Сохранить .
Столица Наталья Бутырская
        Идеальный донор #3
        Преодолев немало препятствий и пережив не самые приятные приключения, Шен и Байсо приезжают в столицу, но из-за небольшой махинации Джин Фу им придется окунуться в интриги крупнейшего Торгового дома страны.
        Сможет ли Шен поступить в университет, как он и планировал, или все сорвется в последний момент? Что будет с Мастером, про которого узнали слишком много людей? Пройдет ли Байсо испытание?
        Наталья Бутырская
        Идеальный донор. Столица
        Глава 1
        Взмыленные служки то и дело пробегали по длинным коридорам с горой свитков в руках. Кабинет господина магического министра находился на втором этаже городского дворца, а архив - в соседнем здании, в подвале. Архивариусы постоянно находили новые свитки, разворачивали их, качали головами и говорили: «Здесь тоже есть про Черный район. Быстро, отнеси господину магическому министру». Служки покорно брали охапку и уходили, сопровождаемые криками: «И поосторожнее там, свитки старые!».
        Выйдя из кабинета, один служка, мужчина в годах с побелевшими усами, измученно вытер лоб и спросил у другого служки:
        - Ты не знаешь, что за паника сегодня? Мы уже столько перетаскали бумаг, что проще было бы перенести кабинет министра в архив.
        Тот сощурил глаза:
        - Не задавай глупых вопросов. Скажи спасибо, что господина мэра нет, иначе бы нам еще влетело за то, что громко топаем и много разговариваем.
        Дверь кабинета распахнулась, и оттуда вышел сам господин магический министр. Оба служки склонили головы, про себя ругая собственную опрометчивость. Это надо же было додуматься - разговаривать прямо под носом Мин Чиня.
        - Передайте в архив, что на сегодня достаточно. Но пусть подготовят свитки к завтрашнему дню, и объясните этим идиотам, что меня не интересуют данные старше десяти лет.
        - Да, господин магический министр! Слушаемся, господин магический министр! - в один голос сказали служки и, еще раз поклонившись, убежали.
        Мин Чинь вернулся за стол, уселся на потертую подушку и махнул рукой. Чтец взял свиток из левой стопки, развернул его и принялся читать вслух:
        - В десятый год от начала правления императора Сан Юй Ди по указу наместника императора в городе Цай Хонг Ши решено возвести вторую городскую стену на южной стороне города, дабы отделить жителей от диких обитателей леса. По проекту архитектора Хэ Чао стена эта будет высотой десять метров и длиной тысячу метров. Для ее постройки необходимо…
        - В каком году закончили постройку стены? - резко спросил Мин Чинь, потирая виски. Казалось, что в архив вносили все, что когда-либо происходило в городе: от рождения младенца до пропажи камня из мостовой. Каждое действие, хоть чуть-чуть затрагивающее жизнь города, вносилось в отдельный свиток, который в свою очередь вносился в реестр свитков, а затем этот свиток ложился в один из десятков шкафов архива. И когда Мин Чинь попросил принести ему всю информацию, касающуюся Черного района, он не ожидал столь обширного потока сведений и столь бесполезного.
        Неслышно, через заднюю дверь, вошла девушка с подносом, на котором стояли чайник, чашка и два блюдца с любимыми сладостями Мин Чиня. Она плавно опустилась на колени, налила ароматный чай, поклонилась и вышла. Это была младшая дочь Мин Чиня, его гордость и его головная боль.
        Министр вдохнул запах чая и улыбнулся, дочь, как всегда, угадала с составом и добавила травы для концентрации ума.
        - Стену построили спустя два года, - сказал чтец, пробежав глазами свиток до конца.
        - Там есть еще что-то важное?
        - Только сведения о денежных затратах на материалы и рабочих. Этот свиток - копия с отчета, отправленного в столицу, с пояснениями о…
        - Понятно. Дальше.
        Услужливые архивариусы выслали все свитки, где хотя бы раз упоминался Черный район, но спустя несколько часов Мин Чинь понял главное: несмотря на строгий учет и документацию, после постройки стены между Серым и Черным районами городские чиновники вычеркнули этот район. Словно его больше нет. На него не отчислялись средства, никто не знал, какие люди там живут и живут ли вообще, более того, никто не записывал тех, кого выкидывали в Черный район. В результате и сложилась ситуация «города в городе».
        С момента вступления в должность Мин Чинь планировал заняться Черным районом, так как ему была неприятна мысль, что он не контролирует какую-то часть своего города. Да, своего, так как Хи Донга министр не воспринимал ни как господина, ни как соперника, относился к нему больше как к удобному инструменту.
        Вспыльчивый, хитрый, недальновидный, мэр идеально подходил для силового решения проблем, при этом репутация самого Мин Чиня оставалась безупречной перед императорским советом.
        Но текущие проблемы постоянно отвлекали министра, и в результате он получил закономерный результат: в Черном районе завелась своя собственная власть, свой мир, и мальчишка получил, да, по сути, он получил убежище, выскользнув из рук министра.
        Мин Чинь взмахнул рукой, чтец поклонился и вышел.
        В кабинет снова вошла Мин Лули, поклонилась и опустилась на колени перед столиком отца.
        - Ты целый день возишься с этими бумагами, пора бы уже отдохнуть! - встревоженно сказала она.
        - Надо закончить с одним важным делом. Принеси мои записи, те, которые помечены цифрой семь. И скажи, чтобы позвали главу стражи Черного района.
        - Хорошо, - девушка легко поднялась, сбегала за свитком и ушла.
        Сразу после последнего визита сыскаря, который, несмотря на возраст, показал себя довольно умелым, Мин Чинь записал все, что он рассказал про того человека.
        «Мастер. Высокий худощавый мужчина, возраст около тридцати пяти лет, длинные черные волосы, глубокий шрам через все лицо, тонкие аристократические кисти рук. Все время ходит в закрытой одежде, поэтому прочих шрамов или родинок разглядеть не получилось. Живет отдельно от остальных, питается тоже отдельно. Лидер с неоспариваемой властью.
        По рассказам старожилов Черного района, пришел со стороны леса примерно три года назад, самостоятельно подняв тяжелую решетку, попросил еды и одежды, так как его штаны и туника были изодраны в клочья. После демонстрации такой силы местные мужчины, подмявшие под себя район, не решились спорить с ним и отдали вещи. Еды у них не было. Мастер удивился и спросил: «Почему вы не охотитесь? Там много животных и растений, пригодных в пищу.» Тогда мужчины упали перед ним на колени и взмолились, мол, научи нас охотиться, научи нас понимать лес. Мастер улыбнулся и сказал, что останется здесь и будет помогать до тех пор, пока все жители района не будут сыты и одеты. Дополнение от сыскаря: рассказывала старая бабка, могла много напридумывать и приукрасить.
        Основные умения (собраны по слухам, сам сыскарь очевидцем не был):
        высокие боевые навыки: владение мечом, луком, копьем;
        высокие лекарские навыки: знание лекарственных трав и магической медицины;
        высокие организаторские навыки: строгая иерархия, ни одной попытки бунта;
        высокий уровень образования: правильное произношение, литературный слог, никакого акцента или лишних слов.
        высокие магические навыки: создал обучающие тропы при помощи магии, которые пропускают строго определенных животных. Примечание сыскаря: предположительно, в основе троп лежат массивы, так как затраты на поддержание троп невысоки, но точно он сказать не может, так как сам сыскарь тропы не видел, в начертании разбирается поверхностно.»
        Минь Чинь задумался. Этот Мастер словно воплощение сказочного героя, который умеет и сражаться, и использовать магию, и петь-танцевать, и цитировать труды древних. Так не бывает. Особенно в таком возрасте.
        Судя по правильной речи, это должен быть высокородный человек, которого с детства обучали учителя, и не в какой-то школе, а нанятые специально под него. Но кто из высокородных пропадал за последние лет пять? Да еще и с таким приметным шрамом…
        С ходу Мин Чинь смог припомнить несколько подходящих имен, но была одна загвоздка - начертание. Ни один гильдейский начертатель не станет утруждать себя развитием боевых навыков, ни одного воина не будет обучать гильдейский начертатель. Замкнутый круг.
        Дверь в кабинет открылась, и вошел узколицый встревоженный мужчина в длинном тонком халате, видимо, его выдернули прямо из дома, не дав переодеться.
        - Господин магический министр, вы хотели меня видеть?
        Мин Чинь отложил записи и радушно улыбнулся, указывая на место для посетителей:
        - Добрый вечер! Я немного заработался и забыл о времени. Надеюсь, я вас не сильно побеспокоил?
        - Я всегда готов служить вам, господин магический министр, - нервно поклонился глава стражи Черного района и сел на предложенное место.
        - Скажите, ваши люди отвечают за безопасность границы между Серым и Черным районами?
        - Верно, господин магический министр, и у нас все спокойно. Никаких происшествий. Бдим и охраняем.
        - И как давно нет никаких происшествий?
        - Не понял, господин магический министр, - мужчина потел, он то и дело приподнимал руку, чтобы вытереть пот, но потом одергивал себя, боясь показаться невежливым.
        Мин Чинь глубоко вдохнул и постарался успокоиться:
        - Расскажите мне, как часто были попытки проникновения из Черного района раньше и когда они прекратились.
        - А, ну, так года три уже тихо. А раньше чуть ли не каждый месяц били тревогу. То тараном начнут в ворота стучать, то лестницы соорудят, залезут на стену, а вниз-то прыгать неудобно, то еще чего придумают. Понять их можно, еды у них нет совсем, вот с голодухи и… - мужчина заметил взгляд министра и осекся. - Но это правильно. Нечего всякому отребью рис даром есть.
        - Как же они выжили?
        - Не знаю, наверное, друг друга ели. Или крыс каких-нибудь, - глава стражи вспотел еще сильнее, и его запах уже достиг носа Мин Чиня. Министр заметно поморщился, вытащил флакон, смочил его содержимым платок и протянул мужчине:
        - Вытрите лицо. И как вы тогда объясните, что в Черном районе еще есть живые люди? А по некоторым сведениям вполне сытые и здоровые, - Мин Чинь негромко хлопнул ладонью по столу, от чего его собеседник вздрогнул. - Расскажите все, как есть. Мне сейчас нужна информация, и плевать, если вы что-то там нарушили.
        Мужчина быстро вытер лицо и шею, стараясь не затягивать паузу, и ответил:
        - Раньше они покупали еду. Есть несколько ходов от них в Серый, о них мало кто знает, но мы стараемся приглядывать за ними. Чтоб приходил только один-два человека, чтоб никакого оружия…
        - А на какие деньги они покупали еду? - сузил глаза Мин Чинь. Его способ разговорить людей работал не хуже, чем люстра Хи Донга. Можно было обойтись и без флакона, но это потребовало бы больше Ки, а министр не любил попусту разбазаривать энергию.
        - Ну… - здравомыслие главы стражи боролось с заклинанием министра, но в итоге магия победила, - они продавали смолку и радужный ветерок, а покупали овощи, рис, мясо. Но уже год, как оттуда не приходит ничего подобного.
        - Интересно, - протянул Мин Чинь, - но они все еще что-то покупают?
        - Да, также берут еду, но меньше, в основном рис и некоторые овощи, ткани покупают, некоторые инструменты, железо…
        - Железо?
        - Наконечники стрел, острия для копий, еще там по мелочи.
        - Вы разрешаете им покупать оружие?
        - Так уже три года не было нападений! - воскликнул глава стражи. - И это все для охоты. Стрелы с широкими наконечниками, никаких боевых узких. Они там как-то приспособились к охоте в лесу, иногда приносят и нам дичь.
        - С этого дня я запрещаю отправлять людей в Черный район. Только после решения судьи и внесения данных в реестр вы можете вывести их туда. Далее приостановите все торговые сделки с ними, если уж торговля идет, то она должна идти официально. И еще один момент - вы слышали что-нибудь о человеке по прозвищу Мастер из Черного района?
        Глава стражи в начале речи вскочил на ноги и кланялся при каждом слове. Затем, услышав слово «Мастер», замер, так до конца и не выпрямившись:
        - Господин магический министр! До меня доходили слухи о некоем Мастере, но я думал, это все вранье, его описывают как сына Неба, одаренного всеми талантами.
        - Вы свободны. И не забудьте, что я вам сказал.

* * *
        Сначала меня столица совсем не впечатлила. Нет, по сравнению с Серым или Синим районом тут все смотрится гораздо богаче и красивее. Высокие глухие каменные заборы, яркие ворота с изображениями диковинных животных, в одном месте я даже заметил голубого дракона, напомнившего мне о переправе через Юхэ, красивые амулеты необычной формы, отливающие закатным солнцем крыши со статуями по углам, дорога, вымощенная квадратными кирпичами так, что повозка катилась ровно и гладко.
        Но я же слышал рассказы про Красный и Белый районы, и по слухам там все отделано золотом и мрамором. А здесь ничего особенного: камень и дерево, дерево и камень.
        Люди на улицах тоже были обыкновенными. Девушки ходили в длинных ханьфу светлых оттенков, из украшений - только гребни в волосах, мужчины в туниках по колено, свободных, не подвязанных снизу штанах и простой обуви из тонкой кожи.
        А где же неземной красоты девушки из богатых семей, которые ходят, не поднимая глаз, а если вдруг взглянут, то сразу увидят какого-нибудь бойкого бедняка и влюбятся в него по уши? А где магические животные, которых держат в плохих условиях и бьют почем зря, чтобы тот же бедный, но справедливый парень мог вступиться, спасти их, а взамен зверь показал бы ему пещеру с драгоценностями? А где толстые богачи, сидящие в паланкинах, у которых дно провисает из-за тяжести? Где переодетые в простолюдинов императорские чиновники, которых можно узнать лишь по благородному виду да умным добрым глазам?
        Кажется, я в свое время переслушал старых сказок.
        Байсо заорал от восторга и бросился к левому борту повозки, едва не вывалившись. Я посмотрел туда, куда он показывал, и обомлел: там была высокая-превысокая башня, казалось, что она царапает шпилем небо. Брат посчитал крыши башни:
        - Девять! Нет, Шен, ты видел? Девять уровней!
        Джин Фу покачал головой и сказал:
        - Вы не туда смотрите. Там дальше, за башней…
        Я перевел взгляд и восхищенно выдохнул одновременно с Байсо. На холме парил великолепный город, уходящий башнями и шпилями в небо. Золото так отливало на солнце, словно частичка его спустилась на землю и разукрасила крыши дворцов.
        - Это императорский город, - пояснил Джин Фу. - А вон там лестница девятьсот девяносто девяти ступеней, это самый короткий путь к домам торговцев, поэтому тот холм еще называют торговым.
        И я смел жаловаться на невзрачность столицы? Лестница плавно огибала холм так, что ее конец не был виден, по краям широких ступеней стояли столбы с красными фонариками, покачивающимися на ветру, люди, словно муравьи, поднимались и спускались, не обращая внимания на окружающее великолепие.
        - Вам нужно прийти сюда вечером, когда начинают светиться эльгмы и зажигаются фонари. Словно светящаяся река стекает с неба к нам на землю.
        Байсо громко наслаждался видами города, и ничто его не смущало. Он радостно вскрикивал каждый раз, когда мы проезжали мимо очередной диковинки, тыкал рукой во все, что чуть-чуть отличалось от обычного, спрашивал у прохожих, что это за улица, где они купили такие ткани на одежду и как называются эти странные растения без листьев, обвивающие чуть ли не каждый столб в городе.
        Я удивленно поглядывал на него. Где же тот хитроумный отважный мальчуган, что переспорил взрослых мужчин на отборе? Сейчас я видел лишь маленького глупенького мальчика лет девяти-десяти, впервые вышедшего из родительского дома.
        Чем дольше мы ехали, тем выше поднимались резные крыши из-за стен и богаче становились ворота и амулеты над ними. Наконец повозка остановилась возле традиционно красных широченных ворот, в которые могло бы въехать две повозки бок о бок, над воротами выстроился целый ряд амулетов, один другого сложнее, у меня аж руки зачесались рассмотреть их поближе. Может, Джин Фу потом разрешит мне это сделать?
        - Ой, это ваш дом? - восторженно ахнул Байсо. - Такой огромный!!!
        Даже Добряк покосился на братишку, не понимая его ребяческого поведения.
        Не успел глава охраны спешиться, как ворота распахнулись. Я увидел внутри небольшую площадь, окруженную невысокими деревьями с красиво изогнутыми ветвями. Откуда-то слева выбежала женщина в блестящем одеянии и бросилась к нам.
        Тем временем, мы въехали внутрь, и ворота за нами закрылись. Добряк спрыгнул с лупоглаза, отдал повод подбежавшему мужчине и тут же начал его о чем-то спрашивать. Женщина остановилась в двух шагах от Джин Фу и поклонилась, на ее щеках блестели слезы:
        - Дорогой муж, приветствую тебя в твоем доме. Безмерно рада твоему счастливому возвращению.
        Джин Фу, опираясь на меня, сошел с повозки и тепло обнял ее:
        - Роу, я вернулся, - затем отстранился и посмотрел на нас. - Знакомься, эти ребята теперь будут жить с нами. Это Юсо Шен, мой преемник и ученик, талантливый начертатель и очень серьезный молодой человек. А это его младший брат, Байсо, смышлёный и веселый мальчик, его я вверяю под твою опеку. Надеюсь, вы поладите.
        - Рада видеть вас под крышей нашего дома. Меня зовут Джин Роу, можете обращаться ко мне по любому вопросу, - и Роу ласково улыбнулась, отчего у меня защемило сердце. Эта женщина была такой милой, от нее веяло теплом, уютом и домашними лепешками, и я с трудом сдержал слезы, вспомнив о маме. Рядом зашмыгал носом братишка.
        - Да, забыл сказать, - добавил Джин Фу, - Шен и Байсо - сироты, и после смерти родителей вынуждены были выживать на улице, без дома, денег и родственников.
        - Тогда ты не будешь возражать, если я устрою ребят в восточном доме? Слишком уж долго он пустовал.
        Джин Фу кивнул, и Роу взяла нас с Байсо за руки, словно маленьких, и повела по узенькой вымощенной тропинке.
        Оказалось, что деревьев в этом дворике было немного, пять или шесть, но они были хитроумно расположены: если смотреть со стороны ворот, то кажется, словно тут растет целый лес, а на самом деле мы прошли несколько шагов и увидели еще одни ворота, поменьше.
        Роу негромко поясняла:
        - Главные ворота - Дамень - хорошо защищены, и если кто-то, у кого нет специального амулета, попытается войти в них или хотя бы приблизится на расстояние шага, то в доме охраны прозвучит сигнал, и при этом активируется дополнительная магическая защита. А это внутренние ворота - Эрмень, которые ведут во внутренний двор и дома.
        Мы прошли через вторые ворота и попали словно в другой мир. Там был небольшой прудик, в котором мирно журчала вода и плавали красивые золотистые рыбы, вокруг пруда росли травы и цветы, такие мирные и безопасные. Хаотично стояли статуи в виде необычных животных, некоторые из них были покрыты мхом, отчего казались лишь уютнее. Мне показалось, что одна из статуй напоминает мехохвоста, приготовившегося к атаке: навостренные уши, хвост сложен пополам и прижат к спине.
        - Я очень люблю этот пруд и надеюсь, что вы не будете пугать рыб, они за эти года стали совсем ручными, и мне нравится кормить их с руки. Иногда я прихожу поиграть сюда на свирели. Ты любишь музыку, Байсо?
        Брат несколько раз кивнул:
        - Очень. Я, между прочим, хорошо пою. Мне всегда хлопали. Вот например..
        И заорал простонародную песенку:
        - Мокры осенни поцелуи,
        А зиму любишь ты, дрожа.
        Объятья лета изнуряют.
        Улыбка же весны све…[1 - «Продажа весны» - так завуалировано называли оказание сексуальных услуг элитными девушками (китайский аналог гейши), а публичные дома, соответственно, назывались «Весенними домами».доп: автор стихов - Polly Lemon]
        Я дернулся вперед и зажал ему рот, пока Байсо не сболтнул что-то лишнее.
        - Прошу прощения, госпожа, иногда он сам не понимает, что говорит. Байсо, нельзя петь такие песни в приличных домах!
        Джин Роу тихонько засмеялась, изящно прикрыв рот ладошкой, затем наклонилась к мальчишке и сказала:
        - Ничего, малыш, в следующий раз, когда твой брат будет занят, ты сможешь спеть мне любые песни, какие захочешь. Хотя, конечно, ты должен слушать своего старшего брата и делать то, что он говорит.
        Мы остановились в центре дворика, на перекрестке двух вымощенных дорожек, упиравшихся своими концами в разные дома.
        - Впереди, - принялась объяснять госпожа Джин, - Чженфан - дом, где живем мы с мужем, но будет лучше, если вы будете посылать за мной служанку, чтобы не побеспокоить случайно Джин Фу. Справа - ваш дом, Сянфан. Обычно в этом доме живет наследник дома со своей семьей, а Байсо, так как еще довольно мал, мог бы жить с нами, но раз у тебя, Шен, пока нет ни жены, ни детей, я предлагаю пожить вам вместе с братом. Вы согласны?
        - Конечно. Спасибо вам, тетя Роу, - заулыбался Байсо.
        - А почему вы с Шеном так непохожи? У вашего отца было несколько жен? - мягко спросила она. Байсо тут состроил заговорщическую мину и зашептал:
        - По правде говоря, мы с Шеном не совсем братья. Я нашел его на помойке умирающим от голода и решил за ним присмотреть, так что это я - его старший брат, и это он должен меня слушаться. Только вы не говорите господину Фу, а то вдруг он меня прогонит.
        Джин Роу снова рассмеялась, а потом шепнула в ответ:
        - Я никому не скажу, но, боюсь, что мой муж уже давно обо всем догадался.
        Только сейчас я понял, что Байсо специально дурачится и ведет себя так, словно еще не проходил церемонию именования, как и просил его Джин Фу. Хорошо, что мне не нужно никого изображать, достаточно вести себя так же, как обычно.
        - Пойдемте, я покажу вам ваш дом.
        Восточный дом оказался очень большим. Что и говорить, весь наш с мамой домик легко уместился бы только в центральной комнате, а ведь там было еще четыре спальни, небольшой кабинет и отдельная комната для омовения, где стояла большая каменная чаша, в которую я мог поместиться целиком. В дно чаши был встроен огненный камень, поэтому после того, как служанки натаскают воду, в ней можно было легко поддерживать нужную температуру воды.
        Пока госпожа Роу показывала нам комнаты и дом, она успевала раздать и указания девушкам-служанкам. Те постоянно бегали туда-сюда, что-то притаскивая, что-то унося из дома, и я сам не заметил, как дом совершенно преобразился. В моей спальне появился большой матрас и несколько одеял, в комнате омовения из чаши уже поднимался пар, а в центральной комнате вокруг двух столиков были разложены узорчатые подушки, расставлены вазы с цветами и развешаны магические светильники.
        - Я вас оставлю ненадолго. Устраивайтесь, обживайтесь, обязательно помойтесь. Вам принесут одежду, а потом вместе будем ужинать. Вы же проголодались, наверное.
        Когда она вышла, я повернулся к Байсо:
        - Слушай, это Джин Фу тебя попросил…
        - Я первый купаться! - выкрикнул брат и выбежал из комнаты. Видимо, даже наедине нам нельзя обсуждать подобные вещи.
        Когда госпожа Роу пришла звать нас к ужину, мы уже помылись, переоделись и смирно сидели за столиками в зале. В новой одежде я чувствовал себя настоящим принцем: мягкие свободные штаны, нижняя рубаха из тонкой ткани, темно-синий ханьфу до колен со свободными рукавами, украшенными витиеватой вышивкой, широкий пояс с внутренними кармашками для амулетов, которые не стоит показывать на публике.
        - Вот теперь вы выглядите гораздо лучше, - поприветствовал нас Джин Фу, уже сидевший за столом. Он тоже изменился за эти несколько часов, гладко выбрил голову, переоделся и стал таким величественным и важным. Сейчас я не мог поверить, что такой представительный господин совсем недавно трясся в пыльной повозке вместе с нами. - Накладывайте себе еды и слушайте, что вас ждет с завтрашнего дня.
        - Может, позже? Пусть мальчики поедят, - робко попросила госпожа Роу.
        - У нас мало времени. Итак, Шен, сразу после завтрака и до обеда я буду учить тебя основам торгового дела, хорошо, что ты уже умеешь писать. Байсо, ты скоро вырастешь и будешь помогать брату, поэтому ты также должен приходить на мои уроки.
        - Но он же совсем маленький…
        - Я не буду заставлять его учить все наизусть. Пусть сидит где-нибудь в уголке и запоминает, может, хоть что-то да и останется в его голове. После обеда Шен будет практиковаться в магии, я буду выдавать по 100 Ки в день. Этого хватит?
        Я кивнул.
        - В это время Байсо будет помогать моей жене по хозяйству, вникать потихоньку в дела дома. После ужина у Шена - тренировка с охранниками. Байсо же будет учиться ездить на лупоглазах и разбираться в амулетах.
        - Зачем Шену магия и тренировки? - растерялась госпожа Роу. - Он же начертатель и будущий торговец.
        - Дорогая, ты знаешь, в качестве кого я первоначально нанял Шена? В качестве охранника каравана.
        Она ахнула.
        - У него неплохие задатки не только в торговом деле, и я не буду забрасывать прочие его таланты лишь потому, что лично мне они не нужны. Поэтому я тебя очень прошу: вот этого мальчугана ты можешь баловать, как хочешь, - и Джин Фу посмотрел на Байсо, по уши вымазанного в сладком соусе, - но в воспитание и обучение Шена не вмешивайся.
        Глава 2
        На следующий день Джин Фу отвел нас в небольшую комнату с двумя столиками. Тушь и листы бумаги тоже были подготовлены. Сам Джин Фу удобно устроился на подушке, подождал, пока мы сядем на свои места, и сказал:
        - Для начала хочу сказать, что эта комната полностью защищена от прослушивания, и открыто можно разговаривать только здесь и только во время утренних занятий. Все остальное время вы должны играть свои роли.
        Кстати, Байсо, ты отлично держишься, даже мне сложно поверить, что тебе уже двенадцать. Шен, за весь вчерашний вечер ты ни разу не назвал меня учителем. Я понимаю, тебе трудно лгать и притворяться. Поэтому предлагаю принять меня как настоящего учителя, в конце концов, даже если лично я не буду тебя обучать, это будут делать мои люди и по моему приказу, а зачастую отношения учитель-ученик к этому и сводятся.
        - Хорошо, учитель, - и на сердце у меня полегчало.
        - Утренние занятия я буду проводить специально для Байсо, ты же, Шен, в это время будешь изучать труды по магии и начертанию. Сейчас их еще не подготовили, но уже с завтрашнего дня ты сможешь заниматься самостоятельно. Если у тебя есть какие-то еще пожелания, скажи. Я обещал тебе помощь, и я сдержу слово.
        - Я хотел бы еще изучать лекарское дело. И, наверно, магических животных.
        - Хорошо. Но не забывай, у тебя не так много времени, и стоит ли распыляться на множество тем? - Джин Фу перевел взгляд на Байсо. - Сегодня я буду говорить для Шена, чтобы он немного разобрался в терминах и не провалился при первой же проверке. Байсо, ты знаешь все это, поэтому ты должен нарисовать несколько рисунков, чем больше, тем лучше. Каждый раз после занятия ты будешь дарить один рисунок моей жене.
        - Учитель, - сказал Байсо, - вы не доверяете госпоже Роу?
        - Я могу доверить ей жизнь, - усмехнулся Джин Фу, - но не секреты. Она всего лишь женщина и может нечаянно сболтнуть лишнее служанке или родственнице. Именно так и раскрываются важнейшие тайны. Ради ее же блага я оставлю ее в неведении. Кстати, Байсо, для тебя дополнительное задание: через три дня ты должен назвать мне имена всех людей, живущих в этом сыхэюане, сказать, в каком доме они живут, какие у них обязанности, уровень доверия и в какие места им открыт доступ. Дополнительные подробности приветствуются: привычки, где родился, предыдущие места службы и так далее. Понятно?
        - Хорошо, учитель, - кивнул Байсо.
        - Итак, Шен, самые азы торгового дела…
        Байсо, разбрызгивая тушь во все стороны, принялся рисовать, а я пытался удержать в памяти все, что говорил господин Фу:
        - Неучи думают, что торговцы - это ненужная прослойка между производителем и покупателем, что мы берем втридорога, не делая ничего, что цены ставим, какие вздумается. На самом деле, это не так. Возьмем самый простой пример: на ферме крестьянин вырастил зерно и теперь хочет его продать. А в городе пекарю нужна мука для выпечки хлеба. Что было бы, если бы не было торговцев?
        Крестьянин должен загрузить зерно в повозку, запрячь туда яка и отвезти в город. Для этого ему нужно купить и повозку, и яка и потратить, допустим, месяц на дорогу. И учти, этот месяц он не сможет работать на своих полях. По дороге на него могут напасть разбойники или хищники, может пойти дождь и вымочить зерно, поэтому ему еще нужно нанять охрану и приобрести амулет, защищающий от влаги. Нужна еда в дорогу, одежда, прочие мелочи. И все эти траты он, конечно, закладывает в стоимость зерна. Потом он приезжает в город и ищет, кому бы продать свой товар. Он может стоять на рынке и ждать, пока к нему придут покупатели, может ходить по домам, но в любом случае у него уйдет еще время. Кроме того, он приехал из дальней деревни, и его траты на дорогу были выше, чем у другого крестьянина, поэтому и зерно у него дороже. Пекарю же безразлично, кто откуда привез зерно, он купит там, где дешевле.
        Торговцы же берут все проблемы на себя. Они скупают зерно у крестьянина прямо в деревне, и тому не нужно тратить ни деньги, ни время, доставляют его в город. У торговцев уже есть свои повозки, ездовые животные, охрана, амулеты, у них есть договоренности в городе с покупателями, более того, после скупки зерна в разных деревнях они рассчитают среднюю стоимость и продадут его по одной цене.
        Признаться, для меня подобные рассуждения были сложны и непонятны. Но главное я уяснил: торговцы помогают людям. И быть торговцем не менее почетно, чем начертателем или чиновником.
        Джин Фу же продолжал:
        - Торговец не может поставить любую цену на товар. Она зависит от множества факторов. Первое и самое очевидное - это цена, по которой торговец купил товар, ее еще называют входной ценой.
        Второе - расходы на доставку, обработку, охрану и хранение товара. И вот тут есть один очень интересный момент. Затраты на дорогу между двумя городами всегда примерно одинаковы, но если я повезу, допустим, один мешок зерна и потом добавлю затраты к его входной цене, то в городе он будет стоить дороже, чем кристалл на пятьсот Ки. С другой стороны, если я повезу тысячу мешков зерна и распределю дорожные затраты на них, то их цена увеличится лишь чуть-чуть.
        Именно поэтому товар у крупных торговых домов дешевле, чем у мелких торговцев. Мы можем возить большие объемы.
        Третье - расходы на покупателя. Да, торговцы должны тратить деньги и на них. Я предпочитаю работать с оптовыми покупателями, кто берет сразу большие объемы товара, а сама сделка обговаривается заранее. Но есть и розничные покупатели, для которых нужны лавки, продавцы, склад и прочее, а это дополнительные расходы. Поэтому в рознице цены гораздо выше, чем в опте…
        К концу занятия я чувствовал себя так, словно в голову напихали много-много ваты, и сейчас она пыталась вырваться оттуда. Джин Фу в очередной раз перевернул песочные часы и сказал:
        - Пожалуй, на сегодня достаточно. Сходите, переоденьтесь к обеду. Байсо, а ты сначала подари рисунок, а потом иди умываться.
        Я оглянулся на брата и расхохотался: с ног до головы он был заляпан тушью, а вокруг его рта и вовсе было сплошное черное пятно. Но Байсо лишь гордо вскинул голову:
        - Зато какой у меня шикарный речной дракон получился!
        Госпожа Роу пришла в восторг от рисунка Байсо, она приказала сделать рамку и повесить его в гостиной. Джин Фу лишь покачал головой, но не стал возражать.
        Во время обеда госпожа Роу взяла нас с Байсо под свою опеку:
        - Шен, Байсо, попробуйте вот эту рыбу, это форель, выловленная в горных озерах. Есть и речная форель, но у нее не столь нежное мясо. Форель едят обычно вместе с тем белым соусом, именно с ним она раскрывает свой восхитительный вкус.
        А справа от нее стоят грибы, советую их есть вместе с рисовой лапшой и вон тем коричневым соусом. Но чтобы во рту вкусы от разных блюд не смешивались, нужно пожевать маринованный имбирь, хотя бы один кусочек.
        Она рассказала про каждое блюдо, назвала, из чего оно состоит, с чем его нужно есть. В результате я объелся, запутался в названиях и понял, что совершенно не разбираюсь в еде.
        После обеда Джин Фу отвел меня в восточную комнату Чженфана. Она была совершенно пустая, только стены, потолок и пол были расписаны узором, напоминающим массивы. Все печати были соединены между собой, кроме одного места в районе двери.
        Учитель взял деревянный брус, вложил в пазы на двери и надавил на него. С небольшим треском он вошел в углубление так, что оказался вровень со стенами.
        - Эта комната была подготовлена несколько лет назад для начертателя, который согласился бы со мной работать. После того, как засов поставлен, нужно дорисовать запирающую печать, и комната становится Ки-непроницаема. Ни одно магическое возмущение не выходит наружу. Здесь ты можешь оттачивать любую магию: от обычных заклинаний до начертания, и даже при помощи амулета магического зрения никто не сможет увидеть, чем ты здесь занимаешься.
        Но количество Ки, которое я могу тебе выдать, ограниченно. Для твоего таланта сто Ки немного, но я надеюсь, ты сможешь разумно распорядиться этой энергией.
        Когда захочешь выйти, просто убери замыкающую печать и надави на брус. Я оставлю песочные часы, после трех оборотов нужно заканчивать.
        Я поблагодарил Джин Фу, закрыл за ним дверь, установил брус на место и нарисовал замыкающую печать. Затем попытался воспользоваться амулетом с магическим зрением, но кроме ровного света от массивов, вписанных в стены комнаты, ничего не смог увидеть.
        Впрочем, мне стало интересно строение этих самых массивов. Некоторые элементы печатей были знакомы, некоторые - нет, но главное отличие заключалось в том, что рисунок был вытравлен в камне, а не выдолблен и не нарисован поверх. Словно начертатель взял кисть, опустил ее в некое вещество, а затем начал водить по стенам, одновременно вливая Ки, и вместо краски осталась углубленная линия, которая несла смысл, магию. Причем начертатель не был мастером своего дела, так как в некоторых местах кисть проваливалась глубже, словно художник останавливал ее в задумчивости, размышляя, что рисовать дальше, или сверяясь со схемой.
        Что будет, если нарисовать такой массив в воздухе? Перекроет ли он доступ Ки ко мне или просто рассыплется? Правда, Мастер запретил мне чертить печати, смысла которых я не понимаю, но тут же закрытая от магии комната! Ничего страшного не может случиться.
        Я выделил для себя небольшой участок массива, несколько раз провел по линиям рукой, запоминая порядок и схему рисования, и приступил к начертанию.
        Давным-давно, когда я еще был учеником Мастера, было очень сложно рисовать в воздухе круги с непонятными элементами, соотносить стороны, следя за тем, чтобы рука не дрогнула и линии ложились ровно, но потом я понял, что мелкие отклонения не влияют на качество печати. Словно печать сама чувствует свою структуру и выстраивает ее согласно общему замыслу. Помнится, я тогда даже проверял, насколько сильно можно ошибиться, и выяснил, что если общие очертания печати вырисованы правильно, то чем больше элементов, которые ее составляют, тем больше можно допустить отклонений.
        Это немного напоминает написание текста. Можно нарисовать одну черту иероглифа под другим углом или скосить линию, иероглиф все равно будет понятен, особенно если читать его вместе с другими знаками. Но если таких ошибок будет слишком много, то текст станет нечитаемым.
        При рисовании четвертой печати я почувствовал усталость, которая с каждой линией усиливалась и усиливалась, но я не хотел бросать массив незаконченным. Еще парочка печатей, и массив будет завершен.
        На меня накатила слабость, и правая рука налилась тяжестью, но я закончил пятую печать и приступил к шестой, самой сложной. С телом происходило что-то непонятное: колени подкашивались, в глазах расплывалось, и я начал задыхаться. Причем я спокойно делал вдох, но было ощущение, что в воздухе не хватало самого воздуха, и нужно было вдыхать еще раз и еще, чтобы не потерять сознание.
        Очнулся я на полу, судорожно втягивая воздух ртом. Надо открыть дверь и позвать на помощь. Может, я отравился? Может, эта еда только для богачей, а мой живот не приспособлен к всяким соусам, рыбам и сладостям?
        Я полз к двери, слабость накатывала волнами, я пережидал ее приступы и двигался дальше, но у двери понял, что не смогу встать, перевернулся на спину и посмотрел на потолок. Наверное, я умираю.
        В последние минуты жизни я решил, что должен посмотреть, успел ли закончить массив или нет, медленно поднял руку к амулету и попытался влить в него Ки, но не смог выжать из себя ничего. Может, у меня закончилась Ки? Хотя как у меня может закончиться Ки, я же идеальный донор! И если бы она закончилась, то я бы умер.
        И тут до меня дошло. Я полез в карман на поясе, вынул оттуда кристалл на сто Ки, который дал Джин Фу, потянул в себя энергию и почти сразу почувствовал, как силы возвращаются ко мне. Я впитал не меньше сорока единиц, прежде чем смог встать и открыть дверь.
        Джин Фу же прямо сказал мне, что эта комната Ки-непроницаема. До этого я особо не задумывался, откуда во мне столько энергии, но теперь все стало понятно: я беру Ки из окружающей среды, втягиваю ее как воздух. Комната небольшая и к ней перекрыт доступ Ки извне, поэтому когда я рисовал массив, я делал это за счет своей личной Ки и не умер только потому, что отключился.
        А массив? Да, я успел его закончить, и сейчас он гордо красовался посередине открытой комнаты. Я спохватился, влил энергию в кристалл и закрыл дверь. Если за мной кто-то следил магическим зрением, то смог заметить много интересного.
        Я еще раз осмотрел массив и задумался, как теперь проверить его работу. Так как он, по идее, должен блокировать доступ Ки, то через него не должно быть видно ничего магического. Я нарисовал самый простой массив в противоположном конце комнаты и посмотрел на него через амулет. Интересная ситуация - я видел светящиеся линии блокирующего массива, но не мог разглядеть ничего магического позади него. Даже стена за ним казалась обычной стеной. Значит, я правильно выбрал составляющие его печати.
        В дверь постучали.
        - Молодой господин, господин Джин просит присоединиться к нему за ужином.
        Как долго я был в отключке? Казалось, что прошло не больше пары часов, и я совершенно забыл про песочные часы.
        Стол к ужину был накрыт не менее обильно, чем к обеду, Байсо, чисто вымытый и переодетый, весело обсуждал с госпожой Роу какие-то яйца и крупу. Джин Фу внимательно посмотрел на меня:
        - Как прошли занятия, Шен?
        - Благодарю, учитель, - спокойно ответил я. - Я многое узнал сегодня.
        - Ты какой-то бледный, - вмешалась госпожа Роу. - Не перетрудился ли ты? Может, вечером тебе лучше передохнуть? В конце концов, вы только вчера приехали…
        - Спасибо, госпожа, за беспокойство, но я согласен с учителем. У меня мало времени и столько всего нужно выучить.
        - А знаешь, где я сегодня был? - бесцеремонно влез в разговор Байсо. - Я был на кухне, там столько всего! Я видел яйца перепелок, знаешь, они такие маленькие, что нужно слопать штук сто, чтобы наесться. А еще меня угостили пирожными, такими сладкими, что аж зубы свело от их сладости.
        - Роу, - укоризненно сказал Джин Фу, - зачем ты кормишь его в неположенное время? Испортишь же аппетит ребенку. Вспомни, в трудах Цень Земина сказано: «Все в нашей жизни должно быть размерено: есть время для сна, есть время для пищи, есть время для раздумий. И смешивать их - вносить сумятицу и в разум, и в сердце, и в кровь.»
        - Ты сам разрешил мне баловать его. К тому же, посмотри, как он ест.
        Байсо и правда подкладывал себе разные вкусные кусочки и с удовольствием ел.
        - Ой, нет, так нельзя, - спохватилась госпожа Роу, - эти два блюда нельзя есть одновременно, от этого появляются газы.
        И снова начала рассказывать, что с чем нужно есть. Кажется, наука правильного питания еще сложнее, чем торговое дело.
        После ужина Джин Фу отправил меня переодеться и захватить копье, затем повел к внутренним воротам, возле которых взял меня за плечо и сказал:
        - Тебя будет обучать один из людей Бай Чонгана, я попросил, чтобы тебя как можно быстрее подготовили к боям, но, возможно, будет слишком тяжело. Помни, ты всегда можешь выбрать другой вариант, снизить нагрузку или отказаться вовсе. Если захочешь, то можно заменить бои чем-то другим.
        После ворот он убрал руку и прошел в отдельно стоящий дом, в котором, по его словам, жили все охранники, слуги мужского пола, а также там была своя кухня и зал для тренировок.
        - После тебя проводит кто-то из охраны.
        Джин Фу ушел. Зал был очень просторным, чисто вымытые деревянные полы говорили о том, что тут занимаются босиком, поэтому я разулся, поправил короткую тунику из плотной ткани и шагнул внутрь.
        Там находился только один человек, тот самый брыластый мужчина. Он не выглядел опасным ни в караване, ни сейчас. Невысокий, коренастый, с одутловатым лицом и короткими руками, он больше походил на обычного крестьянина, ничего опаснее вил не державшего. В руках у него была палка, даже не посох.
        - Сумеешь сделать массив, защищающий только голову? - грубовато спросил он.
        Я неуверенно кивнул.
        - Тогда делай, да покрепче. Ки есть?
        Я снова кивнул и принялся за работу, быстро начертил массив из небольших печатей в районе лица, затем повернулся к брыластому.
        - Я не знаю, как можно за один месяц сделать бойца, но приказ Джин Фу должен быть выполнен. Поэтому начнем. Ты можешь защищаться, нападать, убегать, словом, делай, что хочешь. Ограничение только одно…
        Я думал, что он скажет что-то вроде «никакой магии» или «не убивать», но он сказал:
        - Не выходи из зала. И если ты почувствуешь, что массив вот-вот распадется, скажи «стоп». Не забывай следить за ним.
        После этого он напал. Я не успел перехватить копье, не успел встать в стойку, как на меня посыпался град ударов. В грудь, в ногу, в плечо, толчок - удар, который бы пробил мне висок, был остановлен массивом. Сначала я пытался защищаться, но мужчина с легкостью обходил мои неумелые попытки заблокировать удары, потом с тем же успехом я пытался атаковать. Копье, в руках Шрама летавшее как перышко, сейчас казалось слишком большим и неповоротливым, я даже хотел возмутиться, что у брыластого преимущество, хотя палка явно проигрывает копью.
        Под конец я уже просто бегал по залу, стараясь избежать ударов любой ценой. В тех местах, куда он бил, казалось, остались одни болевые точки, вспыхивавшие огнем при каждом прикосновении.
        - Стоп! - закричал я, уже не в силах выдерживать напор. Туника пропиталась потом, и когда я опустил глаза, то удивился, что на ней нет ни пятнышка крови.
        - Обновляй массив, - брыластый отступил на шаг. Он ровно дышал, на его лбу не выступило ни капли пота, и лицо не раскраснелось. Я оглянулся на песочные часы и неприятно удивился, что не прошло и четверти часа.
        В этот раз я не стал спешить с начертанием массива и водил рукой как можно медленнее.
        - Шрам - хороший воин, - неожиданно сказал брыластый, - умелый, сильный, быстрый, но он - бык. Его любимые удары - атакующие, даже когда он защищается, то блокирует и сразу атакует. Ты не бык, ты не любишь атаковать. Тебе не подходит стиль борьбы Шрама.
        Швабра - отличный воин. Умный, обученный, гибкий, он - змеелов. Он умеет нападать, умеет защищаться, но чаще идет на перехват, вливается в движения врага, а потом сбивает его с ног. Его техника оттачивалась годами, такие, как он, берут в руки посох сразу после первого шага. Он сражается, как дышит. Тебе не подходит стиль Швабры.
        Как я ни старался затянуть с массивом, он все же был окончен. Брыластый заметил это, мгновенно приблизился и нанес первый удар - в грудь, а затем я сделал кое-что неожиданное для себя - отскочил в сторону и поджал ногу.
        Мужчина отступил и кивнул:
        - Значит, у тебя тело умнее, чем голова. Хорошо. Будет проще вбить основы. Все это время я бил в одни и те же места, в одном и том же порядке: грудь, нога, плечо, голова. Если бы ты заметил это и запомнил порядок, то строил бы защиту исходя из этого, но тело запомнило быстрее и попыталось убежать. Сейчас я продолжу те же удары.
        Брыластый на самом деле бил одинаково, всего четыре удара, и как я упустил это? Так испугался боли, что перестал соображать?
        После множества неудачных попыток я все же подобрал наилучший порядок движений для блокирования палки. Шаг назад, поместить копье горизонтально перед собой, держа обеими руками, дальше шаг в сторону, пятка копья опускается вниз, сбивая удар в ногу, затем шаг вперед и резкий толчок, отбивающий удар в плечо, затем наклониться, избегая удара в висок.
        Брыластый снова отступил:
        - Запомни, ты слаб. Твои руки слабы, твои ноги слабы, твой живот слаб, твоя спина слаба. Ты не выдержишь ни одного настоящего боя. Тебе нельзя блокировать прямые удары, лучше научись уклоняться от них.
        Я недоуменно сдвинул брови, вроде бы у меня все неплохо начало получаться. Но он не стал больше ничего говорить, а лишь нанес первый удар из цепочки. Я привычно подставил копье и… его выбило у меня из рук так, что пальцы заныли.
        Подняв копье, я встал в стойку, брыластый ударил второй раз - по ноге. В этот раз я удержал копье, но оно с размаху впечаталось мне в ногу, отчего я откровенно взвыл.
        - Я понял, понял, - взмолился я, но мужчина снова взмахнул палкой, и я, не пытаясь блокировать удар, отшатнулся в сторону, а затем сразу присел, пропуская последний удар из цепочки.
        - Хорошо, - сказал брыластый. - Так мы и будем заниматься. Учти, я в любой момент могу поменять порядок и количество ударов. Пока ты можешь блокировать удары, но лучше, чтобы ты умел и то, и другое.
        Это продолжалось бесконечно долго. Страшнее всего было тогда, когда я понимал, что цепочка сменилась, потому что это означало несколько минут избиения. И самым приятным оказался момент, когда послышался голос Добряка:
        - Хватит.
        Это было в середине цепочки из девяти ударов, самой длинной за сегодняшний день, и я уже готов был разрыдаться от собственного бессилия.
        Брыластый сразу же остановился, положил палку возле стены и вышел, не попрощавшись. Добряк усмехнулся, затем кивнул:
        - Идем, тебе нужно к лекарю.
        Глава 3
        Из городского дворца Мин Чинь выехал, соблюдая полный церемониал, в торжественном красном ханьфу с золотой нитью по вороту, означающую его службу императору, туфлях с загнутыми наверх носками и высокой шапочкой - символ государственного чиновника. Министр сидел в парадном паланкине, оббитом атласом, и его охранял лян (двадцать пять) лучших воинов в полном облачении, вплоть до кожаных доспехов с защитными массивами и боевых амулетов.
        Белый и Красный районы он проехал спокойно, а вот в Синем вокруг данной процессии начал собираться народ. Люди перешептывались, обсуждая стражников, которые разительно отличались от местных, стоимость ткани на паланкине и причины, вытащившие министра из дворца. Вскоре в общем гомоне послышался смех, дерзкие стишки и даже песенки. Мин Чинь поморщился: снова эти студенты.
        Министр не совсем понимал, зачем вообще нужен университет в этом провинциальном городе? Преподавали там люди, которым не хватило квалификации и ума устроиться личными учителями в Белом и Красном районах, а значит, и уровень знаний там низкий. Не сравнить со столичными университетами, где должность преподавателя гораздо выше. Мин Чинь до сих пор с уважением вспоминал своих многочисленных учителей.
        Впрочем, министр не презирал людей из низших районов. Это не их вина, что им не хватило удачи родиться у достойных родителей или получить хороший талант. Вот его дочь, Мин Лули, сумела выбрать правильную семью, хоть у нее и был врожденный порок…
        Мин Чинь помотал головой, стараясь прогнать из головы мысли о недостатке дочери. Всего у министра было трое детей, две старших уже закончили университет и отправились строить свои карьеры в разные города, и хотя Мин Чинь гордился их успехами, но из всех детей больше всего он любил младшую дочь. Может, потому что она была младшенькая, а может, потому что он больше возился с ней, пока искал умелого лекаря, пока следил за ее лечением, пока радовался ее первым маленьким успехам. Зато сейчас какая она красавица! С виду и не скажешь, что были какие-то проблемы.
        Снаружи шум усилился. Процессия пересекла границу с Серым районом, а там люди были попроще, чем в Синем. Они громко спрашивали, кто это едет и зачем. Мин Чинь усмехнулся: эти неучи даже не могли распознать знаки магического министра на паланкине.
        Возле ворот Черного района уже ждал глава стражи в полном обмундировании, с мечом и даже щитом в руках. Он низко поклонился закрытому паланкину, затем дал отмашку, чтобы его люди открыли ворота, а сам спросил, не нужно ли дать еще людей, на всякий случай.
        Но командир ляна Ло Дей гордо ответил, что его люди справятся с любыми неприятностями.
        Мин Чинь откинулся на подушки и снова прокрутил в голове описание Мастера. К сожалению, за эти два дня он так и не смог понять, кто прячется под этой личиной. Некоторые подходили по умениям, но были гораздо старше, некоторые подходили по внешности, но у них отсутствовал какой-то навык из списка. А некоторые и вовсе считались умершими.
        - Эй, ты! Иди сюда! - послышался голос Ло Дея. - Поймайте ее!
        Топот ног, шум, резкое бряцание, крик:
        - Это магия! Держи ее!
        - На колени, девчонка, или ты не узнаешь паланкин господина магического министра? Он второй человек в этом городе, и ты должна ему поклониться!
        - Я не девчонка! Меня зовут Пинь, - раздался звонкий детский голос. - Свою церемонию именования я проходила здесь, в Черном районе. Моего имени нет в списках вашего города. А если Пинь не существует для министра, то и министр не существует для Пинь.
        Мин Чинь не смог удержаться и поднял занавес паланкина, желая взглянуть на дерзкую девчонку, которая так лихо управляется со словами.
        На коленях между двумя рослыми стражниками стояла маленькая худенькая девочка с круглыми щечками. На ее бледном лице выступили капли пота, но глаза так и сверкали от ярости, словно до этого ее еще ни разу не ставили на колени.
        Министр сделал знак, чтобы девочку отпустили, но она не убежала, а лишь встала на ноги и уставилась на самого Мин Чиня.
        - Девочка, - начал было министр.
        - Меня зовут Пинь. И я уже вам представилась.
        - Хорошо, Пинь. Меня зовут Мин Чинь, и я магический министр этого города. Понимаешь, что это значит?
        - Что вы отвечаете за магию в городе за стеной?
        - Правильно. Я приехал в гости к человеку, который называет себя Мастером. Можешь сказать, где его найти?
        - Хмм, - протянула девочка, сводя выгоревшие брови, - лиса, собираясь в гости, тоже наряжается в красную блестящую шкурку, но у нее хватает ума спрятать когти и клыки, - и Пинь ткнула пальцем в стражников.
        - Ха-ха-ха, какая интересная девочка, - хотя Пинь совершенно не походила на дочь министра, ведь Лули была хорошо воспитана, вежлива и послушна, но характер дикарки не уступал характеру Лули. - Может, ты не знаешь, но согласно правилам этикета хозяин дома должен выйти и поприветствовать своих гостей.
        - Может, я и не знаю этикета, но уверена, что гости должны предупреждать хозяина о своем приходе.
        - Пинь, ты ведешь себя невежливо. Это на самом деле долгожданные гости, только они немного задержались в дороге.
        Мин Чинь поднял глаза и увидел высокого статного мужчину с длинными волосами, заплетенными в косу, выступившего из-за угла дома. Глубокий безобразный шрам перечеркивал изящные черты, не давая разглядеть само лицо. Но министр словно окаменел после первого же взгляда на этого человека. Как? Не может быть! Откуда здесь?
        Стражники схватились за оружие, но мужчина со шрамом стоял на месте, не двигаясь, а в руках у него не было ни оружия, ни амулетов. Рядом с паланкином завозился маг, вытащил амулет магического зрения и направил его на Мастера. Мин Чинь же раздраженно подумал, что если бы его и впрямь атаковали заклинанием, то смотреть через амулет было бы уже бессмысленно. Впрочем, благодаря бездарным действиям мага министр смог немного прийти в себя.
        - Выражаю мое уважение Мастеру и радость от лицезрения его воочию, - мысли Мин Чиня спутались, и он напрочь позабыл речь, которую подготовил заранее. - Я пришел обсудить с вами некоторые важные вопросы. Не могли бы мы поговорить в другом месте, без лишних ушей?
        Мастер едва заметно улыбнулся:
        - Вы правы, тут действительно слишком много ушей. Хотя большая их часть принадлежит вам. Может, вам стоит отослать свои лишние уши?
        Министр покраснел от стыда, сообразив, что это именно он притащил на встречу столько людей, а Мастер встретил его один, если не считать девчонку.
        - Впрочем, согласно правилам этикета, я должен предложить вам чай. Прошу следовать за мной.
        Мастер спокойно повернулся спиной к вооруженным солдатам, взял подбежавшую Пинь за руку и неторопливо направился по дороге между домами. Министр сделал знак следовать за ним.
        Но вот что было странно: обычно, сидя в паланкине, Мин Чинь ощущал себя солиднее и значительнее, но сейчас, смотря в спину уходящего мужчины в строгом черном ханьфу, министр вдруг почувствовал себя калекой, не способным передвигаться самостоятельно. Он остановил паланкин и, приподнимая полы тяжелого одеяния, пошел за Мастером пешком.
        «Не удивительно, что весь Черный район беспрекословно слушается этого человека. Он способен влиять на людей без слов, одним лишь своим присутствием» - думал министр.
        Мастер привел их к небольшому дому, ничем не отличавшемуся от других домов на этой улице, остановился и обратился к Мин Чиню:
        - К сожалению, мой дом не настолько велик, чтобы вместить всех сразу. Там всего одна комната, но она в вашем распоряжении, - затем тихо сказал Пинь. - Займись чаем, пожалуйста.
        Девочка кивнула, от чего ее щечки подскочили на месте, и шмыгнула в дом.
        Мин Чинь бросил несколько слов сопровождающим и, наклонив голову, чтобы не удариться о притолоку, вошел вслед за Мастером. Он не опасался нападения: на шее, касаясь кожи, висел сигнальный амулет, и кроме того, министр владел заклинанием связи и мог в любой момент послать сообщение магу, оставшемуся возле охраны.
        Напротив, чиновнику было любопытно посмотреть на место, где последние три года проживал этот легендарный человек. Ведь дом обычно несет отпечаток характера своего владельца, незначительные мелочи в обстановке могут рассказать о человеке гораздо больше, чем он сам.
        Но, войдя внутрь, Мин Чинь подумал, что тут какая-то ошибка. Невозможно, чтобы Мастер прожил тут три года. Или год. Или хотя бы день. Потому что в комнате не было абсолютно ничего. То есть там стоял стол с грубыми деревянными скамьями, в левом углу горел открытый огонь, от чего министр мысленно поежился, и все. Ни личных вещей, ни изречений на стене, ни забытого свитка в углу.
        Мастер сел на лавку и сделал приглашающий жест. Девочка поставила на огонь небольшой котелок с водой, покидала туда какие-то незнакомые Мин Чиню травы и, пока вода не закипела, принялась ставить на стол грубоватые глиняные кружки.
        - Я прошу прощения за вторжение на вашу территорию. Так как вы здесь главный, я хочу обсудить с вами, как лучше снова встроить Черный район в структуру города, - вежливо, но твердо начал Мин Чинь.
        - Что значит - встроить его в структуру города? Снова открыть префектуры, посадить чиновников, пригнать солдат?
        - Позвать торговцев, открыть лавки, дать людям доступ к школам и лекарям.
        - И как долго продлится ваша щедрость? До следующей волны? - приподнял бровь мужчина. - В прошлый раз вы вывезли чиновников и солдат заранее, забрав с собой даже архивы, а потом закрыли ворота, не обращая внимания на вопли людей снаружи. Где гарантии, что такое больше не повторится?
        Мин Чинь сглотнул, таких подробностей он не знал. Предыдущая волна была лет десять назад, задолго до его приезда в этот город. В общих чертах он ознакомился с историей Цай Хонг Ши, запомнил признаки приближения волны зверей, но о том, как поступили с Черным районом, он не читал.
        - Кроме того, помимо таких детей, как Пинь, которые прошли церемонию именования здесь, в Черном районе также живут люди, которых просто вышвырнули из города, без суда, без подписанного решения и без внесения в списки выбывших. Если город придет сюда, их обяжут сдать налог Ки за все прошедшие месяцы? Как вы поступите: будете забирать каждый месяц по двадцать Ки или попробуете истребовать весь долг за раз? - Мастер замолчал, пережидая, пока Пинь не разольет густо пахнущий отвар по кружкам, а затем сказал. - Я запрещаю вам входить на мою территорию.
        Мин Чинь понюхал отвар, тот пах незнакомо, но вполне приятно. Министр подождал, пока Мастер не сделает глоток, немного отпил из своей кружки и сказал:
        - Вы же понимаете, что мой визит - это просто дань вежливости человеку, сумевшему подчинить целый район. Мы можем просто ввести войска и захватить его.
        Мастер спокойно посмотрел в глаза Мин Чиню и четко произнес:
        - Вы же знаете, кто я. Вы всерьез угрожаете войсками мне?
        По спине министра пробежали холодные мурашки. Как бы он не пытался убедить себя в том, что он ошибся, что это не может быть тот самый человек, но все совпадало. Каждый навык, каждое умение, возраст, внешний вид… Этот профиль он не смог бы забыть. Только шрам выбивался из общей картины. Как? Тот человек же был хорошим лекарем, и подобные порезы мог лечить, даже не задумываясь. Может, после получения раны он долго лежал без сознания, а какие-нибудь коновалы прикладывали к его лицу бесполезные травки? Или вовсе не пытались лечить.
        Но если это на самом деле тот самый человек, то угроза Мин Чиня выглядит просто смехотворно.
        - Насколько я знаю, вы ведете постоянную торговлю с другими районами.
        - Верно. И вы перекрыли доступ к ней.
        - Вы правы, угрожать вам войной бессмысленно. Блокада будет гораздо дешевле, проще и надежнее. Сколько вы продержитесь без оружия, инструментов и круп?
        - Пустая деревня, - только и ответил Мастер, скрестив руки на груди.
        У Мин Чиня дернулся глаз. Как он мог забыть про тот случай, когда войска его страны сумели уничтожить защитный массив возле дороги, ведущей в отдаленную деревню, а заодно разрушили и саму дорогу. Жители деревни были съедены хищными зверями, птицами и растениями из леса, и когда туда подошел этот человек со своими людьми, то увидел лишь пустую деревню. Путь к основным военным силам для него был перекрыт вражескими войсками, и он вынужден был выживать в деревне без защиты от леса, без продуктов, без доступа к обозам, без пополнения запасов Ки. И он выжил. Отряд того человека продержался более трех месяцев до подхода армии, потеряв всего пятьдесят человек из пятиста. Десять процентов!!! Кто еще смог бы повторить такой трюк?
        - Вам нечего мне предложить, вы не можете меня заставить. Полагаю, это тупик, - сказал Мастер. - Впрочем, я все же сделаю вам подарок, чтобы вы не возвращались с пустыми руками. Вы знали, что у стен вашего города уже полтора года бродит двухвостая лисица?
        Мин Чинь побледнел, дрожащей рукой поднес кружку и махом допил горьковатую жидкость.
        - Вы уверены? Уже полтора года?
        - Верно. Я лично ее видел, - Мастер поднялся из-за стола. - Полагаю, вам стоит поторопиться обратно.
        - Спасибо, - невпопад ответил Мин Чинь и, путаясь в полах церемониального ханьфу, вышел из дома и потребовал, чтобы его срочно доставили обратно во дворец. Времени до следующей волны оставалось не так много…
        Министр сидел в паланкине за закрытыми занавесями и нервно дергал золотые нити, не замечая, как приводит дорогую одежду в негодность.
        В свое время Мин Чинь искренне восхищался этим человеком, но не как гениальным военачальником или умелым бойцом, а как чиновником, кто сумел поставить на колени могущественную гильдию, гильдию начертателей. Как простолюдином, который смог войти в императорский дворец и повлиять на порядок престолонаследия. Как ученым и талантливым магом, который внедрил широкое использование магии в военных действиях.
        Как он сумел выжить? Согласно слухам и донесениям, в последние годы жизни он сильно беспокоился за безопасность своей семьи, переехал куда-то за город, скупил огромное количество энергии. Но однажды он пропал, и когда принц Гуоджи встревожился и лично приехал навестить своего друга, то обнаружил лишь разлагающиеся трупы его родственников, слуг, домашних животных. Там не было только тела самого Вейшенга.
        Ходили слухи, что вся территория деревни была покрыта огромным количеством сложнейших массивов, но даже такая система безопасности не защитила их. Они все умерли от мгновенного высасывания Ки. Министр, как и многие другие, подумал, что это была направленная против Вейшенга акция от страны Коронованного журавля. В конце концов, именно родина Мин Чиня впервые применила на войне запрещенные амулеты, забирающие Ки. И выбрав столь необычный метод убийства, она почти что открыто признала это.
        Тут Мин Чиня осенило. Видимо, самого Вейшенга выманили наружу и там напали. Оттуда и этот шрам. Возможно, под длинной одеждой, закрывающей все, кроме лица и кистей рук, у него подобных ран множество. Почему тогда он выжил?
        Либо его посчитали мертвым и бросили его тело, либо он сам из последних сил сумел вырваться и скрыться. А зная его характер, Мин Чинь склонялся больше ко второму варианту. Скорее всего, у Вейшенга Ки была на пределе, и он не смог вылечить свои раны, либо потратил энергию на лечение более серьезных травм, а порез на лице посчитал незначительным ранением.
        Опять же по слухам, Вейшенг был очень привязан к своей семье, и было бы закономерно, если бы он решил отомстить своим обидчикам. Тогда что же он забыл в этом провинциальном городе? Зачем потратил три года на кучку бесталанных людей?
        Неужели? Мин Чинь похолодел от ужаса. Неужели он пришел мстить Хи Донгу? Сам министр никогда не ввязывался в столь бессмысленное занятие, как война, но Хи Донг в прошлом был военным, его убрали из армии за излишнюю жестокость и назначили на пост мэра далекого городишки.
        Мин Чинь в свое время изучил прошлое Хи Донга, и по бумагам тот никогда не покидал пределы страны, но министр и сам бы так сделал, если бы замышлял подобную акцию глубоко в сердце другой страны: назначил исполнителей, дал им нужные средства и замел все следы, чтобы при провале сделать непонимающий вид и потыкать в записи, мол, ничего не знаю, я ничего подобного не приказывал.
        Значит, Хи Донг…
        Но почему же Фа не напал, не убил его сразу? С его талантом и умениями вся городская стража не стала бы ему помехой. У Хи Донга нет семьи, и все, что у него есть - это его должность и подвластный город. Скорее всего, Мастер планировал уничтожить карьеру Хи Донга, дискредитировать его перед лицом императора, и восставший против власти район - неплохое начало.
        «Нужно бежать из города», - подумал министр и сразу же понял, что это верное решение. Бросить карьеру, дорогую утварь, бесценные свитки, дом, взять лишь деньги, кристаллы и Лули. Вот только нельзя уезжать сразу, ни с того ни с сего. Лучше дождаться хорошего предлога, в идеале полететь куда-нибудь по распоряжению мэра и не вернуться, в таком случае у Мин Чиня будет достаточно времени для того, чтобы затеряться.
        Эх, жаль, что того парня так и не поймали. Если бы у министра был рядом идеальный донор, то и деньги были бы не нужны. Мин Чинь не стал бы его связывать или держать в плену, напротив, попытался бы подружиться с ним, в конце концов, он еще совсем ребенок. Более того, его можно было бы женить на Лули! Возраст у них примерно одинаковый, а если их дети сумеют унаследовать талант матери и Ки отца, то сам Вейшенг не будет им ровней.
        Но это всего лишь мечты. А сейчас нужно позаботиться о том, что сказал Мастер.
        Согласно наблюдениям и записям появление магической лисицы всегда означает скорую волну, когда животные, птицы, растения, насекомые словно сходят с ума и пытаются уничтожить ближайший город любой ценой. И чем больше хвостов, тем крупнее будет волна, но, с другой стороны, тем больше времени для подготовки у людей.
        Раньше, пока люди еще не поняли эту закономерность, случались разные ситуации. Например, в летописях страны описан случай, когда перед простым крестьянином появилась пятихвостая лисица, убила всю его семью и убежала. Крестьянин потратил две недели, пытаясь пробиться к мэру того города, чтобы предупредить о волне. В спешном порядке туда со всей страны согнали огромную армию воинов, магов, начертателей и целых два года охраняли город, но волна все никак не шла.
        Крестьянина обвинили в лжесвидетельстве, в намеренном вредительстве и казнили. А спустя три года пришла волна и стерла город. Полностью.
        Если двухвостая лиса появилась впервые полтора года назад, то волна нахлынет на Цай Хонг Ши самое меньшее через два месяца, а самое большее - через шесть. А, значит, нужно готовить войска, идти на поклон к гильдии начертателей, напитать защитные массивы и перевести город в военное положение.
        Согласно указу императора, с волной двухвостой лисы город обязан справляться своими силами, и лишь после появления трехвостой лисы можно позвать на помощь.
        Паланкин опустился на ступени дворца. Мин вышел, уже собранный и строгий, только разодранные в лохмы рукава показывали его недавнее состояние.
        - Срочно! Собрать малый совет. Присутствовать обязаны все. Если будут отговариваться болезнями, делами или чем-то еще, арестовывай и веди в зал как есть. Город закрыть: въезд разрешен, выезд запрещен. Для всех. Все пропуска аннулируются.
        - А как же караваны? - растерянно спросил служка.
        - Выезд запрещен для всех!
        Глава 4
        На следующий день в защищенной комнате Джин Фу указал мне на плетеный короб со свитками, а сам сел рядом с Байсо и начал обсуждать с ним сложные торговые темы. До меня долетали фразы «товар с высокой оборачиваемостью», «нельзя игнорировать ликвидность» и «существуют также залоговые сделки», но потом я развернул свитки и перестал слышать и замечать что-либо вокруг.
        Первый свиток был понятен даже такому неучу, как я. Там рассказывалось про способы почувствовать Ки внутри себя, концентрировать ее в определенной точке своего тела, начиная с точки между бровей, говорилось, как определять затраты Ки на одно заклинание из расчета таланта и многое другое. Хотя я многое уже умел и так, но это было интуитивно, поэтому я хотел теперь понять то, что я умел. Перевести с телесного уровня на уровень осознания.
        Во втором свитке давались базовые заклинания: холод, очистка воды, крепеж и другие. Как раз то, что проходят в школах: небольшой расход энергии, простота, повседневная нужда. Кое-что я знал, кое-что нет. Мама не разрешала мне использовать магию в бытовых целях, даже в огненный камень она вливала Ки сама.
        Я замер с развернутым свитком в руке. А что, если мама не знала, что я идеальный донор? Да, она просила меня не продавать Ки, но, может, это не из-за опасений, что меня обнаружат, а потому что человек с семеркой на плече и обычной скоростью восстановления энергии не смог бы выжить после таких крупных разовых затрат. По крайней мере, с нашим достатком, ведь у нас даже пустого кристалла не было, не говоря уже о самих запасах Ки. Да и как бы она могла узнать? Для этого нужно либо запустить заклинание, на которое у меня не хватало разового объема, либо влить куда-то много Ки, что без кристалла также проблематично. И если бы я нарушил мамин запрет раньше и продал бы Ки раньше, то она опять-таки смогла бы выжить.
        Я усмехнулся. Оказывается, существовало множество путей, на которых мама не умирала, и они были доступны и тогда, с моими прошлыми умениями и знаниями. Просто я предпочел смотреть на ее медленное угасание и оправдываться тем, что я ничего не мог сделать. Словно ту печать с семеркой поставили мне не на плечо, а прямо в душу.
        Байсо, будучи младше меня, смог проникнуть в Черный район, начать торговлю смолкой, обратить на себя внимание Мастера. Без всяких сказочных способностей он сам проторил себе путь в жизни. Даже учеником Джин Фу он стал потому, что не сидел спокойно среди зрителей во время отбора, а активно вмешивался в разговоры, вступался за меня и действовал. Байсо всегда выбирал действовать, а не сидеть и пускать сопли из-за собственной никчемности или жалости.
        А я? Я же шел по тому пути, что прокладывали для меня другие. Сначала мама с чрезмерной жалостью и заботой обо мне. Потом Мастер. В караване - сама дорога. Сейчас Джин Фу.
        И я поклялся себе, что после того, как сыграю последнюю отведенную мне роль - роль наследника, больше не буду ходить по чужим тропам. Пора уже прокладывать свою. И те знания и умения, что так щедро дает мне Джин Фу, я должен взять полностью.
        Свиток за свитком я изучал основы магии, заучивал заклинания, переписывал их для отработки в Ки-непроницаемой комнате. Свитки с начертанием я отложил пока в сторону, сначала я должен догнать обычных подростков по знаниям, а потом усиливать то, в чем и так их опережал. Я так закопался, что Джин Фу дважды меня окликнул, прежде чем я оторвал взгляд от исчерканного записями листка.
        - Шен, на сегодня все. Пора переодеться к обеду.
        - Учитель Джин, - наклонил я голову, - это все свитки по магии, что у вас есть?
        - Нет, здесь только начала магии, - с интересом посмотрел на меня бритый торговец. - Есть какие-то пожелания?
        - Учитель, если просьба вашего ученика не покажется слишком дерзкой или непочтительной, он хотел бы получить больше свитков по магии, а также по истории магии.
        - А как же начертание? Ты не планируешь им больше заниматься?
        - Если ваш ученик хочет поступить в университет, то он должен знать все то, что знают и остальные.
        - Ты ошибаешься, - неожиданно сказал Джин Фу. - Я скажу, чтобы тебе подготовили информацию по основным университетам столицы.
        - Благодарю, учитель.
        Когда дверь открылась, Байсо, успевший за время нашего разговора испачкать себя и одежду не меньше, чем вчера, схватил заранее подготовленный рисунок и помчался на выход, крича:
        - Госпожа Роу, смотрите, какого огнеплюя я нарисовал! Я его совсем рядышком видел!
        После обеда я учился применять магию, конечно, с использованием кристалла. Впрочем, с моим талантом по-другому бы и не вышло, ведь даже на заклинание в семь магических единиц у меня уходило сто единиц Ки. Поэтому я запускал заклинание, оценивал его силу, сложность и качество исполнения по показателям, что были указаны в свитках, затем открывал дверь, напитывал кристалл, закрывал дверь и снова пробовал заклинания.
        Больше всего я устал от постоянного вытаскивания бруса, перекрывающего вход, и с ужасом думал о предстоящих занятий с брыластым.
        Вчера, сразу после тренировки, Добряк отвел меня к лекарю, это был довольно молодой, не старше тридцати лет, мужчина с аккуратными усиками и коротко постриженной бородой, которые придавали ему солидности. Его звали Тэн Донг, но Добряк обратился к нему как Тэн-ишэн (и-шэн - вежливое обращение к врачу).
        Лекарь попросил меня снять тунику и осмотрел плечи и грудь, уже покрытые красно-синими пятнами, его взгляд зацепился за цифры на моем плече, и он не смог удержаться:
        - Эта татуировка что-то означает? Или ты ее ради баловства сделал?
        - В моем родном городе такую татуировку делают всем, дожившим до десяти лет, она показывает магический талант.
        Тэн-ишэн искренне удивился:
        - Правда? Где-то еще сохранился этот варварский обычай? Кажется, он был отменен еще лет сто назад. Хотя это не мое дело. Смотри, синяки и ушибы я сейчас вылечу, но у тебя треснуло одно ребро, на его лечение потребуется время. Ты сможешь посидеть здесь час-полтора?
        - Конечно. А как вы это узнали? Про ребро, - полюбопытствовал я. - И как лечат синяки? Их же не надо зашивать.
        Тэн-ишэн начал растирать какие-то травы и вмешивать их в густую вязкую жижу:
        - По-настоящему ни один лекарь не может вылечить человека. Только сам человек может вылечить себя, а мы лишь подталкиваем его в нужную сторону. Любой порез может зарасти сам, а мы убираем оттуда грязь, которая может этому помешать, и помогаем немного ускорить зарастание. С синяками, по сути, то же самое. Через несколько дней они бы прошли и сами, но я могу ускорить этот процесс, направлю силы твоего тела на их рассасывание.
        - И так с любой болезнью или раной?
        Он взбил массу до состояния масла, только бурого и резко пахнущего, и принялся втирать его в то место, где, как я понял, и было больное ребро.
        - И да, и нет. Я могу ускорить заживление любой раны, но не всегда это полезно. Ушибы - это совсем небольшие травмы, которые затрагивают в основном кожу и верхний слой мышц, и для их лечения потребуется не так много сил твоего тела. И после него ты будешь испытывать легкий голод и небольшую усталость. Если бы это был перелом ноги, который без магии вылечивается за два-три месяца, то при ускорении ты мог бы оказаться на грани смерти от истощения. И это только при ранениях, - он закончил меня мазать и прижал руку к тому месту. Я чувствовал, как глубоко под кожей разгорается пожар, но при этом ощущал и легкий холодок, идущий извне.
        - В случае болезней все еще сложнее. Во-первых, болезнь редко находят в самом начале, и к лекарю обычно обращаются, когда больной уже изнурен борьбой, а во-вторых, болезни довольно коварны, они могут давать рождение другим болезням, могут разрушить что-то внутри человека или превратиться во что-то иное. И если просто ускорить лечение, то человек легко может умереть. Поэтому при болезнях мы стараемся понять причины, дать телу побольше сил и средств для борьбы, поим полезными отварами и делаем иглоукалывания.
        - А сложно ускорять лечение? Это какое-то заклинание? Много энергии требует?
        Тэн-ишэн убрал руку, отошел в сторону и сел, с улыбкой глядя на меня:
        - Синяки я тебе убрал, но учти, хоть сейчас не осталось никаких следов, но тело помнит те места, где они были. И какое-то время ты еще можешь чувствовать небольшую боль. Лечить ребро я буду в несколько приемов, чтобы убедиться, что оно срослось верно, - и он повернул небольшие песочные часы. - Ускорять не сложно, это заклинание, и при этом не самое энергоемкое, но тут важна точность. Вообще лекарское дело - это больше знания, чем магия. Я могу объяснить тебе основы.
        - А почему вы так легко мне все рассказываете? Разве это не секрет? - насторожился я.
        - Нет, - рассмеялся Тэн-ишэн. - У лекарей нет гильдии и нет секретов, которые надо хранить. И господин Джин Фу приказал мне отвечать на любые твои вопросы. Я так понимаю, что приходить ты будешь каждый вечер, верно?
        Ребро срослось идеально. По словам Тэн-ишэна, я должен был понять, что что-то не в порядке из-за боли в груди при наклонах и дыхании, но после тренировки у меня болело вообще все, и я не смог выделить боль от треснувшего ребра среди всего остального.
        На вторую тренировку с брыластым я шел как на казнь. Я чувствовал, как у меня тряслись колени и сдавливало в груди от страха. Мысленно я придумывал речь для Джин Фу, в которой объяснял, почему не могу больше учиться боевым искусствам. Там было много слов про предназначение, что мне больше нравится лечить, а не убивать, что начертателю не нужно так сильно напрягаться, и что лучше всего бы мне подошел стиль Швабры, где нужно лишь повторять движения учителя. Но несмотря на это, я все же шел туда.
        Перед внутренними воротами уже стоял Добряк, который и привел меня к тренировочному залу. Он посмотрел на меня, ухмыльнулся и, ничего не сказав, ушел.
        Мне оставалось сделать лишь несколько шагов, но меня охватил панический страх. Странно, даже в сражении с огнеплюем, где мне сожгли руку, было не так страшно. Наверное, потому что я не знал, чего ожидать. Боль, которую причинял мне брыластый, была не такой сильной, но постоянной, почти бесконечной.
        Я облизнул пересохшие губы, глубоко вдохнул и шагнул вперед.
        Брыластый стоял внутри с той же короткой палкой в руках. Я с трудом поклонился и без напоминаний принялся рисовать защитный массив.
        - Первая неделя, - от его негромкого голоса я дернулся, сбился в середине печати и начал рисовать все заново, - это неделя боли. Тебе повезло, ведь тебя лечат каждый день, но боль остается в памяти тела, ее корни живут в твоей голове, и лишь от тебя зависит, во что она вырастет. Ты можешь питать ее своими страхами, поливать жалостью, тогда боль опутает тебя плетями и высосет все силы.
        Я закончил массив и взял копье наперевес. Шрам бы не одобрил такую стойку, но она позволяла мне отразить часть ударов, которыми брыластый часто начинал свои цепочки.
        И после первого его удара страх ушел. Нет смысла бояться, когда причина страха уже перед тобой. Я не пытался вспоминать те цепочки, что он строил вчера, а реагировал на то, что уже было передо мной. Как ни странно, но сегодня я успевал уклониться или отбить большую часть ударов, изредка пропуская выпады в сторону головы. Все равно же массив сдержит.
        Тем сильнее было мое удивление, когда после слова «стоп» брыластый не остановился, а продолжил атаковать. После очередного удара массив рассыпался, но он все не прекращал бить. Я снова запаниковал и получил удар в лоб. Кожа порвалась, и лицо залило кровью.
        - Я же говорил «Стоп»! - выкрикнул я, пытаясь вытереть кровь.
        - Верно, - сказал брыластый. - Вот только твое тело перестало бояться ударов в голову. А значит, ему нужно было напомнить, что массив не всегда сможет защитить. С этого дня ты будешь рисовать массив только один раз за тренировку. Сколько он продержится, зависит от того, сколько ударов ты пропустишь. Ты можешь остановить кровь? Или продолжим с закрытыми глазами?
        Я тут же стер кровь и попытался самостоятельно, наощупь зашить порез магической нитью. Хотя там была не царапина, а просто сорван кусок кожи, который едва держался. Я как смог, закрепил его и сшил края, хотя впервые это делал не глядя. Кровь потихоньку сочилась через нити, но хотя бы не хлестала, как в начале.
        Слишком быстро брыластый менял правила, значит, мне нельзя опираться на их выполнение. Впрочем, он был прав, в настоящем бою правил не будет, и нет никаких гарантий, что у меня будет время нарисовать массив. Вот только осознание его правоты не делало мою жизнь легче.
        Я заметил, что сегодня он двигался медленнее, чем вчера, словно давая мне возможность отреагировать, и решил этим воспользоваться.
        Вчера он показал мне, насколько я слаб. Но ведь я могу усилить себя при помощи Ки, и тогда никакой его удар не сможет выбить у меня копье. Сложность была лишь в том, что я не успевал перенаправить энергию в нужные мышцы. Даже под летящие стрелы было подстроиться легче, ведь на арене у меня был один противник и стрелял он с одной точки, с одной и той же силой. Змей…
        И когда брыластый пошел по четвертому кругу одной и той же цепочки, я решил рискнуть и вместо того, чтобы уклониться, принял удар на копье, усилив одновременно и руки, и колени. Но он не удивился, а резко ускорился и нанес следующий удар цепочки с такой силой, что меня отбросило в сторону.
        - Я не против Ки-усиления, - сказал он, пока я вставал и поднимал копье. - Но учти, после каждого такого приема я буду делать то же самое.
        Вечером я с трудом смог добрести до лекаря. Горела и чесалась рана на лбу, ныли мышцы после нескольких попыток усиления, подергивало правое плечо, куда пришлось несколько сильных ударов. Но я был счастлив. В самом конце я смог продержаться против усиленных ударов до конца цепочки.
        В таком русле проходили и последующие дни в сыхэюане Джин Фу. Я изучал магию и заклинания, учился применять их на практике, принимал уроки и побои от брыластого, а по вечерам лечился и слушал Тэн-ишена. И многое для меня открывалось заново. Так, например, я узнал, что маги уже знали о том, что поддерживать заклинания легче и дешевле, чем инициировать их, и что давным-давно, когда еще не были разработаны дальнобойные мощные заклинания, в армиях был особый род войск, где один человек задавал первоначальный импульс, а второй раздувал его при помощи Ки. Чаще всего, это была пара из факельщика и мага.
        Узнал, что для магии не обязательны конкретные слова, достаточно четко сформулированного мысленного посыла, но в прошлом люди сталкивались со случаями, когда маги случайно запускали заклинание, особенно под влиянием эмоций, с тяжелыми последствиями, в том числе и для самих магов. Поэтому решили привязать заклинания к словам. Для контроля магии.
        После этого я понял, почему в свитках по магии сначала пишутся слова, а уже потом подробно объясняется действие заклинания и внутренние ощущения для его запуска. И лекарь, тот, который был в караване, также объяснял мне, как нужно выпускать магическую нить: сначала слова, а уже потом все остальное.
        Впрочем, опытные маги с хорошим самоконтролем могут не использовать слова и полностью перейти на изначальную магию.
        На пятый день в комнате для утренних занятий мы обнаружили рядом с Джин Фу еще одного человека, сурового вида мужчину в плотной длиннополой куртке, которая больше походила на доспехи, чем на обычную одежду.
        - Знакомьтесь, это Ци Лонгвей, моя правая рука, помощник и старый друг. Лонгвей, это те самые мальчики. Старший - Шен, будущий наследник, младший - Байсо, отрада для моей жены.
        Мы дружно поклонились. Я не ожидал, что помощник Джин Фу будет выглядеть как бывший военный. Ему хотелось дать в руки меч, посадить на лупоглаза и отправить в бой.
        - Шен, Байсо, я хочу отправить Ци Лонгвея к Мастеру. Но перед этим нам нужно узнать, что это за человек. В общих чертах мы уже проработали предложение, заметьте, предложение, а не угрозу или подкуп, я же вижу, как вы насупились. По вашим словам, это действительно незаурядный мужчина, который не должен прозябать в мелком городке в самом бедном районе. Шен, ты уже убедился, что я всегда держу свое слово, так почему ты сейчас отводишь взгляд?
        - Учитель Фу, я не думаю, что Мастер согласится оставить Черный район. Без него же там все умрут, - тихо сказал я, не поднимая глаз.
        - Шен, я, кажется, не давал вам повода засомневаться во мне. Разумеется, я учел этот момент. Но детали мы будем обговаривать уже с Мастером. А сейчас я прошу еще раз описать его внешность. Любую деталь: шрамы, родинки, цвет глаз.
        Я вздохнул, мне почему-то казалось это предательством Мастера, но я также помнил, что обещал помочь Джин Фу в обмен на жизнь Шрама. Но тут заговорил Байсо, скинув постоянную маску дурашливости. Несколькими словами он обрисовал портрет Мастера, сказав даже о том, что мне бы никогда не пришло в голову.
        Джин Фу и Ци Лонгвей переглянулись между собой, затем Ци вытащил из рукава аккуратно сложенный лист бумаги и протянул его Байсо:
        - Скажи, Мастер похож на этого человека?
        Байсо развернул лист, посмотрел на рисунок, а затем передал его мне. Я тихо вскрикнул от неожиданности. Это был портрет мужчины, который как две капли воды походил на Мастера, но в то же время сильно от него отличался. Во-первых, у мужчины на бумаге не было шрама, но его красивое аристократическое лицо портил жесткий колючий взгляд, во-вторых, он был одет в странного фасона одежду, но явно дорогую, а на поясе у него висел меч. Мастер же всегда носил простое черное ханьфу, и я ни разу не видел у него в руках оружие.
        - Очень похож, только у Мастера большой шрам отсюда досюда, - показал на себе Байсо, я кивнул, подтверждая.
        - У вас никогда не было ощущения, что Мастер родился не в этой стране? - спросил Ци Лонгвей.
        Я попытался вспомнить что-то такое, но не смог. Для меня Мастер был настолько необычным человеком, словно он спустился с небес, и поэтому любые его действия казались одновременно необычными для меня, но вполне естественными для него.
        Байсо же почесал затылок, но под укоризненным взглядом Джин Фу отдернул руку и сказал:
        - Пожалуй, только один раз. В самом начале, когда я только пришел в Черный район, нужно было провести церемонию именования. Впервые за долгое время ребенок там смог дожить до десяти лет, и провести ее мог только Мастер, так как больше никто не умел определять талант. Но когда все собрались на площади, принарядившись, кто как мог, вместо десятилетней девочки он пошел к пятилетнему мальчику, взял на руки и начал говорить что-то про первую церемонию, про настоящее имя. Пинь тогда чуть не разревелась от обиды, - улыбнулся Байсо, - тогда ему объяснили, для кого нужна церемония. Мастер тогда немного смутился, но провел церемонию для Пинь.
        - Как думаешь, почему такой человек остался в Черном районе? - Ци Лонгвей чуть наклонился вперед, ожидая ответа.
        - Я сначала тоже не понимал. Если бы я умел столько, как он, то я бы точно не остался в нашем городе или хотя бы переселился в Белый район, стал чиновником, купил бы летающего дракона, женился бы на самой красивой девушке и жил бы себе поживал. Но когда я привел Шена и увидел, как Мастер заботится о нем, то понял, что Мастер просто очень хороший человек. Ему важна каждая человеческая жизнь. Он не может спасти всех, но те, кого он принял под свое покровительство, должны быть живы, здоровы и сыты. Он как хороший отец: не только оберегает, но и воспитывает, приучает к опасностям и выпихивает из гнезда, как только ребенок становится достаточно сильным.
        - Так что же, вы уже стали сильными? - улыбнулся господин Ци, глядя на мелкого растрепанного мальчишку.
        - Конечно, - вздернул тот нос, - ведь мы же дошли до столицы.
        Глава 4.1
        Посередине утреннего занятия Джин Фу резко встал, отчего я вздрогнул и оторвался от очередного свитка.
        - Мальчики, быстро встали и за мной, - и он широкими шагами пошел на выход. Мы с Байсо переглянулись и последовали за ним.
        Он вышел из чженфана и направился туда, куда нам вход был строго-настрого запрещен - в дом, находящийся позади дома Джин Фу. Там традиционно должны проживать незамужние дочери главы дома или, как было здесь, незамужние служанки. Госпожа Роу предупредила, что хоть мы еще и дети, но если она узнает о попытках проникновения в тот дом, то сурово нас накажет. Правда, Байсо было очень любопытно, что эта добрейшая женщина может сделать. Он предполагал такие жуткие кары, как табу на сладости на один день или пятиминутный выговор, но все же не стал нарушать запрет. Мне показалось, что он просто не хочет расстраивать госпожу Роу.
        Джин Фу провел нас в комнату в глубине дома, сказал сидеть тихо-тихо и ни в коем случае не выходить. Тут же к нам присоединились две служанки в традиционных платьях, они принесли немного закусок и начали болтать с Байсо о разных мелочах. Я, к стыду своему, не знал их имен, помнил только, что они были из тех девушек, которым разрешено было входить в дом Джин Фу, а это особая привилегия. Кухонным работницам и помощницам по саду туда входить не разрешалось.
        Я сидел в углу и мысленно вспоминал слова и описания последних прочитанных заклинаний, как снаружи послышался шум. Байсо бросился к двери, чуть-чуть приоткрыл ее, так чтобы его не было видно. Служанки также пристроились рядом. Я не выдержал и подошел к ним, выглядывая в проем над их головами.
        Оказывается, узкий проход к заднему дому охранялся. Я увидел спину высокой девушки с длинной косой в короткой, до колен, тунике и широких свободных штанах, в правой руке у нее был сложенный веер.
        - Уважаемый господин, - поклонилась она невидимому для нас мужчине, - эта покорная слуга никак не может пропустить вас дальше. Прошу прощения за невольно выказанную дерзость по отношению к господину.
        - Так пропусти же меня. Или, может, ты не знаешь, кто я такой? - развязно сказал мужчина.
        - Прошу прощения, уважаемый господин, служанка слишком глупа и не узнает благородного господина.
        - Я - единственный сын и наследник старшего брата твоего господина, Джин Джинхея. Мое имя - Джин Вей (Вей - величие). Теперь ты понимаешь, что обязана меня пропустить, глупая девчонка!
        - Прошу прощения, уважаемый господин Джин Вей, но эта покорная слуга никак не может нарушить приказ своего господина. Я готова принять наказание за дерзость, но не хочу прослыть недостойной милости господина Джин Фу.
        - Я уверен, что его приказ не относился к его ближайшим родственникам. Пропусти, иначе пеняй на себя, - служанка чуть отодвинулась в сторону, и я заметил, как высокий холеный мужчина с позолоченной бородкой попытался ударить ее по лицу, но она перехватила руку и оттолкнула его на несколько шагов назад.
        - Ты что, пыталась меня ударить? Да тебе отсекут обе руки за это! - закричал он в бешенстве и вытащил длинный нож из широкого рукава. Я дернулся выйти и помочь девушке, но Байсо тут же вцепился мне в ногу, а служанки одновременно перекрыли мне доступ к двери.
        - Не смей. Иначе ты все испортишь, - зашипел брат. - Чжан Лан сама с ним справится.
        Девушка одним плавным движением развернула веер и, закрывшись им, как щитом, заблокировала удар ножа, а затем мгновенно сложила его и ударила мужчинув живот. Тот скрючился, сплюнул и просипел:
        - Клянусь Пропастью, ты пожалеешь об этом!
        - Что тут происходит? Джин Вей, как ты тут оказался? - с облегчением я услышал умиротворяющий голос госпожи Роу. Она подошла к служанке, перекрывая собой проход к дому.
        - Роу-шеншен (шеншен - обращение к жене младшего брата отца), - возмущенно выпалил мужчина, спрятав нож. - Эта девчонка не дает мне пройти. Мне, наследнику старшего брата ее хозяина!!! Она даже осмелилась поднять на меня руку. Как вы терпите эту грубиянку! Отдайте ее мне, и я научу ее, как правильно разговаривать с уважаемыми людьми.
        - Вей-джицу (джицу - обращение к племяннику), я обязательно сурово накажу эту девушку. Но позволь спросить, как ты оказался рядом с женским домом?
        - Я засмотрелся на ваш прекрасный дворик, пруд с рыбами и захотел пройти по всему сыхэюаню в надежде отыскать такие же прелестные места.
        - О, это постоянно случается с нашими гостями, тебе не за что извиняться, - добродушно воскликнула госпожа Роу, хотя Джин Вей и не собирался просить прощения. - Впрочем, обычно гости все же помнят о том, что в любом сыхэюане мужчинам запрещен вход в задний дом, даже если у хозяев нет дочерей. Пойдем, мой дорогой Вей-джицу, я лично покажу самые красивые места в моем доме. В доме для прислуги ничего интересного нет.
        Джин Роу изящно подобрала длинные, до пола, края рукавов и ушла, прихватив скандалившего мужчину. Служанки, которые были с нами в комнате, радостно выдохнули и защебетали:
        - Ой, я так испугалась за сестренку Лан!
        - И не говори, он ведь хотел ее убить. Я бы никогда не смогла держаться так, как она.
        - Да, как она вежливо с ним разговаривала, но все же не пропустила.
        - Хорошо, что госпожа Роу так быстро пришла, иначе могло бы случиться что-то страшное.
        Я с удивлением смотрел на них, ведь обычно служанки не позволяли себе ничего лишнего, порой мне и вовсе казалось, что они немые. Я видел их мельком, в основном, только во время приемов пищи, где они прислуживали за столом.
        Девушки почувствовали мой взгляд, обернулись и ойкнули от испуга.
        - Простите, молодой господин, мы вели себя непозволительно.
        - Да вы чего? - рассмеялся Байсо и дернул их за рукава. - Это же мой брат Шен. Не обязательно вести себя так официально. Но сестренка Лан и правда потрясающая. Она так здорово умеет драться!
        - Конечно, - девушки повеселели, когда заговорил брат. Они все еще косились на меня, следя за выражением моего лица, видимо, выстраивая правильную линию поведения. - Ее учил сам Бай Чонган.
        Ничего себе! Даже меня учил лишь брыластый, а эту служанку тренировал сам Добряк? Видимо, это неординарная девушка.
        Мы просидели в женском доме еще несколько часов, весь план занятий на сегодня был сорван. Девушки несколько раз заваривали для нас чай, Байсо обсудил с ними цены на наряды и украшения, как сложно найти хорошего мужа в нынешнее время и почему один из охранников совсем не замечает заигрываний со стороны служанок.
        Я нашел в углу оставленный кем-то свиток и начал читать, там оказалась фривольная история про запретную любовь служанки и старшего сына хозяина. В результате я дочитал ее, но к концу у меня пылали уши и щеки от стыда.
        Девушки лукаво поглядывали в мою сторону, но не стали отбирать свиток. Зато это сделала госпожа Роу, когда пришла за нами.
        - Шен, что это ты читаешь? «Любовь за семью покрывалами»? Откуда ты взял эту книгу?
        Я растерялся, не зная, что ответить. Сдавать девушек не хотелось, но сказать, что это мой свиток, я тоже не мог. Впрочем, госпоже Роу не нужен был ответ.
        - Вы снова? - грозно посмотрела она на служанок. - Я же запретила покупать подобные книги! Или у вас много лишних денег? Кажется, в этом месяце кто-то останется без дополнительного вознаграждения, а обычную плату я передам сразу вашим родителям.
        - Мальчики, - повернулась она к нам, - идемте. Мой муж хочет с вами поговорить.
        В закрытой от прослушивания комнате мы уселись на свои места, но госпожа Роу не ушла, как делала это обычно, а устроилась рядом с мужем. Джин Фу сказал:
        - Как я не откладывал этот момент, но он все же настал. Семья узнала о моем возвращении с возможным наследником и жаждет с ним познакомиться. Сегодня мой дом посетили два брата со своими сыновьями. Так как у меня нет детей, предполагалось, что я передам свою часть дела одному из племянников. Как вы понимаете, особой любви к вам никто не испытывает.
        Завтра я вынужден буду устроить званый ужин для всей семьи. Отец вряд ли придет, но братья с женами, сыновьями и внуками будут в полном составе. Вы помните, что один из них, а может, и не один, замешан в покушении на мое убийство.
        Я взглянул на госпожу Роу и поразился твердости ее взгляда. Эта женщина явно была готова к войне.
        - Для всех нас это будет настоящая проверка, от результатов которой зависит наше будущее и жизнь Байсо. Я дам вам сигнальные амулеты, которые будут настроены на меня, Роу и Бай Чонгана, если вы попадете в сложную ситуацию, сразу вливайте Ки, и кто-то из нас тут же придет на помощь. Я приставлю к вам охрану, но их могут отвлечь или послать с каким-то поручением.
        Шен, твоя задача - держать себя в руках. Ты не должен выказывать гнев, обиду или злость. Помни, все они - опытные переговорщики, и если ты будешь испытывать какие-то эмоции при разговоре с ними, значит, они захотели, чтобы ты их почувствовал. Отслеживай состояние, контролируй себя, избегай вопросов о прошлом.
        Байсо, не отходи от Шена ни на шаг. Если спросят что-то по торговому делу, ты должен будешь дать брату подсказки, но не выйти из образа. Никто не должен заподозрить в тебе конкурента.
        Я снова взглянул на жену Джин Фу. Предполагалось же, что она не знает о том, кто из нас кто, но на ее лице не было ни малейшего удивления.
        - Если вы продержитесь завтра, то дальше будет легче, - закончил инструктаж Джин Фу.
        - Господин Джин, а что будет с Чжан Лан? - спросил Байсо. - Ее накажут?
        - Конечно, нет, - всплеснула руками госпожа Роу. - Она выполняла приказ мужа и справилась с этим великолепно. Но ради ее безопасности мы переведем ее на время в одно из торговых отделений.
        - Верно. Она прошла свое испытание и теперь получит повышение, как я и обещал. Теперь можете идти. Шен, у тебя скоро тренировка.

* * *
        Когда Шен и Байсо вышли, Джин Роу задумчиво поправила прическу и сказала:
        - Знаешь, хоть ты и предупредил меня заранее, что мальчики будут притворяться не теми, кто они есть, я все же не могу поверить в то, что именно Байсо ты выбрал своим наследником.
        Джин Фу улыбнулся:
        - Почему?
        - Я внимательно слежу за этим ребенком, ты же знаешь, я провожу с ним довольно много времени, и вижу только милого обаятельного малыша. Байсо - он же такой непосредственный, легкомысленный. У него на уме только шалости и сладости. Служанки по очереди таскают ему пирожные, - женщина махнула рукой. - И ты говоришь, что он должен будет через полгода участвовать в этом нелепом соревновании твоего отца? Его же съедят. Или сломают.
        Не подумай, я не прошу отказаться от его усыновления. Я очень привязалась к нему за эти дни. Он как идеальный младший сын, о котором я всегда мечтала. А Шен ведет себя как правильный старший сын. Он серьезный, вдумчивый, слегка замкнутый, много учится. Может, ты все же передумаешь?
        Бритый торговец покачал головой:
        - Этот, как ты говоришь, легкомысленный малыш, на третий день после прибытия в этот дом смог назвать мне всех обитателей сыхэюаня, разгадал секрет вторых ворот, указал тех, у кого есть допуск во внутренний двор. Более того, он сказал, где ты хранишь свои драгоценности, и я не про обычные украшения, а про тайную коробочку, в которой ты прячешь мой первый подарок.
        Джин Роу смущенно прикрыла лицо рукавом.
        - А вчера он сумел отыскать ту служанку, которая имела глупость продавать вещи из дома. Ты давно уже жалуешься, что постоянно пропадают какие-то мелочи, и ты никак не можешь их найти. Ты оказалась права, их воровали, выносили под одеждой и продавали на рынке. За неделю Байсо сумел втереться в доверие ко всем слугам и охранникам, при нем обсуждают даже то, что никогда бы и не подумали сказать при нас.
        Я всегда говорил, что истинный торговец не притворяется кем-то иным, а использует те черты характера, что ему свойственны. Мой основной образ - это образ честного дельца, который обговаривает условия заранее и держит свое слово. Ты сохраняешь образ доброй и красивой госпожи, которая готова всех простить, обнять и обогреть.
        - Но я…
        - Ты и есть такая, все верно. А еще ты умная женщина с железной волей, но эти качества ты предпочитаешь скрывать от посторонних. Шен, если бы имел желание стать торговцем, стал бы скорее всего педантом, заранее прописывающим все возможные варианты в договоре. Но несмотря на страсть к знаниям, его тянет больше к свиткам, магическим тайнам и прочим наукам. Если бы не низкий талант, он мог бы стать со временем знаменитым магом, не хуже Фа Вейшенга, но я думаю, его судьба - стать магом-теоретиком. Возможно, он сумеет открыть какое-то новое направление в магии, что-нибудь на стыке начертания, заклинаний и боевых искусств.
        Байсо же всего лишь ребенок. И после всего, что он испытал в прошлом, конечно, он хочет веселиться, есть ранее недоступные вкусности, познавать мир во всех его проявлениях. Но при этом он выполняет все мои задания. Не недооценивай этого ребенка. Я уверен, что со временем он сможет возглавить «Золотое небо», даже несмотря на низкий магический талант и отсутствие крови семьи Джин. Так что продолжай заботиться о нем, и когда-нибудь он позаботится о нас.
        Глава 5
        День приема гостей начался с Байсо, который с разбегу запрыгнул на мое одеяло и закричал прямо в ухо:
        - Подъем!! Завтрак проспишь!
        Хотя госпожа Роу вчера сказала, что распорядок дня будет изменен, и еду принесут каждому в дом, чтобы не обременять и без того загруженных слуг сервировкой стола, и я рассчитывал поспать подольше.
        Оказалось, слуги уже принесли завтрак, довольно простой по сравнению с обычными приемами пищи в этом доме: белый рис, запеченное мясо, два вида соуса и чай. И специально для Байсо - несколько его любимых пирожных.
        Брат быстро уплел свою долю и, с трудом дождавшись, пока я доем, потащил меня в комнату для утренних занятий. Там не было ни Джина Фу, ни его жены, Байсо с важным видом уселся на место учителя, погладил свою шевелюру точно таким же жестом, каким Джин Фу поглаживает свою бритую голову, и басовито сказал:
        - Сегодня, мальчики, я расскажу вам немного о своей семье.
        Я и до этого с трудом сдерживал смех, а услышав знакомые нотки учителя в голосе брата, не выдержал и расхохотался. Байсо же стряхнул с себя важность и подошел поближе:
        - Учитель сказал немного подготовить тебя к сегодняшнему приему. У нас с ним был спор насчет того, как ты должен себя вести. Помнишь, он говорил, чтобы ты сдерживался, не показывал эмоции, ничего не рассказывал о себе? Так вот, я думаю, он ошибался.
        За эти дни я немного отвык от Байсо серьезного и сейчас с трудом воспринимал его слова, все время казалось, что он сейчас рассмеется и скажет какую-нибудь глупость.
        - Если ты попытаешься вести себя правильно, соблюдая все эти этикетные штучки, то все равно где-нибудь ошибешься. В них это вбивали с рождения: поклоны, правильный порядок блюд, улыбочки нужной ширины, мы же с тобой как дикари. А значит, и вести себя должны по-дикарски. Но я совсем дикий дикарь, а ты - следующая ступень: дикарь обученный.
        Тебя будут тыкать носом в каждый промах, ты начнешь волноваться, следить за собой, переживать, что подведешь Джин Фу, от этого еще будешь больше ошибаться. Поэтому прямо сейчас ты должен сдаться!
        - Что? Как это - сдаться? Кому?
        - Сдайся перед самим собой, - на лице Байсо не мелькнуло ни намека на смех. - Скажи, что ты не сможешь сделать все, как надо. Скажи, что ты никогда не станешь таким, как они. Скажи, что ты дикарь. Я серьезно. Вслух скажи.
        Я чувствовал себя полным глупцом, но послушался:
        - Я не смогу сделать как надо. Я дикарь и никогда не стану таким, как эти торговцы.
        - Ты сдался?
        - Э-э-э…
        - Проиграй же. Ты не самый лучший ученик, не умеешь себя правильно вести, ты обязательно перепутаешь их имена. Разве не так? У тебя дырявая память на лица, а еще ты постоянно думаешь только об этих свитках и своих тренировках. Конечно, ты опозоришься. Ты не согласен?
        - Согласен, - выдохнул я и почувствовал, как внутри словно распустился тугой комок. Я ведь и правда не такой, как они. Я не смогу выполнить все, как надо.
        - Вот, отлично, - улыбнулся Байсо. - Теперь, когда ты уже проиграл, можно и повеселиться. Знаешь, как? Ты не будешь вести себя, как они, а будешь лишь изображать старание. Понял?
        - А в чем отличие?
        - Если тебе сделают замечание, то улыбнись и поблагодари этого человека, типа, «спасибо вам, тетушка, я еще плохо знаю этикет, и ваши слова помогут мне стать лучше» или «Вы так заботитесь о моем образовании, я очень благодарен». Если ошибка будет прямо огромная, то ты первым должен сказать, что родом из провинциального города, из бедной семьи. Если ты будешь стесняться своего прошлого, то тебя затыкают, если же ты сам его признаешь, то станешь неуязвим.
        - Мне это напоминает тренировки с брыластым. Он тоже мне постоянно говорит, что я слишком слаб и не должен блокировать удары, а только избегать их и уклоняться.
        - Точно, - обрадовался Байсо. - Представь, что ты дерешься с сильным и опытным воином. Если ты будешь играть по его правилам, то есть бить со всей силы, принимать удары на грудь, то быстро умрешь. А если будешь гибким и вертким, то есть шанс выжить. Не выиграть, а просто выжить.
        - А если меня спросят что-то насчет торговых дел?
        - О, тут все просто. Если знаешь, что сказать, говори, а если не знаешь, то сразу признавайся в том, что ты неуч и мало в чем разбираешься. И чуть-чуть улыбнись краешком рта, вот так, - и Байсо дернул уголком рта в сторону, от чего показалось, что он насмехается. - И вообще, следи за мной краем глаза. Когда я чешу затылок, тоже так улыбайся, словно вскользь, словно не хотел, но не смог удержаться. Пусть лучше они думают, что твоя стратегия - прикидываться дурачком, чтобы тебя не воспринимали всерьез, а на самом деле, ты все понимаешь.
        - А если они поймут, что я дурак?
        - Скорее всего, решат, что ты лишь талантливо прикидываешься. Ведь Джин Фу точно не дурак, а значит, не стал бы брать в наследники заведомо проигрышного человека. Ну и я им там идей подкину. Ты, кстати, старайся мне подыгрывать. Возмущайся, пытайся приструнить, а когда я назову тебя младшим братом, дай мне подзатыльник. Договорились? Только бы с ними не было детей… - вздохнул Байсо.
        - Почему? Наоборот, нам будет с кем поговорить. Может, мы сможем подружиться или хотя бы сделать вид, - бодро проговорил я. Мне хотелось, чтобы все эти страхи оказались всего лишь страхами, неоправданными подозрениями Джин Фу, но я помнил мертвые тела, лежащие перед нами, помнил прощальные слова Добряка и учителя Фу. Если нападение на караван и вправду было совершено по заказу одного из семьи Джин, то подготовка к семейному ужину как к военным действиям была оправдана.
        - Если бы это были обычные дети, как ты или я…
        Я даже усмехнулся при этих словах, так как ни Байсо, ни я не попадали под определение обычных. Брат хлопнул в ладоши:
        - Вот так и улыбайся, понял? Так вот, если бы они были обычными детьми, тогда мы могли бы подружиться, но это будут особые дети, дети торговцев в третьем или четвертом поколении, которых обучали контролировать свои эмоции и слова с рождения. И есть негласное правило: что запрещено делать взрослым, часто прощается детям, чем я и собираюсь воспользоваться.
        Например, когда тебя в очередной раз упрекнут твоим прошлым, ты можешь сделать так, - тут лицо Байсо застыло в странной неживой улыбке, а его взгляд устремился сквозь меня, далеко за пределы комнаты. Он тихо прошептал: - Вы правы, я совсем не разбираюсь в деликатесах. Моя сестренка умерла от голода у меня на руках, и я ничего не мог сделать. В то время и подсгнившая репа была для нас немыслимой роскошью.
        У меня невольно навернулись слезы на глаза, я вспомнил про свою маму и то, как умирала она. А Байсо выждал паузу, затем снова ожил, вот только улыбка исчезла с его лица:
        - Понимаешь? После такого ни один взрослый не посмеет больше намекать на мое прошлое. Не потому что ему будет стыдно или он прямо растрогается до слез. Сам старик Джин, может быть, и понял бы нас, но его дети и внуки жили в достатке с самого рождения и не знают, что такое настоящий голод. И продолжать допрос будет уже неприлично. Но! Неприлично только взрослому, а вот какая-нибудь малявочка с румяными щечками, подученная мамой и папой, сможет запросто спросить что-нибудь этакое.
        В общем, помни: ты уже проиграл, ты ничего не знаешь, улыбаешься, когда видишь, что я чешу затылок, и даешь мне оплеуху, когда я назову тебя младшим братом. А в остальном будь собой: серьезным, угрюмым, забывчивым.
        Кстати, мой тебе подарок. Ты ведь до сих пор не знаешь, кто каждый день избивает тебя палкой? Так вот, этого дядечку зовут Тао Сянцзян, прозвище - харскуль.
        Харскуль, харскуль… Что-то очень знакомое, словно я недавно слышал это слово. Точно! От радости я даже прищелкнул пальцами. На арене во время отбора было такое животное. Приземистое, на первый взгляд, неуклюжее, оно неторопливо перебирало лапами, кружа вокруг кандидата в охрану. Его коричневая чешуя была покрыта грязновато-серыми разводами и неопрятно свисала с живота и морды, образуя несимметричные складки. Тот забавный мальчик, Ян Ксу, сказал, что харскуль умеет вливать Ки в мышцы, совсем как опытный воин, но больше никакой магией не обладает.
        Его соперник, мужчина с большим молотом, настороженно поворачивался, следя за зверем, но все же пропустил момент, когда харскуль молнией отскочил в сторону и уже оттуда напал на него. Кажется, воину тогда серьезно повредили ногу.
        Да, пожалуй, это прозвище подходило брыластому.
        - Знаешь, Байсо, кажется, я уже жалею, что влез в интриги торгового дома. Я здесь совершенно не к месту и чувствую себя обузой, видишь, тебе приходится объяснять, как нужно себя вести. И все равно мне кажется, что я всех подведу.
        - О, ты приблизился на шаг к пониманию того, как я чувствовал себя в Черном районе. Там ведь ценились только сильные мышцы да знания о разных паучках и травках, а я вообще в этом не разбирался. Да я даже нулевую тропу сумел пройти лишь потому, что следил за выражением лица Пинь. Если она сдвинула брови, значит, я где-то ошибся, если ее лоб разгладился, значит, все пока хорошо.
        Это просто не твое. Тебе не интересны люди, мне не интересно умение драться. Что бы там не напридумывал Джин Фу, сразу после возвращения каравана ты должен уйти отсюда, поступить в университет и забыть о торговых делах, договорились? Мы пойдем наверх разными дорогами и увидим, кто доберется туда раньше. И, кстати, тебе стоит выбрать что-то вроде школы боевых искусств, там в течение первого года ученикам запрещено выходить в город и встречаться с родными. А через год все уже успокоится, я займу свое место, и ты будешь никому не интересен.
        Как только мы вышли из закрытой комнаты, на нас, словно оголодавшие кровавые бабочки, накинулись служанки, они даже одеты были в нежно-голубые ханьфу в цвет их крыльев. Мы с Байсо по очереди помылись, нас натерли ароматными маслами, нарядили в многослойные наряды. Девушки долго пытались завязать мои короткие волосы в пучок или хвостик, но после каравана они еще не успели отрасти, поэтому госпожа Роу, зашедшая проверить нас, приказала надеть на меня полукруглую шапочку в цвет одежды.
        Глядя на меня, Байсо принялся канючить, что хочет такую же шапочку. Госпожа Роу покачала головой, ведь этот головной убор может носить лишь старший сын, но братишка не на шутку разошелся. Его нижняя губа задрожала, словно он вот-вот расплачется, глаза заволокло слезами, женское сердце не выдержало, и госпожа разрешила ему надеть похожую шапочку.
        Мы втроем неспешно вышли из дома и направились к внутренним воротам. Джин Фу будет встречать своих родственников у внешних ворот, как и подобает радушному хозяину, а мы вместе с приближенными слугами будем второй линией. Если бы он взял меня с собой, это было бы равнозначно официальному признанию меня его сыном и наследником, а при нынешнем раскладе он словно еще не был уверен, кто именно займет его место. Все это торопливым шепотом рассказала нам Джин Роу.
        Я шел справа от госпожи, Байсо слева, позади нас четыре служанки, и Чжан Лан среди них не было.
        Как только ворота начали открываться, Байсо начал представление. Он осторожно, чтобы госпожа Роу не заметила, принялся почесывать голову, сначала тихонечко, затем все сильнее и сильнее, сдвигая шапочку набок. Я старался смотреть на входящих людей, но постоянно косился на брата. Он то и дело морщил нос, убирал руки за спину, но затем снова чесал макушку под шапочкой. Когда почти все вошли во внутренний дворик, он все же не выдержал, снял шапочку, с облегчением встряхнул взъерошенными белыми волосами, а затем украдкой зашвырнул головной убор в кусты и широко улыбнулся прямо в ошарашенные лица гостей.
        Я мог понять их недоумение. Прямо на их глазах один из кандидатов в наследники чуть ли не демонстративно отказался от своего места в семейной иерархии.
        Взаимные поклоны. Джин Фу сначала представил нас, как самых младших:
        - Хочу представить вам своих воспитанников, Шена и Байсо. И хотя они еще не являются частью семьи Джин, я надеюсь, что в скором времени это изменится.
        Воспитанники? Интересно. Джин Фу явно осторожничает.
        - Шен, Байсо, познакомьтесь с вашими будущими родственниками. Это сыновья Джин Ганга: Бо, Чжун и Шу.
        Я с радостью поклонился, скрывая улыбку, ведь их имена означали всего лишь порядок рождения: Первый, Второй и Третий. Разница в возрасте у моих так называемых кузенов была небольшой, не больше года-двух, старшему около сорока лет. Все трое были высокими, гладколицыми и круглоглазыми, волосы убраны под простой головной убор, напоминающий мой, но с дополнительным выступающим прямоугольником сзади. Но что интересно, наследником был признан не старший сын Бо, а младший - Шу. Хотя Джин Фу предполагал, что Ганг может переиграть все в последний момент.
        - Это Джин Джинхей, его первая жена Янмей и Джин Вей, сын и наследник.
        Я снова поклонился. Джин Вей, тот самый мужчина с позолоченной бородкой, который вчера пытался прорваться в женский дом и чуть не ранил служанку. Вблизи он показался мне еще противнее. Слишком вычурные одежды, напыщенный и высокомерный вид, такой явно никогда не знал ни голода, ни холода.
        - Джин Ливей с женой Лиджуан. Их наследник Люй Хуи и дочь Джин Суиин.
        Еще один из семьи Джин, который выбрал в наследники не собственного сына, а постороннего человека. Насколько я помнил, сыновья у него были, но один сразу отказался от семейного дела и пошел в военную отрасль, второго забраковал сам Ливей, так как гонору у него было много, а толка мало. А Люй Хуи с детства был на глазах у Ливея, как ребенок одного из его доверенных работников, и всегда проявлял недюжинный талант к торговле, так что как только торговец понял, что сыновьям доверить дело нельзя, то обратил свое внимание на Хуи и последние годы растил его как своего преемника. А Суиин, шестнадцатилетняя красотка, должна в скором времени выйти за Люй Хуи замуж и таким образом закрепить его статус в семье Джин окончательно.
        - Джин Ченг с женой Нинг и их сыновья Джеминг и Юн.
        Джин Ченгу было всего сорок восемь лет, и он был ненамного старше Бо, сына Ганга, а его сыновья были ближе всего ко мне по возрасту, например, Юну недавно исполнилось двадцать лет. Ченг пошел традиционным путем и сделал наследником старшего сына Джеминга.
        Что ж, чаяния Байсо сбылись, и все Джины решили не брать на прием младшее поколение, правнуков главы «Золотого неба». Так что мой братик мог спокойно устраивать свои представления. И я уже хотел, чтобы он поскорее их начал, так как внимание гостей в основном сосредоточилось на мне.
        Впрочем, увидев столь взрослых и представительных людей, я сразу успокоился. Таким людям и проиграть было не стыдно, все равно что сдаться Добряку, поэтому мне лишь нужно выжить. Не выиграть, а выжить.
        - Байсо, а где твоя шапочка? - всплеснула руками госпожа Роу, словно она только что заметила ее отсутствие.
        - А я… она… там чесалось, и вот… - промямлил брат, а потом выпалил. - Мама Роу, это что, теперь у меня столько родственников?
        У меня аж глаз задергался от такой наглости. Как он посмел так обратиться к госпоже Джин? Я взглянул на нее и обомлел. Она улыбалась, нона ее лице заблестели слезы. Женщина вытащила из рукава платок, по очереди промокнула уголки глаз, чтобы не попортить пудру и тени, нежно погладила Байсо по лохматой голове и кивнула:
        - Да, малыш, теперь у тебя очень большая семья, - а потом повернулась к гостям. - Вы простите его, у мальчиков была нелегкая судьба.
        - Ну что вы, Роу-шеншен, вам не за что извиняться, - тепло сказал Шу. - Мы очень рады за вас и ваших воспитанников.
        - Жаль, что отец не успел вернуться, он тоже хотел познакомиться с вашими мальчиками, - добавил второй брат, Чжун. Бо, старший из сыновей Ганга, лишь кивнул, подтверждая слова брата.
        - А где сейчас Ганг-гого (гого - старший брат)?
        - Он должен приехать примерно через месяц вместе с мамой. Шен-бьяоди (бьяоди - младший кузен), - внезапно обратился ко мне Шу, - если ты будешь помогать Фу-щущу (щущу - младший брат отца), то мы с тобой будем часто встречаться по рабочим вопросам. Ты как, уже немного разбираешься в амулетах?
        Эти трое братьев почему-то вызывали у меня доверие. Несмотря на трехкратную разницу в возрасте, с ними было комфортно, поэтому я пожал плечами и ответил:
        - Я только начинаю во все это вникать, но уже успел на себе испытать, насколько могут быть полезны амулеты. Если бы не один из них, вряд ли бы мы сумели добраться до столицы живыми.
        - Опасная, видимо, была дорога, - кивнул Шу, - я тоже немало поездил с отцом в свое время, понимаю. А что за амулет вам так сильно помог?
        - Шен, - со спины на меня напрыгнул Байсо, - о чем вы говорите? Я тоже хочу!
        - Твой брат собирался рассказать про амулет, который спас вам жизнь, - Шу не смог сдержать улыбки при виде того, как я пытаюсь стащить со своей шеи мальчишку.
        - О, это суперсильный амулет. Ни у кого такого нет, только у Шена, - Байсо все же слез с меня и гордо задрал нос. - Без него нас бы заобнимали насмерть древолазы. Дядечку Шрама едва смогли спасти. Помнишь, Шен, как ты заорал: «Они на деревьях!»? А все благодаря этому амулетику.
        Я вытащил из-за пазухи амулет магического зрения и показал его братьям, а заодно отметил, что про амулет безмагии вслух говорить нельзя, иначе бы Байсо не вмешался. Хотя я был уверен, что Джин Фу не упоминал об этом.
        - А-а, этот амулет, - протянул Шу, - верно, довольно полезная вещица.
        Тут Байсо увидел пролетающую мимо бабочку и погнался за ней с восторженными воплями, не обращая внимания на то, что пачкает дорогие парадные одежды. На мой взгляд, это было немного чересчур, все же ему двенадцать лет, пусть Джин Фу и хотел выдавать его за десятилетнего, но дети в этом возрасте все же ведут себя более рассудительно. И подобная мысль промелькнула не у меня одного. Краем уха я услышал, как Янмей-бому (бому - жена старшего брата отца), жена Джинхея, тихо сказала госпоже Роу:
        - Роу-димей (димей - жена младшего брата), а твой младшенький… он случайно не слабоумный?
        - Янмей-саоцу (саоцу - жена старшего брата), конечно, нет, - горячо возразила госпожа Роу. - Байсо - славный умный мальчуган. Я думаю, что он просто впервые в жизни почувствовал себя в безопасности и позволил наконец себе побыть ребенком. В караване, по словам мужа, он не хулиганил, слушал взрослых и никому не мешал. А какие чудесные картины он мне нарисовал, ты обязательно должна их увидеть! Ликин, - позвала она служанку, - принеси рисунки Байсо. Про ту, что в гостиной висит, не забудь.
        Девушка поклонилась и ушла, а Янмей слегка скривилась, видимо, не горя желанием рассматривать каракули ребенка.
        Ко мне тем временем подошел Юн, младший сын Джин Ченга:
        - Шен-бьяоди!
        Я тут же поклонился ему:
        - Юн-тангго (тангго - старший кузен).
        - Не нужно вести себя столь официальным, все же ты скоро войдешь в нашу семью, - рассмеялся юноша. Он был одет в одежду странного кроя. Его ханьфу было слишком коротким и не прикрывало даже колени, сшитое из плотной ткани, оно не запахивалось на животе, его края скреплялись непонятным образом. А на голове вместо привычной полукруглой шапочки была шапка с широкими полями, отчего его лицо все время было в тени. - Как тебе понравилась столица? Лучше твоего родного города?
        - Не могу ответить вам, Юн-тангго, я видел Киньян лишь в первый день, когда мы ехали в дом Джин Фу. Хотя мне хотелось бы посмотреть столицу поближе.
        - А что, Фу-щущу запрещает вам выходить на улицу?
        - Я даже не спрашивал у учителя Фу, ведь мне нужно столько всего выучить. К великому сожалению и стыду, мои познания так малы…
        - Вовсе нет, - вмешался в разговор Джин Фу. - Шен, тебе нечего стыдиться. Знаете, почему я выбрал этого ребенка и взял его с собой?
        Последние слова учитель сказал погромче, и все гости повернулись к нам.
        - Несмотря на столь юный возраст, Шен сумел во время отбора нарисовать законченный массив. Кто еще может похвастать таким достижением?
        - А, может, Шен-джицу продемонстрирует нам свое умение? - насмешливо сказал Джинхей.
        - Не возражаю, - ответил Джин Фу.
        Я вытащил из кармана на поясе кристалл, зажал его в левой руке, а правой нарочито медленно приступил к самому простому массиву. Рисовал я его неторопливо, специально сделал несколько погрешностей, но в пределах допустимого, а на последней печати задержал дыхание, чтобы показать, как тяжело мне это дается. Доведя линию до конца, я радостно выдохнул и посмотрел на учителя. Джин Фу несколько раз хлопнул в ладоши и кивнул:
        - Если я найду Шену хорошего учителя по начертанию, то лет через десять он станет не хуже этих напыщенных стариков из гильдии.
        - Но Фу-диди (диди - младший брат), - возразил Джинхей, - я все же не понимаю, почему ты взял этого мальчишку. У тебя же есть человек получше, этот… как его… имя у него такое длинное…
        - Тан Зенггуанг? - предположил Джин Фу.
        - Именно. Он же работает на тебя с детства, как и Люй Хуи на Ливея, отличный торговец, опытный переговорщик, знает всех твоих поставщиков, все нюансы дела. Почему, ты уж прости, дикий мальчик с окраины мира?
        - Видишь ли, я прогневал небеса: мне не было даровано счастье отцовства, а моя Роу так и не смогла подержать на руках своего ребенка. И когда я впервые увидел этого талантливого мальчика, который несмотря на все невзгоды сумел выжить, научился начертанию и даже отправился в столицу, чтобы поступить в университет, я подумал: «Жаль, что это не мой сын». Потом я узнал, что он сирота и, кроме брата, у него никого нет. А брат… ты видел его. Солнечный мальчик. Именно о таком сыне всегда мечтала моя Роу. И я подумал, почему бы и нет. Шен ведь хорош не только в начертании, он также неплохо управляется с копьем, любит учиться и серьезно относится к жизни.
        - Значит, ты все же сдался? - прицыкнул Джинхей. И в этот момент я понял, что ненавижу всю его семейку. Джинхей вытаскивает душу из моего учителя, его жена, Янмей, заставляет нервничать госпожу Роу, а их сын пытался убить девушку на моих глазах. И почему они так сильно интересуются чужими делами?
        - Смотри, Янмей-саоцу, этот рисунок Байсо подарил мне самым первым. Знаешь, что тут изображено? Никогда не угадаешь, - радостно защебетала госпожа Роу, собрав вокруг себя всех жен. - Это речной дракон!
        Я невольно улыбнулся. Больше всего это было похоже на блюющую гусеницу, но госпоже Роу все равно нравилось.
        - Да, - воскликнул Байсо. - Он был таким огромным и плевался водой. И если бы не…
        - Байсо! - резко одернул его Джин Фу.
        - …не один человек, то мы бы наверное все там утонули. Прямо посередине луга. Было бы смешно. Представляете, утонуть, стоя на земле!
        Я нахмурился, не понимая, о ком они говорят. Больше всего постарался братишка Ксу со своими дисками, но его существование точно не могло быть тайной, да и то, дракон ударил после того, как Ксу атаковал его.
        - Приглашаю всех за стол, - позвала всех госпожа Роу.
        И снова сбоку промелькнуло бледно-розовое платье. Суиин, дочь Ливея, за все это время не произнесла ни слова, но при этом всегда находилась неподалеку от меня, в пределах слышимости.
        Нас с Байсо усадили на дальний конец стола, как самых младших и еще не принятых в семью, рядом с нами оказалась Суиин со своим женихом, братья Джеминг и Юн и жены. Если бы прием был официальный, то женщины бы не смогли сидеть с нами за столом, но так как ужин назывался семейным, им было разрешено остаться и разделить трапезу.
        На столе я увидел только знакомые блюда, те самые, с которыми у меня было меньше всего ошибок. Госпожа Роу все продумала заранее, и благодаря ее заботе я мог есть спокойно, не опасаясь перепутать приборы, соусы и порядок. Байсо даже не попытался следовать этикету, он хватал кусочки еды тем, чем было удобнее, щедро макал их во все соусы подряд и ел.
        - Шен-джицу, - обратилась ко мне Нинг, жена Ченга, - ты раньше, до прихода в дом Джин Фу, ел подобные блюда?
        - Что вы, Нинг-бому, никогда даже и представить себе не мог, что на свете есть такая вкусная еда, - искренне ответил я.
        - Конечно, - проворчала Янмей, - раньше-поди на помойке объедки подбирал, а теперь вон, в соусах разбирается.
        - Янмей-бому, - Байсо аж привстал, - вы что, не знаете? Нельзя есть с помойки! Там же грязь и крысы, можно легко заболеть. Вам лучше убрать свои помойки и кушать вот так, со стола. Это же гораздо вкуснее.
        Послышались сдержанные смешки, Янмей покраснела от негодования, но не будет же она объяснять малолетнему глупцу, что он неправильно ее понял. Вместо этого она обратилась к госпоже Роу:
        - Как так получилось, что старшенький у вас обученный, а этот…
        - Бому, меня зовут Байсо, - брат снова встал с места и подергал себя за волосы. - Видите, какой это цвет? Вот и мое имя такое же - Байсо! Белый цвет. Легко запомнить!
        Янмей всю перекосило, но она все же закончила фразу:
        - А Байсо ты словно и не воспитываешь совсем. А ведь он уже прошел церемонию именования и должен понимать, как нужно себя вести.
        - Это моя вина, - сказал Джин Фу. - Я разрешил Роу баловать Байсо столько, сколько ей захочется, а взамен она не вмешивается в обучение Шена. Пусть она порадуется еще год-другой, это все равно ничего особо не изменит.
        - Эх, не разбираешься ты в детях, - проворчал Ливей. - Я вон тоже так думал, а теперь посмотри, до чего дошло: взял в преемники постороннего человека, хотя двоих сыновей вырастил. Хорошо, хоть дочка умницей растет.
        - Мама Роу, а где сладкие рисовые булочки? - снова встрял Байсо. - Это же любимая еда у…
        - Байсо, - снова одернул его Джин Фу.
        - Хорошо, молчу, - надулся брат и действительно замолчал.
        Атмосфера постепенно становилась спокойнее, меня то и дело спрашивали соседи по столу, но лишь о какой-то ерунде. Старшие братья Джин обсуждали торговые дела, Байсо то и дело чесал затылок, а я старательно изображал легкую усмешку.
        После того, как принесли сладости и чай, Байсо совсем разошелся. Он постоянно вертелся на месте, тянулся к дальним блюдам, пачкая одежду, а потом и вовсе опрокинул чай на платье Суиин. Тут уже я не выдержал:
        - Байсо, веди себя подобающе!
        - А ты меня не учи! - крикнул мальчишка. - Думаешь, если нацепил эту дурацкую шапку, так сразу и старшим стал? И вовсе не ты старший! Ты что, забыл?
        - Байсо! - тут уже прикрикнула и госпожа Роу.
        - И ты тоже? - губы мальчика задрожали, уши покраснели. - А может, тогда лучше я буду старшим братом? Раз Шену можно, то значит, и я могу!
        Я встал и влепил ему основательную пощечину. Байсо взглянул на меня так яростно, что мне стало не по себе, а потом выбежал из комнаты. За столом стояла мертвая тишина.
        Госпожа Роу поднялась и несколько раз поклонилась присутствующим:
        - Я прошу прощения за Байсо. Это моя вина. Я слишком сильно его разбаловала.
        - А о чем говорил мальчик? - негромко спросил Ченг.
        - Не обращайте внимания. Он часто говорит разные глупости, - строго сказал Джин Фу. - Шен, сходи присмотри за братом, чтобы он чего-нибудь не натворил.
        Я поклонился учителю, затем гостям и вышел вслед за Байсо.
        Глава 6
        Неподалеку мелькнул знакомый голубой огонек. Снова малышка Пинь пыталась незаметно подкрасться, не понимая, что это невозможно до тех пор, пока в ней содержится хоть толика Ки.
        Сразу после разговора с министром Мастер предложил Хиону У обучать и детей боевым навыкам. Старый охотник сначала долго упирался, отговариваясь тем, что не будет успевать отвешивать подзатыльники всего лишь одной рукой и что не хочет нянчиться с малышами.
        - Ты забыл, У, что это дети Черного района. Им не нужны няньки, им нужны учителя. Они с десяти лет ходят в Лес и знают, что такое опасность. Ты лишь помогаешь им выжить. К тому же я разрешаю тебе выгнать тех, кто не понимает, зачем все это нужно.
        Сначала к Хиону У пришли все мальчишки старше десяти лет и несколько девочек, включая Пинь. Каждый из них помнил, как всего за три месяца Шико сумел стать младшим охотником. Но уже на третью тренировку пришли всего семь мальчиков и Пинь, и именно они продолжили обучение.
        Пинь, Пинь… Девочка не показывала необычных способностей, у нее не было хоть сколько-то выдающегося таланта, она не схватывала все на лету, как Шико, вместо этого у нее были лишь цель и упрямство.
        Мастер помнил, как два года назад ворота в Черный район открылись, и в них вошел худой изможденный мужчина с темно-зелеными зубами, рядом с ним шла маленькая девочка, такая же тощая, как и ее отец, но в отличие от него, ее глаза были полны любопытства, перемешанного со страхом. Видимо, она тоже наслушалась ужасных историй про это место, но хотела убедиться в их правдивости.
        Отца девочки выкинули из города из-за его бесполезности, вот уже несколько лет он жевал смолку, отдавая за нее все заработанные деньги и распродавая имущество, при этом мужчина был уверен, что все его проблемы из-за девочки.
        - Понимаете, господин, все началось тогда, когда моя дура-жена родила ее, - и он ткнул пальцем в Пинь, скромно стоящую рядом. - Кому нужны эти девчонки? Их надо кормить, поить, одевать, а что потом? Потом она махнет хвостом и уйдет с каким-нибудь идиотом. Я кулаками объяснил, конечно, жене, что она дура, но толку-то? Обратно-то ребенка уже не запихнешь. Вот и пришлось мне работать за троих. А потом жена схитрила и померла, оставив эту на меня. Вот если бы у меня был сын, неужто я бы не смог заработать на него? Неужто стал бы жевать эту проклятую смолку? А после смолки у меня и руки стали дрожать, и Ки стало меньше, я с трудом сдавал налог, а потом еще день отлеживался, вот меня и выгнали с работы. Не-ет, если бы у меня был сын, нас бы никто не выкинул в Черный район.
        Отец Пинь прожил недолго, он не мог охотиться, не хотел ничему учиться и умер в Лесу, отыскивая свежую порцию смолки. А вот девочка вместо того, чтобы болтаться с малышами, каждый день приходила на обучение к Мастеру, который тогда только-только начал выстраивать тропы и готовить детей к первым выходам в Лес.
        - Зачем тебе это? Ты слишком маленькая, я все равно не разрешу тебе выходить за стену, - спросил как-то он у малышки, у которой только-только начали округляться щечки от хорошего питания.
        - Папа всегда говорил, что девчонки бесполезные, что они ничего не умеют, только и могут крутить хвостом и рожать детей. Но он не прав. Я думаю, что девочки могут делать то же самое, что и мальчики, и даже больше. Я обязательно пойду в Лес и буду самой лучшей.
        После церемонии именования, когда Мастер разрешил ей проходить тропы, она и вправду стала лучшей среди детей.
        Незадолго до прихода того мальчика, семерки, Мастер начал обучать всех желающих боевой магии. Он давал своим людям лишь простенькие заклинания атакующего и защитного характера с учетом их низких магических талантов, понимая, что их запасов Ки хватит лишь на одно заклинание. Но даже это может спасти чью-то жизнь.
        И Пинь сумела выделиться даже на новом для себя поприще. Одно из заклинаний, «воздушный кулак», выделялось среди прочих тем, что в него можно было вливать любое количество Ки, и в зависимости от этого оно меняло свою интенсивность: от легкого порыва ветра до полноценного урагана, ломающего деревья. Люди по очереди выходили к Мастеру и пробовали запустить свой «воздушный кулак». Мастер же оценивал не столько умения в магии, сколько объемы вкладываемой Ки в заклинание. Кто-то смог едва-едва колыхнуть соломинки на столе, а у кого-то получилось сдуть их на пол.
        Когда подошла очередь Пинь, она насупила брови, подняла руку и твердо сказала нужные слова. Солома полетела в стену, за ней смело стол, а в стене образовалась крупная вмятина. Пинь успела лишь прошептать: «Как здорово», и упала без сознания. Она влила в заклинание половину своей Ки.
        Мастер провозился с ней несколько дней, прежде чем она пришла в норму, а затем строго-настрого запретил Пинь использовать магию без присмотра. Оказалось, что ее источник похож на мелкую, но очень широкую лужу. Она могла зачерпывать любое количество Ки в пределах своего объема.
        Если бы не его боевой опыт, вряд ли бы он сумел спасти девочку.
        Сражаясь против магов-недоучек с амулетами, выкачивающими Ки, Вейшенг часто видел, как падают замертво люди без единой искры энергии. Лишь спустя несколько сражений он подобрал заклинание, мгновенно вышибающее сознание из этих магов, и один из его солдат, еще из самого первого цзу, сохранил десятую часть своей Ки после нападения.
        Вейшенг тогда просидел всю ночь, вливая в него Ки огромными порциями, но это было похоже на наполнение дырявого кувшина: энергия не задерживалась в теле, а уходила в никуда. Солдат умер, так и не вернувшись в сознание.
        Тогда у Фа впервые сорвало планку. Он схватил запрещенный амулет, ворвался в загон для пленных, взял первого попавшегося человека и выкачал из него десять процентов энергии, затем второго, из которого забрал двадцать процентов Ки, и так далее. Затем начал восстанавливать в них Ки, записывая результаты. Когда человек умирал, он брал следующего и менял подход.
        Вейшенг хотел бы сказать, что не помнит точного числа замученных им людей, но он помнил. В том свитке были указаны все цифры. Зато теперь он точно знал, что при потере Ки от восьмидесяти процентов и выше человек уже не сможет восстановиться, от семидесяти - есть шанс его вытащить, если сразу прекратить все Ки-потребляющие заклинания, в том числе и дыхательные фильтры, и постоянно вливать энергию крошечными порциями. От пятидесяти процентов - шанс спастись довольно высок, нужно только также понемногу вливать Ки, но лучше все же привести человека в чувство и заставить самостоятельно впитывать энергию. Непонятно почему, но это улучшало усвоение Ки. А при потерях менее тридцати процентов можно восстановиться и без вливания Ки, только за счет хорошего питания и отдыха.
        Только благодаря тому исследованию Мастер сумел помочь Пинь. А сейчас эта девчонка, осторожно кралась, скрываясь за стенами домов и надеясь застать его врасплох.
        Мастер усмехнулся и убрал магическое зрение, давая ей небольшой шанс. Это заклинание давно стало неотъемлемой частью его существования, еще со времен первой военной операции. Многие военные для этого носили амулеты, которые способны предупредить о приближении врага, неважно разумного или нет, о наличии магических ловушек, массивов или хотя бы указать на место, где лежат запасы кристаллов с Ки. Вейшенг же с его талантом мог поддерживать заклинание магического зрения бесконечно долго, так как затраты Ки на его использование были меньше, чем регенерация. И с тех самых пор оно настолько вошло в привычку, что поддерживалось само собой, без сознательного на то желания.
        Без него он чувствовал себя ослепшим. Как люди вообще могут что-то видеть вокруг себя без зримых энергетических потоков? Все казалось слишком серым, грязным, пустым. Безжизненным. Ки значит жизнь. И он научился улавливать ее в мельчайших организмах, в вытоптанной траве, в теле умирающего. За годы, проведенные на войне, он привык доверять магическому зрению больше, чем своим глазам.
        Сколько раз Вейшенг жалел, что не остался на той поляне, что не зашел в дом, не убедился в смерти своих родных лично, что не коснулся тел, не послушал их дыхание, не попытался почувствовать стук их сердец. Но он помнил тот страшный момент, когда за мгновение погасли все огоньки живой Ки в деревне перед ним.
        За десять лет сражений он видел многое. На его глазах погибали сотни и тысячи людей, он глядел в лица своим людям, из которых вытягивали Ки. Сам Фа убивал и магией, и мечом, и голыми руками, он строил ловушки, чертил убийственные массивы, планировал сражения. Мириады голубоватых огоньков гасли и хаотично смешивались, вспыхивая заклинаниями, мерцая магическими щитами, отблескивая амулетами. Но никогда он не видел столь ярких и неопровержимых доказательств смерти, как в своем поместье…
        Огонек Пинь уже был в нескольких шагах, за углом дома. Мастер тряхнул головой, магическое зрение снова запустилось без его сознательного желания, и он даже не заметил, когда это случилось. Если бы не оно, мужчина мог бы и пропустить приближение девочки, все-таки она уже неплохо научилась скрываться. Если бы сейчас было мирное время, то она могла бы уже получить свое первое оружие охотника…
        Господин магический министр сдержал слово и перекрыл все выходы в город, заблокировал их полностью. С момента их встречи прошел всего месяц, но уже сейчас ощущалась нехватка товаров из-за стены. Постепенно заканчивались крупы, овощи, на исходе были специи и соль. Голод пока не грозил Черному району, мяса охотники притаскивали вдоволь, но как долго можно прожить на одном мясе? Легко было бравировать перед тем парчовым господином и тыкать в былые заслуги, но тогда, в Пустой деревне, они нашли запасы пищи погибших крестьян, пусть частично и подъеденные животными, к тому же с ним были только взрослые сильные мужчины. А здесь четыреста восемь человек, из которых триста - женщины и дети.
        Одно время Мастер думал о создании своего поля для выращивания еды. Они снесли пару домов, выкорчевали камни из мостовой, вскопали землю, посеяли семена, но ничего не взошло. То ли был не сезон, то ли нужно было применить какую-то специальную магию, Мастер так и не понял. Зато узнал, что существует множество аспектов жизни, в которых он совсем не разбирается.
        Сколько они сумеют продержаться? Еще несколько месяцев? А потом дети потихоньку начнут слабеть и болеть, лекарства он также выменивал в городе, как и оружие, ткани, утварь… Взамен они поставляли мясо необычных животных, шкуры, редкие травы, из которых и делали те самые лекарства. Сейчас все это оседало бесполезным грузом в домах-складах.
        Про двухвостую лису Мастер не соврал министру, лишь немного изменил сроки. На самом деле в первый раз лису заметили чуть больше года назад, как раз когда она оторвала руку Хиону У, то есть у Цай Хонг Ши было впереди еще месяцев десять. Но пусть лучше министр занимается подготовкой к волне, чем к захвату района.
        Хотя волна также касалась и Черного района, ведь прилив будет именно с их стороны. Удовольствуются ли лесные твари прорывом через первую стену и смертями четырехсот человек или захотят полакомиться и более многолюдными районами? В любом случае Черный район не выживет. Сам Мастер сможет выбраться отсюда и, возможно, вытащить еще несколько человек. Охотники, дошедшие до восьмой тропы, смогут с его помощью дойти до ближайшей деревни, но что делать с остальными?
        Мастер вдруг подумал, что он бездарно тратил время на ненужные занятия, а надо было разведать дорогу, укрепить ее массивами, как это делали в его родной стране, чтобы у них была возможность уйти. Но теперь он просто не успевал. Если бы рядом с ним был тот мальчик с даром донора, то у них был бы шанс. С бесконечным запасом Ки Мастер смог бы обеспечить безопасную дорогу для всех жителей района.
        Конечно, этот месяц Мастер не сидел сложа руки. Он подготовил несколько массивов с ловушками в местах входа в Черный район, протянул магическую сигнальную сеть и даже учел наличие летающих животных у мэра и министра. Но надолго ли этого хватит?
        - Мастер! - чуть не сбив Пинь с ног, к нему подбежал охотник. - Там, в небе, дракон…
        Неужели министр все же решил напасть на него, невзирая на угрозу двухвостой? Это было бы крайне непрагматично, ведь лучше сохранить жителей Черного района в целости и сохранности, чтобы волна хоть немного задержалась у них и снизила напор, но, может, это решение принадлежало и не министру.
        У Мастера сложилось впечатление о Мин Чине как о человеке осторожном, продуманном и избегающим ненужного риска, поэтому в разговоре он дал все возможные предлоги для отсрочки нападения на Черный район. Тут и ненулевой шанс проигрыша, и репутация Вейшенга, и угроза от волны. Но мэр был для Мастера темной лошадкой, даже изворотливый Байсо не смог собрать достоверную информацию по этому человеку. Вроде как Хи Донг в прошлом был военным и слыл вспыльчивым человеком. Мог ли он воспринять существование самого Вейшенга под боком как вызов? Может, это наоборот послужило для него стимулом?
        Так как сейчас день, значит, это точно не нетопырь министра, но неужели этот вояка настолько глуп, что будет атаковать дома лично?
        Все эти рассуждения пронеслись в голове Мастера за несколько секунд, пока он выходил из дома и добирался на площадь в центре района. Но в небе кружил не белый бескрылый дракон Хи Донга, которого Мастер уже наблюдал раньше, там парила серая широкая клякса с длинным хвостом и описывала круг за кругом над городом, с каждым разом опускаясь все ниже и смещаясь в сторону Черного района.
        Может, мэр настолько ненавидел Вейшенга, что запросил помощи у столицы? Мастер еще раз покопался в своей памяти, но имени Хи Донга так и не вспомнил, что, конечно, не означало, что Фа не сталкивался с этим человеком в бою. К тому же, действия Фа могли косвенно затронуть дела Хи Донга, например, мэр мог вложиться финансово в обеспечение какого-то отряда или его безвестный, но любимый племянник погиб от руки людей Вейшенга, словом, причиной личной ненависти могло быть что угодно. Но все же запрашивать помощи в Киньяне ради расправы над полутысячей людей и открыто признавать, что часть города неподвластна Хи Донгу, это фактически расписаться в собственной некомпетентности перед императором и лишиться поста.
        Если летун захочет опуститься в Черном районе на единственном пригодном для этого месте, площади, где обычно готовят и раздают еду, то он попадет в запирающий массив, который будет блокировать физические атаки и отражать магические. Мастер не стал делать этот массив восполняемым, так как у него не было достаточно Ки для долгого сдерживания дракона, но и того, что уже вложено, хватит, чтобы охотники успели вернуться и подготовиться к атаке.
        Проблема была и в том, что Мастер не знал, какого типа атаки у этой летающей твари. Если там огонь или ветер, то всадник смог бы расчистить себе пространство в любом месте, но это дополнительные затраты Ки и меньше вариантов для наземного боя.
        Люди Черного района уже были предупреждены, что при появлении дракона необходимо вернуться в город тем, кто находится в Лесу, а остальным занять места возле ворот, так как велик шанс одновременной атаки с неба и с земли. Все прочие лазейки в город Мастер приказал завалить.
        - Мастер, он что-то сбросил! - раздался крик мальчишки. Детям было строго-настрого велено сидеть в домах на окраине района, неподалеку от выхода в Лес, но тем, кто тренировался у Хиона У, разрешили остаться и даже распределили между ними сектора для наблюдения. Самый зоркий, Энлей, как раз и приметил небольшой предмет, летящий вниз. Люди, находящиеся в месте предполагаемого падения, прыснули оттуда, как крысы. Но когда этот предмет упал, не было ни взрыва, ни сработавшего заклинания, впрочем, Мастер и так видел, что на нем нет ни частички Ки.
        Он приблизился к упавшей вещи и увидел, что это какой-то предмет, обернутый несколькими слоями бумаги. Письмо?
        Мастер спокойно развернул его, камень, находящийся внутри, откинул в сторону, а вот бумагами он заинтересовался. Сначала открыл конверт, подписанный «Шико».
        «Многоуважаемый Мастер, пишет ваш недостойный ученик Юсо Шен, известный вам под именем Шико.
        Выражаю бесконечную благодарность за все, чему вы меня научили. Без этих знаний недостойный ученик никогда бы не смог сделать и шага вперед, сейчас же мы сБайсо благополучно добрались до Киньяна и временно поселились в доме достопочтенного господина Джина Фу. Сей господин удивился навыкам вашего ученика в начертании и захотел познакомиться с его учителем.
        Я продолжаю заниматься по вашим указаниям, и теперь я могу зачерпнуть гораздо больше Ки. А еще однажды я коснулся дна колодца.
        Джин Фу пообещал не читать письмо, а за то время, что я знаком с ним, он ни разу не нарушил данное слово, поэтому напишу честно. Эта записка - выкуп за жизнь хорошего человека, который обучал меня копейному бою. Он совершил недостойный поступок и должен был быть убит, но ему оставили жизнь и даже согласились излечить его раны.
        Как я понял, Джин Фу хочет предложить вам какую-то сделку, и тот, кто передаст вам это письмо, его посланник.
        Ваш недостойный ученик, Юсо Шен».
        Мастер задумчиво сложил записку. Про колодец Шико написал только для того, чтобы подтвердить подлинность письма, это понятно, но в целом это был малоинформативный и сумбурный текст: ненужные славословия, таинственный хороший, но недостойный человек, намек на сделку…
        На втором конверте было нарисован лишь иероглиф «белый». Мастер открыл его:
        «Мастер, вы были правы, торговля жутко интересная. А пирожные госпожи Роу просто великолепны. Тут я могу играть одновременно в несколько разных игр, жаль, что Шен не большой любитель этого, ему бы только почитать да помагичить, весь в учителя. Но в одну игру он все же вступил, и есть риск, что он проиграет.
        Эх, если бы Мастер приехал в столицу, то я бы нашел парочку интересных игр и для него.
        Байсо.
        Кстати, самые вкусные пирожные - лунные цветы».
        Да, пожалуй, для Байсо место ученика торговца и впрямь настоящая удача. Чем он занимался в Цай Хонг Ши? Разведкой, сбором информации, налаживанием связей и торговлей, но все это было слишком мелко и скучно для него. В столице этот мальчик, судя по письму, уже развернул свою деятельность: несколько уровней общения, отыгрывание разных ролей, его любимые интриги.
        Лунные цветы - это пирожные из рисовой муки с кусочками дыни. На них должна идти только спелая дыня, которую, как правило, вскрывают и целиком используют в выпечке, поэтому эти пирожные всегда пекут в большом количестве и зовут на чай всех родственников, живущих поблизости. В родной стране Мастера было такое иносказание, как «полюбоваться лунными цветами», что означало желание собрать всю семью для решения какого-то вопроса под предлогом чаепития с пирожными. Значит, игры в основном связаны с родственниками Джин Фу.
        Но Мастера больше заинтересовал тот факт, что Байсо написал про лунные цветы, будучи уверен, что Мастер сможет понять смысл послания, хотя в Черном районе никогда не пекли пирожных. Более того, вряд ли этот мальчишка вообще раньше пробовал хоть какие-то пирожные. Допустим, его за несколько дней обучили премудростям этикета, но почему-то он решил, что Мастер знает все эти хитросплетения.
        И последний конверт был без подписи.
        «Уважаемый Мастер!
        Пишет вам Джин Фу, один из совладельцев торгового дома «Золотое небо». Был рад узнать, что вы живы и пребываете в полном здравии.
        У меня есть к вам деловое предложение. Я прошу выслушать моего доверенного человека, что кружит сейчас над вашим городом. Этот разговор вас ни к чему не обязывает, вы также вправе отказаться от него. При любом решении я выполню свои обязательства, взятые перед вашими бывшими подопечными.
        Если вы согласны поговорить, прошу в удобном для вас месте выпустить вспышку, если же нет, то через час мой посланник улетит.»
        Мастер еще раз посмотрел в небо. Летун продолжал описывать круги, концентрируясь на Черном районе, но держался достаточно высоко, так, чтобы его нельзя было достать стрелами.
        Ловушка ли это? Вряд ли. Он слышал про этот торговый дом, в основном, потому что именно «Золотое небо» занималось поставками амулетов и оружия в этой стране. Сам Джин Фу показался ему со слов Байсо достойным человеком, ведь не каждый торговец возьмет в ученики неизвестного мальчишку, а уж тем более столь высокопоставленный торговец, сын главы дома, как выяснилось из письма.
        Джин Фу явно намекнул, что знает прошлое Мастера, напомнил про мальчишек и дал полную свободу выбора. И это было… комфортно. Впрочем, даже если там подразумевается какая-то хитрость, с одним человеком и с одним летуном Мастер справится.
        После вспышки животное начало потихоньку снижаться, двигаясь по спирали, затем на расстоянии десяти метров зависло в воздухе, втянуло широкие боковые вкладки, уменьшившись в размере в несколько раз, и мягко опустилось в центр массива. Ловушка захлопнулась.
        Охотник ошибся, это был не дракон, а всего лишь летающий зверь. Драконами называют крупных полуразумных животных, умеющих использовать магию и заемную Ки, при этом они не обязаны летать. Драконы могут жить в воде, под землей, в лесах или в болотах, их сложно приручить, и охотники за детенышами таких животных за пару походов обеспечивают себе, своим детям и внукам безбедную жизнь. Если выживают.
        Этот летун был всего лишь дрессированным животным, довольно распространенным среди богатых неаристократических семей. Его вывели искусственным путем из диких летяг, которые могли лишь планировать между скалами. Одомашненная летяга уже способна была летать на большие расстояния, но только при магической поддержке со стороны всадника.
        Мужчина на вид лет пятидесяти легко соскочил с летяги, одернул куртку, доходившую ему до колен, посмотрел на Мастера и низко, в пояс поклонился.
        - Бесконечно счастлив видеть вас лично, Мастер! Меня зовут Ци Лонгвей, я работаю на Джин Фу. Спасибо, что согласились поговорить со мной!
        Собравшиеся к тому времени охотники окружили площадь и с удивлением рассматривали огромное животное, его серую короткую шерсть, отливавшую серебром на солнце, мягкие складки кожи на боках, крошечные по сравнению с телом лапки и заостренную мордочку с круглыми топорщащимися ушками. Летун потоптался на месте, свернулся клубочком, обернул длинный хвост с пушистой кисточкой на конце вокруг себя и закрыл глаза. Пинь, чьей обязанностью было следовать за Мастером и выполнять его поручения, настороженно следила за каждым движением животного, видимо, пытаясь оценить уровень опасности.
        Мастер видел, что на самом Ци Лонгвее было три амулета, а в сумках на спине животного находился крупный кристалл с Ки, и хотя гость казался безоружным, он точно не был обычным мирным торговцем. Военное прошлое отражалось в его осанке, уверенных движениях и в короткой стрижке.
        - Я вижу, что заперт. Нет ли возможности напоить моего летуна? - спросил Ци Лонгвей, даже не пытаясь приблизиться к границе массива.
        - Воевали? - спросил Мастер.
        - Да, на границе лет семь назад.
        Мастер кивнул Пинь, и та умчалась за водой к ближайшему колодцу. Массив препятствовал лишь попыткам выбраться из него, но атаки и предметы извне он пропускал. Впрочем, Мастер уже решил выпустить Ци, поняв, что тот прилетел действительно лишь ради переговоров.
        - Вы видели, что творится за стеной?
        - Со стороны города? Там была тишь да гладь. Кое-где люди забегали, увидев меня, но без особой суеты. Когда я спускался, возле стены собирался небольшой отряд.
        Рискнут ли мэр и министр прилететь сейчас сюда, чтобы узнать, кто прибыл в осажденный Черный район? Маловероятно. Но уничтожать массив Мастер просто так тоже не хотел, лишней Ки у него в запасах не было. Обсуждать же вопросы на глазах своих людей тоже было неправильно.
        Мастер вздохнул и снял массив.
        - Вашему летуну что-нибудь нужно?
        - Воды. Если найдется для него немного свежего мяса, буду благодарен и готов за него заплатить.
        Пинь как раз приволокла ведро с водой и подтащила его к Мастеру, не решаясь подойти ближе к гостям. Она знала про массив и не хотела попасть в ловушку. Ци Лонгвей взглядом спросил разрешения, затем подошел к девочке, взял ведро и поднес его к морде летуна, тот задергал носом, а затем высунул длинный широкий язык и начал лакать воду.
        - Можно я его покормлю? - завороженно спросила Пинь.
        - Хорошо.
        - Только не перекармливай его. Дай сначала небольшой кусок, через час еще один. Последний перелет был довольно тяжелым, он изрядно устал, - добавил Ци Лонгвей.
        Мастер и Лонгвей сидели друг напротив друга и молчали. Мастер ждал предложений от «Золотого неба», он не хотел начинать разговор первым, все же инициатором встречи выступал Торговый Дом.
        - Еще раз хочу вас поблагодарить за то, что согласились на встречу, как от лица моего господина Джин Фу, так и от себя лично. Несмотря на вражду между нашими странами, я всегда восхищался вашими достижениями, - Ци Лонгвей был предельно вежлив и ни разу не назвал его по имени, хотя повторно дал понять, что оно ему известно. - Сначала я бы хотел рассказать немного о моем господине. Джин Фу - четвертый сын главы торгового дома «Золотое небо». В его сферу деятельности входят оптовые закупки и поставка амулетов как военного, так и бытового характера, поэтому у Джин Фу довольно тесные деловые отношения с гильдией начертателей. К сожалению, небо не даровало ему и его жене детей, поэтому светловолосый мальчик рассматривается не только как ученик, но и как возможный наследник. Процедуры усыновления пока не было, но никаких препятствий для этого Джин Фу не видит.
        - И что же сей достойный человек хочет от меня?
        Ци Лонгвей положил руки на стол, немного помолчал, затем сказал:
        - Мне немного неловко обращаться к вам по нынешнему имени, но я так понимаю, что вы находитесь в нашей стране инкогнито, поэтому прошу прощения за невольную грубость и продолжу называть вас Мастером. - Мастер согласно кивнул. - В стране Коронованного журавля не появился столь же достойный и решительный человек, поэтому гильдия начертателей здесь по-прежнему представляет собой государство в государстве. Множество привилегий, закрытость, монополия на предоставляемые услуги. Вы, как никто, можете это понять. Несмотря на многочисленные требования и запросы, гильдия так и не согласилась выстроить безопасные дороги. И, с одной стороны, их можно понять, ведь оплату за дороги они получат лишь разово, а в текущей ситуации они могут постоянно продавать свои услуги торговым караванам и в результате получить гораздо большую сумму, пусть и растянутую во времени. Но с другой стороны, они тормозят развитие всей страны.
        Джин Фу сумел выстроить с гильдией корректные отношения, но его мечтой является создание открытой школы для начертателей, не скованных клятвами с какой-либо гильдией, что-то наподобие структуры лекарей. У него есть ресурсы, есть достойные люди, но нет самого главного - учителя.
        Мастер молча слушал речь Ци Лонгвея. И хотя торговец говорил гладко и со славословиями, смысл был предельно понятен: этот Фу хочет взять на службу Фа Вейшенга. И в качестве кого? В качестве обычного начертателя.
        На мгновение в душе Мастера всколыхнулось раздражение. Как он посмел даже подумать о том, что Фа будет служить какому-то торговцу? Тот самый Фа, личный друг принца, командующий целой армией, видный политический деятель, гений из простонародья!
        Мастер уловил это чувство и постарался с головой погрузиться в него. Вот уже несколько лет, как он перестал испытывать какие-либо эмоции. Когда Вейшенг оставил пустую деревню, то неосознанно пошел туда, где провел долгие годы и где ощущал себя живым, - в сторону восточной границы. Как он добирался? Что ел? Где спал? Фа не смог бы ответить. Он игнорировал дороги и просто шел через леса, мимо деревень, городов и полей. Убивал, если на него нападали, ел, когда чувствовал голод, спал, когда уставал. В нем не было ни страха, ни ненависти, ни горя. Ничего. Даже боль умерла вместе с остальными чувствами.
        Когда Вейшенг добрался до Цай Хонг Ши, то выглядел как настоящий дикарь: грязный, со спутанными волосами, в разорванной одежде, похожей больше на лохмотья. Несколько запуганных тощих мужчин с палками в руках наткнулись на него недалеко от стены, когда он разделывал обезьяну, убитую им для обеда. Они пошептались, а потом один из мужчин робко подошел к нему и спросил, не поделится ли лесной человек с ними небольшим количеством мяса. Вейшенг тогда даже не удивился, лишь отрезал одну лапу и швырнул в их сторону.
        Как-то так получилось, что Мастер остался с этими несчастными людьми, начал заботиться о них и обучать, но он вряд ли смог бы объяснить себе, зачем он это делает. Может, потому что рядом с ними он чувствовал себя более живым.
        Первая эмоция, которую он испытал, была удивлением, когда приблудный мальчишка, худой и запуганный, как и любой беспризорник, оказался легендарным идеальным донором. Мастер захотел посмотреть, на что способна легенда в жизни, и целых три месяца наслаждался полузабытым чувством.
        Сейчас же в Мастере ненадолго проснулся прежний Вейшенг, которого он считал уже мертвым.
        - Конечно, если вы захотите заняться чем-то еще, Джин Фу приложит все усилия, чтобы предоставить вам нужные материалы и условия, - негромко добавил Ци Лонгвей.
        - Расскажите мне, что за история с письмом от Шико. За чью жизнь он вступился?
        Торговец склонил голову:
        - Я сам не был свидетелем, так как не ходил с караваном, могу пересказать лишь с чужих слов. Во время стычки с животными мальчик неплохо показал себя, и один из охранников по прозвищу Шрам, кстати, нанятый также в Цай Хонг Ши, официально взял его в ученики. Какое-то время Шрам обучал мальчика основам копейного боя, затем мальчик совершил небольшой проступок, и глава охраны каравана сделал выговор не только ему, но и учителю.
        Мастер согласно кивнул. Так и должно быть.
        - После этого выяснилось, что Шрам плотно сидел на смолке, но до определенного момента он себя контролировал. Во время очередного привала он переборщил со смолкой, чуть не убил мальчика, затем порвал охранное заграждение и в результате серьезно пострадал от хищника. По правилам каравана его должны были убить или хотя бы не лечить, но Джин Фу позволил Шраму жить и даже выделил Ки на лечение взамен на письмо от Шико к вам. Хочу заметить, что в тот момент мой господин даже не догадывался о том, кто учитель мальчика, он лишь хотел убедиться в его навыках начертания и пригласить к себе на службу.
        - Джин Фу хочет, чтобы я делал для него амулеты или все же учил людей?
        - Прежде всего, осмелюсь сказать, что хоть Джин Фу и торговец, но он не гонится за сиюминутной прибылью, а смотрит далеко вперед. Даже если бы Мастер и согласился делать амулеты на продажу, сколько бы это принесло денег? Мы же говорим не о единичных амулетах, заточенных под узкоспециализированные действия, а про массовые поставки, где в одной партии может быть не одна сотня амулетов. Мой господин хочет создать конкурентов для гильдии начертателей. Он понимает, что вряд ли успеет далеко продвинуть это дело и довести до конца при своей жизни, но как раз поэтому он и искал достойного преемника.
        - Смогу ли я сам выбирать себе учеников?
        - Конечно, ваше мнение будет решающим.
        - А что, если я потребую себе в ученики того мальчика, Шико?
        Ци Лонгвей задумался и медленно протянул:
        - Джин Фу, несомненно, поговорит с ним и предложит ему возможность продолжить обучение у Мастера, но не будет на этом настаивать или строить ему препоны при отказе. Прошу прощения, но мой господин дал слово, что поможет мальчику поступить в университет, и не станет нарушать его даже ради вас.
        Мастер удовлетворенно кивнул. То ли Джин Фу и впрямь человек слова, то ли Ци Лонгвей предполагал такой вопрос.
        - Также господин Фу позаботится о людях из Черного района.
        Лицо Мастера сразу посерьезнело. Теперь слова торговца уже не выглядят такой уж нелепицей. Это была довольно громкая заявка, которая подтверждала достоверность намерений Джин Фу.
        - Как вы это себе представляете?
        - У господина Фу намечен лишь общий план, так как мы не успели проработать детали. Скажите, как долго Черный район находится вне юрисдикции города?
        - Точно не могу сказать, но не менее десяти лет.
        - Есть ли свидетели, которые смогут подтвердить это?
        - Двое мужчин тут уже семь лет, есть еще трое, которые прожили около пяти лет. Раньше тут было сложно выживать. Когда вы говорили про заботу о людях, вы имели в виду не только самих людей?
        - Верно. Господин Фу хочет забрать весь район под протекцию «Золотого неба» под тем предлогом, что власти не контролируют территорию уже более пяти лет, а жители этого района не платят налоги и не числятся подданными императора, что, несомненно, наносит урон чести и казне государства. И хотя пока подобные прецеденты по передаче земель были лишь среди аристократии, Джин Фу полагает, что у нас все получится.
        - И как это будет выглядеть? Торговый дом построит тут свои склады?
        - У нас пока лишь наброски, но помимо складов мы планируем организовать здесь также и торговую зону. Кроме того, есть мысли о прокладывании дороги непосредственно из Черного района, чтобы не зависеть от города, но это уже совсем на будущее.
        - Зачем вам пятьсот человек с низкими талантами, без профессиональных навыков, среди них женщины, дети, старики? Захват территории я могу понять, но как это связано с моими людьми?
        - Есть слово Джин Фу, что он не бросит ваших людей и не оставит их умирать, - слегка приподнял брови Ци Лонгвей и добавил. - В Черном районе благодаря вам есть уникальная возможность обучать людей, подготавливать их к работе в караванах. Эти ваши тропы - невероятная тренировочная площадка, и кто, как не местные, смогут научить ими пользоваться. Даже если учитывать только караванщиков и охранников Золотого неба, работы хватит не на один год, а в дальнейшем можно будет брать на обучение людей от других торговых домов либо организовать специальную службу сопровождения караванов. Словом, это не благотворительность, а взаимовыгодная сделка.
        - Но все это будет возможно, только если вы сумеете получить Черный район себе, - заметил Мастер. - Хочу предупредить вас еще об одном препятствии. Нападения животных на город проходят всегда со стороны Черного района, и ближайшая волна ожидается в течение года.
        Ци Лонгвей нахмурился, потер лоб большим пальцем:
        - Двухвостая?
        - Да.
        - Поэтому город закрыт, - кивнул торговец, - хотя непонятно, почему так рано. Парализовать торговлю на целый год - это как-то… непредусмотрительно.
        - Главы города уверены, что волна придет через четыре-пять месяцев, - сказал Мастер.
        - Понимаю. От двухвостой волны мы сумеем отбиться, более того, это сыграет нам на руку. Наши люди смогут приехать сюда уже через месяц. Если мы успеем подготовить оборону, защитим район и город, тогда у нас будут не только слова для императора, но и факты, подтверждающие нашу состоятельность и ответственность. Да, - хлопнул по столу Ци Лонгвей, - волна будет нам только на руку. И то, что власти закрыли город на целый год, тоже пойдет в плюс.
        Мастер задумался. Он и сам понимал, что его путь в Черном районе уже подошел к концу. Он почувствовал это в тот самый день, когда ушел идеальный донор. Но идти на службу к торговцу и обучать начертанию каких-то бездарей - это было раздражающе низко. С другой стороны, Мастер не знал, куда идти дальше. После передачи людей он освободится от ответственности за них и сможет делать все, что угодно. Но у него нет желаний, нет целей, нет мечтаний и стремлений.
        - Джин Фу просил передать, что при любом раскладе вы вольны уйти в любой момент. Рассматривайте нас как временное пристанище на своем пути.
        Ци Лонгвей помолчал немного, ожидая реакции Мастера, а потом вынул из поясного кармана сложенный несколько раз листок бумаги.
        - Еще господин Фу хотел, чтобы я показал вам вот это.
        Мастер развернул листок и впился глазами в записи:
        - Откуда… - выдохнул он, - откуда это у вас? Где остальное?
        - Это часть записей, сохранившихся от некоего могущественного начертателя, кстати, это неполная копия, сделанная вашим учеником. И, по его словам, это не инструкция, а скорее наброски, заметки для памяти.
        - Я согласен, - глухо сказал Мастер. - Я готов работать на Джин Фу.
        Глава 7
        - Раз ваше существование больше не является тайной, то с завтрашнего дня ты, Шен, начнешь ходить со мной на деловые встречи. Иначе, - добавил Джин Фу, пресекая возражения, - меня просто не поймут. Байсо, сделай так, чтобы я взял тебя с нами вопреки своему желанию. В любом случае никто из вас не должен там даже рта раскрывать. Не ваш уровень. Это делается, чтобы вы примелькались в определенных кругах, а ваши лица стали ассоциироваться с “Золотым небом» и со мной в частности. Смотрите, слушайте, запоминайте. После каждой встречи можно будет задать мне вопросы.
        Второе - теперь вы можете выходить за территорию дома, но только под присмотром охраны и с моего разрешения. Сегодня вечером у вас будет прогулка по городу вместе с Суиин, дочерью Ливея, она покажет окрестности.
        Мы с Байсо переглянулись и одновременно скривились, я бы предпочел посмотреть столицу без постороннего человека, а тем более девчонки, но выбора, кажется, у нас и не было.
        - Шен, как занятия по магии? Что-то нужно?
        - Да, учитель. Я разобрал все свитки с заклинаниями и хотел бы узнать больше…
        - Ты прочитал их все? - удивился Джин Фу. - И научился применять? Да ты действительно гений! Это же был весь набор заклинаний, который проходят в школах.
        Я кивнул, чувствуя, как щеки начинают гореть от стыда, ведь дело было далеко не в моей гениальности. Как часто ученики могут отрабатывать заклинания в обычной школе, если учесть, что туда ходят дети из небогатых семей, у которых нет возможности покупать Ки? Пару раз за занятие и далеко не каждый день? Даже с выдаваемой Джином Фу сотней Ки я не смог бы за неделю изучить все свитки, но у меня-то неограниченный запас Ки!
        Каждое заклинание я запускал по нескольку десятков раз, пока оно не запоминалось, пробовал вливать разный объем Ки, оттачивал скорость и точность. И в конце тренировки я обязательно прогонял все изученные за это время заклинания. У кого еще есть возможности так разбазаривать энергию?
        Помимо обычной магии я занимался изучением собственной Ки, и изолированная комната отлично подходила для этого. Я чертил небольшой массив, отслеживая затраты Ки, и останавливался, как только начинал чувствовать себя нехорошо. Больше всего я боялся упасть в обморок и не очнуться, так как снаружи комнату открыть было невозможно. По крайней мере, без разрушений. Сперва я держал заполненный кристалл в руке для подстраховки, но когда заметил, что при затратах Ки более двадцати процентов тело само принималось впитывать энергию, стал класть его на пол рядом с собой.
        Было тяжело. Даже при небольших расходах Ки я испытывал неприятное сосущее ощущение сродни голоду, слабость и нехватку воздуха, словно я вдыхаю, но не могу надышаться, но я решил приучать себя к недостатку энергии. Это напомнило о времени после смерти мамы. В первый голодный день я думал, что умру, живот урчал, не переставая, и есть хотелось так, что готов был проглотить что угодно, но потом я привык. Научился обходиться без еды по несколько дней и отличать настоящий голод от надуманного.
        - Какие заклинания ты хотел бы изучить? - спросил Джин Фу.
        - Любые. Главное, чтобы не очень затратные.
        - Нет смысла учить любые, нужно выбирать те, что тебе пригодятся. Боевые, бытовые, специализированные, под какую-то определенную профессию… Их сотни. Ты решил, куда будешь поступать?
        Кое-какие мысли после разговоров с лекарем у меня были, но я до сих пор не знал все варианты. Все же это столица, а не маленький город с единственным университетом!
        - Так, - сказал Джин Фу, не дождавшись ответа, - я организую тебе встречи с представителями университетов. Они расскажут тебе о том, какие у них требования и чему обучают. А пока позанимайся начертанием. Байсо, тебе задание - понаблюдать за Шеном и подобрать ему лучший на твой взгляд набор амулетов.
        - Я смогу понаблюдать за его тренировками? - деловито уточнил мальчишка.
        - Разумеется.
        Дальше Джин Фу начал рассказывать про взаимодействие братьев Фу в деловом плане. Особенно тесно Фу работал с Гангом, который привозил образцы амулетов из других стран, и с Джинхеем, тем самым неприятным типом, который, увы, отвечал за работу отдельных лавочек. Хотя Джин Фу называл его деятельность странно - розничная торговля, потому что в лавках продают товар рознично, по одной штуке.
        Никогда не задумывался насчет того, что есть два типа торговли: оптовая и розничная. Все же в моем представлении торговля - это рынок с множеством расхваливающих свой товар продавцов, где на столах или в ящиках лежат различные предметы. Ну или крошечные темные комнатки, куда заходишь вместе с мамой и неловко себя чувствуешь, ведь ты отвлекаешь уважаемого человека от важных дел, а уйти без покупки тоже неловко, даже если ничего не понравилось, ведь как-то нужно отплатить продавцу за вторжение. А со слов Джин Фу продажи в магазинах - это лишь дополнительные расходы. Вот, например, торговый дом «Небесный урожай» вообще не имеет своих лавок и работает только в опте, поставляя продукты в сотни мелких лавочек, гостиниц и бульонных.
        Но у «Небесного урожая» трехвековой опыт да основатель аристократ с обширными связями. Джин Фу рассказал историю создания этого торгового дома. Некий аристократ по долгу службы разъезжал по разным уголкам страны, пробовал местные блюда, и некоторые так ему полюбились, что он захотел есть их и у себя дома, но многие ингредиенты продавались только в определенных районах и их невозможно было достать в столице. Аристократ не убоялся трудностей и отправил целый караван, но чтобы как-то компенсировать затраты на охрану и дорогу, закупил желанные продукты в большом количестве и попутно загрузил повозки прочей провизией. Часть аристократ разместил в своем поместье, часть раздал знакомым, а остатки распродал в продуктовые лавки. И хотя большинство продавцов отказывались брать незнакомый товар, кое-кто все же решился на риск. Кроме того, аристократ решил открыть свои рестораны, чтобы столичные богатеи могли отведать новые блюда. Сейчас по всей стране разбросаны заведения, принадлежащие «Небесной пище», это торговый дом, который отделился от «Небесного урожая» и сейчас уже не принадлежит ему.
        Дом «Золотое небо» же был довольно молод по сравнению с прочими крупными торговыми домами, да к тому же начал свой путь именно с лавки, и отец Фу, Джин Юн, не хотел расставаться с розничной торговлей. Хотя и после его смерти, как я понял, эту ветвь никто отбрасывать не будет, так как сам факт наличия собственных лавок идет на пользу репутации дома, и Джинхей не согласится расстаться со своей частью дела.
        Теперь, когда я лично познакомился с семьей Джин Фу, все эти имена уже не звучали чуждо и бессмысленно, за ними вставали конкретные лица, характеры и силы. И я не мог, как и раньше, пропускать слова учителя мимо ушей. И не мог не задумываться о том, что кто-то из этих людей пытался нас убить.
        Только когда Джин Фу заговорил о таможенных сборах и плюсах-минусах ввоза амулетов из-за границы, я развернул учебный свиток из сундука и впервые за время в столице погрузился в основы начертания.
        В тренировочный зал я шел с опаской. Вчера занятия с брыластым, то есть с Тао Сянцзянем, были отменены из-за семейного ужина, и я боялся, что сегодня он устроит что-то особенно неприятное.
        Тао уже стоял в зале, но руки его были пусты. Ни привычной палки, ни другого оружия у него не было. Байсо тоже пришел, уселся в уголке и разместил перед собой тушечницу, кисть и лист бумаги. Он должен был выполнить задание учителя Фу и отнесся к этому с полной серьезностью, хотя охранники, судя по их лицам, сочли это очередной придурью избалованного мальчишки.
        - Неделя боли закончена, - сказал Харскуль. - С сегодняшнего дня тебе нельзя использовать защищающий массив. Только копье и только навыки. Твоя задача - ударить меня хотя бы раз до конца тренировки.
        Я неуверенно перехватил копье и сделал шаг в его сторону. У меня в руках была не какая-то палка, которая только и может, что наставить синяков да сломать парочку костей, а настоящее боевое копье с металлическим острием. И я уже убил человека этим хуа цянем. После побоев я, конечно, не раз мечтал о том, чтобы врезать как следует брыластому, но точно не хотел его ранить или убивать. Все же он лишь выполнял приказ Джин Фу.
        - Ну? Ты забыл, как держать копье? - спросил Тао, не двигаясь с места. Я покосился на Байсо, он с увлечением водил кисточкой по листу, не глядя на нас.
        - Тогда я начинаю, - поклонился я Тао Сянцзяню и направил хуа цянь на него.
        Спустя полчаса я стоял, опираясь на копье, и тяжело дышал. Брыластый стоял в двух шагах, целый и невредимый, я ни разу не смог коснуться даже края его одежды.
        - Защищаться ты немного научился, но вот атаковать по-прежнему не умеешь. Да, кое-какие движения Шрам успел вдолбить, и, возможно, в столб ты попадешь, даже сможешь отколоть от него щепку-другую. Вот только я не думаю, что тебе придется сражаться со столбами. Смотри, я не могу блокировать удары, только уклоняться от них. Я здесь, совсем рядом, а у тебя длиннющая палка, жаль, что она в бесполезных руках.
        Я, не выпрямившись до конца, махнул обратным концом, подсекая ноги Харскуля, но тот легко перепрыгнул через него.
        - Обычно в таких случаях я хвалю хотя бы упорство ученика, но для этого нужно продержаться больше времени. Ты сдался слишком рано.
        Раздался чей-то смешок. Я поднял голову и увидел вдоль стен несколько смутно знакомых человек из охраны сыхэюаня. Как давно они наблюдают? В предыдущие тренировки к нам никто не заходил, а именно сегодня им всем вдруг стало скучно? Да еще и Байсо смотрит, как я позорюсь. Почему он не пришел на предыдущее занятие, где я довольно успешно уклонялся от девятиступенчатых цепочек ударов? Хмм, и Тао что-то стал слишком разговорчивым.
        - Ну что? Мы закончим пораньше? Я слышал, сегодня ты собираешься на прогулку. Может, ты просто боишься устать и бережешь силы для девятисот девяносто девяти ступенек?
        Зрители рассмеялись громче. Я стиснул руки на древке. Почему я так вымотался? Ведь прошло всего полчаса, а на прошлой неделе я сражался с брыластым и по два часа подряд. Хотя я лишь уклонялся… Видимо, нападение отнимало гораздо больше сил. Или я делал это как-то неправильно.
        В магии, по идее, в заклинание можно влить любой объем Ки, но большая часть заклинаний возьмет лишь нужное количество энергии, а остальное будет потрачено впустую, поэтому в своих тренировках я не просто заучивал заклинания, но и определял нижний предел Ки, при котором оно срабатывало. Не потому что было жаль Ки, а потому что я предполагал, что могут возникнуть ситуации, когда у меня не будет доступа к Ки-сфере. Или когда нельзя будет показывать наличие этого самого доступа, например, при поступлении в университет.
        Наверное, есть способ экономить силу и в бою. Либо экономить, либо натренироваться, чтобы эта самая сила не заканчивалась так быстро. А сейчас… сейчас я собирался воспользоваться тем, что у меня было.
        Я влил Ки в мышцы, совсем немного, не столько для усиления, сколько для поддержания выносливости, перехватил копье посередине и медленно пошел к Тао Сянцзяню, обходя его со стороны.
        Сейчас длина копья идет мне не на пользу. Шрам говорил, что есть копейщики, которые делают упор на скорость, тогда острие может словно растворяться в воздухе, настолько быстро оно движется и колеблется, но, как правило, их копья не превышают рост человека. Например, бусяцян на полметра короче моего хуа цян. К тому же мое копье делалось специально под мощного кряжистого Шрама. К тяжелому плотному древку я уже привык, но оно все же не облегчало мою задачу. С другой стороны, противники мне могут попасться разные, в том числе и делающие упор на скорость. Не буду же я им говорить: «Ой, вы знаете, у меня есть только неудобный хуа цян, поэтому я, скорее всего, не смогу по вам ударить. Давайте в другой раз».
        После всех насмешек и издевок, полученных от Тао Сянцзяня, я уже не боялся, что могу его поранить, напротив, мне хотелось его убить. Ну или хотя бы поцарапать.
        По-прежнему держа копье горизонтально, как шест, я медленно дышал, напитывая себя Ки и замедляя стук сердца. С каждым вдохом копье все больше сливалось с моим телом. Я не чувствовал его тяжести. Как руки или ноги могут быть слишком тяжелыми? Они либо есть, либо нет. Я не смотрел на лицо Харскуля, только на его ступни.
        Шаг. Еще шаг. Брыластый не двигался. Я также медленно поднял копье на вытянутых руках и плавно сделал выпад одним концом вперед. Тао остался на месте, лишь перенес вес на правую ногу, уклоняясь.
        - Теперь ты решил атаковать в стиле черепахи? Думаешь, это поможет? Хотя, пожалуй, есть шанс, что я усну, и ты все же сумеешь дотронуться до меня.
        Но его слова звучали все дальше и тише. Я не видел ни стен, ни людей, только копье, которое ощущалось как часть моего тела, только дыхание и смутные перемещения босых ступней. Хуа цян захотел большей свободы, и я прибавил скорость.
        Тао уже не стоял на месте, небольшими шажками он то уходил в сторону, то отступал, то приближался ко мне. Движения захватили меня полностью, Ки струилась по телу, уходила в копье, придавала сил. Ни одной мысли, пустота в голове, но не пугающая, как в Пропасти, а упоительная, как в Небесах. Я чувствовал ветер внутри себя, и он вымывал усталость, боль, страх, оставляя только легкость, полет и восторг птицы, впервые взмывшей в небо.
        Брыластый уже не ходил, а танцевал, уклоняясь от ударов, его движения были столь же стремительны, как и мои, казалось, что между нами протянулась едва ощутимая связь, я словно распространил чувства не только на копье, но и на него тоже. И тут конец копья словно врезался в стену. Я остановился, впервые за поединок поднял глаза и увидел, что Тао Сянцзян остановил удар одной рукой.
        Это был не простой удар, к тому времени я набрал приличную скорость, к тому же увеличенную при помощи Ки, и часть энергии была и в самом копье. Уверен, что если бы удар пришелся по стене, то я бы выбил там изрядный ее кусок, а брыластый, не напрягаясь, сумел удержать хуа цян одной рукой.
        Не отпуская копье, он шагнул ко мне так, что его одутловатое лицо, словно опухшее после долгого сна, оказалось совсем близко:
        - Не могу сказать, что ты меня не удивил. Но в реальном бою я бы убил тебя за несколько секунд. Подобный транс хорош для тренировок, для отработки движений вместе с учителем, но не для настоящего сражения. Ты становишься слишком зависим, тебя легко контролировать, - с этими словами он оттолкнул копье. Я сделал несколько шагов назад и уперся спиной в стену.
        Тао каким-то образом завел меня в угол, а ведь все это время я был уверен, что это я контролирую его. Еще немного, и я бы сам врезался в стену.
        - Ты сейчас двигался как воин с посохом. Но у тебя в руках не посох, а копье. Да, они похожи, но посохом обычно наносят удары наотмашь, древком, а копье бьет острием. Ты словно отрубил себе руки по локоть. На сегодня занятие окончено.
        Он отвернулся и спокойно пошел к выходу. Я же стоял в углу, сжимая хуа цян, а внутри все бурлило от ярости. Это был мой лучший бой. Швабра бы точно гордился мной. Да и Шрам бы хлопнул по плечу и сказал: «Не так уж и плохо, ученик». А этот… брыластый остановил копье одной рукой. Как щенка.
        Другие охранники вышли вслед за Тао Сянцзянем, Байсо тоже собрал вещи и ожидал меня у выхода. Я не выдержал и несколько раз с силой ударил пяткой копья в пол, выплескивая злость. Иначе бы я просто взорвался.
        Что я должен был делать? Как сражаться? Чего он хочет от меня? Пусть покажет, хоть чему-то научит, а не просто неделю избивает до треснувших ребер, а потом издевается перед другими напоказ. И ведь нельзя сказать, что я совсем неумеха. Все же Хион У показал мне основы, Шрам учил стойкам и движениям, Швабра продемонстрировал, как дышать и чувствовать оружие. Но все это я уже перепробовал на Харскуле. И ничего не сработало.
        Хоть бери да иди на поклон к Добряку, мол, научи меня…
        Я судорожно втянул воздух сквозь зубы. Точно. Добряк! Я же видел, как сражается Добряк. После того, как сработал антимагический амулет, я шел прямо за ним и видел его отточенные удары. На каждого человека он тратил не больше двух движений: блок - выпад или взмах и выпад. И я до сих пор помнил, как люди сами шли прямо под меч. Но как это можно сделать?
        Гнев понемногу утих, я поставил копье на место и пошел вслед за Байсо.
        Кстати, Байсо тоже ведь боец, только сражается он не при помощи копья или меча, а при помощи слов. Вчера во время ужина он несколько раз осадил нагловатую семейку Джинхея.
        - Байсо, а как ты понимаешь, что именно можно сказать человеку и как это лучше сделать?
        - А? - дурашливо посмотрел на меня мальчик, задрав голову наверх.
        - Вчера ты грубо разговаривал с Янмей-бому, но тебе сошло это с рук, над ней еще и посмеялись. Откуда ты знал, что тебе ничего не будет?
        Он оглянулся по сторонам, взъерошил свободной рукой волосы и тихо сказал:
        - На самом деле я готовил зрителей с самого начала. Посмотри на меня. Кого ты видишь?
        - Эээ, тебя. Мелкого белобрысого мальчишку.
        - Точно. Мелкого глупого капризного мальчишку видели и наши гости. На кого они могли еще напасть? Учителя особо не тронешь. Он сам мастер словесных боев и может ответить так, что мало не покажется. Или еще хуже, он может и не ответить, а затаить обиду или разозлиться, а обида Джина Фу - страшное дело. Это может откликнуться в любой момент, и обидчик вынужден будет гадать, с какой стороны придет ответный удар. Хорошо, если учитель просто уколет в ответ в разговоре, а если он ударит по бизнесу? Ты же слышал, их дела тесно переплетены, и возможность как-то подгадить всегда есть.
        Нападать на маму Роу еще опаснее, - Байсо теперь называл госпожу Джин так даже в ее отсутствие. Я не знал, то ли это были его искренние чувства, то ли он настолько вжился в роль. - Она ведь женщина, а женщины гораздо обидчивее и мстительнее мужчин. Помнишь, как она пытала всех теть моими рисунками? Она же не меньше десяти минут восхищалась этими каракулями, а бедняжки никак не могли придумать предлог, чтобы сбежать. И это лишь за то, что Янмей-бому назвала меня слабоумным.
        Вот и остались только мы в качестве жертв. Но ты все время отмалчивался и отвечал сугубо официальными этикетными фразами, а этикет в разговоре - это как огромный непробиваемый щит, через него сложно пробиться. Я же был открыт для стрел со всех сторон. Но это только видимость.
        Если сказать проще, я сам подстраиваю ситуации, в которых захотелось бы на меня напасть. Например, некрасиво ем или веду себя неправильно. Или можно сказать фразу со смысловой ошибкой или двусмысленностью, чтобы не очень умный человек зацепился за нее. И как только он это сделает, можно ответить так, чтобы смеялись уже над ним. Ты же видел, что среди всех гостей только Янмей-бому не особо отличалась умом, поэтому над ней шутить оказалось проще всего.
        - Но ты говорил явные нелепицы. Они даже не были ответом на ее слова.
        - Конечно. А все потому, что я маленький глупый мальчик. Я же говорю, я лишь на первый взгляд кажусь уязвимым, но мой незримый защитный массив - это возраст и поведение. Мне можно быть глупым и нести полный бред. А вот тебе уже нельзя. Если бы ты попытался сказать что-то подобное, то учителю пришлось бы вмешаться и указать тебе на место. И это было бы стыдно для учителя.
        - Подожди, - я остановился. - Ты говоришь, что специально подставляешься под удар, а потом бьешь в ответ, потому что заранее знаешь, что скажет твой противник. Верно?
        - Ну, вроде бы так, - нахмурился Байсо, не понимая, к чему я веду.
        - А если бы ты сражался… То есть разговаривал с неопытным человеком, кем-то вроде меня, то ты бы также подстраивал ловушки?
        - Нет, скорее всего. Там проще бить в открытую.
        Может, в этом-то и дело? Добряк сражался не с такими неумехами, как я, и его первое движение было ловушкой для них. Или там было три движения? Блок. Намек на удар. Противник дергается, чтобы уклониться, а так как Добряк знает, как он будет реагировать, делает последний и единственный выпад точно в цель. Сам создает нужную картину боя. Со мной такое не пройдет, так как я еще не умею угадывать будущие удары. Или… или уже умею. Не зря же Тао Сянцзян гонял меня всю предыдущую неделю. И цепочки он выстраивал так, чтобы я запоминал последовательности и если не умом, то хотя бы собственной шкурой смог чуять направление следующего удара. И ведь в последний день я разгадал почти все цепочки, хоть он и менял их чуть ли не через раз.
        Как-то это неправильно. Сначала научиться читать удар, а потом понять, что это может быть ловушкой.
        Байсо шел рядом и молчал. Он вообще неплохо чувствовал, когда говорить, а когда лучше не напоминать о себе. И я был ему за это благодарен.
        Дома нас ждала горячая ванная и нарядные одежды. Я чуть не застонал вслух, вспомнив, что сегодня еще прогулка по городу с названной сестрой, хотя после тренировки у меня впервые не появилось ни синяков, ни ушибов, да и силы кое-какие остались. Но смогу ли я вести себя так, как полагается, не ляпну ли глупость? Байсо будет рядом, но не вечно же мне полагаться на брата.
        Я быстро вымылся, переоделся, натянул ту же церемониальную шапочку, что и вчера, служанка помогла затянуть пояс. Госпожа Роу зашла, чтобы посмотреть на нас и проводить до ворот Эрмень. Я заметил, что за время проживания в сыхэюане мы с Байсо ни разу не проходили через внутренние ворота самостоятельно, каждый раз кто-то провожал нас. Видимо, там тоже стояла какая-то защита, о которой нам решили не сообщать.
        - Мальчики, уверена, что вы меня не подведете, - сказала Джин Роу. - Шен, возьми кошель, в нем десять мао. Постарайся не потратить все деньги сразу. И да, если Суиин захочет подарить вам что-то, Байсо может принять подарок, а ты, Шен, нет.
        Я кивнул, но она все же пояснила:
        - Хотя вы с ней и ровесники, но ты мужчина и будущий наследник, а значит выше по положению. Но если ты примешь подарок, то согласишься с ролью младшего, что недопустимо.
        - Спасибо, госпожа Роу, - поклонился я. Хоть я и не нуждался в подобных пояснениях, но и спорить не было смысла.
        - Не беспокойся, мама Роу, я за ним присмотрю, - широко улыбнулся Байсо. Женщина улыбнулась ему в ответ, сделала странный жест, словно хотела его обнять, но одернула себя и просто вывела нас за ворота.
        Там нас уже ждали. Два охранника в официальной одежде с вышитым гербом «Золотого неба». Один из них был мне незнаком, молодой светловолосый парень с двумя мечами на поясе, напомнивший мне Летящего, а вот второй… вторым был Тао Сянцзян. Они поклонились нам. Я пристально наблюдал за своим мучителем, но на его лице невозможно было ничего прочесть. А ведь он ни разу не поклонился мне в тренировочном зале, хотя даже в учебных поединках поклон, как говорил Шрам, обязателен. И его отсутствие ясно давало понять, что брыластый не видит во мне ни противника, ни ученика. Словно перед ним был не условный наследник или хотя бы гость его господина, а вошь какая-то.
        - Это ваши личные охранники. Юань Лей будет присматривать за Байсо, а Тао Сянцзян - за Шеном. Мальчики, вы не должны относиться к ним как к слугам. Лучше всего, если вы не будете на них обращать внимание, словно их вообще нет. Хорошо? Юань, Тао, позаботьтесь о моих мальчиках!
        Мужчины молча поклонились.
        Я все ощупывал кошель, спрятанный в поясном кармашке. Десять мао[2 - Денежная система:Первоначально ценность монет была привязана к рису.1 цянь (мелкая монета) весит 1,86 гр, - это вес 100 зерен риса.1 мао равен 5 цяням и весит 9,3 гр.1 лян равен 9 мао и весит 83,7 гр.Монеты также используются для взвешивания продуктов на рынках и магазинах. На гирьках так и написано - 5 лянов, 10 лянов. И любой может проверить их вес своими монетами.Сейчас ценность монет изменилась, но вес и вид монет сохранился.]!!! Непривычно тяжелые по сравнению с цянями. Тогда, в центре сдачи Ки, мне дали двадцать цяней, и те монеты были такими легкими, что почти не чувствовались в руке.
        С Суиин мы должны были встретиться возле подножья лестницы девятисот девяноста девяти ступеней, поэтому я и Байсо по дороге к месту встречи могли свободно разглядывать улицы столицы. Мы снова прошли мимо девятиуровневой башни, и вблизи она казалась еще выше, чем раньше. Когда я встал возле ее стены и посмотрел наверх, то почудилось, словно башня падает прямо на меня. Я не сразу понял, что это из-за движущихся облаков.
        Вообще в городе, помимо огороженных сыхеюаней с небольшими домиками, то тут, то там стояли огромные многоуровневые здания, причем не деревянные, а каменные, мощные, с яркими изогнутыми крышами. А центральные ворота, казалось, построили не люди, а великаны, потому что проход был так высок, что пять обычных домов, поставленных друг на дружку, не достали бы до верхнего края, а с боков к воротам примкнули две гигантские плоские башни с лестницами со стороны города, по которым сновали вверх-вниз воины.
        Холм с лестницей возвышался над городом, и хотя его было прекрасно видно с самого начала, мы немало попетляли по улицам, прежде чем добрались до начала лестницы. Там стояло много людей, то и дело подходили новые, кто-то начинал подъем, кто-то уходил в сторону. Кажется, это было популярное место для встреч.
        Юань коснулся плеча Байсо и указал на девушку в лимонно-желтом ханьфу с бумажным зонтиком в руках. Это была Джин Суиин. Рядом с ней стояла высокая крепко сложенная женщина в штанах и укороченном платье с широкими рукавами, телохранитель. И хотя я не заметил оружия, но был готов поспорить, что в ее рукавах спрятано немало опасных штучек, да и из высокой прически выглядывали две металлические заколки, украшенные бабочками.
        Суиин поменяла положение зонтика так, чтобы его тень прикрыла ее лицо от света заходящего солнца, и я вдруг обратил внимание, какая у нее светлая кожа. Перевел взгляд на свои руки и на лицо Байсо. Мда, последние четыре дня поездки в открытой повозке под палящим солнцем сделали свое дело, и хотя мы неделю прожили в тенистом сыхэюане, а госпожа Роу постоянно заставляла нас натирать открытые участки кожи отбеливающими средствами, мы все еще выделялись среди горожан загаром. Мне было чуть полегче, так как Джин Роу подобрала для меня темный наряд и черную шапочку, с которыми мое лицо казалось не таким коричневым, а вот белобрысый Байсо в светлом наряде выглядел чуть ли не обезьянкой с пронзительно-голубыми глазами.
        - Джин Суиин! - крикнул Байсо и подбежал к ней. Девушка вежливо поклонилась в мою сторону, я поклонился в ответ.
        - Надеюсь, ты недолго нас ждала, - вежливо сказал я.
        - Совсем нет, я только что подошла, - так же вежливо ответила она.
        - Привет! Давай знакомиться! - Байсо смотрел снизу вверх на рослую охранницу Суиин. - Меня зовут Юсо Байсо, - я заметил, как женщина невольно усмехнулась, - это мой братик Юсо Шен, а тебя как зовут?
        Охранница покосилась на Суиин, та слегка кивнула.
        - Ди Ксингджуан, но обычно ко мне обращаются как Тихоня
        - Ух ты, Тихоня, интересное прозвище. А это Юань Лей и Тао Сянцзян.
        Женщина вспыхнула, низко поклонилась и сказала:
        - Счастлива лично познакомиться со знаменитым Харскулем. Прошу позаботиться обо мне!
        Тао лишь небрежно кивнул, не говоря ни слова, но Ди не расстроилась. Она даже посветлела от радости. Суиин не ожидала, что в самом начале встречи окажется отодвинутой в сторону собственной охранницей. У девушки был такой растерянный взгляд, что я не выдержал и обратился к ней:
        - Суиин-эр, неужели в этой лестнице на самом деле девятьсот девяносто девять ступеней?
        Девушка посмотрела на меня так, что я покрылся холодным потом. Кажется, я совершил ошибку, но не мог понять, какую именно. Может, я неправильно подобрал обращение? Мне показалось, что назвать Джин Суиин сестренкой или кузиной неправильно, ведь я еще не вошел в семью Джин, да и не войду никогда, по фамилии было бы грубовато, вот и выбрал обращение - эр[3 - - Эр - обращение к младшей родственнице, панибратский аналог японского - тян.]…
        - Не совсем, - после небольшой паузы сказала Суиин, - сейчас в ней девятьсот девяносто шесть ступенек, потому что число девятьсот девяносто девять может принадлежать только императорской семье, но никак не торговцам. Верхушку холма даже срыли ради этого.
        Мы потихоньку начали подниматься по лестнице. Тихоня пошла впереди, мы с Суиин за ней, а Байсо остался позади и болтал с охранниками, точнее, только с Юанем, так как Тао молчал.
        - Но разве один холм может принадлежать всем торговцам?
        Лестница была сделана так, чтобы прохожие не так сильно уставали. Через каждые девять ступенек шла небольшая ровная площадка, где можно отойти к перилам и передохнуть, никому не мешая. Впрочем, перила проходили на уровне коленей, поэтому совсем близко к краю люди не подходили.
        - Не холм, а именно лестница. Ее начали строить примерно двести пятьдесят лет назад. Сначала торговые дома и гильдии столицы хотели собрать деньги и выстроить красивый и удобный путь наверх. Видишь, у подножия все ступеньки и площадки сделаны из обычного камня, они одинаковые и скучные. Это было построено на общие деньги торговцев. Но потом начались споры. Мелкие торговцы кричали, что те, кто побогаче, должны давать больше денег, крупные дома говорили, что все должны вкладываться одинаково. Некоторые считали, что гильдия строителей берет слишком много денег за работу, а каменщики неоправданно задирают цены на камни. В итоге на двадцать седьмом пролете строительство остановилось.
        Через пятнадцать лет после этого император собрал представителей гильдий и сказал, что императорскому дворцу не нравится смотреть на пустой холм, поэтому лестница будет достроена на средства государства. Но любой торговый дом или гильдия может выкупить право на постройку пролета лестницы и поместить на него собственный герб. Торговцы быстро поняли важность этого события, и во время аукциона раскупили права на всю лестницу полностью. Причем чем беднее был торговец, тем ниже находился его пролет. Крупнейшие торговые дома потратили огромные суммы на выкуп верхних пролетов. Победил в той борьбе дом «Звездные врата», именно ему принадлежит три пролета на самом верху.
        Вот, смотри, видишь герб? Отсюда начинаются гильдейские ступени, - Суиин показала на небольшой символ, вырезанный на каждой из девяти деревянных ступеней.
        - А почему тут лестница уже не каменная, а деревянная? - удивился я. Дерево явно было старым и подсгнившим, каждый шаг отдавался жутким скрипом, а доски неприятно прогибались под весом людей. Я заметил, что это место прохожие старались пройти как можно быстрее, да и на площадке никого не было.
        - Одно дело - выкупить право на пролет, и совсем другое - построить его. Некоторые гильдии были слишком бедны, другие - скупы, и делали свои ступени из того материала, на который хватило денег. К тому же, просто построить свой участок недостаточно, выкупленное право также накладывает на владельца обязательство ремонтировать его и заботиться на протяжении всего времени. Внизу лестницы расположены гербы беднейших семей, которые не хотят или не могут выделять много средств на бесполезное имущество.
        - А что, за двести лет ни одна гильдия и ни один торговец не разорился? Что делать, если у них совсем закончились деньги или они перестали быть торговцами?
        - Тогда можно продать свое право, - пожала плечами Суиин. - За эти века появились новые торговые семьи, и каждая из них хочет иметь свой пролет на лестнице. Это престиж, это заявка на долгий срок работы, это репутация.
        - А у «Золотого неба» есть свой участок? - насколько я помнил, торговый дом Джин был создан не так давно и не мог поучаствовать в постройке лестницы двести лет назад. Но неужели один из крупнейших домов страны остался без личного герба на ступенях? Мне это показалось весьма несправедливым.
        - О, дедушка Юн позаботился об этом. Он потратил немало сил, выкупая права у разорившихся семей. К сожалению, в верхние двадцать пролетов мы так и не смогли попасть, поэтому сейчас у нас всего три пролета: шестьдесят четвертый, семьдесят первый и восемьдесят восьмой.
        Деревянные ступени сменились каменными, но кое-где виднелись крупные выбоины, а поверхность была стерта ногами так, что ступени оказались вогнутыми. И хуже всего, что высота и ширина ступенек в разных пролетах отличались. Кое-где торговцы попытались сэкономить и делали ступеньки низенькими, а в других местах - наоборот узенькими и высокими. Но везде было ровно по девять ступенек. Подниматься, впрочем, от этого удобнее не становилось.
        Я посмотрел на Суиин, девушка раскраснелась, на ее лбу выступили крошечные капельки пота. Все же мы прошли уже немало, и она наверняка устала, но не хочет в этом признаваться.
        Тогда я повернулся к Байсо:
        - Слушай, Байсо, ты не устал? Хочешь передохнуть?
        Брат озадаченно взглянул на меня, потом на Суиин и закивал:
        - Конечно. Очень хочу, - на его загорелой мордашке не было ни следа усталости.
        Мы отошли к перилам на первой же площадке, которая не вызывала сомнений в своей надежности. Суиин сказала, что примерно с середины лестницы ступени будут становиться все лучше и удобнее, поэтому потом будет легче подниматься. Пролет, где мы остановились, принадлежал, по словам девушки, торговой семье Гэ, успешно занимавшейся кожей и изделиями из нее вот уже более трехсот лет.
        - Неужели ты знаешь гербы на каждом пролете? - удивился я. Суиин устало опустила зонтик, красные лучи заходящего солнца уже не угрожали цвету ее лица.
        - Да, все гербы, все торговые семьи и их род деятельности, - кивнула она. - В детстве моей любимой игрой с папой была прогулка по этой лестнице. Мы останавливались на каждой площадке, и папа говорил про гербы, владельцев, истории семьей, перечислял живых членов их семей и даже рассказывал анекдоты, связанные с ними. А когда я подросла, то уже сама рассказывала ему про каждую ступеньку этой лестницы. На самом деле, я ее очень люблю, - грустно сказала Суиин и коснулась невысокого столбика на краю площадки. На его верхушке было искусно вырезано какое-то растение и даже выкрашено в нежно-зеленый цвет. И такие скульптуры украшали каждый столбик на лестнице.
        - А что значит вот эта резьба? - спросил я, дотронувшись до него. Но это оказалось не дерево, а настоящее живое растение.
        - Это не резьба, - подтвердила мои мысли Суиин, - это эльгмы, магические растения, выращенные специально для украшения столицы. Больше нигде в стране их не найдешь. Если влить в эльгму немного Ки, то она начинает светиться. Только не делай это сейчас, - быстро добавила она.
        - Почему?
        - Потому что это традиция. Посмотри, почти возле каждой эльгмы кто-то стоит. И когда тень накроет лестницу, эти люди будут по очереди вливать Ки в растения. Это очень красивое зрелище, словно волна света поднимается снизу наверх. Только лучше всего наблюдать с вершины холма.
        - А зачем им это нужно, сестренка Суиин? - спросил Байсо. - Ну, этим людям. У них что, Ки лишняя?
        - Потому что это красиво. Многие юноши приходят сюда и посвящают свой огонек даме своего сердца, - сказала девушка и слегка порозовела. - Где-то тут есть старик, который каждый вечер на протяжении шестидесяти лет зажигает одну и ту же эльгму для своей жены. Говорят, что растение уже узнает его руку и отказывается светить для других. Если ты отдохнул, может, пойдем дальше? Иначе мы не успеем подняться на вершину вовремя.
        Мы прошли несколько пролетов молча, задержавшись лишь на площадке с гербом «Золотого неба». Затем Суиин снова заговорила:
        - А еще с эльгмами связана одна необычная традиция. Каждый год от имени императора здесь проводится соревнование. Участники выстраиваются по всей лестнице через каждые десять пролетов с каждой стороны и по очереди зажигают эльгмы. Причем каждый старается зажечь как можно больше эльгм. Как только выдыхается один участник, в борьбу вступает следующий. Лучше всего, конечно, стоять в начале лестницы, так как верхним часто уже не хватает эльгм.
        - А много нужно Ки на одно растение? - спросил я.
        - По разному. Самым большим эльгмам, например, как это, - и она показала рукой на огромное растение, мимо которого мы как раз проходили. Оно закрывало своими листьями всю вершину столба и даже выступало немного за его края, - нужно три Ки, а мелким достаточно и единицы. Но традиционно на это никто не обращает внимания. Учитывают только количество засветившихся растений, а не их величину.
        Хмм, девятьсот девяносто шесть ступеней по девять ступеней - это сто одиннадцать пролетов. На пролете по две эльгмы, но участники идут каждый по своей стороне. Сколько пролетов я смог бы пройти, если бы не был донором? Пока я мог потратить не более двадцати пяти единиц Ки без риска упасть в обморок, то есть смог бы пройти двенадцать-тринадцать пролетов, но ведь тут еще нужно сохранять силы для подъема, что уменьшает результат до десяти пролетов.
        - А что получает победитель? - между нами змеей проскользнул Байсо и пошел рядом.
        - Он говорит свое желание представителю императора, и тот выполняет его в зависимости от результата.
        - Как это?
        - За годы состязаний было накоплено много данных, и результат победителя сравнивают с ними. Например, победитель пожелал богатства. Если число зажженных им эльгм будет в нижней половине рекордов, то ему дадут немного денег, если в верхней половине - то сумма будет больше. И чем ближе результат будет к максимальной величине, тем больше ему заплатят.
        - А что получил тот, у кого самое-самое большое число?
        - О, - девушка странно посмотрела на меня, - он получил право основать свою академию. Академию боевых искусств.
        Я хотел было почесать затылок, но рука уперлась в эту дурацкую шапочку.
        - Погоди, почему боевых искусств? Если у него так много Ки, то почему он не открыл магическую академию? - не понял я. - И сколько эльгм он смог зажечь?
        - Он поднялся на тридцать шесть пролетов.
        Байсо споткнулся и плюхнулся животом на ступени. Тридцать шесть пролетов! Даже если там были крошечные эльгмы с запросом в одну Ки, то он должен был потратить тридцать шесть Ки. Если это был взрослый крупный мужчина, то он вполне мог потратить столько энергии и не упасть. Но, насколько я заметил, маленьких растений было не так уж и много, как, впрочем, и очень крупных, то есть в среднем на каждый пролет он тратил по две единицы Ки. Но это означает, что он сумел потратить около семидесяти Ки и остаться на ногах. Как это возможно? Может, он тоже донор, как и я?
        - Суиин-эр, а этот человек еще жив? Или, может, его дети? - схватил я девушку за руку. Она дернулась, высвобождаясь:
        - Он до сих пор является основателем и управляющим Академией.
        - Спасибо, Суиин-эр. Эээ, Байсо, ты как? - только сейчас я вспомнил про брата. Тот уже поднялся и отряхивал одежду от пыли.
        - Нормально, - буркнул мальчишка, - я лучше пойду с Юанем и Тао.
        В полном молчании мы поднялись на вершину холма, где под резной крышей уже столпилось немало людей. Наши охранники освободили для нас хороший уголок возле перил с видом на всю лестницу. Только взглянув на весь пройденный путь сверху вниз, я сумел оценить, сколько же мы прошли.
        Огромный город предстал передо мной во всей своей красе.
        Неровные квадраты сыхэюаней с островками зелени посередине, величественные здания и изящные башни, прямо перед нами, на соседнем холме, горели алым золотом бесчисленные крыши императорского дворца, сливаясь в единое сверкающее зарево. А потом все померкло. Последние лучи солнца скрылись за горизонтом. И где-то далеко внизу еле заметно зажглись два зеленоватых огонька.
        Все люди на площадке выдохнули от восхищения и ожидания, и я, захваченный теми же эмоциями, увидел, как зажглась следующая пара огоньков, потом еще одна, их свет сливался в одно целое, и, казалось, сверкающая зеленая река постепенно поглощала город, подымаясь с каждым ударом сердца все выше и выше.
        Когда волна достигла середины лестницы, я заметил, что стою на цыпочках, невольно приподнимаясь с ее приближением, словно боялся и впрямь утонуть в набегающей реке света.
        Я уже мог различить очертания самих эльгм и движения людей, вливающих Ки в растения, и мне очень захотелось встать рядом с ними и зажечь свой собственный огонек, влиться в эту реку, внести крошечный вклад в это волшебство. Теперь я понимал того старика, ежедневно тратящего Ки на казалось бы бессмысленный ритуал.
        Восторг подступал все ближе к горлу, и когда зажглась последняя пара эльгм, и вся лестница оказалась залитой светом, я не выдержал и заорал от переполнявших меня чувств. Люди вокруг также взорвались радостными криками. Рядом пищал Байсо, и даже Суиин хлопала в ладоши.
        Когда все немного успокоились, я повернулся к девушке и низко ей поклонился:
        - Большое спасибо за эту прогулку! Я получил огромное удовольствие от твоего общества и занимательного рассказа.
        Глава 8
        Когда бледно-зеленый свет эльгм был поглощен желтыми и красными огнями бумажных фонарей, мы засобирались по домам. Оказалось, что с другой стороны холма проходила удобная пологая дорога, по которой могли ездить повозки. Там мы спустились, проводили Суиин до дома ее отца и вернулись к себе, благо, все члены семьи Джин жили в одном районе.
        На следующий день, увы, тренировка с брыластым отменилась, так как у Джина Фу на это время была запланирована деловая встреча, где я должен был появиться. Байсо напросился с нами довольно просто: устроил истерику, вроде как он не хочет оставаться без братика. Слезы ручьем, крики до хрипоты, разбитая о пол статуэтка. В результате госпожа Роу потребовала у мужа, чтобы тот взял с собой мальчика. И слезы сразу же испарились.
        Но лучше бы я все же позанимался, так как на встрече было очень скучно. Джин Фу и его собеседник, статный седоволосый старик, сидели за столом в одном из ресторанов «Небесной пищи» и разговаривали о какой-то ерунде. Обсуждали погоду:
        - …судя по виду, в караване вам пришлось жарковато…
        Современные нравы, скорое замужество неизвестной мне девушки:
        - … еще совсем недавно была такой крошкой, а теперь невеста! Красавица!
        Политическую обстановку в соседней стране:
        - … эти черепахи как с ума посходили. После смерти императора никак не могут поделить трон. Сколько просидел старший? Года три-четыре? Теперь вот второй сын взбунтовался. Совсем не уважают волю отца.
        И лишь в конце встречи они согласились, что стоит пересмотреть условия прежнего договора и на днях нужно встретиться, проговорить изменения детально. А потом старик решил обратить внимание и на нас:
        - Так кто, говоришь, из них будет наследником?
        Джин Фу поставил на стол опустевшую чашку и мягко улыбнулся:
        - Мы пока присматриваемся друг к другу. Я оцениваю их, мальчики оценивают меня. Я бы и сюда их не привел, если бы не семья…
        Старик многозначительно покивал, словно упоминание семьи объяснило ему все. Я же задумался. Джин Фу ни разу при людях не назвал меня или Байсо наследником и не пообещал, что сделает им одного из нас. Он вообще избегал подобных фраз, поэтому когда его афера раскроется, никто не сможет его упрекнуть во лжи. Я носил шапочку наследника? Ну и что, Байсо тоже ее надевал, но при этом мы не занимали места официальных членов семьи. Как учитель Фу представил нас своим родственникам? «Мои воспитанники», - сказал он. Воспитанники - это те, о ком заботятся, кому помогают выучиться и найти свое место в жизни, но они не всегда становятся наследниками или перенимают дело воспитателя.
        - Ну старшенький - понятно, начинаешь приучать его к делу. А младшего зачем взял?
        - Знаешь, даже не представляю, что они пережили до того, как попали ко мне, но теперь мальчики крепко держатся друг за друга. Байсо, видимо, боится оставаться один. Я и в караван его согласился взять только после того, как понял, что Шен не бросит брата. Вот и сегодня, ты бы видел, как Байсо перепугался, что Шен уйдет без него.
        Брат в это время, не поднимая головы, переставлял белые и черные камешки на небольшой расчерченной полосами доске. Иногда он снимал камни и складывал их в кучки, потом ставил туда новые.
        - О, он умеет играть в Го? Мой третий внук тоже увлекся Го недавно. Может, твой воспитанник как-нибудь придет в гости и поиграет с ним?
        - Конечно, но предупреди служанок, чтобы те не закормили Байсо сладостями, - рассмеялся Джин Фу, - он мастер в их выпрашивании.
        - Договорились. Завтра после обеда жду в гости, юный игрок в Го, - сказал старик, поклонился Джин Фу и вышел.
        Учитель посмотрел на нас:
        - Что ж, первая встреча прошла довольно удачно. Байсо, будет замечательно, если ты подружишься с его внуком.
        Словом, это была странная деловая встреча, на которой как раз дела-то и не обсуждали.
        На следующую тренировку с Тао Сянцзянем я шел с намерением победить. Я много думал, как лучше применить то, что увидел в технике боя Добряка, и несколько вариантов я хотел опробовать на практике.
        Сегодня в зале также были зрители, но помимо охранников там находился один незнакомый человек, и его сложно было не заметить. Огромный, как гора, желтоволосый парень лет двадцати стоял возле стены в расслабленной позе и наблюдал за Тао.
        Когда я разулся и вошел в зал, брыластый снова проигнорировал мой приветственный поклон:
        - Задача та же самая. Нападай.
        Я взял хуа цян, встал напротив Тао и замедлил дыхание. Я подумал, а почему бы не попробовать соединить транс от Швабры и атаки Шрама, нужно лишь найти равновесие, и тогда я смогу также быстро двигаться, но не уставать. Вначале я даже не особо старался достать брыластого, а примеривался, подбирая нужный темп.
        Несколько раз я все же соскальзывал в полный транс, для этого достаточно было успокоить дыхание и сосредоточить внимание на какой-то точке, в моем случае - на ступнях Тао, по которым я мог читать его движения, но брыластый сразу перехватывал копье, выталкивая меня обратно.
        Через какое-то время я нащупал некий баланс, когда копье летало свободно и легко, но я мог видеть все вокруг себя, в том числе контролировать пространство и не врезаться в стены, но спустя несколько минут Тао остановился, не пытаясь больше уклониться от хуа цяна. Я также прекратил атаковать и приготовился слушать.
        - Это никуда не годится, - прошипел брыластый. - Не бой, а танцульки какие-то. Зачем ты приходишь сюда?
        - Чтобы научиться сражаться.
        - И это неправильный ответ, - я вдруг понял, что Тао был вне себя от ярости. - Что толку в умении сражаться? Да, ты научишься красиво размахивать копьем, сможешь махать им аж три часа вместо пары минут, но зачем?
        - Чтобы защитить себя? - неуверенно ответил я.
        - Точно! - сказал Тао, как сплюнул. - Защитить. Не допустить появления лишней дырки в коже. Махать копьем, пока кто-то не придет и убьет того, кто на тебя нападает? Нет же, клятое Дно Пропасти, ты пришел сюда, чтобы научиться побеждать! Потому что проигрыш означает смерть. Какая у тебя была задача на сегодня?
        - Атаковать тебя.
        - Снова нет! Твоя задача - ударить меня. Не просто атаковать, изображать атаки или тыкать этой палкой, а ударить, коснуться, убить. Не пытаться, а сделать. Ты же вместо того, чтобы выполнить задачу, все время думаешь, как лучше это сделать. Как правильно дышать, как лучше перебирать ногами, как перехватить копье, и у тебя это получается. Все, кроме главного. Зачем ты остановился? Почему сейчас ты стоишь?
        - Потому что ты встал, - я начал понимать, к чему он клонит.
        - И что? Задача не изменилась. Я не сказал, что занятие закончено. Почему ты стоишь?
        - Я не могу…
        - Точно. Ты не можешь. Потому что не хочешь. Потому что боишься ударить меня. Я смог научить тебя уклоняться, так как твое тело соображает получше головы и не хочет испытывать боль, но не могу заставить нападать. Ты не воин. Ты не идешь к цели. Да у тебя и цели нет. Почему ты стоишь?
        Пропасть, я понимал, чего он от меня ждет, понимал, что должен сделать выпад, не изображать атаку, а реально нанести удар так, чтобы брыластый не смог уклониться. Но я не мог. Он стоял напротив меня, безоружный, неподвижный, и даже зная, что он легко избежит удара, я не мог поднять копье.
        - Что ж… - прорычал Тао и напал на меня.
        Его скорость возросла раза в два по сравнению с прошлой неделей, я отбивался копьем и уклонялся, используя все, чему он меня научил, но сейчас в его ударах не было ни системы, ни логики. Бешеный Харскуль бил руками и ногами, даже из самого неудобного положения умудрялся достать меня, игнорируя блоки копьем.
        Транс? Какой тут транс… Я не успевал отслеживать его перемещения, лишь каким-то чудом угадывая направления движений. Я то откатывался назад, то вскидывал копье, блокируя очередной удар, и тут же получал второй с другой стороны, в какой-то момент я отбросил хуа цян, так как он тормозил меня.
        Удары сыпались один за другим, в спину, руки, голову. Я чувствовал, как кровь стекала по шее из разодранного уха, слышал, как захрустело что-то в груди, видел побелевшие от ярости глаза Тао, и мне стало страшно. Это уже не учеба, это бойня какая-то.
        Когда я свалился на пол и свернулся в клубок, закрывая голову руками, Тао остановился.
        - Сейчас ты видел не само стремление к цели, а намек на него. Если бы я захотел тебя убить, ты бы умер в ту же секунду. Занятие окончено.
        Я осторожно убрал руки, медленно поднялся и посмотрел вслед брыластому. Ненавидел ли я его? Нет. Боялся ли я? Да. Но больше всего я злился, злился на самого себя. Тао был прав. В прошлый раз я хотя бы честно пытался его достать, сейчас же это и правда было танцульками. Но как заставить себя ударить того, кто тебя обучает?
        - Приветствую. Меня зовут Ма Ийнгджи (Ийнгджи - героический), - ко мне подошел тот желтоволосый гигант. Я ему не доставал даже до плеча, хотя и был немного выше среднего роста. - Твой опекун, Джин Фу, просил посмотреть на то, как ты тренируешься, и рассказать немного про нашу академию.
        Я тут же поклонился, одновременно стирая кровь с шеи:
        - Рад с вами познакомиться. Меня зовут Юсо Шен. Прошу прощения за столь недостойный вид.
        - О, это ничего. После занятий с отцом меня порой вообще выносили на носилках, - он говорил так легко и дружелюбно, словно мы были знакомы не один день. - Можешь сейчас говорить или сначала сходишь к лекарю?
        - Боюсь, что у лекаря будет немало хлопот. Не хочу задерживать вас надолго.
        Из зала к тому времени все вышли, и мы остались с Ийнгджи вдвоем. Он протянул мне кусок ткани и спокойно уселся напротив, скрестив ноги. Это парень вел себя так, словно был дома, но не вызывающе, а вполне естественно.
        - Я посмотрел на твою тренировку.
        Стирая с лица кровь, я отвернулся. Мне было очень стыдно. Потому я и не хотел уходить к лекарю до разговора, пусть лучше сразу мне скажет, что я слабак.
        - И хочу сказать, что тебе нечего делать в академии боевых искусств.
        Вполне ожидаемо.
        - И дело даже не в целях там или еще какой-то ерунде. Просто мы берем только лучших. Отец, когда создавал академию, сразу решил, что не будет отбирать учеников по магическим умениям или магическому таланту. Только умение сражаться. Только упорство и опыт, - Ма Ийнгджи улыбнулся. - К нам приходят взрослые воины, посвятившие свою жизнь боям, у некоторых за спиной десятки лет тренировок и сотни сражений. Даже я смог поступить в академию со второго раза! Представляешь? А ведь меня с рождения тренировал сам отец.
        - А чему учат в академии? Как проходит отбор? Чем потом занимаются? - если честно, я был в недоумении. Получается, что отец этого парня и есть победитель соревнования по зажиганию эльгм, но если он донор, то почему такие странные условия? Он не умеет пользоваться магией? Или не хочет, скрывая свой дар?
        - Отбор у нас простой - это турнир. Бои на выбывание. Претенденты сражаются друг с другом по жребию, кто проиграл - уходит. Лучшие остаются. Обычно на турнир приходит больше тысячи человек, мы оставляем примерно пятьдесят из них, но в первый год обучения уходит еще половина, - Ийнгджи сидел не в самой удобной позе так расслабленно, словно пол под ним был устлан коврами и одеялами. И даже сидя Ма был огромным. - Обучают многому, в двух словах не объяснишь, но после окончания академии любой выпускник сможет победить опытного мага, причем без использования заклинаний. Спрос на наших учеников так велик, что желающие взять их на работу выстраиваются в очередь у ворот академии. А самые лучшие попадают в отряд охотников за магами, - тут парень сделал паузу, а когда не дождался реакции, уточнил. - Ты слышал про них?
        - Нет. Я же родом из маленького города. У нас и магов не так уж много, по крайней мере, я не слышал про таких.
        - А, понятно. Не буду про них рассказывать, захочешь, сам узнаешь. Просто это очень и очень сильные ребята. А насчет тебя… У тебя есть кое-какие задатки, ты неплохо управляешься с копьем, но этого недостаточно. Но если будешь тренироваться с Харскулем, то лет через десять-пятнадцать сможешь прийти к нам, - с этими словами Ма Ийнгджи легко поднялся.
        - Погоди, - я оперся на копье и тоже встал. Кажется, Тао снова повредил мне ребро. Боль была точно такой же, как и тогда. - А правда, что твой отец получил право на создание академии за выигрыш в соревновании?
        - Да, - кивнул парень. - Я тоже через год-другой схожу поучаствовать. Отца я, конечно, не превзойду, но вторым я точно стану.
        - Но как? Разве он не до… не маг? Откуда у него столько Ки?
        Ийнгджи рассмеялся:
        - А разве только у магов может быть много Ки? У меня уже сейчас объем энергии около ста двадцати единиц, - и он повел бугристыми плечами. - А у папы тогда было еще больше. Конечно, он победил!
        Мы распрощались с Ийнгджи, и я поковылял к Тэн-ишэну, лекарю. Сегодня ему предстояло много работы.
        Меня сильно зацепили слова Тао про отсутствие цели и то, почему я проигрываю. А выигрывал ли я когда-либо? Была ли у меня цель?
        Вчера, стоя на вершине лестницы, Байсо ткнул пальцем в высокое здание, состоящее из нескольких разноуровневых башен и этажей, и заявил:
        - Когда я вырасту, то буду жить в таком доме.
        Крыша каждой башни была сделана из особого материала и не походила на другие, виднелись и закрытые тонкой бумагой окна, и открытые свежему ветру проходы-террасы, словно весь сыхэюань умудрились уместить в одном здании, сохранив особенности строения и традиционное расположение комнат. Когда на него смотрел я, то восхищался его красотой, изяществом и продуманностью. Когда на него смотрел Байсо, то ставил себе новую цель.
        Суиин тогда рассмеялась и сказала, что для этого ему придется основать новый торговый дом, поднять его до лучшего в стране, прожить пару сотен лет, выкупить верхние пролеты лестницы, стать вхожим в императорский город и, может быть, тогда он сможет построить себе такой дом на вершине торгового холма в столице с видом на дворец.
        Байсо только хмыкнул:
        - Ну, я уже начал работать в этом направлении.
        Девушка посчитала это шуткой. А я - нет.
        Но так ли уж нужна цель? Вот Мастер живет спокойно в Черном районе, защищает людей, учит их, помогает найти место в жизни. Чем плоха такая жизнь? Конечно, я не знал его прошлого, а судя по шраму на лице, он пережил немало, но в итоге он обосновался именно в том месте.
        И почему мы с Байсо, пережив бедность, голод и смерть родных, так по разному относимся к жизни? Брат стремится все вокруг подчинить себе, я - только лишь себя самого, для Байсо деньги и статус играют важную роль, для меня - лишь знания.
        В маминых сказках героями сказок были простые добрые парни, которые благодаря труду и учебе преодолевали множество препятствий и в конце получали свой приз, а хитрые торговцы в конце концов всегда оказывались облапошенными. Иногда герой мог случайно найти какой-то магический предмет, например, книгу или меч, который помогал стать ему сильнее. Но в сказках не говорилось о том, что герой мечтал о большом доме или куче лянов.
        Да и мама тоже не умела обращаться с деньгами. Я хоть и смутно, но помнил, что когда-то мы жили в большом светлом доме, где было много вещей, какие-то украшения на стенах, потом мы переехали в другой дом, поменьше. И так было несколько раз. Каждый следующий дом был хуже предыдущего, пока мы не перебрались в последний, состоящий из одной комнаты, где только и был стол, пара кроватей, один огненный камень да сундук. Несмотря на то, что мама работала, получаемых ею денег было недостаточно для нашего существования, поэтому большую часть времени мы жили на деньги, оставшиеся после продажи-купли домов.
        Видимо, этим я пошел в нее. Да, я ценил деньги, и все, что мне заплатил Джин Фу после приезда в столицу, хранил в укромном месте, не тратя ни цяня. Впрочем, мне и тратить было их не на что, тут меня кормили, одевали, учили, и все бесплатно. Но чем дальше, тем больше я понимал, что не останусь тут надолго, лишь до тех пор, пока мое присутствие в доме учителя Фу было важно для защиты Байсо. Но после прибытия каравана я уйду. Даже если не смогу поступить в один из университетов, то буду работать в охране каравана или все же попрошусь в гильдию начертателей.
        На другой день на обед к Джин Фу пришел представитель императорского университета, это был тощий мосластый мужчина с жиденькими волосами, уложенными в крошечный пучок на затылке, зато он был в дорогом ханьфу из плотной ткани. Из широких рукавов его худенькие ручки торчали словно палки. Он болтал без остановки весь обед.
        - Господин Джин, вам не стоит беспокоиться. Конечно, ваш воспитанник сможет поступить в наш университет. Какой у него талант? Семнадцать? Маловато, но это ничего, в прошлом году пришел мальчик с талантом в пятнадцать, представляете? С таким талантом и в императорский университет! Но за ним стояли такие люди! Не сравнить, конечно, с вами, но тоже очень и очень солидные. Госпожа Джин, этот соус просто великолепен, столь идеального сочетания сладости и остроты я еще не пробовал. Куда лучше поступить? Да у нас все варианты прекрасны, куда хочешь, туда и поступай. И учат у нас великолепно. Да, великолепно! Вам не о чем беспокоиться. Что нужно знать? Хмм, ты же умеешь использовать заклинания? Вот я тебе сейчас скажу, что сделать, а ты попробуешь. Сможешь? Вот и прекрасно. Господин Джин, у вас великолепные воспитанники. А младшенький тоже будет потом к нам поступать? Это будет просто замечательно, даже не сомневайтесь. Заморозка! Что не ожидал такого? Ой, холодно! Чуть не приморозил меня.
        Как только этот человек сказал «Заморозка», я коснулся рукой стола и пустил заклинание по столу в сторону него. Это было одно из первых заклинаний, которые я изучил и за неделю довел до идеала, мне уже было не обязательно проговаривать его слова, достаточно было лишь захотеть.
        - Вот это скорость! Это просто великолепно! Я даже не слышал, как ты говорил. Очень талантливый мальчик. Конечно, он пройдет к нам. Может, ты хочешь передавать мысли? Это не очень сложно, требует не так много Ки и очень-очень полезно. Ты же хочешь потом помогать своему учителю? Да, великолепный соус! А с этой рыбой еще лучше. Что? Он не для рыбы? Ой, простите, я редко вижу такие деликатесы, вот и перепутал. А ваши воспитанники, я смотрю, уже освоились, ничего не путают. Какие еще варианты? Я принес список профессий, которым у нас обучают. Конечно, выбирай и обязательно приходи. Господин Джин, если вы предупредите меня заранее, то я встречу мальчика и сам его провожу, куда нужно.
        Он протянул мне свиток и снова набросился на еду, успевая одновременно и жевать, и говорить:
        - Хотя что я все время говорю про магические специальности. Сами знаете, как говорят: «если Небеса что-то взяли, то они же чем-то и одарили взамен», - госпожа Роу заметно поморщилась. Она не любила, когда перевирали цитаты из книг. - Существуют же и другие великолепные профессии. Например, счетовод. Почти никакой магии, только цифры, и вашему воспитателю неплохое подспорье. Или законовед, очень уважаемое занятие, хороший законник, как говорится, на вес золота. А если ты любишь читать, то можно пойти учиться на философа. Читать древние труды, отыскивать крупицы истины, проводить диспуты - что может быть лучше? Некоторые наши ученики даже вхожи в императорский дворец.
        Видимо, этот человек заметил отсутствие интереса в моих глазах и сменил тактику:
        - Знаешь, у нас есть и чисто женские специальности, где девушки изучают этикет, литературу, музыку, танцы и шитье, там есть даже представительницы благородных семейств, такие красавицы. И хотя они занимаются в отдельном здании, но двор-то у университета общий, так что…
        - Кхм, - кашлянула госпожа Роу, - вы уже пробовали эти пирожные? Тесто сделано из тончайшей рисовой муки и было раскатано девяносто девять раз, поэтому оно такое тонкое и нежное.
        - Благодарю, обязательно попробую.
        После его ухода Джин Фу позвал меня к себе в кабинет:
        - Не суди об учебном заведении по отдельному представителю. Я слышал много хорошего про императорский университет, и некоторые специальности весьма полезны.
        Я промолчал.
        - Многие чиновники вышли из этого университета, все зависит от твоих способностей и старания.
        - Но там не учат ничему толковому! - не выдержал я.
        - Не соглашусь с тобой, хотя, конечно, система образования в нашей стране слишком завязана на род и семью. Многие профессии можно получить только внутри определенных родов или гильдий, да и гильдии тоже опираются на семейственность, все же выдавать секреты на сторону не каждый рискнет. Мое покровительство закрывает тебе доступ к некоторым гильдиям, но другие напротив согласятся взять тебя, если будет на то желание. Например, у семьи Джин хорошие отношения со звероводами. Я видел, как ты обращался с лупоглазом, так что если захочешь, то сможешь войти в эту гильдию.
        - А они занимаются драконами?
        - Драконы, говоришь, - усмехнулся бритый торговец. - Нет, драконы - это отдельная тема. Есть гильдия охотников на драконов, и хотя туда может прийти каждый, отбор там потяжелее, чем в академии боевых искусств. Я слышал, что некоторые выпускники оттуда как раз и стали охотниками на драконов. А есть гильдия, где драконов разводят и обучают, и вот там закрытое родовое дело. Не берут со стороны никого.
        - А еще какие-нибудь учебные заведения есть?
        - Есть военная академия, но туда берут только выходцев из благородных семей. Даже если я официально признаю тебя своим наследником, фамилии Джин будет недостаточно. Сам понимаешь, император хочет быть уверен в тех, кто занимает высшие военные должности, он должен знать их семьи, чтобы иметь возможность при необходимости надавить. Впрочем, если тебя привлекает военная карьера, то ты можешь начать с низов, пойти простым солдатом. Под руководством Тао Сянцзяня ты сможешь обучиться военному делу, выделиться на службе и получить следующий чин. Иногда в военную академию направляют и талантливых людей из простонародья, но для этого нужно совершить что-то невероятное и героическое.
        И такие варианты доступны не только там. Есть много разных профессий, в которых можно высоко подняться при должном старании.
        - Джинхей-бофу говорил, что у вас есть доверенный человек, поднявшийся с низов. Почему же вы не сделали его своим преемником, а выбрали Байсо?
        - Тан Зенггуанг? - Джин Фу погладил выбритую макушку, как делал всегда, когда задумывался. - Это очень хороший мальчик, старательный, усердный, опытный. Он работает на меня уже двадцать лет, со дня своего именования. Если поставить ему задачу, он поднимется на Небеса и опустится в Пропасть, чтобы выполнить ее, сумеет пробиться к нужному человеку, достать товар, договориться, заключить сделку. И тут он незаменим. Но он - исполнитель, а мне нужен творец. Тот, кто знает, что нужно сделать, чтобы достичь цели. Даже не так. Тот, кто сумеет отыскать правильную цель.
        - Я не совсем понимаю, - тихо сказал я.
        - Если бы мой отец был таким, как Тан Зенггуанг, то он никогда бы не создал «Золотое небо». Он расширил бы свою лавку, сделал ее популярной, возможно, открыл бы еще несколько точек, нанял бы больше продавцов и все. Потому что Тан мыслит в одной плоскости. Он не видит, как развиваться дальше, кроме как вширь. А отец сумел переступить через мышление обычного продавца и создал целый торговый дом.
        Тан Зенггуанг бы не подумал выкупать куски лестницы, потому что это выходит за границы его понимания. Он скорее потратил бы эти деньги на новую сделку или отправил бы караван, потому что это те действия, которые приносят понятный и сиюминутный доход. А именные пролеты на лестнице принесут невидимую, непросчитываемую прибыль неизвестно когда.
        Байсо же именно творец. Он смотрит одновременно во все стороны и умеет совершать неожиданные поступки.
        - А кто… - начал было говорить я, но осекся. Кем бы я ни был, это не столь важно.
        - Сегодня вечером придет еще один человек, я не смогу присутствовать, поэтому встреть его сам, проводи в дом и побеседуй. Лично я с ним не знаком, но слышал, что это довольно необычный человек. Он в прошлом году объявил об открытии новой академии, и скоро начнется первый прием его учеников. Никто не знает, чему он будет учить и что из этого получится, но ты сможешь поговорить с ним и узнать все самостоятельно.
        - Хорошо, учитель Фу.
        - Кстати, сегодня мои люди добрались до каравана, так что недели через две они прибудут в город. Все живы, и тот копейщик тоже.
        - Благодарю, учитель Фу.
        В обговоренное время я ждал у внутренних ворот, гадая, каким окажется этот человек. Но я никак не ожидал того, кто ворвался в Эрмень, сопровождаемый охранником.
        Это был высокий мужчина с ухоженной узенькой бородкой, на голове у него красовался аккуратный головной убор с широкими ушками, отходящими в стороны, строгого кроя халат, закрывающий его с ног до головы. И вся его одежда была ярко-красного цвета. Казалось, что во дворе начался пожар.
        - Приветствую вас в доме Джин Фу, - поклонился я.
        - Приветствую? Мда, приветствуешь. Конечно, - быстро, но отчетливо сказал мужчина. - Ты знаешь, что твой поклон не идеален? Поклоны - это довольно сложное и деликатное дело. Ты мне поклонился, но кому именно ты кланялся? Гостю своего покровителя? Преподавателю? Просто отдал дань вежливости? Если ты кланялся преподавателю, то не стоило опускать подбородок, ведь это всего лишь обычный человек, который обменивает знания на еду. А если бы я был твоим учителем, как бы ты мне поклонился? Да-да, покажи. Представь, я произношу сакральную фразу: «Добровольно и осознанно беру тебя в ученики», пусть не в личные, но и так сойдет. Как бы ты мне поклонился?
        Я растерялся от такого напора, но изобразил поклон, как он и просил.
        - Примерно похоже. Разумеется, поклон своему учителю должен быть глубже, ведь это человек, который принял за тебя ответственность. Но важно еще чуть-чуть сгорбить спину и прижать подбородок к груди, ведь ты не просто говоришь «Привет. Я тебя уважаю», а признаешь его власть над тобой.
        А теперь представь, что перед тобой не учитель, а ректор академии? Как ты будешь кланяться? По идее, ты должен согнуться ниже, чем перед преподавателем, ведь положение ректора выше, но явно не ниже, чем перед учителем. И вот тут важно положение коленей. Ох, эти дурацкие ханьфу, вообще не видно коленей.
        Я еще раз взглянул на одежду этого чудака. Его халат был из плотной, даже жесткой ткани, и скрывал даже его обувь, поэтому он мог бы там отплясывать, а снаружи этого бы не было видно.
        - Это сложный момент, и тут нельзя ошибиться, чтобы после смерти не опуститься глубоко в бездонную Пропасть. А вот, кстати, - продолжал говорить этот странный мужчина, заложив руки за спину и прохаживаясь передо мной. Я никак не мог улучить момент и пригласить его в дом, поэтому мы все еще находились во дворе, неподалеку от пруда с рыбками, - бездонная Пропасть. Как думаешь, почему ее так называют?
        - Потому что у нее не видно Дна? - предположил я, чуть поморщившись.
        - Интересное предположение. Хорошо. Представь себе небольшой овраг, метра два глубиной, по его дну бежит небольшой ручеек, радостно журча, там растет трава, цветут цветы, квакают лягушки. Но ты пришел к нему ранним утром, когда еще роса не высохла, и видишь, что внутри оврага клубится туман, и дна не видно. Назовешь ли ты этот овраг бездонным?
        - Нет.
        - Нет, - остановился мужчина и поднял палец к небу. - А почему?
        - Потому что я знаю, что у оврага есть дно.
        - То есть невидимость дна еще не подразумевает его отсутствие? Но все мы знаем, что у Пропасти есть дно. Существует целое учение, посвященное тому, как не попасть туда, так почему мы называем ту Пропасть бездонной?
        Я промолчал. Меня жутко коробило, как легко он использует это слово. Так как обычно выражением «дно Пропасти» выражали злость, ярость, досаду, то слово «дно» стало практически ругательным. И в обычной речи воспитанные люди стараются избегать его и заменяют другими словами. А этот преподаватель фактически грязно выругался в присутствии потенциального ученика.
        - Я полагал, что вы расскажете мне немного про Академию и чему вы учите, - сказал я, когда пауза затянулась.
        - А кем ты хочешь стать? - тут же отреагировал мужчина. И он был первым из представителей учебных заведений, кто спросил об этом.
        - Я… я хочу стать сильным и…
        - Нет-нет. Это неправильный ответ, - покачал он головой. - Я не спросил тебя, каким ты хочешь стать. Чувствуешь разницу? Кем стать и каким стать. Мда, провалил этикет, запутался в философии и явно не разбираешься в тонкостях языка. Хмм, я тут подумал, а ведь ты меня оскорбил. Ты подумал, раз новая Академия, значит, ее основатель должен расхваливать ее перед недорослями, хвататься за деньги их родителей и всячески завлекать новых учеников. Да, пожалуй, я оскорблен.
        Тут мужчина резко шагнул ко мне и взмахнул рукой, желая отвесить пощечину. Хотя я совершенно не ожидал такого поворота, сработали рефлексы, буквально вколоченные в мое тело Тао Сянцзянем, и я отшатнулся, сразу поднимая руки, чтобы заблокировать следующий удар.
        - О, а драться тебя, кажется, учили. Но ты заточен на защиту. Скажи, как бы ты меня атаковал?
        Я уже понял, что от этого человека можно ждать любого подвоха, поэтому активировал амулет магического зрения и уже без удивления обнаружил необычный защитный массив, закрывающий его со всех сторон.
        - Я бы взял дубину и ударил ею сверху.
        - Необычно, - сверкнул белоснежными зубами мужчина. - А почему?
        - У вас интересный защитный массив, хотя, кажется, он больше направлен на магическое сопротивление.
        - Хмм, у тебя либо есть нужный амулет, либо ты знаешь заклинание. В любом случае, ты умеешь управлять Ки и разбираешься в начертании. Интересные умения. Что ж, три экзамена ты провалил, а три прошел. Как же поступить? - мужчина прошел вдоль берега пруда, накрутил бородку на палец, подергал ее, а потом повернулся ко мне. - Тебе осталось пройти последний экзамен, но его я приберегу на потом. Это была занимательная встреча.
        Он вежливо поклонился, неглубоко, лишь отдавая дань вежливости, и махнул охраннику, чтобы тот открыл ворота.
        Глава 9
        - Так что ты думаешь? Стоит ли опасаться Фу и его приемышей?
        - Сложно сказать. Слову Фу верить можно, но только тому, что прозвучало вслух, а не подразумевалось. И, как я понял, он ни разу не назвал никого из них своим преемником. Фу специально для нас создал все возможные варианты, лысый пройдоха.
        - Может, оставить его в покое? Все равно он не сможет пройти испытание отца.
        - И полгода усилий впустую? Ты подумай, сколько мы денег вложили только в нападение на караван! И остановиться сейчас - это бездарно выбросить их на ветер. В конце концов, это была твоя идея, так что нечего трусить.
        - Мне все же кажется, Джинхея было бы проще убрать. Ни он, ни его семейка особо умом не блещут.
        - Вот поэтому мы и выбрали Фу, разве не так? Давай еще раз: Джинхей прямолинеен и глуп, им будет просто управлять, к тому же у него всего один сын, который пошел в папочку, поэтому применять грубые методы воздействия нет смысла. Фу же, с одной стороны, уязвим, так как у него нет детей, нет объявленных наследников, и нужно убрать лишь его, чтобы захватить дело. Роу, конечно, умная женщина, но всего лишь женщина. С другой стороны, вертеть Фу не получится, и шантажировать его нечем. Проще убить. Но сейчас он в городе, под надежной охраной, и сымитировать случайную смерть не выйдет. Дно! И как вышло, что он смог спастись? Сколько же он навешал защиты на свой фургон? Столько усилий напрасно! А ведь того начертателя я планировал использовать иначе.
        - Того, кто создавал те амулеты?
        - Конечно, его. Кого же еще?
        - А не проще было бы его сохранить? Как бы Фу вышел на него?
        - Это же Фу! Умник Фу. У него больше опыта при работе с амулетами. Уверен, что через пару недель он выяснил бы имя начертателя, так что я не стал рисковать. Ладно, что случилось, то случилось. Итак, что решим по его преемникам? Ты же их видел. Как думаешь, какой вариант более вероятен?
        - Первый и самый очевидный: это старший мальчишка, Шен. Он неглуп, есть способности к магии, неболтлив. Фу может специально намекать на него, так как думает, что мы не поверим в очевидное. И он приставил к нему в личные охранники Харскуля.
        - Серьезно? К пацану? Чем Фу купил Харскуля, что тот даже в няньки к приемышу согласился пойти? Да, тогда, пожалуй, Шена отметать не стоит.
        - Второй вариант: это младший, Байсо. Доказательств этому нет, плюсов в таком варианте для Фу, кроме неожиданности, тоже нет. Мальчик слишком мал, лет десять-одиннадцать, несдержан, болтлив и избалован. К нему приставлен в охрану некий Юань Лей, двурукий мечник, работает на Фу всего четыре года.
        - Согласен. Мальчик слишком мал, даже будь он гением, он не может конкурировать со взрослыми. Но зачем тогда Фу притащил его из другого города? Да еще и захватил с собой, когда удирал от каравана в столицу? Ты узнавал?
        - Подробности узнаем, когда его люди вернутся в город. По словам самого Фу, мальчишки очень дружны, и Фу вроде как решил их не разлучать. Кстати, Роу души в Байсо не чает, он ее уже мамой зовет.
        - У Фу растаяло сердце, и он потащил приглянувшегося мальчишку по самому опасному маршруту в столицу? Сомнительно. Хотя женился же он когда-то на обычной горожанке, да еще и бесплодной. Не знаю. Нужно мне самому глянуть на этого пацана.
        - Третий вариант: преемник - кто-то третий. Кто-то из того же города, что и мальчишки. Возможно, их знакомый или родственник.
        - И его оставили в караване? Не слишком ли рискованно?
        - Фу мог предположить, что нападение было лично на него, и если он уедет, то его людям ничего не угрожает. Кроме того, младший пару раз упоминал некоего третьего, так называемого старшего брата. Казалось, что он был сильно недоволен тем, что Шен занял место старшего.
        - Мог ли мальчишка выдумать это? Может, его подговорил Фу?
        - Возможно, но я поверил. Шен попытался заткнуть брата и дал тому оплеуху, после чего Байсо вспылил и убежал. На первый взгляд, провинность была не столь большая, чтобы за нее бить, но с другой стороны, основная опасность была устранена, так как Байсо ушел с ужина.
        - Логично.
        - И есть еще два варианта. Фу мог не найти преемника и устроил нам это представление напоследок, просто чтобы помотать нервы. А на самом деле, он взял двух мальчишек к себе, чтобы хоть как-то побыть родителем, а Шен к тому же еще и талантливый начертатель. Ты же знаешь мечту Фу.
        - Он еще не забросил ее? Идеалист…
        - Или у Фу уже есть кандидат, а караван, мальчишки, ужины - это все игра, чтобы отвести от него внимание. Тан Зенггуанг или Ци Лонгвей вполне могут заменить Фу. Или это может быть кто-то, кого он нашел за время пути, но не стал рисковать и тащить его в караване. Несколько дней назад Ци Лонгвей улетел из города, всего лишь спустя восемь дней после прибытия Фу в Киньян. Думаю, что это может быть связано с кандидатом.
        - Фу, да проглотит его Пропасть, что он задумал? Хотя, знаешь, мы ведь можем и спросить. Надо лишь понять, у кого будем спрашивать…

* * *
        Я с ненавистью смотрел в спину уходящего Харскуля, сидя на полу и закрывая лицо ладонью. Этот… харскуль выбил мне плечо, от чего левая рука висела плетью, сломал нос, а если я запачкаю пол кровью, то должен буду отмывать весь зал. Я посмотрел на пол и заметил красные капли. Вот же! Откуда? Сосредоточился на ощущениях и почувствовал, как горит ухо, все плечо уже было залито красным. Кинул легкую заморозку на плечо, нос и ухо для приглушения боли, медленно, без помощи рук, поднялся и поплелся к выходу из зала.
        Харскуль сменил тактику, и вот уже неделю с лишним он измывается надо мной. В начале занятия он дает возможность свободно нападать, лишь уклоняясь от ударов, затем, когда ему надоедает, он перехватывает копье и атакует сам. Точнее, даже не атакует. Это не прежние просчитываемые удары в цепочках или что-то в этом роде, это яростное желание избить меня до полусмерти. Хаотичные, нелогичные движения, бешеная скорость, слабо контролируемая сила.
        Я уже уходил с тренировок и с порванной щекой, и с переломами, и с отбитыми внутренностями, только ноги он пока не калечил, видимо, чтобы не пришлось тащить меня к лекарю на себе. Впрочем, стоило мне только упасть, как он прекращал избиения и уходил.
        Возможно, если я буду ложиться при самых первых ударах, то останусь цел, но ведь это будет значить, что я сдаюсь. Сдаюсь ему! Ублюдочному Харскулю! Ну уж нет, пусть лучше убьет меня, а потом оправдывается перед Джин Фу.
        Охранники больше не приходили посмотреть на наши тренировки, только Добряк заглянул однажды, посмотрел на все это и спросил:
        - Зачем?
        - Я не могу обучать человека, который боится ударить.
        - У него уже было первое убийство.
        - Помню. Но я бы приписал его лупоглазу, а не этому слюнтяю. Не вмешивайся. Либо он возненавидит меня и захочет убить, либо струсит и перестанет приходить сюда. Меня устроит и то, и другое.
        Добряк только хмыкнул и ушел.
        Особенно тяжело было, когда я выходил за пределы сыхэюаня, ведь Харскуль продолжал числиться моим охранником, а значит, он кланялся, следовал за мной и прикрывал. Я все время чувствовал его взгляд, полный презрения, до тех пор, пока однажды резко не обернулся. Тао Сянцзян стоял за моей спиной и наблюдал за улицей, отслеживая прохожих.
        Он не думал в тот момент обо мне, как пареньке из тренировочного зала, а просто выполнял свою работу. Усердно и со всей ответственностью.
        После этого я тоже стал разделять эти роли. В зале был бешеный Харскуль, вне его - личный защитник Тао Сянцзян, и относиться к ним одинаково было бы глупо и по-детски.
        Кровь из носа капать перестала, и вечерний прохладный ветерок приятно охладил разгоряченную кожу, приглушая боль от ушибов. Я сомневался в том, что новая методика Харскуля что-то изменит во мне. С каждым разом приходить на так называемые тренировки становилось все сложнее. А ведь если бы я решил отказаться от них, мне достаточно было пропустить пару раз или попросить Джин Фу сменить мне учителя. Каждый день я шел к лекарю с мыслью, что сегодня точно был последний раз, но утром, когда все раны излечивались и воспоминания о боли немного стирались, я уже не был столь категоричен, а после обеда решал дать брыластому еще один шанс. Последний.
        - Добрый вечер! Что у нас сегодня? - радушно улыбнулся Тэн-ишэн. Он всегда был рад моему приходу, но я почему-то не доверял ему. Хотя Тэн-ишэн во многом напоминал мне лекаря из каравана, такой же спокойный, сдержанный, также любил свою работу и подробно объяснял мне, как лечить, куда смотреть и почему именно так.
        Я даже спросил Тэн-ишэна однажды, не родственник ли он лекарю из каравана, но юноша рассмеялся и покачал головой:
        - Си-ишэну? Нет, не родственник. Но я понимаю, почему ты так подумал. Мы действительно с ним похожи, и это не случайность. Господин Джин Фу, если ты еще не понял, с большой осторожностью и вниманием подходит к выбору своих людей. Он часто говорит, что процветание «Золотого неба» зависит не от богатств, товара или связей, а лишь от людей, входящих в Дом. Поэтому он выбирает не только по умениям или талантам, но и по характеру, прошлому кандидата и даже по тому, какие члены семьи у него.
        Сказать по правде, я не был образцовым учеником, когда господин пришел нанимать лекаря. Был у нас один паренек, талант в шестьдесят единиц, настоящий гений, чуть ли не с одного взгляда определял болезни и находил способ лечения. Все думали, что Джин Фу выберет его. Даже преподаватели. Но он прошелся перед нами, каждому задал лишь по одному вопросу, меня он спросил, готов ли я рискнуть собой и поехать в опасное путешествие на полгода. Я ответил, что готов, и это было правдой. А гения он спросил, кто, по его мнению, лучший лекарь из присутствующих, тот ответил, что он и есть самый лучший. И Джин Фу выбрал меня.
        А потом я познакомился с Си-ишэном и словно заглянул в зеркало. Господин Джин искал человека, похожего на Си, и сумел найти его всего лишь по одному ответу.
        Тен-ишэн мягко вправил плечо, затем взялся за нос, крепко зажав его спинку двумя пальцами, дернул сначала вниз, а затем вбок, там что-то хрустнуло, и снова плеснуло кровью.
        - С ухом ты сам?
        - Нужно же мне на ком-то практиковаться, - прогундосил я.
        У меня сложилась довольно уникальная ситуация, по словам Тэн-ишэна: я изучал лекарское дело на самом себе. Каждое исследующее, излечивающее, закрепляющее заклинание я испытывал на своем теле, благо, Харскуль ежедневно предоставлял мне возможность практиковаться. Я легко зашивал неглубокие раны и царапины, научился определять поврежденное место, убирать боль и синяки. А после первого перелома лекарь наконец показал мне ускоряющее заживление заклинание, но еще раз напомнил, что им нельзя злоупотреблять, так как лечение забирает силы у тела.
        Я должен был один раз в час запускать заживление небольшими порциями и внимательно следить за тем, как срастается кость. И так всю ночь. Или отказаться от тренировок дня на три. Лекарь тогда сказал, чтобы я позаботился о хорошем питании, но из-за зудящей боли в руке я не обратил на его слова никакого внимания. Уж небольшой голод как-нибудь смогу пережить, подумал я.
        Но после полуночи я проснулся от ощущения, словно меня кто-то пожирает изнутри. Я вскочил с кровати и покрутил рукой. Кажется, я немного перестарался с заживлением, так как боли не было, вместо нее пришел голод. Такой, какого я еще ни разу не испытывал.
        Первым делом, я проглотил пирожные из комнаты Байсо. Госпожа Роу строго-настрого запретила забирать и хранить еду в спальне, но брат как-то наловчился добывать сладости. Сладкие комочки словно провалились в Пропасть, я даже не почувствовал их вкуса.
        Я попытался лечь и уснуть, но через минуту вскочил снова. Желудок не урчал, нет, его словно разрывало на части невидимыми когтями. Словом, я не выдержал, вышел из дома и прокрался на кухню. В отличие от Байсо, я не был там ни разу, в темноте я ощупывал котлы, залезал под каждую крышку, проверял столы и сундуки, но находил только очередные миски, ложки, дрова, сухие крупы, которые есть было невозможно. Возле еле теплого огненного камня я нашел кадку с тестом и не смог удержаться. Я сожрал половину кадки, прежде чем почувствовал хоть какое-то насыщение, и лишь после этого смог остановиться.
        А на следующее утро госпожа Роу за завтраком была непривычно хмурой и недовольной. Когда я спросил у Байсо, в чем дело, тот улыбнулся:
        - Вроде бы кухарка что-то с тестом напутала. Оно совсем не поднялось, и поэтому у нас сегодня нет булочек.
        В тот момент я плохо соображал из-за недосыпа, думал, что ночное приключение мне просто приснилось, но после слов Байсо я встал, подошел к госпоже Роу, низко поклонился и сказал:
        - Прошу прощения, это моя вина. Ночью я сильно проголодался, пробрался на кухню и съел ваше тесто. Больше это не повторится.
        - От тебя, Шен, я такого не ожидала, - укоризненно сказала госпожа Роу, справившись с удивлением.
        Джин Фу же спросил:
        - И часто тебе после тренировок хочется есть?
        - Почти всегда, - ответил я, не разгибаясь.
        - Роу, проследи, чтобы у Шена в комнате вечером было чем перекусить. Чем сытнее, тем лучше.
        После этого проблем с едой у меня не было.
        Но сегодня это вряд ли понадобится. Всего лишь вывих, работы на пару часов, главное, не забывать двигать плечом, чтобы при заживлении не возникло зажимов, которые будут ограничивать руку в движении.
        От лекаря я вышел раньше, чем ожидал, и задумался, чем заняться вечером. После разговора с тем странным человеком из новой академии я понял, что знаний только по магии и начертанию недостаточно. Нужно заняться этикетом, почитать труды великих философов, выучить несколько поэм. Джин Фу разрешил мне пользоваться его библиотекой, и теперь по вечерам я старательно читал «Искусство общения» и «Размышления об устройстве мира». И это было очень скучно, я не представлял раньше, что можно так занудно и сложно рассуждать на интересные темы, да еще множество слов оказались мне незнакомы. Словно свитки были написаны на другом языке. Но я не сдавался и упорно читал их, хотя бы по несколько предложений за вечер.
        В тот же вечер, после встречи, я спросил у учителя, каким образом тот человек получил право на создание академии. Может, в столице только через соревнования и можно открыть свое учебное заведение? Но Джин Фу только рассмеялся:
        - Кун Веймин (Веймин - приносящий величие) в этом не нуждается. Его семья входит в десятку старейших знатных родов страны. Отец Веймина носит титул бо. Ему достаточно было только пожелать, и он смог бы заняться чем угодно: стать советником императора или его зятем, послом или военачальником. Но, как видишь, Кун Веймину вздумалось открыть академию. Многие отправят туда своих детей только для того, чтобы хоть так коснуться фамилии Кун. Семья Кун славится своим образованием, но про самого Веймина почти ничего не было слышно до прошлого года, пока он не получил разрешение на открытие своей академии.
        Слова о высоком происхождении Куна не поменяли моего отношения к нему, не появился запоздалый трепет перед его происхождением. Он по-прежнему казался мне просто чудаковатым. На мой взгляд, Мастер гораздо больше походил на аристократа, чем тот странный мужчина в красном ханьфу. Или мне так показалось, потому что до Мастера я видел лишь грубых низкоталанных жителей Серого района, а теперь я уже избалован общением с Джин Фу и его женой, Тэн-ишэном и прочими образованными людьми.
        Обычно с наступлением темноты во внутреннем дворике сыхэюаня становилось пусто, служанки заканчивали уборку на кухне и возвращались в свои комнаты, где занимались личными делами, лишь изредка госпожа Роу выходила посмотреть на ленивых откормленных рыб в пруду. Поэтому я не ожидал после выхода от лекаря увидеть кого-то.
        Но в этот раз госпожа Роу ходила по дворику вперед-назад, а поодаль стояли ее приближенные служанки и с испугом наблюдали за ней, я заметил, как она сорвала лист с дерева и изорвала его на мелкие клочки.
        - Шен, наконец, ты закончил! - сказала она, едва увидев меня. - Почему так долго? И что с твоим лицом?
        Я запоздало сообразил, что не вылечил мелкие раны, решив заняться ими позже.
        - Ничего, госпожа Роу, это просто синяки.
        - Распухший нос - тоже синяк? А что у тебя с ухом? Нет, это невыносимо! Неужели все мальчики такие безответственные?
        Такое поведение не было свойственно Джин Роу, она знала, чем я занимаюсь, и понимала, что там без травм не обойтись, к тому же у нее с мужем была договоренность насчет невмешательства в мое обучение.
        - Что-то случилось? - неуверенно спросил я, глядя на ее перепачканные зеленым соком пальцы.
        - Байсо сильно задерживается. Он должен был прийти до темноты.
        - Может, у них затянулась партия в го? Я слышал, что одна игра может занять несколько часов, - сегодня Байсо снова отправился в гости к тому старику, который, между прочим, входил в совет императора и отвечал за снабжение армии амулетами и прочей магической амуницией.
        - И Фу тоже нет дома.
        С этими словами открылись ворота Эрмень, и вошел Джин Фу вместе с Добряком и незнакомым мужчиной. Госпожа Роу бросилась к мужу, с трудом удерживаясь от перехода на бег:
        - Байсо! Он до сих пор не вернулся.
        Торговец, не задавая ни одного вопроса, кивнул Добряку, извинился перед вторым человеком, взял жену за руку и повел к дому. Глава охраны тут же вежливо вывел гостя. Я последовал за учителем. Хотя я не думал, что с братом что-то случилось, скорее всего, он заигрался или сумел уговорить своего охранника пройтись по городу, но тревожность госпожи Роу частично передалась и мне.
        - Роу, успокойся, - мягко сказал Фу. - Принесите нам успокоительного чаю. Шен, тоже присядь. Сейчас Веньян свяжется с господином Мяо. Если Байсо у них, то мы просто отправим еще пару человек ему навстречу.
        - А если нет? - Роу сидела очень прямо, сложив руки на коленях, но ее пальцы побелели, так крепко она их сжимала.
        - Мы готовились к подобной ситуации. Только думали, что она будет позже, после прибытия каравана. Бай Чонган знает, что делать.
        Что? Я с трудом удержался от вопроса. К какой ситуации они готовились? Что могло случиться с Байсо?
        Спустя несколько минут принесли чай, а потом пришел Добряк, с сомнением посмотрел на госпожу Роу и сказал:
        - Юань Лей и мальчик ушли из дома Мяо полтора часа назад.
        Женщина охнула.
        - Я отправил людей проверить дорогу и окрестности. Сейчас подойдет Тэн Донг.
        Джин Фу помолчал, а потом ударил кулаком по столику так, что чашки подскочили.
        - Так, - тихо сказал он, постаравшись взять себя в руки. - Узнай, чем были заняты… те люди. Желательно весь этот день с утра и до ночи. С кем виделись, что делали, какие встречи отменили. Начни подыскивать поисковика, не самого известного, но чтобы был с головой. Подними всех. Но тихо. Людей из Неба не трогать. Не хочу, чтобы кто-то узнал. Закрой выход за пределы сыхэюаня для всех, кроме охранников.
        Добряк кивнул и вышел. Джин Фу медленно поднялся, я вскочил тоже:
        - Учитель Фу, что случилось? Где Байсо? Я могу чем-то помочь?
        - Скорее всего, твоего брата похитили. Чонган разыщет его, даже не сомневайся. Вот только почему так рано? Чего они боятся? - тут Джин Фу словно очнулся и посмотрел на меня. - Посиди с Роу, чтобы она не так переживала.
        Пришла служанка, сообщила о приходе Тэн-ишэна, Джин Фу вышел вслед за ней и оставил меня с госпожой Роу.
        - Зачем кому-то похищать Байсо? Он же просто маленький мальчик, - негромко спросил я. Но она услышала, подняла голову и грустно улыбнулась:
        - Ты не прав. Вы оба уже не просто мальчики, вы воспитанники в семье Джин, и ваш возраст уже не имеет никакого значения. А вот кто и зачем… Давай порассуждаем. Ты же любишь загадки?
        - Ради денег? Все знают, что торговый дом «Золотое небо» богат. Вот и украли Байсо, чтобы получить за него выкуп. Но это странно! Мы в Киньяне всего пару недель, пока не вошли в семью, поэтому с чего бы Джин Фу платить за какого-то чужого мальчика?
        - Молодец. Неплохо для начала, - когда госпожа Роу потянулась за чашкой, ее пальцы дрожали, но голос был тверд и спокоен. - Вот только ты не учел репутацию семьи Джин. Если бы жизнь Байсо была нам и впрямь безразлична, и мы бы не стали его выкупать, что сказали бы о нас другие торговые дома? Что подумали бы люди, которые работают на Фу? Он привез ребенка в столицу, а потом, когда того похитили, отказался бы от него? Даже основатель дома бы не поддержал Фу.
        - Значит, его захватили ради денег?
        - Возможно. И это было не самым плохим вариантом. Подумай, зачем еще?
        - Может, они хотят испортить какую-то сделку? Какие-нибудь конкуренты. Ведь сделка может принести гораздо больше денег, чем один выкуп.
        - Верно. Но ты видишь лишь одну сторону монеты. А если им ничего не нужно от Джин Фу?
        - Тогда… Байсо могли убить? - протянул я и сам не поверил своим словам. - За что?
        - Не за что, а для чего… Но это уже крайность. На Байсо и Юаня могли напасть обычные бродяги, хотя Юань должен был справиться с ними. И ты забываешь о том, что вы не обычные воспитанники.
        - Но наследником же считают меня, так почему же напали на него? Ведь именно поэтому Джин Фу и разрешил пожить в вашем доме! Чтобы не трогали Байсо!
        Госпожа Роу странно посмотрела на меня:
        - Верно…

* * *
        Уже на второй день после приезда Джин Фу озаботился нанесением магических меток на Байсо и Шена. Большую их часть поставил Тэн Донг, встраивая в тела и маскируя под общий фон, чтобы даже в магическом зрении их не было видно. Дополнительные сигнальные устройства были вшиты в одежду мальчиков.
        Бай Чонган также был убежден в том, что одного из подопечных господина похитят, но торговец все же думал, что это будет Шен. Может, Добряк и впрямь перестарался, назначив Харскуля ему в охрану? Но иначе бы никто не поверил, что Шен выбран в наследники! Ведь именно наследникам обычно дают самую надежную охрану, а кто может быть надежнее Харскуля?
        Оставив жену и Шена сидеть за чаем, Джин Фу поторопился к лекарю выяснить, какие из меток сохранились.
        Как и рассчитывалось, большая часть их была обнаружена и уничтожена. Метки на одежде работали и указывали на южную часть города, но Фу не думал, что можно верить их показаниям. Если похитители не дураки, то они содрали с мальчишки все вещи и выкинули куда-нибудь подальше от того места, где его держали. Но проверить их нужно в любом случае, а людей Фу в столице было так мало…
        Часть проверенных людей осталась в караване, еще несколько десятков было отправлено им на помощь, в результате сейчас в Киньяне у него не больше десяти человек. Подключать резервы Фу не хотел, слишком рано…
        Больше всего торговец не понимал, почему нападение случилось так рано. До отцовского испытания было еще полгода, и похищать мальчишку сейчас было несколько преждевременно. Фу был уверен, что Байсо взяли не потому, что считали его реальным кандидатом. Если уж даже Роу сомневалась в его талантах, то за время ужина даже братья Джин вряд ли смогли бы раскусить истинную натуру Байсо.
        - Господин! - подбежал один из людей Добряка. - Нашли тело Юань Лея.
        Кровь отлила от лица Джин Фу.
        - Как? Где? - прохрипел он. Юань Лей, двоюродный брат и последователь Летящего, веселый ответственный парень, талантливый мечник…
        - Его шея пробита болтом арбалета, стреляли сбоку, он просто не успел бы заметить. Тело прикопали недалеко от дороги, в заранее подготовленной яме. Господин Бай нашел его по своей метке. Сейчас начали опрашивать людей. К тому времени, когда меня отправили к вам с докладом, нашли только одну старушку, которая видела мужчину с ребенком. По ее словам, мужчина неожиданно упал, мальчик бросился к нему, но тут прибежали люди с паланкином, закинули туда мальчика и ушли. Она не заметила ни герба, ни цвета паланкина, уже стемнело, а зрение у бабули не очень хорошее.
        - Хорошо, иди к Чонгану, скажи, чтобы возвращался сюда.
        Пара меток похитители все же отыскать не сумели или, скорее, не успели. В любой момент они могли уничтожить последнюю зацепку, поэтому Джин Фу поторопил Тэн Донга с нахождением Байсо.
        - Понимаете, господин, самые яркие и конкретные метки были уничтожены. А оставшиеся я и прикрепил просто так, наудачу, и они слабоваты. Сейчас я лишь чувствую, что мальчик на северо-востоке отсюда, не дальше пяти тысяч метров. Если я подберусь ближе, то смогу сказать точнее.
        - Точно не дальше?
        - Иначе я бы не смог почувствовать метку.
        - Идем. Нужно сузить круг поисков.
        На выходе из сыхэюаня Джин Фу столкнулся с Добряком.
        - Господин Фу, вы не должны выходить без охраны, особенно сейчас, - сказал Бай Чонган. По дороге к дому он успел немного успокоиться, но Джин Фу видел, что потеря подопечного чувствительно ударила по главе охраны. Видимо, резервы придется вводить в дело раньше, чем они рассчитывали. - Возьмите еще Тао Сянцзяня!
        - Кто-то должен охранять дом. Пойдем с нами, лекарь еще может чувствовать метку.
        - Господин, тогда я прошу остаться вас дома! - Добряк закрыл собой выход. - Вы не должны рисковать собой. С лекарем я схожу сам.
        - Хорошо, - поразмыслив, сказал Джин Фу. Он и сам понимал, что его поведение неразумно, но он не мог сидеть на месте и ничего не делать. Впрочем, торговцу не раз приходилось глушить эмоции, вот и сейчас он прислушался к голосу разума. - Поисковика нашел?
        - Его скоро должны привести сюда.
        - Хорошо, я подожду.
        И Добряк ушел вместе с лекарем.
        Джин Фу не хотел возвращаться в дом к нервничающей жене без каких-либо конкретных новостей, поэтому остался во внешнем дворе и принялся расхаживать туда-сюда, ожидая поисковика. Через некоторое время он заметил Харскуля, сидевшего поодаль. Видимо, Добряк как-то подал сигнал своему учителю, чтобы тот пришел проследить за Джин Фу.
        - Тао, - негромко позвал торговец, - сегодня Шен пришел весь в синяках и с опухшим носом. Ты уверен, что это ему нужно?
        - Господин сомневается в моих методах? - спокойно спросил Сянцзянь.
        Джин Фу не сомневался, он хотел отвлечься ненадолго от тревоги за Байсо. Мальчик оказался даже лучше, чем он ожидал. Умный, быстрый, обаятельный, он жил и играл одновременно. Он заранее просчитывал, какое впечатление выгоднее произвести на собеседника, и выстраивал роль в соответствии с расчетами. Торговец не был уверен, что сам знает, какой же на самом деле Байсо. И Шен, скорее всего, тоже не знал своего брата по-настоящему.
        В Цай Хонг Ши Джин Фу переживал насчет того, что Шен может повлиять на Байсо в нехорошую сторону, сейчас же торговец был уверен, что если в их компании кто-то и был лидером, то только Байсо.
        - Я хотел попросить вас, господин, - сказал Харскуль, не глядя на Джин Фу. - Когда мы пойдем за мальчишкой, разрешите взять с собой Шена.
        - Зачем? Ты с ума сошел? Рисковать еще и им? - торговец никогда не понимал этого странного человека. Да, он обучил и воспитал Добряка, он был одним из лучших воинов в городе, и Джин Фу несказанно повезло, что Тао согласился пойти к нему на службу. Но главой охраны Фу назначил именно Бай Чонгана, так как понимал его стремления, доверял ему и был уверен в его послушании.
        Харскуль же, несмотря на безукоризненное выполнение всех приказов, будь то поездка через всю страну с караваном или охрана мальчишки, оставался себе на уме.
        - Риска никакого не будет, я пригляжу за ним. Но он уперся в стену и не может ее преодолеть. Ему нужно пойти за братом. Прошу вас! - и Харскуль согнул спину в поклоне.
        - Хорошо, - медленно ответил Джин Фу, прикидывая, что может стоять за этой просьбой, - под твою ответственность.
        - Спасибо, господин.
        Глава 10
        Маленькая обнаженная фигурка скорчилась на каменном полу небольшой комнаты. Пустота.
        - Нет, нет, нет, - шептал мальчик, - я жив, жив. Я жив. И я не один…
        А Юань Лей мертв.
        Казалось, только что он шел рядом с ним, отставая на полшага. Байсо, как обычно, подтрунивал над своим охранником:
        - Ну что, Лей, ты и сегодня не замечал, как Мейли на тебя поглядывает? Она же с тебя глаз не сводит. Ты бы почаще заходил во внутренний двор
        - Откуда тебе знать? Ты всего лишь мальчишка, - рассмеялся Юань Лей. Он часто и охотно смеялся, в том числе и над собой, легко перенял дружескую манеру общения, и прогулки с маленьким хозяином были ему в радость.
        - Но глаза-то у меня есть, и я умею ими смотреть. В отличие от тебя. Так что, передать Мейли заверения в твоем почтении к ней? Лей? - Байсо обернулся и увидел, как его охранник падает, прижав руку к горлу. - Лей!
        Надо было сразу бежать. Бросить все и побежать. Но он растерялся, застыл посередине улицы и не заметил, как из-за угла выскочили люди с паланкином. Его зашвырнули внутрь, чья-то прохладная рука легла ему на лоб. И он отключился.
        Пришел в себя уже в этом месте, голый, замерзший…
        Байсо плакал, сжавшись в комок в углу. Он сам бы не смог объяснить себе, почему плачет. В голове мелькали сотни мыслей, смешавшись в грязную кашу. То его мучило чувство вины перед Юань Леем, ведь, может быть, болтовня отвлекла охранника от его непосредственной работы, и поэтому он пропустил удар. Хотя как бы его два меча смогли остановить стрелу? Или болт? Или заклинание? Байсо не знал, что именно убило Лея. А, может, он не мертв? Может, его успеют найти и вылечить?
        Потом вспыхивала злость на Джина Фу. Зачем он поставил к нему в охранники Лея? Да, он какой-то там родственник Летящего и у него редкий дар двурукости, но он был еще неопытен. Даже Летящий бы не сумел отбить выстрел из-за угла. Лучше бы его охранял Харскуль, ведь судя по слухам, доносившимся до Байсо, этот невзрачный на вид мужчина мог вообще все: достать копьем до неба, выкарабкаться из Пропасти, перегрызть глотку дракону.
        Нужно отправить сообщение учителю. Джин Фу научил его заклинанию магической связи, но скудного таланта Байсо хватало только на одно-два слова, после чего он оставался без двадцати процентов Ки и без сил. Он прокрутил в голове слова заклинания, но потом вспомнил, что сообщать, в общем-то, и нечего. Он не знал, где находится, не знал, кто его похитил. Что говорить? «Помогите»? «Я жив»? Да и энергии хватало только на пару десятков метров. Это с кристаллом он мог связываться с учителем на другом конце города.
        Потом накатило разочарование в себе самом, и горло перехватило от слезного комка. Мальчик уже привык за эти несколько недель ощущать себя особенным. Исключительным. Он на равных обсуждал с Джином Фу сложные взрослые планы, участвовал в их воплощении, выстраивал нужные отношения с разными людьми. Даже тот старикан, уважаемый Мяо, уже души не чаял в мелком пронырливом мальчишке, приходившем поиграть с его внуком в Го. Сегодня, например, Байсо играл в Го с самим Мяо и сумел даже выиграть одну из партий, чем изрядно впечатлил чиновника.
        Словом, Байсо был практически всесилен, если у него было время, люди и возможность поговорить. Он даже начал покровительственно относиться к Шену, совсем как в первые дни в Черном районе. Байсо не понимал, зачем нужно так сильно напрягаться, мучиться, тренироваться, если желаемого можно добиться и более простыми способами. Зачем каждый день выползать с занятий с переломанными костями, если проще нанять сильного и умелого воина для охраны? Зачем корпеть над старыми свитками и зазубривать заклинания, если можно купить амулет с нужными эффектами? Зачем отрабатывать часами скучные печати, лучше это время потратить на приобретение полезных связей!
        Но сейчас Байсо был один. Рядом с ним не было охраны, и снова укол в сердце - Лей, на нем не осталось ни одного амулета, и не было людей, с которыми можно было бы договориться. Что мог сделать двенадцатилетний мальчишка? Он не умел драться, не считая нескольких драк в далеком детстве во дворе, не мог толком пользоваться магией, не с его талантом, и совсем не разбирался в начертании. Чего он стоит сам по себе?
        Потом прорезался голос здравого смысла. И он говорил Байсо, что нужно продолжать плакать. Пусть похитители будут считать его жалким мальчишкой. Не зря же он все это время старательно создавал образ капризного неуравновешенного баловня.
        Зачем его похитили? Выкуп? Да, семья Джин не посмеет проигнорировать похищение воспитанника, но какой смысл? Скоро подключат поисковую магию, и пусть на нем нет одежды с маркерами, и встроенные в тело метки тоже могли быть сняты, но ведь у мамы Роу в укромном месте хранилась прядь его волос и пузырек с кровью как раз для этих случаев. Несколько часов, и его найдут. Чаще всего похитители просто не успевали получить деньги. И это было известно всем.
        Убить? Проще было сделать это прямо там, рядом с Юань Леем.
        Оставался только один вариант. Информация. А значит, кто-то все же придет и будет с ним разговаривать. Сначала нужно будет, пожалуй, поупираться, пригрозить положением семьи Джин, потом испугаться и рассказать то, что они захотят услышать.
        Но почему похитили его, Байсо? Ведь все думают, что наследником станет либо Шен, либо кто-то третий. Потому что Шен реже выходит в город? Из-за Харскуля? Почему не стали вылавливать слуг? Это было бы проще и не так рискованно.
        Задумавшись, Байсо почти забыл, что должен плакать. Тяжелая и толстая на вид дверь дрогнула, и в комнату вошел молодой парень, не старше двадцати лет.
        - Ты? Ты пришел меня спасти? - неуверенно спросил Байсо. - А где учитель Фу? Он тоже здесь?
        Вошедший аккуратно прикрыл за собой дверь, провел по ней амулетом, и мальчик похолодел. Это был не спаситель. Это похититель.
        - Привет! - улыбнулся юноша. - Помнишь меня?
        - Конечно! Юн-тангго, второй сын Джина Ченга.
        - Хорошо, что у тебя такая замечательная память. Может, тогда наш разговор не займет много времени. Вот только… - Юн подошел к Байсо и наотмашь ударил его по губам, - не смей обращаться ко мне так, как будто ты имеешь отношение к семье Джин. Ты - уличный отброс, подобранный из жалости.
        Байсо не пришлось прикладывать усилий, чтобы изобразить испуг. Он и впрямь был напуган. Джин Юн наверняка разбирался в том, сколько времени нужно на поиск, а так как он не постеснялся открыть лицо, значит, не рассчитывал сохранить жизнь своему пленнику. И даже не пытался это скрыть.
        Что делать? Тянуть время? Но Юн явно не был идиотом, торговец в третьем поколении, он умел читать людей и отсекать ненужные разговоры.
        - Итак, малыш, скажи мне то, что нужно, и мы закончим наше общение быстро, - Юн сел на пол, удобно подогнув ноги, словно под ним был не каменный пол, а мягкая подушка.
        - Ты… вы отпустите меня домой? Потом, после того, как вы все узнаете? - голос Байсо дрожал.
        Юн мягко улыбнулся, наклонился вперед и снова небрежно ударил мальчика, только в этот раз по уху:
        - Ты не понял. Здесь спрашиваю только я, а ты молчишь или отвечаешь на вопросы. Учти, мне от тебя нужна только целая челюсть, язык и одно ухо, чтобы ты мог меня слышать. Понимаешь?
        Байсо сжался еще сильнее, чувствуя, как распухает и горит щека.
        - Кого Джин Фу выбрал в наследники?
        - Учитель просил никому не говорить, - затараторил мальчик, прикрывая лицо руками, - это секрет. Он говорил, что плохие люди могут навредить ему.
        Удар. Голова Байсо мотнулась в сторону и ударилась о стену.
        - Кого Фу выбрал в наследники?
        - Шена! Он выбрал Шена, - выкрикнул Байсо.
        - Почему? Как это произошло? Что он сказал? Фу обещал сделать Шена наследником?
        - Я… я не знаю, - проскулил мальчик и тут же взмолился, - не бейте меня, пожалуйста… Много вопросов, я не знаю, как отвечать.
        - Как Фу познакомился с Шеном?
        - На отборе в Цай Хонг Ши, когда хотел набрать себе охранников. Шен в самом начале сделал защитный массив, и его сразу согласились взять.
        - Только из-за массива? Этого мало.
        - Н-нет, другие были против Шена, сказали, что какой-то мальчишка не может опередить их, тогда Шен предложил им поспорить. За его участие в каждом новом турена кон ставили какую-то вещь, но если бы он не смог пройти, то должен был уйти с отбора.
        - Хмм, продолжай.
        - Вот он так выиграл топор, амулет и… еще один амулет. Прошел все туры. Сражался с диким зверем, потом с одним охранником, который стрелял из лука, а Шен ловил его стрелы и кидал обратно.
        Легкий тычок.
        - Не заговаривай мне зубы. И это все? Поэтому Фу взял его в наследники? Он пообещал ему это?
        - А в конце Шен сразился с выбывшим из отбора человеком, утыкал его стрелами, а потом отдал кристалл с Ки на его лечение, и все только потому, что не хотел кланяться ему в ноги сто раз. Нет, Фу не обещал, он лишь сказал, что готов взять его в ученики, а про наследника и все такое вообще не говорил.
        - Почему Фу взял тебя в караван?
        Байсо судорожно стал перебирать правдоподобные объяснения, но не смог придумать:
        - Потому что Шен попросил.
        Плечо вспыхнуло болью.
        - Почему Фу взял тебя в караван?
        - Я… я не знаю. Может, я его позабавил? Я много шумел на отборе, бегал, кричал…
        - Конечно. Дядя Фу взял тебя как игрушку на время путешествия? Бред. Если бы я хуже знал его, то мог бы предположить что-то иное… Но мне думается, что ты врешь.
        Юн встал, прошелся по комнате, затем приблизился к Байсо, схватил его за плечо и потянул вверх, заставляя встать.
        - Может, ты еще не понял, мальчик, куда попал? Может, ты думаешь, что я просто побеседую с тобой и отправлю обратно, к дядюшке Фу и тетушке Роу? Или ты вообразил себя членом семьи Джин, моим родственником? Так вот, мальчик, сегодня ты умрешь. В этом даже не сомневайся. Умрешь здесь, и твое жалкое голое тельце останется лежать на камнях до тех пор, пока Джин Фу не отыщет его. Вопрос лишь в том, насколько целым он его обнаружит. Будет ли это избитый кусок мяса с оторванными руками и ногами, содранной кожей и выколотыми глазами или милый белоголовый мальчик с несколькими синяками?
        Юн сказал все это, глядя прямо в глаза Байсо. И Байсо почувствовал, как по ногам потекла обжигающе горячая струя.
        - Вижу, ты меня понял. Говори. Кого Джин Фу выбрал в наследники?
        - Это Шао Хи! Я правду говорю, - отчаянно крикнул Байсо.
        - Кто такой Шао Хи?
        - Наш старший брат. Мой и Шена. Нас троих взяли в караван. Но Шена наняли как охранника, и его все время держали впереди, в авангарде. Он мог сто раз умереть. Меня взяли по просьбе Шао Хи, мы все втроем хотели попасть в столицу. Шао Хи - он сильный и умный! Он может посмотреть на человека и все про него рассказать: какого он происхождения, чем занимается, сколько у него детей!
        - Как он выглядит? - голос Юна звучал спокойно, даже равнодушно, и больше всего Байсо боялся показаться ему недостаточно испуганным. Какие там слова у заклинания связи? Перед смертью он хотел отправить хотя бы его имя учителю. Возможно, именно он и организовал нападение на караван. Но мальчик не мог одновременно придумывать черты Шао Хи и вспоминать заклинание. Как бы заставить Юна еще раз разговориться?
        - Он… он высокий, черноволосый, как Шен, только у него длинные волосы, он завязывает их в пучок или заплетает в косу. А еще у него шрам на щеке, вот тут, - и Байсо ткнул себя в правую щеку.
        - Какой у него талант?
        - Хороший талант, двадцать семь единиц.
        - Как ты с ним познакомился?
        Вопросы сыпались один за другим. Порой Юн уходил в сторону и начинал спрашивать что-то другое, например, про семью самого Байсо, про маму, отца, про Черный район, потом снова возвращался к Шао Хи. Что он любит есть, какие заклинания знает, каким оружием владеет, какие у него отношения с Шеном, с Добряком, с Летящим, с Роу… Байсо едва-едва успел сообразить, что выдуманный Шао Хи еще не познакомился с женой Фу.
        Когда Байсо задерживался с ответом, Юн бил его, пусть несильно, но ощутимо, так чтобы только кожа горела от ударов, но не без переломов или повреждений. И через какое-то время Байсо поймал себя на том, что отвечает, не задумываясь ни на мгновение.
        - Так где был шрам у Шао Хи?
        - На левой… нет, на правой щеке.
        Сильный удар в живот, и Байсо упал в лужу собственной мочи, отчаянно пытаясь захватить ртом хоть немного воздуха.
        - Я тебе почти поверил. Даже представил себе этого гениального парня. Вот только я не в первый раз веду допрос. Ты заставил меня потерять кучу времени. А это злит. Попробуем еще раз. Кого Джин Фу выбрал в наследники? - каждое слово Юн сопровождал ударом ноги.
        - Меня, - выдавил Байсо, ухватив первый глоток воздуха. Юн на секунду остановился, затем наклонился к мальчику, приподнял его голову, держа за волосы, и заглянул ему в глаза:
        - Тебя? Это звучит настолько бредово, что даже похоже на правду, особенно зная дядюшку Фу. Жениться на случайной прохожей, лично ездить в караваны, мечтать о собственном начертателе, рискнуть возвышением, выбрав безродного мальчишку. Получается, что теперь нам не о чем беспокоиться! - Юн хохотнул. - Убив тебя, я уничтожу последнюю надежду дяди, и останется лишь избавиться от него самого.
        Байсо едва расслышал его слова. В нем словно что-то сломалось, когда он выдал главный секрет. Пропал страх, пропала надежда. Пустота… Пустота в эмоциях, пустота в мыслях.
        - Хотя у нас, кажется, есть еще время. Если дядя и впрямь выбрал тебя наследником, то ты, скорее всего, кое-что знаешь про его дела. Скажи, как Фу выжил во время нападения на караван?
        - Амулет, - выдохнул Байсо.
        - Какой амулет? Ну же, не заставляй выдавливать из тебя все подробности. Ты же был таким разговорчивым, - после того, как Юн узнал имя преемника, он расслабился, стал многословным и более улыбчивым.
        - Там был амулет, после которого пропала вся магия. После этого охранники быстро всех убили.
        - Амулет безмагии? Серьезно? Хотя, кажется, ты больше не можешь врать, - Юн принялся ходить по комнате и рассуждать вслух. - А ведь это все объясняет. Жаль, что тебя нельзя притащить на суд свидетелем, ведь тогда бы дядюшке не поздоровилось. И следов после применения этого амулета никаких не остается… Хорошо. Какие амулеты защищают первые ворота сыхэюаня Фу?
        И снова вопросы, но на этот раз про охрану дома, про слуг, работающих на Фу, про порядки, заведенные в нем, про торговые дела, и Байсо отвечал на все. Где-то в глубине души он думал, как хорошо, что учитель не успел рассказать ему все секреты, не познакомил со всеми партнерами, не сообщил, где хранил личные средства. Но каждый раз, когда мальчик вынужден был говорить «не знаю», он съеживался в ожидании удара.
        - Что ж, пожалуй, пора заканчивать, - сказал наконец Юн. - Ты знаешь не так много, хотя рассказал гораздо больше, чем я ожидал от столь бесполезного мальчишки. Хороший малыш! - он небрежно потрепал Байсо по голове и вышел из комнаты.
        Байсо отполз в угол и разрыдался. Он знал, что следующий, кто войдет сюда, убьет его, но уже не боялся этого. Ждал. Он предал своего учителя, подвел из-за своей слабости. Если он был чуть сильнее, то смог бы потянуть время. Да, его, скорее всего, бы убили, но он бы не выдал секретов человека, доверившегося ему.
        Заклинание… Он должен сообщить учителю… Медленно, словно против воли, в памяти всплывали его слова, одно за другим, выпустить Ки, много Ки, нащупать единственный знакомый символ, означающий учителя Фу и направить в его сторону «Джин Юн».
        Мальчик успел почувствовать отклик, означающий, что сообщение получено, удивиться легкости связи, словно Джин Фу был где-то поблизости, и лишь потом потерял сознание от большой потери Ки.

* * *
        - Когда муж привез ко мне двоих мальчишек, загоревших до черноты, худющих, лохматых, диких, я сначала испугалась, - заговорила госпожа Роу после длительной паузы. - Небо не одарило нас детьми, и за долгие годы я уже свыклась с мыслью, что в этих стенах никогда не прозвучит детский смех. Мы с Фу обсуждали возможность взять к себе ребенка на воспитание, но каждый раз мы сталкивались с какими-то проблемами. То родители в последний момент передумывали отдавать ребенка, то мы находили связи семьи ребенка с конкурентами, то семья Джин высказывалась против.
        А вы с Байсо были уже такими взрослыми, со сложившимися характерами, со своим прошлым, причем не самым благополучным, иначе зачем бы вы согласились на такую опасную поездку. Я боялась одновременно и того, что вы будете дичиться, и того, что вас будет сложно контролировать. Но за эти несколько недель я успела вас полюбить.
        Тебя я знаю хуже, чем Байсо, ты постоянно занят учебой, тренировками, чтением, и Фу запретил мне вмешиваться, но поверь, когда я вижу тебя по вечерам избитого, еле волочащего ноги, у меня сердце разрывается на части. Я пробовала говорить с Тао, но он меня и слушать не захотел.
        Я отвернулся, с трудом сдерживаясь от улыбки, мог себе представить, что ответил злобный Харскуль.
        - А Байсо… - ее голос пресекся, - не знаю, как он относился ко мне на самом деле, но когда он назвал меня мамой, я приняла его в своем сердце как сына.
        По ее круглому красивому лицу текли слезы, я взял ее за руку:
        - Он называл вас мамой даже в ваше отсутствие и не хотел огорчать.
        Сзади послышались приглушенные рыдания. Я оглянулся и увидел, что служанка прижала платок к лицу и тщетно пыталась сдержать слезы.
        - Прошу прощения, - госпожа Роу совладала со своими эмоциями, глотнула остывший чай, - Байсо очень похож на Фу. Не внешностью, конечно, а характером. Им обоим важно держать все под контролем. Если они попадают в ситуацию, где не могут ни на что повлиять, то сразу теряются. Впрочем, не стоит об этом, лучше расскажи, как ты познакомился с Байсо. Думаю, это интересная история.
        - Ну, - протянул я, собираясь с мыслями, - Байсо нашел меня возле помойки и предложил помощь. К тому времени я уже не один месяц прожил на улице, на работу не брали, у меня было всего двадцать цяней, полученных за продажу своей Ки, и я не представлял, как жить дальше…
        Мы проговорили с госпожой Роу довольно долго, я рассказал ей про строгую Пинь, про Мастера, про отбор и караван. Она то ужасалась, то смеялась над нашими приключениями, отвлекшись от тревог за Байсо.
        А потом вошла служанка и сказала, что меня зовет Джин Фу. Я поклонился госпоже, поблагодарил за общение и вышел во двор.
        Во внешнем дворике уже топталось несколько оседланных лупоглазов, там же находились Джин Фу, Добряк, Харскуль, братишка Ксу и еще один незнакомый парень с узким разрезом глаз, напомнивший мне о Змее.
        - Шен, Тао попросил разрешения взять тебя с собой. Мне не нравится эта мысль, но у нас мало людей. Ты поедешь?
        - Конечно.
        Харскуль швырнул в мою сторону копье, прыгнул в седло и указал подбородком на свободного лупоглаза. Мимолетно погладив его по шее, я привычно устроился в седле, прилаживая хуа цян так, чтобы он не мешал при езде. Несмотря на то, что после приезда в столицу уже прошло больше двух недель, полученные в караване навыки ни капли не забылись.
        Мы выехали за ворота и двинулись по ночным улицам с редкими вкраплениями освещенных пятен. Я думал, что мы будем мчаться на полной скорости, но потом понял, что быстро по городу ехать невозможно. Несмотря на позднее время, все еще встречались редкие прохожие, иногда проходили группы стражников, которые спрашивали, кто едет и по какому вопросу, и Добряк останавливался и объяснял, что Джин Фу едет на свой склад, так как поступила информация о воровстве.
        - Чонган, мы успеваем? - после очередного поворота спросил учитель.
        - Мы опережаем обычное время на час-полтора. Все благодаря Бэй Ши.
        - Я слышал, он не получил разрешение на поиск. Почему?
        - Дело в том… - начал было говорить Добряк, но узкоглазый паренек перебил его:
        - Потому что у меня дар работает странно. Я очень быстро определяю место предмета или человека, быстрее других и точнее, но не могу почувствовать состояние цели. Чаще всего поисковиков нанимают на службу для ведения человека, например, для контроля за ребенком в богатых семьях, во время выезда за пределы дома. Обычный поисковик, настроившись на цель, может назвать его пол, возраст, состояние здоровья, некоторые даже могут почувствовать его настроение, выплески Ки, - это важно для определения преступника. И несколько экзаменов касаются именно этого. Я же не могу сказать ничего, кроме места. Но, как и говорил, в этом я точно лучший.
        - Чонган, как ты его нашел?
        - Это родственник Бэй Тао, я стараюсь за ними присматривать теперь.
        Значит, сходство со Змеем неслучайно.
        - Проведи обычную проверку, и если все нормально, прими Бэй Ши на службу.
        - Благодарю, господин, - обрадовался юноша.
        - Ты сейчас чувствуешь, где он?
        - Да, цель на том же месте. Он практически не двигается, не больше, чем на метр.
        - Это в районе складов младшего дома «Горные цветы». Они их сдают мелким торговцам на полгода-год, - добавил Добряк.
        - Там целый лабиринт, если я не ошибаюсь.
        - Да, примерный круг очертил лекарь по своей метке, Бэй Ши уточнил расстояние и направление, и под них подходит несколько крупных складов. Мы складскую охрану предупредили, но до вашего прибытия решили ничего не делать.
        - Бей Ши, ты можешь сказать, мальчик жив или нет?
        - У меня мало опыта. При должной тренировке я, возможно, смогу…
        Добряк перебил его:
        - Мы нашли неподалеку паланкин и нескольких лупоглазов. Полагаю, что они все еще допрашивают его.
        Допрашивают? Я думал, что его держат в заложниках, но не более… Харскуль подъехал поближе и тихо, чтобы слышал только я, сказал:
        - Ты думаешь, что можешь просто продержаться до прибытия помощи. Что нужно лишь не дать ударить себя. Что придет кто-то сильный и спасет тебя. А что, если спасать должен ты?
        Закончились дома с красивыми воротами, освещенными разноцветными фонарями, теперь вокруг были каменные приземистые здания без окон, без заборов, без изогнутых крыш. Склады. Добряк зажег неяркий магический огонек, который позволял не врезаться в стену, а Бэй Ши тихо говорил, куда нужно ехать.
        Наконец мы остановились.
        - Кажется, вон в том складе. До него двадцать метров.
        - Я знаю эти склады, - пробормотал Джин Фу. - Там внутри все поделено на отдельные помещения разных размеров, чтобы мелкий торговец мог заплатить только за нужную площадь.
        - Это неважно, - заметил Добряк. - Сейчас внутри не должно быть никого, кроме похитителей. Значит, заходим и убираем всех.
        - Желательно не убивать, - добавил торговец. - Я должен узнать имя. Где твои люди?
        - Сейчас подойдут. Напоминаю, магией пользоваться нельзя. Никаких внешних заклинаний! Нельзя привлекать внимания!
        Из темноты выплыло еще несколько фигур. Харскуль тихо сошел с лупоглаза и посмотрел на меня, я последовал его примеру.
        - Кажется, оттуда кто-то выходит, - сказал Добряк, хотя с нашего места входа видно не было.
        Джин Фу напрягся и скомандовал:
        - Быстро! Вперед!
        Мы побежали ко входу, где уже стояло несколько человек, хорошо заметных в свете синего фонаря. Они услышали нас, двое выступило вперед, выставив мечи, а остальные исчезли, выбежав из светового круга.
        Добряк рубанул одного мечника и также исчез в темноте, погнавшись за беглецами. Остальные куда-то пропали, и я остался один на один с мечником. Это был невысокий крепкий мужчина, его волосы отливали синевой, во рту отсутствовало несколько зубов, но он умело держал меч.
        Я выставил хуа цян и замер. Я не чувствовал ненависти к нему, ведь скорее всего, это был обычный наемник, но и страха во мне не было, который всегда сопровождал тренировки с Харскулем. Мне нужно напасть на него и обезоружить. Или ранить.
        - Бежал бы ты внутрь, парень, - облизнув губы, сказал мечник. - Как бы тот пацан не помер, дожидаясь тебя.
        Выпад, вес копья полностью перешел на правую руку, наемник едва успел уклониться от резко удлинившегося древка.
        - Эй, потише…
        Не меняя положения копья, я крутанулся вдоль его древка, перехватил хуа цян двумя руками и взмахнул снова, подрубая ноги. Мужчина подпрыгнул, а я присел, упер пятку копья в землю и рванул острие вверх. Кончик чиркнул по бедру мечника, не успевшего уйти в сторону. На его штанине тут же расплылось черное пятно.
        - Парень, ты зря тратишь время, - мечник выставил руку вперед, успокаивая меня. - Я ничего не знаю. Просто дай мне уйти.
        Но я и так был спокоен.
        Выпад, смена положения, я ушел в низкую стойку и бил в корпус, наемник едва успевал отмахиваться. Он уже начал прихрамывать. Я еще увеличил темп, вливая Ки в мышцы, а потом резко выпрямился и сверху вниз, «ударом коршуна», как называл его Шрам, вогнал острие глубоко в грудь противнику.
        Я не стал смотреть, как тот упадет, а выдернул хуа цян и побежал внутрь склада. С обеих сторон коридора тянулись двери и небольшие ворота, запертые на тяжелые засовы. Прошел мимо братишки Ксу, что сторожил пару раненых пленников, а потом увидел распахнутую дверь, за которой горел свет.
        Страшась того, что мог увидеть, я заглянул внутрь. Резко пахнуло мочой, спина Джин Фу загораживала проход, но он услышал мои шаги и повернулся:
        - Мы едва успели.
        Я сделал шаг и увидел маленькое тощее тело Байсо. Волосы брата казались темными от крови, и он с ног до головы был покрыт синяками и ссадинами. Я сжал копье и оглянулся: не осталось ли кого-то из его похитителей.
        Кто-то дотронулся до плеча, я дернул копьем, отбивая возможный удар.
        - Тссс, - прошипел Джин Фу, потирая ушибленное бедро, - все хорошо. Он жив. И я знаю, кто это сделал.
        Только после этого я смог опустить копье и подойти к брату.
        Глава 11
        После прилета этого дядьки, Ци, Мастер сильно поменялся. И я не могла сказать, к лучшему это было или нет. Раньше Мастер был спокойным, как вода, никакие бедствия и тревоги не могли поколебать гладкую поверхность озера, каким он мне всегда представлялся. Глубокое темное озеро, спрятанное в горах.
        А дядя Ци одним ударом взбаламутил воду и заставил подняться застарелую муть с самого дна.
        Нет, Мастер ходил по-прежнему с равнодушно-приветливым выражением лица, но за ним прятались бурлящие чувства. Он стал меньше уделять времени людям, району, почти перестал выходить на охоту и совсем забросил уроки по магии и тренировку охотников по восьмой и девятой тропам. Целыми днями он сидел в своем доме, забыв про еду, мытье и сон. А когда я приносила ему ужин, он только недовольно хмурил брови, говорил, что не голоден, и дальше утыкался в свой свиток.
        Однажды я смогла заглянуть в него, но увидела только непонятные каракули, какие-то круги со странными символами, чем-то напомнившие мой первый выход в лес с Шико. Тогда я впервые в жизни увидела огромные золотистые штуковины по краям тропы.
        После приезда министра я видела их не раз, когда наблюдала за работой Мастера. Тот вырисовывал их прямо в воздухе, они светились голубоватым цветом только в процессе их выведения, но стоило сомкнуть последнюю линию, как они исчезали. Мастер говорил, что это и защита, и предупреждение, заставил выучить места, где были расположены круги, которые он называл массивами, и запретил ходить к ним, чтобы ничего не испортить.
        Зачем он снова и снова смотрел в эти рисунки? Что он хотел увидеть? Мне почему-то казалось, что это какая-то тайна из его прошлого. Я пробовала спрашивать дядю Ци, но тот лишь отмахивался и говорил, что не может ничего рассказать без разрешения Мастера. Как будто я посмела бы просить его!
        Впрочем, даже без уроков магии у меня было полно дел. Каждый день я ходила на четвертую тропу, следила за детьми, собирала травы. Теперь вместо лекарственных трав, которые раньше мы обменивали в городе, приходилось выкапывать разные съедобные корешки, дергать толстые стебли корюшонки, собирать ягоды желтянки, ужасно кислые, но очень полезные, по словам Мастера. Но, несмотря на это, мы почти все время ели одно мясо. Сначала мне это нравилось, но сейчас все больше хотелось обычной каши или супа с репой.
        Потом были тренировки у Хиона У. Он смешно ругался в начале, говорил, что недаром не хотел брать Шико в ученики, мол, после одного ребенка подкинули целую кучу детишек, только более мелких и немощных. Когда я не смогла кинуть копье на десять шагов, он назначил наказание: лечь на землю, а потом выпрямить руки и простоять, пока все остальные не пробегут семь кругов. Это показалось мне смешным, ведь мальчиков заставляли висеть на ветке или отжиматься, а тут всего лишь продержаться в легкой позе. Руки-то ведь у меня сильные, моих ударов боялись все мальчишки, даже Шико.
        Эти гусеницы успели пробежать всего два круга, как у меня заныл живот, потом вспотела спина, к третьему кругу мелко затряслись руки, на четвертом живот словно охватил огонь. Я не могла понять, почему тяжелее всего приходилось животу, ведь вроде бы напрягались только руки. На пятом круге я упала без сил. Как тогда ругался дядька Хион! Говорил, что мы слабее почесушек, маленьких зверьков, которые любят выползти из своих нор и почесываться на солнце, взъерошивая шерсть. Кричал, что таких слабаков еще не видывали Небеса, и если дать нам нормальное копье, то его тяжесть вгонит нас под землю.
        Но постепенно его отношение менялось. Дядька Хион все также ругался на каждой тренировке, но скорее по привычке, чем от злости, хотя, судя по его словам, мы не превосходили силой даже червей. Но я уже могла простоять на вытянутых руках целых десять кругов, а пробежать - в два раза больше. Мы начали учиться драться, пусть пока обычными палками вместо копий, а еще именно нашей восьмерке Мастер разрешил помогать ему: мы, как настоящие охотники, следили за воротами в город и за небом. Жаль, что не моя была очередь дежурить, когда прилетел дядя Ци. Зато кормить его летуна разрешили именно мне!
        По вечерам я ухаживала за летуном. Я его кормила мясом, приносила воды, вычесывала шерсть и следила за чистотой подстилки. Сначала Ци Лонгвей следил за моей работой, а потом практически перестал появляться в загоне.
        Дядя Ци не раз спрашивал, не боюсь ли я его летуна, ведь он такой огромный и легко может меня съесть, но я всегда отвечала, что ни капельки. Да и как можно бояться Серомыша? Он такой милый, я обожала залезать к нему на спину, проводить рукой по круглым полупрозрачным ушкам, от чего он смешно фыркал и мотал головой, и представлять, что лечу на нем высоко-высоко в небе. Как он летает? Ведь у него нет крыльев, только мягкие складки по бокам, которые могут расправляться и делать его в несколько раз больше. Дядя Ци говорил, что эти складки помогают летуну парить, замедляя падение, но взлетать самостоятельно Серомыш не может, для этого нужна специальная магия, которая облегчает вес животного и одновременно подбрасывает его вверх. Впрочем, чаще всего, летун начинал полет с какого-то высокого места, в столице у «Золотого неба», так назывались те, на кого работал Ци, есть своя вышка, с которой их летуны обычно начинали полет. Это экономило кучу энергии.
        У нас же в Черном районе таких мест и не было. Домики все маленькие, а несколько крупных зданий находились в плохом состоянии, и дядя Ци боялся, что они могут развалиться под тяжестью летуна. Ки запасено у него было не так много, поэтому он больше не летал: опасался, что когда потребуется срочно взлететь, энергии не хватит.
        Каждый день он сливал понемногу свою Ки в кристалл, чтобы иметь дополнительный запас, я видела, что этого мало, и предложила свою помощь, но дядя Ци рассмеялся, потрепал меня по голове и отказался. Сказал, что не дело таким маленьким девочкам отдавать свою Ки, я даже хотела на него обидеться, но ради Серомыша простила его.
        Вообще дядя Ци оказался очень деятельным. Он обошел весь Черный район, поговорил с каждым человеком, особенно много он беседовал с двумя Ди. Это самые старые жители Черного района, не родственники, но с одинаковыми фамилиями. Потом Ци попросился выйти и посмотреть на тропы. С разрешения Мастера я показала ему первые тропы и была удивлена тем, как он справился с их прохождением. Четвертая тропа далась ему даже легче, чем первые три.
        Когда я спросила его, в чем причина, он пожал плечами и сказал, что не раз ходил с караванами и знал всех более-менее опасных животных и растений, а вот на ту мелочь, что бегает в первых тропах, никогда и внимания не обращал. Потом с другими охотниками прошел остальные тропы, кроме восьмой и девятой, и вернулся в город в полнейшем восторге. Сказал, что это великолепная школа для караванщиков и охранников, которая может сберечь сотни жизней.
        Он заглянул также и на тренировки охотников, после этого у Хиона У надолго испортилось настроение, и он целыми днями потом бурчал про столичных гостей, которые даже кончика лисьих хвостов не видывали, а все туда же, в учителя лезут.
        Ци обошел все дома в районе, поставил свои пометки на нежилых зданиях, а когда я спросила, зачем ему это, он лишь улыбнулся и сказал, что это большой-большой секрет, но скоро мы всё узнаем.
        А через неделю после прилета дяди Ци у нас появились новые гости.
        В то утро я несла Мастеру завтрак, но не успела я постучать в дверь его дома, как оттуда вышел сам Мастер. Он посмотрел на меня так, словно в первый раз видел, потом сказал:
        - Позови охотников. Со стороны леса кто-то идет, - и сразу направился к проходу в Лес.
        Я посмотрела на тарелку в своих руках, посомневалась, стоит ли ее бросить тут или все же отнести в дом, забежала внутрь, поставила ее рядом с дверью и побежала к охотникам. Несколько человек пошли к стене, а остальные остались ждать дальнейших распоряжений, десяток направился к воротам в город, так как Мастер не раз говорил, что нападение, скорее всего, будет одновременно с разных сторон. Я тоже побежала к стене, хоть меня и не пустили наружу.
        Вряд ли это нападение, так как Мастер не приказал поднимать тревогу. Может, кто-то случайно задел сторожевой массив? Хотя как кто-то случайно мог оказаться в лесу, к тому же утром? Ведь для этого нужно провести ночь в лесу.
        Некоторые наши охотники устраивали себе проверки и оставались на ночь за стеной, но только неподалеку от города, и утром приходили уставшие, невыспавшиеся, с порезами, царапинами и укусами, правда, в основном, от насекомых и мелких животных, так как крупных хищников в окрестностях города вывели.
        Через какое-то время охотники вернулись, но не одни. С ними было трое незнакомых людей: мужчина, покрытый грязью, кровью и какой-то слизью, уже не мог идти, и его несли двое наших, худющая измученная женщина с затравленным выражением лица и девушка, которая была в лучшем состоянии, но тоже выглядела усталой и испуганной.
        Мастер спрашивал у женщины, откуда они пришли, но та лишь повторяла раз за разом:
        - Фен? Он будет жить? Вы спасете его? Нельзя было уходить… Нельзя.
        - Мама, - не выдержала девушка и обняла женщину, - все хорошо. Мы добрались. Вы ведь Мастер! Скажите, вы Мастер, верно?
        Мастер кивнул, не сводя с нее взгляда.
        - Видишь, мама, мы нашли его! А значит, папу вылечат. И больше никаких кошмаров не будет. Вы ведь вылечите папу?
        - Если вы расскажете, откуда знаете меня и почему оказались в Лесу.
        - Я все расскажу, только помогите маме и папе! - несмотря на осунувшееся лицо и темные круги под глазами, девушка держалась хорошо. Я невольно зауважала ее, хотя сперва она мне не понравилась. Ну кто, скажите мне, идет в лес в длинном, до пят, платье, тонких туфельках и с непокрытой головой? Только самоубийцы, стремящиеся попасть на Дно Пропасти, да сумасшедшие.
        Их отвели в пустующий дом, мужчину уложили на лавку, принесли воды, еды, женщина села рядом с мужем и взяла его за руку. Я обожала смотреть, как Мастер лечит, это всегда казалось мне настоящим чудом - видеть, как прямо на твоих глазах затягиваются раны, только вот сам Мастер после этого сильно уставал.
        Сначала он снял с мужчины одежду, смыл с него всю грязь, а потом приступил к лечению. Женщина незаметно уснула, сидя на полу. Не проснулась, даже когда ее руки соскользнули с ладони мужа и упали к ней на колени. Девушка еще как-то держалась, хотя ее глаза то и дело закрывались.
        - Ты сколько не спала? - спросила я, встав рядом с ней.
        - Три… три ночи, - шепотом ответила она.
        - А почему шепотом?
        - Не хочу мешать лечить папу.
        И мы замолчали, глядя, как под руками Мастера из глубоких ран на ногах выходит зеленая пена вперемешку с кровью, как открытые раны на спине затягиваются тонкой пленкой и уходит краснота с ожогов.
        Мастер встал, едва заметно пошатнувшись, и сказал:
        - Пока все. Дальше лечить будет опасно. Пусть сначала выспится и поест. Проследите, чтобы они поели. Ты - пойдешь со мной.
        Девушка оттолкнулась от стены и пошла за Мастером, но когда она в очередной раз споткнулась, я не выдержала и схватила ее под руку:
        - Давай помогу.
        Мы добрались до дома Мастера, он усадил девушку за стол, посмотрел на меня:
        - Пинь, раз уж ты здесь, приготовь бодрящий отвар.
        Мне стало даже немножко обидно, ведь пока я сбегаю за водой и травами, все самое интересное уже расскажут, но я ничего не сказала, лишь быстро-быстро принесла все необходимое, разожгла огонь и поставила воду кипятиться. Хвала Небесам, я ничего не пропустила. Когда я вернулась, Мастер молчал, держа руку девушки в своей руке
        - Ничего страшного. Просто истощение и усталость. Несколько царапин, ушибов, стертые ноги. Это скоро пройдет.
        А, так он проверял ее здоровье.
        - А теперь рассказывай, откуда вы.
        - Меня зовут Ао Минь, моего отца зовут Ао Фен, а маму Ао Шу. Наша деревня стоит в лесу, мы всю жизнь прожили в ней, и мои родители тоже, и бабушка с дедушкой, и…
        - Я понял. Почему вы ушли оттуда?
        Эта Минь как-то странно рассказывала, словно задремывая посередине фразы.
        - Нашу деревню оберегают предки. Точнее, каждый род оберегают его предки. Очень хорошо оберегают, как я поняла теперь, - ее нижняя губа задрожала, а в глазах проступили слезы. - Мы никогда не болели, нас не трогали дикие звери, на наших полях всегда был хороший урожай.
        Мастер подобрался и стал слушать еще внимательнее.
        - Но предки же не всесильны, они тоже устают присматривать за нами, поэтому раз в двадцать лет род должен отдавать одного из семьи на помощь предкам.
        - И что с этим человеком происходит?
        - Он уходит в лес и не возвращается. В прошлый раз предком-хранителем семьи Ао стал мой дедушка Лю, и он хорошо о нас заботился. А в этом году такая честь выпала мне.
        Я заслушалась и чуть не забыла высыпать травы в закипевшую воду.
        - Но папа сказал, что отказывается отдавать меня. После этого в деревне нас стали сторониться, словно мы приносили беду. Мы же жили как обычно. Папа не хотел уходить, все же у нас там свой дом, огород, знакомые, друзья. Мы не знали, как живут в других местах, к тому же Шен сказал, что магия существует не только в сказках, что все люди снаружи умеют магичить, а мы не умеем. И лес впервые начал казаться не добрым и приветливым, а темным и страшным. А потом умерла бабушка, - Минь все же расплакалась, закрывая лицо руками. Мастер посмотрел на меня, словно спрашивая, когда же будет готов отвар. Я спохватилась, сняла котелок с огня и разлила отвар по кружкам. Девушка несколько раз глубоко вдохнула, успокаиваясь, обхватила кружку и продолжила:
        - По утрам бабушка разжигала огонь в кане и готовила еду на весь день. И в тот день она вышла, чтобы поймать какую-нибудь огневичку. Они же всегда были такими милыми и хорошими, - Минь всхлипнула и отпила отвар. - А потом мы услышали крик. Огневичка сожгла бабушке лицо. Просто так. После этого папа понял, что больше оставаться в деревне нельзя. Мы быстро похоронили бабушку, собрали вещи, попрощались с соседями, хотя с нами никто не хотел говорить, и ушли.
        Шен говорил, что мы можем пойти по дороге и добраться до города, где нас защитит Мастер. Мы так и сделали, и сначала все было нормально. Мы шли, пока не уставали, садились отдохнуть в тени деревьев, когда уже не могли идти, но когда мы начали устраиваться на ночлег, маму чуть не укусила змея, заползшая под ее одеяло, а папа обжегся о куст, которого сначала не было в том месте. Тогда папа сказал, что мы не будем останавливаться и будем идти всю ночь, медленно и осторожно. Утром мы смогли немного подремать, но уже без одеял, так как мы их оставили на прежнем месте ночевки, а затем снова пошли. Дальше я помню плохо. Мы все время шли, несколько раз сворачивали с дороги, чтобы обойти какие-то опасные места. Я сама их не рассматривала, в таких случаях папа уходил вперед и проверял, что там. И все вроде бы было не так плохо. Нас кусали какие-то насекомые, один раз напали красноголовые птички, но мы отбились от них ветками.
        И вчера вечером мы дошли до ворот, но нас не пустили. Сказали, что город закрыт, и нас пустят только за деньги. Но у нас нет денег! Мама на коленях просила впустить нас. Папа спросил, как попасть в Черный район, но его только обругали. Мы пошли вдоль стены в надежде наткнуться на другие ворота, подумали, может, там будут стражники добрее, и все-таки добрались до нужного места. Но последняя ночь оказалась самой тяжелой. Если бы вы нас не нашли, мы бы, скорее всего, погибли в этом лесу. Спасибо вам, - Минь встала и низко поклонилась Мастеру.
        - Скажи, а ты не видела в деревне подобных знаков? - спросил Мастер и развернул перед девушкой свиток с кругами и каракулями.
        - Когда Шен пытался убедить меня в том, что магия существует, а ведь я думала, что он просто смеется над глупой деревенской девушкой, он сказал мне дотронуться до какого-то амулета, и тогда я увидела похожие рисунки. Они словно бы появились в воздухе из ниоткуда. Они были повсюду, со всех сторон, такие красивые голубенькие. Но больше я их никогда не видела.
        - Кто такой Шен? - не удержавшись, спросила я.
        - Юноша с черными волосами, он был в охране каравана. Он назвал Мастера своим первым учителем, - Минь встревоженно заглянула на Мастера. Тот кивнул:
        - Шен - это второе имя Шико.
        После этого я проводила девушку обратно в дом к ее родителям, там она немного поела и уснула.
        Пару дней семья Ао приходила в себя, долечивала раны, отдыхала, отсыпалась. А потом они начали знакомиться с новым местом жительства.
        Мама Минь, Ао Шу, захотела помогать женщинам при приготовлении еды, ужаснулась тому, что овощей и круп осталось так мало, и сказала, что в лесу можно набрать много разных трав и корней.
        - Дети уже собирают там съедобные растения, - сказал Мастер, впервые за долгое время решив посидеть с нами на площади. Возможно, он хотел понаблюдать за гостями, хотя Ао Фен еще до конца не оправился и лежал в доме под присмотром дочери.
        - Но я не вижу тут ни листьев горечницы, ни мякоти лесного хрустника, ни корня пузырчатки.
        - Вы можете сходить в лес и показать их нашим сборщикам?
        - Нет, - побелела женщина, - я прошу вас! Я больше не могу… Только не это…
        Тогда Мастер попросил описать их, и в некоторых я угадала знакомые растения, только называли мы их по-другому.
        - Я! Я знаю! - сказала я. - Хрустник, кажется, это наш шовник, а пузырчатка похожа на черноглаз, только черноглаз ведь ядовитый.
        Ао Шу немного успокоилась и ответила:
        - Это его ягоды ядовиты, а вот на корнях у него растут такие заметные утолщения, иногда с кулак размером, вот они совершенно безопасны и прекрасно подходят для супов и рагу. Мы их даже выращивали у себя в огороде.
        - А ты разбираешься в земледелии? - заинтересовался Мастер.
        - Вот как вы сказали, не знаю. Но огороды были у всех, и мы сами сажали и растили нужные овощи. Чем в лес ходить, зря ноги бить в поисках травок, проще выйти за дом да насобирать все, что тебе нужно.
        - Пинь, ты запомнила описания? Сможешь принести хотя бы по паре растений, чтобы уважаемая Ао Шу на них посмотрела?
        Женщина покраснела, смутилась:
        - Какая я вам уважаемая…
        - Скажи, а ты можешь посмотреть на нашу землю? Мы хотели как-то сделать поле и выращивать себе зерно, но так как мы в этом не разбираемся, ничего не вышло.
        Я убежала за растениями. А потом нам дали новое задание: помимо целого перечня трав мы должны были притаскивать из леса землю в корзинах. Вроде как Ао Шу сказала, что земля, которую Мастер хотел отдать под поля, слишком тяжелая и в ней много глины, и нужно смешать ее с легкой землей. Глины там и правда было много. Огород прилегал к западной стене района, и как раз с запада из-за стены охотники приносили глину, из которой делали посуду и замазывали щели в стенах.
        Ао Шу объяснила, какие нужны инструменты для возделывания земли, что некоторые растения нельзя сажать рядом, так как они от этого болеют, а другие растения, наоборот, лучше растут вместе. У нас было мало семян, и пришлось пересаживать некоторые лесные растения, что лишь добавило работы детям и охотникам.
        Зато вкус супов заметно улучшился, мясо теперь запекали с какими-то новыми травками, от чего оно становилось намного вкуснее и мягче, да и отвары стали разнообразнее.
        Когда пришел в себя Ао Фен, он, как и его жена, наотрез отказался выходить в лес, к тому же он никогда и не охотился раньше. Он выпросил небольшой нож у охотников, выбрал полено и вырезал из него несколько красивых аккуратных мисочек и ложек, которые долго тер мелкими камушками, вымачивал в зольной воде, сушил, снова тер, а потом раздал детям. Мне досталась ложка, у которой на ручке был вырезан Серомыш, она была очень гладкая, красивая, с ней даже надоевший мясной отвар становился вкуснее.
        Оказывается, дядя Фен поспрашивал наших тетушек, узнал, кто из детей чем увлекается, и сделал каждому особую ложку. Потом обещал вырезать нам и особые миски. Так что и Ао Фен нашел свое дело.
        Мастер попросил сделать побольше деревянной посуды, так как Ци Лонгвей, когда увидел изделия дяди Фена, пришел в восторг и сказал, что такие предметы будут уходить в столице по хорошей цене, ведь это старинный способ обработки дерева, без малейшей магии, и у этого есть свои ценители.
        Еще дядя Фен вырезал фигурку лисицы, которая умела издавать громкий свист, если подуть ей в загнутый кончик хвоста, но Мастер запретил с ними играть и раздал охотникам для подачи сигнала. Если кто-то замечал что-то необычное, то должен был громко засвистеть, чтобы предупредить остальных.
        Так что дядя Фен и тетя Шу мне понравились. А вот Ао Минь… Она была какой-то неправильной. Ходила в платье до пола, в котором нельзя было ни побегать, ни потренироваться, ни в лес сходить. Наши девушки бегали босиком, а она - в узорных туфельках, пусть потрепанных и несколько раз подшитых. Вместо косы или пучка она каждый день укладывала волосы в высокую прическу. А еще она очень боялась насекомых.
        По ее словам, в деревне у нее такого страха не было. Там Минь не обращала на них внимания, ведь они никогда не трогали людей, но после леса у нее появилось отвращение ко всем ползучим и летающим тварям. Однажды я притащила кровавую бабочку, просто так, чтобы посмотреть, как она будет реагировать, так Минь забилась в дальний угол комнаты и со слезами просила убрать эту мерзость из дома.
        Меня сто раз кусали кровавые бабочки, но я же их не боялась!
        А еще, даже несмотря на то, что она - девочка, папа и мама все равно ее любили. Каждый раз, когда она проходила мимо родителей, те ей улыбались. Дядя Фен часто хвалил ее и говорил, какая Минь молодец. Почему она молодец? Ведь она ничего толком не умеет, только шить одежду и вышивать на ней узоры, но это ведь бесполезное занятие. Оно не принесет еды, не защитит от зверей, не укроет от магии.
        И, что меня бесило еще больше, другие девчонки тоже за ней потянулись. Одежду новую сшить они не могли, не было столько лишней ткани, но узорные разноцветные вышивки появлялись на рукавах и подоле то у одной, то у другой девушки. Минь не только вышивала сама, но и охотно учила всех желающих.
        Как-то я подошла к дяде Фену и спросила, почему он так сильно заботится о Минь, ведь она всего лишь девчонка. А он улыбнулся и сказал:
        - А как иначе? Какая разница, сын или дочь? Это ведь мой родной ребенок, которого я должен вырастить, должен помогать, оберегать и любить. А моя Минь, видишь, какая умница и красавица, как такую не любить? И ты, Пинь, тоже большая молодец, сильная и смелая, ходишь каждый день в лес, хотя тебя не оберегают предки, помогаешь Мастеру, совсем как взрослая. Твой папа, наверное, тобой очень гордится.
        Вот тогда я и разревелась. Как маленькая. Я впервые подумала, что, может, это не моя вина, что мы попали в Черный район? Может быть, это не я плохая и неправильная, а мой отец? И если бы я родилась в другой семье, например, в семье Ао, то меня бы не ругали и не били, а обнимали и хвалили? Но ведь тогда… тогда это нечестно! Я же не могла выбирать, у кого родиться, тогда почему? Почему бывает так по-разному?
        Дядя Фен меня попытался успокоить, но я убежала. Я больше всего на свете хотела бы стать его дочкой, но это было невозможно. Ведь у него уже была Минь! Пусть она была слабой, трусливой и беспомощной, но ее все равно любили.
        Так как у нас прибавилось работы, мы проводили теперь в лесу больше времени, чем раньше. Таскали землю, от лямок тяжелых и неудобных корзин на плечах появлялись болезненные потертости, искали и выкапывали растения целиком, чтобы можно было их пересадить. И я не могла заботиться о Мастере, как раньше, приносить ему еду, бегать по его поручениям, делать бодрящие отвары.
        Спустя несколько дней я обнаружила, что Минь заменила меня и там. Она делала все то же, что и я раньше, только еще она вымыла дом Мастера изнутри, развесила ароматные травы, выскоблила стол, заменила всю посуду на изделия своего отца, принесла светильников и даже сделала неброскую вышивку на рукавах одежды Мастера. Я не могла отрицать, что так стало гораздо уютнее, чище, и Мастеру, скорее всего, теперь было удобнее заниматься своими делами. Но теперь я стала совсем ненужной. А все из-за появления этой Минь!
        Единственное существо, которое все еще радовалось при виде меня, так это Серомыш. Минь боялась его так же, как и прочих животных, и не приближалась к летуну, поэтому его сердце принадлежало только мне.
        А потом случилось то, о чем я и мечтать не смела.
        Я, как обычно, кормила Серомыша и говорила с ним о небе. Мне казалось, что он скучал без полетов, и я развлекала его, как могла. А он изредка разевал широкую пасть и улыбался мне, показывая тонкие частые зубы. К нам подошел Ци Лонгвей, погладил летуна по шее и сказал:
        - Ты хорошо за ним ухаживаешь, Пинь. У него никогда не было такого цветущего вида.
        - Дядя Ци, а почему вы проводите с ним так мало времени? Он же скучает.
        - Дело в том, Пинь, что летун не мой, он принадлежит торговому дому «Золотое небо». Обычно за ним следят люди, работающие в «Золотом небе», а я лишь временно взял его как транспорт. Мне могли дать не Серомыша, а кого-нибудь другого, и я бы не заметил разницы. Так что, будь уверена, меня летун потом и не вспомнит, а вот тебя обязательно узнает.
        Ци подождал, пока летун не съел четверть ведра мяса, а потом отодвинул его в сторону.
        - Эй, - возмутилась я, - он же еще не доел.
        - Ему сейчас нельзя наедаться. Пинь, - тут мужчина присел так, чтобы его лицо оказалось наравне с моим, - а хочешь полетать?
        - Я? Можно? Я хочу! А можно? А как же Ки? А ему не будет тяжело? А у нас тут нет башни, что делать?
        - Стоп-стоп-стоп, - рассмеялся дядя Ци, - помедленнее. Если я разрешаю, значит, можно. Только при одном условии: ты слушаешься меня. Что я говорю, то и делаешь. Это понятно?
        Я радостно закивала.
        - К нам приближаются наши друзья, нужно посмотреть, где они, объяснить, чтобы они ехали напрямую в Черный район, не заезжая в город, иначе их оттуда не выпустят. Они везут много Ки, так что больше нет необходимости экономить, а на один полет у меня энергии хватит. И насчет башни мы кое-что придумали. Так что давай выводить Серомыша на улицу.
        Летун смешно сощурился, когда вышел на солнце, и жалобно открыл рот. «Все-таки он не наелся», - подумала я.
        Ци Лонгвей уже надел свою длинную куртку, с сомнением посмотрел на мою одежду, но ничего не сказал. К нам подошел Мастер:
        - Лестницу уже поставили. Ты готов?
        - Да, план со мной. И еще кое-что. Можно принести что-нибудь теплое на девочку? Я хочу взять ее с собой в благодарность за уход за летуном.
        Мастер обернулся, посмотрел на Минь (а она уже за ним, как хвостик, ходит) и кивнул ей. Девушка тут же поклонилась (а я все время забывала ему кланяться) и убежала. Через несколько минут она принесла настоящую охотничью куртку, сделанную из шкур животных. Когда я ее надела, то утонула в ней и сразу вспотела.
        Мы медленно, подлаживаясь под неуклюжие движения летуна, пошли к внешней стене, к ней, неподалеку от арки, была прислонена огромная лестница. Ее боковины были сделаны из цельных бревен, толстых и тяжеленных на вид, в них были вырублены квадратные лунки, в которые были вложены деревянные бруски. Но они находились на большом расстоянии друг от друга, я бы не смогла залезть по такой лестнице.
        Ци Лонгвей же довольно кивнул:
        - То, что надо. Ну что, Пинь, ты готова подняться на самый верх, а потом еще выше? Не боишься?
        Я замотала головой. Неужели я смогу дотронуться до неба?
        Дядя Ци закрепил многочисленные ремни на морде, груди и спине летуна, приладил седло, закинул меня на спину Серомышу, залез сам, затем несколько раз обмотал меня веревкой, которую плотно привязал к себе и к седлу одновременно.
        - Держишь хорошенько. Может сильно трясти, - а потом по-особенному прищелкнул языком, и летун двинулся к лестнице.
        Сидеть даже на идущем по земле летуне было невероятно. Я почувствовала себя такой сильной и такой важной. Когда я обернулась, то увидела много людей: почти весь Черный район пришел посмотреть на наш полет. Я поискала взглядом Минь, видит ли она, завидует ли мне, но та спряталась за Мастером, только пучок волос, украшенный лентой, виднелся из-за его плеча.
        Я фыркнула. Эта трусиха никогда не поймет прелести настоящей жизни, полета и силы.
        Серомыш потянулся к первой перекладине передними лапками, я откинулась назад, но уперлась в дядю Ци. Он сидел крепко, не падая.
        - Наклонись вперед, так летуну будет проще. Можешь даже лечь на него, - шепнул он.
        Я подтянулась на руках и наклонилась так низко, как позволяла веревка, дядя Ци тоже потянулся вперед. Серомыш медленно, но уверенно перебирал маленькими цепкими лапками, поднимаясь все выше и выше, пока не добрался до конца, перешел на стену, распахнул рот и тоненько пропищал. Я поняла, что он кричал от радости, так как соскучился по полетам.
        Ци спросил, готова ли я, сбоку что-то блеснуло, это оказался большой кристалл, заполненный Ки, потом дядя Лонгвей пронзительно крикнул, я аж вздрогнула, летун подошел к краю и прыгнул.
        Я на секунду подумала, что мы просто упадем, но тут Серомыш расправил складки и сразу увеличился до размера комнаты, хотя мы все еще падали. Дядя Ци что-то пробормотал, летуна тут же подхватил порыв ветра и плавно поднял вверх, над макушками деревьев. Я оглянулась по сторонам: под нами раскинулся бесконечный лес, и не было видно его границ.
        Летун постепенно поднимался все выше, описывая круги над городом. Я только сейчас поняла, что наш город был таким маленьким, он словно затерялся посередине этого леса, а уж Черный район и вовсе казался крошечным пятном.
        - Не страшно? - прокричал мне в ухо дядя Ци.
        - Нет, - также громко крикнула я. Мне и впрямь было совсем не страшно. Края складок Серомыша трепетали на ветру, холодный воздух обжигал лицо, но это было по-настоящему здорово!
        Летун снизился так, чтобы не задевать деревья, мы обогнули город и полетели над ниточкой-дорогой. Зеленые макушки мчались под нами с бешеной скоростью, и казалось, что если я захочу, то смогу коснуться неба. Я раскинула руки в стороны и закричала от восторга, хотя во рту от ветра стало холодно и сухо.
        Хорошо, что дядя Ци не забывал смотреть на дорогу и первым заметил длинную вереницу повозок. Он пролетел ее до конца, потом плавно развернул летуна и начал наворачивать круги вокруг каравана, пока из его середины не выстрелила фиолетовая искра. Тогда Ци вытащил из-за пазухи камень, обернутый бумагой, и, примерившись, бросил его вниз. Мне показалось, что он промахнулся и запустил его в лес, но камень упал на дорогу, немного впереди каравана.
        После этого мы развернулись и полетели обратно в Черный район. Самое тяжелое в полете, на мой взгляд, это правильно приземлиться. До последнего момента мне казалось, что дядя Ци летит неправильно, и мы обязательно врежемся в какой-нибудь дом, но Серомыш опустился прямо в центре площади, как и в прошлый раз.
        Когда меня отвязали, дядя Ци снял меня с летуна и спросил:
        - Ну как, тебе понравилось летать?
        - Очень! А я смогу летать на Серомыше? Ну, когда вырасту, конечно, - уточнила я. Дядя Ци грустно улыбнулся и покачал головой:
        - Вряд ли, хотя по характеру ты идеальный летающий всадник: не боишься ни высоты, ни зверя, быстро учишься. Но, понимаешь, заклинания для полета довольно затратные, а у тебя недостаточно большой талант. Зато ты можешь стать хорошим смотрителем за летунами.
        Я стиснула зубы и постаралась не показать разочарования. Не об этом я мечтала. Разве это честно: ухаживать за летунами, чтобы потом на них ездили другие?
        К нам подошел Мастер с неизменной Минь позади и спросил:
        - Как прошло? Когда нам ждать караван?
        - Я сбросил им схему пути к Черному району. Ближе к вечеру хорошо бы выслать людей навстречу.
        Я никогда не видела настоящего каравана. В полете не считается, с высоты он выглядел как толстая длинная гусеница. Интересно, что они нам привезут? Ведь не зря там столько телег! А еще я смогу увидеть других ручных животных, погладить их, а может, даже покататься! Поэтому мне не терпелось увидеть караван.
        Решетку в арке впервые подняли до самого конца и подперли заранее подготовленными бревнами. Рядом со стеной снова собрались почти все жители, всем хотелось встретить первый караван Черного района.
        Сначала въехала пара мужчин с густыми короткими бородами на удивительных животных: сероватых гладких ящерицах, бегающих на задних лапах, лупоглазах, как мне потом сказал дядя Ци. Мне сразу же захотелось их погладить.
        Потом одна за другой начали въезжать повозки, чуть ли не чиркая бортами о стены прохода. Через несколько минут все пространство оказалась заполненным, а телеги все заезжали и заезжали, а также втягивались новые люди верхом на ящерицах. У них было много оружия, причем гораздо лучше нашего: блестящие копья с яркими кистями, необычной формы мечи, у некоторых за спиной торчали луки. Пара мужчин везли огромные щиты с меня ростом. Также было много людей, пришедших пешком, с простым оружием. Столько новых лиц!
        Последним в арку вошел Ци Лонгвей, светясь от радости. Он подошел к Мастеру, коротко поклонился ему и сказал:
        - Джин Фу держит слово. Мы привезли вам зерно, семена, овощи, ткани, инструменты и оружие. А также первых учеников для прохождения троп.
        - Я также сдержу слово. Готов поехать к твоему господину сразу после того, как тут все устроится. С условием, что я вернусь перед началом волны. Все же я в ответе за этих людей.
        После этого в районе все изменилось. Согласно отметкам, ранее сделанным дядей Ци, все гости расселились по пустым домам. Некоторые занялись приведенными животными, некоторые вышли на охоту вместе с нашими мужчинами, другие взяли топоры и принялись чинить и облагораживать дома. Ао Шу с женщинами вплотную занялась расширением и засевом полей. Чинились мостовые, строились огромные дома-склады. Девушки под присмотром Ао Минь шили и обновляли одежду для всех нуждающихся.
        Но за стенами города активность была еще больше. Один мужчина приехал специально для того, чтобы помочь отразить будущую волну. Он набрал людей и ежедневно уходил в лес выстраивать ловушки, копать ямы, готовить оборонительные сооружения, а Мастер вплетал туда магическую защиту, на которую раньше не хватало Ки. Кроме того, оказалось, что пешие парни - это новобранцы, которых прислали учиться проходить тропы. Самых юных и неопытных, в возрасте от пятнадцати до двадцати лет, передали мне для обучения на начальных тропах, а более взрослых передали охотникам - для троп большей сложности. Так что у меня совсем не осталось свободного времени.
        Сначала они меня не слушались, и я могла их понять: как можно всерьез относиться к девчонке, которая едва-едва доходила им до груди, но это ужасно мешало обучению. Я пожаловалась на них дяде Ци, он посоветовал отправлять их по очереди на четвертую тропу и оставлять там на час-полтора. Я так и сделала. Они выползали оттуда покусанные, обожженные, оплеванные жгучими семенами, и после этого слушали меня уже внимательнее.
        И все шло хорошо. Пока Мастер не сказал, что покидает Черный район.
        Глава 12
        Я надел белую длинную хламиду, затянул пояс и завязал налобную белую повязку, провел рукой по шелковому блестящему рукаву. За это время я привык к дорогой одежде, привык к сложному ритуалу одевания, когда надеваешь штаны, нательную рубаху, потом верхние штаны, которые прикрепляются к поясу, халат и наконец верхний пояс. И мне уже не казалось странным носить одновременно столько одежды, хотя я прожил всю жизнь, бегая в одних штанах и рубахе.
        Конечно, это не повседневный наряд. На тренировки я ходил в более удобной одежде, да и на занятия магией, но к каждому приему пищи необходимо было переодеться в полный официальный костюм, включая шапочку и обувь. И госпожа Роу не спускала нам промахов.
        Из соседней комнаты вышел Байсо, также полностью в белом, повязка почти сливалась цветом с волосами, и криво улыбнулся мне.
        Он изменился после похищения. Внешне это не сильно проявлялось, но пропало то легкомысленное отношение к жизни, которое чувствовалось раньше, он посерьезнел, перестал шутить и баловаться, стал больше времени уделять учебе.
        Серьезных повреждений у него не было. Не больше, чем у меня после неудачной тренировки с Харскулем. Много синяков и ссадин, пара треснувших ребер, выбитый зуб да несколько сломанных пальцев, видимо, он пытался закрыться от ударов. Без сознания он был, как объяснил Тэн-ишэн, из-за резкого уменьшения Ки в теле, что легко восстанавливалось. Байсо буквально в последнюю минуту перед нашим прибытием сумел отправить Джин Фу мысленное сообщение с именем похитителя. И я обрадовался, когда узнал об этом, ведь, значит, Байсо не сломался. Он до последнего сражался как мог.
        Но сам братишка так не думал.
        Как только срослись сломанные кости да зажили прочие раны, Байсо во время ужина попросил у Джин Фу:
        - Учитель, у меня есть одна просьба. Я хочу учиться боевым искусствам и прошу помочь с выбором наставника.
        - Я не возражаю, - ответил Фу, - но зачем тебе это? Ты же понимаешь, что тебе это никак не помогло бы?
        - Я много думал об этом, учитель. И понял, что ничего не умею, кроме как болтать. Я слаб в магии, мой талант ничтожен и мне не интересно копаться в свитках с заклинаниями. Поэтому магически я продолжу отрабатывать только мысленную связь. А боевые искусства… Учитель, я же знал, что вы скоро меня отыщете. Я знал про метки, знал, что вы меня не оставите, знал, что нужно всего лишь потянуть время, но не смог.
        Всю неделю, прошедшую со дня похищения, мы старались не вспоминать о нем при Байсо, не спрашивали его о том, как он себя чувствует, так как не хотели его беспокоить. Поэтому госпожа Роу, услышав слова Байсо, перестала улыбаться и отложила палочки, чтобы не было видно, как трясутся у нее руки.
        - Я поговорил с лекарем. Мои раны были не слишком серьезными, Шену на тренировках и побольше доставалось, но все же я не смог продержаться несколько часов и предал вас, - голос Байсо звучал очень спокойно, видимо, он не раз обдумывал эти слова. - Понимаю, что даже будь я опытным воином, меня бы это не спасло, я еще довольно мал и не мог сражаться со взрослыми наравне. Но зато я бы мог промолчать. Или продолжать врать. Все, что угодно.
        Госпожа Роу отвернулась, и ее плечи мелко затряслись. Она снова плакала. Она часто плакала в эти дни. Каждый раз, когда Байсо вел себя или реагировал как-то иначе.
        - Хорошо, - также спокойно ответил Джин Фу. - С завтрашнего дня начнешь тренироваться. Только сразу хочу предупредить: если ты ждешь, что тебя будут гонять так же, как Шена, избивать до кровавых соплей, гонять с оружием, то ошибаешься. Во-первых, у Шена другой уровень подготовки, он уже не новичок в боях. Во-вторых, у него сжатые сроки, поэтому ему вбивают навыки весьма жестким и болезненным способом. В-третьих, твой брат уже вырос, его тело и мышцы позволяют ему выдерживать подобные уроки. С тобой же другая ситуация. Ты мал, слаб и ничего не умеешь, но у тебя полно времени, а значит, ты будешь проходить все ступени постепенно, наращивая силу, скорость и умения по мере своего роста.
        - Я понимаю, учитель.
        - Насчет наставника я должен посоветоваться с Бай Чонганом. Все же я в боевых искусствах не специалист.
        - Благодарю, учитель.
        - И… - Джин Фу помедлил, - ты же знаешь, что твои слова не навредили мне? Бай Чонган поймал того человека.
        - Знаю, учитель, и я рад этому. Но тут нет моей заслуги. Я сильно провинился перед вами и постараюсь сделать все, чтобы исправить свою ошибку.
        - Прошу прощения, - прошептала госпожа Роу и поспешно вышла из комнаты. Признаться, я и сам в тот момент чуть не разрыдался. Не из жалости, а от понимания, что прежнего Байсо нет и никогда больше не будет.
        Позднее я поймал Джина Фу, когда тот был один, и спросил:
        - Учитель Фу, а нынешний Байсо вам так же подходит в качестве ученика и наследника?
        Торговец медленно провел рукой по бритой макушке:
        - Пожалуй, сейчас он подходит даже лучше, чем раньше, - видя мой озадаченный вид, он пояснил. - Несмотря на то, что у Байсо в прошлом было много неприятных моментов: смерть родителей, нищета, потеря сестренки, он воспринимал их как несчастные случаи. Как что-то, что происходило вне зависимости от его желаний и действий. А все хорошее, что с ним случалось, он считал исключительно своей заслугой. Во многом так оно и было. Даже тебя и твои успехи Байсо приписывал себе. Не замечал?
        Он никогда раньше не проигрывал, и это несколько вскружило ему голову. Он постоянно придумывал новые затеи, новые игры, новые аферы, не просчитывая их. Так он ввязался в торговлю смолкой, да, я знаю об этом, не задумываясь, какой будет итог, и не осознавая, что Мастер своим запретом спас его. Так он влез в отбор охранников, не подумав о том, что мужчины, вылетевшие из турнира, могли его попросту убить после ухода каравана, да и тебя заодно. Просто потому что он над ними посмеялся. Байсо решил, что он всесилен, и все вокруг него должны делать то, что ему вздумается. Учти, что ты также входил в эту категорию.
        Я уже начал думать над тем, чтобы заставить его проиграть хотя бы в одной игре, как случилось похищение. И он проиграл.
        - Но разве это была игра? - удивился я.
        - Конечно, игра. Ты заметил, в той комнате не было ни кляпа, ни тряпки? Значит, они разговаривали. Да, игра была нечестной, у Байсо было меньше шансов достать соперника, но это не значит, что их не было совсем. И он правильно оценил результат игры, сделал выводы, а главное, он начал думать, просчитывать варианты, задумываться о следующих шагах, планировать последствия. И это как раз то, что мне нужно от моего наследника.
        Впрочем, изменился не только Байсо.
        Но я был уверен, что причиной сдвига послужило не сражение с неизвестным мечником, как думал Харскуль, а вид моего брата, распростертого на полу.
        Раньше я всегда за кем-то шел. За мамой, за Байсо, за Мастером, потом за Джин Фу. Я словно никак не мог выбраться из той помойки, где нашел меня брат. И всегда, глядя на него, я видел его нахальную улыбку и вытянутую руку. Руку помощи. Именно я искал у него защиту, поддержку, опору, несмотря на разницу в возрасте и силе. Его уверенность в себе и своих поступках помогали мне сделать следующий шаг.
        А сейчас… Я понял, о чем мне твердил Харскуль на тренировках. За мной нет никого. Каждый человек сам по себе. Нельзя надеяться на чужую помощь. Нельзя рассчитывать на поддержку даже самого близкого человека, ибо все мы смертны. Есть только ты, твои знания, твои навыки, твоя сила. Оружие, деньги, связи, торговый дом, друзья - всего этого можно лишиться в один момент. У тебя есть только то, что остается, когда тебя раздевают догола и бросают в клетку.
        А значит, нужно брать все, что смогу забрать.
        На первой же тренировке после похищения я атаковал Харскуля так, как никогда до этого. Я не прыгал, не махал копьем, не придумывал стратегии и не стремился впасть в транс. Я всего лишь хотел прорваться через стену. Но во мне не было злости. Как ее не было и в тот вечер.
        - Хорошо, - внезапно, после очередного удара, остановил тренировку брыластый. - Теперь у тебя есть цель. Но я не могу понять, какая. Почему ты ударил того человека? Он не хотел с тобой сражаться.
        - Он похитил моего брата.
        - Нет, он не похищал его. Он был всего лишь наемником. Его задачей было отвлечение хотя бы одного противника, пусть и ценой жизни.
        - Но он знал, почему там стоит.
        Харскуль кивнул, хотя его взгляд был полон сомнений. Он меня не понимал. Хотя все было просто: если я не пройду этот этап, брыластый не будет учить меня следующему шагу, а значит, я должен нападать так, чтобы его это устроило.
        Я так не смог его коснуться тогда, но и привычного избиения не последовало. А на следующей тренировке он снова взял палку. Шаг был сделан.
        Мы с Байсо вышли во внутренний дворик. Учителя Фу и госпожи Роу там еще не было, наверное, они еще не успели надеть полные траурные наряды. У замужней приличной женщины на каждый случай в жизни есть особая одежда и особая прическа, но так как в семье Джин пока никто не умирал, у служанки госпожи Роу не было возможности попрактиковаться в оформлении траурной прически.
        Но я был уверен, что в скором времени ей эти навыки понадобятся еще не раз.
        Добряк смог поймать Джин Юна, зарубив его личных телохранителей. Юн был довольно осторожен, поэтому похищали Байсо одни люди, охраняли другие, и все они были наемниками, хотя и выше качеством, чем те, что напали на караван. Нынешние умели обращаться с оружием, но до профессионалов им было далековато. Впрочем, Джин Юн рассчитывал, что их боевые навыки не пригодятся, наемники должны были всего лишь удерживать посторонних подальше от склада и предупредить при приближении стражи.
        Как пояснил потом Джин Фу, в «Золотом небе» была сложная система субординации. Большая часть людей, работающих на семью Джин, принадлежала самому торговому дому, они выполняли приказы любого члена семьи. Их преданность можно было купить, но никто на таких людей в серьезных делах не полагался.
        И у каждой ветви семьи Джин были люди, преданные только ей одной. У Джин Фу в его сыхэюане жили только доверенные лица, но если ему нужно было больше работников, он мог запросить их в самом торговом доме. Например, в караван он взял с собой не только своих подчиненных, но и людей из «Золотого неба», что я и наблюдал.
        Пока было неясно, почему Джин Юн задействовал наемников в столь щекотливом деле, как похищение почти что члена семьи. Никто из людей «Золотого неба», внешнего круга, не стал бы участвовать в подобном преступлении. Но у отца Юна, Джин Ченга, слуг во внутреннем круге было не меньше, чем у Джин Фу, то есть с лихвой бы хватило на то, чтобы собрать небольшой караван.
        А значит, либо Джин Юн действовал без ведома отца, и в свои двадцать лет еще не успел собрать личную свиту, либо семья Ченга перестраховывалась и хотела, чтобы в случае провала гнев Джин Фу обрушился только на одного Юна. И тот, и другой вариант были вполне возможны, так как официальным наследником Ченга был назначен старший сын, Джеминг. Ченг мог желать пристроить своего младшего сына на место Джин Фу, и лишние претенденты ему не нужны. Или у Юна могли быть собственные амбиции.
        Но Джин Фу был уверен, что Юн не мог действовать в одиночку. Он слишком молод и неопытен для организации нападения на караван. Значит, у него есть старший сообщник. Альтернатива была еще хуже: несколько членов семьи Джин поодиночке хотят уничтожить Фу.
        Я спросил у учителя Фу, не может ли Джинхей со своей вредной женушкой и заносчивым сынком оказаться самым сообщником, но Фу только рассмеялся:
        - Джинхей? О нет, это единственный человек в семье, которому я верю. Он не самый приятный собеседник, это правда, зато он всегда скажет тебе в лицо все, что думает. И жену такую же подобрал. Если он захочет кого-то убить, то лично воткнет нож ему в горло, а не будет строить козни за спиной. Откровенность Джинхея мешает стать ему хорошим торговцем, зато с должностью управляющего он неплохо справляется. Думаешь, почему его направили на магазины? Продавцы его боятся, уважают и знают, что если Джинхею что-то не понравится, он выскажет это напрямую, без интриг или подстав.
        Пока Юна держали в Ки-изолированной комнате, которая не позволяла пробиться ни поисковой магии, ни сигналу от меток, и Джин Фу мог спокойно продумывать дальнейшие шаги. Несколько раз в день учитель заходил туда вместе с Добряком. К сожалению, он не рассказывал о том, что происходило внутри.
        Спустя несколько дней после похищения в семье Джин состоялся новый семейный ужин, на сей раз по случаю возвращения из длительной поездки Джин Ганга, самого старшего из братьев. Его сыновья, Бо, Чжун и Шу, при первой встрече мне понравились, но с другой стороны, Юн мне тоже тогда понравился, так что я решил не торопиться с выводами.
        В этот раз учитель Фу не стал давать никаких рекомендаций, Байсо все еще приходил в себя, и госпожа Роу считала, что ему пока рано выбираться из дома, но мы пошли все вместе.
        Прием проходил в доме Ганга, и снова собрались те же лица: главы ветвей с женами, сыновьями, преемниками и Суиин.
        Мы любезно раскланялись со всеми прибывшими во внешнем дворике сыхэюаня Ганга, который превосходил владения Джин Фу раза в два. Впрочем, это было понятно, ведь у него три взрослых сына с женами, с десяток внуков, некоторые из них уже успели обзавестись своими семьями, уйма прислуги, и все они жили на одной территории.
        Все вели себя довольно вежливо, только Джинхей с семейством проигнорировал мое приветствие, впрочем, меня это никак не задело. Я уже не испытывал страха ни перед ним, ни перед прочими родственничками. Кто-то из них хотел убить Байсо! Так с какой стати я должен переживать из-за того, что могу показаться им грубым или глупым?
        Сам Ганг оказался рослым мужчиной с изрядным брюшком, помимо пестрого наряда в глаза бросалась его тоненькая ухоженная бородка, нелепо смотревшаяся на откормленном загорелом лице. Подтянутый бритый Джин Фу в строгих официальных одеждах смотрелся рядом с ним отшельником-аскетом. Ганг был громок, речист и явно любил посмеяться. Байсо он потрепал по голове, меня звучно похлопал по плечу:
        - Славные ребятишки! Не стесняйтесь, смотрите, тут много всего интересного!
        Его жена, Мейронг, также была одета в яркое блестящее платье, от чего резало в глазах, но я старался не смотреть на нее по другой причине. На вид Мейронг было лет пятьдесят, но ее черные с проседью волосы не были уложены в прическу, а свободно спадали с головы, ничем не прикрытые. Да, там было закреплено несколько узорных шпилек, но когда я смотрел на нее, казалось, что я ворвался в спальню к уважаемой женщине, пока та готовилась ко сну. И такие чувства были не только у меня судя по тому, как отводили от нее глаза другие мужчины.
        Я услышал, как госпожа Роу тихонько спросила у Мейронг:
        - Мейронг-саоцу, у вас такая необычная прическа? Неужели женщины в стране Божественной черепахи ходят теперь так?
        Но жена Ганга даже не смутилась:
        - Ах, Роу-димей, конечно, нет. Там по-прежнему царят строгие нравы, и их прически во многом схожи с нашими, но мы познакомились и с другими иностранцами. Не знаю, слышала ты или нет про страну Огненных камней, вот там женщины могут не тратить время на укладку и ходят с такими прическами, как у меня. А еще у них есть новые краски для тканей, смотри, какие яркие и насыщенные!
        На мой взгляд, их наряды смотрелись вульгарно и даже отталкивающе. Джин Фу, как правило, носил одежду насыщенных темных цветов: темно-синий, бордовый, фиолетовый, а госпожа Роу предпочитала светлые пастельные оттенки, и мне нравилось, как она сочетала их в одном наряде.
        - Какие симпатичные мальчики! Они уже привыкли к столице? - продолжала болтать Мейронг. - Ах, если бы мы знали о них раньше, то подобрали бы для них хорошие подарки. Впрочем, Ганг что-то уже придумал.
        - Не нужно было…, - после этого женщины отошли, и я не мог больше разбирать их разговор.
        Тем временем к Джин Фу подошел Джинхей и спросил:
        - Что, ты все же выпорол мелкого? Что-то он больно смирный сегодня.
        Байсо и впрямь вел себя тихо, соблюдая все церемонии приветствия, кланяясь каждому согласно этикету. Я бы сказал, чересчур правильно. Настолько чересчур, что это бросалось в глаза.
        - Хмм, скажем так, у него был повод задуматься о своем будущем, - ответил учитель.
        Двор и дом Ганга походили на самого хозяина. Если дворик в сыхэюане Джин Фу настраивал на размышления, созерцание и тишину, то здесь все просто кричало о богатстве, довольстве и чрезмерном потакании своим желаниям. В одном углу росли редкие деревья. В одном я узнал то деревце из Цай Хонг Ши, с которым я помог разобраться незадачливой владелице сада. Только там оно выглядело как тоненький прутик с пятью веточками, а здесь был толстый, в обхват, ствол, густая крона с отливающими металлом листьями, между которых виднелись некрупные вытянутые плоды серебристого цвета. Я не удержался, подошел к нему и выпустил немного Ки. Да, это было точно такое же дерево, и на его выращивание потратили огромное количество энергии.
        В другом углу на холмике росли яркие цветы, заливая одуряющими запахами весь двор. Я заметил, что женщины старались держаться подальше от той стороны. Наверное, боялись пропитаться цветочными ароматами.
        Вместо прудика тут по кругу протекала небольшая речушка, в которой плавало множество рыб. Через нее были переброшены мостики, каждый выстроен в особом стиле. Один был сплетен из веток и украшен гирляндами, второй выложен из камня, третий сиял золотом, четвертый был прозрачен, но крепок, и если встать на него, казалось, что ты висишь в воздухе прямо над бегущей водой.
        И статуи! Много статуй, расставленных по всему двору: от небольших фигурок, еле заметных в траве, до огромных фигур, нависающих над гостями.
        В обеденном зале семья Ганга также развернулась от души. Широкий стол был заставлен блюдами настолько, что не хватило места даже для цветов или композиций, которыми так любила украшать стол госпожа Роу. Она умела составлять вещи так, что ими хотелось любоваться, над ними хотелось задуматься. Я не знал, училась ли она этому искусству или у нее был природный дар, но я каждое утро ждал завтрак, чтобы посмотреть, что она в этот раз загадала. После возвращения Байсо, например, на столе стояла горка, сложенная из грубых камней, через которые пробивался нежный тонкий стебелек. И это было настолько трогательно, что я в то утро с трудом смог поесть.
        Здесь же зал блистал позолотой, на стенах висели картины с изображениями членов семьи, несмотря на то, что было еще светло, повсюду висели и стояли горящие магические светильники, сделанные в виде цветов.
        Когда мы уселись, Ганг прочел длинную речь, изобилующую шутками, впрочем, большая их часть мне не была понятна, скорее всего, они касались прошлого семьи Джин. А потом все приступили к еде.
        Если бы это был мой первый выход в свет, я бы запаниковал, так как большая часть блюд была мне незнакома. Я даже не мог понять, что это: птица, мясо, овощи или сладкое. Оглянувшись, я заметил такой же потерянный взгляд у Суиин.
        - Мейронг-бому, - негромко сказал я, - не могли бы вы рассказать немного о ваших блюдах? Боюсь, мое образование недостаточно, чтобы насладиться ими так, как полагается, а я не хотел бы испортить их вкус из-за своего невежества.
        Та рассмеялась, встряхнув волосами, от чего я сразу уткнулся взглядом в тарелку:
        - Какой вежливый молодой человек! Конечно, я с радостью вам все расскажу и покажу. Твое образование ни при чем. Мы с Гангом привезли с собой повара, который в совершенстве знаетрецепты других стран. Тут, в Киньяне, есть заведения, где предлагают иностранные блюда, но могу сказать, что им далеко до оригинала. Вот это, например, мясо крабов, запеченное в рыбе. Тут главное правильно разрезать, иначе можно повредить пленку, и сок вытечет.
        Сначала Байсо тоже пытался следовать ее советам, но потом он отстал и просто наложил на свою тарелку все, до чего дотянулся: жареное в сухарях мясо, лепестки цветов в желе, острые маринованные овощи, запеченные с медом фрукты, потом полил разными соусами и принялся с аппетитом есть.
        Ганг, увидев это, принялся хохотать:
        - Братец Фу, мне нравится этот мальчишка, честное слово! Я и сам давно мечтал так сделать, но все стеснялся. Знаешь, я уже всем отправил дары, но так как я не знал о твоих приемышах, то они остались без подарков, а это неправильно. Ты не возражаешь, если я подарю им кое-что сейчас.
        Учитель Фу кивнул:
        - Ты же все равно не удержишься. Поэтому мы благодарим тебя и с радостью примем твои дары.
        Ганг подозвал служанку, что-то долго ей объяснял, а потом отправил из комнаты.
        Через некоторое время из-за стола встал Джин Ливей:
        - Хочу сделать объявление. Через два месяца состоится помолвка моей дочери Суиин с Люй Хуи, и Люй Хуи официально войдет в состав семьи Джин.
        Суиин с Хуи поднялись и поклонились всем присутствующим. Лицо девушки раскраснелось, но я не заметил радости в ее взгляде. Каждый из глав семейств высказал свои поздравления, и застолье продолжилось. Я же продолжал поглядывать в сторону Суиин. Если честно, я не понимал ее недовольство: Люй Хуи - довольно привлекательный молодой человек, не обделенный талантами, раз Ливей решил взять его в преемники, плюс ей не придется переезжать в чужой дом, привыкать к чужим порядкам и слушаться родителей мужа. Она сможет жить в своем доме, под крылом матери, и постепенно вливаться во взрослую жизнь. О чем еще может мечтать девушка?
        Затем из-за стола встал Джин Ченг, и все сразу притихли.
        - Добрый вечер! Прошу прощения, что прерываю ужин. Мой второй сын, Юн, пропал. Уехал из дома со своим охранником и пока не вернулся. Я не могу с уверенностью сказать, что это похищение или что-то подобное, Юн довольно молод, а молодые люди в его возрасте порой совершают глупости. Но если кто-то узнает что-то о Юне, прошу сообщить мне.
        - А что с метками и поисковой магией? - спросил посерьезневший Ганг.
        - Ничего. Нет ни направления, ни сигнала, поисковик не может сказать даже, жив ли Юн или мертв.
        - Может, он уехал куда-то? На каком расстоянии перестают работать метки? - уточнил Ливей.
        - Все может быть. Но я начал поиск на следующий же день после его пропажи. Он бы не успел так далеко отъехать. Всех летунов, покинувших Киньян за эти дни, я также проверил. Я принес несколько прядей волос Юна и был бы благодарен, если бы ваши люди также присоединились к поиску.
        Ченг поклонился и сел на место. Я украдкой бросил взгляд на Байсо, но тот с увлечением выковыривал орехи из меда и складывал их на столе перед собой. Казалось, что он вообще не обращал внимания на то, что происходило вокруг.
        В зал вошло несколько слуг с коробками в руках. Ганг хлопнул в ладоши и сказал:
        - Ну вот и подарки поспели. Итак, Байсо, слышал, что тебя Фу учит разбираться в амулетах. В стране Божественной черепахи начертанию учатся не как у нас, в закрытой гильдии, а в университетах по всей стране, и для студентов придумали очень занимательную игрушку. В ней ты можешь переставлять пластинки с начертанными массивами и проверять действие амулета с подобным рисунком, только в ослабленном режиме. Это позволит тебе выучить много разных схем и с одного взгляда определять назначение амулета.
        Служанка с красными перьями в волосах подошла к Байсо и с поклоном преподнесла ему большую коробку. Брат с удовольствием схватился за нее, чуть не выронил из-за тяжести:
        - Большое спасибо, Ганг-бофу. Если бы вы знали, как скучно учить все эти амулеты!
        - Я знаю, малыш, я знаю, - расплылся в улыбке Ганг, а потом повернулся ко мне. - Слышал, что ты наделен множеством талантов. Тут и начертание, и увлечение чистой магией, и боевые искусства, и это похвально! Настоящий мужчина, даже если он всего лишь мирный торговец, должен уметь себя защищать. Поэтому надеюсь, что тебе понравится мой подарок.
        Он махнул рукой, и мне поднесли расшитый цветами чехол, натянутый на ножны.
        - За столом не принято обнажать мечи, поэтому посмотришь на него во всей красе дома. Это дао, выкованный из особой стали, которая хорошо проводит Ки. На него можно наложить массив с нужным тебе эффектом.
        Я встал, принял меч и поблагодарил Ганга за подарок. С мечом мне пока не приходилось работать.
        Больше на том приеме ничего интересного не было. Но потом семейные ужины стали устраиваться чаще, отнимая драгоценное время от тренировок с Харскулем.
        Когда же должна была состояться первая тренировка Байсо, я не смог устоять и пришел посмотреть. И Добряк удивил нас выбором наставника.
        - Добрый вечер! Не требую называть меня учителем, я пока не доросла до этого звания, поэтому обращайся со мне Лан-джиджи (джиджи - старшая сестра), - сказала высокая девушка с длинной косой.
        Байсо от удивления забыл закрыть рот. Это была та самая служанка с веером, что защищала проход в женский дом.
        - Я понимаю твое недоверие. Поэтому Тао Сянцзян разрешил мне провести поединок с твоим братом, дабы ты убедился в моей подготовке. Господин Шен, не возражаете?
        Я пришел на первую тренировку Байсо, чтобы поддержать его, а не драться, и был одет в традиционный наряд с длинным до пола ханьфу и длинными рукавами. Но и отказаться я не мог, поэтому снял ханьфу, оставшись в нательной рубахе и штанах, взял хуа цян, не снимая чехла с наконечника.
        Девушка вышла на середину зала, поклонилась мне и сказала:
        - Я еще не настолько опытный воин и не всегда могу удержать удар, поэтому заранее прошу прощения за возможные раны.
        После этих слов мне стало страшновато, но отступать было некуда. Байсо, Добряк и невесть откуда взявшийся Харскуль внимательно наблюдали за нами.
        Брыластый негромко сказал:
        - Учись справляться с разного рода оружием.
        Интересно, он обращался ко мне или к Чжан Лан?
        Сначала мы стояли и смотрели друг на друга, девушка держала руки за спиной. А я никак не мог решиться напасть на нее: одно дело - сражаться с Харскулем, там я мог бить изо всех сил, так как был уверен, что тот не позволит себя ранить, и другое - с молодой девушкой, у которой нет в руках ни копья, ни меча, ни щита. А вдруг я ей что-то сломаю? Или изуродую лицо? Как она потом выйдет замуж?
        - Бей! - крикнул Харскуль. Я вздрогнул и начал с простого выпада. Чжан Лан отклонилась в сторону, не сходя с места. Что ж, тогда я перешел к сплошному каскаду ударов, в любом случае у меня было преимущество в дальности. Она уворачивалась, изгибаясь, как змея, то пропуская удары мимо, то отскакивая назад, я же увеличивал скорость так, что от последнего выпада она не смогла уклониться, и тогда в ее руках распустился железный веер, остановивший копье, но она на этом не остановилась. Пока я не успел отдернуть хуа цян, Чжан Лан поднырнула под древко, скользнула вниз и взмахнула веером, располосовав мне штаны и поцарапав кожу. Если бы она не сдержала руку, то распорола бы ногу до кости. По сути, это был мой проигрыш.
        - Продолжайте!
        Теперь я действовал осторожнее, зная ее скорость и ловкость. И снова хуа цян показался мне неуместно тяжелым и медленным, хотя дело не в оружии, а в мастерстве того, кто его держит.
        Мы сходились несколько раз. Я обзавелся несколькими порезами на щеке и груди, а она начала прихрамывать и оберегать левую руку, когда Добряк остановил бой.
        Умение Чжан Лан сражаться при помощи веера вызывало истинное восхищение. Она то закрывала его и использовала как короткую палку, то разворачивала и тогда могла блокировать удары и наносить раны, и все это она выполняла, не задумываясь, на скорости.
        Я поклонился девушке. Она вернула мне поклон и еле слышно шепнула:
        - Харскуль хорошо тебя натаскал.
        Потом Чжан Лан повернулась к Байсо:
        - Ну что, ты согласен учиться у меня?
        - Прошу научить меня, Лан-джиджи, - улыбнулся ей Байсо так светло, как еще не улыбался со дня похищения.
        И разницу между подходами к нашему обучению братишка почувствовал уже на следующее утро, когда Чжан Лан пришла его будить с первыми лучами солнца и погнала бегать. Девушку назначили не только наставником Байсо, но и его личной служанкой, и теперь она должна будет ходить за ним целыми днями, а также сопровождать за пределами дома.
        Я не смог пропустить такое зрелище и тоже потащился во двор. Там Чжан Лан заставляла Байсо бегать кругами по двору:
        - Прежде чем сможешь взять свое первое оружие, ты должен научиться жить в собственном теле!
        - Да я в нем уже давно живу! - пропыхтел Байсо. - Пока неплохо получалось.
        - Нет. Сейчас ты сидишь в самой маленькой темной вонючей комнате и думаешь, что видел весь дом. А на самом деле там сотни комнат! Есть и уютные с мягкими кроватями, есть комнаты с накрытыми столами, с кучей игрушек и ворохом одежд, огромными окнами и фонтанами. И все это может быть твоим, если ты преодолеешь лень, страх, привычки и выйдешь из своего угла.
        Скорее всего, Байсо пожалел, что отлынивал от физических нагрузок в Цай Хонг Ши.
        К нам подошел Джин Фу, непривычно строгий в белых одеждах, и госпожа Роу, как всегда, красивая и очень домашняя даже в траурном наряде.
        - Держитесь, мальчики. Нам предстоит тяжелый день! - сказала она, взяв за руку Байсо.
        Я немного волновался, хотя утром в дом Джин Фу приехал посыльный от каравана и рассказал, что там да как. Что почти всех раненых вылечили, причем многих еще до прихода подмоги, и даже Шрама перестали держать в бессознательном состоянии после того, как его раны немного затянулись, что нападений больше не было, не считая мелких стычек с местной фауной, что лекарь полностью восстановил запас сил, что Летящий показал себя неплохим руководителем, и ему можно доверить больший участок дел.
        Встреча была подготовлена заранее, и все знали свои роли. Но я немного жалел, что не смог остаться вместе с теми людьми, рядом с лекарем, Шрамом, Шваброй, и пройти с ними этот тяжелый путь до конца.
        У меня было ощущение, что я убежал от своего прошлого, но оно потихоньку начало настигать меня. На днях Джин Фу позвал нас с Байсо и сказал, что Мастер, тот самый Мастер из Черного района, согласился работать на него и в ближайшее время может прилететь в столицу. И для меня это прозвучало так странно, словно Мастер жил не в соседнем городе, а где-то на другом конце мира. Я не мог представить Мастера здесь, в Киньяне, в ухоженном дворике, за богатым столом. Он принадлежал Черному району, старым пустующим домам, каменным улочкам, площади с кострами, огромным деревьям, чьи макушки поднимались выше городской стены.
        Учитель Фу добавил, что в Черный район уже приехали его люди с припасами, необходимыми товарами и первыми поселенцами. Первоначально Фу планировал отправить караван из столицы, но после больших потерь среди своих людей он изменил планы и собрал все необходимое в городе Сяньшань Ши, который был всего в десяти днях пути от Цай Хонг Ши. Его людей там было немного, но Джин Фу и не планировал подгребать Черный район лично под себя, он рассчитывал на вложения в данное мероприятие всего «Золотого неба».
        - Кстати, Ци Лонгвей просил передать привет от некой Пинь. Говорил, что она сильно ему помогает в работе, - добавил в конце Джин Фу, и мы с Байсо заулыбались, вспомнив ту маленькую, но отважную девочку, которая не стеснялась гонять нас обоих.
        Ворота Даймень распахнулись, и перед нами предстала толпа людей. Мужчины, старики, женщины, дети. Они плакали, смеялись, выкрикивали имена родных…
        - И это тоже «Золотое небо»! - тихо сказал нам Джин Фу и пошел вперед. Мы последовали за ним.
        Толпа расступилась, и я увидел первые повозки, знакомых вилорогов, Летящего с привычной улыбочкой, а за ним ехал почерневший от солнца, обросший густой черной бородой, худой Шрам. Я часто заморгал, пытаясь прогнать подступившие слезы, рядом запыхтел Байсо, его тоже проняло.
        К сыхэюаню приехали не все. Часть людей отправилась вместе с товаром напрямую к складам «Золотого неба», например, я не видел Швабру и некоторых других охранников. Но лекарь был тут, сидел на краю повозки, не поднимая головы.
        - Добро пожаловать домой! - Джин Фу поклонился прибывшим. - Рад, что вы благополучно добрались. «Золотое небо» и я в долгу перед вами. Каждый, - возвысил голос учитель, - знает, что ходить с караваном - опасное дело, и смерть там подстерегает любого, будь то опытный воин или юноша-первогодок. Зачем тогда нужны эти поездки? Ведь гораздо безопаснее сидеть дома. Неужели только ради обогащения торговых домов отцы, сыновья, мужья и братья рискуют своими жизнями? И я вам отвечу: не только ради денег! Караваны - это ниточки, связывающие города нашей страны воедино. Благодаря караванам люди могут ездить по стране, обмениваться опытом и знаниями, заниматься любимым делом и получать за это достойную плату. Благодаря караванам мы не скатились в варварство, а продолжаем расти, развиваться и становиться лучше.
        Но эти слова не вернут вам ваших близких. Никто не вернет. И я могу лишь сказать, что эти люди - настоящие герои! Они прошли бок о бок со мной всю страну: пересекали реки, сражались с драконами, отражали нападения разбойников. И я не смог оставить их тела возле дороги. Я выплачу их семьям полную сумму за весь путь и помогу с работой тем семьям, которые потеряли кормильца.
        Джин Фу вошел во внешний двор сыхэюаня, туда же въехали повозки, а охранники снаружи перегруппировались и стали пропускать членов семей внутрь поочередно. Джин Фу с помощниками уточняли имена, вносили их в свиток, выплачивали деньги, а потом этих людей принимала госпожа Роу и для каждого находила несколько теплых слов. С некоторыми она беседовала дольше и просила служанку записать их адреса.
        Мы с Байсо остались снаружи. Брат бегал среди повозок и разговаривал со своими знакомыми, Чжан Лан ходила за ним как привязанная и холодно смотрела на всех окружающих, подозревая их в намерении убить ее подопечного.
        А я… я подошел к Шраму, низко поклонился ему и протянул хуа цян:
        - Учитель.
        Шрам криво улыбнулся и поклонился мне, как младший кланяется старшему:
        - Малыш, - хрипло сказал он, - я больше не могу зваться учителем. Оставь копье себе, ты его заслужил.
        - Это не так. Я не могу его оставить.
        - Можешь! Прими копье как благодарность за спасение моей жизни. Причем не один раз. Я знаю, что только благодаря тебе меня не закопали там же, на равнинах. К тому же вижу, что ты уже привык к хуа цян, а хуа цян привык к твоим слабеньким ручонкам.
        - Учитель! Куда вы теперь пойдете?
        - Пока не знаю. Найду что-нибудь. Надо отдать должное Джин Фу, он оплатил работу вплоть до того дня, когда мне чуть не откусили ногу. И даже не взял денег за лечение. Так что на первое время деньги есть.
        - Я могу помочь… - начал было говорить я, но Шрам грубо прервал меня:
        - Хватит! Ты сделал и так слишком много для такого человека, как я. За те несколько уроков я не заслужил… - он замолчал ненадолго, а потом продолжил. - Но знай, если вдруг тебе понадобится верный человек, неважно для чего, только позови. Хотя вряд ли ты в чем-то будешь нуждаться. Вот уж никогда бы не подумал, что мелкий настырный оборванец сможет войти в семью Джин.
        - Учитель, мне нужна ваша помощь.
        Шрам хмыкнул:
        - Быстро ты.
        - На днях я оставлю дом Джин Фу. Я здесь жил для того, чтобы отвести угрозу от своего брата, но теперь, после прибытия каравана, мне больше незачем оставаться. К тому же начинается месяц поступления в университеты. Мне нужен человек, который знает столицу, который подскажет, где можно поселиться, и при необходимости сможет прикрыть спину.
        - И где же ты хочешь учиться?
        - В академии боевых искусств.
        Глава 13
        Последние дни в доме Джин Фу были суматошными. Харскуль гонял меня с утра до вечера в тренировочном зале, оттачивая мои навыки с копьем. Подаренный меч дао он не разрешал приносить, так как я все равно бы не успел ни привыкнуть к нему, ни, тем более, сражаться им.
        Брыластый прогнал через поединки со мной всех охранников Джин Фу, в том числе и тех, кто не жил в сыхэюане. По его словам, я должен быстро понимать и перехватывать манеру боя разных людей. Даже Летящий не избежал этого: за десять минут сражения он измолотил меня двумя деревянными мечами и поставил огромный синяк под глазом. И это при том, что я перед началом боя поставил массив перед лицом. С неизменной ехидной ухмылочкой он умудрился выработать весь заложенный в массив ресурс и потом легким движением руки подбил мне глаз.
        - Давно мечтал это сделать, - сказал он, опустив палки.
        Не знаю, результат это тщательного отбора или хорошей выучки, но все люди Добряка оказались мастерами высокого уровня. Сейчас я уже мог оценить их умения по достоинству. Тренировки с одним лишь брыластым приводили меня в отчаяние, ведь я ни разу не смог ни коснуться его, ни избежать всех ударов. И мне уже начало казаться, что я полнейший бездарь, не способный ни на что. И хотя бои с охранниками я тоже проигрывал, но все же успевал нанести несколько ударов, и это вдохновляло меня на еще большие подвиги.
        Госпожа Роу временно перенесла с Байсо на меня свою заботу и внимание. Она встречала меня после тренировки, помогала лекарю в залечивании ран, готовила мои любимые блюда. А по вечерам мы сидели с ней во дворике, любовались отражением заката в пруду, и она читала мне стихи знаменитых поэтов.
        Некоторые из этих стихов я уже читал раньше, когда озаботился своим образованием после встречи с ректором новой академии, но, если честно, не видел в них никакого смысла. Зачем расписывать на десятки строк падение листочка или солнечный закат, порывы ветерка или свет луны? Ведь каждый может просто поднять голову и полюбоваться на это самостоятельно. Зачем читать про то, как кто-то другой смотрит на небо?
        Но после прочтения стихов госпожой Роу я понял, зачем нужна поэзия. Хотя в ней говорится про погоду, природу и прочую ерунду, но на самом деле так поэт пытается передать свое настроение. И когда я высказал эту мысль госпоже Роу, та кивнула:
        - Верно. Искусство - это способ проникнуть в голову другого человека, почувствовать на себе его видение мира, его мысли, эмоции. Поэты выражают себя через стихи, художники - через картины, я учусь показывать себя через составление букетов и композиций. И на это тоже нужна определенная смелость, ведь не каждый захочет показать то, что у него таится внутри.
        - Согласен. Искусство - это красиво. Но по сути оно бессмысленно. Стихи и картины не могут никого защитить, не помогут добыть пищу, не согреют в холод. Искусством можно заниматься только тем, кому не нужно беспокоиться о крыше над головой.
        - А вот тут ты не прав. Я ведь не просто так не даю тебе отдыхать вечерами, - улыбнулась госпожа Роу. - Как думаешь, чем отличается гениальный воин от просто хорошего?
        - Ну, наверное, гениального воина никто не может победить? - предположил я.
        - Я не разбираюсь в боевых искусствах, но думаю, что победить можно любого. Магией, числом, неподходящими условиями или болезнью. Хороший воин - тот, кто очень много тренируется, у кого есть и сила, и ловкость, и скорость. Он знает тысячу разных ударов, и меч в его руке лежит, как влитой. Гениальный - тот, кто творит свой вид боя, кто чувствует душу меча и следует за ней, для кого бой - не работа, за которую платят, а отражение его сердца.
        - Вы хотите сказать, что бой - это тоже искусство? - я недоверчиво покосился на женщину.
        - Нет. Я хочу сказать, что бой тоже может быть искусством, как и любое дело в этом мире. Обычный лекарь латает раны, а гениальный создает новые способы лечения. Маг может выучить сотни заклинаний, маг-творец будет их придумывать. Даже пекарь может творить своими руками искусство, выражая себя через выпеченные булочки.
        Я рассмеялся, думая, что госпожа Роу шутит. Но она не шутила.
        - Искусство всегда прекрасно. Оно совершенно. Когда слушаешь гениальные стихи, то не можешь изменить в них ни единой строчки, ни одного слова. Даже сами звуки при его чтении погружают тебя в новый мир. Также и с картинами, где каждый мазок лежит на своем месте и невозможно ничего добавить или уменьшить. Если ты увидишь бой гениального воина, то поймешь, что каждое его движение по отдельности может быть не идеально, но вместе они создают особый рисунок, в котором все прекрасно.
        Шен, я не знаю, куда повернет твоя дорога и кем ты в итоге станешь, но я бы хотела видеть тебя творцом. И неважно, что при этом будет в твоей руке: кисть, копье или молоток.
        Вечером последнего дня Джин Фу позвал меня к себе, вручил табличку с высеченным именем Юсо Шен:
        - Там также сказано, что ты находишься под покровительством Джин Фу. Не «Золотого неба», не семьи Джин, а лично моим. Если у тебя возникнут какие-то трудности, ты можешь обратиться к любому представителю нашего торгового дома или даже других домов, и тебе постараются помочь. Пользоваться ей или нет - решай сам. И я освобождаю тебя от обязательств ученика.
        - Я освобождаю вас от обязательств учителя, - повторил я ритуальную фразу и почувствовал, как ушла незримая тяжесть с моих плеч. Все же ученичество у Джин Фу, который не принял меня как настоящего ученика, тяготило.
        - Ты уверен, что должен уйти? Ты мог бы продолжать жить здесь до самого поступления.
        - Уверен. Я и так слишком злоупотребил вашим гостеприимством. Благодарю за все науки, что вы мне дали. Если я и смогу поступить в академию, то только потому, что вы мне дали эту возможность.
        - Что ж, тогда изредка навещай нас и Байсо.
        На следующее утро я вышел из ворот даймень с хуя цян, мешком с одеждой за спиной и небольшим магическим мешочком, спрятанным в поясе. Там лежал меч, именная табличка, деньги, кристаллы с Ки, подарки Джин Фу и Роу. Байсо сам отдал этот мешочек, сказав, что мне нужнее.
        С братом мы проговорили всю ночь. Вспоминали, как мы познакомились, Черный район, караван и деревню в лесу, обсуждали скорый приезд Мастера, говорили про планы на жизнь и пообещали друг другу бой через пять лет, чтобы увидеть, кто из нас стал сильнее и круче. Хорошо, что мы сидели в полной темноте и не зажигали лампы, так как я не хотел, чтобы Байсо видел мое лицо. И не хотел видеть его лицо.
        За воротами меня встретил Тао Сянцзян, Харскуль. Он церемонно поклонился и сказал:
        - Всё в силе?
        - Конечно, - поклонился я в ответ.
        Когда брыластый ушел в сыхэюань, из-за угла появился Шрам, чисто выбритый и с копьем. Копье было похуже, чем хуа цян, но тоже довольно неплохое.
        - Ну, здравствуй, ученик. Какие планы на сегодня?
        - Нужно сходить в Академию боевых искусств. Сегодня - единственный день в году, когда можно записаться на прохождение экзамена.
        - Смотрю, ты хорошо подготовился, - хмыкнул Шрам.
        Мы двинулись к восточной стороне города. Я примерно представлял себе, где находится академия, но сам там ни разу не был. Судя по карте, которую показывал Джин Фу, почти все учебные заведения располагались на окраинах города или даже за его пределами, так как для них нужна была большая территория. Там располагались учебные классы, дома для проживания студентов, тренировочные, медитативные и прочие площадки, а еще только так соблюдался закон об ограничении магической деятельности в пределах города. Императорский университет стоял близ центра Киньяна, но туда студенты приходили лишь на несколько часов в день, а жили либо в родительских домах, либо где-то еще.
        - Я не знаю, чему ты успел научиться за это время, но знаешь, я когда-то пробовал пройти в эту академию. Я был тогда помоложе, побыстрее и только-только покинул учителя, взяв у него все, что мог. Но сумел пройти всего два боя, а на третьем слился. Причем проиграл «чистому». Ненавижу этих сектантов.
        - Чистому?
        - Помнишь того молчаливого парня с посохом из каравана?
        - Швабра?
        - Да. Он как раз из секты Чистых. Вроде как они воспитывают в себе чистоту тела, чистоту помыслов и чистоту сердца, поэтому не обнажаются прилюдно, не пьют алкоголь, не едят грязную пищу, там целый список, что можно делать, а что нельзя. Что-то там с благородными поступками, им нельзя осквернять уста речью, мол, чистый человек сможет достичь сердца другого человека и без слов. Ну и нельзя проливать кровь. Поэтому они сражаются посохами.
        - Откуда ты столько про них знаешь, если они всегда молчат?
        - Да про них многие знают. После проигрыша я про этих чистых специально узнавал. Тот парень на экзамене меня просто взбесил. Я вообще вспыльчив, а он был, как назло, такой правильный, вежливый. Поклонился, демонстративно уткнул посох в землю, мол, нападай первый, а я тут в сторонке постою. Вот и я сорвался. И на Швабру в походе, особенно когда увидел, как он с тобой возится. Кхм, - откашлялся Шрам, - но посохами они владеют отменно, этого у них не отнять. Мне вот думается, к Чистым идут для того, чтобы стать супербойцами, но секта не выпускает в мир, если есть сомнения в чистоте кандидата, так и продолжает вбивать ему в голову свои идеи.
        - А где находится их секта?
        - Точно не знаю. Где-то на юге. Я так понимаю, они нанимаются в караваны и так добираются до столицы. Каждый год в эту академию один-два чистых приходят. Так что, может, и Швабру там встретишь. Но вообще я не об этом говорил. Если я, твой учитель, не смог поступить туда, на что рассчитываешь ты сам? Тебе даже до моего уровня еще лет пять работать! Ты же знаешь, что в академии плевать на то, как ты умеешь рисовать массивы или какой магический талант, они отбирают только по умению сражаться!
        - Да, Ма Ийнгджи мне все объяснил.
        - Ма Ийнгджи? - Шрам остановился и посмотрел на меня. - Сын Ма Ийнгпей (ийнгпей - достойный восхищения), того самого Ма, основателя академии?
        - Да, Джин Фу пригласил его, чтобы он рассказал об академии.
        - Тьфу, богатенькие детки, - Шрам сплюнул и пошел дальше.
        - Кстати, я до сих пор не знаю твоего имени, - заметил я. - Если не хочешь говорить…
        - Дао Дафен, - буркнул Шрам. - Мне нечего стыдиться. Я его не прославил и не опозорил.
        Спустя несколько улиц учитель замедлил шаг и негромко сказал:
        - За нами следят. Я вряд ли кому-то нужен здесь, так что думаю, это за тобой. Знаешь, кто это может быть?
        Я оглянулся, но никого не заметил.
        - Догадываюсь, - неужели похитители Байсо теперь решили взяться за меня? - Поэтому я и хотел, чтобы ты сопровождал меня.
        Через час мы вышли на просторную площадь, на противоположном конце которой стояла высокая белая стена с широкими черными воротами. Академия боевых искусств. С разных сторон на площадь стекались люди и тоненькими ручейками проходили сквозь открытые ворота внутрь академии.
        - Шен, не зевай. Тебе нужно пройти внутрь и записаться. Сопровождающих туда не пускают, но за безопасность не беспокойся, тут за порядком следят сами ученики академии, пусть даже и внешние.
        - Внешние? - мне пока не было смысла торопиться, и я хотел узнать немного больше об этом месте и его порядках. Шрам хмыкнул, но принялся объяснять:
        - Сама академия построена как классический сыхэюань, только больше размерами. За воротами находится первый дворик размером с эту площадь. Там проходят экзамены, там располагаются дома, где проживают и обучаются внешние ученики и те, кто только начал заниматься. Если ученик показывает большие успехи или его таланты приглянулись какому-то преподавателю, то его переводят во внутренний двор, где расположены особые тренировочные площадки. Там также есть главный дом Чженфан, где живет семья Ма и те, кого они обучают лично, есть боковые дома и все прочее.
        Как понимаешь, внутренних учеников намного меньше, чем внешних. Кстати, именно ученики внутреннего круга будут судить поединки. Преподаватели и сами Ма выходят судить лишь финальные бои. А вот, кстати, тебе представитель внешнего круга.
        Возле нас прошел массивный мужчина в черном ханьфу с тяжелой на вид секирой. На груди был вышит символ академии - круг, состоящий из черной и белой половин.
        - Если будут какие-то проблемы, ищи такие эмблемы. Сюда приходят всякие люди, из разных городов, из диких сект, так что с воспитанием у них проблемы.
        А люди и впрямь были всякие. Чуть не задев меня плечом, мимо прошла девушка с длинными распущенными волосами в мужской одежде. Потом я заметил еще одну женщину, чьи волосы, напротив, были отрезаны под корень, она держала в руках два коротких копья и свирепо озиралась по сторонам.
        Пока я пробирался к воротам, увидел обнаженного по пояс мужчину, полностью покрытого татуировками, но эти татуировки сильно напоминали печати, более того, я даже узнал несколько из них. На груди и животе у него были начерчены защитные массивы, не самые сложные, иначе бы места просто не хватило, хотя некоторые детали отличались. Скорее всего, это были пополняемые постоянные массивы. Для их активации достаточно было влить в них Ки, и готова защита.
        Никогда до этого не думал, что массивы можно применять вот так. Но кто и чем рисовал их? Возможно, он как раз из одной из тех самых диких сект, где сохранились начертатели, умеющие наносить массивы на тело.
        Потом я пристроился за рослым плечистым мужчиной, легко раздвигающем толпу. Он, напротив, был в доспехах из кожи и металла, и на них также были нанесены массивы. Я начал невольно сомневаться, а так ли уж эксклюзивно начертание? Впрочем, я слышал, что гильдия начертателей создает укрепленные массивами доспехи, так что он вполне мог их купить.
        В воротах стояли ребята в форме академии, они кланялись каждому прибывшему и направляли в одну из очередей. По площади были раскиданы небольшие площадки, покрытые песком, в центре каждой из них сидел ученик и задавал вопросы тем, кто к нему подходил.
        Когда я дошел до такого ученика, молодого парня с черной повязкой на голове, он вежливо улыбнулся:
        - Добро пожаловать в Академию боевых искусств! Вы пришли поступать?
        - Да.
        - Ваше имя?
        - Юсо Шен.
        Парень начал быстро записывать что-то в свиток, лежащий перед ним.
        - Возраст.
        - Шестнадцать.
        Он устало посмотрел на меня, потом перевел взгляд на небольшой амулет, лежащий перед ним:
        - Настоящий возраст. В академии нет ограничений по возрасту, но нам нужны точные данные.
        - Вроде бы пятнадцать, - сказал я неуверенно.
        - Годится. Каким оружием будешь сражаться?
        - Хуа цян.
        - Правила экзамена: магию не использовать. Заклинания, внешние массивы, амулеты запрещены. Использовать Ки для укрепления тела можно. Убивать нельзя. За это ты навсегда лишаешься права поступления в академию. Если получишь рану, она будет исцелена в пределах пятидесяти Ки. Учти, что лечат у нас студенты-лекари, так что на серьезную помощь не рассчитывай. Чтобы поступить, тебе необходимо выиграть в пяти или шести поединках. Поединки будут проходить по одному в день. Твоя площадка под номером семь, - я невольно вздрогнул. До сих пор ненавижу это число. - Знаешь, как пишется семерка?
        Я кивнул, но парень все же протянул кожаный квадрат с выжженной на нем семеркой:
        - Завтра приходишь к полудню и ищешь площадку, где будет нарисован этот знак, там тебя встретит кто-то из академии. Назовешь ему имя, возраст и оружие. После этого тебе называют твоего соперника, и вы сражаетесь. Бой идет до признания поражения или серьезного ранения. Также он может быть остановлен при явном преимуществе одного из бойцов. Понятно? Вопросы есть? Нет? Тогда ждем тебя завтра.
        Забрав квадрат с цифрой, я направился на выход, но в воротах мне преградил путь странный парень. Он встал посередине, вскинул руки к небу и прокричал:
        - Академия, встречай великого меня! Скоро ты познаешь истинную мощь воина!
        Я с трудом сдержал смех, так как он совсем не походил на настоящего бойца. Высокий, мосластый, с острым крупным носом, синие волосы торчали во все стороны, на щеки были нанесены желтые полосы, где краска облупилась и уже начала отваливаться мелкими кусочками. Коротковатые холщовые штаны, непомерно широкая рубаха и еле держащиеся на ногах сплетенные из травы сандалии. Он явно мастерил их сам, чтобы не сверкать голыми ступнями. В столице такое не приветствовалось.
        Парень ткнул в меня пальцем:
        - Ты что, не веришь в мою силу? Давай сразимся, и ты станешь моим первым подчиненным. Если не помрешь, конечно.
        К нам подошел ученик Академии и вежливо сказал:
        - Здесь бои запрещены. Вы сможете сразиться завтра, во время экзамена, если это будет угодно судьбе.
        - Хорошо. Я отпускаю тебя! - милостиво согласился парень. - Иди и помни мою доброту. Меня зовут Тедань (тедань - железное яйцо). Запомни это имя. Скоро ты будешь гордиться тем, что разговаривал с таким великим человеком.
        Я поклонился, сдерживая улыбку:
        - Юсо Шен. Я запомню твое имя.
        После этого я беспрепятственно покинул территорию Академии и отыскал Шрама. Точнее, Дао Дафена. Я никак не мог привыкнуть, что у него есть нормальное имя.
        - Теперь куда? - спросил Дафен.
        - Можешь посоветовать место, где я смогу пожить пару недель? Деньги у меня есть.
        Шрам хмыкнул и повел меня не в город, как я предполагал, а в сторону окраин. Довольно быстро закончились красивые опрятные дома, в которых, по словам учителя, жили семьи преподавателей из Академии, и пошли небольшие огороженные деревянными заборчиками сыхэюани. При желании в любой двор можно было заглянуть, приподнявшись на носки. В один из таких дворов мы и завернули.
        Двор оказался полностью заставлен столбами, между которыми были протянуты веревки с бельем, сбоку в чанах стирали женщины, вокруг них бегала голопузая ребятня. Пахло вареным бататом и чесноком. Хотя сыхэюань и был выстроен в традиционном стиле, но в каждом доме жило по несколько семей, видимо, не связанных родственными связями.
        Одна женщина выпрямилась, подвигала плечами, чтобы размять мышцы, и направилась к нам:
        - Эй, я сдала комнату тебе одному, - хрипловато сказала она Шраму. - Никаких мальчиков или девочек. У нас тут приличное место.
        - Но-но, женщина, убери свои грязные мысли. Я привел тебе еще одного жильца. Ему нужна комната на две-три недели.
        - Поступать приехал, что ли? - она оценивающе смерила меня с ног до головы, уделив особое внимание копью, как самой дорогой вещи. - Готовить будешь сам или как?
        Шрам скорчил страшную рожу и замотал головой.
        - Сам, - ответил я, надеясь, что правильно угадал знаки учителя.
        - Как хочешь. Плата - три мао в неделю.
        - Женщина, ты подбираешь себе местечко поближе к дну Пропасти? - уточнил Шрам.
        - Вот же. Чего ты лезешь не в свое дело? - разозлилась женщина. - Кто он тебе: сын, брат? Видишь, одет прилично, копье вон какое дорогое, чай, не разорится.
        - Это мой ученик.
        - Ладно. Два мао в неделю. И не спорь. У него комната получше твоей будет.
        Когда мы с Джин Фу обсуждали стоимость жилья, цены звучали на порядок выше, но вряд ли торговец знал о возможности снять комнату в подобном месте.
        Комнату мне выделили в доме рядом с воротами, что было удобно, так как я мог свободно входить и выходить из сыхэюаня без привлечения лишнего внимания. Защитных амулетов на воротах не было, так что оставлять что-либо в комнате было бы неразумно. Впрочем, я и не собирался. Самое ценное лежало в магическом мешочке, копье я все равно буду таскать с собой, а вот одежду… На одежду я наложил блокирующий массив с доступом только для меня, который я выучил недавно из свитков Джин Фу. Я все еще не знал, как накладывать печати на материал, но зато я умел отгораживать пространство массивами в воздухе. Кстати, основой для подобного массива служили те печати, что использовались в изолированной комнате, только там запрет стоял на доступ к Ки, а я установил запрет на физический доступ к углу комнаты, куда и положил свои вещи.
        Сама комната походила на крошечную конуру, где большую часть занимал матрас, уложенный прямо на пол, в углу лежал огненный камень, рядом стояло несколько горшков и пара тарелок. Ни палочек, ни ложек тут не было, впрочем, я бы и не рискнул ими воспользоваться.
        - Как тебе нынешние хоромы? - у входа раздался голос Дафена. Я уже заметил, что его отношение ко мне после приезда в столицу постоянно менялось, словно он никак не мог определиться, стоит ли со мной обращаться, как с учеником, с изрядной долей снисходительности, или все же как с выходцем из богатой семьи. Поэтому Шрам постоянно перескакивал с насмешливых подколок на менторские нотки и обратно.
        - Чуть похуже, чем у Джин, но лучше, чем в Цай Хонг Ши, - ответил я. Те деловые встречи, на которые меня таскал Джин Фу, приучили сдерживать эмоции и контролировать речь. Я не умел читать людей так, как Байсо, но Шрам и раньше был не самым скрытным человеком, так что его мысли я угадывал неплохо.
        - Я хочу тебе предложить учебный поединок. С условием, что если ты мне проиграешь, то отказываешься от поступления в Академию боевых искусств.
        Я с радостью согласился. Признаться, мне и самому было интересно посмотреть, насколько же изменились мои навыки за эти несколько недель. С Харскулем я что в начале занятий, что в конце выглядел кутенком, а вот Шрам послужит неплохим примером для оценки моего мастерства. И тут я себя одернул. Что это за мысли? Каким примером? Это мой учитель, и я должен воспринимать его не как манекен для отработки ударов, а как человека, который заботится обо мне и может многому научить.
        Мы вышли во двор, Шрам расчистил небольшую площадку, выдернул несколько столбов с веревками и переставил их в сторону, не обращая внимания на вопли женщин, взял копье и принял до боли знакомую позу. Харскуль давно отучил меня от подобных жестов, слишком уж предсказуемым становится первый удар. А в реальных боях первый удар зачастую становится последним, поэтому в стойку нужно вставать лишь для того, чтобы быстро поменять ее и нанести тот удар, который противник не ждет. Кстати, а не на это ли рассчитывает Шрам? Он же должен понимать, что я знаю его привычный стиль сражения, его любимые удары и обманки. Может, он таким образом пытается усыпить мою бдительность?
        Я встал напротив него, держа копье вертикально. Шрам нахмурился и сказал:
        - Ты готов? Начинаем?
        Я кивнул. Женщины и ребятня во дворе забросили свои дела и уставились на нас. Скорее всего, наш бой - редкий повод отвлечься от повседневной работы.
        Шрам шагнул вперед и сделал прямой выпад, от которого я легко увернулся, не поднимая хуа цян. Учитель несколько раз махнул копьем с прежней скоростью, словно я все еще был тем зеленым пареньком из каравана. Я помнил, как быстро мелькал наконечник копья, когда Шрам дрался со Шваброй, и хотел, чтобы он отнесся с такой же серьезностью и ко мне, поэтому небрежно уклонялся, надеясь разозлить его.
        - Ты будешь драться или нет? - прорычал Дафен.
        - Только после моего учителя, - ответил я.
        На мгновение на его лице мелькнули чувства прежнего Шрама: гордость, гнев, насмешка. Он расставил ноги пошире, переходя в нижнюю стойку, и резко подсек мне ноги, я едва успел подпрыгнуть и перевести хуа цян в горизонтальное положение. Выпад, удар сверху, отскок, прямой выпад… Движения копья и возможные цепочки ударов я изучил лучше всего, поэтому держался на расстоянии, отбивая наконечник копья, но не переходя в нападение.
        Что-то было не так. Шрам двигался не так, как раньше. Он всегда делал упор на резкие перемещения, отскоки, постоянные смены дистанции, сейчас же он словно прирос к месту, работая в основном плечами.
        Я отбил очередной удар, отскочил в сторону, уходя из его поля зрения и надавил древком на шею Шрама.
        - Благодарю за учение, - убрав копье, поклонился я учителю.
        - Какое тут учение, - проворчал он, переводя дух, - позор один.
        - Учитель, ты ведь больше не употребляешь… кхм… смолку или…
        Шрам медленно побрел в мою комнату, там приставил копье к стене, сел на матрас и закатал штанину. Его нога была покрыта небольшими язвочками с тонкой розоватой пленочкой и ровными краями.
        - Лекарь сказал, что они зарастут кожей попрочнее, но боль, та боль, что я чувствую все время, скорее всего, останется навсегда. Хочу ли я пожевать смолки? Хочу. Иногда так сильно, что зубы сводит. Но стоит только сделать шаг, как боль напоминает, к чему это привело. Да, как копейщик я теперь слаб. Но все еще могу охранять склады или работать смотрителем в кабаке. А ты, я смотрю, совсем неплох, - неуклюже перевел он тему. - И не сказать, что взялся за копье всего пару месяцев назад. Но этого недостаточно для Академии. Сейчас ты ученик, подмастерье, а туда принимают только мастеров, вроде того молчуна с посохом. А кто тебя учил?
        - Тао Сянцзян.
        Шрам покачал головой:
        - Не слышал про такого.
        - Его еще знают под прозвищем Харскуль, - добавил я.
        Дафен подскочил с места:
        - Харскуль? Тебя учил сам Харскуль? Тогда неудивительно, что ты сумел меня побить. А где ты его встретил? Как он выглядит? Он и вправду так силен? Эх, хотел бы я с ним познакомиться…
        - Вообще-то он шел вместе с нами в караване. Помнишь, такой невысокий, плотный, у него на лице кожа свисает вот так, - изобразил я брыластого.
        Шрам почесал макушку:
        - Это который с тобой и Джин Фу уехал в Киньян? Он и есть тот самый Харскуль? Может, ты что-то напутал? Харскуль же такой… Могучий, непобедимый воин, умеющий сражаться любым оружием. А тот охранник всю дорогу ехал за фургоном, толком ни с кем не общался, кроме Добряка. Не похож он на Харскуля.
        - Точно он. Именно он Добряка и обучал боевым искусствам. Ты не представляешь, как он сражается! И я не представляю. Пока у меня не хватает знаний, чтобы оценить его мастерство. Кстати, почему в столице все про него знают? Кому не скажешь про Харскуля, все про него слышали.
        - Он - легенда. Воин из сказки, - Шрам снова опустился на матрас и принялся аккуратно массировать ноги. - Лет двадцать назад его имя гремело по всей стране, а во время войны он куда-то пропал, и про него как-то подзабыли. Все, кроме воинов.
        - Расскажешь про него? - с жадностью спросил я, почувствовав на мгновение себя ребенком, выпрашивающим еще одну сказку.
        - Хорошо. Только поесть бы надо. С утра ничего не ел, в животе уже кишки пляшут от голода. Надо бы на рынок сходить да прикупить продуктов.
        - Не надо. Сегодня я угощаю, - улыбнулся я и вытащил из магического мешочка несколько свертков. Госпожа Роу переживала, как же я буду питаться без ее присмотра и положила мне немного еды на первое время.
        В первом свертке лежали рулетики из омлета, колобки из батата, сладкий рис, политый цветочным соусом, и кувшинчик с зеленым чаем. Во втором - мелкие, на один укус, пирожки с десятком разных начинок: от маринованных овощей до рубленого мяса. А в третьем - мои любимые пирожные и печенья.
        Шрам посмотрел на это великолепие, пахнувшее на него ароматами элитной кухни, сглотнул и уточнил:
        - Уверен, что хочешь разделить все это со мной? Если ты ел такое каждый день, то вряд ли сможешь привыкнуть к местной еде.
        - Милости просим. Я долго питался отбросами и могу съесть все, что угодно.
        Дафен запихал в рот пару пирожков, схватил колобок, потянулся за пирожным.
        - Странный ты парень, Шен, - проглотив кусок, сказал он. - В Цай Хонг Ши выглядел как студент-заучка, в караване - как настоящий охранник. В Киньяне, глянь, ведешь себя, точно как сынок из знатной семейки.
        - А еще раньше я был нищим мальчишкой, умирающим с голоду, - ответил я. - Так ты расскажешь про Харскуля?
        Шрам отхлебнул прохладного чая, вытер рот, потер ногу и сказал:
        - Я не самый лучший рассказчик. Да и знаю только те слухи, что гуляли в свое время по Киньяну среди военных. Что там правда, а что ложь, не знаю, так что не обессудь.
        Все началось с какой-то маленькой деревеньки на востоке страны. Ее название не знаю, известно лишь, что это где-то в провинции ХиньКохаэ. Тамошнему наместнику пришло письмо из удаленных поселений, мол, появились разбойники, грабят, убивают, нужна помощь.
        Как водится у чиновников, наместник, не торопясь, собрал отряд человек в пятьсот и двинулся к деревням. Первое поселение было полностью разграблено, девки изнасилованы, скот угнан, второе поселение - та же картина. И это при том, что разбойников было не так много - не больше пятидесяти, но у них было неплохое оружие и имелась кое-какая выучка. Куда там крестьянам, которые кроме тяпки ничего в руках не держали! Правда, мага в банде не было, и это наместнический отряд изрядно порадовало, так как им мага тоже не выделили, вроде как на разбойников жирно будет.
        Приходят вояки в третью деревню, а там - тишь и благодать. Вилороги пасутся, дети бегают, девки не зареванные. И только свежевскопанный холмик неподалеку от дороги.
        Вояки спрашивают, не приходили ли к ним разбойники. Староста деревни отвечает: «Как пришли, так и ушли. А кто не ушел, вон в том холмике лежит». Ты же знаешь, что в деревнях оружие запрещено держать? Не то самодельное, которое любой дурак себе сделать может, а профессиональное. Вот командир отряда и заподозрил, что деревня-то непростая, может, они бунтовать задумали, оружие припасли да бойцов припрятали. Говорит: «Как вы смогли отбиться? Не спрятано ли у вас чего?». Но староста сам отвел их в сарай, показал оружие и доспехи, которые они с мертвых разбойников сняли.
        - Не было другого оружия. Только вот это после собрали.
        Командир почесал голову:
        - Кто же тут у вас такой умелый?
        Тогда из толпы вытолкнули паренька, невысокого, худенького, но жилистого, как и все крестьяне. Мол, вот наш боец. Командир посмотрел на него, спросил, как он смог победить разбойников, но тот заробел. Он впервые в жизни увидел настоящего воина. Ну ты представляешь, верхом на лупоглазе, в доспехах, с копьем да с мечом, а за ним пятьсот пеших солдат.
        Староста же был мужиком опытным, умел считать, писать, каждые лет пять ездил в город отчитываться, видел и не такое, поэтому он и стал рассказывать. Мол, приехали разбойники всей толпой, сытые, расслабившиеся, выпившие, после первых деревень совсем страх потеряли. Их главарь вышел вперед и сказал:
        - Я - человек справедливый и лишней крови не люблю. Давайте по-честному. Вы выставите своего воина, мы - своего. Если ваш человек победит, мы уйдем молча и никого не тронем. Если мой, вы отдадите все, что нам понадобится. И никто не пострадает. Кровь, правда, прольется, но только девичья и совсем немного.
        Бандиты захохотали, а деревенские призадумались. Идти никому не хотелось, ясное дело, убьют там, а не пойти, даже не попытавшись свое отстоять, совсем неправильно. Но тут выходит вперед тот самый парнишка, говорит: «Разрешите мне пойти». Мать - в слезы, сестры тоже, но отец хлопнул сына по плечу и отпустил.
        Выходит он на площадь, в обычной рубахе, штанах, босой, с голыми руками, а напротив него рослый детина с настоящим копьем в полтора роста длиной, с металлическим наконечником, с утяжеленной пятой. Главарь посмотрел на паренька и приказал ему тоже дать копье: «Что ж мы, нелюди совсем? Вот тебе такое же оружие, покажи, что можешь».
        Тот копейщик был выпивши, решил показать, что умеет, напугать деревенского олуха, который возомнил, что может сражаться наравне с воином. Встал в стойку, ударил в воздух, потом закрутил копье вокруг себя, перебросил в одну сторону, в другую, показал удары сверху, снизу, подсечку. В общем, покрасовался перед крестьянами. Потом сказал:
        - Теперь твоя очередь.
        А парень как стоял, так и продолжал стоять, только глаз с копейщика не сводил ни на секунду. Копейщику надоело, он подошел и небрежно ткнул острием в мальчишку, но тот вмиг ожил и отбил копье, да не так, как ты в начале отмахивался, а хорошо отбил, правильно. Бандит даже протрезвел немного. Увидел он, что парень не такой неумеха, как показалось вначале. Вон, и ноги ставит как надо, и копье держит уже не как тяпку, и даже дышит по-другому. Посерьезнел копейщик, встал в стойку и атаковал по всем правилам, но и следующие выпады малец отбил или уклонился.
        Бой продолжался несколько минут, и хотя сначала у парня были корявые движения, не совсем уверенные атаки и кривая защита, но с каждой секундой он становился все лучше и лучше, и копейщику начало казаться, что он сражался со своим отражением: любимые атаки, типичные движения, подпрыгивающий шаг, - все это показывал тот мелкий крестьянин. А потом пацан резко крутанул копье, совсем как бандит в начале, и пробил тому горло.
        Крестьяне обрадовались, но главарь сурово посмотрел на них и сказал:
        - Что ж, первый бой ваш человек выиграл. Посмотрим, как он справится со следующим.
        Махнул рукой, и из его банды вышел мечник.
        - С копьем у него неплохо получается. А что насчет меча?
        Также дали парню меч и сказали драться. Мечник выделываться не стал и сразу попер на мелкого. Тот лишь уворачивался от ударов, но сам в ответ не бил, хорошо, что был невысокий, худенький и с отменной реакцией. Бандит тоже нетрезвый был, вспотел на солнце, замутило его, вот он и хотел по быстрому закончить бой, а этот земляной червь никак не мог встать ровно да драться, как полагается. А потом, как и в прошлый раз, парень подскочил к мечнику и воткнул ему меч в живот.
        Тогда главарь и сказал:
        - Слушай, парень. Смотрю, ты неплохой боец. Пойдем с нами. Сам подумай, что тебя ждет тут, в деревне? Круглый год горбиться на земле, пахать с утра до ночи, глаз не поднимая, недоедая. А у нас жизнь веселая, сытная. Каждый день сможешь есть до отвала хоть мяса, хоть белого риса. А если тебе девчонка какая нравится, так можешь ее с собой взять и делать с ней, что хочешь. Жаль, если такой талант пропадет.
        Но парень отказался. У него самого были сестры, и он представлял, что такое - ограбленная деревня, где живут такие же люди, как он, его родители, родители его родителей. Главарь разозлился и сказал:
        - Что ж, раз ты не понимаешь моей доброты, тогда познай мой гнев.
        Разбойники собрались напасть, но местные тоже разозлились к тому времени, ведь главарь не сдержал слова, да и бояться перестали, раз обычный мальчишка смог убить двоих воинов, значит, не так уж они и страшны. Мужики взяли в руки топоры да тяпки и дали отпор. Понятно, что несколько крестьян померло, но местные положили половину банды, а остальные удрали.
        Командир отряда, который был прислан им на помощь, выслушал все это и сказал:
        - А пусть этот пацан покажет, что умеет. Только поединок не до смерти и не до крови, а просто чтобы посмотреть, врешь ты или нет.
        Парень согласился. Дали ему копье и выставили против него лучшего копейщика в отряде, который в молодости в столице обучался и знал много интересных приемов.
        Тот копейщик, конечно, не собирался издеваться над крестьянином, которому посчастливилось убить парочку пьяных неумех, и начал с небольшой скорости и базовых стоек. Ну ты знаешь, шаг вперед - удар, шаг назад - блок. На его удивление, пацан хорошо держал дистанцию, умело оборонялся и даже замахивался на какие-то атаки. Тогда солдат увеличил скорость, прибавил некоторые финты, вроде ложных замахов, смены угла и подсечек, и заметил, что крестьянин также взвинтил темп, чуть не словил несколько плюх, уклонившись чудом, а потом выровнялся и добавил все эти финты к себе в копилку.
        После отражения крученого удара, это когда копье резко проворачивается и удар идет утяжеленным противоположным концом, копейщик остановил бой.
        - У него и правда редкий дар. Он использовал крученый удар после того, как увидел его в первый раз. А мне на его изучение потребовалось две недели, и еще несколько месяцев я встраивал его к себе в арсенал. А он…
        - Что ж, - хлопнул в ладоши командир отряда, - ты отказался пойти к бандитам. А не хочешь ли ты пойти в армию? Сможешь учиться у лучших воинов, защищать такие же деревни, есть досыта, носить доспехи, а еще тебе будут платить, а, значит, и твоя семья станет богаче. Что думаешь?
        На это парнишка согласился. Вот с этого и началась слава Харскуля.
        Несмотря на свой дар, он тренировался днем и ночью, провел сотни учебных поединков с каждым, кто соглашался, перенял сотни приемов и манер сражения, и становился все лучше и лучше. Но он не только повторял чужие движения. Простое бездумное повторение еще никого не сделало лучшим. Нет, он постепенно выплавлял свой стиль боя, отбирал лучшее и выкидывал ненужное. Он мог сражаться с любым оружием против любого оружия, только луки и арбалеты не особо жаловал.
        Отряд, в котором он служил, возгордился и начал задираться с другими отрядами, договариваясь на поединки и выставляя на них Харскуля. И его имя потихоньку стало известно во всех войсках провинции, а его опыт стал еще шире.
        Потом войска провинции вызвали на учения, где нужно было отрабатывать тактические приемы вместе со всей восточной армией, но отряд Харскуля продолжил договариваться насчет поединков. А Харскуль продолжил побеждать.
        Его пытались продвинуть по военной карьере, но талант Харскуля, увы, не затрагивал стратегию и тактику. Собой он владел великолепно, а вот командовать мог всего лишь десятком человек, да и то обычно старался прикрыть их и сделать все самостоятельно.
        А потом случилась война. Хотя чиновники называют это не войной, а «пограничным столкновением», но что это за столкновение такое, которое продлилось аж десять лет? И отряд Харскуля тоже отправили туда же.
        Но если до войны про него говорили многие, сам понимаешь, солдаты любят потрепаться, то после - все как-то притихло. Ходили разные слухи. Кто говорил, что убили его там, кто - что серьезно ранили. Но Харскуль больше не вернулся в армию. А раз его не искали, значит, он ушел на законных основаниях.
        Думаю, скорее всего, его и впрямь ранили, и довольно серьезно, раз штатные лекари не смогли вылечить. Поэтому его уволили из армии. Может, потом его подобрал Джин Фу, вылечил за свой счет и оставил у себя. Тогда становится понятно, почему охраной торговца командует Добряк, у него соображалка в плане всяких тактик отлично работает.
        Ну вот и все, что я знаю.
        Я выдохнул и только сейчас заметил, что все это время продержал пирожок в руке, так и не донеся его до рта.
        - Звучит как сказка. Неужели и правда бывают такие бойцы?
        - Сам я, конечно, не видел, как сражается Харскуль, но был знаком с несколькими людьми, отслужившими в армии и видевшими те поединки. Они говорили, что перед самой войной Харскуль вставал против пяти соперников и побеждал, что бои один на один с ним длились не больше двух-трех вздохов. Он почти не использовал таких финтов, что прибавляют зрелищности и красивости бою, хотя, без сомнения, знал их все. Он делал упор на эффективности и скорости.
        А те, кому посчастливилось обучаться у него, говорили, что Харскуль очень жестокий учитель, но вбивает навыки быстро и надежно.
        - Это уж точно, - сказал я, вспомнив свои тренировки. - А хочешь, я вас познакомлю?
        Шрам на мгновение обрадовался, но почти сразу поник:
        - Не нужно. Когда-то я мечтал с ним сразиться, помериться силой, но сейчас… Сейчас я проиграл бой его подопечному. Зачем мне тогда встречаться с Харскулем?
        Глава 14
        Я проснулся от запаха горелой каши, и почти сразу в дверь моей конурки постучали.
        - Шен, есть будешь? - послышался голос Шрама.
        - Да, погоди немного.
        Встав с неудобного промятого матраса, я быстро оделся и открыл дверь. Шрам внес пузатый почерневший горшок, от которого и несло гарью.
        - Вчера ты меня угощал, сегодня моя очередь. Но этот камень, да поглотит его Пропасть, так сильно нагрелся, что тут чуток подгорело.
        - В этот раз обошлось без пожара?
        - Я его на камни поставил, так что обошлось. Ладно, хватит болтать, давай лучше поедим.
        Учитель вытащил ложку, а я достал палочки. Госпожа Роу строго следила за тем, чтобы мы ели именно при помощи палочек. «То, как человек ест, многое может рассказать о нем, - говорила она. - По манерам за столом можно сразу понять, благородный ли муж перед тобой или варвар, наряженный в шелка. Питание при помощи палочек еще и полезно. Во-первых, оно развивает гибкость пальцев и координацию, а значит, способствует успехам в каллиграфии. У тебя, Шен, почерк ужасен. Во-вторых, палочками можно захватить немного еды, и ты сможешь лучше ее прожевать, а это полезно для пищеварения и свободного тока энергии внутри тела. В-третьих, палочки позволяют продлить беседу с умными людьми и при этом не перегрузить себя.»
        Я подцепил небольшой комочек каши, положил его в рот, прожевал и отложил палочки.
        - Знаешь, я лучше пойду разомнусь.
        Не сказать, что это варево совсем невозможно есть, в Цай Хонг Ши я бы уплетал его за обе щеки, но сегодня у меня экзамен, и я не хотел бы проигрывать бой из-за больного живота, поэтому взял хуа цян и вышел во двор.
        Там было пока пусто, местные жители еще не проснулись. Вырванные столбы были аккуратно поставлены на прежние места, но места для тренировок было достаточно. Я встал в нижнюю стойку, поднял копье до уровня глаз, глубоко вдохнул и вошел в транс. Для разминки я всегда использовал учение Швабры, так как ни Шрам, ни Харскуль вообще не задумывались над подобными вещами, оба бывалые воины и считали, что хороший боец всегда должен быть готов к подвигам.
        Сначала в медленном темпе, затем постепенно ускоряясь, я менял стойки, плавно перекладывая копье из руки в руку, закручивая его вокруг себя и изображая классические атаки, но потихоньку, помимо движений Швабры, я начал вплетать сюда и те движения, что отрабатывал с Дафенем, и те, что придумал во время тренировок с Харскулем. Хотя придумал, конечно, громко сказано. Основные движения копьем оставались теми же, что и в начале обучения, - шаги, выпады, махи, отскок, постоянный контроль расстояния до противника с учетом его оружия и длины копья, но с каждым разом я все лучше его чувствовал, быстрее наносил удары, лучше уклонялся и меньше уставал.
        После тренировки я переоделся в одежду, которую мне выдали еще в караване: кожаная жилетка, короткая туника, мешковатые штаны, только сапоги не стал надевать, оставив мягкие облегающие мокасины. Зубастые ямы мне вряд ли повстречаются, а двигаться в легкой обуви будет проще. Затем повторно наложил скрывающий массив, и мы с Шрамом вышли в город.
        До полудня было еще далеко, и я попросил показать окрестности, местные магазинчики, рынок. Джин Фу водил нас с Байсо в лавки «Золотого неба», но это были их лучшие торговые точки в столице: огромные прозрачные стены, защищенные от хулиганов охранными амулетами, столы с дорогим товаром, лежащем на бархате и шелке, светильники, освещающие каждый угол своим цветом. Красный цвет означал атакующие амулеты, не военные, а против хулиганов, воров и разной живности, зеленый - лечебные и поддерживающие здоровье амулеты, синий - очищающие и так далее. В таких лавках время от времени устраивали просмотр новых разработанных амулетов, демонстрировали их действие возможным оптовым покупателям, указывали на потребление Ки, сравнивали показатели с аналогичным товаром на рынке. Это было интересно и познавательно. Я узнал, что важен не только наносимый массив, но и исходный материал, и мастерство обработки, и навыки начертателя, и подбор ингредиентов, которыми чертят массив. Словом, в изготовлении учитывались разные факторы, и создание амулета зачастую выглядело как перебирание всех вариантов в надежде найти лучшее
их сочетание. Поэтому новинки чаще всего выглядели как старые амулеты, в которых поменяли одну из составляющих, и там случайно что-то стало работать лучше.
        Здесь же все было иначе. Я словно перенесся в Серый район Цай Хонг Ши, только тут всего было больше. Больше людей, шума, каких-то лоточников, люди бесцеремонно пихали в лицо свои товары, требовали понюхать, откусить, потрогать, потереть. И почти ни у кого не было оружия.
        Несколько раз к нам подходили мужчины с мечами на поясах и спрашивали разрешение на ношение оружия, хотя мое копье было зачехлено и крепко перемотано веревкой. Жетон из Академии боевых искусство всех устраивал, они лишь усмехались при виде него, желали мне удачи и уходили. Шрам отметил, что это такие же стражники, что были и в моем городе, но если в Цай Хонг Ши я их видел только на охране ворот между районами, то здесь они следили за общим порядком. Впрочем, учитель предупредил, чтобы я старался избегать их внимания и не обращался к ним с пустыми просьбами.
        - Ах, какой замечательный молодой человек! - прямо под ухом послышался чей-то приятный голос. - Красивый, высокий, мастер копья!
        - Я не мастер…
        - И все прекрасно в жизни такого храброго воина, я не сомневаюсь, - перебил он. - Вот только что же он таит в своем сердце? Какую боль? Какое сокровенное желание? Может, старый Ляо сможет помочь с этим?
        Шрам шагнул вперед, намереваясь оттолкнуть надоедливого коротышку, но я остановил его. Низенький кругленький мужчина в длинном запахнутом халате прижался ко мне еще плотнее и зашептал:
        - Вижу, воин уже догадался, о чем идет речь. Старый Ляо обычно не пристает к людям на улице, но он не смог пройти мимо отчаянного зова сердца. Столь доблестный воин добудет славу, богатство и чин своим мастерством, но сможет ли он получить главное в этой жизни? Истинную любовь! Ту самую девушку, что разделит с ним все тяготы и все почести, поддержит в трудную минуту! Такую, что скорее выколет себе глаза, чем посмотрит на другого мужчину, и отрежет себе руку, чтобы помочь своему господину. Господин воин и сам знает, что такие женщины ценнее любых сокровищ, а встречаются реже, чем серебряный цилинь. Но старый Ляо знает способ. Недешевый, да, совсем недешевый, но действенный.
        Я поневоле восхитился талантом этого торговца. По идее, после этих слов любой слушатель должен умолять его поделиться этим способом, и я не стал его разочаровывать: распахнул глаза пошире и спросил:
        - Правда? Вы знаете, как найти идеальную женщину? Наверное, нужно сходить на гору Тай и принести Небесам жертву?
        - Нет, мальчик мой, - я отметил, как быстро меня из возвышенного «воин» перевели в униженное «мальчик», - может, есть и такой способ. Но старый Ляо знает способ проще и лучше. Вот, посмотри сюда.
        Торговец приоткрыл полу халата и вытащил из внутреннего кармана камешек, подвешенный на конопляную веревку.
        - Это амулет. Такого ты ни в одной лавке не увидишь. Знаешь, почему? Потому что богатеи приберегают их для себя и своих детей и запрещают продавать. Ведь идеальных женщин мало, и они не хотят, чтобы настоящие мужчины, такие, как ты, забрали их себе.
        Я пригляделся. На камне были выцарапаны какие-то знаки и символы, но они и близко не походили на печати, словно кто-то попытался изобразить нечто похожее на амулет, совершенно не разбираясь в начертании. Хотя почему кто-то? Сам старый Ляо, скорее всего, утром и накарябал. Вполне логичный шаг, ведь в эти дни сюда съехались люди со всей страны, умные и не очень, образованные и из диких сект, кто-то из них поступит в университет, но большая часть вернется в свои места, и никто из них явно не будет разыскивать торговца-обманщика, уговорившего купить ненужный товар.
        - И как он работает? - робко спросил я, потянувшись к амулету рукой.
        - В том-то и дело, парень! - обрадовался торговец. - Все очень просто. Тебе нужно его лишь надеть, носить, не снимая, и в ближайшее время та самая идеальная женщина сама тебя найдет.
        - Вот прямо сама? На улице подойдет, что ли?
        - Да! Или возле дома столкнетесь, или в лавке встретитесь. Ты поймешь, что это она, когда она спросит твое имя и назовет свое. Но учти, сначала амулет должен настроиться на твое тело и твой разум, а потом просто знай себе ходи по улицам.
        - Да, - протянул я, - какой хороший амулет! Наверное, дорого стоит. А я пока еще не заработал много денег. Вот поступлю в Академию, выучусь, найду работу, разбогатею и обязательно найду старого Ляо. Сейчас мне женщину и вести некуда.
        Я хотел было попрощаться, но торговец вцепился мне в рукав:
        - Эх, парень, не понимаешь ты своего счастья! Так ведь женщина-то будет не простая, а идеальная! Может ли быть обычная крестьянка идеальной женщиной? У нее и шея короткая, и ноги кривые, и руки в мозолях. Нет, твоя женщина будет дочерью состоятельного человека. Понимаешь? Станешь зятем чиновника или богатого торговца. А, может, твоя суженая и вовсе из знати? - усердно намекал мне Ляо.
        - Ох, не отказался бы я от такого амулета. Такую жену любой захочет получить. Но ведь дорогой амулет, наверное…
        - Это верно, - грустно покачал головой торговец, - да за такой амулет любой бы отдал и дом, и боевого лупоглаза, и старую жену с детьми в придачу. Что и говорить! Мать родную бы продал. Но старый Ляо не таков. Он абы кому не хочет продавать такое сокровище. Только воину с чистым сердцем и душой. И я ясно вижу, что передо мной именно такой человек.
        Ведь чем старше становишься, тем больше думаешь не о богатствах, не о шелках, а о том, насколько близко твоя душа поселится к Дну Пропасти. И я чувствую, что если продам амулет тебе, то сразу поднимусь на сто метров выше. Поэтому и только поэтому готов отдать его почти бесплатно, возьму лишь немного себе на рис да на репу. Много ли старику нужно?
        Старому Ляо на вид было не больше сорока, примерно как Шраму, но говорил он так убедительно, что я смотрел в его глаза и почти видел, как тот примеряет смертные одежды.
        - Всего два ляна, и амулет твой!
        - Два ляна, - охнул я, - да я таких денег и не видел никогда!
        Торговец укоризненно зацокал:
        - Ой, чувствую, обмануть ты хочешь старого Ляо. Я тебе такое сокровище за бесценок отдаю, а он мне в глаза врет. Вон у тебя какое копье хорошее, даже чехольчик непростой, и охранник за спиной, а работа такого охранника никак не меньше одного мао в день стоит.
        - Да что ты, что ты! - замахал я свободной рукой. - Ты посмотри, как я одет! Меня вся деревня собирала, штаны с дядьки сняли, жилетку сам староста отдал, сказал, чтобы без академии не возвращался. Мать отцовскую рубаху перешивала. Нет, просто в Академию без оружия нельзя поступать, а у меня его не было. Вот я и взял взаймы копье, это ведь мой родственник, внучатый племянник тетки сестры моей бабушки, давно уже в городе живет. А он говорит, что я слишком глуп и что уведут у меня копье, вот и ходит за мной, следит, чтоб не обманули да его копье не украли. Видишь, как злобно смотрит? Думает, наверное, что ты обмануть меня хочешь да последние деньги забрать. Он же не знает, что у тебя такой амулет есть! Давай, ты ему сам расскажешь про него, может, дядька мне даст взаймы? Я ведь через несколько дней уже смогу вернуть долг с такой-то невестой!
        - Ты что? Нельзя ему говорить! - зашептал торговец. - Сам подумай! Он же амулет себе заберет. У него жена есть?
        - Нет.
        - Точно заберет. И останешься ты ни с чем. Эх, парень, что ж ты со мной делаешь? А сколько у тебя есть монет?
        - Всего два мао и три цяня. Это и на проживание, и на еду, и на лечение. Вдруг меня ранят на экзамене?
        - Парень-парень! - расстроился торговец. - Это же никуда не годится. Тут даже на рис и репу не хватит.
        - Хватит, - улыбнулся я и закивал, - ты слишком добрый и не умеешь торговаться. Хочешь, я сейчас схожу и куплю тебе на эти деньги много риса и репы?
        - Не надо, - глаза торговца совсем потухли, но, видимо, за обычный камень с царапинами он готов быть хоть такие деньги выручить. - Уговорил ты меня. Видно, и впрямь торгуешься хорошо. Давай свои монеты. Отдам я амулет тебе. В конце концов, душа-то важнее, чем брюхо.
        - А может, не надо? - спросил я. - Может, тебе лучше продать его кому побогаче? Такую ценность за два мао и три цяня отдавать…
        - Уговор дороже денег. Сказал, отдам, значит, отдам.
        - А вдруг ты потом передумаешь? Будешь проклинать меня? А после смерти твой дух будет приходить ко мне и укорять за такую малую цену? - я тяжело вздохнул. - Нет, старик, не буду я тебя разорять, последнюю ценность забирать.
        - Парень, ты же видишь, амулет уже начал на тебя настраиваться. Вы с ним как одно целое. Думаю, твоя любовь уже сегодня к тебе притянется. Кому я теперь его смогу отдать? Он ведь твою женщину к другому тогда приведет. Нет уж, твой он теперь. Давай свои монеты и жди свое счастье.
        Я почесал в затылке, подумал, а потом все же вытащил кошель с мелочью из пояса и отдал лежащие там деньги. Старый Ляо поклонился мне, сунул камень и тут же исчез в толпе. Я же покрутил в руках амулет и надел его на шею.
        - Ну и зачем? - хрипло спросил Шрам. - Дрянь же вещь.
        - Знаешь, - улыбнулся я, глядя на камень, - в Цай Хонг Ши, когда умерла моя мать, я никак не мог найти работу. Чтобы не умереть с голоду, я продавал из дома утварь, мамины вещи, мебель и на эти деньги покупал еду. Но я совершенно не умел торговаться, поэтому отдавал все чуть ли не бесплатно, а переплачивал много. И никому не было совестно забирать у глупого голодного мальчишки последние монеты. Джин Фу и Байсо учили меня оценивать стоимость вещи, учили торговаться, учили правильно говорить. Вот и я решил проверить свои навыки, а тренироваться лучше на чем-то, что совершенно не нужно.
        - Но за камень ты явно переплатил. Он и одного цяня не стоит.
        - Я заплатил торговцу не за камень, а за науку. Уж больно он был хорош.
        Шрам пожал плечами, и мы двинулись дальше. Я посмотрел на местные товары, разнообразие здесь было намного шире, чем в Цай Хонг Ши. Среди привычной репы, дайкона, ростков бамбука, проса, крупы свободно лежали и медовые яблоки, и золотые мандарины, которые я впервые попробовал в доме Джин Фу, и алые поморцы, и многое другое.
        Там же, в небольшой таверне, мы перекусили, низенькие столы были выставлены прямо на улице и отгорожены от дороги лишь плетенными ковриками по колено высотой. Было непривычно есть на виду у прохожих, но остальные посетители не стеснялись, спокойно усаживались на циновки, заказывали рис и уплетали его без ложек и палочек, закидывая горсти голыми руками.
        Когда солнце начало приближаться к зениту, мы направились в сторону Академии. Людей на улице стало еще больше, сновали горожанки с огромными корзинами, набитыми снедью, то и дело пробегали высохшие от тяжелого труда мужчины в потных рубахах и таскали мешки, стражники прохаживались вдоль рядов и вылавливали мелких воришек. Кое-где мелькали белоснежные зонтики, как ни странно, по рынку гуляли даже довольно респектабельные женщины. Хотя я не мог представить, как утонченная госпожа Роу прохаживалась бы в подобном месте или яростно торговалась бы за переспевшие яблоки.
        Один из таких зонтиков оказался неподалеку от нас. Я услышал женский вскрик, и к моим ногам упала изящная девушка в нежно-розовом ханьфу, ее зонтик перепачкался в пыли и, кажется, сломался. Я встал возле нее, отгораживая от прохожих:
        - Сестренка, ты как, цела?
        Она посмотрела на меня огромными глазами, полными слез и обиды, словно она не понимала, как такое могло произойти с ней.
        - Я не уверена. Ты не мог бы помочь мне встать? - ее голос был тих и мягок, как свежий тофу.
        - Хорошо. Обопрись на мою руку, - я осторожно поднял ее. - Где твои сопровождающие? Есть кому проводить тебя до дома?
        Девушка огляделась и расстроилась еще больше:
        - Кажется, я сильно отстала. Засмотрелась на ленты и вот… Меня зовут Лули, а тебя?
        Я недоуменно уставился на девушку. Наверное, я поторопился назвать ее сестренкой, правильнее было бы обратиться к ней «госпожа». Такой шелк могла позволить себе лишь знатная девушка, заколки в ее волосах блестели золотом, да и выглядела она очень ухоженно. Пышные блестящие локоны уложены в сложную прическу, ее кожа не знала солнца, а руки - труда.
        - Госпоже незачем знать мое имя, оно слишком ничтожно, - поклонился я. - Вы сможете добраться до дома самостоятельно?
        - Прошу, - она схватила меня за краешек рукава и тут же отпустила, устыдившись своего порыва, - прошу. Не мог бы ты проводить меня до дома? Отец, наверное, уже сильно беспокоится. Я вижу, что могу тебе доверять, - ее лицо и шею залил нежный румянец.
        Но времени до экзамена оставалось все меньше, и я боялся, что опоздаю в Академию. Поэтому я извинился, отошел на несколько шагов, выловил крепкую горожанку с добрым лицом, дал ей несколько монет и попросил проводить молодую госпожу до дома.
        - Прошу прощения, - я вернулся к девушке, - вас отведет вот эта добрая женщина. Думаю, вашему отцу придется не по вкусу, если дочь придет с незнакомым мужчиной. Желаю вам хорошо добраться, - поклонился и заторопился уйти.
        Шрам все это время не вмешивался в наш разговор, но когда мы свернули за угол, сказал:
        - Слушай, ты уверен, что амулет - фальшивка?
        - Абсолютно. Я проверил его магическим зрением. В нем магии меньше, чем в этом яблоке.
        - Тогда почему, стоило тебе только его надеть, к твоим ногам упала такая красотка, притом явно из хорошей семьи. Хватала тебя за одежду, умоляла пойти с ней домой. Может, передумаешь и вернешься? Богатая красивая жена! Чего же еще желать?
        - Хочешь, я отдам этот амулет тебе? - рассмеялся я.
        - Торговец говорил, что он уже настроился на тебя, а мне чужие жены не нужны.
        До Академии мы добрались вовремя, прошли через ворота, я нашел седьмую площадку, представился мужчине с эмблемой Академии, тот отметил что-то в своем свитке и сказал подождать в сторонке.
        Всего площадок было около двадцати, они отличались размером, формой, а также воинами, стоявшими возле них. Вдоль стены, например, находился длинный, метров пятьдесят, участок, окруженный лучниками и арбалетчиками. Неподалеку от нас была круглая площадка с цифрой пять, где толпились мечники.
        Седьмая представляла из себя круг метров семи в диаметре, и ее кандидаты были весьма разношерстны: мечники, копейщики, алебарда, цепь с тяжелыми шарами на концах, булава… Нас объединяло одно - мы все были очень молоды. Я не увидел никого старше двадцати лет.
        Одна девушка с двумя длинными косами держала в руках самую настоящую косу, остро наточенную, на длинной палке. Вторая девушка, остриженная коротко, нервно косилась на меня, у нее тоже было копье, но короткое, не больше полутора метров, на тонком гибком древке. Прочие кандидаты были парнями, некоторые - в простой одежде, несколько человек - в странных одеждах непривычного кроя, были выходцы и из богатых семей. Особенно выделялся юноша с узким бледным лицом и светлыми волосами. Он сидел под зонтиком на стуле, который притащил на экзамен его слуга, пожилой мужчина с длинными седыми усами, и обмахивался веером.
        - Кажется, сама судьба сводит нас вместе, - торжественно произнес кто-то позади меня. Я оглянулся, и точно - синеволосый парень, как его там, Тедань. - Возможно, мы действительно сразимся сегодня.
        Я молча поклонился. Тедань же продолжал говорить:
        - Жаль, тут нет достойных соперников!
        Девушка с косой злобно посмотрела на нас, неугомонный парень даже не подумал говорить потише.
        - Дурацкое правило, что молодняк должен соревноваться отдельно. Когда я стану главой Академии, то изменю его.
        Шрам хлопнул меня по спине:
        - Я приметил парочку знакомых. Пойду поздороваюсь с ними, - и скрылся в толпе.
        Тедань же по какой-то причине посчитал меня своим приятелем и продолжал разглагольствовать:
        - Девчонок в расчет можно не брать. Того парня со слабыми ногами тоже. Остальные… крестьяне какие-то.
        Я покосился на Теданя. Он был в той же одежде, что и вчера, в сандалиях из травы и без оружия.
        - А где твое оружие? - спросил я и тут же пожалел, что спросил. Теперь этот парень от меня точно не отлипнет.
        - Видишь ли, я считаю, что достойное оружие можно получить только в бою от поверженного противника. Пока оно мне еще не попалось в руки, я сражаюсь без него.
        - Голыми руками? - недоверчиво переспросил я. Тот же Харскуль смог бы одолеть всех на седьмой площадке даже без своей любимой палки. Неужели этот парень - такой же гений, что и брыластый?
        - И ногами, - уточнил Тедань.
        Я заметил шевеление на других площадках, там проводили жеребьевку и уже начались первые бои. У нас пока ничего не происходило.
        - Почему ты решил поступать в эту Академию? Ты же не из Киньяна, верно?
        Парень задрал свой нос еще выше и снисходительно посмотрел на меня:
        - Вообще-то мне был подан знак свыше. И он виден и сейчас.
        Я еще раз оценил внешность Теданя, но ничего особенного не заметил. Тогда он ткнул пальцем наверх, потом в свою голову, снова наверх.
        - Э-э-э, тебе птица нагадила на голову? - предположил я, хотя уже догадался, что он имеет в виду.
        - Да нет же! Видишь, небо синее, и мои волосы тоже синие. Раньше у меня были волосы, как и всех в деревне, обычные, ничем не примечательные, а однажды я проснулся и увидел, что они стали синими.
        - Но, кажется, вот тут, внизу, они другого цвета. Может, тебе их просто перекрасили?
        - Конечно, их перекрасили! - Тедань пожал плечами. - Двое мальчишек так сильно завидовали мне, что пробрались в дом и намазали мне голову соком череницы, которой красят шерсть. Но ты же понимаешь, что это и был знак Небес. Знак, что я избран для великой цели! У Небес нет рук, и им приходится действовать через неразумных животных и людей.
        - И ты сразу решил отправиться в Академию?
        - Нет, тогда я даже не подозревал о том, что есть такие места. Я начал творить великие дела прямо в своей деревне. Она у нас маленькая, стоит высоко в горах. Мы там пасем овец, стрижем шерсть, красим череницей и продаем. И я подумал, а почему бы нам сразу не красить овец, пока они еще ягнята? Ягоды череницы сложно собирать, они растут в скалах, и пока наберешь корзину, все руки отвалятся от усталости. Так может красить овец, пока они маленькие? А потом они вырастут и будут уже сразу с синей шерстью. Здорово же? Но не успел я покрасить и первого ягненка, как на меня налетели родители с тумаками и криками. Я, конечно, предупредил их, что сотру эту деревню с лица земли, когда стану великим. Но делать так я не буду, - Тедань широко улыбнулся, и я понял, что он в целом неплохой парень, только странный, - ведь это же родители.
        А потом мне был дан второй знак. К нам пришел караван. А в нем были воины, которые и рассказали про Академию. Я ведь как подумал: кто может перевернуть землю? Император? Но я не родился принцем. Чиновник? Но я не умею ни читать, ни писать. Маг? Но магия очень скучная, нужно считать Ки, тут почувствуй, тут запомни слова, тут что-то еще… Остаются только боевые искусства. А сюда берут хоть неграмотного, хоть бесталанного, лишь бы драться умел. А я дрался лучше всех в деревне. Вот я и ушел с караваном.
        - Был и третий знак?
        - Был, - Тедань совсем отбросил пафос. - Вам, столичным, не понять. Когда я приехал и увидел Киньян, это было… это было…
        - Красиво? Многолюдно? Необычно?
        - Страшно. Это ведь такая громадина. Тут дома размером с гору! Столько людей! Императорский дворец! Ты понимаешь, каким я должен стать, чтобы сделать то, чего хотят от меня Небеса? И я тогда засомневался, а справлюсь ли? А потом я пошел на эту длиннющую лестницу, поднялся на самый верх, посмотрел на эти дома, дороги, повозки и увидел, что весь город может уместиться на моей ладони. А с Небес Киньян, поди, и вовсе кажется крошечным. И тут зажглись огни. Понимаешь, как раз в тот момент, когда я решил, что справлюсь. И я поклялся, что больше не буду сомневаться в воле Небес. Никогда.
        - Первый бой - Тедань и Весенняя Слива!
        Парень убрал улыбку и торжественно ступил на песок седьмой площадки, навстречу ему шагнула девушка с косой, ее лицо было сосредоточено.
        - Помните, убивать нельзя, - напомнил мужчина-смотритель, - за границы площадки выходить нельзя. Бой до признания поражения, серьезной раны или явного преимущества одного бойца. Начали.
        Хотя Харскуль прогнал меня через несколько десятков воинов с самым разнообразным оружием, косы там все же не было. Но я мог представить, чего ожидать. Во-первых, коса, как и копье, оружие средней дистанции, во-вторых, за счет изогнутого лезвия и заточки с внутренней стороны основные удары - рубящие. Причем косиньеру нужно сделать так, чтобы лезвие оказалось за противником, и нужен замах. При помощи хуа цян я смог бы держать дистанцию, плюс копье быстрее косы, для прямого удара копью замах не нужен. Также коса слабовата против доспехов: ее лезвие тонкое и узкое и не сможет пробиться через них. Но противником косы сейчас был бездоспешный и безоружный Тедань, и я не представлял, как он справится.
        Впрочем, парень выглядел уверенно, и после сигнала он сразу бросился вперед. Неплохой вариант - сразу сократить расстояние и перейти в ближний бой, но девушка явно знала недостатки своего оружие, отскочила в сторону и взмахнула косой.
        Поторопилась.
        Тедань отшатнулся, блестящее лезвие пронесло перед его животом, косиньерша не стала останавливать замах, обернулась вокруг себя… И снова парень успел. Подпрыгнул, пропустив лезвие под собой, и рванул вперед.
        Признаться, после речей этого ненормального я не воспринимал его как достойного бойца, но сейчас вынужден был признать: у Теданя неплохие задатки. Быстрая реакция, гибкость, умение думать и оценивать.
        Девчонка ударила его наотмашь обратным концом косы, крутанула древко вокруг своей шеи и замерла, держа лезвие возле затылка Теданя.
        - Стоп. Победа за Весенней Сливой!
        Парень поклонился победительнице, сошел с площадки. Его лицо застыло, словно маска. Он сел на мощеную площадь и уткнулся лицом в колени.
        Каково ему сейчас? Он же искренне считал, что избран Небесами. А теперь ему придется вернуться в свою деревушку, до конца дней пасти овец и собирать череницу?
        Объявили следующий бой.
        На песок ступил невысокий юноша с узкими, как у Змея, глазами, в руках он держал недлинные широкие сабли с изогнутым лезвием. Его противник задерживался. Я пытался рассмотреть, с кем же он должен сразиться, а потом заметил, что изнеженный юноша, что сидел на стуле и обмахивался веером, поднялся.
        Он аккуратно сложил веер, передал его слуге, поправил пояс, из-под которого торчали рукояти коротких ножей, и неспешно шагнул на площадку.
        - Начали!
        Миг, и изнеженный парень уже стоял за спиной узкоглазого, прижимая к его горлу нож.
        - Стоп. Победа за Се Ши!
        Он убрал нож за пояс, неторопливо прошел на свое место, сел и снова начал обмахивать себя веером.
        Я ошарашенно смотрел на проигравшего. Тот даже не успел понять, что все уже закончилось.
        - И что ты будешь делать с таким противником? - шепнул Шрам, вынырнув из толпы зрителей.
        - Пока не знаю. Я даже не видел, как он двигался!
        - Конечно, ведь это член семьи Се! Хотя откуда тебе знать, кто это такие?
        - Расскажи, - бои продолжались, я старался смотреть на площадку, но взгляд вновь и вновь возвращался к бледному юноше.
        - Семья Се официально занимается обучением специфическому боевому искусству, но на самом деле они обучают только своих детей. И это мастера по убийствам. Ну, понимаешь, когда тебе мешает человек, но …
        - Заказные убийства. Я понимаю.
        - Вот только они не поступают в университеты. Тем более, в Академию боевых искусств. Зачем это Се Ши? Изменились традиции? Хотя ходят слухи, что дети Се начинают считаться взрослыми только после прохождения экзамена. Догадываешься, что это может быть за экзамен?
        - Думаешь, он пришел сюда, чтобы убить какого-то кандидата на поступление?
        - Или ему нужно убить кого-то внутри самой Академии, например, одного из сыновей Ма. И проще всего сделать это, поступив туда.
        - Но если это так очевидно, то почему ему разрешили проходить экзамен? Не проще ли закрыть ему саму возможность проникновения?
        - Ты не знаешь Ма Ийнгпея. Его слово крепче его кулака. А он перед самим императором поклялся, что в Академию может поступить любой достойный человек, неважно, знатный или простолюдин, мужчина или женщина, богатый или бедный. Если он победит, то его возьмут. Кроме того, если Се Ши убьет кого-то из преподавателей, значит, то был плохой наставник.
        Ийнгпей лишь раз изменил правила поступления, как я сейчас узнал. Раньше седьмой площадки не было. То есть она была, но на ней сражались все подряд. Не было правила, что молодые воины соревнуется отдельно. Но когда его родной сын, Ма Ийнгджи, не смог поступить в Академию, проиграв какому-то опытному воину, Ийнгпей создал новое правило. И у тебя даже появился бы шанс поступить в Академию, если бы тут не было Се Ши.
        - Седьмой бой - Юсо Шен и Бу Ликин.
        Я невольно вздрогнул, сжал хуа цян и шагнул на площадку, не расчехлив копья. С противоположной стороны вышла девушка с короткими волосами и коротким копьем. Она защитный чехол сняла.
        Харскуль в основном натаскивал меня на крупных противников, но поединок с Чжан Лан ясно показал, что недооценивать девушек нельзя. И что хуже всего, они также готовятся к противостоянию с массивными и сильными мужчинами, а значит, делают упор на скорости и выносливости.
        Я встал в классическую стойку, строго по стандартам Шрама, выставил копье и нижнюю челюсть вперед, сделал неторопливый замах. Ликин взорвалась движениями: она подпрыгнула вверх, сделала несколько неглубоких выпадов, поднырнула под хуа цян и попробовала нанести удар снизу. Кажется, ее план заключался в том, чтобы ошеломить глупого деревенского паренька и как можно быстрее закончить бой.
        Решив ее не разочаровывать, я уклонился как можно топорнее, отшатываясь больше, чем стоило бы, и еле-еле успел отбить нижний удар. Древко ее копья изогнулось полукругом и едва не коснулось моей руки.
        Она явно рассчитывала на грубую силу с моей стороны. И я начал делать сильные, но неглубокие выпады: в правое плечо, в живот, в левое бедро, снова в правое плечо, в живот, в левое бедро. Девушка не могла полноценно отбивать их своим игрушечным копьем, поэтому либо уклонялась, либо подставляла копье вскользь, слегка отводя острие в сторону.
        Через какое-то время она подстроилась под мой ритм и порядок. Улучив момент, Ликин вновь ускорилась, завертела копье над головой, вокруг своей талии. Когда оба конца копья слились в единое кольцо, она перехватила его словно посох и поочередно начала наносить удары то одним, то другим концом. Я пятился, отбиваясь, пока за спиной Шрам не сказал:
        - Край!
        Тогда я толчком отшвырнул ее на середину круга и снова вернулся к прежнему порядку: правое плечо, живот, левое бедро.
        Девушка отмахивалась, почти не задумываясь. Скорее всего, она планировала следующую атаку. Но я не стал ждать и во время привычного уже выпада, направленного по центру, неожиданно для Ликин ускорился, увеличил шаг и с небольшим вливанием Ки в мышцы руки ударил девушку в живот с такой силой, что ее слабая попытка отклонить хуа цян провалилась. Мою соперницу вынесло за пределы круга.
        - Стоп. Победа за Юсо Шеном!
        - Да ее даже твой белобрысый братишка бы одолел! - такими словами встретил меня Шрам.
        Впрочем, в чем-то учитель был прав. Бесспорно, девушка много тренировалась, но то были тренировки на отработку техники, движений, ловкости, а вот боев с противником ей не хватало. Как, впрочем, и мне.
        Сегодня мне предстоял еще один бой, и я очень надеялся, что мне не придется сражаться с тем юношей, Се Ши. Я даже не представлял, что я мог бы ему противопоставить.
        Тедань по-прежнему сидел на мостовой, но теперь его взгляд был прикован ко мне. Он медленно поднялся, подошел и сказал:
        - Я понял. Небеса не хотели, чтобы я поступил в эту Академию. Они хотели, чтобы я познакомился с тобой. И через тебя я смогу прийти к славе и величию, - он вздернул свой нос. - Только не подумай, что я стану прислуживать тебе или подчиняться. Вот уж нет! Просто какое-то время нам суждено идти по одной дороге! И когда-нибудь ты сможешь сказать своим внукам, что был лично знаком с самим Теданем, избранником Небес!
        Глава 15
        Джин Фу со вздохом отложил в сторону один свиток и подтянул к себе другой. В последнее время события ускорились невероятно, и торговцу приходилось много работать, чтобы ничего не упустить.
        Для начала - обучение Байсо. Мальчик хорошо справлялся, да и его внезапное увлечение боевыми искусствами помогало с закалкой характера, но хватит ли этого для испытания? Байсо ведь даже не знал, к чему его так экстренно готовят.
        Основатель «Золотого неба» был непростым человеком. Впрочем, заурядный торговец не смог бы с нуля построить огромный торговый дом и за ничтожный срок в шестьдесят лет пробиться на один уровень со старинными торговыми семьями. Джин Юн всегда славился нестандартным мышлением и неожиданными решениями, выгоду от которых даже его сыновья не всегда могли сразу разглядеть.
        Чего не будет точно, так это классических испытаний: сделать убыточную лавку прибыльной, продать шелк крестьянке или вызнать секрет производства небесно-синей шерсти. Отец точно придумает что-то неординарное и, возможно, опасное для жизни. Будет ли он сталкивать кандидатов лбами или они даже не встретятся в соревновании, пока неизвестно.
        Поэтому Джин Фу и не ориентировал Байсо только на торговлю и производство амулетов, а передавал ему знания, полезность которых была не так очевидна. Рассказывал и про политическое устройство страны, и степени важности чиновников с отличиями, и про расположение городов с местными особенностями, показывал разные способы ведения переговоров. Его жена занималась культурным образованием мальчика: этикет, музыка, литература, одежда в разных слоях общества, прически, еда. Ну, а Чжан Лан тренировала его физически.
        Конечно, после случая с похищением Джин Фу озаботился внедрением дополнительных магических меток в тело Байсо, в том числе с сокрытием от магического зрения, а также отрабатывал с ним заклинания связи, увеличив расстояние до нескольких километров. Кроме того, после ухода Шена Джин Фу усилил охрану будущего наследника, оставив в качестве ближнего круга Чжан Лан, но добавив трех человек во внешний круг, один из них не скрывал, что он охранник, двое других были замаскированы и периодически менялись.
        К Шену торговец также приставил одного человека, в основном, ради наблюдения. После возвращения каравана Джин Фу мог больше не экономить на людях.
        И вот что интересно: за Шеном следили, причем сразу несколько не связанных между собой партий. Две из них сумели опознать: это были люди от Ливея и Ченга, братьев Джин Фу.
        Человек, приставленный к Шену, говорил, что есть еще как минимум двое, одного он видел, но не сумел узнать, а второго лишь постоянно чувствовал, но никак не мог засечь. И это было любопытно, так как один брат Фу точно бы не стал подсылать шпика - это грубоватый Джинхей. Значит, мальчиком, помимо троих братьев Джин, интересуется еще одна неизвестная партия.
        Дополнительно Фу отслеживал происходящее в Цай Хонг Ши. Лонгвей ежедневно отчитывался о том, что было сделано. Вместе с караваном в город был отправлен мелкий чиновник, который должен был все задокументировать: и состояние Черного района на момент прибытия, и показания старожилов, и нововведения. Кроме того, Джин Фу поручил человеку «Золотого неба», давно живущему в Красном районе, любыми способами получить архивные данные по Черному району, так как опасался, что после начала судебной тяжбы мэр попросту уничтожит их.
        Через неделю-две планировалось прибытие Мастера в столицу, поэтому Джин Фу срочно подыскивал подходящее место для его устройства, вне черты города, но в пределах досягаемости. И там нужно сделать Ки-непроницаемую комнату, а это дело небыстрое и крайне дорогое.
        В сыхэюане Фу в подобной комнате сидел его племянник, Юн, и это было еще одной головной болью торговца. Торговец не мог заставить себя приступить к силовым методам, а Юн видел его слабость и умело этим манипулировал.
        - Да, Фу-бофу (бофу - старший брат отца), я признаю свою вину. По моему приказу убили вашего человека и должны были убить еще одного, но и вы, бофу, вырезали нескольких моих, в том числе личного слугу, который служил мне уже лет десять. Кажется, мы в расчете. Сколько еще вы собираетесь держать меня в этой милой комнатке? - Юн разговаривал так спокойно, словно находился в гостях, а не в плену.
        Чонган не вмешивался в беседу, но всем своим видом показывал, что готов избить нахального юнца в любой момент. А Фу по-прежнему колебался. Всю жизнь семья у Фу была на первом месте, за ней следовал торговый дом и лишь потом жена и личные нужды. Из-за отсутствия своих детей Фу много времени проводил с племянниками и, глядя на Юна, он видел розовощекого мальчишку, хвастающегося своим первым настоящим ножиком.
        Из-за уверенности в своей семье в личной гвардии Фу раньше не было ни толковых выслеживателей, ни поискового мага, ни, тем более, подкупленных слуг в домах братьев. Охранники, благодаря Добряку и Харскулю, были отлично обучены и могли потягаться даже с императорской гвардией, но то были специалисты в силовых методах воздействия.
        Все изменилось после нападения на караван, и теперь Фу срочно нужны были люди для тайных операций, а на то, чтобы подобрать, обучить и воспитать в них преданность, потребуется немало времени.
        Когда торговец описал свои проблемы с племянником жене, та спросила:
        - Помнишь тот вечер, когда твой отец рассказал про состязание? Мы с тобой обсуждали вариант с выбором наследника внутри семьи Джин. Ты сказал, что среди них нет достойных. Почему?
        - Конечно, помню, - Джин Фу устало опустился на кровать. - И племянники, и их сыновья… Они слишком сытые. Ты же видела моего отца. Несмотря на богатство, положение, связи, он все время ищет, придумывает, создает. Ему не хватает того, что у него есть. Он всегда голоден.
        Мы, его сыновья, еще помним те времена, когда все начиналось. Из нас ближе всего к отцу Ганг, наверное, поэтому Ганг так любит лично ездить в другие страны, узнавать новые вещи, открывать рынки, находить новые товары. Но внуки отца выросли в роскоши, в шелках, в довольстве. Они не умеют прогрызать себе путь в жизни. Не таким я видел своего наследника.
        - Попробуй в следующий раз взять с собой Байсо в ту комнату, - предложила Роу.
        На следующее утро Джин Фу вышел во двор пораньше и увидел взмокшего Байсо. Тот только что закончил разминку и препирался со своей наставницей Чжан Лан:
        - Лан, сколько ты собираешься меня еще гонять? Когда мы начнем драться? Только, чур, не веерами, я же не девчонка.
        Девушка закатила глаза, видимо, этот разговор затевался уже не раз:
        - Ты еще не готов, сколько можно повторять. И разве ты уже выбрал себе оружие?
        - Ну, хотелось бы что-то крутое, вроде копья Шена, - задумался мальчик, - но таскать постоянно с собой такую громадину? Нет уж. Да и вообще торговец не должен быть вооружен. По крайней мере, с виду. Может, ножик? Или что-то такое?
        - Байсо, идем со мной, - позвал его Джин Фу. Мальчик поклонился и последовал за учителем, в легкой мокрой рубахе и босиком.
        - О, Фу-бофу, сегодня вы решили развлечь меня гостями? - Юн сидел, прислонившись к стене, но торговец смотрел не на него, а на своего приемыша.
        Байсо как-то сжался, стиснул кулаки, но промолчал. Фу думал, что мальчик спрячется за его спиной или Добряком, но был рад своей ошибке.
        - Видишь, малыш, в чем между нами отличие, - продолжал говорить Юн. - Несмотря на мой проступок, дядя обо мне заботится: кормит, поит, ведро выносит, каждый день навещает, чтобы я не заскучал. Потому что мы - семья. И как бы ни ошибся кто-то из нас, наказание будет не очень суровым. А ты? Ты всего лишь приблудыш.
        Ты бы видел, бофу, как искренне он верит в то, что станет наследником! Даже я ему поверил. Но, малыш, если бы Фу-бофу хотел тебя сделать наследником, то уже бы принял в семью.
        - Не стыдно быть таким бесполезным? - внезапно раздался звонкий голос Байсо. Фу дернулся от неожиданности. - Насколько же никчемны внуки великого Юна, что учителю пришлось объехать всю страну в поисках достойного преемника? Насколько же вы глупы, раз даже безродный неграмотный мальчишка оказался лучше? Да, учитель может выбрать другого наследника. Но неужели ты думаешь, что такая мелочь повлияет на мое уважение к нему? Или ты считаешь, что без Золотого неба я ничего не смогу добиться?
        Единственное твое достижение - рождение в семье Джин. А чего ты стоишь сам? Сначала попробуй выжить на улицах города без семьи, без денег, без связей.
        Учитель, - Байсо повернулся к Джин Фу, - у меня сегодня много дел. Я могу уйти?
        После ухода мальчика торговец еще раз посмотрел на своего племянника и впервые за это время увидел наглого беспринципного убийцу.
        - Выбей из него имя сообщника, - сказал Фу Добряку перед уходом. Торговец знал, как резанула по сердцу Чонгана потеря людей во время нападения на караван, и был уверен в том, что тот сумеет получить нужную информацию.
        А сам отправился к Роу. Готовить церемонию принятия в семью.

* * *
        Стоящий напротив меня парень приподнял верхнюю губу, оскаливая клыки, и зарычал. Он держал недлинную изогнутую саблю странным образом, прижимая ладонь левой руки к лезвию.
        Противник согнул колени и начал обходить меня по кругу, напомнив мне чешуйчатого волка, который должен был драться со Шваброй в отборе. Да он и сам был похож на волка: выбритые виски, волосы серого цвета собраны в хвост на макушке, одежда - штаны из плотной ткани и меховая жилетка. Я помнил его первый бой, где он победил за несколько секунд, сразу после начала напрыгнув на соперника и прижав лезвие сабли к его горлу.
        Со мной он избрал другую тактику - тактику измора. Я держал копье за середину древка, направив острие на Волка, стоял в центре площадки и следил за его движениями.
        Вообще на нашей площадке бои не затягивались. Разница между умениями новичков была слишком явной, и Шрам часто угадывал победителя еще до начала боя. Тогда как на других площадках сражались профессионалы, которые предпочитали сначала понять своего противника и его стиль боя, старались приберечь свои самые сильные удары и хитроумные техники для будущих сражений. Поэтому на седьмой все кандидаты уже прошли свои первые бои, проигравшие, кроме Теданя, ушли, а победители готовились ко второму кругу.
        Се Ши выиграл второй бой точно также, как и первый, за счет сумасшедшей скорости преодолел расстояние до противника и коснулся ножом его горла. Шрам лишь заметил, что без вливаний Ки это вряд ли возможно, но усиливать тело при помощи Ки не запрещалось.
        Волк так и ходил кругами, не пытаясь атаковать. Я решил не затягивать начало и шагнул к нему, делая резкий тычок хуа цянем. Парень пригнулся еще ниже, чуть ли не припадая к земле всем телом. Я продолжил атаки, направляя острие копья сверху вниз, Волк походил на бешеного краба, прыгая из стороны в сторону, его голова теперь все время была ниже уровня пояса. Рывком я приблизился к нему. Выпад! Волк, не разгибаясь, подпрыгнул, резко выпрямил ноги и опустился на древко копья, от чего оно чуть не вылетело у меня из рук. Волк прыгнул еще раз, взмахнул саблей раз, другой. Я кувыркнулся вбок, не выпуская хуа цян, и больно приложился плечом о древко.
        Я вскочил на ноги, а Волк, как и раньше, пригнулся и снова выставил свою сабельку вперед.
        Он был быстр. Он был ловок и силен. А главное - он был непредсказуем. В его движениях не чувствовалось ни школы, ни выучки, ни многих часов повторений. Он и впрямь был как дикий зверь, который действует на одних инстинктах.
        Однако я кое-что заметил. Саблей Волк размахивал бездумно, и, казалось, что ему непривычно это оружие, только поэтому я и смог уклониться: он не смог правильно оценить расстояние до меня.
        Мы начали второй раунд. Волк также кружил вокруг меня, только теперь я держал копье впереди, используя всю его длину. Затем я перешел к неглубоким выпадам, беспорядочно тыкая хуа цянем в сторону противника. Тот легко уклонялся, не пытаясь блокировать. В какой-то момент его глаза сверкнули огнем, он прыгнул вперед, пропуская копье сбоку от себя, замахнулся саблей и… замер. Я перехватил его руку, с силой пнул коленом в живот и едва успел отшатнуться: он взмахнул скрюченными пальцами левой руки, словно хотел выцарапать мне глаза. Тогда я с силой пнул его в голень, пожалев, что не надел сапоги. Раздался хруст, и тут же Волк вцепился зубами мне в плечо. Я взвыл от боли и начал бить его по лицу, плечам, животу.
        - Стоп. Победитель - Юсо Шен!
        На площадку выскочил смотритель и оттащил от меня Волка. Только после этого я понял, почему остановили бой. Волк потерял сознание, но и после этого продолжал сжимать зубы. Кроме того, я сломал ему ногу. Еще бы, после того количества Ки, что я влил в свои мышцы, было удивительно, что я вообще не убил его случайно.
        - Нда, столько ошибок во время одного боя я еще не видел, - сказал Шрам, глядя на мое окровавленное плечо. - Ты зачем копье бросил?
        - Иначе я не смог бы перехватить противника.
        - А зачем тебе его перехватывать? Ты же копейщик. Твое дело - держать дистанцию.
        Ко мне подошел мужчина лет тридцати и предложил заживить рану, видимо, это был один из лекарей-студентов, что работал во время экзамена. Я попросил его остановить кровотечение и ускорить заживление, планируя самостоятельно зашить края.
        А Шрам все продолжал бубнить, распекая меня за ошибки.
        После прохождения вторых боев возле площадки осталось лишь четырнадцать кандидатов, по идее, на сегодня экзамен должен был закончиться, но тут к седьмой площадке подошло несколько человек, среди которых я узнал и Ма Ийнгджи, того самого, который рассказывал про Академию. Он меня тоже увидел, кивнул и сказал:
        - Я смотрю, среди вас нет сильно раненых. Предлагаю провести сегодня еще один круг. Тогда завтра будет достаточно трех кругов для выявления победителя. Есть возражения?
        Се Ши отхлебнул из чашки ароматный чай, который приготовил для него слуга, и милостиво кивнул, словно давая позволение сыну основателя Академии. Остальные также не возражали.
        - Я лично посмотрю на ваши умения.
        Смотритель посмотрел в свой свиток и сказал:
        - Третий круг. Бой первый. Се Ши и Юсо Шен.
        Внутри меня все похолодело. Я так и не смог придумать какой-либо тактики против этого сверхбыстрого парня. И проигрывать этому Ши не хотел. Шрам открыл было рот, но покачал головой и лишь хлопнул меня по плечу. Он тоже не видел для меня никакой возможности победить.
        Се Ши, тем временем, с досадливой гримасой передал чашку слуге и вышел на площадку.
        - Давай быстрее, а то чай остынет, - впервые за все время заговорил он.
        Я стиснул хуа цян и шагнул вперед.
        - Начали!
        Сразу после этого я рванул вперед, желая хоть как-то сбить противника с толку, но тут же почувствовал холод на шее.
        - Спасибо за скорость, - небрежно сказал Се Ши и, не дожидаясь слов смотрителя, пошел к своему месту.
        - Стоп! - запоздало крикнул ученик Академии. - Победитель - Се Ши.
        Я криво усмехнулся и сошел с площадки. Шрам мрачно смотрел на меня и не знал, что сказать. Тедань поднялся с места:
        - Кажется, путь к завоеванию мира становится все интереснее!
        Ма Ийнгджи подошел к нам:
        - Ты прошел два круга, не так уж и плохо для такого новичка. Приходи года через три-четыре, седьмая площадка будет ждать тебя.
        - Благодарю за вашу заботу, - поклонился я Ийнгджи и направился к выходу.
        Я молча прошел площадь перед Академией, свернул на одну из улочек, как сзади послышался знакомый высокомерный голос:
        - И куда мы направляемся?
        Оглянувшись, я увидел, что за мной следовал не только Шрам, но и Тедань, притягивающий к себе взгляды даже в этом не самом зажиточном районе города.
        - Тедань, ты же видел, я провалил экзамен. Зачем идешь за мной?
        - Я же сказал: Небеса хотят, чтобы я следовал за тобой, - искренне удивился синеволосый парень. - Значит, эта Академия недостойна нас. Кстати, ты знаешь, что за тобой следят?
        Шрам резко обернулся, но солнце еще было высоко, и на улицах было полно людей.
        - Я говорил, что чувствую чье-то внимание, - буркнул он. - А ты-то как это понял?
        - Высоко в горах, когда собираешь череницу, есть несколько способов умереть. Первый - сорваться с высоты из-за слабости или неосторожности. Второй - наступить на желтобокую ящерицу. Третий - не почувствовать взгляд камнежора. Как видишь, я пока жив.
        - А что за камнежор такой? - заинтересовался я. Со слежкой я все равно ничего не мог сделать, но догадывался, что она связана с делами Джин Фу.
        - Это такой зверь, - объяснил Тедань. - Он небольшой, пониже овцы, но хитрый и быстрый, а еще у него очень сильные челюсти. Камнежор всегда прячется среди камней так, что его невозможно заметить, но стоит приблизиться к нему на несколько шагов, как он выпрыгивает из укрытия и отхватывает кусок мяса из ноги или руки. Если это ему удается, то он так и продолжает наскакивать и ждет, пока человек ослабнет от потери крови. Мы умеем чувствовать его взгляд и стараемся избегать его укрытия.
        - То есть ты знаешь, где тот, кто следит за нами? - спросил Шрам.
        - Не точно. Знаю лишь, с какой стороны он находится. Точнее, они.
        - Они? - переспросил я. - А сколько их?
        - Кажется, четверо, - Тедань постучал себя по кончику носа. - Я не уверен. Камнежоры охотятся по одному, и я не привык к стольким взглядам.
        - Может, на тебя просто пялятся из-за дурацкого цвета волос, вот ты и путаешь? - буркнул Шрам. Ему явно не нравилось то, что какой-то дикий необученный парень может лучше разбираться в подобных вещах.
        - Может быть, - пожал плечами синеволосый, - но на меня и раньше пялились, а вот слежку я почувствовал лишь сейчас, когда пошел за Шеном.
        Втроем мы дошли до сыхэюаня, где снимали комнаты. Та же женщина, что и вчера, встретила нас с недовольной миной:
        - Еще один ученик нашелся? Что ты сюда всяких оборванцев таскаешь? Заняться, что ли, нечем?
        - Умолкни, женщина, - рявкнул на нее Шрам и молча ушел в свою комнату. Он прихрамывал больше, чем обычно, видимо, целый день на ногах его вымотал, но он до последнего старался не подавать вида.
        Я же с Теданем прошел к себе, сел на матрас и решил поговорить с парнем основательно.
        - Тедань, как видишь, я живу не в самых лучших условиях. И я не вижу, как могу быть для тебя полезным. Я не поступил в Академию боевых искусств, да и родом не из Киньяна, а, как и ты, пришел сюда с караваном. Да, у меня есть покровитель, глава того каравана, но из-за этого есть проблемы. Люди, что следят за нами, скорее всего, враги моего покровителя. Поэтому тебе нет смысла следовать за мной. В Киньяне много людей, может, кто-то другой должен привести тебя к цели?
        Парень плюхнулся рядом, вытянул длинные ноги и сказал:
        - Ты был первым, кому я назвал свое имя в Киньяне. И первый, кто назвал себя. Небеса ведут меня по цепочке из бусин. Первая бусина - это мои волосы. Вторая - караван. Третья - ты. Когда доведешь до следующей бусины, я отстану от тебя.
        - Но мои враги…
        - Я их не боюсь.
        - Провал в поступлении в Академию…
        - Ты даже не расстроился. Значит, знаешь, что будешь делать дальше. Слушай, у тебя есть еда? А то я со вчерашнего утра ничего не ел.
        Я хлопнул себя по лбу и перестал уговаривать Теданя уйти. У него было особенное отношение к жизни, и я не мог сказать, что мне оно не нравилось.
        - На самом деле, я и не рассчитывал поступить в ту Академию. Эта попытка была ради уговора с одним человеком. Мы договорились, что он будет меня обучать боевым искусствам столько месяцев, сколько кругов я пройду. Так что теперь он мне должен два месяца.
        Тедань прикрыл глаза и сонно пробурчал:
        - Такой сильный воин?
        - Очень. Я смог пройти два круга, проучившись у него всего месяц. Значит, я стану в три раза сильнее. И самое главное - я могу попросить эти два месяца в любой момент. Если честно, заниматься с ним сейчас было бы пустой тратой времени, так как основам боевых искусств обучить могут многие. Поэтому я собираюсь прийти к нему лишь тогда, когда не смогу продвинуться дальше с другими учителями.
        Тедань выслушал мою тираду с невозмутимым видом, а потом спросил:
        - А какая у него цель, у этого воина?
        Я замолчал. Подумал немного и ответил:
        - Сложно сказать. Раньше он, скорее всего, хотел стать сильнейшим воином, а сейчас он просто служит у одного торговца в охране.
        - Значит, он ничего не стоит.
        - Да что ты знаешь о нем? - возмутился я.
        Парень потянулся, широко зевнул, улегся на матрас поудобнее и лишь потом сказал:
        - Я ничего не знаю о нем. Но кое-что я знаю. Думаешь, я не понимаю, что Тедань - обычный деревенский житель? У меня нет крыльев, нет меча, выкованного из небесного металла, нет могучего покровителя или таинственных родителей. Свою родословную я знаю до пятого колена. Но мои братья и сестры всю жизнь проведут в той горной деревушке, собирая череницу и гоняясь за овцами, а я уже добрался до Киньяна и увидел больше, чем остальные. В чем же между нами разница? У меня есть цель.
        Чем выше у человека цель, тем дальше он сможет подняться на гору. Я же хочу добраться не до вершины горы, я хочу коснуться Небес.
        До открытия новой Академии было еще несколько дней, и мы ждали. Тедань твердо решил пойти со мной, хоть я его и предупредил о сложности экзамена. Парень не разбирался ни в религии, ни в философии, да что там, он даже читать не умел, не знал ничего о начертании, и я не представлял, как он сможет убедить Кун Веймина принять его.
        На удивление, Теданю разрешили жить в нашем дворе бесплатно. Он быстро сдружился со всеми обитателями сыхэюаня, помогал женщинам развешивать белье, копал ямы под дополнительные столбы, играл с детишками и таскал тяжести. Уже на второй день Тедань сменил одежду на более пристойную, подходящую под его рост, хотя это и была одежда бедняка.
        - Местные тетеньки такие щедрые, - только и смог сказать он.
        Я понимал, что Тедань - полная противоположность Байсо, но результат у них был практически одинаков. Там, где братишка будет продумывать варианты и подстраиваться под собеседника, синеволосый парень за счет простодушия, наивности и детской веры во все хорошее сможет расположить к себе любого. Я сам попался на эту удочку, потому и притащил его сюда, кормил его за свой счет. Даже Шрам, сначала недовольно морщивший лоб при одном взгляде на Теданя, уже следующим вечером объяснял ему ошибки, совершенные во время экзамена, и показывал какие-то приемы.
        На третий день мы вместе отправились на рынок за продуктами. Тедань, несмотря на свою худобу, ел в три горла, и недельный запас незаметно закончился.
        На рынке он вел себя вполне ожидаемо: кидался от одной лавки к другой, сцеплялся языком с каждым продавцом, торговался за ненужные ему вещи так, что лавочники хотели лично вытолкать его взашей. То и дело слышался его голос:
        - Да ты знаешь, кто я? Скоро я переверну этот мир и достигну Небес, а ты будешь гордиться тем, что имел счастье говорить со мной.
        Сегодня я был одет попроще, чем в прошлый раз, хуа цян, по совету Шрама, оставил дома, так как меня уже не охраняла табличка от Академии боевых искусств, а показывать табличку от Джин Фу я не хотел, в руках была корзина, наполовину заполненная рыбой, репой, дайконом и прочими овощами. Наверное, поэтому ко мне уже не приставали бродячие торговцы. И тем неудобнее я себя почувствовал, когда услышал нежный женский голос:
        - Ой, господин воин! Рада увидеть вас снова.
        Неподалеку стояла та самая хрупкая девушка с рынка. Я тут же поклонился:
        - Госпожа, как вы добрались до дома в прошлый раз?
        - Вы запомнили случайную прохожую и даже беспокоились о ней? Лули очень польщена, - девушка мило покраснела. Сегодня она была в нежно-голубом ханьфу, и голубые бабочки на заколке еле слышно звенели, перестукиваясь на ветру. Это явно была не простая горожанка. - Лули очень неловко, что она не смогла отблагодарить вас как следует за вашу заботу.
        - Я не сделал ничего особенного.
        - И все же… Ой, господин воин так и не назвал своего имени. Может ли так быть, что господин воин не желает знакомиться со мной? - она слегка улыбнулась, показывая, что ее слова всего лишь шутка. Шрам сзади, казалось, перестал дышать.
        - Прошу прощения, это было очень грубо с моей стороны, меня зовут Юсо Шен, и мое имя ничего не стоит, - я мучительно напрягал свою память, вспоминая все уроки по этикету, преподанные госпожой Роу. Но ни в одном из них не говорилось о том, как нужно реагировать на внимание со стороны более знатной девушки.
        - Лули считает, что это только пока.
        Она подошла поближе, видимо, не желая стоять посередине дороги и мешать прохожим, но теперь я мог чувствовать тонкий нежный аромат, исходящий от ее волос. И больше всего я бы хотел, чтобы громоздкая корзина с предательски торчащими хвостами растений провалилась в Пропасть.
        - В прошлый раз господин воин куда-то очень спешил. Надеюсь, ваши дела разрешились удачно?
        - Да. То есть нет. Я успел, но провалил экзамен, - куда подевались все слова?
        - О, вы сдавали экзамен? А куда? Мой отец - не самый значимый человек в Киньян, но он сможет дать вам полезный совет. И он также хотел бы отблагодарить господина воина за помощь Лули. Может, если вы сегодня никуда не торопитесь, то проводите Лули до дома?
        - Шен, это твоя девушка? Почему ты не говорил, что у тебя есть девушка? - раздался громкий грубый голос Теданя. Он быстро протиснулся сквозь толпу, встал между нами и оценивающе посмотрел на девушку. Она залилась краской и заслонилась от него зонтиком. - Меня зовут Тедань, а тебя?
        - Лули, - она покраснела еще сильнее, ее уши стали похожи на пурпурные раковины.
        - Лули, нет ли у тебя такой же милой сестренки? А как вы познакомились с братцем Шеном? Вы сразу почувствовали, как ваши сердца опутала золотая нить и потянула друг к другу?
        Наверное, я должен был вмешаться и спасти девушку, но я не мог вымолвить ни слова, так как изо всех сил сдерживал смех.
        - Господин Те… Те… - Лули не могла выговорить его имя. Все же оно звучало довольно неприлично, а Лули, как благовоспитанная девушка, не привыкла использовать такие слова в своей речи.
        - А вообще, братец Шен, она вполне ничего, только жениться на ней нужно побыстрее. Еще немного, и она станет старовата. Ты же понимаешь, что это мужчина может взять жену в любом возрасте, а вот женщинам следует поторопиться. Лули, тебе ведь уже пятнадцать? Шен, ты точно уверен в выборе? Может, стоит еще поискать?
        Сзади послышались какие-то странные звуки, похожие на кашляющее хрюкание. Кажется, Шраму тоже нелегко было сдерживать смех.
        - Хотя… - Тедань обошел девушку по кругу, - ты вполне ничего. У тебя есть десять признаков хорошей жены. Невысокий рост, нежный голос, густые волосы, чистая кожа, маленькие ушки… Остальные восемь так сразу и не увидишь. Шен, ты же знаешь восемнадцать примет? Нужна еще форма ее стопы, размер груди, ширина бедер…
        - Прошу меня простить, господин воин, кажется, Лули заболталась и совсем забыла про время, - девушка поклонилась и быстро исчезла, завернув за первый же угол.
        После этого мы со Шрамом смогли вволю посмеяться. Шрам хохотал так громко, что прохожие обходили его в нескольких шагах:
        - Тедань! Безумный парень! - простонал он. - Ты понимаешь, что ты наделал?
        Тедань же непонимающе смотрел на нас.
        - Я сделал что-то не так? У нас всегда перед свадьбой оценивают женщину по восемнадцати признакам, правда, обычно с этим помогают мать и сестры жениха.

* * *
        - Ты снова не смогла привести его? Уже второй раз? Лули, ты начинаешь разочаровывать меня!
        - Но, отец, ты бы видел этого страшного синеволосого человека! Еще немного, и он начал бы раздевать меня прямо там, на рынке, чтобы рассмотреть эти признаки.
        - Какие еще признаки?
        - Какие-то восемнадцать признаков хорошей жены. Откуда он вообще взял эту глупость?
        - О, это не глупость. Это просто устаревшие приметы, еще лет двести-триста назад осмотр невесты и проверка ее по этим признакам были обязательным правилом перед свадьбой. А как зовут того человека и что он делал рядом с тем парнем?
        - У него даже имя неприличное! Тедань! - выпалила Лули и тут же закрыла рот руками.
        - Видимо, это какой-то деревенщина с далеких окраин. Тебе не стоило убегать. Хотя он бы увязался за ним и нарушил наши планы. Слушай, Лули, в следующий раз ты обязательно должна привести его сюда. Хорошо, что он все же провалил экзамен в Академию, иначе бы он стал для нас недоступен на целый год. Кстати, ты ему понравилась? Он заинтересовался тобой?
        - Не знаю. Не уверена. Он на меня смотрел, стеснялся, робел, но я не уверена, что он мной увлекся.
        - В следующий раз я наложу на тебя чары, против которых он не устоит. А ты сама? Он тебе не противен?
        - Он и не противен, и не симпатичен. Просто грубый мужлан, который привык решать все силой. Лицо обычное, но эти уродливые мышцы все портят. Папа, ты же мне обещал самого лучшего мужа!
        - Лули, а каким ты представляла себе самого лучшего мужа?
        - Высокий, стройный, никаких бугров на плечах или бычьей шеи. Утонченный, с длинными волосами, мягкими ладонями, начитанный и отлично разбирающийся в магии. Такой же, как мой папа.
        Мужчина тихо рассмеялся и обнял дочь:
        - Не зря говорят, что хорошие дочери ищут мужа, похожего на отца. Но я спрашивал не про внешность. На самом деле, лучший муж - это человек, от которого родятся самые талантливые дети. Если ты выйдешь замуж за этого человека, то у тебя может появиться сын с моим талантом и его даром. А такой ребенок при должном обучении и воспитании сможет захватить всю страну. Да что там страну! Целый мир! Подумай, каково это - быть матерью повелителя мира!
        - Я поняла, папа. Больше твоя дочь не допустит ни одной ошибки.
        - Я знаю, Лули.
        И Мин Чинь, магический министр из Цай Хонг Ши, переплел пальцы в привычном жесте перед собой.
        Глава 16
        Тедань весь день выспрашивал у меня про ту девушку. Через какое-то время Шрам не выдержал и выложил ему историю про амулет, притягивающий идеальную жену, после чего будущий покоритель Небес притих. До самого ужина.
        Когда мы набили живот тушеными овощами с рисом, Тедань как бы невзначай спросил:
        - Шен, а тебе сколько лет?
        - Шестнадцать, - я пока решил озвучивать этот возраст, как мы и договорились с Джин Фу.
        - И жениться ты не собираешься пока? - возможно, Тедань считал, что он осторожно и издалека подбирается к интересующей его теме, но все мысли легко читались по его выразительному лицу.
        - Конечно, нет. Тедань, ты посмотри на меня. У меня нет ни дома, куда можно привести жену, ни денег. Да и рано мне думать об этом.
        - Кому-то, может, и рано. А кому-то и нет, - глубокомысленно протянул Тедань. - Тогда почему ты носишь этот амулет? Может, ты все же хочешь жениться?
        - Точно тебе говорю. Не хочу. Да и я уже говорил, что этот амулет не работает. В нем нет магии. Это просто камень с царапинами.
        - Может, и так, а может, и нет. Дай мне поносить этот амулет. Хотя бы на один вечер. Если это просто камень, то ты ничего не теряешь, верно? А вдруг я вправду найду себе жену?
        Шрам тихо посмеивался в своем углу.
        - Тедань, а как же твоя цель? Достичь Небес? Жена же будет мешать тебе.
        - Ты не понимаешь! - парень взъерошил свою шевелюру. - Где-то в городе ходит моя идеальная жена, и если я с ней не познакомлюсь, как она узнает, что есть такой Тедань, которого она должна ждать? Вдруг пока я буду в своих трудах, она возьмет и выйдет замуж за другого? А потом встретит меня и будет жалеть до конца своих дней, что немного не подождала? Ты возьмешь на себя ответственность за счастье бедной девушки?
        Это звучало настолько абсурдно, что даже казалось логичным. Шрам пробасил:
        - Да отдай ты ему этот камень на вечер! Пусть развлечется парень.
        Я снял поддельный амулет и положил его в руку Теданю:
        - Держи. Только смотри, не потеряй.
        Тедань радостно нацепил его на шею, выскочил из моей комнаты, через несколько минут примчался обратно, уже переодевшись. Его волосы почему-то стояли торчком и блестели так, словно он вылил себе на голову масло.
        - Слушай, Шен, - он замялся. Было непривычно видеть смущенного Теданя. - А ты не мог бы пойти со мной? Кажется, я неправильно говорю с девушками, а ты довольно бойко трепался с той… ну которая убежала. От меня и в деревне девчонки убегали постоянно.
        Я оглянулся на Шрама, после сегодняшней прогулки у него разболелись раны на ногах, и я сам помогал промывать их.
        - Мы недалеко, только до рынка и обратно. Тебе незачем идти, - сказал я. И учитель снова устало опустился на матрас:
        - И недолго. Тедань, головой отвечаешь за Шена, понял?
        И мы ушли с Теданем искать ему жену.
        После часа бессмысленных блужданий в районе рынка я пихнул в бок приунывшего друга:
        - Ну что, убедился? Это никакой не амулет.
        - Шрам сказал, что амулету нужно время настроиться. А девушка должна почувствовать его магию, выйти из дома, добежать сюда, преодолеть смущение перед тем, как обратиться ко мне. Думаешь, зачем я натер волосы салом? Чтобы она увидела меня издалека и не смогла пропустить!
        Не знаю, как там девушки, но бродячие собаки провожали Теданя весьма заинтересованными взглядами.
        Вдруг из-за спины Теданя вынырнула крепкая девушка с огромной корзиной в руках. Ее внешность была вполне обычной, только один глаз слегка косил.
        - Молодой господин, - обратилась она к моему другу, - не найдется у вас немного времени для бедной девушки?
        Тедань, видимо, так долго ждал этого, что в результате растерялся и стоял, как столб, молча. Я кивнул девушке и сказал:
        - Конечно. Он совершенно свободен.
        - Не поможете донести мне эти продукты до дома? Корзина такая тяжелая.
        Тедань пришел в себя, задрал нос и сказал:
        - Носить корзины - женское дело. Как ты могла сказать такое мне, Теданю?
        Я ткнул его кулаком в бок, улыбнулся девушке:
        - Конечно, он поможет. И защитит от хулиганов. Мало ли кто может встретиться по дороге? Верно, Тедань?
        - Я могу победить любого, кто попадется мне по пути!
        Девушка заулыбалась:
        - Я так и подумала. Такой высокий и сильный господин определенно сможет защитить бедную девушку. И даже тяжелая корзина покажется ему легкой, как перышко. Правда ведь, господин?
        Тедань забрал корзину у девушки и несколько раз поднял на вытянутой руке, показывая, как он силен. Я только и успел крикнуть ему вслед:
        - Буду ждать тебя здесь!
        Через несколько минут после их ухода я почувствовал легкое прикосновение к плечу, обернулся.
        - Господин Шен! Не ожидала вас снова сегодня увидеть. Но Лули рада, что может извиниться за свою грубость.
        Вроде бы это была та же Лули, что и утром, но почему-то сейчас она выглядела совершенно иной. Может, из-за лучей закатного солнца ее кожа светилась и походила на нежный персик? Мне захотелось прикоснуться к ее щеке, чтобы проверить, будет ли она гладкой и прохладной, как нефрит, или мягкой и бархатистой, как персик?
        Девушка поклонилась, две голубые бабочки на ее заколке еле слышно зазвенели, столкнувшись. И мое сердце замерло от этого тихого звука.
        - Если… - она опустила голову, стесняясь своих слов, - может, если господин Шен сейчас не занят, то пройдется немного с Лули. Мы не так давно в Киньяне, и у Лули пока нет знакомых.
        - Я… - я оглянулся в ту сторону, куда ушел Тедань, - я не занят.
        Мы неторопливо пошли с девушкой по улице, и казалось, что все люди вокруг куда-то пропали, и существует только вот эта стройная фигурка, идущая рядом, шелест ее платья, стук ее туфелек, завораживающий звон бабочек.
        - Я тоже недавно в Киньяне, - выдавил я после паузы.
        - Вы приехали поступать в Университет или искать новую судьбу? А откуда?
        - Есть такой городок на юге, называется Цай Хонг Ши, радужный город.
        - Правда? - удивилась Лули и даже остановилась на мгновение. - Мы с отцом тоже оттуда. Приехали по его делам.
        - О, не ожидал, что встречу здесь кого-то из Цай Хонг Ши.
        - Я тоже.
        И мы снова замолчали. Дзинь-дзинь-дзинь. Словно крошечные капельки воды падали, разбиваясь о бронзовую чашу.
        - Вот мы и пришли. Здесь отец снимает дом, - остановилась Лули перед алыми воротами с изображением журавля. - Может, зайдете к нам ненадолго? Лули еще не так опытна в заваривании чая, но отец по доброте своей хвалит мои усилия.
        - Думаю, это будет невежливо с моей стороны навязываться в гости. Рад был увидеть госпожу Лули снова.
        Я поклонился и уже собирался уйти, как почувствовал, что меня что-то держит. Это госпожа Лули кончиками пальцев схватила мой рукав и, трогательно потупившись, сказала:
        - Я прошу господина Шена… Мы же все-таки земляки, и нет ничего неловкого в том, что господин посетит дом Лули.
        Она наклонила голову, бабочки прозвенели особенно жалобно, и я не устоял.
        - Прошу простить за вторжение, - и я последовал за девушкой внутрь.
        Она провела меня по ухоженному саду, которому, впрочем, было далеко до сада госпожи Роу, в отдаленный дом, открыла дверь в комнату и сказала:
        - Господин Шен, познакомьтесь, это мой отец.
        Мужчина, стоявший у окна, повернулся и внимательно посмотрел на меня.
        До этого я мог представить, что Лули - дочь обычного горожанина, которую балуют и роскошно наряжают, но увидев ее отца, я понял, как сильно ошибался. Даже если не брать во внимание его дорогую одежду, больше подходящую для высокопоставленного человека, в нем чувствовалась сила, властность и привычка командовать. Похожее я видел у Мастера и Джин Фу, хотя и в другой форме. Мастер мог говорить мягко и приветливо, но его невозможно было ослушаться. Джин Фу, как правило, делал упор на обоснованность и продуманность приказов. А в случае с отцом Лули чувствовалось прямое давление.
        - Добрый вечер! Приветствую уважаемого господина. Этот недостойный просит прощения за назойливость. Это я настоял на том, чтобы проводить госпожу Лули до дома, поэтому прошу не сердиться на нее.
        - Папа, - защебетала Лули, - это Юсо Шен, тот человек, что помог мне на рынке недавно. Представляешь, он тоже из Цай Хонг Ши!
        Мужчина кивнул дочери, указал рукой на подушки, расположенные вокруг низенького столика:
        - Располагайся. Лули, приготовь нам чай.
        - Не смею более отвлекать вас от важных дел, - попытался я увильнуть, - и прошу разрешения уйти.
        - Нет-нет. Напротив, я прошу тебя остаться ненадолго. Моя дочь очень хорошо заваривает чай.
        После таких слов уйти было бы невежливо, и я сел на подушку, скрестив ноги, но внутри у меня все сжалось. Аура этого человека была властной и жесткой, и находиться рядом с ним было не очень приятно.
        - Значит, ты тоже из Цай Хонг Ши? Нечасто можно встретить в столице людей оттуда. С какой целью ты пришел в Киньян?
        - Учиться. Я слышал, что в Киньяне самые лучшие университеты. К сожалению, я не прошел в Академию боевых искусств.
        - О, а ты изучаешь искусство боя? Какое оружие предпочитаешь?
        - Копье. Но я в самом начале пути, и мои достижения незначительны. Я смог пройти всего два этапа при поступлении.
        - И каковы твои дальнейшие планы?
        - Скоро состоятся экзамены в новую Академию, хочу попробовать попасть туда.
        Лули принесла чайник и чашки, переставила их на столик и начала разливать чай. Ее движения были изящными и красивыми, в них чувствовалась выучка и множество повторений. У меня промелькнула мысль, что женщины, как и воины, вынуждены проходить свои тренировки, только их оружие - не копья или мечи, а вот такие обыденные, на первый взгляд, вещи. Бабочки на ее голове тихо позвякивали, сбивая меня с мысли и заставляя погружаться в состояние некоего транса.
        - А ты не думал о других вариантах? Университет не так важен для будущего, как кажется на первый взгляд. Например, удачная женитьба также может изменить судьбу к лучшему.
        Я невольно провел рукой по груди, проверяя, на месте ли поддельный амулет, и вспомнил о Тедане, который должен был уже потерять меня.
        - Чтобы хорошо жениться, я должен что-то из себя представлять. За такого, как я сейчас, никто не захочет выдавать свою дочь. Прошу прощения, мне все же лучше уйти.
        Я начал было вставать, но маленькая ручка Лули легла мне на запястье:
        - Вы даже не попробуете мой чай?
        - Хорошо, но потом мне нужно будет покинуть вас, - я отхлебнул немного горячей жидкости и узнал тонкий аромат белого королевского чая, которым пару раз нас угощала госпожа Роу, только здесь примешивался какой-то новый оттенок вкуса, более сладкий и резкий.
        - Я забыл представиться. Мое имя - Мин Чинь, и, признаюсь, я приехал в Киньян только из-за тебя, Юшенг.
        Я даже не вздрогнул, услышав полузабытое имя, которым меня никто не называл со дня смерти матери.
        - Кажется, вы забыли мое имя. Меня зовут Юсо Шен, и эта ничтожная персона никак не могла бы привлечь внимание столь важного господина.
        - В Цай Хонг Ши каждому десятилетнему ребенку ставят печать, показывающую размер его таланта. У человека, которого я ищу, на левом плече стоит цифра семь. Думаю, в Киньяне не так много людей с подобной печатью.
        - Мой талант для Киньяна и впрямь незначителен, но все же немного выше. На моем плече стоит другое число. Боюсь, вы спутали меня с другим человеком. Прошу прощения за невольное введение вас в заблуждение. Полагаю, что госпожа Лули не случайно натолкнулась на меня на рынке, верно?
        Я снова начал вставать, но Мин Чинь резко сказал:
        - Сидеть! Лули, выйди.
        Девушка тут же молча покинула комнату. Мин Чинь поднялся и медленно прошелся вокруг меня, о чем-то раздумывая.
        - Покажи печать, - из его голоса ушли последние намеки на вежливость. Осталась одна лишь властность.
        На мне была простая одежда, поэтому я легко смог обнажить плечо и показать две цифры. Мужчина глянул на них и протянул руку, желая проверить печать магически, но я быстро натянул рубаху обратно.
        - Я должен убедиться, - прорычал он.
        - А я вам ничего не должен. Передайте мои наилучшие пожелание госпоже Лули, ее чай был весьма хорош, - я встал, но почувствовал, как непонятная слабость распространилась по телу, ноги подкосились, перед глазами все расплылось, но я все равно сделал шаг в сторону выхода.
        - Неужели этот мелкий сыскарь ошибся? - услышал я перед тем, как отключиться полностью.
        Очнулся я от резкой боли и рывком сел, готовый применить заклинание.
        - Я же говорил, что он сам проснется.
        Голос Шрама. Я огляделся и понял, что лежу в своей каморке, а рядом сидят Шрам и Тедань. Возле двери стоял смутно знакомый мужчина. Кажется, у нас с ним был небольшой поединок во время тренировок у Харскуля.
        - Господин Шен, как себя чувствуете? - спросил он.
        - Хорошо, - ответил я. Сон быстро выветривался из головы, и, не считая легкой боли в щеке, я чувствовал себя нормально.
        - Тогда я оставлю вас и прошу сегодня больше не выходить на улицу. Мне нужно доложить о произошедшем господину Джин, - он коротко поклонился и вышел.
        - Что случилось? Как я здесь оказался? Что с тем человеком, Мин Чинем? И почему здесь был охранник из «Золотого неба»?
        - О, мой бесполезный ученик, - хохотнул Шрам, - лучше спроси об этом Теданя. Давай, синевласка, расскажи ему про свои подвиги.
        Парень постучал по кончику своего длинного носа, выдержал паузу и неторопливо начал рассказ:
        - Значит, я проводил ту девушку до ворот дома. И зря ты говорил, что амулет не работает, видел же, как она на меня смотрела. Потом я вернулся обратно, а тебя на месте не оказалось. Но ты же сказал, что будешь ждать, значит, что-то случилось. И главное, я не чувствовал чужих глаз. Когда мы ходили вдвоем, глаза были. Когда мы разделились, какие-то глаза увязались за мной, но когда я вернулся, все исчезли.
        Я начал спрашивать у лавочников, и они сказали, что к тебе подошла девушка, вы поболтали и ушли вместе, словно парочка. Я подождал еще немного, а потом пошел в ту сторону, куда вы ушли. Думал, может, встречу тебя на обратном пути. Ведь если я вернусь один, дяденька Шрам точно меня прибьет.
        - И прибил бы, - буркнул Шрам.
        - Иду я, значит, иду, и тут ко мне кидается тот самый мужик, который ушел только что. Говорит: «Ты друг Шена, верно? Его схватили, нужно спасать». Я побежал за ним. Он привел меня к какому-то двору, говорит: «Погоди, тут защита стоит. Попробую с другой стороны пройти». А я подумал: «Зачем ждать?», и пошел сразу к воротам. Дернул раз, второй, потом со всей силы как дернул, они и открылись.
        - Погоди-погоди, - остановил я Теданя. - Ты сумел открыть ворота? Как? Там же стоял амулет, блокирующий вход. Я же своими глазами его видел, он был встроен в крылья журавля. Без специального пропуска невозможно пройти.
        Шрам хохотнул:
        - Ты дальше слушай.
        - Вхожу я внутрь, смотрю, там несколько домов, но только в одном горит свет. Я пошел туда, смотрю, а там какой-то мужик тебя раздевает.
        - Нет! - выкрикнул я, пытаясь перекрыть смех Шрама. - Он, наверное, хотел печать проверить на плече.
        - Я не стал разбираться и просто решил ему врезать. Точнее, - Тедань хмыкнул и приосанился, - покарать дланью справедливости! Я же говорил, что мой путь к Небесам идет через тебя. Тот мужик очень удивился, когда я вошел. Сначала щелкнул пальцами, знаешь, так странно, что у меня голова закружилась, но быстро прошла. Потом еще раз щелкнул. Потом выпрямился и махнул рукой. Я споткнулся, но выровнялся и прыгнул на него. Он как-то оказался в другом конце комнаты, почему-то взбесился и начал швырять в меня чем-то невидимым. Когда я уклонился, сзади в стене появилась дыра, тогда я понял, что надо удирать. Схватил тебя в охапку и убежал.
        На улице меня встретил твой знакомый и показал, куда бежать, провел коротким путем до дома, ну а потом Шрам начал тебя будить.
        Я схватился за голову. Рассказ Теданя звучал так просто и обыденно, словно он с уличными мальчишками подрался. Но как же в нем все не склеивалось!
        - Тоже оценил? - хмыкнул Шрам. - Попробуй на нем какую-нибудь магию, а? А то я что-то побаиваюсь.
        - Тедань, ты не против? Хочу кое-что проверить.
        Парень пожал плечами.
        Я коснулся его руки и выпустил заклинание заморозки, он слегка поежился:
        - Холодно.
        Тогда я усилил холод, но выражение лица Теданя не изменилось. Я влил еще Ки, еще, но он сидел с невозмутимым видом:
        - Теперь вообще ничего не чувствую.
        - А передай мешок, который в углу лежит, - попросил я. Там все еще стоял массив, защищающий от воров, но Тедань спокойно протянул руку, схватил мешок и дал его мне.
        Мы со Шрамом переглянулись. Кажется, этот парень и впрямь сможет перевернуть этот мир, особенно если выберет профессию вора.
        - Нет, - сказал я, - так не бывает. О таком я даже в сказках не слышал. Тедань, какой у тебя магический талант?
        - Один камень, - ответил тот.
        - Что значит один камень?
        - Раз в два года к нам приезжал чиновник с хитрой штукой, обучал маленькому заклинанию, и ты должен был применить его на эту штуку. Если талант слабенький, то загорается один камень, если посильнее, то два. Есть у нас там тетенька, у которой целых три камня загорелось.
        - А всего сколько камней на этой штуке?
        - Шесть.
        Странно. То ли они взяли максимальную величину в 100 единиц и разделили ее на шесть частей, тогда талант Теданя в районе шестнадцати-семнадцати, что подтверждает и его свечение в магическом зрении, то ли чиновники решили, что в таких глухих деревнях не может родиться человек с талантом более шестидесяти.
        - Что же, Тедань, могу тебе сказать, ты на самом деле избран Небесами. Кажется, твое тело невосприимчиво к магии.
        - Я же говорил, - ухмыльнулся парень, но я был уверен, что он даже примерно не представляет собственную уникальность.
        - Шен, а кто вообще был тот мужик? Ты что-то сделал с его дочкой? Это ведь она была, та самая идеальная жена? - спросил Шрам.
        - Да, это была она. Как я и говорил, амулет был ни при чем, они специально на меня охотились. Они из Цай Хонг Ши, как и я, мужчину зовут Мин Чинь, но я ничего не делал с Лули, наоборот, это она меня чуть ли не за руку тащила к себе домой.
        - Минь Чинь, - задумчиво потер подбородок Шрам, - Мин Чинь. Знакомое имя. А как он выглядел?
        - Невысокий, худой, лицо знатного человека, да и одежда не бедная. Очень властный человек, от его взгляда аж мурашки по телу идут.
        - Точно! - сказал Шрам. - Я вспомнил. Мин Чинь. Так звали магического министра в Цай Хонг Ши. Я пару лет поработал в охране Белого района и несколько раз сталкивался с ним. Про него ходят очень нехорошие слухи среди охраны. Бывало, что к нему и мэру на прием приводили человека, а обратно никто не возвращался. Как ты умудрился перейти ему дорогу?
        - У меня есть пара вариантов, но я бы не хотел их обсуждать. Мне интереснее, почему он не погнался за Теданем? Так сильно испугался его дара?
        Шрам покачал головой:
        - Нет, не поэтому. Ты же знаешь, что в столице запрещено открыто использовать магию? Разрешено только в определенных местах либо через амулеты или массивы. За этим строго следят, и при больших всплесках, не знаю, магии, Ки или чего они там отслеживают, сразу выезжает отряд специальных бойцов, обученных сражаться с магами любой силы. Туда берут только выпускников из Академии боевых искусств. Как он тебя спеленал? Колдовал что-нибудь?
        - Не уверен, вроде бы нет. Я после чая отключился.
        - Видимо, Мин Чинь заранее подготовился к твоему приходу. А вот нашего героического Теданя он не ожидал и с перепугу запустил в него заклинанием. В Цай Хонг Ши ему не нужно было сдерживаться, вот он по привычке и намагичил. После этого ему нужно было либо удирать до приезда отряда, либо готовиться к объяснениям. Хотя он все же целый министр. Думаю, особых проблем у него не будет. Поэтому завтра вам с Теданем бы лучше поступить в эту Академию.
        - А почему в столице нельзя использовать магию? - неожиданно спросил Тедань. И я задумался, а правда, почему? Джин Фу говорил, что этот указ был издан, чтобы низкоталанные люди не тратили свою Ки просто так, но сейчас это уже звучало не так убедительно.
        - Вы же знаете, в стране, да и в мире в целом, существует огромное количество разных школ и сект. Какие-то из них мирные, как секта Чистых, но есть и другие, которые разными способами пытаются достичь абсолютной силы. Где-то принято убивать людей и есть их сердца, чтобы улучшить свой талант, где-то, я слышал, вживляют в тело кристаллы, где-то придумали какие-то специальные практики для усиления тела. И иногда среди них действительно появляются маги невероятной величины, которые хотят заявить о себе на весь мир. И куда они первым делом идут? Сразу после пары-тройки сожженных деревень и какого-нибудь мелкого городка они приходят захватить императорский дворец. Сам я не застал этого, но, говорят, лет пятьдесят назад одному магу это и вправду чуть не удалось. Его едва-едва смогли остановить, но погибло много людей, как магов, так и бойцов. Тогда ведь еще не было Академии боевых искусств, и с магами умели сражаться только маги.
        После этого и был принят закон о запрете магии в Киньяне, чтобы вылавливать этих смутьянов задолго до начала сражения, при первом же магическом выплеске. А потом и Ма Ийнгпей появился. Он, кстати, тоже пришел из какой-то дикой секты.

* * *
        Ночь мы провели в другом сыхэюане и рано утром отправились к новой Академии. Был известен только день приема, но не время, поэтому мы решили не рисковать и прийти пораньше, да еще Шрам сильно переживал насчет вчерашнего случая. Он был уверен, что Мин Чинь не даст нам уйти безнаказанно.
        - Ты не знаешь, что это за человек, - твердил учитель по дороге к Академии. - Он не привык проигрывать. Вам лучше держаться подальше от стражников и поближе ко входу. И зачем ты только проболтался про поступление в новую Академию? Сказал бы, что собираешься уйти из Киньяна, пусть бы он искал тебя у ворот.
        - Если он несколько раз сталкивал меня со своей дочерью, значит, за мной следили его люди. А, значит, он знает, где я живу. Не думаю, что мои слова что-то бы изменили.
        Площадь перед Академией была бесконечной. Сама Академия была вынесена за пределы города, и Кун Веймин не поскупился на ее постройку. Ограда была сделана из красного кирпича, поднималась на десять метров вверх, прерываясь башенками, и захватывала огромное пространство. Думаю, что территория Академии была не меньше Черного района, а то и больше.
        Несмотря на раннее время, на площади уже было много народа, но если к Академии боевых искусств в основном шли суровые воины среднего возраста, то сюда стянулись люди всех возрастов, сословий и профессий. Я видел в толпе и детей-простолюдинов, и стариков в роскошных одеждах, и мужчин в форме чиновника. Никто не знал требования Кун Веймина, не знал, в какой форме будут проходить экзамены. Никто даже не знал, чему тут будут учить.
        Многие пришли сюда только из-за имени самого ректора, ведь обучение в этой Академии поможет сблизиться с представителем знатной семьи, родственником императора!
        Се Ши в этой толпе не показался бы экстравагантным, так как здесь было множество паланкинов, лежащих на плечах мускулистых носильщиков, некоторые поступающие сидели на резных стульях под гигантскими зонтиками, и их обмахивали опахалами слуги. А в центре площади и вовсе стоял шатер, возле которого суетилось не меньше двадцати человек.
        Солнце неторопливо поднималось к зениту, становилось все жарче и многолюднее. Мы стояли и истекали потом, а Шрам постоянно озирался, отслеживая стражников.
        - Когда уже начнут прием? Вас точно схватят, если эти академики не поторопятся. А еще этот идиот отказался прикрыть синюю шевелюру. Ты же как приманка торчишь!
        - Если я закрою волосы, значит, я стыжусь себя. Как после этого я смогу называться человеком, избранным Небесами? - гордо заявил Тедань.
        - Вот поэтому ты и идиот.
        Внезапно толпа всколыхнулась, и все взгляды устремились на ворота Академии. Там, на стене, появилась фигурка женщины в красном платье. Она взмахнула рукой, и на площади воцарилась тишина.
        - Рада приветствовать всех пришедших к воротам Академии, - ее голос звучал ясно и звонко, достигая самых дальних уголков площади. Тут явно была замешана магия. - Благодарю за долгое ожидание. Экзамен начнется прямо сейчас. Ректор Академии, уважаемый Кун Веймин, попросил сообщить, что в Академию смогут поступить люди не старше двадцати лет.
        Она подняла руку, пережидая гул возмущенной толпы, а потом продолжила говорить, легко перекрывая крики:
        - Это требование ректора, и оно неизменно. Сам император дал позволение Кун Веймину на проведение любого отбора, какой ему вздумается. Если вы считаете себя выше воли императора, подойдите и скажите мне лично.
        После такого крики утихли, и с площади потянулись паланкины, повозки и пешие люди. Но многие все же остались, невзирая на то, что выглядели гораздо старше.
        - Итак, все, кто соответствуют требованию, могут пройти в ворота Академии, - и четырехметровые ворота бесшумно распахнулись. - Предупреждаю! На входе установлен массив, который проверит ваш костный возраст и не пропустит никого старше двадцати лет. Любые попытки обмануть массив, будь то магия, грим или амулеты, бесполезны.
        Шрам начал подталкивать нас к воротам. Он заметил движение стражников в нашу сторону.
        - Быстрее, быстрее! Бегом! - крикнул он, останавливаясь. - И только попробуйте не поступить!
        Мы с Теданем метнулись к воротам, оттолкнули парня, которого массив только что выбросил наружу, и проскользнули внутрь. Сзади послышались возмущенные крики.
        Хорошо, что я отдал оплату Шраму еще в сыхэюане. Я надеялся, что с ним ничего не случится, все же он не участвовал в схватке с Мин Чинем, да и я рассчитывал на помощь Джин Фу с решением этого вопроса.
        Оказавшись на территории Академии, Тедань раскинул руки и громко сказал:
        - Пришел великий Тедань! Академия, скоро ты падешь передо мной!
        Неподалеку рассмеялись те, кто успел войти раньше нас.
        - Зачем ты постоянно так говоришь? - спросил я.
        - Ты же слышал истории про героев? Помнишь, какие слова они говорили в самом начале своего пути? Я не знаю, где именно начнется мой путь. Но я всегда должен быть готов, чтобы потом люди вспоминали мои первые слова, как героя.
        - Я не понимаю, почему уважаемый Кун Веймин поставил ограничение только по возрасту. Хорошо бы добавить в тот массив еще требования по уму, тогда половина идиотов бы осталась снаружи и не тратила драгоценное время ректора, - послышался женский голос.
        Я оглянулся. В десяти метрах от нас стояла девушка, перед которой меркло даже роскошное одеяние Лули. Ее кожа была белее снега, а глаза сияли ярче звезд, ее тонкие пальцы с длинными ногтями были унизаны кольцами, волосы уложены в очень сложную прическу с вплетением драгоценных камней. Казалось, что сюда случайно забрела дочь императора.
        - Ну или хотя бы по таланту, - продолжила говорить она. - Думаю, нижнего предела в пятьдесят единиц было бы достаточно, чтобы отсеять деревенщин, которые даже читать не умеют.
        Рядом с ней услужливо рассмеялись несколько богато одетых парней и девушек. Видимо, они знакомы с этой девушкой, но были ниже по положению, и поэтому всячески пытались привлечь ее внимание и снискать благосклонность.
        А в массив проходили новые люди. Вбежала, испуганно озираясь, девчонка в мужской крестьянской одежде, ее волосы были грубо и неровно обрезаны по плечи. Она увидела нас и подошла:
        - Там стоит целый отряд стражников, которые хотят арестовать синеволосого парня и какого-то Юсо Шена. Пока женщина в красном говорит, что не может убрать массив, но скоро должен подойти ректор, и тогда массив уберут, - быстро сказала она и отошла в сторону.
        - Спасибо, - кивнул я.
        Внутри Академия была устроена также, как и Академия боевых искусств, то есть мы сейчас находились в относительно небольшом пространстве между внешней и внутренней стеной, последняя была поменьше, всего метров пять в высоту.
        Когда через массив перестали приходить люди, внутри оказалось около трехсот человек. Внешние ворота захлопнулись, открылись внутренние, и к нам вышел знакомый мне Кун Веймин, а за ним шло еще десять мужчин и женщин.
        Ректор был точно таким же, как на нашей предыдущей встрече: в длинном плотном красном ханьфу, шапочке с ушками, собранный и непредсказуемый. Я весь подобрался, от этого человека можно ожидать чего угодно, и я даже не мог предположить, по какому принципу он будет подбирать себе учеников.
        - Добрый день! - Кун Веймин прошелся перед толпой поступающих, и мы как-то незаметно вытянулись в одну линию, словно строй солдат. - Благодарю вас за то, что выбрали мою Академию.
        К нему подошла женщина в красном и тихо сказала ему что-то на ухо. Веймин кивнул ей и продолжил свою речь:
        - Так как это первый набор, я решил упростить процедуру и провести экзамен в виде собеседования. Я поговорю с каждым из вас и приму решение.
        Я подумал, что ректору потребуется много времени, чтобы побеседовать с каждым из трехста человек, даже если это будет недолгая беседа наподобие той, что была у меня. Но Кун Веймин сделал проще. Он подошел к первому человеку в ряду, это оказалась та самая знатная девушка, похожая на дочь императора.
        - Назови свое имя, - сказал ей ректор.
        - Добрый день, - поклонилась она, и ее поклон явно соответствовал всем многочисленным условиям, заложенным в этикете. - Меня зовут Кун Ксиаокинг, мне шестнадцать лет. Я из семьи Кун, чья история насчитывает более четырехсот лет. Мой талант равен шестидесяти трем, я могу говорить на четырех иностранных языках, имею некоторые познания в начертании, каллиграфии и скульптуре. Читала труды философов и разбираюсь в поэзии. Прошу испытать меня.
        Девушка с короткими волосами, слушая похвальбу принцессы, расстроилась, и по ее щекам побежали слезы. Видимо, она тоже многое поставила на эту Академию, но после такого перечня талантов поняла, что не сможет сравниться со знатными людьми. И тем поразительнее был ответ Кун Веймина:
        - Не прошла.
        И он шагнул к следующему человеку. Принцесса ошарашенно похлопала ресницами, а потом возмутилась:
        - Как это не прошла? Почему? А как же собеседование? Задайте мне любой вопрос!
        Ректор нехотя посмотрел на нее:
        - Я попросил назвать свое имя, а не рассказывать биографию. Мне не нужны ученики, не способные понять простое задание.
        - Но… но… вы не можете меня не принять!
        - Разве? - Веймин разговаривал с ней как бы через силу. Лично я, услышав такой тон, заткнулся бы и смирился с поражением, но эта девчонка не знала границ.
        - Да, - она почувствовала себя хозяйкой положения и снова приосанилась. - У вас договоренность с моим отцом.
        - Разве?
        - Да, вы не помните? Мой отец, - она засомневалась на секунду, но все же продолжила, - мой отец заплатил вам за мое поступление. Большую сумму.
        - Кажется, что-то подобное припоминаю. И что я ему сказал на это?
        - Вы сказали, что посмотрите, что можно сделать.
        - Что ж, слово было сказано, и его надо держать, - пожал плечами Кун. Принцесса горделиво задрала подбородок, радуясь, что сломила самого ректора. - Я посмотрел и решил, что ты не проходишь. Увы, сделать ничего нельзя.
        - Как это? - закричала принцесса. - Но… это несправедливо! Нечестно!
        - Этот мир известен своей несправедливостью. Для кого-то несправедливость заключается в том, что он не родился в богатой семье и не может заплатить за поступление, для другого - в том, что не все можно купить за деньги. Впрочем, деньги были заплачены, и было бы несправедливо не принять кого-то за них. Вот ты, - и Кун Веймин ткнул пальцем в девушку с короткими волосами, - ты проходишь. Поблагодари госпожу Кун Ксиаокинг за оплату твоего обучения.
        У той моментально высохли слезы, она, не скрывая восторга, подбежала к принцессе и низко поклонилась:
        - Благодарю вас, госпожа. Буду каждый день возносить вам хвалы вплоть до окончания Академии.
        - Что ж, я считаю, это неплохая награда. Итак, назови свое имя, - ректор перешел к следующему человеку.
        - Фей Хонгуи, - коротко ответил знатный юноша, наученный на ошибке принцессы.
        - Ударь меня.
        - Что? - испуганно переспросил парень.
        - Не прошел. Назови свое имя, - ректор тут же перешел дальше.
        Второй парень все же попытался ударить ректора, но я видел, что в его атаке не было намерения попасть. Так я в свое время атаковал Харскуля, за что был нещадно бит. Этот парень тоже не прошел.
        Третий попробовал другую тактику и после просьбы ударить поклонился и сказал, что никак не может ударить господина ректора. Не прошел.
        Четвертый уже был изрядно напуган, взбешен и практически смирился с тем, что не пройдет, поэтому врезал от всей души.
        - Ты проходишь, - кивнул ректор, легко уклонившись от удара.
        Остальные обрадовались, так как поняли, чего ждет от них Кун Веймин. Но больше он ни разу не попросил ударить, а начал задавать самые разные вопросы и принимал решение на основании всего одной фразы.
        Когда он дошел до меня, я уже тоже был на взводе. Я не видел логики ни в его вопросах, ни в том, как он оценивал ответы.
        - О, знакомое лицо. Три экзамена пройдено, три нет. Почему я должен тебя взять?
        - Потому что вы приняли меня в ученики, - сглотнув, ответил я.
        - Правда? Когда это? - искренне удивился Кун.
        - Вы назвали формулу принятия меня в ученики и не отменили ее.
        Ректор на мгновение задумался, а потом расхохотался:
        - А ведь ты прав! Ты проходишь.
        Следующим за мной стоял Тедань. На его лице не было ни малейшего признака волнения, он спокойно смотрел на Кун Веймина и ждал его слов.
        - Назови свое имя!
        - Тедань.
        - Почему я должен тебя взять?
        - Потому что я, великий Тедань, рожден, чтобы перевернуть этот мир! - не колеблясь ни секунды, заявил этот невероятный парень.
        Ректор еще раз посмотрел на Теданя, затем кивнул:
        - Ты проходишь.
        - Как так? - послышался крик принцессы. - Вы берете этого деревенщину с позорным именем только потому, что он возомнил себя героем?
        Кун Веймин сделал шаг назад, внимательно обвел весь ряд взглядом и сказал, чуть повысив голос:
        - Я объясню только один раз и после этого не потерплю ни одного вопроса насчет моего выбора. Тедань, как долго ты ехал в Киньян?
        - Три месяца.
        - Сколько монет у тебя было, когда ты входил в столицу?
        - Ни одной.
        - Были ли у тебя знакомые в Киньяне?
        - Нет.
        - Этот парень без денег, без связей покинул свой родной дом и отправился в столицу. Он легко мог умереть в дороге. Если бы он не поступил, ему некуда было бы идти. Но он рискнул всем, что у него было, лишь потому, что он уверен в своей цели.
        Кун Ксиаокинг живет в Киньяне, в роскоши и богатстве. У нее множество талантов, она хорошо обучена и воспитана. Если она не поступит в Академию, сможет вернуться в дом отца, не рискуя ничем, кроме своей гордости. Но, несмотря на все свои достоинства, она попросила отца купить ей место.
        Чья решительность выше: Теданя или Киаокинг? Кто из этих двоих сможет перевернуть мир? Госпожа Кун, покиньте территорию Академии. Мне не нужны такие отбросы, - и ректор сделал брезгливое движение рукой, словно сбрасывая мерзкое насекомое.
        У принцессы кровь отлила от лица. Она судорожно всхлипнула, но смолчала и пошла к выходу.
        Собеседование тем временем продолжалось, но теперь я начал понемногу понимать ход мыслей Кун Веймина. Кого же он хочет воспитать в своей Академии?
        Среди остальных поступающих мне запомнилась еще одна девушка. У нее было узкое измученное лицо, необычного кроя платье, но самое главное - она сидела в кресле, к которому было приделано два ряда колес. Возможно, у нее была какая-то болезнь, которая не давала ей ходить, или что-то еще. Но ректор не стал ни о чем ее спрашивать, лишь попросил позволения коснуться ее руки, после чего сказал, что она тоже проходит.
        Когда экзамен закончился, поступивших оказалось около ста пятидесяти человек. Внешние ворота открылись, всех провалившихся вывели наружу, а потом во двор ворвался крупный мужчина в доспехах:
        - Прошу прощения за вторжение. Я пришел арестовать двоих преступников, которые находятся здесь. Их имена - Тедань и Юсо Шен.
        - Какое преступление они совершили? - невозмутимо спросил Кун Веймин, спрятав руки в широких рукавах ханьфу.
        - Напали на высокопоставленного чиновника, заставив того применить опасную магию в черте города, и пытались опозорить его дочь.
        От нас с Теданем тут же отшатнулись соседи, оставляя в пустом пространстве. Мужчина заметил это и направился в нашу сторону, но на его пути неожиданно оказался Веймин:
        - Эти двое поступили в мою Академию и не смогут покинуть ее территорию в ближайшие полгода.
        - У меня приказ! И я обязан его выполнить!
        - Я - Кун Веймин, ректор этой Академии. И у меня есть императорское дозволение делать в ее пределах все, что захочу. Вы настолько уверены в своих силах?
        И хотя поза Веймина не изменилась ни на волосок, я почувствовал жуткое давление, от которого у меня сдавило дыхание. Преподаватели, сопровождавшие ректора, тоже напряглись, одна женщина отстегнула блестящий пояс и взяла его за один конец, оказалось, что это был гибкий меч. Другой мужчина начал рисовать в воздухе печати с такой скоростью, что невозможно было разобрать его движения.
        Стражник огляделся, вложил наполовину вытащенный меч обратно в ножны и сказал:
        - Я отправляюсь за новым приказом. Посмотрим, как вы сможете защитить их тогда.
        Кун Веймин подождал, пока за ним не закроют ворота, затем повернулся к нам и широко улыбнулся:
        - Добро пожаловать в Академию Син Шидай! Академию Новой эры!
        Слова автора!
        В первых же строках своего письма хочу поблагодарить всех, кто следил за приключениями моих героев, переживал за них, кто писал комментарии (неважно, одобрительные или нет), дарил награды, отвешивал щедрые пендели. Вы классные! Правда! Даже когда я нервно реагирую на какие-то комменты, это скорее первая реакция, но потом я все равно многое обдумываю, и это тоже меняет мир Донора (уж не знаю, к лучшему или нет).
        Раньше я не могла бы и представить, что смогу написать аж 2,5 книги целиком (первый том будем считать половинкой). И для меня это рекорд, так как придумать и начать новую историю мне всегда было легче, чем продолжить работать над ней.
        В результате сейчас только на Автор. Тудей лежит две незаконченные истории: Неестественный отбор и Территория Добра. А сколько их еще у меня на компе…
        Поэтому я возьму небольшой перерыв. Закончу Отбор (благо я знаю концовку, надо только написать), составлю план следующего тома Донора, набросаю несколько глав (в идеале).
        Напоминаю, что обсудить сложные или непонятные моменты из Донора можно в чате Антифлуд - а также поговорить о персонажах, похвастаться артами, скинуть сто первый вариант того, как выглядит пустынный лупоглаз, спросить, кто же такой Мин Чинь, и как переводится то непроизносимое китайское имя, которое все равно никто не запомнил.
        Название следующего тома - "Академия". Там будет не только (а точнее и вообще не) гаррипоттерищина, но и приключения других персонажей, не попавших в Син Шидай. И хотя пока у меня есть лишь смутные очертания четвертого тома, но то, что есть, уже выглядит неплохо.
        Жду вас в Академии!
        notes
        Примечания
        1
        «Продажа весны» - так завуалировано называли оказание сексуальных услуг элитными девушками (китайский аналог гейши), а публичные дома, соответственно, назывались «Весенними домами».
        доп: автор стихов - Polly Lemon
        2
        Денежная система:
        Первоначально ценность монет была привязана к рису.
        1 цянь (мелкая монета) весит 1,86 гр, - это вес 100 зерен риса.
        1 мао равен 5 цяням и весит 9,3 гр.
        1 лян равен 9 мао и весит 83,7 гр.
        Монеты также используются для взвешивания продуктов на рынках и магазинах. На гирьках так и написано - 5 лянов, 10 лянов. И любой может проверить их вес своими монетами.
        Сейчас ценность монет изменилась, но вес и вид монет сохранился.
        3
        - Эр - обращение к младшей родственнице, панибратский аналог японского - тян.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к