Зеленый камень Сергей Алексеевич Булыга
        Рассказы
        Сергей Булыга
        Зеленый камень
        Был поздний вечер. И было холодно. Трое оборванцев сидели у костра. Над огнем висел котелок, в нем что-то булькало. Оборванцы молчали. Невзирая на примерно одинаковую бедность их одежд, все трое достаточно разнились между собой. Один из них был лет пятидесяти, дороден, несколько сед и на вид казался довольно-таки общительным. Но он молчал. Второй был бледен, замкнут и лыс как колено в свои двадцать пять лет, не более. А третий - третий был не то задумчив, не то насторожен. Среднего возраста, среднего роста, жилист, тщательно выбрит, заштопан, подтянут. И если о занятиях первых двух мы можем только догадываться, то о третьем скажем прямо: добрый хозяин, собравшийся в город за солью и новостями. А вот теперь, оказавшись в компании двух незнакомцев, добрый хозяин молчал и как бы невзначай поглаживал приклад арбалета.
        В те смутные годы всякий, собравшийся в дорогу, брал с собой арбалет. И добрый хозяин, равно как дородный и лысый, не был тому исключением. Вот только арбалет у хозяина был новый, позавчера только от мастера, тогда как арбалеты его соседей по костру уже повидали многое.
        А молчание тем временем затягивалось и из скучного переходило почти что в тягостное. Дородный посмотрел на своих неразговорчивых соседей и неторопливо - но значительно - откашлялся. Соседи с интересом посмотрели на него, и тогда дородный заговорил:
        - Да,- глубокомысленно начал он,- судьба свела нас воедино.
        Лысый добродушно промолчал, а вот добрый хозяин осторожно переспросил:
        - Судьба?
        - Ну конечно!- оживился дородный.- Вы представляете, какой бы скучный вечер выдался каждому из нас, не повстречай мы друг друга?!
        Лысый безразлично пожал плечами, а вот добрый хозяин - тот заинтересовался, но из скромности промолчал. Заметив это, дородный продолжал уже куда уверенней:
        - Как все-таки приятно посидеть у костра, поболтать о былом, послушать людей знающих и понимающих. Вот взять хотя бы вас,- и дородный обратился к доброму хозяину.- Не удивлюсь, если вы проделали пять-семь славных кампаний под разными, но тоже славными знаменами.
        - Ну что вы!- смутился добрый хозяин.- Какое там! Я вот только первый раз за десять лет…
        - Не может быть!- не унимался дородный.- Вы не менее как…- тут он ненадолго задумался и спросил: - Скажите, а не ваш ли брат служит застрельщиком в личной охране наследника?
        Добрый хозяин покраснел и смутился окончательно. Тогда дородный взялся за лысого:
        - Ну а вы, молодой человек, вне всякого сомнения, из древней, но обедневшей фамилии. Азарт, вот что является вашей силой и слабостью одновременно.
        Лысый опять промолчал, хотя на этот раз молчание далось ему значительно дороже.
        - Ну хорошо,- не без иронии согласился дородный.- Давайте и дальше будем сидеть как истуканы и ждать, когда же сварится эта баланда!
        Но невзирая на предложение сидеть, он сам же порывисто встал и, немного прихрамывая, заходил туда-сюда перед костром. Сидевшие молчали. Тогда дородный остановился и снова обратился к ним:
        - Послушайте, я трезв как никогда, мне скучно! Давайте поболтаем. О чем? О чем хотите. Сегодня вместе, завтра врозь, какие тут могут быть тайны и недомолвки? Просто смешно!- и он выжидающе замолчал, а не засмеялся.
        - Садитесь,- сказал ему лысый.- И говорите, разве я против?
        Дородный продолжал стоять.
        - А если что, так я поддержу компанию,- пообещал-таки лысый.
        Дородный сел.
        - Бродяги,- сказал он мрачно.- Я снисхожу до вас, а вы еще и нос воротите.
        Лысый пропустил эту колкость мимо ушей, а добрый хозяин… Тот удивился до того, что разве что не раскрыл рот от удивления. Дородный заметил это и внутренне улыбнулся. А потом сказал:
        - Я понимаю, господа, что мои нынешние одежды говорят не в мою пользу. Однако…- и тут он сделал паузу, чтоб слушатели могли в лишний раз убедиться в ветхости как его, так и своих собственных одежд.- Однако я вовсе не бездомный скиталец, а ботаник, магистр естествознания, действительный член Академии.
        И тут, для придания большего веса своим словам, дородный как бы исподволь выпятил грудь. А так как последняя незаметно переходила в солидных размеров живот, то магистр выглядел весьма внушительно. Добрый хозяин поверил, а лысый - тот хотел рассмеяться, но однако сдержался, никаких колкостей себе не позволил, и дородный без помех продолжил свой рассказ:
        - Отделение естественных наук направило меня в эти края на поиски одного редкостного цветка, который в научных кругах значится как… э… Да вам это все равно ничего не скажет!
        - Но почему же?- с улыбкой возразил ему лысый.- В свое время я изучал древние языки в университете.
        - В столице?- удивился дородный.
        - Да,- подтвердил лысый юноша без тени смущения.- Я прослушал курс наук за два с половиною года. Ну а потом на философском диспуте я имел неосторожность переспорить самого… не буду называть его по имени, оно мне ненавистно… и был вынужден оставить обучение.
        Добрый хозяин с уважением посмотрел на лысого и подумал, насколько же правильны слухи о том, что лысые умнее всех. Вот даже дородный: он не лыс, а только сед, и на тебе…
        А дородный, тот подумал о другом. Он подосадовал на то, что позволил застать себя врасплох с этим треклятым названием. Вот лысого на этом не поймаешь - он готов. Сидит и ждет, чтобы спросили, как звали профессора. Ну что ж, придется выйти из игры. Но напоследок…
        - Скажите, если можно, а чем вы занялись после того, как бросили учебу?- спросил магистр и приготовился срезать лысого на первой же фразе.
        Но первая фраза зацепки не дала. Лысый сказал:
        - Я увлекся музыкой.
        - Какой?
        - Возвышенной.
        - А что!- опять оживился дородный и обратился к доброму хозяину: - А не послушать ли нам оперу?
        Добрый хозяин на всякий случай согласно кивнул, но лысый тотчас же запротестовал:
        - Нет-нет, я опер не пишу. Симфонии…
        - Симфонии так симфонии,- благосклонно согласился дородный.- Давайте!
        - Как? Прямо сейчас?
        - А что здесь такого?- удивился дородный.- Я, если пожелаете, вот прямо не сходя с места распишу вам квадратуру круга или трисекцию угла. А это, заметьте, вечные задачи!
        Лысый нахмурился и сказал:
        - Не знаю, смогу ли я один… всю красоту… Симфония написана на восемь инструментов и на шестнадцать голосов.
        - А вы не стесняйтесь!- продолжал наседать магистр.- Мы в музыке неискушенные. Не так ли?
        И добрый хозяин согласно кивнул.
        Тогда лысый вздохнул, взял в руки арбалет, настроил струну… простите, подтянул тетиву, приложил приклад к плечу, артистично взмахнул стрелой, которую он держал наподобие смычка, объявил:
        - Зыбкое тремоло. Фи-мажор,- и заиграл.
        Играл он хорошо. Так хорошо, что добрый хозяин заслушался и склонил голову набок. Еще бы! Кто бы мог подумать, что из простого арбалета можно извлечь такие чарующие звуки?! Тут были и скрипка, и флейта, и арфа, и даже орган… А вот - да еще как!- вступает многоголосый хор! Добрый хозяин сидел, широко раскрыв глаза, и думал, что как только он вернется домой и у него спросят, видел ли он какие чудеса…
        Но тут магистр громко и даже настойчиво захлопал в ладоши. Лысый от неожиданности даже выронил смычок… Э!.. стрелу!
        - Спасибо, большое спасибо,- сказал дородный.- Но всё это я видел на прошлогодней ярмарке.
        - Это ровным счетом ничего не значит,- нисколько не смутился лысый.- А если и значит, так только то, что мои сочинения весьма популярны.
        - Может быть, может быть, господин чревовещатель,- улыбнулся магистр.
        Лысый на этот раз не возражал, но дородный для пущей убедительности обратился к доброму хозяину:
        - Ну а вы что на это скажете?
        Но тот не ответил - он поднял оброненную стрелу и стал с интересом рассматривать ее, а потом спросил:
        - Скажите, а где бы мне раздобыть… вот таких?- и с этими словами он пощелкал ногтем по стальному наконечнику стрелы.
        - А у тебя что, стрелы так, без когтя?- удивился магистр.
        Добрый хозяин сокрушенно кивнул.
        - Вот глушь так глушь! Железа у них нет!- и магистр посмотрел на доброго хозяина как на последнего дикаря.
        А взгляд лысого музыканта был и того насмешливей.
        Тогда добрый хозяин забыл про свою природную осторожность - его задели за живое - и сказал:
        - Железо у нас есть. Только оно зеленое.
        Лысый и дородный ничего ему на это не возразили, но по их глазам было видно, что они не поверили.
        И тогда доброму хозяину очень захотелось, чтобы столь важные и ученые люди посчитали и его за человека. А потому он, не думая о последствиях, достал из-под лохмотьев маленькую костяную коробочку, раскрыл ее…
        В коробочке лежало несколько наконечников для стрел, сделанных из неизвестного зеленого металла. Магистр протянул было к ним руку, однако дотронуться до диковин он почему-то - сам не понял - так и не решился, а только спросил:
        - Что это?
        - Небесный камень,- ответил добрый хозяин и многозначительно замолчал.
        Но так как у него ничего не спрашивали, то он поначалу растерялся, а потом, безо всякого принуждения, рассказал все по порядку:
        - Этой весной, перед самым поминовением святого Микла, к нам в лес упал небесный камень. Он был большой, зеленый, и развалился на много кусков. Они оказались совсем как болотная руда, а руды у нас нет. Мы собрали немного небесного камня и выплавили из него железо. Железо получилось зеленым. А тут как раз пришла моя очередь идти в город за солью, мы ходим за ней каждый год. Тогда мой брат, а он ходил последним, сказал, что на дорогах нынче неспокойно, и сделал мне арбалет. А вместо каменных когтей - они ведь лат не пробивают - он сделал мне вот эти. Но они… проклятые.
        Тут добрый хозяин замолчал и облегченно вздохнул - ну вот, высказался и, кажется, ничего не напутал. Но…
        - Как это проклятые?- спросил магистр. Да и лысый музыкант, судя по выражению его лица, тоже был в недоумении.
        Тогда добрый хозяин подумал, что ему, видно, вовек не научиться складно рассказывать, и он решил, что будет много лучше, если показать проклятое железо в деле. Добрый хозяин осмотрелся по сторонам - невдалеке на кусте сидела ворона и с любопытством смотрела на людей.
        - Вот, видите, птица,- и с этими словами он достал из колчана стрелу, надел на нее зеленый наконечник, вложил на арбалет, взвел тетиву, прицелился. Щелкнул курок…
        Испуганная ворона взлетела над кустами, но и стрела метнулась вверх, за нею… и ворона исчезла. Враз. Как ее и не было. А вниз полетели только редкие перья, которые, кстати, так и не достигли земли, а растворились в воздухе подобно вороне.
        - Вот так,- задумчиво сказал добрый хозяин и опустил арбалет. Потом добавил: - И так всегда. Со всем живым. Охотиться нельзя. Вот разве что…
        Но тут он вовремя спохватился и замолчал.
        Некоторое время все трое молчали, а потом лысый сказал:
        - Стрела летела прямо, а потом… когда ворона взлетела…- и вопросительно посмотрел на доброго хозяина.
        Тот согласно кивнул, а потом добавил:
        - А если совсем промахнешься, то стрела возвращается. Мой брат стрелял…- однако далее добрый хозяин рассказывать не стал, а лишь махнул рукой и замолчал.
        Ну а магистр - тот улыбнулся. Имея гибкий ум и смелую фантазию, он сразу же представил, как обрадуется один его знакомый оружейник, принеси он ему… Нет, не то, что здесь, на ладони у этого простака - это пустяк. Тут нужен весь зеленый камень! И магистр начал издалека:
        - Гм, странно! Насколько я понял из твоих слов, приятель, ваш зеленый камень - это космический метеорит. А это очень редкое научное явление! И что-то я в нашей Академии не слыхивал, чтоб нынешней весной… А из каких ты мест?
        Но добрый хозяин на сей раз промолчал. Как будто не слышал вопроса. Магистр хотел было спросить по-другому, но тут лысый музыкант торопливо перебил его:
        - Оставьте вы свою науку, милейший! Она мне уже вот где сидит! И ты, друг мой,- сказал он доброму хозяину,- не беспокойся. Добудешь ты себе нормальных стрел. Город большой, железо стоит дешево. Ну а пока… Не лучше ли нам подумать о хлебе насущном?- тут он заглянул в котелок и радостно сказал: - О, готово!
        Добрый хозяин подумал, что может так оно будет действительно лучше: вот придет он в город, и там все само собой образуется. Он отложил арбалет, спрятал коробочку с проклятым железом и взялся за ложку. Лысый и дородный последовали его примеру, и котелок баланды быстро опустел. А после еды у вынужденных друзей появилось общее желание: поближе придвинуться к костру и поскорее заснуть. Что они и сделали.
        Но все ли? Ибо как только добрый хозяин тоненько и сладко засопел, лысый осторожно приподнялся на локте… и увидел, что дородный внимательно смотрит на него. Лысый смущенно улыбнулся, сел поудобнее и признался:
        - Вот что-то не спится.
        - Еще бы!- сказал, потягиваясь, дородный.- Ведь рядом такая добыча!
        - Полегче, приятель!- оборвал его лысый.- Я музыкант, мои руки чисты!- и, словно в подтверждение сказанному, он растопырил свои длинные утонченные пальцы.
        - Да,- согласился дородный.- Такими руками удобно не только музицировать, но и резать кошельки.
        Лысый покосился на свой арбалет, вздохнул и признался:
        - У меня, конечно, были неприятности с законом. Но я никогда не опускался до разбоя,- и он многозначительно посмотрел на дородного.
        Тот оскорбился:
        - Неправда!
        - Ну как же, милейший!- возразил ему лысый.- Когда ты бегал вокруг костра, я обратил внимание на твою походку. Ты по старой привычке подтягиваешь ногу. Как будто ты все еще на каторге, и к твоей ноге прикована чугунная гиря.
        Магистр скромно промолчал, а музыкант продолжал:
        - Но я не стану мешать, если ты отдашь мне половину.
        Магистр снисходительно усмехнулся и подумал: вор остается вором, он не умеет мыслить широко. Потом встал, отошел в сторону - при этом он старался не хромать - и поманил к себе лысого.
        Они долго шептались в темноте, спорили - но так, чтоб не разбудить спящего,- а потом-таки договорились. Лысый достал из каблука все бывшие при нем монеты, отдал их дородному, и тот поспешно скрылся в темноте.
        Вернулся магистр уже на рассвете. Добрый хозяин к тому времени уже проснулся и увязывал котомку, собираясь уходить.
        - В город?- спросил запыхавшийся магистр.
        Добрый хозяин согласно кивнул.
        - Не надо в город,- сказал магистр, протянул доброму хозяину небольшой полотняный мешочек и объяснил: - Это соль. Возвращайся домой, зачем тебе…- тут магистр обеспокоено глянул по сторонам и спросил: - А где наш лысый?
        - Он только что ушел,- ответил добрый хозяин.- Весьма любезный юноша. Мы даже обнялись на прощанье.
        - Так,- и магистр бросил соль на землю.- Понятно. А твое… зеленое железо… Он что, выпрашивал его?
        - Н-нет… Зачем ему?- добрый хозяин посмотрел на брошенную соль, потом достал из-под лохмотьев костяную коробочку, поддел крышку…
        Магистр, словно ему было все равно, отвернулся. А зря - коробочка была пуста.
        И добрый хозяин подумал: ну вот, а брат ведь говорил, чтоб никому ни слова. Он говорил, что если вдруг в плохие руки… Стараясь ни единым жестом не выдать себя, добрый хозяин аккуратно закрыл коробочку, беспечно бросил:
        - Ну, мне пора,- и торопливо зашагал по тропинке.
        - Куда ты?
        - В город.
        - А как же соль?
        Но добрый хозяин ничего ему не ответил. И даже не оглянулся.
        … Тропинка шла вдоль берега реки. Берег был низкий, и следы лысого музыканта были хорошо видны на мокрой земле. Вот здесь он останавливался. А здесь хотел вернуться. Здесь долго топтался на месте; наверное, целился, а потом стрелял.
        Зачем магистр предлагал ему соль? Чтоб он не шел в город? Нет. Чтоб возвращался домой. Чтоб можно было идти за ним и выследить. Небесный камень. Проклятый камень, который убивает всех. Вот что им нужно.
        А где следы? Да вот они; свернули к самой воде. У противоположного берега растет камыш и плавают утки. Красиво…
        Но дальше следы никуда не вели. Лысый словно исчез.
        А до чего он ловок, этот музыкант! Украл, а он и не заметил! А теперь… Добрый хозяин осторожно обернулся - музыкант вполне мог спрятаться вон в тех кустах. И если он стреляет так же ловко, как играет и ворует…
        Добрый хозяин медленно пригнулся, отступил на прибрежную кочку. И увидел рассыпанные у самой воды зеленые, железные, проклятые когти.
        Так вот оно что! Заслышав щелчок арбалета, утки встали на крыло, и тогда стрела вернулась к музыканту. Добрый хозяин подобрал наконечники, сложил их в коробочку, закрыл. И подумал, что если собрать все зеленые камни и наделать из них стрелы, то очень скоро можно обезлюдить всю округу, а то и всю державу. А магистру это запросто: кто крошит хлеб и бросает соль на землю, тот не остановится ни перед чем…
        И тут он услышал шорох. Добрый хозяин замер, прислушался - нет, никого. Было тихо, даже очень, пугающе тихо. И все же, чтобы не испытывать судьбу, добрый хозяин осторожно уронил коробочку в реку. А после встал, поправил на плече арбалет и торопливо пошел по тропинке, думая лишь о том, что теперь ему можно идти куда угодно, но только не домой. Чтоб не нашли небесный камень.
        На девятом шаге он запнулся и упал ничком. В спине у него торчала арбалетная стрела.
        А вокруг было тихо и покойно. Вот разве что где-то рядом стрекотал кузнечик.
        А потом неслышно раздвинулись кусты, магистр вышел на тропинку и склонился над убитым. Он перевернул доброго хозяина на спину, обыскал - ничего. Тогда он перетряхнул котомку - тоже ничего. Бритва, луковица, четыре с половиной сухаря и оловянная ложка…
        Убитый, разбросав руки, лежал поперек тропинки. Магистр присмотрелся - лицо у доброго хозяина было таким же спокойным, как и при жизни. А у другого берега, возле камышей, плавали утки. И было солнечное утро.