Мир, где приносят в жертву планеты Виталий Вавикин
        Людей становится так много, что Земля не может вместить всех - ей нужна передышка. Пришельцы из космоса помогают человечеству найти новую планету, а пришельцы, живущие в недрах,- построить гигантские корабли, на которых когда-то давно прилетели сами. Проводится лотерея: кто останется на Земле, а кто отправится осваивать новый дом. На приготовления у людей есть несколько лет, и за это время молодой режиссер хочет войти в историю, сняв последний фильм меняющейся цивилизации.
        Виталий Вавикин
        Мир, где приносят вжертву планеты
        В оформлении обложки использованы рисунки Елены Вавикиной
        Вавикин В.Н.
        ООО «Литературный Совет»

* * *
        В этом мире столько любви, что хватит для всех, надо только уметь искать. Курт Воннегут «Колыбель для кошки»
        1
        Джуд не боялась пришельцев, но ине питала кним теплых чувств. Одни- вахи- были до отвращения уродливы, другие- атараксики- до невозможности циничны. Последние появились меньше четверти века назад, когда Джуд было пять лет, идо сих пор продолжали утверждать, что являются прародителями человечества. Вахи же вышли из-под земли уже очень давно. Да. Именно из-под земли. Тогда люди ждали, что пришельцы придут из космоса, апришельцы, оказывается, всегда были здесь, рядом. Некоторые говорили, что вахи появились на Земле раньше людей. Говорили восновном те, кто верил, что человечество- странный, извращенный эксперимент атараксиков. Сами же вахи утверждали, что уних слюдьми больше общего, чем можно себе представить.
        Они заявили осебе вразгар Третьей мировой войны, когда планета трещала по швам. Их появление положило конец вражде мировых держав иотсрочило неизбежную гибель планеты. Они открыли людям часть своих технологий, позволив науке продвинуться за пару лет на тысячелетие вперед. Несмотря на то, что вахи часто появлялись на заводах ивлабораториях, большинство людей видело их без защитных костюмов лишь на рисунках- настолько сильно отличался организм вахов от организма человека. Не растения ине млекопитающие. Они построили свой мир вблизи ядра планеты.
        Согласно истории, которую они рассказали людям, их собственная планета погибла много тысячелетий назад. Вахи мигрировали. Когда их корабли достигли Земли, то человек только учился добывать огонь. Вахи приземлились ипостроили свои подземные города. Больше они не поднимались на поверхность- так, по крайней мере, они заявили, сняв тем самым ссебя все подозрения касательно вмешательства вчеловеческую историю.
        Их первый контакт состоялся вразгар Третьей мировой войны, грозившей стать апокалипсисом для человечества, азаодно идля вахов. Они не спасали людей. Они спасали себя, свой мир. Никто из людей никогда не был вгородах вахов- технологии перемещения сквозь землю были смертельны для человека, не говоря уже отемпературах итоксичности, справиться скоторыми не мог ни один костюм. Да вахи ине хотели, чтобы вих города приходили чужаки. Закрытые инеразговорчивые, они считали огромным одолжением, что позволили людям узнать осебе. Ивначале этого было достаточно. Особенно впервые десятилетия после войны, выкосившей почти половину населения планеты. Но потом человеческое любопытство снова начало брать верх. Акогда любопытство не было утолено, появились страхи, приведшие кбунтам.
        Это произошло двадцать лет спустя после Третьей мировой войны ипродолжалось более двух веков. Но правительства стран заняли твердую позицию, согласно которой поддерживали инопланетных коллег. Вахи делились сглавами государств технологиями, ате, всвою очередь, успокаивали смуту ибеспокойства. Илюди привыкли. Не сразу, но пару веков спустя вахи ипротесты стали частью жизни, без которых мир уже не представлял себя.
        Что касается атараксиков, то сними все было иначе. Для начала они были похожи на людей, практически ничем не отличались от них. Иони не пытались подкупить человечество, поделившись сним технологиями. Им было плевать. Вернее, они говорили, что ничего не чувствуют. Говорили, что когда-то давно были похожи на людей, но потом чувства вних стали отмирать. Войны прекратились, искоренилась преступность. Но расцвет стал последней вспышкой погребального костра их мира.
        - Природа не может стоять на месте, она либо растет, либо умирает,- так скажет представитель атараксиков после того, как они смогут освоить один из языков землян.
        У них не было сверхспособностей, не было огромного мозга, запоминающего терабайты информации. Уних были только корабли итехнологии, которые, как заявляли сами атараксики, не развивались долгие столетия.
        Вначале слюдьми общались лишь несколько их представителей. Другим атараксикам потребовалось несколько лет, чтобы поверхностно освоить язык. Нет, они не были глупы, но их мозг был закрыт для всего нового. Многие из атараксиков предпочли пользоваться универсальными переводчиками, изобретенными для них землянами. Самое странное, что не было ни бунтов, ни мятежей. Люди приняли их, прониклись историей отом, что раса этих далеких братьев по крови умирает, вырождается. Люди не возражали, когда атараксики заявили, что хотят исследовать землян, изучать, чтобы понять, где их собственная природа зашла втупик. Правительства стран поставили эту просьбу на голосование. Почти все люди проголосовали за. Так появились первые испытательные города атараксиков, заселенные добровольцами.
        Изначально правительство рассматривало возможность выделить пришельцам подводные тюрьмы, расположенные на океанском дне, но люди единогласно отказали. Несмотря на перенаселение, никто не возражал потесниться, позволив возвести инопланетные города. Да ине хотел никто из добровольцев жить вподводном куполе. Ктому же атараксики заявили, что подобное крайне нежелательно, особенно если учитывать, что вэкспериментальных городах планировалось установить генераторы времени. Эволюция- это долгий процесс. Время для людей вгородах должно было ускориться так сильно, что их год превратится вминуту для тех, кто останется извне. Именно так атараксики планировали изучить природу человека. Именно так они путешествовали вкосмосе на своих гигантских неповоротливых кораблях.
        Построенные ими города рассчитывались на сотни тысяч человек каждый, но изначально вних планировалось поселить не больше нескольких тысяч добровольцев. Реакторы атараксиков обещали обеспечивать города энергией не одно тысячелетие- снаружи это будет не больше пары десятков лет. Никто не сможет выйти оттуда, никто не сможет зайти. На дебатах добровольцы улыбались иговорили, что отправляются влучшую жизнь. Отчасти так оно ибыло. Будущее становилось для них достижимым сейчас- атараксики не скупились на комфорт итехнологии. Ктому же добровольцем мог стать любой.
        Пресса начала было поднимать смуту касательно продуктов питания для добровольцев иворчать опроблемах, связанных сорганизацией порядка вгородах, но атараксики охладили этот жар, продемонстрировав вдействии работу репликаторов, способных синтезировать пищу, превращая жизненный цикл чуть ли не взамкнутый круг. Порядок вэкспериментальных городах должны были осуществлять машины. Здесь тоже не было вопросов, так как эти машины уже зарекомендовали себя вмире атараксиков- инопланетяне предоставили все исторические сводки своей планеты. Короче, будущее для добровольцев пришло сопережением внесколько веков, авозможно, итысячелетий.
        Последним камнем преткновения стал купол времени, который разворачивался не только над городом, но ипод ним. Те, кто старался не дать проекту ход, тут же вспомнили овахах, чьей мир был построен глубоко под землей, озаботившись вдруг их судьбой. Это была их последняя надежда. «Враг моего врага- мой друг»,- так они говорили. Но вахи не приняли участия вконфронтации, отправив на дебаты своего представителя из людей, заявившего, что вахи изучили проекты атараксиков ине имеют возражений. Истроительство началось. За полтора года, необходимые машинам атараксиков, чтобы построить города, число добровольцев выросло вдвое, дав возможность выбирать тех, кто станет частью инопланетного эксперимента.
        Тогда это было похоже на шоу. Джуд Левенталь помнила телепередачи идебаты, продолжавшиеся после того, как купола времени были включены. Продолжались пару лет, затем затихли, затаились. Никто тогда не знал, что не пройдет идесяти лет, как ученые, насмотревшись на технологии чужаков, начнут свои собственные испытания. Не будет ни дебатов, ни голосования. Правительство просто посчитает, что если эти технологии принадлежат людям, то инавредить они не смогут. Позже скажут, что это была попытка предотвратить энергетический кризис перенаселенной планеты. Кризис предотвратят, но новый реактор, отработав чуть больше года, выбросит ватмосферу такое содержание ядовитых веществ, что решится не только проблема энергетического кризиса, но ипроблема перенаселения.
        Небо затянут черные тучи. Радиоактивный дождь сменится продлившейся несколько лет зимой, азатем вдруг разродится неожиданным потеплением. Две трети суши станут непригодны для жизни. Забавно, но во время этого экологического кризиса не пострадают лишь заключенные вподводных тюрьмах. Кто-то будет даже поговаривать, что стоит илюдям уйти под воду, но никто всерьез не рассматривал возможность, что уцелевшие двенадцать миллиардов людей можно разместить на океанском дне. Да ине было гарантии, что природа сможет восстановить себя. Из шести построенных атараксиками городов уцелело два. Сколько прошло втех городах веков? Сколько сменилось поколений?
        Коробки времени. Может быть, именно это нужно людям для того, чтобы пережить этот кризис? Нет, не пережить, оттянуть неизбежный конец. Атараксики- эти холодные, лишенные чувств, вырождающиеся существа- слушали представителей человечества долго итерпеливо. Потом, все так же холодно ибеспристрастно, их представитель- тот самый, что говорил без универсального электронного переводчика,- заявил:
        - Вам нужно спасать себя, ане оттягивать свою гибель.
        Никто вначале не понял, что атараксик говорит всерьез- сочли пустословием. Каждый, кому не лень, вто время говорил отом, что нужно спасать планету, но спасения не было. Атараксик спокойно выслушал ряд демократических фраз онеизбежности, необратимости, затем объявил металлическим голосом, что его раса может помочь найти для человечества новую планету, построить корабли и, благодаря генераторам времени, совершить Великое переселение.
        Так начались долгие, растянувшиеся на десятилетия приготовления.
        2
        Миру объявили оВеликом переселении влето, когда Джуд Левенталь окончила четырехлетний курс обучения вшколе актерского мастерства. Хотела ли она стать актрисой? Наверное, да, особенно если учитывать, что все ее предки, включая далеких прабабушек, снимались вкино. Джуд шутила, что это семейное проклятие. Известие огибели планеты, которое преподносили сразу, решив, что так удастся свести панику кминимуму, Джуд иее друзья тоже встретили как шутку. Представьте себе загородный дом, компанию подвыпивших подростков, включенный телевизор- итут такое заявление!
        Диктор на экране смотрит прямо вкамеру иговорит, что планета умирает ичто вскоре состоится Великое переселение. Потом идут длительные дебаты, где сторонники переселения уверяют людей, что когда-нибудь им удастся вернуться, что планета исцелит себя, но для этого ей нужно сбросить на какое-то время гнет человечества. Слишком много людей, слишком мало природных ресурсов иблизкое кновой катастрофе количество опасных источников энергии, чтобы поддержать жизнь людей.
        - Да ладно!- Джуд рассмеялась первой, толкнула своего друга детства иначинающего режиссера Феликса Денсмора вплечо.- Признайся, это ты сделал! Нанял актера, добавил эффектов…
        Следом за Джуд на Феликса набросилась иостальная компания.
        - Шутка что надо!- гоготал Алекс Донов.
        - Да, действительно, что надо…- кивала уже изрядно набравшаяся Мэри Свон.
        Все они испугались, ивсе хотели верить, что это шутка. Но Феликс Денсмор не улыбался, не признавался врозыгрыше. Инетрезвая компания начала требовать от него признание.
        - Это уже не смешно, Феликс!- кричали девушки.- Совсем не смешно!
        - Чертов придурок!- ворчали парни.- Пошутили ихватит…
        Джуд не знала, почему из раскрасневшихся, возбужденных лиц запомнила лицо Йоны Келлера. Молодой музыкант, приглашенный Феликсом Денсмором, сидел на подоконнике икурил, не принимая участия внетрезвых дебатах. Средней комплекции, среднего роста, средней внешности. Джуд не замечала его прежде, да исегодня бы не заметила, если бы не это его спокойствие.
        - Признайся,- сказала Джуд, подходя кнему,- Феликс уже сказал тебе, что это розыгрыш?
        - Что?- Келлер поднял на нее нетрезвые глаза.
        - Брось! Все взволнованы здесь, кроме тебя. Скажи, когда Феликс задумал этот розыгрыш?
        - Ты говоришь отом, что показали по телевизору?
        - Ну конечно.
        - Тогда это не розыгрыш.- Келлер жадно затянулся сигаретой.
        Джуд смотрела ему вглаза, пытаясь отыскать хоть что-то, способное выявить внем лжеца, но либо он был хорошим актером, либо говорил правду.
        - Откуда ты знаешь, что это не розыгрыш Феликса?- спросила Джуд.
        - Думаю, он бы уже признался, если бы это был розыгрыш.- Еще одна жадная затяжка.- Ктому же посмотри на него. Он напуган не меньше вас.
        Джуд долго разглядывала Феликса, затем решила, что Келлер прав, итихо выругалась. Она села рядом смузыкантом ипопросила унего сигарету. Ночь за открытым окном была тихой исветлой.
        - Думаешь, мы все умрем?- спросила Джуд.
        - Правительство обещает забрать почти всех.
        - И ты вэто веришь?
        - Не знаю… Почему бы инет? Атараксики обещают помочь. Кажется, именно они нашли для нас планету.
        - Мне не нравятся атараксики. Они как камни. Никаких чувств.
        - Поэтому они здесь. Хотят понять, сравнить себя инас. Что-то исправить.
        - Ничего они не исправят,- Джуд тяжело вздохнула ипосмотрела на друзей, которые продолжали прессовать Феликса, заставляя признаться врозыгрыше.
        - Чертовы придурки!- улыбаясь сказала Джуд.
        - Почему бы тебе не вступиться за своего парня?- предложил Келлер.
        - Он не мой парень. Ктому же…- она пытливо, по-юношески игриво заглянула своему новому знакомому вглаза.- Почему бы тебе не заступиться за своего друга?
        - Он не мой друг.
        - Нет? Ядумала, это он пригласил тебя.
        - Мой отец работал на его семью. Мы были сФеликсом знакомы сдетства. Но мы не друзья. Не можем быть друзьями.
        - Теперь понимаю, почему ты держишься обособленно.
        - Нет. Не понимаешь. Даже Феликс не понимает. Притворяется, что понимает, но между нами всегда будет пропасть.
        - Он режиссер, ты музыкант, яактриса,- Джуд перестала улыбаться.- Неважно, каким было наше детство, теперь мы все играем водной песочнице.- Она нахмурилась, увидев улыбку, изогнувшую губы Келлера.- Что теперь не так?
        - Ничего.- Келлер перекинул ноги через подоконник иначал выбираться из окна загородного дома Денсморов.
        - Куда ты, черт возьми?
        - Там есть озеро. Сейчас мало осталось чистых озер. Илодка.- Келлер достал из кармана спичечный коробок.- Иеще вот это.
        - Что там?
        - Сейчас такого тоже осталось мало,- Келлер заговорщически подмигнул.- Явырастил это сам,- он развернулся, собираясь уйти.
        - Подожди!- остановила его Джуд итоже начала выбираться из окна, свесила ноги, замерла.- Помоги же мне, Йона!- нетерпеливо сказала она Келлеру, боясь, что сейчас кто-то из друзей заметит бегство.- Уменя большие каблуки, яне смогу спрыгнуть.
        - Сними туфли,- Келлер не то издевался, не то просто не хотел делиться содержимым своего спичечного коробка.
        - Чертовы музыканты!- заворчала Джуд, однако туфли все-таки сняла, спрыгнула сподоконника втот самый момент, когда Келлер снова отвернулся, решив, что Джуд передумала.- Ине надейся!- сказала она, догнав его.
        Правая нога после неудачного прыжка болела. Туфли Джуд несла вруках. Трава была высокой, почти до колен. Голоса друзей, доносившиеся из открытого окна, стихали, оставались за спиной. Пролесок сраскидистыми кронами старых деревьев скрыл небо. Под ногами захрустели сухие ветви.
        - Думаю, лучше тебе обуться,- сказал Келлер, но Джуд уже исама поняла это.
        - Никогда не знала, что здесь есть озеро,- сказала она, стараясь не отставать от музыканта.
        - Здесь много чего есть, очем никто не знает. Даже Феликс.
        - Мне кажется или втвоем голосе сквозит пренебрежение?
        - Мне кажется или ты училась на актрису, ане на психолога?
        - Ну точно- пренебрежение.
        - Нет пренебрежения. Просто мой отец работал здесь, акогда живешь водном доме не один год, многое онем узнаешь.
        - Феликс тоже жил здесь.
        - Он приезжал сюда отдыхать. Это не одно ито же.
        - Так ты упрекаешь его за то, что он богат, аты нет?
        - Планета умирает. Какое значение имеет кто богат, акто нет?
        - Ну, если атараксики действительно помогут нам переселиться на другую планету, то, возможно, деньги дадут шанс найти себе место получше?
        - Атараксикам плевать на деньги. Деньги помогут, если только кто-то захочет остаться. Ая не собираюсь оставаться.
        - А ябы осталась.
        - Здесь будет скучно.
        - Зато это наш дом.
        - Дом там, где сердце.
        - Так ты музыкант или философ?
        - Ты никогда не слышала этого выражения?
        - Слышала, конечно.
        - Тогда причем здесь философия?
        - Ну не знаю. Наверное, просто пытаюсь поддержать разговор.
        Пролесок закончился, иони вышли на берег озера. Деревянный причал вгрызался вмонолитную водную гладь, на которой отражались звезды. Ветра не было. Все словно застыло, лишь где-то далеко ухала полуночная птица.
        - Почему Феликс никогда не приводит нас сюда?- растерянно спросила Джуд, пытаясь разглядеть затерявшийся втемноте противоположный берег.
        - Почему не приводит? Некоторые девушки бывают здесь сФеликсом.
        - Ах, вот оно что…- Джуд окинула Келлера внимательным взглядом.- Так ты позвал меня сюда тоже для этого?
        - Я тебя не звал. Ты сама напросилась.
        Келлер отвязал одну из двух весельных лодок. Воды озера всколыхнулись. Джуд не двигалась, наблюдая, как музыкант пытается усесться за веслами.
        - Какого черта ты так уверен всебе?- спросила она Келлера.- Ячто, похожа на ту, скоторой можно переспать, покатав ее на лодке?
        - И мысли не было,- Келлер широко улыбался, разрезая темноту белизной зубов.
        - Как же, не было унего мысли. Ага…- ворчала Джуд, забираясь влодку.- Не идти же назад одной!- всплеснула она руками, желая хоть как-то стянуть улыбку слица музыканта. Но улыбка ей нравилась- не хищная, без намека на плотоядность, скорее, по-детски добрая, чем агрессивная.- Сколько ты уже выкурил сегодня той дури, что втвоем спичечном коробке?
        - Пока еще нисколько. Ждал подходящего момента.
        Келлер опустил весла вводу. Всплеск. Лодка вздрогнула инехотя поползла прочь от причала.
        - Как ты думаешь, сколько времени потребуется, чтобы построить эти гигантские корабли?- спросила Джуд, устав от молчания.- Пара лет?
        - Скорее, пара десятилетий.
        - А может, все это ложь? Нет, не то, что планета умирает, ато, что нас спасут атараксики.
        - Сомневаюсь. Если пришельцы сказали, что спасут, значит, спасут. Они не умеют врать. Они почти что машины.
        - Значит, мне на карьеру осталось чуть больше двадцати лет?- не то пошутила, не то спросила всерьез Джуд- она исама не поняла.- Интересно, какой будет жизнь на кораблях? Они усыпят нас всех или что?
        - Думаю, они используют генераторы времени. Ради этого атараксики ихотят помочь нам. Как те города, которые они строили здесь до того, как наши ученые едва не убили планету. Атараксики будут изучать нас. Целая раса. Представляешь?
        - А мне кажется, все будет наоборот. Они останутся здесь ипродолжат наблюдения за уцелевшими городами. Ктому же, чтобы путешествовать на большие расстояния, нужно замедлять для пассажиров время, ане ускорять его,- Джуд смутилась итут же сказала, что просто встречалась какое-то время спарнем, который интересовался подобным.- Он говорил опришельцах долгими часами, так что попробуй тут не запомни.
        - Что плохого втом, что ты разбираешься впришельцах? Мне кажется, атараксики давно стали частью нашей жизни. Яуже не говорю овахах.
        - Я актриса, ане ботаник.
        - Это тебе Феликс сказал?
        - Он режиссер. Мне нужно прислушиваться кего словам. Тем более что он понимает, какой должна быть актриса.
        - Он так же понимает, каким должен быть музыкант идаже садовник.
        - Феликс говорил нечто подобное итебе?
        - Думаю, он всем говорит такое,- Келлер снова наградил Джуд своей неестественной втемноте белозубой улыбкой, налегая на весла.
        - Ты хорошо справляешься слодкой,- похвалила его Джуд, затем услышала, как что-то ударило однище, итихо вскрикнула.- Ты слышал? Что это было?
        - Наверное, рыба.
        - Рыба?- Джуд осторожно перегнулась через борт. Что-то черное иогромное неспешно проплывало рядом слодкой.- Смотри! Смотри!- закричала Джуд, хватая Келлера за руку.
        Лодка качнулась. Джуд едва удержалась на ногах.
        - Какая большая! Господи!- эмоции буквально распирали ее изнутри.- Это же не океан! Как может возере жить рыба таких размеров?- Джуд посмотрела на Келлера, но он был спокоен.
        Подняв над водой весла, Келлер зафиксировал их на краю лодки, затем достал спичечный коробок, ради которого Джуд пошла за ним на озеро.
        - Да посмотри же ты!- начала она злиться, видя, как он потрошит две сигареты изабивает их молотой сушеной травой из своего спичечного коробка.- Нашел время!
        - Здесь есть идругие рыбы,- сказал Келлер, сосредоточившись на своем процессе.
        - Такие же большие?
        - Не только.
        - Что значит «не только»?- Джуд растерянно смотрела, как Келлер, забив сигарету, сунул ее себе за ухо иначал забивать другую.
        Еще одна гигантская рыба прочертила своим плавником оборт лодки. Иеще одна. Иеще. Казалось, что озеро ожило. Его разбудила лодка, исейчас жители подводного царства поднимутся кповерхности ипроглотят чужаков.
        - Йона?- заволновалась Джуд, не всилах урезонить фантазии.
        - Они не причинят нам зла,- заверил Келлер.- Никогда не причиняли. Можешь попробовать прикоснуться кодной из них.
        - Прикоснуться?- презрительно сморщилась Джуд, но предложение захватило ее. Оно соблазняло, искушало.
        Словно завороженная, Джуд перегнулась через край лодки. «Я только посмотрю»,- говорила она себе, но ее рука уже тянулась кспине ближайшей гигантской рыбы. Черная чешуя была мокрой, скользкой. Но Джуд чувствовала, как волнение искрится вгруди, вспыхивает перед глазами. Или же не волнение?
        - Что это?- растерялась Джуд.
        Крошечные светящиеся рыбы поднимались счерного дна.
        - Йона! Йона, черт возьми!
        Она почувствовала сладкий запах дыма раскуренной сигареты и, обернувшись, растерянно уставилась на Келлера. Красный уголь сигареты вего руке светился, разрезая ночь своим светом, но еще больший свет поднимался со дна озера.
        - Ты что, совсем себе все мозги прокурил?- спросила она, уставившись на сигарету, которую он протягивал ей.- Ты что, не видишь? Там… Там светящиеся рыбы, черт возьми!
        - Поэтому мы издесь.
        - Что?
        - Затянись ирасслабься. Это будет нечто,- Келлер вочередной раз широко улыбнулся, увидев, как маленькая рыба, не больше мизинца, выпрыгнула из воды и, описав дугу, плюхнулась вчерное озеро- крошечный белый уголек.
        - Так ты знал? Знал об этих… Ух…- Джуд растерянно оглядывалась. Озеро, казалось, ожило, забурлило светом.- Что это за вид рыб?
        - Я не знаю.
        - Но…
        - Думаю, они появились после того, как ученые едва не уничтожили планету. Все те выбросы ватмосферу…
        - Как радиация после Третьей мировой войны?
        - Может быть, даже хуже.
        - Но ведь слюдьми все впорядке. По крайней мере, здесь.
        - С рыбами тоже все было впорядке. Старый садовник, который был здесь до моего отца, говорил, что ничего подобного не видел.
        - Тебя послушать, так люди тоже скоро начнут светиться втемноте.
        - Не начнут. Люди скоро покинут эту планету. Останутся лишь эти рыбы.- Келлер нетерпеливо взмахнул рукой.- Ты будешь курить или нет?
        Джуд взяла унего сигарету. Старая вытертая зажигалка Келлера вспыхнула, привлекая светящихся рыб, которые, выпрыгивая из воды, старались оказаться как можно ближе кэтому искусственному источнику света- их собрату. Джуд вскрикнула ипригнулась- рыбы прыгали над лодкой.
        - Сигарету не урони,- сказал Келлер.
        Джуд потянулась вперед, пытаясь прикурить. Сладкий дым заполнил легкие. Вушах зазвенело. Еще десяток рыб пролетел над лодкой после того, как Келлер потушил зажигалку. Джуд сидела напротив него- потрясенная, завороженная. Она сделала еще одну затяжку, задерживая влегких дым, затем спешно выдохнула, пока не начался кашель. Звон вушах стих. Всплески воды за бортом лодки стали четкими, громкими. Джуд попыталась рассмотреть далекие берега озера, но не смогла.
        - Йона,- тихо попросила после очередной затяжки Джуд,- ты можешь еще раз включить свою зажигалку.
        - Можешь сделать это сама,- Келлер протянул ей зажигалку.
        - Я не могу,- решительно тряхнула головой Джуд.- Мне страшно.
        - Чего?
        - Не знаю. Все эти рыбы…- она чувствовала, как путаются от выкуренного вголове мысли.- Вдруг они набросятся на меня?
        - Не говори ерунды. На меня же они не набрасываются.
        - Может, ты особенный.
        Джуд услышала смех Келлера инеуверенно рассмеялась вместе сним, затем вспомнила, что он протягивает ей зажигалку.
        - Можно ятолько сяду рядом стобой?- спросила она.- Ничего такого, просто мне кажется, что стоит мне воспользоваться твоей зажигалкой- иэти рыбы…- Джуд увидела, как Келлер подвинулся, иулыбнулась.- Спасибо, что показал мне это место,- сказала она иподняла высоко над головой зажигалку.
        3
        Абсорберы- одни из новых людей со сверхспособностями. Первые из них родились спустя год после устроенной учеными экологической катастрофы. Одни называли новых детей мутантами, изменившимися так же, как некоторые виды рыб иживотных. Другие говорили, что здесь не обошлось без эксперимента атараксиков, построивших сначала свои накрытые куполами времени города, азатем запустивших руки вгенетический фонд человечества. Атретьи, как имного веков назад, снова вспомнили овахах изаявляли, что виной всему их подземные коммуникации- дети, экологические катастрофы, экономический кризис. Что самое странное, последняя идея многим пришлась по душе, особенно то, что вахи хотят таким образом выселить человечество спланеты ивзять Землю под полный контроль.
        - Возможно,- говорили сторонники теории заговоров,- вахи иатараксики как-то связаны. Ведь именно технологии атараксиков ивахов подтолкнули ученых коткрытиям, за которыми последовала катастрофа…
        Но все эти разговоры появились лишь после того, как общественности стало известно оновых детях, выросших, скрывая способности. Большинство из них отличалось высоким интеллектом, но были идругие, особенные. Именно их иназвали впоследствии абсорберами, иблагодаря их способностям любители сенсаций связали их появление сатараксиками иизучением природы человеческих эмоций, которых природа давно лишила пришельцев.
        Абидеми Бэрнар. Он родился на африканском континенте, процветавшем после того, как северные территории Европы превратились внепригодный для жизни ледник. Климат изменился повсюду, итам, где раньше господствовали жара изасухи, теперь колосились поля илили дожди. Семья Абидеми так ине смогла приспособиться кновому образу жизни, особенно когда страну заполонили миллиарды беженцев. Содной стороны, чужаки принесли свои сбережения- иэто было хорошо, сдругой, континент вспыхнул россыпью обычаев имировоззрений- вот кэтому привыкнуть было крайне сложно. Поэтому отец семейства Бэрнар собрал вещи иперевез жену идетей вболее спокойное место, куда еще не добралось население замерзших стран.
        Абидеми почти не помнил те годы. Особенно отца имать, работавших так много, что иногда детям начинало казаться, что их родители- это старшая сестра, остававшаяся вдоме за главную. Именно сестра иузнала первой осверхспособности Абидеми. Узнала, но не смогла это запомнить, потому что младший брат забрал унее эти воспоминания, вместе собещанием наказать его за разбитую вазу. Ваза была случайностью, впрочем, как истертые воспоминания сестры. Никто так ине узнал, что виновником был Абидеми. Воспоминания остались только вего голове- свои воспоминания плюс воспоминания сестры, которые он забрал унее. Воспоминания, смешавшиеся унего сего собственными так сильно, что он не мог отличить их. Он украл усестры час жизни, ее чувства, мысли. Он знал, очем она думала, когда смотрела на него. Больше того, он видел это так, как если бы сам смотрел на себя ее глазами. Он был сестрой, которая зла на младшего брата. Вначале маленький Абидеми решил, что сошел сума или стал жертвой какого-нибудь демона. Он не мог есть, не мог спать, не мог думать- боялся.
        - Прости меня,- сказал он сестре на третий день своей кражи, решив, что раскаяние сможет избавить его от проклятия.
        - Простить за что?- растерялась она.
        - Я украл твои воспоминания.
        - Украл мои воспоминания?- сестра думала оего словах почти минуту, затем громко рассмеялась, заставив маленького Абидеми вздрогнуть.- Ты что, снова начитался своих дурацких сказок?- спросила она, азатем пообещала рассказать его братьям об этой выходке.- Вот будет смеху!- говорила сестра.- Вот будет смеху…
        Она еще улыбалась, но память отом, что ее развеселило, уже стерлась.
        - Что случилось?- спросила сестра, видя, как тело Абидеми бьет мелкая дрожь.
        - Я… Япросто…- он хотел развернуться иубежать. Но бежать было некуда.- Япросто увидел паука.
        - Трусишка,- сказала сестра, но тут же нахмурилась, пытаясь вспомнить, окаком пауке говорит брат.
        - Он уже убежал,- снова соврал ей Абидеми.
        Сестра кивнула, но еще долго приглядывалась кнему, напуганная потерей пары минут своей жизни. Был напуган иАбидеми. Напуган своей способностью. Но на этот раз он подготовился кчужим воспоминаниям. Не нужно бояться их или бороться сними. Пусть они станут частью тебя, как что-то плохое, очем ты знаешь, но не думаешь, понимая, что ничего уже не изменить. Главное- не забирать из чужой головы ничего серьезного, важного для бывшего владельца. Потому что вподобном случае не думать об этом будет крайне сложно. Чужие чувства захватят тебя, подчинят. Тяжелые чувства.
        Абидеми узнал это на собственном горьком опыте, когда попытался сделать так, чтобы мать после очередной ссоры сотцом перестала плакать. Что мог знать ребенок овзаимоотношениях взрослых? Абидеми казалось, что стоит забрать уматери из головы память осамой перепалке сотцом, ивсе наладится, слезы высохнут, но все было намного глубже. Особенно для ребенка. Это была не река чувств. Настоящее море. Абидеми тонул вэтих чувствах- ярких, сильных. Его спасла лишь любовь матери, которую он увидел иухватился за нее, как за спасательный круг. Олюбви отца Абидеми боялся даже думать. Олюбви кнему, кматери, кдругим женщинам идругим детям- именно такие воспоминания украл уматери Абидеми. Украл крохотную часть, но этого хватило, чтобы никогда больше не питать котцу теплых чувств.
        «Никогда больше не буду пользоваться этой способностью»,- зарекся втот день Абидеми. Он держал это слово почти три года, чувствуя, как странная способность развивается, растет вместе сего телом.
        Школа. Абидеми нравился коллектив, нравилась шумиха- среди гомона голосов он не чувствовал себя особенным. Его способность дремала. Но стоило остаться скем-то наедине- чужие мысли ичувства словно сами просились кнему вголову. Особенно когда учителя оставляли его после уроков, аиногда звонили отцу ижаловались на плохую успеваемость его сына. После таких звонков отец всегда порол Абидеми. Отец, который сам умел лишь читать да считать полученные за работу деньги, но каждый раз, берясь за ремень, говорил сыну, что тот позорит его. Мать не вмешивалась.
        Ремень уотца был старым ишироким. Когда Абидеми был ребенком, он прятал его, надеясь, что это поможет избежать наказания. Сейчас он знал, что уэтой проблемы есть более простое решение- учителя. Нужно лишь забрать уних воспоминания освоей плохой оценке. Абидеми сожалел лишь отом, что не может внушить им мысль освоей успеваемости. После того, как он заберет уних часть воспоминаний, нужно будет подумать отом, как подменить свою провальную работу.
        Абидеми не боялся, что его поймают,- если что-то пойдет не так, то он заставит забыть учителя, который схватит его за руку. Проблемой было написать работу без ошибок. Даже со шпаргалкой. Нельзя быть отличником. Необходимо научиться делать ошибки, чтобы оценка была средней. Ине злоупотреблять подобным. Иначе осверхспособности станет известно ион уже не сможет спастись от отцовского ремня- не удастся забрать воспоминания всего класса, аесли иудастся, то мозг не выдержит илопнет.
        Больше всего Абидеми боялся огласки ичто его станут считать уродом, мутантом. Он превратится визгоя. Над ним будут ставить опыты, увезут во льды изакроют вклетке. Абидеми не думал, что есть идругие, не верил втакую удачу. Но потом телевидение показало щуплого азиатского подростка, обладавшего такой же способностью, как иАбидеми. Первые интервью иустроенное из способности азиата шоу вызвало настоящий бум. Желающих избавиться от негативных воспоминаний было столько, что редакция телеканала не успевала прочитать их заявления.
        Азиат работал как машина. Десятки людей, находившихся на грани нервного срыва, ежедневно покидали студию, сияя широкой улыбкой. Но потом другой телеканал нашел еще одного подростка со сверхспособностями. Ачерез месяц они стали появляться как грибы после дождя. Итак было по всему миру. Шоу утратили свою актуальность, авскоре ивовсе забылись. Остались лишь абсорберы- так окрестила подростков со сверхспособностями пресса- да люди, желавшие избавиться от своих негативных воспоминаний. Они искали подростков, умоляли их забрать часть воспоминаний.
        Не прошло игода, как один психотерапевт-недоучка организовал первую клинику, где работала девушка-абсорбер. Спустя два месяца клинику закрыли, но пример был подан. Все новые иновые психотерапевты связывались сабсорберами идавали объявления овозможности чудесного избавления от негативных воспоминаний. Суды не успевали выписывать запреты, апотом… Потом появился первый прецедент- крупная компания, не то ради забавы, не то желая прибрать крукам новый бизнес, наняла целую команду юристов, которые, устроив открытое судебное заседание, добились отмены запрета, не позволявшего их клинике использовать абсорберов при лечении пациентов. Это был единичный случай, но снежный ком сорвался сгоры ивскоре превратился внесущего смерть монстра, способного смести всех, кто встанет унего на пути.
        Когда Абидеми исполнилось двадцать пять лет, абсорберы работали уже по всему миру. Работали легально, получая благодаря своим талантам хорошие деньги. ИАбидеми решил, что лучше работать водной из таких клиник, чем стать таким, как его отец.
        4
        Абидеми получил официальное удостоверение абсорбера вгод, когда его жена, Нкиру, родила ему дочь. Чернокожая девушка, сглазами, темными, как ночное небо, где сияют серебром россыпи звезд.
        - Думаешь, унее будут твои способности?- спрашивала иногда Нкиру своего мужа.
        Абидеми молчал. Любил ли он свою дочь? Больше всего на свете. Хотел ли он, чтобы она была похожа на него? Нет. Больше всего на свете- нет.
        Работа вклинике позволяла ему жить безбедно, обеспечивать жену идочь, но работа сводила его сума. Все эти воспоминания- чужие, ненужные, но ставшие частью его жизни,- они приходили ночами, меняли его. Десятки чужих жизней, теперь принадлежащих ему. Согласно договору склиникой, Абидеми не мог отказаться от работы. Исключением были только клиенты женского пола. Для них вклинике работала девушка-абсорбер. Абидеми почти никогда не разговаривал сней, но не потому, что она ему не нравилась, апотому, что им не нужны были слова. Они не могли видеть мысли друг друга, но им было ясно, что происходит вголове коллеги- ведь то же самое происходило вих собственной голове. Чужие воспоминания то угасали, то вспыхивали снебывалой силой.
        Их клиника работала восновном синостранцами. Большинство легальных клиник поступало именно так, чтобы обезопасить клиентов иабсорберов,- жить счужими воспоминаниями, смешивающимися ствоими собственными, не так сложно, если ты не встречаешься стеми, кого знал один из твоих клиентов, не посещаешь его родные места, способные пробудить изъятые воспоминания. Если все правильно сделать, то рано или поздно эти воспоминания становятся сном- ты не можешь онем забыть, но детали давно померкли.
        Абидеми никогда не говорил молодой жене, что мечтает отом, что когда-нибудь настанет день, иему не нужно будет забирать чужие воспоминания. Это была единственная достойная работа, которой он мог заниматься, но он ненавидел ее больше всего. Знал, что ничего не изменится, но продолжал надеяться. Иногда, особенно ночами, Абидеми вскакивал скровати иначинал кричать. Он никогда не помнил, что ему снится, но это не были его воспоминания- он хотел верить, что не его. Так было проще забывать об этом. Так было проще привыкнуть. Привыкла иего жена, Нкиру.
        Возможно, так же, как Абидеми верил, что все эти ночные кошмары принадлежат кому-то другому, ане ему, иНкиру верила, что это просто работа, которая ничем не хуже ине лучше других работ. Проще не думать об этом, воспринимать как запах завода или рыбы, преследующий других мужчин взависимости от их работы.
        Когда дочери Абидеми исполнилось пять лет, он начал делать записи, способные помочь ему отделить настоящие воспоминания от чужих. Никто не знал об этих записных книжках. Абидеми вел их, закрываясь каждый вечер на четверть часа вванной. Он рассказывал себе самому освоей дочери, жене, работе, друзьях, чтобы помнить отех, кто ему дорог. Но были идругие- из чужих воспоминаний. Мужчины, женщины, дети. Их любили те, укого забрал воспоминания Абидеми. Забрал вместе сих болью иотчаянием. Умершие дети, друзья-предатели, ушедшие женщины. Иболь эта иногда становилась невыносимой.
        Отчаяние. Абидеми начал плакать, хотя не делал этого сраннего детства, но не сразу понял, что плачет. Чувств было так много, словно сего нервной системы сняли кожу. Чужая паранойя, чужая любовь, чужое отчаяние. Ивсе это нужно игнорировать, улыбаться дочери, заниматься любовью сженой, доверять коллегам на работе, здороваться ссоседями. Итак много чувств! Главное- почаще заглядывать всвои записные книжки, знать, что реально, ачто нет, но… Но быть черствым, игнорировать чувства, пусть ичужие, не так просто. Особенно если одновременно сэтим нужно продолжать кого-то любить, кому-то доверять.
        Девушка. Ее звали Субира. Абидеми посчитал это крайне странным, особенно если учитывать, что африканское имя носил человек сбелоснежной кожей. Он встретил ее взакусочной, куда заезжал на обед почти каждый день. Она улыбалась, иАбидеми казалось, что он знает ее всю жизнь. Это была либо любовь спервого взгляда, либо очередная боль чужих воспоминаний. Но боль приятная, томительная, когда ждешь встречи, ищешь ее взглядом, думаешь оней. Иесли она ипринадлежала кому-то другому, то, скорее всего, была лишь случайной частью более тяжелых воспоминаний. Так, по крайней мере, думал вначале Абидеми, пока невинное увлечение белокожей девушкой не переросло внездоровую одержимость.
        Каждый день Абидеми ждал часа, когда отправится вкафе, где работала Субира, иесли не встречал ее, то настроение портилось на весь день. Она была его светом, его глотком свежего воздуха вэтом мире чужих страданий имногообразия, большая часть которых не принадлежала ему. Но Субира была частью его жизни: реальная, живая. Не тень ине всплеск отчаяния, приходившие дождливыми вечерами, вкоторые прежний хозяин этих чувств думал осамоубийстве или обессмысленности своей жизни- Абидеми хотел верить, что все именно так.
        Но чем ярче становились его чувства, тем больше появлялось сомнений. Откуда он знает, что эта любовь принадлежит ему? Он ведь никогда прежде не встречал тех, оком забирал воспоминания уприходивших вклинику людей. Ведь были случаи, когда абсорберы словно сходили сума, набрасываясь на людей, которые никогда прежде не встречались им вреальной жизни. Поэтому ипоявилось правило, установившее, что услугами абсорберов должны пользоваться люди предпочтительно из других стран. Ненависть? Любовь? Какая разница, если ты не знаешь, принадлежат эти чувства тебе на самом деле или нет?! Это все сидит втебе, все твое. Можно убить человека или возжелать его до умопомрачения- впервом случае тебя отправят втюрьму, во втором ты потеряешь семью. Асвою семью Абидеми терять не хотел. Но ибез Субиры он уже не представлял свою жизнь. Особенно после того, как они познакомились- настоящий ангел, по крайней мере, для него. Особенно глаза. Эти нежно-голубые доверчивые глаза.
        Никогда Абидеми не видел таких добрых глаз. Она была светом, жизнью. Он хотел ее ибоялся ее. Он мечтал оней инадеялся, что сможет забыть навсегда. Когда они были вместе, он думал освоей жене идочери. Когда он был сженой идочерью, думал оСубире. Снова иснова Абидеми убеждал себя, что обязан спросить девушку, откуда она, когда поселилась вэтом городе ине знала ли кого-нибудь из его клиентов. Но снова иснова откладывал это.
        Он не рассказал Субире освоих сверхспособностях, боясь, что она засомневается так же, как ион. Нет. Ее сомнений он бы не вынес. Пусть это будет только его груз, его ноша. Да ибоялся Абидеми говорить возлюбленной отом, кто он на самом деле. Что если она посчитает его уродом, мутантом- многие называли абсорберов именно так. Нет, пока Субира не сказала это влицо, он мог простить ей любые предубеждения. Даже если за разговором она нелицеприятно отзовется об абсорберах, это не будет ничего значить, потому что она не знает, кто он. Это будет просто разговор, просто болтовня. Но если она бросит его из-за того, кто он… Поэтому она не должна ничего знать: онем, оего работе, оего семье- Абидеми предпочитал держать нити судьбы всвоих руках. Ктому же ничего страшного вэтом не было- просто жизнь, просто причуды богов, которые рисуют своим подопечным дороги судьбы.
        И так было до тех пор, пока вжизни Абидеми Бэрнар не появился Феликс Денсмор.
        5
        Фильм. Первый серьезный фильм молодого режиссера, скоторого начнется его восхождение на олимп славы. Феликс понимал, что его работа должна быть на голову выше конкурентов, обязана дышать новизной, но не кричать безвкусной яркостью сюжета. Нельзя заявить оначитанности, процитировав на приеме всего «Макбета» или «Заратустру», пусть ина родном языке автора,- вас примут за идиота. Но имолчать нельзя. Всему свой час, свой день. Особенно всмутное время, когда перемены висят над головой лезвием гильотины, когда старые мастера прогнили циничностью ибезнадежностью. Их уже не впечатлить. Хотя исо зрителями тоже не все так просто.
        Великое переселение встряхнуло мир, но оно не происходило прямо сейчас. Постройка гигантских кораблей требовала терпения исамоотдачи всего человечества. Пусть вахи ипомогли разработать для экономии топлива сверхпрочные лифты, способные поднимать необходимые для строительства материалы на орбиту,- это лишь сократило затраты, но не ускорило сроки. Пройдут десятилетия, прежде чем мир изменится. До тех пор жизнь будет продолжаться.
        Когда Феликс был ребенком, мать часто говорила ему: «Делай все, что втвоих силах, остальное предоставь Богу». Феликс не верил вБога, но слова матери запомнил на всю жизнь ииспользовал их мудрость довольно часто, особенно после того, как закончил обучение вшколе кинематографа.
        «Делай все, что втвоих силах, остальное предоставь Богу».
        В день, когда Феликс получал диплом, унего уже был план, была идея фильма. Хорошая идея- так думал он. Конечно, никто не станет вкладывать вмолодого режиссера большие деньги, пусть его родители ибыли известны вэтом мире прожекторов, рамп испецэффектов. Нужно снимать первый фильм ватмосфере сильной экономии. Втитрах актеров не будет популярных имен. Иуж конечно, критики сожрут тебя живьем, если попробуешь замахнуться на гениальность. Во всем должна быть золотая середина. Но если облажаться спервым фильмом, то мост, по которому ты идешь, пошатнется. Со вторым фильмом будет еще больше проблем. Атретий уже, скорее всего, сорвется вбездну, иты вместе сним. Но уФеликса была идея ибыла решительность.
        Устраивая вечеринку вчесть окончания учебы, он уже видел свой фильм, слышал каждую реплику- Феликс написал сценарий еще на третьем курсе, апотом два года редактировал его, улучшал. Актеров Феликс планировал набрать со своего курса- они молоды, полны сил исогласны работать за бесценок. Имногие из них, возможно, когда-нибудь станут звездами первой величины, аэто значит, что уже сейчас вних скрыт талант, нужно лишь помочь ему выбраться из той ямы, где его держат внушенные вшколе кинематографа догмы, как нужно играть, инеуверенность всвоих силах.
        Одной из таких восходящих звезд Феликс считал Джуд Левенталь- девушку, которую знал сдетства; он никогда не сомневался, что из нее выйдет знаменитость. Другими были Мэри Свон иАлекс Донов. Вэтой троице Феликс был уверен. На них он исобирался сделать ставку всвоем фильме, пригласив всвой загородный дом после выпуска. Сначала они повеселятся, апотом он «сделает им предложение, от которого они не смогут отказаться». Последнюю фразу Феликс так же нес по жизни, как и«делай все, что втвоих силах, остальное предоставь Богу».
        Больше года он планировал привлечь всвой фильм друзей, подготавливая почву для предложения. Когда, например, Джуд заговаривала омечтах попасть вкассовый фильм, пусть иактером третьего плана, Феликс пугал ее, что подобное амплуа может привязаться кней на всю жизнь. Он называл десятки имен хороших актеров, которые так ине получили за свою жизнь ни одной стоящей роли, продолжая играть второстепенных героев.
        Когда Мэри Свон получила предложение от небольшой частной кинокомпании сняться вкороткометражном фильме, нацеленном на подростков, Феликс раскритиковал этот фильм так сильно итак профессионально, что слухи дошли до руководителей проекта, всъемках которого должна была принимать участие Мэри Свон, иони решили, что лучше будет не тратить деньги ине производить на свет очередную неудачу. Серьезных предложений не получал лишь Алекс Донов, но вего силах Феликс не сомневался. Больше. Феликс не видел свой фильм без Алекса. Фильм, окотором он собирался рассказать на посвященной окончанию учебы вечеринке, где помимо Алекса, Джуд иМэри был почти весь оставшийся состав съемочной группы. Но незаменимой была только первая троица. Остальные расходный материал.
        Больше всех Феликс сомневался впредполагаемом композиторе извукорежиссере фильма. Не то чтобы Йона Келлер был плохим начинающим музыкантом, просто еще сдетства Феликс понял, что контролировать его практически невозможно. Особенно если Келлер что-то вбил себе вголову. Нет гарантии, что, втянувшись впроект, он не бросит его на полдороги. Но иальтернативы Келлеру на тот момент уФеликса тоже не было. Приглашать старого музыканта было слишком дорого, аработать стретьесортным сбродом, брызжущим цинизмом иразочарованием жизнью, Феликс не хотел. Если актеры, музыканты или сценаристы шли ко дну, то не стоит брать их на борт- они потянут твой корабль за собой. Так на вечеринку получил приглашение третьесортный музыкант Йона Келлер, образование которого было самым сомнительным инепривлекательным из всех, кого Феликс планировал задействовать всвоем фильме. Он уже видел, как критики под лупой изучают съемочную группу, пытаясь найти слабое звено. «Что ж, если музыка извук вфильме будут не на высоте, то это меньшее зло из всех. Если суждено принести Келлера на заклание, то пусть будет так»,- думал Феликс, лелея
надежду заявить осебе предстоящим фильмом…
        Но надежда рухнет, как только кто-то из приглашенных на вечеринку гостей включит телевизор. Позже Феликс убедит себя, что это был именно Йона Келлер. Слабое звено изменит его жизнь. Диктор будет говорить оВеликом переселении иоб умирающей планете, заставляя Феликса видеть, как корабль его фильма идет ко дну. Иеще эти возмущенные вопли ипроклятия, которыми сыпали друзья.
        «И почему, черт возьми, все они сразу решили, что это устроенный мной розыгрыш?- думал Феликс, продолжая наблюдать краем глаза за диктором, вещавшим оконце света.- На кой черт мне снимать такое?»
        Именно втот момент Феликс ирешил, что снять запланированный фильм не получится. Не то время, не те люди. Все изменилось за мгновение. Друзья все еще кричали на Феликса, обвиняя вфальсификации итребуя признать, что выпуск новостей, который они смотрят, его рук дело, аон уже думал отом, какой фильм ему снимать инужен ли людям вэтом перевернувшемся вдруг мире кинематограф вообще.
        Воображение рисовало массовые бунты, крах экономики, военное положение, смерть. Особенно смерть. Она мелькала вспышками прожекторов. Разорванные тела, предсмертные крики людей, реки крови. Игрохот военной техники, которая месит это болото остывающей жизни. Оружейные выстрелы. Голоса из громкоговорителя.
        Мир сжался до размеров загородного дома, где сейчас находился Феликс иего друзья. Весь остальной мир стал слишком зыбок, ненадежен. Исвет померк. Словно кто-то выключил освещение, оставив лишь небольшой пятак на сцене. Ивэтом пятаке Феликс видел лица друзей, как будто они выходят на бис, только вместо того, чтобы кланяться толпе, кричат что-то ему, обвиняют. Но Феликс уже не слышал их голосов. Они слились водин безумный гомон.
        «Надо было учиться читать по губам»,- отстраненно подумал Феликс. Тело его напряглось, на лбу выступили крупные капли пота. Он почему-то чувствовал, что обязан найти Джуд Левенталь- она его друг, они знакомы сдетства, ей под силу спасти его, увести отсюда.
        Феликс попытался вспомнить, где сейчас находится, но не смог. Были только крики ижелание найти Джуд. Он увидел ее спину за мгновение до того, как она спрыгнула сподоконника на улицу, следуя за Йоной Келлером козеру. Но для Феликса Джуд бросилась снебоскреба. Воображение нарисовало, как она падает вбездну. Ветер треплет ее волосы, срывает одежду. От напряжения тело Феликса начало дрожать, мышцы заныли. Последним, что он увидел, был удар воображаемой Джуд овоображаемую землю. Затем Феликс упал на пол изатрясся вэпилептическом припадке.
        Это был первый приступ за последние десять лет, ккоторому Феликс не был готов икоторый изменил всю его жизнь. Последнее Феликс понял, когда очнулся. Все прошлые идеи показались глупыми инезначительными. Он словно умер изаново родился. Это чувство не оставляло Феликса весь день. Друзья, которых он пригласил, уехали, если не считать Джуд Левенталь иИону Келлера, вернувшихся утром, проведя ночь на озере, но оних Феликс думал впоследнюю очередь. Мир умирал, ион отчаянно хотел найти внем свое место. Не было иревности, хотя день назад он строил какие-то призрачные планы касательно Джуд. Теперь это была просто девушка, просто человек, один из миллиардов.
        - Может, сделать тебе выпить?- неожиданно заботливо предложила Джуд, словно чувствуя вину за проведенную сКеллером ночь на озере.
        - Не думаю, что мне сейчас это нужно,- сказал Феликс Денсмор.- Ни твои извинения, ни алкоголь, ни та дурь вспичечном коробке Келлера, которой он заманил тебя вчера на озеро.
        Феликс спешно улыбнулся, чтобы никто не счел его слова обидой иревностью. Он действительно сейчас хотел иметь трезвый разум. Чистый, не разбавленный. Сегодня, когда мир завис над пропастью. Завтра, когда официальные представители атараксиков лично заверят человечество, что не позволят ему погибнуть. Идаже месяц спустя, когда ажиотаж начнет стихать. Феликс навсегда завяжет салкоголем инаркотиками.
        6
        Идея снять фильм об адсорбере появится уФеликса Денсмора не случайно- это будет долгий процесс раздумий инаблюдений. Мир готовился кВеликому переселению, иФеликс понимал, что кинематограф должен соответствовать этому нервозному ритму. Какое-то время унего была идея создать картину об атараксиках. Рассказать отом, как они жили до того, как явили себя людям, как их общество пришло вупадок. Но потом Феликс решил, что отчаяния ватмосфере вокруг итак много, чтобы подогревать ее подобным фильмом. Да ибез него полным-полно подобного материала. Сложно будет создать нечто стоящее, способное остаться вистории умирающей цивилизации. Ав том, что после Великого переселения все изменится, Феликс не сомневался.
        Тот мир, который окружает их сейчас, канет внебытие. Это будет уже другая жизнь, пусть атараксики иобещают, что их технологии замедления времени помогут пересечь расстояние до новой планеты менее чем за поколение. Но что это будет за планета? Какими будут новые города, границы, страны? Нет, настоящее ився тысячелетняя история доживали последние десятилетия. Феликс представлял это как уходивший за горизонт состав поезда, на последние вагоны которого ему предстоит запрыгнуть как режиссеру. Ичтобы не затеряться вэтой суете, необходимо сделать что-то действительно стоящее. Инет времени на пробы иошибки.
        На поиски сюжета Феликс потратил почти пять лет. Запланированная им съемочная группа разбежалась, строя свои жизни икарьеры. Не самые удачные жизни итакие же неудачные карьеры. Продолжая следить за их судьбами, Феликс лишь сильнее убеждася втом, что поступил верно, не став размениваться на незначительные фильмы.
        - Почему бы тебе не снять фильм олотерее, которую устроило правительство?- предложил как-то Феликсу Безим Фрашери.- Людям будет интересно посмотреть на то, как происходит отбор тех, кто отправится на другую планету, акто останется здесь.
        - Не думаю, что людям будет интересно смотреть фильм об этом,- сказал Феликс.
        Но семена идеи были брошены вплодородную землю сознания, ине прошло месяца, как дали всходы.
        Лотерея. Феликс думал оней все больше ибольше. Человечество покидает родную планету, мчится сквозь космос кновому дому. На Земле остается не больше миллиона. Им надлежит ждать, когда планета исцелит себя. Восновном это будут ученые- почти десять процентов от общего населения трех городов, укрытых защитными куполами, разработанными совместно сатараксиками ивахами. Они будут жить, развиваться, ждать, когда природа восстановится. Феликс собрал всю доступную информацию опредстоящей лотерее. Вернее, двух лотереях- одна для ученых, другая для обычных жителей.
        - И кому повезет больше?- спросил Безим Фрашери.- Тем, кто останется здесь, или тем, кто примет участие вВеликом переселении?
        - Ты думаешь, что жизнь на Земле продолжится?- растерялся Феликс.- Яимею ввиду, будет идти своим чередом?
        - И не яодин,- сказал Безим Фрашери ивпервые со дня их знакомства укрыл своей ладонью руку Феликса.
        - И что, есть много тех, кто хочет остаться?- спросил Феликс, не замечая, что его держат за руку.
        Воображение рисовало, как оживает природа Земли. Ледники тают. Звенит пение птиц вбесконечных лесах. Воздух свеж. Лучи яркого солнца отражаются от кристально чистых озер. Феликс видит рыб, неспешно плывущих вдоль дна. Лучи солнца слепят ему глаза. Видение яркое, сочное. Игде-то далеко звенит задорный детский смех.
        - Мы снимем об этом фильм,- сказал Феликс, глядя втемные, как ночь, глаза Безима Фрашери.
        - О лотерее?
        - Нет. Отом, какой будет Земля, когда катастрофа закончится.
        Феликс понял, что дрожит. Идея захватила его настолько, что он чувствовал- еще немного, ис ним случится новый приступ. Нужно успокоиться, отдышаться. Но…
        - Я уже вижу, как это будет!- возбужденно сказал Феликс, вскакивая на ноги.
        Безим Фрашери сокрушенно вздохнул, но Феликс не заметил этого. Сейчас главным было то, что он снова хотел снимать, хотел работать- впервые за последние годы.
        - Это будет фильм-надежда,- сказал Феликс, заглядывая вглаза Безима Фрашери, словно он сейчас олицетворял целый зрительный зал, каждого человека, кто посмотрит будущий фильм.- Людям ведь нужна надежда, верно?
        Феликс замер, задумался, увидел своих зрителей, большинство из которых вскоре должны покинуть планету. Нужна ли им надежда, что Земля исцелит себя, что жизнь вернется взатянутые льдами территории? Нужен ли им этот дивный мир, который они никогда не увидят? Ичем это обернется для тех, кто должен будет улететь отсюда: надеждой или отчаянием?
        - Ничего не выйдет,- помрачнев, сказал Феликс.
        - Что не выйдет?- по-отцовски мягко спросил Безим Фрашери.
        - Все,- сказал Феликс иуставился на Фрашери, словно только что увидел его.
        Какого черта этот высокий изысканный гомосексуалист вертелся возле него впоследние месяцы? Зачем? Почему? Разве он не знал, что Феликсу нравятся только женщины, окоторых он, правда, почти не вспоминал впоследние годы. Может быть, именно поэтому Безим Фрашери ивертелся возле него, разбавляя эти странные ухаживания бесконечными разговорами об искусстве?
        «Да, наверное, так оно иесть»,- подумал Феликс итут же вспомнил, как еще пару минут назад Безим Фрашери держал его за руку. Отвращения не было, только растерянность. «Такими темпами ябы оказался сФрашери водной постели ине заметил этого»,- подумал отрешенно Феликс. Иснова никакого отвращения. Феликс вспомнил свое видение- лотерея, будущее, таяние ледников, детский смех. Он мог поклясться, что чувствовал свежесть летнего ветра, которым дышали молодые лиственные леса. Чувствовал, вто время как Безим Фрашери держал его за руку. Феликс вспомнил его ладонь- теплую, мягкую, нежную, вспомнил свои чувства. Нет, не чувства. Отсутствие чувств. Он ничего не чувствовал- искал сюжет для своего фильма, жил этими поисками, совершенно забыв ореальности. Иэтот детский смех… Он был таким же ненастоящим, как ивидения излечившейся планеты. Пять лет… Пять долгих лет потрачены на поиски иллюзий, мифов.
        - Что случилось, друг мой?- спросил Безим Фрашери, увидев напряженную растерянность на лице Феликса.- Что тебя напугало? Если ты думаешь, что будут проблемы сфинансированием твоего фильма, то, уверен, мы сможем решить их.
        - Какого фильма?
        - Ты говорил, что хочешь снять отом, какой будет Земля после исцеления.
        - Не думаю, что те, кто участвует вВеликом переселении, заинтересуются этим фильмом.
        - Зато есть те, кто останется.
        - Но яведь не останусь здесь сними. Мне придется жить стеми, кто покинет эту планету навсегда.
        - Лотерея- странная штука.
        - Я не верю вудачу.
        - Говорят, можно будет продать свой билет. Правда, цены, чтобы остаться, немаленькие, но учитывая состояние твоих родителей…
        - Я не хочу оставаться,- Феликс выдержал пристальный взгляд Безима Фрашери, хотя так ине понял смысл этой пристальности.- Дело не втебе,- сказал он на всякий случай, хотя исам не понял, почему боится обидеть друга, который недавно так осторожно, но так чувственно держал его за руку. Исейчас так вкрадчиво смотрит ему вглаза.- Ты видел светящуюся рыбу возере за моим загородным домом?- спросил Феликс, решив, что необходимо сменить тему разговора, азаодно избавиться от повисшей неловкости этих вкрадчивых взглядов.- Мои друзья специально приезжают туда ближе кночи, чтобы увидеть это.
        - Ты никогда не приглашал меня всвой загородный дом на ночь,- сказал Безим Фрашери.
        - Вот как?- Феликс фальшиво изобразил удивление, понял, что сыграл отвратительно, итут же примирительно улыбнулся.- Тебе обязательно нужно увидеть это.
        Тогда Феликс еще не знал, но именно на озере, когда над головой будут пролетать, выпрыгивая из воды, светящиеся крохотные рыбы, аза бортом, задевая лодку, размеренно будут кружить поднявшиеся со дна гигантские мутанты согромными, словно укитов, плавниками, унего появится идея снять фильм об абсорберах.
        «Мутанты,- решит Феликс,- вот что свежо вэтом мире. Не шокирует. Ивыглядит нейтрально, чтобы его приняло все человечество. Хороший фильм омутантах. Качественный, информативный. Документальная драма. Или нечто приближенное кэтому. Но для начала нужно будет подготовиться. Собрать материал, пообщаться среальным абсорбером, алучше сгруппой. Узнать оклиниках, где улюдей забирают негативные воспоминания. Как живут абсорберы? Что думают об их способностях их семьи? Икак далеко зайдет природа всвоей мутации? Что если абсорберы только начало? Или просто очередной виток эволюции? Меняется мир. Меняется природа. Меняются животные. Что особенного вчеловеке? Почему он должен оставаться неизменным? Можно будет встретиться спредставителями атараксиков иузнать, было ли вих истории нечто подобное. Ведь они утверждают, что люди очень похожи на них. Или же здесь что-то другое? Главное- избежать теории заговоров: это ни кчему не приведет, лишь превратит фильм из драмы впаранойю. Да ихватит этому миру теорий заговоров. Сначала вахи, затем атараксики. Потом экологическая катастрофа, которую устроили ученые. Великое
переселение. Слишком много случайностей, чтобы поверить вих спланированную закономерность».
        7
        Абидеми Бэрнар был третьим вдлинном списке абсорберов, скоторыми планировал встретиться Феликс Денсмор. Третьим ипоследним- Феликс отправил свой список втопку сразу, как только удалось разговорить Абидеми. Разговорить почти спустя месяц после их первой встречи, но сдругими абсорберами уФеликса получилось еще хуже. Один из них стер ему часть воспоминаний об их встрече, иФеликсу после этой процедуры больше недели снились кошмары, что из его жизни забрали не тридцать минут, анесколько лет. «С этими мутантами напором ничего не решить»,- понял Феликс, икогда настал черед встретиться сАбидеми, зашел настолько издалека, насколько это было возможно. Параллельно сэтим Безим Фрашери подал ему идею обратиться вчастное сыскное агентство, чтобы там «прощупали» прошлое Абидеми.
        - Если мне снова сотрут часть воспоминаний, то вэтом будешь виноват ты,- сказал Феликс не то вшутку, не то всерьез Фрашери.
        Агента сыскного агентства звали Владислав Гржимек, ион пугал Феликса не меньше чем абсорберы- последние могли забрать воспоминания, первый мог легко свернуть шею. Высокий икрупный, сдоверчивыми глазами, которые, казалось, могут пустить слезу влюбой момент. Унего были ухоженные полные руки, мягкий голос, хорошие манеры, но… Либо Феликс совершенно не разбирался влюдях ижизнях, что для режиссера было смерти подобно, либо этот добродушный великан пустил кровь уже не одному человеку за свою жизнь. Что-то за этой плюшевой маской было зловещего. Но работу свою он делал хорошо.
        - Есть девушка,- сказал он Феликсу.- Субира. Кажется, уних сАбидеми Бэрнар роман. Его жена ничего не знает. Дети тоже. Не думаю, что кто-то из близких Абидеми обладает такими же способностями, как ион.- Агент закурил, заказал себе кофе ибегло рассказал об успеваемости детей абсорбера вшколе идрузьях его жены.
        - А эта девушка? Субира, да? Что насчет нее?
        - Она белая. Приехала из уцелевших районов Океании. Замужем не была. Детей нет. Работает официанткой. Вечера проводит дома.- Гржимек помолчал, затем устало рассказал оее любимых сериалах, машине, которую она водит, ипредпочтениях водежде. Феликс понятия не имел, откуда здоровяк знает все эти подробности, но спросить не решился.
        Не решился он спросить об этом иАбидеми. По крайней мере, впервые дни знакомства. Особенно оСубире- девушке сбелоснежной кожей иафриканским именем. Если верить Гржимеку, то родители ее были белыми. Почему же тогда такое имя? Несколько раз Феликс посещал кафе, где работала Субира, но так ине заметил вэтой девушке ничего особенного, что могло бы привлечь абсорбера. Но Абидеми был влюблен вСубиру- сильно, страстно. ИФеликс знал, что обязан поговорить сним об этом. Но подходить кразговору нужно осторожно. Сначала втереться вдоверие, расположить ксебе этого человека. Расспросить оего семье, работе, детстве. Иуже потом:
        - Если все так хорошо, то почему Субира?
        - Что?- растерялся Абидеми иогляделся по сторонам, боясь, что кто-то сможет их услышать.
        - Все нормально,- успокоил его Феликс.- Яспециально выбрал дальний столик.
        - Что вы знаете обо мне иСубире?- спросил Абидеми.
        - Все.
        - Все?- взгляд его стал колким, холодным. Такой же взгляд был упредыдущего абсорбера, который стер Феликсу память.
        - Если вы думаете, что сможете забрать мои воспоминания касательно Субиры Боне, то предупреждаю вас, кроме меня об этом знает еще один верный мне человек и…- Феликс вздрогнул, замер. Он уже знал это чувство- когда абсорбер забирается ему вмозг ироется там, словно хирург после трепанации черепа.
        - Я могу забрать твои воспоминания одетстве,- тихо сказал Абидеми.
        Феликс не знал, действительно ли абсорберы способны вытащить из головы человека так много, но проверять на себе не хотел.
        - Я вам не враг,- дрожащим голосом, почти по слогам сказал он.
        Феликс не знал, почему именно сейчас вспомнил свой разговор сБезимом Фрашери отом, что абсорберов можно было использовать для наказания преступников. Вместо содержания сотен подводных тюрем можно было просто чистить преступникам память иотпускать.
        - Кажется, этот вопрос поднимался,- сказал тогда Безим Фрашери.- Но потом защитники прав личности загалдели, что это негуманный способ, да исудьи настаивали на необходимости наказания, по крайней мере, вближайшие десятилетия, иначе придется полностью пересматривать законы имеханизмы суда.
        Они спорили об этом до глубокой ночи. Эти воспоминания стали сейчас такими четкими, что Феликсу показалось- еще немного, ион почувствует запахи того дня. Тело напряглось. Мышцы заныли. Сейчас унего снова случится припадок- понял Феликс. Яркая вспышка ослепила глаза, но вместо припадка пришла лишь опустошенность.
        Феликс выругался ирастерянно уставился на Абидеми, забыв, очем только что думал- недавний разговор сБезимом Фрашери. Феликс знал, что очем-то думал, но вот очем? Словно сон, который был, но детали стерлись, как только открылись глаза.
        - Мне продолжать?- жестко спросил Абидеми.
        - Что продолжать?
        - Забирать ваши воспоминания.
        - Это незаконно.- Феликс шумно сглотнул вставшую поперек горла слюну.
        - То, что вы следите за мной, тоже незаконно.
        - Я не слежу за вами.
        - Вы наняли человека, чтобы следить за мной.
        - Я лишь заплатил за то, чтобы овас собрали немного полезной для меня информации. Это будет фильм. Просто фильм.
        - Нет.
        - Вы не сможете запретить мне…- Феликс заставил себя смотреть абсорберу вглаза.- Яне сделал ничего незаконного. Чего не скажешь овас.
        - Обо мне?- Абидеми нахмурился, иФеликс понял, что попал вточку.- Вы знаете, что Субира приехала из бывшей Океании?- спросил он, продолжая сверлить абсорбера ставшим вдруг твердым взглядом.- Вы забирали укого-нибудь из той области воспоминания? Ине смотрите на меня так. Яже сказал, что не делал ничего противозаконного, вотличие от вас. То, что вы сейчас стерли мне какие-то воспоминания… Яуверен, что стерли… Не знаю, какие именно, но так было впрошлый раз, когда мне стирали воспоминания… Уже это может отправить вас втюрьму. Яже действовал согласно закону. Имел возможность, конечно, достать ваше досье, но за это можно попасть под суд. Ая…
        - Так Субира из бывшей Океании?- тихо спросил Абидеми, оборвав словесный катарсис начинающего режиссера.
        - Вы не знали?- растерянно спросил Феликс. Но растерянность была не из-за того, очем спросил абсорбер. Растерянность была из-за того, что удалось завязать сабсорбером откровенный разговор. Зыбкий, неустойчивый, но все-таки разговор.- Насколько сильны ваши чувства кСубире?
        - Я боялся, что все так иполучится.
        - Насколько реальны ваши чувства?- снова спросил Феликс, но на этот раз более правильно.
        Абидеми молчал, глядя куда-то впустоту. Он не был взволнован. Где-то вглубине сознания Абидеми знал, что все окажется именно так. Ипусть пока еще причастность Субиры кодному из его клиентов не доказана, он не сомневался- стоит капнуть чуть глубже, ивсе окажется именно так. Он не любит Субиру. Ее любил кто-то из клиентов, укого Абидеми забрал воспоминания. Все эти чувства не принадлежат ему. Теперь можно радоваться иидти домой. Кжене, которую он любит по-настоящему, кдетям. Но Субира… Какие же яркие эти ненастоящие чувства! Как же одиноко без них… Но почему без них? Ведь они есть. Они вего груди. Вего голове. Он чувствует их. Знает оних… Где-то параллельно сэтими мыслями Абидеми пытался вспомнить всех своих клиентов из области бывшей Океании.
        - Здесь все, что ясмог узнать ородителях Субиры Боне,- сказал Феликс, словно прочитав мысли Абидеми.
        Он открыл папку иположил на стол отчет Владислава Гржимека. Мужчина иженщина. Лица молодые. Взгляд открытый.
        - Почему они дали своей дочери африканское имя?- спросил Абидеми.
        - Я не знаю.- Феликс пристально наблюдал за ним.- Их лица вам незнакомы?
        - Нет.
        - Значит, есть шанс, что Субира- часть ваших собственных воспоминаний,- сказал Феликс, стараясь скрыть разочарование.- Область бывшей Океании большая и…
        - Сомневаюсь, что такое возможно,- сказал Абидеми.- Эти чувства… Мои чувства… Они… Они были такими яркими, словно… Словно яуже знал Субиру. Знал илюбил больше жизни. Спервого взгляда. Понимаете? И… Как абсорбер яуже сталкивался сподобным.
        - А Субира?
        - Что?
        - Что она испытывает квам? Она ведь не абсорбер. Ее чувства подлинные. Ато, что мне удалось узнать, доказывает, что иона влюблена ввас.
        И снова Феликс вспомнил Безима Фрашери. Вспомнил их разговор. Не тот, что забрал унего Абидеми. Нет. Уже нет. На этот раз Феликс вспомнил, как оживленно говорил Безиму Фрашери, что если Субира влюблена вадсорбера, отвечающего ей взаимностью, потому что эту девушку любил один из клиентов, укоторого абсорбер забрал воспоминания- это будет хорошая история, иуж конечно, хороший фильм. Но если все это просто случайность, если это всего лишь очередная история любви, любовный треугольник, крах семьи… Нет. Такую историю Феликс снимать не хотел.
        - У меня есть хороший агент из сыскного бюро,- осторожно начал Феликс.- Если мы встретимся сним идобавим ктому, что знаю я, ваши знания, то, возможно, он сможет накопать намного больше оСубире Боне, чем унас есть. Как вам такой вариант? Японимаю, вам сейчас нелегко думать об этом, но…
        - Нет. Явсегда думал об этом,- сказал Абидеми.
        - Это означает, что вы согласны послать агента вобласть бывшей Океании?- спросил Феликс, не веря вудачу.
        - Только не говорите об этом Субире. Не хочу, чтобы она знала, чем язанимаюсь.
        - Пообещайте, что познакомите меня сней, идаю слово, наша тайна навсегда останется между нами,- решил сыграть ва-банк Феликс.
        - Не нужно вмешивать вэто Субиру.
        - Никто не будет ее вмешивать,- Феликс примирительно улыбнулся.- Яне из следственного комитета. Мне нет дела до того, сколько законов вы нарушили. Меня интересует лишь фильм.
        8
        Джуд Лейбович получила приглашение от Феликса Денсмора сняться вего фильме ввечер того дня, когда утром провалила кастинг втретьесортной картине, где должна была сыграть безразличную, словно камень, жену атараксика, которая полюбит человеческого дипломата.
        «Как, черт возьми, бесчувственный атараксик может полюбить?»- думала Джуд, отправляясь на прослушивание. Эта мысль не оставляла ее весь день. Даже когда ей сказали, что взяли на роль другую актрису, Джуд все еще думала оженщине-атараксике иее способности любить, вернее, думала отом режиссере, который взялся снимать такую муть.
        «Глупость. Яне переживаю,- сказала себе Джуд.- Уменя были роли илучше. Намного лучше». Но лучшие роли остались впрошлом. ИДжуд это тоже понимала, но отказывалась признать, предпочитая обвинять внеудачах своего агента. Провальное прослушивание на роль влюбленной жены атараксика стало последней каплей.
        - Ты уволен!- сказала Джуд.
        Агент выдержал ее гневный взгляд, но так ничего ине сказал. «Ты вернешься,- говорили его глаза.- Пройдет неделя, месяц. Иобязательно вернешься». Отчасти он был прав- ошибка была лишь всроках. Отом, чтобы вернуться, Джуд начала думать вэтот же вечер. Когда позвонил Феликс, она уже подбирала слова, чтобы извиниться перед своим агентом.
        - Наплюй на агента,- сказал Феликс.
        «Ведет себя словно знаменитый режиссер, хотя сам не снял еще ни одного фильма»,- хмуро подумала Джуд итак же хмуро спросила ороли, которую он предлагает.
        - Надеюсь, это не очередная Джульетта атараксиков?
        - Джульетта атараксиков?- Феликс думал об этом несколько секунд, затем громко рассмеялся.
        - Это не шутка,- депрессивно сказала Джуд.- Сегодня япровалила кастинг на роль влюбленной вчеловека жены атараксика.
        - Влюбленной вчеловека жены атараксика?- иснова Феликсу потребовалось несколько секунд, чтобы обдумать услышанное.- Ты там случаем не сЙоной Келлером?- спросил он серьезно.
        - Причем тут Келлер?- так же серьезно спросила Джуд.
        - Помнится мне, он выращивал убойную травку,- теперь вголосе Феликса сквозило веселье.
        - Я трезвая ине накуренная, если ты об этом,- по-прежнему хмуро сказала Джуд.
        - И ты правда пробовалась на роль влюбленной самки атараксиков?
        - Представь себе.
        - Ого!
        - Вот-вот.- Джуд помолчала, слушая, как Феликс тяжело дышит втрубку.- Так что, если ты хочешь предложить мне нечто подобное…
        - Я предлагаю тебе роль жены абсорбера,- сказал Феликс охрипшим от молчания голосом игромко откашлялся.- Как тебе такое?
        - Кто еще всписке?
        - Никого. Роль твоя, если ты согласна.
        - С чего бы это?
        - С того, что явижу тебя вэтой роли.
        - Так ты все-таки решил снять свой первый фильм?
        - Это будет нечто.
        - Нечто?- уверенность вголосе старого друга заставила Джуд засомневаться.- Ты что, решил снять один из тех фильмов, где все куда-то бегут икого-то убивают?
        - Никто никого не убивает. Иникто не бежит.
        - Так это драма?
        - Ты ивдрамах перестала сниматься?
        - Влюбленная вчеловека жена атараксика считается?
        - Так это была драма?
        - Трагедия!- Джуд нервно хихикнула. Разговор сдругом успокаивал, помогал забыть онеудачах.- Когда можно будет прочитать сценарий?
        - Сценария нет.
        - Что?
        - Только сюжет. Яне хочу много выдумывать. Возьмем все из жизни. Каждый из актеров встретится со своим персонажем. Яхочу, чтобы вы видели их, понимали, ане играли, основываясь на моих словах иописаниях.
        - И как зовут моего героя.
        - Субира Боне.
        - Негритянка?
        - Нет.
        - Но ее имя…
        - Эту тайну нам еще предстоит узнать.
        - В трагедии не должно быть тайн.
        - Значит, принимай это как неизбежность.- Феликс помолчал идобавил:- Может быть, это была просто причуда ее родителей.
        - Может быть,- кисло согласилась Джуд, но идея, что свою героиню она будет создавать сама, пришлась ей по душе. Это уже не начало карьеры. Нет. Это уже серьезная роль, где режиссер смотрит на нее как на профессиональную актрису, ане на девушку спышной грудью, которую берут вфильм, где все куда-то бегут икого-то каждые пять минут убивают, ради одной из запланированных сцен обнаженки.
        Джуд поморщилась. «И почему, черт возьми, почти все подобные сцены снимают вдуше?- подумала она.- Или же это мне просто попадались такие дурацкие фильмы?» Впоследнем из подобных шедевров втитрах неправильно написали ее фамилию. «Надеюсь, Феликс не знает об этом»,- подумала Джуд, но тут же решила, что ему плевать. Плевать, сколько раз она принимала перед камерой душ, сколько раз визжала, как сумасшедшая, за мгновение до того, как психопат-убийца должен был вогнать ей нож вживот согласно сценарию. Плевать на все. Феликс верит внее. Всегда верил. Даже когда унее за плечами не было ни одной роли, он видел ее будущее- яркое, слепящее глаза светом рамп. Как же ей нравилась его уверенность! Особенно вмолодости. Но сейчас… Сейчас Джуд думала, что Феликс мог ошибаться. Этот гениальный режиссер, который не снял ни одного фильма! Последнее выдавило из Джуд кислую улыбку.
        - Феликс?- тихо позвала она, надеясь, что друг еще не прервал связь.
        - Да, Джуд?- спросил Денсмор охрипшим от молчания иволнения голосом.
        - Где ты, черт возьми, был все это время?- спросила Джуд.
        - Где ябыл?- растерянно спросил Феликс, иДжуд буквально увидела, как он сжался, словно кто-то ударил ему вживот.- Наверное, ябыл там же, где иты,- неожиданно сказал он.
        - Где ия?- растерялась Джуд, хотела сказать, что она снималась вкино, но затем вдруг поняла, что старый друг прав, исжалась, словно тоже получила удар под дых.
        - Джуд?- осторожно позвал Феликс.
        - Я здесь.
        - Что-то случилось? Ты обиделась?
        - Не на что обижаться,- сказала она, но голос ее говорил обратное.- Ты, как всегда, чертовски прав,- добавила Джуд, испугавшись, что Феликс может неправильно понять ее, асейчас ей меньше всего хотелось терять этого друга. Настоящего друга. Ктому же этот друг все еще верил внее, несмотря на то, что она исама уже перестала верить.- Давай снимем этот чертов фильм, Феликс,- сказала Джуд, стараясь придать своему голосу беспечность, но тут же поняла, что вышло это унее крайне скверно.
        «Может, ядействительно плохая актриса иФеликс ошибся, решив, что из меня выйдет что-то стоящее?- подумала она.- Но что тогда? Все бросить? Найти мужа, пока тело молодо исвежо? Родить детей? Апотом располнеть иподсесть на седативные препараты?» Джуд не знала почему, но как только все становилось плохо, она видела свою судьбу именно так- богатый муж, сопливые дети, знакомый аптекарь, обналичивающий просроченные рецепты, без которых она сойдет сума, телевизор, фильмы, всплески угасшей мечты. Вот какой была ее последняя роль, которую придется играть до смерти. Смотреть взеркало ивидеть, как тускнеют глаза, появляется лишний вес. Муж не ночует дома, потому что бывшая кинозвезда давно не выглядит как кинозвезда. Его ждут другие молодые звезды- свежие, трезвые, без собственного аптекаря ипачки рецептов, позволяющих забыться. Аона, Джуд, сидит втемноте истарается ни очем не думать. Можно будет завести роман ссадовником или сшофером. Ничего личного, просто чтобы не чувствовать себя преданной дурой, верящей всемейное счастье. Но все это будет лишь влучшем случае. Богатый муж, особняк, личный шофер… Странная
мечта девушки, которая хотела стать кинозвездой.
        - Феликс?- снова тревожно позвала Джуд, понимая, что сейчас лишь старый друг может помочь справиться смеланхолией.- Феликс, ты еще там?
        - Да.
        - Хорошо.
        - У тебя все впорядке?
        - Нет, но ясправлюсь.- Джуд закусила губу, заставляя себя не благодарить Феликса за звонок инапоминание, что она способна на больше, чем играть влюбленную жену атараксика, чтоб ей пусто было!- Кто еще снами из старых?- спросила Джуд.
        - Надеюсь, Мэри Свон иАлекс Донов, как минимум,- сказал Феликс.
        «Это хорошо,- подумала Джуд, вспоминая старых друзей, скоторыми не виделась несколько лет, словно их всех объединял Феликс Денсмор.- Да так оно иесть,- решила Джуд.- Он всегда был нашим центром. Мы вращались не вместе. Мы вращались вокруг него, как спутники вокруг планеты».
        Джуд нахмурилась, еще не решив, нравятся ей подобные мысли или нет. Старый друг, который был таким же, как иона, вдруг вырос вглазах благодаря своему звонку. Возможно, виной всему просто случай. Она вотчаянии, аон снова заставляет ее верить. Но… «Но будь япроклята, если мир действительно иногда не вращается вокруг Феликса»,- подумала Джуд. Конечно, вглубине души хотелось, чтобы так говорили оней, но… «Но ведь Феликс режиссер. Так идолжно быть»,- сказала она себе, представляя, как все друзья канувших внебытие времен учебы снова соберутся вместе. Мэри, Алекс, Феликс… Это вселяло уверенность всебе. Словно ине было пяти лет, пройденных по дороге вникуда. Второй шанс. Все заново. Еще одна попытка. Ина этот раз нужно вцепиться внее так крепко, чтобы никто не смог уже забрать. «Мы все должны ухватиться за этот шанс»,- решила Джуд, имысль отом, что всъемочной группе будет так много друзей, родила целую армию мурашек, пробежавших по телу.
        - Помнишь последний вечер, когда мы все были вместе?- спросила Джуд.
        - Когда вы все накинулись на меня, обвиняя, что яснял фальшивые новости оВеликом переселении?
        - Да,- Джуд грустно рассмеялась, затем вспомнила озеро, лодку, светящихся крохотных рыб…- Кого ты возьмешь музыкантом, Феликс?
        - Ты думаешь оЙоне Келлере?- спросил он.
        - Да.
        - Я ничего не слышал онем очень давно.
        - Но он хороший музыкант.
        - Ты так думаешь?
        - Ты сам так всегда говорил. Ктому же, если собирать всех вместе, то…
        - Когда ты стала суеверной?
        - Это не суеверие. Просто хочу ощутить атмосферу тех лет.
        9
        - Двойной кофе ижелательно внутривенно,- сказал Алекс Донов молодой официантке, выглядевшей так, словно только вчера сдала выпускные экзамены вшколе.
        - Трудная ночь?- спросила официантка.
        - Скорее долгая,- Алекс заставил себя улыбнуться.
        Небритый, непричесанный, смешками под глазами, он все равно оставался актером. Правда, актер этот не снялся ни водном стоящем фильме, если не считать рекламы, сделавшей его знаменитым. Он рекламировал не то чай, не то кофе без кофеина- Алекс уже не помнил, но люди узнавали его. Люди, которые, скорее всего, так же не смогли бы вспомнить, что конкретно он рекламировал. Главным было, что за рекламу хорошо заплатили- особенно когда его лицо стало узнаваемым ипоследовали предложения сняться вдругих рекламных проектах. Руководство компании, продукцию которой он рекламировал, встретилось сним лично, вобход его не самого сговорчивого агента, ивыписало Алексу шестизначный чек вобмен на его письменный отказ участвовать вближайшие десять лет врекламных проектах других компаний. Алекс думал над предложением ровно столько, сколько потребовалось, чтобы выкурить сигарету. Так он стал лицом сплаката. Снялся еще впаре реклам не то кофе, не то чая иушел втень. Остались лишь воспоминания потребителей.
        - Помогите мне вспомнить, где явас видела,- попросила Алекса молоденькая официантка.- Это ведь был какой-то фильм, да? Вы актер? Знаю, что актер, вот только вкаком фильме вы снимались?
        - Наверное, вы видели меня врекламе,- честно сказал Алекс Донов.
        - Ах, врекламе…- глаза официантки вспыхнули ипогасли. Так же погас иее волнительный интерес.
        Алекс снова заставил себя улыбнуться. «Сниматься врекламе не так иплохо, если сравнивать это сработой официантки»,- подумал Алекс, но на лице не отразилось итени обиды- профессиональный актер должен уметь контролировать свои эмоции. Официантка натянуто улыбнулась Алексу вответ и, крутанувшись на месте, пошла на кухню. Алекс провожал ее взглядом, теша себя мыслью, что таких девушек унего могут быть дюжины, если он захочет. Были уже дюжины, вот только вспомнить бы их лица.
        Яркие ночи чередуются схмурыми утрами. Похмелье становится все более тяжелым. Жизнь искрится ипереливается, но скаждым новым годом платить за это веселье приходится все больше ибольше- молодость уходит. Или уже ушла? Дверь за официанткой закрылась, иАлекс поймал себя на мысли, что завидует ее молодости. Действительно, ей можно снисходительно относиться кактеру, самым большим достижением которого были съемки врекламе. Уофициантки все впереди- она может позволить себе думать так, надеяться, воображать. Вот лет десять спустя, когда она будет работать здесь, тогда ее отношение кжизни станет другим- это не были мысли Алекса, это был его жизненный опыт. Иесли бы кто-то попросил его, он смог бы долго рассказывать, приводя примеры.
        Алекс вспомнил одну старую актрису, скоторой встречался, когда только начинал свой актерский путь. Тогда ему казалось, что унего все будет иначе. Теперь он думал, что был бы счастлив, если бы смог получить хотя бы половину ролей, что были утой актрисы.
        - Еще кофе?- спросила официантка, заставив вздрогнуть.
        - Простите, не заметил, как вы подошли,- сказал Алекс.
        Официантка улыбнулась, подняла кофейник, долила кофе, заметила пачку сигарет внагрудном кармане рубашки Алекса исказала, что здесь можно курить.
        - Я видел табличку на входе,- иснова Алекс заставил себя улыбнуться.
        Официантка улыбнулась вответ, помялась и, краснея, сказала, что вспомнила рекламу, вкоторой он снимался.
        - Так это было кофе или чай?- спросил Алекс.
        - Кофе.
        - Я почему-то так идумал. Надо запомнить.
        - Вы были лицом той компании,- сказала официантка.- Думаю, это была хорошая реклама. Удачное начало карьеры. Ядо сих пор помню, как вы танцевали… Увас такие подвижные бедра…- она снова покраснела.
        - Тоже хочешь стать актрисой?- спросил Алекс, понимая, что просто так она не отстанет.
        - Я? Актрисой?- официантка покраснела, казалось, до корней волос ирешительно замотала головой.- Нет. Что вы. Какая из меня актриса!
        - Ну почему же?- Алекс изобразил из себя режиссера, окидывающего беглым взглядом назойливого актера, которого все равно не собирается брать всвой фильм.- Утебя красивое лицо… Ифигура…- он уже собирался предложить ей сесть за его столик ивыкурить по сигарете, когда ему позвонила Мэри Свон.
        Они не общались так долго, что Алекс не сразу понял, что ему звонит именно та Мэри, скоторой они учились.
        - Только не говори, что ты еще спишь,- прошипела она втрубку, словно ревнивая жена мужу, не ночевавшему дома.
        - Нет. Яне сплю,- растерянно сказал Алекс.- Если честно, то яеще не ложился.- Он покосился на официантку, все еще надеясь завести сней знакомство.
        - Ты где-нибудь сейчас снимаешься?- спросила Мэри Свон.
        - Есть пара проектов…
        - Значит, ничего официального?
        - Я же говорю…
        - Хватит, Алекс. Яне твой фанат. Ине твой критик. Мы просто друзья. Забыл?
        - Извини.
        - Так ты свободен?
        - Да. Аты хочешь что-то предложить?
        - Вчера мне позвонил Феликс Денсмор исказал, что собирается снимать фильм.
        - Что за фильм?
        - Не знаю. Кажется, окаком-то абсорбере.
        - Так ты не видела сценарий?
        - Феликс говорит, что сценария нет ине будет. Это реальная история. Остальное придется создавать впроцессе.
        - Понятно.- Алекс достал сигарету, прикурил иснова покосился на застывшую вожидании официантку.- Ичто, ты звонишь мне спросить совета насчет этого проекта?- растерянно спросил он Мэри.
        - Я звоню, чтобы пригласить тебя вэтот проект.
        - Меня?- Алекс затянулся, выпустил через нос две густые струи синего дыма.- Почему мне не позвонил сам Феликс?
        - Потому что он думает, что мы встречаемся.
        - Я не видел тебя пару лет.
        - Думаешь, Феликса это волнует?!
        - Он хотя бы знает отом, что утебя есть ребенок ичто ты была замужем?
        - Сказал, что так даже лучше. Ему как раз нужна мать.
        - А то, что муж этой матери забил до смерти человека итеперь сидит водной из подводных тюрем, он знает? Или же ему, как ивсегда, плевать на всех, кроме себя?
        - Нам всем плевать на других, Алекс. Не надо превращать это втрагедию.
        10
        Дом Януша Гаевски… Вернее, уже Мэри Свон. Тридцать пять лет вподводной тюрьме строгого режима- большой срок, особенно если учитывать, что Великое переселение пройдет раньше, чем закончится наказание. Так что на Януше Гаевски можно было смело поставить крест. Будь это иначе, Алекс Донов никогда бы не пришел вего дом. Бывший боксер обещал свернуть ему шею, если встретит на улице, аесли всвоем доме… Алекс боялся представить, на что хватило бы воображения уэтого громилы, хотя впоследнем своем страхе он никогда бы не признался даже себе. Да ине был Януш Гаевски вдействительности громилой. Те, кто не видел его бой за звание чемпиона мира всреднем весе, где он буквально разорвал своего противника, решили бы, что это просто парень, который следит за своим телом- ивсе. Конечно, унего был огромный дом, дорогая машина, жена актриса, но…
        В день, когда Януша отправили вподводную тюрьму, Алекс иМэри не видели друг друга уже больше двух лет, но Алекс смотрел по телевизору открытый процесс, превращенный вкакое-то шоу. Прокурор снова иснова показывал присяжным фотографию девушки, которую убил Гаевски. Показывал до ипосле того, как над ней поработали кулаки боксера. Судебное заседание проводилось поздним вечером, поэтому возрастных ограничений не было.
        Следом за фотографиями иприсяжными режиссер трансляции показывал крупным планом Мэри Свон, сидевшую впервом ряду. Молодая, красивая. Никогда прежде Алекс не видел ее такой- простая одежда, косметики нет, бледные щеки, глаза растерянные. Алекс смотрел процесс не ради шоу, аради Мэри, апосле того, как ее мужу вынесли приговор, практически равноценный смертной казни, Алекс струдом сдержался, чтобы не позвонить этой безучастной жене, которая не проронила ни одной слезы. Лишь однажды, когда рассказывали одетстве июности жертвы, режиссер удачно выхватил крупным кадром скривившиеся впрезрении губы Мэри.
        Погибшую звали Черити Вердра. Звали после операции. До операции ее имя было Чарли. Вернее, его имя. Богатый мальчик, возжелавший стать девочкой. Когда прокурор спрашивал Януша Гаевски, не сожалеет ли боксер отом, что забрал жизнь человека, сомнений на лице Гаевски не было.
        - Нет,- хмуро говорил он, вколачивая вкрышку своего гроба еще один гвоздь.
        Хотя вначале знаменитый боксер вообще пытался все отрицать. Наблюдая за процессом, Алекс Донов понял одно- Януш Гаевски не боится тюрьмы, его пугает огласка, страшит мысль, что все узнают оего связи сженщиной, которая раньше была мужчиной. После, когда скрыть это было невозможно, он хотел лишь одного- закончить все побыстрее иотправиться втюрьму, подальше от вспышек фотоаппаратов ителевизионщиков. Того же, казалось, хотела иего жена.
        - Мы не жили сним впоследний год. Не жили как муж ижена, если вы понимаете, очем я,- сказала она всвоем интервью.
        В газетах появились сотни карикатур: от невинных до откровенно непристойных. Нанятые Мэри Свон иЯнушем Гаевски юристы не успевали выписывать судебные запреты. Работавшие сГаевски промоутеры устроили бой за пояс Януша раньше, чем судья зачитал приговор- хотя, что бывший чемпион отправится втюрьму, уже никто не сомневался. Он убил человека, вывез за город исбросил смоста, пытался скрыть улики. Все было против него. Даже он сам.
        - Просто отправьте меня втюрьму иточка,- сказал Гаевски присяжным.- Явиновен. Виновен во всем. Яубил этого человека.
        Ни разу он не назвал Черити Вердра по имени. Нет. Не Черити. Чарли Вердра. Один из журналистов так настойчиво спрашивал Мэри Свон, не замечала ли она за мужем гомосексуальных наклонностей, что Мэри едва не сорвалась, послав его кчерту. Особенно когда журналист буквально потребовал огласить пикантные детали их интимной жизни.
        - Как можно спать счеловеком ине заметить, что ему нравятся мальчики?- пошел журналист ва-банк, гонясь за легкой сенсацией.- Аваша дочь? Дита. Ее отец действительно Януш Гаевски?
        Когда Алекс Донов услышал подобный вопрос, то решил, что его связь сМэри Свон непременно станет достоянием общественности. Может быть, они назовут его отцом ее ребенка- пара лет разницы ничего не значит, если можно устроить сенсацию. Думая об этом, Алекс так ине смог решить, нужна ему эта огласка или нет. Содной стороны, хорошо привлечь ксебе внимание, сдругой… Нет, становиться частью большого скандала- не самый удачный способ повысить актерский рейтинг. Потом точно ни окакой рекламе кофе не будет иречи. Если он исможет где-то сняться, то сыграть самого себя вфильме ожене боксера-гомосексуалиста. Причем впогоне за сенсацией его, скорее всего, сделают любовником самого боксера. «Нет, менять ориентацию япока еще не готов»,- решил тогда Алекс Донов. Ктому же он ни разу не встречался сЯнушем Гаевски лицом клицу. Боксер лишь однажды позвонил ему ипредупредил, что сломает шею, если узнает, что Алекс вертится возле его жены.
        - Мне плевать, как исколько раз вы это делали,- сипло сказал Януш.- Но если об этом узнает хоть один человек, то яприду исломаю тебе шею. Должен буду сломать, понимаешь, актеришка?- голос его был ровным испокойным. Лучше бы он кричал иплевался, чем говорил вот так… Потому что так Алекс не сомневался- Януш Гаевски действительно сделает то, очем говорит. Придет исломает ему шею.
        В те дни Мэри Свон так ине поняла, почему Алекс прервал их связь. Просто оборвал ивсе. Не отвечал на звонки, уехал из города, снял другую квартиру.
        Сейчас, стоя возле особняка Януша Гаевски, бывшего чемпиона всреднем весе, Алекс думал, что нужно будет обо всем рассказать Мэри. Он не собирался начинать сней все заново, но если они будут вместе работать над фильмом, то необходимо снова стать друзьями. Как ипрежде. Ик черту прошлое. Кчерту боксеров-психопатов, мальчиков, превращенных хирургами вдевочек, ночи, близость, любовный треп…
        - Выпьешь что-нибудь?- предложила Мэри Свон, как только прислуга открыла Алексу дверь.
        - Мне бы лучше крепкого кофе,- честно сказал он.
        - Ах, да,- Мэри грустно улыбнулась.- Совсем забыла. Ты, кажется, сказал, что еще не ложился?
        - Ложился, но не спать,- Алекс кисло улыбнулся.
        - Снова старушка? Кто на этот раз?
        - Нет. Со старушками проще. Старушки спят почти всю ночь.- Алекс почувствовал, что краснеет. Хотел отшутиться, но не мог.- Уменя была всего одна старушка,- сказал он.- Да иразве утебя самой не было фантазий касательно звезд, сверкавших на экране, когда ты была ребенком?
        - Были, но…
        Они заглянули друг другу вглаза и, не сговариваясь, кивнули, решив, что будет лучше сменить тему.
        - Чертовски большой дом,- сказал Алекс, оглядываясь.- Где, черт возьми, ты берешь деньги, чтобы платить за все это? Утебя же не было ни одной стоящей роли.
        - Как иу тебя,- тут же парировала Мэри.
        - Но яине живу втаком доме.
        - Какое-то время тратила деньги мужа,- сказала неожиданно примирительно Мэри.- Теперь платят родители.
        - А мои послали меня кчерту. Сказали, что нет смысла снимать кино, когда намечается Великое переселение. Кажется, они вложили все свои деньги вкакой-то проект атараксиков. Не знаю. Не пытался уточнять.
        - Да…- Мэри грустно улыбнулась.- Мир катится кчерту, имы вместе сним…
        Они замолчали, глядя друг другу вглаза. Возможно, пауза затянулась бы, если бы не вошла служанка сдвумя чашками кофе. Мэри наградила ее недовольным взглядом.
        - Ты какая-то злая,- подметил Алекс, когда они сМэри снова остались вдвоем.
        - Злая?- она подняла на него большие глаза.
        - Хотя, возможно, ты всегда была злой,- пожал плечами Алекс.- Да ипосле того, во что пресса превратила процесс твоего мужа…
        - К черту мужа.
        - Он звонил мне, когда мы стобой…- Алекс понимал, что сейчас не время говорить об этом, но…- Обещал сломать мне шею, если кто-то узнает. Думаю, он бы сделал это. Не потому что ревновал, апотому что…
        - Потому что боялся, что его поднимут на смех?
        - Да.
        - И поэтому ты сбежал?
        - Я решил, что так будет лучше нам всем.
        - Мог хотя бы позвонить, рассказать.
        - Я сейчас рассказываю.
        - Прости, не помню, сколько прошло лет?
        - Не злись.
        - Тогда заткнись ине напоминай мне отом, что было.
        - Хорошо, не буду, если хочешь.
        - Вот иотлично. Сиди ипей свой кофе.
        - Хорошо,- Алекс послушно взял чашку, выудил неловко из кармана пачку сигарет.
        - Я разве разрешала тебе курить здесь?
        - А разве запрещала?
        - Нет.
        - Так язакурю?
        - Кури.
        Мэри дождалась, когда он прикурит, забрала унего сигарету изатянулась.
        - Сигарету вернешь или мне достать новую?- спросил Алекс.
        - Достань новую.
        - Мне нравится, как ты злишься.
        - Заткнись исоси свою сигарету.
        Они встретились взглядом икриво ухмыльнулись- оба, синхронно.
        - Чертов Феликс, хочет, чтобы мы стобой сыграли мужа ижену,- сказала Мэри Свон, хотела изобразить презрение, но вместо этого снова кисло улыбнулась.
        - И что ты ему сказала?- спросил Алекс.
        - Пообещала подумать.
        - Твой звонок мне означает, что ты все-таки решила сняться вэтом фильме?
        - Пока это ничего не означает. Япросто хотела посмотреть на тебя для начала.
        - Не насмотрелась, когда мы… Ну…
        - Это было давно. Многое изменилось.
        - А ты сама изменилась?
        - Конечно,- Мэри помрачнела.- Феликс говорит, что нашу дочь может сыграть Дита, если яобъясню ей, что кчему. Она ведь моя настоящая дочь. Понимаешь? Ей будет несложно сыграть.
        - Как она относится ко мне?
        - Она не знает онас, если ты об этом. Об отце она тоже мало что знает. Адвокаты смогли удержать репортеров встороне. Последний журналист, который пытался заговорить сДитой, отправился втюрьму.
        - Она сейчас здесь, вдоме?
        - Да.
        - Хочешь познакомить нас?
        - Да.
        - Если мы сней сойдемся, ты согласишься сняться вфильме Феликса?
        - А ты, ясмотрю, уже согласен.
        - Выбирать не приходится.
        - А то, что ябуду играть твою жену, тебя не смущает?
        - Думаю, ясмогу пережить это,- Алекс улыбнулся, показывая, что шутит.
        - А вот яеще не решила,- серьезно сказала Мэри.- После Януша… Как-то иначе начинаешь смотреть на мужчин, понимаешь?
        - Могу заверить тебя, что никого не убивал.
        - Я не об этом.
        - С бывшими мальчиками, которых врачи превратили вдевочек, ятоже никогда не спал. По крайней мере, не знаю, чтобы кто-то из них…
        - Януш тоже не знал.
        11
        Их встретил Безим Фрашери. Отвез из аэропорта вгостиницу.
        - Номера раздельные?- спросил он, не пытаясь скрыть, что знает оМэри иАлексе все, что знает Феликс.
        - Раздельные,- сказала Мэри.
        - Это хорошо,- кивнул Фрашери.- Не нужно, чтобы вы охладели друг кдругу раньше, чем закончатся съемки.
        - Я еще не решила, что буду сниматься,- сказала Мэри, увидела, как Безим Фрашери безразлично пожал плечами, иобиделась, почувствовав себя вторым сортом вместо звезды первого плана, окоторой говорил Феликс.- Игде вообще, черт возьми, сам Феликс?- всплеснула она руками.
        - Встречается сагентом сыскного бюро,- сказал Фрашери, примирительно улыбаясь.
        - С агентом сыскного бюро?- Мэри задумалась на мгновение.- Он что, разводится или следит за кем-то?
        - Пытается узнать все, что можно, оСубире Боне.
        - Это женщина, которую должна буду сыграть я?
        - Нет. Ту женщину зовут Нкиру Бэрнар.
        - Нкиру? Субира? Это ведь африканские имена?
        - Да.
        - Они что, черные?
        - Только Нкиру.
        - Так мне нужно будет сыграть негритянку?- Мэри подумала, что Феликс, должно быть, окончательно спятил. Надежды возобновить актерскую карьеру вспыхнули ипогасли. Старый добрый друг сдвинулся, аона решила, что он дает ей второй шанс. Так просто итак глупо. Мэри покосилась на Алекса иподжала губы, надеясь, что он понимает ее без слов.
        - Так мне тоже придется играть чернокожего?- спросил Алекс Безима Фрашери.
        Лифт, на котором они поднимались, звякнул, остановился. Двери открылись. Молодой портье выкатил тяжелый чемодан Мэри Свон, бездарно притворяясь, что не следит за разговором постояльцев.
        - Никто не будет играть чернокожих,- устало сказал Безим Фрашери.- Может быть, так было бы лучше, но абсорбер согласился сотрудничать лишь при условии, что мы будем снимать так, чтобы невозможно было понять, что история онем.
        - Он странный, да? Этот абсорбер. Как там его зовут?- спросила Мэри, наблюдая, как портье затаскивает чемодан вее номер.
        - Все абсорберы отчасти странные,- сказал Фрашери.
        - Да, Феликс это любит,- кисло подметил Алекс.
        Его номер был напротив номера Мэри. Свой чемодан он нес сам, поэтому ждать нерасторопного портье было необязательно. Дойти бы до кровати ивырвать уэтой суетливой жизни пару часов сна. Можно пренебречь душем ине раздеваться. Все после.
        - С ним все впорядке?- тревожно спросил Фрашери Мэри Свон, когда за Алексом закрылась дверь.- Надеюсь, это просто усталость, ане наркотики или…- он взмахнул руками, обобщая жестом все самое плохое, что может случиться счеловеком.
        - Просто бессонная ночь,- вступилась за Алекса Мэри.
        - Тогда не страшно,- Фрашери улыбнулся, иона машинально улыбнулась вответ.
        - Когда мы увидим Феликса?
        - Когда унего будет время.- Фрашери окинул Мэри оценивающим взглядом.- Думаю, Феликс хочет устроить вам встречу сабсорбером.
        - Эта идея захватила его, да?
        - Больше жизни.
        - Он всегда был таким.- Мэри заметила, как сверкнули глаза Фрашери, исказала себе, что нужно будет спросить Феликса, какие унего отношения сэтим человеком.
        Оставшись одна, Мэри приняла душ, переоделась изаказала пару документальных фильмов об абсорберах.
        - Самые свежие, пожалуйста,- уточнила она.
        Вместе сфильмами пришли несколько реклам, одна из которых предлагала посмотреть открытие лотереи Великого переселения. Прежде это были зачастую уловки, ничего серьезного, лишь очередные дебаты, куда пытались завлечь зрителей, сообщая оначале лотереи, но вдействительности дальше разговоров дело не заходило. Мэри проверила адрес отправителя рекламы. Кажется, все официально. Она сделала себе выпить иперешла по ссылке. На экране вспыхнули электронные часы. Обратный отсчет показывал, что до начала лотереи осталось чуть меньше часа.
        - Лотерея продлится ровно сутки, после чего списки будут переданы вобщественный доступ,- взволнованно говорил ведущий.- Остаться или покинуть свой дом навсегда? Какая участь ждет вас?
        Мэри выключила программу- кчему создавать такой переполох, если шанс остаться здесь настолько мал, что можно ине надеяться на удачу. Проще отправиться вказино ипоставить все свои деньги на любое число- так шансов будет ито больше. Все покинут землю. Акому выпадет шанс остаться, смогут продать свой билет иулететь вновый мир. Прежняя жизнь подходит кконцу. Конец эпохи. Осталось несколько лет, которые нужно прожить,- ивсе.
        Мэри выключила телевизор, вышла вкоридор ипостучалась вномер Алекса Донова. Тишина. Мэри попробовала открыть дверь. Не заперто.
        - Алекс, ты спишь или вдуше?- спросила она, увидела кровать, раскинувшегося на ней бывшего любовника идолго смотрела, изучая его вечно щетинистое лицо.
        «Скоро мы все уберемся сэтой планеты,- думала она.- Скоро мы все оставим свои истории впрошлом».
        12
        Неплохой ресторан был вгостинице, где они остановились, но Феликс почему-то выбрал дешевую забегаловку на окраине города.
        - Мог хотя бы вызвать нам такси,- заметила Мэри, когда они сАлексом втискивались вжелтый кэб.
        Алекс промолчал, словно еще не проснулся, однако вмашине старался держаться от Мэри на дипломатичном расстоянии. Она старалась не замечать этого. Но напряжение было. По крайней мере, ей так казалось.
        - Мог хотя бы побриться,- ядовито сказала Мэри, устав от молчания.
        - Тебе же нравилась моя щетина.
        - Мне нравилось, как она смотрится, атак…- Мэри решила, что будет неплохо поморщиться ради приличия.- Так только раздражение на лице от твоей щетины.
        - Ну ты же не собираешься целовать меня,- Алекс безрадостно улыбнулся.
        - Феликс хочет, чтобы мы играли мужа ижену. Так что придется целовать.
        - И как тебе эта идея?
        - Целовать тебя?
        - Играть жену абсорбера.
        - Думаю, это будет похоже на то, как быть женой боксера.
        - Ты имеешь ввиду, что они оба чокнутые?
        - Нет. Они оба опасны. Один может забить тебя до смерти, авторой забрать твои воспоминания… Ятут посмотрела пару фильмов об этих мутантах, пока ты спал…
        - Ты заходила ко мне, когда яспал?
        - Хотела сказать, что началась лотерея Великого переселения.- Мэри увидела, как Алекс отмахнулся, ине смогла сдержать улыбки.- Да, ятоже думаю, что это просто очередное шоу. Все давно решено.
        - Ты могла бы продать свой особняк икупить укого-нибудь билет, позволяющий тебе остаться здесь.
        - Зачем мне оставаться здесь?
        - Людей будет меньше. Станешь знаменитой актрисой.
        - Сомневаюсь, что оставшиеся будут вообще снимать фильмы. Да идом все еще принадлежит моему мужу.
        - Может, он тоже захочет остаться… Кстати, ты не слышала, как будет проводиться лотерея для заключенных? Если честно, то не могу себе представить, как их будут переселять. Может быть, объявят амнистию?
        - А может, просто затопят все эти подводные тюрьмы- идело сконцом?
        - И не надейся.
        Они сдержанно улыбнулись друг другу, словно желая подчеркнуть, что этот разговор не более чем глупая шутка, изамолчали.
        Такси покинуло центр города, долго петляло по заполненным людьми имашинами улицам, пробираясь вкакие-то трущобы, кзабегаловке, где их ждал Феликс Денсмор.
        - Мог хотя бы встретить на входе,- сказала Мэри старому другу, струдом протиснувшись кдальнему столику.
        Абидеми Бэрнар- абсорбер, который сидел рядом сФеликсом,- окинул ее внимательным, если не сказать хмурым, взглядом.
        - Что-то не так?- растерялась Мэри.
        - Ты будешь играть его жену,- ответил за Абидеми Феликс.- Если бы кто-то играл твоего мужа, как бы ты на него смотрела?
        - Ах, вот оно что…- Мэри изобразила беспечность.- Ая уж решила, что испачкалась втакси… Ты знаешь, что нам пришлось ехать сюда на простом такси?
        - Считай это вкладом впредстоящую роль,- сказал Феликс.
        - Ваша жена тоже ездит на такси?- спросила абсорбера Мэри.
        - Иногда на такси, но обычно вобщественном транспорте,- ответил за него Феликс.
        - У него нет языка?- не сдержалась Мэри.
        - На твоем месте ябыл бы сним поосторожней,- вмешался вразговор Алекс Донов, одновременно сэтим протягивая Феликсу, азатем Абидеми руку.- Слышал, абсорберы способны заставить тебя забыть даже собственное имя. Яправ?- он вопросительно уставился на Абидеми.
        Взгляд абсорбера был колючим, холодным. Темные глаза, казалось, пробираются всамый мозг. Алекс мог поклясться, что чувствует эти прикосновения всвоей голове.
        - Вы что?- растерялся он.- Вы сейчас это делаете, да?- по телу пробежал озноб.- Вы изучаете мои воспоминания? Но это незаконно. Яслышал, что незаконно. Если вы без моего ведома заберете хоть что-то…
        - Феликс?- Мэри испуганно уставилась на друга детства.- Какого черта здесь происходит?
        - Таким было условие нашего сотрудничества.
        - Условие?
        - Абидеми должен знать, что может доверять вам.
        - К черту доверие…- Мэри вздрогнула, почувствовав, что Алекс взял ее за руку.
        - Все нормально,- сказал он, хотя на лбу унего выступила испарина.
        - Нормально?- Мэри переводила растерянный взгляд сАлекса на Феликса, боясь покоситься всторону чернокожего абсорбера.- Только не говори, что смоей головой проделают то же самое!- сказала она Феликсу.
        - Не буду,- подал наконец-то голос Абидеми.- Думаю, того, что яувидел, будет достаточно, чтобы поверить Феликсу.
        - Поверить Феликсу?
        - Ты иАлекс лучше, чем кажитесь на первый взгляд.
        - Ах, вот оно что…- Мэри гневно уставилась на Феликса, хотя вгруди еще ощущался неприятный холод страха.- Надеюсь, ты уже заказал мне выпить? Потому что все это меня страшно нервирует. Понимаешь? Одно дело- сниматься вкино, но уже совсем другое, когда втвоей голове капается посторонний человек…
        - Успокойся. Абидеми не работает сженщинами.
        - Совсем?
        - Слишком много вещей, чуждых мужчине. Можно, конечно, но…
        - Так это значит, что он все-таки что-то стер уменя ввоспоминаниях?- настороженно подал голос Алекс Донов.
        - Только мелочи. Детали, которым ты никогда не уделял внимания,- Феликс примирительно улыбнулся.- По-другому он бы не смог узнать отебе.
        - А разрешил ему, значит, ты?- Алекс встретил твердый взгляд Феликса.- Мог хотя бы спросить уменя,- смущенно сказал он, понимая, что некоторые режиссеры вего жизни поступали ихуже. Особенно женщины-режиссеры.
        Последней было лет шестьдесят, иона… Феликс бросил короткий взгляд на абсорбера. Нет, он определенно не хотел вспоминать об этом. Больше того, если бы этот чернокожий мутант забрал унего это воспоминание, то он бы не возражал. Кчерту этот хлам. Кчерту этот опыт. Лучше жить ине знать об этом, чем помнить иубеждать себя, что подобного не повторится. Алекс подумал отом, чтобы спросить абсорбера, сколько стоят его услуги. Конечно, не сейчас, но потом, когда будет время… «А сейчас нужно выпить»,- Алекс покосился на Мэри ипонял, что она сейчас думает отом же.
        Алекс сел за стол, дождался, когда официантка принесет заказ. Словно во сне, когда все где-то далеко инереально, Феликс рассказывал опредстоящем фильме.
        - А что утебя стем типом, который отвозил нас вгостиницу?- спросила неожиданно Мэри.- Ему ведь не нравятся женщины, верно?
        - Тебя это обеспокоило?- неловко пошутил Феликс.
        - Меня нет, но…- Мэри пытливо уставилась на старого друга.- Утебя сним что-то есть?
        - Только дружба.
        - Только?- теперь Мэри смотрела на чернокожего абсорбера.- Вы ведь не удаляли унего никаких воспоминаний?- спросила она.
        Все это было не более чем шуткой, но напряженная атмосфера разрядилась. Даже Абидеми улыбнулся, качая головой. Алекс подумал, что было бы неплохо иему что-то сказать, испросил абсорбера, что он думает оначавшейся лотерее.
        - Я бы предпочел остаться на Земле,- сказал Абидеми.
        - Вот как?- оживился Алекс.- Аможно узнать, почему? Боитесь, что Великое переселение лишит вас работы?
        - Это не такая хорошая работа, как вы думаете. Ктому же во время перелета найдется достаточно много людей, которые захотят забыть опрошлой жизни.
        - А кто бы не хотел?- натянуто рассмеялся Алекс, затем увидел, что Феликс не слушает их, инахмурился.- Эй, старый друг, что не так?
        - Лотерея.
        - Тоже хочешь остаться на этой загаженной планете?
        - Думаю, что мы должны как-то отразить это внашем фильме.- Феликс повернулся кМэри.- Ты не узнавала, как поступят сзаключенными?
        - Нет.
        - Но твой муж…
        - Последний раз явидела его взале суда.
        - Нужно будет узнать.
        - Я думала, ты хочешь снять историю абсорбера, ане историю подводных тюрем.
        - Я думал, лотерея начнется лишь через несколько лет, атак…
        - Так ты иза всю жизнь не снимешь ни одного фильма, если продолжишь метаться от идеи кидее,- сказала Мэри.
        - Нужно будет связаться скем-то, кто вкурсе, что происходит сейчас вподводных тюрьмах,- сказал Феликс, словно ине слышал Мэри.- Мир до Великого переселения, но после лотереи… Думаю, это нам подойдет.
        - Хочешь связать это систорией абсорбера?- спросил Алекс.
        - К нему может прийти женщина, пожелавшая забыть осупруге, которого приговорили ктридцати годам вподводной тюрьме.
        - Эй!- возмутилась Мэри.- Мы не договаривались, что ты будешь воровать историю моей жизни.
        - Таких историй множество,- отмахнулся Феликс. Глаза его горели, словно сейчас сним случится новый припадок.- Уэтой женщины может быть младшая сестра, которую она любит больше жизни. Именно эту любовь изаберет унее абсорбер.- Феликс уставился на Абидеми.- Что скажешь?
        - Не знаю. Это твой фильм,- пожал плечами абсорбер.- Главное- не забывай онашем договоре.
        - О каком договоре?- спросила Феликса Мэри, ожидая очередного подвоха.
        - Нанятый мною агент сыскного бюро должен узнать реальную историю девушки, вкоторую влюблен Абидеми. Сейчас он врайоне бывшей Океании, где раньше жила Субира Боне…- Феликс неожиданно улыбнулся.- Как видишь, не каждого из нас вэтом мире волнуют переселение, лотерея ифильмы.
        13
        Встречу Феликса Денсмора иМишель Ренни устроил Безим Фрашери.
        - С самой Мишель Ренни?- растерялся Феликс.
        - Ты же хотел поговорить софициальным лицом,- Фрашери сказал это так, словно Ренни была его близким другом.
        - Ты бы мне еще встречу спрезидентом устроил,- проворчал Феликс.
        Фрашери улыбнулся, но Феликсу почему-то показалось, что при желании он сможет сделать иэто; вероятно, не вофициальной обстановке или по телефону, но сможет. И, конечно же, скажет об этом впоследний момент!
        - Я не успел подготовиться!- сказал Феликс.
        - У тебя же были готовые вопросы.
        - У меня нет нового костюма.
        Они свернули савтострады, которая вела вправительственный центр по контролю за переселением, отстроенный год назад, инаправились каэропорту, чтобы забрать Йону Келлера.
        - Неужели он не сможет вызвать такси?- ревностно заметил Фрашери.
        - Если яплатил за его билет сюда, то не думаю, что унего есть деньги на такси,- сказал Феликс.- Ктому же будет удобно рассказать ему обо всем по дороге. Уменя уже поперек горла стоят все эти встречи вресторанах икафе.
        - Хочешь взять его на прием кМишель Ренни?
        - А это проблема?
        - Ты стеснялся своего костюма.
        - Келлер мой друг. Бедный или богатый- неважно. Ктому же он будет писать музыку для нашего фильма. Так что относись кнему как кодному из нас.
        - Ты обиделся?
        - Нет, но режиссер обязан защищать ключевых игроков.- Феликс свернул на стоянку ипозвал Фрашери встречать Келлера.
        Рейс опоздал почти на четверть часа, заставив Фрашери нервно поглядывать на часы, опасаясь, что они пропустят встречу сМишель Ренни.
        - Ты нервничаешь больше, чем вмомент опубликования результатов лотереи,- не то пошутил, не то сказал серьезно Феликс.
        Фрашери хотел возразить, но осекся на полуслове, увидев Йону Келлера. Он шел смешавшись столпой туристов, но Фрашери узнал его, хотя никогда прежде не видел- хватило слов Феликса, ктому же унекоторых людей почти буквально на лбу написано, чем они занимаются. Келлер был одним из них- так, по крайней мере, решил Безим Фрашери. Впервое мгновение ему показалось, что Келлер говорит как-то по-особенному, хотя впоследствии он понял, что это просто акцент, который он приобрел, живя последние годы вАзии.
        Акцент этот пройдет втечение недели, но когда только Феликс представил Келлера Фрашери, последний ничего этого еще не знал. Не знал он ичто они сКеллером поладят, вотличие от других друзей Феликса. Впервые минуты встречи он не думал об этом, лишь торопился, не желая опаздывать на прием кМишель Ренни.
        - Признайся, ты просто хочешь спросить ее, почему тебе достался билет на переселение, вместо того, чтобы оставить тебя на этой умирающей планете,- снова пошутил Феликс, когда они уже сели вмашину иФрашери начал шикать на нерасторопных водителей, блокировавших выезд.
        - Я не хочу оставаться на этой планете,- сказал он где-то между ругательствами касательно пробок итолчеи.
        - Ну аты?- спросил Феликс Келлера.- Ты бы хотел остаться?
        - Нет.
        - Никто из моих знакомых не хочет, но, говорят, есть много миллионеров, готовых заплатить огромные деньги, чтобы обменять свой билет переселения на тот, что позволит им остаться,- рассмеялся Феликс.
        - Я знаю тех, кто хочет иготов заплатить за то, чтобы остаться,- снова между ругательствами вставил Безим Фрашери.
        - Может, познакомишь меня сними?- спросил Келлер.
        - Познакомить?- Фрашери растерянно уставился на нищего музыканта.
        - Познакомить?- так же растерянно уставился на него Феликс.- Ты что… Тебе… Утебя этот чертов билет, чтобы остаться?
        - Угу.
        - Может, ошибка?
        - Я уже трижды уточнял. Ошибки нет.
        - Ух ты,- Феликс присвистнул.- Ичто… Что теперь ты собираешься делать?
        - Делать счем?
        - С тем, что тебе выпало влотерее!
        - Не знаю. Найду кого-нибудь сбилетом на переселение ипоменяюсь.
        - Ты сума сошел? Говорят, на этом можно выручить целое состояние.
        - Не знаю насчет состояния, но яеще не встретил никого, кто бы согласился поменяться со мной местами даже бесплатно.
        - Может быть, не там ищешь?
        - Нужно просто подождать,- сказал Фрашери.- Людям нужно подумать, осмыслить. Никто ведь не ожидал, что лотерея пройдет сейчас. Она как снег среди лета, хотя после того, что ученые сотворили сприродой, снегом уже никого не удивишь…
        Они выехали на автостраду, оставив аэропорт позади. Феликс разогнал автомобиль, нарушая скоростные ограничения.
        - Не гони так,- сказал Фрашери.- Не хватало еще, чтобы нас остановили за превышение скорости.
        - Я знаю, где стоят пункты наблюдения,- отмахнулся Феликс.- Это ведь мой город. Явырос здесь.- Ион увеличил еще скорость. Гнал так почти четверть часа, затем резко ударил по тормозам, подрезал машину всоседней полосе.
        - Страшно подумать, как люди, которые так водят свои машины, полетят кзвездам,- пошутил Келлер, только вместо ожидаемого смеха вернул разговор ктеме лотереи ипереселения. Кто летит, кто не летит. Где лучше, где хуже. Затопить подводные тюрьмы или объявить амнистию изабрать заключенных ссобой, потому что оставлять их на опустевшей планете точно нельзя- некому будет контролировать преступников, когда почти все улетят.
        Они спорили об этом всю дорогу. Спорили вприемной. Спорили даже, когда секретарь сказала, что Мишель Ренни ждет их. Спорили рьяно, страстно.
        - Что это, черт возьми, значит?- уставилась на них Мишель Ренни, хотя троица сочла ее за очередную секретаршу.
        Ренни выждала минуту, прокашлялась иснова окликнула их.
        - Если яничего не путаю, то вы хотели поговорить со мной,- сказала она, прищуриваясь не то хитро, не то скрывая раздражение.- Но, судя по всему, вам хватает исобственной компании.
        Троица стихла, уставилась растерянно на женщину, затем Феликс иФрашери начали наперебой извиняться. Келлер молчал- стоял чуть встороне от знакомых иизучал тридцатилетнюю женщину, словно все это происходило не вглавном офисе контроля за переселением, ав шумном баре, где-то около полуночи, ион собирался подойти кМишель изавязать знакомство.
        «Может быть, провести ночь»,- подумала Мишель Ренни, признаваясь себе, что ей нравится этот молчаливый взгляд.
        - Вы музыкант?- спросила она Келлера, не обращая внимания на Фрашери иФеликса, которые продолжали извиняться.
        - Верно. Музыкант,- сказал Келлер, тоже не обращая внимания на своих знакомых.
        - И очем музыкант хотел спросить секретаря комиссии по контролю над переселением?
        - Музыкант только что прилетел из Азии ихочет спать. Поговорить свами хотел режиссер Феликс Денсмор.
        - Это я,- подал голос Феликс иначал рассказывать освоем фильме.
        14
        Джуд Левенталь прилетела три дня спустя после начала съемок.
        - А где Келлер?- спросила она, оглядев съемочную площадку, тоном, словно пришла раньше всех иуже устала ждать.- Феликс? Мне казалось, ты сказал, что соберешь всю нашу старую банду.
        - Я исобрал.- Феликс подошел кней ивместо рукопожатия чмокнул вщеку.
        - Ого! Это что-то новое,- рассмеялась Джуд, затем стала серьезной иснова спросила оКеллере.
        - Келлер снами,- сказал Алекс Донов.
        - Просто он ведь не снимается вфильме, он пишет музыку, поэтому думает, что может находиться где хочет икогда хочет,- сказала Мэри Свон. Злости вее голосе не было, но не было ипонимания.
        - Как всегда, думаешь только осебе,- подметила Джуд.
        - А ты, как всегда, думаешь онеудачниках,- Мэри широко улыбнулась.
        - Кстати, онеудачниках. Сколько лет еще сидеть твоему мужу?
        - Не пытайся сравнивать знаменитого боксера сникчемным музыкантом.
        - Прости. Ясовсем забыла. Мой музыкант не спал смужиками.- Джуд вскинула руку, признавая свое поражение игромко рассмеялась. Мэри Свон мерила ее несколько долгих секунд хмурым взглядом, затем тоже начала смеяться.
        - Вот этого мне ине хватало!- захлопал владоши Феликс Денсмор, широко улыбаясь.- Если будете так же выкладываться на площадке, то станете настоящими звездами.
        - Не стали прежде, не станем итеперь,- кисло сказала Мэри Свон.
        - Разве вас прежде снимал я?
        - Да ты никого еще не снимал.
        - Нужно было проникнуться переменами.- Феликс взял громкоговоритель иначал звать всех ксебе, хотя труппа итак толпилась рядом.
        - Сама представишься или хочешь, чтобы это сделал я?- спросил он Джуд.
        - Хочу принять душ ивыпить,- сказала она.- Апосле отведи меня кэтой Субире Боне иобъясни, что ты решил снимать из ее истории, ачто нет. Кажется, ты говорил, что придумал что-то новое?
        - Этот извращенец решил обыграть историю моей жизни,- влезла вразговор Мэри Свон.
        - Так мне нужно будет играть тебя?
        - Ты будешь играть Субиру. Меня сыграет другая девушка. Она будет твоей сестрой… Хотя не удивлюсь, если Феликс изменит иэто.
        - Понятно.- Джуд огляделась, чувствуя, как от обилия чокнутых старых друзей начинает кружиться голова.- Кто-нибудь вызовет мне такси?
        - Сделаем перерыв, ия отвезу тебя сам,- оживился Феликс.
        Он подхватил чемодан Джуд, взял другой рукой ее за локоть ибуквально потащил на стоянку.
        - Ничего не меняется,- покачала головой Мэри Свон, хотя ни Джуд, ни Феликс этого не услышали.
        Они вышли на улицу, сели вмашину.
        - Так где все-таки Келлер?- спросила Джуд, когда они вклинились вплотный автомобильный поток.
        - Думаю, собирает информацию для сценария.
        - Келлер?!
        - Удивлена? Ятоже. Если честно, он сейчас ужинает сглавным секретарем по контролю за переселением. Ауж чем они будут там заниматься, их личное дело.
        - С главным секретарем? Сколько ей лет, черт возьми?- Джуд скривила губы, представляя Келлера столстой старухой вчерном вечернем платье ибрильянтовом ожерелье на морщинистой шее.
        - Тридцать пять, кажется.
        - Тридцать пять?- губы Джуд снова скривились.
        - Ревнуешь?
        - Кто? Я?
        - Кажется, увас что-то было тогда, на озере. Помнишь?
        - Прошло пять лет, Феликс.
        - Думаешь, мир крутится впоследние годы слишком быстро, чтобы помнить отаких мелочах.
        - Ну как-то так.
        - Тогда поехали ко мне, или давай яостанусь утебя.
        - Что?
        - Ты же сказала, что это мелочь.
        - Феликс…
        - Я шучу.
        - Шутишь?- Джуд заглянула ему вглаза.- Нет, черт возьми. Не шутишь,- вздохнула она.
        - Может, ине шучу,- согласился Феликс.- Только не думай, что ятебя обязываю кчему-то и… Келлер ведь сейчас занят. Понимаешь? Иесли…
        - Я понимаю.
        - Просто имей ввиду, что ты мне небезразлична.
        - Хорошо.
        Они помолчали пару минут для приличия.
        - А ты знала, что Келлеру выпал билет, позволяющий остаться на Земле?- оживился Феликс.
        - Вот как?
        - Забавно, верно?
        - Да.
        - А что утебя?
        - Не было времени посмотреть.
        - Может, позвонишь испросишь сейчас?
        - Позже.
        - Надеешься, что сможешь тоже остаться здесь?
        - Нет.
        Но Джуд надеялась. Не признавалась даже себе, но надеялась. Келлер всегда казался ей странным, почти особенным, не как все, ас этим билетом… Да он ибыл, по сути, не как все. Не таким богатым. Не таким взбалмошным. Не таким успешным. Итеперь, имея возможность остаться на Земле, он словно подчеркнул свою индивидуальность. Джуд вспомнила светящихся рыб на озере возле загородного дома Феликса. Вспомнила лодку, Келлера, сладкий дым его самокрутки. Когда они перестали следить за небом ирыбами? Джуд улыбнулась.
        - Что-то вспомнила?- тут же подметил Феликс.
        - Ничего серьезного.
        - Это Келлер иозеро, да?
        - Просто светящиеся рыбы. Яслышала, что вокеанах стали появляться такие же рыбы…
        Джуд замолчала, ловя себя на мысли, что где-то параллельно свидением моря исветящихся рыб, окруживших огромный океанский лайнер, на котором столпились завороженные зрелищем пассажиры, она видит Келлера иМишель Ренни. Вместе. Вресторане. Они сидят за столом, друг напротив друга. Келлер смотрит на Мишель. Мишель смотрит на Келлера. Они говорят опереселении, оподводных тюрьмах, олотерее… Говорят, зная, чем закончится этот вечер- неважно где, главное чем. Они оба этого хотят.
        - Думаешь, Келлер останется на Земле?- спросила Джуд Феликса.
        - Думаю, он просто продаст кому-нибудь этот билет, возьмет деньги ибилет на корабль атараксиков иуберется отсюда ко всем чертям.
        - Может, он ивстречается сМишель Ренни ради этого? Вернее, она встречается сним. Конечно, они какое-то время будут говорить опереселении, апотом…
        - Потом они отправятся кней ипроведут вместе ночь,- сказал Феликс, но желчи вего голосе не было.- Ты что, не знаешь Келлера? Ктому же Мишель Ренни не нужен его билет. Она итак остается здесь.
        - Вот как?
        - И все-таки ты ревнуешь.
        Джуд не ответила, заставила себя не думать об этом, начав расспрашивать Феликса офильме иего жизни впоследние пять лет. Лишь когда осталась одна, закрывшись всвоем номере, позвонила врегиональный офис агентства, проводящего лотерею, иузнала, какой билет достался ей. Затем повесила трубку, стояла неподвижно какое-то время, ни очем не думая, набрала номер Феликса.
        - Я свами,- тихо сказала Джуд.
        - Ты- что?
        - Скоро эта планета останется впрошлом. Мы улетаем все вместе.
        «Без Келлера»,- подумала Джуд, но эти мысли были уже не для ушей Феликса.
        15
        Мишель Ренни- ученый, политик, социолог. Как же она устала от подобных себе! Все эти разговоры ополитике, законах физики, новых открытиях… Как же ей надоело… Нет, не быть той, кто она. Надоело, что вокруг все похожи на нее. Нужно что-то новое, что-то свежее. Мишель смотрела на Келлера, так сильно не похожего на всех ее прежних знакомых имужчин, скоторыми пыталась завести длительные отношения, идумала, что он именно тот, кого ей не хватало впоследние годы. Вернее, не он, ато, что он представляет- совершенно иной мир. Иза ужином, когда приличия ивоспитание заставляют говорить опереселении иподводных тюрьмах- собственно именно ради этого она встретилась сКеллером,- Мишель уже видит его всвоей постели. Иэто не плотское влечение. Нет. Это желания сердца, души. Иникаких планов. Это будет просто флирт, просто способ отвлечься от бесконечной рутины ученого исуеты политика, которая особенно сильно ощущалась впоследние годы, просто отпуск, когда уезжаешь вдиковинные страны изабываешь оцивилизации…
        В тот первый день знакомства, вресторане за ужином, Мишель Ренни говорила себе, что если унее изавяжется роман сэтим музыкантом напротив, то продлится не больше недели, может быть, месяц. Или вообще все закончится впервую ночь, сегодня… Но сегодня не получилось. Келлер был хорошим слушателем, иМишель увлеклась. Она говорила иговорила, спохватившись лишь ближе кполуночи. Келлер молчал, пытливо заглядывая ей вглаза.
        - Что?- растерялась Мишель.
        - Не хочешь прийти кнам на съемочную площадку?- неожиданно предложил он.
        - Я?- сильнее растерялась Мишель.- Ты хочешь… хочешь пригласить меня посмотреть, как вы делаете кино?
        - Почему бы инет? Это будет хорошее развлечение для тебя. Разве ты не хочешь немного отвлечься от своей работы?
        - Хочу, но…
        - Значит, договорились?
        - А яне буду вам мешаться?
        - Почему ты должна мешаться?
        - Ну не знаю… Я… я… яведь зануда,- сказала Мишель первое, что пришло вголову, итут же вздрогнула, услышав смех Келлера.- Не делай так, пожалуйста.
        - А ты не говори ерунды. Все только выиграют, если ты появишься на площадке. Особенно Феликс.
        - Так все дело вэтом? Вам нужно, чтобы яисправила недочеты сценария?
        - Нет сценария.
        - Нет сценария?- Мишель нахмурилась.- Как же тогда вы снимаете свой фильм?
        - Феликс положил воснову историю жизни одного абсорбера. Иногда актеры встречаются стеми, чьи судьбы собирается раскрыть Феликс. Конечно, большинство этих людей не догадываются, что оних снимают фильм, но…
        - А этот абсорбер? От подобных людей обычно сложно что-то скрыть.
        - Абсорбер вкурсе. Унего сФеликсом заключен договор. Феликс оплачивает услуги сыскного бюро, чтобы помочь абсорберу разгадать одну тайну, держит все всекрете иснимает так, чтобы невозможно было после выхода фильма понять, чьи именно судьбы легли воснову, аабсорбер всвою очередь рассказывает актерам об их персонажах, аглавных героев знакомит соригиналами. Еще Феликс позаимствовал историю неудачного замужества одной из актрис. Может быть, ты слышала ту историю обоксере, забившем насмерть молодого человека, который за пару лет до этого сделал операцию, чтобы стать девушкой?
        - Нет. Не слышала.
        - Боксера отправили вподводную тюрьму. Кажется, Феликс нашел способ объединить эти истории. Типа девушка приходит кабсорберу, чтобы забыть освоем муже, ивместе сэтими воспоминаниями абсорбер забирает часть любви кее младшей сестре, которую встречает чуть позже, решив сначала, что это любовь спервого взгляда, но потом сомневаясь, боясь терять жену идетей из-за чужих воспоминаний… Как-то так…
        - И что, совсем никакого сценария?
        - Все вживую.
        - Наверное, это чертовски сложно.
        - Я же говорю, приходи на площадку иувидишь все сама. Будет интересно… Кстати, чтобы потом ты не обижалась, Феликс приходил ктебе, потому что унего есть идея, типа когда вфильме все покинут Землю, подводные тюрьмы затопят. Это типа его ключевая трагедия вфильме. Если ты объяснишь ему, как все произойдет на самом деле, то, думаю, втитрах сценаристов может появиться итвое имя.
        - Не надо, чтобы вэтом фильме появлялось мое имя.
        - Боишься, что картина провалится?
        - Боюсь, что меня уволят, если узнают, что яконсультировала режиссера по такому вопросу.
        - Так это значит, что ты придешь?
        - Обещаю подумать.
        - Обещаешь, как если бы думала: обещаю, только отстань. Или как если: интересно, нужно выкроить свободное время.
        - Интересно, нужно выкроить свободное время.
        - Хорошо,- серьезно сказал Келлер, затем неожиданно подался вперед иукрыл ладонью руку Мишель.- Можно личный вопрос?
        - Я не замужем.
        - Это хорошо, но янеревнивый, да ине об этом хотел спросить…
        - Тогда очем?
        - Только не подумай, что тебя снова используют…- Келлер тяжело, почти театрально вздохнул.- Если ты стоишь так высоко вэтой суете переселения, то… Может быть… Может быть, ты знаешь людей, которые обменяются со мной билетами лотереи?
        - Хочешь остаться?- пытаясь скрыть разочарование, спросила Мишель.
        - Нет,- спешно тряхнул головой Келлер.- Наоборот. Хочу улететь со всеми.
        - Так тебе выпал золотой билет?
        - Ну, если вы это так называете…
        - Это же здорово!
        - Почему? Все, кого язнаю, уберутся сэтой планеты. Что ябуду здесь делать один?
        - Ну не один. Здесь сохранится несколько городов…
        - Вот только не надо утешать меня. Если есть те, кто думает, что Земля, похожая на необитаемый остров, превратится врай, яне один из них.
        - Никто не говорит орае…
        - А если бы такой билет достался тебе? Ты бы осталась?
        - Все члены моего отдела остаются.
        - Вот как…- Келлер растерянно хлопнул глазами.- Так ты, значит…
        - Вот видишь,- Мишель не смогла сдержать улыбки.- Уже один друг вновом мире утебя есть. Если, конечно, ты не против, чтобы ясчитала тебя другом.
        16
        Джуд не ревновала. Заставляла себя не ревновать, не замечать на площадке постороннего человека. Но… Но Мишель, казалось, была везде. Мишель иКеллер. Как те светящиеся рыбы на озере возле загородного дома Феликса Денсмора- ты можешь смотреть куда угодно, они будут повсюду. Выпрыгивают из воды, описывают дугу, сверкая ипереливаясь люминесценцией, иснова плюхаются вбурлящую светом воду. Только сейчас этих рыб всего две, иночь длится, пока продолжаются съемки.
        Как-то раз, оставшись сФеликсом наедине, Джуд вспылила, заявив, что не может нормально играть, когда на площадке так много посторонних лиц.
        - Не играй,- сказал Феликс.- Будь собой. Так лучше.
        - Ты издеваешься, да?- зашипела Джуд.
        - Нет. Мне правда нравится, когда ты выглядишь естественной вобъективе. Когда вы все выглядите естественно. Поэтому явас исобрал.
        - А Мишель Ренни?
        - Что?
        - Она ведь не снимается вфильме.
        - Считай, что она консультирует меня по некоторым вопросам.
        - Ты это серьезно?
        - Абсолютно. Например, завтра Мишель отведет меня вцентр, где ясмогу встретиться спредставителем вахов.
        - С человеком, который представляет вахов, или снастоящим вахом?
        - Настоящим вахом.
        - Круто,- Джуд присвистнула.
        - Я тоже думаю, что это круто,- просиял Феликс, иДжуд поймала себе на мысли, что когда он вот так улыбается, то становится похож на Келлера. Несильно, но все-таки похож.
        - Такое чувство, что Мишель увлекла не только Келлера, но итебя.
        - Считай, что яотношусь кней, как ребенок относится кдругу родителей, который постоянно дарит ему игрушки,- Феликс улыбнулся шире.
        - Это хорошо,- Джуд улыбнулась вответ.- Ато яуж испугалась, что потеряю итебя.
        Она ушла, аФеликс еще долго наблюдал за ней: как Джуд читает наброски предстоящих диалогов, изучает наспех построенную впавильоне комнату, которая принадлежит ее героине. Затем Феликс отыскал взглядом Мишель.
        За последние несколько недель она изменилась, смешалась столпой, перестав выделяться. Иперемены были не только водежде, утратившей официальность ивычурность политика. Перемены были во всем. Ее меняла съемочная площадка, люди вокруг, Йона Келлер. Она захлебывалась вэтом новом многообразии. Оно обрушивалось на нее гигантскими волнами. Но Мишель была хорошим пловцом- Феликс понял это, когда отправился сней на прием кпредставителю вахов. Ничего от прежней Мишель, которую он видел на съемочной площадке, не осталось. Это снова был сухой, вычурный ученый, мутирующий много лет назад вполитика, но еще сохранивший свои прежние черты.
        Но все эти мысли отошли на второй план, как только Феликс увидел ваха. Настоящего, живого, встранном переливающемся скафандре, за мутной поверхностью которого струдом угадывался похожий на человека образ.
        В комнате было тихо ижарко. Вкомнате, куда они сМишель спускались на скоростном лифте почти четверть часа. «Интересно, как глубоко мы сейчас под землей?»- подумал Феликс. Он слышал прежде, что увахов существуют тоннели, ведущие споверхности по ряду лабиринтов вих города, но никогда не придавал этому значения. Вахи просто были- ивсе. Всегда были. ИФеликсу они не были интересны. Тем более что он всегда считал, что будущее где-то среди звезд, ане под ногами, не под землей. Но сейчас… Сейчас вах завораживал Феликса, пленил. Почему он никогда прежде не думал об этих существах? Почему для него существовали лишь атараксики сих полным отсутствием чувств иэмоций иникогда не было вахов? Словно вахи были низшими существами.
        - У нас есть ровно двадцать минут,- тихо сказала Мишель Ренни.- Так что задавай свои вопросы быстрее.
        - Не знаю, что говорить,- завороженно прошептал Феликс.- Этот вах… Он такой… такой… переливающийся!- это было единственным, что пришло ему вголову.
        Неожиданно вах заговорил. Звук был глухой, булькающий, от которого уФеликса по спине побежали мурашки. Конечно, он уже слышал записи этой речи, но сейчас ему казалось, что вживую голос вахов звучит совершенно иначе.
        - Он что, понимает нас?- шепотом спросил Феликс Мишель.
        - База наших языков несильно отличается. Вахи не признают лишь азиатских иславянских языков, остальные для них не являются проблемой.
        - Какого же черта тогда он говорит на своем языке? Это что, какой-то бзик, связанный суважением или традициями.- Феликс вздрогнул, услышав смех Мишель.- Что тут смешного?
        - Они просто не могут воспроизводить многие наши звуки, поэтому иговорят на своем языке.
        - И как, черт возьми, ядолжен понимать его?- Феликс увидел, как вах указал ему на дисплей.
        «Так лучше?»- спрашивала надпись.
        - Думаю, да,- осторожно сказал Феликс, не сводя взгляда сваха.
        Снова раздался трескучий голос, ина экране появилась надпись: «Мишель сказала, ты хочешь поговорить со мной. Очем?»
        - Я…- Феликс нервно облизнул губы.- Мне просто интересно… Как вы живете… Там, под землей…
        - «Что именно тебя интересует?»- спросила надпись.
        - Что-нибудь,- Феликс пожал плечами.- Ярежиссер. Снимаю фильмы. И…- его неожиданно осенило.- Ау вас есть режиссеры? Кинематограф? Литература?
        - «У нас есть мифы илегенды»,- сказала надпись, после того как вах протрещал ипрощелкал на своем языке эти слова.
        - Мифы?
        - «Вы называете это мифами».
        - Что ж… Уже неплохо,- Феликс обернулся иглуповато уставился на Мишель Ренни.- Ведь неплохо? Верно?
        - Конечно,- дипломатично кивнула она.
        - И…- Феликс шумно вздохнул, поворачиваясь кваху.- Икакие увас есть мифы?
        - «Ты хочешь поговорить онаших мифах?»- высветилась надпись.
        - Ну конечно, яже режиссер. Не спрашивать же мне одеталях вашего политического устройства… Да ты, наверное, ине сказал бы, верно?
        Вах что-то прощелкал вответ, но на экране слов не появилось.
        - Он только что выругался, да?- спросил Феликс Мишель Ренни.
        - Возможно,- спокойно сказала она.
        - Ух ты!
        И снова вах что-то прощелкал. Иснова на экране не появилось перевода.
        - Потрясающе!- сказал Феликс итак грязно выругался, что Мишель Ренни вздрогнула, спешно одернув его.
        «А он забавный»,- появился на экране перевод щелчков ваха.
        - Простите, яне должна была…- начала было Мишель, но вах взмахнул рукой, прося ее помолчать.
        Он щелкнул что-то так тихо, что было едва слышно, но на экране появилась надпись: «Все хорошо».
        Затем вах перевел взгляд на Феликса изащелкал уже громче.
        «Как насчет того, чтобы послушать миф овахе, который хотел убежать от смерти?»- спросила надпись.
        17
        - Как успехи снаписанием саундрека кнашему фильму?- спросила Джуд, подходя кКеллеру.
        Он согнулся ввопросительный знак, пытаясь прикурить на ветру, иобратил внимание на Джуд только после того, как задымилась зажатая взубах сигарета.
        - Надеюсь, это не одна из тех штук, что мы курили на озере Феликса?- спросила Джуд, указывая взглядом на сигарету.
        - Нет,- Келлер улыбнулся, иДжуд спешно улыбнулась вответ.
        - Хорошо,- сказала она.- Ато мне страшно представить, какой получится твоя музыка после тех самокруток.
        - Иногда яименно так работаю.
        - Вот как?
        - А ты думала, после них можно только смотреть на святящихся рыб?
        - Ну, не только смотреть…- Джуд попыталась улыбнуться, но вместо этого неосознанно поджала губы.
        За нее улыбнулся Келлер, предложил сигарету. Джуд отказалась.
        - Я слышала, что они убивают,- она снова попыталась улыбнуться.- Плохая из меня актриса,- призналась Джуд после пары неудачных попыток.
        - Феликс думает, что этот фильм прославит тебя.
        - Скорее его.
        - А потом вы все улетите.
        - Да…- Джуд села рядом сКеллером на ступени павильона, где проходили съемки.- Феликс говорит, ты так ине нашел, скем обменяться билетами?
        - Нет.
        - А твоя подружка?
        - Мишель?
        - Да. Она ведь должна знать людей, которые хотят остаться.
        - Думаю, ей интересней, чтобы яостался.
        - С ней?
        - Просто остался.
        - Так увас сней несерьезно?
        - Я не знаю.
        - Мне кажется, она влюблена втебя.
        - А мне кажется, втебя влюблен Феликс.
        - Забавно.
        - Что?
        - Мы говорим оФеликсе иМишель, аони сейчас, возможно, говорят онас.
        - Сомневаюсь, что онас. Сейчас они, наверное, говорят свахом оего подземном мире.
        - Феликс как ребенок. На кой черт ему этот вах?
        - А тебе не интересно, как они живут?
        - Не очень. Яведь не собираюсь их играть,- Джуд глуповато хихикнула.- Хотя после того, как япробовалась на роль влюбленной вчеловека жены атараксика, меня уже ничем не напугать.
        - Не удивлюсь, что после сегодняшней встречи свахом Феликс придумает что-нибудь такое, где тебе нужно будет играть либо любовницу, либо сестру ваха.
        - Не придумает. Аесли ипридумает, то мы сняли уже две трети фильма- менять что-то поздно.
        - Да. Верно.
        - Так что… Будем теми, кто мы есть сейчас. По крайней мере, пока не начнется другой фильм.
        - Судя по тому, как медленно снимает Феликс, вследующей его картине тебе придется сняться уже на борту корабля, впериод Великого переселения.
        - Думаешь, там будут снимать фильмы?
        - Почему нет?
        - Ну не знаю…- Джуд заглянула Келлеру вглаза.- Акто будет писать Феликсу саундрек кфильму?
        - Незаменимых нет. Ктому же ясейчас свами только потому, что дружил сФеликсом, когда мы были детьми.
        - Ты хороший музыкант, Йона. Явидела многих изнаю, очем говорю.
        - А ты хорошая актриса, хотя сдругими япочти ине знаком.
        - Это типа утебя такая лесть?- Джуд фальшиво надулась, ткнула его кулаком вбок, замолчала, заглядывая вглаза.- Почему ты не звонил мне после той ночи?- спросила она серьезно, чувствуя, как мир начинает вдруг сжиматься вокруг.
        - Ты хотела, чтобы ятебе позвонил?- спросил Келлер.
        - Конечно,- сказала Джуд, но голос прозвучал так неуверенно, что даже ребенок уличил бы ее во лжи. Джуд увидела, как улыбнулся Келлер, итихо выругалась.- Ну может, тогда ине хотела, но…- она замолчала, отвернулась иснова тихо выругалась.- Сегодня Мэри иАлекс устраивают для любовницы Абидеми вечеринку,- решила бесцеремонно сменить тему разговора Джуд.- Думаю, это будет нечто. Эта девочка, моя героиня,- она ведь ничего не знает офильме. Считает меня своей подругой. Мы все играем вее присутствии. Не хочешь посмотреть на это шоу?
        - Удивлен, что наш абсорбер согласился на это.
        - Думаю, он подсознательно уже решился.
        - Решился на что?
        - Либо все рассказать Субире Боне, либо бросить ее.- Джуд несколько раз недовольно покосилась на сигарету вруке Келлера, поморщилась, азатем забрала унего окурок ижадно затянулась несколько раз.- Ине смей ничего говорить!- цыкнула она на Келлера, увидела, как он пожал плечами, иснова спросила опредстоящей вечеринке.- Мишель ведь все равно сейчас сФеликсом.
        - Хочешь заставить меня ревновать?
        - А это реально? Яимею ввиду… Забудь.
        - Уже забыл.
        - Вот иотлично.- Джуд затушила окурок иотщелкнула его подальше от лестницы.
        Она ушла не оборачиваясь, но уже спустя час начала искать новой встречи сКеллером, находившимся сейчас здесь, рядом, ибез Мишель, скоторой унего, возможно, впервые вжизни все серьезно. При этой мысли Джуд спросила себя, способна ли она сама на серьезные отношения? Не сКеллером, конечно, нет, но…
        «А почему, черт возьми, не сКеллером?- подумала она.- Потому что он третьесортный музыкант? Потому что его отец был садовником уФеликса? Потому что он выращивает свое «Северное сияние», которым потом соблазняет девушек на озере за домом Феликса?»
        Джуд услышала далекий незнакомый мотив. Вернее, знакомый, но незаконченный. Келлер работал над ним уже больше месяца, после того как Феликс показал ему черновую режиссерскую версию первой половины своего фильма. Иэта музыка… «Почему она такая грустная, черт возьми?- гневно подумала Джуд.- Почему фильм должен быть трагедией? Неужели нельзя закончить все хорошо? Зачем эти россыпи страданий? Эти слезливые удары пальцев Келлера по клавишам?»
        Джуд не знала, на кого злится больше: на Феликса, мечтавшего устроить вконце фильма апокалипсис человеческих чувств, или же на Келлера, взявшегося написать для этого коллапса музыку. «Наверное, на обоих»,- решила она, слушая, как Мэри Свон иАлекс Донов спорят спомощником режиссера по имени Августин Когуш, обсуждая слова предстоящей сцены супружеского скандала. Джуд нахмурилась, уловив, что во время спора Мэри иАлекс называют друг друга не настоящими именами, аименами своих героев.
        «Если съемки продлятся еще несколько месяцев, то мы все окончательно спятим,- подумала Джуд.- Трагедия будет не на экране, как мечтает Феликс, апрямо на съемочной площадке».
        Воображение вспыхнуло, рисуя фатальные сцены среди прожекторов инезаконченных декораций. «Мэри иАлекс были любовниками вреальной жизни,- подумала Джуд.- Сейчас на экране они муж ижена. Сейчас на экране я- любовница Алекса. На экране Алекс любит Мэри илюбит меня. Но вжизни он, кажется, не испытывает любви даже ксебе. Вжизни Мэри ненавидит своего мужа, находящегося сейчас втюрьме. Но Феликс заставил ее любить мужа на экране. Феликс, верящий, что испытывает ко мне какие-то чувства вреальной жизни. Ая ищу встречи сКеллером, вкоторого влюблена Мишель Ренни. Асам Келлер, кажется, влюблен во всех. Кроме Безима Фрашери, конечно. Того самого Безима Фрашери, который влюблен вФеликса… Нет, кчерту. Либо кконцу съемок мы поубиваем друг друга, либо займемся групповым сексом. Потому что только так можно выбраться из этого любовного многоугольника. Вот такая вот драма.- Джуд прищурилась, изучая лицо Келлера, пользуясь тем, что он не замечает этого.- Почему бы тебе не написать музыку кнашей трагедии, друг?- подумала она.- Почему бы тебе сейчас не обернуться ине посмотреть на меня?»
        18
        День истины. Абидеми не готовился кэтому заранее, просто пришел сСубирой на вечеринку, устроенную Алексом иМэри, ирешил, что расскажет своей любовнице обо всем. Решил после того, как Феликс отвел его всторону изаверил, что агент сыскного бюро не смог отыскать прямой связи Субиры содним из клиентов Абидеми.
        - Кажется, это действительно любовь,- широко улыбаясь сказал Феликс.
        Абидеми смерил его хмурым взглядом ипредпочел промолчать. Он не нервничал, но ине мог радоваться предстоящему моменту. Субира все узнает сегодня: онем, оего работе, офильме Феликса. Может быть, он расскажет ей освоей жене, хотя жену идетей можно будет оставить ина потом. Не нужно добивать девушку сразу.
        - Если хочешь, то ямогу поговорить сСубирой вместо тебя,- предложил Феликс.
        - Почему ты?- спокойно, почти монотонно спросил Абидеми.
        - Ну…- Феликс огляделся, словно ища поддержки устен.- Яведь режиссер, верно? Яснимаю фильмы. Язнаю многие вещи отрагедии ичувствах, которые ты даже не представляешь…
        - Я видел столько вещей вчужих воспоминаниях, что тебе не хватит жизни, чтобы испытать все это.
        - Тоже верно,- Феликс улыбнулся ибеззаботно пожал плечами.- Значит, расскажешь обо всем сам?- он предложил абсорберу выпить для смелости, но тот отказался.
        Оставалось смотреть иждать, чем закончится все это. Главное- выбрать удобное место, чтобы не упустить деталей. Феликс подумал, что если сцена признания затянется, то нужно будет запастись выпивкой.
        - Что происходит, черт возьми?- спросила Джуд Келлера, указывая глазами на Феликса иАбидеми. Спросила, потому что Мишель Ренни задерживалась на работе, иКеллер был один. Аразве может быть Келлер один?- Что они делают, Йона? Посмотри на Феликса. Он возбужден, как ребенок. Не нравится мне, когда унего такой взгляд. ИАбидеми… Он так целеустремлен…- Джуд увидела, как абсорбер берет любовницу за руку, отводит кокну, где их никто не побеспокоит, ивыругалась.- Он хочет ей во всем признаться!- сказала Джуд, струдом сдержавшись, чтобы не объявить во всеуслышание.
        - Не думаю, что это наше дело,- осторожно сказал Келлер.
        - Правда?- Джуд чувствовала его близость. Он стоял так рядом, что она не знала, что волнует ее больше: наблюдение за драмой Абидеми или же плечо Келлера, которое прижимается кее плечу.- Аон смелый, правда?- спросила Джуд, не сводя глаз сабсорбера иего любовницы, хотя все чувства были сосредоточены на месте, где ее тело соприкасалось стелом Келлера.
        - Я думаю, что Субира сейчас уйдет, если узнает правду,- почти шепотом сказал Келлер.
        - Я бы на ее месте не ушла.
        - Хочешь быть на ее месте?
        - Абидеми любит ее. Это очень льстит.
        - А еще он любит свою жену.
        - Я не собственник.- Джуд обернулась изаглянула Келлеру вглаза. Мир замер. Мир Джуд- жизнь остального мира продолжила свое прежнее течение. Джуд показалось, что она может вот так смотреть вглаза Келлера целую вечность.- Ты никогда не думал, что мы могли бы… Ну… Ты ия…
        - Уйти сейчас куда-нибудь?
        - Да… То есть… Ну…- Джуд вздрогнула, услышав крик Субиры. Далекий крик. Крик из другого мира, который, казалось, не имеет отношения кэтому застывшему мгновению. Она, возможно, пропустила бы этот крик мимо ушей (какое ей дело до этого?), если бы взгляд Келлера не устремился куда-то прочь от ее глаз, за спину.
        - Так ты один из этих мутантов?- гневно громыхала Субира, заставив всех вокруг смолкнуть, насторожиться.- Ты должен был сказать мне об этом! Должен!
        Звук пощечины звонко разнесся по застывшей атмосфере помещения, наэлектризовав воздух. Абсорбер не пытался увернуться. Просто стоял исмотрел на девушку, которую уже видел второй женой. Смотрел, как щеки ее покрываются румянцем, как она разворачивается, уходит.
        - Здесь не поймать такси втакой час,- соврал ей Феликс.
        Субира сверкнула на него гневными глазами, словно сейчас иему влепит пощечину, хотела что-то сказать, сделала несколько глубоких вдохов, поджала губы инеожиданно расплакалась. Феликс обнял ее. Джуд видела, как он уводит девушку всвободную комнату. Мир снова начал вращаться внормальном ритме- мир Джуд.
        - Нужно налить ему выпить,- сказал Келлер, подошел кАбидеми.
        Джуд не двигалась, смотрела, как Келлер наливает два стакана, передает один абсорберу, пьет сам ижестом велит Абидеми тоже пить. Абидеми колеблется несколько секунд, затем подчиняется. Келлер забирает унего пустой стакан иналивает еще. Они ни очем не говорят. Просто стоят ипьют. Ивсе вокруг смотрят на них.
        - Эй!- цыкнула Джуд Мэри иАлексу, жестом прося их заставить смолкнувших людей продолжить вечеринку, перестать пялиться на абсорбера, затем увидела, что Келлер машет ей рукой, прося подойти, переспросила недоверчиво, словно он мог обращаться ккому-то другому.
        - Просто постой рядом снами, чтобы все забыли об инциденте,- сказал он, когда Джуд подошла.
        - Хорошо,- сказала она, стараясь не встречаться сАбидеми взглядом.
        - Выпьешь что-нибудь?- предложил Келлер.
        - А кто откажется сейчас?- натянуто улыбнулась Джуд.
        Четверть часа спустя Феликс вышел из комнаты, где осталась Субира, огляделся, отыскал взглядом Абидеми, Келлера, Джуд иподошел кним.
        - Как девушка?- спросила Джуд.
        - Растеряна.- Феликс посмотрел на Абидеми, дождался, когда тот встретится сним взглядом.- Субира хочет забыть об этом разговоре.
        - Забыть?
        - Ты абсорбер. Понимаешь, очем я?
        - Ты хочешь, чтобы ястер ей воспоминания?
        - Она хочет.
        - Но…- Абидеми растерянно уставился на Келлера, словно нашел внем друга, которому может доверять, но который почти никогда не говорил сним, даже сегодня, лишь подливал встакан выпивку.
        - Иначе она уйдет,- поторопил абсорбера Феликс.- Иначе она не сможет быть стобой. Не захочет мириться сэтим всю свою жизнь. Ты хочешь сломать ей жизнь?
        - Ты думаешь, ясломал ей жизнь?- спросил Абидеми, глядя на Келлера.
        - Я думаю, что это не убьет ее,- пожал плечами его новый друг.- Пройдет месяц, другой, ижизнь снова станет прежней.
        - Не все так просто забывают крах надежд,- сказал Феликс, который сейчас был больше похож на ребенка, затеявшего какую-то шалость,- глаза горят, язык снова иснова облизывает вволнении сухие губы.
        Абидеми смотрел пару долгих секунд на Келлера, затем кивнул и, не встречаясь больше ни скем взглядом, пошел вкомнату, где находилась Субира. Она услышала, как открылась дверь икто-то вошел,- сидела на диване, сжимая вруках стакан схолодной водой, на дне которого почти растаяли кубики льда, изаставляла себя не оборачиваться.
        - Субира, я…- начал было Абидеми, но тут же осекся, увидев, как она тряхнула головой. Не надо слов, просто сделай то, что делаешь обычно для других людей- вот что хотела сказать сейчас она.
        Абидеми подошел ближе. Чувств не было. Не должно было быть. Он так часто забирал улюдей воспоминания. Осечки не бывает. Процедура безболезненная, но боль приходит позже кабсорберу, когда чужие воспоминания становятся собственными, растворяются всознании.
        - Мне будет больно?- тихо спросила Субира.
        - Это не боль. Это…
        - Если не боль, тогда просто сделай так, чтобы явсе забыла. Ине говори ничего. Сейчас не говори. Потом можешь говорить сколько захочешь.
        - Как много забрать твоих воспоминаний?
        - А как много ты можешь?
        - Хочешь, ясделаю так, чтобы ты не помнила меня?
        - А это возможно?
        - Не уверен, но ямогу попробовать.
        - Тогда попробуй.- Субира закрыла глаза.
        Абидеми выждал пару секунд, затем осторожно прикоснулся кее мыслям. Субира вздрогнула, уронила стакан. Он ударился омягкий ковер- тихо, лишь звякнули остатки льда. Абидеми забрался чуть дальше- неглубоко, иначе он сойдет сума, иначе он сотрет увозлюбленной все воспоминания, превратит ее вчистый лист. Абидеми не знал, правда ли способен на такое, но слышал, что опытному абсорберу это под силу. Он может сделать это однажды, потому что потом его мозг лопнет, аесли инет, то его отправят втюрьму. Хотя втюрьму он может попасть даже за то, что делает сейчас. Десять долгих лет вподводной тюрьме. Или влучшем случае его лишат лицензии, сделают безработным. Но это лишь влучшем случае.
        Стирать воспоминания запрещено, если это не происходит вспециализированных конторах, где протоколируется каждое воспоминание, где пациент вприсутствии свидетелей ставит подпись под толстым, как самый нудный вмире роман, договором. Дальше абсорбер проникает вего мысли. Забирает толику воспоминаний детства, чтобы установить контакт, чтобы почувствовать пациента. Затем крадется по лабиринтам сознания, пытаясь отыскать нужный фрагмент. Икаждая ошибка абсорбера- это потерянные для клиента воспоминания. Иневозможно иначе. Системы нет.
        У каждого абсорбера своя методика, но клиент лишается все больших воспоминаний каждый раз, когда абсорбер промахивается, заглядывает ввоспоминания, которые не нужно удалять. Крупицы жизней. Россыпи слез иулыбок. Они все одинаковы, если смотреть на них со стороны, исовершенно разные, когда все эти обрывки проходят сквозь твой собственный разум, становятся частью тебя. Исейчас…
        Абидеми не хотел причинять Субире вред, но… Но он промахивался. Снова иснова. Видел себя, видел ее родственников, видел ее мужчин. Их было очень много. Иона любила каждого из них. Любила так же, как любила Абидеми. До него, сним ипосле. Любила не спать сними. Нет. Хотя постельных сцен было много. Любила, как они смотрят на нее, говорят сней, делают комплименты, ухаживают, добиваются ее любви, тела. Ивсе они были разными. Для нее разными. Богатые ибедные. Высокие инизкие. Брюнеты, шатены, блондины…
        Абидеми увидел неприязнь Субиры- всего лишь крупицу, которой она лишилась, но которая не могла ничего изменить вее воспоминаниях. Она не любила людей сявными физическими недостатками: косых, лысых, хромых… Где-то среди этого многообразия Абидеми увидел себя. Нет, цвет его кожи ее не волновал. Она видела его густые черные волосы, видела крепкие белые зубы, черные глаза, мускулистое тело. Ей нравились крохотные шрамы на его руках, которые он получил еще вдетстве, когда помогал отцу стяжелой работой. Ей нравилось представлять, как Абидеми работает вдетстве,- физический труд возбуждал, особенно капли пота на коже, мышцы вздуваются, голова чистая исвободная от ненужного хлама. Физический труд- это хорошо, так считает Субира итак теперь будет считать Абидеми. Это станет его собственным убеждением, наравне ссотнями других, доставшихся от прочих пациентов. Так же, как станет его частью иненависть Субиры. Ненависть ко всем лысым, ко всем, кто имеет физические недостатки. Ненависть ксебе, потому что абсорберы, по мнению Субиры,- это мутанты, уроды, которых не должно быть на этом свете. Они ошибка природы.
Никогда прежде Абидеми еще не сталкивался стакой чистой, ясной неприязнью. Никогда прежде, после случая со своей матерью, он не забирал воспоминания удорогих ему людей. Ты любишь их, они ненавидят тебя, смеются над тобой. Нет, не над тобой. Над образом, которым ты представляешься им. Но это не ты. Ты знаешь, что не ты, но не знают они. Иты, забрав уних эти заблуждения, тоже не знаешь себя. Все смазывается, стирается. Мир переворачивается, встает сног на голову.
        Абидеми почувствовал, что унего пошла носом кровь, понял, что должен прекратить процедуру, но знал, что не сделает этого. Нужно добраться хотя бы до последних воспоминаний Субиры. Сегодняшний вечер, разговор, признания… Субира тихо застонала. Вголове что-то щелкнуло, сломалось, лопнуло- она чувствовала это, но не понимала. Мир вздрогнул. Реальность сжалась, вырезав из жизни последние часы.
        - Что… что… что случилось?- растерянно спросила она, обернулась, увидела, как Абидеми, как мужчина, который так сильно увлекал ее впоследнее время, спешно вытирает платком кровь, текущую унего из носа.- Что это? Кто это сделал?
        Абидеми смотрел ей вглаза, не зная, что сказать. Обычно вэтот момент клиенту показывали договор, объясняли, если требовалось, но клиентам не стирали воспоминания отом, как они пришли вклинику.
        - У тебя был припадок,- сказал Абидеми первое, что пришло вголову.
        - Припадок?- Субира недоверчиво смотрела на кровь, продолжавшую течь из носа любовника.- Это… сделала я?
        - Ты взмахнула руками, когда падала… Яхотел тебя поймать, подхватить, аты…
        - Ах бедный!- Субира произнесла это так нежно, что Абидеми поежился, вспомнил, сколько раз она говорила эти слова мужчинам до него. Даже встречаясь сним говорила. Ибудет говорить- вэтом он не сомневался. Говорить здоровым, обыкновенным. Не лысым, не хромым, не абсорберам. Но сейчас она не знает, что он абсорбер. Уже не знает. Но ее неприязнь…
        Она стала его частью. Он пропитался этой неприязнью. Как пропитался чувствами Субиры- нежными, теплыми, которые она испытывает кнему. Испытывает ко многим, но это некритично. Он может смириться сдругими, но не может принять, что она не знает его. Она видит лишь его тело, его оболочку, слышит его слова, но никогда не примет его таким, какой он есть на самом деле. Итеперь эта неприязнь живет ивнем. Теперь какая-то часть его сознания тоже не сможет принимать себя.
        - Вот, возьми мой платок,- заботливо сказала Субира.
        Только сейчас Абидеми заметил, что его платок насквозь пропитался кровью. Инужно обязательно что-то сказать. Успокоить, обмануть, внушить поддельные воспоминания взамен украденных. Но слов нет.
        - С тобой все впорядке?- осторожно спросила Субира, подходя кАбидеми.- Я… Янапугала тебя? Извини. Наверное, виной всему солнце. Ябыла слишком долго на улице. Аты ведь знаешь, каким стало солнце после того, что сделали наши ученые снебом… Это не болезнь,- последнее она сказала дрогнувшим голосом, иАбидеми почувствовал, что ее неприязнь относится не только кпорокам инедостаткам других, но ик себе. Если она больна, то ей придется презирать себя так же, как будет презирать себя Абидеми, забрав часть ее мыслей. Презирать за то, что он мутант, абсорбер.- Это не болезнь,- сказала Субира, заметив, что Абидеми пытается не встречаться сней взглядом.- Это просто слабость. Просто случайность…
        - Давай поговорим об этом завтра…- выдавил из себя Абидеми.
        Субира вздрогнула, напряглась, но возражать не стала, лишь попросила вызвать ей такси, словно все поняла- неприязнь ее любовника кэтому случайному припадку.
        Когда приехало такси, Субира покинула вечеринку через черный ход. Собравшиеся увидели лишь ее спину. Абидеми не двигался- стоял воцепенении впустой комнате ине чувствовал, перестала кровь течь из его носа или нет.
        - Все впорядке?- спросил Феликс, заглянув вкомнату.
        Абидеми обернулся, долго смотрел вглаза режиссеру, затем качнул головой.
        - У тебя не получилось стереть воспоминания?
        - Получилось.
        - Что тогда?
        - Она ненавидит меня.
        - Я думал, ты забрал унее эти воспоминания.
        - Она ненавидит всех, кто имеет какие-то отклонения…- на глазах абсорбера заблестели слезы.
        Феликс вздрогнул, увидев это. Он ине думал, что Абидеми может плакать.
        - Зачем ты сказал мне забрать унее эти воспоминания? Так она бы просто презирала меня, атеперь себя презираю я. Она снова любит меня, ая знаю, чем все это закончится…- Абидеми понимал, что сейчас внем кипят чужие мысли ивоспоминания, которые он забрал уСубиры, но они были сильнее него. Сильнее всего мира. Потому что невозможно было убедить себя, что они не принадлежат ему. Это его жизнь. Это его настоящая жизнь.- Ты все испортил,- сказал неожиданно жестко Абидеми, глядя Феликсу вглаза. Сказал то, что сказала бы сейчас Субира.- Ты убил нас. Просто убил.
        Абсорбер шагнул вперед, словно собирался наброситься на Феликса, но затем впоследний момент свернул, обогнув оцепеневшего режиссера, хлопнул входной дверью. Феликс стоял неподвижно пару минут, затем ушел всвободную комнату.
        - Что-то не так,- сказала Джуд.
        - Думаешь, Абидеми следом за Субирой стер память Феликсу?
        - Я серьезно!- Джуд наградила Келлера гневным взглядом.- Ты ведь знаешь, какие советы умеет давать Феликс.
        - Я никогда не слушал его советов.
        - Я тоже не слушала, но видела, что происходит, когда слушали другие.- Она взяла Келлера за руку ипотянула за собой, кФеликсу.- Ты ведь знаешь, для него вся жизнь- это очередной фильм, который рано или поздно закончится.- Она открыла дверь втихую, погруженную вполумрак комнату.
        Феликс обернулся. На какое-то мгновение он позволил себе надежду, что вернулся Абидеми. Вконце концов, знать то, что отебе думает твоя возлюбленная, не так уж иплохо.
        - А, это вы,- кисло протянул Феликс, увидев Келлера иДжуд.
        - С тобой все впорядке?- спросила Джуд, увидела, как Феликс пожал плечами, итихо, неразборчиво выругалась.- Что сказал Абидеми?
        - Послал нас всех кчерту.
        - И ты переживаешь, что не сможешь без него закончить фильм?
        - К черту фильм!- Феликс налил себе выпить, расплескав большую часть по столу, схватил стакан, но пить не стал, уставившись на дно стакана.- Окаком фильме вообще можно говорить, если яне могу дать элементарный совет.
        - Давать совет абсорберу не так просто…
        - Хватит!- он обернулся, уставился на Джуд, словно собирался послать ее кчерту, затем упал на диван, расплескав остатки выпивки из своего стакана, откинулся на спинку, запрокинул голову, уставившись впотолок.- Мы закрываем фильм. Вам заплатят, но фильма не будет. Кчерту.
        - Причем тут абсорбер ифильм?- спросила Джуд, чувствуя, как последняя надежда стать известной актрисой тает под лучами депрессивного солнца взбалмошного режиссера.- Осталось ведь совсем немного.
        - Критики разорвут этот фильм на части.
        - Мне казалось, ты говорил, что это будет шедевр.
        - Мне казалось, что если Абидеми расскажет отом, кто он, своей любовнице, то все закончится хорошо. Чем не финальная сцена фильма? Потом мне казалось, что все будет хорошо, если он сотрет ей воспоминания ивсе продолжится, как ибыло. Тоже неплохо для фильма. Но он увидел все, что она онем думает, ирешил послать все кчерту. Вот так. Яоблажался,- он улыбнулся, продолжая подпирать взглядом потолок.- Как думаешь, Келлер, какую музыку сейчас лучше сыграть?
        - Тишина подойдет?- Келлер крякнул, не ожидая, что Джуд ткнет его кулаком вбок.
        - Какого черта ты делаешь?- спросила она одними губами.
        - Он все правильно делает,- сказал Феликс иуставился на дно своего пустого стакана.- Думаю, нужно еще выпить.
        - Может, лучше свернем одну из моих самокруток?- предложил Келлер.
        - У тебя есть твое знаменитое «Северное сияние»?
        - Как встарые добрые времена,- Келлер вытащил из кармана спичечный коробок ибросил его другу.
        Феликс не попытался поймать его. Коробок ударился ему вгрудь, упал на диван. Феликс уставился на него, словно не понимал, что это иоткуда взялось.
        - Думаешь, сможешь подкупить меня этим?- тихо спросил он.- Думаешь, если янакурюсь, то решу продолжить съемки?
        - Да мне вообще плевать, продолжишь ты съемки или нет. Ты ведь сам сказал, что мы все получим обещанные деньги вне зависимости от того, выйдет фильм или нет.
        - Верно, получите…- Феликс взял спичечный коробок, сунул внагрудный карман иподнялся на ноги.- Авы оба…- он уставился на Джуд иКеллера так, словно только что увидел.- Вы что, снова вместе? Как втот день на озере?- Ине дожидаясь ответа:- Дурацкий день. Просто катастрофа.- Феликс прошел мимо своих друзей, стараясь не встречаться сними взглядом.- Если вернутся Субира или Абидеми, то яна балконе, пытаюсь убить себя самосадом друга детства,- сказал он, не оборачиваясь, ивышел, громко, надрывно смеясь.
        - Черт!- сокрушенно сказала Джуд.
        - Думаю, если ты хочешь, чтобы завтра съемки возобновились, то должна пойти кнему,- сказал Келлер, глядя на закрывшуюся за Феликсом дверь.
        - Пойдем вместе.
        - Я всего лишь его друг.
        - Черт!
        - Он действительно может закрыть проект. Ты же знаешь его. Так что если тебе важно закончить фильм, то иди. Только не говори, что тебе жаль ивсе такое… Он все это ненавидит.
        - Да знаю я!- Джуд тяжело вздохнула, заглядывая Келлеру вглаза, словно там была написана подсказка слов, которые ей нужно было произнести согласно сценарию.- Знаю…
        19
        Ожидание. Сначала Субира ждала, что Абидеми придет кней вкафе, потом надеялась на звонок, уверяла себя, что унего могут быть проблемы всемье, на работе, он может быть просто занят, но…
        «Но неужели так трудно позвонить?»- начала она злиться на третью неделю после вечеринки, когда ее любовник повел себя так странно, что она не могла избавиться от чувства- что-то не так, что-то случилось. Конечно, он мог испугаться ее припадка, но ведь унее никогда не было припадков прежде. Если, правда, вее организме что-то не сломалось. Именно эта мысль заставила ее обратиться вбольницу. Седовласый врач выслушал ее историю иназначил полное обследование, не выявившее ничего, что могло бы спровоцировать припадок, окотором говорит Абидеми. Доктор Ворхов поднял историю болезни ее родителей, связавшись сгородом вбывшей Океании, откуда приехала Субира,- ничего.
        - Но слюдьми не случаются припадки просто так, верно?- сказала Субира.
        - Верно,- согласился врач, задумчиво кусая седой вислый ус.
        «Значит, либо ябольна ивы не можете это установить, либо меня разыграли»,- подумала Субира. Впервое верилось струдом, авот второе… «Да, определенно, здесь что-то не так. Человек не может просто так отключиться, потерять час своей жизни»,- решила она. Эти мысли помогли ей успокоиться- она здорова, но как только Субира решила так, то волнение вернулось сновой силой. Если это розыгрыш, то это плохой розыгрыш. Злая шутка. Авозможно, ичто-то похуже.
        Субира покинула больницу, намеренная во что бы то ни стало выяснить, что случилось на вечеринке. Снова иснова она вспоминала друзей Абидеми. Кто же из них? Кто же из них? Аможет быть, это был сам Абидеми? Ведь вся эта вечеринка, все эти его знакомые… Она всегда чувствовала, что сними что-то не так. Неясно что, но что-то во всем этом шоу было ненастоящего, словно смотришь фильм, где актеры не очень стараются, ине чувствуешь, что все происходит на самом деле.
        Если бы Субира знала, где живет Абидеми, то отправилась бы кнему, но, когда они встречались, он всегда снимал номера вгостинице. Лишь ближе кконцу унего появилась мысль арендовать квартиру недалеко от работы Субиры, чтобы они могли съехаться. Значит, он не хотел ее бросать, пока что-то не случилось на той вечеринке. Да, теперь Субира отчетливо помнила его волнение. Он что-то хотел рассказать ей. Она почему-то думала, что он предложит наконец-то съехаться, но он не предложил. Значит, что-то его остановило. Иэто не ее припадок, потому что припадка не было. Было что-то другое.
        Три долгих дня Субира думала об этом, смотрела на телефон ивсе еще ждала звонка от Абидеми, способного все объяснить. Но звонка не было. Ни звонка, ни Абидеми. Аэто значило, что все ее опасения не были напрасны. Ее разыграли. Аесли учесть, что любовник бросил ее, сбежал, то еще ипопользовались. Субира вызвала такси идолго кружила по району, где проходила злополучная вечеринка,- других адресов она не знала.
        - Вот здесь, здесь! Все! Стойте!- заорала она водителю.
        Такси остановилось, выплюнуло ее на тротуар. Субира не двигалась, стояла исмотрела, как уезжает желтый кэб,- здание, где проходила вечеринка, находилось за ее спиной, иникуда оно уже не денется.
        Теперь успокоиться, собраться.
        Субира вошла впрохладный, несмотря на палящее солнце на улице, холл. Дежурный за стойкой кивнул ей- узнал. Субира вздрогнула, словно была шпионом, подошла клифту, заставляя себя не оглядываться. Руки унее дрожали. «Дзинь»,- открылись двери лифта. Субира вошла внего, выбрала девятый этаж. Моторы загудели. Никого. Она одна. Подъем резвый, стремительный. «Дзинь»,- открылись двери. Субира выглянула вкоридор. Нет, она не была здесь. Значит, ей нужен другой этаж. «Может быть, девятнадцатый?» Иснова- «дзинь». Иснова резвый подъем. «Девятка точно была. Точно». Лифт остановился. Звякнул колокольчик. Двери открылись. «Да. Девятнадцатый». Субира стояла влифте, пока двери не начали закрываться, итолько тогда выскользнула вкоридор. Загудели моторы. Лифт сорвался- она буквально видела его падение.
        Закрыть глаза. Какая квартира?
        Субира осторожно шагнула вперед. Унее всегда была плохая память. Когда она была ребенком, отец говорил, что если не развивать память, то придется работать официанткой. Что ж, отец оказался прав. Субира вздрогнула, услышав гневные голоса. Вернее, один голос- знакомый, вот только бы вспомнить, кому из друзей Абидеми он принадлежит. Да идрузей ли? Ведь Абидеми не был богачом, аэтот дом… Бедняки не живут втаких домах. Здесь все пахнет деньгами. Но голос за дверью кажется знакомым. Голос странного Феликса Денсмора. Субира подошла ближе.
        - К черту фильм!- донеслось до нее.
        Затем тишина. Нет, не тишина. Кто-то тихо говорит. Кто-то другой. Воображение заработало, показав Субире ее любовника. Он стоит напротив Феликса иразмеренно объясняет ему что-то… Очем это? Офильме? Окаком, кчерту, фильме?
        - Я сказал, проект закрыт!- снова услышала она голос Феликса.
        «Какой проект? Что вообще здесь происходит?»- думала Субира.
        - Нет, черт возьми, облажался не только абсорбер. Облажались мы все. Вся эта вечеринка… Весь этот фильм… Это жизнь, Безим. Настоящая жизнь. Понимаешь?
        Субира чувствовала, как замирает вгруди сердце, которое, казалось, поняло, что случилось нечто плохое, раньше, чем понял мозг.
        - Да плевать яхотел на то, сколько ты денег вложил вэтот проект!- теперь Феликс почти кричал.- Япосоветовал Абидеми во всем признаться этой девке. Потом, когда она возненавидела его, посоветовал стереть ее воспоминания об этом разговоре… Итеперь он ненавидит меня. Все ненавидят. Ифильм мой будут ненавидеть…
        Он еще что-то говорил, но Субира уже не слушала. Голова кружилась, ноги стали ватными. Мир вздрогнул изамер. Время остановилось. Или же это остановилось ее сердце? Дышать! Дышать! Дышать!
        - Сукин сын!- прошипела Субира, скрипя зубами.
        Отвращение игнев желчью поднялись по пищеводу, заполнили рот. Ей хотелось ворваться вквартиру Феликса. Хотелось наброситься на него. Но еще больше ей хотелось раздавить Абидеми. Этого никчемного, отвратительного мутанта, который спал сней водной кровати, ел за одним столом. Он не только воспользовался ее доверчивостью, но ипосмел забрать часть ее воспоминаний.
        Субира почувствовала, как мир уходит из-под ног. Что этот ублюдок вытащил из ее головы? Как много она забыла навсегда, утратила? Часы? Дни? Годы? Теперь Субира задыхалась. Бежать. Бежать прочь из дома. На улицу. Под холодное небо, под палящие лучи беспощадного солнца. Апотом… она заставит его страдать. Его ивсех его друзей. Иневажно, сколько уних денег,- закон един для всех. Ито, что они сделали сней… Это хуже, чем изнасилование. Это… Это… Они забрали унее часть жизни! Исейчас Субире казалось, что это было как минимум несколько лет. Она чувствовала себя нищей, никчемной. Унижение истыд- все смешивалось. Иединственным, что способно успокоить, было наказание виновных за совершенное- тюрьма, куда отправится вся эта чертова свора насильников иизвращенцев. Иплевать, что они не тронули ее. Их шутка искалечила разум. Навсегда. Навечно.
        Субира услышала крик Феликса за спиной, но ей было плевать. Кричать они будут после, когда их отправят втюрьму.
        20
        И Феликс кричал. Но кричал не от страха перед тюрьмой, аот растерянности. Добродушный Безим Фрашери, питавший кнему, казалось, такие теплые чувства, помогший встретиться сМишель Ренни, доставший деньги для съемок… Безим Фрашери, который, как думал Феликс, будет любить его ипомогать до конца своих дней, стоял сейчас перед ним иугрожал сломать ему ноги, если он не согласится продолжить фильм. Сломать не лично. Для этих целей он привел Владислава Гржимека- работника сыскного агентства, который, по идее, должен был работать на Феликса, но сейчас, глядя вглаза этого здоровяка, Феликс не сомневался, что он сломает ему ноги, если только Безим Фрашери велит ему сделать это. Иэтот агент, этот добродушный поляк сухоженными руками убеждал Феликса лучше, чем сотни слов Безима Фрашери. Даже лучше, чем «Северное сияние» Йоны Келлера ипроведенная сДжуд ночь.
        - Вот только не нужно давить на меня!- сказал Феликс Безиму Фрашери, стараясь одновременно смотреть ина Безима, ина Владислава Гржимека.- Хочешь, чтобы уфильма вышел скомканный финал? Это самое сложное. Ты понимаешь? Нужно проникнуться моментом. Нужно видеть это изаставить видеть это актеров.
        - Хочешь, чтобы Гржимек поговорил ис ними?- предложил ему Фрашери не то вшутку, не то всерьез.
        - Нет,- спешно сказал Феликс.- Не нужно сними говорить. Ему не нужно. Ясам… поговорю.
        - Это значит, что фильм продолжится?
        - Я же сказал, не надо на меня давить,- скривился Феликс, пытаясь сохранить остатки гордости.
        Он смотрел Фрашери вглаза, но все его мысли были сосредоточены на спичечном коробке Йоны Келлера, вкотором осталось еще немного «Северного сияния». Дождаться, когда старый гомосексуалист игромила из замерзшей Польши уйдут, свернуть самокрутку изабыться- вот чего сейчас хотел Феликс больше всего. Ну, может быть, еще позвонить Джуд ипопросить прийти. Хотя после того, как агент сыскного бюро иБезим Фрашери втоптали вгрязь его гордость иостатки достоинства, общения сженщиной, наверное, лучше избежать. «Но ведь она не только женщина, она мой друг»,- сказал себе Феликс, когда Фрашери иГржимек ушли.
        - Решил все-таки возобновить съемки?- кисло спросила Джуд.- Потому что если нет инадеешься еще на одну ночь…
        - Конечно, решил. Не могу же яотказать тебе, особенно после того, что было,- соврал Феликс, но рассказал об угрозах Безима Фрашери почти сразу.
        - Ты думаешь, тот здоровяк действительно мог сломать тебе ноги?- спросила она.
        - Не сомневайся.- Феликс неуклюже забил «Северное сияние» ввыпотрошенную сигарету.
        - И ты действительно решил продолжить съемки?- Джуд наблюдала за ним, невольно сравнивая его неуклюжие пальцы словкими итонкими пальцами Келлера.- Какое окончание ты придумал?
        - Не знаю.
        - Старое, ятак понимаю, уже неактуально?
        - Я же сказал, что не знаю!- он прикурил, затянулся, выпустил дым кпотолку.- Ине надо на меня давить. Иначе ничего не выйдет.
        - Иногда на тебя нужно давить.- Джуд взяла унего самокрутку, но лишь повертела ее вруках ивернула Феликсу.
        - Не хочешь курить?
        - Хочу остаться трезвой.
        - Ради чего?- Феликс увидел, как Джуд пожала плечами, ирассмеялся.
        - Что ясделала?
        - Ничего, просто иногда ты чертовски сильно напоминаешь мне Келлера.
        - А ты напоминаешь мне Безима Фрашери, ичто?
        - Я напоминаю тебе Безима Фрашери?
        - Тебя это задевает?
        - Я не знаю.- Феликс задумался на мгновение, но «Северное сияние» уже сделало свое дело, ивместо серьезного ответа Феликс снова рассмеялся.
        - Идиот,- процедила сквозь зубы Джуд.
        - Что ты сказала?- продолжая смеяться, со слезами на глазах спросил Феликс.
        - Я говорю, нужно позвонить всем исказать, чтобы собирались для съемок.
        - К черту съемки!
        - Хочешь, чтобы тебе сломали ноги?
        - Сломали ноги?- Феликс все еще смеялся, но вглазах появился здравый смысл.- Черт сним, собирай всех. Ато разбежитесь, как тараканы. Мы все разбежимся, как тараканы!
        Он еще продолжал нести какой-то бред, но Джуд уже звонила друзьям. Они собрались ближе квечеру. Не все, но основной костяк сидел на диване, иДжуд ждала, когда Феликс перестанет капризничать иначнет думать офильме.
        - Как режиссер он, конечно, неплох, но как мужик полный ноль,- сказала Мэри Свон так, чтобы Феликс не смог услышать.
        Джуд подумала обывшем муже Мэри, который сейчас сидел вподводной тюрьме за убийство, но решила промолчать. Она смотрела на друзей ибыла рада, что Келлер не пришел. Сейчас ей меньше всего хотелось его видеть. Пусть будет только работа. Ибудь она проклята, если не удастся сейчас заставить Феликса собраться ивыдать пару своих гениальных идей. Или не гениальных, но ему лучше не говорить об этом. Пусть считает себя кем угодно, лишь бы фильм закончил,- хотя вгениальности Феликса Джуд вдействительности не сомневалась, лишь вредничала излилась за последние дни. Особенно когда слышала этот истеричный смех Феликса или колкие нападки на отсутствующего Келлера иего «Северное сияние», способное сейчас взбодрить всех.
        - Короче, так,- сказала Джуд, отведя Феликса всторону.- Либо ты сейчас же берешь себя вруки иначинаешь работать, либо ярассказываю всем, что произошло между тобой иБезимом Фрашери.
        - Не забудь заодно рассказать отом, что произошло между нами.
        - Все итак знают.
        - И это, как япосмотрю, не дает тебе покоя.
        - Мне не дает покоя лишь чертов фильм, который ты никак не можешь закончить.- Джуд выдержала пристальный взгляд Феликса. Вернее, взгляд, оставшийся пристальным лишь первые несколько секунд, дальше «Северное сияние» Келлера нарисовало на лице Феликса очередную улыбку идиота. Смех подкатил кгорлу. Он попытался его сдержать. Одна секунда, другая…
        - Прости, ничего не могу ссобой поделать,- сказал Феликс, хихикая вкулак.
        - Как же яненавижу, когда ты такой,- сказала Джуд, заставив Феликса подавиться смехом.
        Она бы наговорила ему много лишнего, если бы вдверь не загрохотали стакой силой, что все собравшиеся вквартире режиссера замерли, стихли, бросая по сторонам испуганные взгляды. Даже Феликс перестал смеяться.
        - Иди открывай,- шикнула на него Джуд.
        - Ты думаешь?- бледнея на глазах, спросил он.- Вдруг это полиция? Только они так долбятся. Ая под кайфом…- он вздрогнул, услышав новый стук.- Что делать-то?- уставился он на Джуд.
        Она выругалась ипошла открывать.
        21
        В центральном участке по контролю над деятельностью абсорберов было тихо идо тошноты сильно пахло бетоном. Допрос арестованных продолжался уже больше двух часов. Джуд Левенталь иМэри Свон сидели бок обок, бросая время от времени настороженный взгляд на дверь вкабинет, где проходил допрос. «Офицер Пирошка Когут»,- гласила прикрепленная кбелой двери синяя табличка.
        - Что за дурацкое имя?- прошептала Мэри.
        Джуд хотела сказать, что это, скорее всего, венгерское имя- после того, как ученые пустили мир под откос, заморозив половину Земли, авторую превратив впарник, где дожди идут так часто, что сума сойти можно, всё смешалось, все смешались, здесь, на территориях, где еще продолжалась жизнь. Но Джуд промолчала, потому что увидела Абидеми Бэрнара. Его вели по коридору. На руках наручники. Вбольших глазах страх. Впервые Джуд видела страх вглазах абсорбера. Он запнулся на мгновение, заглянул ей прямо вглаза, словно хотел что-то сказать. Офицер, конвоировавший Абидеми, толкнул его вспину, заставляя идти дальше. Вконце коридора, возле двери, за которой проводили перекрестный допрос Феликса Денсмора иСубиры Боне, офицер велел Абидеми остановиться. Они стояли напротив кабинета пару минут, затем дверь открылась.
        В коридор вышел Феликс Денсмор- Джуд видела, как он вздрогнул, ивидела, что он старается не встречаться сАбидеми взглядом; следом за ним вышла Субира Боне- несколько долгих секунд она смотрела Абидеми вглаза, затем плюнула ему влицо.
        - Скотина!- выкрикнула она. Иэто не было истерикой. Это было презрение- чистое, неразбавленное, холодное, словно лед.
        Офицер, конвоирующий Абидеми, толкнул его вспину, заставляя войти вкабинет. Второй офицер проводил Субиру квыходу. Коридор снова опустел. Все стихло. Остались лишь Мэри, Джуд иФеликс.
        - Это ты его сдал?- спросила Джуд Феликса.
        Он растерянно обернулся, уставился на нее, хлопая глазами.
        - Я говорю, никто из нас кроме тебя не знал адрес Абидеми. Настоящий адрес. Только ты.
        - Я не признался, что знаю,- качнул головой Феликс.
        - Если не ты выдал Абидеми, тогда кто?
        - Может быть, Безим Фрашери?
        - Безим Фрашери? Брось! Ты теперь его во всех своих неудачах обвинять собираешься?
        - Нет, но он тоже знал.
        - Откуда?
        - Агент сыскного бюро, который обещал мне сломать ноги, помнишь? Он работает на Безима Фрашери изнает об Абидеми все, что ия. Может, даже больше.
        - Из-за нас Абидеми попадет втюрьму.
        - Он попадет втюрьму, потому что абсорбер.
        - Но стереть память Субире посоветовал ему ты.
        - Если ты посоветуешь мне выехать на тротуар идавить столпившихся там людей, это же не значит, что яэто сделаю.
        - Так ты больше не убиваешься по поводу своих неудачных советов?
        - Я знаю, каким будет финал нашего фильма.
        - О! Ты теперь решил подумать онашем фильме?
        - Мэри?- обратился кней Феликс, игнорируя колкость Джуд.- Когда ты впоследний раз видела своего мужа?
        - Ты хочешь снимать омоем муже?
        - Нет, яхочу снимать ожизни,- Феликс широко улыбнулся.- Как думаешь, мы сможем встретиться сЯнушем Гаевски, не прося об одолжении Безима Фрашери?
        - Думаю, да.
        - Черт!- не выдержала Джуд, поднялась на ноги, отошла всторону, не желая больше находиться рядом сдрузьями, словно недавняя меланхолия Феликса передалась теперь ией.
        Где-то вэтом длинном коридоре сзелеными стенами открылась еще одна белая дверь. Очередной допрос был закончен. Из кабинета вышел Йона Келлер. Офицер, проводивший допрос, выглянул вкоридор исказал собравшимся, что они могут быть свободны. Новость оживила Феликса иМэри. Джуд слышала их голоса, слышала, как они уходят, зовут ее, но не обернулась- стояла исмотрела на Келлера. Усталый иневыспавшийся, смешками под глазами ищетиной, сейчас он казался ей самым настоящим из всего, что было вокруг.
        - Все впорядке?- спросил Келлер.
        Джуд пожала плечами, увидела, что он достал пачку сигарет, ипротянула руку, прося одну. Чиркнула зажигалка.
        - Чертов Феликс сказал, что знает, каким будет финал фильма,- сказала Джуд, выпустив кполку струю синего дыма.
        - Я думал, ты этого хотела,- сказал Келлер.
        - Да, но…- Джуд затянулась сигаретой, хотела что-то сказать, сказать так много, но… но можно было только грязно выругаться. Да. Только выругаться. Иникак иначе.
        Их продержали вучастке всю ночь, словно преступников. И, возможно, продержали бы еще дольше, если бы Безим Фрашери не сдал им Абидеми. АФеликс… Феликсу плевать. Он думает лишь освоем чертовом фильме.
        Джуд заглянула Келлеру вглаза, уверенная втом, что он все понимает. Всегда понимает. По крайней мере, сней. Когда они рядом. Этот настоящий до боли вглазах Келлер.
        - Было бы неплохо выпить двойной кофе,- сказала Джуд.- Как тебе предложение пойти куда-нибудь?
        - Алекс Донов сказал, что недалеко от участка есть кафе, которое работает круглые сутки. Думаю, сейчас он там.
        - Алекс Донов не самая плохая компания,- пожала плечами Джуд.- Далеко это кафе? Яне против немного пройтись пешком.
        - В кабинете, где меня допрашивали, было открыто окно. Кажется, на улице снова идет дождь.
        - Тогда давай вызовем такси,- пожала плечами Джуд.- Как думаешь, они останавливаются возле участка или же объезжают это место за пару кварталов?
        - Не знаю,- устало пожал плечами Келлер.- Но сейчас ялучше промокну до нитки, чем останусь здесь еще на пару минут.
        - Я тоже.- Джуд протянула ему руку ипотащила его квыходу.
        22
        Подводная тюрьма «153-А». Феликс Денсмор иМэри Свон. Батискаф, доставивший их на океанское дно. Бывший боксер Януш Гаевски, который ждет их, согласившись на свидание потому, что Мэри пообещала ему показать фотографии ивидео их дочери. Мэри, меньше всего желавшая плыть сюда, но мечтавшая закончить фильм Феликса Денсмора, который мог сделать ее известной- впрессе уже начали появляться благосклонные отзывы, позволявшие надеяться, что критики удостоят вниманием картину иактеров.
        Батискаф неловко заполз вшлюз. Насосы стравили воду. Мэри иФеликс вышли из батискафа. Пахло солью иржавчиной, смертью ибесконечностью.
        - В реальности это место выглядит совсем не так, как онем рассказывают,- сказал Феликс, подготовившийся кэтой поездке, прочитав десяток статей оподводных тюрьмах ипосмотрев несколько документальных фильмов.- Все совсем не так,- сказал он, когда охрана вела их по длинному, проржавевшему до основания коридору.
        Януш Гаевски ждал их вкомнате для свиданий, почти никогда не видевшей посетителей- мало кто спешил попасть сюда, проще было переслать документы на развод или наследство иполучить подпись, устроив видеоконференцию. Мэри тоже уговаривала Феликса ограничиться видеоконференцией, но Феликс заявил, что ему нужен зрительный контакт.
        - Глаза вглаза, понимаешь?- сказал он.- Чувствовать его запах. Слышать, как он дышит. Может быть, прикоснуться кнему. Иначе ничего не выйдет.
        - Чего только не сделаешь ради фильма,- вздохнула Мэри, думая оночи, которую провела сФеликсом Джуд, когда утого была депрессия. «Вечная депрессия»,- отметила Мэри.
        Ночь перед поездкой втюрьму она провела сАлексом. Близости не было. Они просто гуляли по ночному городу иболтали, вспоминая прошлое. Даже когда уних был роман, разговоры никогда не были такими долгими.
        - Знаешь,- сказала Мэри, когда рассвет прорезал хмурое, обещавшее дождь небо,- было бы неплохо, если во время Переселения мы оказались бы на одном корабле.
        - Да. Ятоже так думаю,- согласился Алекс, словно вих отношениях действительно что-то изменилось. Вот только что?
        Мэри не знала, относится он кней как бывшей любовнице или как кбывшему другу. Не знала, как исама относится кнему. Унее мелькнула мысль, что было бы неплохо поцеловать его ипроверить, какими будут чувства, но Феликс запретил им любую близость, объясняя, что это нарушит связь их героев, сломает фильм. Афильм сейчас был главным.
        По дороге кпобережью, пользуясь тем, что машина была достаточно комфортной, аза рулем сидел Феликс, Мэри спала. Ей снился фильм, где она играла саму себя, ау Алекса был двойник, ирежиссер, которым был, конечно же, Феликс, ругался на чем свет стоит, потому что не мог отличить оригинального Алекса от его двойника.
        - Расскажи мне, что тебе снилось,- попросил Феликс, когда они забрались втесный, пропахший морской солью батискаф.- Ты так мило улыбалась во сне, что яедва не влюбился.
        - Мне снился фильм,- сказала Мэри, решив не вдаваться вподробности.
        - Наш фильм?- спросил Феликс.
        - Наш.
        - Значит, это был хороший сон,- кивнул Феликс иуставился за окно батискафа, показывая, что другие подробности ему неинтересны.
        Мэри это устроило. Вот если бы еще избежать встречи сбывшим мужем! Она понимала, что это непременно случится, но продолжала надеяться вплоть до момента, пока не вошла вкомнату для свиданий, где ее ждал Януш Гаевски. «Не меня, нет,- сказала себе Мэри, пытаясь успокоиться.- Он ждет видео ифотографии своей дочери».
        - А это еще кто такой, черт возьми?- хрипло спросил бывший боксер, уставившись на Феликса, затем медленно перевел взгляд на жену.- Только не говори, что этот манекен заменяет моей дочери отца.
        - Этот манекен снимает фильм со мной вглавной роли, благодаря чему ямогу платить налоги исодержать дом, чтобы твоей дочери было где жить,- сказала Мэри, заставляя себя не злиться, не паниковать.
        - Так значит, ты режиссер?- бывший чемпион снова уставился на Феликса, дождался, когда тот кивнет.- Икакого черта режиссер приперся сюда?
        - Он хочет услышать твою историю,- сказала за Феликса Мэри.- Хочет проникнуться духом этого места.
        - Это правда?- спросил Януш Гаевски, продолжая сверлить Феликса взглядом.
        - Ну да,- смутился Феликс.- Аеще мы принесли фотографии твоей дочери и…- Феликс запнулся, увидев, как вздулись мышцы на руках боксера, спешно покосился на наручники, которыми был прикован боксер кжелезному столу.
        - Просто сделай то, очем мы тебя просим,- тихо сказала Мэри мужу.
        - Почему?
        - Потому что только так япокажу тебе фотографии твоей дочери и, может быть, разрешу один сеанс видеосвязи.- Мэри помолчала идобавила, что девочка еще помнит его.
        Феликс видел- пальцы бывшего чемпиона сжались вкулак, костяшки побелили. Но взгляд остался твердым, прямым. Ни истерики, ни паники- полный контроль над эмоциями. Феликс представил ринг, зрительный зал ипоследний раунд чемпионского боя. Три минуты до победы. Три минуты до поражения. Всего лишь три минуты. Ни прошлого, ни будущего. Толпа ревет, почувствовав кровь, но для боксеров все звуки стихли. Лишь гонг, сигнализирующий оначале конца. Три минуты. Всего лишь три…
        23
        Сны. Скомканные, рваные. Это не отдых для разума итела, это всплески прошлого, россыпи чужих историй. После визита вподводную тюрьму «153-А» Феликс видел много подобных снов. Снов обоксерских поединках; супружеской постели семьи Гаевски; их дочери, скоторой Мэри обещала мужу устроить видеосвязь, когда они были вподводной тюрьме, но так ине сдержала слова. Дочь бывшего чемпиона; девушка по имени Черити, бывшая мужчиной; поцелуи боксера иЧерити; его кулак, который разбивает ее лицо- бьет снова иснова, пока не ломаются кости на его пальцах, на лице Черити; судебный процесс; подводная тюрьма- океан окружает бывшего чемпиона, сжимает его со всех сторон, ивыхода нет… Ивсе эти лохмотья снов сплетены между собой, словно Феликс сразу вкаждом из них ивто же время нигде. Остается лишь просыпаться утром иидти на съемочную площадку счувством, что не спал всю ночь. Орать на актеров, умолять актеров, любить актеров иненавидеть актеров…
        Если бы можно было показать им свои сны! Если бы показать им хоть толику того, что приходит долгими бессонными ночами, сплетенными из рваных кошмаров. Инервы напряжены до предела. Итак пока не закончатся съемки. Потом ждать премьеры, нервничать, сгрызать до мяса ногти, просить уКеллера «Северное сияние»- все больше ибольше. Иуже взале, слыша, как стихает шепот зрителей, когда начинается фильм, вдруг успокоиться- все, больше от него ничего не зависит. Вот критики, вот друзья, вот актеры.
        Феликс закрыл глаза иоткинулся на спинку своего кресла. Мишель Ренни, сидевшая недалеко от Феликса, услышала его тихий храп и, тронув Келлера за руку, показала на друга.
        - Думаю, он просмотрел этот фильм уже тысячи раз, прежде чем создал конечный вариант,- сказал Келлер.- Так что, поверь, он знает его наизусть. Пусть спит.
        Мишель кивнула, но храп Феликса вначале раздражал. Потом фильм захватил. Странный фильм, но внем что-то было. Что-то… «Настоящее»,- вдруг поняла Мишель, недоверчиво разглядывая всплески сюрреалистических образов на экране ипонимая, что Феликс смог запихнуть вкалейдоскоп фантазий нечто реальное, простое, почти примитивное- чувства, эмоции, взгляды…
        Келлер иДжуд закурили, но Мишель не заметила этого. Ее поглотил фильм, распавшийся на отдельные сцены, сила которых нарастала, словно снежный ком. По крайней мере, так казалось Мишель. На середине фильма она уже не сомневалась вгениальности Феликса Денсмора иактеров, подобранных им на главные роли, даже вгениальности музыканта, создавшего для фильма все эти странные, такие же сюрреалистичные, как ибольшинство сцен, мелодии. Ихрап Феликса уже не казался таким неуместным- это было частью гротескного мира, созданного на экране.
        Ближе кконцу фильма Мишель была вся там- внутри этих россыпей слов иэмоций. Они захватывали, возбуждали, заставляли вздрагивать, улыбаться иплакать. Особенно плакать. Мишель не поняла, как на глазах навернулись слезы, когда ближе кконцу увидела сцену, где абсорбер вподводной тюрьме разговаривает со своей женой, подавшей на развод, умоляя ее разрешить ему видеосвязь сдочерью. Мишель знала, что вфильме будет эта сцена, которую Феликс украл ужизни, когда посещал сМэри Свон бывшего боксера Януша Гаевски вподводной тюрьме- ей рассказывал об этом Келлер. Но фильм заставил ее забыть об этом. Лишь после, когда на экране появились титры, Мишель вспомнила обывшем чемпионе, все еще любящем дочь. Конечно, где-то здесь был инастоящий абсорбер- Абидеми Бэрнар, суд которого затягивался, но неизбежно вел вподводную тюрьму. ИуАбидеми тоже были дети. Но Мишель почему-то думала только обывшем боксере. Особенно думала онесдержанном обещании Мэри Свон устроить ему видеосвязь сдочерью. Словно уних впереди еще целая жизнь!
        - Ты должен поговорить сней,- шепнула Мишель Келлеру.
        - С кем?- растерялся он.
        - С Мэри Свон. Она ведь твоя подруга.
        - И что?
        - Убеди ее разрешить бывшему мужу последний раз встретиться сдочерью.
        - В последний?- переспросил Келлер, не замечая, что побелел- тело отреагировало раньше, чем мысли.- Что значит, впоследний?
        Мишель помрачнела и, закусив губу, опустила голову. Келлер долго смотрел на нее, ожидая ответа, но ответа не было.
        - Мне нужно идти,- сказала Мишель, поднялась на ноги истала пробираться квыходу из кинотеатра, отказываясь тем самым от устроенной Феликсом вечеринки, которая должна была состояться после премьеры.
        - Что это сней?- спросила Келлера Джуд, наблюдая, как Мишель уплывает от них, смешиваясь слюдским потоком.
        - Думаю, скоро начнется Великое переселение,- тихо сказал Келлер.
        - Что начнется?- Джуд расслышала его, но все равно решила переспросить, чувствуя, как мир сжимается, акровь отливает от лица.- Но ядумала… Говорили же… Ясчитала, унас есть еще пара лет на этой земле,- наконец сказала она, не зная, что именно подразумевает под словом «у нас». Унее иКеллера? Увсего человечества?
        Где-то далеко, совершенно вдругом мире суеты, следовавшей за премьерой фильма, проснулся Феликс Денсмор. Джуд слышала его голос икак его поздравляют знакомые критики. Кажется, кто-то поздравлял иее, но она сейчас не могла думать об этом. Главным было держаться рядом сКеллером- идти за руку стем, кто так же взволнован. Джуд попыталась вдействительности найти руку Келлера, но толпа разделила их, подхватила и, казалось, ликуя, понесла на руках квыходу вконференц-зал. Джуд не сопротивлялась. Никто не сопротивлялся.
        На конференции Феликс держался так, словно снял не свой первый фильм-шедевр, акак минимум пятый. Казалось, он все это уже видел- овации, восхищение. «Неужели не найдется таких, кто станет критиковать фильм?»- подумала Джуд, пытаясь отыскать втолпе недовольные лица. «Они просто обязаны быть. Ничего личного. Просто работа. Кто-то хвалит, кто-то ругает…» Джуд улыбнулась, когда после бесконечных восхищений появился первый вопрос сподвохом. За ним последовал еще один. Иеще. Феликс встретил их суверенностью ибез сомнений, без замешательств. Но начало было положено. «Это хорошо,- думала Джуд.- Очень хорошо. Это напоминает жизнь».
        По дороге на вечеринку окрыленный успехом Феликс уже начал говорить овторой части своего фильма, вспоровшего брюхо застоявшегося кинематографа. Иникто сейчас не сомневался, что ему это под силу. Он был кладезем идей, сгустком гениальности.
        - Или же пошлем абсорбера кчерту иснимем фильм обоксере!- говорил Феликс, бросая многозначительный взгляд на Мэри Свон.- Жизнь, помните? Нам нужна жизнь, реальность… Но!
        Он выдержал театральную паузу. Губы его округлились. Взгляд стал туманным. Было непонятно, то ли внем пропадает талант актера, то ли гениальный режиссер готовится кочередному эпилептическому припадку, воспаляя воображение, заставляя работать.
        - Боксер иЧерити.- Феликс снова уставился на Мэри Свон, буквально сиявшую влучах славы.- Ту девушку, которая была мальчиком, ведь звали Черити, верно?- он увидел, как Мэри кивнула.- Прости, но нам придется послать любовницу твоего мужа кчерту!- Феликс рассмеялся, иМэри Свон рассмеялась вместе сним.- Усложним боксеру задачу разобраться среальностью. Превратим его любовницу вваха. Представьте мир, где эти твари могут принять наш облик? А? Как вам? Конечно, многое еще придется додумать идоработать, но база, считайте, уже есть…
        Сейчас, казалось, люди вокруг Феликса готовы были принять любой бред, любое безумие, сказанное им. Сейчас он был богом. Особенно для актеров. Он подарил им долгожданную славу. Келлер вспомнил просьбу Мишель Ренни поговорить сМэри, попросить ее разрешить бывшему мужу впоследний раз увидеться сдочерью. Мужу, которого Феликс сейчас превращает вшута. Превращает вкарнавал весь мир. Илюди вокруг смеются ихлопают владоши. Крошечные звезды, вспыхнувшие слишком ярко. Иблагодарности их нет конца. Предложи Феликс им сейчас скинуть одежду изаняться любовью прямо вэтом необъятном лимузине, никто, наверное, не сказал бы нет. Он их бог. Он их гуру.
        Он высмеивает бывшего боксера, мечтающего просто увидеть свою дочь, поговорить сней, ивсе одобряют его. Даже Мэри, гордящаяся тем, что обманула мужа, пообещав вобмен за историю оЧерити, поведанную им Феликсу, устроить видеосвязь сдочерью- Феликс убедил ее, что этим нужно гордиться. Этот улыбчивый Феликс. Он смотрит на всех свысока, разбрызгивает шампанское ипродолжает ликовать, воображая, что успех его второго фильма будет больше, чем первого. Иплевать ему на то, что Абидеми втюрьме. Плевать на любовь боксера ксвоей дочери. Он говорит, что снимает жизнь, но ничего не знает ожизни, не любит жизнь, не принимает жизнь, ее чувства, ее мгновения, ее простоту…
        - Ну, что скажешь, Йона?- спросил Феликс, повернувшись кКеллеру.- Хватит утебя твоего «Северного сияния», чтобы мы сделали еще один шедевр?
        - Скажу, что ты придурок, Феликс,- вывалил свои мысли ичувства Келлер, представляя, как по коридору кинотеатра, проталкиваясь сквозь толпу, уходит Мишель Ренни. Он не знал, почему думает оней, чувствуя, как Джуд сжимает его руку. Думает, не видя лица Мишель. Лица нет. Он не может вспомнить его. Она- это просто спина человека, который уходит из кинотеатра, ана экране ползет список актеров, играет ставшая знаменитой мелодия саундрека, написанная Келлером для фильма.- Ты просто придурок, Феликс,- повторил Келлер.- Мы все просто придурки.
        На мгновение все стихли, затем неожиданно громыхнул смех Феликса. Ивсе тоже стали смеяться. Даже Келлер.
        24
        Успех фильма Феликса Денсмора вызывал интерес ик реальным людям, чьи судьбы легли воснову сюжета. Репортеров было так много, что Субира Боне всерьез начинала подумывать отом, чтобы сменить не только место работы, но игород, где живет,- сбежать, затеряться, убраться подальше от этого позора. Особо унизительной для Субиры оказалась встреча сженой Абидеми, которая пришла кней на работу испрашивала, вто время как журналисты делали записи ищелкали фотоаппаратами, каково это- уничтожить семью?
        - Он стер мне память,- сказала Субира.
        - Он хотел бросить тебя!- закричала Нкиру Бэрнар.- Он не знал, как избавиться от тебя! Ты не оставляла его впокое. Это ты вынудила его стереть тебе память! Ты! Ты!
        И даже газеты встали на сторону убитой горем преданной жены, готовой простить мужу все на свете. Потом было телевизионное шоу, где под охраной присутствовал арестованный Абидеми Бэрнар иего семья. Дети плакали иобнимали отца, и, казалось, весь зал встудии ивсе зрители перед экранами сейчас заплачут вместе сними. После этого- шоу, куда Субира отказалась прийти, но режиссеры смогли достать записи показаний, которые она давала, причем выбрав те, где на ее лице было больше всего ненависти, презрения. Субиру стали узнавать на улице.
        - Ты чудовище!- сказала однажды пожилая женщина.
        Это был первый ипоследний раз, когда Субира попыталась что-то объяснить постороннему человеку- после лишь уходила. Но уходить приходилось все чаще. Мать- ита позвонила ей ивелела прекратить этот позор.
        - Но ведь он почти что изнасиловал меня!- застонала вбессилии Субира.- Все они. Ясчитала их друзьями, аони… Они снимали фильм…
        - Какой кчерту фильм?- спросила мать.- Окаком, мать твою, фильме ты вообще говоришь?!- заорала она втрубку.- Ты хоть понимаешь, что сейчас каждый второй житель этой гребанной планеты ненавидит тебя?- голос ее сорвался, но Субира уже не заметила этого. Упав на колени, она тихо плакала, зажимая руками рот, чтобы мать не услышала этого, чтобы никто не услышал этого.
        Она ушла сработы, съехала сквартиры, спряталась вдешевом отеле, тратя накопленные деньги ибоясь выходить на улицу, заказывая еду вномер. Не включать телевизор, не читать газет, не встречаться слюдьми, не жить, не дышать…
        Безим Фрашери появился на пороге номера убогого отеля, где жила Субира, когда она всерьез начинала думать отом, что жизнь уже никогда не станет прежней, что все закончится очень скоро. Закончится для нее. Мир продолжит свой бег. Суд закончится. Иесли Абидеми отправят втюрьму, то толпа никогда не простит ей этого. Конечно, пройдет лет пять ивсе забудется, но как прожить эти пять лет? Как вообще жить после того, как закончится суд? Как спать, когда видишь кошмары, как безумная толпа врывается втвой дом иразрывает тебя на части?
        - Что вам нужно?- устало спросила Субира, открыв Безиму Фрашери дверь. Нет, она бы никогда не впустила его, но он представился курьером из забегаловки, где Субира заказывала еду. Когда она открыла ему, то вруках Фрашери действительно держал пакет седой, полученный от курьера. Но костюм его буквально пах миром, которому не было места вэтом отеле-клоповнике.- Кто вы?- спросила Субира.
        Фрашери представился, сказал, что финансировал фильм, воснове которого лежит история ее любовника. Субира попыталась захлопнуть дверь. Безим Фрашери предусмотрительно шагнул назад, чтобы дверь не ударила ему по лицу.
        - Я не хотел напугать вас,- сказал он примирительно, зная, что Субира слышит его, потому что двери вэтом клоповнике были чуть толще картона.
        - Пошел кчерту!- крикнула Субира.
        - Вы собираетесь скрываться от мира вечно?
        - Суд закончится, ивсе забудется.
        - Не забудется. Яобещаю, что не забудется. Благодаря вам Абидеми Бэрнар стал мучеником. Благодаря вам мой фильм ассоциируется улюдей сним. Поэтому мы не можем бросить его. Понимаете?
        - Мне плевать!
        - Наши адвокаты могут выдвинуть встречное обвинение. Никто не сможет подтвердить, что вы сами не просили Абидеми стереть вам воспоминания. Увас не было денег, ион пожалел вас. Авы воспользовались его добротой ирешили заработать денег на судебном процессе.
        - Это неправда!
        - Вас ненавидит весь мир. Как думаете, на чьей стороне будут присяжные?
        - Убирайтесь кчерту!- заверещала Субира, срывая голос.
        - Хорошо.- Безим Фрашери поставил на пол пакеты седой.- Яоставляю на пороге ваш ужин исвою визитную карточку. Если передумаете, то позвоните…
        Субира не позвонила, даже когда ей пришла повестка всуд- встречное обвинение, обещанное Фрашери, авечером, под окнами отеля, где она жила, собралась толпа возмущенных людей, обвинявших ее во всех смертных грехах. Ближе кутру Субира переехала вдругой отель, но ее нашли итам. Она не знала, было это частью обещанного давления адвокатов Фрашери- они могли следить за ней исообщать людям окаждом новом убежище- или просто случайность, но это было уже иневажно. Все уже было неважно. Жизнь сломалась, закончилась. Субира жила только для того, чтобы дотянуть до суда, когда насильника ее разума отправят втюрьму- все остальное не имело значения.
        Но настоящего суда так ине состоялось. Лишь какая-то пародия, где Субира была представлена Иудой. За ней не послали машину, заставив добираться вцентр города на общественном транспорте, где каждый, казалось, знал ее влицо. Только возле здания суда полиция окружила Субиру, защищая от гудящей негодованием толпы. Она не смотрела им вглаза- шла опустив голову, не думая отом, что будет после суда, не строя планов, словно уже была мертва, словно Абидеми забрал унее не два часа воспоминаний, авсю жизнь, оставив лишь гнев ижелчь мести.
        Судья, облаченный вчерную мантию, был мрачен идолго призывал всех кспокойствию. Через ряд от Субиры сидели жена Абидеми иего дети. Вкачестве свидетелей защитой были вызваны Джуд Левенталь, Феликс Денсмор иЙона Келлер. Субира слушала их показания ине могла уличить во лжи- вопросы строились так, что она действительно выглядела чудовищем, которому помог абсорбер, аона решила заработать на его имени денег. Никто ничего не знал, никто ничего не видел. Были только Абидеми Бэрнар иСубира Боне. Лицом клицу. Ее показания против его. Да еще слова Феликса Денсмора, поклявшегося на Библии, что Субира сама призналась ему, что хочет забыть оразговоре сАбидеми. Оразговоре, которого никто не слышал, кроме Абидеми, но большинство заявили, что абсорбер просто хотел рассказать любовнице освоей семье. После все видели, как Феликс успокаивает Субиру… Исамым страшным для Субиры было то, что она исама не знала, что произошло на той вечеринке вдействительности.
        - Они врут!- могла лишь кричать она, вызывая негодование судьи иобещание вывести ее из зала.- Они все врут! Врут! Врут! Яне могла сама попросить этого мутанта стереть мне воспоминания.
        Услышав слово «мутант» собравшиеся люди загудели.
        - Ну все, хватит сменя этого балагана,- потерял терпение судья.
        Присяжные совещались меньше часа. Абидеми признали виновным внезаконном оказании услуг абсорбера илишили пожизненно лицензии. Остальные обвинения снего были сняты. Его освободили, ипод вспышки фоторепортеров он покинул здание суда вместе сженой идетьми.
        - Я же говорил, что все будет хорошо,- сказал Феликс Денсмор, окидывая многозначительным взглядом Йону Келлера иДжуд Левенталь.- Жизнь- она ведь как качели- как бы сильно ты их ни толкнул, они все равно остановятся где-то посередине.
        25
        Слухи. Мрачные ипессимистичные. Они начали появляться, когда объединенное правительство Земли объявило оначале Великого переселения. Обещанные два десятка лет на подготовку сократились до восьми. Председатель правительства выступил по всем эфирным каналам исообщил, что неверные сроки были названы специально, чтобы не создавать беспокойство исмуту, которые социологи прогнозировали впоследние годы подготовки кпереселению. Конечно, всловах этих была логика, но как только первый корабль спереселенцами покинул орбиту Земли, тут же пошли слухи отом, что никакого Переселения вдействительности не существует, как не существует ипригодной для жизни планеты, аПереселение- это лишь хитрость правительства, чтобы решить проблему перенаселения. Но слухи эти ходили восновном вкругах тех, кто должен был остаться. Переселенцы верили вобратное.
        - Скажи мне, что все это- просто разыгравшаяся фантазия напуганных людей,- попросил Келлер Мишель Ренни.
        - Все это- просто разыгравшиеся фантазии напуганных людей,- сказала она.
        Келлер долго смотрел ей вглаза, но взгляд ее был прямым итвердым. Она либо была хорошим лжецом, либо все эти страхи ислухи действительно были паникой ичувством тревоги, окоторых говорили социологи.
        - А подводные тюрьмы?- вспомнил Келлер мужа Мэри Свон.- Что будет сними?
        - Они останутся.
        - И их не затопят?
        - Нет.
        - Но ведь там много заключенных. Что будет, когда они выйдут на свободу? Что будет стеми, кто останется на Земле? Как им справиться спреступностью?
        - Ты что-нибудь слышал опроекте «Моисей»?
        - Только слухи.
        - И очем говорят твои слухи?
        - Правительство людей заключило договор не то свахами, не то сатараксиками, которые взялись поддержать контроль вподводных тюрьмах после того, как начнется Великое переселение.
        - И что думаешь об этом ты сам?
        - Думаю, что вахам нет дела до подводных тюрем, авот атараксики судовольствием устроили бы там свой очередной эксперимент, как это уже происходит на Земле сгородами, накрытыми колпаками времени…- Келлер замолчал, увидев мелькнувшую улыбку на губах Мишель.- Янеправ?
        - Как ибольшинство слухов,- теперь уже Мишель не стала прятать улыбку.- Вдействительности вахи взялись построить несколько крупных подводных городов, куда можно будет переселить отбывших положенный срок заключенных. Уних будет свое общество, свой мир. Когда последний преступник покинет подводную тюрьму, над новыми подводными городами будет установлен купол времени. Атараксики проследят, чтобы узаключенных сменилось не менее пяти-семи поколений. Затем купола будут сняты илюди смогут вернуться на поверхность.
        - А что будет сопустевшими тюрьмами? Их затопят, верно?
        - Думаю, ктому времени они уже исами дадут течь, став непригодными для использования.
        - Выходит, слухи отчасти верны?
        - Я рассказала тебе все как есть, аты по-прежнему не доверяешь мне, ища подвох?- Мишель пытливо заглядывала ему вглаза.- Или же ты просто ищешь причины убедить себя не оставаться? Если так, то почему бы тебе не прислушаться ктому, что говорят оПереселении? Там, кажется, слухов еще больше.
        - Я не там. Яздесь.
        - А мне кажется, что ты все еще там. СФеликсом, Джуд… Но прошу тебя, поверь мне- нет никакого заговора. Только факт. Кто-то останется здесь, кто-то начнет новую жизнь на планете, найденной для нас атараксиками. Иэто самое страшное из того, что сейчас происходит.
        26
        День был жарким идушным, впрочем, как иостальные дни вечного лета на этой усталой, измученной людьми планете. Построенные по технологии вахов лифты поднимали тяжелые кабины сгрузами илюдьми на орбиту Земли, где их ждали громадные корабли, которые должны были унести их кновой жизни, перечеркнув все, что было прежде. Джуд не знала, почему приходит вэти «звездные гавани», как их прозвали люди,- стоит исмотрит, как нагруженные лифты, скользя по сверхпрочным нитям, поднимаются внебо, скрываясь за кучевыми облаками молочного цвета, обещавшими дождь. Вечный дождь.
        - Все еще думаешь оКеллере?- спросил Феликс Денсмор Джуд, когда до дня их отлета оставалось чуть меньше месяца.
        - Я думаю обо всем, что придется оставить здесь,- честно сказала она, прикуривая очередную сигарету.
        Последнее время она вообще очень много курила. Особенно когда была здесь, вэтой «звездной гавани», наблюдая за покидавшими Землю людьми ичувствуя, как скаждым новым лифтом, поднявшимся на орбиту, приближается ее очередь стать следующей вэтом длинном списке. Нет, ее не страшили слухи отом, что корабли летят вникуда итак правительство решает проблему перенаселения,- Джуд не верила взаговоры. Просто покидать дом, город, планету, где прожила всю свою жизнь, было как-то… Как-то… Больно, что ли? Словно готовиться кампутации, понимая, что это неизбежно, но не желая терять свою конечность.
        - Если все дело вКеллере, то Абидеми Бэрнар еще на планете. Думаю, он не откажется стереть тебе пару ненужных воспоминаний,- осторожно, но настойчиво предложил Феликс Денсмор.
        - Да пошел ты кчерту со своим Келлером!- вспылила Джуд, но тут же сникла итихо сказала, что не хочет ничего забывать.- Ничего, понимаешь? Ни Келлера, ни кого-либо другого,- она повернулась, заглядывая Феликсу вглаза.- Даже тебя. Пусть все будет как есть.
        - Даже меня?- Феликс помрачнел.
        Джуд знала, что обидела его, но сейчас она хотела этого- пусть он уйдет, пусть оставит ее впокое. Ведь, вконечном счете, она все равно останется сним, все равно улетит отсюда. АКеллер… Этот чертов Келлер… Его нет рядом… Она не знает, где он сейчас… Джуд криво ухмыльнулась. Нет. Она знает, где он- там же, где иМишель Ренни. Забавно, как поворачивается жизнь. Вот он никому ненужный сын садовника, выучившийся музыке благодаря дружбе сФеликсом, авот он уже один из элиты, которая останется на этой планете, получив внаследство целую культуру, эпоху, мир. Как много здесь еще будет музыкантов кроме него? Учитывая, что фильм Феликса Денсмора, где Келлер выступал композитором, имел ошеломляющий успех, конкурентов уКеллера на звание лучшего музыканта планеты, после того как закончится Великое переселение, будет немного. Да иженщина, скоторой он живет, Мишель Ренни, не станет последним человеком планеты. Политик иученый, она исейчас занимает высокий пост, апосле… После как минимум войдет всостав нового правительства. «Куда уж жалкой актрисе, как я, гнаться за ней?»- хмуро подумала Джуд, но тут же заставила
себя улыбнуться. Улыбнуться просто так, потому что иногда, если не улыбаться, можно запросто вместо этого расплакаться.
        Теперь закурить еще одну сигарету исмотреть вхмурое, дождливое небо, брюхо которого вспарывают уходящие на орбиту кабины лифтов. Ишло бы все остальное кчерту.
        27
        Мэри Свон не знала, как Келлеру удалось добиться разрешения, чтобы ее несовершеннолетняя дочь посетила подводную тюрьму ивстретилась сотцом. Не знала она, икак ему удалось убедить ее разрешить эту встречу. «Наверное,- думала Мэри Свон,- впервом случае уладить юридические детали ему помогла Мишель Ренни, аво втором… Во втором, наверное, ясама где-то вглубине души считала, что отец имеет право впоследний раз увидеть своего ребенка. Тем более что бывший чемпион по боксу никогда не был плохим отцом. Скорее наоборот. Возможно, плохим мужем, но не отцом… Нет». Именно так Мэри исказала Алексу Донову, настроенному категорически против этой встречи. Он не ревновал- иногда Мэри вообще казалось, что актеры не способны на ревность; испытывать чувство собственности- да, но не ревность- Алекс лишь заботился освоем ребенке, которого Мэри носила сейчас под сердцем. Иэто не было случайностью, как вситуации сбеременностью от Януша Гаевски. Мэри иАлекс просто решили, что так будет лучше. Сейчас они так же сидели иобсуждали предстоящую встречу дочери Мэри сотцом: спокойно, трезво.
        - Но иотправить одну ее яне могу,- сказала Мэри.
        - Я могу отвести ее,- сказал Алекс.
        - Ты?- Мэри сдержала ухмылку, затем решительно качнула головой.- Боюсь, мой бывший расценит это как пощечину,- она снова качнула головой.- Нет. Только не ты.
        - Тогда пусть это будет Келлер,- предложил Алекс.- Твоя дочь знает его, он наш друг, ктому же именно Келлер уговорил тебя наэто…
        Мэри долго молчала, пытаясь рассмотреть другие варианты, но других вариантов не было. Если только попросить Феликса, скоторым Януш Гаевски был уже знаком, но Феликс, скорее всего, пошлет их кчерту, да иЯнуш, мягко говоря, невзлюбил его спервого взгляда. Так что оставался только Келлер.
        Они позвонили ему спустя час. Он согласился сразу, даже не дослушав все «за» и«против», которые пыталась озвучить ему Мэри. Этот странный, совершенно непонятный Келлер.
        На следующее утро, вдоках, наблюдая, как он идочь забираются вбатискаф, Мэри думала, что когда-нибудь обязательно спросит Джуд Левенталь, что она нашла особенного вэтом третьесортном музыканте. Мэри подумала, что было бы неплохо позвонить ей исказать, что он сейчас здесь, рядом. Может быть, пригласить ее вгости ипосмотреть на них сКеллером со стороны. Вконце концов, ведь это, может быть, их последняя встреча- Джуд улетает, Келлер остается. Все. Финиш. Дорога закончилась, теперь укаждого свой путь.
        - Не думаю, что это хорошая идея,- сказал Алекс.
        - Почему?- спросила Мэри, глядя на водную гладь, где еще пару минут назад поплавком возвышался батискаф.
        - Пусть разбираются сами,- Алекс обнял Мэри за плечи.
        До дня отбытия спланеты оставалось чуть меньше недели, иМэри думала отом, какие вещи следует взять ссобой на гигантский корабль, который, судя по фильмам, был больше похож на оживленный город. Не хватало лишь машин. Востальном это был идеальный мир. Но фильмы врут- кому как не актеру знать об этом?! Атараксики обещали, что генератор времени превратит перелет через половину Галактики вдесяток лет, иМэри безрадостно представляла, как проходит детство ее детей на борту корабля. Серое, безрадостно детство.
        - Думаю, за это время мы успеем снять пару фильмов,- заверил ее Феликс вдень Великого переселения, но Мэри не особенно верила ему. Не он ли обещал им звездную карьеру, когда они еще учились вместе? Не он ли вынашивал так много замыслов, чтобы потом забыть оних, назвать неудачными.
        - Но тем не менее именно он прославил нас,- напомнил Алекс, когда гигантский лифт поднимал их на орбиту Земли.
        - Боюсь, вся наша слава осталась внизу, впрошлом,- сказала Мэри, безрадостно наблюдая, как лифт приближается кзастывшему вожидании кораблю-городу.
        Десять лет. Им придется ждать десять лет, чтобы снова вступить на землю, подставить лицо лучам солнца, почувствовать свежий ветер, увидеть голубое небо… Мэри расплакалась и, когда Джуд обняла ее, уткнулась ей вплечо, не заметив, кто ее обнимает- все было неважно. Ибудущее замерло, словно марево вжаркий день на уходящей за горизонт дороге, оставшейся на Земле, впрошлом. Закат, рассвет, дожди, ветра…
        Мэри удалось успокоиться лишь три дня спустя, когда ведущий новостного канала объявил, что их корабль покинул Солнечную систему. Боль потери не стихла, нет, лишь появилось чувство безысходности, необратимости, неизбежности. Теперь можно было либо принять жизнь иидти дальше, либо вечно скорбеть обылом.
        Конец
        май 2013