Разум для кота Кир Булычев
        Рассказы
        Разум для кота
        Если я долго не встаю, Мышка подходит к кровати и, зацепив когтями одеяло, осторожно тащит его на себя. Это первое предупреждение. Чаще всего я игнорирую первое предупреждение. Тогда он добирается до руки и дотрагивается лапой. Рука тоже не откликается. Приходится переходить к жестким мерам. Мышка выпускает когти и будит руку всерьез. В конце концов я, конечно, просыпаюсь. Мышка своего добьется.
        Я поднимаюсь, ругая кота, он благородно трется бакенбардами о мои голые колени и усаживается посреди комнаты, пока я оденусь и застелю постель. Затем он несется к двери уборной, указывая мне правильный путь, потом ждет меня в дверях ванной.
        Только тогда идет на кухню. Но не к своей тарелке, это было бы слишком просто, а Мышка не позволяет себе попрошайничать - это оставим для простых котов.
        Мышка сидит у холодильника и глядит на меня. Только глядит. Он верит, что я не оставлю его помирать с голоду. Да и получив свою утреннюю рыбу, Мышка не бросается жадно к тарелке. Он сначала постоит рядом, глядя на меня, словно мысленно считает до десяти.
        Вечером, когда приходят с работы, Мышка сидит на кресле в большой комнате - оттуда лучше слышно, как поднимается лифт. По шагам он знает, кто идет. Сколько раз я видел, как Мышка, услышав лифт, не двигается с места, если к двери подходит чужой, скажем, не кормилец. Но если идут свои, Мышка опрометью летит к двери и садится так, чтобы его не задело, когда дверь отворится. При виде родственника - а Мышка глубоко убежден, что мы представляем собой стаю, в которой ему отведено хоть и не самое главное, но почетное место,- Мышка изображает красивого кота, для чего он растягивается на полу во весь свой солидный рост и начинает кататься и принимать элегантные позы. Если очень соскучился по людям за день, будет кататься долго и энергично, но если до того кто-то уже пришел и кормил его, то перевернется разок из вежливости и замрет.
        Мышка странно молчалив для кота. Я его подобрал беспризорным котенком. Некому было учить его мяукать. А так как дома к нему относятся скорее как к собаке, чем к коту, то он и ведет себя как собака.
        Когда ко мне пришел Свер-ди, Мышка даже не поднял головы, а лежал в кресле, прижав голову к сиденью, и внимательно разглядывал в дверь прихожей ломкого, сутулого инопланетянина, отлично понимая, что это очень чужое существо. Свер-ди снял сапоги, вытащил из сумки своего секретаря - большую мохнатую ящерицу по имени Диприда, посадил ее на плечо, прошел в большую комнату и сел на диван, в метре от Мышки.
        Я боялся, что Мышка нападет на Диприду. Та тоже этого боялась и потому сидела напряженно и часто мигала. Но Мышка рассудил, что Диприда - не животное и территорию от нее охранять не надо. Спать он себе после этого не позволил, глаз не закрывал и даже показывал неудовольствие, подрагивая кончиком пушистого хвоста. Но не более того.
        Мы со Свер-ди обсуждали свои научные проблемы, а через полчаса пришла Алиска. Услышав, как она вышла из лифта, Мышка прыгнул с кресла, перепугав Диприду, которая даже уронила компьютер, и уселся у двери. Затем он выдал сцену «красивое животное встречает долгожданную хозяйку» в полном объеме. Свер-ди смеялся, Диприда подобрала компьютер и тоже изобразила улыбку.
        - Еще один шаг, и он станет человеком,- сказал Свер-ди.
        - Я часто жалею,- сказал я,- что Мышка не может говорить.
        - Или писать,- сказал Свер-ди.
        Мышка понесся на кухню впереди Алисы.
        - В то же время в нем живет отсталое дитя,- сказал я.- Он делает глупости. Рвет когтями диван, вчера чуть не грохнулся с балкона, охотясь на голубей. Говоря высокопарно, силой любви невозможно сломить барьер непонимания.
        Диприда кивнула. Она это понимала.
        - Что ж,- сказал Свер-ди,- еще недавно я мог бы сказать то же самое о моей Диприде. Помнишь?
        Диприда кивнула и даже попыталась улыбнуться, что у нее не очень получилось, так как рот ящерицы не приспособлен для улыбки.
        - Я был счастлив, когда изобрели энцелостимулятор. Он был предназначен для людей. И действие его оказалось удивительным. В течение года в школах не осталось отсталых детей. Должен признаться, что я никогда бы не стал профессором и никогда бы не прилетел к вам на Землю, если бы не стимулятор.
        - Я читал,- сказал я.
        - Сейчас его уже начинают употреблять у вас.
        - Знаю,- сказал я.
        - Первой моей мыслью было: а что, если я смогу помочь моей Диприде? Она жила у нас давно, мы любили ее, но домашнее животное - это домашнее животное. Мы называем порой зверей друзьями - это уступка любви. Дружить можно только с себе подобными.
        Свер-ди погладил Диприду по мохнатому гребню, Диприда кивнула и начала что-то набирать на клавиатуре компьютера.
        Вернулся Мышка. Видно, он поспешил с ужином, чтобы не оставлять меня одного в комнате со странными гостями. Совершенно по-собачьи, увидев свой мячик, забытый под столом, он схватил его и быстро унес в угол, за стопку книг, спрятал игрушку.
        - Если хочешь, я тебе завтра принесу пилюли,- сказал Свер-ди.- Совершенно безопасны, опробованы на миллионах живых существ.
        - Спасибо,- сказал я.
        Мышка выглянул из-за книг. Ему хотелось поиграть мячиком, но гости все не уходили, и не исключено было, что они отнимут мячик, если тот слишком близко к ним подкатится.
        - Алиска!- позвал я.- Ты знаешь, что завтра Мышик станет умнее меня и почти такой же умный, как ты?
        Алиска мыла посуду и пришла в комнату не сразу. И не сразу поняла, какие светлые перспективы открываются для нашей стаи.
        - И что он будет делать?- спросила она.
        - Мышей ловить,- ответил я неумно.
        - А в самом деле?
        - Девушка,- сказал Свер-ди,- у нас с вами есть изумительный пример стимуляции мозговой активности - моя любимая Диприда. Диприда, скажи Алисе - ты счастлива?
        Диприда поглядела на Алису, на Мышку, который принялся от нечего делать развязывать шнурки на моих ботинках, потом ловким движением лапки набрала текст на клавишах компьютера, с которым никогда не расставалась. На экранчике возникли слова: «Разумеется. Я была животным, а стала почти человеком».
        - Умна, мое сокровище,- сказал Свер-ди.- Ты обратил внимание на слово «почти»? Она имеет в виду невозможность говорить. Правда?
        «И это тоже»,- набрала текст Диприда.
        Мышка встал на задние лапки, потянулся к экрану компьютера - ему понравилось, как вспыхивают буквы.
        - Потерпи,- улыбнулся Свер-ди.- Завтра ты сможешь это сам. Не кормите его на ночь,- обратился гость к Алисе.- Средство надо принимать натощак. Иначе не подействует. А лучше дать слабительное.
        Потом он велел Диприде отпечатать синопсис нашей беседы, чтобы я его заверил, а он передал своему руководителю. Лапки ящерицы летали над клавишами.
        - А что она делает, когда не работает?- спросила Алиса.
        - Что?- Свер-ди немного удивился, но не стал обращаться с этим вопросом к Диприде, чтобы не отвлекать ящерицу от дела.- Читает. Иногда. Думает. Спит, ест - живет.
        - А другие ящерицы?
        - Ты хочешь спросить, есть ли среди них умные?- переспросил Свер-ди.
        - Да.
        - Это им не по карману. Может, через несколько лет…
        - А сколько живут эти ящерицы?
        - До двадцати лет,- сказал Свер-ди.- Но моя еще молодая. Ей пошел восьмой год.
        - У нее есть дети? Друзья?
        - У нее есть я. У нее есть пища для размышлений.
        Диприда перестала печатать. Она смотрела на Алису.
        Свер-ди начал собираться. Он надел сапоги, спрятал ящерицу в сумку. Напомнил, что кота не надо кормить.
        Через час, а может, больше, я вспомнил, что давно не видел Мышку. Странно, я завтра скажу ему, что на улице шесть градусов мороза, а он кивнет… Надо будет купить для него миниатюрный компьютер. И можно будет снять с окон бадминтонную сетку - разумный кот не прыгнет сдуру с восьмого этажа за пролетающей птичкой.
        Я прошел на кухню.
        Кот сидел у своей миски и лениво, из последних сил жевал громадный кусок свиной вырезки, которую я купил утром совсем не для кота.
        Алиса стояла над ним и ревела. Молча, только слезы по щекам.
        - Что здесь происходит?- спросил я.- Ты забыла, что средство действует натощак?
        - Мышку жалко,- сказала Алиса.- Может, ты передумаешь?
        - Ты с ума сошла,- сказал я.- Мы имеем возможность оказать невероятное, сказочное благодеяние нашему коту. Он будет самым настоящим членом человеческой семьи. Понимаешь, какое счастье - ты ему рассказываешь, что с тобой произошло за день, а он тебе то же самое рассказывает.
        - И что же с ним произойдет за день?
        - Неважно.
        - Важно. Ты из него хочешь сделать человека?
        - Я хочу, чтобы он стал разумным существом.
        - В шкуре обыкновенного кота?
        - Внешность - не главное.
        - Это не только внешность. Отец, подумай, ты мог бы жить в шкуре кота? С твоими интересами? С твоим желанием общаться, читать, путешествовать, спорить, говорить?
        Алиса подняла кота на руки, и тот не спорил - он был так сыт, что мясо вызывало в нем отвращение, подобное тому, что испытывает к концу дня кондитер, съевший на пробу триста пирожных. Кот смотрел на меня большими, тупыми от сытости, бессмысленными глазами, потом пристроился поудобнее на теплых руках Алисы и блаженно задремал.
        Когда на следующий день пришел Свер-ди со своими пилюлями, мы с Мышкой были заняты очень интересным делом. Я шел по коридору, делая вид, что не знаю, где кот. А кот бросался на меня сзади из засады под диваном, бил с ходу лапой, а когда я оборачивался, стремглав, изображая ужас, несся под диван прятаться.
        - Скажи дяде: нет, спасибо,- приказал я коту.
        Кот лег на спину и, вытянувшись, перевернулся, показывая белое пушистое пузо.
        - Мы решили остаться очень красивым животным,- сказал я за кота. Тот ничего не понял и гордо пошел на кухню, проверить, не появилась ли в тарелке пища.