Лики звезд Виталий Вавикин
Миром правит искусство. Талантливая художница живет на окраинах Вселенной и мечтает попасть на главную планету, населенную «высшими» - лучшими представителями мира Искусства. Этот мир кажется ей солнцем, но если долго смотреть на солнце, то глаза получают ожог, и вы уже не можете видеть в полумраке. А полумраком в этом мире света стала вся остальная жизнь.
Виталий Вавикин
Лики звезд
Солнце- это огненное ложе, на котором умирает ее бог. Томас Харрис «Молчание ягнят»
Глава первая
«Мы входим вЭлизиум- последнюю планету Млечного Пути. Планету, где мечты становятся реальностью, ареальность настолько наполнена жизнью, что смерть обходит эту планету стороной»,- так, кажется, написано вальманахе Рубина Стратнора, который потратил всю свою жизнь на исследование дальних планет. Переворачиваем страницу. На глянцевых листах красуется влучах восходящего солнца столица Элизиуму- Аваллон. Высотные здания упираются вголубое небо стеклянными шпилями. Далекие звезды питают своей энергией бесчисленные ялики, плывущие по идеально прямым улицам. Взъерошенные пальмы окружают широкие тротуары, по которым идут счастливые жители- бодрые, целеустремленные… Так, по крайней мере, кажется на первый взгляд… Но глаза врут. Чувства врут. Воспоминания врут…
Молли заходит влифт. Паранойя, мания преследования, дезориентация- все это слова из того большого списка, которым можно охарактеризовать ее. Спросите, счего все это началось? Конечно же, сИскусства. Сдесятка дивных статуй, декорирующих центральный парк. Божественных скульптур, созданных этими самыми руками. Руками Молли. Молли Эш Кэрролл- самой талантливой женщины всамом божественном городе.
Лифт поднимает ее на крышу. Она видит, как город остается далеко внизу, под ногами. Никто не нарушает этот подъем. Никто не пытается остановить ее. Лишь ветер. Он треплет ее соломенные волосы. Несет куда-то кгоризонту оставшиеся внизу облака. Молли смотрит на них. Всего один шаг. Истыд уйдет. Боль уйдет. Отчаяние уйдет. Вот он- ее неизъяснимый путь, которым должна она следовать.
- Когда ястану старой,- говорит ей девочка лет одиннадцати,- явыберу самое большое облако иуплыву на нем встрану богов.- Она сидит на краю крыши, свесив ноги, исмотрит вниз.- Ты тоже хочешь этого, да?- спрашивает она, поднимает светловолосую голову исмотрит на Молли голубыми глазами.- Но ты ведь еще не старая! Сколько тебе?
- Тридцать два.
- Тридцать два!- Девочка задумчиво поджимает губы.- Это много?
Молли молчит.
- По-моему, мой папа старше тебя, но он еще не стар.- Девочка поднимается на ноги ибеззаботно идет по краю, расставив руки как канатоходец.
- Перестань.
- Перестать что?
- Играть на крыше. Здесь небезопасно. Ты можешь упасть.
- На облако?
- На землю.
- На землю?!- Девочка смотрит вниз, размахивая руками, пытаясь удержать равновесие.- Яне вижу земли. Только облака.
Молли смотрит на нее сзамиранием сердца.
- Сейчас же отойди от края!- шепчет она.
- А ты?
- Я тоже отойду.
- А как же облака?
- Нет никаких облаков!- Молли пытается схватить ее за руку.
- Хочешь сбросить меня вниз?
- Хочу спасти тебя.- Молли награждает ее строгим взглядом.- Как тебя зовут?
- Эш.
- Я хочу, чтобы ты пошла ксебе домой, Эш. Кродителям. Ипообещала мне, что больше никогда не будешь играть здесь.
- Почему?
- Потому что явзрослая, иты должна меня слушать.
- Почему?
- Потому что…- Молли вздыхает, снимает спальца кольцо ипротягивает его Эш.- Вот. Если ядам тебе это, тогда ты пообещаешь мне?
- Как обмен?
- Да. Как обмен.- Молли смотрит, как девочка надевает кольцо.
- Оно слишком большое для меня.
- Но оно тебе нравится?
- Да.
- Значит, забирай ииди домой, акогда подрастешь, то кольцо будет всамый раз.
- А ты? Разве тебе совсем не жалко его?
- Мне?- Молли смотрит на золотой ободок на детском пальце. На россыпь камней, блестящих идеальными гранями вярких лучах теплого солнца.- Наверное, уже нет.
- Значит, ты больше не любишь его?
- Кого?
- Мужчину, который подарил тебе это кольцо.
- Мужчину?- Молли улыбается.- Мужчина, который подарил мне кольцо, был моим отцом, аон уже давно умер, так что…
- Моя мама тоже умерла,- говорит Эш.- Здесь, на крыше. Явидела, как она прыгнула.- Детские глаза застилает пелена воспоминаний.- Папа сказал, что она уплыла на облаке за горизонт встрану богов, но яне верю ему. Она бы никогда не поступила так, да иоблаков втот день совсем не было.- Она замолкает, вглядываясь куда-то вдаль.
- Знаешь что,- говорит Молли, снова беря ее за руку,- давай ялучше сама отведу тебя домой.
Глава вторая
Кауфман хлопнул ладонью по жирным ляжкам, подзывая ксебе рыжеволосого подростка. Дорин нетерпеливо кашлянул.
- Не капризничай,- сказал Кауфман не то своему юному купидону, не то нетерпеливому гостю. Подросток лучезарно улыбнулся ипослушно уселся на колени покровителя.- Душка, правда?- спросил Кауфман, гладя подростка по голове. Купидон тихо замурлыкал.- Вот,- Кауфман выловил губами из своего стакана оливку, выплюнул ее себе на ладонь ипереправил врот подростка.- Ине нужно на меня так смотреть.- Он наконец-то удостоил Дорина взгляда.- Ато ямогу решить, что ты завидуешь.- Вгрязно-зеленых глазах появилась издевка.
- Я не завидую.- Дорин заставил себя не смотреть на пальцы Кауфмана, путающиеся вкучерявых волосах подростка.- Япросто пытаюсь понять…
- Зачем ты здесь?
- Именно.
- Именно,- задумчиво повторил Кауфман, словно пробуя на вкус каждую букву этого слова.- Ивсе-таки ты больше похож на Кэрролл, чем на нас.
- Кэрролл?- Мышцы на лице Дорина предательски напряглись.
- Кэрролл?- промурлыкал купидон на коленях Кауфмана.
- Ты ее не знаешь, сладенький. Не успел узнать.- Кауфман игриво подмигнул Дорину.- Авот он успел. Очень хорошо успел…
Дорин промолчал.
- И не он один,- добавил Кауфман, продолжая играть на нервах.- Ведь так?
- Я не знаю.
- Знаешь. Просто не хочешь признавать, что это так.
- Послушай…- начал было Дорин, но тут же осекся.
- О да!- расплылся всамодовольной улыбке Кауфман.- Кто устоит?!- Он громко рассмеялся. Вспомнил Гликена.
- Чего ты хочешь?- устало спросил его Дорин.
Воспоминания вспыхнули иугасли. Как угли вкамине. Как брошенный вдоль водной поверхности камень, который скачет по голубой глади какое-то время, азатем неизбежно опускается на дно.
- Я ничего от тебя не хочу, мой милый,- так же устало сказал Кауфман. Воспоминания подействовали на него, как ина Дорина.- Это Куза.
- Куза?- Ветер воспоминаний снова разжег потухшие угли.- Ей мало того, что она уже сделала?
- Кто же ее знает…- развел руками Кауфман.
- Ты знаешь.
- Я?- Кауфман притворно рассмеялся. Слишком притворно для такого хорошего актера, как он.
- Зачем ей Молли?- терпеливо спросил Дорин, зная, что идет на поводу этого жирного гомосексуалиста, но ине всилах побороть желание получить ответ.
- Молли?- Кауфман театрально закатил глаза.- Кажется, ты называл ее Эш. Или ячто-то путаю?
- Зачем ей Эш?
- Эш,- Кауфман громко щелкнул языком.- Не пойму, это моя сентиментальность или из твоих уст это имя действительно звучит как-то особенно нежно?
Дорин не ответил. Серые глаза настырно выдерживали издевательски-пристальный взгляд Кауфмана.
- Ну хорошо,- сдался Кауфман, смахивая сколеней рыжего купидона.- Пойди погуляй, сладкий.- Он проводил его сальным взглядом.- Какие формы!- повернулся кДорину ипохлопал ладонью по дивану, предлагая сесть рядом.
- Я постою.
- Как хочешь.- Кауфман устало вздохнул. Без купидона он начал казаться старым инемощным.- Так очем мы?
- Об Эш.
- Ну да…
- Так изачем она вам?
- Нам?- Кауфман качнул головой.- Не нам, мой милый. Нам она уже ни кчему. Может, если только Гликен не откажется добрать кое-что…- Он искоса глянул на Дорина.- Да иты не откажешься, яполагаю…- Кауфман ненадолго замолчал.- Милая, талантливая Эш. Иногда яспрашиваю себя, чего вней больше: гениальности или феромонов? Ты, Гликен, Куза… Порой кажется, что высшие вымерли, оставив слабые блики от былого величия.
- Я не высший.
- Но станешь им когда-нибудь.- Кауфман допил мартини иналил еще.- Может быть, даже намного раньше, чем мог надеяться.- Он снова посмотрел на Дорина- так смотрит торговец на потенциального покупателя. Вкрадчиво, осторожно, не переставая торговаться иискать свою выгоду.- Куза обещала, что поторопит совет срешением, если ты найдешь для нее Молли.
- Куза?- Дорин недоверчиво подался вперед.- Почему она сама не сказала мне об этом?
- Потому что ты напоминаешь ей оМолли, глупышка.- Кауфман смахнул со лба золотистый локон.- Аэта сучка, кажется, способна встать укаждого костью вгорле,- он приторно улыбнулся,- или занозой всердце. Ведь так?
Глава третья
- Она хотела улететь на облаке встрану богов,- говорит маленькая Эш отцу.
Илия смотрит на Молли.
- А явас узнал,- говорит он.
- Правда?- Молли смотрит ему вглаза. Его прямой взгляд нравится ей.
- Зачем вам это?
- Зачем что?
- То, ради чего вы поднялись на крышу.- Илия улыбается.- Это того не стоит.
Он приглашает Молли войти вдом. Заваривает кофе.
- Они забрали уменя мою жизнь,- говорит Молли, когда маленькая Эш засыпает, обнимая плюшевого медведя,- они превратили созданные мной шедевры вхлам, втворение больного человека.
- А разве это не так?- осторожно спрашивает Илия.
- Не верьте всему, что пишут.
- Я верю глазам.
- Вот как?- Молли смотрит на него, сдерживая ярость.- Значит, вы были вцентральном парке?
- И признаться честно, мне не понравились скульптуры, которые вы создали.
- Но это правда.- На щеках Молли вспыхивает румянец.- Явсего лишь передала ту жизнь, которой живут высшие.
- Вы передали то, что хотели увидеть. Знаете, как говорят: человек видит то, что замечает, азамечает то, что, так или иначе, присутствует вего сознании.
- Именно это исказала Куза.- Молли закрывает глаза, пряча бессильные слезы.- Вы знаете, что мой отец покончил ссобой, прочитав всю ту грязь, которую эта сука вылила на меня?
- Если бы япрочитал то же самое освоей дочери, то поступил бы, наверное, так же.
- А если бы видели то, что видела я?- Молли вздрагивает, чувствуя ладонь Илии, укрывшую ее руку.- Не думайте, что все это было вмоей голове.
- Они высшие,- голос его становится вкрадчивым.- Мне сложно поставить под сомнение их мудрость иблагочестие.
Молли чувствует, как его пальцы осторожно поглаживают ее руку.
- Так ты не веришь мне?- спрашивает она.
- Верю. Но думаю, что все это было втвоей голове. Иногда слюдьми случается подобное.
- Как ствоей женой?- Молли смотрит ему вглаза.
- Эш рассказала?
- Я сама видела.
- Сама? Но откуда?!
- Неважно.- Молли улыбается.- Просто знаю ивсе. Как ито, что утебя целый год не было женщины.- Она пожимает плечами.- Не спрашивай. Это просто иногда случается. Видения приходят как вспышки. Яркие, живые. Иногда мне даже сложно отличить их от реальности.
- Так ты хочешь сказать, что видишь прошлое?
- Я хочу сказать, что просто что-то вижу. Иногда прошлое. Иногда будущее.
- И давно?
- Сразу, как умер отец.- Молли устало улыбается.- Знаешь, иногда это сводит сума- разговаривать счеловеком ине знать, на самом деле это или только вмоей голове.
- У тебя исейчас такое чувство?
- Возможно.
- Но яже реален!
- Возможно.- Молли встает из-за стола.- Пойдем?
- Куда?
- В твою спальню.- Она смотрит на него грустными глазами.- Мы все равно сделаем это рано или поздно.
- Так говоришь, словно это неизбежность.
- Так иесть.
- Значит, ты иэто тоже видела?
- Нет.- Она берет его за руку изаставляет подняться.- Просто подумала, раз уж яподарила кольцо твоей дочери, то почему бы не подарить кое-что итебе. Яведь все равно рано или поздно прыгну, атут все хоть какая-то польза будет.
Глава четвертая
Отец смотрит на Молли иговорит, что такой возможности может больше не быть.
- Ну аты?- Молли поворачивается кХаку.- Что думаешь об этом ты?
- Думаю, твой отец прав.- Он улыбается.- Если есть шанс, то почему бы не воспользоваться им? Подумай, когда еще на нашей богом забытой планете окажется высший?
- Может, иникогда,- соглашается Молли.
Она смотрит на собравшихся ввыставочном зале людей. Они ходят вдоль скульптур, картин, фресок. Разглядывают их. Ищут изъяны. Высказывают одобрение.
- Так странно,- Молли вглядывается вих лица,- они все сейчас говорят обо мне, амне на это совершенно плевать.
- Потому что ты заслуживаешь большего.- Хак обнимает ее за плечи.- Потому что твои таланты достойны того, чтобы выставляться на Элизиуме под пристальным взглядом высших, ане здесь. Это лишь первый этап. Начало. Твои шедевры еще впереди.
- Впереди?- Молли заставляет себя улыбнуться.- Явсю свою жизнь создавала то, что здесь находится.
- Поэтому ты идолжна встретиться свысшим,- говорит отец.
Она смотрит на Хака, итот согласно кивает.
- Ты заслужила это.
В старой библиотеке тихо ипахнет плесенью. Высший сидит на диване исмотрит на Молли темными, ничего не выражающими глазами.
- Никогда не была на вашей планете,- говорит она, пытаясь начать разговор.
- Сколько тебе лет?
- Двадцать пять.
- Это не срок.
- Не срок для чего?
- Для того, чтобы начать жить.- высший театрально оглядывается по сторонам.- Всегда хотел укого-нибудь спросить, для чего люди собирают весь этот хлам?
- Вы говорите окнигах?
- Обо всем, что хранится вместах, подобных этому.
- Не знаю,- пожимает плечами Молли.- Наверное, думают, что так могут сохранить свои традиции. Свою историю.
- Историю.- Высший поднимается сдивана, идет вдоль стеллажей, выбирая самую старую книгу.- Ямогу рассказать много историй. Историй, которые намного старше этих книг. Историй, которые видел своими глазами.- Он медленно вырывает страницу за страницей.- Но знаешь, что останется неизменным? Люди, которые хранят память об этих историях.- Он выбрасывает искалеченную книгу вурну.- Как думаешь, кого они обвинят втом, что ясейчас сделал?
Молли молчит.
- Верно. Тебя,- его губы изгибаются впрезрительной усмешке.- Отвратительно, верно? Это слепое поклонение старине итрадициям, окоторых давно уже никто не помнит.- Он берет еще одну книгу. Листает ее, вдыхая запах старых страниц.- Как думаешь, сколько потребуется веков, чтобы твои скульптуры смогли хотя бы приблизиться по значимости ктому, что хранится на этих полках?
- Я думала, они вам нравятся,- растерянно говорит Молли.
- Верно. Но разве яговорю осебе? Вмоем доме нет ничего похожего на эту библиотеку. Да на всем Элизиуме вы не найдете ничего похожего.- Он ставит книгу обратно на полку.- Повернись.
- Зачем?
- Хочу сравнить, настолько ли ты прекрасна, как твои скульптуры.
- Так, значит, они вам понравились?
- Скорее, их дух. То, что скрыто за холодным камнем игипсом. То, что ждет момента, когда создатель станет достаточно смел, чтобы освободить его.
- Я не понимаю.
- Понимаешь. Просто боишься признать это.
- Признать что?
- Что ты выше этих людей. Выше их историй ипредрассудков. Признать, что твое искусство создано для того, чтобы сверкать, ане пылиться вбиблиотеках ивыставочных залах.
- Вы предлагаете мне отправиться на Элизиум?
- Я предлагаю тебе стать той, кем ты идолжна быть.- Он подзывает ее ксебе, предлагает сесть рядом.- Одной из нас. Высшей.
Молли чувствует его руку на своем бедре.
- Нас осталось так мало,- говорит он, иона понимает, что это было лишь случайное прикосновение.- Так сложно находить замену. Так сложно находить тех, кто действительно достоин олимпа.
- Никогда бы не подумала, что услышу это осебе,- Молли пытливо вглядывается втемные глаза.- Признаться честно, ябольше ожидала критики ипорицания, чем подобного.
- Ты плохо нас знаешь,- высший улыбается.- Хотя, наверное, ты исебя плохо знаешь.
- Иногда,- признается Молли.
- На Элизиуме все будет иначе.
- Надеюсь.
- Это означает «да»?
- Да.
- Значит, не сомневайся.- Высший смотрит на незапертую дверь.
- Кого-то ждете?
- Нет,- он улыбается.- Просто не хочу развенчивать созданные мифы.
Молли пытливо смотрит ему вглаза.
- Верно. Ты ведь умная девочка.- Он ждет, пока она закроет дверь.- Не бойся, ядавно потерял интерес кженским прелестям,- еще одна улыбка.- Ты ведь понимаешь меня?
- Думаю, да.
Глава пятая
- Снова видения?- спрашивает Илия.
- Скорее, воспоминания.
- Хорошие?
- Не знаю.- Молли убирает со своей груди его руку.
- Не хочешь, чтобы ятебя трогал?
- Нет.
- Ты странная.
- Скорее, безумная.
- Я серьезно.- Илия подминает ее под себя. Нависает над ней, вглядываясь вголубые глаза.- Ты правда веришь во все эти видения?
- Уже не знаю…- дыхание Молли обжигает его лицо.- Хотелось бы думать, что нет.
- Хотелось бы думать?- Илия целует ее вхолодные, неподвижные губы.- Ты лучше, чем отебе пишут.
- Потому что ятебе дала?
- Просто потому что лучше,- он снова целует ее. Осторожно, едва касаясь губ, терпеливо ожидая ответа.
- Хочешь еще?- тихо спрашивает сквозь поцелуй Молли.
- А ты?
- Тебе не все равно?
- Нет.- Илия чувствует, как руки Молли упираются ему в грудь.
- Слезь сменя,- говорит она. Поднимается скровати иначинает собирать разбросанную на полу одежду.
- Как знаешь,- сдается Илия итоже начинает одеваться.- Япросто хотел помочь.
- Помочь?- кривится Молли, натягивая кофту.- Да явидела, как ты жил после смерти жены! Видела, чем ты занимаешься вечерами, когда засыпает твоя дочь!
- Так тебе кажется это отвратительным?
- Мне отвратительно то, что явижу все это!- Молли смотрит ему вглаза, словно рассказала что-то крайне неприличное осебе итеперь свызовом ждет порицания икритики.
- Зачем ты это делаешь?- спрашивает Илия.
- Делаю что?
- Отгораживаешься от всех. Такое ощущение, что тебе нравится то, что стобой происходит.
- Думаешь, ямогу выбирать?
- А ты пробовала?
- Выбирать?- губы Молли изгибает ироничная улыбка.- Хорошо. Что конкретно можешь предложить мне ты?
- У меня есть знакомый психолог,- решительно говорит Илия.- Яуверен, что он сможет помочь идать совет.
- Совет? Что он может мне посоветовать? Не прыгать? Не поможет. Тебе ли не знать!
- Тогда не знал.- Илия вспоминает жену. Светлое лицо мрачнеет.- Если передумаешь, то ясрадостью попытаюсь помочь тебе. Хотя бы тебе.
- Ладно.- Молли открывает дверь, поправляя на ходу взъерошенные волосы.- Забудь. Яне хотела причинять тебе боль.- Она оборачивается. Смотрит ему вглаза.- Ине вини себя. Ты ничего не можешь сделать. Ни сейчас, ни тогда, со своей женой.
- Я так не думаю.
- А ты попробуй.
- Нет.
- Черт!- Молли раздраженно кусает губы.- Если ясоглашусь, это что-то изменит?
- Да.
- А может, ты просто хочешь, чтобы яосталась утебя на ночь?
- И это тоже.
- Я так идумала,- Молли улыбается, возвращая себе напускное безразличие.- Икто-то еще говорит, что это ястранная!
Глава шестая
- Ну, как все прошло?- спрашивает отец.
Молли смотрит ему всветлые глаза, которые прочитали так много книг из старой библиотеки. Он любит этот мир. Чтит этот мир. Преклоняется перед его историей. Ценит традиции. «Ты ведь умная девочка»,- вспоминает Молли голос высшего иневольно оборачивается. Дверь вбиблиотеку все еще закрыта. «Не стоит развенчивать мифы».
- Не томи.- Рука отца касается ее щеки.
- Что там?
- Где?
- На щеке.
- Ничего.
- Ну да…- Молли видит, как мрачнеет отец, как его глаза наполняются болью иразочарованием.
- Высшему не понравились твои творения?- спрашивает он, иона не понимает: то ли он собирается отчитать ее за неудачу, то ли успокоить,- Молли?
- Да?
- Скажи хоть что-нибудь.
- Он хочет, чтобы яотправилась сним на Элизиум,- тихо идаже как-то отстраненно говорит она.
- Высший?!- недоверчиво переспрашивает отец, боясь поверить тому, что услышал.
Молли кивает.
- Господи!- он обнимает ее, прижимается губами кбледной щеке.- Ятак рад за тебя! Так рад!
- Правда?
- Ну конечно!- отец отрывает ее от земли. Кружит вдиком вальсе восторга.- Это же такая честь! Язнал! Всегда знал, что все затраченные силы не напрасны!
Молли чувствует встревоженные взгляды собравшихся людей.
- Можно ясделаю объявление?- спрашивает отец.
Она пожимает плечами. Смотрит на его светящееся счастьем лицо. Слушает сбивчивую восторженную речь.
- Наслаждайтесь моментом!- ликует он.- Потому что скоро все, что вы видите здесь, будет выставлено на Элизиуме!
- Вообще-то не будет,- говорит Молли, морщась от прокатившегося по толпе встревоженного шепота.
- Как это?- спрашивает отец, продолжая улыбаться.- Разве ты только что не сказала мне, что высший хочет взять тебя на Элизиум?
- Меня.- Молли чувствует, что краснеет.- Меня имой талант, чтобы там ясмогла создать нечто новое, аэто…- она смотрит на статуи, картины, фрески.- Это все останется здесь.
- Но…- отец озадаченно встряхивает головой.- Ядумал… Разве…
- Нет,- Молли выдавливает из себя скупую улыбку.- Все это останется здесь, стобой.- она пытается отыскать среди задумчивых лиц Хака.- Ты не видел его?- спрашивает отца.
- Кого?
- Неважно,- еще одна вымученная улыбка.- Мне нужно привести себя впорядок,- Молли пробирается квыходу. Старая библиотека ивыставочный зал кажутся до отвращения родными.
- Я так рад за тебя!- слышит она за своей спиной,- Молли! Подожди, Молли!- Хак догоняет ее уже вкоридоре. Разворачивает ксебе лицом ицелует вплотно сомкнутые губы.- Что не так?- спрашивает он.
- Мне нужно втуалет.
- В туалет?!- Хак обнимает ее за талию.- Сейчас? Втакой важный для тебя момент?
Молли кивает, снова уклоняется от поцелуя.
- Да что стобой?!
- Ничего,- Молли отводит глаза.
- Эй,- Хак держит ее за подбородок, заставляя поднять голову.- Ялюблю тебя.
- Я знаю,- Молли сдается иотвечает на поцелуй.- Ненавидишь меня?
- За что?- Хак улыбается, вглядываясь вголубые глаза.
- Неважно.- Она снова вспоминает библиотеку. Книги, диван, высшего.- Скажи, что все еще не устал от моих прелестей.
- Разве от них можно устать?
- Просто скажи, что не устал.
- Не устал.
- Тогда хорошо.- Молли берет его под руку иведет обратно взал.
- Ты, кажется, хотела втуалет?- напоминает Хак.
- Уже нет,- она улыбается ему.- Уже нет.
Глава седьмая
Окраины Аваллона. Вдали от стеклянных башен, вокружении яблоневых садов. Приземистое здание, выкрашенное вжелтый цвет. Странное, контрастирующее со всем, что выстроено под голубым небом планеты Элизиум.
- Психиатрическая клиника имени Артура иМорганы,- вспоминает Молли надпись над входом. Смотрит на доктора Кусума иулыбается.- Так вот, значит, где они нашли покой.
- Всего лишь легенды,- говорит он, илицо его принимает задумчивый вид,- Илия сказал, что вас мучают видения?
- В каком-то роде.- Молли недовольно мнется сноги на ногу.- Послушайте, если вы надеетесь сделать на моем имени карьеру, то этого не будет.
- На вашем имени?
- Ну да,- она пожимает плечами.- Но учтите, меня не надо лечить. Яздесь только ради Илии.
- Верю.
- Верите?
- Конечно…- разводит руками доктор Кусум.- Без доверия нельзя работать. Это залог профессионализма. Аяпрофессионал…- он поднимается на ноги.- Знаете что, раз уж вы пытаетесь быть другом моему племяннику, думаю, будет не лишним, если яуделю вам еще минут пятнадцать.
- Ну, если пятнадцать…- Молли нервничает, чувствуя, что больше не может находиться вэтом месте.
- Не бойтесь,- Кусум осторожно берет ее под руку.- Четверть часа еще никого не сводили сума.
Они выходят вкоридор.
- Чуть больше года назад,- начинает рассказывать доктор,- водну из больниц города поступила женщина, перенесшая клиническую смерть. Ее ялик попал вужасную аварию. Она потеряла много крови, сломала ногу, но востальном повреждения были незначительными. Проблема состояла втом, что после перенесенной клинической смерти ее мозг не смог полностью восстановиться. Повреждения, полученные врезультате дефицита кислорода, оказались весьма серьезными. Но ни лечащий врач, ни работавший сней психолог не смогли выявить отклонений. Витоге больная стала являть угрозу, как для себя, так идля общества. Врезультате под влияние психологической внушаемости попали помимо самой больной ее друзья, близкие исам психотерапевт. Когда инцидент удалось предотвратить, некоторые последствия подобной халатности остались непоправимыми,- доктор Кусум награждает Молли многозначительным взглядом.- Кстати, симптомы убольной были схожи стеми, окоторых рассказывали вы. Дезориентация, мания преследования…- он открывает дверь водну из палат.- Знакомьтесь, Молли. Куза Изабелл Джури.
Глава восьмая
Алый закат напомнил Дорину обывшей жене ичто он снова пропустил назначенную встречу сМагдой. Девочка ни вчем не виновата, хоть родители игрызутся друг сдругом, как кошка ссобакой. Ксчастью, бывшая жена придерживается того же мнения. Значит, все обойдется.
Дорин открыл окна, проветривая застоявшийся воздух. Все изменилось здесь- вквартире Молли. Прежним остался лишь дверной замок. Ипочему он все еще хранил ключи от этих дверей? Словно надеялся… Нет, даже не надеялся, азнал, что они пригодятся.
«Интересно,- думал Дорин, исследуя содержимое ящиков,- чему он радуется больше: возможности снова встретиться сМолли или шансу стать высшим?»
Он выдвинул очередной ящик, вынул стопку нижнего белья идостал небольшой лист свыполненным карандашом рисунком. Наверное, это было единственное, что создала Молли после крушения вцентральном парке. Внутри что-то щелкнуло. Нагромождение черных линий на листе сложилось влицо. Вего лицо. Нечеткое, практически бесформенное, но Дорин знал, что Молли рисовала его. Может быть, втемноте или сзакрытыми глазами, но это точно был он.
Дорин выдвинул следующий ящик. Еще один иеще. Десятки, сотни рисунков покрыли пол. Вних не было грации. Не было изящества. Лишь воспоминания. Фрагменты. Образы. Сердце вгруди сжалось, не зная, то ли биться сильнее, то ли вовсе остановиться.
«Неужели так сложно было позвонить исказать?!- Дорин смотрел на рисунки, ивоспоминания сновой силой подчиняли его своему безжалостному очарованию.- Она ведь сама решила порвать. Сама решила поставить точку. Зачем же тогда все это?» Голова шла кругом. Дорин сел на кровать. Чертовы годы. Словно ине было этого промежутка…
Эш лежит где-то за его спиной извонко смеется над ним. Его Эш. Эш-собственник. Эш-тиран. ИЭш- спаситель. Эш, скоторой он никогда не чувствовал себя вбезопасности, никогда не мог позволить себе расслабиться… Но Эш, без которой все стало только хуже. Для Дорина. Для Молли. Их маленькая Эш, которая существовала, только когда они были вдвоем…
Дорин поднял спола рисунок высотного здания. Молли стояла на крыше, авнизу, под ее ногами, плыли белые облака, на которых десятки людей уплывали за горизонт. «Я знаю, где это,- подумал Дорин.- Язнаю, где тебя искать». Имысли снова стали ясными ичистыми, оставив лишь желание стать высшим.
Глава девятая
- Куза?!- изумленный возглас Молли разносится по длинным коридорам.
Ее покровитель, мучитель, муза излой гений лежит на кровати, укрытая белой простыней. Большие безумные глаза блуждают по заполняющим палату несуществующим образам. Тонкие струйки слюны текут по подбородку. Обритую голову покрывают уродливые шрамы.
- Вы ее знаете?- удивляется доктор Кусум.
Молли смотрит на доктора, не веря вреальность происходящего.
- Я могу сней поговорить?
- С ней?- он смотрит на Кузу, не скрывая пренебрежения.- Можете, только сомневаюсь, что она поймет вас. Мы бьемся над ее выздоровлением, но пока, ксожалению, все напрасно.- Доктор пытается вывести Молли из палаты.- Пойдемте, япокажу вам еще одну занятную вещь.
- Куда еще занятнее!- Молли упирается. Вголове путаются ликование икакая-то опустошенность.
Они проходят мимо открытых палат. Люди собритыми головами пялятся на них безумными глазами.
- Сюда,- говорит доктор Кусум, направляя Молли вочередную палату.- Думаю, вам будет интересно познакомиться счеловеком, лечившим женщину, которую вы только что видели.- Он улыбается, видя растерянность на лице Молли.- Сним, если хотите, можете пообщаться. Весьма занятный случай.
Молли смотрит на пациента, не замечая, как уходит доктор Кусум.
- Все это не по-настоящему,- шепчет она, слыша, как закрывается за ее спиной дверь.
Рессами Гликен лежит на кровати, изолотые волосы все еще красуются на его голове. Глаза открыты. Взгляд устремлен впотолок. Кожаные ремни стягивают запястья.
- Кто вы?- спрашивает он спокойным, ровным голосом. Молли молчит.- Увас проблемы, ведь так?
- У меня проблемы?!- она не может отказаться от язвительной улыбки.- По-моему, проблемы утебя.
- Да,- соглашается Гликен. Отрывает взгляд от потолка исмотрит ей вглаза.- Уменя большие проблемы.
- Только не притворяйся, что не помнишь меня,- говорит Молли.
- Не помню.
- Совсем?- она подходит ближе.- Абиблиотеку помнишь?! Как зазвал меня на эту чертову планету, помнишь?- Молли склоняется кего лицу.- Высший! Кто теперь будет сосать тебе, высший?
- Высший?- он смотрит на нее, не понимая ни единого слова, но втемных глазах нет безумия. Они напоминают Молли те самые глаза, которые она видела вбиблиотеке. Так давно. Словно прошла не одна жизнь.
- Как Куза оказалась здесь?- устало спрашивает Молли.- Почему она сошла сума?
- С ума?- на покрытом рыжей щетиной лице отражаются раздумья.- Она не сошла сума.
- Да явидела ее!- кричит Молли.
- Ты видела ее? Где?
- В соседней палате, псих чертов!
- Это не она. Уже не она. Лишь образ, который все мы хотели видеть,- Гликен улыбается.- Разве нет?
- Только не я.
- Вот как? Ичего хочешь видеть ты?
- Скорее, чего не хочу.
- Знакомая проблема,- Гликен устало закрывает глаза.- Не ты первая, не ты последняя.
- Что?
- Ничего. Для тебя уже слишком поздно. Тупик, из которого даже яне смогу тебя вывести.
- Тупик?- Молли слышит, как за спиной закрывается дверь.- Апо-моему, ты просто псих!
Она слышит грустный, усталый смех Гликена. Поворачивает дверную ручку ивыходит вкоридор. Но что-то не так. Свет слепит глаза. Тело ватное инапрочь отказывается подчиняться.
- С возвращением,- слышит Молли незнакомый мужской голос.
Свет становится менее ярким. Что-то белое икристально чистое нависает над ней. Далекие голоса проникают всознание сквозь нескончаемый шум. Чувства возвращаются, разгоняя немоту, сковавшую тело. Что-то холодное идо отвращения липкое касается груди. Сжимает сосок, выворачивает его, причиняя боль.
- Какого черта вы делаете?- слышит Молли свой далекий голос.- Какого черта здесь вообще происходит?- она заставляет себя открыть глаза.
- Как спалось?- спрашивает начинающий седеть мужчина.
Молли молчит, пытаясь оглядеться.
- Все впорядке.- Она чувствует, как он берет ее за руку.
- Где я?- шепчет она, морщась от нестерпимой боли, подчиняющей себе все тело.- Что со мной случилось?
- Авария.
- Авария?- Молли заставляет себя поднять голову.- Ячто, вбольнице?
- Все уже хорошо.
- Нет!- она пытается освободить руку.- Этого не может быть! Этого не должно быть!- Черные волосы, рассыпанные по подушке, режут глаза нереальностью происходящего.- Дайте мне зеркало!- шепчет Молли, чувствуя, как сжимается сердце.
- С вашим лицом все впорядке.
- Дайте мне чертово зеркало!- она слышит свой голос, но он уже не принадлежит ей. Итело. Слишком крупное. Слишком смуглое. Илицо. Молли смотрит впринесенное доктором зеркало. Отражение не может принадлежать ей. Не может!- Это не я!- шепчет Молли, иотражение повторяет эти слова.- Это не могу быть я!
Слезы отчаяния заполняют глаза. Они катятся по щекам Молли. Она плачет, пытаясь проглотить рыдания, ивместе сней плачет женщина взеркале. Женщина, которую она знает, но которой не может быть. Женщина, которая уничтожила ее жизнь. Ее далекую, нереальную жизнь. Иона должна ненавидеть ее за это.
- Куза!- шепчет Молли, вглядываясь всвое собственное отражение. Итемные глаза снова наполняются слезами. Ее большие темные глаза…
Глава десятая
Аваллон. Молли иГликен идут по улицам божественного города. До встречи сКузой Джури остается меньше часа, иМолли заметно нервничает, чувствуя, как быстро утекает время.
- Успокойся,- говорит Гликен.- Вэтом городе таланты ценят намного больше, чем внешний вид ихарактер.
- А уменя ужасный характер?- спрашивает Молли, пытаясь привыкнуть кплотному потоку яликов, проносящихся над головой.
- Достойный,- уклончиво отвечает Гликен.- Ивнешность. Думаю, ей понравится.
- Не люблю, когда моя жизнь зависит от чьей-то прихоти,- признается Молли.
- Все будет хорошо,- обещает он,- Куза уже знает отебе, искажу по секрету, ты пришлась ей по душе.
- Ты показывал ей мои скульптуры?
- Я показывал ей тебя,- Гликен улыбается.- Прости, если снова развенчиваю созданные мифы.
Они встречаются сКузой вхудожественной галерее. Идут вдоль выставленных картин, борясь снеловким молчанием.
- Посмотри,- Куза берет Молли под руку. Подводит кполотну сокутанным клубящимся туманом замком.- Яхочу, чтобы ты высказала об этом свое мнение.
- Мнение?- Молли пытается не обращать внимания на пристальный взгляд Кузы.
Темные глаза изучают ее лицо, опускаются ниже. «Нужно было надеть бюстгальтер»,- думает Молли, проклиная царящий вгалерее холод ипредательски затвердевшие соски. Она оборачивается исмотрит на Гликена. «Все хорошо»,- говорит его по-отечески теплый взгляд.
- Просто скажи, что думаешь об этом,- говорит Куза глубоким до мурашек голосом.
Ее лицо напоминает Молли угловатые черты замка. Темные краски- смуглую кожу. Туман- голос. Даже идеально ровные линии невольно ассоциируются сподчеркнутым совершенством Кузы- ничего лишнего, ничего недостающего.
- Это ты нарисовала,- говорит ей Молли.
- С чего ты взяла?
- По-моему, очевидно.- Молли чувствует, как Куза сильнее сжимает ее руку.- Ты рисовала не замок. Ты рисовала себя, придавая картине формы ивид соответствующие образу, скоторым ты ассоциируешь себя.
- Или это просто ответ на то, какой видят меня люди…- улыбка Кузы получается смазанной. Лишь блеск вглазах выдает азарт ивозбуждение.- Разве яне ассоциируюсь утебя сэтой картиной?
- Возможно.- Молли заставляет себя не смотреть ей вглаза. Только картина. Только объективный взгляд.
- Не бойся.- Куза осторожно убирает сее щеки прядь соломенных волос.- Грейс тоже совершила подобную ошибку.- Тонкие пальцы скользят по лицу Молли.- Гликен рассказал тебе оГрейс?
- Нет.
- Тогда ясама расскажу тебе оней.- Пальцы Кузы осторожно сжимают подбородок Молли, заставляют ее посмотреть новому покровителю вглаза.- Ты ведь не против?
- Я?- Молли хочет посмотреть на Гликена, но не может оторваться от темных глаз Кузы.- Наедине?
- А тебя это смущает?
- Не знаю. Наверное, нет.
- Значит, договорились.- Куза проводит большим пальцем по губам Молли, смазывая бледно-розовую помаду.- Умная девочка. Умная италантливая. Никогда не растрачивай эти качества. Никогда.
Глава одиннадцатая
Утро. Больница. Молли лежит вкровати. Капельница закачивает ввену грязно-желтый раствор.
- Куза…- тихо зовет ее Грейс.
Молли открывает глаза, вглядывается вее лицо, молчит.
- Болит?- спрашивает Грейс, устремляя взгляд на изуродованную ногу Молли.- Доктор Кезард сказал, что им удалось срастить кости,- она осторожно прикасается кпунцовым шрамам.- Но чтобы избавиться от этого, придется пару раз посетить регенерационную камеру,- Грейс улыбается.- Это не так больно, как говорят. Особенно сновым оборудованием.
- Зачем ты здесь?- тихо спрашивает Молли.
- Я не могла не прийти.- Грейс болезненно поджимает губы.- Знаю, что не должна, но…
- Уходи.- Молли снова закрывает глаза. Лежит, чувствуя на себе взгляд Грейс. Слышит ее дыхание. Чувствует тревогу.- Яне Куза,- говорит она, теряя терпение от этой безмолвной мольбы.
- Но…
- Я не помню, чтобы ябыла ей.- Молли открывает глаза ипытается выдержать на себе взгляд Грейс.- ЯМолли. Молли Эш Кэрролл. Понимаешь?- она видит, как гримаса отвращения искажает лицо Грейс.
- Как ты можешь такое говорить? Как ты смеешь об этом говорить?!
- Прости, но ясама не понимаю, что все это значит.- Молли закрывает глаза, чтобы не видеть, как плачет Грейс. Теплые капли падают ей на лицо.
- Я не оставлю тебя,- шепчет Грейс.
Молли чувствует ее горячее дыхание. Чувствует ее дрожащие губы на своих губах.
- Пожалуйста,- умоляет Грейс.- Не отталкивай меня,- эта боль вголосе сводит сума, заставляет открыть рот иответить на поцелуй.- Все будет хорошо,- обещает Грейс, сжимая ей руку.
Молли молчит, мысленно умоляя ее уйти. Она не Куза. Она просто не может быть ей.
- Мы справимся. Ты ия. Вместе,- Грейс снова целует ее. Поднимается. Обещает прийти вечером.
Молли слушает звук удаляющихся шагов. Плачет вкаком-то отчаянии, зажимая лицо подушкой. Потом просто лежит исходит сума от одиночества.
- Я Молли,- шепчет она как молитву,- Молли Эш Кэрролл. Молли. Молли…
Обед. Гликен входит впалату, бесшумно закрывая за собой дверь. Накинутый поверх костюма больничный халат выглядит крайне идиотски. Молли заставляет себя улыбнуться. Пожимает протянутую руку, видит свою смуглую кожу имрачнеет.
- Можете называть меня доктор Гликен,- слышит она знакомый голос. Вглядывается взнакомое лицо.- Ваша сестра просила меня поговорить свами,- говорит Гликен.
- Сестра?- Молли закрывает глаза, чувствуя, как смысл происходящего снова ускользает от нее.
- Грейс,- напоминает Гликен.- Вы ведь помните Грейс?
Молли кивает. «Я итебя помню»,- хочет сказать она, но сил уже нет доказывать что-либо. Ни сил, ни желания.
- Она ведь верующий человек, так?- спрашивает Гликен.
- Грейс?- Молли устало пожимает плечами.- Яне знаю.
- А вы?- мягкий голос Гликена успокаивает. Темные глаза смотрят как-то по-отечески заботливо. Впрочем, как ивсегда.
- Я?- Молли отчаянно сдерживает слезы.- Наверное, нет.
- Хорошо.- Гликен сплетает между собой толстые пальцы рук.- Теперь скажите мне, как вы думаете, что свами случилось?
- Авария,- тихо ивкакой-то прострации говорит Молли.
- И увас на семнадцать секунд остановилось сердце.
- Я слышала.
- Получается, что вы перенесли клиническую смерть.
- Получается.
- И вы знаете, что это?
- Кровь не циркулирует. Мозг не обогащается кислородом.- Молли пытливо, даже снадеждой вглядывается вглаза Гликена. «Скажи, что все это шутка!»- умоляет она его своим взглядом, но он лишь кивает головой. Просто кивает.
- Иногда сердце удается запустить, но мозг остается мертвым,- говорит Гликен.
- Мой мозг не мертв,- настырно качает головой Молли.
- Но ваша сестра сказала, что вы называете себя другим именем?
- Молли.- Она вглядывается ему вглаза. Ничего. Никакой реакции. Лишь скромный молчаливый вопрос.
- Мы можем поговорить об этом.
- Зачем?
- Чтобы понять, как сэтим бороться.
- Я не хочу сэтим бороться.
- Но ведь это ненормально.
- Это была моя жизнь!- кричит Молли исъеживается, испугавшись собственного голоса.- Яне сумасшедшая…- тихо шепчет она, тая под пристальным взглядом Гликена.
- Конечно, нет,- говорит он, дав ей время успокоиться.- Просто все по-разному переносят клиническую смерть. Проще всего тем, кто верит врай инеисповедимость путей господних.
- Да,- соглашается Молли.- Так намного проще.
- Конечно проще!- говорит спорога доктор Кезард.- Особенно ввашем случае.
- Почему?
- Ну как же?!- разводит он руками.- Жизнь после смерти ивсе такое. Вы видели, например, тоннель?
- Нет.
- Отлично! Хорошо запомните то, что вы сказали мне сейчас, иначе впоследствии вас убедят вобратном.- Доктор Кезард убирает сног Молли одеяло, разглядывает шрамы.- Хотите, ярасскажу, как это происходит на самом деле?- его холодные пальцы поднимаются от голени кколенным чашечкам.- Сначала происходит нарушение деятельности центральной нервной системы, низкое артериальное давление, расстройства дыхания. Врезультате наступает кислородное голодание тканей. Организм начинает задействовать различные компенсаторные механизмы. Продолжительность этого процесса может составлять несколько часов, затем наступает агония. Остановка дыхания, исчезновение роговидных рефлексов,- пальцы доктора поднимаются еще выше. Он награждает Молли плотоядным взглядом.- Твой организм пытается регулировать свои возможности, стремясь сохранить жизнь. Появляется дыхание, начинают пульсировать артерии. Однако агония длится недолго. После дыхание исердечные сокращения прекращаются инаступает клиническая смерть. Симптомы, которые наблюдаются ворганизме за это время, можно приравнять кдействию кетамина на центральную нервную систему.
Отсюда ивсевозможные видения,- он как-то разочарованно вздыхает, возвращая одеяло на место.- Так что, Куза, не забивайте себе голову семнадцатью секундами.
- Молли.
- Что?
- Я Молли. Молли Эш Кэрролл.
Глава двенадцатая
Воспоминания. Их возрастающее количество начинало напоминать Дорину какую-то нездоровую форму фетиша. Голоса, жесты, взгляды…
Самое высокое здание Аваллона, на крышу которого можно беспрепятственно подняться на лифте. Они были здесь сМолли. Вместе. Иотношения их только начинались, робко поднося зажженную спичку ксложенному из сухих веток костру.
- Дети,- сказал Кауфман, провожая их сальным взглядом.
Молли обернулась ипомахала ему рукой.
- По-моему, он думает, что мы любовники,- сказала она Дорину.
- Любовники?- он заглянул ей вголубые глаза. Вспомнил свою семью иосторожно пожал плечами.
- Боишься?
- Боюсь?
- Зря!
Молли. Эта легкая Молли взбежала по ступеням.
- Все это лишь вопрос времени,- самоуверенно заявила она.
Дорин рассмеялся.
- Я говорю не онас, глупый.
- Вот как?
- Именно.- Молли вызвала лифт, беззаботно улыбнулась инастырно настояла на том, чтобы Дорин вошел первым.
- Так почему крыша?- спросил он.
- Понятия не имею,- Молли глуповато пожала худыми плечами.- Кауфман сказал, что ямогу выбрать любое место для своей мастерской, вот яирешила усложнить ему задачу по максимуму.
- И мне заодно…- Дорин нахмурился, посмотрел на часы.
- Жена?
- Угу.
- Переживет,- Молли снова рассмеялась.
От этого смеха Дорин нахмурился еще сильнее. «Какого черта она лезет вмою личную жизнь?»- подумал он, вспомнил, что Молли неместная, ипопытался списать это на плохие манеры, привитые сдетства.
- Давно ты женат?
- Пять лет,- Дорин отчитал себя за то, что ответил.
- И есть дети?
- Дочь.
- Ей тоже пять?
- Да.
- Я так иподумала.
Лифт остановился, иМолли деловито вытолкнула Дорина первым.
- Скоро начнется кризис,- она снова рассмеялась.- Всегда начинается, ине спрашивай почему.
- Почему?
- Я же сказала, не спрашивай!
- А ядумаю, это просто личный опыт,- решил перейти внападение Дорин.- Ты говоришь так, потому что усамой начался кризис, вот имеряешь всех по одному стандарту.
- Может быть…- став неожиданно серьезной, сказала Молли.
Дорин почему-то подумал, что Хак, вероятно, изменяет ей.
- Ничего подобного!- заявила Молли, вернув себе прежнее напускное безразличие.- По крайней мере, уж ябы заметила.
- Ты это очем?
- О Хаке, конечно.- Она настырно старалась заглянуть ему вглаза.- Ну аты? Как насчет твоей жены?
- Жены?- Дорин почувствовал, как раздражение начинает усиливаться.- Кажется, мы пришли сюда не ради этого.
- А ты попытайся. Представь, что ее нет. Только небо, облака исвобода,- Молли подошла ккраю крыши.
- Осторожней!
- Не бойся,- она протянула ему руку.- Подойди. Ты хотел понять, почему яхочу устроить здесь свою мастерскую.
Порыв ветра ударил ее вспину, заставив пошатнуться. Дорин вздрогнул.
- Да не стой ты как истукан!
- Ладно,- он подошел, убедив себя, что делает это только ради того, чтобы эта чокнутая не свалилась вниз.
- Ближе.
- Послушай, Молли…
- Теперь посмотри вниз,- она взяла его за руку.- Не на город, апросто вниз. Чувствуешь?
- Что ядолжен чувствовать?
- Ничего!- ее голубые глаза вспыхнули восхищением.- Никаких забот. Никаких воспоминаний. Только то, что есть сейчас. Жизнь, которая принадлежит только тебе, инужно сделать всего один шаг, чтобы поставить все сног на голову.
- По-моему, ты просто чокнутая,- признался Дорин, иэто почему-то рассмешило его. Он посмотрел на Молли иувидел, что она улыбается вместе сним.- Чокнутая, эксцентричная выскочка!- от души высказался Дорин, но все это было не более чем шаг впустоту. Вперед. ИДорин рассмеялся, потому что Молли уже хохотала как ребенок.
Глава тринадцатая
Ночь. Тишина. Бессонница. Молли поднимается скровати ивключает свет. Зеркало. Она смотрит на свое отражение.
- Отдай мне мое тело!- шепчет Молли.
- Отдай мне мое тело!- шепчет взеркале Куза.
Молли вглядывается вее темные, как ночь, глаза. Всвои темные, как ночь, глаза. Узкие губы вздрагивают.
- Ненавижу тебя,- шепчет Куза.- Ненавижу себя, потому что не могу стать тобой.
Молли вздрагивает. Нет. Эти слова не могут принадлежать ей. Куза улыбается ей. Издевается над ней.
- Верни мне мою жизнь!- кричит Молли. Прислушивается. Никто не идет ее успокаивать.- Пожалуйста,- Молли закрывает глаза. Плачет чужими слезами. Дышит чужим легкими.- Ну пожалуйста!- она падает на колени. Хочет разрыдаться, забыться, уснуть. Но отчаяние уходит.
Утро. Гликен приходит сопозданием вчас. Молли смотрит на него темными проницательными глазами.
- Куза?- Гликен не скрывает удивления.- Чем могу быть…
- Надо поговорить,- Молли сжимает его руку, смотрит на проходящих мимо людей.- Наедине.
Они проходят вего кабинет. Слабый свет пробивается сквозь плотно зашторенные окна. Гликен садится на край кушетки. Смотрит на Молли иждет.
- Вы все еще хотите поговорить обо мне?- спрашивает его Молли.
- Конечно,- Гликен добродушно улыбается.
Молли смотрит ему вглаза.
- Вам интересна судьба Кузы?
- Всем интересна судьба высших.
- Она была лесбиянкой.
- Что, простите?
- Она спала сженщинами.- Молли смотрит на него иничего не чувствует. Совсем ничего.- ИГрейс- это не ее сестра. Это ее любовница.
- Так вас это беспокоит? То, что вы…
- Куза.
- Хорошо. То, что Куза…- он мнется, но выбора всловах особенно нет.- То, что Куза- лесбиянка?
- Нет.
- Но вы хотите поговорить об этом?
- Нет.
- Но поэтому придумали себе другую личность?
- Я не придумала!- Молли вотчаянии цепляется за свои воспоминания, словно это единственное, что помогает ей сохранять хоть какое-то самообладание.- Молли существует! Язнаю!
- То есть вы помните ее?
- Я помню себя!- она сбивчиво рассказывает одетстве, намеренно вдаваясь вмельчайшие подробности.- Помню свою семью. Отца,- ее глаза невольно застилают слезы.- Помню, как он умер… из-за меня.- Молли пытается взять себя вруки, заставляет вернуться назад, кдетству.
Гликен слушает, молча, терпеливо, не скрывая интереса, но ине подогревая его. Слушает до тех пор, пока Молли не замолкает.
- Это все?- осторожно спрашивает он.
- Это всего лишь часть моего детства.- Молли устало смотрит ему вглаза.- Отрезок жизни, окоторой ямогу рассказывать целый день, но не передам даже части.
- Да-а-а…- Гликен задумчиво смотрит куда-то впустоту.- Язнаю много историй, рассказанных людьми, перенесшими клиническую смерть, но твоя всравнении сними самая необыкновенная по своей содержательности.
- Да дело не вэтом,- устало говорит Молли.
- Конечно,- кивает Гликен.- Деперсонализация, как раздвоение личности, весьма часто встречается впрактике. Что же касается содержательности твоего рассказа, то…- Гликен многозначительно разводит руками.- Многие при фиксации клинической смерти рассказывают окартинках прожитой жизни, проносящейся молниеносно перед глазами, вхронологически обратном порядке. Это происходит по тому, что различные участки мозга угасают не одновременно. Процесс начинается сболее новых структур изаканчивается более древними. Отсюда иобратная хронология. Причем эти воспоминания не обязательно должны быть четкими, соответствующими действительности. Просто образы, которые отложились всознании.- Он награждает Молли многозначительным взглядом.- Понимаешь, продолжительность клинической смерти составляет три-шесть минут. Однако необходимо учитывать, что необратимые изменения вмолодых образованиях головного мозга наступают гораздо быстрее, чем вболее древних. При полном отсутствии кислорода вкоре имозжечке за две- две споловиной минуты возникают фокусы омертвения. Поэтому, как правило, три споловиной процента людей, перенесших
клиническую смерть, имеют нарушения высшей нервной деятельности. Лишь пять процентов полностью восстанавливаются, ито это наступает не сразу.
- Я помню не только детство,- говорит Молли как-то отрешенно. Сжимает кулаки, протыкая ногтями кожу на ладонях, но Гликен не видит этого.
- Каждый человек,- говорит он,- видит во время смерти то, что окружало его при жизни. Даже боги, которые приходят клюдям, являются исключительно продуктами их собственных религиозных взглядов.
- Я понимаю. Яведь умная девочка.- Молли улыбается, чувствуя, как теплая кровь наполняет сжатые ладони.- Ты должен кое-что сделать для меня, Гликен.
- Конечно. Для этого яиздесь.
- Нет. Ты здесь для того, чтобы нести всякую чушь.- Она садится на кушетку рядом сним.- Хочешь, ярасскажу тебе кое-что еще? Отвоих желаниях? Отом, какой ты на самом деле?
- Но…
- Расслабься.- Молли вытирает окушетку ладони. Размазывает кровь по черной коже.- Язнаю, что ты устал от женщин. Устал от их прелестей.- Она смотрит ему вглаза.- Ведь так?
- Я не понимаю…
- Ты сам мне так сказал, Гликен.- Молли подвигается ближе.- Хочешь, ярасскажу тебе отом, что было после? Когда язакрыла дверь?
- Как… ка… какую дверь?
- В библиотеку, глупый,- она улыбается. Смотрит ему вглаза.- Помоги мне, и, обещаю, ясделаю то, чего ты так сильно хочешь.
- Чего яхочу?
- Нет. Сначала то, чего хочу я.
- И?
- Найди Молли.
- Но…- Гликен морщится вкаком-то неудовлетворенном раздражении.
- Молли Эш Кэрролл. Она должна быть здесь. Вэтом городе. Яназову тебе адрес.
Глава четырнадцатая
Молли снится старая библиотека, выставочный зал иее скульптуры…
- Когда мы улетаем?- спрашивает Хак.
- Мы?- она вглядывается ему вглаза.
- Ну да,- Хак обнимает ее за талию, прижимает ксебе.- Или ты уже не хочешь меня?
- Не хочу?!- Молли заставляет себя улыбнуться.- Да дело не вэтом. Просто…
- Просто- что?- Хак наклоняется кней. Целует вгубы.
- Просто утебя ведь здесь целая жизнь,- шепчет она.- Библиотека. Книги…
- Я могу собрать свою библиотеку ина Элизиуме.
- А если нет? Что если твои навыки останутся невостребованными? Что если Аваллон не примет тебя?
- Как это не примет?!- оптимизм Хака начинает выводить ее из себя.- Но ведь тебя он принимает!
- Но яине собираю старые книги.- Она упирается ему руками вгрудь.- Ине говори: каждому свое.- Перед глазами встает образ Гликена. Образ высшего.- Явижу вещи намного глубже, чем ты.
- Ну конечно. Ты же скульптор. Ты должна уметь замечать деталии…
- Нет!- Молли заставляет себя молчать. Заставляет себя ничего не рассказывать.- Дело не вэтом. Мы… Я…
- Думаешь, ябуду мешать тебе?
- Нет!
- А мне кажется, да.- Хак отпускает ее. Отходит.- Ябольше не нужен тебе,- иэто уже не вопрос. Это утверждение, которое блестит вглазах пониманием происходящего.- Никогда не был нужен.
- Хак…
Молли ждет, что он уйдет, но он не уходит. Просто стоит на расстоянии нескольких шагов исмотрит ей вглаза.
- Это не так, Хак,- говорит Молли.- Ты нужен мне. Яхочу тебя. Только тебя.- Она подходит кнему, пытается обнять.
- Что происходит, Молли?
- Я не знаю,- она целует его.- Давай просто уйдем,- шепчет ему на ухо.- Домой. Вместе…
Хак молчит всю дорогу. Такой сдержанный итерпеливый.
- Ну прости меня,- просит Молли. Тишина.- Ты правда нужен мне.
Она пытается снова поцеловать его. Ненавидит себя за свою ложь. Ненавидит себя за свою правду. Ненавидит его за то, что он заставляет ее ненавидеть себя.
- Только ты, Хак.
Его губы нехотя отвечают на поцелуй.
- Только ты,- Молли расстегивает его ремень.
- Не нужно,- пытается остановить ее Хак.
- Нужно. Мне нужно…
Брюки Хака падают на пол.
- Нужен ты. Нужно твое прощение,- шепчет Молли, иХак уступает.
Она ласкает его, неспешно снимая ссебя одежду.
Хак любит ее. Хак хочет ее. Хак верит внее. Но Хак не знает ее.
Молли укладывает его на кровать. Хак закрывает глаза. Она смотрит на него. Шепчет ему:
- Я люблю тебя.
Хак что-то шепчет вответ. Она расстегивает ему рубашку. Проводит ногтями по груди. Видит, как напрягаются его мускулы.
- Только тебя…
Молли закрывает глаза. Ложь вызывает отвращение. Отвращение ксебе. Отвращение кХаку. Такому сдержанному. Такому терпеливому. Почему он заставляет ее ненавидеть себя? Почему заставляет чувствовать себя виноватой?
Молли стонет- стон отчаяния, но не страсти. Но стон возбуждает Хака. Молли подыгрывает ему. Выгибает спину, вздрагивает несколько раз изамирает. Прижимается кего груди ишепчет какие-то банальности. Хак обнимает ее. Такой довольный. Довольный от своей собственной удовлетворенности. Довольный от того, что удовлетворил Молли. Лежит ишепчет что-то олюбви. «Господи, пусть он заткнется!- думает Молли, целуя его вгубы.- Пожалуйста, пусть он просто заткнется!»
Глава пятнадцатая
Сон отступает, оставляя раздражение. Тело предательски ноет неудовлетворенностью ижеланием. Чужое тело. Тело Кузы… Грейс стоит возле кровати итерпеливо ждет, когда проснется женщина, без которой она не представляет свою жизнь. Женщина, которую она любит икоторая когда-то тоже любила ее.
- Черт,- Молли закрывает глаза ипереворачивается на спину. Облизывает сухие губы. Пытается отдышаться.
- Ночной кошмар?- спрашивает Грейс.
- Не то слово,- Молли устало улыбается, вспоминая Хака, но Грейс думает, что она улыбается ей.
- Кажется, тебе уже лучше?- вкрадчиво спрашивает Грейс.
- Лучше?- Молли вспоминает сон, где она могла быть собой. Могла быть Молли, ане этой…
Она вздрагивает, чувствуя пальцы Грейс на своей щеке. Чужое тело предательски отзывается теплом. «Это все сон,- думает Молли, невольно сжимая ноги.- Просто сон…»
Она чувствует близость Грейс. Чувствует ее дыхание. Ей никогда не нравились женщины. Но новое тело думает иначе. Тело Кузы… Молли открывает рот, жадно ловит теплое дыхание Грейс. Вдыхает его. Тянется кнему. Ищет губами губы Грейс. Имысли. Они вспыхивают, утопая впоцелуе. Пальцы путаются вгустых волосах Грейс.
- Хочу,- шепчет Молли. Слышит свой голос. Трезвеет. Открывает глаза.
Грейс улыбается иназывает ее по имени. Но имя чужое.
- Кажется, явсе еще не проснулась,- признается Молли.
- С тобой все впорядке?
- Со мной?- Молли стряхивает ссебя дремоту исадится вкровати.
- Не помешал?- спрашивает Гликен, заглядывая внезакрытую дверь.
- Нет,- Молли смотрит на Грейс.- Оставь нас, пожалуйста.
Грейс кивает, протягивает руку, желая напоследок прикоснуться кщеке Молли.
- Не надо,- отворачивается Молли.
Грейс выходит, награждая Гликена ревнивым взглядом. Он не замечает ее. Смотрит на Молли ипытливо молчит, кусая губы.
- Ты проверил адрес, который ядала тебе?- спрашивает Молли.
Гликен кивает.
- И?- теряет терпение Молли.
- Там никто не живет.
- Не живет?
- Нет,- он старательно избегает ее взгляда.- Молли Эш Кэрролл вообще никогда не было вАваллоне.
- Но…
- Прости, Куза, но эта женщина лишь плод твоего воображения,- Гликен протягивает Молли глянцевый журнал.- Вот. Ты, должно быть, увидела ее здесь ипридумала всю эту историю.
Молли смотрит на свою фотографию вколонке молодых скульпторов.
- Не знаю, что послужило толчком для фантазии,- говорит Гликен,- но обещаю, ясделаю все, что вмоих силах, чтобы избавить тебя от этого.
- Тогда найди ее!- требует Молли.- Найди ипривези ко мне.
Гликен молчит. Молли смотрит на него, пытаясь найти слабые места вэтой защите.
- Ты же знаешь, кто я,- говорит она.- Знаешь, какой властью яобладаю.- Она не хочет быть Кузой, но сейчас для нее это единственный способ, чтобы снова попытаться стать Молли.- Привези мне эту девку, и, клянусь, ты станешь первым всписке кандидатов на Вознесение!
Глава шестнадцатая
Лифт поднял Дорина на крышу.
- Молли?- осторожно позвал он.- Эш?
Ему никто не ответил. Только теплый порывистый ветер да воспоминания. Память, над которой иногда так сложно одержать верх иподчинить себе. Память, которая плывет иплывет, как облака внизу.
- Где же ты, черт возьми, Молли?!- Дорин подошел ккраю ипосмотрел вниз. Молли всегда смеялась, словно страх иблизость смерти веселили ее, сводили сума. Дорин поймал себя на мысли, что привык думать оМолли впрошедшем времени. Словно она умерла. Умерла для него. Тогда. Давно.
Он отошел от края крыши, отыскал тайник Молли идостал спрятанную пачку сигарет смарихуаной. Целлофан итеплый климат сохранили ее сухой…
Молли рассмеялась. Рассмеялась тогда, давно…
- Не бойся, от этого еще никто не умер,- сказала она, чиркнула зажигалкой и, затянувшись, задержала дыхание.- Вот. Попробуй,- она протянула сигарету Дорину.
Он взял сигарету, не собираясь курить.
- Откуда они утебя?- спросил он, разглядывая красный уголек.
- Куза дала,- Молли шумно выдохнула.
- Куза?!- Дорин посмотрел на нее как на сумасшедшую. Молли запрокинула голову ирассмеялась.- Яне верю тебе.
- А мне плевать!- она прикурила еще одну сигарету.- Яговорю то, что есть, аты уж сам решай.
- Решать что?
- Хочешь ты этого или нет,- Молли попыталась сдержать кашель. Голубые глаза налились кровью. Она выдохнула густую струю дыма Дорину влицо ипопыталась отдышаться.- Ну так что?
- Что?
- Ты будешь курить или нет?
- Не знаю.
- Трусишка!- Молли снова затянулась ипоманила Дорина ксебе.- Открой рот,- сказала она, давясь дымом, обняла его за шею ипотянулась кего губам.- Ну же!- вголубых глазах вспыхнул детский азарт.- Не капризничай!- она выдохнула дым ему врот, почти коснувшись своими губами его губ.- Видишь? Совсем не страшно!
Дорин не ответил.
- Давай.- Молли отошла от него, продолжая пытливо вглядываться вглаза.- Теперь сам.
- Сам?- он посмотрел на сигарету всвоей руке, пожал плечами изатянулся.
- Умный мальчик!- Молли снова обняла его.- Давай, сделай то, что ятолько что делала тебе.
Дорин наклонился кее открытому рту, выдыхая скопившийся влегких дым. Молли притянула его ксебе, поцеловала иотпрянула назад, вглядываясь ему вглаза.
- Покурим еще?- предложил Дорин и, не дождавшись ответа, затянулся догорающей сигаретой.
Едкий дым заполнил легкие, иДорин зашелся громким кашлем. Сквозь красную пелену, застлавшую глаза, он видел, как Молли стоит встороне, наблюдая за ним.
- А ты забавный.
- Что?
- Умный изабавный,- она снова обняла его. Прижалась кнему.
Дорин вспомнил свою семью: жену Виттори, дочь Магду. Какое-то странное оцепенение сковало его тело- не то страх, не то раскаяние.
- Расслабься,- услышал он далекий голос Молли.- Ятоже сомневаюсь.
- Сомневаешься?
- Ну конечно,- не поднимая головы, она начала расстегивать его рубашку.
- Подожди.
- Нет,- Молли потянула его вниз. Расстегнула ему брюки, подняла подол своего платья иуперлась руками ему вгрудь.- Это все равно случится.
- Я не знаю…
- Я знаю,- сказала Молли.
Дорин закрыл глаза, попытался представить свою жену, но ничего не вышло. Он был здесь исейчас.
- Молли?- позвал Дорин, пытаясь подстроиться под ее ритм.
- Что?- она открыла голубые глаза. Посмотрела на него сверху вниз томным взглядом.
- Ничего,- он качнул головой, сжимая руками ее бедра. Молли улыбнулась вымученно иотстраненно.- Что-то не так?
- Нет,- она наклонилась ипоцеловала его.
Дорин попытался продлить поцелуй, но губы Молли ускользнули от него, быстрее, чем утренний сон. Он поднял руки кее плечам иснова притянул ксебе. Поцеловал. Скосил глаза ввырез платья на обнаженную грудь. Снова поцеловал. Нашел своим языком язык Молли. Вздрогнул, почувствовав, как она укусила его за губу. Отпустил ее плечи. Сжал пальцами грудь. Нащупал под тканью сосок иущипнул, чувствуя, как он твердеет. Молли поморщилась. Взяла его за руки ивернула их на свои бедра. Дорин снова закрыл глаза. Попытался ни очем не думать. Время замерло…
- Понравилось?- спросила Молли.
- Не знаю,- честно признался он.
- Я тоже,- она поцеловала его внеподвижные губы. Поднялась на ноги. Поправила одежду.
- Боишься?- спросил Дорин.
- Нет.
- А ябоюсь,- он услышал ее смех иобиделся.- Мы не должны были это делать.
- Почему?- Молли смотрела на него, как мать смотрит на своего ребенка.
- Просто не должны ивсе,- Дорин натянул штаны иобнял Молли, прижав ксебе.
- Ты странный,- недовольно фыркнула она, высвободилась из объятий иприкурила новую сигарету.
Глава семнадцатая
Руки доктора Кезарда. Они обследуют шрамы на ногах Молли. Поднимаются выше. Искушение иработа. Чувства борются между собой. Так же, как взгляд. То плотоядный, то подчиненный профессиональной этике. Молли видит это, чувствует, знает.
- Как насчет того, чтобы отпустить меня домой?- спрашивает Молли.
- Домой?- он поднимает на нее свои сальные глаза.- По-моему, ты немного торопишь события.
- А по-моему, нет.- Молли сгибает колени. Осторожно, словно случайно, подчиняясь желанию занять более удобную позу.
- Грейс сказала, что вас мучают кошмары?
Доктор Кезард невольно опускает глаза. Молли улыбается- подол больничного халата поднимается по бедрам ровно настолько, насколько она ихочет.
- Вам она нравится?
- Кто?
- Грейс,- Молли снова улыбается. Еще немного сгибает колени.- Ямогу поговорить сней об этом. Думаю, она не станет возражать против ужина.
- Против ужина?
- Ну, может ине только,- Молли неловко берет его за руку. Осторожно поглаживает волосатые фаланги пальцев.- Или же она не ввашем вкусе?- Молли смотрит на свою смуглую кожу. На эту чужую смуглую кожу.- Если так, то ясудовольствием продолжу лечение вдомашних условиях.
- Я думал…
- Думали что?
- Что ты высшая ипоэтому…
- Не стоит развенчивать мифы. По крайней мере, слишком часто,- Молли подмигивает доктору.- Вконце концов, каждый имеет право немного отвлечься.
- Отвлечься?
- Обещаю ужин и, может быть, немного большее,- начинает терять терпение Молли.- Мы же взрослые люди. Ведь так?
- Наверное,- доктор Кезард отдергивает руку. Поднимается на ноги.
- Мне нужно домой,- не собирается отступать Молли.
- Обещаю подумать.
- К черту обещания!- Молли одергивает халат.- Явпорядке!- она встает скровати.- Видишь?- опирается на больную ногу. Чувствует, как боль обжигает тело, но старается не обращать внимания.- Видишь?
Мир вздрагивает. Начинает кружиться.
- Осторожно!- доктор Кезард обнимает ее, не давая упасть.
- Пожалуйста!- шепчет Молли.- Мне очень нужно домой!
- Боюсь, ваше тело так не думает.
- Плевать на это тело!- Молли чувствует, как ненависть начинает застилать глаза.- Мне не нужно это тело!
- Вам нужно лежать.
- Мне нужно найти Молли!- она отчаянно хватается за рубашку доктора.- Отпустите меня!- Ткань трещит по швам.- Отпустите меня домой!- Молли чувствует, как тело становится ватным инепослушным.
Внутримышечная инъекция затягивает мир пеленой тумана.
- Все будет хорошо,- обещает доктор Кезард.
Молли кивает. Лежит ислушает, как он уходит. Время замирает. Растягивается. Звук шагов, кажется, продолжается целую вечность, разносится эхом по пустым коридорам, скользит по стенам, струится, переливается, заполняя собой мир.
- Какого черта на тебя нашло?- спрашивает Грейс.
Молли открывает глаза. Веки тяжелые. Вголове гудят звуки шагов.
- Куза?- Грейс берет ее за руку.
- Все хорошо.- Молли заставляет себя не одергивать руку.- Сходи кнему. Сходи кдоктору Кезарду иуговори отпустить меня домой.
- Но…
- Пожалуйста,- Молли вымученно улыбается. Поднимает голову. Целует Грейс, борясь сотвращением.- Сделай это ради меня.
- Сделать что?
- Что угодно,- Молли снова целует ее. Страстно, жадно.- Все, что он захочет,- она вглядывается взеленые глаза Грейс,- он же мужчина, понимаешь?
Грейс напрягается. Каждый мускул. Каждый нерв.
- Он не сможет отказать,- Молли снова пытается поцеловать ее.
- Нет!- Грейс толкает ее кулаком вгрудь. Молли падает на подушку.
- Ты должна!- кричит она вспину Грейс.- Должна!
Глава восемнадцатая
Вечер. Гликен не приходит. Доктор Кезард не приходит. Даже Грейс- ита не приходит. Молли поднимается скровати. Препараты притупляют боль. Нога нехотя подчиняется. Один шаг, другой. Молли выходит вкоридор, спускается на лифте вниз, подходит ккабинету Гликена. Голоса. Такие тихие. Такие знакомые. Молли открывает дверь. Гликен иКауфман оборачиваются. Награждают ее удивленным взглядом.
- Какого черта ты здесь делаешь?!- спрашивает она Кауфмана.
Он улыбается. Встает со стула иберет ее за руки.
- Доктор Кезард сказал, что стобой что-то происходит?- говорит он стакой заботой, что Молли хочется блевануть ему влицо.- ИГрейс…- Кауфман смущенно опускает голову.- Что на тебя нашло, Куза?
- Куза?- Молли нервно пытается проглотить вставшую поперек горла желчь. Смотрит на Гликена. Пытается взять себя вруки.- Мне нужна Молли.
- Что?
- Мне нужна девушка,- она заставляет себя улыбнуться. Прижимает руки Кауфмана ксвоей груди.- Пожалуйста. Мне так сильно нужна эта девушка.
- Но…- Кауфман хлопает грязно-зелеными глазами.- Но ядумал, утебя уже есть Грейс.
- Это не то,- Молли снова смотрит на Гликена.- Я… Япросто…- она вспоминает библиотеку. Вспоминает книги. Пытается подобрать нужные слова, объяснения. Но вголове пустота.- Сделай его высшим,- сдается Молли. Чувствует, как вздрагивает Кауфман.- Это важно!- она вкладывает вэти слова все отчаяние, что накопилось.- Важно для меня. Ты должен мне верить. Умоляю тебя.
- Ты понимаешь, очем просишь?- Кауфман вопросительно смотрит то на Молли, то на Гликена.
- Она стоит того!
- Кто?
- Молли. Молли Эш Кэрролл,- она просит Гликена показать журнал.- Она лучше всех,- Молли уже струдом соображает, что говорит.- Лучше всех, кого язнаю. Может быть, даже лучше меня!
- Ты не всебе,- Кауфман смотрит на фотографии скульптур, сделанных Молли.- Даже, если она так хороша, как ты говоришь, то почему бы тебе самой не отправиться за ней?
- Я не могу,- Молли поднимает кпоясу подол халата, показывает изуродованную ногу.- Видишь?
- Тогда можно послать Грейс.
- Нет! Только не Грейс!- Молли заставляет себя успокоиться.- Грейс все испортит,- она складывает вмольбе руки.- Это должен быть Гликен. Поверь мне. Пожалуйста.
- Я не могу.- Кауфман смотрит на фотографию Молли вглянцевом журнале.
- Можешь,- Молли старательно выдавливает из глаз слезы.- Ты ведь уже делал это,- она видит, как напрягается Кауфман.- Мы вместе делали это! Делали для тебя! Помнишь?
Молли смолкает, понимая, что последний козырь выложен на стол. Дальше остается лишь блефовать, хотя, по сути, она уже давно блефует. Врет. Притворяется. Играет, выдавая себя за женщину, которой не является. Но что остается еще?
- Ты до сих пор кое-что мне должен,- говорит Молли.- Унас все еще есть общие тайны,- она заставляет себя улыбнуться.- Ты ведь умный мальчик, не так ли? Плохой, но все-таки умный.
Глава девятнадцатая
Слезы. Лишь однажды Дорин видел их вглазах Молли. Слышал, как она плачет дважды, но видел только один раз. Вгалерее, которую устроил всвоей квартире Кауфман. Они шли вдоль покрытых пылью картин истатуй.
- Когда-нибудь явсе это выкину,- говорил он, рассказывая истории тех, кто когда-то создал все это.- Творцы умерли, иих шедевры должны отправиться взабытье вместе сними, уступив место для молодости ижизни,- он обернулся иподмигнул Молли.- Когда-нибудь это произойдет ис тобой.
- Вот как?- Дорин услышал вее голосе вызов.
- Именно так,- вздохнул Кауфман.- Даже если ты станешь высшим, то это лишь отсрочит неизбежное.- Он прошел мимо картины импозантной дамы.- Не верится, что мы когда-то так одевались! Все эти кофточки иплаточки,- он нетерпеливо взмахнул рукой.- Слишком много прошло времени, чтобы эти воспоминания грели!
Дорин почувствовал, как Молли берет его за руку. Холодная как лед ладонь сжимает его пальцы.
- Я не боюсь,- прошептала Молли.
- Не боишься чего?- оживился Кауфман.
- Ничего не боюсь,- она сильнее сжала пальцы Дорина, не позволив ему освободить руку.
- Вот как?- Кауфман не обернулся, иДорин невольно поблагодарил его за это.
Пусть тайна остается тайной. Сном. Безумием. Как угодно. Но не переходит дозволенных границ. Виттори иМагда не заслужили этого. Не заслужили его безвольного предательства.
- Молли?- осторожно позвал Дорин.
Она не ответила. Лишь сильнее сжала его пальцы.
- Эш!- Дорин почувствовал, как она напряглась. Хотел попросить отпустить его руку, но, встретившись сней взглядом, не смог.
- Скажи еще.
- Что сказать?
- Мое имя.
- Молли?
- Нет. Другое.
- Эш?
- Да…
- Дети!- засмеялся Кауфман.
Молли отпустила руку Дорина, отвернулась.
- А здесь есть картины Кузы?- спросила она Кауфмана.
- Кузы?- он как-то недовольно хмыкнул.- Зачем тебе?
- Хочу посмотреть,- она подошла кнему. Улыбнулась.- Хочу посмотреть, какой она была.
Дорин смотрел на них, чувствуя себя лишним.
- Хочу посмотреть, счего она начинала.
- Хочешь?- Кауфман смерил ее внимательным взглядом. Снова недовольно хмыкнул.- Ну пойдем,- он положил руку на спину Молли. Чуть выше ягодиц или же на ягодицы? Дорин не смог разглядеть. Не успел.
- Ты идешь?- спросила его Молли.
- Я?- он хотел отказаться, но не смог.- Да. Прямо за вами.
- Прямо за нами,- промурлыкал Кауфман. Он наклонился кМолли ичто-то шепнул на ухо. Она улыбнулась.
- Я не мешаю?- спросил их Дорин.
- Ты?- Молли обернулась.- Нет.
Они прошли мимо серии картин, на которых был изображен молодой Аваллон. Прошли мимо десятка гипсовых статуй некогда живших людей.
- Все это просто воспоминания,- услышал Дорин бормотание Кауфмана.- Забытое, покрытое пылью иплесенью прошлое. Слишком много лиц, слишком много голосов,- он сгорбился, сжался, стал напоминать со спины старика.- Как имы сами…
Дорин подумал, что никогда еще не видел его втаком состоянии. Казалось, еще немного, ивысший заплачет.
- Это она?- спросила Молли, останавливаясь возле хрустальной статуи.- Это первая работа Кузы?
- Впечатляет, правда?- робко спросил Кауфман.
Дорин подошел ближе. Вскудном освещении он видел, как рука Кауфмана ласкает ягодицы Молли. Или это была просто игра теней? Дорин заставил себя не смотреть.
- Тебе нравится?- спросила Молли.
Дорин поднял глаза на хрустальную статую. Всумраке она выглядела самой обыкновенной. Обнаженная женщина сдлинными прямыми волосами иотсутствием лица. Полная грудь свисает на большой живот. Дорин увидел контур крохотной руки, упиравшейся вживот изнутри. Вспомнил Виттори, когда она носила Магду. Невольно поежился. Опустил глаза чуть ниже ивотвращении поджал губы, увидев мужские гениталии.
- Думаю, эта статуя никогда не выставлялась,- услышал он далекий голос Молли. Попытался разобрать внем отвращение, но не смог.
- Конечно, нет.- Кауфман подошел кхрустальной женщине.- Сомневаюсь, что кто-то смог бы понять то, что вдействительности хотела показать Куза,- он смотрел на статую сраболепным обожанием. Гладил ее взглядом. Ласкал.- Тогда Куза вся была здесь. Все ее страхи. Все желания. Сомнения. Надежды…- его рука коснулась хрустального живота, опустилась ниже, кхрустальным гениталиям.
- Она хотела детей?- тихо спросила Молли.
- Да.
- И поэтому боялась становиться высшей?
- Да.
- Но не могла отказаться?
- Да.
- И поэтому ты любил ее?
- Что?
Дорин увидел, как напряглось лицо Кауфмана. Кожа побледнела. Хрусталь звякнул, разрезая ладонь. Молли вздрогнула. Голубая кровь высшего закапала на пол из порезов.
- Господи,- Молли сжалась, чувствуя за собой вину.
- Все хорошо,- Кауфман разжал ладонь, выпуская осколки.
Разрезанная плоть обнажала сухожилия икости. Кровь из вен наполнила открытые раны. Сначала медленно, затем хлынула, заливая ладонь ипальцы. Заструилась по руке вниз.
- Прости меня!- Молли сжала кисть Кауфмана, пытаясь остановить кровотечение.
- Ничего,- он посмотрел на статую, лишившуюся мужских гениталий.- Так даже лучше.
Ноги его подогнулись. Молли попыталась его удержать, поскользнулась на залившей пол крови иупала на колени. Кровь из разрезанной ладони ударила ей влицо.
- Господи!- Молли машинально вытерла кровь со своего лица, посмотрела на окрасившиеся вголубой цвет ладони.- Сделай что-нибудь!- крикнула она Дорину. Он увидел, как содрогнулось ее тело.- Ну, сделай же…
Рыдания заставили ее замолчать. Слезы наполнили глаза. Внезапно. Подчинили себе разум итело.
- Молли!- попытался успокоить ее Дорин,- Молли!
Она не слышала его. Скользила по полу, пытаясь подняться.
- Эш!
- Эш?- Молли еще раз вздрогнула. Закрыла глаза.- Дай мне свою рубашку, Дорин.
- Что?
- Дай мне свою рубашку! Яперевяжу ему руку,- иникаких слез.
Глава двадцатая
В лаборатории тихо, лишь размеренно гудят насосы, выкачивая из тела Гликена красную кровь изаполняя его кровью высших. Молли смотрит, как эта жидкость струится внутри прозрачных трубок.
- Любишь его?- спрашивает Кауфман.
- Люблю кого?
- Этого,- он кивает головой всторону Гликена.- Иначе для чего весь этот цирк сВознесением?! Думаешь, он останется стобой? Вспомни себя. Разве ты осталась со мной?
- Я делаю это ради Молли.
- Той сучки, которую показывала мне вжурнале?! Брось! Явижу тебя насквозь!
- Правда?- Молли смотрит вего грязно-зеленые глаза.- Ичто же ты видишь?
- Вижу суку, которая устала жить,- Кауфман мрачнеет.- Впрочем, как ия. Все это Вознесение… Знаешь, иногда мне кажется, что нужно было отказаться от этого, ане уговаривать тебя стать такой же бессмертной.
- Ты так думаешь?
- А ты?- Молли вздрагивает, чувствуя, как он обнимает ее.- Скажи, думала ли ты хоть раз, что между нами могло быть все иначе?
- Я не знаю,- Молли напрягается.
- Помнишь, как это было?- руки Кауфмана гладят ее спину. Опускаются кбедрам.- Неужели тебе никогда не хотелось повторить?
- Нет,- она закрывает глаза.
- Куза…- шепчет Кауфман.
Молли слышит, как пищит зуммер. Кауфман отпускает ее.
Гликен лежит на столе открыв глаза исмотрит впотолок.
- Надеюсь, он не разочарует тебя, как ты разочаровала меня,- говорит Кауфман.
Он подходит кГликену. Берет за руку.
- Как ты?
- Не знаю,- Гликен вздрагивает.- Такое чувство, что ястал на несколько жизней умнее.
- Не сопротивляйся знаниям.
Молли видит, как Кауфман гладит пальцы Гликена. Очем думает Кауфман? Что представляет? Ее? Как эти пальцы ласкают ее тело? Но почему? Разве все это не потеряло для него смысл?
- Куза!- зовет он. Вкладывает вее ладонь руку Гликена.- Расскажи ему, что нужно делать.
- Рассказать?
- Ну ты же через это проходила.
- Но яуже не помню.
- Помнишь,- он улыбается.- Сделай это ради себя.
Молли смотрит, как он уходит.
- Что мне делать, Куза?- спрашивает Гликен.
- Ничего,- Молли устало выдыхает.
- Но мне кажется, что ясхожу сума!
- Думай оМолли.
- О Молли?
- О девушке, за которой ты отправишься.
- Почему оней?
- Почему?- Молли вспоминает старую библиотеку.- Потому что она живет на планете Идмон, недалеко от склонов Тмона, всамом прекрасном городе под названием Арах. Потому что унее самые чудесные скульптуры, которые только можно создать. Потому что ввыставочном зале есть библиотека истарый диван. Потому что ты встретишься там сней. Выберешь самую старую книгу иуничтожишь ее, как пережиток прошлого. Попросишь Молли закрыть дверь. Скажешь, что устал от женских прелестей. Она умная девочка ивсе поймет. Ты расстегнешь брюки изакроешь глаза. Доверишь ей свои желания. Доверишь, потому что она сможет удовлетворить их. Стать тем, кем ты хочешь, чтобы она стала. Не женщина ине мужчина. Без слов иприкосновений. Без смущений иобещаний. Без всего, от чего ты устал. Только рот. Бестелесный, бесполый рот, который ласкает тебя, оставляя наедине ссамим собой.
Глава двадцать первая
- Какого черта ты там делала?- спрашивает Кауфман.
Молли молчит.
- Ты что, действительно помешалась на этой сучке сИдмона?!- он хватает ее за руку. Разворачивает ксебе лицом.- Ты же знаешь правила!
- Правила?- Молли морщится от боли, которую причиняют ей пальцы Кауфмана.
- Ты должна была провести его, показать ему новый смысл!
- Смысл?- Молли чувствует легкое головокружение. Болеутоляющие перестают действовать, иболь от ноги растекается по телу, подчиняет его.- Япросто хотела, чтобы он привез мне Молли.
- Хотела?!- Кауфман встряхивает ее за плечи.- Хотела Молли?!
- Пусти меня,- просит Молли, чувствуя, как пелена застилает глаза.
- Дура чертова!- Кауфман бьет ее по лицу. Пощечина звенит вушах, но Молли не чувствует этого. Ноги подгибаются. Она падает.
- Отвези меня домой,- просит она Кауфмана. Видит его взволнованное лицо. Пытается обнять. Чувствует, как он поднимает ее на руки. Несет куда-то.
Ялик беззвучно взмывает внебо.
- Домой,- шепчет Молли.
Сон подчиняет ее. Или беспамятство? Где-то далеко гудит голос доктора Кезарда.
- Домой,- просит его Молли. Чувствует его руки. Стонет, борясь стошнотой.
Кто-то поворачивает ее на бок. Рвотные массы наполняют рот. Всознание проникает далекий голос Кауфмана…
- Мне нужна Молли!- пытается кричать она, но слышит слабый булькающий хрип,- Молли!
Тьма заполняет сознание. Кровь стучит вушах. Кровь высших, которая не принадлежит ей.
- Молли…
Она открывает глаза. Видит сиделку возле кровати. Видит, как ночь сменяется днем.
- Пусть Гликен привезет Молли!- говорит она, пытаясь взять сиделку за руку. Слышит какие-то бессвязные обещания. Снова засыпает.- Гликен! Молли!
- Вы должны отдыхать,- говорит сиделка.
Инъекция отправляет вмир снов. Силы возвращаются. Молли чувствует это ипытается сопротивляться сновидениям. Сновидениям Молли. Молли втеле Кузы. Втеле, которое она ненавидит.
- Я люблю тебя,- говорит Хак.
Она идет кнему по цветочному полю. Сбивает ногами сочные бутоны. Падает вего объятия. Целует его. Отдается ему под голубым небом. Вдыхает ароматы цветов. Слушает пение птиц. Бежит креке, скинув одежду. Чувствует, как теплая вода обволакивает тело. Проникает внее. Заполняет.
- Я люблю тебя,- Хак целует Молли, прижимает ладонь кее огромному животу, пытаясь почувствовать, как пинается ребенок. Его ребенок.
- Прости, что все так вышло,- шепчет Хак.
- Ничего,- улыбается Молли.
- Я просто хотел быть как все.
- Я знаю,- Молли ни вчем не обвиняет его.
- Не высшим.
- Я знаю.- Молли благодарна ему, что он есть.
Глава двадцать вторая
Доктор Кезард входит впалату, смотрит на Молли, видит ее улыбку.
- Хороший сон?
- Не знаю- Она пытается сесть вкровати.- Мне снилось, что ябеременна.
- А увас были дети?
- Нет.- Молли смотрит на свое тело. Вспоминает Кузу. Вспоминает скульптуру беременной женщины.- Высшие не могут иметь детей,- говорит она, заставляя себя не ненавидеть свое новое тело.
- А до того, как вы стали высшей?
- И до того не было,- Молли не знает, правда это или нет вотношении Кузы, но знает, что это правда вотношении Молли.
- Нога не болит?- спешит сменить тему разговора доктор Кезард.
Молли смотрит на гладкую кожу. От полученных ваварии ран не осталось даже шрамов. Молли закрывает глаза, делает глубокий вдох. Никаких больше истерик. Никаких доказательств, что она Молли. Сколько дней они продержали ее взабытье? Не важно! Если она не перестанет говорить отом, что не Куза, они вообще никогда не отпустят ее отсюда.
- Вам нехорошо?- вкрадчиво спрашивает доктор Кезард.
- Уже нет,- Молли заставляет себя улыбнуться.- Правда, все предыдущие дни- как втумане. Простите. Вы не могли бы напомнить мне свое имя?
- Доктор Кезард,- он пристально вглядывается ей вглаза.- Авы? Вы помните, как вас зовут.
- Конечно,- Молли кажется, что она выглядит слишком беспечной.- Я- Куза Изабелл Джури,- она снова улыбается.- Я- высшая, доктор Кезард. Ибоюсь, провела слишком много времени вэтом незапланированном отпуске.
- Вы так думаете?
- Я вэтом уверена,- Молли смотрит на свою ногу.- Или же вы не смогли справиться со своими обязанностями иесть какие-то последствия?
- Нет,- он качает головой.- Свашим телом все впорядке.- Он пытливо молчит, поджав губы.- Могу яспросить?
- Конечно.
- Кто такая Молли Эш Кэрролл?
- Кэрролл?- Молли напрягается.- Это девушка… спланеты Идмон. Девушка, укоторой большое будущее.
- Будущее?- доктор Кезард нахмуривает лоб.
- Она художник искульптор,- улыбается Молли.- Свежая кровь. Вы же знаете, как сложно найти внаше время настоящие таланты. Особенно вобласти искусства,- она пытается подражать хозяйке своего нового тела.- Надеюсь, вы не слишком долго держали меня здесь иявсе еще смогу увлечь эту девушку, уговорить остаться унас.
- Надеюсь, что недолго,- вымученно улыбается доктор Кезард. Молли награждает его снисходительным взглядом.
- Обещаю, что отмечу вашу работу на совете,- заверяет она, протягивает ему руку ипросит помочь ей подняться скровати.
Глава двадцать третья
В квартире Кузы тихо ипахнет ладаном. Десятки комнат, которыми никто никогда не пользуется. Десятки картин, которые годятся лишь для того, чтобы их выбросить. Тяжелые шторы скрывают начинающиеся от пола окна. Молли открывает их. Смотрит на раскинувшийся внизу город. Ветер трезвит, успокаивает. Молли ходит по комнатам, заставляет себя не спешить. Не искать встречи сГликеном. Не выдавать себя. Она открывает очередную дверь. Мастерская кажется неприлично огромной. Гипс, камень, холсты вмольбертах.
Молли проходит вцентр мастерской. Останавливается возле незаконченной картины. Обнаженная Грейс лежит на диване. Лежит на холсте. Молли смотрит на диван, сохранивший на себе отпечаток тела Грейс. Куза рисовала все как есть. Даже грязь на полу была запечатлена на холсте. Молли смотрит на окно за диваном: большое, задернутое шторами. Она открывает его. Возвращается кмольберту. Куза любила Грейс. Этими чувствами, кажется, пропитан весь рисунок. ИГрейс на холсте. Сложно подделать те чувства, скоторыми она отдавалась этой картине. Молли смотрит на засохшие кисти. Это тело. Эта жизнь. Эта картина. Все это принадлежит Кузе, но все это может помочь скоротать время. Дождаться Гликена. Дождаться Молли.
Она идет по мастерской. Ищет незаконченные скульптуры. Ищет возможность убить время. Вспоминает бар водной из комнат. Выбирает бутылку самого крепкого вина. Пьет, чувствуя запах пота от своего чужого тела. Ищет ванную. Набирает воду. Сбрасывает одежду иналивает себе еще один бокал вина. Алкоголь пьянит. Полная грудь поднимается над водной гладью. Молли вспоминает свой сон. Трогает чужой живот. Вспоминает Хака. Улыбается иначинает ласкать себя. Нет. Не себя. Это чужое тело. Новые ощущения заполняют сознание. Молли заставляет себя думать оХаке. Вспоминать его. Наслаждаться его близостью. Вдыхать его запах. Чувствовать его.
Молли разочарованно вздыхает иналивает себе еще вина. Это тело не хочет Хака. Это тело хочет Грейс. Хочет того, чего не хочет сознание. Сознание Молли втеле Кузы. Нет! Она залпом допивает вино. Наливает еще. Снова выпивает. Она не будет сопротивляться этим желаниям. Ине будет идти уних на поводу. Она отбросит эти условности. Вернется вмастерскую ипозволит работе поглотить себя. Подчинить себя. Заставить забыть Хака. Она будет работать иждать. Ждать, когда вернется Гликен.
Молли роняет на пол пустую бутылку изакрывает глаза. Погружается вводу, представляя себя ребенком, которого она же должна была родить. Родить всвоем сне. Далеком сне, окотором она забудет. Легкие болят, заставляют сделать вдох. Голова гудит. Молли слышит, как пульсирует кровь. Ее голубая кровь. Она заставляет себя подняться. Жадно хватает ртом воздух. Выбирается из ванной ине вытираясь идет вспальню. Блуждает среди десятков комнат. Открывает двери, за которыми есть все, кроме кровати.
- Ну где же ты?!- бормочет она, переставляя подкашивающиеся ноги.
Голова кружится, но тошноты нет. «Это хорошо»,- успевает подумать Молли, падая на пол. Поднимает голову ивидит за открывшейся дверью кровать. Большую. Черную. Срезными спинками имножеством подушек. Она ползет кней, зная, что подняться уже не сможет. Взбирается, путаясь водеяле. Закрывает глаза ипытается ни очем не думать. Пусть будут только сны.
Глава двадцать четвертая
Двери. Одна из дверей. Та, что расположена вмастерской, но которою Молли замечает лишь на пятый день работы. Дверь впатио. Во внутренний дворик, снеуклюжей карликовой пальмой вцентре ицитрусовыми вкадках вдоль стен. Молли находит ее случайно- дверь вэтот заброшенный искусственный рай. Разбирает обломки камней игипсовых статуй, отодвигает полотно вчеловеческий рост, видит за треногами дверную ручку ипытается пробраться кней, ожидая найти подсобку или еще одну ненужную комнату, окоторой Куза давно забыла. Но вместо этого Молли находит патио. Патио, где никто не был уже как минимум несколько лет.
Домашние цветы погибли, уступив место долгоживущим растениям. Плоды цитрусовых догнивают на полу. Дренаж работает, но местами видны небольшие лужи. Шезлонги сложены истоят устен. На столе под пальмой- покрытая плесенью коробка. Молли открывает ее. Сотни рисунков, выполненных карандашом, половина из которых безвозвратно уничтожена сыростью. Крохотные статуи прячутся втраве.
Почему Куза решила забросить это место? Молли подвигает кстолу шезлонг иперекладывает найденные рисунки. Контуры, образы, размытые силуэты. Она останавливается. Смотрит на сохранившееся лицо Кауфмана. Нет, не Кауфмана. Кого-то другого. Коротко постриженного, худого, влюбленного. Человека, укоторого нет времени для меланхолии иусталых слов. Человека, который никогда не согласится быть высшим. Неужели Кауфман когда-то был таким? АКуза? Молли спешно перекладывает листы, пытаясь отыскать хозяйку своего тела. Высокая, стройная, вдлинной юбке ишироком свитере. Она смотрит на Молли своими черными глазами спожелтевшего листа бумаги. Иеще. Куза иКауфман. Вместе. Они обнимают друг друга. Целуют друг друга. Лежат впостели исмотрят друг другу вглаза. Что это? Фантазия Кузы? Безумие? Искусство?
Молли морщится. Вглядывается всозданные карандашом знакомые контуры лаборатории. Насосы вынесены на первый план. Они закачивают втело Кузы темную жидкость, которая должна быть голубой, если бы не черно-белый рисунок. ИКауфман. Он стоит рядом сКузой идержит ее за руку. Следующий рисунок- слезы. Крупные слезы из темных глаз. Следующий- Кауфман. Все еще влюбленный, но уже начинающий полнеть. Следующий- Куза. Она рисует себя беременной. Стоит уокна иподдерживает руками большой живот. Уокна, вкотором отражается лицо Кауфмана.
Молли перекладывает эти рисунки, ивремя словно оживает унее перед глазами. Оно переливается старыми листами, искрится неровными линиями. Истатуя… Та самая статуя, которую Молли видела уКауфмана, статуя беременной женщины без лица. Теперь Молли видит, как она рождается на рисунках. На рисунках Кузы, которая рисует себя. Рисует свои надежды. Свои мечты. Она стоит уокна, поддерживая живот, аотраженное на стеклянной глади лицо Кауфмана искривляется, утрачивает былое очарование. Любовь умирает. Умирает внем вместе сего красотой. Иего лицо становится тем лицом, которое Молли уже знает. ИКуза. Чем меньше прежних черт остается влице Кауфмана, тем отчаяннее она пытается подчеркнуть свою беременность. Одежда становится более дерзкой иоткрытой. Сначала обнажается живот. Затем наполненная молоком грудь. Все призвано подчеркнуть скорое появление ребенка на свет. Таковы ее мечты. Таковы ее надежды.
Но мечты умирают вместе сумирающим лицом Кауфмана. Остаются только надежды, которые отражаются на холстах нагромождением жирных мазков. Куза забирает урисунков свое лицо. Становится безликой. Плачет без слез. Кричит без звуков. Но надежды обречены остаться надеждами. Иследом за лицом Куза отбирает урисунков свою женственность. Лишает форм гениталии, оставляя темное пятно. Иженщина уокна уже не Куза- это ее дикий, отчаянный крик вхоленое, улыбающиеся лицо Кауфмана. Любовь становится ненавистью. Надежды- безумием. ИКуза бежит от них. Прячется всвоей безликости ибесполости. Она больше не хочет быть Кузой. Той Кузой, которую так долго рисовала на этих страницах. Илицо Кауфмана растворяется на стеклянной глади окна. Перестает существовать. Они больше не хотят надеяться. Не хотят любить. Не хотят вспоминать. Они- безликие, бесполые существа, обреченные на вечность.
Глава двадцать пятая
Купидон приходит каждые два дня вобед. Купидон, которого присылает Кауфман. Его собственность. Его способ сбежать от воспоминаний. Молли смотрит на мальчика. Предлагает ему войти.
- Не бойся,- она берет его за руку иотводит впатио.- Хочу показать тебе кое-что.- Молли чувствует, как он дрожит.- Не бойся!- смеется она.- Обещаю, что не причиню тебе зла.
- Зла?- он смотрит на ее грудь. Аможет быть, просто стоит потупив взгляд? Маленький затравленный зверек, верный своему хозяину.
- Сядь,- Молли подвигает кстолу под пальмой еще один шезлонг. Достает коробку срисунками Кузы. Показывает их купидону.- Нравится?- спрашивает, выкладывая на стол рисунок молодого Кауфмана. Он смотрит на него икачает головой.- Апо-моему, очень даже ничего,- Молли осторожно перекладывает листы, не желая нарушать их последовательность.- Вот еще один. Разве тебе не нравится?
- Нет.
- Почему?
- Он отвратителен.
- Отвратителен?- Молли смотрит то на купидона, то на рисунок, пытаясь понять, что раздражает ее сильнее: лицо, которого больше нет, или мальчик, который не хочет, чтобы оно появилось вновь.- Убирайся!- кричит на него Молли.
Купидон вздрагивает. Вскакивает на ноги ипятится квыходу. Молли возвращается вмастерскую. Работает, ожидая, когда пройдут еще два дня. Открывает дверь иснова отводит купидона впатио. Показывает ему листы сизображением Кузы, где они сКауфманом вместе. Обнимают друг друга, целуют.
- Они любили друг друга,- говорит она мальчику.
Она напрягается, заставляя себя не кривиться от отвращения.
- Твой хозяин любил эту женщину. Аона… Она любила его,- Молли показывает рисунки беременной Кузы.- Видишь, очем они мечтали?
Она раскладывает рисунки вхронологическом порядке один на другой. Видит, как оживляется купидон, замечая изменения влице Кауфмана. Оттаивает. Даже улыбается.
- А вот это уже отвратительно!- говорит Молли.
Он вздрагивает.
- И вот это!- Молли нервно выкладывает на стол рисунки.- Ты понимаешь?- она нависает над купидоном.
Он заворожено смотрит на рисунок, где изображена безликая фигура Кузы смужскими гениталиями между ног.
- Тебя она нравится?
- Да,- купидон протягивает руку. Касается пальцами рисунка.- Проваливай!- сдается Молли.- Уходи!
Она толкает его вспину, подгоняя квыходу. Запирается вмастерской ине выходит, давая посыльному указания оставлять еду увхода. Ощущение времени пропадает, тонет вработе имыслях, которые Молли настырно гонит из своей чужой головы. Она бродит по ненужным комнатам, подливая себе вино вбокал. От многообразия картин искульптур уже начинает тошнить. Хочется выбросить их все. Разбить, сжечь.
Молли закрывает глаза ина ощупь возвращается вмастерскую. Тишина успокаивает. Запах краски игипса позволяет отвлечься. Она не создает ничего нового. Не работает над чем-то определенным. Она лишь заканчивает то, что начала Куза. Заканчивает так, как этого хочется ей, как это видит она.
- Постой!- кричит купидону. Смотрит на него. Пытается вспомнить, когда видела его впоследний раз. Пытается вспомнить, когда вообще видела людей.- Пообедай со мной.
- Что?
- Просто посиди за одним столом.
Молли велит ему отнести продукты во внутренний дворик. Идет на кухню. Открывает две бутылки вина. Сидит за столом иприказывает купидону пить вместе сней. Его бледные щеки краснеют. Голубые глаза то идело скашиваются крисунку, который Молли оставила на столе. Рисунку Кузы сбеременной женщиной. Купидон смотрит на мужские гениталии между ее ног. Снова иснова.
- Пей еще,- говорит Молли.
Он вздрагивает, но не отказывается. Боится отказывать.
- Ты когда-нибудь трогал женщин?- спрашивает Молли.
Купидон качает головой, фальшиво скрывая отвращение.
- Но тебе нравится этот рисунок?
Он кивает.
- На самом деле все совсем не так,- Молли подходит кнему. Берет за руку.- На самом деле все намного лучше,- она сжимает его подбородок. Заставляет посмотреть ей вглаза.- Потрогай меня.
Он напрягается. Молли сжимает коленями его руку.
- Выше,- она раздвигает ноги.
Купидон дрожит, поднимаясь по внутренней поверхности женских бедер.
- Выше!- Молли старается не повышать голос. Не пугать его.- Нравится?
Он отрицательно качает головой.
- А твоему хозяину нравилось,- Молли обнажает грудь. Сжимает пальцами большие соски.- Возьми их врот,- она ждет.- Ясказала, возьми!
Купидон подчиняется. Обхватывает губами иначинает сосать. Молли улыбается.
- Теперь вставай,- она берет со стола открытую бутылку итолкает свободной рукой купидона вспину.- Вспальню.
Он вяло сопротивляется, но не отказывает.
- Теперь снимай штаны иложись на кровать.
- Не надо,- шепчет он.
- Снимай, педераст малолетний!- орет на него Молли.
Допивает оставшееся вбутылке вино и, пошатываясь, пытается раздеться.
- Вот так это должно быть, понимаешь? Вот так,- она забирается на кровать.- Давай! Поднимай свой чертов член!- орет на купидона. Ждет. Садится на него ине останавливается до тех пор, пока оргазм не начинает сотрясать его тело.- Теперь одевайся,- говорит Молли.
Он поднимается скровати. Натягивает брюки.
- И не забудь рассказать отом, что случилось, своему хозяину! Пусть вспомнит, каким он был когда-то иот чего отказался!
- Проще умереть,- купидон вытирает со щек слезы.- Проще умереть.
Глава двадцать шестая
Гликен. Он приходит водин из множества однообразных дней, подменяя купидона. Стоит вдверях исмотрит на Молли, протягивая пакеты седой.
- А где купидон?- спрашивает она.
- Купидон?
- Мальчик Кауфмана.
- Хочешь, чтобы япозвал его?
- Нет,- Молли берет пакеты. Идет на кухню.- Налить тебе выпить?
- Пожалуй, нет,- Гликен стоит за ее спиной, пытаясь начать разговор.
- Ты привез ее?- спрашивает, не оборачиваясь, Молли. Наливает вбокал вино, но не пьет. Стоит, вспоминая рисунки Кузы инедавний сон обеременности.- АХак?
- Хак сней,- Гликен вздрагивает.
- Все было так, как ясказала?
- Да.
- И тебе понравилось?- Молли не слышит ответа. Оборачивается.- Тебе понравилось?
- Да.
- Вот видишь,- Молли улыбается. Вспоминает, как это было сней.- Хочешь еще?- Гликен кивает.- Придется подождать,- Молли не без удовольствия отмечает тень разочарования на его лице.- Устроишь мне сначала сней встречу.
- Все еще считаешь, что это твое тело?- спрашивает Гликен, сдерживая вздох.
- А должна?- она вглядывается вего темные глаза.- Ты что-то заметил?
- Что ядолжен был заметить?
- Ну, не знаю,- Молли заставляет себя улыбаться.- Ты ведь теперь высший. Такой же, как я.- Она берет его за руку иведет вмастерскую.- Что скажешь?- спрашивает Молли, показывая законченные работы.
- Рад, что стобой все впорядке,- говорит Гликен.
Молли кивает. Понимание, что собственное тело где-то рядом, где-то вэтом городе, вызывает волнение.
- Расскажи мне оней.
- О Кэрролл?
- Да.
- Она милая.
- Милая?
- И умная.
- А Хак?- Молли улыбается, видя, как Гликен пожимает плечами.- Он ни очем не догадывается?
- Нет,- голос Гликена предательски вздрагивает.- Почему ты спрашиваешь?- он пытливо начинает вглядываться ей вглаза.
«Не признаваться!- говорит себе Молли.- Ни вчем не признаваться!»
- Не хочу, чтобы он встал на пути искусства,- говорит она первое, что приходит вголову.- Знаешь, как это бывает смолодыми парами?! Таланты тонут всемейных обязательствах.
- Это правда?
- Конечно!- Молли притворно изображает отвращение.- Или же ты подумал, что яхочу завести себе любовника?!
- Нет,- Гликен смущенно опускает голову.- Конечно же, нет!
Кэрролл. Молли встречается сней вхудожественной галерее. Смотрит на нее. Выжидает. Ищет причины, чтобы прикоснуться кней.
- Посмотри,- она берет ее под руку иподводит кодной из своих картин. Вглядывается вее глаза.
«Ты- это я,- хочет сказать Молли.- Ая- это ты». Хрупкое тело кажется до боли родным. Голубые глаза. Соломенные волосы. Небольшая грудь. Мягкий голос. Молли слышит его. «Отдай мне это тело!- она сжимает руку Кэрролл.- Отдай мне мою жизнь!» Молли заставляет себя улыбнуться.
«Почему ничего не происходит?- думает она.- Что ядолжна сделать еще, чтобы все вернулось на свои места?»
- Не бойся,- Молли убирает слица Кэрролл прядь соломенных волос. Своих волос. Со своего лица. Чувствует, как напрягается Кэрролл. Чувствует на своей спине пристальный взгляд Гликена. Но не может не прикасаться кэтому родному лицу.
Говорить! Говорить хоть что-то! Но голова отказывается работать. Молли отчаянно хватается за мимолетные образы. Грейс! Она будет говорить оГрейс. Говорить потому, что оней говорила бы Куза. Молли поворачивается кГликену. Спрашивает Кэрролл, рассказывал ли он ей оГрейс.
- Нет.
- Тогда ясама расскажу тебе оней,- Молли заглядывает вголубые глаза, которые когда-то принадлежали ей.- Ты ведь не против?
- Я?- Кэрролл пытается не смотреть на нее. Или не Кэрролл?
Внезапная догадка заставляет Молли вздрогнуть. Что если это Куза? Разве она не мечтала оребенке? Разве не готова была заплатить любую цену за свою мечту?
- Наедине?- спрашивает Кэрролл?
- А тебя это смущает?- Молли надеется. Ищет ответы.
- Не знаю,- голос звучит как-то неестественно робко.- Наверное, нет.
- Значит, договорились,- Молли проводит большим пальцем по губам Кэрролл. По своим губам, которые должны принадлежать только ей.- Умная девочка. Умная италантливая. Никогда не растрачивай эти качества. Никогда.
Глава двадцать седьмая
Полночь. Молли открывает дверь. На пороге стоит купидон. Голова опущена. Взгляд устремлен себе под ноги.
- Чего тебе?- спрашивает Молли. Мысли путаются от выпитого вина. Голова кружится.
Купидон молчит.
- Тебя послал Кауфман? Скажи ему, чтобы шел кчерту!
- Нет.
- Что нет?
- Я сам пришел,- голос его охрип от волнения.
- Принес еду?
Молли смотрит на пустой бокал всвоих руках. Пытается вспомнить, где оставила бутылку, но вместо этого вспоминает спальню икупидона.
- Понравилось трогать меня?- спрашивает она мальчика.
Он кивает. Бледные щеки заливает румянец. Молли икает.
- Понравилось трогать это тело?- она закрывает глаза.
Знает ли Куза, что сейчас происходит? Видит ли? Чувствует ли? Или же ей плевать?! Молли недовольно хмыкает. Что если Куза довольно тем, что происходит? Лежит сейчас сХаком инаслаждается близостью. Наслаждается воскресшими мечтами инадеждами. Видит ее глазами. Слышит ее ушами. Нет. Молли смотрит на свои руки. На свои чужие руки. Может, унее инет грандиозных надежд, но ее тело должно принадлежать ей. Иникакая логика не сможет переубедить вэтом! Это ее жизнь, которую унее забрали. Пусть даже взамен ей дали то, чего она ихотела. Неважно. Она не хочет эти черные волосы. Не хочет эти темные глаза. Не хочет высокий рост, длинные ноги ибольшую грудь. Даже бессмертие. На кой черт ей нужна голубая кровь, если она не помнит, как получила ее?! Ей нужны прежние цели. Нужны прежние надежды имечты.
Молли тяжело вздыхает иоткрывает глаза. Смотрит на томящегося на пороге купидона. Вспоминает рисунки Кузы. Вспоминает жизнь Кузы, которая теперь уже не кажется ей такой чужой инепонятной. Нет. Она не будет ненавидеть ее иунижать ее тело. Не будет, потому что Куза, может быть, также хочет вернуться. Так же мечтает получить назад свое тело. Может быть, она так же боится признаваться втом, кто она, ипоэтому вынуждена притворяться, изучать новую жизнь, привыкать кновому телу.
Молли не может побороть внезапный озноб. Ачто если Куза так же ненавидит свое новое тело, как она ненавидит ее тело? Что если ей так же наплевать на него? Молли жадно хватает ртом воздух. Этого не может быть. Гликен бы сказал. Обязательно сказал. Да Куза может ине знать, что случилось. Ее вообще, может, уже не существует. Молли невольно представляет, что вмире появились две Молли Эш Кэрролл. Голова идет кругом.
Купидон делает шаг вперед, пытаясь удержать ее. Обнимает. Прижимается кгруди ишепчет что-то олюбви. Молли смотрит на него, смутно вспоминая, как он здесь оказался.
- Я люблю тебя,- шепчет купидон.
- Нет. Ты не любишь меня.
- Я хочу тебя.
- Нет. Не хочешь.
- Хочу. Хочу касаться тебя. Хочу чувствовать тебя. Хочу быть втебе.
- Глупый!- смеется Молли.- Ты хочешь не меня. Ты хочешь любую женщину, которая позволит тебе прикасаться ксебе,- она сжимает ладонями его лицо.- Сделай мне одолжение. Пойди домой, найди себе девочку иникогда больше не возвращайся сюда.
- Но…
- У тебя впереди еще целая жизнь,- Молли отталкивает его от себя.- Долгая, долгая жизнь…
И уже закрытой двери:
- Твоя собственная жизнь.
Глава двадцать восьмая
Сны. Ничего конкретного. Только лица. Отец, Хак, Гликен, Кауфман, Грейс. Молли пытается отыскать среди них свое собственное лицо. Но его нет. Молли поднимает руку. Пустота. Крик вырывается из несуществующего рта тишиной. Кто она теперь вэтой череде масок ипритворства, вэтом безумии желанного города?
Дорин. Как она могла забыть онем? Он идет по мосту. По другой стороне, амежду ними проносятся редкие ялики.
- Стой!- кричит Молли, не надеясь, что он услышит, но он слышит. Всегда слышит. Ее Дорин.
Девушка, которая держит его под руку, награждает его вопросительным взглядом. Обижается. Возмущается. Девушка, которую Молли не знает. Девушка, которая не имеет никакого значения.
- Ты изменилась,- кричит Дорин.
Молли смотрит на свои смуглые руки. Он узнал ее вэтом чертовом чужом теле!
- Мог бы сделать это ираньше!- кричит она.
Злость иобида застилают сознание, но они пройдут, как только она прикоснется кнему. Как ивсегда. Даже вэтом теле. Нужно лишь перейти широкую дорогу.
- Ненавижу тебя!- кричит Молли.
Ялики проносятся так близко, что она чувствует жар их двигателей. Девушка Дорина уходит. «Отлично,- думает Молли.- Меньше ненужных слов. Меньше необязательных объяснений». Она делает еще один шаг. Ялик врезается внее. Она слышит удар. Чувствует боль. Голова раскалывается.
Бам! Бам! Бам!
Молли открывает глаза. Она уснула на кухне. Кто-то стучит вдверь. Чертыхаясь, она поднимается на ноги. Черные волосы спутались. Шея затекла. Похмелья нет, но голова раскалывается. Иеще этот настойчивый стук вдверь!
Бам! Бам! Бам!
- Да иду я!- Молли спотыкается, путается вподоле длинного платья.
Если это снова купидон, то она убьет его. Задушит своими собственными чужими руками. Руками Кузы. Вквартире Кузы. Но сненавистью Молли.
Бам! Бам! Бам!
- Черт!- Молли резко распахивает дверь. Тупо смотрит на свое собственное тело. Вглядывается всвои собственные голубые глаза. Что это? Еще один сон?
- Мы договорились встретиться,- говорит Кэрролл.
- Встретиться?- Молли пытается отыскать взглядом часы.- Черт,- она поворачивается иидет вванную.- Ты проходи,- говорит она Кэрролл.- Подожди немного. Мне нужно привести себя впорядок.
Отражение смотрит на нее опухшим лицом Кузы. Молли включает воду. Умывается. Кажется, что она еще пьяна. Или же это волнение? Она иКэрролл. Она иОна. Вдвоем. Наедине. Ичто теперь? Сознание видит свое тело, но не может получить его назад. Что она должна сделать? Или что должна сделать Кэрролл? Что ОНИ должны сделать?!
Молли снимает грязное платье. Включает душ. Теплая вода ласкает тело. Чужое тело. Тело, которое она обещала оберегать ихранить. Молли вытирает мокрые волосы. Шлепает по холодному полу босыми ногами, позволяя Кэрролл разглядеть свое обнаженное тело. Если Куза вКэрролл, то может быть, она захочет вернуть эту прелесть? Может быть, они должны вместе захотеть этого, иначе ничего не выйдет?
- Куза?
- Еще пару минут…
Молли открывает шкаф. Ищет самое белое платье. Оно подчеркнет ее черные волосы исмуглую кожу. Смотрится взеркало. Спрашивает себя: какого черта все это делает?! Ну конечно! Она должна понравиться Кэрролл. Она должна понравиться Кузе. Это тело должно быть настолько желанным, чтобы его бывшая хозяйка не смогла устоять ивернулась внего, отдав то, что ей не принадлежит.
- Нравится?- спрашивает Молли, вглядываясь вголубые глаза.
- Нравится что?- спрашивает Кэрролл.
- Мое тело.
- Наверное,- девочка улыбается. Черт! Как же Молли нравится эта улыбка.
- Сделай так еще раз.
- Как?
- Улыбнись,- Молли видит, как бледные щеки заливает румянец. Ее бледные щеки, которые она когда-то ненавидела из-за их бледности, но сейчас любит больше всего на свете.
- У меня еще никогда этого не было,- смущается Кэрролл.
- Не было чего?
- С женщиной,- она пожимает плечами.- Ну…
Молли вздрагивает. Что это? Кто это? Куза или нет? Аесли Куза, тогда почему она говорит это? Не помнит? Не хочет помнить? Но что же тогда делать?
- Тебя это смущает?- спрашивает Молли.
- Не знаю,- Кэрролл снова пожимает плечами,- Гликен сказал, что от вас зависит мое будущее.
- Будущее?- Молли пытается собрать разбежавшиеся мысли.- Ну, не только от меня,- она не может себе отказать прикоснуться ксвоему телу. Взять его под руку.- Давай ятебе кое-что покажу,- предлагает Молли.
Кэрролл молчит. Или Куза, которая не хочет ничего вспоминать? Молли ведет ее вмастерскую.
- Нравится?- спрашивает, показывая картины искульптуры. Следит за реакцией. Пытается различить чувство собственника.
«Где же ты, Куза?- Молит она беззвучно.- Где твоя гордость? Язакончила твои работы. Украла твои старания. Почему ты молчишь?»
- Не знаю,- говорит Кэрролл.
- Не бойся,- Молли невольно гладит ее руку.- Просто будь собой. Явсе пойму.
- Собой?- Кэрролл глуповато улыбается.
«Неужели явыглядела так же нелепо?»- думает Молли.
- По-моему, неплохо,- осторожно говорит Кэрролл.
- Неплохо?- Молли все еще пытается увидеть вэтом родном лице черты Кузы.- Думаешь, ты могла бы сделать лучше?
- Не знаю.
- Забудь отом, что сказал Гликен,- начинает терять терпение Молли.- Твоя судьба зависит только от тебя самой.
- Но не здесь.
- Здесь? Ты хочешь остаться здесь?
- Да.
- И думаешь, что это зависит от меня?
- В каком-то роде.
- Гликен идиот!- Молли пытается не кричать.- Что он наговорил тебе про меня?
- Ничего.
- Не ври!
- Правда ничего,- Кэрролл сжимается. Оглядывается по сторонам, словно напуганный зверек, который ищет угол, вкоторый можно забиться.
- Не бойся,- пытается успокоить ее Молли дрогнувшим голосом.- Ты ни вчем не виновата.
- Не виновата?
- Нет,- она гладит волосы Кэрролл- волосы, которые когда-то принадлежали ей.- Даже вбиблиотеке,- Молли чувствует, как вздрагивает это родное тело.- Видишь, язнаю отебе все, но это ничего не меняет.
- Совсем?
- Совсем,- Молли обнимает ее. Прижимает ксебе.
«Что же это? Как же это?» Молли гладит ее прямую спину. Свою спину. Сжимает худые плечи. Свои плечи. Кэрролл закрывает глаза. Эти родные голубые глаза. «Неужели это не Куза?»- думает Молли.
- Ты правда хочешь остаться вАваллоне?
- Да.
- И стать высшей?
- Да,- губы Кэрролл дрожат. Глаза все еще закрыты. Рот открыт для поцелуя.
«Что за игра?- думает Молли.- Или она поступила бы так же?»
- Гликен рассказывал тебе отом, кто такой Кауфман?
- Кауфман?
- Да,- Молли отчаянно ищет следы тревоги.
Куза не может так хорошо притворяться! Она вспоминает ее рисунки, мечты. Или Кауфман- это не главное? Главным было желание забеременеть. Родить.
- Пойдем…
Молли ведет Кэрролл во внутренний дворик. Демонстрирует рисунки Кузы.
- Если от кого-то изависят твои мечты,- говорит она, показывая черно-белое лицо Кауфмана на старых листах,- то только от него.
- От него?- Кэрролл вглядывается вмолодое лицо.
- Нравится?- вкрадчиво спрашивает ее Молли.
- Немного.
- Он изменился.- Молли осторожно выкладывает рисунки, продолжая наблюдать за реакцией Кэрролл. Обращает ее внимание на изменения влице на стеклянной глади окна, возле которого стоит безликая женщина.- Что-то не так?
- Что?
- Эти рисунки. Ты так смотришь на них…
- Ничего,- Кэрролл пытливо поджимает губы.- Просто…
- Просто…- Молли боится даже дышать.
- Это ведь ты нарисовала?
- Да.
- И эта женщина…
- Это тоже я.
- Я так иподумала.
- Правда?- Молли вярости сжимает руки.
«Это ты! Ты! Ты!- кричит она всвоей голове.- Ты, ане я! Слышишь?!»
- Я тоже иногда этого боюсь,- говорит Кэрролл, не замечая ее гнева.
- Боишься чего?
- Забеременеть,- она снова глуповато улыбается.
«Нелепая дура! Кого она хочет обмануть?!»
- Мне кажется, это уничтожит все, во что яверю.
- Во что ты веришь?- Молли снова смотрит на рисунки Кузы.
- Все, что яделала. Вся моя жизнь,- Кэрролл оборачивается. Смотрит на Молли голубыми глазами.- Утебя нет вина?
- Что?
- Красного вина?- она смущенно опускает голову.- Раз уж ты знаешь отом, что было вбиблиотеке, то, думаю, не осудишь иза это.
Глава двадцать девятая
Чертово любовное гнездышко Кауфмана. Молли приводит сюда Кэрролл, все еще надеясь разглядеть за этими родными голубыми глазами сознание Кузы.
- Если ты кому-то идолжна здесь нравиться, то это он,- говорит Молли.
Они сидят на мягком диване иждут. Розовые подушки пахнут фимиамом. На столе вплоских чашах лежат виноград иперсики. Тяжелые голубые шторы скрывают окно. Пара гладкошерстных кошек нежится на клетчатых пуфиках.
- Он гомосексуалист?- спрашивает Кэрролл.
- Смутил розовый цвет?- вкрадчиво спрашивает Молли.
- Кошки.
- Что?
- Если мужчина может позволить себе собаку, то он заводит собаку,- Кэрролл тяжело вздыхает.- Акошек обычно заводят женщины игомосексуалисты.
- Так утебя были кошки?
- У меня был Хак,- она заставляет себя улыбнуться. Смотрит на старые часы, висящие на стене.- Кауфман всегда опаздывает?
- Не знаю,- Молли вспоминает рисунки. Вспоминает купидона. Вспоминает все, что может помочь, но вголове пустота.- Он не всегда был гомосексуалистом,- говорит она.
- Не всегда?
- Когда-то он был влюблен. Вженщину,- Молли вглядывается вголубые глаза Кэрролл. Ничего. Никаких намеков на воспоминания.- ВКузу.
- В Кузу?- Кэрролл хмурится.- Ты хочешь сказать…
- В меня,- слово дается струдом.
- И ты…
- И мне не всегда нравились женщины.- Тишина инапряжение начинают действовать на нервы.
Кэрролл смотрит на кошек. Смотрит на окно. Смотрит на часы. Смотрит на что угодно, кроме Молли. АМолли… Молли смотрит на ее лицо, на волосы, на ее тело. Вспоминает все. Замечает все, кроме того, что вокруг. Что если сегодня она сможет вернуть себе свою жизнь? Предвкушение вызывает дрожь, которая подчиняет себе тело. Это чужое тело. «Я сберегла его,- хочет сказать Молли Кузе.- Сберегла его для тебя». Она пытается улыбнуться, но губы дрожат. Она не отступится. Нет. Если Куза не хочет вспоминать, она заставит ее это сделать, чтобы забрать то, что принадлежит ей.
- По-моему, здесь холодно,- говорит Кэрролл.
- По-моему, ты просто напряжена,- Молли прикасается кней дрожащей рукой.- По-моему, мы обе напряжены.
Кэрролл кивает.
- Сейчас бы вина.
- Или сигарету,- Молли улыбается. Улыбается самой себе. Улыбается этому родному лицу. Сегодня она вернет его. Сегодня она заставит Кузу стать собой.- Ты должна расслабиться.
- Легко сказать.
- Ты должна понравиться Кауфману.
- Я попытаюсь.
- Не надо пытаться. Просто сделай это ивсе!
Молли ругает себя за несдержанность. Так она только все испортит! Так она ничего не добьется. Ей нужно успокоиться самой изаставить успокоиться Кэрролл.
- Возьми,- она протягивает ей пачку сигарет. Одну из тех, что каждый раз приносил купидон вместе седой. Немного табака. Немного марихуаны.- Конечно, не вино, но тоже помогает расслабиться.
Молли смотрит, как Кэрролл прикуривает. Тонкие губы обхватывают фильтр. Легкие втягивают едкий дым.
- Что-то не так?- спрашивает Молли, видя растерянность на лице Кэрролл.
- Я не знаю,- она выдыхает дым. Смотрит на сигарету.
Куза должна знать, что это, ибояться, потому что так она не сможет притворяться, играть. Молли жестом предлагает затянуться еще раз.
- Не бойся, от этого никто не умирал.
- А ты будешь?
- Я?
Молли вспоминает, как «поплыла» впрошлый раз. Ничего схожего свином. Мысли путаются. Звенят вголове далеким эхом. Разговаривать сложно. Думать сложно. Все кажется повторением уже повторившегося. Молли улыбается. Последние мысли нравятся ей, потому что сейчас прошлое намного лучше настоящего. Даже для Кузы.
Молли берет уКэрролл зажигалку итоже закуривает. Сердце бешено бьется вгруди, но дрожь проходит.
- Помогает, правда?- спрашивает она.
- Угу,- Кэрролл откидывается на спинку дивана.
Короткая юбка поднимается вверх. Молли смотрит на ее колени, на которых она знает каждый шрам, каждую ссадину, оставшуюся сдетства.
- Ты была непоседливым ребенком, ведь так?
- Не то слово!- Кэрролл улыбается, выпускает впотолок клубы дыма.
- А яне помню…- Молли заставляет себя не смотреть на колени Кэрролл.- Не помню, каким было мое тело вмолодости.
Желание прикоснуться подчиняет мысли. Прикоснуться ксвоей жизни. Ксвоему телу.
- Как думаешь, каким оно было?- Молли осторожно касается коленей Кэрролл. Шрамы. Такие знакомые. Такие родные.
- Кто?
- Тело, которое сейчас принадлежит мне,- Молли поднимается выше. Чувствует подушечками пальцев гладкую кожу. Наслаждается. Вспоминает.
- Я не знаю,- голос Кэрролл звучит где-то далеко.
Молли подвигается ближе. Пепел падает на кровать. Она улыбается.
- Нужно задерживать дым.
- Что?
- Когда затягиваешься, задерживай дым влегких,- Молли смотрит на нее, подавая пример.
Далекий мир заполняет сознание несуществующими звуками.
- Вот так. Да,- собственный голос эхом возвращается назад. Множится. Сливается смузыкой, которой нет. Тело расслаблено. Беспечно.- Умная девочка,- шепчет Молли. Затягивается. Выдыхает дым воткрытый рот Кэрролл.- Держи его…
Кэрролл кивает. Голубые глаза наливаются кровью. Молли касается рукой ее талии. Поднимается выше.
- Думаешь, Кауфман оценит это?
- Не знаю,- Кэрролл шумно выдыхает. Заходится кашлем.- Считаешь, нужно было надеть бюстгальтер?
- Ты скажи.
- Думаю, это неважно,- Кэрролл смотрит на губы Молли мутным, ничего не выражающим взглядом.- Каково это, быть высшей?
- Высшей?- Молли пытается подобрать слова.- …Необычно.
- Необычно…- Кэрролл закрывает глаза. Облизывает губы. Ждет, призывно приоткрыв рот.
«Кто это? Куза?- пытается заставить работать свою голову Молли.- Куза или все еще Кэрролл? Все еще ее тело? Ее губы?»
- Я думала, тебе не нравятся женщины.
- Я не знаю. Мне уже, наверное, все равно.
- Лишь бы стать высшей?
- А это плохо?
- Нет. Наверное, нет,- Молли чувствует руку Кэрролл на своем бедре.
«Может быть, Куза тоже скучает по своему телу? Скучает по прошлой жизни?»
- Если только тебя не тревожит, что высшие не могут иметь детей.
- Думаю, ясмогу пережить это,- Кэрролл снова затягивается. Держит дым, исследуя бедра Молли.- Амне нравится,- шепчет она.
- Нравится трогать меня?
- Нравятся сигареты, которые ты мне дала.
- У меня их много.
- Это хорошо,- она выдыхает. Открывает глаза.- Явсе правильно делаю?
- Делаешь что?
- Моя рука.
- Ах, рука!
Молли смотрит на Кауфмана.
Он сидит вкресле напротив них. Безмолвный. Безликий.
- Давно ты здесь?- спрашивает она. Чувствует, как вздрагивает Кэрролл. Вскакивает, едва не столкнувшись сней головами. Извиняется, но Кауфман не слышит ее.
- Какого черта ты сделала смоим купидоном?- спрашивает он Молли. Вернее, спрашивает Кузу ссознанием Молли.
- С купидоном?- она дергает Кэрролл за руку, заставляя сесть.- Скаким купидоном?
- С мальчиком, которого япосылал ктебе седой!
- Ах, смальчиком!- Молли пытается сдержать смех, но не может.- Так ты поэтому зол? Поэтому заставил нас ждать?
- Не играй со мной!
- А то что?- Молли пытается вспомнить, как он выглядел вмолодости. По крайней мере, то, каким его видела Куза, каким рисовала его.
- Скажи мне, что ты ему сказала?
- Ничего.
- Не ври!
- Я ничего ему не говорила,- Молли смотрит на Кэрролл.- Ведь так?
- Я… Я… Яне знаю,- Кэрролл испуганно смотрит то на нее, то на Кауфмана.
- Милая, правда?- спрашивает Молли Кауфмана.
- Что ты сделала смоим купидоном?- настырно ипо слогам повторяет он.
- Ничего,- Молли улыбается, слушая эхо своего голоса. Нет, не своего. Голоса Кузы, которым она вынуждена говорить.- Почти ничего.
- Почти?- дряблое лицо Кауфмана вздрагивает.- Что значит «почти»?
- Я дала ему себя потрогать.
- Ты что?!
- Подняла юбку ипоказала, от чего он отказывается,- Молли заставляет себя не смеяться.- Он даже заплакал. Бедный. Правда, не сразу. Только после того, как явелела ему передать тебе, чем он занимался со мной вспальне,- Молли от души веселится, наблюдая, как злится Кауфман.
- Ты представляешь, сколько мне стоило трудов приручить его?!- кричит он.
- Представляю,- Молли протягивает ему сигарету.- На вот. Расслабься.
- Не хочу ярасслабляться!- он капризничает почти как ребенок.- Яхочу назад своего купидона!
- Зачем он тебе?
- Как это зачем?! Как это зачем?!- Кауфман пыхтит, не всилах подобрать слова.- Зачем тебе Грейс, затем имне он.
- У меня больше нет Грейс.
- Нет?
- Я прогнала ее,- Молли пожимает плечами.- Заменила,- она смотрит на Кэрролл.- Правда, она душка?
- Я не знаю.
- Ну же. Не будь брюзгой! Вспомни, как это было.
- Я хочу своего купидона!
- Да забудь ты онем!- Молли щелкает зажигалкой, давая ему прикурить.- Твой купидон просто мальчишка. Глупый, никчемный мальчишка.
- Все равно,- Кауфман затягивается. Закрывает глаза, прислушиваясь кчему-то.- Что мне теперь делать?
- Ничего.
- Знаешь, как сложно найти нового?
- Не ищи.
- Тебе легко говорить,- он выдыхает, снова затягивается.- Ты-то уже нашла себе игрушку!
- Я не игрушка!- обижается Кэрролл.
- Нет, она определенно прелесть!- улыбается Молли.- Прямо как я,- она пытливо вглядывается вглаза Кауфмана.- Помнишь, как это было?
- Перестань.
- Томишься без своего мальчика?- подмигивает ему Молли.- Ямогу поделиться.
- Издеваешься?
- Вовсе нет,- она поворачивается кКэрролл.- Мы ведь не издеваемся?
- Я… Яне знаю. Наверное, нет.
- Ты само очарование!- Молли вглядывается вглаза Кэрролл, пытаясь отыскать там Кузу.- Помнишь рисунки, которые ятебе показывала? Можешь представлять Кауфмана молодым. Кажется, он тебе понравился… Яуверена, что понравился…
Молли тщетно изображает беспечность. «Господи!- думает она.- Япродаю саму себя! Нет. Не себя. Ине продаю. Все это необходимо. Неизбежно. Все это для того, чтобы Куза смогла вспомнить, кто она на самом деле. Вспомнить ивернуть мне это чертово тело!»
Молли подносит кгубам Кэрролл дымящуюся сигарету.
- На вот, затянись. Ине бойся. Когда-то Кауфман был хорошим любовником.
- Да яине боюсь…- Кэрролл пытается улыбнуться.
- Все это уже было,- шепчет Молли.- Утебя. Сним…
Мысли путаются. Молли закрывает глаза иждет. Мечтает. Надеется. Сотни рисунков проносятся всознании, складываясь вистории чужой жизни. Куза тоже ждала, мечтала. Ичто витоге? Нет! Молли гонит от себя эти мысли. Гонит отчаяние. Сней все будет иначе, не так. Главное верить. Главное знать, чего ты хочешь, иидти кэтому. Не размениваться. Не искать компромиссы…
Глава тридцатая
Кэрролл уходит спустя час. Нетрезвая, усталая, бормоча что-то нелепое об искусстве имудрости высших. Молли провожает ее взглядом. Надеется, ждет, пока Кауфман не закрывает за Кэрролл дверь, затем начинает реветь.
- Ты чего?- растерянно спрашивает Кауфман.
- Пошел кчерту!
- Куза?- он пытается обнять ее, успокоить.
- Отстань!- она отпихивает его от себя.- Ты виноват!
- Успокойся!
- Это все из-за тебя!
- Да успокойся ты!- он силой прижимает ее ксвоей груди.
- Из-за тебя!- она всхлипывает, сдерживая рыдания.- Из-за тебя!- дрожит, чувствуя, как Кауфман гладит ее голову.- Ядумала… Янадеялась… Мечтала, что еще чуть-чуть, иокажусь на ее месте.
- Все уже впрошлом, Куза.
- Ты не понимаешь!
- Прошлое не вернуть.
- Нет!
- Никогда не вернуть. Можно лишь идти дальше.
- Я не хочу.
- Ты должна.
- Я не могу!
- Может быть, когда-нибудь мы ивернемся кначалу. Ктому, от чего ушли уже так давно.
- Что?
- Я не знаю.
- Нет. Ты сказал, что когда-нибудь мы вернемся кначалу.
- Я сказал, что нужно идти дальше. И, может быть, вконце, прожив то, что нам предначертано сейчас, мы сможем получить то, очем боимся мечтать.
- В конце?
- В конце дороги.
Молли чувствует, как грубеют его руки. Неужели она будет вынуждена прожить все это еще раз? Прожить вчужом теле? Прожить, наблюдая за собой со стороны? Но почему она должна делать все это? Почему это происходит сней?
- А если попытаться что-то изменить?- спрашивает она Кауфмана.
- Изменить? Боюсь, так мы сделаем только хуже.
- Значит, придется терпеть?
- Придется.
- Но яне хочу,- по щекам Молли снова начинают катиться слезы.- Не хочу. Не хочу. Не хочу…
Кауфман молчит, иМолли вынуждена замолчать вместе сним. Слезы еще наполняют глаза, но мысли трезвеют. Вспомнить бы теперь все, что случилось. Все, что случилось сМолли Эш Кэрролл. Вспомнить истать для нее Кузой Изабелл Джури.
Молли жалобно всхлипывает. Неужели ей придется ждать так долго? Неужели придется жить, зная, что где-то рядом живет она сама совершенно другой жизнью? Господи! Как же это сложно! Может быть, даже невыполнимо. Особенно если постараться ничего не менять. Ине стоит мечтать отом, чтобы уйти всторону! Нет! Ничего не выйдет. Жизнь Молли связана сжизнью Кузы. От начала идо конца. По крайней мере, на этой планете.
Паника начинает заполнять сознание. Она не сможет повторить все, что было. Аесли не сможет, то ивернуться всвое тело не получится. Вернуться всвою жизнь. Как же вспомнить все, что делала Куза для Молли. Все, что говорила ей. Акак узнать, чем она занималась, когда не была рядом сМолли? Икак же сложно будет ждать, чтобы узнать, правильно ли она все сделала. Ждать. Надеяться. Верить.
- Дорин,- шепчет Молли.- Дорин Глен Хоуви,- она поднимает на Кауфмана заплаканные глаза.- Ты должен их познакомить. Дорина иКэрролл. Только так, чтобы они приняли это за случайность.
- Хорошо.
- Они должны быть вместе,- Молли снова прижимается кего груди.- Это важно.
Глава тридцать первая
Обиды. Дорин убрал вкарман пачку сигарет, принадлежавших Молли. Еще раз подошел ккраю крыши и, закрыв глаза, попытался представить, что на его месте сделала бы Кэрролл. Наверное, послала бы его кчерту. Или просто проигнорировала. Сказала, что занята, что унее нет времени, нашла бы тысячу причин, чтобы не искать его. Да, именно так. Его маленькая Эш, которую он так ине смог забыть ивкоторую, кажется, все еще был влюблен. Стоял уКауфмана инадеялся, что тот расскажет оней. Слушал иненавидел Кауфмана за рассказы оМолли…
Наверное, Дорин был таким же ненормальным, как иона. Был или стал, растворившись вее объятиях. Холодных инеправильных. Словно это не более чем игра. Как ислова, которые она шептала ему на ухо. Апотом, глядя вглаза, говорила, что это не более чем постельные фразы. Ион верил. Верил, что она права. Верил, что она врет. Дьявольский хоровод обстоятельств. Проклятая ярмарка, оказавшись на которой вы уже никогда не сможете найти выход. Станете одним из толпы. Одним из этих совершенно не смешных клоунов. ИЭш… Такие, как Эш. Они сами наденут вам колпак. Сами покрасят белой краской ваше лицо инаденут на нос пищалку. Ифокус втом, что вам самим это нравится. Толпа пришла посмотреть на шоу, но вместо этого сама веселит молчаливую труппу. Актеры иактеришки! Они просто стоят исмотрят. Щелкают пальцами, дирижируют нескладным оркестром. «Люби меня! Люби меня прямо здесь!» Иплевать им на то, где они находятся. Будь то библиотека или картинная галерея, дамская комната вресторане или туалет вдетском кафе. Даже брачное ложе подчиняется этому хаотичному вызову, который проникает вкровь, подчиняет. Вызову, который,
подобно лучам настырного солнца, пробивается сквозь серые тучи. Иневозможно никого обвинять. Даже себя. Можно лишь обижаться. После. Когда все это закончится. Обижаться, надеясь, что когда-нибудь все повторится снова, иодновременно мечтать, что это останется только надеждой, не больше.
Дорин открыл глаза ипосмотрел на белые облака, густые, словно взбитые сливки.
- Не боишься, что яупаду?- спросила его как-то Молли.
Он покачал головой, аона рассмеялась. Расставила руки, словно канатоходец, иповалилась назад, вбесконечную даль. Дорин вздрогнул ипроснулся. Молли лежала рядом исмотрела на него голубыми глазами.
- На кого япохожа?
- Что?
- Кого ты представляешь, когда мы занимаемся любовью?
- Никого.
- Никогда?
- А ты?
- Нет.
И как ее ненавидеть?! Как на нее обижаться?!
- Дети!- иногда Кауфман шутливо говорил, что Хак когда-нибудь обо всем узнает иубьет их обоих. Аможет, иего вместе сними. Молли смеялась.- Слышишь?- заглядывая Дорину вглаза, спрашивал Кауфман.- Когда-нибудь она будет так же смеяться над тобой…
Дорин не верил до тех пор, пока не понял, что Молли плевать. Плевать на Хака, плевать на него, плевать на всех идаже на себя. Его маленький жестокий ангел.
- Расскажи мне обиблиотеке.
- Что?
- Ты иГликен.
- До тебя.
- А Кауфман?
- До тебя.
- Но не до Хака.- Тишина.- Когда-нибудь ты станешь смеяться инадо мной.
- Нет.
- Почему?
- Потому что ты похож на меня.
- Не похож яна тебя.
- Еще как похож!- она поцеловала его. Он оттолкнул ее.- Вот видишь?
- Вижу что?
- Ты похож на меня больше, чем можешь себе представить.
- Иногда мне хочется тебя ударить.
- Без Гликена ябы не попала сюда.
- Может, так оно было бы лучше?
- Без Кауфмана ябы не узнала тебя.
- Кто еще?
- Никого.
- А Хак знает?
- О тебе?
- Обо всех.
- Нет.
- Я бы узнал.
- Я знаю.
Она ушла, оставив его наедине со своими мыслями.
Он заказал еще чашку кофе, выкурил втуалете сигарету смарихуаной, акогда вышел на улицу, увидел, что она ждет его.
- Я думал, ты уйдешь.
- Я иушла…
Они ввалились вподъезд изанялись любовью, прижимаясь кхолодным стеклянным стенам.
- Может быть, все дело вферомонах?- спросила Молли.- Ну знаешь, как те, что выделяет самка шелкопряда, привлекая самцов?
- И кто из нас кого привлекает?
- Оба,- она прижалась кнему, пряча лицо от случайных прохожих.
- Хочешь еще?- спросил Дорин, гладя ее волосы.
- С тобой всегда хочу,- она подняла голову, вглядываясь ему вглаза.- Снебольшими передышками, но хочу.
Глава тридцать вторая
Усталость. Время тянется, как резиновое. Вино, сигареты смарихуаной, скульптуры икартины- все это может свести сума. Молли чувствует, как безумие пробирается всознание. Сколько можно работать, приближаясь кнеизбежному?! Она смотрит на то, что закончено. Смотрит на то, что еще только предстоит закончить. Даже на то, что еще находится лишь вее голове. Зачем она это делает? Зачем занимается тем, что никогда не будет принадлежать ей? Куза вернется ивыбросит все эти картины искульптуры. Аесли не выбросит, то присвоит себе то, что создавалось стаким трудом,- образы, вкоторых Молли прячется от своего отчаяния иодиночества. Никакой тоски. Ничего, что напомнит ей опроисходящем. Загорелые ибезмятежные люди. Бескрайние моря. Чистое небо. Сказочно красивые лица. Девственные леса. Неподвижные озера. Все, кроме стихий иводопадов. Все, кроме того, что напоминает хаос, безумие, беспомощность. День за днем. Месяц за месяцем.
- Ваше?- спрашивает Хак, показывая Молли пачку сигарет, которые Кэрролл берет унее целыми блоками.
- Как ты нашел меня?- спрашивает Молли, заставляя себя не закрывать дверь. Сердце бешено бьется вгруди.
- Послушайте, Куза…
Хак еще что-то говорит, но Молли уже не слышит его. Разворачивается иидет вмастерскую, оставив открытой дверь. Куза. Она- Куза. ИХак пришел кней не потому, что она- Молли.
- Постойте!- он идет следом за ней.
Слова отрывками врезаются всознание. Бессвязные. Бессмысленные. Голова идет кругом. Еще что-то родное, ставшее до боли чужим. Она стала чужой.
- Что свами?
- Ничего,- Молли чувствует тошноту.
Нужно выпить. Нужно закрыться вмастерской. Сбежать кспасительным картинам. Ноги подгибаются. Хак ловит ее на руки.
- Отнеси меня вспальню,- она чувствует его руки на своей спине. Прижимается кего плечу. Вдыхает его запах. Обнимает за шею. Пусть теперь время остается резиновым на веки! Ей хорошо здесь исейчас.
- Какая из этих комнат спальня?- спрашивает Хак.
- Та, где кровать,- шепчет Молли. Касается губами его гладковыбритых щек. Глаза застилают слезы: теплые, желанные. Они останутся здесь на ночь. Вдвоем. Он иона. Будут лежать, прижавшись друг кдругу, ислушать, как их дыхания тихо перешептываются очем-то между собой.
- Вы больны?- спрашивает Хак.- Вам нужна помощь?
- Нет,- она чувствует, как он опускает ее на кровать.- Не уходи,- крепче обнимает его за шею, прижимая ксебе.
- Молли.
- Молчи,- она боится даже поверить. Он узнал ее. Почувствовал. Вспомнил. Неважно! Главное, что он здесь. Сней. Такой теплый. Такой родной.
- Я пришел из-за Молли.
- Из-за Молли?- разочарование снова поднимается тошнотой кгорлу.
- Эти сигареты,- Хак показывает пачку, которую она не видит за пеленой слез.- Зачем вы даете их ей?
- Зачем?
- Вы делаете это специально, да? Боитесь, что она затмит ваши достижения?- его глаза горят гневом. Гневом на нее- на человека, ради которого он пришел сюда. Господи, как же не сойти сума?
- Прикури мне одну.
- Что?
- Пожалуйста, прикури мне одну из них,- Молли устало поднимает голову.
Он ненавидит ее. Злится на нее- на Кузу, потому что не может злиться на Молли. Но ведь она иесть Молли.
- Черт!- она со стоном забирает унего сигареты. Открывает пачку, прикуривает.- Какой же ты идиот.
- Что?
Молли не отвечает. Падает на мягкие подушки. Лежит, наблюдая, как дым устремляется кпотолку.
- Вы не понимаете!- отчаянно подбирает слова Хак.- Ей не нужно все это! Она не такая, как вы.
- Такая.
- Нет! Язнаю ее сдетства. Ябыл сней, когда вы даже не знали отом, кто она такая! Ине стройте из себя благодетелей! Вам всем наплевать! Наплевать на нее!- Он наклоняется кМолли. Смотрит ей втемные глаза.- Оставьте ее впокое!
- Иначе что?- Молли невольно вспоминает Кауфмана.
Как заставить себя не думать отом, что было? Как убежать от себя самой? Как пройти по дороге, которая никуда не ведет?
- Ты ничего не знаешь оженщине, скоторой живешь,- говорит Молли.- Никто не знает. Даже она сама.
- Вы не всебе!
- Это ты не всебе!- Молли улыбается.- Думаешь, что все понимаешь? Глупый!- Она заставляет себя подняться. Ползет от изголовья кровати кизножью, где стоит Хак, пытается прижаться кнему.- Спроси ее, очем она мечтает? Спроси оее надеждах. Спроси обиблиотеке на Идмоне. Спроси отом, что было унее сКауфманом.
- Он гей.
- Ты так думаешь?- Она гладит его живот.- Глупый, наивный мальчик. Думаешь, Молли когда-то любила тебя? Нет. Ей нужны были только ее картины итот, кто сможет выносить ее такой. Верить ей. Прощать ее.
- Это не так.
- Именно так.- Молли расстегивает ему рубашку. Прижимается губами кобнаженной коже.- Иногда нужно пройти десяток дорог, прежде чем сможешь понять, что идешь совершенно не тем путем.- Усталость накатывается стакой силой, что Молли не понимает, что происходит. Не отдает себе отчет.- Останься со мной,- она расстегивает ему брюки. Ненавидит себя за то, что делает, иненавидит его за то, что он не останавливает ее.- Кчерту надежды! Кчерту мечты иожидания! Ята, кто ценит ипонимает тебя. Та, которой ты нужен.
- Нет,- Хак отстраняется от нее.- Яне верю тебе. Не верю ни одному твоему слову! Чертова наркоманка!
- Не уходи!
- Отстань от меня! Отстань от меня иот Молли! Оставь нас впокое! Слышишь?
- Всего одна ночь!- Молли, шатаясь, поднимается на ноги, стягивает платье, обнажая грудь.- Всего одна ночь, пожалуйста!
Но Хак уже не слышит ее. Лишь где-то далеко хлопает входная дверь. Иснова тишина, вкоторой давно уже нет спасения.
Глава тридцать третья
Боги илюди. Вбожественном городе, созданном руками людей. История Молли. Хак смотрит на нее, слушает, верит.
- Зачем ты рассказываешь мне об этом?
- Я не знаю,- она вспоминает Дорина. Слышит его голос, чувствует прикосновения.
- Куза говорила мне, но яне поверил.
- Говорила?- Молли невольно начинает вдаваться вподробности. Смотрит на Хака. Боится, что он уйдет. Хочет, чтобы он ушел.
- Тебе самой не тошно?
- Тошно,- она опускает глаза. Пусть он ненавидит ее. Пусть ненавидит Гликена. Пусть ненавидит Кауфмана. Пусть ненавидит весь этот чертов город. Ей плевать. Унее есть картины. Унее есть Дорин. Она вдруг сжимается.- Что еще сказала тебе Куза?
- Ничего,- Хак смотрит ей вглаза.- Почти ничего.
Укол ревности.
- И ты согласился?- Молли не может сдержать улыбку.- Ты переспал сней? Черт, ая думала, что ей нравятся только женщины.
- Нет.
- Да яуже поняла.
- Не согласился,- иеще один укол, но уже не ревности.
- Прости меня.
- Что?
- Пожалуйста, прости,- Молли чувствует, как замирает вгруди сердце.- Последнее время ясама не знаю, что делаю. Просто этот город… Все это… Ядолго об этом мечтала. Понимаешь?
Хак молчит.
- Можешь ударить меня, если хочешь. Накричи на меня! Обзови шлюхой!
И снова молчание. Молли пытается плакать, но слез нет. Слезы не помогут. Помогут чему? Она всегда сама все портит. СХаком. СДорином. Если бы можно было разделиться на две части…
Молли улыбается. Не та Молли, которая тщетно пытается выдавить слезы, ауже совершенно другая. Постаревшая на пару лет. Усталая. Молли втеле Кузы. Молли, укоторой сбылись все мечты, ставшие теперь ненужными. Идаже втеле течет голубая кровь высших…
Она поднимает упавшее на пол платье. Хак ушел. Минуту назад? Час назад? День назад? Неважно. Он ушел, как идолжен был уйти. Ушел, потому что когда-то давно сам сказал ей об этом. Сказал той, другой Молли, которая сейчас проживает где-то рядом еще одну жизнь. Атак хотелось, чтобы он соврал. Тогда соврал. Остался на ночь. Хотя бы на час. Обнял ее. Приласкал. Иневажно, чье имя он стал бы шептать ио ком думать. Главное, что это был бы он. Он вее постели. Он, от которого она отказывалась. Он, которого держала рядом, как верного пса. Он, которому плакалась вгрудь. Он, которого так часто сравнивала сДорином. Ненавидела, потому что он не похож на Дорина. Злилась. Обвиняла во всем. Господи! Как же все это было давно!
Молли открывает бутылку вина. Картины, скульптуры, искусство- все это ничего не значит, если не ккому прижаться ночью. Если не оком мечтать. Некого любить. Некого хотеть. Так пусто иодиноко вэтом доме ненужных комнат инеоткрытых дверей! Доме забытых встреч ирастоптанных надежд. Где все напоминает опрошлом, но никогда не приближает кбудущему. Где настоящее покрылось пылью. Где можно лишь жалеть себя. Ненавидеть за то, что жалеешь. Ижалеть за то, что ненавидишь. Мерить дни выпитыми бокалами вина ивыкуренными сигаретами. Оглядываться иоценивать прошлое сточки зрения созданных картин искульптур, которые никогда не будут принадлежать тебе. Которые никогда бы не родились, не будь этого пустого дома, где можно кричать исходить сума, зная, что никто тебя не услышит. Жизнь разминулась сэтим местом. Прошла стороной, оставив пыльный след.
- Бедная Молли!- плачет женщина втеле Кузы, роняя голову на сложенные руки.
Бокалы бьются, но всегда можно найти другие. Пустые пачки вурне иблоки целых на столе.
- Верни мне мою жизнь, сука!- кричит Молли самой себе.
Хватает телефон, слушает голос Дорина:
- Кто это?
Гудки. Как сложно молчать. Как сложно проходить мимо. Икак страшно остановиться. Заговорить. Нарушить проклятую последовательность фактов исобытий, которые не случались, но обязаны случиться. Икак сложно сэтим жить. Ползти по дороге, зная, что ждет вконце. Прятаться вмастерской. Слушать тишину. Вдыхать запахи краски игипса. Рисовать счастливые лица ичистое небо. Рисовать руками, которые принадлежат женщине без лица. Без пола. Женщине вмаске, которую никто не сможет снять. Женщине, чья жизнь заключена вкартинах. Вкалейдоскопе счастливых образов, рождающихся вболи иотчаянии. Ввечной жизни, где болезненна каждая следующая минута. Каждый следующий миг, вкотором тело тоскует отом, что никогда не принадлежало этой женщине. Просит того, чего она никогда не хотела.
- Грейс!
Но Грейс молчит. Она любит то, что было, но не любит то, что есть. Приходит как-то раз, остается на ночь, чтобы уйти случами рассвета. Без слов. Без прощаний. Словно сон, который утром уже ине вспомнить. Была ли она? Молли ходит по пустым комнатам. Кажется, весь дом пропах краской игипсом. Нет. Не дом. Это она пропахла. Пропиталась. Пытаться отмыть! Тереть мочалкой кожу до крови, чтобы понять, что ничего не выйдет. Сдаться. Вернуться вмастерскую иплакать, рисуя улыбки. Вглядываться взашторенные окна. Видеть за ними закат. Закат на планете Идмон. Склоны Тмола. Обвитый реками Арах. Бежать кхолсту ирисовать, пока видения не исчезли. Апосле снова кровоточить слезами. Забывать главное, чтобы вспомнить мелочь. Запах цветов. Вкус яблок. Услышать всплеск волн. Пение птиц. Позвонить Кауфману исказать:
- Я люблю тебя.
Услышать тишину. Потом:
- С тобой все впорядке?
- Да.
Гудки. Повесить трубку. Зайти впатио. Сидеть вшезлонге, разглядывая старые рисунки. Возвращаться вмастерскую изабывать оних, рисуя счастье. Думать олюбви. Не олюбви ккому-то, апросто олюбви вообще. Пытаться вспомнить, что это, ивспоминая, забывать все больше ибольше. Молли? Куза? Кого они любили? Оком мечтали? Смотреть на эти жизни глазами картин. Счастливых. Дивных. Картин искульптур, которым нет ни до кого никакого дела…
- Когда ты ела впоследний раз?- спрашивает Кауфман.
- Утром,- Молли смотрит на него опухшими глазами.- Не надейся. Яеще не сошла сума.
Глава тридцать четвертая
Лифт поднял маленькую Эш на крышу. Она вышла, увидела Дорина, спряталась, выглянула, не позволяя дверям лифта закрыться, снова спряталась.
- Эй!- окрикнул ее Дорин.- Эй, девочка!
Эш осторожно вышла. Виновато опустила голову. Сцепила за спиной руки.
- Что ты здесь делаешь?
- Ничего.
- Как тебя зовут?
- Эш.
- Эш?- Дорин вздрогнул, напрягся.
- Что-то не так!- девочка доверчиво запрокинула голову, вглядываясь своими голубыми глазами вглаза незнакомца.
- У меня есть знакомая…- Дорин кашлянул.- Ее тоже зовут Эш.
- Правда?- девочка осмелела, улыбнулась.- Вы тоже пришли посмотреть на облака?
- На облака?
- Эш приходила смотреть на облака,- она махнула рукой всторону края крыши.
- Ты ее знаешь?
- Немного,- Эш показала ему кольцо.- Это она мне подарила!
Дорин тряхнул головой, пытаясь прогнать оцепенение.
- Папа сказал, что оно дорогое.
- Папа?
- Угу,- Эш хитро прищурилась.- Она теперь станет моей мамой?
- Мамой?
- Ну…- она опустила голову, выставила вперед ногу, рисуя носком неровные круги.- Яподумала… Если мама, когда была жива, спала спапой на одной кровати, аЭш тоже спала сним, то… Вы ведь не заберете ее унас?
- Я? Заберу?- Дорин почувствовал себя снова мальчишкой: глупым, растерявшимся.
Далекий смех Молли зазвенел вушах. Ненастоящий, но такой близкий. Он почти нашел ее. Почти прикоснулся кней.
- Молли спала ствоим папой?- укол ревности был мимолетным.
Эш подняла вверх указательный палец.
- Один? Один раз?
Она кивнула. Дорин устало вздохнул. Тело заполнила какая-то опустошенность. Не мысли, аименно тело. Словно секс счеловеком, которого не хочешь, но понимаешь, что это необходимо. Лежишь, смотришь, представляешь, на какой-то момент увлекаешься этим калейдоскопом обмана своих чувств, но вконце приходит неизбежное разочарование. «Я здесь не ради Молли!- сказал себе Дорин.- Яздесь, чтобы стать высшим. Ато, что она спит сотцом этой девочки, так это даже хорошо. Мосты сожжены».
- А твой отец…- спросил он девочку.- Эш сейчас сним?
- Обещаете, что не заберете ее?
- Конечно, не заберу!- Дорин натянуто рассмеялся.- Она же не вещь.
Глава тридцать пятая
Молли. Весенний ветер свеж ипрохладен. Утреннее солнце слепит глаза. Вкронах деревьев поют птицы. Где-то смеются дети. Пожилые пары прогуливаются под руку, вспоминая прожитые годы. Молли не смотрит на них. Унее впереди долгая ненужная вечность.
- Это хуже, чем безумие!- говорит Гликен, шмыгая носом.- Яхочу ее! Хочу везде ивсегда. Повсюду!- он еще что-то говорит, но Молли плевать.
- Вот, возьми,- она протягивает ему пачку сигарет.- Там немного марихуаны, так что расслабишься.
- Ты не понимаешь!
- Понимаю,- Молли достает зажигалку.
- Это все из-за тебя!- Гликен прикуривает. Задерживает влегкихдым.
- Причем тут я?- Молли смотрит на него, не скрывая презрения.- Не яже отказываюсь сосать тебе.
- Но ты рассказала мне оней!- Гликен давится едким дымом, заходится кашлем.- Чертова отрава!- он топчет сигарету ногой.
- Я могу спасти ее.- Молли вспоминает отца, выставку на родной планете, крушение надежд, Хака, одиночество, безнадежность.- Ямогу избавить ее от всего этого.
- Поговори сней!- канючит Гликен.
- Да заткнись ты.
- Но мне же больно!- он сжимает кулаки.- Ты даже не представляешь, что это такое!
- Представляю.
- Не представляешь!- Гликен кричит, пугая прохожих.- Хотя бы еще один раз,- он сжимается, переходит на плаксивый шепот.- Поговори сней. Пожалуйста. Клянусь, ясделаю потом все, что ты захочешь.
Молли вспоминает, как насосы накачивали вэто жирное тело голубую кровь. Если слова, которые высшие слышат впервые минуты жизни, так важны, интересно, что говорил Кауфман Кузе? Чему подчинено ее новое тело? Какому зову? Хотя какое теперь это имеет значение?!
- Поговори сКэрролл,- говорит Молли.
- Что?
- Помоги мне отговорить ее участвовать ввыставке.
- Все что угодно!
- Сначала,- Молли видит, как морщится Гликен. Сжимается. Съеживается.
- Ты стерва!- шепчет он.
- И что?
- Ты специально издеваешься надо мной!
- Нет.
- Боишься, что Кэрролл обойдет тебя на выставке?
- Боюсь, что испорчу ей жизнь,- Молли касается рукой его жирной руки.- Скажи, если бы ты знал, что случится, имог это исправить, то сделал бы это?
- Знал?- Гликен тупо моргает, пытаясь собраться смыслями.- Причем тут моя проблема?
- Если бы ты знал, например, что можешь это исправить…
- А ты можешь это исправить?
- Нет.
- Черт!- разочарованно стонет Гликен.
- Но ямогу исправить судьбу Кэрролл.
- Кэрролл?- он оживляется, как кот, почуявший запах валерьянки.- Ачто Кэрролл?
- Я могу спасти ее. Спасти ее отца. Спасти ее жизнь.
- Ну так сделай это!- нетерпеливо кричит Гликен.- Сделай, апотом поговори сней обо мне!
- Но чтобы спасти ее, мне придется нарушить ход событий.- Молли смотрит, как пара мальчишек бежит по поляне, пытаясь запустить воздушного змея.- Имоя жизнь рухнет… Вся моя прошлая жизнь.
Глава тридцать шестая
Хак. Он открывает дверь. Смотрит на Молли иГликена. Кто они для него? Не больше, чем лица вхороводе масок. Высшие, до которых ему нет никакого дела. Люди, которых он совершенно не хочет знать. Образы, которые будут вечно преследовать его воспоминаниями.
- Ты?- скрипит зубами Хак, вглядываясь влицо Молли. Нет. Вглядываясь влицо Кузы. Вее темные, как ночь, глаза.- Что тебе надо?
- Молли.
- Молли?- он смотрит на Гликена.
Зачем Кэрролл рассказала ему обо всем? Зачем обрекла вспоминать снова иснова, зная каждую деталь, которая пробуждает гнев, ненависть, отвращение, обиду.
- Молли Эш Кэрролл,- говорит Гликен.- Она ведь не сбежала от тебя?
- Нет.
- Жаль,- он делает шаг вперед.- Ты не против?
- Против.
- Это ничего не меняет,- Гликен смотрит ему вглаза,- она ведь не твоя собственность.
- И не твоя.
- Именно.
- Хак!- Молли осторожно касается его руки.- Это очень важно. Намного важнее, чем ревность иобиды.
- Она не хочет никого видеть,- говорит он после долгого тяжелого взгляда.
- Я знаю.
- Тебя послушать, так ты все знаешь, только толку от этого никакого.
- Это хорошо,- Молли улыбается. Надеется, что искренне.
- Что хорошего?
- Кто-то должен заботиться оней.
- Вчера приходил Кауфман.
- И что?
- Молли велела его выгнать.
- И ты выгнал?
- Ты даже не представляешь, скаким удовольствием.
- Умный мальчик,- Молли проходит мимо него.
- Почему ты думаешь, что она не выгонит тебя?- спрашивает уже вспину Хак.
- Я не думаю,- она оборачивается.- Язнаю.
Но она не знает. Не знает, как поступит Кэрролл, но знает, как нужно разговаривать сХаком.
- Не провожай меня. Язнаю, куда идти,- она останавливается возле закрытой двери. Стучит.- Кэрролл?
- Уходи.
- Нет.
- Я сказала, уходи!
- А ясказала, нет!
И уже более спокойно:
- Нам нужно поговорить.
- О чем?
В открывшейся двери появляется голова Кэрролл. Молли смотрит на нее, пытаясь вспомнить, красилась ли так вызывающе всвоей прошлой жизни. Кажется, нет. Хотя всего, наверное, не упомнишь.
- Я могу войти?
- Нет.
- Значит, могу,- Молли бесцеремонно толкает дверь. Перешагивает через порог.
- Какого черта?!- орет Кэрролл.
- Заткнись.
В повисшей тишине Молли идет вдоль выстроившихся вряд гипсовых статуй. Череда лиц, поз, жестов. Воспоминания оживают. Фигуры идеальны. Лица безупречны. Пропорции одна кодной. Выдержаны даже морщины. Мимические ирожденные временем. Но фантазии мертвы. Кэрролл не придумывает дивные миры ичарующие дали. Она вообще ничего не придумывает. Она вспоминает все, что смогла запомнить, исоздает, дополняя холод камня игипса чувствами ипереживаниями. Оживляет эту застывшую безмятежность.
- Почему ты начала сГликена?- спрашивает Молли.
- Почему бы инет?
- Не знаю…- Молли смотрит на застывшую на диване пару.- Удачно получилось.
- Правдиво.
- Безлико ибесполо.
- Здесь есть лица.
- Но вглаза бросается лишь одно- удругого, кажется, есть только рот.
- Именно,- Кэрролл улыбается.- Здесь иты есть.
- Я знаю,- Молли идет вдоль ряда воспоминаний. Гликен, Хак, Кауфман, Дорин.- Зачем же так вульгарно, Кэрролл?
- Правда всегда вульгарна.
- А то, что все будут смотреть на это, тебя не волнует?
- Ну, яже живу сэтим.- Она смотрит на Молли. Вернее, смотрит на Кузу.- Уменя сигареты кончились.
- Бери все,- Молли отдает початую пачку. Смотрит на Кауфмана. Смотрит на Кэрролл. Смотрит на Кузу.
- Тебе прикурить?
- Если не сложно.
Перед глазами плывут старые рисунки, которые она нашла впатио. Почему они напоминают ей эти скульптуры? Чем? Молли вглядывается вглаза Кауфмана. Кажется, еще немного, иони моргнут, выдавливая на щеки слезы. Куда он смотрит? Очем он думает?
- Завораживает, правда?
- Немного.- Молли заставляет себя отвернуться, идти дальше.
Перед глазами все еще мелькают глаза Кауфмана. Такие же, как те, что рисовала Куза. Слишком живые. Слишком настоящие вэтом мире теней имасок. Дорин. Имя как-то само слетает сгуб. Хватит ли жизни, чтобы Кэрролл смогла передать все, что было между ними? Черт! Хватит ли вечности, чтобы Молли смогла забыть все это?!
- Ты не думала оего жене?- спрашивает она Кэрролл.
- Нет,- она выдыхает дым. Улыбается.- Если яне думаю даже осебе, какого черта ядолжна думать обабе, которую совсем не знаю?!
- Он уйдет.
- Кто?
- Дорин. Обидится иуйдет.
- Не уйдет.
- Все уйдут.- Молли смотрит на сигарету всвоей руке, которой так ни разу ине затянулась.- Все закончится сразу, как только мир увидит эти статуи.
- Ты просто завидуешь.
- Они линчуют тебя.
- Посмотрим.
- Им не нужна правда, Кэрролл. Они не хотят этой правды.
- Они?- Кэрролл смеется.- Скаких это пор ты стала не одной из них?!
- Поверь мне.
- Нет.
- Откажись! Разбей все это. Создай другое. Создай то, что не причинит тебе вреда.
- Ты просто боишься, что кто-то превзойдет тебя.
- Я просто боюсь того, что случится стобой после, когда все надежды превратятся впрах.
- Ты не запугаешь меня. Не сейчас.
- Да не хочу ятебя пугать!
- Вспомни, ты же сама говорила, что ядолжна быть более искренней.
- Это не яговорила. Это Гликен говорил.
- Какая разница?!
- Да что он понимает?
- А Кауфман? Он тоже ничего не понимает? Явидела статую, которую он хранит всвоей галерее. Твою статую, Куза! Статую безликой женщины смужскими гениталиями! Знаешь, что он говорит оней?
- Знаю.
- Тогда признайся, что ты просто боишься меня. Боишься поражения.
- Ты ничего не знаешь.
- Я знаю достаточно.
- Но не понимаешь!- Молли сдерживает себя, чтобы не разбить скульптуры. Сдерживает, потому что знает, что они не разобьются. Знает, потому что когда-то сама создала их. Когда-то так же смотрела на Кузу. Смотрела идумала, что Куза завидует. Господи! Ничего не меняется. Совсем ничего!- Прошу тебя, просто поверь мне.
- Нет.
- Твой отец умрет,- выкладывает свой последний козырь Молли.
- Не умрет.
Они смотрят друг другу вглаза. Она ли это? Кэрролл ли? Неужели ей действительно плевать на всех, кроме этих чертовых скульптур? Иможет ли Молли ненавидеть ее за это? Ненавидеть себя?
- Ну ичерт стобой!- теряет она терпение.
- Пришлешь мне еще сигарет?- спрашивает ее Кэрролл.
- Сигарет?- Молли вглядывается ей вглаза. Вглядывается всвои глаза. Нет, она не сможет ничего изменить. Не сможет никого убедить. Себя уж точно.- Да сколько угодно!
- Вот это уже что-то!- слышит Молли за своей спиной. Хлопает дверью. Идет по коридору.
Хак иГликен сидят вкреслах друг напротив друга.
- Мы уходим!- говорит, не останавливаясь, Молли.
- Уходим?- Гликен семенит следом за ней.- Акак же я? Ты поговорила сней обо мне?
- Нет.
- Но ты обещала!
- А мне плевать!
Глава тридцать седьмая
Гликен ноет всю дорогу. Где же тот высший, который рвал старые книги вотцовской библиотеке?!
- Иди домой!- говорит Молли.
- Нет.
- Отстань от меня!- она закрывает дверь. Откупоривает бутылку вина.
Гликен вертится рядом, как глупый пудель. Плевать. Теперь уже неважно. Дорога подходит кконцу. Тошно смотреть на собственные глупость итщеславие, но если ничего нельзя изменить, то пусть будет так!
- Да что стобой?- трясет ее за плечи Гликен.- Разве ты не понимаешь, что мне больно?
- Нет. Это мне больно,- Молли смотрит вего зеленые глаза.- Знаешь, каково это? Знать, что случится, ибыть не способной что-либо изменить? Любить людей, которых мне нельзя любить. Смотреть, как они проходят мимо, имолчать. Молчать потому, что им не нужна Куза. Не нужно это тело! Иникакие слова не смогут убедить их вобратном. Жизнь идет где-то рядом. Кажется, вытяни руку- ивот она, но сон кончается. Люди приходят иговорят мне то, что яне хочу слушать. Говорят даже не мне, аэтому телу. Телу, принадлежащему Кузе! Ая- Молли. Понимаешь?! Молли Эш Кэрролл!
Усталость заставляет ее сесть на стул. Гликен молчит.
- Очень одиноко,- шепчет Молли.- Не могу больше спать одна. Вообще больше не могу спать. Лежу ночами ивспоминаю Хака. Акогда Хака удается забыть, начинаю вспоминать Дорина. Его глаза. Лицо. Тепло его тела. Знаешь, сним все это было совсем не так. Яхотела не секса. Яхотела его. Прижиматься кнему. Обнимать его. Целовать. Чувствовать его дыхание. Слышать его голос. Асейчас ничего этого нет. Только долгие одинокие ночи. Язнаю. Даже если позвонить ему, позвать. Даже если удастся уложить его впостель, ничто уже не будет как раньше. Это тело устало жить. Устало от ласки ипоцелуев. Оно больше не любит мужчин. Не хочет их. Ячувствую, как оно тоскует по Грейс. По ее запаху. По ее телу. Оно хочет ее, несмотря на то, что яне хочу ее. Иничего нельзя исправить,- Молли смотрит на Гликена потерянным взглядом.- Извини, что втянула тебя во все это. Яне знала, что так выйдет. Понимаешь? Откуда Кэрролл может знать, что происходит сейчас? Ей плевать. На себя, на нас. Прости.
Гликен молчит. Капельки пота скатываются по его высокому лбу. Молли берет еще один бокал. Наливает вино.
- Выпей. Иногда это помогает.
- Иногда?- он садится за стол. Вглядывается вее глаза.
- Завтра мы пойдем кКауфману испросим, можно ли что-то исправить,- Молли устало вздыхает.- Хотя вряд ли он сможет помочь,- она отводит глаза.- Можешь ненавидеть меня, если так тебе станет легче. Только не Кузу ине Кэрролл, по крайней мере, ту, которую ты знаешь. Аменя.
- Молли?
- Да. Просто Молли.
Они допивают бутылку вина. Открывают еще одну. Сидят, разговаривая какими-то урывками, клочками чувств ипереживаний.
- Хочешь, япокажу тебе рисунки Кузы?- предлагает Молли.
- Она не хотела быть высшей?- спрашивает Гликен, осторожно перекладывая старые листы.
- Думаю, да. Может быть, не сразу, но под итог мечтала все вернуть.
- Свое тело?
- Тело?- Молли закуривает.- Странно, правда?
- Странно,- Гликен поднимает на нее темные глаза.- Поэтому ты пыталась заставить ее отказаться от выставки? Не хотела, чтобы она стала высшей иповторила судьбу Кузы?
- Не знаю. Наверно нет,- Молли вспоминает крах надежд. Вспоминает, как ушел Хак. Как ушел Дорин. Как ушел отец.- Она не станет высшей. Она просто потеряет все, что ей дорого.
- По-моему, ей дороги только ее скульптуры.
- Это не так. По крайней мере, потом. Когда все уйдут, она будет скучать по ним.
- Она или ты?
- Мы,- Молли вздыхает.- Какое-то время ядумала, что раз явтеле Кузы, то она должна быть вмоем теле, но потом… Яуже не знаю, что думать. Вернется ли все или останется, как есть? Кауфман сказал, что все мы должны пройти дороги, предназначенные нам, но как узнать, по какой дороге мне идти? Инужно ли что-то выбирать, если выбор, кажется, сделан уже кем-то давно ибез меня.
- Хочешь, чтобы все это кончилось?
- А ты нет?
- Ты не сходишь сума от желания.
- Может, яуже давно сошла сума?- Молли улыбается.- Тебе все еще плохо?
- Вино успокаивает,- Гликен ставит на стол пустой бокал.- Исигареты,- он прикуривает.- Нужно будет взять утебя пару пачек.
- Конечно,- Молли наполняет вином его бокал.- Словно ради этого мы истали высшими.
- Думаешь, это со всеми происходит?- он показывает рисунок Кузы, на котором изображена беременная женщина без лица смужскими гениталиями.
- У них все было немного иначе.
- Да,- Гликен тяжело вздыхает.
Молли смотрит на него туманными глазами. Вспоминает сумасшедший дом. Может ли она что-то исправить? Должна ли рассказать ему отом, что его ждет?
- Ты не пробовал найти себе другую женщину?
- Пробовал.
- И ничего?
- Нет.
- А если это сделаю я?- Молли вспоминает старую библиотеку. Вспоминает диван.- Тебе ведь нужно не тело, асама Кэрролл. Ая, по сути, иесть она.
Гликен молчит. Высокий лоб снова покрывается испариной. Тело начинает бить озноб.
- Ты правда это сделаешь для меня?
- Если это поможет, то да,- Молли встает на колени.
Если бы можно было вернуться встарую библиотеку на планете Идмон… Вернуться втот далекий день, помня все совершенные ошибки! Сможет ли она вэтом случае хоть что-то изменить? Или же все снова повторится? Есть ли хоть один шанс? Ибыл ли он уКузы? Молли заставляет себя ни очем не думать. Остаются лишь блики. Они мелькают перед глазами, словно тени прошлого, от которых можно спрятаться только вкромешной тьме. Стать безликой ибесполой. Как хрустальная статуя беременной женщины вгалерее Кауфмана. Но возможно лиэто?
Молли чувствует, как вздрагивает Гликен. Все кажется таким далеким иненужным. Чужое тело. Чужие жизни. Молли садится за стол.
- Помогло?- спрашивает Гликена.
Он открывает глаза. Очем-то думает.
- Нет.
- Жаль,- она вздыхает.- Хотя так, наверное, идолжно быть. Никаких надежд. Никаких ожиданий. Всегда.
Глава тридцать восьмая
Центральный парк. Машины гудят, демонтируя скульптуры Кэрролл. Крах. Коллапс. Молли смотрит на скульптуры, сравнивая их снезаконченными работами Кузы. Стеми, над которыми она работала, желая сбежать от реальности. Тысячи сигарет, сотни литров вина ини капли правды. Милый вымысел, влюбиться вкоторый могут лишь те, кто ненавидит свою жизнь. Крупицы иллюзий, которые порой значат больше, чем вся правда этого мира. Меняются люди, меняются пейзажи, но дорога остается неизменной. Так думает Молли. Агде-то далеко стоит другая Молли. Смотрит на нее итихо ненавидит, потому что эта Молли сделала все, чтобы этот день принес той, другой, лишь горечь иразочарование. Дорин ушел. Хак уйдет. Отец тоже уйдет. Но судьба Кузы не повторится.
- По крайней мере, она не станет высшей,- говорит Молли Гликену.
Он сидит рядом сней, жадно пожирая глазами далекий силуэт Кэрролл.
- Это невыносимо!
- Согласна.
- И что дальше?
- Не знаю.
- Нужно принять какое-то решение.
- Решение?- Молли смотрит на него сгрустной улыбкой.- Боюсь, даже если ты отрежешь себе мужское начало, это ничего не изменит.
- А если лечиться?
- Как?
- Я разговаривал сдоктором Кезардом, унего есть один знакомый…
- Перестань! Как они смогут помочь? Прикажут мне быть Кузой?
- Я показывал им твои рисунки сбеременной женщиной.
- Это не мои рисунки.
- Молли…
- Да знаю я! Но поверь, лечение не поможет.
- Ты не знаешь.
- Знаю!- она смотрит на него испуганными глазами.- Поверь. Все станет только хуже. Не надо.
- Почему?
- Потому что явидела это. Видела, чем все закончится.
- Тогда скажи мне.
- Нет,- Молли берет его за руку итянет кприпаркованному ялику.- Пойдем лучше ко мне. Закроемся на неделю. Вино, сигареты, перкодан. Будем вспоминать прошлое имечтать обудущем.
- А что потом?
- Какая разница, что потом?!
- Молли!
- Что Молли?
- От этого не сбежать.
- Правда? Ты это ей скажи!- она показывает рукой всторону, где еще недавно стояла Кэрролл.- Думаешь, она поймет? Думаешь, проникнется? Нет! Ей плевать! Лишь бы выставить напоказ свои проклятые скульптуры!
- Так говоришь, словно ненавидишь ее.
- Ненавижу?- Молли до боли сжимает его руку.- Знаешь, как говорят,- если хочешь кого-то обвинить всвоих неудачах, то обвиняй себя!
Глава тридцать девятая
- Я- Молли. Молли Эш Кэрролл!
- Вам никогда не снился сон, вреальности которого вы не сомневались? Вы просыпаетесь, ав сознании еще висят обрывки воспоминаний другой действительности. Той, от которой вы должны будете отказаться, приняв то, что считаете приемлемым. Наша реальность- это то, что мы считаем реальным. То, что имеет смысл для нас, иправильность выбора этого ложится сугубо на наше сознание. Мы видим то, что хотим видеть, ине замечаем то, что хотим оставить незамеченным. Тот мир, где мы живем, создаем только мы. Это словно картина, нарисованная нашими предрассудками. Укаждого есть своя правда, свои причины, побуждающие кмотивации, восприятие своего социального статуса, свои ассоциации внезависимости от того, насколько тривиальными, абсурдными инелогичными они могут быть.
- Молли! Я- Молли!
- Наше бессознательное,- продолжает доктор Кезард,- состоит из мощных первичных психических образов- врожденных идей или воспоминаний, которые предрасполагают нас воспринимать, переживать иреагировать на события определенным образом,- он делает паузу. Вглядывается вглаза Кауфмана.- Она ищет свою действительность. Ту, ккоторой привыкла игде происходила интеграция противодействующих сил итенденций. Где она смогла бы найти реализацию своей психической деятельности, развитие ивыражение всех элементов личности. Но ее мозг на основании приобретенных впроцессе жизни данных создал для нее альтернативный мир. Она знает, кто она, знает, какова ее роль, но оставшийся приобретенный опыт ивосприятие вызывают конфликт на уровне полученной впроцессе жизни системы норм, ценностей иэтики, принятой вединственно реальном для нее окружении,- доктор передает Кауфману рисунки Кузы.- Мы нашли это рядом сней. Во внутреннем дворике. Думаю, она понимала, что сней происходит, ихотела умереть. Истощить себя алкоголем инаркотиками. Она идоктор Гликен. Хотя природу его поступков ятак ине смог понять.
- Вылечите их, доктор,- Кауфман смотрит то на Кузу, то на Гликена.- Вылечите их обоих. Найдите лучших врачей. Отправьте влучшие больницы. Не думайте оденьгах, просто сделайте то, что должны сделать.
- Пожалуйста!- умоляет Куза.- Не оставляй меня здесь.
- Все будет хорошо,- обещает Кауфман.
- Нет!- она кричит, видя, как он уходит.- Яне должна здесь быть!
- Конечно, нет,- доктор Кезард до боли сжимает ее руку.- Никто не должен.
На его лице нет ни улыбки, ни сочувствия. Холодный, безразличный взгляд, такой же, как внутривенная инъекция.
- Я- Молли,- шепчет Куза, погружаясь во мрак,- Молли… Молли… Молли…
Глава сороковая
Окраины Аваллона. Вдали от стеклянных башен, вокружении яблоневых садов. Недалеко от психиатрической клиники имени Артура иМорганы. На скамейке. Под кроной старого вяза.
- Вот так все было, понимаешь?- говорит Молли.
- Это тебе доктор Кусум обо всем рассказал?- Илия подозрительно вглядывается вее голубые глаза.
- Почти.
- Что значит «почти»?
- Я сказала ему, кто ятакая, ион решил, что яимею право знать. Ведь это имоя жизнь,- Молли улыбается.- Представляешь, ядумала, что действительно чего-то стою, аоказалось, что вся моя жизнь была не более чем прихотью свихнувшейся суки.
- Ты не можешь всего знать.
- Могу. Помнишь, яговорила тебе, что вижу иногда странные вещи?- ее худые плечи вздрагивают.- Черт возьми! Ясловно прожила еще одну жизнь.
- Не нужно мне было привозить тебя сюда,- Илия заботливо обнимает ее.
- Наоборот,- Молли смотрит куда-то вдаль.- Теперь многое становится ясным,- она снова вздрагивает.- Ссамого начала уменя не было ни одного шанса. Неважно, что яделала икак. Никому… Понимаешь? Никому не нужны были мои таланты,- еще одна нервная улыбка.- Только мое тело. Только тело…
- Это не так.
- Именно так!- Молли смахивает сплеча его руку.- Чертова планета!
- Молли…
- Ты ведь тоже не веришь мне? Не веришь ни единому слову?
- Я…
- Не веришь…- она снова вглядывается впустоту.- Знаешь, аведь ей тоже никто не верил. Кузе. Только Гликен.
- И что сними стало?
- Думаешь, меня тоже это ждет?
- Ты- не она, Молли.
- Вот как? Ичто ты знаешь обо мне?
- Я знаю, что ты нравишься Эш.
- А как же центральный парк? Читал, как называли меня вгазетах?
- Думаю, это просто способ самовыражения. Твои мрачные фантазии.
- Это не фантазии.
- Но…
- Видишь, теперь яитебе противна.
- Я просто хотел спросить, зачем тогда ты все это показала?
- Почему бы инет? Спервого дня, как яоказалась здесь, все только иговорили мне отом, что моим работам недостает искренности,- Молли поворачивается, смотрит Илии вглаза.- Но знаешь, что самое забавное? Куза признала их. Оценила. Иэто для меня почему-то важно. Сейчас важно. Она видела вмоих скульптурах не уродство ипорок, как написали газеты. Ачувства, которые япережила, пройдя через это. Чувства, которые пережили вэти моменты те, кто был рядом со мной. Хотя, думаю, все это поняли, но побоялись признать. Ине говори, что мне стоило попытаться создать что-то другое. Япробовала. Пробовала, когда ушел Дорин. Пробовала, когда ушел Хак. Как Куза. Помнишь? Закрывшись вмастерской имедленно сходя сума, создавая вымышленный мир гармонии ипокоя, где можно спрятаться от всего этого ужаса. Изнаешь, чем это кончилось? Яимею ввиду вмоем случае? Верно. Не знаешь. Потому что никто даже не взглянул на них. Иневажно, сколько дивных стран исчастливых лиц янарисую. Все это будет ненужным. Выброшенным на свалку времени бездарных творцов. Все, кроме скульптур вцентральном парке. Ибудет это не потому, что они лучше вымысла
ииллюзий, которые ясоздаю. Они останутся благодаря случаю, прихоти сдвинувшейся бабы, решившей воплотить во мне все свои несбывшиеся мечты инадежды. Ичто самое обидное, без нее яникто. Даже большее никто, чем была до знакомства сней.
- Это не так.
- Не так? Да что ты знаешь об этом?!- Молли смеется новому другу влицо. Нервно. Вымученно.
Был ли он вцентральном парке до того, как демонтировали ее скульптуры? Видел ли журналы сфотографиями пикантных сцен, сделанные крупным планом? Писал ли все эти письма, спредложением встретиться ипровести ночь? Наверное, нет. По крайней мере, она хочет, чтобы было так.
Последняя выставка, которую она пыталась устроить, закончилась предложением группового секса ивосторженной речью окультуре порнографии.
Молли сидела за столом, снова иснова подливая себе красное вино, ахозяин галереи не переставал расхваливать ее тело исмелость, скоторой она обнажила себя перед миллионом глаз.
- Уверен, вы многому можете нас научить,- говорил он, иМолли видела, как краснеет его жена.
- Так как насчет выставки?
- Ах, выставки!- он нехотя прервался.- Ну, что там увас?
Молли протянула ему папку снабросками своих фантазий. Чистых исветлых, как безоблачное небо. Наивных ибезгрешных, как утренняя роса. Добрых идоверчивых, как голубые глаза младенца.
- Что это?- спросил хозяин галереи. Притворно поджал губы. Улыбнулся.- Это шутка, да?
Молли покачала головой.
- Боюсь, вы теряете хватку!- рассмеялся он.
Его жена снова покраснела. Скорее от разочарования, чем от стыда.
- Это шутка!- рассмеялась она, грозя Молли пальцем.
- Нет.
- Нет?
- Думаю, мы неправильно поняли друг друга,- сказал хозяин галереи ивспомнил вдруг окакой-то встрече…
Остальных лиц Молли уже не помнила. Только выражения ичувства. Всегда. Везде. Либо стыд, либо похоть. Но никому не нужна Молли. Им нужен ее крах. Им нужно ее тело…
Она смотрит на Илию. Ион еще смеет говорить ей, что это не так?
- Они ищут тебя.
- Что?
- Они хотят, чтобы ты вернулась.
- Ну уж нет!
- Молли!- он сжимает ее руку. Накрывает ладонью.- Ты все еще можешь вернуться.
- Да что ты знаешь?!
- Он приходил ко мне.
- Кто?
- Дорин,- Илия чувствует, как вздрагивает рука Молли,- он искал тебя. Искал по всему городу.
- Зачем?- собственный голос кажется Молли каким-то далеким. Мысли путаются. Дорин ушел. Ушел навсегда. Или же нет?
- Он сказал, что ты хотела устроить мастерскую на крыше нашего дома.
- И что?
- Эш привела его ко мне.
- Эш?
- Моя дочь. Он увидел кольцо, которое ты ей подарила.
- И что?
- Он сказал, что хочет вернуть тебя.
- Вернуть?- Молли чувствует, как сердце замирает вгруди.
Обиды, обиды, обиды… Что они значат? Что значит все отчаяние этого мира, когда оживают надежды?!
- Им нужен твой талант, Молли.
- Талант?- Что значат все надежды одного человека, когда целый мир убивает их отчаянием?!- Не я?
- Нет, Молли. Не ты. Талант.
- Я не хочу…
Илия еще что-то говорит, но она уже не слышит его.
- Ты не понимаешь!- перед глазами мелькают рисунки Кузы. Вся ее жизнь. Все ее мечты инадежды.- Они заберут мою жизнь! Заберут то немногое, что уменя осталось!
- Молли!
- Нет!- дрожь начинает бить тело.- Куза права! Это хуже, чем смерть!
- Но, Молли…
- Ты не знаешь, что это! Думаешь, что знаешь, прочитав пару газет, но это не так! Хочешь что-то понять? Зайди впалату Кузы! Думаешь, со мной все будет иначе? Нет! Они заберут уменя тело. Заберут уменя жизнь. Мою жизнь, понимаешь?- она плачет, уткнувшись Илии вплечо.- Яне хочу этого. Мне это не надо. Явидела эту жизнь. Там ничего нет. Ничего!
- Молли.
- Даже Дорин! Разве ты не видишь?! Он такой же, как они! Часть этого проклятого хоровода! Инаша встреча сним… Ядумала, что это случайность. Надеялась, что такое возможно. Но нет. Это лишь часть маскарада. Все было подстроено! Даже чувства!- она захлебывается рыданиями.- Не хочу! Пожалуйста! Не хочу больше этого! Не надо! Хотя бы ты!
- Молли…
- Не отдавай им меня!- она целует его солеными от слез губами.- Уменя больше ничего нет, кроме этой жизни,- она расстегивает ему брюки.- Скажи мне, чего ты хочешь? Явсе сделаю. Клянусь.
- Молли!
- Только не отдавай!- она сползает по его ногам вниз.
- Молли!- Илия встряхивает ее за плечи. Еще раз иеще. Светловолосая голова болтается из стороны всторону. Беззаботные птицы щебечут вкронах деревьев.
- Тут никого нет,- шепчет Молли, снова сползая вниз.
- Хватит!- кричит Илия. Его звонкая пощечина приводит ее вчувство.- Сядь!- он слышит ее всхлипы, застегивая ремень. Слышит тихий бессвязный шепот.- Уменя за городом есть дом,- он поворачивается, вглядывается взаплаканное лицо.- Мы отдыхали там, когда была жива жена.
- Не отдавай им меня.
- Ты слушаешь меня?!
- Да.
- Если ты не хочешь встречаться сДорином, то ямогу отвезти тебя туда.
- За город?
- Да.
- Одну?
- Если хочешь, то мы сЭш можем остаться стобой.
- А если они найдут меня там?- она вжимается вскамейку затравленным зверьком.
- Не найдут.- Илия осторожно прикасается краскрасневшейся от пощечины щеке.- Господи, что же они стобой сделали?!
Молли всхлипывает.
- Обними меня.
- Все будет хорошо,- он гладит ее волосы.
- Обними ине отпускай.
Глава сорок первая
Ялик уносит их прочь. От Аваллона. Над сводчатыми, кружевными фермами. Над гладкими неподвижными озерами. Над тенистой прохладой лесов. Вдаль. Вголубое небо. Чистое иневинное, словно на картинах Молли, которые она оставила где-то впрошлом. Ксложенному из бревен дому, примостившемуся на берегу журчащей реки. Кполяне, усеянной белыми цветами. Кпурпурно-розовым бабочкам, которых Эш ловит сачком. Ктишине ипокою.
- Извини, что закатила истерику,- говорит Молли.
- Да ничего,- Илия устало улыбается.
Они сидят на открытой веранде, наблюдая за его дочерью.
- Знаешь, Куза, наверное, позавидовала бы тебе.
- Мне?!
- Ну да,- Молли по-детски шмыгает носом.- Она ведь только об этом имечтала. Завести ребенка, найти мужчину изабыть обо всем, что было.
- Я знаю много людей, которые позавидовали бы ей.
- Сейчас?
- Ну, не сейчас.
- Никто не видит обратной стороны, верно?
- Не знаю. Многие вещи невозможно понять, пока не увидишь все своими глазами.
- Думаешь, ятакая же чокнутая, как иКуза?
- Нет.
- Думаешь?- Молли улыбается. Потягивается, распрямляя спину.- Ты ведь кремировал жену, да?
- Откуда ты знаешь?
- И развеял ее прах здесь?
- Так она хотела.
- Значит, она все еще рядом. По крайней мере, для тебя.
- Уже нет.
- Отвык?
- Смирился.
- Это хорошо,- Молли подходит кнему со спины. Обнимает его.- Не люблю тени прошлого.
- Могу яспросить?
- Конечно.
- Дорин. Он что-то значит для тебя?
- Значил.
- А сейчас?
- Сейчас уже неважно.
Илия чувствует спиной ее грудь. Она прижимается кнему, скользит, дразнит.
- Когда мы были вместе…- говорит Молли, ион понимает, что все эти прикосновения не более чем привычка, стереотип поведения, который сейчас не значит ровным счетом ничего.- Когда мы были вместе, мне казалось, что яникогда не смогу отпустить его. Пробовала несколько раз. Заставляла себя не считать дни. Заставляла поверить, что эти отношения не нужны мне, что это только обуза на пути квершине. Но знаешь, проходил день, другой, ибез Дорина все начинало терять смысл. Даже работа. Все превращалось врутинный нескончаемый труд, вкотором нет никакого смысла. Словно часть меня осталась навсегда сним. Наверное, утебя было нечто подобное, когда ты потерял жену?
- Немного.
- Смотрел на Эш изаставлял себя улыбаться сквозь слезы?
- Угу.
- Вот ия так же. Только смотреть на своего ребенка иулыбаться, зная, что заботишься онем, это нечто другое, чем смотреть на своего мужчину иулыбаться, зная, что эта улыбка делает его немного счастливее. Иногда ночами сдругим мужчиной яплакала ивспоминала Дорина. Не секс сДорином, апросто Дорина. Он улыбался мне, ая ненавидела свое тело за то, что оно возбуждается от ласк другого. Не Дорина. За то, что оно предает его. Япредаю его. Ивместе сним предаю себя. АХак все пыхтел ипыхтел. Ияне могла ни вчем обвинять его. Ведь яже ни очем ему не говорила. Аесли иговорила, то давала понять, что все это впрошлом. Может быть, все дело вферомонах?
- В феромонах?
- Ну да. Как уживотных, знаешь? Природа сама выбирает себе партнеров.
- А Дорин?
- Думаю, он чувствовал нечто подобное.
- Но ушел.
- Ушел,- Молли грустно улыбается.- Ябы тоже, наверное, ушла, будь уменя вместо картин ребенок. Не знаю. Или, может быть, послала все кчерту, забрала ребенка иушла кнему. Жила, отсчитывая недели, ибоялась того дня, когда отношения устанут иизживут себя.
- А если бы этого не случилось?
- Все когда-нибудь заканчивается.
- Тогда зачем ждать?
- Не знаю. Хочу, наверное, подготовить себя кнеобходимым потерям, чтобы потом не было так больно.
- Это глупо.
- Легко так говорить, когда все уже впрошлом. Акогда все это только начинается…
- Я тебе не верю.
- Не веришь, что ялюбила Дорина?
- Не верю, что ты боялась его потерять. Скорее, боялась того, что хочешь, чтобы это случилось.
- Может быть.
- Потому что утебя были картины иожидания.
- Может быть.
- А потом все рухнуло иосталось лишь то, что было по-настоящему важно.
- Или просто то, что осталось.
- Это уже не имеет значения.- Илия раскрывает ладонь, позволяя дочери посадить на нее пойманную бабочку.
- Нравится?- спрашивает Эш.
- Пойди поймай еще.
- А вы будете наблюдать за мной?
- Да.
- Как ираньше, когда была жива мама!- девочка улыбается Молли ибежит обратно на поляну.
- Знаешь, почему ушел Хак?
- Не хочу знать.- Илия смотрит на бабочку.
- Он устал.
- Эш видит втебе мать.
- Он… Эш что?!
- Когда мы собирали вещи, чтобы приехать сюда, Эш спросила меня: кого ты мне родишь…- бабочка на его ладони раскрыла крылья. Взмахнула ими несколько раз иулетела.- Сказала, что если это будет мальчик, то ей станет легче считать его братом.
- Почему?
- Потому что она думает, раз от мамы появилась девочка, то от папы должен появиться мальчик.
- Забавно.
- Да. Забавно,- Илия вглядывается вголубые глаза Молли.- Аеще Эш сказала, что ты очень похожа на ее мать.
- Поэтому ты помогаешь мне?
- Что?
- Пытаешься исправить то, что не получилось исправить сженой?- Молли наклоняется кего лицу.- Я- не она. Понимаешь?
- А яне Хак,- Илия запускает пальцы вее волосы.- Надеюсь, ты это тоже понимаешь,- они целуются, поглядывая всторону его дочери.
- Пойдем вдом,- осторожно предлагает Молли.
- Кто-то должен приглядывать за Эш.
- Тогда давай здесь.
- Ты сума сошла?
- Она не поймет,- Молли расстегивает ему брюки.- Решит, что ясижу утебя на коленях ивсе.
- А если подойдет ближе?
- Я увижу,- Молли улыбается, слыша, как жалобно скрипит стул. Юбка поднимается по бедрам кпоясу.
- Я так не могу,- шепчет Илия.
- Можешь,- она прижимает его голову ксвоей груди.
- Ты чокнутая!
- Кажется, Эш поймала еще одну бабочку.
- Что?
- Ничего. Она все еще на поляне.
Глава сорок вторая
Вечерняя свежесть сменяет дневное марево. Цикады стрекочут судвоенной страстью. Мясо шипит на сковородке, заполняя кухню своим сладким запахом. Эш рисует, разбросав по столу десятки цветных карандашей. Илия стоит уплиты. Молли наблюдает, потягивая холодное пиво.
- А ты умеешь рисовать?- спрашивает Эш, сосредоточенно выводя на листе ровную линию.
- Немного,- отвечает Молли.
- Немного- это как?
- Наверное, как ты,- Молли открывает холодильник. Берет еще одну бутылку пива.
- Немного?- спрашивает Илия.
Она улыбается ему.
- Немного- это вот так?- Эш показывает ей рисунок бабочки.
- Почти.
- Не верю,- девочка подбоченивается. Обиженно надувает губы.- Это не так просто, как кажется!
- Вот как?- Молли изображает удивление. Подыгрывает ребенку, не забывая опиве.
- Докажи!- Эш протягивает ей чистый лист икарандаш.
- Можно?- спрашивает Илию Молли.
Он пожимает плечами.
- Конечно, можно!- Эш берет ее за руку итянет кстолу.- Вот, садись сюда, ато тебе будет неудобно, ая не хочу легкой победы.
- Победы?- Молли небрежно наносит на бумагу короткие линии. Почти не глядя, присасываясь то идело кгорлышку бутылки.
- По-моему, какие-то каракули,- ехидничает Эш.
Молли улыбается.
- Дай мне еще минуту.
Бабочка распускается на листе, словно цветочный бутон влучах рассвета.
- Ты видел?! Ты видел?!- бежит Эш котцу.- Она что, волшебница?
- Волшебница?- Молли затирает пальцем части рисунка.- Подожди, подожди…
Вспенившееся пиво скатывается по горлышку поднятой бутылки.
- Ну вот! Из-за тебя облилась.
Эш не слышит. Смотрит широко раскрытыми глазами на рисунок бабочки, той самой бабочки, которую подарила сегодня отцу и, кажется, боится даже дышать.
- Она не улетит?- шепотом, почти одними губами, спрашивает Эш.
- Улетит?- Молли смеется.- Нет. Не улетит. Можешь даже забрать ее иположить вкарман.
- Правда?
- Ну конечно,- она смотрит, как девочка сблагоговейным трепетом поднимает со стола лист бумаги. Подходит котцу. Дергает его за рукав ишепотом просит посмотреть.
- Красиво,- Илия смотрит на Молли.- Аговоришь, не умеешь рисовать.- Она улыбается, поднимая бутылку.
- Если бы дети никогда не взрослели!
- Молли! Молли!- Эш бежит кней, прижимая рисунок кгруди.- Аты меня так рисовать научишь?
- Может быть.
- Может быть? Это значит «да» или «нет»?
- Это значит: может быть.
- Тогда «да»,- Эш смотрит на рисунок. Зовет отца.- Ты слышал? Она пообещала, что научит меня!
- Ну, если пообещала…
Они выходят на веранду. Сужином покончено. Эш спит.
- У тебя хорошо получается общаться сдетьми,- говорит Илия.
- Правда?- Молли открывает бутылку пива.
- Ты могла бы открыть свою школу.
- Может быть.
- Я мог бы помочь.
- Вряд ли уменя получится.
- Почему нет? Попробуй сЭш, атам будет видно.
- Посмотрим…- Молли присасывается губами кгорлышку бутылки. «Чпок». Смотрит на Илию, прищурив глаза.- Ничем не хочешь заняться?
- Какая это уже по счету?
- Не знаю.
- Ты всегда столько пьешь?
- Только не пиво.
- Вино?
- Обычно.
- Как иКуза?
- Угу,- Молли потягивается. Опускает голову, смотрит на свою грудь. Расстегивает на блузке верхнюю пуговицу.- Ой.
- Что еще?- спрашивает Илия.
- Много чего.
- Я имею ввиду, кроме вина ипива.
- Много чего,- она расстегивает еще одну пуговицу. Смотрит Илии вглаза.- Продолжать?
- Я просто пытаюсь понять.
- Подсказать, счего начать?
- Понять тебя.
- Я здесь,- Молли снимает блузку. Поворачивается кнему спиной. Расстегивает бюстгальтер.- Сегодня днем… Мне понравилось на стуле.
- Хочешь повторить?
- Хочу вкровать,- она открывает дверь. Оборачивается, позволяя Илии увидеть контур своей груди.- Стобой.
Они целуются, раздевая друг друга.
- Сколько женщин ты приводил сюда?
- Ты вторая.
- А первая?
- Жена.
- Жена? Мне нравится,- Молли позволяет ему уложить себя на кровать. Вспоминает Эш. Вспоминает бабочку, которую девочка подарила Илии. Чувствует его губы на своей шее. Чувствует его теплое дыхание. Он что-то шепчет, но все как втумане.
Дождаться, когда он кончит. Уйти втуалет. Сидеть на унитазе исчитать оставшиеся таблетки перкодана.
- Ты скоро?- кричит Илия.
- Хочешь еще?
Молли открывает кран. Запивает две таблетки. Осталось шесть.
Глава сорок третья
Абстинентный синдром. Ломка. Она начинается на третий день. Вполдень. Приносит насморк, слезящиеся глаза изевоту.
- Не выспалась?- Илия заботливо обнимает Молли за плечи.
Она прижимается кнему. Целует вщетинистый подбородок.
- Не против, если яне буду обедать?
- А как же мясо? Обещаю, как только ты увидишь то, что яприготовил…
- Я лучше пройдусь.
- Пройдешься?- он вглядывается ей вглаза.- Что-то случилось?
- Нет.
- Я сделал что-то не так?
- Все хорошо,- Молли тянется кего губам. Видит вошедшую Эш.- Привет, ребенок!
Девочка улыбается, машет ей рукой. Молли подходит кхолодильнику.- Аунас ничего нет покрепче пива?
- Не рано?
- Нет.
Илия провожает ее до веранды.
- Уверена, что ничего не случилось?
Молли качает головой. Закрывает глаза иподставляет для поцелуя губы. Илия прижимает ее ксебе.
- Не сейчас.
- Не сейчас что?
- Вот это,- Молли устало улыбается, прикасаясь кремню на его брюках.
- Да яине думал…
- Я знаю,- она уходит, опустив голову. Идет по поляне, сбивая ногами бутоны цветов.
«Он смотрит! Он всегда смотрит на нее!- думает она.- Наблюдает. Следит!»
Желудок сжимается, отторгая завтрак. Молли морщится, сплевывает желчь. Не сейчас. Не здесь! Она уходит креке. Далекий берег на другой стороне кажется недосягаемым. Тошнота усиливается. Молли рвет. Рвет даже после того, как вжелудке уже ничего не остается.
- Черт!
Боль пронзает живот. Вгрызается, словно острые спицы, которыми, кажется, наполнен кишечник. Молли сбрасывает одежду. Входит впрохладную воду. Плывет, не оглядываясь назад. Лучше утонуть. Проще. Перед глазами мелькают картины прошлого. Лица, образы.
- Ты предал меня!- шепчет она, вспоминая Дорина.- Все предали!
Лицо Кузы смотрит на нее из глубин сознания. Обритая. Безумная. Молли смеется. Дико. Истерично. Они никогда не найдут ее здесь! Не получат ни это тело, ни таланты.
Страх заполняет сознание. Ачто если все уже сделано? Что если сней проделали то же, что Куза проделала сГликеном? Что если она уже высшая, которую заставили поверить, что она все еще человек? Молли до крови кусает губы. Металлический привкус заполняет рот. Еще! Больше! Молли сплевывает сгустки красной крови. Нет, она все еще простой человек. Они не добрались до нее.
Тени под ногами кажутся материальными. Молли ныряет. Открывает вводе глаза исмотрит вниз. Ничего. Никого. Может, глубже? Но кто? Мысли путаются. Легкие горят, заставляя сделать вдох. Молли выныривает. Жадно хватает открытым ртом воздух. Она- чертова русалка, которая обречена жить вводе, вечно мечтая осуше. Молли снова смеется. Переворачивается на спину. Занимаются ли русалки сексом? Иесли да, то как?
Высоко внебе мелькает озадаченное лицо Кауфмана: толстое, опухшее от слез. Кузы больше нет. Куза перестала существовать, оставив ему свое тело. Куза… Она обманула их всех! Даже себя. Ушла, устав от вечности. Безумие. Безумие, которое ждет всех. Подкрадывается втемноте. Нашептывает во снах мысль осуициде. Ивот уже сотни людей мечтают улететь на чистом, невинном облаке встрану снов, оставив впрошлом мир отчаяния иболи…
Молли выбирается на поросший высокой травой берег. Все тело болит, выворачивается наизнанку. Не нужно было выныривать. Она смеется. Бабочка садится на ее обнаженную грудь. Раскрывает разноцветные крылья, украшая твердый от холодной воды сосок. Почему она никогда не делала себе татуировок? Все что угодно на этой бледной коже. Любой рисунок. Любая мечта, которая навечно останется сней. Которую невозможно будет смыть, принимая душ. Которую не разъест пот во время занятий сексом.
Молли закрывает глаза. Засыпает. Солнце согревает тело. Ласкает его. Птицы чирикают, напоминая далекую колыбельную песню. Песню из прошлого. Песню, которая снова превращает ее вмладенца. Чистого. Невинного. Со светлым пушком на голове инебесно-голубыми глазами. Мать держит ее на руках. Молли обхватывает беззубым ртом набухший сосок. Теплое молоко обещает очищение исон. Сон во сне. Тихий ибезмятежный. Если бы пальцы младенца были более цепкими. Если бы можно было вцепиться вматеринские волосы иникогда не отпускать их…
Вечереет. Молли лежит, пытаясь понять, спит или уже проснулась. Боль прошла. Тело липкое от пота. Вголове пустота. Нарвать цветов исплести пару венков. Затем бросить их воду иброситься следом за ними…
- Молли!
- Все нормально,- она выбирается на берег. Обнаженная, дрожащая.
- Ты же замерзла!- Илия прижимает ее ксебе. Растирает тело. Снимает рубашку. Укрывает ей плечи.
- Люби меня.
- Что?
- Люби меня прямо здесь,- Молли ложится на спину. Тело дрожит так сильно, что она не может говорить.
- Тебе нужно согреться.
- Да,- выбивают ее зубы. Но холод не снаружи. Холод внутри. Снаружи лишь пот ибезразличие.- Сделай мне больно.
- Что?
- Укуси меня!- Молли закрывает глаза, наслаждаясь болью. Такой естественной. Такой отрезвляющей.- Сильнее!- она вскрикивает. Ногти царапают Илии спину.
- Извини.
- Еще. Ударь меня.
- Молли…
- Ударь меня!
- Я не могу.
- Можешь,- она хватает его за волосы.- Сделай мне больно! Пожалуйста!
- Нет,- он поднимается на ноги. Смотрит на Молли, тянущую кнему руки.
- Ударь меня!
- Я не буду бить тебя!- он собирает ее одежду.- Давай ятебя одену иотнесу вдом.
- Больше не хочешь меня?
- Хочу, но бить не буду.
- Тогда просто возьми меня.
- Молли,- он смотрит, как она поднимается на четвереньки.
- Сделай это ради меня,- она оборачивается.- Ну же!
- Да что стобой?!
- Мужик ты или нет?!- лицо Молли искажают презрение излость.- Уменя ломка, идиот чертов! Знаешь, что это такое?!
- Ломка?
- Пожалуйста, сделай хоть что-то…
Молли выгибает спину, зарываясь лицом вбелые полевые цветы.
- Пойдем вдом,- Илия тщетно пытается поднять ее.
Молли кусает его: сильно, до крови. Рычит, словно безумное животное.
- Молли!- кричит Илия, но она не слышит.- Молли, мне больно, черт возьми!
Кровь из прокушенной руки капает на примятые полевые цветы. Илия тщетно пытается освободиться. Кажется, безумие передалось иему. Безумие, вкотором ничего нет. Лишь пустота иболь.
- А-а-а!- стонет Молли, не разжимая зубов, когда Илия, схватив ее за волосы, пытается оторвать от своей руки.
- Молли!
Они падают, катятся по земле, замирают, продолжая причинять друг другу боль. Молли плачет. Слезы из глаз икровь из прокушенной руки Илии текут по щекам. Сердце сжимается. Голова идет кругом. Илия сдерживает тошноту. Мышцы сводит от напряжения. Напуганные птицы кружат вхороводе вытянувшихся кнебу деревьев.
- Это безумие. Безумие. Безумие…- шепчет Илия, не понимая, что Молли давно отпустила его, давно не сопротивляется…
Затем видит, что она отключилась, поднимает на руки, несет вдом.
- Что сней?- кричит Эш, выбегая им навстречу.
- Упала.
- Упала?
- Не путайся под ногами!- Илия смотрит на дочь, пытаясь не сорваться на крик.
Укладывает Молли вкровать инакрывает одеялом. Она поворачивается на бок исжимается, словно эмбрион.
- Она умрет?- спрашивает Эш.- Как мама?
- Нет,- Илия отворачивается, скрывая слезы.
- Ты обещаешь?
- Иди погуляй.
- Я могу посидеть сней.
- Уйди куда-нибудь!- кричит он.
Эш вздрагивает. Вголубых глазах появляются слезы.
- Господи!- Илия зажмуривается, надеясь, что все это сон. Но сон не кончается.- Прости меня.
Эш молчит.
- Только не плачь,- он осторожно протягивает дочери руку.- Пойдем, покажешь мне свои рисунки…
Глава сорок четвертая
Утро. Тишина. Завтрак на веранде. Молли. Бледная. Ссиняками под глазами. Всером свитере Илии иджинсах его жены. Босиком. Сбутылкой холодного пива вправой руке. Она стоит вдверях исмотрит на Илию.
- Ты не умерла!- радуется Эш.
Девочка машет рукой изовет ее за стол. Молли качает головой. Прислоняется ккосяку исмотрит куда-то вдаль. Илия молчит. Ждет, когда Эш закончит завтрак.
- Иди погуляй.
- Погулять?- девочка оборачивается, встречается сМолли взглядом.- Вам надо поговорить?
Молли устало улыбается.
- Тебе уже лучше?- спрашивает Илия, когда Эш уходит.
- Немного,- Молли смотрит себе под ноги.- Извини, что взяла джинсы твоей жены. Юбка была грязная и…
- Ничего,- Илия убирает со стола тарелки.- Кто-то должен все это носить.
- Ты злишься?
- Не знаю.
- Я напугала тебя?
- Немного.
- Нужно было рассказать тебе.
- Да,- он впервые встречается сней взглядом.- Поэтому ушел Хак?
- Не только.
- Понятно,- Илия относит поднос на кухню, возвращается сдвумя бутылками пива.- Как представлю, что было бы, если бы Эш увидела нас вчера.
- Ты простишь меня?
- Простить?
- Если нет, то япойму.
- Поймешь что?
- Что ясама все порчу.
- И снова пойдешь на крышу?
- Нет.
- Нет?- Илия смотрит на нее долго, очем-то думая.- Ты нравишься мне, Молли,- он опускает глаза. Читает что-то на пивной бутылке.- Очень нравишься. Но если мне придется выбирать между Эш итобой, то явыберу свою дочь.
- Я понимаю.
- Что ты понимаешь?
- Что все зависит от меня.
- И?
- Я попробую,- она ждет, пока он снова не посмотрит ей вглаза.- Если, конечно, ты дашь мне еще один шанс.
- Только шанс?
- Ну, может еще краски, если они есть утвоей дочери. Давно не рисовала пейзажи.
Глава сорок пятая
Образы. Эш стоит за спиной Молли, затаив дыхание. Самодельный мольберт. Акварельные краски. Альбомная бумага, на которой медленно рождается загородный дом Илии.
- Нравится?- спрашивает Молли. Эш кивает.
- Только яне думала, что это так долго!
- Долго?!- Молли растерянно смотрит на часы.- Увлекает, правда?
Девочка отрицательно качает головой.
- Если только сначала.
- Это потому что ты смотришь, ане рисуешь.
- Может быть,- Эш непоседливо ходит вокруг мольберта.- Уменя не получается рисовать красками!
- А как же те рисунки, что висят на кухне?
- Твои лучше.
- Научишься.
- Не научусь. Ты сама сказала, что умела рисовать еще до того, как научилась читать. Амне уже одиннадцать, ия даже не могу нарисовать бабочку!
- Ты можешь.
- Но не так, как ты!
- Нужно тренироваться.
- Не хочу тренироваться!- Эш обиженно поджимает губы.- Все равно уменя никогда не получится так, как утебя!
- Если захочешь, то получится.
- Нет.
- Получится,- Молли достает чистые листы.- Иди сюда. Вот, возьми карандаш,- она держит руку Эш, помогая ей рисовать.- Видишь? Бабочка почти как моя.
- Но это же не янарисовала!
- А кто же тогда держал карандаш?
- Но ты помогала мне.
- Верно. Помогала. Но рисовала ты,- Молли дает девочке еще пару листов.- Теперь сядь ипопробуй повторить.
- У меня не получится.
- Не думай, получится или нет. Просто сделай ивсе. Сделай как сможешь.
- Будет некрасиво.
- У тебя много листов.
- Ты издеваешься!
- Немного,- Молли смеется, бегая от Эш вокруг мольберта.
Илия выходит из дома, привлеченный шумом. Наблюдает за ними. Готовит еду, но обедает один, наблюдая, как Молли иЭш рисуют на поляне. Каждая что-то свое. Втишине. Сосредоточено. Отмахиваясь от редких мух иглупых бабочек. До самого ужина.
- Нравится?- спрашивает Эш, показывая отцу свой самый удачный рисунок.- Это ясама нарисовала!
- Вот как?
- Угу!- она требует Молли подтвердить. Потом ходит по кухне исрывает свои старые рисунки.
- Что ты делаешь?- пытается остановить ее Илия.
- Не мешай ей,- Молли берет его за руку.
- Но они дороги мне!
- Она подарит тебе новые,- Молли ждет, когда Эш выйдет из кухни выбросить рисунки, поднимается на цыпочки ицелует Илию вгубы.
- А явсе видела!- кричит Эш.
- Видела что?
- Ничего,- она забирается на стул.- Ничего плохого,- детская улыбка выглядит чистой иневинной.- Азавтра Молли научит меня рисовать реку!
- Покажу, как рисовать. Научить рисовать невозможно.
- Неважно!- Эш смотрит на отца иМолли, снова улыбается.- Уложишь меня спать?- спрашивает она, когда кдому начинает подбираться ночь.
- Я?!- Молли растерянно смотрит на Илию.
Он пожимает плечами.
- Не жадничай!- вгоняет отца вкраску Эш. Берет Молли за руку иуводит всвою комнату.
- И что теперь?
- Читай!- она дает ей книгу изабирается под одеяло.
Молли ждет, когда Эш уснет. Выключает свет, выходит на веранду. Вглядывается вночь, потягивая пиво ипытаясь ни очем не думать.
- Она уснула?- спрашивает Илия, когда Молли ложится втеплую кровать.
- Давно.
- А ты чем занималась?
- Думала.
- О чем?
- Неважно,- она прижимается кнему.- Займемся любовью?
- Сейчас?
- Почему бы инет…
И чуть позже:
- Молли?
- Что?
- Ты лучше, чем отебе говорят.
Глава сорок шестая
Блики солнца искрятся на водной глади.
- Ты уверена, что все впорядке?- спросил Илия, когда Молли снова отказалась от завтрака.
Она посмотрела на Эш ирешительно кивнула головой. Положила всумку несколько бутылок пива ивзвалила на плечо мольберт.
- Я доверяю тебе,- сказал Илия, беря Молли за руку, когда Эш уже бежала по поляне.
- Я знаю,- Молли закрыла глаза, ожидая поцелуя.
- Пожалуйста, не напугай ее,- попросил Илия, прижавшись губами кее лбу.
Молли поморщилась. Она шла по цветочной поляне изаставляла себя не обижаться.
- Мы ведь стобой похожи?- спросила Эш, беря ее за руку.
- Похожи?
- Ну да. Глаза, волосы.
- Наверно,- Молли обернулась, но лес скрыл далекий дом.
- Значит, мы можем притвориться, что ты моя мама.
- Я что?
- Моя мама,- Эш смутилась.- Разве ты не хочешь?
- Я не знаю.
- А яхочу.
- У тебя уже была мама.
- Но сейчас нет,- Эш попыталась заглянуть Молли вглаза.- Хотя бы на людях. Чтобы ничего им не объяснять. Они будут думать, что все хорошо, инам тоже будет хорошо.
- А вдвоем?
- А вдвоем ты будешь той, кем хочешь.
- Тебе не нравится называть меня Молли?
- Нравится.
- Зачем тогда притворяться на людях?
- Потому что они все равно ничего не поймут. Знаешь, как яустала объяснять им, что случилось?
- Не знаю… Можно попросить их не спрашивать.
- Но они все равно спрашивают! Жалеют. Аяне хочу, чтобы меня жалели! Ненавижу, когда жалеют.
- Я тоже.
- Значит, договорились?
- Только папу предупреди.
- Сама предупреди.
- Это еще почему?
- Потому что он относится ко мне как кребенку.
- А ты не ребенок?
- Ребенок, но иногда это начинает раздражать. Знаешь, как бывает- хочешь очем-то поговорить, атебя никто не слушает.
- Я тоже тебя не слушаю?
- Нет. Ты слушаешь. Авот папа…
Они вышли на берег реки…
Раздражение. Нервозность. Обиды. Все накатило как-то внезапно. Молли выпила две бутылки пива, но стало только хуже.
- Давай искупаемся!- предложила Эш.
- Нет.
- Почему?
- Вода холодная.
- Откуда ты знаешь.
- Просто знаю ивсе!- Молли отчитала себя за несдержанность. Заставила успокоиться, посадила Эш себе на колени идолго помогала рисовать.- Теперь сама.
Виски начали пульсировать. «Только не снова!- Молли прошлась по поляне.- Пожалуйста. Только не сейчас!» Она посмотрела на Эш. Открыла еще одну бутылку пива. Мочевой пузырь переполнился, но мысли предательски остались трезвыми. Молли отошла за дерево. Вернулась. Поставила на поляне мольберт.
- У меня получается?- спросила Эш, показывая ей рисунок.
- Попробуй еще,- Молли притворилась, что наблюдает за ней.
Дала пару ненужных советов. Снова усадила девочку себе на колени. Помогла рисовать. Встала. Запустила пальцы всвои волосы. Выпила еще бутылку пива.- Черт!
Все возвращалось. Тело вспотело, начался насморк. «Нет! Нет! Нет! Нет!» Молли заставила себя подойти кмольберту. Взяла кисть. Чертова река не возбуждала. Не захватывала. Молли попыталась нарисовать Эш. Слишком долго. Томительно долго!
«Если бы Куза могла сейчас быть здесь!» Мысли метались вголове набором фраз икартинок. Центральный парк. Скульптуры. Гликен. Кауфман. Молли ущипнула себя. Увидела кровь. Хватит жить прошлым!
Эш обернулась иподарила Молли улыбку.
- Тебе жарко?- спросила девочка.
- Немного.
- Разденься.
- Конечно,- Молли глуповато засмеялась, начала стягивать свитер, вспомнила, что не надела бюстгальтер.- Черт!
- Что?
- Ничего?
- Мама никогда не стеснялась меня.
- Ну конечно…- Молли открыла еще одно пиво.
- А ты стесняешься?
- Я учу тебя рисовать!- Молли снова чуть не закричала.
- Тебе просто нужно время, чтобы привыкнуть,- вздохнула Эш.
Молли поблагодарила ее за то, что она вернулась крисункам. Допила пиво. Снова вспомнила центральный парк. Похороны отца, окоторых она узнала только вгазетах. Нужно отвлечься! Последняя бутылка пива полетела вкусты. Молли вернулась за мольберт. Снова попыталась нарисовать Эш. Вспомнила Кузу. Ее рисунки. Безликая женщина. «Хватит! Впрошлом ничего нет,- Молли отчаянно гнала прочь эти образы.- Все закончилось».
Она заставила себя вспоминать Илию. Тело заныло. Чертовы таблетки! Почему они так быстро закончились?! Но ведь они были ей нужны, чтобы отвлечься! Молли вспомнила Дорина. Почему сним ей были не нужны таблетки?
Холодный пот покрыл тело. «Ты лучше, чем отебе говорят»,- вспомнила Молли слова Илии. «Да что ты знаешь?!»- разозлилась она, посмотрела на реку. Может быть, снова переплыть ее? Нет. Нельзя. Она не одна. Здесь Эш…
- Что рисуешь?- спрашивает девочка. Далекая инереальная, как сон, который снится кому-то другому.- Молли?
- Что?!
- Почему ты нарисовала, что дерешься спапой?
- Я?- Молли смотрит на свой рисунок, но не помнит, как рисовала его. Детали драки. Кровь из прокушенной руки. Растрепанные волосы. Полевые цветы. Безумные голубые глаза. Грязное обнаженное тело. Ее тело.- Черт!- Молли пытается закрыть рукой пикантные подробности. Акварель размазывается под ладонью, уничтожая женские бедра.
- Я думаю, папе не понравится этот рисунок,- говорит девочка.
- Конечно, не понравится!- Молли срывает смольберта лист. Сминает его, рвет, выбрасывает вреку.
- Молли?- растерянно зовет Эш.
- Мы уходим.
- Молли?
- Что?!
- Ты разве не посмотришь мои рисунки?
- Потом!
- Но, Молли…
- Я сказала: потом!- она пытается собрать мольберт.- Да на кой черт он мне сдался?!
- Молли!
- Мы уходим. Домой,- она хватает Эш за руку.- Да шевелись же!
- Ты пугаешь меня.
- Пугаю?- Молли вздрагивает, останавливается, садится на корточки ипытается успокоить девочку.- Все хорошо.
- Правда?
- Конечно,- она сжимает кулаки, протыкая ногтями ладони.- Мне просто срочно нужно домой. Понимаешь?
- Нет, но раз нужно…
- Спасибо,- Молли заставляет себя не бежать.- Только, пожалуйста, не спрашивай меня больше ни очем. Не сейчас.
Глава сорок седьмая
Илия. Он встречает их, стоя на веранде. Вруках малярная кисть. Уног банка зеленой краски.
- Я хоть ине художник, но кое-что…- он смолкает, вглядываясь взалитое потом лицо Молли.- Иди вдом, Эш!
- Но папа!
- Иди вдом!- Илия слышит, как дочь хлопает дверью. Смотрит на Молли.- Это опять началось, да?
- Не спрашивай.
- Не спрашивать?!- он роняет молярную кисть, но даже не замечает этого.- Яповерил тебе! Доверил свою дочь!
- С ней ничего не случилось.
- Молли!
- Я устала!- она запускает пальцы вслипшиеся от пота волосы.- Господи! Как же ты не понимаешь?!- Злость. Она распускается всознании. Набухает дьявольскими цветами обиды инепонимания.
- Что ядолжен понять?!
- Думаешь, это так просто? Взять ибросить все, что было, ради девчонки, которая никогда не нарисует ничего, кроме уродливой бабочки? Ради мужика, который видит втебе все что угодно, кроме того, что есть на самом деле? Ты хоть представляешь, какой была уменя жизнь?! Представляешь, чем яжила?!
- И ты называешь это жизнью?
- Да!- Молли чувствует, как слезы подступают кгорлу.- Черт! Черт! Черт!- она закрывает руками лицо. Воспоминания. Как избавиться от них? Как сделать так, чтобы они больше никогда не появлялись?
- Молли!- Илия хватает ее за руки, потому что она пытается выцарапать себе глаза. На левой щеке кровоточит царапина.- Что ты делаешь, черт возьми?!
- Не хочу! Не хочу! Не…- Молли захлебывается рыданиями. Прижимается кИлии, пытаясь освободить руки.- Мне плохо.
- Я знаю.
- Нет. Не знаешь. Ты ничего не знаешь!
- Успокойся.
- Я не могу!- Молли всхлипывает.- Отпусти меня,- она смотрит на него заплаканными глазами.- Отпусти, черт возьми!- кричит, заставляя подчиниться. Отходит всторону. Думает.- Будет только хуже,- шепчет она.- Только хуже…
Илия молчит.
- Скажи хоть что-нибудь!
- Что?
- Не знаю…
- Хочешь уехать?
- Куда?!
- В город. Домой. Кдилеру, укоторого покупаешь свою отраву?
- Отрава?- Молли смеется.
- Твои таблетки!- теряет терпение Илия.- Твои чертовы таблетки! Где ты их хранишь?
- Нигде,- Молли оглядывается. Видит, как Эш выглядывает вокно, наблюдая за ними. Заставляет себя успокоиться.- Это были последние,- она вспоминает крышу. Вспоминает плывущие внизу облака.- Яне думала, что будет после.
- После чего?!
- После того как прыгну,- она опускает голову.- Ине кричи. Твоя дочь смотрит на нас.
- Дочь?- Илия чувствует, как голова снова начинает идти кругом.- Черт.
- Помоги мне.
- Что?
- Я не хочу больше прыгать, Илия.
Перед глазами снова плывут рисунки Кузы. Отчаянные, безнадежные.
- Не хочу больше быть высшей. Пожалуйста. Дай мне шанс.
- Шанс?!- он истерично смеется.
- Черт! Разве ямного прошу?!
- Да ты даже не понимаешь, очем просишь!
- Значит, больше не хочешь меня?
- Да причем тут это?! Причем тут я? Как ты не поймешь, Молли? Дело втебе!
- Я знаю.
- Ничего ты не знаешь!
- Пожалуйста. Яже ни очем еще тебя не просила,- она подходит кнему, сдерживая дрожь.- Не отталкивай меня.
- Да ты сама всех отталкиваешь,- говорит Илия, но злость пропадает.
- Так помоги мне. Совсем немного.
- Как?!
- Твой знакомый. Доктор Кусум.
- Ты не сумасшедшая!
- Я говорю не олечении.
- Таблетки?
- Совсем немного. Только чтобы снять эту чертову боль,- она пытливо вглядывается ему вглаза.- Пожалуйста. Яправда больше не хочу этого. Не хочу стать Кузой. Не хочу повторить ее судьбу. Дай мне шанс. Всего один шанс.
Илия молчит. Это ожидание тянется, кажется, целую вечность.
- Я возьму ссобой Эш.
- Я понимаю.
- Без тебя. Ты будешь ждать нас здесь.
- Ждать?- Молли пытается вспомнить потраченное на дорогу время.- Яне смогу.
- Придется.
- Ты не понимаешь,- она нервно заламывает руки.- Если яостанусь одна. Если… Яне дождусь тебя. Яне вынесу этого. Пожалуйста. Ябуду молчать. Эш ничего не поймет.
- Нет.
- Тогда оставь ее вдоме. Закрой двери и…
- Молли.
- Не оставляй меня!
- Первый ипоследний раз,- сдается Илия.
- Спасибо.
- Иди вялик ижди меня.
- Спасибо,- она идет по цветочной поляне, глядя себе под ноги.- Спасибо. Спасибо. Спасибо. Спасибо…
Глава сорок восьмая
Чистое, безоблачное небо за окнами ялика.
- Тебе лучше?- спрашивает Илия.
- Немного,- Молли лежит на заднем сиденье, вглядываясь сквозь панорамную крышу вголубую даль.
- Может быть, тогда ине стоит ехать вгород?
- Это ненадолго,- Молли шмыгает носом.- Ты просто не знаешь, на что это похоже. Не знаешь, что это.
- И давно?
- Года три.
- После центрального парка?
- Почти.
- Из-за отца?
- Из-за всего,- Молли закрывает глаза.- Сначала рухнули надежды. Потом ушел Дорин. Ушел сразу, как только газеты линчевали меня за созданное. Отец умер, так ине ответив ни на одно мое послание. Может быть, нужно было встретиться сним, но яне смогла. Ждала иждала, когда все образуется, откладывала, апотом позвонил Кауфман исказал, что отца больше нет. Хак пытался помочь мне. Поддержать. Но знаешь, иногда можно сказать тысячу слов, ни одно из которых так ине окажется нужным. Иэто не его вина. Просто я, наверное, не хотела его слушать. Ходила по улицам ивспоминала Дорина. Думала онем. Надеялась, что он узнает. Придет. Мне казалось, что ему не нужны будут слова. Просто его присутствие. Просто осознание, что он где-то рядом. Со мной. Как раньше. Обнимает меня. Целует. Вытирает слезы смоих щек. Не жалеет меня, апросто… Просто… Глупо, наверное. Никто не верит вэтом городе влюбовь. Никто не верит, что люди могут подходить друг другу, дополнять друг друга, нуждаться друг вдруге. Словно левая рука, которая моет правую, инаоборот. Никто ведь не думает об этом, пока не потеряет эту руку. Никто. Даже я. Знала,
но не верила. Даже мои родители. Когда была жива мать. Аглаза не врут. Ядумала, что не врут. Бежала кДорину ибоялась своих чувств. Вспоминала его ине верила тому, что помню. «Мы- то, что вокруг нас»,- так говорил отец, приучая меня ценить старые книги ичтить высших. Ияпыталась, но потом Гликен убедил меня, что это не так. Показал мне. «Ты можешь быть одной из нас»,- сказал он, ия почему-то поверила ему. Не сразу. После Кузы иКауфмана. После того, как оказалась вэтом городе. Узнала его. Приняла правила города. Стала его частью. Хотя, может быть, всегда ибыла. Просто жила не здесь. Даже Хак,- Молли улыбается, не открывая глаз.- СХаком было тихо испокойно. Если бы не Дорин, то ябы, наверное, никогда не решилась отпустить его. Как старые книги вбиблиотеке, которые хранил отец. Никто уже не читал их, но никто не решился бы выбросить. Такие устаревшие. Такие далекие от действительности. Они ничего не знают. Не хотят знать. Вино, сигареты смарихуаной. Хак никогда бы не стал частью этой жизни иникогда бы не понял, что яуже давно ее часть. Ясмотрела ему вглаза иненавидела себя за то, что обманываю его снова
иснова. Словно ребенок, которого ты можешь предать, но не можешь бросить. Твой ребенок. Ккоторому можно прижаться, горюя очем-то. Но которому никогда не сможешь объяснить причину своих печалей. Даже если он вырастет. Неважно. Он все равно останется твоим ребенком. Поэтому яискала Дорина. Обижалась за то, что он ушел, но искала. Искала, пока не умер отец. После что-то сломалось. «Ты же умная девочка,- сказала Куза.- Сама понимаешь, что любовь- это миф». Тогда ипоявился перкодан. Вотчаянии иболи. Не ради будущего, аради того, чтобы сбежать от прошлого, вкотором осталось все, во что яверила. Все, что любила. Аздесь… Здесь уже ничего не было.
Глава сорок девятая
Молли стоит вкабинете доктора Кусума ислушает оживленные голоса за дверью.
- Он даст мне перкодан?- спрашивает она Илию.
- Не знаю,- он устало закрывает руками глаза. Слышит, как щелкают электронные замки.- Что это?- дергает дверную ручку.- Нас что, заперли?- оборачивается. Смотрит на Молли.
Она пожимает плечами.
- Эй!- Илия стучит вдверь.- Ну ивисторию ты меня втянула!
- Может, он ушел за таблетками?
- За таблетками?- он снова оборачивается.- Но закрывать-то нас зачем?!
- Не знаю,- Молли чувствует, как кровь из прокушенных губ начинает заполнять рот.- Думаешь, он оставит нас здесь на ночь?
- На ночь?!- Илия вздрагивает.- Эш!
- Что?
- Не ты. Моя дочь,- он снова стучит вдверь.- Эй! Яне могу остаться. Уменя ребенок один! Кто-нибудь!- его крики пугают Молли. Провести здесь ночь. Целую ночь.
- Эй!- она бросается кдвери. Стучит внее вместе сИлией.- Выпустите нас отсюда! Слышите?! Мне втуалет надо! Черт! Кто-нибудь!
От ударов начинает болеть ладонь.
- Да что же…- Илия вздрагивает.
Телефонный звонок перекрывает шум. Он снимает трубку. Смотрит на Молли.
- Что все это значит?!- кричит кому-то.
- Что?- Молли неосознанно снова начинает кусать губы.- Что они сказали?
- Сказали, что твои таблетки лежат встоле.
- В столе?- Молли роется вящиках, пытаясь унять дрожь.- Адверь?
- Что дверь?
- Они откроют ее?
- Не знаю,- Илия смотрит, как она запивает две таблетки. Возвращается кдвери.- Черт! Кусум!
Тишина.
- Кусум!
- Тебе помочь?- спрашивает Молли.
- Чем?!
- Не знаю, можно сказать, что мне стало плохо.
- Эй! Уменя дочь одна! Слышите?!
- Идиоты!- устало говорит Молли. Время растягивается. Замедляется. Что делать? Что можно сделать? Что нужно сделать?- Нам ведь ее не выбить?- спрашивает она Илию.
- Нет.
- Ну ичерт тогда сней.
- Что?!- Илия оборачивается, сверкая негодующим взглядом.
- Мы ведь все равно ничего не сможем сделать,- Молли улыбается ему. Черные зрачки вголубых глазах сжимаются до размеров игольного кончика.- Расслабься.
- Я не могу.
- Ничего не изменить,- она берет его за руку.- Сядь.
- Зачем?
- Не знаю.
- Черт!- Илия снова начинает стучать вдверь.
- Твоя дочь уже взрослая,- Молли прижимается кего спине.- Ничего сней не случится за одну ночь.
- Да что ты понимаешь?!
- Немного…- ее прерывистое дыхание обжигает его затылок.- Но сейчас можно только ждать,- она гладит руками его грудь.- Сядь на диван.
- Зачем?
- Тебе нужно успокоиться,- Молли высыпает на ладонь пригоршню таблеток.- Возьми одну.
- Что?!
- С одной ничего не случится.
- Убери их.
- Как знаешь.
- Черт!- Илия отходит от двери. Меряет кабинет широкими шагами.
Молли ждет, пока он не обнимет ее.
- Все будет хорошо,- обещает она.- Постарайся ни очем не думать.
- Я не могу,- он смотрит, как Молли расстегивает ремень на его брюках. Слушает, как жужжит молния.- Что ты делаешь?
- Хочу помочь.
- Сейчас?
- Закрой глаза,- она сползает по его коленям вниз.- Не думай обо мне, просто расслабься.
- Господи!- он держит ее за плечи, отстраняя от себя.- Ты так кэтому относишься…
- Как?
- Боюсь даже представить, скольким ты это делала.
- Ты можешь стать четвертым,- Молли смотрит на него как-то отрешенно. Поднимается сколен.- Мог бы стать…- садится на диван, устало откинувшись на спинку.
- Не обижайся. Япросто подумал…
- Что яотсосала уполовины города?- она улыбается.- Забавно. Ярассказала тебе историю всей своей жизни, аты не поверил ни одному слову. Япросто хотела помочь тебе отвлечься, аты решил…- она смеется.- Знаешь, почему яне могу забыть Дорина? Потому что сним можно было разговаривать часами. Или заниматься часами любовью. Или молчать, просто глядя друг другу вглаза. Неважно. Желанным было все, ас тобой… Черт! Ты даже не сказал мне, как звали твою бывшую жену!
- Просто не хотел ворошить прошлое.
- Понятно.
- Что понятно?!- Илия снова начинает выходить из себя.- Хочешь помочь? Открой дверь! Только не надо обвинять меня! Думаешь, делаешь мне одолжение, что спишь со мной?! Да это яделаю тебе одолжение, терпя все, что ты вылила мне на голову за последние дни!
- Понятно,- Молли зевает, пытаясь изобразить безразличие, не замечая, что по щекам катятся слезы.
- Мне нужно кЭш!- говорит Илия иснова начинает барабанить вдверь.- Кто-нибудь! Эй! Яне должен здесь находиться!
Глава пятидесятая
Дверь открылась. Дверь вквартиру Илии. Дорин посмотрел на хозяина, пытаясь представить рядом сним Эш. Нет. Не Эш. Молли. Эш ушла. Умерла. Растворилась. Остались лишь воспоминания, блики, сны.
- Она ушла.
- Ушла?- Дорин подозрительно посмотрел Илии вглаза.- Она провела здесь ночь?
- Что?
- Ваша дочь сказала.
- Ах, дочь,- Илия кивнул.
Наградил девочку строгим взглядом. Дорин представился.
- Могу яузнать, где сейчас Молли?
- Сейчас?- Илия смотрел на него как-то странно. Не то как самец вборьбе за самку, не то как вор, которого уличили вкраже, но он продолжает все отрицать.
- Это важно,- Дорин попытался улыбнуться ему. Понял, что похож скорее на любовника, улыбающегося ничего не подозревающему супругу, чем на вежливого посетителя, иснова принял деловой вид.- Вы знаете, кто она?
- Женщина.
- Женщина?
Что это? Укол ревности? Дорин прогнал эту мысль прочь. Почему сейчас? Унее что, никого не было после него? Конечно, были. Может, просто дело втом, что это первый, скем ему пришлось столкнуться лицом клицу? Или первый, кто назвал ее женщиной без грязи иулыбок.
Дорин улыбнулся. На этот раз искренне.
- Я не враг вам.
- Враг?- Илия рассмеялся.- Да явообще не знаю, кто вы такой!
- Я Дорин.
- Это яслышал.
- Я ищу Молли, потому что меня попросили об этом.
- Попросили?- Илия подозрительно выслушал скупые объяснения. Скривился. Поджал губы.- Не поздно?
Дорин пожал плечами.
- Она вклинике.
- Что?!
- Клиника Артура иМорганы. Уменя там есть знакомый врач.
- С ней…- Дорин замялся, пытаясь подобрать слова.- Сней все впорядке?
- А вы не знаете?
- Нет.
- Как же вы ищете, не зная, что счеловеком?
- Я…- Дорин опустил голову.
- Я заберу ее вечером,- устало сказал Илия.- Можете прийти завтра утром и, если она все еще будет здесь, поговорить сней.
Дверь закрылась.
Дорин спускался влифте, пытаясь решить, как поступить. Представил Молли, вспомнил их последнюю встречу ирешил, что будет лучше прийти утром. Но утром никто не открыл ему.
Он отправился вклинику, надеясь, что Молли еще там ичто ее состояние намного лучше, чем рисует ему дурное предчувствие.
- Простите, но она ушла,- доктор Кусум покачал седой головой.
Дорин оставил ему визитку ипопросил связаться, если Молли снова окажется встенах этого заведения. Он не надеялся. Не верил. Просто делал то, что должен был делать.
Доктор связался сним спустя несколько дней.
- Задержите ее!- крикнул Дорин, прервал связь изаставил себя успокоиться.
Мысли спутались. Снова увидеть ее. Снова заглянуть вглаза. Услышать ее голос. Вдохнуть запах ее волос. Прикоснуться кней… Дорин заставил себя улыбнуться. Все это просто память. Прошлое. Он взял телефон ипозвонил Кауфману.
- Умный мальчик,- пропел тот сочарованием чеширского кота.- Жди меня уклиники.
- Просто ждать?
- Ну конечно,- Кауфман рассмеялся.- Или ты снова хочешь все испортить?
Дорин не ответил. Не ответил потому, что втрубке уже раздались гудки. Он вывел ялик за город иостановился возле клиники Артура иМорганы.
Доктор Кусум лично встретил его, провел всвой кабинет. Камеры внутреннего наблюдения показывали Илию иМолли.
- Будете наблюдать?- спросил доктор Кусум, проследив за взглядом Дорина.
- Если вы не против,- он почему-то покраснел.
- Один?
- Мне все равно.
- Конечно,- доктор улыбнулся ивышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
Глава пятьдесят первая
- Ну, наконец-то!- Илия вскакивает сдивана, увидев, как открывается дверь.
Молли смотрит на Илию. Смотрит на доктора Кусума. На санитаров. Действие таблеток закончилось, оставив лишь апатию иразочарование. Впрочем, как ивсегда. Она сжимает тюбик вкармане. Смотрит на графин. Поднимается на ноги, выходит из кабинета следом за Илией.
- Прошу прощения, что пришлось закрыть вас,- говорит доктор Кусум.
- Закрыть?- Илия смотрит на часы.- Уменя дочь одна взагородном доме!
- Эш?- доктор Кусум улыбается.- Думаю, она уже достаточно взрослая.
- Взрослая? Господи, Кусум! Очем ты только думал?- он осудительно качает головой.
Идет по коридору квыходу.
- Илия!- кричит ему Молли.
Он оборачивается. Она смотрит на доктора Кусума.
- Могу яуйти?
- Вас ждут на улице.
И доктор уходит. Коридор пуст. Молли заставляет себя не бежать. Выходит на улицу. Смотрит на розовый ялик Кауфмана. Затем на ялик Дорина. Илия оборачивается.
- Ты идешь?
- Я?- Молли останавливается. Неужели Илия так ничего ине понял?
- Или ты получила свои таблетки ия тебе больше не нужен?- спрашивает он.
- Таблетки?- она закрывает глаза. Сжимает тюбик вкармане. Пластмасса ломается. Врезается вкожу.
- Я так идумал…- Илия садится вмашину.- Прости, но уменя уже есть один ребенок.
- Я знаю,- Молли смотрит на него, пытаясь встретиться взглядом.- Язнаю.
- Что ты знаешь?
- Все.
- Все?- Илия вглядывается ей вглаза.- По-моему, ты все еще под кайфом?
Она молчит.
- Под кайфом, да? Тебе ведь только это надо?- он вспоминает ночь вкабинете доктора. Вспоминает поведение Молли.- Четвертый? Да какой кчерту ячетвертый?!- истерично смеется Илия.- Прости, но Эш нужна мать, ане…- он закрывает дверь. Смотрит на Молли впоследний раз икачает головой.
Она вспоминает его дочь. Вспоминает облака, плывущие где-то далеко внизу, под ногами. «Может быть, они действительно уносят нас встрану снов?»- думает Молли. Сильнее сжимает руку, чувствуя, как кровь сочится из порезов, иулыбается.
- Я так идумал…- говорит Илия, отворачиваясь от нее. Ичто-то еще, но она уже не видит его губ, чтобы понять. Ничего не видит за странной пеленой, застилающей глаза.
Глава пятьдесят вторая
Рассвет. Ялик уносит Илию валеющее небо. Становится точкой. Растворяется.
- Он так ничего ине понял?- спрашивает Дорин.
- Что он должен понять?- устало спрашивает Молли.
- Почему вас закрыли.
- Нет,- по ее щекам катятся редкие слезы.
- Это третий.
- Что?
- Третий раз, когда ты плачешь со мной.
- Я плачу не стобой,- Молли вытирает ладонью лицо.- Зачем мне вообще стобой плакать?
- Вот как?- Дорин протягивает ей платок.- Утебя кровь.
- Красная.
- Пока что.
- Так иостанется,- Молли заставляет себя не поворачиваться ине смотреть ему вглаза.- Ты видел, что они сделали сКузой?
- С Кузой?- Дорин хмурится.- Куза ищет тебя. Она хочет тебя вернуть, дав второй шанс.
- Шанс?- Молли смеется.- Боюсь, она уже никому ничего не даст!
- Что?
- Она спятила, Дорин! Лежит здесь водной из палат ине знает, как ее зовут,- она мрачнеет.- Хотя так, может, даже илучше.
- Ты ошибаешься.
- В чем?
- Все совсем не так.
- Правда?- Молли вглядывается внебо. Внебо, где уже давно ничего нет. Никого нет.- Скажи тогда, что ты ищешь меня не потому, что Кауфман пообещал сделать тебя высшим.
Дорин молчит.
- Вот видишь,- Молли чувствует, как сжимается сердце.
- Четвертый раз.
- Что?
- Я вижу, как ты плачешь вчетвертый раз.
- Черт!- Молли смахивает слезы со щек, но они появляются снова иснова.- Черт! Черт! Черт!
- Молли…
- Отстань!
Кауфман наблюдает за ними, скрестив на груди руки.
- Черт!- Молли идет прочь, отчаянно сдерживая слезы.- Черт!
Дорин слышит ее рыдания.
- Что теперь?- спрашивает он.
Кауфман молчит, вглядываясь внебо.
- Мне догнать ее?
- Не знаю.
- Что значит «не знаю»?- Дорин сненавистью вглядывается вэто безразличное лицо.- Тебе нужна она или нет?
- Такая как сейчас? Нет.
- Такая как сейчас?- Дорин смотрит на Молли. Она уходит так медленно, словно ждет, чтобы ее остановили.- По-моему, она всегда была такой.
- По-твоему?- Кауфман вдыхает полной грудью.- Если хочешь, можешь уйти вместе сней.
- Я?!
- А ты думаешь, она меня ждет?!- Кауфман смеется. Садится вялик.- Знаешь, сладенький, иногда одно сегодня стоит двух завтра.
Дорин молчит. Смотрит, как утреннее небо забирает еще одно знакомое лицо. Садится всвой ялик. Выходит. Снова садится. Иснова выходит.
- Молли!- зовет он.
Она не останавливается. Лишь худые плечи едва заметно вздрагивают. Или это ему только кажется?
- Молли!
Без ответа.
- Черт!- Дорин закрывает глаза.- Эш!
P.S.
В природе все сбалансировано, но не улюдей. Улюдей вечно все наперекосяк. Ф.П.Вилсон «Ночной мир»
P.P.S.
Жалость- опасное чувство, которое легко может привести ксмерти. Опаснее только слепая ненависть, да еще, может быть, любовь. Л.Гамильтон «Запретный плод»
КОНЕЦ
май 2010- июнь 2010
|
