Нойды, №02 Черный Вензель- библиотека РусЛит

Черный вензель Елена Дмитриевна Булганова
        Нойды #2
        Вторая книга в новой захватывающей серии Елены Булгановой, автора любимых читателями циклов «Вечники», «Инсомния», «Навия».
        Загадочные найденыши, обладающие удивительными способностями, хотят знать тайну своего появления на свет. Существует Институт, в котором их создали, но, кроме того, имеется, оказывается, и таинственный заказчик, по воле которого найденыши стали такими, какие они есть. А еще есть другие дети, очень похожие на них. Или совсем не похожие? Говорят, их способности несут окружающим смерть. Так зачем же их создали такими? У заказчика большие и, кажется, совсем недобрые планы на найденышей. Он опасен и могуществен. Что же делать? Как выжить и не подчиниться его воле? Пятеро больше никому не верят. Они будут действовать сами…
        Елена Булганова
        Нойды. Черный вензель. Роман
        …И ад следовал за ним.
        Откр. 6:8

        Глава 1
        Городок под землей
        Машина скорой то и дело меняла направление. Возможно, Эдуард и сумел бы сориентироваться в пространстве, если бы не был так сокрушен известием о потере глаза. К этому потрясению примешивались путаные мысли о том, что рассказала Элла. Хорошо бы уточнить, что она имела в виду под словами «буду ухаживать за тобой». Например, сохранят ли эти слова силу, если все наладится. Но он промолчал, не осмелился.
        За дымчатыми стеклами почти ничего не было видно, разве что размытые силуэты сперва домов, потом деревьев. А когда машина резко пошла вниз, Редкий от удивления приподнялся на локтях.
        - С горки, что ли, едем?
        - Нет, приехали уже. - Элла не отрывала от него настороженного взгляда, даже не моргала почти. - Сейчас заезжаем в подземный гараж. Вообще все клинические отделения находятся на подземных этажах: Институт не имеет лицензии на лечебную деятельность.
        - Но мог бы легко получить ее, верно?
        - Верно. Но им это не нужно. А проверяющие до нижних этажей не добираются, просто не знают о них.
        - Слушай, а я смогу оттуда позвонить Тохе? - заволновался Эдик, провел рукой по карману спортивных штанов, где лежал телефон. - Или мобильник сразу отберут?
        Даже несмотря на помутнение зрения, он заметил, как Элла закатила глаза.
        - Да никто ничего не отберет, звони на здоровье! Тебя не в гестапо везут. Даже не в тюрьму.
        Машина тем временем мягко затормозила, хлопнула дверь, и послышались чужие голоса. Редкий поежился и ощутил, что ладони стали влажными.
        - И, Эд, я хотела тебя предупредить…
        - Ну?
        - Институт разрабатывает одновременно сотни проектов. Я знаю про «Первенцев», потому что… причастна к нему, скажем так. Но большинство работников про него никогда даже не слышали, особенно те, кто в клиническом отделении. Поэтому не надо видеть во всех врагов, а тем более брать языка, похищать документы, пытаться проникнуть на другие уровни. Последнее, кстати, чревато: здесь каждый этаж словно отдельное государство с надежными границами. Лучше сосредоточься на своих проблемах, хорошо?
        Редкий неопределенно пожал плечами. Ему хотелось выглядеть в глазах Элки кем-то более героическим, нежели одноглазым пациентом, доставленным в клинику по знакомству. Снаружи доносился шорох - кажется, к скорой подгоняли более мелкие средства передвижения. Шофер зычно переговаривался с кем-то, пару раз громко хохотнул.
        - Кстати, и Тохе не обязательно брать Институт приступом. Он и так может с тобой повидаться. В отделение, конечно же, посетителям нельзя, но тут есть закрытый парк. Туда пускают по записи, так что сразу подай заявку, кого готов принять.
        Эдик подумал о ребятах, теперь уже пятерке. Будет странно и даже жутковато, если они захотят навестить его здесь, в том месте, которое их породило. Их выкинули отсюда в большой мир, как котят, посмотреть, выживут или нет. И теперь продолжают ими манипулировать.
        - Спроси Антона при случае, захочет ли он видеть меня, - отворачиваясь, пробормотала Котенок таким упавшим голосом, что у Эдуарда как-то неспокойно засвербело в груди.
        - А тебе это так важно? - спросил он, стараясь не выдать ревности.
        - А думаешь, нет? Мы с ним дружим много лет. Дружили… Еще с тех пор, когда с родителями и Инной все было хорошо.
        - А, ну да, - сообразил Редкий. В груди отпустило. - Я никогда не спрашивал тебя, Эл, все к слову не приходилось: как тебе удалось тогда заманить Тоху на это дурацкое заседание клуба редких фамилий?
        - Не мне, - опуская голову, разом охрипшим голосом ответила Элла. - Это Инке удалось.
        - В смысле? - Эдик резко сел на носилках.
        И пожалел об этом: закружилась голова, резко кольнуло в глазу, точнее в опустевшей глазнице.
        - А ты не знал? Антону, вроде бы, нравилась Инна, то есть даже наверняка нравилась. Но он, подозреваю, боялся отказа, поэтому всегда приглашал нас обеих, вроде как по дружбе.
        - Вот это да! - выдохнул потрясенный до глубины души Редкий. Он вообще не подозревал за Кинебомбой причастности хоть к одной любовной истории. - А как же… он ведь не знает?..
        - Потом случилась история с подкидышами в парке, и Антон полностью на нее переключился. Возможно, хотел распутать то дело поскорее, стать героем и в таком статусе предстать перед Инной. Но все затянулось, сам знаешь. Потом он звонил пару раз, уже после аварии. Я говорила ему, что Инна в отъезде, раз, другой. Думаю, он все по-своему понял и звонить перестал.
        - Почему не сказала правду?
        Голос прозвучал слишком сурово, Эдик аж сам поморщился.
        - Какую? Что Инка жива, но видеть ее нельзя и узнать, где она находится, тоже нельзя? Когда мы снова встретились, я ему, как и всем вам, рассказала, что она работает в школе. Страшно боялась, что он будет приходить, караулить, пытаться поговорить, - но нет.
        - Ну да, логично. Куда ему такому женихаться, в самом деле? Слушай, а твоей сестре Тоха как, нравился хоть немного?
        Элла резко дернула плечом, и Эдик понял неуместность своего вопроса. Пробормотал извинение, слова совпали с клацаньем открывающейся двери. Санитар в салатовой униформе помог девушке спуститься. Напоследок она бормотнула через плечо:
        - После обеда приходи в Городок. Ну, если сможешь, поначалу много осмотров, процедур.
        - Куда?
        Но ее уже увели. Эдика спустили умело и ловко, тут же пересадили в специальное кресло. Территория вокруг походила на самолетный ангар, каждая машина скорой - Редкий насчитал еще три - занимала отдельный отсек с прозрачными стенами и отходящим от него коридором. В такой коридор его и увезли. Потом был лифт, уносящий вниз, и скоро Эдуарда доставили в смотровую - светлую, прямо-таки сияющую. Он содрогнулся, когда медсестра начала срезать бинтовой кокон.
        «Только бы не видеть себя таким», - пронеслось в мозгу. Вокруг хватало металлических штуковин с зеркальным эффектом, и он на всякий случай зажмурил уцелевший глаз.
        Осматривали его сразу три доктора, он слышал над головой их степенные, размеренные голоса. Но, о чем шла речь, не понимал, потому что разговор шел на английском. Язык-то Эдик худо-бедно знал, но не все эти термины. Да он и не вслушивался, боялся узнать, что его дело хана. Осмотр тянулся и тянулся, а потом вдруг прозвучало по-русски:
        - Ну вот и все, дружочек, можешь отправляться в палату.
        - А когда операция? - вскинулся Редкий, выискивая взглядом русскоговорящего.
        Над ним возвышался широкоплечий профессор с маленькой и круглой, как футбольный мяч, головой на тумбообразной шее. Верхняя часть лица была полностью скрыта за какой-то сложной установкой, наверное способной просветить пациента насквозь. Полные губы охотно растянулись в снисходительную улыбку:
        - Погоди ты с операцией, милый, нам сперва нужно кой-какие детальки для тебя вырастить. А пока отдыхай, набирайся сил. О плохом не думай - уйдешь от нас краше прежнего.
        Редкий внутренне поморщился от этих слов - он ощущал себя на территории врага. В мечтах уже брал профессора в плен в качестве языка и вытрясал из него сведения о первенцах. Но наяву приходилось как-то подстраиваться, и он усилием воли состроил благодарную мину.
        После этого юная медсестра в лихо заломленной белой шапочке проводила Эдика в палату на одного человека, без окон, но светлую и просторную, полную загадочных приспособлений, и показала ему, как регулировать кровать, температуру, приток воздуха, по какому устройству связаться с медперсоналом. Потом вышла, одарив его напоследок изучающим взглядом шоколадных глаз.
        «Началось», - подумал Редкий. Он был уверен, что кто-то из тех, кто подослал к ним Эллу, захочет пообщаться с ним, прощупать его или что-то ему предложить. Глуша волнение, заглянул в ванную, оценил простор и комфорт. Здесь была и душевая кабина, и вполне классическая ванна, сверкающая, словно розовая с перламутром ракушка. Эдик в темпе обнажился и нырнул за занавеску, душ взял в руки, чтобы не мочить повязку. Пусть видят, что он вовсе не взволнован, живет по своему графику.
        Вышел в одном полотенце и смущенно охнул: медсестричка снова была в его палате, раскладывала на кровати стопки одежды. Но, кажется, он неверно истолковал ее взгляд, девушку интересовали лишь параметры его фигуры. За ее быстро мелькающими пальцами он рассмотрел банный халат, спортивный костюм, пижаму и набор футболок. Да уж, Институт не мелочился.
        Перед уходом медсестра выразительно потыкала пальцем в рамочку на стене напротив ванной комнаты. Эдик подошел, сфокусировал зрение - делать это становилось все сложнее - и изучил написанное. Там было расписание на нескольких языках, из него он выяснил, что через час будет обед. Рядом была нарисована подробная схема этажа. За границей отделения находилась просторная зона, обозначенная как «Городок».
        Там же Эдик обнаружил инструкцию, как надеть на руку некий браслет. Крупным шрифтом указывалось, что без браслета по территории клиники перемещаться запрещено.
        Редкий вернулся к кровати, поискал взглядом - браслет дожидался его на прикроватной тумбе. Пепельно-серый, пластиковый, но с электронной начинкой и маленьким табло. Стоило Эдику защелкнуть его на руке, как браслет тихо и мелодично звякнул, словно поздоровался. И сразу обнаружилось, что снять его самостоятельно уже не получится.
        Тут позвонил Антон. Поднося к уху телефон, Эдуард окинул подозрительным взглядом электронику, подмигивающую ему со всех сторон.
        - Привет, живой пока? - в своем духе приветствовал его Кинебомба.
        - Да вроде как.
        - Какой степенью свободы располагаешь?
        - Ну сейчас в палате, где-то очень глубоко под землей. Но Элка говорила, тут даже посетителей можно принимать, в смысле, на территории Института, в парке. Не разузнал пока.
        При упоминании об Элле кровь бросилась Эдику в лицо: нелегко было говорить о ней после случившегося. А Антон спросил сухо и отрывисто:
        - Слушай, а ты точно не знал насчет того, что Элла работала в школе под именем сестры? Или вы с ней на пару нас морочили?
        - Разумеется, нет! - отчеканил Редкий. - В голову такое не приходило.
        - Она ведь трудилась по документам сестры, - не реагируя на его тон, продолжал Кинебомба. - Не знаешь часом, куда она Инну-то задевала?
        К такому Эдик был не готов, не успел придумать, что говорить. Но, может, настала пора сказать правду?
        - Понимаешь, - пробормотал он, - она была в той машине, где и родители, но…
        - Я понял, - перебил друг. - Ладно, позднее позвоню, тут у меня…
        И отключился. Эдуард некоторое время растерянно разглядывал телефон. Неужели Тоха в самом деле был влюблен в Инну Котенок? И любит ее до сих пор? В таком случае он сейчас нанес другу сокрушительный удар.
        Растерянный, все еще чего-то ждущий, Эдик полежал немного на кровати прямо поверх одеяла, дивясь царящей тут тишине, которую не то что в больницах, в отелях не сыщешь. В палату не доносились голоса и шаги из коридора, так что он даже задремал. Проснулся от какого-то неосознанного тревожного чувства, торопливо встал и начал собираться на обед.
        Чтобы попасть в столовую, нужно было пройти через все отделение, а потом подняться немного вверх по самодвижущейся широкой лесенке. Столовая оказалась небольшая, всего столиков на десять, и за большинством из них уже сидели где один, где пара человек. Редкий заключил, что больных в отделении немного, хотя сложные пациенты наверняка питались в палате.
        Остановившись на пороге, он поворачивал голову так и эдак, выискивая взглядом Эллу. Но ее не было, и от беспокойства у него разом пропал аппетит. Странно, совсем недавно Эдик думал, что между ними все кончено. В лучшем случае можно держаться с ней ровно, с учетом обстоятельств, которые заставили девушку согласиться на грязную игру.
        Но стоило не увидеть ее, как накатила паника: а вдруг Эллу решено устранить, ведь не случайно она оказалась в центре взрыва? Ее подельнику это не удалось, в Институте вздохнули и взяли доработку на себя. На подошедшую к столу девушку в халате и смешном чепчике Эдуард глянул с таким жгучим подозрением в единственном глазу, что она отступила на шаг.
        - Где тут у вас Городок?
        Девушка махнула рукой в сторону, противоположную той, откуда пришел Редкий. Собственно, он и сам это уже знал. Встал, направился туда, и никто его не окликнул, не задержал.
        Эскалаторная лесенка довольно долго везла его вниз, а потом прямо, через подсвеченный веселыми огоньками туннель. А когда выехали из него, Эдуард даже рот разинул от изумления - перед ним раскинулся настоящий город. Славный старинный городок с каменными мостовыми, благоухающий запахами свежей выпечки, жареного мяса, живого огня. С настоящей травой вдоль мощеных дорожек и пламенеющими цветочными клумбами.
        В паре шагов от выхода из туннеля находилось кафе с открытой террасой. За живой стеной вьюнка можно было разглядеть людей за столиками, каменную печь в углу - смуглый парень с выбритой до блеска головой сгружал в нее с железной лопаты небольшие круглые хлебцы. Витрину магазинчика напротив украшало живописное панно из сыров, колбас, овощей. Выше по узкой улочке виднелся пруд, по которому кружила пара черных лебедей.
        Город тянулся и забирался вверх, на гору, и пораженный Редкий закинул голову, чтобы понять, не оказался ли он непостижимым образом под открытым небом и непонятно где, ведь гор в их местности отродясь не водилось. Но высоко вверху был потолок, выкрашенный в темный цвет и потому почти незаметный.
        Эдуард зашагал вперед, вращая головой так, что едва шею не свернул, но скоро его окликнули. Элла сидела на террасе у круглой будочки-кафе, за накрытым зеленой скатертью столом. Он машинально подошел и сел рядом. Сказал:
        - Привет, чего на обед не пришла?
        - Не хотелось. Тут поем.
        Он заметил, что глаза у девушки красные, хотя она и старалась улыбаться. Исчезли бинтовые повязки на руках, их заменили телесного цвета плотные перчатки. И она больше не держала кисти рук на весу, а уложила спокойно на скатерть.
        - Эта технология называется искусственная кожа, - перехватила его любопытный взгляд Котенок. - Закрывает рану, но дает ей дышать и заживать. Я могу снова пользоваться руками.
        В доказательство своих слов она потянулась к стоящему перед ней стакану с соком.
        - Больно было такое накладывать?
        - Нет, что ты!
        - А чего ревела? - спросил нарочито грубо.
        Элла перестала улыбаться и уперлась взглядом в столешницу.
        - Навещала сестру. Знаешь, она впервые проявила ко мне интерес, вернее, к моим рукам - потянулась к ним и замычала. Может, вспомнила что-то из детства, подобный материал всякий раз накладывали на наши многочисленные раны. Конечно, это ничего не значит, все решит только операция. Но я все равно разволновалась. Хочу как-нибудь привезти ее сюда, она так любила это место.
        - Чего же сразу не привезла?
        - Пощадила твои нервы, - усмехнулась девушка. - И вообще не хочу, чтобы ты ее видел такой. Лучше после операции вы с ней познакомитесь заново.
        У стола уже застыл совсем юный официант в зеленом фартуке.
        - Ну что, возьмем «Графские развалины» и кофе? - слегка натянуто улыбнулась Элла. - Или ты не обедал, хочешь чего-то более серьезного? Но тут только сладкое.
        - Сперва сладкое, а потом поглядим, - решил Редкий.
        Пирожное «Графские развалины» они ели на их первом свидании много лет назад, он и не подозревал, что Элла до сих пор помнит.
        Официант записал заказ, уставился выжидающе. Элла вытянула вперед руку с бледно-розовым браслетом, а он прикоснулся к ней своим черным. Потом та же операция повторилась с серым браслетом Эдика.
        - Что это было? - спросил Редкий, когда юноша испарился.
        - На наших браслетах вся информация о нас, в том числе что нам можно или нельзя из еды и питья. Привыкай.
        - Понял. А вообще что это за место такое? - спросил Редкий. - И как, скажи на милость, оно может быть таким большим?
        Элла пожала плечами, напряженная улыбка не сходила с ее губ, выдавая чувство неловкости и тревогу.
        - Это Городок, место отдыха и релаксации для персонала Института и пациентов. Многие ведь здесь лежат по полгода и больше - это самые тяжелые случаи. А профессорам наверх подниматься недосуг, на родину иногда годами не вырываются. Вот для них и создали особый мирок с учетом всех национальностей и всевозможных потребностей. Мы сейчас на Английской аллее.
        - Но этот мирок огромный!
        - Да нет, не особо. Потом сможем все тут обойти. В гору не поднимешься - это иллюзия, рисунок на стене.
        Эдуард заставил себя расслабиться, откинулся на спинку настоящего венского стула. Напротив их кафе находился паб под названием «Лисенок и яблоко». На вывеске ярко-рыжий юный лис с белой мордочкой и лапками гонялся за зеленым наливным яблоком. Из паба выходили несколько моложавых ученых мужей в разноцветных халатах поверх футболок с джинсами, о чем-то шумно спорили, размахивали руками.
        - А детей сюда не приглашают! - не выдержав, взорвался Эдик. Впрочем, приглушенно - не хотел привлекать к себе внимание.
        - К-каких еще детей? - испугалась такой стремительной перемены Элла.
        - Да тех самых, первенцев! Которые сидят в своих конурах, тихонько воют от тоски и ждут, когда погаснет свет и их придут кормить неведомые чудовища! Сейчас ведь тоже наверняка готовится партия - может, и не одна!
        - Я не знаю, - понурилась девушка. - Возможно.
        - Ага, или вот эта парочка высоколобых подзарядилась английским пивком перед тем, как уничтожить очередную партию бракованных детей! Да как вообще можно тут сидеть, зная все это, а, Элка?!
        - Можно! - тихо рявкнула Котенок в ответ. - Как и в любом другом месте! И мы не знаем, что они обсуждают, может, лекарство, которое спасет миллионы жизней. Или как помочь моей сестре. Лучше ешь давай!
        Она рывком пододвинула к нему блюдечко с пирожным.
        - Что же нам делать, Эл? - берясь за ложечку, спросил Эдик упавшим голосом.
        - Ты о чем сейчас?
        - Ну, об «Апофетах». Мы столько лет потратили, чтобы узнать тайну этих детей. Теперь мы знаем. Что дальше?
        - Меня спрашиваешь? - усмехнулась девушка.
        - Нет, себя.
        - Ну, если позволишь побыть твоим внутренним голосом… Вы можете выйти из игры и зажить обычными жизнями. Или продолжить присматривать за ребятами, помогать им.
        - И нам это позволят?
        - Вам никто не станет запрещать. Или мешать. Это вполне вписывается в план экспериментаторов. А эксперименты сейчас пойдут один за другим. Мне звонил Гайдай узнать о самочувствии, между делом сказал, что уже с понедельника возобновляются уроки в недавно восстановленном корпусе. Первоначально в нем планировали разместить детский сад при школе для детей с четырех лет. Но все равно не успели набрать в этом году, так что пока туда переведут школьников. Начнется учеба, начнутся и новые опыты.
        - Как долго они будут продолжаться?
        Девушка зябко передернула плечами:
        - Трудно сказать, но могу предположить. Детей во всех случаях собирали вместе примерно десять лет спустя после того, как выпускали в большой мир, иногда больше, иногда меньше. Думаю, ориентировались на возраст старшего из пятерки. Потому что есть предположение, что с возрастом в первенцах происходят перемены, их способности выходят на новый уровень.
        - Каким же образом?
        - Никто не знает. Так далеко наблюдение за детьми еще ни разу не заходило, просто не было подобных групп. И помощь им точно понадобится… но не такая, как ты сейчас думаешь.
        - Что? - встрепенулся Редкий. - Ты научилась читать мои мысли?
        - Не обижайся, но это не трудно. Ты меня почти не слушаешь, хмуришься и рвешь в хлам салфетку. Наверняка прикидываешь, как увезти ребят и где-то спрятать, но понимаешь, что у вас нет на это ни средств, ни возможностей.
        - Бред какой-то, - прошипел Эдуард. - Дети в руках бесчеловечной организации, их будут подвергать опытам, опасности, они могут погибнуть - и ничего нельзя сделать!
        Элла грустно кивнула:
        - Да, это так. Но сделать можно - надо помогать им по мере сил. И защищать. Неизвестно, как поведет себя «Комитет» после двух смертей. Не исключено, что они уже вынесли ребятам приговор.
        - Но разве Институт не может разобраться с ними? - выкрикнул Редкий, врезался грудью в стол и опрокинул кофейную чашку, уже пустую.
        А он и не заметил, как заглотил содержимое.
        - Я же объясняла: они не будут.
        - Класс! Значит, придумывать для ребят всякую жесть - нормально. А защитить от фанатиков - вмешательство в естественный процесс! Чертовы извращенцы высоколобые!
        Элла помалкивала, и это успокоило Эдика гораздо быстрее, чем любые слова.
        - Ладно, мы их прикроем, как сможем. То есть я за себя сейчас говорю. Может, Тохе будет достаточно узнать тайну детей, а потом он потеряет интерес. Соня и Борис - не знаю. Ну а ты?
        - А что я? - Элла опустила глаза и слегка побледнела, она давно ждала этого вопроса. - Если будет возможность, вернусь в школу, это важно для меня. Гайдай зовет, но многое зависит от Платона и других… из тех, кто знает мою тайну. Если не выйдет, тогда, надеюсь, Институт найдет для меня другое применение.
        - А к нам вернешься?
        - А это возможно, ты думаешь?
        - Я не знаю. Собственно, почему нет? Ну, оказалась ты двойным агентом, с кем не бывает. Зато благодаря тебе мы хоть что-то сейчас знаем. И дальше сможем действовать не совсем вслепую.
        - А Антон?
        - Тоху беру на себя, - заявил Эдик, беря Эллу за руку, точнее за запястье, которое не было повреждено.
        На бледном лице девушки вспыхнули неровные пятна румянца, она снова напряглась.
        - Мне жаль, что так получилось, - еле слышно проговорила она. - Когда ты пришел в школу… только не подумай, что я смеялась над тобой. Знаешь, я приучила себя думать, что Инка где-то рядом и с ней все в порядке. Отправляясь на занятия, я в самом деле воображала, что я - это она. А вечером мы как будто встречались в моей квартире и обсуждали прошедший день, иногда даже спорили, ругались… Думаешь, я потихоньку сходила с ума?
        Вместо ответа Редкий осторожно поцеловал ее теплое запястье.
        - Все хорошо, Эл. Все с тобой в порядке. И Инна однажды вернется ко всем нам. Ну что, пройдемся теперь по этому вашему Городку?
        Глава 2
        Похищение
        В это самое время в квартире Эллы Котенок на крошечной кухне за круглым столом плечом к плечу разместились все пятеро. После взрыва и пожара в школе занятия все еще были отменены, пострадавшее здание рабочие спешно обносили лесами. Вытаскивали, раскладывали во дворе на просушку уцелевшую школьную мебель, учебные пособия, книги из библиотеки. Во избежание опасностей учащимся проход за ограду пока был настрого воспрещен.
        - Я не понимаю, в чем проблема-то, - горячился Маго, который смахивал на взъерошенного после драки воробья. - Ну хотела Элла Леонидовна называть себя другим именем, ну и что? Может, ее сестра болеет и она работает вместо нее, чтобы стаж… и все такое. Есть же у нее сестра-близнец на самом деле?
        - Есть, - подтвердила Злата. - В альбомах полно их фотографий вдвоем, правда старых. Вот только непонятно, куда эта сестра подевалась, да еще без документов.
        - Умерла, - шепотом предположила Вика и прижала ладони к щекам.
        - Может быть, не знаю. Элла никогда о ней особо не рассказывала, а я и не спрашивала. Думала, вдруг поссорились, или что-то другое… плохое. Платон, ты не узнал у Антона, когда виделся с ним, как все это вышло? Платон!
        Воронцов, сидевший рядом со Златой, но вполоборота к окну, встрепенулся, словно его разбудили. Вика заметила, что лоб и виски у него блестят от испарины, встревоженно спросила:
        - Ты не заболел?
        Платон вяло помотал головой:
        - Нет, я не заболел… и нет, не спрашивал. Не был уверен, нужно ли это делать. Это их дела, они дружат много лет, а мы им кто?
        Последняя фраза прозвучала резковато, и четыре пары глаз тревожно уставились на парня.
        - Т-ты думаешь… - Таня слегка запиналась от волнения. - Думаешь, что Антон, Эдуард, Элла - они на самом деле нам не друзья? И не стоит рассчитывать на них?
        - Вот этого я не говорил. В Эдуарде уверен, потому что однажды он коснулся меня - со всеми вытекающими. Я знаю, что эти люди действительно хотят нам помочь. Вопрос в том, возможно ли это вообще.
        Последние слова прозвучали как-то слишком мрачно.
        - Так, договаривай! - потребовала Злата.
        - Из меня тебе признания не вытянуть, - хмыкнул Платон.
        - Ой, ошибаешься. Мой взгляд на тебя, может, и не действует, но другие способы никто не отменял. Щекотку, например.
        Она протянула к парню руки с растопыренными пальцами, и Воронцов очень правдоподобно изобразил на лице ужас.
        - Ладно-ладно! Да вы и сами все понимаете, разве не так? Что мы знаем? Для каких-то целей с нами сотворили нечто, что сделало нас пятерых особенными. Или, как вариант, мы такими уже родились, и нас изучали. Держали в изоляции, потом попросту выкинули. Но присматривали за нами. И десять лет спустя снова собрали, затратив на это множество усилий.
        - А может так быть, что мы с другой планеты? - спросил Маго, и заметно было, что эта идея ему по душе.
        - Да что угодно может быть! А сейчас мы в центре какого-то неведомого эксперимента, и нет возможности узнать, в чем он состоит и для каких целей проводится. Несколько неравнодушных взрослых пытаются нам помочь. Но это едва ли возможно, слишком неравны силы. Их могут устранить или их используют в этих же экспериментах. Уже использовали, может быть. Теперь я жалею, что тогда обратился к Эдуарду. Лучше нам рассчитывать только на себя и друг на друга.
        - Почему? - испуганно шепнула Таня Милич.
        - Потому что любая привязанность делает нас уязвимее, а тем, кто с нами связан, грозит смертью.
        Платон замолчал, тяжело переводя дыхание. Никто не произносил ни слова, сидели некоторое время погруженные в себя - каждый думал о своих близких. Потом Маго соскочил с табуретки и заметался по кухне, яростно жестикулируя в мысленном диалоге с самим собой.
        - Но от них мы хоть что-то узнали, - все же решилась сказать Вика.
        - Да. Но это слишком незначительные части головоломки, они нас еще больше запутали. Хотя куда там больше!
        Злате надоело сидеть и переживать. Она поднялась, ловко отловила Маго и задвинула его в угол, после чего вскипятила чайник, заварила свой любимый чай с бергамотом. Заговорила, глядя на ребят через плечо:
        - Возможно, незначительные. Но лучше хоть что-то, чем вообще блуждать в потемках. И еще, Платон, я считаю, что у нас пятерых не должно быть секретов друг от друга. Иначе ерунда получается: взрослые от нас что-то скрывают, мы скрываем от младших… В общем, скажи всем то, что рассказал мне.
        - А ну выкладывайте! - заволновался Маго, темные глаза-вишенки широко распахнулись.
        Вика и Таня переглянулись и заранее крепко взялись под столом за руки.
        - Я не уверен… - начал Платон.
        Злата вперила в него требовательный взгляд своих разноцветных глаз, давая понять, что спорить тут не о чем.
        - Ладно, - неохотно сдался Понедельник, тревожно поглядывая на троицу притихших в ожидании младших. - В общем, Антону удалось найти в интернете материалы про еще одну пятерку, похожую на нас. Дело было в Англии. Когда-то на рассвете вокруг городского пруда подобрали пятерых детей. Их отправили в разные учреждения, оттуда все ребята попали в приемные семьи. Десять лет спустя они оказались в одном городе и в одной школе. Похоже, у них тоже были особенности, они распознали друг друга и сдружились. А потом… погибли, - с усилием договорил он.
        - Как?! - ахнула Милич.
        - Один из учеников ворвался в школу с оружием, устроил бойню, стрелял не только в них - во всех, кто под руку подвернулся. Из пятерых сразу погибла только одна девушка, старшая. Четверо были ранены, попали в больницу. Их ранения были не опасны, но они все… в общем, умерли, никто не пережил даже ночь. Из этого можно понять, что случайностью тут и не пахнет.
        Снова затяжное молчание. Тихонько всхлипнула Вика, зажала рот и нос ладошкой. Маго подошел и со спины облапил обеих девочек.
        - Но почему? - произнес он единственный вопрос, который был на языке у всех.
        - Этого мы не знаем. Но наверняка причина была - может, и не одна. Возможно, постарались те, кто сделал их такими, потому что не оправдали ожидания, или вышли из-под контроля, или что-то еще. Как теперь узнаешь? Все, что мы можем, - это присматривать за собой и друг за другом, быть всегда настороже. Заметили нечто необычное, угрожающее - в себе ли, в другом, - сразу делитесь наблюдениями.
        И Платон требовательно вгляделся по очереди в лицо каждого из друзей.
        - Да, точно, и чтобы больше никаких тайн друг от друга! - горячо вскричал Угушев, забрался коленками на табурет, чтобы выглядеть повыше. - Мы должны… мы должны быть как одно целое, понимаете? Что знает один, то знают все! И чтобы во всем стоять друг за дружку, как братья и сестры. Пусть у нас будет такой девиз: «Братья и сестры не по крови - вместе до последней капли крови!»
        Лицо его раскраснелось, глаза влажно сверкали от воодушевления.
        - Да, согласна, так отныне и будет! - сказала Злата.
        Платон потянулся через стол, чтобы хлопнуть мальчишку по плечу, но не преминул заметить:
        - Ты только к себе не забывай это правило относить, лады? А лучше всего спрашивай себя каждую пару часов: уж не замышляю ли я чего-то втайне от друзей?
        Угушев слегка поскучнел, вздохнул, но головой покивал.
        - Ну ладно, раз так, то расскажу: ночью мне что-то послышалось, - поколебавшись, сказала Злата. - Как будто в дверном замке ковырялись, но, когда я выскочила в прихожую, все уже стихло. Наверняка мне показалось, потому что я никогда прежде не ночевала одна. Но все равно делюсь.
        Маго унесся проверять замок, а Платон глянул в сторону окна:
        - Так, расходимся, пока темнеть не начало. Злата, собирай необходимые вещи, пойдешь со мной.
        - Куда это? - удивилась девушка.
        - Ко мне, естественно. Точнее сказать, к моим опекунам. Объясню им ситуацию, что твой опекун в больнице, они не будут возражать против того, чтобы ты пожила у нас.
        - Ладно, - чуточку растерянно произнесла Злата и ушла в комнату.
        - Я провожу Вику и Таню, - объявил, вновь возникая на кухне, Маго. - Замки в порядке; наверное, Златке все же почудилось. А какой вообще план действий?
        Воронцов озабоченно потер ладонью лоб:
        - В смысле?
        - Ну, делать мы что-то должны или нет? Нельзя же просто отсиживаться. Предлагаю первым делом выследить ту сущность, которую так боится Танькин Абрек. Или вы мне не верите? - подбоченился и воинственно вскинул голову мальчик.
        - Мы тебе верим, - заверил его Платон. - Особенно после того, как ты нашел кусок овчины. Я помню с детства ощущение курчавой шерсти, когда кто-то в темноте касался меня. И Эдуард говорил о подобном. Проблема в том, что мы не знаем, кто в данной ситуации на кого охотится: мы на него или оно на нас. И скорее, все же второе. Или не охотится, а присматривает. Не думаю, что мы его можем поймать. Будь другом, Маго, не лазай больше по кустам.
        Угушев выглядел так, будто у него отобрали последнюю радость в жизни. Он спешно спрятался за холодильник, пока не попросили о чем-нибудь еще.
        - Как твоя мама себя чувствует? - спросил Воронцов у Вики.
        Девочка вяло пожала плечами:
        - Сейчас получше, и я снова могу выходить. Знаете, она о взрыве в школе узнала из своего смартфона. Вскочила с постели и бросилась в гостиную включать телевизор - она была не в курсе, что я осталась дома. По пути увидела меня, подбежала и обняла. Впервые за много лет.
        - Как же хорошо! - обрадовалась Милич.
        - Нет, я понимаю, она не за меня переживала. Но рада, что у нее снова появилась надежда, что ее дочь жива. А с дочерью будет все хорошо, если со мной все будет хорошо. Теперь она каждый день гоняет отца на почту, все ждет это проклятое письмо. Но я боюсь думать, что же произойдет, когда она снова потеряет надежду.
        Ни у кого не нашлось слов, чтобы утешить девочку. Платон молча потрепал ее по плечу, а Таня обняла. Тут в дверях появилась Злата с небольшим рюкзачком за плечами.
        - Ладно, расходимся, - скомандовал Понедельник. - До сумерек чтобы всем быть дома! Завтра созвонимся с утра; может, за ночь появятся еще какие-то идеи.
        Маго тут же вскинул руку, но Воронцов выразительно повторил:
        - Завтра.
        Все вместе вышли под моросящий дождь в унылую сентябрьскую полутьму. Время было еще обеденное, но небо словно закрыла свинцовая заслонка без намека на просвет. В воздухе парила водная взвесь, оседала на лицах и одежде. От парадного ребята разошлись в разные стороны: Платон со Златой направились к пешеходке, Вика, Таня и Маго пошли в сторону гимназии - оттуда порывы ветра до сих пор приносили едкий запах гари.
        - Ты побывала у матери? - спросил Платон у девушки, ища способ отвлечь ее от грустных мыслей.
        Злата шла рядом, задумчивая и печальная. Ее необыкновенно пышные волосы быстро отсырели, мокрой копной облепили воротник куртки. Девушка со вздохом помотала головой:
        - Нет. Хотела сразу же, как начну учебу, просто дождаться не могла того дня… только сам знаешь, что из этого вышло.
        Воронцов сочувственно кивнул.
        - Крутой у меня получился первый день в гимназии, да? - невесело засмеялась она. - Огонь в прямом смысле слова. И новую форму пришлось стирать, так она дымом пропахла. Интересно, хоть в понедельник дубль два получше будет?
        Парень только плечами пожал - до понедельника еще предстояло дожить. Они уже вышли на пешеходку, почти пустынную из-за мерзкой погоды. Дом Воронцова в паре десятков шагов просматривался неясно, словно через кисею.
        - У тебя точно не будет проблем? - спохватилась Злата. - Ну, твои опекуны не подумают чего-нибудь такого…
        - Например? - слегка удивился Платон.
        - Эй, не тормози! Сам прекрасно знаешь, что взрослые могут придумать! Что ты подружку завел и хочешь ее под таким предлогом легализовать в своем доме.
        Воронцов озадаченно потер лоб - такое ему явно в голову не приходило.
        - Вряд ли, зная меня, они такое подумают. Но в крайнем случае расскажешь им свою историю. С купюрами, конечно. Кстати, вон мой опекун.
        Он махнул рукой в сторону полноватого мужчины, который с другой стороны поспешно приближался к дому.
        - Пойдем скорее, - вырвалась вперед девушка. - Удобнее поговорить с ним еще на улице. Откажет - ничего страшного, вернусь в квартиру Эллы. Теперь я почти уверена, что ночной шум мне почудился.
        Ребята пошли быстрее, но, когда до мужчины оставалось с десяток шагов, Злата вдруг застыла на месте, крутанулась на пятках, а потом и вовсе нырнула за спину своего спутника.
        - Что случилось? - останавливаясь, спросил Платон.
        - Тихо ты! И не двигайся! Может, он мимо пройдет, не заметит.
        - Он и прошел. Уже за углом дома, можешь вылезать. Что случилось, Злат?
        - А вот то и случилось, - угрюмо пробормотала девушка. - Это тот самый тип, который приставал ко мне в то утро. От которого меня отбил Маго.
        Сперва проводили до самой квартиры Вику, потом, болтая, нога за ногу добрели до дома Милич. Маго травил байки из собственной школьной жизни - он уже понял, что Таня побаивается и всячески избегает тем, связанных с их способностями или появлением на свет. А уж после того, что рассказал Платон… Угушеву, само собой, очень хотелось поговорить о тех, других ребятах, он уже запланировал ночной штурм интернета в поисках сведений о них. Но он щадил нервы подруги.
        - Я сейчас выведу Абрека, - сказала Таня, останавливаясь возле парадного. - Ты домой или погуляешь с нами?
        - Погуляю, ясное дело. Ты беги за песелем, а я тут вас подожду. - Маго уже сканировал взглядом заросли сирени, сильно поредевшие с наступлением ночных заморозков.
        - Только не лезь никуда снова, Платон велел вести себя осторожно, - напомнила Милич. - Стой у скамейки и не сходи с места, договорились?
        - Ага, - Угушев даже ногами потопал, давая понять, что тут и останется. - Но ты давай скорее. И бутер какой-нибудь захвати.
        - Да знаю, захвачу.
        Таня поднялась для скорости на лифте, у квартиры послушала - все было тихо. Абрек за последние дни вроде как смирился с участью домашних псов подолгу находиться в одиночестве, а кроме того, нашел себе развлечение, невозможное при хозяевах. Володя охарактеризовал это словами «делает перестановку». Теперь тому, кто возвращался домой первым, не всегда удавалось сразу попасть в квартиру.
        Вот и в этот раз, толкнув дверь, девочка сумела приоткрыть ее лишь на щелку. Ей удалось разглядеть уголки кожаных подушек, которым вообще-то полагалось лежать на кухонном диванчике, но из которых сметливый пес соорудил себе лежбище у самого входа. Теперь он сидел в конце коридора и весело наблюдал, как хозяйка пробивается в квартиру.
        Изрядно взмокнув, Таня все же проникла в коридор и тут же взялась за уборку: вернула на диван подушки, разыскала аж в комнате брата унесенный от двери коврик. Одна подушка, точнее думка, вышитая мамой, никак не находилась. Таня облазила все углы, пока не заметила, что дверь на лоджию приоткрыта. Довольный Абрек следовал за ней по пятам, подрагивал от радостного возбуждения, иногда утробно потявкивал, словно подсказывал, «горячо» или «холодно». И сердитое ворчание хозяйки его ничуть не огорчало.
        Таня как раз выбивала подушку о собственное колено, когда Абрек вдруг вскинул лапы на перила, уткнулся носом в стекло, тревожно заскулил. Таня немедленно глянула вниз, на двор, - и обомлела.
        Двое мужчин вели Маго к черной машине, припаркованной напротив подъезда. Самое странное, что рядом были люди - две соседки, но они не хватались за телефоны и не пытались защитить мальчика, просто наблюдали. Таня мигом распахнула створку лоджии, свесилась вниз и заорала:
        - Эй, отпустите его немедленно! Это мой брат! Я вызываю полицию!
        Все разом вскинули головы. Мужчины лишь мазнули по девочке равнодушными взглядами и продолжили путь. Маго застыл на мгновение, нашел ее взглядом, помотал энергично головой - вроде как давал понять, что все в порядке, - и исчез в машине.
        Таня бросилась вниз, оставив квартиру нараспашку. Абрек немедленно ее обогнал и скоро уже заливался лаем на первом этаже, лупил лапами по железной двери. Девочка, едва дыша, открыла ее, и оба вывалились на улицу. Но ни разглядеть толком машину в конце дорожки, ни заметить номер Таня не успела. Соседки мирно сидели рядышком на скамейке, подстелив под себя пакеты.
        - Они увезли его! Чужие люди! - крикнула Милич. - Почему вы им не помешали?
        Соседки ничуть не смутились, а та, что была моложе и бойчее, ответила:
        - Не волнуйся, Танечка, твой друг сам с ними пошел. Но мы были начеку, спросили, что им нужно от мальчика. Эти люди очень вежливо ответили, что им срочно нужно доставить парнишку к отцу, вроде так.
        - Они могли соврать!
        Соседки взволнованно переглянулись.
        - Но он не возражал, мальчонка-то, сам пошел с ними. Мы спросили документы на всякий случай. Они показали, оба. Вежливые такие мужчины.
        - И что написано в документах?
        Соседки синхронно пожали плечами. Видимо, сам факт предъявления документов их вполне успокоил, запоминанием фамилий они себя утруждать не стали.
        Таня тяжело оперлась рукой об осклизлый тополиный ствол - у нее знакомо заболело в груди. Вдохнув глубоко пару раз, она справилась с собой и схватилась за телефон.

* * *
        В районе шести вечера Эдик и Элла сидели в рыбной кафешке у искусственного пруда, ели запеченную форель, свежую, словно в этом пруду и выловленную, хотя, конечно, это было не так. Вся живность в подземном Городке была на счету, каждая рыбка имела имя и толпу поклонников. Ведь многие люди проводили здесь все свободное время, вот и прикипали сердцем ко всему живому.
        День у обоих выдался тяжелый. Почти три часа несколько профессоров подвергали Редкого мучительным процедурам, что-то без конца замеряли в жуткой ране, о которой он вообще предпочитал не думать. Теперь он медленно приходил в себя, и рука Эллы в лечебной перчатке лежала у него на плече. Молодые люди обсуждали, на какой фильм сходить после кафе, - в Городке было целых два кинотеатра. В этот момент Эдику позвонил Кинебомба.
        - Два мужика на машине увезли Маго в неизвестном направлении, - выложил он без всяких предисловий.
        Редкий поперхнулся куском рыбы, почувствовал, как отливает кровь от лица.
        - Когда?
        - Около часа назад. Ребята попытались с ним связаться, не смогли и вызвонили меня.
        - Слушай, я сейчас передам телефон Элле, - быстро проговорил Редкий.
        Антон протестующе замычал что-то, но Эдуард не стал слушать, сунул трубку девушке. У Эллы на щеках вспыхнули красные пятна - она знала, что Кинебомба ее не простил, для него она теперь отрезанный ломоть, предательница. Тем не менее она внимательно выслушала, потом заговорила:
        - Невозможно сказать наверняка, что это может значить. Возможно, один из экспериментов, хотя прежде я о подобных не слышала. Ну, проверить ребят, посмотреть, разбегутся ли они в испуге по своим квартиркам, или их спайка станет только крепче. Тогда опасаться нечего, но говорить им ничего нельзя - поведение ребят должно быть естественным. Хуже, если это «Комитет». - Тут Элла побелела и добавила торопливо: - Но если бы комитетчики хотели сделать зачистку, не стали бы похищать. Достаточно одного выстрела.
        Кинебомба что-то спросил, и Элла глянула на Эдика, удивленно подняв бровь. Он понял, помотал головой: нет, он не сказал другу о невероятной связи между пятеркой. О том, что, если погибнет один, погибнут все. Не хотел о таких невероятных вещах говорить по телефону. Котенок уверяла его, что прослушки тут никакой нет, у Института слишком хорошо все схвачено, чтобы заниматься подобной ерундой. Но все равно…
        - Антон, я прямо сегодня раздобуду для тебя пропуск в больничный парк на территории Института. Напишу подробную инструкцию, как добраться. Только завтра, сегодня уже никак. И скажи мне: ты хочешь, чтобы на встречу пришел только Эд? Тогда я все обсужу с ним, а он - с тобой…
        Помолчав и выслушав ответ, она продолжила:
        - Хорошо, тогда мы придем вдвоем, если, конечно, у врачей не будет на кого-то из нас своих планов в это время. Пока постарайся успокоить ребят. Ну и сам держись.
        Глава 3
        Двойное потрясение
        Маго на заднем сиденье черного внедорожника оказался плотно стиснут между двумя мужчинами, теми самыми, которые подошли к нему у дома Милич. Казалось, что под куртками у них - железные доспехи, так широки и тверды были их плечи. Еще один, худой, с волосенками мышиного цвета, собранными в куцый хвостик, сразу повел машину быстро и уверенно, но точно не к дому мальчика.
        - А вы вроде говорили, что повезете меня к отцу, - отпихнув от лица почти заткнувший ему рот и нос чужой локоть, подал голос Магомет. - Он не дома разве?
        Никто не потрудился ему ответить.
        - Что с ним случилось? - продолжал гнуть свое мальчик, не обращаясь ни к кому в отдельности. - Он что, в больнице?
        В общем, Маго был готов к чему-то подобному. Отец испарился из дома дня три назад и вестей о себе не подавал, даже не позвонил ни разу. Угушев по этому поводу не сильно переживал, только внимательно наблюдал за матерью - как она это воспринимает. В последние дни Танзиля часто плакала и пила пахучие травяные настойки, но, кажется, куда сильнее исчезновения мужа ее подкосил взрыв в гимназии и активное участие сына в спасательных действиях. О Маго даже написали в городской газете, назвали «юным героем» - только вот мама и бабуля совсем этому не радовались. Вчера мать снова грозилась, что заберет его на домашнее обучение и перестанет выпускать из дома. Но все понимали, что это не всерьез, - никакие силы не удержали бы Маго в квартире, особенно теперь, когда жизнь сделалась такой интересной.
        Если что-то случилось с отцом - только бы не самое худшее, пожалуйста! - это, пожалуй, перенесет с Маго на него повышенное внимание женской половины семьи.
        Маго повторил свой вопрос громко и четко, изловчился и заглянул по очереди в лица сидящих по бокам от него мужчин. Лица были на редкость невыразительные, словно смазанные. Тот, что слева, произнес, растягивая слова:
        - Тебе, па-ацан, все расскажут на месте. А по-ока сиди смирно и не серди нас.
        - На каком таком месте?
        Вместо ответа тот повел плечом и впечатал мальчика в сиденье. Машина уже выехала за город и мчалась по трассе в направлении Питера. Маго припомнил, что в кармане у него наверняка завалялось несколько мелких камушков. Они помогли бы прояснить обстановку, а потом можно продолжить путь, если что.
        - Мне позвонить нужно, - закинул он пробный шар. - Девчонке, которую я ждал, она не поймет, куда я делся. Звякнет моей матери, и тогда такое начнется…
        Мужчины промолчали, словно не услышали. Но стоило руке Угушева начать продвижение к карману куртки, сидящий справа рявкнул, скаля необыкновенно белые и широкие зубы:
        - А ну, руки на колени, и чтобы я их видел! Кулаки разжал!
        «Неужели они в курсе?» - про себя удивился мальчик и решил до выяснения всех обстоятельств сидеть смирно, обдумывая ситуацию. Сделал испуганное лицо, хотя на самом деле его распирало от радостного возбуждения - наконец что-то происходит! Сегодня он узнает нечто нужное и важное для всей пятерки!
        С трассы они скоро свернули, обогнули по касательной несколько деревушек и рощиц, а потом въехали в закрытый поселок, которых много выросло под Санкт-Петербургом. Но этот оказался особо охраняемый, с двойной системой пропуска и вдобавок обнесенный высоченным каменным забором, - не поселок, а крепость средневековая.
        У одного из домов - тоже за забором, но металлическим, черно-белым, - наконец остановились. Мужчина справа грузно вывалился из чрева внедорожника, продолжая цепко держать Угушева за оба запястья. Снаружи мальчик первым делом глянул под ноги и вздохнул тоскливо: сколько камешков, а не схватишь, церберы бдят. Второй страж, не таясь, обыскал карманы Маго, вывернув их наизнанку. Ухмылялся при этом мерзопакостно. Телефон, впрочем, и ученическую карту поднял и запихнул обратно. Старенький мобильник названивал всю дорогу, но теперь уже затих, разрядился.
        Машина медленным ходом поползла куда-то в объезд бескрайнего забора, а мальчика его стражи подвели к воротам, широким, белым, с черным круглым вензелем на стыке. Маго успел разглядеть, что вензель сделан в виде змеи, которая свернулась кольцом, заглотив собственный хвост. На участок прошли через калитку мимо домика охраны.
        Особняк, полускрытый могучими дубами и соснами, виделся от ворот лишь бело-красным силуэтом. Где-то в глубине бескрайнего участка постукивали глухо топоры, гортанными голосами перекликались невидимые рабочие. Дом в три этажа был опоясан верандой с витражным остеклением. Из распахнутого окна на втором этаже доносилась музыка - кто-то играл на рояле, при этом с такой силой молотил по клавишам, словно сигнализировал окружающим о своем скверном настроении.
        Один из похитителей сразу отвел Маго на веранду. Там уютно горел камин, пожилая круглолицая женщина в переднике с крылышками накрывала переносной столик в паре метров от весело гудящего огня. Она посторонилась и проводила мальчика и его провожатого равнодушным взглядом.
        За стеклянной раздвижной дверью находился кабинет, а может, библиотека - там было полно книг. Они теснились в шкафах под потолок, высились стопками на столе. Маго не сразу разглядел за одной из стопок человека, очень худого, узкого и прямого, как школьная указка. При появлении гостей он стянул очки, и ярко полыхнули его очень светлые, серебристые глаза, вытянутые к вискам, как у дикого кота, щедро обведенные тенью недосыпа. Он глянул так, будто в один миг сканировал Маго с ног до головы, отметил каждую деталь. Мальчик постарался ответить ему таким же изучающим взглядом.
        Небрежным жестом среброглазый отпустил охранника, потом вышел из-за стола и протянул Угушеву руку с поразительно узкой ладонью. Маго машинально ее пожал - он не привык к такому вниманию со стороны взрослых. Ладонь оказалась на ощупь холодной и влажной.
        - Присаживайся, Магомет. - Длинный тонкий палец указал на стул с высокой спинкой. - Давай познакомимся, меня зовут Павел. Без отчества - я почти все время живу не в России, отвык. А разговор у нас с тобой будет интересный.
        - Насчет моего отца? - уточнил Маго.
        - Разумеется. Однако ты уже наверняка сообразил, что речь пойдет не о господине Угушеве, твоем, так сказать, чисто номинальном отце. Ты ведь в курсе?
        Мальчик коротко кивнул. И расслабился - значит, с отцом все в порядке. Он совсем не желал лишнего горя матери и бабушке.
        - Мы поговорим о твоем настоящем отце.
        - А он у меня разве есть? - усомнился Маго.
        Человек одобрительно растянул бледно-розовые ниточки губ:
        - Вижу, ты уже обдумывал этот вопрос, обсуждал со старшими товарищами. Ну да, в вашей замечательной компании для большинства тема родителей неактуальна. Тщательно отобранный и многократно обработанный генетический материал, пробирка да кювета - вот и вся их родня. Но есть исключения.
        Он замолчал, внимательно изучая мальчика взглядом. Свет падал сбоку на его длинное лицо, и глаза сейчас казались линзами, ловящими фокус, чтобы разжечь огонь. Он явно ждал вопросов, и Маго спросил о том, что считал наиважнейшим:
        - Кто мы вообще такие?
        - Кто вы? - во весь рот улыбнулся Павел. - Сверхлюди. Первый удачный опыт в бесконечной череде проб и ошибок. Те, кому суждено однажды преобразить этот мир. Не вам пятерым, конечно, - появятся и другие. Такие же талантливые, яркие, одаренные, как вы. Вам недолго оставаться одинокими в этом мире ничтожных людишек, трусливых середнячков. Да и сам мир с вашим появлением уже начал понемногу меняться.
        Маго едва не сказал, что примерно так он и думал, но понял, что это будет выглядеть нескромно, и сдержанно кивнул.
        - У вас впереди крайне интересный и непростой путь, - продолжал соловьем разливаться Павел. Едва заметный точечный румянец проступил на его впалых щеках. - Но речь пока не об этом. Если уж начистоту, я не должен сейчас разговаривать с тобой про сверхлюдей, но хочу верить, что все, что ты услышишь и увидишь в этом доме, останется между нами.
        - Ладно, - легко согласился Магомет, которого разбирало любопытство. - Так кто там мой отец? Вы, что ли?
        Среброглазый Павел вздрогнул, но взял себя в руки и с улыбкой покачал головой:
        - Нет. Но я действую сейчас по его просьбе… мм… невысказанной просьбе, если точнее. И то, что он вообще заинтересовался тобой, поверь, дорогого стоит. Это может стать важным козырем в выживании вашей группы. Потому что, на твое счастье, ты даже не представляешь, как легко вы пятеро можете исчезнуть, прекратить существование, передать ваше первенство другим пятеркам…
        - Вы это типа меня пугаете? - напрягся Угушев. Таких вещей он на дух не переносил.
        - Ну что ты! Я прекрасно осведомлен, милый мальчик, что тебе неведом страх. Однажды ты поймешь, что я имел в виду, и оценишь мою подсказку. Я хочу немного помочь вам…
        - Так помогайте уже, - зевнул Маго, которому надоел этот уклончивый разговор.
        Павел блеснул серебром глаз, хмыкнул коротко и удивленно:
        - А ты в самом деле крепкий орешек, как мне и говорили. Хорошо, тогда я сейчас кое-что тебе покажу. Только попрошу тебя встать за ширму, на стыке ее секций есть вполне удобные отверстия. И, уверен, ты ни словом, ни вскриком не выдашь своего удивления, ведь так?
        - Не выдам, - оживился Маго. - А что такое ширма?
        Павел указал пальцем на нечто трехстворчатое, и тоже с изображением книжных корешков. Ширма отгораживала один из углов кабинета, закрывая кушетку с подушкой и пледом, столик на колесиках. Угушев ступил за нее и тут же на стыке обтянутых гобеленовой материей створок отыскал отверстие, через которое был виден весь кабинет.
        Павел прошелся туда и сюда, перекладывая голову с одного плеча на другое - проверял, хорошо ли спрятан гость. Кивнул сам себе удовлетворенно и снял трубку стационарного телефона, в котором Маго поначалу и телефон-то не признал, такой причудливой формы было сие приспособление. Но Павел подождал немного, потом попросил негромко и ласково:
        - Милая, зайди-ка ко мне на минутку!
        Скоро послышался стук каблуков по паркету, будто кто-то несся вприпрыжку, а затем в кабинет вбежала девочка в домашнем клетчатом платье.
        Маго порадовался, что после прозрачного намека Павла был готов к любому потрясению. Потому что примерно в метре от него стояла Виктория. Нет, не она, конечно, - белые волосы длиннее и забраны в два хвоста, длинная челка заправлена за ухо. Держалась девочка очень прямо, подбородок горделиво задирала и выпячивала нижнюю губу. Над губой слева виднелась приметная родинка, правильной формы и очень четкая. Но ошибки быть не могло - Вика Фомина и эта девочка были идентичными близнецами.
        - Ну что еще, папуль? - протянула она чуточку капризно. - Гулять не пойду, даже не зови. Мне еще нужно урок закончить, а рояль совершенно расстроен, я не привыкла…
        - Настройщик скоро придет, не переживай, родная. А сейчас будем обедать. Вдвоем, на веранде. Составишь компанию своему любимому папуле?
        - Ну ла-адно, - протянула девочка без особого удовольствия в голосе. - Только когда придет эта вредная муз?чка, вели ей меня сегодня не доставать!
        - Не волнуйся, милая, папуля обо всем позаботится, - прокурлыкал Павел, лучась нежностью. - А пока, Викуша, помоги Ирине Сергеевне накрыть на стол. Или пройдись немного по саду перед едой, нечего инструмент долбать, дай отдохнуть себе и другим. Заболела твоя музыкантша, не придет.
        - Супер! - возликовала и даже хлопнула в ладоши девочка. - Ну ладно, тогда я погуляю за домом. От этого стука в саду у меня голова пухнет!
        И она танцующей походкой прошествовала через кабинет к стеклянной двери на террасу.
        - Плащик накинь, - заботливо сказал ей в спину Павел.
        Но та даже не обернулась. Только потеряв девочку из виду, Маго отступил от ширмы, потер лоб - на нем остался след от планки, с такой силой он в нее вжимался. Хорошо, хоть конструкция устояла. Да уж, хозяину дома удалось его поразить!
        Павел тем временем уже запер на щеколду дверь на веранду и выжидающе поблескивал глазами на мальчика - ждал вопросов. И Маго спросил:
        - Она по правде ваша дочь?
        - Разумеется, только по документам, - прозвучал без промедления ответ. - Я, в общем, и не планировал никогда обзаводиться семейством, но случилась небольшая накладка… Кто мог ожидать, что какой-то зубодер в зачуханной клинике заметит сходство бесхозного найденыша со своей обожаемой дочуркой? Пришлось исправлять дело. Но я, впрочем, ни о чем не сожалею. Привык к ней. Да и она считает меня родным папочкой.
        - А как же Фомины?
        - А что Фомины? Забавно наблюдать, как они растят родную дочь, а думают, что делят квартиру с жутким монстром. И все ради того, чтобы однажды вернуть это сокровище, куда менее одаренное и прилежное, чем ее сестра. Разве что рисование ей удается.
        - Но она… - Маго не договорил, мотнул сердито головой, откидывая с глаз челку.
        Он вдруг понял, что боится - он, и боится, вот это да! - услышать ответ на недосказанный вопрос. Маго собирался спросить, вернется ли девчонка когда-нибудь к родителям. Но подумал: а вдруг для этого должна исчезнуть другая, настоящая Вика, его друг, почти сестра?
        - Ладно, с ней я понял, а что насчет меня? - на лету изменил он вопрос.
        Павел глянул на него вроде даже с уважением, поманил пальцем к себе, а потом сделал приглашающий жест в сторону своего стола. Угушев удобно устроился в офисном кресле, и перед глазами у него оказался дремлющий монитор. Хозяин одобрительно улыбнулся - разбуди, мол. Маго тронул мышку и впился взглядом в экран.
        Там, на берегу залива или озера, позировал перед камерой… он сам. Нет, не он, конечно. Магомет не носил кудри до плеч, да и дальше Питера никогда не бывал в сознательном возрасте. На его двойнике были только шорты и майка, но сразу стало понятно, что у пацана есть все, о чем только можно мечтать. Держался он надменно, и Маго слегка скривился. Потом оценил обстановку: позировал пацан на фоне красно-белой яхты с непонятным словом на борту. На противоположном берегу за золотой линией пляжа и лазоревой - залива был виден город, незнакомый, бескрайний и прекрасный.
        - Ну как? - вкрадчиво поинтересовался Павел
        - Надутый какой-то, - поморщился мальчик. - Зато видно, что не фотомонтаж. Скинете мне?
        Хозяин, улыбаясь от уха до уха, отрицательно мотнул головой.
        - У меня, что же, и мать есть? - отрываясь от экрана, спросил Маго. - Биологическая, - добавил торопливо, испугавшись предать таким вопросом свою маму Танзилю.
        Павел не то усмехнулся, не то фыркнул. Потом взгляд его задержался на мальчике, который даже после двойного потрясения удивительно владел собой, и какое-то чувство, смахивающее на сострадание, стерло улыбку с его узких губ.
        - Парень, ты особо роток-то не разевай. В каком-то смысле она есть, но тебя не рожала, и не факт, что заинтересовалась бы тобой, таким смелым и симпатичным. Отец знает о твоем существовании уже лет десять, и то любопытства не проявлял, пока не увидел случайно на днях в интернете твою геройскую физиономию.
        - А, это та статейка в газете, - помрачнел Угушев.
        Уже наутро после взрыва в гимназии в местной городской газете появилась статья на разворот с фотографией закопченного Маго, выводящего за руку из школьных дверей кого-то из училок младших классов. Понятно, что на маму и абику статья произвела сильное впечатление, - а он-то уже почти убедил их, что всего лишь стоял и смотрел на пожар. Интересно, что испытал его генетический отец, прочитав статью? Испугался? Сравнил Маго с этим пацаном на снимке? Если да, то в чью пользу?
        - Сейчас тебя отвезут домой, - вывел его из задумчивости голос Павла. - Но сперва выслушай меня очень внимательно. Лишь два слова: береги себя. Твой отец очень хочет, чтобы ты остался жив. А это, поверь мне, не такое простое дело, как тебе может показаться. Ты меня понимаешь?
        И замолчал, впился своими серебристыми глазами в лицо мальчика. Губы-нитки при этом не забывал растягивать до ушей.
        Угушев обдумал его слова, кивнул.
        - И еще: думаю, будет лучше, если наша беседа и все, что ты видел в этом доме, останется между нами, - добавил мужчина.
        На это Маго решительно помотал головой:
        - Не, не обещаю. Мы с ребятами решили, что ничего не будем скрывать друг от друга, иначе какая мы команда, какие друзья?
        Хозяин кабинета равнодушно подергал плечами:
        - Да я и не настаиваю. Просто о тебе же забочусь, дружочек. Сам подумай, станет ли жизнь твоей подруги Фоминой от такого известия проще и приятней? А другие ребята? Не начнут ли они если не завидовать, то, скажем, несколько раздражаться на тебя? Пока что вы все в одной лодке, все без роду и племени. А когда узнают, что у тебя есть покровитель, да еще и связанный с тобой общими генами?
        Магомет смутился, но постарался не показать виду. Только спросил:
        - А зачем тогда вы это устроили, притащили меня сюда? Ради двух слов «береги себя»? Так я их дома каждый день по сто раз слышу!
        Павел, кажется, уже слегка утомился от общения с ним. Громко вздохнул, закатил глаза:
        - Повторяю еще разок, милый мальчик: твой в каком-то смысле отец заинтересован в твоем выживании. Самую малость заинтересован, но даже это может иметь решающее значение. Поскольку ты, скажем прямо, в вашей компании - слабое звено, спец по влипанию в опасные ситуации. Дам тебе подсказку: будь осторожен хотя бы ради друзей. Не уцелеешь ты, и у них не останется шанса.
        - В смысле? - принял боевую стойку Маго. - Их прикончат, что ли? Как… - И прикусил язык - не стоило приплетать в разговор тех ребят из Англии.
        Павел зафыркал, как кот, беспардонно скинутый с покрывала:
        - Все сложнее и фатальнее, мой юный друг. Но на сегодня хватит откровений. Просто помни, что ты должен думать не только о своей безопасности, которой злостно пренебрегаешь, но и о жизни своих друзей. Договорились?
        - Ладно уж, - вздохнул Маго, так и этак прокручивая в голове странные слова нового знакомого.

* * *
        Хотя Эдуард и Элла уже знали, что Маго Угушев благополучно вернулся домой, встречу с Антоном откладывать не стали. Редкий всей душой желал, чтобы его друг узнал правду об Институте и проекте «Первенцы», - уж он точно заслужил это право.
        Ночью спалось плохо. Раз за разом Эдик проваливался в один и тот же сон с вариациями: он пытается выйти из здания Института, но люди без лиц заступают дорогу, отрезают его от Эллы, скручивают, куда-то волокут. Элка остается снаружи, ее медленно окружают какие-то существа, человекообразные, но маленькие и на четырех конечностях. Они источают жуткий запах смерти… Он яростно отбивается… и выпадает из сна с заходящимся сердцем и мокрый от пота.
        Только под утро Редкий задремал без сновидений и с трудом сполз с кровати за пять минут до завтрака. Первый прием пищи тут считался обязательным, отправляться сразу в Городок было нежелательно, за это медсестры вежливо журили пациентов. Пришлось наскоро закидывать в себя очень даже вкусную больничную еду. Затем на Английской улице, напротив паба «Лисенок и яблоко», он встретился с Эллой, непривычно бледной и тихой.
        - Да ладно, чего ты. - Редкий приобнял ее, сгорбившуюся на стуле. - Не станет Тоха на тебя наезжать. Да я и не позволю ему.
        - Ладно, пошли. - Девушка решительно поднялась на ноги.
        - Веди!
        По исхоженным петляющим улочкам Городка они прошли до пруда, за ним находился зеленый купол, словно растущий на газоне за компанию с розовыми кустами. Редкий уже видел его и считал чем-то вроде альпийской горки, но теперь, обойдя с тыла, обнаружил резво бегущую вниз лестницу и встал на нее следом за Эллой.
        После недолгого спуска они оказались в круглом зале, откуда два эскалатора теперь вели наверх. На одном ехала укутанная в переливчатые меха дама в коляске, ее сопровождал санитар. Поднялись следом за ними и попали в вестибюль, там улыбчивый парень, не задав ни единого вопроса, выдал им уличную одежду.
        - Не мое! - запротестовал Эдик, получив куртку и новые, в коробке, ботинки. Шарф и перчатки и вовсе были упакованы в целлофан.
        - Надевай! - велела Котенок. - Твоя одежда сгорела, если помнишь. Институт подобрал все твоего размера.
        - Какая щедрость!
        - Здесь это обычная практика, не заморачивайся. Мне тоже выдали.
        Пришлось принять неожиданный подарок - Антон наверняка уже ждал их.
        - Откуда они все знают? - не удержавшись, спросил Редкий. - Ну, этот тип в гардеробе ни фамилии не спросил, ни разрешения на прогулку.
        - Да по браслетам же, я тебе говорила!
        Эдик промолчал и напрягся еще больше.

* * *
        Как же здорово было оказаться под настоящим небом, пусть по-осеннему хмурым и набрякшим. Вокруг павильона, через который выходили на поверхность, расстилался ухоженный парк с желтыми дорожками, цветочными клумбами, открытыми и закрытыми беседками. Кусты и деревья все еще упрямо зеленели, и увядание почти не коснулось их. Элла пояснила, что парк хорошо защищен высокими стенами, в холодные дни тут горят согревающие фонари. Еще добавила, что больные прозвали это место «Зал ожидания».
        Но им ждать не пришлось - навстречу уже шагал Антон в сопровождении рослого охранника. Он так активно озирался, что парню приходилось поддерживать посетителя под руку. Охранник, сверившись с табло своего браслета, отошел на десяток шагов от Эллы и Эдика.
        - Что это за место такое? - спросил Кинебомба с ходу. - Всегда считал, что тут армейские склады, что-то в этом роде, а тут целый город!
        - Пойдемте сядем в беседке, - тихо предложила Элла.
        Антон метнул на нее неприязненный взгляд, Эдуард на друга - взгляд предупреждающий.
        В открытой, но теплой беседке устроились на уютных скамейках, обитых кожей. Первой слово взяла Элла - она рассказала Антону все то, что еще прежде услышал от нее Эдик, разве что в сокращенном варианте. Речь ее текла плавно и продуманно - готовилась к разговору, наверное тоже не спала ночью. Кинебомба сперва холодно взирал на девушку, но потом подался вперед и впитывал каждое ее слово. Взгляд же не сводил со здания Института за стволами деревьев. Унылый прямоугольник, пять наземных этажей, ничего особенного, - если не считать, сколько всего замечательного скрыто под землей.
        Девушка замолчала, и Антон спросил непривычным для него растерянным голосом:
        - Значит, все пятеро ребятишек появились на свет здесь? И отсюда их вышвырнули в парк?
        - Да. - Голос Эллы звучал виновато.
        Кинебомба вдруг проявил невиданную для него деликатность: потрепал девушку по плечу с самым дружеским оскалом, на какой вообще был способен.
        - Брось, Элка, тебя никто не винит. Почти любой на твоем месте поступил бы так же. Значит, Инна сейчас там?
        - Угу.
        - И что же… есть надежда?
        - Да, - твердо ответила Элла, вскинула голову. - Если бы я в это не верила, то никогда бы…
        - Ладно, проехали. - Антон сглотнул и пересел таким образом, чтобы не видеть здание, от которого иначе не мог оторвать взгляд. - Вы уверены, что нас сейчас не прослушивают?
        - Нет, - честно ответил Эдуард и протянул вперед руку с браслетом.
        Элла пожала плечами и тут же добавила:
        - Мне кажется, это не имеет значения. Мы никто для Института, вписаны в графу «добровольные помощники», и в наши дела они вмешиваться не станут. Помешать им мы никак не можем, силенки не те. Так что обсуждаем все спокойно. Что там с Маго?
        Антон недобро хмыкнул:
        - Да порядок. Говорит, что его таким образом захотел повидать приемный отец. Вроде как он решил расплеваться с надоевшим семейством и передал через парня последнее прости. Только пацан врет!
        - Уверен?
        - На все сто! Безработный мигрант послал за пасынком двух деловых парней на шикарной тачке передать, чтобы не ждали к ужину? Но Угушев стоит на этой версии твердо. Вот не знаю, рассказал ли он правду друзьям или вешает им на уши ту же лапшицу.
        В голосе Кинебомбы зазвучала откровенная злость, и Эдик глянул на него удивленно.
        - Если молчит, значит, так нужно, верно? Маго - парень смышленый, и, хотя ему неведом страх, оценить опасность он в состоянии. А ты сам что думаешь?
        - Пока пацан не вернулся, я думал, что нужно все же разобраться с этим «Комитетом». И сейчас тоже думаю, что это могли быть они. Обрывок визитки у тебя с собой?
        Редкий насторожился. Он сам не знал почему, но затея с возможным выходом Антона на «Комитет» его тревожила. Хотя нет, он понимал, конечно: у этой организации наверняка есть четкая аргументация, почему они поступают так, как поступают. Покойный Гриша совсем не выглядел фанатиком, он четко знал, почему пятерке первенцев нельзя позволить жить. А Антон никогда не был особо привязан к детям…
        Был соблазн сказать, что половинка визитки осталась в куртке, обгоревшей и брошенной на школьном дворе. Но мгновением позже он устыдился своих мыслей, вынул из нагрудного кармана рубахи затасканный обрывок и протянул другу.
        Кинебомба коротко кивнул, пряча его в карман, заодно вытянул оттуда миниатюрный блокнотик с такой же маленькой ручкой, закрепленной на корешке, что-то написал и передал Эдику.
        Злата узнала в опекуне Воронцова мужчину, который схватил ее на улице и хотел куда-то увести.
        Редкий прочитал, показал Элле. Та лишь коротко вздохнула, давая понять, что не сомневалась в чем-то подобном. Кто-то же должен был доставить детдомовского Платона в город и определить в нужную гимназию.
        - Ладно. - Антон рывком вскочил на ноги. - Пойду я. Пора наконец заняться этим «Комитетом».
        - Да как займешься-то? - удивился Эдик. - Я уже думал об этом, но зацепок никаких.
        - Ты думал, а я буду что-то делать, - хмыкнул Кинебомба. - Да хоть просто по улицам бродить с визиткой наперевес, но я их найду.
        - Ладно, - после паузы сказал Эдик подсевшим голосом.
        Он тоже встал, Элла за ним. Антон вроде как спохватился:
        - Да, ребята спрашивают, можно ли вас навестить. Говорят, что скучают. Стоит им сюда соваться или нет?
        Редкий глянул на Эллу, она развела руками:
        - Опасности в этом нет. Но лучше скажи им, что пока не стоит. У них и так хватает проблем.
        - Ладно. Ну а ты тоже давай осторожнее, - сказал Антон Эдику.
        - В смысле? - удивился Редкий. - Все самое плохое со мной уже случилось. - И постучал пальцем по повязке.
        - Ну это ведь не помешает… - Антон через плечо бросил хищный взгляд на здание. - Я имею в виду, ты ведь не упустишь возможность?..
        - Тоха, я уже говорила тебе и ему, что из этого ничего не выйдет! - заволновалась Элла. - Тут не идиоты работают!
        - А, ну-ну, понял.
        Кивнул и зашагал к выходу из парка. Редкий уныло смотрел ему вслед.
        - Пройдемся, - тихим голосом попросила девушка. - Тут очень красиво.
        - Давай.
        Эдик прикинул, что хорошо бы оглядеть здание со всех сторон, что там и как. Прав Антон: нечего зря штаны тут просиживать, нужно хоть что-то разузнать. Вдруг он сообразил, о чем Элла умолчала в своем рассказе про Институт, - не сказала об удивительной и страшной связи между ребятами: если не станет одного, не станет всех. Забыла или специально? Спрашивать не хотелось, зелень парка под низким мрачным небом навевала легкую грусть, желание молчать, брести куда-то без всякой цели и держать за руку кого-то близкого.
        Глава 4
        Грозная сила
        - Первый месяц учебного года испытывал нас на прочность, это вы знаете не хуже меня. - Так начал свое выступление перед учениками гимназии «Белая радуга» директор Гайдай через четыре дня после взрыва в главном корпусе.
        В новом, еще не освоенном здании остро пахло ремонтом, за дверями актового зала в спешке громыхала ведрами и шелестела швабрами целая армия нанятых уборщиков. В самом зале еще не было стульев, но на сцену, где стоял Иван Сидорович, уже перенесли уцелевший в пожаре и потому сильно отдающий гарью зеленый стол.
        - Да, в сентябре нам пришлось пережить пару неприятных событий. Мы потеряли наше привычное здание, которое несколько месяцев будет находиться на ремонте. Одна из наших учительниц проходит лечение, и тот отважный мужчина, который вынес ее из огня, тоже в больнице. Другие наши герои, по счастью, не пострадали.
        Тут Ивсид отыскал взглядом стоящего в первом ряду Магомета - мальчик ответил невозмутимой ухмылкой.
        - Но, мне хочется верить, наши уроки не прекращались ни на день - жизненные уроки, я имею в виду. А с сегодняшнего дня продолжатся и школьные. Поздравляю вас с этим и предлагаю разойтись по классам. Прошу терпеливо переносить возможные трудности: этот корпус мы планировали ввести в эксплуатацию только через год, но вышло так, как вышло.
        Гайдай энергичным шагом покинул сцену, и классные руководители начали выкликать свои классы, чтобы сориентировать их в новой обстановке.
        Пятеро ребят немного задержались, обсуждая планы на остаток дня после школы. Потом все вместе поспешили к лестнице - на этом этаже учились только начальные классы. С лестничной площадки четверо направились наверх, и только Тане нужно было спуститься на этаж ниже.
        Паша Майский поджидал ее на середине лестничного пролета, опасно навалившись спиной на перила, и вид имел мрачный до невозможности.
        - Ты чего тут? - Милич не особо удивилась, поскольку одноклассник с удивительным постоянством оказывался у нее на пути.
        - Идем скорее, тебя весь класс ждет! - рявкнул парень.
        - Тебя тоже, вообще-то.
        - Ага. А до меня тут торчала Дашка с двумя закадычными подруженциями, и вид у нее был очень решительный. Ушла, только когда поняла, что я с места не сдвинусь.
        - Вряд ли она меня караулила, - усомнилась Таня, вспомнив не одобренную ею, но весьма эффективную акцию Маго по усмирению Морозовой.
        - Не знаю, может, она ждала того умника из одиннадцатого, по которому у нас уже треть девчонок сохнет, хоть он и хромоножка.
        - Не называй его так! - вспыхнула Милич.
        - Ага, понял. И чья тут магия сработала, кто на кого запал: он на тебя или ты на него? Или это взаимно?
        У Тани появился сильный соблазн огреть одноклассника по шее рюкзаком, но в этот момент Паша уставил на нее такой потерянный взгляд, что девочка разом смягчилась. Проговорила спокойно:
        - Он просто мой друг. Ты же замечал, наверное: мы всегда впятером.
        - Странная, однако, у вас компания.
        - У меня замечательная компания, - отрезала Милич и не смогла сдержать счастливую улыбку.

* * *
        Антон долго смотрел на серый с темными потеками бетонный забор, единственными украшениями которого была древняя полустертая надпись «Не курить!» и пара безобразных граффити. Это место, хоть и в черте города, было слишком уединенным, чтобы сюда наведались более профессиональные художники. Из-за забора виднелись только постепенно жухнущие кроны деревьев. А вот здание Института, даже его крышу, ни с какой точки было не разглядеть.
        Пыльная круглая площадь на самой границе с заповедной рощей, остановка автобуса - скамейка да расписание на столбе. Все это служило надежной ширмой для того, что скрывалось за забором. Стороннему наблюдателю трудно было бы понять, что творится в голове молодого, чрезвычайно худого, почти истощенного, мужчины, с непонятной сосредоточенностью взирающего на этот самый забор.
        Наконец Антон оторвал себя от молчаливого созерцания, разжал крепко стиснутые кулаки и кинулся наперерез уже отъехавшему от остановки пустому автобусу.
        Добравшись до города, Кинебомба первым делом направился к гимназии «Белая радуга». Ворота на территорию стояли широко распахнутыми, обгоревший корпус был обложен лесами.
        Среди суетящихся рабочих по двору бродили двое в темных плащах, с блокнотами в руках, совали носы в каждую щель. Дознаватели или журналисты - кто их разберет. От знакомцев в полиции Антон знал, что там все еще тщательно исследуют записи с мониторов, однако никак не могут установить, кто пронес в школу взрывное устройство. Все указывало на то, что это мог сделать только кто-то из своих, работающих в гимназии.
        Кинебомба быстрым шагом обогнул по дуге пострадавшее здание, пересек спортивную площадку и приблизился к другому корпусу, который строился по подобию сгоревшего, но был лишен башенок, дымоходов и прочих пристроек, которыми изобиловал первый, а вместе с ними - и духа благородной старины. Антон ступил на школьный порог.
        Здесь уже были установлены пропускные устройства. В углу, отгородившись столом, два охранника резались на коленках в карты, но стоило появиться чужаку, как оба приняли суровый и бдительный вид. Один был накачанный и насупленный парень с неожиданными ямочками на пухлых щеках, другой выглядел лет на десять старше, щуплый, узколицый, беспокойный. По всему чувствовалось, что молодой - охранник опытный, а старший ему подражает - возможно, находится на испытательном сроке. Вот и сейчас он старательно хмурил брови и пытался - безрезультатно - придать взгляду стальной блеск.
        - Куда, гражданин? - спросил молодой, не вставая, но подаваясь мощным корпусом вперед.
        - Да я… то есть… у меня малой тут учится, - заблеял хлипким голоском Кинебомба.
        - Ну и?..
        - Хотел ему отдать… у него штука одна из ранца выпала, вдруг что-то важное.
        - Через пятнадцать минут перемена, - чеканя каждое слово, информировал его охранник. - Скажите имя вашего сына, и в конце урока его по громкой связи попросят спуститься к раздевалкам. Все посещения гимназии посторонними строго-настрого запрещены, только с разрешения директора. Вы, родители, сами этого требовали.
        - Да я в курсе, - скучным голосом тянул свою партию Кинебомба. - Вот эта штука, как думаете, что-то нужное?
        Он достал обрывок визитки, перевесился через турникет и буквально всунул ее в руку охраннику. Тот инстинктивно отшвырнул кусок картона, и он упал в центре стола. На лице парня было написано огромное желание вытолкать Антона взашей, но он помнил строгий инструктаж от самого директора, поэтому приложил все усилия, чтобы говорить вежливо:
        - Слушайте, вы бы лучше спросили своего ребенка, откуда у него эта… визитка, что ли. - Охранник поддел картонку ногтем, перевернул. - К школе это точно не имеет отношения. Так вызвать его?
        - Не надо, - замахал руками Антон. - Он скромняга у меня, застесняется, если по громкой связи. Вечером спрошу.
        Кинебомба сгреб обрывок в кулак и вышел из школы. Прошелся туда и сюда по зеленым и желтым плитам, которыми был выложен двор, при этом разглядывал здание со всех сторон так, будто собирался брать его приступом.
        Прошло - он специально засек - семь минут до того, как старший из охранников возник у него за спиной, тронул за плечо.
        - Что? - развернулся к нему Кинебомба, выдвинул челюсть и прищурился.
        - Родитель, уважаемый, вообще-то двор гимназии тоже закрытая территория, - высоким дискантом проговорил тот, выжимая улыбку.
        - Да неужели? Не заметил…
        - Так это потому, что ремонт идет, рабочие весь день туда-сюда шлендрают… Но все же, если нет у вас больше дел…
        Антон набрал полную грудь воздуха, собираясь хорошенько покачать права, но тут обнаружил, что охранник словно ненароком подхватил его под локоть и увлекает за угол гимназии. А едва зашли туда, как узколицый, сильно волнуясь, протянул вперед руку с открытой ладонью и прошептал:
        - Обрывок визитки мне дайте. И продиктуйте ваш номер телефона. После проверки, ну, если края совпадут, с вами сегодня же свяжутся.
        Кинебомба молча отдал ему просимое, а заодно и собственную визитку приложил. Коротко кивнул и пошел прочь со двора. Впервые за долгое время он не смог сдержать довольную улыбку: все же не растерял до конца прежнюю выучку.
        На перемене все пятеро собрались в ответвлении коридора перед мастерскими - здесь было безлюдно, стояла у стены старая длинная скамейка, и окошко выходило во внутренний дворик. Злата прибежала последней: обсуждала с классной, как будет догонять школьную программу.
        - Ну что, Злат, готова выполнить свой план? - спросил ее Платон.
        Девушка заморгала растерянно:
        - Какой именно?
        - Ну, ты сегодня в гимназической форме…
        Злата, слегка заалев скулами, бережно разгладила юбку в крупную складку, провела ладонью по логотипу гимназии на отвороте пиджака.
        - Повидать маму, да? Я все время думаю об этом и ужасно волнуюсь. Но разве мы не собирались после уроков навестить Эллу и Эдуарда?
        - Не получится, - сказал Воронцов. - Я только что звонил. В больнице, куда их перевели, строгий пропускной режим, нужно записываться заранее. Так что это отложим пока. А сегодня дождя нет, поэтому предлагаю не откладывать поход, только сменить направление.
        Девушка, тяжело дыша от волнения, согласно кивнула.
        - Мы ведь с вами? - тут же уточнил Угушев. - Я еще не бывал в той части города, где цыгане живут.
        - Это не город, а соседний поселок, - ответил Платон. - Идут все желающие, но, конечно, не будем мешать Злате во время ее встречи с мамой. Просто побродим по окрестностям.
        - Я не могу, простите, - понурилась Вика. - Отец звонил, просил поскорее вернуться домой. Я отпрошусь с физры.
        Злата тут же опустилась на скамью рядом с Фоминой, обняла ее за плечи.
        - Твоей маме опять стало хуже?
        Девочка медленно покачала головой, прерывисто вздохнула.
        - Пока не знаю. Дело в том, что сегодня отец был на почте и получил ту злополучную бандероль, помните, я говорила. Ее просто потеряли, теперь вот нашли. Родители ужасно рады, но папа боится, что это тоже может… плохо повлиять.
        Маго беспокойно завозился на подоконнике, Платон не удержался - провел рукой по белым шелковистым волосам Вики.
        - Хорошо, что все же нашлась бандеролька. Радость легче пережить, чем горе, все с твоей мамой будет хорошо. А мы тебе все потом расскажем.
        - Скинешь фотку со своей мамой? - попросила Вика Злату. - Очень хочется поглядеть, какая она.
        - Обязательно, - закивала радостно Злата. - Мама очень красивая, хотя и мало похожа… на обычных мам.
        Прозвеневший звонок разогнал их по этажам и классам.
        После уроков встретились уже вчетвером. А пока ждали Маго - у него было меньше уроков, и он бегал домой, - возле Тани неотступно торчал Паша. Он, как дичок, оглядывал всех исподлобья, подолгу задерживал взгляд на Платоне и все пытался за рукав оттянуть девочку в сторону. Но Милич стояла на месте твердо и старалась не выдавать раздражения от постоянного зудения в ухо.
        Примчался Маго, дожевывая на ходу пирожок с повидлом. Теперь можно было идти.
        - А если я с вами? - спросил у Тани Майский.
        Она густо покраснела, потому что предвидела это затруднение.
        - Прости, но, понимаешь, в общем, это семейное дело одной из нас, будет неудобно.
        Паша бросил на нее короткий и неопределенный взгляд, подхватил куртку и ринулся прочь из школьного вестибюля.
        - Предлагаю по случаю хорошей погоды до поселка дойти пешком, а назад можно будет вернуться на автобусе, - сказал Воронцов на пороге школы. - Хотя как скажет Злата: если волнуешься и хочешь побыстрее…
        Девушка помотала головой, ее волосы в солнечных лучах казались расплавленным золотом.
        - Нет, лучше пешком, через парк, как я всегда ходила. Только если тебе не будет трудно.
        - Нога меня не беспокоит, разве что сдерживает, - мягко ответил Платон.
        Они свернули в сторону парка. Шли по парковым дорожкам, болтали, пытались отвлечь Злату, которая волновалась все сильнее. И через полчаса, перейдя железную дорогу, они вошли в поселок. Потянулись пыльные улицы с деревянными домами, где за каждым забором цепные псы встречали чужаков неистовым лаем. Теперь Злата шла впереди, напряженная, с прижатыми к телу руками. Ребята притихли, чтобы дать ей настроиться.
        Дома становились больше и новее, некоторые удивляли аляповатым видом. В заросшем сиреневыми кустами проулке Злата остановилась, показала рукой:
        - Вон наш дом, за забором. Только я не могу туда войти.
        - Так сильно волнуешься? - посочувствовал Маго.
        - Не в этом дело. Раз я отсюда сбежала, мне нет пути назад. Таков уж закон у цыган. Нужно как-то вызвать сюда маму, только чтобы никто этого не заметил… в смысле, отец или братья.
        - Я пойду! - тут же вызвался Угушев.
        Девушка едва успела поймать его за капюшон толстовки.
        - Тебе нельзя, это вызовет подозрения. Вот если бы ты… - Она нерешительно глянула на Таню. - Ты могла бы сказать, что пришла из русской части поселка и хочешь погадать. Мама сама не гадает, но наверняка предложит отвести тебя к бабушке, а идти к ней как раз мимо нас.
        - Конечно, уже иду! - воскликнула Милич, одновременно обмирая от страха перед неизведанным и от радости, что может быть полезна.
        Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, пока подруга давала ей последние наставления, а потом бросилась к дому.
        Крутая лестница вела на просторное крыльцо, дверь в сени была приоткрыта. Таня остановилась, принюхалась и безошибочно определила, где здесь кухня. В недрах дома на полную громкость орал телевизор, стучали ложки - похоже, семья собралась за обедом.
        На кухне у плиты возилась с кастрюльками какая-то девочка с толстыми косами ниже спины, в красном платке, хрупкая и на голову ниже Тани.
        - Прости, можно тебя спросить… - тихо начала Милич.
        Та обернулась, и Таня поняла, что ошиблась: перед ней стояла взрослая женщина, просто миниатюрная. На гостью она смотрела спокойными глазами, да и чего бояться, если совсем рядом обедала ее большая семья, - из кухни в столовую вела круглая арка, и Таня видела край стола, заставленного блюдами, и спину плотного мужчины в красной рубашке.
        - Тебе чего, милая? - тихим голосом спросила ее Мирела, и Тане почудилась в ее вопросе робкая надежда.
        - Я погадать, вы можете?..
        - А, вот что. - Женщина как-то сникла, повернулась к Тане боком и снова стала шуровать поварешкой в кастрюле. - Тогда погоди немного, я тебя отведу к матери мужа, она знатная гадалка. Подождешь?
        - Ага.
        Мирела, больше не обращая на гостью внимания, несколько раз сходила в столовую, отнесла туда два больших подноса с чайными принадлежностями и сладостями. В последний раз вернулась уже в наброшенной на плечи меховой безрукавке.
        - Ну, пойдем, что ли.
        Они пересекли чисто убранный двор и прошли вдоль забора. Напротив проулка Таня остановилась и сказала:
        - Нам сюда.
        Мирела повернула к ней удивленное лицо, а потом тихо ахнула, взметнула тонкие руки: к ней уже неслась Злата. Мать и дочь сжали друг друга в объятиях, Платон и Таня на всякий случай загородили ход в проулок.
        - Девочка моя! - задыхаясь, едва сумела выговорить Мирела. - Я боялась, что никогда не увижу тебя, что ты попала в беду! Я ведь отыскала Аннет, потребовала с нее отчет. Она мне призналась во всем, рассказала, как сплавила тебя из дома. Не было ночи, чтобы я не рыдала в подушку от страха и тоски по тебе!
        - Больше не плачь, мама, у меня все в полном порядке, - поторопилась заверить ее Злата. И все же она не забывала смотреть полными слез глазами мимо матери, на пыльные тополя вдоль дороги. - Я хожу в хорошую гимназию, в десятый класс. Смотри - форма!
        Мирела с удовольствием оглядела ее с ног до головы, поцокала языком:
        - Ай, доча моя, какая же ты стала красивая и важная! Как та дама на перроне, помнишь ее? Но кто присматривает за тобой?
        - У меня есть опекуны, они очень хорошие люди, мам, - заверила ее Злата, умолчав, конечно, о том, что оба опекуна сейчас находятся на длительном лечении. - А это мои новые друзья, мы учимся в одной гимназии.
        - Какие хорошие люди! А это, дочка, - Мирела, приглушив голос, разведенными пальцами показала на свои глаза, - все еще при тебе?
        - Да, мам. Но ничего страшного, я уже освоилась, не проблема. Только ты сейчас закрой глаза, я хочу рассмотреть тебя.
        - Да чего там смотреть, - опечалилась женщина, но веки смежила. - Постарела я и подурнела в тоске по тебе. Отец твой был очень зол, не найдя тебя дома, он ведь уже обо всем столковался с тем семейством. Ты на глаза ему не попадайся, слышишь?
        - И не собираюсь. Но с тобой мы сможем видеться, да, мам? Встречаться в городе, гулять. Вот мои номера, мобильный и домашний. - Она сунула заранее приготовленный листок в руку матери. - Позвони обязательно. А теперь мы побежим, пока меня тут никто не заметил.
        Они снова крепко обнялись, прощаясь. Злата уже начала отступать в сторону дороги, но спохватилась Таня:
        - Ой, а фотка-то? Вика ждет.
        Тогда приемная дочь и названая мать встали плечом к плечу на фоне выкрашенного в цвет зеленого яблока забора, и Платон сделал несколько снимков на телефон. Едва закончили, как Злата вздрогнула и крепче вцепилась в руку матери, глядя мимо друга в сторону улицы. Вслед за ней повернули головы и остальные.
        Там стоял и заглядывал в проулок парень в черных джинсах и темной неприметной куртке. Черные кудрявые волосы окаймляли худое лицо с так глубоко запавшими щеками, что казалось, ниже скул проведены отметины чем-то темным. Глубоко запихав руки в карманы и сгорбив плечи, он исподлобья разглядывал Злату. Потом заговорил сердито:
        - Зачем ты явилась, Златка? Разве не знаешь, что тебе больше нет места в этом доме? Матери и так крепко досталось из-за тебя, хочешь, чтобы отец снова ее избил?
        Девушка побледнела и даже слегка попятилась. Мирела, испуганно вжав голову в плечи, не смела ничего возразить взрослому сыну. Тогда Злата охрипшим от волнения голосом обратилась к парню:
        - Миша, пожалуйста, не говори отцу! Я не собираюсь к вам возвращаться, просто пришла навестить маму. Ты знаешь, я не цыганка и не обязана жить по вашим правилам. Потому и ушла.
        - Ушла, оно и к лучшему, - все более злым голосом продолжал парень. - И так соседи ведьмой звали, дом наш за тебя чуть не пожгли. Нечего тебе тут появляться! Вот покличу сейчас отца, увидишь, что будет.
        Словно в подтверждение своих слов он сделал пару приставных шагов в сторону родительского дома, глаз при этом не спуская с сестры.
        И тут разом случилось несколько событий. Маго вскинул голову и насторожился, Таня ахнула, а Платон ринулся на парня, навалился на него всем весом, и оба рухнули на проселочную дорогу. Злата обеими руками крепко обхватила мать, так что лицо Мирелы оказалось вжато ей в плечо.
        Миша, бледный от злости, первым вскочил на ноги, принялся стряхивать ладонями грязь с джинсов и куртки, упорно, как облитый чем-то кот, и так же по-кошачьи тихонько шипел сквозь зубы. Воронцову, чтобы встать, пришлось схватиться обеими руками за доски забора.
        - Ты сумасшедший, гадже? - не сразу обрел голос Миша. - Чего кидаешься? Я с тобой драться не собирался. Не дурак, знаю, полиция всегда на вашей стороне…
        - Я тоже с тобой драться не собирался, - заверил его Платон. - И никакой полиции, обещаю.
        - Миша, пожалуйста, не говори ничего отцу, не давай ему повода обижать маму. Мы уже уходим, - быстро проговорила Злата.
        Парень, слишком ошарашенный случившимся, перевел на нее взгляд, из которого разом исчезли злость и агрессия.
        - Да не скажу я, больно мне нужно, чтобы моя мать ходила в синяках. Просто не появляйся здесь больше, Златка, договорились? Если вам так хочется, то встречайтесь с матерью подальше от поселка.
        - Будь спокоен, Миша, не появлюсь.
        Молодой цыган зашагал прочь, не забывая через плечо коситься на странную компанию. Злата расцеловала мать на прощание, и Мирела торопливо засеменила вдоль забора в сторону дома. Только тут ребята смогли выдохнуть и обменяться перепуганными взглядами.
        - Быстро ты сориентировался, - сказал Маго Платону. - А я не сообразил.
        - Просто мы со Златой предполагали что-то подобное, вот и оказались готовы, - утешил его старший друг. - В тот раз мы услышали эту мелодию в сквере, а потом двоих нашли мертвыми, хотя они не проявляли агрессии, просто наблюдали за нами. Все, что я мог сделать, - это прикрыть парня. Не знаю, помогло это или…
        - Спасибо тебе, - все еще белыми губами прошептала Злата.
        - С другой стороны, в первый раз я услышал мелодию в парке, когда со мной был Эдуард, и с ним ничего плохого не случилось.
        Воронцов замолчал, задумался. Таня тяжело и часто дышала, Злата рукавом вытирала глаза, даже Маго выглядел озадаченным.
        - Похоже, нам нужно быть очень осторожными, особенно когда собираемся вместе, - после паузы снова заговорил Платон. - Чтобы не повторилось то, что было в сквере. Мы не знаем, что это за… явление или сила такая и как она действует. Вроде бы оберегает нас. Но одновременно это явная угроза для окружающих, и мы не можем этим управлять. Возможно, даже в школе нам придется держаться по отдельности, пока мы во всем не разберемся. Ну если с этим вообще возможно разобраться. А теперь идемте на автобус.
        Глава 5
        Сталкер Василий
        На телефон Кинебомбы пришло сообщение:
        «Жду вас одного в семь часов вечера в парке, на том самом месте, где был найден последний».
        В этот момент Антон с Борисом и Соней были на городском кладбище, стояли у свежей могилы, влажно чернеющей сквозь несколько развалившихся букетов и пару венков. В ней был похоронен Глеб, и никто не знал, что стало причиной его смерти. Кинебомба только что с вялым удивлением заметил, что Борис и Соня держатся за руки и старательно дистанцируются от него. Стоило Антону приблизиться и заговорить о возможном сборе участников «Апофетов» - оставшихся троих, как Борис принялся внимательно разглядывать собственные заляпанные грязью ботинки, а Сонин взгляд заметался испуганной белкой между мужчинами и могильным холмом. Кинебомба отвернулся от парочки и ушел, не прощаясь.
        Без одной минуты семь он приблизился прогулочным шагом к торчащим из земли колоннам из золотистого камня - остаткам старинного здания Адмиралтейства на берегу Белого озера. Когда-то здесь был шахматный клуб, но он сгорел подчистую, а колонны уцелели и за годы полностью очистились от гари - таково было свойство местного камня. Только одна колонна развалилась на части.
        На обломке ее и восседал мужчина, издали похожий на сыча: так плотно он запахнулся в куртку и втянул в плечи круглую лысую голову. Мужчина был уже немолод, полноват, но крепок и подтянут. Лысина свекольно багровела на легком морозце. За колоннами Антон углядел еще одного, по виду подростка, - он увлеченно рылся в смартфоне. Кинебомба подошел к старшему. Тот энергично поднялся на ноги, и стало видно его лицо - загорелое, с глубоко сидящими яркими глазами, круглый подбородок словно дробью посечен.
        - Давид, - представился мужчина и протянул ладонь, твердую, слишком горячую для такого стылого вечера. - Без отчества, если можно, ненавижу, когда напоминают о возрасте.
        - Антон. Понимаю вас.
        - Рад знакомству и особенно тому, что не прождал понапрасну в этой холодине.
        - Я мог и не знать это место, - подметил Кинебомба. - Из наших не все знают… детали тех событий.
        Сказал и с накатившей горечью осознал, что «наших» теперь почти не осталось.
        - Тогда наша встреча не состоялась бы, - без всякого сожаления ответил Давид. - Времена сейчас сложные, и мы не стремимся к непроверенным контактам. Я в курсе, что Гриша дал нашу визитку не вам, Антон, но все же готов побеседовать с вами. Давайте пройдемся.
        Они пошли медленно по кленовой аллее, парнишка двинулся за ними, но от телефона так и не оторвался.
        - Сегодня девять дней, - с напором произнес Кинебомба, отпихивая в стороны ботинками тронутые заморозками и тлением листья. - Мы тоже тогда потеряли товарища. Вы знаете, кто их убил?
        Давид на ходу долго и спокойно вглядывался в его лицо, потом спросил:
        - Вы, Антон, только ради этого вопроса искали контактов с нами?
        - Не только. Но этот вопрос для меня - наиглавнейший. Я несу ответственность за каждого, кого позвал в «Апофеты».
        - Понимаю. Вы не привыкли терять своих людей. Для вас это шок, гром среди ясного неба. А я ношу возле сердца, - он похлопал рукой по куртке, - обширный список погибших товарищей от начала существования «Комитета» и до наших дней.
        Антон молча выслушал, дождался паузы и повторил:
        - Так кто?
        - Их никто не убивал.
        - Но…
        - Их прикончило нечто неуловимое и непостижимое, - перебил Давид. - Тут мы ступаем на шаткую почву домыслов и легенд. Мне и прежде случалось слышать о неких хранителях, которые оберегают этих несчастных детишек, но я не верил. Однако случай в сквере говорит в пользу их существования…
        - Это они растят детей, а потом подбрасывают их в людные места?
        - Нет. - Давид энергично помотал шаровидной головой. - Те существа нам давно известны. Мутанты, побочный эффект проводимых в Институте экспериментов, - полулюди, полупсы. В Институте их прозвали буками, и мы так зовем. Стопроцентно послушные, держат в голове лишь волю своих хозяев. Они тоже защищают детей, но только по распоряжению тех, кому служат. У них не было повода вмешиваться тогда, в сквере. К тому же хотя буки и движутся стремительно, но все же материальны. Мой человек или ваш - кто-то успел бы засечь их передвижение, снять на телефон, защититься. А хранители - это нечто неуловимое. Особенно сильны, когда все пятеро собираются вместе, могут без предупреждения прикончить тех, кто проявляет к ребятам повышенный интерес. Но, сдается мне, эта сила заложена в самих первенцах, поскольку в мистику я не верю. Возможно, Институт все же позаботился о своих созданиях.
        - Вот как, - кивнул Кинебомба. В своих размышлениях он тоже склонялся к этому варианту.
        - Собственно, это же логично: вложив в детей так много всего, обеспечить их чем-то вроде антивандального устройства.
        - И ваша организация по этой причине преследует и убивает первенцев?
        Давид почти минуту печально смотрел в лицо Антону, словно собирался упрекнуть его в дурацком чувстве юмора. Потом ровным голосом ответил:
        - Вы ошибаетесь, мы вовсе не стремимся их убивать. Мы, как никто другой, понимаем, что это за дети. Совершенные создания и в кои-то веки не вампиры. Чистые, умные, добрые, и не в силу воспитания, а потому что такова их природа. Но увы, позволить им жить значило бы отнять шансы на нормальную жизнь у тысяч обычных людей.
        - Да ладно! - Кинебомба попытался рассмеяться, но из горла вырвался какой-то хрип. - Пятерка нестандартных подростков угрожает тысячам жизней?
        - А кто вам сказал, дорогой Антон, что их всего пятеро? По нашим данным, только сейчас подрастает еще как минимум одна подобная группа. Институт… вы ведь уже слышали про Институт?
        Кинебомба твердо кивнул, будто услышал про него не только этим утром.
        - Так вот, почти сорок лет Институт никак не защищал своих созданий и без сожалений загубил сотни, если не тысячи опытных образцов. Это было жестоко и затратно, но это был самый эффективный путь. Так сотрудникам Института удалось вовремя разглядеть все прорехи и недочеты. Но теперь все меняется, после событий в английской школе они больше не хотят потерь и торопятся показать результат. Возможно, очень скоро наш «Комитет» из разряда учитываемых неблагоприятных обстоятельств перейдет в категорию «особо опасные», и тогда за нас, скорее всего, возьмутся всерьез.
        - Английских ребят прикончила организация, подобная вашей? - напрямую спросил Антон.
        Давид округлил щеки и саркастически поднял пушистую правую бровь:
        - Что-то мне еще не доводилось слышать про организации, «подобные нашей». В «Комитете» достаточно народа, чтобы формировать группы везде, где появляются первенцы. Конечно, мы прежде всего опираемся на местные кадры.
        Кинебомба в ответ даже присвистнул:
        - О как! Мировая паутина! Давали объявления о наборе в интернете?
        - Напрасно иронизируете, молодой человек! - Его собеседник по мере разговора как-то молодел и расцветал, краснота с лысины расползлась на виски и на скулы. - Ваша организация зародилась, самое позднее, десять лет назад, когда были обнаружены дети, не так ли?
        Антон неохотно кивнул.
        - А «Комитет» в этом году мог бы отпраздновать сорок лет своего существования. Хотя едва ли кому-то из нас придет в голову праздновать - слишком много трагедий, потерь, горьких решений. Когда-то в начале восьмидесятых годов прошлого века нашлись ученые, умные и мужественные люди, которые отказались участвовать в создании сверхлюдей. Они предвидели, к чему это приведет однажды. Тогда и возникла международная организация, цель которой - устранять последствия таких экспериментов, раз уж невозможно остановить сам процесс. А это самое печальное и трудное в нашей работе, поскольку последствия - невинные дети. Но выбора у нас нет. Многие в «Комитете» наследуют дело отцов и дедов. Вот и мой отец, когда великая миссия постучала в его дверь, на свою беду, оказался дома.
        - Так значит, дети в Барнсе - ваша работа, - кивнул самому себе утвердительно Кинебомба.
        - А вот и ошибочка, дорогой. Не наша. Видите ли, Антон, со временем люди сильно изменились. Если мое поколение много размышляло о судьбах мира, то нынешние молодые больше думают о собственном душевном комфорте и как бы не замарать ручки. Англичане - тамошнее отделение «Комитета» - без конца тянули, откладывали решение по первенцам. Предлагали другие методы: похитить пятерку, изолировать, держать под контролем. Наверное, рано или поздно они на что-то решились бы: ведь количество жертв все росло. Но тут вмешалась судьба в виде этого свихнувшегося парнишки-стрелка. Но вы мне, кажется, не верите?
        Не заметить полную сарказма ухмылку Антона было сложно даже в густеющих сумерках.
        - Не верю, - отрезал Кинебомба и застыл на месте, всем видом давая понять, что собирается уйти прочь по ближайшей аллейке, но не позволит делать из себя идиота.
        - Могу я спросить почему? - Глаза Давида лучились радушием и желанием все прояснить.
        - Да ведь это очевидно, разве нет? От пуль стрелка погибла лишь старшая девочка, которая заслонила собой друзей. А потом остальные умерли в больнице без особых на то причин. Кто же их убил?
        Его собеседник вроде как спохватился, всплеснул руками:
        - Ох, вы же не в курсе, да и откуда вам такое знать.
        - Чего я не знаю?
        - В это почти невозможно поверить, но вам придется. Между ребятами существует непостижимая связь: если умирает один, то умирают и все оставшиеся. В течение суток. Вот такой расклад.
        Пару минут Кинебомба жадно глотал влажный воздух и не мог понять, издевается ли над ним собеседник, и если да, то зачем.
        - Не верите? - мягко, сочувственно спросил Давид. - Понимаю. Так было не с самого начала, но в какой-то момент ученым лбам Института, похоже, стало неинтересно создавать просто детей необычных. Потребовалась сверхзадача. Или, скорее всего, их настойчиво попросили учесть и этот фактор. Ведь так первенцами гораздо удобнее управлять.
        - Попросили - кто?
        Мужчина, словно извиняясь, развел в стороны коротковатые руки:
        - Об этом, Антон, я готов вам однажды рассказать, но уже на новом витке нашего общения.
        Кинебомба подергал острым подбородком, спросил:
        - В смысле, если я войду в вашу организацию?
        Давид царственно кивнул.
        - Зачем я вам? Точнее, даже не я. Зачем ваш сотрудник дал половинку визитки моему товарищу? Народу в вашем «Комитете», как я понял, и так достаточно.
        - Давайте сядем. Устал я что-то.
        В самом деле, недавно еще полный энергии, мужчина как-то осунулся, словно шарик, из которого наполовину выпустили воздух. Его румянец бесследно исчез. Они вернулись к упавшей колонне, и Давид, прежде чем сесть, достал из кармана и расстелил газетку для себя и для Антона.
        - Вы поняли не совсем верно: народу у нас пока много, но все равно не хватает. Особенно компетентных, знающих историю первенцев изнутри, неравнодушных к этим бедным детишкам. Грядут темные и опасные времена, конфронтация с Институтом все жестче, а нас все меньше. Мы несем потери. Того, по чьей наводке мы с вами сейчас беседуем, уже нет в живых. Мы стареем, болеем и покидаем ряды по естественным причинам. А молодое поколение скорее восхитится успехами Института, чем соблазнится нашей опасной и порой грязной работой. Приглашать с улицы кого-то, кто о первенцах слыхом не слыхивал, - не вариант.
        - И все равно странно, что вы вот так с ходу вербуете меня, - не унимался Кинебомба. - Я могу оказаться кем угодно, даже агентом Института. Вы знаете, что мы - противники убийства детей, и, возможно, сейчас я преследую цель помешать вам!
        Давид отозвался глубоким, с присвистом вздохом:
        - Что поделаешь, мы готовы пойти на риск. Возможно, мы сумеем вас переубедить, ведь вы разумный человек. Гуманный человек. Вот, кстати, приготовил специально для вас…
        В руках его возникла отсыревшая кожаная папка, которую Кинебомба прежде не замечал. Мужчина старательно протер ее пухлой ладонью.
        - Я в курсе, что вы побывали в английском Барнсе, собрали материалы о детях. Тамошние комитетчики переслали нам ваше фото и прочие данные. Кое-что вам удалось тогда разузнать. В папке вы, Антон, найдете то, что узнать никак не могли, хотя бы потому, что не задавали нужных вопросов. Это о том, что на самом деле происходило в школе и городе в последние недели перед гибелью первенцев. Здесь скрины различных документов, к ним приложены русские переводы. Прочитайте и, если захотите продолжить нашу беседу, свяжитесь со мной. Номер сохранили? Вот и ладненько. А пока позвольте покинуть вас.
        Он грузно поднялся на ноги и снова протянул Антону ладонь, которую тот рассеянно пожал. Из густой тени между колонн тут же выступила долговязая фигура. Когда подросток приблизился и встал за спиной Давида, стало очевидно, что это его сын: то же круглое лицо с выступающим подбородком, но вместо лысины - густая шапка волос, да и ростом обогнал отца. На Кинебомбу он посматривал подозрительно, но с интересом.
        - Это мой Слава, - с явной гордостью представил его отец, положив руку на плечо сына.
        - Возвращать не надо? - спросил Антон, одновременно кивая в знак приветствия и встряхивая папкой.
        Давид уже вполоборота махнул ладонью:
        - Это все копии. Можете прочитать, выкинуть и забыть о нашем знакомстве. Но я был бы рад повидать вас снова, Антон. Очень рад, помните об этом.
        Не дожидаясь ответа, оба неспешно двинулись в сторону Карпина пруда. Кинебомба долго глядел им вслед. В этот момент он скорее готов был поверить в то, что двое безумцев из одной семьи разыграли его, чем в то, что ему поведал Давид, в то, что этот вот парень в самом деле идет по стопам отца вместо того, чтобы жить нормальной подростковой жизнью. Но если все сказанное правда, то почему тогда Элла не рассказала ему о связи между детьми? Это был второй удар от самых близких за один и тот же день.

* * *
        Редкий после ухода Антона окончательно утратил душевный покой. Едва отвечал Элле и впервые обрадовался, когда на ее браслете высветился вызов на процедуры. Дни в клинике Института очень сблизили их, и Эдик отдавал себе отчет, что достиг в отношениях с любимой б?льших сдвигов, чем за последние десять лет. Он чувствовал себя счастливым, но сегодня презирал себя за это счастье и расслабленное времяпрепровождение последних дней.
        - Дружище, начинай уже действовать, - бормотал он себе под нос, бродя бесцельно по коридорам клиники. - Ты сейчас в самом сердце вражеской организации, а ведешь себя так, будто у тебя медовый месяц.
        Он поежился, вспомнив неприкрытое презрение в глазах Кинебомбы, когда пришлось признаться, что он пока ничего не выведал. Элла сразу вступилась, сказала, что это невозможно, повторила, что разные этажи тут как разные государства. Но Антон на нее тогда и не глянул, только хмыкнул. Небось воображает, что на месте приятеля уже получил бы доступ ко всем документам по проекту «Первенцы» и освободил бы подопытных.
        «Но что я могу, в самом деле, - пытал себя Редкий. - Допустим, каким-то образом проберусь на тот этаж, где занимаются проектом, взорву лабораторию, уничтожу документы. Нет, не взорву, мне нечем. И документы все продублированы в других подразделениях Института!»
        В возбуждении он почти перешел на бег. И тут же на его пути возникла медсестра, спросила, чем может помочь. Он попросил обезболивающее - голова разболелась, постреливало в ране, о которой он предпочитал никогда не думать. Однако девушка, покосившись на свой браслет, ласково, но непреклонно ответила, что он уже получил на сегодня все необходимые медикаменты. Раздосадованный Эдуард резко обогнул ее и зашагал дальше.
        «Так, а если я выкраду документы по проекту и опубликую их? Мир узнает, что уже выведена порода сверхлюдей».
        Но противный тенорок, несколько напоминающий голос Антона, проскрипел в его мозгу:
        «Ну и? Все станут орать, как это круто, сверхлюди, ура! А потом всё объявят фейком и тебя засунут в психушку».
        Он подергал головой, отгоняя видения себя, одноглазого и одичавшего, бьющегося головой об обитые полосатыми матрасами стены.
        «Но если удастся сфотографировать новую партию первенцев, то, как они, голые, ползают по полу в своих крохотных конурках, дикие, с бессмысленными взглядами? Это должно впечатлить… ну хоть кого-то. Но опять же, ну и что, - не стал он дожидаться внутреннего голоса. - Малышей уничтожат, следы зачистят. Даже если этот Институт прихлопнут, другие-то останутся».
        По всему выходило, что сделать он ничего не может. Но мириться с этой здравой мыслью Эдик упрямо не желал. Чтобы избежать новых контактов с медперсоналом, он зашел за дверь из матового белого стекла в самом начале отделения. На табличке был изображен джентльмен в шляпе и с тросточкой - хотя каждая палата была оснащена всеми удобствами, имелся и общий туалет. Сюда пациенты в основном заходили покурить вдали от укоризненных глаз медсестер.
        Просторное помещение сияло чистотой, пахло свежестью и палой листвой, немного - мятой и бергамотом. А вот освещалось слабо, некие подобия старинных рожков опоясывали туалетную комнату по периметру. Здесь была имитация окна: солидный дубовый подоконник, темно-зеленые матерчатые занавески, за которыми обнаруживалась не каменная кладка, а синее толстое стекло с подсветкой - имитация закатного неба.
        «Так-так, - Эдуард, перекидывая голову то на правое, то на левое плечо, здоровым глазом изучал туалет. - Мы находимся глубоко под землей, а воздух тут почти такой же, как в парке наверху. Значит, должны существовать сложные системы вентиляционных труб».
        Вентиляционных решеток тут хватало, причем некоторые выглядели новее, а другие были как будто давно законсервированы. До одной такой можно было дотянуться, забравшись с ногами на подоконник. Скоро Редкий уже стоял на нем и увлеченно выкручивал шурупы с помощью швейцарского ножа, давнего подарка отца, который всегда носил с собой. Сняв решетку, ощупал пространство за ней - горизонтальный квадратный туннель. Правда, пролезть туда может разве что кошка, но если расколупать часть стены…
        «Я похож на утопающего, который хватается за лезвие бритвы», - сам себе поставил диагноз Эдик. Попытался принюхаться и едва не застрял в отверстии головой.
        - Через этот лаз, уважаемый, попадете разве что на кухню. Но лучше скажите, что желаете, и я вам это доставлю.
        Редкий дернулся в панике, замахал руками и едва успел спрыгнуть, а не свалиться на пол. За ним наблюдал маленький человечек в сиреневом комбинезоне санитара с моющим пылесосом в руках. Мужчина неопределенного возраста с хитрым взглядом и стянутыми в хвост редкими волосами цвета пыли. Глаза, как у галки, - много белого и ярко-голубого. Еще до того, как встать, Эдик постарался принять как можно более идиотский вид, выпятил губу и прикрыл наполовину единственный глаз.
        - Удивляюсь я, честное слово, - качал головой санитар, но хоть охрану на подмогу звать не спешил. - Уж чего тут только для развлечения нет, хоть в кафе сиди, хоть в киношке. Артистов через день привозят! Ан нет, он винтики открутил и едва в трубу не упорхнул. Сбежать, что ли, решил, голубь? Так тут силком никого не держат, выпишут в любой момент!
        - Не сбежать, - капризным голосом протянул Редкий. - Просто душно мне стало. Операции я боюсь, а тут еще окон нет, воздухом не подышать, когда хочется.
        Санитар сочувственно качнул головой, и Эдик воспрянул духом. Похоже, повезло нарваться на не вредного и не слишком сообразительного сотрудника. После вышколенного персонала простое обращение санитара грело душу.
        - Что у тебя там? - Мужчина указал пальцем на перевязанную часть головы.
        - Глаз. То есть нету, - вздохнул Эдуард.
        - Тю, глаз! Вырастят и вставят лучше прежнего.
        - Предпочитаю такой же, какой был, - опасливо уточнил Редкий.
        - Тоже верно. Чтобы с оставшимся сочетался! - развеселился и залился тонюсеньким, на одной ноте, смехом санитар. - А вот проходы в другие отделения искать не советую. Тут с этим строго.
        - А есть что скрывать?
        - Ну а ты как думал? Это научный институт, не больница. Профессорам и академикам не нравится, если у них клиенты из лечебного отделения под ногами путаются.
        - А если незаметно, ночью? Хоть бы одним глазиком глянуть, что тут и как. - Эдуард решил и дальше разыгрывать фишку глуповатого и любопытного пациента.
        - Незаметно не получится! - Санитар явно получал от разговора все большее удовольствие. - Забыл про свой браслет? Так вот, в помещении охраны на целую стену табло, по нему движутся туда-сюда разноцветные точечки. А еще есть цветовые границы. Как только одна точечка пересекает свою границу, срабатывает сигнал тревоги. Тогда охрана берет носилки и идет эту точку вытаскивать обратно. А носилки потому, что от браслетика нарушитель получает особый импульс и отключается.
        - Да ну! - поразился Редкий. - Это же произвол какой-то!
        - Друг, ты инструкцию к браслетику почитай, - мирно предложил ему санитар. - Она в каждой палате на видном месте повешена. И никто не возражает. Вот камеры на каждом углу мало кого устроили бы, тут такие шишки лечатся, что и сказать страшно. И все для вашей же безопасности, потому как здесь всякое есть: лаборатории с вирусами, зоны с повышенной радиацией, зверюшки с измененным поведением. Так что хоть ты какие миллионы заплатил за свое лечение, а закон для всех один: разбудили и на выход. А твое дело одноглазое, так что лучше не нарывайся.
        - Понятно, - вздохнул Эдуард.
        В глубине души он не мог не признать, что мелкий тип появился как нельзя вовремя. И совесть вроде немного успокоилась - он же старался.
        - Ладно, сейчас верну шурупы на место, - сказал и даже сделал шаг к подоконнику, но санитар аккуратно, двумя пальцами, поймал его за рукав.
        - Сам сделаю. И приберусь тут, чтобы вопросов не возникло.
        - Спасибо! - от всей души сказал ему Редкий, перед тем как покинуть место своей неудачи.
        - Спасибо - это тлен, - изрек маленький санитар. - Сладкий, но тлен.
        - Но мне больше нечем вас отблагодарить, - правильно уловил намек Эдуард. - Я сюда без денег попал, а тут они не нужны…
        - Деньги, если вдуматься, еще больший тлен, - карабкаясь на подоконник, философски подметил мужчина.
        - А что не тлен? - заинтересовался Редкий.
        - А не тлен - дружба и взаимовыручка между людьми.
        - Согласен!
        - Молоток! - одобрил санитар. - Тебя как зовут?
        - Эдуард, можно Эдик. А вас?
        - Я Василий, - с достоинством сообщил санитар. - Работаю в этом удивительном месте уже двадцать лет. Кто получше меня узнал, те зовут по-простому - сталкер Вася. Знакомо тебе это слово?
        - Знакомо, - насторожился Редкий. - Это, случайно, не означает, что вы можете, так сказать, в частном порядке провести человека… ну, куда ему обычно вход закрыт?
        - Сам я тут много невероятных местечек знаю, - уклончиво ответил сталкер Вася. - Иногда бывает приятно разделить впечатления с другом.
        - В обход браслета?
        - Что браслет? Тьфу, мелочь. - В доказательство своих слов сталкер буквально на мгновение запустил руку в карман комбинезона, вытащил ее обратно с полной горстью разноцветных браслетов и снова спрятал с такой скоростью, что Эдик заморгал глазом.
        - А куда водите? Ну какие тут места самые интересные?
        - У-у-у, - протянул маленький санитар и округлил блестящие сорочьи глаза. - Тут такое можно повидать, о чем в сказках не прочитаешь. Есть, к примеру, что-то типа зверинца, только звери там таких пород, каких в природе не бывает. Жуть несусветная. А есть оранжерея, где растения людей узнают, ветками им машут и раскланиваются. Это место я люблю, там одна славная березка растет, так и женился бы на ней. Есть кунсткамера со всякими экспериментальными существами, которые, на их же счастье, живыми недолго протянули. Или еще кинозал, куда профессора ходят смотреть, как у коллег опыты проходят. Много тут чего имеется.
        Сталкер интригующе замолчал. Эдик лихорадочно обдумывал, не задать ли ему вопрос про проект «Первенцы».
        - А ты на воле чем занимаешься? - вроде как равнодушно поинтересовался Василий.
        Редкий уже открыл рот, чтобы сказать, что он юрист, но вовремя захлопнул его вновь. Если он правильно понял, местный санитар ищет дружеских связей с сильными мира сего, какой-то там юрист ему неособо интересен. Ему и деньги едва ли интересны, живет тут при полном коммунизме.
        - Да ничем особо, - уронил равнодушно.
        - Мажор, что ли?
        - Вырос уже из возраста мажора. Помогаю отцу в делах.
        Сталкер Вася неопределенно кивнул, занялся шурупами и вроде как потерял к собеседнику интерес.
        - Так что насчет экскурсии? - подождав немного, спросил Эдик.
        - Сперва нам сойтись поближе нужно, - через плечо буркнул Василий. Даже по его спине было понятно, что разговор завершен.
        Озадаченный Редкий пошел прочь, не понимая толком, добился он чего-то этим вечером или все было зря, а намеки санитара - обычный треп и разводилово.
        Глава 6
        Объявление в газете
        В этот день в гимназии пятерка ребят не собиралась вместе каждую перемену. Таня отчаянно скучала и не знала, чем заняться между уроками. Да еще Паша Майский постоянно вился рядом, а Даша Зимина испепеляла взглядом. После занятий в раздевалке к ней подскочил Маго - у остальных еще продолжались уроки.
        - Эй, погуляем с Абреком?
        - Давай, - обрадовалась девочка. Если бы не Маго, Пашка точно увязался бы ее провожать, вон, зыркает злобно на пятиклассника. - Только на этот раз поднимешься в квартиру вместе со мной. Заодно и чаю попьем.
        - Ага, есть правда охота, - закивал Маго. - Со вчерашнего дня, как говорит моя бабуля, жор напал. Слушай, а у тебя тоже так после той мелодии? Я как ее услышу, - два раза это было, - и будто марафон пробежал, весь пустой изнутри.
        - Мне после нее очень тревожно, - подумав, тихим голосом призналась Таня. - А аппетит, наоборот, исчезает. Но это хорошо, я же на диете.
        До дома пошли пешком, Милич по пути все поглядывала на юного друга. Наконец Маго это заметил, энергично протер лицо сначала правым, потом левым рукавом куртки.
        - У меня грязь на фейсе, что ли?
        - Нет, с лицом все в порядке, - ответила девочка. - Но ты какой-то не такой с того дня, как тебя увезли те люди на машине. Расскажи все-таки, что они от тебя хотели?
        - Да я говорил уже: ничего не хотели! - волчком закрутился на месте Угушев. - Это все отец. Ну, как бы отец. Прикинь, он мне предложил самому убираться куда-нибудь в детдом, и тогда он вернется обратно в семью. А я сказал, пусть он маме и бабуле это предложит, а как они скажут, так я и сделаю. Не веришь, да? - поймал он скептический взгляд Тани.
        - Не-а, не верю. И никто из наших не верит, просто не хотят тебя ставить в неловкое положение. Эх, Маго, а кто призывал, чтобы никаких тайн между нами?
        Мальчик покраснел и часто задышал, Таня тотчас же пожалела о своих словах.
        - Ой, прости. У тебя есть причина не говорить правду, верно?
        - Верно, - в сторону тихим голосом признался Маго.
        - И мне ты тоже не можешь сказать?
        Угушев задумался и уже через секунду принял решение: а почему бы и нет? У Тани - отличная семья, вряд ли ей сорвет башку от известия, что у некоторых из них есть родители, возможно, братья или сестры. К тому же родители весьма сомнительные, просто доноры генетического материала, не более того.
        - Ладно, Таньк, - сказал он. - Но только тебе. Я против тайн в нашей пятерке, но тут особый случай, понимаешь? И давай остановимся.
        - На ходу не можешь?
        - Я-то могу. А вот ты вечно спотыкаешься, когда волнуешься.
        - Верно, - вздохнула девочка.
        Они сели на скамейку на пустой автобусной остановке, и Магомет кратко изложил Тане историю своего похищения, рассказал про девочку в огромном доме и мальчишку на фотографии. Милич слушала, слегка приоткрыв рот от изумления. Когда история подошла к концу, она еще обдумывала несколько минут сказанное, потом огорченно покачала головой.
        - Не нравится мне это, если честно. Маго, давай ты еще разок хорошенько подумаешь, потому что я предлагаю рассказать это всем. Просто не понимаю, зачем скрывать от ребят такие важные сведения! Но вот за кого я рада, так это за Вику. Вот бы найти ту, вторую, Викторию в соцсетях!
        - Это еще зачем? - не понял Угушев.
        - Ну как? Ты вдумайся, десять лет назад двух девочек считали просто похожими: слишком в разных условиях они росли. Но кто-то поспешил похитить одну из сестер, потому что знал, что скоро тайное станет очевидным. Теперь уже ясно, что они - близнецы. Нашей Вике трудно живется, ее родители думают, что потеряли настоящую дочь, потому что пожалели и взяли в дом какую-то подозрительную девчонку. А на самом деле Вика - такая же их дочь, как та, вторая. Если подсунуть им фотку, то они это поняли бы и перестали бы относиться к ней как к какому-то подменышу!
        - Вот это да! - Маго с чувством саданул себе кулаком по лбу. - Как я сам не просек? Нужно мне снова съездить туда и ее сфотографировать!
        - Ты разве сможешь отыскать то место?
        - А почему нет? - от всей души изумился Угушев. - Глаза они мне не догадались завязать, а зрительная память у меня ого-го какая!
        - Не надо, не езди! - взмолилась Таня, испуганная и огорченная тем, что сама невольно подкинула другу идею новой авантюры. - Еще попадешь в беду. А потом, как Фоминым доказать, что это их дочь, если они близнецы? Сейчас в фотошопе что угодно можно сделать.
        - Ну, у той Виктории прическа другая и одежда. Но это все ерунда, конечно… А еще родинка вот здесь! - Маго потыкал пальцем себе куда-то повыше рта.
        - Вот это важная деталь, - согласилась Милич, щеки ее запылали. - Вика же не помнит сестру, фотографии родители прячут. Значит, родинка для них могла бы стать стопудовым доказательством. Но все равно, Маго, даже не думай рвануть туда снова! Обещаешь?
        - Еще чего, - буркнул мальчик.
        Он сорвался со скамейки и зашагал в сторону Таниного дома в надежде, что, пока девочка будет догонять его и стараться не пыхтеть, авось и забудет потребовать обещания.
        Стоило отворить входную дверь, как Абрек вылетел в прихожую. Он лапами и головой пытался выдавить ребят обратно на площадку, подскакивал и поскуливал, всем видом показывая, что ему срочно, прямо сейчас необходимо на прогулку. И Таня уже собиралась сказать Маго, что с обедом придется чуть повременить, не мучить же пса, но тут со стороны кухни пришел на шум Володя и сказал:
        - Не очень-то ведитесь на его фокусы. Мы вернулись с улицы десять минут назад.
        Он ушел в свою комнату, чуть горбясь. Таня проводила брата огорченным взглядом: последнее время он был сам не свой. Перестал дурачиться с ней, все больше времени проводил один в комнате. Она знала причину: брат с первого взгляда и, предположительно, навсегда влюбился в красавицу Злату. Но из-за совсем незначительной разницы в возрасте он уже считается взрослым, а она - еще несовершеннолетняя. По этой или другой причине, но Вовка не делает попыток сблизиться с девушкой и ни с кем даже не обсуждает свое чувство.
        Таня старалась помочь как могла. И на своей странице ВКонтакте выкладывала фотки с их совместных прогулок, главным образом те, на которых Златка была на первом плане. И заговаривала о ней будто невзначай, когда брат был рядом. Рассказывала, как у подруги дела, ненавязчиво давала понять, что сердце Златы свободно, а с Платоном они просто отличные друзья. Владимир упрямо отмалчивался.
        Разоблаченный Абрек пристыженно рухнул на спину, но оживился, сообразив, что ребята идут на кухню, и у холодильника оказался первым. Он, похоже, до сих пор не решил, что любит больше: гулять или есть. Так что Таня и Маго спокойно попили чаю с бутербродами и оладьями и еще раз обсудили все последние события. Потом девочка спохватилась:
        - Темнеет уже. Пошли, мы с Абреком проводим тебя до дома.
        Абрек судорожно заглотил последнюю оладушку и ринулся в прихожую.
        Когда вышли на улицу, оказалось, что к ранним сумеркам добавилась еще и сочащаяся с неба морось. Они задержались на пороге под козырьком, Таня не давала захлопнуться двери в парадное, прикидывая, не вернуться ли за зонтом. Рядом с ними у фигурной решетки, ограждающей с двух сторон входную дверь, стоял, сильно горбясь и втянув голову в плечи, какой-то подросток лет шестнадцати - наверное, прятался от дождя. Кожа на его щеках и лбу была такой воспаленной, что казалось, будто он размазал по длинному костлявому лицу какую-то ягоду.
        Но дождик вроде шел на убыль, у подъезда расплылась огромная лужа, в которой Абрек с интересом изучал собственное изображение. Маго первым перемахнул на другую сторону и теперь с дорожки призывно махал подруге рукой. Таня прыгать не решилась. Она соображала, как обойти лужу, когда сильный удар в спину швырнул ее плашмя прямо в воду. К счастью, она сумела удержаться на вытянутых руках и одном колене, выскочила на сухое место, брезгливо отряхиваясь. Джинсы намокли до колен, в ботинках смачно хлюпала вода, даже кончики волос успели соприкоснуться с лужей и теперь противно липли к шее.
        Но некогда было приводить себя в порядок: у подъезда бушевала отчаянная драка. Маго висел у подростка на шее и колошматил его ногами по подколенкам, пытаясь завалить, Абрек с утробным воем терзал брючину незнакомца, возможно, вместе с кожей. Тот отбивался молча и как-то вяло.
        - Стойте! Прекратите это! - завопила Таня, прямо по воде бросаясь назад. - Абрек, ко мне! Маго, фу! Ой, то есть пусти его!
        Мало-помалу ей удалось остановить схватку, подтянув к себе за ошейник пса и за ворот куртки - друга, оторвав обоих от жертвы. Освобожденный парень и не думал убегать, тяжело дышал и смотрел на Таню в упор, не мигая.
        - Зачем ты это сделал? - спросила она.
        - Прости меня, - произнес он сильно в нос.
        - Простить? Так ты ради этого меня толкнул? - ахнула Милич. - Ты из нашей гимназии?
        - Нет, я из третьей школы, - после паузы угрюмо отозвался прыщавый тип.
        - Тогда откуда ты знаешь… в смысле, почему ты решил просить у меня прощение?
        Ответ парня доконал ее окончательно.
        - Так все знают. - Он слегка пожал узкими плечами. - Во всех городских группах написано. Ну в тех, где объявы всякие.
        - Написано - что?! - шепотом спросила Таня.
        Маго и Абрек синхронно зарычали.
        - Ну, типа есть в городе такая девчонка. Если ее обидеть, а потом попросить прощения, то тебя сутки все будут носить на руках и подарками заваливать. Указана школа, адрес, и даже фотка твоя есть. Я сперва думал, что это такой прикол, но потом решил попробовать.
        Таня глухо застонала от ощущения близости катастрофы.
        - Не думай, я обычно девчонок не обижаю, - на одной ноте бормотал подросток. - Но у меня ситуация такая, во всем полный отстой. С девчонкой своей еще в августе разругался, а теперь учиться не могу, вообще ничего в голову не лезет. Учителя орут, дома напряги. Мне бы только один день нормальный, чтобы все исправить. А потом все иначе у меня пойдет. Я уже все продумал… так прощаешь?
        - Прощаю, - выдохнула девочка. - Иди уже.
        - За-ачем? - застонал Угушев и схватился за голову.
        Парень же со всех ног кинулся наутек, словно Таня могла забрать свое прощение обратно. Абрек, громко визжа от такой несправедливости, рвался за ним следом, так что какое-то время Тане и Маго пришлось изо всех сил упираться пятками в цемент, удерживая лохматую махину на месте.
        - Ну и за кем теперь нужно присматривать? - мрачно спросил Угушев, когда парня и след простыл, а пес переключил грозное внимание на кошку в окне первого этажа. - Беги живо переодеваться, я пока побуду с Абреком.
        - Не. - Милич бросила боязливый взгляд на лоджию своей квартиры. Там стоял Володя, распахнув фрамугу и перегнувшись через подоконник. Он пытался рассмотреть, что творится внизу, но мешали пляшущие на ветру кроны деревьев. - Брат дознание устроит. И вообще, пошли отсюда, пока он не спустился.
        Ухватив покрепче поводок, она почти бегом поспешила за угол дома, Маго - следом. Абрек в два прыжка обогнал ее и ощерил пасть, решив, что наконец началась погоня за обидчиком обожаемой хозяйки. И снова им стоило немалого труда затормозить его.
        - Думаю, я знаю, чья это работа, - выдохнула Таня, прислоняясь к стене дома и тяжело переводя дух.
        Больше всего ей хотелось скинуть отяжелевшие, громко чавкающие на каждом шагу ботинки, пусть даже пришлось бы топать по грязи босиком.
        - А то я не знаю, можно подумать! - заорал на весь квартал Маго. - И еще знаю, кого завтра ждет еще один сеанс страхотерапии.
        - Маго, нет! - выкрикнула девочка, замотав отчаянно головой. - Мы договорились же: никаких демонстраций наших…
        - А сама-то? - тут же подловил ее друг. - Простила этого дебила, а зачем? Он теперь всем расскажет, что сработало, и за тобой скоро толпы будут ходить.
        Таня снова негромко застонала, вообразив себе такую картину, ей тоненько подвыл Абрек.
        - Мне просто стало его очень жалко, он выглядел таким несчастным. Но ты прав, я глупо поступила. Надо было хоть попросить его, чтобы молчал, соврать, что иначе не сработает… хотя это уже ничего не изменит, если таких объявлений десятки.
        - Потребовать, чтобы убрали, может? Написать админам, что это нарушение прав человека, запрещено сливать личные данные! Судом пригрозить!
        - Маго, в большинстве групп бесплатные объявления никто не проверяет, они появляются сразу по факту размещения, - сокрушенным голосом произнесла девочка.
        - Но ты же скоро не сможешь из дома выйти!
        - Я это понимаю. Хуже всего, что у моих родителей уже на уровне рефлексов отработано: спасать меня любой ценой. Если они узнают, что происходит… да даже просто поймут, что я боюсь из квартиры выходить, то тут же затеют переезд в другой город. Меня вообще на время отошлют куда-нибудь к родственникам. Но я же не могу расстаться с вами! Мы только нашли друг друга!
        - Да им никто и не позволит тебя увезти, - тихо, словно сам до конца не веря своим словам, проговорил Маго. - Не для того нас всех собрали в этом городке.
        Милич, стремительно белея, охнула и прижала кулак к губам. Мальчик, потоптавшись рядом с самым сочувственным видом, тронул ее за рукав.
        - Ладно, пошли тогда к Златке, а я звоню Платону. Обсудим ситуацию, и ты хоть переоденешься наконец.

* * *
        Антон вернулся в свой дом в Загвоздке - и каким же холодным и бесприютным его нашел! Ветер исхитрился-таки распахнуть форточку и выдул из помещения все тепло, посрывал со стен фотографии ребят, смел со стола бумаги. Словно подал знак: все кончено, организация «Апофеты» прекратила свое существование.
        Кинебомба долго бродил по стылому помещению без мыслей и ощущений. Попытки подумать о чем-то или прибраться вызывали колотье в сердце и нечто вроде душевной тошноты. Все было действительно кончено, он остался один и без цели. Десять лет псу под хвост. Мучительнее всего было воспоминание о том, что утром Эдик и Элла попросту умолчали о связи между ребятами. А ведь знали, не могли не знать - Элка шпионила на создателей первенцев. Они не доверяли ему, списали его со счетов. Или попросту продались с потрохами тем, у кого перспективы, деньги, влияние, - блистательному Институту.
        Нужно было как-то отвлечься, иначе он не дотянул бы до рассвета, и Антон открыл папку с документами. Поверх первой же страницы под пленкой лежал перечень файлов, написанный почерком необыкновенно аккуратным и четким. Наверняка писал Давид - хозяин и почерк чем-то неуловимо походили друг на друга.
        1. Докладная записка учительницы старших классов директору школы города Барнса о ЧП на уроке.
        2. Вырезки из местных газет относительно взрыва в столовой школы.
        3. Статья о ночном происшествии в пабе «Красный лев».
        4. Подборка материалов по розыскным работам после школьного пешего похода, выписки из врачебных отчетов о состоянии выжившего ребенка.
        5. Интернет-дневник Орсона Брука, устроившего бойню в библиотеке. После случившегося его старшая сестра слила записи в публичный доступ, пытаясь если не оправдать брата, то хотя бы привлечь внимание к истинным причинам случившегося. Полицейские просекли и изъяли, но нам удалось скопировать.
        После последней фразы от руки был нарисован улыбающийся смайлик. Под первым рукописным листком обнаружился еще один. Тот же почерк, и всего несколько строчек, размашисто написанных на листе А4:
        1. Шарлотта (Чарли) Дуэйн, по документам 17 лет.
        2. Миа Годар, 12 лет.
        3. Колин Бойл, 14.
        4. Том Сандерс, 15.
        5. Марк Сигал, 16.
        Кинебомба прямо в верхней одежде присел к столу и принялся читать по порядку.
        Господин директор, первая половина урока алгебры прошла без всяких происшествий. Я проводила письменный опрос, класс после физических занятий на воздухе был взбудоражен, но минут через пять все занялись заданием, разговоры стихли. Я с кафедры наблюдала за порядком. На двадцатой минуте урока Энди Вирхом вдруг громко закричал, вскочил с места и тут же упал в проход, запнувшись о ножку стола. Встав на колени, он принялся ощупывать руками лицо и всю голову. Я немедленно послала одного из учеников за школьной медсестрой, приказав всем прочим оставаться на местах, а сама попыталась привести Энди в чувство. Он громко кричал, что ничего не видит и не слышит. Не скажу точно, но, по моему мнению, он потерял и чувство осязания, потому что руки его двигались хаотично, а на мои попытки поднять его или хотя бы успокоить он никак не реагировал.
        Скоро появилась школьная медсестра, которая на всякий случай отвезла мальчика в больницу. Но еще до медицинского вмешательства он начал приходить в себя. Из больницы родители забрали его домой. После уроков я заходила к ним, беседовала с Энди и его родителями. Мальчик не страдает аллергией, прежде никогда подобного с ним не случалось. Из необычного в тот день сумел вспомнить лишь то, что в школьном кафетерии случайно опрокинул свой поднос на учащегося Орсона Брука, но во время происшествия Брук находился на другом уроке…
        Дальше шла приписка рукой Давида: «Орсон Брук, напоминаю, - наш стрелок. Школьный изгой, поднос оказался на его голове уж точно не случайно».
        Антон посидел какое-то время, прикрыв веки. В голову почему-то лезли собственные школьные годы. Вот он изгоем не был, наоборот, подавал большие надежды. И чем все закончилось… да к черту! Не закончилось еще ничего!
        Он взял следующие два листа, скрепленные между собой. На первом была переснятая статья из английской газеты, на втором - ее перевод.
        ПОЖАР В ШКОЛЬНОЙ СТОЛОВОЙ
        Сегодня в обеденное время в школьном кафетерии взорвался паровой котел. Б?льшая часть детей тут же выбежали наружу, однако те, кто сидел в дальнем конце зала, за буфетной стойкой, оказались в ловушке, пламя в считаные секунды перекрыло им проход. Трех старшеклассниц, двух помощников на кухне и нескольких младших учеников вывел из пламени юный герой - шестнадцатилетний Марк Сигал. Никто не понимает, как это получилось, но те, кого он спас, не получили никаких ожогов. Однако на всякий случай все были доставлены в ближайшую больницу и отпущены по домам еще до вечера. Пятнадцатилетняя Энн Лин, одна из спасенных, утверждает, что, когда отважный Марк вел ее через пламя, она не ощущала страха или боли, напротив, ей было, как она выразилась, хорошо и весело на душе. Интересно, что скажут другие спасенные? Мы постараемся в ближайшее время опросить их и, конечно, опубликовать подробное интервью с самим мистером Сигалом.
        Следующие несколько вырезок по делу о пожаре Антон отложил - просмотрит, когда пойдет по второму кругу. Взял распечатку из другой газеты - в ней речь шла о крайне странном ночном происшествии, которое сам журналист окрестил случаем массового безумия.
        Вечером в субботу пятого сентября с отделением полиции связался хозяин паба «Красный лев». Он сообщил, что час назад уже весьма разгоряченная компания работников одного ближайшего офиса в количестве семи мужчин - из тех, кто никогда не пропускает пятничные вечера, - покинула его паб с целью немного проветриться. Далеко они не ушли - владелец паба слышал их воодушевленное и громкое пение со стороны ближайшего сквера и с минуты на минуту ждал их назад. В самом деле, очень скоро четверо из них снова появились в дверях, но не сели за стол, а промчались через зал, сметая все на своем пути, и забаррикадировались в подсобном помещении. Другие посетители обратили внимание, что вид у бегущих был совершенно безумный, они издавали крики, полные ужаса, один громко и на одной ноте визжал.
        Прибывшие на место полицейские до самого утра пытались выманить четверку из кладовки, при этом не навредив им, поскольку те грозили покончить с собой, если их не оставят в покое. При этом все четверо не переставали орать, периодически нападая друг на друга. Когда полицейские выломали дверь, один уже был мертв, а другой на их глазах ударил себя ножом в грудь.
        Между тем другие полицейские всю ночь отлавливали по городу оставшихся троих из той же злополучной компании. Те разбежались в разные стороны и никому не давали к себе приблизиться. По свидетельству очевидцев, они вели себя так, будто были до смерти напуганы. Одного спасти не удалось - он бросился под колеса автобуса. Другие пойманы, и, по неточным данным, все четверо уцелевших сейчас находятся в лечебнице соответствующего профиля. Причины их странного поведения выясняются, к хозяину паба и его продукции у полицейских претензий нет, поскольку больше никто из посетителей не пострадал. Этот уважаемый сэр связался с нашей газетой и настоятельно попросил напомнить всем жителям Барнса о прекрасной репутации его паба, одного из лучших не только в нашем городке, но и в Лондоне.
        Следующая подборка материалов, скрепленная степлером, оказалась самой увесистой. Кинебомба проверил даты - речь шла о событии, случившемся уже после пожара в школьном кафетерии, в самом конце сентября. «ТРАГЕДИЯ НА ОСТРОВЕ» - гласил очередной газетный заголовок.
        Однако тут Антона отвлек телефонный звонок. Звонил Платон Воронцов. После короткого разговора с ним Кинебомба разволновался и даже сделал пару кругов вокруг своего квартала, не обращая внимания на сырость.

* * *
        К приходу ребят все было готово: Злата разложила на спальном диване Эллы некоторые предметы из ее гардероба, предварительно созвонившись с хозяйкой и спросив разрешения. Конечно, она выбрала самые безразмерные свитера и штаны, но, когда Таня в махровом халате после душа вышла в комнату, ее немедленно бросило в жар: а вдруг ничего не налезет, вот будет позор! Ведь ее собственная одежда уже вращалась в стиральной машинке.
        Злата деликатно испарилась, и Милич долго собиралась с духом, прежде чем взяться за джинсы. Но они, словно по волшебству, налезли быстро и без проблем, как и футболка, и свитер. Осторожно и недоверчиво девочка подошла к зеркалу над комодом, повертелась, изучая себя со всех сторон, и обнаружила, что уже не выглядит такой безобразно толстой, как пару недель назад. Даже поверить было трудно!
        Но ее уже звали с кухни. Платон сварил кофе с корицей, а Злата соорудила горячие бутерброды и два салата - из овощей и из фруктов. Готовилось это для Тани, но перекусить перед важным разговором не отказался никто. Абрек, само собой, уже занял стратегическую позицию у стола и провожал взглядом каждый отправляемый в рот кусок. Маго, примчавшийся на кухню по первому зову, - он с городского телефона в прихожей предупреждал бабулю, что задержится у друзей, - удивился и даже споткнулся на ходу, обнаружив там Вику Фомину.
        Девочка в пушистом свитере сидела на табурете, поджав коленки к подбородку. Она казалась очень бледной, возможно, даже заплаканной.
        - Тебе ребята позвонили? - спросил Маго. - Я и сам хотел, но потом подумал, что ты же с мамой…
        - Маму забрали в больницу, - тусклым голосом сообщила Вика. - Ее состояние ухудшилось, пришлось вызвать скорую. А фельдшер категорически сказал, что ей нужно быть под присмотром врачей в реанимации. Что мы могли возразить? Теперь отец с ума сходит, не знает, правильно ли поступил, ну, что вызвал врачей. Ведь со мной она хотя бы не могла… в общем, отправил меня проветриться, а я сразу прибежала сюда.
        - Под домом нас дожидалась, - мягко вставил проходящий мимо Платон, ласково коснувшись плеча девочки.
        Она так и вспыхнула.
        - Почему ей стало хуже, ведь бандероль-то пришла? - спросил не на шутку взволнованный Угушев.
        - Да, пришла, мама была счастлива, даже смеялась - я уж и не помню, когда слышала ее смех. А потом начался спад, ну, переволновалась, понимаешь?
        - Ага, понимаю. - Маго быстро огляделся: Платон разливал кофе по керамическим чашкам, белым с черным узором вроде птичьих следов, Таня помогала Злате расставлять тарелки. Придвинулся поближе. - Слушай, Вик, а что, если бы твоя мать точно знала, что ее настоящая дочь жива? Ну, картинки, артики, - что там вам присылают, - это ведь не доказательство, верно?
        Вика подавленно кивнула:
        - Верно. Я и сама…
        - А если есть настоящее, железобетонное доказательство? Ей от него хуже стало бы или лучше?
        Девочка нервно сглотнула, поморгала изумленно, но потом решила, что вопрос гипотетический. Ответила тихим голосом, в котором плескалась тоска:
        - Она была бы очень счастлива. А насчет состояния трудно сказать, бывает ведь, что люди умирают и от радости. Но, если постепенно подготовить, возможно, у нее появились бы силы побороть болезнь. Я слышала, однажды один врач сказал, что она не старается. А не старается, потому что стимула нет…
        - Ну так, я все понял, - покивал Маго и, приняв позу мыслителя, уперся глазами в пол.
        Только Абрек теперь мог видеть выражение крайней решимости на его лице, но пса волновали только ароматные бутерброды.
        Грея руки о чашку, исходящую паром, Таня вполне спокойно рассказала о том, что случилось всего-то за два часа после окончания уроков.
        - Остановить эти объявления мы не можем, на бесплатных ресурсах они могут хоть каждый час выходить, - выслушав ее, проговорил Платон. - Значит, Танюш, придется с тебя глаз не спускать, а то ведь запросто могут камнем пульнуть или еще чего похуже.
        - Я об этом пока даже не думаю, - созналась девочка. - Пуляют - пусть. Но мне до смерти страшно, что дойдет до родителей. Они моментально захотят меня как-то изолировать, увезти, отправить к родственникам подальше от этого городка. А ведь нас тут собрали для какой-то цели. И… вы же понимаете… - Продолжать она не могла, перехватило дыхание, полились слезы.
        Злата и Вика бросились обнимать и утешать подругу, а Воронцов сказал подчеркнуто спокойным голосом:
        - Значит, будем делать все возможное, чтобы они не узнали. Нам с Маго придется превратиться в твои тени, провожать тебя до гимназии и обратно. Хуже всего, что в объявлениях есть твой домашний адрес и отчаявшийся бедолага вроде сегодняшнего парнишки может и домой заявиться. Я, конечно, предупрежу Антона Петровича - может, он согласится приглядывать за домом. А что ты скажешь, Тань, если мы посвятим в происходящее твоего брата?
        - Володю? - ахнула Милич и уронила бутерброд. Но он не успел коснуться колен - Абрек не дремал. - Ой, я даже не знаю. Вовка очень хороший брат… да что я такое говорю, он самый лучший брат на всем свете. Но если он хотя бы заподозрит, что существует реальный риск для меня, то, скорее всего, расскажет родителям.
        - А если я с ним поговорю? - тихонько спросила Злата и, слегка порозовев, отвернулась к окну.
        - Ради тебя он на что угодно согласится. - Таня даже не заметила от расстройства, как сдала брата с потрохами, выложив его сердечную тайну. - Вот только мной рисковать все равно не станет.
        На минуту повисла тишина.
        - Но другого выхода у нас нет, - сказал Платон. - Нам нужно просто встретиться с ним и все рассказать. Пригласить Антона Петровича, чтобы твой брат не принял нас за группу спятивших подростков. Главное, чтобы он понял: некто неведомый не позволит, чтобы тебя увезли из города. К тому же в опасности окажутся жизни ваших родителей и его самого.
        Повисла минута тревожной тишины, даже Маго из солидарности перестал жевать и обвел любопытными глазами беспокойные лица старших товарищей. Вообще-то у него тоже имелся свой план, и, согласно этому плану, Дашке Зиминой скоро станет не до объявлений. Маго собирался сделать все сам, но, чтобы немного успокоить ребят, кое-что можно было сказать:
        - А еще мы должны запустить антирекламу в сеть, - объявил он с набитым ртом. - Прогоним десяток ужастиков о том, что случилось с теми, кто обратился к Таньке. Парня сегодняшнего беру на себя, я номер его школы запомнил. Он у нас будет главным свидетелем, почему нельзя кое у кого просить прощения. Такую историю на видео расскажет - народ заснуть после этого не сможет.
        - Маго! - предупреждающе произнесла Злата.
        - Что «Маго», что «Маго»?! Я это и без камешков спокойно проверну! Это легкотня. Мы ему помогли, будь добр - ответочку. Только, Таньк, на случай его несговорчивости Абрека с собой возьму, лады?
        Милич громко и жалобно вздохнула в ответ.
        - Ладно, - постаралась разрядить атмосферу Злата. - Нам еще нужен предлог, чтобы пригласить Володю сюда. Ну в том смысле предлог, чтобы он не начал дергаться раньше времени. Думаю, можно сказать, что я завтра отмечаю день рождения, накрыть стол. Я после школы все сделаю.
        - А на самом деле когда? - встрепенулся Маго.
        - По документам в самом деле скоро, в середине октября, так что это не обман. А вообще не знаю.
        - Как и все мы, - сказала Вика.
        - Есть идея! - тут же загорелся, слетел с табурета Угушев. - Давайте выберем день, единый для всех нас, понимаете? День рождения нашей пятерки. Завтра - ладно, для дела, все равно за разговорами будет не до веселья. А потом как-нибудь решим.
        - По какому принципу будем выбирать? - серьезным тоном, без всякой насмешки спросил Воронцов.
        - Ну, обмозговать нужно. Можно взять даты из документов и как-то с ними поиграть, среднее арифметическое, к примеру…
        - Может, лучше в конце августа, в ту неделю, когда нас всех нашли? - предложила Таня и вроде даже ожила немного, вышла из ступора.
        - Отличная идея, молодец, Танька! - завопил воодушевленный Магомет. - Можно все пять дней праздновать! Платон, поддержи!
        Похоже, мысли Воронцова витали где-то очень далеко, но радостный вопль друга он услышал и улыбнулся как-то невесело:
        - Идея-то хороша, но сейчас ты сообразишь, что в этом году время мы уже упустили, и теперь целый год ждать.
        - Что такое год? - передернул плечами Угушев. - Он быстро пролетит. Мы же никогда теперь не расстанемся, верно? Даже когда вырастем, будем держаться друг за дружку, как братья и сестры, так?
        - Конечно, не расстанемся, - поспешил ответить Платон.
        Но голос его прозвучал странно, будто он чем-то подавился. Парень неловко вскочил и поспешил отойти к окну, распахнул форточку. Вика и Таня обменялись тревожными взглядами, а Злата сказала нарочито веселым голосом:
        - А мы и в этом году отпразднуем, раз прежде не успели. Но только дождемся, когда Элла и Эдуард выйдут из больницы. Они ведь наши друзья, как же без них, верно?
        Глава 7
        Дневник убийцы
        Чтение распечаток Кинебомба продолжил позднее тем же вечером. Точнее, уже ночью. Сперва позвонил Редкому, вежливо осведомился, как у него и Эллы проходит лечение.
        Голос друга в трубке звучал как-то загадочно, но сам он ничего не рассказывал, и Антон знал: выспрашивать смысла не имеет. Собственно, лишь один вопрос по-настоящему волновал его: знают ли ребята о поразительной связи между первенцами? И если да, то почему не сказали ему? Забыли, не сочли нужным, не доверяют?
        Он и так и этак приближался к теме, кидал намеки. Признания не прозвучало, Антон говорил все суше, от предложения перекинуться парой слов с Эллой отказался таким раздраженным и брюзгливым тоном, что Редкий, кажется, всерьез обиделся. Простились холодно.
        Кинебомба схватился за бумаги, стараясь не допускать в голову мысли о том, что у него, похоже, больше нет в мире ни единого друга.
        ТРАГЕДИЯ В ЗАПОВЕДНИКЕ
        Что-то неладное творится в Барнсской государственной школе. Две недели назад мы уже писали о взрыве и последующем пожаре в школьном кафетерии, но только тогда обошлось без жертв. Мы с удовольствием рассказали о юном герое, который не растерялся и спас своих товарищей. Но вот еще одна история, и пока что с открытым финалом.
        На последние выходные сентября для учеников все той же школы был намечен традиционный выезд в национальный заповедник. В поход пригласили учащихся средней школы, но только тех, кто удачно начал год, - выезд считался поощрительным. В результате в нем приняли участие двадцать пять учеников, а в качестве сопровождающих - два учителя, стажер и четверо родителей. Участники похода прошли по экотропе, поучаствовали в спортивном марафоне и осмотрели заповедник, а потом разбили палаточный лагерь на довольно большом острове.
        Ночь прошла спокойно, но на рассвете недосчитались трех учеников: двух девочек и мальчика. Никто не заметил, когда они покинули свои палатки. Несколько ребят говорили, что слышали ночью какой-то странный шум со стороны леса, крики и громкий птичий клекот, но побоялись выглянуть наружу, а звуки быстро прекратились.
        Поначалу детей искали своими силами, думая, что они просто заплутали в темноте. Но после того как в лесу были обнаружены их смартфоны и некоторые предметы одежды, поставили в известность полицию. Поиск пропавших продолжался на земле и с неба непрерывно несколько суток. На следующую ночь с помощью тепловизора обнаружили одного из детей. Это был мальчик, Сид Мартинес, он лежал на кочке в заболоченной части леса в полутора километрах от лагеря. Бедняга был раздет до белья, с явными признаками переохлаждения, и не подавал признаков жизни. В больнице он пришел в сознание, однако рассказать о случившемся пока не в силах.
        Девочек отыскать до сих пор не удалось. Поскольку недосчитались одной лодки, можно предположить, что они в ту злополучную ночь покинули остров. Поиски продолжаются, работают в том числе и водолазы. Полицией задержан и опрашивается стажер, который вечером ругался с подружками из-за их упорного нежелания отправляться в палатку. Также под подозрением оказались двое парней из старших классов, их видели поздно вечером в компании троих пострадавших.
        Никаких комментариев к статье Давид не написал, и Антон предположил, что еще услышит о странном событии из других источников. Отчеты о здоровье пострадавшего мальчика, статьи с разными версиями исчезновения девочек, вплоть до похищения инопланетянами, Кинебомба просмотрел по диагонали, уже понимая, что ни слова истины он из них не извлечет. Затем взялся за то, что в описи фигурировало как «Интернет-дневник Орсона Брука, стрелка». Записи в нем были датированы.

13 сентября
        Уже почти утро, а я даже не ложился. Только что, разом и не перечитывая, удалил все свои записи за последние три года. К тому, что я там калякал, больше не будет возврата! Я больше не нытик и слабак, каким был, - эта жалкая личина сброшена мною навсегда. Сегодня я испытал, что значит быть хозяином своей судьбы, - а заодно и судеб других людей, - и теперь все будет иначе, я точно знаю!
        Но все по порядку. Вчерашний день поначалу был хуже некуда. Чертов выпендрежник Энди Вирхом привязался ко мне после физкультуры, вопил, как придурок, что я задел и испачкал его шкафчик. Я не стал спорить и протер дверь рукавом, но Энди все равно орал, что я недостаточно быстро это сделал, а потом в столовой на большой перемене сделал вид, что случайно опрокинул на меня поднос, а там были макароны с подливой, фруктовая нарезка, йогурт - специально подбирал, сволочь, все самое жидкое. Я вскочил и хотел сразу уйти из школы, но это осложнило бы еще больше мои отношения с учительницей английского, которая ждала от меня реферат. Поэтому я просто стянул с себя испоганенный пиджак и швырнул под стол под мерзкие смешки окружающих.
        Удивительное дело, но один парень - имени не знаю, он из новеньких - посмотрел на Энди очень сердито и обозвал его свиньей, хотя до него даже капли не могли долететь, я прикинул. Я сделал вид, что не услышал, но это меня разволновало и даже тронуло, пожалуй. Я долго не мог успокоиться, а потом на перемене узнал эту потрясающую новость! Все только и говорили о том, что Вирхома увезли в больницу. Те, кто был с ним на уроке, рассказывали взахлеб, как он ползал по полу и орал, что ничего не видит и не слышит, как рыдал и звал мамочку. Боже, я был готов слушать это снова и снова, даже тайком записал несколько вариантов рассказа на мобильник. Как жаль, что никто не догадался заснять эту восхитительную сцену! Все строили самые фантастические предположения, и никто, никто не вспомнил, как он поступил со мной за несколько минут до происшествия! А ведь это так очевидно: зло должно быть наказано, желательно сразу и по факту. Я уже почти перестал верить, что такое бывает, но вот же, случилось! Я едва сдерживался, чтобы не заорать от счастья или не начать прыгать до потолка!
        В общем, я до ночи был в прекрасном настроении, все прослушивал свои записи. И в школу сегодня ехал с удовольствием, чего давно не бывало, даже с отцом по пути вполне нормально пообщался. Первым был урок физики, и я сразу увидел бедняжку Энди, хотя не ожидал - думал, его долго продержат в больнице, обследовать будут, и все дела. Впервые в жизни я был искренне рад видеть его! Бедолага прятался за учебником, небось молился, чтобы не задавали вопросов насчет вчерашнего. Наверняка уже и врезать кому-то успел, так что никто к нему не лез. Но я-то умнее поступил. Дождался момента, когда мистер Дженикс уже вошел в класс, прошел мимо парты Вирхома и сказал вроде негромко, но так, чтобы все слышали:
        «В следующий раз не удержишь свой поднос, пеняй на себя. Ко всему прочему еще и обделаешься у всех на виду».
        Он взревел, как медведь, и хотел броситься на меня, но учитель враз его угомонил. А потом весь урок ребята, особенно девочки, оглядывались и таращились на меня, словно пытались осознать, что я имел в виду. И кстати, этот дуболом к концу урока обо мне как будто забыл, первым ломанулся из класса. Наверняка тоже успел кое-что обдумать.
        От спортивных занятий у меня освобождение, и я думал пересидеть это время в столовой, как всегда. А там сразу увидел Шарлотту - она на класс старше меня, а в этот день помогала прибирать со столов. Первым моим желанием было уйти, хотя эта дылда ничего плохого мне не сделала. Напротив, неделю назад мы случайно столкнулись на стоянке у школы, оба ждали, когда за нами приедут. У меня выдался непростой денек, и я был зол как черт. А тут еще она полезла ко мне с дурацкими разговорами, даже совет какой-то дала. Никогда такие вещи не прощал - незачем лезть мне под кожу. Я тут же занес ее в список своих врагов, а там, ха-ха, и так уже вся школа.
        Не понимаю, что на меня нашло, но я вдруг подошел к ней и пересказал вчерашнюю историю. Эта дура вытаращила свои круглые выпуклые глазищи и тихо спросила:
        «Думаешь, с ним такое случилось, потому что ты разозлился на него?»
        Честно, такого я не думал, я ж не дурак. Вот насчет некой высшей справедливости - да, размышлял. Но на всякий случай загадочно ухмыльнулся. Дылда тут же стала задавать вопросы, странные такие: что-то там про семью, не приемный ли я, случалось ли подобное прежде. Я на всякий случай отвечал уклончиво, смотрел на нее со значением, типа не обо всем же вот так с ходу рассказывать. И тут эта девка вдруг взяла и пригласила меня в гости!
        Ого! Ого-го! Я прям обалдел, потому что решил, что она запала на меня. А я еще даже не понял, хотел бы с ней чего… ну, я ж парень разборчивый. Но тут она добавила, что будут еще двое из школы: какой-то Том Сандерс и Миа Годар.
        Миа! Эта новенькая малышка, от которой без ума все парни! Точеная фигурка, просто куколка ожившая. Плюс копна пепельных волос и французский прононс. Насчет Тома я ничего не знал, вроде он тоже только с этого года, да и наплевать, лишь бы не оказался парнем Мии. Я тут же согласился прийти и весь остаток дня ходил чумной от счастья. Я даже представить не мог, что жизнь способна вот так враз перемениться!!!

* * *
        Прочитав два листа распечаток на одном дыхании, Антон заметил, что на свободном месте в конце второго листа Давид вписал примечание: «Тут налицо типичная путаница. К этому времени трое подростков из пяти уже поняли, что их что-то связывает. Даже смекнули, какие пункты общие: приемные семьи и экстраординарные способности. Энди стало плохо на уроке, потому что его поступок рассердил Колина Бойла, находившегося в столовой во время инцидента с подносом. Колин прикрикнул на Энди, хотя вообще-то был парнем добрым и бесконфликтным, из себя выходил крайне редко. Так что, возможно, это произошло с ним в первый раз. Орсон же приписал все себе, а Шарлотта подумала, что этот бедолага может быть одним из них, и пригласила его на встречу».
        Кинебомба отбросил бумаги. Ему вдруг сделалось так тошно, что пришлось выбежать из дома и жадно глотать студеный ночной воздух. Нелегко читать о надеждах и радостях тех, кто уже давно и безнадежно мертв.

* * *
        - Явилась наконец! - приветствовал Таню на следующий день в школьном вестибюле отлипший от стены Майский.
        Она уставилась на него в полной прострации.
        Вчера ей удалось отбиться от вопросов родителей, почему она явилась домой в чужой одежде, а своя, выстиранная, лежала в пакете. Таня рассказала, что гуляла с друзьями в парке, кормила уток, случайно поскользнулась на берегу и оказалась ногами в озере. Абрек тут же приступил к спасательной операции, после чего она уже была мокрой по уши. Володя, по счастью, промолчал насчет того, во сколько сестра ушла на прогулку, иначе бы точно попало: парк после наступления сумерек был под запретом. А так мама поахала и на всякий случай сунула ей градусник.
        А еще через десять минут Володе позвонила Злата и пригласила на день рождения. Брат весь побагровел и заговорил вдруг почему-то басом. Потом рванул в свою комнату, даже пес за ним не поспел, и полночи ходил по своей комнате, перебирал вещи в шкафу, - Таня слышала через стенку. Из-за этого она заснула лишь на рассвете и утром проспала. Разбудил ее звонок Платона с сообщением, что они с Маго уже дежурят у ее дома.
        Так что теперь она, отупевшая от недосыпа, голодная и очень сердитая ни на кого в отдельности, но на жизнь в целом, взирала на Пашу мутным взглядом. За ней наблюдали от раздевалки Платон и Маго, а больше никого не было - занятия уже начались. Девочка махнула рукой друзьям, давая понять, что тут опасности никакой, пусть идут в свои классы.
        - А тебя это почему волнует? - напустилась Таня на Пашу, отметив, что ребята остались на месте. - Ты чего не на уроке?
        - Тебя жду. - Парень пожал плечами, словно удивляясь ее недогадливости.
        - Это я как раз поняла! Но вот кто просил меня ждать?
        - Никто. Если бы я раньше знал об объявлениях в инете, я бы тебя у дома встретил. Но я узнал только что. Вижу, твои друзья уже в курсе и бдят.
        - А тебе об этом сама сочинительница рассказала? - спросил незаметно подобравшийся поближе Магомет.
        - Нет, в гимназии только о них и разговору. Кто еще про тебя не знал, те среагировали на название нашей школы и бросились наводить справки. Так теперь тут все бурлит, учителя едва народ по классам разогнали. И да, я тоже сообразил, кто это сделал. Хотел тебя обратно домой проводить, чтобы хоть пару дней переждать.
        - Очень предусмотрительно с твоей стороны, Павел, - не остался в стороне и Воронцов. - Но Тане нужно учиться, и прятаться от проблемы - не выход. Ты присматривай за ней на уроках, ладно? Чтобы никто не лез. А в остальное время мы уж сами.
        Майский покосился на старшеклассника как-то недобро, подергал плечами, но все же сказал:
        - Ладно, договорились. Давай, Милич, двигай, я на стреме!
        Вместе дошли до класса. К счастью, был английский, молодая учительница не злобствовала и сразу разрешила занять свои места. Но Паша и в классе не угомонился: показательно проводил Таню до парты, а потом вдруг взял и плюхнулся на соседний стул. Класс тут же взорвался смешками и подколками. Разбирая портфель, Таня скосила глаза на Дашу и содрогнулась от выражения холодной решимости на красивом, но словно окаменевшем лице.
        Если Воронцов, разобравшись с Таней, действительно отправился на занятия, то у Маго планы на текущий день был совсем иные. Он тоже почти не спал в эту ночь, но не от тревоги - такое чувство было ему неведомо, - а от сладостного предвкушения нового приключения, ну и подготовительной работы в интернете.
        Теперь все, что ему требовалось, - это перехватить классную, которая сегодня вела у них первый урок.
        - Угушев, опять опаздываешь, ты как будто по другому времени живешь, - сказала Наталья Ильинична, когда дверь приоткрылась на пару ладоней.
        Недовольный тон не мог скрыть симпатию к мальчику, такому живому, открытому, непохожему на других.
        У нее никогда не было подобных учеников. На уроках юный Магомет пребывал в одном из двух состояний: или слушал так, словно каждое слово впитывал, при этом привставал со стула и ложился грудью на парту, весь подавшись к учительскому столу, забывая моргать, да и дышать, кажется. В такие минуты Наталья Ильинична словно воспаряла, и слова лились сами собой. А иногда - и это никак не зависело от темы урока - Маго уходил в свои мысли, укладывался щекой на вытянутую вдоль стола руку, вздыхал, мог на весь класс засмеяться или зевнуть. И остальные ученики - она не раз замечала - неосознанно подражали ему, слушали хорошо или не слушали вовсе. И уж точно никто не позволял себе насмешек над мальчишкой.
        - Ну, входи уже!
        Маго печально округлил глаза, повертел головой и отпрянул от щели, пришлось ей самой выйти в школьный коридор.
        - Ты не заболел? - встревожилась учительница, заметив его бледность и ввалившиеся, еще больше потемневшие глаза. - Как твоя рука, кстати?
        - Рука нормально, - отвечал мальчик, едва сообразив, о чем речь. Про инцидент с собакой он давно и думать забыл. - А вы не можете отпустить меня на сегодня домой? Я, кажется, заболеваю, еще заразу в класс принесу.
        Наталья Ильинична вздохнула и машинально потрепала густые растрепанные вихры.
        - Вид у тебя в самом деле неважнецкий. Иди домой, отоспись, подлечись и завтра приходи на уроки бодрым… умеренно бодрым, - поторопилась добавить она, вспомнив, во что порой выливалась его бодрость. - Да, и про гимназическую форму тоже не забывай, договорились?
        - Ага, не забуду. - Маго отступил назад, хитро прищурился: - Но без записки, да? А вас предупредил, верно?
        - Верно, верно, иди уж.
        Все сложилось весьма удачно: мама и бабушка проходили диспансеризацию и в гимназии появляться не собирались. А даже если придут и каким-то образом узнают о его новом прогуле - ничего не поделаешь, дело есть дело.
        Такси он с шиком заказал почти к самым воротам школы. Водитель, унылый дядечка с усами, сперва сомневался, желал увидеть кого-то из старших, особенно когда узнал, что конечная точка их маршрута - элитный поселок под Питером. И далеко, и мальчишка в заношенных джинсах и куртяшке на вырост совсем не выглядел жителем того поселка. Но Угушев был напорист и все размахивал перед усатым лицом водителя измятой пачкой купюр. Пришлось уступить.
        Таксист свое дело знал, сразу свернул на объездную дорогу, которая хоть и петляла между деревнями и поселками, но, в отличие от трассы, не была особо загружена в утренние часы. Мальчик на заднем сиденье деловито шуршал бумагами: карты местности распечатал из интернета. Если бы те мордовороты, что увезли Маго от дома Милич, догадывались о прекрасной зрительной памяти и стопроцентной ориентации в пространстве пятиклассника, сообразили бы завязать ему глаза.
        Нужный особняк Угушев узнал еще издалека и издал торжествующий вопль, напугавший усатого таксиста. Тот, по пути воображавший себе всякие казусы и подставы, был рад уехать, дивясь про себя: оборвыш-то направился прямиком к воротам шикарного домины. Видать, не так прост, как кажется на глазок.
        Но в ворота Маго соваться, само собой, не стал, а обошел особняк по периметру, тщательно осматривая забор. Металлический, в два человеческих роста, но Угушев забрался бы по нему без проблем. Только камеры смущали, торчали повсюду, как перископы. После некоторых раздумий Маго все же вскарабкался наверх, повис, опираясь на забор лишь животом, и огляделся. Веранда была видна отсюда, но выглядела темной и опустевшей. В кабинете, где мальчик беседовал со странным типом, свет не горел.
        Это внушало надежду - как и то, что никто не примчался снимать его с забора. В глубине парка все так же возились рабочие, теперь видно было, что они возводят нечто вроде языческого храма из острых черных камней. Здание храма было заключено в леса, но в небо торчал черный остроконечный шпиль. А на самом его верху белела какая-то бесформенная штука, но что именно - не разглядеть.
        Решив, что с камерами можно не считаться, Маго пластично перетек через ограду, наугад скатился вниз. Попал в кусты, отвратительно ровно подстриженные, но он своим падением это дело немного подправил. Потом потихоньку начал приближаться к особняку. Прятался за деревьями, за причудливыми фонтанами. Видел охранников, курящих у ворот, и здоровенных псов в двух будках по обе стороны от входа, каждая размером с его комнату. Видно, по случаю присутствия рабочих в саду псы с мрачными мордами сидели на цепи, но воздух время от времени нюхали исправно.
        Угушев начал огибать особняк с левой стороны, держась подальше от псов и от рабочих. Благополучно свернув за угол, он вновь услышал уже знакомое, громкое, но не слишком уверенное бряцание по клавишам.
        Он по слуху определил, где музыка слышнее, вскарабкался по неровностям стены и удобно устроился в углублении арочного окна. Приложил руки и прижал нос к окну: на улице было светлее, внутри, казалось, царила мгла. Приноровившись, Маго разглядел просторную комнату, рояль цвета сливочного масла на постаменте и девочку, которая больше крутилась на стуле, чем играла. На ней было свободное белое платье, волосы были забраны в высокий хвост.
        Заметил он и несколько дорожных сумок с раздутыми боками, составленных у порога. В этот момент вошла девушка в кружевном переднике, решительно схватила в каждую руку по сумке и куда-то уволокла, у стены остались лишь два тубуса и прозрачные чехлы с одеждой. Девочка сопроводила происходящее каким-то коротким бравурным маршем.
        Вообще она в этот раз выглядела не такой надутой, даже веселой была - наверное, радовалась предстоящей поездке. В этом Маго ее понимал: он и сам мечтал о путешествиях, но нигде пока не бывал, кроме своего городка и Санкт-Петербурга. А еще он понимал, что другого шанса пообщаться с этой Викторией не будет, еще повезло, что не затянул с визитом сюда.
        Угушев осторожно извлек из кармана толстовки камеру, подарок родителей на последний день рождения. Мыльница, конечно, но все-таки лучше телефона - его он на всякий случай и вовсе отключил по пути сюда. Прикинул, удастся ли снять через окно. Едва ли, верхний свет не горел, Виктория довольствовалась лишь небольшим светильником возле инструмента - торчащие во все стороны рожки в виде цветочных головок. На фотографии получатся сплошные блики - и никакой девчонки, которая к тому же постоянно вертелась. Щелкнуть пару раз наудачу можно, но потом придется придумывать что-то еще.
        Пристраиваясь и так и сяк, Маго случайно задел объективом стекло, а девочка внутри как раз в этот момент крутанулась на стуле. Виктория замерла на пару секунд, потом соскользнула со стула и начала медленно приближаться к окну. Маго сто раз успел бы спрыгнуть вниз и спрятаться в кустах, но решил рискнуть - возможно, это и был его счастливый случай. Как бы ни повела себя юная хозяйка комнаты, а пару снимков сделать он успеет. Потом дело останется за малым: ноги унести и не дать никому отнять мыльницу. Угушев отпрянул в затемненную часть ниши, чтобы девчонке пришлось открыть окно, и взял камеру наизготовку.
        Глава 8
        Животный страх
        Девочка с полминуты стояла замерев в метре от подоконника. Постепенно лицо ее расслабилось, она почти повернулась, чтобы отойти на прежнее место.
        Маго вытянул руку, собираясь повторить стук, но тут Виктория сама шагнула вперед, встала на цыпочки и распахнула одну из рам. Видимо, решила немного подышать воздухом, потому что сразу подалась вперед и оперлась ладонями о наружную часть подоконника.
        И в этот момент она заметила Маго. Он сидел в нише, скрестив ноги, и улыбался ей со всем дружелюбием, на какое был способен, не забывая при этом щелкать затвором камеры.
        Смертельная бледность поползла от носа и губ девочки вверх, и всего за пару секунд ее лицо утратило объем и стало одномерным, словно небрежно набросанным несколькими штрихами на мелованной бумаге. Нижняя губа посинела и отвисла, взгляд остановился. Она не пыталась сдвинуться с места или закричать, просто смотрела на мальчика.
        - Эй, я не такой страшный, - возмутился Магомет. - Ты чего так реагируешь? Я не грабитель, смотри, я же младше тебя и на голову ниже.
        Если бы не изумление, никто и железными тисками не вырвал бы из него такие слова.
        Виктория все больше смахивала на соляной столб, и это начинало его всерьез тревожить.
        - Я это… с теми, которые беседку строят, - вспомнил он свой первоначальный план. - Отец мой там работает, а я - за компанию. У нас вода закончилась, а в дом неудобно соваться, вот и решил попросить. Эй, есть у тебя вода?
        Какое-то время девочка продолжала молча смотреть на него, потом на негнущихся ногах попятилась от окна, но раму не захлопнула. Это смахивало на приглашение. Маго очень осторожно, стараясь не пугать ее еще больше, переместился и спустил ноги на пол. Виктория все так же отступала от него в глубь комнаты, огромной, как сгоревший актовый зал в их гимназии, но кричать или бежать не пыталась.
        - И где вода?
        Руку она подняла так, будто та была парализована, указала в угол, где стоял большой письменный стол из светлого дерева. На столе среди разбросанных книг и тетрадей были ваза с фруктами, стакан, бутылка воды. Угушев подошел, взял бутылку, давая девчонке время прийти в себя. Все равно сейчас она совсем не походила на настоящую Вику, как он про себя называл Фомину. Та часто бывала грустной и расстроенной, но никогда не выглядела жалкой. Фотографировать девчонку в подобном виде не хотелось, да к тому же для новых фоток нужен был предлог, эффектом неожиданности уже не возьмешь.
        - Прости, что фотографировал, я вообще люблю поснимать, - сказал Маго. Поколебавшись, добавил: - А ты ужасно симпатичная, кстати.
        Виктория наконец проявила признаки жизни.
        - Мы уезжаем сегодня вечером, как только папа вернется, - заговорила ломким голосом. - Я не понимаю, я не думала… меня не предупредили…
        - Слушай, как тебя зовут? - для налаживания контакта спросил мальчик.
        - Ты скажи, - прошелестел странный ответ.
        Тут уж Маго удивился всерьез. Ну да, имя ее он знал, но ей-то откуда это известно?
        - Ладно, ты Вика, я в курсе. А я Маго, это коротко от Магомета.
        Виктория с поспешностью кивнула, задышала ровнее. Вот только в глазах теперь плескалась какая-то обреченность.
        - Вы куда уезжаете-то?
        - В Сан-Диего, конечно. Домой.
        - Слушай, Вик, тут такое дело, - решился Угушев. - Можно мне сделать пару твоих фоток? Очень нужно, правда.
        Девочка отшатнулась и снова растеряла все краски. Залепетала:
        - Ну как же так? После тех снимков, ты помнишь, мой отец ведь говорил с твоим. И твой сказал, что он… что ты больше не станешь… а ты…
        Тут у Маго щелкнуло и разом прояснилось в голове: да она же просто путает его с тем нахальным пацаном с фотки. Ничего удивительного, что они знакомы. Потому-то ее приемный отец и спрятал его тогда за ширмой.
        Девочка замолчала и стояла, опустив голову, едва дыша. Он понял, что она готова уступить, требуется всего лишь немного нажать. Похоже, она до жути боялась его близнеца, хотя это было странно - ему, как и Маго, всего одиннадцать. А история с фотографиями вообще дурно попахивала.
        Угушев вздохнул и сказал:
        - Слушай, ты кончай трястись, потому что я - не он. В смысле, не тот, с кем у тебя из-за фоток терки были. Мы просто с ним братья-близнецы, так вышло, хотя я этого типа только в компе видел. Отец твой показывал, кстати.
        Она снова кивнула, теперь в лице девочки появилось что-то тупое, безразличное. Понятно, не верит.
        - Эй, я не вру, - повысил голос Маго. - И могу на раз доказать. Гляди!
        Он рывком расстегнул куртку и стянул толстовку с левого плеча. С того самого плеча, где родимое пятно растекалось по руке и словно пыталось вскарабкаться вверх по шее. Пятна Маго не стеснялся, но и демонстрировать непонятной девчонке точно не стал бы без крайней необходимости.
        Она сперва заморгала, потом подошла ближе. Угушеву даже показалось, что сейчас девчонка послюнит палец и проверит пятно на подлинность. Но обошлось без этого.
        - Не понимаю, - быстро и часто хлопая ресницами, прошептала Виктория. - У него ведь нет братьев, я точно знаю.
        - Хорошо с ним знакома?
        - С детства.
        - А чего так испугалась тогда?
        Девочка прерывисто вздохнула, помотала головой, словно отгоняя кошмар.
        - Просто не ожидала. Мы собирались уехать до приезда их семьи. Это их дом, мой папа работает на его отца. Мы могли бы еще задержаться, дом большой, но папа мне пообещал. Сказал, что мы не встретимся в этот раз, а тут вдруг…
        Вместе с цветом на ее лицо возвращалось высокомерное выражение, и Маго заторопился:
        - Так я сфоткаю? Ты сядь к роялю, я быстро.
        - С чего вдруг я тебе позволю? - недобро прищурилась девочка, отступая к двери. - Лучше объясни, кто ты такой и зачем сюда явился. Или я начну звать на помощь.
        Маго подумал, что если даже девчонка спутала его с братцем, то слуги уж точно не отличат…
        - Я уже сказал тебе. Меня привозили сюда по приказу твоего отца, показали брата на фотографии. Но мне этого мало, я решил теперь сам все разведать. Слушай, а ты вообще есть в соцсетях?
        Отрицательное движение белокурой головы.
        - Вообще нигде? Я думал, такого не бывает.
        - В наших кругах это не принято, - холодно уронила Виктория.
        - А, понял.
        Утомившись беседой, Маго просто подхватил мыльницу и сделал пару снимков до того, как она с протестующим воплем закрыла лицо руками.
        - Да как ты смеешь? Все, я зову прислугу! Ира!
        Так, наверное, звали ту девушку, которая лихо уволокла чемоданы. Маго на всякий случай отступил обратно к окну, подальше от источника света, и сразу увидел горничную - она стояла у ворот рядом с огромным белым внедорожником. Охранники помогали ей грузить чемоданы в багажник.
        - Прекращай вопить, твоя Ира все равно не услышит. А от этих снимков точно вреда не будет, я не собираюсь их где попало выставлять. Они просто нужны мне, вот и все. И они нормальные, не такое гадство, как мой братец любит фоткать.
        Последнюю фразу он произнес с очевидным намеком. Виктория захлебнулась от возмущения:
        - Это не то, что ты вообразил! Просто он… ну, он любит всякий экстрим, ролевые игры, все на пределе. Всякий раз придумывает нам новую игру, другие имена. А с теми фотографиями была такая идея, словно я на грани самоубийства, балансирую на краю крыши или стою на стуле с петлей на шее. Тогда я в самом деле сильно травмировалась, поэтому отец все узнал… Твоему брату он не мог запретить, конечно; только хуже вышло бы. Но теперь старается, чтобы мы не пересекались.
        - Слушай, а как его зовут, братца моего? - спросил Маго.
        - Кир, - сникла Вика.
        Маго заметил, как ее передернуло.
        - Он чё, не русский?
        - Вроде русский, отец его Кириллом зовет, - не совсем уверенно прозвучало в ответ. - Но вообще у его отца дома по всему миру.
        - Вы с ним на каком языке общаетесь?
        - На английском или на русском. Он много языков знает, но у меня с ними не очень-то.
        Маго шумно выдохнул - прямо от души отлегло. Он с каждым мгновением все сильнее жаждал познакомиться с братишкой, но язык мог стать проблемой.
        - Объясни мне, если тебе не нравилась эта его фотосессия, так почему не послала его? Этот же легкотня, ты старше его.
        Виктория опустила голову, задышала тяжело, с присвистом. Потом тихо ответила:
        - Ты просто не знаешь, какой он. С ним с трех лет никто не может справиться. Его отец - очень богатый и властный человек, Кир слушается только его, и то не всегда. А мистер Прайд - так его отца зовут - не заморачивается с воспитанием. Построил Киру отдельный дом, тут тоже строит. Позволяет ему делать все, что он хочет. Все позволяют, потому что, если ему отказать, он затаит злобу и будет мстить. Он растопчет тебя, а со стороны будет казаться, будто сама виновата, - со всхлипом закончила девочка. Лицо ее некрасиво сморщилось.
        - Понятно, - сквозь зубы произнес Маго. - Знаешь, после твоих слов ужасно захотелось познакомиться с ним, заняться поскорее его воспитанием. Когда, говоришь, он приезжает?
        - Прячься! - вдруг скомандовала Виктория.
        Угушев без лишних вопросов нырнул под стол. Вошла горничная в кружевном переднике, спросила с порога:
        - Звали, мисс? Повариха вроде слышала…
        - Ага, час назад! - рявкнула на нее Виктория. - Тебя дозовешься. А если бы меня убили за это время?
        - Некому убивать, мисс, - апатично отозвалась та. - В доме только повара остались, а я вещи грузила. Ваш отец будет здесь через час. Могу идти?
        - Можешь, - сквозь зубы прошипела девочка.
        Девушка подхватила те вещи, что еще оставались у порога, и бесшумно удалилась; за ее спиной хозяйка комнаты щелкнула замком.
        - Мисс? - усмехнулся, вылезая из своего укрытия, Маго.
        Девочка надменно вздернула узенький подбородок:
        - Отец так требует от прислуги, которую берем с собой. Чтобы привыкали к порядку. Мы в основном в Штатах живем, сюда отец по работе приезжает. В этот раз присматривал за строительством дома для Кира, чтобы все было, как он хочет.
        - А мать у тебя есть?
        Виктория равнодушно мотнула головой:
        - Нет, умерла, давно уже.
        - Ладно, пойду я, - сообщил Маго.
        Отошел к окну, сел на подоконник и перекинул ноги наружу.
        - Погоди! - Девочка сделала шаг за ним, даже руки протянула.
        - Чего тебе?
        - Ты хотел сделать фотки, - произнесла Виктория неуверенно. - Сказал, что очень нужно, верно?
        - Ага, - снова сполз с просторного мраморного подоконника Маго. - Вообще-то позарез.
        - Скажешь зачем?
        - Не сейчас, - отрезал мальчик. - Но потом ты узнаешь, обещаю.
        Девочка подумала, разочарованно вздохнула.
        - Ладно, делай. Я могу сесть за рояль. Я доверяю тебе, - розовея, вдруг призналась она.
        Угушев поспешил воспользоваться ситуацией и отщелкал другую Викторию на свою дешевенькую камеру. У инструмента и несколько портретных, особенно с левого профиля, где была родинка. Потом на столе прихватил карандаш и черкнул пару строк на обратной стороне листа с рисунком.
        - Я тут свою почту тебе написал и телефон, звони, если захочешь пообщаться. Ну, или узнать чего-нибудь интересное.
        - Например? - насторожилась Виктория.
        - Ну, так. Зачем мне снимки твои нужны, например. Сейчас не скажу, но потом - вполне возможно. Можешь и свои номера продиктовать, расскажу тебе кое-что потрясающее.
        У девочки блеснули любопытством глаза, и она, оторвав полоску бумаги, что-то быстро написала и передала Маго. Тот зажал клочок в кулаке, как бесценное сокровище.
        - А заодно расскажу, как с братишкой пообщаюсь. Уверяю, больше он тебя пугать не станет, и…
        Вика ахнула, отшатнулась, и он замолчал - такой она выглядела перепуганной.
        - Не связывайся с ним! Ты не понимаешь… С самого начала он придумывает, как подставить или унизить человека, а потом выставляет свои условия. Меня он все время пугает, сбивает с толку, заставляет говорить и делать такое, что я никогда бы…
        - Успокойся, - мягко сказал Угушев, когда девочка снова затряслась с ног до головы. - Я разберусь.
        - А если Кир сам не справляется, то зовет на помощь тех, из лиги… Это взрослые ребята, они по всему миру за ним ездят, это его свита и армия!
        - Что еще за лига? - удивился мальчик.
        Викторию передернуло, она отступила на шаг и закрыла лицо руками.
        - «Лига чистых». Но я не должна ничего о них говорить, иначе он меня накажет. А тебя особенно возненавидит, потому что ты… ну, вы в самом деле очень похожи. Ты же понимаешь, что ему не нужен другой такой же, как он?
        - Ага, - кивнул Маго и расплылся в такой торжествующей улыбке, что Виктория ничего больше говорить не стала, только вздохнула и покачала головой.
        А Угушев вылез в окно и прежним путем, но уже не таясь, прошествовал к великолепным воротам. По пути даже подошел к колючему строению из гранита - личному дому его близнеца, как он теперь знал. Рабочие не обратили на мальчишку никакого внимания, они явно торопились и за прошедший час успели снять леса. Маго закинул голову, чтобы разглядеть, что там, на верхушке черной стрельчатой башни, и поморщился - оказалось, лошадиный череп; может, и не настоящий, но очень натуральный с виду.
        Охранники на воротах хоть и переглянулись ошарашенно, но выпустили его без лишних вопросов.
        Денег, чтобы проделать обратный путь на такси, у Маго уже не осталось, пришлось долго шагать под зарядившим мелким дождиком до железнодорожной станции. Уже в вагоне мальчик включил телефон, порадовался, что его не хватились: сыграло на руку, что теперь пятеро не собирались на переменах вместе.
        Дома он был к обеду. Мама и бабушка еще не вернулись, но неожиданно из кухни вышел отец - Маго почему-то был уверен, что тот уже не объявится, и, если честно, совсем не грустил по этому поводу. Но сейчас отец показался ему вроде как присмиревшим, даже заискивающим, и очень усталым - его прежде пухлые щеки ввалились и потемнели.
        - Сынок, - произнес он неуверенно. - Как в школе?
        - Без перемен, - коротко отчитался Магомет.
        - А-а… хорошо. Ты не обижаешься на меня?
        Мальчик вылупил на него глаза: никогда ничего подобного он от отца не слышал. Но мужчина ждал ответа с такой надеждой, что он сказал:
        - Даже не думал.
        Кажется, отец вполне удовлетворился ответом. Когда он, громко зевая, ушел в спальню, Маго первым делом скинул в ноутбук фотографии, внимательно рассмотрел каждую - и остался доволен. На всякий случай самые удачные распечатал и засунул в рюкзак, хотя сегодня на повестке дня стоял другой вопрос - вербовка Таниного брата.
        Мальчик даже засмеялся от удовольствия: ну и жизнь пошла, не успеваешь наиважнецкие дела в очередь выстраивать. В общем, то что надо, настоящая жизнь.
        Вспомнив, что поводом для встречи будет якобы день рождения Златы, Маго даже выбрал ей подарок из своих поделок из дерева, стоящих на подоконнике. Маго любил бродить по лесу и взгляд имел острый: никакая ветка необычной формы не могла от него укрыться. Правда, отламывал он только засохшие ветки или с поваленных деревьев - после каждой грозы таких хватало.
        Подумав, мальчик выбрал поделку среднего размера, наверное самую любимую: конь, вставший на дыбы, на нем - всадница; она откинулась назад, и густые волосы волной взметнулись над ее головой. И ведь чем-то даже похожа на Златку. Маго со всеми предосторожностями поместил подарок в рюкзак и покинул дом. На улице покормил подскочившую Жульку бутербродом, не заметив, что из окна квартиры за ним недобрым цепким взглядом наблюдает приемный отец.
        Злата открыла дверь такая веселая и сияющая, будто и вправду праздновала день рождения. Расцеловала Маго в обе щеки - он даже отбиться не успел, - восхитилась подарком и унеслась в комнату показывать поделку остальным.
        Владимир был уже тут, а на столе красовался великолепный розовый букет - наверняка он и приволок. Парень чувствовал себя не в своей тарелке, прохаживался от стены к стене по квадратной комнатушке, б?льшую часть которой занимал разобранный стол. Таня составляла брату молчаливую группу поддержки, а Платон помогал Злате накрывать на стол. Что ж, при таком раскладе и Маго счел незазорным для себя шмыгнуть на кухню.
        Злата вовсю колдовала у плиты, раскладывала дымящиеся блюда по тарелкам, ими уже были заставлены громоздкий кухонный и маленький обеденный столы.
        - Ты здорово готовишь! - восхитился Угушев, жадно вдыхая запахи.
        Сложная экспедиция не утомила его, но пробудила зверский аппетит, который не утолили домашние бутерброды.
        - Ага, мне это нравится, - со счастливой улыбкой доложила девушка. - Особенно с травками, и чтобы запах костра!
        - Настоящая цыганка, - подметил вошедший за очередной порцией Платон.
        Злата улыбнулась смущенно и печально:
        - Хотелось бы быть… хоть кем-то. Знать свои корни. Но в нашем случае такое едва ли возможно.
        Маго промолчал и только с особым нетерпением - аж в животе потянуло сладко - подумал о том, что скоро найдет способ познакомиться с братцем и папашей. А там, глядишь, что-нибудь прояснится. Может, не такие уж они безродные.
        Антон Кинебомба задерживался, за стол решили садиться без него. Не было и Вики, но, похоже, ее не ждали - значит, созвонилась с кем-то, предупредила. Для Антона девочки заботливо оставляли на отдельной большой тарелке лучшие куски. Он появился ближе к концу праздничного застолья, а оно выдалось веселым и шумным вопреки всему. Старший брат Тани расслабился, без конца произносил шуточные тосты над каждым бокалом пепси.
        Кинебомба же явился мрачный и напряженный, в пару приемов опрокинул в себя еду, будто кусок хлеба с солью сжевал. Переглянулся с Воронцовым, тот легким кивком указал ему на двери кухни. Туда они и удалились, а минутой спустя к ним присоединились Злата и удивленный Володя. Маго остался рядом с Таней, которая едва дышала и в волнении выкручивала себе пальцы.
        - А куда Вику подевали? - спросил Маго.
        - Что? - очнулась Милич. - А, у Вики совсем все плохо с мамой. Отец вызвал ее из школы, она по пути позвонила Платону, сказала, чтобы мы ее не ждали.
        - Вот гадство, - огорчился Маго.
        - Ну да, сейчас ребята побеседуют, а потом попробуем ее как-то поддержать; может, помочь чем-то. Если, конечно, братец не взвалит меня на плечо и не утащит прятать, - мрачно закончила она.
        - Далеко не утащит, - с присущей ему деликатностью заметил Угушев, окидывая взглядом сильно похудевшую за последние недели, но все еще плотную фигуру подруги.
        Таня хихикнула и немного расслабилась. А Маго подтянул рюкзак, который во время праздничного обеда лежал у него в ногах по причине особой ценности содержимого, достал фотографии и молча разложил на расчищенном участке стола. Милич глянула, потом выхватила из кармана очки, еще раз посмотрела, помотала в недоумении головой:
        - Я не понимаю. Где это Вика снята?
        - Вика, да не та, - вкрадчивым голосом подсказал Угушев.
        Таня громко ахнула и тут же запечатала ладонью рот. Сняла очки и начала по очереди подносить снимки к самому носу:
        - Поверить не могу. Но, Маго, когда ты ухитрился?! Вроде все время на глазах был.
        - А сегодняшнее утро на что?
        - Но мы же договаривались! - возмутилась и даже вспыхнула Милич. - Ты обещал, что не станешь самовольничать! А сам всех обманул.
        - Не обманывал! - приглушенно завопил мальчик. - Просто кое о чем умолчал. Представляешь, завтра я бы ее не застал, они сегодня отбывают в другую страну. Я вообще не собирался пока показывать, но если Викиной маме так плохо, может…
        Тут он заткнулся и поспешно сгреб снимки обратно в рюкзак, потому что кухонная дверь приоткрылась и на пороге появился Володя. Взгляд у него блуждал, скулы полыхали. Таня снова побелела и вжалась в стул.
        Наконец Владимир посмотрел на сестру. Много чего было в этом взгляде: любовь, тревога, волнение и нежелание верить, что его младшая сестренка оказалась втянута в нечто непостижимое, невообразимое. И не поверить нельзя, слишком много странного он сейчас услышал.
        Володя считал Таню необычной всегда, с того самого момента, как увидел ее на ковре в гостиной, улыбающейся от уха до уха и обнимающей мохнатого мишку. Он услышал слова родителей: «Это теперь твоя сестра» - и подумал, что они выбрали самую удивительную малышку во всем детском доме, хотя не смог бы объяснить, что в ней такого удивительного и необыкновенного. С годами это чувство притупилось, замылилось - а вот же, оказывается, он все понял правильно.
        - Танюх, - сказал Володя и сам не узнал собственный голос. - Одевайся, пошли домой.
        Но сестра быстро-быстро замотала головой:
        - Ёж, я не могу сейчас, правда! У нас еще одно дело есть.
        И он снова удивился: давно ли она во всем слушалась его?
        - Спустимся вниз и поговорим, ладно? Есть, понимаешь ли, что обсудить. Потом вернешься сюда.
        Милич кивнула и первой двинулась в сторону прихожей, такой маленькой, что двоим там было не разойтись. Володя повертел головой, заметил, что со стороны кухни за ним молча и напряженно наблюдают три пары глаз. Только Злата поспешно отвела взгляд.
        - Спасибо за приглашение, - сказал он, обращаясь лично к ней. - Я понял, что сегодня не твой день рождения, но все равно буду помнить его.
        - Может, и день рождения, откуда нам знать, - пожала плечами девушка.
        - Понимаю. Я благодарен, что меня посвятили, хотя пока трудно… все это вместить. Но главное, буду начеку, с Таньки глаз не спущу. Жаль, не могу больше смотреть тебе в глаза, а при нашем знакомстве, помнишь, без проблем все прошло! Но теперь, ты понимаешь, родители… им все это знать не стоит.
        Володя на миг сжал ладонь девушки и сразу же заспешил к выходу. Минут через пять за ним покинул квартиру Антон, мрачный и озабоченный. Платон и Злата обменялись за его спиной недоумевающими взглядами.
        Глава 9
        Начало дружбы
        Кинебомбе нелегко далось даже недолгое общение с ребятами. С недобрым чувством он вдруг осознал, что они неплохо освоились в новой своей реальности. Вот уже проворачивают собственные планы, ищут новых сочувствующих, а он у них на подхвате. Раньше такими делами занимались бы Эдик или Элла, они с самого начала ощущали себя с пятеркой на дружеской ноге.
        А для него с детьми всегда было связано какое-то нехорошее, тревожное чувство, хоть по-человечески он жалел их, бедолаг. Несчастные жертвы бесчеловечных опытов, которые по своей юности считают, что могут жить как нормальные люди. Антон теперь точно знал - не могут. Зато втягивают в свое окружение все больше людей, которым знание их тайны не сулит ничего доброго. Вот и этот парень, сводный брат Пятницы… Ему и так будет нелегко потерять сестру, но это он пережил бы, все как-то справляются с потерями. Но вот как жить дальше, зная такую невозможную тайну? В том, что первенцам не выжить, Кинебомба был вполне уверен. Слишком много странного, темного, неконтролируемого начинало клубиться вокруг них.
        Дома он не переоделся и даже не согрелся с улицы чашкой чая - сразу продолжил читать дневник Орсона Брука.

14 сентября
        Сегодня прогулял школу - хотел получше подготовиться к вечернему походу в гости, настроиться и все такое. Весь день думал об этом, даже начал волноваться. В основном прикидывал, как произвести впечатление на Мию. Хотя про парня, Тома Сандерса, я тоже не забыл, почитал про него на школьном сайте. Он новичок в нашей школе, но тот еще задавака: одна девчонка писала с восторгом, что в первый же учебный день на проверочном тесте по истории он поленился записывать ответы на вопросы и вместо этого написал номера страниц учебника и координаты нужных строчек. Понятно, что с таким держи ухо востро. Интересно, вскружил он уже голову малышке Мие? Наверняка, она ведь младше, новенькая, ну и все такое… Но главное, от меня-то им что нужно? Неужели решили повеселиться, а мне уготовили роль клоуна? Меня трясет, как только начинаю думать об этом. Но ведь если не схожу, то и не узнаю, верно? Значит, решено.
        Я специально пришел на четверть часа позднее, чем договаривались, - пусть не думают, что я прям мечтаю об их компании. Дом в одном из дорогущих районов города принадлежал родителям Шарлотты, или Чарли, как она попросила ее называть. Мать Чарли, маленькая женщина, дочке по грудь, встретила меня у ворот улыбкой и обещанием скорого ужина. Велела подниматься на второй этаж, сказала, что меня уже ждут.
        Они были там, все трое. Стояли кружком у клетки с волнистыми попугайчиками и пытались научить их говорить, при этом дурачились и хохотали, как обычные придурки. Но мне было хорошо в их компании, жаль, опять пошли эти дурацкие вопросы. Сдалось им, родной я сын или приемный! Я вспомнил надутые лица своих родителей и с удовольствием соврал, что подозреваю усыновление.
        Потом спрашивали про тот случай в столовой. Тут я ничего привирать не стал, рассказал все четко, даже упомянул, как кто-то из ребят вызверился на гада.
        Потом нас позвали вниз, и мы ужинали вместе с родителями Чарли, в окружении их трех собак и двух кошек, которые зорко наблюдали за нами. Было весело, хозяин дома рассказывал много интересного и смешного - он археолог, а у них в поездках чего только не случается. И малышка Миа так смеялась каждой шутке, что мне было трудно не таращиться на нее. Вечером отец Чарли развез нас всех по домам.
        Вроде бы отстойный вечер, ничего интересного, но мне почему-то понравилось. У меня дома все не так. Стоит мне, сестре и родителям оказаться в одной комнате, сразу скандал. И гости не спасают, сестра однажды попробовала пригласить - с тех пор никого больше к нам не зовет, сама вечно где-то пропадает. Еще я подумал, что, хоть по отдельности эта троица мне не особо нравится, только Миа, но не как друг, разумеется, - я бы все же хотел быть в их компании и поймал себя на том, что уже жду нового приглашения.

* * *
        «Которого так никогда и не последовало», - кратко прокомментировал Давид в конце страницы.

* * *
        Когда встревоженная и расстроенная Таня Милич - разговор с братом прошел не совсем гладко - вернулась в квартиру Эллы, Маго уже успел рассказать всем честную историю своего похищения, а также поведать о ее последствиях. Теперь Платон и Злата округлившимися глазами молча рассматривали снимки другой Виктории. А мальчик сиял: ему не по душе было скрывать что-либо от самых близких друзей.
        Впрочем, кое о чем он все же умолчал - и сейчас, и прежде с Таней. Коротко упомянув про своего близнеца, не стал говорить, что тот вот-вот объявится в особняке и что он, Маго, предвкушает момент их встречи, которую придется начать с серьезной воспитательной беседы. Уж тут ему удобнее действовать в одиночку.
        - Что нам сейчас делать? - Злата произнесла вслух главный вопрос. - Вы же понимаете, что в том, что касается жизни Викиной мамы, счет идет на часы или даже на минуты. Вика не может находиться рядом с ней неотлучно. Женщина должна узнать, что ее дочь жива и с ней все в порядке.
        - А это ее… ну, не добьет? - с порога комнаты засомневалась Таня.
        Несколько секунд все молчали. Потом Воронцов сказал:
        - Этого мы не знаем. Но Злата права: надо показать ей эти снимки как можно скорее при условии, что Вика в этот момент будет рядом с матерью.
        Таня робко подняла руку - перебивать Платона она не решалась.
        - Что, Танюш?
        - Вика уже с мамой. Ее отец добился, чтобы его жену перевели в отдельную палату, но со всей аппаратурой, как в реанимации. Вике разрешили находиться в палате, правда, только до ночи. Потом грозятся выгнать. Но она говорит, что не уйдет, вцепится там во что-нибудь, не станут же силой тащить.
        Платон довольно кивнул, пятерней зачесал назад волосы:
        - Очень хорошо. Тогда мы сейчас же отправляемся туда, показываем фотографии и обеспечиваем условия, чтобы Вика осталась рядом с мамой на всю ночь.
        - Точно! - радостно завопил Маго и от переполнявших его чувств пару раз высоко подпрыгнул на месте. - Командой мы все можем. Платон коснется того, кто попробует выставить Вичку, и тот сразу поймет, что нельзя разлучать мать и дочь в такой ситуации. Не поймет - я его камушком легонько… ему не до разборок станет. Самым въедливым Златка поглядит в глаза, и они помчатся искать, перед кем покаяться.
        - Так мы отделение вообще без персонала оставим! - хихикнула Злата.
        - Но в целом план хороший, - одобрил Понедельник. - Только помните: избегаем всяческой агрессии и на всякий случай держимся разрозненно.
        До больницы они добрались пешком - в маленьком городе все близко. По пути Таня позвонила Вике, предупредила, что они скоро будут и что им необходимо попасть в отделение, где лежит ее мать. Фомина была настолько расстроена, что даже не стала спрашивать, что задумали друзья.
        Первое же препятствие поджидало их у прохода к лифту - там держала оборону крючконосая древняя вахтерша.
        - Посещения на сегодня закончены! - пронзительным фальцетом предупредила еще издали, стоило ребятам зайти в больничный холл.
        - Златка, давай ты? - вопросительно глянул на девушку Маго. - А то она такая дряхлая, неохота ее пугать.
        - А душить? - хмыкнула Злата, впрочем не слишком уверенно: старушку необходимо было убрать с пути.
        - Я справлюсь, - пресек их перешептывания Платон.
        Широко улыбнулся и зашагал прихрамывая через холл к грозно привстающей вахтерше. Подошел, склонился над ней и словно невзначай коснулся предплечья. Начал что-то говорить.
        Пару минут спустя он обернулся и жестом подозвал остальных. В выцветших глазах старухи мерцали слезинки, она взволнованно шептала:
        - Лифтом не пользуйтесь, по лестнице тишком идите, чтобы кому из врачей на глаза не попасть. Отделения еще открыты, шмыгните незаметно. На третий этаж вам.
        - Что ты ей такое наплел? - по пути к лестнице спросил Угушев.
        Платон на ходу расплылся в довольной улыбке:
        - Правду. Ну, почти. Можно было и не касаться ее, душевная бабулька попалась.
        Вика стояла в дверях палаты, беспокойно высматривая ребят. Она не понимала, чем они могут помочь ее приемной матери, но ведь не просто так они решили все вместе сюда прийти. Сердце выскакивало из груди от тревоги: ситуация была хуже некуда. Отец в кабинете главврача обсуждал, что еще можно предпринять по спасению тяжелобольной.
        Они появились в конце коридора всей гурьбой - хорошо, дежурная сестра временно отлучилась с поста.
        - Ну как она? - обнимая подругу, спросила Таня.
        - Плохо, - коротко сообщила Фомина. - Думаю, мама жива до сих пор лишь потому, что я рядом.
        - Но она в сознании? - заглянул через ее голову в палату Платон.
        - Частично. Иногда зовет Вику, но не меня. Меня как будто не видит в упор. Мне очень страшно.
        Воронцов положил ладонь ей на плечо, и Вика слегка приободрилась, даже сумела выдавить улыбку:
        - А я почему-то решила, вы нашли еще кого-то… ну, из таких, как мы.
        - Кого это? - удивился Маго.
        - Кого-то, кто исцеляет, - простодушно ответила Вика.
        - Нет, не нашли, - сказал Платон. - Но мы не с пустыми руками. Можно, я и Маго зайдем в палату? А вы, девочки, затаитесь пока где-нибудь.
        Вика отрешенно кивнула и попятилась, освобождая проход. Злата с Таней направились в просторный холл с лоджией, на которой можно было спрятаться.
        Мальчики подошли к кровати. Перед ними лежала неподвижно на спине женщина с измученным лицом. Глаза ее были закрыты, но веки трепетали - она не спала. Словно ощутив чужое присутствие, старшая Фомина открыла глаза, без всякого выражения посмотрела на ребят и снова равнодушно их закрыла.
        - Вы сказали, можете помочь, - Вика, зайдя с другой стороны кровати, переводила лихорадочный взгляд с Платона на Маго и обратно. - Как именно?
        - А вот посмотри. - Воронцов осторожно разложил на одеяле в ногах больной фотографии.
        Вика склонилась над ними, потом рывком схватила одну, поднесла к самому носу - в палате было темновато.
        - Не понимаю… это я? Но где, когда? Не помню…
        - Это не ты, - заверил девочку Маго. - Это та, другая, которая тоже Вика.
        - Но она же… - Вика попятилась, оперлась спиной о стену.
        - Да, теперь уже ясно, что вы с ней близнецы. И ты - такая же дочь Фоминых, как и она, хотя твоя мать тебя не рожала.
        - Как вы ее нашли?
        - Маго нашел. Наверняка он сам тебе потом все расскажет, подробно и с удовольствием.
        Словно уловив в их речи что-то важное для себя, женщина на кровати зашевелилась и распахнула глаза, на этот раз с более осмысленным выражением. В поле ее зрения попал Платон.
        - Доктор? - спросила слабым голосом. - Снова колоть?
        - Я не доктор. - Воронцов неловко шагнул к изголовью кровати, наклонился над ней. - Я друг вашей дочери. Мы пришли, чтобы показать вам вот это.
        Со всеми предосторожностями приподняв подушку, чтобы больной было удобнее смотреть, он поднес к ее лицу фотографию. Маго же моментально извлек из своих карманов, в которых можно было отыскать что угодно, маленький фонарик, направил на изображение.
        Женщина слабо вскрикнула, и Вика взяла ее за руку. Пальцы второй руки слабо поползли по портрету, до самой родинки над губой. В отличие от Вики, она сразу поняла, кто изображен на фото.
        - Где она? Где моя дочь? - Удивительно, но голос теперь звучал твердо, требовательно.
        - Не волнуйтесь за нее, - сказал Платон. - У Виктории все хорошо, и ей ничто не угрожает. Вам нужно окрепнуть, чтобы потом отыскать ее.
        Анна Дмитриевна жадно просмотрела снимки один за другим, потом вдруг с глухим стоном подалась вперед, ухватила Вику за край свитера. Подтянула к себе.
        - Доченька моя! Прости меня! - И принялась целовать ее руки.

* * *
        И на процедурах, и в столовой, и даже гуляя с Эллой по Городку, Редкий мог думать лишь об одном: как уговорить сталкера Васю отвести его на этаж, где подращиваются новые детишки для проекта «Первенцы». Идеи приходили в голову и тут же отметались как нерабочие. По-прежнему делать вид, что он из крутой семьи? Да он понятия не имеет, какие они, крутые, живо спалится. Пообещать большие деньги? Но едва ли они так уж нужны живущему на всем готовом одинокому санитару. А потом где их взять, эти самые деньги? Разве что квартиру с машиной продать.
        Доведенный до отчаяния Эдик брел по Городку в одиночестве. Он смутно помнил, что в какой-то момент Элка зашипела обиженно и гордо удалилась. А может, решиться на шантаж? Сказать, к примеру, что он записал их разговор на телефон и готов показать руководству, - а у него там, кстати, и знакомые имеются, те, которые устроили на лечение. Едва ли руководителям такого необычного Института понравится, что кто-то самочинно шляется по всем тайным уголкам, да еще и экскурсантов водит. Но нет, хитрость шита белыми нитками, да и попросту стыдно.
        Эдик уже поднялся на свой этаж и шел мимо палат, уныло шаркая ногами в войлочных тапочках. В послеобеденный час больных в длинном коридоре не было, только кто-то из санитаров ходил с моющим пылесосом. Эдуард, обходя мокрую полосу, машинально глянул - и состыковался взглядом с любопытными, прямо сорочьими глазами сталкера. Тот смотрел выжидательно, даже рот слегка приоткрыл, и Редкий вдруг сказал:
        - Привет, Василий! Слушай, может, прервешься пока? Пойдем по пивку двинем.
        Маленький санитар в ответ улыбнулся несмело и быстро-быстро заморгал, будто не верил до конца своим ушам. Потом просиял и поскорее выключил свое оборудование, руки суетливо обтер об халат:
        - Ну, если не шутишь… в Городок? Я там классное местечко для своих знаю!
        Час спустя они с Василием уже были в дальней части Городка, куда пациенты обычно не добредали. Сидели в «кабинете» - высаженные в кружок кусты надежно закрывали стол и два диванчика, распивали неизвестно какую по счету бутылку и азартно колотили по столу солеными бычками. Оба раскраснелись, были веселы и величали друг дружку не иначе как братьями.
        - Так что выбираешь, брат? - азартно навалился на стол сталкер. Рабочий комбинезон он снял, остался в драненькой футболке с надписью «Сила в любви». - Да я тебя везде проведу, не сомневайся даже. С глазом тебе тут пару недель еще куковать, пока вырастят, то да се. Все повидаешь. Ты только скажи, с чего начнем.
        Эдик старательно изображал задумчивость. Удавалось плохо, потому что голова норовила завалиться на ватной шее, а единственный глаз видел как-то странно: будто сидит напротив Вася, а справа и слева от него вроде как тоже он, но половинчатый, так и сидят все три Василия веером. Наконец Эдуард совладал с собой и небрежно произнес:
        - Я тут слышал кое-что. Будто у вас где-то растят детишек со сверхспособностями. Вот бы на них глянуть. Или до них ты пока не добрался, а, брат?
        Василий дернулся и сложился вдруг в единое целое. Зыркнул глазами по сторонам и сказал тихо, грустно:
        - А вот сейчас ты мне соврал, брат. Не мог ты о них слышать.
        - А вот и мог! - решил идти напролом Редкий. - Что, думаешь, такая уж тайна? Их ведь потом просто выкидывают в городской парк, я еще пацаном был, когда такое случилось. Разговоров и слухов тогда хватало. Думаешь, так трудно угадать, откуда такие чуды-юды берутся?
        Сталкер молчал, смотрел исподлобья, и Эдик даже протрезвел от испуга: вот сейчас как кликнет охрану. Василий встал, вышел из-за стола и на удивление четко вписался в проход между кустами. Редкий обреченно уронил голову на руки, лихорадочно соображая, что натворил и не подставил ли Эллу.
        Но тут санитар показался из-за кустов снова. В руках он нес круглый поднос, с которым прежде прибегал официант. На подносе стояли еще четыре бутылки и вазочки со снеками.
        - Ну вот, теперь не потревожат, - произнес он, плюхаясь на диванчик. - Но ты все равно говори на такие темы шепотом, усек? С этим тут не шутят.
        - Значит, в курсе про них? - воодушевился Эдуард.
        - В курсе. Видел. Да если б только их, - прикрывая тонкими птичьими веками глаза, загадочно изрек Василий.
        - А кого еще?
        - Давно дело было, - после паузы все более многозначительно продолжал санитар. - Знаю, что и сейчас новая группа имеется, но я в той лаборатории побывал лет этак двенадцать назад. И больше, знаешь ли, не тянет.
        - Это почему же?
        - Да потому, что едва живым оттуда ушел. Будь у меня нервишки и сердечко послабже, не сидел бы тут с тобой. - Василий глубоко вздохнул и провел рукой по лицу, словно убеждая себя, что он в самом деле по сию пору жив. - Да что я, сейчас туда и профессора многие боятся ходить. Говорят, что эксперимент давно прикрыли бы, если бы кто-то очень могущественный не отстегивал за него большие деньги.
        - А что там ты видел? - заерзал от нетерпения, едва не опрокинув одноногий столик, Редкий. - Расскажи, Вась!
        Санитар кивнул.
        - В общем, когда я про детишек услышал, то, как и ты, покой потерял. Много чудн?го в Институте, но детишки со сверхспособностями… Долго готовился, уж больно секретные разработки. Неделями ключи подбирал, браслеты нужные, а однажды ночью все же рискнул. Называется то место Северный коридор. Проник я на этаж часиков этак в четыре утра, чтобы уж точно ни на кого не нарваться. Отсек на этаже, где держат ребяток, всегда ярко освещен. Дети заперты в клетушках без окон, но к каждой двери выведен экран, и можно наблюдать за ними. Ну, я разве что мог увидеть, как они спят там на своих кроватках без подушек и одеял. Только матрасы одни из какого-то синтетического материала. Голенькие, при свете, свернулись на матрасиках и спят, все равно как зверята какие.
        Василий прерывисто вздохнул и поежился, словно заново переживая ту далекую ночь.
        - Разглядывал я их и обо всем забыл, только в последний момент услышал за спиной - вроде как дверь приоткрылась. Там рядом с клетками коробки какие-то стояли, я за них нырнул и затаился. А когда увидал, что за ужас по коридору движется, чуть не заорал в голос. Вот, гляди!
        Он рывком выкинул вперед и сунул Эдуарду под нос повернутую боком кисть руки.
        - Видишь ямки? Это я зубами прикусил, следы навсегда остались. Прямо в глотку себе запихнул, чтоб даже не пискнуть. Потому что по коридору шла жуть несусветная: вроде как карлик, только без волос и без кожи.
        - Как без кожи? - охнул Редкий.
        - Ну конечно, была у него кожа, только прозрачная. Не совсем опять же, а на манер матового стекла. Органы все видать, косточки скрюченные - в общем, мерзость. На плечики черная овечья шкура накинута. Подошел к экрану - я еще удивлялся, чего они так низко расположены, даже для моего невеликого росточка. Посмотрел, переключил что-то, там показатели всякие высветились. Потом ушел к себе в комнатушку, а шкуру у двери на крюк повесил. В общем, я отдышался и хотел уже делать ноги. Но любопытство меня взяло - подумал, когда еще сюда доберусь? Подождал, пока то чудище задрыхнет, подошел и попытался открыть одну из клеток. Потом сообразил, что они открываются с электронного табло на стене. Что?
        - Ничего, - сказал Эдик, покачивая головой. - Просто не представляю, каким смельчаком надо быть.
        Санитар Вася, не в силах сдержать довольную улыбку, замахал на него руками:
        - Да ну, я просто очень любопытный. Захотелось ребеночка получше разглядеть, а то лежат и лежат. Только начал табло изучать, вдруг - удар! И не с тылу, а в грудь мне нечто вдарило так, что дух вон. И я, можно сказать, умер. Потом очнулся, в глазах - тьма, тело - ватное. И понял, что валяюсь на пожарной лестнице этажом ниже.
        - Что же это было? - снова не выдержал Эдуард.
        - Не знаю. Но думаю, что карлик все же меня засек и воздействовал каким-то бесконтактным способом, потом перетащил на лестницу, но начальству не сдал, это пострашнее смерти было б. Так что я на него не в обиде. Говорят, существа эти детей защищают, и это хорошо: должен же хоть кто-то их, бедолаг, защищать, - с горечью закончил сталкер и жадно припал к бутылке. - Но теперь там и похуже дела творятся, с новой партией-то. Профессора гибнут, и ведь их точно не карлики мочат. Похоже, эксперимент зашел в тупик. Может, со дня на день зачистят там все, и дело с концом.
        Эдуард от этих слов вскочил на ноги, опрокинув столик. Хорошо, шустрый санитар успел подхватить то, что на нем стояло.
        - Эй, ты чего?!
        - Страшные слова говоришь, Вась. Тебе ведь и самому их жалко, этих детей.
        Сталкер шумно вздохнул, покачал головой:
        - Жалко. Но лучше горемыкам сейчас отмучиться, чем… их ведь в покое не оставят, сам понимаешь.
        Эдик кивнул. Некоторое время они молча стояли друг против друга. Потом Вася спохватился, сел сам и приятеля за рукав притянул к стулу.
        - Ну так что, после таких разговоров есть у тебя желание в Северный коридор соваться? Вот лично у меня - ни малейшего.
        - Не знаю, - подумав, выдавил Эдик.
        Похоже, авантюра себя не оправдывала, даже если удастся сделать фотографии. Риски слишком велики, они могут попасться, а то и вовсе погибнуть. Не лучше ли бросить все силы на то, чтобы защитить хотя бы пятерку «своих» ребят?
        Глава 10
        ЧП на острове
        Когда свет в родительской спальне погас, Таня выбралась из комнаты и на цыпочках прокралась на кухню, отметив про себя, что половицы уже не так предательски скрипят под ее весом. Володя был там, заново заваривал чай. На сестру посмотрел с таким мрачным выражением, что девочка не выдержала - подбежала и обняла брата за шею, как часто делала ребенком.
        - Вовка, ну прости, что на тебя свалилось все это!
        Он рассеянно потрепал ее по волосам, отозвался почти сердито:
        - Да перестань, ты-то в чем виновата! Вот попались бы мне те гады от науки, что творят подобные дела!
        Вымытый заварочный чайник чуть не лопнул в его руке.
        - Ой, ну не круши посуду, - вздохнула девочка. - Давай лучше чайку попьем, а то на нервной почве ужасно есть хочется.
        Немедленно на кухне возник Абрек - ему есть хотелось всегда.
        Чаевничали они долго и все время говорили. Брата необходимо было успокоить, согнать эту озабоченную морщинку у него между бровями. Увы, все, что знала о себе и могла рассказать Таня, едва ли могло кого-то успокоить.
        - Иди спать, Танюх, - спохватился Володя часа в два ночи. - Завтра на уроках будешь вареная.
        Девочка со смешком махнула ладонью:
        - Вовка, завтра уроков нет, общешкольный марафон. И совершенно не важно, какой я на нем буду, мои результаты все равно лучше не станут.
        - Пойду с тобой, - хмуро произнес Владимир.
        - Да ну, не стоит. Там будет Платон, он за мной приглядит. А другие, - она подчеркнула это слово, - уйдут раньше или придут позже. Мы стараемся не собираться все вместе на людях, я тебе объясняла почему.
        - Да, я пытаюсь это переварить. Наличие неведомой защитной силы лично меня как-то даже успокаивает.
        Таня содрогнулась всем телом, сгорбилась на табуретке:
        - Не говори так. Два человека погибли из-за нас, два совершенно невиновных человека. Один из них как раз пытался защищать всех нас. Чуть не пострадал брат Златы. И мы не понимаем, по какому принципу действует эта сила, откуда вообще берется.
        - Ладно, это точно неподходящая тема на ночь. Расходимся, - рывком поднялся на ноги парень. - И на марафон я завтра иду с тобой, или ты вообще не идешь, ясно?
        - Ага, - вздохнула Милич.
        Утром Таня едва оторвала голову от подушки и тоскливо уставилась на разложенную на стульях еще с вечера спортивную одежду. Помянула недобрым словом того доктора, который на очередном осмотре написал в карточке, что отныне ей разрешены и даже рекомендованы умеренные занятия физкультурой, после чего не без труда влезла в костюм, который так суперски смотрелся на манекене. Едва костюм оказался на Тане, все признаки похудания, которые она с такой надеждой замечала у себя в последнее время, мгновенно словно улетучились. Девочка поспешила отойти от зеркала.
        Брат на кухне готовил кашу с фруктами. Абрек крутился у него под ногами, презрительно втягивая запах ни на что не годной, на его взгляд, пищи. Таня сразу заметила, что на Вовке - толстый свитер со скандинавским узором, который почти год валялся без дела в шкафу, а на Абреке - ошейник и намордник. Приготовились к выходу.
        - Может, не пойдешь? - без особой надежды спросила девочка. - Неудобно же. А псине там вообще не место.
        - Я буду под прикрытием, - заверил ее брат. - Просто гуляю с собачкой, никто не заподозрит, что я с тобой.
        - Ой, да тебя все срисовали, когда ты еще в школу меня провожал!
        - Ну вот пусть и завидуют молча.
        Стало ясно, что Володя ни за что не уступит. Таня вздохнула и начала, прикрыв глаза, запихивать в рот кашу, которую терпеть не могла. Абрек, клацнув зубами, попятился от нее с разочарованной мордой, но вдруг ощетинился, вздыбил загривок и с утробным рычанием рванул в прихожую.
        Когда брат с сестрой его догнали, пес уже кидался на входную дверь передними лапами и мощной грудью.
        - Так, иди в ванную и запрись там, а я гляну, - хмуро распорядился Володя.
        - Серьезно? - возмутилась Таня. - Я лучше Абрека подержу. Наверняка там просто другой пес на прогулку идет или забежал в парадное.
        - Ладно, держи нашего. Отпустишь по моему сигналу, если что.
        Милич прицепила поводок и оттащила беснующегося пса подальше от входа, уперлась ногами в пол. Брат накинул цепочку и приоткрыл дверь.
        - Что вам тут нужно? - услышал Таня через мгновение его удивленный голос. А следом какое-то невнятное жалобное бормотание. - Да вы сами понимаете, о чем просите? Что за бред! И прекращайте это!
        С этими словами Владимир скинул цепочку и резко шагнул за порог. Таня, до предела намотав поводок на кисть руки, поспешила следом. Но оказалось, что брат снаружи припер дверь собственной спиной, Тане едва удалось высунуть нос в щелку, то же самое сделал и Абрек. Там в центре площадки стояла на коленях женщина в короткой белой куртке и джинсах, молитвенно простирая к Володе руки, и почти кричала:
        - Умоляю, мне нужна Татьяна! Татьяна Милич! Она ведь в этой квартире живет?
        - Нет тут никакой Татьяны! - рявкнул брат, перекрыв даже утробный рык Абрека. - Была, но уже съехала. Так что советую забыть навсегда этот адрес!
        - Но куда съехала, вы ведь можете мне сказать? - еще громче заголосила незнакомка. - Это крайне важно, поймите! У меня сегодня суд…
        - Ну все, я вызываю полицейских! - Володя рванул из кармана телефон. - Поедете в здание суда на подходящем транспорте.
        - Умоляю! - Тут, к ужасу Тани и ликованию Абрека, женщина начала биться лбом о пол. - У меня дети, у меня старенькие родители!
        - Я звоню, - напомнил брат.
        Незнакомка вскочила на ноги и одарила парня ненавидящим взглядом. Попятилась к лестнице, шарахаясь то вправо, то влево, - старалась заглянуть ему за спину.
        - И во дворе не засиживайтесь, я предупрежу нашего участкового, - вслед ей посулил Володя.
        Он стоял недвижно на страже квартиры, пока не звякнула тихонько дверь лифта между этажами. Потом шагнул вперед, уступая напору сестры и пса. На площадке огляделся - и досадливо охнул:
        - Да эта тетка нам всю дверь изрезала! Вот чего Абрек рычал - слышал, как она ножом шурует.
        - Ничего, маме эта дверь все равно с самого переезда не нравилась, - вздохнула Таня. - Теперь будет повод ее заменить.
        - Слушай, Тань, может, посидишь сегодня дома? Раз уж поступило первое предупреждение, а?
        Но девочка помотала головой:
        - Ну уж нет, теперь мне точно нужно проветриться. А потом, такие сигналы теперь каждый день могут поступать, что же мне, из квартиры не высовывать носа?
        Владимир все стоял у распахнутой двери в прострации, кулаки его судорожно сжимались. На Таню снова накатила волна самобичевания:
        - Вовка, мне так жаль, что такое происходит… Слушай, может, стоило сказать ей, что прощаю? Ну, хлопот меньше, а у нее все же дети…
        - Совсем с ума сошла?! - Впервые на ее памяти Володя почти орал, глаза сузились от гнева. - Чтобы завтра по лестнице очередь змеилась от первого этажа? Ты даже не знаешь, за что ее судят, может, ей самое место за решеткой, - добавил уже спокойнее.
        - Вообще-то да, - немедленно сдалась Таня. - Ладно, пойдем, уже пора.
        Пока она с натугой влезала в новые кроссовки, брат и Абрек с балкона изучали пространство двора, Володя советовал псу не сдерживать себя, если обнаружит вредительницу. К великому облегчению девочки, женщину во дворе они не увидели.

16 сентября
        Сегодня на уроках не мог усидеть, все воображал себе всякие приятные вещи с красоткой Мией. В результате был наказан этим мерзким, похожим на дряхлого моржа мистером Топкинсом. После окончания уроков пришлось сидеть в его кабинете, пока он проверял работы, кряхтел, сморкался, временами читал мне мораль. Я глядел на него в упор и мечтал, чтобы с ним случилось то же, что с придурком Энди. Эх, если бы я в самом деле обладал способностью воздействовать на людей! В последнее время ко мне вернулась вера в чудеса. С самим Топкинсом ничего не случилось, но кое-что все же произошло. Вдруг часть стекла в окне напротив кафедры сама собой вылетела и рухнула на учительский стол. И только потом я услышал взрыв. Вскочил на ноги и увидел, как вокруг школьной столовой в соседнем корпусе кружит словно дымный смерч. Топкинс сперва заверещал от ужаса, но потом опомнился, бросился вниз по лестнице на удивление шустро, еще и огнетушитель на ходу сорвал со стены. Я, конечно, не отставал.
        Когда добежали, там все уже пылало. На расстоянии метались учителя, ученики, все, кто еще не покинул школу. Некоторые даже пытались войти, но через пару секунд выскакивали обратно. Из их воплей я понял, что внутри оставались люди, и у них, похоже, не было шансов выбраться наружу. Я притаился в сторонке и начал наблюдать, было жутковато, но захватывающе. Даже мысленно составлял в голове список тех, кому бы желал там оказаться.
        Вдруг все еще громче заорали, прямо взвыли, и я увидел того парня. Раньше его встречал, он из новых, но запомнился тем, что худой как скелет, и ходит потешно, будто слепой, вечно на всех натыкается. Марк Сигал - даже вспомнил его имя. Он появился на пороге столовой, ведя за руку девчонку. Она так странно двигалась, как автомат. Лицо совсем пустое, рот растянут до ушей в безумной улыбке. Этот тип Сигал толкнул ее вперед, сделал пару вздохов и снова исчез в дыму, учителя не успели его схватить. Он еще дважды выходил с целыми группами, мелочь какую-то вынес на руках.
        На третий раз его все же схватили, но тут уже пожарные и медики подоспели. В общем, никто не погиб. Сигала и остальных из столовой увезли в больницу, осталась только девка, которая первая вышла, за ней уже мчались родители. Она в порядке была, без конца болтала. Я подошел, послушал: девчонка рассказывала всем желающим, что этот парень ее за руку вел, а ей вроде как совсем не страшно было, даже интересно и смешно, и огонь почему-то не обжигал. Тем временем мистер Топкинс с гордым видом сообщал подоспевшим журналистам, что герою всего шестнадцать лет, хотя из-за роста он выглядит старше.

19 сентября
        Все просто отвратительно. Я прождал звонка от Чарли все воскресенье, думал, может, соберемся снова. Видел в пятницу, что теперь с ними тусуется тот парень, который обозвал Вирхома свиньей. Странно. В школу шел в паршивом настроении, чуть не придушил кого-то из младших - он на велике обрызгал меня грязью. Явился на школьный двор задолго до начала уроков и стал ждать. Минут через пятнадцать приехала Шарлотта. Я дал ей время припарковаться, потом подошел, вроде как случайно столкнулись. Сам предложил встретиться в прежнем составе, может, в кафе посидеть или по городу поболтаться.
        Эта неуклюжая девка прямо в землю вросла, таращилась на меня в упор выпуклыми глазищами и краснела - я сразу все понял. Она сказала, что сегодня никак, родители готовятся к большой вечеринке, нужно им помочь. Тогда я предложил завтра собраться у меня, типа места много. Понятия не имею, как восприняли бы это родители, да и наплевать. Скорее всего, просто не заметили бы ничего за своими вечными разборками. Но дылда снова отказала, сослалась на какую-то хрень типа уроков и рванула к школе едва ли не бегом.
        Нужно мне было сразу уйти домой. Было такое жуткое чувство, что, пока я сижу на уроке, мое тело понемногу умирает. Будто меня поглощает тьма и я вот-вот в ней исчезну без следа. Дыхание временами так перехватывало от злости и обиды, что пару раз чуть сознание не потерял. Нахватал замечаний, но зачем-то отбыл эту пытку до конца. А когда уже спускался на первый этаж, глянул в окно и увидел такую картину: на дорожке у школы стояли все четверо и с ними этот Сигал, которого из больницы почти сразу отпустили. Они что-то ему говорили, Чарли размахивала ручищами, как мельница жерновами, Миа без конца улыбалась. Этот тип сперва на них таращился как на полоумных и норовил дать деру. Но потом начал слушать, сам что-то рассказывал в ответ, а после достал смартфон, и они обменялись контактами. Я при этом так саданул ногой по стене, что аж взвыл от боли.
        Все с ними ясно, им нужен новый герой. Подтвержденный, не то что я, - то ли было что-то, то ли нет. Про подвиг Сигала в тот же день все местные газеты написали плюс некоторые лондонские. А со мной они закончили. Зачем я вообще согласился пойти к этой гадине в гости?!

23 сентября
        Не могу вообще ни на что отвлечься. Я ненавижу эту компанию - теперь их пятеро - меня трясет от одного взгляда на любого из них, а особенно на всех сразу. Но мне постоянно необходимо знать, где они, чем занимаются. Несколько раз отслеживал, как они после уроков шли домой к Чарли или к этому новенькому Марку - у его семьи большой дом на той же улице, что и школа. Иногда они просто гуляли, сидели в библиотеке, помогали Мие делать какой-то безумный проект по экологии. Если замечали меня, то переглядывались виновато - ну, кроме Сигала и парня из столовой, Колина Бойла, они про меня знать не знали. Но я старался не попадаться им на глаза, чтобы они не поняли до срока, как сильно я их всех ненавижу! Они не имели права дать мне надежду, а потом просто выкинуть! Они должны быть наказаны, все пятеро! Рано или поздно я придумаю способ… не отвертится ни один.

24 сентября
        Вчера пришлось весь вечер унижаться перед отцом, до сих пор ломает. Дело в том, что через пару дней лучших учеников нашей школы отправляют на пешую экскурсию, сначала по экологической тропе, потом куда-то на остров, что ли. Раньше я на такое не подписался бы, как ни упрашивай. Природа мне безразлична. Но они в списках, все пятеро, - ну а как же, всеобщие любимчики. Меня, само собой, в списках нет, вот и пришлось обращаться за помощью к папаше, он все же шишка в родительском комитете. Чего только ему не пообещал, прежде чем он, кряхтя и морщась, все же соизволил позвонить кому надо. Я тоже еду.
        Кстати, между нашими голубками словно черная кошка пробежала, на переменах больше не собираются все вместе. В столовой тоже парами, поодиночке… непонятно. Так что, может, я зря унижался, и в поход они не пойдут. А без них и я туда не сунусь, само собой.

* * *
        Под этим текстом следовало очередной комментарий от Давида: «В Барнсе неподалеку от школы был найден мертвым один ранее судимый тип. К сожалению, не удалось отследить его контакт с ребятами. Но, думаю, именно после этого случая они начали догадываться, что представляют для других смертельную опасность, и чем больше компания, тем неотвратимее гибель того, кто решится угрожать им».
        Антон перевернул страницу.

30 сентября
        Сейчас запишу то, что случилось в последние три дня. Это важно. Это все объяснит, когда… нет, пока об этом молчок. В общем, меня включили в список, и плевать я хотел на все насмешки и намеки. Только ИХ планы волновали меня. Выезд был назначен на раннее утро пятницы. Я пришел, когда автобусы уже стояли у школы, но садиться не стал, наблюдал со стороны. Всякие хлюпики прощались с родителями, будто на луну собирались. А из ТЕХ никого не было, и я снова пожалел, что зря унижался. Уже почти собрался уходить, как появились сперва Шарлотта и Миа, а следом прискакал героический Сигал. Они немного пошептались, но вместе не сели, даже по разным автобусам разошлись. Что происходит-то?
        Я сел на заднее сиденье в том автобусе, где устроились девчонки. Не знаю, сколько мы ехали, я постарался ослепнуть и оглохнуть, чтобы не выходить из себя. В общем, выгрузились возле какого-то поля, орущей толпой пересекли его, дошли до поляны, потом через лесок - наверное, это и была тропа. На опушке леса устроили небольшой привал.
        Тут начались сюрпризы: тренер, который руководил походом, объявил, что сейчас все поделятся на команды по 4 - 5 человек и пройдут по индивидуальному маршруту с картой и препятствиями. В результате все должны попасть на какой-то остров, где будет ночевка. Несколько человек должны были сразу отправиться туда, чтобы подготовить место и обед к появлению команд. Я собирался пристроиться к ним, но этот упырь, тренер, схватил меня за руку и заорал на полную катушку: «Эй, малыш Орсон, твой отец не для того умолял тебя взять, чтобы ты картошку чистил. Давай-ка выбирай себе команду и постарайся стать ее героем».
        Если бы я мог, то ушел бы от них пешком и вернулся бы домой. Лидеры уже определились, и они вовсю набирали себе команды. От меня шарахались как от чумного, особенно после слов тренера, а я просто стоял и надменно улыбался. Тут подошла эта дура Чарли и позвала меня к себе в команду, у нее там был Марк и еще кто-то. Миа попала в другую команду, с ребятами своего возраста.
        В первый момент я едва не согласился, но потом сообразил, что она так пытается загладить вину за то, что они со мной проделали, и расхохотался ей в лицо. Девка пожала плечами и отошла, а я попал в команду каких-то последних заморышей. Точнее, собрали никому не нужных и никем не выбранных, объявили командой, а нашим лидером стал помощник тренера - накачанный старшеклассник Джек Кортес.
        С полчаса тянулась всякая хрень с выбором названия и девиза, потом выдвинулись. У Джека была карта, на маршруте следовало оставлять метки-флажки, чтобы потом можно было проверить, что мы не схитрили. В общем, это было бы смешно, если бы не духота и тяжелый рюкзак. Кортес на нас даже не смотрел, только в карту, и болтал со своим дружком Питером.
        Мы прошли через лес, потом забрались на крутой холм и там все вместе сфотографировались, а когда подошли к реке, начался дождь. Остров был уже виден, лодка с нашим флажком ждала нас на берегу. Похоже, мы все равно от всех отстали. Это потому, что среди нас затесался Сид Мартинес, моего возраста, но хилый и мелкий, как будто из младшей школы. Не понимаю, зачем вообще его взяли, если готовили нам испытания.
        Сид был весь такой начищенный, в школьном джемпере и белоснежной рубашечке, - явно не готов к такому подвоху. Нам пришлось по очереди нести его рюкзак и ждать у каждого пня, пока он, стеная, проверял свои мозоли. К тому моменту, когда мы наконец вышли на берег, его все уже тихо ненавидели. Тут он начал ныть, что боится воды и не умеет плавать. Что лучше он останется на берегу и что вообще нельзя плавать при таком ветре и дожде. Джек полчаса его уламывал, чтобы он сел в лодку.
        Наконец отплыли. Дождь так усилился, что приходилось вычерпывать воду из лодки, а может, она протекала, не поймешь. Джек и Питер Вудз сидели на веслах, Энни Лин - рулевая, я черпал. А придурку Сиду плохо стало от вида прибывающей воды, он трясся, как припадочный. Джек решил, что он замерз, и велел залезть под брезент на носу лодки. Тот забрался и вроде затих.
        И тут мне в голову пришла идея. Сперва просто захотелось развлечься, но потом я и выгоду для себя заценил. Вот если бы лодка вдруг взяла и перевернулась… Я плаваю хорошо, и если бы вытащил на берег этого придурка Мартинеса, то стал бы героем не хуже Сигала. Когда мне приходит идея, я тут же начинаю искать возможность ее воплотить, и обычно все складывается в мою пользу.
        Тут кое-что наклюнулось даже раньше, чем я успел додумать. Энн встала, чтобы сменить на веслах Питера, который объявил, что натер ладонь, и стала пробираться к нему с кормы. Я с самого начала предупредил, что грести не буду, сослался на давнюю травму руки. Когда Энн обходила меня, я отодвинулся, чтобы дать проход, но черпак, почти полностью скрытый водой, оставил лежать на ее пути. Лин наступила на него, покачнулась, завизжала и рухнула на край лодки. Я подался туда же, вроде как удержать ее хотел. И тут лодка хлебнула бортом воду и так быстро перевернулась, что я даже не ожидал. На мгновение оказался под водой и не понимал, где дно, куда выплывать, но потом кто-то рванул меня наверх.
        Когда отступила паника, я увидел, что Энн кое-как держится на воде с распахнутым ртом и вытаращенными глазами, а Джек с Питером плавают вокруг перевернутой лодки и орут, что Сида нигде не видно. Я вспомнил, что это я должен его спасти, и начал подныривать под плавающую вверх килем лодку, но никак не мог понять, что там и где. Потом услыхал, как Джек вопит:
        «Он запутался в брезенте! У кого есть нож?»
        Нож почему-то оказался у Энн, она долго пыталась достать его из кармана ветровки, пока парни за плечи поддерживали ее на поверхности. Мне стало страшновато: задохлику наверняка уже кранты. А если кто-то догадается… Но тут Джек снова ушел под воду, вынырнул обратно с телом Сида и на невероятной для одной руки скорости стал грести к берегу. Я хотел рвануть за ним, но сообразил, что лучше прикинуться, будто плохо плаваю, - если что, это отведет от меня подозрения. Питер помог девчонке уцепиться за лодку и начал буксировать ее к берегу. А я следом поплыл.
        Когда я последним выбрался на берег, Джек делал Сиду искусственное дыхание, а те двое метались по берегу и собирали все, что сгодится для костра. Я присоединился к ним, потому что дико замерз, даже не думал ни о чем в тот момент. План провалился - наплевать, теперь нужен новый, чтобы выпутаться. Но тут Сид вдруг закашлялся и сел. Долго отплевывался, но вроде был в норме, даже отвечал на вопросы. У меня прям отлегло.
        Мы обсохли немного у костра. Джек все спрашивал у Мартинеса, как тот себя чувствует, громко восхищался, что он вообще остался жив, не запаниковал, сумел дышать под лодкой. Так что этот дурачок под конец героем себя почувствовал, первым вскочил на ноги, чтобы идти искать лагерь, - остров-то большим оказался. Тогда Кортес и предложил сказать, что лодка опрокинулась уже у самого берега. Будто мы только намокли, но никто не пострадал. А иначе придется прерывать поход, вызывать вертолет и все такое. Сид запищал, что он в полном порядке и никому ничего не скажет, остальные его поддержали. Мы похватали наши рюкзаки, кое-как вылили из них воду - и пошли к месту стоянки.
        Глава 11
        Нападение
        Неподалеку от города - даже шум машин сюда приглушенно, но долетал, - в лесу-заповеднике находилось место под названием «Пятачок», где пересекались и снова разбегались под разными углами пять дорог. Именно здесь начинался и заканчивался марафон. Сейчас там стоял раскладной столик с разложенными на нем списками, свистками, вымпелами. Судьи - физруки и преподаватели, кто помоложе и поспортивнее, - толпились вокруг. Таня все-таки уговорила брата не провожать ее до самого стола, не позорить уж окончательно в глазах одноклассников, и теперь бесхитростный Абрек заливисто лаял ей вслед с опушки леса. Возле отметки старта толпились, разминались, поддевали друг друга ребята с ее параллели. Они появление Милич проигнорировали, зато от стола помахал, подпрыгивая, Маго. В руках у него были ножницы и флажки.
        Таня направилась к нему, но для этого пришлось пройти мимо Даши Зиминой. Та, гордо подбоченясь в окружении одноклассников, демонстрировала всем свой черно-белый спортивный костюм с названием бренда, вписанным во все мыслимые и немыслимые места. Ее ядовито-зеленые кроссовки тоже, по всей видимости, были очень круты. Даша смерила взглядом фигуру Тани, особенно бедра, и закатила глаза:
        - О боги, как теперь это развидеть?!
        - Привет, ты чего тут? - Таня поспешила переключиться на младшего товарища.
        Угушев выглядел слегка запыленным, старенькие кроссы были перепачканы грязью - забег у младших давно закончился, - но невероятно бодрым и полным сил.
        - Да у нас двое загрипповали, вот я за них и бегаю, - отчитался Магомет. - Ну чтобы по очкам от параллельных не отстать. За одного уже готово, а за второго сразу не пустили, велели отдохнуть. Вот жду.
        Милич вздохнула, и чуткий Маго посмотрел на нее сочувственно.
        - Я бы и за тебя сбегал, даже с удовольствием, у старших трасса интересней. Но не разрешат. Слушай, ты просто пройди нормальным шагом, и все дела. Там в одном месте через овраг нужно перебраться, и еще водная переправа - дурацкий ручеек по камушкам перейти, легкотня. Главное, следи за указателями и не сбейся с маршрута. И еще, слушай… - Он привстал на цыпочки и перешел на шепот. - Платон уже выдвинулся по твоему маршруту, он тут помогает за порядком приглядывать. Ты его догонишь, и вместе пойдете, уж он не заблудится.
        - Да нормально я ориентируюсь! - сердито побагровела девочка. - Что вы все со мной как с калекой какой-то!
        Но Маго и не подумал обижаться, улыбнулся от уха до уха и умчался здороваться с Абреком. В это время объявили старт, и уже через пару мгновений Таня стояла у столика одна, глядя на спины своих одноклассников. Она не побежала - всю дорогу клялась брату, что не будет напрягаться, - просто пошла следом за остальными быстрым шагом.
        За пределами «Пятачка» Таня внимательно изучила развешанные на ветках бумажки с цифрами, еще через десяток шагов свернула на широкую тропу и зашагала по ней, радуясь хорошему дню, золотой осени и еще непонятно чему.
        Препятствий особых не наблюдалось, она только пару раз неловко переползла через трухлявые стволы давно рухнувших деревьев, радуясь, что никто ее не видит, и вдруг угловым зрением заметила кого-то, притаившегося за сосновым стволом с обломанной верхушкой. Сердце оборвалось, рука сама собой потянулась к кармашку с мобильником, но тут фигура сделала шаг вперед, и Таня узнала Майского.
        - Ты чего тут? - выдохнула сердито. - Или уже приустал?
        - Нет, ножку подвернул, понимаешь ли, - довольно издевательским тоном отозвался Паша. - Подумал, чего бегать, если можно просто дойти. Ты же вот не торопишься.
        Таня неопределенно хмыкнула. Действительно, зачем бегать, если нужно лишь добраться до финиша хотя бы до ночи? Впрочем, умей она бегать быстро и не задыхаясь, наверняка сейчас целенаправленно неслась бы вперед.
        - Чего тебя вообще на марафон понесло, я не понял? - поинтересовался Майский. Подстроился к ее шагу и тщательно уложил пятерней пшеничный чуб. - Сама же говорила, что болеешь часто, что сердце…
        - Физкультура мне разрешена, - выпалила Таня. Она терпеть не могла обсуждать свое здоровье. - Значит, должна и в спортивных мероприятиях участвовать, вот так!
        Тут она споткнулась о корень и пропахала бы носом тропинку, не подхвати ее Паша сзади за одежду.
        - Ну отпроситься-то легче легкого было. В гимназии над нами трясутся, никто не стал бы возражать.
        Девочка шумно вздохнула. В самом деле, почему она так не сделала? Такая уж, видимо, родилась - исполнительная, не любит отрываться от коллектива. Правда, и вливаться в него не умеет, так, бредет параллельным курсом…
        - А, понятно, - изменившимся голосом произнес Павел, хотя она вслух ничего вроде и не сказала.
        - Что тебе понятно? - всполошилась Таня.
        - Так вон же.
        Майский указал вперед - они как раз выходили с тропы на официальную дорожку, а на краю ее, облокотившись спиной о дерево, ждал Платон.
        Милич скосила глаза на одноклассника: он побледнел и набычился, как бы еще в драку не полез. Через подобное она уже проходила, но привыкнуть так и не смогла. Сказала как можно мягче:
        - Его мой брат - а он ужасный паникер - попросил на всякий случай за мной присмотреть. Мы же все вместе общаемся…
        Паша глянул на нее с такой обидой, что она захлопнула рот.
        - Я, что ли, не мог за тобой присмотреть? Даже сам додумался, что тебе в лесу будет тяжело. Ладно, ничего не попишешь. Он в самом деле крут.
        Свернул и начал прокладывать себе локтями путь среди густой лесной поросли.
        - Да не в этом дело! - крикнула она уже Паше в спину.
        Подождала немного, махнула рукой и с облегчением ступила на утоптанную дорожку - ощущение вибрирующей почвы под ногами порядком нервировало. Воронцов улыбнулся ей и не стал расспрашивать насчет сбежавшего кавалера.
        - Привет, как Вика и ее мама? - выпалила Таня с ходу.
        Вчера, когда ребята разошлись из больницы по домам, Платон с разрешения главного врача остался в отделении вместе с Викой, ее отцом и матерью, которая то рвалась куда-то, то заметно слабела, начинала бредить и звать обеих дочек.
        - Все в порядке, - успокоил Воронцов. - Ближе к полуночи крепко уснула, и с утра ей гораздо лучше. Вику мы уложили спать на соседней кровати, а потом я долго разговаривал с ее отцом.
        - Ты ему рассказал?..
        - Ну не все, конечно. Но многое. Иначе трудно было объяснить, что вообще происходит. Знаешь, он ведь помнит всех нас, осматривал каждого десять лет назад. И помнит, что происходило тогда в больнице, - это уже мне интересно было послушать.
        - А что происходило? - По тону парня Милич смекнула, что Викиному отцу было о чем рассказать.
        Платон, заметив, что она слегка задыхается, протянул девочке руку, в которую она с готовностью вцепилась.
        - Персоналу с нами нелегко пришлось. Мы боялись людей, окон, больших помещений, незнакомой мебели, даже друг друга. Пришлось им задействовать всякие подсобные помещения без окон, стелить матрасы на полу и ставить ширмы. А когда попробовали на ночь погасить свет, мы подняли такой вой, что пациенты на других этажах пришли в ужас. Но самое удивительное, что одного из нас попытались похитить.
        - Как?! Кого?
        - Маго, - улыбнулся Воронцов. - Кажется, этот парень умел влипать в истории с момента появления на свет. Это было в ночь на пятницу…
        - Когда нашли меня, - вздрогнула и покрылась мурашками Таня.
        Платон успокаивающе похлопал ее по плечу.
        - Да, в первой половине ночи. Тебя тогда еще не доставили в больницу, так что нас было трое. Нас разместили на одном этаже, но в разных помещениях, к каждому кого-то приставили. Маго положили в сестринской, дежурила там пожилая санитарка, часто отлучалась в туалет. Шла назад к Маго и вдруг увидела, как кто-то в белом халате выходит из сестринской и в темпе направляется к выходу из отделения. Подумала, кто-то из врачей, огорчилась, что проштрафилась. Приходит на свой пост, а ребенка нет. Она закричала, подняла тревогу, с поста позвонили в охрану. Пока в темноте все метались по этажам, похититель смылся. А нашего Маго нашли в бельевой и с огромным трудом отловили - он прятался за тюками с бельем, шипел и кусался. Но все же поймали, осмотрели и обнаружили, что у него пару минут назад брали кровь. Вот такая история.
        - Ничего себе… Маго это понравится. Уже рассказал ему?
        - Не успел…
        Тут Таня снова споткнулась, хорошо, Платон поддержал. Она так заслушалась, что не заметила, по какой разбитой колее они шагают - словно танк прошел. В глубоких траншеях стояла бурая вода, передвигаться можно было только по каменистой обочине. По ней Милич и шла - удивительно, как до сих пор не свалилась.
        - Давай ты будешь смотреть только под ноги, потому что маршрут твой я знаю, - намекнул ей Воронцов. - И лучше молча. В общих чертах я уже рассказал. Все равно сегодня соберемся и обсудим.
        - Вичка придет?
        - Если сможет. Ее мама теперь то мучается из-за вины перед одной дочкой, то рвется искать другую. От нас требуют все новых сведений. Маго взял у другой Виктории адрес почты, но пока нет четкого плана… Так, умолкаю…
        Это Таня в очередной раз заслушалась-задумалась и едва не потеряла равновесие. Некоторое время шли молча, а раздолбанная колея все не думала заканчиваться. Вдруг Платон дернул Таню за руку и засунул за свою спину так стремительно, что она, конечно же, врезалась в него. Парень застыл на обочине.
        - Ой, что такое?..
        Понедельник молчал, и она осторожно выглянула из-за его плеча. Ойкнула, увидев шагах в пяти ту самую тетку, которая порезала их дверь. Но теперь по сторонам от нее стояли два амбала, один - лет под тридцать, другой - моложе, почти пацан. Но оба квадратные, в натянутых по самые глаза черных шапках.
        - Эта? - спросил старший, бесцеремонно тыча пальцем в Таню, прежде чем Платон снова заслонил ее.
        - Во, она, она! - обрадованно закивала женщина.
        - Слышь, цыпа, - заговорил амбал, обращаясь к Тане, хоть и не видел ее в этот момент. - Давай по-быстрому сделай то, что от тебя просят. Не создавай никому проблемы, лады?
        - Что им от тебя нужно? - чуть поворачивая голову, шепотом спросил Воронцов. - То, что я подумал?
        Милич закивала, потому что от страха у нее перехватило горло.
        - Ну, давай-давай! - фальцетом заверещал младший, непрерывно вертя головой по сторонам.
        Таня не сомневалась, что должна сказать то единственное слово, в котором нуждалась женщина, - ведь ситуация серьезная. Она задышала ртом, пытаясь прогнать нервный спазм. Ей бы чуток времени… но амбалы торопились.
        - Скажешь, коза? - рыкнул старший, и в руках его словно из воздуха возник нож с тонким жутким лезвием.
        - Да, да… - сипло выдавила девочка. Получилось тихо и невнятно, едва ли ее услышали.
        - Она не скажет, - на удивление спокойно произнес Платон.
        Завел назад руку, сжал на мгновение Танино запястье, потом слегка оттолкнул, словно понуждая бежать. Но она знала, что из этого ничего не выйдет: ноги сделались ватными, перед глазами группировалась темные шары и точки, мешали видеть.
        Старший что-то заорал, шагнул вперед, но Таня не разобрала слов из-за нарастающего гула в голове. Она из последних сил отыскала глазами женщину, открыла рот, собираясь сказать: «Прощаю», но полная тьма подступила быстрее.
        Очнулась она уже в другом месте, елки и березы окружали ее со всех сторон. Таня лежала на траве, шею и руки холодила роса. Тетка в перепачканной куртке, опустившись рядом на корточки, трясла ее за плечи и лихорадочно шарила руками по одежде. В паре шагов от них стоял, чуть подавшись вперед, Платон - старший амбал заломил ему руку. Второго что-то было не видать, хотя нет, валялся под кустом.
        - У тебя есть с собой таблетки? - поймав взгляд Тани, пояснил Воронцов действия тетки.
        Девочка слабо дернула ужасно тяжелой головой. У нее так давно не было приступов, что таскать таблетки с собой стало казаться глупым. Но только не для мамы: та регулярно обновляла рецепт и распихивала блистеры по всем дочкиным карманам. Только в спортивный костюм положить забыла.
        - Так, все, - приказал старший. - Говори, что нужно, и мы уходим. Учти, если помрешь сейчас, то мы и парня с тобой прикопаем, свидетелей не оставим.
        Таня посмотрела на застывшую женщину, перевела глаза на друга.
        - Платон, в последний раз…
        - Это не будет последний раз, сама знаешь.
        - Ну все, парень, ты меня достал, - взревел амбал, с силой толкнув Воронцова.
        Тот упал лицом вниз рядом с девочкой, даже не сделав попытки выставить руки. Таня в ужасе вскрикнула.
        Мужчина шагнул следом, наклонился, намереваясь схватить Платона за волосы и приставить нож к горлу. Но парень вдруг сделал стремительный кульбит, перевернулся на спину и ногой выбил нож. Тот сверкнул в воздухе и каким-то образом оказался в руке Платона, который не слишком ловко, но вскочил на ноги. Шагнул вперед и притиснул ошалевшего типа к березовому стволу, приставив лезвие ему к горлу. Мужчина от неожиданности только глазами быстро-быстро моргал.
        - Слушайте внимательно, - вежливо сказал Воронцов, осторожно касаясь острием чужой мощной шеи. - Здесь находится яремная вена, если я еще немного увеличу давление ножа, то кровь брызнет фонтаном и смерть наступит примерно через десять секунд. Помощь не успеет. Понимаете?
        - Я понял, - прохрипел амбал. - Что мне сделать, чтобы ты от меня отвалил?
        - Ну, велите своей подруге уйти прочь.
        - Слышала, вали… - Дальше последовал набор непечатных, но убедительных слов.
        Женщина вскочила на ноги, попыталась что-то ему возразить.
        - А ну, живо, а то ж я всю твою родню…
        Тетки и след простыл. Платон размахнулся и швырнул нож в самые заросли.
        - Теперь можете отвести на мне душу, но это ничего не изменит, - сказал он мужику.
        Тот с хриплым рыком оттолкнул парня, подхватил за шкирятник своего едва ворочающегося дружка и потащил прочь. А Воронцов склонился над Таней. Бросил рядом с ней на траву свою куртку, усадил на нее, не позволяя встать.
        - Как ты?
        - Все нормально, - отмахнулась Таня. - Это не сердце, просто плохие сосуды. Что вообще случилось?
        Платон сел на траву рядом с ней, и девочка заметила, как он потихоньку растирает плечи и с трудом шевелит руками. Пугало выражение его лица, слишком мрачное, хотя вроде все закончилось хорошо.
        - Когда ты отключилась, они здорово перетрусили. Женщина эта поволокла тебя прочь с дороги, мужчины заломили мне руки и повели следом. Из их милого обмена любезностями я понял, что эти типы - ее знакомые и она им за помощь пообещала крупную сумму. Но они-то не ожидали осложнений, так что дружба рушилась на глазах. Младший вообще вдруг заявил, что уходит; думаю, сердце ему подсказало, - хмыкнул невесело Воронцов. - Дружок его со злости вырубил и стал вслух размышлять, как и куда прятать тела, если ты умерла. Но тут ты пришла в себя.
        - Как ты с ним справился? - спросила Таня. Дурнота окончательно отступила, разве что звенело в ушах. - Эй, ты забыл нам рассказать про свою сверхсилу?
        - Тань, это ты кое-что забыла. Я ведь детдомовский. Кое-чему за свою жизнь научился. Обычно в драках меня сразу роняли, так что освоил несколько приемов и подсечек из позиции лежа. А в общем, просто повезло.
        - Платон, я не понимаю, - нерешительно заговорила Милич. - И мне даже страшно, потому что впервые я абсолютно тебя не понимаю. Мы же оба ужасно рисковали! Не проще ли мне было сказать одно-единственное слово, это ведь ничего не решало?
        Молчание. Она пыталась заглянуть в лицо другу, но он упорно смотрел в сторону. Когда ее снова начало трясти, все же заговорил:
        - Таня, я мог бы тебе сказать, что нельзя изменять однажды принятому решению. А оно было правильным - мы ни в коем случае не должны демонстрировать наши способности. Особенно твои - они слишком… привлекательны для очень многих.
        - Так что, лучше умереть?!
        - Я был уверен, что до этого не дойдет. Они ведь не убийцы.
        - Откуда знаешь?
        - Просто наблюдал за их реакциями. - Понедельник пожал плечами, словно удивляясь, что для нее это не очевидно.
        - А, ну да. Но ты сказал: «Я мог бы сказать». Значит?..
        - Значит, это не совсем правда. - Голос парня звучал глухо, напряженно. - Но давай об этом поговорим после. Иначе ты простудишься, а нас начнут разыскивать.
        Как ни было тревожно, но Таня согласилась:
        - Ладно, надо привести себя в порядок и все же идти к финишу.
        - Тебе точно не надо в больницу?
        - Точно. А тебе?
        Платон все растирал плечи.
        - Нет, ничего серьезного.
        - Очень хорошо, потому что я лучше еще раз встречу этих придурков, чем допущу, чтобы Вовка все узнал. Иначе уже через час буду сидеть в уносящем меня вдаль поезде или самолете. - Таня даже вздрогнула, представив себе эту картину.
        Поход. Продолжение
        А потом наступила самая страшная ночь в моей жизни. Я плохо запомнил, что было вечером на острове. Какие-то дурацкие конкурсы, потом хором горланили песни, а я все не мог толком согреться после купания в реке. И в палатке первым заснул под весь этот ор и гогот.
        Сперва казалось, что мне снится кошмар: вдруг рывок, я не могу дышать, ничего не вижу, только чувствую чужие руки на своем теле, на лице. Я не могу закричать, не могу разжать губ, меня куда-то волокут. Потом всплеск, жуткий холод… я задыхаюсь. Теперь рот свободен, но в него хлещет вода… я ничего не соображаю, только отплевываюсь и пытаюсь дышать.
        Через какое-то время могу оглядеться. Я лежу на песке на берегу реки, надо мной склонились темные фигуры. Небо такое звездное, что аж слепит, я не понимаю, кто это такие, но от страха и потрясения не могу говорить. Руки и ноги чем-то связаны. Не сразу, но понимаю: это те, кто был сегодня со мной в лодке, даже доходяга Сид. Нет, на одну девчонку больше - Энн прихватила подружку.
        «Что вы творите?» - Это первое, что получается сказать.
        Джек прикладывает палец к губам.
        «Заорешь - снова заклеим. И опять придется искупаться. Или тебе понравилось?»
        Я в ужасе трясу головой.
        «Не будешь орать? Хороший мальчик. А теперь признавайся, это ведь ты подстроил, чтобы лодка перевернулась?»
        Трясу головой еще отчаяннее.
        «Да ты, ты, не запирайся. - Энн тычет в мое бедро носком кроссовки, подружка со смехом поддерживает ее под руку. - Я видела, как ты подсунул мне под ноги черпак, просто не успела среагировать».
        «Я тоже видел», - вставляет обычно молчаливый Питер, и голос его полон угрозы.
        От страха я не могу с ними спорить.
        «Мне плевать, чего ты этим добивался, - склонившись, улыбается мне в лицо Джек. - Убить Сида, подставить меня или таким образом покончить с собой. Сейчас я разрежу пластырь на твоих руках, подпишешь признание. - Он достает из кармана джинсов сложенный вчетверо помятый листок, крутит перед моим носом. - Мы все тут написали о том, что видели и что по твоей вине чуть не произошло. Хочешь, прочитаю вслух?»
        Я мотаю головой, я хочу лишь, чтобы все побыстрее закончилось. Понятно уже, что мне не отвертеться.
        «Так подпишешь? - уточняет Кортес. - Если нет, то придется снова купаться, и снова, и снова… в общем, пока не образумишься. А до рассвета еще далеко».
        «Подпишу», - едва могу выдавить я.
        Питер резко наклоняется, у меня темнеет в глазах… Но он достает перочинный ножик и разрезает склеенные обычным пластырем руки. Девчонка, подруга Энни, снова мерзко хихикает и роняет мне на живот полотенце, которое все это время висело у нее на шее. Я догадываюсь, что должен тщательно вытереть им мокрые руки. Затем Джек протягивает мне бумагу и кусок картона, чтобы подложить твердое, - они хорошо подготовились.
        «Пиши: я, такой-то, подтверждаю, что все это проделал. Поставь подпись и дату».
        Я все исполняю, он аккуратно складывает листок, убирает в карман. Заходит мне за спину и - я и сообразить ничего не успеваю - опять заламывает мне руки назад и обматывает липкой лентой. Питер то же самое проделывает с ногами. Я пытаюсь возражать, черт, да я их просто умоляю этого не делать! Я же все выполнил, что велели! Но Кортес своими мощными ручищами хватает меня поперек тела и ставит в воду, в метре примерно от берега. Вода доходит мне до колен, под ногами - я в носках, как залазил в спальник, - острые мокрые камни. С трудом удерживаю равновесие.
        «А теперь постой так пару часиков, подумай о своем поведении», - роняет Кортес.
        Девчонки хлопают в ладоши, Сид аж верещит от счастья.
        Это ужаснее всего - я ведь думал, что все уже закончилось. Я умоляю этих придурков: «Не нужно, я все уже понял! Так нельзя! У меня немеют ступни, я упаду в воду и захлебнусь!»
        «Правда? - задумчиво спрашивает Джек с берега. - Да, такое может случиться. Но, знаешь, постарайся падать на спину, тогда не захлебнешься… сразу. И зови на помощь, но не очень громко».
        «Я заору, как только вы уйдете».
        Он улыбается от уха до уха.
        «Ну попробуй. Только знай: разбудишь кого-то в лагере, и твое признание я отдам учителям».
        «Вас тоже накажут!»
        «Само собой. Но не так, как тебя. И не забывай, что тебе еще в нашей школе учиться. Мой тебе совет - побудь хорошим мальчиком, потерпи».
        «Ладно, если не стану орать, что тогда?» - От холода я едва могу говорить, но все же борюсь за себя.
        «Ну если смирно постоишь, пока не вернемся, то будем считать, что ты урок усвоил. А утонешь - простим посмертно».
        Тут они хором заржали, развернулись и пошли прочь. Скоро исчезли в лесочке, за которым был разбит лагерь. Первым делом я прикинул, смогу ли выбраться на берег. Понял, что нет: даже если сумею допрыгать к нему голыми ногами по острым камням, то на берегу, довольно покатом, точно потеряю равновесие и скачусь назад, в воду.
        В моем положении лучше просто оставаться на месте. Возможно, они на самом деле наблюдают за мной из-за деревьев, не убийцы же они. Значит, надо просто держаться. Если станет совсем невмоготу, подниму крик. Надо все обдумать… неважно, что я там подписал. Буду отпираться до последнего… Может, уговорю родителей перевести меня из этой поганой школы, вообще переехать. Но, где бы я ни оказался, буду мстить этим сволочам до конца своей жизни.
        Скоро я уже едва мог что-то соображать; все силы уходили на то, чтобы держаться на ногах, которых я больше не чувствовал. Поэтому не понял сразу, кто те трое, что шли прогулочным шагом по берегу в мою сторону. В темноте силуэты были видны на фоне речной глади, в обычной ситуации я бы их моментально узнал - слишком часто украдкой наблюдал за ними. Но я сначала решил, что это мои мучители, заплакал, потом залился припадочным смехом - может, решат, что сошел с ума, и освободят?
        И вдруг услышал голос Чарли, испуганный, высокий. Ее пальцы крепко впились мне в плечо. А Марк Сигал спрыгнул в воду и хотел помочь мне выбраться - он же не знал, что у меня связаны ноги. Странно, но, стоило ему взять меня за руку, я вдруг перестал ощущать холод и боль. Почудилось, что стою на пляже, ступни тонут в прогретом песке. Похоже, я и в самом деле начал сходить с ума.
        Даже не заметил, как он меня отбуксировал на берег. На землю я просто повалился боком, подтянул ноги к груди. Надо мной тоненько ахнула Миа.
        «Кто это с тобой сделал? - заорала Чарли своим зычным голосищем, потом опустилась на колени, ощупала мои путы. - У кого-нибудь есть нож?»
        Ножа у них не было. А другие трое уже бежали со стороны леса. Я забился и застонал от ужаса, что все снова повторится. Кажется, даже сознание на пару мгновений потерял. Но вот они оказались рядом, и я понял, что не все потеряно: это были всего лишь Энн с подругой и задохлик Сид. Подруга, увидав Марка, тут же обо всем забыла, захлопала глазами и стала оправлять на себе спортивный костюм, подтягивать резинки в волосах. А, ну да, он же ее спас, и Энни тоже. Мои шансы еще подросли. Но эта мерзкая Лин заговорила очень решительно:
        «Ребят, не вмешивайтесь, пожалуйста. Этот подонок заслужил свое наказание. Мы сами его отпустим… позднее».
        «Что он натворил?» - сердитым голосом спросила Шарлотта.
        Марк и Миа встали по бокам от нее, демонстрируя солидарность. Энн и Сид наперебой стали рассказывать. Мне было все равно, я только хотел освободиться и не сводил молящих глаз с лица Чарли. Она дослушала и спокойно так сказала:
        «Все понятно. А теперь просто освободите его, пока не стало слишком поздно».
        «Но он подписал признание!» - пропищал, привставая на цыпочки, задохлик.
        «И что с того? - взял слово Сигал, и девчонки дружно потупились. - Если парень умрет от воспаления легких, подписанное им признание только усугубит вашу вину».
        «Ладно, но мы сперва сходим за Джеком и Питером, - не сдавалась Энн. - Они рядом с палатками сидят у костра, так что мы быстро».
        «Хорошо, - кивнула Чарли. - Только в темпе».
        Я внутри словно умер - те двое никого не послушают. Или согласятся, чтобы не поднимать шум, а потом заново меня отловят. Наверняка эта троица так же думала - они оживились и поспешили в сторону лагеря.
        «Миа, - окликнула Чарли подругу, которая заметно ежилась на ветру. - Иди с ними и надень куртку, если хочешь потом еще погулять».
        Противным «мамочкиным» тоном сказала, но та ее послушалась, побежала догонять моих врагов. Марк опустился на корточки, какое-то время шарил руками по песку, потом перерезал мои путы острым камнем. Было огромным облегчением растереть руки и ноги. Холода я почти уже не чувствовал, поднялся во весь рост и сразу заявил:
        «Это все ложь. Они сами затеяли игру и раскачали лодку, а потом решили спихнуть все на меня, потому что они все меня терпеть не могут, сколько учусь в этой паршивой школе. Верите?»
        Я спрашивал обоих, а смотрел на Чарли. Она вздохнула, отвела глаза:
        «Орсон, нас там не было, и мы тебя ни в чем не обвиняем. С тобой поступили ужасно, это мы сможем подтвердить».
        Это проклятое «мы» так и било по мозгам! Ужасно захотелось треснуть дылду прямо по ее сочувствующему лицу, вот только момент был совсем неподходящий. Облегчил душу словами:
        «Могла бы сказать, что веришь. Мы ведь друзья… ой, прости, забыл - едва ими не стали. Но лузеры вроде меня никому не нужны, верно? Особенно в компании героев! Вы быстро поняли, что не на того сделали ставку!»
        «Дело не в этом».
        Шарлотта вдруг сделала шаг вперед и обняла меня за плечи. Это было так неожиданно, что я шарахнулся назад и едва по новой не свалился в воду. Но она почти сразу отступила и продолжала говорить:
        «Извини, вышло ужасно, и мне очень неудобно перед тобой. Дело не в тебе, и никакой ты не лузер. Просто есть нечто, что связывает нас пятерых. В какой-то момент мне показалось, что ты такой же, но нет. И, поверь, это очень хорошо - для тебя, я имею в виду. Не самые лучшие обстоятельства нас сблизили».
        «И что же такое вас связывает?» - ухмыльнулся я, давая понять, что не поверил ни единому ее слову.
        Чарли поежилась, но не ответила.
        «Эй, потом поболтаете. - Марк подпихнул меня в спину. - Тебе нужно поскорее переодеться».
        «Что, не будете эту банду дожидаться?»
        «Вы идите с Чарли, я один их подожду, - распорядился Сигал. - Хотя вы, может, столкнетесь с ними по пути. Троп сюда не так много ведет».
        «Может, лучше…» - Я предпочел бы, чтобы они не разделялись.
        «Они нам не указ, - отчеканила дылда. - Пойдем».
        Тут я сообразил, что лучше мне в самом деле оказаться как можно дальше от реки, и зашагал вперед, даже опередил спутницу. На подходе к лесу обернулся через плечо:
        «Я сейчас же пойду в палатку старших. Я им этого не спущу! Подтвердишь мои слова?»
        Но вместо ответа Чарли резко поднесла палец к губам. Я и сам что-то услышал - крики и какой-то жалобный писк, потом шум, как если бы кто-то ломился сквозь кусты. Я оцепенел, вообразив, что там бродит дикий зверь, возможно, напал на кого-то. Чарли тоже замерла, а потом ломанулась в направлении звуков, выкрикивая имя своей младшей подружки. Чтобы не оставаться в одиночестве, я с предельной осторожностью двинулся за ней. Догнал в перелеске, на крохотной полянке. Там стояли Шарлотта и Миа, причем малышка буквально повисла на руках подруги. Плакала, что-то бормотала сквозь слезы. Я успел разобрать пару фраз:
        «Я не виновата, правда! Они не пускали меня к лагерю, сталкивали с тропы. Хотели увести в лес, ну, чтобы подольше не освобождать Орсона. Я испугалась, ну и…»
        Тут она смолкла, потому что увидела меня. Чарли тоже оглянулась, прижала девчонку еще крепче и быстро произнесла:
        «Ты иди в лагерь, ладно? Простынешь босиком».
        «А что случилось-то?»
        «Ну, ребятам показалось, будто подкрадывается какой-то зверь, и они убежали в чащу, - с ходу соврала она, просто сказала то, что и мне первым делом пришло на ум. - Мы сейчас попытаемся их найти; может, они совсем рядом. Но если через полчаса не вернемся, то поднимай тревогу, хорошо?»
        «Я с вами».
        Мне вдруг стало жутко, здесь явно творилась какая-то чертовщина.
        «Ты в носках не сможешь бегать по лесу. Пожалуйста, уходи! И засеки время».
        У нее был такой голос, что я не стал больше спорить, пошел к лагерю. А через десяток шагов услышал позади себя звук, от которого у меня прямо кровь в жилах заледенела: надрывный птичий клекот, только это не птица кричала. И тут же со стороны реки прозвучал в ответ похожий крик…
        Глава 12
        Последняя запись
        Воскресным утром Маго проснулся в отличном настроении, как бывало всякий раз, когда грядущий день сулил какое-то особое приключение. А именно сегодня он планировал наконец познакомиться со своим близнецом и, если все пойдет, как надо, с ходу заняться его воспитанием.
        Без обычных напоминаний матери и бабушки он тщательно умылся, надел чистую толстовку и в пару минут с аппетитом заглотил все, что ждало его на кухонном столе. Лишь одна мелочь даже не огорчила, но слегка царапнула: пришлось соврать ребятам, что он вместе с бабулей и мамой едет в Питер на праздник к дальней родне.
        Женщины уже были готовы к выходу, только Танзиля медлила, настороженно поглядывая на сына. И, кажется, его жизнерадостный настрой только усиливал ее тревогу.
        - Сыночка, какие планы? - уже не в первый раз спросила она. - Может, все же поедешь с нами?
        - Не, мам, не могу! - бодро отозвался мальчик, залпом допивая чай. - Уроков на понедельник гадская уйма. И еще с друзьями с утра встречаюсь, надо кое-что обсудить.
        - С этой твоей странной компанией? - напряглась мать. - Маго, вы все разного возраста, ну что у вас общего?
        - Ну, вообще-то много чего, - себе под нос проговорил Магомет и широко улыбнулся.
        - И что, нам с бабушкой быть готовыми снова забирать тебя из полиции?
        - Мам, ну зачем преувеличиваешь? - возмутился мальчик. - Я с друзьями вижусь каждый день. А из отделения вы меня забирали всего один раз, разве нет?
        Танзиля примирительно провела рукой по густым вихрам сына.
        - Ладно, но чтобы телефон все время был при тебе. Пожалей нас с бабушкой, отвечай на все звонки, хорошо?
        - Обещаю! - заверил ее сын.
        Это не сильно подействовало.
        - Может, я лучше останусь дома? - жалобно глянула женщина на свекровь.
        Но бабушка неожиданно пришла на помощь внуку:
        - Да оставь его, Танзиля, все равно усвистает из дома на целый день, хоть ты дома сидишь, хоть нет. Будем на связи и ко всему готовы, как всегда. Маго, прошу тебя, - ласково обратилась она к мальчику, - докажи нам сегодняшним днем, что твоя ответственность шагает в ногу с твоим возрастом, хорошо?
        - Хорошо, абика, договорились! - от всей души заверил ее юный Магомет.
        И конечно, стоило женщинам покинуть дом, как через пять минут Маго был готов к выходу. Рюкзак брать не стал, все нужное распихал по карманам куртки и толстовки. Сунул туда же оставшийся бутерброд с сыром, красное яблоко и маленький пакетик сока. На особое гостеприимство там, куда он едет, Угушев не рассчитывал.
        Денег на такси на этот раз не было, но дорогу на электричке он уже освоил и час с небольшим спустя подходил к дому, хорошо знакомому по двум визитам, законному и не очень. Уже у черно-белого забора с вензелем-уроборосом мальчик вдруг вспомнил кое о чем, пошарил в карманах. Ничего мелкого пальцы не нащупали, поскольку одежда побывала в стиральной машинке, а прежде была внимательно осмотрена и зачищена бабулей.
        Маго остановился, посмотрел в задумчивости себе под ноги. Мелких камушков было полно, но что-то мешало ему наклониться и сделать запас. Не хотелось таким образом начинать знакомство с братом. Тот, судя по всему, был парень так себе и нуждался в серьезной проработке, но было бы лучше, если бы Маго нашел возможность с ним разобраться без привлечения своей способности.
        Все для себя решив, он воспользовался прежним способом - стремительным броском через забор.

7 октября
        Неделю не ходил в школу. Похоже, даже моих родителей пробрало то, что случилось. Задохлика нашли полумертвым, а те девки так и сгинули. Все лондонские газеты писали об этом, телевидение трубило, интернет бурлил. Я прикидывался, что у меня шок, почти не выходил из комнаты, а сам искал в сети любые упоминания о событии - и ловил кайф. Я снова поверил, что справедливость существует! Джек и Питер под подозрением, их видели в компании девчонок и Сида. Очень надеюсь, их и назначат виноватыми. Я счастлив! Но вчера я понял, что этого мало. Должны быть наказаны и ОНИ.
        Приняв такое решение, я перестал отсиживаться дома. Утром сделал вид, что пошел на занятия, а сам отправился к дому Мии Годар на окраине городка. Смешной такой домик оказался, на пряник похож. Мне повезло, я сразу увидел девчонку. Она стояла у ограды дома. За деревянным забором пожилая толстуха возилась у грядки с пожухлыми цветами.
        Девчонка то наблюдала за ней, даже рукой пару раз помахала - наверное, это была ее мать, - то вертела головой, ждала кого-то. Потом вдруг заметила меня и замерла, как испуганная зверюшка.
        - Привет! - Я постарался говорить спокойно, хотя от ненависти у меня снова начало сводить челюсти.
        Я больше не мог выносить ИХ, просто не мог.
        Миа облизала пухлые губы, неохотно кивнула. Ну, ясное дело, другого я и не ждал…
        «Не хочешь рассказать, что ты такое сделала с теми тремя на острове? Девчонкам тем кранты, верно? Я не в претензии, просто интересно».
        Красотка побледнела, стиснула руки у груди, покосилась на мать, но та как раз повернулась к нам необъятным задом.
        «Я не хотела, чтобы так случилось, - прошелестела слабенько, я едва расслышал. - А вот ты так и не поднял тревогу, как мы просили. Может, если бы поиски начались раньше…»
        На самом деле шум поднял Кортес через пару часов после случившегося. Наверное, они с Питером наведались к реке и обнаружили, что исчезли и жертва, и наблюдатели. Но про меня Кортес упоминать не стал, а пока до тренера и прочих дошло, что несколько человек бесследно пропали, дело уже к рассвету шло.
        Я расхохотался девчонке в лицо:
        «Я на дебила похож - спасать тех тварей? Туда им и дорога, где бы они сейчас ни были. А теперь я планирую с вами разобраться. Говори, что ты с ними сделала!»
        Миа вздрогнула и попятилась. Странно, она казалась до смерти напуганной, хоть и мать рядом, и народу на улице полно. Я сделал шаг к ней, она выставила предупреждающе ладонь, а смотрела при этом себе под ноги, редко и глубоко дышала. Вскрикнула:
        «Не надо, не подходи ко мне, пожалуйста!»
        Бросила тоскливый взгляд на дорогу, но нет, друзья не спешили ей на помощь.
        «Если ты не скажешь, я все равно не отстану. Найду способ все выяснить. У меня на вас и так целое досье. Скоро все в городе узнают, как вы опасны, придется разбегаться по разным щелям и прятаться, как крысам».
        «Не нужно…»
        «Тогда говори!»
        «Хорошо, - пробормотала Годар, не поднимая головы. - Только пообещай, что ты сразу уйдешь и больше не станешь в это соваться».
        «Выкладывай, посмотрим».
        Она набрала побольше воздуху в грудь и выдала на одном дыхании:
        «Если я пугаюсь сама, то могу очень сильно напугать тех, кто рядом со мной. Это не зависит от моего желания. Та компания зачем-то хотела утащить меня в лес, девочки щипались, Сид пытался вызвонить старших парней, и я запаниковала».
        Я бы расхохотался в голос, если бы не знал давно, что с этой компанией нечисто. А так все сходилось, если подумать.
        «Как напугать? Они что-то видят вместо тебя, типа чудовища, что ли?»
        Миа мелко затрясла своими золотистыми кудряшками:
        «Не знаю… не думаю. Чарли говорит, что нет такой вещи, которая может моментально и в равной степени напугать разных людей. Думаю, они ничего не видят, просто испытывают ужас как эмоцию. И умирают на месте от разрыва сердца или бросаются куда глаза глядят».
        «Погоди-ка, та компашка в начале сентября, тройка мертвецов и другие в психушке… паб недалеко отсюда, верно?»
        У девчонки по щеке побежала слеза:
        «Да. Я сглупила, задержалась у отца на работе - я иногда помогаю ему после школы. Решила, что дойду до дома одна, тут всего-то пять минут быстрым шагом. А они стояли у паба, увидели меня, догнали, окружили. Я ужасно испугалась, и вот… Потом я посмотрела их страницы в соцсетях, почитала, что писали их друзья. Поняла, что они не преступники, нормальные ребята, просто выпили много. Но ничего уже было не изменить. Сразу после этого я познакомилась с Чарли. Обсудив все, мы решили, что я буду очень осторожна. Теперь Шарлотта простить себе не может, что отправила меня к лагерю с теми… Но ведь никто не ожидал ничего подобного, ко мне в школе все хорошо относились».
        Мы помолчали. В тот миг мне даже жалко ее стало, и обида на всю их компанию вроде как отступила. Если они в самом деле все такие… странные, то понятно, почему меня оттолкнули, я-то ведь нормальный.
        «Не скажешь в школе? - с надеждой в голосе спросила Миа и впервые подняла на меня глаза. - Понимаешь, мы чувствуем, что как-то связаны, но пока до конца не поняли, как именно. Знаем только, что у каждого свой дар, друг на друга мы не влияем. Еще у нас у всех приемные родители. Сейчас вот планируем сделать тест - возможно, мы братья и сестры. Или… даже не знаю. Мы не хотим расставаться, а если пойдут слухи… За мной ребята теперь в оба следят, а у других особенности не слишком опасные, даже наоборот. Чарли, к примеру, если обнимет кого, то вытянет из него любую боль, даже самую тяжелую болезнь…»
        Я вдруг вспомнил, как великанша облапила меня тогда на берегу, - мне в самом деле полегчало.
        «Понимаю».
        Лучше всего я понимал то, что от этой Годар уже узнал все, что мне нужно, и больше с ней вести разговоры не буду, я ж себе не враг - ее пугать.
        Тут к дому буквально подлетел новенький зеленый «ягуар», оттуда выскочила Чарли и уставилась на нас, тяжело дыша. Взгляд ее явно вопрошал, что мне тут нужно. Ну так я и не собирался держать это в секрете. Сказал ей:
        «Есть разговор. Только между мной и тобой».
        Шарлотта помедлила, но кивнула. Посмотрела через мое плечо на Мию - та с виноватым видом нырнула в машину. Женщина в саду прекратила возиться с клумбой и теперь глядела в нашу сторону, но Чарли махнула ей рукой, та улыбнулась во весь рот и ушла в дом.
        «Говори», - поторопила меня эта дылда.
        Теперь она смотрела на меня не так, как прежде, - без всякой теплоты или чувства вины. Даже с отвращением вроде. Ну да мне было наплевать.
        «Похоже, я в курсе всех ваших секретиков», - сообщил я.
        «Хочешь с кем-то поделиться? - ухмыльнулась она. - В такое, знаешь ли, не каждый поверит».
        «Нет, а зачем мне с кем-то делиться? Хватит и того, что я знаю. И мне от вас кое-что нужно».
        Девица ничего не сказала, только вопросительно приподняла похожую на мохнатую гусеницу бровь.
        «Я хочу, чтобы были наказаны все, кто издевался надо мной!» - отчеканил я.
        Чарли какое-то время молчала, глядела на меня так странно, вроде с жалостью, но и губы презрительно кривила. Потом сказала:
        «Из тех пятерых, кто заставил тебя стоять в реке, сейчас живы и здоровы только двое. Двое под подозрением - правда, мы с Марком уже дали показания, что видели их в другом месте. Но им все равно очень паршиво из-за случившегося. Ты можешь считать, что справедливость восторжествовала».
        «Не путай справедливость со случайностью, - парировал я. - Хотя я такой случайностью очень даже доволен, но этого недостаточно. Те двое… Я не прошу их убить, пусть подергаются, потеряв все шесть чувств, или что вы там еще умеете. И чтобы побольше народу их такими увидало - это обязательное условие. А вообще у меня в школе врагов хватает, я подготовлю список…»
        И тут она закинула голову и захохотала, гулко, как из бочки. Я даже попятился.
        «Может, ты лучше подкачаешься и сам набьешь морды своим многочисленным врагам? Потому что мы этим заниматься точно не станем, - отсмеявшись, отрезала дылда. - Мы тебе не наемные мстители. И давай к этой теме больше не будем возвращаться!»
        Пошла к машине, но я схватил ее за рукав. Процедил:
        «Не-а, придется вернуться. Даю вам неделю на то, чтобы все обдумать и принять верное решение. Начните с Кортеса и его дружка. Я в школе появляться не буду, понимаю, что вы предпочтете взяться за меня. Но я буду ждать и просматривать школьный сайт и вообще соцсети. Там должно появиться то, что произойдет с парнями, ясно? А если за неделю ничего не случится…»
        «Что тогда?» - через довольно долгую паузу спросила Чарли.
        «Тогда я убью вас. Всех пятерых или сколько получится. Думаю, выжившим будет паршивее погибших, разве нет?»
        Я обогнул ее и припустил вдоль по улице. Кажется, Шарлотта меня окликнула, но проезжавший мимо трейлер заглушил ее голос. Да я в любом случае не оглянулся бы, потому что я ВСЕ сказал.
        Я пришел домой и заявил матери, что учиться пока все равно не могу и лучше мне пожить в Лондоне у сводного старшего брата. Отец еще утром улетел по делам на пару недель в Штаты. Мать уже запланировала что-то с подругами и попросту отмахнулась от меня, типа делай что хочешь. А сейф отцовский с оружием я вскрыл поздно вечером и автомат «Узи» на тридцать два патрона припрятал в своей комнате. Брат работал в охране, попрошу его походить со мной в тир. Я должен быть готов к любому повороту. С этого дня Я НИКОМУ БОЛЬШЕ НЕ ПОЗВОЛЮ ГЛУМИТЬСЯ НАД СОБОЙ!

* * *
        На этом обрывался дневник Орсона Брука, стрелка из Барнса. Антон долго смотрел на последние строки, размышлял. Перед глазами словно живые картинки проносились. Потом набрал номер Давида и договорился о новой встрече.
        Голос главы «Комитета» показался ему не совсем здоровым, подсевшим, но встретиться он согласился, только не в парке, а на пешеходке. Сказал, что будет ждать на скамеечке напротив кафе «Часы», и просил не опаздывать.
        На этот раз мужчина пришел без сына, хотя Кинебомбе показалось, что как раз сегодня он нуждался в присмотре, - круглое лицо припухло, как вздувшийся на сковородке блин, под глазами залегли черные тени. Давид сидел, сильно подавшись вперед, словно страдал животом, но встрепенулся, заметив подошедшего Антона.
        - Болеете? - не стал церемониться тот. - Так зачем было встречаться, время терпит…
        - Думаешь? - глянул на него снизу вверх Давид. Лоб его обильно усеяли капельки пота. - Оптимист ты, однако.
        - Ну пару дней-то, - смутился Кинебомба, чего давно с ним не случалось.
        - Не, друже, за пару дней мне лучше не станет, и за пару недель тоже. А вот ситуация с нашими ребятишками может понестись с места в карьер в любой момент.
        Антон ограничился сочувственным вздохом и кивком.
        - Ну что, впечатлился? - спросил, кивая на папку у него под мышкой, Давид.
        Кинебомба снова кивнул.
        - Девчонок тех, кстати, через пару недель все же нашли.
        - Живых?!
        - Какое там! Они со страху, видать, в речку попрыгали, а там омуты, затянуло их.
        - Я много думал, - помолчав, сказал Антон. - Единственный способ сделать все по-человечески - это каким-то образом изолировать первенцев. Жить среди людей им нельзя.
        Давид дробно и совсем невесело рассмеялся.
        - Кто же тебе позволит такое, а? Институту нужно, чтобы они жили среди людей и проявляли себя во всей красе. Их родителям нужно, чтобы дети остались с ними. Вот и получается, что прекрасные, чистые, добрые ребята сеют вокруг себя хаос и смерть, и поделать с этим ничего нельзя. Вернее, можно, но это, как говорится, будут непопулярные меры.
        - Но нельзя же убивать подростков только за то, что их создали вот такими! - выдохнул Кинебомба.
        Вскочил на ноги и забегал туда-сюда вдоль скамейки. Давид молчал минуты две, тяжело и выразительно. Потом произнес:
        - Короче, защитить нельзя уничтожить, поставь верно запятую. Бывает так, что родители случайных жертв становятся членами «Комитета». И даже они не желают смерти первенцам. Знаешь, почему погиб мой Григорий?
        Антон мотнул головой.
        - Он-то, в отличие от твоего человека, понимал, что не стоит находиться рядом с первенцами, проявлять к ним пристальный интерес, особенно когда они все вместе и чрезмерно возбуждены, - а в тот день, ты помнишь, они нашли свою пятую. Но он видел, что за ребятишками наблюдает кто-то еще, и хотел узнать его намерения. Можно сказать, погиб, защищая их. А ведь я рассчитывал, что Гриша возглавит «Комитет», когда меня окончательно укатают болячки.
        - Если нельзя изолировать, то нужно быть с ними предельно честными, - внес новое предложение Кинебомба. - Они должны знать все о своих способностях, о своей связи и о том, какую угрозу они представляют. Нужно совместно выработать жесткие меры предосторожности, просчитать все варианты.
        Давид одобрительно ему покивал:
        - Да, это может помочь… в некоторой степени. Пока Институт снова не создаст некую ситуацию - пожар, взрыв, нападение, - в которой все равно пострадают невинные. Но есть кое-что еще…
        - Что? - напрягся Антон.
        - Ты сам себя подростком хорошо помнишь?
        - Ну… помню в целом. А это к чему?
        - А к тому, что в какой-то момент нашим деткам может надоесть постоянно контролировать себя и терпеть тотальный контроль со стороны. Узнав о себе всю правду, они могут кардинально разочароваться в мире взрослых и решить, что лучше им взять свои судьбы в собственные руки, а заодно и судьбу мира. Ведь, обладая таким набором способностей, не так уж сложно собрать целую армию вокруг себя, а там, глядишь, и мир завоевать, а?

* * *
        Итак, забор был без труда форсирован в привычном месте. Отряхнувшись и выглянув из-за кустов, Маго даже присвистнул: башню-то для братишки успели за эти дни закончить. Теперь за низкой каменной оградой торчала не то крепость, не то языческий храм. По углам Угушев приметил нечто вроде метровых столбов, почти вплотную стоящих к основанию здания. Вгляделся и недоуменно сморгнул: столбы были сложены из составленных один на другой черепов небольших животных. При ближайшем рассмотрении они оказались выполнены из белого металла, но смотрелись все равно мерзко.
        Оказавшись рядом с этим странноватым строением, Маго решил заодно уж и разглядеть его получше. Толкнул деревянную дверь, обитую железными шипами, заглянул - внутри горел свет. Обстановка за дверью после внешнего антуража казалась обыденной: массивный стол в центре, на нем - пара глобусов, макет Солнечной системы. Стеллаж с книгами, среди них - старинные, с тиснеными корешками. На черных стенах - географические карты, обычная школьная доска и экран для просмотра слайдов. Угушев разочарованно пожал плечами. Он ждал увидеть нечто загадочное. Правда, наверх вела железная витая лестница - может, там…
        Но тут от сильного тычка в спину он пролетел почти через всю комнату, отрикошетил от стены и растянулся на полу. На всякий случай затаился лицом вниз: пусть нападавший, возможно охранник, увидит, что перед ним всего лишь мальчик, и расслабится.
        - Ну, вставай! Позабавимся! - властно прозвучал окрик, и Маго понял, что долгожданная встреча состоялась.
        Рывком сел, вскинул голову и расплылся в приветливой улыбке. Пацан, стоящий в двух шагах от него, был его точной копией, разве что научился как-то справляться со своими вихрами или, что скорее, в парикмахерах у него не бабуля была. Сейчас его загорелое лицо наливалось бледностью, глаза расширились и остекленели.
        - Кто ты? - выдавил он и отступил назад, вжался поясницей в стол.
        - А на кого похож? - вскакивая на ноги, ухмыльнулся Угушев.
        Это было забавно: видеть вроде свое лицо, но очень напуганное. Магомет иногда пытался изобразить нечто такое перед зеркалом - выходило не слишком правдоподобно.
        - Тебя подослали? - свистящим шепотом спросил хозяин башни. - С твоим лицом специально что-то сделали?
        - А попроще варианта не придумал? На самом деле я твой брат, приятно познакомиться! - Маго помахал ему ладошкой.
        - У меня нет никаких братьев! - отрезал мальчик, сжимая губы в щелку и медленно отступая к порогу. Страх его прошел, теперь лицо некрасиво кривилось и подрагивало от злобы. - Я немедленно звоню отцу, пусть приезжает и разбирается с тобой!
        - А без отца ничего сделать не можешь?
        - Могу!
        Парень предпринял попытку выскочить из домика и захлопнуть за собой дверь, но Маго был начеку. В один прыжок оказался рядом, так что брат от неожиданности шлепнулся задом на мозаичный пол.
        - Один - один, - добродушно заметил Угушев, протягивая брату руку.
        Тот не отреагировал. Тогда Маго отступил к двери, обнаружил там внушительный засов и запер дверь. Сидящий на полу издал какой-то звук, невнятный, но явно протестующий.
        - Слушай, давай сперва поболтаем без свидетелей, - растолковал свои действия Магомет. - А то кто-нибудь нас увидит, решит, что у него глюки.
        Не спуская с него глаз, мальчик медленно поднялся на ноги, кивнул:
        - Ладно. Хотя сюда никто и не сунется, пока я не вызову. В это жилище никто не имеет права входить, только учителя. Ну и отец. Но его нет дома. Считай, что я тебе позволил здесь находиться, но только пока не выясню все, что меня интересует.
        Он изо всех сил пытался овладеть ситуацией. Маго хмыкнул, а потом не удержался, спросил:
        - А мамы твоей что, тоже дома нет?
        И сердце пропустило удар.
        - У меня вообще нет матери, - отрезал мальчишка. - В смысле, она ушла от отца, давно. Хотела и меня забрать, но отец, само собой, принял меры. Только я не понимаю: она о тебе знала?
        - Не думаю, - погрустнел Угушев. - Она меня не рожала. Я - дитя высоких технологий.
        - Ну, значит, никакой ты мне не брат, - возликовал мальчик. - Отец живо с тобой разберется!
        - Заставит меня сменить внешность?
        - Запросто! И это тебе еще повезет, если так! - Тот оскалился, но быстро совладал с собой, даже улыбнулся. - Ладно, пока отца нет, покажу тебе свои владения.
        - Может, для начала познакомимся?
        - Ладно. Зови меня Кир, Кир Прайд, - кивнул мальчишка милостиво и завел руки за спину.
        - Я - Магомет. Коротко - Маго.
        - В смысле? - Кир отпрянул и даже слегка позеленел. - Так ты еще и не русский?
        - А ты в школе вообще учишься? - парировал Угушев. - Знаешь случаи, чтобы братья-близнецы были разных национальностей?
        Кир покраснел, потом побелел, но ничего не сказал. Маго счел это хорошим признаком.
        - Кстати, насчет школы, - произнес Кир, встряхиваясь и снова овладевая собой, - вот тут я и учусь. Сюда ко мне приходят наставники.
        - В школу совсем не ходишь? - удивился Магомет.
        - Не ходил и не собираюсь. Ненавижу что-то делать на общих основаниях, - скривился Прайд.
        В этот момент Маго от души пожалел брата: для него школа была неиссякаемым источником позитива и славных приключений.
        - Ты не думай, что меня учат какие-то нищие учителишки, как всех вас, - заволновался вдруг Кир. - Нет, сюда приходят академики, профессора, философы. Беседуют со мной, как с равным, пока мне не надоест. Я такие вещи изучаю, что тебе и не снились. Отец хочет, чтобы я был готов к своей великой миссии.
        - Ага, круто. - Тут Маго некстати зевнул, утро выдалось динамичное.
        Кира передернуло, но, надо отдать ему должное, он собой владел.
        - А вот там, - мальчик потыкал пальцем наверх, в полутьму, куда вела винтовая лестница, - там только моя территория. Никто не имеет права входа. Опять же, только отец, но он там еще не бывал. Так что тебе предоставляется великая честь подняться туда первым.
        - Ладно, погляжу, как ты там устроился, - согласился Угушев и бодро поскакал со ступеньки на ступеньку, братец не отставал, пыхтел в спину.
        Личная комната Кира оказалась совсем небольшой, со скошенными стенами. Пол выстилал пушистый ковер, б?льшую часть пространства занимала кровать, не слишком аккуратно застеленная черным пледом. Кроме нее, была еще огромная ТВ-панель на стене, навороченный компьютер на столе у окна. Маго заметил на кровати, прямо в складках пледа, блюдо с конфетами. Пара оберток валялась на ковре, Кир спихнул их ногой в лестничный пролет - видимо, так он тут прибирался. На подушке пристроился какой-то журнал, хозяин комнаты быстро прикрыл его пледом, но Угушеву показалось, что это был комикс. И он снова пожалел брата.
        - Я мог бы занимать половину нашего особняка, ты видел, какой он огромный, - с апломбом заявил Прайд, - но мне нравится тут, я по жизни вообще аскет. Смотри, какое устройство хитрое. - Он на что-то нажал, и верхний пролет лестницы распался и начал складываться, уползать шустрой змейкой куда-то под площадку.
        - Я тут ночью могу спать и знаю, что никто ко мне не подкрадется, - сказал мальчик, и голос его вдруг сделался неестественно высок и тонок. - Терпеть не могу, когда ко мне спящему подкрадывается все равно кто. Загляни, как там все круто сделано.
        Маго и сам заинтересовался работой механизма. Он сел на корточки на самом краю и наклонился вперед, чтобы разглядеть, куда уползает металлическая змея. А в следующий момент почувствовал толчок чуть ниже шеи, от которого потерял равновесие и сорвался вниз. Он успел в полете перевернуться и даже один раз почти уцепился рукой за сохранившуюся часть лестницы, но не удержался и рухнул спиной на мозаичный мраморный пол.
        Глава 13
        Пустая могила
        Утро воскресенья Вика Фомина привычно посвятила урокам. В последнее время она больше не считала отличную учебу главным делом своей жизни, но планку старалась не понижать. На четыре часа они запланировали с ребятами сходить в кино, за час до того был назначен сбор в квартире Эллы.
        А в половине второго мама заглянула в комнату, спросила:
        - Ты уже закончила, родная? Обед готов, может, поешь, пока горячий?
        - Да, мам, иду.
        Есть Вика не хотела, но голос мамы звучал так умоляюще - невозможно было отказать.
        Перед выходом из комнаты пришлось минутку взять на то, чтобы сделать пару глубоких вдохов и настроиться. Она знала, что мама ждет на кухне, она обязательно станет суетиться, спрашивать, нравится ли суп, что еще подать и чего бы дочке хотелось на ужин. Хотя ей после больницы было рекомендовано побольше находиться в постели, но матери не лежалось. В каждом ее слове и взгляде, обращенном на Вику, девочке чудился немой вопрос: простила ли она? Не держит ли обиды? А главное: понимает ли, как важно теперь найти ее сестру, родную сестру-двойняшку? Вот и отец из клиники своей почти не вылезал, откладывал деньги на поиски другой, настоящей Виктории.
        - Мам, я доела, побегу, ладно? Мы встречаемся с ребятами, буду дома в семь.
        - Конечно, доченька. - Мать улыбалась, но в глазах ее плескалось грустное разочарование, словно она снова не посмела задать какой-то вопрос или не дождалась от дочери важных слов. - И смело приглашай своих друзей домой. Слава богу, у тебя прекрасная комната. Мы с отцом мешать не станем.
        - Хорошо, мамуль, приглашу как-нибудь.
        Вика и сама не могла понять, легче ей теперь живется или наоборот.
        На улице она оказалась в начале третьего, на встречу идти рано, но было еще одно приятное дело - Вика планировала забежать в «Четыре лапки», проверить своего Мишку, мохнатого рыжеватого котенка. Уже решили, что он будет жить у нее, как только еще чуточку подрастет. Девочка была уверена, что он уже узнает свою будущую хозяйку, ждет и радуется ей.
        В дальний угол кошачьего кафе, где в просторной коробке на розовом матрасике лежала кошка Нонграта со своим выводком, пускали далеко не всех, но Вику - без вопросов.
        Она склонилась над коробкой, тихонько позвала:
        - Мишка-Мишка-Мишка!
        И бурый котенок деловито выбрался из-под живота матери, поднял подслеповатую мордочку, коротко пискнул. Вика подхватила его под брюшко, подняла, накрыла второй рукой, чтобы малыш не замерз, потом обошла с ним все помещение и даже поднесла к окну - пусть изучает мир. А когда вернула назад, Мишка выглядел ужасно довольным и гордым. Теперь, наверное, до вечера будет рассказывать братьям и сестрам о своих невероятных приключениях.
        Потом Вика немного поболтала с Лизой, которая сегодня работала без мужа, глянула на часы - и поспешила на встречу с ребятами.
        Она стояла на переходе через проспект, когда кто-то сзади легонько коснулся ее плеча. Повернула голову - рядом переминался с ноги на ногу синеглазый и светловолосый парень. Его щеки пылали, как помидоры, а кудри - он был без шапки - нещадно трепал влажный ветер. Фомина видела его много раз рядом с Таней, знала, что они из одного класса и что зовут его Павел Майский. Даже как-то спрашивала насчет него, но подруга не горела желанием обсуждать эту тему.
        - Привет, - сказал парень с великолепной смесью смущения и наглости в голосе.
        Вика настороженно кивнула.
        - Слушай, ты ведь с Танькой дружишь, с Милич? - почти без паузы спросил Павел, и она кивнула снова. - А можешь мне сказать, - теперь голос его сделался каким-то отчаянным, - она что, правда встречается с тем парнем, ну, с хромым вундеркиндом из одиннадцатого?
        Теперь покраснела и Вика, но ответила без колебаний:
        - Нет, мы просто все вместе дружим, одной компанией, вот и все.
        - Ясно, она тоже так говорит, - кивнул Майский, при этом дышал так, словно только что поднял штангу килограмм на сто. - Тебя Викой зовут?
        - Ага.
        - А ты, Вик, отличная девчонка, кстати. Другая бы стала прикалываться, издеваться.
        - Нет, я никогда не стала бы, - помотала головой Фомина. - Но и ты меня больше про Таню не спрашивай, мне неудобно это, понимаешь?
        - Будь уверена, больше не спрошу. Только при случае скажи ей, пусть ответит на мой звонок. Она сбрасывает, будто я так просто без дела названиваю. А я хочу ее предупредить насчет Дашки Зиминой. Я тут слышал, она снова что-то затевает.
        - Я скажу ей, ладно.
        Вика даже коснулась рукой плеча парня - такая тоска была в его голосе. А сама не сводила глаз со светофора, надеясь резко стартануть и этим положить конец неловкой беседе. Но Майский теперь стоял рядом, балансировал на влажном поребрике, возможно собирался и после перехода продолжить разговор.
        Слишком неопытная в общении со сверстниками, Вика мучительно подбирала слова, чтобы попрощаться с Пашей, а когда все же повернулась к Майскому, на миг оцепенела от ужаса и тут же громко закричала, привлекая внимание идущих по проспекту людей.

* * *
        Очнувшись, Угушев с некоторым изумлением обнаружил, что лежит в полумраке на мягкой влажной земле между двумя рядами невысоких, но на редкость густых кустиков с глянцевыми мелкими листиками. Спина ныла, и дышать было трудновато, но в целом он определил свое состояние как нормальное и готов был немедленно вскочить на ноги. Однако голоса по другую сторону кустов побудили его затаиться и прислушаться.
        - Все, убирайся отсюда, дальше я сам, - торопливо, глотая слова, говорил кому-то его злокозненный братец Кир.
        - Кирилл Викторович, - солидно произнес другой, взрослый голос, исполненный олимпийского спокойствия. - Простите, но я должен знать, что происходит.
        - Еще чего! Не лезь в мои дела, ты! - фальцетом выкрикнул юный Прайд.
        - Это как раз мои дела. Виктор Андреевич потребует у меня отчет о том, как прошел ваш день в его отсутствие. Пожалуйста, скажите, зачем вам эта яма? Какая-то новая игра? Могу я еще чем-то помочь вам?
        - Не можешь, уходи! - надрывался Кир. - Я убил собаку и хочу ее закопать, ясно?!
        - Убили собаку? Могу я увидеть ее труп? - не сдавался невидимый собеседник. - Я немедленно отвезу его на свалку, незачем хоронить такое на участке. Заодно выясню у охраны, чья это псина и каким образом проникла на территорию.
        Возникла пауза, давшая Маго возможность осмыслить происходящее. Брат что, собирается его закопать? Вот это номер!
        Потом раздался ледяной голос Кира:
        - Слушай внимательно. Если ты немедленно не исчезнешь, я расскажу отцу про тебя такое, что следующую могилу будут рыть уже для тебя. Хотя нет, просто отвезут на свалку. Ты знаешь, я умею быть чертовски убедительным.
        - Да, это я знаю, - блеклым тоном побежденного ответил взрослый. - Я удаляюсь.
        Прошелестела подсушенная первыми ночными заморозками трава. Угушев недобро ухмыльнулся и нашарил на земле пару мелких камешков. Хотел обойтись без этого, но, похоже, ошибся: его близнец превзошел все ожидания.
        Кир долго мешкал, бродил туда-сюда и даже бормотал что-то себе под нос, потом все же приблизился к брату. Кряхтя, как столетний старик, он ухватил прикрывшего глаза Маго за щиколотки и поволок в обход кустов на поляну. Подтащил к краю вырытой в земле основательной прямоугольной ямы, устало плюхнулся задом на траву и начал энергично подпихивать тело ботинками, сталкивая вниз. Вначале Магомет не прочь был дождаться развязки и воскреснуть прямо из могилы, но в последний момент заметил, что внизу уже собралась коричневая вода, и прыжком вскочил на ноги. Прайд охнул и окаменел.
        - Похоронить меня решил? - ласково спросил брата мальчик. - Я уже понял, что ты идиот, но не думал, что до такой степени. Придется мне всерьез заняться тобой.
        - Да я сейчас… Тебя пристрелят, как собаку, - завертелся на месте Кир, выхватил смартфон.
        - Далась тебе эта собака, - огорчился Маго, ловко запуская в полет сразу пригоршню камешков.
        - Что это? - вскрикнул Кир, уронил аппарат и схватился за голову. - Да как ты…
        Он вдруг побелел на глазах. Глаза округлились, а зубы начали выбивать такую громкую и частую дробь, что Маго забеспокоился, не переборщил ли. Но уж очень братец его разозлил.
        - Так, слушай меня, - громко и четко заговорил он, становясь напротив своего близнеца. - Этот страх скоро пройдет, тебе станет легче. Эй, придерживай челюсть! - Это он заметил, что Кир пару раз до крови прокусил губу. Слова не помогли, пришлось отломить ветку и ловко всунуть ее брату в рот. Дробь сразу поутихла. - Но кое-что тебе придется усвоить. Во-первых, насчет Вики. Если еще хоть раз тебе захочется помучить ее…
        Телефон в траве ожил и засветился, но Прайду было не до него. Едва ли он осознавал происходящее, хотя звон заставил его отпрянуть и вжаться в дерево. Маго поднял аппарат, глянул на табло, там высвечивалось слово «Дворецкий». Ага, наверняка тот, кто помогал копать могилу.
        Маго коротко алекнул. На его взгляд, голоса у них с братом были совсем не похожи, но бабуля когда-то говорила, что свой голос человек вообще слышит иначе.
        - Кирилл Викторович, ваш отец будет дома через десять минут, - невозмутимо произнес уже знакомый голос. - Он собирается сразу обедать, так что хорошо бы вам привести себя в порядок.
        Маго поморщился: как же не вовремя. Его близнецу в ближайшие час или два точно будет не до обеда. Уже сейчас он выглядел так, словно им самим кто-то собирается отобедать, а ведь действие страхотерапии пока шло по нарастающей.
        - Раздевайся, - вздохнул Угушев и первым начал скидывать перепачканную одежду.
        Скоро он уже натянул брендовые одежки братца, даже сдернул с его волос резинку и впервые собрал в хвост собственные волосы, предварительно вытряхнув из них грязь и ветки. А вот у Кира с одеванием не ладилось: он стоял в одних трусах, трясся и озирался, бормотал что-то бессмысленное, одежда Маго так и лежала стопкой у его ног.
        - Ты хочешь закопать меня живым? - наконец выдал он внятную фразу.
        - Не хочу, хоть и следовало бы, - честно ответил Маго. - Ладно, шагай к себе в башню.
        Кир рванул на огромной скорости, стремясь уйти как можно дальше от зловещей ямы. Угушев шел за ним, пытаясь сориентироваться. Оказалось, брат утащил его за дом, в самый глухой конец сада. Участок был так велик, что они сперва шли минут пять по саду, потом - по березовой аллее, ведущей к дому. Были видны в окнах суетящиеся фигурки людей; к счастью, мальчишек никто не заметил. Башня находилась левее. Маго едва ли не пинками загнал брата на второй этаж, строго приказал:
        - Так, лезь под одеяло и не смей даже шевелиться, пока не вернусь. Если кто другой придет, притворись спящим. А пока думай над своим поведением: хорошо ли пытаться убить собственного брата?
        Одежду свою он припрятал под кроватью, заляпанные грязью кроссовки Кира почистил об его же ковер и поскакал по ступеням вниз, готовый к новым приключениям. Сердце замирало от предвкушения. Его волновало только, получится или нет, а о неблагоприятном исходе Магомет, как всегда, даже не задумывался. Выкрутится как-нибудь, не впервой. Правда, Маго не очень представлял, куда сейчас идти, но и это его мало беспокоило. Была бы готовность, а приключения сами себя найдут.
        Так и случилось: на площадке перед домом застыл в тревожном ожидании высокий мужчина с зализанными светлыми волосами и прозрачными глазами навыкате. Он непрерывно озирался и очень обрадовался при виде Маго.
        - Кирилл Викторович, - выдохнул он, оправляя полы удлиненного пиджака, смахивающего на ливрею. - Вы уже закончили дела в саду? Я могу теперь навести там порядок?
        - Ага, закончил, - бодро откликнулся Угушев, вглядываясь в лицо дворецкого: догадается или нет? - Собака ожила и сбежала, так что могилу можно закопать.
        - Хорошо, я немедленно направлю туда садовника. А вас дожидается ваш отец. Он не в духе.
        Последние слова мужчина произнес приглушенно-интимным голосом, с ноткой доверительного сочувствия.
        - Проводи меня, - распорядился Маго, копируя манеру близнеца.
        - Как скажете, Кирилл Викторович. - Дворецкий напрягся, но не счел просьбу совсем уж странной. Шагая по бесконечным лестницам, переходя из зала в зал, Маго нарочито мешкал, застывал, почесывался - в общем, предоставлял сопровождающему возможность все время быть впереди.
        Они прошли насквозь второй этаж, дворецкий обеими руками распахнул двухстворчатую дубовую дверь.
        - Спасибо, - на автомате поблагодарил Маго, вступая в просторный зал, где в центре на возвышении был накрыт стол. Во главе стола лицом к двери сидел мужчина, смахивающий на льва, но только брюнета. Тяжелые, немного расплывшиеся черты лица были словно из мрамора высечены, нижняя челюсть мощно выдавалась вперед, так что нижняя губа без остатка закрывала верхнюю. Глаза глубоко посажены под нависающими мохнатыми бровями. Темные густые волосы зачесаны назад и убраны за уши, но так и норовят упасть на необъятный выпуклый лоб.
        - Заставляешь себя ждать, - густым, похожим на рокот штормовой волны голосом отметил мужчина, коротко глянув на того, кого счел своим сыном.
        - Извини, пап.
        Маго перескочил две ступеньки, ведущие на возвышение, быстро глянул: так, у стола - только два стула, один из них - напротив мужчины. С этим все просто. Однако множество приборов мальчика слегка смутило. Он взобрался на высокий стул, стараясь не озираться, уставился на своего биологического отца. Интересно, они совсем не похожи. Вот бы маму увидеть!
        Тут же из боковой двери появился другой мужчина, гораздо старше дворецкого, с подносом в руках. Перед Маго возникла тарелка с супом. Мальчик мысленно возликовал - тут без вариантов ложка подойдет. Он уже успел проголодаться, отправил в рот три ложки чего-то непонятного, типа жидкого пюре, еще до того, как мужчина заговорил с ним.
        - Надеюсь, ты успел позаниматься в мое отсутствие?
        - Ну вообще-то сегодня воскресенье… - Глаза мужчины недобро блеснули, и Маго тут же добавил: - Но да, потрудился чуток.
        - Чу-ток? - вкрадчиво уточнил старший Прайд. - А позволь узнать, какое отношение к тебе имеет воскресный день? Ты должен трудиться изо всех сил без выходных, особенно перед визитом важных гостей, который состоится завтра. Ты заранее был предупрежден. Эти люди, зная твое предназначение, будут оценивать тебя, задавать сложные вопросы, наверняка постараются подловить, выставить дураком! У многих из них есть дети, и любой из этих детишек мог бы занять твое место, ты в курсе? Если не уверен в своих знаниях, хотя бы обдумай стратегию, как обходить сложные темы. Если понадобится, ставь собеседников на место, как я тебя неоднократно учил.
        «Эх, не везет же мне на отцов», - вздохнув, подумал Угушев.
        - А ты вместо этого затеваешь какие-то дурацкие игры, заставляешь дворецкого копать что-то, подозрительно похожее на могилу. Что ты опять натворил, говори! - вдруг рыкнул мужчина и со всей мочи саданул кулаком по столу, так что подпрыгнула даже почти полная супница.
        - Ничего, отец, просто развлекался. - Маго изо всех сил попытался изобразить страх, даже ложку уронил для правдоподобия на белоснежную скатерть.
        - Кирилл, ты живешь в этом доме по своим собственным законам, тебе позволено почти все, - резко снизил тон хозяин дома. - Для тебя писан лишь один закон: во всем и всегда повиноваться мне. Я тут бог и господин, не забыл?
        Маго покивал.
        - Следовательно, о любой своей… м-м-м… проказе ты должен ставить меня в известность, незамедлительно, по факту. Слуг я уже пересчитал, охрана не могла пропустить на территорию чужака. Так что там с этой ямой? Ты действительно убил собаку? Не нашел себе другого развлечения? Отвечай мне!
        - Собаку я не убивал, - отчеканил Угушев.
        - А кого тогда собрался хоронить? Давай, сын, лучше признайся в убийстве, чем в напрасном прожигании времени.
        Маго только подивился такому воспитательному подходу, а потом решил: почему бы и нет? Раз уж он оказался в такой ситуации и его пока не раскрыли, нужно хоть что-то выведать.
        - Я столкнул с лестницы в башне одного мальчишку и думал, что он сломал себе шею. Ну и собирался… сам понимаешь. Только он оказался живым.
        Если до этого момента хозяин дома чувствовал себя совершенно в своей тарелке и сына ругал как-то привычно, по инерции, то тут он на пару мгновений онемел. Правда, быстро взял себя в руки.
        - Как чужой мальчишка мог проникнуть на территорию?
        Этот вопрос оказался самым легким из всех.
        - Перелез через забор.
        - Под камерами?
        - Ну, он мелкий… не больше меня.
        Тяжелое молчание.
        - Хорошо, я надеюсь все же добраться до сути, - процедил мужчина. - Почему ты не позвал охрану, а решил непременно своими руками убить какого-то мальчишку? Ты с ним знаком, он из местных? И где он теперь? Настолько ли он жив, чтобы создать мне проблемы?
        Маго тоже помолчал некоторое время для усиления эффекта и, лишь когда мужчина начал закипать, сказал:
        - Этот мальчишка и я, мы - на одно лицо. Он мой близнец, или это какая-то хитрость, не знаю. Я решил, что будет лучше от него избавиться.
        Глаза он опустил, но из-под ресниц внимательно наблюдал за Прайдом: как отреагирует. Ошеломленным хозяин дома не выглядел, но все же заметно взволновался.
        - Хорошо, понял, что тебя напугало. И где этот двойник теперь? Он точно жив?
        - В башне, в моей комнате. Раз он оказался живым, я подумал…
        - Рад, что ты хоть иногда думаешь, - отрезал мужчина, стремительно поднимаясь на ноги. - Но если он все же окажется мертвым, то я тебе не завидую. Шагай вперед.
        Когда уже поднимались по лестнице - тут Прайд был впереди, - Маго громко оповестил:
        - Он спит, наверное, после стресса.
        Он надеялся, что наверху его поняли правильно.
        Кир в самом деле мог бы показаться спящим, если бы не густая испарина на лбу и дрожь, заметная, несмотря на то что мальчишка натянул одеяло по самые глаза. С появлением отца дрожь только усилилась.
        Мужчина бросил на него беглый взгляд, удостоверился, что дышит, и расслабленно плюхнулся в крутящееся кресло у окна, хотя выглядел по-прежнему свирепо. Маго пристроился на перилах, отделяющих комнату от лестничного пролета.
        - Твое счастье, что он жив. Иначе, поверь, в твоей собственной жизни начались бы большие проблемы. Давай напомню тебе еще раз: ничего важного без моего ведома не творить.
        - Никого не убивать? - уточнил Угушев.
        - Уж точно не убивать того, кто может представлять некую ценность для меня!
        - Ага, так ты в курсе, почему этот тип называет себя моим братом?! Если он тебе ценен и в самом деле мой брат, то почему не живет в этом доме?
        - Тебе этого хотелось бы? - ухмыльнулся Виктор Прайд.
        - Нет, - совершенно искренне ответил мальчик. - Но я хочу разобраться, кто мы друг другу.
        - Лучше бы ты озаботился этим сразу, а не попытался сдуру погубить то, во что вложены миллиарды долларов! Моих - в том числе. Этот парень - первенец!
        Маго помалкивал и даже сделал вид, что его что-то заинтересовало внизу, при этом от волнения чуть снова не свалился в пролет, а сам все прокручивал в голове странное слово. Первенец, перворожденный - но вперед кого он родился, если вообще не рождался вроде? На память пришел прочитанный когда-то в детской Библии рассказ о казнях египетских - вот там были первенцы. Их еще почти всех уничтожили. Не слишком обнадеживающая ассоциация. Но сейчас куда важнее, знает ли о первенцах Кир.
        Маго перевел взгляд на якобы спящего брата и увидел ужас пополам с изумлением на его лице. Кажется, он был в курсе. Тем временем Прайд говорил уж вовсе странные вещи, и Угушев превратился в слух.
        - Ты ведь знаешь, что твоя никчемная мамаша не могла сама забеременеть и нам пришлось прибегнуть к помощи известного тебе Института. Уже тогда у меня были особые планы на тебя, и я сохранил на всякий случай генетический материал. К сожалению, нашлись недоумки - они уже наказаны, разумеется, - которые частично использовали его без моего ведома. Вначале я хотел отдать распоряжение, чтобы все последствия были уничтожены, но подумал и рассудил, что случившееся не так уж плохо. Сын, настанет день, когда первенцы станут твоими верными слугами, - само собой, если переживут необходимый этап экспериментов. У нас большие надежды именно на эту группу, и очень кстати, что один из них - твоя копия. Он сможет, к примеру, заменять тебя в некоторых ситуациях ради безопасности или дополнительного эффекта…
        - Почему он, я и сам могу, - подал голос Маго, сообразив, что нужно как-то реагировать.
        Все это время он старался впитать и запомнить каждое слово отца. Покров над тайной рождения пятерки пусть понемногу, но приоткрывался.
        Мужчина расхохотался.
        - Твой близнец обладает особыми талантами, он способен на такие вещи, которые тебе и не снились. Твое счастье, что знакомство с тобой он, догадываюсь, начал мирно. Только это дало тебе возможность почти справиться с ним. К тому же ему неведомо чувство страха - в отличие от тебя, мой юный трусишка. Теперь ты понимаешь, какую глупость чуть не совершил, напав на него?
        Маго выразительно вздохнул. В унисон с ним вздохнул и тот, кто прятался под одеялом.
        - Я знаю, - снисходительным тоном продолжил старший Прайд, впиваясь взглядом в лицо Маго, - понимаю, какие чувства ты испытывал. Решил, глупыш, что я собираюсь заменить тебя им, верно? Или, может, ты думал, что я объявлю вас обоих своими сыновьями? Но это глупость: он - всего лишь подопытный, жалкий результат генетического эксперимента. Я хочу сохранить его жизнь только потому, что этот ребенок стоит несравненно дороже любого другого на свете, а выбрасывать деньги на ветер я не люблю. Ну ладно, я уже не сержусь. Надеюсь, в другой раз ты будешь умнее.
        - Да-да, - поспешил сказать Угушев, испугавшись, что мужчина сворачивает разговор. Вопросов еще оставалось слишком много. - Буду. Но, отец, я не совсем понял: почему первенцы будут служить мне? Они ведь типа сверхлюди, зачем им это?
        Виктор Прайд обратил на него такой пронзительный взгляд, что Маго напрягся - не сболтнул ли лишнего.
        - Да, сын, ты прав - они сверхлюди, и не только в своих особых способностях, но и в чувствах. Как бы тебе объяснить, чтобы ты понял: они способны на такую любовь и преданность, о которых обычные люди только мечтают. Их связь внутри пятерки невероятно прочна даже тогда, когда они не догадываются, как фатально зависят друг от друга. Однажды они все узнают, и тогда - из-за страха или во имя любви - они станут делать все, чего мы от них потребуем.
        - А как они зависят друг от друга? Ты мне вроде не говорил об этом. - Маго рисковал, но не спросить не мог.
        Прайд широко и благодушно улыбнулся:
        - Занятно, я собирался тебя наказать, а вместо этого рассказываю то, о чем планировал поговорить на твое двенадцатилетие. Ну да уж ладно, раз зашел такой разговор… Пять первенцев из одной группы связаны таким невероятным образом, что, если убить одного, погибнут и остальные четверо. Только не спрашивай меня, как такое возможно, не отвечу. Но можешь потом поболтать об этом со своими высокомудрыми наставниками, особенно с теми, которые из Института, - пусть отрабатывают свою ставку.
        - Ладно, поболтаю, - выдавил из себя ошарашенный Магомет.
        Сказанное было чересчур даже для него, захотелось поскорее отделаться от семейки Прайд и в тишине все обдумать.
        Мужчина резко поднялся со своего кресла, так что оно отлетело и врезалось в подоконник, и произнес, глядя в упор на Маго:
        - Ну а теперь довольно этого цирка. Вы оба услышали то, что я хотел вам сказать. Можете снова поменяться одеждой и явиться ко мне в кабинет - если, конечно, Кирилл уже в состоянии соображать и стоять на ногах.
        - Скоро будет, - соскакивая со своего шестка на пол, заверил Угушев. - А давно вы догадались?
        Старший Прайд довольно осклабился:
        - Ну, дружок, когда ты несколько раз сказал спасибо тем, кто обслуживал нас за обедом, я удивился, но решил, что мой сын с возрастом становится умнее и хитрее. Узнав ситуацию, заволновался, даже не скажу, за кого больше, поспешил убедиться, что вы оба живы. Но когда ты уселся на перила, тут уж сомнений не осталось. Мой-то сынище боится высоты, удивляюсь даже, как рискует обитать на этой хлипкой площадке. Не иначе пытается что-то доказать мне и самому себе.
        Маго показательно вздохнул - всего не предусмотришь. Кир зашевелился, медленно сел в кровати, все еще в испарине, но хоть осмысленное выражение вернулось на зеленоватое лицо. На отца он поглядывал украдкой с такой смесью страха и тоски, что Угушеву в очередной раз стало его жаль.
        - И что, он теперь с нами станет жить? - спросил Кир, едва двигая челюстями.
        Мужчина, пряча ухмылку, развел руками:
        - Не думал о таком, но почему бы и нет? Тут места много.
        - Ну уж нет, - поспешил сказать Маго. - Мне и у себя дома хорошо.
        - Ожидаемо, хотя вариант был бы… забавен. Но ладно, хорошего помаленьку: переодевайся, и мой водитель доставит тебя в твой городишко. А ты лежи, пока не очухаешься, - милостиво разрешил он Киру.
        - Сам доберусь, спасибо. - Угушеву не терпелось остаться одному.
        - Нет уж, сделаешь так, как я велю, - рявкнул на него хозяин особняка. - И имей в виду, очень скоро нам предстоит встретиться снова. Тебе, мне и твоим друзьям. У вас остался только месяц, начиная с завтрашнего дня. Как раз закончатся полевые испытания, я уже позаботился, чтобы обычную программу сократили. Не хочу рисковать… столь ценными экземплярами!
        Он благодушно расхохотался, шагнул вперед и взъерошил мальчику волосы. От такой наглости Маго обалдел. Улыбнулся и ответил:
        - Это если ребята захотят. А так у нас своих дел хватает.
        - Ты, кажется, меня до конца не понял, дружочек. Речь идет не о приглашении в гости на чаек. Вас всех переведут в другое место, и начнется совсем другая жизнь. С прежней придется проститься навсегда.
        Угушев какое-то время молчал, пытаясь осмыслить услышанное. В голове назойливо билась мысль: «Если бы я мог испугаться, то сейчас именно такой момент».
        - Хотите сказать… А как же наши семьи?
        - У вас нет семей, - отрезал Прайд. Кажется, разговор ему наскучил. - Лишь временные приемные родители. И да, придется их покинуть. Никаких прощальных записок и сборов, вы должны просто испариться - так лучше всего. Просто в назначенный день, получив мое распоряжение, вы все явитесь в указанное место и сядете в машину. Она умчит вас в новую жизнь, для которой вы и были созданы.
        Маго вдруг понял, что разговаривать дальше нет смысла, набычился и стиснул зубы.
        - Предпринимать что-то, пытаться убежать - смысла нет, - предупредил мужчина. - Вы даже не представляете, под прицелом скольких глаз проходит ваша жизнь. Только поставите под угрозу своих близких, которые по документам проходят под грифом «Возможные заложники». Это понятно?
        Не дождавшись ответа, он зашагал вниз по лестнице, Угушев проводил его горящим взглядом.
        - Что, хочется столкнуть? - спросил с кровати близнец. - Мне бы хотелось.
        - Я не убийца, - процедил Маго.
        - Мне жаль тебя, - с ликованием в голосе почти пропел Кир Прайд. - Услышать о себе такое!..
        - А мне жаль тебя, - грустно и от души ответил Маго.
        И помчался вниз - нужно было как можно скорее встретиться с ребятами, рассказать им и все обсудить.
        Глава 14
        Случайная жертва
        В обеденное время за столом на кухне у Эллы собрались трое. Пить чай поначалу не собирались, берегли места в желудках для попкорна и колы. Но Таня принесла с собой очень соблазнительные бутерброды с разными сортами сыра, а еще коробку с крохотными пирожными.
        - Родители, конечно, поддерживают меня, что я худею, - пояснила она друзьям, - но психологически никак не могут перестроиться и покупать меньше еды. Даже Абрек не справляется. То есть он бы справился, но ему столько нельзя.
        Решено было перекусить перед выходом в город.
        - Маго у нас отсутствует по личным причинам, а вот Вика что-то задерживается, - поглядывая на часы, сказал Платон. В последнее время постоянно казалось, что его что-то беспокоит. - Таня, ты ей не звонила?
        - Из дома уже вышла, это мне по домашнему телефону ее мать сказала, - отчиталась девочка. - А по мобильному не отвечает; думаю, не слышит. Наверняка идет сейчас по пешеходке, а там сегодня военный оркестр весь день играет.
        - Ну время у нее еще есть, - сказала Злата. Она бесшумно и ловко двигалась по крошечной кухне, разливая друзьям чай.
        - Да, в зале сядем не вместе, а в разных местах, - хмурясь, произнес Воронцов.
        - Ой, ну зачем это? - огорчилась Милич. - Что такого может случиться в кинотеатре, что могло бы спровоцировать… это самое.
        - Просто Платон собирается хорошенько вздремнуть, а при нас ему неудобно, - хихикнула Злата.
        - А еще же мой брат пойдет! Ему хоть не надо садиться отдельно?
        - Ему не надо. Пусть сидит с кем хочет.
        - Трудно же ему будет выбрать, - развеселилась Таня, а потом вдруг рассердилась: - Платон, ну что случилось-то? Мы же видим, что ты какой-то не такой. Переживаем, между прочим! Может, просто скажешь, в чем дело, и мы расслабимся?
        Воронцов застыл на пару мгновений, словно эти слова застали его врасплох. Потом отставил чашку, глянул поочередно в лица девочек, коротко кивнул, словно принимая правоту Тани.
        - Да, мне не дает покоя то, что случилось в лесу во время марафона. Я не хотел… портить никому настроение сегодня. Но обсудить это нужно.
        - Так хорошо же все кончилось! - хором воскликнули Таня и Злата, посмотрели друг на дружку и расхохотались.
        - Или я чего-то не знаю? - спохватившись, нахмурилась Злата.
        - По факту ты знаешь все, - сказал Платон. - Да, мы выкрутились тогда…
        - Геройски выкрутились, - похвасталась Милич.
        - Ну пусть геройски. А точнее, просто повезло. Но я действовал грубо, как будто нарывался, и ты, Танюш, сама же обратила на это внимание. Впервые в жизни я не могу объяснить собственное поведение.
        - Переходный возраст? - подсказала Злата. - Запоздалый?
        - Сомневаюсь что-то…
        Продолжению разговора помешал звонок в дверь.
        - Это Володя! - вскочила на ноги Таня. - Освободился пораньше, наверное.
        Злата тут же отвернулась к окну, с досадой ощутив, что почему-то краснеет.
        Но стоило Тане отпереть дверь, как в квартиру, едва не сбив ее с ног, пушечным ядром ворвался Магомет. Никогда прежде ей не приходилось видеть своего друга в таком состоянии: глаза едва не выскакивают из орбит, рот приоткрыт и жадно ловит воздух. Казалось, он начал забег еще в Питере.
        А Угушев тем временем, картинно застыв в дверях кухни, объявил друзьям:
        - Ребят, лучше сядьте и хорошенько держитесь за что-нибудь, потому что я вам сейчас такое расскажу! Танька, у тебя твои таблетки с собой?
        Подошедшая Милич немедленно схватилась за сердце и глубоко задышала.
        - Друг, сбавь обороты, - посоветовал Воронцов.
        - Ага, сбавь! Да я пока только готовлю вас к тому, что произошло!
        - Прости, Маго, это произошло на том празднике у вашей родни, куда ты поехал с мамой и бабушкой? - вкрадчивым голосом уточнила Злата.
        - Да на каком еще пра… - Тут Угушев на мгновение притих и самую чуточку порозовел. - А не, я потом переиграл немного. Другим делом решил заняться.
        - Все, мы готовы и держимся, рассказывай, - поторопила его Милич, крепко взяв за локоть Платона.
        - Эй, а Вичка где? - вдруг спросил мальчик, обводя шальными от перевозбуждения глазами крохотную кухню, на которой спрятаться можно было разве что в духовке.
        - Она еще не подошла, задерживается что-то, - пояснила Таня.
        - Тогда я ее дождусь, - заявил Угушев и расслабленно прислонился плечом к стене. - Вы все должны это услышать разом.
        - Маго! - возопили хором Таня и Злата.
        Но мальчик был непреклонен:
        - Я лучше чаю попью, а то во рту пересохло. Златка, сделай, а? Я еще на всякий случай и следы заметал, так что пришлось побегать.
        - Так, я сейчас снова ее наберу, - сказала Милич.
        Но стоило ей достать из кармана джинсов мобильник, как он затрезвонил сам.
        - Это Вика! - радостно вскрикнула девочка, бросив взгляд на табло, потом прижала аппарат к уху.
        По мере того как она слушала, лицо ее вытягивалось, рот приоткрывался. Один раз Таня громко ахнула и прижала ладонь к губам. Злата застыла с наполненным заново чайником в руке, Маго, едва устроившийся на табурете, вскочил на ноги. Всем было ясно, что новый сюрприз подоспел раньше, чем они узнали о приключениях младшего товарища.
        - Ты держись там, скоро тебя отпустят, - пробормотала Милич. - Ребята все здесь, я сейчас им расскажу.
        Она отключилась, три пары глаз так и впились в ее ошарашенное лицо, безмолвно требуя объяснений.
        - Ребят, я даже не знаю, как рассказать, - с усилием выговорила Таня. - Мой одноклассник Паша Майский - ну, вы все его видели, знаете, - попал под машину. А нашу Вику забрали в полицию, обвинив, что это она его столкнула на проезжую часть. А она просто рядом на переходе стояла и не поняла даже, что произошло. Сейчас уже приехали ее родители, разговаривают в кабинете. Вику отправили ждать в коридоре, и она смогла позвонить.
        - Этот Майский жив? - тут же спросила Злата.
        - Я точно не знаю, - совсем сникла Таня. - Вика была с ним в машине скорой, а из больницы ее прямо силой увезли, и она очень боится… Наверное, он в самом деле сильно пострадал.
        Выговорив это на одном дыхании, девочка ощутила знакомое давление в груди, отвернулась, чтобы ребята чего не заметили, и незаметно сунула руку в карман, доставая таблетку.
        Платон уже был на ногах, готовый действовать, он что-то обдумывал. Потом сказал:
        - Я позвоню Антону на всякий случай, возможно, проедусь с ним в отделение. Вику в любом случае скоро отпустят, но вдруг получится разузнать, что происходит. Кто-то же указал на нее как на виновницу.
        - Ой, она еще что-то сказала про соцсети, - спохватилась Милич.
        Маго уже рылся в своем телефоне, лоб и щеки его пылали, рот возмущенно приоткрылся:
        - Вот же гадство! Какие-то чертовы папарацци! Все репостят фотку, где Вика и этот чел стоят рядом на переходе напротив пешеходки. И она касается его плеча. А следующий кадр - он уже лежит на газоне аж на другой стороне проспекта. И везде подписано, что она его столкнула на дорогу, а машина сбила. Погодите, сейчас проверю. - Покопался еще, издал угрожающий вопль: - Так и есть, фотки запостила Дашка Зимина! У нее на странице они раньше всего появились. Ну все, ей конец! Не удивлюсь, если она своего бывшего и запихнула под машину.
        - Ну это едва ли, - слабо запротестовала Таня. - Вика ничего про Дашу не говорила, значит, не видела.
        - Ну правильно, она же вперед смотрела, а не за Пашину спину! - горячился Угушев. - А мы вот все выясним. Напиши Зиминой, Танька. Назначь встречу.
        - Зачем?
        - Затем. Ей до нашей Вики нет никакого дела, ну разве что… - Тут он покосился на Воронцова и развивать мысль не стал. - Это она к тебе подбирается, я уверен. Хочет, чтобы ты ей служила, как золотая рыбка, прощала каждое утро по расписанию! С тобой она согласится встретиться, зуб даю! А мы с тобой пойдем и вытрясем из нее правду. Нашими способами вытрясем!
        - Платон? - Таня неуверенно глянула на их старшего, на лидера.
        - Думаю, когда речь идет о защите Вики, способы выбирать не приходится, - невесело, но твердо произнес Воронцов.
        - Тем более когда я вам расскажу про сегодняшний день, вы поймете, что можно уже не скрывать наши способности, - ловко напомнил о грядущей сенсации Маго.
        - Ладно. - Милич тоже достала телефон, некоторое время что-то набирала, отвернувшись к окну. Потом объявила: - Она сейчас не в сети, так что я назначила встречу на пять. На пешеходке у кафе «Часы». А кто пойдет со мной?
        Угушев активно потыкал себя в грудь.
        - Я тоже пойду, - сказала Злата. - Нам же важно узнать всю правду о событии, да? Тут, Маго, твоя страхотерапия может не прокатить.
        - Круто! - возликовал мальчик. - Давно мечтал посмотреть, как работает твоя способность. А втроем можно?
        - Просто будьте очень аккуратны, - после недолгих колебаний посоветовал Платон. Даже ему Зимина представлялась серьезным противником. - Если услышите мелодию, то знаете, что делать.
        - Ага, будем прикрывать Дашку своими телами! Заодно немножко уроним в грязь!
        - Только сперва я сама попробую с ней поговорить, по-нормальному, ладно? - поскорее вмешалась Таня.
        - Ну давай, - кисло согласился мальчик.
        Было решено сперва сходить в городскую больницу и узнать, как там Майский. Платон и подоспевший Володя собирались в это время встретиться с Антоном Кинебомбой и поддержать в отделении полиции Вику.
        В больнице дальше приемного покоя ребят не пустили, но дали справку: Паша прооперирован и сейчас приходит в себя в реанимации, состояние тяжелое, но стабильное. В приемном покое Таня обнаружила сразу пятерых девочек из своего класса, они сбились в кружок за аптечным киоском и что-то возбужденно обсуждали, а их потрясенные лица подсвечивали экраны мобильников. Милич подошла к ним незаметно почти вплотную и расслышала обрывки фраз:
        - …Когда он вообще связался с этой девицей из восьмого?..
        - …Нет, ну она симпатичная, они вместе суперски смотрелись бы…
        - …Ага, смотрелись бы, а теперь Паша, может, изуродован… если вообще выживет.
        - …Но зачем ей…
        - …Да она вообще странная, все в школе замечали. Говорят, орала на всю улицу, не давала оторвать себя от Пашкиного тела… ой, то есть… ну от Пашки, в общем. А потом в скорую за ним прыгнула, так хотела быть рядом…
        - …Ух ты, какая страсть! Неудивительно, что убить хотела…
        Таня попятилась назад, напугав Злату своей бледностью и остановившимся взглядом. Пришлось посидеть в больничном кафе, пока ее не перестала колотить дрожь.
        Из больницы они сразу отправились на пешеходку. Зимина пока не дала согласие пообщаться с Милич, хоть и появилась в сети, но они все равно не знали, что еще можно сделать. От места встречи возле кафе хорошо просматривалось то место, где все произошло, и Маго сразу унесся туда, чтобы тщательно все осмотреть. Вернувшись, доложил, что следов крови нет, но на клумбе, отделяющей пешеходную улицу от проспекта, остался четкий отпечаток тела упавшего на нее Майского. Злата за Таниной спиной показала ему кулак.
        Дарья появилась ровно в назначенный срок. Она шагала строго посередине улицы, высоко вскинув подбородок, нарочито не глядя по сторонам, - прохожие только успевали сторониться. Белокурые волосы живописно расс?пались по плечам, высокие каблуки сапожек громко стучат по плиточному тротуару, взгляд устремлен поверх голов. Лишь подойдя к ребятам почти вплотную, она соизволила их заметить. И тут же, кривя губы, обратилась к Тане:
        - Не думала, что ты с группой поддержки заявишься. Я вот одна.
        - Это мои друзья, - сказала Милич. - Ты же знаешь Маго? А это Злата.
        На Магомета Даша покосилась тревожно, как будто пытаясь что-то припомнить. На Злату - нелюбезно, поскольку на дух не выносила тех, кто красивее ее.
        - Мы просто хотели спросить, что произошло с Пашей. Ты ведь была там, верно?
        Зимина снисходительно дернула плечом:
        - Ага, и до сих прямо в себя прийти не могу, такой ужас! Я выходила из парка, а Майский с твоей ненормальной подружкой как раз стояли на переходе, вроде болтали. А, и она еще держала его за плечо! Я щелкнула их на телефон, хотела мем сделать насчет Пашкиных баб. А она вдруг взяла и толкнула его прямо под машину. Он от удара улетел аж на пешеходку, куртка слетела и ботинки. В общем, кошмар. Она с тобой его не поделила, что ли?
        Маго издал звук, крайне похожий на сдавленное рычание, и начал выдвигаться вперед. Злата поймала его за капюшон и утащила себе за спину.
        - Вика его не толкала. Это даже не обсуждается, - стараясь оставаться спокойной, сказала Таня. - Может, он сам равновесие потерял, если стоял на самом поребрике? Или его кто-то другой толкнул, были же там еще люди?
        - Не-а, не терял, не-а, не толкали, - явно издеваясь, весело пропела Дарья. - Эта ваша Вика его толкнула. А чему удивляться? Она же из вашей компании, а вы все до жути странные. Разного возраста, всегда вместе, все какие-то ненормальные… Может, вы сговорились Пашку убить, а теперь хотите мне рот заткнуть? Не выйдет! Мне из полиции уже звонили, завтра иду с матерью к ним показания давать! Все расскажу, что видела!
        Последние слова она проговорила так громко, что на них начали оглядываться. Злате пришлось уже обеими руками удерживать взбешенного Маго.
        - Даша, успокойся, не кричи! - шагнула к ней Таня.
        Та попятилась и прошипела:
        - Не подходи, толстуха! Хочу и буду кричать! Чтобы остались свидетели на случай, если вы и против меня что-то сделаете!
        - Даша, - ровным голосом окликнула вдруг девочку Злата. Перед этим она что-то шепнула Угушеву, и он разом утихомирился. - Я не совсем разобралась, за что ты так не любишь Таню? Завидуешь ей? Или ты ее боишься?
        Озадаченная прямым вопросом, Зимина злобно уставилась в лицо девушки. Таня и Маго, затаив дыхание, наблюдали за ней. Даша шевелила губами, подыскивая слова для достойного ответа, но вдруг замерла, только несколько раз повела головой вправо и влево, словно вдруг перестала понимать, где очутилась. Потом оттянула ворот куртки, потерла горло и монотонно заговорила, обернувшись к Милич:
        - В школе должна быть только одна королева. И это я, всем ясно? А ты с начала года мне все портишь, ты и твоя компания. Все только о вас и говорят. Я не могу с этим жить. Я тебя ненавижу как никого прежде, слышишь? И если не будет так, как скажу, я буду действовать, план уже готов. Я такое придумала, что даже самой немного страшно. Но сделаю, не сомневайся. А сегодня просто повезло, это вне плана.
        - Как Пашка под машиной-то оказался? - воспользовался короткой паузой в ее монологе нетерпеливый Маго.
        Даша по-прежнему обращалась только к однокласснице, но на вопрос ответила:
        - Его какой-то тип в темном плаще в спину пихнул и сразу убежал к остановке, запрыгнул в автобус, подружка твоя его и не видела. Но мне плевать, все равно всем буду говорить, что это она. Других свидетелей не было, точно знаю.
        - Чего ты от меня хочешь, Даша? - спросила Милич.
        - Всего два пункта, но чтобы железно, без напоминаний. Хочу вписаться в вашу компанию, и чтоб даже не думали игнорить. На вас мне плевать, но этот ваш Воронцов крут, попробую с ним замутить. И еще чтобы ты меня прощала по первому же моему требованию, так часто, как мне будет угодно.
        - Точно ничего не забыла? - помолчав, спросила Таня, пока ее друзья в изумлении от такой наглости лишь хлопали глазами.
        - А, да, молодец, что напомнила! Пашку отшей так, чтобы он ко мне вернулся. Ну, это когда он выйдет из больнички. И если уродом не останется после аварии. Он в нашей параллели самый красивый, так что должен ухлестывать за мной, это ясно?
        - Ясно, - вздохнула Таня.
        Зимина впала в раж, зрачки сильно расширились, она снова орала на всю пешеходку. Злата потянула друзей прочь.
        - Пойдемте, в одиночестве она скорее придет в себя.
        - И нам к тому времени лучше оказаться как можно дальше, - хмыкнула Таня.
        Около шести вечера все пятеро впервые собрались вместе в комнате Виктории. Точнее сказать, тут и поодиночке никто из них прежде не бывал. Но после встречи с Зиминой Таня сразу набрала Вику, узнала, что та уже на пути домой, тогда и решили проведать ее. Платон был уже там - Вика так перенервничала в отделении полиции, что намертво вцепилась в его руку и утянула в отцовскую машину.
        Особых мер по ее освобождению не понадобилось: Фомину расспросили как свидетельницу случившегося, ни о каких обвинениях речи пока не шло. Кинебомба, едва убедившись в этом, рассерженно убежал по своим делам. Володя ехать в чужой машине домой к Вике, похоже, просто постеснялся.
        Отец Вики принес в ее комнату на подносе чай и вазочки с печеньем и конфетами. В другой ситуации дочка бросилась бы ему помогать, но сейчас с ней творилось что-то недоброе. Черты и без того худенького лица заострились, кожа сделалась еще прозрачнее. Она стояла у окна, уцепившись за занавеску, смотрела в пространство перед собой. Маго крутился рядом с озадаченным видом, иногда дергал ее за рукав.
        - Вик, так мы пойдем, может? - спросила Злата. - Тебе нужно хорошенько отдохнуть.
        - Нет-нет, не уходите, - встрепенулась и заозиралась по сторонам девочка. - Побудьте еще. Просто я очень испугалась… Я никогда не видела, как людей сбивает машина.
        - А типа в плаще, о котором Дашка говорила, ты точно не заметила? - не в первый уже раз спросил Магомет.
        - Нет, я только на светофор смотрела, торопилась перейти. Потом глянула на Пашу, а его рядом уже нет. И какое-то движение, молниеносное, стремительное, словно пронеслось что-то над дорогой. Потом крики. Тот водитель, который Пашу сбил, жутко перепугался. Кинулся через проспект, хотел сам везти в больницу. Но я опередила и отбивалась от него, от других - кажется, даже ногами. Мне отец рассказывал, что большинство сбитых машиной людей гибнут из-за попыток им помочь.
        - Молодец, - тихо похвалил Платон, тоже становясь рядом и кладя руку девочке на плечо.
        Она слегка порозовела.
        - Примчалась скорая, меня взяли, потому что я сказала, что это мой брат. Потом не смогла назвать имени, ага. Забыла от волнения. Но в больнице, когда меня не пустили в отделение… было страшно думать, что я могу ему помочь тем, что рядом, а мне не позволяют. Счастье, что он все же выжил, иначе даже не знаю…
        Выговорившись, Вика слегка успокоилась и позволила Платону усадить себя на кровать.
        - Так чем закончились переговоры с Дарьей? - спросил он.
        - Ничем, - тут же ответила Таня. - Мы просто развернулись и ушли. То, что надо, мы узнали.
        - Удивительный экземпляр, - поделилась своими наблюдениями и Злата. - Обычно, заглянув мне в глаза, люди рассказывают правду, и им стыдно. А эта даже с торжеством говорила, как будто правда у нее с ликованием наружу рвалась. Впервые я вроде как порадовала человека своим даром. Хотя потом она оклемается и пожалеет, конечно.
        - Но это не помешает ей завтра дать показания, - сказала Милич. - Может, нам со Златой дежурство у отделения установить? Она вроде насчет Златки ни о чем не догадалась, и та сможет заново ее обработать…
        - Ни в коем случае! - так и подскочил на месте Угушев. - Жду не дождусь, когда она там побывает и наверняка отчитается об этом своем достижении в соцсетях. И вот тогда…
        Он жестом фокусника извлек мобильник, нажал на кнопку - оттуда полился торжествующий голос Зиминой, рассказывающей о типе в темном плаще.
        - Маго, молодец! - ахнула Милич. - А мы и не додумались!
        Злата скромно подняла руку:
        - Вообще-то я заметила, как Маго в кармане шарит, поняла примерно расклад и потихоньку сфоткала вас со стороны, ну, чтобы были доказательства, что этот разговор действительно происходил.
        - Значит, это только я тупица, - легко вздохнула Таня. - Но, Маго, мы можем прямо сейчас отнести запись в отделение. Пусть поскорее начинают искать того парня в плаще и Вику больше не дергают.
        - Еще чего. - Шокированный Угушев даже спрятал телефон за спину. - Хочешь испортить мой триумф? Мужика того все равно уже не найти, уехал и уехал. А так Дашка наговорит на нашу Вику, после чего в соцсетях появится изобличающий ее репортаж: моя запись и Златкины фотки. И все, отныне Зиминой ни в чем веры нет!
        - Платон, что скажешь? - спросила Злата.
        Воронцов по привычке тщательно все обдумал и вынес вердикт:
        - Я согласен с Маго. Пусть следователь сперва выслушает Дарью, а потом мы найдем способ познакомить его с записью, даже если он в соцсети не заглядывает. Манера говорить у нее приме-етная. - Он очень похоже скопировал манеру Зиминой лениво тянуть звуки. Маго захохотал и захлопал себя по коленям, робко улыбнулась даже Фомина. - Вика будет полностью свободна от обвинений.
        - В целом я тоже согласна, - сказала Таня. - Только ты не видел сегодня эту Дашу. Она была словно не в себе. Если обозлится еще больше, - она сокрушенно покачала головой, - то, боюсь, в следующий раз своими руками кого-нибудь из нас под машину запихнет.
        - Я с ней поработаю, - пообещал Угушев. - Наверное, в первый раз камешек для ее балды оказался маловат. Теперь внушу, чтобы ни к кому из нас даже приближаться не смела.
        Таня открыла рот, собираясь возразить, и закрыла. Кажется, наступил момент, когда больше никак не получалось обходиться без их способностей.
        Некоторое время все молча допивали остывший чай.
        - Антон Кинебомба какой-то странный был сегодня, - сменила тему Вика. - Убежал почти сразу, не поговорил толком с нами.
        - Я по пути ввел его в курс дела, - сказал Воронцов. - И он торопился куда-то.
        - Ого, мне домой пора, - засобирался, отставив чашку, Магомет. - Мои уже, наверное, дома.
        - Э, нет, погоди-ка. - Платон здоровой ногой, как шлагбаумом, перекрыл ему путь к двери. - Ты нам ранее что-то очень рвался рассказать.
        - Правда? Не помню…
        - Маго, прекращай дурачиться, - велела Злата. - Ты говорил о чем-то очень серьезном и срочном, но нам помешал звонок Вики.
        - Так я лучше завтра. Сегодня и так полно всего, Вичка переволновалась… - Угушев, вращая головой, делал ребятам какие-то знаки.
        - Нет, я тоже послушаю, - за его спиной встрепенулась Фомина. - Хоть отвлекусь от своих переживаний.
        - Вот не думаю, что отвлечешься…
        - Говори, - сказала мрачным донельзя голосом Злата. - При таком темпе жизни нам лучше ничего не откладывать на завтра.
        Маго метнул на нее согласный взгляд. Приосанился и начал рассказывать.
        Глава 15
        Единственная кандидатура
        Кинебомбе в этот день пришлось вспомнить, что когда-то, лет десять назад, его считали обходительным и обаятельным молодым человеком. Не с первой попытки, но все же удалось очаровать средних лет усталую медсестру, уломать, чтобы пропустила его в неприемные часы. Женщина, держа спину очень ровно, провела его через все отделение, туда, где в отходящем перпендикулярно коридору небольшом закутке две палаты смотрели друг на дружку обшарпанными дверями.
        - Отдельная палата, - зачем-то уточнила она, приоткрывая одну и делая Антону приглашающий жест.
        Он заглянул, увидел накрытого по подбородок больничным покрывалом человека, который показался ему слишком худым, не тем, кого он искал. Лоб и глаза прикрывало полотенце, рот потемнел и запал.
        - Мне кажется, вы ошиблись, мне нуж… - начал Кинебомба, но тут человек встрепенулся, полотенце сползло, и лысый череп засиял в свете лампочки, как бриллиант.
        - Привет, рад видеть! - прогудел Давид, указав подбородком на шаткий стул рядом с койкой.
        На квадратном столе и подоконнике громоздились пакеты и коробки с гостинцами. Было заметно, что обитателя палаты они не заинтересовали и едва ли ему пригодятся. Антон крайне неловко плюхнулся на стул и сгорбился - вдруг высокий рост начал на него давить.
        - Устроился? - скосил на него глаза Давид, шеей он двигал с трудом. - Молодец. А я вот не молодец. В такой важный момент загнулся капитально.
        Антон сидел и страдал, не зная, что отвечать, - он не умел общаться с больными, тем более, как он догадывался, с умирающими.
        - Рассказывай, и чтоб все до детали, - потребовал Давид.
        Кинебомба сообщил о сбитом машиной семикласснике, прибавив в конце, что это могло быть несчастливое совпадение.
        - Э, нет, шалишь. - Глава «Комитета» дернулся и сел в кровати, неловким движением подтянув под спину подушку. - Я не верю ни в какие совпадения, если поблизости находится хотя бы один из первенцев. Вот только не совсем понимаю, кто все это провернул.
        - Институт?
        - Ну, так-то рассудить, больше и некому. Только странно. Обычно они все же свои эксперименты более осторожно проводят, избегают случайных жертв. Чтобы так, внаглую, типа собьем на дороге человека, чтобы понаблюдать за поведением испытуемой, - это странно. Возможно, они торопятся. Хотят поскорее завершить экспериментальную часть и начать как-то иначе подростков использовать. Да, не вовремя я скопытился…
        - И что бы вы предприняли в такой ситуации? - спросил Антон, сильно подаваясь вперед. Стул под ним жалобно затрещал.
        - Еще раз и очень тщательно все бы взвесил. Трезво оценил бы ситуацию и определил бы для себя: если сохраню жизнь первенцам, то не подставлю ли под угрозу жизни десятков, сотен, тысяч других невинных? И, каков бы ни оказался ответ, скрепил бы сердце свое и начал действовать. Без колебаний, без отговорок, словно вся ответственность мира на мне лежит. Потому что в любой из последующих дней - может, уже завтра, - они, первенцы, могут оказаться для нас недоступны.
        Тут больной как-то неловко завозился под покрывалом, мелко задышал и прикрыл глаза.
        - Что с вами? - перепугался Кинебомба.
        - Да боль эта, чтоб ее, - сквозь побелевшие губы выдавил Давид. - Странная она штука. Когда отступает, кажется, ерунда! Следующий приступ шапками закидаешь. Перетерпишь, ничем себя не выдашь, у сестры не станешь новую дозу требовать. А приходит, и ты словно не ты больше…
        - Так я позову кого-нибудь, - начал привставать со стула Антон.
        - Нет уж, погоди. Пару минут я все же продержусь, не совсем слабак. Другое сейчас важнее: что-то грядет. Я это всем нутром чую. Время экспериментов проходит, первенцев начнут использовать. Кто и как, неясно, но мало никому не покажется. А вот кульминацию-то я как раз и пропущу.
        Кинебомба подавленно молчал.
        - Мне нужен преемник, - твердым и сильным голосом проговорил Давид. - Иначе напрасны были все эти годы труда, потерь, опасностей. Мы ничего не сумеем сделать. Согласен ты вместо меня возглавить «Комитет»?
        Антон не стал изображать изумление - и прежде догадывался, к чему дело идет, - но решения еще не принял, потому ответил:
        - Давид, надеюсь, вы слишком торопитесь. Во всех смыслах. И с первенцами не так все плохо, и вы еще вернетесь к работе…
        Звучный смешок со стороны кровати.
        - И потом, как вы можете предлагать такое мне, новичку? У вас сильная организация, есть другие, более подготовленные.
        - Другие? - широко ухмыльнулся Давид, блеснул великолепными зубами. - Вот именно, друг, что они - другие. Они - нормальные люди, имеющие семьи, увлечения - словом, свою хорошую жизнь. Они верны «Комитету», потому что сознают: последствия могут коснуться их детей, внуков, и нельзя оставаться в стороне. Есть фанатики, те, кто уже кого-то потерял или никого и не имел. Но им только дай волю - дел наворотят. А мне нужна золотая середина. Таков был Гриша, я, ты. Трое. Из этой тройки двоих уже, считай, нет в природе. Из кого же мне выбирать? Ты много лет наблюдал за ребятами, все о них знаешь. Привязан по-человечески к ним, но не ослеплен. Связями и средствами «Комитета» сумеешь распорядиться правильно. Власть любишь. Так что?
        - Не думаю, что люблю власть, - открестился Кинебомба.
        - Да ты просто ее еще не пробовал!
        - Не знаю. Ребята мне доверяют.
        - А ты пока ничем их доверие не предаешь. И может, - как знать - найдешь способ их выручить. Ну?
        - Мне нужно время.
        - Нет у нас времени, - устало проговорил мужчина. - Вон оно, мое время, из капельницы капля за каплей вытекает. Мне ответ нужен: да или нет. Да или нет?
        - Да, - сказал Антон. - Да.

* * *
        Маго закончил свой рассказ и обвел друзей вопросительным взглядом: было чувство, что все четверо разом лишились дара речи.
        - Эй, я все сказал. Что думаете?
        Первой подала голос Злата:
        - Думаю, что больше всего на свете мне хочется объявить тебя, Маго, фантазером или даже врунишкой, но у меня нет для этого ни малейшего повода.
        Таня и Вика сидели бледные до синевы, крепко сцепившись руками. Платон прикрыл глаза, как всегда, когда что-то тщательно обдумывал. Тем не менее он сразу встрепенулся и уточнил:
        - Скажи, на этот раз ты точно все нам рассказал?
        - Эй, я и обидеться могу! - заволновался Угушев. - Зачем мне что-то скрывать, когда такие гадские дела творятся?!
        - Действительно, зачем? Но тогда почему про твоего брата-близнеца мы только сейчас услышали, а?
        - Не, вон Танька знала! - с лету отбил обвинение Маго, и Милич стыдливо порозовела. - А вам я не говорил, потому что хотел сам с ним сначала познакомиться, разузнать, что да как. Вы бы разве позволили?
        - Знает кошка, чье мясо съела, - хмыкнула Злата.
        - Ладно, если мы услышали все, то подведем промежуточные итоги, - сказал Воронцов. - Поздравляю, по крайней мере, мы не инопланетяне. Существует некий Институт, который экспериментировал с нами еще до нашего рождения, сделав такими, какие мы есть. Делали они это не только ради собственных научных амбиций, а под заказ и на деньги сильных мира сего, которые планируют нас как-то использовать в самое ближайшее время. И у нас нет шансов сбежать, исчезнуть, уйти в отказ - мы повязаны по рукам и ногам близкими людьми и друг другом. Интересная ситуация.
        - Платон, - дрожащим голосом проговорила Вика. - Скажи, а это вообще возможно… ну, то, как мы связаны друг с дружкой?
        Понедельник перевел на нее взгляд, улыбнулся:
        - Ты имеешь в виду, с точки зрения всех тех книг, которые я изучил? Нет. Такое невозможно и немыслимо. Как, впрочем, и все, что с нами связано. Тот человек, Прайд, теоретически мог попытаться нагнать страха на Маго… точнее сказать, на всех нас через него, но ребята в Англии умерли, получив совсем пустяковые ранения. Считалось, что их устранили, но в свете последних сведений… - Он развел руками, потом продолжил: - И все же теперь у нас есть хоть что-то, от чего можно оттолкнуться. Институт - огромная зацепка. Нам нужно постараться разузнать про него как можно больше.
        - Да как узнать-то? - усомнилась Таня. - Если там такие дела творят, то он наверняка ужасно засекречен.
        - Само собой. Только почему-то мне кажется, что наши друзья из «Апофетов» про него знают, - мгновение поколебавшись, тихо произнес Воронцов.
        Теперь уже все зашумели, закричали, обращаясь друг к другу и в пространство. Громче всех орал Маго, Злате даже пришлось закрыть ему рот ладонью, но он извернулся:
        - Точно! Я вот еще что подумал, а вдруг они там сейчас, дядя Эдик и Элла-Инна. Ну, они не в больнице же, а где - не колются. И навещать не позволяют. Может, они вообще его сотрудники?
        - Последнее сомнительно, но проверить стоит, - поддержал мальчика Платон. - Встретимся с ними и попытаемся хоть что-то разузнать.
        - А если не захотят говорить? - спросила Злата. - Да наверняка не захотят, раньше же не сказали!
        - И это ты о таких вещах переживаешь? - с улыбкой спросил у нее Платон. - Думаю, терять нам больше нечего, и скрывать - тоже. Мы сначала просто спросим, но, если не получим ответ, используем свои способности. Даже против друзей, потому что мы больше не знаем, друзья ли они нам на самом деле. Согласны?
        Все испуганно закивали. Потом помолчали. Каждый что-то напряженно обдумывал - возможно, искал слова утешения для товарищей - ведь нельзя было разойтись по своим домам просто так. Но слова не находились. Только Злата негромко сказала:
        - Я догадывалась, конечно, что нечто подобное со мной произойдет, но думала, это будет позднее, я успею повзрослеть…
        - Мы никогда не станем взрослыми! - вдруг заявил Магомет.
        Эти слова произвели сильный эффект, Вика ахнула и закрыла лицо руками, Таня отшатнулась, словно ее ударили в грудь.
        - Эй, Маго, это что за пораженческие идеи? - резче обычного спросил Платон.
        Мальчик оглянулся на ошеломленных друзей, виновато заморгал глазами:
        - Чего вы, я же не в том смысле! Просто не могу представить, как это мы - и вдруг взрослые? Мы же семья, мы стая! А у взрослых - свои дела, им вкалывать нужно, семьи свои заводить. Эх, жаль, что у нас не поровну девчонок и пацанов, а то могли бы хоть пережениться между собой, - и он послал выразительный взгляд в сторону Вики.
        Злата со вздохом закатила глаза, младшие девочки захихикали, а Воронцов сказал, улыбаясь:
        - Ну ты все же выбирай выражения, не пугай народ.
        Маго в ответ вздохнул, неопределенно пожал плечами, поскольку слово «пугаться» для него лично ничего не значило.
        - Ладно, поздно уже, расходимся по домам, - распорядился Платон.
        На следующий день Таня встретилась с братом около школы, и они медленным шагом направились в сторону больницы с расчетом быть там к началу приемных часов. Володя был весел, ел на ходу принесенный для сестры рожок мороженого - она наотрез отказалась - и расспрашивал о школе в свете вчерашнего происшествия.
        Таня уже рассказала ему, что Вика в школу не пришла, разболелась на нервной почве. Зиминой тоже не было. Слухи по школе ходили волнами, пока не доросли до ужасающего девятого вала: якобы Фомина уже давно тайно встречалась с Майским, но он решил вернуться к Дашке, и тогда разъяренная Вика толкнула его под машину.
        За Таней весь день по пятам ходили толпы желающих узнать подробности, и она отдувалась за всех: Платон еще вчера просчитал такую вероятность и предпочел в спокойной обстановке позаниматься со Златой по школьной программе. Маго удачно отвертелся от уроков, вспомнив в нужный момент об огромной шишке на затылке и продемонстрировав ее маме и бабушке. Сейчас он сидел дома у компа в боевой готовности: как только Дашка отчитается на своей странице о походе в полицию, будет залита запись ее голоса с истинными показаниями.
        А с Майским все оказалось не так уж страшно. Столкнувшись с машиной, он перелетел через проспект и рухнул прямо на одну из больших, в виде чаши, цветочных клумб в основании пешеходки. Даже не получил сотрясения мозга, потому что упал головой на размякшую землю и увядшие георгины. Зато руки и ноги, попавшие на каменное основание чаши, были разодраны до костей, правая нога в нескольких местах сломана. Но чувствовал он себя на удивление бодро.
        Все это Таня выяснила, когда ближе к вечеру сумела раздобыть телефон его матери. Та все изложила спокойно, без слез и эмоций, а под конец разговора уточнила:
        «Так ты, значит, Таня?»
        «Ну да», - удивилась вопросу Милич, ведь она представилась в самом начале.
        «Знаешь, Таня, - осторожным голосом продолжала женщина, - ты могла бы навестить Павлика хоть завтра. Ну если хочешь, конечно. Мы оплатили отдельную палату и будем в ближайшие дни дежурить там с мужем по очереди. Чужих к нему пока не пускают, но насчет тебя мы сможем договориться».
        «Почему именно насчет меня?» - Таня поверить не могла, что Пашка обсуждал ее с матерью.
        «Видишь ли, вчера, когда сын отходил от наркоза, он пару раз произнес имя „Таня“. Потом я его спросила, кто это такая. Он сказал, что одноклассница, и долго пытался окольными путями выяснить, откуда мне известно это имя: может, какая-то Таня приходила в больницу? Так что я сделала кое-какие выводы». - Женщина тихонько засмеялась, потом замолчала, ожидая ответа.
        Милич растерялась, но пообещала навестить пострадавшего. Она в любом случае планировала это.
        Б?льшую часть пути Володя и Таня шли молча. Девочка сбоку косилась на брата, непривычно счастливого, - он на ходу улыбался каким-то своим мыслям. Вчера попросил у нее телефон Златы, хотел дать пару советов, как грамотно закинуть информацию в сеть. Таня не стала говорить, что Злата с Маго наверняка и так в курсе, телефон дала.
        Сейчас ее трясло и знобило после бессонной ночи, хотелось кричать и плакать. «Возможные заложники» - так в документах того человека, о котором говорил Угушев, значились Володя, папа и мама. Самые дорогие и любимые люди на Земле, они когда-то приютили ее, странную, толстую, болезненную девчонку-подкидыша. А что же теперь? Как сделать, чтобы они не пострадали из-за нее? Таня почти завидовала Платону - у него не было близких людей, только опекуны, которые на самом деле тоже работали на Прайда или на загадочный Институт.
        Владимир остался ждать в приемном покое, а Таня, получив пропуск и халат, отправилась в хирургическое отделение. Молоденькая сестра проводила ее до палаты, первая заглянула внутрь, предупредила о посетителе. Немедленно оттуда вышла высокая статная женщина с такими же золотыми кудрями, как у Паши. Она, заранее дружелюбно улыбаясь, глянула на Таню и на мгновение растерялась, даже пару раз моргнула, - наверняка не ожидала, что ее красавец-сын мог заинтересоваться такой обычной девчонкой, да еще и с далекой от идеала фигурой. Но справилась с собой, удержала улыбку и сказала:
        - Танюша, да? Заходи в палату, Паша не спит, а я пока схожу в больничное кафе, съем что-нибудь. Если что, мой номер у тебя есть.
        Милич кивнула и нырнула в приоткрытую дверь. Лежащий на спине Пашка перекатил по подушке голову, глянул без особого интереса, наверняка думал, что вернулась мать, но в следующий миг дернулся, спеша принять сидячее положение. Бурно заработал здоровой ногой, единственной опорой, - вторая нога была в гипсе, запястья перебинтованы. Но про руки он все же забыл, оперся на них и длинно простонал сквозь зубы.
        - Эй, ты чего, лежать! - рванулась к нему напуганная девочка, уперлась ладонью в грудь одноклассника. - Если планировал от меня убежать, то так и скажи, сама уйду.
        - Не, я просто не ожидал, - отдуваясь, выговорил Майский. - Честное слово, Деду Морозу бы меньше удивился, чем тебе, Милич.
        Таня хихикнула:
        - Для Деда еще рановато, так он меня послал. Велел разведать, как ты тут. Ну так как?
        - Нормально, - невозмутимо отозвался Паша. - Только торчать здесь уже надоело, а это вроде надолго. Зато начало было прикольное: стою я, а потом вдруг лечу, словно птица, над потоком машин, прикинь? Падаю и вижу только небо над головой.
        - Ты даже сознания не терял?
        - Не, все помню. Потом твоя подруга набежала. На вид тихоня, а такой боевой оказалась, никому не давала меня коснуться даже. Орала, прыгала вокруг меня.
        - Да, Вика - она такая, - с гордостью согласилась Таня.
        Вдруг осознала, что все еще стоит, склонившись над больничной койкой, и ладонь ее лежит на Пашкиной груди. Покраснела и попятилась к стене.
        - Ага, просто была не в курсе, что тебе наплевать, - с разочарованным смешком произнес Майский.
        - Эй, вот не надо тупых шуточек, ладно? Мне не наплевать. Пришла тебя навестить, если не заметил.
        Паша попытался изобразить на лице какую-то сложную эмоцию, но Таня поспешила спросить о главном:
        - Ты не заметил, кто тебя на проезжую часть толкнул?
        Майский изумленно захлопал ресницами, густыми, как у куклы. Прежде он с ними боролся, подстригал и прореживал, но в последнее время по причине душевных терзаний как-то запустил.
        - Даже не в курсе, что меня толкнули. Я думал, что сам равновесие не удержал. Родители ничего такого мне не сказали.
        - Потому что никто ничего пока точно не знает! Твоя Дашка повсюду трубит, что тебя толкнула Вика. Но мне она призналась, что это был какой-то взрослый дядька в темном плаще.
        - Что за бред! - Паша снова попытался сесть, снова потерпел неудачу. - Дашка не моя! Вика не толкала. Зачем ей меня толкать? Ну если ты не просила, конечно…
        - Майский!
        - Понял-понял, ты не просила! Короче, сегодня же всех обзвоню и скажу, что Дашка врет. Черт, телефон-то мне пока не дают, чтоб руки не грузил…
        - Не надо никому звонить, - прервала его Таня. - Мы сами решим этот вопрос. Мы на мобильник записали, когда она правду сказала.
        - Погоди, - напрягся Майский. - Не может быть, чтобы Зимина вот так взяла и сказала, как дело было. Она ж понимает, что слова можно записать. А когда что-то замышляет, то становится особенно хитрой и все продумывает. Нестыковочка…
        Милич слегка смешалась, потом ответила невнятной скороговоркой:
        - Ну, я не одна с ней беседовала. Мне бы она не сказала, конечно. Но кое-кто из моих друзей нашел к ней верный подход.
        Паша задумался, прикрыл глаза. Таня начала потихоньку отступать к двери, но тут он спросил:
        - Пообещаешь сказать правду?
        - Смотря о чем.
        - А если без торговли? Я ж типа раненый.
        - Ладно, - вздохнула девочка.
        - Даже можешь не говорить, просто подтверди мою догадку. Твои друзья - они все необычные, как и ты? Вы по этому признаку и объединились?
        Таня уже собиралась уйти в отказ, но глянула в широко распахнутые, невероятно синие, полные восторженного ожидания глаза Паши и кивнула головой.
        - Я знал! - заорал он, потом заткнул себе кулаком рот. - Все думал, почему ты в этой компании, что вас сближает. Знаешь, я рад, что ты попала в компанию себе подобных, наверное это круто. Может, потом расскажешь поподробнее об этом? Без чужих тайн, просто что сможешь…
        - Ладно, - сказала Таня, а про себя подумала, что, когда Пашку отпустят из больницы, ее, может, и в городе уже не будет. - Ты давай выздоравливай. А я побегу, меня брат ждет.
        Майский моментально скис, но возражать не стал. Девочка нерешительно застыла на полпути к двери. Очень хотелось чем-то порадовать одноклассника, но она знала лишь один способ…
        - Слушай, хочешь, скажу, что прощаю тебя? Нет, ты меня ничем не обидел, но все равно сработает. Повеселишься в ближайшие сутки…
        - Не, даже не думай. - Пашка так замахал на нее забинтованными руками, что едва не свалился с кровати. - Надо мной и так тут все вьются, если еще больше, то вообще свихнусь. Но запомни, что ты мне это сама предложила, - может, потом воспользуюсь.
        - Договорились.
        - Лучше скажи, что ты еще придешь, а, Тань? В смысле, если захочешь мне, раненому, приятное сделать.
        Таня очень хотела сказать, что придет. Ей же не трудно. Но перед глазами вдруг снова запылали эти два ужасных слова: «Возможные заложники». Они пульсировали красными сполохами. И Милич сказала:
        - Да ладно, не такой уж ты раненый. А я ужасно занята в последнее время, так что особо не жди.
        И бросилась вон из палаты.
        Глава 16
        Опасный маршрут
        Каждое утро Эдик и Элла встречались в кафешке на французской улочке Городка, ели мороженое или кофейное парфе, ходили кормить золотых рыбок в круглом прудике за ширмой из розовых кустов. Здешние розы, давно забыв, что весна не длится вечно, с отчаянной самоотдачей цвели постоянно. А Эдуард каждое утро напоминал себе, что он в стане врага, и забывал об этом, стоило ощутить пряный аромат роз и увидеть Эллу. Но сегодня Редкий сразу понял: девушку что-то беспокоит.
        - Руки болят? - спросил он.
        Котенок медленно покачала головой, потом протянула вперед руки в привычных уже бежевых перчатках и вдруг рывком стянула их. Эдуард увидел совершенно ровную, гладкую кожу, разве что чуть более розовую в местах недавних ожогов.
        - Вот это да! Они в самом деле кудесники! - воскликнул Редкий и тут же стиснул зубы, припомнив, что эти «кудесники» еще творят.
        - Да, это для них семечки, - рассеянно согласилась Элла. - Жаль только, что меня уже выписывают. Я так хотела первой заглянуть в твои глаза, когда их снова станет два. И раньше мне не удавалось так подолгу бывать с сестрой. Знаешь, Инна начала меня узнавать, гугукает, радуется, когда видит, - похвасталась она.
        - Но ты же будешь приходить, навещать нас? - Редкий попытался скрыть, как он ошеломлен. Ему-то казалась, что теперь они будут неразлучны.
        - Конечно. Но слишком часто не получится: через пару дней возвращаюсь на работу в школу. И с ребятами хочу побольше времени проводить, а то они совсем у нас заброшены. Антон-то больше теоретик, а с живыми детьми - не знает, с какого боку к ним подступиться.
        - Кстати, кто тебя встретит и отвезет домой? - сообразил спросить Эдик. - Звякнуть Тохе?
        - Нет, за мной сам директор Гайдай пожалует на личном транспорте.
        - Гайдай? - напрягся Эдуард. - Слушай, а у него семья есть?
        Элла тихо засмеялась:
        - Есть, не ревнуй.
        - Ладно, тогда другой вопрос: как думаешь, он работает на Институт?
        Котенок вздохнула, потом отрицательно помотала головой:
        - Я думала об этом и уверена, что нет, не работает. Наш Ивсид слишком любит детей, он никогда не позволил бы проводить какие-то эксперименты, потенциально опасные, на территории гимназии. Да он жизнь бы отдал за любого из учеников! Но как-то он с Институтом, думаю, связан - возможно, считает их спонсорами, разрабатывает, может, с ними какие-нибудь программы эффективного обучения, но и только…
        Девушка не договорила, рывком втянула голову в плечи и едва не свалилась в пруд, на каменной оградке которого они сидели, держась за руки. Ее испуганный взгляд уперся куда-то между розовыми кустами. Эдуард так стремительно обернулся в ту сторону, что чуть не свернул шею.
        Там стоял в расслабленной позе мужчина с крайне неприятным, даже пугающим лицом и смотрел на Эллу. Глаза превратились в щелки, узкие бледные губы кривились в подобии улыбки, над ними бесформенной массой нависало то, что и носом было трудно назвать. Редкому показалось, что мужчина делает девушке какие-то знаки. Он начал привставать, но Элла крепко вцепилась в его запястье.
        - Сиди. Ничего страшного, он тут работает. Просто видеть его не могу, а когда еще внезапно… вот из-за него я рада, что выписываюсь.
        - Я его вроде где-то видел, но не здесь, раньше.
        Эдик снова оглянулся, но мужчины уже след простыл.
        - Он работал в нашей школе, отвечал за безопасность. - Элла пальцами изобразила кавычки. - На самом деле работает на Институт. И он был куратором моей группы. Честно говоря, я надеялась, что у него начнутся проблемы, ведь пожар в школе вместо небольшого локального взрыва наверняка организовал он. И меня «забыл» предупредить. Но вышло наоборот, этот непотопляемый гад пошел на повышение. Слушай, если будет вокруг тебя крутиться, будь с ним очень осторожен, хорошо?
        - Не советовал бы я ему это делать, - хмыкнул Редкий. - Слушай, я с ним потолкую, ладно?
        Но Элла сердито зашипела:
        - Даже не думай! А то я пожалею, что была откровенна с тобой! Сперва стань снова двуглазым, потом все разборки, обещаешь?
        Эдик машинально кивнул.
        - Так когда ты уходишь?
        - В полдень последний осмотр, потом побываю у сестры. И в три за мной приедет Гайдай.
        - Со мной не забудешь попрощаться?
        - Ну что ты! Жди после обеда на этом же месте, хорошо? А сейчас мне нужно идти.
        - Куда это? - всполошился Редкий, вскочив на ноги. - Это же наше время!
        Элла смотрела расстроенно и даже, пожалуй, испуганно.
        - Я не знала, когда руководители проекта захотят со мной поговорить, думала, позднее… Я ведь все еще в деле. Сейчас этот тип мне на пальцах показал - пять минут. Значит, вызывают.
        - Я с тобой пойду. Мало ли что мерзкий уродец задумал, вдруг заманить куда-нибудь хочет?
        Котенок отмахнулась с вымученным смешком:
        - Ерунда, тут не заманишь. Браслеты не позволят. А ко мне в отделение тебе все равно не пройти. Все, до встречи!
        Эдик все же проводил Эллу дальше обычного и сразу почувствовал рукой легкую вибрацию - браслет вежливо давал понять, что его носитель вот-вот нарушит незримую границу.
        Назад Редкий шагал в расстроенных чувствах, на браслет косился волком. С Эллой могло случиться что угодно, а он даже не имел возможности приблизиться к ней. В стеклянном туннеле между эскалатором и хирургическим отделением санитары молча и деловито доводили до блеска прозрачные стены. Когда Эдик уже почти свернул в обычный коридор, за спиной прозвучал ехидный голосок:
        - Так-так, друзей не узнаем?
        Это был сталкер Вася, рванувший за ним вдогонку с ведром и тряпкой в руках.
        - Василий, привет! - Эдик за невозможностью пожать занятые руки сжал его локоть. - Прости, задумался.
        - Понимаю. Не поссорился со своей девочкой часом?
        - Не поссорился. Выписывают ее.
        - Ну так это радость, а не горе. А мы в ее отсутствие, может, того… тоже скучать не будем, - понижая голос и воровато озираясь, сообщил маленький санитар.
        Редкий уже перестал надеяться: сталкер ясно дал понять, что готов провести друга куда угодно, но только не на этаж проекта «Первенцы». Эдик больше не заговаривал с ним об этом. Обдумывал вечерами другие варианты, но все упиралось в то, что браслет не обманешь.
        - Ну что, готов совершить этой ночью одну ходку? - так и просиял Василий.
        - Вась, прости, но ты ведь уже понял: меня только дети волнуют. Остальное все, конечно, очень интересно, но рисковать своим глазом, да еще и тебя под удар подставлять как-то неохота.
        Хлопнул товарища по плечу и продолжил путь, а вдогонку ему донеслось вкрадчивое:
        - А если на детишек глянуть, тогда как?
        Редкий застыл на месте, кровь отхлынула от головы, комариком зазвенела в ушах. Санитар догнал его, побросав по пути свое оборудование, крепко ухватил за рукав и потащил вперед.
        - Давай двигаться, а то подозрительно, чего это пациент с санитаром завис. В уборную шуруй, а я будто бы тебе помогаю. Типа поплохело тебе.
        Ускоренным шагом зашли в отделение и сразу свернули в закуток к мужскому туалету. Там, в темпе проверив все кабинки, санитар запер туалет электронным ключом, не забыв вывесить табличку, на всех языках предупреждающую об уборке. Распорядился:
        - Ты сядь-ка на подоконник и слушай в оба уха. В общем, после беседы с тобой я всерьез задумался. Припоминать стал. Конечно, про первенцев никогда особо не болтали, тема уж больно скользкая. Но интересовались, само собой. Ученые умы из других отделов ходили посмотреть на детей, порасспросить о них у тамошних светил. Ну и до нас, простых работников швабры и пылесоса, кое-что доходило. Теперь же все иначе. Северный коридор засекречен так, что таракан туда не проползет. На всех проходах пароли, браслеты никакие не действуют. Вот тут меня любопытство разобрало…
        Сталкер Вася от волнения весь подергивался, как на шарнирах, пока говорил. Потом подышал глубоко, стараясь овладеть собой, и попытался усесться на окно рядом с Эдуардом, однако из-за маленького роста две первые попытки не удались. На третий раз Редкий подхватил его под мышки и собственноручно взгромоздил на подоконник. Санитар не обиделся - кажется, даже не заметил ничего, так был взбудоражен.
        - Конечно, слухами земля всегда полнится, и Институт - не исключение. Правда, толком никто ничего не знает, а рассказы все больше на страшилки похожи. Поговаривают, что теперешние дети - не чета прежним. Прежние были тихие, а эти - дикие, неуправляемые, и способности у них открываются раньше, но тоже другие - жуткие, опасные. Якобы год назад погибли в том отделении разом несколько человек. Профессора после такого хотели эксперимент немедленно прекратить, ребят ликвидировать, им не впервой. Но пришлось спросить разрешения у спонсоров. А те сказали: даже не думайте, нам и такие сгодятся, продолжайте. Тогда и были приняты меры безопасности. Вот так-то.
        Редкий пытался осмыслить сказанное, ерзал на подоконнике. Что тут придумки, что - истина? Больше похоже на страшную историю от начала и до конца.
        - Значит, никак невозможно туда попасть и проверить? - спросил осипшим голосом, а в глубине души был рад, что сейчас услышит подтверждение: нет, никак.
        Но вышло иначе.
        - Кто сказал? - вроде как удивился санитар.
        - Так ты же, Вась, и сказал. Мол, таракан туда даже не проникнет.
        - Так то таракан, - его приятель издал презрительный смешок, - а то сталкер Василий. Я, между прочим, неделю бился над этой проблемой и проложил-таки маршрут прямо к клеткам, где детишек держат.
        Ошеломленное молчание. Вася разочарованно вздохнул, покосился на замершего Эдуарда.
        - Ты-то, конечно, не захочешь. Оно и понятно, дело уж слишком опасное, куда тебе на него с одним глазом идти. Но мне хоть рассказать кому будет, когда вернусь, и то радость.
        - А если я скажу, что готов идти вместе с тобой, что тогда? Проведешь? - Эдик сам не поверил, что только что сказал эти слова. Но отступать было поздно.
        - Серьезно, что ли? - Маленький санитар возликовал, расцвел на глазах. - Ну, где один пройдет, там и двое. Но смотри, я предупредил: риск большой имеется.
        - Не надо мне про риск. Когда пойдем?
        Редкий соскочил на пол, всем своим видом показывая, что готов выдвинуться прямо сейчас, хотя на самом деле ничего такого не чувствовал. Сердце колотилось так, словно взывало к его благоразумию. Эдик даже не знал, чего боится больше: погибнуть в ходе опасного путешествия или быть пойманным и изгнанным из Института все так же с одним глазом.
        Василий помолчал немного, окинул его оценивающим взглядом и жарко выдохнул:
        - Сегодня. В полночь. Если не передумаешь, будь тут в это время, понял?
        - Я понял. Буду.
        Радовало только одно - в эту ночь после ухода Эллы ему все равно не удалось бы уснуть.
        Маго дождался вожделенного момента, когда Зимина на всех своих страницах начала взахлеб рассказывать, как давала показания против «опасной тихушницы из восьмого» - так она в своих постах называла Вику - и с каким сочувствием и негодованием внимали ей полицейские. С превеликим удовольствием он выложил у себя пост с фотографиями Златы и записью голоса Зиминой, а потом радостно наблюдал, как растет число репостов и изумленных комментариев. На последние он не отвечал, решив, что все уже сказано, остальное люди сами додумают. Через час ему позвонили из отделения полиции, вежливо пригласили заехать к ним в сопровождении кого-то из родственников и ответить на пару вопросов.
        Угушев поехал с бабулей и даже побывал на чем-то вроде очной ставки с Зиминой. Девица сперва орала и обвиняла его во лжи, потом сменила тактику и стала жаловаться следователю, что Маго ее запугал и заставил рассказать на диктофон про мужчину в темном плаще.
        И теперь мальчик радостно рассказывал Тане, как полицейские едва сдерживали улыбки, наблюдая за жалкими потугами Даши изобразить страх и трепет перед ним, щуплым пятиклассником.
        Самой Милич было не до смеха, радовало лишь то, что ее подруга полностью реабилитирована и может завтра прийти в школу с высоко поднятой головой. Но сама она старалась даже не думать о встрече с Зиминой, от одной мысли об этом она всякий раз морщилась и трясла головой. Нет, Таня не боялась, но ей было мучительно неловко за Дашу. Она вообще терпеть не могла, когда люди оказывались загнанными в ловушку, даже если это была ловушка их собственной лжи.
        Но мучиться ожиданием завтрашнего дня не пришлось. Зимина написала ей сама:
        «Тебе, грязная и тупая толстуха, придется сильно пожалеть о случившемся. С этого момента жди, по кому я нанесу новый удар. Выбор у меня большой: твои родители, брат, друзья. То, что было прежде, лишь легкая разминка, имей в виду! Теперь я использую все свои возможности. Твоя жизнь будет адом, пока не приползешь ко мне на коленях и не сделаешь, что велю».
        Прочитав это послание у себя в телефоне, Милич только вздохнула: над ней и дорогими ей людьми нависло столько угроз, что Зиминой придется встать в самый хвост очереди. Но если она снова придумает что-то в отношении Володи… или родителей… тогда…
        Она зажмурилась и крепко сжала кулаки.
        - Эй, Таньк, ты чего?
        Девочка открыла глаза и с некоторым удивлением обнаружила сидящего рядом на диване Маго - он тряс ее за плечо и заглядывал ей в глаза. Ах да, они же снова собрались на квартире Эллы, хотели подробно обсудить план действий. Вика не пришла, пожалела родительские нервы - кажется, ее отец и мать окончательно решили, что каждый уход дочки из дома заканчивается отделением полиции.
        - Мы тут обсуждали насчет Антона, - ввел ее в курс Угушев. - Хотим позвонить ему и пригласить на разговор. Но вот проблема: Златка считает, что ее волшебный взгляд не сработает. Типа люди обычно начинают выбалтывать то, в чем виноваты, а Антон перед нами, может, ни в чем не виноват и молчит, потому что хочет оградить нас, в общем, бережет. Так что он нам ничего не скажет, а вместо этого ускачет каяться перед кем-то другим. Получится ерунда. Дар Платона тоже может не сработать - по тем же причинам. Я предложил, - Маго изобразил, как двумя пальцами сжимает воображаемый камешек и бросает в кого-то гораздо выше себя, - но они против. Говорят, это уже прямая конфронтация, хоть я и не знаю, что это слово значит. В общем, тупичок. А ты о чем задумалась?
        - О брате, - честно призналась девочка. - И о родителях.
        Никто не нашел слов, чтобы ее утешить. После недолгого молчания заговорил Воронцов:
        - Я предлагаю сперва честно поговорить с Антоном. Маго расскажет ему о новой своей авантюре и о том, что в ходе ее удалось узнать: у нас остался только месяц, и нам необходимо знать как можно больше о том, кто мы такие. Для чего нас создали? Кто за этим стоит?
        - Возможно, он по какой-то причине откажется говорить, - подхватила Злата. Она параллельно занималась уборкой: протирала от пыли все поверхности в тесной комнатке. - Но нежелание оказать нам помощь сделает его виноватым перед нами, ведь так? Поэтому общаться с ним на кухне будут Платон и Маго. Я буду тихо сидеть в комнате и появлюсь по условному сигналу. От эффекта неожиданности он не успеет отвести взгляд. Вот так как-то.
        - А я не у дел, значит? - тихо спросила Таня. У нее почему-то тоскливо сжалось сердце.
        - Ну что ты. - Злата быстро вытерла руки о фартук и шутливо дернула подружку за прядь волос. - Ты посидишь со мной, я ведь буду очень волноваться. Потом пообщаешься с Антоном, чтобы успокоить его, если он обидится или обозлится. Ты ведь лучше нас всех умеешь успокаивать.
        Таня польщенно заалела.
        Платон тут же начал звонить Кинебомбе и всего через минуту сообщил:
        - Сегодня он занят, никак не может.
        - Тогда завтра? - спросил Угушев.
        - Тут проблема, - сказала Злата. - Я тебе и Тане не успела рассказать: Элла завтра выписывается и возвращается домой. Так что сюда мы пригласить Антона уже не сможем.
        - Но что знает Антон, то наверняка знает и Элла, - взволнованно выпалила Таня.
        Воронцов почему-то отвернулся к окну, а Злата сказала:
        - Да, наверняка. И разговорить ее заведомо легче, но я уже говорила Платону, что мне очень этого не хотелось бы.
        Все поняли, что она имеет в виду. Злата больше других общалась с Эллой Котенок, разница в возрасте не помешала им стать подругами.
        - А жить тебе тогда где? - озадаченно проговорил Маго.

* * *
        Дело уже шло к ужину, когда Эдуард прощался с Эллой у зеленого павильона в Городке. Он ощущал гнетущую тоску, будто отпускал девушку в никуда и без надежды на новую встречу, хотя она обещала навещать его каждый день и постоянно звонить.
        - Ты ведь тоже тут недолго пробудешь. - Важную новость она явно приберегла на закуску. - Твой новый глаз уже выращен, совсем скоро операция. Потом небольшая реабилитация - и свобода. Только, Эд, ты уж постарайся… - Она выразительно вздохнула.
        - Что, Элка?
        - Постарайся ничего тут не отчебучить и не влипнуть в неприятности! Церемониться с тобой не станут, сразу выгонят.
        - Ну что ты, - сказал Редкий. - Я уже понял, что тут ничего разведать невозможно. Элка…
        - Что? - Девушка вслед за ним понизила голос.
        - Хочу тебе кое-что сказать…
        - Осторожнее! - почти вскрикнула Котенок. - Если скажешь не то, что жду, я разрыдаюсь.
        - Никогда не видел, чтобы ты плакала, - пробормотал сбитый с толку Эдуард.
        - Зато это видела моя подушка. И сегодня увидит снова. Буду крепко обнимать ее и делиться наболевшим.
        - Я убью твою подушку, как только доберусь до нее.
        - Сперва доберись. Так ты что хотел сказать?
        - Я люблю тебя, - словно в омут головой бросился, выдохнул он. - С того дня в библиотеке. Да ведь ты это сама знаешь!
        Элла тут же повернулась к нему спиной, плечи задрожали, не поймешь, плачет или смеется.
        - Эй, ты чего?! - вконец перепугался Эдик.
        - Знаю. Но десять лет жду и уже не верила, что услышу.
        - И что теперь? - Он аккуратно обошел девушку, заглянул в лицо - вроде глаза сухие, а вот губы дрожат.
        - Теперь я счастлива. И должна бежать. Неудобно - Гайдай уже ждет на стоянке.
        Вместо ответа Эдуард в отчаянном порыве крепко прижал ее к себе. Когда же пришлось отпустить и Элла шустрой ящеркой умчалась прочь, Эдик начал считать часы до встречи с маленьким санитаром.

* * *
        Вечером после всех процедур стало особенно трудно. В Городок одному идти не хотелось, и пару часов Эдик просидел на своей кровати, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать метаться туда и сюда по палате. Ходить было бы легче, но он хорошо представлял, как какой-нибудь охранник, наблюдая за электронной картой отделения, сделает мысленную пометку: «Больной из палаты такой-то неспокоен, пошлю-ка к нему медсестру с изрядной дозой снотворного».
        Время тянулось уныло и долго, и тяжкие мысли все больше овладевали Редким. Вдруг пришло осознание: ну и какой смысл в этом ночном походе? У них девяносто девять шансов из ста не дойти, попасться охране и в лучшем случае обоим вылететь из Института либо просто погибнуть - ведь не просто так Северный коридор изолирован от прочего здания.
        Ладно он, но друга-то зачем подставлять, куда денется Вася в реальном мире? Нет, нужно все отменять!
        Эдуард принял твердое решение и теперь обдумывал, в каких словах сообщить о нем сталкеру.
        Наконец, без пяти минут двенадцать, он встал и выглянул в коридор. Здесь, по счастью, не было медицинских постов, как в обычных больницах, - этого и не требовалось. Сестры проводили ночь в своей комнате и нужную информацию получали через браслеты. Но все же Редкий усиленно прислушивался и озирался, пока не убедился - чисто, и только тогда на цыпочках проследовал в конец отделения и нырнул в туалет.
        Василий был уже тут, с самым невозмутимым видом гонял пылесос по и так сияющей плитке пола. При виде друга расплылся в счастливой улыбке и спросил:
        - Ну, в добрый путь?
        - Не знаю, не думаю, - быстро выговорил Эдуард.
        Улыбка разом слиняла с лица санитара. Он кивнул головой так глубоко, словно нырнул.
        - Понимаю. Не осуждаю. Да мне одному и проще будет, чего уж тут. Все интересное зафиксирую и тебе подробно изложу. Фотки только не обещаю, слишком уж серьезная улика, коли попадусь…
        - Но тебе, Вась, тоже не стоит туда ходить! - горячо произнес Эдик. - Слишком опасно. А если тебя поймают и выгонят, куда пойдешь? А если там в самом деле что-то ужасное происходит?
        - Знаешь, чем отличается человек от животного? - спросил маленький санитар.
        - Много чем вообще-то. Твоя версия?
        - Животное боится, когда есть опасность. А человек боится всегда. Вот и я боюсь. Но быть трусливее животного все равно не желаю, потому и рискую, когда только могу. Душа, понимаешь, такого клянчит, от чего голова с жизнью прощается.
        Редкий не нашелся, что ответить. Сталкер Вася деловито вымыл руки, весь как-то подобрался. Вдруг он показался Эдику выше ростом и вообще другим. Перед ним стоял не жалкий санитар ростом метр с кепкой, а бесстрашный первопроходец, рыцарь неизведанного.
        - Если ты идешь, то и я иду, - сказал Эдуард. - Как сказано в одном старом фильме, «если ты идиот, то постарайся стать хотя бы самым выдающимся идиотом».
        Василий сию мудрость комментировать не стал. Только достал из кармана халата особой формы щипцы и мигом освободил руку друга от браслета.
        - Теперь идем в твою палату. Я вроде как тебя сопровождаю, это нормально. Может, ты бумажку на пол уронил и теперь не можешь спать в свинарнике.
        Обратный путь тоже сложился удачно, через полминуты оба занырнули в палату. Браслет Редкого санитар засунул под его подушку, потом с удивительной изобретательностью сложил из подручных средств лежащее на кровати «тело», накрыл одеялом.
        - Входить к пациентам по ночам тут не принято, да и нужды нет, но на всякий пожарный, - пояснил коротко. - Браслет зафиксировал твои последние данные и будет пока удерживать их.
        Эдик кивнул. Василий продолжил:
        - А теперь слушай внимательно: я тебя в коридоре крепко обниму за пояс, прямо прижму к себе. Но ты лишнего не подумай: просто без браслета по коридорам передвигаться нельзя. Тут есть кое-где специальные камеры, они улавливают такое движение. Говорят, если засекут безбраслетника, то выпускают порцию парализующего газа и поднимают тревогу, - но точно не знаю, такого не бывало прежде. Но если мы идем обнявшись, то получается, что движется один человек с браслетом санитара, понимаешь? Услужил капризному пациенту и возвращается в свою комнатушку. Ну, двинули.
        Все развивалось так быстро, что Редкий не успевал волноваться, - просто делал на автомате то, что Вася велел. Теперь они шли по коридору в другом направлении, пальцы санитара с силой впивались ему под ребра. Миновали процедурные кабинеты, комнаты медсестер и прочие закрытые двери - что скрывается за ними, Редкий не знал. Вышли к двери, такой неприметной, словно она старалась изо всех сил прикинуться частью глухой стены. За ней - снова коридор, новые двери. В одну из них санитар буквально впихнул Эдуарда.
        Комната мало чем отличалась от его собственной палаты - даже кровать была ортопедической, со множеством функций, - только была куда более обжитая: стены пестрели вырезками и картинками, повсюду были разложены тщательно вывязанные разноцветные салфеточки. Потрепанная гирлянда над кроватью гласила: «С возвращением, Вася!»
        - Так это ты тут живешь? - догадался Редкий.
        Сталкер скромно кивнул:
        - Точно так. Вот прибрался немного сегодня.
        - Салфеточки сам вязал?
        - Ага. - Василий бодро ему подмигнул. - «Кто вам посоветовал заняться вязанием? Мой тренер по стрельбе».
        - Ух ты! Я думал, только я старые фильмы люблю цитировать, - обрадовался Редкий.
        - Отсюда двинем дальше. - Санитар отстегнул собственный браслет, сунул в тумбочку. Взамен достал штук двадцать браслетов всевозможных цветов. - Сейчас изложу тебе следующий шаг нашего плана.
        - А нельзя весь план сразу, хотя бы в общих чертах? - спросил Эдик.
        - Да я бы с радостью. - Вася даже в грудь себя кулаком утвердительно стукнул. - Только я пока его не знаю.
        - Понял, ага.
        - Вот и молодец. Надевай этот браслетик и топай за мной.
        Зашли в небольшую ванную комнату. Санитар распахнул кабинку для душа, сделал приглашающий жест:
        - Заходи.
        - Я душ принимать не планировал, - занервничал Эдуард.
        - Да не душ! Просто мне скамеечка нужна, а ты и так достанешь. Крышка снимается.
        Пошуровав руками над головой, Редкий уронил крышку душевой себе на ногу. Взвыл, но Василий торопил его:
        - Теперь сдвигай потолок, там я типа лаза устроил.
        Часть потолка в самом деле отошла в сторону, освободив квадратный проход по размерам кабинки.
        - А вот сейчас важный момент… - Голос сталкера Василия звучал взволнованно, но это было вызвано не страхом, а жаждой грядущих приключений. - Если повезет, охранники не заметят на табло, что на этаже два новых санитара из ниоткуда образовались. Но вообще время сейчас хорошее, всюду уборка идет, так что шансы велики.
        - А другие санитары увидят нас? - спросил Эдик.
        - Наверняка. Мы вынырнем прямо в хозблок, где орудия нашего труда складируются.
        - И они не поднимут тревогу?
        - С чего вдруг? Они меня сто лет знают. Даже прозвали «Дядя Вася - американец».
        - Почему? - не понял Эдуард.
        - Ну я же один путешествую туда, где они никогда не были и не побывают. Сувенирчики им с других этажей приношу, рассказываю о всяких диковинках. Они это ценят. Сами сталкерить боятся, но за меня горды.
        - Сдадут они тебя однажды, - вздохнул Редкий. - Или случайно спалят.
        - Ну однажды и смертушка нагрянет, чего об этом беспокоиться! Будем надеяться, не в эту ночь. Подсади-ка меня!
        Подхватив Васю, как ребенка, под мышки, Эдик закинул его в проем - тот только крякнул. Потом подтянулся сам и тут же застрял в узком проеме. Плечи упорно не хотели протискиваться, он чувствовал себя пробкой, засунутой в слишком узкое горлышко. Самое неприятное было, что торчал Редкий посреди большого помещения, заставленного инвентарем для уборки, и, помимо сталкера Васи, еще два человека в рабочих комбинезонах с интересом наблюдали, как он дергается в люке.
        - Экскурсант? - спросил один из местных уборщиков у Василия.
        Тот кивнул, потом достал из кармана нечто завернутое в носовой платок, передал знакомцу. Тот расцвел в благодарной улыбке, осторожно уложил подарок в карман на животе рабочего комбинезона. Потом подозвал напарника, и они вдвоем весьма болезненно ухватили Редкого за предплечья и вытянули наверх, а после молниеносно прикрыли люк резиновым ковриком и поставили сверху ведро. Эдик задумался, кто будет пропихивать его обратно, но маленький санитар уже целенаправленно двигался вперед.
        Они прошли насквозь затемненный коридор со множеством дверей неизвестного назначения, солидных, плотно закрытых, потом еще одно помещение, и их ждал новый люк в потолке, на этот раз с раздвижной лесенкой. Затем - очередная смена браслета.
        - Слышь-ка, - открыв люк, Василий перешел на шепот. - Когда выберешься, на ноги не вставай. По-пластунски умеешь?
        Редкий кивнул.
        - Во, так и ползи за мной, пока я на ноги не встану. И чтобы тихо. Слух у них не очень, но все же имеется.
        - У кого? - только и смог спросить Эдуард, отступая от лесенки. - Вась, ты хоть скажи сперва, кто там будет!
        Но сталкер отмахнулся:
        - Да сам увидишь, и так от графика отстаем. Не дрейфь - если засекут, может, успеем еще обратно спуститься.
        После таких слов Редкий ощутил в груди пустоту и запредельный покой. Похоже, из этого похода ему не суждено вернуться живым, так надо сохранить хотя бы остатки мужества. Следом за санитаром он полез наверх. Ноги еще двигались по ступенькам, а телом он уже пытался слиться с выложенным мелкой плиткой влажноватым полом.
        Здесь вообще было очень тепло, парко и сыро, открытые участки тела мигом облепила водная взвесь. В темноте Эдик только догадывался, что они находятся в каком-то большом помещении, и слышал легкий непонятный шорох. Что-то живое таилось по обе стороны плиточной дорожки, неясные силуэты, тонущие во тьме. Но едва ли это были люди, микроклимат не располагал.
        Он все полз и полз, пока не наткнулся на закругленную стену с опоясывающей ее скамеечкой. Василий уже восседал на скамье и старательно протирал платком лицо и шею. К этому времени единственный глаз Редкого привык к темноте, и он понял, что вокруг них деревья. Они находились в оранжерее с круглым строением по центру, от которого лучами расходились плиточные дорожки со слабой подсветкой. Но есть ли здесь охрана или кто-то еще? Эдик с мольбой уставился на своего проводника.
        - Можешь уже говорить, - разрешил Вася. - Только шепотом.
        - Здесь есть охрана?
        - Да чего тут охранять? - от души удивился санитар.
        - А от кого мы тогда прятались? И почему шепчемся?
        - А, да там у самого люка дуб один растет, сволочной товарищ, - как ни в чем не бывало заявил Василий. - Если бы разбудили его, то он мог бы поднять шум. Но сейчас он нас не видит, так что все в порядке.
        Эдуард примолк, пытаясь понять, не издевается ли над ним санитар. Или все гораздо хуже и его проводник - безумец?
        - Ну, чего затих? - подтолкнул его в бок приятель. - Я же тебе говорил, что в одном из отделений Института занимаются генно-модифицированными деревьями. Некоторые скрещены с животными, некоторые - с людьми. Тот дуб - вроде с собакой. Хорошо хоть не гавкает, но если слышит чужих, то готов выпрыгнуть из почвы, лишь бы дотянуться. Но он один такой, остальные все мирные. Только печально им тут живется, тем, кто с проблесками разума. Пойдем-ка, познакомлю тебя.
        Санитар вскочил на ноги и принялся отряхивать и оглаживать ладонями одежду, волосы. Эдик хотел сказать ему, что вовсе не планировал заводить этой ночью новые знакомства, но Василий был так взволнован, что едва ли услышал бы какие-то возражения. Пришлось следовать за ним.
        Прошли до конца одной из дорожек. Там у самой стены в большой кадке росла стройная березка, еще молодая, ростом с Эдуарда. Ее тонкие ветви, густо усыпанные мелкими листьями, тихонько шевелились, сплетались и расплетались между собой. Редкий списал это на сквозняк.
        - Здравствуй, милая, - полным нежности голосом произнес Василий, останавливаясь напротив деревца.
        В следующий миг произошло то, что заставило Эдика отскочить назад, запнуться о поребрик газона и растянуться во весь рост на дорожке, потому что деревце на его глазах подняло одну из ветвей, прижало ее к стволу и отвесило поясной поклон. Кажется, он даже сознание на миг потерял, все вокруг как-то поплыло. Когда удалось подняться, Эдик услышал, как санитар докладывает о нем березке:
        - Бедолага, уже который раз за эту ночь набивает синяки и шишки!
        Василий подошел и подставил плечо:
        - Давай-ка я тебя обратно до скамейки доведу. А сам еще на минутку отлучусь, пока в себя приходишь.
        Эдик пошел с ним, но у скамейки намертво вцепился в приятеля:
        - Это что такое было? Трюк какой-то?
        - Да никакой не трюк, чего ты! - вывернулся тот. - Ты же знал, что в Институте диковинные вещи творятся, разве нет?
        - Да, знал, но чтобы дерево кланялось!..
        - Так ведь она отчасти человек, говорю тебе. Видеть не может, конечно, но слышит и понимает, что ей говорят. С ними тут занимаются, учат всяким вещам. Но вот ночами им тут скучно, стой себе как истукан, даже музыку не включают. Я, знаешь ли, - тут Василий приблизил лицо к уху Эдика, - я мечтаю однажды утащить ее отсюда. Брошу Институт, затеряемся мы с Машенькой в обычном мире.
        - С кем?!
        - Ну, я ее так назвал - Мария, Машенька. В честь матери своей, между прочим. Ей вроде по нраву. Здесь-то они только по номерам.
        - Ясно. А утаскивать зачем?
        - Ну, будет дома у меня жить, стану ей книжки читать, на ночь телевизор оставлять включенным, что ли. Но это между нами пока. Ладно, ты тут отдохни, а я с ней переговорю, и дальше пойдем.
        - Кто-то упоминал про график, - проворчал Редкий, пытаясь разговором вырвать себя из ощущения сонного бреда.
        - Это включено. Я завсегда с ней болтаю, когда тут прохожу. Рассказываю о своих делах, чтобы ей было чем голову занять. То есть… ну, ты понял.
        - Ладно, милуйтесь поскорее, - буркнул Эдик.
        Маленький санитар бросил на него укоризненный взгляд и испарился. Эдуард сжался на скамейке, поглядывая беспокойно на ближайшие деревья. Общаться с ними что-то не тянуло. Но теперь он различал странные движения веток, которые уж никак не объяснить было сквозняком. Да и не было его тут, сквозняка.
        Минут через десять вернулся Василий, махнул призывно вперед, первым зашагал уже по другой аллее, более широкой, со световыми указателями. Шел да рукой помахивал деревьям, а те ему - ветками. Но Редкий на это уже не особо реагировал, потому что заметил: что-то не то с санитаром. Когда вышли в очередной полутемный коридор, догнал и взял за плечо:
        - Эй, ты чего? Поссорился с Машенькой?
        - Да не поссорился, - на ходу буркнул тот. - Только зря я ей брякнул, куда мы идем. Понимаешь, я привык все ей рассказывать, а событий-то у меня не так чтобы много. Вот и сказал. Маша, бедная, вся затряслась, ветками замахала. Что-то она знает об этом…
        - Да откуда?
        - Наверное, слышала, что профессора говорят или о чем лаборанты треплются. Испугалась за меня, ишь. - Санитар не сдержал счастливой улыбки. - Я ей пообещал, что отговорю тебя, другую какую диковинку покажу.
        Редкий застыл посреди коридора, врос ногами в пол.
        - Будешь отговаривать?
        - Буду, - очень серьезно сказал маленький санитар. - Если даже Машенька в курсе… похоже, все еще хуже, чем я думал. Не хочу, чтобы по моей вине ты и второй глаз утратил… вместе с головой.
        - Вот не надо про мой глаз! Скажи уж сразу, что струсил и хочешь домой, в свою каморку!
        Сталкер Василий закинул голову и глянул на Эдуарда с обидой. Пожал плечами:
        - Так ведь я-то все равно пойду. Я от своего маршрута никогда не отступаю. Знаю, один раз дашь слабину - потом и с места сдвинуться будет трудно. И Машеньке я насчет тебя пообещал. Схитрил, конечно, но вроде как не обманываю ее.
        - О чем же мы тогда говорим?
        - О тебе. Чтобы время не терять, я тебя в одном безопасном местечке пристрою, а сам туда и сюда… тут ведь недалеко уже.
        Тут Редкий перебил его нарочито сердитым голосом:
        - Ты, Вась, заканчивай это. Вместе пойдем. А если перед Машенькой неудобно, то все потом на меня вали, скажи, заставил я тебя.
        Санитар помолчал, пожевал губами и резюмировал с тяжким вздохом:
        - Ладно, вперед тогда.
        Глава 17
        Двойной агент
        Даша Зимина появилась на занятиях расфуфыренная больше обычного, в отнюдь не гимназическом прикиде и с рассыпанными по плечам сияющими локонами. Таня даже слегка зауважала свою врагиню - все же мужества той не занимать. Ведь уже вся гимназия была в курсе, что Дарья огульно обвинила Вику Фомину едва ли не в убийстве, врала полицейским, покрывала настоящего преступника, столкнувшего на проезжую часть под машину Дашиного прежнего парня. Ходили даже слухи, что Зимина подстроила покушение, наняла кого-то по своему обыкновению на карманные деньги, - так происшествие обретало хоть какой-то смысл.
        С первого же урока Зимину вызвали в кабинет директора, куда, опять же по слухам, пришел и следователь. В класс она вернулась только в середине третьего урока, очень бледная, со сжатыми в нитку губами. Пока шла по проходу к своей парте, Таня заметила, что у нее дергается веко, и подумала вяло о том, что ненависть Даши к ней теперь наверняка переросла Эверест. А на пятом уроке вдруг ожила радиоточка (таковые имелись в каждом классе), прокашлялась и объявила голосом директора Гайдая:
        «Преподаватели и гимназисты, прошу вашего внимания! Мне только что сообщили…»
        Тут у Милич все поплыло перед глазами - она вообразила, что директор скажет что-то ужасное о Паше. Уши заложило, она затрясла головой и хлопнула по ним ладонями, спеша услышать продолжение.
        «…Что часть пострадавшего здания нашей гимназии, к сожалению, не подлежит восстановлению. Из-за опасности обрушения на завтра назначены взрывные работы, территория с ночи будет оцеплена. Уроки по такому случаю отменяются, однако день все равно остается учебным. Вас всех ждет культурная программа. Ученики с первого по шестой классы на школьных автобусах отправятся на экскурсию в Деревню мастеров под Питером - интереснейшее местечко, ребята, я вам завидую. Семи- и восьмиклассников ждут в Гатчинском дворце… - Тут Ивсид сделал паузу, словно предвидя недовольные подвывания и выкрики с мест. - И не надо заявлений типа «знаю все там наизусть» или «был там с родителями в выходные». Для вас приготовлен эксклюзив, совершенно новая экскурсия по подвалам дворца и его древней части с посещением знаменитого подземного хода. Наконец, для самых старших я сейчас пробиваю автобусные экскурсии в музеи Санкт-Петербурга. Руководителей всех классов прошу на перемене подойти в мой кабинет за инструкциями.
        Через полчаса после окончания уроков - Тане и Маго пришлось дожидаться старших в буфете - все пятеро собрались в дальнем углу зимнего сада, куда обычно никто не заглядывал.
        - Никуда я не поеду! - горячился Угушев. - Нас словно специально хотят всех растащить в разные стороны. Это неспроста. Точно что-то назревает!
        - По-моему, у кого-то началась мания преследования, - в сторону заметила Злата.
        - Мания? Ой, насмешила! Да за нами и без всякой мании наблюдают десятки человек!
        - Маго прав, - поддержал его Платон, и мальчик просиял от удовольствия. - Скорее всего, завтрашняя культурная программа действительно придумана директором, чтобы никто не ошивался близ школы. Но ожидать можно всего. Собственно, мы можем никуда не ездить. У нас не та ситуация, чтобы сильно переживать из-за прогулов.
        - Ну вот, - огорчилась Вика. - А я так давно хотела побывать во дворце, но все не получалось.
        - Я бы тоже на Деревню мастеров поглядел, - не ощутив сопротивления, переменил позицию Маго.
        - Давайте обсудим завтрашний день чуть позже, - предложил Воронцов. - Сегодня у нас другое на повестке. Злат, как там Элла?
        - Сегодня после обеда возвращается домой, - мрачнея, отчиталась девушка. - Я, конечно, не стану с ходу лезть к ней с вопросами. Только насчет Эдуарда, как у него дела.
        Она поежилась и обхватила руками плечи.
        - Не переживай, - мягко произнес Платон. - Мы просто дождемся ее возвращения, зайдем и поговорим. Расскажем ей то, что узнал Маго, объясним, что у нас осталось мало времени. Если она нам друг, то поможет.
        - А если нет? - встрепенулась Таня.
        - Тогда, как решили, станем действовать по обстоятельствам.

* * *
        На следующий этаж наконец-то попали не через люк, а по лестнице, открыв дверь очередным электронным ключом; такими ключами у Василия оказался набит карман. По затхлому воздуху и частично перегоревшим лампочкам ночной подсветки Эдик сразу догадался, что этаж необитаем.
        А между тем обстановка здесь была богаче и как-то уютнее, чем даже на больничных этажах. Пружинил под ногами толстый ковер, двери были выкрашены в жизнерадостные цвета, на стенах - полустертые рисунки. В просторном холле, через который они проходили, Редкий приметил детскую мебель - несколько столиков с деревянными стульчиками на манер детсадовских, полки с игрушками. В дальнем углу находился большой манеж, а в нем - что-то странное, жуткое. Вроде кто-то стоит и даже покачивается слегка.
        Эдуард сперва застыл на месте, потом поскорее сделал пару шагов в сторону манежа, чтобы развеять наваждение, и с облегчением разглядел игрушку, ваньку-встаньку, только огромного, не меньше метра в высоту. Вместо окна были наклеены фотообои с видом соснового леса. Они давно выцвели, лишь горели в полутьме рыжие солнечные пятна.
        - Что это за место такое? - спросил Редкий, догоняя Василия. Тот был так озабочен и напряжен, что словно не заметил его отклонения от маршрута. - Почему заброшено?
        - Ну что за место, догадаться легко, - на ходу дернул узким плечом сталкер. - Детишки тут прежде жили.
        - Ра-азве? Они же в камерах своих, а потом…
        - Я же сказал, прежде. Думаешь, тутошние ученые - садисты какие-то, в радость им над детками издеваться? Вот тут их первоначально растили, обучали всему, развивали. Ну и наблюдали попутно, чего примечательного на этот раз получилось, радовались и мечтали, сколько добра такие детишки могут сотворить. Знаешь, что тебе скажу: у всякого зла обязательно найдется благая первопричина. Только где теперь те дети, неведомо. Я уже новую партию в клетках застал.
        - Почему такие перемены?
        - Да потому, что заказчик на этих детей появился. Спо-о-онсор, - с отвращением протянул Василий. - Захотел, чтобы по его программе все проходило. Чтобы сперва их ничему не учили, даже людей они не видели, - вроде как так быстрее и ярче способности проявляются, - а потом выбрасывали во внешний мир и смотрели, как быстро они адаптируются.
        - Зачем ученые пошли на это? - борясь с приступом ярости (аж в висках похолодело), спросил Эдик. - У Института полно разработок, свои миллионы они и без первенцев могли бы загребать.
        Василий остановился на миг, чтобы лучше обдумать ответ, произнес с глубокомысленным видом:
        - Ну, сдается мне, бывают предложения, от которых себе дороже отказываться. И деньги тут ни при чем. Я вот слышал, что проект этот, «Первенцев», вообще хотели прихлопнуть, поняли, что нет от него полезного выхода, один только вред. Да не вышло. Ладно, пойдем, немного уже осталось.
        Он ускорил шаг.
        - Но я так и не понял, почему этаж заброшен? Везде жизнь кипит, а этот… - догнав его в пару шагов, не унимался Редкий.
        - А это только с недавнего времени так, - пояснил маленький санитар, тоном выдавая нетерпение. - Раньше тут типа гостиничных номеров было для заезжих профессоров из других подразделений. Игрушки не убирали, потому что некоторые приезжали по-семейному, с детками. Еще тут всякие странные люди жили порой, которыми Институт заинтересовался. Ну, шаманы всякие, колдуны, - пояснил он, поймав недоуменный взгляд Эдика. - Не те, что объявления в газетенках публикуют, а настоящие… наверное. На себе не проверял. А с недавнего времени тут все перекрыли, буферный этаж сделали.
        - Почему?
        - Друг, ты всегда так медленно соображаешь или только в ночное время?! - Санитар даже руками всплеснул, одарив Эдика сострадательным взглядом. - Да потому, что детишки в клетках сидят прямо над нами, чудак ты человек! Говорил же, что с ними что-то очень не так, вот и страхуются профессора. Этаж над ними тоже перекрыт. Ну а для нас так даже удобнее, напрямую сможем пройти.
        Они прошли этаж насквозь, и санитар, уже в сотый, кажется, раз перетасовав колоду электронных ключей, отворил неприметную дверь, ведущую на тесную площадку, от которой тянулась вверх узкая и темная лестница.
        - Теперь ни звука, - непривычно властным голосом предупредил сталкер Вася.
        Редкий даже дышать стал через раз.
        Пыльная и душная лестница вывела их в еще один коридор, без ковра, с железными, глубоко утопленными в толстые стены дверями без табличек. Пройдя коридор наполовину, они уперлись в решетку, грубую и толстую, - она выглядела как минимум странно в этом дворце инноваций. На этот раз санитар рыться в карточках не стал, а полез зачем-то себе за вырез футболки. Вытянул цепочку, на которой висели рядом серебряный крестик с эмалью и большой ключ, настоящий, как от амбарного замка.
        - Труднее всего было раздобыть, - подмигнул Василий Эдику, поймав его слегка обалдевший взгляд. - А то любую электронику обхитрить можно, а таких ключей на весь Институт всего два.
        Редкий сглотнул и решил пока не спрашивать, как сталкер его достал и у кого второй. Вася уже отпер узкую дверцу в решетке. Вдохнул-выдохнул, перекрестился неторопливо и торжественно, а после ступил на другую сторону коридора. Эдуард с трудом, стукнувшись макушкой и коленом, протиснулся за ним. Подумав, Василий так и оставил ключ в замке - видимо, на случай спешного отступления.
        Прошли на цыпочках по коридору до угла, свернули, санитар отворил еще одну дверь - и Эдик зажмурился от яркого света. Им было залито все помещение, не коридор, а скорее сильно вытянутый холл с белым полом, который пружинил под ногами. Пол был с подогревом - ноги в закрытых кожаных тапках быстро это ощутили. Вообще жара тут стояла невозможная, а от влажности у Редкого в момент взмокли спина и подмышки.
        По одну сторону холла рядком шли пять белых дверей с окошками-иллюминаторами. Возле каждой в стену был вмонтирован металлический крюк, а на крюке висела черная овечья шкура, один вид которой заставил Эдика поежиться. Сразу вспомнилась та ночь десять лет назад, движение в кустах, парализующий дыхание ужас, ворсинки черного меха на ладонях. Зазвучала в ушах жутковатая мелодия. Сейчас все было тихо. Однако что-то все-таки напугало санитара: он схватил Редкого за руку и потащил обратно за дверь.
        Оказаться вне света и жара оказалось приятно, напряжение слегка отпустило. Эдуард обеими руками утер мокрый лоб и спросил:
        - Что не так?
        Сталкер Вася молниеносным движением прижал палец к губам, но все же ответил шепотом:
        - Шкуры одной на двери не висело. На самой последней двери.
        - Там эти существа живут, да? - Эдик не особо умел говорить шепотом, но очень старался. - Буки, да?
        - Ага. У них ведь, бедолаг, почти нет собственной кожи, вот и мерзнут ужасно. В комнатах их такая жарища, что с коридором не сравнить даже. А шкуры они вывешивают наружу, как знак, что отправились отдыхать. Ну, чтобы никто к ним не совался, нервные они… сквозняки опять же. Четыре шкуры висело, а пятой не было. И это странно, где им ночью шляться? Ну разве что какой ребенок заболел и прикрепленный к нему бука его внеурочно навещает. Придется подождать.
        Редкий поежился - ждать было тревожнее, чем просто двигаться вперед вслед за проводником. Снова полезли в голову мысли о ненужности происходящего. Дурацкий риск, и ничего больше. Ну увидит он детей в камерах, что это изменит? Ну сфотографирует - а как докажет, что это не монтаж, не фейк и не розыгрыш? Присев на корточки у стены, Эдик пытался найти хоть какое-то оправдание своему поступку и не находил. Он прямо сейчас готов был отправиться назад, если бы не Василий с его дурацкими принципами.
        Ожидание затягивалось. Каждые пять минут маленький санитар со всеми предосторожностями приоткрывал дверь и в щелку обозревал помещение, при этом мелкие черты его лица артистично выражали всю гамму чувств: нетерпение, недоумение, досаду. Наконец он не выдержал:
        - Больше ждать нельзя, на обратный путь совсем мало времени остается. Может, нету сейчас пятого, не бессмертны же эти существа. Или - вот я дурак - они же еще за прежней партией первенцев посменно присматривают - может, пятый сейчас на деле? В общем, ты, парень, решай: или идем туда прямо сейчас, а это рискованно. Или начинаем двигаться в обратном направлении.
        Редкий поднялся на ноги, покрутил головой, делая вид, будто разминает затекшую шею. На самом деле посмотрел в обе стороны, пытаясь понять, куда его больше тянет. Мозг вроде как вопил: «Беги отсюда со всех ног, не рискуй! О жизни своей не думаешь, так хоть о глазе подумай!» А вот сердце решило поиграть в героя, нашептывало тихо, но уверенно: «Ты столько преодолел, ты жил этим десять лет, ты должен их увидеть. Это важно. А иначе ты даже Элке про свой поход не сможешь рассказать, с провальной-то концовкой».
        - Идем, глянем, что да как, - словно сами собой выдавили губы.
        Василий глянул коротко ему в лицо, кивнул и открыл дверь почти настежь. За ней ничего не изменилось, и шкуры на дальнем крюке все так же не было. На цыпочках прокрались мимо круглых окошек, обогнули выпирающий из противоположной стены металлический шкаф неизвестного назначения, и Редкий увидел… Еще пять других дверей, только сплошных, без окошек, металлических. Зато рядом с каждой на встроенном в стену низком столике светился плоский монитор. Едва справляясь с дыханием, Эдуард шагнул к первому, сложился пополам.
        На картинке четко и ясно была видна квадратная комната без окон, с голыми белыми стенами. Справа - невысокий стол со стулом, единая конструкция, наверняка еще и вделанная в стену. Слева - кровать без ножек и спинок, да что там, просто матрас из какого-то поблескивающего материала. Ни намека на белье.
        На этом странном приспособлении лежала, свернувшись калачиком, малышка - годовалая или чуть постарше. Совершенно голая, темные прямые волосы коротко пострижены. Девочка не пыталась прятать лицо от яркого света, она давно к нему привыкла. Одна рука малышки свисала с подобия кровати на пол, в ней была зажата какая-то игрушка, вроде кукла, довольно корявая. Наверняка пол там тоже был теплый, и девочка не мерзла, но у Эдика сердце зашлось от жалости к ребенку, ничего не понимающему, с дремлющим разумом, живущему без любви и заботы. Сталкер молча стоял рядом с ним. Как на похоронах стоял, голова опущена, руки судорожно прижаты к бокам.
        Редкий приставным шагом сдвинулся ко второму экрану. Камера точно такая же, но на кровати спал на спине мальчик лет четырех, волосы разметались по матрасу. Игрушка - деревянная сабелька в половину его роста - прислонена к стулу. Эдуард, не отдавая себе отчета, переместился вплотную к двери. А что, если проникнуть внутрь, подхватить мальчишку на руки, унести отсюда? В этом случае наверняка начнется расследование, и уж он, Эдик, молчать не станет… Вот только как пронести ребенка через все эти этажи? Да и дверь не так проста, нет в ней ничего похожего на ручку или хотя бы на отверстие для ключа. Редкий провел обеими руками по гладкому металлу в поисках скрытого механизма.
        Звук, похожий на испуганный всхлип, заставил его отдернуть руки и найти глазами санитара. Тот обнаружился у последнего монитора. И не поступок Эдика вызвал у него мгновенную синюшною бледность и вылезшие из орбит глаза, а что-то увиденное на экране. Редкий метнулся к нему.

* * *
        - Входите, - сдержанно произнесла Элла, отступая на порог комнаты, чтобы все пятеро уместились в крохотной прихожей. - Я ждала вас, чай уже заварила, оладьи пожарила.
        Скидывая обувь и куртки, ребята успели обменяться понимающими взглядами. Что ж, Элла не пыталась делать вид, что все в порядке, а у того, что она долгое время жила, так сказать, на две личности, есть нейтральное объяснение. Значит, разговор состоится и нежелательные меры не понадобятся.
        Цепочкой с заходом в ванную прошествовали на кухню, где уже все было готово: бутерброды на блюде, оладьи в прозрачной кастрюльке под крышкой, печенье, чайные чашки. Хозяйка задумчиво прислонилась спиной к холодильнику.
        - Мы очень рады, что вы вернулись, - сказала Злата, присаживаясь на табурет и тут же вскакивая, чтобы помочь разливать чай. Она привычно наклоняла голову, чтобы случайно не встретиться с хозяйкой взглядом. - А как Эдуард, он правда…
        - Вернется к нам прежним? - подхватил Угушев.
        - У вас руки совершенно зажили, и следов не осталось, как же здорово, - застенчиво произнесла Таня.
        - Да, Эдик вернется к нам прежним, с двумя глазами, - кивнула и наконец улыбнулась Элла. - Хотя не так быстро, как я.
        - В Институте творят чудеса? - глядя ей прямо в глаза, спросил Платон Воронцов.
        Элла выдержала его взгляд, разве что на щеках расцвели багровые пятна.
        - Да, в Институте действительно творят чудеса. Я испытала это на себе, причем не один раз. И сейчас расскажу вам то, что знаю сама. Я давно так решила. Но вы, похоже, тоже кое-что разведали, так? Под?литесь?
        - Конечно, - сказал Понедельник. - Но после вас, Элла, хорошо?
        Чай в чашках давно остыл - только Маго без проблем соединил еду с важным разговором, - когда все карты были выложены на стол, тайны раскрыты, все несказанное произнесено.
        - Теперь я должна спросить: сможете ли вы доверять мне после того, как все узнали? - твердым голосом спросила Элла. - С учетом того, что я продолжу работать на Институт.
        - Но вы ведь сможете… помогать и нам тоже? - заливаясь краской, скороговоркой спросила Вика.
        Элла слегка удивилась: обычно эта застенчивая девочка помалкивала.
        - Буду, конечно же, - ответила она. - Похоже, моя судьба быть двойным агентом. Только в Институте тоже не идиоты работают, так что…
        Закусив губу, она отвернулась к окну, попыталась сдержать слезы. Ощутила горячую ладонь Тани Милич на своем плече.
        - Не переживайте за сестру, они наверняка и так ей помогут, это же для них интересный случай, да ведь?
        Ответить Элла оказалась не в силах.
        - А мы постараемся, чтобы вы оставались в тени, - поддержал Платон. - Можем даже сделать вид, что раздружились с вами, поняв, что вы нечестно играете. Только надо тогда подумать о жилье для Златы.
        - Нет смысла, - отмахнулась Котенок, наконец овладев собой. - Доложу начальству, что частично ввела вас в курс дела, на этом этапе уже можно. А там пусть сами решают. Ладно, ваша очередь. Во что успели влипнуть без нашего присмотра?
        - Давай, Маго, излагай, - усмехнулся Воронцов.
        Самый младший из пятерки нетерпеливо подскочил на ноги, набрал в грудь побольше воздуха…
        К концу его рассказа Элла буквально задыхалась от волнения. К такому она не была готова.
        - Похоже, ситуация вышла за рамки протокола, - только и сумела выговорить. - На вас зачем-то вышел сам заказчик или один из них. Вы… вы Антону рассказывали?
        Ребята смущенно переглянулись.
        - Нет, - за всех ответила Злата. - И не собираемся. Честно сказать, мы больше не доверяем ему.
        - Почему? Ведь двойным агентом оказалась я! - натужно рассмеялась Элла.
        - Он изменился, - сказал Платон. - Каждый из нас это почувствовал. Он как будто… - Парень заколебался.
        - Как будто общается с кем-то насчет нас или имеет особый источник информации, - подхватила Злата. - И теперь считает нас злом даже б?льшим, чем мы в самом деле являемся.
        - Вы не зло…
        Лица ребят синхронно потемнели.
        - Если не зло, то уж точно опасность, - сказала Таня и тяжело задышала. - Из-за нас три человека попали в больницу, а двое вообще мертвы. Элла, вы знаете, почему те двое погибли?
        Девушка медленно покачала головой. Хотелось промолчать, но они смотрели на нее в упор, все пятеро, такие разные, но с одинаковой тревогой в глазах. Пришлось отвечать:
        - У каждой новой группы первенцев открываются какие-то свои способности, особенности. Но происходит это постепенно. Протокол испытаний частично позволяет их выявить, но с вами с самого начала все шло… нетипично. Вы более самостоятельные, больше знаете о себе.
        - Знаем, но не все, - сказал Платон, нетерпеливо смахнув со лба прядь волос. - А у нас осталось меньше месяца, чтобы прояснить темные моменты. Тогда, возможно, мы этим заказчикам сможем дать отпор, потому что работать на них никто из нас не собирается!
        Остальные четверо синхронно кивнули головами.

* * *
        На мониторе четко просматривалась девочка на вид лет пяти. Она не спала, сидела скрестив ноги на полу рядом со спальным местом - прямо на черной овчинке. У ее коленок лежало лицом вниз, судорожно вытянувшись, жуткое создание примерно метрового роста, узкое, без плеч и с деформированными корявыми конечностями. Но больше всего поражала его прозрачность - даже через экран Эдик мог ознакомиться с внутренним строением существа.
        Волос на узком длинном черепе не наблюдалось вовсе, зато вдоль позвоночника травинками торчали вверх прозрачные отростки, каждый сантиметров десять. Редкий их не разглядел бы, но малышка занималась тем, что дергала попеременно за каждый отросток. При этом тело всякий раз содрогалось, но это, похоже, были электрические подергивания, вроде того, как дергается тело мертвой лягушки, если пропустить через него ток. Вот и лежащее на полу существо живым не выглядело. Лицо ребенка при этом оставалось совершенно пустым, рот приоткрылся. Странным образом она кого-то напомнила Эдику, но думать об этом было некогда.
        - Надо вытащить его оттуда! - крикнул Эдуард после паузы, в течение которой тщетно пытался заговорить. - Может, еще живой!
        Маленький санитар отчаянно затряс головой, но Редкого это не остановило. Он огляделся. На белоснежной стене всего в паре метров от крайней клетки помигивало электронное табло - к нему и метнулся. Так, температура, состав воздуха, влажность… номера в кружках, но не совсем понятно, откуда идет нумерация камер. И красный кружок отдельно.
        Редкий нажал на цифру 1, но ничего не изменилось, видимо, требовался еще дополнительный код или какое-то действие. Тогда он со всей силой вжал палец в красную кнопку, хотя и слышал за спиной слабые призывы Василия остановиться.
        Совершенно бесшумно отъехали в стороны двери всех пяти камер. Санитар шустрой ланью отскочил в сторону, а Эдуард рванул в ближайшую комнату, чтобы схватить бедолагу за ноги и вытащить наружу. Он успел увидеть обращенные на него широко расставленные свело-карие глаза девочки, в которых отчетливо читался страх. Нагнулся, схватил буку за прозрачную лодыжку, ощутил при этом такой лютый холод от его тела, какого даже у трупа быть не могло.
        А потом что-то произошло. Холод как будто перепрыгнул на его руку, мгновенно растекся по телу. Эдик успел еще ощутить убийственное оцепенение во всех членах, даже пронеслась в голове изумленная мысль: «Я замерзаю».
        И все исчезло.
        Глава 18
        Замороженный
        Никогда еще Редкий не чувствовал себя так плохо. Убийственно плохо. Тело болело, словно каждая кость в нем сделалась резиновой и теперь ее завязывали узлом. Все горело так, что мелькнула даже паническая мысль об адском огне. Страх заставил открыть глаза и оглядеться.
        Он лежал на полу в полутьме, лишь дежурные лампочки вяло подмигивали с потолка. Яркий свет, мониторы, поверженный бука, взгляд девочки, по-звериному испуганный и одновременно удивительно знакомый, - куда все подевалось?
        - Эй, друг, ты как? - Над ним нависло красное, все в бисеринках пота лицо сталкера Василия. - Жить будешь?
        Эдик не знал точного ответа, едва сумел выговорить - челюсть и скулы похрустывали и взрывались болью:
        - Вот думаю пока. Что случилось?
        - Ты открыл клетки. А я пытался крикнуть…
        - Это я помню. Потом.
        - Потом ты попался на глаза той малышке, что завалила буку. Ты того… постоял немного, закачался и упал, а девчонка метнулась куда-то. Я тебя за одежду схватил и поволок назад, за решетку. А там уже завыло все.
        Теперь и Эдуард уловил негромкий, словно бы вкрадчивый вой сирены со всех сторон.
        - По всему Институту воет, что ли? - пробормотал опасливо. - А ты не спас того буку?
        - Им свои пусть занимаются, - отмахнулся санитар. - Мне тебя, здорового лося, по самое не хочу хватило.
        Тут Редкий запоздало удивился, что мелкий худосочный Вася вообще сумел утащить его на такое приличное расстояние.
        - Вась, почему мне так больно? - спросил и устыдился, так жалобно это прозвучало. - То есть что вообще со мной случилось?
        - Ты замерз, - кратко информировал сталкер.
        - В смысле? Там жара была.
        Санитар только руками развел:
        - Ничего не знаю. Сперва я тебя за одежду тащил подальше оттуда. Еще удивился пару раз, чего ты в проемы не вписываешься. И тарахтишь как будто. А уже за решеткой ощупал - мама дорогая! Да ты холодный и окоченевший! Не дышишь, пульса нет. Я даже струхнул, что придушил тебя случайно воротом футболки, но чтобы так быстро окоченеть! Ну я давай тебя тормошить, лупить, ворочать! Сперва боялся, что просто раскокаю тебя на части, ко всем святым. Потом ты вроде мягчеть начал, сердце завелось… - Он прерывисто вздохнул, потер руки, добавил: - Как бить-то человека больно, оказывается. Ты прости, друг, но я тебя того… в отбивную превратил, в общем.
        - От имени отбивной благодарю тебя за спасение жизни, - проворчал Редкий. - Лицо сильно пострадало?
        - По лицу старался не бить. Подумал, вдруг ты выживешь - как в отделении будешь объясняться?
        Тут уж Василий громко шмыгнул носом и утерся рукавом.
        - Сколько вообще времени прошло? - догадался спросить Эдик.
        - Да не знаю я! Как во сне все было. Девчонка та унеслась куда-то, вот боюсь, не этим ли коридором она воспользовалась. - Маленький санитар боязливо огляделся. - Я как раз тебя за угол затаскивал, когда буки начали из своих каморок выскакивать, шкуры с гвоздей сдергивать. Вроде не заметили они нас… - Он помолчал и спросил совсем тихо: - Ты как себя чувствуешь-то?
        - Как нога, которую отсидели, - сказал Эдик. - Как рука, которую отлежали. Как…
        - Понял-понял. Ну то есть получше, верно? А то нам назад возвращаться пора, весь обратный путь я тебя не протащу. - Санитар виновато поежился.
        Редкий потихоньку шевельнулся раз и другой, проверяя конечности. Оцепенение понемногу проходило, боль, напротив, нарастала. Хотелось остаться тут, лежать неподвижно и ждать, когда подберут.
        - А думаешь, есть смысл двигать в обратном направлении? Ну, тревога же, везде охрана рыщет. Слушай, Вась, ты беги один, может, сумеешь. А я тебя даже под пытками не выдам, клянусь!
        Василий только рукой махнул, давая понять всю тщетность этих уговоров.
        - Во-первых, все равно сообразят, что один ты так далеко не забрался бы. Во-вторых, я тебя не брошу, чего ты? Вдруг все остальные детишки тоже разбежались? При тревоге - а учебные раз в квартал бывают - блокируются абсолютно все двери. Но через люки можно попробовать… если ты сможешь. А если совсем паршиво тебе, то я тогда зову охрану и сдаемся вместе.
        Тут Эдуард решился и рывком сел. Встал сперва на колени, потом, ухватившись за подставленное своевременно плечо сталкера, сумел встать и даже распрямиться. Что-то щелкало мерзко в суставах, боль сделалась невыносимой, но Эдик подумал, что сумеет к ней притерпеться, - когда болит абсолютно все, то вроде даже легче.
        - Двинули! - скомандовал Редкий. - Постараемся выпутаться. И да, Вась, еще раз спасибо, что спас.
        Санитар снова шмыгнул носом и нежно поддержал друга за пояс, но в следующий миг содрогнулся так сильно, что едва сам устоял на ногах. Эдуард понял, что напугало Васю: многоголосый пронзительный вой, теперь уж не сирены. Сам не особо испугался - слышал подобное. Да и боль отнимала все силы и эмоции.
        - Откуда это? - спросил шепотом.
        - Не понять, - едва выговорил Василий, челюсть у него так клацала. - Может, от клеток. Хором выводят, значит, не закрыли их пока.
        - Сматываться отсюда нужно, - пробормотал Редкий.
        То, что происходило потом, Эдик помнил плохо, как долгий, муторный сон. Маленький Василий с упорством муравья тащил его на себе, двухметрового и ни на что не годного. Засовывал в люки, волочил волоком по коридорам и лестницам. Тело горело, пот струился по лицу и под одеждой, вместе с ним, казалось, вытекали силы и сама жизнь. Хотелось умолять санитара оставить, бросить его, и в конце концов Эдуард даже принял решение: вот досчитает до ста и попросит.
        - Наш этаж, - выдохнул сталкер на счете шестьдесят, и Редкий не поверил своим ушам.
        Путь казался ему непреодолимым. Впервые за все время он осмысленно глянул по сторонам, обнаружил себя в светлом квадратном помещении, где рядком стояли моющие пылесосы.
        - Где это мы?
        - В хозблоке. Тут наше санитарское хозяйство. Дома!
        - А как сюда вошли? Ты говорил, все двери блокируются при тревоге.
        Вася слегка удивился, глянул встревоженно:
        - Друг, так ведь давно уже тихо, и электронные ключи снова работают. На браслетах никаких указаний.
        Эдуард прислушался - в самом деле, тишина, а звенит только у него в ушах. И браслет снова поблескивает у него на запястье, но не его, а бирюзовый.
        - Ты сейчас вроде как санитар, имеешь право находиться в этом блоке, - пояснил санитар. - Но сейчас нужно тебя как можно быстрее дальше отправлять, наверняка после отбоя медперсонал пойдет по палатам. Может, уже хватились тебя. Если что, скажем, что ты со мной в картишки играл, когда тревога завыла.
        - Не попадет тебе? - рассеянно спросил Редкий.
        Василий лишь рукой махнул:
        - Попадет, но разве это сейчас меня волнует!
        - А что? - напрягся Эдик. - Тревогу отменили, значит, в порядке все, разве нет? Малышку ту поймали, детей снова заперли.
        Он горько усмехнулся про себя: вот ведь, называет порядком то, что на деле есть жесточайшее преступление.
        - Да кто его знает, поймали или нет, - нахохлился Вася. - Могли просто определенную зону оцепить, а тревогу отменили, чтобы больных не беспокоить, и так жалобы с утра посыплются. Сам знаешь, какой у нас тут контингент лечится, сплошь золотые шишки. У меня сейчас две заботы: тебя до палаты доставить, чтобы никто не подкопался, и убедиться, что с Машенькой все в порядке.
        - С кем?! - даже не понял поначалу Эдик. А поняв, завопил: - Вась, да ты чего! Ты же не пойдешь ее навещать, в самом деле!
        - Думаю, что схожу все-таки, - после недолгого раздумья коротко отозвался санитар.
        - Василий! - взвился Редкий. - Твоя Машенька - дерево, что с ней-то могло случиться?!
        - У этого дерева душа имеется, - отчеканил Вася таким строгим голосом, что в другой раз Эдик бы заткнулся. Но не сейчас.
        - Ты со мной так рисковал, всю дорогу тащил на себе. А прежде к жизни возвращал, все руки отбил. Да ты на ногах еле стоишь! Пообещай, что отведешь меня, а потом отправишься в свою комнату отдыхать!
        - Ладно, пошли, - распорядился санитар, снова подставляя плечо, но на его лице Эдик успел прочитать непреклонную решимость поступить по-своему.
        Удивительно, но у них все получилось. Едва ступили в отделение, как оказались в гуще оживленных событий. Свет горел везде, все палаты - настежь. Бегали растрепанные медсестры, по коридору и в холлах нервно сновали больные. Перепуганные санитарки спешили с подносами, на которых стояли личные заказы разбуженных пациентов: соки, бутерброды, даже суши. Возле самой палаты Редкого пациенты взяли в тиски одного из профессоров, громогласно требовали разъяснений, с какого перепугу среди ночи завыла сирена и из палат было не выйти.
        - Господа, технический сбой, - степенно басил тот, выставив перед собой крупные желтоватые ладони. - Руководство приносит всем свои извинения. Расходитесь по палатам и отдыхайте дальше, господа!
        Мрачный мужчина с очень прямой спиной, наверняка большой начальник, подметил недобрым голосом, что ему жутковато оставаться в палате после такого инцидента.
        - О, никаких проблем, могу оформить выписку прямо сейчас, - встрепенулся профессор. - Вы ведь на машине? Охрана проводит и вещи отнесет, шофера выделим.
        Пациент мигом сдулся и исчез за своей дверью. За спинами других недовольных его примеру последовал Эдик. Маленький санитар шмыгнул следом, заботливо помог ему надеть свой браслет и лечь под одеяло, посоветовал:
        - Ты завтра попроси о полном обследовании, скажи, поплохело что-то. Неизвестно чем эта заморозка тебе аукнется. Вот только… - Он тяжко вздохнул.
        - Как синяки на моем теле объяснить?
        - Ага. При некоторых болезнях, слыхал, появляются, только как бы тебя от чего ненужного не начали лечить.
        - «Мой дядя вылечил целое племя от депрессии и отсутствия аппетита, - с удовольствием процитировал Редкий. - К сожалению, он поздно узнал, что они каннибалы».
        - «Как сказал психоаналитик, приятных снов, которые мы обсудим за завтраком», - не остался в долгу маленький санитар. - Побегу тогда.
        - Вась! - Эдуард вдруг совсем по-детски ухватил друга за ладонь. - Но ты ведь не полезешь подчищать за нами или Машеньку свою утешать? Ты же к себе сейчас?
        - Лежи уж, нарушитель режима, - проворчал сталкер добродушно, освободив руку. - Раскомандовался тут. Чего как маленький-то?
        Но Редкому было наплевать на насмешки.
        - Слушай, ну посиди у меня пока, можем в самом деле в картишки сыграть. Пусть все успокоится, а?
        Но Василий непреклонно помотал головой и процитировал с довольным видом старый черно-белый фильм:
        - «Появляться в жизни человека нужно мгновенно, а исчезать - еще быстрее».
        - «Я был готов ко всему, кроме себя самого», - с унылым видом парировал Эдуард. - Вась, не будь идиотом.
        Но последние слова он сказал уже в спину Василию, который осторожно выглядывал за дверь. Мгновение, и он исчез за ней. Редкий вскочил, желая выбраться в коридор и под любым предлогом зазвать Василия обратно в палату. Но тут же снова глухо и жутко завыла сирена. Достигнув двери, Эдик убедился, что она заблокирована.
        Прежде чем взять зазвонивший телефон, Кинебомба разлепил глаза и глянул на потолок, где нежным салатовым штрихом с электронных часов высвечивалось время: половина шестого утра.
        На экране значилось «Давид». Почему-то Антон вообразил, что услышит сейчас в трубке чужой голос с печальным, но ожидаемым известием. Ошибся, это был сам Давид, а голос его звучал слабо, прерывисто, но с напором.
        - Антон, немедленно собирай наших, - распорядился тот, не тратя время на приветствия. - Все списки у тебя, начинай с актива.
        - Случилось что-то?
        - Да еще как случилось! Только что со мной связался наш засланный казачок из Института. Сведения у него не больно точные, с чужого голоса, но суть такова: ночью кто-то сумел проникнуть на этаж, где ведется работа над проектом «Первенцы» и содержатся дети. Этот кто-то открыл камеры, и подопытные разбежались по Институту. Непонятным образом им удалось прорваться за территорию. Если они доберутся до города…
        - Погоди! - Антон всерьез испугался, не бред ли это умирающего человека. - Не может такого быть. Ну, в смысле, сбежать-то они могли… Но я же видел этих детей. То есть не этих, прежнюю партию. Они сами всего боятся, совершенно беспомощны. Не могли они далеко…
        - Эти - другие! - перебил его Давид. - Мы давно об этом знаем, хотя не имеем точных сведений. Некоторое время назад в Институте освободили несколько этажей, ближайших к отделению, ввели беспрецедентные меры безопасности. Есть предположение, что с этими детишками что-то перемудрили и они очень опасны. «Комитет» должен быть начеку и наготове, если придется спасать город. Звони им!
        - Может, мне прежде самому рвануть туда, к Институту, попытаться что-то разведать?
        - Антон, ты теперь глава «Комитета»! - заорал Давид. - Твое дело - всех организовать и информировать, на разведку послать, если нужно будет! Ситуация нешуточная, мы даже не предполагаем, какие способности могут быть у новых первенцев. Ты меня понял?
        - Понял, - сказал Кинебомба, слушая, как Давид, умолкнув, безуспешно пытается выровнять дыхание. - Я все сделаю.
        Едва отсоединившись, он начал обзванивать своих новых подчиненных, которых пока и в глаза не видывал. По примеру Давида, не тратил времени на извинения за ранний звонок. Назначал место сбора, у «Комитета» на такой случай в городке имелась резервная квартира. На периферии сознания мелькала мысль об Эдуарде, всякий раз тревожно ухало сердце: не он ли тот самый «кто-то», который выпустил детишек? Хотя нет, куда ему, там же эти самые… беспрецедентные меры. Но все равно Антон мысленно пометил связаться с ним позднее, разузнать, что творится в Институте.
        Ровно полчаса понадобилось Антону, чтобы обзвонить всех, указанных в списках актива: пятнадцать человек в Питере, пятеро в области, двое местных. Кроме трех человек - двое больны, один в командировке, - все согласились прибыть в указанное место через час-полтора. Кинебомба был готов к тому, что его многократно пошлют, но, похоже, Давид уже успел предупредить комитетчиков о своем преемнике.
        Список закончился, и он попытался связаться с Эдуардом, но телефон Редкого был недоступен, скорее всего попросту заблокирован. Это подтверждало, что в Институте творится что-то недоброе.
        Еще через полчаса он вышел на улицу. День, кажется, готовился быть теплым и ясным, вопреки середине осени. Пронеслось мимо несколько радостных псов - на этих окраинах практиковался самовыгул, но едва их лай растаял в конце улицы, как спустилась странная, обволакивающая тишина. Кинебомба знал цену такой тишине - она всегда предшествовала бедствию. Посреди раздолбанной дороги стоял красный ауди. Вид у него был растерянный и заплутавший.
        На конспиративной квартире Антон еще не бывал, но адрес знал и рассчитывал добраться пешим шагом минут за двадцать. Однако стоило Кинебомбе сделать шаг от калитки, как красная машина ожила и загудела. Он подошел, заглянул в салон, не сразу, но узнал сына Давида Славу. В первую встречу в парке парень показался ему подростком, но теперь, увидев его без надвинутой на глаза шапки и за рулем, Антон понял, что парню лет двадцать. Выглядел он хмурым и не особо любезным, кивком показал Антону, чтобы залезал в салон.
        По пути между ними не было сказано ни слова. Мрачность юноши вполне объяснялась состоянием отца, но Кинебомба заподозрил и другое - наверняка он рассчитывал возглавить организацию. Мысль мелькнула и исчезла, как ненужная и лишняя в этот момент. А машина уже тормознула возле обычной пятиэтажки.
        - Квартиру помните? - разлепил бледные губы Слава.
        - Конечно. Ты не идешь?
        - Нет, я к отцу. Он велел вам пока начинать, а потом он выйдет на связь; может, будут еще новости.
        - Пустят так рано в больницу?
        - Меня теперь в любое время пускают, - невесело хмыкнул парень и укатил.
        Антон вдруг осознал, что, хотя ему предстоит сейчас предстать перед двумя десятками незнакомых людей в качестве их руководителя, он чувствует себя совершенно на своем месте, и на третий этаж взбежал бегом, едва не вприпрыжку, словно недавняя юность вернулась.
        В большой и единственной комнате почти все посадочные места уже были заняты, с кухни безостановочно поступали новые чашки с кофе и подносы с бутербродами, уютно гудела кофемашина. Эти совершенно разные, обычные на вид мужчины и женщины, кто украдкой, а кто и открыто, с интересом разглядывали Антона. Боясь упустить момент, он вытащил свободный стул на середину комнаты, оседлал его, представился и объявил, почему именно он всех собрал, а затем сразу перешел к информации, которую сам недавно узнал от Давида.
        Когда он закончил, в комнате воцарилось молчание. Кинебомба припомнил «Апофетов», уже прекративших свое существование. Там бы тишины не было, Соня начала бы всех дергать за рукава и переспрашивать - она вечно от волнения все пропускала мимо ушей. Борис и Глеб обсуждали бы новость громко, рублеными фразами, а Эд и Элка - втихаря и больше взглядами, чем словами, даже не поймешь, по делу совещаются или любезничают. Заныло что-то в груди.
        Но тут публика была другая, более собранная. Похоже, все решили, что информации слишком мало, чтобы ее обговаривать.
        - Есть! - выкрикнул вдруг мужчина простецкой наружности, в рубашке с закатанными рукавами и без половины пуговиц.
        Он сидел у стола, обратив к себе монитор компьютера, и теперь развернул его так, что всем стали видны торс и голова Давида. Вот теперь все оживились - похоже, любили своего лидера. Со всех сторон полетели приветствия и сдержанные вопросы о самочувствии.
        «Как он скайп-то раздобыл?» - удивился Антон. Подался вперед и разглядел, что мужчина сидит в каком-то кабинете - не иначе главврача на время вытурил. Сидит, сильно навалившись на стол, лицо и лысина блестят от пота, тяжело, рывками приподнимается грудь. Слава стоял за спиной отца, держал руки наготове, чтобы в любой момент поддержать за плечи. Но заговорил Давид напористо:
        - Приветствую! Мой заместитель уже ввел вас в курс дела?
        Утвердительные звуки и телодвижения.
        - Отлично! За это время наш сотрудник в Институте дважды выходил на связь. Добавлю то, чего Антон пока не знает. Во-первых, информация подтвердилась: в районе двух часов ночи кто-то проник в помещение, где содержится новое поколение первенцев, и открыл их комнаты. Там блок снимался одним нажатием кнопки, так что это могло быть и случайностью. Детишки не растерялись и ударились в бега, скорее от страха, нежели от жажды свободы.
        Вот теперь все зашумели удивленно. Антон поморщился от досадливой мысли, что ему попросту не поверили, не восприняли всерьез. Давид сел ровнее и продолжил:
        - Похоже, эти дети во всех отношениях отличаются от своих предшественников. Прежние вели себя иначе, боялись людей и даже друг друга, агрессию почти не проявляли. У этих, по некоторым догадкам, животная связь между собой. Они издают знакомые им звуки и следуют друг за другом - возможно, за старшим, за вожаком. В какой-то момент казалось, что беглецов удалось блокировать на одном из этажей и деваться им некуда. Даже отменили тревогу, чтобы не волновать больных. Но дети прорвались дальше, уже есть погибшие на территории Института. Точно известно, что все пятеро вырвались за пределы Института и следы их потерялись в лесу. Руководство подняло в воздух два вертолета с тепловизорами, а также дроны. Возможно, их скоро обнаружат. Дети голые и босые, из привычного тепла они попали в крайне некомфортные условия, и это, возможно, побудит их оставаться на одном месте. Не исключено, что они забьются под коряги и просто погибнут от холода и шока, если не удастся их отыскать. Но нельзя сбрасывать со счетов, что до города по дороге минут пятнадцать, через лес еще ближе… - Тут Давид тяжело закашлялся, отвернулся
от экрана, успев сказать: - Антон, руководи.
        - Нам нет смысла соваться в лес, - отчеканил Кинебомба. - Там от нас никакого толка. Для патрулей по городу народа недостаточно. Поэтому будем действовать по обстановке, ждать новостей. Но кое-что мы можем сделать прямо сейчас… - Он покосился на монитор и поймал заинтересованный, лихорадочно горящий взгляд Давида. Сын поддерживал его за плечи. - Мы должны взять под наблюдение старшее поколение первенцев. Это может казаться фантазией, но вспомните, что у них есть общий язык, у старших забытый, но сохранившийся в подкорке, а у беглецов - единственный возможный. Если они каким-то образом вступят в контакт, то неизвестно, как поведут себя старшие, чью сторону возьмут. И лучше нам сделать все, чтобы такая встреча не случилась вообще…
        Снова глянул мельком на монитор - Давид показывал преемнику большой палец и одновременно тыкал себя в грудь, давая понять, что хочет что-то добавить.
        - Но напоминаю об осторожности, - проговорил Давид. - Тут я вчера провел небольшую конференцию с руководителями других подразделений. - Стоящий позади сын при этих словах закатил глаза, даже, кажется, клацнул зубами. - Обсудили последние данные. Так вот, существа, называемые буками, могут, защищая первенцев, нанести сильный бесконтактный удар, хотя чаще ограничиваются предупреждающим сигналом, издают эту жуткую мелодию. Но убить они никого не могут, это доказано. Убивают дети, кто-то один из пятерки. Скорее всего, неосознанно, просто из страха за друзей или за себя. В английской группе такой была младшая из детей - Миа. Она вводила людей в состояние парализующего ужаса, нередко ведущего к смерти или безумию. В нашей пятерке кто-то действует наверняка, без шансов на выживание.
        - Маго? - предположил Антон.
        - Не знаю. Нет, едва ли. У мальчишки, не ведающего страха, функция самозащиты попросту не должна работать. Лично я подозреваю одну из младших девочек - Таню или Вику. Кстати, напомню: когда нашли первую, погиб человек. Это могло быть спонтанным проявлением защитного механизма, учитывая, насколько малышка была испугана. Поэтому при слежке за ними необходима предельная осторожность. Это понятно?
        Голоса зазвучали со всех сторон, но Давид смотрел только на Антона, и странный это был взгляд - требовательный, очень твердый, хотя сам мужчина слабел на глазах и уже едва удерживал тело в вертикальном положении.
        - Я постараюсь справиться с сегодняшней задачей и никого из… наших не потерять, - негромко, но четко ответил Кинебомба на невысказанный вопрос.
        Давид одобряюще улыбнулся, потом, устало вздохнув, уронил голову на сложенные на столе руки. Мужчина, который наладил связь, вдруг резко крутанул монитор к себе. Но Кинебомба успел заметить, как Слава склонился над отцом, вздрогнул, быстро заморгал… и Антон понял, что произошло мгновение назад.
        Глава 19
        Утрата
        Таня проснулась по звонку будильника, потянулась сладко, глянула в окно: там разгорался теплый солнечный день подоспевшего бабьего лета. Не вылезая из-под одеяла, позвонила Вике - Тане очень хотелось пойти на экскурсию с подругой, но вчера Фомина не могла сказать о своих планах ничего определенного. Сегодня же голос девочки звучал весело и не по-утреннему звонко.
        - Мама хорошо себя чувствует, - радостно отчиталась она. - Родители даже настаивают, чтобы я сходила в парк, посмотрела дворец, вообще погуляла. Ты во дворце уже была?
        - Не-а. - Таня от радости спрыгнула на пол. - Родители ходили туда, так восхищались. А мне все некогда, то уроки, то наши дела.
        - Володя с тобой пойдет?
        - Да уж кто бы сомневался! Ой, Вичка, он совсем свои занятия забросил из-за этих дел. Вчера ругалась с ним из-за этого, а он веселится. Говорит, что академ возьмет по уходу за младшей сестрой, представляешь?
        - Жаль, что старших увезли в Питер, - хихикнула Вика. - Злата хоть перетянула бы на себя его внимание.
        - Ой, вот не знаю. По-моему, Вовка решил все силы бросить на меня. Златку избегает, даже когда она заходит к нам, мне прямо неудобно. Такое чувство, что он просто цепенеет в ее присутствии и не может двух слов связать. Наверное, на мужчин ее красота вообще как-то запредельно действует.
        - Зато Платон не цепенеет нисколько. - Голос Вики поскучнел.
        - Да перестань, они просто друзья, как и все мы! Ну правда, между ними ни грана романтики, я бы сразу почувствовала. Я же типа эксперт по любви. - Таня громко прыснула.
        - Вообще да, ты у нас эксперт, - без намека на насмешку согласилась Вика. - Ладно, где встречаемся?
        - Выходи из дома через полчаса. Мы тебя подхватим и все вместе дойдем до гимназии.
        Разговор закончился, но телефон призывно помигивал в руках. Таня проверила - эсэмэска.
        «А навестить еще разок слабо?»
        Милич вздохнула. Ладно, экскурсия не займет много времени, сходит потом в больницу к Паше. Таня сама раньше валялась подолгу на больничной койке, знала, каково это.
        За Викой и к школе решили идти пешком, уж больно день был хорош. Абрек провожал их грустным и обиженным взглядом с лоджии. Когда приблизились к воротам гимназии, от них как раз отъезжал один из арендованных автобусов, увозил старшие классы в Питер. Но эта группа была другая, более поздняя, Платон и Злата отбыли раньше. На школьном дворе Таня поискала взглядом Маго, но из младших классов пока никто не объявился.
        - У них сбор через час, чтобы не создавать толпу, - пояснила Вика. - Маго утром уже звонил. Мы еще похихикали: как будто ради нас стараются, чтобы впятером не собирались.
        Милич хмыкнула невесело: ей так не хватало совместных сборищ и общения взахлеб при каждом удобном моменте. Не будь этой предосторожности, они наверняка придумали бы способ и сегодня рвануть на одно из мероприятий все вместе.
        От гимназии до парка ходу было всего четверть часа. Учителя и родители тщетно пытались выстроить учеников хотя бы в видимость колонны - яркое солнце пробудило в гимназистах дух свободы и неповиновения. Таня и Вика шли, держась за руки, и безудержно улыбались всему вокруг.
        Но стоило зайти в городской парк, как улыбки разом пропали с их лиц. Обе девочки испытывали здесь тягучее, мучительное чувство. Обе знали, где их когда-то нашли, а сегодня маршрут через парк пролегал как раз мимо этих мест. Но обе отважно попытались побороть свои страхи - и еще крепче сжали ладони друг дружки.
        Волновался и Владимир, поглядывал через плечо на сестру, но не прерывал разговора с молоденькой учительницей английского - не хотел смущать Таню.
        Вика подпихнула подругу плечом:
        - Слушай, а ты заметила, что Зимина сегодня не пришла?
        Таня тут же кивнула. Она уже подумала об этом.
        - Наверное, Дашка все силы истратила вчера, когда держала лицо. Знаешь, мне даже моментами становилось ее жалко. Но я напоминала себе, что она пыталась проделать с тобой…
        - Ой, сглазила! - всплеснула руками Фомина.
        Они как раз проходили мимо старинного каменного колодца на берегу Белого озера. Возле него стояли человек десять ребят из гимназии - те, кому до парка было ближе, чем до школы. Милич сразу разглядела парящие на легком ветру светлые кудри своей врагини. Даша стояла чуть в стороне от других гимназистов, у самой кромки воды, с кем-то разговаривала. Но с кем, Таня без очков разглядеть не могла, а лезть за ними в рюкзак не хотелось.
        - Глазам не верю, да там наш Маго, - замедляя шаг, пробормотала Вика.
        - Где?
        - Да вон же, с Зиминой общается.
        Тут уж Милич поскорее нырнула за очками, нацепила на нос. Действительно, Маго. Остальные уже смешались с толпой, а их товарищ и Зимина все говорили о чем-то, словно закадычные друзья. Только когда ответственная за поход учительница биологии окликнула Дарью, та словно очнулась, сунула руки в карманы модного красного пальто и с независимым видом зашагала следом за группой. А Угушев остался стоять на месте. Девочки разом подбежали к нему.
        - Ты чего? - спросила Вика. - Ты же собирался в поездку, еще с утра мне говорил об этом!
        Маго помолчал, словно все еще переваривал разговор с Зиминой, потом независимо дернул плечом:
        - Собирался и передумал. Решил лучше с вами, мало ли что.
        Милич наконец сообразила, почему не узнала друга издалека, - одет был непривычно, в зимнюю куртку, явно новую. И при этом ежился, словно ему холодно.
        - Ты не заболел? - заволновалась Таня. - Нормально себя чувствуешь?
        Короткий смешок вместо ответа.
        - Эй, чего застряли?! - проявив бдительность, позвал с дорожки Володя.
        Пришлось продолжить путь. Зимина теперь шагала немного сбоку, прямо по газону, и никто из традиционной свиты к ней не подходил. Напротив - Милич отыскала взглядом всех, кто обычно вился вокруг красотки, - все делали вид, что невероятно увлечены болтовней, кормлением уток, созерцанием природы. Зато на Вику теперь многие поглядывали с интересом, заставляя ее краснеть: до истории с поклепом она была в гимназии кем-то вроде невидимки.
        Впрочем, трудно было понять, на кого из подружек смотрели больше, обе внезапно превратились в самые популярные личности среди учеников, что абсолютно не радовало ни ту ни другую.
        Когда подходили к каменному мосту через Карпин пруд, Даша вдруг решительно приблизилась к Тане, загородила ей путь:
        - Так, стоп, нужно поговорить!
        - Мне не нужно, - пожала плечами Милич, собираясь обогнуть неожиданное препятствие.
        - Да ты боишься меня, что ли?
        - Не боюсь. Просто не хочу.
        - Слушай, ну это правда очень важно для меня, - сбавила тон Зимина. - Всего одну минутку. Странно, даже твой дружок был уверен, что ты не откажешься.
        Таня, а за ней и Вика в недоумении уставились на Маго.
        - Она со мной сперва заговорила, - растолковал мальчик эту загадочную фразу. - Я сказал, что ты согласишься, но только в моем присутствии.
        Милич поискала взглядом брата: он шел по мосту теперь уже в компании нескольких учительниц. Похоже, был всецело увлечен беседой.
        - Ладно, выкладывай, только в темпе.
        - Ты иди, пожалуйста, вперед, - тоном утомленной королевы сказала Даша Вике. - Я твою подружку не съем.
        - Эй, могла бы вообще-то извиниться перед ней! - возмутилась Таня.
        - По пятницам не извиняюсь, - хмыкнула Зимина.
        - Ну, знаешь ли…
        - Ничего, я пойду, - слегка покраснела Фомина. - Подожду тебя, Тань, на мосту.
        Вика ушла вперед, а Даша отступила с дорожки под каменный свод моста, где был спуск к озеру и небольшому водопаду. Таня и Маго последовали за ней. Милич ломала голову, что на этот раз придумала несгибаемая красотка. Но, конечно, волноваться было не о чем, особенно когда рядом Маго, неподалеку - брат и Вика.
        Зимина тормознула резко у самой кромки воды. К ним тут же заинтересованно и доверчиво потянулись утки. Таня вспомнила о захваченном из дома куске хлеба, достала и раскрошила в воду - у берега немедленно закипела азартная борьба. Даша, стоя к ребятам боком, пыталась и не могла заговорить. Горло ее дергалось нелепо. Наконец, выдавила:
        - Слушай, такое дело: через неделю или две я перехожу в другую школу.
        - А! - только и сказала Таня.
        Про себя она подумала, что это правильный шаг, - в гимназии Зиминой прежнее поклонение уже не вернуть. После ее последней выходки все поняли, что она переступила черту.
        - Я этим очень даже довольна! - поспешила сказать Даша, встряхивая идеальными локонами и высоко задирая подбородок. - Наконец буду жить у отца в Питере. И школа там в сто раз лучше нашей дурацкой распиаренной гимназии. Просто я бы не хотела…
        Тут она надолго примолкла. Милич вздохнула и продолжила ее мысль:
        - Просто тебе не хочется, чтобы все думали, что это я тебя вытурила, так? И что ты предлагаешь?
        Даша помертвела лицом и упорно молчала.
        - Она предлагает зарыть топор войны, - хмыкнул Маго и дернул Дарью за рукав.
        Она даже не огрызнулась на него, так была подавлена. Героическим усилием заставила себя заговорить:
        - Ну да, мы могли бы нормально общаться в оставшееся время.
        - Я готова, - немедленно согласилась Таня. - Да я вообще с тобой никогда не воевала, если вспомнить. И хорошо бы новых объявлений насчет меня не появлялось больше в инете и вообще нигде.
        Зимина ожила, ухмыльнулась надменно:
        - Насчет объявлений я в курсе. Только не понимаю, какие ко мне предъявы. Никакого отношения к ним не имею.
        - Да ладно, - хмыкнула Милич. - Слушай, если ты такая гордая, то имей смелость хотя бы признаваться в своих… подвигах.
        - Ой, нет, мне это нравится! Почему сразу нужно думать на меня? - всплеснула руками девочка, и утки шарахнулись от берега. - А больше не на кого, что ли?
        - Например?
        - Ну а как насчет нашего Майского? Может, он думал, что ты после такого бросишься к нему искать защиты от жаждущих прощения, жаловаться на меня. Он ведь с ума по тебе сходит, ты в курсе? Только просчитался, бедняжка, у тебя и без него полно защитников. Вот интересно, не он ли попросил кого-нибудь столкнуть его под машину? Ну, знаешь, расчет на сострадание и все такое…
        - Все, разговор окончен! - отрезала Таня, которую даже замутило от желчного монотонного голоса Даши. - Я пошла.
        - Иди, - пожала плечами Зимина. - А я домой, пожалуй. Что-то мне в этом городишке все уже обрыдло.
        Игнорируя ее, Милич глянула на Маго:
        - Ну, побежали?
        Но тот почему-то помотал головой:
        - Не, я вернусь к гимназии, поеду все же со своим классом. Заодно пригляжу, чтобы она, - кивок в сторону Зиминой - по пути никого не прикончила.
        И первым зашагал в обратном направлении, Даша - следом. Таня некоторое время смотрела в спину Маго и недоуменно моргала. Потом услышала, как с моста ее зовет Вика, и побежала туда.
        - Почему Маго ушел? - был первый вопрос Фоминой, когда Таня, тяжело дыша, взобралась на мост.
        Милич пожала плечами:
        - Не знаю, решил все же ехать на экскурсию со своим классом в эту… Деревню мастеров.
        - Странно, - задумчиво проговорила Вика. - Маго всегда точно знает, чего хочет, его не собьешь. А сегодня с утра прямо мечется: туда, сюда, снова туда. Непонятно.
        - Ну он наверняка и сегодня точно знает, чего хочет, - сказала Таня. - А если нам это кажется странным…
        - Значит, Маго снова что-то задумал, - подхватила Вика. - О, гляди! Они не в сторону города идут, а вдоль озера.
        В самом деле, Угушев уверенно пересекал мостик, путь через который вел в глубь парка. Даша следовала за ним, как на веревочке.
        - Нет, мне это совсем не нравится, - задергалась Милич. - Позвоню ему!
        Но Маго на звонок не ответил. Да и Вика тянула за рукав:
        - Пошли, а то твой брат уже тоже направление сменил. Слушай, за Маго нам бояться нечего, с Дашкой он точно управится. А за Зимину мне как-то не переживается, а тебе?
        - Мне тоже, - хихикнула Таня.

* * *
        Планы пятерки на текущий день Кинебомба выяснил самым простым способом - позвонил Платону. Теперь он знал, что двое старших и Маго предположительно до середины дня будут за пределами города.
        Это здорово облегчало дело. Приглядывать нужно было только за Таней и Викой, а шансы их встречи с новым поколением первенцев сводились к нулю - едва ли перепуганные малыши сунутся в кишащий туристами и гуляющими горожанами парк, тем более дворец. Пятерых комитетчиков он отправил приглядывать за девочками, другие остались на конспиративной квартире на случай неожиданных событий. Сейчас они завтракали, шумно обсуждали события утра, строили предположения, дозванивались близким и объяснялись с начальством. Антон, не выдержав шума и суеты, спустился на улицу.
        Он стоял у парадного, смотрел на золотые и красные купы деревьев в сквере напротив дома и старался хоть на время отключить все мысли, потому что каждая словно выстреливала в голову разрядом тока, заставляла вздрагивать и морщиться. Антона нервировало, что он никак не мог связаться с Эдиком, хотя звонки вроде проходили. Не давали покоя слова «есть жертвы». Думал он и о девушке, беспомощной, прикованной к постели, тоже находившейся ночью в опасной близости от беглецов. Он годами не позволял себе вспоминать о ней…
        Зазвонил мобильный. На экране снова высветилось имя «Давид», но на этот раз Кинебомба точно знал, чей голос услышит. Слава говорил в нос ровным, нарочито спокойным голосом:
        - Отец умер. Прямо там, за столом в кабинете главврача.
        - Я понял, - ответил Кинебомба. - Соболезную тебе. Давид был хорошим другом. Отцом, думаю, отличным.
        Парень не стал отвлекаться на личные темы, продолжал говорить деловито, рублеными фразами:
        - Я пока в больнице, оформляю бумаги. Продолжаю получать сообщения на телефон отца. Наш человек в Институте пишет, что сбежавшие дети все еще не обнаружены. Вертолеты и дроны продолжают летать; кроме того, с земли их ищут эти существа, буки. Охранников не посылают, не хотят новых жертв. Сам Институт приходит в себя…
        - Неизвестно, кто погиб?
        - Кто-то из обслуживающего персонала и охранник.
        Антона немного отпустило.
        - Чем опасны дети? Что они могут?
        - Ну это тайна за семью печатями, - присвистнул парень. - В курсе только те, кто работал на проект. У вас что слышно? Приглядываете за пятеркой?
        - Сейчас в городе только двое ребят, их передвижение отслеживается. Никаких тревожных сигналов пока не поступало.
        - Ладно, держитесь там. - Слава отключился.
        Но спрятать смартфон в карман куртки Кинебомба не успел - пошел новый звонок. «Наташа» - увидел он, нахмурился, припоминая. Через мгновение сообразил: это же та моложавая женщина в спортивном костюме, с короткими седыми волосами. Он записал контакты всех, кто отправился приглядывать за девочками.
        - Слушаю.
        И сразу понял - что-то случилось. На рассвете эта Наташа разговаривала звонким, почти девчоночьим голосом и явно пыталась произвести хорошее впечатление на нового руководителя группы. Теперь голос звучал глухо, озабоченно:
        - Антон, вы слушаете меня? Мы отслеживали Вику и Таню прямо от их домов, с девочками еще шел старший брат Татьяны. У гимназии собрались, колонной пошли в парк. Но мы очень удивились, когда там к ним присоединился Магомет Угушев…
        - Почему мне сразу не сообщили? - резко перебил Кинебомба. По его подсчетам, в парк школьники должны были зайти около часа назад.
        Наташа сбилась и заговорила торопливо, виновато:
        - Простите, не хотелось привлекать к себе внимание, мы тут изображали группу бегунов. И потом все время что-то происходило, Милич под мостом общалась с какой-то девочкой своего возраста, Угушев стоял рядом с ними. Потом разделились, Татьяна догнала своих, а Магомет с той девочкой отправились, как мы думали, назад к гимназии. Но они свернули дальше в парк и углубились в лес. За ними шли я и Костя, но тропинка петляла, и мы иногда теряли их из виду. Потом мы услышали, как девочка визжит и зовет на помощь…
        «Началось», - пронеслось в голове Антона. Он услышал странный треск и понял, что едва не раздавил пальцами корпус своего телефона.
        - Дальше!
        - Ну мы сразу бросились на шум. Долго не могли понять, что происходит, - крик шел как будто из-под земли. Лес там березовый, хорошо просматривается, но мы никого не видели, пока не набрели на дренажный шурф. Девочка была в нем, стояла и звала на помощь. К нам еще люди подбежали, вместе ее вытащили. И сразу вызвали скорую - у нее нога не то сломана, не то подвернута.
        - А Угушев?
        - Его мы больше не видели. Но та девчонка - ее Дарьей зовут - сказала, что это он столкнул ее в колодец.
        - Что?!
        Антон не верил своим ушам. Перед глазами возник образ мальчишки, шального, хулиганистого выдумщика, но уж точно не способного на коварное нападение.
        - Где вы сейчас? - поправился он, потому что Наташа молчала.
        - Ну, мы подъехали с ней в больницу, сейчас ждем полицию…
        - Вы там не особо слушайте, что эта девица говорит! - взорвался Кинебомба. - Эта Дарья Зимина - заклятый враг Тани, Вики, а через них и Маго. Она вполне способна подставы ради сама прыгнуть в шурф. Вам нужно вернуться в лес и найти мальчика; возможно, он нуждается в помощи.
        - Да, мы ищем, мы уже вызвонили туда пару человек из тех, кто присматривал за девочками, - пробормотала женщина.
        Было понятно, что она окончательно сбита с толка и утратила надежду найти общий язык с новым шефом.
        - Хорошо, я сам туда отправлюсь! - рявкнул Антон, почти не владея собой от странного чувства, что он уже упустил что-то очень важное и завалил первое же задание.

* * *
        Повторный сигнал тревоги стих через четверть часа, тишина оглушила. Эдик подошел к двери палаты, дернул - она послушно распахнулась. На этот раз пациенты в коридоре не толпились - видимо, прониклись все же серьезностью момента. Только сновали туда-сюда медсестры, забег?ли в палаты на вызовы больных. Редкий жать на красную кнопку не стал, просто преградил дорогу одной, совсем молоденькой девушке с пушистой рыжей челкой. Он пару раз замечал на себе ее заинтересованный взгляд и даже имя запомнил - Варя.
        - Варенька, что тут происходит? Почему две тревоги подряд? К чему нам готовиться?
        Девушка сильно покраснела, замотала головой:
        - Ой, ну что вы! Никакой опасности нет, уверяю вас! Просто система оповещения устроена на все здание, ничего не поделаешь…
        - Но что-то же произошло?
        На выручку коллеге подлетела другая медсестра, из самых суровых.
        - Послушайте, Эдуард, вы же знаете, что лежите не в обычной больнице, а в научном учреждении, - отчеканила она. - Вы подписывали бумаги, между прочим. Тут проводятся различные эксперименты, в том числе и над животными. Ночью несколько экземпляров сбежали из своих клеток. Но нас это никак не касается, поскольку все переходы между этажами заблокированы. Посещения на сегодня запрещены, ваши родственники и знакомые из списков оповещены рассылкой. Мобильная связь будет восстановлена в течение часа. Могу только принести вам извинения за доставленное беспокойство и напомнить, что вы в любой момент вольны покинуть больничное отделение, - окончательно припечатала она.
        Пока она говорила, Эдуард все поглядывал краем глаза на Варю. Та краснела и моргала, смущенная резкостью коллеги, но напуганной не выглядела. Кажется, обе верили в то, о чем говорили, - значит, были не в курсе истинной причины тревоги.
        - Их уже поймали, зверюшек этих? - спросил он.
        - Простите, нам об этом не докладывают. Но причин для тревоги нет абсолютно. Лично вас, Эдуард, я очень прошу вернуться в палату и подготовиться к осмотру. Ваша операция назначена на завтра. И кстати, что с вашим лицом?
        Тут Редкий понял, что пора отступать, машинально прикрыл ладонями саднящие скулы:
        - Абсолютно ничего, просто спал всю ночь лицом в подушку.
        Он нырнул поскорее в палату под отчетливый смешок медсестры.
        Ему было не по себе. Очень хотелось позвонить Элле, убедиться, что она в порядке. Эдуард хорошо понимал, что ей ничего не может грозить в многотысячном городе, да и дети, босые и голые, туда едва ли доберутся. Наверняка их уже переловили. Но человек так устроен - в любой тревожной ситуации печется о самом дорогом. Еще хотелось повидать Василия, узнать последние новости, прекратить волноваться хотя бы за него, неугомонного. Но санитар пока не появлялся.
        Зато пришла медсестра, повела его в процедурную, где аж трое солидных и немногословных профессоров целый час, сорвав повязку, изучали, ощупывали, измеряли его пустую глазницу. Тут Редкий порадовался, что не успел позавтракать, - сильно подташнивало от ощущения чужих пальцев внутри его головы. К концу консультации он был измучен окончательно, как сквозь пелену услышал голос старшего из профессоров:
        - Операция завтра в девять утра. А сегодня, дружочек, уж постарайтесь хорошенько отдохнуть и выспаться, а то вид у вас какой-то воспаленный. Беспокоиться совершенно не о чем, после операции проснетесь уже с обоими глазками, зрение быстро восстановится…
        - Да, я постараюсь, спасибо, - заверил Эдуард и шустро припустил к двери.
        Увы, связи все еще не было. От приглашения в столовую на индивидуальный завтрак Эдик отказался, отправился в Городок, надеясь где-то на подходе к нему перехватить Васю.
        Два санитара - пожилой, солидного телосложения, с собранными в хвост пегими волосами, и молодой, с дредами, - мыли одну из эскалаторных лестниц, ведущих на этаж Городка. Лестница была остановлена и деликатно огорожена специальным экраном, но это не помешало Редкому проникнуть на нее. Добравшись до середины - санитары остановили работу и настороженно наблюдали за ним, - Эдик немедленно перешел к делу:
        - Мне нужен Василий. Где он?
        Санитары переглянулись с таким видом, словно не поняли вопроса. Может, не говорили по-русски? Зарубежных профессоров тут хватало, вдруг и обслуживающий персонал частично интернациональный?
        - Ва-си-лий, - по слогам повторил Редкий. - Вы наверняка его знаете, он тоже санитар. Вот такого роста, - добавил на всякий случай и показал ладонью пониже своей груди.
        - Если вам что-то требуется, прибраться где-то, то мы тотчас же… - заговорил старший. Голос у него был хорошо поставленный, совсем как у недавних профессоров.
        - Да не нужно убираться! Мне Вася нужен, он мне обещал… раздобыть кое-что.
        Санитары обменялись странными взглядами. Старший еще и по сторонам глянул, словно в поисках подмоги.
        - Простите, мы не в курсе, где он.
        - Ладно, проехали.
        Эдуард пробежал до конца застывшей лестницы, постоял немного, упершись бессмысленно глазами в пол, потом на работающем эскалаторе спустился вниз. Что-то было не так - он отчетливо прочитал это на лицах работников. Возможно, Василий все же попался в лапы охраны, и его могли обвинить во всем, вплоть до случившегося в Северном коридоре. И что теперь? Неужели уволят? В том, что друг его не выдаст, Эдик был уверен, но это не утешало. Вопрос стоял иначе: стоит ли ему самому сдаться и взять часть вины на себя? Или так только хуже выйдет?
        Заходя в отделение, Редкий вспомнил про туалет и решил проверить его. Зашел, убедился в царящей там тишине и пустоте, но все же оглядел каждую кабинку. А на выходе вдруг столкнулся с тем самым санитаром с дредами - тот протаскивал в дверь моющий пылесос. Снова увидев неспокойного пациента, он замер на месте.
        - Ты знаешь, где Вася? - тихо и устало спросил его Эдик. - Он друг мой, пойми ты. Мне нужно знать, где он.
        Румяные скулы парня разом побелели, он поежился.
        - Мне жаль. Вы его не ищите больше, не найдете.
        - Его уволили?
        - Хуже, - округлил глаза тот. - Погиб Вася. Сегодня ночью. Он же вечно где-то шатался по ночам, все об этом знали. Вот и нарвался на сбежавших из клеток зверей.
        Эдик издал горлом какой-то жалкий писк, привалился плечом к стене. Санитар испуганно топтался рядом, протягивал к нему руки, но не смел коснуться.
        - Только вы, прошу вас… очень прошу… нам запрещено хоть кому-то говорить. Но раз он ваш друг…
        - Да, - пустым голосом, странно щекочущим пересохшее горло, сказал Редкий. - Он мой друг, я благодарен тебе… никому не скажу. Где… Вася?
        Санитар только плечами пожал. Редкий отлип от стены и побрел в палату.
        Глава 20
        Вой в лесу
        Надрывался мобильный, отброшенный в ноги за ненадобностью. Эдик машинально взял его, ответил, даже не поглядев на табло. Словно из бесконечного далека, через другие галактики, до него донесся голос Эллы:
        - Эд, ну ты как?
        - Плохо, - ответил на автомате. - Элка, я убил человека.
        - Что?!
        От ее крика он опомнился и пожалел, что сдуру вывалил свою боль и вину на любимую девушку.
        - Эл, ты сама как? Все в порядке?
        - Эд, что за вопросы? Что со мной-то могло случиться! Ты мне отвечай: что произошло? Что за человек?
        - Мой друг, Эл. Санитар нашего отделения. Я не своими руками его убил, конечно. Просто тут кое-что случилось. Элла, слушай внимательно…
        На всякий случай он отошел в дальний угол палаты, заговорил полушепотом, прикрывая ладонью трубку:
        - Этот санитар был таким человеком, который везде может провести, в любую точку этого поганого Института. Я еще раньше договорился с ним… а этой ночью он повел меня в Северный коридор, где первенцы. И так случилось, что я случайно открыл клетки. И дети сбежали. Эл, ты слышишь меня?
        - Да, - тихо отозвалась Котенок. - Я просто стараюсь не перебивать. Говори, Эд.
        - Понимаешь, эти дети совсем другие. Они агрессивны, и у них есть вожак… то есть заложена потребность следовать за кем-то. Он, похоже, увел их от клеток, и сейчас неизвестно, где они находятся. Василий сумел доставить меня обратно, в безопасное место. Но сам пошел обратно…
        - Зачем?!
        - Девушка у него там была, Маша, - едва сумел выговорить Эдик, горло свело спазмом. - Он хотел ее успокоить, боялся, что дети могут навредить ей. И сам, похоже, нарвался на них.
        Некоторое время они молчали.
        - Эд, успокойся! - попросила Элла. - Я пока ничего не понимаю, но ты не вини себя. А где сейчас первенцы? Их поймали?
        - Не знаю. Слушай, Элка, они вполне могли вырваться за пределы Института. А наш город к нему ближе всего. Прошу тебя, будь очень осторожна, из дома лучше не выходи. Не выйдешь?
        - Я пока на больничном, - растерянно отозвалась девушка. - Но, Эд, как они могли выбраться за территорию? Ведь там охрана, а дети беспомощны…
        - О, они не беспомощны, поверь! У них опасные способности, не исключено, что они могут вырубать - или даже убивать - целые группы людей, понимаешь?
        Девушка сдавленно охнула, и Эдик только сейчас сообразил, что так сильно напугало ее. Добавил торопливо:
        - С Инной все в порядке, я уверен. Они… они просто метались по коридорам, а все отделения были заблокированы по тревоге.
        - Хорошо, я поняла, - неожиданно окрепшим голосом отозвалась Котенок. - Сейчас обзвоню ребят, у них сегодня нет занятий. Предупрежу Антона. И ты тоже будь там осторожен, обещаешь? И не вздумай заниматься самоедством, давай сперва узнаем, чем все закончится. Да?
        - Да.

* * *
        Экскурсия по подвалам Гатчинского дворца продлилась без малого два часа и закончилась веселым путешествием по подземному ходу с его таинственным, отвечающим на вопросы эхом. Девочки насладились бы происходящим в полной мере, если бы втайне друг от дружки не волновались за своего младшего друга. Едва они снова оказались на прогретом осенним мягким солнцем плацу, обе тут же схватились за телефоны. И через пару секунд встретились разочарованными взглядами.
        - Маго так и не отвечает, - испуганным шепотом констатировала Вика. - Никогда такого не бывало.
        - Наверняка все в порядке. - Таня так уже не думала, но желала успокоить подругу. - У нас во время экскурсии тоже сигнал не проходил. - Она уже заметила несколько пропущенных звонков от Эллы.
        - Сигнал-то идет…
        - Ну, значит, Маго носится по Деревне мастеров и ничего не слышит.
        Вика покачала головой:
        - Тань, с ним что-то случилось, я чувствую.
        Милич глубоко и шумно задышала: она не сомневалась в сверхчувствительности подруги и уже корила себя, что не бросилась вслед за другом, когда увидела, что они с Зиминой почему-то сменили направление.
        Таня повертела головой по сторонам: кажется, все классы уже собрались перед дворцом; внутри их водили отдельными группами и разными маршрутами. Но учителя и сопровождающие родители почему-то не спешили выстраивать учеников в колонну, а стояли плотной кучкой на каменной террасе, что-то горячо обсуждая. Все, конечно, этим от души пользовались, носились и орали, заглушая даже мерный бой старинных башенных часов.
        Милич нашла глазами брата: Вовка, фанат фалеристики, стоял перед недавно установленным памятником царю Александру и наверняка пересчитывал ордена у него на груди.
        - Надо Элле перезвонить, - слабым голосом произнесла Вика.
        Таня не ответила, потому что заметила, что от группы учителей отделилась биологиня и целенаправленно шагала к ним с Викой. Вид у нее был хмурый и озабоченный.
        - Девочки, вы ведь общаетесь с Магометом Угушевым? - спросила еще на подходе.
        - Да, он наш друг, - ответила за обеих Милич, а Фомина судорожно сглотнула.
        - А вы не знаете, где он теперь?
        - Ну, он решил все же поехать в Деревню мастеров, - не слишком уверенно сказала Таня.
        В конце концов, даже в обход озера Маго на школьный автобус еще успевал.
        - Странно…
        - Почему?
        - Угушев подходил ко мне, сказал, мол, в автобусе его укачивает, можно ли ему пойти с нами во дворец. Я разрешила. А потом он исчез, на экскурсии не объявился.
        - Он все же решил поехать со своими, - повторила Таня, едва не хихикнув при мысли, что Маго могло где-то укачать. - Но точно мы не знаем, и на звонки он не отвечает.
        Неслышно подошел Володя и теперь с расстояния в пару шагов внимательно прислушивался к разговору. Учительница уже поворачивалась к ним спиной, когда Вика Фомина вышла из ступора:
        - А что, что-то случилось? Почему вы его ищете?
        Женщина замерла, но не стала оборачиваться к девочкам, сказала через плечо:
        - Ничего серьезного, не переживайте. Просто его разыскивают… родители. На экскурсию свою он точно не поехал, это я проверила.
        Она поспешила обратно, а девочки испуганно переглянулись.
        - Вовка! - взмолилась Таня.
        - Ладно, попробую, - без лишних слов понял ее брат, направился к группе взрослых и ловко смешался с ними.
        - Позвоню Элле, - прошептала, отходя, Вика.
        Милич осталась одна. Она пыталась досконально припомнить, как вел себя Маго сегодня. Странно вел. Он точно что-то задумал… хотя когда им удавалось заранее угадать, что друг что-то замышляет? Скорее, был чем-то взволнован. И не поделился - не хотел их раньше времени волновать.
        Неслышно приблизилась Вика, сказала:
        - Элла спрашивала, где мы и когда освободимся. Просила сразу зайти к ней. Она, по-моему, чем-то взволнована и огорчена.
        - Что-то знает о Маго?
        - Нет, она думает, что он на экскурсии. Элла звонила Злате, та ей так сказала. Я ей ответила, что наша программа еще не закончена, а потом мы зайдем… может быть.
        К ним уже направлялся Володя, и подруги замерли на месте, схватились за руки. Мрачный вид парня хорошего ничего не сулил.
        - Так, девочки, только спокойствие, - еще на ходу начал он. - Вашего друга разыскивают не только родители, но и полиция. Поэтому такой переполох в рядах учителей. Я получил разрешение забрать вас - уж больно они расстроены.
        - Что с Маго?! - жалобно выкрикнула Фомина.
        - С ним-то как раз ничего, как я понял. Пострадала небезызвестная вам девица, с которой он ушел. Она в больнице и активно катит на него бочку.
        - Дашка! - ахнула Таня. - Да она же все врет! Почему учителя не объяснили полицейским, что она патологическая врунья?
        Но парень продолжал хмуриться, и Таня дернула его за рукав.
        - Что?
        - Нет, тут все серьезней, похоже, - задумчиво проговорил Володя. - Эта ваша Зимина не совсем ведь дура?
        - Совсем не дура, но…
        - Она не стала бы обвинять зазря парнишку сразу после того, как бесславно попалась на другой подставе. Она сейчас в положении того мальчишки, который кричал: «Волки! Волки!» - и сама это понимает. Значит, у нее есть стопудовые доказательства, что Маго на нее действительно напал. Разве что… - Он сердито мотнул головой.
        - Ну! - поторопила сестра.
        - Я так не думаю, но такая мысль может многим прийти в голову. Маго ведь не мог воспользоваться ситуацией, чтобы поквитаться с твоей обидчицей? Именно исходя из того, что ей не поверят?
        - Нет! Никогда! - хором выкрикнули девочки.
        - Маго не способен на подлость, - взяв себя в руки, уточнила Таня. - А вот Дашка вполне могла просчитать, что некоторые так подумают.
        - Тоже вариант, - вздохнул брат. - Ладно, что будем делать?
        Они уже обогнули западное каре дворца и заново входили в парк.
        - Я хочу пройти вдоль озера, - сказала Милич. - По тому маршруту, по которому они с Зиминой шли. Вдруг мы найдем что-то… ну, я не знаю, какую-то подсказку, ключ к тому, что произошло. Прямо сейчас. Идем?
        Вика тут же кивнула. Володя поколебался немного, выискивая возможную опасность для сестры, пусть даже гипотетическую. Но солнце светило, в его лучах золотилось Белое озеро, нежились утки, парк был переполнен посетителями.
        - Ладно, двинули, - решился он.
        Сперва дорожки под ногами были тщательно расчищены, но, по мере удаления от центральных аллей, буйно заиграли пурпуром и багрянцем. Они смотрели под ноги, по сторонам и даже на воду, но ничто не выдавало тайны случившегося. Хотя кое-что Таня все же замечала: брат все сильнее нервничал. Наконец он положил ладони на плечи обеим девочкам и тихо произнес:
        - Не оборачивайтесь. Нам кто-то подсел на хвост.
        - Слежка? - тихо ахнула Таня, огромным усилием воли не дав себе крутануться на сто восемьдесят градусов.
        - И, сдается мне, давно, еще до экскурсии. Группа из трех человек, двое мужчин, одна женщина. Я их видел, но принял за местных бегунов - их больше тогда было. Торчали все два часа на плацу перед дворцом, теперь снова идут за нами.
        - Может, Маго тоже заметил слежку? - заволновалась Вика. - Вдруг он специально пошел длинным путем, чтобы разобраться, что происходит? Только не понимаю, с какого перепугу Зимина с ним потащилась.
        - Да, скорее всего, часть группы ушла за ним, - согласился Володя. - Хотя я прежде не слышал, чтобы следили толпой. Как поступим?
        Девочки испуганно помалкивали.
        - Ладно, давайте попробуем оторваться от них. Сперва поглядим, как они отреагируют, чтобы убедиться, а потом улизнем от них на всякий случай. Или нет. - Володя встрепенулся. - Я вас где-нибудь припрячу, а сам попробую поговорить с ними.
        - Даже не думай! - ахнула Таня.
        - А выяснить разве не надо?.. Ладно-ладно, не буду! - взметнул руки вверх Владимир, стоило сестре тяжело задышать. - Просто оторвемся. Только придется идти в лес, в парке все прозрачно.
        - В заборе есть проломы. - Таня вспомнила, как недавно они шли через парк в цыганский поселок. - Они не очень-то широкие, меня пропихивать пришлось. Вовк, а они какие, те, кто следит за нами? Толстые есть?
        - Один мужчина весьма представительный, - не оборачиваясь, доложил Владимир.
        - Во-от, если они за нами полезут, то станет ясно, что следят. Тогда уйдем в лес все вместе. - Она строго глянула на брата.
        Вид у Володи был непроницаемый.
        Прошли по поляне, ограничивающей территорию парка, но рассеченной множеством несанкционированных тропок. В дыру на месте выпиленного железного прута Вика нырнула первой. Таня, пыхтя, долго приноравливалась и шипела на брата, который делал преждевременные попытки ее протолкнуть.
        Глядя строго вперед, они дошли до ближайшего ельника, нырнули за деревья и только тут оглянулись - следовавшая за ними троица дружно штурмовала пролом. Миниатюрная женщина в зеленом спортивном костюме пролезла первой, теперь тревожно вертела головой и даже на цыпочки привставала. Развеялись последние сомнения.
        - Что им нужно? - рассуждала вслух Вика. - Они ведь не из Института. От Института за нами буки приглядывают. Может, Антон набрал новую организацию и снова к нам кого-то приставил?
        Таня пожала плечами:
        - Зачем? Разве что он знает что-то… Ну что кто-то попытается выйти с нами на контакт. Но и то мог просто предупредить.
        - А вдруг он почувствовал, что мы больше не доверяем ему, как прежде, - подсказала Фомина.
        - Так, девчонки, оставайтесь здесь, я выйду с другой стороны и…
        - Я сказала, что нет!
        - Танька, ты прекращай это, - начал заводиться Владимир. - Я сам решаю, что мне делать, не забыла? И я не буду с ними говорить, просто понаблюдаю вблизи. Что мне может угрожать среди бела дня, в лесу, где полно людей?
        - Что-то не вижу я никаких людей! - упиралась Милич.
        - Потому что стоишь среди деревьев, дорогая сестренка, и болтаешь с подругой. А ты прислушайся!
        Он демонстративно прихлопнул себе рот ладонью. Девочкам ничего не оставалось, как в самом деле замолчать и послушать.
        Сначала они слышали только пение птиц, отчаянное, с надрывом, словно все эти невидимые пичуги прощались с теплом и давали себе и другим дерзкий зарок непременно выстоять в морозы и дожить до весны. Со стороны проезжей части долетал шорох шин, от железной дороги - перестук электрички. А на лугу под древним дубом устроила прощальный пикник какая-то шумная компания.
        Да, лес не пустовал. Таня уже не слушала, но все равно молчала: мысленно спорила сама с собой. Все внутри нее противилось тому, чтобы брат подходил к этим непонятным людям. «Случайные жертвы» - спятившим набатом стучало в висках.
        И вдруг новый звук заставил всех троих вздрогнуть - это был заунывный вой, донесшийся из дальней части леса. Сразу смолкла и компания у дуба.
        - Что за дела? - удивился Володя, помотал головой. - Волков здесь не бывает, торфяные болота далеко, а Абрек заперт в квартире… - Тут он осекся, уставился испуганно на двух помертвевших девочек. - Что такое?
        Таня быстро ответила:
        - Ничего. Просто давай пойдем прямо домой. Мне нехорошо.
        - Сердце?
        - Нет. Не знаю… Просто давай пройдем так, чтобы они за нами не увязались, а потом сразу в город, ладно?
        - Хорошо.
        Володя осторожно взял сестру под руку, ощутил, что ее в самом деле колотит изнутри дрожь, - значит, не притворяется, чтобы помешать ему все разведать, актриса из нее, по правде сказать, никакая. Повел по еле заметной тропинке между елками, прикидывая, куда свернуть, чтобы троица у забора их не углядела.
        Когда вышли на широкую и хорошо утрамбованную лесную просеку - парковой ограды отсюда не было видно, - Володя остановился, снова глянул на смертельно бледную сестру, прикинул, не взять ли ее на руки. Или вызвать медицинскую помощь прямо сюда?
        Таня вдруг оглянулась и вскрикнула пронзительно:
        - Вика! Где Вика? Вовка, верни ее!
        Он метнулся обратно в лес, пробежал довольно далеко, когда разглядел среди деревьев голубую с белым куртку девочки. Она напролом двигалась в том направлении, откуда недавно донесся вой. Догнал, довольно грубо схватил за плечо:
        - Эй, чего творишь? Твоей подруге плохо, а ты куда намылилась?!
        Фомина подняла к нему лицо, такое странное, будто была под гипнозом. Прошелестела, едва открывая губы:
        - Вы идите, я вам буду только мешать. Я медленно хожу.
        - Да ты вообще куда собралась-то?!
        Он едва сдержал ругательство, так хотелось привести девчонку в чувство.
        - Вовка, не кричи на нее! - Это Таня нагнала их. Он уже не была бледной, напротив, лицо ее горело. - Со мной все в порядке, я просто ужасно растерялась… нет, струсила. А мы должны идти туда, где кто-то выл.
        - Зачем?! - Володя сам готов был взвыть, таким странным выглядело все происходящее.
        Сестра вяло пожала плечами:
        - Ну, может, там собаку кто-то привязал к дереву и бросил. Я теперь все время буду думать о ней, пока не найдем и не поможем.
        - Танька! - Он тряхнул за плечи теперь уже ее, раз здорова. - Приди в себя и объясни, что происходит, иначе с места не дам сдвинуться.
        Другой рукой, рывком заведя ее за спину, отловил и Вику, притянул к себе. Девочки обменялись тревожными взглядами.
        - Ладно, - сказала Таня. - Это не животное воет.
        - А кто?
        - Человек. Возможно, Маго. Поэтому мы должны идти туда. Я совсем не ориентируюсь, но ты же запомнил, откуда был звук?
        Володя лишился дара речи.
        Вика пришла на помощь подруге:
        - Это наш вой, понимаешь? До того, как нас подкинули в парк, мы знали только такие звуки - так с нами общались те, кто растил нас. Мы все забыли, ну, только Платон наверняка помнит. Но эти звуки - они записаны у нас на подкорке, навечно. Мы не пользуемся ими, но вот услышали - и сразу узнали. Вдруг в самом деле Маго попал в беду и пытается так привлечь наше внимание? Вой ведь лучше разносится, чем крик.
        Тане больно было смотреть на брата: так он был растерян. Морщил лоб, шевелил губами, пытаясь осознать сказанное. Потом проговорил медленно:
        - Те, кто вас растил? Так, может…
        - Нет, это не они, - тут же ответила девочка и взяла брата за руку. - От тех существ звук идет механический, словно записан на магнитофон. А это голос живого человека.
        - Ну хорошо. - Володя взял себя в руки, даже усмехнулся краем губ. - Тогда поглядим, что там творится.
        Он рванул в сторону, откуда шел вой, с такой скоростью, словно задался целью оставить девочек далеко позади. Им пришлось нестись за ним во весь опор, продираться сквозь ельник.
        - Может, ответим? - на бегу тихим голосом спросила Вика.
        Таня, обдумав, помотала головой:
        - Не стоит. Мы не знаем, что там такое.
        В этот миг вой повторился, но совсем в другом месте. Владимир врос ногами в землю. Сказал:
        - Так, если это Маго, то он явно может передвигаться. Отметаем версию, что его засунули в мешок и тащат, в лесу полно гуляющих. Все, разворачиваемся.
        - Да ты что, нужно бежать! - поразилась Таня.
        - А я говорю, не нужно! - На лице брата была написана твердая решимость. - Там что угодно может оказаться. Может, такое, с чем я не смогу справиться. Но вас, двух дурочек, на месте удержать у меня сил хватит. - В подтверждение своих слов он крепко ухватил обеих за рукава курток. - Значит, так. Сейчас идем к нам, я беру Абрека, вы звоните Антону - возможно, он захочет присоединиться. Остаетесь дома. Только при таком условии я возвращаюсь сюда и нахожу источник воя. С нашей псиной, кстати, это в разы быстрее получится.
        - Но может быть поздно! - чуть не плакала Таня. - Вдруг Маго действительно тащат, а на гуляющих им плевать?!
        Вика тихонько дернула ее за рукав, намекая, что такими предположениями она брата точно не убедит.
        - Чем скорее перестанете со мной спорить, тем раньше я это выясню. Отсюда до нашего дома примерно десять минут быстрого хода. Ну?
        - Ладно, - сдалась Милич. - Только бегом. - И первая зашагала по тропинке.
        Следом за ней шла Вика, Владимир замыкал шествие, бдительно не отрывая глаз от спин девочек. Иногда он останавливался, вглядывался в заросли и прислушивался. Вой больше не повторялся.
        Развалившийся на части гнилой пень разрезал тропу на два ответвления, и девочки на мгновение оказались с двух сторон от пня. Вика вдруг замерла, сделала шаг с тропы в сторону, наклонилась, разглядывая что-то в траве, и громко ахнула. Брат и сестра немедленно бросились к ней с разных сторон и застыли, пораженные.
        В маленькой ямке, заполненной мхом, лежал, свернувшись калачиком, ребенок, годовалый или помладше. Абсолютно голый, он сильно дрожал. Тоненькое беспомощное поскуливание доносилось из его приоткрытого рта, ступни и ладони, при помощи которых он, похоже, перемещался, были разбиты, изрезаны о траву и камни, обильно кровоточили. Он со страхом смотрел на склонившихся над ним.
        Володя, отодвинув девочек, мигом сорвал с себя ветровку, обернул в нее малыша и поднял - это оказался мальчишка - на руки. Потом скомандовал:
        - Девчонки, звоните в полицию и скорую, пусть подъезжают на «пятачок». Оттуда проводим их прямо сюда.
        Подруги тревожно переглянулись, Таня затрясла головой.
        - Ну что на этот раз?! - крикнул парень.
        - Вовка, не надо пока полиции, пожалуйста! Давай отнесем его домой… Нет, лучше к Элле. Обзвоним всех наших. Элла сама медсестрой была, она сделает все, что нужно.
        - Да ты понимаешь, о чем просишь?! - шепотом, чтобы не пугать еще больше малыша, заорал на нее брат. - Как мы можем забрать к себе чужого ребенка, унести с возможного места преступления?
        Теперь заговорила Вика, ее тихий голос заставил Володю прислушаться:
        - Понимаешь, это не чужой ребенок. Он такой же, как мы. Его создали в проклятом Институте, а потом выбросили, как нас когда-то. А может, он убежал. Если отдать его властям, он попросту станет очередным подкидышем. Или его вернут в Институт, у них наверняка большие связи. А если мы…
        Тут снова вступила Таня:
        - Если его заберем мы, то у нас появится шанс. Мы даже сможем рассказать миру, кто мы такие и что с нами сделали. И попросить защиты.
        - Защиты… от кого? - севшим голосом уточнил Владимир.
        - От Института, чтобы они прекратили свои наблюдения и эксперименты над нами. А главное, от тех людей, которые хотят нас забрать.
        - Что?!
        - Я тебе этого пока не говорила, прости. Но Маго разузнал, что у нас осталось совсем мало времени, меньше месяца. Потом какие-то люди, из тех, кто спонсировал проект, заберут нас и будут использовать для своих целей.
        Володя даже говорить не мог и только смотрел на сестру. Боль, ужас и потрясение читались на его лице.
        - Да, все так, - шепотом подтвердила Вика. - Может, Маго уже забрали, мы не знаем. Но давай отнесем его к Элле, пожалуйста. А по пути мы позвоним ребятам, Антону, всех соберем.
        С великим трудом выйдя из ступора, парень еще крепче прижал к себе малыша и зашагал в сторону города напрямую, без тропинки. Девочки побежали за ним, на ходу доставая мобильники. В этот миг в спины им снова ударил безнадежный вой, но теперь уже с двух разных сторон.
        Глава 21
        Вторжение
        За четверть часа после звонка ребят Элла успела собрать в своей квартире все, что могло пригодиться, потом сбегать в ближайшую аптеку и магазин. Все это время она не давала волнам страха и тревоги обрушиться и поглотить ее. Вообще старалась не думать о происходящем, а потом услышала звонок в дверь и бросилась открывать.
        На крошечной, как все в ее доме, площадке перед дверью стоял Володя Милич, бережно прижимая к груди сверток. По бокам от него маячили взволнованные девочки.
        - Он пригрелся и уснул, - прошептал парень таким трепетно-нежным голосом, что Элла не смогла сдержать улыбку.
        Мужчины, взяв на руки малыша, определенно лишаются разума.
        - Все равно неси прямо в ванную. Нужно обработать порезы и накормить, он с середины ночи в бегах.
        Три пары глаз тут же уставились на нее вопросительно. Девушка утвердительно покивала:
        - Да, я кое-что знаю от Эдика. Это не подкидыш, а беглец - новое поколение первенцев этой ночью самовольно покинуло Институт. Сейчас вымою малыша и все вам расскажу.
        - Тогда мне лучше вернуться в лес и поискать остальных, - встрепенулся Володя.
        - А вот это ни в коем случае! - Элла ловко пронырнула к двери, заперла ее на ключ, а ключ спрятала в карман фартука. - Сперва соберемся и все обсудим. Но прежде купание. Выгрузи его для начала на диван, - велела она парню.
        Мальчик уже не спал, снова трясся всем телом, лязгал зубами, но агрессии не проявлял, на Эллу - остальных она тут же отправила на кухню - взирал даже с некоторой долей любопытства. Глаза у него были голубые, но словно присыпанные пеплом, дымчатые. Элла даже подумала мимоходом, что он подслеповат. Молочно-белые волосы отросли так, что можно было заплетать небольшую косичку. На шее на плотном кожаном шнурке висела вырезанная из дерева фигурка человечка с непомерно большой головой. Голова человечка была сплошь покрыта следами зубов - мальчик использовал ее в качестве соски. Стоило Элле коснуться игрушки, как ребенок отпрянул и по-заячьи пронзительно заверещал.
        Вода в ванной его не испугала - наверняка буки регулярно мыли детей. Даже что-то похожее на восторг заплескалось в округлившихся глазенках. Мальчишка пару раз неуверенно хлопнул по пенистой поверхности ладошками. А у Эллы на несколько мгновений затуманился взгляд - без предупреждения обильно выступили слезы. К концу купания ребенок был уже таким сонным и вялым, что никак не отреагировал на обработку многочисленных порезов и ссадин.
        - Элла Леонидовна, а дайте ключ от двери, пожалуйста, - возникла за ее спиной Таня. Она привставала на цыпочки, стараясь разглядеть ребенка.
        - Зачем? - нахмурилась Котенок. - Твой брат вас убедил, что должен бежать в лес? А кто умолял перекрыть ему все выходы из этой квартиры?
        - Вы что! - вспыхнула Милич. - Я ему ни за что не позволю уйти! Просто там Платон со Златой пришли. Я их запущу и тут же снова запру.
        Элла свободной рукой достала и вручила ей ключ.
        Когда она вынесла спеленутого в полотенце и ее байковый халат мальчика в комнату, они все были там. Что-то обсуждали, но разом стихли, замерли, кажется, коллективно перестали дышать. Элла опустила ребенка на диван, вынула из кокона и переложила на одеяло. Все это она заранее подготовила, даже подумала, что снимет матрас и перенесет на пол, если ребенок заволнуется. Подушки не было. Дав малышу освоиться и свернуться клубочком на простыне, осторожно попробовала накрыть его другой - возражений не последовало, мальчик уже почти спал. Элла решила, что накормит его потом, - пусть пока отдохнет и немного освоится.
        Она закончила с устройством малыша, повернулась - и снова увидела их глаза, всех четверых. Они смотрели только на ребенка, смотрели и молчали. Элла была потрясена. Примерно месяц понадобился этим детям, чтобы найти друг друга, стать семьей, братьями и сестрами. А в этом заснувшем измученном первенце они сразу и бесповоротно признали своего.
        Девушку зазнобило от волнения. Малыш может оказаться опасен, они пока этого не знают. Сейчас она расскажет им об этом… но будет ли это иметь значение? В глазах старших первенцев она видела непоколебимую решимость защищать ребенка, жизни свои положить за него. Элла даже тряхнула головой, отгоняя морок.
        - Пойдемте на кухню, - сказала, стараясь, чтобы голос не дрогнул. - Пусть отдыхает. А нам о многом нужно поговорить.
        Свет в комнате остался включенным. И дверь на кухню Котенок не закрыла, чтобы постоянно наблюдать за сладко спящим малышом.
        Тщетно пыталась Элла накормить хоть кого-то обедом. Слишком все были взволнованы, даже напуганы. У всех было что рассказать. Сперва говорили младшие девочки и Танин брат. Потом Элла рассказала о разговоре с Эдуардом и ночном происшествии в Институте. Последним заговорил Платон:
        - Когда мы ехали из Питера, я заметил, что учителя чем-то взволнованы. Подошел к нашему физику, спросил, может ли он со мной поговорить. Мы пересели в хвост автобуса, и я спросил его, что произошло.
        Элла слушала и иногда кивала: она знала, что никто из учителей не отказал бы Воронцову, этот необычный парень с его абсолютной памятью и глубокими познаниями по всем предметам воспринимался ими скорее как равный, нежели как ученик. Для педсостава он был волнующей загадкой.
        - Физик сразу заговорил о Маго, спросил, когда я с ним созванивался, - все в курсе, что мы дружим. Потом рассказал, что он снова влип в историю, но на этот раз дело дошло до обращения в полицию. Конечно, когда я услышал, что жертва - пресловутая Даша Зимина… Но вроде бы девочка в самом деле пострадала, сейчас в больнице. Есть свидетели нападения. Все это очень странно. Мы со Златой остаток пути обсуждали все варианты. Предположим, Маго снова решил устроить Даше сеанс страхотерапии, как он это называет. А девочка испугалась, шарахнулась, провалилась куда-то…
        - Но Маго сам первый пришел бы ей на помощь! - не утерпела Злата.
        - Да, точно. Но, может, он заметил этих самых свидетелей, решил, что они даже лучше ей помогут. Еще я предположил… - Тут Воронцов остановился, словно судорога пережала его горло. Справился с волнением и продолжил: - Я предположил, что на него что-то нашло, как на меня в тот день, когда напали на нас с Таней. Этого нельзя сбрасывать со счетов, хоть Маго и самый младший. Нам так мало известно о самих себе… Но одно мы со Златой знали точно: прятаться от нас Маго не станет, что бы он там ни натворил. Мы почти не сомневались, что он затаился у школы и ждет нашего возвращения либо пошел к кому-то из девочек или к Элле. Планировали везде заглянуть, но тут Танин звонок. И мы пошли сразу сюда. Теперь количество версий возросло…
        - А какая основная? - спросил Володя.
        - Ну, можно предположить, что Маго тоже услышал вой. Как и девочки, обо всем догадался. Возможно, он не столкнул Зимину в шурф, а, так сказать, спрятал ее там, защитил таким образом. А сам…
        Платон не договорил, только рукой махнул. Да все и так понимали, как повел бы себя Магомет в подобной ситуации, двух мнений тут быть не могло.
        - Но Маго с самого утра был какой-то странный, - тихо и робко заговорила Вика. - Менял мнения насчет программы дня, зачем-то пошел с Дашей вдоль озера. Услышав вой, он наверняка рванул бы туда, но трогать Зимину не стал бы - он же не знал, что эти первенцы опасны.
        - Да, верно, - поддержал Платон, и Фомина порозовела.
        - Значит, Дашка все же нагло врет! - выпалила Таня. - Может, она сама туда прыгнула, потому что… ой…
        Лицо девочки приобрело землистый оттенок. Брат тут же подскочил к ней, нащупывая в собственном кармане таблетки, - он тоже на всякий случай носил их при себе. Остальные, на лету поймав Танину мысль, замерли в ужасе.
        - Прыгнула, потому что увидела в лесу кого-то из первенцев? - сильно морща лоб, вслух проговорила ее догадку Злата. - И они напали на Маго? Теперь она врет, потому что не хочет прослыть сумасшедшей и… и знает, что Маго не сможет опровергнуть ее слова?
        Тяжелое, жуткое молчание воцарилось на кухне. Потом Платон встал на ноги:
        - Так, спокойно, Маго мы все знаем - он нигде не пропадет. И он точно жив, поскольку живы мы. Но все же предлагаю осмотреть лес.
        Следом за ним с готовностью подскочил и Володя. Лицо Тани, теперь владевшей ключом, затвердело:
        - Даже не думайте. Сейчас Антон должен прийти, тогда и решим.
        «Антон? - слабо удивилась про себя Элла. - Они вроде перестали ему доверять. Но сейчас, наверное, доверие не так важно, нужна любая помощь…»
        - А еще их ищут вертолеты и дроны. Возможно, уже нашли. Но нам нельзя в этом участвовать. Вы же все слышали - в Институте они кого-то убили. И то, что мы можем приманить их знакомыми звуками, ничего не меняет. Они нападут на вас, а я не могу… не могу этого допустить.
        Снова молчание. Платон и Володя, поняв, что Таню не переубедить, снова опустились на табуретки.
        - Давайте рассмотрим другой вариант, - предложила Злата. - Маго показался странным еще с утра, так? Предположить, что он уже знал о сбежавших детях, но не предупредил нас, а зачем-то еще Дашу в лес потащил, - бред! Значит, могло быть что-то еще, не связанное с побегом. Давайте отвлечемся от беглых первенцев и попробуем угадать его замысел.

* * *
        - Мы их упустили, - прозвучал в трубке бесстрастный голос мужчины по имени Сергей.
        Кинебомба мысленно ругнулся, потом почему-то подумал, что от души отчихвостил бы за такой промах Эдика, или Бориса, или Глеба. Сколько вдалбливал им в головы науку слежки, причем треть приемов сам и изобрел! Но с этими пока что малознакомыми ему людьми приходилось сдерживаться.
        - Как это случилось? - спросил, стараясь не выдать голосом свое недовольство.
        - Когда после экскурсии ребята вышли из дворца, их педагоги, похоже, уже были в курсе того, что Угушев напал на другую ученицу. Фомина и Миличи были взволнованы, что-то уловили, наверное. Они пошли не в город, а тем же маршрутом, что и Магомет с девочкой, - вдоль озера. Потом, думаю, вычислили слежку, пролезли через дырку в заборе в лес и сразу с дороги ушли в ельник. Сами знаете, искать там бесполезно, чаща.
        - Угу, - сказал Антон, все же позволив себе долю иронии в голосе. Сам он считал местный заповедный лес тем же парком, только по другую сторону забора.
        - И почти сразу мы услышали вой из глубины леса. Похоже, первенцы все же двинули в сторону города.
        - Вы и сейчас его слышите? - быстро спросил Кинебомба.
        - Да, время от времени. Причем с разных сторон. Пока непонятно, детишки мечутся или просто разбежались. Вертолеты и дроны тоже видим - возможно, они отслеживают их передвижение.
        - А Миличи и Фомина?
        - Как сквозь землю провалились. Но они должны были услышать вой. Уж не помчались ли на него сгоряча?
        Кинебомбе пришлось опереться рукой о подоконник - так защемило сердце. Похоже, все развивалось по наихудшему сценарию. За стеной шумно обсуждали что-то свободные от дел члены «Комитета», но на кухню, где находился новый шеф, предпочитали не соваться.
        - Возвращайтесь на квартиру, - произнес он севшим голосом. - Там опасно оставаться.
        Но голос Сергея в трубке тут же растерял отстраненность, зазвучал сердито, с нажимом:
        - Антон, вы у нас человек новый, возможно, не до конца пока осознали… специфику нашей деятельности. Нашей целью всегда было защищать людей от результатов проекта «Первенцы». Именно сейчас опасность велика, как никогда, так что мы останемся здесь, но не отказались бы от подкрепления.
        - Хорошо, - холодно ответил Кинебомба. - Сейчас отправлю к вам людей. Попробуете оцепить территорию, с которой доносится вой. По возможности не пускайте туда гуляющих, вообще советуйте людям покинуть лес - история о бешеном псе, который рыскает по зарослям, должна звучать убедительно. Но и сами не суйтесь - пусть Институт делает, что должен.
        Он скинул звонок. Вернулся в комнату, короткими рублеными фразами описал обстановку. Решено было, что в квартире останутся на всякий случай и для связи несколько женщин. Сам Антон планировал как можно скорее оказаться в лесу.
        В суете сборов и раздачи указаний он услышал телефонный звонок уже на излете, ответить не успел. Удивленно уставился на экран: ему звонила Вика Фомина. Он не мог припомнить даже голоса зажатой тихой девочки. Уж точно она ему никогда прежде не звонила.
        Антон буквально вылетел на лестничную площадку, перезвонил.
        - Вика, что случилось?
        - Здравствуйте, - смущенно, но вполне спокойно ответила девочка. - Мы хотели вас позвать… мы сейчас идем к Элле, и у нас очень много важных новостей. Мы всех собираем…
        - Где вы сейчас?
        - Переходим дорогу от леса к городу.
        От сердца отлегло: эта троица вне опасности. Странно, что они так быстро покинули лес, ведь девочки наверняка сообразили, кто воет в чаще, и захотели помочь своим, не подозревая об опасности. Не иначе как брат Тани сумел настоять, проявил бдительность.
        - Сейчас закончу неотложные дела - и сразу к вам, - посулил он.
        Вообще-то странно, что они ему позвонили. Став главой «Комитета», Кинебомба отошел от ребят и почему-то ждал, что они сделают то же самое. Они были слишком чувствительны, чтобы не понять - он больше не друг им. Но и не враг, это точно. О звонке Антон никому говорить не собирался. Сразу решил, что, пока дело не касается безопасности города, будет всячески прикрывать ребят, не вмешивая в эти дела «Комитет».
        Но вырваться к ним в ближайший час Кинебомбе не удалось. Вначале он распределил питерцев между местными, хорошо знающими заповедник. На трех машинах добрались до леса.
        Едва дошли до пятачка, сразу попались на глаза несколько семейств с детьми - взрослые спешили в сторону города, детей не спускали с рук, то и дело тревожно оглядывались. Там же, на поляне, Кинебомба с некоторым удивлением обнаружил скопление парней и девушек с нашивками на рукавах, опознал ДНД - городскую добровольную народную дружину. Похоже, они занимались тем же, что приказал Антон своим людям, - разбивали посты вдоль дорожек, оцепляли дальнюю часть заповедника.
        Антон со знанием дела высмотрел среди дружинников самого юного паренька, до нервной дрожи взбудораженного происходящим. Отозвал в сторонку, пообщался - и скоро знал то же, что знали на этот момент дружинники: по лесу мечется не то раненый волк, не то бешеный пес. Скоро здесь будет полиция. Зверем уже занимаются, отслеживают с вертолета, но устранить пока не могут. Поэтому они по личной инициативе очищают лес от гуляющих, а также устанавливают наблюдателей на подходах к парку и городу.
        После этого разговора Кинебомба с чистой душой расставил своих людей второй оградительной линией, в основном вдоль дороги, которая отрезала заповедник от городка, а сам рванул к дому Эллы.
        Дверь ему открыла сама хозяйка. И снова Антона захлестнуло неприятное чувство, которое так и не ослабло с того момента, как он узнал, что девушка оказалась двойным агентом. Хотя уже и «Апофетов» не существовало, и сам он возглавил организацию-антипод.
        - Все котята в сборе? - ухмыльнулся, переступая порог. - Два в одном?
        - Нет, второй котенок все в том же месте, откуда ночью сбежали детишки, - в тон ему отвечала Элла. - Но, слава богу, тот котенок в полном порядке.
        Антон ощутил облегчение, словно разжались невидимые тиски вокруг сердца, и благодарность. Сам он спрашивать ни за что не стал бы.
        - Ты ведь уже звонил Эду? Вкратце знаешь ситуацию?
        - Звонил. Знаю.
        - Ну проходи, - хмыкнула девушка, - и будь готов ко всему.
        После таких слов он почти сорвал с себя куртку, в темпе скинул ботинки. Они все были в комнате, включая старшего брата Тани, ну да куда теперь без него. Все, кроме Маго. Почему-то ребята выстроились плечом к плечу по центру комнаты, словно загораживая что-то у окна. Маленькая армия. Лица непроницаемые, но не испуганные. Антон бывал тут пару раз, сообразил, что за их спинами должен находиться диван. Спросил, старательно контролируя голос:
        - Там Магомет?
        - Нет, - за всех ответила Злата. - Мы не знаем, где Маго.
        - А кого прячете?
        - Мы не прячем. Подойдите и посмотрите, Антон, только тихонечко.
        Ребята расступились - и он оцепенел. На кровати мирно спал ребенок, годовалый примерно. Голова покоилась на простыне, без подушки. Бледное личико, по подушке рассыпались льняные кудри. Другую простыню, непривычное ему покрывало, малыш уже успел спихнуть прочь, руки и ноги были густо покрыты ссадинами. Кинебомбе не нужно было объяснять, кто это такой.
        - Откуда?.. - спросил хрипло.
        - Это мы его нашли, я, Вовка и Вика, - ответила Таня. - В лесу. Мы услышали вой и сразу поняли, что происходит. Пошли на звуки, хотели помочь. И нашли вот его. Там были и другие, но…
        Она глянула быстро на брата, вздохнула, развела руками.
        - Дальше я их не пустил, - пояснил Володя.
        - И правильно сделал, - сказал Кинебомба. - Но даже этот мальчишка… он может быть очень опасен…
        - Да, Элла нас уже предупредила. Но тогда мы этого не знали, и с ним проблем никаких не возникло.
        Антона это не успокоило: ребенок наверняка был слишком измучен, чтобы защищаться. Но что будет, когда он выспится и придет в себя?
        - Вы играете с огнем, - выдавил он. - В Институте есть жертвы. Сейчас он спит, но когда проснется…
        - Мы не можем влиять друг на друга, - негромко напомнил Платон Воронцов. - Возможно, и эти дети нам не опасны.
        - Возможно, ага. Только это не факт. В любом случае под ударом окажется она, - кивок на Эллу. - Или он, - на Володю.
        Таня Милич, побледнев, взяла брата за руку.
        - И что с ним, по-твоему, делать? - с напором спросила Элла.
        - Вернуть в Институт, вот что! - Антон уже осип, потому что спорить приходилось шепотом. - Ты вполне могла бы это сделать, Элка. Прямо сейчас звони своим… знакомцам в Институте, говори, чтобы приехали.
        Покосился на ребят - они не удивились, значит, знали уже про Институт и Эллу.
        - Тошка, ты несешь какой-то бред! Все, идем на кухню, пусть он спит. Обсудим… всякие бредовые варианты.
        Он повиновался, но, глянув на лица всех четверых, понял, что напрасно сказал то, что сказал, - они не позволят. Прочитал по их напряженным взглядам. Такие разные, они сейчас были неуловимо похожи, словно один дух жил и действовал в четырех телах. Антон потряс головой, прогоняя наваждение.
        - Да, пошли. Только дверь оставь открытой. Я бы по возможности глаз с него не спускал.
        На кухне, пока Элла наливала всем чай, заговорил Платон:
        - На самом деле у нас пока вариантов нет. Ваше, Антон, предложение было первым, но оно нас не устраивает. Мы хотим, чтобы об истории с первенцами узнал мир. Но сейчас самое важное - отыскать Маго.
        - Так что насчет Маго? - спохватился Кинебомба.
        Был неподходящий момент демонстрировать свою осведомленность.
        Б?льшую часть из рассказа ребят - теперь они говорили все вместе, но не хором, не вперебивку, каждый четко выкладывал свою часть информации - Антон уже знал. Вот только ему в голову не приходило связать поведение Маго с появлением беглецов, и сейчас Кинебомба лихорадочно обдумывал такую возможность. Если Магомет уже повстречался с новым поколением первенцев и до сих пор жив, - а доказательством этому служило то, что его товарищи еще живы, - это рисовало неожиданные перспективы.
        - Что собираетесь делать? - напрямую спросил он ребят.
        Воронцов ответил за всех:
        - Попробуем встретиться с пострадавшей, с Дарьей Зиминой. Узнаем, что она в лесу видела или слышала. Если понадобится, вытянем из нее правду, - он мельком глянул на Злату. - Затем осмотрим все места, где бывает Маго, с родителями его пообщаемся. В лес пока соваться не будем. Хотя это соблазнительная идея, но мы помним, что каждый из нас отвечает за жизни остальных. Мы не станем рисковать.
        - А я мог бы туда наведаться, - встрепенулся Володя Милич.
        Антон поглядел на него и не смог сдержать улыбку - в парня с двух сторон намертво вцепились Таня и Вика.
        - Не стоит, - сказал он. - Да и не пройдете: там дружинники и полицейские все оцепили. По крайней мере, у нас нет сомнений, что Магомет жив.
        - А если его тоже поймают те, с вертолетов? - даже не проговорила, а пискнула Фомина.
        - Отпустят, зачем он им… снова? - хмыкнул Кинебомба.
        - Но ведь они не хотят, чтобы мы знали, кто мы и откуда взялись. А если Маго поймают, то поймут, что он в курсе…
        Антон замер, обдумывая такой вариант, но отвлек зазвонивший мобильный. Он глянул на экран - снова Сергей. Пришлось придумывать пустую отговорку, срываться с табуретки и выскакивать в носках на лестничную площадку.
        - Антон, вы вообще где?! - рявкнул ему в ухо Сергей, в его голосе слышались нотки истерики.
        - Там, где должен быть согласно поставленной задаче, - в ответ отчеканил Кинебомба. - Что произошло?
        - Они прорвались в город! Детишки эти!
        Антон ощутил, как холодеют конечности. Спросил, стараясь, чтобы голос не дрогнул:
        - Как это случилось?
        - Да очень просто! Их с вертолетов пытались ловить, сетью, что ли. Дроны эти повсюду парили. А дети, понятное дело, перепугались и заметались. С одной стороны у них река, с другой - открытое пространство и железная дорога, электрички их точно отпугнули. Позади - лес, через который они и пришли, вокруг Института он самый глухой. Наверняка они там ноги искололи и о ветки ободрались. Вот и рванули по комфортным дорожкам прямиком к городу. Четверо их мимо нас пробежало.
        - Ребята из дружины не пытались их остановить?
        - Да пытались… - Тут Сергей выругался витиевато и жалобно. - Сейчас наши женщины с ними, оказывают помощь… кому еще можно помочь. Некоторые приходят в себя, но есть и трупы. А б?льшая часть вообще разбежались на четвереньках.
        - Как разбежались?! - выкрикнул Кинебомба.
        - На чет-ве-рень-ках, - по слогам повторил Сергей. - Одна из девочек так передвигалась, самая младшая, года полтора ей. Когда видит людей, издает пронзительные крики. И те моментом сами в детство впадают, опускаются на карачки, ревут и зовут маму. Но они хоть живые, носятся по лесу и рыдают в голос. Сейчас сюда скорые приедут, соберут их.
        - Ладно, а что дети? - поторопил его Кинебомба.
        - А дети перебежали дорогу и укрылись в рощице за бассейном. Ведет их мальчик лет шести, они подтягиваются на его вой и клекот. Мы пока окружили рощу, следим, чтобы нигде не просочились. А они в кусты забились, измученные совсем. Но если пойдут напролом, то уже ясно - не сдюжим. Какие будут указания, шеф?
        Антон дал себе десяток секунд, чтобы все обдумать. Задал вопрос:
        - Давид говорил, что у некоторых членов «Комитета» есть оружие. Что насчет вас?
        - Есть, но маловато, на всех - три ствола, - отчитался Сергей. - У меня у самого пистолет. Я даже хотел в какой-то момент выстрелить мальчишке-вожаку в ногу, но страх меня взял. Не смог по такому мелкому палить, а вдруг в артерию или вообще…
        - Так, Сергей, теперь слушай меня внимательно, - оборвал его Кинебомба. - Ни в коем случае не давайте детям выбраться из рощицы. Если придется, отпугивайте их выстрелами, но удерживайте там. Второе: попытайтесь привлечь внимание вертолетов, пошлите кого-то, чтобы подали им знак. Там еще где-то буки рыщут, они разумные, информацию примут, если что. Третье: постарайтесь еще до приезда полицейских сделать как можно больше видео и фото. Всего - и мертвых, и тех, кто там бегает, и детей по возможности. Это будет наш козырь против Института. Четвертое: полицию постарайтесь отвлечь, скормите им какую-нибудь байку, чтобы обыскали часть леса близ Института. Есть подозрения, что Магомет Угушев может где-то там находиться. Возможно, он ранен или обездвижен. И пятое… - Тут Антон сделал паузу, набрал в грудь побольше воздуха. - Ни в коем случае не дайте детям разбежаться по городу. При необходимости стреляйте на поражение. Достаточно будет… сразить одного, чтобы остановить всех. Это ясно?
        - Ясно, - разом охрипшим голосом отозвался Сергей.
        - Тогда все. Постараюсь скоро присоединиться к вам.
        Окончив разговор, Кинебомба еще некоторое время метался по площадке, перебирал в голове и тщательно обдумывал, верно ли все сказал, не упустил ли чего. Пытался сдержать нервную дрожь в конечностях - в таком виде нельзя было возвращаться в квартиру.
        Когда удалось справиться с собой, Антон толкнул входную дверь. В квартире все было по-прежнему, ребята галдели на кухне, Элла в комнате проверяла малыша. Что-то он все же не смог скрыть - девушка, глянув на него, напряглась:
        - Ты чего такой? Что-то еще случилось?
        Он дернул головой, уклоняясь от ответа. Кивнул в сторону кухни:
        - Что они еще задумали?
        - Разделились на две группы. Кто-то отправится в больницу, где сейчас Зимина, кто-то домой к Маго.
        Кинебомба мысленно прикинул, где находятся оба объекта. Угушев живет недалеко от пешеходки - зона далекая от леса, неопасная. А вот больница гораздо ближе… Он колебался пару мгновений, но все же сказал:
        - Элла, предупреди их: ни в коем случае не приближаться к северо-западной окраине города возле леса. Это где городской бассейн. Дети уже там.
        - Откуда знаешь?! - ахнула Котенок, прижала ладошку к губам.
        - Неважно, Элка. Старые связи. Люди для этих первенцев не преграда, уже есть новые жертвы. Маго с ними точно нет, а лесной массив, откуда дети пришли, сейчас обследуют. Так что скажи им, пусть даже не думают туда соваться.
        Кинебомба выскочил в прихожую, сорвал с крючка куртку, наспех обулся и покинул квартиру. Элла опустилась на диван рядом со спящим ребенком и пару минут что-то обдумывала, причем ее подвижное лицо отражало яростный спор с собой. Потом посидела немного с закрытыми глазами и отправилась к ребятам с невеселыми новостями.
        Глава 22
        Темная жуть
        Этого просто не могло быть. Невозможно было поверить, что маленький отважный санитар Василий мертв. Едва открылись все внутренние двери, Эдик вместо обеда пошел в Городок. Еле добрел, рухнул на пластиковый ярко-красный стул кафе, где они со сталкером сиживали иногда. Отчаяние отнимало все силы. Чашку за чашкой он пил черный кофе, чтобы не отключиться вконец, а сам все ждал, что вот сейчас словно из ниоткуда возникнет Вася собственной персоной, хлопнет по плечу и спросит:
        - А мою гадость чего не взял? Не ждал меня, что ли, одноглазый?
        И закажет подскочившему юноше в переднике бутылку «Балтики», к которой питал ностальгическую привязанность.
        Нервы Редкого обострились до предела, в голове что-то звенело тоненько и противно. Вот сейчас, сейчас… но ничего не происходило.
        Когда в самом деле кто-то приблизился к столу, Эдуард вздрогнул, в отчаянной надежде вскинул голову. Нет, ничего похожего - подошедший человек был довольно высок, худощав и накачан. Все портило лицо с размазанным носом, щелевидным ртом и тусклыми, словно гнойными глазками. Редкий сообразил, что уже встречал его пару раз здесь, в Городке. Вспомнил, как шарахалась от него Элла, что рассказывала о нем.
        Сейчас человек нависал над Эдиком, разглядывал его с непонятной иронией, кривил губы-нитки, потом вдруг протянул руку.
        - Олег Торонов.
        Редкий встал, убедился с некоторым удовлетворением, что все же этот Олег ниже его на полголовы. Представился и пожал протянутую руку, отвратительно холодную на ощупь. Ему почудилось, что на его ладони теперь остался странный запах, ледяная вонь. Он спрятал руки за спину и тщательно вытер их о джинсы.
        - Давно хотел с вами познакомиться, Эдуард, - весело сообщил Олег, усаживаясь напротив. - Жаль, что получилось в такой неблагоприятный для вас во всех отношениях день. Или давай сразу на «ты»?
        Судя по тону, у самого Торонова день задался и настроение было превосходное, на грани ликования. Эдик покосился на него настороженно, пожал плечами. Было ясно, что этот человек тут совсем не случайно. Ну и ладно - хоть какая-то возможность отвлечься.
        - Надеюсь, тебя не слишком измотала ночная прогулка, - сильно подавшись вперед, почти в самое лицо интимно выдохнул Олег.
        Редкий отшатнулся.
        - Прими также мои соболезнования: ты потерял хорошего приятеля, человека очень в твоем духе… любителя мелких шалостей, скажем так. Прискорбно. Но, должен заметить, эта потеря избавила тебя, друг, от гораздо худших последствий, так что не убивайся так уж сильно.
        - Вы о чем вообще говорите?! - выкрикнул Эдуард.
        Хотел встать, но холеная крупная рука Торонова впилась в его запястье, удержала на месте. Глядя в его лицо, Олег заговорил злобно-весело:
        - А ты думал, у нас тут полный бардак, что ли? Одноглазый пациент на пару со свихнувшимся санитаром могут пробраться через полдюжины этажей в зону опасного эксперимента безо всяких помех? Да еще и выпустить на волю подопытные образцы? Прямо обхохочешься.
        Он в самом деле хохотнул, потом жестом подозвал официанта, заказал чай с лимоном. Эдуард понимал, что тот нарочно держит паузу, но все же не выдержал, спросил:
        - Так вы знаете? Откуда?
        - Мы вроде на «ты» договорились?
        - Подавись своим «ты»! Так откуда?
        Больше всего пугала мысль, что Василий оказался его другом не случайно.
        - А ты впрямь решил, что там нигде нет камер? - зашелся в хлюпающем смехе Торонов. - Так могу показать тебе тебя же со всех ракурсов как раз в тот момент, когда ты выпускаешь мелких монстров на свободу. Ладно, с санитара того что взять, он своей дурной головой повертел, камер не заметил - ну, значит, и нет их. Но ты-то, ученый парень, мог задуматься, где находишься и не слишком ли гладко все идет?
        Эдик сжал кулаки, подался корпусом вперед так резко, что Торонов отпрянул и замолчал. Редкий впился в него глазами, секунд десять удерживал взглядом, как на мушке, потом проговорил тихо, твердо:
        - А давай-ка все по порядку, чтобы я понял. Или разговор закончен.
        - О как, психологические приемчики знаем, - хмыкнул мужчина. - Ладно, по порядку. Десять лет назад руководство Института получило предложение, подкрепленное не только деньгами. Некоторые светила науки тогда перешли в другие подразделения, поскольку уволиться совсем из нашей организации невозможно. Но менее щепетильные все же выполнили заказ - создали настоящих чудовищ. Однако, по мере того как приближался срок передачи образцов заказчикам, в них все же обострилось чувство не то гражданской ответственности, не то обычного страха. Они все чаще задумывались, как избавиться от монстров, но остаться вроде как ни при чем. И тут - такая удача - в лечебное отделение попадает человек, который знает о проекте «Первенцы» и много лет наблюдает за прежним выпуском. И в том же отделении - еще одна удача! - много лет работает чокнутый санитар, влюбленный в дерево, который обожает шляться где не положено, то один, а то и с компанией. На его художества много лет закрывали глаза, использовали в качестве бесплатного теста на безопасность. И вот ведь, пригодился! Следишь за мыслью?
        Эдуард молча кивнул.
        - Было ясно, что рано или поздно эти двое найдут друг друга, и еще яснее, куда они при первой же вылазке навострят лыжи. Правда, вы, голубки, превзошли все ожидания, даже помогать и подталкивать особо не пришлось. Вы оказались в нужном месте именно в ту ночь, когда один из первенцев напал на буку. И вот уже клетки открыты. Благодаря своим потрясающим способностям детишки вырываются на свободу и покидают территорию Института, оставив за собой несколько трупов. Вполне убедительно, чтобы задуматься о прекращении экспериментов, а ведь это только начало. Что будет, если они уничтожат половину населения ближайшего городка? Им это вполне под силу.
        - То есть ученые подстроили побег первенцев из Института, чтобы избавиться от них, - сформулировал Редкий. - Но ведь сейчас они же задействовали вертолеты и дроны, чтобы найти детей?
        - Само собой. Возможно, их вернут и город не пострадает, - это не столь важно. Однако эксперимент все равно, считай, завершен. Верховное наше, - Олег потыкал пальцем вверх, - руководство сделало выводы. А через пару дней один из малышей загнется от заражения крови, поскольку бегал голыми ногами по камням и колючкам, или от воспаления легких - без разницы. Один утащит за собой в небытие всех остальных, и проблема решена.
        Торонов расслабленно откинулся на стуле, залпом опрокинул в ротовую щель принесенный чай. Эдик старался не смотреть на его лицо, чтобы сосредоточиться и все обдумать. Да, сказанное сильно смахивало на правду. Непонятным оставалось, ради чего этот тип сейчас все ему выкладывает.
        - Ты имел отношение к этому плану? - напрямую спросил он.
        Торонов блаженно улыбнулся:
        - Ес-стественно. Может, ты не в курсе, но раньше я был куратором группы при гимназии. Твоя подружка не рассказывала?
        Эдуард дернул утвердительно головой и скрипнул зубами.
        - Потом я пошел на повышение и сразу оправдал ожидания. Хотя, надо признать, ваша активность шла впереди моих замыслов.
        - Ты подстроил смерть Василия?
        Мужчина заморгал обиженно:
        - Нет, ну зачем это? Санитар сам о себе позаботился. Оказался на пути мечущихся детишек, когда спешил утешить свою деревяшку. Зато тебе повезло. Если бы он остался жив, пришлось бы объявить виноватыми вас обоих и обоих же выставить за ворота. Твой глаз тебе, полагаю, вручили бы в коробочке на долгую память, поскольку он уже выращен. А так во всем виноват покойник, его фото у клеток имеются. Но твои я тоже приберегу.
        - Собираешься шантажировать меня? - не стал больше тянуть Эдик. - Что тебе надо?
        - Тебе весь список огласить? - хмыкнул Олег.
        - А давай, чего тянуть!
        - Обойдешься пока. Хотя желаний у меня много. Я бы, например, хотел, чтобы о моей блестящей работе узнала одна наша общая знакомая. А вот тебе едва ли нужна такая огласка: тебя использовали, как последнего идиота, по твоей вине первенцы сейчас убивают городских жителей…
        - Короче! - рявкнул Редкий. - И не советую даже упоминать… нашу общую знакомую.
        - А ты крут! - хихикнул Торонов, потерев ладони. Эдик машинально задержал дыхание. - Ладно, перейду к самой сути. Это ведь только одноклеточные служат кому-то одному, не находишь? Людям более сложной организации интересны многоходовые комбинации. Ой, вижу по лицу, тебе это не осилить, прости! Короче, мне не нужно, чтобы дети вернулись в эти стены и были втихаря уничтожены.
        - Ты работаешь на кого-то еще? - сообразил Эдик. - Уж не на заказчика ли?
        - Бинго! - возопил Торонов, стукнул ладонями по столу. - А заказчики уже в курсе случившегося. Ему интересно, чтобы дети побольше нашумели в городке, а потом разом исчезли и оказались в нужном месте. Но тут надо постараться, чтобы никто из детей не пострадал, иначе всему конец. Может, нам пригодится старшее поколение первенцев, твои добрые друзья, не так ли? И тут я рассчитываю на твою помощь.
        - Не надейся даже!
        - А я вот надеюсь. А то мог бы предъявить, где надо, твои фотки, и до свидания, глаз. Или нашей… ой, не буду, не буду. В общем, ты тут все хорошенько обдумай, я, если что, к тебе еще обращусь. А пока прочувствуй хорошенько, что ты в ответе за каждого, кто гибнет сейчас в городишке. Подумай, каково тебе будет, если об этом узнают все.
        Торонов, не спуская с Эдика сочащихся злобой и дурным весельем глаз, встал на ноги, постоял, опираясь кулаками на столешницу, и вальяжной походкой отправился восвояси.

* * *
        Было решено, что в больницу к Зиминой отправятся Миличи и Злата. Последнюю включили в группу с понятной целью - собирались тащить из Дарьи правду всеми возможными способами. Воронцов должен был повидать родителей Маго. Вика оставалась с Эллой приглядывать за малышом. Она сама предложила, и Элла была ей за это очень благодарна.
        Девушка до последнего колебалась, гадая, как предостеречь ребят и при этом не разжечь в них желание тут же нестись в сторону городского бассейна. Все же сказала, когда они, одетые, уже толпились в маленькой прихожей:
        - Дети уже на окраине города, в роще у бассейна. Они опаснее, чем мы могли представить. Есть надежда, что оттуда их скоро заберут, но все же умоляю вас - даже не приближайтесь к тому месту. Помните о своей ответственности друг за друга!
        Элла посмотрела на Платона - за девочек не так страшно, с ними Володя, он с них не спустит глаз. Понедельник коротко кивнул и ожидаемо спросил:
        - Откуда информация?
        - От Антона. Ему позвонил какой-то знакомый, наверное, из полицейских кругов.
        - Антон отправился туда?
        Элла вздрогнула и пожала плечами.
        Ребята ушли, Вика мышкой шмыгнула на кухню, принялась мыть посуду. Заворочался и тихонько заскулил на диване малыш.
        Элла набрала номер Редкого, услышала его лишенный эмоций голос, пожалела, что не с утешением звонит, а наоборот. Но он должен был знать.
        - Эд, думаю, Антон теперь работает на «Комитет», - сказала она.

* * *
        В больнице при попытке пройти к лифтам Володя и девушки были остановлены бдительной бабулей-гардеробщицей. Она хотела знать, в какое отделение и к кому собрались посетители на исходе приемного часа.
        - Мы в хирургию к Павлу Майскому, - недрогнувшим голосом ответила ей Таня.
        - Знаю Пашеньку, - неожиданно расплылась в улыбке бабуля. - Родители каждодневно к нему ходят, а то просто пакеты с продуктами через меня передают. Хорошие люди, дай им Бог здоровья. Сейчас нет у него посетителей, идите.
        - Это был отвлекающий маневр? - уже в лифте спросил у сестры Владимир.
        Та помотала головой:
        - Нет, я в самом деле хочу сначала к нему зайти. Дашка тоже в хирургии, может, уже успела ему наплести про то, что с ней случилось. Или хотя бы узнаю, в какой она палате.
        В отделении больные прогуливались по коридору под ручку со своими близкими. Володя и Злата деликатно отстали, и в палату Майского Таня вошла одна.
        Паша сидел в кровати, сложившись в пояснице, и яростно лупил гипсом на запястьях по загипсованной же ноге. Лицо его заливала краска, кудрявые волосы стояли дыбом. Заметив Таню в дверях палаты, он еще сильнее покраснел и набычился.
        - Чешется ужасно…
        - Тут спица нужна, - со знанием дела сказала Милич.
        - Я просил родителей. Ага, как же! Думают, я себя ею случайно проткну.
        - Я принесу, - пообещала Таня и тоже покраснела.
        - Ага, дождешься тебя! - Паша сложил руки на груди, откинулся на подушку, зыркнул сердито. - Если ты пришла из-за моей эсэмэски, то напрасно - у меня просто с утра была температура. Не понимал, чего творил, ясно?
        - Я не из-за нее, - искренне ответила Таня, потому что о прочитанном утром сообщении и думать забыла.
        - А чего тогда?
        - Просто решила тебя проведать.
        - Врешь ведь? - прищурился Паша.
        - Вру, - вздохнула девочка. - Мне нужна твоя помощь. Ты знаешь, что Зимина теперь тоже в этом отделении отдыхает?
        Майский выразительно закатил глаза:
        - Знаю. В обед решил, что мне совсем поплохело, еще и слуховые галлюцинации начались. На самом деле платных одиночных палат в отделении всего две, и вторая находится напротив моей. Дашка то завывала, как ей больно, то перед полицейским театр разыгрывала, то орала, чтобы отец или мать срочно забрали ее отсюда. Из этого гадюшника, как она изволила выражаться.
        - А ты сам с ней не разговаривал?
        - Пришлось, - вздохнул парень. - После процедуры возвращался к себе, мне теперь велят понемногу расхаживаться. И тут ее мать в меня вцепилась: «Пашенька, навести Дашу, она в ужасном состоянии!» - кривляясь, пропищал он. - Я зашел. Дашка ныла, жаловалась, но в целом выглядела довольной. Сообщила мне, что скоро в нашей гимназии станет на одного ученика меньше, и все поймут, что не стоило принимать всякую шваль. Я сразу подумал, что это про кого-то из вашей компании. Так ведь?
        - Так, - понурилась Милич. - У нас Маго пропал, а Дашка всем рассказывает, будто он в лесу напал на нее. Как думаешь, могу я к ней зайти? Она там одна?
        Паша пожал плечами:
        - Рискни. Родителей она давно своими воплями разогнала, так что одна.
        - Отлично, - Таня попятилась к выходу.
        Майский подался вперед, не сводя с нее глаз.
        - Ко мне потом не зайдешь?
        Девочка вздохнула виновато:
        - Паш, сегодня уже нет, нам нужно искать Маго. И со мной брат и Злата. Но я приду к тебе завтра или послезавтра, обещаю!
        - Правда?! - открыто обрадовался Павел.
        - Правда. Я же не потому не приходила, что не хочу, просто… - Тут Таня окончательно запуталась. - Ладно, до встречи!
        - Давай!
        Палату Зиминой решено было брать нахрапом и наскоком. Они просто вошли без стука все втроем. Дарья возлежала аж на трех подушках, на четвертой покоилась ее нога в гипсе. Девочка внимательно изучала в настольном зеркале свое лицо, хмурилась, надувала губы. Она так увлеклась, что не сразу заметила в дверях новых посетителей, а заметив, взвизгнула, тыча пальцем в Злату и закрываясь зеркалом:
        - Пусть она уйдет! Немедленно! А то я на помощь позову!
        - Ладно-ладно! - Злата примиряюще взмахнула руками. - Уже нет меня! Жду в холле, зовите, если что, - добавила шепотом.
        - Но чтобы я тебя все время видел, - предупредил Володя и занял наблюдательный пост у приоткрытой двери.
        Таня подошла к кровати, сказала:
        - Все, она ушла, не прячься!
        Было странно, что Зимина так быстро разобралась в ситуации. Не просто поняла, что не случайно в прошлый раз пела о своих секретах, как птичка, но и связала это со Златой. Милич сделала пометку в памяти: потом обсудить это с ребятами.
        - Со мной поговоришь?
        - Ну ла-адно, - словно бы нехотя протянула Даша. - Только не стой так рядом, у меня от тебя клаустрофобия начинается. И тошнит - подозревают сотрясение мозга… если мне после разговора с вами станет хуже…
        - Что с тобой случилось? - от двери спросил Владимир таким голосом, что Зимина разом перестала валять дурака, заговорила четко, как по писаному.
        - В общем, из-за вашего ненормального дружка я тут оказалась. Я хотела в город выйти, а он позвал меня пройтись по парку, сказал, что расскажет много чего интересного. И в самом деле рассказал. - Она уперла в Таню выразительный и полный отвращения взгляд.
        - Что именно? - От волнения закололо в груди. Зачем бы Маго стал…
        - Да все! Какие вы все странные, больные и опасные! И что вас растили в каких-то подпольных лабораториях, специально сделали такими. Сказал, что я напрасно с вами связалась и вы меня взяли на заметку. Если только буду слушаться его, останусь жива и не искалечена. Мне было страшно, я хотела уйти, просила отпустить меня! А он вдруг накинулся с кулаками. Вот!
        Она продемонстрировала фиолетовый с багровыми вкраплениями синяк на скуле, который до этого прикрывала поднятым воротом халата.
        - Быть этого не может! - отрезала Таня. - Может, перейдешь уже к правдивой версии?
        - Это и есть правдивая версия! - на всю палату завопила Зимина. Володя поскорее прикрыл дверь, пока медперсонал не сбежался. - Этот мелкий агрессор наскакивал на меня, как бешеный! И я сама прыгнула в какую-то дырку в земле, чтобы спрятаться от него! Там он не мог меня достать, только я рано радовалась. Подняла голову и увидела, что он собирается скинуть на меня камень, причем огромный. Я заорала, он испугался и исчез. А на полянку выбежали какие-то люди и спасли меня.
        Даша замолчала, тяжело отдуваясь, снова потянулась за зеркалом. Таня понимала, что больше ничего из нее не вытянет, нужно уходить, и не могла сдвинуться с места. Ноги стали ватные от ужаса: что же произошло с Маго? Что случилось с ее замечательным младшим товарищем, переносящим улиток подальше от опасных для них человеческих дорог?
        - Даша! - взмолилась она таким жалким голосом, которого сама от себя не ожидала. - Пожалуйста, скажи правду, что случилось между тобой и Маго! А я за это сделаю то, что прежде отказывалась, ну, ты знаешь, о чем речь. И буду делать каждый день до твоего отъезда в Питер! Клянусь!
        Запрещающие жесты брата от двери она предпочла не заметить.
        Зимина дернулась и замерла, ее красивое, даже с фингалом, лицо исказила мучительная судорога, в которой читались алчность, страстное желание и вроде как страх. Руки сжались в кулаки, поплыл и затуманился взгляд. Посидев неподвижно с полминуты, она выдавила слова:
        - Нет, не пойдет. Потому что это и есть правда. А врать я не собираюсь. Уже и полиция в курсе, что случилось, и гимназия.
        - Ладно, тогда позволь Злате зайти в палату и посмотреть тебе в глаза. Тогда мы будем точно знать, что ты сказала правду, и отстанем от тебя!
        - Нет, еще чего, - заерзала, вжалась в подушки всем телом девочка. Ее правая рука что-то лихорадочно искала под одеялом. - Я знаю, как это работает. Буду потом, как психованная, выкладывать правду родителям и вообще всем! Не эту правду, другую, - уточнила она.
        Вытащила из-под ближайшей подушки розовую ленту и обмотала ею голову так, что глаза оказались плотно завязаны. Володя сделала шаг вперед и крепко взял сестру под локоть.
        - Пойдем. Больше она ничего не расскажет.
        - Но не может же быть так, как она сказала! - выкрикнула Таня.
        Зимина, обезопасив себя, горделиво сложила руки на груди и ответила, словно выплюнула:
        - Еще как может! Просто вы сами еще не знаете, сколько в вас всякой темной жути понапихано.
        Вниз по лестнице Милич шла в одиночестве, позади нее Владимир вполголоса пересказывал Злате разговор с потерпевшей. Таня не представляла, как продержится все то время, пока Маго не объявится и не объяснит, что на самом деле произошло.
        Из больницы выходили через приемный покой - так было ближе к дому Миличей. Как раз в этот момент к широко распахнутым дверям подъехала машина скорой. Фельдшер, отдуваясь, спрыгнул вниз, другой из кузова передал пациентку прямо ему на руки. Не на носилках, а просто под мышки ее держал. Это была довольно крупная девушка в спортивном костюме. Она отбивалась, издавая при этом звуки, больше всего похожие на хныканье испуганного ребенка. Вдруг ужом вывернулась из рук парня, упала на четвереньки, понеслась таким образом по пандусу и скрылась в кустах. Санитары рванули за ней. Володя оглянулся на оцепеневших девочек.
        - А это как понимать?
        - Ей лет двадцать, - пробормотала Таня. - Она не может быть одной из нас. Может, просто сумасшедшая?
        От волнения она снова начала слегка задыхаться. Володя в очередной раз подхватил своих спутниц под руки, быстро повел в сторону шлагбаума на выходе с больничной территории. Сейчас шлагбаум был поднят, им навстречу одна за другой ехали и ехали скорые.
        Глава 23
        «Лига чистых»
        Дверь Воронцову открыла Танзиля. Женщина не выглядела заплаканной или испуганной, но находилась в том нервозном состоянии, которое требует от человека в стрессовой ситуации непрерывно действовать. Она и действовала: месила тесто и в прихожую выскочила с прилипшим к руке колобком, осыпая мукой недавно намытый пол. Светлые глаза с поволокой жадно впились в лицо Платона.
        - Есть новости?
        Парень покачал головой.
        - Ну ничего, скоро наверняка будут, - бормотнула себе под нос женщина, потом спохватилась: - Проходи, Платон. Я уверена, что известия будут с минуты на минуту.
        - А где бабушка Маго? - спросил Воронцов, скидывая ботинки в прихожей.
        Танзиля за это время успела несколько раз бесцельно пробежаться по квартире, перепачкать тестом тахту и подоконник.
        - Она… она ходит по улицам. Не вижу в этом смысла, но ей так спокойнее. Я говорила ей, что не стоит так волноваться: наш Маго не только мастер попадать в ситуации, но и умеет с блеском выпутываться из них. Просто он забыл дома телефон…
        - Вот как? - встрепенулся Платон. - Вы его нашли? Где?
        - Пойдем. - Танзиля отвела гостя на кухню, показала отключенный аппарат, лежащий в вазе для фруктов. - Наверное, сын уронил его, когда завтракал, а потом отвлекся и забыл. Разрядился вот…
        - Он один был утром дома?
        Женщина мелко закивала:
        - Один. Мы со свекровью ушли на работу. Сегодня занятий в гимназии, ты знаешь, нет, но все равно нужно было прибраться, да и несколько окон заклеить, чтобы стекла не вылетели при взрыве. Я все звонила Маго, хотела быть уверенной, что он едет со своим классом на экскурсию, а не залег возле гимназии в кустах, дожидаясь взрыва. Сперва не было ответа, потом стал недоступен…
        - А… - Платон замялся. Магомет говорил, что отец давно не появляется дома, но сейчас было не до деликатности. - А ваш муж в курсе происходящего?
        Танзиля быстро-быстро помотала головой:
        - Нет, я пока не могу до него дозвониться. Он утром заходил домой, но пересекался с сыном или нет, я не в курсе. Просто заметила, что он сменил куртку и ботинки.
        - Маго тоже был утром в парке в другой куртке, - припомнил Воронцов наблюдения девочек. - Это новая у него?
        Женщина в недоумении еще больше распахнула глаза:
        - Не-ет. Он у нас обновок не любит, сам знаешь. Как влезет во что-то, так и таскает, пока одежда не развалится. А новую зимнюю рановато пока надевать…
        Она словно без сил оперлась руками о подоконник, но тут же встрепенулась, прижала лицо к стеклу.
        - Ой, мне надо бежать вниз!
        - Там Маго? - спросил Платон.
        - Нет, там соседка с первого этажа. Я, знаешь, уже всех соседей опросила, вдруг видели сына, заметили что-то. А Зинаида с утра ушла на рынок и вот только назад. Идешь со мной?
        Вместе они спустились к подъездной двери как раз тогда, когда полная старуха по имени Зинаида протискивалась в нее с многочисленными пакетами. При виде Танзили лицо ее сложилось в сочувственную гримасу.
        - Милая, а как сынок твой?
        - Вы уже знаете? - отпрянула женщина.
        - Так я утром из окна наблюдала волнительную картину. Рустам на улицу выскочил с Маго на руках и сразу в машину полез, такси, что ли, вызвал. Но я успела форточку открыть и спросить, что случилось. Он из машины крикнул, что сын получил травму, везет его в клинику. И все, умчались они.
        Танзиля, уронив руки, ошарашенно молчала, старуха переминалась тяжело, но не двигалась с места.
        - Во сколько это было? - спросил Платон.
        - Так в восемь. Я как раз собиралась, чтобы до рынка своим черепашьим ходом к открытию дочапать.
        Зинаида вполне резво протиснулась мимо них, успев шепнуть Танзиле что-то утешительное, и исчезла за своей дверью.
        - Не понимаю, - пробормотала женщина, и признаки подступающей паники отразились на ее лице. - Если с Маго что-то произошло еще в восемь, то как он мог напасть на ту девочку? И почему муж не связался со мной или со своей матерью?
        Воронцов проводил ее обратно до квартиры, подождал (предварительно отцепив от рук Танзили набухший ком теста), пока она пыталась дозвониться до свекрови или до мужа, - ничего не вышло. Не хотелось оставлять ее в таком состоянии. Платон разузнал, с кем она дружит из соседей, призвал на выручку моложавую женщину с решительным лицом и заспешил прочь.

* * *
        Тысяча мелких противных уколов в кистях рук заставили Маго очнуться. Как всегда, он моментально был готов действовать, но решил сперва осмотреться и оценить ситуацию. Он находился на заднем сиденье машины, и, судя по картинке за окнами, они уже выехали из города. Если в прошлый раз его похитили взрослые дядьки, то сейчас он сидел с завязанными за спиной руками между двумя парнями лет восемнадцати, третий, чуть постарше, вел машину. На переднем сиденье находилась единственная девушка, она ежесекундно оглядывалась назад.
        Странная это была компания. Все четверо выглядели… одинаковыми, что ли. Не внешне, конечно, а похожими чем-то иным. У всех расслабленные лица, все аккуратно одеты и причесаны, у девушки волосы невыразительного цвета заплетены в тугую косу до середины спины. Спокойны и невозмутимы. Словно и не везли с собой похищенного человека, ребенка, на минуточку.
        Маго попытался припомнить, что было до машины. Ага, он заканчивал завтрак, уже в одежде, торопился на школьный сбор. Хотел проводить Златку и Платона, а потом, может, глянуть мимоходом, как там подготовка к взрывным работам движется. Болтал по телефону с Викой, но что-то его отвлекло… да, заявился отец. С ходу стал рыться в холодильнике, а холодильник был у Маго за спиной. Потом темнота - и сразу машина.
        - Чем это отец меня по голове грохнул? - вслух поинтересовался Магомет. - Интересно, большая шишка?
        Парень справа неторопливо повернул к мальчику лицо, лучезарно улыбнулся:
        - Не беспокойся, никто тебя не бил. И не собирается. Просто усыпили при помощи безопасного средства. Ты проспал несколько часов. Голова кружится? Болит?
        Маго прислушался к ощущениям, ничего такого не обнаружил. Да он вообще крайне редко ощущал боль. Руки вот только онемели вконец.
        - Дать тебе обезболивающее? - Это девушка с переднего места спросила. У нее было круглое безбровое лицо, большой рот и ямочки на щеках и подбородке.
        - Не надо.
        - Ну, как скажешь.
        - Слушайте, а кто вы вообще такие? - напрямую задал вопрос Угушев. - И куда меня везете?
        - Скоро уже приедем, сам увидишь, - включился в разговор парень слева. - Там все поймешь.
        - Я и тут могу понять, если скажете, что вам надо и кто заплатил отцу, чтобы он сдал меня.
        Никто ему не ответил. Ребята обменялись взглядами, и девушка через паузу произнесла встревоженно:
        - Послушай, не нужно задавать нам вопросы. Мы очень строго следим за собой и друг за другом, чтобы не врать даже в малом. А сказать правду не имеем права.
        - А, понял, вы эти… - Маго усердно покопался в памяти и извлек-таки нужное слово. - Вы сектанты?
        Дружный смех в салоне, прыснул даже сосредоточенный на ухабистой дороге водитель.
        - Среди вас есть первенцы? - продолжал прощупывать почву Угушев.
        - По счастью, только ты один, - со смешком проговорил парень слева.
        - Ага, про первенцев вы знаете! - возликовал мальчик. - Значит, вы работаете на моего братца, так?
        И, кстати, припомнил: Виктория упоминала каких-то «взрослых ребят», которым Кир может приказать разделаться со строптивцами. Как-то смешно их называла… ага, вспомнил - лигой.
        Молчание. Потом девушка нахмурила бугорки на лице там, где отсутствовали брови, и сказала подчеркнуто строгим голосом:
        - Мы не работаем на Кира. Просто его отец, Виктор Антонович Прайд, создал и возглавляет политическую партию, у которой есть свое молодежное крыло.
        - Какая-то лига…
        - Да, именно, «Лига чистых»! - Голос девушки зазвенел от горделивого восторга. - Мы все много работаем, помогаем Виктору Антоновичу. Да, мы хотим и готовы изменить этот мир к лучшему, избавить его от всей этой грязи, пошлости и невежества, от человеческой дикости. И Кириллу, по просьбе его отца, мы тоже иногда помогаем. Но только по просьбе…
        - Сейчас к нему меня везете?
        Девушка замялась, ответила обтекаемо:
        - Возможно.
        - И зачем было такое воротить? Лично я всегда готов встретиться с братом.
        Никто ему не ответил. Да Маго и сам утомился болтать с этими странными людьми и стал думать о своем близнеце. Удивительно, но после их встречи, когда один брат попытался убить другого, он все равно вспоминал младшего Прайда без всякой злости, почти скучал по нему. Иногда представлял, что было бы, окажись вдруг Кир в их с мамой и бабушкой квартире, поживи там какое-то время. Может, стал бы нормальным парнем?

* * *
        В этот день Редкий наконец постиг суть выражения о том, что клин клином вышибают. После разговора с Тороновым он на автомате добрался до палаты, лег и попытался усилием воли вырубить сознание. Ни о чем не думать, не помнить. Забыть, что именно он виноват в смерти Васи и во всех тех смертях, которые могут произойти в городке. Он же мог не пойти в Северный коридор, просто не пойти! И никакие хитрости этого скользкого гада его бы не заставили.
        Он не хотел говорить, не хотел отвечать на звонки. Но дернулся и разом сел, когда позвонила Элла. Потом услышал ее странную догадку насчет Антона и растерялся:
        - Погоди, Эл, с чего ты такое взяла? Тоха знать не знал ничего про «Комитет», пока не услышал от меня. Ну да, я отдал ему визитку…
        - Дело не в визитке, - торопливо и настойчиво произнесла девушка. - Они могли сами выйти на него. Ну кто больше Антона знал о детях? А сейчас он откуда-то получает сведения о том, как далеко от Института ушли первенцы, где они находятся.
        - Но у него в полиции есть связи, не забыла?
        Элла помолчала, собираясь с мыслями. Он не торопил, хотя странно было молчать в телефон. Потом девушка продолжила с напором:
        - На самом деле не в сведениях дело. Просто Антон изменился. Ты знаешь, он всегда стремился не то чтобы к власти - нет, но ему нравилось принимать сложные решения, ход за ходом выстраивать план действий. И нравилось, когда вокруг были мы, готовые выполнять указания. В общем, чтобы каждый четко делал то, на что способен, ради единой цели, вот! Но мы, наверное, были плохими исполнителями, и Тоха редко бывал нами доволен. А теперь хотя он и нервничает, но в нем появилась некая спокойная уверенность. Значит, есть кто-то, на кого он смог опереться, в ком увидел исполнительных единомышленников. А кто это может быть, если не члены «Комитета»?
        - Хорошо, я понял, - обдумав слова Эллы, ответил Редкий. - Давай предположим, что это так. Тебя это пугает? Ты чувствуешь в нем угрозу ребятам?
        Котенок отвечала уверенно:
        - Нет, мне кажется, нашу пятерку он не предаст. Он только что ушел от меня, перед уходом предупредил, какая ситуация в городе, и попросил следить за передвижением ребят. Потому что те, другие, дети - они уже на окраине города, и их не могут остановить. Знал ведь, что я могу что-то заподозрить, и все равно сказал. А сам наверняка поехал как раз туда. Ох!
        - Чего ты? - Эдик от тревоги даже на ноги вскочил.
        - Если комитетчики уже там… они ведь могут сработать оперативнее полиции и Института и просто уничтожить детей. Они к этому готовы!
        - Элла, - с трудом, превозмогая себя, выговорил Эдуард. - Не нужно тебе думать о тех детях. Я тут кое-что узнал: побег был подстроен учеными, которые намерены таким образом прекратить опасный эксперимент. Даже если малышей вернут в их клетки, их все равно устранят под каким-нибудь благовидным предлогом.
        - О боже, - прошептала Котенок. По голосу Эдуард понял, что она близка к панике. - Значит, нельзя допустить, чтобы институтская охрана их переловила, а еще надо защитить от «Комитета». Но как это сделать?
        - Элка, прошу тебя! Это ужасно прозвучит, но просто… просто не бери в голову. В мире ежегодно гибнут тысячи детей, и мы не в силах их спасти. И этим детям мы тоже не можем помочь, вот и все.
        Он услышал, как девушка буквально задохнулась от возмущения. Она заговорила не сразу, и голос у нее стал ледяным:
        - Ну, Эд, ну знаешь… не думала услышать от тебя такую пошлую бредятину. Да, нельзя помочь тем, про кого мы даже не знаем. Но разве не призваны мы жизни свои положить за тех, с кем наши пути пересеклись? Разве не так положено у людей? И еще: я не допущу, чтобы мой товарищ - это я об Антоне - стал убийцей.
        - Родная, ты не понимаешь. - Впервые он позволил себе так обратиться к Элле. - Погибнуть в этой ситуации ты можешь, а помочь нет. Дети слишком опасны, к ним и приблизиться нельзя.
        - Да? - Девушка скованно рассмеялась. - А мне вот так не показалось! Эд, это всего лишь малыши, которые ничего не понимают, до смерти испуганы и пытаются себя защитить.
        - Что ты имеешь в виду под словами «так не показалось»? - напрягся Редкий.
        - Да всего лишь то, что один из них сейчас спит на моем диване!
        - Что?! Ты с ума сошла…
        - Не кричи, ничего ужасного не случилось! - ответно повысила голос Котенок. - Миличи и Вика подобрали его в лесу, когда искали Маго. Думаю, он самый младший из пятерки, отбился от других, обессилел. Эд, он ведет себя как обычный ребенок, а для первенца, который никогда не видел людей, так даже очень отважно. Возможно, опасные способности есть у некоторых деток, но не у всех…
        - Ну хватит! - рявкнул Редкий. - Я немедленно ухожу в самоволку!
        - Эд, не смей! Дождись операции!
        - Да ты с ума сошла? Как я могу думать о чем-либо, кроме твоей безопасности? Вдруг ты побежишь оставшихся четверых спасать?!
        - Не побегу, - печально ответила Элла. - Я же не сумасшедшая. Но если можно сделать хоть что-то, чтобы спасти малышей, я буду думать, что смогу предпринять.
        - Отлично, будем думать вместе. - И Эдик отключил телефон, не желая слушать ее возражений.

* * *
        От больничного комплекса ребята отправились домой к Миличам, но подниматься в квартиру девочки не стали. Володя счастливо выдохнул, когда сестра и Злата забрались в его машину, а до этого только и знал, что потихоньку озирался. Он сбегал наверх, вывел Абрека и в темпе выгулял его у дома. Хотел вернуть обратно в квартиру, но пес явно имел другие планы, скакал вокруг машины, строил хозяйке и ее подруге жалобные морды - пришлось взять его с собой.
        - Звонил Платон, - отрапортовала Злата, когда Володя занял водительское место. - Просит прихватить его по дороге в сквере у гимназии. По-моему, он узнал что-то важное, но не хочет рассказывать по телефону.
        Владимир оглянулся на сестру - у Тани стучала зубы от волнения - и рванул в сторону сквера на предельной скорости.
        Объезжая гимназию, они заметили школьный автобус со старшеклассниками - прибыла вторая группа экскурсантов, которые выехали позднее. В воздухе все еще висела мелкая пыль после взрыва части здания. Платон стоял у входа в сквер.
        - Мне нужно выйти, - слабым голосом прошептала Таня. - Меня тошнит.
        Володя, кое-как припарковавшись, метнулся к двери, выпустил сестру, потом коршуном налетел на Воронцова:
        - По телефону не мог сказать свои новости? Девчонки чуть с ума не сошли!
        Платон растерянно и огорченно заверил, что беспокоиться не о чем. Просто у него есть вопрос, который важно задать Тане лично.
        Абрек с заливистым лаем метнулся за кусты и наскоро свел знакомство с толстым желтым лабрадором. Пришлось всем остальным подойти вслед за ним к тому месту, которое после печальных событий старались обходить стороной. Воронцов положил ладони Тане на плечи и спросил:
        - Таня, подумай: можешь ли ты допустить вероятность, что утром в парке с вами общался не Маго?
        Милич отшатнулась, широко распахнула одновременно глаза и рот:
        - А кто?
        - Ну, вариант тут лишь один. Подменить Маго мог только его близнец, заочно известный нам Кирилл Прайд. Вам ведь кое-что показалось странным, да?
        Девочка предельно сосредоточилась, потом кивнула:
        - Да, мне и Вике многое показалось странным. Маго изменил планы и одет был как-то не так, а главное, с какой стати так тепло общался с Зиминой? Они же практически не расставались! Мы решили, что он что-то замышляет. Но брат? Это как-то совсем из области фантастики.
        - Но других версий нет, - сказал Платон. - В восемь утра соседка Угушевых видела, как отец Маго на руках вынес сына на улицу и сел в ожидавшую их машину. А это значит, что вы никак не могли видеть в парке нашего Маго.
        - Но откуда брат знал девочек, наши дела? - вмешалась внимательно слушавшая разговор Злата.
        Воронцов развел руками:
        - Я думал об этом. Мы этого братца в глаза не видели, но Маго ведь ухитрился с ходу выдать себя за него и даже смог какое-то время обманывать своего биологического отца. Если предположить, что этот Прайд решил отследить брата, прикрепил к его одежде жучка или отцовского водителя задействовал? Маго тогда сразу встретился с нами. Потом история с Викой, Маго вместе с вами колол Зимину, мы долго обсуждали наши дела. За один этот день мальчишка мог уйму всего про нас разведать плюс кое-что уже знал про первенцев от отца.
        - А потом он мог выйти на Дарью Зимину и заключить с ней союз, - сильно жестикулируя от волнения, подхватила Злата. - Даша ненавидит Маго и наверняка с радостью согласилась сделать ему такую пакость, откреститься от которой будет очень сложно.
        - Даже при подмоченной репутации Зиминой, - тихо добавила Таня.
        - Вот именно.
        - Но теперь-то Маго вернется? - почти простонала Милич. - Ладно, его похитили, чтобы не сломал такой блестящий план! Но должны уже отпустить, верно?
        - Танюш, успокойся, - поспешил сказать Володя. До этого он слушал молча и все больше мрачнел. - Иначе засуну в машину и отвезу домой.
        - Не успокоюсь! Почему у вас с Платоном такие лица? Что еще вы знаете, а мы со Златкой нет?
        - Ладно, выкладывай все, если не хочешь довести ее до приступа, - сквозь зубы сказал Володя Платону.
        - Выкладывать больше особо нечего. Все остальное из области загадок. Но мне кажется, что со стороны Кирилла это была не просто месть близнецу.
        - Не понимаю!
        - В присутствии сына старший Прайд предупредил Маго, что через месяц нас всех куда-то заберут и определят на службу к новым хозяевам. К отцу и сыну Прайдам. Что по сравнению с этим исключение из школы и проблемы с полицией, особенно для нашего Маго? Нет, похоже, сын действует по собственному плану, который мы пока разгадать не можем.
        - Избавиться от нас хочет? - ахнула Таня.
        - Ну этого можно достичь куда более легким путем, - горько усмехнулся Воронцов. - Не знаю я его плана и гадать пока не хочу. Давайте сейчас все поедем к Элле и подождем - возможно, Маго вот-вот объявится.
        Таня повертела головой, не увидела рядом брата и испуганно заметалась.
        - Ёж, ты где?!
        Через мгновение растерянный Владимир вынырнул из густых сиреневых зарослей у входа в сквер.
        - Куда наша псина рванула, никто не видел?
        - Ой, кажется, он в сторону гимназии побежал, - сказала Злата. - Со своим новым приятелем.
        Всей компанией, поочередно окликая пса, - Милич грозил беглецу самыми жуткими карами, если не отзовется, - они дошли до гимназической ограды. Абрека нигде не было.
        - Странно, - негромко произнесла Злата, она смотрела сквозь железные прутья ограды на двор перед зданием школы.
        - На него иногда находит, решил наказать нас за то, что не обращали на него внимания, - скороговоркой пояснил Володя, тревожно поглядывая на сестру.
        Кажется, Таня была уже на пределе, бледная и испуганная, она без паузы выкрикивала:
        - Абрек! Абречка! Абрекушка! Ну где ты?
        - Я не про собаку, - покачала головой Злата.
        - А про что тогда? - К ним подошел Платон, осматривавший кусты вдоль забора.
        - Ребята из автобуса идут в здание гимназии, а учителя выстроились по сторонам, как охранники. Зачем? Нас ведь сразу отпустили по домам.
        - Пойду проверю школьный двор, заодно выясню, что происходит, - решил Воронцов, направляясь к воротам. - А вы пока осмотрите площадку за школой.
        Очень довольный Абрек в самом деле обнаружился на спортивной площадке. Высоко вскидывая лапы и захлебываясь счастливым лаем, он носился за мужчиной в перепачканной куртке. Мужчина сложился пополам и прижимал на бегу ладони к голове, будто больше всего старался защитить от мохнатого агрессора свои уши. Володя, охнув, мигом перескочил забор и помчался наперерез, громко вопя:
        - Абрек, немедленно ко мне! Шкуру спущу! Гражданин, не бойтесь, он просто играет!
        Но мужчина вроде как и не слышал его, на бегу даже не оглядывался. Упав еще пару раз, он пропахал носом гаревую дорожку, но не перестал держаться за уши. Наконец он исчез за школьным зданием. Владимир же ухватил мятежного пса за ошейник и потащил к машине. Происходило столько всего странного, что разбираться со всем по отдельности не хватало сил. Со стороны гимназии, прихрамывая больше обычного, к ним спешил Платон.
        - Еле отбился от Гайдая, - сообщил он, пока Таня нежно обнимала и укоряла любимца. - Оказывается, все школы получили распоряжение до особых указаний удерживать учеников в зданиях. По радио и телевизору просят жителей не покидать квартиры или те места, где они сейчас находятся. Похоже, дело серьезное.
        - Быстро все в машину, - скомандовал Володя.
        Пока загружались, ожил громкоговоритель на стене одного из домов, механический женский голос гулко сообщил:
        - Жителей города просим укрыться в домах или ближайших помещениях. Находиться на улице крайне опасно. В городе идет отлов хищников, пришедших из леса. Повторяю: находиться на улице крайне опасно!
        Ребята обменялись испуганными взглядами.
        - Может, съездим туда, к бассейну? - предложила Злата. - Просто из машины поглядим, что происходит?
        Но тут уж Владимир оказался непреклонен:
        - Никаких поездок! Мы должны немедленно вернуться к Элле. Они там с Викой, возможно, тоже в опасности.
        С этим никто не стал спорить.
        Глава 24
        Первая кровь
        Ребята были удивлены, застав в квартире Эллы еще и Редкого с почти пиратской повязкой на глазу. Установив стул посреди единственной комнаты, он восседал на нем, как орлица на гнезде: грозно нахохлившись и сложив руки на груди. Таким образом он отрезал подход ко все еще спящему на диване малышу. Элла и Вика, воздевая руки и хватаясь за головы, вели с ним какой-то жаркий спор.
        - Дядя Эдик, вам уже сделали операцию? - спросила с порога Таня Милич.
        Эдуард сердито мотнул головой:
        - Нет пока. И не дядькай мне! Вот, решил глянуть на вашего найденыша. У вас какие новости?
        - Сногсшибательные, - мрачно сообщил Владимир. - Хотя на фоне того, что творится в городе, уже и не знаю.
        - Сегодня с утра место Маго, похоже, занял его брат-близнец, - пояснил подчеркнуто спокойным голосом Платон. - А сам Маго похищен при активном участии его приемного отца.
        Вика тихо ахнула, а потом беззвучно расплакалась. Таня ринулась к подруге, крепко обняла.
        - Мы надеемся, что он скоро вернется. А потом, это же Маго, он из любой ситуации вывернется, да еще и с пользой для себя! - попытался утешить Воронцов.
        - Кто-нибудь, скрутите на пару минут этого психа! - взмолилась Элла и потыкала пальцем в сторону Эдика. - Мы хотели еще раз обработать ступни и ладони мальчика, а он не дает к нему приблизиться!
        - И не дам, - подтвердил Редкий. - Я уже потерял одного друга из-за этих детишек. Ребята, я все понимаю, но не стоило тащить сюда эту… мину замедленного действия.
        - А нам с Платоном можно к нему подойти? - попробовала найти компромисс Злата. - На нас он, скорее всего, никак не может воздействовать.
        - Не факт!
        - И что ты предлагаешь? - взвизгнула Котенок, теряя терпение.
        В пылу спора никто не заметил, как исполненный любопытства Абрек приблизился к дивану, внимательно обнюхал малыша, а потом от всей души облизал ему щеку и ухо. Ребенок проснулся, и от ужаса глаза его округлились, а рот раскрылся в безмолвном крике. Пытаясь отбиться от зубастого чудовища, он мазнул кулачком по густой шерсти на груди и шее пса.
        Абрек отскочил, но тут же вернулся на прежнюю позицию, восторженно взвизгнул, предположив новую игру. Ребенок вдруг расслабился, издал странный, но довольный звук, похожий на уханье совы, и погрузил в курчавую шубу пса обе руки по локоть.
        Теперь уже все заметили демарш Абрека. Вика слабо улыбнулась сквозь слезы, Элла победно уставилась на Эдуарда. Только Таня, окинув тревожным взглядом лица всех, кто был в комнате, поспешно опустила глаза, с трудом переведя дыхание, - она одна успела углядеть кое-что странное и тревожное.
        - Вот и встретились две жертвы чертова Института, - сердито уронил Редкий, но вроде успокоился.
        Элла, воспользовавшись сменой его настроения, подошла к дивану и взяла малыша на руки. Лицо ее засветилось изнутри, все страхи и озабоченность враз испарились. Вика пристроилась рядом и принялась обрабатывать ваткой с перекисью израненные ступни беглеца. Словно по волшебству, она больше не выглядела несчастной и испуганной, как минуту назад.
        Потянулось время, и никто не знал, что теперь следует предпринять. Включили телевизор: по местным каналам тоже передавали предупреждение о диких животных в городе и просили сидеть по домам. Выступления дикторов перемежались кадрами нападения волков на людей прямо на улицах чужих городов. Ничего конкретного о происходящем извлечь из этого было невозможно.

* * *
        Володя в коридоре разговаривал по телефону с родителями, убеждая их по десятому разу, что они с Таней в полной безопасности, хоть и не дома. Просил их сегодня остаться в Питере у родственников, в крайнем случае подъехать на машине к самому парадному и сразу укрыться в квартире.
        Он и открыл входную дверь, когда в нее настойчиво позвонили.
        Антон ввалился в квартиру и сразу схватился за вешалку, словно ноги едва держали его. Скинул на пол куртку и прошагал в комнату - Владимир едва успел отскочить с его пути.
        Кинебомба обвел взглядом присутствующих, никак не отреагировал на появление Редкого, зато буквально вперился взглядом в ребенка на руках у Эллы. Вид у него был такой, что никто не решался задавать вопросы. Наконец Антон хрипло скомандовал:
        - Элла, Эд, пойдемте на кухню - надо поговорить!
        - Больше двух - говори вслух, - хмыкнул Эдуард.
        - Это не для ушей школьников!
        - Я уже не школьник, - сказал подоспевший следом Володя. - Могу присоединиться?
        Антон глянул на него так, словно не очень помнил, кто это такой, но все же кивнул головой:
        - Ладно, пошли.
        Элла привстала, ее место сразу заняла Злата, мальчик спокойно пошел к ней на руки - он, похоже, уже полностью освоился. Первенцы и Абрек столпились вокруг дивана, старшие удалились на кухню. Антон прочно прикрыл за собой дверь и привалился к ней спиной. Он наконец соизволил заметить друга, рассмотрел его распухшую физиономию, хмыкнул:
        - Ты выглядишь так, как я себя чувствую. Из Института выгнали, что ли?
        - Сам ушел, - ответил Эдик. - Едва узнал, какие у вас тут дела творятся.
        - Дела эти как раз в Институте и начались…
        - Да, - подтвердил Редкий. - Это моя вина, что дети оказались на свободе. Но подробности потом.
        Антон уставился на него, даже присвистнул изумленно. Отлип от двери и залпом опрокинул в рот первую попавшуюся чашку холодного, не допитого кем-то чая.
        - Откровенность за откровенность, друг. Ты теперь член «Комитета», верно? - спросил его Редкий.
        Кинебомба молниеносно кивнул:
        - Да. Точнее сказать, я возглавляю «Комитет» после смерти его прежнего руководителя.
        Элла испуганно охнула, Антон покосился на нее, угрюмо хмыкнул.
        - Он умер в больнице от рака этим утром. А вот я сегодня уже потерял двоих. Еще трое под вопросом, никто не может сказать… станут ли они прежними. Детишки рассеялись по городу, и мы не знаем, откуда ждать нового удара. Десятки жертв, и это только по первым прикидкам.
        - Уже ясно, на что способны эти первенцы? - спросил Эдик.
        Кинебомба неопределенно покрутил рукой перед собственным носом.
        - Пока что только догадки. Старшая из девочек может повышать или понижать температуру тела человека до такого предела, что сердце не выдерживает. Почти верная смерть, хотя некоторых удалось откачать. Но все же она не так опасна, потому что это происходит лишь при зрительном контакте. А вот мелкая, годик с чем-то, - тут совсем скверно. Издает короткий вскрик, и все, кто его слышат, впадают в детство, начинают вопить от страха и бегать на четвереньках. Я пока не видел, чтобы кто-то пришел в себя. Дальше - старший мальчик. Предположительно создает инфразвук. Мы несколько раз наблюдали, как люди хватались за уши и неслись куда-то, пока не падали замертво. На ближайших к его дислокации улицах полно аварий - эта дрянь даже сквозь металл проникает.
        - Где беглецы сейчас? - спросил, подавшись вперед и стремительно бледнея, Владимир.
        Он перепугался за родителей - в последнем разговоре они категорически отказались оставаться в безопасном Питере, когда их дети здесь.
        - Мы этого не знаем. Сначала они следовали за старшим мальчиком, потому что слышали единственно знакомые им звуки. Но потом эти звуки прекратились, потому что сколько может выть измученный ребенок? И мы лишились возможности отслеживать их. Предположительно, дети рассеялись по городу, забились в подвалы. Мы даже допускаем, что их могли подобрать. Возможно, они слишком устали, чтобы защищаться, и пошли в руки, как этот ваш. - Он дернул головой в сторону комнаты.
        - Ты не сказал про еще одного ребенка, - слабым голосом напомнила Элла.
        Антон скрипнул зубами:
        - Да, еще один мальчик, приблизительно четыре года. Этот вообще полный атас. Создает вокруг себя состояние невесомости.
        - Что?!
        - Что слышали. Если пугается, то может в радиусе десяти метров вокруг себя поднять в воздух все, что не врыто в землю, и людей тоже. Сам же остается на земле. Через минуту или две все валится обратно на землю. Один мой человек погиб, раздавленный рухнувшей ему на голову его же машиной.
        Несколько секунд на кухне царила гнетущая тишина. Потом Редкий произнес, чеканя каждое слово:
        - Тоха, ты сейчас оставил своих людей в опасности и прибежал сюда. Значит, у тебя есть какой-то план. Какой?
        Антон тяжело повел головой, смерил прищуренным взглядом всех троих. Потом выговорил, словно пудовую гирю уронил:
        - Вы знаете какой.
        Элла тихо вскрикнула, Владимир отшатнулся и врезался плечами в подвесной шкафчик.
        - С ума сошел, да? - процедил Эдуард.
        - Нет. И взываю к вашему разуму. Вы не видели того, что видел я. Люди десятками гибнут и сходят с ума, у нас каждая секунда на счету.
        - Но это невозможно, мы тебе не позволим! - выкрикнула Элла.
        - Возьми себя в руки! - рявкнул Кинебомба. - Это возможно и необходимо. Внизу в машине сидит человек из «Комитета», врач по профессии. Он просто сделает укол, ребенок не почувствует боли. И все закончится. Может, не сразу, но гарантированно.
        - Да ты точно безумец! - заорал Редкий и бросился на друга.
        Поскольку габариты кухни не позволили им упасть на пол, Антон и Эдик пару мгновений активно мутузили друг друга, завалившись на кухонный стол. Потом на левой руке Редкого повисла Элла, а на спину Кинебомбе прыгнул Володя. Лежа щекой на столешнице и не пытаясь скинуть с себя парня, Антон продолжал кричать:
        - Легко быть гуманным, когда Элка рядом, а больше у тебя никого нет! А ты вообрази, была бы она там, в городе, и в любой момент могла бы погибнуть? Если бы родители твои были живы и ты не знал бы, что с ними? Да ты о самих детях подумал? Они измучены, изранены, смертельно испуганы. Да такой исход стал бы для них избавлением!
        - Тихо вы! - взмолился Милич, пытаясь ладонью заткнуть рот Кинебомбы. - Они же все слышат.
        Все разом смолкли, с испугом глядя на дверь, закрытую, но крайне хлипкую. И именно в этот миг тишины под окном на улице раскатисто громыхнуло - никто не усомнился, что это был выстрел. За грохотом последовал злобный собачий лай.
        Антон, легко стряхнув с себя Володю, кинулся к окну, чуть не выбил его лбом, на секунду прижался к стеклу лицом. Потом заорал:
        - Вниз!
        Толпясь, вывалились в комнату - там было пусто. Малыш исчез вместе с пледом. Сами ребята одеться не успели, их куртки так и остались висеть на вешалке в прихожей.
        Когда сбежали вниз, там уже собрался народ. Рядом с грязной синей тойотой у распахнутой дверцы лежал лицом вниз мужчина. Правая рука была откинута в сторону, пистолет отлетел на полметра. Машина Миличей исчезла. Володя с выражением отчаянного ужаса на лице замер рядом с тем местом, где недавно припарковался у палисадника, и уставился себе под ноги - на чисто выметенном сухом тротуаре были отчетливо видны кровавые брызги.
        - Сергей! - Упав на колени, Кинебомба перевернул лежащего, ощупывал и осматривал его, не переставая звать по имени.
        Элла опустилась рядом, поискала пульс, оттянула веко.
        - На нем никаких повреждений! - крикнул Антон. - Обморок?
        Девушка медленно покачала головой:
        - Он мертв. Видимо, сработала защитная способность одного из наших ребят.
        Она встала на ноги и подошла к Редкому, который растерянно топтался около Владимира и не мог сообразить, чем его успокоить. Элла с ходу взяла Володю за обе руки, встала к нему почти вплотную, заставляя таким образом смотреть ей в лицо, а не на страшные пятна.
        - Володя, успокойся! Таня наверняка в порядке.
        Почти безумный взгляд стал ей ответом.
        - В порядке?! - взревел Милич. - Кто-то из них тяжело ранен!
        - Этот комитетчик вполне мог стрелять в ребенка, все равно ведь готовился его прикончить, - включился и Эдик.
        Владимир тяжело качнул головой:
        - Они завернули малыша в плед. Попади пуля в него, кровь не брызнула бы во все стороны. А вот ребята все были без верхней одежды.
        - Ладно, друг, не думай пока об этом, - попросил Редкий. - Сейчас до кого-нибудь дозвонимся и все выясним. Как думаешь, кто сел за руль твоего транспорта?
        - Платон, - ни на секунду не замешкался Милич. - У него же фотографическая память, теоретически он умеет все, что мог хоть однажды наблюдать.
        - Так, хорошо, это понятно. Куда они могли поехать?
        Парень резко поднял и опустил плечи:
        - Понятия не имею. Едва ли к нам, родители могли уже вернуться, Таня в курсе. А они сейчас будут искать укромный уголок… но если кто-то серьезно ранен, рванут в больницу.
        - Будем исходить из того, что ранение не слишком серьезное и им сейчас не до больницы. Дадим немного времени доехать до места и успокоиться и начнем звонить, - решила Котенок. - Если они слышали наш разговор, то наверняка поняли, что мы не поддержали Антона.
        При имени Кинебомбы все разом повернулись туда, где только что видели его склонившимся над телом мертвого товарища. Но Антона там уже не оказалось, исчезла и машина. Только какой-то мужчина в штатском, размахивая удостоверением, деловито разгонял толпу по домам и одновременно звонил по телефону.
        Оторвав взгляд от этой сцены, Редкий обнаружил, что теперь исчез и Володя. Элла, схватив его за рукав, торопливо повела обратно к подъезду.
        - Погоди, а этот-то где? - заупирался Эдик.
        - Эд, он скоро вернется. Наверняка хочет немного успокоиться и сам дозвониться ребятам. А потом придет к нам, я даже дверь запирать не стану. Только бы с ним на улице ничего не случилось! Господи, бедный парнишка!
        - Да прямо уж бедный!
        - Ты не понимаешь. Он ведь не только из-за сестренки с ума сходит! Он еще и в Злату влюблен.
        Редкий издал неопределенный звук.
        - Он единственный из нас, кто может спокойно смотреть ей в глаза. Они просто созданы друг для друга, понимаешь? Ну, точнее, мог до недавнего времени. Сейчас он боится, что может выложить родителям всю правду про Таню…
        У Эллы стучали зубы, речь становилась все более несвязной. Эдуард крепко обнял девушку за плечи, вспомнив наконец, что это он должен ее поддерживать.
        - Мне понравилось, что ты сказала «придет к нам», - шепнул он, утыкаясь лицом в ее волосы, разметавшиеся на ветру. - Хотя я все же настаиваю, чтобы после свадьбы мы поселились у меня, там просторнее будет.
        Помогло. Элла на секунду замерла, нахмурилась, подняла к нему сердитое лицо:
        - По-твоему, сейчас самый подходящий за десять лет момент, чтобы сделать мне предложение?
        - Ну, мужчине всегда проще решиться на такое в экстремальной ситуации.
        - Ага, а еще лучше - на пороге смерти! Ну, мы пока в относительном порядке, так что давай соберись и подумай, как помочь ребятам. И заодно спасти город.
        Они уже зашли в квартиру, Элла не стала запирать дверь, потащила Эдика на кухню. Стоя у окна, они молча наблюдали, как санитары грузят в машину тело неизвестного им комитетчика, а в небе над городом кружит и кружит вертолет.
        Здесь, в относительной тишине, Редкий в самом деле кое-что сообразил. Сегодняшний разговор с отвратным типом в Городке… казалось, с тех пор прошли недели. Теперь он вспомнил то, от чего вначале просто отмахнулся.
        - Эл, ты ведь помнишь Олега Торонова?
        Девушка стояла к нему спиной, заваривала чай на кухонном столе. При звуке этого имени словно судорога пронзила ее от макушки до ступней. Часть заварки выплеснулась на пластик, Котенок сердито зашипела:
        - Нашел время поминать черта! Как, по-твоему, я могла его забыть?
        - Элка, сядь и выслушай меня внимательно, - попросил Редкий. - Сегодня утром он подсел ко мне в Городке и разоткровенничался. Рассказал, что именно ему сотрудники Института поручили избавиться от новых первенцев, чтобы они могли с чистой совестью прекратить опасный эксперимент. Правду сказать, ему и трудиться особенно не пришлось - я сам уговорил Васю отвести меня туда, сам клетки открыл. Торонов и сказал мне, что детям все равно не жить, даже если их поймают и вернут. Ну, понимаешь, воспаление легких, заражение крови после бега босиком по лесу…
        Элла громко сглотнула.
        - Но он и другое мне выложил. То, что он типа двойной агент и ему важно не только убрать первенцев из Института, но и передать их заказчику. Тот ведь тоже давно просчитал мысли институтских и понимает, что ценный заказ пора выручать. Это Торонов сказал вроде с прицелом, что я теперь буду ему помогать. Я тогда решил, что он тупой мечтатель. Но ведь это единственный выход. Возможно, он знает, как безопасно переправить детей к заказчику, тогда они хотя бы останутся живы, а город - в безопасности. У тебя есть телефон этого типа?
        - Нет, - ответила девушка. - Для общения в нашей группе были отдельные аппараты, это требование Института. Я его потеряла тогда в пожаре.
        - Засада, - поморщился Редкий. - Похоже, придется мне возвращаться в Институт.
        - А тебя примут обратно?
        - Ага. Я там с медсестрами договорился, они прикроют.
        - Слава богу, я так за тебя волновалась, - слабо улыбнулась Элла. - Понимаю, ты сейчас о другом думаешь, но глаз тебе тоже пригодится, так что…
        Она замолчала и прислушалась к шагам со стороны прихожей.
        - Вовка вернулся, - обрадовался Редкий. - Надеюсь, уже дозвонился, сейчас хоть что-то узнаем.

* * *
        Укрывшись за углом дома, Володя Милич снова и снова набирал номер сестры. Звонок проходил, но ответа не было. Встряхнувшись, как Абрек после купания, он вышел из ступора и набрал Злату. Она ответила сразу. Фоном он отчетливо слышал мерный ход собственной машины.
        - Таня ранена? - спросил о самом главном. - Или ты?
        - Нет, - моментально ответила Злата. - Мы обе в порядке. Я как раз собиралась тебе звонить, раньше не было возможности. А Таня телефон оставила в куртке и…
        - Хочу ее голос услышать! - перебил он.
        В машине явно что-то происходило, какие-то шорохи, приглушенные голоса. Потом голос сестры пропыхтел в трубку:
        - Вовка, я в порядке! Не могу сейчас говорить, я Платону помогаю - отвечаю за педаль.
        - Убедился? - трубку снова взяла Злата.
        - А кто ранен?
        - Платон, - упавшим голосом отвечала девушка. - В ногу. Но мы прямо на ходу ее перетянули как могли, сейчас кровь больше не идет.
        - Он управляет машиной?
        - Ну да, кто же еще?
        - Абрек?
        - С нами. Нам не удалось запихнуть его обратно в квартиру. Знаешь, Платон нас сразу предупредил, о чем вы станете разговаривать на кухне. Мы не подслушивали, честно. А когда началась драка, то решили сбежать. Возможно, это неправильно, но мы не могли допустить…
        - Куда вы направляетесь вообще? - перебил ее Милич.
        Молчание в трубке.
        - Злат?
        - Прости, Володя, но мы решили, что будем справляться в одиночку. Только мы, первенцы. Сейчас слишком опасно, чтобы втягивать других.
        - Считайте меня первенцем, - мрачно объявил Владимир. - Не скажете прямо сейчас, буду проверять все возможные места, пока не найду. Ну, или не нарвусь.
        Снова отдаленные звуки какого-то обсуждения. Потом Злата сказала окрепшим голосом:
        - Ладно, мы едем к Фоминым. У Вики отец повез сегодня мать в Питер, в специализированную клинику. Планировал только на осмотр, но ее сходу положили, а он собирался заночевать у знакомых. Ну чтобы завтра докупить ей все необходимое. Наверное, пока не знает о происходящем в городе, потому что планов своих не менял…
        - Все понял, скоро буду у вас!
        Глава 25
        Охота на первенцев
        Маго под ровный ход машины снова заснул - неизвестное средство все еще действовало. Проснулся, когда уже начали понемногу сгущаться сумерки, и удивился тому, что они так еще никуда и не приехали. Некоторое время наблюдал, потом не выдержал:
        - Ну и что вы меня кругами возите?
        - Прости, - очень серьезно повинился перед ним парень слева. - Наручники мы с тебя уже сняли, хочешь перекусить?
        - Хочу с братом пообщаться!
        - Мы договорились, что доставим тебя, когда Кирилл выйдет на связь, - обернулась девушка. Она выглядела усталой и чуточку встревоженной. - Но звонка все нет…
        - И что теперь?
        - Подождем еще час и отвезем тебя обратно в город.
        Маго сердито насупился. Он уже настроился на богатое событиями продолжение дня, а тут облом и скучное возвращение домой… В этот момент и зазвонил телефон.
        Безбровая взяла трубку, притиснула с силой к уху. Сначала только слушала, потом сдавленно ойкнула - Угушев навострил уши, да и ребята по бокам от него напряглись. Но девушка сразу овладела собой, только дакала и даже головой кивала - коса дергалась то вверх, то вниз.
        - Ну, едем к Прайдам? - нетерпеливо спросил Маго, едва она закончила говорить.
        - Возвращаемся в твой город, - коротко сообщила девушка.
        - Еще чего! Высадите меня тут, сам до брата доберусь!
        - Что случилось, Жень? - отпихивая мальчика локтем, спросил парень справа.
        Девушка глянула на него испуганно.
        - Сейчас все расскажу. Мы должны вернуться в город и сделать кое-что очень важное. Маго, угомонись уже! Весь город, и твои близкие тоже, сейчас в большой опасности.
        - Эй, этот драндулет может ехать быстрее?! - возопил мальчик.

* * *
        - Володя, мы на кухне, сюда иди! - крикнула Элла.
        Эдик в нетерпении уставился на дверь. Она отворилась, но вовсе не Владимир стоял на пороге. Там, широко расставив ноги, победоносно ухмылялся Олег Торонов. Правда, при взгляде на Редкого его ухмылка несколько слиняла. Но он немедленно овладел собой и расхохотался:
        - Как это я не догадался, куда ты рванешь в поисках утешения?! Ведь заглядывал к тебе в палату, искал. Думал, ты от меня прятаться вздумал, друг болезный.
        - Мы как раз тебя тут вспоминали, - ответно скривил губы в недоброй улыбке Эдуард. - И я тебе не друг. Присаживайся, сейчас чай будет.
        Оцепеневшая было Элла ожила и загремела чашками.
        - Ты говорил, что не заинтересован в гибели сбежавших первенцев, - не стал терять времени Редкий. - В этом мы на твоей стороне. Что собираешься предпринять?
        - Я? - вроде как удивился Торонов, удобно устраиваясь на табурете. - Не-е, у меня слишком большие и позитивные планы на собственную жизнь, чтобы соваться к этим монстрам. Но заказчика я предупредил, и он уже отправил своих людей с распоряжением доставить детишек к нему.
        - Извини, это тоже какие-то сверхлюди, те, кого он послал? - резко повернулась к ним от кухонного стола Котенок. - Потому что иначе будут просто дополнительные жертвы.
        Торонов окинул девушку с головы до ног таким взглядом, что Эдик едва удержался на табурете. Но затевать новую драку сейчас явно не стоило.
        - Не, обыкновенные, хотя и с прибабахом. Зациклены на идее верности своему кумиру, или Хозяину, как они его называют. Они, понятное дело, с монстриками не совладают.
        - А кто совладает? - сквозь зубы спросил Редкий.
        - Неужели не догадались? Ваши драгоценные ребятки. Уж не знаю, как ученым это удалось, но они позаботились, чтобы способности новых первенцев не влияли только на пятерых человек на всем белом свете. Теперь старшее поколение должно доставить младшую смену заказчику - это будет их последнее испытание и начало служения своему новому господину. Надеюсь, они справятся. Где они, кстати, сейчас? Мне пора уже отчитаться.
        - Мы не знаем, - сказала Элла. - Олег, скажи…
        - О, прогресс, начала обращаться ко мне по имени!
        - Прекрати паясничать! Я хотела спросить: больше первенцы никак не связаны? Я имею в виду, если погибнет кто-то из беглецов… старшие ведь останутся живы?
        Торонов с улыбкой на бледных губах широко развел руками:
        - Вот прости, в такие тонкости меня не посвятили. Но сейчас, когда ты спросила… а ведь ученые мужи вполне могли и такое продумать. Подстраховаться. Или заказчик, не знаю. Но будем надеяться, что все десять объектов останутся живы и здоровы.
        Элла и Эдик обменялись убитыми взглядами.

* * *
        Чинная квартира зубного врача никогда еще не видела такого скопления народа, столько суеты и переживаний. Платона сразу устроили в комнате Вики на ее кровати. Туда же девочка отнесла все, что обнаружила в обширной домашней аптечке родителей.
        Выставив за дверь младших девочек, Злата быстро и без лишних эмоций обработала рану чуть выше колена на правой ноге Воронцова - пуля прошла по касательной - и наложила повязку. Сейчас Платон лежал под пледом, несколько сконфуженный тем, что остался без джинсов, которые с него пришлось попросту срезать, и мрачно шутил насчет симметрии, уравнявшей прежде здоровую ногу с увечной от рождения.
        Малыша Вика и Таня устроили на кровати в родительской спальне и со всех сторон обложили подушками. Теперь за ним присматривал Абрек, который развлекал себя и ребенка тем, что обегал кровать с разных сторон, клал морду на одеяло и сдержанно тявкал. Мальчик всякий раз протягивал к нему руки и отвечал то коротким воем, то жутковатым мяуканьем (крик иволги, как определила Вика), чем слегка шокировал пса. Но контакт был окончательно установлен.
        Сама Вика больше занималась подругой - Таня чувствовала себя неважно. Устроив ребенка, она присела на пуфик, вжалась спиной в стену и старалась не шевелиться, пережидая дурноту. Фомина принесла ей сок в пакетике с трубочкой, почти насильно напоила. Потом, сев возле подруги на ковер, взяла ее за руку и попыталась утешить:
        - Тань, ну может, с тем человеком все обошлось, мы же сразу уехали…
        - Нет, он умер, я знаю, - тихим, но неестественно высоким голосом ответила Милич. - Он упал лицом вперед. Кто-то из нас убил его. Ты слышала мелодию?
        Вика помотала головой.
        - Знаешь, я вообще-то думала о той мелодии и почему мы ее слышим, - сказала она. - Ее ведь издают буки. Но они не убивают, а, напротив, чувствуют наше состояние и предупреждают о возможной опасности. В этот раз их рядом не было.
        - А ты почувствовала что-то особенное? - вскинулась Таня.
        - Только страх, ужасный, парализующий. Я видела, как он стреляет в Платона, но не могла даже шелохнуться. А ты?
        - Я тоже, - прошептала Милич. - Я не смогла даже крикнуть, горло как железной петлей сжало. И все же его убил кто-то из нас двоих. Или ты, или я.
        - Почему так думаешь? - Вика тоже перешла на шепот, ее затрясло.
        - Потому что Платон и Злата даже не видели того типа. Они были заняты ребенком, а мужчина выскочил из машины, когда они уже прошли вперед. Я не понимаю, как это происходит, но нельзя же устранить опасность, даже не видя ее. Наверное, это я его… Ты не могла, наоборот, рядом с тобой никто не может умереть.
        - Если только не умирает мгновенно…
        - Тут ничего не поделаешь, друг против друга мы действовать не можем. Еще одно доказательство, что моя работа.
        - Таня, прекращай! - Фомина даже на ноги вскочила. - Вообще не думай об этом, слышишь! Он стрелял в нашего Платона!
        - Он стрелял по ногам!
        - Не важно! Там артерия, если в нее попасть, человек может погибнуть за минуту. Он готов был всех нас перестрелять, чтобы расправиться с малышом! У нас просто не было выбора!
        Вид почти кричащей в голос Вики с горящими глазами и воинственно вскинутым подбородком так изумил Таню, что она разом почувствовала себя немного лучше. Шикнула на Абрека, который чересчур расшалился и уже стянул на пол одну из подушек. Покосилась тревожно на мобильник Златы - Володя уже звонил по нему пару раз. Говорил, что центральные улицы перекрыты, он пока удачно избегает патрулей и ищет обходные пути.
        - Когда Вовка до нас все же доберется, не подпускай его к ребенку, - попросила она подругу. - Я тоже буду глядеть в оба, но и ты имей в виду.
        - Почему? - удивилась Фомина. - Малыш ведь не опасен. И он совсем уже освоился.
        - Думаешь? - хмыкнула Таня.
        Она тихо свистнула, подзывая пса. Абрек подошел, недовольный, что ему мешают веселиться с новым другом. Но хозяйка есть хозяйка, надо уважать - было написано у него на морде. Таня обеими руками обхватила пса за косматую шею и задрала ему голову:
        - Гляди.
        - Справа на шее и груди шерсть выбрита, - удивилась Вика. - А я и не заметила. Вы снова его лечите, что ли?
        - Это не мы, - сказала Милич. - Когда он в первый раз подбежал к малышу, тот испугался и отмахнулся от него кулачком. Абрек отпрянул, и рука мазнула как раз вот тут, где теперь голая кожа. Шерсть просто исчезла, представляешь? Только облачко пыли осело на ковер, как будто пацаненок эту шерсть на молекулы разложил. Я тогда чуть не умерла от ужаса, вспомнила, что его Вовка на руках нес, и Элла купала, обрабатывала раны. Насчет нас пока непонятно. Но лучше его не пугать, понимаешь? А с брата станется подкинуть его к потолку, к примеру.
        Она слабо улыбнулась личным воспоминаниям.
        - А ты почему ребятам не сказала? - спохватилась Вика.
        - Я скажу, только попозже, им пока и так хватает. Но где же скорая?
        Вопреки протестам Платона Злата вызвала медицинскую помощь еще когда они ехали, но никто не спешил к ним на выручку.
        - Там же все перекрыто, - мрачно произнесла Вика. - У скорых полно работы.
        Обе замолчали, ушли в свои невеселые мысли. Никто из них не был уверен, что они сделали правильно, спасая ребенка, но они просто не могли поступить иначе.
        - Пойду проверю, как там Платон, - не выдержала Фомина. - Может, еще что-то нужно.
        - Только постучись, - хихикнула Таня. - Он же там без штанов.
        - Ой, ну само собой!
        Внезапно зазвонил мобильный Воронцова, лежащий рядом с ним на кровати. Злата первой глянула на табло, громко ахнула:
        - Маго звонит!
        Ее голос разнесся по квартире, и тут же примчались Вика и Таня.
        - Это могут быть мать или бабушка, - уточнил Платон, но в его «слушаю» звучала надежда. - Где тебя носило? - крикнул он в следующее мгновение, и все снова начали дышать.
        Воронцов включил громкую связь.
        - Да я в порядке! - заверил их бодрый голос Угушева. - Так, кое-куда не доехал, но теперь снова в городе. Вы-то где? Почему Вичка и Танька не отвечают?
        - Да мы у Фоминых все вместе! Девочки просто свои телефоны в другом месте оставили.
        - Круто! Я к вам.
        - Так, даже не думай. - Платон рывком сел, попытался свесить раненую ногу с кровати, резко вздохнул от боли. - Я сейчас за тобой приеду, на улицу один не суйся.
        - Не знал, что ты за рулем, - озадаченно проговорил Маго. - Но нет, ждать не буду, скорее добегу. Я уже во дворе, из дома было сложно вырваться. - Тут голос его несколько подсел. - Мать плачет, бабуля непонятно где.
        - Ладно, - неохотно сдался Воронцов, решив, что торчать на улице мальчишке еще опаснее. - Только осторожней!
        - Да легкотня! Буду через десять минут. - И отключился.
        - Как бы еще убедиться, что это не опять его братец, - сказала Таня, не то всерьез, не то чтобы разрядить обстановку.
        Маго появился на удивление скоро, наверняка мчался всю дорогу, а вот Володя застрял - при переходе через проспект в районе пешеходки всех задерживали и загоняли в помещение бывшего на ремонте банковского здания.
        Мальчик ворвался в квартиру как метеор. Но сразу у двери его обняла и чмокнула в щеку Вика, чем ввела в непривычный ступор, так что дальше Маго шел уже медленно и с отсутствующим видом, прижимая ладонь к щеке.
        - О, а ты чего тут разлегся? - удивился он при виде старшего товарища под пледом.
        - Так, давай я тебе расскажу все дневные новости, только обещай не перебивать, - приступила к нему Злата.
        - Давай… а потом я вам - свои.
        К концу ее рассказа Угушев уже обеими руками держался за челюсть.
        - Меня точно не было полдня? - спросил он, когда она замолчала. - Может, я с их наркозом пару суток проспал? Столько интересного пропустил!
        - Так, теперь твоя очередь, - поторопила его Таня, не выпускавшая мобильник из рук.
        Рассказ Магомета был короче. Он сообщил, что компания чокнутых не то сектантов, не то не пойми кого везла его повидаться с братцем, но потом вдруг дали заднюю. А город уже был оцеплен, пришлось долго пробиваться по лесным дорогам и прямиком по полям. По пути шизики рассказали ему про сбежавших первенцев и поведали, что только Маго и его друзья могут справиться с этими детишками, сделать так, чтобы и город был спасен, и дети остались живы. Теперь ему не терпелось приступить к делу.
        - Эти ребята работают на твоего биологического отца? - спросил Платон.
        - Ага, на Прайда. Но, кажется, приставлены приглядывать за братцем, чтобы он не натворил дел. А он их использует как хочет.
        - Они сказали тебе, что будет с детьми, когда… если мы их поймаем?
        - Сказали. Прайд заберет их себе, он типа заплатил за их создание и не хочет терять. А в Институте их грохнут, они там не нужны. Ребят, ну давайте, выдвигаемся уже!
        Маго аж приплясывал на ковре.
        - Погоди, последний вопрос. Они сказали тебе, что будет с нами?
        Угушев резко замер и подозрительно притих. Похоже, в предвкушении приключений он совсем забыл о неприятном.
        - Сказали вообще-то. Мы должны поехать с этими детьми и приглядывать за ними, обучать их и все такое. Я уж не стал им говорить, что так не пойдет. Я дома хочу жить!
        - Мы все хотим, - сказала Злата.
        - Ну и всё, мы их обдурим, отобьемся как-нибудь! Детей нужно поймать по-любому, я же видел, когда несся сюда, что творится в городе. И бабуля непонятно где… Значит, один у вас уже есть? Покажите!
        - Пошли!
        Вика отвела Магомета в родительскую спальню, где на него налетел совершенно счастливый Абрек. Потрепав пса по голове, Угушев подошел к кровати и уставился на малыша. Тот, кажется, совсем уже перестал бояться, и его снова клонило в сон. Маго на пару минут словно выпал из реальности, просто стоял и смотрел. Только когда Вика тронула его за плечо, очнулся и пробормотал:
        - Совсем как я, верно? Ну, в смысле, был тогда, когда меня дядя Эдик нашел. Только волосы другого цвета. Ладно, двинули.
        - Платон не может идти с нами! - сказала Вика.
        - Ничего подобного, могу! - Воронцов, обмотанный пледом, как римский патриций - тогой, уже стоял на пороге и держался за косяк. - Вика, не будет запредельной наглостью одолжить брюки твоего отца?
        Девочка молча полезла в просторный шкаф, занявший всю стену. Никто не спорил - было ясно, что Понедельник уже все решил.
        - Поедем на машине, - раздавал инструкции Платон, пока Вика подбирала верхнюю одежду для всех, кто бросил свою у Эллы, - вдруг придется ходить по улицам. - Будем планомерно объезжать город, попытаемся приманить малышей. Нашего придется взять с собой, вдруг потом не сможем за ним вернуться. И нам лучше держаться вместе. А вот пес…
        - Абрека брать нельзя! - выпалила Таня. - Если нам удастся кого-то еще поймать… Мой пес - не первенец! Даже не знаю, что с ним делать.
        - Пусть остается здесь, - подсказала Вика. - Я не стану запирать дверь, твой брат когда-нибудь доберется сюда и заберет его.
        - Ой, Вовка! - испуганно встрепенулась Милич. - Ребята, давайте уйдем скорее, пока он не появился. Ему тем более нельзя с нами!
        Злата подхватила сонного малыша и снова крепко запеленала в плед. Со стороны ванной прихромал Платон в брюках, которые были ему отчаянно коротки.
        Они оперативно покинули квартиру, и вслед им летел по этажам лай и вой потрясенного таким предательством Абрека.
        Первым делом, пока в самом деле не объявился Владимир, отъехали подальше от дома. Злата с малышом на руках устроилась на переднем сиденье, младшие - сзади. С перевязанной ногой Платон нормально справлялся с вождением. Не оборачиваясь, он спросил:
        - Есть идеи, куда поедем в первую очередь?
        Молчание. Маленький уютный городок вдруг показался им необъятным, со множеством укромных местечек, заброшенных зданий и новостроек, скверов и аллей, где легко затаиться в кустах сирени и акации. И это если не брать во внимание парк.
        - Ближе к лесу? - предположила Таня. - Вряд ли дети решились перебегать проспект, там ведь шумно, машины носятся и все такое. Значит, они в той части города, где выход в лес.
        - Попробуем начать оттуда, - согласился Воронцов, разворачиваясь в нарушение всех правил на пустующей дороге.
        Похоже, с наступлением сумерек жители города вняли предупреждениям и затаились по домам.
        Проспект оказался перекрыт, пришлось долго искать место, где бы проскочить. Но вот впереди в просветах между старыми пятиэтажками и новыми домами с разноцветными фасадами уже показалась темная стена заповедного леса. Впрочем, не такой уж он был темный - вдоль дороги, отрезающей заповедник от города, сейчас установили мощные прожекторы, и они высвечивали лесные участки.
        Их снова попытались остановить полицейские, Платон, не доезжая до кордона, лихо свернул во двор большого жилищного массива, и машина на малой скорости поползла между домами. Вдруг Злата негромко вскрикнула, и Воронцов моментально затормозил. На заднем сиденье Маго, Вика и Таня взволнованно вытянули шеи, пытаясь что-то рассмотреть через ветровое стекло.
        Злата передала им назад ребенка, а сама выскочила из салона. Теперь стало видно, что на дороге, метрах в пяти от машины, лежит на боку, обнимая колени, какой-то человек внушительного роста. Девушка склонилась над ним, потрясла за плечо. Платон по телефону уже вызывал скорую, Маго тоже на всякий случай вылез из машины.
        Стоило ему открыть дверцу, как стал отчетливо слышен тоненький захлебывающийся плач, который издавал лежащий поперек дороги верзила. Наконец он сел, но снова вжал лицо в колени и все так же звал маму. Злата гладила его по голове. Тут из подъезда выбежали мужчина и женщина, родственники или соседи пострадавшего, и девушка вернулась к форду. Приоткрыв дверцу, взволнованно произнесла:
        - Один из детей может быть рядом!
        - Ага, младшая девчонка, она вскриком превращает всех в таких же, как она, ну, по разуму, - уточнил Маго, которого успели просветить его похитители.
        Он отбежал на середину просторного двора, туда, где пустовала детская площадка, и издал долгий заунывный вой. Потом еще и еще раз. Ничего не произошло, только в окнах стал загораться свет, люди выходили на балконы, перекликались друг с другом и тревожно озирали окрестности дома.
        - Верни Маго в машину, - попросил Злату Платон, - пока по нему не пальнул кто-нибудь с перепугу.
        Но Угушев, похоже, что-то услышал, потому что вдруг рванул сломя голову куда-то за угол дома. Злата и Вика бросились следом.
        Они и добежать еще не успели, как торжествующий Маго появился с другой стороны дома, таща на руках завернутую в свою куртку крохотную девочку. Малышка извивалась, пытаясь вырваться, и издавала пронзительные звуки. Злата бросилась помогать, и прежде всего ладонью прикрыла девочке рот. Они с Маго поспешили засунуть ребенка в салон.
        Девочка была изранена гораздо больше, чем найденный прежде ее собрат по несчастью. Она совершенно обессилела, даже вода поначалу вытекала из ее приоткрытого рта. Злата и Вика принялись в темпе обрабатывать порезы и ссадины на ногах и ладонях, глубокие продольные царапины на спине - похоже, малышка пыталась забиться в какую-то щель.
        Она отключилась и засопела раньше, чем закончилась обработка. Но Таня все же успела хорошенько напоить ее, вспомнив про бутылочку с соской, прихваченную в квартире Эллы, и сунуть в рот кусочек хлеба - перед уходом из дома Вика выгребла из холодильника в пакет все, что под руку подвернулось. Теперь Фомина переживала, что не сообразила взять побольше одежды и пледов, - она отдала девочке дополнительно к угушевской свою куртку, окоченевшие ножки малышки обернули шарфом.
        Предстояло найти еще троих.
        Глава 26
        Расставание
        Первые успехи окрылили. Решено было отправиться на северо-западную окраину города, в мрачное царство старых двух- и трехэтажных домишек, деревянных развалюх и криво поделенных на личные участки полей. Посреди этих останков прошлого века недавно была выстроена современная школа с большим двором и спортивной площадкой.
        Платон и Вика остались в машине с детьми. А Злата, Таня и Маго убили целый час, чтобы в полутьме обойти развалюхи, заглянуть под каждый куст и в каждое разрушенное здание. Маго время от времени издавал вой и клекот - девочки стеснялись, - но ответом ему было лишь шумное беснование местных псов за заборами.
        На темно-синее небо выползла небольшая, но давно созревшая туча, и зарядил мелкий колючий дождь. Злате казалось, что здесь все безнадежно и нужно ехать дальше. Но Угушев, раздувая ноздри, уверял, что он «что-то такое чует». Не ведая усталости, мальчик продолжал движение в сторону школы. Уткнувшись в сетчатый забор, молниеносно отыскал в нем дыру и начал обход трехэтажного здания, почти сразу исчезнув из виду. Злате и Тане ничего не оставалось, как разделиться и от угла школы побежать в разные стороны, выкликая имя друга.
        - Маго, пожалуйста, вернись… - От усталости Таня не замечала, что бормочет себе под нос. - Ну нет тут никаких детей, тут холодно и мокро… Ой!
        Девочка замерла и яростно заморгала, таращась сквозь мокрые очки на просвет прямоугольной арки, ведущей во внутренний дворик. Остаточная синева неба отражалась в панорамных окнах, и на этом фоне что-то хаотично парило.
        - Ребята, сюда! - заорала Милич.
        Маго со Златой подбежали с разных сторон и оцепенели, потрясенные нереальной картиной.
        Между зданиями, все выше забирая в небо, парил мусорный бак. Как небесные тела планету, его окружало то, что этот бак покинуло, - строительные отходы, балки, кирпичи, железные конструкции. А чуть пониже беззвучно и расслабленно плавала фигура человека в ватных штанах и куртке, предположительно сторожа.
        - Осторожнее! - крикнула Злата, увидев, что Маго уже несется под арку.
        - Я не улечу, - на бегу отмахнулся мальчик.
        - Но тебя пришибить может! И человек этот… как его спасти?
        Никогда еще Милич не бегала так быстро. За аркой она оказалась почти одновременно с Угушевым, и они одновременно увидели на фоне стеклянной стены мальчика лет четырех. Он всем телом вжимался в эту стену, явно не понимая, почему не может проникнуть в защитную тьму. Вверх он не смотрел - у него-то происходившее никакого удивления не вызывало. Вот бегущие к нему существа пугали очень, он порыкивал на них через плечо.
        - Стойте! - вскинула обе руки Таня. - Не пугайте его еще больше!
        Она на цыпочках осторожно приблизилась к ребенку. Мальчик трясся так, что дребезжал стеклопакет.
        - Только не бойся! - прошептала Таня. - Мы тебя не обидим.
        Она принялась негромко, но очень чисто выводить голосом ту самую мелодию из своего детства, которая саму ее до дрожи пугала. Но сейчас других вариантов не было.
        Мальчик встрепенулся, доверчиво потянулся к Тане. Увы, в этот момент все, что парило в воздухе, с пугающей скоростью устремилось к земле. Маго подскочил к Тане и успел оттолкнуть ее к стене, Злата закрыла собой малыша. Земля под их ногами содрогнулась от рухнувшего по центру дворика мусорного бака. Таня едва успела отдернуть ногу - в сантиметре от нее железный штырь пробил утрамбованную землю, да так и застрял.
        Потом они все вместе ринулись к распростертому на земле и наполовину засыпанному мусором человеку.
        - С ним все будет нормально, - заверила Злата, нащупав пульс. Ребенка она передала Тане. - Хорошо, что в воздухе болтался без сознания, упал расслабленным.
        - Может, Вику к нему позвать?
        - Не нужно, он не так плох. Я позвоню, а вы тащите малыша в машину.
        «Их уже трое, уже трое, - лихорадочно твердила про себя Милич. - Осталось найти двоих, и все».
        Про то, что будет потом, она даже не думала, поверив Маго, что они «как-нибудь отобьются», зато сходила с ума от беспокойства за брата, который больше не звонил. Можно было связаться с ним по телефону кого-то из друзей, но Таня боялась. Лучше было думать, что его задержали в здании на пешеходке, и пусть он не знает, чем занимается сейчас его сестра.
        - Осталось всего двое, - созвучно ее мыслям бодро объявил Маго. - Мальчик с ультразвуком, ему шесть. И пятилетка, которая убивает взглядом.
        Пойманный мальчишка, едва придя в себя, начал проявлять боевой характер: царапался и кусался, как только переставал слышать знакомые ему звуки. Просторный салон Володиной машины вдруг сделался непривычно тесным. Обработать ребенку раны не удалось, только замотали его крепко-накрепко в одеяло и усадили на колени к Злате. Она принялась тихонько напевать своим серебряным голосом ту самую мелодию. Мальчик, замерев, таращился на нее со странным, почти страдальческим выражением на узком смуглом лице.
        - Не понимает, почему вместо родного и привычного буки знакомый звук издает какое-то чудовище, - расшифровал его поведение Маго и ловко отпасовал головой парящий по салону журнал. Таня отлавливала мелкие предметы, засовывала поглубже в кармашки кресел.
        И снова они колесили по городу. Надежда найти еще кого-то таяла вместе со стремительно наступающей темнотой. Маго уже сорвал голос, теперь девочки по мере сил помогали ему, издавая то утробный вой, то клекочущие звуки.
        - А давайте попробуем поискать в парке, - смущаясь, еле слышно предложила Фомина. - Он ведь рядом с лесом, вдруг кто-то из детей укрылся там?
        Платон, на мгновение задумавшись, утвердительно кивнул головой и начал выруливать обратно на объездную дорогу. По ней они за пять минут доехали до парка. На обследование территории, оставив малышей на заднем сиденье под надзором Платона, отправились Злата, Маго и Таня с Викой.

* * *
        Володя Милич, одержимый желанием как можно скорее вырваться из безопасного укрытия на свободу, лихорадочно искал выход. Договориться с бойцами Росгвардии у дверей не удалось, подбить других на бунт - тем более. Кроме Володи, никто почти и не проявлял желания оказаться вне надежных стен. Отловленный народ расположился в самом большом зале, бывшем операционно-кассовом, - кто на брошенных колченогих стульях, кто на полу. Люди болтали и делились своими догадками. Краем уха Владимир улавливал их разговоры: кажется, история о бешеной стае неопознанных хищников давно канула в Лету. Мужчина в деловом костюме солидным начальственным баском рассказывал о жутком подобии человеческих детенышей, которые голышом носятся по городу и убивают или сводят с ума всех, кто оказывается у них на пути. Его слушали с раскрытыми ртами, спорить никто не решался.
        Володя же снова и снова проверял смежные помещения, заглядывал за кучи строительного материала в поисках другого выхода или не заделанного решетками окна. За ним по пятам следовал парень примерно его возраста, лохматый, в спортивном костюме. Он не смог дозвониться любимой девушке и желал любым способом добраться до ее дома. Перебрав разные варианты, парни, стараясь не шуметь, взялись переносить с одного места на другое сложенные штабелями старые чугунные батареи. Сняв верхний слой, они увидели притолоку заваленной двери.
        - Мы прям «джентльмены удачи», - невесело хмыкнул напарник.
        Володя нашел в себе силы рассмеяться. Они ободрали руки до костей, но проход расчистили, выскользнули во двор, затем еще долго искали неохраняемую подворотню, чтобы выбраться на проспект. Здесь деловито обменялись рукопожатием, пожелали друг другу удачи и рванули в разные стороны. Через десять минут Володя уже звонил в квартиру Фоминых.
        Никто не спешил открывать, но парень слышал, как за дверью беснуется Абрек. Догадался подергать входную дверь, и она отворилась. Пес на радостях всей тушей налетел на хозяина, едва не опрокинув его в пролет.
        - Абрек, где они? - бормотал Володя.
        Меньше минуты понадобилось, чтобы осмотреть просторную квартиру и вернуться в прихожую. Пес, уже обманутый в своих лучших чувствах, крепко держался зубами за брючину хозяина.
        Под вешалкой что-то белело. Милич, одной рукой отталкивая любопытную морду, поднял обрывок бумаги, увидел знакомый крупный и овальный почерк сестры - записку с тумбочки наверняка снес Абрек.
        «Володя, не волнуйся, мы ушли искать сбежавших первенцев. - Владимир почувствовал, что лучше присесть на тумбу. - Объявился Маго, он точно знает, что они нам не опасны. Только родителям ничего не говори, и лучше ждите нас с Абреком у Фоминых.
        Т.»
        Несколько минут он бессильно потрясал бумажкой в воздухе, вперившись гневным взглядом в притихшего пса. Потом сумел проорать:
        - Только твоя хозяйка способна писать такие записки! И не заступайся за нее, когда она мне попадется. А сейчас пошли отсюда в темпе!
        Отсиживаться, пока сестра и ее друзья неизвестно где, Володя не собирался ни секунды. Еще на лестнице попробовал дозвониться до Златы, но телефон больше не отвечал, возможно разрядился. Позвонить Маго не сообразил - от злости забыл, что у него есть телефон мальчика. Но сейчас он чувствовал, что, ведомый инстинктом, в состоянии достать сестру хоть из-под земли. Главное - не терять темп.
        На всякий случай Володя обошел дом по периметру, сообщил Абреку:
        - Машину они взяли, это хорошо. Поехали, вероятно, к лесу, так? Пошли и мы туда, разведаем ситуацию.
        В этом районе было спокойнее, по улицам ходили люди, правда все больше короткими перебежками - от парадного к парадному. По-прежнему громкоговорители уговаривали горожан разойтись по домам и оставаться там до особого распоряжения. На перекрестках мужчины в рабочих комбинезонах устанавливали мощные прожекторы, не забывая бдительно озираться. Парень и пес пересекли проспект и дворами двинулись в сторону леса.
        Вдруг Абрек врос в землю, закинул косматую голову и залаял громко, но вроде как растерянно.
        - Что случилось? Они где-то здесь?
        Владимир насторожился, зажал ладонями морду псу и услышал непонятный шум из-за гряды гаражей, будто с десяток человек выкрикивали что-то вразнобой. В темноте гаражи выглядели сплошным монолитом, железной стеной.
        - Абрек, давай туда! - скомандовал Милич и вслед за псом протиснулся по узкой дорожке между двумя гаражными постройками.
        Он оказался в тесном дворике между стройкой с одной стороны и глухой стеной расселенного деревянного дома с другой. Гаражи и липовая аллея сбоку делали это место уединенным, но сейчас у почерневшей от времени и климата деревянной стены собралась целая толпа, в основном мужчины. Сгрудились полукольцом, говорили все хором, били друг друга по плечам и спинам, словно подбадривая на какое-то действие. Что их так взволновало, Володя разглядеть не мог - слишком кучно стояли, - но был полон решимости разобраться в происходящем.
        - Эй, что там? - спросил, подбегая и тоже хватаясь за чье-то плечо.
        Абреку он приказал сидеть у гаражей, хотя сильно сомневался, что пес станет выполнять его приказ дольше десяти секунд.
        Пришлось выкрикнуть вопрос раза три, прежде чем к нему обернулся мужчина средних лет в тельняшке. Он почему-то прикрывал глаза ладонью, точно козырьком, хотя слабый мерцающий свет пары фонарей трудно было назвать слепящим. Обернулся, но отвечать не спешил, водил туда-сюда выступающим подбородком.
        - Что случилось? - повторил Милич, дергая за тельняшку.
        Ему даже показалась, что «морячок» не в себе, но он тут же сообразил: да тот его просто не видит! Отвел чужую жесткую кисть прочь от глаз, и дело сразу наладилось.
        - Поймали одного! - выдохнул мужчина с восторженным ужасом. - Одного из чудищ в образе детей. Ты в курсе уже, что они в городе натворили? Эта тварь соседа моего прикончила… другана моего, Витьку. Но мы ее обложили. Главное, в глаза ей не смотреть, тогда порядок…
        - Полицию вызвали? - перебил его Милич.
        - Зачем полицию? Сейчас мужики сами управятся. И жена Витькина тут, и мамаша. Не уйдет тва…
        Владимир уже не слушал, он пробивался через толпу, но совету «морячка» внял и глаза держал полузакрытыми. Последний рывок, и он вдруг пробкой вылетел на открытое пространство, какой-то доброхот схватил его за край куртки и оттянул назад. Из-под руки Милич осторожно глянул перед собой.
        У стены дома скорчилась на земле девочка лет пяти, голая, густо покрытая грязью и порезами. Она не двигалась, только затравленно поводила головой туда-сюда, и толпа всякий раз отшатывалась на шаг и начинала еще громче блажить в той стороне, куда она посмотрела. Но стоило девочке отвернуться, как отступившие подвигались вперед, набычившись, сжав кулаки.
        Эти люди еще не приступили к активным действиям, но их намерения были предельно ясны. Один из мужчин обеими руками держал на весу лопату и целил острие прямо в девочку, еще человек пять вооружились кто лыжными палками, кто костылем. На левом фланге две рыдающие тетки так и рвались к ребенку, угрожающе и жутко разводя пальцы рук, но их пока удерживали те, кто рядом.
        Володя использовал эти последние мгновения перед прорывом слепой убийственной ярости - метнулся вперед и подхватил ребенка на руки. Положил руку девочке на затылок, чтобы лицо оказалось спрятано у него на груди, под полой расстегнутой куртки.
        Несколько секунд изумленной тишины - и полетели к нему недоуменные злые крики:
        - Парень, эй, жить надоело?
        - Ты чего влез-то?
        Потом женский голос провыл сиреной:
        - Да он с ними, он такой же! Демон он!
        И тут же толпа надвинулась со всех сторон, на плечи и бока Владимира посыпались удары. Он согнулся в три погибели, прикрывая ребенка. Попытался вырваться, но при первой же попытке едва не лишился головы - кто-то схватил его повыше шеи и пару мгновений вдохновенно дергал в разные стороны. Следом раздался крик:
        - Сенька, руки убрал, я щас лопатой рубану!
        «Конец», - успел сам себе сообщить Милич.
        Но удара не последовало. Вместо этого раздался громкий вопль, но уже не ярости, а боли. Толпа отхлынула, потом снова заорала:
        - Еще демон, еще! Этот в подлинном обличье! Бейте его!
        По яростному рыку Володя догадался, что в бой вступил Абрек, но у него не было возможности даже оглянуться на пса. Заметив в одном месте просвет между телами, он рванул туда, на полной скорости пересек двор, промчался мимо гаражей. Пробежал через другой двор, большой и ярко освещенный. Петлял как заяц, огибая фонари, запрыгивал в самую густую тень. Не останавливался, пока не оказался с обратной стороны того самого деревянного дома.
        Погони не было. До него слабо доносились выкрики толпы, а вот Абрека он больше не слышал. Пару мгновений размышлял, не оставить ли тут девчонку и не вернуться ли на подмогу псу. Но нет, ему не устоять против такой толпы. Они прикончат его и потом отыщут ребенка. По его же следам, оставленным на влажной после дождя земле, и отыщут.
        Нужно было уходить. Володя отклеился от стены, и в этот миг полный боли собачий визг донесся до его ушей. Милич содрогнулся всем телом, застонал, девочка задергалась у него на руках. Он оторвал от себя малышку, прикрыв ей ладонью верхнюю половину лица, и зашептал сорванным голосом:
        - Сейчас я посмотрю тебе в глаза, сейчас посмотрю. Там моего пса убивают, я должен знать, что ты такое. Может, тебя и спасать не следовало. Убьешь меня - ну, убьешь. Я смотрю!
        И он отдернул ладонь, вперился взглядом в глаза девочки. Сердце в самом деле пропустило удар, Владимир мысленно приготовился падать. Но не упал, напротив, сердце после паузы забилось часто и быстро. Малышка, моргая, пугливо разглядывала его, а он смотрел на нее как зачарованный, забывая делать вдохи.
        С грязного худенького лица на него смотрели глаза его сестры. Володя никогда не видел Таню в таком возрасте - она была старше, когда родители взяли ее из детского дома. Из-за болезни сердца сестра всегда была полненькой, а эту малышку он держал на вытянутой руке и не чувствовал веса. И все же ошибиться он не мог.
        Володя снова прижал девочку к себе, укутал полами куртки. Вжался в стену, крепко зажмурил глаза - и ощутил горячую влагу на щеках.
        - Гады! - прошептал в пространство. - Какие же гады!
        Что-то ткнулось совсем слабо ему в бок. Милич опустил глаза и увидел Абрека. Пес покачивался на широко расставленных лапах, шерсть блестела от крови. Он неотрывно глядел в лицо хозяина.
        - Идти можешь? - спросил его Володя. - Я медленно пойду, но ты поскули, если начнешь отставать, сделаем привал. А теперь все, домой!

* * *
        Парк тонул в темноте - похоже, включить фонари по случаю аврала просто забыли. Народу тут не было вообще, да и вряд ли бы кто в этот вечер сунулся в полутьму, полную пугающих звуков. Ребята расходились в разные стороны, старались не терять друг друга из виду и, уже забыв неприятное чувство, вовсю издавали животные звуки. Раз в две минуты по предложению Маго следовала минута тишины. Но пока ни одного похожего звука не донеслось в ответ. Они переходили на новое место и повторяли все заново.
        - Надо возвращаться, - сказала Злата, когда ребята собрались все вместе на мосту. - Платон просил не больше получаса. Уже ясно, что никого тут нет. А даже если кто-то есть, но затаился, в такой темноте не найдем.
        Молчание в этом случаем было знаком согласия. Ребята, навалившись на перила, устало смотрели на озеро, то самое, откуда начался их собственный путь в мир людей.
        - Ладно, идемте, - вздохнула Таня Милич.
        С моста просматривались полуразрушенные колонны Адмиралтейства - места, где ее нашли десять лет назад, где умер какой-то старик, - возможно, первая невольная жертва их пятерки.
        - Тише! - вдруг вскрикнула Вика. - Вы слышите, слышите?
        Ребята моментально затаили дыхание, превратились в слух. Но до них донеслись лишь встревоженные крики уток, шипение лебедей да плеск птичьих тел в затоне сбоку от мостика.
        - Птицы, - разочарованно вздохнула Злата.
        - Погодите! - Угушев от возбуждения подпрыгнул так высоко, что едва не улетел за перила моста в темную воду, девочки едва успели его поймать. - Дядя Эдик рассказывал, что нашел Платона только потому, что птицы на озере волновались и шумели! Бежим туда!
        - Не бежим, а идем спокойно и не делаем резких движений, - поправила его Злата.
        Выступающий горбом в озеро кусок суши за мостом был почти лишен растительности, истоптан любившими погреться на солнышке водоплавающими. Поэтому еще одного ребенка они увидели издалека: он лежал навзничь на самой кромке берега и жадно лакал озерную воду. Маго привстал на цыпочки и издал высокий жутковатый клекот орла.
        - Тише ты! - шикнула Таня. - Испугаешь его.
        - Это я для птиц, чтобы они не пострадали от этого гадского инфразвука! - пояснил мальчик.
        Птицы и в самом деле так и прыснули от берега. Утки помчались прятаться под мостом, а лебеди заскользили к своему зеленому домику на крошечном островке.
        Ребенок и не пробовал убегать. Злата с некоторым трудом - мальчик был крупный - подняла его на руки, и они побрели обратно к машине.
        - Маго, твой мобильник раз пять звонил, - сообщил Воронцов. - Я, как многодетный отец, не мог даже дотянуться.
        - А я думал, что потерял его, - обрадовался мальчик, поднимая телефон с коврика. - Как он из кармана куртки выбрался?
        - Вылетел, - хихикнула Вика. - Еще до того, как мальчишка уснул.
        Они пока не трогались с места. Злата и Вика обрабатывали кожу последнего найденыша и шепотом обсуждали, что закончилась очередная бутылочка перекиси. Таня поила его и совала ему в рот кусочки хлеба. Услышав слова Платона, она встрепенулась.
        - Это Володя звонил?
        Девочка сходила с ума от беспокойства за брата.
        - Сейчас гляну. Скорее, мать или Элла, им я не отвечаю, - кисло отозвался Угушев, проверил входящие. Оживился: - А, не, это ЧС. Отвечать им?
        - Что за ЧС? - вздрогнула Фомина.
        - Ну эти, чокнутые сектанты, я же говорил вам. Это мы для них детей ловим. Перезвонить или пока не стоит?
        - Звони, - сказал Платон. - На сегодня поиски все равно прекращены. Только поставь на громкую.
        - Ага, сам догадался!
        Угушев нажал на вызов, и сразу на весь салон форда зазвучал неимоверно усталый девичий голос:
        - Маго, вам удалось хоть кого-то найти? Мы много часов прочесывали город, но все бесполезно.
        Мальчик выдержал паузу, потом небрежно произнес:
        - У нас, Жень, четверо. Не нашли только девчонку, ну, с глазами.
        - Четверо? - потрясенно переспросила девушка. - Господи, какие же вы молодцы!
        - Но сейчас поиски прекращаются до утра, у нас тут народ выдохся. И в темноте видеть мы не умеем!
        - Ой, ну конечно. Мы обязательно отыщем последнюю малышку, свежие силы будут тут завтра на рассвете. Вы на машине?
        - Угу.
        - Все пятеро вместе? Я старших имею в виду.
        Этот вопрос Маго проигнорировал, а остальные тревожно переглянулись.
        - Пожалуйста, приезжайте к тому месту, где мы тебя высадили. Там будет стоять фургон, в нем уже все подготовлено для маленьких первенцев. Их сразу накормят и осмотрят. Мы ждем!
        - Ладно, будем, - пробурчал Угушев. Отключился и вопросительно посмотрел на ребят. - Ну, прикинем, как нам от них отбиться? Или вообще не поедем? Ну их, в самом деле, сами разберемся с малышней.
        Но Воронцов помотал головой:
        - Не разберемся. Нам даже некуда их отвезти, нет безопасного места. И малышей надо кормить, лечить. Едва ли такая прогулка для них без последствий пройдет.
        - Значит, отдаем детей заказчику? - уточнила Злата.
        - Другого выхода у нас нет, - сказал Платон. - Детей нужно передать тем, кто о них позаботится. Где они там тебя высадили, а, Маго?
        - На въезде в город, у ворот с каменными рыцарями.
        - Очень вежливый голос, - пробормотала Милич.
        - Ага, они все такие, - подтвердил Угушев. - Говорю же, чокнутые.
        Воронцов внимательно высматривал и заранее объезжал посты. А когда со стороны храма вывернули к началу пешеходной зоны, он затормозил и велел:
        - Вылезайте, все. Детей пристегните хорошенько, младших давайте вперед.
        Никто не поверил своим ушам и потому не тронулся с места. Только Вика спросила, заикаясь на каждом слове:
        - З-зачем н-нам вылез-зать?
        - Затем, что я один прекрасно управлюсь с доставкой малышей. А вам всем пора по домам, некоторым и так уже попадет.
        - С ума сошел? - ахнула Злата. - Мы не выйдем!
        - Ни за что! - поддержал ее Маго. - Что ты придумал, Платон? Мы же семья, мы стая! И мы всегда будем вместе!
        У девочек сил хватило только на кивки.
        - Выметайтесь! - рявкнул Воронцов таким голосом, какого никто и никогда от него прежде не слышал. Вика испуганно вжала голову в плечи. - Если мы одна стая, то я ее вожак, хотя бы по возрасту, так? Или будете спорить?
        Спорить никто не осмелился. Нет, конечно, Магомет приоткрыл рот, но Злата была начеку и прихлопнула его ладонью.
        - Слушайте, ничего страшного не произойдет, - уже обычным голосом сказал Платон. - Я должен поехать, потому что иначе с первенцами никто не справится. Стоит малышам испугаться, закапризничать, и сами знаете, что произойдет. Вас я попробую выгородить, докажу заказчикам, что вам целесообразнее пока жить в своих семьях. Хотя бы пока ищете последнего, пятого первенца. Не помогут доводы разума, использую шантаж. Бояться за меня не стоит - мы слишком дорого обошлись тем, кто проплатил Институту создание первенцев. Ну и все, разбегаемся, пока наш детсад не проснулся.
        Все были слишком ошарашены, чтобы спорить. Только Вика беззвучно расплакалась, зажимая лицо ладонями. Один за другим ребята молча вылезли из машины, Злата напоследок проверила малышей. Потом, подавшись вперед, поцеловала Платона в щеку.
        - От всех нас. Береги себя, ладно?
        - Ты знаешь, что буду, - широко улыбнулся Понедельник. - Ради вас хотя бы. Да, Тань, машину оставлю на въезде, пусть Володя ее поскорее заберет. До встречи!
        И форд тронулся с места. Все провожали его потрясенными взглядами, пока он не исчез из виду. На Маго было жалко смотреть: никогда еще предвкушаемое приключение не проходило мимо, оставив его с носом. Но он и первым пришел в себя и лихорадочно принялся искать новые варианты действий.
        - Ну что, рванем сперва к Элле, узнаем, что да как? Кинебомбу найдем и выскажем, что о нем думаем?
        Таня устало покачала головой:
        - Я домой. Хочу поскорее узнать, как там родители и где Вовка.
        - Я тоже домой, - сказала Вика. - Вдруг отец все же приехал, а связи с ним нет. Тань, ты со мной? Может, Володя еще у нас?
        Милич помрачнела еще больше, мотнула головой:
        - Да он там и минуты не задержался, что я, брата не знаю!
        Тут она глянула на подругу - Вика больше не плакала, но выглядела еле живой - и поправилась:
        - Хотя нет, сперва к тебе зайдем. Если твой папа не вернулся, пойдешь ночевать к нам. А у тебя, Маго, мать с ума сходит, бабушка - неизвестно, вернулась или нет, шел бы тоже сразу к себе.
        Мальчик чуточку пристыженно вздохнул.
        - Сперва провожу вас, девчонки, потом - Златку. И после - сразу домой. Только, чур, созвон и общий сбор на рассвете!