Сохранить .

        Осада рая Андрей Русланович Буторин
        Вселенная Метро 2033 #20Север #2
        «Метро 2033» Дмитрия Глуховского - культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж - полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду!
        Встречайте продолжение самого необычного романа серии - «Севера» Андрея Буторина!
        Пройдя через небывалые испытания, неоднократно рискуя жизнью, саам-изгнанник Нанас все же выполнил просьбу «небесного духа», летчика Семена Будина, и доставил его дочь Надю в город Полярные Зори. Но и этому чудесному «раю», последнему очагу цивилизации на разрушенном во время Катастрофы Крайнем Севере, грозит ужасная опасность, справиться с которой не под силу никому из живущих…
        Андрей Буторин
        Метро 2033: Осада рая
        И пытались постичь
        Мы, не знавшие войн,
        За воинственный клич
        Принимавшие вой,
        Тайну слова «приказ»,
        Назначенье границ,
        Смысл атаки и лязг
        Боевых колесниц.
        B.C. Высоцкий
        Герои Вселенной
        Объяснительная записка Дмитрия Глуховского
        Что самое важное в книге?
        Когда я только поселился в «Метро», мне было лет семнадцать; первые главы «Метро 2033» я писал, когда мне было восемнадцать и девятнадцать лет. В то время мне казалось, что для романа нет ничего важней, чем быть наполненным философскими смыслами, быть построенным вокруг идей, а не просто на голом экшн-сюжете. Все приключения Артема в «Метро 2033» казались мне тогда просто мишурой, необходимой для того, чтобы сделать чтение моих рассуждений о смысле жизни более легким и интересным.
        Я и сейчас считаю, что книга, состоящая из сплошных приключений, действия, сражений и погонь, написанная исключительно затем, чтобы развлекать, - книга неполноценная. Особенно в век компьютерных игр и попкорн-блокбастеров, которые справляются с функцией развлечения куда лучше. Книга, разумеется, должна задавать вопросы и искать на них ответы, должна исследовать человеческую природу и затрагивать вечные темы бытия, давать портрет современного общества и новых героев… Книга должна заставлять думать.
        Но не это делает ее хорошей.
        Методом проб и ошибок я понял, как мне кажется, довольно самоочевидную вещь: книга тогда нравится людям, когда она может заставить читателей в себя поверить. Когда она электризует их, заставляет испытывать чувства: бояться вместе с героями, вместе с ними любить и ненавидеть, надеяться и испытывать отчаяние, ликовать и смеяться. Тронула тебя книга - полюбишь ее. Оставила холодным - забудешь, как только закроешь, и неважно, каким чудесным красивым и образным языком она написана, какая тонкая философия пронизывает ее страницы.
        И нет ничего важней, чем живой, настоящий герой. Он может быть и мерзавцем, и агнцем, и жуликом, и спасителем, и воином, и плотником - неважно. Если он живой, если в него веришь, если через десяток страниц забываешь, что герой этот - просто черные линии на белом листе, а воображаешь себе настоящего человека, который становится тебе близким, - вот тогда ты вместе с ним пройдешь через книгу, проживешь его приключение, часть его жизни и расставаться с ним не захочешь.
        В этом, наверное, и была часть обаяния «Метро 2033» - главном герое, молодом, неопытном, сомневающемся пареньке, который и героем-то в классическом понимании этого слова не был, зато был взаправдашний, достоверный, дышащий.
        Когда я прочитал «Север» Андрея Буторина, мне не хотелось закрывать книгу. Я настолько поверил в нее, в ее главного героя - Нанаса, что немедленно воспользовался служебным положением и попросил Андрея подумать над продолжением. И вот оно - «Север-2». Еще одна встреча с героем, в живости которого я ни разу не усомнился. Новые приключения, страсти, сомнения, надежды и крушения надежд… «„Осаду рая“ я прочел на одном дыхании». И снова хочу вернуться туда - в заснеженные леса и брошенные панельные города, в край волков и северного сияния, чтобы узнать, что же будет дальше.
        Пойду звонить Буторину.
        Дмитрий Глуховский
        Глава 1
        НЕЛАСКОВАЯ ВСТРЕЧА
        - Стоять!
        Окрик раздался, когда снегоход и так уже замер, чихнув напоследок выхлопом. По глазам беспощадно хлестнул ослепительный луч. Нанас невольно зажмурился, но даже сквозь веки свет продолжать резать глаза, выжимая из них слезы. Это напомнило ему первую встречу с Надей на базе подводных лодок - тогда девушка точно так же ослепила его прожектором - рукотворным солнцем.[1 - Здесь и далее - см. роман «Метро 2033: Север» (М.: ACT, Астрель).] И тогда все закончилось хорошо, даже очень. Юноша заставил себя думать, что и сейчас все будет хорошо.
        Надя, словно подслушав его мысли, шепнула:
        - Сиди спокойно, не дергайся. Все нормально…
        - А ну молчать! - тут же крикнули с той стороны, где над высокой, невидимой сейчас стеной пылало «солнце». - Руки поднять, оружие на землю!
        Нанас, прикрыв глаза ладонью, осторожно разлепил глаза. Вторую руку он поднял над головой. Надя сняла автомат, отбросила его в снег и тоже подняла руки.
        - Обе руки! - крикнули от стены. - Ты, в волокушах, не русский, что ли?
        Нанас понял, что обращаются к нему, и, отнимая от глаз руку, выкрикнул в ответ:
        - Свет-то уберите, больно же глазам!
        - Сейчас уберем тебе кое-что, тогда узнаешь, что такое больно, - ответили ему.
        Прожектор продолжал светить прямо в лицо. Парень отвернулся, услышав тихий Надин шепот:
        - Не спорь, делай, что говорят…
        Заскрипели снегом приближающиеся шаги. Нанас, опустив как можно ниже голову, перевел взгляд вперед. В белом пятне света появились ноги - две, еще две, потом еще. Три человека. Если бы не слепящий глаза прожектор, можно было бы упасть на дно волокуш, схватить автомат и попытаться скосить всех одной очередью. Но впереди сидела Надя… Да и зачем стрелять по этим людям - они же не бандиты! Наверное…
        - Медленно встаем и отходим на три шага от снегохода, - сказал один из троицы, подошедший совсем близко.
        Юноша напрягся, все еще раздумывая, не схватить ли автомат, но, увидев, что Надя безропотно подчинилась приказу, решил поступить так же. К нему тотчас кто-то подбежал, дернул вниз руки, резко и больно завел их за спину и принялся обматывать веревкой.
        Щурясь, сквозь слезы, Нанас сумел разглядеть, что то же самое происходит и с Надей.
        - Эй, вы! - крикнул он. - Отпустите девушку! Что вы как нелюди? Мы же вам ничего не сделали!
        - Заткнись! - тотчас пнули ему коленом под зад. Не больно, но очень обидно. Нанас дернулся было, чтобы развернуться, но услышал вдруг:
        - Слышь, Юрец, а это и правда баба!
        - Не баба, а женщина! - послышался звонкий Надин голос. - Ведите себя прилично. А если не можете, доставьте нас к тому, кто это умеет.
        - Ух ты, с гонором!.. - хохотнули в ответ. - Юрец, ты слышал?
        Тот, кого называли Юрцом, недовольно буркнул:
        - Хорош языком чесать, Митрофанов!.. Веди ее в приемник. Ты своего тоже, Коновалов. И ворота откройте, я снегоход закачу. - А потом тот же голос зычно крикнул: - Горлушкин! Притуши свой фонарь, скоро глаза выжжешь!..
        Свет тотчас стал мягче. Нанас почувствовал почти физическое облегчение, словно поток света давил на него до этого реальной тяжестью.
        Его подтолкнули в спину:
        - Шевели копытами!..
        Впереди протяжно заскрипел металл. Юноша подумал, что это открыли ворота в стене, но глаза, перед которыми плавали еще багровые пятна, могли уже кое-что разбирать перед собой, и оказалось, что Митрофанов, ведущий впереди Надю, открыл проход в первом ряду ограждения из колючей проволоки. Таких рядов перед стеной было два - это они с Надей успели разглядеть еще раньше.
        Лишь миновав оба этих ряда, Нанас, Надя и оба их провожатых оказались возле стены. Вблизи она оказалась еще выше, чем виделась до этого. Парень глянул вверх и прикинул, что высота составляла, пожалуй, три его роста, если не больше. Низ стены был сделан из бетонных плит, над которыми чернел еще один ряд, то ли из досок, то ли из металлических листов - в темноте было не разглядеть. Не разглядеть было, и где кончается стена, - она уходила в бесконечную темноту в обе стороны, и особенно хорошо подчеркивали эту бесконечность прожектора, установленные наверху через равные промежутки. И если ближние и впрямь были похожи на солнца, то вдалеке они больше напоминали звезды, за которые во время последней стоянки и принял их поначалу юноша.
        Несмотря на смятение, вызванное неласковой встречей, от увиденного у Нанаса перехватило дыхание. Такого размаха ему не доводилось еще встречать за всю жизнь. Нет, огромными, конечно, были и горы вокруг родного сыйта, бесконечными казались и леса, через которые ему пришлось проезжать во время долгого путешествия, да и все прочее - сопки, озера, видяевские скалы - вселяло в душу невольный трепет, ощущение собственной слабости и никчемности. Но ведь все это создали… неважно кто - могущественные духи, как думал он прежде, силы природы, как говорит Надя, - но уж точно не человек! А вот эту стену без конца и края сделали обычные люди, такие же, как и он сам. Впрочем, наверное, не совсем такие - гораздо умнее и сильнее его! Интересно же будет увидеть, какие невероятные чудеса скрываются за этим вызывающим оторопь творением человеческих рук!..
        Слева в стене темнели высоченные створки ворот, но задержанных повели не к ним, а к небольшой двери чуть правее. Дверь противно скрипнула несмазанными петлями, и Нанас опять почувствовал легкий толчок в спину.
        За дверью оказался узкий, хорошо освещенный проход, по правую стену которого была еще одна дверь, в которую они и вошли. Первым делом Нанас ощутил тепло, отчего настроение его сразу улучшилось. А когда осмотрелся вокруг, совсем успокоился.
        Помещение, где они очутились, сразу напомнило ему кают-компанию подводной лодки. Здесь было светло и уютно, вдоль стен и возле небольшого стола имелись сиденья, а самое главное - здесь, как и в памятной ему кают-компании, висел на стене ящик, показывавший чудесные картинки, - телевизор!.. Правда, этот «ящик» был на ящик совсем не похож - скорее, на широченную плоскую доску, да и картинка, которую он сейчас показывал, была совсем неинтересной: в телевизоре были видны два ряда проволочного заграждения да их снегоход, за рулем которого сидел тот, кого называли Юрцом.
        - Открой ворота, - сказал Надин сопровождающий, Митрофанов.
        Второй, Коновалов, подошел к столу и чем-то там негромко защелкал, после чего за стеной послышался утробный гул.
        Телевизор показал, как Юрец, уже проехавший проволочные заграждения, запирал в них проходы, потом прошел к снегоходу и, плавно тронувшись, быстро исчез с экрана.
        Коновалов же, стянув с головы серую шапку-ушанку, поднял с квадратной подставки на столе продолговатую, не виданную прежде Нанасом штуковину, прижал ее к щеке и уху и сказал:
        - Сергей Викторович, нарушители доставлены. Оружие?.. Есть. В снегоходе. Там Горшков… Слушаюсь!
        Пока Коновалов говорил все это непонятно кому, Нанас наконец-то сумел хорошо разглядеть мужчину. Тот был определенно старше его, но густая щетина на широком, полном лице не позволяла определить возраст более точно. Впрочем, в темных, коротко и неровно стриженных волосах не было видно седины, так что стариком его определенно было не назвать. Ростом он тоже был заметно выше Нанаса, в отличие от второго, Митрофанова, который, стоя рядом с Надей, был с ней совсем вровень. У этого на лице щетины не было, потому и казался он помоложе - едва ли намного старше самого Нанаса.
        Одеты оба мужчины были в толстые длинные куртки той же самой пестрой раскраски, которую Надя называла «камуфляжной», только в этой преобладали не зеленые и коричневые цвета различных оттенков, а черные и серые. Такими же у них оказались и штаны, а вот на ногах было что-то вроде сапог, но не из кожи, а то ли из ткани, то ли из шерсти.
        В комнату быстро вошел третий. Сначала Нанас подумал, что это Юрец, но мужчина выглядел совсем по-другому - пониже ростом, коренастей, да и одет был не в камуфляж, а в почти такую же, как на самом Нанасе, черную куртку и пушистую желто-рыжую шапку. И уж этот-то мужчина был точно старше всех здесь присутствующих.
        - Ну?.. - крутанул он головой, царапнув Нанаса взглядом небольших, глубоко посаженных серых глаз. - Кто такие? Откуда?
        - Мы не допрашивали, Сергей Викторович, - шагнул от стола Коновалов. - Вас ждали.
        - Но хотя бы главное узнать вы могли? - прищурился мужчина. Затем сорвал с головы шапку, провел ладонью по обширной лысине и сел возле стены, нетерпеливым жестом призывая остальных сделать то же. - Итак, - посмотрел он на пристроившихся у стены напротив Нанаса и Надю, - для начала представьтесь.
        - И вы, - вырвалось у Нанаса.
        - Да ради бога. Сергей Викторович Сошин, начальник охраны центрального периметра города Полярные Зори.
        - Нанас, - сказал в ответ Нанас. - Саам.
        - Вот как?.. - чуть наклонил голову Сошин. - Саам?.. И откуда же вы такой, позвольте полюбопытствовать?
        - Из сыйта… Сейдозеро знаете? Там еще Ловозеро рядом…
        - Знать-то знаю, но что-то с трудом верится, что вы прямо оттуда. Не живет никто в Ловозере.
        - Я ведь сказал, что не из самого Ловозера! - подскочил Нанас. - Наше селение возле Сейдозера, нас там немного…
        - Конечно, конечно! - всплеснул руками Сошин. - Вас там немного, вы совсем дикие, живете мирно, никого не трогаете, шьете из оленьих шкур флотское обмундирование и летные куртки… А снегоходы и оружие вам поставляют добрые духи из волшебной страны. Так?
        - Духов не бывает… - пробормотал растерявшийся Нанас.
        - Да что вы говорите?! - делано удивился начальник охраны.
        Он хотел сказать еще что-то - судя по выражению лица, не менее ехидное, но тут Надя притопнула ногой:
        - Перестаньте! Чего вы дуркуете? Вы же не дослушали! Одежда и все остальное у нас не из сыйта. Да и я, кстати, тоже.
        - Ну-ну-ну!.. - призывно закивал Сошин. - Интересно послушать вашу версию.
        - Он, - мотнула Надя головой в сторону Нанаса, - на самом деле саам. И жил именно там, где вам и сказал. А я жила в Видяеве, на базе подводных лодок. Оттуда и морская форма, и снегоход, и все остальное…
        Договорить ей не удалось. Начальник охраны Сошин захохотал вдруг столь заливисто и заразительно, что его поддержали сначала двое охранников, а потом невольно заулыбались и Надя с Нанасом.
        Смеяться Сошин перестал так же внезапно.
        - Первая версия все-таки правдоподобней, - сказал он. - Давайте уж вы будете лучше из этого вашего… м-м-ммм… стайта…
        - Сыйта, - поправил Нанас.
        - Вот-вот, оттуда, - блеснул лысиной начальник охраны.
        - Нанас оттуда, а я - из Видяева! - упрямо притопнула Надя. - Я жила там все годы после катастрофы с батей… с мичманом Сергеем Игоревичем Никошиным. Вы ведь получили его радиограмму, разве нет?
        Сидящий перед ними мужчина переменился в лице. Перестали подхихикивать и растерянно переглянулись Митрофанов с Коноваловым.
        Сошин подался вперед, буравя девушку взглядом.
        - Получили. Будин… Он что, долетел?..
        - Нет, - глухо ответила Надя. - Он упал в районе Ловозера. И отправил ко мне Нанаса.
        - Как ваша фамилия? - отрывисто бросил Сошин.
        - Будина. Надежда Семеновна Будина.
        - Семен… умер?
        Надя кивнула и опустила голову.
        Начальник охраны мазнул рукой по лысине, словно хотел снять шапку. Не обнаружив ее, растерянно заморгал:
        - А самолет?.. На чем же добрался в Видяево этот… саам?
        - На оленях, - сказал Нанас, слегка обидевшись, что о нем спросили так, будто его тут и не было. - А самолет сломался. Сгорел.
        - Туда невозможно добраться на оленях, - по-прежнему глядя только на Надю, помотал лысиной мужчина. - Вокруг бывшего Мурманска на десятки километров такой фон, что…
        - Я знаю, какой там фон! - со злостью выкрикнул Нанас. - Мои олени там умерли!.. Умер бы и я, но Семен дал мне волшеб… защитный костюм. - Он хотел еще сказать про оберег, но передумал, опасаясь, что Сошин снова начнет хохотать.
        Однако тот, словно по-прежнему не замечая Нанаса, смеяться не стал, а повернулся к охранникам:
        - Коновалов! Соедини-ка меня с начальником гарнизона.
        - Так ночь ведь, Сергей Викторович…
        - И что?
        - Олег Борисович спит, наверное…
        - Вот и разбуди, если спит.
        Широколицый охранник недовольно поморщился, но подошел к столу, снова прижал к уху гладкую продолговатую штуковину и стал тыкать пальцем в подставку, на которой та до этого лежала. Потом он долго стоял, переминаясь с ноги на ногу и слегка пригнув голову, будто ожидая подзатыльника, а потом извиняющимся тоном заговорил:
        - Олег Борисович, это Коновалов Сергей с центрального ка-пэ-пэ. С вами хочет… Да, знаю… - Охранник вскинул левую руку и посмотрел на запястье. - Три двадцать семь… Но с вами хочет… Тут нарушители. Говорят, из Видяева… Так точно!.. А Сергей Викторович здесь… Так он и хочет… Слушаюсь!..
        Красный как закатное солнце Коновалов отнял от уха гладкую штуковину и протянул ее Сошину, буркнув при этом:
        - Я же говорил, что он спит!.. Обматерил меня…
        - Разговорчики! - прикрикнул начальник охраны и сам прижал штуковину к уху. - Олег Борисыч, это я велел… До утра?.. Могло и потерпеть, да у нас тут гостья интересная. Дочь Семена Будина. Ага, из Видяева. На снегоходе приехала… Семен?.. Семен погиб. Говорит, разбился под Ловозером… Да я и сам еще толком ничего не понял. Говорит, саама к ней отправил на оленях… Вот и я тоже думаю… Куда, в администрацию?.. Сейчас?.. Обоих?.. Ну, я же говорю: саам тут с ней… Да пацан еще, дикий совсем… Из стаи какой-то… Куда?.. Понял… А может… Так точно, слушаюсь, Олег Борисович! Будет сделано.
        Сошин отдал штуковину Коновалову и повернулся к Наде:
        - Значит так, Надежда Семеновна… Сейчас поедем в городскую администрацию, там вы нам все подробно и расскажете. Батюшка ваш хорошим человеком был, так что, думаю, и вас тут не обидят. В общем, говорите своему провожатому «спасибо», и поедем.
        - Какому провожатому?.. - заморгала Надя, переводя взгляд на Митрофанова. - Этому?.. А за что ему «спасибо»? За то что руки не сломал?
        - Вашему провожатому, - мотнул головой в сторону Нанаса Сошин. - Поблагодарите, попрощайтесь, все такое… Только по-быстрому, нас ждут.
        - То есть, как «попрощайтесь»?.. - растерянно улыбнулась Надя. - Нанас разве не едет с нами?.. Он будет ждать здесь?..
        - А чего ему ждать? Он свое дело сделал, пусть возвращается в стаю.
        - В сыйт, - невольно поправил Нанас. До него еще не дошло, что именно сказал этот забывчивый лысый мужчина.
        Глава 2
        НОВАЯ ЦЕЛЬ
        Похоже, ничего толком не поняла и Надя. Она стояла, растерянно хлопая длинными ресницами, и переводила взгляд от начальника охраны к Нанасу и обратно.
        - Так вы будете прощаться? - переспросил Сошин. - Поверьте, Надежда Семеновна, не стоит заставлять начальство ждать.
        - Но почему Нанас… - залепетала Надя. - Это неправильно… Пусть он тоже поедет, пусть расскажет!.. Он ведь мне помогал! Если бы не он… Почему вы его выгоняете?..
        - Его выгоняю не я. Таков был приказ.
        - Чей приказ?
        - Начальника гарнизона Ярчука Олега Борисовича. Вы с ним как раз скоро встретитесь.
        - Ну тогда… - Надя сжала кулаки, - тогда я сама ему все расскажу про Нанаса. И он обязательно прикажет его пропустить! - Девушка шагнула к Нанасу и схватила его за руки: - Ты слышишь? Ты понял, да? Я все-все им про нас расскажу, про то, как мы… как ты…
        Надя шмыгнула носом, глаза ее покраснели, и Нанас, осторожно высвободив руки, нежно ее обнял.
        - Все хорошо, - сказал он. - Ты иди.
        Хотел сказать что-то еще - ласковое, ободряющее, но почувствовал, как перехватило вдруг горло, словно кто-то крепко сжал его большой сильной лапой. До Нанаса наконец-то дошло, что его не пускают в Полярные Зори - в тот самый рай, куда он так стремился… Сказать, что ему стало обидно и больно, - это значило ничего не сказать. И почему-то очень неприятно было думать, что эту обиду и боль увидит в нем сейчас Надя. Нет, он, конечно, не допускал и мысли, что она почувствует над ним превосходство или нечто подобное из-за того, что саму ее, в отличие от него, не выгоняют. Но все равно на душе было гадко, захотелось поскорее уйти, убежать отсюда - и, желательно, как можно дальше.
        Однако Надя словно прочитала его мысли.
        - Только ты никуда не уходи! - быстро подняла она испуганное лицо с влажными полосками на щеках. - Ты меня жди! Я обязательно вернусь! Все им расскажу и вернусь за тобой.
        Нанас краем глаза заметил, как Сошин шепчет что-то кивающим в ответ охранникам. Затем тот водрузил на лысину шапку и позвал:
        - Все, Надежда Семеновна. Все, едем!
        Нанас разжал объятия. Надя попятилась от него, продолжая шептать:
        - Только ты жди… Я вернусь!..
        Стоило закрыться за ней с Сошиным двери, как к Нанасу шагнули Митрофанов и Коновалов:
        - Пошли.
        Они вывели его к двери в стене, открыли ее мощные засовы и, не особо церемонясь, вытолкали парня наружу. Затем Коновалов остался с ним, а Митрофанов пошел открывать проходы в проволочных заграждениях. Открыл, призывно махнул рукой, и Нанас получил очередной тычок в спину.
        - Зачем? - огрызнулся он. - Я и так пойду.
        - Еще бы ты не пошел, - скривил в усмешке губы Коновалов. - А если захотим, - он положил руку на висевший у него спереди автомат, - то и побежишь.
        Уловив жест охранника, Нанас вспомнил, что остался безоружным.
        - Верните мой автомат, - буркнул он.
        - Может, лучше пулемет? Или сразу танк? - хохотнул охранник, но тут же презрительно скривился и опять подтолкнул его: - Давай, проваливай! Забудь сюда дорогу и дикарям своим тоже скажи, чтобы не думали к нам соваться, - мы не всегда такие добрые.
        Нанас понял, что ничего он от этих людей не добьется. Да и ясно было, что говорить с ними, а уж тем более о чем-либо просить, без толку - они лишь выполняли то, что сказал им начальник охраны. А тот, судя по всему, тоже выполнял приказание своего начальника. Так что разговаривать имело смысл только с ним - с неведомым Ярчуком Олегом Борисовичем, добраться до которого у Нанаса пока не было никакой возможности. Что ж, такая возможность была у Нади. Даже не возможность, а и вовсе неизбежность. И можно было не сомневаться, что Надя поговорит с ним еще и лучше, нежели бы это сделал он сам. А ему, Нанасу, остается лишь немного подождать.
        И юноша, не оглядываясь, зашагал к редкому подлеску по четкому ровному следу, недавно оставленному их снегоходом. А пока шел, вспомнил, что он не совсем безоружный; под курткой на ремне висел в ножнах подарок «небесного духа», а рядом, в мешочке из оленьей шкуры, лежали кресало с огнивом. На душе сразу стало чуточку теплей, хотя обида из нее конечно же никуда не делась.
        Уже разведя костер и улегшись возле него на срубленный еловый лапник, Нанас снова и снова прокручивал в голове последние события, по которому уж разу переживая случившуюся с ним несправедливость. Особенно горько было думать о том, что Семен Будин все-таки использовал его, обманул, посулив награду в виде сказочного рая. Ведь наверняка же он знал, что «дикаря» туда не пустят. Неужели Нанас не пошел бы спасать Надю просто так, безо всяких лживых обещаний?.. Хотя, тогда, не зная Нади, наверное, не пошел бы… Или нет, все равно бы пошел, но только не ради обещанной награды, а из-за страха перед наказанием за ослушание - ведь тогда он искренне думал, что перед ним настоящий, могущественный дух.
        А может, Надин отец все-таки не обманывал его насчет этой награды? Может, он и в самом деле полагал, что жители волшебного города обязательно примут в свои ряды спасителя его дочери? И полагал это потому, что сам бы поступил именно так. Все-таки, судя по всему, «небесный дух» был хорошим человеком. А может, и начальник гарнизона Ярчук тоже хороший человек… Вот расскажет ему Надя их историю, и тот поймет, что напрасно обидел хорошего человека Нанаса…
        Тепло костра согрело юношу, растопило обиду, смягчило боль. Мысли потекли тягуче и плавно, погружаясь вместе с сознанием в сон. А в этом сне все повторилось снова: побег из сыйта, встреча с «небесным духом» - раненым летчиком Семеном Будиным, его «повеление» Нанасу спасти девушку Надю с неведомой базы в поселке Видяево и отвезти ее в город-рай Полярные Зори… Снилось и смертельно опасное путешествие по заснеженной дороге - «белой ветке». От Ловозера до оленегорской развилки, где Нанас, отбиваясь от бандитов, впервые в жизни убил человека; затем до разрушенной Колы, где радиация умертвила оленей и едва не убила его самого; потом до Видяева, где сначала им с верным Сейдом повстречалась белая собака Снежка, а потом ее сородичи помогли отбиваться от кошмарных синеглазов… И конечно же ему снилась Надя, которую он встретил в таинственном подземном гроте на «великой рыбе» - атомной подводной лодке. А потом перед глазами пролетела дорога назад: встреча под Оленегорском раненого учителя Романа Андреевича, Надино похищение, чудесная способность Сейда, благодаря которой Нанас научился управлять снегоходом и
спас Надю… Затем была бандитская группировка, снежные парусники которой остановил ценой своей жизни старый учитель; потом - едва не закончившаяся общей гибелью встреча с большеногим великаном… А когда ему приснился конец этого трудного и длинного пути - огни на стенах заветного города Полярные Зори, - Нанас проснулся.
        Солнце еще не поднялось над невысокими и редкими деревьями, но его лучи уже раскрасили снег розовым цветом. Безоблачное синее небо обещало чудесный день. Но для молодого саама все чудеса сошлись сейчас только в одном желании: он хотел, чтобы Надя вернулась и сказала, что им обоим разрешили остаться в городе-сказке. Однако девушки рядом с ним не было…
        Нанас быстро вскочил с лапника и поспешил выбраться из-за деревьев. Парень с ужасом подумал вдруг, что Надя не смогла найти его в темноте и пошла к петербургской трассе, решив, что он, не дождавшись ее, отправился назад.
        Однако, выскочив на открытое место, юноша сразу увидел свой одинокий след, хорошо различимый в косых лучах восходящего солнца, тянущийся вдоль оставленной снегоходом полосы до самых ворот в защитной стене. Больше на снежной целине никаких следов не было. Это говорило о том, что Надя все еще оставалась в городе. Но почему? Ведь она сказала ему, чтобы он ее ждал, что она обязательно вернется!.. Даже если ее просьба насчет Нанаса осталась бы без ответа, Надя все равно бы пришла, чтобы сказать ему об этом. Хотелось верить, что она бы в этом случае и сама не захотела оставаться… Или захотела бы? Или… уже осталась?..
        Юношу словно обдало холодной волной, хотя утро было совершенно безветренным и совсем не морозным. Поверить в то, что Надя забыла о нем, предала, променяла все то, что было с ними и между ними, на чудеса сказочного рая, он просто-напросто не мог! А точнее - не хотел в это верить… Но «не мог» и «не хотел» - это разные вещи. И то, что он этого не хотел, - было совершенно понятно, а раз все-таки подумал об этом, то, наверное, и мог…
        Нанас зажмурился и скрипнул зубами. «Да нет же, нет! - мысленно завопил он. - Как ты только мог подумать такое о Наде?! Ты ничуть не изменился, остался тем же самым балбесом, разве что узнал чуть больше слов!.. Если ты считаешь, что Надя на такое способна, значит, это ты сам такой, это ты можешь легко предать того, кого любишь!»
        Последней мысли он так испугался, что закричал уже вслух:
        - Нет! Я не могу!.. - и распахнул глаза.
        А потом его вновь пронзило жутким холодом. Он подумал вдруг, что Надя не вернулась не потому, что забыла о нем, а потому, что не смогла этого сделать. Вдруг с ней что-то случилось в этом проклятом «раю»? Вдруг городскому начальству не понравилось то, что она рассказала, и ее где-то заперли в наказание, а то и вовсе она попала в руки к злым людям? Пусть Полярные Зори и были сказочным городом (хотя и в этом Нанас начал уже сомневаться), но то, что люди в нем жили разные, он уже убедился. Взять тех же Коновалова с Митрофановым! Да и Сошин немногим лучше…
        Нанас не сразу понял, что уже не стоит на месте, что ноги все быстрей и быстрей несут его к воротам. До первого ряда колючей проволоки оставалось еще шагов десять, когда он услышал:
        - А ну стой!
        Парень остановился и посмотрел на ворота, точнее, на ту дверь рядом с ними, куда их вчера завели, но никого там не увидел - и ворота, и дверь были заперты. Тогда он поднял голову и увидел в том месте, откуда ночью светил прожектор, возвышающуюся над увенчанной колючей проволокой стеной небольшую бревенчатую коробку. Прожектор блестел из нее отражающим восходящее солнце круглым стеклом. Рядом стоял мужчина в сером камуфляже и целился в Нанаса из грозного с виду оружия, которое было куда больше знакомого «калаша».
        Мужчина был явно не из числа встретившей их ночью троицы, но походил на них не только одеждой, но и мрачным и, в то же время презрительным выражением лица.
        - Кто такой? Куда прешь? - будто плюнул он с высоты.
        - Я Нанас. Мы ночью приехали с Надеждой Будиной. Ее увел Сошин…
        - A-а!.. Дикарь… Слышал. И чего ты опять приперся? Тебя пускать не велено.
        - Я только узнать!.. Надя… Надежда Будина… Что с ней? Где она?
        - А я почем знаю? Где надо, там и есть. Давай-давай, проваливай! Не уйдешь - буду стрелять.
        - Подожди! - взмолился Нанас. - Ты узнай, где она, это нетрудно. Там внизу у вас есть такая штучка, через нее можно говорить с вашим начальником. Поговори с ним, узнай про Надю, мне очень нужно!..
        Его слова почему-то очень развеселили мужчину. Тот, запрокинув голову, стал громко смеяться, отчего едва не обронил серую меховую шапку - в последний момент подхватил ее, ругнулся и выкрикнул:
        - Ты что, и правда совсем дурак? Какая еще штучка? Телефон?.. Хочешь, чтобы я оставил пост и побежал звонить?
        Юноша закивал.
        - А кто будет периметр охранять? Может, ты сюда заберешься и покараулишь пока вместо меня у пулемета?
        Нанас обрадовался:
        - Да, я заберусь! Правда, давай! Я умею стрелять. А ты сходи, скажи Наде, что я ее жду.
        Мужчина внезапно рассердился.
        - Проваливай, идиот! Проваливай! Мне на тебя даже патронов жалко. И тебя жалко, дурака! Не понимаешь, что твоей Наде ты на хрен не нужен? Ты дикарь, вот и возвращайся к своим дикарям, там себе бабу ищи - такую же, как ты, дуру неумытую.
        «Я два дня назад умывался!» - едва не сорвалось с языка Нанаса, но он тут же сообразил, что этим лишь подтвердит слова охранника насчет того, что он неумытый дикарь. Да и не это было главным. Самым обидным было другое… И он крикнул:
        - Надя не такая! Я ей нужен!
        - Это ты не такой, идиот! - завопил мужчина, отчего-то распалившись не на шутку. - Знай свое место, дикарь! И пеняй на себя…
        Раздался щелчок передергиваемого затвора. Мужчина припал к пулемету. Нанас понял, что тот сейчас будет стрелять, и стал быстро пятиться. Затем развернулся и побежал к лесу, чувствуя, как заледенела в ожидании выстрелов спина.
        Он остановился, когда до ближайших деревьев было уже рукой подать. Охранник так и не выстрелил - наверное, и впрямь пожалел патронов.
        Юноша оглянулся. Стена тянулась и влево, и вправо, насколько хватало взгляда. Нет, вдалеке справа она вроде бы все-таки заканчивалась. И эта стена, сделанная из бетонных плит, кирпича, камня, металлических полос, казалась даже издали столь неприступной, что перебраться через нее можно было, лишь перелетев на крыльях. Но крыльев у Нанаса не было. Да если бы и были, его все равно подстрелили бы охранники, коробочки которых возвышались над стеной по всей ее длине.
        Видел Нанас за этой неодолимой преградой и ряды многочисленных домов. Здания располагались очень далеко, подробности разобрать было трудно, но все равно сердце молодого саама затрепетало, словно не хотело верить тому, что видели глаза… Похожее чувство он испытал, когда впервые увидел каменные «короба» в Ловозере, но тогда он еще думал, что все эти чудеса - забавы всемогущих духов, а не творения человеческих рук. Да и не шли ни в какое сравнение те двух-трехэтажные здания, которых и было-то всего горстка, по сравнению с этими - некоторые из них, казалось, своими крышами царапали небо!
        Вновь возникло невольное сомнение: неужто и впрямь все это построили обычные люди?.. Но нет, юноша уже умел не поддаваться способным на обман чувствам; даже того, что он успел узнать за последние дни, хватало, чтобы одернуть себя и заставить закрыться невольно разинутый рот. Да, не принявший его город выглядел даже издали удивительным, но все-таки удивительным лишь для него, а никак не для построивших Полярные Зори людей, которые жили в этих далеких домах и в одном из которых была сейчас Надя. Слова охранника о том, что он, неумытый дикарь, теперь ей совсем не нужен, вдруг показались ему безжалостной правдой. Ведь он и на самом деле был всего лишь дикарем - не знающим половины букв, еще пару дней назад трясшимся от звука мотора снегохода и не ведавшим, что такое трусы и на какое место их надо напяливать… И Надя - которая, кажется, знала и умела все и которая никого и ничего не боялась. Теперь она повстречалась с людьми своего «племени», с теми, кто умел поднимать в небо огромные «огненные нарты», кто мог даже смертоносную радиацию заставить работать на себя - давать свет и тепло. Разумеется, ей
было куда интересней и лучше с этими похожими на могущественных духов людьми, чем с ним - невежественным жалким саамом из дикого, глухого селения. Конечно же, увидев их, она сразу о нем забыла. И в этом нет ее вины. Сто раз был прав охранник, когда сказал, что это Нанас не такой, что Наде не нужен дикарь…
        Парень не замечал, что по его щекам бегут слезы. Больше всего на свете ему хотелось сейчас умереть. И его даже радовало сейчас то обстоятельство, что для осуществления этого желания не нужно было накладывать на себя руки или возвращаться к стене, подставляясь под пули охранников. Зимой - безоружный, вдали от человеческого жилья (Полярные Зори, хоть и были рядом, для него словно не существовали вообще), он все равно рано или поздно погибнет. Даже если его не загрызет какой-нибудь более-менее крупный зверь, он просто умрет от голода. Правда, у него оставался подарок «небесного духа» - нож, так что можно вырезать дротик, попытаться хоть как-то охотиться по дороге. Но по дороге куда?..
        Неожиданно мысли о желанной смерти сделали крутой поворот. В конце концов, подумал юноша, умереть никогда не поздно, это и впрямь дело нехитрое. Куда сложней в его положении выжить. Но для этого сначала нужно решить, куда же ему теперь податься.
        В первую очередь Нанас подумал об оставленном снегоходе. До него было не очень далеко, оттуда они уже видели огни Полярных Зорь. Правда, к самой ближней, немногочисленной группе огней, которые виднелись слева от дороги, они тогда не поехали - куда заманчивей казалось добраться до яркой россыпи впереди справа, для чего они даже съехали с дороги и направились к манящей цели напрямик, через озеро. Но все равно это было недалеко, он дойдет туда еще до полудня.
        Но что дальше? В баке снегохода оставалось очень мало бензина, и до Мончегорска он на нем все равно не доедет. Да и зачем ему ехать в Мончегорск - чтобы его растерзали там озлобленные бандиты?..
        А может, поехать в другую сторону?.. Ведь санкт-петербургская трасса не заканчивалась в Полярных Зорях!.. Но что находилось там, дальше? Были ли неподалеку еще какие-нибудь города или селения? Нанас этого не знал: изучая путь к цели, к неприветливому, как оказалось, «раю», он и не думал смотреть, что нарисовано дальше на карте.
        «Так посмотри же, балбес!» - отвесил он себе мысленную оплеуху, вспомнив, что карта Надиного отца по-прежнему лежит у него за пазухой.
        Парень достал и развернул карту. Полярные Зори он нашел сразу - не раз уже проделывал это раньше и хорошо запомнил, где находится горстка квадратиков, подписанная двумя заветными недавно словами. При виде их сжало грудь, а от горького кома в горле стало тяжело дышать. Однако Нанас тряхнул головой, отбрасывая эту мешающую горечь, и повел пальцем по коричневой узкой полоске, обозначающей трассу Мурманск - Санкт-Петербург. Полоска огибала Полярные Зори слева и устремлялась к низу бумажного листа. А совсем рядом темнела кучка квадратиков с надписью крупными буквами «КАНДАЛАКША». Вторую с конца букву Нанас не знал, поэтому, шевеля губами прочитал: «Кандалакша». Слово ему не понравилось, но этот город был так от него близко - куда ближе, чем тот же опасный Мончегорск, что саам уже не раздумывал, какой будет его новая цель. Наверное, не конечная - скорее всего, только первая на его новом пути, - но цель. А когда есть цель, жизнь приобретает совсем иной смысл. Даже не так: она его просто приобретает.
        Глава 3
        ДУРНЫЕ ВЕСТИ
        Решение было принято, но на душе у Нанаса стало не намного легче. Даже то, что его не приняли в обещанный «небесным духом» рай, хоть и обжигало сердце едкой обидой, не доставляло и малой части той боли, что принесло ему предательство Нади. А еще сверлила изнутри череп злость на себя - за то, что он так легко и просто поверил в Надино предательство. Потому что так было проще. Так он уходил отсюда обиженным, но гордым. С чистенькой совестью. Ведь если с любимой все же случилась беда, помочь он ей все равно ничем не может.
        Юноша сплюнул и чуть было снова не кинулся к стене, даже сделал в ту сторону шаг. Но все-таки остановился. Ударил себя с размаху по щеке, еще раз, еще… Присел, зачерпнул в пригоршни снега и ожесточенно стал тереть им лицо, будто хотел смыть пылающую на нем краску стыда.
        - Все, забудь!.. - с яростью прошипел он, поднимаясь на ноги. - Был ты один, один и остался.
        Правда, тут же пришлось напомнить себе, что и раньше он был не совсем один - это теперь, без верного Сейда, остался один-одинешенек. И, вспомнив о своем умном, отважном псе, Нанас захотел по-волчьи завыть и сам превратиться в волка, а лучше - в такую же, как новые друзья Сейда, белую собаку, чтобы побежать сейчас к ним в стаю и жить там в полном единении с природой, открыто, честно и просто.
        Конечно, этой его мечте не суждено было сбыться, зато она чуть было не заставила юношу поменять принятое решение и отправиться вслед за своим четвероногим другом. Он подумал, что мог бы попытаться догнать Сейда на снегоходе, пока в баке не закончится бензин…
        Однако рассудок оказался все-таки сильнее желания. Нанас понимал, что за ночь пес убежал очень далеко, и горючего, чтобы догнать его, определенно не хватит. Но даже если бы вдруг он и догнал верного Сейда, что бы он стал делать дальше? Идти пешком, без оружия, огибая бандитские города?.. А чудовища? Да что чудовища - даже обычные волки, а уж тем более медведи, станут для него непреодолимой опасностью. Равно как и голод. И уж совсем не стоило забывать о радиации, против которой у саама на сей раз не было защиты. Не только «волшебной малицы» «небесного духа», но даже и каменного оберега, который остался у Нади.
        Нет, пути назад для него не было. Оставалось идти вперед, надеясь на удачу. Лучше бы, конечно, не идти, а ехать, но возвращаться за снегоходом не хотелось; тем более могло получиться так, что он только потеряет на это время и бензин в насмешку над ним закончится как раз там, где он сейчас находится.
        Парень опять достал карту, чтобы точно понять, куда ему нужно идти. Получалось, что он находился сейчас не так уж и далеко от дороги, которая огибала слева Полярные Зори и устремлялась вниз, к не полностью прочитанной «Кандалаке». Нанас спрятал за пазуху карту и решительно зашагал к деревьям.
        Дорога и впрямь обнаружилась скоро. С нее, через просветы в редкой растительности, даже видна была порой стена негостеприимного города, поэтому Нанас, двинувшись в путь, старался не смотреть в ту сторону. И лишь когда, притомившись идти, решил сделать первый привал - заодно глянул налево. Стены больше не было, Полярные Зори остались позади!
        Молодой саам сошел с дороги и присел на поваленное дерево. Оглядевшись, он заметил, что лес стал значительно гуще. В основном, здесь росли березы, и Нанасу показалось даже, что они стали чуть выше и прямей, чем встречавшиеся ему раньше. Но как бы то ни было, это был настоящий, дикий лес, и опасности в нем подстерегали безоружного человека со всех сторон. Нападут и в самом деле волки - одним ножом от них не отмахнешься!
        Да и есть уже хотелось довольно сильно, а для охоты нож был также малопригодным оружием. Надо было вырезать хоть какое-то подобие дротика, пусть и без наконечника. Впрочем, в качестве наконечника вполне мог подойти тот же нож, если привязать его, скажем, отрезанной от прочного ремня полоской.
        Пришедшая в голову идея немного подняла настроение, однако урчание в пустом животе становилось все сильнее: желудку определенно не хотелось ждать, пока хозяин смастерит дротик, а потом добудет и приготовит какую-нибудь пищу. Ему хотелось заполучить внутрь хоть что-нибудь, но как можно скорей, а лучше - немедленно! Нанас разгреб снег, в надежде отыскать брусничник, на котором с осени могли остаться ягоды. Тот и впрямь нашелся, но ягод было всего две, да и то - маленьких и сморщенных. Видимо, жители Полярных Зорь, делая запасы на зиму, обобрали все вокруг очень тщательно.
        От двух жалких брусничин голод, казалось, только усилился. Парень решил не терять больше времени, а сделать поскорее дротик и подбить им если не зайца или куропатку, то хотя бы лесную мышку или воробья. Правда, в столь маленькие мишени трясущимися от голода руками можно было еще и не попасть…
        Выстругивать древко дротика тоже получалось не очень хорошо, руки и на самом деле дрожали. И возможно, не только от голода. Нанас даже догадывался, от чего еще, хоть и запретил себе об этом думать.
        В результате, приматывая нож к неказистому, кривоватому дротику, он еще и порезался, что испортило настроение окончательно. Вспыхнувшая в сааме злость была столь сильной, что юноше по думалось: выйди на него сейчас синеглаз - порвал бы того голыми руками!.. Впрочем, лучше бы попался кто-нибудь более съедобный. Он согласился бы сейчас даже на волка или лису.
        Нанас углубился в лес уже довольно далеко, но, как назло, никакой живности ему так и не встретилось. Или же он, взвинченный и расстроенный, никак не мог достичь нужной для охоты собранности и внимательности. Сейчас следовало выкинуть из головы все лишнее и настроиться на дело.
        Встряхнувшись, саам остановился и прислушался. Ветра не было, и любой звук мог быть сейчас оставлен только живым существом - будущей пищей.
        И звук раздался. Правда, совсем не такой, что рассчитывал услышать Нанас. Ему почудилось, что откуда-то издалека, с той стороны, где остались Полярные Зори, кричал человек. Причем не просто какой-то там незнакомец, а… Надя!
        Он потряс головой и прислушался снова. Да нет же, какая глупость! Если так дело пойдет и дальше, то скоро ему будут не только слышаться голоса, но и мерещиться призраки!.. Неужели так трудно забыть, выбросить из головы эту девчонку?! Все, он выполнил данное «небесному духу» обещание, так что пора и духам, если они все-таки существуют, и прочей нечисти оставить его в покое! Помогли бы лучше с охотой! Небось, с голодухи всякие крики и мерещатся…
        Нанас зашагал было дальше, но вдруг услышал звук отдаленного выстрела. И опять с той стороны, откуда ему до этого померещился крик. Сейчас у него не оставалось сомнений: стрельба была настоящей. Он постоял, прислушиваясь, еще, однако новых выстрелов не последовало. И все же юноша решил вернуться к дороге. Мало ли что… Вдруг кто-то попал в беду?.. Даже теперь он упрямо гнал от себя мысль, что кричала и стреляла именно Надя, предпочтя обойтись обезличенным «кто-то».
        Как бы там ни было, а охватившее парня волнение оказалось настолько сильным, что он, сразу позабыв о голоде, почти бегом ринулся назад - насколько это позволял то и дело проваливающийся под ногами наст. Изредка Нанас останавливался и, навострив уши, поворачивал голову к Полярным Зорям. Но выстрелов и криков больше не было.
        Зато, уже почти выйдя к дороге, он услышал другой звук - причем доносившийся с противоположной стороны… Сначала тот был очень слабым и напоминал писк комара, места которому в зимнем лесу определенно не было - тут уже точно можно было забеспокоиться о пошатнувшемся рассудке. Но звук становился все сильнее и громче, пока Нанас не сообразил наконец, что он ему тоже хорошо знаком, - так гудел мотор снегохода!..
        Парень выбежал на дорогу и завертел головой. С той стороны, откуда слышался шум, показалась быстро двигающаяся черная точка. Даже не слыша звука мотора, можно было сразу понять, что это именно снегоход, - слишком велика была скорость. Но и с другой стороны, там, где остался негостеприимный город, из-за деревьев тоже показалось темное пятнышко. Только двигалось оно медленно, как и положено пешему человеку. То, что это именно человек, Нанас уже сумел разглядеть, даже увидел в руках у человека оружие, которым тот, заметив, что на него смотрят, тотчас стал размахивать.
        Между тем шум двигателя самобеглых нарт был уже совсем близко, и юноша опять повернул голову в его сторону. Однако разглядеть мчавшегося к нему наездника у него так и не вышло: внезапно тот на полной скорости съехал с дороги и полетел в снег. Опрокинувшийся снегоход, взревев напоследок и выбросив из-под гусеницы снежный фонтан, резко заглох, отчего уши сразу наполнились звенящей тишиной.
        Нанас, тотчас забыв о втором человеке, кинулся на помощь упавшему. Здесь, на открытом месте, наст оказался более твердым, чем в лесу, и, взламывая его при падении, водитель снегохода сильно расцарапал лицо, отчего и само оно, и снег возле него оказались испачканными кровью. Пострадавший мужчина лежал на боку, лицом к Нанасу, и на первый взгляд, кроме царапин на лице, никаких повреждений и ран у него не было. Однако еще до того, как добраться до несчастного, парня вдруг охватило нехорошее предчувствие. А добравшись, он сразу понял, что оно его не обмануло, - в спине мужчины, в такт неровному, слабому дыханию, покачивалось оперенное древко стрелы.
        Глаза раненого были закрыты, он не шевелился, будучи, судя по всему, без сознания. Нанас растерялся, не зная, что делать. Наверное, нужно было вытянуть на дорогу снегоход и отвезти бедолагу… Куда?.. К тем, кто его подстрелил?..
        Кстати, а что, если они рядом? Выскочат сейчас из-за деревьев, увидят чужака и тоже прошьют стрелами?
        Юноша невольно присел в снег и, с опаской глянув на дорогу, чуть не закричал от неожиданности: человек в черном был совсем рядом. Обеспокоенный судьбой раненого, Нанас совсем забыл о нем, а ведь в руках незнакомца был даже не лук со стрелами, а самый настоящий автомат! Если он вдруг начнет стрелять, то Нанасу конец - не убежать и не спрятаться. Разве что метнуть первому дротик…
        Он вскочил, резко поднял свое кривое орудие и внезапно севшим голосом пискнул:
        - Чего тебе?! Уйди! Убью!..
        И услышал в ответ:
        - Нанас, ты что? Это же я!
        - Надя?!..
        Потрясение оказалось столь неожиданным и сильным, что в глазах у Нанаса потемнело. Дротик выпал из ослабевшей руки, ноги подкосились, и он рухнул в снег возле раненого мужчины.
        - Что?.. Что с тобой?! - закричала, бросаясь к нему, девушка. - Ты ранен? Что?.. Где?..
        Вероятно, увидев на снегу кровь, Надя подумала, что досталось и парню. Она упала на колени, отбросила автомат и принялась ощупывать лицо и грудь Нанаса, а затем попыталась перевернуть его набок.
        Молодому сааму было так приятно чувствовать руки любимой, что он замер, невольно стремясь продлить волшебные мгновения. И лишь увидев на его лице счастливую улыбку, Надя, сдвинув брови, отпрянула.
        - Ты что, издеваешься? Дуркуешь?.. Ты почему убежал, скотина ты бессердечная?! Я чуть с ума не сошла! Мы ведь договаривались, что ты меня дождешься!..
        Внезапно из глаз девушки ручьями хлынули слезы. Надя закрыла лицо ладонями, ее плечи затряслись.
        Слабость тут же оставила Нанаса. Он быстро вскочил на колени, придвинулся к любимой и, обхватив ее руками, крепко прижал к себе.
        - Я ждал… - забормотал он. - Я ждал, ждал, а тебя все нет и нет… И я подумал, что ты… что тебя… что я тебе больше не нужен…
        - Балбес! Идиот!.. - пуще прежнего зарыдала Надя. - Как ты мог?!.. Как ты только мог… такое!..
        Девушка отняла от лица руки, сжала их в кулаки и замолотила по плечам и спине парня.
        Он ошеломленно сжался от растерянности, смешанной с острым чувством внезапно охватившей его нежности.
        - Не надо, не плачь, - зашептал он. - Все хорошо… Да, я балбес. Самый-самый глупый на свете идиот и балбес. Ты бей меня, бей! Посильнее лупи. Чтоб надолго запомнил…
        - Да тебя не бить, тебя убить надо! - всхлипнула Надя, оставив наконец спину Нанаса в покое. Хотела сказать что-то еще, но тут рядом с ними раздался стон, и увлекшиеся друг дружкой влюбленные вспомнили, что они здесь не одни.
        Нанас, осторожно сняв с себя Надины руки, придвинулся к раненому и склонился над ним.
        - Это кто?.. - виноватым голосом спросила Надя. - Я видела, как он слетел с дороги, но…
        - Он не просто так слетел, - ответил Нанас. - У него в спине стрела.
        - Стрела?.. - заморгала девушка и, поднявшись на ноги, тоже подошла к лежащему рядом мужчине. - Ой, и правда стрела! Кто это его?.. - испуганно стала оглядываться она по сторонам.
        - Да какая разница, кто! - отмахнулся Нанас. - Надо срочно что-то делать… Нужно отвезти его в Полярные Зори! Ведь там, наверное, есть кто-то, кто умеет лечить?..
        - Не знаю, довезем ли, - вновь наклонившись над раненым, сказала Надя. И увидев, что тот, дернув вдруг окровавленной щекой, приподнял веки, спросила: - Что с вами случилось? Кто вас ранил?
        - Варвары… - опять смеживая веки, простонал раненый. - На Кандалакшу… напали… Всех убили… Всех… Я один… Хотел… в Полярные Зори… предупредить… Они туда… скоро… Много… полчище… тьма!.. - Мужчина дернулся и широко распахнул вдруг глаза, которые, казалось, продолжали видеть тот самый кошмар, о котором он только что говорил.
        Нанасу показалось, что упомянутая раненым жуткая тьма отражается в глубине этих наполненных непередаваемой мукой глаз. Ему самому стало до озноба жутко, и, клацнув зубами, он произнес:
        - Вы можете встать? Мы отвезем вас в Полярные Зори!..
        - Не надо… - едва слышно ответил мужчина. - Мне не помочь… Вы сами… скорее туда… Скажите… варвары… много… тысячи…
        - Они близко отсюда? - спросила Надя.
        - Не знаю… Пока нет… Меня ранили еще там… Ехал долго… пока мог… Они идут пешком… Спешите!.. Скорей!..
        Внезапно несчастный судорожным рывком поднял голову, словно пытаясь разглядеть отставших врагов, но она тут же снова упала на снег и осталась лежать неподвижно, уставившись распахнутыми глазами в синее небо.
        - Все… - выдохнул Нанас и, опуская мертвые веки, провел дрожащей ладонью по закаменевшему лицу.
        - И что теперь? - спросила Надя.
        - Надо бы похоронить, но нечем и некогда…
        - Ты куда-то спешишь?
        - Но ты ведь сама слышала: нужно предупредить об опасности!..
        - Кого? - криво усмехнулась девушка. - Кого ты собрался предупреждать? Тех, кто вышвырнул тебя, как щенка, подыхать от голода и холода, перед этим еще и ограбив?
        - Ну и что? - сдвинув брови, сказал Нанас. - Не в этом же дело. Не во мне… Люди могут погибнуть.
        - Да какое тебе дело до этих людей?! - вспыхнула вдруг Надя. На ее лице выступили красные пятна, ноздри хищно раздулись - казалось, еще немного, и кинется в драку. - До этих зажравшихся боровов?! Можно подумать, это они построили атомную станцию; сидят, жируют в тепле и делят людей на достойных и на отбросы… Ты бы видел рожу этого Ярчука, начальника гарнизона! Смотрел на меня, будто на вошь, а про тебя услышал - думала, челюсть вывихнет, так его перекосило!..
        - Так ты с ним все же встречалась…
        - А то! И не только с ним. Он только гарнизоном командует, а у остальных жителей свой начальник имеется - мэр города, Виктор Петрович Сафонов. Когда Ярчук не захотел о тебе и слышать, я решила с тем тоже поговорить. А он только утром явился, вот я и куковала там. Хорошо еще в тепле, на улицу не выгнали…
        - И что этот… мэр?..
        - А ничего! - сверкнула глазами Надя. - Добренький такой, кругленький. «Ах-ах-ах, Наденька, ой-ей-ей!.. Уж как мы вам рады, как рады! А каким ваш папенька славным человеком был - и руки золотые, из говна конфетку сделал!..»
        - Что, так и сказал? - округлил глаза юноша.
        - Почти. Не суть… Главное, когда я его спросила, можно ли принять в число жителей еще одного славного человека, сразу начал юлить: мол, ресурсов на всех у них и так не хватает. Вот если бы этот человек тоже что-то делать умел, пусть не самолеты ремонтировать, но хотя бы что-то, чего другие не могут, тогда бы другой разговор… А сам, гад, пузо наел - небось, на семерых бы тех ресурсов хватило!.. Короче, плюнула я на их скотский рай и потребовала отвезти меня назад к воротам. Едва выбила у охраны свой автомат, да и то сначала магазин наполовину опростали. Так что все они сволочи - и охранники те, и Ярчук, и Сафонов.
        - Но не одни ведь они живут в городе, - опустив глаза, тихо, но твердо возразил Нанас. - Наверняка там не все такие, есть и простые люди. Ведь и твой отец жил там. Подумай сама, стал бы он жить среди одних негодяев?
        - Все равно! - упрямо мотнула головой Надя, хотя пыл ее определенно поутих.
        - Что «все равно»? А сама-то ты что предлагаешь?
        - Я предлагаю уехать. Вернуться в Видяево. Проживем как-нибудь и без этого долбаного рая!
        - Но… нам все равно не доехать… Не хватит бензина. И бандиты…
        - А что бандиты? - вскинула голову девушка. - Бандиты тоже люди. Вряд ли сильно хуже этих… Если бы Зори с другими городами поделились энергией, может, и там была бы нормальная жизнь!..
        - Надя, - посмотрел на любимую парень. - Я ведь не против уехать. С тобой я - куда угодно, а здесь и не собирался оставаться. Но предупредить все равно надо. Иначе мы сами станем такими же, как они…
        - Делай, как знаешь! - Надя резко повернулась и, подняв автомат, зашагала прочь.
        - Постой… - растерялся он. - Ты куда?..
        - Надо вытащить на дорогу снегоход. Не пешком же нам идти, если техника есть. Давай, помогай!
        Обрадованный Нанас поспешил следом за девушкой. Вдвоем им довольно быстро удалось поднять и выкатить на дорогу самобеглые нарты.
        - Только я в эти «райские» Зори больше ни ногой, - усевшись на водительское место, буркнула Надя. - Подъедем к периметру, я тебя в лесу подожду, сам сходишь… И вот еще что, - обернулась она, когда Нанас тоже собирался сесть сзади. - Забери-ка стрелу.
        - Зачем? - пожал он плечами. - Лука у нас все равно нет.
        - Затем, что других доказательств у тебя тоже не будет.
        - Ну да, - признавая ее правоту, горько усмехнулся саам. - Мало ли чего наплетет этот бесполезный дикарь!..
        - Вот именно, - кивнула Надя.
        Глава 4
        ВОЗВРАЩЕНИЕ
        Едва вдалеке показалась стена периметра, девушка остановила снегоход.
        - Ты чего? - спросил Нанас.
        - Вон, - кивнула на стену Надя, - иди.
        - Почему здесь?
        - А не все ли равно? Охрана есть везде, связь тут тоже всюду имеется, так что без разницы, где сообщить.
        - Вот, кстати, хотел у тебя спросить… - замялся Нанас. - Эта связь… Это радиостанции, как у вас, в Видяеве?.. А почему они такие маленькие здесь? И охранник ее как-то по-другому называл. Тефе… теле…
        - Телефон? Есть тут и телефоны, и радиостанции. Телефон - когда сигнал по проводам передается, а радио - когда без. А радиостанции, если сигнал недалеко нужно передавать, могут быть и маленькими. Короче, тут все имеется. Еще и компьютерная сеть налажена, но это долго объяснять. В общем, беги, обрадуй дяденек, а я тут подожду.
        - Обрадовать?.. Это же плохая весть…
        - Не дуркуй. Я пошутила, - отмахнулась девушка. - Беги давай, не теряй время.
        - Ты знаешь, - немного подумав, сказал Нанас, - наверное, лучше поехать к тем воротам, где мы уже были. Там меня уже знают, не придется объяснять, кто я такой. А здесь начнут разбираться - и впрямь лишь время потеряем.
        - Ну, смотри, - вновь завела снегоход Надя, - мне все равно. Поехали к тем.
        В следующий раз она остановилась возле оставленной ею и Нанасом цепочки следов, уходящей к деревьям.
        - Может, все-таки пойдем вместе? - спросил Нанас.
        - Не хочу! - отвернулась Надя. - Видеть их не могу!
        - Ну, ладно… Жди тогда здесь.
        - Да уж подожду. Не сбегу, как некоторые.
        - Я не сбегал!.. Просто я думал… Я же тебе говорил!..
        - Да ладно тебе, ладно! Шучу я так.
        - Что-то ты нехорошо в последнее время шутишь, - насупился Нанас.
        - Подеремся? - усмехнулась девушка.
        - Зачем?..
        Видя, как округлились глаза любимого, Надя не выдержала и рассмеялась:
        - Нет, ну ты правда еще дикий! Все, беги, не буду больше шутить.
        - Нет, ты шути, - встал со снегохода Нанас, - только не так часто. И так, чтобы я понимал, что ты шутишь.
        - Хорошо, я буду предупреждать, когда соберусь пошутить, - улыбнулась девушка. А потом, видя, что ее «дикарь» все еще топчется возле снегохода, прикрикнула: - Слушай, ты пойдешь или нет?! Если нет, то садись и поехали дальше!
        Откровенно говоря, Нанасу не очень хотелось идти к охранникам. А точнее, ему совсем не хотелось расставаться с Надей, даже ненадолго. В памяти еще очень свежи были минуты, когда он думал, что любимая предала его и он остался на всем этом недобром свете один. Саам, разумеется, не думал, что Надя уедет сейчас без него, но все равно было страшновато. И от этого в нем начала расти злость на себя. В конце концов, на людей надвигается большая беда, смертельная опасность, а он ведет себя, как несмышленый ребенок!
        Нанас взял было свой неказистый дротик, потом передумал, воткнул его в снег возле «самобеглых нарт» и решительно зашагал к периметру.
        Сначала он просто быстро шел по своим старым следам, а когда за редкими деревьями стала видна стена, не выдержал и побежал. Шагов за сто до ворот он на бегу стал размахивать окровавленной стрелой и завопил во все горло:
        - Эй! Беда! Варвары! Сюда идут варвары!!!
        Охранник в бревенчатой башенке над воротами заметил его давно, но, услышав крик, слов, по-видимому, не разобрал и, склонившись к пулемету, повернул его ствол в сторону Нанаса. Однако тот, не снижая скорости, продолжал махать стрелой и кричать:
        - Варвары!!! Там варвары! Они идут сюда! Скажи это всем!
        Похоже, мужчина наконец что-то разобрал из его воплей. И узнал Нанаса, поскольку это оказался тот самый охранник, что был здесь и утром.
        - Какие еще варвары?! - закричал он в ответ. - Я пока вижу только одного! Ты опять за старое? На самом деле хочешь отведать свинца?
        - Я не вру! - остановился перед проволочным заграждением Нанас. Он протянул стрелу: - Вот! Это я достал из спины того, кто мне сказал про варваров. И я не прошусь к вам, просто скажи остальным про варваров. Они убили всех в Кандалакше и сейчас идут сюда. Их очень много! Тот сказал: тьма.
        - Убитый сказал? - хохотнул охранник. Впрочем, смешок у него получился нервный.
        - Когда говорил, он был еще жив, - не стал обращать внимания на издевку Нанас. - Умер потом. Вот же стрела, посмотри! У меня не было с собой лука и стрел, ты же видел.
        - Ладно, стой там! - Охранник снял с пояса небольшую продолговатую черную коробочку с коротким отростком и стал что-то в нее говорить. Затем повесил ее снова на пояс и повторил: - Стой там, где стоишь. Жди.
        Прошло совсем немного времени, и дверь рядом с воротами распахнулась. Оттуда вышел еще один, незнакомый, охранник и направился к Нанасу. Открыл проходы в заграждениях и мотнул головой:
        - Ко мне!
        Подождал, пока вестник зайдет внутрь заграждений, закрыл проходы и опять мотнул головой:
        - За мной.
        Вскоре Нанас оказался в том самом помещении, куда их с Надей привели прошлой ночью. Возле стола сидел Сошин. Хоть Нанасу он и не понравился при первой встрече, сейчас молодой саам все-таки обрадовался начальнику охраны: как-никак, тот его уже знал и не нужно было рассказывать о себе с самого начала.
        Мужчина был без шапки, но в куртке - правда, расстегнутой, - видимо, пришел сюда недавно.
        Нанас подошел к столу и положил перед Сошиным окровавленное доказательство:
        - Вот!
        - Что «вот»? - ожег его холодным взглядом начальник охраны. - Чего ты мне тут всякую срань суешь?
        - Это не ср… - запнулся Нанас. - Это стрела варваров. Они ранили ею человека, который поехал сюда на снегоходе из Кандалакши, чтобы предупредить вас о беде.
        - И где сейчас тот человек?
        - Там, - махнул рукой Нанас. - Не очень далеко. Но уже там, где ваша стена кончилась.
        - И что он там делает?
        - Лежит. Он умер.
        - Сам? Или ты ему помог?
        - Ему помогло вот это, - ткнул Нанас пальцем в стрелу.
        - Откуда мне знать, что ты не врешь? - скривил губы Сошин. - Может, это ты сам подстрелил какого-то несчастного путника, а теперь рассказываешь тут сказки про варваров, хочешь нас дураками выставить?
        - Но у меня не было лука и стрел, вы же видели!
        - Кто тебя знает, может, ты их оставил в лесу перед тем, как идти сюда!
        - Ничего я не оставлял! И вообще, как хотите. Я вам про варваров сказал, а если вы мне не верите, то я тут ни при чем. Я поехал.
        Нанас уже развернулся к двери, когда Сошин спросил:
        - Поехал?.. На чем это ты собрался ехать? Оленя в лесу поймал?
        - Не поймал, - закусил губу Нанас, досадуя, что проговорился. Ведь, узнав про снегоход, охранники могут его отобрать, как отобрали и тот, на котором они сюда прибыли. - Но, может, поймаю еще.
        Однако начальник охраны был далеко не глупым.
        - Погоди-ка, - потер он лысину. - Ты сказал, что человек ехал на снегоходе… Так что, ты на этом снегоходе сюда и приехал?..
        Нанас подумал, что отпираться уже не имеет смысла, и осторожно кивнул.
        - То есть, ты хочешь сказать, - вздернул одну бровь Сошин, - что умеешь водить снегоход?.. Хотя, погоди… Надежда… Тебя догнала Надежда Будина и вы вернулись сюда вместе?
        - Она не вернулась, - буркнул Нанас. - И я не вернулся, а просто пришел сказать о варварах. И снегоход я умею водить, да.
        - Да хрен с ним, со снегоходом! - подскочил начальник охраны. - Надежда тоже видела того кандалакшенца?
        - Видела. И слышала.
        - Тогда быстро за ней, пусть она подтвердит твои слова!
        - Она не хочет сюда идти.
        - А ты убеди. Скажи, что тебе не поверили и невинные люди погибнут только из-за ее упрямства.
        - Почему вы не верите мне, но поверите ей?
        - Потому что ты сам дикарь. Варвар. Может, ты даже сам не соображаешь, что сейчас молотишь.
        - Я понимаю! - вскинулся Нанас.
        - А то, что я тебе только что сказал, ты тоже понял? - подбоченился начальник охраны, вперив в него полный презрения взгляд.
        - Понял.
        - Тогда бегом за Будиной, мать твою!!! - рявкнул Сошин так, что у Нанаса заложило уши.
        И случилось то, о чем позже он всегда вспоминал с заливающим лицо жаром. Вместо того, чтобы высказать в ответ все то, что думал он о начальнике и о всей его охране вместе взятой, или хотя бы просто молча повернуться и уйти, чтобы никогда сюда больше не возвращаться, он сжался, закивал, бормоча что-то вроде: «Да-да, сейчас, я сейчас…», и на самом деле побежал выполнять приказ этого совершенно постороннего для него человека.
        Скорее всего, Нанас и не был виноват в таком поведении вовсе - сработало с детства вбитое в его голову внушение: он - никто, он лишь горстка муки, из которой месят тесто и пекут свои лепешки старейшины и нойд Силадан. Наверное, и этот орущий на него с нескрываемым презрением человек стал для него в тот миг одним из тех самых старейшин, а то и самим Силаданом.
        Нанас опомнился, когда уже подбегал к ожидающей его возле снегохода Наде. Лишь тогда его охватил жгучий стыд. Настолько болезненно острый, что из глаз его даже брызнули слезы. Он поспешил отвернуться, однако Надя успела уже что-го заметить.
        - Ты чего? - двинулась она к нему. - Они опять тебя послали?.. Скоты! Я же тебе говорила!.. Садись, поехали отсюда.
        - Нет! - дернулся Нанас. - То есть да, послали… Сошин послал меня за тобой.
        - За мной? - презрительно скривилась девушка. - Что, решили уговорить меня остаться?
        - Нет, не для этого. Он хочет, чтобы ты подтвердила мои слова. Насчет варваров…
        - Ах вот как? - вскинула голову Надя. - Выходит, тебе не поверили? И ты из-за этого расстроился?.. Да наплюй ты на них! Ты свою совесть очистил, все им сказал. А поверили они или нет - это уже их проблемы. Все, садись, поехали. - Она подошла к снегоходу и уселась за руль. - Как говорится, осторожно, двери закрываются. Станцию «Полярные Зори» поезд проследует без остановки!
        Нанас не сдвинулся с места. Ему очень хотелось и впрямь наплевать на всех этих напыщенных начальников рая, забыть о них навсегда и уехать с Надей куда глаза глядят. Но все-таки он верил, что в Полярных Зорях живут не только «сошины», «ярчуки» и «сафоновы», но и простые, нормальные люди. Уехав, он обрекал их на погибель. Да, прямой вины Нанаса в том не было, он сделал, что от него зависело, но… Ведь убедить Надю сходить туда он тоже мог. Или, по крайней мере, мог хотя бы попробовать. Поэтому он, стремясь, чтобы голос звучал как можно более твердо, сказал своей любимой:
        - Нет. Мы сейчас не поедем. Ты должна сходить и поговорить с Сошиным.
        - Должна? - резко обернулась к нему Надя, и карие ее глаза показались ему сейчас черными. - Кому это я, интересно, что-то должна?
        - Людям. Которые могут погибнуть.
        - Ни фига! Людям должны те, которые взялись их охранять. Вот пусть и выполняют свой долг.
        - Они будут выполнять. Но они ведь не знают о том, что им грозит…
        - Не знают?.. - всплеснула руками девушка. - Они что, такие идиоты, что один раз им сказать недостаточно? Почему я должна повторять то, что уже сказал ты?
        - Да ничего ты им не должна, - поморщился Нанас. - Ты ведь сама мне сказала наплевать на них? Вот и наплюй. Просто это я тебя прошу. Лично я.
        Наверное, Надя увидела что-то в его глазах или услышала между слов в его дрогнувшем голосе. Сначала девушка и правда сплюнула, а потом поднялась с сиденья.
        - Ну ладно, пойдем. Я им скажу. Я им такое скажу, что надолго запомнят…
        - Ты, главное, им про варваров скажи, - стараясь не выдать свою радость, проговорил Нанас.
        - Хотя нет, - остановилась вдруг Надя, и внутри у него все похолодело. - Чего это мы пойдем? Ноги еще ради них будем стаптывать! Мы поедем. И пусть только попробуют еще и этот снегоход захапать, я им тогда такой последний бой устрою… И вообще, заставлю полный бак заправить!..
        Нанас сильно сомневался в разумности этой идеи. Он был почти уверен, что они потеряют и этот снегоход, если поедут на нем к воротам. Но отговаривать Надю все-таки не решился - хорошо уже знал ее упрямый характер. Самое главное, что она вообще согласилась на его просьбу. Пусть только скажет охране города о надвигающейся беде, а все остальное - ладно.
        Когда они подъехали к периметру, проходы в заграждениях из колючей проволоки уже были открыты. Сразу за ними стояли с автоматами наперевес двое охранников и лично их начальник, Сергей Викторович Сошин. Однако Надя не стала проезжать внутрь заграждения, а остановила и заглушила снегоход шагов за десять до первого ряда проволоки. Мало того, она еще демонстративно вынула из замка зажигания и положила в карман ключ.
        Нанас мысленно похвалил ее за такую предусмотрительность, хотя все равно не очень-то верил, что снегоход у них не отберут. Между тем девушка быстро встала с сиденья и решительно направилась к Сошину. Нанас поспешил следом за ней.
        Надя остановилась возле начальника охраны и сразу выпалила:
        - Ну, вот она я! Что вам от меня нужно?
        - Да уже ничего, - усмехнулся Сошин, и такой его ответ удивил Нанаса и, похоже, несколько сбил решительный Надин настрой. Наверняка заметив это, начальник охраны вновь стал серьезным и пояснил свои слова: - Мне требовалось подтверждение тому, что рассказал этот… молодой человек. Его сообщение имеет слишком большую важность, чтобы поверить первому встречному, уж простите меня за прямоту. И поскольку он не сбежал, а привел сюда вас, то мне уже ясно, что вы готовы подтвердить его слова.
        - Но я ведь тоже для вас первая встречная!.. - уже с куда меньшим запалом воскликнула Надя.
        - Допустим - вторая, - опять усмехнулся начальник. - И вы не… - Он замялся, подыскивая подходящее слово, и девушка закончила за него:
        - Не дикарка?
        - Можно сказать и так, - кивнул Сошин. - К тому же, вы вернулись на снегоходе - как я понял, принадлежавшем ранее Кандалакшскому вестнику, и…
        - Снегоход мы вам не отдадим! - вновь перебила его Надя.
        - То есть, вы все-таки отказываетесь остаться с нами?
        - Отказываюсь.
        - Что ж, это ваше право. Только я попрошу вас пройти ненадолго в помещение охраны. Наверняка с вами захочет поговорить начальник гарнизона, после того как я сообщу ему о случившемся.
        - А что еще говорить? Вы и так уже все знаете.
        - Тем не менее, я вас очень прошу, - прижал к груди руку Сошин.
        - Ладно, - буркнула Надя и, сняв с плеча автомат, протянула его Нанасу: - Побудь пока возле снегохода.
        - Нет-нет, - поднял руку начальник охраны, - он пусть тоже идет с нами.
        - Вы его тоже просите? - прищурившись, выделила последнее слово девушка.
        - Тоже… прошу, - чуть помедлив, произнес Сошин и бросил короткий взгляд в сторону Нанаса, в котором тот не заметил и намека на просьбу.
        - А снегоход? - спросил Нанас.
        - За ним присмотрят.
        - Пусть тогда заодно и заправят, - с вызовом глянула Надя на Сошина. - Это наша ответная просьба.
        - Хорошо, - кивнул тот и повернулся к охранникам: - Залейте полный бак!
        - Но горючее… - растерянно заморгал один из них.
        - По статье «Острая служебная необходимость»! - резко оборвал его Сошин. - С моим личным кодом. Я потом распишусь.
        - Без подписи не выдадут…
        - Ч-черт!.. Ладно… Вороненко, иди со мной, возьмешь накладную. - Начальник охраны сплюнул и повернулся к Наде: - Видите, не доверяют даже мне! И это правильно. Во всем должен быть порядок.
        Глава 5
        БОЕВАЯ ТРЕВОГА
        Они опять сидели в той же самой комнате, похожей на кают-компанию, и Нанасу временами стало казаться, что они отсюда никуда и не уходили. Разве что на столе теперь лежала принесенная им стрела, и запекшаяся на ее наконечнике и древке кровь каждый раз возвращала его к тревожным мыслям.
        Тревожен был и голос начальника охраны Сошина, которым тот, сидя за столом, докладывал в продолговатую штуковину - телефон:
        - …Никак нет, Олег Борисович, на дезинформацию не похоже. Будина подтвердила его сообщение. Они вернулись на снегоходе, на котором, по их словам, ехал к нам раненый… Так точно, стрела, которой он был ранен, тоже здесь. Численность?.. Данные недостоверны, но предположительное количество так называемых варваров достаточно велико, не менее тысячи…
        - Он сказал: их там полчище, тьма!.. - подсказал внимательно слушавший разговор Нанас, но Сошин отмахнулся, продолжая докладывать:
        - Из полученной информации следует, что Кандалакша полностью разрушена, все жители погибли. Да, именно все! Если это действительно так, то их там даже не одна тысяча… И самое главное, раненый сообщил, что варвары уже направляются к нам. Я думаю, Олег Борисович, лучше перебдеть, чем… Так точно, Олег Борисович!.. Слушаюсь!.. Есть принять оперативное руководство! Есть готовность один!.. Так точно, огонь на поражение! Объявляю боевую тревогу.
        Начальник охраны бросил телефон на подставку и стал что-то нажимать на различных неведомых Нанасу штуковинах, расположенных на столе. Там тревожно, словно глаза свирепых хищников, замигали разноцветные - в основном красные - огоньки. Потом откуда-то издалека, но все равно очень громко, отчаянно и жутко завыло некое чудище, от чего кожа Нанаса тут же покрылась мурашками и, кажется, зашевелились под шапкой волосы. Парень судорожно сглотнул и заерзал, пытаясь сообразить, с какой стороны периметра доносится этот вой, и, соответственно, в какую сторону им следует убегать. Однако он успел заметить, что Надя, да и сам Сошин на этот зловещий звук не обращают никакого внимания, и с побегом решил погодить. А начальник охраны, между тем, поднес к губам еще один телефон, или что-то на него очень похожее и заговорил, отчетливо и громко - так громко, что звук его голоса странным образом стал слышим и за стенами помещения, перекрывая даже зловещий вой чудища, который, правда, стал заметно тише:
        - Внимание всем! Говорит центральный пост охраны! Говорит центральный пост охраны! Внешняя угроза периметру! Угроза периметру! Объявляется боевая тревога! Повторяю: боевая тревога! Всем сменам занять боевые номера по готовности номер один. Повторяю: всем сменам занять боевые номера! Готовность номер один. Вероятное движение противника - санкт-петербургская трасса со стороны юга. По обнаружении противника немедленно докладывать на центральный пост! При попытке противника атаковать периметр - немедленно открывать огонь на поражение! Повторяю: огонь на поражение! Всем постам: доложить, как поняли? Как поняли, посты? Докладываем на селектор. Южный-один, доложи, что там с дозором?
        Сошин замолчал, тяжело навалившись локтями на стол и сжимая обеими ладонями похожую на телефон штуковину. Зато, шепеляво и не очень разборчиво, разными голосами заговорило что-то, расположенное перед ним:
        - Южный …дин принял… дозор …правлен …ще не …рнулся …жный три …нял вас!.. …тральный два… КАЭС один готов! …рвый Зашеек …ринял!.. Второ… …жный понял… …шеек два принял!.. …онял третий КАЭС!..
        Так шепелявило, трещало и щелкало еще довольно долго. Нанаса даже слегка зачаровала эта звуковая неразбериха, и он не сразу услышал, что говорит ему Надя. Собственно, услышал, лишь когда любимая дернула его за рукав:
        - Все, поехали! Теперь разберутся без нас.
        - Но он же просил, - глазами показал на Сошина Нанас.
        - Мы были ему нужны на тот случай, если бы Ярчук захотел с нами говорить. А сейчас тревога уже объявлена, так что можем ехать. И давай-ка побыстрей, а то и впрямь эти варвары нагрянут - жди, пока их перебьют!..
        - Кого? - испугался Нанас.
        - Варваров, конечно. Видал, какая тут оперативность? - В Надином голосе Нанас впервые после приезда сюда услышал явное уважение по отношению к жителям города. Ему даже почудилось в нем нечто похожее на зависть. И, словно в подтверждение его мыслей, Надя вздохнула: - Прямо как в армии!.. - Но тут же, уловив на себе удивленный взгляд Нанаса, поправилась: - А до флота им все равно далеко. Поехали!
        Нанас неуверенно кивнул, но не успел подняться, как на столе у Сошина опять затрещало. На сей раз голос был слышен куда лучше, и звучал он весьма взволнованно:
        - Центральный! Это южный-один!.. …зор вернулся! В …сяти километрах с юга по питерской тра… …жется большая масса людей! …деты в шкуры, вооружены как луками и коп… с …порами, так и огнестре… …жием.
        - Чем вооружены? - подался вперед начальник охраны.
        - Луками, топорами, …пьями, но есть и автоматы, …жья… Близко не подъезжа… …блюдали издалека в бинокль.
        - Сколько их? Что значит «большая масса»?
        - …сколько сотен как минимум, но скорее …его больше тысячи, хвост …лонны не был виден.
        - Повтори: как они далеко от нас?
        - Голова колонны кило…трах в десяти от нашего поста.
        - Понял. Готовьтесь к встрече. Сразу как подойдут - огонь на поражение!
        - Так точно, стреляем на поражение!
        - Давай…
        И тут заверещал телефон. Нанас даже подпрыгнул от неожиданности и скосил взгляд на Надю - не заметила ли та его испуг. Но девушка в его сторону даже не смотрела, все ее внимание было устремлено на стол. Услышанные новости заставили ее забыть о том, что она только что собиралась отсюда уходить.
        Начальник охраны между тем поднес к уху телефон, и с первых же его слов Нанасу стало понятно, что разговаривает он опять с Ярчуком:
        - Так точно, сведения подтвердились!.. Ах да, вы слышали… Дикарь?.. Какой дикарь?.. А, этот… - Сошин скользнул по нему краем глаза и закивал: - Так точно, еще здесь. Будина тоже здесь… Слушаюсь, Олег Борисович! Сию минуту.
        Начальник охраны положил телефон, встал и повернулся к Нанасу с Надей. Однако не успел он раскрыть и рта, как девушка презрительно фыркнула:
        - Будина и дикарь были здесь, да все вышли. Заправили там наш снегоход?
        - Куда вышли?.. Какой снегоход?.. - казалось, Сошин всерьез растерялся - слишком далеко отсюда были, видать, его мысли. Но он быстро пришел в себя, осознал услышанное и рассвирепел - тоже, похоже, что не на шутку: - Ты чего тут дурочку строишь и из меня дурака делаешь?! Не слышала, что творится?! Куда ты сейчас поедешь - прямо в лапы этой своре?
        - Нет. В другую сторону, - буркнула Надя.
        - В другую сторону! - всплеснул руками начальник охраны. - А ты уверена, что они с одной стороны подходят?
        - А с чего это мы вдруг стали на «ты»? - прищурилась Надя.
        - Военное положение потому что… - буркнул, несколько снизив пыл, Сошин. Лицо его покрылось вдруг красными пятнами. - И вообще, я тебя… вас… почти в три раза старше.
        Теперь покраснела и Надя.
        - Ладно, это я так… Зовите на «ты», конечно. А вот Нанаса дикарем называть не стоит. И хватит разговоры разговаривать! Мы поехали. Если нарвемся на неприятности - это будут наши проблемы.
        - Да что это за капризы! - стукнул кулаком по столу Сошину. - Проблема у нас у всех сейчас одна. Вот отобьем… этих - езжайте, куда душа пожелает! А сейчас поедете в городскую администрацию.
        - Зачем это? - вздернула подбородок Надя.
        - Начальник гарнизона и мэр хотят услышать про того, из Кандалакши, от вас лично.
        - Вы ко мне снова на «вы»?
        - «От вас», - крутанул головой Сошин, обведя взглядом Надю и Нанаса, - это значит от вас обоих. Вместе поедете.
        - Ого! - усмехнулась Надя. - Их высокоблагородия снизошли на милость…
        - Разговорчики!.. - снова стукнул по столу начальник охраны и, щелкнув там чем-то, крикнул, склонившись к своим мигающим штуковинам: - Парсыкин! Быстро ко мне!
        Мужчина в такой же пятнистой, как у всех охранников, одежде появился в комнате столь быстро, словно ждал этого приказания рядом с дверью. И то ли одежда его была по размеру больше, чем необходимо, то ли на самом деле был таким, но показался он Нанасу каким-то квадратным, широким и нескладным, несмотря на его быстроту. Зато это был первый встреченный им здесь человек, который, увидев их с Надей, широко и открыто улыбнулся обоим. Это не ускользнуло и от внимания Сошина.
        - Хватит лыбиться, - буркнул он, - это не клоуны. Отвезешь их в «Белый дом».
        - А потом ждать или возвращаться? Если надо ждать, то я мог бы сходить пообе…
        - Константин! - грозно нахмурясь, перебил его начальник охраны. - Ну когда ты отучишься балаболить не по делу?
        - Почему не по делу? - обиженно заморгал «квадратный человек». - Я сегодня еще не обедал, а голодный водитель - потенциальная опасность для пассажиров. А поскольку мой главный пассажир - это вы, то…
        - Молчать! - грохнул по столу кулаком Сошин. - Война, можно сказать, начинается, а у тебя только жратва на уме!
        - Война - войной, а обед - по расписанию, - пробурчал в ответ мужчина. - Народная мудрость, между прочим.
        Услышав про обед, Нанас вспомнил, что и сам за целый день ничего еще не ел, и желудок его тут же отозвался подтверждающим урчанием. Да и Надю наверняка тут ничем не угощали… И, прежде чем возмущенный начальник в очередной раз собрался ответить своему не в меру говорливому подчиненному, саам воскликнул:
        - Вот-вот! Мы с Надей тоже голодные. Вы бы сперва покормили нас легохонько, а потом уже отправляли… к этим…
        - Не к «этим», а к мэру города Полярные Зори и к начальнику городского гарнизона! - помахал поднятым пальцем Сошин. - И здесь у меня не столовая, чтобы кормить…
        - А давайте я их сначала в столовую отвезу! - радостно заговорил «квадратный» Парсыкин. - И сам заодно…
        - Константин!.. - вздел кверху руки начальник охраны. - Я давно собирался взять другого водителя, и этот миг, чую, настал. Пойдешь у меня с варварами биться, говорун!
        - Мне нельзя биться, - вздохнул Парсыкин. - Я широкий очень, в меня сразу попадут. И своим буду обзор загораживать.
        - Если сразу попадут, то не будешь, - хмыкнул Сошин, который, судя по всему, не умел долго и всерьез сердиться на своего водителя. Впрочем, он тут же опять стал хмурым и ткнул пальцем сначала в него: - Ты, - а потом поочередно в Надю и Нанаса, - берешь их и отвозишь в мэрию. Едешь сразу назад и быстро, я повторяю: быстро! где-нибудь перекусываешь. А потом - пулей сюда!
        - А мы?!.. - в один голос воскликнули Нанас и Надя. - Только думали они каждый о разном, потому что Нанас добавил потом: - Где мы поедим?.. - а Надя: - Как мы потом назад вернемся?
        - Назад вас вернут… - преувеличенно бодро начал Сошин, но, внезапно запнувшись, закончил уже менее уверенно: - Если сочтут нужным. Насчет же кормежки ничего обещать не могу. В мэрии есть буфет, так что… Короче говоря, на месте будет видно, там уже не я буду вами командовать.
        - Командовать?!.. - вскинулась Надя. - Если сочтут нужным?.. Такой, значит, расклад? Ну уж дудки! Мы уезжаем, счастливо оставаться!.. - И девушка решительно потянула Нанаса за рукав к двери.
        Однако Константин Парсыкин, несмотря на свою квадратность, оказался проворнее их и полностью заслонил собой дверной проем, для надежности еще и раскинув руки.
        Начальник же охраны укоризненно покачал головой:
        - Какие же вы непонятливые, господа хорошие!.. Сказано же вам: пока не отобьем врага и пока в городе объявлена боевая тревога, никуда вы отсюда не уедете. И вообще, поскорей встретиться с Ярчуком и Сафоновым в ваших же интересах, поскольку именно они теперь будут решать вашу судьбу. Я, даже если бы захотел, выпустить вас не смогу, потому что получил насчет вас конкретный приказ и нарушать его не собираюсь.
        Надя полыхнула сердитым взглядом, фыркнула, но промолчала и отпустила рукав Нанаса.
        - Вот так-то лучше, - сказал Сошин и, виновато опустив глаза, добавил: - А вот автоматик пока придется оставить… Лично обещаю сохранность до вашего возвращения!
        - Вернете два, - протянула Надя начальнику охраны оружие.
        - Два? - выкатил тот глаза. - Это еще почему?..
        - У Нанаса тоже «калаш» был, а вы его безоружного выгнали. Да, и чтоб заряжены были оба под завязочку.
        - Тебе бы на базаре торговать, - пробурчал под нос Сошин, но, заметив на лице Нади начинающее вскипать возмущение, замахал на нее руками: - Ладно, ладно, все вам будет!.. - И резко повернулся к Парсыкину: - Выполняй, Константин! Да поживей, пока у нас танк не выторговали!..
        Квадратный водитель вывел молодых людей из помещения и повел к выходу на внутреннюю территорию периметра, где Нанас еще не бывал. В предчувствии того, что сейчас он воочию, и уже не издалека, а совсем близко, увидит тот самый рай, к которому так стремился, саам сразу позабыл и о голоде, и о том, что еще совсем недавно он проклинал этот город и надеялся никогда к нему не вернуться. «Как все-таки быстро меняются обстоятельства!» - подумал он и тут же невольно ахнул над своими мыслями. Ведь об этих самых обстоятельствах, которых он с детства считал едва ли не разумными существами, он тоже совсем недавно решил больше не вспоминать, поскольку посчитал, что он стал сильнее их… А вот как оно все повернулось! Обстоятельства оказались куда более живучими и хитрыми, чем он полагал. Пусть сам-то он с ними и распрощался, но эти ехидные коварные бестии, выходит, вовсе не собирались с ним расставаться.
        - Ладно, мы еще посмотрим, кто кого!.. - буркнул он под нос.
        - Что? - посмотрела на него Надя.
        - Да нет, это я так…
        - О чем вижу - о том пою? - хохотнул Парсыкин, распахивая перед ними выходящую внутрь периметра дверь. - Тогда пой: «Мы в город Изумрудный пришли дорогой трудной!..»
        - А я читала об Изумрудном городе, - улыбнулась вдруг Надя. - В детстве. Хорошая книжка. Только мы добирались сюда куда как по более трудной дороге, чем Элли с Тотошкой. А города и правда похожи…
        - Да-да! - удерживая дверь открытой, закивал Константин. - Тот - сказочный, и этот - как сказка!..
        - Нет, - нахмурилась Надя, - не этим они похожи. Тот город, из книжки, казался волшебным, если на него смотрели сквозь очки с зелеными стеклами. А на самом деле и тот и этот - невзрачные и серые. Так что выдайте-ка нам очки, господин привратник! Мы свои по дороге потеряли.
        Глава 6
        «ИЗУМРУДНЫЙ ГОРОД»
        Парсыкин, похоже, обиделся на замечание девушки. Во всяком случае, молчал он очень долго: Нанас за это время успел бы, наверное, досчитать до десяти, если бы его чрезвычайно не заняло то, что он увидел за дверью.
        А увидел он там большой-пребольшой город - наверное, не многим меньший по размеру, чем Мончегорск. Но Мончегорск он видел лишь издали, да и то в основном ночью, подсвеченный лишь сполохами северного сияния, а Полярные Зори раскинулись перед ним во всей красе днем. Правда, основные его здания тоже располагались далековато отсюда, но зато Нанас сумел разглядеть, что были они не только серыми, хотя такие и составляли большинство, но также и желтыми, коричневыми, красными, розовыми, зелеными и голубыми… Просто радуга, а не город! Неужели «небесный дух» был все-таки прав и это на самом деле рай?.. Или все же… Вдруг Надя все-таки ошибается и могущественные духи существуют?.. Ну, пусть их нету сейчас, но раньше они были и, перед тем как исчезнуть, успели создать такое вот сказочное чудо? Недаром эти разноцветные дома так похожи на радугу или на северное сияние, словно всем видом показывая свое родство с небом, с Верхним миром?.. Понимая умом, что подобные мысли - явная глупость, юноша никак не мог полностью выбросить их из головы, и уж тем более был не в силах сдержать стук бешено заколотившегося        Видимо заметив в его глазах невольный восторг, Парсыкин заговорил опять. При этом он вроде бы обращался к Нанасу, но было понятно, что отвечает водитель на сказанное Надей:
        - Ну что, серый, да? Серый? Не знаю, разве что некоторые тут у нас дальтоники, так от этого никакие очки не помогут.
        - А что, не серый?.. - буркнула девушка, не желавшая признавать свою неправоту. - Все равно серых зданий больше. А вон там, - махнула она рукой влево, - вообще серым-серо и жутко некрасиво.
        Нанас посмотрел, куда показывала его любимая. Здесь, совсем почти рядом от них, и впрямь громоздилось множество не вполне привлекательных коробов, почти все из которых были, к тому же, без окон. Зато над ними возвышалось несколько труб, а одна, большая, - даже с чередующимися белыми и красными полосами наверху.
        Вспомнив, что похожие трубы и здания, правда, в куда большем количестве, он видел неподалеку от Мончегорска, а также то, что рассказывал о них Роман Андреевич, Нанас решил показать новому знакомому, что не такой уж он и дикарь, как о нем тут все думают. Он принял равнодушный вид, даже зевнул, и произнес как можно небрежнее:
        - Что, медно-никелевый комбинат? Металл легохонько делаете?..
        - Какой металл?.. - заморгал Константин. - Никакой не металл… Это котельная. Правда, топлива давно нет, воду электричеством греем, так что трубы теперь просто так торчат. А завод у нас тоже имеется, бетонный. Нам бетон куда важнее, чем этот твой металл! Из чего все это было делать? - махнул он рукой вдоль уходящей в обе стороны высоченной стены периметра. - Из металла, что ли? А где бы мы столько руды взяли? Тут бетонные плиты - самая нужная вещь! Жизненно необходимая!.. А ты: металл!..
        - Да ладно, - сказал Нанас. - И вовсе металл не мой. Я его и не видел почти. - Про себя он подумал, что бетона раньше вообще не видел, но озвучивать эту мысль не стал.
        Пока они разговаривали с Парсыкиным, Надя достала висевший под шинелью бинокль и разглядывала раскинувшийся поодаль от них город. Отняв от глаз «волшебные стекла», она сказала, немного смущенно посмотрев на водителя:
        - Ну, в общем-то да, не очень серые твои Зори. Просто меня ночью везли, а ночью, сам понимаешь, все кошки серы. Так что поехали, посмотрим на ваш «Изумрудный город» днем.
        - Кстати, - хлопнул по лбу Парсыкин, - и впрямь ведь пора ехать! Начальство ждать не любит. И боевая тревога притом. Как бы меня на самом деле Ярчук на битву с варварами не отправил. Суровый мужик!..
        И он, махнув рукой, повел молодых людей к большой блестящей черной коробке на колесах, которая, как уже знал Нанас из Надиных рассказов и показанного ею на подлодке «кино», называлась автомобилем. Собственно, юноша уже и сам догадался, что работает эта штука примерно так же, как и снегоход, только вместо гусеницы и лыж у нее четыре колеса, да сверху она закрыта металлическим кожухом с окнами для защиты от снега, дождя и ветра. И опять ему захотелось показать Константину, что он не совсем уж безмозглый и ничего не знающий, а потому, подойдя к автомобилю, деловито кивнул на его отражавший солнце бок:
        - Что, такой олешка, небось, много бензина расходует?
        - Какой бензин! - хохотнул в ответ Парсыкин. - Бензин у нас на вес золота, на нем только полицейские и охранные байки работают, снегоходы охотников, да еще пара-тройка машин для дальних вылазок. Где его брать, бензин-то? Какой-то эн-зэ остался, так его выдают только за подписью больших шишек и только по острой служебной необходимости. Зато у нас электроэнергии - хоть залейся, поэтому все тачки в электромобили переделали. Заряжать только часто приходится, а так - красота!
        - А Сошин - большая шишка? - прищурилась Надя.
        - А то! Начальник охраны центрального периметра! - с гордостью произнес Константин. - Видишь вот, и личное авто с водителем имеется.
        - То есть, его подписи для выдачи бензина достаточно?
        - Ну, если для острой необходимости… А что?
        - Да нет, ничего. Поехали давай, а то с варварами повоевать не успеешь!
        - Поедем-поедем! - закивал водитель. - Кстати, мы ведь еще даже не познакомились… - И протянул Нанасу руку: - Константин. Можно просто Костя.
        Сейчас, при дневном свете, стало хорошо видно, что большой широченный Парсыкин не намного старше Нанаса с Надей. Его и впрямь можно было называть неполным именем, не чувствуя неловкости.
        - Нанас, - ответил саам рукопожатием. - Просто - тоже Нанас.
        - Нанас… - покривился Костя. - Непривычно как-то… Забуду. Может, что-нибудь русское придумаем? Что там у нас есть на «н»?.. Никита, Николай… О! Давай Коляном будешь?
        - Почему? - не уловил юноша.
        - Ну, так мне проще запомнить. А что? Хорошее имя - Коля. Разве нет?
        - Не знаю…
        - Ничего, привыкнешь! Короче, ты теперь Колян. Колька. - Парсыкин хлопнул Нанаса по плечу и, немного помешкав, сунул ладонь Наде: - Костя. Уважаю людей, признающих ошибки.
        - Надя, - девичьей ладошки едва хватило на то, чтобы пожать лишь Костины пальцы. - Надеждой звать тоже можно, но развивать мысль дальше не стоит.
        Костя хмыкнул, дернул головой и отпер наконец двери машины.
        Внутри автомобиль произвел на саамского парня едва ли не большее впечатление, чем снаружи. Сиденья были обтянуты серой кожей, и Нанас, робко примостившись рядом с водителем, погрузился в ласково принявшую тело мягкость. Надя устроилась сзади и тоже, не удержавшись, ахнула:
        - Ух ты, здорово как!
        - А то!.. - расплылся в широкой улыбке Парсыкин. - Холим, нежим и лелеем.
        Затем он что-то повернул, и машина, тихонько зажужжав, плавно тронулась с места а потом, набирая скорость, покатилась к раскинувшемуся впереди городу.
        Правда, скорость эта показалась Нанасу не очень большой - по его мнению, снегоход ездил куда быстрее. Хотя, возможно, так ему подумалось, потому что в закрытом автомобиле не чувствовалось встречного ветра.
        В любом случае, он даже был рад, что едут они не слишком быстро - можно было получше рассмотреть открывающиеся за окнами виды.
        Между тем сказочный город-рай становился все ближе. Но еще перед тем, как достичь первых его зданий, дорога пересекла несколько длинных, уходящих влево и вправо под снег ржавых металлических полос. И - о чудо! - и слева, и справа Нанас увидел множество вагонов - как похожих на тот, в котором ему с Сейдом и оленями пришлось пережидать буран, так и почти точь-в-точь таких, что бегали в показанном Надей «кино» по подземным туннелям.
        - Смотри-смотри!.. - закричал он, повернувшись к любимой и тыча в окно пальцем. - Это метро! Да, метро?.. Ты же говорила: «Следующая станция - Полярные Зори»!
        Парсыкин громко загоготал, а Надя, неодобрительно посмотрев в пятнистую широкую спину, сказала:
        - И ничего тут смешного нет. Ты сам-то, умник, метро хотя бы на картинке видел?.. - А потом улыбнулась Нанасу: - Нет, это не метро. Я ведь тебе говорила: метро под землей, далеко-далеко отсюда. А здесь его никогда не было. Это пассажирский поезд. Но, между прочим, на нем раньше можно было доехать до Питера или даже до Москвы, где метро есть… было…
        - Говорят, и сейчас есть, - кивнул переставший смеяться Парсыкин. - Вроде как ловили обрывки радиопередач. И вроде как в тамошних метро сейчас живут люди. Во всяком случае, в Москве.
        - Почему в метро? - округлила глаза Надя.
        - Радиация наверху, - хмуро ответил Костя. - По Москве с Питером уж всяко не одну ракету выпустили…
        - Эх! - выдохнул Нанас. - А вы туда не пробовали съездить? На поезде этом?
        - Самоубийц нет, - по-прежнему хмуро сказал Парсыкин. - Там же радиация бешеная!.. Да и как ехать? Пути, правда, до Кеми двадцать лет назад точно были в порядке, туда даже ездили - собирали по «железке» оставленные вагоны с полезными грузами. Но я ж говорю: топлива нет, а тепловоз жрет много.
        - А электричество?! - воскликнул Нанас.
        - Самое бы то, конечно, - согласился Костя, - электровозы есть. Но это же надо подстанции всюду восстанавливать, сеть… Но до Питера все равно не сделать. Даже до Петрозаводска не сделать. Хотя тот тоже, вроде как, разбомбили, а значит, и полотна дальше нет. Так что забудь о своем метро. Зато станция «Полярные Зори» - вот она, любуйся на здоровье!
        И водитель кивнул за окно на низкое, с огромными стеклянными окнами - многие из которых, были, правда, закрыты досками - грязно-розовое здание, мимо которого они как раз проезжали. На его стене Нанас увидел большие буквы. Все они были ему знакомы, и он прочитал вслух:
        - Оля… н… е… ори… Что-то непонятно… Оля, не ори. Кому это написано?.. Кто такая Оля?
        - Пошутить решил? - хмыкнул Парсыкин. - Не смешно. Но ты, Колян, гляжу, не такой уж и дикий, читать умеешь!
        - Я не шучу, - насупился Нанас. - И хоть я еще не все буквы знаю, но там написано: «Оля, не ори»!
        - Нанас, - тихо сказала сзади Надя, - там просто некоторые буквы стерлись. А раньше было написано «Полярные зори».
        Парень смутился. Он подумал, что Костя мог и на самом деле обидеться, что он прочитал какую-то глупость о его городе, поэтому поспешил сказать:
        - Извини. Я правда не знал…
        - Да ладно тебе, проехали.
        Станцию они и правда уже проехали. А потом водитель повернул было направо, но вдруг, притормозив, круто развернулся.
        - По Строителей чуть короче, - непонятно сказал он, - но в честь дорогих гостей сделаем торжественный въезд, по Нивскому.
        Нанас сначала смотрел вперед, а потом прильнул лбом к стеклу справа, потому что именно на этой стороне было сейчас много домов. Так близко жилые здания он видел только в Ловозере, Видяеве и 27-м километре, но там они были давно заброшенными, почти все - с окнами без стекол, да и не такими высокими, как здесь. Хотя и тут встречались дома, в которых окна почему-то были закрытыми досками, и он спросил об этом у Парсыкина.
        - Потому что стекла негде брать, - ответил Костя. - Разве что заимствовать из тех квартир, где никто не живет.
        - А разве у вас не все дома заняты? - с удивлением спросила Надя. - Почему же вы тогда не пускаете всех желающих?
        - Дома, конечно, заняты не все. В первые годы много народу убыло; рвались к нам со всех сторон, пока периметром город не закрыли - многие в стычках полегли. Да и так умирает людей куда больше, чем рождается. А почему не пускаем всех… Ребята, я ведь не мэр, не начальник!.. Хотя, вообще-то, даже я понимаю, что если всех без разбору пускать, то здесь полный бардак наступит. Ведь даром ничего не берется, поэтому отдача от каждого жителя должна быть максимальной… А вот почему еще не все дома заселены? Про те же стекла, которые неоткуда брать, я уже говорил. А водопровод, канализация? Все ветшает, выходит из строя, а где взять те же трубы, краны и все прочее? Даже обычные лампочки! Запасы-то быстро иссякли. Так что теперь приходится разбирать то, чем не пользуются. А иногда бывает так, что в доме осталось, скажем, две-три семьи. Но для этого все равно приходится использовать идущие к дому коммуникации: кабели, трубы; тепло надо к этому дому подавать, электроэнергию… Проще эти семьи переселить в тот дом, где освободились две-три квартиры, а то здание отключить вообще от снабжения и разобрать, что можно,
на запчасти. Короче говоря, тут не все так просто, это нужно хорошим хозяйственником быть, чтобы все учитывать.
        Между тем автомобиль выехал на треугольную развилку, в центре которой - Нанас даже, не удержавшись, ахнул - высилось нечто великолепное и загадочное. Казалось, некий великан вынул из грудины гигантского зверя четыре ребра, связал их сверху широченной темной полосой и воткнул в круглую зубчатую подставку, к которой со всех сторон вели огромные черные каменные ступени. Когда к этому сооружению подъехали ближе, Нанас заметил, что на темной полосе сверху имеются еще и странные выпуклые рисунки - на некоторых он даже сумел разглядеть людей.
        Надя тоже во все глаза смотрела на это чудо и опередила Нанаса с вопросом:
        - Что это?!
        - Ага! - засмеялся Костя. - Проняло? Не зря я, значит, этой дорогой вас повез!.. Это стела. Ну, памятник такой. Называется «Факел». Раньше там освещение внутри было, в темноте вообще красиво смотрелось. Больше двадцати метров высотой, кстати.
        - А зачем этот… эта… стела?.. - наморщил лоб Нанас. - Это как ракета, по врагам стрелять, что ли?
        - По каким еще врагам? - пуще прежнего захохотал Парсыкин. - Какая ракета? Это так, для красоты просто.
        - Для красоты?! - ахнула Надя. - Вам тут что, совсем делать нечего?
        - Да ты что? - чуть не выпустил руль водитель. - Ну, сказанула тоже! Это же не мы ее строили! Это вообще хрен знает когда сделали, мои родители еще пешком под стол бегали!..
        - Зачем? - спросил Нанас.
        - Что «зачем»? - не понял Костя.
        - Пешком под стол.
        Парсыкин как-то странно хрюкнул, замотал головой, и лишь потом выдавил:
        - Ну вы, ребята, даете… Я вас уже начинаю бояться.
        На какое-то время в машине воцарилось молчание. Нанас решил поостеречься с необдуманными высказываниями - выставлять себя дикарем и балбесом не очень хотелось. Да и за окнами добавилось много интересного: дома теперь тянулись по обе стороны дороги, причем среди них стали попадаться и совсем уж высокие - Нанас сумел насчитать в некоторых аж по девять этажей!
        Что его еще удивило - вдоль дороги росли деревья! Причем росли так ровно, словно их специально посадили. Но ведь сажать деревья - глупость куда большая, чем строить просто так, «для красоты», гигантскую, никому не нужную стелу!.. Но об этом у Кости лучше не спрашивать. Еще и правда испугается.
        Будто услышав его мысли, водитель подал голос сам:
        - Это наш главный проспект. Нивский. Красиво?
        - Красиво, - ответила Надя.
        Нанас же просто кивнул. Да, город Полярные Зори на самом деле был очень красив. Но и странностей в нем тоже хватало. Может, и не совсем волшебных, но все-таки…
        Хотя, если бы всего лишь несколько дней назад он очутился вдруг в этом месте, то умер бы, наверное, от ужаса, решив, что попал в мир духов. Тогда он и помыслить не мог, что такое волшебство под силу самым обычным людям! Так что, где сказка, а где быль - не всегда понятно. Когда как. По обстоятельствам.
        «Изумрудный город… - вспомнил он вдруг спор Нади и Кости. - Интересно бы сейчас было посмотреть на все вокруг сквозь зеленые стекла!»
        Глава 7
        «КРЕСТИНЫ»
        Машина Парсыкина остановилась возле невысокого, всего в три этажа, светло-серого с красивыми коричневыми вставками здания, возле которого уже стояло несколько похожих автомобилей. Вокруг него располагалось еще несколько серых домов, тоже невысоких, но выглядящих массивно из-за своих квадратных форм и особенно необычно из-за огромных, почти сплошных окон. С другой же стороны поднимались, наоборот, три очень высоких здания, Нанас насчитал в них по девять этажей. А на пустом пространстве в центре между всеми этими разновеликими домами, прямо посередине, двумя квадратами - поменьше и побольше - росли елки и сосны. Снова возникла мысль: неужели эти деревья кто-то тут посадил? Или же просто здания и дороги строили очень аккуратно, оставив для чего-то эти куски леса? Может, для красоты? Смешно. Но думать, что жители города собирались в этом «лесу» охотиться, - еще смешнее.
        Надя, выйдя из автомобиля, тоже стала крутить головой. Хоть она тут уже была, но, видимо, ночью толком ничего не смогла рассмотреть. Однако и сейчас Костя не дал им как следует налюбоваться окрестностями. Подняв к глазам запястье, на котором что-то блеснуло, он вдруг замахал руками:
        - Идемте, идемте! Времени уже скоро четыре! Мы почти полчаса добирались! Будет мне сейчас на орехи…
        Про орехи Нанас что-то слышал - возможно, когда-то рассказывала мама - и помнил, что это нечто съедобное и очень вкусное. Поэтому за Костей он пошел охотно, в надежде, что орехов достанется и им с Надей. Впрочем, судя по недовольному лицу любимой, она его настроения не разделяла.
        - Почему ты сердишься? - спросил он.
        - Я не сержусь. Просто мне очень не хочется снова встречаться… с этими…
        - Да ладно, не переживай. Я ведь теперь с тобой.
        - Только это меня и успокаивает, - улыбнулась Надя.
        К ним обернулся ставший отчего-то нервным Парсыкин:
        - Ну, чего вы застряли? Давайте скорей! Поднимайтесь за мной!
        - Боишься, что орехов не хватит? - не удержался Нанас. - А с нами поделишься?
        - Вот только острить не надо, - нахмурился Костя. - Посмотрим еще, кто с кем делиться будет. Я ведь вас покрывать не стану, скажу, что это вы тормозили.
        Нанас и Надя больше не стали нервировать водителя и вслед за ним поднялись к белой, с большими стеклами, двери по четырем широким, сделанным из черного камня ступенькам.
        Сразу за дверью оказалась еще одна, а уже за ней начинался широкий длинный коридор с множеством дверей по обе стороны. Перед вошедшими тут же возник хмурый широкоплечий мужчина, одетый во все черное, - даже на голове его была черная приплюснутая шапочка, показавшаяся Нанасу очень смешной. Но едва он увидел за спиной мужчины автомат, смеяться тут же расхотелось.
        - К Ярчуку с Сафоновым, - сказал встречавшему Костя. - От Сошина…
        - Проходите, - махнул мужчина вглубь коридора, - вас ждут в кабинете Олега Борисовича.
        Первое, что бросилось в глаза Нанасу, когда он вошел в этот кабинет, был длинный стол со множеством стульев подле него и огромное количество экранов возле одной из стен. Почти все они показывали белую снежную пустоту, иногда разбавленную редкими деревьями вдалеке. Лишь на некоторых из них были какие-то здания, однако явно не жилые дома.
        У дальней стены кабинета поперек длинного стола примостился еще один, на котором тоже стоял большой экран, повернутый к сидящему за столом человеку в привычной уже пятнистой форме. Лицо его было худое, морщинистое, с впавшими щеками, а большой лоб казался огромным из-за глубоких залысин, вдававшихся в короткие, больше похожие на щетину, седые волосы. Наверняка это и был хозяин кабинета Ярчук.
        Еще один мужчина сидел чуть сбоку, вполоборота к Олегу Борисовичу, и выглядел полной его противоположностью благодаря круглому лоснящемуся лицу с румяными отвислыми щеками. На недостаток волос, в отличие от первого, этот человек явно не жаловался, а из-за того, что они были чрезвычайно растрепаны, казалось даже, что их чересчур много. Он был одет в темно-серые брюки и в такого же цвета куртку, похожую по форме на бушлат, - «пиджак», объяснила Надя. Под ним белела рубаха, на которую с шеи свисала синяя полоска ткани. До этого Нанасу не приходилось видеть галстуков, и он недоумевал, не в силах придумать, какое предназначение могло быть у этой полоски. Тело мужчины, как и лицо, было круглым, а ростом он показался Нанасу не выше его самого - то есть довольно маленьким, по сравнению с тем же Парсыкиным.
        При виде вошедших толстяк тут же вскочил со стула.
        - О! Наконец-то! - воскликнул он. - Мы вас уже, так сказать, заждались! А вас, Наденька, я очень-очень рад видеть снова.
        Надя буркнула в ответ нечто не вполне разборчивое и уж точно не очень приветливое. Костя Парсыкин глянул на нее с откровенным испугом, но долго пугаться ему не пришлось, потому что из-за стола поднялся хозяин кабинета и процедил, смерив его надменным взглядом:
        - Водитель свободен.
        Парсыкин, развернувшись на месте, скрылся за дверью и плотно закрыл ее за собой.
        - А как же… мы?.. - не удержавшись, брякнул Нанас.
        Рядом с Костей он чувствовал себя в этом кабинете определенно уверенней. Теперь же во рту стало почему-то сухо, а между лопаток пробежал влажный холодок.
        - А с вами будем беседовать, - сухо ответил мужчина, который и сам выглядел сухим, словно вяленая рыба, и махнул ладонью на ряд стульев возле стола: - Раздевайтесь, присаживайтесь. - Сам он тоже вновь опустился на место.
        - Да-да, устраивайтесь поудобней, - суетливо подскочил к стульям невысокий толстячок и, выдвинув один из них, поклонился Наде и забрал у нее снятую шинель: - Прошу. - Затем он взял куртку у Нанаса и отнес их одежду на дальние стулья. А когда девушка с парнем уселись возле стола, он обратился к хозяину кабинета: - Олег, угости ребят чаем! Да и я бы тоже выпил.
        - Вообще-то мы бы не отказались и от чего-нибудь посущественней, - холодно сказала Надя. - Мы целый день ничего не ели.
        - Ты будешь? - посмотрел худощавый на толстяка.
        - Нет, мне только чай! - замахал тот руками.
        Ярчук склонился над столом и проскрежетал куда-то прямо в него:
        - Бабиков, четыре чая! И отправь кого-нибудь на кухню, пусть доставят сюда два обеда.
        В кабинете воцарилось молчание. Казалось, каждый с нетерпением ожидал чая, считая все остальное менее важным и интересным. Впрочем, Нанасу действительно хотелось чаю - он вспомнил, как им угощала его на подводной лодке Надя и как он ему тогда понравился. Да и вообще очень хотелось пить. И есть. Но с едой вроде бы все тоже образуется…
        Молчание прервал румяный толстяк.
        - Может, пока познакомимся? - с улыбкой обернулся он к Нанасу. Меня зовут Виктор Петрович Сафонов, я, так сказать, - мэр этого города.
        - Нанас, - пригладив рыжую челку, ответил саам, и, вспомнив, как при знакомстве жал ему руку Костя Парсыкин, протянул в сторону мэра ладонь. Однако по ней, заставляя опустить, тут же хлопнула Надя и сделала недовольное лицо.
        - Нанас, - кивнул тогда он и хозяину кабинета, на что тот процедил:
        - Я знаю, кто ты. Равно как и ты знаешь, кто такой я.
        - Олег! - всплеснул руками Сафонов. - А как же приличия? Мы и так поступили с молодым человеком не очень-то, как говорится, красиво.
        - Да уж!.. - подала голос Надя, и видно было, как она приготовилась сказать что-то еще, и вряд ли очень ласковое, но тут раскрылась дверь и в кабинет вошел мужчина - в такой же черной одежде, что и охранник у входа в коридор, - неся в каждой руке по два стакана в красивых металлических подстаканниках.
        Чай оказался очень горячим. Ярчук коснулся его губами, поморщился и, увидев, что Нанас тоже не пьет, а усиленно дует поверх стакана, сказал:
        - Не будем терять время, его у нас и так нет. Давайте совмещать. Мы хотим знать подробности твоей встречи с человеком из Кандалакши. Мой первый вопрос: что именно он тебе сказал?
        Нанас отставил стакан с неподдавшимся чаем и, пожав плечами, ответил:
        - Он сказал, что на Кандалакшу напали варвары. Что всех там убили, и он остался один. И что тогда он поехал в Полярные Зори предупредить вас… Потому что варвары тоже собираются сюда. Еще он сказал, что этих варваров много, что их полчище, тьма.
        - Не сотни, не тысячи, а именно тьма? - уточнил начальник гарнизона.
        - Да, «тысячи» он тоже сказал, - закивал Нанас, постеснявшись признаться, что не знает смысла этого слова, - но и о том что «тьма», говорил. Потом Надя у него спросила, близко ли варвары, и человек сказал, что еще нет, потому что его ранили еще там, а после этого он успел много проехать. И сказал, что они идут пешком. А потом он умер.
        - И что, больше он ничего не сказал? - вступил в беседу Сафонов, который единственный из всех все-таки помаленьку прихлебывал чай.
        - Сказал еще, чтобы мы спешили. Ну, предупредить вас.
        - И вы поспешили? - прищурился Ярчук и тоже немного отпил из стакана.
        - Да, мы поехали сразу.
        - Как далеко отсюда вы его нашли?
        - Тринадцать с половиной километров от центрального поста, - сказала Надя. - Если совсем точно - тринадцать четыреста шестьдесят.
        - Откуда такая точность? - еще больше сузил глаза начальник охраны.
        - Я люблю точность, - дерзко глянула на него девушка. - А у снегохода есть кое-какие приборы.
        - А ты? - вновь перевел взгляд на саама Ярчук. - Ты любишь точность? Ничего не перепутал, не забыл?
        - Он ничего не перепу… - вскинулась было Надя, однако Нанас, остановил ее, тронув за плечо и твердым голосом ответил:
        - Я тоже люблю точность. И я ничего не забыл и не перепутал. У меня очень хорошая память. Наверное, от действия минералов. Я помню вообще все, что когда-то видел и слышал.
        - От минералов? - удивленно поднял брови толстячок-мэр.
        - Да, там, где я жил, есть залежи минералов, которые защищают от радиации. Но, наверное, и память укрепляют тоже. Легохонько.
        - Так-так-так-та-аак!.. - заинтересовался Сафонов. - А ну-ка, скажи, сколько ступенек у крыльца этого здания?
        - Четыре.
        - А что изображено на его фасаде вверху? - проявил интерес и начальник охраны.
        - Красная полоса, - провел рукой по воздуху юноша, - потом синяя, потом белая… А посередине большой синий прямоугольник. В нем сверху много желтых палок, ниже три белых горы, а в самом низу - желтые петли вокруг кружочка.
        - Ну надо же!.. - всплеснул пухлыми короткими ручками мэр, оборачиваясь к Ярчуку. - Какая наблюдательность! Бери его, Олег, в разведчики!
        - Возьму, - коротко кивнул начальник гарнизона и пристально уставился на ошарашенного таким поворотом событий парня: - А что это обозначает, знаешь?
        - Откуда ему это знать? - вступилась за любимого Надя. - Я сама знаю только, что красно-сине-белый - это российский флаг, а что на переднем фоне - нет. Какой-то символ? Вымпел?..
        - Герб города Полярные Зори! - с гордостью произнес мэр Сафонов. - Полярное сияние, сопки и мирный, так сказать, атом.
        Однако Нанасу было мало дела до каких-то там картинок на стене. Его чрезвычайно взволновали слова Ярчука о том, что он согласен взять его в какие-то разведчики. И даже не столь важно, куда именно, главное - что его вообще куда-то берут, а не прогоняют прочь. Разволновавшись, он даже не заметил, как залпом выпил остывший уже чай, а потом, не выдержав, спросил:
        - Вы меня берете? Правда?..
        - Правда, правда, - буркнул, слегка поморщившись, начальник гарнизона, а мэр тут же добавил:
        - Ты уж прости нас, дружок, что сразу тебя не приняли. У нас, понимаешь ли, не благотворительная коммуна. Каждый должен приносить пользу обществу, отрабатывать, так сказать, свой хлеб. А насчет тебя имелись большие сомнения… Но ты себя проявил, показал, как говорится, молодцом, и прогнать тебя сейчас было бы совсем некрасиво. Тем более, видишь, оказалось, что и ты можешь приносить пользу.
        - И… куда мне?
        - Поступишь в распоряжение Сергея Викторовича Сошина, - ответил Ярчук. - Вы уже друг друга знаете, не придется тратить время на объяснения. О твоей наблюдательности я ему сообщу - надеюсь, он найдет ей применение. Так что быстро ешь и отправляйся нести службу.
        В кабинет как раз вкатывали небольшой столик с исходящими паром и расточающими умопомрачительный запах тарелками. Все тот же человек в черном поставил их перед парнем с девушкой и быстро удалился.
        Изголодавшийся Нанас тут же набросился на еду. Надя же, хоть и была голодна не меньше его, обвела взглядом городских начальников:
        - А мне что делать?
        - Кушать, - улыбнулся мэр.
        - Потом что делать? - не приняла такой ответ девушка. - В чье распоряжение поступать и чем заниматься на благо обществу? - слегка скривила она губы.
        - Ты ж, по-моему, куда-то и так собиралась? - усмехнулся Ярчук, но Сафонов тут же с укоризной на него посмотрел:
        - Не надо, Олег! Мы сами, как говорится, в этом виноваты. - Потом он снова обернулся к Наде, которая, не устояв перед зовом желудка, уже вовсю работала ложкой, и сказал: - Тобой, Наденька, займусь я лично. Вот покушаешь - и поговорим, порешаем, чем тебе лучше всего заняться. Но для начала, друзья мои, я вас лично внесу в список жителей нашего славного города и выдам пока, так сказать, справочки, временные удостоверения личности. А уж когда все чуток устаканится, получите по ним паспорта.
        - Может, потом со справочками? - снова поморщился начальник гарнизона. - Времени нет, варвары вот-вот подойдут к южному периметру.
        - Ну что ты, Олег? - всплеснул руками Сафонов. - Порядок должен быть всегда и во всем, невзирая, как говорится, на обстоятельства. - При этих словах Нанас невольно вздрогнул. - К тому же, в данных обстоятельствах документы ребятам тем более необходимы! А ну как патруль или просто сознательные граждане заподозрят в них вражеских лазутчиков? Лица-то незнакомые… Нет-нет, все должно быть по правилам!
        - Ну так давай, выписывай свои справочки, не теряй время зря!
        - Открой программу учета жителей… - придвинулся к Ярчуку вместе со стулом мэр. - Ага!.. Добавляй запись… Будина Надежда Семеновна. Место рождения - поселок Видяево Мурманской области. Дата рождения… Наденька, вы когда родились?..
        Надя с набитым ртом ответила что-то нечленораздельное, но Ярчук, к удивлению, ее понял, и быстро защелкал чем-то на столе.
        - Та-ак!.. - удовлетворенно потер ладони Сафонов, глядя в стоявший к ребятам задней крышкой экран. - Теперь распечатывай временное удостоверение…
        Негромко загудел стоявший сбоку от стола светло-серый ящик, и сверху его выполз белый лист бумаги. Ярчук передал его Сафонову, и мэр сначала размашисто расписался на нем, а потом достал из кармана какой-то кругляшок, отвинтил с него крышку, зачем-то подышал на него и прижал к листу бумаги.
        - Во-оот!.. - широко улыбнулся он, разглядывая листок. А потом кивнул доедавшему котлету Нанасу: - Теперь вы, молодой человек!.. Фамилия, имя, отчество?..
        - Че… чего?.. - едва не подавился парень.
        - Как тебя зовут? - брезгливо дернул губой начальник гарнизона. - Полностью.
        - Полностью? - заморгал саам, проглотив наконец последний кусок. - Нанас…
        - Это имя или фамилия? - перестал улыбаться мэр.
        - Имя…
        - А фамилия у тебя какая? - перешел почему-то на «ты» Сафонов.
        - У меня нет фамилии… - совсем растерялся Нанас.
        - Ну откуда у него фамилия, - вступилась за любимого Надя, - если он жил в дик… в первобытном, можно сказать, племени?
        - Но фамилия необходима… - будто извиняясь, развел короткими ручками мэр. - Как же без фамилии?..
        - Ну, придумай ему фамилию, - сказал Ярчук. - Что ты как маленький?
        - Придумать?
        - Ну да. Как беспризорникам разным давали фамилии? Найденов там, я не знаю, Приблудышев, Никакошкин…
        - Не надо Никакошкин!.. - испугался Нанас. - Давайте я тогда буду Саамов.
        - Саамов - как-то не звучит… - поморщился мэр. - Похоже на Саахов, как в том старом фильме…
        - Ну тогда - Лопарев, - сказал начальник гарнизона, которому, судя по недовольному выражению лица, начинала надоедать вся эта канитель. - Раньше саамов, по-моему, лопарями называли, так?
        - О! Лопарев хорошо! - обрадовался Сафонов и с опаской глянул на Нанаса. Тот пожал плечами - мол, Лопарев так Лопарев. - А отчество у тебя какое? Папу твоего как звали?..
        Нанас не помнил своего отца, тот погиб на охоте, когда он был совсем еще маленьким. Зато мама часто о нем вспоминала, рассказывала сыну о его отце, называя его при этом вовсе не саамским именем Лёша.
        - Его звали Лёша, - сказал Нанас.
        - Вот как? - удивился мэр и вновь перешел почему-то на «вы»: - Стало быть, вы - Нанас Алексеевич?.. Но, это уж, знаете ли, совсем как-то… неудобоваримо, вы не находите? - несколько раз пробежался он взглядом по сидящим за столами, но не дождавшись от них никакой реакции, снова уставился на смутившегося саама. - Вы не будете возражать, если мы, так сказать, несколько… э-э… трансформируем ваше имя? Подберем ему, если можно так выразиться, русскоязычный синоним?..
        Нанас вспомнил, что совсем недавно с его именем нечто подобное проделывал уже Костя Парсыкин, и сказал:
        - Можно звать меня Колькой. Нормально?
        - Более чем! - возликовал Сафонов и опять придвинулся к Ярчуку: - Пиши: Лопарев Николай Алексеевич. Место рождения… Где ты родился?.. - опять «затыкал» мэр.
        - Там, где наш сыйт, нет никакого города или села. Но ближе всего - Ловозеро. И мои родители оттуда.
        - Пишем: поселок Ловозеро Мурманской области. Теперь дата рождения… Э-э… А когда ты родился, знаешь? - спросил он новоиспеченного Николая Лопарева.
        - Знаю, - кивнул Николай-Нанас. - Летом.
        - А какой это был год, месяц, какое число?
        - Мы не отмечаем дни числами. Какой был год, я не помню, - говорят, очень холодный. А что такое месяц, я не знаю…
        - Ему столько же лет, сколько мне, - вновь поспешила вмешаться Надя. - А родилась я тоже летом, вот и напишите ему ту же дату рождения, что и у меня… Будем отмечать день рождения вместе, - шепнула она любимому, легонько толкнув его в бок локтем.
        Мэр города проделал с листом Нанаса то же самое, что и с Надиным, а затем протянул оба парню и девушке:
        - Держите. Теперь вы законные жители города Полярные Зори, с чем мы вас искренне поздравляем!
        Сафонов несколько раз ударил в ладоши, но никто его не поддержал, и хлопать мэр перестал.
        Надя, свернув полученный листок и спрятав его в карман бушлата, спросила вдруг:
        - А где мы будем жить? Я надеюсь, вы дадите нам квартиру?
        - Вы собираетесь жить… э-э… вместе?.. - растерянно заморгал Сафонов, но Ярчук вдруг перебил его, рубанув воздух ладонью:
        - Никаких «вместе»! Не допущу бардака! Служащие гарнизона обязаны проживать в казар… в гарнизонных общежитиях. Исключения допускаются только для семейных! Вы женаты? - пробуравил он поочередно взглядом парня и девушку. - Предъявите документы!
        Растерянный Нанас протянул начальнику гарнизона только что полученный листок. Надя, фыркнув, отвернулась. Ярчук, словно не он сам только что вбивал в удостоверение данные, внимательно стал рассматривать «справочку» Нанаса. А потом швырнул ее назад по столу:
        - Не вижу здесь никакой отметки о семейном положении! Так что вопрос о совместном проживании данных граждан считаю недопустимым.
        - Я бы сказал: преждевременным, - мягко заметил Сафонов и добавил, повернувшись к ребятам: - Вот устаканится все, прогоним варваров - вы получите постоянные паспорта и распишетесь. Тогда мы вам и выделим квартирку - вполне, как говорится, законно. А пока потерпите уж. Наденьке мы тоже предоставим, конечно, место в общежитии…
        - Варваров нужно не прогнать, а уничтожить, - вновь перебил мэра начальник гарнизона.
        И как раз в этот миг раздался звонок телефона.
        Ярчук снял трубку и, слушая говорившего, стремительно помрачнел. Затем опустил телефон, резко поднялся, повернулся к экранам у стены и сухо произнес:
        - Докладывали с третьего поста южного сектора. Дозорные заметили на трассе вражеский авангард.
        Глава 8
        И СНОВА ЛИШНИЙ
        Начальник гарнизона тут же развил бурную деятельность. Он защелкал переключателями на столе, и изображения на экранах стали меняться. На одном из них Нанас узнал окрестности центрального поста. Затем Ярчук, как догадался Нанас, вспомнив подобные действия Сошина, подключился к селектору и объявил:
        - Говорит начальник гарнизона Ярчук. Всем постам - боевая готовность ноль! Южный сектор - все силы к периметру, готовимся отразить нападение! Сошин - выводи взвод автоматчиков на трассу, движение в сторону южного сектора до встречи с противником. Остальных - на периметр! Руководство операцией принимаю на себя, командуй только своими. Зашеек - два взвода к южному сектору, остальным охранять периметр. КАЭС - все на периметр, кроме группы охраны реактора. Внутренняя охрана - вся на южный периметр в подчинение к Тюльканову. Всем: при встрече с противником - огонь на поражение!
        И вновь, как на центральном посту у Сошина, захрипел и защелкал селектор, выплевывая рваные доклады командиров.
        Мэр вдруг заерзал. Лицо его из добродушно-улыбчивого сделалось напряженно-тревожным и заметно побледнело.
        - Спроси про охотников, - сказал он неожиданно сиплым голосом.
        Начальник гарнизона кивнул и произнес, склонившись над столом:
        - Доложите, вернулась ли отставшая тройка охотников? У кого есть данные?
        Повисла шипящая, слегка потрескивающая тишина. Потом кто-то сказал: «Нет», кто-то: «У меня не было», «через мой не проходили…»
        - Вас понял, - хмуро бросил Ярчук. - Продолжайте работать. О любом изменении докладывать срочно. Да, и возьмите языка. Желательно, кого-нибудь из главарей, кто орет больше. Конец связи.
        Заметив, как сразу осунулся Сафонов, как совсем потух его взгляд, Нанас не выдержал и спросил:
        - Какие охотники? Где? Я не видел следов…
        - Наши охотники… - сглотнув, произнес мэр. - Группа из семи человек. Вышли три дня назад. Четверо на другой день вернулись с добычей. А еще трое… Вернувшиеся рассказали, что они обнаружили свежий след лося, и трое отправились по нему. Их до сих пор нет…
        - Да ничего, придут легохонько, - махнул рукой Нанас. - Наши тоже, бывало, по два-три дня лося гоняли.
        - Так ведь варвары, - тихо напомнила любимому Надя.
        - И там мой сын, - едва слышно добавил Сафонов, - Игнат.
        - Ладно, все, - хлопнул в ладоши Ярчук. - Игнат вернется! Не дураки же они соваться к варварам, переждут или выйдут северней… А тебе пора заступать на службу, - кивнул он Нанасу. - Сейчас мэрские внутренники поедут к южному периметру, подбросят тебя до Сошина. Одевайся, выходи. Увидишь там желтый микроавтобус.
        Нанас перевел недоуменный взгляд на свою любимую. Та пожала плечами:
        - Я тоже точно не знаю, что такое микроавтобус. Автобус - это такой большой автомобиль для перевозки пассажиров, микро - значит, маленький…
        - Маленький большой автомобиль? - заморгал парень.
        - Не строй из себя дурачка! - прикрикнул Ярчук. - Выходи, там увидишь. Надеюсь, слово «желтый» тебе понятно?
        Нанас неохотно поднялся и, оглядываясь на Надю, побрел к стульям, на которых лежала их одежда. Неспешно натянул куртку, шапку и дождался-таки нового окрика начальника гарнизона:
        - Ты до сих пор здесь?! А ну - живо на выход!
        Когда Нанас вышел на крыльцо, он сразу увидел почти возле самых ступенек красивый желтый автомобиль. В широкую дверь посреди его борта уже заходили одетые в черную одежду мужчины. У каждого из них за спиной висело по автомату. Тот, кто садился последним, обернулся и, увидев Нанаса, махнул ему рукой:
        - Лопарев? Давай скорей! Ждать не будем.
        Юноша вздохнул и спустился к микроавтобусу. Примостившись среди огромных, как ему показалось, суровых охранников, он почувствовал себя весьма неуютно. Всю дорогу, пока его везли назад, на главный пост центрального периметра, Нанас промолчал, прислушиваясь к их разговору. Правда, говорили мужчины почему-то вовсе не о варварах, не о предстоящей схватке, а о каких-то непонятных ему, но, судя по всему, самых для них обыденных вещах. Это поначалу удивило Нанаса, но скоро он поймал себя на мысли, что и сам он тоже не сильно тревожится по поводу нападения дикарей. То, что он успел увидеть здесь, в этом все еще загадочном для него городе, внушило ему невольное убеждение, что захватить эту неприступную крепость вооруженным луками и топорами людям попросту невозможно. Сколько бы тех ни было - пусть даже и не вполне представимая «тьма».
        А еще - у него прошла обида. Ну, или почти прошла. В конце концов, его все-таки пустили в город-рай, к которому он так стремился. И не просто пустили, а записали его в число жителей города, выдали документ, и даже придумали фамилию и поменяли имя. А что? Звучит вполне себе неплохо: Лопарев Николай Алексеевич! Причем, если его прежнее имя нельзя было произнести как-нибудь по-другому, только Нанас, и все, то теперь его можно звать и Николай, и Коля, и Колька, и Колян - и все равно будет правильно, все равно это будет он. Кстати, а что же теперь делать со старым именем? Имеет ли он право называть себя так и отзываться, если кто-нибудь назовет его Нанасом?.. Он немного подумал и решил, что имеет, и отзываться тоже будет. Ведь Коля и Колька тоже не записаны в документе! Пусть тогда и имя Нанас будет наравне с ними.
        Пока Николай Лопарев так размышлял, время пролетело совсем незаметно. Он даже не сразу сообразил, что машина уже никуда не едет, а двери ее открыты.
        - Ты выходить собираешься? - обернулся к нему водитель.
        - А? Что?.. - подскочил Нанас. - Уже приехали?
        - Вопрос философский, - пробурчал один из охранников. - Смотря кто и смотря куда.
        - Да, я приехал! - выглянув в окно и узнав вход на пост, сказал саам Лопарев, выбрался наружу и, перед тем как закрыть за собой дверь, растянул губы в дружелюбной улыбке: - Спасибо, что подвезли! Удачной вам битвы!
        - Ты тоже не простудись! - услышал он в ответ.
        Настроение Нанаса сразу улучшилось. Да, плохо что их разлучили с Надей, но это же временно! А зато сколько случилось хорошего: пустили в город, дали фамилию с именем, выдали документ, зачислили на службу… И - самое главное - в Полярных Зорях ему встретились уже и хорошие люди, которых оказалось куда больше, чем плохих: Костя Парсыкин, мэр Сафонов, охранники, что сейчас ехали с ним… Откровенно не понравился Нанасу только начальник гарнизона Ярчук. Даже Сошин показался ему в сравнении с ним добрее и лучше.
        Вспомнив про Сошина, Нанас поспешил к двери, ведущий на центральный пост. Но еще не доходя до нее, он поднял взгляд на стену периметра и ахнул: через каждые десять-двадцать шагов к ней были приставлены длинные деревянные лестницы, а чуть ниже верхнего края стены, на дощатых настилах, положенных на горчащие из нее металлические штыри и короткие обрезки бревен, стояли люди. Много-много людей! Почти все они были одеты либо в пятнистый камуфляж охраны периметра, либо в черную форму внутренней охраны. И все держали в руках нацеленные за периметр автоматы, ружья, а также невиданное им ранее оружие, состоящее из похожего на ружейный приклада и небольшого лука, прикрепленного в передней части.
        Нанас бросился к ведущей на пост двери. Войдя в знакомое уже помещение, он застал своего начальника все там же - возле стола, внимательно вглядывающегося в экран. Там происходило непонятное мельтешение - туда-сюда бегали, а иногда падали в снег, прямо под ноги остальным, какие-то люди. Экран захватывал не очень большую площадь, поэтому непонятно было, много ли этих людей. Зато было отчетливо видно, что они не походили на местных жителей ни одеждой, ни лицами. Эти люди, почти все бородатые, с длинными, косматыми волосами, были одеты в штаны и накидки, грубо сшитые из звериных шкур, и разевали в немом крике рты на перекошенных злобой жутких лицах.
        - Это варвары?! - невольно вырвалось у парня. - Они уже здесь?!..
        Сошин вздрогнул и резко повернулся к нему.
        - Что же ты так орешь-то? До инфаркта доведешь!..
        - Так вон - варвары же! - ткнул на экран пальцем Нанас.
        - Ну, варвары - и что? Видишь, наши там лупят по ним?
        - Наши?.. - заморгал Нанас. - Где - там?..
        - У центрального поста южного сектора. Я оттуда картинку включил, к нам еще не добрались, слава богу. Надеюсь, и не доберутся. - Тут начальник охраны вспомнил, видимо, что Нанас теперь его подчиненный, и приказал: - Ты вот что, боец, дуй-ка тоже туда. Наш-то взвод уже, правда, ушел, но сейчас ребята из Зашейка будут проходить, так что беги к трассе, дождешься их и пристраивайся. Я скажу им сейчас, чтобы тебя взяли… - Сошин поднес ко рту похожую на телефон, но покрупнее и с тонким отростком, черную коробку и громко позвал в нее: - Киркин! Виталий! Это Сошин. Слышишь меня? Ответь!..
        Он чуть отставил коробочку, и она тотчас хрипло зашипела:
        - Слышу вас, Сергей Викторович. Мы почти рядом с вами. Нужна помощь?..
        - Это хорошо, что рядом, - вновь заговорил Сошин. - Нет, помощь не нужна. Ты вот что, Виталий Иванович, возьми с собой моего новенького, он сейчас выйдет на трассу. Не знаю, правда, как он и что, но лишним всяко не будет.
        - Хорошо, пусть выходит. Как его звать хоть?
        - Николай Лопарев, - ответил начальник охраны, и Нанас почувствовал приятную гордость, услышав свое новое имя из чужих уст. Приятным было и то, что Сошин и узнал, и запомнил уже это имя. А тот уже повесил коробочку на пояс и повернулся к нему: - В общем, беги к трассе, бойцы из Зашейка будут сейчас там. Твоим командиром, пока не вернешься сюда, будет Киркин Виталий Иванович. Знаешь, кто такой командир?
        - Тот, кого нужно слушаться.
        - Точно. И слушаться во всем! Скажет под лед нырять - нырнешь, скажет дерьмо жрать - скушаешь. Понял?
        - З-зачем дерьмо?.. - от испуга стал заикаться Нанас.
        - А вот слово «зачем» ты теперь забудь. Приказы командира нужно выполнять беспрекословно, не задавая ненужных вопросов. Нужных, впрочем, тоже. Ответил: «Есть!» - и выполнил!
        - Что есть? Д-дерьмо? - продолжил заикаться напуганный саам.
        - Просто «есть»! - зарычал Сошин. - Отвечать так надо: «Есть!» Или «Слушаюсь!» Понял?
        - Есть… - неуверенно ответил Нанас.
        - Это после приказа так нужно говорить. Только громко и четко. А на вопросы командира нужно отвечать: «Так точно!» или «Никак нет!» Теперь понял?
        - Так точно! - во все горло гаркнул новоиспеченный охранник периметра. - Никак нет!
        - Горе ты мое!.. - застонал начальник охраны. - Ладно, со временем научишься, сейчас времени нет заполнять твою пустую башку знаниями. Шагом марш выполнять задание!
        - Есть! - выкрикнул Нанас и метнулся к двери, но возле нее остановился. - Командир! Ты забыл мне вернуть автомат.
        - А вот «тыкать» командиру не следует, - буркнул Сошин. - И автомат я тебе не дам; я не знаю, как ты с ним обращаешься, а огнестрельное оружие сейчас на вес золота.
        - А как же я буду сражаться?.. Хотя бы лук дайте! Или дротик.
        - Такого не держим, - почесал лысину начальник охраны. - С арбалетом когда-нибудь имел дело?
        - Нет, - честно признался юноша, догадавшись уже, что именно арбалеты он и видел только что у некоторых защитников периметра.
        - Значит, пока так будешь драться, - отвел глаза Сошин. - У тебя, вон, нож есть. А оружие добудешь в бою у врага. Уразумел?
        - Так точно, - недовольно пробурчал Нанас и хотел было для верности добавить еще «никак нет», но передумал и, махнув рукой, вышел за дверь.
        За проволочное ограждение его выпустил незнакомый охранник. Мужчина показался Нанасу сильно пожилым и весьма хмурым. На его плече висело очень старое, с треснутым прикладом ружье. Однако новоиспеченный боец Лопарев позавидовал и такому оружию. Из ножа не постреляешь! А если в него будут стрелять даже из лука - как подберешься к такому врагу, чтобы схватиться с ним в рукопашной?.. «Но что толку горевать, - подумал он, - нужно надеяться на лучшее, и если вновь вспомнившие о нем обстоятельства не станут чересчур лютовать, то, может, все еще и обойдется».
        Юноша обратил внимание, что оставленного им с Надей снегохода за ограждением не оказалось. Впрочем, они же попросили его заправить, вот его, видимо, и отогнали для этого за ворота. Хотя до снегохода ли теперь было? Все равно ведь не уедешь, пока здесь варвары! Да и кто бы им теперь это разрешил? Теперь они тоже жители этого города, а он, Нанас, или, точнее, уже Николай, к тому же еще и его защитник, и сбежать сейчас - значит стать изменником и предателем. Настоящим предателем, ведь когда он сбежал из сыйта - никого не предал, наоборот, спас - и себя, и, в первую очередь, верного друга Сейда. Эх, где-то он сейчас?..
        След от снегохода тоже исчез - он был попросту затоптан десятками ног, когда охранники центрального поста отправились на подмогу своим южным товарищам. По этой тропе шел сейчас и Нанас. Занятый размышлениями, он сам не заметил, как очутился на санкт-петербургской трассе.
        Юноша огляделся по сторонам, и подступающий к дороге редкий лес, который он уже видел сегодня, показался ему незнакомым и чужим, словно и он подобрался и насторожился в ожидании врага. Этому ощущению способствовало и повисшее между ветвями деревьев молчание - даже птицы и те перестали петь. Впрочем, и солнце уже село, так что опускающийся на мир сумрак невольно добавлял в душу тревогу.
        Но тишина все-таки не была полной. Замерев и затаив дыхание, Нанас услышал с северной стороны неясный шум - скрип снега, неразборчивые голоса, покашливание. Хоть с той стороны и не могли наступать варвары, он все-таки сошел с дороги и присел за молодой разлапистой елкой. Вскоре на дороге показались люди. Саам насчитал пять или шесть десятков, но все-таки решил, что это никак не «полчища» и не «тьма». К тому же они были одеты не в шкуры, а в обычные куртки - но большей части камуфляжные, бело-серых или болотно-зеленых расцветок.
        Отряд остановился почти напротив его елки.
        - Ну, и где этот Лопарев? - раздраженно сплюнул один из мужчин.
        - Здесь я, - выпрямился и вышел из-за укрытия Нанас.
        - Нашел время нужду справлять!
        - Я не нужду… Я спрятался. Легохонько.
        Большинство из охранников засмеялось. Кто-то выкрикнул:
        - Хорошо спрятался! За пять километров варварам тебя точно не найти.
        - Гляди, он и автомат спрятал, - хохотнул кто-то еще. - Из пальца стрелять станет, чтобы враг не догадался.
        - А ну тихо! - обернулся к отряду первый мужчина. А потом пристальным взглядом ощупал Нанаса. - Где твое оружие?
        - Вот, - насупившись, хлопнул саам по висящим на поясе ножнам. Он хотел добавить, что автомат у него был, но его отобрал Сошин, однако решил, что жаловаться на командира не очень красиво. Да и то, что у него кто-то - неважно, кто - сумел отобрать оружие, не делало ему чести. Поэтому Нанас, вздернув подбородок, добавил: - Пока мне хватит и этого. Остальное добуду в бою.
        Из колонны опять послышались смешки, но уже не особенно громкие.
        - Вояка!.. - опять сплюнул мужчина, который, как понял Нанас, и был Виталием Киркиным, командиром этого отряда. - Что, Сошин думает, что у меня тут детский сад на прогулке?
        - Никак нет! - подобрался новоявленный боец. - Он думает, что вам не помешает подкрепление.
        - Это точно, - вздохнул Киркин. - Без тебя-то мы уж точно не справимся… Ладно, помощничек, встать в строй!
        - Есть! - подпрыгнул Нанас и втиснулся в первую шеренгу охранников.
        - Ку-у-да?! - замахнулся на него командир. - А ну назад, салажонок!
        - Слушаюсь, - нахмурившись, буркнул саам и побрел в хвост колонны.
        - И смотри мне, не отставай! - крикнул ему вслед Киркин. - Я ведь и впрямь с тобой нянчиться не буду - посчитаю за дезертира и шлепну!..
        «Да что же это такое?.. - шагая позади отряда, думал раздосадованный Нанас. - Вроде бы только почувствовал себя человеком, как опять стал никому не нужным, лишним, бесполезным… Опять меня шпыняют все кому ни лень! Нужно было послушаться Надю и сбежать с ней вдвоем куда глаза глядят!..»
        Глава 9
        В ТИСКАХ СМЕРТИ
        Темнело быстро. Все-таки, хоть зима уже и заканчивалась, до летнего беззакатного царствования света было еще далеко. Как назло, от луны в небе висела лишь тоненькая долька, от которой особой помощи ждать не приходилось. В наступающей темноте подступающие к дороге кусты и деревья все чаще стали казаться притаившимися врагами, и Нанас все крепче стискивал рукоятку ножа.
        Чем гуще становилась тьма, тем больше юноша удивлялся: как же они будут сражаться, если скоро не станет видно ни зги - ни чужих, ни своих? Правда, он помнил о прожекторах на стене, но у них было сразу два недостатка: во-первых, в бою, особенно рукопашном, не удастся все время находиться спиной к прожектору, а это значит, что его яркий свет будет слепить и своих; во-вторых же, стекло прожектора было легко уязвимо для пуль, а возможно - и для стрел. Если нападающие не будут дураками - а вряд ли они круглые дураки, раз уже успели занять и уничтожить целый город, - то они в первую очередь постараются избавиться от помех в виде источников света. Так что включать их - только навредить самим же себе. «Впрочем, - подумал Нанас, - начальникам и командирам видней, как поступить. Может, им ничуть этих прожекторов не жалко и у них этого добра столько, что они и вовсе забросают ими противника со стены…»
        А еще новоявленному охраннику стало вдруг интересно: кто же они такие, эти варвары? Быть может, это такие же саамы, как он сам и его соплеменники? Правда, жители его родного сыйта ни на кого не нападали, но, с другой стороны, им и нападать-то было не на кого, они даже не подозревали, что вокруг простирается огромный мир, населенный не злобными духами, а людьми, порой - не менее жестокими и злобными. Хотя, и добрые среди них тоже встречаются. Как и красивые, и уродливые; и мрачные, и веселые; и умные, и не очень. Всякие. Мир на самом деле очень велик, а ведь он, Нанас, и сам-то успел увидать лишь крохотную его часть.
        После таких размышлений в голову пришла еще одна мысль… Если все люди настолько разные, то ведь, наверное, и среди варваров имеются не только злодеи? Кто знает, что именно движет ими в их разрушительном марше? Ведь ненавидеть до такой силы, чтобы убивать всех подряд и крушить все, что подвернется под руку, - это совсем неразумно! Уж на что озлобились на него самого соплеменники, так и то их злости и желанию убить Нанаса можно найти объяснение: он завел пугающую всех собаку-урода, он задавал ненужные вопросы, он, в конце-то концов, ослушался старейшин и самого нойда!.. Да что соплеменники, даже дикие звери не станут никого убивать просто так - только чтобы насытиться или, наоборот, защищаясь. Так почему же убивают варвары?..
        Этот вопрос так и остался без ответа. Вряд ли Нанас сумел бы найти его, не зная о варварах ничего. Но даже будь у него хоть какие-то знания на этот счет, он бы все равно не успел ничего придумать: повинуясь негромкому приказу командира, отряд остановился. Задумавшийся саам-новобранец уткнулся носом в спину замершего перед ним бойца.
        Смутившись, Нанас отступил на шаг и завертел головой. Впрочем, уже настолько стемнело, что делал он это напрасно, сумев разглядеть лишь силуэты своих новых товарищей и черный рисунок деревьев на фоне чуть более светлого неба, усеянного яркими звездами. Относительно хорошо была видна и белая полоса заснеженной трассы, пересекающей лес. Если бы по дороге двигался кто-то крупный, Нанас бы его, наверное, заметил. Но видеть он мог только ту часть дороги, по которой они пришли, - рассмотреть что-либо впереди мешали спины охранников.
        Зато уже не нужно было напрягать слух, чтобы услышать звуки недалекого боя. Вполне отчетливо доносились крики, не говоря уже о выстрелах. Но вряд ли именно эти звуки заставили Киркина остановиться - ведь к ним-то они как раз и стремились. Нет, тут, наверное, была какая-то иная причина. Прислушавшись получше, Нанас все-таки уловил неясный шум со стороны леса - будто кто-то очень большой пробирался в отдалении между деревьев, ломая наст и хрустя снегом.
        Услышали это и другие охранники. У кого-то из них не выдержали нервы, и он полоснул по деревьям автоматной очередью.
        - Не стрелять! - заорал Киркин, но было уже поздно - в воздухе засвистели стрелы, и сразу несколько бойцов со стонами повалились в снег.
        «Надо уходить с дороги!» - в панике подумал Нанас, и командир отряда, словно услышав его мысленный вопль, громко скомандовал:
        - Все в лес, налево! Залечь за деревья!
        Повторять не пришлось: подстегнутые гибелью товарищей, бойцы прыснули с открытой дороги, как зайцы. Нанас, разумеется, последовал их примеру и, уже зарывшись в снег, подумал, что ничего постыдного в таком их поступке нет. Тем более, если так же посчитал и командир Киркин. Ведь если бы они побежали навстречу не видимому в такой темени врагу, силы которого были совершенно неизвестны, то наверняка бы полегли от выпущенных на производимый шум стрел. А вздумай стрелять наугад сами - получили бы вдобавок несколько стрел и на автоматные вспышки.
        Другое дело, что им было делать сейчас? Пробираться ползком к южному посту, до которого осталось не так уж и много? Но, странное дело, звуки выстрелов с той стороны почти прекратились… Что бы это могло значить? Охране южного периметра удалось отбить атаку варваров или, наоборот, те прорвались за стену? Последнее было маловероятным - сейчас оттуда наверняка уже доносились бы победные крики врага. И зачем бы тогда варвары пошли в эту сторону?.. А кстати, почему они сюда пошли? Поняли, что там им за периметр не прорваться, и решили искать более слабое место? Или же эти события не связаны между собой и подступающие от Кандалакши полчища просто-напросто расползаются вдоль всех полярнозорненских стен, чтобы атаковать город сразу отовсюду?.. А стихшие звуки боя на юге могут говорить лишь о том, что варвары сделали первую, пробную попытку, чтобы оценить силы защитников периметра. Поняв, что с ходу стену не взять, они отошли, чтобы позже, отдохнув и дождавшись подмоги, предпринять новую атаку. Ведь пеший переход между городами всяко не прибавил им сил, да и воевать в темноте несподручно обеим сторонам.
Вероятно распределившись вдоль всей защитной стены, варвары дождутся рассвета и нападут сразу в нескольких местах, не давая охране Полярных Зорь возможности сосредотачивать силы в одном месте.
        Конечно же Нанас размышлял обо всем этом несколько иными, более простыми словами и понятиями, но смысл его размышлений был именно таким. Впрочем, юноша понимал, что варвары вовсе не обязаны вести себя так, как он сейчас напридумывал. Хотя подобные мысли ему самому казались правильными, это вовсе не значило, что враги не затеяли нечто совсем иное. Например, никуда они не расползались, а просто, не добившись быстрого успеха в одном месте, всей толпой направились искать другое. И ближайшим таким местом был тот самый пост центрального периметра, которым командовал Сошин…
        - Командир!.. - подняв голову и вглядываясь в темные пятна на снегу, негромко позвал Нанас.
        - Чего тебе? - послышалось от соседнего дерева.
        Саам быстро преодолел это небольшое расстояние ползком и поделился своими опасениями с Виталием Киркиным.
        - У него ведь сейчас мало людей осталось, - подвел юноша итог высказанным торопливым шепотом мыслям. - А вдруг варвары нападут сейчас на его… на наш пост?
        - И что ты предлагаешь - наплевать на приказ и вернуться? - раздраженно фыркнул командир.
        - Так ведь там уже не надо помогать… - мотнул Нанас головой в сторону юга.
        - Ты что, ясновидящий? - снова фыркнул мужчина, но в голосе его, тем не менее, послышалось сомнение. - Я бы переговорил сейчас по рации с Тюлькановым, все бы выяснил, так ведь эти гады услышат… Как ты, кстати, думаешь, почему они за нами не погнались?
        Нанасу стало очень приятно, что командир заинтересовался его мнением, и, напыжившись от прущей наружу гордости, сказал:
        - Потому что тоже не знают, сколько нас. И не такие уж они храбрецы: вон, даже пошли не по дороге, а лесом - боятся нарваться на неприятности. Опять же, уставшие они… Наверное, вам стоит поговорить с тем постом. Легохонько. Не услышат варвары. А если и услышат - не побегут сюда. Вы только отползите подальше, да спрячьтесь за дерево потолще, чтобы стрелой на звук не достали…
        - А чего это ты, собственно, раскомандовался, салага?!.. - сердито зашипел Киркин, до которого, видимо, только сейчас дошло, с кем он ведет столь доверительную беседу. - А ну, брысь отсюда и жди приказа! Я сам разберусь, что мне делать, без сопливых!
        - Я не сопливый!.. - обиженно пробубнил саам, едва удержавшись, чтобы не шмыгнуть носом, и пополз на свое прежнее место. Однако краем глаза он успел заметить, что командир тоже направился ползком еще дальше от дороги, а чуть позже ему удалось услышать слабое шипение рации и бубнящий в отдалении киркинский голос.
        Назад командир вернулся, поднявшись уже в полный рост, - понятно было, что никто их по лесу не ищет.
        - Все ко мне!.. - негромко позвал он, и вскоре его окружило плотное кольцо вывалянных в снегу охранников. - Значит, так… Атака на южный пост отбита, идти туда сейчас не имеет смысла. Тем более, как вы сами уже поняли, противник направляется в сторону оставленных нами постов, так что нам следует спешно возвращаться назад. Только по лесным сугробам мы будем брести долго, поэтому пойдем по дороге, но не колонной, а редкой цепью, рассредоточившись по одному и стараясь производить как можно меньше шума. Первым идет новенький, замыкаю цепь я. Без крайней необходимости не стрелять… Ну, в общем, не маленькие. Двинули!
        Нанас сначала опять загордился, что командир пустил его вперед, но вскоре сообразил, что таким образом Киркин лишь подстраховался, жертвуя в случае чего тем из бойцов, кого менее жалко. Или кто наиболее, по его мнению, бесполезен. Настроение снова упало. Впрочем, веселиться и без этого было не с чего. Особенно после того, как отряд снова выбрался на дорогу и нашел там троих погибших товарищей. А уж когда Киркин распорядился не брать тела с собой, а присыпать их снегом возле дороги до завтра, шутить наверняка расхотелось и самому жизнерадостному балагуру, если таковой еще оставался в этом несчастливом отряде.
        «Не я один бесполезный, - с внезапным злорадством подумалось Нанасу, - все мы здесь такими оказались! Топали-топали, троих потеряли, в сугробах отлежались - и по домам, таясь, словно воры… Тьфу!..»
        Внезапно разгоревшаяся внутри него злость вытеснила все терзавшие душу страхи. Юноша подошел к Киркину, который раздавал бойцам оружие убитых, и молча протянул руку. Помешкав всего пару мгновений, командир протянул ему автомат. Нанас кивнул и зашагал по дороге - нарочно по самой ее середине, не таясь, - так, словно никаких врагов поблизости не было. В конце концов, это была его земля, это был - теперь - его город, а у себя дома человек не должен ходить тайком!
        То ли, взбудораженный этими мыслями, он шел слишком быстро, то ли по какой-то причине замешкались остальные члены отряда, но только получилось так, что Нанас вырвался далеко вперед. Оглянувшись, он не сумел разглядеть на сереющей меж черными деревьями полоске дороги ни одного темного пятнышка. А между тем хруст снега и веток под множеством вражеских ног в глубине леса с левой стороны трассы по-прежнему сливался в однотонный, непрекращающийся шум.
        «Сколько же их там?.. - остановился, охваченный невольным ужасом, парень. - Похоже, правильно сказал тот, из Кандалакши: целая тьма!..»
        И, как ни прискорбно было сознавать это Нанасу, ему подумалось, что число защитников города может оказаться меньше численности вражеского полчища. Конечно, он не знал и не мог знать всего, но кое-какие выводы, порой не вполне осознанные, все же сложились. Например, то обстоятельство, что их отправили на помощь защитникам южного периметра. О чем это говорит? О том, что на южных постах недостаточно народу, чтобы отбиться самим. Но и посланные туда отряды не могли похвастаться большим количеством бойцов. То есть, сил для защиты города если и хватало, то лишь едва-едва, впритык. И то, наверное, не в расчете на такую массу врага… Но зато у защитников Полярных Зорь была стена, которая покрывала преимущество варваров в численности. Ну и то еще, что те использовали совсем простое оружие - лук да стрелы. Так что вполне может оказаться, что с учетом всего этого силы в результате окажутся равными. А это значит, что отогнать, а тем более разбить врага - во всяком случае быстро, - может не получиться. Но и варварам запросто прорваться за стену тоже вряд ли удастся. А значит что? Значит, все это может
затянуться надолго. А ведь рано или поздно боеприпасы у защитников периметров кончатся - и что тогда?.. Думать дальше не хотелось.
        И то ли от невеселых мыслей, то ли оттого, что к ночи ударил морозец, Нанас почувствовал неприятный озноб. Зато, оглянувшись назад, он наконец-то увидел следующего за ним в отдалении охранника, отчего на душе стало чуточку легче. Юноша развернулся и собрался шагать дальше, но как раз в этот миг услыхал непонятный звук - некое странное шуршание, будто по снегу очень быстро волокли набитый чем-то весьма тяжелым мешок. Невольное замешательство отняло драгоценные секунды. Когда Нанас передернул затвор «калаша», ему в живот ударило что-то настолько массивное, что парень повалился бы с ног, если бы их, от низа и выше колен, не обхватило бы чем-то упругим и мягким. А уже в следующее мгновение вся нижняя часть его тела оказалась стянутой каким-то мощно сжимающимся коконом.
        Нанас сдавленно закричал и попытался направить вниз ствол автомата, но не получилось - упругая белая масса, покрытая жесткой короткой шерстью, была слишком близко, чтобы можно было вывернуть на нее дуло. Достать нож тем более не представлялось возможным. Единственное, что сумел сделать парень, - это перехватить автомат за цевье и наносить прикладом куда придется не особо сильные удары. Размахнуться как следует у него тоже не получалось, да и в глазах от нарастающей боли уже поплыли кровавые круги. Нанас с ужасом почувствовал, что еще немного - и он будет раздавлен! Хорошо еще, если потеряет сознание раньше, чем из лопнувшего брюха полезут кишки…
        А тут еще левую руку, словно тисками, сжало чуть выше запястья. Саама спасла толстая кожа и мех летной куртки, иначе он бы наверняка лишился кисти. Впрочем, новый приступ боли сослужил ему хорошую службу: у парня будто открылось второе дыхание. Во всяком случае, он смог, наконец, по-настоящему заорать, а очередной удар прикладом вышел на редкость удачным - вполне сильным и пришедшимся неведомой твари прямо в голову. Та выпустила руку, жутко взревела, обдав лицо юноши зловонным смрадом, и зашлепала Нанаса по груди и рукам чем-то жестким и плоским, наподобие огромных рыбьих плавников. К несчастью, автомат он удержать не сумел и теперь уже окончательно понял, что с жизнью можно бесповоротно прощаться.
        Дальнейшее саам запомнил плохо: кровавая пелена все-таки застила глаза, а потом затянула и уши, наполнив их отупляющим звоном. Сквозь этот звон вроде бы слышались какие-то выстрелы, как показалось Нанасу - далекие и не имеющие к нему никакого отношения. Кажется, кто-то кричал и ругался… Кто-то мотал его из стороны в сторону, по-прежнему пытаясь выдавить внутренности… А потом вдруг стало легко. Настолько легко и свободно, что юноша был почти уверен: он наконец-то умер и его душа, отделившись от тела, воспарила в Верхний мир…
        Но воспарить ему все же не дали. Нанас почувствовал на лице холод снега и весьма болезненные шлепки по щекам.
        - Давай! - услышал он. - Давай, очухивайся!.. Как там тебя… Колька! Лотырев! Ну!.. Не помирай, мать твою!..
        - Лопарев… - пробормотал он, вяло шевельнув рукой, в надежде остановить отвешивающего ему оплеухи. - Лопарев я… Не надо меня бить…
        - Ух ты!.. - облегченно выдохнув, оставил его в покое непонятный драчун. - Очнулся! Вот молодец!
        - А где?.. А кто?.. - разом вдруг вспомнив о пережитом, завозился в снегу, пытаясь сесть Нанас. - Кто на меня напал?! Где он?.. Оно…
        - Убежало, - помог ему сесть, как оказалось, Виталий Киркин. - Точнее, уползло. А ведь Санька в него не меньше трех пуль всадил! Хотел сначала очередью, да боялся в тебя попасть. Ты теперь ему жизнью обязан, Саньке-то. Если бы не услыхал твои хрипы, да не побежал бы сразу к тебе… А между прочим, не должен был один бежать - обязан был передать по цепочке, дождаться команды… Но тогда бы и ты тоже дождался. Царствия небесного… Так что Саньке Сорокину сразу и выговор, и благодарность!..
        - А варвары? - поднялся наконец-таки на ноги парень. Тело немилосердно болело, но кости, вроде бы, остались целыми. Во всяком случае, стоять он мог. - Они не прибегут на выстрелы?
        - Кто ж их знает… - только и сумел ответить Киркин, а потом из леса слева от дороги послышался жуткий, но определенно человеческий вой и наполненные ужасом крики.
        У Нанаса по коже поползли ледяные мурашки. Он словно опять пережил те мучительные, приближающие его к неминуемой смерти минуты.
        А потом они услышали вопль ломящегося к ним сквозь кусты человека:
        - Стрелять!!! Туда стрелять, скоро-скоро!.. Беда!.. Куолема![2 - Куолема (kuolema) - смерть (фин.)] Валкойнен кярме![3 - Валкойнен кярме (valkoinen krme) - белый змей (фин.)] Белый змей!..
        Глава 10
        ВОЗВРАЩЕНИЕ «ГЕРОЯ»
        Белый змей!.. Эти два слова, выкрикнутые полным безумного ужаса голосом, произвели на новоиспеченного охранника Николая Лопарева едва ли не большее впечатление, чем тот, из глотки которого они вылетели. Однако следует признать, что и сам этот человек вполне мог бы испугать любого, встретившего его наедине глухой темной ночью. Впрочем, при свете дня он, наверное, выглядел еще более страшно. Но даже теперь, при слабом свете звезд и узкой закорючки луны, трудно было без содрогания смотреть на это жуткое создание. Для начала оно было заросшим настолько, что лица его почти не было видно. Длинные спутанные волосы, кажущиеся в темноте черными, спадали на плечи и грудь, покрытые длинной меховой накидкой, отчего казалось, что ее мех является продолжением этих волос или что волосами покрыто все тело человекозверя. И что пугало еще - пожалуй, не меньше внешнего вида, - сильнейшая вонь, тошнотворно-гнилостный смрад, идущий от этого порождения ночи.
        «Неужели так же пахло и от меня?..» - невольно подумал Нанас, вспомнив, как отходила подальше и зажимала нос при первой встрече с ним Надя. Ему стало так стыдно от этих воспоминаний, что даже отступил страх перед лесным незнакомцем.
        А тот, размахивая руками, в одной из которых было зажато копье, продолжал вопить:
        - Идти!!! Стрелять!!! Белый змей!..
        Внезапно вопящий заткнулся. Его выпучившиеся глаза словно вылезли из закрывавшей лицо шерсти и заблестели, отражая звездно-лунный свет. А уже в следующее мгновение страшила резво повернулся и бросился наутек. Однако далеко убежать варвар не успел, споткнувшись о вытянутую Нанасом ногу. Только он успел пробить весом своего тела наст, как на спину ему тут же прыгнул сначала Киркин, а потом и храбрый саамский парень. Во всяком случае, так потом подумал о себе Нанас, сам не ожидавший от себя такой прыти. Вместе с командиром они довольно быстро и ловко заломили руки дикаря за спину, а подоспевший им на подмогу Санька Сорокин быстро обмотал эти лапищи невесть откуда взявшейся веревкой. В рот начавшему было выть пленнику он же засунул сброшенную с руки варежку.
        - Он что, думал, что мы свои?.. - отдуваясь, шепнул командиру Нанас, когда связанный варвар после пары-тройки мощных тычков сорокинского кулака перестал рыпаться.
        - Видать, думал, - хмыкнул Киркин. - Может, отбились от основной массы, а потом услышали выстрелы и пошли в эту сторону. А тут этот… белый змей. Ну надо же!..
        - И… что мы теперь с ним?.. - почувствовав, как внезапно пересохло в горле, сглотнул саам. - Убьем?..
        - Кого - дикаря или змея? - усмехнулся командир отряда, но тут же спрятал улыбку и ответил серьезно: - Что до змея, то, думаю, отведав свинца, он сюда больше не сунется. А дикаря - зря мы его, что ли, ловили да связывали? Нет уж, мы его, голубчика, в город доставим. Тем более, Ярчук велел взять языка.
        - Потащим?.. - вздохнул Нанас, отчего-то подозревая, что тащить варвара придется ему.
        Он почти угадал. Но не совсем.
        - Зачем надрываться? - ответил Киркин и достал рацию. - Сейчас запросим транспорт.
        Рация зашипела, и он поднес ее к губам.
        - Киркин вызывает Сошина. Прием…
        - Сошин слушает. Что у тебя?
        - Скорее - кто. Языка взяли. Здоровенный, собака! Пришли снегоход с волокушами, а?..
        - Где вы сейчас? Прием…
        - Недалеко от тебя, километра два на юг по трассе. Прием…
        - Ладно, жди…
        - Только тут варвары рядом, пусть смотрит по сторонам.
        - Хорошо. Конец связи.
        Командир убрал рацию и кивнул Нанасу:
        - С ним поедешь.
        - Я?.. - заморгал парень.
        - Ты, ты. Тебе же все равно туда нужно, а мы тогда к вам заходить не будем, сразу к себе пойдем. Ситуацию ты знаешь, в поимке пленного принимал участие, вот и доложишь все как есть.
        - Слушаюсь… - оторопело ответил Нанас.
        - И про белого змея этого тоже расскажи. Что-то я о такой гадости раньше не слыхал… Или это дикари его с собой притащили? Так не похоже вроде - чего ж они его тогда сами боятся?
        - Но они о нем знают, - сказал, мотнув головой на связанного пленника, саам. - Раньше точно видели, раз этот его по имени назвал.
        - По какому еще имени? - удивился Киркин.
        - Куолема какая-то… Валкойнен Кярме. Это, наверное, фамилия, имя и отчество, - решил щегольнуть своими познаниями парень.
        - Навряд ли они и себя-то по имени-отчеству величают, - хохотнул командир отряда, - а чтобы еще и зверюгу!.. Нет, это он по-своему что-то лопотал, по-дикарски.
        - На финский похоже, - сказал молчавший до этого Санька Сорокин.
        - Ты хочешь сказать, что варвары пришли из Финляндии? - повернулся к нему Киркин.
        - Не обязательно. Карельский ведь с финским тоже одни корни имеет. Хотя и до Финляндии отсюда рукой подать, так что все может быть. Да и какая разница?
        - Разницы и впрямь нет, - вздохнул командир. - Пусть они хоть из Африки будут, лишь бы там и оставались, а к нам не перлись!..
        Между тем с северной стороны послышался звук мотора, который становился все ближе и ближе.
        - Быстро они, - удивился Сорокин.
        - Так ведь боевая тревога объявлена, готовность «ноль», - сказал Киркин. - Так все и должно быть, без задержек, как часики. - Затем он обернулся к остальным бойцам, сгрудившимся чуть поодаль: - Вы тоже будьте наготове, шум снегохода может привлечь внимание врага!
        Вскоре по деревьям полоснул яркий свет фары, а еще через минуту-другую «самобеглые нарты» с прицепленными сзади волокушами остановились возле Киркина, Сорокина и Нанаса.
        - Боец Митрофанов прибыл по приказанию начальника центрального поста охраны! - доложил водитель.
        Даже если бы тот не назвался, Нанас все равно узнал бы его по голосу - это был тот самый невысокий охранник, что встретил их с Надей прошлой ночью возле периметра. У парня даже возникло подозрение, что и снегоход с волокушами были теми самыми, на которых они с любимой приехали в «город мечты», но в темноте он не мог в этом наверняка убедиться. Да и какая теперь, собственно, разница?
        Киркин сделал Митрофанову замечание, за то что тот ехал с включенной фарой - отличной мишенью для врага. В конце концов белую полосу дороги хорошо было видно и без дополнительного освещения. Затем они вместе с Сорокиным закинули в волокуши связанного варвара. Тот принялся мычать и брыкаться.
        - О! - сдвинул на лоб шапку Санька. - А моя варежка как же?.. - Но, подумав, видимо, что ее, обслюнявленную, он бы все равно побрезговал надевать, махнул голой рукой, засунул ее в карман куртки и отвернулся.
        - Ты это… - снял Нанас свои теплые рукавицы с отдельным пальцем для стрельбы, выданные ему еще Надей в Видяеве, и, протянув их, тронул охранника за плечо. - Ты возьми мои. И спасибо тебе, что спас меня.
        - Да ладно, - отмахнулся Сорокин, - чего там… Как ты сам-то без рукавиц поедешь? Отморозишь руки.
        - Мне тут недалеко ехать, не успею отморозить, а тебе еще сколько шагать!..
        - У меня карманы есть, а тебе держаться будет нужно…
        - Бери-бери, - сунул Нанас подарок прямо в руки парню. - Я доеду! Легохонько. Правда.
        - Ну, смотри, - взял-таки рукавицы боец и, стянув единственную варежку, тут же надел рукавицы Нанаса. Варежку же протянул ему: - На хоть одну. Все-таки!..
        - Ты автомат-то возьми тоже, - протянул оброненный «калаш» усевшемуся уже позади водителя Нанасу Киркин.
        - Так это же… - начал было тот, но командир отряда его оборвал, почти силой всучив оружие:
        - Сказано - бери, значит, бери! Тебя когда без оружия к нам отправляли, что сказали?
        - Добудешь в бою…
        - Вот, считай, и добыл. Свой первый бой ты все-таки принял. Бывай здоров, салажонок!
        Странно, но Нанасу стало даже немного грустно расставаться со своими новыми знакомыми. Кто бы мог подумать: совсем еще недавно он чувствовал себя среди них чужим, бесполезным и лишним, обижался на Киркина за грубость и презрительное отношение. Но стоило им вместе пройти через опасность, как сразу же все изменилось - и его уже никто не презирал, и сам он себя лишним больше не чувствовал. Впрочем, саам тут же подумал, что грустит он совсем напрасно. Ведь он будет жить с этими людьми в одном городе, пусть и в разных его секторах, и наверняка не один еще раз с ними увидится. Поэтому он так и крикнул им, когда снегоход тронулся с места:
        - До свидания!.. - и увидел поднятые в ответ руки.
        На обратном пути их все-таки обстреляли из луков. Но стреляли на звук, да еще по быстродвижущейся цели, так что шанс попасть у дикарей был невелик, и он им, к счастью для Митрофанова и Лопарева, не выпал. Нанас мысленно возблагодарил предусмотрительного Киркина за сделанный водителю выговор - будь у снегохода включена фара, исход поездки был бы неясен.
        Сергей Викторович Сошин лично встретил их у ворот. Как оказалось позже, заполучить живого варвара пока еще так никому и не удалось, этот язык оказался первой добычей.
        Нанас и Митрофанов подняли пленного из волокуш и повели к двери, но Сошин нетерпеливо оттолкнул низкорослого охранника:
        - Иди, ставь «Тайгу» на место, мы сами справимся!..
        Это «мы» весьма понравилось Нанасу. И то, как, увидев на его плече автомат, крякнул, но ничего не сказал начальник охраны, - тоже.
        Связанного дикаря привели в знакомое уже сааму помещение и посадили на табурет в его центре. При свете варвар выглядел еще более жутко - грязный, заросший, в засаленной вонючей шкуре… Рядом с ним, морща носы, сразу встали опять же знакомые Нанасу по прошлой ночи охранники - Коновалов и Горшков.
        Помимо их и Сошина здесь были и другие люди - наверное, тоже какие-то командиры. Все они с нетерпением переводили любопытные взоры с Нанаса на пленника и обратно.
        - Ну давай, рассказывай, - уселся на свое привычное место за столом Сошин, но, увидев, что все остальные сидячие места заняты, а Нанас устало переминается с ноги на ногу, прикрикнул на одного из мужчин, из под ворота куртки которого почему-то выглядывала тельняшка: - Китов! А ну, уступи место герою!
        Мужчина в тельняшке поспешно вскочил и чуть ли не силой усадил саама на освободившееся место. Ошарашенного, нужно сказать, саама, поскольку услышать из уст самого Сошина в свой адрес подобную характеристику он никак не ожидал. Герой! Это надо же!.. Но приятно. Ох, как приятно, чего уж тут скрывать!..
        - Чего лыбишься? - сверкнул теперь уже на него суровым взглядом начальник охраны. - Давай, рассказывай: что, где, когда и почему.
        Нанас, изо всех сил стараясь не показывать так и прущую из него радость, принялся подробно, сопровождая свою речь жестами и даже изображая некоторые особо волнительные моменты в движениях и лицах, рассказывать обо всем, что случилось с ним за стенами периметра.
        Когда он дошел до сцены пленения варвара и произнес крепко запавшие в его прекрасную память «варварские» слова, один из слушателей вдруг встрепенулся:
        - О! Это же по-фински!
        - По-фински?.. - поднял бровь Сошин. - Они что, финны, что ли, эти варвары? Ты-то, Велопутов, откуда финский знаешь?
        - Я до катастрофы часто в Финляндии бывал. Горные лыжи, сауна… Хорошая страна! В общем, подучил финский немного.
        - Ну, будешь тогда переводить. Сейчас мы поспрошаем кое о чем этого горячего финского парня!..
        - Он не только финский парень, - помотал головой Нанас. - Он и по-нашему говорит. Легохонько.
        - Сейчас узнаем, - повернулся Сошин вместе со стулом к пленнику. - А ну, Велопутов, спроси-ка этого вояку, много ли их к нам приперлось?
        Тот, кого начальник охраны назвал Велопутовым, вдруг замялся и даже слегка покраснел. А потом, запинаясь, пробормотал, глядя на варвара:
        - Эй, ты… паха пойка,[4 - Паха пойка (paha poika) - плохой мальчик (фин.)] живо сказать: монет[5 - Монет (monet) - много (фин.)] вас там или… вяхян?[6 - Вяхян (vahan) - мало (фин.)]
        Пленник, вытаращив на мужчину глаза, замычал.
        - Да вы ему кляп-то выньте, мать вашу!.. - ругнулся начальник охраны, а потом раздраженно замахал рукой на Велопутова: - А ты сядь, не позорься! Финский он знает!.. Ты и русский-то еще не доучил.
        А Коновалов уже вытащил изо рта варвара варежку, и тот завопил, дико вращая глазами на заросшем, словно шерстью, темным волосом лице:
        - Таппаа!!![7 - Таппаа (tappaa) - убить (фин.)] Резать!!! Рубить!!! Стрелять!!! Мы всех таппаа! Мы - много-много! Пелко!!![8 - Пелко (pelko) - страх (фин.)] Куолема!!!
        - Ну ты, кулёма!.. Кончай орать, не дома! - рыкнул, вдарив кулаком по столу Сошин, лысина которого налилась багрянцем.
        - Стихи получились… - нервно хихикнул кто-то.
        Сошин моментально развернулся в ту сторону.
        - Я сейчас кому-то персонально стихи почитаю. С выражением. Ямбом по хорею.
        После этого в помещении воцарилась тишина. Замолчал и дикарь, продолжая, впрочем, вращать глазами. Начальник охраны снова развернулся к нему и заговорил неожиданно мягко, устало и даже, как показалось Нанасу, ласково:
        - Ты пойми, вражина, орать тут бесполезно. Еще неизвестно, кто кого переорет. И угрожать нам не стоит. Ты-то нас уже точно не порежешь и не постреляешь, потому что тебя самого, если ты не станешь отвечать на вопросы, мы повесим по ту сторону ворот, чтобы твои лесные братья вволю полюбовались на твою распухшую рожу.
        - Нет, не так! - вскочил вдруг осененный нечаянной мыслью Нанас. - Мы его не станем вешать. - Он повернулся к Сошину и, незаметно подмигнув тому, спросил: - Вы ведь поймали белого змея?
        Готовый уже было заорать и на «героя», начальник охраны краем глаза заметил вдруг, как дернулся пленный, и сразу же понял замысел парня.
        - Поймали, - показушно зевнув, кивнул он. - Сидит в подвале. Голодный, видать, - воет, как сирена. А чем этих змеев кормить - откуда я знаю?
        - Я знаю, - усмехнулся Нанас. - Они любят то, что сильно воняет.
        - О! - вполне натурально обрадовался Сошин. - Так вот же у нас самый вонючий кусок дерьма! - ткнул он в сторону дикаря пальцем и резко поднялся. - Вставай, говнюк, пойдем кормить змея.
        - Эн!!![9 - Эн (en) - нет (фин.)] - вновь заверещал, но теперь уже с совершенно другой интонацией варвар. - Я не кормить белый змей!!! Эн!.. Армахтаа!..[10 - Армахтаа (armahtaa) - пощадить (фин.)] Я говорить! Много-много говорить!!! Спрашивать! - принялся пожирать он умоляющим взглядом Сошина. - Быстро-быстро спрашивать!..
        - Не знаю уж, как теперь и быть, - подмигнув Нанасу, обратил на пленника печальный взор начальник охраны. - По твоей вине животинку загубим… Ну да ладно, - со вздохом уселся он снова на стул, - возьму грех на душу. Подохнет - завтра нового поймаем. Так что не расхолаживайся. И не тяни резину, начинай: сколько вас, откуда пришли, чего хотите?..
        Глава 11
        ОЧЕНЬ ДОЛГАЯ НОЧЬ
        Плененный варвар говорил теперь более чем охотно, но из всего того, что он под страхом жуткой смерти в пасти белого змея вывалил на слушателей, полезной информации было чуть. И не потому, что дикарь что-то скрывал - куда там, он готов был, кажется, выболтать все свои самые постыдные тайны. Просто слов - русских и финских вперемешку - «язык» знал очень мало, да и в племени он, судя по всему, был воином самого низшего ранга, не имевшим понятия об истинных замыслах вождей.
        В общей сложности из его сбивчивого, косноязычного мычания удалось лишь понять, что людей в племени «много-много», что жили они «далеко-далеко» в лесах, а потом у них «стать шека», и они все куда-то «ходить» - в смысле, пошли. Шли «долго-долго», а по дороге «крушить каупунки»[11 - Каупунки (kaupunki) - город (фин.)] и «убивать ихмисет».[12 - Ихмисет (ihmiset) - люди (фин.)] Теперь они пришли сюда. Тоже крушить и убивать, соответственно.
        - Что еще за «шека»? - сдвинул брови Сошин, обведя для чего-то хмурым взглядом своих подчиненных. - Навязчивая идея? Нужда какая?.. Ну-ка, переводчик, - кивнул он Велопутову, - что это за хрень, знаешь?
        Красный как осенняя рябина Велопутов лишь растерянно развел руками. Зато неожиданно ответил сам дикарь:
        - Шека главный! Самый храбрый, самый сильный найнен!
        - Что еще за найнен? Вождь?..
        - Воджть! - закивал варвар. - Йохтая.[13 - Йохтая (johtaja) - вождь (фин.)] Найнен-йохтая. Главный дженчин!..
        - Что?!.. - полезли на лоб глаза у начальника охраны. - Женщина?!.. Что еще за хрень?..
        - Найнен по-фински - точно женщина… - пробормотал Велопутов.
        - Это ты, конечно, успел выучить!.. - фыркнул Сошин.
        Лицо несчастного охранника запылало так, что, казалось, сейчас на нем вспыхнет одежда. А начальник охраны продолжал недоумевать:
        - Но неужели ими заправляет баба?!.. Вот те на!..
        Собравшиеся заулыбались, запереглядывались. Это не ускользнуло от внимания Сошина.
        - И что?! - прихлопнул он ладонью по столу. - Это что-нибудь меняет, по-вашему?.. Кандалакшу-то они разрушили! И не ее одну, похоже. Вот, Николай говорит, что они распределяются по всему нашему периметру, до нас, во всяком случае, точно добрались… - Тут он вспомнил, что его слушает и один из варваров, поморщился и приказал стерегущим пленного охранникам: - Уберите его!
        - Куда? - встрепенулся один из них. - Совсем?..
        - Я тебе дам «совсем»! - погрозил бойцу начальник охраны. - Мы-то ведь пока еще не дикари!
        - А куда тогда? В городскую каталажку, что ли, везти?..
        - В каталажку сейчас не надо… - задумался Сошин, а потом махнул рукой: - Да бросьте пока в подвал. И покормите чем-нибудь…
        - Эн!!! - подскочил, словно ужаленный, варвар. - Не надо подвал!!! Не надо кормить!!!
        - Чего это он?.. - удивленно заморгал начальник охраны.
        - Так мы же грозились им змея в подвале накормить, - сказал Нанас. - Вот он и…
        - А-а!.. - заулыбался Сошин и сказал дикарю: - Змея мы выпустили. Ты же его не хочешь кормить, вот и пусть его твои друзья в лесу попотчуют. Так что подвал свободен, садись смело.
        Когда пленного увели, начальник охраны, прищурившись, окинул Нанаса подозрительным взглядом.
        - Насчет змея этого ты хорошо придумал, но дикарь-то почему тебе поверил?
        - Да не придумал я ничего! - подскочил парень. - Я ведь рассказывал: он меня едва насмерть не задавил!
        - Змей?
        - Змей! Белый змей.
        - Что, в самом деле белый? Может, то заяц был? - хмыкнул Сошин, и его поддержали несколькими неуверенными смешками.
        - Не заяц! Он длинный, толстый, обвил меня, сжимать сильно начал, потом за руку зубами схватил. Вот… - подтянул Нанас обшлаг рукава и выставил напоказ багровеющее кровоподтеками запястье. - И шерсть у него короткая, жесткая и белая, а лап нет, только плавники какие-то спереди…
        - Ну, ты прям все собрал, - недоверчиво помотал лысиной Сошин. - И шерсть, и плавники, и волчьи зубы… Только вот на змея мало похоже. Тому, вроде как, плавники и шерсть не полагаются. Да и не слышал я, чтобы у нас такие страхолюдины водились.
        - Но это правда! - обиженно заморгал Нанас. - Зачем мне придумывать? Можете у Киркина спросить, а еще лучше - у Сорокина. Он в этого змея три пули всадил и меня спас…
        - Ладно, спросим, - отмахнулся начальник охраны, потеряв интерес к белому змею. Потом обвел присутствующих взглядом и сказал уже куда более серьезным тоном: - Главное нам сейчас разбить варваров. А для этого необходимо наметить тактику действий…
        Нанас почувствовал, что голос командира стал его убаюкивать. Произносимые тем слова стали складываться в совершенно непонятные фразы, словно Сошин тоже стал разговаривать на финском языке. Голова юноши то и дело норовила упасть, а глаза закрывались, как бы он их ни старался таращить. Дикая усталость давала о себе знать, но признаться о своем состоянии ему было стыдно.
        К счастью, Сошин сам все быстро понял.
        - Иди-ка ты спать, герой, - сказал он парню. - Ты свое дело на сегодня исполнил. Да и раньше утра, думается мне, варвары не нападут, им тоже спать требуется. Так что с утра сюда и явишься.
        - А… куда же мне идти?.. - кое-как разлепил сонные веки Нанас.
        - И впрямь… - почесал лысину начальник охраны, а потом взял со стола рацию и сказал в нее: - Парсыкин, Костя, слышишь меня? Подойди.
        Почти сразу же дверь распахнулась, и в комнату вошел водитель.
        - Слушаю вас, Сергей Викторович!
        - Бери этого героя и вези его в общежитие. Скажешь коменданту: я велел поселить. Пусть найдет ему койку и поставит на довольствие. Документами позже оформим, когда с дикарями разберемся.
        - Есть везти в общежитие! - заулыбался Парсыкин. - А мне назад возвращаться?
        - Не надо, я все равно здесь до утра пробуду, если что - вон, на лавке прикорну. А ты Лопареву помоги устроиться, покажи, где там и что. А утром доставишь его сюда. Все понятно?
        - Так точно!
        - Тогда исполняй. Да, зайдите в оружейку, пусть сдаст автомат… - Заметив, как дернулся Нанас, начальник охраны буркнул: - Не навсегда, до завтра. Ты не внутренник, чтобы с оружием по городу шляться.
        Когда пошатывающийся от усталости Нанас вышел из теплого помещения на холод, сонливость слегка отступила. Во всяком случае, достаточно для того, чтобы вспомнить о Наде. Парня даже бросило в жар, несмотря на вполне ощутимый морозец: как же он мог так надолго забыть о любимой?!.. А ведь она-то наверняка переживает сейчас о нем, беспокоится… А если еще Надя догадалась обратиться на пост и ей ответили, что его отправили драться с варварами, - вообще сейчас с ума сходит!..
        - Костя, - обратился он к Парсыкину, - давай сначала съездим к Наде? Пожалуйста!
        У водителя, который как раз открывал дверцу машины, лицо сразу сделалось очень кислым.
        - Ну куда мы ночью поедем? Она, поди, уже спит давно…
        - Не спит, - принялся уговаривать его юноша, - она меня ждет! Она ведь не знает, что со мной, как… Ну давай съездим легохонько! Очень тебя прошу!
        - А, ладно!.. - махнул рукой Костя. - Поехали. Только быстро. Покажешься ей - и назад. Я тоже, между прочим, спать хочу. А до утра не так долго осталось.
        - Вот спасибо-то тебе огромное! - заулыбался Нанас.
        - Садись, давай, - буркнул водитель. - Или ты от радости пешком побежишь?.. Да, и говори, куда ехать.
        - Я ведь уже сказал: к Наде.
        - На деревню к девушке?.. - хмыкнул Парсыкин. - Ты точно спишь уже, Колян! Адрес говори.
        - Как это?.. - заморгал Нанас.
        - Ну, так, ртом. Улица, дом, квартира… или что там - комната, если это общага.
        - А я… - испуганно сглотнул парень, - не знаю улицу… и дом… Я думал, ты знаешь…
        - Я-то откуда могу это знать?
        Нанас почувствовал, как его снова объяло жаром. Ему вдруг на миг показалось, что он потерял Надю навсегда. Впрочем, саам тут же подумал, что город - это не дремучий лес; тут человек просто так потеряться не может. Во всяком случае, мэр Сафонов точно должен знать, где теперь живет Надя, ведь именно он обещал предоставить ей жилье.
        - Но ведь кто-то же должен знать, - озвучил он вслух свою надежду. - Сафонов, например…
        - Ты предлагаешь поехать разбудить мэра? - фыркнул Костя. - Я даже догадываюсь, какой он тебе на радостях адрес скажет.
        - Какой?..
        - Трехэтажный. Слушай, брось дурить, поехали спать! Завтра будешь решать свои семейные проблемы. В любом случае твоя Надя сейчас не на улице мерзнет. В отличие от нас, кстати.
        Резону в этих словах было куда больше, чем в его совершенно бредовых уже от волнения, усталости и недосыпа мыслях, поэтому Нанас обреченно кивнул и полез в машину.

* * *
        Как и куда вез его Костя, Нанас не видел - вырубился сразу же, как только опустился в мягкое кресло автомобиля. И как они вошли в двери какого-то здания - помнил с трудом. Вроде бы в нем было много этажей - больше двух точно, - и в одном из окон нижнего горел свет.
        Очнулся он лишь, когда услышал грубый женский голос:
        - Э-э!.. А это еще кто с тобой?!..
        Нанас проморгался и увидел, что перед ними с Костей стоит, уперши руки в боки и загородив собою проход, высокая грузная женщина в длинной синей юбке, толстой серой кофте и пушистом, тоже сером платке, из-под которого выбивались темные, с густой проседью, пряди.
        - Это новенький, - сказал Парсыкин, пытаясь обойти женщину. - Сошин велел коменданту сказать, чтоб его поселили…
        - Ночью, что ли? - раскинула та в стороны руки, не оставив Косте ни малейшего шанса. - Пусть утром приходит. Михалыч спит давно.
        - Где же он до утра-то будет, Анна Александровна?.. Человек вторую ночь уж не спит, а сейчас только с разведки вернулся, «языка» привел. Герой, можно сказать, а вы… Нажалуюсь ведь Сергею Викторовичу! Он злой сейчас.
        Неизвестно, что больше произвело впечатления на женщину - жалость к геройскому парню или страх перед возможной нахлобучкой, но она все-таки опустила руки и проворчала:
        - Иди тогда сам Михалыча буди, мне его матюки неохота выслушивать. А этот пусть здесь пока ждет. Герой…
        - Я сейчас, - повернулся к Нанасу Костя, - я быстро! Жди меня тут. - И он, протиснувшись между Анной Александровной и стенкой, умчался вдаль по коридору.
        Юноша, вздохнув, остался стоять там, где стоял.
        - Что, правда «языка» привел? - сменив тон на более добродушный и убрав под платок выбившиеся пряди волос, спросила женщина.
        - Правда, - вяло кивнул Нанас.
        - Какие они хоть, варвары эти?
        - Обычные, - пожал плечами саам, - заросшие только легохонько.
        - Легохонько? - усмехнулась Анна Александровна. - У меня свекруха так говорила, царствие ей небесное!.. - Женщина зачем-то потыкала себя собранными в щепоть пальцами в лоб, живот и плечи и сказала чуть дрогнувшим голосом: - Много их там? Справимся?..
        - Лично я только одного видел, - признался Нанас. - Ну, еще на экране у Сошина… Но, похоже, их много, да. Только я думаю, мы все равно с ними справимся… - Парень, не в силах побороть одолевающую его сонливость, вдруг широко, с прискуливанием, зевнул, и услышал, как сочувственно вздохнула его собеседница.
        - И правда умаялся, сердешный!.. Иди, вон, пока в мою каморку посиди.
        Но посидеть Нанасу не удалось. Где-то в конце коридора раздались тяжелые, с непонятным пристуком шаги и послышался голос, басовито бубнящий что-то неразборчивое.
        Вскоре в поле зрения появился и тот, кто производил эти звуки. Это был крепко сбитый - почти такой же квадратный, как идущий рядом Парсыкин, - мужчина выше среднего роста и довольно преклонных лет. Во всяком случае, на это явно намекали глубокие морщины, избороздившие его широкое лицо, и абсолютно седые волосы. Непонятный же стук издавала его правая нога - удивительно тонкая ниже колена, словно палка. Приглядевшись, Нанас понял, что это и впрямь круглая деревянная палка с черной нашлепкой на конце. Увиденное поразило его настолько, что он даже забыл про сон.
        - Чего уставился? - вывел его из прострации густой зычный бас. - Инвалидов не видел?
        - Не видел, - честно признался Нанас. - Я даже не знаю, что такое инвалид. То, что вместо вашей ноги, да? А почему он там?
        - Ты идиот или прикидываешься?.. - тяжело засопел одноногий мужчина.
        - Прикиды… То есть, идио… то есть я… это… не это самое… - замямлил несчастный парень, не в силах расшевелить свои сонные мозги, чтобы ответить на кажущийся таким легким вопрос.
        К счастью, на помощь ему пришел Костя Парсыкин.
        - Александр Михайлович, он и правда не знает. Он еще неделю назад в дикар… в первобытном племени жил!
        - Погоди, - задвигал бровями одноногий. - Так это его, что ли, сегодня поймали? Это и есть тот самый варвар… ну, который «язык»?..
        - Нет, «языка» взял как раз он. Он не варвар, просто он жил в этом самом… как его?..
        - В сыйте, - буркнул Нанас, которому такой разговор совсем перестал нравиться. - И я никакой не варвар. И не идиот! - сумел он ответить наконец на предыдущий вопрос. - Вот, у меня и справка есть… - Он полез за пазуху и достал из внутреннего кармана выданную мэром бумагу.
        Непонятно хмыкнув, мужчина взял листок, развернул и, почему-то далеко отставив его на вытянутых руках, стал тщательно рассматривать.
        - Ага… Николай Лопарев, стало быть… Место рождения - поселок Ловозеро… Погоди-ка, так ты что - лопарь?
        - Я саам, - обиженно пробурчал Нанас. - И вообще-то родился не в самом Ловозере, а чуть дальше…
        - Погоди… - опустив бумагу, повторил Александр Михайлович и будто погрустнел. - Я ведь тоже родился и вырос в Ловозере. У меня мать саамкой была, русский я только по отцу. Но и этого хватило… После этой катастрофы, едрить ее, там, в Ловозере, прыщ один выскочил, Силантий Ведерников… Главой администрации до этого работал, а тут на тебе - колдуном с какого-то ляду стал!.. И ладно бы так-то, каждый ведь по-своему с ума сходит, лишь бы других не трогал, а он против русских взъелся, стал саамов на бесчинства подбивать… Короче говоря, довелось мне хлебнуть дерьмеца. Ладно, хоть жив остался - сбежал вовремя. Сюда вот добрался, приняли.
        - Как, вы говорите, его звали?.. - онемевшими враз губами прошептал Нанас. - Силантий?.. - Он хорошо помнил, что именно так главного его врага называл в подслушанном разговоре старейшина Ародан.
        - Ну да, - удивленно посмотрел на парня мужчина. - Он потом себе какое-то дурацкое имя придумал. Солидол, Солидон… как-то так, не помню уже.
        - Силадан… - выдохнул Нанас.
        - Что, знаешь его? Неужто жив еще, кардинал хренов?..
        - Еще как жив!.. Я ведь тоже из-за него убежал. Он убить нас с моим псом собирался.
        - Так мы с тобой, Николай, не только земляки, а еще и, считай, побратимы!.. Михалычем меня, кстати, зови, - положил мужчина тяжелую ладонь на плечо Нанасу. - Ну а вообще я - Смурнов Александр Михайлович, если официально нужен буду. Пошли, заселю тебя, отдохнешь как следует. Небось, на постели с бельем и не спал еще никогда?
        - Спал. Один раз. На подводной лодке.
        - Где?!.. - отшатнулся от парня и, неловко подвернув свою деревяшку, едва не упал Михалыч. - Да с тобой, я гляжу, не соскучишься!.. Интересно будет твою историю послушать… - но, увидев, что Нанас и сам едва держится на ногах, добавил: - Но уж не сегодня, а как время будет.
        Потом комендант, которым, как уже понял Нанас, и был Александр Михайлович Смурнов, повел его в самый конец коридора. Там одноногий открыл ключом комнату, заставленную стеллажами с матрасами, одеялами и постельным бельем. В ней же стояли возле стены какие-то металлические решетки.
        - Кровати только панцирные остались… - кивнул на них комендант. - Соберешь сам?
        - Да я ему помогу! - сказал Костя Парсыкин, который так и не ушел до сих пор к себе. Мало того, он вдруг спросил у Михалыча: - А куда вы его поселите? Свободных-то комнат нет, вроде…
        - Свободных нет, - вздохнул тот. - Кому-нибудь придется потесниться.
        - А давайте ко мне? Я-то все равно один, мне уже с тоски порой вешаться хочется!..
        - Я вообще не пойму, чего ты в общаге ошиваешься! Неужто Сергей Викторович перед городским начальством не может за тебя словечко замолвить, чтобы отдельную квартиру дали?
        - Он предлагал вообще-то, - погрустнел Костя, - но я ж говорю - и так с тоски впору в петлю лезть, а в квартире, одному!.. Здесь все-таки люди кругом. И, может, найдется все же сосед мне… Вот, Колька - пусть он со мной поселится! Ну, правда, Александр Михайлович, давайте, а?..
        - Да мне-то не жалко, - засмеялся комендант, - да ведь и Колька от тебя сбежит тоже, как все остальные сбегали!
        - Ну, может, хоть сколько поживет!.. Да и зачем мы сейчас будить кого-то будем…
        - А ты сам-то согласен? - тронул плечом о плечо почти уже спящего стоя Нанаса Михалыч.
        - Согласен, - мотнул тот головой, не вполне понимая, о чем вообще идет речь. И на всякий случай добавил: - Легохонько только…
        Глава 12
        ПЕРВЫЙ БОЙ
        Нанас проснулся рано, когда в комнате еще было темно, и спросонья не сразу сообразил, что с ним и где он находится. Полное отсутствие света на какое-то время заставило подумать, что он снова в видяевских подземельях. Может, провалившись туда, он потерял сознание и все, что было дальше, ему просто привиделось?.. Но нет, тогда бы под ним был холодный каменный пол, а не теплая мягкая постель, да и такого слова - «постель» - он тогда попросту не знал. И… Надя… Уж ее-то рассудок точно не смог бы выдумать просто так.
        Вспомнив о любимой, юноша проснулся окончательно и одним рывком сел в кровати. В комнате он был не один - невдалеке кто-то негромко и ритмично посапывал. Ах, да, это же Костя Парсыкин, который предложил вчера поселиться с ним!.. Наконец-то память вернулась к нему полностью, чему Нанас не очень-то и обрадовался, вспомнив сразу и о нападении варваров, и о том, что он совсем ничего не знает о Наде. Ну ничего, сегодня он первым делом займется ее поисками!..
        Однако все получилось не совсем так, как бы хотелось сааму. Для начала проснувшийся вскоре Костя прогнал его в душ, сказав, что сделал бы это еще ночью, но пожалел валившегося с ног соседа.
        - Но теперь, - сказал водитель, - ты должен это сделать обязательно, раз уж собрался жить со мной в одной комнате.
        - Погоди! - возмутился Нанас. - По-моему, это ты предложил, чтобы я тут жил!
        - Ты думаешь, кто-нибудь другой захочет жить с вонючим грязнулей? Это я тебя еще по дружбе заставляю только словами, другие бы просто вытолкали в душ силой. Так что давай не спорь - за опоздание на службу у нас и в мирное-то время по головке не гладили, а сейчас и вовсе могут ее снести. А я, между прочим, еще позавтракать хочу успеть.
        Вспомнив, что у Нанаса нет даже смены белья, Костя достал из шкафа и протянул ему чистое полотенце, а также комплект, состоящий из носков, трусов и майки:
        - На, держи, обзаведешься своими - вернешь. Знаешь хоть, куда что надевать?
        - Знаю, - буркнул саам, - трусы - на голову.
        Костя коротко хохотнул:
        - Ну, ты клоун!.. Лично я клоунов, правда, не видел, но, говорят, они были такие же смешные и рыжие, как ты. Кстати, а почему ты рыжий? Разве бывают рыжие саамы?
        - Саамы бывают всякие, - вновь пробурчал Нанас.
        Он забрал у Парсыкина белье и направился в душ. Помывшись, юноша почувствовал себя куда бодрее и лучше и остался даже доволен тем, что новый друг заставил его сделать это. Хуже вышло с бельем - широченные трусы и майка почти сваливались с него. Но когда Нанас натянул сверху тельняшку и брюки, дело перестало казаться совсем безнадежным. Правда, от тельника вовсю разило потом, но тут уж ничего другого Костя предложить не смог, сказав только:
        - Ничего, как только Сошин тебя на довольствие поставит, выдадут, что полагается. А пока придется потерпеть.
        Непонятно, правда, кому, по его мнению, нужно было терпеть - Нанасу или ему самому, но это саама, говоря откровенно, не особенно трогало.
        Завтраком в небольшом буфете на первом этаже общежития Парсыкину тоже пришлось с ним поделиться. Оказалось, просто так тут не кормили - за еду требовались какие-то дополи, которых, заглянув в небольшой экран - сетевой терминал, как назвал его Костя, - буфетчица на имя Николая Лопарева не обнаружила. Удивительным было то, что сам Николай Алексеевич Лопарев в этом ее терминале вполне себе обнаружился.
        - Говорю ж, не поставили еще на довольствие, - сказал Парсыкин, отливая Нанасу чая и деля пополам бутерброд. - А вообще у нас каждому жителю полагается определенное количество долей полезности - дополей. В зависимости от того, кто какую пользу приносит.
        - А если не приносит? - уточнил Нанас, почти не жуя, проглотив кусок хлеба с колбасой.
        - Таких у нас не держат, ты же знаешь.
        - А старики? А дети?
        - Старики тоже не бездельничают - улицы метут, снег убирают, за теми же детьми присматривают… Ну, если кто совсем больной, а родных нет, - те в специальном общежитии живут, их там бесплатно одевают и кормят. Но таких у нас мало совсем. А детей да, родители содержат. Им на каждого ребенка определенное количество дополей выделяется. Рожать и воспитывать детей - это ведь тоже польза для общества, иначе этого общества просто не станет в скором времени.
        - Ну а если кто-то приносит совсем мало пользы, - не унимался Нанас, - и его этих… дополей не хватит, чтобы быть одетым и сытым?
        - На это всегда хватает, - успокоил его друг. - А вот если хочешь чего-то побольше и получше, или того, чего за дополи не полагается, - тогда зарабатывай деньги. Тут каждый изворачивается, как может, - кто-то машины чинит, кто-то компьютеры, кто-то еще что - у кого какие способности и таланты. Но в основном все стремятся как можно лучше свою основную работу делать, за это иногда такие дополи капают, что никакие деньги, в общем-то, и не нужны. Если, конечно, не собираешься приобретать какие-нибудь драгоценности или алкоголь, например.
        - Не знаю я, что такое драгоценности и алкоголь, - сказал Нанас, - так что деньги мне точно не нужны. Тем более, что они такое - я тоже не знаю.
        - Ну, деньги, вообще-то, штука хорошая. Они еще со старых времен остались. Правда, только монеты, бумажки все давно истрепались… - тут Костя поглядел на блестящий кругляшок, прицепленный к левому запястью, и ахнул: - Ёшкин кот!.. Заболтался я с тобой, теперь точно опоздаем!.. А ну - ноги в руки - и бегом!.. - И он вылетел из буфета, таща за рукав едва поспевающего за ним саама.
        - Костя! - взмолился тот, когда они уже сидели в машину. - Давай сначала к мэру съездим, я про Надю узнаю!..
        - Ты что, охренел?! - впервые, пожалуй, с настоящей злостью заорал на него Парсыкин. - Ты думаешь, я шучу насчет опоздания?! Думаешь, мы тут в игрушки играем?.. Сам же знаешь, что сейчас творится! Лично я не хочу, чтобы меня Сошин в наказание с голой жопой на варваров бросил!
        - Почему с голой?
        - Да хоть бы и с прикрытой! Все равно не хочу!
        - Не хочешь защищать свой город?..
        - Подыхать не хочу… - сразу как-то сник и перестал орать Костя. - Не умею я воевать, не мое это. Вот машины - люблю: и водить их люблю, и чинить. И это у меня лучше всего получается. А если меня пошлют в бой - сразу убьют, я знаю… Ты не думай, я не совсем чтобы трус. Просто худо становится от одной только мысли, что нужно стрелять по живым людям. Даже по врагам… Не мое это, правда…
        Голос товарища стал таким неподдельно жалобным, что Нанасу даже стало неловко - такой большой мужчина, а вот-вот заплачет. И он сказал:
        - Ну ладно, и впрямь… Не всем же воевать. Кому-то и машины водить надо… - и вспомнил опять: - Только вот как мне быть с Надей?..
        Обрадованный переменой темы, Парсыкин затараторил:
        - Да найдется она! Или догадается позвонить на пост, тогда сам с ней поговоришь по телефону, или передаст тому, кто трубку возьмет, где ее искать. В крайнем случае, если вечером все будет спокойно, съездим, поищем ее, я тебе обещаю.
        Костя опять с беспокойством глянул на странный кругляш на руке, и Нанас, слегка успокоенный заверениями товарища, спросил:
        - А куда это ты все время смотришь? Откуда знаешь, что мы опаздываем, - по этой штуке, что ли?
        - Ну да, - изумленно глянул на него водитель. - Это часы. Ты что, часов не видел?.. Хотя откуда… Короче говоря, они время показывают.
        - Время? Как это? Как показывают? Откуда они знают?.. Объясни! - Ему и впрямь стало жутко интересно. Но Костя помотал головой:
        - Вот как раз на это у нас сейчас времени нет. Его вообще осталось всего ничего. Потом расскажу как-нибудь.
        Хоть новый друг Нанаса и боялся опоздать, они все-таки успели. Сааму даже удалось забрать из оружейки свой автомат, хоть Костя от нетерпения уже шипел и приплясывал.
        Сошин по-прежнему, словно никуда не уходил и не ложился спать, находился за своим столом с экранами, телефоном, селектором и прочими хитроумными штучками - Нанас уже знал, что такой стол называется пультом. Глаза начальника охраны были красными, но сам он ничем не выдавал усталости, лишь нетерпеливо поглядывал на часы, дожидаясь, пока соберутся все его подчиненные. Собственно, кроме Парсыкина и Нанаса, тут были только командиры и начальники, одному из которых и кивнул Сергей Викторович, показывая на притулившегося в уголке юношу:
        - Андрей! Далистянц! Бери пополнение. Оружие есть, стрелять, говорит, умеет. Поставь его сегодня на стену, он вчера уже вылазку делал, «языка» привел.
        - А! Так это тот самый герой? - очень по-доброму улыбнулся худенький черноволосый мужчина, заросший густой и тоже черной щетиной. - Лады, беру. Пусть выйдет пока или может остаться?
        - Пусть посидит, - махнул рукой Сошин, - секретов пока нет. - Оглядев собравшихся и поняв, видимо, что пришли все, он продолжил: - Значит, так, господа. Ночь, слава богу, прошла спокойно, однако в целом новости хреновые. Со всех постов докладывают, что варвары прибывали всю ночь. И до сих пор, думаю, прибывают. Их уже здесь туева хуча, пардон за мой французский. Уж точно никак не меньше двух-трех тысяч, а то и поболе - сосчитать всех по головам, сами понимаете, возможности пока не было. Хотя костры жгут, не таясь, даже в пределах видимости. Показывают, что пришли сюда всерьез и надолго. И уж от планов своих, я уверен, они не отступятся. А планы у них, как нам поведал вчера взятый «язык», простые и понятные: всех убить и все разрушить. А потому мы должны уничтожать любого и каждого из этого дикарского отродья, кто только приблизится к периметру на расстояние прицельного выстрела. В переговоры не вступать, пленных не брать. Огонь только на поражение. После того как противник предпримет атаку, подрастратит свой боезапас и подойдет ближе, мы выступим ему навстречу силами трех первых взводов. Четвертый
и пятый рассредоточатся по стене и будут прикрывать их огнем. Шестой пока останется в резерве до особых распоряжений. Начальник гарнизона с городским руководством объявят сейчас по городу всеобщую мобилизацию, так что к обеду, думаю, у нас появятся и дополнительные силы. Такой вот расклад, ребятушки. Отступать, сами понимаете, некуда. Дай бог нам всем удачи.
        Люди стали молча расходиться. Лица почти у всех были насупленными и серьезными. Лишь черноволосый Далистянц, подойдя к Нанасу, опять улыбнулся:
        - Ну что, боец, давай знакомиться. Меня Андреем зовут, я теперь твой командир, а значит, на время службы, - отец родной. Любить не прошу, а слушаться будь добр.
        - Хорошо, - кивнул Нанас, но вспомнил, чему учили вчера, и торопливо поправился: - То есть, слушаюсь! То есть… буду слушаться!
        - Гляди-ка, он еще и с юмором! - рассмеялся Далистянц. - Тебя как зовут-то, весельчак?
        - Нана… то есть, Николай. Лопарев. Алексеевич…
        Новый командир Нанаса опять засмеялся и хлопнул его по плечу:
        - Люблю веселых!.. - Впрочем, он быстро спрятал улыбку и стал тоже серьезным: - Ладно, Николай, пошли воевать.
        Нанаса, как и велел начальник охраны, Далистянц поставил на стену. Точнее - за стену, на деревянный настил, тянущийся немного ниже ее верхнего края по всей ее длине, между стоящими на высоких прочных бревнах бревенчатыми же коробками пулеметных гнезд с прожекторами. Наверх, к этим расположенным шагах в ста одно от другого гнездам, вели деревянные лестницы. Новоиспеченному защитнику городского периметра и раньше-то, при взгляде снизу, стена казалась очень высокой, забравшись же по лестнице на верхотуру и посмотрев вниз, он почувствовал, как у него закружилась голова. Вообще-то стена вряд ли вздымалась выше третьего этажа обычного жилого дома, но молодому сааму, за всю свою жизнь, не считая последней недели, не видевшему даже двухэтажных зданий, и эта высота казалась чрезмерной. Во всяком случае, вниз без особых на то причин он решил не глядеть. Тем более, смотреть нужно было не столько вниз, сколько вдаль, а расстояние почти полностью скрадывало высоту, и наблюдение за подступами к лесу, что и входило в обязанности охранника Лопарева, неприятных ощущений у него не вызывало.
        Между тем уже почти рассвело. Когда первые лучи солнца окрасили скат ближайшей пулеметной коробки, Нанас увидел, как из-за далеких деревьев стали выскакивать маленькие, казавшиеся с такого расстояния совсем неопасными, фигурки людей. Выбегая все дальше и дальше на снежную равнину, поросшую лишь редким кустарником, они поначалу напоминали густой комариный рой. Затем, по мере приближения, - обширный косяк мелких рыбешек. Потом - огромную стаю волков. И наконец стали выглядеть тем, кем и были на самом деле, - полчищем одетых в звериные шкуры дикарей.
        Варвары приближались стремительно и совершенно молча, лишь снег визжал, будто раненый зверь, под их быстрыми ногами. И от этой непривычной для Нанаса, буквально заворожившей его ненастоящей, невозможной картины, юноша словно впал в ступор и закричал: «Варвары! Варвары!!!» Почти одновременно с ним и сами нападавшие, словно по команде, издали наконец многоголосый устрашающий вопль, не только поглотивший крики обескураженного саама, но и сделавший почти неслышимой начавшую несколькими мгновениями позже выть сирену.
        Нанас все еще продолжал кричать, когда увидел, как от приближающейся толпы к верхнему краю стены полетели стрелы. Очень много стрел, целая туча! К неутихающим, почти звериным воплям и вою сирен добавился и вполне хорошо слышимый свист, издаваемый в воздухе оперенными древками. Нанас невольно присел, и вовремя - сразу несколько стрел пронеслось над краем стены именно там, где только что возвышались его плечи и голова. И лишь тогда способность соображать более-менее здраво вернулась, наконец, к молодому охраннику. Самое главное, он понял, что неверно выбрал расположение - остальные бойцы стояли в тех местах стены, где над ней немного выше ее края торчали неширокие, но способные как раз закрыть человека металлические листы, вероятно для этого как раз и приспособленные. Нанас, как был, на карачках, быстро-быстро перебрался к такому листу и под его защитой выпрямился во весь рост. Лист то и дело звенел и гудел от ударяющихся в него стрел, но было понятно, что им его не прошибить. Юноша сразу успокоился, но быстро понял, что напрасно: по металлу вдруг грохнуло, словно в него запустили булыжником, и
парень увидел, что чуть левее и выше его головы в железе появилось маленькое аккуратное отверстие, сквозь которое синело небо. Он догадался о причине его происхождения сразу: дырку явно проделала пуля. Значит, у варваров были не только луки, копья и топоры, но и огнестрельное оружие?!..
        Это открытие сильно расстроило Нанаса, хотя автоматов и ружей у врага вряд ли было много - звуки стрельбы доносились, вроде бы, только со стороны защитников города… Парень прислушался. Ну да, стреляли только отсюда. Хотя нет, протрещала короткая очередь и от леса. Щелкнул и одиночный выстрел, потом еще, еще… Но таких хлопков он услышал немного, и раздавались они все-таки редко. Значит, и впрямь огнестрельную мощь варваров можно было в расчет не брать. Тут на глаза Нанасу снова попалась проделанная вражеской пулей в металлическом листе дырочка, и он невольно подумал: как бы мало ни было у них автоматов и ружей, лично ему может хватить и единственного выстрела.
        Парень тут же рассердился на себя за подобные мысли. Чем разглядывать дырки и прятаться от пуль и стрел, не мешало бы пострелять и самому - его сюда все-таки не для трусливых размышлений поставили!
        Нанас осторожно, одним глазом, выглянул из-за края листа. Варвары были совсем рядом. Но довольно много осталось их и сзади, между основной атакующей группой и лесом. Правда, те неподвижно лежали, уткнувшись лицами в снег, или, напротив, уставившись в небо наверняка уже ничего не видящими глазами. Возле таких снег был забрызган красным.
        - Что ж, подкрашу-ка и я снежок легохонько, - проговорил Нанас и поднял над краем стены ствол автомата.
        Стрелял он короткими очередями, стараясь экономить патроны, - причем, сначала старательно целился и лишь затем нажимал на спусковой крючок. Потом вспомнил, что можно передвинуть рычажок на одиночную стрельбу, и сразу же сделал это, досадуя, что напрасно профукал несколько ценных патронов. Но сожаление быстро прошло, когда он увидел, что его прицельная стрельба приносит успехи: уже пятеро дикарей зарылись лицами в снег после его удачных выстрелов.
        Однако, увлекшись, Нанас совсем позабыл о собственной безопасности и вспомнил о ней, лишь когда с головы слетела пробитая шапка. Парень испуганно отдернулся за лист металла и сразу почувствовал, как холодная струйка пота скатилась вдоль хребта по спине. Отдышавшись и немного придя в себя от испуга, он снова выглянул из-за укрытия, изготовившись к стрельбе.
        Варвары атаковали яростно, казалось нисколько не думая о собственной смерти. Можно было подумать, что это понятие им вовсе незнакомо, что у них полностью отсутствовал страх. Впрочем, вспомнив о взятом ими с Киркиным «языке», Нанас припомнил и то, как жутко тот испугался участи оказаться кормом для белого змея. Значит, страх эти люди все же испытывали и, что такое смерть, знали тоже. Просто, возможно, они боялись чего-то или кого-то гораздо сильнее, чем погибнуть от вражеских пуль в бою.
        Но как же все-таки их было много!.. Сначала Нанасу казалось, что усилия его и остальных защитников города напрасны, что меньше нападающих, несмотря на жертвы, не становится. Но чем ближе те подбирались к периметру, тем очевидней становилось - силы противника потихоньку слабеют. Главное же - у многих из них подошел к концу запас стрел, да и звуки, производимые огнестрельным оружием, также почти прекратились. Некоторые из дикарей пустили в ход дротики, но те в основном падали, не долетая до стены, или ударялись о нее весьма ниже верхнего края.
        Патроны у новоиспеченного охранника закончились, когда ближайшие варвары добрались до первого ряда проволочного заграждения. Оно замедлило их продвижение, но ненадолго - в ход пошли топоры, засунутые до этого за пояса, и проволока была быстро порублена и затоптана в снег. А вот до второго ряда враги добежать не успели…
        Сначала Нанас не понял, что же случилось: он услышал сплошной треск очередей откуда-то снизу и увидел, как стали валиться бегущие впереди дикари. Потом до его ушей донеслись крики: «Вперед!.. Ура!.. Бей гадов!!!», и наконец саам увидел, как снизу, из-под стены, в том месте, где располагались ворота, бегут навстречу дикарям одетые в пятнистые и черные куртки люди, поливая врагов непрерывным автоматным огнем.
        Он сразу вспомнил, что говорил начальник охраны насчет трех первых взводов. Как и то, что находящимся на стене, то есть и ему тоже, ставилась задача прикрывать их огнем сверху… А у него кончились патроны!.. Он же увлекся и, именно когда настало самое время стрелять, оказался безоружным, нарушив, по сути, приказ командира. Утешало лишь то, что Нанас потратил свои боеприпасы не зря и его товарищам, благодаря ему, противостоит сейчас все-таки чуть меньше врагов. Да и поддержка сверху, несмотря на его вынужденное бездействие, все равно вовсю продолжалась. Особенно много пользы приносили расположенные в бревенчатых коробках пулеметы, косившие противника, словно черную, гнилую траву. Однако для самого Нанаса его первый бой уже закончился.
        Глава 13
        РАДОСТИ И БЕДЫ
        После вступления в бой трех взводов охраны атака варваров захлебнулась довольно быстро. Так и не добравшись до второго ряда колючей проволоки, они - сперва по одному, а потом и всей изрядно поредевшей толпой - развернулись и побежали к лесу. Полярнозорненцы бросились за ними, но преследовали недолго - для нанесения сокрушительного удара их сил было все-таки недостаточно, особенно с учетом того, что в лесу могли поджидать свежие отряды противника.
        И все равно - первая победа была одержана. Однако настоящей радости она не принесла. Во-первых, немало бойцов - почти два десятка, включая тех, что были на стенах, - полегло и с этой стороны. Во-вторых, стало понятно, что быстро и просто врага не разбить, - по сообщениям с остальных постов, почти все они также подверглись нападению, а это значило, что варвары и впрямь растянулись вдоль всего периметра весьма и весьма немалыми силами.
        Как понял Нанас из разговоров командиров, окружены были все три сектора города, за исключением самой КАЭС, находящейся от него в стороне. Саам услышал, как об этом, самом важном секторе, сказал кому-то начальник охраны Сошин:
        - Похоже, они не знают, что станция расположена вне города. И хорошо, если и дальше не будут знать… Обидно только, что тамошние силы нельзя привлечь нам на помощь, - слишком опасно оставлять КАЭС без защиты.
        После обеда, который привезли к посту на машине, Андрей Далистянц разрешил бойцам своего взвода отдохнуть внизу, оставив на стене лишь нескольких наблюдателей.
        Нанас воспользовался этой возможностью, чтобы спросить наконец у Сошина, не искала ли его Надя. Однако начальника охраны он на месте не застал - тот наконец-то уехал отдыхать, оставив вместо себя заместителя - хмурого и сурового командира. Тот, обругав Нанаса за несоблюдение субординации, просто-напросто выгнал его. Незнакомое слово не озадачило парня, да он и по смыслу примерно догадался, что оно значит. Не сильно расстроило его и то, что его обругали. Гораздо сильнее подпортил и без того не слишком веселое настроение тот факт, что о Наде он так ничего и не узнал. Мало того, Костя Парсыкин, который увез Сошина, назад так и не вернулся, что не давало Нанасу возможности даже высказать кому-то рвущуюся изнутри тревогу.
        Он вышел на улицу, увидел возле стены какой-то ящик и, усевшись на него, погрузился в мрачные, тяжелые раздумья. Но и тут его ждала неудача - погоревать толком не дали. Из ведущей на пост двери вышел один из охранников, совсем молодой парень, и направился прямо к Нанасу. Юноша сразу вспомнил этого очень высокого, с огромными ручищами, широкоплечего бойца - во время боя тот стоял слева от него - и, несмотря на мерзкое настроение, попытался выдавить из себя улыбку.
        Однако могучий охранник на этот знак дружелюбия никак не отреагировал. Более того, подойдя к Нанасу вплотную, он вдруг сгреб его за грудки широченной ладонью и рывком поднял с ящика.
        - Ты чего, ш-шкура, не стрелял? - прошипел он при этом.
        - К-как не стре… - завертелся, словно нанизанная на гарпун рыбина, полузадушенный саам, - …не стре… лял?.. - удалось прохрипеть ему в ответ.
        Молодой гигант чуть ослабил хватку и выдохнул парню в лицо:
        - Никак не стрелял, сморчок ты поганый!.. Я видел, как ты прятался, когда наши в атаку пошли. Ни разу не выстрелил! Из-за тебя ведь, гад, люди гибли! Заложу тебя, гаденыша, командиру - за неисполнение приказа знаешь что будет?..
        - Да я стрелял!!! - завопил, пытаясь оттолкнуть от себя охранника Нанас. Однако с таким же успехом он мог бы толкать возвышавшуюся неподалеку стену. - Я стрелял, только раньше! Я много варваров убил!.. А потом у меня патроны кончились! Вот, посмотри, ни одного не осталось!.. - с трудом удалось ему достать из-за спины автомат.
        Но его обвинитель не захотел ничего смотреть.
        - Может, их у тебя с самого начала не было! - бросил он очередное несправедливое обвинение. - Может, ты их еще перед боем из магазина выщелкал, чтобы по своим не стрелять?
        - По каким еще своим?!. - задохнулся от обиды саам.
        - Ясно, по каким, - по дикарям!.. Сам-то ты ведь тоже дикарь. Скажешь, нет?
        - Нет!!! - от ярости в Нанасе взялись вдруг откуда-то силы, и ему удалось наконец оттолкнуть от себя злобного верзилу. Недалеко, всего на полшага, но этого хватило, чтобы перехватить автомат за цевье и замахнуться на обидчика своеобразной дубиной. - Я не дикарь!!! Я житель этого города! И я защищал его сейчас, я убивал его врагов!.. А вот убил ли кого-нибудь ты, я тоже не видел! Может, ты специально мазал, чтобы не разозлить страшных варваров, трус несчастный?! Зато я сейчас мимо твоего лба не промажу - так заеду прикладом, что сразу забудешь, как людям гадости говорить!..
        - Но-но!.. - отступил еще на пару шагов дылда, невольно прикрыв лицо рукой. - Ишь, размахался!.. Я же говорю, дикарь… - По взгляду чувствовалось, что испугался охранник по-настоящему. Однако, чтобы не терять, видимо, достоинства окончательно, перед тем как ретироваться, он выплюнул: - Короче, я тебя предупредил… На первый раз прощаю, но еще раз приказ во время боя нарушишь - доложу Далистянцу, так и знай!
        - Да хоть Ярчуку докладывай!.. - буркнул Нанас, снова забрасывая за спину автомат. Если до этого момента настроение у него было просто отвратительным, то теперь оно стало хуже рыбьего жира, случайно выпитого вместо воды в жаркий полдень. Даже по-настоящему затошнило от омерзения.
        «Нет, надо было послушаться Надю и уезжать отсюда сразу, - подумал он с мысленным стоном. - По крайней мере мы были бы с ней вместе… А для остальных, похоже, я так и останусь навсегда дикарем!..»
        Он поймал себя на мысли, что даже сейчас, когда вокруг города несущие смерть враги, ему очень хотелось туда - за стены периметра, на свободу… Но Надя была здесь, и даже если бы она согласилась сейчас отправиться с ним, то сам Нанас ни за что не пошел бы на это. Самое малое, по двум причинам: во-первых, он не стал бы рисковать жизнью своей любимой, а во-вторых, несмотря ни на что, прекрасно понимал - Наде в этом городе куда лучше, чем где бы то ни было за его пределами. Она была частью мира людей - вот этих умных, умелых и сильных людей. Или, как они еще себя называют, - «цивилизованных». Смешное слово и не очень понятное. Зато он уже хорошо знал и понимал другое слово, которое было этому противоположностью, - «первобытный». А проще говоря - «дикарь».
        Похоже, все здесь - ну, или почти все - считали, хоть и не всегда подавая вида, что именно таким является он, Нанас. Даже несмотря на то, что стал Николаем Лопаревым и имеет при себе справку, согласно которой теперь тоже является жителем этого «города-рая». И самое любопытное, что сам он тоже считает себя по сравнению с остальными дикарем, как бы ни пытался казаться другим, как бы ни злился и не обижался, когда ему намекали на это или, тем более, говорили об этом открыто. Но перед собой-то зачем кривить душой? Да, он дикарь. Даже по сравнению с Надей. Или тем более - по сравнению с Надей. Непонятно, чего она вообще в нем нашла? Может быть, девушка все-таки просто жалеет его? Остается с ним из-за того лишь, что Нанас ее спас, помог вырваться из каменного мешка Видяева?.. Да и то сказать - остается!.. Где она? Наверняка встретила куда более интересных, цивилизованных людей и сразу о нем забыла…
        Едва успев подумать об этом, он вздрогнул от Надиного крика:
        - Нанас! Ну наконец-то я тебя нашла!..
        Погруженный в невеселые раздумья, парень даже не заметил, как неподалеку остановился большой автобус, из которого выходили люди - причем, исключительно одни мужчины, сосредоточенные и хмурые. С ними, видимо, и приехала девушка. Теперь она, раскинув руки, со всех ног бежала к нему. И на ее лице светилась такая счастливая, такая искренняя улыбка, что Нанасу стало ужасно стыдно за свои недавние мысли. Он вскочил на ноги и бросился навстречу любимой, а уже через пару мгновений заключил ее в нежные объятия, не обращая внимания на то, что приехавшие мужчины стали на них откровенно, беззастенчиво пялиться.
        Пусть! Все пусть!.. Надя была рядом с ним - и больше ничто на свете его не волновало. Пусть таращат глаза любопытные, пусть называют и считают его дикарем хоть все на свете, пусть завтра, а то еще и сегодня придется погибнуть от стрелы варвара - пусть! Главное, что сейчас, вот в этот самый миг, он был по-настоящему счастлив. Все, кроме Нади, кроме его искрящегося чувства к ней, было такой ерундой, такой мелочью, чтобы об этом теперь было даже смешно вспоминать.
        - Как ты?.. Где?.. - наконец-то удалось выдавить из себя парню внезапно севшим голосом.
        - Я хорошо, у меня все нормально! - чуть отстранившись, заглянула ему в глаза Надя. - Ты-то как? Я слышала, был бой?..
        - Со мной все в порядке, - поспешил он успокоить любимую. - Бой был, да… Ну, какой бой - так, ерунда. Варвары прибежали, постреляли легохонько из луков, а мы по ним - из автоматов да пулеметов. Кто жив остался - те сразу дали деру в лес. Вот тебе и весь бой!..
        - Ну, стрелой тоже убить могут, сам знаешь.
        - Ой, да как они убьют? Ну, разве что тех еще могут, кто с ними внизу дрался. А наш взвод на стене стоял, за железными листами - вон там, видишь? - показал он наверх.
        Но Надя продолжала смотреть только на него.
        - А ты почему без шапки? - нахмурилась вдруг она. - Зима ведь, простудишься!
        Нанас только сейчас вспомнил, что шапку ему сбило во время боя стрелой. Но не говорить же об этом любимой!
        - Да обронил где-то, - махнул он рукой. - После найду.
        - Нет-нет! Как же после?.. - завертела головой Надя. - Надо прямо сейчас найти. Где ты, говоришь, стоял во время боя? - Девушка перевела взгляд к стене и радостно воскликнула: - Да вон же она, твоя шапка, валяется!..
        И не успел юноша ничего предпринять, как Надя уже побежала к чернеющей в снегу матросской ушанке. Но, не добежав до нее, резко остановилась и повернула к нему внезапно побелевшее лицо.
        - Это… легохонько?.. - вытянула она в сторону шапки палец, и Нанас даже издалека увидел торчащее из меха оперенное древко. - Это ерунда?.. - Голос ее дрогнул, и она отвернулась.
        Проклинающий себя за неосторожность саам бросился к Наде и снова прижал ее к себе.
        - Ну-ну… - забормотал он, гладя девушку по спине. - Ничего же не случилось… Это так, на излете уже, меня бы не убило…
        - Ага!.. - всхлипывая, проговорила Надя. - Я что, по-твоему, совсем дура?.. Если шапку пробило, то и тебя бы… если бы чуть ниже, то… а если в глаз - наверняка…
        - Ну не надо, а?.. - поморщился Нанас, невольно представив, как лежал бы сейчас с торчавшим из глаза оперенным древком. - Не попало же - и ладно!.. Ты лучше о себе расскажи. Куда тебя взяли? Где ты живешь?
        Надя помаленьку успокоилась. Нанас, подняв ушанку и выдернув из нее стрелу, водрузил шапку на законное место и повел свою любимую к ящику, на котором недавно сидел. Теперь они примостились на нем вдвоем. Ящик скрипнул, но выдержал.
        Девушка вздохнула и принялась рассказывать. Оказывается, ее взяли работать в школу - все-таки знала она много, за годы, проведенные на подводной лодке, прошерстив кучу всевозможной литературы, в том числе и учебной. Да и мичман Никошин, которого Надя называла батей и который фактически в самом деле заменил ей отца, подошел к образованию девочки очень ответственно. Поэтому сейчас она вполне могла и сама делиться полученными знаниями с детьми, тем более что квалифицированных педагогов в городе осталось мало. Но начать занятия она так и не успела. Вчера ей лишь показали место будущей работы, ввели в курс дела, затем поселили в общежитие - в общем, остаток дня пролетел стремительно и незаметно. А сегодня с утра опять завыли сирены, снова объявили боевую тревогу, а следом - и всеобщую мобилизацию. Занятия в школах отменили. Мало того, городская администрация приняла решение собрать всех детей центрального периметра возрастом до шестнадцати лет в одном месте, а именно в здании бывшего спорткомплекса, сочтя риск проникновения варваров в город довольно большим. Защищать одно здание, тем более
расположенное в самом центре, было бы все-таки легче. Да и когда дети заведомо под присмотром и в относительной безопасности, то и их отцам - как изначально служащим в охране, так и мобилизованным только что - сражаться с врагом куда спокойней, а значит, и эффективней.
        Учителей и воспитателей тоже перевели в спорткомплекс - заботиться и ухаживать за детьми. Эту работу сделали сменной, и Наде на сегодня выпало ночное дежурство, почему она и смогла выбраться к месту службы любимого.

* * *
        В этот день варвары больше не делали попыток прорваться за периметр, поэтому влюбленные так и провели его вместе, до самого вечера. Когда же взвод Нанаса сменили те, кто должен был нести службу ночью, они с Надей, у которой до начала ее смены оставалась еще пара часов, решили прогуляться по городу, а заодно и показать друг дружке, где они теперь живут.
        Общежития оказались не так уж и далеко одно от другого, что успокоило Нанаса, - в случае чего он в два счета сумеет добежать до своей девушки.
        Поужинали они в буфете общежития Нанаса - на сей раз дополи были зачислены им обоим. Потом Нанас проводил девушку к бывшему спорткомплексу, который оказался совсем рядом со зданием мэрии, и, успокоенный и довольный, хоть и немного грустный оттого, что снова пришлось расставаться, вернулся домой. Да-да, он так и подумал - «домой», причем сделал это неосознанно, поймав эту мысль уже после того, как она оформилась и проскочила в его голове. Поначалу сааму стало немного не по себе - он ведь только сегодня думал о том, что этот город для него такой же чужой, как и он для него. И вот теперь он думает о своем новом жилище здесь, как о настоящем доме. А что изменилось? Да совершенно ничего, кроме того, что он повидался наконец с Надей и убедился, что нужен ей, что она его любит. И этого хватило для того, чтобы опять воспринимать жизнь во всей полноте красок, чтобы выбросить из головы всякую ерунду и захотеть жить по-настоящему, на полную катушку.
        Единственное, что мешало теперь наслаждаться жизнью и быть абсолютным счастливым, так это вынужденные ежедневные разлуки с любимой. Ну и конечно же то, что город, в котором они надеялись обрести свое счастье, оказался под угрозой захвата и разрушения варварами. Но почему? Зачем им это нужно? Одно дело, если бы они хотели захватить город, чтобы в нем жить. Но разрушить!.. Убить его жителей!.. Бессмысленно и жестоко… За что? В том-то и дело, что у дикарей не было абсолютно никакой видимой цели делать это.
        Нанаса вдруг посетила мысль, что варвары не понимают того, что они делают, потому что им некому все это объяснить - у них нет той Нади, которая зажгла в нем самом - почти таком же, как они, дикаре, «искру просвещения», сумела направить его из потемок невежества на путь к свету. Ему даже нестерпимо захотелось стать таким «просветителем», выйти за периметр, встретиться с вражескими старейшинами и поговорить с ними по душам. Ну - люди же они, неужели не смогут понять очевидного?!.. Впрочем, что-то подсказывало ему, что эту его затею иначе как глупой назвать трудно. И уж тем более его останавливала боязнь за Надю, которая, потеряв его, станет горевать, да и останется в чужом городе без защиты.
        С такими вот путаными мыслями, уже в полной темноте, разбавленной тусклым светом, льющимся из редких освещенных окон, и подходил молодой саам к своему общежитию. Он только свернул за его угол, как вдруг позади него скрипнул снег, и, машинально повернув голову на звук, парень успел заметить стремительно надвигающуюся на него огромную темную массу. А в следующее мгновение мозг будто взорвался от боли, растворив темноту в яркой вспышке. Эти пылающие искры вылетели, казалось, изнутри головы, чему Нанас даже не успел удивиться, поскольку его тут же опять накрыла темнота, на сей раз окутав собой и сознание.
        Глава 14
        ПОСТЕЛЬНЫЙ РЕЖИМ
        Раскрыв глаза, Нанас тут же зажмурил их от болезненной вспышки. Сначала ему показалось, что на его голову обрушился новый удар. Но если в первый раз свет последовал за болью, то сейчас все было наоборот - именно свет вызвал боль, причем свет настоящий - от висящей под потолком лампочки.
        - Очнулся?.. - услышал он в стороне взволнованный голос, который сразу узнал, - спрашивал Костя Парсыкин.
        Нанас, не поднимая век, собрался кивнуть, но оказалось, что вопрос задавали не ему, поскольку в ответ прозвучало:
        - Куда он денется! Башка крепкая.
        Второй голос был незнакомым, и любопытство пересилило страх перед болью - юноша осторожно приоткрыл глаза снова, стараясь не поднимать их к лампочке.
        Возле себя он увидел одетого в белый халат и, как ему показалось сначала, в белую шапку мужчину. Но, приглядевшись внимательней, понял, что за шапку он принял пышную копну совершенно седых волос.
        - Что со мной? - спросил Нанас, осознав уже, что лежит на своей кровати в комнате общежития. - Кто вы?
        Каждое слово отдавалось в голове болью, но не слишком сильной, ее уже можно было терпеть.
        - Не ангел, не бойся, - с усмешкой в тоже седые густые усы ответил мужчина. - Поживешь еще, бог даст.
        - Это врач, - появился в поле зрения Костя Парсыкин. - Тебя по голове кто-то тюкнул. Анна Александровна шум услыхала, выглянула, а там ты валяешься. Позвала меня, а пока я тебя в комнату тащил, «скорую» вызвала.
        - Скорую?.. - не понял Нанас. - Скорую чего?
        - Скорую помощь, чего еще-то?.. А, ты ведь не знаешь… Ну, это бригада врачей, которая всегда начеку и быстро приезжает на автомобиле, если кто-то вдруг заболеет.
        - Я ведь не заболел… - подумав, сказал саам.
        - Ха! - откликнулся врач. - То есть, голова для тебя - это так, тьфу? Как говорится, там же кость - чему там болеть?
        - Нет, голова это не «тьфу», - ответил Нанас. - И она у меня болит… - Он прислушался к своим ощущениям и уточнил: - Уже легохонько, но болит. Но ведь она заболела не сама…
        - И что? - вновь усмехнулся седой мужчина в халате. - Если не сама, то можно не лечить?
        Нанасу стало вдруг отчетливо ясно, что он и впрямь говорит ерунду. Юноша почувствовал, как лицо заливает горячая краска стыда.
        - Это я так… - пробормотал он. - Не подумал… Наверное, из-за боли.
        - Ну, это хорошо, что рассудок стал к тебе возвращаться, - уже вполне серьезным тоном сказал врач. - Давай теперь соображать, что с тобой делать дальше.
        - А что со мной надо делать? - испугался парень. - Ничего со мной делать не надо…
        - Да мне тоже не сильно хочется с тобой возиться, - вновь усмехнулся врач. - Шишку я твою обработал, череп, вроде как, не треснул - так что… Сейчас на места в госпитале и без тебя кандидаты найдутся. Главное, скажи: голова кружится? Тошнит?
        - Немного кружится, - честно ответил Нанас. - Не тошнит.
        - Ну, сотрясеньице-то у тебя наверняка есть небольшое, - пошевелил усами врач. - В мирное время я бы тебя, конечно, забрал к себе, помучил маленько… А сейчас ладно, полежи тут пару дней. Прописываю тебе постельный режим.
        - Как «полежи»?!.. - подпрыгнул на кровати юноша. Голова тут же возмущенно ответила на это резкое движение болью, и Нанас, застонав, вновь опустил ее на подушку и продолжил уже лежа и тихо: - Мне ведь на службу завтра.
        - И много с тебя будет проку на службе?.. Нет уж, долго я тебе валяться позволить, конечно, не могу, не та ситуация, но на пару дней освобождение выпишу, Константин отвезет утром начальству… - Сказав это, доктор присел к столу, начирикал что-то на маленьком листке бумаге и протянул его Парсыкину. Затем вновь повернулся к сааму: - А нам с тобой вот еще какой вопросец решить нужно… Я ведь в отчете по вызову запишу, что травму ты получил в результате удара по голове чем-то тяжелым и твердым, - скажи, кстати, спасибо своей шапке, - но вот кто тебе этот удар нанес?.. По идее, сейчас бы внутренников вызвать нужно… Будешь писать заявление?
        - Я не умею… писать… - снова почувствовал, что краснеет, Нанас. - И зачем? Я же сам виноват.
        - В чем ты виноват?! - вступил в разговор непривычно молчаливый Костя Парсыкин. - Ты сам себя, что ли, по башке тюкнул?!..
        - Я должен был раньше услышать, заметить… В лесу бы на меня так внезапно никто не напал. А тут я…
        - Расслабился?
        - Да, расслабился. Наверное, подумал, что в «Изумрудном городе» живут одни эти… волшебники… - посмотрев на Костю, вымучил из себя улыбку юноша. - А расслабляться никогда нельзя, теперь еще лучше буду об этом помнить.
        - Ладно, - снимая халат и надевая куртку, сказал врач, - я свое дело сделал, а уж заявлять или нет - решай сам. Но будь готов, что к тебе внутренники заявятся. И мой тебе совет: не вздумай выдумать, что сам головой о стену долбанулся. По законам, как говорится, военного времени могут и того… Это хорошо еще, что ты трезвый, а то бы и у меня с тобой разговор был коротким. Короче говоря, вспоминай, кому ты тут уже успел насолить.
        Стоило врачу уйти, на бедного парня набросился Костя:
        - Ты что?! Думай, что говоришь! «Сам виноват» - ишь!.. Ладно, Рашидов и врач неплохой, и человек правильный… А то ведь знаешь, как может получиться? Пришьют тебе умышленное нанесение вреда здоровью с целью откосить от службы, а за такое, при нынешнем положении дел, и впрямь могут к стенке поставить!
        - Меня и так поставили… на стенку, правда, - улыбнулся не понявший смысла Костиной фразы Нанас.
        - К стенке ставят, когда расстреливают, - буркнул Парсыкин. - Но сейчас, скорее всего, патронов пожалеют, так что просто вытолкают за периметр, варварам в лапы… Так что не знаю, заявление можешь и не писать, но если внутренники станут тебя спрашивать, как получил травму, - говори только правду.
        - Но я ведь не знаю правды! Шел домой, кто-то по башке - хрясь! - и темнота…
        - Вот так и говори. И, между прочим, мне тоже интересно, когда ты успел здесь нажить врагов? А ну, признавайся, кому на ногу наступил?
        - Я никому не ступал…
        - Да не в прямом же смысле, дикарь ты этакий!.. Поругался, может, с кем, обидел кого?..
        Внезапно Нанас отчетливо вспомнил молодого верзилу, который набросился на него после обеда с обвинениями в трусости… Он сумел тогда постоять за себя, и охранник сказал, что на первый раз его простил, но что, если на самом деле он затаил обиду и решил отомстить?.. Однако Косте, да и вообще кому-либо еще, Нанас об этом случае решил пока не рассказывать. Ведь на самом деле он вовсе не был уверен, что по голове его ударил именно тот парень. И что, если он все-таки не виноват, а его после слов Нанаса «поставят к стенке»?.. Нет, это не годится! Никак-никак не годится!.. С верзилой он поговорит потом, наедине, и все выяснит сам. А сейчас… Что же ответить Косте?..
        - Ага, обидел!.. - пришла вдруг в его больную голову светлая мысль. - Я варвара обидел, которого на пост доставил. Может быть, он убежал из подвала?..
        - Не говори глупостей! Оттуда не сбежишь, там охрана.
        - Ну, не тот варвар, а какой-то другой, - принялся фантазировать Нанас. - Вдруг кто-то сумел перелезть через стену или дырку нашел… Вот и ходит теперь по городу, лупит людей дубиной!..
        - Я бы тебе искренне посоветовал не болтать такой ерунды внутренникам, - надулся Костя. - Если не хочешь выдавать того, с кем успел поцапаться, то лучше уж ничего не выдумывай. И впрямь скажи, что не успел заметить.
        - Так я же и правда не успел заметить! - воскликнул, приподнявшись на локте, саам. В голове опять стрельнуло болью, и он невольно поморщился.
        Парсыкин заметил это и буркнул:
        - Ладно, не прыгай!.. Давай-ка спать лучше. Как говорится, сон - лучший лекарь.
        Утром, когда Нанас проснулся, Кости уже не было. А на столе в небольшой тарелке лежала пара бутербродов с колбасой и поблескивал гранями стакан компота.
        Нанасу стало очень приятно на душе от заботы нового друга, и он почувствовал сожаление, что обидел того вчера, не рассказав о ссоре с охранником. Впрочем, обдумав ситуацию снова, он решил, что все-таки поступил правильно. А когда по-быстрому и с аппетитом позавтракал, почувствовал себя, можно сказать, совсем хорошо. Тем более, что и голова уже почти не болела, разве что все еще немножко кружилась.
        И тогда Нанас подвел черту под событиями вчерашнего вечера и вывел для себя два важных правила. Во-первых, он должен всегда и везде вести себя, как в полном неожиданных опасностей лесу. Расслабиться, забыться - с большой вероятностью значило попасть в беду, а то и погибнуть. Во-вторых, нужно всегда думать, прежде чем что-то сказать, и лучше не сказать вообще ничего, чем ляпнуть лишнее. Неважно, кому. Даже Наде не стоит слышать его глупостей, она их от него и так уже наслушалась.
        Вспомнив о любимой, Нанас нестерпимо захотел ее увидеть. И когда внезапно распахнулась дверь, он радостно подскочил, уверенный, что это пришла она. Но в комнату, постукивая о пол деревяшкой, вошел комендант общежития Михалыч, а следом за ним шагнул невысокий, средних лет мужчина в черной форме внутренней охраны.
        Смурнов поздоровался с Нанасом за руку и, перед тем как уйти, едва заметно кивнул на внутренника:
        - К тебе…
        Мужчина в черном поздоровался сдержанно, без рукопожатия, и сразу попросил предъявить документы. Нанас поднялся с кровати и достал из кармана куртки временное удостоверение. Увидев вместо настоящего паспорта «справку», внутренник брезгливо поджал губы, и несчастный саам почувствовал, как у него похолодело внутри. А ну как ему сейчас скажут: «Это не документ, прошу встать к стенке!»
        Сотрудник внутренней охраны такого, к счастью, не сказал, зато стал задавать скучным голосом вопросы, главными из которых были: откуда, куда, в какое время шел вчера потерпевший, кто, чем, куда и с какой целью ударил его? По меньшей мере на половину из них у Нанаса не имелось ответов; на остальные же он отвечал исходя из выведенного им сегодня правила, а именно думал, прежде чем что-то сказать, и изо всех сил старался не ляпнуть лишнего. О своих подозрениях насчет сослуживца-здоровяка он, разумеется, промолчал. В результате внутренник не узнал от него ничего, что могло пролить хоть какой-то свет на это дело. Да еще ночью намело довольно много свежего снега, и от вчерашних следов, по которым хоть что-то можно было узнать о нападавшем, ничего не осталось.
        Даже самому Нанасу было понятно, что с такими скудными данными найти злоумышленника невозможно. Понимал это и внутренник. И принимать такое безнадежное дело ему, разумеется, не хотелось, поэтому он, недовольно поморщившись и скосив в сторону взгляд, произнес:
        - Мы его не найдем.
        - Да, - пожал плечами саам. - Никак не найдете.
        - Поэтому заявление лучше не пиши.
        - Не буду, - немного подумав, сказал Нанас, решив не пояснять насчет своего неумения это делать.
        - А если передумаешь…
        - Не передумаю, - перебил внутренника юноша, на что тот снова поморщился и сухим четким тоном повторил:
        - А если передумаешь, нам придется «раскрыть», что ты нанес себе травму сам, умышленно, чтобы «откосить» от службы.
        - Что?.. - Нанаса удивил поначалу не столько смысл услышанного, как тот факт, насколько эти слова были схожи с теми, что говорил ему по этому поводу Костя. А потом, когда до него дошло, что это ему говорит человек, который должен его защищать, ему стало вдруг настолько противно и гадко, что он едва сдержал приступ тошноты и поспешно отвернулся к стенке.
        - И не вздумай болтать, тебе все равно никто не поверит, - услышал он перед тем, как хлопнула, закрываясь, дверь.
        Убедившись, что он снова один, Нанас с отвращением прошептал:
        - Третье правило дикаря Лопарева: ни у кого не проси защиты, защищай себя сам!.. - Затем он вздохнул, помотал перевязанной головой и добавил: - И четвертое: старайся поменьше расстраиваться, когда слышишь гадости. А то здоровья не хватит…
        Дверь внезапно распахнулась снова, и Нанас невольно сжался, почти уверенный, что это вернулся внутренник, подслушавший за дверью его изречения.
        Но это оказалась Надя, которая порывисто ворвалась в комнату и, вытянув руки, бросилась к его кровати.
        - Нанас!!! Нанас, что с тобой?! Как это?! Кто?..
        Он постарался улыбнуться так широко, насколько это было возможно. Впрочем, от радости снова видеть любимую ему не особо пришлось притворяться.
        - Да все со мной хорошо! Не переживай.
        - Тебя невозможно оставить одного ни на минуту, - принялась осторожными прикосновениями пальчиков ощупывать его повязку девушка. - Сначала стрела в шапке, теперь и самой голове досталось…
        - Откуда ты узнала? - спросил Нанас, мысленно поблагодарив всех духов, что Надя еще ни от кого не услышала, как его чуть не раздавил белый змей.
        - Женским сердцем почуяла, - буркнула та, убедившись, что ее любимый живой и вроде бы помирать в ближайшее время не собирается. - А теперь я хочу выслушать твою версию.
        Вздохнув, Нанас повторил то, что рассказывал уже Косте с врачом и подлому внутреннику.
        - Просто так, ни за что кто-то шарахнул тебя дубиной по голове?!. - воскликнула Надя.
        - Может, не дубиной, - сказал парень. - Может, камнем. Или прикладом автомата.
        - Но зачем?! За что?!.
        - Может, обознались. А может, приняли за дикаря. Я ведь и на самом деле дикарь, - попытался отшутиться Нанас, за что тут же получил от любимой звонкую пощечину и, схватившись за горящую щеку, изумленно уставился на девушку:
        - А это за что?..
        - За «дикаря», - отвернулась нахмурившаяся Надя. - Чтобы я больше от тебя этого не слышала!.. - Но тут же она повернулась к нему снова, и взгляд ее наполнился жалостью: - Болит?..
        - Конечно болит!.. - буркнул, потирая щеку, саам. На самом деле душа его пела от счастья, но он решил немного повредничать.
        - Да я не об этом! - фыркнула девушка. - Голова сильно болит?
        - Не сильно! Легохонько! - не сумел удержать счастливой улыбки Нанас и, приподнявшись, потянулся к любимой в неудержимом желании ее обнять.
        Однако девушка, оглянувшись на дверь, отстранилась:
        - Ну-ну!.. Лежи, больному нельзя так себя вести! А вдруг зайдет кто-нибудь, увидит, чем ты занимаешься, и тогда тебя точно выбросят варварам. За притворство.
        - Ага, - сказал Нанас, досадуя, что Надя увернулась от объятий, - теперь мне понятно, от кого ты узнала обо мне.
        - Ну да, мне позвонил Костя. Сказал, чтобы я пару дней за тобой присмотрела, когда у меня нет дежурства.
        - Позвонил?!.. Тебе?.. Откуда у тебя телефон?..
        - Он позвонил вахтерше в общежитие, - рассмеялась девушка, - а та меня разбу… позвала. Видел бы ты сейчас свою удивленную рожицу!
        - Так ты ведь из-за меня не выспишься! - ахнул, не принимая шутки, парень. - Ложись, вон, на Костину кровать и спи!
        - Ну да, еще не хватало! Что я сюда, спать пришла? Я и во время смены успеваю подремать - дети ведь тоже ночью спят, редко у кого какие проблемы возникают…
        Надя внезапно замолчала и принялась разглядывать Нанаса каким-то странным взглядом, от которого у парня вдруг запершило в горле и побежали по коже мурашки. А затем девушка бросилась к нему, обвила его шею руками и, уткнувшись в его щеку ставшим внезапно мокрым лицом, горячо-горячо зашептала:
        - Не смей умирать! Никогда-никогда! Слышишь? Не смей!.. Я не смогу без тебя жить…
        Глава 15
        КАЗНЬ
        Два дня постельного режима, прописанные Нанасу врачом, пролетели стремительно, показавшись новоиспеченному полярнозорненцу и впрямь похожими на рай. В первую очередь, конечно, благодаря тому, что рядом с ним почти все это время находилась его любимая. Но и все остальное вокруг было таким, о чем молодой саам еще совсем недавно не только не смел мечтать, но даже и не подозревал, что такое бывает. Ему не приходилось заботиться о пище - Костя Парсыкин приносил из общежитского буфета, брал и завтраки и ужины, а во время обеда привозил с поста полагающуюся новому охраннику порцию. Ему не приходилось также беспокоиться о холоде - в комнате имелся электрический обогреватель, и зачастую в ней даже становилось жарко. Спал он теперь не на жесткой лежанке и не на еловом лапнике, а на мягкой, уютной постели. На второй день, когда голова уже почти перестала болеть и кружиться, Нанас выбрался в душ и впервые почувствовал, что «водные процедуры», которые так нравились Наде и местным жителям, стали доставлять удовольствие и ему.
        Если бы он оказался в подобных условиях еще неделю назад, когда ничего не знал об окружающем мире, то наверняка бы подумал, что каким-то образом попал в Верхний мир к добрым духам и что все чудеса вокруг созданы именно ими. Но теперь он уже знал довольно много, а если чего пока и не успел узнать - например, откуда в кранах берется вода, - все равно понимал, что этому есть объяснение, что все это сделали никакие не духи, а обычные люди, такие же, в общем-то, как и он сам.
        Ночами он мало спал, больше думал, и все сильнее укреплялся в мысли, что Полярные Зори, пусть и не оказавшиеся Изумрудным городом из сказки, и на самом деле во многом приближаются к тому, что обещал ему за спасение дочери «небесный дух» Семен Будин, - земным раем. И молодому сааму теперь по-настоящему захотелось стать полноправным жителем этого города. Но для этого нужно было сначала отстоять Полярные Зори, отогнать от его стен врага.
        Костя Парсыкин рассказывал ему новости, и в них было мало хорошего. Варвары не отступали. То в одном, то в другом месте они предпринимали массированные атаки, иногда по нескольку раз за день. Защитники города вели себя самоотверженно и стойко, уничтожив, по примерным подсчетам, уже две-три сотни дикарей, но и сами они несли неизбежные потери. Становилось понятным, что быстро врага не одолеть и осада затянется надолго. А меж тем боезапасы у осажденных не были бесконечными. Да и продукты могли в конце концов кончиться, ведь кроме свинофермы, мясо давала охота, да и рыба из окрестных озер оказывала рациону горожан неплохую помощь. Теперь же об охоте и рыбалке пришлось забыть, за счет чего под нож шло все больше и больше свиней. К тому же пришлось привлечь для защиты города много мужчин, которые раньше занимались важными и зачастую тяжелыми физически городскими делами. Теперь вся эта тяжесть упала на плечи женщин, стариков и подростков, и те не всегда справлялись со всем в полной мере.
        Никто пока не говорил об этом вслух, но некоторые уже начинали шептаться, что дольше месяца при нынешнем раскладе городу не выстоять. Костя рассказал этот слух также шепотом, словно боялся, что и у стен общежития имеются уши.
        Теперь Нанасу почему-то уже мало верилось, что варваров можно призвать к разумному поведению простыми словами. Мало того, ему захотелось поскорее вновь оказаться на стене периметра, чтобы своими руками приблизить тот миг, когда город вновь станет свободным и они с Надей смогут быть вместе всегда. Да что на стене! Он готов был теперь вступить с дикарями и в прямой бой, даже хотел этого. В последнюю свою «больничную» ночь юноша даже увидел сон, в котором он сражался с врагами врукопашную. Правда, вскоре в этом сне все перемешалось, и он увидел, что дерется вовсе не с варваром, а с тем самым здоровенным охранником, который, скорее всего, и заставил его проваляться два дня в постели. Во сне верзила гнусно ухмылялся и говорил ему всякие гадости, а Нанас почему-то ничего не мог ему ответить - язык будто стал чужим, отказывался ворочаться во рту, как тогда, на подводной лодке, когда они с Надей пили вино. Потом во сне оказалась и сама Надя. Почему-то она тоже стала вдруг с ним драться. Юноша пытался объяснить, что он не варвар, что он ее любит, но без слов, одними жестами, сделать это не получилось.
Наоборот, Надя от его размахиваний руками становилась лишь злее и наносила удар за ударом - один больнее другого. В какой-то миг он с ужасом и в то же время с облегчением понял вдруг, что это вовсе не Надя, - девушка была выше его любимой, с длинными рыжими волосами и одетая в звериные шкуры!.. Подробности он разглядеть не успел, потому что после очередного тычка дикарки кулаком в грудь проснулся и увидел стоящего возле кровати Парсыкина, который вовсю тряс его за плечи и орал в самое ухо:
        - Да проснешься ты, наконец?!..
        - Уже проснулся, - просипел Нанас. - А что случилось?
        - Утро случилось, вот что. На службу пора.
        За эти дни Костя заметно переменился: стал меньше болтать попусту, посуровел, выглядел больше похожим на командира, чем на простого водителя. Этому способствовало еще и то, что Сошин с началом боевых действий выдал ему рацию, чтобы можно было вызвать подчиненного в любой момент. Костя этим заметно гордился, часто снимая прибор с пояса и многозначительно вертя в руках. Вот и сейчас он схватил его и потряс над головой саама:
        - Вставай-вставай! А то уеду, мне опаздывать нельзя.
        - Да встаю уже, не кричи, а то опять голова разболится…
        На посту охраны Нанаса встретили без обидных шуточек, которых он немного побаивался. Ведь люди рисковали жизнями в то время, как он валялся в теплой постели. Нет, все обошлось. Далистянц даже поинтересовался самочувствием подчиненного и спросил, хватит ли ему сил отстоять смену на стене, или лучше оставить его сегодня в запасе.
        Нанас поспешно замотал головой:
        - Нет-нет! Я здоров! Я пойду на стену.
        - Ну, хорошо, коли так. А то у нас потери во взводе, вчера трое погибли. Одного ты знаешь, наверное, - Серега Бажов, в первом бою недалеко от тебя стоял, здоровенный такой парень… Молодой совсем, как ты почти.
        - Здоровенный?.. - почувствовал, как начинают мелко-мелко дрожать колени Нанас. - Такие руки… огромные?.. Он слева от меня стоял…
        - Ну да, он, Сережа Бажов… Ему стрела прямо в глаз попала, умер мгновенно.
        «Ну вот, - подумал Нанас, - даже если это действительно он меня по голове треснул, то я его прощаю». А потом в голову пришла мысль, что если бы он рассказал о своих подозрениях внутреннику, то парня бы вчера на стене не оказалось и тогда он остался бы жив… От этой мысли стало так плохо, что это заметил Далистянц.
        - Может, все-таки останешься в запасе? Что-то ты белый, как снег!..
        - Нет… Ничего… Не надо. Это я так… Уже прошло.
        - Ну, смотри. Если почувствуешь, что стало худо, - сразу спускайся, я дурной героизм не приветствую.
        Но на стену пока лезть не пришлось. В оружейку, где разговаривали Нанас и Далистянц, ворвался бледный, с вытаращенными глазами охранник и закричал:
        - Сошин! Где Сошин?! Вы не видели Сошина?!..
        - Что случилось, боец? - строго спросил Далистянц. - Ты из какого взвода? Почему такой вид?
        - Я из взвода Бродянина… Меня командир к Сошину направил… Там варвары вывели наших!.. Троих, что не вернулись с охоты! Поставили перед собой, не выстрелить… И орут: «Мэр! Мэр!.. Сафонов!.. Пусть смотрит мэр!»
        - Откуда они могут знать про мэра… - начал было командир взвода, но быстро осекся и тоже побледнел: - Игнат Сафонов тоже там?..
        - Там, там! Я же говорю: все трое у них!..
        Дверь в оружейку опять распахнулась, и в нее ворвался Сергей Викторович Сошин.
        - Что?!.. Кто?!.. Кто меня ищет? Что там такое за периметром?!..
        Охранник еще раз пересказал то, что остальные уже слышали. Сошин мигом вылетел из комнаты.
        - Будет звонить мэру? - спросил Нанас.
        - Ему видней, куда звонить, - буркнул Далистяиц, а потом зыркнул на бойца, который принес весть: - А ты что здесь торчишь?! Доложил?.. Марш к себе во взвод!
        - А я?.. - спросил Нанас. - Лезть на стену?..
        - Погоди… Пока не разберемся в ситуации, лучше смену не затевать… Иди, скажи своему взводу, чтобы были наготове и ждали моей команды. А я пока выясню обстановку…

* * *
        Пока ждали приезда мэра, бойцов на стене все-таки сменили - варвары пока вроде бы не собирались нападать. А когда саам поднялся на дощатый настил и посмотрел за стену, то увидел, что дикарей совсем немного, человек десять. Они стояли возле ближайших деревьев, держа перед собой троих парней в светлых куртках, и терпеливо ждали выполнения своего, не очень пока понятного для Нанаса, требования.
        Мэр приехал быстро. Нанас увидел его лишь мельком, когда Сафонов трусцой пробежал от автомобиля до дверей на пост. Но даже за эти пару-тройку секунд он успел заметить, как сильно сдал и осунулся этот совсем еще недавно пышущий энергией добродушный кругленький человек.
        Вскоре Нанас услышал и его голос, усиленный громкоговорителями:
        - Я мэр города Полярные Зори Виктор Сафонов. Я согласен говорить с вами только после того, как вы отпустите наших людей!
        Парню было видно, как зашевелились варвары. Один из них вышел вперед и встал прямо перед тремя охотниками. Издалека было трудно разобрать, однако Нанасу показалось, что это женщина. Наверное потому, что у этого варвара были очень длинные, по пояс, волосы ярко-рыжего, как у самого Нанаса, цвета. Что-то неприятно кольнуло саама в сердце. Он отчетливо вспомнил увиденный этой ночью сон.
        - Эй! Мэр! - звонким голосом, снимающим всякие сомнения о поле, закричала дикарка. - Мы не отпустим твоих людей, если ты не откроешь нам ворота!
        Нанас удивился как звучной красоте и силе этого голоса, так и тому, насколько правильно, по сравнению с взятым ими недавно пленником, говорила эта женщина. Но еще больше он поразился ее наглости. Открыть ворота! Ничего себе требование!.. Неужели эти варвары думают, что Сафонов настолько глуп?.. Хотя, у них ведь в руках его сын… Нанас знал, что ради своих детей люди порой совершают самые невероятные поступки. На какой-то миг ему стало вдруг очень страшно. Но тут опять раздался голос мэра:
        - Я не буду говорить с тобой! Почему сюда не пришел ваш вождь? Он что, боится?
        - Вождь пришел! - ликующим голосом воскликнула дикарка и ударила себя в грудь кулаком: - Вождь - это я, Шека! Я не боюсь тебя, мэр! Я никого не боюсь!
        Нанас разинул рот. Шека!.. Это ведь о ней говорил пленный! Тогда он не поверил варвару, точнее - не придал его словам значения, а ведь все оказалось именно так - племенем варваров командует женщина!.. Впрочем, какая разница, кто ими командует? Удивительно - да, но гораздо важнее узнать, что ответит на требование этой командирши Сафонов. Парень закрыл рот и приготовился слушать.
        Мэр города тоже, видимо, был слегка ошарашен заявлением дикарки - к тому же, он не присутствовал при допросе пленного варвара и о Шеке до этого не знал. Однако Сафонов тоже быстро пришел в себя и заговорил снова. Правда, Нанасу все-таки показалось, что в голосе мэра стало чуть меньше твердости. Возможно, причиной этого являлось то, что он видел своего сына в руках врагов, а в такой ситуации любому человеку трудно оставаться хладнокровным и сдержанным, будь ты хоть мэр города, хоть пастух оленей.
        - Послушай, Шека! - вырвался из динамиков голос Виктора Петровича. - Если ты вождь, то должна быть умным человеком и рассуждать здраво. И понимать, что ворота мы не откроем. У нас есть другое предложение: ты отпускаешь наших охотников, а мы возвращаем твоего воина. Согласна?
        Дикарка расхохоталась. А потом крикнула:
        - Ты ведь только что говорил, мэр, что я должна быть умной. А сам хочешь сделать из меня дуру. Неужели ты думаешь, что я не знаю: три больше одного! Так меняться я не хочу.
        - Но и ты просила за троих человек открыть ворота! Это тоже неравноценный обмен.
        - Я решила попробовать - а вдруг?.. - снова расхохоталась Шека. Но тут же стала очень серьезной. - Хорошо. А если я соглашусь в обмен на моего человека вернуть лишь одного из твоих, кого ты выберешь?..
        Вокруг повисла мертвая тишина. Настолько осязаемо вязкая, что Нанас почувствовал необъяснимый и тоже какой-то тягучелипкий страх. Дикарка и впрямь оказалась очень умной. А еще - очень, очень жестокой и коварной!.. Парню до боли в груди стало жалко мэра - наверное, если бы Шека воткнула ему сейчас копье в сердце, то Сафонову и то было бы не так больно.
        Нанас понимал, как хочется сейчас выкрикнуть мэру: «Я выбираю своего сына, Игната!» И если бы Виктор Петрович был простым человеком, то крикни он это - его бы вряд ли кто осудил, разве только родные двух других парней. Но Сафонов был главой этого города, и даже Нанас, узнавший о существовании городов всего несколько дней назад, почти на инстинктивном уровне понимал, что для настоящего мэра все жители должны быть одинаково дороги. Для него выбрать сейчас сына - это значит прилюдно признаться, что он всего лишь слабый, простой человек. То есть, тут же в глазах присутствующих здесь перестать быть мэром.
        Затянувшееся молчание, которое, как подумалось Нанасу, напоминало уже натянутую донельзя, вот-вот готовую лопнуть и хлестнуть по лицу тетиву лука, прервала сама Шека.
        - Что, мэр, трудно? - крикнула она. - Ладно, я помогу тебе. Из двух выбирать легче, чем из трех, правда? - И она, обернувшись, коротко махнула рукой варварам, державшим одного из охотников.
        Два дюжих дикаря подхватили коротко вскрикнувшего парня и потащили его к ближайшей сосне. Охотник отчаянно брыкался, но со связанными за спиной руками толку от его дерганий было мало. Да если бы даже он и сумел вырваться - куда бы побежал?
        Нанас не знал, кто из троих охотников сын Виктора Сафонова, но почему-то был почти уверен, что к дереву сейчас привязывали не его. Наверное, потому, что мэр молчал. Впрочем, недолго. Когда варвары примотали парня к сосне и поспешно подбежали к своим, вновь зазвучал голос Виктора Петровича:
        - Что вы собрались с ним делать?!..
        - Сейчас увидишь! - крикнула Шека, и даже с такого немалого расстояния Нанас увидел, как блеснули в торжествующем оскале ее зубы.
        Дикарка махнула кому-то, невидимому за деревьями, и вскоре из лесу вышли еще четверо варваров, волокущие по снегу на длинных веревках толстое белое бревно. Так, во всяком случае, показалось сначала Нанасу. Но уже через пару мгновений он понял, что ошибся. «Бревно» шевелилось! Оно судорожно извивалось, сопротивляясь усилиям дикарей, и в наступившей опять тишине, щекочущей мурашками спину, стали слышны его свирепые взрыкивания. Нет, это было отнюдь не бревно! Варвары подтаскивали к привязанному к дереву пленнику белого змея!
        Дотащив чудовище до сосны, дикари ослабили веревки, а остальные, кроме Шеки и тех, кто держал двух других охотников, наставили на змея копья, защищая своих товарищей от возможного нападения.
        Нанас с ужасом понял, какую казнь для несчастного парня придумала Шека. Только вот он совершенно не мог взять в толк, каким образом она собиралась приказать мерзкой зверюге напасть на пленного? Но все оказалось проще и куда ужасней. Приговоренный все сделал сам… Видимо, он тоже догадался о своей участи и начал вдруг вопить и визжать так, что отшатнулись даже его палачи. Белый же змей, напротив, заинтересованно повернул к страдальцу обрубок, заменяющий ему голову, и на несколько мгновений замер. А потом вдруг так резко, что саам не уследил за началом этого движения, бросился к жертве и обвил ее ноги и живот тремя толстыми кольцами.
        Визг несчастного охотника перешел сперва в надсадный вой, но вскоре сбился на хрип. А белый змей, все усиливая сжатие, впился раскрывшейся пастью в руку парня повыше локтя. Светлый рукав куртки быстро покраснел.
        Не выдержал кто-то из охранников на стене - раздался выстрел.
        - Не стрелять!!! - заверещали динамики голосом Сафонова. Было понятно, что он испугался, как бы не попали в его сына. Но и без этого было ясно, что стрелять глупо, - раздавленному охотнику уже ничто не могло помочь, а обозленные варвары могли прикончить обоих оставшихся в живых пленных.
        Тут же зазвучал и грозный рык Ярчука, который тоже, оказывается, прибыл на центральный пост:
        - Поставлю к стенке любого, кто сделает хоть один выстрел!
        Нанас же, даже если бы ему приказали сейчас стрелять, не смог бы этого сделать, - он буквально оцепенел, не в силах отвести взгляд от несчастного охотника, точнее, от того, что осталось от бедняги. Белый змей пожирал свою жертву настолько стремительно, будто та состояла не из костей и мяса, а была выпечена из теста. Даже снег под сосной почти не испачкался кровью - казалось, чудовище высасывало ее раньше, чем она успевала пролиться на землю. Наверное, так и было на самом деле.
        Когда белая тварь, потяжелевшая, насытившаяся, ставшая вялой и малоподвижной, медленно поползла от места своего кровавого пиршества, четверка дикарей вновь набросила на нее веревки и выжидательно замерла.
        Предводительница варваров крикнула, повернувшись к защитникам города:
        - Ну что, мэр, теперь тебе легче выбирать?
        - Не делай этого больше, Шека! - с явно прозвучавшей в голосе мольбой откликнулся Сафонов.
        - Не буду, мэр! Этого я делать не буду, змей сыт. - Шека плеснула ладонью державшим чудище варварам, и те с натугой поволокли тварь в лес. - Но тебе, я вижу, все равно трудно выбрать. Я помогу еще…
        Дикарка резво выхватила из-за пояса топор и, широко размахнувшись, вонзила его блеснувшее на солнце лезвие в шею одного из охотников.
        Сафонов вскрикнул прямо в микрофон - видимо, ему показалось, что удар принял его сын, - и этот усиленный динамиками звук заглушил крик несчастного, если, конечно, тот вообще успел закричать.
        Голова второй жертвы - это был все-таки не Игнат - неестественно запрокинулась, из страшной открытой раны фонтаном хлынула кровь, забрызгав стоявшего рядом сына мэра и саму Шеку. Дикарка еще раз взмахнула ставшим алым топором, довершая начатое. Теперь уже окончательно обезглавленное тело, постояв еще несколько мгновений, медленно повалилось вперед, словно срубленное дерево.
        Предводительница дикарей вытерла оружие о куртку убитого и вернула его за пояс. Потом с видимым удовольствием размазала по лицу брызги крови и вновь обратилась к Сафонову:
        - Теперь выбирать легко - и мне и тебе. Но я уже не хочу меняться. Можешь убить моего воина.
        Она повернулась к своему окружению и сделала жест: уходим!
        - Погоди, Шека! - с откровенным отчаяньем воскликнул Сафонов. - Куда ты?! Что ты надумала?!..
        - Думать теперь будешь ты, мэр, а не я. Ты все видел. Учти, белый змей скоро проголодается снова. Для твоего сына будет лучше, если к этому времени ты откроешь ворота.
        Глава 16
        ТРЕВОЖНЫЕ СОБЫТИЯ
        После жуткого происшествия настроение у всех защитников периметра было мрачным: люди почти не разговаривали и отводили друг от друга глаза. Мэр с начальником гарнизона сразу после окончания страшной казни уехали, не дав никаких указаний. Единственный приказ поступил от Сошина - доставить тела погибших охотников в город и похоронить. Впрочем, выполнить этот приказ удалось лишь наполовину - от жертвы белого змея остались лишь окровавленные лохмотья одежды.
        Нанас тоже был сильно потрясен увиденным. Особенно его впечатлила гибель первого охотника в «объятиях» хищной твари - ведь и сам юноша совсем недавно едва избежал подобной участи и сейчас словно наблюдал со стороны, что было бы с ним, если бы на помощь не подоспел Санька Сорокин.
        Немного утешила парня приехавшая с «обеденной» машиной Надя - до города доползли слухи о страшном происшествии близ центрального поста, и девушка не утерпела, навестила любимого.
        Правда, и сама она была непривычно задумчивой и печальной. На вопрос Нанаса Надя ответила, что просто немного устала и не выспалась. Впрочем, это как раз было немудрено, ведь она по-прежнему дежурила в ночную смену и поспать после работы успела от силы пару часов.
        Однако Нанас уже достаточно хорошо успел изучить свою любимую, чтобы понять - дело тут не только в недосыпе.
        - Ты меня любишь? - спросил он вдруг, глядя прямо в карие Надины глаза.
        - Конечно люблю! - удивленно ответила девушка - раньше он ей подобные вопросы не задавал.
        - Веришь мне? То есть, доверяешь?
        - Ну да, конечно! А почему ты это спрашиваешь?
        - Потому что ты что-то скрываешь от меня. Тебя что-то гложет изнутри, не дает покоя, я ведь вижу!..
        - Нанас… - смущенно отвела взгляд Надя. - Это ерунда, правда, ерунда, это так… женские глупости.
        - Нет, не ерунда! Не обманывай меня, не надо. Поделись, тебе же самой станет легче!
        - Ну, хорошо… - немного помедлив, сдалась девушка. Было видно, что ей и впрямь очень хочется поделиться тем, что точило ее душу. - Видишь ли, в одной из здешних школ работает учительница… Смирнова Светлана Александровна. Она преподает… впрочем, это не важно… Важно другое. Оказывается, с ней последние годы жил мой отец.
        - Семен Будин?.. - подался к любимой Нанас. - И… что?..
        - А то, что мы дежурили сегодня с ней вместе. И она подошла ко мне, поздоровалась и сказала, кто она такая.
        - И тебе стало… неприятно?..
        - Ты знаешь, да. Я понимаю, это ужасно глупо, но мне почему-то казалось, что отец продолжал любить маму даже после ее смерти… Тем более, он ведь точно не знал, что она погибла… Нет-нет, я его не осуждаю, я все понимаю - он здоровый мужчина, все такое… Но как-то… все равно… Извини, мне трудно это объяснить. В общем, я почувствовала к этой женщине сильную неприязнь. Знаю, что она ни в чем не виновата, что, наверное, она неплохой человек, а ничего с собой поделать не могу. Я дура, да?..
        - Ты не дура, - обнял девушку Нанас. - Только это и на самом деле, наверное, трудно… А что она от тебя хотела?
        - От меня?.. - вскинула брови Надя. - Ничего. Хотела познакомиться со мной… Еще сказала, что я могу жить с ней, а не в общежитии.
        - Так это же здорово! - воскликнул Нанас.
        - Нет, это не здорово, - вырвалась из его объятий Надя. - Я ведь тебе говорю, она мне неприятна. Как я смогу с ней жить? И потом, ты что, уже передумал на мне жениться?..
        - Я?!.. - едва не подпрыгнул от возмущения саам. - Да ты что?!.. Вот тоже выдумала!.. Конечно не передумал!
        - Так зачем же я тогда буду к кому-то перебираться? - улыбнулась и вновь прижалась к любимому девушка. - Переберемся лучше вместе - в свое собственное жилье.
        После таких слов Нанас почувствовал себя абсолютно счастливым. Но счастье это длилось недолго - пора было вновь подниматься на стену.
        Еще перед обедом Далистянц приказал своим подчиненным получить в оружейке по запасному рожку патронов - после утреннего происшествия все ждали от варваров какой-нибудь новой пакости. Остальные бойцы взвода уже успели взять магазины, Нанас же, прощаясь с Надей, замешкался и побежал в оружейку последним. Выходя из нее, он увидел, что дверь в главное помещение поста приоткрыта, и услышал доносящиеся оттуда возбужденные голоса.
        - Мы не можем прийти к ним на помощь! - узнал он бас Сошина. - Где гарантия, что там их основные силы? А если они только и ждут, что мы туда ринемся, и основными-то силами как раз и нападут на городские периметры?..
        - Но сами они могут не справиться! - возразил кто-то с таким отчаянием в голосе, что Нанасу стало не по себе. - Как такое могло случиться, что дикари полезли к станции именно в том месте, где не успели полностью восстановить стену после прошлогоднего оползня? Как?!..
        - Наверное, им кто-то подсказал… - глухо бросил еще кто-то.
        - Можно догадаться, кто! - выкрикнул вновь «отчаявшийся».
        Раздался глухой удар - Нанас почти наяву увидел, как Сошин грохнул по столу кулаком.
        - Отставить догадки! - раздался его зычный голос. - Сами они наткнулись на эту прореху или им кто-то подсказал, - сейчас не имеет значения. И поддаваться панике рано! На КАЭС серьезная охрана, они должны справиться!
        - А если нет?..
        - Я сказал: без паники! Наша с вами задача - охранять центральный периметр. Поступит другой приказ - будем исполнять его.
        Нанас вспомнил, что ему тоже надо бы исполнять свои непосредственные обязанности, и бегом бросился к выходу.
        Уже стоя на своем месте наверху стены, он принялся осмысливать услышанное. Судя по всему, варвары напали на атомную станцию. Точнее, пока, к счастью, не на саму станцию, а на окружающий ее периметр. Причем, сделали это в том самом месте, где стена имела какие-то прорехи, была недоделанной. Откуда дикари могли об этом узнать, Нанас догадывался - об этом мог проговориться под страхом ужасной казни сын мэра Сафонова, Игнат. После увиденного утром, Нанас даже не осуждал несчастного парня. К тому же информацию из того могли вытянуть пытками.
        Теперь было непонятно, чего ждать дальше. И вообще, насколько страшно, если варваром все-таки удастся прорваться на атомную станцию? Смогут ли они ее разрушить? И если да - чего ждать горожанам? То, что не станет электричества, - это понятно. А значит, не будет тепла и света в домах. И это зимой! Как согреваться, как готовить пищу, если даже за дровами в лес не выбраться?..
        Но главная опасность, как уже понимал Нанас, была даже не в этом, а в смертельно опасной радиации, о которой он знал не понаслышке. Если станция будет разрушена - не спасется никто, погибнут и жители Полярных Зорей, и не ведающие, что творят, варвары. Но ведь они и в самом деле не понимают, что делают! Им же ничего не известно о радиации!..
        Нанасу вновь подумалось: если бы попытаться растолковать дикарям о том, что они поступают неправильно, то, возможно, что-то бы изменилось… Впрочем, он тут же вспомнил о казни, совершенной утром над двумя охотниками, вспомнил кровожадный, торжествующий оскал рыжеволосой предводительницы варваров и сильно засомневался, что эти люди стали бы кого-то слушать. Нет, по-видимому, с ними и впрямь можно было разговаривать только на языке силы. Но беда заключалась в том, что силы у дикарей и у защитников города оказались практически равными, поэтому и такой разговор пока что получался не особенно убедительным…

* * *
        На центральный периметр в этот день так и не напали. Как узнал Нанас позже, удалось отстоять и периметр КАЭС. Пожалуй, дело бы кончилось плохо, если бы Ярчук не принял рискованное решение: бросить в атаку на осаждающую северный периметр группу варваров почти всю его охрану. Получилось так, что у находившихся возле Зашейка дикарей не хватило сил, чтобы отразить эту неожиданную и мощную атаку. Причем атакующие ухитрились перекрыть варварам доступ к югу, оставив свободным северный край «фронта». Тем самым они подтолкнули врагов к тому, чтобы запросить помощь от своих соплеменников, атакующих в это время КАЭС, до которой от Зашейка было не так уж и далеко. Варвары откликнулись на призыв попавших в беду товарищей и временно сняли осаду с периметра атомной станции. Этим, в свою очередь, тут же воспользовались ее защитники, кинувшись немедленно укреплять стену всем, чем только придется, даже разобрав часть подсобных помещений самой станции. Зашейковцы же, получив от своих товарищей с КАЭС сообщение, что замысел удался, тут же спешно ретировались под защиту периметра, продолжив отбиваться от озверевших
дикарей уже из-за стены.
        Конечно, подобный замысел был очень рискованным, ведь северный периметр оставался на время атаки практически беззащитным. Если бы дикари, осаждавшие центральный и южный сектора, все-таки прознали об этом и ринулись на неохраняемый участок стены, то вполне могли бы ворваться в Зашеек, и как развернулись бы события дальше - страшно даже предположить! Но все обошлось. Хотя любой понимал, что одержанная победа отнюдь не окончательная, временная. Рано или поздно боеприпасы у защитников города подойдут к концу, силы истощатся, а тогда… Утешало одно: варваров после каждого боя тоже становилось меньше, причем их гибло куда больше, нежели защитников города. Однако, учитывая общее их количество, такие потери все-таки были лишь каплей в море…
        В общежитие Нанас вернулся поздно; его, вместе с десятком живущих там же охранников, подбросили туда на грузовике. Ехать пришлось в открытом кузове, и парень сильно замерз. Уставший, трясущийся от холода и от впечатлений нелегкого дня, он мечтал об одном: скорее добраться до кровати, завернуться в теплое одеяло и спать, спать, спать…
        Но на вахте общаги охранников поджидал одноногий комендант Смурнов, которому не терпелось из первых уст услышать о текущих событиях, слухи о которых уже донеслись и сюда.
        Александр Михайлович завел парней в большое помещение с несколькими рядами стульев, заставил всех сесть и провести для него, как он выразился, «политинформацию». Уставшие, как и Нанас, охранники сперва говорили неохотно, но постепенно беседа, подогреваемая каверзными вопросами любопытного коменданта, набрала силу. Молодые люди начали спорить, громко и эмоционально высказывая личные мнения, и вскоре Нанас почувствовал, что уже не хочет спать. Ему стало очень интересно послушать этих ребят, ведь, говоря откровенно, он до сих пор толком не знал ни как устроена оборона города, ни того, почему КАЭС находится за каким-то отдельным периметром.
        - Если бы охрана станции была вместе с нами, - размахивая руками, говорил один из парней, - мы бы давно разбили этих гадов! Ведь «каэсников» почти столько же, сколько нас всех на трех «городских» периметрах!
        - Их там больше, чем нас! - вторил другой. - Потому они сегодня и отбились.
        - Едва-едва, - говорил еще кто-то. - Хорошо, что Ярчук придумал насчет Зашейка…
        - Хорошо-то хорошо, но это могло ой как плохо кончиться!
        - Не кончилось же! А если бы грохнули станцию - что, лучше было бы?..
        - Лучше было бы, если у Потапова тогда все получилось… Тогда бы нас никакая сволочь не победила!
        - Потапов - шарлатан! Ничего у него не могло получиться!..
        - Сам ты шарлатан! Потапов - гений!
        Нанасу стало совсем интересно. Но задавать вопросы он пока еще стеснялся; и так многие принимают его за дикаря, а так ляпнет чего-нибудь не то, тогда совсем засмеют.
        Но когда шумная «политинформация» наконец закончилась и охранники разошлись по комнатам, он дождался, пока Смурнов закрыл дверь в помещение, и спросил:
        - А кто такой Потапов? Что он такого придумал, что могло бы всех спасти?
        Александр Михайлович исподлобья глянул на юношу и засопел. Потом выдавил с явной неохотой:
        - Витька Потапов - золотая голова! И руки золотые. Да, сделай он тогда свою хреновину - охрана периметра станции была бы нахрен никому не нужна! И город бы сейчас защищало вдвое больше людей. Вдвое! Понимаешь?..
        - Понимаю… - пробормотал Нанас и тут же поправился: - То есть, нет, не понимаю легохонько… Почему была бы не нужна? Что он такое придумал?..
        - А тебе зачем?.. - насупился еще больше одноногий комендант. - Ты не шпион этих варваров, часом?..
        Нанасу стало неуютно. Было непонятно, шутит Смурнов или нет. И эта его деревянная нога… У парня заныла вдруг голова - там, где по ней приложили недавно чем-то тяжелым. Возможно, как раз таким вот, как эта самая деревяшка!.. Саам непроизвольно сглотнул и жалобно проблеял:
        - Не-ет… Не шпион я…
        - Ну и иди тогда спать! Ночь на дворе! - буркнул и захромал к себе комендант.
        Нанас тоже пошел в свою комнату, чувствуя, как настроение снова все глубже и глубже проваливается в черную яму. Впрочем, уснул он сразу - дала о себе знать усталость.
        Но и тут юноше не повезло. Еще сквозь сон он услышал треск Костиной рации и невнятный бубнеж соседа по комнате. А вскоре Парсыкин затряс его за плечо:
        - Колька! Одевайся, поехали!
        - Куда?.. - отчаянно зевая, принялся тереть глаза Нанас.
        - Там увидишь.
        Глава 17
        ВСТРЕЧА В ЗАБРОШЕННОМ ДОМЕ
        Всю дорогу Парсыкин непривычно молчал. Он вообще в последние дни стал каким-то не таким, словно его подменили. Впрочем, у Нанаса хватало и других забот, чтобы обращать на поведение товарища внимание, да и виделись они в последнее время не столь уж часто. А вот сейчас поведение Кости бросилось Нанасу в глаза. И хоть ему было весьма любопытно, куда везет его среди ночи Парсыкин, спросил он о другом:
        - Что случилось, Костя? У тебя неприятности?
        - С чего ты взял? - буркнул водитель. - Просто устал, не выспался… А неприятность сейчас у всех одна.
        - Да я понимаю. Но ты какой-то… не такой. Не разговариваешь совсем…
        - Вам не угодить, - проворчал Костя, не отрывая взгляда от дороги, - то слишком много болтаю, то не разговариваю…
        - Я не говорил, что ты слишком много болтаешь.
        - Ты не говорил, другие говорят. И вообще, не отвлекай, я за рулем!
        Последнее замечание было не менее странным, чем непонятная угрюмость Кости; ему и днем-то, когда на улицах города было хоть какое-то движение, ничуть не мешали разговоры с пассажирами, а уж теперь, когда хорошо освещенная дорога была совершенно пустой… Несложно было догадаться, что парень просто не хочет ни о чем говорить. И все-таки Нанас задал вопрос, который волновал его в первую очередь:
        - Скажи хотя бы, куда ты меня везешь?
        - Да что ты пристал! - вспылил Костя. - Сейчас сам увидишь!
        Нанас и впрямь скоро увидел, где едет их автомобиль. Рядом была центральная площадь Полярных Зорей, где находились мэрия и спортивный комплекс. А ведь именно в спорткомплекс поселили на время осады детей города и именно там сейчас дежурила Надя!
        - Надя?!.. - воскликнул Нанас, чувствуя, как немеют от подкатившего ужаса губы. - Что-то случилось с Надей?..
        Он не заметил, как в неосознанном порыве схватил за плечо Костю. Тот дернулся, отталкивая саама, и машина вильнула, едва не зацепив колесами бордюр.
        - Ты что, совсем рехнулся?!.. - завопил Парсыкин. - Чего цепляешься?!
        - Я больше не буду… - отдернув руки, вжался в спинку сиденья Нанас. - Скажи только, что с Надей?
        - Да откуда я знаю, что с твоей Надей?! При чем тут вообще какая-то Надя? Сиди и не дергайся, а то мы так вообще никуда не приедем!
        Вопреки ожиданиям Нанаса, автомобиль не стал поворачивать к площади. Он проехал дальше, и вскоре удивленный юноша понял, что город почти закончился, - вокруг все чаще стали попадаться деревья, а фонари, освещавшие до этого дорогу, исчезли. Впрочем, какие-то здания - явно не жилые, давно заброшенные, им еще изредка попадались. Как раз возле одного из них, зияющего черными квадратами слепых окон, Парсыкин и остановил машину.
        - Все, приехали. Вылезай, тебя ждут. - Костя определенно нервничал, постукивая пальцами по баранке.
        Однако Нанас не спешил выходить. В его голове по-прежнему был сумбур. Тревога за любимую, хоть и уменьшившаяся после Костиных слов, по-прежнему не отпускала парня. Он даже не осознал нелепости ситуации: кто может ждать его на окраине города в заброшенном доме?..
        - Ты точно привез меня сюда не из-за Нади?
        - Да точно, точно! Какая тебе здесь Надя?.. И вообще, никуда я тебя не привозил. Мы просто катались, понял?
        - Нет…
        - Да чего тут непонятного? С тобой хотят поговорить! Но не желают, чтобы об этой встрече знал кто-нибудь еще. Теперь понял?
        - Не совсем… Кто хочет?.. Зачем, чтобы никто не знал? И потом, ты-то знаешь…
        - Ничего я не знаю и знать не хочу! Еще раз тебе говорю: мы просто катались. Это если кто-нибудь спросит. А не спросит - вообще молчи. Ляпнешь кому-нибудь про меня - по башке тресну! Иди, давай!
        Так ничего и не понявший Нанас выбрался из салона. Машина тотчас рванула с места и помчалась, пыля снегом, назад, к городу.
        - Э! - вытянул ей вслед руки ошарашенный саам. - Ты куда?!..
        Все это было настолько неожиданным и странным, что он даже не испугался. А ведь еще не до конца прошла голова, по которой ему попало отнюдь не в таком безлюдном и сумрачном месте! Чего же стоит ожидать здесь?.. И это совершенно непонятное поведение Парсыкина… Может быть, водитель решил подшутить над соседом таким диким образом?.. Вообще-то непохоже на Костю, но эта мысль давала хоть какое-то объяснение происходящему. В таком случае оставалось только ждать, когда наигравшийся сосед вернется за ним.
        Но в глубине души Нанас в эту единственную пришедшую ему в голову идею не верил. Да, Костя мог иногда пошутить, но эта шутка выглядела слишком уж затянувшейся и сложной.
        А что, если это все-таки не шутка?.. Что там говорил Парсыкин - кто-то здесь его ждет, хочет с ним встретиться?.. И где же тогда этот «кто-то»?
        Юноша огляделся. Небо было затянуто облаками, но их слой был достаточно тонким. Проглядывающий из-за него тусклый ломтик луны позволял вполне отчетливо рассмотреть одинокое здание, возле которого он стоял. Нанас еще раз убедился, что в этом доме никто не живет, - в темных окнах не было стекол, а из-за обшарпанных стен не доносилось ни звука… Хотя нет! Изнутри послышался скрип рассохшихся половиц!.. Кто-то ходил там, в этом жутковатом заброшенном доме… И шаги эти слышались на первом этаже, одно из окон которого чернело как раз напротив лица Нанаса.
        Парень невольно отпрянул в сторону, и как раз в этот момент краем глаза успел заметить в темной глубине мелькнувшее светлое пятно, похожее на человеческое лицо. Нанас едва сумел подавить крик, когда услышал вдруг:
        - Лопарев?.. Заходи внутрь, не бойся.
        Голос показался ему очень знакомым, но скованный страхом разум не сумел пока разобраться, кому тот мог принадлежать.
        - Заходи скорей! - позвали его снова. - Что ты застыл? Никто тебя, как говорится, не съест.
        Догадка, кому мог принадлежать этот голос, все же вспыхнула в сознании юноши, но она была столь невероятной, что он тут же выбросил ее из головы. Зато мысль, что если бы ему хотели причинить зло, то давно бы уже сделали это, а не стали приглашать войти, заставила взять себя в руки и немного успокоиться.
        - Сейчас, - глухо отозвался он, - иду… - и двинулся к двери подъезда, криво висящей на одной петле.
        Внутри было совсем темно и, как показалось Нанасу, еще холодней, чем на улице. Во всяком случае, пока юноша не вошел внутрь здания, усилившегося ночью мороза он ощутить не успел. Сейчас же холодный воздух ощутимо покалывал нос и щеки, а горлу даже стало больно - только сейчас парень понял, что от волнения дышит ртом.
        Он едва не упал, споткнувшись о ступеньку, и стал шарить рукой в поисках перил. Схватившись за идущую вверх узкую твердую полосу, юноша даже сквозь ткань рукавицы почувствовал холод металла и нерешительно зашагал по ступеням.
        Поднявшись на площадку первого этажа, он увидел слева от себя красноватый отблеск и услышал опять:
        - Иди сюда, дверь открыта.
        Нанас зашел в помещение. Две его стены зияли квадратами выходящих на улицу окон, а третью освещал огонек стоявшей на темном столе свечи.
        Возле стола сидел человек. Даже неяркого света колеблющегося язычка пламени оказалось достаточно, чтобы Нанас узнал его: это был мэр города Виктор Петрович Сафонов. Именно на него и подумал саам, услышав позвавший его голос. И все же, даже убедившись теперь в этой своей догадке, он был ошарашен.
        - Не стой столбом, - буркнул Сафонов, - садись!
        Нанас разглядел возле стола колченогую табуретку и с опаской присел на ее краешек.
        - Удивлен? - невесело усмехнулся мэр.
        Нанас поднял на него взгляд. Даже при столь неверном освещении было видно, как сильно изменился этот добродушный некогда толстячок. Его небритые щеки обвисли, под глазами чернели мешки, а взгляд не излучал больше ни капли доброты.
        Парень кивнул:
        - Ага… Удивлен. - Он хотел добавить свое излюбленное «легохонько», но это слово показалось ему сейчас откровенно лишним. Он был действительно удивлен, и удивлен очень сильно.
        - Что поделать, - вздохнул мэр. - Такова, как говорится, жизнь… - Впрочем, он тут же подобрался, секундная слабость мгновенно испарилась, и Сафонов заговорил жестким, будто удары по металлу, голосом: - Наша встреча должна остаться в тайне. То, о чем мы будем говорить, не должна узнать ни одна живая душа. Не хочу пугать, но иначе тебе будет худо. Голова еще болит?..
        - Легохонько… - невольно пробормотал Нанас.
        - Перестанет. Навсегда.
        - Как это?..
        - А вот так. У покойников, как говорится, ничего не болит. - Увидев, как испуганно дернулся парень, Сафонов поспешил его успокоить: - Ну-ну!.. Чего ты? Ты ведь не станешь болтать о нашей встрече?
        Нанас замотал головой.
        - Ну вот! Тогда не о чем и беспокоиться. Просто хочу, чтобы ты знал: дело это очень серьезное, и ценой, так сказать, его успеха вполне может оказаться сама жизнь. Твоя жизнь. Впрочем, не только твоя…
        Мэр вдруг снова вздохнул, и в этом его вздохе Нанасу послышалась такая горечь и боль, что он внезапно почувствовал к этому устало поникшему мужчине жалость.
        - Я готов, - сказал он, стараясь придать голосу как можно больше твердости. - Какое дело?
        - Большое, брат, дело, - подался к нему Сафонов, и огоньки заплясавшего пламени отразились в его влажных глазах. - Ты должен спасти Полярные Зори.
        - Я?!.. - отпрянул, едва не свалившись с табуретки, Нанас. - Спасти?..
        - Именно ты. Именно спасти. И это, так сказать, не громкие слова. Ты ведь знаешь положение наших дел?
        Нанас неуверенно кивнул.
        - Но ты не знаешь всего, - поднялся вдруг и начал расхаживать по комнате мэр. - Не знаешь и не можешь знать. Мы не хотим пугать людей, сеять панику. Но дело обстоит так, что наши дела не просто плохи, они катастрофически плохи! Мы находимся на грани гибели. Наших сил не хватает, чтобы сдержать натиск варваров на всех периметрах.
        - А… как я смогу… - забормотал Нанас, чувствуя, как стало сухо во рту.
        - Погоди! - прервал его, подняв руку, Сафонов. - Ты вообще знаешь структуру, так сказать, охраняемой территории? Проще говоря, из каких частей она состоит?
        - Немного знаю, - пожал плечами Нанас. - Центральный сектор, южный сектор, северный… Еще КАЭС…
        - О станции пока речи не идет! - резко взмахнул мэр ладонью. Он постоял еще пару секунд, хмуря брови, потом вновь опустился на стул и сказал уже с ноткой похвалы в голосе: - В остальном ты прав, территория поделена на три сектора: центральный - фактически, сами Полярные Зори; северный - поселок Зашеек; и южный - так сказать, сельскохозяйственный, где расположены пашни, огороды, теплицы, коровник, свиноферма - то есть то, что нас кормит. Силы нашей охраны распределены вдоль всех этих периметров. И этих сил не хватает. Как ты считаешь, что можно сделать, если учесть, что на защиту призваны уже и все простые горожане, способные держать оружие?
        - Есть еще охрана КАЭС… - неуверенно проговорил Нанас.
        - Да что ты привязался к этой КАЭС!.. - хлопнул по столу ладонью Сафонов, отчего пламя свечи, заметавшись, едва не погасло. - КАЭС - это отдельная песня, у нее своя охрана, которую ни в коем случае нельзя отвлекать ни на что другое! Сам ведь знаешь, что там недавно случилось!.. Если мы потеряем станцию - мы потеряем все, больше будет просто нечего обсуждать! Так что забудь про КАЭС, будто ее нет вовсе.
        - Ну… тогда я не знаю… - сказал Нанас, но, подумав, добавил: - Тогда еще можно переселить людей из Зашейка в центральный периметр, а охрану оттуда тоже перебросить сюда.
        - Правильно мыслишь! - закивал мэр. - Но стратегически, так сказать, неверно. Ты предлагаешь сдать Зашеек, но тогда мы будем полностью отрезаны от КАЭС, что очень и очень чревато.
        - Вы же сами сказали: забудь про КАЭС!..
        - Забыть - как об источнике военной помощи, но не совсем же!.. Я ведь уже говорил: станция для нас - это все!
        - Тогда… - задумался Нанас. - Тогда… убрать охрану с южного сектора?.. Но там же еда…
        - Пашни сейчас все равно под снегом. Свиней и коров придется частично забить на мясо - но это все равно уже приходится делать, еды стало не хватать, - а частично поместить в пустующие помещения города. По большому счету, мы потеряем только теплицы, но их не так уж трудно будет потом восстановить. Так что - молодец, ты придумал единственно правильный выход.
        - Но… почему я?.. То есть, зачем я?..
        - Потому что, - навалившись грудью на стол, приблизил лицо к Нанасу мэр, - просто так отдать варварам южный периметр - слишком жирно. Нужно извлечь из этого максимальную выгоду. И вот тут-то, образно выражаясь, первую скрипку и должен будешь сыграть ты, дорогой мой бывший дикарь.
        Сафонов вновь изменился, внезапно став даже внешне похожим на сурового и холодного начальника гарнизона Ярчука. А уж когда мэр принялся говорить таким же, как у того, сухим и жестким тоном, рот у Нанаса снова невольно открылся, да так и оставался открытым на протяжении всей этой невероятно дикой по первому впечатлению речи.
        Глава 18
        ПЕРЕХОД
        Между забранными в проволочные решетки тусклыми лампами было шагов по тридцать, и они скорее обозначали периметр, нежели освещали территорию. Сафонов остановился в одном из световых пятен и поднял руку. Крадущийся позади Нанас распластался в снегу, продолжая внимательно следить за действиями мэра. К тому как раз подбежал охранник, и Сафонов, жестикулируя, стал что-то ему объяснять. Охранник закивал и быстро исчез в темноте. Немного выждав, мэр призывно махнул рукой. Нанас, пригибаясь, побежал к нему, досадуя на громкий хруст снега, который, казалось, разносился в морозной ночной тишине, по всему городу.
        - Давай! - выдохнул мэр облачко пара.
        Нанас быстро смотал с железного тройника веревку, разложил ее на снегу кольцами и стал приноравливаться к броску. Стена центрального периметра отсюда, непосредственно из-под нее, казалась чрезвычайно высокой, хотя юноша знал, что выше пяти метров та нигде не достигала.
        Внезапная мысль заставила Нанаса вздрогнуть и опустить крюк.
        - Ну, что такое? - шагнул к нему мэр и протянул руку, словно хотел отобрать тройник.
        - А как я здесь перелез? - спросил в ответ Нанас.
        - Ты еще не перелез, бол… - глухо зарычал Сафонов, едва успев в последний момент поправиться: - Больше вопросов нет?
        - Может, я и болван, - прищурился Нанас, - но вряд ли Шека дура. Я ей скажу про южный периметр, а мои следы приведут сюда. И как я здесь перелез?
        Мэр раздраженно поморщился.
        - Так же, как перелезешь сейчас, - с помощью тройника и веревки.
        - А охрана? Даже если я настолько ловок, что успел все проделать за их спинами, то они все равно должны увидеть следы - сначала здесь, а потом и по ту сторону. Но все-таки самым подозрительным для Шеки покажется то, что я полез именно тут, где опасно, а не там, где, по моим же словам, охраны почти нет.
        - Ты думаешь, у этой дикарки хватит мозгов для таких выводов? - хмыкнул Сафонов, но развивать тему не стал, вспомнив, по-видимому, кем является сам Нанас. И угрюмо бросил: - Ладно, умник, пошли в южный сектор. Только держись от меня подальше и замотай лицо.
        Нанас вытянул из-под ворота куртки шарф и повязал его так, что наружи остались одни глаза, хотя излишняя осторожность мэра казалась ему чрезмерной и даже несколько странной. Ну, узнает кто-нибудь здесь о его предстоящей миссии - и что изменится? Неужели побежит докладывать об этом варварам? Скорее всего, Сафонов ведет так себя из-за свалившейся на его плечи беды. Потерять единственного сына наверняка очень страшно. Даже если тот еще жив. Хотя это еще тяжелей. После того, что варвары сотворили с двумя другими охотниками, лучше всего было бы пожелать Игнату скорейшей и не столь отвратительной смерти. А живым ему все равно не остаться, и малопонятный намек мэра о каких-то там переговорах, обмене и уступках можно объяснить лишь придавившим его рассудок горем. На такое «предложение» у Шеки будет лишь один ответ - смерть, и хорошо, если все обойдется лишь ножом в сердце, а не медленным четвертованием или «копчением» на костре, не говоря уже про «объятия» белого змея. Да и как, скажите на милость, можно сначала выдать себя за «идейного перебежчика», а потом говорить о каких-то переговорах и сделках?
Неужто Сафонов и впрямь считает Шеку дурой? Или для него все, кто живет по ту сторону периметра, такие; что варвары, что саамы - дикари, одним словом? В том числе и он, Нанас.
        За подобными размышлениями дорога до намеченной цели показалась юноше совсем короткой. Охранники, встреченные несколько раз, получали от Сафонова короткие распоряжения и тут же исчезали, освобождая путь. Нанасу, правда, приходилось отлеживаться, зарываясь в снег, но с мэром он в любом случае чувствовал себя в безопасности. Сложность возникла лишь возле ворот на границе между центральным и южным периметрами. Здесь отсылать куда-то охрану выглядело бы весьма подозрительным. Сафонов на правах начальника, которому по определению не станут задавать вопросы, воспользовался воротами, а Нанас перебрался через стену с помощью тройника и веревки чуть в стороне.
        Возле стены южного периметра мэр в очередной раз избавился от охранников и подозвал парня.
        - Ну, давай. Все понял? Повтори.
        - Скажу, что хочу быть с ними, что вас… не люблю…
        - Ненавидишь, - поправил мэр.
        - Ненавижу, - кивнул Нанас. - И вас, и тот рай, что вы хотите устроить в Полярных Зорях. В доказательство своей верности я должен привести варваров сюда, к южному периметру. Охрану вы отсюда снимете, оставите для вида лишь небольшую ее часть, которая сразу отступит. Так?
        - Так, но про охрану, оставленную только для вида, Шеке говорить, конечно, не нужно. Скажешь лишь, что людей катастрофически не хватает, поэтому большую их часть перебросили для защиты центрального периметра.
        - И КАЭС…
        - Насчет КАЭС - ни звука! - рыкнул Сафонов. - Нет никакой КАЭС!
        - Но они ведь и так про нее знают… Они же пытались к ней прорваться!
        - И получили по зубам!.. - Мэр тяжело задышал, едва сдерживая рвущуюся наружу ярость. Сейчас он, как никогда, был похож на Ярчука - от прежнего благостного тюфячка не осталось и следа.
        Нанас с внезапно охватившей его горькой досадой подумал, что все было бы иначе, если бы КАЭС, Зашеек и город находились внутри одного периметра и все силы защитников оказались бы сконцентрированными в одном месте. Тогда варвары, сунувшись раз-другой и, как говорит Сафонов, получив по зубам, скорее всего, убрались бы восвояси. А так…
        Что ж, в «подсказанном» Нанасом и «подправленном» мэром предложении отдать врагам южный периметр имелся двойной резон: во-первых, это и впрямь может стать решающим доказательством верности дикарям Нанаса, а во-вторых, охрана, снятая с этого участка, немало усилила бы центральный и северный периметры. Южный, внутри которого располагались сельскохозяйственные угодья, зимой все равно был не особо нужен. Жалко было теплиц, коровника и свиноферм, но все это было, в отличие от людских жизней, впоследствии восстановимо. И хотя у Нанаса все же оставались некие необъяснимые сомнения, по большому счету с доводами мэра он был согласен. Однако не со всеми…
        - А если они спросят, что там? - подождав, пока Сафонов успокоится, все же поинтересовался Нанас.
        - Скажешь, что не знаешь.
        - Но ваш сын…
        - Что мой сын? Что?! - снова взорвался мэр. - Мой сын ничего им не сказал, они вышли туда случайно!.. И потом, мой сын может знать многое, в отличие от…
        - От дикаря? - завершил Нанас начатую Сафоновым фразу.
        Мэр, продолжая тяжело и часто дышать, промолчал. Но Нанас и без его подтверждения знал, что сказать он хотел именно это.
        - Хватит болтать, - произнес наконец Сафонов. - Двигай. Скоро вернется охрана.
        - Подождите, - торопливо произнес Нанас. - Начальник гарнизона в курсе нашего плана?
        - А как, по-твоему, я смогу в одиночку убрать охрану с периметра? Конечно, Ярчук в курсе.
        На самом деле в том, что Олег Борисович Ярчук знает о предстоящих событиях, у Нанаса не было сомнений. Он хотел спросить о другом, но заговорить об этом почему-то оказалось очень трудно. И все же саам выдавил:
        - А… Наде вы точно скажете? Вы обещали…
        - Скажу, коли обещал, - поморщился Сафонов. - Не забуду, не бойся. Главное, ты не забудь, зачем идешь. И помни: от того, что ты сделаешь, зависит будущее и твоей Нади тоже. В общем, узнай у этих гадов все, что только сможешь: что они хотят, что собираются делать, все ли они здесь, или на подходе новые полчища… Все, ты понимаешь?.. - заглянул он прямо в глаза Нанасу. - И… про Игната тоже. А теперь давай - лезь!
        Ответ Сафонова не очень понравился Нанасу. Зачем мэр напомнил о Надином будущем? Мол, сделаешь дело - оно у нее будет. А если нет?.. Додумывать не хотелось; к тому же Сафонов, скорее всего, и не имел в виду ничего такого. А вот насчет его обещания рассказать девушке правду сомнения все же остались. Не то чтобы Нанас не доверял мэру, но про свое обещание в горячке дел и забот тот мог просто забыть, ведь ему от этого было ни жарко, ни холодно. Зато самого юношу бросало в холодный пот от одной только мысли, что Надя может посчитать его предателем. Ведь когда по городу прокатится слух, что это именно новичок привел в южный периметр варваров… Пусть потом все и прояснится, но поначалу его наверняка проклянут. И кто знает, не убьет ли в Наде эта горькая весть любовь к нему, сможет ли она потом, узнав правду, относиться к нему по-прежнему? Нет, лучше бы не рисковать. Лучше бы она сразу знала эту правду. И совсем хорошо, если бы он сам рассказал ей о предстоящей миссии. Но Сафонов не позволил этого сделать, и, откровенно говоря, Нанас не понимал, почему.
        Он вздохнул и, раскрутив, бросил тройник вверх. Звякнув, тот зацепился за внешний край стены. Подергав за веревку, Нанас быстро пополз по ней. Наверху он перецепил крюк и перебросил веревку на другую сторону, однако решил не слезать по ней, а просто спрыгнуть. Внешнюю сторону периметра, в отличие от внутренней, освещали мощные прожекторы, и было хорошо видно, что внизу толстый слой мягкого снега.
        Нанас ушел в сугроб по пояс, выбрался и поспешил убраться с открытого освещенного пространства, благо что рядом темнел лес.

* * *
        Новоиспеченный «лазутчик» только-только скрылся за деревьями, как с их ветвей на плечи обрушилась тяжелая масса и повалила его в снег. Юноша извернулся и почти вынырнул из-под громко и смрадно пыхтящего тела, но тут на его спину свалился еще один живой мешок, а первый уже тыкал в бедра и ягодицы чем-то острым - вероятно, наконечником дротика.
        - Стойте, стойте! - закричал Нанас. - Я свой!
        Однако напавшие на него или говорили только по-фински, или вообще не понимали человеческой речи. Во всяком случае, они не обратили на выкрики Нанаса ни малейшего внимания - один из них продолжал все сильнее тыкать его дротиком, а второй начал прыгать на спине с явным намерением переломить жертве хребет.
        Нанас собрался с силами и рывком откатился в сторону. Нападавшие завопили и кинулись к нему, выставив перед собой дротики. Юноша вскочил на ноги и выхватил из-за пояса нож. Драться он умел и был уверен, что справится с одетыми в грязные звериные шкуры дикарями, но проблема заключалась в том, что убивать их было нельзя - как он тогда станет проситься принять его в племя? Приходилось лишь отбиваться, стараясь не нанести нападавшим серьезных ран.
        Неизвестно, чем бы закончилось эта «неправильная» схватка, если бы из-за деревьев не выскочил еще один дикарь, который громко и коротко бросил:
        - Эй вой![14 - Эй вой (ei voi) - нельзя (фин.)]
        Нападавшие мгновенно замерли и отступили на шаг, опустив оружие.
        Третий дикарь неспешно подошел к Нанасу. Он выглядел несколько приятней первых двух - во всяком случае, так показалось юноше в неверном свете едва достающих сюда отблесков света прожекторов. По крайней мере, шкура на плечах этого была определенно светлее.
        - Кто? - наставил он на Нанаса дротик. Точнее, даже не наставил, а будто лишь указал интересующий его предмет.
        - Свой. Саам. Прозвище Нанас.
        - Саам не свой, - покачал дротиком варвар. - Надо таппаа.[15 - Таппаа (tappaa) - убить (фин.)]
        - Не надо таппаа! Нанас убежал от городских людей. Нанас ненавидит городских людей. Он хочет жить с твоим племенем, он хочет убивать городских людей. Нанас знает много про городских людей. Он расскажет все Шеке. Веди!
        - Нанас знает Шеку?
        - Нанас много слышал. Шека великий вождь! Нанас любит Шеку!
        - Любит?.. - В глазах дикаря вспыхнул неприятный огонь, и юноша быстро поправился:
        - Уважает.
        Варвар опустил наконец дротик, сказал, что его прозвище Туру и потребовал у Нанаса нож, пообещав отдать его позже. Делать этого сильно не хотелось, но пришлось подчиниться.
        Потом Туру долго вел его по лесу, и у парня уже стали возникать нехорошие предчувствия, как вдруг впереди между деревьями заблестел свет костра и оттуда потянуло вкусным запахом жареного мяса.
        Вокруг огня сидело с пару десятков человек - почему-то одни только женщины. Нанас до этого видел Шеку лишь издалека, да ему и не хотелось в этом вообще признаваться, потому он поступил просто - сказал:
        - Я - Нанас. Кто Шека?
        - Нанасу надо, чтобы его убила Шека? - насмешливо спросила одна из них. - Как она убила трех ваших охотников?
        - Двух, - невольно поправил Нанас.
        - Трех. Сын вашего вождя тоже мертв.
        Нанас внимательно посмотрел на говорившую и почувствовал, как екнуло сердце, а во рту стало вдруг сухо. Женщина была удивительно красивой. Возможно, так показалось ему потому, что он впервые увидел близко женщину одной, или почти одной с ним - дикой - крови. Но, вероятно, она и на самом деле была красавицей, ведь остальных сидящих возле костра дикарок он тоже видел близко, но они не вызвали в нем подобных чувств.
        - Шека ты? - все же сумел он справиться с оцепенением.
        - Я. А кто ты? Зачем тебе я?
        Тут выдвинулся вперед Туру и, размахивая дротиком, принялся торопливо говорить, но Шека властным жестом ладони остановила его и приказала отойти.
        Воин покорно склонил голову, и Нанас поймал брошенный ему украдкой предостерегающий взгляд. Непонятно лишь было, от чего именно тот предостерегал Нанаса? Уж не был ли Туру мужчиной Шеки? В таком случае, он мог угрожать Нанасу в том смысле, чтобы тот не зарился на его женщину. Но это же смешно! Тут бы просто живым остаться - и то хорошо. К тому же, у него есть Надя, и никакие красавицы-дикарки ему не нужны. В отличие от ножа, который Нанас, спохватившись, потребовал вернуть.
        Дикарь вопросительно глянул на Шеку.
        - Отдай, - кивнула та.
        - Опасно, - возразил Туру.
        - Опасно не отдать, - сверкнула дикарка глазами, наполовину вынув из ножен свой клинок.
        Туру протянул Нанасу нож - лезвием вперед.
        Юноша растерялся. Не взять нож - показать, что он боится. Можно ударить по руке, выбить нож - но это казалось ему сейчас тоже неправильным. И тогда он все-таки взялся за лезвие. Туру резко отдернул руку, поворачивая нож. Ладонь Нанаса пронзила острая боль, на снег закапала кровь.
        - Ласкиперсе! - злобно выплюнула Шека. - Иди вдаль!
        Дикарь обжег Нанаса полным ненависти взглядом, метнул ему под ноги окровавленный клинок и, развернувшись, скрылся в лесу.
        - Подойди сюда, - позвала Шека Нанаса, зажавшего левой рукой раненую ладонь.
        Дикарка сняла с шеи саама шарф, разорвала его вдоль и аккуратно замотала кровоточащую ладонь. Парень почувствовал, как бешено заколотилось его сердце. Шека была так близко от него, что он чуял ее запах - дикий, резкий, но в то же время - странным образом волнующий и притягательный. Их взгляды встретились, но как ни старался Нанас, он так и не смог разобрать, какого же цвета глаза у дикарки, - в них отражалось пламя костра. Волосы Шеки от этого пляшущего цвета тоже казались огненными, и Нанас вспомнил, что это и на самом деле так. Но ему подумалось сейчас, что им подошел бы любой цвет - хоть алый, хоть черный, хоть вообще зеленый - дикарка все равно была прекрасной. Самой прекрасной на свете, краше всех. Подумав так, Нанас тут же вспомнил о Наде, и чувство вины кольнуло его сердце. Но то, что творилось сейчас с юношей, оказалось сильнее вины, и та, скукожившись, спряталась куда-то вглубь.
        - Ты красивая… - невольно прошептал он.
        - Я знаю, - так же тихо ответила Шека, а потом, оглянувшись на притихших вокруг костра женщин, выкрикнула: - Идите вдаль!
        Дикарки безмолвно поднялись и тут же растворились в лесной темноте.
        - Что ты сказала Туру? - спросил Нанас. - Что такое «ласкиперсе»?
        - Тот, кто часто и подолгу испражняется, - усмехнулась дикарка.
        «Засранец», - «перевел» Нанас и подумал, что Шека говорит больше и куда лучше, чем встреченные им до этого варвары. Недаром она стала их предводительницей. А Туру ему стало даже немного жалко. Наверное, очень обидно услышать такое из уст любимой женщины, да еще в присутствии другого мужчины, которого воин наверняка посчитал соперником. И, скорее всего, не напрасно.
        Шека скользнула по нему взглядом.
        - Ты красивый тоже. Сегодня ты - мой мужчина, - потянула она его за здоровую руку. - Пойдем, ляжешь со мной.
        - Но мне надо рассказать тебе… - слабо запротестовал Нанас, с ужасом ощущая, что чувство вины перед Надей совершенно исчезло, словно сгорело, испарилось в отражающемся в глазах напротив пламени костра. Он был готов идти за этой закутанной в звериные шкуры дикаркой куда угодно, лишь бы она продолжала смотреть на него, касаться его руки…
        - Потом, - мотнула огненной гривой Шека и повела его за руку, словно послушного ребенка.
        Глава 19
        ЛОЖЬ И ПРЕДАТЕЛЬСТВО
        Недалеко от костра стоял сложенный из еловых ветвей шалаш, в котором все и случилось. И лишь после этого чувство вины снова вернулось, захватило, сжало Нанаса почти до физической боли. «Как я мог?! - вопила часть его разрывающегося на куски сознания. - Я предал Надю, изменил той, которой клялся в вечной любви!..» «Но если бы я не сделал этого, - оправдывалась другая часть его разума, - то наверняка поплатился бы жизнью, Шека бы этого так не оставила! А погибнуть - значит не только не выполнить задания мэра, но и подвести всех жителей города. И Надю в том числе… В конце концов, Надя от моего „предательства“ ничуть не пострадала. Да я никого и не предавал, ведь я был с Шекой не потому, что мне этого хотелось!..»
        И все-таки он понимал, что лукавит, пытается оправдать себя. Да, если бы он отказал красавице-дикарке, она бы его, скорее всего, убила. Да, этим бы он подвел, а возможно - и обрек на гибель полярнозорненцев и любимую девушку. Но так ли уж он не хотел близости с Шекой? Конечно же хотел. Не просто хотел, а желал!.. И, обладая ею, испытал непередаваемое наслаждение истинной близости. Ему было хорошо с этой огненноволосой дикаркой. Очень-очень хорошо, безумно, сказочно, прекрасно!.. Чего уж тут скрывать? Зачем обманывать самого себя?
        Это невольное признание совсем выбило Нанаса из колеи. Его естество состояло сейчас из двух половинок, каждая из которых презирала другую за малодушие и слабость. Не желая признавать за собой вины, он в то же время точно знал, что виноват очень сильно.
        Юноша отвернулся от дикарки и, чтобы хоть как-то отвлечься, заглушить это гложущее его противоречие, хоть немного унять необъяснимое чувство вины, торопливо принялся пересказывать Шеке свою «легенду». К своему стыду, он чувствовал облегчение оттого, что Игнат был уже мертв, - по крайней мере, не пришлось высказывать «подозрительную» и весьма опасную просьбу Сафонова.
        Все время, пока Нанас говорил, Шека молчала. Продолжала она молчать и после того, как он закончил рассказ. Саам подумал даже, что девушка заснула. Но вдруг она схватила его за плечи и сильным, почти грубым рывком развернула к себе.
        - Говоришь, ненавидишь их? А почему? Тебе-то за что их ненавидеть? Тебя же там кормили, одевали, дали крышу. Разве плохо?
        - Это не плохо… - замялся Нанас, соображая, что хочет услышать от него Шека. Не угадаешь - и кто знает, чем все это закончится?.. Врать, что ему не нравилось быть сытым и одетым, - это явно не то. Разве что… Разве что не врать, а говорить правду?.. И он, придав уверенности голосу, сказал:
        - Плохо то, что все они по-прежнему считали меня дикарем. Что бы я ни делал, как бы ни старался быть для них своим, я все равно оставался чужаком. И ладно бы просто чужим, но еще и не равным им. Они считали меня ниже себя. Я был для них бесполезным, лишним. Не все говорили мне это вслух, но все - презирали. А почему? За что? Только из-за того, что я родился и вырос в лесу, а не в их каменных коробах?.. Разве от этого они стали чем-то лучше меня?!.. Или потому, что я всю жизнь ездил на оленях, а они катаются в железных тарантайках на колесах? Да они даже не сумеют запрячь оленя в нарты! И я тоже стал их презирать. Ненавидеть эти их «чудеса», которыми они так гордятся!..
        - Когда мы у них это отнимем и разрушим, - подхватила, перебив его, Шека, - тогда и увидим, чем они лучше нас! Они просто подохнут без своих коробов и тарантаек, даже если я оставлю им жизнь! Но я им ее не оставлю. Я тоже их всех ненавижу! Всех! Всех! Всех!!!
        Прекрасная дикарка так вцепилась Нанасу в плечи, что ему стало больно. И, чтобы унять ее внезапный порыв, он поспешно спросил первое, что пришло в голову:
        - Почему вокруг тебя были одни женщины?
        - Я командую ими, - через несколько долгих мгновений разжав наконец пальцы, глухо ответила Шека, - а они - остальными. Женщины умнее мужчин. Не сердись, это так. Мужчина нужен, когда надо быстро догнать зверя, поднять камень или сделать хорошо женщине… Но когда надо думать - нужна женщина. А когда живешь в лесу - надо думать всегда.
        - А сама ты родилась в лесу? - решил сменить странную тему Нанас.
        - Нет. Я родилась в городе… Кемь - ты не слышал?.. Моего отца выгнали оттуда, когда я была маленькой. Он был… такое слово, он говорил мне… да, писатель… Не знаю, что это, но те, кто выгнал, сказали ему, что ничего полезного, - это слово девушка произнесла с брезгливым презрением, - он делать не может. Моя мать тоже ушла с ним в лес. Она могла остаться, но забрала меня и ушла. А потом они умерли… Сначала мать - ее я даже не помню, - потом отец… Мы тогда уже жили с другими. Такими же «лишними», как ты говоришь… Когда умирал отец, я уже кое-что понимала. Он сказал перед смертью: «Города - это зло. Живущие в камне тоже становятся камнем». И я поклялась ему, что, когда вырасту, буду разбивать эти камни! Пусть я живу среди диких людей, но зато у них живые, а не каменные сердца. Когда я выросла, я сказала им это. Я позвала их с собой разбивать камни. И они пошли. Потому что они думают так же, как я. Хорошо, что и ты думаешь так. Лишние - это не мы, а те - за стенами! Разрушим стены! Раскрошим камни! - Шека приблизила свое лицо вплотную к лицу Нанаса и заглянула ему прямо в глаза: - Так?.. Ты со мной?..
        Нанас кивнул и выдохнул:
        - Так. С тобой.
        И они снова слились в объятиях.
        Потом девушка сразу заснула, а Нанас, вновь раздираемый противоречивыми чувствами, исподволь любовался огненноволосой дикой красавицей. Правда, теперь, в проникающем сквозь еловые ветви слабом свете догорающего костра, ее разбросанные по ложу волосы казались угольно-черными…

* * *
        Снаружи послышался слабый шум. Сначала Нанасу подумалось, что это ветер играет ветвями деревьев, но шум, а точнее, шорох, был слишком ритмичным. Словно кто-то скреб ножом по стволу дерева через равные промежутки времени: «Шарк-шарк, пауза… Шарк-шарк-шарк, пауза… Шарк-шарк…»
        Стараясь не потревожить Шеку, парень выбрался наружу. Возле ближайшего к шалашу дерева стоял Туру. Он призывно мотнул головой и направился в глубь леса.
        Нанас проверил, на месте ли нож, и подосадовал, что придется действовать левой рукой. В том, что дикарь вызывает его на поединок, он почти не сомневался.
        Но если Туру и собирался убить соперника, то не рискнул это делать сразу после ссоры с возлюбленной - слишком очевидным была бы его причастность к этой смерти. Тогда и его собственная гибель последовала бы почти без задержки - в характере Шеки можно было не сомневаться. Поэтому Туру лишь завел Нанаса подальше в чащу, остановился и сказал, отвернувшись:
        - Не верь ей. Всегда врет.
        «Насчет ласкиперсе?» - едва не вырвалось у Нанаса, но вслух он произнес:
        - Она пока ничего не сказала…
        - Сказала. Три мертвых охотника - ложь. Что скажет еще - будет ложь. Шека говорит, что надо ей. Делает, что хочет она. Ты не нужен. Надоешь - убьет. Беги сейчас.
        - Куда бежать? - растерялся Нанас.
        - Куда хочешь. Вдаль.
        - Но… я не хочу бежать. Хочу быть с вами.
        - Ты хочешь быть с ней. Глупец! Она врет. Я покажу тебе.
        Туру велел подождать и скрылся за деревьями. Вскоре он вернулся, но не один, а с молодым мужчиной, у которого были связаны руки… Как раз в этот момент из-за облаков выглянула куцая луна, и Нанас вздрогнул от неожиданности. Несмотря на то что лицо пленника напоминало жуткую окровавленную маску, он сразу узнал сына мэра Игната.
        - Ты… жив?..
        - Как видишь. А ты кто такой?
        Нанас замялся. Обманывать Игната не хотелось, для него могло оказаться важным узнать правду. Но рядом был Туру…
        Варвар уловил брошенный на него взгляд и сказал:
        - Говорите. Только быстрее! Я не буду слушать. Но буду смотреть.
        Дикарь отошел и присел на корточки, прислонившись спиной к стволу дерева.
        Тогда Нанас торопливо рассказал пленнику все, за исключением, разумеется, произошедшего в шалаше.
        Игнат неожиданно расхохотался.
        - И ты поверил?! - отсмеявшись, воскликнул он. В голосе парня Нанасу послышались досада и жалость. А еще его неприятно покоробило то, что уже второй человек подряд обвиняет его в излишней доверчивости.
        - Кому? - буркнул он. - Шеке?
        - При чем тут эта волосатая обезьяна? Кто в здравом уме верит грязным животным? Я говорю про своего отца!
        Нанас вспыхнул, услышав, как Игнат отозвался о Шеке, но упоминание пленника о мэре заставили его забыть обо всем и разинуть рот.
        - Ты хочешь сказать, что Виктор Петрович… что твой отец - лжец? Но что в его словах неправда?
        - Все, - усмехнулся разбитым ртом Игнат. - Что он тебе сказал?.. Для охраны города не хватает людей? Ха! Их бы хватило с избытком, если бы он тогда, с Потаповым… Ах да, ты же не знаешь!..
        - Я слышал о Потапове, - вскинулся Нанас. - Но я и правда не знаю, что…
        - Не тараторь! - поморщился, словно от боли, парень. - Сейчас расскажу. Ты вообще знаешь, что такое КАЭС?
        - Легохонько знаю… Это атомная станция, которая дает городу… это… электричество, да?
        - Она дает городу все - тепло, свет, саму жизнь… Поэтому и охраняют ее сильнее, чем сам город. Вот только находится она далековато, под единый с городом периметр ее было не спрятать, поэтому пришлось окружить отдельной стеной. А между каэсовским и северным, зашейковским периметром сделали подземный туннель. Правда, земля здесь - сплошной камень, и не везде удалось прорыться. Пара участков проходит поверху, но и они закрыты камнями и плитами - просто так не залезешь…
        - Я ничего такого не знал! - воскликнул Нанас. - Никто мне не рассказывал об этом. А Виктор Петрович вообще не захотел говорить о станции.
        - Правильно, - кивнул Игнат. - Потому что станция - главное. Чем меньше людей знает, как она охраняется, тем лучше. Но это все присказка. Суть же в том, что, как я уже сказал, ее охраняет слишком много бойцов. Причем - самых лучших и хорошо вооруженных. А теперь представь, что было бы, если бы их всех перебросили на защиту города? Оборона окрепла бы вдвое! Да от этих грязных обезьян, - стрельнул он полным ярости взглядом на Туру, - ничего бы не осталось!..
        - Но как?!.. - в нетерпении замахал руками саам. - Станция-то окажется незащищенной! Ты же сам говоришь, что она - главное!..
        - А вот так! - ухмыльнулся Игнат. - Среди ученых КАЭС нашелся очень умный, даже гениальный человек, Виктор Васильевич Потапов, который изобрел одну установку… Я не физик, ни хрена в этом не смыслю. Знаю только, что действовала она за счет сильного радиационного излучения и многократно повышала ментальную силу находящихся под ее воздействием людей…
        - Ментальную?.. - нахмурился Нанас. - Это как?
        - Ну, психическую, мыслительную, не знаю, как тебе и объяснить… Короче говоря, ты думаешь, а сила твоей мысли на что-то реально действует. Только вот эта сила повышалась не у всех, а у тех лишь, кто имел хотя бы небольшие к этому задатки. Таких людей - их еще называют экстрасенсами - хоть и не очень много, но все же нашли, и первые опыты оказались удачными. Установка Потапова усилила эти их ментальные волны, и вокруг КАЭС образовывалось некое мощное поле, которое охренительно действовало на людей, находящихся по другую его сторону. Короче говоря, если экстрасенсы мысленно запрещали приближаться к станции, к ней никто не мог даже близко подойти! Понимаешь?.. Вопрос о защите КАЭС был решен! Всю «обычную» охрану можно было полностью перебросить на защиту города. Ярчук и другие на радостях даже предлагали делиться электроэнергией с соседними городами - Кандалакшей, Кировском, Апатитами, Мончегорском, Оленегорском - в обмен на обещание их жителей о ненападении на Полярные Зори и помощь в защите от возможной внешней угрозы. Тогда жителям города можно было бы практически никого не бояться и развиваться в
полную силу. А в дальнейшем, возможно, помочь в таком развитии и ближайшим соседям, сделав Полярные Зори эдакой заполярной столицей.
        - Так это же здорово! - не удержался саам. - Почему так не сделали?!.
        Игнат криво усмехнулся:
        - А потому, что папочке такой расклад пришелся не по вкусу. Он испугался, что охрана, руководимая Ярчуком, оказавшись полностью централизованной, станет чересчур мощной силой, а роль самого начальника гарнизона возрастет многократно. Зачем тогда будет нужен мэр? Его власть станет никчемной, игрушечной - разве что следить, сколько навоза привезли из свинарников на поля и полностью ли снабдили детский садик горшками. Возможная роль «губернатора» в отдаленном будущем казалась ему также малореальной - он не верил в благоразумие жителей «бандитских» городов.
        - Ну, боялся, - развел руками Нанас, - ну, не верил… Так установка-то все равно работала! Или она сломалась?
        Сын мэра вновь скривил разбитые губы:
        - Ей и ломаться не пришлось. Отец попросту решил дискредитировать… ну, оболгать изобретение Потапова. Слабым местом этого устройства было то, что оно могло работать только совсем рядом с источниками радиации - возле работающих реакторов, отчего «экстрасенсы» сами получали повышенную дозу. Поэтому они должны были сменять друг друга довольно часто - для этого людей как раз хватало. И тогда отец пошел на хитрость. Он нашел в одном из участников эксперимента «слабинку» и подкупами да угрозами заставил того ему «помочь». Батя всучил ему перед очередным дежурством оружие и велел удерживать там остальных трех «дежурных» в течение нескольких смен. В результате операции освобождения заложников «диверсант» был убит, а все трое «экстрасенсов» получили повышенную дозу облучения, заболели и умерли. Это послужило отцу поводом «зарубить» проект и заставить Ярчука вернуть большую часть его гарнизона на «стандартную» защиту КАЭС.
        - Этого не может быть, - внезапно охрипнув, просипел Нанас. - Ты все придумал! Да и как ты мог об этом узнать?..
        - А что, у меня нет глаз и ушей? Я хоть и был тогда не сильно взрослым, но мог соображать и делать выводы из увиденного и услышанного. А отец, думая, что я еще маленький, не всегда обращал внимание на мое присутствие, когда плел свои интриги. Я подслушал его разговор с «экстрасенсом»-предателем перед «диверсией»! И вообще, я тебе ничего не собираюсь доказывать, - презрительно сплюнув, отвернулся Игнат.
        - Погоди! - вспыхнула в голове у Нанаса новая мысль. - А сама установка… ее сломали?.. Потапов может ее снова собрать?
        - Потапов уже умер, - неохотно выдавил, поворачиваясь назад, Сафонов-младший. - Думаю, что ему в этом помогли. А установка до сих пор цела. Демонтировать ее у папаши руки так и не дошли - да и смысла уже не было. Она и сейчас, наверное, могла бы заработать. Вот только из прежнего «отряда экстрасенсов» мало кто дожил до сегодняшнего дня, если вообще еще кто-то остался.
        Нанас затряс головой. До него только сейчас в полной мере стал доходить весь кошмар, вся несправедливейшая нелепость услышанного. И Сафонов!.. Неужели все правда? Нет, это никак не укладывалось в голове!.. Мыслям там стало тесно, они вырвались наружу:
        - Но зачем ему это?! Ведь это сняло бы столько проблем!..
        - Чьих проблем? - прищурился и без того едва видимым, подбитым глазом сын мэра.
        - Наших, - взмахнул руками Нанас. - Людей. Жителей города!..
        - А ему насрать на людей. Для папаши существует всего один человек - он сам.
        - Тебя он тоже любит…
        - Да ну? Почему же тогда не вытаскивает меня отсюда?
        - Он как раз и просил меня… - начал было Нанас, но тут же отчаянно замотал головой: - Нет, я не верю! Не понимаю, зачем Виктору Петровичу врать! Так врать…
        - Зачем?.. А затем, что он очень любит власть и не хочет ни с кем ею делиться.
        - А ты? Почему ты молчал обо всем этом?!
        - А зачем мне кому-то было говорить? Ведь это все-таки мой отец, да и на всех остальных мне тоже насрать. Быть сыном мэра все же приятней, чем убирать навоз за свиньями, в том числе - двуногими. Но это было раньше, - продолжил Игнат после недолгой паузы. - Теперь, раз он так со мной поступил, я передумал молчать.
        - И кому же ты рассказал?..
        - Да вот хотя бы тебе, - усмехнулся пленник. - Но тебе это вряд ли поможет - отец подставил тебя по самое «не балуйся». Сунешься с обезьянами за периметр - вас тут же всех передавят; уверен, туда уже стянуты все имеющиеся силы.
        - Они не обезьяны! - не удержавшись, выпалил Нанас. - И ты врешь! Ты тоже все врешь!..
        - Ну да? - опять усмехнулся Игнат. - Ах да, я забыл - ты такая же обезьяна, как они. Ничего, скоро ты получишь моим словам подтверждение - пулю в лоб. Хотя нет, у нас же стало совсем плохо с патронами… Вероятней всего, в лоб ты получишь арбалетный болт. Только вот вряд ли успеешь почувствовать разницу!
        Сын мэра расхохотался, а потом из-за деревьев выпрыгнуло около десятка дикарок с Шекой во главе. Нанаса, Игната и Туру скрутили. Впрочем, сын мэра и без того был связан, что несколько смутило Шеку.
        - Ласкиперсе! - набросилась она на Туру. - Ты хотел их отпустить?!
        - Только его, - мотнул дикарь головой на Нанаса.
        - Ты будешь убит!
        Туру в ответ лишь улыбнулся и спросил:
        - А он?
        - А он - нет! Он поведет племя, куда говорил. Пойдет впереди. Если обманул - умрет первым.
        Глава 20
        СНОВА ИЗГОЙ
        Нанас уже не знал, радоваться ли тому, что Шека не убила его сразу, или нет. Его мысли перепутались настолько, что саам не представлял, кому верить. Ладно Сафонов, ладно его сын, ладно Шека и этот «ласкиперсе» Туру - он не мог уже верить себе самому! Любил ли он Надю? Разумеется да. Но он изменил ей с такой легкостью и, говоря откровенно, с таким удовольствием, что слова о любви, даже произнесенные мысленно, отдавали сейчас столь беспросветной ложью, что мерзкий запах от них ощущался почти физически. И даже сейчас, видя рядом с собой разгневанную дикарку, Нанас чувствовал не страх за свою жизнь, а едва сдерживаемое вожделение. Он любовался ее фигурой, ее голосом, ее роскошными волосами, которые, в свете зарождающегося нового дня, пылали, как настоящий огонь.
        Немного остыв, Шека решила не казнить Туру. Пока Нанас любовался ею, дикарка успела переброситься несколькими фразами с Игнатом, и сын мэра поделился с нею своими сомнениями насчет предложенного Нанасом плана.
        - Тогда я убью тебя, - сказала она пленнику. - Чтобы твой отец видел и боялся меня обмануть. А воинов поведет Туру. Не всех, конечно. Сначала немного. С ними пойдет и Нанас. Победят - будут моими мужчинами оба. Умрут - им тоже будет хорошо; это лучше, чем убью я. Не так больно.
        Игнат побледнел.
        - Твари! - процедил он сквозь зубы. - Обезьяны, скоты вонючие…
        - Вонючим скоро будешь ты, - оскалила ровные белые зубы дикарка. - Сначала обгадишься со страху, а потом твоя требуха протухнет. Если ее, конечно, кто-нибудь не сожрет раньше.
        - Его нельзя убивать! - закричал связанный Нанас, тщетно пытающийся вырваться из рук двух державших его дикарок. - Если убьете его, Сафонов не захочет ничего отдавать вам!
        - Я не стану его спрашивать, чего он хочет! - сверкнула на парня глазами Шека. - Я сама возьму все, что захочу! Пусть он увидит, что я его не боюсь. Пусть знает: обманет меня - так будет и с ним, и со всеми!..
        Нанаса охватило настоящее отчаянье. Если до этого у него была хоть какая-то надежда, что Виктор Петрович его не обманывал и после того, как варвары займут южный периметр, он сможет вернуться в город, то теперь истинные намерения мэра становились неважными. Даже если тот и не готовил засаду, в чем саам теперь уже не был уверен, узнав, что его сына убили, Сафонов наверняка захочет отомстить и вряд ли что-то отдаст без боя. Оставалось надеяться лишь на благоразумие Ярчука, но в это Нанас почти совсем не верил. Да и в том, что начальник гарнизона вообще что-либо знает о планах градоначальника, теперь уже сильно сомневался.
        Сына мэра казнили там же, где до этого двух других охотников - невдалеке от стен периметра. Нанаса тоже заставили смотреть на происходящее, но издали, из-за деревьев, чтобы со стен не увидели, что он связан.
        Игната привязали к дереву, и Нанас был почти уверен, что сейчас опять приволокут белого змея. Однако на сей раз все было по-другому. Хищная тварь так и не появилась, да и самой Шеки почему-то поблизости не оказалось. Впрочем, Нанас догадывался почему: она прекрасно понимала, что, убив Игната, развяжет наблюдателям руки и те непременно начнут стрелять.
        К приговоренному подошла здоровенная дикарка с большим тесаком в руке и неторопливо-спокойно, словно разделывая свиную тушу, отрубила парню сначала руки, потом ноги, а затем одним резким рывком оторвала то, что было между ними. К счастью для Игната, он потерял сознание почти сразу, еще когда рубили левую руку. А еще раньше, как и предрекала Шека, несчастный обильно загадил под собой снег.
        Сначала со стороны периметра слышались истошные вопли, а потом, когда стало понятно, что пленнику уже не помочь, раздались и выстрелы. Стреляли много, но попасть почему-то умудрились лишь раз - в голову Игната. Как раз в тот момент, когда она падала с перерубленной шеи в красно-коричневый снег.
        На южный периметр пошли сразу после казни. Веревка Нанаса по-прежнему болталась в том же месте, где он перелез через стену.
        - Я залезу, - сказал он Туру, - и попытаюсь открыть ворота.
        - Я залезу раньше, - отодвинул его дикарь. - Ты - потом.
        Нанас не стал спорить. Вообще Шека хотела, чтобы лезли одновременно все, - для этого у варваров были припасены веревки, изготовленные из веток и коры, с тройниками из толстых коряг. Но Нанас убедил предводителя варваров, что сумеет открыть ворота. А если не сумеет и его убьют, то, по крайней мере, не пострадает никто из ее людей. Насчет ворот юноша слегка опасался - они договорились с мэром, что электронные замки на тех будут отключены, но после разговора с Игнатом саам не мог верить Сафонову.
        Однако, перебравшись через стену вслед за Туру, он убедился, что мэр свое обещание выполнил. К Нанасу вернулось сомнение насчет правдивости Игната. Возможно, парень все-таки оговорил своего отца? Может, он вообще рехнулся от страха - недаром же хохотал, как сумасшедший, а порой нес откровенную чушь…
        Впрочем, сейчас нужно было думать не об этом. С помощью Туру Нанас распахнул ворота и невольно напрягся, ожидая звуков выстрелов и летящих в него пуль. Нет, впереди было пусто. Саам шагнул внутрь периметра и огляделся. Никого. И очень-очень тихо вокруг. На душе стало тревожно. Юноша попытался понять, что же ему не нравится здесь, - и не мог. Вроде бы все в порядке, как они и договаривались с мэром: замки отключены, охрана убрана… Стоп! Вот что его насторожило: охрана убрана вся, а ведь Сафонов сказал, что для виду несколько человек останется. Мэр передумал, не захотел рисковать людьми? Возможно, ведь для тех остаться тут было бы смертельно опасно…
        Нанас все еще раздумывал, застыв в нерешительности, а Туру уже подал сигнал своим, и отряд варваров, миновав ворота, собрался подле него на территории южного сектора.
        - Иди, - почувствовав себя героем-победителем, скомандовал Туру, - зови Шеку.
        - Надо проверить все, - мотнул головой юноша, тревога которого так и не прошла, становясь с каждой минутой только сильней.
        - Иди! - замахнулся на него дротиком дикарь.
        - Ладно, ладно, пойду, - досадливо поморщился Нанас. - Ты тоже иди, проверь там и там, - показал он на теплицу и на здание ближайшей свинофермы.
        Усмехнувшись, Туру не двинулся с места, лишь опять замахнулся дротиком.
        Сплюнув, Нанас повернулся и пошел к воротам. Остановившись возле них, он оглянулся. Благоразумие в Туру все же взяло верх над гордыней - тот отправил по одному воину к теплице и свиноферме. Ферма была ближе, и дикарь как раз открывал ее двери. Распахнул - и тут же упал. А из дверного проема посыпались наружу охранники. За зданием тоже прятались люди. Теперь они выбегали оттуда, на ходу стреляя из автоматов и арбалетов. Дикарь, что направлялся к теплице, повернул назад, но тут раскрылись двери, до которых он не успел дойти, и оттуда также побежали охранники, тотчас затоптав вражеского воина.
        Охранников было много, очень много. По прикидкам Нанаса, сюда была стянута и немалая часть оборонявших центральный сектор. «Эх, - мелькнула у него мысль, - если бы догадаться… Вот бы сейчас Шеке с основными силами атаковать там!..»
        Эта мысль, дойдя до сознания, напугала и отрезвила его. Только сейчас юноша понял, что все еще стоит в проеме ворот, а вокруг него слышится свист пуль и арбалетных болтов.
        Окончательно же он очухался, когда кто-то из охранников выкрикнул:
        - Вот он, предатель, возле ворот! Убьем гада! Не дадим уйти!
        Юноша невольно оглянулся, но уже в следующее мгновение понял, что это кричали о нем. И тогда он, вжав голову в плечи, ринулся за ворота. Сзади раздались выстрелы. Одна из пуль чиркнула по рукаву куртки, другая вжикнула возле самого уха. Но он все-таки успел отскочить за стену, прежде чем целый рой пуль и болтов с жужжанием вырвался из проема ворот.
        «Надо предупредить Шеку!» - хлестнула Нанаса новая мысль. Он уже не стал ни пугаться ее, ни разбираться в ее природе. Да и зачем? Пути назад, в город, для него все равно не было. Саам помчался к ближним деревьям, но вдруг увидел, как из-за них выкатилась темная волна… Нет, настоящий человеческий океан, безбрежный и бурлящий!
        Значит, Шека все-таки поверила ему, привела племя к периметру? Но зачем она теперь-то решила атаковать?!.. Туру и его крохотному отряду все равно уже ничем не помочь, а результат предстоящей схватки может оказаться вовсе не в пользу варваров… Или горячей, привыкшей к действию Шеке настолько уже надоела эта тягомотная осада, что она решила атаковать, невзирая ни на что? Наверное, так. Возможно поняв еще ночью, что Нанас ее обманул и что за стенами периметра будет ждать засада, она даже обрадовалась и стала готовиться к бою.
        Но что теперь делать ему? Он оказался меж двух огней. Чужие были теперь как перед ним, так и сзади. Вернее, нет - это он теперь стал для всех чужим. Стал? Или всегда таким был?..
        И все-таки ноги продолжали нести юношу к лесу. Рядом снова пропела стрела, но теперь уже со стороны варваров.
        - Не стрелять! - услышал он донесшийся издалека знакомый голос. - Эй ампуа![16 - Эй ампуа (ei ampua) - не стрелять (фин.)] Его нельзя!
        Толпа дикарей надвигалась прямо на него. Нанас опустился в снег в ожидании скорой смерти. Внезапно стало очень хорошо и спокойно - так, словно он подошел к родному дому и вот-вот переступит его порог. Вот только никакого дома у него не было. И теперь уже вряд ли будет.
        Между тем первые ряды варваров уже поравнялись с ним. Парень непроизвольно зажмурился, но тут же распахнул глаза, решив встретить смерть лицом к лицу, как подобает мужчине. Он даже попытался встать, но предательски задрожавшие ноги не удержали его. И пока Нанас, надеясь справиться с ними, барахтался в снегу, дикари, обогнув его, словно мешающий камень, уже подбегали к воротам периметра.
        Ноги все еще продолжали дрожать, но все же саам смог подняться. Теперь он остался совсем один, никому не нужный, и даже дикари побрезговали убить его. То есть, конечно, не совсем так, ведь это Шека приказала не трогать его. Но это говорило лишь о том, что им побрезговала сама предводительница варваров. Надо же, какая честь!
        Горько усмехаясь, Нанас побрел к лесу. Ему было все равно, куда идти, но лес стоял перед ним - к нему и повели подгибающиеся ноги.
        Он был измочален и морально раздавлен. Теперь для него были отрезаны оба пути: и к варварам, и к жителям Полярных Зорь. Для тех и для других он - предатель, достойный лишь смерти. Хуже всего, что так наверняка думает и Надя, ведь, обманув его в главном, градоначальник вряд ли рассказал девушке о его задании!..
        Какими бы подлыми ни казались Нанасу действия мэра, теперь он, по крайней мере, понимал их коварную суть. Они были обусловлены не заботой о живущих в осажденном городе людях, а только лишь личной выгодой. Сафонов определенно надеялся, что, поверив Нанасу, Шека нападет на южный периметр всеми - или хотя бы основными - силами и возглавит отряд сама. А за периметром дикарей поджидала многочисленная засада, которую он убедил организовать Ярчука. Мэр явно надеялся если не разделаться с варварами полностью, то хотя бы хорошенько их «пощипать» и, желательно, взять в плен саму Шеку или кого-то из ее ближнего окружения. Тогда бы он смог попытаться выторговать у дикарей своего сына. Нанаса же Сафонов подставлял совершенно сознательно и «списал» его заранее - доверчивый саам, посвященный в планы «торговли» с варварами, был для него не нужен и даже опасен.
        Но так Сафонов мог рассуждать лишь до тех пор, пока его сына не четвертовали, - возможно, у него на глазах. Теперь отчаявшимся мэром руководила одна только месть, а уж о каком-то там бесполезном дикаре, посланном им на смерть, он наверняка и думать-то забыл!
        Но что же теперь делать этому самому дикарю?..
        Нанас остановился. Вокруг него молчаливо стоял заснеженный лес. Юноше вдруг показалось, что даже он не хочет принимать беглеца под свой кров. Впрочем, он и сам не собирался пока искать спасения в лесу. Во всяком случае, в этом лесу, где за каждым кустом, за каждым деревом его могла поджидать опасность. Нужно было убираться как можно дальше. И желательно - побыстрее. Эх, как жаль, что у него нет снегохода!..
        И тут юноша вдруг почувствовал, как учащенно и радостно забилось его сердце. Ну конечно же! Снегоход! Ведь когда они с Надей ехали к вожделенному «раю», в самом конце пути они бросили один снегоход в лесу!.. В его баке, насколько помнил Нанас, оставалось совсем мало бензина, но это неважно. Он будет ехать, пока это возможно, - все равно уберется отсюда куда дальше, чем делал бы это пешком.
        Покрутившись на месте, парень сообразил, в каком направлении ему нужно идти, и уверенно зашагал к своей новой цели.
        Глава 21
        НЕЖДАННАЯ ПОМОЩЬ
        Почему-то ему казалось, что идти до снегохода не очень далеко. На самом же деле шагать пришлось довольно долго. На память Нанас не жаловался - она подвести не могла; он был уверен, что идет правильно. Другое дело, что в прошлый раз он не шел, а ехал в прицепленных к снегоходу волокушах, да и состояние его после встречи с большеногим гигантом было тогда не самым лучшим. Какие-то моменты могли выпасть из памяти, поэтому путь и показался короче, чем он есть на самом деле.
        Ходить пешком Нанас привык, и даже любил идти вот так, налегке, вдыхая вкусный морозный воздух и размышляя о чем-нибудь приятном. Только сейчас его мысли были весьма далеки от какой бы то ни было приятности. Гадкие это были мысли, омерзительные и тяжелые. Настолько тяжелые, что беглец почти наяву ощущал их гнетущий груз, невольно заставляющий сгибать спину и напрягать плечи.
        Казалось бы, о чем тут еще думать? И для варваров, и для полярнозорненцев Нанас теперь был врагом. Даже если саам и захотел бы доказать жителям города свою невиновность, то попросту не успел бы этого сделать - его бы наверняка пристрелили охранники, появись он возле стены. Да и это у него вряд ли бы получилось - воины Шеки перехватили бы его и прекрасная дикарка вряд ли стала бы второй раз дарить ему жизнь.
        Юноша вспомнил, что, возможно, именно в эти мгновения решается исход битвы между защитниками периметра и варварами и совершенно неясно, чем завершится дело. Может, дикари, получив хорошую трепку, все-таки уберутся от города?.. Тогда у него появится шанс, что охранники на радостях и не убьют его сразу и он сумеет оправдаться… Но почему-то он все же был уверен, что легкой победы не получится. Наоборот, потеряв много людей, противники озлобятся друг на друга еще сильнее и ни о каком перемирии больше не сможет идти речи. И те, и другие будут стоять до конца, до самого последнего человека.
        Нанаса обожгло мыслью, что среди этих людей находится сейчас и Надя. Его любимая!.. Подумав так, парень тут же почувствовал в горле ком жгучей горечи. Любимая?.. Которую он предал, которой изменил так легко и так сладостно?.. Имеет ли он теперь право думать так об этой девушке? Он, бесполезный, ничтожный человечишко, которого оказалось так легко обмануть, напугать, соблазнить?!.. Нанас ощутил вдруг такое презрение, такую ненависть к себе, что рука невольно потянулась к ремню с висящими на нем ножнами. Перерезать этому ничтожеству глотку - вот каким было сейчас его самое заветное желание. Но рука, так и не добравшись до ножа, застыла. Да, он конечно же заслуживал смерти. Но такая смерть принесет облегчение лишь ему одному. И тогда Наде он уже точно не сможет помочь. Пусть он и не заслуживает ее любви, но сделать все возможное, чтобы снасти девушку, просто обязан! А для этого должен пока оставаться живым и убраться отсюда подальше. Но убраться не просто для того, чтобы спасти свою ничтожную шкуру, а чтобы позвать на помощь тех, кто окажется не столь бесполезным, как он сам.
        Кто это может быть, Нанас пока не знал. Но то, что он должен разбиться в лепешку и что-то придумать, - была не просто туманная мысль. В этом был теперь весь смысл его жизни. Короткой ли, долгой ли - все равно.
        Занятый размышлениями, Нанас едва не прошел нужное место - за прошедшие дни выпавший снег замел все следы и запорошил сам снегоход. Выручил нюх; непривычный еще к «городским» запахам саам сразу учуял слабый запах бензина.
        Парень подошел к «самобеглым нартам» и обмел с них снег по-прежнему замотанной шарфом рукой. Сразу вспомнилась Шека - как та перевязывала ему порезанную ладонь. Это воспоминание резануло почти так же больно, как и нож. Левой рукой, помогая зубами, он развязал тугой узел и, размотав окровавленную тряпку, отбросил ее с такой злостью, будто это несчастный шарф был виноват во всем случившемся.
        Порез уже затянулся, хотя сжимать ладонь было еще больно. Нанас подумал вдруг, что рановато расстался с повязкой, - голую руку недолго и обморозить, но, к счастью, тут же нашел в кармане куртки рукавицу - видимо, туда ее сунула Шека.
        Сплюнув с досады - от этого «напоминания» избавляться было бы чересчур опрометчиво и глупо, - юноша натянул рукавицу, затем взгромоздился на сиденье и повернул ключ, который так и торчал в замке зажигания.
        Снегоход завелся не сразу. Нанас испугался, что бензина не осталось совсем. Он даже встал и, взявшись за руль, покачал машину. В баке успокаивающе булькнуло.
        Мотор недовольно чихнул лишь на пятой попытке. На шестой - прокашлялся и деловито затарахтел. Юноша с облегчением выдохнул и развернул снегоход в сторону Мончегорска. Туда, откуда совсем недавно ехали они с Надей навстречу своей мечте. В принципе, ему было сейчас все равно, куда ехать, но выбирать не приходилось - путь на юг для него был пока закрыт.
        Внезапно в голову пришла вызвавшая горькую тоску мысль: эх, если бы бензина было достаточно - тогда бы он поехал прямиком к Сейду и, если бы его не убили по дороге бандиты и радиация, остался бы жить со своим верным псом навсегда!.. Но юноша тут же вспомнил о Наде, и тупая боль, резанувшая по сердцу, заставила застонать от досады и отчаяния. Нет уж, пусть любимая считает его подлецом и предателем, но она заслуживает куда лучшей участи, чем сидеть в осажденном городе, ежеминутно ожидая смерти!
        Нанас снова принялся думать, что он может сделать для ее спасения. Как назло, в голову вновь лезли только две не сулящие никакой пользы мысли: забрать Надю из Полярных Зорь он не имеет ни малейшей возможности, во-первых, и вне города девушка все равно будет обречена на гибель, во-вторых. Третья же мысль поначалу показалась ему настолько глупой, что Нанас даже помотал головой, словно надеясь ее оттуда вытряхнуть. Но мысль засела внутри крепко, и юноша, сдавшись, в конце концов с ней согласился. Да, как бы дико это ни звучало, но, чтобы спасти любимую, нужно спасти весь пресловутый рай - закрытые теперь для него Полярные Зори! И вновь ему пришлось признать, что сделать это в одиночку он не может ни при каких обстоятельствах. Но кого же звать на помощь?.. Впереди - населенный бандитами Мончегорск…
        И тут очередная дикая мысль посетила голову парня. Причем настолько дикая, что ошарашенный Нанас на какое-то время забыл рулить и, съехав с дороги, едва не врезался в дерево. Вернувшись на ровную «белую ветку», он немного успокоился и принялся обдумывать то, что так его поначалу обескуражило. Итак, коли уж он все равно едет к Мончегорску и миновать этот город незамеченным у него вряд ли получится, то почему бы не попытаться уговорить тамошних бандитов собраться и пойти на помощь полярнозорненцам? Разумеется, не просто так - в награду им можно пообещать электроэнергию…
        Чем дольше Нанас думал об этом, тем яснее понимал, что его идея абсолютно дикая и бестолковая. Не говоря уже о том, что он не имеет никаких полномочий что-либо кому-либо обещать, надеяться на то, что бандиты станут его слушать, - не просто глупо, а очень и очень глупо! Хорошо, если его просто убьют, а не станут пытать в отместку за гибель группировки «ЮЛА». Впрочем, смерть сейчас казалась не самым плохим выходом из создавшегося положения. А поскольку других идей все равно не было, отчаявшийся саам все же принял решение идти на поклон к бандитам.
        И тут, будто подслушав его мысли - дескать, идти?., ну, иди! - чихнул и заглох мотор. Бензин в баке закончился.
        Нанас, хоть и ожидал это, поначалу растерялся и еще минуты две сидел, сжав ладонями ручки руля, словно надеялся, что снегоход одумается и поедет дальше. Затем вздохнул, поднялся с сиденья и обошел «самобеглые нарты» вокруг. Впрочем, теперь они уже не были самобеглыми. И не паслись поблизости верные олени, которых можно было запрячь в эту неприятно пахнущую бензином железную повозку.
        - Вот вам и ваши плоды цивилизации! - пробормотал саам. - Олешки-то и под снегом ягель бы нашли, поели - и вперед. А эту железяку ягелем не накормишь. И бензин из-под снега не выроешь… - Но все-таки он вынужден был признать, что снегоход потрудился на славу и выручил его здорово. Поэтому юноша провел ладонью по блестящему черному бензобаку и сказал: - Спасибо тебе, друг! Отдыхай.
        Упомянув о еде, Нанас почувствовал, что и сам дико голоден. В самом деле, ел-то он почти сутки назад, да и то наспех - перед опасным заданием в горло ничего не лезло. А Шека его накормить не удосужилась. Вспомнив о прекрасной огненноволосой дикарке, парень невольно вздохнул и тут же врезал себе за это по скуле - да так, что слетела в снег шапка.
        - С-скотина!.. - зашипел он и вдарил по второй щеке, уже послабее. - О ком вздыхаешь, бестолочь?! Тебе о Наде нужно думать, дикарь! Вот спасешь ее, а потом иди в лес и обнимайся там хоть с медведями!..
        От этой внезапной вспышки даже слегка расхотелось есть. И хоть Нанас готов был в наказание поморить себя голодом, он все-таки понимал, что без пищи организм долго не протянет, - ноги просто не смогут идти, да и мороз с ним, голодным, очень быстро разделается. Рука машинально схватилась за пояс - к счастью, мешочек с кресалом и кремнем был на месте. Хорошо, что он не поддался на Костины насмешки и не выбросил эти бесполезные в городской жизни «игрушки»; без огня он бы теперь точно пропал. Но даже чтобы развести костер, нужно заготовить дров, а если для этого не останется сил, то… Короче говоря, первым делом нужно добыть еды.
        Нанас вынул из ножен подарок «небесного духа» и повертел сто в руке. Нож вновь оставался его единственным оружием, и добыть этим оружием пищу не представлялось возможным. Выход был один - опять мастерить дротик. А там уж - как повезет. Не может ведь в лесу совсем не быть никакой живности! Лишь бы самому не стать обедом для какой-нибудь живности, вроде синеглаза или белого змея. Вспомнив о чудовище, в чьих мощных «объятиях» ему случилось побывать, юноша невольно поежился и заозирался. Но вокруг было тихо, лишь потрескивал остывающий двигатель снегохода.
        Потоптавшись еще немного возле снегохода, Нанас махнул рукой и направился в лес. Быстро вырезал березовую палку для древка и пошагал по сугробам к поваленному дереву, чтобы продолжить работу сидя - нужно было хорошо остругать деревяшку и привязать к ней нож. Однако, добравшись туда, он внезапно почувствовал необъяснимую тревогу. По-прежнему было тихо, но почему-то парню стало казаться, что он здесь не один… Выросший среди дикой природы, саам привык доверять своим чувствам, поэтому первым делом он внимательно огляделся и, не заметив ничего подозрительного, решил все же обойти это место вокруг. Лишь убедившись в полной безопасности, Нанас принялся за намеченное дело, чтобы, увлекшись работой, и впрямь не попасться кому-нибудь в зубы.
        Отошел он совсем немного и… замер, увидев петляющий меж деревьями след. Еще издали саам догадался, кто его оставил, а подойдя ближе - только утвердился в своей догадке. Следы были большими и глубокими. Огромный тяжелый зверь, проваливаясь в снег и подметая его шерстью на брюхе, прошел тут совсем недавно. И этим зверем был не кто иной, как хозяин леса. Медведь. Имея в руке всего лишь нож, Нанас не захотел бы встречаться с ним и летом, а уж зимой, когда потревоженный кем-то в берлоге шатун голодный и злой, такая встреча наверняка закончится очень и очень плохо. Для Нанаса.
        Нужно было как можно скорей убираться отсюда, выходить на дорогу и бежать, бежать, бежать, покуда несут ноги! Однако юноша опоздал. Зверь появился перед ним неожиданно - видимо, вернулся по своему следу. Медведю оставалось сделать несколько прыжков, но он замер, разглядывая свою добычу. Нанас же, едва заметив опасность, попытался отскочить в сторону. Не вышло - нога провалилась под наст, а когда он поймал устремленный на него хищный, зеленовато светящийся взгляд - был уже не в силах пошевелиться от охватившего его ужаса. Словно зачарованный, саам не мог отвести глаз от свирепого хищника, все сильней и сильней захлестываемый волнами неподвластного разуму страха. Да и было чего испугаться! Мало того, что медведь был поистине огромен - встань он на задние лапы, оказался бы выше Нанаса вдвое, - так еще и выглядел почти до неузнаваемости уродливым; краем способного еще соображать разума парень засомневался даже: а медведь ли это вообще. На огромной, покрытой тошнотворными шишками и наростами голове зверя полностью отсутствовала шерсть. Почти не было ее и на омерзительно поблескивающих розовым боках и
спине - она торчала по телу лишь редкими, спутанными бурыми клочками, словно кочки на болоте. И только снизу - на груди и животе, насколько мог видеть парень, - шерсть была густой и длинной. Пожалуй, даже длиннее, чем следует, - недаром, разглядывая следы зверя, Нанас сразу отметил, что они подметены ею.
        Медведь широко раскрыл красную пасть, и оттуда, из глубин жуткого зева с огромными желтыми клыками, раздалось утробное клокотание. Из пасти потекла белая пена, до юноши долетел тяжкий смрад дыхания хищника. На хребте смердящего урода вздыбились и заходили волнами клочья шерсти. Саам приготовился к худшему - зверь определенно собрался нападать.
        Мерзкое чудище взревело. Один миг - и ревущая глыба сбила Нанаса с ног. Мощная когтистая лапа ударила по плечу, вдавила юношу в снег. Он едва успел выставить вперед левый локоть, чтобы защитить лицо, и почти машинально взмахнул правой рукой. Удар зажатой в кулаке палки для дротика пришелся медведю в голову, куда-то в район уха. Зверю это не понравилось, он заревел еще громче, вновь обдав Нанаса зловонным дыханием, закрутил головой и переступил лапами, на пару мгновений отпустив плечо парня. Этого хватило, чтобы отбросить бесполезную деревяшку и перехватить нож правой рукой, не обращая внимания на боль в порезанной ладони, - похоже, рана снова открылась.
        По рассказам бывалых охотников сыйта Нанас знал, что наиболее уязвимые места у медведя находятся в районе ключицы, под мышками и под грудной клеткой. Но сейчас, когда свирепая зловонная туша снова вдавила его в снег, юноше было не до того, чтобы искать эти места. Да у него попросту и не было такой возможности. Поэтому саам принялся колоть острием ножа наобум, куда смог дотянуться, однако лишь рассердил зверя еще сильнее, судя по всему не причинив ему никакого значительного вреда. Медведь, продолжая свирепо реветь, взмахнул лапой и обрушил ее на человека. Правую руку пронзило болью, она тут же онемела, и нож вывалился из разжавшихся пальцев. А жуткая зловонная пасть распахнулась уже над самым лицом парня, грозя через мгновение сомкнуть на нем челюсти. Скорее поддавшись пробудившимся в нем древним инстинктам, чем вспомнив еще один совет тех же охотников, Нанас, пересилив боль, поднял раненую руку и, сжав пальцы в кулак, засунул ее прямо в раззявленную пасть, стараясь проникнуть как можно глубже, до самой глотки. Теперь уродливая зверюга не могла ни дышать, ни сомкнуть до конца зубы.
        Медведь закряхтел, словно пытаясь прокашляться, и отчаянно затряс лысой, бугристой головой. При этом он снял лапу с левого плеча Нанаса, и парень, тут же воспользовавшись этим, принялся молотить вторым кулаком по морде зверя.
        И все-таки саам понимал: он погиб. Кто сможет долго отбиваться от свирепого, сильного хищника голыми руками? А даже если он и сумеет вывернуться из-под мощных лап, убежать все равно не получится - медведь в любом случае бегает быстрей человека. Если же учесть, что по сугробам и непрочному, проваливающемуся насту бежать вообще невозможно, нетрудно предвидеть результат этой очевидно бесплодной попытки.
        Нанас готов уже был сдаться, вынуть из пасти руку, подставить под ее клыки горло, чтобы все это уже поскорей кончилось. И тут он заметил краем глаза что-то большое и белое, упавшее на спину медведю. Сначала сааму показалось, что это свалилась с ближайшего дерева снежная шапка, но в следующее мгновение он увидел еще одну метнувшуюся к зверю белую молнию и услышал рычание, совсем не похожее на медвежье.
        Медведь отчаянно закрутился, потащив за собой Нанаса. Рука выскользнула из пасти, ободрав о клыки запястье и оставив внутри рукавицу. Юноше удалось, кувырнувшись вбок, уйти из-под зверя, хотя плешивому чудищу было уже явно не до него. На медвежьей спине, терзая загривок, распласталась большая белая собака. Еще две вцепились в бока хищника, а четвертая, уворачиваясь от молотящих воздух когтистых лап, пыталась добраться до розового горла медведя.
        Нанас заметил, что шерсть у этой собаки была не такой белой, как у трех других, а спина и вовсе темной - точнее, буровато-серой. И уже в следующее мгновение догадка узнавания озарила сознание парня.
        - Сейд!.. - просипел он. - Сейдушка! Как ты? Откуда?..
        Это и вправду был он, его верный, единственный друг!
        Вместе с другими собаками Сейд продолжал атаковать медведя. Тут наконец опомнился и Нанас. Он увидел блеснувший в окровавленном уже снегу нож, схватил его и тоже бросился к зверю. Подобраться к грудной клетке и прочим уязвимым местам на теле медведя юноша по-прежнему не мог, опасаясь, к тому же, поранить своих четвероногих союзников. Поэтому Нанас принялся наносить удары по уродливой, покрытой наростами и шишками голове, стараясь попасть в глаз или ухо. Намеченной цели его удары так и не достигли - медведь, отбиваясь от собак, озверело мотал головой, - но пара-тройка из них все же нанесли чудищу ощутимые раны.
        Под столь сокрушительным напором зверь начал слабеть. Он дернулся в сторону, попытавшись, видимо, убежать, но вцепившиеся в него мертвой хваткой собаки не позволили этого сделать. А потом Сейд добрался-таки до медвежьего горла. Мощные челюсти пса сомкнулись, и по голой, отвратительно розовой шее урода заструилась алая кровь. Медведь почти по-человечески застонал и рухнул набок, придавив одну из собак. Тут уж не сплоховал и Нанас - подпрыгнув, он вонзил острое лезвие в левое подреберье хищника.
        Медведь еще несколько раз судорожно дернулся и затих.
        Глава 22
        УЖИН С СОБАКАМИ
        Едва схлынула горячка сражения, как руку юноши снова пронзила боль; пальцы разжались и выронили нож, вновь онемевшая конечность повисла плетью, с изжеванной кисти часто закапали в снег крупные алые бусины. Однако Нанас не обратил на это внимания. Он бросился к сидящему возле медвежьей туши большеголовому псу, упал рядом с ним на колени и обхватил верного друга левой рукой.
        - Сейд! Родненький мой, хороший! Спасибо тебе! Спас меня!.. Откуда ты взялся?!..
        «Погоди, - отозвались в голове „мысли“ Сейда. - Надо сначала выручить друга. Помоги нам!»
        - Друга?.. - заморгал юноша, но быстро вспомнил, что, падая, смертельно раненный медведь придавил одну из собак.
        Остальные псы с присоединившимся к ним Сейдом, вцепившись зубами в редкие клочья шерсти, уже вовсю тянули на себя массивную тушу. Нанас подскочил к ним и, схватившись здоровой рукой за одну из задних лап медведя, попытался перевернуть его на спину. Сил единственной руки на это не хватило. Тогда парень перебрался к собакам, резким взмахом скинул с руки рукавицу и ухватил пальцами клок жесткой бурой шерсти. Вчетвером им удалось немного оттащить убитого зверя, и из-под него, отряхиваясь от налипшего снега и крови, выбрался придавленный пес. По счастью, кровь на нем была только медвежья, сам он почти не пострадал - спас глубокий снег.
        Белый пес проковылял к своим товарищам, и все они, кроме Сейда, уселись в снег, устремив на саама выжидающий взгляд трех пар глаз цвета спелой морошки. Верный же друг подошел к Нанасу и «сказал»:
        «Ты ранен. Лечи руку».
        Нанас хотел поднести к глазам правую кисть, но не сумел двинуть рукой - ту вновь пронзила острая боль. Рукав куртки, несмотря на толщину прочной кожи, был в нескольких местах порван, а по изжеванному запястью стекала кровь и капала с пальцев. Нанас мысленно поблагодарил всех добрых духов за то, что на нем была эта куртка, - иначе медведь мог бы и вовсе откусить ему руку. Но и сейчас радоваться было рановато; Сейд был прав, раны следовало перевязать.
        Левой рукой парень расстегнул куртку; покряхтывая от боли, снял сначала ее, затем бушлат, потом вытащил из-под брюк край тельняшки, достал нож и сделал внизу тельника разрез. Затем оторвал широкую полосу ткани, засучил правый рукав и хотел заняться перевязкой, но Сейд вдруг мотнул большелобой круглой головой и попросил дать ему руку. Нанас опустился перед псом на колени, и тот принялся теплым шершавым языком вылизывать раны. Потом уселся в снег и разрешающе кивнул.
        Юноша принялся неуклюже бинтовать раненую конечность. Получилось не очень аккуратно, но достаточно прочно. Затем он, опять покряхтывая и постанывая, оделся, жалея, что выбросил шарф, - сейчас кстати было бы уложить поврежденную конечность на перевязь. «Бедная рука, - подумал он, - что-то часто ей стало в последнее время доставаться…» Но, жалей не жалей, приходилось как-то приспосабливаться и действовать пока, как выражалась порой Надя, «одной левой».
        Нанас погоревал бы, наверное, заодно и о возлюбленной, но, к счастью, его отвлек вопрос Сейда:
        «Еще что-нибудь болит?»
        Нанас прислушался к ощущениям. Кроме измочаленной правой руки, которая, после вылизывания Сейдом и перевязки, болела чуть тише, ныли отдавленное медведем левое плечо и помятые ребра, но на это можно было не обращать внимания.
        Он помотал головой.
        «Хорошо, - „сказал“ пес. - Теперь надо поесть. Есть чем разжечь костер? Мы обошлись бы и так, но ты ведь сырое мясо не любишь».
        - Мясо?.. - вслух спросил обескураженный Нанас, чувствуя, как сразу настойчиво заурчал голодный желудок. - Откуда мы его возьмем? Костер-то развести есть чем, но мясо…
        «А это что?» - мотнул лобастой головой на тушу медведя Сейд.
        - Это?!.. - попятился юноша. - Вы будете это есть?!..
        «И ты тоже будешь. Вкусное мясо. Пахнет хорошо, можно есть».
        - Да ты посмотри, какой он урод!
        «Какая тебе разница, как он выглядит! Ты ведь будешь не любоваться им, а есть».
        Подумав немного, Нанас решил, что верный друг, в общем-то, прав. В любом случае, с одной рукой и без оружия из него получился бы плохой охотник. Разве что собаки поймали бы зайца…
        И тут наконец он вспомнил, что так и не узнал, каким образом здесь оказался его верный мохнатый друг, к тому же не один, а с соплеменниками. Да еще так кстати!..
        Юноша повернулся к Сейду, но последнюю мысль он, видимо, «произнес» настолько явно, что пес ее «услышал».
        «Сделай сначала огонь, - „сказал“ он, - приготовь еду. Поговорим, когда будем есть».
        Дрова с одной рукой собирать было плохо - пока Нанас возился с костром, солнце успело закатиться за сопки, стало темнеть. Хорошо, что собаки зубами помогли разделать тушу, заодно успев и насытиться.
        Нанизав на прутья сразу несколько сочных кусков, Нанас уселся возле уютно потрескивающего костра на подстеленный заранее еловый лапник.
        Пока жарилось мясо, он не утерпел и спросил у всех псов сразу:
        - Так откуда же вы взялись, ребята?.. Если бы не вы… Спасибо вам, спасли меня.
        Наевшиеся собаки лежали вокруг костра, блаженно щуря глаза. Сейчас они казались самыми обычными «друзьями человека», ничуть не разумней обычных охотничьих псов или тех собак, что пасли возле сыйта оленей. Разве что головы у этих были круглыми и заметно крупнее, чем у «просто собак». И шкура у всех, за исключением Сейда, была такой белой, что почти сливалась со снегом.
        Нанас знал, что между собой эти чудесные псы общаются мысленно, однако «говорить» с ним они то ли не могли, то ли решили, что Сейду это делать будет сподручней.
        И четвероногий друг «сказал»:
        «А ты почему здесь? Тебя не впустили в рай? И где Надя?»
        - Нет уж, давай сначала ты рассказывай! Я первый спросил. Да мне и рассказывать, думаю, дольше. А с Надей все в порядке… То есть, было в порядке, когда я видел ее в последний раз.
        «Я чувствую, что ты думаешь о ней как-то странно. Что-то случилось…»
        - Да ничего не случилось! - вскинулся Нанас. - То есть, случилось, но… - он, смутившись, замялся. - Прости… Я расскажу, но позже. Давай сначала ты, ладно? Надя жива, правда. А ты дошел до своих или твои друзья тебя встретили по дороге?
        «Дошел. С большеногим было хорошо идти. Он проводил меня до самой Колы. Дальше я сам. Меня ждали! Я был рад».
        Нанас улыбнулся, вспомнив подругу Сейда, Снежку. Хорошо хоть у них в «личной жизни» все хорошо. Хотя… Сейд ведь сейчас один…
        Наверное, он опять подумал слишком «громко», потому что четвероногий друг «сказал»:
        «Со Снежкой все в порядке. Она тоже хотела пойти. Я не пустил. У нас будут щенки».
        - Да ты что?! - подпрыгнул юноша. - Вот это да! Я тебя поздравляю!..
        «Рано поздравлять, - смешно нахмурился пес. - И у тебя сейчас мясо сгорит».
        Нанас поспешно снял с огня и впрямь начавшие обугливаться куски медвежатины. Не утерпев, вцепился в один из них зубами, обжегся, зашипел…
        «Не спеши, - „усмехнулся“ пес. - До утра времени много».
        «А что утром?» - тоже мысленно задал вопрос парень.
        «Пока не знаю. Но что бы ни было, ночью этого делать не стоит. И говори вслух, мои друзья плохо слышат твои мысли».
        - Хорошо, - вслух произнес Нанас. Вновь не удержался, подул на мясо и откусил большой кусок. Почти не жуя, проглотил и глухо спросил: - А зачем ты вообще вернулся? Да еще не один.
        «Я рассказал своим, что людской „рай“, город Полярные Зори, действительно существует. Но я ведь в нем не был, много рассказать не мог. А ты ведь знаешь, мы не хотим иметь рядом с собой тех, кто может быть нам опасен»…
        - Рядом?.. - удивился Нанас. - Полярные Зори от вас о-го-го как далеко!
        «Не очень далеко. Не забывай - у людей есть быстрые машины! И жители такого города наверняка сильны, а значит, тем более опасны. Поэтому на совете решили отправить к Полярным Зорям тех, кто узнает об этом городе и его людях побольше. Меня тоже, потому что хорошо знаю дорогу и потому что у меня здесь „свои люди“, с которыми можно связаться».
        - Вот как!.. - вздохнул Нанас. - Выходит, я тебя подвел… - Но говорить о себе ему пока не хотелось, и он спросил: - А как вы догадались свернуть в лес? Не случайно же на меня с этим уродом наткнулись! Вы ведь по дороге, наверное, бежали… Услышали шум?..
        «А сам догадайся!» - ехидно прищурился Сейд.
        - Следы?.. - спросил парень, а потом с размаху хлопнул себя по лбу: - Балбес! Снегоход же!..
        «Ты просил не называть тебя балбесом. Теперь опять можно?»
        - Можно, - опустил голову Нанас. - Даже нужно…
        «Тогда рассказывай… балбес».
        Устремив взгляд на верного друга, юноша задумался. Ему все еще не вполне верилось, что Сейд опять с ним. Как он грустил по псу с момента расставания, как мечтал увидеться снова, не очень на это надеясь! И вот… Может, все это и впрямь ему только снится? Может, привиделось в горячечном бреду? Что, если на самом деле кошмарный уродливый медведь задрал его в схватке и к нему перед смертью явились образы тех, кого он любил, кто дороже ему самой жизни?.. Но почему тогда нет рядом Нади, нет Ше…
        Нанас сердито затряс головой, отгоняя дурацкие мысли. Что же это за напасть такая, почему ему в голову лезет эта жестокая злобная дикарка?!.. Нужно во что бы то ни стало перестать о ней думать! Забыть ее раз и навсегда! У него есть одна только Надя! И еще вот Сейд!..
        Парень вытянул здоровую руку и погладил лежавшего рядом пса. Тот, несомненно, был никаким не видением, а самым что ни на есть настоящим. Вот же он - большой, мягкий, теплый!.. Шерсть на животе и груди длинная, пушистая, белая; на спине и загривке - тоже вполне себе длинная, но жесткая, серовато-коричневая, немного напоминающая оленью. И голова - неестественно большая и круглая, тоже, как и грудь, совершенно белая, за исключением черного уголька носа и выделяющихся на плоской, совсем не собачьей морде желтых, цвета спелой морошки, глаз, приковывающих к себе внимание очевидной разумностью взгляда.
        Из-за этих-то разумных глаз, ненормально большой головы да отсутствия хвоста и невзлюбил когда-то нагулянного неизвестно где и от кого щенка охотничьей лайки Вехи нойд Силадан. Старый колдун повелел утопить уродца, однако Нанас его ослушался, растил песика тайно. Но разве утаишь что-нибудь в сыйте, где и людей-то жило не более трех сотен! Конечно же, когда Сейд вырос, Силадан все узнал. К тому времени и сам Нанас стал вызывать у нойда недовольство слишком уж «неудобными» вопросами, подрывающими те «священные» истины, что насаждал среди горстки одичавших саамов Силадан. И властному старику показалось очень удобным разделаться с неучтивым упрямцем с помощью привязанности того к четвероногому другу - понимал ведь хитрый колдун, что затеянная им показательная казнь большеголового «исчадия злых духов» не оставит Нанаса равнодушным. Что юноша выскажет тому свое недовольство, пойдет против нойда, а значит - тоже заслужит неминуемую казнь.
        Однако Нанас, узнав об этих коварных замыслах, сбежал из сыйта вместе с мохнатым другом. Казалось, сбежал на верную гибель - ведь мир вокруг саамских земель, по словам Силадана, был уничтожен злыми духами. Но и тут друзьям повезло! Духа они и правда встретили - небесного духа, выпавшего из пылающих огненных нарт, падающих с неба, - но тот, на поверку, оказался все-таки человеком. А его поручение спасти девушку Надю, живущую в неведомом Видяеве, подарили Нанасу с Сейдом сначала полное опасностей и трудностей приключение - долгий поход по неведомому ранее, вовсе не уничтоженному, хоть и изрядно разрушенному миру, а потом Нанас обрел в лице этой самой Нади и свою любовь…
        «Ты что, уснул? - прервал воспоминания парня Сейд. - Сначала расскажи, а потом спи!»
        Юноша встряхнулся - и впрямь, разомлев от сытной, обильной еды, согретый теплом костра, он стал засыпать. Но верный друг, равно как и его белоснежные четвероногие сородичи, ждали рассказа, причем, не из одного только праздного любопытства. Так что, прежде чем спать, нужно поведать им обо всем. Нанас обвел взглядом своих мохнатых слушателей и набрал в грудь воздуха.
        Но сказать он так ничего и не успел. Все четыре пса разом повернули вдруг в одну сторону головы и навострили уши.
        - Что?.. - насторожился, намереваясь вскочить, Нанас.
        «Сиди тихо!» - мысленно «шикнул» Сейд.
        - Еще один медведь?.. - чувствуя, как, холодея, покрывается мурашками кожа, прошептал юноша.
        «Я же просил тебя, помолчи! - недовольно „проворчал“ пес. Но все же добавил: - Не медведь, не бойся».
        Нанас прислушался, но как он ни старался, а ничего, кроме потрескивания костра, не услышал. От этого на сердце стало только тревожней; значит тот, кого почуяли собаки, не хотел, чтобы его обнаружили. А это означало либо то, что он боится нападения, либо сам намеревается напасть. И, опять же, если бы он боялся, то не лез бы сюда вовсе. Значит, что? Подкрадывается?.. Хочет поживиться?.. Тогда этот кто-то наверняка очень большой и сильный!..
        Мурашки расползлись уже по всему телу парня. Он сам не заметил, как достал из ножен подарок «небесного духа» и стиснул в левой ладони его рукоятку.
        Три белых собаки поднялись и бесшумно растворились в темноте.
        «Иди за мной, - посмотрел на юношу Сейд. - Только тихо. Ничего не делай, пока я не скажу».
        «Но кто же там все-таки? - мысленно спросил у него Нанас. - Зверь? Человек?»
        В последнее он, правда, не верил - откуда здесь, в глухом темном лесу, да еще почти ночью, взяться человеку? Внезапно отчаянная догадка полыхнула в сознании: неужели это Надя пошла его искать?!.. Но как она узнала?.. И как миновала варваров?!.
        «Нет, - ответил на „подслушанный“ вопрос пес. - Не Надя. Но человек, да. Мужчина. У него оружие».
        «Откуда ты знаешь про оружие?» - спросил разочарованный юноша.
        «По запаху, откуда же еще? Не отвлекай меня».
        Нанас, опасаясь потерять в темноте верного друга, ускорил шаг. Но быстро пробираться по сугробам и то и дело проваливающемуся насту не получалось, и парень все же отстал. Впрочем, совсем скоро он услышал впереди приглушенное рычание, а затем крик - то ли от испуга, то ли от боли, а может быть, от того и другого вместе.
        Невольно пригнувшись, Нанас ожидал вслед за этим и выстрелов, но, к счастью, их не последовало.
        Призывно залаял Сейд. Судя по всему, он звал именно Нанаса. Юноша поспешил к другу. Из-за облаков как раз показалась долька луны, и своих четвероногих друзей саам нашел достаточно быстро. Одна из собак, вместе с Сейдом, сидели и смотрели на двух других, которые, зажав в зубах по рукаву, вытянули в стороны руки стоявшего на коленях в снегу человека. Тот даже не дергался, лишь жалобно, тихо поскуливал.
        Увидев Нанаса, он попытался вскочить, но собаки, дернув одновременно за рукава, повалили его на спину в снег.
        - Отпустите! - закричал человек. Судя по голосу, это и впрямь был мужчина. - Скажите им, чтобы они меня отпустили! Я ничего плохого не сделаю!
        - Где оружие? - спросил Нанас.
        - Не знаю! Я его сразу выронил…
        Сейд поднялся, подбежал к лежавшему и, покрутившись возле него в снегу, подтащил к Нанасу за ремень автомат.
        - Ого! - воскликнул тот, беря здоровой рукой оружие. - Это вы за мной, что ли, гонитесь? Ярчук велел казнить предателя? Или Сафонов?..
        - Я ни за кем не гонюсь… Дайте же мне подняться, уберите собак! - взмолился мужчина. - Я все расскажу!
        - Отпустите его, - сказал Нанас своим четвероногим друзьям. - Теперь он никуда не денется и ничего нам не сделает.
        Псы отпустили рукава, но остались на месте. Побарахтавшись в снегу, человек наконец поднялся на ноги. Нанаса сразу удивила его странная, бесформенная одежда, будто кое-как сшитая из кусков звериных шкур, и нелепый колпак на голове, сделанный из таких же шкур. А когда он увидел заросшее густой сединой лицо мужчины, поразился еще больше.
        - Так вы что, не из Полярных Зорь?.. Откуда вы? Из Мончегорска? Или из этих… как их?.. Апатитов?
        - Нет… - отчего-то замялся и даже опустил голову седой мужчина. - Я из… как бы точнее сказать?.. В общем, вы называете нас варварами.
        Глава 23
        РАССКАЗ СТАРОГО ВАРВАРА
        Сказать, что Нанас был поражен, - значило не сказать ничего. Варвар?! Здесь?! Что это могло значить? Неужели Шека, поняв, что им не справиться с защитниками Полярных Зорь, повела племя дикарей дальше? Но где тогда остальные?.. И вообще, этот человек, хоть и одет в звериные шкуры, говорит совсем не так, как они…
        Юноше с трудом удалось справиться с потоком нахлынувших на него вопросов и сомнений. Так и стоял он с разинутым ртом, хлопая на незваного гостя глазами, пока смог наконец вымолвить:
        - Так ты варвар?.. - назвать теперь мужчину на «вы» у него не повернулся язык.
        - Ну да… Я один из них. Точнее, был одним из них. Я сбежал. Новый вопрос уже готов был сорваться с языка парня, когда вмешался Сейд.
        «Что за варвары?» - спросил пес.
        «Они напали на Полярные Зори, - мысленно ответил Нанас. - Я не успел рассказать… Я тоже здесь из-за них».
        «Пойдем к костру. Там он расскажет нам все. И ты тоже. Только спроси у него, он здесь один? Мы не чуем других, но…»
        «Я спрошу!» - быстро ответил саам и уже вслух обратился к мужчине:
        - С тобой еще кто-нибудь есть?
        - Нет, - помотал головой тот. - Я убежал один. За мной никто не гнался, я проверял.
        - Как тебя зовут? - почему-то спросил Нанас.
        - Гор. В прошлой жизни меня звали по-другому, но за двадцать без малого лет я привык к этому имени.
        - Хорошо, Гор, - сказал юноша. - Мое имя Нанас. Пошли к костру. Я и мои друзья хотим поговорить с тобой.
        - Друзья?.. - тревожно заозирался Гор. - Их много?.. Скажи им, что я не собирался делать ничего плохого!..
        - Мои друзья здесь, - кивнул на собак парень. - Это не простые псы. Они умеют думать так же, как люди.
        «Вот еще! - возмущенно фыркнул Сейд. - Как люди!.. Ты бы нас еще с оленями сравнил!»
        Однако Нанас оставил реплику пса без внимания, тем более заметив, как испуганно дернулся Гор. Он поспешил успокоить мужчину:
        - Не бойся! Они не причинят тебе вреда. - И добавил: - Если сам будешь вести себя разумно.
        - Буду, буду!.. - Гор для чего-то стянул с головы свой нелепый меховой колпак и стал низко кланяться. В свете луны блеснула его обширная лысина. И вообще, как разглядел теперь Нанас, новый знакомец был весьма стар - помимо седой бороды, растущей, казалось, от самых глаз, на это указывали и обширные глубокие морщины на высоком лбу.
        Гора повели к костру. Тот шел, постоянно оглядываясь на своих мохнатых провожатых. Непонятно было, поверил ли он Нанасу, однако резких движений старался не делать.
        По дороге саам, забросив за спину автомат, нарезал для гостя елового лапника, на который старик опасливо и присел, когда юноша расстелил его у огня подле своего места. Затем Нанас подбросил в костер заготовленных ранее дров, отрезал от туши медведя пару кусков мяса и протянул их Гору:
        - На, ешь.
        Старик выхватил мясо и жадно впился в него редкими почерневшими зубами.
        - Оно же сырое, поджарь! - воскликнул юноша.
        - Ничего, - невнятно, вовсю работая челюстями, промычал гость. - Я привык…
        «Пока он ест, - подал „голос“ Сейд, - расскажи нам о варварах. И о себе тоже».
        Вздохнув и собравшись с мыслями, Нанас принялся рассказывать, что случилось с ним и с Надей после того, как они расстались с Сейдом. Сначала он хотел сообщить только самое главное, но постепенно увлекся и выложил все, за исключением своих отношений с Шекой. Зато он не стал скрывать, как переживает сейчас оттого, что Надя, наверное, считает его предателем.
        За время рассказа он несколько раз по просьбе Гора отрезал тому новые куски медвежатины, зато все четыре пса слушали его очень внимательно, а Сейд и вовсе будто превратился в неподвижное каменное изваяние.
        Однако, стоило юноше замолчать, верный друг тотчас «изрек»:
        «Ты должен переживать не об этом. Странно, что ты вообще так думаешь о Наде. Она тебя любит и не станет в тебе сомневаться. Но ей самой может быть сейчас плохо. А ты убежал».
        - Но что я мог сделать?!.. - вскричал, вскакивая на ноги, парень. - Ты что, не слушал, что я рассказывал?!
        - Я слушал, слушал!.. - отпрянул от него испуганный Гор.
        - Да я не тебе… - смутился и вновь опустился на лапник Нанас.
        - А… кому?.. - заморгал старик.
        - Вот ему, - хмуро мотнул головой на вновь «окаменевшего» мохнатого друга парень. - Я же тебе говорил, что они умные. Чересчур даже… А этот, скотина лохматая, умеет еще и разговаривать.
        - Я ничего не слышал… - тихонько отодвигаясь от юноши, сглотнул Гор. Он явно принял парня за сумасшедшего.
        - Тебе повезло, - буркнул Нанас. И бросил сердитый взгляд на Сейда: - Скажи ему что-нибудь! А то он меня за дурачка принимает.
        Старик вдруг задергался, словно ненароком уселся на горячие угли, а потом замер, разинул рот, да так и сидел, не моргая, пока Нанас не ткнул его локтем:
        - Э! Гор! Ты не умер?
        «Не умер он, не умер, - тотчас услышал он в голове „ворчание“ Сейда. - И все, что он сказал до этого, правда. И рассказать он тоже все готов. А ты на меня не дуйся, я тебе тоже правду сказал».
        «И что мне делать с твоей правдой? - мысленно зашипел на друга Нанас. - Я и сам знаю, что Надя в беде! Что надо ее выручать - тоже знаю! Только пока не знаю, как. А ты, вместо того чтобы помочь, подсказать, меня обвиняешь… Я ведь убежал не от Нади! От мертвого меня было бы больше проку?»
        «Ладно, остынь. Я ведь тоже за Надю расстроился. Подумаем вместе, как быть. А теперь давай Гора послушаем. Это нам всем может пригодиться».
        Старик закрыл наконец рот, проморгался и выдавил:
        - Ну и дела!.. Разумные собаки!.. Ни за что бы не поверил, если бы сам… - тут он присмотрелся к лежащей неподалеку медвежьей туше, и даже в свете костра стало заметно, как побледнела не скрытая седыми зарослями кожа его лица. - А… что это я сейчас ел?..
        - Медвежатину, - поспешно сказал Нанас. - Это медведь. Ты не смотри, что он… такой. Сейд сказал, что его можно есть. Мы тоже ели; видишь - живы.
        Но Гора уже выворачивало.
        - Я же тебе говорил: поджарь!.. - вздохнул юноша.
        - Да при чем тут это… - вычистив наконец желудок и отдышавшись, пробормотал старик. - Я к сырому мясу привык. Но ведь это… Это же урод какой-то, мутант!.. Он еще и радиоактивный, небось! Вы же его счетчиком Гейгера не проверяли…
        Нанас от изумления дернулся так, что едва не свалился в костер.
        - Откуда ты знаешь про радиацию, про счетчик Гейгера?!.. Да ты вообще кто?! Какой ты варвар! Ты и говоришь совсем не так, как они!.. И автомат… Признавайся, тебя специально переодели, чтобы меня обмануть?!
        «Успокойся, он говорит правду!» - мысленно выдал, а вслух даже зарычал Сейд.
        - Но почему тогда он…
        - Я все сейчас расскажу! - замахал руками старик. - Я никого не собираюсь обманывать! Я действительно жил последние годы… уже почти двадцать лет… с теми, кого вы называете варварами. Но до этого я проживал в городе Кемь, это в Карелии… Закончил институт в Ленинграде, работал инженером. Мое настоящее имя Алексей. Я все расскажу!..
        И он начал рассказывать.
        - Когда все случилось, - поведал старик, - мне было уже под пятьдесят. Но я, что называется, держал себя в форме: бегал по утрам, гирями со штангой баловался, почти не пил, не курил… В общем, по мнению многих, выглядел едва-едва на сорок, а уж форы по многим статьям мог и тридцатилетним дать. Во всяком случае, лет за пять до катастрофы на меня, что называется, запала одна из первых городских красавиц, Инна… Инночка. Ей в ту пору едва только двадцать пять исполнилось. Она танцами занималась при нашем доме культуре, у всех на виду была, многим головы вскружила, а выбрала меня вот… Ну, я и не устоял… С женой развелся, благо детей у нас не было, с Инной расписался. Жили, как в сказке, - в любви и согласии. А может, это мне только казалось, может, не так уж она меня и любила. Она ведь только танцами своими и занималась, а я инженером в электросетях работал, ну и подрабатывал постоянно - то рыбу ловил, то лес втихаря с друзьями порубливал… В общем, дома почти и не бывал, все для нее, для Инны своей ненаглядной, старался. Зря, наверное; надо было ее заставить учиться пойти, танцы свои бросить, нормальную
работу найти. Глядишь, и обошлось бы… Короче говоря, когда этот ядерный апокалипсис случился, городские власти от «лишних ртов» стали избавляться. Тунеядцев всяких, бомжей, алкашню - вон из города, живите, как можете, а не можете - подыхайте! А примерно через год поняли, что все равно оставшихся не прокормить. И тогда стали отправлять в леса и тех, кто не приносил городу реальную пользу. Ну, детей, правда, не трогали, если родители их с собой не забирали, а старики и сами почти все поумирали - никаких пенсий им конечно же не платили, разве что родственники помогали, у кого были, так тоже - родственникам самим бы выжить, какая там помощь!.. В общем, моей Инне сказали: танцами твоими сыт не будешь, так что или работай, или ступай, что называется, в лес. А какой из нее работник?.. Но ей намекнули еще, что с ее внешностью она могла бы не только руками поработать, а и еще одним местом - городскому начальству от дел тягостных тоже порой отдохнуть хотелось… Ну, Инка и согласилась. Тварь такая!.. Ну, а я пошел в лес. Сам, никто меня не гнал, мои голова и руки пенились. Но жить в таком гадюшнике я просто не
мог. Передушить всех хотелось или самому удавиться!.. Но слабоват оказался, решил, что сбежать проще. Надеялся, что все равно в лесу скоро подохну, уж зиму-то точно не переживу. Но в лесу оказалось совсем не так, как я думал. Там собралось уже целое племя таких вот, как я, - ненужных и лишних. А когда люди вместе - это уже сила! Со временем нас становилось все больше и больше - приходили с других городов и сел Карелии, с Мурманской области, многие даже из Финляндии - границ-то никаких больше не было… И у всех нас внутри жила ненависть к тем, для кого мы стали «лишними». А цивилизованную жизнь, которую мы потеряли, мы тоже стали презирать и ненавидеть - наверное, потому, что она стала нам недоступной. Не знаю уж, кто первый подал идею - разрушить Кемь, поубивать всех, кто там есть, - нечего им нежиться на перинах, когда мы тут по болотам ползаем, комаров кормим!.. Ну что, напали, дураки… Ни оружия, кроме дубин, ни организованности маломальской… Порушили, правда, сколько-то домов на окраине, «красного петуха» пустили, убили кой-кого… Но и нам тогда досталось так, что мама не горюй!.. Едва четвертая
часть нас уцелела, кто обратно в лес успел убежать… Долго потом раны зализывали… А о новых битвах и думать забыли, пока Шека не подросла…
        - Шека!.. - вздрогнул Нанас. Он хорошо помнил рассказ дикарки, но только сейчас до него дошло, что она ведь тоже говорила, что родилась в Кеми… И юноша, не удержавшись, спросил: - Так вы были с ней вместе с самого начала?
        - Ну да. Ее отец с матерью как-то очень быстро умерли, не выдержали «первобытной» жизни, так что Шеку то одни, то другие подкармливали… Эту девчонку все любили - красивая была, точно кукла. И смышленая - страсть!..
        - А как же она стала… такой… ну, жестокой?..
        - Как не стать, когда все вокруг такие?.. Без жестокости там было не выжить. Ну и ненависть эта к «цивилизации» так и бурлила во всех, словно в котле. А еще, мне кажется, для нее большую роль сыграл один случай… Это произошло как раз во время той дурацкой атаки на Кемь. Ей лет пять тогда было, ну, шесть, может… Родители ее только-только умерли. Когда на город пошли, она за нами увязалась - плакала очень, с другими детьми не хотела оставаться. И ведь побежала следом, что ты думаешь! А когда ее заметили, уже сеча вовсю шла. А тут ребенок, дело ли?.. Ну и сунули ее в первый же дом, в чью-то квартиру, пустую уже, чтобы под ногами не болталась, да не убили ненароком… И там была комната, где до этого тоже ребенок жил. Много игрушек, какие-то цветные картинки, книжки, что-то из нарядной детской одежды, мягкая кроватка и все такое!.. Шеке это все так понравилось, что она, видать, размечталась: и она когда-нибудь заживет так же, и у нее все это будет… Но вернулись наши, когда в лес убегали - хорошо не забыли еще про девчонку, - и у нее на глазах все это порушили и подожгли. А в ответ на ее истерику ее же
потом и наказали, приговаривая, что все это - зло, это - не для «свободных» людей и так далее… После того случая, думаю, ее и перекорежило: вот она, вроде бы, красота эта, цивилизация - протяни руку, и все станет как в детстве, как в Кеми… А только нельзя руку тянуть, запретное это. И детство все равно не вернешь, умерло оно вместе с родителями… В общем, после того дня она изменилась. Что было любовью к прошлому, обернулось ненавистью: если мне этого нельзя, то пусть и никому не достанется!
        У Нанаса от этой истории все сжалось внутри. От жалости к маленькой Шеке защемило сердце. Он сразу вспомнил свое собственное безрадостное детство. Он ведь тоже рос без отца, его тоже обижали, издевались и за рыжий цвет волос, и за «глупые» вопросы… Но у него тогда хотя бы была мама! Она могла и приласкать его, и пожалеть…
        Между тем Гор рассказывал свою историю дальше. Теперь он говорил отрывисто и сухо, будто не вспоминал, а читал какую-то страшную книгу. Молодой необразованный саам понимал далеко не все из его скупых фраз, но в главном и целом ему все было ясно. Он узнал, как постепенно восстанавливалось и неудержимо росло племя, насчитывающее через десяток лет уже несколько тысяч одичавших людей. В основном это были все те же «отбросы общества», которых не допускали в свои ряды даже бандиты из уцелевших городов, но встречались среди них и ненавистники цивилизации, приверженцы той идеи, что именно технический прогресс да так называемая «культура» привели человечество к гибели.
        Со временем варвары деградировали и озлоблялись все пуще.
        Выросло поколение, не знавшее прежнего мира, зато впитавшее с молоком матери жгучую ненависть к остаткам цивилизации.
        Поначалу сообщество было в основном хаотичным, без ярко выраженных принципов единоначалия, что приводило к частым внутренним конфликтам и стычкам. Но несколько лет назад власть в свои руки взяла повзрослевшая, ставшая волевой, сильной и очень жестокой огненноволосая красавица Шека. Она установила в племени матриархат на очень жестких - даже жестоких - принципах.
        С появлением единоначалия племя стало превращаться в орду, в армию, набирая силу и начиная всерьез угрожать всем очагам цивилизации в окрестных землях. Ненависти, кипевшей в Шеке, с избытком хватало для тысяч и тысяч варваров - и огненноволосая предводительница повела свою орду в сокрушительные набеги на города и села, где догорающими угольками теплилась еще прежняя жизнь. Варвары не знали жалости и не желали мира, им нужна была только кровь - горячая кровь их врагов.
        Однако внутри племени положение было непростым. Многим мужчинам было не по нутру женское управление, а женщинам, которым Шека дала больше свободы, не нравилось, что она «прибирала» себе самых красивых и сильных мужчин, расправляясь с соперницами.
        Среди последних, в свою очередь, также кипела нешуточная борьба за право считаться фаворитом. Но вслух недовольство высказывать никто не решался: Шека с легкостью казнила людей за малейшую провинность.
        Тем не менее, варвары представляли собой страшную мощь для жителей уцелевших поселений, с которой у тех не было никакой возможности бороться. Ненавидя и презирая все достижения цивилизации, дикари, тем не менее, охотно пользовались трофейным огнестрельным оружием, хотя в основной массе их вооружение составляли все-таки ножи, топоры, луки со стрелами, копья и дротики.
        Варвары полностью опустошили и разрушили Кемь, Лоухи, Чупу, с приближением весны все дальше продвигаясь на север, к Кольскому полуострову Со временем и до них дошел слух о существовании некой цитадели цивилизации - городе Полярные Зори. Сокрушить его стало для Шеки «священной целью», которой она сумела «заразить» и подавляющее большинство соплеменников. В самом конце зимы варвары захватили и уничтожили Кандалакшу. До Полярных Зорь было теперь рукой подать…
        Старик замолчал. Казалось, он заснул, опустив на грудь голову в нелепом меховом колпаке. Застыл Сейд. Не шевелились и три белых пса, желтые глаза которых горели холодными свечками в отраженном свете костра.
        Первым гнетущего молчания не выдержал Нанас.
        - Но почему же вы ушли?! - воскликнул он. - Столько лет были с ними, а ушли только сейчас!..
        - Атомная станция! - вскинул голову варвар. - Шека во что бы то ни стало мечтает ее уничтожить. Она не понимает, чем это чревато! Я пытался объяснить, но меня никто не хотел слушать, считая выжившим из ума стариком! Мало того, из-за моих речей на меня уже стали поглядывать косо… - Тут Гор подозрительно глянул на юношу и спросил: - А ты сам-то знаешь, что будет, если разрушить станцию?
        - Радиация, - гордый своими знаниями, ответил Нанас. - Все умрут.
        - Вот-вот, - закивал старик. - А я не хочу умирать.
        Глава 24
        ИДЕЯ
        И снова вокруг костра повисло тяжелое молчание. Нанас, разумеется, не мог этого чувствовать, но он будто слышал шелест витающих между собаками мыслей. Парень понимал, что сейчас решается многое, если не все, и терпеливо ждал, стараясь ни звуком, ни движением не отвлекать своих четвероногих друзей. Тихо сидел и старый варвар, вновь опустив к груди голову. Пожалуй, теперь он и правда заснул.
        Наконец шевельнулся Сейд. Он перевел на юношу взгляд и «сказал»:
        «Нам придется вернуться».
        - Что?.. - Нанас был уверен, что неправильно понял друга. - Повтори, а то мне показалось, будто ты ска…
        «Тебе не показалось, - перебил его Сейд. - Нам придется вернуться к стае и рассказать всем, что мы узнали. Нам это не нравится…»
        - Мне тоже это не нравится! - вспылил саам, и от его крика вздрогнул и поднял голову Гор, обведя сидящих у костра непонимающим взглядом. Тогда юноша перешел на мысленную речь. - «Вы собираетесь бросить меня! Ты… ты, мой лучший друг, собираешься бросить меня, когда я в беде!»
        «Если хочешь, я останусь с тобой. Тебя мы не зовем с нами, потому что ты не сможешь быстро бежать, да и без костюма ты погибнешь от радиации».
        «Не надо со мной оставаться! Я и один прекрасно подохну. Иди, у тебя там семья, она ведь дороже друга».
        «Не говори так! Зачем ты хочешь казаться хуже, чем есть? Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Но и Снежка мне дорога не меньше. Тем более… я ведь тебе уже говорил про щенков… Я сам не знаю, чем тебе помочь, что сказать. Я и правда могу с тобой остаться, но это мало что изменит. Лучше всего вам держаться с Гором. Может, попробовать идти к Апатитам и Кировску - тем городам, где мы еще не были? Давайте и я пойду с вами, провожу…»
        Нанасу стало стыдно за свою резкость. Он совершенно отчетливо чувствовал, как тяжело сейчас его мохнатому другу, как раздирают его собачью душу противоречивые чувства. Мало того, едва ли не впервые юноша видел, что всегда уверенный в себе Сейд находится теперь в явной растерянности - он и правда не знал, чем и как помочь бывшему хозяину.
        «Ладно, иди. Не переживай за меня, я что-нибудь придумаю. Только я не понимаю, с чего вы вдруг так сорвались?»
        «Потому что изменились обстоятельства. Мы опасались возможной угрозы от жителей Полярных Зорь, но теперь есть другая угроза - варвары. И она более явная и страшная. Ведь если даже они не смогут расправиться с этим городом, то все равно пойдут дальше. И вполне могут дойти до мест обитания стаи».
        - Но там, дальше, радиация! Она их убьет! - забывшись, вслух воскликнул Нанас. - Варвары ни за что не дойдут до вас, вы можете этого не опасаться!
        «Кто знает, а вдруг они не боятся радиации?..»
        «С чего бы это? Но даже если и так, что изменится от того, что вы расскажете своим о варварах завтра, а не через два дня, или, там, через десять?»
        «А что изменится, если мы останемся на эти десять дней с тобой? Ты ведь не думаешь, что мы впятером победим тысячи варваров?»
        Нанас поник. В словах Сейда была горькая, жестокая правда. Странно даже, на что он надеялся до этого, почему так обрадовался встрече с собаками? Ну да, с Сейдом ему было радостно повидаться в любом случае. Но ведь, говоря откровенно, когда умные псы оказались с ним, в его душе забрезжила некая надежда…
        - О чем вы сейчас говорили? - прервал его размышления Гор. - Что ты кричал о радиации?
        - А вы… ну, то есть, варвары, боитесь радиации? - спросил юноша.
        - Конечно! Мы такие же люди… Я ведь говорил уже, что сбежал как раз из страха перед радиацией. А что?
        «Вот видишь!» - посмотрел Нанас на Сейда, а старику ответил, разумеется, вслух:
        - А то, что дальше, за Мончегорском, начинается радиация, и чем ближе к бывшему Мурманску, тем она сильней. Там людям не выжить.
        - Значит, я не пойду в ту сторону, - сказал старик и почти слово в слово повторил то, что посоветовал Сейд. - Отправлюсь к Апатитам и Кировску. Может, там меня примут. И я думаю, нам лучше пойти с тобой вместе. Тебе ведь, как я понял, обратной дороги тоже нет?
        Нанас печально покачал головой.
        «Вот что я скажу, - „произнес“ слушавший их Сейд. - Давайте спать. Нам всем нужно отдохнуть. С утра мы тоже побежим к стае».
        - Утром договорим, - сказал юноша Гору и повалился на лапник, стараясь поудобней пристроить раненую руку.
        Однако та разболелась не на шутку, и как ни крутил ее Нанас, удобного положения так и не нашел. Болели не только порезанная кисть и покусанное запястье - боль разлилась к локтю и выше. Парень подумал, что, возможно, сломана кость, а это значило, что рука не заживет очень долго и как боец, да и просто добытчик пищи, он почти ничего не значит. И если он останется завтра один, то очень скоро погибнет - если не от нападения еще кого-то вроде давешнего медведя, то хотя бы просто от голода. Идти непонятно куда с Гором, стать для того обузой и нахлебником он теперь не собирался - у одного старика будет куда больше шансов выжить. Просить остаться Сейда он тем более не хотел. Пес в любом случае не справится в одиночку с крупным зверем, и у верного друга, в отличие от него самого, есть теперь семья - незачем ему рисковать понапрасну. А вот о нем, Нанасе, все равно никто не заплачет. Разве что Надя, но даже если она, как уверяет Сейд, и не считает его предателем, если любит по-прежнему, то он все равно не достоин ее любви. Так что смерть станет, пожалуй, вполне неплохим выходом.
        Но, вспомнив о Наде, юноша невольно стал воображать, что же станет с ней дальше. Если Шека не отступится от своих планов и разрушит-таки атомную станцию, то от радиации погибнут все - и Надя в том числе…
        «А ты решил сбежать!.. - мысленно зашипел на себя Нанас. - Сначала просто куда подальше, а теперь и вовсе придумал в Нижний мир перебраться! Нет уж, хоть единственной рукой, хоть вовсе без рук, одними зубами, но Надю из беды выцарапай! Умирать после будешь, когда она окажется в безопасности! В крайнем случае, подохнешь, спасая ее, но никак не иначе. О легкой бессмысленной смерти и думать забудь, хватит уже тебе быть бесполезным!»
        Он накрутил себя так здорово, что даже забыл о боли. Однако, приняв решение во что бы то ни стало идти на выручку к Наде, юноша все равно не представлял, что он может сделать для ее спасения… И белые псы тоже конечно же правы - их присутствие тут ничем не поможет.
        У парня вдруг мелькнула не очень хорошая, а точнее - очень неприятная мысль. Он подумал, что по большому счету белым собакам - не только этим, а всей стае в целом - даже выгодно, если варвары разрушат КАЭС и выпустят радиацию на свободу. Во-первых, погибнут как жители Полярных Зорь, так и сами варвары, а значит, не станет возможных опасных противников и явных врагов. Причем, если радиация окажется очень сильной и дойдет до Мончегорска с Оленегорском, а также до Апатитов с Кировском и убьет тамошних жителей тоже, то у собак на Кольском полуострове не окажется конкурентов вовсе. Разве что саамы из его родного сыйта, но их можно в расчет не брать. Во-вторых же, радиация необходима для жизни самим собакам. Они явно чувствуют себя хуже без нее, вот и сейчас улеглись спать, хотя видно, как рвутся домой сообщить новости… И получив в свое безраздельное владение полностью радиоактивный и безлюдный полуостров, они бы зажили так, что о-го-го! Может быть, скоро развились бы до такой степени, что стали умней и сильней прежних хозяев этой земли, которым хватило глупости не только все потерять, но и уничтожить
самих себя.
        Что ж, эта мысль вовсе не показалась погрустневшему сааму надуманной. Ведь Сейд очень откровенно ответил на его вопрос во время путешествия к Полярным Зорям по «белой ветке». Помнится, он полушутя спросил тогда у пса: «Может, вы и людей когда-нибудь выгоните?», на что «услышал» совершенно серьезное: «Это было бы неплохо. Может, и выгоним», а потом и вовсе презрительное: «Даже неразумные звери не гадят там, где живут».
        Да… В этих словах была горькая правда. Как и в том, что именно люди своей неразумностью дали возможность появиться разуму и умению мысленно разговаривать у белых собак. Для одних радиация - смерть, а для других…
        «Постой!.. - едва не подпрыгнул Нанас. - Радиация! Собаки!.. Что там говорил про ментальную силу Игнат?!.. Установка Потапова увеличивает эту силу у тех, у кого она хорошо развита, и создает какие-то там волны, которые защищают станцию от кого бы то ни было лучше всякой стены… Так ведь никого лучше моих собачек для этой установки и быть не может!!!»
        Первым желанием Нанаса было вскочить, растолкать собак и поведать им свою замечательную идею. Но странное дело - когда он, казалось бы, и думать забыл о сне, на него внезапно навалилась такая отчаянная сонливость, что юноша, сомкнув слипающиеся веки и пробормотав: «Сейчас, сейчас встану…», почти мгновенно отключился.

* * *
        Спал он без сновидений, полностью отрешившись от окружающей действительности. И когда проснулся оттого, что Сейд лизнул его в щеку, увидел, что почти рассвело, - солнечные лучи уже окрасили розовым облака на востоке.
        «Буди Гора, - „сказал“ мохнатый друг. - Мы принесли ему зайца. Поедим - и в путь. - Увидев, что, повернувшись, Нанас поморщился от боли, пес „спросил“: - Как твоя рука? Сильно болит?»
        - Болит, зараза… - пробормотал юноша. - Но это ничего. Я тут такое придумал! Сейчас, Гор проснется, и я всем расскажу.
        Сейд недоверчиво покачал круглой белой головой, но «промолчал». Нанас же растолкал старика и сразу обрадовал его известием, что на завтрак того ожидает зайчатина. Сам же он решил продолжить кормиться медвежьим мясом.
        Но сперва нужно было развести потухший костер - в черном посреди снега круге едва тлели несколько угольков. Дрова тоже кончились, поэтому Нанас отправился за новым запасом, призвав на помощь Гора, - одной рукой ему было бы сложно справиться с этой задачей.
        Углубившись в лес, парень не вытерпел и спросил старика:
        - А скажи, ты хотел бы жить в Полярных Зорях?
        - Глупый вопрос, - буркнул тот. - Дважды глупый.
        - Почему дважды?
        - Потому что конечно бы хотел - это раз, и кто меня туда пустит - это два. Если будет вообще куда пускать.
        - А если бы, скажем, ты стал спасителем города и его власти в награду за это разрешили тебе в нем жить?
        - Ты, я смотрю, фантазер, - недовольно глянул на юношу Гор. - Но лучше о деле фантазируй. Что решил-то? Пойдешь со мной к Апатитам?
        - С моей рукой я тебе стану только обузой… И у меня есть другая придумка. Я сам тебя хочу позвать с собой в одно место…
        - Давай лучше дров наломаем да жрать пойдем. Живот уже сводит.
        - Но я правда… - взмахнул рукой Нанас, однако старик его уже не слушал. Найдя торчавшую из сугроба сухостоину, тот схватился за нее и, в надежде сломать, принялся раскачивать.
        Высохшее дерево треснуло, будто выстрел, и Гор, подтащив его к Нанасу, сказал:
        - На, волоки к костру, я еще поброжу, может, сучьев наберу.
        Юноша одной рукой поволок сухостоину. Та постоянно выскальзывала из ладони, и когда он подошел наконец к кострищу, его как раз догнал старый варвар с большой охапкой хвороста в руках.
        Вскоре костер вновь весело потрескивал, и куски мяса, нанизанные на ветки, румянились на огне.
        Нанас ерзал от нетерпения, ему очень хотелось поделиться со всеми пришедшей ему ночью идеей. Но он все-таки дождался, пока друзья утолят первый голод, заодно сделал это и сам, а потом спросил, обращаясь пока только к собакам:
        - Скажите, а если бы именно от вас зависела победа над варварами, вы бы сделали это или не стали бы рисковать, а все равно убежали бы домой, чтобы трястись там и думать: «Авось пронесет»?
        «Что „это“? - недовольно „пробурчал“ Сейд. - Слушай, по-моему, у тебя не только с рукой проблема. Голову ты не зашиб, когда за дровами ходил?»
        Нанас не стал обижаться на друга. Он продолжил говорить вслух, чтобы его могли слышать не только собаки, но и Гор:
        - Есть возможность помочь защитникам города. Очень хорошая! И сделать это можете только вы. Я имею в виду Сейда и псов, но и ты, Гор, тоже нам очень бы пригодился… У тебя, по крайней мере, автомат есть и обе руки здоровы.
        - Голова у меня тоже здорова, - сварливо пробурчал старик. - А вот у тебя, похоже, болезнь уже с руки и на нее перекинулась.
        - Да что вы все привязались к моей голове?! - возмутился Нанас. - Как сговорились!.. Вы хотя бы выслушайте меня легохонько!..
        - Ну разве только легохонько, - усмехнулся варвар.
        «Мы готовы тебя выслушать, - „произнес“ Сейд от лица всей мохнатой четверки. - Только говори покороче, самую суть, нам пора уходить».
        И Нанас стал говорить. Он рассказал все, что знал об установке Потапова, и поделился своей мыслью о том, как с помощью псов-«экстрасенсов» можно было бы эту самую установку заставить работать снова.
        Едва он замолчал, собаки отчаянно завертелись друг возле друга - между ними, судя по всему, разгорелся нешуточный спор. Старый же варвар лишь крякнул и обескураженно замотал головой.
        А потом в мозгах у Нанаса «раздался голос» Сейда:
        «Если это правда, мы готовы попробовать. Но как мы попадем к установке?»
        - Это уже другой вопрос! - радостно воскликнул юноша.
        Глава 25
        СМЕШАННЫЙ ОТРЯД
        Плохо было то, что Нанас понятия не имел, где именно находится установка Потапова. Игнат говорил, что она где-то на КАЭС, в радиоактивной зоне. Но чтобы ее там отыскать, нужно было сначала проникнуть на саму станцию, где никому из шестерых заговорщиков бывать конечно же не доводилось.
        Собственно, их едва не стало пятеро. Старый варвар поначалу категорически отказывался возвращаться.
        - Меня убьют или свои, или городские, - сказал он, - и тем, и другим я враг. А в эту затею с установкой я вообще не верю. Ничего у вас не получится. Так что я, пожалуй, двину дальше. Вы не против, если я возьму с собой остатки зайца?
        - Да ты сам как заяц! - рассердился Нанас. - Трус несчастный! И к варварам когда-то примкнул из-за трусости, и сбежал от них из-за нее же. А теперь опять трусишь! Только выпала возможность искупить свою вину, а ты…
        - Ну-ка, поучи меня, поучи, молокосос!.. - насупился Гор. - Ты сам-то от большой храбрости, что ли, оттуда удрал?
        - Нет, - досадливо поморщился юноша. - Но я убежал, чтобы придумать что-нибудь и вернуться. Вот теперь придумал - и возвращаюсь!
        - Ты не придумал, ты выдумал!
        - А вот и нет! Мне рассказал об установке сын мэра!
        - По-твоему, он не мог наврать тебе с три короба? - усмехнулся старик.
        - Зачем ему было врать? Да еще перед смертью… К тому же, об установке я легохонько слышал и раньше - от охранников и от коменданта общежития.
        - А я все равно не верю, - поднялся на ноги Гор. - Так я возьму зайца?..
        - Бери ты, что хочешь!.. - махнул рукой парень, отворачиваясь. - Я-то было поверил уже, что и среди варваров есть люди. А вы как есть дикари - каждый сам за себя… - Тут он вновь посмотрел на старика и сказал, будто выплюнул: - Только ты все равно проиграешь.
        - Чего это вдруг? Чай, тем, что в Апатитах живут, я не враг.
        - А ты не думал, что будет, если твои Апатиты давно заброшены? И Кировск тоже? Пойдешь в Мончегорск?.. Могу поспорить - тебя там убьют. Отберут автомат - и его же прикладом по башке, чтобы не тратить патрона. А если пойдешь с нами, то, когда мы запустим установку и прогоним твоих бывших соплеменников, власти города тебя обязательно простят.
        - А тебя? - прищурился Гор.
        - И меня простят, - как можно увереннее ответил Нанас, хотя, говоря откровенно, он сильно в этом сомневался. Тем не менее, будто убеждая себя самого, добавил: - За такое не только простят, но и наградить могут.
        - Ага, пулей в лоб. Или арбалетным болтом, - буркнул старик.
        Нанас совсем недавно почти слово в слово слышал эту фразу от Игната Сафонова, и повторное ее упоминание отчего-то сильно разозлило саама.
        - Ну иди, иди! - крикнул он. - Думаешь, если Шека разрушит станцию, радиация не достанет тебя в твоих Апатитах?
        - Думаю, не достанет, - осклабился щербатым ртом Гор.
        Нанас вспомнил вдруг, что до сих пор носит во внутреннем кармане карту полуострова. Он решил с помощью нее в последний раз постараться убедить бывшего варвара - уж очень не хотелось отпускать старика на верную смерть. Юноша достал карту и развернул ее на коленях.
        - Смотри, - начал он. - Вот Полярные Зори. Где Апатиты?.. Вот это?
        Заинтересованный Гор опустился на корточки.
        - Ну да, - промычал он, ткнув потемневшим заскорузлым пальцем в карту. - Это Апатиты, совсем недалеко отсюда. А вот, чуть дальше, Кировск…
        - Вот именно что недалеко! - торжествующе возвестил юноша. - А теперь посмотри, где Оленегорск и где Мурманск.
        - Зачем мне Оленегорск? А Мурманска, ты говоришь, и вовсе уже нет - одна воронка с водой…
        - Тебе Оленегорск не нужен. Я просто хочу сказать, что расстояние между ними куда больше, чем между Полярными Зорями и Апатитами, но радиация в Оленегорске уже чувствуется, хоть и легохонько. А на таком расстоянии, как от КАЭС до Апатитов, возле этой воронки с водой без специального костюма и вовсе долго не протянешь.
        - Ты-то откуда знаешь? - нахмурился Гор.
        - Потому что я там был. И едва не умер.
        - Врешь ты все! Отговорить меня хочешь, вот и придумываешь что-то опять, фантазер!
        - Сейд, скажи ему! - повернулся парень к своему мохнатому другу, который вместе с остальными собаками с любопытством прислушивался к разгоревшемуся спору.
        Пес уставился морошковыми глазами на старика, и тот, изумленно дернувшись, надолго замолчал. А потом, кряхтя и мотая головой, встал с корточек и пробурчал:
        - Так что, не стоит мне туда идти?..
        - Смотри сам, - постаравшись выглядеть как можно более равнодушным, пожал плечами Нанас. - Я тебе все показал и рассказал. Но я ведь молокосос, ты куда старше и умней.
        - Ладно тебе! - недовольно сказал Гор. - Ну, хорошо, допустим, пойду я с вами. А план-то у тебя какой-нибудь есть?
        - Какой еще план? - заморгал юноша.
        - Ну, как мы найдем эту установку? И как вообще попадем на станцию?
        Вот тут-то и стало понятно, что никто из них ответов на эти вопросы не знает.
        Нанас принялся вспоминать, что говорил ему Игнат. К счастью, память у него была очень хорошей и он смог произнести услышанное когда-то почти дословно:
        - Станцию охраняют сильнее, чем город. Но она находится далековато от города и окружена отдельной стеной. А между северным городским периметром и каэсовским сделали подземный туннель. Но земля там очень каменистая, рыть было трудно, поэтому кое-где туннель выходит наружу, но и там проходы закрыты камнями и плитами. - Нанас вздохнул и развел руками: - Вот, это все, что я знаю…
        «Уже хорошо, - „сказал“ Сейд. - Если есть выходы на поверхность, то, как бы тщательно они ни были закрыты, дыры, чтобы нам пролезть, найдутся. На крайний случай у нас есть лапы и когти - пророем лаз. А дальше что? Кто нас пустит на станцию, если она так охраняется?»
        Нанас приготовился отвечать, но тут вмешался Гор:
        - Коли уж вы меня взяли в сообщники, то говорите так, чтобы и я слышал. А то перемигиваетесь там, а я будто и ни при чем… Нет уж, вместе так вместе!
        - Но… как?.. - смутился юноша. - Собаки вслух говорить не могут, а я мысленно только Сейда слышу, да и то, когда он именно ко мне обращается.
        - Тогда повторяй вслух, что он говорит. Слово в слово.
        - Ладно, - кивнул парень и повторил то, что «сказал» ему Сейд о туннеле.
        - Вот это другое дело, - похвалил старик. - А насчет того, как попасть на станцию, я тебя тоже спрашивал.
        - Я думаю, - сдвинул брови Нанас, - что сперва нам по этому туннелю нужно попасть не на станцию, а в город. А уж там - постараться убедить начальство Полярных Зорь, что мы сможем помочь. Без этого лезть на станцию глупо, нас просто убьют. А даже если и нет, то установку все равно не найти, раз мы даже не знаем, как она выглядит. Включить же ее сами мы и подавно не сумеем.
        - А идти к начальству, по-твоему, не глупо? - заворчал старый варвар. - Ты же сам говорил, что мэру верить нельзя. То-то он тебе обрадуется! А уж мне - тем более. Если нам вообще позволят с ним заговорить.
        «Гор прав, - подхватил Сейд. - Это и опасно, и бесполезно».
        Нанас, как они и договаривались с Гором, повторил «услышанное» вслух и сказал:
        - Значит, надо говорить не с Сафоновым, а с Ярчуком. Он, конечно, злыдень, но за город переживает, как мне показалось.
        - Так тебе и дадут выбирать, к кому идти!.. - фыркнул старик.
        - А что тогда делать? - вспыхнул юноша. - Сидеть тут и ждать, пока варвары сами уберутся?
        - Сами они не уберутся, - скривил губы Гор.
        - Вот-вот! А значит, все равно нужно идти и уже там, на месте, смотреть, что и как… - сделал вывод парень и тут же стал озвучивать мысли своего мохнатого друга:
        - Нужно идти осторожно, лесом, а не по дороге. Нас никто не должен увидеть. Получится дольше, но это даже и хорошо - все равно, пока не стемнеет, к проходу лучше не соваться. А в темноте мы с друзьями все хорошенько разнюхаем и разведаем, если надо - подкопаем, и тогда уж полезем в туннель все вместе.
        - Тогда трогаемся! - вскочил Нанас.
        - Надо бы сначала мяса в дорогу нажарить, - благоразумно заметил варвар. - А то ведь потом костер уже не разведешь…
        Спорить с разумным замечанием было глупо, и Нанас принялся кромсать ножом замерзшую тушу медведя. Одной рукой это получалось плохо, и тогда ему на помощь пришли собаки. В четыре клыкастые пасти они быстро разодрали остатки уродливого зверя на куски, и юноша принялся обжаривать мясо на углях потухающего костра. Гор же, брезгливо морщась, поджарил для себя оставшуюся часть зайца.
        Мяса получилось довольно много, но с учетом того, что и их было шестеро, по прикидкам Нанаса вышло в самый раз. Однако возникла новая проблема.
        - В чем же мы его понесем?! - воскликнул озадаченный юноша. - Мешка нет, а рук у нас всего три…
        Собаки ничего подсказать не могли. Правда, Сейд все-таки «высказался», что они могут нести по одному куску в зубах, но вряд ли вытерпят долго - съедят.
        - Дай-ка нож, - сказал тогда старый варвар.
        - Зачем?
        - Дай, говорю! Не бойся, я-то его не съем.
        Парень протянул Гору нож. Старик отошел к росшим неподалеку молодым тонким березкам и срезал одно за другим два деревца, а потом очистил каждое от веток и заострил с одной стороны. Получились этакие тонкие пики в человеческий рост. Затем варвар стал нанизывать на каждую «пику» куски мяса, и юноша наконец догадался, что изобрел старик.
        - О! - воскликнул он. - Молодец! Здорово придумал!
        - Поживи-ка с мое!.. - горделиво пробурчал варвар. - На, держи! - протянул он парню одну благоухающую жареным мясом «пику». - Перебрось за плечо и неси. Одной руки как раз хватит.
        Сам Гор перекинул на грудь автомат и положил на плечо вторую «пику».
        - Ну, теперь можно и трогаться, - сказал он. - Вот только, боюсь, на такой запах к нам все звери из леса сбегутся…
        - Ага, - вздрогнул Нанас. - И правда… Что же делать?.. Может, тогда ну его, это мясо? Авось, не помрем с голоду за день.
        «Ничего, - успокоил его Сейд. - Нас много, вряд ли кто осмелится напасть. Разве что кто-нибудь очень большой и голодный, вроде того медведя. Но медведи зимой спят. Тот был случайным».
        Нанас, как и обещал, повторил все это Гору, а пока говорил, вспомнил вдруг нечто, от чего его пробрала крупная дрожь.
        - Здесь водится еще один большой зверь, - сказал он в первую очередь для собак, так как варвар и сам должен был об этом знать. - Белый змей. Жуткая тварь! Вот уж тот нас точно не испугается. Я уже имел с ним дело…
        - Да, эта тварюга опасная, - нахмурился старик. - И ведь откуда взялась?.. Раньше я такой и не видывал! Они стали попадаться нам возле Кандалакши, а потом увязались следом… Думаю, это какие-то мутанты из Белого моря. Там ведь раньше много тюленей водилось, и в Кандалакшском заливе их видели… Видать, вода в морях стала радиоактивной, вот они и смутировали за двадцать-то лет. Ведь у белого змея и ласты впереди, как у тюленя, и морда зубастая, на тюленью похожа.
        - Вот! - рассерженно выдал Нанас. - От вас только беды одни! И сами смерть несете, и за вами смерть тащится.
        - Мне теперь застрелиться? - угрюмо бросил старик.
        - Не надо, - буркнул парень, коря себя за несдержанность. - Будем беречь патроны.
        - Кстати, их не больше десятка, - сказал уже обычным тоном Гор.
        - Кого? - испугался Нанас. - Белых змеев?.. Нам и одного хватит.
        - Змеев я не считал. Патронов у нас десять штук максимум. Так что их и впрямь стоит поберечь.
        «Все, идем! - вновь „подал голос“ Сейд. - Мы побежим впереди, а вы идите по нашим следам. Торопиться не надо, времени до вечера много».

* * *
        Сначала идти было легко - погода выдалась хорошей. Правда, небо было затянуто облаками, но зато не слепил глаза снег, да и мороз почти не чувствовался. Ветерок если и дул, то в лесу, за деревьями, он почти не ощущался.
        У Нанаса даже поднялось настроение. Наконец-то он никуда не убегал, не мучился от бездействия, а шел спасать свою любимую. Да-да, что бы он там себе ни напридумывал, Надя была и осталась единственной его любимой женщиной! И пусть он недостоин этой девушки, но сейчас шел выручать ее из беды. А когда он ее спасет (сначала он подумал «если», но тут же исправился), то его вина перед ней уменьшится. Легохонько, но все-таки… Может быть даже, он наберется тогда смелости и все ей про себя расскажет. А тогда… тогда пусть она решает сама: достоин он прощения или нет. И если нет - он на нее не обидится. Правда, тогда будет незачем жить, но… «Но сначала надо спасти Надю!» - сердито оборвал свои рассуждения Нанас.
        И все-таки он начал уставать. Шагать по сугробам и то и дело проваливающемуся насту было весьма утомительно. Да еще все сильнее болела рука. Эх, положить бы ее на перевязь!.. Из чего бы ее сделать?
        Гор почувствовал, видимо, что парень стал помаленьку сдавать, и остановился.
        - Что? - догадался он. - Рука?
        Нанас кивнул.
        - Давай мне свою палку, - сказал старик. - Будешь здоровой рукой больную придерживать.
        - Мне бы перевязь какую-нибудь, - ответил парень, отдавая «пику» с мясом. И тут его взгляд упал на автомат: - О! А ты дай мне «калаш», я его на шею повешу и раненую руку как раз на него положу!..
        Идея оказалась весьма удачной. Руке и впрямь стало намного легче. Правда, тяжелей стало шее, но это по сравнению с изнуряющей болью было сущей ерундой. Нанас опять повеселел. А еще через какое-то время, когда его ноги уже стали раз за разом спотыкаться даже на ровном месте, он увидел, что собаки, бегущие обычно впереди, замерли на месте.
        - Что?.. - забыв об усталости, бросился к ним юноша. - Белый змей?..
        «Жареный медведь, - „ответил“ Сейд и, увидев, как широко распахнулись изумленные глаза друга, пояснил: - Привал. Перекусить пора».
        Костра, как и договаривались, не разводили. Это было и опасно - дым могли заметить издалека, - и не хотелось терять времени. Но даже холодное, мясо с устатку елось замечательно. Плохо, что нечего было пить, - пришлось обойтись снегом. Впрочем, с тех пор как Нанас уехал от города, он к этому уже почти привык.
        Собаки ели быстро, то и дело вскидывая круглые головы и настораживая уши.
        - Что-то слышите? - спросил, не выдержав, саам.
        «Стреляют, - ответил Сейд, разгрызая заледенелый кусок медвежатины. - Но отсюда далеко».
        Нанас повторил услышанное Гору, и оба человека настороженно прислушались.
        - Ничего не чую, - через некоторое время пожал плечами старик.
        - Я тоже, - признался Нанас. - Но у собак-то слух тоньше легохонько. - Он опять повернулся к Сейду: - А как стреляют: редко, часто, очередями, одиночными?..
        «Часто. Много. По-всякому».
        - Ого! - сдвинув на лоб шапку, почесал рыжий затылок юноша. - Похоже, там бой идет.
        - Это нам на руку, - сказал Гор. - Больше шансов проскочить незамеченными.
        «Тогда пойдемте скорей, - совсем по-человечески мотнул головой Сейд. - Надо пользоваться случаем».
        И маленький, но исполненный решимости смешанный отряд, состоящий из молодого саама, старого варвара и четырех разумных собак, снова тронулся в путь.
        Глава 26
        РАЗВЕДКА
        Передышка и съеденное мясо придали Нанасу новые силы. Он шел теперь быстро, а вот Гор, напротив, стал отставать - все-таки возраст сказывался. А оставлять старика позади даже на полсотни шагов было опасно: он по-прежнему нес мясо - правда, уже только одну «пику», - и дразнящий запах мог подбить следующих за ними волков на авантюру - попытаться напасть на отставшего путника.
        Волков они заметили сразу же, как только тронулись в путь после привала. Собаки, оказывается, учуяли серых хищников давно, но не хотели раньше времени пугать своих двуногих друзей. Волков было пять. Нападать и подходить близко они не решались - собаки были серьезным противником, да и автомат на груди у Нанаса наверняка был для них знакомым предметом, - но следовали они за отрядом неотступно.
        Юноша крикнул собакам, чтобы те подождали, и высказал Сейду свои опасения:
        - Гор отстает, как бы на него волки не напали. Давайте чуть медленнее идти.
        «Мы хотим успеть, пока не закончился бой», - ответил недовольный пес.
        Теперь уже и сам Нанас хорошо слышал звуки стрельбы. Идти явно оставалось не так уж и далеко.
        - Успеем, - сказал он. - И потом, не бросать же теперь старика!
        «Мы его с собой и не звали, - откровенно напомнил пес. - Это тебе он зачем-то понадобился».
        - Что?! - возмутился Нанас, оглянувшись, не слышит ли их отставший старик. - Так ты считаешь, что я позвал его напрасно?.. А оружие? Даже если бы мы его отобрали, я бы не смог нормально стрелять одной рукой! Да и отбирать - это значит приговорить человека к смерти!.. Но даже и с автоматом, в котором всего десять патронов, он бы тоже наверняка пропал один… Я понимаю, что вы не особо любите людей, но нельзя же быть такими жестокими!
        «Ладно, ладно, успокойся! - фыркнул Сейд. - Мы же не запретили тебе его брать. Давай сделаем так: сейчас двое наших сбегают вперед на разведку. Так мы меньше потеряем времени и будем уже точнее знать, что делать дальше».
        - А волки? Вдруг на оставшихся двоих они осмелятся напасть?
        «Будем надеяться, что не осмелятся. В крайнем случае, есть автомат. Из-за шума боя выстрелов от города не услышат. В общем, давай, покажи моим друзьям, куда им идти, и объясни еще раз, что точно они должны искать».
        - А сам ты не пойдешь на разведку?
        «Я не такой белый, как они, на снегу я заметней», - в «голосе» Сейда послышалось явное сожаление.
        С друзьями как раз поравнялся Гор. Он тяжело дышал и, остановившись, пропыхтел:
        - Прошу прощения… Устал… Годы…
        - Отдыхай пока, - сказал Нанас. - А я тем временем разведчиков подготовлю легохонько.
        Старик сел прямо в снег. А юноша дождался, пока подбегут остальные собаки, и стал объяснять, рисуя веткой по насту два овала - большой и маленький:
        - Вот это периметры. Тот, что меньше, - КАЭС, тот, что больше, - город. Городской состоит из трех секторов, - он поделил большой овал на три части. - Тот, который ближе к станции, - северный, там поселок Зашеек. И как раз между ним и каэсовским проходит туннель. А дорога идет здесь, - ветка провела кривую линию рядом с овалами.
        «Как они узнают, что это периметры?» - задал вопрос Сейд.
        - Периметры окружены высокой стеной, поймут сразу. А станцию узнают по двум трубам - белым, с красными полосками. - Нанас подумал и уже не так решительно добавил: - Я сам на станции не был, но, когда ехал назад, видел эти трубы… Думаю, это КАЭС и есть.
        «Думаешь или знаешь?»
        - Думаю… Но чему там еще быть-то? Про какой-нибудь еще периметр я не слышал.
        - Да станция это с трубами, станция, - подал голос отдышавшийся Гор.
        - Ты-то откуда знаешь?.. - изумился Нанас.
        - Давно живу, вот и знаю, - ответил старик. - Первые два энергоблока еще где-то в середине семидесятых запустили. Я даже на экскурсии там был, когда в старших классах учился, возили нас…
        - Так это ты Шеке о станции растрепал?! - шагнул к варвару парень, в гневе сжимая кулак. - А я-то на Игната грешил!..
        - Но-но!.. - заерзал в снегу Гор, пытаясь отползти от рассвирепевшего саама. - Про станцию не один я знал, не секрет это! Да и откуда я мог знать, что там стена - недоделанная? Это как раз Игнат ваш поведал. Даже показал, где и как лучше подойти.
        Нанас разжал кулак и буркнул, отвернувшись:
        - Извини…
        «Что-то еще можешь сказать?» - дождавшись, пока у друга прошла внезапная вспышка, спросил Сейд.
        - Больше ничего не знаю. Пусть ищут место, где туннель выходит на поверхность. Сейчас там все, конечно, снегом занесено, но, может, какие-нибудь холмики видно, не знаю…
        Сейд повернулся к своим четвероногим друзьям, и двое из них резво побежали вперед.
        «Пойдем и мы, - позвал людей пес. - Лучше отдохнем там, ближе к периметрам. Думаю, уж туда волки точно не сунутся».
        Вспомнив о хищниках, Нанас заозирался и невольно сжал здоровой рукой цевье автомата.
        - Пойдем… Алексей, - почему-то назвал он старика настоящим именем. И повторил еще раз: - Извини меня. Погорячился я.
        - Ладно, ладно… - поднимаясь на ноги, ворчливо сказал Гор. - Только о людях надо лучше думать. И не кидаться с кулаками, пока точно не уверен, что человек виноват.
        - Ну я же сказал: извини!.. - пробурчал парень. - А если уж говорить, кто в чем виноват, то и мы с тобой не безвинные.
        - Дык!.. - неопределенно мотнул головой старый варвар, но развивать тему не стал.

* * *
        Так они и шли дальше в полном молчании. Теперь впереди бежал Сейд, а оставшийся белый пес замыкал процессию, страхуя старика от возможного нападения волков.
        Но волки на них так и не напали. Звуки боя стали слышны уже совсем отчетливо, и серые хищники предпочли отправиться на поиски более безопасной добычи.
        Лес теперь не казался девственно-диким. То здесь, то там стали попадаться чужие следы, вне всяких сомнений - человеческие. Затем и вовсе трудно стало отыскать даже маленький пятачок с нетронутым снегом; все вокруг было вытоптано, все чаще встречались черные проплешины свежих кострищ, над некоторыми из них еще вился дымок. Даже не напрягая мозги было понятно, что совсем недавно здесь стояли варвары, которые сейчас атаковали город.
        Но когда остатки отряда добрались до крайнего ряда деревьев и Нанас увидел перед собой открытое заснеженное пространство, он понял, что целью атаки дикарей были сейчас не Полярные Зори, а Кольская атомная станция, полосатые трубы которой виднелись чуть вдалеке за высоченной стеной. Эта стена показалась ему даже большей по высоте, чем та, что окружала сам город, но его внимание быстро переключилось на то, что происходило перед ней.
        Там шел бой. Толпа варваров растянулась вдоль периметра широкой редкой цепью и осыпала верхнюю кромку стены градом стрел. Сверху отстреливались из автоматов и пулеметов. Однако Нанас заметил, что выстрелы звучали довольно редко и скупо, - было очевидно, что защитники периметра экономят патроны. Юноше показалось, что в руках у некоторых охранников он разглядел арбалеты. Но больше всего ему не понравилось, что каэсовцы даже не пытались осуществить контратаку. Это могло служить еще одним подтверждением, что боеприпасов у них осталось мало. А поскольку цепь атакующих растянулась в этот раз весьма широко, нанести массированный удар из одной-двух точек, выбежав из ворот (Нанас не знал, сколько их было в этом периметре, но вряд ли больше двух, исходя из его размеров), не представлялось возможным.
        Скорее всего, варвары поняли это, поэтому и применили на сей раз подобную тактику. Они явно хотели сейчас не столько прорваться внутрь периметра, сколько как следует «пощипать» его защитников, уменьшить их боезапас, а по возможности - и численность. Конечно, нападающие гибли и сами, но, очевидно, командиры, а точнее командирши, дикарей посчитали это приемлемой ценой для достижения своих дальнейших целей. Да и смотревшему сейчас на них юноше по-прежнему казалось, что врагов очень и очень много; те потери, что они несли, представлялись ему каплей в море, края которого он так и не увидел. Если же учесть, что здесь были далеко не все варвары, а только их часть, причем не самая большая…
        Сааму стало не по себе. Можно бы было, наверное, назвать это страхом, но юноша вдруг почувствовал, что совсем перестал чего-либо бояться. Наверное, его сердце просто устало от постоянного страха. Да и что его могло сейчас напугать? Смерть?.. Нанас столько раз за последнее время ходил по самому краешку, что рисковать жизнью в конце концов стало казаться делом обыденным. Мало того, в последние дни к нему все чаще приходили мысли, что смерть - вовсе не то, чего по-настоящему следует бояться. Напротив, она принесет с собой лишь избавление от боли - как физической, так и той, что продолжала жечь парня изнутри. Нанасу, как бы ни убеждал он себя в обратном, по-прежнему было до боли обидно, что рухнула его мечта о сказочном рае, из которого его изгнали с позором. Но, как ни странно, ему было жалко и людей, оказавшихся сейчас запертыми за стенами «Изумрудного города». Ведь они так старались, несмотря ни на что, возродить остатки достижений великой некогда цивилизации - могущественной настолько, что сам Нанас долго принимал эти достижения за следы деяний духов. И вот теперь может рухнуть все: как его мечты,
так и результаты труда этих людей, все их надежды и чаяния. А вместе с Полярными Зорями уйдет в небытие, провалится в Нижний мир и крохотный шанс на то, что когда-нибудь возродится цивилизация и во всем этом крае - об остальном мире Нанас ничего не знал, а потому не думал о нем вовсе, словно того и не существовало.
        Но самое главное, о чем болела, разрывалась на части душа молодого саама, была судьба его любимой Нади. Единственное, что было бы для него по-настоящему страшным, - это ее смерть. По большому счету, плевать ему было на цивилизацию - жил он без ее благ всю жизнь и дальше не пропадет! А вот Надя… Нет в этом мире ничего более важного, чем быть с ней. Нет ничего страшней, чем потерять ее навсегда, чем быть виноватым в том, что не успел или не смог выручить ее, спасти. Как после этого жить? Да и зачем?
        Разволновавшись, парень даже прозевал возвращение четвероногих разведчиков. Впрочем, это было немудрено: уже начинало смеркаться, а разглядеть белую шерсть на фоне снега и при дневном-то свете было весьма непросто.
        Собаки принялись безмолвно совещаться, и вскоре Сейд обернулся к Нанасу.
        «Мои друзья нашли, где туннель выходит наружу, - „сказал“ он. - Мы там сможем пролезть без труда. Насчет вас с Гором они сомневаются. Ты, может, еще пролезешь, а он…»
        - Ничего, расширим, если будет нужно! - воодушевился Нанас. - Где этот проход?
        «Там, правее, ближе к городу, - мотнул мордой пес. - Но пойдем, когда станет темнее, - там открытое место, вас с Гором заметят. Сейчас двинемся по лесу правее - будет ближе к цели, да и варвары сюда могут вернуться».
        - Но мы же как раз хотели воспользоваться боем! - воскликнул юноша, забыв озвучить «сказанное» Сейдом для Гора. Однако старик и так, похоже, начал догадываться, о чем идет речь, и переспрашивать не стал. Пес же ответил парню:
        «Я же сказал, проход не здесь, а возле городского периметра! А там боя нет. Со стены нас наверняка увидят и будут стрелять. Бессмысленный риск! Темнота наступит уже скоро. Лучше пока дойти до нужного места, перекусить и набраться сил - они нам скоро могут понадобиться».
        Нанас вспомнил наконец про Гора и «перевел» тому, что узнал от Сейда.
        - Тогда и впрямь не будем терять времени, - сказал старик. - Пойдемте!
        Перебравшись на новое место, Нанас первым делом пробрался к крайним деревьям и тотчас увидел периметр Зашейка - на стене уже зажглись прожектора.
        - Нас все равно увидят! - с досадой шепнул саам подползшему Сейду.
        «Эти лампы освещают не все, - ответил тот. - При дневном свете было бы хуже. Но риск конечно же есть. Или ты передумал? Без тебя мы ничего не сможем сделать».
        - Ничего я не передумал, - буркнул Нанас. - Другого-то выхода нет.
        «Другой выход есть всегда, - не согласился Сейд. - Например, не делать ничего. Ждать, когда само все закончится. Вдруг защитники города справятся своими силами?»
        Юноша понимал, что мохнатый друг его просто подначивает, но все же ответил:
        - Не справятся они сами. Теперь уже ясно, что не справятся. У них уже почти не осталось патронов. Осада их изнурила. А Шека тоже сдаваться не собирается, хоть досталось и ей. Она будет давить и давить! Пусть легохонько, медленно, но она все равно их додавит.
        «Тогда пойдем, поедим».
        - Тебе бы только есть!
        «А это конечная цель всего живого, - то ли в шутку, то ли на полном серьезе „сказал“ пес. - Ради того, чтобы сытней набить брюхо, все и делается в жизни, разве нет?»
        «Ради любви все делается в жизни», - хотел ответить Нанас, но промолчал. Впрочем, он и мысленно «произнес» это настолько ясно, что Сейд его услышал.
        «Хорошо, что ты это понимаешь», - «сказал» он и пополз назад.
        Мяса оказалось совсем не так много, как думал Нанас, когда жарил его утром на костре. Подъели все быстро, и юноша поймал себя на мысли, что не отказался бы еще от пары кусков. «Пожалуй, - подумал он, - в недавнем высказывании Сейда имелось куда больше смысла, чем я тогда подумал».
        Стало совсем темно.
        - Ну что, идем? - шепнул юноша.
        Два пса, что ходили в разведку, выдвинулись вперед. Следом встал Нанас.
        - Лучше бы ползком, - заметил Гор.
        - Я не смогу, - сказал парень. - Рука.
        Раненая рука и впрямь была серьезной помехой. К счастью, резкая боль почти прекратилась, но все равно ползти, не потревожив ее, у него бы не получилось.
        Нанас подумал, снял с шеи автомат и передал старику:
        - На, возьми, сейчас он может пригодиться. Но по охранникам не стреляй, даже если они откроют огонь. В крайнем случае пали поверх голов. Если убьешь кого-то, ни на какие переговоры с нами они не пойдут.
        - Понимаю, не дурак, - проворчал старый варвар, забирая оружие. - Трогай, давай, с богом!
        - С кем?.. - удивился Нанас.
        - Не знаешь про бога?.. Ну да, откуда? У вас же духи всякие…
        - Духов нет, - жестко отрезал юноша.
        - Бога, в общем-то, тоже. Особенно после всего этого - точно нет. Это просто присказка такая. С богом - оно как-то веселей…
        - Мне и так весело. Сейчас хохотать начну, - Нанас произнес это так, отбрехиваясь, но, сказав, понял вдруг, что ему и впрямь стало весело. Веселость эта была замешена на какой-то злобной решимости, но, тем не менее, тоска и внутренняя боль, терзавшие его до этого, совершенно прошли. И это показалось сааму хорошим предзнаменованием. Пригнувшись, он нырнул в расчерченную лучами прожекторов темноту вслед за собаками.
        Глава 27
        В ТУННЕЛЕ
        Временами, когда луч прожектора подбирался совсем уж близко, Нанас плюхался в снег, стараясь поглубже в него зарыться. Гор с самого начала полз по-пластунски и заметно отстал. С одной стороны, в этом не было ничего особенно страшного - все равно по рассказу разведчиков выходило, что какое-то время придется расширять проход для людей. Но с другой - у варвара было единственное на всех шестерых, не считая собачьих зубов и ножа Нанаса, оружие, и если их все-таки заметят, то…
        «А что, собственно, будет, если нас заметят? - подумал юноша. - Если заметят с вышек, то, скорее всего, откроют огонь из пулеметов без предупреждения, тут нам никакой автомат не поможет. А если нарвемся на патруль здесь, то стрелять по охранникам мы ведь все равно не станем. Придется побыстрей им все рассказать, пока они нас сгоряча не постреляют».
        В общем-то, такова ведь и была первичная цель этой вылазки - найти кого-нибудь из охраны и потребовать, чтобы их доставили к начальству. Впрочем… Нанас подумал и решил, что лучше всего будет, если он «попадется» защитникам города один. Уж собакам-то точно пока лучше не попадаться никому на глаза, а то примут за мутантов и перестреляют без разговора. Да и старику Гору тоже лучше не дразнить своим видом полярнозорненцев; те наверняка настолько обозлены сейчас на варваров, что вряд ли захотят с ним разговаривать - «наградят», как уже не раз говорилось, пулей в лоб. Но тогда получается, что он вообще напрасно сейчас ползет, оставался бы пока лучше в лесу… «Ну да ладно, - решил саам, - сейчас поворачивать назад уже не стоит. Доберемся до туннеля, там видно будет».
        Между тем две крадущиеся впереди белые собаки остановились и стали оглядываться. Перед ними тянулся высокий сугроб, который, как догадался уже Нанас, и был засыпанным снегом туннелем, выходящим на поверхность. Когда юноша подобрался ближе, он увидел, что четвероногие разведчики еще в прошлый раз немного разгребли снег возле «сугроба», и теперь было видно, что это пологая земляная насыпь почти в рост Нанаса, поросшая, как и почти все пространство вокруг, редким кустарником. Однако собаки разрыли не только снег, но и часть земляного покрова, и в этом месте под ним обнажились камни, служившие основой для насыпи. Когда-то они были скреплены между собой цементом, но от времени тот кое-где раскрошился, и между камнями виднелись зазоры, а в одном месте и вовсе зияла небольшая дыра - то ли камень сам когда-то свалился внутрь, то ли ему помогли это сделать белые псы.
        «Здесь», - «услышал» вдруг Нанас в своей голове, чему здорово удивился. Правда, «звук» был не вполне ясный, приглушенный, вроде шепота, но то, что хотя бы так с ним смог «говорить» кто-то еще из псов, кроме Сейда, оказалось весьма примечательным.
        «Хорошо», - попробовал ответить мысленно юноша и увидел, как один из четвероногих разведчиков едва заметно шевельнул ушами - принято, мол.
        Впрочем, сейчас было не до разговоров. Оглянувшись, Нанас увидел, что Гор и сопровождавшие его Сейд с третьим белым псом в порядке и доберутся к нему уже довольно скоро. Терять время на ожидание саам все же не стал, а попробовал протиснуться в «нору» ногами вперед. Не удалось - бедра не проходили. Тогда Нанас, снова вытащив их и по-прежнему лежа на спине, попытался раскачать соседние с отверстием камни. Через какое-то время один из них начал шататься, а потом с глухим стуком провалился внутрь прохода. Правда, на его место тут же упал камень сверху, но спихнуть и его уже не составило большого труда. Теперь отверстие стало вполне достаточным не только для Нанаса, но и для старого варвара.
        Правда, юноше пришла в голову и не очень приятная мысль: если в туннель, ведущий как к городу, так и к атомной станции, сможет пролезть этот варвар, то туда превосходно пролезут и другие, и уже совсем с иными целями. Завтра, когда рассветет, они заметят ведущий сюда след и обнаружат дыру… Очень плохо, что он не учел этого заранее!.. Но в данный момент поделать ничего уже было нельзя. Разве что, забравшись в проход, заложить отверстие изнутри выпавшими камнями и надеяться, что ночью пойдет снег, который заметет их следы. А потом - предупредить о невольной «диверсии» охранников, чтобы те в этом месте были особенно бдительны.
        - Ну, что там? - пыхтя, спросил добравшийся до насыпи Гор. Впрочем, он и сам уже все видел, так что Нанас лишь молча кивнул на лаз.
        Старый варвар развернулся ногами вперед и уже собрался сунуть их в дыру, но тут «заговорил» Сейд, и юноша жестом остановил Гора.
        «Надо обсудить, что будем делать дальше», - «сказал» пес.
        Нанас озвучил это для старика и высказал свои опасения:
        - Мне кажется, вам всем лучше не попадаться на глаза охранникам.
        - Зачем же мы тогда ползли? - недовольно буркнул старик. - Что, теперь назад возвращаться?
        - Вообще-то это было бы неплохо, но раз уж вы здесь, не стоит лишний раз рисковать. Заберемся в туннель, найдем для вас укромное местечко, а я пойду в город. Наверное, кому-то из псов - думаю, лучше всего Сейду, он не такой белый, - все же стоит пойти со мной, но позади, на расстоянии. Если со мной все будет в порядке, - парень посмотрел на мохнатого друга, - то есть если я встречу охранников и они поведут меня в город, - вернешься, чтобы рассказать остальным. Тогда ждите, когда я вернусь назад.
        «А если с тобой не все будет в порядке? - спросил пес. - Или если ты не вернешься?»
        Если меня… убьют, решайте сами, как быть дальше. Думаю, Гора пускать к охранникам все равно бессмысленно - прикончат и разговаривать не станут. Вам с ними тем более лучше не пытаться говорить. Единственное, можешь попробовать как-нибудь проникнуть в город, найти Надю и все ей рассказать. Но, наверное, самым разумным для вас будет вернуться домой, а Гору - идти, куда собирался. Если же меня уведут, подождите пару часов - действуйте по обстоятельствам.
        Спорить с Нанасом никто не стал, равно как и обсуждать сказанное. Пожалуй, лишь сейчас всем стало понятно, что вся эта затея, поначалу казавшаяся весьма удачной, выглядит слишком уж рискованной и, говоря откровенно, сомнительной. Но и бросить все теперь, когда оставалось сделать последний, решающий шаг, никому не хотелось. Правда, больше всех при нынешнем раскладе рисковать приходилось Нанасу, но лично его это даже устраивало.
        - Договорились? - обвел он друзей взглядом. Все пятеро, один за другим, молча кивнули. - Тогда полезли!
        «Первыми и последними идут по двое из нас!» - «сказал» Сейд, и два белых пса нырнули в пролом.
        Затем в дыру, кряхтя, полез старый варвар. Немного выждав, Нанас последовал за ним, а потом это сделали и Сейд с оставшейся белой собакой.

* * *
        Оказавшись в туннеле, юноша тут же принялся вертеть головой. Глаза не сразу приспособились к царившему там полумраку, но, по крайней мере, он увидел, что вдалеке, в полого спускающемся в сторону Зашейка подземном коридоре, пробивается тусклый свет электрической лампочки. Что творится в другой стороне, видно не было - участок, идущий по поверхности, не освещался.
        Когда зрение более-менее привыкло к темноте, Нанас тронул за рукав Гора и попросил того поднять упавшие камни и заложить ими дыру. Старик сделал это без особого труда.
        - Ну что, пойдемте легохонько… - вздохнул Нанас и направился вниз по туннелю.
        Когда уклон под ногами исчез, юноша остановился, чтобы еще раз оглядеться.
        Коридор оказался весьма узким, по нему вряд ли смогли бы идти рядом больше трех человек. Зато, пожалуй, как раз смог бы проехать автомобиль - наверное, с этим расчетом и сделали именно такую ширину. Пол и стены были земляными, необработанными, потолок же составляли бетонные плиты. Становилось понятно, как прорыли этот туннель. Никто и не собирался копать его под землей - слишком уж это было бы трудно сделать в столь каменистой почве. Да и зачем? Нанас уже видел в городе экскаватор, и сейчас ему было очевидно, что именно при помощи этой машины и прорыли длинную глубокую траншею. Потом ее заложили сверху плитами, а потом, вероятно, засыпали все для маскировки землей. Там же, где в грунте попадались слишком большие камни или выходили на поверхность скальные породы, ход прокладывали поверху, сперва сооружая из камней насыпи, а потом закрывая их сверху теми же плитами и землей. Как раз здесь, где сейчас стоял Нанас, было хорошо видно, что именно большой кусок скалы помешал экскаватору вырыть траншею. Ее попытались прорыть в разные стороны, но, видимо, скала оказалась слишком широкой, и эту затею
бросили. Зато вправо и влево от основного туннеля теперь вели два «отростка», почти сразу же оканчивающиеся тупиками и наполовину засыпанные землей и камнями.
        - Вот! - обрадовался Нанас. - Здесь и устройте себе схрон.
        - Дело, - согласился Гор. - Только зябко нам тут будет, а костра не развести… Ты уж поскорей возвращайся, а то найдешь потом пять сосулек. Одну - так точно.
        - Вы уж, ребята, - обратился юноша к собакам, - не дайте ему замерзнуть. У вас-то вон шубы какие теплые! Разрешайте Гору иногда залезать между вами и греться.
        Собаки закивали. Старик сразу приободрился.
        - И вообще, - сказал он, - удачи тебе! На рожон не лезь, но и не трусь особо. Помни, ради чего все это затеял.
        - Я об этом всегда помню, - тихо ответил Нанас. - Спасибо вам всем за помощь. Надеюсь, скоро увидимся. Пошли, Сейд!
        Юноша зашагал вперед. Верный друг, подождав, пока тот отойдет подальше, тронулся следом.
        Туннель дальше и впрямь оказался освещен тусклыми электрическими лампочками - толстый черный кабель тянулся поверху левой стены. Лампы были спрятаны в сетчатые проволочные плафоны, и Нанасу вспомнилось, что он уже видел подобное в Видяеве. Правда, там лампочки горели красным светом, и он поначалу даже принял их за глаза кровожадных чудовищ. От этого воспоминания парню стало смешно - это надо же, каким он, в самом деле, был тогда диким и глупым! А ведь с тех пор прошло не так уж и много дней. Но теперь сааму казалось, что это все происходило не с ним, а если и с ним, то когда-то давным-давно, совсем в другой жизни.
        Подземный коридор все тянулся и тянулся, хотя Нанасу казалось, что они уже давно должны были прийти. Неужели туннель не имел выхода в Зашейке, а продолжался прямо до центрального периметра? «Да нет, - подумал он, - вряд ли это было бы правильным. Скорее всего, тут, в узком, плохо освещенном пространстве, расстояния кажутся совсем иными, чем наверху, на вольном просторе». И вообще, юноше было здесь не очень уютно. Казалось, что не хватает воздуха, и он начинал дышать порывисто и часто, словно выброшенная на берег рыба.
        Потом ему и вовсе стало мерещиться, что стены туннеля медленно сжимаются, а потолок - опускается. Нанас останавливался, тряс головой, тер глаза ладонью - и все, вроде бы, возвращалось на место. Но стоило сделать пару десятков шагов, как неприятное видение возвращалось к нему снова.
        В итоге, когда юноша увидел впереди силуэты людей и услышал: «А ну стоять! Руки за голову!», то ничуть не испугался, а даже обрадовался.
        «Сейд! Замри! - мысленно приказал он псу. - Жди там, не подходи ближе!»
        Сам он тоже остановился и, как было велено, заложил руки за голову. Точнее, руку - правую выше плеча он поднять не сумел.
        - Быстро поднял обе руки! - крикнули ему спереди. - Иначе стреляем!
        - Я не могу обе! - торопливо выкрикнул Нанас. - У меня правая ранена. И у меня нет оружия, только нож.
        Силуэты медленно направились к нему. Охранников было трое. Вскоре он уже различал пятна на их куртках и направленное в его сторону оружие. Один мужчина держал в руках автомат, двое других целились в нарушителя из арбалетов.
        Когда между парнем и охранниками осталось пять-шесть шагов, он сумел разглядеть и их напряженные лица. Причем, лицо ближайшего из них, того, кто был с автоматом, показалось ему очень знакомым… Ну да, конечно!..
        - Санька! Сорокин!.. - воскликнул саам. - Помнишь меня? Я Нанас!.. Ну, то есть, Николай, Лопарев. Ты меня еще от белого змея спас!
        - Знал бы - не спасал, - буркнул в ответ Санька, продолжая держать его на мушке автомата.
        - Почему?.. - заморгал Нанас.
        - Потому что ты предатель. Гнида вонючая!.. - Охранник скрипнул зубами. Казалось, вот-вот - и он нажмет на спусковой крючок.
        - Я не предатель! Ты ведь не знаешь всего…
        - Мне и не надо ничего знать. Сам все вижу. Ты что, погулять в туннель залез? Или шпионить пробрался, сволочь дикарская?!.
        - Я пришел, чтобы рассказать важные вещи. Очень важные! Отведи меня к Ярчуку!
        - Ты у меня сейчас отправишься к чертям в ад, предатель! - дернул стволом автомата Сорокин.
        - Нет, мне сейчас некогда к чертям, - замотал головой Нанас. - Отведи меня, пожалуйста, сначала к Ярчуку! У меня правда важные сведения.
        - Сань, ты и впрямь, не того… - сказал еще один охранник. - Мертвого не допросишь! Начальство узнает - точно по шапке даст, а то и к стенке поставит. Иваныч нынче лютует… Давай отведем к нему, пускай сам с ним делает, что хочет.
        - С-сука!.. - сплюнул под ноги Нанасу Санька. - Не хочется из-за тебя помирать, а то бы… А ну, вперед марш! И смотри мне, дернешься - мозги вышибу!
        Юноша больше не стал пререкаться. «В конце концов, - подумал он, - к кому-то они меня да приведут. Скорее всего, к своему командиру. А уж того я и попрошу доставить меня к начальнику гарнизона».
        Идти пришлось совсем недолго - охранники натолкнулись на него почти возле самого выхода. Коридор стал подниматься, а вскоре закончился двустворчатыми железными воротами, которые с противным скрипом раскрыл один из мужчин.
        Снаружи было светло от фонарей. Саам даже зажмурился - так больно резануло по отвыкшим от яркого света глазам. А в следующий момент едва не оглох от истошного вопля:
        - Нанас!!!
        К нему кто-то подскочил, набросился на него, схватил за шею, настолько больно прижав раненую руку, что он, не выдержав, вскрикнул.
        Тут же стали орать и охранники:
        - А ну, стой! Куда, дура?! Отставить самосуд! Будем стрелять!..
        И только разобрав обжигающий ухо шепот: «Живой, живой! Любимый! Живой!..», Нанас понял, кто стоит перед ним, стиснув его так, словно хочет раздавить.
        - Надя?! - выдохнул он. И тут же закричал охранникам: - Не стреляйте! Это Надя! Моя Надя!..
        Глава 28
        ДОПРОС
        Услышав его голос, девушка отпрянула и посмотрела на него так, словно поняла, что ошиблась, обозналась, приняла его за кого-то другого.
        - Надя, Надя, ты чего?.. - протянул к ней руку Нанас.
        Надя отступила еще на полшага.
        - Это… правда?.. - тихо спросила она, не сводя с него глаз. - Ты… предатель?.. - Но тут же она вновь резко бросилась к нему, прижалась щекой к груди и заговорила быстро-быстро: - Нет! Нет! Не слушай меня!.. Ты не предатель, я знала это, я никому не верила!.. Ты не смог бы это сделать, я знаю… Ведь так же, милый, так?..
        Девушка подняла к нему полные слез глаза, и Нанас, сглотнув тяжелый горячий ком, выдавил:
        - Так. Я не предатель. Я все расскажу…
        Но тут охранники наконец опомнились и оттащили его от Нади. Та рванулась к любимому снова, но перед ней, раскинув в стороны руки, встал Санька Сорокин:
        - А ну, стоять! Не трогать задержанного! Уйди в сторону!
        Надя отошла на пару шагов, но смотрела по-прежнему только на юношу.
        - Куда вы его? Можно, я с ним?.. Пожалуйста!
        - Сказал же - отойди! - вытянул руку Сорокин. - Нечего тут… нарушать…
        - Вот, я же нарушаю, - обрадовалась Надя, - арестуйте меня тоже!.. Я все равно за вами пойду, все равно! Он не предатель, он самый лучший! Пусть он расскажет, что с ним было, вы сами узнаете!..
        - Расскажет, - буркнул охранник. - Кому надо, тому и расскажет. Не мешай, сколько раз тебе говорить?!
        - Буду мешать, буду! - уже почти плача и глотая рвущиеся наружу слова, продолжала свое девушка. - Все равно пойду с вами. Вы не можете мне запретить!..
        - Надя, не стоит с нами идти!.. - обернулся к ней Нанас. - Со мной все будет в порядке. Я потом обязательно тебя найду!
        - Нет, я пойду за тобой. Буду ждать, пока тебя не отпустят. Ведь тебя сразу отпустят, когда ты расскажешь, что ты не предатель, я знаю! Я подожду. Я дольше ждала!..
        - Я тебе сейчас подожду!.. Так подожду, что… - набычившись, двинулся в сторону девушки Сорокин. Но один из охранников, схватил его за рукав:
        - Да пусть она идет, Санька! Все равно не отвяжется.
        Нанас, подобравшись было, чтобы защищать любимую, немного расслабился и одобрительно кивнул ей. А затем огляделся: куда же его все-таки ведут?
        Но особо смотреть было не на что. Вдали светились редкие окна домов и фонари, здесь же освещенной была лишь стена, такая же, как и в центральном секторе. Выход из туннеля располагался внутри периметра, и теперь они возвращались к кирпичной пристройке возле запертых ворот стены. Она тоже очень напоминала собой пост охраны центрального периметра, так что нетрудно было догадаться, что и это такой же пост.
        Надю внутрь все-таки не пустили, и девушка осталась на улице. Но ее бледное лицо выражало такую решимость, что Нанас понял: она будет ждать столько, сколько потребуется, - хоть сутки, хоть двое, пока у нее будет оставаться хоть капелька сил. Он снова кивнул ей подбадривающе, но кто-то из охранников подтолкнул его в спину, и парень едва не упал, споткнувшись о порог.
        А в комнате, несколько меньшей по размеру, чем на центральном посту у Сошина, но тоже с экранами, большим столом и аппаратом селектора, его ожидала встреча еще с одним знакомым человеком - Виталием Ивановичем Киркиным. Нанас обрадованно заулыбался, но Киркин в ответ лишь нахмурился, резко отвел взгляд и сухо бросил охранникам:
        - Оставьте его, продолжайте обход!
        Юноша удивился. Не столько недоброжелательности командира, сколько тому, что тот, казалось, вовсе не был удивлен, увидев Лопарева. Значит, его ждали? Собственно, и Надя ведь явно неспроста оказалась здесь, в Зашейке; получается, и она тоже откуда-то знала, что скоро Нанас появится здесь… Объяснение могло быть только одно: их заметили по пути из леса к туннелю! Правда, это все равно не объясняло Надину осведомленность, но заставило тревожно сжаться сердце юноши: значит, охранникам известно и про Гора с собаками! Но почему тогда Киркин не сказал им что-нибудь вроде: «Приведите остальных!»?.. Хотя, вряд ли он приказал бы арестовать каких-то собак, ведь Виталий Иванович понятия не имеет, что те разумные! Но Гор?.. Или заметили только его одного? Ведь старый варвар преодолел открытое пространство ползком, собаки тоже ползли, да и шкуры их почти сливались со снегом… И один лишь он, Нанас, шел, лишь согнувшись; прожекторы не раз цепляли его лучами… А в бинокль можно было легко рассмотреть и его летную куртку, и флотскую шапку, каких ни у кого здесь больше не было.
        Оставалось надеяться, что заметили и впрямь его одного. Не хотелось «светить» товарищей раньше времени - вдруг ему все-таки не поверят? Вдруг решат расстрелять, не слушая никаких объяснений?.. В этом случае у собак и старого варвара оставался бы шанс на спасение. Но как узнать, что известно Киркину? И как сделать так, чтобы обязательно встретиться с Ярчуком? Кстати, командир здешних охранников что-то не собирается его допрашивать…
        И тогда Нанас заговорил сам.
        - Виталий Иванович, - решительно начал он, - я не предатель. И у меня есть важные сведения для начальника гарнизона.
        - Да?.. - злобно сверкнул глазами Киркин. - А кто же ты? Папа римский? - Вторую часть сообщения он оставил без внимания.
        - Я не папа… - смутился юноша. - У меня еще нет детей. Но есть важные сведения, я же говорю!.. Правда! Отвезите меня скорей к Ярчуку.
        - Так спешишь встать к стенке? Не переживай, скоро встанешь. Ярчук и Сафонов уже сами едут сюда.
        - Сафонов?.. - Сердце Нанаса екнуло. - Зачем Сафонов? - Но тут же, спохватившись, воскликнул: - Почему они едут? Как они узнали, что я здесь?
        - А вот так! - злорадно оскалился Киркин. - Ты не только предатель и сволочь, но еще и безмозглый тупица! Ты бы еще строевым шагом протопал на свои гнусные делишки, с флагом в руках. Из тебя шпион, как из дерьма пуля!
        - Я не шпион! - закричал Нанас, радуясь в душе, что его догадка оказалась верной, - его действительно засекли по пути к туннелю. И раз не упоминают про остальных, возможно, что их все-таки не заметили. - Я шел только для того, чтобы рассказать важные вещи Олегу Борисовичу!
        - И какие же это важные вещи?.. - прищурился Киркин.
        Но тут за дверью послышались решительные шаги, затем она резко распахнулась, в комнату шагнул сначала Ярчук, а за ним и Сафонов.
        Начальник гарнизона, как всегда подтянутый и строгий, сухо поздоровался с Киркиным, даже не глядя в сторону Нанаса. Сафонов же, которого после последней с ним встречи трудно было узнать - настолько он похудел, осунулся и потемнел лицом, - напротив, стразу уставился на парня и закричал, тыча в него трясущимся пальцем:
        - Вот он!!! Изменник! Предатель! Расстрелять! Немедленно пустить в расход эту мразь! Олег, срочно отдай приказ!..
        Тот, по-прежнему избегая смотреть на опешившего саама, брезгливо поморщился и процедил сквозь зубы:
        - Сначала допросим. Наверняка перед смертью расскажет что-нибудь интересное.
        - Да что он расскажет?! - мэр буквально подпрыгнул к Ярчуку, словно собрался с ним драться. - Он ведь лживый тупой дикарь! Он сейчас обосрется от страха и, чтобы вымолить себе жизнь, такого тебе нагородит, что заслушаешься!.. Неужели ты готов ему поверить после того, что он сделал?..
        - Жизнь я ему все равно не обещаю, а вот легкую смерть подарить могу, если не станет молчать. Ну, а коли соврет… Тогда пожалеет, что родился на свет.
        Ярчук наконец-то выстрелил в Нанаса ненавидящим взглядом, и тот, будто и впрямь прошитый насквозь, вздрогнул и, словно проснувшись, воскликнул:
        - Но я и шел сюда, чтобы встретиться с вами и рассказать очень важное!.. Только пусть он выйдет, - мотнул он головой на Сафонова.
        - Ты еще мне будешь указывать?!.. - побагровел мэр и двинулся к парню, вытянув скрюченные пальцы. Казалось, вот-вот - и Сафонов вцепится Нанасу в горло. Но не доходя пары шагов, он остановился, круто развернулся к начальнику гарнизона и зашипел: - Ты слышал эту шелудивую рыжую мразь?.. Ты слышал?! Он будет нами распоряжаться!.. И ты еще хочешь его допрашивать? Может, лучше вообще его отпустить?!..
        - Не передергивай, Виктор, - мотнул подбородком Ярчук. Затем прищурился и впился взглядом в переносицу Нанаса, будто тщательно прицеливаясь: - А ты выбирай слова, щенок! Думай, на кого тявкаешь! Ты - грязь, и не только не имеешь права командовать здесь, но даже дышать будешь только тогда, когда мы тебе это позволим.
        - Кто?!.. - неожиданно для себя самого взорвался вдруг Нанас. - Кто позволит?! Вот этот лжец?.. - в забывчивости махнул он на мэра правой рукой и зажмурился от боли. Но та лишь добавила ему смелости, а скорее, отрешенной от всего безрассудности. Юноша заговорил так, словно не только имел на это право, но и впрямь стал сильнее всех собравшихся здесь вместе взятых.
        От изумления, больше похожего на испуг, Сафонов выпучил глаза и разинул рот. Киркин невольно сжался, ожидая, видимо, что обезумевшего саама сейчас наверняка застрелят. Зато Ярчук, хоть и был явно поражен случившейся с «дикарем» переменой, вместе с тем определенно заинтересовался услышанным.
        Нанас же, не обращая больше ни на кого внимания, возбужденно продолжал говорить, вонзая каждое слово в сгустившийся от повисшего напряжения воздух, будто дротик в хищного зверя:
        - Вы все говорите, что я предатель! А кого я предал? Что я сделал такого, за что вы стали меня презирать?.. Я всего лишь выполнил приказ мэра этого города! Он велел мне пойти к варварам и притвориться - слышите? притвориться! - что я хочу жить с ними. А на самом деле я должен был узнавать побольше всего, чтобы потом рассказать это здесь. А для того, чтобы они мне поверили, сказать, будто с южного сектора сняли охрану… А еще он просил меня поговорить с Шекой насчет его сына Игната, разузнать, если такой разговор получится, на каких условиях она согласна отпустить его домой…
        При этих словах напряженный, красный, с выступившими на лбу каплями пота Сафонов вдруг разом побледнел и метнулся к юноше. Начальник гарнизона молниеносным движением выбросил поперек груди толстяка руку и кивком подбодрил замолчавшего парня:
        - Продолжай!
        - Нет, ты слышишь, что он несет?!.. - заверещал и забился в руках Ярчука Сафонов. - Ты и дальше хочешь слушать эту наглую, мерзкую клевету?!..
        - Хочу, Виктор. Не дергайся и помолчи. А ты продолжай!
        - А еще я хочу рассказать… - Нанас сглотнул, почувствовав, как пересохло его горло. - Я хочу рассказать, что услышал от Игната. Да, я виделся с ним. Нам удалось поговорить. И только после этого разговора я понял, что Виктор Петрович лжец. В общем-то, это мне как раз и сказал Игнат…
        - А-а-а!!! - завопил и едва не вырвался из хватки начальника гарнизона мэр города. - Пусти меня, Олег!!! Пусти! Я прибью эту гниду!!!
        - А ну, молчать!!! - рявкнул вдруг Ярчук и тряхнул Сафонова так, что у того клацнули зубы. Потом метнул в сторону Нанаса такой пронзительный, такой свирепый и в то же время наполненный непонятной болью взгляд, что у юноши вновь пересохло во рту и мелко задрожали коленки. - Говори! Что рассказал тебе его сын?!
        Нанас понял, что сейчас решится все. И его личная судьба, и судьбы многих и многих людей, а самое главное - судьба его любимой. Все зависит от того, поверит ему начальник гарнизона или отдаст Киркину приказ расстрелять предателя и клеветника. Или даже сам пустит ему пулю в лоб, не важно…
        И, странное дело, от осознания чрезвычайной важности этого момента, когда, казалось, язык и вовсе должен быть приклеиться к нёбу, Нанас почувствовал вдруг такую легкость, такую свободу, что сразу перестали трястись колени, а голос обрел свою прежнюю решительность и силу.
        - Игнат рассказал мне, - продолжил он, - что если бы заработала установка Потапова, то и станция, и город были бы сейчас недосягаемы для варваров.
        - Это я знаю и без тебя! - рыкнул начальник гарнизона.
        - А вы знаете, почему она не заработала? - прищурился Нанас.
        - Потому что те, кто мог заставить ее работать, сходили с ума! Потому что установка оказалась опасной даже для своих разработчиков! Один из них рехнулся настолько, что удерживал людей в зоне повышенной радиации почти двое суток!.. Все они заболели и умерли… А для работы с установкой годился отнюдь не всякий, а только те, кто… Э!.. Да кому я это все объясняю! Ты и слов-то таких не знаешь… - мотнул головой Ярчук.
        - Я знаю такие слова, - твердо произнес саам. - Эти люди называются экстрасенсами. У них очень развита сила мысли. Но они вовсе не сходили с ума. Тот человек, о котором вы говорите… его заставил удерживать этих несчастных Сафонов.
        Мэр при этих словах нечленораздельно хрюкнул, но дернуться не успел - Ярчук предусмотрительно сжал руки сильнее.
        - Это сказал тебе Игнат? - спросил начальник гарнизона совсем тихо, словно на этот мощный захват у него ушли все силы. - А он не объяснил, зачем это было нужно Сафонову?
        - Объяснил, - кивнул Нанас. И повторил почти дословно слова казненного парня: - Затем, что мэру такой расклад пришелся не по вкусу. Он испугался, что охрана, которой руководите вы, чересчур усилится, а сами вы станете еще более важным человеком.
        Намного главнее его самого. А сам он будет нужен, только чтобы следить за работой на свинарниках и в детских садах. А в вашу идею помириться с окрестными городами он тоже не верил. Вот и…
        Ярчук не сумел-таки удержать Сафонова - то ли расслабился, услышав столь невероятные вещи, то ли мэр собрал все свои силы… Но рванулся он не к Нанасу, как следовало ожидать, а к двери, выкрикивая на ходу:
        - Это мерзко, Олег!.. Ты слушаешь этого обнаглевшего дикаря так, будто он мессия!.. Моего сына убили… ты сам видел, что они с ним сделали… а этот… этот… это грязное животное обливает его и меня заодно такими помоями!.. - Возле самой двери он остановился и, с трудом, словно шея его задеревенела, повернул голову к Ярчуку, чтобы хрипло, будто совершенно чужим голосом бросить: - Не ожидал от тебя этого… Смотри, сам не заразись от него тупостью! А мне здесь больше нечего делать. Есть дела поважнее - например, защищать от врагов город.
        - Тупой бы не смог всего этого придумать, Виктор, - проговорил начальник гарнизона. Но сказал он это очень тихо, так что Сафонов вряд ли его услышал. Тем более, он уже почти скрылся за дверью.
        А когда она захлопнулась за ним, в комнате повисла ударившая по ушам тишина.
        Глава 29
        ПРИНЯТИЕ РЕШЕНИЯ
        Минуты в этой вязкой, почти физически ощутимой тишине тянулись томительно медленно. Наконец начальник гарнизона повернулся к Нанасу и произнес:
        - Ты понимаешь, что если твои слова окажутся ложью, то мне придется отмываться перед Сафоновым?
        - Почему вам? Это ведь я сказал… - пожал плечами Нанас.
        - Да потому, что тебя уже попросту не будет. Я прихлопну тебя как муху вот этой самой рукой! - Ярчук потряс кулаком. - А поскольку я поверил тебе, а не ему… ну, пусть не поверил, а засомневался, то виноватым перед ним буду я.
        - Не будете, - упрямо мотнул головой юноша. - Если установка и впрямь еще существует, то мы спасем и станцию, и город. Даже если сын мэра наврал мне про эту самую… диверсию, то…
        - Если он наврал… или если соврал ты… В любом случае, где я возьму сейчас экстрасенсов? Из набранных тогда, облученные умерли, как и еще двое из оставшихся, - те, правда, позже, своей смертью, от старости или болезней. Это о которых я знаю точно. Но и те, кто, возможно, сейчас еще жив, уже далеко не молодые люди. Хватит ли у них сил?.. Да что я говорю, их все равно чертовски мало! Они же не смогут работать круглосуточно, не меняясь!.. - Ярчук в отчаянье стиснул руками голову. - И зачем я послушал тебя?! На что понадеялся?! Какой же я идиот!..
        - Но вы же не дослушали!.. - поспешно воскликнул Нанас, опасаясь, как бы начальник гарнизона не поторопился его «прихлопнуть». - Экстрасенсы есть у меня!
        - Что?.. - медленно отнял руки от головы Ярчук. - Что ты сейчас сказал?..
        - У меня есть те, кто сможет работать с установкой, - отчетливо повторил Нанас.
        - Вот теперь я точно убедился, что я идиот… - безвольно уронил руки начальник гарнизона и весь сразу поник, ссутулился, стал вдруг совсем не похожим на того сурового, подтянутого, вызывающего невольную готовность подчиняться человека, каким увидел его молодой саам впервые и каким тот оставался до последней минуты. - Виктор был прав: ты тупой дикарь, а я от тебя этой тупостью заразился…
        - Но почему?! - вскричал Нанас.
        - Да потому! - заорал в ответ Ярчук, в одно мгновение став опять прежним. - Потому что ты не просто тупой, ты больной, сумасшедший!.. Где у тебя экстрасенсы?! За пазухой?! Там у тебя одни только вши!..
        - У меня нет никаких вшей, - обиделся Нанас. - У меня есть собаки.
        - Кто?.. - на мгновение растерялся начальник гарнизона, но тут же взял себя в руки и обернулся к бесстрастно молчавшему до сих пор Киркину: - Виталий Иванович, что будем делать - сдадим его медикам или лучше сразу в расход?
        - Не думаю, что медики сильно обрадуются, - подумав, ответил тот. - У них сейчас и без психов работы хватает. Думаю, проще, да и правильней будет поставить его к стенке. Прикажете выполнять или сами хотите, своими руками?
        - Сам уже не хочу, - отмахнулся Ярчук. - Он ведь даже не понимает, что несет… А я-то, я!.. Купиться на бред сумасшедшего!.. Позор!.. Как в глаза-то теперь Сафонову смотреть? Пора мне, видать, в отставку…
        Нанас переводил взгляд с одного мужчины на другого, слушая выносимый ему приговор, но страха при этом совершенно не испытывал; наверное, он и впрямь разучился бояться. Напротив, в нем вскипала сейчас злость - но не та, что застит собой разум, а такая, что побуждает к решительным действиям.
        - Может, вы все-таки дослушаете меня до конца?! - заорал парень на командиров так, словно самым главным начальником был как раз он. - Или вам насрать и на станцию, и на город, и на свои ненаглядные задницы?!. Ну, убейте меня, убейте! А когда вам Шека станет отрывать яйца, вспомните, как я умолял разрешить мне помочь вам!.. Вы и на самом деле идиоты! Ваши мозги засохли, как оленьи какашки на солнце, и стали такими же маленькими! Вы даже не хотите хотя бы легохонько пошевелить ими!.. И памяти у вас совсем нет, Олег Борисович. Надя ведь рассказывал вам, как мы с ней сюда добирались. И о моем псе Сейде, и о стае разумных собак возле Видяева…
        - К-какая Надя?.. - от гневной тирады саама Ярчук был ошарашен настолько, что вновь потерял всю свою былую суровость и стать. Он был сейчас чем-то похож на самого Нанаса, когда тот впервые узнал, что мир существует и вне родного поселения.
        - Я же говорю: с памятью у вас совсем плохо, - буркнул слегка поостывший парень. - Моя Надя. Будина Надежда. Дочь летчика Семена Будина. Или его вы тоже не помните?
        - Помню, - одновременно кивнули Ярчук и Киркин. А начальник гарнизона, попытавшись хоть как-то взять себя в руки, глухо добавил: - И Надежду я помню. И что?
        - А то, что она стоит сейчас на улице, - мотнул подбородком на дверь юноша, - и может еще раз все рассказать, раз вы такие забывчивые. Может, хоть ей вы поверите?
        - Привести? - посмотрел на начальника Киркин.
        - Погоди, - поднял руку Ярчук. И заговорил с Нанасом совсем другим тоном, уже не столь растерянным, но и без прежнего высокомерия. - Да, я что-то помню о каких-то очень толковых, едва ли не разумных собаках. Но ведь Надежда говорила, и ты сейчас об этом напомнил, что они живут где-то возле Видяева… И потом, я все равно никак не возьму в толк, какая связь между этими собаками и установкой Потапова?
        - Хорошая связь, - сказал Нанас. - Эти собаки не «едва ли», а на самом деле разумные. И они разговаривают друг с другом мыслями. Даже со мной легохонько. А Сейд, мой пес, говорит со мной вообще хорошо. Так что они это… как его?., ментальное поле сделают лучше любых ваших экстрасенсов.
        - Ну-у… это бабка еще надвое сказала!.. - протянул Киркин, но Ярчук вновь остановил его, подняв руку. И спросил:
        - Хорошо. Возможно, ты прав. Мне трудно поверить в такое, но допустим. Но ведь собаки в Видяеве! Как мы туда прыгнем? У нас нет вертолетов! Был один самолет, да и тот… И на постаменте еще один, во дворах на Ломоносова, так на нем далеко не улетишь… А на машине по заснеженной трассе не проехать. На снегоходе разве?.. Так ведь варвары…
        - Вот вы опять не даете мне договорить, и начинаете: «как» да «так»!.. - вздохнул Нанас. - Никуда лететь и ехать не надо. Собаки уже здесь. Не все, правда, только четыре, но нам хватит.
        - Где здесь? Где?.. - завертел головой начальник гарнизона. Непонятно было, настолько он доверился сааму, что принял его слова буквально, или решил попридуриваться, чтобы хоть как-то скрыть свою растерянность, что скорее соответствовало истине.
        Однако Нанас решил вести себя так, словно ничего подобного не заметил.
        - Не прямо здесь, - сказал он. - Подальше легохонько. Но все же близко.
        - Где именно?
        - Я отведу вас к ним, - решил не говорить сразу все юноша.
        - Они в лесу? - не отставал Ярчук.
        - Я отведу, - упрямо повторил Нанас.
        - Но я же должен знать, на что рассчитывать! - взмахнул рукой начальник гарнизона. - Если мы пойдем к лесу, значит, нужно взять с собой побольше вооруженных людей…
        - Много людей брать не надо, - сказал юноша. - Но пусть они будут с оружием. Лучше бы с автоматами… Да, я не сказал еще… - он запнулся, не решив окончательно, стоит ли именно сейчас говорить о старом варваре.
        - Говори, - кивнул Ярчук. - Теперь я уже ко всему готов.
        - Когда я… уехал отсюда, я сначала встретил в лесу моего Сейда с собаками. А потом… В общем, мы схватили варвара…
        - Варвара? То есть, ты хочешь сказать, что привел «языка»? Что же ты сразу-то молчал?! Совсем ведь другой разговор был бы с самого начала!.. Где он?
        - Он там же, где и собаки. Но это не «язык». Он сам убегал от варваров, когда наткнулся на нас.
        - И ты поверил ему? Ты ведь знаешь этих варваров, их коварство!
        - Он ушел от них так далеко, что это не могло быть коварством. Он вряд ли кого-то там мог найти, даже если бы очень сильно хотел.
        - Но ведь нашел же! Вас, - развел руками Ярчук.
        - Это мы его нашли. Вряд ли сам бы он к нам сунулся.
        - Вижу, тебе хорошо досталось, - кивнул начальник охраны на перевязанную руку юноши, которую тот бережно прижимал к груди. - Небось, он и впрямь не очень хотел быть «найденным».
        - Это не он, - слегка качнул раненой рукой Нанас. - Это медведь. Если бы не собаки, то… А варвар не стал сопротивляться. И он рассказал много интересного. Он очень умный, хоть и старый уже. Говорит, жил раньше в Кеми и работал каким-то… инженером. Его тогда звали Алексей Горичев, а у варваров он стал Гором.
        - Инженер, говоришь? - повел бровями Ярчук. - Как же его к варварам занесло?
        - Долго рассказывать. Сами потом спросите у него, если захотите. Но вот у них ему как раз и не нравилось, а когда он понял, что Шека хочет разрушить станцию…
        - Так она и впрямь этого хочет? - нахмурился начальник.
        - Впрямь, - кивнул Нанас. - В самую что ни на есть прямь! А Гор знал, чем это грозит, и решил убежать.
        - Если знал, то и на самом деле умный, - сдвинув шапку, поскреб в затылке Ярчук. - Но я так и не понял, зачем же он тогда сюда вернулся?
        - Я его уговорил. Сказал, что мы можем спасти от разрушения станцию. И город… И что вы за это разрешите ему здесь жить. Ведь разрешите же?..
        - Нет, ты и правда никакой не сумасшедший, - засмеялся вдруг начальник гарнизона. - Ты просто наглец! Я еще не решил, расстрелять тебя самого или нет, а ты уже блатников с собой тащишь!
        - Кого я тащу?
        - Ладно, забудь, - стал снова серьезным Ярчук. - Поглядим, что там у тебя за раскаявшийся варвар. Если все так, как ты говоришь, то обещаю оставить его в живых. Насчет же «прописки» в Зорях посмотрим. Их еще надо отстоять сначала.
        - Так отстоим же! - радостно воскликнул Нанас. - Теперь-то уж точно отстоим!
        - Твои бы слова - да богу в уши, - вздохнул Ярчук.
        - Бога нет.
        - Это кто же тебе такое сказал?..
        - Он и сказал. Гор. Варвар бывший.
        - Ну-ну… - только и смог на это ответить начальник гарнизона.
        - Да ничего не «ну-ну»! - взмахнул здоровой рукой Нанас. - Мы и безо всякого бога справимся, вот увидите!
        - Ладно, что делать будем, Виталий Иванович? - обернулся к Киркину Ярчук. - Как ты считаешь, стоит попробовать?
        - Отчего бы не попробовать, Олег Борисович? - пожал тот плечами. - Не похоже это на подставу, слишком уж мудрено. Для диверсии, или чтобы нас в ловушку заманить, чего-нибудь попроще бы придумали.
        - Вот эта вся «придурь», фантастика эта вся ненаучная меня тоже как раз и склоняет к мысли, что нарочно такого не придумаешь. Да и ладно бы кто, а то ведь варвары!.. - он быстро вдруг глянул в сторону Нанаса и досадливо крякнул.
        - Я-то не варвар, - усмехнулся в ответ юноша.
        - Так что, значит, идем? - вновь обратился начальник гарнизона к своему подчиненному.
        - А давайте сходим, Олег Борисович! - рубанул тот ладонью. - Даже интересно стало, ей-богу!
        - А вот он говорит, что бога нет, - мотнул головой за плечо Ярчук.
        - Да мы и без бога сходим, где наша не пропадала! - засмеялся Киркин.
        - Тогда давай, вызови парочку ребятишек покрепче. Или давай уж троих!.. Выдай всем автоматы.
        - Слушаюсь, - кинул к виску ладонь зашейковский командир и потянулся к рации.
        - Погоди-ка, - задумался вдруг Ярчук. - А ты сам-то тоже, что ли, собрался?
        - А разве… нет?.. - по-детски обиженно надул губы Киркин.
        - А вдруг коли что?.. - неопределенно развел руками начальник гарнизона.
        - Тогда тем более. Вы-то идете… Меня же потом - того! Что вас отпустил, а сам отсиделся.
        - Ну ладно, смотри. Я не против. Только вместо себя оставь кого понадежней. Чует мое сердце, утром снова попрут по всем направлениям.
        - Оставлю, Олег Борисович, не беспокойтесь! - заулыбался Киркин. - Так я зову ребят?
        - Зови-зови. А я выйду на воздух пока. Сопрел уже тут у тебя ото всех этих чудес.
        - Можно я тоже выйду? - подхватился Нанас. - Там… Надя…
        - Да выходи, - махнул рукой начальник гарнизона. - Не держу я тебя больше. Что-то ты меня вообще сегодня с панталыку сбил… Эх, рюмашку бы сейчас хлопнуть!
        - Так хлопните.
        - Вот давай сначала дело сделаем, тогда и хлопнем. Если то, что ты тут наговорил, правда и если это безумие у нас с тобой выгорит, я тебе ящик коньяку выкачу! Хранится у меня в загашнике последний, как раз для такого вот случая… Только молчи пока, - подмигнул Ярчук, - а то узнают - задушат меня сразу.
        - Кто? - округлил глаза Нанас.
        - Все… - вздохнул начальник гарнизона.
        Глава 30
        СНОВА В ТУННЕЛЕ
        Выйдя наружу и вдохнув полной грудью свежий морозный воздух, Нанас испытал настоящее блаженство. После душного помещения этот воздух буквально показался ему вкусным, его хотелось глотать и глотать. А еще это был воздух свободы. Ведь Ярчук ему все-таки поверил, а это значит - все у них теперь может получиться, и тогда свободным станет не только он один, но и все жители Полярных Зорь. И Надя…
        Взволнованная девушка, увидев своего любимого, сразу же бросилась к нему.
        - Ну, что?.. Ну, как? Ты все рассказал им? Тебе поверили?..
        Нанас ничего не успел ответить, это сделал за него вышедший следом Ярчук:
        - Рассказать-то он рассказал, а вот поверить всему этому трудно. Вот ты скажи мне, Надежда, собаки, которых вы видели рядом с Видяево, они что, и впрямь такие умные? И разговаривают будто бы мысленно друг с другом?
        - Ну да, - удивленно заморгала Надя. - Они не просто умные, у них есть разум. И общаться они на телепатическом уровне могут, это правда. А с псом Нанаса Сейдом я лично разговаривала. А что? При чем здесь собаки?
        - Да вот, твой любезный друг говорит, что привел их нам на помощь.
        - Кого привел?.. - округлила глаза девушка. - Собак?!.. Нанас, это что, правда?
        - Правда, - кивнул саам. - Со мной пришли три белых пса и Сейд.
        - Сейд тоже пришел?! Где он?.. - завертела головой Надя.
        - Не здесь, - глянув на Ярчука, сказал Нанас. - Мы сейчас к ним пойдем.
        - Я тоже пойду с вами!
        - Вот это вряд ли, - насупился начальник гарнизона. - Это секретная операция, и никаких посторонних я к ней не допущу.
        - Какая же я посторонняя?.. - опять заморгала девушка, теперь уже не удивленно, а обиженно.
        - Какая же она посторонняя? - эхом откликнулся Нанас. - Да от нее и пользы - о-го-го! Знаете, как она стреляет?..
        - Я бы очень хотел, чтобы все обошлось без стрельбы, - сухо бросил Ярчук. - И стрелков у меня хватит без девчонок. Так что, Надежда, отправляйтесь домой и дожидайтесь своего героя с победой.
        - Я пойду с вами! - топнула Надя. А потом, вспомнив начало разговора, схватила за рукав юношу и начала было: - Но как собачки оказались… - однако тут ей бросилась в глаза перевязанная рука Нанаса, которую тот бережно прижимал к груди, и, сразу же забыв обо всем, девушка ахнула: - Что с тобой? Ты ранен? Тебя пытали?..
        - Не пытали, - замотал головой парень. - Медведь в лесу напал. Собаки меня как раз и спасли. Ничего, рука заживет! Главное, что наши мохнатые друзья могут помочь нам спасти город!
        - Как они могут спасти?.. Даже всей их стаи не хватит, чтобы разделаться с варварами…
        - Они не будут нападать на варваров, они нам по-другому помогут. Понимаешь, на станции есть такая…
        - Отставить разглашение! - рявкнул вдруг начальник гарнизона, все это время внимательно прислушивающийся к разговору.
        - Чего куда отставить? - не понял Нанас.
        - Не «чего куда», а болтать прекращай, - сердито выдал Ярчук. - Эта информация не для посторонних ушей.
        - Я не посторонняя! - вновь раздраженно притопнула Надя.
        - Олег Борисович, ну правда же, - начал сердиться и юноша, - какая Надя посторонняя? Мы с ней через такое прошли, такого натерпелись! И о варварах мы вместе с ней узнали, между прочим - примчались, предупредили всех…
        - Что предупредили, молодцы, спасибо. А сейчас Надежда Будина кто?..
        - Тоже молодец, - сказал Нанас.
        - Сейчас она учитель начальных классов, - ответил на свой вопрос Ярчук.
        - Не только начальных… - встряла девушка, однако начальник гарнизона прервал ее уверенным жестом:
        - Неважно каких. Важно, что гражданка Будина не является служащей городской охраны и не имеет допуска к секретным сведениям.
        - Так я тоже не имею! - возразил юноша.
        - Ты сам и принес эти сведения, так что автоматически получил к ним допуск.
        Спор прервал вышедший из помещения Киркин, на каждом его плече висело по автомату. Один из них он снял и протянул Ярчуку:
        - Возьмите, Олег Борисович. Ребята сейчас подойдут.
        Начальник гарнизона взял оружие и мотнул головой на саама:
        - А ему?
        - Я думал… - потупился Киркин.
        - Нечего тут думать, - отрезал Ярчук. - Если уж решили довериться, то надо доверять до конца. А то пристрелят его варвары - и что? Где мы найдем тех собак?
        - Так если мы ему доверяем, пусть и он нам тоже доверится! И пусть расскажет, где он их спрятал.
        - Вообще-то Виталий Иванович дело говорит, - окинул Ярчук Нанаса взглядом. - Давай уж, выкладывай.
        Нанас вздохнул, оглянулся на Надю, словно ища у нее поддержки, а потом выпалил:
        - Ладно! Собаки в туннеле. Рядом с тем местом, где он выходит наверх. Мы там в него и пролезли. Гор тоже там. Только обещайте, что не расстреляете его!
        - Я ведь уже, кажется, ясно сказал: в живых оставлю, а дальше посмотрим. Как вести себя будет. - Начальник гарнизона обернулся к Киркину и свирепо выкатил глаза: - Одного засекли, а пятерых прозевали? Молодцы твои дозорные, нечего сказать! Вернемся - накажу. Тебя. А ты уж, будь добр, разберись со своими сам.
        Виталий Иванович удрученно крякнул и выдавил:
        - Виноват… Разберусь, Олег Борисович.
        Издалека послышался скрип снега под торопливыми шагами. Вскоре под свет фонаря вышли трое охранников. Одним из троицы был все тот же Санька Сорокин, двух других Нанас видел впервые.
        Охранники вытянулись перед начальством по стойке «смирно», но Ярчук тут же махнул рукой:
        - Вольно, вольно! - Затем, увидев, что автоматы имеются только у двоих мужчин, а третий вооружен арбалетом, сказал Киркину:
        - Выдай ему автомат. И Лопареву тоже.
        - Слушаюсь! - ответил тот и жестом позвал за собой Нанаса и арбалетчика.
        - А мне?.. - вскинулась Надя.
        - Да что же это такое?! - раздраженно хлопнул Ярчук ладонями по бедрам. - Ведь ясно же сказано!..
        - Олег Борисович, - сказал Нанас. - Давайте ее возьмем! С собаками она общаться умеет, Сейд ее знает. И стреляет она хорошо, я ведь говорил… А вот мне-то как раз автомат ни к чему - с моей рукой я и удержать его не смогу, не то что стрелять. Вот пусть Надя как бы и будет моими руками.
        - А-аа!.. - отмахнулся начальник гарнизона. - Виталий Иванович, выдай ей автомат!..
        - Ура! - воскликнула девушка и обвила шею Нанаса руками.
        - Вообще-то это меня обнимать надо, - буркнул Ярчук, но тут же и пожалел о сказанном: Надя, оставив любимого, мигом прыгнула к начальнику гарнизона и повисла у него на шее.
        Наконец все, кроме Нанаса, были вооружены и готовы действовать. Впрочем, действовать юноша был готов тоже; к тому же, ему не терпелось поскорее вернуться к оставленным в холодном подземелье друзьям.
        Отряд подошел к небольшой кирпичной постройке, крыша которой опускалась до самой земли. Когда Нанаса вывели из туннеля, он не успел рассмотреть подробности, и теперь этот «домик» показался ему очень смешным. Но когда Киркин распахнул его двухстворчатые ворота и из открывшегося проема дохнуло холодной земляной затхлостью, смеяться почему-то расхотелось. Вроде и был уже там, знал, что ничего особо страшного там нет, а все равно сразу подумалось о могиле и о царстве злых духов в Нижнем мире. Хотя Нанас уже твердо знал, что никакого Нижнего мира, равно как и самих духов нет, желания лезть под землю это не сильно прибавило. К счастью, он уже довольно неплохо научился управлять своими желаниями, так что справился с «первобытными инстинктами» быстро. Потом оглянулся на любимую: не заметила ли та его невольное замешательство? Но девушка все еще цвела от радости, что Ярчук разрешил ей идти, поэтому и на взгляд Нанаса ответила лишь белозубой улыбкой.
        Ярчук распорядился, чтобы первыми шли двое охранников, а затем Нанас с Надей. Сам же он вместе с Киркиным встал за юношей с девушкой, а замыкал процессию третий охранник. В число первых двух попал и Санька Сорокин, который все время искоса поглядывал в сторону Нанаса, явно недовольный тем, что «предателя» не ведут под дулами автоматов со связанными руками. Юноше это было весьма неприятно - к своему спасителю он испытывал по-настоящему добрые чувства. Но и доказывать тому сейчас что-либо он тоже счел неуместным. «Ничего, - подумал Нанас, - скоро сам увидит, какой я предатель! Еще извиняться станет».
        Как-то так вышло, что дорога назад показалась ему чуть ли не вдвое короче, и когда охранники впереди замерли вдруг, угрожающе вскинув автоматы, он решил, что впереди на самом деле возникла опасность. Но внезапно в голове его раздалось:
        «Э! Нанас! Они что, в нас стрелять собираются?!»
        И лишь тогда в неверном свете тусклых электролампочек юноша разглядел впереди отходящие в стороны тупиковые «рукава» туннеля, возле одного из которых стоял Сейд с одним из своих белошерстых друзей.
        - Не стреляйте! - крикнул Нанас. - Это свои! - А потом бросился к верному псу: - Где остальные? Где Гор?
        «На месте Гор, не волнуйся. Его мои друзья греют».
        Тут из-за камней, которые загораживали вход во второе ответвление, показалось бородатое лицо старого варвара.
        - Тут я, тут, - сказал он и с опаской обвел взглядом вооруженных людей.
        - Вылезай, не бойся, - позвал Нанас. - Я про тебя уже рассказал. Сейчас я вас познакомлю.
        Старик выбрался из укрытия. За ним вышли и две оставшиеся собаки.
        - Вот, Олег Борисович, - обернулся к Ярчуку юноша. - Это и есть тот самый Гор, о котором я вам говорил… А это, - сказал он уже Гору, - начальник гарнизона Полярных Зорь Олег Борисович Ярчук.
        - Ого!.. - вырвалось у старика, и он, стянув с лысины свой нелепый колпак, почтительно поклонился.
        - Вот только давайте без этого!.. - раздраженно скривился Ярчук. - Я вам не барин.
        - Тем не менее… - пробормотал, разгибаясь, старик. - Не доводилось еще таких людей… так близко… А это, надо полагать, мэр города?.. - повернувшись в сторону Киркина, слегка наклонил он голову.
        - А отчего мэру столь низкий поклон? - усмехнулся тот, но сразу произнес уже серьезным тоном: - Никакой я не мэр. Виталий Иванович меня зовут, а должность сейчас не имеет значения.
        - А это моя Надя, - широко улыбнулся Нанас, представляя бывшему варвару любимую. Та ничего не сказала на это, оглядывая старика весьма подозрительным взглядом, посчитав, видимо, что доверчивостью ее друга вполне мог воспользоваться хитрый враг.
        - Познакомь меня… э-э… с экстрасенсами, - настойчиво, хоть и немного дрогнувшим голосом, попросил Ярчук, которому определенно больше хотелось «пообщаться» с удивительными собаками, чем со старым и наверняка, на его взгляд, бесполезным варваром.
        - Ну… - сдвинув шапку, почесал рыжие вихры Нанас, - познакомить я вас могу разве что с Сейдом; у остальных нет имен.
        - Представь им тогда меня.
        «Скажи ему, что мы уже поняли, кто он. И пусть не трясется так, мы его не съедим».
        - Они говорят, что уже знают, кто вы такой, - «перевел» Нанас. - И просят их не бояться.
        - Да я не боюсь, - нервно кашлянул начальник гарнизона. - Непривычно просто…
        «Если хочешь, я могу поговорить с ним лично, - „сказал“ вдруг Сейд. - А то мы так до утра будем знакомиться. Только скажи: ты ему все рассказал? Он согласился? И еще: ты встречался с начальником города?»
        «Я рассказал все, да. А мэр, похоже, и в самом деле мерзавец. Когда я все выложил, он обругал меня и сбежал».
        «Сбежал?.. - замер вдруг Сейд в привычной позе каменного изваяния. - Скажи, а как он выглядит? Небольшого роста, круглый, в длинной темной одежде и с некрасивым красным лицом?..»
        «Ну да! - чуть не выкрикнул вслух изумленный юноша. - А ты откуда знаешь?»
        «Он проходил тут незадолго до вас. Очень быстро проходил, почти бегом».
        От такого известия Нанас потерял дар как обычной, так и мысленной речи. Начальник гарнизона же определенно стал нервничать от затянувшейся паузы.
        - Что вы застыли оба как памятники? - не выдержал он. - «Разговариваете» или просто так молчите?
        - Разговариваем… - вымолвил наконец парень. Говорить Ярчуку о Сафонове или нет, он так пока и не решил. Вдруг это был совсем другой человек? Зато, вспомнив о предложении Сейда, он сказал: - Мой пес хочет сам «поговорить» с вами. Если вы не против…
        - Конечно не против! Объясни только, как…
        Тут начальник гарнизона замер, не окончив фразы, и по его изумленному лицу стало понятно, что «разговор» уже начался. Длился он довольно долго, за это время Нанас успел обдумать то, что «услышал» от Сейда, и решил, что его мохнатый друг видел действительно мэра города. Охранники в основном не были «небольшими и круглыми» и носили темные или пятнистые куртки, но никак не «длинную одежду». К тому же, пес не упомянул про оружие; вряд ли он забыл сделать это, а охранники вне периметра без оружия не ходят. Да и зачем бы охраннику «быстро, почти бегом» идти на станцию? Ведь никакой тревоги не было, а если бы и была и каэсовцы вдруг запросили подмогу, то навряд ли туда направили бы только одного человека. Обычный житель города и вовсе не смог бы проникнуть в туннель, да и нечего обычному жителю делать на КАЭС. Так что, как ни крути, этим человеком мог быть только Виктор Петрович Сафонов, мэр города Полярные Зори. Хотя вопрос - что же ему делать на КАЭС? - по-прежнему оставался без ответа. Разве что… - тут Нанас почувствовал, как у него перехватило дыхание -…разве что уничтожить установку Потапова, чтобы
не оставалось ни малейшего шанса ее запустить?!..
        Парень решил, что замалчивать свои сомнения нельзя. Пусть даже они окажутся неправильными, ничего страшного. Страшнее, если он промолчит, а потом из-за этого случится беда.
        И, увидев, что начальник гарнизона расслабленно выдохнул, а лицо его приняло обычное выражение, что говорило скорее всего о том, что его «беседа» с псом-телепатом закончилась, Нанас рассказал Ярчуку все, что поведал ему Сейд.
        Тот нахмурился и вновь посмотрел на собаку. На сей раз они «говорили» недолго, а потом начальник гарнизона быстро повернулся к Киркину:
        - Рация отсюда возьмет?
        - Вряд ли. Вам пост периметра станции? Тогда пройдемте чуть дальше, здесь через каждый километр прямые телефоны.
        - Я и сам знаю про телефоны! - огрызнулся Ярчук. - Хотелось быстрей.
        - Да уже скоро… Один мы недавно прошли, но до следующего ближе.
        - Ну так идемте тогда скорей! - воскликнул начальник гарнизона и первым рванул вперед.
        Глава 31
        ПУТЬ К КОЛЬСКОЙ АТОМНОЙ
        На черные аппараты с трубками, прикрепленные рядом с тянущимся по стене туннеля кабелем, Нанас обратил внимание, еще когда его вела к посту зашейковского периметра группа Саньки Сорокина. Но тогда ему было не до размышлений, зачем в туннеле, где никого нет, нужны телефоны. Впрочем, не будь тогда мысли саама заняты другим, мог бы и догадаться - они нужны для патрулей, чтобы сообщать на пост о происшествиях. Ведь неспроста же тогда один из охранников отстал - наверняка докладывал Киркину о пойманном «шпионе и предателе». Правда, тогда юноша мог не догадаться о назначении телефонов, поскольку еще не знал, что рации под землей плохо работают; ну, зато будет теперь знать, мало ли когда пригодится…
        Между тем Ярчук уже добрался до аппарата и кричал в трубку:
        - Говорит начальник гарнизона Ярчук! Да, сам… Кто это, Гришин? Надо по голосу начальство узнавать, Сергей Иванович!.. Ладно, слушай, Сафонов через вас не проходил?.. Проходил?.. Когда? Только что?.. И чего же вы, мать вашу!.. Тьфу-ты, ладно, прости… Соедини меня по-быстрому с охраной станции! Кто там сейчас старший на смене? Новосельцев?.. Хорошо… - Начальник гарнизона запыхтел, нервно барабаня пальцами по трубке, а потом вновь заговорил, очень громко и нервно: - Владимир Аркадьевич, слушай сюда!.. Да, да, Ярчук говорит… Там сейчас к вам мэр должен подойти… Мэр, да… Сафонов, какой еще?!.. В общем, не пускай его, понял?.. Как это, «не понял»?!.. Ну и что, что начальник! Я тоже начальник!.. - Ярчук вдруг заматерился, сплюнул, размахнулся трубкой, словно хотел швырнуть ее о стену, но потом, сделав пару глубоких свистящих вдохов через нос, снова поднес ее к уху. - Ладно, перестраховщик хренов, тогда хоть проследите там за ним, как бы беды не наделал… Откуда я знаю, какой?!.. Любой!.. Похоже, крыша у него после смерти сына поехала… В общем, давай, Аркадьич, надеюсь на тебя. Я скоро буду.
        Он насадил на аппарат трубку, едва не сорвав тот со стены, резко махнул остальным - вперед, дескать! - и едва не бегом ринулся по туннелю. Но через десяток шагов остановился столь резко, что едва поспевающий за ним Сорокин налетел на командирскую спину. А начальник гарнизона, будто и не заметив этого, развернулся, нашел глазами Киркина и выпалил:
        - Виталий, а нахрена он туда поперся, как думаешь?
        - Кто ж его знает, Олег Борисович? Но не реакторы ядерным топливом заправлять - факт. Правильно вы Новосельцеву сказали: как бы беды не сотворил какой…
        - Какую беду он способен сотворить голыми руками?
        - Голыми, думаю, никакой не сотворит, - пожал плечами Киркин. - Но ведь оружия у него не было…
        - Было у мэра что-нибудь с собой? - уперся Ярчук взглядом в Сейда.
        Не прошло и половины минуты, как лицо начальника гарнизона побледнело.
        - Мешок… - прошептал он, явно повторяя «услышанное» от пса. - Мешок за плечами… - И спросил уже громко, не обращаясь к кому-то конкретно, а, скорее, размышляя вслух: - Что может быть в мешке и где он успел его взять, если, когда мы ехали на пост, никакого мешка при нем не было?..
        - Взрывчатка, - выдохнул, побледнев, Виталий Иванович. - А взять он ее мог… в нашей оружейке!..
        - Быстро звони! Выясни! - ткнул на оставшийся позади телефон Ярчук.
        Киркин подбежал к аппарату, щелкнул переключателем, видимо соединяясь с обратной, на Зашеек, линией, и снял трубку.
        - Алло! Это Киркин. Михаил Викторович, дай мне Брюханкова! Да не «позвать», а переключи на оружейку, что ты как маленький!.. Игорь Васильевич, это Киркин. Ты мэру сегодня выдавал что-нибудь?.. Сколько?!.. Ты не охренел, часом?!.. Кто тебе позволил выдавать постороннему взрывчатку?!.. Кто не посторонний? Сафонов не посторонний?.. Он у тебя в списках есть?.. Я тебе распоряжение давал?!.. Ну, ты у меня…
        - Хватит! Кончай орать, - хлопнул его по плечу все уже понявший Ярчук. И когда Виталий Иванович повесил трубку, добавил: - Ну чего ты на человека взъелся? Понятно же, что мэру не откажут. Никому и в голову не придет искать его в каких-то списках! Ну и что, что он гражданский начальник, все равно для всех первый после бога… Ну, или второй, - скривил он в горькой усмешке рот. И спросил, а скорее, просто озвучил и без того очевидное: - Значит, взял-таки Петрович взрывчатку?.. Ну, тогда бегом, мать вашу! Что вы все застыли?!
        - А что он собирается взрывать? - догнал начальника гарнизона и побежал с ним рядом Нанас. - Саму станцию?..
        - Саму станцию парой килограммов тротила не взорвать… - отдуваясь, сказал Ярчук.
        - Он взял аж пять! - поправил начальника бегущий следом Киркин.
        - Да хоть десять!.. Сам же знаешь, что для станции это - слону дробина. Но ему и не нужно рушить саму станцию. Достаточно взорвать реактор.
        - Устроить радиоактивное заражение? - сразу догадался Нанас. - Но зачем?!
        - Откуда я знаю, зачем?! - вскипел начальник гарнизона и сразу закашлялся, не справившись с дыханием.
        - Он же того… с ума, похоже, сошел, - постучал себя по лбу Киркин. - Кто теперь знает, что у него в мозгах творится… Может, решил таким макаром варваров победить!
        - А мне Сафонов не показался сумасшедшим… - пытаясь не отставать от длинноногого Ярчука, пропыхтел юноша. - И не станет он, наверное, радиацией все заражать. Я думаю, он хочет только установку Потапова взорвать легохонько.
        - Установку?.. Легохонько?!.. - захохотал вдруг Ярчук и сразу снова закашлялся.
        - Если он взорвет установку, - пояснил, понявший причину смеха начальника Киркин, - то заражение будет не многим меньше, чем от взрыва самого реактора.
        - Почему?
        - Да потому что установка Потапова закреплена на паропроводе, идущем от реактора к паровым турбинам! Ты вообще знаешь, как работает атомная станция?
        - Откуда ему знать!.. - прохрипел откашлявшийся Ярчук. - Да и незачем ему это, толку-то!..
        - Ну, тогда я вкратце хотя бы… - запыхавшись, рвано объяснял Киркин. - В общем, там такая водо-паровая схема… Теплоноситель, то есть обычная вода, прокачивается… циркуляционными насосами через рабочую зону реактора. Там она нагревается до трехсот двадцати градусов… заодно охлаждая сам реактор. Пар под огромным давлением подается к генераторам… которые и вырабатывают электроэнергию. А… отработанный пар попадает в конденсатор. Охлаждается, опять превращается в воду, и та снова подается к реактору. Такой вот замкнутый круг…
        - И эта вода… и пар радиоактивные? - догадался Нанас.
        - А то!..
        - То есть, если взорвать установку Потапова, то повредится и этот… паропровод? И тогда этот зараженный пар вырвется наружу?..
        - Молодец, быстро соображаешь! - похвалил Киркин саама. - Более того, сразу нарушится охлаждение реактора, и он пойдет вразнос. Короче, мало не покажется!
        - Так неужели мэр решится на такое?!.. Он ведь тоже это все знает?
        - Еще бы не знать! Это у нас детки в школе проходят.
        - Не могу поверить, чтобы Сафонов…
        - А ты и не верь, - вновь подал голос Ярчук. - Ты знай, беги, чтобы не дать ему эту дурь учудить.
        - Так я и бегу… - отдуваясь, сказал Нанас и обернулся, ища взглядом Надю - не отстала ли?
        Нет, никто не отстал, все бежали следом. Правда, теперь получилось так, что возглавлял группу сам начальник гарнизона, за ним пристроились Нанас и Киркин, потом два охранника, за ними бежала Надя, на пятки ей наступали собаки, а замыкал процессию третий охранник, который буквально за руку тащил выбившегося из сил Гора.
        «Зря я, наверное, позвал старика, - подумал Нанас. - Устал он совсем, еще сердце не выдержит…» Но что-либо менять было уже поздно - не оставлять же посреди туннеля старого варвара!
        Скоро начал выдыхаться и Ярчук. Сначала он пропустил вперед Нанаса с Киркиным, затем его обогнали и двое охранников, которые, прибавив еще, вскоре опять возглавили отряд, как им и было приказано. Юноша старался держать такой же темп, как и у них, так что через какое-то время они втроем оторвались от основной группы.
        Санька Сорокин, услышав за спиной частое и громкое дыхание, обернулся, встретился взглядом с Нанасом и бросил на выдохе:
        - Выслуживаешься, гад?
        - Я… не… гад… - пропыхтел саам, стараясь не сбить дыхание.
        - Кто же ты тогда? Герой?.. - отвернувшись, продолжил Санька. Бегать он, похоже, привык, и разговор давался ему легче.
        - Я… такой же… как и ты…
        - Вот только этого не надо! - хмуро буркнул охранник и тоже запыхтел, но, скорее всего, не от проблем с дыханием.
        - Ты же… видишь… что я с вами… - с трудом выдавил из себя Нанас. - Скоро… поймешь… все сам…
        Сорокин еще что-то пробурчал, но юноша все-таки начал отставать и не разобрал слов своего спасителя. «Ничего, - подумал он, - к чему лишние слова? Докажу им всем делом, что я не предатель, не тупой дикарь и не какой-то там лишний и бесполезный!» Впрочем, он тут же укорил себя: ведь то, что он сейчас делал, а точнее, пытался сделать, совершалось вовсе не ради того, чтобы кому-то что-то доказать. Главной целью было спасти жителей города, а вместе с ними и Надю. Ну, если уж совсем откровенно, то немного наоборот: спасти любимую, а заодно и всех остальных людей. «Кроме варваров, - поправился он. - Кроме Шеки…» И сердце вдруг кольнуло так, что Нанас споткнулся и едва не вспахал носом мерзлую землю. Шаг сразу сбился, равно как и дыхание, и его тут же догнал и обогнал Киркин, ободряюще подмигнув при этом: не сдавайся, дескать, поднажми! Однако ноги у парня что-то совсем заартачились, отказываясь бежать дальше, да еще разболелась раненая рука, которой волей-неволей приходилось махать в такт бегу. Так что совсем скоро Нанас отстал настолько, что его догнала Надя. А ему, после того как он вспомнил красавицу
дикарку, стыдно было даже посмотреть на девушку. Или не только стыдно, но и страшно: а ну как выдаст виноватый взгляд, что тогда?.. Впрочем, Наде, по-видимому, было совсем не до того, чтобы высматривать что-то во взгляде любимого. Она тоже здорово выдохлась и продолжала бежать на одном лишь упрямстве, которого, как успел узнать юноша, у нее было в избытке. А ведь бегать сколь-нибудь долго Наде в своей не очень-то долгой жизни вовсе не приходилось - где особо побегаешь в подводной-то лодке?..
        В итоге Нанасу стало вдвойне стыдно перед девушкой. И если с первой причиной он ничего уже сделать не мог, то вторая зависела только от его силы воли. Поэтому саам мысленно выругался на свои непослушные ноги и все-таки прибавил ходу, чтобы, по крайней мере, не отстать хотя бы от Нади.

* * *
        К огромной радости для всех (разве что собаки ничуть не устали и могли бы еще бежать и бежать), туннель наконец кончился. На выходе из него были такие же небольшие двустворчатые ворота, как и со стороны Зашейка. Вот только открыть их изнутри не получилось - кроме электронного замка, их, видимо, заперли снаружи на засов, что из соображений безопасности было вполне понятно и казалось логичным.
        Ярчук достал рацию, кое-как отдышался и вызвал охранников здешнего поста:
        - Вы что там, уснули?! Я же сказал, что сейчас буду!.. Думали, начальство уже дряхлое совсем?.. Ах, не думали!.. Что значит: мы знаем код?.. Код-то мы знаем, но вы же и снаружи закрылись!.. Ты еще будешь со мной спорить?! Живо сюда, бегом!.. - он еще что-то сердито пробухтел, но уже не в рацию.
        Однако Нанасу, который все никак не мог восстановить дыхание, было не до того, чтобы вслушиваться в ярчуковское ворчание. Его заинтересовало совсем другое обстоятельство, которое он, по-прежнему с паузами, вызванными одышкой, и озвучил:
        - А как же… отсюда… выбрался… мэр?..
        - Интересный вопрос! - сказал Киркин. - Сдается мне, что на засов-то ворота именно он снаружи и запер. Всё лишние минуты выгадал.
        - Ничего, - огрызнулся начальник гарнизона. - Зато толстяк бегает куда хуже нас, так что свою фору он все равно потерял.
        - Не знаю, не знаю, - вздохнул, помотав головой, Виталий Иванович. - Он-то, наверное, уже в реакторном зале, а мы еще здесь…
        Ярчук, видать согласившись с этим доводом, со злостью влепил кулаком по воротам, и тут же с другой стороны заскрежетал металл о металл. Затем створки ворот распахнулись.
        Начальник гарнизона бесцеремонно оттолкнул стоявшего по ту сторону охранника и ринулся вперед. Только не к небольшому одноэтажному зданию поста охраны, как и на других периметрах прилепленному к стене, а сразу к огромным коробам, черные силуэты которых выделялись на фоне звездного неба. Нанас и все остальные, выбравшись из туннеля, невольно крутили головами, пораженные размерами КАЭС. Две трубы, уже знакомые сааму, вздымались над нею, словно пальцы великана, грозящего окружающему миру. Что ж, угроза и впрямь была нешуточной. Особенно теперь, когда станцию собирались разрушить варвары, и уж тем более, когда в нее с неведомыми целями пробрался невменяемый человек с мешком взрывчатки. Однако размышлять было некогда, и Нанас прибавил шагу, чтобы не отстать от своих товарищей, которые бежали следом за Ярчуком.
        У входа в ближайшее здание их дожидались двое охранников КАЭС в черной форме, с висящими на груди автоматами. Оба козырнули начальнику гарнизона, после чего один из них, с пышными усами, произнес:
        - Олег Борисович, он спустился к паропроводу. Туда, где установка Потапова. Мои ребята смотрят за ним, но издали.
        - Это еще почему?! - возмутился Ярчук.
        - Он гонит их. Орет, машет пистолетом, грозится пристрелить.
        - Значит так, Новосельцев… Дай им по рации команду в случае чего стрелять на поражение. Но целиться тщательно, наобум не пулять, у него взрывчатка.
        - Взрывчатка?!.. Но зачем?.. - выпучил глаза охранник.
        - Да уж не фейерверк устраивать!.. Давай, Аркадьич, командуй, и веди нас срочно туда.
        Новосельцев, на ходу отстегивая с пояса рацию, махнул второму охраннику, и они повели прибывшую группу внутрь здания. Правда, сначала этот второй, увидев входящих в двери собак, на пару секунд изумленно замер, а потом замахал на них руками: «Кыш! Кыш отсюда!..» Начальник гарнизона, не желая вдаваться в объяснения, так рявкнул на бойца, что бедолага помчался вперед с такой перекошенной физиономией, словно в одиночку шел в атаку на целое полчище варваров.
        Там, где они шли, было столько всего чудесного и удивительного, что Нанас только мысленно ахал. Большая часть увиденного была ему совершенно непонятна, и уж тем более он не знал таких слов, которыми можно бы было описать увиденное. В голове крутилось только что-то вроде «железные штуки», да «огромные хреновины» - и то последнему слову он научился уже здесь, в Полярных Зорях, от охранников. Единственное, на что все это казалось хоть немного похожим, - подводная лодка, в которой жила в Видяеве Надя и на которой ему тоже удалось побывать. Только здесь все было в разы, а то и в десятки раз огромней, особенно сами обширнейшие помещения с высоченными потолками.
        Юноше очень хотелось порасспрашивать кого-нибудь знающего, чтобы ему рассказали, объяснили, что здесь как называется и для чего оно служит, но сейчас об этом не стоило и мечтать. Оставалось надеяться, что, когда все закончится, это его желание сбудется. А сейчас нужно было лишь, не отставая, бежать за провожатыми - заблудиться в этом дремучем лесу многочисленных металлических конструкций, выкрашенных преимущественно в желтый, синий и серебристый цвета, было проще простого. И саам бежал - то пересекая огромные залы, то взбираясь куда-то по металлическим лестницам, то пробираясь между чем-то гудящим или шипящим, что еще пару-тройку недель назад он непременно принял бы за злых духов или кровожадных чудовищ.
        Наконец, после того как охранники провели их вниз по очередной желтой лестнице, процессия остановилась. В месте, куда они попали, было тесно от множества перекрещивающихся труб и очень жарко.
        Нанас сразу заметил трех незнакомых охранников, одетых в черную форму. Увидев начальника гарнизона, те доложили: наблюдение за объектом ведется, последний что-то делает возле установки Потапова. Что именно - разглядеть не удается, а на попытки подойти ближе объект отвечает бранью и угрозами открыть огонь из пистолета.
        Только после этого юноша увидел и сам «объект». Сафонов, согнувшись, возился шагах в тридцати от них возле одной из толстых синих труб. Там возвышалось что-то вроде большой металлической клетки, в которой вполне могло поместиться человек пять или шесть. Вся она была уставлена и обвешана, как внутри, так и снаружи, всевозможными «штуковинами» и обвита проводами. Единственное, что было знакомо Нанасу кроме проводов, - несколько кресел, три или четыре, издалека было не разобрать. Наверняка это и была установка Потапова, в чем парень тотчас же и убедился: Ярчук, сложив ладони рупором, крикнул, стараясь пересилить доносящиеся отовсюду гул и шипение:
        - Виктор Петрович! Брось валять дурака! Оставь установку в покое!
        Мэр разогнул спину и обернулся.
        - Уходи, Борисыч! - прокричал он в ответ. - Уходи и уводи всех, я не хочу напрасных жертв! Я все равно взорву эту чертову штуку, ты не сможешь меня остановить!
        Глава 32
        УСТАНОВКА ПОТАПОВА
        После этих слов охранники вскинули автоматы и нацелили их на мэра. Глядя на остальных, поднял оружие и бывший варвар Гор, но стоявший рядом Нанас положил на ствол руку и наклонил его к полу.
        - Нельзя… - начал он, однако зычный голос Ярчука быстрее него озвучил то, что он хотел сказать:
        - Не стрелять! Ни в коем случае не стрелять! У него взрывчатка! И кругом трубопроводы с теплоносителем!.. - Затем начальник гарнизона вновь приложил ко рту ладони и обратился к Сафонову:
        - Петрович, одумайся! Даже если я уведу людей, а ты взорвешь установку, то все равно погибнут все! Вообще все!.. От твоего взрыва лопнут трубы, а в них радиоактивные вода и пар! Разве ты не понимаешь, к чему это приведет?!..
        - Не настолько уж они радиоактивны, чтобы погибли все! - откликнулся мэр. - Но уж точно не выживут те, кто находится здесь. Так что уводи скорей людей, последний раз тебе говорю!
        - Ты не представляешь себе масштабов последствий! Ведь эта вода помимо всего охлаждает реактор. Без нее он перегреется и лопнет! Здесь будет второй Чернобыль, если еще не хлеще!..
        - А на что автоматика? Она остановит реактор, ничего страшного не случится.
        - Не думаю, что его можно остановить мгновенно, Виктор. Прошу тебя, не рискуй чужими жизнями!
        - А мне насрать на чужие жизни, Олег! - размахивая руками, яростно завопил Сафонов. - Мне была дорога всего одна жизнь - моего сына! Но мы не смогли его спасти! Игната больше нет, а на остальных мне плевать! Ты слышишь?! Плевать!!! И на тебя тоже!.. На тебя в первую очередь! Я взорву эту сраную установку прямо сейчас - время вышло! И я буду счастлив увидеть в последнее мгновение жизни твою перекошенную рожу!
        - Ладно, Виктор, - по-прежнему громко, но уже более спокойно, словно уговаривая, заговорил начальник гарнизона. - Тебе плевать на меня, ты меня ненавидишь, хочешь прибрать всю власть - это я могу понять. Но за что ты приговариваешь к смерти всех остальных? Ведь это твои люди, они тебе верили, шли за тобой… Вспомни, сколько мы с ними вместе всего пережили, пока город стал тем, чем он стал! Ты слышал, его называют Изумрудным городом, даже раем - в этом есть и твоя заслуга. Неужели тебе не жаль своих трудов? Неужто ты готов перечеркнуть все это, разрушить свою мечту?!..
        - Не надо красивых слов, Олег, ты все равно плохой поэт! И не тебе беспокоиться о моей мечте! Откуда ты вообще знаешь, о чем я мечтаю?!.. Хотя, сейчас ты узнаешь. Я даже не стану ничего говорить, я просто сделаю это…
        Сафонов поднял пистолет и нацелил его в сторону установки - наверняка на заложенную там взрывчатку.
        - Ложись!!! - прокричал Ярчук своим спутникам, однако сам и не подумал этого делать - вместо этого он, отбросив автомат, выхватил из кобуры собственный пистолет и навел его на бывшего друга.
        Нанас тоже почему-то не стал падать. То ли опять отказали ноги, то ли до его сознания не сразу дошла величина грозящей опасности - вспоминая об этом моменте позже, он так и не смог назвать точной причины. И, странное дело, мир вокруг него в эти мгновения словно замедлил свой бег. Юноша наблюдал, как целится куда-то внутрь железной клетки мэр - утомительно долго, словно цель постоянно от него ускользала; краем глаза он видел также вытянувшего руку начальника гарнизона с пистолетом, который тоже все не стрелял и не стрелял… А потом он увидел тоже весьма замедленно мелькнувшую позади Сафонова серую тень, услышал, невзирая на шум, клацанье зубов и не столько увидел, как догадался, что на мэра напал подкравшийся к нему сзади Сейд. Сразу после этого все опять обрело свою привычную скорость. Звякнул о металлическую решетку выпавший из руки безумца пистолет. Сам он, издав дикий крик, упал и стал извиваться, пытаясь вырвать из собачьих челюстей запястье. Но, осознав, видимо, что пес его ни за что не отпустит, оставил эту затею и, воя от злобы и боли, стал тянуться левой рукой к валявшемуся поблизости
пистолету.
        А к нему уже мчался, где подныривая под ограждения и трубы, а где перепрыгивая через них, начальник гарнизона. Однако Нанас видел, что Сафонов дотянется до пистолета раньше… В отчаянье он закричал:
        - Сейд!!! Вторая рука!!! Не дай взять!..
        Однако и Сейд уже не успевал. Пальцы мэра сомкнулись на рукоятке, и он приподнял оружие, ствол которого смотрел как раз на установку Потапова.
        Нанас подумал, что надо хотя бы зажмуриться, коль не получается упасть, но не смог сделать и этого.
        А потом раздался выстрел…
        И лишь тогда его веки самовольно захлопнулись, а сам он невольно сжался в ожидании взрыва.

* * *
        Однако Нанас так и не услышал ничего, кроме продолжавшегося шипения и гула, говоривших лишь о том, что станция по-прежнему исправно работает.
        Раскрыв глаза, он увидел, что Сафонов все так же лежит на полу, а склонившийся над ним Ярчук зачем-то трогает мэра за горло.
        - Наповал!.. - произнес кто-то рядом. Нанас оглянулся - это был Киркин.
        - Что, «наповал»? - не понял юноша.
        - Борисыч наповал уложил этого гада. Одним выстрелом, на бегу!.. Мастерство не пропьешь.
        - Так это Ярчук стрелял? - наконец-то дошло до парня. - Он убил его, что ли?..
        - Убил убил, можешь не волноваться. Отбой.
        Лишь тогда, словно все только и дожидались этой команды, оставшиеся собаки и люди двинулись к установке. Завидев сородичей, Сейд сразу отбежал к ним, однако Нанас все-таки подошел к нему и потрепал большую круглую голову пса:
        - Молодец, Сейдик, умница! Если бы не ты, нас бы всех уже не было. И не только нас…
        «Ерунда, - ответил мохнатый друг. - Ярчук все равно бы выстрелил».
        «Неизвестно, кто бы выстрелил первым, - перешел на „мысленную речь“ юноша. - И даже если бы это сделал Ярчук, то попал бы он или нет?.. А ты позволил ему подойти ближе».
        «Все равно ерунда. Мне это было совсем нетрудно».
        - Ну-ну, скромняга! - вслух засмеялся Нанас. - Тебе и весь мир, наверное, спасти нетрудно! Легохонько так…
        «Смотря для кого спасти, - посмотрел вдруг пес на бывшего хозяина прозрачными морошковыми глазами. - Ты ведь помнишь, о чем мы говорили? Если бы я сейчас не остановил этого человека и взрыв бы случился, то людям бы стало плохо. Зато хорошо стало бы нам. Не лично нам четверым - мы бы, скорее всего, тоже погибли: я имею в виду наше племя…»
        Нанас ожидал, что Сейд добавит еще: «…Снежку, наших будущих щенков», но тот не стал продолжать. Однако и без этого юноше сразу стало как-то неуютно, словно он чем-то провинился перед своим четвероногим другом.
        «Вам же и так неплохо, - будто оправдываясь, „сказал“ Нанас. - Разве нет?»
        «Неплохо. Но было бы еще лучше. Хотя…» - Сейд определенно задумался, приняв свою излюбленную «каменную» позу.
        Саам немного подождал, но потом все же не вытерпел и «спросил»:
        «Что?.. Продолжай!»
        «Ты знаешь… оказывается, все не так просто… Да, моему племени стало бы лучше - пусть не прямо сейчас, а со временем. Но лично мне лучше бы не стало, даже если бы я выжил».
        - Почему?! - от изумления вслух выкрикнул Нанас.
        «Потому что плохо бы стало тебе, Наде… Да и другим хорошим людям… Странно, но я будто чувствую себя и членом вашей стаи тоже. Как ты говоришь - легохонько».
        Нанас почувствовал, как на глаза выступили слезы. Ничего больше не говоря - ни вслух, ни мысленно, - он присел перед Сейдом на корточки и, обняв его здоровой рукой, уткнулся лицом в мягкий, теплый мех. А когда снова отнял лицо, верный друг, тоже «молча», лизнул его в щеку мокрым шершавым языком.
        Затем парень поднялся на ноги и направился к лежавшему навзничь Сафонову, возле которого столпились уже и все остальные. Тут же подошла Надя и взяла любимого за руку. Ладонь девушки была холодной и едва заметно дрожала. Нанас ободряюще сжал ее пальцы, и Надя прижалась к нему чуть плотнее.
        Мэр был определенно мертв; его остекленевшие глаза смотрели высоко-высоко вверх, словно куда-то в самое небо, сквозь все бетонные и металлические потолки и перекрытия. Казалось, в мгновение смерти он именно там увидел то, что так долго искал, чего ему так не хватало в жизни. Начальник гарнизона, который до этого замерев глядел на бывшего соратника почти таким же немигающим взглядом, словно наконец-то опомнился: дернул головой, наклонился и сверху вниз провел ладонью по лицу Сафонова, закрывая ему веки.
        - Уберите, - бросил он, обернувшись к охранникам. А когда двое мужчин в черной форме, взяв мертвое тело за руки и за ноги, унесли его в сторону, отыскал взглядом собак и спросил: - Вы готовы?
        - Что, прямо сейчас?.. - сам не зная почему, удивился Нанас.
        - А что, у нас много лишнего времени? - сведя брови, резко глянул на него Ярчук.
        Юноша, злясь на себя за очередную глупость, раздраженно замотал головой и, мысленно обращаясь к собакам, повторил вопрос начальника гарнизона:
        «Вы готовы?»
        «Готовы», - без промедления ответил Сейд, и все четыре пса подошли к решетчатому кубу установки.
        Ярчук открыл сделанную из таких же, что и стены куба, железных прутьев дверь и пропустил внутрь собак.
        «Что нам делать дальше?» - спросил Сейд. Он обратился, по-видимому, не только к Нанасу, потому что начальник гарнизона сразу стал объяснять:
        - Вам, конечно, садиться в кресла не обязательно, располагайтесь, как удобно, можете просто лечь на пол. Я сейчас включу питание, но вы пока… м-мм… думайте о чем-то нейтральном, подождите, пока мы уйдем подальше.
        - А какой у нее радиус действия? - спросил вдруг молчавший до этого Гор. - Насколько далеко нам нужно уйти? Опять же, если мы уйдем слишком далеко, то не почувствуем, выполняет ли данное устройство свои функции должным образом…
        Забыв, видимо, рассказ Нанаса о том, что Гор был когда-то инженером, и не ожидавший от бывшего варвара такой речи, начальник гарнизона невольно вытаращил глаза, и даже челюсть у него поползла было вниз. Впрочем, Ярчук быстро опомнился и сказал:
        - Вопрос хороший. В прошлые разы, когда «операторами» были люди, радиус ощутимого действия составлял около полукилометра, то есть «ментальное поле» заходило почти за весь периметр. Что получится теперь - неизвестно. Но хотелось бы, чтобы действие установки ощущалось не только внутри периметра, но и за стеной. Поэтому давайте вернемся к туннелю и отойдем по нему еще метров, скажем, на двести…
        - А что будет, если вообще не уходить? - спросил Нанас.
        - Если установка заработает хотя бы в половину той мощности, что она работала с людьми, то в лучшем случае потеряешь сознание.
        - А в худшем?
        - Сойдешь с ума. Мы, правда, специально таких экспериментов не ставили, но одного работника случайно зацепило, когда он был в реакторном зале - каким-то образом прошляпил предупреждение, - так его потом психиатры с месяц выхаживали, думали сперва, что крышу парню снесло напрочь.
        «Как мы узнаем, что вы отошли на безопасное расстояние?» - задал резонный вопрос Сейд.
        Начальник гарнизона задумчиво сдвинул брови, но они почти сразу же опять разошлись, и Ярчук подозвал одного из охранников. Когда тот подошел, Олег Борисович взял у него рацию и показал ее собакам:
        - Вот! Я включу ее на прием. Когда мы отойдем на безопасное расстояние, я об этом скажу, а вы - услышите. Чтобы ответить, нужно нажать вот эту клавишу. Хотя… как вы своими лапами-то… Впрочем, ничего отвечать и не нужно - просто начинайте работать. Для первого раза долго не надо, хватит пары минут.
        «Мы не измеряем время, как вы, - мотнул головой Сейд. - И нам нечем это сделать. Отмерьте сейчас эти минуты, мы запомним, сколько это».
        - Хорошо, - кивнул начальник гарнизона и поднял запястье с часами. - Время пошло!..
        В течение этих двух минут все собравшиеся возле установки замерли, словно время и вовсе остановило свой ход. Нанас даже поймал себя на том, что, вздохнув, невольно задержал дыхание. А еще он почувствовал, как напряглась в его ладони Надина рука.
        Похоже, не дышал это время не только он один, поскольку, когда Ярчук сказал: «Стоп!», парень даже сквозь шум услышал, как многие с облегчением выдохнули.
        Начальник гарнизона подошел к установке Потапова и положил в одно из кресел рацию.
        - Все, не будем терять времени, - обернулся он к остальным. - Быстро уходим!.. - Но потом он еще раз глянул на собак и спросил: - Вы готовы? Все в порядке?
        «Да, готовы, - ответил Сейд. - Только мы хотим уточнить, о чем именно мы должны будем думать, чтобы установка заработала, как надо?»
        - Не важно, что конкретно вы будете думать. Это, скорее, должны быть даже не мысли, а чувства. Вы должны внушить страх. Неодолимый, панический ужас должен накрыть каждого, кто окажется в радиусе действия установки. Любой, подвергшийся этой ментальной атаке, должен хотеть одного: бежать без оглядки как можно дальше отсюда. Понятно?
        Все четыре собаки одновременно кивнули, зашли друг за другом в «клетку» и, словно собираясь поспать, дружно улеглись там на пол.
        - Пошли! - мотнул головой Ярчук и первым направился к железной лестнице, по которой они недавно спустились сюда.
        Новосельцев что-то коротко приказал двоим охранникам, и те, снова подхватив труп Сафонова за руки и за ноги, последовали за начальником гарнизона. Нанас невольно попятился, хотя места и без того хватало. И все равно он дождался, пока мужчины донесли свой груз до лестницы, и лишь когда они миновали нижний пролет, сказал Наде:
        - Пойдем легохонько!
        Девушка кивнула, и они, так и не разжав ладони, тоже отправились к выходу.

* * *
        По дороге назад Нанасу снова было не до того, чтобы получше рассмотреть находящиеся в залах станции чудеса; сейчас все его мысли занимало беспокойство за своих четвероногих друзей - как-то они справятся с задачей? Ведь если задуманное не получится, значит, все было напрасно. И тогда совсем непонятно, что же делать дальше. Да и как в этом случае он будет смотреть в глаза тем, кто на него понадеялся? Наверное, Ярчук уже в любом случае не станет его казнить, но это ведь не значит, что он не будет казнить себя сам. Пусть это будет казнь не тела, а души, но, скорее всего, она окажется еще болезненнее. Впрочем, тело тоже проживет не особенно долго - варвары в конце концов прорвутся за периметр, захватят город, убьют его жителей, уничтожат КАЭС… И его самого они тоже убьют. И, что самое страшное, Надю…
        Девушка словно почувствовала его невеселые мысли.
        - Ты чего? - повернулась она к нему.
        - Да так, - пожал плечами саам. - Переживаю за Сейда…
        - Сейдушка справится, - улыбнулась Надя. - Он умничка! Жаль, так и не удалось с ним толком поговорить…
        - Поговорите еще, - вздохнул Нанас, подумав, что в случае неудачи надо будет упросить верного друга взять с собой Надю. Найти волокуши, раздобыть защитный костюм - вчетвером собаки легохонько дотащат отнюдь не тяжелую девушку до Видяева. И пусть она живет там, как жила…
        Наде определенно не понравился его тон. Она собралась сказать что-то еще, но тут они вышли из станции под открытое небо, и девушка ахнула. Нанасу показалось сначала, что все вокруг освещено разноцветными прожекторами, но в следующее мгновение он догадался задрать голову и увидел, что все небо, от края до края, светится яркими переливающимися сполохами северного сияния.
        - Какая красотища! - восторженно выдохнула Надя. - Вот сколько раз это вижу, и всегда дух захватывает.
        - У меня тоже, - улыбнулся Нанас. - Но ты-то хоть знала, откуда это берется, а я всю жизнь думал, что это духи устраивают в Верхнем мире праздник. Да и сейчас еще плохо верится, что эта красота откуда-то сама по себе берется.
        - Ну, не совсем сама по себе, - рассмеялась девушка, - но уж точно не из-за духов. Я тебе потом объясню, сейчас некогда. Пойдем скорей, вон, наши уже ворота в туннель открывают!
        - Все «потом» да «потом»!.. - с притворной досадой, хотя на самом деле на душе у него вдруг стало очень хорошо, вздохнул юноша. - Читать вот тоже меня до сих пор не научила…
        - Когда же мне было тебя учить? Не переживай, теперь уже скоро все кончится, и тогда на все у нас время найдется. - Надя задорно подмигнула и побежала вперед, оставляя на переливающемся зеленым и розовым снегу призрачные колеблющиеся тени. - Догоняй, а то наши собачки накроют тебя жутким-прежутким ужасом!..
        «Да хоть бы и накрыли уж, - подумал, рванув следом за девушкой, Нанас. - Лишь бы только получилось. Ради этого не жалко и с ума сойти».
        Глава 33
        ЭКСПЕРИМЕНТ
        Когда все уже были в туннеле, мнения разделились. Нанас и Надя считали, что отходить далеко не стоит - ведь вполне достаточно, чтобы ментальное поле не подпускало врагов к периметру. То есть, нужно отойти шагов на сто, ну пусть на двести от стены, и хватит. Тем более, в туннеле волна наверняка окажется более слабой, чем на поверхности, так что, если они почувствуют ее воздействие на таком расстоянии, это будет уже хорошо. Ярчук же и Киркин придерживались того мнения, что отойти нужно как можно дальше, едва ли не до середины туннеля. Поскольку если поле «дотянет» дотуда - это будет не просто хорошо, а совсем замечательно, потому что чем дальше от станции окажется враг, тем лучше. Опять же, кто знает, насколько сильным окажется воздействие и не тронутся ли они все умом, если окажутся слишком близко? Гор же и охранники если и имели свое мнение, не высказали его по вполне, в общем-то, понятным причинам. И, что опять же было вполне объяснимым, Ярчук, хоть и выслушал Надю с Нанасом, поступить все равно решил по-своему и дал команду отходить вглубь туннеля.
        В итоге ушли далеко. Нанасу даже показалось, что они оказались ближе к Зашейку, нежели к станции. Однако начальник гарнизона не учел одного: на таком расстоянии, да еще из-под земли, рация попросту «не добивала» до установки. Правда, поняли это не сразу. Поскольку собаки ответить все равно не могли, когда Ярчук скомандовал в микрофон: «Мы готовы. Давайте!», то все приготовились к удару ментальной волны. А его не последовало. Сначала подумали, что опыт не удался, и участники эксперимента всерьез приуныли. Первым, как ни странно, догадался, в чем дело, бывший варвар Гор.
        - А что, если собаки еще и не посылают никакие волны? - спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
        - С чего бы это? - недовольно проворчал начальник гарнизона. - Я же дал им команду.
        - Так вдруг команда до них не дошла? Мы вон как далеко ушли, да и туннель радиоволну экранирует… А еще ведь само здание станции - установка-то эвон где, считай, в самом центре!
        С логикой Гора Ярчук согласился и скомандовал возвращаться. Повторные приказы собакам по рации он решил отдавать через каждые сто шагов.
        Отшагав первую сотню, Олег Борисович вновь включил рацию, но успеха это снова не принесло. Не повезло и во второй, и в третий раз. Все опять приуныли, решив, что дело все-таки не в рации, а в самой установке. Или в собаках, что, в общем-то, в данной ситуации мало отличалось одно от другого.
        - Идем назад, - со вздохом выдавил начальник гарнизона, хотя они и так уже именно это и делали.
        - Вы рацию все равно иногда включайте, - с мольбой в голосе попросил упавший духом Нанас. - А вдруг!..
        - Да включать-то я буду, мне не тяжело, - мрачно ответил Ярчук. - Только… - Он махнул рукой, но через очередные сто шагов, поднес к губам микрофон: - Начинайте, мы готовы!..
        Снова ничего не произошло. Остановившиеся на пару-тройку секунд люди, выжидательно уставившиеся на рацию в руке начальника гарнизона, снова двинулись в путь. И вдруг Нанас, почувствовавший было, что на глаза накатываются слезы от непередаваемой досады и от рухнувших в одночасье надежд, понял, что не может идти дальше. Точнее - боится это делать. Его охватил такой ужас, что саам даже вскрикнул. А потом, не замечая, что замер на месте не только он, поскольку вообще уже не замечал никого и ничего вокруг, юноша круто развернулся и ринулся бежать в тускло освещенный зев туннеля, оглашая его скулящими подвываниями.
        Что именно он тогда чувствовал, что примерещилось ему в наведенном бреду, Нанас потом с точностью вспомнить не мог. Осталось лишь воспоминание об охватившем его беспредельном ужасе, гнавшем прочь от станции по туннелю. Противиться этому ужасу было совершенно невозможно, как нельзя остановить снежную бурю ладонями. И невозможно в это время было думать о чем-то другом - страх заполнил собой мозг, вытеснив оттуда все прочие мысли.
        Как оказалось, то же самое чувствовали и остальные; даже суровый начальник гарнизона ничего не смог поделать с завладевшим его разумом страхом и удирал от его источника наравне со всеми. Потом Ярчук откровенно стыдился минутной слабости и потребовал, чтобы «участники эксперимента» сохранили «являющиеся совершенно секретными» сведения в строжайшей тайне.
        После того как собаки прекратили наводить морок, ужас, гнавший Нанаса прочь, исчез, но его «вкус» чувствовался еще долго. На душе у парня было настолько гадко и мерзко, что его затошнило, и только присутствие рядом других людей заставило сдержать рвотные позывы. Но и остальным, судя по всему, приходилось ничуть не лучше, чем ему, а один из охранников пробормотал непонятное: «Как с жесткого бодуна».
        Единственным радостным чувством, несмело пробивающимся из глубин затуманенного гнетущими остатками былого ужаса сознания, было то, что все у них получилось. Опыт удался, да еще как! Стало совершенно ясно, что варварам теперь и близко не подойти к станции, а это значило, что оттуда можно смело выводить многочисленную, хорошо вооруженную охрану для укрепления сил защиты городских периметров.
        Впрочем, насчет «и близко не подойти» Киркин, пока группа возвращалась (а убежать за две минуты они успели прилично), высказал совершенно противоположную идею:
        - Хорошо бы как-то заманить варваров поближе к КАЭС… Пусть бы они подошли к самой стене, а то и за нее перелезли. Желательно, чтобы вообще все возле станции скучковались. А потом - раз! - и включить установку. Представляете?.. Да половина тут же, на месте, от страха и окочурится! Мы, вон, знали, чего ждать, отошли далеко - и то… Ну, пусть даже и не окочурятся они массово, но уж крышу-то снесет многим точно. А остальным тоже будет не до битв с эдакого-то «похмелья». И пощелкаем мы их, что называется, «тепленькими», как орешки.
        - Неплохая идея, - согласился Ярчук. - Надо будет продумать возможность ее реализации. Но даже если не получится так, то все равно мы теперь этих гадов раздавим!

* * *
        Когда туннель наконец кончился и пошатывающиеся от усталости и пережитого люди выбрались под расцвеченное зеленым и розовым небо, ни у кого уже не было ни малейшего желания любоваться на красоты северного сияния. И уж тем более, совсем не хотелось тащиться через половину станции к собакам, хотя наметить с ними дальнейшие действия было необходимо.
        - А давайте их сюда позовем! - предложил Нанас.
        - Как? - поморщился Ярчук. Он изо всех сил старался не показывать усталость, но получалось это плохо. - С такого расстояния «не докричишься». Я уже пробовал… - сознался он.
        - А рация?.. - мотнул подбородком на пояс начальника гарнизона юноша.
        Ярчук хлопнул себя ладонью по лбу и тут же схватился за рацию.
        - Опыт удался! - прокричал он в микрофон. - Ждем вас у входа в туннель!
        К Нанасу подошла Надя, прижалась к его боку и обняла за талию.
        - Какие молодцы наши собачки, правда? Особенно Сейд. Я так соскучилась по нему, а поговорить никак не удается.
        - Поговоришь, - обнял в ответ здоровой рукой девушку саам. - Обязательно поговоришь, когда все кончится. Да он и сам наверняка этого захочет. Вряд ли убежит, не попрощавшись.
        - Убежит?.. - грустно выдохнула Надя, и хоть вопрос ее, в общем-то, не требовал ответа, Нанас сказал:
        - Конечно убежит. Его дом теперь там. И семья… Да, ты же еще не знаешь - у них со Снежкой будут щенки.
        - Правда? - встрепенулась девушка. - Вот здорово!
        Нанас заметил, что на них смотрит и, судя по всему, даже прислушивается к их разговору бывший варвар Гор. Встретив взгляд парня, старик подошел ближе.
        - Слушай, - сказал он, - я так и не понял толком, этот Сейд - он что, твоя собака? Откуда он такой, почему? И остальные три?.. Ну, они-то вроде как откуда-то из Видяева, а твоя собака почему тогда с ними? Объясни, а то я уже голову сломал.
        - Сейд - да, был моим псом, - ответил Нанас, - но сейчас он сам по себе, хоть и остался моим верным другом. А про все остальное долго рассказывать.
        - Расскажи долго. Мы ведь пока никуда не спешим.
        Однако Гор поторопился со своим высказыванием; от ближнего здания КАЭС отделились четыре светлых пятнышка, одно из которых было чуть темней остальных, и стали быстро приближаться к людям. Вскоре собаки уже сидели возле их ног и «общались» через Сейда с Ярчуком.
        - Молодцы! - хвалил тот «экстрасенсов». - У вас все получилось, да еще как! Высший класс! У нас некоторые чуть в штаны не наложили.
        Нанасу стало интересно, кого имел в виду под «некоторыми» Олег Борисович? Вряд ли себя самого, хотя и драпал он по туннелю ничуть не хуже остальных. Впрочем, спрашивать юноша, конечно, ничего не стал, тем более что «заговорил» Сейд:
        «Мы рады, что все удалось, как надо. Что нам делать дальше?»
        - Как долго вы готовы оставаться здесь? - спросил в ответ Ярчук.
        Собаки замерли, повернув друг к другу головы - видимо, совещались, - а потом Сейд «сказал»:
        «Три дня. Этого хватит?»
        - Должно хватить. Куда уж тянуть-то! Пора кончать с этими варварами. Я очень надеюсь, что понадобится даже меньше трех дней.
        «Тогда говори, что нам делать дальше», - вновь повторил пес.
        - То же самое, что вы только что делали, - ответил начальник гарнизона. - Но не две минуты, а постоянно в течение этих трех дней. Справитесь? Хватит сил?
        «Если будем работать парами и меняться, то хватит, - наклонил голову Сейд. - И если нам будут давать пищу. Мы можем охотиться и сами, но это станет нас отвлекать, и мы будем не успевать как следует отдохнуть».
        - Нет-нет, никакой охоты! - замотал головой Ярчук. - Вам будут приносить еду и воду столько раз и в таком количестве, как вы скажете.
        «Хватит двух раз в день. А как много - решайте сами. Вы же нас видели и должны понимать, сколько примерно требуется. Только пусть это будет мясо или птица. Жарить не нужно, сгодится сырое. Но как вы сможете что-то принести? Ведь установка будет работать!»
        - Будем оставлять в туннеле - там, где поле уже не действует. Далековато, конечно, и вам придется побегать, но на это все равно будет уходить меньше сил, чем на охоту.
        Сейд согласно кивнул и спросил еще:
        «А как мы узнаем, что поле больше не нужно?»
        - Ну, давайте договоримся, что в этом случае вместе с едой мы оставим какой-нибудь знак. Например, красную тряпку, - пожал плечами начальник гарнизона.
        «Знаком может быть просто отсутствие еды, - „сказал“ Сейд. - Нам все станет понятно, и вам лишний раз ходить будет не нужно».
        - Хорошо. Тогда сейчас мы уведем со станции охрану, а вы потом, немного выждав, чтобы нас не зацепить, принимайтесь за работу.
        Белые собаки дружно потрусили к станции. Сейд подбежал к Нанасу и лизнул его ладонь. Затем то же самое он сделал и с Надиной ладонью.
        - Какой он все-таки славный! - сказала девушка, когда пес бросился догонять своих четвероногих товарищей. На ее глазах при этом блеснули слезы.
        Ярчук между тем отдал приказание Новосельцеву, чтобы тот собрал всю охрану станции, предупредив, чтобы брали с собой все имеющееся оружие.
        - А ты, - сказал он Киркину, - отправляйся к себе. Тоже готовьтесь там. И передай на посты всех трех периметров, чтобы готовились. Пусть соберут всех. И оружие пусть тоже приготовят все, какое есть, - этот бой должен стать последним. Только подробности пока никому не рассказывай - нельзя, чтобы информация раньше времени просочилась к варварам.
        - А нам что делать? - спросил Нанас.
        - Тоже готовиться, - с удивлением посмотрел на него Ярчук, но тут его взгляд упал на перевязанную руку парня, и он, поморщившись, сказал: - Нет, ты отправляйся сначала в госпиталь, а Надежда - на свое основное место работы. Но перед этим заскочи к Сошину - расскажи ему все. Только чтобы рядом никого не было. И предупреди, чтобы тоже никому не трепался. Пусть готовится и ждет меня.
        - А… как я заскочу?.. - растерянно пробормотал Нанас. - И где этот госпиталь?..
        - У поста в Зашейке дожидается сошинская машина, на которой мы приехали с Сафоновым. Сошину она сейчас все равно ни к чему - он на посту днюет и ночует. Скажешь водителю - ты его знаешь, - что я приказал отвезти тебя, куда следует, а потом снова вернуться на пост и ждать меня там. Виталий Иванович, - обернулся он к Киркину, - проследи, чтобы Парсыкин все правильно понял. - Затем он снова вперился взглядом в Нанаса: - Да, своему дружку тоже не вздумай проболтаться!
        Нанас обиженно дернул бровями, но промолчал.
        - А я? - спросил Гор.
        - Ты?.. - сдвинул на лоб шапку и поскреб затылок Ярчук. - С тобой я даже не знаю, что делать… Отправляйся пока с ними, - кивнул он на саама с девушкой, - и дожидайся меня у Сошина. Там решим, что с тобой будет дальше.
        - Только… идти в бой… не хотелось бы… - замялся старик. - Я не боюсь, но… это будет совсем уж как предательство…
        - Ишь ты! - словно обрадовался начальник гарнизона. - Чистеньким остаться захотел? И нашим - и вашим?.. - Ярчук снова посуровел и буркнул: - Сказал ведь: дожидайся! Там решим.
        - Тогда мы пошли, Олег Борисович? - спросил Киркин.
        - Ступайте, - кивнул начальник гарнизона и добавил: - Готовься, Виталий. Как следует готовься! Дадим им жару!
        Глава 34
        ВОЗВРАЩЕНИЕ В «РАЙ»
        Киркин, Гор, Нанас и Надя снова вошли в туннель. Усталость навалилась на юношу большим снежным комом. Сильно хотелось спать, да и рука снова разболелась. А дорога впереди была такой длинной! Он бы, наверное, заскулил или даже завыл по-собачьи, если бы рядом не было Нади.
        С Нанасом поравнялся Гор.
        - Рассказывай, идти все равно долго.
        - Чего рассказывать? - досадливо поморщился парень. - Отстань, а?..
        - Ты же обещал! - не отставал старик. - Про то, откуда ты, как здесь очутился, почему твоя собака такая умная?
        Нанас хотел ответить приставучему варвару, что ничего он ему не обещал, но тут в разговор вмешалась Надя:
        - Нет-нет! Ты сначала расскажи, что с тобой здесь случилось: почему ты тогда ушел, ничего мне не сказав, где был, как вернулся? И с Сейдом как встретился… и вообще…
        - Ну, это мне неинтересно, - пробурчал Гор, - это я и так знаю. Но рассказ за тобой! Я буду ждать. - С этими словами он сбавил ход и отстал от парня с девушкой на несколько шагов. Поскольку Киркин шел впереди, Нанас и Надя, можно сказать, остались наедине.
        Юноша подумал, что сейчас самое время рассказать Наде не только то, о чем она просит, но и признаться ей в своей измене, снять наконец с души этот непосильный груз вины… Впрочем, вряд ли от признания эта вина пропадет, исчезнет полностью, но все равно… все равно он был уверен, что ему станет легче… А даже если и нет, то сделать это, тем не менее, нужно, потому что иначе нельзя, потому что смолчать будет нечестно!..
        И все-таки он промолчал. Вернее, он говорил, и говорил много, но в итоге рассказал девушке все, кроме своих отношений с Шекой. От собственной трусости Нанасу стало так плохо, он так рассердился на себя, что даже в неверном свете редких и слабых лампочек туннеля Надя заметила, как изменилось лицо любимого.
        - Что с тобой? Тебе плохо? Рука болит?.. - Девушка взяла его под здоровый локоть: - Устал, бедненький мой… Обопрись на меня!
        От таких слов уже ненавидящий себя Нанас готов был провалиться сквозь землю, прямо в Нижний мир к злым духам, и вновь подваливший к нему Гор с прежней просьбой - рассказать о себе - теперь показался юноше едва ли не спасением.
        Нанас говорил и говорил, забыв об усталости и боли, стараясь забыть и о своем малодушии, хоть это и плохо получалось. А когда закончил рассказ и выход из туннеля уже показался впереди, бывший варвар неожиданно выдал:
        - Вот куда я пойду!
        - Куда?.. - недоуменно заморгал Нанас.
        - В твой сыйт. И буду там жить - тихо и мирно, никому не мешая.
        - Ты шутишь?
        - Нисколько. Вы живете уединенно, ни на кого не нападаете, ни к кому не лезете, вам тоже никто жить не мешает… Это как раз по мне. От цивилизации я уже давно отвык и привыкать снова, говоря откровенно, не сильно-то хочется. Так что, когда вся эта кутерьма здесь кончится, нарисуешь мне карту, как туда дойти, и я пойду.
        - Но ты, наверное, плохо меня слушал, - немного отойдя от изумления, сказал Нанас. - Силадан ни за что не пустит тебя в сыйт! Ведь он же вбивает всем в головы, что ничего вокруг нашего поселения нет, что злые духи уничтожили мир! И вдруг заявишься ты и объявишь, что он лгун!.. Да он тебя сразу прикончит, не успеешь и рта раскрыть!
        - Успею. И никаких разоблачений я делать не стану. Скажу, что был у злых духов в плену, насилу вырвался. Или что отпустили они меня за примерное поведение. Что-нибудь покажу в подтверждение своих слов - автомат, например. Дескать, у духов украл огненную трубку…
        - Этим ты только молодежи можешь головы задурить. Старики-то знают, что это такое. Да и Силадан со старейшинами не дураки, они-то легохонько догадаются, что ты врешь.
        - Конечно, догадаются. Но они также поймут, что и я не дурак, коли сразу стал на их легенду работать. И уж с ними-то я договорюсь - буду и дальше на их мельницу воду лить, лишь бы меня не трогали и дали спокойно жить.
        - Не дадут, - помотал головой Нанас. - Ты слишком хорошо думаешь о Силадане. Он не такой. Ему будет проще убить тебя - так, на всякий случай, чтобы не сомневаться.
        - Ну, тогда пошли вместе! - воодушевился вдруг Гор. - Возьмем побольше оружия, устроим там революцию, свергнем этого Силадана вместе со старейшинами, и ты сам станешь этим… как его там?., найтом.
        - Нойдом… - машинально поправил старика ошарашенный таким предложением Нанас.
        - Во-во, нойдом! - обрадовался Гор. - А я могу и в старейшины. А что? Возраст подходящий, ума палата…
        - А меня с собой возьмете? - спросила вдруг Надя, и Нанас даже не понял - шутит его любимая или говорит всерьез.
        Но закончить разговор на сей раз им не удалось; туннель наконец кончился, и Киркин открыл ворота.
        - Пойдемте, я сначала вас отправлю, - сказал он, когда все четверо выбрались наружу, но, сделав несколько шагов, недоуменно завертел головой. - Что за черт? А где машина?..
        - Видать, Парсыкин подождал-подождал, да и уехал, - предположил Нанас.
        - Ничего себе, «подождал, да уехал»! - возмутился Виталий Иванович. - Не в детском же саду!.. Ждите здесь, я сейчас у Сошина узнаю, может, он его вызвал?
        Киркин направился к зданию поста охраны, оставив своих спутников дожидаться под ночным небом, все еще расцвеченным всполохами северного сияния.
        Ждали его молча. Каждый думал о своем. И если о мыслях Нади и Гора Нанас мог только догадываться, то сам он вновь вернулся к гложущей и скребущей его душу теме - о своей измене. И даже не столько теперь о ней самой, как о том, что не смог признаться в ней любимой. Он и прежде никогда не считал себя особенным смельчаком, но теперь вовсе разочаровался в себе. И, что удивительно, сказать всего несколько фраз оказалось куда страшнее, чем сразиться с каким-нибудь чудовищем. Да он бы сейчас с огромной радостью встретился с парочкой шипастых синеглазов, если бы это сняло с него чувство вины и лишило необходимости объясняться с Надей!
        Однако долго заниматься самобичеванием не пришлось - вернулся Киркин. Мужчина был откровенно зол.
        - Вот ведь мразь! - выплюнул он. - Сволочь какая! Предатель! К варварам переметнуться хотел!..
        - Кто? - испуганно дернулся Нанас, которого совсем недавно поливали подобными словами. - Кто предатель?..
        - Парсыкин, кто же еще!.. Подслушал, видимо, что тут его хозяин нес, понял, чем это для Сафонова может кончиться, да и решил сбежать, пока и его делишки наружу не выплыли.
        - Какие делишки? - поразился Нанас. - Что за хозяин? При чем тут Костя? Я с ним в одной комнате жил, он нормальный парень!
        - Нормальный!.. - буркнул Киркин. - Нормальные к врагу не сбегают. А Костю твоего едва догнали, когда он уже почти до леса допер. И веревка у него заранее была припасена, чтобы через стену перелезть… Поговорили потом с ним по душам, он много интересного рассказал. И о хозяине своем - Викторе Петровиче, и о себе… Он ему давно уже прислуживал втихаря, оказывается; то ли грехи свои прошлые замаливал, то ли «премиальные» на будущее зарабатывал. Да можешь и сам с ним побеседовать, если Сошин разрешит, - Парсыкин у него в подвале сидит. Чуть не прибил его Сергей Викторович сгоряча - доверял ведь во всем скотине этой!..
        - А как мы теперь - пешком к Сошину? - спросила Надя.
        - Сейчас приедет машина, Сергей Викторович нашел другого водителя. Ждите, а я пошел своими делами заниматься. Их ведь теперь выше крыши…
        Кивнув на прощание, Киркин скрылся в помещении. Впрочем, ждать пришлось недолго - автомобиль, принадлежавший начальнику центрального поста охраны, ослепив их ярким светом фар, подрулил почти беззвучно. За рулем сидел незнакомый молчаливый парень, коротко стриженный светловолосый крепыш. Водитель кивком предложил пассажирам садиться, что они тотчас и сделали: Гор, с видимым удовольствием, - на переднее сиденье, Надя и Нанас - назад.
        Сначала ехали тоже молча, а потом Надя склонилась к уху своего возлюбленного.
        - Я кое-что не рассказала тебе… - прошептала она.
        - О чем? - встрепенулся юноша. Он ведь тоже терзался тем, что не все рассказал Наде, и, увидев, что ситуация неожиданно перевернулась, откровенно растерялся. В животе противно заныло - возможно, всего лишь от голода.
        - Ты чего так испугался? - почувствовала его состояние девушка. - Все в порядке, ничего страшного. Просто я… Помнишь, я рассказывала тебе об одной женщине, Светлане Александровне Смирновой?
        - С которой… жил твой отец? - сразу вспомнил старый разговор Нанас.
        - Ну да… Она еще предлагала мне перебраться к ней в квартиру.
        - И что? - спросил парень, почувствовав, как от души немножечко отлегло.
        - Так вот, я согласилась. Я живу теперь у нее. Ты знаешь, когда ты пропал, мне стало так больно и страшно, так тяжело, что я даже растерялась… Впервые в жизни почувствовала себя одинокой, хотя вокруг и были люди. И тогда я вдруг подумала о Светлане Александровне. Ведь она тоже позвала меня к себе неспроста. Она тоже была одинокой… то есть, стала с тех пор, как ее… как мой отец улетел и не вернулся. И во мне она почувствовала, наверное, его частичку, потянулась к ней, а я… я ее оттолкнула… А потом сама оказалась почти в той же ситуации, и лишь тогда сумела ее понять. А еще я подумала: если мой отец полюбил ее, то, наверное, нашел в ней что-то, что было и у моей мамы… Их ведь даже зовут одинаково… И меня вдруг тоже потянуло к ней. Я пришла и… Ты знаешь, это просто удивительно, какая я была дура! Эта женщина… Светлана Александровна… как я могла раньше чувствовать к ней какую-то неприязнь? Она просто замечательная! Она относится ко мне, словно к родной дочери! Да и я, признаюсь тебе, почти уже стала считать ее матерью… Она тебе тоже понравится! Обязательно поправится, вот увидишь!..
        Но развить эту тему они не успели - автомобиль подкатил ко входу центрального поста охраны.

* * *
        Сергей Викторович Сошин стоял на крыльце, зябко кутаясь в черную куртку Вряд ли он специально поджидал их здесь, но, во всяком случае, сразу подошел к машине.
        - Что, боец, воевать вернулся? - спросил начальник у выбравшегося наружу Нанаса. - Это кстати, нас опять после самого заката атаковали, сил у людей не хватает, да и всего прочего тоже… В общем, каждый человек на счету, так что и ты пригодишься. Но мне велено тебя сначала в госпиталь отправить. Ну-ка, покажи руку… - Нанас с трудом сумел протянуть раненую конечность, и начальник охраны, заметив его скривившееся от боли лицо, присвистнул: - Ну-у!.. Такие вояки мне не нужны. В госпиталь, срочно! Слышишь, Стащук, - наклонился он к водительскому окошку, - этого сразу в госпиталь и сдать врачам, как бы он ни брыкался!
        - Я сама его сдам, не беспокойтесь, - сказала вставшая рядом с Нанасом Надя.
        - Это хорошо, - кивнул Сошин. - А где пленный?
        - Он не пленный! - встрепенулся парень. - Он сбежал от варваров, а потом пошел с нами. Сам, добровольно! Он вместе со всеми участвовал в эсперо… в экскоро…
        - В эксперименте, - подсказала Надя.
        - Да-да, в экспери… менте! - повторил Нанас. - Спросите у Ярчука, если не верите!
        - Да верю я, верю, - отмахнулся начальник охраны. - Это я так сказал, не по делу… Без обид, короче. Но все же, где он? Почему не выходит?
        - А вот как раз потому и не выхожу, что кое-чего на свой счет не по делу услышал, - послышалось из открытой дверцы машины.
        - Ого! - удивился Сошин. - Это что, шутка такая? Говорит - как пишет! Это не дикарь, что ли?..
        - Смотря что вы имеете в виду под словом «дикарь»? - высунул-таки наружу лысую голову Гор. - Если то, что я много лет жил среди так называемых варваров, тогда, конечно, дикарь, а если…
        - Он бывший инженер, - опередила старика Надя. - Он хороший, правда. И умный.
        - Умные инженеры нам нужны, - крякнув, стянул свою пышную рыжую шапку и потер лысину Сошин. - Тем более, еще и хорошие.
        После этих слов Гор наконец выбрался наружу.
        - Все будет в порядке, - подбодрил его Нанас. - Сейчас меня легохонько вылечат, и я тоже сюда вернусь. Только мне сначала… - Он резко повернулся к начальнику охраны: - Сергей Викторович! Мне нужно поговорить с Парсыкиным!
        - Это еще зачем? - нахмурился Сошин, вновь нахлобучив шапку по самые брови. - С ним свидания запрещены.
        - Но Киркин мне сказал…
        - А мне Киркин не начальник. Мало ли что он сказал!.. Езжай, давай, лечи скорей свою руку, а то гангрена начнется. Оттяпают ее тебе, чем девчонок обнимать будешь?
        - Оттяпают?.. - судорожно сглотнул Нанас. - Зачем оттяпают?.. Какая гагрена? Почему?..
        - Поехали, поехали! - стала тянуть в машину остолбеневшего возлюбленного Надя. - Сергей Викторович пошутил просто… - сверкнула она на Сошина недовольным взглядом.
        Нанас послушно забрался в салон автомобиля. Только сейчас ему в голову пришла нечаянно подсказанная начальником охраны мысль, что ранение может оказаться куда более серьезным, чем он думает. А что, если здешние врачи не умеют лечить такое и на самом деле просто возьмут, да «оттяпают» ему руку, чтоб не возиться!..
        - Нет! - забрыкался он, выталкивая севшую рядом с ним Надю. - Я не поеду к врачам! Пусть так! Лучше так! Рука сама заживет!..
        - А ну, не дуркуй! - рявкнула на него Надя. - Я тебе дам, «сама»! Сама она у тебя точно сгниет и отвалится! И не бойся, ничего я врачам лишнего не позволю - рядом буду стоять и смотреть.
        - Не разрешай им это… того… гагрену… Ладно?.. - по-детски заморгал вот-вот готовый захлюпать носом саам. - Я не хочу без руки! Как же я без руки буду?..
        - Девчонок обнимать?.. - прищурилась Надя.
        Нанас вспыхнул, хотел было сказать в ответ что-нибудь порезче, но тут вспомнил Шеку, задохнулся, подавился невысказанными словами, закашлялся - и в итоге насупился и замер, отвернувшись к окну.
        - Так что, едем или как?.. - обернувшись, спросил водитель.
        - Едем, едем, - кивнула Надя.
        - В госпиталь?
        - Да-да!.. Впрочем, погодите… Давайте сначала в общежитие. - Девушка назвала адрес, где находилась комната Нанаса, и тот сразу насторожился, обернулся и буркнул:
        - Это еще зачем?
        - Затем, что тебе надо переодеться, - наклонившись к его уху, прошептала Надя. - И помыться бы тоже не мешало. А то в госпитале тебя за дикаря примут.
        - Я и так дикарь, - продолжил бурчать Нанас.
        - Ладно тебе! Все! Прекращай дурковать! - пихнула его в бок локтем девушка. - А то ведь обижусь.
        - Не надо! Я больше не буду.
        - То-то же.
        Глава 35
        БЕЗ «АНАСТАСИИ»
        На вахте общежития их встретила Анна Александровна. Увидев изможденного, с перевязанной рукой Нанаса, женщина заохала, запричитала:
        - Ой-ей-ей! Бедненький! Где же тебя носило-то? Тут уж чего только не наговорили!..
        - А вот и впрямь интересно, где носило этого «бедненького», - послышалось из глубины коридора.
        Вглядевшись, Нанас увидел стоявшего там коменданта Смурнова. Александр Михайлович сложил на груди руки и пристально уставился на парня оправдывающим его фамилию взглядом.
        Юноша скосил глаза на деревяшку, заменявшую коменданту правую ногу, и машинально поднял руку к затылку, шишка с которого сошла совсем недавно.
        - Ничего интересного тут нет, - загородила Нанаса своим невысоким худеньким телом Надя. - И вообще, он выполнял специальное задание. Эта информация не для разглашения. Все вопросы задавайте начальнику гарнизона Ярчуку.
        - Ну-ну, - усмехнулся мужчина, отчего морщины, бороздящие его лицо, стали еще глубже. - Зададим, если потребуется.
        Надя схватила любимого за здоровую руку и потащила его за собой по коридору.
        - Я и сам могу! - вырвал руку Нанас, которому показалось неприятным выглядеть перед Смурновым жалким и немощным.
        И опять накатила злость на себя: выслушал намеки молча, не сумел и слова в ответ сказать, пришлось девчонке за него заступаться!.. Но эта деревянная нога коменданта… Ишь как он ухмылялся! Вот точно, ею Смурнов ему по голове и съездил! Непонятно только, зачем? А может… Нанас невольно замедлил шаг, ошарашенный дикой догадкой. Ведь комендант говорил еще при первой их встрече, что родом он из Ловозера и хорошо знал Силадана - тогда еще Силантия Ведерникова. И что, дескать, когда тот стал нойдом и настроился против русских, Смурнов и сбежал в Полярные Зори. А что, если не просто сбежал? Что, если он - шпион Силадана? Тем более, комендант сам же и признался, что русский только наполовину, что мать у него саамка. Вряд ли нойд не позволил бы ему остаться в сыйте. И вот когда он, Нанас, по своей глупости все выложил этому шпиону, тот и решил закончить то, что не удалось сделать его хозяину, - убить его по-тихому, чтобы неповадно было идти против «великого колдуна»!..
        - Ты чего это, а?.. - Нанас опомнился, лишь когда Надя затрясла его за плечо. - Привидение увидел?
        - Ага, - оглядевшись по сторонам, сглотнул юноша, - привидение. - И зашипел, припав к уху любимой: - Комендант - это шпион Силадана!
        - Что?!.. - прыснула в кулак Надя, но тут же лицо ее стало серьезным и даже испуганным. Она приложила ладонь ко лбу парня: - У тебя, часом, температура не поднялась?.. Да вроде как нет…
        Увидев, что они подошли уже к двери его комнаты, Нанас быстро затащил девушку внутрь. Там он быстро рассказал ей о своих подозрениях.
        - Ну, не знаю… - помотала головой Надя. - Как-то все сложно. Столько лет сидеть тут, притворяться своим… Да и зачем? Какие здешние тайны могут пригодиться твоему Силадану? И как бы Смурнов смог их ему передать?
        - А кто еще мог меня по голове шарахнуть? Кому это могло быть нужно? А тут и причина, вроде как, есть, и чем мне по темечку съездить - тоже… - Парень не удержался и все-таки почесал бывшую шишку.
        - Я не стану, конечно, с ходу отвергать твою версию, но, если честно, мне в нее плохо верится. Куда вероятней, что это сделал тот охранник - ну, помнишь, ты рассказывал, который подумал, что ты не стрелял в варваров.
        - Я тоже сперва на него думал, но его же убили! - Нанас не стал уточнять, что Серегу Бажова убили уже после того, как пострадала его голова. Но он и на самом деле уже был уверен, что это сделал не погибший охранник.
        - Ах, вот как!.. Тогда и правда некому больше, вроде бы… И, смотри-ка, ночь, а комендант не спит, будто специально тебя дожидался. Интересно, эта деревяшка у него легко отстегивается?..
        Но развивать эту тему дальше они не стали - время уже близилось к утру, а им предстояло еще многое сделать.
        - Первым делом - раздевайся и марш под душ! - распорядилась Надя. - А я пока приготовлю тебе одежду.
        Нанас принялся раздеваться, но раненая рука ему определенно мешала сделать это быстро и безболезненно. Услышав его шипение, девушка поспешила на помощь. Стаскивая с парня летную куртку своего отца, правый рукав которой был изрядно потрепан и порван в нескольких местах, она заметила:
        - А ведь папина куртка спасла твою руку! Гляди, какая кожа толстая, а и то зверюга ее прокусила. Будь ты в обычной одежде, медведь мог и вовсе тебя без руки оставить.
        - Ага, - отозвался Нанас, - я теперь всегда буду ее носить! Ну, кроме лета.
        - Сейчас-то ты ее в любом случае не наденешь.
        - Это еще почему?!
        - Во-первых, она вся в крови, надо ее хорошенько почистить. Во-вторых, нужно залатать дырки. На все это у нас сейчас нет времени. Не волнуйся, потом я все сделаю. А пока поносишь куртку, что тебе выдали на службе.
        Юноша хотел было возразить, но тут Надя стала стягивать с него тельняшку, и боль в руке сразу заставила его забыть обо всем прочем.
        Когда он остался голым по пояс, его любимая жалобно ойкнула и прижала к щекам ладони.
        - Что с тобой? - забеспокоился Нанас.
        - Это не со мной, а с тобой… - пробормотала Надя. - Ты бы себя видел! Да на тебе места живого нет - сплошные синяки!.. А рука… - тут девушка осеклась и замолчала.
        - Что рука?.. - испугался парень и сам уставился на свою раненую конечность. Выглядела она и впрямь жутковато; черная от кровоподтеков и запекшейся крови, с распухшим локтем, рука казалась нелепой грязной деревяшкой, прилепленной к телу. Невольно выплывшее сравнение напугало его еще больше: - Это гагрена?.. Оттяпают руку?..
        - Типун тебе на язык! - рассердилась и вновь стала деловито-собранной Надя. - Никакая это не гангрена, а просто грязь. Ты сначала помойся, тогда и посмотрим. Вернее, смотреть врачи будут.
        Действительно, когда юноша помылся, опять же с помощью любимой, которая не обратила на его протестующие вопли ни малейшего внимания, стало очевидно, что дело не настолько плохо, как это казалось поначалу. Да, кровоподтеков было достаточно, имелись и раны - особенно пострадала кисть, - но все это выглядело не столь уж страшно. Больше всего Наде не понравился опухший локоть.
        - Похоже, у тебя еще и вывих ко всему прочему, - сказала она. - Меня батя учил их вправлять, но тут нужна сила. Ты уж потерпи немного, пусть врачи сами сделают, а то я только напорчу. Вдруг там еще и перелом какой…
        - А гагрена?..
        - Слушай, ты меня уже достал своей «гагреной», честное слово! Во-первых, не «гагрена», а «гангрена», а во-вторых, хватит дурковать! Одевайся и поехали. Вот, я тебе приготовила форму, что тебе выдали, наденешь ее.
        - А тельняшку?!.. - возмутился Нанас.
        - Тельняшку я выбросила.
        - Что?!.. - парень, казалось, потерял дар речи.
        - Она же вся грязнущая была и рваная! И еще ты от нее кусок на «бинты» откромсал, забыл?.. Да чего ты переживаешь так? У меня еще одна осталась, подарю тебе, не расстраивайся. А вообще, мне приятно, - подмигнула девчонка, - что тебе флотская форма по душе пришлась. Свой человек!
        - Шапку я все равно свою надену. Флотскую, - буркнул Нанас.
        - Так она же у тебя тоже с дыркой… - начала было Надя, но потом махнула рукой: - А, ладно, надевай!
        Завязывать руку они на сей раз не стали - она больше не кровоточила, да и перевязочного материала все равно не было, а рвать простыни Надя не решилась. Куртку тоже всего лишь накинули сверху, благо ехать предстояло в теплой машине.
        Правда, перед тем как выйти из комнаты, девушка, заметив, что его любимого от усталости, боли и недосыпа буквально качает, сказала:
        - Может, тебе поспать сначала хотя бы пару часиков?.. - но потом сама же себе и ответила: - Нет, водитель ждать не будет, он и так уже, небось, извелся весь. Да и мне с утра на работу нужно, а я сама хочу все о тебе у врачей узнать…
        - И сказать, чтоб не оттяпывали! - поспешно добавил Нанас.
        - И это тоже, - улыбнувшись, устало вздохнула Надя.
        В госпитале, куда вскоре привез парня с девушкой и на самом деле уставший их ждать, а потому всю дорогу ворчавший Стащук, было не протолкнуться. Кровати с ранеными стояли даже в коридорах, отовсюду слышались крики и стоны, сновали люди в белых и бледно-зеленых халатах, зачастую заляпанных кровью, - в основном женщины, а то и совсем молоденькие девчонки. Лица у всех были изможденными и мрачными, многих пошатывало на ходу от усталости, некоторые из членов персонала выглядели немногим лучше своих пациентов.
        - Пойдем-ка отсюда, - сказал Нанас, разворачиваясь к выходу. - Не до меня им.
        - Нет уж, стой! - схватила его за рукав Надя. - Ты такой же раненый, как и все остальные.
        От ее рывка незастегнутая куртка сползла с плеч юноши и упала на пол. Пробегавшая мимо маленькая и хрупкая сотрудница в белом халате споткнулась, запуталась ногами в ее рукавах и полах и упала, выронив коробку с малюсенькими бутылочками, которые со звоном раскатились по полу.
        - Ну вот, ну вот! - запричитала готовая вот-вот заплакать сотрудница, судя по внешности - совсем еще девчонка.
        Надя кинулась собирать разбросанные бутылочки, а Нанас - поднимать девчушку. Впопыхах он забыл про раненую руку и подхватил ею упавшую сотрудницу наравне с левой. Боль почему-то вспыхнула не в руке, а в голове - причем, разноцветными искрами. А потом стало сразу темно.

* * *
        Когда он снова открыл глаза, никакой девчонки в белом халате рядом не было. Перед ним стоял мужчина, и халат на нем был зеленый, как и шапочка на голове. Но даже несмотря на то, что эта смешная круглая шапочка закрывала волосы, Нанас сразу вспомнил, что они совершенно седые. Потому что он вспомнил и самого мужчину - это был тот самый врач Рашидов, что приезжал к нему в общежитие после того, как кто-то (теперь он почти не сомневался, что это был комендант Смурнов) ударил его чем-то тяжелым (деревянной ногой, конечно же!) по голове.
        - Очнулся? Хорошо, - сказал врач, несколько странно выговаривая слова, словно русский язык был ему неродным, на что Нанас в первый раз не обратил внимание. - И что в обморок грохнулся - тоже хорошо. Обошлись без анестезии.
        - Кто она такая? - вяло пробормотал Нанас.
        - Анестезия?.. Это что, а не кто. Ее применяют, чтобы пациент не чувствовал боли, когда ему что-нибудь - чик! - сделал стригущее движение пальцами врач, - отрезают, или…
        - Что?!.. - подскочил Нанас. - Отрезают?!.. Гаг… гангрена?!..
        Он уставился на свою правую руку, которая от плеча до пальцев была плотно замотана сероватым бинтом.
        - Какая еще гангрена? - заморгал обалдевший от прыти раненого Рашидов. - Там всего-то было несколько ушибов, пустяковых рваных ран, небольшое растяжение да вывих. И то я вывих уже вправил, а раны зашил. Ты же не дал мне договорить! Анестезию применяют не только когда отрезают, но и когда наоборот - пришивают. И вообще, нечего тут разлеживаться, мест и для тяжелых не хватает! Иди, вон, к сестре, она тебе справку на пару дней выпишет, дома отлежишься, долечишься. На большее с таким ранением дать сейчас не могу, не то время. Сам понимаешь, осада. Настоящая Троя!..
        - А это еще кто такая? - буркнул смущенный своей глупой оплошностью Нанас. - И не надо мне никаких справок, я сразу пойду на пост.
        - Сразу так сразу, дело твое. Я пальцы тебе, как видишь, бинтовать не стал, так что на спусковой крючок нажать сможешь. А Троя - это город такой. Древний. Он тоже осаду выдерживал. Долго. Куда дольше, чем мы. Правда, потом все-таки пал из-за коварства врага. Троянский конь - слыхал о таком?.. Хотя, откуда, раз ты и про Трою не знаешь!.. Ну да некогда мне, сам потом прочитаешь.
        Нанас невольно подумал, что для того, чтобы ему что-нибудь прочитать, сначала нужно, чтобы Надя его этому научила. Но после того, как она узнает о его измене, девушка вряд ли захочет не только учить его чему-нибудь, но и вообще оставаться рядом. Так что, скорее всего, прочитать о древнем городе Троя ему не суждено. Разумеется, он не сказал это врачу Рашидову, как не удосужился подумать о том, что научить читать его вполне может и кто-нибудь другой, не обязательно Надя.
        Настроение, улучшившееся было поле того, как саам увидел, что рука цела, и тем более после того, как он понял, что может ее сгибать-разгибать почти без боли, снова упало. Чувство вины, становящееся все более сильным оттого, что он так и не открылся Наде, казалось ему теперь куда сильнее боли. И Нанас решил, что тянуть с признанием больше нельзя, этим он только сильнее измучит себя.
        Набравши в грудь воздуха, словно перед прыжком в воду, он вышел в коридор, полный решимости выложить любимой сразу все. Нади там не было. Зато, увидев юношу, к нему сразу поспешила та самая девчушка в белом халате, из-за которой он и хлопнулся в обморок. Он подумал, что она спешит к нему с извинениями, но девушка сказала другое:
        - Вы ведь Лопарев? Николай Лопарев, да?
        Нанас кивнул.
        - А меня Машей зовут, но это неважно… С вами тут девушка была, Надя. Она вас ждала-ждала, но ей уже было пора на работу, и она просила вам передать, чтобы вы шли в общежитие, ложились отдыхать и дожидались ее, вот…
        - Спасибо, - хмуро сказал юноша, разворачиваясь к выходу.
        - Постойте! - послышалось вслед. - Я еще извиниться хотела, это ведь из-за меня вы…
        - Да не за что извиняться, - с вымученной улыбкой обернулся Нанас. - Вы госпиталю… эту… анастасию сберегли.
        - Кого?.. - выпучила глаза девушка. - Анастасию Андреевну? Главврача?.. А что с ней?!..
        - С ней-то, думаю, все в порядке, - пробормотал раздосадованный на свою очередную оплошность парень. - А вот со мной… - Он резко махнул здоровой рукой и заспешил к выходу.
        Глава 36
        СОВЕТ ЧЕТЫРЕХ
        Спать, конечно, хотелось ужасно, но мысль о том, что ему предстоит валяться в теплой и мягкой постели, в то время как остальные будут побеждать варваров в решающей схватке, повернула ноги Нанаса не к общежитию, а к центральному посту охраны. Тем более, как дойти к нему отсюда, он знал, хоть это и было не совсем чтобы рядом, в отличие от расположенного гораздо ближе общежития. Но это, если говорить откровенно, была не единственная причина, заставившая юношу пожертвовать сном во благо общего дела. Решимость во всем признаться Наде, с которой он выходил из кабинета Рашидова, теперь вдруг снова исчезла. Представив, как он снова будет позорно молчать, когда его любимая вернется с работы, Нанас почувствовал, что в пересохшем горле запершило, а коленки начали мелко дрожать. «Пойду в атаку, - с облегчением подумал он, - в самых первых рядах! Может, на сей раз в меня попадут как следует, и ни в чем никому не придется сознаваться».
        Но об атаке, как оказалось, он мечтал рановато. Сошин, едва увидев его на посту, замахал на него руками:
        - Сгинь! Пропади! Ты же как привидение колышешься, на ногах не стоишь! А ну марш домой отсыпаться!
        - Не надо домой, - попросил Нанас, который и сам уже понимал, что без сна долго не выдержит, - веки захлопывались сами, словно к ним привязали камни. - А вдруг надо будет срочно в атаку идти?.. Давайте я здесь где-нибудь легохонько посплю!
        - Слушай, ну не до тебя мне сейчас, вон, каэсовцев распределяем!.. - кивнул на экраны начальник охраны. Но увидев, как поник уже засыпающий стоя парень, сжалился: - Ладно, иди на вещевой склад, скажи там, что я разрешил. Пусть пару курток на лавку постелят… А то ты еще и до дома не доползешь, свалишься по дороге и замерзнешь в сугробе.

* * *
        Нанас думал, что поспит и впрямь легохонько, совсем чуть-чуть, лишь бы перестали слипаться веки, но когда проснулся, оказалось, что дело уже близится к вечеру. И первым человеком, с кем он столкнулся в коридоре, выскочив из склада, была Надя.
        - Ты?.. - опешил Нанас. - Откуда?..
        - А ты почему здесь?! - набросилась на него девушка. - Тебе что, не передали в госпитале, чтобы ты шел в общежитие и ждал меня там?
        - Передали, но…
        - «Но», «но»!.. - возмущенно перебила Надя. - Я ведь чуть с ума не сошла, когда тебя там не застала!.. И ведь как назло еще накрутила себя до этого, на работе все из рук валилось, хорошо, Светлана Александровна раньше меня сменила… Я бегом в общагу - а тебя там нет! Я - в госпиталь, там тоже нет… Правда, это-то меня немного успокоило, я ведь уже начала думать, что у тебя и впрямь что-то серьезное обнаружилось - гангрена не гангрена, но…
        - «Но», «но»!.. - в отместку передразнил девушку Нанас. Ему было ужасно стыдно, но таким образом он словно оправдывался перед собой, что для откровенных признаний сейчас явно неподходящее время. - А кто обещал смотреть, чтобы мне руку не оттяпали?
        - А я, по-твоему, не смотрела?! - вспыхнув, подбоченилась Надя. - Я ушла лишь тогда, когда стало ясно, что никакой гангрены и ничего такого у тебя нет и что никто твою руку отрезать не собирается. И то уже бегом потом бежала, едва не опоздала…
        - Ну ладно, ну прости… - замялся Нанас, который вообще уже готов был провалиться сквозь землю от всего, что он наделал, наговорил и, напротив, так и не сказал еще Наде. - Спасибо тебе. Я вообще всего этого не заслуживаю…
        - Это еще почему?..
        И он наконец решился:
        - Потому что я…
        Но тут распахнулась входная дверь, впустив в коридор клубы морозного воздуха, из которых вынырнул начальник гарнизона.
        - Ага, - сказал он, - опять вы тут? Поспали хоть?
        Только сейчас до Нанаса дошло, что он-то проспал почти целый день, а вот Надя, на которую он наворчал, вряд ли хоть на минутку сомкнула глаза, да еще и поработать успела. Да и что Ярчук все это время в постели валялся - тоже сомнительно.
        - А вы сами-то спали? - спросила вдруг Надя.
        - Я-то? Мне сейчас некогда спать. Впрочем, полчаса прикорнул в машине.
        - Вы решили уже, что дальше делать? - вырвалось у Нанаса, хотя он и помнил, что задавать такие вопросы командиру, да еще самому главному, ему совершенно не положено. Ярчук, впрочем, на это внимания не обратил. Или, после событий прошлой ночи, уже не считал любопытного саама обычным подчиненным.
        - Вот сейчас как раз и будем решать, - сказал он.
        - Меня тоже возьмите, - сказал Нанас. - У меня есть одна мысль. - У него и в самом деле появилась кое-какая мыслишка, созревшая, видимо, во время сна.
        - Всего одна? - попробовал пошутить Ярчук, но тут же сам и поморщился. - Ладно, пойдем, выслушаем твою мысль.
        - А я? - вскинулась Надя.
        - А ты иди спать, - сурово сдвинул юноша брови. - На склад вон, там тепло и куртки мягкие… Олег Борисович, скажите ей, а то она ведь не спала совсем, да еще и работала!..
        - Не надо мной понукать! - топнула Надя. - И просить за меня не надо! Если мне будет что-то нужно, я сама попрошу. - Глаза девушки сверкали столь решительно и гневно, что Нанас лишь махнул рукой - причем, от расстройства, раненной. К счастью, это не вызвало приступа сильной боли, как раньше.
        А начальник гарнизона невольно рассмеялся:
        - В Надежде Семеновне, как я погляжу, энергии столько, что на нашем совещании она точно не уснет. А после обещаю собственноручно закрыть ее на складе - часов на пять, как минимум.
        - Не надо меня закрывать, - буркнула девушка. - Я и так посплю с удовольствием, если обстоятельства позволят.
        «Обстоятельства! - вспыхнуло в мозгу у Нанаса. - Опять эти обстоятельства! Ну никак без них не обходится!» Впрочем, развивать эту мысль было некогда, да, в общем-то, и ни к чему.
        Как оказалось, на совещании, кроме них троих да Сошина, никого больше и не было. Правда, Нанас помнил о имеющемся в комнате селекторе, по которому можно совещаться со многими, но прибегать к его помощи Ярчук пока не стал. Очевидно, Олегу Борисовичу очень не хотелось раскрывать раньше времени тот секрет, с помощью которого он надеялся победить варваров. Собравшиеся же здесь и сейчас этим секретом уже владели, поэтому он, вероятно, решил подстраховаться и ограничиться пока узким кругом посвященных.
        И все-таки Нанас не ожидал, что первый вопрос начальник гарнизона, причем подчеркнуто официально, задаст именно ему:
        - Так что у вас за идея, Николай Алексеевич? Докладывайте!
        - У меня?.. - поперхнулся юноша, не сразу вспомнив, что Николай Алексеевич - это именно он и есть. - Это даже не у меня… Помните, Киркин сказал, что неплохо бы заманить варваров поближе к станции, к самой стене, а потом включить установку? Тогда многих из них если и не поубивает ужасом, то сознание они наверняка потеряют или даже с ума сойдут. А остальных, кто в панике ринется бежать, мы уже будем тут поджидать и справимся с ними без труда.
        - Помнить-то я помню, - задумчиво пожевав губами, ответил наконец Ярчук. - И даже обещал подумать над этим… Только вот не учел того, что установка к этому времени и так уже будет работать. Это первое. А второе: каким калачом заманить этих варваров к станции? И впрямь, что ли, с трубы им оттуда пряниками махать?
        - Не надо пряниками, - замотал головой Нанас, тем более, он и не знал, что это такое. - У меня как раз про это и была мысль! И как выключить и снова включить установку - тоже.
        - Как выключить и включить - допустим, и впрямь не большая проблема, - согласился начальник гарнизона. - Это я что-то с недосыпу не сообразил сразу…
        - Просто сказать песикам, - не удержавшись, перебила Ярчука Надя, - когда им еду будут передавать, чтобы они на время выключили поле. А потом чтобы выставили дозор где-нибудь на крыше; как только увидят, что варвары возле самой стены, - тогда пусть врубают снова, на всю катушку!
        - Именно так, - кивнул Олег Борисович. - Но как сделать, чтобы варвары на эту самую стену полезли?..
        - Вот я как раз про это и говорил, что у меня есть одна мысль! - воскликнул Нанас и тут же поправился, вспомнив, как посмеялся в прошлый раз Ярчук: - Даже две…
        - Ну-ну, - подался вперед тот, - интересно послушать.
        Надя и Сошин тоже смотрели на парня с любопытством.
        - Парсыкин, - сказал он. - Костя. Вы ведь говорили, что он собирался бежать к варварам. Вот пусть и бежит. А я перед этим с ним встречусь и поговорю. Мне и так с ним очень поговорить хочется!.. Ну и расскажу ему легохонько, что охрану КАЭС сюда перевели.
        - Вот просто так, ни с того ни с сего вдруг скажешь? А потом ни с того ни с сего мы его вдруг отпустим? - встрял в разговор Сошин. - Думаешь, он такой дурачок? Он, к сожалению, совсем не дурачок, парень. Раскусит эту комбинацию сразу, к бабке не ходи.
        - Зачем к бабке? - удивился Нанас. - Я и не хотел идти к бабке… А Косте я уже придумал, как сказать.
        - Ну, допустим, - перебил его Ярчук. - А вторая твоя мысль о чем?
        - О ком, - мотнул головой саам. - О Горе. Его потом нужно будет тоже посадить в подвал к Парсыкину. И пусть он ему скажет, что его схватили охранники, когда он был в этой… в разведке и нашел вход в туннель. А по туннелю как раз и шло очень-очень много людей от станции, будто ее оставили совсем без охраны… И он услышал потом в их разговорах, что да, станцию оставили, чтобы укрепить остальные сектора.
        - А вот это даже совсем неплохо, - замотал лысиной Сошин, - вполне может сработать!
        - Так тогда уж и «сбегать» лучше Гору, а Парсыкина этого, гниду, и вовсе в это дело не впутывать, - высказался начальник гарнизона.
        - Гору не поверят! - подскочил Нанас. - Он ведь удрал от варваров!
        - Откуда они знают, что он удрал? Может, мы его и впрямь в плен взяли!
        - А следы? Варвары очень хорошо в следах должны разбираться, они ведь в лесах живут. Да и автомат он украл… Нет, ему они точно не поверят.
        - Зато чтобы Паршивкин этот во все точно поверил, - оживился Сергей Викторович, - мы сделаем так, чтобы во время побега сначала Гор нашего охранника убил, а потом и его самого прикончим. А обделавшийся Костя пусть уносит свои кости и в обмен на жизнь эти «важные сведения» варварам предлагает.
        - Не надо убивать Гора! - испугался Нанас. - И охранника не надо!.. Вы что?!
        - За кого ты меня принимаешь?.. - обиделся Сошин. - Не по-настоящему же их станем убивать! Просто в «нужных» автоматах будут холостые патроны.
        - Ну что ж! - хлопнул по коленям ладонями Ярчук. - Можно попробовать. В любом случае, мы ничего не теряем. Если этот план не сработает и варвары все-таки не пойдут на КАЭС, то мы тогда их сами туда погоним. А собачки, увидев такое дело, все равно ведь установку включат…
        - Но тогда и нашим может от поля достаться, - нахмурилась Надя.
        - Может, - вздохнул начальник гарнизона. - Поэтому желательно, чтобы план все-таки сработал. - Затем, помолчав, он вздохнул еще горше: - Эх, нам бы оружия еще да патронов - может, и не пришлось бы весь этот огород городить! Да где ж его взять-то!..
        - Я знаю, где его взять, - также со вздохом сказала Надя, - да только сейчас туда не допрыгнешь! Вот был бы у вас вертолет…
        - Вертолета у нас нет, - оборвал ее Ярчук. - А оружие где, в Видяево?
        - Ну да, - кивнула девушка. - Уж чего-чего, а его там хватает. И одежды, и еще всякой всячины… Может, и горючее есть. Мы, конечно, те резервуары, что на рембазе под скалами, почти все осушили, но наверху наверняка еще где-то осталось.
        - Эх!.. - вдарил кулаком по колену начальник гарнизона. - И впрямь, вертолет бы сейчас!.. Ну, ничего! Вот разобьем этих гадов, и обязательно снарядим в твое Видяево экспедицию. А уж потом пусть к нам кто-то еще вздумает сунуться!..
        - А может, попытаться жить с ними дружно? - ляпнул вдруг Нанас.
        - С кем? С варварами?!.. - выпучил глаза Ярчук.
        - Не с варварами… С «кем-то еще».
        - А с чего ты взял, что они будут лучше? Дикари - они и есть дикари, все одинаковые… - Начальник гарнизона запнулся вдруг, крякнул, стрельнув виновато взглядом по юноше, и добавил невнятно: - В большинстве.
        Глава 37
        ПРИЗНАНИЕ
        Вспоминать встречу с Костей Парсыкиным Нанасу потом было до омерзения тошно. Ведь он когда-то так доверял этому разговорчивому парню, даже почти стал считать его другом. А тут, мало того, что тот оказался предателем, так выяснилось еще и такое!..
        После не очень любезных с обеих сторон «приветственных» фраз во время их встречи в подвале, Нанас, чувствуя, что его уже начинает трясти от ярости и возмущения, поспешил перейти к делу, благо ему даже не пришлось из себя вымучивать «праведный гнев».
        - Да как ты мог?! - воскликнул он, едва сдерживаясь, чтобы не кинуться на связанного Костю с кулаками. - Как ты мог предать тех, кто тебя кормил, одевал, давал тебе тепло и свет?!.. И ты выбрал такое время, когда все эти люди оказались в страшной беде!.. Ты вообще понимаешь, что сейчас творится?!. Не хватает людей, не хватает оружия! Ночью пришлось даже снять охрану с КАЭС и перебросить ее сюда, чтобы защитить хотя бы город!.. А ты?! Вместо того, чтобы помочь, сражаться вместе со всеми…
        - А я не хочу сражаться вместе со всеми! - оскалился Парсыкин. - Я не хочу быть подстреленным, словно заяц! И кормили меня и одевали не какие-то там «люди», а конкретно один человек - мэр города Сафонов. Единственный здесь человек, который жил правильно: не для всех, а для себя! И его-то я как раз не предавал, а делал все, что ему было нужно. Вообще все - не задумываясь! И с установкой тогда, и вообще… Впрочем, это не твое дело! Проваливай отсюда, дикарь!..
        И вот тогда-то Нанас как раз и услышал нечто ошеломившее и обескуражившее его настолько, что он долго потом не мог прийти в себя от обиды и возмущения.
        - Эх, жаль, что он не велел в тот раз пристукнуть тебя окончательно! - выкрикнул пленник. - Просил лишь «приласкать» до сотрясения мозга максимум. Чтобы потом «спасать» тебя и выхаживать… Чтобы стать тебе «заботливой мамочкой», «лучшим другом», от которого у тебя не будет никаких секретов и не возникнет, в случае чего, ненужных вопросов… А знаешь, как мне было противно нянькаться с тобой - грязным, вонючим дикарем?!.. Знаешь, как меня тошнило от твоей дебильной тупости?! И самое главное, знаешь, как мне было обидно, что тебя, поганый кусок дерьма, любит такая девчонка?!..
        - Так это ты?!.. - ахнул Нанас. - Это ты меня тогда?.. - Больше он, как ни старался, ничего не смог выдавить из себя и поспешил выбежать из подвала. Юноша чувствовал, что еще немного, и он или позорно разрыдается перед тоже замолчавшим и отвернувшимся к стене Парсыкиным, или вцепится ему в горло и не отпустит до тех пор, пока тот не перестанет дышать. И того и другого делать было ни в коем случае нельзя.
        Нанас долго еще находился в каком-то странном, будто полусонном состоянии, когда происходящее вокруг казалось нереальноразмытым, почти не затрагивающим сознания. А потому не сразу понял, чего хочет от него Сошин, который почему-то настойчиво тряс его за плечи:
        - Эй! Лопарев!.. Очнись, парень, да что с тобой?
        - А?.. - встрепенулся Нанас. - Что?.. Что такое? Варвары? Пора в атаку?..
        - Да какая атака, ты спишь, что ли?.. И не варвары, а варвар. Гор этот твой!.. Говорит, что согласится на нашу инсценировку, только если ты пообещаешь отвести его потом к этому… к сырту.
        - К сыйту… - машинально поправил юноша и очнулся наконец окончательно. - Подождите, но я думал, что это он так просто… шутит!..
        - Какие уж тут шутки! Уперся - и ни в какую. Ты уж пообещай ему, чего он там хочет, от тебя ведь не убудет.
        - То есть как?.. - заморгал Нанас. - Просто пообещать, а потом не делать этого?..
        - Ну, это ты уже сам после смотри - делать или не делать. Главное, сейчас сделай, чтобы он артачиться перестал.
        - Но ведь так нельзя! - вскинулся парень. - Если я пообещаю, то буду должен это сделать! А то, что он просит, это… Нет, я так не могу!
        - Ну вот, еще один… - тяжело вздохнул начальник охраны, а потом выпрямился вдруг, блеснув побагровевшей вмиг лысиной, и гаркнул: - Боец Лопарев!!! А ну, встать! Смирно!!! Приказываю предоставить пленному Гору требуемую им информацию!
        - Он не пле…
        - Выполнять!!!
        Что было дальше, Нанас опять запомнил весьма смутно, словно находясь в плотном тумане. Сначала он, отведя взгляд, что-то мямлил Гору насчет того, что идти к Сейдозеру лучше всего летом. А потом все же сказал тому, что пойдет с ним, дал честное слово… Затем был долгий, не запомнившийся ничем промежуток, а потом «туман» разорвал звук автоматной очереди.
        Но никакой особой паники на посту Нанас, к своему удивлению, не заметил, и лишь позже осознал, что это произошел запланированный ранее «побег» Парсыкина и Гора.

* * *
        Сошин, не отрываясь, смотрел на один из экранов. На нем по белому снегу бежали две человеческие фигурки - Костя Парсыкин и Гор. Бывший варвар держал в руках автомат, из которого он, временами, ненадолго останавливаясь и оборачиваясь, стрелял короткими очередями.
        - Холостые?.. - выдавил Нанас внезапно пересохшим ртом.
        - У него - да, - ответил начальник охраны.
        - А у кого - нет?.. - удивился юноша, поскольку отчетливо видел, что у Парсыкина руки пустые, а больше на экране никого не было. И лишь спросив это, он заметил, что вокруг беглецов то и дело взлетают фонтанчики снега. - Подождите… Так по ним что - стреляют?.. По-настоящему, боевыми?.. Мы же договаривались, что…
        - Немного переиграли. Решили, что так будет натуральней. Варвары наверняка следят из леса, а у них глаз наметан, сразу увидят, что следов от выстрелов нет, да и свиста нуль не слышно. Не бойся, стреляют мастера, Парсыкина не заденут.
        - А Гора?!.. - воскликнул Нанас и в тот же миг увидел, как старик на экране будто споткнулся, а потом, неуклюже развернувшись, повалился в снег навзничь.
        - Его убили?! - заорал парень. - Его убили, да?! Почему? Зачем?! Так нельзя! Он же свой!!!
        - Да не ори ты, оглохнуть можно! - поморщился Сошин. - Так естественней, понимаешь?.. Парсыкин должен на сто процентов поверить, что здесь нет подставы, что все это всерьез! И варвары должны поверить! А это ведь тоже всего только варвар, один из них… Цель оправдывает средства, пойми!.. К тому же, стрелкам было дано…
        Однако Нанас уже не слушал. Гнев вскипел в нем горячей кровавой волной.
        - Варвар, да?! - заорал он, кидаясь к выходной двери. - Не человек, дикарь?!.. Так и я тоже дикарь! Тогда уж и меня пристрелите, чтобы было совсем естественно!!! Цель! Средства!.. Гады вы, сволочи, живите вы сами в вашем сраном раю!!!
        Саам выскочил на улицу и помчался к приоткрытой возле ворот двери. Потом он так и не смог вспомнить, что же все-таки гнало его в тот момент за периметр: желание вытащить тело Гора или все-таки он и впрямь намеревался покинуть навсегда этот «Изумрудный город» предательства и обмана. Покинуть, неважно как: погибнув под пулями охраны, по-настоящему переметнувшись к варварам, или попросту сгинув в зимнем лесу.
        Но все же, добежав до лежавшего в забрызганном алыми каплями снегу старика, Нанас остановился, и способность соображать постепенно вернулась к нему. И первое, что он увидел, - грудь Гора вздымалась мелкими неровными толчками. Старый варвар был все еще жив! О том, чтобы поднять его, не могло быть и речи. Если бы еще обе руки были здоровы, а так… И тогда, взявшись за обернутые грязными шкурами ноги старика, парень, постанывая от натуги и боли, поволок его в сторону ворот прямо по снегу.
        Неожиданно тянуть стало легче. Скосив взгляд, Нанас увидел, что ему помогает… Надя!.. А потом Гор вдруг открыл глаза и выдохнул:
        - Помни… ты обещал… Но даже если я… уходи все равно… один… с ней… Ты здесь чужой, и своим не станешь…
        Старик снова закрыл глаза, и тут же Нанаса оттолкнули в снег, немногим более вежливей обошлись и с Надей, а раненого подхватили два дюжих охранника и трусцой побежали к воротам.
        Юноша вскочил на ноги и проводил удаляющихся бойцов безумным взглядом. В голове была бурлящая каша: ненависть, гнев, обида, унижение, желание отомстить, умереть, провалиться сквозь землю - сплошные эмоции и ни одной здравой мысли.
        Он почувствовал, как кто-то тянет его за рукав. Это была Надя. По лицу девушки текли слезы.
        - Пойдем, Нанас, пойдем! Все хорошо, он живой, его вылечат!..
        - Вылечат? - отдернул он руку. - Или пристрелят, чтобы не мучился? Хотя патронов же мало - тратить еще на какого-то дикаря!.. Так что, скорее, его просто бросят подыхать!
        - Ну зачем ты так?.. - вновь потянула его за собой Надя. - Не надо!.. Ты не смотри на них, не принимай так близко к сердцу то, что они делают… Мне тоже порой их трудно понять… Но я не думаю, что они поступают всегда только во зло. Просто мир, где они живут, другой, не такой, к которому привык ты. Ты, главное, сам делай то и так, что велит твое сердце.
        - А я не знаю, что оно мне сейчас велит! - закричал прямо в лицо девушке Нанас. - Не знаю!.. Я не хочу быть здесь, с ними! Я лучше бы сам убежал сейчас к варварам! К Шеке… - Парень осекся, но слово уже сорвалось.
        - К Шеке? - округлила свои прекрасные карие глаза Надя. - Почему к Шеке?.. - Пальцы девушки медленно разжались, выпуская ткань куртки Нанаса.
        - Потому что я… - пробормотал он, сглотнул, а потом выпалил вдруг: - Потому что я был с ней! Да-да, я был с ней, спал с ней в ее шалаше! Я такой же мерзавец, лгун и предатель, как эти… как все они, - махнул он рукой на стену, - ничуть не лучше! Меня нельзя любить! Слышишь?! Нельзя! Так что не трогай меня! Оставь! Забудь! Я чужой! Чужой всем, и тебе тоже! Уходи!..
        В глазах девушки по-прежнему блестели слезинки, но плакать она перестала. Взгляд ее изменился, стал пустым и холодным. Не сказав больше ни слова, она повернулась и зашагала к воротам.
        А Нанас остался стоять. Внутри у него было сейчас настолько пусто, что, казалось, тронь его - и он зазвенит, а то и просто рассыплется.
        Глава 38
        ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
        И вновь из хваленой памяти Нанаса выпал целый кусок. Саам пришел в себя сидящим возле стены, с внутренней ее стороны, рядом с другими бойцами взвода Андрея Далистянца. Вокруг уже расползались сумерки, щеки пощипывал весьма ощутимый мороз.
        В руках у Нанаса был автомат, как и у многих других, хотя кое-где виднелись арбалеты и даже топоры и пики. «Надо же, дикарю автомат не пожалели!» - подумал юноша, но объяснение тут же выплыло откуда-то само: автомат ему дали из-за раненой руки; тетиву арбалета ею было бы не натянуть, а орудовать тяжелым топором - тем более. И память будто прорвало. Теперь он с удивительной отчетливостью, словно увидел все со стороны, вспомнил, как маленькая Надина фигурка скрылась в воротах периметра. Как он бросился следом за ней, скуля, будто раненый пес. Как метался по коридорам в поисках своей любимой, но так и не нашел ее. Вспомнил и то, как орал на него Сошин: «Ты не дослушал, идиот! Я приказал только ранить старика, а не убивать его!», как сам он умолял Далистянца дать ему оружие, чтобы в одиночку пойти крушить варваров в дикой надежде найти свою смерть и только так наконец успокоиться…
        Вспомнив все это, он сначала почувствовал жгучий стыд. А потом… Потом на него снова обрушились мысли - все те же самые, из-за которых, собственно, и образовывались у него в этот проклятый день провалы в памяти. И все эти мысли, по сути, сводились к двум вещам: во-первых, правильно сказал Гор: он везде и для всех был чужим, у него нигде больше не было, да, наверное, уже и не будет дома. Во-вторых же, все в мире людей замешено на подлости, предательстве и лжи. Он вырос во лжи, когда его и всех соплеменников-саамов обманывал насчет окружающей действительности нойд Силадан. С помощью лжи отправил его в далекое Видяево «небесный дух» Семен Будин. Ложью купил его доверие сосед по комнате Костя Парсыкин, и той же коварной ложью заманил в логово варваров мэр Сафонов. А потом солгали и заставили солгать его самого Ярчук с Сошиным, подставив этим под пули старика Гора… Все лгали всем, все предавали всех: друзья - друзей, сыновья - отцов, любимые - любимых… Да-да, любимых!.. Ведь он сам предал свою любимую! Что из того, что в конце концов он все же признался ей? Все равно он лжец и предатель! И чем же тогда
он лучше всех остальных? Какое имеет право судить их, если и сам точно такой же?.. Только вот Надя… Пожалуй, только она никого не предавала и никому не лгала… Если, конечно, ее слова о любви к Нанасу - правда. Впрочем, сейчас, конечно, уже не любит… А он? Сам-то он любит Надю?.. «Только не ври опять! - едва не крикнул он вслух. - Не ври самому себе!..» Но врать не пришлось. Ответ пришел сразу, и его не нужно было выдумывать. «Люблю! - вновь чуть не завопил он. - Конечно люблю! Ведь только из-за нее, только из-за этого…»
        Да, это и впрямь было истинной правдой. Только из-за Нади он сюда и вернулся, только поэтому и сидел сейчас среди других бойцов в ожидании начала атаки. Варвары хотят разрушить мир, в котором живет его любимая. А значит, его долг - не дать им этого сделать. Он будет убивать врагов до тех нор, пока сам будет в состоянии дышать и двигаться. А потом можно и умереть. Даже хорошо бы. Пусть он и не купит своей смертью Надиного прощения, но, во всяком случае, не будет больше страдать под этим невыносимым грузом вины. В конце концов, тогда он не будет жить без нее, потому что жить без нее просто не сможет… Так что - скорее в атаку! Ну, где же команда наступать? Чего они ждут?..

* * *
        О том, что варвары все-таки двинулись в сторону КАЭС, наблюдатели доложили, когда еще только-только начинало смеркаться. Все имеющиеся силы тут же были приведены в боевую готовность. Следовало дождаться, когда вражеские полчища в панике ринутся назад, и ударить по ним всей мощью центрального и северного периметров, усиленной прибывшими охранниками станции. Бойцы же южного сектора должны были создать собою широкий заслон, не давая врагу разбежаться по лесам или ускользнуть в сторону Кандалакши. По сути, варваров собирались окружить и полностью уничтожить. Пленных было приказано не брать.
        И вот, наконец, когда над Полярными Зорями опять опустилась ночь, расцвеченная, как и сутки назад, зелено-розовыми языками северного сияния, прозвучала команда: «Вперед!»
        В тот же миг Нанас перестал быть самим собой. Он и на самом деле стал сейчас дикарем, таким же варваром, как и те, с кем он сражался. Патроны в автомате кончились почти сразу, и хитроумное оружие, результат человеческого гения, превратилось в его руках в примитивную первобытную дубину. Забыв про боль в раненой руке, взбешенный саам крушил ею врагов налево и направо, издавая при этом те же самые вопли, что звучали здесь, наверное, еще многие тысячелетия назад, во время схваток враждующих племен кроманьонцев.
        Дикарями сейчас были все - и варвары, и защитники города. Война никого не делает цивилизованным, а уж тем более такая, когда к середине ночи у всех уже кончились патроны, - жестокая рукопашная сеча.
        Да, варвары были деморализованы и дико напуганы обрушившимся на них возле КАЭС «ментальным шквалом». Но этот ужас сделал их совершенно невменяемыми, им больше нечего было ни бояться, ни терять.
        Кровь лилась бы рекой, не впитывай ее тут же быстро тающий, исходящий морозным, подсвеченным зеленым и розовым паром снег. Казалось, на место схватки обрушился теплый весенний дождь - так быстро он таял вокруг. Вот только воды этого теплого, почти горячего дождя падали не с неба, и были они черными, и пахли смертью…
        В какой-то момент Нанас понял, что машет автоматом и зажатым в левой руке ножом напрасно. Вокруг него никого не было. Не было живых… Ни варваров, ни защитников города. Два бездыханных тела в звериных шкурах темнели возле его ног - и все. Вероятно, в пылу драки, догоняя врагов, он углубился далеко в лес. Ну что ж, всполохи северного сияния давали достаточно света, чтобы вернуться по своим же следам.
        Юноша забросил автомат за спину, вложил клинок в ножны и повернулся, чтобы сделать первый шаг, да так и замер с поднятой ногой. Из-за ближайшего дерева к нему вышла… Шека.
        Словно зачарованный, Нанас был не в силах ни шевельнуться, ни даже отвести от нее взгляд. Дикарка шла очень медленно, но все равно скоро оказалась возле него. Так близко, что саам наконец-то сумел различить цвет ее глаз. Те оказались зелеными. Впрочем, возможно, они всего лишь отражали красочную феерию ночного неба. Но в любом случае, они по-прежнему были прекрасными.
        - Достань нож, - сказала Шека.
        Не до конца очухавшийся парень не сразу понял смысл приказа, но когда увидел в руке красавицы блеснувшее лезвие, все встало на свои места: женщина вызывала его на бой.
        - Можешь убить меня так, - сумел наконец вымолвить он. - Я не буду с тобой драться.
        - Будешь! Достань нож!
        Нанас вынул нож и отбросил его в сторону.
        - Не буду. Я не достоин честного поединка с тобой.
        Шека взмахнула рукой. Ее нож блеснул и тоже нырнул в сугроб. Дикарка шагнула к парню и вдруг рванула с себя шкуры, обнажая грудь.
        - Ты победил. Я твоя. Возьми!
        Нанас попятился. Ноги его предательски задрожали.
        - Я… недостоин, - пробормотал он. - Я чужой…
        - Ты - нет. Чужие они. Кому ты служил.
        - Я служил, потому что хотел стать своим! - закричал Нанас. - И я не хотел никому зла! А вот зачем ты сюда пришла? Зачем несешь беду и горе? Их в этом мире хватает и без тебя! Ты здесь точно чужая! Чужая! Ты!..
        Шека с горечью усмехнулась:
        - Была чужая. Теперь нет - я умру здесь, стану своя. Возьми меня. Или убей.
        Она снова шагнула к нему, протягивая руки, но тут раздался короткий свист, глухой звук удара, и Шека, качнувшись, стала падать на юношу. Он подхватил ее и почувствовал, как его ладонь становится горячей и мокрой. Чуть подняв руку, Нанас нащупал стержень арбалетного болта.
        - Иди к ней… - улыбнулась дикарка и закрыла глаза.
        Нанас осторожно опустил Шеку в мерцающий разноцветными сполохами снег.
        - Идти… к кому?.. - спросил он у мертвого тела.
        - Ко мне, - произнесла Надя, выходя из-за деревьев. В руке она держала арбалет. - Для меня ты не чужой.
        - Но я…
        - Молчи. Ты все сказал мне до этого. Хватит. Теперь моя очередь. Хотя, я уже ответила, - приподняла арбалет девушка.
        Она подошла к Нанасу, заглянула в его глаза, и парень отчетливо понял, что говорить ему и впрямь ничего больше не нужно.
        - Пошли к Сейду, - взяла его за руку Надя. - Соскучилась.
        ЭПИЛОГ
        Как пронеслись-пролетели остаток зимы и весна, Нанас почти не заметил - слишком уж много пришлось на это время дел и событий. Казалось, едва ли не вчера они с Надей прощались с Сейдом и его четвероногими друзьями, провожая тех в долгий заснеженный путь к родной стае, как от снега не осталось уже и следа. Разве что на склонах сопок еще виднелись кое-где грязно-белые пятна, отчего представлялось, что там расстелено огромное камуфляжное полотно.
        Перестало садиться за горизонт солнце; оно опускалось лишь ближе к полуночи, на южной стороне, чуть выше края леса, - и снова взмывало в бледно-голубую небесную высь. Собственно, такое поведение светила и напомнило Нанасу, что наступило лето, иначе бы он этому попросту не поверил: когда же успели кончиться долгие морозные ночи и куда подевалась весна, которая обычно тянется немногим меньше зимы?..
        Впрочем, окончание зимы отложилось в памяти устроенным в честь победы над варварами праздником. Настоящей его героиней сделали Надю - ведь именно она уничтожила предводительницу дикарей. О том, что Нанас привел на атомную станцию собак-«экстрасенсов», что и послужило основой для разгрома врага, почему-то ни разу не вспомнили, но он на это ничуть не обиделся, искренне радуясь за любимую.
        Именно к этому торжественному событию новый мэр Полярных Зорь Виталий Иванович Киркин решил приурочить официальную «прописку» Нади и Нанаса в городе, а заодно и их свадьбу. Казалось бы, вот оно - счастье, к которому так стремился молодой саам, о котором мечтал, как о самой волшебной и светлой сказке. Но действительность оказалась куда менее радужной, чем мечта.
        Портило настроение уже хотя бы то, что Нанас так и не смог до конца простить себя за измену. Надя простила - по крайней мере, ни разу не вспомнила в разговорах с ним Шеку, - а он не сумел… А еще скребли по душе когтистые холодные лапы становившегося с каждым днем все сильней и сильней чувства: он здесь чужой, никогда не сможет он быть абсолютно счастливым в этом «раю» даже рядом с любимой… К тому же, и особо рядом быть получилось не сразу: обещанную квартиру им так до сих пор и не выделили. Правда, Светлана Александровна, которая и впрямь оказалась очень милой и душевной женщиной, настояла на том, чтобы молодожены поселились у нее, а сама ушла жить в общежитие, на Надино место. И Надя, и Нанас долго и упорно отказывались от такого предложения, пока вдова Семена Будина не обиделась всерьез. Разрыдавшись, она все повторяла, что теперь никому не нужна на всем белом свете. Говорила, что ей лучше умереть, если ее жилье хоть таким образом достанется тем, кого она любит и кому мечтает сделать хоть что-то хорошее. Надя принялась утешать женщину и согласилась пожить с Нанасом в ее квартире, но
исключительно временно, пока они не добьются собственной.
        Но больше всего портило впечатление от долгожданного события то, что Надя рассказала жениху перед самым бракосочетанием, и за что потом не раз корила себя. Наверное, она бы промолчала, но разговор об этом зашел случайно, а потом уже Нанас вытянул из любимой все до конца.
        - Как там хоть будет-то все?.. - спросил он у Нади, которая перед этим ходила в администрацию одна, так как сам юноша был в это время на службе.
        - Все очень просто, - ответила девушка. - Киркин спросит нас, согласны ли мы стать мужем и женой, а потом даст расписаться в специальной книге и поставит нам в паспорта отметки. Да, еще двое свидетелей нужны, они тоже должны расписаться.
        - Какие еще свидетели? Кто это?
        - Любые два человека, которые нас хорошо знают. Насчет одного я уже придумала - попросим Светлану Александровну. А вот второй… Ты бы кого хотел пригласить?
        - А давай позовем Ярчука! - встрепенулся Нанас. - Он ведь нас знает. И сидит все равно в администрации, специально идти не надо.
        Надя внезапно переменилась в лице.
        - Ярчука не надо.
        - Почему? - удивился Нанас. Нельзя сказать, что после случая с Гором он питал к начальнику гарнизона особо теплые чувства, но по-настоящему виноватым в той истории считал все-таки больше Сошина. Тем не менее, уточнил: - Из-за Гора?..
        - Нет, - отвела глаза в сторону девушка. - Просто не надо - и все.
        Вот тогда-то Нанас из нее это и вытянул. Не потому, что не доверял в чем-то своей избраннице - у него и мыслей таких не было, - просто ему на самом деле стало вдруг очень любопытно, отчего же Надя так резко настроена против Олега Борисовича.
        Лучше бы он этого не делал! То, что рассказала ему любимая - побелевшими губами, сквозь зубы, опустив повлажневшие глаза, - подействовало на него почти как недавний удар по голове. Оказывается, Ярчук вызывал ее на днях к себе и просил отменить свадьбу. А точнее - не совсем отменить, а выйти замуж не за Нанаса, а… за него!.. Дескать, такой девушке, как она, безграмотный полудикарь не пара. С ним же - вторым, а теперь, даже первым лицом в городе, она больше не узнает горя и будет полностью вознаграждена за все, что сделала для Полярных Зорь.
        - Полудикарь? - враз одеревеневшими губами вымолвил Нанас. - Хорошо, что уже только «полу»… А чего же ты не согласилась?..
        Ответом была звонкая и весьма крепкая пощечина. Парень зашипел и схватился за вспыхнувшую жгучей болью щеку. Надо сказать, эта боль немного привела его в чувство. И больше они с Надей к этой теме не возвращались. Вторым же свидетелем на свадьбе стал Гор, которого ради такого случая ненадолго отпустили из госпиталя, где старик залечивал оказавшуюся не очень серьезной рану.
        На этом событии отчетливые воспоминания Нанаса заканчивались. Потом все поглотили дела - в основном рутинные, тяжелые физически и отнимавшие почти все остававшееся после короткого - только на сон - отдыха время. Срочно заделывали многочисленные прорехи в периметре, восстанавливали парники и свинарники, ходили на охоту и рыбалку - запасы еды в городе почти совсем истощились. Практически не осталось боеприпасов; в основном, охотились с помощью арбалетов, Нанас же изготовил себе лук, управляться с которым ему было привычней. Но в лес все еще ходили с опаской - из-за той же нехватки патронов полностью уничтожить многочисленные полчища варваров не удалось, сотни дикарей разбежались по окрестностям, и опасения нарваться на эти недобитые, озлобленные остатки были совсем не беспочвенными. Впрочем, Нанасу даже хотелось с ними встретиться. Точнее, не столько с варварами, сколько с одним конкретным человеком - Костей Парсыкиным, которому тоже удалось избежать возмездия. Нет, Нанас не собирался мстить! Ему просто хотелось еще раз увидеть бывшего друга и все-таки договорить с ним, постараться понять то, что
так и не смогло уложиться в его голове. Ну, а если Костя все же надумает убить его - что ж, он не станет избегать поединка. Но поединка открытого, честного - один на один.
        Однако встретиться с Парсыкиным Нанасу так и не удалось, да и столкнуться лицом к лицу с кем-нибудь из дикарей - тоже, хотя однажды в ствол сосны совсем рядом с головой саама воткнулась вражеская стрела.
        То, что недобитые остатки врага шастают недалеко от Полярных Зорь, раздражало и городское руководство. Хотя бойцы охраны, и Нанас в том числе, продолжали нести круглосуточное дежурство на стенах периметра, с одними арбалетами защита города не казалась надежной. И вот однажды, как раз когда саам внезапно понял, что наступило лето, Надя встретила его после смены.
        - Пошли к Ярчуку, - нахмурившись, сказала она.
        - Это еще зачем?! - вскинулся парень.
        - Он собирает экспедицию в Видяево. Велел мне прийти на совещание.
        - Вот и иди, - буркнул Нанас. - Мне он ничего не велел…
        - А ну, прекрати дурковать! - притопнула жена. - Я ему сразу сказала, что без тебя ни в какую экспедицию не поеду. И поскольку в ней я буду едва ли не самым важным человеком, то деваться Ярчуку будет некуда - возьмет и тебя. А раз так, тебе тоже надо присутствовать на этом совещании, чтобы обсудить все нюансы.
        - А меня уже можно не спрашивать, хочу ли я туда ехать? - буркнул надувшийся Нанас.
        - Хочешь. Еще как хочешь. Ты мне слово дал, что покажешь место, где погиб мой отец.
        - Но это же не там! - вскричал изумленный юноша. - Или ты собираешься…
        - Я собираюсь съездить туда на обратном пути. Когда еще представится такой случай? Возьмем с собой мотоцикл, он много места в кузове не займет. А на обратном пути сядем на него возле оленегорской развилки - и рванем в Ловозеро.
        - Но дальше придется пешком… - сглотнул Нанас. Мысль о том, что скоро он окажется совсем недалеко от родных мест, неожиданно сильно и радостно взволновала его.
        - А что, ты ногами ходить уже разучился? - с улыбкой подмигнула Надя.
        - Нет, - тоже заулыбался счастливый супруг и, внезапно подхватив любимую на руки, закружил ее в безумном подобии танца.
        - Ну хватит, хватит! - смеясь, застучала ему по плечам кулачками жена. - Уронишь еще, сломаю себе что-нибудь, тогда никуда не поедем.
        - Не уроню! - продолжал кружиться Нанас. - Я тебя никогда не уроню, потому что ты моя, моя, моя!.. Ты самое дорогое, что у меня есть! Только ради тебя я и живу…
        - Я тоже… ради тебя… - одними губами прошептала Надя, но Нанас ее все-таки услышал.

2011 г. г. Мончегорск - п. Лазаревское
        ОТ АВТОРА
        Здравствуйте, уважаемые читатели!
        Меня, как верно значится на обложке этой книги, зовут Андрей Буторин. Родился я в апреле 1962 года на Крайнем Севере России, в городе Мончегорске Мурманской области, где живу и сейчас. После окончания там средней школы, в 1979-м году поступил в Ленинградский институт авиационного приборостроения (ЛИАП), а получив диплом инженера-электромеханика, недолго работал на смоленском заводе «Измеритель». После возвращения в 1987-м году на родину, трудился на комбинате «Североникель», в коммерческом банке, в ОАО «Кольская горно-металлургическая компания». Сейчас работаю на мончегорском предприятии IT-сферы ООО «ИнформКолаСервис» ведущим специалистом.
        Серьезно заниматься творчеством я начал на рубеже веков. Первым опубликованным произведением стал научно-фантастический рассказ «Мать космонавта», увидевший свет в журнале «Звездная дорога» (2001). Затем были публикации в журналах «Техника-молодежи», «Уральский Следопыт», «Юный техник», «Знание-сила: Фантастика», «Если», а также во многих других, в том числе в таких странах, как США, Канада, Великобритания, Украина, Израиль. Выходили мои рассказы и в сборниках фантастики «Фактор города» (2009), «Точка встречи» (2009), «Когда закончилась нефть» (2010).
        В 2004 году читатели увидели и мою первую книгу - фантастический роман «Работа над ошибками (Puzzle)». Позже были изданы повести «Письмо в никуда» (2006), «В одну реку трижды…» (2006), «Перепутанные души» (2006), «Имя для нерожденной» (2006) и романы «Наследница престола» (2005), «За краем земли и неба» (2007), «Чудес не бывает» (2007), «Метро 2033: Север» (2010). В 2011 году в проекте «S.T.A.L.K.E.R.» вышел мой роман «Клин».
        Меня часто спрашивают: а как ты пишешь? как к тебе приходят идеи? что является побудительным толчком для написания романа? Не люблю и не хочу отвечать на подобные вопросы отговорками вроде «вдохновение посетило», «озарение снизошло» и тому подобными штампами. Потому что это, в большинстве своем, действительно отговорки, «красивые слова», не более. Да, конечно, определенная доля того, что называется «вдохновением», нужна. Но правильней будет сказать, что должно быть желание писать. А вот что и как - это уже зависит от каждого индивидуально.
        И, возможно вас это и удивит, несмотря на то что последние мои книги относятся к жанру постапокалиптики, я не стану называть себя его жарким поклонником. Я предпочитаю писать о фантастических событиях, которые могут произойти с обычными людьми, зачастую нашими современниками. Для меня не столь важен внешний антураж, мне гораздо интересней показать в книге ее героев, их поведение в необычных ситуациях, изменение их характеров. При этом очень часто я ставлю на их место себя самого, задаваясь при этом вопросом: а что делал бы я, оказавшись в придуманном мною мире?
        Разумеется, процент моего «Я» в персонажах различен. Но все равно, очень часто это именно тот стержень, за который я держу героя, стараюсь управлять им, передавать через него свои мысли.
        Почти то же самое происходит у меня при чтении книг других писателей. Я будто примериваю на себя «шкуру» персонажей и таким образом погружаюсь в описываемые автором события.
        Но мне никогда ранее не хотелось «примерить» на себя декорации постъядерного мира, поэтому от чтения, а уж тем более от написания подобных книг я невольно сторонился. До тех пор, пока мне настоятельно не порекомендовали ознакомиться с творчеством Дмитрия Глуховского. Признаться, я поддался уговорам весьма неохотно. Но, едва начав читать роман «Метро 2033», тут же забыл о своих «предрассудках». Следом, уже не задумываясь, «проглотил» и «Метро 2034». И был приятно удивлен, прочитав в этой книге и о своем родном крае. Как оказалось, Мурманск в ней был сметен с лица Земли, но остатки цивилизации на Кольском полуострове сконцентрировались в городе Полярные Зори, возле уцелевшей атомной станции…
        Сразу заработала мысль: а что еще осталось на мурманской земле, выжил ли родной Мончегорск и его жители? Может, остальные выжившие полностью одичали и не помнят уже, до каких высот воспрял человеческий разум, уничтоживший в конечном итоге почти все человечество?.. А еще я подумал о саамах - коренном населении Кольского края. Эта тема мне и раньше была интересной, я уже поднимал ее в повести «Перепутанные души». Ее-то я и развил, обдумывая сюжет возможной книги для «Вселенной Метро 2033». Таким образом, главным героем ее стал молодой саам Нанас, имя для которого, слегка сократив, я позаимствовал у героя саамского эпоса Найнаса, управляющего северным сиянием.
        Придумав основу сюжета, я поделился ею с Дмитрием Глуховским. Дмитрию моя идея понравилась, и он дал мне «добро» на написание романа. А когда роман «Север» был уже издан и мы встретились с Дмитрием снова, он сказал, что к этой истории так и просится продолжение, основные моменты которого мы с ним при встрече обговорили.
        Конечно же я с воодушевлением взялся за работу. Разумеется, я уже не думал, что это «не моя» тема - Нанас, Надя, разумный пес Сейд к тому времени стали для меня почти реально существующими и родными. Тем более, при личных встречах с читателями, а также читая отзывы в интернете, я понял, что дальнейшая судьба моих героев волнует и многих из вас.
        Таким образом и появилась на свет книга, которую вы держите сейчас в руках. Однако многие вопросы так и остались в ней без ответа, судьбы героев снова не ясны до конца. Так что же, будет еще одно продолжение?.. Не люблю ничего загадывать заранее, поэтому скажу осторожно: все может быть…
        А вам, дорогие читатели, огромное спасибо за то, что вы есть! Спасибо за ваши отзывы, пожелания, критику… По большому счету, без вас любая книга, сколь бы хороша она ни была, - всего лишь брикет испачканной типографской краской бумаги.
        С уважением, Андрей Буторин
        notes
        Примечания
        1
        Здесь и далее - см. роман «Метро 2033: Север» (М.: ACT, Астрель).
        2
        Куолема (kuolema) - смерть (фин.)
        3
        Валкойнен кярме (valkoinen krme) - белый змей (фин.)
        4
        Паха пойка (paha poika) - плохой мальчик (фин.)
        5
        Монет (monet) - много (фин.)
        6
        Вяхян (vahan) - мало (фин.)
        7
        Таппаа (tappaa) - убить (фин.)
        8
        Пелко (pelko) - страх (фин.)
        9
        Эн (en) - нет (фин.)
        10
        Армахтаа (armahtaa) - пощадить (фин.)
        11
        Каупунки (kaupunki) - город (фин.)
        12
        Ихмисет (ihmiset) - люди (фин.)
        13
        Йохтая (johtaja) - вождь (фин.)
        14
        Эй вой (ei voi) - нельзя (фин.)
        15
        Таппаа (tappaa) - убить (фин.)
        16
        Эй ампуа (ei ampua) - не стрелять (фин.)

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к