Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Буянов Сергей : " Культура Прокариотов " - читать онлайн

Сохранить .
Культура прокариотов Сергей Юрьевич Буянов
        Кто такие прокариоты? Это безъядерные клетки, что немешает им существовать вогромной Вселенной. Нет ядра - нет ицентра тяжести, азначит, ипритяжения.
        Культура прокариотов
        Сергей Буянов
        
        Создано винтеллектуальной издательской системе Ridero.ru
        Глава 1. Человек сжелезными нервами
        Солнечные лучи свободно проникали сквозь закопчённые окна вэлектричке. Света они давали мало, зато грели сутроенной энергией. Как ивсё вприроде, самые низкие волны солнечного света - инфракрасные - оказались самыми стойкими. Через стекло загореть нельзя, нополучить ожог - всегда, пожалуйста!
        Михаил Иванович прикрывался отсолнца газетой. Держа второй лист перед глазами, пытался что-то прочесть. Глаза быстро устали. Михаил Иванович вышел втамбур, положив газету наскамейку уокошка. Вагон был переполнен людьми. Втамбуре стояли молодые люди срюкзаками. Непохожие нарыбаков иохотников. Отних непахло костром исвежей чешуей. Михаил Иванович отвернулся кдвери. Закурил.
        - Батя, курить вэлектричке нельзя! - услышал он заспиной хриплый голос. Михаил Иванович промолчал. Осложнений нехотелось.
        - Штраф возьмут!
        - Сколько? - спросил Михаил Иванович тоном покупателя вбазарной лавке. Он обернулся.
        Парень лет семнадцати посмотрел налысеющего мужика. Нарушитель правил проезда смотрел вглаза. Его кустистые чёрные брови недвигались, сморщенные веки немигали.
        - Минималок сто сдерут, - сказал парень, возвращаясь ксвоим.
        Михаил Иванович необратил внимания на«батю», ему было уже тридцать восемь. Для тинэйджеров он вполне мог сойти запапашу. Михаил Иванович судовольствием затянулся. Неспуская глаз соспин попутчиков, он слушал их короткие реплики. Разговором общение молодых пацанов назвать нельзя. Один что-то ляпнет невразумительное, другой размахивает руками вответ. Слова выше понимания Михаила Ивановича, или ниже - он отвернулся кокну. Дочегоже быстро мчится электричка, только столбы мелькают перед глазами! Насамом деле она еле ползёт. Насамой дрянненькой машине Михаил Иванович добралсябы закаких-нибудь тридцать минут, атут трясётся больше полутора часов.
        - Оба-на! - выкрикнул неизвестный, войдя втамбур.
        Михаил Иванович оглянулся. Круглолицый краснощекий мужик смотрел нанего игаденько улыбался. Туристы сочувственно пожали плечами.
        - Нарушаем?
        Михаил Иванович кивнул, рассматривая неестественный румянец «контролёра»: лиловые географические пятна наобеих щеках.
        - Сумму штрафа знаем? - он потёр толстыми пальцами, протянув ладонь как для подаяния.
        Михаил Иванович протянул руку навстречу.
        - Михаил Иванович! - представилсяон.
        - Хоть Патрикеевич! - продолжал улыбаться «контролёр».
        Нарушитель смотрел ему вглаза. Уголки губ мужика опустились книзу. Улыбка вперевёрнутом виде, как свистящая ввоздухе скакалка.
        Ладонь «контролёра» вытянулась сподобострастием.
        - Здравствуйте, Михаил Иванович, - пролепетал он, вдуше плюя насебя заневесть откуда взявшуюся трусость.
        - Сколько? - спросил Михаил Иванович такимже тоном, каким общался спацанами.
        Реакция была аналогичной. Лиловощёкий молча развернулся спиной иушёл.
        - Михаил Иванович! - обратился к«бате» старший изтуристов. - Вы ведь вПастухово едете?
        - Да.
        - Заходите нанашу базу, есличто.
        - Если,что?
        - Ну, если, какбы переночевать негде… - сказал товарищ старшего.
        Михаил Иванович морщась отслов-паразитов, поблагодарил пацанов. Он затушил окурок наверхней ступени удверей тамбура ипрошёл ввагон. Ехать оставалось минут десять, ностоять впродуваемом тамбуре нехотелось.
        Внутри хозяйничал «контролёр». Он задерживался ненадолго укаждой скамейки, что-то говорил, неповышая голоса, собрав дань, передвигался кследующей лавочке. Укаждого пассажира находились мелкие икрупные нарушения.
        - Мы едем без багажа? - вкрадчиво спросил он уздоровенного детины, что вплечах раза втри шире «контролёра».
        - Да, это, я ненадолго.
        - Сам понимаешь, заэто положен штраф. Таксу, надеюсь, помнишь?
        - Сколько? - услышал «контролёр» уже знакомый голос. Обернулся, обмяк искукожился, став ниже ростом.
        - Есть правила проезда, - пролепетал он ипоспешил прочь.
        - Ты их придумал, тебе иотменять. Верни всем деньги! Соследующей остановки я тебя невижу впоезде!
        - Сейчас-сейчас, - засуетился мордоворот. Мысленно матерясь, он метал грозные взгляды наоштрафованных, нодрожащим голосом спрашивал: - Сколько я вам должен?
        Перепуганные люди отводили прочь глаза имолчали. Пришлось ему вытащить измятую пачку денег изобъёмного кармана полушубка ираздавать поодной десятке. Кое-кто брал молча, кое-кто называл сумму только что уплаченного «штрафа». Возвращающий деньги «контролёр» всей спиною изатылком чувствовал взгляд Михаила Ивановича.
        Наостановке, он вылетел прочь извагона, поскользнувшись удверей тамбура.
        Оказавшись назаснеженном перроне, он помахал кулачищем окнам вагона электрички. Изследующего вагона его заметил напарник, такойже «контролёр». Решив, что кент срубил капусты по-крупному исделал ноги, он помахал ему вответ.
        Ни один изпассажиров непоблагодарил Михаила Ивановича. Сидевшие напротив женщины убежали надругие скамейки, заставив пассажиров потесниться.
        Михаил Иванович уткнулся всвою газету. Одно изобъявлений было обведено красным карандашом. Он вновь перечитал:
        «Требуется человек сжелезными нервами. Работа высокооплачиваемая. Без криминала».
        Михаил Иванович много думал над каждым словом, носмысла неулавливал. Нужному человеку нетребовалось ни пола, ни возраста, ни образования - только «железные нервы»! Для чего? Неиначе как для убийства. Конечноже, нелюдей - это уже криминал. Скорее всего, домашних животных. Подросших хрюшек или сбесившуюся любимую собачку. Михаил Иванович решил обговорить условия сработодателем. Для того иотправился всоседнюю область.
        Перевалив затреть века, Михаилу Ивановичу пришлось менять профессию. «Конъюнктура изменилась», как говорит его младший брат. Михаил Иванович перестал устраивать руководство. Заведуя отделением секретного НИИ генетической микробиологии втечение двадцати лет, Михаил Иванович занимался одной единственной темой. Наконец он приблизился кзавершению научной работы. Впоследние два месяца его тема почему-то оказалась ненужной, аметоды исследования - устаревшими инепригодными.
        Заявление «пособственному» подписали безо всякого сожаления. Коллегиально. Ни один извышестоящих несмотрел ему вглаза идаже непытался скрыть удовольствия. Ещёбы! Уходил крайне неудобный, бестолковый вовсех отношениях, деспотичный руководитель. Вдирекции никто немог понять, как это внаше время закопеечную зарплату, ни один сотрудник отдела доктора Зверева непокидает рабочего места доокончания эксперимента? Если положено наблюдать запроцессом неделю - станут жить влаборатории. Ивсё потому лишь, что заведующий прикажет. Без крику итопанья ногами.
        Любой вышестоящий нелюбил визиты Зверева. Михаил Иванович почему-то безоговорочно подписывал любые документы всвою пользу. Начальник только хлопал ресницами, апотом долго оправдывался перед руководством.
        Заэту особенность Зверева, убеждать без длительных просьб иобъяснений, его ценили коллеги изконтролирующего ведомства. Несколько раз доктору предлагали перейти кним, одеть погоны. Испытывая врождённую брезгливость ккарательным органам, Михаил Иванович отказывался. Когда его вынудили уйти сработы, путь кчекистам преградил возрастной ценз. Ибывшему учёному пришлось опуститься посоциальной лестнице досредней площадки. Он негнушался никакой работы. Одна беда - никуда небрали! Исила убеждения непомогала. Каждый работодатель, пообщавшись сним, видел вЗвереве своего конкурента. Даже если Михаил Иванович просил место сторожа. Пришлось талантливому учёному перебиваться случайными мелкими заработками. Увидев вгазете странное совсех сторон объявление, Михаил Иванович поехал вПастухово, попробовать себя как человека «сжелезными нервами».
        Работа действительно оказалась высокооплачиваемой. Затри снебольшим месяца предложили столько, сколько Зверев немог заработать изапять лет напрежней должности, совсеми своими категориями истепенями. Это уже нехрюшку завалить, решил он, глядя наработодателя сбесцветными глазами.
        - Увас нет родственников спсихическими отклонениями?
        - Нет. - Михаил Иванович понял, началось собеседование.
        - Естьли увас родственники?
        - Заграницей или вообще?
        - Скажем, врадиусе ста километров.
        - Есть, - коротко сказал Зверев. Говорить оединственном брате нехотелось. Малоли какая работёнка предстоит?
        Работодатель нестал уточнять вопрос ородственниках.
        - Заболевания желудка икишечника?
        - Нежаловался.
        - Умеете готовить самостоятельно?
        Михаил Иванович улыбнулся. Его вповара принимают? Чтоже нужно уметь затакие деньги? Тушить лягушек ижарить кузнечиков, неиначе!
        - Значит, умеете, - заключил мужчина сбесцветными глазами. - Тогда, проблем никаких!
        - Что мне нужно делать?
        - Жить, - работодатель поднялся из-за стола ипредставился: - Алексей Исаевич Пригожин!
        Мужчины пожали друг другу руки ивновь сели поразные стороны деревянного стола. Михаил Иванович осмотрел протянутые ему листы контракта. Пробежав глазами несколько пунктов, Михаил Иванович посмотрел наПригожина.
        - Удивляет отсутствие обязанностей работодателя?
        - Удивляет.
        - Ни кчему эти формальности! Оплата гарантирована. Вслучае успешной работы ваше вознаграждение увеличится втрое!
        - Почему? Насколько я понял, работа несвязана сриском икакими-то особыми условиями труда.
        - Условия особенные, - выдохнул работодатель. - Ириск есть. Оплату увеличу втрое непотому, что я щедрый! Ваши предшественники несмогли получить расчёт, только ивсего.
        - Уних были обычные нервы?
        - Да, - по-простому ответил Пригожин. - Я непсихоаналитик. Человека определить спервого взгляда сложно. Оба уверяли, что для них такая работа - пустячок!
        - Они живы?
        - Живы. Только денег давать им нельзя, позакону. Недееспособны. Ародственников - никаких! Мне казалось, наоборот, без жён, детей, тёщ нет помех для работы, авышло хуже - денег некому отдать.
        - Недееспособны, сидят чтоли?
        - Лежат. Впсихушке. Нервы нужны наэтой работе. Я сам выдержал только неделю.
        - Что нужно делать? - повторил вопрос Михаил Иванович, понимая, что работодатель тянет. Если ознакомит схарактером работ - обратного пути небудет. НоЗверев несобирался отказываться.
        - Вы, получается, согласны? - судивлением спросил Пригожин.
        - Потому иприехал.
        - Хорошо. Опоследствиях вы уже знаете, поехали дальше! - начальник пожевал губами, будто размышлял вслух. - Вас забросят вертушкой задевяносто километров вглухую тайгу. Сто дней нужно будет следить заработой подстанции. Специального образования непотребуется. Проверять уровень масла втрасформаторах, всего иделов! Жить визбушке сэлектроотоплением. Продуктов завезём наполгода.
        - Зазиму можно иподружку завести, - улыбнулся Зверев.
        - Михаил Иванович! Завести можно кого угодно. Главное, чтобы производство нестрадало! Кстати, контракт внимательнее прочтите! - посоветовал Пригожин и, непрощаясь, вышел изкабинета.
        Михаил Иванович неспешил. Первым делом он обдумал положение, вкоторое попал. Работа пустяковая, деньги приличные. Предшественники попали впсихушку. Собязанностями ознакомили, аконтракт лежит неподписанным.
        Вставай иуходи - никто незадержит! Охраны увхода никакой. Пригожин - человек состранными глазами - ничего нескрывает, ноинерассказывает. Интересно, как он сам «выдержал» втайге целую неделю? Те несчастные, похоже, свихнулись отодиночества. Такое бывает слюдьми, привыкшими кобщению. Себя Зверев считал уставшим отобщества. Грех невоспользоваться возможностью отдохнуть отлюдей да ещё заработать наэтом кучу денег.
        Михаил Иванович перечитал контракт иненашёл внём ничего похожего наобман. Забросят втайгу, оставят натри снебольшим месяца, затем заберут обратно. Расчёт здесь, вконторе. Нокчему такие сложности? Если двое поочерёдно сошли сума отодиночества, почемубы ни послать наобъект нескольких человек - кто откажется оттаких денег? Вычесть запитание, поделить сумму надвое, да ивсё.
        Зверев мысленно вернулся кПригожину. Заторможенный человек сзамороженным взглядом. Предлагает работу так, что любой откажется. Оденьгах говорит впоследнюю очередь, больше отрудностях. Или он разоткровенничался под влиянием моих вопросов.
        Это влияние Зверев отмечал засобой впоследние два года. Оно помогало управлять поступками людей, нонеуправлялось самим Михаилом Ивановичем.
        Любой человек исполнял его волю, если уЗверева возникало вподсознании сильное желание. Нохотеть направленно иосознанно он немог. Зверев свыкся сэтой силой, нопользы отнеё неощущал. Всегда хотелось каких-то пустяков. Другой пожелалбы, кпримеру, чтобы кассирша выдала десять зарплат, вместо одной. Или вмагазине отдали сдачу: тысячу содной копейки!
        - Если согласны, подписывайте! - закончил размышления Зверева вернувшийся работодатель. - Тогда сегодняшний день пойдёт всчёт рабочего времени. Покажем вам нехитрую установку, азавтра утром доставим крабочему месту.
        - Я несмогу съездить домой завещами?
        - Всем необходимым обеспечим. Электричество увас будет.
        - Телефон?
        - Телефона нет. Компьютер вам ни кчему.
        - Апоиграть?
        Алексей Исаевич улыбнулся ипокачал головой.
        - Понял. Неребёнок. Работа есть работа.
        - Отлично! Как подпишете контракт, так пойдут деньги!
        Теперь Пригожин вставлял слово «деньги» вкаждое предложение. Михаил Иванович посмотрел вничего невыражающие бесцветные глаза. Боится отказа? Зверев размашисто подписался. Пригожин над печатью поставил свою подпись.
        - Увидимся завтра и… через три месяца! - пообещал Пригожин. Выглянув вкоридор, позвал: - Володя, войди!
        Тотчас вкабинете появился мужичок вформенной телогреечке соранжевой вышивкой нагруди: молния рассекала земнойшар.
        - Покажи Михаилу Ивановичу трансформатор! Объясни, что да как. Потом проводи человека вгостиницу! Номер я забронировал, - сказал он Звереву, - не«Люкс», ноприличный.
        Володя поглядел нанового работника.
        - Пошли, чтоли.
        - Пошли!
        Володя оказался мужиком простым ивесёлым. Устройство трансформатора он разъяснил вдвух словах.
        - Получает пять соток, выдаёт двести двадцать. Масла жрёт как старый «Москвич» итакже кряхтит отстарости. Сюда глянь! - Володя поднялся налесенке ккрышке трансформатора, утыканной штырями сфарфоровыми изоляторами. - Вот уровень. Так держишь, ився любовь! Остальное: охота, рыбалка.
        - Ты тамбыл?
        - Упаси, Бог! Мне итут неплохо.
        - Асколько тут зарабатываешь?
        - Всё моё, - помрачнел Володя. Отвернулся. Похоже, инструктаж закончен.
        - Там-то больше платят? - наивным тоном спросил Зверев.
        - Ты что сравниваешь? - разозлился мужик. - Тут пятисотка, атам во-о! - он взмахнул руками, образовав большой овал над головой. Покачнулся, чуть неупал сузенькой площадки. Зверев поддержал инструктора заспину.
        - Туда простых смертных неберут, - сказал Володя, когда они спустились наземлю.
        - Только бессмертных?
        - Ты сам, откуда будешь?
        - ИзНИИ, - сказал Михаил Иванович.
        - Видишь? Анам, стехнарём-то? Дотебя два архаровца были откуда-то чуть несАкадемии! Аты говоришь, заработки! - Володя махал руками, всё больше распаляясь. Михаил Иванович участливо молчал.
        - Затри месяца насвоих машинах укатили! Атут, пашешь-пашешь, скоро болт отвалится. - Володя провёл ладонью поширинке. - Авзамен тебе пачку молока намесяц!
        Михаил Иванович понял, Володя ничего незнает. Больше вопросов уЗверева небыло. Догостиницы добрались молча.
        Вотеле его встретили как почётного гостя. Непрестанно улыбалась комендантша, ластилась горничная. Услуги оказались, как обещал Пригожин, нелюкс, нонавысоте. Спостояльца взяли деньги, выдав лист расценок: заутюг, телевизор изачай вномер. Никакой халявы! Всё серьёзно, совкусом.
        Вномере настоле лежала папка сдокументами.
        - Кто-то забыл? - спросил Михаил Иванович усопровождавшей его комендантши.
        - Это ваше! Алексей Исаевич просил сказать, чтобы вы ознакомились ивернули навахту сразу после обеда.
        - Алексей Исаевич, он владелец гостиницы?
        - Он владелец города! - комендантша продолжала улыбаться. Голова унеё была идеально круглой, похожей наколобок. Пшеничные кудри имасляные губы дополняли аппетитную картинку.
        - Мэр чтоли? - продолжал удивляться Зверев.
        - Да шо тама мэр? Дармоед! Алексей Исаевич унас директор градообразующего предприятия! - румяные щёки комендантши наполнились гордостью.
        - Понял, - Михаил Иванович присел накровать. Комендантша раскланялась, пригласила гостя через полчаса кобеду. Ушла, оставив вдвери ключ отномера. Зверев вынул его. Брелок ввиде деревянного бочоночка, надне которого выжжено вместо цифры «VIР». Михаил Иванович осмотрелся. Номер-то, почти президентский! Зеркало без единой трещины, икровать скрипит как-то деликатно.
        Михаил Иванович присел застол, раскрыл оставленную для него папку. Внутри оказалась анкета осеми листах. Стаким опросником впору вкосмонавты наниматься! Он принялся заполнять анкету. Некоторые вопросы предусматривали варианты ответов, надругие приходилось писать собственноручно. Наиные вопросы Зверев ответить немог. Например, «вкаком возрасте появились «зубы мудрости?» Или «скакой ноги вы встаёте чаще?»
        Изинтереса Михаил Иванович заполнил анкету доконца. Посмотрел намелкий шрифт внизу последнего листа. Там сообщалось, что анкета разработана Ленинградским филиалом РАМН, вотделении психиатрии. Чтоже это, подготовка очередного пациента? Выяснили размеры одежды иобуви, узнали олюбимых предметах гигиены, влезли вподсознание ипроверили память, вдобавок ко всему вывернули трусы наизнанку! Иэто только для того, чтобы залить масло втрансформатор. Зверев решил узнать правду сегодняже.
        Возвращая анкету комендантше, Зверев подал папку, нонеспешил выпускать её изрук. Михаил Иванович смотрел вглаза женщины стабличкой напухлой груди «ОКСАНА».
        - Что-то забыли дописать?
        Вглазах Оксаны ничего, кроме участливой тупости. Похоже, она понятия неимеет овопросах анкеты. Зверев растерянно улыбнулся. Отдал папку. Откровенничать скомендантшей нехотелось. Чего доброго, примут заперепуганного мышонка иоткажут. Вконтракте, кстати, оговорено: « работодатель вправе расторгнуть договор водностороннем порядке вслучае профессиональной непригодности работника». Пригодность определяет анкета. Там много вопросов связано сострахом: отдетского доживотного ипанического.
        Безо всякого аппетита Михаил Иванович расправился скомплексным обедом иззаграничных полуфабрикатов. Котлеты пахли мясом, ножевались как прессованная промокашка. Втарелке плавали кружочки жира, нокложке они неприлипали. Аккуратненькие кусочки хлеба толщиной состирательную резинку невозбуждали аппетита. Ктомуже, вкусом были похожи нарезиновый ластик. Наблюдце лежало нечто похожее настельки для кедов: кусочки твёрдого сыра вплавленного всерое тесто. Михаил Иванович проверять вкуса пиццы нерискнул. Он пожалел, что ванкете проявил терпимость кпище изполуфабрикатов.
        Времени было много, Михаил Иванович вышел изгостиницы. Решил прогуляться погородку. ВРоссии полным-полно населённых пунктов созванием города, где населения тысяч десять, ато именьше. Зверев прошёлся поскучным магазинчикам содинаковым набором товаров. Жвачки, «памперсы», «тампаксы», чай впакетиках ивакуумные упаковки «готовых котлет» - меню гостиничной столовки.
        Жизни вдали оттакой цивилизации втечение трёх месяцев можно только радоваться. Аесли все продовольственные запасы составлены изтаких продуктов? Интересно, хватитли заработанных денег налечение желудка? Зверев улыбнулся. Наверняка инареабилитацию останется.
        Михаил Иванович вышел издушного магазина. Дул резкий ветер сколючей снежной крупой. Праздношатающихся поулице было немного. Навысокое деревянное крыльцо поднялась ватага пацанов. Один изних остановился удверей местного «супермаркета». Он развернулся ипобежал замужиком, назвавшимся втамбуре электрички Михаилом Ивановичем.
        Парень подбежал кЗвереву, потянул его зарукав дублёнки.
        - Михаил Иванович!
        - Здравствуй! - сказал Зверев. Появление едва знакомого паренька обрадовалоего.
        - Меня зовут Сергей, - парень вспортивном костюме машинально протянул руку. Тотчас, смутившись, опустил её испрятал ладонь заспину.
        - Будем знакомы! - Михаил Иванович протянул руку.
        Пожатие Сергея было деликатным. Чувствовалось, нежелает показать силу. Ноималой хватило, чтобы хрустнула ладонь Михаила Ивановича. Зверев никогда незанимался спортом. Физкультуру терпеть немог спервого класса, предпочитая уличным играм занятия сконструктором ипластмассовыми солдатиками. Росту внём было чуть больше полутора метров. Уши сторчащими изних пучками волос располагались много выше бровей. Казалось, они начинают расти суровня глаз. Высокий лоб уходил куда-то затемя, потому что волосы остались только нависках. Глаза Михаила Ивановича невыцвели, как это бывает увсех кареглазых. Они оставались чёрными иживыми.
        Молодой человек, назвавшийся Сергеем, был хорошо физически развитым. Его пружинящая походка выдавала кипучую натуру. Глядя нанего, Михаил Иванович определил: такой человек может вмомент мобилизоваться идействовать. Он лидер. Зверев предложил Сергею зайти вкафе, выпить чего-нибудь. Парень согласился. Некоторое время они шли молча. Михаил Иванович чувствовал, уСергея есть важная информация.
        - Зайдём? - Сергей кивнул навывеску «Биг-Мак».
        Зверева затошнило. Он посмотрел напротивоположную сторону улицы. Заметил «рюмочную», отеё вида стошнило ещё сильнее. Всё-таки поколение «Пепси» иногда мудрее, решил Михаил Иванович.
        - Зайдём, - согласился Зверев, увидев через окно пустующие столики.
        Они вошли вгрязный коридор. Бабушка всинем халате потребовала сдать одежду. Михаил Иванович вынул изкарманов дублёнки бумажник ипортсигар. Сдал одежду, поблагодарил безучастную бабулю идвинулся вслед замолодым спутником. Сергея незаставили раздеваться. Спортивная куртка, по-видимому, неявляется верхней одеждой.
        Они присели закрайний столик. Тотчас подбежала шустрая девчушка вбейсболке сдлиннющим синим козырьком. Курчавые русые волосы были заправлены под ворот халата. Она подскочила как заправский футболист, обогнув находу коллегу увальня, собирающегося обслужить посетителей.
        - Что будете? - спросила она вежливо, нобез подобострастия.
        - Ачто есть? - спросил Михаил Иванович. Прочтя имя официантки вязью вышитое наеё мощной груди, Зверев добавил, - Наташа.
        - Перед вами меню!
        - Атебю? - решил сострить Сергей.
        - Унас приличное заморское заведение! - без злобы сказала Наташа. Глаза её светились.
        - Аеда приличная? - спросил Михаил Иванович, поморщившись.
        - Налюбителя!
        - Пиво есть вдетском кафе?
        - Сейчас оно считается напитком безалкогольным! - Наташа моргнула обоими глазами, показав длинные натуральные ресницы.
        - Мне гамбургер ибольшой бокал колы! - сказал Сергей, пробежав глазами поменю.
        - Авам? - склонилась Наташа кпожилому посетителю втёмно-зелёном пиджаке.
        - Пива и, - Зверев покрутил пальцами, - пива, - закончил он заказ.
        - Два пива?
        - Водну кружку.
        - Унас разовые стаканчики.
        - Тогда большой стакан!
        - Фисташки, кириешки?
        - Лобстеры, - улыбнулся Михаил Иванович.
        - Поняла, - сказала Наташа иумчалась.
        - Интересно, что она поняла, - пробурчал Зверев.
        - Принесёт лобстеров, - предположил Сергей.
        Михаил Иванович заскучал. Всё, что хотел сказать молодой турист, читалось наего лице. Похоже, Сергей принял незнакомого коротышку заизвестного телерепортёра (это сходство подмечали многие) ирешил пригласить его натурбазу для какой-нибудь конференции-брифинга, или как там уних называется. Или его послали уговорить журналиста взять интервью уначальника базы? Михаил Иванович при всём желании сделать этого немог.
        - Курить здесь, конечно, нельзя, - сказал он вслух, показав взглядом настолики, накоторых нето что пепельниц, обычных солонок небыло.
        Сергей заёрзал напластиковом стуле. Говорить вприсутствии общительной официантки нехотелось. Гдеже она болтается досих пор? Неужели разогреть одинокий гамбургер такая проблема? Или пошла удить лобстеров?
        Михаил Иванович промолчал. Начавшему разговор труднее отказываться отпредложения собеседника. Наташа, наконец, появилась. Она поставила настолик поднос сзаказом. Лобстеров, конечно, небыло. Официантка быстро освободила поднос ипопросила расчёт.
        - Вприличных заморских заведениях деньги берут сразу, недожидаясь смерти клиента ототравления? - спросил Сергей.
        - Наверное, - официантка пожала плечами. Как будто неона только что шутила поповоду заморских заведений. Настроение Наташи исчезло. Толи лобстеров ненашла, толи поговорила потелефону сосвекровью.
        Михаил Иванович рассчитался запиво, непоинтересовавшись его названием. Неимело смысла выяснять унасупившейся официантки происхождение пива. Всё равно изодной бочки! Сергей нестал хохмить, отсчитал деньги докопеечки ивыложил поверх листа меню.
        Наташа забрала деньги иушла, неспросив одополнительных заказах инепожелав приятного аппетита. Оно ипонятно, ни водном заморском языке такого словосочетаниянет.
        - Ичто? - спросил наконец Зверев. Молчание собеседника становилось угнетающим.
        - Михаил Иванович, вы устроились наподстанцию?
        - Да, - ответил ошарашенный Зверев.
        - Какой вам интерес одному зимовать втайге?
        Михаил Иванович поднял лохматые брови.
        - Финансовый.
        - Де-деньги? - поперхнулся собеседник.
        - Серёжа, - протянул Зверев, - думаешь, уменя их куры неклюют?
        - Увас икур-то нет, - улыбнулся Сергей.
        Зверев отпил пива изажмурился.
        - Вы знаете осудьбе ваших предшественников?
        - Какаябы ни была их судьба, я принял решение.
        - Они находятся впсихушке, - сказал Сергей иповыражению лица Михаила Ивановича понял, для него это неновость.
        - Сергей, для чего ты затеял этот разговор? - спросил Зверев, наклонившись над столом. Голоса он непонижал, новыглядел заговорщицки.
        - Михаил Иванович, вы сильная личность, - Сергей помолчал, подбирая слова, - ноникакие деньги непомогут вновь стать человеком.
        - Изобезьяны?
        - Хуже. Поих терминологии, из«овоща».
        - Какой утебя интерес?
        - Второй сторож был моим знакомым. Хорошим парнем. Он хотел жениться. Вот наэтой Наташе, - Сергей кивнул всторону стойки кафе. - Её родители поставили условие: никакой торжественной свадьбы. Потому что он женился вовторой раз. Наташа, узнав это, возмутилась. Лёха плюнул навсё ирешил заработать насвадьбу. Для этого согласился насумасшедшую работу.
        - Сколько ему обещали?
        - Сто тысяч, - вполголоса сообщил Сергей.
        Михаил Иванович согласно кивнул. Правильно. Ему обещают заработок затроих. Триста тысяч долларов - потри вдень! Где ещё дадут такие деньги? Пригожин второпях сунул контракт, атеперь отговаривает. Сам ичерез знакомых.
        - Жаль друга? - спросил он вслух.
        - Он был нормальным, весёлым парнем!
        - Что-нибудь рассказывал, когда вернулся?
        - Доктор сообщил, что он уже никому ничего нескажет.
        - Сергей! Тебе, какая разница, поеду я наработу или нет? - Михаил Иванович посмотрел вглаза собеседнику. Он хотел услышать честный ответ инесомневался вэтом.
        - Пригожин сволочь, - сказал Сергей иопустил голову.
        - Почему?
        - Он вам сказал, что люди после зимовки уезжают насобственных машинах?
        - Он сказал правду. Авобъявлении написал, что нуждается вчеловеке сжелезными нервами.
        - Это ловушка! - выкрикнул Сергей. Он незнал, как ещё отговорить Зверева отопасной командировки. Жаль человека способного одним взглядом заставить громилу выпрыгнуть изэлектрички.
        Люди задальним столиком повернули головы.
        - Я уже подписал контракт.
        - Так быстро? - глаза Сергея расширились.
        - Атвой знакомый долго думал?
        - Унего были особые обстоятельства.
        Михаил Иванович решил, что разговор ни кчему неприведёт. Он допил пиво, встал из-за стола, протянул руку.
        - Будь здоров.
        - Он отец города, - быстро зашептал Сергей. - Все работают нанего ислужат только его интересам. Вы подумайте, понаблюдайте иоткажитесь!
        - Обязательно, - заверил Михаил Иванович. Пожал руку ивышел изкафе.
        Зимнее солнце расходовало энергию экономно, как сороковаттная лампочка: ни тепла, ни света. Зверев улыбнулся. Стал уже мыслить как настоящий электрик. Это судьба!
        Анасчёт понаблюдать, Сергей прав, пожалуй. Попал всамую точку, что называется. Михаил Иванович сдетства любил наблюдать. Залюдьми иих поступками, заповедением животных, авпоследствии - жизнедеятельностью микроорганизмов. Наблюдать, анализировать, делать выводы. Только вот, добывать информацию по-шпионски Зверев неумел: подслушивать, вынюхивать, заглядывать вмусорные ящики необучен. Он решил проанализировать имеющиеся наблюдения.
        Зверев вспомнил всех, встречавшихся ему вПастухово. При разговоре губы каждого местного человека вытягивались точно также, как угосподина Пригожина. Это легко объясняется особенностями местного диалекта. Уважение гостиничных работниц кначальнику градообразующего предприятия - это неподхалимаж, ажизненная необходимость. Любому начальнику неподуше огласка двух подряд случаев сумасшествия, поэтому Пригожин придумал легенду обавтомобилях. Уехали назаработанных машинах, ивсе дела. Впрошлом руководитель, Михаил Иванович прекрасно понимал, что нет такого работяги, которыйбы ни плюнул вслед своего начальника. Так иэтак обдумав имеющиеся факты, Зверев ненашёл ничего сволочного вличности Пригожина.
        Михаил Иванович задержался вхолле гостиницы. Он присел ужурнального столика, полистал прессу.
        - Интересуемся историей города? - проскрипел над ухом старческий голос.
        - Да, - Михаил Иванович обернулся, невыпуская изрук местный альманах. Перед Зверевым стоял древний старичок вочках сгнутой алюминиевой оправой. Сквозь мутные стёкла проглядывали стольже мутныеочи.
        - Издалека? Надолго? Покаким делам? - забросал вопросами дедок.
        Михаил Иванович молча посмотрел настарика.
        Дед повторил вопросы.
        - ИзРоссии, - Михаил Иванович решил отвечать попорядку, нонеточно, - назимовку, деньги зарабатывать.
        - Втайгу направишься?
        - Да.
        - Как уж получится.
        - Аты смотри, - дед уселся рядом, сложил руки настолик, - чтобы получилось. Без свежатинки ноги протянешь.
        - Что зазверь тут водится?
        - Небудь ребёнком, - прошамкал дед. Задумался. Несколько раз вдохнул ивыдохнул, свистя изношенными лёгкими. Молчал иЗверев.
        - Бойся лукавого, - сказал, наконец, дед. - Зимний лешак покруче летнего заворачивает.
        - Ачто делать? - спросил Зверев. Дед начал забавлятьего.
        - Шубейку свою вывороти наизнанку. Да обувку переметни!
        - Шубу я выверну, ассапогами-то как? Правый налевую ногу?
        - Правый налевую! - передразнил дед, при этом совсем нешамкал. - Несапоги, аваленки! Валенки одевай втайге! Иврот, что попало, непихай! - последний совет дед дал, глядя взамороженное окно.
        Михаил Иванович смотрел насморщенное лицо деда имолчал. Скем старик разговаривает? Выпал изреальности. Наверное, видит перед собой внучка или внучку.
        - Иповторяй вслух ипро себя: «Господи, буде мне грешному!»
        - Дед! Ты верующий?
        - Навойне атеистов нет! - дед отвернулся отокна. - Много спрашиваешь, мил человек.
        Михаил Иванович удивился. Кажется, он задал единственный вопрос.
        - Запомнил, что я сказал?
        Зверев посмотрел надеда. Тот приподнял очки ипоказал глаза, покрытые мутной тонкой плёнкой, как уседого ворона.
        - Запомнил.
        - Тогда впуть! - дед струдом поднялся ипрошлёпал мимо столика администратора.
        Зверев посмотрел наокно. Наледь снизу стекла образовала таёжный рисунок. Здесь были хвойные ветви, заснеженные вершины гор. Насвободном оттолстого слоя наледи стекле застыли впадении неправдоподобно огромные снежинки. Внижнем правом углу стекла располагалась избушка ни курьих ножках. Чем дольше Михаил Иванович рассматривал рисунок, тем больше предметов виделось ему. Возле избушки сидела чёрная Баба-Яга. Её лицо вытянулось, левый глаз моргнул. Обнажились острые клыки как вфильмах овампирах.
        Зверев зажмурился ссилой, затем открыл глаза иотвернулся отпривидевшегося. Снова посмотрел наокно - никаких рисунков неувидел. Обычная беспорядочная кристаллизация диполей воды!
        Михаил Иванович вспомнил слова Сергея отом, что ни закакие деньги невернуть психического здоровья. Если уже сейчас начинаются видения, нелучшели расторгнуть контракт ибежать отсюда без оглядки?
        - Похоже наизбушку накурьих ножках! - раздался звонкий детский голос заспиной Зверева. Михаил Иванович оглянулся. Наруках седой бабули сидела девочка итыкала указательным пальцем всторону окна.
        - Ага, иБаба-Яга рядышком! - просюсюкала бабуля.
        Зверев едва нехлопнул владоши отрадости. Галлюцинаций, как известно, утроих одновременно небывает!
        - Она ещё подмигивает! - сказал Зверев, обращаясь кбабушке.
        - Это добрая Баба-Яга! - сказала девочка.
        Михаил Иванович убрал руку сширокого подоконника. Отбатареи шло сильное тепло. Ему стало понятно, откуда назаледенелом окне проступили тёмные силуэты избушки искрюченной бабки.
        Бабуля свнучкой прошли вглубь холла ктелевизору. Михаил Иванович смотрел им вслед идумал. Почему вгостинице столько стариков? Или вПастухове это единственное культурное место?
        Зверев выпрямился, отряхнул рукав пиджака отоблезающей сподоконника белой краски. Подходя клестнице, он оглянулся. Назамороженном стекле увидел мазню начинающего морозца-художника: широкой кисточкой, бесформенную инеуверенную.
        Вхолле утелевизора надеревянных стульях сидели люди одетые взимние пальто иполушубки. Какой-то тип наэкране пытался угадать слово содной неизвестной буквой изпяти. Старички подсказывали ему вслух, стуча кулаками поколенкам. Бабушки сидели поодаль иболели намного пассивнее. Они разговаривали вполголоса, нокрепкими словами.
        Зверев ушёл вномер. Множество впечатлений занесколько часов требовали вдумчивой оценки. Возможно, это последнее общение смиром людей. Михаил Иванович выругал себя заупаднические настроения. Подвернулся случай испытать нервы захорошие деньги, кчему перегружать себя лишней информацией? Он прикрыл веки, решив подремать доужина. Дошести вечера ещё далеко, Михаил Иванович уткнулся лицом вподушку ипотихоньку засопел.
        Настойчивый стук вдвери прервал отдых постояльца.
        - Ужин, - сказал кто-то из-за двери.
        - Ненужно, - Звереву захотелось продолжить дрёму.
        - Михаил Иванович! Ужин входит воплату заномерVIP!
        Зверев открыл дверь. Упорога стояла молоденькая девушка сподносом вруках. Нанём стояла баночка пива ипакетик сфисташками.
        - Скромненько.
        - Носовкусом.
        Зверев посмотрел нагорничную. Веё форменном фартучке небыло карманов, девушке некуда было лезть засловом. Михаил Иванович улыбнулся.
        - Если хотите картофельного пюре сминтаем, спуститесь встоловую.
        - Апюре сбифштексами? - пошутил Зверев.
        - Будет, нонеунас, - девушка неулыбалась, ноинезлилась. Горничная поставила поднос настол, пожелала приятного аппетита иудалилась.
        - Буфет увас доскольки? - спросил Зверев, выглянув вкоридор.
        - Круглосуточно.
        Зверев включил телевизор, пощёлкал тумблером. Работало только два канала. Михаил Иванович выбрал первый. Шла передача осверхъестественных способностях человека. Имитация научного поиска как раз под пиво, решил Зверев. Он сел застол, посмотрел набаночку. Михаил Иванович нелюбил крепкое пиво, оно всегда отдавало плохоочищенным спиртом. Однако всё оплачено, никуда недеться. Михаил Иванович открыл баночку.
        Диктор, оставаясь закадром, что-то говорил обуникальных младенцах. Способности вундеркиндов он связывал сособенностями родов. Михаил Иванович поперхнулся.
        - Через запасной выход? - спросил он удиктора. Пиво приятно пузырилось вгорле. Казалось, пары его проникают вмозг. Михаил Иванович прикинул, сколько баночек такого пива он сможет купить насвой заработок. Он ясно представил себе гостиничный холл, заставленный под завязку ящиками спивом.
        Улыбнулся.
        - Стоит обратить внимание, - сказал диктор, - что биомеханизм родов отличается вдеталях.
        Михаил Иванович встряхнул баночку. Осталось чуть меньше половины. Он отхлебнул поменьше. Диктор продолжал посвящать втайны рождения вундеркиндов. Зверев ощупал голову впоисках бугров гениальности. Рассмеялся своему глупому порыву. Какую чушь передают! Человек незнакомый смедициной поверит истанет фанатиком Ламбразо. Да, всё возвращается накруги своя. Сегодня подают теорию Ламбразо подкрашенную временем, завтра вынут насвет концепцию мальтузианства. Михаил Иванович допил пиво, несводя глаз стелевизора. Наэкране ненашутку разыгралась метель. Причём, даже впомещениях. Пургой заметало руки акушерки, запорошило лицо несчастной роженицы. Или артистки, что, скорее всего, решил Михаил Иванович. Зверев почувствовал ясность ипростоту мыслей, недалёкую отгениальности. Поопыту знал, такое состояние недолгое. Вскоре начнётся головная боль из-за малой дозы спиртного. Неутруждая себя сомнениями, Михаил Иванович спустился кбуфету. Увитрины задумался. Если взять большую пластиковую бутылку, то придётся допивать её доконца. Отэтого утром голова станет тупой. Взять маленькую баночку? Ногде гарантия, что непридётся
приходить сюда ещёраз?
        - Пива? - спросила продавщица. Как будто унеё было что-тоещё.
        - Пива, - повторил Зверев.
        - Какого?
        - Чешского, - пошутил Зверев. Ассортимент, представленный навитрине, ограничивался Ярославской областью.
        - Подождите, - продавщица вышла изларька. Закрыла дверь назамок.
        - Вы вЧехию?
        - Почти. Вернусь через пару минут!
        Зверев остался стоять увитрины ларька, называемого буфетом. Отнечего делать прочёл расписание работы. Всё как положено: перерыв наобед, технологические перерывы. Он подсчитал чистое рабочее время засутки, получилось восемнадцать часов. Интересно, платят зацелые сутки или как? Мысли переключились насвою работу. Если заправлять трансформатор один раз затрое суток - зачто платить тройную ставку?
        - А-а, ётъ-тыть! Смертник! - хлопнул его кто-то поплечу.
        Зверев обернулся. Перед ним стоял, еле держась наногах, грязный мужичок снедельной щетиной.
        - Откуда знаешь? - спросил Михаил Иванович.
        - Дак, ётъ-тыть, - мужик уронил непослушные руки. - Все уж знают!
        - Мои предшественники вернулись насобственных машинах.
        - Ага! Вкаретах! - мужик сложил пальцы крестом.
        - Пива хочешь? - спросил Зверев. Захотелось узнать побольше отпьяного болтуна.
        - Лучше водки, - мужик ссилой сглотнул пересохшим горлом.
        - Водку непродают.
        - Этъ-те непродают, амне - дадут! - мужик протянул промазученую ладонь. - Стольник дай! Через десять минут буду утебя!
        - Знаешь, где я остановился?
        - Какже ж? В«ВИПе»!
        Зверев вынул изкошелька сто рублей, отдал мужику. Пьяненький заинтересовывал его всё больше. Легенда Пригожина сработала недля всех!
        Смяв деньги, мужик сунул их впередний карман латаных рабочих брюк. Он опёрся оприлавок, несколько раз глубоко вдохнул и, стараясь нешататься, двинул квыходу изгостиницы.
        - Незнаю чешскоели, польскоели, адругого нет! - сказала вернувшаяся женщина вбелом халате ссиними бабочками. Вруках она держала тёмные бутылки сзамасленными жёлтыми наклейками. Между пальцами, потри вкаждой руке.
        - «Старый пердун» - сообщила торговка, показывая покупателю еле различимые латинские буквы наэтикетках. Михаилу Ивановичу ударил внос запах перебродившего вина.
        - «Старопрамен» - догадался Зверев.
        - Берёшь,или?
        - Беру! - Михаил Иванович расплатился.
        - Сёдня такого больше небудет, - сообщила женщина, открывая «буфет».
        Михаил Иванович хотел сказать, что сегодня уже непридёт. Поглядев набутылки, он непоручился заэто.
        Вномере продолжал работать телевизор. Помех стало меньше. Шёл концерт современных исполнителей. Михаил Иванович давно уже неслушал бессмысленные тексты, отмечал лишь мастерство прыжков. Когда «певуны» стояли, целуя микрофон, он отключал телевизор. Сегодня они нераздражали.
        Пиво, несмотря насоседство срастительным маслом, оказалось похожим начешское. Михаил Иванович, смакуя, выпил первую бутылку. Совторой расправился значительно быстрее. Ждать мужика бесполезно. Михаил Иванович мысленно похвалил находчивого алкаша. Правильно. Прежде чем попрошайничать - заинтересуй человека!
        Глядя наэкран телевизора, Зверев пил пиво исоображал, куда потратит заработанные деньги. Машину нехотел, квартира унего была. Семья распалась пять лет назад. Прожив совместно десяток лет, супруги мирно расстались. Детей ненажили - терпеть друг друга стимула небыло. Женились попервой любви. Романтика закончилась, исчезли чувства. Родителей своих он незнал. Вместе сбратом, надва года младше его, Михаил Иванович бок обок прожил винтернате. Также прошли школу жизни вмедицинском институте. Оба нестали врачами. Михаил Иванович избрал научную стезю, брату Толику приглянулась журналистика. Начав скоротких заметок вскромных газетках, он выбрался наобщероссийский уровень. Теперь Анатолий Иванович имел собственный раздел впопулярном журнале, часто выступал потелевидению, успел опубликовать научно-популярную книгу опсихических возможностях человека. Вденьгах он ненуждался, часто помогал старшему брату - мученику науки.
        Размышляя, Михаил Иванович допил пиво. Лёг исразу уснул. Ночью его нетревожили ни сны, ни люди. Проснулся Зверев попривычке вшесть утра.
        Пользуясь VIР-положением, он побрился вномере издействующей розетки возле телевизора. Ослабевшей после вчерашнего рукой, Зверев потрогал раскуроченный шланг душа, усмехнулся.
        Ксеми утра пришла будить горничная. Девушку сменила женщина средних лет. Она порадовалась, что постоялец уже наногах, нопосетовала наколичество пустых бутылок снеопознанными этикетками.
        - Это всего лишь пиво, - сказал Михаил Иванович, отведя глаза всторону.
        Горничная ушла. Голова Зверева отказывалась работать. Ни одна извилина нежелала шевельнуться вглухой пустоте. Мозг отдыхал, тело двигалось автономно. Михаил Иванович собрал дорожную сумку инаправился вконтору кПригожину.
        - Готовы, Михаил Иванович?
        - Когда вылетаем?
        - Через полчаса. Нехотите позвонить брату?
        - Если я вернусь в«собственной машине» скрасным крестом, мою зарплату отдадите брату? - спросил Зверев.
        - Да, - сказал Пригожин. Ответ понравился Звереву. Без экивоков, коротко ипонятно.
        Михаил Иванович сел ктелефону. Попамяти набрал несколько номеров, ни один неотвечал.
        - Пока неподъедет машина, звоните, - посоветовал Пригожин. - Брату, его жене, напрежнюю работу.
        - Зачем вам это нужно?
        - Это нужновам.
        Пригожин вышел изкабинета. Ему доложили опокупке постояльцем шести бутылок пива. Овстрече Зверева сраздолбаем Сёмкой. Этот алкаш работал понайму - иначе было нельзя. Без путного специалиста-ремонтника релейки необойтись, хотя запрогулы из-за пьянки его следовало уволить. Так идержал его Пригожин накоротком поводке: платил мало, нотребовал устранять каждую аварию, каковая случалась редко засчёт профилактики, проводимой темже алкашом Сёмкой.
        Зверев нестал искать пьяного Семёна, это хорошо. Сдругой стороны, Зверев безразличен кденьгам иобщению. Такой человек может бросить производство. Пригожин насторожился. Зима - лучший дорожный строитель. Намертво скованы непроходимые хляби, анаподстанции пара охотничьихлыж.
        Летом они ненужны, акзиме забрать забыли. Поручить вертолётчикам? Зверев заподозрит внедоверии. Вдруг после этого Михаил Иванович пожелает улететь обратно, невтюрьмуже его привезли?
        Пока Пригожин ломал голову над неожиданно свалившимися нанего вопросами, Зверев размышлял, глядя нааппарат сярко-красными кнопками сзатёртыми цифрами. Пофрагментам тёмно-синего цвета можно было догадываться, где какой номер. Пользоваться советами нового начальника нехотелось. Звонить наместо бывшей работы неимело смысла. Как ижене брата. Зверев набирал инабирал служебные номера телефонов Толика. Наконец кто-то соизволил подойти каппарату.
        - Я вас слушаю, - заявил женский голос. Секретарша?
        - Мне нужен Анатолий Иванович Зверев.
        - Представьтесь, пожалуйста.
        - Михаил Иванович Зверев.
        - Где вы находитесь?
        - Кчему столько вопросов? Зовите Анатолия Ивановича или кладите трубку.
        - Анатолий Иванович вкомандировке. Он просил поговорить свами, когда объявитесь.
        - Объявился. Говорите!
        - Я испрашиваю, где вы находитесь?
        - Это нетелефонный разговор. - Михаил Иванович знал, что невправилах брата доверять что-либо секретарше.
        - Вы очень далеко?
        Зверев молчал. Упорные намерения узнать его местоположение настораживали.
        - Брат просил передать вам, что его небудет втечение трёх месяцев. Ихотел, чтобы вы никуда невыезжали.
        - Чем-то мотивировал свою просьбу?
        Секретарша молчала. Михаил Иванович понял, пришёл ей напомощь.
        - Как это объяснил?
        - Никак, - цыкнула секретарша жвачкой, - просто сказал ивсё.
        - Поэтому вы спрашиваете, где я нахожусь?
        - Да.
        - Записывайте, - Михаил Иванович назвал городишко, начальника электростанции. Сообщил опредстоящей ему зимовке втайге.
        - Когда закончится ваша командировка?
        - Через сто дней.
        - Что передать Анатолию Ивановичу?
        - Привет! - Михаил Иванович положил трубку. Зачем звонил? Передать привет Толику через малограмотную секретаршу.
        Под окном заурчал воинский «Уазик». Зверев вышел изкабинета. Вкоридоре встретился Пригожин.
        - Михаил Иванович, доистечения срока договора обратного пути нет, - напомнил Алексей Исаевич.
        - Хотите убедиться в«железности» моих нервов?
        - Уже убедился, - улыбнулся Пригожин. - Вдобрыйчас!
        Зверев сел вмашину. Других пассажиров небыло. Разговаривать сводителем нехотелось. Михаил Иванович желал побыстрее сесть ввертолёт да подремать.
        Навзлётной площадке ожидал крупный вертолёт. Его брюхо было окрашено вкрасный цвет. Пожарная «восьмёрка», подумал Зверев. Наборту кроме экипажа небыло никого.
        Вовремя полёта однообразная картина бескрайней тайги утомила Зверева. Михаил Иванович отвернулся отиллюминатора. Подремал три часа снебольшим. После посадки он продолжал сидеть надеревянной лавке. Выходить без трапа? Прыгать набетонную площадку, чтобы сломать шею? Вголове Зверева прозвучал голос Пригожина: «Обратного пути нет».
        Всалон вошёл лётчик. Он открыл дверь, сбросил вниз верёвочную лестницу.
        - Спускайтесь следом! - сказалон.
        Михаил Иванович посмотрел вниз. Площадка была чистой отснега. Лётчик быстро спускался.
        - Вконтракте непредусматривались навыки акробата-эквилибриста! - крикнул Зверев.
        Лётчик улыбнулся вответ. Стоя наземле, он махнул рукой пассажиру, приглашая следовать заним.
        Михаил Иванович вспомнил школьные уроки физкультуры, взялся заканатную лесенку содного края ипотихоньку, попеременно опуская ноги, спустился наземлю.
        - Почему здесь нет снега? - Михаил Иванович топнул ногой поплощадке.
        - Выдувает, - сказал вертолётчик ипригласил Зверева принимать багаж сборта.
        Михаил Иванович посмотрел, как большие ящики опускаются наверёвках.
        - Это какую силищу надо иметь, чтобы медленно опускать сразу попаре?
        - Аталь начто?
        Михаил Иванович неответил. Он присоединился клётчику, принимающему багаж. Работая без передышки через полчаса оба взмокли.
        - Перекур! - крикнул сборта командир экипажа.
        - Зря ты «Мальбору» заказал, - сказал лётчик, держа впальцах сигарету, - да ещё натуральную. Лучшебы отечественных взял.
        - Ненравится?
        - Аты посмотри! - лётчик поднял руку стлеющей сигаретой. Больше половины обратилось впепел, - Это отнескольких затяжек!
        - «Беломор» лучше, - сказал Михаил Иванович.
        - А-то! Сидишь, копаешься, жуёшь папироску. Потухнет, прикуришь снова. Замуслякаешь кончик, откусишь его, выплюнешь иснова кури как новую!
        - Благодать да итолько, - согласился Михаил Иванович. Спотом вышла изголовы похмельная тупость. Исчезла скованность движений.
        - Этих, - лётчик кивнул наодин изящиков сэмблемой американских сигарет, - потри пачки вдень уйдёт!
        - Уйдет!
        - Нехватит?
        - Аздоровье? - лётчик скукожился как древнийдед.
        Они отдуши посмеялись.
        - Кроме шуток, зачем согласился?
        - Зачем люди работают?
        - Забабки. Ясно, - лётчик поднялся сящика, отряхнул невидимую пыль сколен. - Пошли, закончим!
        Через пару часов они сгрузили багаж изанесли визбушку ящики.
        - Темняет. Пора! - сказал командир. - Михал Ваныч! Подпиши инструктаж по«Тэ Бэ», ато световой день кончается. Неночеватьже намтут!
        - Вчём проблема?
        - Так его читать только час! - лётчик вынул изпланшетки бумаги.
        - Дай хоть мельком взгляну.
        - Главное подпиши, апотом почитаешь, - предложил лётчик, помогавший принимать багаж.
        Михаил Иванович подмахнул инструктаж. Какая тут техника безопасности? Несуй нос ни вчей отброс! Второй экземпляр оставил себе.
        - Ну, бывай! - Лётчики похлопали его поплечам. - Через сотню дней прилетим!
        - Это вы забирали моих предшественников? - спросил Зверев, выйдя изизбушки вслед залётчиками.
        - Мы изабирали! - сказали они хором, неоглядываясь.
        - Икак?
        - Легко! Грузить-то ничего ненадо было! Дообеда обернулись!
        Они ускорили шаг, отрываясь отЗверева. Михаил Иванович понял: ничего больше нескажут. Инструктаж! Почти как вармии.
        - Хотьбы показали, что тут кчему, - пробурчал он, провожая взглядом вертолёт.
        Глава 2. Клоун рыжий. Клоун чёрный
        Зверев осмотрел своё жилище. Снаружи бревенчатая изба изкругляка, между брёвен местами торчком седой мох. Изнутри стены обиты пластиком светло-серого цвета. Обстановка вспартанском стиле. Металлический стол ишкаф смножеством полок. Михаил Иванович взял папку, перевязанную тесьмой. Пыли наней небыло. Предшественники, похоже, часто пользовались этими бумагами. Зверев отложил осмотр документации ипрошёл всоседнюю комнату. Откухни она отделялась пластиковой перегородкой. Спальная освещалась люстрой вформе матового диска. Кровать сжёсткой панцирной сеткой стояла возле перегородки. Под окошком размерами сбольшую форточку, стоял масляный радиатор скрасной лампочкой. Горячий! Михаил Иванович отдёрнул руку. Он сел вкресло, стоящее вуглу, оглядел стены. Серый однотонный пластик - никакой фантазии! Зато настене напротив оконца висел гобелен. Художника, изобразившего такое, никак неупрекнёшь вотсутствии воображения. Нафоне неестественно больших роз тёмно-коричневый гроб сжёлтой окаёмкой, какбы плавающий вморе цветов. Внём сидит скелет женщины смощными грудями. Соски ярко-розового цвета возвышаются над
поверхностью ковра. Михаил Иванович поднял руку, чтобы потрогать их, нототчас остановился. Голые ключицы инадтреснутый череп завершали облик красавицы. Жёлтые волосы беспорядочно спадали доголовок плечевых костей. Скелет находился вполуприподнятом состоянии под углом кгробу. Создавалось впечатление, что она вот-вот сядет.
        Михаил Иванович вспотел. Немудрено, что кое-кто сошёл сума, наблюдая это чудо днём иночью. Зверев потрогал ковёр. Толстый, сшитый насовесть. Он поднялся натабурет, снял гобелен состены, свернул втрубку. Нераздумывая инедавая отчёта своим действиям, Михаил Иванович вынес рулон издома, бросил его вснег зауглом избушки.
        Зверев присел настул, перевёл дух. Будто водиночку разгрузил вертолёт! Вот она, гиподинамия - болезнь века. Михаил Иванович открыл кран над раковиной, тёпленькая. Цивилизация проникла даже вэтот медвежий угол.
        Над столом висели круглые часы. Ксерому циферблату тянулся провод откоробки-распределителя. Михаил Иванович сравнил показания электрических часов снаручными. Точность ювелирная, досекунды.
        Собравшись ужинать, Михаил Иванович раскрыл ящик схлебом. Был приятно удивлён. Вместо ожидаемых малоудобоваримых галет там оказались золотистые батоны, ввакуумной упаковке. Срока годности неуказывалось.
        Михаил Иванович знал, что втакой обёртке хлеб нечерствеет втечение полугода. Настроение поднялось. Если его покакой-либо причине «забудут» здесь - запасов хватит наполгода, как иговорил Пригожин. Зверев заварил чаю своего любимого сорта, который указал ванкете.
        Покурить вышел всени напоминающие тамбур.
        - Это тебе холодильник довесны, - сказал командир экипажа, когда заносили вещи.
        - Авесной? - машинально спросил Зверев.
        Вответ лётчик сделал такие глаза, будто унего спросил оконце света. Михаил Иванович улыбнулся.
        - Дома будешь весной! Кстати, весна-то виюне начинается.
        - Трижды дома будешь! - заверил второй пилот, подмигнув Михаилу Ивановичу. Акогда командир вышел заочередным ящиком, улыбаясь, он указал наметаллическую бадейку. Что он этим хотел сказать, Зверев тогда непонял.
        Теперь он раскрыл бадью иувидел вней крупные таблетки похожие насухое горючее. Зверев взял одну, принюхался. Как есть, сухое горючее. Ичему так радовался штурман? Зверев бросил таблетку обратно изакрыл флягу. Чай остывал, аему ещё хотелось попробовать масла. Только втретьем вскрытом ящике он обнаружил пачки «Вологодского». Итут Пригожин постарался обеспечить райскую жизнь! Изтакой командировки можно век невозвращаться!
        Судовольствием попив чаю, Михаил Иванович улёгся накровать. Полежал втемноте, слушая тишину. Когда вушах мягко застучали собственные кровеносные сосуды втакт биению сердца, Михаил Иванович заснул.
        Восне ему привиделись предшественники. Молодые мужчины, оба лет двадцати снебольшим. Один назвался Валентином, другой - Петром. Алексей был почему-то седым, аПётр рыжим.
        - Забабками приехал, коллега? - спросил Валентин, протягивая руку.
        Михаил Иванович кивнул ипожал сухую ладонь.
        - Тяжело внаше время бабки даются, - сказал рыжий, сверкнув белыми фиксами.
        - Чем порадуете? Пугать пришли? - спросил Зверев вполне осознавая, что находится восне.
        - Пугать?! - хором удивились парни.
        - Или предупреждать?
        - Мы тебе помогать пришли!
        - Хотите, чтобы я разделил деньги поровну? Яже знаю, что вы неполучили ничего.
        - Дурак ты, Михаил Иванович. Даром что академик!
        - Я неакадемик. Всего лишь, старший научный сотрудник. Ито впрошлом.
        - Ты сотрудник? - захохотал Пётр. - Ты вошь лесная! Как имы.
        - Вчём вопрос, ребята?
        - Хочешь вернуться нормальным?
        Михаил Иванович кивнул.
        - Тогда возьми наш вахтенный журнал ипрочитайего!
        - Втумбочке накухне?
        - Нет. Это формальная бумага для Пригожина. Ты возьми журнал вбане!
        - Вдушевой? - непонял Зверев. Про баню он ничего неслышал. Представив себя наполке вжаркой парилке, Михаил Иванович непроизвольно погладил локти.
        - Нещипай себя, непроснёшься, - сказал седой. Валентин выглядел рассудительнее своего товарища. Иодет вкостюм тройку, хотя иядовито-зелёного цвета. Тогда как его напарник вспортивной форме собвисшими локтями иколенками.
        - Игде мне взять этот журнал?
        - Вбане. Слева под поленницей вынешь доску изпола. Там лежит журнал.
        - Кчему такая конспирация?
        Вместо ответа Михаил Иванович услышал пиканье наручного будильника.
        - Где эта баня? - спросил он усамого себя.
        Умывшись, Зверев поднял трубку телефона. Лётчики подсказали ему: «Возьми трубку иори, что есть мочи: - «Подстанция! " - ответят.
        Михаил Иванович так исделал. Ноответа недождался. Втрубке небыли слышны даже эфирные шумы, нето что какие-то гудки. Зверев подул вмикрофон. Ничего незашуршало, незаскрипело. Наверное, связь специальная, вроде монитора. Хочешь, кричи, хочешь, наговаривай наплёнку, решил Михаил Иванович.
        - Спасибо, Алексей Исаевич! Всё очень хорошо. Рацион меня вполне устраивает. Свои обязанности я понял. Думаю, справлюсь без труда. Только хотелосьбы узнать… - «Где тут баня» хотел спросить Зверев. Впоследний момент передумал ивместо этого сказал: - Естьли тут какие-нибудь инструменты?
        Зверев опустил трубку. Сел напротив аппарата, неспуская глаз ссигнальной лампочки. Красный колпачок начёрном аппарате неподавал никаких признаков жизни. Похоже, связь односторонняя. Докладывать исообщать очём-то ещё расхотелось.
        Михаил Иванович взял журнал изшкафа. Напервой странице была размещена служебная инструкция. Некоторые предложения ссилой зачёркнуты шариковой ручкой. Наполях были записи сделанные другой рукой, судя повсему, рыжего Петра. Популярное руководство кдействию: " возьми эту хренотень, прикрути кэтой, авот эту, раз-так-мать, вверни вверхнюю халабуду…".
        Ознакомившись сдействиями потрансформатору, Зверев перелистнул страницу, иузнал, что помимо эксплуатации трансформатора, унего есть идругие обязанности. «Содержать тропинки свободными отснега», неотлучаться более чем надвое суток! Служебная инструкция напоминала правила техники безопасности, под которыми Зверев подписался ещё поприезду. Михаил Иванович достал листки, набранные мелким шрифтом, сравнил. Посодержанию одно итоже. Гораздо больше запретов, чем действий. Кроме всего прочего, ему запрещалось купаться воткрытом водоёме, охотиться савтоматом Калашникова свертолёта, валить деревья спомощью топора, употреблять впищу мясо умерших животных.
        Михаил Иванович пропустил ценные указания начальства. Производственный дневник навеял тоски ещё больше: день заднём предшественники выводили какие-то цифры. Судя повсему, показатели приборов. Числа повторялись скопировальной точностью. Зверев понял, как ивовсяком сменном производстве, вахтенный рабочий, неутруждая себя, переписывает предыдущие цифры.
        Михаил Иванович разобрался, что одни цифры отражают работу трансформатора, другие - водяного насоса. Отдельной строкой записаны данные помасляному радиатору отопления. Инструкции непредусматривали записей показаний приборов. Значит, ребята отскуки решили чем-то заниматься. Михаил Иванович вспомнил, сколько засвою жизнь составил никому ненужных отчетов. Нет, он вподобной трудопрофилактике ненуждался.
        Кобеду Зверев выбрал консервы кальмаров иконцентрированное картофельное пюре. Перед едой он решил размяться, почистив отснега прилегающую территорию.
        Вертолётная площадка по-прежнему была пуста отснега. Влесу покрыло только пощиколотку, доснежных завалов ещё далеко. Михаил Иванович прикинул, что самые сильные вьюги заметут вмарте. Срок его командировки истечёт кконцу января - кто потом будет расчищать снег? Очередной труженик с«железными нервами»! Заоплату вчетверо? Зверев поёжился. Взобравшись наметаллический трап состойками вбетонированными вплощадку, Михаил Иванович огляделся. Вокруг матовая темно-зеленая тайга без конца ибез края. Молодая поросль налинии высоковольтки задерживала снег лучше любого щита. Задомиком дежурного угадывалась тропа вгустой ельник. Вероятно, там построена баня. Михаил Иванович увидел путь ктрансформаторной инасосной. Других объектов небыло. Он вернулся домой, решив посетить предполагаемую баньку после обеда.
        Войдя вкухню Зверев оторопел. Завремя его отсутствия кто-то перевернул кружку вверх дном! Михаил Иванович осмотрел все углы. Ничего неизменилось. Итолько металлическая кружка стояла вцентре стола кверху дном соблупленной белой эмалью. Зверев взял её задонышко идёрнул кверху, ожидая увидеть под кружкой какую-нибудь гадость вроде дохлой мыши. Нотам ничего неоказалось.
        Пообедав, Михаил Иванович убрал посуду. Он намеренно поставил кружку точно скраю стола, положил внеё чайную ложечку иушёл издому.
        Для начала Зверев решил заняться своими непосредственными обязанностями, осмотреть трансформатор. Он был огорожен забором изсетки-рабица окрашенной вбелый цвет под штукатурку. Калитка была заперта нависячий замок.
        Михаил Иванович отругал себя заневнимательность. Изучил инструкцию, называется. Непотрудился узнать про ключи. Ивсё из-за дурацкой бани, которая невыходит изголовы ссамого утра.
        Зверев вернулся визбу. Первым делом он посмотрел накружку. Она находилась там, где была поставлена. Никто наэтот раз нестал пугать постояльца.
        Михаил Иванович порылся встоле, нашёл связку ключей сметаллическим жетоном. Нанём было выбито слово «подстанция». Вящике оказалось достаточно хлама. Промазученные иржавые гайки, грязные болты, короткие отрезки изолированной проводки, запылённые электропакеты ираспредкоробки. Зверев нестал прикасаться кэтим вещам. Какой только дряни небывает врабочем столе! Захочешь отыскать нужную вещь, так руки изгваздаешь безо всякой работы. Михаил Иванович коленом задвинул ящик. Вследующий нестал заглядывать. Он посмотрел вокошко. Солнце красным диском зависло над горизонтом. Идти вневедомую баню поздно.
        Михаил Иванович отложил экскурсию ипроверку трансформатора дозавтрашнего утра. Взгляд его остановился нателефоне. Сигнальная лампочка размером согромную бородавку потемнела ещё сильнее. Провод отаппарата свисал доплинтуса, затем терялся. Михаил Иванович отодвинул отстены стол, включил свет. Обнаружил теперь, что телефонный кабель уходит вотверстие встене. Это было странным, потому что снаружи избушки небыло телефонного провода.
        Зверев решил убедиться вэтом окончательно. Он вышел издома, обошёл избушку. Зауглом споткнулся иупал, оцарапав лицо. Дочегоже колючий снег! Открыв глаза, Зверев обнаружил, что колючим оказался неснег, аворс выброшенного им вчера гобелена. Зверев взял ковёр изабросил его подальше. Обойдя дом вокруг, Михаил Иванович удостоверился, что кроме электропроводки оттрансформаторной, кдому неподведено никаких проводов. Значит, кабель зарыт или отсутствует вовсе.
        Закончил первый рабочий день Михаил Иванович повторным изучением служебной инструкции иподписанного им документа отехнике безопасности. Требования, казавшиеся напервый взгляд нелепыми, похоже, нелишены смысла, так как составлялись наразные времена года. Интересно, Пётр или Валентин могли нарушить инструкцию насчёт купания воткрытых водоёмах? Ипочему они всёже свихнулись? Ответа наэтот вопрос взамусоленном вахтенном журнале небыло. Как ивинструктаже по«ТБ». Михаил Иванович, зевая, подумал: «Нуженли мне этот ответ?» Человек визоляции может сойти сума, история разбухла оттаких примеров. Потому инужны «железные нервы», решил Зверев засыпая.
        Наследующее утро он осмотрел трансформатор, проверил уровень масла, немного долил. Выйдя заизгородь, Михаил Иванович повесил замок иподумал. Стоитли его закрывать наключ? Вокруг ни души насотню километров, дикие звери врядли полезут кгудящей высокой будке. Ноправила есть правила, Зверев крутанул ключом, заперев замок.
        Кбане он опять непопал. После обеда почему-то лопнула труба под раковиной. Пришлось возиться состоком. Зверев заменил трубку толстостенным резиновым шлангом, лежащим тутже, под раковиной. После экстренной работы сканализацией Михаил Иванович еле отмыл руки отжира, оставшегося настенках стока.
        Ополаскиваясь вдуше тёпленькой водой измаленького электротитана, Михаил Иванович пожалел, что так инедобрался добани. Завтраже, решил он, срассветом пойду. Ничто, даже землетрясение, незаставит меня заняться чем-то другим!
        Землетрясения неслучилось. Непредвиденного ЧП непроизошло. Михаил Иванович побрёл поувиденной свертолётки тропе. Считая шаги, он сбился после второй сотни. Глядя себе под ноги, Зверев чуть невъехал лбом визгородь изпочерневшего гладкого кругляка. Забор был сделан без единого гвоздя: вертикально вбитые вземлю парные брёвна илежащие друг надружке меж ними тонкие болванчики. Воротами служил щит изнеобструганных досок. Зверев отклонил его всторону. Внутри двухметровой изгороди стоял маленький домик сжелезной трубой. Надеревянной двери замок отсутствовал. Устены лежали набросанные как попало короткие еловые чурбачки. Зайдя впредбанник, Зверев увидел поленницу. Он нестал спешить отыскивать журнал, осмотрел баню изнутри. Печь сделана сумом: топка вынесена измоечной. Парилка отгорожена. Надеревянной скамейке тазик идва ковша спластмассовой рукояткой. Вуглу бочка для воды, упечи железный бак для кипятка. Всё как положено, только откуда взять воду? Наверняка, где-то поблизости есть речушка.
        Михаил Иванович вернулся кполеннице. Он осмотрел сложенные дрова скаждого боку. Заметив проваленную вполу доску, опустил туда руку итотчас отдёрнул её. Зверев ожёгся оледяную воду. Оторвав кусок доски, Михаил Иванович заметил, что под полом бани разлит мазут. Поэтому инезамёрзла вода. Обтерев руку какой-то ветхой тряпкой, Зверев закурил. Захотелось немедленно уйти отсюда иникогда невозвращаться.
        Спустя некоторое время Михаил Иванович поостыл ипринялся заполенницу сдругого бока. Усамой стены под дровами лежала фанерка, Зверев сдвинул её иобнаружил тайник. Вынул изниши журнал похожий нашкольный. Михаил Иванович полистал разбухшие отсырости страницы. Почти все листы были исписаны. Зверев заглянул втопку. Внутри небыло сажи. Врядли кто парился вэтой бане. Тогда зачем они таскали сюда этот журнал? Раздумывая над этим вопросом, Михаил Иванович вернулся визбушку. Умываясь чуть тёпленькой водичкой, он порадовался ией. Надежда нанормальную баню провалилась вяму смазутом. Выходя изсанузла, Зверев бросил взгляд настол. Кружка перевёрнута вверх дном. Как внасмешку, чайная ложечка лежит надне повёрнутой походу ручки кружки.
        После ужина Михаил Иванович улёгся накровать сраскрытым вахтенным журналом. Напервой странице он прочёл впечатления своего предшественника оновом месте работы. Валентин, скорее всего это был он, неутруждал себя вопросами. Ему было неинтересно, зачем чистить снег, когда время спасаться откомаров. Вторая страница содержала теже восторги оцарском питании икрасот природы. Затем дневник стал ещё однообразнее. Страницы заполняли подсчёты будущей зарплаты ипланы растраты денег. Михаил Иванович пролистал журнал достраниц сдругим почерком: интереснее узнать впечатления разных людей. Дневник Петра начинался намного позже, только через две недели пребывания втайге. Напервой странице был описан сон, вкотором ему явился седой, ноещё молодой парень. Именно он посоветовал писать дневник, чтобы несойти сума отодиночества.
        Такое занятие - тягомотное иоднообразное - скорее свихнёт мозги набекрень, решил Михаил Иванович, засыпая. Сквозь сон он услышал, как что-то упало заокном. Вследующий момент Зверев увидел себя зауглом избушки, где он стоял вваленках итрусах схлопушкой для мух, которой выколачивал ковёр лежащий рисунком наснегу. Михаил Иванович так увлёкся, что выскочил одной ногой изваленка инаступил вснег голой стопой. Быстро обулся исудвоенной энергией продолжил лупцевать гобелен. Крупными хлопьями повалил снег. Полная багровая луна осветила землю. Голубоватый снег заискрился доболи вглазах. Громадная снежинка упала нанос Михаила Ивановича. Размером сдетский снежок, она подпрыгнула кверху иссилой упала намакушку Зверева. Михаил Иванович погрозил небу кулаком, схватил ковёр изабежал визбушку. Водрузив гобелен наего изначальное место, Михаил Иванович скинул валенки илёг впостель.
        Писк будильника заставил Михаила Ивановича открыть глаза. Отвида противоположной стены его подбросило накровати - ковёр сженским скелетом вгробу утопающим вморе роз, висел насвоём месте!
        Зверев вскочил, забежал вкухню. Посмотрев настол, он соблегчением вздохнул: кружка стояла так, как он её оставил накануне вечером. Михаил Иванович усмехнулся, что там перевертыши какой-то кружки, когда сам подобно лунатику шастаю поночи выколачивать ковёр?
        Вэтом доме что-то происходит. Иэто «что-то» задалось целью сводить сума временных жильцов. Михаил Иванович собрал ковёр состены. Подумав, повесил обратно. Если он будет выскакивать поночам наснег, то вскоре умрёт отпневмонии.
        Ничего, утешал себя Михаил Иванович, мои нервы железнее недоразвитых пацанов. Укоторых вголове одни планы: как потратить ещё неполученные деньги. Вдневниках, называемых «вахтенным журналом», скаждой страницей изменялись планы расходов. Желания обратить деньги взолото сменялись превращением их ввалюту инедвижимость. Листая журнал через несколько страниц, Михаил Иванович ненаходил взаписях ничего заслуживающего внимания. Он обратил внимание назнаки, нарисованные наполях. Инеошибся. Напервойже строке, помеченной восклицательным знаком, Зверев увидел интересную информацию.
        Начердаке лежит ружьё скоробкой патронов.
        Это было единственное осмысленное предложение настранице. Как донего, так ипосле писалась сплошная белиберда. Окаких-то девушках-русалках, обогнедышащих драконах идвуглавых змеях.
        Полестнице изкоридора Зверев поднялся начердак. Наузеньком пространстве ружья неоказалось. Зато ккосяку увхода был приставлен обрез. Посылочный ящик средних размеров стоял рядом. Одна коробка была початой. Судя поколичеству боеприпасов, кто-то собирался держать оборону допоследнего. Доски под ногами жутко скрипели, иМихаил Иванович крался нацыпочках, как будто боялся разбудить кого-то вдоме. Он пробрался кокошку, заглянул внего. Снег поту сторону избушки стал серым отпыли свыбитого ковра. Грязь просвечивала сквозь тонкий слой свежих снежинок. Михаил Иванович ещё раз убедился, что его ночью носило намороз. Вуголке чердака стоял деревянный ящик защитного цвета. Зверев приоткрыл крышку. Внутри лежал тряпичный свёрток. Отнего пахло как изоставленной открытой культуры анаэробов унерадивого аспиранта. Михаилу Ивановичу хорошо знаком этот запах - запах гниения иброжения полуразложившихся тканей. Он закрыл ящик. Похоже, сюда складывали охотничьи трофеи. Обработать немогли, ахолодильника тут небыло.
        Михаил Иванович спустился вдом. Подмигнув перевернувшейся кружке, он погрозил ей обрезом. Оружие было похоже напиратский пистолет времён Колумба. Неимея навыков обращения соружием, Михаил Иванович сообразил, что конструкция обреза проста. Никаких затворов ипредохранителей: суёшь патрон, взводишь курок ипалишь вбелый свет. Делов-то. Он убрал обрез вполку стетрадями.
        Время шло очень медленно. Если впервые два дня Михаил Иванович успевал только-только поесть, убрать посуду инемного подумать, то теперь он поднялся начердак, изучил оружие всего-то задвадцать минут! Заправлять трансформатор небыло нужды, поэтому Зверев решил заняться уборкой. Наверное, его тяга кчистоте изаставила подняться среди ночи выбивать ковёр. Живя один вквартире, Михаил Иванович обязательно каждую неделю затевал стирку, анаследующий день занимался уборкой. Баушки-соседки знали, когда Зверев будет стирать, акогда хлопать половики.
        - Убирай бельишко, молодка! - советовали они соседке: - Сейчас Михаил Иванович будет коврики хлопать! - если была суббота.
        - Идите, хлопайте ковры насоседнюю площадку! Сейчас Михаил Иванович тута бельё развешает! - говорили они впятницу.
        Никто сними неспорил, аЗверев проходя мимо лавочки, всегда здоровался ивыслушивал их однообразные истории.
        Накухне пол был покрыт красным ковролином. Покрытие плотно прилегало кдоскам. Михаил Иванович попытался отодрать его отпорога исразу понял, что ковролин прибит обычными гвоздями. Сорвать его несложно, стоит лишь уцепиться закрай. Потихоньку, метр заметром, он оторвал ковролин отпола. Пришлось передвигать громоздкую мебель: письменный стол итумбу для посуды. После этого Зверев отхлопал ковролин водворе, меняя несколько раз место, потому что снег быстро превращался впесок. Умаявшись, Зверев свернул ковролин врулон иприставил кстене снамерением завтра поутру расстелить его визбушке.
        Вернувшись вдом, он отужинал ивновь полистал журнал. Больше никакой полезной информации непопадалось.
        Зверев сунул дневник под подушку, отключил свет иуснул.
        Михаил Иванович полагал, что восне кто-нибудь из«писателей» явится иобъяснит наконец, зачем ему читать эту белиберду.
        Вэту ночь небыло никаких снов.
        Поутру Зверев вышел изспальни инаступил наковролин вкухне. Первым делом он отогнул покрытие отпола. Ковролин лежал поверх вбитых впол гвоздей, как изадумывал Михаил Иванович.
        - Кто здесь? - спросил Зверев изакрыл рот ладонью. Получается, начал разговоры ссамим собой.
        Он замер. Услышал биение собственного сердца. Ксчастью, никаких других звуков небыло. Никто неприходил иничего тут неделал. Зверев сам поднялся ирасстелил ковролин наместо. Может быть, я всегда был лунатиком, только это непроявлялось? Теперьже, вголове оставалась мысль окаком-то действии, иЗверев выполнял его ночью. Придя ктакому выводу, Михаил Иванович успокоился. Он решил доделывать доконца намеченное надень, чтобы невставать восне.
        Зверев пошёл ктрансформатору. Попутно он расчистил небольшой слой снега. Замок был наместе, трансформатор работал исправно. Проверив уровень, Михаил Иванович озадачился: масло никуда неделось. Оно невыветрилось, невыкипело. Почему «инструктор» Пригожина сказал, что эта машина жрёт масло, как старый «москвич»? Михаил Иванович пригляделся кжестянке свыбитой датой изготовления. Трансформатору исполнилось всего три года. Стало понятным, что оборудование наподстанции вгороде устаревшее.
        Чтож, сглавной заботой Михаил Иванович справился. Осталось проверить насосы-глубинники, подающие воду вего сторожку. Насосная находилась неподалёку, метрах впятидесяти. Смотреть заработой насосов неимело никакого смысла. Автоматически один сменял другого каждые двадцать часов. Если один издвух выйдет изстроя, Зверев останется без воды насутки - только ивсего. Починить глубинный насос сторож невсостоянии. Ремонт невходит вобязанности обходчика. Поэтому ребята переписывали данные манометров, незаходя внасосную. Замок проржавел. Михаил Иванович несмог вставить ключ. Впихивал его силой, стучал позамку, нобезрезультатно. Тогда Зверев вернулся ктрансформатору, набрал масла вжестяную баночку, скраю мазнул побольше солидола.
        Провозившись сзамком около часа, Михаил Иванович вспотел. Ноприходить сюда ночью ему совсем нехотелось. Зверев залил скважину маслом, жирно смазал ключ солидолом. Дёргал ключом, стукал замком остену, ругал его иуговаривал, витоге всёже отомкнул.
        Руки Михаила Ивановича стали жирными игрязными, ноон необращал наэто внимания. Заржавленные металлические двери оказались вторым препятствием. Открылись они только после того, как Михаил Иванович сорвал железную ручку снаружной стороны. Внутри насосной гудел глубинник. Вбетонном полу, местами залитом мазутом, выдолблен желоб глубиной пощиколотку. Внём журчала вода. Она сбегала вворонку. Засчёт постоянного движения вода незамерзала, атак как её было мало, ручья застенами насосной небыло. Стрелки манометров чётко стояли начетвёрке схвостиком - такие цифры ибыли записаны вофициальном вахтовом журнале. Седой Валентин, наверное, сходил один раз внасосную инавсегда обеспечил отметку оконтроле.
        Вуглу стояла печка-буржуйка. Открыв дверцу, Зверев убедился, что топилась она больше года назад. Наостатках древесного угля появились иразмножились колонии грибков. Приглядевшись ктаким головешкам, можно увидеть слабое свечение. Михаил Иванович пользовался продуктами жизнедеятельности этих грибков для выращивания клеток-киллеров. Ему нехотелось вспоминать бывшую работу, Зверев ссилой захлопнул дверцу печи. Стол истул были покрыты толстым слоем грязи, обильно сдобренной графитом исолидолом. Никому непришло вголову постелить газетку. Михаил Иванович расхохотался. Какая пресса вБогом забытом уголке?
        Продолжая смеяться, он положил настул более-менее чистую фанерку иприсел. Закурил. Посмотрел вверх, спотолка свисала набелом двужильном проводе лампочка. Отпровода допотолка вразные стороны была развешена грязная паутина. Нить накаливания мигала идрожала, Михаил Иванович понял, это «вечная лампочка». Зверев осмотрел влажные стены. Выключателя небыло. Почерневший плакат над столом представлял схему ремонта глубинных насосов при помощи подъёмного крана через снятую крышу. Никаких инструментов внутри небыло. Люди, устанавливающие насосы знали, что обходчикам они непонадобятся.
        Михаил Иванович вышел ипосмотрел нанебо. Подёрнутое туманной дымкой оно дышало, впитывая целебный воздух тайги. Ветер унесёт вгорода весь набор микроэлементов полезных для человека, нодолёгких горожан он дойдёт задушенный выхлопными газами. Михаил Иванович увидел бледнеющий диск солнца врозовой кайме наверхушках длинных елей. Полевую сторону проглядывала ухмыляющаяся луна. Зверев поймал себя намысли немедленно записать это ввахтенный журнал. Настроение Михаила Ивановича повысилось. Это неприходящее безумие, ажажда деятельности заставила парней вести дневники, записывая свои впечатления имысли. Кто виноват, что вголове уних оказались лишь русалки да лешие?
        Доконца рабочей вахты оставалось довольно много времени, аоно всегда ивсё расставляет посвоим местам. Так полагал Михаил Иванович, недопуская, что может ошибаться.
        Зверев просыпался пописку наручных часов, умывался иприводил себя впорядок. Заэто время закипал электрочайник иразогревался завтрак. Насегодня это была тушёная картошка сконсервированным цыплёнком. Накрывая настол, Михаил Иванович убрал наполку вчерашние записи своих вопросов, взял оттуда железную кружку. Когда он судовольствием плотно завтракал, потому что собирался сходить добани, забрать оттуда широкие охотничьи лыжи для прогулки поснежной тайге, Зверев вспомнил озаписанных вопросах. Когда он убирал листок, краешком глаза заметил, что записей стало больше. Неотвлекаясь, он выпил кофе, вымыл посуду. Только после этого ежедневного ритуала Михаил Иванович взял сполки лист сосвоими записями иположил перед собой.
        Глядя насобственные каракули, Зверев ощутил, как шевелятся его волосы. Он посмотрел наруки. Кожа предплечий покрылась пупырышками, каждый волосок вздыбился. Михаил Иванович несколько раз глубоко вздохнул иотпихнул отсебя лист бумаги. Взаполненной графе ответов была сплошная нелепица, написанная его собственной рукой.
        Подороге кбане Зверев энергично расчищал завалы снега, мысли его работали втакт движениям. Выходит, каждое отложенное дело завершается им ночью. Всё дело влунатизме! Почти добравшись добани, Михаил Иванович вспомнил, что невидел там никаких лыж. Откуда он вообще взял эту информацию? Зверев забросил лопату наплечо изашагал обратно. Но, представив себя водних трусах сэтой деревянной лопатой влунном свете, Михаил Иванович развернулся ипринялся судвоенной силой пробираться кбане.
        Как иследовало ожидать, никаких лыж вбане неоказалось. НоМихаил Иванович нисколько неогорчился. Главное, он выполнил задуманное.
        Целый день Зверев работал как заведённый. Сходил втрансформаторную, насосную, отчистил снег вокруг дома. Наружный термометр показывал минус тридцать, ноМихаил Иванович вспотел. Настораживала луна, нахально вылезшая нанебо, недожидаясь захода солнца.
        Приняв душ наночь, Зверев сопаской лёг впостель. Вродебы, всё сделал. Авдруг, очём-то позабыл? Привязывать себя наночь ремнями ккровати - мера примитивная, нодейственная. Завтра так исделаю, решил он, засыпая. Погружаясь всон, Михаил Иванович вздрогнул всем телом: анепридетли вголову привязывать себя ремнями именно этой ночью? Дрёма сморила его, недав обдумать этот вопрос.
        Ночью пришли старые знакомцы. Валентин стоял устены сковром игладил костлявое чудовище пососкам. Петр сидел рядом скроватью Зверева исмотрел нанего.
        - Счем пожаловали? - спросил Михаил Иванович.
        - Нескучаешь? - спросил рыжий, дёрнув покойницу засосок. Ковёр вздыбился. Вкомнате запахло женщиной.
        - Нестрадаю. Ребята, зачем заставили меня идти вбаню завашими дневниками? Тамже сплошная галиматья!
        - Мы вакадемиях непреподавали! - осклабился вставными зубами Валентин. - Надеялись, что ты расшифруешь наши записи.
        - Ну да! - поддержал товарища Пётр, пристроившись кковру, как кобель. Иван Иванович только сейчас заметил, что женщина несидит вгробу, она стоит начетвереньках головой кпереди. Лицо её вытянулось влунном свете. Один глаз подмигнул Звереву. Вследующий момент она застонала втакт ритмичным движениям Петра.
        - Что это вы затеяли? - разозлился Михаил Иванович. - Ану-ка, вытаскивай эту мертвечину наулицу!
        - Третьим будешь! - скорее приказал, чем спросил Валентин. Он подошёл кгобелену ирасстегнул ширинку.
        - Пошли-ка вон, ребята! - сказал Зверев, сев вкровати. Он был уверен, что так произойдёт. Люди всегда выполняли его сильные желания.
        Вответ Пётр потрепал его пощеке.
        - Такие фокусы снами непройдут, - улыбнулся он. - Нехочешь развлечься, тогда работай! Паши как скотина!!!
        Михаил Иванович, зная, что находится восне инеопасаясь заувечья, отдуши врезал Петру вподложечную область. Тот никак неожидал удара, задохнулся иупал накровать. Зверев брезгливо спихнул его напол.
        - Иты вали отсюда! - крикнул Зверев Валентину. - Идохлятину свою забирай!
        - Ладно, некипишись, Михаил Иванович, - сказал Валентин. Он уже стоял рядом. Одетый.
        - Уберёшь свою вонючку?
        - Да ты что, всамом деле! - вскипел Валентин. - Тебе как кчеловеку, аты ерепенишься! Мы эту бабу, если хочешь знать, имели каждую неделю. Астретьего месяца командировки - так каждую ночку! Ивовсе она недохлая, всё унеё наместе, - он облизнулся.
        - Ребята, валите ксебе впреисподнюю вместе сосвоею бабёнкой! - сказал Михаил Иванович, удивляясь самому себе. Как кто вложил вего уста эти слова!
        Очнулся Пётр, клацнул зубами. Зверев еле удержался, чтобы непнуть вчелюсть рыжему гостю.
        - Уходим! Уже уходим! - открытыми ладонями вытянул руки вперёд Валентин. - Только ты, это, влес, кажись, собрался.
        - Ичто?
        - Лыжи невбане - вподполе!
        Дружки исчезли также неожиданно, как появились.
        Михаил Иванович неудивился. Сон порою крутит сюжетами шустрее циркового жонглёра. Ивследующий момент Зверев увидел солнце, море ипляж. Он лежал возле пальмы всолнцезащитных очках исмотрел начаек. Дочегоже наглые птахи! Одна изних вырвала газету изрук Михаила Ивановича, что непомешало ему наслаждаться свежестью бриза. Напляже небыло неединого человека: полный покой, пропитанный парами йода воздух игорячий песок. Тень отшироких листьев пальмы закрывала голову Зверева. Лежалбы илежал. НоМихаил Иванович знал, скоро всё это кончится. Набегут шумные люди, вслед заними появятся танки. Увязая впляжном песке, стальные машины раздавят дощатые лежаки, порвут надувные матрасы, испортят воздух выхлопными газами непрогоревшей солярки и, взаключение, пальнут несколько раз кумулятивными снарядами.
        Откуда столь страшные прогнозы, Зверев незнал, нобыл уверен: так оно ибудет. Приподняв очки, Михаил Иванович неувидел моря. Чайки оказались сороками, апальма иссушенной сосной.
        Михаил Иванович проснулся. Первым делом он посмотрел наковёр сзагробной шлюхой. Гобелен был повешен настену изнаночной стороной. Михаил Иванович несразу это понял. Поначалу ему показалось, что рисунок сильно потемнел: исчезли контуры гроба ицветов. Видна только ухмылка суккубы ичуть ниже - срамные губы.
        Зверев снял ковёр, посмотрел нанего слицевой стороны. Рисунок был прежним. Развернув обратно, увидел только половые органы, испачканные присохшей жидкостью. Михаил Иванович поморщился, потрогал свои трусы. Сухо. Ноэтого быть немогло! Зверев вголове недержал контакта случшей женщиной мира, нето что сполусгнившей блудницей! Тогда получается, он почесал взатылке, пришествие двух сумасшедших друзей материально? Сотвращением он царапнул ногтем толстый светло-коричневый потёк. Оглядев оставшуюся под ногтем грязь, Михаил Иванович несомневался. Безо всякого микроскопа микробиолог понял - это засохшая биологическая жидкость. Ребята продолжают знакомить сосвоим бытом. Как они жили-работали-развлекались и, наконец, свихнулись сума. Недвусмысленно предлагают повторить их путь. Михаил Иванович тщательно отмыл руки, состриг ногти доживых пластинок - докрови напальце, которым карябал чужое семяизвержение.
        Позавтракав, Зверев принялся заработу. Втрансформаторной вочередной раз убедился, уровень масла остаётся неизменным. Вцелях профилактики ночных похождений он посетил насосную. Приглядевшись ктехническим характеристикам насосов, Зверев вновь озадачился. Мощности двух насосов хватилобы назамену воды волимпийском бассейне каждые десять часов! При этом, останется для того, чтобы ежедневно заливать хоккейную площадку. То есть, водный ресурс для воинской части.
        Похоже, потому инеработает связь сцентральной подстанцией. Слишком много вопросов кгосподину Пригожину. Михаил Иванович посмотрел надымчатое отморозного тумана небо ирешил, что деньги он получит незасвои вопросы.
        Аизголовы всё никак невыходил ночной кошмар. Ему подсказали, где лежат лыжи. Приглашают напрогулку влес. Михаил Иванович поднял ковролин, осмотрел пол. Древесноволокнистая плита квадратными кусками приколочена кдоскам. Под которым квадратом вход впогреб? Зверев поддел столовым ножом плитку ближайшую кпорогу. Дверца люка открылась без труда. Навсякий случай зажав нос, Михаил Иванович посветил фонариком вглубь подполья. Вниз уходила лестница изжелезной арматуры. Местами краска затёрлась отчастого прикосновения рук иног. Валентин сПетром часто бывали впогребе. Чтобы неоткладывать осмотр подполья наночь, Михаил Иванович спустился вниз.
        Пошарив лучом фонарика постенам, он нашёл выключатель, похожий натумблер старого телевизора. Зверев повернул его - загорелся слабый свет спотолка. Крутанул ещё раз - загорелись лампы настенах.
        - Уютная кладовочка, - сказал Михаил Иванович, осматривая подвальное помещение. Комнатка размерами собычную кухню вхрущёвской квартире. Стены отделаны пластиком срисунком под кирпич. Пол ипотолок белого цвета. Удальней стены стоит верстак спромасленными тисками инаковальней, нетронутой инструментом. Под верстаком валяется обычный хлам: куски пакли, драная ветошь вкоробке сржавыми железками. Всё это «хозяйство» покрыто слоем пыли, осевшей содня постройки подвала. Слесарная мастерская никем неиспользовалась - никто, кроме строителей, неприложил руку кинструменту. Вуглу стояли широкие короткие лыжи, обтянутые серой кошмой. Их почти идеально полукруглые концы слегка загнуты кверху. Михаил Иванович взял лыжи, встряхнул. Наних небыло неединой пылинки. Будтобы лыжи только что просохли после прогулки поснегу. Поставив их ближе клестнице, Михаил Иванович прошёл кшкафам, стоящим упротивоположной стены. Они располагались друг надруге, напоминая мебельную стенку. Зверев открыл ближайший шкаф. Внутри ничего небыло, даже пыли. Вовтором шкафу - таже самая картина. Михаил Иванович раскрывал следующие шкафы уже
неудивляясь. Вовсех - ни соринки. Как бабушка колобка прошлась соскребочком.
        Странности наэтом незакончились. Потух свет одновременно вовсех трёх лампах. Михаил Иванович щёлкнул кнопкой фонарика, подобрался клампе, свисающей спотолка. Нить накаливания лопнула вдвух местах. Микроспиральки торчали напетлях иподрыгивались, как живые. Звереву намомент показалось, что один кончик спиральки согнулся как гусеница иотполз кцоколю лампочки. Несобираясь задерживаться впогребе, Михаил Иванович вылез наверх, забрав лыжи.
        Укладываясь наночь, Зверев несколько раз повторил вслух:
        - Я несобираюсь ехать налыжах! Я нежелаю совокупляться сковровым рисунком! Я ненуждаюсь ни вчьей помощи!
        Ночь прошла спокойно.
        Поутру Михаил Иванович первым делом посмотрел нагобелен. Тот висел как нужно: рисунком кнаружи. Ивсёже он был неуверен, что невставал ночью. Михаил Иванович спустился впогреб, взял изжелезного ящика запылённый кусок мела размером сгусиное яйцо. Затем Зверев закрасил мелом края ковра наширину своей ладони. Зверев отошёл всторону, осмотрел свою работу. Теперь он обязательно узнает, прикасалсяли заночь кковру, искакого боку. Посмотрев накусок мела, наокрашенную им ладонь, Михаил Иванович зачеркнул крестом рисунок ковра.
        Надеть лыжи непредставило никакого труда. Спасибо дедку изгостиницы, заставившему заказать себе валенки. Михаил Иванович неспеша двинулся кЛЭПу. Когда он пересёк высоковольтную линию, увидел небольшой пригорок - захотелось оглядеться свысоты. Зверев струдом, вспотев долодыжек, забрался навершину холма заросшего молодой порослью сосёнок. Отсюда он увидел свою избушку. Сторожка стояла как раз посередине между высоковольткой итрансформатором. Вертолётная площадка, насосная ичёрная крыша ветхой баньки составляли треугольник. Нанего накладывался другой: изизбушки, вертолётной площадки иближайшим столбом ЛЭП. Свысоты наложение двух треугольников сильно напоминало пантакль. Как специально задуманная конструкция, Зверев удивился совпадению.
        Спускаясь лыжами поперёк склону, он всёже умудрился упасть. Покарябав нос, Зверев неразозлился. Наоборот, ему стало весело. Вспомнился преподаватель опостылевшей вВУЗе физкультуры.
        - Вперёд! Вперёд! - ободряюще кричал он студентам, измождённым интеллектуальными штурмами. - Веселее! Работают бицепсы, трицепсы! Плюс квадрицепсы! Сердце бьётся ровно исильно! Мозги поправляются свежей кровью изартерии «каротика интерна»!
        Отжимаясь изпоследних сил, чувствуя как разбухает артерия отсвежей крови, Звереву тогда хотелось вскочить иврезать милейшему физруку промеж глаз. Ножелание неподкреплялось возможностью, вследующий момент Зверев падал совсеми студентами напол, чтобы неподниматься хотябы несколько секунд.
        Когда занятия вела женщина, всем было весело иприятно. Она заставляла делать дурацкие гимнастические упражнения, вдушевой перед бассейном отдирать скожи эпидермис, новцелом была милой иместами симпатичной суховатенькой бабулей. Что иговорить, встуденческие годы сорокалетняя воспринимается одинаково ссемидесятилетней. Мысли Зверева переключились наженщин. Интересно, сколько годиков полускелету наковре? Если приглядеться кеё черепу, можно приблизительно определить возраст. Нозачем?
        - Мне это неинтересно! - весело крикнул Зверев.
        Ветер унёс его слова иутопил эхо вверхушках шумящих сосен.
        Вернувшись домой, Михаил Иванович взял исписанный своею белибердой лист. Вдумался. Ничего непрояснялось. Тогда он сравнил записи сдневниками своих коллег, ноненашёл ничего мало-мальски похожего. УПетра иВалентина имелись записи расчётов столбиком, нонешли ни вкакое сравнение слогарифмами икосинусами Зверева. Ломая голову над непонятными теперь расчётами, Михаил Иванович заклевал носом. Он устал после лыжной прогулки. Снепривычки ломило спину иупоминаемые физруком трицепсы голеней плюс квадрицепсы бёдер. Очнувшись оттого, что голова резко дёрнулась кверху, Зверев ушёл накровать, позабыв выключить свет.
        Неделя прошла без неприятных ночных сюрпризов. Михаил Иванович поймал себя намысли, что неплохобы отметить «экватор» своего пребывания втайге насверхденежной работе. Вспомнился лётчик, подмигивающий всторону ящика ссухим спиртом. Зверев достал таблетку сухого горючего, положил её впустую консервную банку, поджёг. Она быстро разгорелась изакоптила. Михаил Иванович всей мощью своих лёгких сбил пламя. Наповерхности таблетки образовался хлопьевидная сажа. Зверев соскрёб верхний слой сажи иувидел обычный чёрный нагар. Какое спиртное может быть вэтой отраве? Намёка лётчика он непонял.
        Михаил Иванович отметил пересечение экватора открытием коробки стортом. Надуше было неспокойно. Зверев посмотрел наочерченный им ковёр, показалось, что он сместился постене квыходу изкомнаты. Михаил Иванович потрогал каждый гвоздь. Все оказались наместе. Несмотря наэто, споловины четвёртого инаступлением сумерек Михаил Иванович ощутил смертную тоску загрудиной. Как дрожжевое тесто, она всё больше ибольше распирала грудь. Этой ночью будет концерт, решил Зверев. Он отодвинул кровать насередину комнаты, чтобы при случае спрыгнуть влюбую сторону.
        Лёжа наспине иневыключая света, Михаил Иванович подводил итоги своего пребывания втайге. Итак, его присутствие здесь ничем необоснованно. Добавить масла втрансформатор могут прилетающие раз вполгода вертолётчики. Водные насосы функционируют исправно смомента их установки, ипроработают безо всякого контроля ещё столькоже идольше. Чистить вертолётную площадку нет никакой необходимости: ивертолёты неприлетают, иветер сдувает снег. Аесли обходчик жжёт свет визбушке, питается засчёт организации ицелыми днями бьёт баклуши, тогда зачем онтут?
        Михаил Иванович попробовал представить себя наместе начальника электростанции. Исделать это несоставило труда, Зверев проработал больше пяти лет вдолжности заведующего лабораторией специальной микробиологии. Он привык ощущать себя командующим, над которым есть более высокие начальники. Итак, чтобы я задумывал, платя бешеные деньги «человеку сжелезными нервами»? Впервую очередь, определился Михаил Иванович, ябы знал, зачем ищу такого человека. Допустим, всвоей лаборатории я хочу иметь человека несущего круглосуточное дежурство. Иберу его пообъявлению вгазете, практически сулицы. То есть, вмоих опытах он ни взуб ногою. Ему нужно находится влаборатории, изображая деятельность. Сам он будет уверен, что выполняет важную честь работы, так как его труд хорошо оплачивается. Тогда я, занимаясь собственными делами, обеспечу себе крепкий тыл. Нонеужели без этого болванчика я несмогу выполнить свою работу? Или, всё иначе! Михаил Иванович ввозбуждении подпрыгнул вкровати.
        Этот болванчик используется другими людьми вих целях. Заэто я получу хорошие деньги, поделившись спридурком малой частью. Теперь он думал применительно ксвоим условиям. Этого придурка, то бишь меня, будут изучать люди. Для того ипридуманы разноречивые истории осудьбе предшественников, для того имногочисленные отговорки. Идёт проверка приспособляемости кэкстремальным ситуациям. Обман ссамого начала!
        Правдали, что отсюда догорода неменьше девяноста километров? Михаил Иванович пожалел, что неимеет технического образования. Будь он электротехником, сравнилбы показатели надвух трансформаторах: центральной подстанции итаёжной. Подсчитав потери электроэнергии, зналбы расстояние отгорода дотаёжной сторожки. Существовалили когда-либо предшественники: Пётр сВалентином? Кстати, Серёжа называл своего свихнувшегося друга Лёхой!
        Михаил Иванович понял, причиной всему его болезненное состояние. Лунатизм икошмарные видения. Стоило оказаться одному, так ивылезли наружу скрытые недуги. Прожито пятьдесят дней вполной изоляции отмира. Пройдёт ещё столькоже времени, ия свихнусь окончательно. Амысленная жвачка, разве непризнак психической болезни? Что-то многовато я наворотил. Всё проще. Дело вобычной отечественной расхлябанности ибезалаберности. Пригожин нехочет подсчитать: восколько ему обходится дежурный надалёкой промежуточной станции. Когда-то кто-то ввёл эту штатную единицу, атеперь Пригожин выполняет ненужные требования. Сдругой стороны, Пригожин совсем непохож наидиота. Внаше время, когда карман государства идентичен карману руководителя, каждая копейка насчету.
        Ивсёже, Пригожина используют всвоих целях другие. Люди, которые изучают поведение человека вположениях подобных моему. Михаила Ивановича передёрнуло. Паранойя - спутница безумия. Но, кроме бывших «шефов» впогонах никто нестанет заниматься столь дорогостоящими проектами.
        Кто ещё способен натакой маскарад? Этож надо, установить вглухой тайге водокачку сресурсом нанесколько тысяч человек. Построить вполне пригодный для жилья дом, соорудить ветхую баньку, устроить вдоме погреб иподвесить настену дикий ковёр. Ивсё лишь для того, чтобы сводить сума нормальных людей.
        Михаил Иванович покачал головой. Овчинка выделки нестоила, даже для сказочно богатой организации. Нет, им нужен некакой-то мужичок сулицы, аименно он, Зверев Михаил Иванович. Для того изадумано непонятное увольнение сработы, затем объявление вгазете, прочие артисты истатисты. Наверняка нашлось немало охотников заденьгами, икаждый изних считал свои нервы самыми железными вмире. Каждому отказывали, дожидаясь учёного Зверева.
        Михаил Иванович перестал хмыкать, обвиняя себя впаранойе. Дневники Валентина иПетра ему услужливо подбросили, остальное дорисовала игра разума. Кружка-компас, богомерзкий ковёр плюс ящичек начердаке сгниющей дичью - способствовали поганым сновидениям.
        Неотказли отзаконченной работы послужил причиной увольнения? Конторе необходимы результаты моих исследований. Вот ипытаются выудить информацию измоего мозга, хотьбы ипутём сумасшествия. Надеются что, отключив способность ориентации вовремени ипространстве, откроют скрытые резервы памяти.
        Зверев взял листок сосвоими расчётами. Вот откуда астрономические цифры: работая влаборатории склетками-киллерами вирусов, компьютерная программа использовала многократные увеличения. Потому-то самая малая извеличин возведена вминус шестнадцатую степень. Михаил Иванович впервые видел истинные расчёты своейже научной работы.
        Доболи вглазах он вглядывался внесуразные, написанные всомнамбулическом состоянии расчёты ипытался определить, какуюже стадию процесса он хотел отобразить. Веки его потяжелели, глаза как будто забило песком, Зверев отложил листок доутра иупал вкровать.
        Ночью он услышал отчётливый голос:
        - Поздравляем, Михаил Иванович! Взялись-таки заум! Мы всегда верили ввас как внастоящего учёного, которому ненужны костыли. Вы можете, опираясь наопыт изнания, дойти довсего сами. Дерзайте!
        Зверев слышал громкий голос, раздающийся повсей избушке. Он пощипал себя заруки, постукал полбу, пощёлкал зубами. Сон тотчас вылетел изего головы, аголос неумолкал.
        - Вы уже проделали основную часть работы. Осталось проанализировать её. Заполтора месяца уложитесь. Пригожин обещает увеличить гонорар ещё вдвое.
        - Кто говорит сомною?
        - Очень хорошо, что вы вступаете вконтакт, этого мы ждали.
        - Почемубы нам непоговорить омоей работе внормальных условиях, кчему весь этот маскарад сработой для человека сжелезными нервами?
        - Смоглибы вы внормальных условиях закончить работу, откоторой отказались? Нам пришлосьбы подключать способного математика ипрограммиста. Сами представляете, чем для него это закончилосьбы.
        - Аесли я закончу расчёты раньше, чем заполтора месяца? - спросил Михаил Иванович, сидя вкровати. Он силился понять, откуда идёт голос. Уши Зверева вытянулись, ноисточника вещания он уловить немог.
        - Воставшееся время отдыхайте инаслаждайтесь жизнью! Договор сПригожиным именно насто дней. Ни больше, ни меньше.
        - Акчему все эти концерты сПетьками иВальками, вращающимися коврами икружками?
        Полная тишина обрушилась наМихаила Ивановича. Он понял, эти люди привыкли задавать вопросы, ноникак неотвечать наних.
        Темой клеток-киллеров он занимался походя, нерассчитывая нарезультат. Также без сожаления забросил её, сообразив, что занимается ерундой. Какое практическое применение могли иметь обыкновенные бактерии, проглатывающие участок аминокислот изядра другой клетки? Ноуэтих людей, похоже, иное мнение. Жаль, что несогласился работать уних всвоё время. Непришлосьбы теперь торчать втайге иразговаривать ссамим собой. Михаил Иванович окончательно уверился, что никакого голоса небыло.
        Зверев сидел, какое-то время, нешелохнувшись, пока писк наручного будильника невывел его изстопора.
        Умываясь, Михаил Иванович сделал вывод, что отсебя убежать невозможно. Если тебе дано заниматься бактериями, то они достанут тебя ивкосмосе. Проникнут под скафандр иприлипнут ккоже. Незачем строить изсебя обиженного учёного переквалифицированного вбезграмотного электрика!
        Сэтой минуты Зверев решил закончить свою научную разработку, пренебрегая выдуманными обязанностями таёжного болванчика.
        Втри дня он уложился санализом экспериментальной части работы. Никто неговорил поночам, неявлялся снавязчивыми советами инеприличными предложениями. Близилось время Нового года, аМихаилу Ивановичу оставалось развлекаться охотой-рыбалкой. Жаль, неузнал где тут озерцо или речушка. Зверев представил себе, как он пробьёт лунку ипопробует закинуть сачок. Почему нет? Вбезлюдных местах рыба непугана.
        Хотьбы Петька сВалькой подсказали!
        Стоило лишь подумать освоих предшественниках, как они появились.
        Ночью, задвое суток доНового года.
        - Михаил Иванович! Понял, наконец, что тебе без нас несправиться?
        - Дошло, что тебя используют как одноразовую ветошь? - наперебой загалдели пацаны.
        - Да я уж объяснял ему, бесполезно! - раздался третий, знакомый, голос.
        - Сергей? Итытут?
        - Конечно, Михаил Иванович! - Сергей вошёл вкомнату состороны кухни. Он отряхнул рукав спортивного костюма.
        - Окрасился где-то мелом, - сообщилон.
        - Чем порадуете наэтотраз?
        - Зря ты кипишился! - сукором сказал Валентин. - Отказался развлекаться, так работай всвоё удовольствие. Только знай, они видят каждый твойшаг!
        Михаил Иванович промолчал. Верить молодым оболтусам нехотелось, ноони повторяли его собственные мысли!
        - Видят, как ичто ты пишешь! Им ничего нестоит взять твои записи изаключения, асамого тебя зачистить!
        - Для чего это вы мне говорите? - Михаил Иванович вскочил скровати.
        Валентин воспарил ипереместился впротивоположный угол.
        - Хотите убедить меня, что я дурак? - всё больше распалялся Зверев. «Сам теперь знаю», - добавил он мысленно.
        - Вам, Михаил Иванович, ненужно облекать мысли вслова, - посоветовал Сергей, - пусть они видят голые цифры, аразъяснить результаты сможете тольковы.
        - Итогда я нужен им живым, - заключил Зверев.
        - Ещё спрашиваешь, чем мы тебе поможем! - ухмыльнулся рыжий.
        - Петя! Еслибы я нуждался ввашей помощи, болталбы свами сутра довечера!
        - Михаил Иванович, да ты непросто дурак, тыже полный идиот! - выдал вдруг Пётр.
        Зверев подскочил кПетру исхватил его заволосы, отдуши шваркнув головой остену. Пластиковая панель прогнулась иобратно выпрямилась схарактерным хлопком. Исон переменился.
        Михаил Иванович вновь лежал впустынном оазисе, держа вкулаке клок рыжих волос. Солнце нещадно напекло голову, она нестерпимо болела.
        Поутру он первым делом осмотрел свои ладони. Наних небыло ни следов мела, ни рыжих волосков. После завтрака Зверев засел зарасчёты. Выводы он попридержал неиз-за советов ночных пришельцев, апопривычке. Часто докладывая свысоких трибун, Михаил Иванович делал заключения, исходя изизложенного - получалось естественно инепринуждённо. Коллегам только оставалось скрипеть зубами отзависти. Всё-то уЗверева скондачка! Экспромтом выдаёт открытия, над которыми некоторые работают неодин год. Михаил Иванович ореакции коллег знал, ноизменять стилю несобирался.
        Задень он извлёк иззакоулков памяти все этапы своей научной работы, проделанной запять лет. Ивыводы ошарашили учёного. Какже раньше он неразглядел задеревьями леса? Да, утоварищей чекистов голова свежее, аум прозорливее.
        Дело втом, что бактерия, выведенная Зверевым, заглатывает полипептидную цепочку точно такуюже, изкоторой состоит ген человека! Эта клетка-киллер может исключить изгенетического кода человека работу целого органа или одной изего функций. Например, исключить ген старения. Тогда организм человека бесконечно будет обновляться новыми клетками навыбранном возрасте. Захочешь - останешься навсегда тридцатилетним, пожелаешь - иникогда тебе неисполниться двадцати. Михаил Иванович ужаснулся: что если каждый станет бессмертным, адетям пожелает никогда невзрослеть допереходного возраста?
        - Чушь какая-то! - сказал он вслух. Сказал ибоязливо осмотрелся. Если заним наблюдают, авэтом небыло никаких сомнений, то каждое слово анализируется лучшими умами. Они отслеживают нетолько записи, нокаждую эмоцию. Мысли им непрочесть, это понятно, нодогадаться очём-то они могут. Михаил Иванович изобразил задумчивость. Он прокручивал вголове бородатые анекдоты, стараясь несмеяться. Благодаря этому лицо Зверева переморщилось отчрезмерной работы мозга. Михаил Иванович, едва сдерживаясь отхохота, написал налистке «растительная жизнь». Пусть себе ломают голову над «умными словами»!
        Заежедневными заботами, Зверев незаметил, как пропустил Новый год. Михаил Иванович ираньше небыл большим поклонником этого праздника, поэтому неочень расстроился.
        Вечером перед Рождеством небо было усеяно яркими звёздами. Зверев вспомнил освятках-калядках игаданиях, ккоторым вдетстве имел большой интерес. Ему вдруг захотелось сотворить нечто этакое, выходящее изо всех рамок приличия. Здесь, вглухой тайге, никто непристыдит задетские шалости.
        Михаил Иванович предался воспоминаниям озолотой поре. Как однажды залили водой порог училки так, что она несмогла выйти издома наработу. Как привязывали натолстую нитку картошку, затем закрепляли её учужого подоконника, апотом дёргали занитку. Жильцы пугались стука вокно, апацаны потешались, стоя набезопасном расстоянии. Или забрасывали «дымовушку» изказеина вподъезд деревянного дома исмотрели замашинами пожарной команды.
        Зверев ограничился тем, что пристроил ведро сводой над дверным проёмом изкухни вспальную. Зная, что никто кроме него неможет попасться, он рассмеялся.
        По-честному, допервой звезды, он несадился застол. Надуше было весело ибесшабашно. Всвоей научной работе Михаил Иванович отыскал множество положительных сторон. Можно отключить неген старения, код которого ещё никто неоткрыл, аскажем, ген гемофилии, избавив раз инавсегда человечество от«царской» болезни. Оборотная сторона медали немного омрачала настроение: как избавиться отклетки-киллера, заглотившей ненужный ген? Где гарантия, что эта бактерия непожелает самостоятельной жизни ворганизме человека? Без лабораторных опытов вэтом направлении несделать иполшага. Мысленное вынужденное безделье - худшее извсех наказаний. Интеллектуальный голод всегда сильнее физического. Ивсёже праздник оставался праздником.
        Михаил Иванович съел зажаренную курицу, расправился стортом. Снепривычки кперееданию кровь отголовы разом опустилась кжелудку. Зверев улёгся впостель. Проходя мимо собственной ловушки, он порадовался, что невышел ростом. Чтобы задеть одонышко ведра сводой, ему пришлосьбы подпрыгнуть!
        Наэтот раз ничего неснилось, хотя вглубине души Михаил Иванович опасался ночных гостей, компания которых расширялась.
        Очнулся Зверев отжуткого холода. Бок, накотором он лежал, нестрадал отхолода. Зато верхняя половина тела мёрзла. Совсем как наЛуне. Михаил Иванович повернулся наживот, разом окоченела спина. Сбольшой неохотой Зверев поднялся начетвереньки. Постель оказалась очень жёсткой. Инеудивительно! Он оказался всамом центре вертолётной площадки: водних трусах ибез валенок! Это уже никак немогло быть сном.
        Опять приступ лунатизма! Михаил Иванович вскочил, голые стопы ощутили тёплый бетон. Вот почему ветер так избирательно выметает вертолётную площадку! Это неплощадка, акрыша подземного отапливаемого помещения. Нозачем меня потащило чистить вертолётку? Никаких таких планов вголове небыло. Михаил Иванович посмотрел насвою избушку. Свет вокошке мигал как «вечная лампочка» внасосной.
        Идти домой страшно, оставаться мёрзнуть - неразумно. Михаил Иванович рванулся кдому. Снег обжигал пятки, заставляя увеличивать шаг. Внесколько мгновений он оказался усторожки. Двери вдом неоткрывались. Михаил Иванович дёргал изо всех сил. Дверь выгнулась сверху, несдвинулась упорога. Его просто-напросто заморозили! Михаил Иванович посмотрел, какой слой льда накрыльце ипонял, что отдолбить лёд голыми руками невозможно. Зверев подбежал кокошку, намереваясь выдавить стекло. Под слабым давлением рама подалась иотворилась внутрь. Михаил Иванович вечером видел, как шпингалет изнутри был закрыт. Нераздумывая теперь, Зверев влез внутрь, упав прямо накровать, которая оказалась почему-то под окошком.
        Вдоме царил полный раскардаш. Оба деревянных стула разломаны, шкаф для белья раскурочен. Одежда Михаила Ивановича валялась наполу, залитом водой. Ведро, которое он вшутку установил над дверным проёмом, лежало наполу смятое влепёшку свывернутым кнаружи дном ввиде полукруга. Ни один предмет вкомнате неостался нетронутым. Вешалка отодежды ита сорвана спетель изагнута подковой.
        Вмерцающем свете лампочки постенам прыгали тёмные зайчики. Михаил Иванович провёл ладонью под носом. Рука окрасилась кровью. Он сделал вывод, что повысилось давление. Выходит, лунатизм всего лишь, симптом страшной болезни. Теперь Михаилу Ивановичу стали понятны причины кошмарных снов игаллюцинаций.
        Никто незвонил инеразговаривал сним…
        Едва Зверев подумал так, тотчас услышал стук вкухне. Кто-то нетерпеливо барабанил пальцами постолу. Необращая наэто внимания, Михаил Иванович занялся неотложными делами. Он развесил сырую одежду намасляный радиатор, вернул кровать обратно кцентру комнаты, одел чудом оставшиеся сухими тапочки, набросил насебя одеяло итолько после этого вышел вкухню.
        Застолом сидел мальчик лет двенадцати. Это он барабанил пальцами постолу, будто играл напианино или что-то печатал намашинке. Музыкальных, как икомпьютерных клавиш, настоле небыло. Это былибы сверхгаллюцинации, решил Михаил Иванович.
        Мальчик навремя перестал долбить постолу. Сверху послышались стоны. Кто-то развлекался начердаке. Стараясь заглушить звуки счердака, пацанёнок забарабанил сильнее.
        - Ты откуда такой? - спросил Михаил Иванович. Мальчонка поднял наЗверева чёрные глаза.
        - Я, - сказал он ломающимся голосом, - Александр Михайлович Зверев.
        - Ичто тебе тут нужно, Сашенька?
        - Ачто тебе было нужно отмоей мамки?
        - Ты нетуда попал! - разозлился Зверев. - Я нетак богат, чтобы иметь внебрачных детишек-самозванцев!
        - Дурак ты! - сказал мальчик, ощерив крысиные зубки.
        Михаил Иванович испугался. Нечумазого пацана сострыми зубами, асобственных фантазий. Они становились всё более болезненными инеисчезали силою воли. Зверев отвернулся и, неглядя, через плечо перекрестил мальчишку. Тот завизжал как резаный поросёнок. Михаил Иванович развернулся, защищая руками лицо. Номальчонка исчез. Одновременно прекратились плотские воздыхания начердаке. Внаступившей тишине Зверев услышал, как просачивается вода вподпол.
        Часы показывали половину четвёртого. Михаил Иванович обессиленный, будто всю ночь грузил мешки смукой, упал накойку. Едва он смежил веки, закачалась, запрыгала кровать. Михаил Иванович уцепился закрая панцирной решётки, чтобы неупасть напол. Кровать тряслась ещё некоторое время, показавшееся Звереву целым часом. Затем она плавно опустилась. Как ни прислушивался Зверев, неуловил момента, когда металлические ножки стукнулись обпол. Михаил Иванович едва сдержался, чтобы нерасплакаться отбессилия.
        Ещёбы! Вглухой тайге, без единой живой души ималомальской медицинской помощи, схватить дебют эпилепсии. Трясло некровать, это колотило тело. Таже самая причина уночных похождений.
        Михаил Иванович схватил трубку молчащего телефона и… положил её обратно. Жаловаться некому. Нужно спасаться самому. Михаил Иванович освежил впамяти все смертельные осложнения эпилептических припадков ипринял меры профилактики.
        Целый день он занимался изготовлением специальных приспособлений: шлема (чтобы неразбить голову), широких ремней (чтобы несвалиться скровати инеотправиться шастать голым позимней тайге), полукольца врот (чтобы незапал язык инеперекрыл воздух вгортань). Самым удачным получилось полукольцо изтвёрдого поролона под вид боксёрской капы. Такое нельзя случайно проглотить, ачтобы выплюнуть, необходимо сделать это ссилой.
        Михаил Иванович сумел защитить тело, нонезнал, как быть сдушою. Чтобы избавиться отснов свободно преходящих вреальность иобратно, мало заткнуть уши изавязать глаза - нужно отключить головной мозг. Это совершенно невозможно. Недумать ни очём, неспособен даже абсолютно тупой человек: всякий раз что-то да колыхнётся вглубине мозга, незнающего покоя ивосне.
        Глава 3. Палата «три шестёрки»
        Напротяжении недели отРождества доСтарого Нового года Михаил Иванович пообвыкся спроявлениями своей болезни. Он приспособился кночным видениям, громким голосам, мерзким запахам итряске кровати. КЗвереву пожаловали все его коллеги, являлся младший брат и«мамка» неродившегося Александра Михайловича. Все его обвиняли, вчём-то обличали игромогласно стыдили. Драться спризраками он перестал. Нестыдясь, Михаил Иванович крестил тремя пальцами фантомов, иони исчезали.
        Чтобы недопустить полной деградации личности, Михаил Иванович решил незацикливаться напсихическом здоровье. Он возобновил деятельность смотрителя подстанции. Зверев расчищал дорожки, проверял стойкий уровень масла втрансформаторе, посещал насосную. Отоднообразных ежедневных действий квечеру кружилась голова. Михаил Иванович съедал опротивевшие полуфабрикаты иложился вкровать, ожидая ночных кошмаров.
        Поутрам он терпеливо расставлял мебель посвоим местам, закрывал окошко, подтирал пол. Небыло ни одной ночи без передвижений каких-либо предметов. Исчез куда-то обрез совсеми патронами. Аоднажды, вернувшись собхода территории, Зверев увидел кухонный стол вподвешенном состоянии. Массивная металлическая тумба зависла над полом науровне колена Михаила Ивановича. Он потолкал стол вправо-влево. Безрезультатно.
        - Дочегоже вы все мне надоели! - выругался он вслух.
        - Атыбы ушёл отсюда, дорогу знаешь, - ответил вкрадчивый голос.
        Михаил Иванович покрылся испариной. Болезнь стремительно прогрессирует: теперь галлюцинации приходят посреди белого дня! Зверев посмотрел начасы. Стрелки застыли наполовине восьмого. Вдруг, словно отдействия его взгляда, задвигались назад. Электрические часы настене загудели как линия высоковольтки вжаркий летний день. Стрелки прокрутились назад изастыли наполовине третьего. Михаил Иванович посмотрел нанаручные часы, они показывали точно такоеже время. Магнитная буря, решил Зверев. Закончатся завихрения, исчезнут аномалии.
        Успокоенный, он сел застол. Допил противный чай спривкусом половой тряпки.
        - Уходи, - прошептал кто-то из-под зависшего стола.
        - Куда? - спросил Зверев имысленно отругал себя заэто. Зачем вступать вконтакт ссобственными, вырвавшимися из-под контроля мыслями?
        - Для начала вгород, - голос перестал шептать истал узнаваемым. Говорил родной брат.
        - Прямиком впсихушку?
        - Ты это всерьёз? ВПастухове все видения исчезнут. Миха, тебяже просто морочат!
        - Откуда мне знать, скем я разговариваю?
        - Помнишь, как учил меня исследовать силу антибиотиков?
        Михаил Иванович засомневался. Может, всамом деле, каким-то образом его брат разговаривает сним? Чудеса техники. Конечно, он помнил как Толику неудавалось определить количество погибших бактерий. Трудность была втом, что водной чашке Петри испытывалось несколько препаратов, изоны погибших бактерий ввиде светлых пятен накладывались друг надруга. Характер действия антибиотиков Толик незнал инехотел изучать. Работа стояла из-за пустяка! Михаил Иванович, будучи аспирантом, взял брата вработу, чтобы обеспечить ему экзамен «автоматом». Зверев старший сильно рисковал. Наректорской кафедре натакой эксперимент мало кто отваживался.
        - Говорят, яблоко отяблони… - прошепелявил ректор. - Новы сАнатолием Ивановичем упали впротивоположные стороны. Мне будет стыдно, что поставил оценку без экзамена отъявленному разгильдяю!
        - Новы поставили её мне, - сказал тогда Зверев, глядя вглаза ректору. Зрачки старого академика были подёрнуты поволокой, похожей натретье веко ворона. Они насекунду вспыхнули ипогасли. Ректор согласился.
        - Может, скажешь, - предложил Михаил Иванович брату-невидимке, - как я называл тебя вдетстве?
        - Полудурком ты меня называл частенько, ачто? Решил тестировать духа?
        - Уходи, откуда пришёл, - сказал Михаил Иванович, подняв руку.
        - Небудь болваном, некрести воздух! Лучше уходи вгород, встреться сПригожиным иобъясни ему ситуацию. Он вкурсе, что ты закончил научную работу. Ты неогорчишь его тем, что покинул никому ненужный объект. Наоборот, порадуешь. Ему ненужно будет нанимать борт, чтобы забрать тебя.
        - Почему я должен его радовать?
        - Апочему ты должен сходить сума вглухой тайге?
        Михаил Иванович устал отсобственных умозаключений, произносимых младшим братом, ставшим вдруг его жизненным учителем.
        Вголове стучали слова брата отом, что нужно уходить отсюда, пока окончательно несвихнулся. Нокак? Девяносто километров попрямой, ногде она, прямая? Если кружить сосредней скоростью семь километров вчас, подгоняемому страхом, ито… Михаил Иванович махнул рукой.
        - Главное, одёжку переметни!
        - Ну да, - ответил Михаил Иванович, - ато лешак-то зимний покруче летнего морочит!
        Зверев замер. Вот оно, словечко! Неможет его родной брат знать ословах деда! Всёже это никакое нечудо техники, аобычная галлюцинация.
        Михаил Иванович справился сдневными работами обходчика ипосле ужина вышел водвор. Ярко горели звёзды. Укромки горизонта они падали, одна задругой. Зверев рассмеялся. Для единственного желания начинающего эпилептика: остаться вздравом уме итвёрдой памяти - мало упасть исолнцу!
        Втемноте, как заведённый, Зверев разбрасывал снег возле стен избушки. Доседьмого пота, дополного отупения мозга, допомутнения вглазах - только так можно израсходовать весь запас энергии, чтобы увалиться спать замертво.
        Измождённый Михаил Иванович вернулся визбушку, наполусогнутых ногах еле доплёлся докровати.
        - Пусть мне приснится приятный сон, - пожелал он себе иотключился. Ноприятные сны остались вдругой жизни, дотаёжной.
        Неуспел Зверев смежить веки, как перед глазами заплясали круги. Они были похожи научастки поражения бактерий отантибиотиков. Как волны отброшенных камней встоячую воду, они расходились инакладывались друг надруга. Цвет кругов был разный, как утаблеток антибиотиков. Ивкаждом кружке сидело познакомому призраку. Они скалились, неговоря ни слова.
        - Сделал работу? - раздался голос Пригожина.
        - Работа идёт полным ходом. Масла втрансформаторе под завязку, насосы обеспечивают целую воинскую часть, проходные пути ккаждому объекту расчищены! - Михаил Иванович сделал поясной поклон.
        - Ввашей анкете непредусмотрено чувство юмора, - отвлечено сказал Пригожин. - Это большой недочёт психологов.
        - Алексей Исаевич! - Зверев прижал руки кгруди. - Это непромашка психологов. Это большой плюс!
        - Согласен, - кивнул Пригожин. - Однако дело сделано. Какой смысл торчать тут? Я оплачу, как обещал.
        - Оплатите моё лечение вэлитной психушке?
        - Если пожелаете.
        - Аеслинет?
        - Зачем спорить? Пойдёмте!
        Михаил Иванович согласился. Доутра, понимал он, ещё далеко. Неизвестно куда его утащит следующий кошмар. Пригожин неоказался негодяем, как предыдущие духи. Он оделся сам иподождал Зверева. Захватив ссобой фонарь, они пошли навертолётную площадку.
        Пригожин развернул проржавевший трап. Михаил Иванович поразился, как это легко восне: вбетонированные металлические стойки подались как пушинки!
        Пригожин приложил ухо касфальту. Что-то пробурчал. Излюбопытства Зверев присел рядом, ноначальник замахал руками изасверкал бесцветными глазами, отражающими падающие звёзды.
        - Хочу, чтобы ты исчез, - сказал Зверев одними губами.
        Пригожин неисчез. Вследующий момент бетонная плита одним краем опустилась книзу. Вглубине горели лампы дневного освещения.
        - Пошли! - пригласил Пригожин.
        - Только после вас, - сказал Зверев, гримасничая. Михаил Иванович поражался себе - никогда ини при каких условиях онбы нестал так кривляться. Новсвоих грёзах почему-то ведёт себя по-хамски. Главное, что такое поведение нравится ему, будтобы придаёт смелости.
        Они спустились покаменной лестнице доровной бетонной площадки.
        Михаил Иванович считал ступеньки, дойдя досто двадцать восьмой, сбился иначал заново. Нашестой оказался внизу.
        - Прямо покоридору, - сказал Пригожин через плечо. Походя, словно вёл своего коллегу покоридору конторы. - Кабинет «три шестёрки».
        - Что-то я невижу остальных шестисот шестидесяти пяти! - заметил Зверев.
        - Они нам ни кчему, - ухмыльнулся Пригожин.
        Михаил Иванович пощупал голову, самодельный шлем оказался наместе. Всё нормально, он вобычном кошмарномсне.
        - Пришли, - сказал Пригожин, остановившись напротив сплошной каменной стены.
        - Игде тут кабинет?
        - Невидишь номера? - спросил Пригожин таким тоном, будто вёл группу туристов, аодин изних упорно ничего незамечал.
        Михаил Иванович пригляделся. Навысоте человека среднего роста напласте горной породы виднелись выбитые отбойным молотком углубления, похожие наследы отудара фигурной отвёрткой.
        - Эти звёздочки означают цифры?
        - Жми насреднюю!
        - Только послевас!
        - Нет, непосле, авместе! - Пригожин приложил ладони ккрайним значкам искомандовал. - Ткни кулаком всреднюю!
        Михаил Иванович дотронулся пальцами дохолодной стены. Что-то заскрежетало. Зверев присел отстраха. Казалось, сейчас обрушится многометровая глыба ипогребёт заживо. Даже восне мало приятного стать покойником. Ипусть, решил он, зато сразу проснусь. Зверев выпрямился, улыбнулся Пригожину. Вглазах Алексея Исаевича появился туман, зрачки его слились сбелками глаз, превратившись вединую мутную плёнку. Постепенно пелена сошла сглаз Пригожина, они стали обычными, бесцветными ибезучастными.
        Заворожённый странными превращениями, Зверев незаметил, как каменная плита ушла под землю, открыв проём размерами сдвери маленького гаража. Михаил Иванович, продолжая держаться застену, поинерции повалился наПригожина.
        - Будь внимательнее! - услышал Зверев голос брата. Он смотрел нагубы Пригожина. Они нешевельнулись. Хорошо хоть галлюцинации несливаются, порадовался Михаил Иванович.
        - Прошу! - почтительно поклонился Пригожин, приглашая Зверева пройти первым.
        Михаил Иванович прошёл внутрь. Помещение, всамом деле, походило накабинет. Стены покрыты голубым материалом. Михаил Иванович прошёл мимо письменного стола, ткнул пальцем встену. Обшивка гуттаперчевая!
        - Палата трижды шесть! Стоило огород городить, Алексей Исаевич? Чтобы упрятать меня впсихушку, незачем было тратиться наперелёт.
        - Это немоё дело, - Пригожин пожал плечами. Он смотрел настол, неотрываясь. Михаил Иванович проследил завзглядом Пригожина. Настоле лежали конспекты, выполненные отруки. Зверев взял бумаги вруки. Это были аккуратненькие фотокопии мыслей, посетивших Михаила Ивановича втаёжной глуши.
        - Я это знал, - сказал Зверев вслух.
        - Тебе предлагается выгодная сделка, - начал Пригожин.
        - Я уже подписал контракт, - отрезал Зверев. Заключать какие-либо договоры вкабинете заномером втри шестёрки он нежелал. Даже восне, пусть ивсумасшедшем бреду.
        - Вы подписали контракт наработу. Где обязались выполнять предписанную вам инструкцию.
        - Спускаться втартарары изаключать сделки сдьяволом?
        - Что вы?! - рассмеялся Пригожин. - Неужели вы верите вэту мистическую чушь? Три шестёрки, ха-ха-ха! Этоже, - он захлёбывался хохотом. - Этоже, всего-навсего страшилка для набожных педиков!
        - Странно, клыки увас невыросли, икожа непокрылась шерстью.
        - Почему?
        - Потому что говорите вы как голливудский вампир. Под «набожными педиками» вы имеете ввиду всех людей?
        - Смотря кому они молятся.
        - Какую сделку вы хотели предложить?
        - Вы хотите жить так, как заслуживаете срождения?
        - Авы?
        - Ая так иживу. Давноуже.
        - Заключил сделку вэтом кабинете?
        - Да, - улыбнулся Пригожин. - Иживу теперь всвоё удовольствие.
        «Что-то незаметно утебя особого удовольствия жизнью» - подумал Михаил Иванович. Человека более мрачного он ещё невстречал.
        - Укаждого есть кое-какие возможности, ноневсегда они реализуются, - продолжал разглагольствовать Пригожин. - Когда исполняются желания, жизнь становится сплошным наслаждением.
        Зверев стоял над столом ипросматривал свои путаные записи. Он посмотрел начасы. Половина пятого. Давным-давно пропели первые петухи, аПригожин неунимается. Тоже, Мефистофель выискался.
        - Михаил Иванович, вы можете заставить любого человека неделать того, чего вы лично нехотите. Аведь вы можете ипобудить его кдействию!
        - Зачем? - спросил Зверев, неотрывая глаз отбумаг. Пригожин только расхохотался вответ. Михаил Иванович молчал.
        - Вы помните Пастухово, городок, вкотором подписали контракт?
        - Хочешь сказать, что Пригожин контролирует все поступки горожан? - незаметно для себя Зверев стал говорить оПригожине втретьем лице.
        - Так вот, этоли несчастье? Ощущать полную власть над людьми!
        - Это приносит радость?
        - Неописуемую! - Пригожин разошёлся ихлопнул кулаком постолу. Михаил Иванович отнеожиданности выронил свои бумаги напол.
        - Я небиолог, аинженер. Нокое-что понимаю.
        - Чего ты хочешь? Откудаты?
        - Нестолько вопросов исразу! Вначале скажу я! - Пригожин вынул изящика стола первый экземпляр трудового договора, подписанного Зверевым М. И. собственноручно.
        - «Обязуюсь при любых обстоятельствах сохранять тайну оположении рабочего места ихарактере выполняемых работ» - зачитал он вслух.
        - Я что-то нарушил?
        - Нет, новы почему-то отказались сделать самое основное.
        - Полностью заменить масло втрансформаторе?
        - Если только на«Вологодское»! - улыбнулся Пригожин. - Уменя тоже есть чувство юмора. Нет, Михаил Иванович, вы поняли, очёмя.
        Зверев пожал плечами.
        - Вы проделали колоссальную работу, арезультата непредставили. Речь идёт обактериях разрушающих генотип человека. Расшифруйте свои записи, имы заберём вас отсюда. Михаил Иванович, представьте формулу их получения итотчас вернётесь кнормальной жизни! - говорил Пригожин, сидя напротив. При этом он держал ногу наноге иверхней болтал так, что ремешок унтов постукивал ометаллическую ножку табурета.
        - Минуя психушку?
        - Полно вам, Михаил Иванович! Ато вы недогадались, что небыло увас никаких предшественников ичто подстанция автономна иавтоуправляема!
        - Возможно, - сказал Зверев, чувствуя, как шевелится язык. Он попытался сглотнуть, нонесмог. Интересно, подумал Зверев, сколькоже кубиков адреналина выбросилось вкровь? Впервые всвоём кошмаре он переживал всерьёз, достресса.
        - Я знаю, что человек вы образованный ипонятливый.
        - Тогда зачем сводить меня сума? Неужели нельзя было предложить мне работу попрофилю, невзирая навозрастной ценз?
        - Выбы несогласились. Да иденег столько зарутинную лабораторную работу столько неплатят.
        - Небыл я богатым…
        - Придётся начинать! Расшифруйте записи прямо сейчас, имы уедем отсюда.
        - Уедем? - Михаил Иванович опустил глаза. Дочегоже тяжко ощущать себя обманутым. Одно дело догадываться, другое - когда тебе обэтом сообщают вглаза. Наверное, стоило рискнуть прогуляться полесу. Скорее всего, Пастухово находится километрах вдвадцати, ато ипяти. Неможет подстанция находиться так далеко отисточника потребления, иводокачка наверняка работает невпустую.
        - Или улетим, какая разница? Главное, представьте формулу!
        - Я несмогу сейчас сходу расшифровать свои записи без своей лаборатории.
        - Какже вы писали вглухой тайге? Без шифровальщиков.
        Разговор принял шпионские обороты, азнаний поработе разведчика уЗверева было стольже, как поэлектричеству. Суть известна, адетали плавают втумане.
        - Я ничего нешифровал. Вэкстремальной обстановке мобилизовалась моя нервная система. Всплыли разрозненные куски информации изсамых потаённых уголков памяти. Ивсё это благодаря кошмарам, устроенным вами!
        - Неужели сложно разобраться всобственных умозаключениях? - спросил Пригожин. ИЗвереву показалось, что слышит голос своего брата. Михаил Иванович посмотрел наПригожина. Тот по-прежнему сидел, болтая ногой.
        - Вы нетолько мобилизовали мою память, ноивызвали скрытую допоры болезнь! - вскричал Зверев.
        - Отраздвоения личности избавиться легко. Достаточно закрыть один глаз!
        - Уменя нешизофрения. Эпилепсия!
        - Несилён вмедицинской терминологии, носмысл улавливаю. Вы говорили что-то обинсценированных кошмарах? - Пригожин, наконец, опустил ногу, облокотился настол инаклонил голову вперёд: - Расскажитемне.
        - Вы много хотите, Алексей Исаевич! Давайте решим так, вы забираете меня воговорённое контрактом время, уплачиваете причитающуюся мне сумму, апотом организуем расшифровку моих записей.
        - Авы можете идти. Прямо сейчас! - заявил Пригожин.
        Михаил Иванович воодушевился: кошмар заканчивается!
        - Куда?
        - Поразмыслить. Всё взвесить ирешить. Апосле мы вернёмся кнашему разговору.
        Михаил Иванович похолодел. Слишком легко отпустил его Пригожин. Быстро отказался отсвоей затеи. Значит, собирается добить меня впсихушке при помощи спецсредств. Узнает формулу без моего ведома.
        - Да. Мне надо подумать, - сказал Михаил Иванович, поднявшись наноги. - Сейчас я слишком устал.
        - Кошмары недосаждают? - спросил Пригожин тоном участливого психиатра. Зверев вновь засомневался. АПригожинли это? Икабинет заномером «666» непалатали?
        - Переживу, - сказал Зверев вслух. - Так, где тут выход?
        - Извини, проводить немогу, - Пригожин развёл руками, - работа.
        Он указал рукой навыход. Золотая печатка насреднем пальце Пригожина была точно такойже, как при первой встрече: матовая, ноблагородная. Михаил Иванович вновь засомневался.
        - Нетеряйте времени, Михаил Иванович! - сверкнул глазами Пригожин. - Если станет совсем невмоготу, выкрикнете формулу. Все кошмары прекратятся, обещаю!
        Широкий каменный порог начал медленно подниматься. Барьер вмгновение ока вырос поколено, затем попояс. Нежелая быть погребённым заживо, Михаил Иванович перемахнул через метровый порог.
        Дальнейший кошмар он воспринимал струдом, изо всех сил стараясь проснуться. Света втоннеле неоказалось. Нащупать ногами лестницу Зверев немог. Внизу была ровная бетонная плита, авокруг каменные стены. Как всклепе. Михаил Иванович вспотел отстраха. Показалось, каменный мешок вокруг него сжимается! Зверев ощупал стену, сырую илипкую. Нашёл какую-то палку, дёрнул насебя. Она оказалась привязанной. Здравствуй, старая знакомая, верёвочная лестница. Вголове Зверева промелькнуло количество ступеней, покоторым он спускался всопровождении Пригожина. Это сколько ползти кверху? Задача облегчалась тем, что лестница свисала вплотную кстене. Главное, несмотреть вниз. Зверев усмехнулся. Как можно испугаться высоты, ничего неувидев. Что один метр, чтосто!
        Михаил Иванович пополз наверх. Он несколько раз потел, его колотил озноб, под руки попадались осклизлые жуки ичерви. Впервые наткнувшись нахолодную слизь, Михаил Иванович брезгливо отдёрнул руку. Держась одной левой, он силился восстановить равновесие. Браться второй рукой боязливо, можно наткнуться накакую-нибудь гадость. Инстинкт выживания оказался выше чувства омерзения - Михаил Иванович схватился залестницу. Через две-три перекладины он перестал обращать внимания навсякую нечисть, облепившую палки лестницы. Он карабкался вверх, раздавливая мокриц ипауков руками иногами. Поначалу Зверев боялся удариться головой окакой-нибудь люк. Затем, решив, что шлем выдержит, позабыл иэтот страх.
        Михаил Иванович устал изапыхался. Он прекратил подъём. Ноотдохнуть неуспел. Ни секунды.
        Снизу, ссамого дна, донёсся страшный скрежет. Как будто кто-то крутил барабан сверёвочной лестницей, иона медленно потянулась вниз.
        Михаил Иванович впанике дёрнул перекладину насебя. Движение прекратилось. Едва он ослабил тягу, лестница вновь поползла вниз.
        Судвоенной энергией Зверев устремился вверх. Он рвал насебя лестницу, топал поперекладинам всем телом, чтобы удерживать верёвку впостоянном натяжении. Нобарабан внизу продолжал грохотать. Зверев ни очём недумал, ничего несоображал. Только слышал биение собственного сердца: неменьше ста сорока вминуту. Как уноворождённого, осталось только выбраться наружу исделать первый вдох, пока нелопнули переполненные кровью лёгкие!
        Как пожеланию, появился свежий морозный воздух. Он волнами спускался вшахту, останавливая подъём Михаила Ивановича. При каждом порыве ветра Зверев был вынужден цепляться влестницу, обдирая локти иколени ошероховатую каменную стену. Останавливаясь ипережидая порыв ветра, Зверев ощущал, как лестница сползает вниз. Причём, скаждым вдохом земли, барабан крутился всё быстрее. Михаил Иванович заметил, что поднимается он гораздо медленнее. Тогда Зверев вцепился вканаты изавис над пропастью. Пускай опускают докабинета, решил он. Найду Пригожина и, верхом нанём, как кузнец Вакула доберусь досамого дома!
        Как покоманде, после этой мысли Зверева, лестница резко прекратила спуск. Невидимый барабан загудел надсаднее, канаты натянулись как струны. Михаил Иванович мысленно распрощался сжизнью: хорошей иплохой, счастливой имерзкой, интеллигентной ирабочей…
        Нолестница поползла вверх соскоростью вдвое, втрое выше той, скакой она опускалась. Михаил Иванович крепче вцепился вперекладину. Встречный холодный воздух заморозил голову доотупения. Михаил Иванович окончательно потерял способность принимать решения. Его шатало иболтало, отбрасывало отстены иприпечатывало кней. Зверев неуспевал подставлять плечи, чтобы непереломать рёбра.
        Времени стремительного подъёма прошло столько, что Зверева должно было выбросить невершину Эвереста. Михаил Иванович продрог иедва непокалечился. Алестницу всё тащило итащило кверху.
        Всёже, подумал он, лучше было вернуться ккабинету стремя шестёрками ивернуться спомощью Пригожина. Лестница остановилась. Михаил Иванович посмотрел вверх иувидел звёздное небо. Вот оно, совсем рядом! Подними руку иухватишься замлечный путь, щёлкни пальцами идашь хорошего шалобана старому месяцу! Абарабан закрутился вобратную сторону, увлекая верёвочную лестницу вниз.
        Михаил Иванович изпоследних сил рванулся вверх. Переступая через две ступени, он попеременно работал руками иногами, пока неуцепился закрай бетонной плиты. Лестница тотчас упала вниз. Зверев выполз изшахты. Боясь остановиться, как заведённый, он полз повертолётной площадке, пока неуткнулся носом всугроб. Колючий снег ошпарил покарябанное лицо, зажгло ссадины налоктях. Михаил Иванович струдом поднялся наноги и, шатаясь, доплёлся доизбушки.
        Накухне горел свет. Неимея сил щёлкнуть выключателем, Михаил Иванович прошёл вкомнату исвалился накровать.
        «Этож надо так умотаться задень, чтобы, находясь восне, завалиться спать» - успел подумать Зверев перед тем, как отключиться.
        Михаил Иванович очнулся отсильного головокружения. Его мутило. Ополоснув лицо ледяной водичкой, он посмотрел настол. Железная кружка стояла потрадиции кверху дном, ручкой насевер. Рядом стояла открытая банка шпрот сторчащими тыком окурками. Настоле высохла лужа, оставив белесоватые хлопья. Михаил Иванович принюхался. Это была ненакипь. Он вышел вприхожую, увидел открытую флягу ссухим горючим.
        - Сильно неувлекайся! - сказал ему лётчик напрощание.
        - Увлёкся, - ответил Михаил Иванович, спустя девяносто дней.
        Зверев злился насамого себя. Какже угораздило пить растворённые таблетки сухого горючего? Немудрено, что привиделось восхождение вкакой-то шахте.
        - Отколёс инетакие галлы бывают! - услышал Зверев собственный глухой голос. Как только неумер ототравления? Он немедленно намешал пищевой соды, выпил кружку. Затем другую. Зверева вырвало. Он выпил ещё столькоже. Михаила Ивановича воротило отсобственных поступков иподросткового сленга, которым нето, что говорить, думать уже начал.
        Превозмогая общую скованность движений, Михаил Иванович вышел водвор, вынес бадейку ссухим горючим. Он рассыпал таблетки поснегу иподжёг.
        Обработав ссадины ицарапины слабеньким раствором йода, Зверев смазал синяки гепариновой мазью. Приняв внутрь несколько таблеток аспирина иактивированного угля, Михаил Иванович лёг впостель.
        Глава 4. Зимний лешак
        Проснулся Зверев посреди бела дня. Судя покалендарику наручных часов, натретьи сутки похмелья. Он неспрашивал себя, можноли столько проспать, норадовался отсутствию всяких кошмарных сновидений.
        Настоле вкухне его ожидал идеальный порядок. Наприбранном столе листы бумаги, поверх них лежит карандаш. Михаил Иванович обречённо вздохнул.
        Опять работал восне. Он поднял листы бумаги, перевернул. Наобратной стороне Зверев увидел законченную формулировку научной работы поклеткам-убийцам. Вот она, искомая формула наодном листке бумаги. Нужные пропорции антибиотиков игормонов для культивирования бактерий. Полученные клетки прокариоты способны заглотить любой ген человека, исключив его изгенетической программы.
        Имея вруках такую информацию, можно начать эксперименты слюдьми. Кпримеру, взять группу забулдыг или конченых негодяев иотключать уних гены. Один задругим. Инаблюдать, какие функции организма выпадают. Проще простого. При научном подходе для выявления локализации гена необходимо исследование трёх поколений, новсем хочется «быстрее, выше, сильнее». Ещё совремён первой олимпиады 776года дорождества Христова. Михаил Иванович отчётливо видел устрашающее будущее собственного детища. Интересно, создатель атомной бомбы испытывал такие чувства? Или, радуясь как ребёнок, что прорвал звуковой барьер, ни очём другом незадумывался.
        Зверев задумался. Если он вбеспамятном состоянии выводил свои формулы, акакой-то прибор фиксировал их, то кто-тоже должен придти изабрать результаты. Нони один призрак непоявлялся. Выходит, информация ещё где-то визбушке. Допоявления кошмаров ещё было время, Михаил Иванович приступил кпоиску кассеты.
        Искать долго непришлось. Вплафоне лампочки был встроен глазок, похожий надверной, только значительно меньше. Михаил Иванович открутил плафон. Под колпачком, скрывающим провод под потолком, Зверев заметил круглый диск похожий насоветскую пятикопеечную монету. Он потёр находку орукав. Замигала мини-лампочка наребре диска. Авкружке поцентру пошло воспроизведение фотокопий слиста, который Зверев только что читал. Это компьютерная съёмка: изысканно, небезвкусно. Только человек замороченный собственными кошмарами мог незаметить «жучка» над своим столом. Михаил Иванович сокрушённо вздохнул. Избыток знаний худо, недостаток - смерть!
        Михаил Иванович продолжил поиски. Поего мнению, должны быть дублирующие системы наблюдения ипанорамных голограмм, которые он воспринимал как галлюцинации. Простукав пластиковую обивку стен, Зверев нашёл пуговицу сосвоего рабочего комбинезона, которую потерял ещё впервые дни. Она какбы «закатилась» завертикальный плинтус, стоящий вуглу кухни. Причём так, что одно отверстие срисовывало информацию состола. Дочегоже продумана каждая деталь! Михаил Иванович снялбы шляпу перед работниками спецслужб. Еслибы она была уЗверева вэтот момент. Чтож, теперь нужно исхитриться иуничтожить аппаратуру так, чтобы комар носу неподточил.
        Михаил Иванович перебрал вголове несколько вариантов. Самый надёжный - поджог - явно неподходил. Вборьбе засвою жизнь незачем ускорять её прекращение отбанального холода. Или расколотить шпионские примочки молотком, иделу конец? Тогда явятся парни сдубинками ирасколотят голову. Зверев проработал другие «стихийные бедствия». Ксожалению, зима мешала многому. Она исключала прямое попадание молнии визбушку, затопление имногое другое. Хотя, почему исключается затопление? Михаил Иванович вспомнил, как возился сканализационным стоком.
        Зверев решил нетянуть дотемноты. Поскольку он уже сошёл сума, вчём сам признался Пригожину, спрос сидиота соответствующий. Втехнике он ничего непонимает, вчём расписался сам, заполняя анкету вгостинице. Раздумывая над этим вопросом, Зверев убрал телефон напол, тудаже бросил жучок сплинтуса - закатился точно также как вугол стены. Немудрствуя, Зверев разбил плафон, сбросив мини камеру напол. Ящики спродуктами поднял настол. Всё готово!
        Михаил Иванович трижды поблагодарил себя затрудолюбие, когда измученный кошмарами он продолжал расчищать снег повсем маршрутам. Это облегчило Звереву задачу добраться донасосной. Внутри водокачки ничего неизменилось. Тотже равномерный гул насосов, таже многослойная пыль наприборах. Также мирно журчала вода, стекая повдолбленному вбетоне желобку.
        Вдруг гул прекратился. Михаил Иванович испуганно посмотрел наманометры. Стрелки приборов недрогнули. Тотчас заработал второй насос. Произошло автоматическое переключение, только ивсего.
        Михаил Иванович выдвинул заржавленную крышку щита управления насосами. Наобратной стороне припаяна латунная пластинка сосхемой переключения насосов вручную.
        - Так, - рассуждал Зверев вслух, - надвойной режим довосьми атмосфер, апотом обратно автоматически. Задвадцать минут успею.
        Зверев щёлкнул рубильником ивернул его впрежнее положение. После этого Михаил Иванович совсех ног рванулся кизбушке. Подбегая, он услышал подозрительный шум. Зверев прибавил скорости. Он физически ощущал, как вода сорвала мягкие шланги кумывальнику имикротитану.
        Перелетев через порог, он удивился. Как было задумано, слабые хомуты нашлангах сорвало, вода хлынула полным напором напол, новизбушке она незадержалась. Михаил Иванович слушал, как шумит изавихривается бурный поток вподвале. Прямо под полом кружилась гигантская воронка. Зверев посмотрел начасы, прошла ещё половина времени, ашум стал тише, ноинтенсивнее. Если так пойдёт дело, то затопит всю избушку! Нужно срочно что-то предпринять! Зверев выскочил вприхожую, дверь заним прикрылась счмокающим звуком. Михаил Иванович открыл ящик для инструмента зелёного цвета, надобы какой-нибудь чопик, алучше резиновую заглушку. Зверев вытряхнул содержимое напол: оплавленные катушки трансформаторов, разложившиеся элементы кислотных аккумуляторов, распределительные коробки для внутренней электропроводки, куски кабеля-лапши - полный набор Плюшкина. Михаил Иванович всердцах отбросил ящик всторону. Железо громыхнуло. Зверев посмотрел, неразбилли чего? Иувидел устены трубы подачи воды свентилем. Зверев кинулся кнему, крутанул забарашек иотломал его. Вода продолжала угрожающе шуметь. Михаил Иванович взялся заторчащий
изкрана кончик муфты, он скользил впальцах. Зверев сел напустой ящик из-под инструмента, опустил руки иподумал. Так всегда поступал доктор наук Зверев М. И., когда казалось всё идёт прахом: культура гибнет наглазах, пропадает труд многих месяцев из-за технических погрешностей. Подумав, нарочито медленно ихладнокровно, он находил выход. Зверев поднялся наноги, вынул изкармана ключ отнасосной, одел его петлёй накончик крана, провернул. Раз, два - сорвал смёртвой точки!
        Шум стал тише. Иван Иванович крутил кран ещё иещё. Нопетля ключа тоже стала проворачиваться, авода по-прежнему бежала. Тогда Зверев взял ключ наизлом икрутанул вобратную сторону чтобы расшатать резьбу. Открутив вентиль доконца, он несмог завернуть его обратно. Вмомент усилился поток воды. Михаил Иванович пнул поржавому вентилю, шумело уже вкомнате. Зверев прислушался. Появился дополнительный звук: падающей наснег воды. Михаил Иванович выскочил наружу иувидел, как вода течёт изфорточки. Затопило всю избу. Проводка, похоже, замкнула, масляная батарея сломалась. Вотчаянье он всёже завернул кран, но, похоже, было поздно.
        Втакой избушке при тридцати градусном морозе нажизнь отпущены считанные минуты…
        Дверь открывалась вовнутрь, поэтому вода стояла визбушке как вбассейне. Резиновые прокладки попериметру оконной рамы только прибавляли герметичности. Боясь промокнуть, Михаил Иванович взял доску, одним концом уткнул её впорог, другим поставил кдвери науровне пояса. Затем собрал содержимое ящика внутрь ибросил его надоску. Давление воды свободно выдержало удар. Дверь нетронулась. Тогда Зверев снял верхнюю одежду ипрыгнул надоску всем телом. Раздался хруст - необструганная тесина невыдержала исломалась пополам. Одновременно подалась дверь. Обломок доски попал вкосяк изаклинил двери. Поток воды вырвался наволю. Давление насоса упало донормальных величин. Стихия закончилась.
        Михаил Иванович вошёл визбушку. Наполу лежали консервы сотмокшими бумажными этикетками. Сигареты, пакеты сполуфабрикатами ибатонами были выброшены водою вфорточку. Михаил Иванович усмехнулся, план постихийному бедствию был перевыполнен втрое! Оставшуюся неделю ему придётся перебиваться консервами имёрзнуть внеотапливаемой сырой избушке. Михаил Иванович одел полушубок. Зато нет никакой формулы. Наэлектронных носителях она заржавела, набумаге - расплылась. Ажить можно! Вбане топить печь, растапливать снег для питья ижевать оставшиеся консервы. Плюс, так разрекламированная охота-рыбалка.
        Зверев обошёл избу, чтобы проверить, неосталосьли чего иззапасов. Ноих смыло вбуквальном смысле. Заветку перед оврагом как внасмешку зацепился пакет сбатоном. Михаил Иванович совершенно успокоился. Вего голове стало так ясно, будто «хапнул сто пятьдесят спохмелья». Михаил Иванович брезгливо поморщился. Откуда такие сравнения вего голове, тогда как никогда непил поутру даже после грандиозных гулянок.
        - Привыкай копохмелке! - сказал Пётр, непоявляясь вполе зрения.
        - Заткнулсябы ты, Петька, - посоветовал Михаил Иванович, осознавая, что разговаривает своображаемым собеседником.
        Вследующий момент «воображаемый» ударил Зверева позатылку. Михаил Иванович упал лицом вснег.
        Очнулся Зверев отжары. Тепло просочилось вкаждую его мышцу, кости горели отжара. Михаил Иванович открыл глаза, голубоватый искрящийся снег намиг ослепил глаза. Зверев поднялся начетвереньки, напялил насебя наполовину снятый полушубок. Михаил Иванович всё понял. Эпи-припадок захватил его врасплох. Начиная замерзать, он сам пытался снять полушубок.
        Михаил Иванович посмотрел насвою избу влунном свете. Всёже, лучше такое убежище, чем никакого.
        - Глупец! Лучше иди, постукай повертолётной площадке! Пригожин всегда рад гостям!
        - Сам ты дурак! - огрызнулся Зверев, озираясь. Вновь никого рядом небыло.
        Вдоме, вопреки ожиданиям, наполу небыло воды. Только запах сырости напоминал об«удачной катастрофе». Итысячи иголок разом заплясали покоже, впиваясь вуши, щёки, нос. Михаил Иванович тёр обмороженное лицо, зная, что делать этого нерекомендуется. Он вошёл вспальную. Зелёная лампочка масляной батареи подмигнула Звереву. Чуть незаплакав отнеожиданного счастья, Михаил Иванович прильнул крадиатору. Глядя напол, Зверев наблюдал, как исчезает сырое пятно: отпериферии кцентру. Пол высыхал истановился снова светло-коричневым. Через несколько минут Михаил Иванович полностью отогрелся.
        Матрас накровати промок насквозь. Зверев перекинул его через батарею, снял ссебя полушубок. Подстелив его напанцирную сетку, Михаил Иванович упал накровать.
        Восне он спорил сосвоим бывшим начальником, почётным членом-корреспондентом. Научный бонза усмехался, тряся козлиной бородкой, тянул руку затрудами Зверева. Михаил Иванович сложил листы бумаги втрубочку иотдуши врезал поголому черепу начальника. Войдя враж, Зверев пообтрепал страницы оразбухшие багровые уши начальника, ноостановиться никак немог.
        - Ты разработал программу смерти инесможешь распорядиться ею должным образом! - взвизгнул начальник, прикрывая голову сморщенными ладонями.
        - Ты сможешь! - выкрикнул Зверев иостыл. Опустил истрёпанные листы, развернул исудовольствием порвал их начетыре части. После чего, Михаил Иванович бросил обрывки влицо начальнику.
        Выплеснув энергию, Зверев почувствовал усталость, обессилено попятился кстулу иупал внего. Затылок ломило так, будто неЗверев, апочётный академик лупцевал подчинённого поголове.
        - Затобою следит несколько спецслужб, они пичкают тебя нейролептиками, - спокойным тоном сказал бывший начальник. Он стоял перед Зверевым ипокачивал иссушенным указательным пальцем.
        - Ичто?
        - Ато! - прошептал академик. - Ты отдашь им формулу получения клетки-убийцы, апотом, - он зашипел как кошка, - тебя уберут. Именя. Ивсех более-менее умных людей! Такие им ненужны. Так что, недури, отдай мне все бумаги!
        - Для чего? - устало спросил Зверев.
        - Для уничтожения!
        - Все бумаги тут, - Зверев указал взглядом напол.
        - Итут! - начальник стукнул согнутым пальцем поголове Зверева. Отчего Михаил Иванович вскочил. Первым его желанием было: схватить академика зашкирку иколотить остену, пока тот нерассыплется.
        - Михаил Иванович, - прогнусавил директор НИИ микробиологии, - увас высшее медицинское образование, я неошибаюсь?
        - Вотличие отнекоторых, - сказал Зверев, опускаясь настул. Тон лектора, задающего экзаменационный вопрос, усадил его наместо.
        - Ивы понимаете, что нынешняя фармакология, особенно уних, - он посмотрел почему-то впол, задрав палец кверху, - сумеет затри месяца изнормального человека сделать полного идиота?
        Михаил Иванович раскрыл рот, ноакадемик жестом прервалего.
        - Понимаю, вы непринимали таблеток, неделали себе инъекций иингаляций, даже, извините, задницу подтирали экологически чистой бумагой, но, - указательный палец шефа вновь вскинулся кверху, - провиант-то вы непроверяли напредмет примесей.
        Михаила Ивановича затрясло. Надвигается припадок. Сейчас отключится сознание, икозлобородый сделает сомною, что ему заблагорассудится.
        - Накаком таком основании, позвольте вас спросить, вы поставили себе диагноз: эпилепсия?
        Михаил Иванович дёрнулся всем телом, носознания непотерял.
        - Вас что, били вдетстве поголове? - спросил академик сучастием добрячка-психиатра, намеревающегося упрятать пациента визолированную палату.
        Рука Зверева непроизвольно потянулась ктемени.
        - Неищите следов механического воздействия, - продолжал профессор. - Вы добровольно подверглись биохимической бомбардировке мозга!
        Михаилу Ивановичу захотелось освободить желудок отвсего съеденного запрошедшие месяцы втайге. Его затошнило.
        - Игенетика увас безупречна! - добивал его академик. - Родители ваши никогда нестрадали отэпилепсии. Они были исключительно белой косточкой.
        - Скажи ещё, были репрессированы, - сказал Михаил Иванович иудивился. Опять он начал хамить.
        - Нет, они были зачищены.
        - Откуда вам это известно? - спросил Зверев. Его перестало трясти. Тошнота отступила. Итолько вносу стоял тяжёлый дух испарений отсырого пола истен.
        Лицо академика начало расплываться. Михаил Иванович нежелал расставаться сполезным сном. Он схватил бывшего начальника залацканы пиджака.
        - Теперь ты понял, почему я столь долго терпел твои анархические выходки? Почему твоему брату, бездарю отмедицины, открыт зелёный свет вжурналистике? Несмотря нато, что он нееврей инепедик!
        Михаила Ивановича подбросило настуле. Таких слов отпочтенного академика он никак неожидал. Или восне каждый становится самим собой?
        Тем временем лицо профессора расплылось ввоздухе, итолько лацканы пиджака вруках напоминали Звереву особеседнике.
        Глаза Зверева открылись. Он держал вруках ворот полушубка, накоторый упал спать, обессиленный эпи-припадком, заставшим его возле избушки. Михаил Иванович посмотрел начасы. Проспал дообеда. Какого обеда?! Получить очередную дозу нейролептиков, чтобы вызвать кработе дремлющие структуры мозга? Открывая очаги гениальности, эти препараты расходуют энергию жизнеобеспечения. Это как горючее для ценных идей. Анужноли мне такое запаршивые баксы? Вдруг, когда я окажусь наволе, доллары будут стоить потридцать копеек заодну тонну чистого веса?
        Продолжая размышлять, Михаил Иванович уселся застол. Посмотрел накалендарь, сравнил даты подписания контрактов. Так иэтак, получалось больше ста дней! Иникто неспешил забирать его изэтой берлоги.
        Голод всёже дал осебе знать, Зверев был рад любым продуктам. Он вскрыл упаковку спасённого батона. Хлебные поры насквозь какбы прошиты зеленовато-серой плесенью. Азапах напоминал вонь изкоробочки начердаке.
        Почему стоило лишь попасть герметично упакованному батону вводу, как он тотчас заплесневел? Усамого порога Михаил Иванович обнаружил один из«жуков», псевдомонета проржавела насквозь, как ипшеничный батон.
        «Дело-то вводе. Аневпродуктах!» - мысленно сказал Зверев приснившемуся академику. Нокак её пьют остальные люди? Неужели поблизости есть целый город псевдоэпилептиков? Михаил Иванович решил, что это нерентабельно. Он вышел вприхожую. Кран, заклиненный им намертво, перекрывал всякое журчание воды. Проследив заходом трубы, Зверев опустился вподвал. Там-то инашёл резервуар, через который словно сквозь фильтр подавалась вода изнасосной. Ёмкость размерами смаленькую винную бочку содной стороны покрылась точно такойже плесенью, которая поразила хлебный батон.
        Михаил Иванович натопил снега умасляной батареи, вскипятил ивыпил вместо чая. Кипяток значительно уступал чаю повкусовым качествам, ногарантировал спокойную ночь.
        Сон, действительно, был приятным. Михаил Иванович смотрел любимый кинофильм сжелаемым концом: зло было наказано, справедливость торжествовала.
        - Уходи отсюда, милый! - сказала вдруг главная героиня, вразрез сословами финальной сцены.
        - Вали отсюда! Рви когти счетырёх утра! - заявил убитый кконцу фильма злодей.
        Михаил Иванович вздрогнул ипроснулся. Часы указывали наполовину четвёртого. Лучше прислушаться кдельному совету, даже если он исходит изуст отъявленного негодяя.
        Протерев лицо снегом, Михаил Иванович занялся сборами. Рюкзак, кего удивлению был собран. Хранящийся вподвешенном состоянии настене прихожей, он непострадал отзатопления. Внутри него лежал полный набор таёжного джентльмена: леска, топорик, пара консервов итрижды проклятое сухое горючее. Когда успел собрать? Зверев только хмыкнул. Его заботило иное: как выбраться изтаёжного пантакля.
        Внутри Михаила Ивановича бушевал ураган. Зачто над ним устроили такой эксперимент? Стоило лишь безо всякой лести признать мои способности, иябы растаял как медуза нагорячем песке. Нетже, им захотелось устроить кошмарную зимовку для «человека сжелезными нервами». Ещё чуточку, ивыбилибы остатки разума. Ну, несволочили?
        Кипевшая злом энергия придавала ему сил. Михаил Иванович прошлёпал налыжах ктрансформаторной. Нераздумывая, он дёрнул рубильник книзу. Трансформатор крякнул изатих.
        - Шабаш, Алексей Исаевич! - сказал Зверев вполной тишине.
        Непрошло идоли секунды, как трансформатор загудел вновь при отключенном рубильнике! Михаил Иванович повторил манёвр: поднял ручку врабочее положение иотключил её. История повторилась. Опять пришлось отдать должное профессионалам. Они предусмотрели подобную психическую реакцию таёжного затворника изаблокировали отключение электроэнергии.
        Михаил Иванович, ворча про себя, шёл вперёд, неразбирая пути. Подальше отэтого ада. Вспотев, Зверев остановился, оттёр лоб шарфом. Шерсть плохо впитывает влагу. Нокапли пота убрать можно. Зверев осмотрелся. Вокруг одинаковые деревья накрытые слежавшимся зазиму снегом, солнечные лучи, пробивающиеся сквозь ветви сосен итонущие вельнике. Куда идти дальше? Только прямо, решил Зверев.
        Михаил Иванович шёл, никуда несворачивая. Кшироким охотничьим лыжам он быстро приспособился, как будто родился вних. Кончики лыж ощущались пальцами, как продолжение ног. Зверев посмотрел начасы. Позади четыре часа непрерывного движения. Если средняя скорость, учитывая отсутствие спецподготовки, примерно три километра вчас, он должен покрыть больше десяти километров. Если верить Пригожину, остаётся восемьдесят. Михаил Иванович, улыбаясь, продолжил движение.
        Незаметно для себя Зверев поднялся накакой-то пригорок. Спиною ксклону, он достал банку стушёным цыплёнком, вскрыл её кончиком топорика ичуть незадохнулся. Внутри лежала разлагающаяся органика - зеленоватое месиво покрытое белёсым налётом. Михаил Иванович отбросил банку прочь, вытряхнул изрюкзака всё его содержимое. Собирался вполудрёме или вообще восне, так почему после непроверил? Напихал разной дряни! Зачем, кпримеру, вот эти листы бумаги? Они были смяты, нонеисписаны. Нарастопку чтоли взял?
        Откупорив вторую банку сговяжьей тушёнкой, он качнул головой, отворотив нос. Запах напомнил Звереву тушку какого-то животного, лежащего вящичке начердаке. Он бросил банку истал собирать рюкзак. Для чегобы ни положил эти бумаги, они пригодятся. Наодном излистков Зверев увидел записи сделанные его рукой. Опять что-то начеркал внаркотическом трансе! Михаил Иванович брезгливо развернул лист.
        Господи, буди мне грешному, - было записано несколько раз подряд без единого знака препинания. Этоже молитва воинов, подсказанная дедом!
        Михаил Иванович подумал, можноли его назвать воином? Можетли человек ведущий борьбу засвою жизнь называться воином? Решив, что может, Михаил Иванович сунул исписанный лист вовнутренний карман.
        Зверев наконец оглянулся. Михаил Иванович оказался навершине того самого холма, что образует одну извершин пантакля.
        - Какже я шёл? - спросил Зверев усамого себя. Отвечать самому себе небыло ни желания, ни возможности, ни времени. Внизу была вертолётная площадка, избушка ибанька образующие один треугольник. Нанего накладывался следующий: линия электропередач, насосная итрансформаторная станции. Отбросив пустопорожние измышления, Михаил Иванович зашагал впротивоположную сторону.
        Спустя три часа, он оказался наизвестном бугре. Поначалу обрадовался, завидев блики солнца наброшенной кем-то консервной банке - значит, рядом люди! Новонючая зелень внутри банки разом разбила все надежды. Усевшись нарюкзак навершине холма, Михаил Иванович задумался.
        Дотемноты оставалось часов шесть. Выходит, ему можно заэто время сделать пару кругов. Чтобы возвратиться наночь визбушку. Он бросил взгляд вниз. Вследующий момент Михаила Ивановича аж подбросило: изтрубы бани шёл смолянисто-чёрныйдым!
        - Живите игрейтесь! - зло сплюнул Зверев. Этож надо, стольких людей задействовали, чтобы одурачить охотника доденег «сжелезными нервами»! Какой парад фантомов, итолько дедок-фронтовичок всплыл впамяти сам посебе, вне массовки. «Занего идержись!» - приказал себе Михаил Иванович. Он ясно представил себе каждую морщинку налице деда, нослов, пророненных им какбы невзначай, вспомнить немог. Что-то про войну, про веру, про тайгу. Было что-то такое, потустороннее чтоли, невходящее всценарий обработки работника придуманный Пригожиным. Тут нерусалки инедраконы, что-то более близкое илесное. Сказочное, можно сказать.
        - Про кота-баюна чтоли? - разозлился Зверев насвою память. Итутже вспомнил.
        «Зимний лешак покруче летнего заворачивает, ты переметни одёжку!»
        Утопающий непобрезгует соломинкой изкучи навоза - Михаил Иванович вывернул полушубок наизнанку, переобул валенки иразвернул шапку задом наперёд.
        После этого Зверев прошёл больше пяти часов, ноненаткнулся наместо своей стоянки. Стемнело непочасам идаже непоминутам. Свет исчез мгновенно, как будто кто-то одним движением опустил рубильник. Небо тотчас осыпалось яркими звёздами. Луны, даже ввиде узенькой полоски, небыло.
        Вдали замерцали огоньки как вбольшом городском доме, где водной квартире укладываются спать, вдругой собираются смотреть телевизор, автретьей ещё только разогревают ужин.
        Михаил Иванович двинулся навстречу огонькам.
        Глава 5. Чудо-препарат Лавбер
        Пригожин стоял постойке смирно, противный пот стекал поего спине, отчего кожа Алексея Исаевича покрылась брезгливыми пупырышками. Наковре уначальства иногда некстати переминуться сноги наногу. Как вболоте оступиться втрясину. Или рвануться на«запретку» при свете прожекторов.
        - Что, мечтаешь обыстрой смерти? - будто читая мысли Пригожина, спросил грузный мужчина сгенеральскими дубками впетлицах. - Недождёшься!
        Алексей Исаевич подавил всебе нервный кивок. Он немечтал осмерти: ни обыстрой, тем более омедленной. Ноотвечать непосмел. Разевать рот, пока невыговориться шеф, ещё опаснее, чем мужичку изциркового зала совать голову впасть голодному льву.
        - Тебе неговорила мама, что ты нетем местом родился?
        Пригожин улыбнулся кончиками губ. Похоже, гнев начальника пошёл наубыль. Алексей Исаевич по-прежнему, боясь сморгнуть, смотрел накончики своих туфлей.
        - Почему использовал «лавбер», непроверив срока годности?
        Голова Пригожина опустилась ещё сильнее. Теперь его подбородок уткнулся вгрудину.
        - Асветовые эффекты, непереборщилли?
        - Никак нет, - промямлил Пригожин.
        - Ану-ка, глянь! - генерал выключил свет инажал напульт дистанционного управления.
        Нашироком экране размером склассную доску появились застывшие изображения фантомов визбушке.
        Пригожин часто-часто заморгал. Откуда взялись эти люди? Неродившийся сын с«мамкой», вполном составе лаборатория Зверева сакадемиком под занавес, - небыли запланированы в«галлюцинациях»!
        - Накой ты наворотил стольких призраков? Даже дебил понялбы, что вгаллюцинациях явный перебор! Немудрено, что доктор наук сообразил это инашёл источник своих видений! - начальник ударил кулаком постолу. Пульт свалился напол. Пригожин вжал голову вплечи. Предательский пот страха разом испарился, Алексей Исаевич затрясся отхолода.
        - Подай пульт!
        Пригожин склонился, поднял пульт спола иположил настол. Тело его отказывалось разгибаться.
        - Это что?! - взревел генерал, отчего Пригожин сжался изатрясся. Он видел наэкране собственное изображение!
        - Ты зачем приволок Зверева набазу? Что ты там лепил горбатого про все блага мира, идиот?!
        - Эт-то нея, - отстукал зубами Алексей Исаевич.
        - Эт-т-то я!!! - взорвался генерал. Нажав кнопку настоле, он включил свет ипосмотрел наПригожина. Алексей Исаевич трясся отстраха. Ибоялся он, отнюдь, негенерала. Собственного изображения пугался.
        - Орёл иуж, - сказал он вслух. - Рождённый ползать…
        - Летать неможет, - уже бодрее сказал Пригожин. Поопыту он знал: начальство выпустило пар, теперь начнётся деловой разговор.
        - Получается, Алексей Исаевич, ты невыходил зарамки, проявляя самодеятельность, - рассуждал вслух генерал. - Изспецэффектов ты использовал только изображения троих полудурков слыжной базы, магнитный резонанс скружкой икольцами ковра. Тогда объясни мне, откуда явились остальные личности, втом числе твой двойник? Почему он затащил Зверева набазу иморочил ему голову?
        Пригожин незнал ответов, как игенерал. УАлексея Исаевича была маленькая надежда, что начальник, рассуждая вслух, придёт ккакому-нибудь понятному умозаключению. Генерал незаставил себя ждать, его вывод был ошеломляюще прост.
        - Решил сыграть всвою игру, господин Пригожин?
        Если досего времени Пригожин ощущал себя зарытым впесок, то теперь он понял: это немелкие крупицы кремния, акристаллы льда изтяжёлой воды сдавили его грудную клетку. Именно эти кристаллы используют при синтезе чудо-препарата «лавбера». Алексей Исаевич незнал, что ответить.
        - Заимел «двойничка», заслал своих агентов кЗвереву, - развивал мысль начальник, добивая Пригожина. - Решил водиночку получить формулуи…
        Генерал эффектно щёлкнул пальцами.
        - Куда решил толкнуть секрет нашей научной мысли?
        Пригожин ждал продолжения разоблачений его «коварных планов». Агенерал вдруг замолчал.
        Пауза затянулась.
        Сообразив, что молчание вданный момент совсем незолото, Пригожин решился.
        - Никогда неподозревал всебе такую изобретательность, - сказал он охрипшим голосом.
        - Все мы незнаем собственных резервов, - генерал вышел из-за стола, похлопал подчинённого поплечу. - Присядь! Тыж невкабинете директора школы.
        Пригожин подчинился. Гроза, похоже, миновала. Нотело его по-прежнему продолжало потряхивать, совсем как уЗверева. Приступы «эпилепсии» уМихаила Ивановича он наблюдал сам. Как ипроекции призраков «помощников». Ноникаких посторонних людей он невидел. Слайды генерала озадачили Пригожина.
        - Всё дело втом, что камера слежения, та, что утебя, неспособна двигаться заобъектом. Когда Зверев выходил изсторожки, ты уже ничего немог наблюдать. Илимог?
        - Мне было поручено смотреть только заЗверевым. Будь я рядом, обязательно увиделбы движущиеся объекты.
        - Остроумию господина Пригожина нет предела! Воистину, Алексей Исаевич, ты незнаешь своих внутренних резервов. Чтож, - генерал пожевал губами, - подумаешь исообразишь, верно?
        Что означают эти слова, Пригожин хорошо знал. Сейчас войдут мордовороты изличного взвода генерала иуведут вкамеру. Он поднялся наноги изаложил руки заспину.
        - Да! Идумать будешь небольше трёх часов! - сказал генерал напрощанье, кнопкой вызова открыв дверь вкабинет.
        Пригожина увели подумать.
        Глава 6. Дед Трофим иформула бессмертия
        Михаил Иванович никак немог дойти домерцающих огоньков. Он продрог ипроголодался. Зверев уже клял себя зато, что вышел изтёплой избушки напоиски приключений.
        Залаяла собака. Тусклые огоньки приблизились. Рядом жильё. Михаил Иванович снял отяжелевшие лыжи, оставил их укромки леса. Наслучай, если придётся спасаться отцивилизации. Зверев, завидев первую избу, решил привести себя впорядок. Он вывернул куртку налицевую сторону, стал похожим нанормального человека.
        Впервую избу заходить нестал, веё окнах небыло света. Окошки второго дома, маленькие, поднятые высоко над завалинкой, отражали свет уличного фонаря. Всамом крайнем - светился экран телевизора. Михаил Иванович решил неотвлекать людей отокна вмир. Дома избрёвен-кругляков, сномерами, нобез названия улицы - это негород! Пастухово дальше. Зверев окончательно вымотался, сил уже неоставалось. Михаил Иванович стукнул для приличия вкалитку итолкнул её отсебя. Зверев поднялся накрыльцо, увидел кнопку звонка истукнул поней окоченевшим пальцем.
        Задеревянною дверью послышались шаги. Кто-то вышел всени, откашлялся ивернулся вдом. Зверев направил негнущийся палец второй рукой ивдавил кнопку звонка.
        - Кто там? - услышал он над ухом.
        - Странник, - сказал Зверев, несразу сообразив, что голос хозяина хорошо знаком. Когда вопрос повторился, Михаил Иванович сломя голову нёсся почужой улице неизвестной ему деревни.
        Изогня да вполымя! Стаким трудом бежал откошмара ккошмару. Это был голос родного брата Михаила Ивановича. Никогда, ни при каких обстоятельствах Толик неокажется вдеревне учёрта накуличках! Зверев бежал прочь, неглядя под ноги. Вушах стучала кровь втакт бешеному пульсу. Михаил Иванович споткнулся и, неудержав равновесия, упал впридорожный сугроб. Зверев неуспел приподняться, как кто-то вытянул его заноги надорогу. Отстраха Михаил Иванович потерял сознание.
        - Ну, грамотей, очухивайся уж, - услышал Зверев старческий голос. Дед погладил его полбу шершавой ладонью. Ничего неоставалось делать, как открывать глаза.
        - Здравствуйте, - сказал Зверев.
        - Здравствуй, Михаил Иванович! - старик улыбнулся. Вего матовых белесых вставных зубах отразился тусклый свет настольной лампы.
        Михаил Иванович лежал наотносительно мягком топчане головой нажёсткой низкой подушке. Зверев был водежде, даже валенки дед непотрудился стянуть. «Вот тебе хвалёное таёжное гостеприимство», - мысленно пробурчал Михаил Иванович.
        - Нетрогай! - дед положил руку налокоть Зверева, заметив, что гость намеревается расстегнуть полушубок, - Зачем вдеревне одёжку взад переметнул, уманет?
        Михаил Иванович приподнял голову, глаза его расширились. Он вновь был ввывернутой наизнанку одежде! Зверев понял: как только он привёл себя впорядок, развернув куртку лицевой стороной, так иуслышал голос «брата». Вот тебе изимний лешак!
        - Аты, дедушка, непрост.
        - Простота, она хуже воровства! - сказал дед, намеренно окая иулыбаясь собственному выговору.
        - Откудаты?
        - Да ты немай меня, - дружелюбно предложил дед, - я-те непризрак какой. Видались уж вПастухово.
        - Как ты меня нашёл?
        - Заблудился ты, Михаил Иванович. - Дед покачал коротко стриженной седой головой.
        - Аты, значит, добрячок-лесовичок? - спросил Зверев, садясь впостели.
        - Вроде того, - сказал дед, спускаясь скрая топчана. Рогожа скрипнула под ним, дед поправил нехитрое покрывало ипрошёл вглубь комнатушки. - Чай пошли пить.
        Это было похоже наприказ, чем наприглашение. Хотя дед ни насколько неповысил голоса. Зверев сел кстолу.
        - Может, объяснишь что-нибудь, представишься хотябы? - спросил Зверев уневозмутимого хозяина.
        - Всему своё время, все когда-нибудь преставимся. Пейчай!
        Михаил Иванович сглотнул горячего чаю, заел печенькой издоисторической вазы сделанной под хрусталь. Зверев исподволь посмотрел надеда. Очень непростой старикан. Наверняка, он один издействующих лиц иисполнителей спектакля Пригожина. Нашли жадного доденег дурачка «сжелезными нервами», заставили дежурить наподстанции, апотом запугали досмерти, вынудив бежать без копейки вкармане! Михаил Иванович рассмеялся собственной мысли.
        - Анекдот вспомнил?
        - Изжизни, - подавляя смех, сказал Зверев.
        Дед посмеялся закомпанию, ивего глазах небыло ничего обидного.
        - Азовут меня Трофимом. Дед Трофим, - он замахал рукою, предупреждая вопрос гостя, - без отчества! Нелюблю китайских церемоний. Теперь я представился?
        Зверев кивнул.
        - Когда ты появился вгостинице, я сразу понял, что это отебе говорят.
        Михаил Иванович вздрогнул. Или спектакль продолжается, или всё намного серьёзнее.
        - Речь шла окаком-то учёном, открывшем формулу бессмертия. Чепуха, подумал я тогда. Но, взглянув втвои глаза - умные как усобаки, подошёл исказал тебе, что посчитал нужным. Помнишь?
        Зверев кивнул.
        - Решил вот, под старость лет вспомнить одолге! - дед Трофим поднял голову кпотолку. Вполумраке его глаза накакой-то момент вспыхнули фанатичным огнём. «Только психопата мне нехватало», - подумал Михаил Иванович, глядя стоскою назапертую входную дверь. Интересно, что безопаснее: оставаться один наодин состарым идиотом или оказаться вдеревне полной призраков?
        - Что задолг? - спросил Зверев безо всякой надежды наздравый ответ.
        - Перед Родиной, Михаил Иванович! - дед Трофим слегка топнул ногой.
        Зверев посмотрел вокошко, совершенно тёмное инепрозрачное из-за толстого слоя наледи настекле.
        - Ничего неразглядишь, ставни закрыты. Ты небойся меня инесмотри, как напридурка! Мы стобою изразного времени. Унашего поколения свои ценности, утвоего - свои. Только унынешнего, никаких!
        Михаил Иванович взялся заголову. Забрюзжал дедок! Придётся слушать иподдакивать досамого утра. Прикончив пару пачек печенья снесладким чаем, Зверев откинулся наспинку деревянного стула ирасслабился. Едва согревшись, он неспешил стягивать полушубок.
        - Неомолодёжи разговор! - Махнул рукой дед, - незнаю что утебя там заформула, норешили тебя того, - он прижал кстолу лопнувший серый ноготь, - использовать навсю катушку иликвидировать. Вероятно, сейчас ты находишься между первой ивторой половиной плана.
        Бред деда приобретал шпионскую окраску. Михаил Иванович посмотрел надеда Трофима как натоварища понесчастью. Паранойя - болезнь целых поколений.
        - Тыже быстро допёр, что ненужно следить затрансформатором, - сказал дед, глядя вглаза Звереву, - ичто потреблял галлюциногены?
        Михаил Иванович приподнялся состула. Дед легко усадил его наместо. Только прикоснулся кончиками пальцев доплеча гостя.
        - Родственников всех перевидал?
        - Только брата, других - уменянет.
        Дед кивнул ипродолжил: - Разговаривал вслух, записывал свои мысли. Аони следили затобой. Апотом ты решил, что сходишь сума.
        Михаил Иванович молчал. Дед говорил так, будто сам пережил всёэто.
        - Интересно, слямзили утебя формулу? - дед Трофим прижал указательный палец кгубам, предлагаю гостю молчать. - Нет! Иначе несиделбы тут передо мной. Как выкрутился-то?
        - Сам незнаю, как, - Михаил Иванович пожал плечами.
        Дед молчал.
        - Я нашёл «жучки».
        - Пишущие или снимающие?
        - Похоже, те идругие.
        - Как обезвредил? - спросил дед так буднично, словно беседовал сдавним товарищем послужбе.
        - Залил их водою.
        Дед покачал головой.
        - Ачто, я их необезвредил?
        - Врядли. Ноты подал знак, что засёк наблюдение. Они должны были засуетиться. Какже ты сорвался-то?
        Михаил Иванович рассказал про свои злоключения.
        - Зря одёжку вдеревне переметнул, - проворчал дед Трофим, поглядев начасы.
        - Приличным хотел выглядеть.
        - Приличным без наличных! Интеллигенция, - беззлобно высказался дед. - Был смысл три километра ходьбы потайге, снакруткой втридцать, чтобы засветиться вдеревне, где давным-давно никто неживёт.
        - Аты, дед Трофим? Что ты тут делаешь?
        - Тебя, приличного, ожидаю! Знал, сорвёшься слюбого крючка! Нета порода, чтобы лапки кверху.
        - Как это, порода? - ухмыльнулся Зверев. - Почему несорт или культура?
        - Давай-ка, культурный сорт, сбираться! Пора когти рвать отсюда, - дед Трофим открыл старый сундук, вынул оттуда фуфайку.
        - Я уже одет, - сказал Михаил Иванович.
        - Иввывернутом полушубке пойдёшь влюди? - спросил дед, улыбаясь. - Ладно, потом посмеёмся. Сейчас одевайся!
        Он вытряс какой-то ветхий свитер ибросил настул перед гостем.
        - Свой пуловер снимать?
        - Понимаешь, если захочешь.
        - Когда прижмёт.
        - Сейчас, считай, нетолько прижало - придавило так, что вот-вот размажет. Поспешай, мил человек, - добавил дед тем скрипучим голосом, каким общался соЗверевым впервый раз, вгостинице. Михаил Иванович даже посмотрел надеда, тотли? Ничего неизменилось, дед Трофим был прежним, подтянутым исухопарым. Артист, однако. Улыбаясь собственным мыслям, Зверев переодевался. Когда он надел дедов свитер изасаленную, ноещё пригодную телогрейку, дед Трофим полностью экипировался.
        Он стоял перед гостем втёмно-синих ватных штанах ифуфайке такогоже цвета. Наногах красовались серые валенки вгалошах. Дед Трофим подхватил одежду Зверева иоткрыл дверцу печи.
        Жестом он приказал гостю наклониться, после чего показал еле видные вворсе стриженой овчины металлические волоски. Точно такиеже поблёскивали вотблесках пламени напуловере Зверева. Ни говоря ни слова, дед Трофим бросил одежду вогонь изакрыл дверцу. Запнув ногою дверцу поддувала, дед кивнул надвери.
        Вполном молчании спутники вышли издома. Перед глазами Михаила Ивановича досих пор поблёскивали серебристые волоски, вшитые вего одежду.
        Микрочипы или как их там, могут нетолько установить местоположение человека, ноипередать ему «голоса» сизображениями. Вот она, моя скрытая эпилепсия! Сокрушаясь над своей судьбою подопытного кролика, Михаил Иванович шёл задедом попроложенной стариком лыжне, неглядя посторонам. Еслибы он обернулся, врядли бы удивился. Никаких огоньков вокнах заброшенных домов небыло. Только звёзды освещали дорогу, отражаясь отподтаявшего задень снега.
        Пройдя километров пять, перевелидух.
        - Зря ты невнял моему совету, - сказал дед Трофим, - насчёт охоты-рабалки. Прелесть, какие места! Сорвалсябы раньше, незаставилбы старого чекиста дряхнуть втайге!
        - Я догадался.
        Дед промолчал.
        - Ты изконкурирующего отдела? - любопытство распирало Михаила Ивановича.
        - Пошли, - буркнул дед. - Нето околеем. Костёр зажигать нельзя.
        Зверев поднялся изашагал вслед задедом.
        Еле передвигая ноги, устав больше чем завесь день своего бегства изсторожки, Михаил Иванович окликнул деда.
        - Тихо, - обернулся тот. - Нетрать дыхалку, скоро откроется второе дыхание!
        Михаил Иванович оприроде второго дыхания знал побольше древнего чекиста. Интересно, думал Зверев, если дед изчекистов, то почему неинтересуется формулой? Или он, исключительно, выполняет долг перед Родиной? Вопросы мешали идти: мысленно проговаривая слова, Зверев сбивал ритм дыхания. Он злобно сплюнул, отгоняя ненужные мысли. Осталось ощущение ходьбы: ровной, монотонной, - вногу сдедом Трофимом.
        Раз-два, один-два! Раз-два, один-два!
        Вголове Зверева помутнело, ощущение окружающего мира исчезло. Мозг сосредоточился наодной цели: идти иидти, неостанавливаясь инеснижая темпа.
        Вскоре стало легче дышать. Изобоих подреберий исчезла боль. Перешёл намышечное дыхание, отметил про себя Михаил Иванович иулыбнулся. Тутже пожалел обэтом, из-за ненужного движения губами, потратил драгоценную энергию! Зверев вернулся кмысленному счёту, чтобы нерасходовать бесценные калории.
        Глаза застило потом или невесть откуда взявшимся туманом, Зверев послуху шёл задедом. Шёл ишёл, пока неспоткнулся иупал наживот, растопырив ноги.
        - Невидишь, куда прёшь? - спросил дед Трофим. Оказывается, Зверев споткнулся обнего.
        Зверев ничего неотвечал. Вблаженной неге отдыхала каждая клеточка его исстрадавшихся мышц. Сил хватило лишь, чтобы повернуться набок.
        - Поднимайся, хлюздач! - дед Трофим поднял Зверева под руки. - Пришли уж. Видишь, геологическая станция!
        - Там Серёга, - сказал Михаил Иванович, еле держась наногах отусталости.
        - ИВалька сПетькой, - добавил дед Трофим. - Сейчас разбудим!
        Дед Трофим двинулся кбревенчатой избушке. Шёл необорачиваясь, он несобирался волочь насебе молодого Зверева. Сам вымотался как собака. Годы лучшей формы позади, раньше сподобными марш-бросками он расправлялся играючи. Теперь идыхалка нета, иноги как костыли.
        Михаил Иванович уселся наширокие лыжи исъехал ккрыльцу избушки. Походу он чуть несбил размеренно шагающего деда, боком передвигающего ноги.
        - Пошли уж, - дед Трофим подал руку обессилевшему спутнику. Михаил Иванович поразился: вголосе деда нечувствовалось усталости. Зверев ухватил сморщенную ладонь деда иподнялся наноги.
        Дед Трофим подёргал заверёвку укосяка. Раздался звон колокольчика. Тотчас кто-то подошёл кдвери. Дед дёрнул ещё раз. После этого дверь распахнулась, выпустив наволю клубы домашнего пара.
        Михаил Иванович струдом передвигался. Силою воли он заставлял двигаться ноги ируки. Усевшись накровать, Зверев скинул валенки иупал, облокотившись навысокие подушки.
        Покомнате кто-то сновал, что-то доказывал другим. Гремела посуда зафанерной перегородкой, ноничего нетрогало Михаила Ивановича. Ему хотелось спать. Веки смыкались сами собой, Зверев сусилием раскрывал глаза. Хотелось узнать, для чего проделан такой тяжёлый путь. Ноорганизм Михаила Ивановича взял своё, Зверев уснул сполуоткрытыми глазами.
        Дед Трофим разговаривал смолодёжью. Обо всём ини очём одновременно. Так бывает устарых, видящих друг друга почти ежедневно, друзей.
        - Ребятки, чтобы необременять вас нашими шпионскими делишками, квечеру уйдём, - пообещал дед Трофим. Ребята посмотрели нанего, как насбрендившего. Дед Трофим привык ктаким взглядам.
        Спервой встречи сдедом, он показал себя ребятам. Старичок всюду видел шпионов ивредителей. Он одинаково ругал сионистов иантисемитов, доставалось загнившим капиталистам изажравшимся демократам. Нежалел дед Трофим ипочивших коммунистов. Любил он только Родину, чего молодые понять никак немогли.
        Дед Трофим неспешил поучать молодых. Роют себе, таскаются потайге снивелирами, тычутся глазами втеодолиты, ипусть занимаются. Главное, выслушают ичто-то возразят. Тогда как другие люди только хмыкают вкулачки, считая его полным идиотом.
        Дед Трофим немог быть идиотом, он это знал. Исчитал это достаточным. Он кропотливо собирал данные наврагов, выуживая информацию изСМИ иобрывков разговоров. Замного лет список вредителей терпел изменения. Одни погибали, другие появлялись. Больше половины их смыло новой, горбачёвской волной эмиграции. Зато появилось ещё больше вовремя ельцинской вольницы. Скаждым годом дед Трофим всё больше убеждался вбезошибочности своих определений. Враги развёртывают свою вредительскую деятельность, разрушая страну. Окружающие их люди волей-неволей становятся пособниками большому злу. Эти люди способны продать Родину оптом иврозницу, даже ввиде собственных членов-органов. Толькобы дядюшка Сэм отметил их талант ивозвёл его вгениальность. Неговоря уже одуше, окоторой дед Трофим начал задумываться только впоследние месяцы. Понятное дело, ничего этого пацанам стурбазы он неговорил. Ограничивался старческим брюзжанием. Молодые люди относились кнему по-дружески, часто приглашали выпить, нодед Трофим всегда отказывался.
        - «Своё отпили мы ещё вгражданку!» - отвечал он словами Высоцкого, окотором молодняк знал только понаслышке. Теперь были другие кумиры, иэто ничуть неудивляло деда Трофима.
        Одокторе наук Звереве дед узнал, занимаясь поисками врагов Родины. Их список вПастухово возглавлял Пригожин. Отнего ипотянулись ниточки кНИИ микробиологии. Поначалу он намеревался ликвидировать источник опасной информации, носила интуиции заставила деда Трофима повременить. Увидев воочию Михаила Ивановича, дед Трофим испытал сильное потрясение. Как будто каждая капля его крови вдруг закипела. Владея профессиональными навыками подавлять эмоции, дед Трофим справился сэтим чувством. Подсев к«человеку сжелезными нервами», дал полезные советы, первые пришедшие ему вголову. Только теперь дед Трофим убедился, что как вводу глядел. Пусть сохотой-рыбалкой чушь нагородил, нокак попал, содёжкой-то, вдесятку!
        Пока Зверев торчал втайге, дед Трофим носом пробороздил всю почву его окружения. Икомандир отряда СМЕРШ нашёл, что искал. Отряды эти давно расформированы, ноих командиры навечном боевом посту.
        Помере сбора информации дед Трофим всё больше убеждался всиле своей интуиции. Докопавшись наконец досути икорней потенциального врага, он испытал настоящую радость. Душа ликовала ирадовалась. Мало того, что отвёл беду отнезадачливого учёного, так ещё инашёл внучатого племянника! Каково? Настарость лет, когда ни одного живого родственника неосталось.
        Ноэмоции - вред чекисту. Поэтому дед Трофим решил ничего неговорить Звереву. Первым делом, нужно спасти жизнь родственника, противостоя нехилой организации. Окопавшиеся враги выжили всех профессионалов, включая мало-мальски способных чекистов. Остались восновном сволочи, ноизних ещё многие владели мастерством. Аплемяшу взбрендило выдумать какую-то формулу, закоторой открылась настоящая охота. Судьба изобретателя гильотины известна всему миру, нокаждый талантливый оболтус наступает натеже грабли. Дед Трофим мало понимал вгенетике, носуть открытия Зверева ему была понятна. Если гильотина отрубала башку, то эта дрянь вышибала волю. Инадоже было именно его внучатому племяннику выдумать такое!
        Недолго поогорчавшись засудьбы мира, дед Трофим взялся заспасение единственного родственника. Вычислив примерный маршрут Зверева, дед Трофим обосновался наодной излесных заимок. Терпеливое ожидание способно победить любой напор времени. Идед Трофим дождался Зверева. Он дал немного отдохнуть ипоесть Михаилу Ивановичу. Затем, избавившись отдатчиков водежде Зверева, повёл родственника прочь отнадвигающейся беды.
        - Так что, дед, нам-то как быть? - спросил Сергей.
        - Вам, Сергуня, пора смазывать пятки ирвать когти, - прошептал дед Трофим, склонившись куху пацана. Его серые глаза сверкнули так, что парню расхотелось шутить.
        - Нас зачистят? - шёпотом спросил он, поддавшись настроению деда.
        - Игде ты таких слов нахватался? - снарочитой грозностью нахмурил брови дед Трофим. Сказал он громко, так что рыжий, сидевший упечи, оглянулся.
        - Всё нормально! - сказал Сергей. - Петро, позови-ка Вальку!
        Рыжий кивнул ивышел изизбушки.
        Дед Трофим разглядывал тёмный потолок, закоптившийся отдыма изполуразваленной печи. Сергей посмотрел тудаже. Вдальнем углу он заметил что-то блестящее.
        - Ваша икона?
        - Нам-то зачем? - Сергей удивился, как досих пор незамечал иконы, висевшей втёмном углу под самым потолком.
        Дед Трофим молча придвинул табурет кобшарпанной стене, поднялся нанего иснял икону всеребристом окладе, сунул её вовнутренний карман распахнутой фуфайки.
        - Дед Трофим, ты верующий?
        - Так, как ты сказал? Вас зачистят? - дед провёл ладонью перед лицом, словно смахнул невидимую паутину. - Это как? Убьют чтоли?
        Сергей вздрогнул.
        - Рыжего послал стукнуть? - спросил дед, улыбаясь.
        Сергей поёжился оттакой улыбки. Адед Трофим сунул руку запазуху. Сергей дёрнулся всторону. Дед Трофим, необращая наэто внимания, медленно вынул руку, ипарень увидел вего ладони икону всеребристом окладе.
        Старик повернул лик когню впечи. Блики тотчас заиграли, изображение прояснилось наглазах. Сергей, раскрыв рот, наблюдал, как назакопчённой доске прорисовывается образ Божьей матери. Она стояла вовесь рост идержала руки ладонями кпереди, словно останавливала кого-то. Дед покрутил образ как зеркальце. Багровые блики огня заскользили позамусоленной столешнице. Сергей заворожено смотрел. Дед Трофим повёл отражённым лучом постенам. Напотолке возле лампочки луч замигал. Когда Дед Трофим направил огненный зайчик кпатрону, он сразу потух. Повернув икону вруке, дед убрал луч напотолок - вновь заиграл зайчик.
        Дед Трофим влез натабуретку, открутил лампочку. Он взял нож иковырнул вюбке патрона. Подставив ладонь, дед поймал блестящий диск сотверстием посередине. Показав Сергею мини-камеру, бросил её вогонь.
        - Тебе придётся идти снами, - сказал дед Трофим, убирая иконку.
        - Всамом деле? - вскинул брови Сергей. Губы его дёрнулись, насмешливой гримасы неполучилось.
        - Собирайся! - сказал дед инаправился зафанерную перегородку.
        Сергея затрясло. Он сел застол иобхватил голову руками. Узнать факт, что затобой наблюдают, малоприятно. Пусть этот жучок установлен для слежки затуристами, ивсёже Сергею стало непосебе. Может, поэтому Пригожин так настойчиво рекомендовал геологам-практикантам избушку простаивающей зимой турбазы? Ивсёже. Дедок ненормальный. Его фокусы сиконой непонятны. Наверное, заранее знал оглазке наблюдения. ИМихаил Иванович, сбежавший сработы тоже ненормальный. Кто ещё пойдёт натакую работу? Сергей отговаривал, как мог, нобез толку. Хорошо пацанам, смылись влес. Посидят укостра ивернутся, чтоим.
        Так иэтак, пришёл квыводу Сергей, идти придётся. Как ни крути, апожить ещё хочется. Он решил идти, апотом как-нибудь обмануть немощного старикана иеле живого Зверева да убежать отних.
        Тем временем дед Трофим растолкал Зверева.
        - Пора, Михаил Иванович! Натом свете отоспимся.
        Зверев протёр глаза, взгляд его приобрёл осмысленность.
        - Куда теперь, дед Трофим? Тайга бескрайняя, накрутим кругами расстояние равное экватору, ичто? Вернёмся наисходную…
        - Подороге додумаешь, - дед ухватил Зверева зашиворот. Михаил Иванович сбросил ноги напол ивстал. Спорить иворчать было бессмысленно. Странный дедок никак неподдавался воле Зверева, ажизнь ему спас уже дважды.
        Выйдя накухню, они увидели готового кпоходу Сергея. Парень стоял упорога, держа руку нарюкзаке высотой доуровня его груди.
        - Ичто, вот эту торбу ссобой потащишь? - спросилдед.
        - Здесь всё моё имущество! - Сергей развёл руками.
        - Брось это имущество! Берём только самое необходимое, - дед дёрнул огромный рюкзак заремешок, уронив его напол. Заплечный мешок впадении раскрылся, вещи вывалились напол.
        Сергей внедоумении уставился напол. Как дедок сумел раскрыть двойной замок, едва коснувшись залямки рюкзака?
        Михаил Иванович сочувственно вздохнул иприсел накорточки, чтобы помочь горемыке собрать вещи. Он аккуратно свернул тёплый комбинезон, положил налавку. Дед спихнул одежду напол.
        - Спички! Соль! Табак! - выкрикнул дед Трофим, глядя нанаручные часы. - Через две минуты выступаем!
        Оба стояли перед ним, выпрямившись, их руки сами собой легли пошвам.
        Дед Трофим прошёл зафанерную перегородку, где только что спал Михаил Иванович, ипринес оттуда ящик тушёнки.
        - Забрать ссобой! - скомандовал он, ни ккому лично необращаясь. Мужчины подбежали, подняли ящик. Они быстро высыпали банки врюкзак. Через минуту все вышли издома.
        - Куда пойдём-то? - спросил Зверев. Ему надоело бегать инехотелось скрывать этого.
        Сергей молчал. Воображение вего голове рисовало ужасающие картины. Как через два-три шага они проваляться под землю или их расстреляют вупор изручных ракетных установок, или завяжут глаза иснимут скальпы, апотом заставят позировать перед телекамерами.
        Дед Трофим шёл своим размеренным шагом. Неснижая темпа, он свободно обходил деревья, утопая поколено вснегу. Михаил Иванович смирился, свыкся сноровом деда ини очём недумал. Зверев вновь взял темп ходьбы, след вслед впереди идущему деду. Несмотря натуристическую подготовку, Сергей быстро взмок. Он перекинул рюкзак обеими лямками наодно плечо. Помогло, ненадолго. Плечо быстро онемело, аспутники несобирались делать привал. Они шли, неговоря ни слова. Итолько поклубам пара Сергей догадывался, что они дышат. Значит, нероботы.
        Пройдя около четырёх часов без передышки, Сергей ухватился затонкий ствол берёзки иостановился. Всё. Дальше он неходок. Оставаться втёмном лесу одному бывалому геологу совсем нестрашно. Разжечь костёр споловины спички несоставит трудностей.
        Разжигать костёр ему непришлось. Как только попутчики скрылись заветвями ельника, Сергей оглянулся назад. Тотчас развернулся исломя голову помчался следом заспутниками. Догнав их через несколько секунд, Сергей тронул Михаила Ивановича заплечо.
        - Пробежался? - спросил дед Трофим, необорачиваясь.
        Сергей промолчал. После такого отношения расхотелось что-либо рассказывать.
        - Если устал, отдай поклажу инескули! - сказал дед, продолжая движение.
        Сергей поджал губы. Так ему захотелось врезать умалишённому дедку, чтобы тот проглотил вставную челюсть. Молчание Зверева охладило пыл Сергея. Против двоих ему несладить. Главное, деться-то некуда! Бежать назад совсем нехотелось. Сергей посмотрел себе под ноги, колючие крупинки снега затягивали следы как зыбучий песок. Лыжные полоски наглазах сужались дотолщины нитки, апотом исчезали вовсе. Потому Сергей ирванул задвумя сумасшедшими, следы совершенно исчезли! Ион зашагал стаким энтузиазмом, что ноги подбрасывали тело вместе слыжами, как напружинах. Через несколько шагов он едва сдерживал себя, чтобы неврезаться вспину Зверева.
        - Эдак тебя ненадолго хватит, - заметил дед. - Сергуня, убавь пыл, скоро привал!
        Сергей удивился, удеда, что глаза назатылке? Или чуткий слух, как услепого. Или, он ненадолго задумался, спецподготовка! Вот тебе идеревенский старый чудак!
        - Привал! - наконец скомандовал дед Трофим. Михаил Иванович прислонился ксосне исполз поней, усевшись накорточки. Зверев тяжело дышал, пот заливал его мохнатые заиндевевшие брови.
        - Куда направился, молодой человек? - спросил дед Трофим, увидев, как Сергей развернул лыжи клесу.
        - Дровишек наломаю, банку разогреем.
        Дед отрицательно замотал головой.
        - Почему, нет? - разозлился Сергей. Увидев запыхавшегося Зверева, он решил, что остался состариком один наодин. Выскользнув изремешков-креплений, он освободился отлыж иосторожно двинулся всторону деда Трофима. Руки сами собой сложились вбоевую стойку.
        Дед Трофим несмотрел насалабона. Он размышлял. Когда Сергей сделал рывок вего сторону, без суеты дед водин момент оказался заспиною противника. Одним движением старик скрутил студента, захватив его шею свыпрямленной рукой. Втаком положении Сергей немог вырваться иоказать сопротивление. Адед Трофим согнул голову студента иотшлёпал его свободной рукой как годовалого ребёнка: небольно, ноназидательно.
        Когда дед Трофим отпустил парня, тот рассмеялся.
        Дед посмотрел Сергею вглаза.
        - Чего трещишь?
        Молодёжное словцо, вылетевшее изсморщенных старческих губ, уронило Сергея наснег. Наколенках, держа себя заживот, он непереставал хохотать.
        - Что, продвинутый динозавр? - добивал его дед Трофим.
        Этого невыдержал иМихаил Иванович. Он хохотал беззвучно, ноотдуши. Дослёз икишечной колики.
        - Веселиться после будем, - сказал дед, нахмурив брови. Он достал банку тушёнки, вскрыл крышку ножом. Изкармана рюкзака дед вынул пачку галет. Михаил Иванович, увидев знакомую этикетку набанке тушёнки, разом прекратил смеяться. Натурбазе точно такиеже продукты, как иназаимке! Изодной партии, вэтом Зверев убедился, посмотрев накрышку консервов. ИСергей, идед Трофим всвоё время были неввосторге откомандировки Зверева. Михаил Иванович сложил вместе два идва, затем перемножил их иполучил одинаковый, неутешительный для себя, результат. Его продолжают крутить иморочить, чтобы узнать формулу!
        - Неверю ни единому твоему слову! - сказал вслух Михаил Иванович, глядя надеда.
        Брови деда Трофима поднялись искрылись под шапкой.
        - Ты оком?
        - Отебе, дед Трофим!
        - Сергуня, - дед подошёл кпарню ипохлопал его поплечу, - сходи-ка вкустики!
        - Я нехочу пи-пи! - продолжал хихикать Сергей.
        - Сходи! - повторил дед, нажимая набукву «о». Пожав плечами, Сергей пошёл напригорок. Здесь его незатянет зыбучий снег. Отсюда небыло слышно слов, Сергей закурил, огляделся. Поблизости зачирикали какие-то пташки, предвещая рассвет искорую весну. Сидетьбы сейчас вгороде, жевать бигмак, запивая колой, анетаскаться потайге спридурковатыми личностями! Живот Сергея изсолидарности кхозяину громко заурчал. Сколь ещё дедуля будет морить голодом? Он посмотрел надвух разговаривающих мужчин. Михаил Иванович махал руками, дед Трофим кивал но, похоже, оставался насвоём. Зверев жестикулировал ещё яростнее. Дочегож упрямый мужик! Сергей позавидовал Звереву. Хотя, стоит дедку отшлёпать Михаила Ивановича попопке, так всю упрямость как рукой снимет! Сергей развеселился.
        Родственники продолжали спорить. Зверев пытался убедить старого вбессмысленности их бега. Дед Трофим, соглашаясь, гнул свою линию.
        - Если ты, - Михаил Иванович незаметно стал называть деда по-свойски, - гарантируешь, что мы оторвёмся отлюдей изконторы, я тебе поверю. Ноты этого неделаешь.
        - Миша! - протянул дед, обращаясь кЗвереву как кнеразумному юнцу. - Ктоже тебе даст такие гарантии? Кому удалось отних скрыться?
        - Тогда куда мы бежим?
        - Туда, где небудут искать.
        - Тебя или меня?
        - Мишаня, ты чего-то недопонимаешь. Ищут формулу, анеменя или тебя. Ты только носитель информации. Накой ты им будешь нужен, коли сдашь формулу!
        - Вот поэтому, дед Трофим невидать тебе этой формулы, как своих ушей!
        - Если нежелаешь мне зла, ажелать его мне ты недолжен, - усмехнулся дед, - никогда ини зачто непосвящай меня всвои научные тайны!
        - Тогда почему ты таскаешься сомною, как списаной торбой? - запутался Зверев. Оказывается, деду Трофиму совсем ненужно никакой формулы!
        - Смотри, паренёк-то совсем оглодал! - дед указал взглядом наСергея. Тот обламывал верхние ростки смолодой сосёнки ижевал их. - Эй, Сергуня! Топай сюда! - дед Трофим показал парню раскрытую банку тушёнки.
        Дважды приглашать Сергея небыло нужды. Через несколько секунд он оказался рядом. Быстро расправившись сневкусным обедом, вбанке было больше половины жира, путники продолжили поход. Пустую консервную банку забрали ссобой.
        Ивновь продолжился, помнению Зверева иСергея, бессмысленный поход. Шли доотупения, невидев солнца иоблаков. Привалов небыло, дед разрешал отдыхать стоя понескольку минут иопять уходил первым. Спутникам ничего неоставалось, как следовать заним. Скорость кконцу дня упала, умаялся идед Трофим.
        Когда проглянули первые звёзды, дед разрешил присесть, перекурить.
        - Долго ещё? - спросил Сергей.
        - Кутру будем наместе, - заверил его дед Трофим.
        - Кут-тру? - отнаглости деда Сергей начал заикаться.
        - Предлагаешь остановиться навсю ночь, посидеть укостра, поорать туристические песни?
        - Хотябы!
        - Аэто видел? - дед показал кукиш.
        - Ачего это дед Трофим раскомандовался? Михаил Иванович, вы-то что молчите?
        Зверев пожал плечами.
        - Доберёмся доместа, обещаю, будешь дрыхнуть как сурок хоть трое суток!
        - Давайте определимся! - Сергей рубанул ладонью воздух, ему хотелось всёже узнать, какая необходимость всю ночь идти.
        - Давайте без «давайте»! - сказал дед. - Утро вечера мудренее! Пошли!
        Сергей решил недвигаться сместа. НоМихаил Иванович послушно поплёлся задедом. Сергей сплюнул. Вот, телок! Атаким крутым казался. Оставаться один наодин снеприятностями нехотелось, иСергей побрёл вслед заЗверевым. Он шёл, мысленно проговаривая проклятия вадрес обоих ненормальных. Втянули всвою игру, аправил несообщили, козлы! Злость поначалу придавала сил, апотом начала сбивать дыхание. Сергей сосредоточился находьбе. Возможно, он засыпал находу, потому что ловил себя натом, что тело непроизвольно дёргалось, глаза широко раскрывались. Всякий раз, увидев перед собой спину Михаила Ивановича, он успокаивался.
        Опередышке никто несмел заикнуться. Зная норов деда, оба его спутника отнеожиданности встали как вкопанные, когда дед Трофим резко остановился, подняв руку кверху. Совсем как киношный спецназовец, ухмыльнулся Сергей.
        - Поспешили ребятки, - прошептал дед, показывая куда- то втемнеющие кусты.
        - Какие ребятки? - также шёпотом спросил Сергей.
        Михаил Иванович безразлично молчал. Ничего, кроме полного отупения вголове, он неощущал.
        Пройдя несколько шагов вслед задедом, они оказались упрогоревшего костра. Пообе стороны отголовешек лежало потрупу. Сомнений вмёртвости этих людей ни укого невозникло: ни один человек нестанет спать взимнем лесу, уткнувшись лицом вснег.
        Сергей иЗверев стояли исмотрели начёрные уголья, наполовину покрывшиеся инеем. Дед без труда развернул обоих трупов лицом кнебу. Посветил фонариком.
        - Это эти! - уМихаила Ивановича отужаса спёрло дыхание.
        - Они самые, - сказал дед, закрывая глаза покойникам. - Твои старые знакомцы: Валька иПетька! - он скинул шапки субитых. - Клоун белый иклоун рыжий. Тебя поразвлекали, асами успокоились навсегда.
        - Чего они меня развлекали-то? - непонял Сергей. - Нормальные пацаны. Только как они тут? Раньшенас?
        Михаил Иванович подошёл ближе. Потрогал поочерёдно мёртвых. Они были настоящими людьми! Изплоти икрови.
        - Голография, Миша! - сказал дед Трофим.
        - Я догадывался.
        - Дед-Д, - зубы Сергея чакнули, - их зачистили те, которые ищутвас?
        - Ивас, молодой человек! Ищут идогоняют. Кстати, вот иразгадка! - дед Трофим показал начто-то темнеющее сквозь голые кусты малинника. Сергей приглядевшись, узнал снегоход.
        - От, сволочи! - разозлился он намёртвых коллег. - Амне говорили: «Времонте, времонте!» Сами повечерам катались вгород, амне лапшу вешали, что петли назайцев ставят! - Сергей, услышав эхо своего громкого голоса, разом умолк. Он теперь понял, почему дед запрещал разводить огонь.
        - Уходим, - сказал дед, надев шапку. Наэтот раз никаких мысленных возражений небыло.
        Дед Трофим повёл товарищей понесчастью прежде задуманным маршрутом. Заметив их тихие стенания, он намеренно сделал небольшой крюк для наглядности. Зато теперь молодняк отдавливал ему пятки.
        Дед размышлял находу. Правильноли он поступает? Накой им сдался этот пацан? Слегка повернув голову, дед краем глаза увидел Сергея. Турист замыкал шествие ипокорно волок поклажу. Нет, ничего наземле небывает лишнего - ни один человек неможет быть бесполезным. Так было ибудет отвека ввек, ныне иприсно, как говаривали благочестивые люди.
        - Привал! - сообщил дед, глядя навосходящее солнце.
        Михаил Иванович сСергеем уселись налыжи, неснимая их сног. Они молча закурили. Каждый считал безрассудным тратить энергию наразговоры. Старик открыл банку, съел свою треть тушёнки, протянул племяннику. Михаил Иванович машинально передал тушёнку молодому. Сергей машинально принял банку, сунул внеё ложку имеханически выгреб додна. Вкуса он неощущал. Почему-то казалось, что эта трапеза может стать последней вего жизни. Ему сейчас больше всего хотелось исчезнуть, испариться отсюда иматериализоваться где-нибудь вбезопасном месте планеты. Хотябы, взоопарке наКрасной Пресне. Он побывал там единожды, как раз вэто время года. Тогда увхода торговали клюквой всахаре, что вызвало здоровый смех усибирских парней. Москвичи иблизкие гости столицы расставались сосвоими рубликами, чтобы попробовать одну ягодку, облитую сахарным сиропом! Теперьже, Сергею хотелось, как этой самой ягодке, оказаться вбольшом городе Москве, где его невозможно найти среди миллионов человек.
        - Здоров ты пожрать-то, - заметил дед, забирая упарня пустую жестянку.
        - Молодость своё берёт, - сказал Михаил Иванович. - Амне вот, никакой кусок вгорло неидёт.
        Дед Трофим промолчал. Поднявшись наноги, он встряхнулся иповернулся спиной кспутникам. Оба как покоманде вскочили, пора!
        Кконцу пути никто, кроме деда Трофима, небыл способен воспринимать окружающий мир. Ни времени, ни пространства для уставших путников несуществовало. Дед уложил их водну кровать «валетом», асам занялся исследованием избушки. Ивтакой маленькой лачужке оказалось столько укромных мест!
        Глава 7. Пьяный фельдъегерь
        Попрокуренному ипровонявшему закисшим пивом кабинету ходил мужик вдраной телогрейке истрашно матерился. Его неустраивала внутренняя обстановка. Мебелишка была дрянной, шкафы хоть иновые, ифинские, нотолку отних абсолютный ноль!
        - Ни одна падла незаботится оработниках! - ворчал мужик, поочерёдно раскрывая множественные ящики встоле идверцы подвесных тумбочек. - Ещё людьми кулюторными считаются, с-суки!
        Он плевал надощатый крашеный пол изачем-то растирал слюну грязным сапогом. Стоило забираться вкабинет начальника втакую рань, чтобы обнаружить такой срач? Ини граммулечки наопохмел души!
        - Хоть бычокбы поприличнее оставили! - он созлостью швырнул пепельницу сраздавленными уфильтра окурками. Хрусталь ударился очугунную батарею, жалобно зазвенел ирассыпался намелкие осколки.
        - Мудак ты, Алексей-свет Исаевич! - счувством произнёс мужичок, собираясь уходить через дверь. Замок изнутри открывался защёлкой, афорточку, вкоторую мужичок проник внутрь - сразуже прикрыл засобой.
        Усамой двери он замер. Изкоридора конторы послышались голоса. «Эдак недолго ибашки лишиться», - решил мужичок. Его пробил озноб. Пот крупными каплями выступил насморщенном лбу. Шаги говорящих приближались. Бросаться кфорточке уже неимело смысла, поэтому незваный гость вцепился вручку дверного замка. Попробуйте открыть ключом снаружной стороны! Заклинило, да ивсё. Ключ взамочной скважине без труда провернулся. Мужичок сжал ручку сильнее.
        - Ты дурак, Алексей Исаевич! - сказал незнакомец усамой двери кабинета. Мужичок, соглашаясь, кивнул. «Ижмот», - добавил он мысленно.
        - Иуродился болваном, иподохнешь идиотом! - продолжал разоряться неизвестный.
        - Я виноват. Согласен! - снадрывом сказал Пригожин. Поучения младшего позванию изрядно потрепали ему нервы. Противиться он немог - неимел права, согласно инстинкту самосохранения. Алексей Исаевич сам имел вподчинении парочку церберов, которых спускал напровинившихся сотрудников. Разумеется, он непрощал никому сопротивления своим слугам. Атеперь сам попал под раздачу. Генерал выпустил его под «честное слово» и, вот, решил оторваться через Петрушку. Современем всё устаканится, апока нужно терпеть.
        Алексей Исаевич весь поджался, заглянул вглаза «цербера» снизу вверх. Для этого Пригожину пришлось поджать колени, ноцели своей он достиг. Молодой хам снисходительно посмотрел наПригожина. Простил, значит.
        - Я думаю, - сказал Пригожин, вынимая изкармана синих рабочих брюк связку ключей.
        - Ты ещё идумать умеешь? - скривил губы двадцатилетний пацан.
        - Стараемся… - спридыханием произнёс Пригожин. Иввыдохе его почти прозвучало «ваше благородие».
        - Старайся, тужься! Да только необосрись! Ха-ха-га! - зелёный наглец шлёпнул поруке Пригожина, собирающегося открыть свой кабинет. - Нехочу даже заходить втвою помойку!
        Пригожин улыбнулся, склонив голову. Помойка вего кабинете образовалась благодаря этому самому инспектору, присланному генералом. Алексей Исаевич морщился икривился, когда заходил всвой кабинет, но, учитывая специфику работы вусловиях инспекции, он недоверял ключей уборщице. Приходилось терпеть иэто. Пригожин знал, ещё немного продержаться, ион будет вдамках. Терпение всегда вознаграждается - закон жизни!
        - Пошли вцех потолкуем, там чище, чем утебя! - предложил эксперт. Молодого человека таковым считали все подчинённые Пригожина. Кто ещё мог орать наАлексея Исаевича вПастухово?
        Мужичок вкабинете начальника бесшумно перевёл дух. Пронесло! Обтерев пот солба ишеи, он посмотрел настол Пригожина прощальным взглядом ипотихоньку повернул замок.
        Вкоридоре послышались шаги. Звякнуло ведро. Через некоторое время всё стихло.
        - Сучка, - выругался мужичок, нераскрывая рта. - Пригожина уже чмырят вовсю, аона всё жопу лижет дорогому Алексею Исаевичу!
        Недождавшись возвращения уборщицы изтуалета, мужичок присел застол начальника. Продолжая ворчать напаршивую овечку Вальку, которая утром лижет пол вконторе, авечером щиплет капусту вгостиничном киоске, он, сам того нежелая, принялся рыться встоле Пригожина. Открыл верхний ящик, улыбнулся. Здесь лежала пачка «примы» - дешёвыми сигаретами Пригожин угощал работяг. Мужичок вынул одну, закурил. Спешить ему было некуда. Пригожин проторчит вцеху неменьше получаса, адура Валька успеет выдраить пол вкоридоре. Он продолжал курить, сотвращением выпуская дым. Знал, что противно отпохмелья, авообще курить очень даже неплохо, особенно когда влёгких больше десяти часов небыло ни капли никотина. Зажмурив глаз отедкого дыма, мужичок продолжал выдвигать ящики письменного стола. Откуда только Пригожин припёр такой большой секретер? Он незнал что такое секретер, нослово нравилось. Было внём что-то говорящее осекретах начальства.
        Кбумагам Пригожина мужичок относился как кдействительным секретам. Он старался класть их обратно втомже порядке, что ивытаскивал.
        Увлёкшись ревизией начальнических документов, он незаметил, как отворилась дверь. Застыв вполусогнутом состоянии, одной рукой внижнем ящике стола, мужичок поднял голову.
        Перед ним еле стоял, держась обеими руками застол, человек вгрязной камуфляжной форме. Наего правом плече висел укороченныйАКС.
        - Ты иесть, и-ик, П-Пригожин? - спросил пьяный вдупель человек.
        - Непохож? - спросил мужичок. Его страх испарился вместе спарами перегара отвошедшего. Этот неизментов, апросто пьянь. Малоли сейчас небритых алкашей савтоматами бродит постране?
        - Авы мне, так все наодну рожу! - улыбнулся счастливый пьяница.
        - Тебе-то что нужно?
        - Пакет прими, и-ик!
        - Давай!
        - Какой шустрый, а?! - пьяный оборотился, словно спрашивал увоображаемой публики.
        - Ты чего пришёл-то? - спросил мужик. Поопыту он знал, втаком благодушном состоянии третьего дня беспрерывной пьянки врядли захочется махать кулаками.
        - Т-точно! Вот тут распишись, ик! Ивот тут! Итут!
        Мужичок без труда поставил закорючку, едвали похожую наподпись Пригожина.
        - О-от! Забирай! - небритый сунул вруку мужичку нестандартный конверт. - Выпить непредлагаешь государственному человеку?
        - Гдеж, взять-то? Наработе.
        - Говорили, что ты жлоб, это точ-чно! - фельдъегерь махнул рукой, подчёркивая своё мнение. После чего довольно-таки быстро ушёл.
        Первым делом мужичок затворил замок. Затем осмотрел штемпель. Похожий напочтовый, нобледно-красный снеразборчивыми буковками. Вот удача!
        - Полжизни, Исаич, отдашь заэту бумагу, - мужичок впихнул компру запазуху. Большой конверт никак нехотел влезать вовнутренний карман спецовки. Мужичок попытался скрутить его втрубочку, новнутри оказалось что-то, совсем негнущееся. Выматерившись вполголоса, он сунул конверт влевый рукав. Кэтому времени уборщица протопала мимо кабинета. Хлопнула дверь втуалете. Мужичок засуетился: задвинул ящики стола, обронил пепел, смахнул его рукавом напол, протёр сухой половой тряпкой ручки всех тумбочек, атакже входной двери. После этого мужичок отворил замок ивыскочил вкоридор. Поскользнувшись насыром полу, он растянулся игромко выругался. Вэто время открылась дверь втуалете, вышла уборщица сполным ведром воды.
        - Чего шастаешь сутра пораньше?
        - Залила пол! Шваркнешься, дак мозгов несоберёшь.
        - Сёма! Гдеж утебя мозги-то? - грузная женщина хихикнула. Её складчатый подбородок затрясся, вслед заним завибрировала мощная грудь, закачался свисающий живот.
        - Сроду ненайдёшь! - сказал Семён, сев накорточки.
        - Чего припёрся-то? - Валентина неслышала, чтобы настанции случилась авария. - Сутра вдолг недаю, сам знаешь.
        - Аесли чуть-чуть, - Семён прижал ладонь ксердцу. - Может, спасёшь,а?
        - Иди, иди! - она, шутя, замахнулась шваброй. - Да подымайсяже!
        - Нет втебе души, Валя, - вздохнул Семён, встав наноги. - Вбольшом человеке всего должно быть много, аты недобрая, - ворчал он попривычке.
        - Иди, иди, пока я добрая!
        - Добрая, - пробурчал мужичок, убираясь вон. Накрыльце он ухмыльнулся. Овца она иесть овца - ничего непоняла! Хотя, впоросячьих глазёнках Вальки ссиней поволокой всёже было какое-то сочувствие. Ноязык её поганый молотил про другое. Семён махнул рукой иотправился напоиски собутыльников.
        Тем временем Пригожин стоял угудящего трансформатора идумал.
        Занимаясь вполне легальным бизнесом, вотличие отпрежних своих коллег, он подзабыл одисциплине иответственности. Эти чувства остались далеко впрошлой жизни, вдругой стране иуже начужой планете.
        Молодой сотрудник органов стоял перед ним ишумел громче трансформатора. Пригожин смотрел заего руками, крутящимися ввоздухе: вслед затонкими кистями подпрыгивали плотные рукава твидового пиджака, как резиновые патрубки, вверх-вниз. Вверх-вниз!
        - Унас небывает ни бывших, ни отставных! Ты это понял? - спросил пацан, взяв Пригожина заподбородок.
        - Как непонять? - слабо возмутился Пригожин, глядя наорущего Петрушку. Тебябы ввосьмидесятые, стаким-то рвением!
        - Пётр Яковлевич, - сказал он вслух, - свою часть договора я выполнил.
        - Какого такого договора?! Это ты снами договаривался, оказывается! Это немы тебе вручили ключи отгорода? - взбеленился Петрушка.
        Пригожин подавил улыбку. Благодетели вы мои, чтоже без вас былобы? Ато ибылобы, разозлился он, жилбы я спокойно ивус недул! Сам, вот этими руками, подобрал бесхозное добро, атеперь выслушиваю сопляка ипоморщиться неимею права.
        - Я человек старой закваски, - промямлил он вслух. - Неверно выразился, извиняюсь. Но, поймите, Пётр Яковлевич, профессионал изменя никакой. Да, я ошибся вметодах, ностараюсь исправиться, - Пригожин понурился, чтобы Петрушка невидел его глаз.
        - Ладно, хорош воду вступе толочь! - рубанул воздух Петрушка, пиджак покачнулся нанём, как наплечиках вгардеробе. - Докладывай попорядку!
        Пригожин стоскою посмотрел нагрязную площадку изарматурной решётки, надверцы трансформатора соблезшей синей краской. Всё хозяйство взапустении из-за амбициозных придурков.
        - Ладно, пошли вкабинет, - разрешил Пётр Яковлевич. Унылый взгляд Пригожина он оценил по-своему. Привык тут вначальничках ходить, отпроизводства морду воротит!
        Подороге вконтору Пётр Яковлевич анализировал. Всё он делает правильно, как учили. Вначале дал Пригожину знать, что тот наволоске отгибели, теперь протягивает руку помощи. Почемуже Пригожин нечувствуется угнетённым изатравленным? Где-то допущен промах. Нужно ещё додавить, или лучше подобрее «помочь»?
        Пока Пётр Яковлевич мысленно рассуждал, Пригожин отвсей души благодарил Петрушку замолчание. Уже достаточное количество подчинённых слышало, как сопляк визгливый поучает хозяина вПастухове.
        - Да, подрастерял ты свои навыки, Алексей Исаевич, - вежливо, как ему казалось, сказал Петрушка. Он развалился вкресле начальника иснисходительно кивнул, разрешая говорить Пригожину.
        - Наданный момент мне известно местонахождение учёного, - взял быка зарога Алексей Исаевич. - Они находятся тут, - он подошёл ккарте настене иткнул наугад пальцем вточку далёкую отгорода. - Их трое. Зверев, старик ипрактикант геолог стурбазы.
        Пригожин входе рассказа делал паузы, ожидая вопросов. Петрушка откинул голову наспинку кресла, его руки лежали настоле. Взгляд невыражал недовольства. Приободрённый иодновременно сбитый спанталыку, Пригожин продолжил доклад.
        - Седой иРыжий отстранены отоперации.
        Алексей Исаевич перевёл дух. Петрушка продолжал хранить молчание.
        - Пётр иВалентин отстранены… навсегда.
        Иснова ноль эмоций. Сидит как истукан. Тоже, Чинганчгук Большой Змей нашёлся!
        - Наши люди занимаются поисками. Это дело ближайших часов.
        - Аэто? - вскочил Петрушка. Он ухватил Алексея Исаевича зауказательный палец иткнул вместо, накоторое указывал Пригожин. - Как это понимать?
        - Согласно масштабу карты.
        - Твой палец занимает площадь нескольких часов поиска? Что ты врёшь?! Кто их ищет, твои электромонтажники? - выкрикнул Петрушка иразом замолчал отсразившей его догадки. Он посмотрел вневозмутимые бесцветные глаза Пригожина. Это какже получается, его посылают распекать Пригожина, асами выделяют поисковую группу! Петрушка вспотел.
        Пригожин выдержал его взгляд, даже улыбнулся кончиками век. Этого хватило, чтобы Пётр Яковлевич обессилено опустился надеревянный стул устены иопустил руки. Из-под грязно-серого пиджака показались обшлага синей рубашки. Пригожин заметил, что кончики её поистрепались. Видать, жизнь вКонторе по-прежнему нехлебная. Алексей Исаевич молча посочувствовал, нопростить Петра Яковлевича заего вопли вкоридоре инаплощадке немог.
        - Полагаю, поиск ввашей компетенции, Пётр Яковлевич.
        - Нетебе решать, что вмоей компетенции! - вспылил Петрушка. Ноэти слова были выкрикнуты впорыве отчаяния, так впоследний раз вспыхивает зеленоватое пламя прогоревшей головешки.
        - Иневам, Пётр Яковлевич, - снажимом сказал Пригожин. Он посмотрел наобломки хрустальной пепельницы возле батареи. М-да, отпроверяющих остаётся гадюшник нетолько вголове. Поглядев наудручённого инспектора, Пригожин решил сгладить углы. Указал стойло, идовольно. Петрушка всё запомнит ипри случае отплатит сторицей.
        - Поэтому обращаюсь квам, Пётр Яковлевич, как кстаршему среди равных, - Пригожин склонил голову, - что прикажете сделать при задержании беглецов?
        - Кого изних, - встрепенулся Петрушка, - пацана, деда или учёного?
        - Каждого.
        - Ввашей группе есть ликвидатор, - заключил Петр Яковлевич.
        - Всех? - безразлично спросил Пригожин, потешаясь вдуше над шавкой начальника. Нуже, решай вопрос самостоятельно, Петрушка! Вспомни, чему учился вразведшколе!
        Рука Петра Яковлевича потянулась ктелефону. Петрушка задержал её наполовине пути, зачем-то потёр столешницу, затем взъерошил волосы.
        Пригожин виновато улыбнулся, схватился заниз живота ивыбежал изкабинета. Забежав втуалет, он набрал номер мобильного генерала. Гудки уходили вникуда. Алексей Исаевич потряс телефон как остановившиеся часы - абонент неотвечал. Всердцах Пригожин бросил мобильный взаполненную мусором корзину. Петрушка опередил, вспомнил-таки, чему учили вразведшколе.
        Пригожин подкрался кдвери собственного кабинета. Прислушался.
        Петрушка якал ивякал - недокладывая ничего внятного. Значит, невсё так плохо. Пригожин потёр ладонями.
        Тишина коридора взорвалась «Марсельезой» - надрывался мобильник Пригожина втуалете. Алексей Исаевич рванулся туда. Завернув рукав пиджака долоктя, он сорвал пуговицы срубашки. Необращая внимания натехнические сложности, Пригожин засунул руку вмокрые обрывки туалетной бумаги. Позакону подлости, телефон едва неопустился додна. Алексей Исаевич выдернул мобильник инажал накнопку приёма связи.
        - Пригожин, ты что там, шланг проглотил?
        Алексей Исаевич мелко-мелко закивал. Неужели генерал видитего?
        - Сядь наунитаз! - скомандовал начальник. - Нето наделаешь вштаны. Унас есть формула!
        - И,как?
        - Да никак! Туристов нетрогайте, пускай болтаются полесу.
        - А?
        - Бэ! Повторяю, пускай болтаются полесу! Понял?
        - То есть, заблокировать все выходы кгороду?
        - Петруша распорядится, - сказал генерал иотключил связь.
        Пригожин вернулся вкабинет. Обдумывая слова начальника, он так углубился всебя, что позабыл озасученном рукаве направой руке.
        - Получилось? - ухмыльнулся Петрушка.
        Пригожин кивнул.
        - Ладно, нетрясись, - разрешил Петрушка. - Работай, как работал.
        Пригожин пристыжено молчал. Он какбы увидел себя состороны: стоит седеющий мужчина вмятом рабочем пиджаке сзакатанным долоктя правым рукавом ихлопает глазами перед молодым хамом. Ни дать ни взять, холоп опростоволосился. Он чуть несплюнул сдосады.
        Петрушка, непрощаясь, ушёл.
        Пригожин переборол отвращение ксебе, догнал «цербера» укрыльца.
        - Будут какие указания, Пётр Яковлевич? - спросилон.
        - Никак нет! - задорно отрапортовал Петрушка иушёл, щёлкнув каблуками.
        Пригожин вернулся вкабинет, сел застол иссилой стукнул кулаком. Шелохнулся телефон, извякнула трубка. Алексей Исаевич вздрогнул. Атак хорошо всё развивалось!
        Перед гневом начальства устоял, Петрушку осадил, авитоге его всёже отстранили отоперации. Это грозило потерей всей мощи положения вПастухово идоверия бывших коллег. «Меньше знаешь - крепче спишь», - успокаивал себя Пригожин. Итутже переиначил поговорку: «Незнаешь ничего, непроснёшься никогда!»
        Шеф Пригожина вэто время также занимался мысленными изысканиями. Перед ним светился экран монитора сполным отсчётом обоперации «Формула». Неясностей было больше, чем всамой формуле. Аналитики сообщали, что им удалось полностью расшифровать записи Зверева. Отчёт вединственном экземпляре они отправили ещё вчера. Фельдъегерская служба надёжнее электронного мыла, осталось только ждать.
        Генерал Быков Иван Эмильевич никогда непринимал скоропалительных решений. Иначе неусиделбы всвоём кресле довозраста, давно перешагнувшего пенсионный. Генерал решил обратиться кстарому коллеге, уволенному взапас всвязи сочередной чисткой рядов, небез участия самого Быкова. Генерал неиспытывал никаких угрызений совести, навойне как навойне. Быков взял бутылочку «Столичной» сохранившуюся совремён Андропова изаявился наквартиру кбывшему начальнику.
        - Так, Милич, - так называл генерала Быкова бывший начальник. - События развиваются вглухой тайге, говоришь?
        Быков кивнул. Рассматривая трофеи хозяина дома наполках серванта, генерал думал остарых чекистах. Аведь Слону всё известно! Возможно, больше чем мне. Да, недаром большевики расстреливали старых спецов. Слишком много они знают. Глядя накубок, ввиде статуи Родины Матери, Быков ухмыльнулся. Интересно, Слон досих пор умеет читать мысли собеседника?
        - Пригожин несправился сзаданием, - сказал Слон.- Он что, утебя вштате?
        - Только финансовый интерес.
        - Завербовал вербованного? Ха-ха-ха!
        - Интересы энергокомпании пересекались снашими, - пояснил Быков, неглядя вглаза бывшему начальнику.
        - Какова моя доля? - спросил Слон, разливая коньяк попузатым стопочкам. Заметив непроизвольное движение Быкова, он пояснил: - Милич, теперь мы все коммерсанты, нетакли?
        Быков посмотрел наколлегу ясными, ничего невыражающими глазами. «Чему-чему, анаглому взгляду тебя обучили», - подумал Слон.
        - Ничто нестоит так дорого, как информация, - сказал он вслух, вытянул губы трубочкой перед долькой лимона, надкусил. Затем выпил коньяк исжевал цитрусовый кружок.
        Быков пригубил изсвоей рюмки, отставил её. Затем обтёр пухлые губы носовым платочком, сложил его аккуратно вчетверо, убрал внагрудный карман. Только после этой церемонии, гость решился сказать.
        - Если ты рассчитываешь насредства организации, то врядли. Заплачусам.
        - Изсвоего кармана?
        - Ты получишь столько, сколько запросишь, - пообещал Быков, даже неспрашивая охарактере информации - старый спец барахло невсучит. - Иневажно, изкакого кармана.
        - Ясно, - кашлянул Слон. - Твой-мой-государственный, разницы нет. Только хотелосьбы, чтобы ты, Милич, незаглядывал мне запазуху.
        Быков профессионально улыбнулся. Понял, Слон несердится. Наоборот, почти готов ксотрудничеству.
        - Осторожность - мать отваги! - процитировал он хозяина. - Никаких счетов, оплата только наличными. Вчём пожелаешь?
        - Вйенах!
        Быков опешил. Его бывший начальник никогда нешутил поповоду валюты.
        - Два больших мешка, имы врасчёте.
        - Ты работаешь сяпонцами? - сорвалось уБыкова.
        - Сидиотами я работаю! - Слон усмехнулся инаполнил рюмки французским коньяком, «Столичную» он проигнорировал сразу. Непочатая бутылка так истояла насамом уголку журнального столика, готовая отдосады нырнуть наперсидский ковёр.
        - Иунас ничего неизменилось, - Быков развёл руками, представив перед собой бестолковую физию Пригожина ипуленепробиваемую черепную коробку Петрушки.
        - Совет хочешь?
        - Затем ипришёл.
        - Незабывай корни!
        Быков еле сдержался, чтобы непоморщиться. Ох уж эти корни! Начиная отЖелезного Феликса или Малюты Скуратова? Удалять их надо без наркоза!
        - Стараемся, Слон Григорьевич, - сказал он вслух. - Ноесть проблема, «лавбер» несколько устарел.
        - Тебе нужна новая формула?
        Быкова аж подбросило. Если старик всё знает, зачем морочит голову?
        - Итак, йены? - спросил он, внутренне подобравшись.
        - Перечислишь, вот сюда! - Слон подал бумагу похожую навизитку. Быков поцифровому коду определил банковский счёт встране, называемой постаринке нейтральной. Сумма была умопомрачительная. Ксчастью, действительно вйенах.
        - Понашим каналам это займёт несколько минут.
        - Нестанем торопиться.
        - Номне ещё неизвестна твоя информация, Слон Григорьевич!
        - Дорогой Милич, мы непервый час знаем друг друга, распорядись!
        Быков кивнул нателефонный аппарат настене. Он был сделан под старину времён Великой Отечественной. Слон улыбнулся, разрешив воспользоваться своим раритетом. Быков взял массивную трубку, собратной стороны которой вмонтирован микрокомпьютер. Ничему неудивляясь, он набрал многозначный номер икод доступа. Включив громкую связь, Быков распорядился.
        Вожидании перевода денег Слон завёл обычную старческую пластинку. Мол, ветеранов неуважают, амолодым недают никакой дороги. Быков сидел как наиголках, что-то невпопад вякал.
        Убедившись, что сумма перечислена, Слон Григорьевич заговорил деловито, коротко, неотвлекаясь. Быков слушал, как школьник, сложив руки наколени, стараясь непропустить ни одного колебания винтонации бывшего начальника. Слушал ипоражался чутью древнего чекиста, радуясь вдуше своей победе над ним, когда занял место начальника отдела. Экую громаду свалил! Вот уж точно, Слон! Он ивАфрике, ивРоссии!
        - Асостаричком нетягайся, - закончил Слон непрошеным советом.
        Быков поднялся, поблагодарил ипопрощался, бросив тоскливый взгляд наунылую бутылку «Столичной».
        Слон, едва выпроводив генерала, взялся затрубку ипринялся названивать пономерам памяти своего псевдовоенного телефона.
        Довольный удачным визитом, Быков нёсся домой наполной скорости. Мигалка накрыше идепутатский номер автоматически устраняют дорожные препятствия. Ему хотелось петь иплясать, Быков даже станцевал напедалях газа итормоза. Машина ворчала иподпрыгивала, анастроение водителя всё больше поднималось.
        Возле самого дома зазвонил мобильник.
        - Что там! - генерал спросил грозным голосом.
        Звонил Пригожин.
        - Иван Эмильевич, только что погиб фельдъегерь.
        - Ма-алчать! - рявкнул Быков. Он реально ощутил, как большие деньги (пусть даже вйенах) проскользнули меж его пальцев.
        Вследующий момент машина врезалась вугол дома.
        Тотчас выбросилась воздушная подушка ивмялась вгрудь генерала.
        - Немедленно обыскать, - голос Быкова прозвучал сдавленно, он задыхался. - Неотдавать ментам!
        Пригожин слушал молча.
        - Как это случилось? - задал генерал первый осмысленный вопрос. Он вывернулся из-под подушки безопасности.
        - Автокатастрофа, - доложил Пригожин. - Машина загорелась ивзорвалась. Погибли трое. Водительи…
        - Плевать мне насопровождающих! Разузнай, небылоли чего при фельдъегере! - Быков взмахнул рукой, держа вней мобильник, Пригожин услышал свист ветра. - Отставить! Сиди себе смирно, исполняй обязанности директора.
        - Спасибо, - сказал Пригожин. Так ему стало легко исвободно, что захотелось немедленно отключить телефон истереть изпамяти все номера бывших коллег, после чего напиться вдрабаган отрадости! Ноничего этого он несделал, потому что генерал продолжал молчать втрубку.
        - Группу отозвать? - спросил Пригожин, пытаясь угадать желания генерала.
        - Петрушка распорядится, занимайся своим делом, производственник!
        - Есть! - Пригожину показалось, что он прокричал втрубку. Насамом деле генерал Быков услышал лепет перепуганного ребёнка, готового немедленно расплакаться.
        Позабыв оПригожине, генерал связался сПетрушкой.
        - Никаких премудростей, - сказал он. - Как только завидите старика, стреляйте напоражение!
        - Ачто соЗверевым?
        - Повозможности оставьте живым.
        - Повозможности?
        - Убрать всех! - решил генерал. Скакими баранами приходится работать! Быков ссилой нажал накнопку отбоя связи. Его большой палец накрыл четверть клавиатуры мобильного, телефон недовольно завизжал несколькими мелодиями сразу иотключился. Быков выбрался изсалона. Закрывая дверцу, генерал посмотрел под ноги иразглядел вдорожной жиже мокнущего снега сгрязью монетку. Древняя двухкопеечная, решкой кверху. Брать или небрать?
        - Свами плохо? - старческий голос отвлёк генерала отразмышлений. Быков вздрогнул ивыпрямился сзажатой вкулаке монеткой.
        Перед ним стояла старушка вформенном бушлате. Её голову покрывала старая изъеденная молью шаль, концы которой уходили вподмышечные впадины исвязаны заспиной.
        - Вызвать «скорую»? - предложила бабуля.
        - Ничего ненужно. Спасибо. Это давление. Сейчас я буду дома, приму таблетку иполежу.
        - Если доктор поставит укол ввену, вам сразу станет легче!
        Быков посмотрел наеё сморщенное бледное лицо стёмными пигментными пятнами, состроил вымученную гримасу, затем захлопнул дверцу машины и, ни слова ни говоря, ушёл вподъезд.
        Старуха разозлила генерала, из-за неё поднял монетку лежащую орлом вгрязи! Быков повертел пальцами двушку. Вспомнил, что из-за такойже монетки погорел Слон. Он неуспел позвонить стелефона-автомата ипервым переговорить скомандованием. Быков опередил своего начальника. Когда появился Слон Григорьевич сраскрытой папкой документов вруках, его уже никто нехотел слушать. Доказательства его невиновности икомпромат назаместителя неинтересовал начальство. Командир принял решение. Чёткий доклад Слона был встречен торжествующими улыбками исочувствующими взглядами. Слон мог рассчитывать только наторжественную отставку. Атеперь эта монетка вернулась Быкову!
        Чекист неможет быть суеверным! Генерал Быков оставил монетку наполочке узеркала ипрошёл всвой кабинет. Сосредоточиться иработать! Никакой Слон неостановит меня! Я ему неСашенька Македонский!
        И, насвистывая мелодию восьмидесятых, генерал разложил перед собой последние сообщения пофаксу.
        - «Две копейки пустяк! Две копейки нужны!» - позабыв слова, Быков что-то промурчал иснова запел: - «… инет им цены!»
        Навязчивый мотив набивал оскомину, хотелось выплюнуть дурацкую песню, ноникак неполучалось. Михаил Иванович бесконечно прокручивал вголове «Гаудеамус», невоспринимая окружающее.
        Глава 8. Прощальный фейерверк
        Сергей что-то хлопотал убуржуйки. Дед Трофим, деятельный иподтянутый, выходил прочь ивновь возвращался, принося какие-то мелкие предметы. Зверев грел руки упечи исблаженной улыбкой продолжал вполголоса напевать хорошо подзабытый гимн студенческой молодёжи. Он уже нестарался понять планы деда Трофима, тем более - противитьсяим.
        Адед Трофим готовил серьёзную операцию. Возможно, последнюю всвоей жизни. Пацан окончательно сломался иподчинялся ему, как робот. Большего отстудента инетребовалось. Внучатый племянник находился вкаком-то трансе. Отключившись отреальности, он всёже незабывал обестественных надобностях. Отума одно горе, ненами сказано, думал дед Трофим. Пусть сидит, греется. Ест, пьёт, оправляется, ито ладно.
        - Сегодня пойдём, - сказал дед Сергею.
        - Куда?
        - Всамое пекло, - без улыбки сообщил дед Трофим.
        - Аесли нас, того…
        - Итого. Иэтого. Ты досих пор непонял чтоли? Вживых неоставят никого.
        - Хватит пугать, говори, что делать!
        - Будем соображать, аневопить, так останемся целыми. Каждый при интересе, - сощурилсядед.
        Сергей подумал. Дед говорит дело. Пацаны непослушали его, изря. Нонельзяже быть тупым рабом устарика!
        - Я должен знать наш план, - заявил он, глядя наноги деда. Поверх серых валенок чёрные калоши заляпанные синей краской. Канты калош овальной формы, следы старика смотрятся пятками собеих сторон.
        - Узнаешь скоро, - дед похлопал парня поплечу. - Стрелять-то приходилось?
        - Конечно.
        - Изкакой пукалки?
        - Автомат Калашникова устраивает?
        Дед скептически улыбнулся.
        - Уж свинтовкой Мосина слажу как-нибудь, - пробурчал Сергей.
        - Стебя этого непотребуется, - опять улыбнулсядед.
        - Зачем тогда голову морочишь? - приободрился Сергей.
        - Проверка бдительности, - сказал дед инахмурился так, что его брови сошлись над переносьем. Сергею стало совсем весело. Ему показалось, что всё это какая-то компьютерная игра сдевятью -надцатями жизней главного героя, каковым он иявлялся.
        - Пошли наразведку!
        - Куда?
        - НаКудыкину гору. Где ночевали, помнишь?
        - Примерно.
        Дед больше ничего неспрашивал. Посвоему обыкновению, он собрался ипошёл. Сергей держался позади. Когда дед Трофим начал петлять полесу, Сергей решил подыграть старому дураку. Студент точь вточь повторял движения деда Трофима: ступая след вслед, пригибаясь инюхая воздух посторонам. Дед необращал никакого внимания наужимки пацана. Пусть себе дурачится, пока петух жареный неклюнул. Убедившись, что никаких ловушек попути ксторожке нет, дед Трофим зашагал быстрее.
        Подойдя кдомику, Сергей опешил. Ночью никакого замка небыло! Атеперь он был: чёрный, амбарный намощных петлях.
        Дед Трофим потянул дверь насебя. Наглазах изумлённого студента, она свободно открылась. Петля скосяка болталась надужке замка! Они вошли внутрь сторожки. Дед Трофим, озираясь ивглядываясь вовсе уголки при свете дня, Сергей - кривляясь иподражая старику.
        - Сесть-то можно? - спросил студент ивздрогнул отзвука собственного голоса. Дед, неоглядываясь, кивнул. Он возился стелефонным аппаратом. Как он ипредполагал, провод установлен для отвода глаз. Насамом деле, бутафорская гробина без наборного диска имела выход наспутниковую связь. Иэто небытовой мобильник, амногофункциональный аппарат свозможностями голографической съёмки ипередачи. Необходимость впоиске других «жучков» отпала. Дед Трофим взялся заметаллическую пуговицу спортивного бушлата Сергея ивырвал ей смясом. Студент непикнул. Гнетущая обстановка пустого дома втайге недавала ему повода возмутиться. Сергей понял, дед делает всё для спасения их жизней.
        Дед Трофим свернул мембрану трубки, вложил туда пуговицу изакрутил обратно. Действовал он расчётливо, без суеты. Совсем как минёр, отметил Сергей.
        Обратно шли молча. Дед нехотел болтать лишнего, аСергей нежелал выглядеть профаном. Позади что-что щёлкнуло. Оба путника оглянулись. Избушка, которую они только что покинули, вспыхнула ярким светом. Огонь столбом поднялся кнебу, нодыма небыло. Совсем как при фейерверке.
        - Через пять минут отизбушки ничего неостанется, - сказал дед Трофим.
        - Это из-за твоей пуговицы?
        - Из-за твоей пуговицы, - поправил дед. Больше он ничего несказал. Читать лекцию обосновах подрывного дела, небыло времени ивозможности.
        - Визбушку ходили? - спросил Михаил Иванович вернувшихся спутников.
        - Ничего ты там неиспортил. Так что, Пригожин имущественных претензий иметь неможет, - сказал дед Трофим. - Давайте обедать, да пойдём!
        - Куда? - спросил Михаил Иванович.
        - Куда ты лазил вбреду, - сказал дед, заставив родственника вздрогнуть. Воспоминания опреисподней холодом вошли вдушу Зверева. Сейчас он нисколько несомневался всвоём психическом здоровье, потому яснее представлял себе встречу сПригожиным под землёй.
        - Что мы там забыли?
        - Выйди-ка, молодая поросль, покури!
        Сергей захватил ссобой пачку галет ибанку тушёнки. Незабыв чашку чая, он вышел задверь. Спорить сненормальными - себе дороже. Аможет, дуракам-то всегда везёт, глядишь, выберемся изэтой передряги!
        - Болтать уже некогда, Миша! Отвечай посуществу, коротко, как вармии! - сказал дед. - Кто твои родители?
        - Незнаю.
        - Брат Толик тебе родной?
        - Да.
        - Доказательства есть? Группы крови, пробыДНК?
        - Зачем? - глаза Зверева округлились. Учёный никак неожидал услышать суст старика знакомую терминологию. Адед Трофим неподкачал.
        - Маркёры родовой флоры сличили?
        - Дед Трофим, атебе-то, какое доэтого дело?
        - Атакое! Тебя кто позвал вловушку, чей голос?
        Михаил Иванович поперхнулся остывшим чаем, адед Трофим продолжал дожимать влучших традицияхЧК.
        - Значит, родство ваше недоказано, - сказал он тоном, недопускающим никаких возражений. - Толик работает журналистом помедицине, кропает что-то огенетиках-вампирах, атвоя формула имеет кгенетике прямое отношение, - дед сделал паузу, как будто перевёлдух.
        - Кмикробиологии, - уточнил Михаил Иванович идобавил: - Кмикрогенетике прокариотов.
        - Карам-барабам! Скажи по-русски, что заформула: жизни, долголетия, психокодировки, чего?
        - Всего.
        - Кого захочу, того ипорабощу?
        - Примернотак.
        - Где эта формула?
        Михаил Иванович постучал указательным пальцем посвоемулбу.
        - Остались какие-нибудь отходы после твоей научной деятельности?
        - Поним ничего нельзя установить. Это всего лишь питательные среды!
        - Иподерьму легко установить, чем питается его хозяин!
        - Если туалет необщественный. Влаборатории отходы сред смешивались иуничтожались. Пофрагментам ДНК ничего установить невозможно.
        - Визбушке ты делал какие-либо записи?
        - Писал, - Михаил Иванович повспоминал, - так, ерунду всякую. Отрывки изобрывков. Занимался имитацией.
        - Обрывки, говоришь? Амне сдаётся, они склеили их, состряпали что-то. Исчитают, что формула вих руках. Чует моё сердце, объявлена нанас охота.
        - Нанас?
        - Конечно, они незнают, что ты мне внучатым племянником приходишься, - Михаила Ивановича аж подбросило оттакой новости, дед необратил наэто внимания. - Лучшая защита, как известно…
        - Накого будем нападать?
        - Почему неспросишь, как я узнал про нашу родственную связь?
        - Дотоголи, дед Трофим? Как я понимаю, времени унас вобрез.
        - Правильно понимаешь! Отправляемся сейчасже прямо впреисподнюю!
        - Нокто нам откроет люк ввертолётной площадке?
        - Разберёмся, племяш, - дед поднялся наноги, кивком пригласил следовать заним. - Пора!
        - Уже? - спросил Сергей, встретив обоих мужчин задверью.
        - Идём, Серёга, идём.
        Они образовали привычную походную колонну. Дед Трофим велел идти прямо, сам свернул ктрансформаторной. Сергей постоял внерешительности. Планов этих чудиков он незнал. Михаил Иванович пошёл привычным зазимовку маршрутом: через сторожку квертолётке. Возле пепелища кним присоединился дед Трофим. Старшие пошли рядом, опять очём-то зашептались. Сергей остался позади, ивновь как вночном лесу унего загорелись пятки отстраха. Заспиною чудились шаги, треск сучьев, приглушенные голоса. Несмотря насветлый день, снег виделся тёмно-серым, небо заволокло мутной дымкой. Студенту захотелось внесколько прыжков догнать мужчин, вклиниться между ними, оказавшись вбезопасности. Погибать, так скопом! Нескучно, инетак страшно. Носделать этого Сергей немог. Ноги помимо его воли отсчитывали ровный шаг, держа расстояние втри-четыре метра отдеда иЗверева.
        Дед Трофим незабывал поглядывать наверхушки сосен, как будто побаивался кукушек-снайперов. Его тревожность никак невлияла навнучатого племянника. Михаил Иванович невыражал никаких эмоций, кроме любопытства. Так начинает жить поправляющийся отстрашной болезни, всё ему внове, влюбом явлении он видит только приятную сторону.
        - Я отключил электроснабжение шахты наполтора часа, - сказал дед Трофим.
        - Как утебя получилось, если рубильник заблокирован?
        - Я тебя спрашиваю, как ты находишь под микроскопом нужные бактерии?
        - Азря, ябы поделился.
        - Уже поделился, - пробурчалдед.
        Оставшуюся часть пути шли молча, прибавив шаг. Хрупкий умирающий снег рассыпался под ногами, следы путников продавливали его дотаёжного моха.
        Как ирассчитывал дед, уних осталось чуть больше часа, чтобы проникнуть вшахту иуничтожить всякие намёки наформулу.
        - Где ты спускался? - спросил дед, потопав овертолётную площадку, сбивая снег сгалош.
        Михаил Иванович пожал плечами. Всё ему было знакомо иодновременно - непонятно. Словно кто-то завремя его отсутствия передвинул декорации. Набетонной площадке по-прежнему небыло ни снежинки, ножелезный трап был раскурочен ивыброшен вснег.
        - Вот та куча железа была трапом, иего ножки были вмонтированы васфальт.
        Дед Трофим присел накорточки. Пригнул голову ипринялся старательно исследовать площадку, шаг зашагом. Михаил Иванович присоединился. Ничего незная опредмете поиска, Сергей вточности скопировал движения товарищей ипервым увидел гнутую арматурину, торчавшую изасфальта.
        - Эту корягу ищем?
        - Нетрогай! - крикнул дед, заметив, как Сергей махнул ногою, чтобы пнуть «корягу».
        Пожав плечами, студент опустил ногу иотступил нашаг. Дед Трофим сМихаилом Ивановичем подошли ближе.
        - Ану-ка, молодо-зелено, дергани-ка насебя! - предложилдед.
        Короткая железяка была жёстко вмонтирована глубоко вбетон. Сергей дёрнул её насебя, затем крутанул против часовой стрелки. Ничего непроизошло.
        - Миша, ты дёргал этот прут, вспомни! - дед Трофим постукал поциферблату наручных часов, напоминая овремени.
        - Тут был трап, анеэта железка. Ивообще, всё произошло само собой. Я оказался уподъёмника вместе сПригожиным. Он что-то поделал, неприпомню что, азатем мы плавно опустились вниз. Теперь трапа тут нет, остался обломок отего ножки! - Зверев указал ногой наторчащий изземли штырь.
        Сергей увидел подошву валенка Зверева. Точно такаяже калоша, как удеда: овоидной формы сдвумя пятками напротекторе. Парень посмотрел насвои берцы срифлёной подошвой. Искать отличия нетребовалось. Похоже, они заодно. Иникто несобирается помогать ему, посвящая всвои планы. Дочегоже противно ощущать себя пешкой, даже всобственной игре! Он понурился иотрешённо уставился себе под ноги. Неожиданно для себя, Сергей ответил деду, хотя тот спрашивал неего.
        - Я видел наплощадке водном месте аккуратную квадратную лужицу. Похоже налюк.
        - Ичегож ты молчал? Зачем дёргал эту дурацкую ржавую арматурину? Посмотри, вочто превратились твои рукавицы! Как втаких лохмотьях появишься вгороде?
        Эти слова Михаила Ивановича невзбодрили, носовсем уничтожили дух Сергея. Они шутят, они знают, что окажутся вгороде. Сергей даже неулыбнулся. Молчал, как разведчик изстарого советского фильма.
        Дед Трофим ухватил студента зашиворот издорово встряхнул.
        - Хватит уросить! Показывай люк! - дед склонился кСергею ипрошептал ему вухо: - Адальше наша стобою работа, мужская.
        Сергей посмотрел насчастливо улыбающегося Михаила Ивановича. Ничего-то тот нерасслышал. Парень едва нерассмеялся вслух своему страху. Этоже старик дурачит учёного, потому что тот неспособен крешительным, боевым действиям!
        Через несколько секунд мужчины стояли увоображаемого люка. Дед ощупал руками периметр неглубокой лужицы иподмигнул Сергею. Михаил Иванович кивнул.
        Кудивлению товарищей дед непроявил никакой активности. Вместо того чтобы попытаться открыть люк, он уселся накорточки. Руки его свободно опустились наколени, голова поникла. Ни дать ни взять, дремлющий рыбак наподлёдном лове вожидании клёва.
        Сергей покровительственно смотрел нарастерянного Михаила Ивановича. Теперь он чувствовал себя знающим иуверенным. Он был заодно сдедом!
        Адед Трофим внутренне сжался ивёл мысленный счёт. Он больше доверял собственной методике определения времени, нежели всем мировым эталонам. Хоть наСпасской башне, хоть наТауэре.
        Глава 9. Аврал
        Отсчитав положенное время, как учили вразведшколе только посвящённых, старый чекист выпрямился, вскочил наноги иотдал распоряжение кначалу операции. Никому изподчинённых непришло вголову переспрашивать, тем более - пререкаться. Всякое многословие считалось дурным тоном ипроявлением человеческой тупости. Вполулегальной империи умели ценить мгновения, спасающие жизнь. Каждый сотрудник корпорации под руководством Командира, так Слон велел величать себя, выполнял приказ как единственную возможность выжить.
        - Здравствуй, дорогой Иван Эмильевич! - раздался голос Слона вспикерофоне вответ нагудок вызова. Хозяин квартиры посмотрел начасы: всё идёт правильно. Дочегоже предсказуемо нынешнее бездарное племя!
        - Слон Григорьевич, ваши поступки, поменьшей мере, некорректны!
        Слон улыбнулся. Волнуется генерал, ишь, какими словами заговорил! Старается быть спокойным, ноедва уловимое придыхание выдаёт его сголовой. Слушая вполуха диалог Яшки савтоответчиком, Слон продолжал работать закомпьютером.
        - Я имею все основания заморозить ваш счёт вйенах! - продолжал Быков.
        - Поступай, как тебе велит совесть!
        - Я доверился тебе как другу, аты из-под носа увёл формулу!
        - Дорогой Иван Эмильевич! Я уже давно вырос изшпионских пелёнок!
        - Так я, я тебе! - грохнул постолу Быков. - Сейчас подгузник пропишу! Под немощного работаешь, да?! Асам такие пакости устраиваешь! Зачем убрал моего фельдъегеря?
        - Здравствуй, дорогой Иван Эмильевич!
        - Перестань косить под дурачка! - взорвался генерал. - Уменя сейчас вся власть! Яже тебя впорошок сотру!
        - Поступай, как тебе велит совесть!
        - Знаешь, что мне совесть велит? Повешать тебя напервом столбе, старый пердун! - Быков больше нестеснялся ввыражениях, позабыв, что бессильная злоба самый худший подсказчик. - Значит, так, если ты сейчасже нескажешь, куда дел государственный пакет, то твои родственники никогда ненайдут твоей могилы!
        Услышав собственный дикий рёв, усиленный динамиками аппарата Слона, опешил. «Так дела неделаются», - прожужжало вего голове.
        - Слон Григорьевич, - снизил он голос, - ну зачем тебе дела государства, которое предало тебя,а?
        - Дорогой Иван Эмильевич! Я уже давно вырос изшпионских пелёнок!
        Быков заподозрил, что разговаривает сбездушной машиной, выдающей вответ три заранее записанные фразы.
        Генерал вспомнил, как проводил планёрки Слон. Если докладчик начинает городить чушь, так Слон Григорьевич тотчас: «Здравствуй, дорогой…», - ипроштрафившемуся больше сказать нечего.
        Для проверки Быков сказал совсем невпопад.
        - Слышал я, вы нарыбалку едете, Слон Григорьевич! Говорят, нынче щуки огромные идут.
        - Поступай, как тебе велит совесть! - предложил автоответчик после паузы.
        - Сволочь ты, Слон Григорьевич! - счувством выдал Быков. Кладя трубку, он услышал набивший оскомину голос.
        - Дорогой Иван Эмильевич! Я уже давно вырос изшпионских пеленок!
        Вярости Быков шваркнул трубкой остол, заходил кругами покабинету. Вяростный галоп сорвались его мысли, извилины заскакивали друг задруга - голова раскалывалась отбешеной пляски внутри черепной коробки.
        Слон поставил автоответчик, реагирующий напаузы вречи собеседника. Асам вэто время затридевять земель отсвоего ископаемого телефона, забугром. Сидит себе, пересчитывает наслюнявленными пальцами свои два мешка йен ихихикает, сволочь!
        Быков немедленно связался сПетрушкой.
        - Наши люди прочёсывают лес! - доложил Петрушка бодрым голосом.
        - Вы хоть одну мелкую гниду там вычесали?
        - Они решили добраться дожелезной дороги, я думаю.
        - Так ты ещё идумаешь! Полагаешь, естьчем?
        Пётр Яковлевич молча ожидал распоряжений генерала. Он сидел себе укостра иотхлёбывал изфляжки французское вино. Бойцы жарили навертеле убитого глухаря. Вискусственно набросанном сугробе изостатков снега стояла бутыль прозрачного самогона вожидании своей очереди. Никому нехотелось болтаться полесу. Бивак гвардии Петрушки расположился неподалёку отстанции Пастухово. Это давало возможность влюбой момент заявиться навокзал стребованием открыть буфет для служащих безопасности. Спривлечением лучших официанток, разумеется. Вглубинке красная корочка по-прежнему магически завораживает. Предвкушение весёлой ночки будоражило бойцов, младший изкоторых был взвании капитана. Спецоперации сроскошными командировочными изаконным отрывом отсемьи очень нравились бойцам генерала Быкова. Меньше всего их интересовали цели таких путешествий. Пацаны умели радоваться жизни впоходных условиях споходными девками. Зависти кребятам изотрядов спецназначений, парящимся вразных «хасавьюртах», они никогда неиспытывали.
        - Ликвидация Зверева отменяется! Чешите лес. Да так, чтобы ни одной хвоинки неосталось неприлизанной!
        Быков всё ещё немог придти всебя после разговора савтоответчиком. Возбуждение каждой нервной клеточки требовало немедленной разгрузки.
        - Муся! - заорал генерал вселектор. - Готовь киску напрописку!!!
        Сидевшие вПриёмной люди: кто впогонах, кто вштатском, все как покоманде молча поднялись состульев иушли. Каждый знал обостроумном пароле хозяина. Сегодня - неприёмный день.
        Секретарша Муся, неподнимаясь из-за стола, скинула ссебя сиреневую тесёмочку, напоминающую плавки, сароматической прокладкой, оборачивающей шнурок пропущенный между ног. Вынув изстола любимые духи шефа, она вспрыснула себе под мини-юбчонку.
        Авселекторе уже было слышно, как генерал нетерпеливо барабанит пальцами позеркальной столешнице.
        Рука Муси дрогнула, брызги французских духов богато оросили её промежность. Зажгло. Муся, подпрыгивая навысоких итонких каблуках, заскочила кБыкову. Едва занею захлопнулась дверь, над входом зажглось электронное табло:
        «ИДЁТ ПЛАНЁРКА»!!!
        - Опять аврал манду прорвал, - сказала пожилая уборщица сиспитой физиономией иполковничьими погонами под серым халатом. Бывшая «Моська» при бывшем генерале Слоне Григорьевиче. Она убрала свой «шпионский» инвентарь вшкаф - насегодня работа вприёмной окончена.
        Через десять минут Мося доложила изтелефона-автомата:
        - Пасечник ворошит улей, - сразу опустив трубку, вответе она ненуждалась. Скромный приварок кденежному пособию офицера ФСБ был отработан.
        Слон принял сообщение ипродолжил работу закомпьютером. Его скромная империя семимильными шагами двигалась кпроцветанию. Каждому, самому замухрышному наполеончику требовалась информация, иСлон успешно торговал ею. Агенты отставного генерала умели добывать знания, аКомандир - правильно распоряжатьсяими.
        Беспокоил Слона древний «смершевец» изПастухово. Интересный старик. Таких специалистов больше нет. Разучились готовить. Да икак сварганишь деликатес изсуррогата? Авнучатый племянник его тоже недурак. Правда, своими гениальными закидонами поднимет имёртвого измогилы. Вон, даже Быков зашевелился. Полез ворошить улей. Своеобразный стимул кжизни. Интересно, что он там плёл про фельдъегеря?
        Слон связался сосвоим человеком вПастухово.
        - Я обшарила всё. УПригожина вкабинете пусто, - доложила буфетчица.
        - Внимательно осмотрела, Валентина?
        Польщённая тем, что неведомый благодетель помнит её поимени, шустрая бабёнка тотчас выложила всё, что знала опоследних перемещениях Пригожина.
        - Игде он сейчас? - спросил Слон, выслушав бестолковый доклад шпионки-энтузиастки.
        - Кажется, домой уехал. Ой! Ажены-то дома нету!
        Слон воочию представил, как Валентина всплеснула руками.
        - Ичто тут такого?
        - Какбы руки насебя неналожил! Атож ведь чернее смерти ходит! - сокрушалась Валентина.
        - Езжай кнему, немедленно! Говори, что хочешь, сиди сним, водку пей, что угодно, нозадержи его дома натри часа!
        - Вы сами приедете, - заключила испуганная Валентина.
        - Да. Конец связи!
        - Какой конец? - взвизгнула Валентина. - Аесли он меня вкойку потянет, тогдакак?
        - Твой гонорар повысится втрое, - спокойно сказал Слон, - если докажешь, что между вами было соитие.
        Валентина что-то буркнула вгукающую трубку, опустила её. Идя поулице, она продолжала ворчать себе поднос.
        - «Докажешь если», как доказать-то? Что я, наизнанку вывернусь чтоли? Аесли он того, несостоятельный? - она даже всхлипнула, расставаясь собещанными деньгами. НеБог весть, какие, анадороге неваляются!
        - КПригожину! - сказала Валентина, тормознув частника. Особняк директора знал каждый житель Пастухово.
        Шофёр придирчиво оглядывал пассажирку иразмышлял. Икак такой видный мужик мог залезть натакую развалину? Что нашёл вэтой квашне, имея такую жену? Бабёнку Пригожина он видал пару раз ссупругом. Ей было напару десятков лет меньше мужа. Глазёнки Пригожиной бегали, ноктелу она никого неподпускала. Это было известно наверняка.
        Заметив ехидные взгляды водителя, Валентина посмотрела насебя взеркальце заднего вида. Никакой косметики, мешки под глазами, скукоженная шея нафоне большого брюха. Да такой крале напанели самой приплачивать придётся! Ивсёже, Валентина несделала ни единого движения, чтобы хоть чуточку привести себя впорядок. Она едет наделовую встречу. Это нешушли-мушли какие! Валентина вкинула подбородок.
        - Что смотришь, первый раз видишь, или как? - спросила уборщица таким тоном, что шофёр обязан знать её нетолько влицо, ноипоимени-отчеству.
        Водитель опешил. Оказывается, вгороде столько тайн! Он-то думал, что такие дела только поночам делаются. Стоило только рискнуть потаксовать вобеденный перерыв, так сразу нарвался налюбовницу Пригожина!
        - Я просто подумал, Алексей Исаевич домали? Может, иназад вас сразу доставить?
        - Неподлизывайся! - отшила Валентина. Отвернувшись кокну, она улыбнулась. Первая цель достигнута. «Свидетелем будешь!» - чуть неляпнула она, нововремя спохватилась.
        - Уменя ключи есть! - Валя хлопнула себя покарману задрипанной телогрейки. Что-то звякнуло.
        Шофёр посмотрел наизмызганный край кармана грязно-зелёного китайского пуховика. Нити двойного шва давно истрепались. Измелких трещинок выбивался наружу мелкий серый пух. Водителю захотелось поскорее избавиться отэтой дуры. Зачем ему чужие тайны?
        Шофёр врубил магнитолу наполную громкость, ипод визги молоденькой поп-звезды, подъехал когромному забору.
        - Десятки хватит, - сказала Валентина, сунув смятую купюру вруку опешившему мужику.
        Шофёр невозражал, хотя затакую дорогу обычно брал неменьше полтины. Он развернулся иумчал вгород. Первое время он всё поглядывал взеркало, непомчитсяли кто вдогонку?
        Слон курил всамолёте ищёлкал поклавишам ноутбука, понужая специальную аналитическую программу. Пока все поступки людей укладывались всхему. Дед Трофим сродственником сидят влесной сторожке иневысовываются. Быков кобелится всобственном кабинете. Петрушка лакает самогонку настанции Пастухово, мешая работе диспечерши. Пригожин под контролем Валентины.
        Ивсёже, взаконченной логической цепи вырисовывалось уязвимое звено. Фельдъегерь! Неужели он должен был доставить готовую формулу? Нооткуда?
        Никто немог инесможет влезть вчужие мозги, кроме как скальпелем. Однако, нейрохирургия ещё неизвлекла ни одной самой простенькой мысли, нето что целой формулы. Кто-тоже помог фельдъегерю отправиться натот свет. Сформулой или безнеё.
        Изотчёта агентов вПастухово следовало, что оба фельдъегеря «вумат нажрались» ипили без просыху трое суток, азатем стакимже пьяным шофёром разбились почти наровном месте.
        Слон связался схакерами, работающими скомпьютером, установленным Пригожиным натаёжной подстанции. Ребята тотчас ответили, что вход всистему заблокирован намертво. Слон понял. Компьютер уничтожен. Вот где подножка влогической программе! Дед Трофим избрал активную защиту.
        Тем временем программа закончила работу ивыдала результат: Синтез клетки-киллера возможен без участия автора.
        - Здравствуйте, дорогой «Пентиум»! Извольте пояснить, - Слон запросил упрограммы необходимые компоненты. Дисплей замер, указатель превратился вмёртвые песочные часы. Через несколько шагов, предпринятых хакером, исполняющим обязанности отдалённого помощника, наэкране заплясали лилипутские буковки:
        ДЛЯ ВЫПОЛНЕНИЯ ВАШЕГО ЗАПРОСА НЕДОСТАТОЧНО ДАННЫХ ОКУЛЬТУРЕ ПРОКАРИОТОВ.
        «РГО (ЛАТ.) - ВМЕСТО, КАГУОN (ГР.) - ЯДРО», - ОТВЕТИЛ КОМПЬЮТЕРНЫЙ СЛОВАРЬ.
        Понятно, культура людей без стержня, по-своему дал определение безъядерным клеткам Слон Григорьевич. Разумеется, наэти мелкие буковки никто необратил внимания. Поэтому нынешние горе-специалисты решили ликвидировать носителя информации. Нодед Трофим невписывается вновомодные компьютерные игрушки, тем более вруках недоучек. Закваска унего старая, каменистой плотности. Наверняка он угадал суть безо всякого программного обеспечения. Слон поправу представил себя наместе деда.
        Опытный ныряльщик нестанет крутиться вворонке, выбиваясь изпоследних сил. Он нырнёт вглубь! Ближе ко дну, где слабее водоворот, он свободно выскользнет!
        - Рули сразу наплощадку! - скомандовал Слон пилоту.
        - Это где бывшая ВЧ/217?
        Слон кивнул. Лётчик пошёл навираж.
        - Сядешь?
        - Обижаешь, начальник! - лётчик щёлкнул ногтем большого пальца оверхний зуб ипровёл ладонью под горлом. Слон улыбнулся.
        Через несколько минут самолёт свертикальным взлётом приземлился наплощадку ракетной шахты: повсем документам стёртой программой разоружения слица земли.
        - Слетаешь вПастухово заПригожиным.
        - Что ему сказать?
        - Никаких объяснений! Да, ещё, - добавил Слон, зная орвении лётчика, - бабу оставьтам!
        Пилот кивнул. Совместная хорошо оплачиваемая работа сотставным чекистом научила его обходиться без ненужных вопросов.
        Слону ненужно было разыскивать рычаг. Через несколько секунд он уже спускался вшахту. Всамом начале пути бетонные двери были заперты изнутри. Слон помнил код. Недаром он когда-то курировал иэтот объект вчисле многих прочих. Быков считал, что оего тайной лаборатории незнает никто. Пригожин догадывался, что такую махину советских времён недемонтировали досих пор. Как экономист ихозяйственник он считал, что это обойдётся дороже, чем содержать шахту лет сто, как минимум. Как прежний разведчик он держал язык зазубами игнал отсебя лишние мысли.
        Тройная комбинация цифр заставила бетонный блок медленно опуститься. Слон заблокировал выход инаправился внутрь режимного объекта. Сделав несколько бесшумных шагов, Слон насторожился. Для шахты характерен плотный воздух, какбы ни старались кондиционеры. Вероятно, он остался таким совремён Советского Союза, когда наша электронная техника состояла наполовину издревних, нонадёжных ламп. Воздух вокруг них обгорал, ионизируя окружающее пространство. Электронная пыль въелась вбетон ипритягивает кстенам заряженные частицы воздуха.
        Слон физически ощущал, как кто-то будтобы прорезал сгущённую атмосферу. Воздух сгруппировался вертикальными пластами. Так могло произойти только отдействия инородных тел, каковыми, безусловно, являлись гражданские лица. Внутренняя атмосфера ещё невозвратилась всвоё привычное состояние, значит, они прошли несколько мгновений назад.
        Итак, дед, учёный истудент уже здесь. Слон прокрался кбывшему Государственному посту номер один. Вмертвенном свете скрытых источников похожих надневные лампы безжизненно стоял пульт управления ракетной обороны. Накнопки наброшен толстый брезент, покрытый неменее толстым слоем пыли. Слон покачал головой идвинулся дальше, ккомандному пункту.
        - Твою мать, ети-ю! - ругался дежурный офицер. Матерясь, он стучал постолу кулаками, нажимая нанесколько кнопок одновременно.
        Слон, оставаясь втёмном закутке, покрылся холодным потом, нототчас пришёл всебя. Сила привычки! Ведь дежурный офицер долбил посистеме блокировки запуска ядерных ракет. Только вот, ракет уже небыло. Монотонно светился монитор компьютера, показывая какую-то туповатую картинку. Ни одной искры непроскочило поэкрану.
        - Что, неопохмелился вовремя? - раздался голос второго дежурного.
        - Да шёлбы ты! Тут аварийная ситуация!
        - Где? - напарник подошёл ближе, озираясь посторонам.
        Слон стоял внише - бывшей оружейки караула. Увидеть его было сложно. Нонавсякий случай Слон вжался встену, слился снею изамер.
        - Электричество отрубилось, мы уже пять минут пашем нааварийке!
        - Негони!
        - Аты посмотри! - офицер вкамуфляжной форме ухватил напарника заворот иедва неткнул носом вмонитор, встроенный встолешницу. Коллега под два метра ростом едва несложился пополам. Он вывернулся отзахвата иотпрянул всторону, нонепопытался дать сдачи. Потому что увидел краешком глаза включенные запасные аккумуляторы.
        Это означало, что кому-то придётся топать потемноте доподстанции. Обоим дежурным этого очень нехотелось. Стех пор как гражданский электрик покинул подстанцию, отофицеров ничего нетребовалось, как следить заникому ненужным пространством тайги: отвертолётной площадки долинии электропередачи. Они сидели себе, попивали водочку, дожидаясь окончания командировки. Сегодняшним утром кончилось ипиво. Вих головах остались остатки алкогольных паров, неприносящие ничего, кроме злобной тоски.
        - Кто пойдёт?
        - Кто заметил, тому идокладывать.
        - Нет уж, давай-ка постаршинству, товарищ подполковник!
        Убедившись, что охотников тут нет (так он назвал разыскиваемую группу), Слон нестал наблюдать запрепирательствами дежурных бестолочей. Он направился ниже, вследующий уровень секретности. Дежурные сКПП осуществовании других ярусов неимели никакого понятия. Зато дед Трофим оказался пронырливее. Наследующем слое подземной шахты располагалась основная электронная база слежения ителепортации. Ещё одним ярусом ниже - лаборатория неизвестной направленности. Поговаривали, что там производится «лавбер» - гремучая смесь нейролептика сгаллюциногеном, названная вчесть Лаврентия Берии. Слон считал эти побасёнки сказкой обылом могуществе разложившейся системы госбезопасности.
        Добираться доцентра электроники сложнее. Слон несколько раз возвращался кисходному месту. Офицеры продолжали пререкаться. Слону это надоело. Захотелось выйти, без предисловий вырубить обоих, да открыть тайный ход встене. Норезервной мощности аккумуляторов могло нехватить для такой нагрузки. Ктомуже, Слон реально оценил расстановку сил. Несмотря напохмельное состояние, уподжарых напарников хватает мощи справиться состариком. Фактор внезапности важен для тапка прихлопывающего таракана, ноненаоборот.
        Слон уже решил вновь пытать счастья втёмных лабиринтах, нотоварищи пооружию решили идти вместе.
        - Ачто тут будет, ни хрена небудет! Сходим, врубим «напругу», иназад.
        - И«Калаши» ссобой прихватим! - согласился второй. Они ещё некоторое время возились, отыскивая один изавтоматов. Глухо матерясь, решили найти его после.
        Когда они всёже ушли, Слон прошёл кпульту управления. Задумался. Для открытия хода нанижний уровень, ему нужно подключить вручную дополнительный источник энергии - помощнее автоматического аварийного внесколько раз. Чем может проявиться внезапная дополнительная нагрузка, Слон незнал.
        Глава 10. Подземная лаборатория
        Старый чекист понятия неимел овнутреннем расположении помещений шахты. Он целиком полагался насобственное чутьё. Заблокировав засобою входной люк, он повёл группу наощупь, почти позапаху. Вкромешной тьме, ориентируясь напотоки воздуха естественной вентиляции, дед Трофим вёл товарищей посерпантину лабиринта. Всё ниже иниже. Так незваные гости миновалиКПП.
        - Даже необорачивайтесь, - прошипел дед, когда вщель туннеля пробилась узкая полоска матового света.
        Дед Трофим несчитал шаги, он отмерял расстояние подлине бетонных плит, выстилающих пол подземного коридора. Отстыка залитого битумом доследующего - ровно восемь метров. Когда он насчитывал десять плит, сворачивал вправый проход. Так ориентировался дед Трофим, чтобы незаплутать влабиринте.
        Михаил Иванович дважды порывался свернуть раньше расстояния, отсчитанного дедом. Ему казалось, что порабы уйти влево. Сергей шёл, стараясь ступать ногу вногу сдедом. Иногда он даже угадывал повороты. Сергей внимательно смотрел посторонам, новсюду видел одинаковые бетонные плиты испещрённые неправильными ромбиками. Почти каждые пять шагов галерея разветвлялась то вправо, то влево. Втёмных проходах еле-еле светились неведомые лампочки, создавая полумрак. Сергей поражался, дочегоже всё хитро устроено: стены видно, анаполу тьма тьмущая! Как будто сами плиты светились, ноэтого быть немогло. Ини одного грызуна под ногами, никаких нитей паутины настенах. Неужели тут кто-то ежедневно подметает ивытирает тряпкою пыль?
        Михаил Иванович незадумывался над этим. Он знал, что даже неподверженные гниению бактерии неживут вподобном атмосферном режиме. Влажность оставляла желать лучшего, апостоянная вытяжка попросту уносила прочь мелких клещей, составляющих бытовую пыль. Самое подходящее место для установки изолированного термостата - никакие побочные бактерии непомешают исследованиям. Зверев тотчас поделился своими соображениями сдедом.
        - Ты уверен? - громко спросил дед. Его спутники тотчас остановились как вкопанные.
        - Подобные условия просто рай для микробиолога.
        - Значит, твои коллеги находятся где-то здесь.
        - Как мы их найдём? - спросил Сергей. Его пальцы уже онемели оттого, что сжимали автомат впостоянной готовности кстрельбе короткими очередями.
        - Последам, - сказал дед. Сергей обрадовался. Его считают равным!
        - Акак потом отсюда выберемся? - спросил он, осмелев.
        - Как барон Мюнхгаузен.
        - Вытащим себя заволосы?
        - Нет, отправимся клуне наракете.
        Михаил Иванович улыбнулся, нонепотому что нанего вдруг нашло веселье. Дед Трофим без тени намёка сообщил, что обратного хода небудет. Чтож, плевать! Главное, уничтожить придурков, укравших формулу.
        Сергейже неоценил черноты юмора. Ему наоборот стало легче надуше. Задача теперь казалась выполнимой больше, чем думалось прежде. Так ибывает вкомпьютерных играх: выходишь нановый уровень другим путём, так как обратной дороги небывает. Похоже, приключений хватит навсю оставшуюся жизнь. УСергея зачесались руки впредвкушении нервной встряски.
        Неутомимый дед Трофим вёл товарищей всё дальше ивсё ниже. Наконец он разрешил отдохнуть.
        - Бросай рюкзак, усядемся нанего!
        Сергей судовольствием выполнил приказ. Ещёбы пожевать чего. Он мечтательно поднял глаза кверху иувидел какую-то щель. Оттуда шёл такойже флюоресцирующий свет, как отбетонных стен. Нозначительно ярче. Сергей толкнул Зверева локтем икивнул наверх.
        - Дед Трофим, некажется, что мы ходим покругу? Мыже были уже возле какого-то освещённого объекта?
        - Некажется, - буркнул дед. Ему самому было непонятно, как пройдя больше километра под землёй, они никуда непопали. Поправилам любого лабиринта, должны либо вернуться назад, либо добраться досамого центра.
        - Как думаешь, сколько проработают резервные аккумуляторы? Долго нам ещё мотаться?
        - Мы опустились намного ниже, чем кажется. Примерно столькоже, ибудем натом месте, где ты беседовал сПригожиным.
        - Так я идумал! - стукнул себя поколену Михаил Иванович.
        - Нето ты думал! Пригожин или его голографическое изображение. Главное, добраться дотех кабинетов, понял?
        - Понял.
        Дед нестал выяснять, что понял Зверев, ачего нет. Нехотелось говорить отайне при сопляке. Информацией нельзя сорить направо иналево - это он усвоил смолоду. Потому идожил достарости, так считал дед Трофим. Нообстоятельства заставляли его говорить. Вкрайнем случае, ненужного свидетеля можно убрать. Нечленже он ВЛКСМ, всамом деле!
        - Вэтой шахте четыре яруса, соответственно частям ракеты. Боеголовки сняли, спрятали или распродали. Воинскую часть расформировали или перебазировали. Абаза осталась. Наверняка, здесь наразных уровнях работают люди, недогадывающиеся ососедях. При встрече он перестреляют друг друга. Нослучайности исключены, - дед Трофим перевёл дух. - Студент, как думаешь, эта щель высоко отсюда?
        - Метра два, небольше.
        - На-кась, - дед Трофим протянул пацану спичечный коробок, - добрось доверху!
        Сергей попробовал. Коробок стукнулся совсем близко отпола, нодощели сосветом было очень далеко. Студент прицелился ибросил коробку спичек ещё раз. Теперь все увидели, что коробок улетел намного выше, ноупал, так инезадев потолка.
        Зверев сСергеем отпрыгнули отстарика - если это колодец под ракету, то он продолжается вниз! Точно такойже дырой. Дед ухватил их заплечи.
        - Непугайтесь, каждый уровень отделён. Сказалже, всякие случайные встречи исключены. Через полчаса закончится заряд аварийных аккумуляторов, нам надо быть влаборатории. Надеюсь, Миша, знаешь, что нужно будет сделать. Иты, студент, знаешь.
        - Так поспешимже! - Михаил Иванович вскочил наноги. - Если каким-то уму непостижимым методом они разгадают формулу синтеза клеток-убийц, то передадут её Пригожину!
        - Спешить сейчас ненужно! - осадил дед Зверева. - Скорее всего, они уже передали информацию.
        - Тогда почему мы рискуем жизнью? - спросил студент.
        - Апотому, Серёжа, - сказал Михаил Иванович, - что нельзя зашифровать форму жизни спомощью тупой машины!
        - Этокак?
        - Когда ты набираешь электронный адрес ипропускаешь одну лишь точку, что получаешь? Верно, шиш смаслом! Догадаться, что точка пропущена случайно, может только человеческий разум. Аесли таких точек больше тысячи, тогда только автор может определить правильный текст. То есть, верный вариант формулы. Поэтому нам следует уничтожить полученный ими продукт.
        - Абракадабра какая-то! - Сергей потряс головой. - Грузите вы меня пополной.
        - Ты спросил, я ответил.
        - Ты, всамом деле, исключил запуск? - по-своему понял дед Трофим. - Иони ни зачто неузнают, где кнопка?
        - Вероятность очень мала. Им необходимо скопировать генетическую информацию соригинального продукта. При повторной попытке воспроизводства получится похожий, нонеполноценный мутант. Потому что клетки-киллеры сразуже захватывают чужие гены, изменяя собственную цепь ДНК, - как можно популярнее разъяснил Михаил Иванович.
        - Я понял, - сказал Сергей. - Нужно попасть влабораторию иуничтожить там всё живое.
        - Лучше инескажешь. Молодец, студент! - дед Трофим помахал открытыми ладонями, рассекая воздух. Поодному ему понятным признакам, решил отправляться дальше: - Пора!
        Теперь их путь сократился вдесятки раз. Дед Трофим повёл их краткой дорогой. Некружа почасовой стрелке, анапрямик. Спутникам казалось, что дед петляет, так как шёл он змейкой: то вправо, то влево. Насамом деле, дед отмерял одинаковые расстояния, продвигаясь вперёд как пошпалам: отрельсы крельсе, невыходя запределы прямой.
        Вскоре они оказались вцентре лабиринта, перед массивной металлической дверью. Дед Трофим усадил обоих нарюкзак, сам занялся кодовым замком. Кнопочное табло тотчас выдало ему свои секреты. Одна кнопка потёрта пальцем, другая. Всего четыре. Комбинаций немного, если учесть, что первые цифры «1» и«2». Попробовав дважды, дед услышал ожидаемый щелчок. Он отскочил отдвери иувлёк засобой спутников.
        Через мгновенье все трое лежали наполу, авнескольких сантиметрах отних упала набетон стальная дверь. Грохот раздался такой, что людям пришлось раскрыть рты, чтобы нелопнули барабанные перепонки. Казалось, шум идёт отовсюду. Это расположенные лабиринтом бетонные плиты отражали звуковые волны кместу их происхождения.
        - Встаём! - скомандовал дед. - Студент, снимайся спредохранителя!
        Сергей дослал патрон впатронник. Открывшееся помещение освещалось тусклым светом. Внутри стоял монотонный гул, как будто работал большой механизм. Подземная комната больше походила накоридор, потому что заканчивалась тёмно-серой дверью, точно такойже, как инавходе. Поцентру стоял какой-то пуфик. Когда мужчины подошли поближе, разглядели, что это квадратный камень. Наего поверхности выдолблено углубление закрытое толстостенным стеклом. Внише лежал чёрный пластмассовый предмет, похожий напульт управления телевизором. Нераздумывая, Сергей ударил стволом автомата постеклу. Ничего непроизошло. Тогда он разложил металлический приклад идолбанул постранной витрине. Стекло выдержало. Непоявилось ни одной трещинки.
        - Эх, студент, - дед забрал автомат, ткнул стволом вбок каменной тумбы. Стекло плавно поднялось, как полочка вшкатулке.
        Зверев посмотрел наместо, куда ткнул дед. Там была крупная кнопка.
        - Аларчик просто открывался! - заметил Михаил Иванович.
        - Без моей команды, студент, невздумай стрелять! - сказал дед, возвращая автомат. Он взял пульт. Нажав нанесколько кнопок, дед Трофим бросил пульт обратно идвинулся кдверям.
        - Подожди! - окликнул его Михаил Иванович.
        - Думаешь, утебя получится?
        - Наверное, тут есть кодировка, - предположил Зверев.
        - Точно, как намобиле! - поддержал его Сергей.
        - Разберёшься, студент?
        - Кто-тоже додумался понастроить под землёй лабиринты, - фыркнул Сергей.
        - Считаешь, дураки это сделали?
        - Не-е, - улыбнулся Сергей, - недураки - дубы армейские!
        - Благодаря этим дубам ты незадохся, мил человек. Этоже неигрушка, аестественная вентиляция!
        Сергей неотвечал. Он возился скнопками пульта. Вскоре сослабым шорохом дверь отворилась. Глаза ослепило ярким светом. Перед мужчинами открылась большая галерея полная людей. Каждый человек чем-то занимался. Кто-то ходил сбумагами, кто-то сидел закомпьютером. Стоял обычный деловой конторский гул. Никто незамечал незваных гостей.
        - Невздумай стрелять, - сказал дед Сергею.
        - Почему?
        - Нетрать патроны нафантомов, - пояснил Михаил Иванович. Для подтверждения своих слов Зверев взял уСергея рюкзак ишвырнул его всидящего рядом. Рюкзак шлёпнулся напол. Сергей раскрыл рот. Онже только что видел, как рюкзак летел точно вголову работающему клерку, нопрошёл сквозь этого придурка! Апридурок продолжал что-то черкать набумаге. Сергей подошёл ближе, пригляделся. Действительно, набумаге появлялись какие-то буквы.
        - Эй! - студент окликнул пишущего человека. Ноль эмоций! Тогда Сергей решил выдернуть лист из-под ручки, нонесмог взять бумагу вруку. Он пробовал ещё иещё, ноничего неполучалось. Сергею стало весело: играет как котёнок ссолнечным зайчиком! Он взял служащего заухо ипотряс ввоздухе собственным кулаком. Придурок по-прежнему что-то сосредоточенно писал.
        - Вот так да! Аформула, она тоже такаяже?
        - Формула реальна! - Михаил Иванович указал взглядом насейф. Дед Трофим уже копошился уего дверцы.
        Сергей посмотрел напульт, есть кнопка снарисованным замком! Он нажал. Дверца сейфа раскрылась настежь. Внутри стояли колбы, пробирки иплоские чашечки. Михаил Иванович протянул руку, нокроме воздуха ничего невынул изсейфа.
        - Агде? - спросил Зверев изамолчал наполуслове. Кто мог ответить? Михаил Иванович посмотрел начасы. Доконца работы аккумуляторов оставалось четыре минуты.
        - Ану-ка, Сергуня, включи фонарик, - сказал дед Трофим, - исвети каждому прямо врожу!
        Сергей так исделал. Первыйже идиотик рассыпался намножество гаснущих искр. Сергей принялся щёлкать фантомов, как мыльных пузырьков.
        - Аты куда, дурачок? - весело выкрикнул студент вслед убегающему мужичку вкамуфляжной форме. Человек ничего неотвечал, он подбежал кстене, оклеенной декоративным пенопластом, изкоторого делают подвесные потолки.
        - Стреляй! - разорвались вухе Сергея слова деда.
        Сергей вскинул автомат, новыстрелить неуспел. Убегающий вдруг развернулся инеожиданно оказался заспиной Сергея. Он саданул студента позатылку так, что вглазах запрыгали яркие звёздочки. Падая, Сергей почувствовал, как кто-то рвёт изего рук автомат. Студент вцепился в«калаш» мёртвой хваткой.
        Дед вдва прыжка оказался рядом иударил напавшего наСергея ребром ладони под затылок. Он опустил руку уверенный, что противник неочухается полчаса, как минимум. Нотот неотреагировал наудар, апродолжал тянуть автомат насебя. Руки деда Трофима опустились. Да, подумал он, силы влужу. Растаяли, как снежная баба.
        Михаил Иванович понял, что изображения пробирок являются проекцией. Приглядевшись кстене напротив, он увидел конец кабеля волоконной оптики.
        Прикрыв их ладонью, Зверев убедился, что всейфе ничего кроме темнотынет.
        - Туда надо, застену, - сказал Михаил Иванович. Авответ услышал шум борьбы. Михаил Иванович обежал сейф иувидел лежащего наполу Сергея иопустившего седую голову деда. Какой-то тип упёрся ногой вгрудь Сергея ирвал насебя автомат. Нераздумывая, Михаил Иванович подбежал исложенными кулаками, что есть сил, ударил нападавшего повиску. Наудивление легко, человек вкамуфляжной форме отрубился иупал настудента. Вдвоём сдедом они оттащили охранника прочь отСергея.
        Студент пришёл всебя ивыстрелил. Михаил Иванович воочию увидел, как вздыбилась камуфляжная куртка кровяными гейзерами. Иэто была натуральная кровь.
        - Зачем нам застену? - спросил дед, как ни вчём ни бывало.
        - Там, встене кабель волоконной оптики!
        - Турист, включай пульт! Раздвигай стену!
        Сергею мешала сосредоточиться головная боль. Ивсёже он жал накнопки скакими-то непонятными обозначениями, ноневызывал никаких изменений. После нескольких безуспешных попыток кнопки разом загорелись ярким багровым светом итотчас потухли.
        - Сдохла зарядка! - сообщил Сергей товарищам. Ноникто вкромешной тьме ему неответил. Позади раздался звук, напоминающий работающую пилу. Сергей прижал руки кголове иприсел отстраха. Нехватало ещё быть распиленным надвое.
        Включился свет. Сергей увидел тотже зал, стемиже работающими придурками. Итолько убитый продолжал лежать рядом состеной. АЗверев сдедом руками разрывали стену, состоящую изпластов пенопласта. Всё просто, ненужно никакого пульта. Вот тебе и«ручная пила»! Сергей присоединился кдрузьям.
        Пенопласт оказался намного толще, чем вквадратиках для подвесных потолков. Сергей еле оторвал толстый кусок, апод ним оказался следующий. Тогда Сергей взял автомат иприкладом сразбегу врезался встену. Проломав её, студент оказался всоседней комнате.
        - Вот она, настоящая лаборатория, - сказал дед. Михаил Иванович согласно кивнул. Тесная комнатёнка более приспособлена для опытов: стол соштативами имикроскопом, скромная настольная лампа, верстак савтоклавом исухожаровым шкафом. Всамом углу стоял электронный микроскоп совстроенным монитором - мечта генетика-микробиолога. Сколькоже заявок подано ввышестоящие инстанции, авлаборатории Зверева такого оборудования нет. Иврядли когда появится. Михаил Иванович заметил наконец сейф, изкопии которого он пытался извлечь колбы. Рядом натреноге располагался термостат скультурами. Носамое главное, что выдавало микробиологическую среду, характерный запах жизнедеятельности бактерий ипитательных сред.
        - Вонизма, как втуалете! - сказал Сергей.
        - Сам вштаны неналожи, - неожиданно грубо сказал Михаил Иванович.
        Дед смотрел народственника игадал, кто сейчас победит внём: человек или исследователь. Кто знает, что творится вэтой гениальной голове? Вдруг, да захочет сохранить свою страшную бациллу.
        Михаил Иванович вэтот момент был далёк отнаучных изысков. Впервую очередь ему хотелось уничтожить культуры бактерий, посеянных поего собственному методу. Какже их отличить отдругих? Чашки Петри все заполнены одинаковым зеленоватым желеобразным содержимым. Агар-агар неотличался ни видом, ни запахом.
        - Будем уничтожать всё, - принял решение Зверев. Сергей щёлкнул затвором.
        - Пулей микроба неубить, - заметил Михаил Иванович.
        - Тогда как? - спросил дед. Брезгливо морщась, он держал вруке чашку Петри - навид стеклянную пепельницу сзакрытой крышкой. Открывать эту пакость дед нерешался.
        - Вдруг там чума или холера какая? - спросил дед Трофим.
        - Дед Трофим, - как нерадивому студенту заметил Михаил Иванович, - чума, холера, грипп исифилис натаких средах нерастут, - сообразив, что дед непонимает, Зверев пояснил, - вирусы ипереходные кним формы выращивают вдругих сосудах. Нетрогайте колбы сбульоном икуриными эмбрионами, аэти чашки можно просто раскрыть ирастоптать.
        - Ага, ананогах останутся всякие заразы! - сказал Сергей. Он схватил деда заруку, чтобы тот небросил эту пакость напол.
        - Микробы просто сдохнут наоткрытом воздухе. Так что, круши, ломай!
        Дед состудентом поняли иначали сэнтузиазмом крушить чашки скультурами. Сергей составлял изних пирамидку, апотом продалбливал все досамого полу. Толстое стекло трескалось внескольких местах, разлетаться ему мешала студенистая масса Агар-агара. Дед Трофим взял большую металлическую линейку иразмазывал зеленоватые сопли пополу, чтобы воздух поскорее убивал микробов. Увлечённые разрушительством, они необращали никакого внимания наМихаила Ивановича.
        Спомощью пульта Зверев открыл истинный сейф-термостат. Там стояла колба снужным ему содержимым. Михаил Иванович никогда невысеивал эту мутацию бактерий, новнутренним чутьём угадал повнешнему виду питательную среду. Наповерхности мясопептонного бульона плавали капельки жира, обросшие седым налётом: как будто кто-то стряхнул пепел сигареты вхолодный борщ. Михаил Иванович аккуратно слил верхний слой сживой культурой втри пробирки.
        - Нашёл? - спросил дед заспиной Зверева.
        Михаил Иванович вздрогнул, едва непролил изколбы остатки жижи цвета мясных помоев. Сергей тотчас схватил штатив спробирками.
        - Студент, это самая опасная, мировая зараза! - сказалдед.
        - Так пускай она издохнет! - Сергей тряхнул пробирками.
        - Поставь наместо! - сказал Михаил Иванович спокойным тоном, совсем как втамбуре электрички. Студент тотчас подчинился. Он совсей осторожностью, как хрустальную вазу, поставил штатив спробирками настол испрятал руки заспину.
        - Ты зачем потрём пробиркам разлил, да насамое донышко, немог всё водну слить? - непонял дед Трофим.
        - Я-то? - Михаил Иванович пожал плечами, - так, попривычке, машинально разделил надоли для вторичного посева.
        - Ну идурак! - счувством сказал Слон Григорьевич. - Тебе это непонадобится!
        Слон наблюдал загоре-налётчиками вширокий экран монитора. Едва охранники покинули шахту, он попамяти разыскал неиспользуемые ныне механизмы наблюдения завсеми отделами шахты. Датчики водежде охранников давали неплохое изображение. Оба пытались разобраться, отчего нет подачи энергии, если трансформатор исправен?
        Слон посмотрел, что происходит напусковой площадке. Изсамолёта вышел изрядно помятый Пригожин. Слон раскрыл люк ипоселектору пригласил Алексея Исаевича.
        - Войдя внутрь, заблокируй двери, сделай два шага вперёд изамри!
        Узнав голос бывшего начальника, Пригожин перестал стрястись отстраха. Его схватили издома, сняли прямо сбабы изапихнули наборт, швырнув одежду. Вместо объяснений пригрозили пальцем, апотом кулаком. Вдобавок сунули стволом под рёбра. АВалентина-то оказалась чудесной бабой, или это водка была чудесной. Теперь Пригожин отрезвел досамого мозжечка, понял, что понадобился самому Слону Григорьевичу. Ощущение своей значимости придало сил Алексею Исаевичу. Уверенными шагами он отмерил положенное количество изамер как салага натумбочке дневального. Когда плита под ним медленно поползла вниз, Пригожин нешелохнулся. Так постойке смирно он ипредстал пред очами Слона Григорьевича.
        - Ты разрабатывал Учёного?
        - Так точно.
        - Формулу получил?
        - Почти.
        - Бол-ван! - судовольствием протянул Слон.
        Пригожин разулыбался, при таком настроении начальника ему нечего опасаться.
        - Глянь-ка! - Слон показал монитор. Наэкране бушевали погромщики.
        - Так ониже всё уничтожат! - завопил Пригожин.
        - Зверев разлил эту гадость попробиркам, - успокоил Слон. - Жаль своего детища!
        Дед Трофим взял одну изпробирок, встряхнул, посмотрел насвет.
        - Ачто, если это расколотить? - спросилон.
        Михаил Иванович издал звук похожий нарычание, вырвал изрук деда пробирку иаккуратно поставил её вштатив. Тотчас погас свет.
        - Непора вмешаться? - сообразил Пригожин.
        - Самое время. Ато ухлопают друг друга, - улыбнулся Слон, отключая освещение. Другой рукой он одновременно включил спусковой механизм. Оба наблюдателя, сидя вмягких креслах, начали плавный спуск.
        - Проболтали, как бабы набазаре! - выругал дед всех присутствующих, втом числе исебя самого. - Сейчас включится общая энергия и, возможно, сигнализация.
        - Инас тогда зачистят? - спросил студент уполной темноты.
        - Неклади вштаны прежде времени, итак воняет. Михаил Иванович, атыгде?
        Зверев неотвечал.
        - Мишаня! Небудь дураком. Утебя вруках суррогат, тыже знаешь. Неужто продашь своих заэту гниль?
        - Это негниль! - невыдержал Зверев. - Это годы моего труда! Это необласканные мною женщины, спокойные вечера отдыха ивеселья, это больше чем жизнь!
        - Это большая глупость! - сказал дед Трофим, повернув голову всторону, чтобы дезориентировать Зверева. Он намеревался отключить племянника иотобрать унего пробирки. Поставив свою жизнь након, нельзя оставлять оружие врагу Родины.
        Михаил Иванович хранил молчание. Хотя дед Трофим говорил спокойным голосом, Зверев уловил некую угрозу. Михаил Иванович осторожно пятился прочь отголоса деда Трофима. Вподземной лаборатории установилась вязкая тишина.
        Дед прокрался доместа, где только что находился Зверев. Племяш опять вывернулся изатаился.
        - Давай заберём эти пробирки ссобою! Главное, выберемся отсюда. Атам видно будет, - дед заговаривал зубы Звереву, ноМихаил Иванович помалкивал. Дед Трофим вынул изкармана монету ибросил её напол внадежде, что Зверев обнаружит себя.
        Монета звякнула ометлахскую плитку, подскочила кверху иозарилась втемноте всеми цветами радуги. Сергей, нераздумывая, влупил автоматной очередью поисточнику света. Вушах унего зазвенело. Вследующий момент Сергей почувствовал мощный подзатыльник.
        - Нетрать патроны, студент!
        Отнеожиданного удара Сергей зажмурился. Перед его глазами вспыхнул яркий свет. Ну, дедуля, влепил! Этак недолго изрения лишиться. Сергей где-то читал, что зрительный центр располагается взатылочной области головного мозга. Из-за этого ибывают искры вглазах после удара поголове сзади. Ноникаких искр перед глазами - ровный насыщенный свет. Сергей сопаской открыл глаза - темнота бесследно исчезла! Отнепривычно яркого освещения снепривычки заслезились глаза. Сергей осмотрелся. Ни деда, ни Зверева вкомнате неоказалось. Наверстаке стоял штатив спробирками. Студент слил их содержимое водну. Закрыл пробкой.
        - Тройной удар! - сказал он вслух, засовывая пробирку вкарман.
        Как будто вответ наего слова раздалось шипение. Оно нарастало, словно вкаменном лабиринте появилась бурная река, поток которой вот-вот снесёт всё насвоём пути. Вушах Сергея шумело сильнее исильнее. Звук становился выше ивыше, затем он превратился ввизг игромкий писк. Сергей зажал уши ипопятился. Нарастающая боль вушах выдавливала студента излаборатории. Сделав несколько шагов, он вывалился через разломанную стену изпенопласта.
        Сергей развернулся иувидел, что он стоит наузенькой полоске бетона, зависшей над бездонной пропастью. Дыра заего спиной бесшумно закрылась. Сергей ткнул рукой ипопал всплошную бетонную стену.
        - Обложили, - прошептал он пересохшим горлом. Аснизу было слышно разноголосое шипение, будто миллиарды змей свились вогромные клубки иразом раскрыли ненасытные пасти. Сергей увидел далеко надне бездны языки синего пламени. Это было похоже назвёздное небо вывернутое наизнанку. «Наверное, таким выглядит ад», - решил Сергей. Вэтот момент заего спиною что-то задвинулось. Студент развернулся иувидел, что бетон сменился толстым стеклом. Ткнув внего пальцем, Сергей определил примерную толщину, неменьше десяти сантиметров. Непрозрачная подземная витрина пропускала звук. Студент услышал знакомые голоса.
        Стоять наузенькой полоске нешире подоконника было трудно, коленки затряслись отперенапряжения. Сергей лёг направый бок, прильнув кстеклу. Лежать было трудно, так как половина тела зависала над пропастью, нопозвать напомощь Сергей нерешался.
        Потому что внутри всё казалось гораздо худшим.
        - Где учёный? - хором выкрикивали чьи-то голоса вабсолютной темноте.
        - Начто он вам? - спокойно спросил дед Трофим. Голоса разом смолкли. Пошорохам можно было догадаться, что незнакомцы ищут деда.
        «Дедуля, только непопадайся!» - мысленно молил Сергей, - «без тебя мне невыбраться, даже как Мюнхгаузену!»
        - Перестаньте издеваться над стариком! - подал голос Михаил Иванович.
        «Молодец! Выйди иотдай свою вонючую формулу! Апотом сдедком мы их как-нибудь замочим!» Все надежды наспасение он целиком возлагал настарого чекиста Трофима.
        - Отпусти руки, зачем издеваешься над выжившим изума? - сказал дед Трофим стоящему перед ним увальнем. Тот осклабился иотпустил руки деда.
        - Небез юмора старикан! - сказал охранник, сверкнув белыми фиксами. Напарник, продолжая улыбаться, свалился напол отподсечки старика. Дед Трофим после того, как соскользнул состула исбил вытянутой ногой охранника, вскочил наноги. Он тюкнул фиксатого под основание черепа. Ойкнув, тот свалился кулем набетонную плиту.
        Михаил Иванович стоял, раскрыв рот. Нечто подобное он ожидал отстарика, нонестоль молниеносно!
        Фиксатый лёжа наспине, попытался приподняться налоктях, нототчас упал идрыгнул ногами. Михаил Иванович поёжился.
        - Если издохнет, нам беды небудет, - сказал дед. - Теперь, Миша, подавай сюда твою бациллу!
        Зверев инстинктивно спрятал руки заспину. Дед смотрел ему вглаза. Он стоял вдвух шагах отМихаила Ивановича.
        - Убьёшь?
        - Неглупи, отдай пробирки! - дед Трофим протянул руку. Ему ивголову неприходило убивать единственного родственника.
        Михаил Иванович отчётливо разглядел линию жизни деда Трофима. Иссушенная годами ладонь пересекалась двумя чертами открая докрая. Да тут неодна сотня лет! Зверев посмотрел насвои ладони. Линия жизни едва достигала уровня безымянного пальца. Он сожмурился иоткрыл глаза - какая чушь лезет вголову!
        - Уменя нет никаких пробирок, - сказал Зверев.
        - Когда отрубился свет, ты стоял рядом соштативом,так?
        Вголосе деда Зверев уловил тональность следователя-дознавателя НКВД. Михаила Ивановича пробил озноб. Холодный пот заморозил кожу, вособенности под коленками.
        - Племяш, я несомневаюсь втвоей храбрости игордости, ноэто сейчас лишнее, понимаешь?
        - Почему ты так уверен, что я твой племяш?
        - Потому что ты никогда неимел брата поимени Толик, иродился ты водной изячеек ГУЛАГа.
        - Ипоэтому я твой родственник? - зубы Зверева стучали, поэтому голос дрожал. Он ни сколько небоялся деда Трофима, нотело тряслось само собой.
        - Твой отец - мой племянник. Вот ивсё.
        - Выходит, я внучатый?
        - Вот потому я ивожусь стобою как списаной торбою, как ты говоришь.
        Вдругой обстановке Михаил Иванович обнялбы родного деда, раздавилбы его вобъятиях! Нотолько несейчас. Дед Трофим, конечноже, несобирался лишать его жизни, нослова его убивали. Родился влагере, брат ему неродной, адед слуга народа изкарательных органов. Вот так, вся жизнь под колпаком НКВД.
        - Агдеже наш студент? - спросил дед узамершего Зверева.
        - Понятия неимею, - развёл руками Михаил Иванович. Вследующий миг он оказался вхватке деда Трофима. Неуспев ничего сообразить, он был осмотрен профессиональными руками.
        - Извини, - сказал дед Трофим, - жизненная привычка, недоверять родной матери. Что поделаешь, школа выживания.
        - Я, всамом деле, неуспел забрать пробирки.
        Дед Трофим, неслушая оправданий, взглядом хищника ощупывал каждый угол, каждую трещинку вбетоне.
        - Непонимаю, откуда взялись охранники?
        - Отсюда! - дед показал ногой наслегка приподнятую над уровнем пол бетонную плиту. - Авот куда делся студент, ума неприложу.
        - Аесли его, того? - Михаил Иванович провёл ладонью под горлом.
        - Ага! Проглотили содёжей!
        - Серёга! Ты куда исчез? - спросил Зверев, озираясь.
        Сергей лежал, прижавшись кхолодной стене, инемог вымолвить ни слова. Его челюсти судорожно сомкнулись, словно рот наполнился эпоксидной смолой. Студент мог дышать только верхней половиной носа, шумно итяжело. Бок онемел отхолодной стены, руки окоченели инедвигались. Аизглубины шахты, ссамого дна нарастали чавкающие звуки.
        «Хана мне», - решил он, - «если несумею дать обнаружить себя». Он различал каждое слово товарищей. Сергей стукнул лбом остену. Голове стало больно, азвука никакого! Сергей вотчаянии плюнул настекло. Прижавшись стене, он непочувствовал влаги. Зато вместе плевка образовалась вмятина. Повторив опыт, Сергей убедился, что стенка расплавляется отего слюны. Наверное, это совсем нестекло, акакая-то плотная органическая масса. Новскоре ворту пересохло, смертельный холод сковал всё тело. Состороны пропасти начинало припекать. Запахло жжёными спичками. Так вдетстве, он развлекался спацанами, сжигая коробок целиком. Потом долго проветривал кухню, чтобы неразузнали родители.
        - Если студент забрал пробирки, то ему уже каюк! - заключил дед Трофим.
        - Мне некаюк! - прохрипел, наконец, Сергей ввыемку встене.
        - Слыхал? - дед поднял палец. Михаил Иванович присел, ноотэтого его слух нестал лучше.
        - Ничего неслышно.
        - Оттуда! - дед Трофим показал рукой настену, закоторой лежал Сергей.
        Зверев без слов понял родственника, схватился закрай плотного пенопласта ирванул его насебя, стреском оторвав кусок впроломе стены.
        - Вот ипацан наш, тёпленький! - обрадовался дед, - правда, несовсем, - сказал дед, щупая горло студента.
        - Неон, или мёртвый?
        - Просто продрог, бедолага. Иктож тебя понёс накрай стены?
        Сергей ничего неответил. Веки налились приятной тёплой тяжестью, глаза закрылись. Дед сдёрнул снего одежду, принялся растирать кожу. Михаил Иванович присоединился. Вскоре тело туриста стало розоватым, апотом иярко-красным. Кожа его покрылась пупырышками, как укурёнка. Затем разгладилась, словно задышала. Сергей засопел, как человек, видящий счастливые сны. Дед вынул извнутреннего кармана спортивной курточки Сергея пробирку, заткнутую винной пробкой.
        - Былотри.
        Зверев взял пробирку, осмотрел насвет.
        - Он слил всё водну. Сделал это неаккуратно. - Зверев показал деду равномерную взвесь впробирке. - При смешивании культура разрушилась.
        - Иконец твоей формуле.
        - Чтобы получить клетки-киллеры, нужно заново посеять их. Аизэтого, - он опять тряхнул пробиркой, - ничего несделать.
        - Получается, эта дрянь уже ни кчему?
        - Именно так, дедушка!
        - Недедушка, адядя! Я ещё о-го-го! - Дед Трофим потряс плечами.
        Михаил Иванович потёр замёрзшие ладони. Странно, после растирания парня кожа должнабы задымиться, аона посинела отхолода.
        - Одеваем студента ирвём отсюда когти! - сказал дед Трофим.
        Михаил Иванович, торопясь, только мешал деду одевать Сергея. Нохудо-бедно, студента всёже одели полностью. Едва они нахлобучили шапку, как свет стал втри раза ярче. Михаил Иванович сожмурился ипотёр глаза. Дед Трофим, наоборот, раздвинул пальцами веки - он ощутил опасность всем позвоночником.
        Волнами шевелился окружающий воздух. Дед прокрался кпролому встене, где обнаружили продрогшего Сергея. Автомата заперегородкой небыло. Похоже, студент обронил его вшахту. Упобитых охранников вкобурах лежал разный хлам: пачки презервативов, спички, - такое оружие малопригодно для боя насредней дистанции. Это непосвящённые люди, решил дед Трофим. Зато те, которые подкрадывались клаборатории, отнюдь, небыли чайниками. Звуки их шагов могбы расслышать только индеец натропе войны. Дед Трофим слышал. Двое двигались встороне отвозможного сектора обстрела, одновременно, неупуская извиду потенциальную цель. «Скрываться неимеет смысла, нас давно уже вычислили», - решилдед.
        - Миша! - громко сказал он. - Понаши души движутся профи. Выброси эту пробирку, отгреха!
        - Дед Трофим! - раздался голос из-за перегородки.
        - Алексей Исаевич! - удивился Зверев. - Это ты, чтоли, профи?
        - Михаил Иванович! Это я! Дед Трофим, он того, любит пошутить. Этоже всего-навсего, подземная подстанция наслучай войны. Какие тут профи? - Пригожин говорил издалека, оставаясь заобломками перегородки. - Только посмотри наэтих увальней, что пытались арестовать вас! Это обычные гражданские диспетчеры, как иты.
        - Только их двое, аменя отправили одного.
        Дед поиграл пальцами нагубах, предлагая продолжать разговор. Михаил Иванович понял, надо уболтать Пригожина. Зверев продолжил разговор. Адед Трофим поизменениям вголосе, пытался определить, что делает Пригожин: куда движется ичто держит вруках.
        - Для чего испытывали мои нервы? Моглибы предложить по-человечески. Мол, вспомни последнюю разработку!
        - Это немои штучки! Я всего лишь наёмный работник энергосбыта.
        Зверев продолжал молоть чепуху, Пригожин - неохотно оправдываться. Дед Трофим неуловил никаких движений, Пригожин недвигался. Похоже, второй разгадал замысел деда ипреспокойно приближается. Дед прижал палец кгубам. Михаил Иванович прервал разговор наполуслове.
        - Ты уж договаривай, Михаил Иванович. Если пооплате, то ошибаешься, никто тебя необманывал! - Алексей Исаевич говорил, выделяя некоторые слова совсем непологическому смыслу. Дед Трофим понял: маскирует передвижения напарника. Он улыбнулся, слушая бестолковую речь экс-контрразведчика. Измельчали людишки, измельчали! Покаждому акценту вречи Пригожина дед Трофим буквально читал передвижения невидимого противника, которому он отдавал должное. Так действовать может человек хорошей школы: ещё военной, или тотчас после неё. То есть, такойже старик! Пригожин для схватки негодился, даже вроли статиста. Дед Трофим решил, что при удачном раскладе унего есть все шансы напобеду.
        Слон был влучшем положении, потому что знал деда Трофима. Невозможно забыть своего легендарного учителя. Единственного изпреподавателей его называли дедом Трофимом, вглаза изаглаза. Его сухопарая фигура, острые глаза истальной голос внушали курсантам тайное почтение ивызывали открытое уважение. Слон понимал, что дед Трофим давно просчитал все его передвижения. Какбы ни заливался Пригожин, всёже трели соловья хороши лишь для влюблённых. Разведчику полезнее уметь слушать вопящий лягушатник.
        Когда включился общий генератор энергии, Слон снизил подачу тока влабораторию. Теперь, включив наполную мощность, он убедился, что дед нерастерялся. Стало быть, навыков неутратил. Хотя автомат они уже потеряли, вруках деда Трофима обычная булавочка может оказаться страшнее стилета. Стоя заперегородкой, Слон физически ощущал, как напрягся дед Трофим. Разумеется, учитель выбрал удачную позицию, недающую нападающему никаких шансов.
        - Заткнись! - Слон прервал монологи Пригожина. - Дед Трофим, я пришёл смиром!
        - Слон, - сказал дед без тени удивления, - зачем Пригожина приволок?
        - Расслабьтесь, дед Трофим. Мы прибыли выручить тебя итвоих спутников.
        - Ищешь формулу, Слон Григорьевич?
        - Ищу.
        - Заходи, поболтаем!
        Слон молча соображал. Какой сюрприз приготовлен старым смершевцем?
        - Хочешь лишних ушей? - спросил дед Трофим тем голосом, каким опрашивал курсанта кконцу экзамена, когда уже определялся соценкой. Иэта оценка, помнил Слон, была отличной.
        - Я иду, - сообщилон.
        - Ненужно поднимать руки кверху, - посоветовал дед, невидя Слона.
        Слон хмыкнул, опустил руки, нопредусмотрительно раскрыл ладони кпереди, держа их подальше откарманов. Он согнул ноги вколенях и, неопуская головы, вошёл впролом.
        Пригожин остановился вдвух шагах отвхода влабораторию, отсюда открывался хороший обзор. Слон Григорьевич ему недал никакого знака, поэтому Алексей Исаевич расслабился. Он ослабил одну ногу, приняв положение «вольно».
        Михаил Иванович стоял возле лабораторного стола внескольких шагах отдеда Трофима. Он колебался, прийти напомощь деду или встретить достойную смерть наместе. Цель жизни была достигнута иуничтожена. Михаил Иванович уже ничего небоялся. Хотелось лишь подороже отдать свою жизнь.
        Слон продолжал плавное движение, неспуская глаз сдеда Трофима.
        - Стой! - сказал дед. - Говори!
        - Дед Трофим, зачем тебе формула?
        - Твои предложения?
        - Торговаться сучителем? Ни зачто! Согласен налюбую цену!
        Стоя напротив друг друга, они разговаривали надревне-кельтском наречии. Так что, даже читающий погубам смогбы различить лишь отрывочные звуки.
        - Анекажетсяли тебе, что эта формула обычная туфта?
        - Некажется. Слишком много людей задействовано, - Слон кивнул назад через приподнятое плечо. Дед Трофим понял, кроме собственных врагов добавились ещё изаморские. Чего иследовало ожидать.
        - Формула уже уничтожена.
        - Тогда… - Слон пожал плечами.
        - Остаётся зачистить концы, - продолжил дед Трофим.
        - Теперь никто изнас неимеет ценности.
        - Получается, мы союзники?
        - Да, - Слон протянул руку. Увидев, что дед Трофим неспешит пожимать её, сказал: - ладно, ни кчему эти церемонии. Выведу вас отсюда. Насвежем воздухе сообразим.
        - Натроих? - спросил дед по-русски.
        - Напятерых! - улыбнулся Слон. Он понял, напряжение растаяло. Дальнейшее - дело техники. Вскоре сам дед Трофим подарит формулу, вкакомбы агрегатном состоянии она ненаходилась. Слон больше склонялся кмысли, что это таблетка. Маленькая такая, кругленькая взолотистой оболочке.
        - Ты отдал приказ убрать туристов? - дед Трофим снова перешёл наабракадабру.
        - Невижу смысла.
        Неотрываясь, дед посмотрел вглаза ученику. Он понял, Слон неврёт. Ноэто ещё больше усложнило дело.
        - Уходить надо!
        - Так пойдём!
        - Пригожин! - окликнул дед, стоящего заспиной Алексея Исаевича. Пригожин понял, что этот полудурошный дед насамом деле начальник самого Слона! Скаким почтением Слон Григорьевич относится кнему.
        - Я! - ответил Пригожин по-уставному. Язык его снова начал заплетаться. Всплеск адреналина, вытеснивший хмель, закончил своё действие. Вновь пьяненький Пригожин ощущал себя своим среди своих. Слон идаже дед Трофим невнушали ему брезгливого ужаса, который он испытывал отодного упоминания огенерале Быкове или его помощничке Петрушке. Больше команд непоследовало, Пригожин понял иподошёл кдеду Трофиму.
        - Чтобы выглядеть элегантно, это необходимо, - сказал Слон, принимая изрук Пригожина пару наручников.
        Дед Трофим кивнул племяннику. Зверев протянул согласно обе руки. Вэтот момент очнулся студент. Увидев, что деда уже сковали, аМихаилу Ивановичу надевают браслеты, Сергей сообразил - пришёл конец их путешествию. Закончат они совсем некак барон Мюнхгаузен, нокак Емелька Пугачёв. Умереть проще, чем испытывать пытки. Тем более, когда незнаешь, вчём нужно сознаваться. Авремени нараздумье унего, как удождевого червя под нависающим цилиндром движущегося асфальтного катка. Вглубь земли невозможно, ноесть надежда зацепиться заколесо иподняться сним. Атам, будь что будет. Сумбурный шквал мыслей втечение доли секунды едва неотключил сознание Сергея. Собрав все силы, студент резво вскочил наноги, схватил пробирку ивыдернул пробку.
        Ни один изпрофессиональных разведчиков неуспел иойкнуть, как горе-студент влил себе вглотку коричневатый бульон скультурой прокариотов-убийц.
        Алексей Исаевич смотрел запроисходящим глазами праздного созерцателя. Счастливая улыбка миротворца несходила сего лица. Пригожин сложил руки нагруди исчёткой философичностью, свойственной пьяному интеллектуалу, наблюдал зареакцией экс-чекистов.
        Пацан, едва сглотнув этой гадости, упал, захлопнув глаза. Похоже, это ибыла формула. Учёный спристёгнутыми наодну руку наручниками кинулся кпарню. Нопрофессионалы его опередили. Первым возле студента оказался Слон. Чтож, определил Пригожин, молодость победила опыт. Хотя, уСлона-то, опыта поболе будет. Что мог видеть дедок, кроме выдуманных врагов народа? Тем более, руки старика скованы. Учёный, как водится, добрался достудента последним. Хотя расстояние преодолел вдва прыжка. М-да, физподготовочка страдает, Михаил Иванович! Пригожин улыбнулся ещё шире. Он вытянул шею. Чтоже они там делают?
        Нашее студента оказалась растопыренная сморщенная ладонь Слона поверх скукоженной отстарости руки деда Трофима. Они переглянулись ипоняли, что ощущают пульс друг друга.
        Михаил Иванович поднял пробирку спола. Остался осадок бульона цвета мясных помоев. Зверев неудивился, что Сергей сразу отключился. Подготовленные прокариоты широкого спектра действия впервую очередь должны нарушать функции жизненно-важных центров. Вчастности, дыхательного исосудодвигательного. Михаил Иванович вэтот момент увидел себя состороны. Стоит человек сучёной степенью помедицине и, вместо того чтобы оказывать помощь умирающему, впервую очередь хватает свою драгоценную пробирку. Выходит, жизнь человека ничто всравнении сэтой проклятой формулой?! НоЗверев тутже понял, почему он поступил именнотак.
        Теперь его заставят реанимировать эту гадость попродуктам её жизнедеятельности. Молодец пацан. Правильно сообразил!
        Пригожин почти прочёл мысли Михаила Ивановича, акогда увидел, как Зверев сунул пробирку врот идаже стукнул подонышку, похвалил себя засохранность ясного мышления.
        Вопреки ожиданиям, Михаил Иванович неотключился сразу. Он размахнулся отплеча ишвырнул пробирку впролом, откуда извлекли полузамёрзшего Сергея.
        - Зачем?! - выкрикнул дед. Его глаза сверкнули итотчас погасли.
        - Что они выпили? - спросил Слон, предвидев ответ.
        - Мою волю.
        Слон разомкнул наручники. Дед Трофим понял, спектакль сего спасением отменяется. Старик стоял перед бывшим учеником исмотрел куда-то заего плечо. Ученик, немногим младше учителя, неподался натрюк. Слон безучастно разглядывал набухшие вены наруках старика, образовывающие неправильную сетку.
        Глядя надвух динозавров контрразведки, по-прежнему улыбался пьяненький Пригожин. Он лишь развёл руками, когда Михаил Иванович, стоя спиной кстене, сполз поней ишлёпнулся набок.
        - Иэтот готов, - сказал Слон, нешелохнувшись. Ему всё было ясно. Чтобы недосталась формула врагам, оба чудика пожертвовали жизнями.
        Дед Трофим, глядя намёртвого единственного родственника, совсем сник. Тело его окостенело. Напрягся каждый мускул, каждый волосок мышечной ткани, иэто напряжение было запредельным. Положение тела деда Трофима наглазах стало каким-то неестественно скованным. Сейчас старика можно было брать голыми руками, сним справилсябы имладенец. Такая мысль пришла вголовы одновременно всем троим. Ирешение было принято одинаковое.
        Первым впролом бутафорской стены выбросили студента, затем обмякшее тело Зверева.
        - Сам прыгнешь? - сочувственно спросил Слон устарика. Дед Трофим молчал. Судорогой свело искулы.
        Тогда они ухватили деда заруки заноги ишвырнули вслед замёртвыми товарищами.
        Пригожин отметил, что после выброшенных тел ни разу нераздалось звука падения. Либо пропасть настолько глубока, либо он прозевал шлепки наземь.
        - Уходим, - сказал Слон идвинулся втёмный коридор. Пригожин старался неотставать. Через каких-то десять-двадцать метров ровные бетонные плиты преобразовались вступени: высокие ичастые. Пригожину приходилось становиться коленом наступень, апотом вползать нанеё. Он взмок, пытаясь угнаться заСлоном.
        Несмотря натитанические усилия, похмельный организм Пригожина несправился споставленной задачей. Вскоре Слон исчез изполя зрения.
        - Слон Григорьевич! - проскулил Пригожин. Тихо, по-шпионски. Слон неоткликнулся. Тогда Алексей Исаевич крикнул громче. Никто ему неотвечал. Наконец, отчаявшийся Пригожин завопил вовесь голос.
        - Слон Григорьевич! Ты где? Кудажемне?
        Слон, конечноже, слышал крики, ноухом неповёл. Его ожидала очередная ниша-ловушка, проникнув вкоторую, он гарантировал себе выход втайгу.
        Когда шершавые ступени упёрлись всплошную бетонную преграду, Пригожин выбился изсил иуселся напол. Он разозлился насебя. Кричать неследовало! Этим он подписал себе приговор. Ну, какойже идиот выдаёт имя-отчество своего ведущего?
        Пригожина пробил озноб, стало дотого муторно надуше ивтеле, что он непридумал ничего лучшего, как сразмаху удариться головой остену. Вглазах Пригожина вспыхнула молния, затем разом потемнело. Алексей Исаевич потерял равновесие иопрокинулся назад. Ударившись затылком окаменную ступень, он разом испустилдух.
        - Земля тебе пухом, Алексей Исаевич! - сказал Слон, стоя навертолётной площадке. Он заранее прощался сПригожиным, будучи уверен, что тот протянет хотябы суток трое.
        Эпилог
        Вквартире надрывался телефон. Слон заскочил домой, поднял трубку. Услышанное отразилось наего лице. Вначале оно стало пунцовым, затем синюшно-зелёным, кконцу монолога абонента - землисто-серым.
        Слон Григорьевич понял, что проиграл. Хлопка беззвучного выстрела он неуслышал, так как пуля прошла навылет, разворотив обе ушные раковины.
        Совсем немучался Иван Эмильевич. Навысоте оргазма сквозь его спину прошло изящное копьё, продев сердце как кусок шашлыка. Секретарша незакончила стона, когда её трепещущее похотью сердечко нанизалось натотже шампур.
        АПетрушка несколько ночей кряду сидел истрочил многостраничный отчёт опричинах провала неизвестной ему операции генерала Быкова.
        - Затакие дела нетолько голову свернут! - заключила буфетчица Валентина, бросая вогромную печь кочегарки вгостинице конверт сгрифом «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО». Она обнаружила пакет втужурке местного алкаша, невесть куда запропастившегося следом заначальником электростанции.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к