня плохо расслышали? - ледяным тоном осведомился Александр. Маг вылетел из кабинета, явно с трудом сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью. - И никому ни слова о том, что вы узнали! - бросил он вдогонку эльфу, после чего обернулся к Киммериону. - Я вас слушаю.
        - С вашего позволения, я не буду пересказывать вам информацию, которой вы и так владеете, - совершенно бесстрастным тоном начал скрипач.
        - Премного благодарен. Что вы от меня хотите?
        Ким глубоко вдохнул.
        - Помогите Веге. Спасите его. Это же в ваших силах!
        - Почему вы так уверены в том, что это в моих силах?
        - Потому что вы - самый влиятельный человек в империи, - ответил вампир, чуть споткнувшись на слове «человек». - И я уверен, что только вы можете предотвратить казнь.
        Александр встал, прошелся по кабинету, остановился перед одной из картин.
        - То, что вы пришли сюда, невзирая на всю свою ненависть ко мне, вызывает уважение даже у меня, - наконец заговорил он. - И мне тем более жаль разочаровывать вас. Приговор подписан лично императором. Я ничего не могу сделать, хотя не скрою, меня крайне огорчает потеря столь ценного сотрудника.
        - Переубедите императора. Вы же имеете на него огромное влияние!
        - Вы еще скажите, что на самом деле империей правлю я! - хмыкнул Здравович. - Не скрою, я обладаю некоторым влиянием на императора. Но не более. Если он столь твердо решил казнить вашего друга, то я бессилен отменить этот приговор или убедить Лаарена изменить свое решение.
        - Организуйте побег! Это-то точно в ваших силах! - почти выкрикнул эльф, вскакивая. Его выдержки и так хватило на большее время, нежели он рассчитывал.
        - Знаете, Киммерион, мне уже почти жаль, что у нас с вами так… печально сложилась история знакомства, - одними уголками губ улыбнулся Александр, оборачиваясь к собеседнику. - Вы мне нравитесь - этой вашей упертостью, готовностью свернуть горы на пути у цели и этой вашей потрясающей наглостью: кричать на меня в моем же кабинете - на это мало кто осмеливался. Как и вот так вот в открытую предлагать мне устроить побег опасному государственному преступнику.
        - Вы отказываетесь? - тихо, но с угрозой проговорил Ким, глядя Здравовичу в глаза.
        - Я еще не решил. Но мне почудилось, что вы мне угрожаете.
        - Вам не почудилось.
        - Даже так? И что же вы сделаете в случае моего отказа?
        На миг у вампира перехватило дыхание, но когда он заговорил, его голос звучал твердо и уверенно.
        - Я убью себя. И пущу насмарку все ваши труды по созданию меня.
        - Вы думаете, ваша жизнь и правда имеет такую ценность для меня? - насмешливо поинтересовался Александр.
        - Да. Я уверен, что вы преследовали некую гораздо более глобальную цель, нежели просто превращение меня в вампира.
        - Допустим. Тем не менее я не буду чрезмерно рисковать даже ради вас.
        Эльфу показалось, что что-то внутри него оборвалось. Он встал.
        - Просто скажите - да или нет, - тихо проговорил он, опуская взгляд.
        - Нет.
        Из очередного полузабытья его вырвал привычный уже звук открывающейся двери. Сознание отметило, что что-то не так, как обычно - Вега не сразу понял, что на этот раз на него не стали накладывать обездвиживающее заклятие. Значит, этот посетитель был уверен, что даргел не причинит ему вреда. Тем не менее вставать он не стал, ограничившись простым поворотом головы, чтобы разглядеть вошедшего.
        - Доброго времени суток, Александр.
        - Добрый день, Вега. - Глава Тринадцатого департамента подошел к койке, взял табурет, осторожно сел. - Темная сказала, что ты хотел со мной поговорить.
        - Да. - Сесть все же пришлось. - За нами наблюдают?
        - Сейчас - нет. - Здравович посмотрел на своего следователя с интересом.
        Де Вайл встал, подошел к столу и, извернувшись, осторожно вытащил скованными за спиной руками письмо, которое было спрятано под поперечными досками.
        - Это от Алиссары. Она настаивала, чтобы я передал вам это лично в руки, потому я и просил о встрече, - безразлично произнес он, роняя измятый конверт на стол.
        - Ты можешь рассказать мне, как вообще прошло… приключение.
        - Если у вас есть время - могу.
        - Время есть, хотя и не так много, как хотелось бы. Я слушаю тебя.
        И Вега начал рассказывать. Спокойно, в подробностях, опуская только самое личное - причину, по которой он решил помочь Янатари лично, а не от лица OOP, свое знакомство с Валлентайном, разговор с Кирандреллом, последнюю ночевку с Алиссарой…
        Слушая рассказ следователя, Александр мрачнел с каждой минутой.
        - Мне слишком часто за последние полтора месяца попадается в сводках имя «Левиафан де Аббисс», - негромко проговорил он, когда даргел закончил. - Может, это, конечно, и простое совпадение, но опыт подсказывает мне, что когда совпадений столько, то они уже превращаются в закономерность.
        Вега пожал плечами.
        - Это уже не мое дело. Но в любом случае - я желаю вам удачи.
        Здравович внимательно на него посмотрел.
        - Я вижу, ты не собираешься просить о помощи, - с усмешкой проговорил он. - Что ж, другого я от тебя и не ждал.
        Даргел ответил ему еще более недоброй усмешкой.
        Несколько минут прошло в молчании. Наконец Александр вновь заговорил:
        - Ночью я приду еще раз. Сниму твои кандалы, ты выйдешь со мной из камеры и пойдешь рядом. Очень тихо, чтобы не привлекать лишнего внимания - я отведу им глаза, но так, чтобы потом никто не понял, что это сделал именно я. У выхода будет ждать лошадь - скачи из столицы что есть сил. В седельной сумке найдешь документы на другое имя, разрешение на выезд из города и деньги. Сострижешь волосы, переоденешься - тебя не узнают. Уезжай из империи - в Парнас, Номикан или на Север
        - мне все равно. За пределами империи тебя не найдут. Ты умный человек и прекрасный воин, так что не пропадешь. Сейчас я уйду, а ты спи. Тебе понадобятся силы. - Здравович встал.
        И изумленно поднял брови, когда Вега, тихо рассмеявшись, покачал головой.
        - Я бесконечно благодарен вам за то, что вы готовы рисковать, спасая мою жизнь, - вмиг став очень серьезным, сказал даргел. - Но за те годы, что прошли с момента моего ухода из родного мира и до того дня, как я ступил на землю империи, я устал постоянно бежать, скрываться и искать свое место под солнцем. Хватит. Если мне суждено умереть на эшафоте - то пусть это случится. И пусть это случится хотя бы в стране, которую я искренне полюбил.
        - Тогда завтра тебя казнят.
        - Я знаю. Но мне нечего добавить к тому, что я уже сказал.
        - А как же твои друзья? Ты слишком многим дорог, чтобы иметь право вот так вот просто умереть, - внимательно глядя на де Вайла, проговорил Александр.
        - Неожиданно слышать подобные слова от вас. - Вега подозрительно посмотрел на собеседника. - Друзья… Я уверен, что если они узнали бы, что у меня был выбор между бегством и достойным принятием своей участи и я отказался от побега - они бы меня поняли.
        - Сегодня Киммерион просил меня о том, чтобы я организовал тебе побег, - возразил Здравович.
        - Он пришел к вам? - Изумление в голосе выдало даргела с головой.
        - Ты знаешь его настоящую историю… - Ни тени вопросительной интонации.
        - Да. Но какое это теперь имеет значение?
        - Ты прав, никакого. Что ж, это твой выбор, и ты имеешь на него право. Но я еще раз предлагаю - мне не так уж сложно организовать все это. Покинь империю и живи в свое удовольствие, только не ссорься более с правителями стран!
        - Мой ответ - нет, - отчетливо проговорил Вега, глядя в глаза Александру.
        - Как хочешь, - тот пожал плечами, и пошел к выходу. - Прощай, Вега де Вайл.
        Дверь закрылась.
        Последний звук сорвался со струн и, взлетев под свод театра, растворился в тишине. Киммерион устало опустил скрипку.
        Через минуту раздались первые аплодисменты. Кима на миг посетило дежавю - точно так же Лаарен III аплодировал ему на том самом концерте, на котором оборвалась жизнь серого эльфа Вэйлианесса и началась жизнь Вэйлианесса-вампира.
        Поклонившись слушателям, Бельвегор покинул сцену. Зашел в гримерку, быстро переоделся и уехал, не дожидаясь даже Сьен Чжана.
        - Я дома! - громко сказал он, закрывая за собой дверь - с тех пор, как Ниалэри познакомилась с Рагдаром, Ким предпочитал как можно громче объявлять о своем приходе.
        Вопреки опасениям скрипача варвар появился сразу же - одетый и очень мрачный.
        - Наемников я нашел, - не тратя времени на предисловие, начал он. - Их шестеро - три человека, два эльфа и орк. Работают в команде уже четыре года. Их капитан некогда состоял в Гильдии наемников и даже дослужился до серебряного медальона, но потом был по-тихому из Гильдии выгнан - за что, мне узнать не удалось. Но, судя по тому, что обратиться к нему мне порекомендовал один из членов Гильдии - не за бесчестное отношение к клиенту. Вся команда просит пятнадцать тысяч, из них десять
        - задатком в утро перед операцией и пять - по выполнении задания.
        - Ты согласился? - уточнил Ким, вешая плащ на крючок.
        - Да. Никого другого мне найти не удалось.
        - Вот и хорошо. Потому что Здравович мне отказал.
        В этот момент раздался стук в дверь.
        Эльф поморщился.
        - Рагдар, ты не мог бы открыть и узнать, кому и что от меня понадобилось? - попросил он, уходя в гостиную. Варвар молча направился к двери.
        Спустя минуту он вернулся, таща ворох цветов, несколько коробок и пачку писем, перевязанную лентой.
        - Это все из театра, - пояснил северянин, сваливая свою ношу на пол. - Ниа, помоги цветы расставить!
        Взяв письма, Ким развязал ленточку и начал просматривать конверты, даже не вскрывая их. Ничего интересного…
        В дверь опять постучали. Вздохнув, скрипач встал, и пошел открывать, на миг подумав о том, что ему все же придется нанимать слугу.
        На пороге стоял Сьен Чжан.
        - Знаете, маэстро, при всем моем к вам уважении… использовать меня как посыльного? . - проговорил он, протягивая Киму письмо. - Вот. Приказали передать вам лично в руки, причем как можно скорее - хотя на мой взгляд, это вполне могло бы и подождать до утра.
        С этими словами возмущенный до глубины души париасец спустился с крыльца к карете, ожидавшей его на улице. Эльф усмехнулся, проводил его взглядом и, терзаемый любопытством - кто же мог приказать Сьену «поработать посыльным»? - вернулся в гостиную. Там он перевернул конверт, бросил взгляд на печать и вздрогнул - на синем сургуче распростер крылья дракон, сжимающий в одной лапе меч, а в другой - магическую сферу. Над головой дракона отпечатался крест в круге - символ Пресветлого Магнуса.
        Личная печать императора.
        Чуть заметно дрожащими руками Киммерион вскрыл конверт и достал сложенный вдвое лист. На дорогой бумаге виднелось всего несколько строчек, написанных твердым почерком человека, привыкшего повелевать, и подпись - Лаарен III.
        Собственно, ничего такого в письме не было. Благодарность за прекрасный концерт, пожелание и в дальнейшем иметь возможность слушать столь великолепного музыканта и выражение искреннего восхищения его талантом. Если бы письмо было подписано
«Альвар VI», то ничего удивительного в нем и не было бы - прежний император прославился не только как достойный - хотя надо признать, не особо выдающийся - правитель, но и как страстный любитель и покровитель искусства. Но Лаарен вообще никогда не интересовался подобным времяпрепровождением и о музыке и театре знал ровно столько, сколько его обязывало знать положение и образование. И вдруг - такой интерес к Бельвегору…
        Ким еще раз перечитал письмо и на этот раз обратил внимание на постскриптум:

«В качестве благодарности дарую право аудиенции в любое время, без предварительной записи и прошения».
        Собственно, это была достаточно распространенная форма благодарности от императора, удобная и для самого императора, и для того, кого награждали этой привилегией. Правителю это давало возможность порой пообщаться с теми, с кем ему хотелось, а не только с теми, с кем обязывал государственный долг, а тем, кто получал сию благодарность - возможность действительно встретиться с императором, и сам факт наличия подобной привилегии - просить аудиенции в любое время суток. Разумеется, наглецов, решавшихся, пусть даже с подобной бумагой, ломиться во дворец ночью, не находилось, хотя чисто теоретически она давала такое право.
        Но об этом Киммерион сейчас не думал. В его глазах загорелась надежда…
        Спустя пять минут Бельвегор Белый Эльф уже мчался вскачь к Городу Шпилей. Белоснежный плащ бился за спиной, маска скрывала лицо. Только бы получилось…
        Первый раз его остановили на воротах Срединного города.
        - Проход закрыт до утра, - извиняющимся тоном проговорил подошедший стражник, узнавший ночного всадника. Ким молча достал письмо, махнул перед его лицом печатью императора - тот, побледнев, отшатнулся. - Пропустить!
        При въезде в Город Шпилей проверка была тщательнее - рослый гвардеец с нашивками капитана внимательно просмотрел письмо, изучил подпись - и только после этого пропустил эльфа в сердце Мидиграда.
        До дворца Киммерион добрался без приключений, а дальше решил не рисковать - и, скрывшись на мгновение в тени какой-то скульптуры, он обратился в сгусток тумана.
        Беспрепятственно проникнув во дворец, вампир начал методично облетать все помещения в поисках кабинета императора - благо тот факт, что правитель имеет привычку работать во дворце до середины ночи, а то и оставаться там ночевать, был общеизвестен.
        Стремительно преодолевая коридоры и залы, Ким летел вперед. Внезапно он ощутил призрачную опасность…

…и только исключительная удача, сопутствовавшая ему этой ночью, спасла эльфа от очень больших неприятностей.
        Налетев на непреодолимую для вампира невидимую стену, скрипач потерял концентрацию и мгновенно вернулся к обычному облику. На его счастье, это произошло не прямо перед застывшими у какой-то двери гвардейцами, а в нише, какими были полны дворцовые коридоры.
        - Что же теперь делать? - судорожно спросил он себя. И тут же сам себе и ответил:
        - Все то же, что и планировал.
        Набравшись наглости, Киммерион открыто вышел из ниши, и направился к гвардейцам, держа письмо в левой руке.
        - Кто такой? - один из стражей мгновенно обнажил меч, второй только опустил ладонь на рукоять.
        - Бельвегор Белый Эльф. На аудиенцию, - отозвался Ким.
        - Маэстро, вы на часы смотрели? - тихо и очень зло спросил тот, что еще не вытащил оружие. К слову, его товарищ своего клинка не убрал.
        - У меня есть бумага, позволяющая просить об аудиенции в любое время, - возразил эльф, показывая письмо.
        - На бумаге может быть написано что угодно, - тон гвардейца был непреклонным. - А у меня строжайший приказ - никого не впускать.
        - У меня дело государственной важности, - нагло соврал Ким, решивший идти до конца еще в тот момент, когда проник во дворец.
        - Да хоть мировой. У меня приказ императора.
        Дверь тихо приоткрылась, и в коридор вышла черноволосая, болезненно бледная девушка в черном плаще с капюшоном.
        - Что здесь происходит? - негромко осведомилась Темная, окинув взглядом сжимающего меч второго гвардейца, и эльфа, замершего с отчаянием в глазах.
        - Маэстро просит аудиенции, - ответил старший страж.
        - В такой час? Вы с ума сошли! - Она повернулась к Киммериону.
        - Мне необходимо увидеть императора, - глухо проговорил он. Только сейчас ему в голову пришла мысль, что его настойчивость может разозлить Лаарена, и тогда…
        Что будет «тогда», Ким даже думать не хотел, хотя богатое воображение уже начало подбрасывать ему картины, одна другой страшнее.
        - Вы вообще осознаете, что вы делаете? - на обычно бесстрастном лице экстерминатора отразилось удивление.
        - Да. Я прекрасно осознаю, что, где и зачем я делаю, - отчеканил эльф, поднимая голову. - Мне необходимо поговорить с императором. После этого разговора я готов понести любое наказание за свою наглость, даже если это будет смерть.
        - А если то будет мучительная смерть? - Темная посмотрела на Бельвегора с интересом.
        - Мне все равно, - безразлично ответил тот. - Но мне нужно поговорить с императором.
        - Минуту, - она взяла письмо, которое Ким до сих пор судорожно сжимал в пальцах, и скрылась за дверью.
        Потянулись бесконечные секунды тягостного ожидания. Наконец дверь вновь отворилась, и девушка на миг показалась в проеме.
        - Император примет вас. Следуйте за мной, - коротко бросила она.
        Следуя за Темной, вампир безуспешно пытался унять дрожь. Его даже не трясло - его просто колотило. Несмотря на то, что Киммерион согласился на план Рагдара по освобождению Веги прямо с эшафота, сам он не верил в успех. О сверхспособностях следователя императору наверняка известно, и необходимые меры будут предприняты… похищение заранее обречено на провал.
        Шедшая впереди Темная остановилась перед высокой двустворчатой дверью, открыла одну створку.
        - Прошу.
        Глубоко вдохнув, Ким вступил на порог рабочего кабинета Его Императорского Величества, Лаарена III, шестьдесят седьмого правителя империи.
        Хозяин кабинета стоял у стола, одетый в простую рубашку и столь же простые брюки. Ни роскошных одеяний, ни короны - все просто и почти по-домашнему.
        Киммерион пересек кабинет, упал на колени, не дойдя футов десяти до Лаарена, и склонил голову.
        - Мой император… - тихо выдохнул он. - Я пришел просить… нет, умолять о милости!
        - В самом деле? - чуть иронично проговорил тот. - Я правильно вас понимаю, что этот разговор никоим образом не мог подождать до утра? Впрочем, в противном случае, смею надеяться, вы не стали бы столь настойчиво ломиться ко мне в час ночи. Встаньте, маэстро Бельвегор. И снимите маску - я не люблю разговаривать с собеседниками, скрывающими лицо.
        Эльф послушно поднялся на ноги и выполнил приказ.
        Внимательный и властный взгляд серых глаз изучающе скользнул по лицу вампира.
        - Я полагал, что вы принадлежите к расе серых эльфов, - с ноткой удивления в голосе сказал Лаарен. - Впрочем, это неважно. В первую очередь хочу поблагодарить вас за великолепный концерт - надеюсь, не последний, и выразить надежду на то, что вы в ближайшее время сможете как-нибудь навестить меня и исполнить некоторые ваши произведения лично мне. Я бы хотел послушать вашу музыку один, а не при огромном скоплении народа.
        - Это великая честь для меня. - Ким склонился в глубоком поклоне.
        - А теперь, маэстро, оставим расшаркивания придворным. О чем вы хотели просить? - император перешел на деловой тон.
        Вздрогнув, Киммерион вновь опустился на одно колено.
        - Мой император, завтра по вашему приказу должны казнить моего друга, виконта де Вайла. Я прошу… я умоляю вас - сохраните ему жизнь! Он верный ваш подданный и не заслужил смерти! - горячо проговорил вампир и, решившись, перевел взгляд на Лаарена.
        Император был недоволен. Император хмурился, а от его улыбки не осталось и следа.
        - Бельвегор, вы знаете, в чем обвиняется де Вайл? - жестко спросил он.
        - Да. В измене короне.
        - И вы думаете, что я пощажу преступника, предавшего империю и меня, только из уважения к вашему таланту?
        - Нет. Я ничего не думаю по этому поводу. Я просто умоляю вас сохранить ему жизнь,
        - тихо вымолвил Ким, опуская взгляд. - Кроме того, я достаточно хорошо знаю Вегу, чтобы быть уверенным в том, что он не мог предать вас и империю.
        - Мне жаль вас расстраивать, но вы совершенно не знаете своего друга, - неожиданно мягко проговорил император, подходя ближе. - Встаньте. Я покажу вам его истинное лицо. А пока - налейте нам обоим вина, - он кивнул на столик, на котором стояла бутыль и два бокала.
        Ким послушно поднялся и наполнил бокалы вином. Лаарен, опустившийся в стоящее за столом кресло, кивнул ему на стул, эльф сел, поставив бокал перед собеседником.
        - Читайте. - Император протянул ему папку.
        В основном, это были отчеты кардинала Алары, главы Двенадцатого департамента, отвечающего за все вопросы, связанные с религией. Анализ крови… Анализ действий… Анализ магических записей… Анализ ауры… Протокол допроса… Еще два десятка протоколов допросов…
        Вердикт везде был один и тот же - существо, выдающее себя за виконта де Вайла, следователя Тринадцатого департамента, являлось демоном и пришельцем из иного мира. Рекомендуемые меры к уничтожению - обезглавливание с последующим сожжением. Публичное аутодафе не рекомендуется в связи с резко негативным отношением населения к не так давно угасшему пламени инквизиции. По той же причине не рекомендуется оглашение истинной причины приговора.
        Читая протоколы допросов, Киммерион не мог избавиться от ощущения, что здесь что-то не так. Не мог Вега так отвечать, не мог так строить фразы…
        - Это подлог, мой император, - дочитав, проговорил эльф. - По крайней мере - протоколы допросов. Я могу не знать «истинного лица» моего друга, но уж его манеру речи я знаю прекрасно.
        - Это серьезное обвинение, Бельвегор, - усмехнулся Лаарен.
        - Киммерион, мой император. Мое имя - Киммерион ан Илленмиль, - неожиданно для себя поправил его вампир.
        - Киммерион ан Илленмиль? Я это где-то слышал… и тоже в связи с де Вайлом.
        - Площадь Пяти Эшафотов. Похищение прямо с места казни двоих осужденных за нападение на сына герцога фон Ларда, - глядя Лаарену в глаза, начал Ким. - Меня приговорили к сожжению, как нелюдя. Вега спас меня от смерти, рискуя собственной жизнью.
        - Кардинал Алара в своем докладе не исключает возможности, что до определенного момента де Вайл действительно был если и не человеком, то, по крайней мере, не демоном. Подмена могла произойти позже, - возразил император. - Я понимаю ваше нежелание верить в то, что ваш друг оказался демоном, но… ознакомьтесь еще с этим докладом.
        Безуспешно пытаясь скрыть дрожь в пальцах, Ким взял из рук императора еще несколько листов, исписанных мелким эльфийским почерком.
        В этом докладе, написанном от лица некоего «непосредственного участника событий», рассказывалась история происходившего за последний месяц в Лиге Теней. И чем дольше вампир читал доклад, тем сильнее становилось его возмущение.

«Непосредственный участник событий» рассказывал о том, как была подло и коварно уничтожена Лига Теней, и ее глава Вилейан - эльф, который всей душой желал сотрудничества с империей, так как видел в этой стране будущее мира. По версии
«участника», Вега прикинулся другом Лиги и верным подданным императора и, выждав момент, подло нанес Вилейану удар в спину, а его соратники, который де Вайл предоставил сфабрикованные доказательства того, что Вилейан не имел права быть Идущим в Тенях, тем временем вырезали преданных Лиге эльфов. После того как остатки Лиги оказались полностью во власти предателя Веги, он передал ее своей любовнице, Алиссаре Янатари. После он планировал с помощью своей ставленницы использовать Лигу против императора, свергнуть его и занять трон.
        Подписи под докладом не было.
        Глава XX
        РЕШЕНИЕ
        Сердце колотилось с такой силой, что, казалось, готово было проломить ребра и выпрыгнуть из груди. Глаза заливал едкий пот, мышцы болели так, что каждый шаг казался страшной мукой. Голова кружилась, дыхания отчаянно не хватало…
        Талеанис упал на колени у ручья, шумно дыша. Потянулся вперед, зачерпнул ладонями холодную воду, плеснул в лицо и медленно перевалился на спину, пытаясь отдышаться. Сумасшедший забег от деревни к дальней кромке леса, мимо полей и дальше, вдоль ручья уже через сам лес, не принес успокоения - вымотав себя до состояния, в котором он почти не мог двигаться, полуэльф тем не менее сохранил ясность мышления.
        Он медленно поднял руку и в сотый раз посмотрел на кольцо Маар-си, которое носил, не снимая. На широкий ободок перстня, на продолговатый камень, украшающий его… точнее, на то, что от него осталось.
        Это случилось во время суда, когда Арна пела. Была ли тому виной ее странная магия, или же это было простым совпадением - но на последних строчках песни руку Мантикоры ожгло болью, а камень в момент покрылся трещинами и осыпался на землю бесполезной крошкой.
        Теперь у него не было никакой связи с парнасцем - а ведь тот вполне мог расценить произошедшее как решение Талеаниса прекратить их «сотрудничество»! О том, что тогда будет с Лианной, он не хотел даже думать…
        Прикрыв глаза, полуэльф восстановил в памяти каждый разговор с Маар-си, начиная с их приезда в графство. Тогда помощник Левиафана вежливо посоветовал ему объехать земли де Карнэ десятой дорогой… но Мантикора уже был в той деревне. В следующий раз он попытался поговорить с париасцем через два дня - но тот был явно чем-то занят и сразу же велел связаться с ним через неделю. Талеанис так и сделал - это было через несколько дней после смерти Птицы и окончательной победы Эстиса. Ох, как же Маар-си был тогда зол! Полуэльф впервые услышал, как он повышает голос - да что там, париасец почти кричал на него! Но Мантикора честно прикинулся, что он в отряде не решает ничего, а Арна настояла на том, чтобы ехать через графство, и вообще - он ничего не знает, его задача - следовать за Арной, и он ее выполняет. К его удивлению, Маар-си достаточно быстро успокоился и велел связаться с ним, как только Арна придет в себя или когда станет известно о ее дальнейших планах. На осторожное замечание о том, что Арна может в себя и не прийти, париасец вкрадчиво поинтересовался, не планирует ли сам Талеанис приложить к этому
руку, и, пока возмущенный до глубины души полуэльф пытался подобрать слова для достойного ответа, оборвал связь.
        О том, что Танаа очнулась, Мантикора и вправду доложил, правда, через десять дней после того, как это произошло. Маар-си на новость отреагировал на удивление спокойно и сказал, что он пока что занят и что в следующий раз он будет ждать связи, когда отряд определится со своими дальнейшими планами.
        А сегодня кольцо разбилось. И теперь связаться с парнасцем не было никакой возможности. И Лианна…
        Талеанис тихо застонал. Лианна…
        - Что мне теперь делать, Дианари? - тихо спросил он в пространство, сжимая в ладони символ богини.
        Разумеется, ответа не последовало.
        Полуэльф медленно поднялся на ноги и привычно прислушался к почти постоянно звучащему в голове на грани слышимости металлическому голосу.
        Иди и верни себе меч! Ты должен вернуть меч, ты его хранитель, ты должен передать его достойному. Иди и верни!..
        Он тряхнул волосами, отгоняя навязчивые, повторяющиеся слова. К счастью, защита, поставленная Арной, держалась, и Мантикора больше не терял контроля над собой, но приятного тем не менее было крайне мало.
        К деревне Талеанис вернулся, когда начало смеркаться.
        Бешеный, колкий ветер бил в лицо, мелкие капельки начинающегося дождя больно секли кожу, но Гундольф продолжал горячить коня, уносясь все дальше и дальше от графства Сайлери. Ни вещей, ни денег у него с собой не было - рыцарь знал, что пока еще не решится покинуть друзей. Но в то же время он прекрасно осознавал, что еще день-два
        - и он попрощается с ними и направится в Хайклиф.
        Грифон понял это несколько часов назад, когда разговорился с главой охраны торгового каравана, пришедшего из главного города Ордена. Немолодой мужчина, бывший лейтенант гвардии, уволенный по ранению и ныне возглавляющий охрану караванов, поведал рыцарю о некоторых последних событиях в городе.
        В Клюве явно что-то происходило. Слишком много оружия сейчас привозили в город, и слишком много странных личностей можно было заметить на улицах. В городе ощутимо пахло заговором - но кого и против кого? Многие молодые Грифоны начали косо посматривать на магистров, перешептываясь между собой, что старики задержались на своих местах, что они не справляются со своими обязанностями и так далее. У молодежи был свой лидер и кандидат на пост главы Грифонов - некий молодой, но крайне талантливый рыцарь по имени Гундольф фон Кильге (на этих словах настоящий Гундольф поперхнулся пивом и порадовался, что не назвал охраннику своего имени). Кроме нескольких блестящих подвигов во славу Ордена, подробностей которых особо никто не знал, но факт существования которых отчего-то не вызывал ни у кого сомнений, новоявленный кандидат в магистры имел немалую финансовую поддержку со стороны богатейшего жителя грифоньих земель - князя-герцога де Аббисса.
        - Про него многое говорили, что, мол, юноша пытается делать себе карьеру, а на сам Орден ему плевать, - говорил мужчина, шумно сдувая пену с пивной кружки. - Но потом произошла одна показательная история… В общем, этот парень, фон Кильге, он очень любил свою семью - отца, мать и сестру. Он даже перевез их в Хайклиф, отдав за это немало денег, хотя тогда еще не имел поддержки этого странного де Аббисса. Вот с семьей-то и получилась та история… Однажды отец Гундольфа, старик фон Кильге, пришел к одному из магистров Ордена и начал говорить какие-то странные вещи - у меня знакомый в Клюве есть, так что я все знаю, так сказать, из первых рук. В общем, он говорил, что якобы его сын - подменыш, что это не Гундольф, а какой-то злой демон, и что его обязательно надо схватить, и так далее. Магистр, де ла Map, ему, как ни странно, поверил - и собрал ихний Совет, чтобы решить проблему. Ну, его выслушали, и сочли, что магистр бредит, но согласились выслушать также и старого фон Кильге. Усмехнулись, послали за Гундольфом - а надо сказать, что де ла Map переполошил всех аж ночью, и бедного Гундольфа привели на
Совет вообще полуодетого, хотя и с мечом. Он выслушал все обвинения - говорят, бледный стоял - что сама Смерть, но держался хорошо. Только попросил Совет быть снисходительным к его отцу, мол, тот старый совсем, вот и говорит… не то. Не то - это ж мягко сказано! Ты представь, рыцаря-Грифона и любимца всей молодежи, их, так сказать, негласного предводителя, обвинить в том, что он - демон и подделка! В общем, старому фон Кильге посоветовали полечить голову, а де ла Мара отчитали всем Советом. Но тут старик словно взбеленился - вскочил со стула и бросился на сына, крича что-то вроде: «Я убью тебя, отродье!» и так далее.
        Вот тут-то и началось все самое интересное. У старика глаза дьявольским пламенем загорелись, пальцы превратились в когти, и он попытался этими когтями сына своего убить. Но тут уже остальные магистры вмешались, приложили старого какой-то своей противодемонской магией и скрутили его. Гундольф, говорят, еще больше побледнел, хотя и так белый был, что первый снег.
        Короче говоря, провели они там какое-то расследование и выяснили, что старик сам с демонами якшался, а на сына наговаривал, чтобы помешать ему стать магистром, потому что старикову демону этого почему-то не хотелось. А магистр тот, де ла Map, еще в ту самую ночь из замка сбежал, и больше о нем ничего не слышали. Поговаривают, он тоже с ними заодно был… В общем, я не особо знаю подробности - но известный факт, что магистры решили проверить на верность Ордену и приверженность истинным традициям Грифонов, как они это называют… короче, поручили это расследование самому Гундольфу. Он всю эту пакость и раскопал. Что гаже всего - с демоном связался не только старик, но и его жена, и дочка ихняя, сестра, значит, Гундольфа. Ох, что с парнем творилось - это никому пережить не пожелаю, даже врагу лютому. Но честно довел расследование до конца и даже на казни присутствовал, хотя и до последнего молил судей помиловать его родню - но когда это Грифоны каких-либо демонопоклонников щадили, пусть они хоть самому императору родственники?
        - И что? - хрипло спросил рыцарь, до побелевших костяшек сжимая ручку кружки, жалобно поскрипывающую в его пальцах.
        - Что-что… Казнили их, конечно. Парню одного удалось добиться - чтоб их перед костром удавили, а то б горели заживо… Гундольфа на следующий же день повысили в звании - за доблесть и верность Ордену, да только ему ж от того не легче… А перед тем выговор объявили, что такое в родной семье прохлопал ушами… Эй, парень, ты куда? Я ж еще не все рассказал!
        Грифон вылетел из свежепостроенной таверны быстрее стрелы. Вскочил на лошадь и помчался вперед, не разбирая дороги.
        Его душили злые слезы. О, как же он ненавидел в тот миг Маар-си и эту тварь Левиафана! Отец, мать, сестренка… ведь ни за что он их подставил! Ох, отец… ну что же ты так неосторожен был? Ведь понял, что сына подменили, почему не подумал, что если в замке приняли на веру, то нельзя так, напрямую? Мама… сестренка…
        Ветер бил в лицо, срывая слезы со щек.
        Гундольф остановил коня у небольшого озерца. Спрыгнул на землю, бросил повод - уйдет, так уйдет, теперь-то какая разница? Подошел к спокойной, зеркальной глади, вгляделся в свое отражение - и неожиданно увидел рядом с собой отца, мать и сестру.
        - За что?!? - Он рухнул на колени, крича и проклиная всех известных ему богов и демонов…
        К дому, где они все жили, рыцарь вернулся уже затемно. Машинально улыбнулся Арне, встретившей его при входе, бросил что-то ободряющее сидящему в темном углу гостиной Мантикоре, ответил на какой-то ничего не значащий вопрос Эстиса, который в тот вечер решил остаться и переночевать в своем старом доме, а не в замке, и, сославшись на усталость, ушел в свою комнату, где быстро собрал все необходимое в дорогу и лег, чудовищным усилием воли заставив себя заснуть - он понимал, что скоро ему потребуются все силы…
        - Сегодня красивая ночь, - негромко проговорил Змей, откидываясь на спинку стула и задумчиво глядя в окно. - Небо темное, а звезды яркие…
        - В такие ночи как никогда веришь в то, что вокруг нас полно всего того вечного, прекрасного и доброго, чего мы не замечаем в суете дней, но что наполнило бы нашу жизнь смыслом, обладай мы способностью видеть по-настоящему… - грустно согласилась Арна. - Эстис, ты не хочешь пойти прогуляться под этими звездами?
        - Ты читаешь мои мысли? - полушутя спросил граф, поднимаясь на ноги и улыбаясь. - Я как раз хотел предложить это.
        - Я не читаю мысли, - Танаа тоже встала, поправила повязку. - По крайней мере - твои, по крайней мере - сейчас…
        - Я рад. Потому что я хотел бы сказать тебе свои мысли вслух, а не чтобы ты их случайно прочитала.
        - Идем.
        Они шли молча, наслаждаясь стрекотом кузнечиков в траве, мелодичной перекличкой ночных птиц, чистейшим воздухом, наполненным ароматом трав и цветов, прекрасными в своей простоте мотыльками, чьи крылья серебрились в свете луны…
        В молчании они дошли до ручья, блестящей лентой пересекающего поле. Эстис опустился на колени у воды, зачерпнул пригоршнями, сделал глоток…
        - Холодная и вкусная, как в моем детстве… - чуть печально проговорил он.
        - Ты бы хотел вернуться в детство. - Арна села на траву рядом с ним.
        - Иногда - да. Не думать обо всем, о чем вынуждено постоянно думать сейчас, жить сегодняшним днем, упиваться своими маленькими радостями, и печалиться о своих маленьких горестях… Не знать боли потери и всего прочего… Да, иногда я хочу этого.
        - А я не помню детства, - неожиданно для себя сказала Танаа. - Я помню себя с семи лет. Наша деревня… на нее напали какие-то плохие люди, не то разбойники, не то еще кто-то… Сожгли все дома, а я успела спрятаться в подполе. Меня оттуда Ваген вытащил, он потом стал моим учителем. Я просидела в подвале несколько суток, и когда он меня нашел, была уже едва живая. И не видела… я в том подвале потеряла зрение, потому что было абсолютно темно, и это наложилось на ужас и боль. Так бывает - редко, но бывает. Он тогда отнес меня в долину Дан-ри и сказал, что я могу стать Танаа, одной из них. Я согласилась - у меня все равно никого, кроме Вагена, не было. Так я осталась в монастыре… А что было до того - не помню.
        - Зато теперь у тебя есть не только учитель, но и друзья, и брат, и те, кто тебя любит, - тихо, как-то осторожно проговорил Эстис.
        - Да… - Арна тихо рассмеялась. - Я так благодарна Создателю за все это - за Грима, за Гундольфа и Талеаниса, за тебя и всех остальных… И за жителей твоих земель и за то, что вся эта история с наемниками благополучно закончилась…
        - Что же ты собираешься делать теперь? - Змей чуть ли не затаил дыхание.
        - Продолжу свой путь, - просто ответила девушка, раскрывая ладонь - откуда-то сбоку выпорхнула маленькая птичка и доверчиво уселась на пальцы, что-то чирикнув. Арна легонько подула - птичка подпрыгнула, еще раз чирикнула и опустилась обратно.
        - А ты не хочешь… остаться здесь? - с затаенной надеждой спросил Эстис, глядя куда-то чуть в сторону. - Здесь ведь красиво, и люди тебя любят, и все рады будут, если ты останешься… И я рад буду… - еле слышно добавил он.
        - Остаться? Ох, Эстис… Может, я и хотела бы, но это не так просто, - Танаа откинулась на спину и подняла руку над собой - птичка чирикнула на прощание и сорвалась в ночное небо.
        - Почему? Ты можешь поселиться в замке, а если не хочешь - так тебе построят любой дом, какой ты только захочешь. И…
        - Ты же не это хочешь сказать, - она мягко прервала его.
        - Да, наверное… Арна, ты же умеешь читать в людских душах, - Змей придвинулся чуть ближе. - Ты же знаешь, что я больше всего на свете хочу, чтобы ты осталась…
        - Знаю, но…
        - Я люблю тебя, - выпалил он, неожиданно даже для самого себя. - Я думал, что после смерти жены никогда ни с кем не буду, и не полюблю, и не женюсь, потому что это будет предательством ее памяти, но ты прекрасно лечишь такие раны своей улыбкой… Я чувствую, что она понимает меня и не хочет, чтобы я всю жизнь оплакивал ее… Арна, я полюбил тебя… и я хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты светлая такая… я…
        Не находя нужных слов, Эстис наклонился вперед, пытаясь поцеловать девушку. Но ее ладони неожиданно твердо уперлись ему в грудь, не давая придвинуться ближе, и губы лишь на миг коснулись губ…
        - Я не хочу причинять тебе боль, - виновато проговорила Танаа, чуть отстранившись.
        - Но… я не могу быть с тобой. По тысяче причин… главной из которых является то, что я просто не имею на это права. Слишком многое впереди, и я не могу отказаться от этого. Это мой долг, понимаешь?
        - Главная причина в том, что ты не любишь меня, ведь так? - с горечью спросил граф, отворачиваясь.
        - Люблю. Как друга и как брата. Но та любовь, о которой говоришь ты - да, я еще не знаю, что это. Один из моих наставников когда-то говорил мне, что где-то в этом мире есть тот, кого я сразу узнаю…
        Горло ожгло болью, нечто чужеродное, ледяное, жестокое устремилось по позвоночнику вниз, взрываясь ослепительно нестерпимыми вспышками… Дыхание перехватило, казалось, мир прекратил на миг свое существование. Темнота вокруг распалась на мириады ярчайших огней, вонзившихся в сознание, и вновь обернулась бархатной тьмой
        - но лишь на миг, на краткий миг… белая вспышка затмила собой все. Перед глазами на миг мелькнул неясный образ - и все оборвалось.
        Арна впилась пальцами в горло, судорожно пытаясь вырвать засевший там стальной ком с длинными, острыми, гибкими иглами, проникающими в сердце и легкие… Эстис, перепуганный, вскочил - повязка девушки слетела, и в синих глазах стояли такие ужас и боль, что он на мгновение растерялся.
        Все закончилось так же внезапно, как и началось. Она резко втянула в себя воздух, понимая, что раньше не осознавала до конца, какое же это счастье - дышать…
        - Что с тобой? - граф опустился на колени перед Танаа.
        - Не знаю… но, кажется, это было что-то не мое…
        - В смысле?
        - Не мое ощущение. Я почувствовала кого-то… кому было очень больно. Кажется, он умирал… Эстис, пожалуйста, пойдем домой. Я… я очень устала…
        Она выдохнула и медленно опустилась на спину.
        - Конечно, пойдем… Давай руку, - Змей встал, протянул Арне ладонь - но никакой реакции с ее стороны не последовало. Он склонился над ней - и понял, что девушка без сознания.
        К деревне Эстис почти бежал, не чувствуя тяжести тела на руках.
        - Совершенно ни к чему паниковать, господин граф, - недовольно пробурчал лекарь, закончив осмотр. - Уже все в порядке, обморок перешел в глубокий, спокойный сон - то, что сейчас необходимо пациентке больше всего.
        - Но что это было?
        - Элементарное переутомление. Я же говорил, что ей противопоказаны серьезные физические нагрузки в ближайшее время - а сегодня сперва суд, потом этот праздник, да еще и вы ее потащили гулять среди ночи! В общем, пусть спит - это для нее сейчас первейшее лекарство. Я тоже пойду спать, господин граф, и вам желаю того же.
        - Арна! Арна, проснись же!
        Она рывком села на постели, в первый момент не осознавая даже, кто она и где она.
        - Талеанис? - Полуэльф стоял у ее кровати, одетый в дорожный костюм. Танаа провела ладонью по лицу, пытаясь понять, что произошло. Вечер упорно не хотел всплывать в памяти - вернее, не вечер, а уже ночь. Кажется, Эстис позвал ее гулять, а потом, у ручья, они о чем-то говорили… она вздрогнула, вспомнив. Он звал ее замуж. А потом…
        Нестерпимая боль в горле и позвоночнике, и яркие вспышки, неожиданное падение в бездну… считывание, но с кого?
        - Арна, наконец-то! - Мантикора нервно выдохнул. - Я уже пять минут пытаюсь тебя разбудить.
        - Талеанис, что случилось? - Девушка взяла себя в руки. Потом, потом буду разбираться с этой считкой…
        - Гундольф уехал.
        - Что значит - уехал? - Она с трудом подавила желание вскочить на ноги.
        - То и значит. Он забрал свои вещи, лошадь и уехал еще до рассвета! Нам письмо оставил… Вот.
        - Прочитай, пожалуйста…
        - Ох, прости… сейчас.
        Простите меня, друзья. Я всею душой благодарен вам за все то, что вы для меня сделали. Орогрим, я никогда больше не буду сомневаться в способностях орочьих шаманов и навсегда запомню, что глупо судить о том, чего не знаешь, основываясь лишь на досужих вымыслах. Спасибо за урок. Талеанис, ты был мне великолепным боевым товарищем - любой рыцарь может только мечтать о такой поддержке в бою. Я благодарен тебе за то, что ты поддержал меня в трудную минуту и готов был помочь в моей войне с Левиафаном - жаль, что наши пути все же разошлись. Эстис, вы добрый и справедливый правитель и просто очень хороший человек - спасибо за предоставленный кров, и за возможность в последний раз окунуться в атмосферу дружелюбия и мирной жизни. Арна… Тебе просто спасибо за все. Я не знаю, какими словами описать мою к тебе благодарность, но нисколько не сомневаюсь в том, что ты и сама прекрасно все поймешь…
        Простите меня, друзья. Возможно, своим скоропалительным уходом я подвергну вас большему риску на пути в Мидиград, возможно, я подведу вас - но я просто не могу иначе. Я должен отправляться в Хайклиф. Они убили мою семью и скоро уничтожат мой Орден. Не знаю, в моих ли силах помочь Грифонам, и захотят ли они вообще принимать от меня помощь - но я обязан попытаться. Иначе я никогда уже не смогу смотреть людям в глаза.
        Простите и прощайте, друзья мои. Я благодарен судьбе за то, что имел счастье знать вас всех.
        Искренне ваш, Гундольф фон Кильге
        Мантикора закончил. На полминуты в комнате воцарилась тишина.
        - Он не мог далеко уехать, - бросил стоявший у двери Орогрим. - От рассвета не так много времени прошло.
        - Мы сможем его догнать, даже если он будет торопиться, - добавил Талеанис.
        - Догнать-то мы его, допустим, догоним, - неуверенно протянула Арна, задумавшись.
        - Вот только что это даст? Нам не отговорить его.
        - Значит, мы поедем с ним! - воскликнул полуэльф. - В конце концов Хайклиф ничем не хуже Мидиграда!
        - А как же меч?
        Мантикора на миг замер, будто бы прислушиваясь, и внезапно принял очень удивленный вид.
        - Вы мне, наверное, не поверите, но я не знаю, куда он делся, - пробормотал он, покраснев. - Вчера я его еще слышал… так, слабенько. А сейчас нет. Как будто и не было никогда.
        Танаа чуть недоверчиво покачала головой.
        - Нет, говоришь? Ладно, допустим… Так что же, мы едем в Хайклиф?
        - Да! - в один голос отозвались полуэльф и орк.
        Сборы были недолгими. Эстису даже повезло - он ночевал в том же доме, что дало ему возможность все же попрощаться с Арной и остальными. Лошадей взяли тут же, деньги тоже были, да и продукты с собой в дорогу нашли быстро…
        Змей провожал друзей еще миль десять после того, как они пересекли границу его земель. Где-то через час после полудня компания остановилась немного передохнуть - и попрощаться с графом.
        Прощание получилось спокойным и довольно сдержанным, хотя и дружелюбным. Только обнимая Арну, Эстис позволил себе не разжимать рук чуть дольше, чем следовало бы, и еще долго потом с некоторым непониманием хранил в памяти ее чуть извиняющуюся улыбку, так никогда и не вспомнив теплого, виноватого касания к собственному сознанию, в одно мгновение убравшего и горечь разлуки, и желание не отпускать, и все остальное, что было хоть и желанно и прекрасно, но слишком уж болезненно…
        Отчаянно ругаясь, Гундольф слез с коня. Лохматый рыжий мерин покосился на него диковатым фиолетовым глазом, но продолжал стоять как вкопанный. Продолжая ругаться, рыцарь отошел к ближайшему ивняку и срезал ножом длинный, толстый прут. Несколькими движениями очистил его от боковых веточек и листьев, взмахнул - импровизированный хлыст со зловещим гудением распорол воздух - и, удовлетворенно кивнув, направился к упрямой коняге.
        Рыжий отошел на несколько шагов и неодобрительно посмотрел на прут. Гундольф, усмехнувшись, подошел ближе. Рыжий сделал еще несколько шагов, не позволяя сократить расстояние. Гундольф хмыкнул и в несколько прыжков преодолел это расстояние, очутившись на месте… где секунду назад стоял уже отбежавший в сторону конь.
        - Скотина! - с чувством произнес Грифон после еще трех безуспешных попыток вернуть наглого мерина. Рыжий согласно всхрапнул, всем своим видом выражая крайнюю удовлетворенность самим собой.
        Гундольф последний раз попытался приблизиться к коню - безрезультатно. Страшно ругаясь, он бросил прут на землю, осторожно шагнул к рыжему - тот не шелохнулся. Тогда рыцарь смело подошел к нему, взял под уздцы - конь всхрапнул и попытался ткнуться носом в плечо.
        - Вот ты и попался, - многообещающе проговорил Грифон и потянул Рыжего к себе, намереваясь подтащить его к нужному месту и, не выпуская поводьев, подобрать прут.
        Но не тут-то было! Гундольф вспотел, пытаясь заставить огромного мерина сдвинуться хоть на шаг, но так и не добился хоть какого-нибудь результата.
        - Зараза упрямая, - ругался он. - Доберемся до ближайшего городка - продам на скотобойню!
        Рыжий флегматично переступил на месте, очень аккуратно и прицельно опустив широкое копыто прямо на ногу рыцаря.
        Страшные ругательства не смолкали еще минут пятнадцать.
        В конце концов Грифон все же смирился с нежеланием коня продолжать путь. Подумав, что он и сам несколько устал, Гундольф отвел Рыжего футов на триста от дороги, расседлал и привязал, оставив пастись. Сам же он расстелил на траве отрез холста, прихваченный из деревни вместе с продуктами, наскоро перекусил и собрался уже ложиться спать, когда от дороги донесся дробный перестук копыт.
        - Вот он где! - воскликнул Талеанис, привставая на стременах. - Вон Рыжий пасется, значит, и наша пропажа там же!
        Арна и Орогрим повернули своих коней в указанную полуэльфом сторону.
        - Хе! И правда, Рыжий, - ухмыльнулся орк. - Эй, Гундольф, ты, конечно, нашел, какого коня взять! Это ж самая упрямая скотина на обе деревни.
        - Я уже в курсе, - мрачно отозвался рыцарь. - Ну и что вы здесь делаете?
        - Тебя ищем, - ответила Танаа, движением руки заставляя Грима, собиравшегося еще что-то съязвить, умолкнуть.
        - Я не вернусь. Я еду в Хайклиф, и это не обсуждается, - непреклонно проговорил Грифон.
        - А тебе никто и не предлагает возвращаться, - Арна весело улыбнулась и спрыгнула с лошади. - Просто мы едем с тобой!
        - А как же меч Мантикоры?
        - Он пока что оставил Талеаниса в покое. Но времени все равно немного, поэтому быстренько разбираемся с Левиафаном в Хайклифе и все вместе едем в столицу!

* * *
        Он бесшумной тенью скользил меж деревьев, и ни одна веточка не хрустнула под ногами, ни один зверь или птица не проснулись, встревоженные шагами чуждого двуногого существа. Он не шел - стелился по воздуху, обращаясь легчайшим дуновением ветерка, невидимой тенью, неслышимым призраком…
        И вот между деревьями, футах в трехстах впереди, обозначилась его цель - высокий костер, пылающий ровно посреди идеально, неестественно круглой поляны, и широкоплечая фигура в плаще, неподвижно замершая спиной к нему перед огнем.
        Так же бесшумно, как раньше шел через лес, он ступил на поляну. Фигура даже не шевельнулась, но из-под плаща раздался глубокий, чуть хрипловатый голос:
        - Я рад твоему возвращению. Ты добыл то, о чем я тебя просил?
        - Да, Мастер, - новоприбывший шагнул в круг света от костра и откинул свой капюшон. Отсветы огня упали на четкие эльфийские черты бледного лица и на миг зажгли золотые звезды в волосах цвета янтаря.
        Эльф дернул фибулу, отбрасывая в сторону плащ, и снял с пояса простые деревянные ножны, обтянутые кожей. В ножнах покоился меч - простой меч, украшенный двумя черными опалами - один в крестовине, другой - вместо яблока. Третий такой камень находился на внешней стороне ножен.
        - Прекрасно, - сидевший у костра встал, сбрасывая свой плащ.
        Высокий зеленокожий орк протянул руку - меч плавно поднялся в воздух и лег в протянутую ладонь. На мгновение эльфу показалось, что меч дернулся, пытаясь повернуться к орку рукоятью, но по лицу Мастера на миг скользнула улыбка - и его пальцы сжались на середине ножен.
        - Что ж, здравствуй, Раэл'а'Раин! Давно же я тебя не видел, - усмехнувшись, проговорил орк.
        - Оракхан… - неожиданно для эльфа зазвенел над поляной металлический голос, исходящий как будто бы из ниоткуда. - Вот уж не ждал я встречи с тобой!
        - Я счел, что тебе пока что лучше бы побыть у меня. Не хочу, чтобы ты и твой братик ввергли этот мир в хаос до того, как придет ваш час.
        - Хранитель, ты не имеешь права вмешиваться!
        Оракхан весело ухмыльнулся.
        - А это мы еще посмотрим.
        Глава XXI
        РЫЦАРЬ ИМПЕРИИ
        - Мой император, почему вы считаете, что это… этот рассказ - правда? - тихо спросил Ким, отложив последний лист.
        - У меня поначалу были подозрения, - честно ответил Лаарен. - Я поделился ими с магом, которому полностью доверяю, и он подтвердил, что тот, кто писал эти строки, писал их абсолютно искренне и без желания зла.
        - Я там был, - зло бросил эльф. - Я не знаю, кто автор этого… сочинения, но я готов поклясться именем моей богини в том, что все, рассказанное этим
«непосредственным участником», - ложь от первого и до последнего слова! Наглая, глупая и непродуманная ложь!
        - Киммерион, вы забываетесь, - в голосе императора зазвенел лед.
        - Простите… Я…
        - Я понимаю. Но тем не менее держите себя в руках.
        - Да, мой император. Я могу продолжать?
        - Продолжайте.
        - Только один вопрос… Скажите, вы интересуетесь операциями Тринадцатого департамента?
        - Ровно настолько, насколько это необходимо. Как и любыми делами всех остальных департаментов.
        - А Здравович имеет привычку рассказывать вам о проводимых им за пределами империи операциях, не имеющих прямого отношения к делам самой империи?
        - Нет, конечно. К чему эти вопросы?
        Эльф тихо рассмеялся. Все встало на свои места. Ну, почти все…
        - Теперь я знаю, что произошло. Для начала я расскажу правду о нашей миссии, связанной с Лигой Теней…
        Закончив рассказ о событиях, предшествовавших аресту Веги, Ким перешел к выводам и умозаключениям:
        - Даже не зная этого наверняка, несложно догадаться, что вы, скорее всего, не получите отчета о Лиге, - воодушевленно говорил вампир. - Следовательно, вы будете наверняка знать о том, что Веги достаточно долгое время не было в империи, но не о том, где и зачем он был! А дальше все просто. Вам подсовываются фальсифицированные протоколы и результаты анализов, в которых правда перемешана с ложью. Это не той важности дело, чтобы вы сами его тщательно разбирали! Но тем, кто хочет уничтожить Вегу, необходимо, чтобы вы, с одной стороны, ничего не заподозрили, а с другой - обозлились бы на Вегу достаточно для подписания приговора. Для этого к материалам дела присоединяется это… «откровение непосредственного участника событий». И… - Эльф на миг замолчал, вспоминая еще одну деталь. - И для этого же использовали совершенно правдивый эпизод - историю с магом OOP, членом нашей команды, Ларисом. Вега действительно отравил его и оставил в таверне, но отнюдь не потому, что Ларис был верноподданным империи, а Вега - нет!
        - Почему же тогда? - первый раз за время всего монолога прервал его Лаарен.
        Лицо императора на протяжении рассказа оставалось бесстрастным. Он никак не выдавал ни единого чувства, и это несколько нервировало Киммериона - под маской спокойствия могли с равным успехом скрываться как одобрение и согласие с его словами, так и гнев и отрицание.
        - По личным мотивам. Насколько мне известно, Алиссара Янатари имела очень веские причины ненавидеть Здравовича. Но судьба Лиги Теней значила для нее гораздо больше, нежели собственная гордость, и Алиссара готова была пойти на такое для нее унижение, как принять помощь Здравовича в лице нас. А Вега избавил ее от необходимости так наступать на горло гордости, оказав помощь в частном порядке. Ларису же это не нравилось, более того, я знаю, что он тайно от Веги связывался с Александром и докладывал ему о ходе событий. Потому он и был отравлен. Вот только если бы Вега хотел от него совсем избавиться, согласно версии тех, кто Вегу оговорил, то Лариса никто и никогда больше не увидел бы!
        - Если целью этих гипотетических врагов де Вайла было уничтожить его, то можно было бы придумать менее… громкое обвинение, - возразил Лаарен. И эльф внезапно осознал, что его логические умозаключения увлекли императора.
        - Нельзя, на то и был расчет. Слишком страшное обвинение. Это дело не будет обнародовано, наоборот - его попытаются сохранить в строжайшей тайне, чтобы не допустить паники среди населения, как это было сто сорок три года назад, при проникновении в наш мир настоящего демона. Следовательно, никто из тех, кто мог бы легко опровергнуть это обвинение, просто не узнали бы о необходимости этого опровержения. Если бы не ваше письмо… я бы не решился идти во дворец и просить о помиловании моего друга.
        - А как вы объясните то, что совершенно сторонний маг-консультант подтвердил искренность автора рассказа об истории, произошедшей с Лигой Теней?
        - Элементарно. Писать мог и тот, кто был уверен в том, что говорит правду. Если я правильно понял, о каком заклинании идет речь, то оно не выявляет истинность информации, только истинность намерений. Враг Веги мог кого-то обмануть, подчинить себе или еще как-то заставить написать письмо, способное пройти подобную проверку.
        - Киммерион, у вас все получается логично и стройно, если бы не одно «но», - вздохнув, проговорил Лаарен. - Я лично разговаривал с Ларисом. И он подтвердил тот факт, что де Вайл замышлял против меня и империи.
        Вампир медленно выдохнул.
        Нет, этого не может быть…
        - Но… Его разум могли взять под контроль, как это было с Рагдаром во время боя в храме под базой Лиги Теней!
        - А как же анализы и заключения кардинала Алары? Или вы считаете, что священнослужителя такого уровня тоже могли… взять под контроль?
        - Безусловно, могли. Но не таким образом, каким Лариса или Рагдара, - серьезно проговорил Ким, начиная осознавать, насколько страшные обвинения он выдвигает. - Более того, я готов обвинить кардинала Алару в измене империи.
        Бесстрастная маска слетела с лица Лаарена.
        - Вы осознаете, что вы сейчас сказали?
        - Безусловно. Я готов обвинить кардинала Алару в том, что он, являясь на самом деле либо служителем демона по имени Левиафан, либо просто его союзником, либо оказывая услуги кому-то, связанному непосредственно с Левиафаном, фальсифицировал результаты анализов и протоколы допросов, с целью уничтожения виконта де Вайла.
        - Это серьезное обвинение. Слишком серьезное, чтобы можно было утверждать подобное, не имея на руках веских доказательств.
        - Мой император, я не обладаю подобными доказательствами, и вы это прекрасно знаете. Но чего вам стоит хотя бы приказать привести де Вайла и допросить его лично, в присутствии мага, который сможет наложить на Вегу заклинание правды? А заодно - проверить Лариса на свободу воли и разума. Кроме того, почему бы вам не запросить из Тринадцатого департамента все, что у них есть на кардинала Алару? Я уверен, что там найдется немало интересного. А если еще и установить за ним слежку…
        На несколько секунд в кабинете повисло молчание, которое совершенно неожиданно прервали одинокие негромкие аплодисменты.
        - Киммерион, браво. Теперь я вижу, что не ошибся в вас, - насмешливо проговорил Здравович, входя в кабинет. - Вы решили все те задачки, до которых никак не мог добраться я, ибо его величество никак не желал дать мне ознакомиться с теми документами, что так охотно предоставил вам.
        Лаарен вскочил, его лицо потемнело от гнева.
        - Александр, я не помню, чтобы я приглашал вас войти!
        - Ваше величество, вы только что имели возможность убедиться в том, что чуть не отправили на эшафот искренне преданного вам человека, - жестко проговорил Александр. Ким мгновенно почувствовал себя отчаянно лишним. - И сейчас я бы на вашем месте поблагодарил господина ан Илленмиля за то, что он помог вам вовремя разобраться в ситуации.
        - С чего вы взяли, что я согласен с выводами господина ан Илленмиля? - усмехнулся уже император.
        - С того, что он до сих пор здесь, а не вышвырнут за дверь вашими бравыми гвардейцами или не прирезан Темной в каком-нибудь потайном уголке дворца. Я приношу свои извинения за столь невежливое вторжение, но все же рекомендую, во-первых, просмотреть одну интереснейшую запись магического слежения, а во-вторых
        - последовать совету вышеупомянутого господина ан Илленмиля и допросить де Вайла лично, в присутствии мага, которому вы доверяете - да хотя бы архимагистра Фэйдара
        - или же при помощи какого-нибудь из артефактов Темной.
        Несколько минут Лаарен молчал.
        - Хорошо. В этот раз я последую вашему совету. Показывайте запись… Хотя нет, подождите. Ева!
        - Я здесь, мой император, - Темная незаметно выступила из тени, оказавшись за его спиной.
        - Я бы хотел, чтобы ты тоже просмотрела с нами эту запись, и сказала, что ты думаешь по этому поводу. Я доверяю твоей интуиции.
        - Благодарю за доверие. - Она низко склонила голову.
        - Александр, прошу.
        Здравович извлек откуда-то из складок плаща небольшую сферу на подставке, установил ее перед зеркалом, висящим на стене и коротко бросил фразу-активатор.
        Блестящая поверхность на миг потемнела - а потом отразила подземную камеру и лежащего на койке Вегу. Руки даргела были скованы за спиной.
        - Это рано… - пробормотал глава OOP, медленно ведя ладонь над сферой вправо. Изображение чуть помелькало, неестественно быстро открылась дверь, также неестественно быстро вошел сам Александр. - Вот, смотрите. - Здравович вернул записи нормальную скорость.
        - Ночью я приду еще раз. Сниму твои кандалы, ты выйдешь со мной из камеры и пойдешь рядом. Очень тихо, чтобы не привлекать лишнего внимания - я отведу им глаза, но так, чтобы потом никто не понял, что это сделал именно я. У выхода будет ждать лошадь - скачи из столицы что есть сил. В седельной сумке найдешь документы на другое имя, разрешение на выезд из города и деньги. Сострижешь волосы, переоденешься - тебя не узнают. Уезжай из империи - в Парнас, Номикан, или на Север - мне все равно. За пределами империи тебя не найдут. Ты умный человек и прекрасный воин, так что не пропадешь. Сейчас я уйду, а ты спи. Тебе понадобятся силы.
        - Я бесконечно благодарен вам за то, что вы готовы рисковать, спасая мою жизнь. Но за те годы, что прошли с момента моего ухода из родного мира и до того дня, как я ступил на землю империи, я устал постоянно бежать, скрываться и искать свое место под солнцем. Хватит. Если мне суждено умереть на эшафоте - то пусть это случится. И пусть это случится хотя бы в стране, которую я искренне полюбил.
        - Тогда завтра тебя казнят.
        - Я знаю. Но мне нечего добавить к тому, что я уже сказал.
        Движением руки Александр остановил запись.
        - Еще, ваше величество? Или достаточно?
        Лаарен помедлил с ответом, обернулся к Темной.
        - Что ты думаешь по этому поводу?
        - Я верю Веге, мой император. Я говорила с ним несколько дней назад, когда брала кровь на анализ. Он совершенно искренне не подозревал, за что арестован.
        - Почему ты не доложила об этом мне?
        - Вы не хотели даже слышать его имени, мой император, - девушка низко поклонилась.
        - Я не решилась лишний раз раздражать вас.
        - Проклятие, слишком уж у вас все складно получается… - Лаарен встал, прошелся по кабинету. - Значит, так. Поступим следующим образом: Ева, отправляйся в тюрьму и привези де Вайла сюда как можно быстрее. Разбуди кого-нибудь из магов, пусть тебя телепортируют…
        - В этом нет необходимости, ваше величество, - коротко поклонился Александр. - За дверью ждет Кирандрелл.
        - Прекрасно. Тогда отправляйся с ним и приведи мне де Вайла. Но пусть он никого, кроме тебя, не видит и не слышит. И вообще, веди себя с ним так, словно не знаешь ничего из того, что произошло здесь за последние два часа. Александр, Киммерион - когда я буду с ним разговаривать, спрячетесь за портьерой, и чтобы ему даже в голову не пришло заподозрить, что вы здесь. Ева, отправляйся немедленно, но перед тем дай мне какой-нибудь артефакт, позволяющий гарантированно отличить правду ото лжи.
        Темная, ни слова не говоря, сняла с пальца резное костяное кольцо. Молча же поклонилась и исчезла за дверью.
        Потянулись тягостные минуты ожидания.
        Когда дверь в очередной раз открылась, Вега даже не обернулся. На краю сознания мелькнуло чувство, похожее на удивление - ему казалось, что до казни еще осталось часов шесть, - но тут же стихло. Какой-то частью себя даргел даже немного презирал себя за эту апатию, за это чувство абсолютного наплевательства на себя. Но этой части уже осталось так мало, что она не имела никакого значения.
        - Вставай, - раздался над ухом негромкий и очень знакомый голос.
        - Здравствуй, Ева, - безразлично проговорил он, поднимаясь с койки. - Вот уж не ожидал увидеть тебя еще раз.
        - Идем, - коротко бросила девушка.
        Пожав плечами, следователь последовал за ней.
        Дождавшись, пока он выйдет из камеры, Темная закрыла дверь и коснулась его плеча. Пространство вокруг на мгновение заполнилось светом, Вега зажмурился - а когда он открыл глаза, их окружала уже совершенно иная обстановка.
        Роскошно, но со вкусом обставленный зал, толстый ковер на полу, заглушающий звук шагов, высокие двустворчатые двери - и небольшая, даже не сразу заметная, дверь в противоположном конце помещения. Именно к ней Ева и подвела даргела.
        - Не вздумай лгать - это только усугубит твою участь, - предупредила она. И, видя усмешку на лице де Вайла, добавила: - А еще могут пострадать твои друзья, - и толкнула Вегу в спину, вынуждая его войти в дверь.
        В комнате, в которой он оказался, царил мягкий полумрак, разгоняемый светом всего лишь двух свечей. У окна, через которое открывался вид на внутренний двор дворца, стоял человек, обернувшийся на звук открывающейся двери.
        Он был высок и мужественно красив. Длинные волосы золотисто-пшеничного цвета перехватывал тонкий золотой обруч, в льдисто-синих холодных глазах сквозило сдержанное любопытство. Резкие, словно высеченные из камня черты лица придавали императору отрешенно-высокомерный вид, упрямый подбородок говорил о неуступчивом характере.
        Вега сразу понял, кто перед ним. Отстраненно удивился, но никак не проявил этого.
        Сделав несколько шагов вперед, он опустился на колени и склонил голову.
        Лаарен III молча изучал склонившегося перед ним человека… условно, человека, со скованными за спиной руками.
        По де Вайлу сразу было видно, что его только что вытащили не то из тюрьмы, не то еще откуда-то в том же духе - рубашка грязная и порванная на воротнике, верхних пуговиц не хватает, и в разрезе видна грудь, покрытая затейливой вязью татуировки. На скуле - свежая ссадина, лицо осунувшееся, и вообще - Вега был достаточно заметно истощен. Глаза потухшие, в них не отображалось ни единой эмоции.
        Император приблизился, испытующе заглянул ему прямо в глаза.
        - Я хочу знать, кто вы такой и зачем вы здесь. Вы явно родились не под нашим солнцем.
        - Мой император, вам это известно лучше, чем мне, - с глухой насмешкой проговорил даргел. В глазах мелькнуло нечто, похожее на горечь.
        - Отвечайте на вопрос, - бесстрастно проговорил Лаарен.
        - Как прикажете. Мое имя - Вега. Здесь я принял фамилию де Вайл, так как в империи, в отличие от моей родины, фамилия - это обязательно. Зачем я здесь? Я здесь живу… жил, - поправился он.
        - С какой целью вы прибыли в империю?
        - Я же уже ответил - жить. Просто жить.
        - Вы замышляли свергнуть меня при помощи вашей любовницы Алиссары Янатари?
        - Нет. Это ложь. Я никогда ничего против вас не замышлял, а Алиссара никогда не была моей любовницей.
        - Вам знакомо имя Вилейан?
        - Да. Это эльф, незаконно захвативший власть в Лиге Теней, убитый около месяца назад Алиссарой Янатари при моем содействии.
        - Вам знакомо имя Левиафан?
        - Да. Это имя демона, которому служил Вилейан.
        - Почему вы отравили одного из членов вашей команды, мага по имени Ларис?
        - Я хотел помочь Алиссаре, как частное лицо. Ларис тайно от меня докладывал о наших действиях Здравовичу. Я не хотел, чтобы Здравович знал о ходе нашей операции, и потому избавился от Лариса.
        - Почему вы не убили его?
        - Зачем? - Вега на миг поднял в голову, в антрацитовых глазах мелькнуло удивление и… возмущение. - Ларис был членом моей команды. Я не держал на него зла, и мне не за что было его убивать. Я выбрал наиболее безопасный способ от него избавиться, отравив и оставив противоядие трактирщику.
        - С какой целью вы решили помогать Янатари вернуть себе власть?
        - Личная симпатия. Кроме того, я по собственному опыту знаю, как это - наступать на горло собственной гордости, и мне не хотелось подвергать Алиссару подобному унижению.
        На несколько минут Лаарен замолчал. Ему было не по себе - кольцо Евы ни разу не показало, что допрашиваемый лжет.
        - Вы знакомы с кардиналом Аларой?
        - Нет.
        - У него мог быть повод желать вам смерти?
        - Не знаю.
        - А у кого был такой повод?
        - У многих, начиная с Левиафана и заканчивая вашим величеством.
        - Почему Левиафан желает вам смерти?
        - Я сорвал его планы по подчинению Лиги Теней, посодействовав краху его ставленника.
        - Вы родились в этом мире?
        - Нет.
        - С какой целью вы пришли в этот мир и в империю, и поддерживаете ли отношения со своей родиной? - по третьему кругу начал Лаарен, уже прекрасно понимая, что Киммерион и Александр были правы, а он - нет.
        Он считает меня шпионом? - мелькнула мысль.
        - Я искал мир, в котором смогу жить. Отношений со своей расой не поддерживаю и не мог бы поддерживать, даже если бы хотел. Больше того, я не имею возможности покинуть этот мир.
        - Несмотря на то, что вы не человек, вы тем не менее выдавали себя за человека?
        - Мой император… - Вега вновь поднял голову и посмотрел собеседнику в глаза. - Да, я отличаюсь от людей, может, несколько более, чем прочие расы, населяющие этот мир, но все же не настолько, чтобы это могло мешать мне здесь жить. Во всяком случае, я так думал.
        - Хорошо. Вы убедили меня в том, что не замышляли ничего против империи, и меня лично. Я отменю смертный приговор и освобожу вас - но с одним условием. Вы завтра же уйдете из Тринадцатого департамента и покинете Мидиград. Вы можете поселиться в любом городе империи и заниматься чем угодно, выполняя лишь три условия: первое - соблюдать законы империи. Второе - держаться подальше от государственных структур и столицы. Третье - у вас не должно быть детей.
        Вега вздрогнул. Внутри него словно бы что-то оборвалось. И отступившее было безразличие к собственной судьбе нахлынуло на миг с новой силой… а потом сознание даргела затопили гнев и обида.
        Дерзко посмотрев в лицо Лаарену, он четко произнес:
        - Нет, мой император.
        - Что? - В льдисто-синих глазах отразилось изумление.
        - Нет. Я не смогу выполнить второе ваше условие. Детей от женщин ваших рас у меня все равно быть не может. Законы империи я и так соблюдаю. Но покинуть OOP я не могу.
        - Я предлагаю вам жизнь. Вам не кажется, что это ценнее положения? Или же ваша гордость…
        - Я несколько лет скитался по мирам в поисках места, которое смогу назвать своим домом, так как вернуться на родину не имею ни желания, ни возможности. Я нашел этот дом, а вы приказываете мне жить в подвале его, - горячо продолжал Вега, не заметив даже, что перебил императора. Лаарен слушал его, потеряв от изумления дар речи. На такую наглость не решался даже Александр Здравович. - Я отказываюсь.
        - Отказываетесь?
        - Да! - Вега слитным движением поднялся с колен, рванул правую руку, вывихнув запястье, - браслет кандалов соскользнул с кисти. Неуловимо быстро наклонившись, он выхватил из-за голенища сапога сиаринитовый стилет. - Вас пугает моя неуязвимость - прошу, примите в дар от меня это. Сиаринит убьет меня вернее, чем сталь убивает людей. Если хотите - казните меня завтра, как и собирались, я не стану сопротивляться, хотя и могу сбежать прямо сейчас. Я говорю вам - мой император, потому что вы для меня - правитель моей страны. Я служу вам и служу империи, и, черт подери, делаю это не хуже прочих! Вы предпочитаете поверить ложным обвинениям - казните меня. Я не сопротивляюсь. Вам не по нраву мое происхождение - я дал вам оружие против меня. Я не человек и не отношусь ни к одной из известных вам рас - да, моя кровь чернее ночи, но я имперец и следователь Тринадцатого департамента. И я этим горжусь. Я нашел дом и не стану жить в подвале. Мой император, примите меня, мою службу и мою верность или казните. Я пойму и приму ваше решение. Труп можно сжечь, а подаренный клинок выкинуть, и вы забудете о моем
существовании, равно как и о том, что оно прекратилось. - Вега вновь рухнул на колени и замер, уронив голову и тяжело дыша, не меньше Лаарена пораженный своей вспышкой.
        Боль жгучей сетью расползалась по его душе. Боль, обида, горечь разочарования… неужели на этом все и правда закончится? Видимо, да… Если уж император решил удалить его из Мидиграда даже после того, как убедился в том, что де Вайл ничего не замышлял против него, то шансов нет…
        Что ж, тогда лучше и правда смерть, чем вот такое вот бесцельное…
        Лаарен застыл, пораженный бурей чувств, исходивших от Веги. Он несколько минут невидяще смотрел на кольцо Евы, ни разу не показавшее лжи или даже просто неискренности. Все слова, сказанные следователем, были правдой от начала и до конца. Лаарен чувствовал, что если он поступит правильно, то у него не будет более верного и преданного сторонника, чем этот черноволосый не-человек.
        - Посмотрите на меня, виконт, - негромко произнес император, прерывая затянувшееся молчание. Даргел поднял голову. В черных глазах стояла боль. - Что вы думаете обо мне, после всего произошедшего? Отвечайте правдиво, даже если это будет дерзостью.
        Следователь помедлил.
        - Вы прекрасный правитель, мой император. Вы великолепно справляетесь с возложенной на вас правом рождения миссией и вы достойны своего титула. Но порой вы забываете, что страна, которой вы правите, состоит из живых людей… и не-людей. Порой вы слишком легко приносите в жертву общим интересам жизни отдельных имперцев
        - в большинстве случаев это суровая необходимость, но иногда нужно посмотреть на ситуацию с другой стороны. Вы один из лучших и достойнейших императоров со времен Магнуса, но вы - живой человек… иногда слишком живой, для поста, который занимаете. Порой вы еще даете себе право на обычные человеческие чувства - любовь, ненависть, месть, но это пройдет, как только вы допустите хотя бы одну ошибку. Я был бы рад служить вам, если бы вы того хотели. Но я готов принять любое ваше решение, даже если это будет подтверждение уже вынесенного приговора.
        Лаарен принял решение.
        С тихим шорохом покинул свои ножны Правосудие - фамильный меч императоров.
        Вега склонил голову, готовясь принять смерть.
        Лезвие меча коснулось его правого, потом - левого и опять правого плеча.
        - Встаньте, рыцарь империи. Я дарую вам жизнь, прощение всех преступлений, вольно или невольно совершенных на территории моего государства, и клянусь быть честным и справедливым господином.
        Даргел медленно поднялся на ноги, неверяще глядя на Лаарена.
        - Я клянусь вам в вечной верности, мой император. Я клянусь служить вам до самой смерти, я клянусь защищать вас и Империю. Я… - Он судорожно вдохнул, не в силах найти нужные слова.
        - Достаточно, - Лаарен улыбнулся. - Я должен попросить прощения…
        - Не надо, мой император. Некогда я правил одной страной… и слишком хорошо вас понимаю.
        - Вега, я вам поражаюсь, - иронично проговорил Здравович, выходя из-за портьеры. Даргел нахмурился. - Вы и страной успели когда-то править и во главе некоей службы, схожей с OOP, постоять… И когда только успели?
        - Мне чуть больше двухсот лет, Александр, - язвительно бросил Вега, с неприязнью глядя на главу Тринадцатого департамента.
        - Вы неплохо сохранились, - парировал Здравович. - Киммерион, я полагаю, его величество не будет против, если вы тоже выйдете к нам.
        Эльф смущенно выступил из-за второй портьеры.
        - Ким?!?
        - Благодарите своего друга за то, что он вовремя помог мне разобраться в ситуации и исправить свою ошибку, - император вновь улыбнулся.
        - Да, а перед этим орал на меня в моем кабинете, требуя, чтобы я либо добился вашего освобождения, либо организовал вам побег, - добавил Александр.
        Вега молча шагнул к эльфу и обнял его.
        - Спасибо, - тихо выговорил он. - Я в долгу перед тобой.
        - Я всего лишь отблагодарил…
        - Господа, может, вы позже разберетесь, кто из вас перед кем в долгу и за что именно? - оборвал их Здравович. - Сейчас я рекомендовал бы всем подумать об угрозе, которая нависла над империей. Я имею в виду Левиафана. И, если император не будет против, я хотел бы рассказать, что мне удалось узнать.
        Через пять минут, когда все расселись, а Ким наполнил бокалы вином, Александр начал рассказ.
        - Примерно полтора месяца назад аналитики моего департамента обратили внимание на странные совпадения в некоторых происшествиях по всей империи и даже за ее пределами. Примерно одна и та же схема - подкупом или шантажом - глав некоторых организаций и структур заставляли работать на определенную группу лиц. Тех, кого не удавалось купить или заставить - убирали, ставя на их место более покладистых. За месяц неизвестным удалось накопить силу, достаточную для того, чтобы устроить небольшую войну в империи. Я посылал своих расследователей… ни один не вернулся живым. Кроме де Вайла и его команды.
        У нас нет точных данных о том, кем на самом деле является Левиафан, но аналитики утверждают, что вероятность того, что он на самом деле демон, крайне невысока. Скорее всего, мы имеем дело с магом невероятной силы, возможно, даже владеющим утраченными во времена Раскола знаниями.
        - Почему я узнаю обо всем этом только сейчас? - холодно спросил император.
        - Для того чтобы составить хоть сколько-нибудь полную картину происходящего, мне не хватало доклада де Вайла, который я получил всего несколько часов назад. Теперь можно с уверенностью утверждать, что мы столкнулись с чем-то, не имеющим аналогов в нашем мире. Даже я не могу вспомнить ничего подобного.
        К сожалению, никакой конкретной информацией мы не располагаем. У меня есть только список организаций, служб и структур, предположительно работающих на людей Левиафана. И список людей, которым не посчастливилось перейти ему дорогу - с датами рождения и смерти. Всех, кто мешает ему, он устраняет - когда прямым убийством, когда «несчастным случаем», когда руками правосудия, как едва не получилось с де Вайлом.
        Самого Левиафана вычислить пока не удалось - судя по сводкам, в самых разных местах империи и Парнаса в разное время появлялись совершенно разные личности с документами на имя Левиафана де Аббисса, фон Аббисса, дель Аббисса, ла Аббисса и даже просто Аббисса, без приставки. Эти люди были виконтами, баронами, графами, герцогами, князьями и даже принцами. Простыми путешественниками, богатыми дворянами, наемниками, священниками… кем угодно.
        Также странные происшествия случаются с некоторыми влиятельными и не очень жителями империи и Парнаса. Они куда-то пропадают - а потом возвращаются, но возвращаются несколько… измененными. Этих изменений, как правило, не замечают, но несколько случаев нам удалось засечь. Насчет остальных - пока что только подозрения.
        Мы с Николасом вдвоем проанализировали ситуацию и пришли к выводу, что кем бы ни был этот Левиафан, планы у него самые что ни на есть грандиознейшие. Он не собирается довольствоваться полученной уже сейчас властью, он хочет подчинить себе империю и Париас - а за ними и весь мир.
        - И что вы намерены делать? - спросил Лаарен после нескольких минут тишины. - Это все по вашей части, не так ли?
        - У нас пока что мало информации, - уклончиво ответил Александр. - Я собираюсь поручить это дело какому-нибудь толковому следователю… а сам буду наводить справки по своим личным каналам.
        - И кого вы видите на роль этого следователя? - осторожно поинтересовался Вега, с подозрением косясь на шефа.
        - Новоиспеченного рыцаря империи, разумеется, - ухмыльнулся Здравович.
        - Александр, я осмелюсь напомнить, что меня пока еще не помиловали.
        - Я думаю, за этим вопрос не встанет. Не так ли, ваше величество?
        Лицо императора осветила хищная улыбка.
        - Не так. Казнь состоится в назначенное время и в назначенном месте.
        ЭПИЛОГ
        Еще немного. Еще буквально совсем чуть-чуть. Один шаг - и все, и дальше все само пойдет. Еще чуть-чуть…
        Чудовищное напряжение рвет в клочья нервы… если на этом уровне есть нервы. Если нет - то нечто, заменяющее их энергетическому существу, не имеющему возможности воплотиться физически.
        Вперед. Просто - вперед. Ни шага в сторону, только прямо, к намеченной, долго и тщательно выбираемой и такой долгожданной цели. Упрямо преодолевая все преграды, выстраиваемые ошеломленным таким бесцеремонным и чуждым вторжением миром.
        Вперед. Еще один шаг - и все…
        В гостиной было жарко - но Ниалэри уже второй час бил судорожный озноб. Подсев как можно ближе к камину, девушка бросила в огонь еще несколько поленьев - пламя взметнулось, коснулось ее лица. По телу пробежала волна дрожи.
        Ниа бросила взгляд на часы - три часа ночи. Еще долго… до полудня почти целая вечность. Только бы у них все получилось, только бы никто не пострадал…
        Она потянулась за кочергой, желая поправить поленья, и заметила, что руки дрожат.
        - Милорд маэстро, пускай вы останетесь живы и все будет хорошо, - прошептала она, не замечая сбегающих по щекам слез. - Рагдар, ты ведь сильный, ты ведь сможешь… все сможешь, ты хороший, я жду тебя… я жду вас обоих и буду молиться за вас всем богам, какие мне только известны…
        Страх с каждой минутой все усиливался. Наконец девушка не выдержала и встала. Быстро подошла к бару, налила в стакан виски - на два пальца, как всегда делал Киммерион. Понюхала - и закашлялась.
        - Как он эту гадость пьет? - тихонько спросила она саму себя и направилась в кухню, взять чего-нибудь, чтобы закусить.
        Из того, что не надо было готовить, в кухне обнаружились только копченое мясо, сыр и пшеничные лепешки. Лишь при виде еды Ниа поняла, как же она голодна, и вспомнила, что последний раз ела еще утром, когда завтракала с Рагдаром. Положив на тарелку по большому куску мяса и сыра и прихватив несколько лепешек, Ниалэри вернулась в гостиную. Села перед камином, поставив перед собой тарелку, стакан с виски и бутылку, и взяла нож - нарезать еду.
        Первый глоток виски обжег горло, Ниа закашлялась, на глазах выступили слезы. Судорожно зажевав куском мяса, она решительно налила еще.
        - И правда, как он это пьет? - в который раз удивилась девушка.
        На второй раз она решила быть предусмотрительнее и отрезать закуску заранее. Мяса больше не хотелось, потому Ниа отхватила ножом кусок сыра - получилось слишком много, и она попыталась разделить его пополам.
        Нож соскользнул, рыжая неловко дернула рукой - отточенное Рагдаром только два дня назад лезвие вонзилось в ладонь - глубоко, болезненно.
        Девушка вскрикнула, роняя сыр, машинально сжала руку, чувствуя, как по пальцам стекает горячая кровь. Осторожно разжала ладонь - кровь текла из глубокой раны очень обильно и капала на пол. Ниалэри стряхнула капли в огонь, чтобы не заляпать ковер…
«Да! Есть! Ты это сделала, девочка моя, умница! Теперь все получится!»
        Пламя вырвалось из камина, взметнувшись к самому потолку, лизнуло лепнину и чуть опало. Ниалэри в ужасе отшатнулась - в языках огня ей почудилось чье-то лицо.
        - Не надо меня бояться, - внезапно раздался глубокий, звучный голос, исходящий, казалось, прямо из камина.
        - Кто ты? - Как ни странно, голос не испугал Ниа, даже наоборот - успокоил, хотя, как правило, именно фраза «не надо меня бояться» и вызывает наибольший страх.
        - Я не враг. И мне нужна помощь.
        - Ты можешь показаться? - Рыжая осмелела окончательно.
        Собеседник тихо рассмеялся.
        - Если тебе не жаль ковра и пола - могу.
        - Ой, тогда, наверное, не надо… А чем я могу тебе помочь? И что вообще у тебя случилось, что ты просишь помощи?
        - Это долгая история… Но если хочешь, я расскажу вкратце.
        - Конечно, хочу! Как я могу тебе помочь, если даже не знаю, в чем именно тебе требуется помощь?
        - Тогда слушай. Когда-то очень давно и очень далеко отсюда, даже не в этом мире, жил один… демон. Его звали Левиафан. Он принес очень много горя и боли тем, кто мне дорог, и мне самому. Он - настоящее чудовище. Жестокий, властолюбивый, эгоистичный, упивающийся чужими страданиями и страхом, он никого никогда не щадит на пути к очередной своей цели. В свое время была заплачена страшная цена за то, чтобы уничтожить его… но, как оказалось, убить его навсегда все равно не удалось. Левиафан сумел высвободиться из временной ловушки, в которой его заперли, и пришел сюда, в твой мир. Здесь он тоже натворил немало дел, пока несколько героев не поймали его и не заточили. Но и тогда он сумел обеспечить себе шансы на освобождение. И недавно Левиафан вырвался на свободу. Теперь он свободно разгуливает по твоему миру, девочка. И не пройдет и нескольких лет, как мир падет к его ногам, как это случалось уже не раз с самыми разнообразными мирами. Здесь не останется ничего светлого - все погрузится в хаос и мрак, зло пустит свои корни везде, и мир рано или поздно погибнет - навсегда.
        Левиафан - мой личный враг. Вся ненависть, на какую я только способен, - направлена на него. Я дал клятву уничтожить эту тварь, пусть даже и ценой собственной жизни - но, увы, я не могу прийти в твой мир, я слишком сильный для него, мир меня не выдержит. У меня только один шанс - найти того, кто согласится мне помочь и станет проводником моей силы здесь.
        - Ты тоже демон? - осмелилась спросить Ниалэри. К своему удивлению, она чувствовала, что неведомый собеседник говорит чистую правду.
        - Да. Я сильнейший из демонов этой Вселенной - и поэтому не могу прийти просто так. Ты невольно позвала меня, бросив свою кровь в пламя - это древний ритуал, на который я всегда откликаюсь. И теперь я прошу тебя о помощи.
        - Ты предлагаешь мне… заключить с тобой сделку? - Ниа невольно отшатнулась. Она прекрасно знала, какую плату обычно берут демоны за все, что угодно.
        Но этот демон только рассмеялся - и вовсе не демонически страшно, а вполне по-человечески - если не считать того, что смех исходил из пламени.
        - Если хочешь, можно и так сказать. Я предлагаю тебе свою силу, которой ты сможешь пользоваться и в своих целях, и свою помощь - настолько, насколько я сам способен ее оказать. Взамен я прошу только одного - помочь мне добраться до Левиафана. Я буду использовать твое тело, как свое - но не сделаю ничего, чего бы ты не хотела. Я не посягаю на твою душу - она как была твоей, так твоей и останется, клянусь Пламенем.
        - А как я узнаю, что ты меня не обманешь?
        Демон тяжело вздохнул.
        - Как же с вами порой сложно… Ниалэри, я - демон. Демон, а не дьявол.
        - А в чем разница? - наивно спросила девушка.
        Тот вздохнул еще тяжелее - языки огня вновь вырвались из камина.
        - В том, что нам знакомо понятие чести и честности. Мы никогда не нарушаем своих клятв. И если демон тебе что-то обещает - можешь быть уверена в том, что он сдержит свое обещание. Это у нас в крови.
        - А как же этот твой… Левиафан?
        - Он демон только наполовину. Его отец был дьяволом, а они совершенно не имеют никаких принципов и представлений о чести, - устало проговорил собеседник.
        Ниалэри задумалась. С одной стороны, ей было страшно договариваться с демоном. С другой - слишком уж заманчиво звучали его слова… Помочь спасти мир, да еще и получить какую-то силу?
        - Хорошо, - наконец решилась она. - Я согласна, но только если ты пообещаешь мне несколько вещей.
        - Я слушаю…
        Спустя полтора часа оговаривания условий демон, похоже, уже и сам не рад был, что обратился за помощью к этой девушке, оказавшейся настолько въедливой, что она могла бы дать фору даже Валлентайну, с его некромантской придирчивостью и привычкой цепляться к словам.
        Она могла бы быть великолепным юристом, - с тоской подумал он.
        - Вроде все, - наконец сказала Ниалэри. - Что теперь я должна делать?
        - Протяни мне руку. В огонь.
        - Но…
        - Не бойся. Я повелеваю огнем, и пока мы помогаем друг другу, ни одно пламя не опалит тебя.
        Выдохнув, Ниа решилась - и пламя ласково обняло ее ладонь. В следующее мгновение она чуть не отдернула руку, когда пальцы ощутили чье-то легкое пожатие, а в следующий момент непреодолимая сила отшвырнула ее от камина.
        Он стоял перед ней - высокий и демонически прекрасный. Полыхающие пламенем глаза, огненно-рыжие волосы, красноватая кожа, красивое, умное лицо и чуть загибающиеся назад небольшие рога. За спиной трепетали огненные крылья.
        - Я, Асмодей, Повелитель огня и первый Князь Аббисса, клянусь своей изначальной силой соблюдать все свои обязательства перед человеком по имени Ниалэри, чья кровь была принята мною. Я клянусь не причинять Ниалэри вреда и не посягать на ее бессмертную душу ни под каким предлогом. Я клянусь поделиться своей силой и не подвергать Ниалэри опасности, кроме той, что оговорена в нашем соглашении. Я сказал, и слово мое подтвердит Изначальный Огонь!
        - Я клянусь соблюдать свои обязательства и не пытаться обмануть демона Асмодея, - пискнула Ниа, до которой потихоньку начало доходить, с кем она заключила договор - конечно, она ничего не знала ни об Аббиссе, ни о демонах, но от Повелителя огня веяло такой непредставимой мощью…
        - Да будет так. - Он шагнул вперед, заключая девушку в объятия.
        На миг ее опалило таким страшным жаром, что рыжая едва сдержала крик. А потом Асмодей вдруг исчез.
        В глубине ее сердца теплился ласковый огонек. Но Ниа твердо знала, что стоит ей только захотеть, как это доброжелательное тепло превратится во всепоглощающее, лютое пламя, способное уничтожить все.
        Несколько минут Ниалэри стояла у камина, задумчиво глядя в огонь. Потом она усмехнулась, села на пол и протянула руку - язычки пламени ласково целовали кожу, не обжигая.
        По губам рыжей блуждала странная улыбка. Теперь она знала, что будет делать…

* * *
        В кабинете было абсолютно тихо. Мертвенная тишина не прерывалась даже дыханием сидящей в кресле перед огромным экраном девушки, закрывшей глаза и запрокинувшей голову. На экране, мерцая, менялись символы и схемы, сложные многоуровневые диаграммы и магические начертания, основанные на октограммах.
        - Сканирование завершено, начинаю загрузку информации, - мелодично произнес негромкий голос. - Загрузка информации завершена.
        Аркана открыла глаза и села. Несколько секунд ее взгляд был отсутствующим - Хранительница осознавала полученную информацию, а потом вдруг вздрогнула и быстро посмотрела на экран.
        - Дью, мне нужна твоя помощь, - позвала она. - Мне не нравятся результаты анализа происходящего.
        - Сейчас посмотрю, - отозвался дух-хранитель. - Что именно тебе не нравится?
        - Не знаю. Так вроде все логично и стройно, а интуиция подсказывает - что-то не так.
        - Угу, сейчас… - Дью погрузился в изучение информации.
        А Аркана, задумавшись, пыталась поймать в собственных мыслях ту самую, которая все ускользала от внимания.
        Если только он не…
        - Компьютер, сравнение генетического кода полуэльфа по имени Талеанис и Хранителя Растэна!
        - Согласно имеющимся данным, Хранитель Растэн является биологическим отцом полуэльфа по имени Талеанис с вероятностью девяносто шесть целых и тридцать пять сотых процента, - отозвался комп.
        - Местоположение Хранителя Растэна?
        Несколько секунд на экране красовалась строка поиска.
        - Местоположение установить не удалось.
        - Кто из Хранителей сейчас находится в мире сорок восемь, сектор h-35?
        - Александер Валлентайн, Оракхан гар Хорад и Звездная всадница Дианари эа Сайнери Лиаласа.
        - Оракхан, значит… - задумчиво протянула Аркана. - А ведь Орешек дружит с Растэном. И если сын Чертополоха влип в большую беду, то Растэн вполне мог попросить старого друга присмотреть за сыном. Комп, чем обусловлено пребывание в этом мире Хранителей Валлентайна и Оракхана?
        - Хранитель Оракхан в отпуске. Хранитель Валлентайн - данные недоступны.
        - Причина?
        - Личный код Раадана.
        - Даже так? Ладно…
        Аркана вызвала на экран личные дела тех, чьи действия привлекли ее внимание.
        - Комп, а проверь-ка ты вот что… Какова вероятность того, что целью пребывания в этом мире Валлентайна является поиск будущего Хранителя?
        - Сорок одна целая и три десятых процента, - немедленно отозвался компьютер.
        - Верно мыслить, Аркана, - усмехнулся Дью. - Вот видишь, и помощь моя тебе не нужна!
        - Дью, где сейчас Раадан?
        - Ты такие вопросы задаешь! Я что, сторож Творцу, что ли! - возмутился дух-хранитель.
        - Дью, пожалуйста… Скажи хоть, он в Прайме или нет?
        Тот ненадолго задумался.
        - Нет. Он на Терре.
        - Проклятье… Ладно, буду связываться так. Комп, мне нужна телефонная база города Санкт-Петербурга. - Дракона быстро ввела координаты мира.
        Через секунду на экране замелькали строчки.
        - Искомый абонент?
        - Андрей Тополев.
        Строчки перемешались, и на экране появилось три номера.
        - Возраст абонента - тридцать лет, - уточнила Хранительница.
        Две строчки тут же исчезли.
        - Комп, установи связь с этим номером.
        - Связь с Террой допустима только при экстренной необходимости, требуется введение…
        Дракона вскочила.
        - Код - зет-четырнадцать-сорок пять-три-аш-двадцать восемь, - проговорила она, зло сжимая кулаки. - Связь с указанным номером, быстро!
        Дью усмехнулся.
        - Аркана, мне кажется, что тебе стоит сменить компьютер. С этим ты не сработаешься.
        - Дью, заткнись! - зарычала девушка.
        - Все, молчу-молчу… - Дух поспешно ретировался.
        - Связь установлена, - наконец выжал комп.
        Раздались долгие гудки, а через несколько секунд - усталый мужской голос.
        - Тополев, слушаю вас.
        - Раадан, это Аркана, - быстро проговорила Хранительница. - Ты нужен в Прайме. У нас проблемы с сорок восьмым в h-35. И… я не могу найти Асмодея.
        - Черт… - В голосе Творца явственно звучала досада. - Сейчас.
        Короткие гудки, сообщение компа о разрыве связи - но воздух за спиной Арканы задрожал, и спустя мгновение Раадан материализовался в Цитадели.
        - Прости, что отвлекла, но…
        - Что случилось? Давай по порядку.
        - В общем, если я права… В этом несчастном мире творится вообще черт-те что. Там живет сын Растэна Чертополоха, который и освободил по глупости Левиафана. За ним присматривает - тайно, конечно - Оракхан. Валлентайн ищет потенциального ученика. В мире пробудились мечи - те самые, Раэл'а'Раин и Нэар'а'Лоннэ. Кроме того…
        - Кроме того, туда все же прорвался этот злосчастный демон! - воскликнул Раадан, вслушиваясь в ткань реальности созданной им Вселенной. - Как же все паршиво… Плюс еще интерес к этому миру проявляет одна… не очень приятная сущность. Причем сущность не вселенского масштаба, так что при ее вмешательстве даже я буду бессилен. Ладно, сделаем так…
        В этот момент громада Цитадели, неподвижно висевшая в Межмирье, содрогнулась. Экран, вспыхнув, погас, где-то с грохотом обрушилась какая-то полка, и помещение погрузилось во мрак.
        Через мгновение все успокоилось. Темнота рассеялась, и Аркана, не удержавшая равновесия и оказавшаяся на полу, увидела Раадана.
        Творец стоял посреди комнаты, протянув вперед руку. Кончики пальцев чуть заметно подрагивали, выплетая какой-то узор. Глаза мужчины были закрыты.
        - Все, - через несколько секунд проговорил он, устало опускаясь в кресло. - Аркана, срочно вызывай сюда еще двух-трех Хранителей, и держите Ткань Реальности. Здесь в любой момент может начаться разрушение, и не мне тебе рассказывать, чем это чревато.
        - Но почему это происходит?
        - Вот и узнай! Прости, мне нужно идти.
        И, не объясняя более ничего, Творец растворился в воздухе.
        Дракона, вздохнув, рухнула в кресло, еще хранившее тепло его тела.
        - Дью, ты что-нибудь понимаешь?
        - Только то, что судьба этого мира и, всего сектора h-35 в руках нескольких разумных Мидэй-гарда, - отозвался притихший дух. - А еще то, что ты в ближайшее время получишь разрешение на прямое вмешательство… если эти ребята сами не сделают чего-нибудь этакое.
        - Насколько я успела их изучить и насколько я знаю лично Вегу, они обязательно совершат нечто этакое, - тяжело вздохнула Хранительница. - И мы можем только гадать, успеем ли мы после этого еще во что-то вмешаться, или же нам придется в срочном порядке заниматься эвакуацией сектора.
        - И что теперь? - тихо спросил Раадан у бескрайней Вселенной.
        Вселенная, как и обычно, не ответила. Творец горько усмехнулся.
        Перед ним расстилалось все, созданное им. Все то, чему он дал жизнь, все то, во что он вложил свою душу. Еще недавно он был уверен, что его творение подчиняется его воле, и в крайнем случае, он всегда сможет пусть искусственно, но изменить реальность так, чтобы избежать катастрофы. Но теперь он видел - Вселенная жила своей жизнью, все менее и менее подвластной ему. И это было правильно… но, черт, до чего же опасно!
        Раадан на мгновение прикрыл глаза, перенастраивая восприятие, и вгляделся уже в ткань вероятностных нитей. Все было почти как обычно… не считая клубка, окутавшего сектор h-35. Он всмотрелся тщательнее, запоминая каждую деталь и тут же анализируя.
        Спустя два часа Творец материализовался в собственной квартире в Питере. Здесь прошло едва ли несколько десятых секунды.
        Кружка с чаем, пепельница, дым сигарет - и шорох пальцев, быстро порхающих по клавиатуре ноутбука. На экране одна за другой появлялись строчки.
        Вмешиваться напрямую было нельзя - ткань Реальности не терпит настолько наглого вторжения в себя. Но никто и никогда не смог бы отнять у Раадана право менять его миры так же, как он их создавал.
        На экране ноутбука, в вордовском файле, стремительно менялась судьба мира. В мельчайших деталях - но менялась. И именно эти детали уже на следующий день изменили вероятностную картину. Как думал сам Творец - отдалив опасность…

…или же приблизив ее. Санкт-Петербург, май, июль 2009 года
        notes
        Примечания

1
        Автор текста - Мартиэль.

2
        Автор текста - Мартиэль.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к