Навия. Проклятие Елена Булганова
        Навия #2
        С тех пор как Богдана вспомнила Навию, жизнь ее не стала легче, наоборот - превратилась в уравнение из сплошных неизвестных. Отныне она принадлежит двум мирам, двум судьбам, и выбрать между ними невозможно, хотя и необходимо. Здесь - лучшие друзья, и Сашка, и… смертельная опасность. Там - удивительная Параклея, и Орлик, и… страшное проклятие, способное погубить всех, кто Богдане дорог.
        Так как же решить безжалостное уравнение, обойти расставленные повсюду ловушки и спасти свои миры, свою любовь и самой при этом не разорваться на части?
        Елена Булганова
        Проклятие
        Всем странникам между книжными мирами посвящается эта история
        
        Глава первая
        Отчаяние и надежда
        Утекала минута за минутой, набежал, должно быть, уже целый час, а я так и не покинула тесную палату с двумя койками. Одна пустовала, а на другой время от времени жалобно постанывал и вздрагивал во сне Сашка. Сначала я сидела рядом с ним на железной раме кровати и гладила по здоровому плечу. Потом начала на цыпочках метаться от окна к двери, от стены к стене. Моя голова аж потрескивала от боли, временами подташнивало, но внешние проявления были цветочками по сравнению с тем, что творилось в моих мозгах.
        Я пыталась не вспоминать, но нет, слишком поздно, ревущую лавину не повернуть вспять. Старалась хотя бы не перебирать возникающие образы, сразу топить их в глубинах памяти. Пропускать, как песок меж пальцев, не чувствовать, не переживать. А образы сопротивлялись, требовали моего внимания, каждый словно вопил: «Вот я! На меня посмотри! Обо мне подумай!» Целая жизнь, короткая, но такая насыщенная, совсем не похожая на мою нынешнюю, ворочалась во мне, как кошка в слишком тесной коробке, упорно отвоевывая себе все больше пространства.
        Но хуже - и страннее - всего было то, что меня с каждой секундой все меньше волновало, почему Орлик убил меня. И я почти не думала о том, каким непостижимым образом он ожил, хотя своими глазами видела, как его поглотила Смертная Тень. Пожалуй, это было последнее, самое яркое воспоминание перед тем, как меня саму начал пожирать яд или что он там мне скормил. Я отчетливо помнила, как Тень на мгновение приняла его облик, подобный оплывшей черной свече, - а потом с жутким сытым причмоком уплыла в темноту. Как всякий, кто хоть какое-то время прожил в Блишеме, я знала, что вернуться в любой из миров он уже не мог, Тень - это конец всего. Но если я сейчас разыщу его, то едва ли стану задавать вопросы, потому что ничто больше не имеет значения. Я просто брошусь в его объятия, разревусь, наверно, и никакая сила на земле не разожмет моих рук…
        Нет, что это я, так нельзя. У меня теперь другая жизнь, я - Дана, Дана, Дана! Да и какие объятия, он тяжело ранен и, надеюсь, крепко спит после очередной штопки. Или, как вариант, снова замышляет смыться из больницы.
        Я заставила себя собраться с мыслями. Еще раз глянула на Сашку, словно призывая его незримо быть со мной рядом, не дать раскиснуть и натворить глупостей. Он как раз в этот миг заворочался и сильно дернул головой, словно изо всех сил пытался проснуться. Почему-то этого я испугалась еще больше и выбежала прочь из палаты.
        Больничный коридор был погружен во мрак, лишь напротив палаты на столе дежурной медсестры низко склоненная настольная лампа нарисовала желтый круг. Медсестра, растрепанная и усталая, что-то писала, подпирая свободной рукой голову и все равно почти касаясь носом стопки бумаг, а очки ее лежали на подносе рядом с дымящейся чашкой и надкушенной печенюшкой. Она заметила меня, провела ладонью по глазам и спросила с вымученной улыбкой:
        - Не спится тебе? Переживаешь за друга? Дать таблеточку для сна?
        - Не нужно, - замотала я головой. - Я только хотела спросить… У меня здесь еще один знакомый лежит. Тоже на четвертом этаже, но отделение другое.
        Женщина понимающе кивнула:
        - А, это в первой хирургии, через площадку. А у нас тут вторая.
        - Можно туда сходить?
        - Сейчас, среди ночи? - удивилась и быстро-быстро заморгала она. - Милая, больные все спят, тревожить их нельзя.
        - Да мне только убедиться, что с ним все в порядке.
        - Нет-нет, ты и не попадешь туда до утра, двери заперты изнутри.
        - Но вы же можете позвонить тому, кто там дежурит, чтобы впустил меня? Пожалуйста!
        Но она ответила твердо и уже без улыбки:
        - Девушка, это невозможно. Вас и так оставили в порядке исключения, вообще-то только родным можно, и то с разрешения заведующего отделением. Ой!
        Теперь она смотрела куда-то через мое плечо, и я сильно вздрогнула, вдруг вообразив, что там стоит Орлик. Ему-то, в отличие от меня, совсем не трудно попасть куда и когда угодно. Кровь отхлынула от головы, зашумело в ушах, я медленно обернулась. Но это был только что упомянутый завотделением, старый хирург, прекрасно мне знакомый.
        - Ловца и зверь дожидается, - проговорил он негромко, прощупывая меня взглядом из-под мохнатых бровей.
        И, кивнув куда-то вглубь коридора, зашагал вперед первым, даже не сомневаясь, что я последую за ним. Медсестра глянула на меня сочувственно, пожала плечами и снова уткнулась в свою писанину. Я поплелась за хирургом, уже зная, о чем пойдет речь: мы с Дятловым заранее договорились, что назовем фамилию нашего одноклассника, который как раз на неделю со всем семейством укатил в Белоруссию отмечать юбилей деда. Просто Саня не хотел, чтобы снова дергали среди ночи его родителей, а утром можно будет сослаться на шок и потрясение. Надеюсь, это не такой большой подлог, чтобы заведующий немедленно сдал меня в полицию.
        От тычка его ладони распахнулась одна из дверей, наружу выплеснулся яркий свет. Когда я на заплетающихся ногах - не от страха, больше от усталости - добрела туда, хирург уже сидел за столом, растирая темноватые бугристые пальцы. Комната оказалась дежуркой, здесь и кровать имелась, а стол был хаотично заставлен упаковками с продуктами быстрого приготовления, чтобы медсестрам коротать тут ночи.
        - Я не знаю вашего имени, простите, - промямлила я, замирая в дверях.
        Мама всегда мне твердила: чтобы установить контакт с собеседником, в первую очередь необходимо узнать его имя. А я вот уже дважды с ним разговаривала, и никакого контакта.
        - Лев Аркадьевич, - почему-то ухмыльнулся хирург, словно видел меня насквозь. - Интересное у нас с вами общение получается, Богдана. Вы с удивительным упорством поставляете в больницу подстреленных неизвестно кем молодых людей, имен которых либо не знаете, либо знаете, но неверно. И которые, по некоторым признакам, влюблены в вас по гроб жизни. Не знаю, что обо всем этом думать, но сюжет складывается забавный.
        Господи, вот я дура! О нашем с Сашкой вранье подумала, а обо всей ситуации в целом - нет. Не заготовила никаких объяснений. А сюжет в самом деле получается еще тот.
        - Кого сегодня оперировали, я прекрасно знаю, - буркнула я. - Мы дружим с первого класса. А имя сказали другое, потому что врачи сразу начали бы звонить ему домой, а у него и так… все сложно дома.
        - Ага, сложно, понимаю, - закивал врач. - А криминогенная обстановка в нашем городе, похоже, еще сложней. Знаете, Богдана, до нашего знакомства я как-то даже не задумывался об этом, а сейчас вот ехал среди ночи в больницу, так сердце и замирало - не подстрелил бы кто. Или для этого нужно быть рядом с вами?
        Я вздохнула, но промолчала. А что тут скажешь?
        - Даже не буду спрашивать, что произошло, не хочу выслушивать новое вранье, - продолжал хирург. - На этот раз хоть ранение нормальное, пулевое. Но завтра вам придется общаться с дознавателями, и разговор, предвижу, будет нелегкий.
        - Меня могут арестовать? - задергалась я.
        Вот в самом деле, будто мало тысячелетней старухи, объявившей на меня охоту, и прочих неприятностей. Швырнут за решетку - и что тогда делать? Разве что Орлик-Артур вытащит, но ему же сперва нужно окрепнуть.
        - Неважно, - перебила я уже открывшего рот завотделением, отчего его брови изумленно поползли вверх. - Сама разберусь. Я только хотела узнать, как там Артур. К нему не пускают до утра…
        Что-то неуловимо изменилось в лице Льва Аркадьевича, взгляд вдруг стал вроде как потерянным… или даже обиженным. И мне это не понравилось настолько, что сердце сперва оборвалось и провалилось куда-то, потом задергалось во всех направлениях, как йо-йо.
        - Вы полагаете, можно сбегать из больницы с таким серьезным ранением? Без конца тревожить рану без последствий? - спросил он резко, сердито. И так и впился в меня глазами.
        - Я… я ничего не полагаю. А что слу…
        - Ваш знакомый умер, - рубанул хирург. - В третий раз мы оказались бессильны ему помочь.
        Кажется, я тоже умерла, оцепенела и перестала дышать. Не было никакого смысла в дыхании… вообще ни в чем больше не было смысла.
        - Нет. Что вы, нет, это невозможно. Он же очень сильный, Ор… то есть Артур. Это ошибка.
        - Тем обидней. У него был шанс выкарабкаться, а он им не воспользовался.
        А в следующий миг доктор уже нависал надо мной и подносил к моим губам мензурку. Но как же я оказалась на диване? Похоже, все-таки отключилась.
        - Может, вам поехать домой? Свой-то адрес вы помните? - спросил хирург без издевки, голосом глухим и печальным.
        Я помотала головой:
        - Нет. В смысле помню, но не поеду.
        - Хорошо, но тогда договоримся так: вы возвращаетесь в палату и немедленно ложитесь спать. Сестра даст вам успокоительное, я распоряжусь. Если что - я в своем кабинете до утреннего обхода, сестра покажет. Дознаватель появится часам к девяти, но, возможно, вы захотите сперва поговорить со мной. Поговорить - это значит честно рассказать, что происходит вокруг вас, - уточнил он.
        - Я поняла.
        Попыталась встать - и не почувствовала ног. Все было как-то нереально, будто я просто заснула в Сашкиной палате и мне приснился кошмар. Если бы так… но я все равно не верю. Орлик столько раз умирал, что все разговоры о его смерти следует приравнять к дурацким шуткам.
        Кажется, старый доктор хотел меня проводить, но я отстранилась, собрала в кулак все жалкие остатки мужества и побрела в указанном направлении. На автомате дошла до нашей палаты, дежурная сестра куда-то исчезла, оставив лампу гореть. Открыла со всеми предосторожностями дверь, но напрасно старалась - Сашка все равно не спал. Полусидел в кровати, неудобно опираясь головой о высокую спинку, и смотрел на меня. Окно палаты выходило на ярко освещенный проспект, так что, даже прикрыв дверь, я различила этот вопрошающий взгляд.
        - Навещала Артура? - В его тоне было скорее утверждение, чем вопрос.
        Я помотала головой, боясь даже касаться этой темы:
        - Нет, просто выходила проветриться. На заведующего отделением неудачно напоролась.
        - Ясно. Слушай, планы меняются, - сказал Дятлов, вытащил из-под одеяла здоровую руку и помахал зажатым в ней мобильником. - Там Вилли подъехал, ждет тебя на стоянке у больницы. Приглашает к себе на новоселье, одним словом.
        - Никуда я не поеду! - возмутилась я. - Ты сам просил, чтобы никуда от тебя не уходила, я слово дала!
        У моего друга сделался виноватый вид.
        - Ну, это я был не в себе малость, вот и погорячился. Торжественно избавляю тебя от данной клятвы. Тебе нужно отдохнуть, а ты же наверняка спать тут боишься.
        Я с удивлением поняла, что даже не вспомнила о своей жутко неудобной особенности. Слишком много всего произошло, и мой прежний кошмар уже не имел особого значения. Хотя, может, уйти из больницы в самом деле стоило, пока не загремела в полицию. Или не свела с ума заглянувшую некстати медсестру.
        - А Кимка где, тоже у Вилли? - задала я вопрос.
        - Нет, конечно, она дома давно. Вил ее отвез, потом скинул мне эсэмэску, что готов тебя забрать. Я сразу вызвал его сюда, а ты гуляешь где-то. Так что давай в темпе на выход.
        - Значит, мы у него там будем только вдвоем? Это ничего? - уточнила я.
        - Да ладно, он же твой, как там, пасынок! - развеселился Сашка.
        Вообще-то я совсем другое имела в виду. Например, не боится ли Дятлов, что Вилли вдруг решит поскорее переправить меня в Блишем и найдет для этого железобетонные аргументы. Но если Саня другу настолько доверяет, то мне чего волноваться.
        Я наклонилась, чтобы поцеловать Сашку. Странный вышел поцелуй, куда-то в переносицу, - я метила в лоб, а Сашка-то подставлял губы. Но я была не в состоянии целовать его сейчас, как прежде. К двери я почти бежала.
        Медсестра все еще где-то гуляла, и это к лучшему. Меня преследовало неприятное чувство, что хирург не отпустил бы меня: охота ему объясняться с полицией. Почти добежала до двери в отделение, нащупала замок-защелку, открыла - и была такова. Правда, уже сбегая по лестничным пролетам сообразила, что даже не знаю, где осталась моя куртка, но это не имело особого значения.
        Вилли посигналил, едва я выскочила за шлагбаум. Я впервые видела его за рулем, раньше нас всегда возил молодой смешливый водитель, ничуть не комплексующий по поводу того, что катает золотую молодежь примерно своего возраста. Да и машина была другая, не внедорожник.
        - Как ты? - Вил сразу уловил, что со мной все совсем не в порядке. - Держишься?
        - Стараюсь…
        - Саша как? Не хуже, чем пытается это представить по телефону?
        - Он выкарабкается.
        - Тогда я спокоен.
        И больше по пути Вилли никаких вопросов не задавал, понял, что мне не до них. Я же делала вид, будто задремала, потому что все силы уходили на то, чтобы не завыть в голос. Едва отмечала про себя, что вот мы покинули город, едем по шоссе прочь от Питера, потом свернули на ответвление дороги и минут через пять машина затормозила. Я разлепила глаза, увидела в темноте, как поднимается блистающий разноцветными огоньками шлагбаум на въезде в поселок.
        Новый дом Вилли был еще больше прежнего, двухэтажный, с мансардой. А участок и вовсе огромный. Между клумбами и веточными горками петляла рыжая дорожка с подсветкой. Вдоль забора выстроились в ряд важные голубые ели, над широким крыльцом елочной игрушкой сиял желтый шар-фонарь.
        Внутри Вил первым делом отвел меня в ванную комнату, где центральную часть пространства занимала стилизованная под старину янтарного цвета ванна на ножках. Но я воспользовалась душевой кабинкой, вышла закутанная в большой теплый халат - дрожь колотила даже после горячих струй. Мимоходом подумала, что тут все же кто-то жил прежде, может, те ребята-всадники, что погибли, защищая нас с Ингой. Были ли среди них знакомые? Нет, не нужно мне этого знать.
        Вилли дожидался меня в столовой, у него уже все было приготовлено. Поставил передо мной чашку с чаем и глубокую пиалу, накрытую сверху блюдцем. Я замотала головой:
        - Есть не хочу, только пить.
        - А ты попробуй.
        Он снял блюдце, и я ощутила удивительно знакомый запах. В пиале оказалась вроде как каша из мелких золотистых зернышек.
        - Манна, - пробормотала я.
        Один из немногих продуктов, который добывался в Нутряном мире, необыкновенно сытная крупа, возвращающая силы больному и ослабленному. Я выдавила улыбку и положила ложку в рот. Теплая волна щекотнула нёбо, растеклась по всему телу. Я перестала дрожать и даже закатала рукава необъятного халата.
        - Как Кимка? - нарушила я молчание.
        Вил, кажется, твердо решил меня не дергать, а может, просто думал о своем. Но сразу ответил:
        - С ней все в порядке, по счастью, она не успела толком испугаться. Вот ее родители - да.
        Я вопросительно вскинула голову.
        - Лина выскочила в подъезд в тапках и халате, хотела убедиться, что я снова не задремал где-нибудь на ступеньках или в лифте. А там, похоже, уже стерегли бабуля и какое-то существо из Ашера, из тех, кто умеет вводить в транс. Увезли на квартиру Инги и ее сестры, и Лина почти ничего не осознавала, пока я не приехал за ней. Кстати, с сестрой, со Светланой, тоже все в порядке, нашел ее запертой в ванной. Но она-то знала о существовании другого мира, так что была не столько потрясена, сколько испугалась вторжения грубой силы.
        - Слава богу!
        - Да. Но Кимы уже успели связаться с полицией. Пришлось брать вину на себя, придумывать целую историю, почему я вероломно похитил их дочь, просить прощения. Простили.
        - Но ты рассказал Лине… хоть частично?
        - Да почти все рассказал, раз повод подвернулся, - широко и довольно улыбнулся парень.
        - И как она? В шоке?
        - Да еще в каком… от нас, то есть от меня, конечно же. Сказала, что это шовинизм и неуважение, и нужно было объяснить ей все после той, э-э, роковой ночевки в твоей квартире. И она не попала бы в больницу, не получила репутацию законченной психопатки и не сократила годы жизни своим родителям. Это в кратком пересказе.
        - Может, Кимка и права, - сказала я, испытывая внутреннее удовлетворение от того, что моей вины перед подругой не было.
        - Возможно. Но я не мог ей рассказать, потому что чувствовал, что что-то назревает. Хотел удержать ее в стороне, но неудачно, как оказалось. - Он помолчал, внимательно вгляделся в меня и спросил: - Пойдешь спать, Дея? Или лучше звать тебя Даной? Как тебе привычнее? Я уже приготовил комнату и очень надеюсь, что ты поживешь тут некоторое время. Дом большой, два крыла почти наглухо изолированы друг от друга, так что тебе будет спокойно.
        Я хотела поблагодарить и попросить посидеть со мной еще немного, потому что даже представить не могла, как останусь одна. Но, к моему ужасу, вместо слов из горла вырвался сперва клекот, потом сухие рыдания. Вилли побелел и подскочил ко мне.
        - Что?!
        - Артур умер, - просипела я вмиг разодранным горлом.
        Кажется, Вил даже не сразу понял, о ком я говорю, все его тревоги лежали в другой плоскости. Только потом отреагировал:
        - Кныш? Не может этого быть. Не верю.
        - Я тоже, но это сказал хирург, который его оперировал. Сказал, что после последнего побега из больницы они не сумели…
        Я больше не рыдала, только лихорадочно тряслась. Вил молчал, о чем-то размышляя, потом сказал:
        - Дана, когда я передавал Артура врачам неотложки, он рвался защищать тебя, нам пришлось хором умолять его съездить на перевязку. Он послушался, но спросил мой адрес. Думаю, как только его привели в относительный порядок, Кныш немедленно прибегнул к своим приемам, причем на этот раз исчез из больницы так, чтобы его даже не хватились. Просто внушил врачам, что о нем больше беспокоиться не нужно.
        Не знала, что надежда может так обжигать изнутри. Господи, о чем я только думала! Это же так очевидно!
        - Значит, он сейчас ищет нас? Ведь этот адрес он не знает?
        - Тебе необходимо отдохнуть, - мягко заметил Вилли. - Кныш нигде не пропадет, а я немедленно отправлю сукра на его поиски. И, Дана, - он поднял руку, предупреждая мои мольбы, - подлунный сукр справится лучше нас всех, вместе взятых, а тебе нужно восстановить силы.
        Я внутренне с ним согласилась, хотя готова была бегать по городу до изнеможения, искать, искать, потому что это легче ожидания. Но в реальности я с трудом удерживала себя в положении сидя и пару раз едва не выронила телефон, пока набирала Орлика. Номер был отключен. Это, конечно, ничего не значило, но… Меня снова затрясло. Вилли положил ладони мне на плечи, дождался, когда я подниму на него глаза, и спросил:
        - Это ведь Орлик, верно?
        Я коротко вскрикнула - так обжигало это имя. И бессильно уронила голову, что означало положительный ответ.
        - Прости, - пробормотал Вил. - Я не стал бы задавать этот вопрос, но надо же удостовериться, что сукр в собачьем обличье его не напугает.
        - Как ты догадался? - прохрипела я.
        - А кто еще мог с такой одержимостью искать тебя? И кто может быть так важен для тебя, если прежде ты жила лишь однажды, - с какой-то мрачной торжественностью проговорил он в ответ.
        Пару минут мы молчали. За это время я сумела совладать с прерывистым дыханием и яростным сердцебиением. Я должна была принять новую реальность: Орлик жив, мы с ним снова оказались в одном отрезке бытия и скоро, возможно, встретимся. Чуточку успокоившись, я снова схватилась за чашку с чаем. Он оказался горячим - Вилли поменял, пока я пребывала в прострации. Я благодарно кивнула другу, растянула губы в улыбке, показывая, что прихожу в норму.
        - Ты решила, что будешь делать дальше? - спросил он пару минут спустя.
        Если бы я знала, что делать! Хотелось сослаться на усталость и бурю в мозгах, но я тут же напомнила себе: Дея от проблем не бегала. И ответила как можно обстоятельней:
        - Думаю взять небольшой тайм-аут, пока память не вернется полностью и все не уложится как-то в голове. Любой пробел может исказить всю картину, и тогда я совершу какую-нибудь ошибку, верно ведь? Как думаешь, сколько времени мне потребуется?
        Вилли поднял и опустил могучие плечи:
        - Возможно, пара недель. Прости меня, Дана, я не слишком много знаю об этом, только то, что слышал от друзей-всадников. Не исключен вариант, что ты не сможешь восстановить память в полной мере до своего восемнадцатилетия.
        Как же мне хотелось ухватиться за эти слова и отложить окончательное решение еще на целых полтора месяца! Если бы не отчаянная тоска и тревога за дочку.
        - Я должна увидеть Параклею, снять с нее заклятие! Но главное, мне нужно сперва встретиться с Орликом, узнать, что случилось со мной во дворце. Без этого мне нельзя даже соваться в Блишем. А вдруг я что-то напутала, не так поняла, ведь не мог же он в самом деле убить меня? Бред какой-то!
        - Да, скорее всего, тут у тебя в голове что-то спуталось, - с готовностью поддержал меня Вил. - Учитывая, что потом ты будто бы видела, как его поглотила Смертная Тень.
        - Во-от! - Я воспрянула духом. - Конечно же я что-то другое видела. Орлик никогда бы… Жаль, что я такую дичь брякнула сгоряча, да еще при твоей бабке. Но все же, Вилли, как ты думаешь: это может как-то отразиться на нем? Ну…
        - Ты имеешь в виду, станет ли Властитель преследовать его, как твоего убийцу? - сформулировал мой лепет Вил. Я подавленно кивнула. - Ну вряд ли он станет преследовать его здесь, в этом мире. Другое дело, если Орлик сам объявится в Нутряном мире. Тогда да, возможно.
        - Но зачем ему туда соваться-то?!
        Парень поднял на меня откровенно смеющиеся глаза:
        - Это ведь от тебя зависит. Насколько я понимаю намерения Орлика, он последует за тобой куда угодно, хоть на другую планету. Он искал тебя во всех своих прошлых жизнях, Богдана. Он мог найти тебя ветхой старушкой или, напротив, ребенком, сам будучи в летах. И надо же было такому случиться, что вы встретились здесь, в этом мире, ровесниками. Ты ведь понимаешь, что он не упустит свой шанс, верно?
        Нечасто прежде мне приходилось слышать слова настолько ужасные и приятные одновременно. Я пробормотала мигом одеревеневшим языком:
        - Но… как же… у меня ведь Сашка есть, и вообще…
        На этом я благополучно заткнулась. Вил тоже дал понять, что не хотел бы вдаваться в столь скользкую тему, - и отправился заново заваривать чай.
        - Ви-илли… - проныла я, когда он вернулся с чайником на подносе. - Ты бы узнал, если бы с Параклеей что-то случилось? Она точно в безопасности?
        Парень изумленно заморгал:
        - Дана, да что с ней может случиться? В Блишеме вообще редко что случается, разве забыла? А твоя дочь - сокровище Блишема и всего нашего мира.
        От его слов в моем сознании что-то щелкнуло. Я в упор глянула на Вилли:
        - Послушай, но ты ведь тоже сын Гамелеха! Ты уверен, что для тебя нет пути обратно в Блишем?
        Уф, удалось упомянуть Властителя, не поперхнуться и не покраснеть… кажется. Ужасно неловко было о нем говорить, учитывая все обстоятельства. Но тут я заметила, как побелело лицо моего друга, - и устыдилась собственных заморочек. Он ограничился коротким кивком.
        - Но это же несправедливо! Ты отправился в этот мир, чтобы найти меня и защитить, если будет необходимость, так? И в чем проблема? Я лично расскажу Гамелеху, что ты спас меня от неминуемой смерти!
        Но Вил резко мотнул головой, на лице его застыло обреченное и непреклонное выражение:
        - Дана, дело тут не во Властителе, и ты сама это скоро вспомнишь и осознаешь. Когда-то, убоявшись собственного злодеяния и того, к чему оно привело, он поклялся на кентроне, что каждый убийца в новой земле будет истреблен, равно как и весь род его. И никто из обагривших руки кровью не сможет попасть в Нутряной мир. Обратного действия эти клятвы конечно же не имеют. Если я попробую воспользоваться одним из переходов, через пару мгновений мой бездыханный труп окажется снова в этом мире.
        - Но ведь ты можешь попасть туда иначе, разве нет? - взмолилась я. - Есть же какие-то обходные пути? Про Орлика ты говоришь так, словно для него не проблема оказаться там, где ему захочется, а уж он-то убивал сотнями!
        - Такие пути есть, - согласился со мной Вилли. - Два мира не так уж сильно разъединены, за тысячелетия немало возникло дорог и тайных троп. На окраинах можно скрываться сколь угодно долго, много кто там обитает - вот только я не стремлюсь пополнить их ряды. Да, я хотел бы вернуться в Блишем, для меня нет города лучше и роднее - нет и никогда не будет. Но честь не позволит мне скрыть от отца случившееся, а он поступит, как должен, чтобы не прогневать кентрон.
        Мне очень хотелось спросить Вилли, не мог бы он как-то договориться со своей честью ради более важных вещей. Но я прикусила язык, не желая упасть в его глазах. У Деи и вопроса такого никогда не возникло бы.
        - К тому же ты не зря помянула мою бабушку - ее тоже нельзя списывать со счетов, - невесело хмыкнул парень.
        - Советницу Хору? - встрепенулась я. - Она-то тут при чем?
        Вил вроде как даже удивился моей тупости, сочувственно вздохнул, наверно, списав все на усталость и бардак в моей голове:
        - Дея, она много веков охотилась на тебя, чтобы не дать тебе донести на ее дочь! Вчера она узнала правду, но ситуация не сильно изменилась: теперь убийство совершил я, ее внук. Поверь, когда она придет в себя, то тщательно все обдумает. А затем сделает все мыслимое и немыслимое, чтобы я никогда даже не приблизился к нашему миру. Хуже то, что ты так и осталась угрозой для нее, - как свидетельница на этот раз.
        - Но я же никому не скажу про тебя! - вспыхнула я и даже с табурета вскочила. - Она же поняла, что мы с тобой друзья, неужто я обреку на смерть твою маму и всех прочих родственников?!
        - Разные могут быть обстоятельства, - туманно ответил Вил. - Вдруг Властитель пожелает, чтобы ты подтвердила свой рассказ клятвой на кентроне, и тогда тебе придется рассказать ВСЮ правду. В любом случае нам надо хорошенько все обдумать, прежде чем ты вернешься в Блишем. Да и в этом мире стоит позаботиться о твоей безопасности.
        - Ага, - пробормотала я и неожиданно ощутила, что лежу щекой на чем-то гладком и прохладном. - Только сперва Орлик… он найдется, и все будет хорошо… а пока…
        - А пока пошли-поехали в постельку, - произнес над самым моим ухом голос Вилли, и я ощутила, как плыву куда-то на его руках.
        Потом упоительный запах мяты и мандарина, хруст свежей наволочки, обволакивающее тепло одеяла - и сон без всяких, по счастью, сновидений. И четкое, почти ликующее осознание: «С ним, конечно же, все в порядке. Орлик не мог умереть».
        Глава вторая
        Неудача в начале пути
        - Орлик не мог умереть! - прокричала с высоты белоснежного каменного валуна девочка лет семи.
        Она бесстрашно сидела на крошечном сколе на самой верхушке каменной глыбы, натянув на исцарапанные коленки подол синего сарафана, любовно и старательно расшитого цветами и листьями.
        Вокруг головы девочки была плотно уложена темно-русая блестящая коса, но часть волос все равно успела выбиться и торчала воинственно в разные стороны. Снизу на девочку, тревожно распахнув глаза, смотрел мальчик ее возраста.
        - Но, Зима, о нем ведь ничего не слыхать уже целых три года, - неуверенно возразил он. - Будь он жив, давно бы вернулся.
        - Он не может вернуться, дурачок, потому что Властитель наверняка отправил его на Сонную гору. Но это совсем не то, что смерть. Уснувшего можно разбудить.
        - Не думаю, что это так уж просто, - рассудительно заметил мальчик. Он подошел ближе к камню и протянул вверх руки, поскольку девочка, разволновавшись, заерзала и опасно наклонилась вперед. - Наверняка все отправленные на гору уже мертвы, иначе родные им люди захотели бы их вернуть.
        - Ах, Годим, какой же ты глупый! - скорее с удовольствием, чем с досадой объявила девочка. - Никак не можешь понять: в Блишеме люди не умирают сами по себе. Если бы некоторые добровольно не уходили на гору, в городе уже не осталось бы места. Поэтому таких людей там чтут, как героев. Сродники гордятся ими и вовсе не мечтают их вернуть, хотя могли бы. Варгана, гостившая в доме нашего отца, рассказывала, что разбудить человека может только родственник или сам Гамелех при помощи волшебного своего посоха. А ведь мы с тобой родня Орлику, он нам дядька, не забыл?
        Мальчик со звучным именем Годим настороженно кивнул. Как и сестра, он был темноволос, с довольно смуглым овальным лицом. Всякий раз, когда волновался, румянец пурпурными пионами расцветал на его щеках, - а уж Зима то и дело подкидывала ему поводы для волнения своими выходками.
        - Наш отец мог бы и сам разбудить Орлика, но он, как и ты, думает, что того давно нет в живых. Значит, это должны сделать мы. Лови!
        Выкрикнув последнее слово, девочка перестала упираться пятками в трещины камня и, словно по снежной горке, которую никогда в жизни не видела, скатилась по каменному боку вниз, прямо в тонкие, но крепкие руки брата.
        Тр-р-р - подол сарафана зацепился за острый скол и клок синей ткани повис хвостиком. Зима, с одного взгляда оценив ущерб, оторвала подол напрочь и обмотала вокруг запястья.
        - Теперь тебе попадет от матери! - расстроенно воскликнул Годим. - Она только утром закончила вышивать!
        - Не-а, не попадет! А знаешь, почему? - лукаво прищурилась девочка.
        - Н-не знаю…
        - Потому что матери будет не до того, когда она снова увидит нас, - так обрадуется, что мы наконец вернулись и привели с собой нашего Орлика. Даже думать забудет про какой-то там сарафан. Тем более, что нам придется найти себе другую одежду: если в нас опознают всадников, то не пустят даже в Брит.
        - Ты что, собираешься прямо сейчас?.
        - За Орликом? Конечно. Я бы ни за что не сказала тебе заранее, ведь по твоему лицу читать легче, чем считать звезды в ясную ночь. Уже через час вся поляна знала бы, что мы что-то замышляем, и отец с матерью с меня глаз не спустили бы.
        Приставив ладонь ко лбу, она глянула против солнца на узкую гряду, клином входящую в небольшое круглое озерцо. Там понуро пощипывала траву одинокая лошадка, золотистые блики плясали на ее опаловых боках.
        - Поедем на Айке. Она так сильно тоскует по своей хозяйке, и в сражения ее никогда не берут. Берегут. А в Блишеме мы наверняка встретим Дею, вот они и повидаются. Отдадим ей Айку, а себе взамен попросим ящера, живого или призрачного, без разницы, лишь бы летал, и на нем вернемся домой. Вот уж некоторые удивятся.
        Точеный носик Зимы сердито сморщился: наверняка под «некоторыми» подразумевался вероломный Видан, который не изволил дождаться, пока она подрастет, и уже год, как привел в дом молодую жену.
        Годим только диву давался: его сестре все казалось легко. А он не мог поверить, что она в самом деле предлагает ему покинуть родной дом, отца и мать.
        - Но, Зима…
        - Ах, перестань! - вскричала девочка. - Больше не спорь со мной, потому что я уже все решила. С едой у нас не будет забот, потому что я хорошо умею разводить костер, а огонь любит твое пение и дает тебе все необходимое.
        Мальчик покраснел так, будто его самого пару секунд подержали над костром головой вниз. Годим в самом деле унаследовал певческий дар своих предков и дорожил им куда больше, чем даром убивать голосом или мыслью заставлять других людей повиноваться. А именно эти способности теперь были в чести у его народа. Про песни давно уже никто не вспоминал, но мальчик часто, забравшись в чащу, потихоньку напевал мелодии, которые с младенчества слышал от матери. И костер разводил не для того, чтобы получить что-то, а для проверки, хорошо ли выходит. Наивный, он-то думал, что сумел скрыть свою тайну даже от сестры.
        - Я только потому и решила тебя взять, что не очень-то люблю грибы и фрукты, - заявила нахальная девчонка, окончательно добивая его. - А больше нам некого и нечего бояться, сам знаешь! Если кто захочет обидеть, в нас тотчас проснутся дары всадников - и пусть тогда обидчик пеняет на себя!
        Годим побледнел и виновато опустил голову. Он не смел признаться сестре, что больше смерти боится пробуждения этих самых даров. Потому что тогда ему придется убивать, сражаться наравне со всеми, когда немного подрастет. А он с того момента, как начал думать и понимать, мечтал вернуть мир своему народу. Чтобы сгинули проклятые дары и снова начали рождаться дети с прежними чудесными талантами.
        Айка брела еле-еле. Потеряв хозяйку, она утратила и прежнюю свою звонкую резвость. Показательно ускоряла шаг, когда Зима похлопывала ее прутиком по шее, но через десяток шагов снова снижала скорость. Кажется, ей, как и Годиму, совсем не хотелось уходить далеко от знакомой поляны. Мальчик же сперва был занят своими невеселыми думами и не замечал ничего странного в их поездке. Но скоро спохватился, постучал по плечу сестры:
        - Эй, Зима, куда мы держим путь? Брит и Блишем сейчас в той стороне, где Айкин хвост.
        Зима не обернулась, только досадливо плечом дернула и прокричала на ходу:
        - Я не так глупа, чтобы ехать прямиком туда! Скоро кто-нибудь спохватится, что нас нигде не видать, и тогда отец прикажет прочесать весь путь до Брита по земле и по воздуху. Нас мигом обнаружат. Эх, жаль, что Айка не призрачная лошадь, по небу она донесла бы нас куда быстрее. Я даже подумывала… но нет, не решилась…
        Годим закусил губу, поняв, что сестра имела в виду. А та продолжала:
        - Но мы поступим хитрее: спрячемся на границе с Хаваимом и переждем пару дней. Никто не станет искать нас там, все знают, что варганы свирепеют, когда люди суются к ним без разрешения.
        - Но это и правда очень опасно! - еще больше заволновался мальчик. - Если варганы поймают нас на своей земле, то отправят прямиком в Ашер, а ведь там живут настоящие чудовища!
        - Очень мне интересно, как они посмеют это сделать, если мы припугнем их своими дарами! - звонко расхохоталась Зима.
        - Которых у нас нет!
        - Они сразу же появятся, если кто-то начнет угрожать нам!
        И снова Годим смущенно притих и стал еще внимательней глядеть по сторонам. Но пока никакой опасности не было и в помине. Они ехали по лесу, и только призрачные его обитатели время от времени выбегали поглядеть на незваных гостей. Привычная Айка на них не обращала никакого внимания, понуро брела меж деревьев.
        Но постепенно лес начал редеть, и Зима все чаще тревожно поглядывала на небо, а Годим - по сторонам. За лесом лежало поле, заросшее густой высокой травой, и ни единого кустика на нем. Наблюдательный мальчик заметил, как странно шевелились травинки: все вразнобой, словно общались и болтали друг с дружкой, и легкий ветерок им был вовсе не указ. На горизонте поле утыкалось в золотистые островерхие холмы.
        - Доберемся до холмов и присмотрим себе там какую-нибудь пещеру, вот где нас точно никто не отыщет, - повернулась к брату обрадованная Зима.
        - Опасно выезжать из леса, вдруг там и начинается граница с кругом Хаваим, - предостерег Годим.
        - Да хватит уж дрожать, как зайчишка, любезный братец! В холмах мы найдем надежное убежище. Тут лес слишком редкий, а возвращаться назад - снова приближаться к поляне. Пошла, но-о! - прикрикнула Зима на уставшую лошадку, не дожидаясь ответа брата.
        Айка обогнула последние несколько елочек и зашагала по траве. Скоро дети заметили, что лошадь ступает еще медленнее, будто каждый шаг давался ей с трудом. Несколько раз она недоуменно заржала и опустила голову, поочередно разглядывая что-то под копытами то левым, то правым глазом.
        - Видно, совсем устала, - сказала Зима. - Ничего, скоро будем у холмов. А пока можно пройтись и пешком.
        - А вдруг там болото и ее копыта тонут в топи? Давай вернемся к лесу.
        - Но это совсем не похоже на топь. Тпру, Айка! Сейчас я все разузнаю.
        Девочка сползла по крутому боку лошади на землю, потопала ногами и даже попрыгала. Ничего не происходило. Тогда Зима присела на корточки, развела руками густую траву и приложила к земле ладони с растопыренными пальцами. И вдруг испуганно вскрикнула:
        - Ай! Она меня схватила! Пусти, окаянная!
        Годим со спины Айки и сам видел, как трава в один момент оплела каждый палец девочки; та, что подлиннее, обвилась вокруг запястий, опрокинула наземь и потащила прочь, к холмам. Мальчик скатился на землю с такой скоростью, что плюхнулся на спину, и тут же ощутил, как и его конечности опутывают словно сотни тонких веревок. Вовремя он соскочил с лошади - уже и Айка завалилась на бок, испуганно всхрапывая и дрыгая в воздухе ногами. В общем, теперь с высоты птичьего полета все выглядело так: впереди на животе, громко ругаясь, скользила по траве Зима, за ней - на спине и молча - Годим. Следом неумолимая трава тащила Айку, которая сперва еще пыталась подняться, но потом уронила голову и совершала путь даже с удовольствием - впервые в жизни везли ее, а не она.
        Холмы расступились так стремительно, будто разом прыгнули в разные стороны, и все закончилось: дети лежали на берегу какого-то озерца, и их больше ничто не удерживало. Оба поспешили вскочить на ноги и в страхе прижались друг к дружке, обнаружив, что не одни.
        Варгана-дерево почти трехметрового роста возвышалась над ними. Ее неохватное тело и широко расставленные ноги укрывал коричневый плащ из коры и листьев, руки-корни она грозно упирала в бедра, зеленую толстую косу перекинула через могучее плечо. И нельзя было сказать, молода она или старуха, - слишком темным и грубым было ее лицо. Только глаза лучились, как тлеющие угольки, пока она внимательно разглядывала детей. Другие варганы, ростом поменьше, толпились за ней.
        С холмов шумно осыпались камни: они оживали. Поднимали каменные веки, моргали глазами размером с колесо телеги, трубно зевали ртами-пещерами. Это было так страшно, что дети поспешно отвели взгляд и попятились. Они бы свалились в озеро, но их удержали, - обернувшись, дети увидели двух водных варган: тела словно собраны из прозрачных сосудов, в которых бурлит и пенится вода, головы и плечи густо укрыты пеной, водяной пар окутывает со всех сторон. Айке трава так и не позволила встать, но притащила на самый берег озера, дав напиться. Теперь лошадка была не прочь закусить, тянула морду к травинкам, но получала от них немедленный отпор в виде звучных хлопков по губам.
        Варгана-дерево заговорила. Ребята обернулись на ее скрипучий голос, но ничего, конечно же, не поняли. Тогда варгана вперила свой жутковатый взгляд в Зиму. В голове девочки заметались какие-то странные картинки, сперва непонятные, а потом Зима даже сжала от негодования кулаки: варгана смеялась над ней. Мол, напрасно девчонка бешено зыркает в надежде, что дары проявятся и защитят ее и брата. Варгана знает, слышала про народ всадников с их страшными способностями, но здесь, в Хаваиме, они бессильны.
        Годим, который тоже ловил эти картинки, облегченно выдохнул: проявления даров он боялся больше того, что могли с ними содеять природные духи. Но тут варгана перевела взгляд на него - и в голове родились уже новые образы.
        Теперь Годим видел аккуратные маленькие домики среди березовой рощи, овитые зелеными побегами, тонущие в цветах. Там бегали и смеялись счастливые веселые дети. Варганы приносили им еду и все необходимое, дети совсем не боялись их, с удовольствием запрыгивали с разбегу на плечи деревьям, погружали лица и руки в тела водных варган, катились с хохотом с крутых спин холмов. А на закате собирались кружком у ног самых древних варган и с благоговением слушали их истории. У детей были серьезные лица - они учились. Их готовили к чему-то замечательному, хоть и непростому, и каждый был готов на все, лишь бы поскорее вырасти и приступить к главному делу своей жизни. И он, Годим, мог быть среди них. Но только без сестры - ей нет места в круге Хаваим.
        Мальчик словно проснулся от сладкого видения, с усилием помотал головой: нет, без Зимы он тут не останется, он должен присматривать за ней, без него сестра точно натворит глупостей. Варгана снова что-то сказала ему при помощи чудесных картинок - он понял, что ей жаль, но оба ребенка - и лошадь в придачу - будут выброшены в круг Ашер, где царят ужас и беззаконие.
        - Что она тебе говорит? - нетерпеливо вскрикнула Зима, которая больше не видела картинок.
        - Нас отправят в Ашер, - едва смог вымолвить Годим.
        - Ну и подумаешь, оттуда мы найдем способ попасть, куда нам нужно, минуя Хаваим.
        Но тут из-за спины самой высокой варганы торопливо выступила еще одна, только подоспевшая, и скрипучим голосом приветствовала детей на их языке. Зима сразу ее узнала: эта варгана несколько недель гостила в Кукушкином Гнезде. Она прилетела к ним на призрачном волке, рассказывала множество замечательных историй обо всех пяти кругах этого мира и повадках его обитателей. Она была веселой и говорливой, но сейчас ее лучистые глаза смотрели на брата с сестрой хмуро и тревожно.
        - Зачем вы проникли в наш круг, несмышленыши? - проскрипела варгана. - Вам нельзя тут остаться. Всех, кто приходит сюда без приглашения, мы отправляем в Ашер, дабы неповадно было другим!
        - А вы не можете попросить, чтобы нам позволили немного погостить в Хаваиме или хотя бы сразу отпустили нас обратно? - спросила Зима, не забыв сперва поклониться. - Ведь вы знаете наших родителей, вы были нашей гостьей!
        - Не я тут решаю, - печально качнула та головой, небрежно обвитой коричневой лохматой косицей.
        Но все же обернулась к высокой варгане, заговорила горячо и с мольбой. Та слушала, изредка кидала пару фраз, отрицательно качала головой, однако под конец кивнула. Знакомая варгана снова обратилась к детям:
        - Брат может остаться, сестра - нет. Вы готовы разделиться?
        - Нет! - выкрикнул Годим, краем глаза заметив, как вспыхнула и тревожно покосилась на него Зима.
        - Тогда вам придется немедленно покинуть Хаваим. Но я дам вам несколько советов, которые, возможно, спасут ваши юные жизни. Не пытайтесь воспользоваться в Ашере способностями всадников, иначе будете немедленно убиты. Среди тамошних созданий есть такие, которые легко смогут противостоять вам. Не говорите на своем языке, пусть думают, что вы из тех человеческих детей, которых мы принимаем на воспитание, но возвращаем назад, если мысли их перестают быть чисты. Делайте вид, что потрясены изгнанием и не в силах разговаривать. Постарайтесь не разлучаться и при возможности бегите из Ашера. Я все сказала.
        Годим выслушал эти слова молча, не поднимая глаз. Но затем выступил вперед и вскинул голову:
        - Могу я спросить, госпожа Нефеш?
        Зима уставилась в затылок брата со страхом и вызовом, крепко сжала кулаки. А варгана покачала головой:
        - Я прочитала вопрос в твоих мыслях, милый. Увы, и тут отказ. Вам придется забрать лошадь с собой, мы не можем допустить, чтобы она питалась обитателями Хаваима. К тому же она может вам пригодиться. Да, и вот еще…
        Варгана шагнула к мальчику и сложилась пополам, делая вид, будто хочет сказать ему что-то на ухо, а сама рукой, похожей на трухлявую ветку, незаметно раскрыла его ладонь и что-то в нее вложила. И тогда уж прошептала:
        - Береги мой подарок, если он станет вашим другом, то изо всех сил будет помогать вам, пока не наступит время дать ему свободу.
        Годим с удивлением ощутил, как что-то прохладное и влажное отчаянно забилось в его кулаке.
        Едва варгана отступила назад, как трава снова опрокинула и потащила их: сперва к озеру, чтобы дать напиться и в темпе освежить горящие лица, потом мимо россыпи озер и рощиц к высоченной каменной гряде. Там что-то происходило: дети слышали грохот и замечали движение чего-то огромного, но пока деревья мешали им разглядеть, в чем дело.
        Но вот и последняя поляна на границе с Ашером. Трава отпустила, и дети смогли встать на ноги, держась друг за дружку и испуганно озираясь. Перед ними два исполинских каменных утеса то расходились в разные стороны, сминая гармошкой пограничную гряду, то с трубным звуком сходились, не оставляя ни малейшего зазора. Тогда буквально на мгновение блаженная тишина заполняла поляну. Но затем в сплошном массиве вновь появлялась щель, и немедленно в нее с внешней стороны с воплями и мольбами пытались протиснуться люди в разодранных одеждах, с измученными, полными отчаяния лицами.
        Одних отшвыривали или топтали в давке, другим все же удавалось проскочить на поляну. Не только люди, но и жутковатые создания Ашера всеми силами пытались задержаться тут. Однако трава и заросли кустарника, растущего вдоль гряды, моментально сбивали их с ног и волокли назад. Одних успевали выкинуть еще до того, как утесы вновь смыкались, другие орали и отбивались, пока глыбы не расходились в стороны, но результат неизменно бывал один.
        Вот гряда отворилась, и Айка оказалась за пределами Хаваима. Дети дружно вскрикнули от страха за несчастное животное, но тут настал и их черед.
        Шум того места, где они оказались, оглушал. Дети упали на неровные черные камни, которыми была вымощена просторная площадь. Все здесь было из этого камня: и строения, окружающие площадь, и островерхие пирамиды, к которым были привязаны какие-то диковинные животные, и длинные прилавки, заваленные товаром. Торговцы как ни в чем не бывало зазывали народ надсадными криками. А вокруг брата и сестры все теснее сжималась толпа странных и страшных существ в лохмотьях. Мелькали среди них и люди, но совсем немного, и лица их были настолько искажены злобой и тоской, что они мало чем отличались от чудовищ. И все скалились, хохотали, выкрикивали что-то - едва ли это были слова сочувствия.
        Едва Зима попыталась вскочить на ноги, как существо с тонкими и длинными многопалыми конечностями толкнуло ее обратно на мостовую, одновременно сорвав с шеи бусы из янтаря - подарок матери, принесенный еще из Кречета. А кто-то мохнатый, с двумя парами рук, попытался схватить Годима.
        И вдруг толпа с негодующими воплями начала пятиться прочь, а кто не слишком спешил, на того откуда-то сверху сыпались удары кнута с нанизанными на «хвосты» мелкими острыми камешками, которые мгновенно рассекали кожу. Дети осмелились запрокинуть головы: над ними замерло огромное косматое существо с хоботом и загнутыми полукругом бивнями, которые спускались до земли и высекали искры из мостовой. Разглядеть, кто на нем сидит, с земли было невозможно, но тут откуда-то сверху упала, расплетаясь, веревочная лестница.
        Дети, ни секунды не медля, вскочили на ноги, и Годим придержал лестницу, пока Зима бойко карабкалась наверх. В этот момент они даже не задумывались, что ждет их там, на спине гиганта, только бы подальше от толпы.
        Вот и последние перекладины. Годим, взобравшись следом за сестрой, обнаружил на спине животного квадратный помост под балдахином, застеленный коврами и перинами, заваленный подушками. В центре возлежал толстый мужчина в нескольких шелковых халатах, усыпанных драгоценными камнями, в высокой чалме, свободный конец которой прикрывал его шею и нижнюю часть лица. Вокруг мужчины на золотых и серебряных подносах были расставлены кувшины, кубки, блюда с фруктами и сладостями.
        По его приглашающему жесту дети робко ступили на помост. Тут еще один человек, сидящий в люльке почти на самой голове мохнатого гиганта, заливисто свистнул и хлопнул пятками по развесистым ушам, и гигант тронулся с места. Брат и сестра, не удержавшись, растянулись на коврах. Толстяк с ласковым взором протянул кубки с напитками, и дети жадно припали к ним. Ашерец пытался завести с ними беседу, но, помня слова варганы, дети помалкивали, и тот скоро отстал, откинулся на подушку и громко захрапел.
        Но они все равно молчали - опасались возницы или возможной хитрости. Годим услыхал что-то вроде цокота копыт по левую сторону гиганта, свесился и к восторгу своему разглядел там Айку, привязанную к помосту длинной веревкой. Знаками Годим сообщил об этом сестре, и хмурое, измученное лицо девочки на мгновение просветлело от этого известия.
        А вокруг раскинулся город, черный, мрачный, без единого намека на деревце или хотя бы травинку. Замки вокруг становились все выше, своими уродливыми башнями заслоняли небо и солнце, которое, по всем приметам, уже почти закатилось. Наконец животное остановилось у одного из самых огромных строений за высоким забором, железные, с шипами, ворота распахнулись, и они очутились во дворе, тонущем во мраке. Толстяк немедленно проснулся, сладко зевнул и указал детям на плетеную лестницу. Для него самого с другой стороны уже подтягивали носилки на канатах, свисающих с каменных колонн. Он еще не спустился, а выбежавшие слуги уже увели внутрь замка детей, в глубь бескрайнего двора - Айку.
        Внутри замок выглядел несколько веселее: стены сплошь были покрыты мозаикой из драгоценных камней, правда, изображали они в основном битвы и казни. В свете многочисленных факелов картины выглядели ужасающе, и даже хорошо, что детей быстро гнали вперед, не давая глазеть по сторонам.
        Вскоре они уже были в просторном помещении с низким потолком, под которым густым облаком клубился пар. На огне кипели котлы с водой, еще два стояли на полу, разделенные ширмой. Зима ощутила слабость в ногах при виде этих котлов: вдруг их собираются сварить и съесть? Но нет, много ужасных историй слышала она про обитателей Ашера, но ни в одной не говорилось, что те - людоеды. Да и хозяин замка выглядел, как обычный человек, и это немного утешало.
        Но думать было некогда: слуги подвели брата и сестру каждого к своему котлу, мигом освободили от одежды и погрузили в воду. Котлы оказались настолько огромны, что, даже стоя на цыпочках, дети едва удерживали носы над поверхностью воды. А их уже мылили, и терли, и поливали сверху десятки лап, потому что слуги на людей совсем не походили.
        Пытка казалась бесконечной. Когда Зиму и Годима вытащили из котлов и поставили на железные скамеечки, кожа их была красна, а дети так измучены, что едва держались на ногах. Слуги принялись облачать их в немыслимые наряды, расчесывать и втирать что-то в волосы, обливать благовониями. После этого их пронесли по замку в сидячих носилках и выгрузили в другом зале, где на коврах были расставлены всевозможные кушанья и напитки, а вокруг возлежали чрезвычайно тучные дети. Некоторые из них лениво возили руками в тарелках, другие просто лежали на спине с распахнутым ртом, а слуги вкладывали туда пищу и вливали напитки. Какие-то из прислужников походили на животных и были частично покрыты шерстью, другие - на насекомых со множеством конечностей. Но брата и сестру они не особо пугали: оба родились в волшебном мире.
        Дети были так измучены, что есть совсем не могли, хотя яства выглядели и пахли изумительно. Но пришлось некоторое время, жалобно переглядываясь, делать вид, будто они поглощают пищу, - иначе ими бы занялись слуги.
        Наконец кормление закончилось, и детей на носилках разнесли в разные стороны. Зима с Годимом оказались в одной комнате, богато украшенной, ковры здесь были даже на потолке. Уже были заботливо расстелены две кровати с множеством перин и подушек, но дети до них не дошли, рухнули на пушистый ковер. Поначалу они даже говорить не могли, но потом Зима простонала:
        - Знаешь, когда мама меня мыла, всегда казалось, что она попутно наказывает меня за проступки, о которых только подозревает. Теперь-то я вижу, что ошибалась!
        Она со стоном попыталась развязать многочисленные атласные ленты и перевязки своего одеяния, но только еще сильнее их затянула. Так же вышло и с волосами, заплетенными в сотни тонких косичек и собранными в подобие того замка, в котором находились дети.
        Годим только вздохнул: как бы хотел он сейчас оказаться дома!
        - Нужно как можно скорее бежать отсюда! - объявила девочка. - Вот только как? Гадкая варгана, почему она не помогла нам? Ведь мы принимали ее в своем доме как дорогую гостью!
        - Думаю, она сделала для нас все, что могла, - заступился за природного духа Годим. - Подсказала, как мы должны себя вести, и посоветовала выбираться из Ашера поскорее.
        - Вот интересно, каким образом? Если даже мы сумеем убежать, то путь все равно будет лежать через Хаваим, и нас снова схватят.
        - Значит, должен быть другой путь. Зима, ты ведь догадалась, кто были те дети?! - взволнованно спросил мальчик.
        - Какие-то раскормленные бездельники. А что?
        - Нет! Это дети-монеты! И мы теперь - одни из них!
        - Что?! Быть не может! - Девочка в сильнейшем испуге вскочила на ноги. - Но ведь в Ашере нет Смертных Теней. Зачем им такие дети?
        - В мирное время местные обитатели общаются с жителями Брита и Блишема, покупают у них еду и все необходимое - ведь здесь огонь не служит людям, и поэтому они почти все такие бедные и злые. И что они могут предложить в обмен? А за ребенка-монету можно получить все что угодно.
        - Понимаю, - медленно проговорила Зима, опускаясь на колени. - Значит, чем быстрее нас с тобой решат использовать по назначению, тем лучше. Хозяин отвезет нас в Брит, и там мы уже проявим свои дары и сбежим. Замечательно!
        - Да, но могут пройти годы, прежде чем хозяин обменяет нас, - покачал головой опечаленный Годим.
        - Можно ускорить! Вот попробуем пару раз сбежать, он устанет разыскивать нас и решит избавиться поскорее…
        - Не выйдет, Зима. Дети-монеты ценятся тогда, когда они покорны и равнодушны ко всему на свете, даже к собственной судьбе. Хозяин не посмеет предложить знатному обитателю Брита строптивые монеты. Нас просто запрут в каком-нибудь подземелье, будут там держать и откармливать, покуда не станем смирными.
        - Да, твоя правда. - Это был один из тех редчайших случаев, когда Зима прислушалась к словам брата. - Тогда, наоборот, нам придется прикинуться покорными и равнодушными, так?
        - Так, но едва ли нам удастся превзойти тех, кого мы видели только что…
        Девочка помолчала, вновь признавая правоту брата, но вдруг воскликнула:
        - Ох, Годим, у тебя рука посинела!
        Мальчик посмотрел на свои руки: с левой все было в порядке, а вот правую он так крепко сжимал в кулак, что она и впрямь потеряла чувствительность и привычный цвет. Тут Годим вспомнил про существо, которое вложила ему в ладонь варгана напоследок. Мальчик всеми силами пытался не потерять подарок, пока его мыли, одевали, причесывали. Но, возможно, бедное существо уже мертво, ведь во время мытья он держал кулак под водой.
        Мальчик осторожно разжал онемевшие пальцы. Подарок варганы был жив, он так и заметался по ладони, стараясь найти себе укрытие. Теперь-то Годим разглядел его получше: у существа было прозрачное змеиное тельце длиной с указательный палец мальчика, круглая голова и совсем крошечные ручки, которыми оно сейчас закрывало то место, где у людей бывает лицо, и издавало при этом жалобные звуки. Годим догадался, что существо плачет, и немедленно проникся к нему сочувствием. Но тут сестра, на коленках подобравшись поближе, схватила существо двумя пальцами, и оно немедленно распалось на половинки.
        - Что ты творишь?! - в ужасе закричал мальчик. - Ты убила его!
        Он отдернул ладонь подальше от сестры, но, кажется, обошлось: разорванные половинки тут же стеклись, соединились. А бедное создание заметалось еще энергичнее, ища убежища и не находя его.
        - Я знаю, что это такое, - заявила девочка, вытирая пальцы о пышную парчовую юбку. - Это вода, ручеек. Непонятно, зачем его дала варгана, какой от него прок. Но поглядим, вдруг на что и сгодится.
        Она взяла золотую коробочку с откидной крышкой, лежавшую среди сладостей на одном из расставленных на ковре подносов, вытряхнула оттуда какие-то благовония, промыла водой из кувшина и поднесла брату. Тот осторожно переместил туда ручейка, который тут же забился в угол и обхватил голову руками. Годим закрыл поплотнее коробочку крышкой и сунул в карман зеленых бархатных шаровар.
        Глава третья
        Пусть хоть что-то останется прежним…
        Сквозь сон я ощутила, как чьи-то теплые пальцы смыкаются вокруг моего запястья, нежно щекочут ладонь, и проснулась с отчаянным воплем:
        - Орлик?!
        Но рядом с моей постелью испуганно замерла Кимка, лицо - встревоженное и виноватое.
        - Богдашечка, это я. Прости, что разбудила, но ты так долго спишь, мне прямо страшно стало за тебя. А я обед приготовила, все жду и жду…
        Я рывком села, помотала головой, огляделась - вообще не помню, как тут вчера оказалась. И кто раздел меня до трусиков и футболки, не Вилли же… надеюсь. Комната уютная, с песочного цвета стенами, с двумя арочными оконцами, сейчас плотно занавешенными. Бежевый шерстяной ковер на полу, шкаф и журнальный столик, в каждом углу - по изящному бра с разноцветными плафонами. Лампа над головой круглая, словно клубок из зеленых нитей.
        Около кровати я заметила кресло-мешок мятного цвета с кошачьими мордочками и немедленно переползла туда с постели, потому что спина ныла и нужно было срочно изменить положение. Кимка тем временем раздернула занавески, и я увидела за окнами подстриженные деревца - шары и колбаски на палочках, еще не слишком облетевшие, зеленовато-бурые. Эта осень тянулась для меня целую вечность.
        Силуэты деревьев уже обрели ту рельефность, которая бывает в сумерках. Ничего себе, как это мне удалось проспать весь день! Ну, ладно, не весь, темнеет сейчас в районе четырех. Понятно, почему каждая косточка болит и живот крутит от голода. Перед глазами все плывет… Я крепче обняла руками узкую часть кресла.
        - Ой-ей, ты совсем бледная, оставайся лучше в комнате! - заголосила подруга, оглядев меня при тусклом свете дня. - Давай я тебе кофе принесу прямо сюда, а потом уж пообедаем, ладно?
        - Ага! Насчет Сашки есть новости?
        - Идет на поправку, - заверила меня Кимка. - Это с его слов. Бегу за кофе.
        Было так приятно, что Кимка ухаживает за мной после всех наших с ней передряг и недоразумений. Пусть моя жизнь перевернулась с ног на голову, но отношения с любимой подругой все так же были для меня важны.
        Она скоро вернулась, таща поднос, нагруженный двумя чашками кофе, множеством всяких вазочек и блюдом с упоительно пахнущими горячими бутербродами с сыром, колбасой и зеленью. Поднос Кимка поставила на кровать, а сама плюхнулась рядышком с ним на живот и подперла подбородок руками, не сводя с меня глаз с каким-то особым, непонятным мне выражением.
        - Что, гимназия побоку сегодня? - прочавкала я, предварительно запихав в рот половину бутерброда.
        Все так основательно смешалось в моей голове, даже забыла, что подруга давно уже на больничном. Кимка прыснула:
        - Сегодня же воскресенье, но ты, понятное дело, дни недели не наблюдаешь. А с понедельника я возвращаюсь в родной класс. Ох, Богданка, как подумаю, что теперь буду там без тебя и без Вилли, лучше сразу умереть!
        И она со стоном уткнулась лицом в одеяло. Свободной рукой я провела по блестящим волосам подруги и тоже загрустила. Как никогда в жизни мне в этот момент захотелось отправиться в школу, как будто я обычная девчонка семнадцати лет и в моей жизни не случилось ничего необычного. Но, похоже, даже лучшая подруга исключала для меня такую возможность.
        - А где вообще Вилли? - спохватилась я.
        - Поехал в больничку проведать Саню.
        - Эй, почему без меня?! - Я возмущенно подпрыгнула, едва не перевернув поднос, на край которого неловко оперлась, пытаясь встать. - Трудно было разбудить?
        - Нет-нет-нет! - вцепилась в меня подруга, не давая спустить на пол ноги, будто я могла дать деру в одном белье. - Тебе нельзя там появляться, Дятлов еще утром позвонил и предупредил. Там полицейские просто мечтают с тобой пообщаться и выведать подробности, кто стрелял, где и почему. Сашке что, он глазки закатит, от него тут же все отстают. А тебе никак нельзя!
        Ясно, я на нелегальном положении. Как не вовремя! Вилли, конечно, попытается разузнать об Орлике, но невыносимо ожидание и бездействие. А Кимка, не обращая внимания на мой удрученный вид, уже вовсю меня тормошила по другому поводу:
        - Данка, ну давай же, расскажи мне все-все-все! Это просто в голове не стыкуется, поверить до сих пор не могу: моя подруга из другого мира, да еще королева!
        Я закатила глаза от такого беспардонного перевирания фактов:
        - Кимка, да у тебя все спуталось в голове, бедняжечка моя! Я как раз из этого мира, то есть была из него… когда-то очень-очень давно. И уж точно не королева, никаких королей там нет, только Властитель, он же творец и создатель. Вот твой парень определенно из того мира, да еще и сын Властителя!
        - Ну это тоже круто, - удовлетворенно кивнула моя подруга, словно иначе в ее жизни и случиться не могло. И снова потребовала: - Так, Данка, приступай уже к делу! В смысле рассказывай, что ты вспомнила из той своей жизни!
        Сначала я хотела отказаться под каким-нибудь основательным предлогом, например, сказать, что голова страшно болит, - Кимка мигом отстала бы. Даже страшно было касаться пластов памяти, разом обрушившихся на меня, как сырой песок из ковша, и грозивших взорвать мой несчастный мозг. Но потом вдруг показалось, что это не такой уж плохой вариант - рассказать подруге о Дее. Может, мне удастся найти в воспоминаниях хоть крошечку себя? Я устроилась в кресле поудобнее и начала говорить…
        К концу моей истории мы обе сидели зареванные, Кимка еще и чуть пальцы себе не сломала от переживаний. Едва я замолчала, она с кровати протянула руки и крепко меня обняла. Шикарное постельное белье оказалось безнадежно испорчено все-таки перевернувшимся подносом.
        - Господи, Даночка, сколько же ты всего пережила! Или мне теперь называть тебя Деей?
        - Не надо, - слабо дернулась я в объятиях подруги. - Я не чувствую себя ею… пока еще.
        - Но ведь ты все так хорошо помнишь, будто это случилось только вчера. А скажи, - Кимка отползла назад, с тревожным любопытством заглянула мне в лицо, - ты очень его ненавидела?
        - Кого?!
        - Ой, ну этого Властителя вашего, отца Вилли! Это ведь ужасно, когда тебя насильно берут замуж, а ты в придачу до безумия любишь другого!
        Я задумалась, а Кимка испуганно затихла. Только через пару минут мне удалось подобрать нужные слова, и впервые, кажется, я не о ком-то другом рассказывала, а говорила о себе:
        - Нет, Ким, я не испытывала к нему ненависти. Скорее, иногда ненавидела себя, но это было в первые годы брака. Понимаешь, когда я узнала, что на самом деле ожидало нас в том мире и что Орлика, скорее всего, уже нет в живых, - я будто душой умерла вместе с ним. Все, что мне оставалось, это принести хоть какую-то пользу моему народу и надеяться на скорейший уход туда, где Орлик, возможно, будет ждать меня. Когда я узнала об условии Властителя, то поначалу пришла в ужас. Но потом поняла: вот то, что я могу сделать для своих соплеменников. А если Властитель окажется жесток и требователен, тем лучше, его гнев сведет меня в могилу быстрее, чем моя скорбь. Но все оказалось иначе: Гамелех был добр и терпелив со мной, и это было невыносимо… поначалу. Потом я родила дочь и тогда же узнала, что внутри была, как в те времена говорили, гнилой. Не знаю, может, сейчас это лечится на раз, но по тем временам смерть моя и младенца была неизбежна. И тогда, сложись все иначе, уже Орлику предстояло бы принять муку и скорбь, которые я ему точно не желала. А в Блишеме нас с трудом, но спасли. Я не спускала с рук
малышку, упивалась ее красотой, а ведь она была копией своего отца, Властителя. Мне больше не хотелось поскорее умереть - снова было для кого жить. Так что все это очень непросто, понимаешь?
        Кимка завороженно кивнула, потом ее губы растянулись в лукавой ухмылке.
        - Вот так и знала, Данка, что кое в каком опыте ты меня опередишь.
        - Фи, Кимка, ну как не стыдно такое говорить! - задохнулась я от возмущения.
        - Ой, вот только древнерусскую скромницу из себя не строй! Крыть-то нечем, и замужем ты побывала, и ребеночек имеется. Ужасно хочется увидеть твою дочку. Вилли говорит, она очаровашка… О, Вилчик вернулся!
        Что-то там расслышав в глубине дома, она метнулась прочь из комнаты. А вот у меня от вчерашнего грохота и воплей слух, похоже, здорово просел. Одной в комнате было неуютно, я снова перебралась на кровать, натянула одеяло до подбородка из-за внезапного озноба. Вдруг у Вилли плохие новости?
        Они скоро появились вместе: румяный с улицы Вил обнимал Кимку за талию. Он улыбался, но выглядел измученным, похоже, ночью ему не удалось толком отдохнуть. Наверняка переживал и думал о Блишеме. Лично для меня этот город не стал любимым домом, но я знала, как дорожат тамошние обитатели своим миром, как бесконечно преданы Вечному городу. Как только Вилли угораздило стать искателем меня и влипнуть в такую заварушку?!
        - Есть известия? - От тревоги язык не желал двигаться нужным образом. - Как там Сашка?
        Увы, это не был первый по важности вопрос для меня. О самом главном я спрашивать даже не смела.
        - Он в порядке, - ответил Вил, метнув на меня такой взгляд, будто видел насквозь. - А вот врачи точно находятся под внушением насчет Орлика, расходятся в своих показаниях. У меня нет сомнений, что он жив.
        Я задохнулась от счастья.
        - Саша передает тебе пламенный привет, - продолжал он невозмутимым голосом свой отчет. - Чувствует себя лучше с каждой минутой, особенно после того, как я контрабандой пронес ему склянку с нашим блишемским снадобьем.
        - Колдовское зелье? - встрепенулась Кимка.
        - Нет, просто целебный препарат на основе растений-эндемиков нашего мира. Александр полон решимости исцелиться уже к вечеру, хотя я уговаривал его не шокировать врачей. И так уже слишком много внимания к себе привлекли.
        Я понуро съежилась на постели:
        - Меня ищут?
        - Скажем, тобой настойчиво интересуются, особенно твоим местонахождением.
        - Значит, домой мне тоже нельзя теперь?
        - На ближайшее время твой дом здесь, - заверил меня Вилли и обвел рукой комнату. - Составь список того, что тебе нужно: одежда, предпочтения в пище и питье, словом, все, что мне стоит знать. И я постараюсь - мы с Линой постараемся, - чтобы тебе тут жилось хорошо и спокойно.
        - Ну да, ты постараешься, конечно, - протянула я уныло. - Спасибо. Только мне еще нужно в гимназию ходить. Если останусь жить в этом мире, куда я без образования-то?
        - Я буду после школы заниматься с тобой, - тут же вызвалась Кимка. - А Вил будет нас обеих всяким точным наукам учить, в которых я ни бум-бум, к экзаменам натаскивать.
        - Диплом же мне на дом не принесут… - начала я и осеклась, вспомнив, что Дея не ныла по куда более серьезным поводам.
        Ну что ж такое, опять я потеряла себя. Или еще не до конца нашла?
        Вилли смотрел на меня очень серьезно, как будто обдумывал проблему, но потенциальное решение пока было ему не по вкусу. Потом проговорил осторожно:
        - Появление Орлика - а я уверен, что он скоро объявится, - могло бы здорово нам помочь. С его талантами он без труда добьется того, чтобы тебя оставили в покое люди из полиции, ты бы смогла вернуться в гимназию… С другой стороны, мы не знаем, что у него на уме и почему в твоих воспоминаниях он убил тебя. Конечно, мог бы помочь и любой другой всадник, многие ради тебя согласились бы прийти в этот мир без надежды вернуться назад, но…
        - Что ты, не надо! - вскричала я с таким ужасом, словно он уже посылал мысленный призыв какому-то неизвестному мне всаднику. - Я из-за тех-то ребят успокоиться не могу. Конечно же Орлик объявится и все сделает как нужно. Знать бы только, где он сейчас. Почему убежал из больницы? Вилли, ну ты хоть что-то еще разузнал о нем?
        Парень задумчиво кивнул, и я даже вскрикнула от нетерпения и волнения.
        - Ночью я отправил сукра на поиски. Пролетая над рощей, расположенной между моим бывшим домом и шоссе, сукр обнаружил там бездыханное тело. Человеческое. Я съездил туда, чтобы сделать пару снимков. Показал Саше, и он подтвердил: именно этот парень сидел в отделении полиции, когда следователь повел себя так непредсказуемо. Предположительно это всадник из той пары, о существовании которой мы знали. Девушка прежде уже нападала на Орлика.
        - Покажи мне, - робко попросила я.
        Но Вил категорично мотнул головой: нет. Наверно, боялся, что узнаю кого-то знакомого по тем временам, когда я была Деей.
        - Внешних повреждений у парня нет, - продолжил Вил. - Значит, он встретился с Орликом и проиграл ему схватку. А если бы неизвестный добрался до моего дома, куда явно направлялся, то едва ли кто-то из нас был бы сейчас жив.
        Я поразилась тому, как спокойно Вил это сказал, а Кимка порывисто вздохнула и вцепилась в его ладонь.
        - Но где же сейчас Орлик?! - почти выкрикнула я. - Почему, разобравшись с парнем, не объявился в доме? Раз знал, что мы там держим оборону?
        Вилли пожал плечами:
        - Этого сказать не могу. Адрес мой он знал, из парня наверняка вытянул нужные сведения… но там еще могла быть та девушка, всадница…
        - Господи! - простонала я, враз накрытая липким ужасом.
        Та гадина ведь уже ранила Орлика, неужели во второй раз… В глазах начала сгущаться мгла, а голоса стали затухать и отдаляться.
        - Но следов крови там не было, я каждую травинку проверял! - докричался до моего меркнущего сознания Вилли. - Скорее Орлик сумел обезвредить всадницу первым или вынужден был убегать от нее. Бесполезно тут гадать.
        Но моя подруга, похоже, не собиралась ставить точку в обсуждении темы.
        - А может, он просто прячется от нас? - задумчиво произнесла она. - В смысле от Даны.
        Мы уставились на нее, я - в немом изумлении, Вил - вопросительно приподняв бровь.
        - Ой, ну вы чего, это же очевидно. - Кимка обвела нас насмешливым взглядом, словно дивясь нашей наивности. - С той девчонкой он мог на раз справиться: просто изменил ей память - и до свидания, дорогая, - заявила она с поразительной уверенностью, словно знала всадников куда лучше нас обоих. - Добрался до дома Вилли, оценил ситуацию, понял, что его помощь больше не требуется, и решил пока не объявляться. Понятно почему, да?
        - Нет, - хором ответили мы.
        - Да вы как маленькие, в самом деле! Орлику нужна только Дана, верно? Он мог понять, что к ней вернулась память, прикинуть свои шансы. Да, она его вспомнит, но и Сашку не забудет. Да, Орлик ранен, но и Санек - тоже. Но Дятлов в больнице, с ним все под контролем, а Орлик - неизвестно где! В результате из-за кого ты больше волнуешься и сходишь с ума?!
        - Из-за Орлика, - пробормотала я убитым голосом.
        - Ну вот, а ему только этого и нужно. Мой папа называл такой расклад «последний шанс».
        - Дядя Сережа? - Я совсем растерялась, не понимая, он-то с какого боку проскочил в наш разговор.
        - А ты знаешь других моих пап? Когда он был в нашем возрасте, то решил для себя, что девушка может не понимать своих чувств к парню, особенно в наше время, когда головы молодых забиты всякой чушью. И если она отвечает отказом, то надо испробовать последний шанс: смертельно заболеть или исчезнуть. Но! Только после того, как признался в своих чувствах. Тогда девушка заволнуется: поклонник пропадает! - и проявит интерес, придет в больницу, побежит в полицию, словом, будет переживать из-за него и в какой-то момент обнаружит, что влюблена по самое не хочу. Вот если и этот способ не поможет, тогда все, пиши пропало. Поэтому, прежде чем сделать маме предложение, папуля тщательно подготовился, навел справки, как довести себя до смертельной - но не совсем - болезни или бесследно исчезнуть и какое-то время жить на нелегальном положении.
        - И какой вариант пригодился ему в конечном счете? - озадаченно спросил Вил, который, похоже, не ждал ничего подобного от своего потенциального тестя.
        - Никакой! - гордо вскинув голову, объявила Кимка. - Потому что мама сразу ответила ему «да»!
        После недолгой паузы я сказала:
        - Все это очень интересно, но Орлик не стал бы… он никогда не был особо хитрым.
        - Дан-ка! - всплеснула руками подруга. - Он же прожил пару десятков жизней, очень даже нелегких, и как минимум одну из них - на Земле. В смысле в нашем мире, а у нас тут быстро учатся всякому-разному. И он точно будет использовать все возможные способы, чтобы заполучить тебя. Хотя лично я, конечно, на стороне нашего Сашки, - сочла нужным уточнить она.
        От Кимкиных слов меня бросило в жар. Только сейчас я осознала, что моего прежнего Орлика больше нет. Он живет еще в моей памяти, хотя сам, вероятно, давно забыл себя прежнего. В этот миг я отдала бы всю свою вторую жизнь, только бы вернуться в то утро, когда я стояла босыми ногами на мшистом холмике и махала рукой любимому, а он уезжал прочь во главе дружины на своем великолепном Балабане и старался смотреть только вперед, но сам все поворачивал и поворачивал лицо в мою сторону. Это было наше последнее счастливое воспоминание.
        Потом были еще две встречи - совсем другие, вспоминать их горько и страшно. Возможно, тогда Орлик уже возненавидел меня. Может, и здесь, в этом мире, его ведет одно желание - убить меня еще раз, утолить свою горечь и обиду. А то, что защищал, - понятное дело, и хищник сперва отгонит конкурентов, чтобы спокойно заняться загнанной и парализованной от ужаса добычей.
        Кимка подошла к кровати и попыталась взять меня за руку, но я почти отпихнула ее с хриплым воплем:
        - Оставьте меня! Оба!
        Вилли мгновенно сориентировался, обхватил Кимку за талию и утащил за дверь. Я уткнулась лицом в подушку, краями ее заткнула уши. Но все равно еще какое-то время слышала обиженные восклицания подруги и низкий рокочущий голос Вила. По счастью, мне удалось уснуть снова, прежде чем я окончательно расклеилась.
        Ближе к ночи стало ясно, что мой организм все же не переварил полеты над городом, падения на землю и прочие потрясения. Ужин Кимка принесла мне в комнату прямо в постель. Потом я снова заснула и проснулась уже утром с сильнейшей головной болью и наглухо заложенным носом. И это было не так уж плохо: не пришлось просить прощения у друзей за срыв, а можно было просто лежать и принимать от них вкусную еду, литры теплого чая и заботу. Целыми днями я валялась на кровати, укутавшись по горло и бездумно таращась на экран ноутбука, а сама без конца все думала о том, что же мне теперь делать.
        Ясно пока лишь то, что нужно как можно скорее побывать в Блишеме. Увидеть Параклею и освободить ее от страшных уз. Лишь бы моя дочь не возненавидела меня за эти века неволи, но вряд ли я буду ей теперь хоть немного нужна. Она давно привыкла обходиться без меня, ей нужно наверстывать целую жизнь. А я… думаю, останусь все же в этом мире, как-нибудь окончу школу. Возможно, воспоминания о той, первой жизни, со временем отойдут на второй план и не будут жечь меня раскаленным железом. Я смогу быть Богданой… Смогу жить, даже если Орлик никогда больше не вернется. У меня все-таки останется Сашка.
        С Дятловым я каждый день разговаривала по какому-то левому телефону, который передал ему в больницу Вилли. Я волновалась о нем, но совсем не хотела говорить о себе и, едва он сворачивал на эту тему, постыдно симулировала приступ кашля. И с каждым днем наши разговоры становились все короче, короче… Вот сегодня он и вовсе не позвонил. Конечно, он же всегда видел меня насквозь.
        Я уже шла на поправку, но от слабости снова заснула сразу после ужина, а проснулась, когда дом уже погрузился в тишину и мрак за окнами сделался непроницаемым. Вдруг я ощутила, что мне не хватает воздуха и хочется как можно скорее открыть окно, чтобы вздохнуть полной грудью.
        В первый миг от счастья оборвалось сердце - показалось, что желание это внушенное, и значит… Но нет, мне в самом деле было душно, «сомлела под одеялом», как сказала бы мама. Я осторожно сползла на слабые ноги, постояла, держась за спинку кровати и постепенно обретая равновесие. Потом, как на лыжах, докатилась на мягких подошвах тапок до окна, толкнула створки, и они распахнулись легко и беззвучно, и не внутрь, как все окна, а наружу почему-то. Воздух, пахнущий еловой хвоей, окутал меня прохладой, очень мягкой для ноября. Я ладонями оперлась о подоконник, преступно высунулась из окна по пояс - я так пару раз делала в детстве, когда не хотела идти на выписку и в школу, один раз мама меня даже застукала…
        - Ага, - негромко произнес голос из тьмы.
        Если я не заорала на весь дом, то только потому, что спазм ужаса парализовал горло. Отскочила прочь, кинулась к двери и схватилась за ручку, готовая в любой момент вылететь прочь, позвать на помощь. А в окно уже заглядывал Сашка Дятлов.
        - Данка, прости, я от неожиданности это брякнул, - заговорил он виновато. - Сильно испугалась?
        - Видала кое-что и пострашнее, - мрачно заметила я, медленно ковыляя обратно к окну, ноги так и тряслись от пережитого стресса. - Ты как тут образовался вообще?
        - От окна отойди, простудишься еще больше, - проявил заботу мой друг.
        - А ты запрыгнешь?
        - Рад бы, да не могу. - Он поднял повыше все еще перевязанную руку, куртка с левой стороны была просто накинута сверху на плечо.
        - Ладно, тогда я возьму одеяло.
        Я ухватила одной рукой край одеяла, другой - мешочное кресло, притащила все это к окну. Забралась в кресло с ногами и по горло укуталась, а Сашка с другой стороны встал на какой-то приступочек и облокотился на подоконник здоровой рукой. Лицо его оказалось на свету, и я сразу поняла, что вид у Сашки непривычно мрачный, улыбка на искусанных губах какая-то приклеенная, ненатуральная.
        - Так ты хотел рассказать…
        - Я помню, - хмыкнул он. - Не бойся, из больницы не сбежал, выписали меня. Сегодня в обед отправили на домашнее долечивание. Я не позвонил, потому что очень быстро все завертелось. Вечером отпросился у матери сюда с ночевкой, хотел сюрприз тебе сделать. Но ты дрыхла, так что мы с Вилом сидели допоздна, потом я уснуть не мог, вышел побродить по саду. И тут окно распахивается прямо перед моим носом…
        - А не торчи под чужими окнами, - довольно вяло парировала я.
        - Потянуло что-то, - бормотнул он и отвернулся.
        Вот тут я реально заволновалась и настроилась на серьезный разговор, хотя больше всего мне хотелось отправиться обратно в постель: голова сильно кружилась даже в сидячем положении.
        - Эй, Сань, ты чего? Рука болит? Дома плохо? Или что, из-за полиции?
        - Все мимо, - хмыкнул он.
        - Ну сам скажи!
        - Да трудновато это как-то выразить, - после паузы изрек мой друг, непривычно растягивая слова. - Понимаешь, я привык держать в голове вероятный алгоритм своей жизни до самой старости. Считал, что только дураки плывут по течению, а просчитать вероятности можно всегда. А вот теперь я сбит с толку…
        - Почему?
        - Ну как сказать… видишь ли, ты всегда присутствовала в любых моих планах. Я понимал, что ты девушка непростая и полна сюрпризов, но также знал, что никогда тебя не упущу. Естественно, предполагалось, что такой расклад нужен тебе не меньше, чем мне. Потому что никто не сможет сделать для тебя большего, и все в этом духе…
        - Так и есть, - пробормотала я, роняя голову. Мне почему-то стало отчаянно горько на душе.
        - В том-то и дело, что теперь я не уверен. Я долго разговаривал с Вилли - и в больнице, и сегодня. Он не говорит об этом напрямую, но считает, что в Блишеме ты могла бы быть очень счастлива рядом с дочкой, под защитой этого вашего Властителя…
        - Ну уж нет! - взорвалась я. - Не стану я больше жить в золотой клетке! Ты не особо слушай Вила - он-то там родился, для него наш мир чужой и опасный. А мне - в самый раз!
        Сашка помолчал немного, потом спросил совсем уж чужим голосом:
        - Хорошо, а что насчет Орлика?
        При звуке этого имени привычно перехватило дыхание, я прижала кулаки к груди, чтобы выпустить лишний воздух. Щеки даже заболели от прилива крови.
        - Сань, прости, я обманула тебя… не хотела говорить, тебе и так было плохо.
        - Да уж, эта новость меня бы точно добила, - хохотнул Дятлов скептически.
        - Он пропал, Орлик. Мы не знаем даже, жив ли он.
        - Вилли уверен, что жив. Но я не об этом спросил. Ты очень любила его?
        Врать я не стала, сказала как есть:
        - Он был моим миром, моим воздухом, моим светом. В общем, всем.
        - И для тебя все это словно вчера, верно? В смысле ничего не изменилось?
        - Нет, не так, - запротестовала я. - После была еще одна жизнь, все мои почти восемнадцать лет, они не менее важны!
        - Но ведь в этой жизни не было Орлика, ты просто не помнила его. Значит, у тебя не было возможности его разлюбить? Прости, Богдана, я стараюсь, но даже представить не могу, что сейчас происходит в твоей голове. Да и в сердце тоже.
        Я решила, что лучше всего говорить правду, иначе запутаюсь и еще больше все испорчу.
        - Да, не было, - сказала я. - Вместе с памятью вернулось все, что я испытывала к нему тогда, и это просто рвет мое сердце на лоскутки. Я никогда бы не поверила, что можно испытывать такие сильные чувства сразу к двоим…
        - Вот даже как? - глянул на меня с мрачным интересом Дятлов.
        - Конечно! Что я могу сейчас сказать? Но, наверно, долго так продолжаться не сможет. Тебя я знаю почти всю свою жизнь и всецело доверяю тебе. А вот Орлика, похоже, не знаю совсем. Он прожил много жизней без меня, и я понятия не имею, в кого он превратился, что стало с его душой. Я даже не знаю, для чего он искал меня, не для того ли, чтобы отомстить… еще раз.
        - Так ты уверена, что он пытался убить тебя? - спросил Сашка.
        - В смысле пытался? Он и убил!
        - А ты… - Дятлов замешкался и вздохнул, словно был очень собой недоволен. - Не можешь ты ошибаться насчет этого?
        Я медленно помотала головой:
        - Нет, я хорошо помню нашу последнюю встречу. Орлик хотел, чтобы я немедленно бежала вместе с ним из дворца, утащил из моей комнаты аж на крышу дворца. Мне хотелось этого, уж поверь, но я не могла. Не могла оставить свою дочь, нарушить брачный обет.
        В глазах Дятлова мелькнула привычная усмешка.
        - «Но я другому отдана, и буду век ему верна», так?
        - Ага. Я знала, что просто умру от стыда и раскаяния и любовь Орлика меня не спасет. И не хотела такой участи ни себе, ни ему. Когда он понял, что я не поддамся на уговоры, то дал мне какой-то плод, что-то вроде большой ягоды или маленького яблока, очень холодный, он так и обжег мне ладонь, даже кожа побелела. Орлик умолял съесть его немедленно. Мне было страшно и непонятно, но я конечно же полностью ему доверяла. Положила в рот, раскусила - даже не помню, какой он был на вкус, потому что я как будто вообще перестала чувствовать. Тело оцепенело, все вокруг стало вязким, замедленным. Потом дворцовые медики немного привели меня в чувство, но моих сил хватило, только чтобы проститься с ближними, с дочкой, с му… с Властителем.
        Мы помолчали, потом Сашка сказал:
        - Ну ты наверняка понимаешь, что вина Орлика тут недоказуема. У тебя могла быть аллергия, непереносимость, плод мог быть испорчен, Орлика могли обдурить, в конце концов!
        - А ты что это его так защищаешь?! - запоздало изумилась я.
        - Не, я просто стараюсь быть объективным. Ну и хочу понять, с чем мы имеем дело. Вила, например, больше всего тревожит то, что ты сказала насчет Смертной Тени. Может, ты уже теряла сознание и тебе почудилось?
        Я пожала плечами. Было что-то странное в моем воспоминании о том моменте, поэтому лучше подождать, когда воспоминания утрясутся.
        - Ладно, не буду тебя этим мучить, - спохватился друг. - Забирайся лучше в постель, а то в испарине вся и трясешься. Но, Дана, если можешь, то скажи: что я могу сделать, чтобы тебе было легче пережить этот период?
        Ответ у меня уже был готов:
        - Просто будь таким, каким я всегда тебя знала. И если это возможно, относись ко мне по-прежнему хоть какое-то время. Потому что я не могу уже выносить все эти перемены, мне нужно хоть за что-то держаться, понимаешь? Хотя, может, я прошу слишком многого…
        Голос мой сорвался, я закрыла лицо руками. И услышала Сашкины слова:
        - Нет, Дымка, ты просишь как раз то, что мне проще всего тебе дать. Хотя имей в виду, я ради тебя готов и на большее.
        Глава четвертая
        Новые страхи в новом доме
        Я хмыкнула, отвела руки от лица, встретилась с Сашкиным взглядом. Поняла, чего он ждет, и поймала себя на том, что это как раз то, что мне сейчас нужно. Встала в кресле на коленях, тоже оперлась на подоконник, наши губы встретились… Впервые я, как пишут в романах, потеряла счет времени. И едва не вывалилась из окна, так сильно подалась вперед. Сашка одной здоровой рукой как-то сумел вернуть мне равновесие и впихнуть обратно в кресло. Заботливо запахнул разъехавшиеся отвороты халата у меня не груди, не преминув заметить:
        - Ну почему мне всегда приходится поступать вопреки собственной природе?
        - Потому что ты хороший и благородный, - хихикнула я, чуть отвела взгляд… и в этот миг мне показалось, что я увидела кого-то.
        Темная фигура позади аккуратно подстриженных кустов, в густой тени дерева. Ощущение напряженного, прожигающего взгляда.
        Я ахнула, и Дятлов немедленно обернулся туда, куда я смотрела, чуть сместился, заслоняя меня. Ну и обзора меня лишил, а когда я, встав коленом на подоконник, все же глянула на кусты, там уже точно никого не было. Исчезло это жуткое ощущение взгляда, о котором я прежде только в книжках читала.
        - Что случилось?!
        - Там кто-то стоял, - едва выговорила я заледеневшими губами. - Под круглым деревом за кустами. Наблюдал за нами.
        - Это наверняка был один из сукров. Их теперь два, и они постоянно охраняют дом.
        От его слов мне совсем не полегчало, наоборот.
        - Нет, сукры сейчас в подлунном обличье, а это совершенно точно был человек.
        - Но ведь мимо сукров никто не мог… - начал говорить Сашка, но потом запнулся и тяжело задышал.
        Мы с ним оба знали, кто мог беспрепятственно пройти мимо самых страшных чудовищ в мире.
        - Похоже, мне все же стоит забраться в твою комнату, - заявил Дятлов и начал примериваться к подоконнику. - Постеречь тебя на всякий случай.
        - Не надо! - Я отчаянно замотала головой. - Ты же знаешь, это бессмысленно. Мы только…
        - Что? - не дождавшись конца фразы, спросил Сашка. - Только разозлим его, что ли? Так он и так уже видел предостаточно.
        - Саш, иди спать, - попросила я, совершенно опустошенная, потерявшаяся в своих желаниях и страхах. - Наверно, мне просто показалось. Да даже наверняка показалось. Орлик не стал бы прятаться в кустах, это не в его натуре. Сколько бы жизней он ни прожил.
        Сашка открыл рот, собираясь поспорить. Но потом что-то такое прочитал в моем лице, потому что сказал коротко:
        - Да, ты права, думаю. У тебя, наверно, температура поднялась, вот и мерещится всякое. Отправляйся в постель.
        Он снова привлек меня к себе, поцеловал почему-то в макушку и тут же отпустил. Я честно сделала вид, что направляюсь к кровати, тащу за собой кресло. Дождалась, когда Сашка ушел, тут же вернулась к окну. Сердце то замирало, то норовило выскочить из груди. Боялась ли я в тот миг появления Орлика или хотела этого больше всего на свете? Не знаю…
        Я осторожно высунулась по пояс из окна, чтобы осмотреть пространство. Увидела угол дома, с той стороны была входная дверь, над ней по ночам горел фонарь, и его свет достигал угла, стелился по траве. В этом теплом слабом свете был отчетливо виден нелепо вытянутый силуэт человека, возможно, сидящего на пороге.
        Вначале я чуть снова не вскрикнула, но потом сообразила: конечно же это Сашка. Глупо было и подумать, что он оставит подходы к моей комнате без присмотра. Другое дело, что особого смысла в этом нет, но все же мне стало спокойнее. Да и сил не осталось на тревоги, все же болезнь здорово меня подкосила. Я оставила зажженной лампу и легла в постель с мыслью о том, что если вдруг проснусь и увижу Орлика с занесенным надо мной кинжалом, то буду умолять, чтобы дал время побывать в Навии, увидеть дочь. Хотя смешно, зачем ему кинжал? Мою жизнь он может прервать и на расстоянии, в любой момент, когда только ему этого захочется.
        Несмотря на все эти жутковатые мысли, спала я хорошо и встала почти здоровой и куда более бодрой. Так что решила даже привести себя в порядок и выйти к людям раньше, чем мне подадут завтрак в постель. Я тщательно умылась, намочила и причесала волосы, сменила халат на футболку и джинсы, которые принесла мне Кимка. Вещи были новые, поскольку появляться ей в моем доме Вилли счел делом опасным и нерациональным.
        Новый дом все еще оставался неизведанным для меня, я едва не заплутала в коридорах со множеством дверей и ответвлений и столовую нашла по запаху кофе и блинчиков. Народ уже собрался за большим овальным столом, но к еде еще не приступали. Здесь был Дятлов, совсем не сонный, хотя, я уверена, сторожил мое окно до самого рассвета. Интересно, рассказал ли он ребятам о том, что мне померещилось ночью (или не померещилось).
        Рядом с ним за столом, чинно сложив на коленях руки, почему-то сидела Инга Конрад. А Вилли и Кимка дружно трудились у плиты: Вил держал поднос с тарелками, подруга накидывала на них что-то прямо с двух шкворчащих сковородок. Чуткая Кимка услышала мои шаги, обернулась, заулыбалась счастливо:
        - О, Вил, отбой - она уже тут!
        Это они, наверно, поднос для меня готовили. При виде подруги я сообразила, что проболела целую неделю и сегодня снова воскресенье, иначе она бы тут не прохлаждалась. Поздоровавшись со всеми, я обошла стол, с вороватой поспешностью чмокнула Сашку в затылок, а Ингу легонько тронула за плечо и сказала:
        - Не ожидала тебя увидеть. Тебя Вилли привез?
        - А я тут уже три дня, - ошарашила меня ответом Конрад.
        - А, о-о-о! Понятно. То есть не совсем. Чего же ты ко мне ни разу не зашла?
        Инга резко передернула плечами:
        - Мне сказали, что ты не в настроении, на всех кидаешься, вот и решила не рисковать.
        Я с нарочитым вздохом плюхнулась на стул между ней и Сашкой.
        - Не все же время я кидалась, и не на всех. Могла бы и попробовать. А почему ты тут живешь, можно спросить? Я не против, не подумай, просто мне интересно.
        У Инги запылали щеки и даже лоб над черной повязкой - я уж и отвыкла от этой ее манеры во всем видеть что-то для себя обидное. И ответила она с заметным вызовом:
        - Так Игнаций решил. Для моей Светки тот день не прошел даром, совсем расклеилась. Мы решили, пусть она хотя бы месяц поживет у одних наших родственников в Крыму, отдохнет и подлечит нервишки. Но, конечно, она бы не смогла уехать, если бы Игнаций не позвонил и не сказал, что здесь мне будет безопаснее.
        Я, конечно, сразу уловила, каким особым, почти благоговейным тоном она всякий раз произносила настоящее имя Вилли. Словно подчеркивала, что они-то из одного мира и на одной волне. Я осторожно покосилась на Кимку и поймала ее смеющийся взгляд.
        - Вообще-то это всем нам с тобой гораздо безопаснее, - сказал Вил, ничего особенного не заметив. Инга же моментально успокоилась и гордо выпрямилась на стуле. - Но давайте спокойно поедим, а потом, раз уж мы все в сборе, обсудим ситуацию.
        Да, с этим не поспоришь: с Ингой я действительно чувствовала себя спокойней. Вдруг та безумная девица так и бродит поблизости.
        На завтрак был омлет с помидорами и блинчики со сметаной и земляничным вареньем. И было безумно приятно сидеть среди самых близких мне людей и наслаждаться относительным покоем. Во всяком случае, я пыталась себя настроить на эту позитивную волну.
        Но вот кофе был допит, тарелки опустели, и Вилли окинул нас вопросительным взглядом, словно хотел знать, готовы ли мы слушать его.
        - Говори уж, а то меня скоро родители выдернут, семейные дела, - сказала Кимка.
        У меня сердце запрыгало в груди, хотя особых новостей быть не могло - мне бы сразу сказали. Надеюсь. А Вилли произнес, обращаясь напрямую ко мне:
        - Я думаю, Дана, тебе нужно как можно скорее побывать в Блишеме.
        Я тяжело выдохнула.
        - Сейчас у Саши рука почти в порядке, значит, через пару дней можно будет отправляться.
        Дятлов при этих словах подмигнул мне и расправил плечи.
        - Погоди, Вил, - встрепенулась я. - Я, конечно, ничего не возражаю против компании, но почему Саня? Ему уже и так досталось. Я и сама прекрасно могу добраться до дворца Властителя. Дашь мне сукра, и мы с ним через ближайший проход…
        Как я и надеялась, Вилли принялся энергично возражать:
        - Нет, исключено! Тот мир тоже изменился, пусть и не так глобально, как этот. И до дворца ты не доберешься, есть причина. Но сукр сам доставит к тебе Властителя, а тем временем Саша будет рядом с тобой, просто на всякий случай. Хотя до конца я еще не решил, возможно, отправлю с тобой двух сукров, тогда не обязательно…
        - Я точно иду, - перебил его Дятлов.
        - Ну, двух, а вы с кем останетесь? - спросила я. - Мало ли что. Сколько их сейчас у тебя?
        - Двое, - ответил Вилли. Вид у него был не особо довольный, наверно, сам понимал, как уязвимы наши позиции.
        - А еще нельзя вызвать из вашего Блишема? - спросила Кимка.
        - Сожалею, но нет. Повезло, что удалось раздобыть еще одного теперь, когда мне нет хода в Блишем. Одалживал его одному искателю, вот и получил обратно должок.
        - А откуда эти тва… существа вообще берутся? - спросил Сашка.
        Вилли ответил очень обстоятельно:
        - Первые сукры были созданы при помощи кентрона, волшебного посоха, они защитили моего отца и его жену во время бегства из этого мира. Когда сукр кусает кого-то, тело укушенного в течение долгого времени постепенно окукливается, становится похоже на яйцо, а перед рождением оболочка лопается, глаза новорожденного открываются - и новый сукр должен в этот момент увидеть своего хозяина, того, кому он будет предан до своей смерти. Я имею в виду смерть насильственную, потому что по природе сукры бессмертны. Позднее хозяин может его подарить кому-то, но только один раз, иначе, как у вас тут говорят, у сукра может поехать крыша. Сами понимаете, что сукров мы специально не разводим, последние были получены в ходе войны с Ашером лет пятьсот назад. У меня их было трое, и все получены в подарок от отца. Осталось двое, и на прибавление рассчитывать не приходится. Правда, есть некоторые альтернативные варианты, но они сейчас, так сказать, проходят период испытаний…
        - Нужно было использовать того ашерца, его все равно уже укусили, - резко, с досадой в голосе перебила его Инга. - Был бы у тебя по-настоящему твой сукр, это всегда надежнее, чем дареные.
        Хорошо, честное слово, что Конрад в своей повязке не могла видеть взгляды, которыми наградил ее каждый из нас, даже Кимка, хотя она не была тогда у дома и не могла слышать тех жутких воплей немыслимой боли. Только Вил сосредоточенно смотрел на сцепленные в замок собственные пальцы, что-то напряженно обдумывая. Надеюсь, не свой упущенный шанс завести сукра. Потом снова заговорил:
        - Хуже всего то, что ситуация никак не проясняется. Мы не знаем, какие планы у всадницы из той пары, если они были парой. Жива ли она еще, в смысле не расправился ли с ней Орлик. Работали они на мою бабушку и теперь потеряли интерес к Дане или же действовали по собственному плану, нам неизвестному. А главное, что случилось тогда в роще, была ли она там?
        Вопрос повис в воздухе. По всему выходило, что если они схлестнулись там с Орликом, то вопрос в том, кто первый успел нанести удар. И этот удар уж точно стал смертельным. Но ведь больше тел не нашли…
        - Ты рассматриваешь вероятность того, что они могут теперь действовать сообща, Орлик и та девица? - снова подала голос Инга, поворачиваясь всем телом на звук голоса Вила.
        Изумленное молчание за столом.
        - Что?! - рявкнула Конрад через мгновение. - Снова таращитесь на меня, как на злыдня какого-то? Я просто лучше всех вас знаю, что происходит в головах у всадников. Мы ненавидим, а потом узнаем в противнике кого-то, кто был нам бесконечно дорог в одной из прежних жизней. Иногда это все меняет, иногда - ничего! А если Орлик узнал в той девчонке свою сестру, или возлюбленную, или дочь? Вы же, наверно, не считаете, что все эти века он хранил стопроцентную верность Дее?!
        На последней фразе она так резко отодвинула чашку, что белесые струйки кофе с молоком залили тосты. Инга этого, конечно, не увидела, а вот Кимка состроила брезгливую гримасу.
        Я дернулась, когда прозвучало мое имя, в душе поднялось что-то темное, мерзкое, как гнилая болотная вода. Не знаю, по отношению к Инге или вообще. Я из последних сил сдерживалась, чтобы не заорать.
        - Ну ладно, что толку гадать? - поспешно сказал Дятлов, бросив на меня тревожный взгляд. - Это уравнение со многими неизвестными. Просто нужно быть настороже каждое мгновение. Думаешь, нам с Данкой обязательно нужен сукр для нашего небольшого путешествия? Вдруг тут опаснее?
        Вилли выразительно хмыкнул:
        - Уж поверь, друг, лишним не будет, мало ли что. В Брите и Блишеме безопасно, но до них еще нужно добраться. Позднее я расскажу подробно, с какими проблемами вы можете встретиться на пути туда. Да даже в Блишеме - бабуля. Ну а сукр - универсальная защита от любых проблем. А мы пока продержимся и с одним. Лина в нужный момент уйдет на больничный, чтобы в гимназии зря не светиться… В общем, сегодня проводим репетицию, а затем…
        - Стоп, какую еще репетицию? - встрепенулась я и машинально глянула на Кимку, это она у нас была связана с театром.
        Подруга ободряюще мне улыбнулась.
        - Сейчас расскажу, мы как раз это обсуждали перед твоим появлением, - кивнул мне Вилли. - В общем, мы хотим, чтобы сегодняшнюю ночь Саша провел на полянке, той самой, где место перехода. Нам важно понять, совершится переход или нет, и тогда…
        Наверно, вид у меня был такой ошарашенный, что Вил остановился на середине фразы, начал заново и медленно:
        - Ну смотри, Дана, какой у нас расклад. Мы знаем только со слов Александра, что он никого не убивал, его родители вроде тоже. Но про его дедов и бабушек никому из нас ничего не известно… А зная историю вашей страны, предполагать можно что угодно.
        Я перевела взгляд на Дятлова, тот состроил уморительную гримасу и развел руками.
        - Если все в порядке, посреди ночи он окажется в Таргиде, или в Навии, как вы, всадники, называете третий круг. Сукр, который станет наблюдать за ним, откроет проход, отправится следом и вернет его назад. Тогда мы будем абсолютно уверены, что все пройдет как надо, подготовимся, и в нужный момент вы просто перейдете в тот мир безо всякой опаски, днем. Вы ведь в курсе, что произойдет, если через проход сунется тот, кто убивал, или у кого в роду были убийцы?
        При этих словах Вилли глянул на Сашку, тот задумчиво кивнул. А, ну да, те парни на поляне.
        - Я тоже пойду на эту пробу, - объявила я. - Мне так будет спокойнее.
        - Не стоит, тебе нужно окончательно поправиться, окрепнуть, - запротестовал Вил. - Правда, в палатке будет тепло и уютно, об этом я позабочусь.
        - Неглядки? - предположила я, вспомнив милых крохотных созданий вроде сказочных эльфов.
        С ними так любила играть моя Параклея. В любом помещении они каким-то образом умели в считаные минуты создать температуру, комфортную для человека, а также раздобыть еду и питье вообще из ниоткуда.
        - Ага, - расплылся в улыбке Вил. - Захватил с собой на всякий случай пару семейств.
        - Ну о чем тогда беспокоиться? Я иду с Сашкой. Но спать, конечно, буду в отдельной палатке, - добавила я торопливо, вспомнив о побочных эффектах моей жизни в этом мире.
        Вилли явно подыскивал контраргументы, но тут мне на подмогу неожиданно пришла Инга.
        - А я тоже считаю, что Дее нужно пойти и принять участие в пробах, - проговорила она мрачно, как человек, привыкший к тому, что его все равно никто не слушает. - А то потом будет весело, если при переходе она рухнет замертво.
        - Не понял? - встрепенулся Сашка.
        - А вдруг она кого-то успела прикончить, пока была женой Властителя? Мало ли какие могли быть обстоятельства? Или прожила еще одну жизнь, успела повоевать, но пока этого не помнит. Потому что ей еще нет восемнадцати и воспоминания могли вернуться не в полном объеме.
        - Убила кого-то во дворце? - даже не спросил, а задумчиво произнес Вил, и вид у него сделался ошарашенным.
        Я перепугалась. Вдруг он что-то знает и сейчас сопоставляет данные? Вдруг выяснится, что и мне нельзя в Блишем?!
        - В вашем дворце народу полно, исчезни кто, никто бы и не заметил, - хмыкнула Инга.
        - А ты откуда знаешь, бывала в Блишеме? - впервые Кимка обратилась к Инге, и голос ее звучал напряженно и не слишком дружелюбно.
        Мне показалось или Конрад в самом деле смутилась и даже порозовела? Или просто она давно не оказывалась в центре внимания?
        - Нет, конечно… что мне там делать… всадникам туда путь закрыт, - отвечала отрывисто. - Просто знаю.
        - Да, Инга права, это тоже нужно проверить, - подвел неожиданный итог Вилли. - Я совсем упустил из виду… Моя оплошность.
        - Да ладно, ты же блишемец, не всадник, - ринулась защищать его Инга. - Не можешь всего знать про нашу природу.
        - Должен знать. Нас, искателей, этому учили. Дана, твои воспоминания и в самом деле пока могут оставаться неполными и путаными, и нам нужно исключить все неожиданности. Пойдешь с Сашей.
        Я расслабленно откинулась на стуле - моя взяла! Но долго расслабляться не пришлось.
        - Слушай, Инга, а скажи мне, как эксперт по природе всадников, - встрял в разговор Сашка. Наверно, ему наскучило отмалчиваться. - Дана может приобрести те способности, которые проявляются у всадников? Ну, ты в курсе.
        Я вздрогнула и села прямо: этого еще не хватало! Везде засада!
        - Вполне, - тут же ответила Инга. - У тех, кто успел повоевать в других жизнях, они проявляются автоматически после восемнадцати, с возвращением памяти. Но в Навии могут и раньше, если всадника, даже ребенка, кто-то атакует. У первого поколения всадников они возникали после участия в бою. И у Деи могут проявиться, если она окажется в опасности, начнет защищаться.
        - А если, предположим, возникнет какая-то заварушка, а она просто в сторонке постоит? - не унимался Дятлов.
        - Если в сторонке, то, может, и обойдется, я тоже не все знаю, - пожала плечами Конрад.
        - И в этом мире тоже? - быстро проговорил Вил.
        - Игнаций, я правда не знаю! Возможно, почему нет?
        Вилли глянул на меня очень выразительно:
        - Слышала, Дана? Будь очень осторожна. В Нутряном мире таких ситуаций возникнуть в принципе не должно, да и сукр неотлучно будет с вами. Но это важно.
        Еще бы не важно! У меня аж спина взмокла. Если такое случится, я не смогу вернуться в этот мир, разве что в черной повязке, как Инга. Ни к первому, ни ко второму я пока не готова. Ладно, лучше сменить тему.
        - Вил, скажи, а ведь это тот самый проход, через который наш с Ингой народ тысячу лет назад попал в Навию? - спросила я, и сердце томительно заныло в груди. - А поляна за ним - Кукушкино Гнездо?
        Вилли кивнул:
        - Да. Конечно, поляна сейчас выглядит совсем иначе, в шатрах никто уже не обитает. Там теперь настоящий город, красивый и зеленый.
        - И кто там живет? - спросила я, все больше волнуясь.
        - В Кукушкином Гнезде сейчас проживают те всадники, которые лояльно относятся к Властителю и готовы служить ему в случае необходимости. Ну и те, кто попал туда через переход уже в последующие века, сукры на них не охотятся по договору с Властителем, они спокойно живут под защитой всадников.
        - А способности у них проявлялись? - снова спросил Дятлов. Похоже, этот вопрос больше всего его волновал.
        Вилли отрицательно покачал головой.
        - И что же они там делают?
        - Просто живут. Центр поляны огорожен, превращен в сквер, ночами там выставляют охрану, чтобы избежать всяких непредвиденных ситуаций в случае появления новых людей. Хотя это сейчас очень редко случается, у поляны в вашем мире плохая репутация, сам знаешь.
        - Ага. А подсуропили же мы всадничкам с теми головорезами, что туда попали, - хмыкнул Дятлов.
        - Ну раз они сумели попасть в Таргид живыми, значит, не такие уж головорезы, - усмехнулся Вил в ответ. - Ничего, это им на пользу пойдет, еще и достойными людьми станут, пусть не в этом мире. А не захотят оставаться в Кукушкином Гнезде, отправятся искать свою судьбу в Ашер или еще куда-нибудь. Мест хватает.
        Меня же совсем другое волновало.
        - Я смогу встретить там знакомых? Например, среди тех, кто охраняет место перехода?
        Вилли пожал плечами:
        - Вероятность очень невысока. Скорее всего, вы их даже не увидите, пространство большое, обход они совершают пару раз за ночь. Но все бывает, конечно.
        - И они смогут меня узнать? А как отреагируют, интересно?
        - А вот это вообще почти нереально. Гипотетически ты можешь встретить того, с кем вы вместе когда-то вошли в Нутряной мир, и даже вспомнить его, ведь для тебя это случилось лишь пару десятков лет назад. Но этот человек, скорее всего, прожил много жизней, и, как бы хорошо он в свое время ни знал Дею, ее черты уже изгладились из его памяти, сменились далеким от истины образом. К тому же Дея, которую они знали, была на несколько лет моложе тебя и выглядела конечно же несколько иначе. - Вилли с потешной серьезностью поводил растопыренными пальцами вокруг собственной головы и тела, видимо, намекая на прическу и наряд. - В общем, если и встретишь кого-то на поляне, тебя, скорее всего, примут за искательницу со своим сукром.
        - А вдруг нет?
        - Что ты хочешь сказать?
        - Ну а вдруг этот кто-то живет вторую жизнь, как и я, и для него все случившееся было только вчера?
        Вилли глянул на меня как-то тревожно, и я сразу поняла, что и тут дело не совсем чисто. Так и оказалось.
        - Дело в том, Дана, что это еще одна загадка: почему ты не возвращалась в мир живых так долго. У меня пока нет даже предположений. Очень мала вероятность, что ты так вот сразу наткнешься на еще одну аномалию.
        - Спасибо, мне полегчало, - сдавленно хихикнула я. - А где живут всадники, которые не лояльны Блишему? Чем они занимаются?
        Вилли не спешил с ответом, наверно, деликатно предоставляя возможность высказаться Инге, - все же это, так сказать, ее территория. А мог и не знать этого. Конрад встрепенулась и заговорила:
        - Они живут в городе Сусе, на границе с Ашером…
        - В смысле с Хаваимом? - поправила я.
        - Точно, оговорилась. С Хаваимом. Раньше защищали от сукров те поселения, которые просили их помощи и покровительства. Но сейчас, как я слышала, охота на людей вне закона. Властитель вынужден был пойти на это из-за угрозы со стороны Ашера. Ведь ашерцы спят и видят, как бы им переманить всадников на свою сторону, создать армию и воевать до победного конца с Первопроклятым - так они Властителя называют.
        Она замолчала, и по легкому дрожанию ее губ я догадалась, как сильно она скучает по тем местам, как хотела бы вернуться - в город Сус или на поляну Кукушкино Гнездо, неважно. Наверняка оба места для нее родные, учитывая особенности всадников.
        После Ингиного пояснения над столом повисла тишина - все уже было съедено, а темы для разговоров, больше невеселых, еще остались. Вилли сказал:
        - Ладно, вот какие у нас на ближайшее время задачи. Ты, Дана, до вечера должна окончательно выздороветь. Если услышу, что кашляешь, все отменю, честное слово. А провести репетицию лучше всего именно сегодня, пока дожди не зарядили и ночь относительно теплая. Я тоже буду с вами на поляне, просто на случай всяких неожиданностей… которых наверняка не будет, - добавил он, поймав мой напряженный взгляд. - Инга останется здесь под защитой второго сукра. Справишься одна?
        - Разумеется, - сухо выговорила Инга.
        Мне ее голос показался не очень уверенным, да и не мне одной.
        - Если хочешь, можешь переночевать у меня, родители не будут против, - мужественно предложила Кимка. - А сукр у дома на страже побудет.
        - Нет, спасибо! - отрезала Конрад, причем ее «спасибо» прозвучало хуже самого грубого посыла.
        - Ну, как говорит мой папа, была бы честь предложена, - ледяным голосом произнесла Кимка, не оставшись в долгу.
        Тут Вилли и Сашка одновременно уловили, что пора нас разводить в разные стороны, и повскакивали с мест. Дятлов повел Ингу в ее комнату, у Вила оказались какие-то нерешенные дела во дворе. В общем, скоро остались только мы с Кимкой мыть посуду. То есть мыла подруга, а я сидела рядом на высоком табурете - для поддержки и общения.
        - Что собираешься симулировать, когда мы отправимся в Блишем? - поинтересовалась я.
        Кимка с досады так махнула мокрой пятерней, что обрызгала меня с ног до головы.
        - Ох, так надоело держать родителей в вечном напряжении, ты не представляешь! И пропускать занятия боязно, не за горами ведь уже этот ЕГЭ, чтоб ему провалиться! Но что поделаешь, Вилли с ума сходит из-за этой неизвестной всадницы. Хотя, может, она давно уже убралась из города, что ей тут делать-то?!
        - Но где же тогда Орлик?
        Мне казалось, я это подумала, а на самом деле произнесла вслух. Кимка кинула на меня повлажневший от сочувствия взгляд:
        - Вернется он, вот увидишь, все с ним в порядке. Может, он и сейчас где-то поблизости, проверяет со стороны, не вьется ли кто-нибудь вокруг дома. Но, честно сказать, Вил из-за него тоже психует: непонятно, что у парня на уме.
        Мы помолчали немного, потом подруга произнесла как-то очень несмело и почти умоляюще, нетипично для нее:
        - Слушай, Богданочка, я хотела тебя попросить… только это между нами, уговор?
        - Конечно, как и всегда!
        - Ну да. В общем, когда ты будешь в этом вашем Блишеме, может быть, поговоришь со своим бывшим насчет Вила? Ну, чтобы он смог вернуться домой. Если этому кренделю на своих детей наплевать, может, хоть тебя он послушает, даром столько веков разыскивал!
        У меня кровь прилила к щекам и ко лбу, так тяжело и неудобно было говорить об этом с Кимкой. Но отвечать пришлось, а то она уже начала обстреливать меня недоуменными взглядами.
        - Ким, да я бы с радостью, я сама этого до смерти хочу и тоже вначале собиралась просить! Но на самом деле нельзя это делать. Если хоть рот открою, последствия могут быть ужасными.
        - И это почему же?
        - Потому что по законам того мира, каждый, кто совершает убийство, подлежит смерти, и не только он, но и весь его род. И неважно, какое положение занимают люди этого рода, - приговор неотвратим. А смерть страшная - Смертная Тень, полное уничтожение. Вил тут в безопасности, но в Блишеме у него мать и еще, может быть, сотни родственников. Да он сам перед нашим отбытием строжайше запретит мне даже пискнуть об этом, вот увидишь!
        - Но это же несправедливо! - взвыла Кимка и уронила нож на изящное фарфоровое блюдце, которое раскололось с жалобным треньканьем. - Он же нас всех защищал от смерти. Разве это не считается?!
        - Ага, а организовала тех, кто на нас напал, его же бабушка! Только она никого не убила, так что это не в счет. Но, Кимка, ты пойми: здесь справедливость ни при чем. Справедливость - продукт человеческого разумения, но не на этом основан Нутряной мир. Когда Властитель совершил первое в человеческой истории убийство, мир изменился, и сам убийца бежал в ужасе. Он знал, что должен погибнуть, и ждал этого. Но Некто сжалился над ним и дал ему кентрон - это такой полный магии посох, который мог помочь ему, а мог и не помочь…
        - Некто - это вообще кто? - уставилась на меня огромными от любопытства глазами подруга.
        - Угадай с трех раз, - хмыкнула я. - В общем, Гамелех смог бы воспользоваться кентроном только в том случае, если бы, так сказать, заложил в него правильную программу, а иначе посох остался бы обыкновенным посохом. И Властитель поклялся, что в его мире никто никого не станет убивать, а если убьет, то будет исторгнут из мира и он, и весь его род, - неважно, по какой причине он это сделал.
        - Но все равно же несправедливо, - уже не так горячо произнесла Кимка.
        - Возможно. Но это работает: в Блишеме и Брите нет убийств. Вообще. Правда, те, кто попадает туда из нашего мира, в счет не идут, их преспокойно скармливают Смертным Теням.
        Мы немного помолчали. Кимка с крайне озадаченным видом быстро и ловко протирала столы.
        - Тот, кто дал Гамелеху кентрон, сказал ему еще кое-что, - добавила я. - Он дал ему шанс вернуться в этот мир… однажды. Если он скажет некие слова.
        - Какие слова? - превратившись от любопытства в соляной столб, воззрилась на меня подруга.
        - Не знаю. Он все мне рассказывал, но тех слов никогда не произносил. Наверно, это что-то вроде покаяния. Но Властитель едва ли скажет их когда-нибудь, потому что тогда Нутряной мир прекратит свое существование. А куда деваться тем, кто его населяет? Гамелех ведь отвечает за них всех, даже за тех, кто основался в Ашере и часто мутит воду против Блишема.
        - Сложно-то как, - вздохнула Кимка, останавливаясь напротив меня. Она уже покончила с делами и теперь натирала кремом крепкие смуглые руки. - Как бы я хотела повидать тот мир хоть одним глазком!
        - Может, повидаешь еще как-нибудь.
        Но она резко мотнула головой:
        - Нет, если Вилу туда хода нет, то и мне нечего соваться. Богдашечка, если бы ты знала, как я боюсь…
        - Чего? - вздрогнула я.
        - Не чего, а за наши с ним отношения. Если он всегда будет грустить по своей потерянной родине, что я смогу поделать, как отвлечь, что дать взамен? Тоска может вытеснить его любовь ко мне, пусть не сразу, но через несколько лет…
        - Ну перестань, что ты! - Я протянула руки, Кимка шагнула вперед, и мы крепко обнялись. - Напротив, ты заменишь ему целый мир, и с каждым годом ваша связь будет все крепче!
        - Ага, прожить бы еще эти несколько лет, - отступая, шмыгнула носом Кимка.
        - Все обойдется, вот увидишь. Я уверена, что та всадница тут уже не объявится… если вообще Орлик с ней еще не разобрался.
        - Ага, она-то, может, и нет, а что насчет этой Конрад? Она же по уши втюрилась в Вилли, ты заметила?
        Я пожала плечами:
        - Это, конечно, бросается в глаза. Но и можно понять: они ведь из одного мира, для Инги он олицетворяет какие-то добрые воспоминания… которые, надеюсь, у нее все же имеются.
        Подруга скептически склонила голову набок, прищурила глаза:
        - А ты изменилась, Данка. Ищешь ей оправдания, анализи-ируешь! Раньше бы просто чихвостила вместе со мной нахалку, которая лезет по-наглому в чужие отношения.
        Я невесело хмыкнула. Конечно, изменилась, стала старше на целую жизнь, пусть и короткую, на целое материнство. На боль потерь и на тот неизбывный страх, который навсегда поселился в моем сердце после страшной гибели почти всех жителей Кречета, родителей и брата.
        Глава пятая
        Проклятие или благословение?
        Мои размышления прервало появление на кухне Вилли. - Дана, тебе надо отдохнуть и еще подлечиться до вечера, - напомнил он.
        - Ага. - Я вяло стекла с табурета. Наверняка этим двоим не терпелось остаться без лишних глаз. - Только если я высплюсь днем, то как усну ночью?
        - Об этом можешь не волноваться, - улыбнулся парень.
        Ну понятно, захватил аптечку из Блишема.
        - А палатка отдельная у меня будет? - напомнила я капризным голосом.
        - Конечно, две поставим. Я буду с Сашей.
        - Ну ладно тогда. Все, иду к себе морально готовиться.
        Меня, само собой, останавливать не стали, так что я вернулась в свою комнату, к которой уже успела привыкнуть, и забралась с головой под одеяло. Там в темноте некоторое время проглядывала в телефоне новости соцсетей, но ничего интересного не обнаружила, да и что мне теперь все эти новости! Чем ближе вечер, тем сильнее потряхивало от волнения, пересыхало во рту. Сегодня я буду в Навии! Пусть совсем ненадолго, но окажусь так близко к дочери. Буду на поляне, где когда-то переломилась моя судьба. От одних мыслей об этом голова шла кругом.
        Я думала о Параклее, вспоминала самые важные и волнующие моменты нашей с ней недолгой совместной жизни. Как страшно было, когда после появления на свет малышка долго не подавала голос, и мне, только вынырнувшей из вязкого небытия, хотелось умереть прежде, чем кто-то решится произнести ужасные слова. А потом вдруг она завопила так громко, мощно, торжествующе. Но даже после этого мои испытания не кончились, потому что новорожденную взяла в руки водная варгана, которая прежде колдовала надо мной, своими текучими прикосновениями оживляя и освежая мое измученное тело. Теперь же ей предстояло оглядеть девочку и вынести приговор: не вселилась ли в малышку старая, уже жившая прежде душа. Таких детей сразу отправляют в Таргид, для мирного Блишема подобные симбиозы - опасность. Родители при желании могут последовать за своим ребенком, но я никогда не слышала про такие случаи, этих детей спешат вычеркнуть из памяти. Но я знала, что никогда не смогу этого сделать. А варгана все глядела и глядела в личико ребенка, и моя кровь постепенно превращалась в лед. Наконец она положила младенца мне на грудь - это
значило, что все в порядке…
        Тихий стук в дверь заставил меня подскочить - я едва не свалилась с кровати.
        - Кто там?!
        В дверь бочком протиснулся Дятлов, поинтересовался:
        - Ты чего так кричишь, Богданка?
        - Нервы, - пояснила я коротко. - Не обращай внимания. Когда там Вил будет давать нам инструкции?
        - Наверно, уже после моего возвращения.
        - А куда ты собрался? - Только тут я заметила, что Сашка уже и куртку натянул. - Я думала, ты со мной побудешь до вечера.
        Как-то все же обидно стало: я с ума схожу от волнения, а никому и дела нет, все занимаются своими делами. Наверно, Сашка мой посыл уловил, сделал еще пару шагов вперед. Присел на край кровати и взял мои руки в свои ладони, твердые и прохладные.
        - Представь, я бы сам хотел именно того же. Но мне нужно проведать маму, что-то мне не понравился ее голос по телефону.
        Я мигом устыдилась своих эгоистичных обид и спросила:
        - Твой отец… он никак не угомонится, да? Обижает ее?
        Дятлов с самым мрачным видом тяжело повел плечами:
        - Бесится от безделья, ну и матери достается, да. Я же сейчас не могу участвовать в этих его квестах.
        - А он не понимает, что ты не в состоянии бегать с перевязанной рукой?!
        - Да понимает, конечно. Просто он болен, Данка, и ничего с этим не поделаешь. Не владеет собой. Может, и пытается, а потом срывается все равно.
        - Ладно. - У меня имелось свое мнение о таких вот болезнях, но я не собиралась им делиться. - Напоминаю еще раз, что моя квартира сейчас пустует. Почему бы твоей матери там не пожить?
        Сашка мигом заледенел лицом, и я пожалела, что не перевела разговор на что-нибудь другое. Но ответил он нормальным голосом:
        - Ага, только там полиция постоянно шныряет, тебя стережет.
        - Меня, а не ее. Не в этом же дело, верно?
        Тут уж Дятлов отпираться не стал:
        - Не в этом. Думаешь, мне Вилли не предлагал вариантов, вплоть до покупки дома в любой стране мира? Для него это вообще семечки. Но я как-то сам привык справляться. Вот побываю в этом вашем мире, подниму на дороге пару камешков - и проблема решена, верно? - добавил он своим обычным насмешливым тоном.
        - Ага. Я тебе про эти камешки обязательно напомню. Надеюсь, хоть это мне позволено сделать?
        - Это можно, если вдруг забуду. Ладно, Данк, побежал я. За пару часов управлюсь, а там уж начнем готовиться к вечернему мероприятию.
        Поцеловал меня в краешек рта и был таков. Я разочарованно вздохнула, снова натянула одеяло по самую макушку и уснула незаметно для себя самой. Разбудили меня жара и духота. Я поскорее ногами отпихнула подальше от себя легкое, но очень теплое пуховое одеяло, скатилась с кровати и подбежала босиком к окну. Распахнув створки настежь, жадно втянула носом и ртом влажный аромат нагретой земли, уже засыпающих, но вдруг разбуженных веток, тающего снега. Обманчивое ощущение жары мигом исчезло, так что я снова приволокла к окну кресло-мешок, прихватила одеяло и устроилась с видом на закат. Прикрыла глаза, но веки все равно заливал багрянец.
        Что-то стремительно пронеслось за окном, еще и еще раз. Я открыла глаза и недоуменно захлопала ресницами: на подоконнике, тесня друг дружку, рассаживались рядками совсем маленькие птички с бело-синими головками и желтыми грудками, заполошно крутились на месте, чирикали и поклевывали друг дружку, отвоевывая пространство. Они в спешке заполняли подоконник и карниз, как студенты аудиторию, словно не замечая, что я тут сижу на расстоянии вытянутой руки от них. Вроде и были встревожены, но старались не показывать этого… Ну, или мне так показалось.
        - Эй, вы чего это? - спросила я негромко, чтобы не пугать птичек еще больше. - С курса сбились? Но вы же вроде не перелетные…
        «Лазоревки, - пробудилось в моей памяти название. - У меня жила пара таких птичек, когда я была Деей. Их Орлик для меня поймал».
        Стоило мне мысленно произнести это имя, как снова бросило в жар. Я уже понимала - что-то назревает, что-то непременно случится прямо сейчас. Скинула с себя одеяло, и птички восприняли это как давно ожидаемый сигнал, потому что дружно устремились ко мне, облепили плечи, кто-то самый нахальный пристроился даже у меня на макушке. Теперь они разом успокоились, знай себе распевали и наводили марафет с таким невозмутимым видом, словно я была их любимым деревом, защитой и гнездом одновременно.
        - Орлик, - прошептала я, дыша глубоко и медленно, - где же ты?
        А потом уселась боком на подоконник и перекинула ноги наружу. Птички сидели как приклеенные, пока я неловко, на животе, сползала вниз, на ощупь искала выступ под окном, на котором стоял прошлой ночью Сашка. Но, едва я оказалась на земле, лазоревки брызнули в разные стороны с облегченным писком, рассеялись среди деревьев.
        Солнце слепило, пришлось отойти за ближайший ствол. Я лихорадочно снова и снова оглядывала просторный сад и наконец увидела: за полянкой с причудливым прудиком, прижавшись спиной к железной ограде, стоял человек. Лица против света я разглядеть не могла, но разве не узнала бы его в любой толпе? Кажется, я закричала, всплеснула руками и бросилась к нему.
        Когда между нами осталось шагов десять, я вдруг застыла, прижала руки ко рту. Орлик, сложив руки на груди, опирался о забор спиной и одной ступней. Смотрел на меня в упор, внимательно, без улыбки. Я попыталась сделать еще шаг и вдруг ощутила такой болезненный удар прямо в сердце, что дыхание прервалось и я села на жухлую траву, закрыла голову руками.
        Когда Орлик подбежал, я просто захлебывалась слезами. Вся горечь несбывшегося, все поруганные мечты, моя жизнь, мое прошлое, моя любовь - разом накатили и захлестнули. Орлик подхватил меня на руки, спросил испуганно:
        - Дана, что произошло? Я тебя испугал? Тебе плохо?
        - Я Дея, Дея, - только и смогла выговорить я.
        И увидела, как щеки и лоб его заливает смертельная бледность, в глазах рождается смятение. А в следующий миг он прижал меня так крепко, что я ничего уже видеть не могла, только жадно вдыхала родной запах, поражаясь тому, как хорошо помню его. Разве не так пахла кожа моего любимого в тот день, когда я украсила его волосы цветами под жарким солнцем, на поляне в Навии?
        - Так ты вспомнила, - выдавил он, едва справляясь с голосом. - До своего совершеннолетия. Да, я слышал, такое бывает. Но не ожидал…
        - Я вспомнила, - шепотом подтвердила я.
        Орлик завертел головой, прикидывая, куда меня посадить, не нашел, поэтому просто поставил ногу на плетенный из веток бортик пруда, а на нее усадил меня, лицом к себе. Стянул куртку и бережно накинул мне на плечи. Кажется, мне еще никогда не приходилось видеть его таким растерянным. Блуждая взглядом по моему лицу и волосам, он хрипло спросил:
        - И что же теперь, Дея?
        - Я не знаю, - забормотала я. - Я ничего пока не знаю.
        - Черт, я миллионы раз представлял, как это будет, когда ты все вспомнишь, а вот сейчас не соображаю, что делать и что говорить.
        - Я с ума сходила, думала, что ты умер, - укорила я его, понемногу приходя в себя. - Почему ты так долго не давал о себе знать?
        - Дея, если бы я знал, что ты вспомнила! Но я не знал. Собирался появиться, когда разберусь с кое-какими проблемами, но особо не спешил, потому что думал, что буду таким же опасным чужаком для тебя, как прежде, да и другим не особо в радость.
        - Но ты ведь приходил, разве нет? Ты бывал у дома?
        Орлик не стал отпираться:
        - Бывал. Приходил посмотреть на тебя, пока ты болела. Ну и проверить, все ли в порядке.
        - Ага, подглядывал, а трудно было хоть раз стукнуть в окошко?! Записочку оставить? - В негодовании я ткнула Орлика кулаком куда-то в плечо, но тут же похолодела от ужаса, потому что он дернулся и глухо застонал. - Ой, прости, прости меня! Я совсем забыла про рану! Как она, кстати?
        - Заживает, - все еще сдавленным голосом ответил он. - Да неважно, не думай об этом. Извини, что не стукнул в окошко, ты была такая слабая, все время спала.
        - Но ты и вчера приходил, - пробормотала я и ощутила, как жаркой волной заливает лицо.
        - Приходил, - без всякого выражения в голосе подтвердил Орлик.
        Значит, знает, что я целовалась с Сашкой уже после того, как вспомнила его. И что теперь говорить, как объясняться? От растерянности я снова тихонько заплакала, а Орлик погладил меня по лицу, отирая слезы, приглаживая растрепавшиеся волосы.
        - Не надо, Дея. Не плачь, родная моя. Я поклялся себе, что ничего не разрушу в твоей новой жизни, ничем ее не усложню. Я искал тебя столько жизней и привык надеяться даже на малое, на то, что мы пересечемся однажды на дни или на часы. Но у меня хватит времени на то, чтобы попросить у тебя прощения.
        Меня моментально прошиб холодок, от напряжения во всем теле заныли мышцы.
        - За что?
        - За то, что тогда уехал и оставил тебя на поляне. Влез в авантюру и уже не смог вернуться… А тебе пришлось принимать такие непростые решения.
        Я удивилась немного - думала, речь пойдет совсем о другом, о том, что случилось тогда во дворце. Пожала плечами:
        - Наоборот, ты всех нас спас. Ведь они все равно пришли бы однажды, сукры-охотники, налетели бы на ничего не подозревающих людей.
        - Но я был бы рядом и постарался защитить тебя! Ты не осталась бы одна!
        - Ах, Орлик, ты прекрасно знаешь, что ничего бы не вышло, - чуточку снисходительно вздохнула я. - Ты бы погиб, спасая меня, я досталась бы на обед Смертной Тени, но прежде увидела бы гибель моих друзей, моего народа. А благодаря тебе мы получили шанс не умереть в неведении, не сознавая, что происходит. Даже не знаю, хорошо это или плохо.
        - А я часто размышлял о наших с тобой шансах, - жадно вглядываясь в мое лицо, произнес Орлик. - Но пришел лишь к одному выводу: самым счастливым исходом для нас было бы превратиться в лед тогда на поляне, во сне, крепко обнявшись. Мы сохранили бы наши бессмертные души, я не стал бы убийцей, мы бы вместе ушли в тот мир, где любовь - высшее благо и где ничто не разлучает влюбленных.
        - Знаешь, в текущий век мало кто верит в такой исход, - шепнула я.
        - А мы с тобой точно знаем, что он существует, но нам туда дороги нет, - мрачно усмехнулся Орлик, лицо его словно застыло.
        Я отчаянно соображала, как отвлечь его от тяжких мыслей.
        - Я так хорошо помню то утро, когда мы попрощались с тобой. Солнце пляшет в небесах, словно еще не решило, лезть на небо или снова завалиться спать за горизонт. Ребята смеются, распеваются, машут нам руками. И ты на своем Балабане впереди всех, даже не посмотришь на меня, гадкий!
        Орлик шумно вздохнул и улыбнулся:
        - Я просто скосил глаза с такой силой, что потом едва вернул их в нормальное положение. Прекрасно видел, как ты прыгала босая на каком-то холмике. Совсем такая же, как сейчас, только с косой. - Он протянул руку и осторожно провел рукой по моим волосам. - И этой прядки тогда не было. Это ведь натуральный цвет?
        Я кивнула.
        - Странно, обычно мы почти не меняемся. Слушай, я ведь даже не спросил тебя: сколько раз ты жила?
        - Только второй сейчас. Я была только Деей. Поэтому для меня все было будто вчера. Странно, что ты все так хорошо помнишь - у тебя ведь было столько жизней.
        Снова эта кривая ухмылка.
        - Ты уверена, что они были? Все они - лишь попытка вернуться в прошлое, отыскать тебя.
        - Но до восемнадцати ты меня не помнил. Влюблялся, наверно?
        - Нет! - резковато произнес Орлик, явно не желая развивать тему. - Ты плохо себе представляешь жизнь всадников, Дея. Нам как-то не до любви. Тем более до восемнадцати, пока не знаешь, что именно ты вспомнишь о себе, когда придет день.
        Я смутилась - прежде Орлик никогда так не обрезал меня - и поспешила сменить тему:
        - Ладно, а почему птички? И почему именно сегодня ты решил объявиться?
        Он сразу вроде как оттаял, заулыбался широко, знакомо, перестал сводить в одну линию длинные брови:
        - Решил наконец выполнить данное тебе слово: никакого гипноза. А в окно сразу лезть не хотел, чтобы не напугать. Вот и придумал, как дать понять, что я рядом, но тебе решать, хочешь ли пообщаться.
        - Ладно, а остальные? Спят глубоким сном на том месте, где их застало твое внушение?
        - А вот и нет, просто дождался, когда все разойдутся. Инга в своей комнате, одна она выходить не станет. Вот сукры спят, да. Ничего, им точно отдых не повредит. А объявиться решил, потому что заметил оживление в доме, надо же было узнать, что происходит.
        Хотя Орлик выговорил эти фразы легко, непринужденно, в глазах его я явственно видела тревогу и настороженность.
        - Я хочу побывать в Навии, - твердо выговорила я. - То есть не так: я должна побывать в Навии. Вот к этому путешествию мы и готовимся.
        Орлик дернулся, отшатнулся, нога соскочила с упора - я, само собой, полетела вниз, но у самой земли была поймана крепкими руками. В следующий миг я уже стояла на земле почти вплотную к Орлику, его пальцы так впились в мои плечи, что я поморщилась от боли.
        - Что значит - готовитесь?
        Он выглядел таким ошарашенным, даже испуганным, что я сразу рассказала ему о планирующейся «репетиции» для Сашки, в которой тоже хочу поучаствовать. Едва дослушав меня, Орлик отрезал:
        - Тебе ни к чему соваться в Нутряной мир! О чем вообще думает этот блишемец?
        - А ты о чем думаешь?! Я должна повидать свою дочь! Не знаю, в курсе ли ты, какую клятву она принесла на кентроне и чем это для нее обернулось.
        Я затрепыхалась, - не так уж удобно было стоять, почти упираясь носом в плечо Орлика, - он чуточку ослабил захват, но совсем не отпустил.
        - Я знаю про Параклею. Но, Дея, тебе совсем необязательно самой идти в Блишем. Проходы между мирами проницаемы для знающих людей, твоя дочь может прийти сюда в моем сопровождении, чтобы повидаться с тобой. Ей такая прогулка только на пользу: если погостит у тебя подольше, вернется назад хоть на год старше. Я уверен, ей до чертиков надоело быть малышкой.
        - Но Параклея не пойдет, она дала обет, поклялась на кентроне…
        - Но ты УЖЕ вернулась в мир живых, - перебил меня Орлик. - И если твоя дочь получит стопудовое доказательство, что это так, она с радостью покинет дворец и поспешит повидаться с тобой. Все просто.
        Не знаю, родительская паранойя меня накрыла, что ли, но мне не понравилась мысль, что именно Орлик отправится за моей дочерью. При его-то умении влипать в неприятности, вернее, создавать их вокруг своей персоны.
        - Ладно, но почему я сама не могу отправиться к ней, объясни! Это из-за Властителя? Ты думаешь, он до сих пор?.
        - Нет. Ну может, отчасти из-за него тоже: неизвестно ведь, какая идея может затесаться в его древнюю, но все такую же пустоватую голову. Дело в другом, Дея. Тебе опасно возвращаться в Навию, тебя там могут узнать.
        - И что с того? Я вообще могла вырасти в Навии, если бы не моя приемная мама.
        Почти минуту он молчал, вглядываясь в мои глаза и словно забыв обо всем прочем, потом проговорил медленно, взвешивая каждое слово:
        - Но ты выросла в этом мире и едва ли слышала о «Проклятии Деи». Разве что блишемец тебя просветил.
        - Нет, Вилли ничего не говорил. А это что еще такое?!
        - Ты совсем замерзла, вся дрожишь, - перескочил на другое Орлик. - Пойдем-ка.
        Обнимая за плечи, он отвел меня к окну, ловко подсадил на подоконник. Перевесившись через него, сумел ухватить упавшее на пол одеяло, укутал меня поверх своей куртки. Но меня-то трясло от волнения, так что зря старался. Если я до сих пор криком не потребовала немедленного продолжения рассказа, то лишь потому, что зуб на зуб не попадал.
        - В общем, это вроде пророчества. Никто точно не знает, кому оно принадлежит, кажется, кому-то из Ашера. Но слова пророчества и его толкование почти моментально облетели Нутряной мир. В нем сказано следующее: если Дея вернется в мир живых и трижды встретится с всадником, который спас ей жизнь, - все изменится для народа всадников. Мы покинем земные миры, перенесемся в небесный Кречет, где встретим тех, кого потеряли в захваченном городе, и снова обретем свои бессмертные души. А после проследуем тем же путем, который совершает однажды каждый человек.
        Он смолк. Я лихорадочно моргала, пытаясь переварить сказанное.
        - Не могу понять, это хорошо или плохо? - спросила наконец. - И почему «проклятие»? Разве всадники не мечтают вернуть свои души, встретить тех, с кем нас однажды так стремительно и страшно разлучили? Я бы очень этого хотела.
        Орлик неопределенно пожал плечами:
        - Да, ты права, Дея, кому-то пророчество подарило радость и надежду. Но не всем. Не всех радует мысль о таком стремительном исходе. Многим вполне по душе их жизни, наше чудовищное бессмертие. За минувшие века к всадникам примкнуло множество людей, которым будет не все равно, если вдруг их защитники сгинут. На всадников привыкли полагаться и в Блишеме, и в круге Ашер. А это значит, что большинству совсем не нужно, чтобы ты вернулась. И они готовы на все, чтобы не допустить твою встречу с этим неизвестным всадником. Выводы делай сама.
        - Они что, попытаются меня убить? - ужаснулась я. - Люди, которых я знала, мой народ?
        - Это давно уже совсем другие люди, моя Дея. А если не всадники, то на тебя могут открыть охоту существа из Ашера и много кто еще. Конечно, ты не беззащитна, при нападении у тебя откроются способности всадницы, но тогда ты не сможешь вернуться в этот мир, - зрячей, по крайней мере. Тебя это устраивает?
        Меня это НЕ устраивало. Сердце предательски затрепыхалось где-то в горле, похолодела спина.
        - Но почему я ничего не знаю об этом пророчестве или проклятии? Почему молчат Инга и Вилли?!
        Орлик развел руками:
        - Ну, про пророчество заговорили не так уж давно, а Инга последнюю жизнь прожила в этом мире. Блишемец точно знает, но может не придавать этому большого значения. Он - искатель, ему важно вручить тебя папаше, снискать славу и почет.
        Я заерзала на подоконнике - мне не понравились намеки насчет Вила.
        - Ты тоже не все знаешь. Вилли защищал меня, нас всех. И в той битве он убивал, ему теперь закрыта дорога в Блишем. Мне он помогает ради Параклеи и об опасности уж точно предупредил бы.
        Орлик промолчал, похоже, судьба Вила его совсем не тронула. Почему-то сейчас он пугал меня, как будто рядом снова был Артур Кныш, опасный, непредсказуемый. Мне хотелось спросить его про ту ночь во дворце, и было страшно касаться этой темы.
        - Послушай, насчет всадника, который спас меня, - перевела я разговор на другое. - Ведь это же ты. Ты спас меня в Кречете, отбил у того гада. Я не припомню, чтобы кто-то еще спасал мою жизнь.
        - Однако мы с тобой встречались после этого десятки раз, а всадники все на прежних местах, - пробормотал Орлик, что-то ему было совсем не по себе. - По счастливой случайности я сам про пророчество узнал буквально на днях, не пришлось мучиться сомнениями, подходить ли к тебе.
        Я невольно поежилась. Будь этим всадником Орлик, все бы уже закончилось. Небесный Кречет, мои родители и брат - да, я хотела этого. Но ведь это… смерть, как ни назови. И я не уверена, что готова к ней.
        За забором прошумела по гальке машина, завернула за дом, где был въезд в гараж. Значит, вернулся Вилли, может, и Сашка с ним.
        - Слушай, сейчас нет времени все это обсуждать, - быстро заговорила я, опасаясь, что Орлик немедленно ринется выяснять с Вилом отношения. - Скажи лучше другое: почему ты не с нами? Почему прячешься, не общаешься с Вилли, с Ингой? Чем ты вообще сейчас занят? Мы знаем, что ты справился с тем всадником из пары, не пустил его к дому и всех нас этим спас. А что с девушкой, куда она подевалась?
        - Вот ею я как раз и занят, - преспокойно заявил Орлик. - Я ее обезвредил, но убивать не стал, не было необходимости. Сейчас присматриваю за ней.
        - Почему? - выдавила я, терзаясь неким чувством, подозрительно смахивающим на ревность. - Ты хорошо ее знаешь? Вас что-то связывало в прошлых жизнях?
        Орлик невесело хмыкнул:
        - Да уж не без того. Нас почти всех что-то связывает, не забывай. Ты ее тоже хорошо знаешь… Когда-то вы были хорошими подругами.
        - Кто это?! - заволновалась я, в спешке листая имена и лица.
        Не так уж много их осталось, моих подруг, которым удалось уцелеть в городе, пройти сквозь снежную пустыню и попасть в Навию.
        - Оляна.
        - Что? - ахнула я. - Жена Ждана? Ой, и мать Инги! С ума сойти! И как у нее тут сложилось?
        Выражение лица Орлика сделалось и вовсе кислым.
        - Там… долгая история, ни к чему сейчас обсуждать. Я надеюсь, у нас будет еще время для разговоров, моя Дея.
        - Конечно, - подтвердила я боязливо. Мне было страшно расстаться с ним. И было страшно, что он начнет задавать вопросы, потребует определиться немедленно. - А где Оляна сейчас?
        Неопределенное движение рукой куда-то за спину.
        - По другую сторону города, тоже в деревне. Пришлось снять дом, чтобы присматривать за ней.
        - Инге можно об этом рассказать?
        Резкий мах головы, густые каштановые волосы Орлика упали ему на лицо.
        - Пока нет. От Инги сейчас будет мало проку. А блишемцу знать тем более не стоит, еще решит, что она опасна, натравит сукра.
        Я хотела возмутиться, но тут в глубине дома, совсем близко хлопнула дверь, послышались голоса. В мою комнату в любой момент мог кто-то зайти. Орлик протянул ко мне руки, на пару мгновений снова крепко прижал к себе, так, что у меня голова пошла кругом.
        - Я ухожу, Дея. Пусть пока все сказанное останется между нами. И я могу рассчитывать, что ты сейчас не станешь соваться в Нутряной мир? А твой друг пусть попробует, это может пригодиться.
        Я просто дара речи лишилась. Напомните мне, когда я дала обещание не приближаться к месту перехода? Да, насчет проклятия имени себя я услышала, приму во внимание, но…
        - Нет, не можешь рассчитывать, - постаралась ответить спокойно и достойно. - Я пойду с ребятами, план не меняется.
        - Но, Дея…
        - И ничего страшного! Мы просто переместимся туда, а сукр сразу вернет нас назад. Каковы, по-твоему, шансы, что в течение минуты меня кто-то узнает и попытается убить?
        - Но я не понимаю, зачем, если все равно тебе нельзя появляться в Навии?
        Я решила, что хитрить глупо и как-то не по-взрослому, поэтому ответила:
        - Я хочу находиться рядом с Саней, иначе буду слишком волноваться за него. Мы с ним дружим с первого класса, и я должна быть уверена, что все пройдет хорошо во время репетиции. А лучшая уверенность - это быть с ним рядом.
        Постаралась независимо и твердо глянуть в глаза Орлику - и поймала его взгляд, недобрый, отстраненный, вроде как даже насмешливый.
        - Хорошо, - пожал он плечами. - Попробуй.
        Повернулся и неторопливо зашагал к забору. Я словно оцепенела: не могла представить, что сейчас он снова покинет меня. А ведь осталось столько вопросов. И он даже не поцеловал меня… Хотя это понятно после того, что он видел вчера - да и после нашего с ним не слишком складного разговора. И отговаривать от опасной, на его взгляд, задумки он как-то слишком быстро перестал.
        Пока я ловила лихорадочные обрывки мыслей, Орлика и след простыл. Наверно, перемахнул через забор, а я не успела заметить. Интересно, как ему удалось так быстро заживить свою ужасную рану? Или тоже где-то разжился иномирными средствами?
        Глава шестая
        Неудачная репетиция
        - Дана!
        - ДЯ вздрогнула, замотала головой. Где я вообще, почему лежу грудью на подоконнике, едва не вываливаясь из распахнутого окна? А на пороге комнаты стоит Дятлов, смотрит на меня внимательно и настороженно.
        - Я стучал, а ты тут возишься, но голос не подаешь. Ты что, выходила погулять через окно?
        - Нет… Да, - сдалась я, ощутив две насквозь мокрые меховые тряпочки на ногах.
        - А кого Вилли просил окрепнуть к вечеру? Гулять по холодку - это твой способ оздоровления?
        Я покачала головой, не зная, что отвечать. Врать не хотелось, да и не было сил.
        - Погоди, ты чего-то испугалась? - продолжал допытываться Дятлов.
        - Нет…
        - Кто-то приходил, да? - Голос Сашки звучал, как перетянутая струна. - Ты что-то почувствовала… внушение? Это был он?
        - Нет, просто стало очень жарко в комнате, вышла подышать, - простонала я. - И нечего сразу устраивать допрос с пристрастием.
        Говорить про Орлика я не желала. Только не сегодня. Слишком много сразу появится вопросов, а я так хочу хоть немного побыть в одиночестве, обдумать то, что услышала.
        Не знаю, поверил ли мне Саня, но сказал только:
        - Ладно, пойду добывать тебе новые тапки и тазик с водой. И, - быстрый взгляд на валяющееся на полу одеяло с предательски торчащим мокрым краем, - одеяло тоже.
        Примерно час я провалялась в комнате с выключенным светом, прикидываясь, будто сплю. На самом деле теперь, когда я знала, что Орлик жив, у меня появилась возможность думать о нем без страха и боли. Я вспоминала наше общее детство, игры на улицах Кречета, вылазки за границы города, в орешник. Куда сложнее было думать о нем сегодняшнем и совсем уж запредельно - думать о нас.
        Для Орлика вроде как все просто: он уверен, что, когда воспоминания уложатся в моей голове, все лишнее отпадет само собой, я снова стану Деей, его Деей, и мы будем вместе. Так должно быть, но так не может быть, хотя бы потому, что есть Сашка. Хорошо, поставим вопрос иначе: была бы я с Орликом, не будь Дятлова?
        «Да! - заголосило сердце. - С кем, если не с ним? Он мужчина всей твоей жизни, твой жребий, твой удел!»
        Это так, но вот загвоздка: Орлик очень старается казаться прежним, каким был тогда, сотни лет назад. Но ведь это не так, прожитые жизни изменили его, мне ли это не понимать и не чувствовать. Он - безжалостный убийца, наемник с ожесточенным сердцем, не щадивший даже тех, у кого были лица его друзей. Да, он искал меня все эти века, но только ли потому, что так сильно любил? Я была его первой любовью, пробуждением его сердца, его мечтой, его неутоленной страстью, непознанной невестой. Потому он и не смог никого больше полюбить, что всегда имел в голове недостижимый образ первой любви. А если наконец круг замкнется и он добьется меня, то не отбросит ли через какое-то время, как расколотый орех, оказавшийся недостаточно вызревшим? Ведь я против него - девчонка, во многом наивная. Кроме того, у меня есть Параклея, а значит, я уже не смогу принадлежать ему безраздельно, чего он наверняка жаждет.
        Или, может быть, Орлик в самом деле очень любит… Дею. Но тогда он скоро поймет, что я - не совсем она. Я - не его верная, живущая им одним, готовая на самопожертвование Дея. И это будет крахом для нас обоих.
        Мысли сводили меня с ума. Чтобы отвлечься, я стала вспоминать Оляну. Бронзоволосая красавица, веселушка, удивительная рукодельница, она когда-то научила меня всему, что тогда полагалось уметь девушке. А мне это нелегко давалась, сколько раз, помню, она держала в своих теплых ладонях мои исколотые прялкой пальцы и стирала с моих щек горькие слезинки. Она была старше года на три, по тем временам - солидная разница. Так что не подругой я ее считала, а, скорее, старшей сестрой и в чем-то даже матерью, поскольку моя мать много лет была прикована к постели, безголосая, почти недвижная. Когда Оляна стала невестой, а потом женой Ждана, я чуточку недоумевала, как она могла выйти за такого старика, ему ведь было уже за двадцать. Но и радовалась, что мы в самом деле станем родней.
        Только благодаря этому «старику» она и осталась жива. Ждан, который был не слишком похож на других наших ребят, злой, порывистый, боевитый, сумел вывести ее и старуху мать из захваченного города. Помню еще, как Оляна бегала утешать меня, когда Орлик не вернулся на поляну. А потом однажды пришла с совершенно мертвым лицом, с новорожденными близняшками на руках. Пришла и попросила стать женой Властителя, чтобы этим спасти их всех.
        И вот теперь она тоже в этом мире, ведет какую-то непонятную игру, и это она едва не убила Орлика тогда, у дома Кимов. Интересно, как отреагирует Инга, когда узнает… если узнает. Кошмар, они ведь даже посмотреть друг на дружку не смогут, обе в повязках…
        Тут меня позвали ужинать. Еду, похоже, привезли откуда-то из ресторана, чтобы не заморачиваться. За столом сидели вчетвером: мы с Ингой и Вилли с Сашкой. Парни, само собой, обсуждали ночное дело, Инга низко клонилась над тарелкой, а я ужасно злилась на парней. Из-за Инги. Это какими нужно быть непробиваемыми, чтобы не понять, что ей тяжел этот разговор, что она скучает по миру Навии. Хотя разве мальчишки бывают другими?
        Уловив что-то про палатку, я вздернула голову:
        - Их будет две, как обещали?
        - Само собой, - неожиданно весело отозвался Вил. В последнее время я чаще видела его в мрачном настроении. - Пока ты была погружена в свои мысли, мы как раз выработали стратегию: сначала Саша поставит свою палатку и научит этому делу меня, а потом я потренируюсь на твоей.
        Чего это он развеселился? Вдруг и в самом деле у Вилли есть какие-то свои цели, которыми он забывает делиться с нами?
        - Почему бы Сашке не начать с моей палатки, интересно? А то ты потренируешься, а она потом ночью рухнет мне на голову!
        Дятлов одобрительно заржал:
        - Ну наконец узнаю свою Данку-капризулю!
        - Заканчивай, я не капризуля! Терпеть не могу это прозвище!
        Я швырнула в него через стол чайной ложечкой. Саня ловко поймал ее одной рукой, изобразил огорчение:
        - А вот теперь снова не узнаю. Та Богдана, которую я знал, запустила бы вилкой.
        - А Дея, к твоему сведению, предпочла бы нож, так что радуйся. Кстати, она… ой, я швыряла нож лучше многих парней. Интересно, если я потренируюсь, то смогу восстановить навык?
        Вилли пожал плечами:
        - Возможно. Но только ради развлечения, конечно, прежние боевые навыки теперь тебе не пригодятся.
        Я скосила на него глаза. Что он имел в виду? Мою безопасность или то, что у меня есть дремлющие способности куда круче? Подумав о них, я зябко поежилась. Теперь придется себя контролировать изо всех сил, а при моем характере это ой-ей-ей!
        Но вот чай был выпит, Инга сама по стеночке удалилась как-то незаметно, а мы втроем остались, притихшие, посмурневшие. Каждого из нас сейчас волновало что-то свое. Я не могла поверить, что столько веков спустя снова окажусь на той самой поляне. Вдобавок мучило едкое чувство тревоги, и я пыталась понять, откуда оно берется. Вроде все безопасно, с нами сукр, в Навии мы пробудем от силы пару минут. А все равно страшно почему-то… Может, не стоило рассказывать Орлику про наши планы? Вдруг он решит как-то вмешаться, чтобы не дать мне попасть в Навию?
        - Ну что, командир, есть еще слова напутствия или распоряжения? - спросил Дятлов у Вилли, тщетно стараясь говорить бодро и весело.
        Вил словно очнулся, медленно покачал головой:
        - Думаю, мною сказано все, что может быть вам полезным. Дана, оденься как можно теплее.
        - Во что одеваться-то? - спросила я и закашлялась, голос подсел. Хотелось надеяться, что это не трусость, а последствия болезни.
        - Стопка одежды дожидается тебя на диване в гостиной. Лина обо всем подумала.
        - А, хорошо. Слушай, а как мы уснем, у меня - ни в одном глазу…
        Вил достал из кармана круглый пузырек из непрозрачного темно-зеленого стекла, вытряс на скатерть пару плоских матовых лепешек ярко-изумрудного цвета.
        - Это шарковник, да? - оживилась я.
        - Точно.
        О, я знала эти таблетки, они здорово меня выручали в первый год жизни в Блишеме. Засыпалось от них на раз, во сне к человеку приходили самые счастливые его воспоминания, которые с пробуждением не таяли, как сон, а еще долго ласкали душу. Правда, в моем случае это не работало, но маяться без сна было еще хуже.
        Вилли принялся рассказывать про эти штуки Дятлову, и я заметила, как тревога мимолетно отразилась на Сашкином лице. Я удивилась: ему-то чего бояться воспоминаний? А потом вдруг догадалась: он подумал о том, кого я увижу в своем сне. Самой бы хотелось это знать.
        Через четверть часа мы разошлись по комнатам. Я прихватила с собой увесистую стопку одежды. Сперва думала, что Кимка поделилась своим гардеробом, но нет: все вещи были новые, даже с бирками ее любимых бутиков, и все идеально подходили мне по размеру. Лимонного цвета футболка с длинными рукавами, синий свитер плотной вязки под горло с желтым смайликом на груди, теплые мягкие брюки, куртка-пуховик цвета опавшей листвы, перчатки. Шапки не было, Кимка знает, что я их терпеть не могу, только в самый сильный холод накидываю капюшон, а он у куртки имелся.
        Я оделась, села на край кровати и стала ждать, когда позовут. Старалась глубоко дышать, борясь все с той же опостылевшей тревогой. Наконец заглянул Вил и коротко скомандовал:
        - Выдвигаемся!
        Загрузились в его машину, мы с Сашкой - на заднее сиденье. Дятлов крепко сжимал мои пальцы, которые даже в перчатках никак не желали согреваться, противно немели. Выехали из поселка, обогнули по трассе наш городок и скоро оказались на лесной дороге. Оглянувшись на повороте, в свете луны я увидела гигантскую собаку, словно вылепленную из мрака, несущуюся следом за машиной.
        - Да, а как мы доберемся до поляны, на сукре? - спросила я.
        Вилли, не отрывая взгляд от изрытой колдобинами дороги, пояснил:
        - Днем сукр уже обследовал местность, обнаружил заброшенную дорогу. Он ее немного почистил, так что мы сможем подъехать очень близко к поляне, а там идти всего ничего. Сукр потащит палатки, но может и тебя прихватить, только скажи.
        - Сама дойду, - буркнула я.
        Наездилась уже на адских песиках, хватит. А вообще, что-то я сегодня слишком Дана.
        Скоро машина резко свернула в лес, теперь вместо колдобин ехали по настилу из веток и опавшей листвы. А потом остановились и начали выгружаться.
        Ночь в самом деле была относительно теплая для этого времени года, безветренная и очень ясная. Звезды светили ярко-ярко, да и луна не отставала. В лесу, конечно, было мокро, но Сашка как-то очень удачно провел меня по тропинке, не успела даже традиционно заехать ногой в лужу.
        А потом я оказалась на поляне и увидела те самые камни, теперь уже больше чем наполовину ушедшие в землю. Сердце сжалось, заскулило тихонько. Вот тут мы стояли в снегу со старейшиной Владдухом, дожидаясь возвращения Орлика. Ох и холодно мне тогда было. И как страшно. Сколько раз я порывалась бежать вперед сквозь снежное марево, отыскать в снегу, отогреть собой, а не получится - так хоть успеть поцеловать еще не до конца застывшие губы, свернуться калачиком на груди, разделить участь. Но Владдух удержал за руку, не пустил.
        Я вздрогнула, ощутив прикосновение к руке. Но теперь это был Сашка, смотрел сочувственно:
        - Постоишь тут немного? Мы враз поставим палатки.
        - Ага. Только мою не совсем рядом с вашей.
        - Да поняли уже, учтем.
        Парни дружно взялись за дело, и Вилли совсем не выглядел новичком. Я чуточку отвлеклась от невеселых мыслей, наблюдая за их слаженной работой. Сукра нигде не было видно, наверно, инспектировал окрестности, хотя кого сюда могло занести среди ночи? Я все еще чуточку волновалась из-за Орлика, но нет, захоти он помешать нам, мы бы и из дома не вышли.
        Вот уже установлены метрах в десяти одна от другой две новенькие яркие палатки. Синяя - для мальчишек и оранжевая - для меня. Я заглянула в свою: дно было выстлано поверх туристского коврика теплым спальником, пахло летом и цветами и носились туда-сюда два удивительных создания с головами-фонариками, полупрозрачными телами и крылышками. Я подставила руку, и доверчивые неглядки тут же опустились мне на ладонь, что-то весело болтая на своем языке.
        - Ну, здравствуйте, - прошептала я и не удержалась - чмокнула каждую в светящуюся макушку.
        Почему-то сразу на душе стало спокойнее и очень захотелось спать. Я нырнула в спальник, сняв только куртку, мысленно поблагодарила заботливую Кимку за штаны, такие мягкие, эластичные. За стенкой палатки ходили и негромко переговаривались парни, кричала тревожно в лесу какая-то ночная птица, покряхтывали деревья, как варганы перед пробуждением. Мне хотелось, чтобы все унялись наконец, я бы тут же приняла таблетку и позабыла свои тревоги.
        Отогнув полог, в палатку наполовину просунулся Дятлов.
        - Пришел пожелать спокойной ночи, Данка, - сообщил он. - Похоже, увидимся снова на этой же поляне.
        - В смысле? А в Навии?
        - Вил говорит, что при переходе мы не проснемся. Сукр откроет проход и разбудит меня, а тебя я просто перенесу на руках и уложу на прежнее место. Не застегивайся изнутри, а то резать придется.
        - Ну мы так не договаривались, я хочу осмотреться, - закапризничала я, не слишком настойчиво, впрочем.
        - А чего там смотреть, темень, да и все. Потом отправимся в дневное время и все увидим. Ну, если со мной облома не выйдет, конечно.
        Я сочувственно вздохнула: тут уж результат непредсказуем и не от Сашки зависит. Будем надеяться, что дятловские деды и бабки рук в крови не испачкали.
        - Ну, до встречи, - Сашка таки дополз до меня, поцеловал. Ох, слишком страстно. Прошептал, обдавая теплым дыханием мои губы: - Кто бы знал, как мне хочется заснуть тут с тобой, а не с Вилом, хотя он, конечно же, отличный парень. А может, позволишь? Все равно после этих таблеточек я сразу отключусь и твоих, э-э-э, трансформаций не замечу даже.
        - Нет, нельзя, - запротестовала я. - И потом, Вилли должен видеть момент перехода, чтобы послать за нами сукра.
        - О-па, меня ждет незабываемая ночь, - пригорюнился Сашка. - Я буду спать, а Вил - сидеть рядом и не сводить с меня взгляда!
        - Зато точно выясним, храпишь ты или нет. Все, спокойной ночи!
        Едва Дятлов покинул палатку, я достала изумрудную лепешку и закинула в рот. Навия, нам предстоит новая встреча!
        …Могла бы и догадаться, что во сне я увижу дочь. Мы сидели в заросшей травой глубокой ложбинке, и головки цветов путались в наших волосах. В Блишеме полно таких мест: кажется, ты где-то в глухом лесу, а на самом деле - всего в десятке метров от стен дворца. Наверно, мы с ней уже сходили на обязательную прогулку в Брит, и подол ее серебристого невесомого платьица полон подарков от тамошних обитателей.
        Вокруг вовсю суетятся в траве малышки-неглядки, собирают для нас угощение на листьях лопуха, несут из своих норок пирожки размером с мой ноготь, с обязательно запеченной внутри ягодкой, орехи в плетенных из травы корзиночках, а лепешки размером с сердцевину ромашки тащат стопками на головах. Параклея взамен собирается щедро поделиться с ними подарками: фруктами, кремовыми пирожными и набором деревянных человечков как раз в рост неглядок. Человечки одеты с ног до головы, у них изящные прически из настоящих волос и важные лица.
        Я рассказываю дочери о своем отце и старшем брате. Как кормила с рук карпов в прудике возле нашего дома и так увлеклась, что свалилась в воду. Выбежавший Тур вытащил меня и повесил за лямки сарафана на сук старой яблони. Не из вредности, а просто не знал, как еще меня просушить. А потом забыл обо мне, убежал с мальчишками, и я провисела так пару часов. Свалилась - не выдержала ветка - в сумерках прямо на вошедшего во двор отца.
        Параклея ахает, смеется, а потом спрашивает: «А где они сейчас, твой отец и дядя Тур? Почему я с ними не знакома?»
        Я теряюсь. Как объяснить ребенку, ничего не знающему о смерти, что их больше нет в живых? Старость, болезни, убийства - в нашем мире эти страшные слова почти не звучат.
        «Они остались в другом мире, родная. В том, из которого я пришла, ты ведь об этом знаешь». - «Но разве нельзя попросить папу, чтобы он пригласил их сюда? Пусть живут с нами во дворце. У всех детей есть бабушки и дедушки, а у меня - только вы с папочкой…»
        - Дана, Данка, просыпайся скорее!
        Я вздрогнула, выпадая из своего прекрасного сна. Рывком села, покрутила головой. Так, я все еще в палатке, полог распахнут. Край елового леса, который я могу отсюда видеть, уже не черный, а темно-зеленый, значит, дело к утру. Но как же так?
        - Что случилось? - хриплым со сна голосом вскрикнула я и на всякий случай ощупала лицо и руки. - Ничего не вышло?
        Сашка, не отвечая, возился в углу палатки, нащупал в кармашке фонарик, зажег его, направив зачем-то на себя. Я увидела, что лицо его бело как мел, движения суетливы, рукав синей куртки перепачкан чем-то черным, блестящим…
        - Это что, кровь?!
        - Дана, послушай меня, - заговорил мой друг быстро, напористо. - Я побывал там, в Навии. Совсем недолго, сукр разбудил меня, уже открыв проход.
        - А как же я…
        - Погоди, это сейчас не самое главное. Я не знаю, сколько там пробыл, ну еще до палатки шел с другой стороны поляны, от большого камня. А когда заглянул в нее, Вила там не было. Вещи скомканы кучей на самом пороге, будто он с кем-то дрался. Я об эту кучу споткнулся, растянулся на голом брезенте, и вот, - он показал мне ладонь, на которой алели пятна. - Похоже, на него напали, пока меня не было. Ты что-нибудь слышала?
        - Нет!
        Я выползла из палатки, вскочила на ноги, понеслась по направлению ко второй палатке. Дура, зачем отделилась от них, боялась, понимаете ли, что меня увидят в неподобающем виде!
        В палатке было, как Саня и сказал, голое днище, спальные мешки и верхняя одежда комом громоздятся у входа. Почему-то мне подумалось, что не было тут никакой драки. Вилли ранили сразу, как только исчез Сашка, иначе он успел бы выйти, чтобы проверить меня и ждать на воздухе возвращения сукра. Вил упал, а потом кто-то выволок его наружу, он же огромный, вот и вещи все сдвинулись. И он был сильно ранен, потому что кровь везде, даже на вялых травяных стеблях в паре метров от входа в палатку, на которые случайно упал свет моего фонарика.
        От ужаса у меня закружилась голова, я бы упала, не подхвати Дятлов меня за талию. Поддерживал, пока я тяжело втягивала в себя воздух, потом осторожно повел куда-то.
        - Куда мы?
        - К машине. Хочу как можно скорее увезти тебя отсюда.
        - Как, а Вилли?!
        - Дана, его ищет сукр. Он сам почуял неладное и тут же рванул в чащу. Наверняка взял след. Он найдет хозяина и доставит его, куда надо. В крайнем случае позовет нас на помощь. Но прежде ты должна оказаться дома.
        - Давай подождем тут! - взмолилась я. - Может, сукр уже возвращается, но он же не сможет сам сделать перевязку! А бежать до дома сколько, Вил кровью истечет!
        Сашка явно был против, но все же уступил. Крепко обняв меня со спины, все время крутил головой по сторонам. Я же напряженно вглядывалась в том направлении, куда, как мне было сказано, убежал сукр. По злой иронии судьбы это была та самая опушка…
        - Не понимаю, кто нас мог тут выследить, да и зачем, - в ухо мне совсем тихо проговорил Дятлов.
        Я покрылась липким потом: кое-кто знал. От меня.
        - Знаешь, я даже рад, что в палатке кровь.
        - Что? А, да…
        Странно, что о Смертной Тени из нас двоих первым подумал Сашка. То есть о том, что это была не она.
        Прошло пять минут, десять, потом полчаса. Ничего не менялось, и это было страшно. Все указывало на то, что здесь побывали всадники, иначе сукр давно бы уже справился и с хозяином вернулся назад. Никто не в силах победить этих адских псов, но даже они не в состоянии противиться внушению всадников или убийственному взгляду всадницы.
        - Все, уходим. - На этот раз Сашка был непреклонен.
        Оставив все вещи на поляне и вооружившись только фонариками, мы двинулись к машине. Я бы не удивилась, если бы ее не оказалось на месте… но она была. Сашка сел за руль и ехал очень быстро, будто опасался погони. Сбросил скорость только при подъезде к коттеджному поселку.
        Скоро мы уже въехали во двор, и, заперев ворота, Сашка первым делом на руках отнес меня в мою комнату. Куда-то ушел, снова вернулся, сунул мне чашку чая. Точнее, попытался - руки мои ходили ходуном, все пролилось на одеяло. Потом я ощутила, как он осторожно снял с меня куртку, перенес с кресла в кровать и по подбородок накрыл одеялом.
        - Постарайся немного поспать.
        - Шутишь?
        - Нет. Мы все равно пока ничего не можем сделать, разве что беречь силы.
        Он хотел выйти, но я намертво вцепилась в его руку:
        - Нет, не уходи, останься со мной! Пожалуйста!
        С облегчением ощутила, как он ложится рядом поверх одеяла, обнимает меня, гладит по голове. Я в самом деле отключалась, - ах да, действие шарковника все еще не закончилось. Какое счастье, что можно было не думать о случившемся хотя бы пару часов.
        Разбудил меня звонок мобильника. Я со сна схватила его, мало что соображая, увидела на экране фотку Кимки, разом все вспомнила. Сперва хотела отложить телефон: не дозвонившись мне, она станет звонить Сашке, пусть он расскажет ей, что случилось ночью…
        Но нет, Дея никогда не была трусихой! Я коротко выдохнула и ответила.
        - Ой, Данка, наконец-то! - обрушился на меня звонкий от волнения Кимкин голос. - А я звоню, звоню, с урока сбежала, так волновалась. Торчу тут, как дура, в школьном туалете. Ну как прошло?
        - Плохо, - выдавила я, желая немедленно умереть на месте.
        - Ой, Дан, а что случилось? Саша не смог перейти в тот мир? Поэтому у них с Вилли телефоны то наглухо заняты, то сбрасывают? Продумывают новую стратегию?
        - Нет, я не прошла, - ответила я, торопливо сползая с кровати. Кимкины слова пробудил во мне надежду. Может, ребята правда на связи?
        - А так могло быть? Странно. Но я в этом ничего не понимаю, думала, раз ты однажды…
        Я, не вслушиваясь в слова подруги, босиком, в одной длинной футболке и с телефоном у уха пронеслась по коридорам дома. В гостиной навстречу мне со стороны столовой вышел Дятлов, свой мобильник он нес в руках. Я уставилась на него вопросительно - он в ответ мрачно помотал головой и скрылся за дверью.
        - Кимка, - решилась я, - случилось что-то очень плохое. Пока Сашка был в Навии, а я спала, Вилли исчез. Мы думаем, на него кто-то напал.
        Мертвая тишина в трубке.
        - Кимочка! - заорала я испуганно. - Ты что, ты там?!
        - Да, - раздалось в ответ. - И я немедленно еду к вам.
        Отбой. Я бросила телефон на стол и снова кинулась искать Сашку. Он был в столовой, сидел на краешке табуретки, мобильник с горящим экраном валялся перед ним на барной стойке.
        - Кому ты звонишь?
        Сашка перевел на меня отупевший от усталости взгляд.
        - Я на рассвете разбудил Ингу, пошел с ней к сукру, к оставшемуся. Она знает язык, объяснила ему задачу, я отвез его на место. Теперь он тоже обследует территорию. У Вила в кармане джинсов был мобильник, теперь вот набираю его. У дневных сукров, Инга сказала, нюх не такой хороший, как у лунных, зато слух очень острый.
        - Господи, нужно было его еще ночью послать!
        - Не нужно. Он мог тоже попасть под удар, и мы бы остались совсем без защиты. Как там Лина, это же она звонила?
        - Она. Мчится сюда, конечно. Или не нужно было говорить? Я уже ничего не соображаю.
        Сашка только головой покачал. Потом спросил:
        - Будешь есть?
        - Да что ты, мне кусок в рот не полезет. Вот пить очень хочется.
        Дятлов тут же включил чайник, движения его были замедленными, вялыми. Похоже, не спал совсем, ушел сразу, как я отключилась. Я неуверенно скосила глаза на дверь:
        - Позвать Ингу?
        - Не стоит. Она просила ее без особой нужды не беспокоить.
        - Ясненько…
        Чай я пила машинально, даже не замечала, что обжигаю язык. Каждый глоток давался с трудом, как будто что-то подпирало горло. Да еще щека разболелась… Хотя, когда Дятлов вытащил ложечку из моей чашки, сразу стало легче.
        - Что мы будем делать? - спросила я друга, потому что идей не было никаких.
        Сашка уже перестал без конца обновлять вызов и отодвинул телефон в сторону. Можно было догадаться, что у аппарата Вилли кончилась зарядка.
        - Пока ждать. Может, сукр принесет известия или как-то иначе дело прояснится. Если через сутки все останется по-прежнему, то я отправлюсь в Нутряной мир.
        - Зачем? - поразилась я.
        Он так запросто об этом говорил, словно в Питер на денек собрался смотаться.
        - Попрошу о помощи. Властитель ведь захочет защитить тебя, верно? - Пришлось кивнуть. - Насчет всего остального по ходу решим, что им там можно знать, а что не обязательно.
        - Это ясно, но ведь ты даже языка не знаешь!
        - Вилли говорил, что его папаша на всех языках мира как птичка поет. И сестра, кстати, тоже.
        - Так до Блишема еще добраться нужно… Хотя ты же сукра возьмешь, - спохватилась я.
        Но Сашка резко дернул головой:
        - Если второй сукр не отыщется, то этот останется с вами.
        - Ага, толку-то от него, если против нас играет всадник и, возможно, не один! Но дело, Сань, даже не в этом. Сукр не переходит по наследству, как домашняя собачка. Пара дней без хозяина, и он начинает терять ориентиры, идет отказ всех функций, понимаешь? Становится непредсказуем и опасен. А если возьмешь его с собой, он поймет, что возвращается к самому первому хозяину, к Властителю, и отведет тебя за милую душу.
        - Ладно, подумаем.
        За забором прошелестела машина, тормознула у дома. Я напряглась:
        - Это Кимка, наверно…
        Через пару мгновений моя подруга в самом деле вбежала на кухню, обвела нас запавшими и красными, но еще полными надежды глазами:
        - Есть новости?
        Мы дружно покачали головой, а я поспешила ей навстречу. Мы крепко обнялись, и Кимка тихонько заплакала мне в плечо. Но уже меньше чем через минуту резко выпрямилась и попросила рассказать, что произошло.
        Глава седьмая
        Новая опасность
        Саня как раз заканчивал свой рассказ, когда согбенная тень стремительно мелькнула за окном, направляясь в сторону гаража. Дятлов сразу подскочил на ноги:
        - Дана, говоришь по-сукрски?
        - Нет, разве что пару команд вспомню… Они понимают язык Блишема, но говорить на нем не могут…
        - Придется тогда снова побеспокоить Ингу.
        Конечно же в гараж мы направились всем скопом, каждому не терпелось узнать хоть что-то. Хотя то, что сукр вернулся без хозяина, уже означало, что хорошего ждать не приходится. Конрад сидела на краю кровати в полной готовности, и, когда Сашка, кратко сообщив о возвращении сукра, повел ее под руку мимо нас с Кимкой, я заметила, что повязка на ее глазах намокла. Я же крепко обнимала за талию свою подругу.
        Сукр сидел на корточках в самом дальнем от входа углу гаража, уронив голову в маске ниже колен. Странно, как он ухитряется перемещаться по территории охраняемого поселка так, что никто до сих пор не поднял тревогу. Просторная, грубая одежда стоит колом поверх костяных доспехов, выше спины из-под рубашки выпирает золотой ошейник, слишком большой днем для его шеи. Косматая шерсть с черепа переходит на плечи.
        Инга с порога обратилась к нему. Она не переводила сразу, и мне приходилось сдерживать Кимку, дрожавшую от страха и нетерпения. Возможно, ей казалось, что Инга нарочно медлит, но я-то знала, что разум и речь у сукра как у трехлетнего ребенка, поэтому Конрад пытается сперва составить свое представление, подбирает нужные слова, чтобы узнать детали. Но это было мучительно. Прошло не меньше пяти минут, когда Инга наконец обернулась к нам и сдержанно произнесла:
        - Какое-то время он шел по следу. Двое вели через лес его хозяина, вышли к дороге и уехали на машине. На поляне запахов было больше, он хотел бы изучить их дополнительно, когда снова обернется псом. И еще он наткнулся на второго сукра, уже мертвого.
        - Это были всадники?! - вырвалось у меня.
        Инга дернула плечом:
        - Откуда сукру-то знать? С Нутряным миром те люди не связаны, по крайней мере, не бывали там в последнее время. А больше всадники ничем особым не пахнут. Но на сукре не было никаких повреждений, так что выводы делай сама.
        - А ты что думаешь?
        - Ну, хоть один всадник среди них наверняка был. Обычным людям с сукром не справиться. Да и зачем вообще обычным людям нападать на Игнация и утаскивать его куда-то? Понимаю еще, тебя.
        - Кстати, всадникам тоже было бы интереснее утащить Богдану, - вставил Сашка.
        - Ну извините, - прошипела я.
        - Нет, правда, зачем им Вилли-то?
        Я моментально подумала о советнице Хоре. Решила ли она во избежание проблем так же хладнокровно прикончить своего внука, как когда-то расправилась с дочерью? Но все равно не ясно: где она отыскала этих всадников и почему они не пахнут Навией? Долго ждали подходящего случая?
        В общем, все еще больше запуталось. Мы вернулись в дом, Инга снова скрылась в своей комнате. Я какое-то время пыталась сидеть на кухне с ребятами, но сердце стучало так, что я задыхалась, глотала ртом воздух, и все темнело в глазах. Сашка скоро просто стянул меня с табурета и на руках отнес в комнату, уложил в постель.
        - Чем тебе помочь? Какие-то таблетки нужны? Ты совсем плоха что-то…
        - Все в порядке, - на последнем усилии выдавила я. - Побудь с Кимкой, ей нельзя одной… А я просто полежу немного и вернусь к вам.
        Он поцеловал меня в щеку и удалился, а я захныкала, уткнувшись носом в подушку. Думать дурное об Орлике было невыносимо, немыслимо, невозможно! Но что-то в голове нашептывало предательски: он пытался очернить Вила, намекал, что тому наплевать на мою безопасность, если не еще чего похуже. Он ненавидит блишемцев и не хочет, чтобы я возвращалась в Нутряной мир. Он, зная тайные проходы, мог привести из Навии сколько угодно всадников… Боже, о чем я вообще…
        Слабое поскребывание в дверь прервало мои мысленные метания.
        - Кто там, входите! - крикнула я, почему-то решив, что пришла Инга.
        Но это была Кимка.
        - Можно посидеть с тобой, Данка? - слабенько так прошелестела она. - Мне скоро домой, я ненадолго.
        - Конечно, с каких пор ты спрашиваешь!
        Она скользнула в комнату, села на краешек кровати и сразу сложилась пополам, будто у нее болел живот. Меня поразили ее посиневшие, как после долгого купания, губы и желтоватый налет на смуглой коже. Я взяла подругу за холодную ладонь, и некоторое время мы сидели молча.
        - Прости меня, Дана, - вдруг шепнула она.
        - Что ты, Кимка, за что мне тебя прощать?!
        Она немного помолчала, тяжело дыша и собираясь с мыслями.
        - Знаешь, когда ты рассказала мне о Дее, то есть о себе, я всего лишь на минуточку, но подумала, что никогда бы так не поступила. Ну, не вышла бы замуж, любя другого. Умерла бы лучше! Вот же дура! Теперь понимаю: да я бы за снежного человека или за любое другое чудовище согласилась выйти, только бы это спасло Вила! Да что там замуж, на любой позор, на любое мучение!
        Она издала стон наполовину с рычанием, я крепче сжала ее руку, но не нашла слов утешения. Вернее, еще искала, когда Кимка снова заговорила:
        - Можешь рассказать, как ты это пережила? Ну, когда твой Орлик пропал?
        Душа моя перевернулась и содрогнулась от этого вопроса. Да, я помнила это, но постаралась бы никогда не касаться тех страшных воспоминаний, если бы они зачем-то не понадобились моей подруге. Ведь мой опыт потери повторялся снова и снова, он походил на бесконечную пытку. Словно палач раз за разом возвращается к тебе, поигрывая своим страшным орудием и на глазок примеряя его к твоей шее.
        В тот день мы так и не дождались возвращения дружины, но люди не особо беспокоились - просто еще одна ночевка в пути. Только я тогда уже чуяла беду и не ложилась спать. Бодрствовала на поляне, не сводила глаз с леса - и дождалась! В полночь из-за деревьев понуро выехали наши юноши, вот только Орлика с ними не было. Мне первой они рассказали про воинственное поселение за крепостной стеной, про то, как они потеряли Орлика, Ждана, братьев и мальчишку Видана. Потом уже понесли горькое известие в шатер старейшины Владдуха.
        С того момента постелью моей стала ложбинка на поляне под развесистой ивой. Там я проводила все свое время. Почему-то ждать легче, если смотришь на то место, где в последний раз видела того, кого ждешь. Вот я и смотрела - неотрывно, до кровавых слез. На следующий день в обеденное время все же задремала, и сквозь сон кто-то коснулся моего плеча. Я вскрикнула радостно, но это был юный Видан. От него я узнала всю правду о том месте, где мы оказались, и об участи своего любимого. Тогда мне пришлось все же отлучиться ненадолго, чтобы отыскать Владдуха и Ждана, - мальчишка не смел показаться им на глаза.
        Все им передав, я вернулась на прежнее место. И ночью летела, почти не касаясь ногами травы, навстречу темным силуэтам, в свете луны пересекавшим опушку. Они вернулись - Ждан, Креслав, Возгарь, - но не Орлик. Узнав, что все кончено, его увезли, - друзья до последнего наблюдали за поселением, - я не заплакала. Потому что плачут живые, а во мне все умерло тогда. Да, я знала, я понимала, что мой любимый должен был попытаться спасти ту девушку. Но зачем своим благородным поступком он погубил меня?
        Все это я, как могла, пересказала Кимке. Она слушала молча, от ее кожи теперь веяло сухим пламенем. Потом крепко сжала мою руку, поднялась:
        - Мне нужно возвращаться домой. Но пообещай, что сразу позвонишь, если… если даже самые плохие новости. Саша может пожалеть, но ты-то знаешь, каково это, ждать в неизвестности.
        Я молча кивнула, подтверждая и соглашаясь. Спросила:
        - Скажешь своим?
        Подруга мотнула головой:
        - Нет. Им и так досталось в последнее время. И потом, папа тут же начнет звонить, искать связи в полиции, подключать свои службы. Им не объяснишь, что полиция тут не при делах. Если уж совсем расклеюсь и не смогу скрывать, скажу, что Вилли меня бросил, бывает же и такое. А завтра вместо гимназии - к вам.
        - Да.
        Кимка ушла, а через минуту заглянул Сашка, сказал, что проедется с ней до дома, а то мало ли что. Я отругала себя, что сама не сообразила, - теперь ведь и не знаешь, откуда ждать нового удара.
        Когда он ушел, сердце мое не сжалось, а как-то екнуло, словно всеми силами пыталось предупредить: «Вот сейчас». Я погасила в комнате свет, на полную распахнула окно и уставилась в густеющие чернильные сумерки.
        Если Орлик неповинен в случившемся, то он придет сейчас. Он почувствует мое отчаяние, может, уже почувствовал. А если наблюдает за домом, то знает, что ход свободен.
        Но он почему-то медлил.
        Внезапно грянул ливень, водяная крошка полетела мне в лицо, заставила отпрянуть от окна. Теперь я в отчаянии металась от стены к стене. Как мне пережить еще одну ночь, да хоть один час, не зная правды?
        Я вспомнила: Орлик всегда слышал меня в любой толпе и даже на расстоянии. Иногда прибегал на рассвете к дому моего отца, взбирался на старый дуб и стучал в мое окно, чтобы узнать, что я хотела ему сказать среди ночи. А я просто видела его во сне и, очень возможно, произносила его имя. Может, сработает и сейчас?
        - Орлик, пожалуйста, приди ко мне! - произнесла я не слишком громко, но вложив в слова все свое страстное желание немедленно увидеть его. Замирая, почти не дыша, ждала минуту. Ничего.
        - Орлик! - уже не сдерживаясь, прорыдала я.
        Темная тень перелетела через подоконник, обдав меня каскадом брызг, я охнула, пожалев, что не зажгла свет. И услышала такое знакомое:
        - Дея, ты звала меня?
        Поскольку я не могла и слова выдавить, в следующий миг он оказался совсем близко, сжал мои плечи. Даже в темноте я видела его блестящее от воды лицо, прилипшие ко лбу, черные от влаги волосы. Орлик хотел что-то спросить, но передумал - и припал к моим губам. На пару мгновений я забыла обо всем… или это были не мгновения? Потом опомнилась и забарабанила кулаками по его плечам:
        - Пусти меня!
        Он сразу отпрянул, потер рукой травмированное плечо - вот черт, опять я про него забыла - и спросил охрипшим голосом:
        - Что случилось?
        Тут я ощутила, что рукава моей футболки мокры по самые подмышки. Значит, мгновение назад я обнимала его со всей силой, на какую была способна.
        - Ты сам скажи, что случилось, - прошептала, отступая на шаг.
        Орлик кашлянул, потом поинтересовался неопределенным тоном:
        - Как прошла эта ваша… репетиция?
        Я уловила намек на сочувствие и закричала:
        - Так ты знал, что так будет?! Что я не войду в Навию?!
        Он тут же прихлопнул мне ладонью рот:
        - Тише, тише. Сукр спит, а Инга - нет.
        - Но ты же знал, да? - в его ладонь просипела я.
        - Догадывался, моя Дея.
        - Но почему так случилось? Ведь я никого не убивала, не могла же убить и напрочь забыть. Почему не вышло?
        - Это долгий разговор, Дея, - помотал головой Орлик. - Поверь, тебе не нужно переживать, тот мир все равно стал для тебя слишком опасен. Будет даже лучше, если со своей дочкой ты встретишься вдали от Блишема. А уж я ее доставлю, не сомневайся.
        Он попытался снова обнять меня, но я попятилась. Уперлась в кровать и запрыгнула на нее, резво отползла на середину. Нащупала заодно выключатель бра, без света мне было совсем трудно контролировать ситуацию. Орлик скромно устроился на краешке, глянул выжидательно. Я собралась с духом и спросила:
        - Ты был там ночью? На поляне.
        Короткий отрывистый смешок:
        - Ты думаешь, я мог как-то воздействовать на проход? Такое и всадникам не под силу. Мы воздействуем только на тех, у кого есть разум и воля, хотя бы в зачаточном…
        - Я не об этом. Пока Сашка был в Нутряном мире, кто-то ранил Вилли и утащил его. Потом прикончил сукра, который.
        Закончить мне не удалось. Орлик вдруг, как распрямившаяся пружина, метнулся ко мне через кровать, и я ахнула от неожиданности. Схватил и крепко прижал к себе, перекатился на спину, так что я оказалась лежащей у него на груди. Совсем рядом я видела его лицо, ужас в глазах, мгновенно выступившую испарину на лбу.
        - Дея, Дея… - бормотал он.
        В этот миг я с облегчением осознала, что Орлик не причастен к случившемуся.
        - Рассказывай! - потребовал он.
        Я четко и быстро оттарабанила всю историю.
        - Какой же я идиот! И какое счастье, что он не мог даже предположить такое!
        - О ком ты говоришь? - выкрикнула я. - Кто не мог и что не мог? И поставь меня на пол, пожалуйста, тяжело разговаривать в таком положении!
        Странно, но мою просьбу он немедленно исполнил: меня пересадил на кровать, а сам тут же вскочил и даже отступил на пару шагов.
        - Тот, кто прикидывался твоим отчимом, и он же мой восприемник. Захар.
        - Он-то тут при чем? Я думала, он просто советнице помогал, а потом смылся, когда запахло жареным.
        - Нет, он не смылся. Я идиот, думал, что он потерял к тебе интерес, что не станет соваться на мою территорию. Расслабился. Но, Дея, неужели ты решила, что это я напал на блишемца?
        Меня даже в жар бросило от такого вопроса. Господи, он же не простит меня за эти мысли! Со страху я привычно перешла в нападение:
        - Нет, но что я должна думать, скажи! Если бы ты был с нами, ничего подобного не произошло бы!
        Орлик сокрушенно покачал головой:
        - А если бы ты знала, как я сам виню себя за это, Дея. Я не сумел оценить всю опасность этого предприятия. Честно сказать, мне хотелось быть там, издали понаблюдать за тобой для собственного спокойствия. Но Оляна была ночью беспокойнее обычного, мне не хотелось оставлять ее без присмотра. И откуда только они узнали…
        - Ладно, - сказала я. - Расскажи мне про этого Захара. Чего он вообще добивается?
        - Известно чего: хочет быть властелином двух миров, этого и Нутряного.
        - Зачем?!
        Орлик выразительно пожал плечами:
        - Ну а зачем люди жаждут мирового господства? Мне этого не понять, мне-то нужна только ты. Но могу предположить, что с одинаковой силой можно мечтать и о женщине, и о власти над всей Вселенной.
        Поскольку я молчала, переваривая эту фразу, он продолжил:
        - Всю свою жизнь Захар одержим этой идеей. Он четыре раза ходил вместе со сталкерами в Навию, брал всегда только мальчиков из разных селений. Всадники довольно наивны и плохо представляют себе жизнь в этом мире, хоть и имеют доступ к фильмам и книгам. Они давно забыли и не осознают в полной мере, что значат для людей сокровища, которые валяются у нас под ногами. Не понимают, что охотники до богатства могут снова и снова приходить туда, и наверняка уже не один маленький всадник был задушен или брошен в лесу, едва очутившись в этом мире.
        Я содрогнулась от этих слов, Орлик взял меня за руку.
        - Но раньше или позже их души вернутся в наш мир, и, возможно, тогда восприемничество прекратится вовсе. Оно и существует-то от силы полвека. Но Захар, правда, малышей не бросал, хотя и богатствами того мира загружался по полной. Меня он воспитывал сам, других мальчиков держал в разных местах и городах, оплачивал специально нанятых нянек, но не для того, чтобы сделать из нас нормальных людей, скорее, избегал контактов, совместных воспоминаний… заговоров. Заодно искал по миру и других, с уже проявившимися способностями, или тех, кто успел сильно утомить своих приемных родителей. Так было с Оляной и ее другом. Оба они оказались не нужны своим восприемникам, когда те осознали, сколько хлопот с такими, как мы, в детстве. А может, их изначально взяли ради наживы. Оляну сплавили в деревню к сильно пьющим старикам, Дамира… - Орлик запнулся, судорожно втянул воздух сквозь сжатые зубы, - его вообще «забыли» на вокзале. Подобрали цыгане, и долгое время он жил в таборе и считал себя одним из них.
        - Как же они встретились?
        - Ну, в наше время доступ к соцсетям есть у всех так или иначе. Дамир раз в неделю бегал в интернет-кафе, рассказывал на всех форумах, что с ним по ночам происходит что-то страшное и необъяснимое. Терпел дурацкие советы и откровенный стеб, но однажды на эти послания наткнулась Оляна и написала ему. Парень тут же расстался с табором, приехал, забрал ее из того дома, где уже и жить стало невозможно. В соседнем селе они нашли заброшенный дом, поселились там вдвоем, Дамир брался за любую работу, чтобы им прокормиться.
        - Они были любовниками? - снова перебила я.
        - Нет. Дамир на полтора года старше, он привык заботиться об Оляне, как о младшей сестренке. Впрочем, ничего не зная о своей природе, они и в самом деле могли считать себя родственниками или друзьями по какой-то редчайшей болезни. Кстати, об их странностях как-то прознали в селе, сочли их оборотнями и колдунами. Однажды ночью дом подожгли вместе с ними. Потом они бродяжничали, и на них случайно или, скорее, по чьей-то наводке набрел Захар. - Орлик помолчал, тяжело оперся спиной о простенок между окнами. Потом почти простонал: - Не могу даже передать, как я жалею, что убил друга Оляны. Хотя если бы не убил, то сейчас уже не мог бы ни сожалеть, ни радоваться. Надеюсь, у этих двоих еще будет шанс встретиться. Захар успел здорово настроить их против меня, после того как я порвал с ним всяческие отношения.
        - Ты догадался, что он замышляет что-то дурное?
        Орлик кривовато улыбнулся:
        - Ко мне вернулась память. Я вспомнил тебя, и мне не стало дела ни до чего другого. Правда, поначалу Захар использовал меня в своих целях. Внушил, что кое-что знает о твоем местонахождении, уговорил показать проход в Навию, который только я и знал. А главное, я случайно вывел его на тебя, и это чуть не привело к огромной беде.
        - Ты, наверно, доверял ему, считал отцом, - пробормотала я.
        - Вроде того. Захар хитер и умен, Дея, и отлично использовал наши страхи, слабости, недоумение. Ведь, даже вспомнив Навию, мы все равно не знали, как очутились в этом мире, что нас ждет, как нам жить с нашими убийственными способностями, и были благодарны любому, у кого есть хоть какие-то ответы. Я говорю о себе, но уверен, что все приемыши проходят такой же путь. А Оляна и Дамир и вовсе видели в нем спасителя, потому и отправились в ту ночь выполнять его приказ - убить всех вас в доме блишемца. Не знаю, как он сумел связаться с советницей Хорой, но за твою смерть ему наверняка был обещан приличный куш. А дальше - создание армии всадников, которые станут править миром, и над ними он - серый кардинал. Не такая уж утопия, с учетом наших способностей, между прочим.
        - А всадникам от этого какая радость? - догадалась спросить я. - Не всем же хочется миром править.
        - Взамен он обещал нам возвращение в Навию, где мы могли бы нормально жить, создать семьи. Причем возвращение не в качестве наемников, вынужденных служить или Властителю, или Ашеру. Нет, Захар постоянно твердил, что именно мы, истинные сверхлюди, должны владеть тем миром. Ну а он будет подсказывать нам, как распоряжаться свалившимся на голову счастьем.
        - А кстати, я тоже думала об этом. Зачем вы или служите Властителю, или не служите и воюете с теми, кто служит? Наверно, имея такие способности, можно совсем иначе себя поставить.
        Орлик глянул на меня как-то странно, вроде как озадачился таким вопросом. Но дал быстрый ответ:
        - Не так все просто, Властитель имеет на нас управу. Почти тысячу лет назад он провел при помощи кентрона черту вокруг Брита, и с тех пор всадникам нет туда пути. Но Захар утверждал, что знает, как с этим справиться, ему бы только власть в этом мире прибрать к рукам.
        - Значит, я тоже не смогу попасть в Блишем, даже если окажусь в Навии? - испугалась я. - Но почему Вилли не предупредил? Разве не для того он и другие искали меня, чтобы доставить во дворец?
        - Раз не предупредил, значит, знал, как этот запрет обойти, - на этот раз не стал сгущать краски и упрекать Вила в скрытности Орлик.
        И я была ему за это очень благодарна.
        - Но для тебя, можно догадаться, и черта не помеха?
        - Точно, - ухмыльнулся он. - Для меня вообще мало таких помех на земле осталось.
        - Ясно. А сколько всадников сейчас преданы Захару?
        Орлик пожал плечами:
        - Трое старших приемышей - это точно. Раньше были Оляна и Дамир, но теперь нет. Так что с показаниями сукра пока все сходится. Хотя они могли и людей с собой привести, использовать как тягловую силу. Блишемец-то тяжеловат.
        - Но почему они ранили Вилли? - спросила я. - Могли сразу вырубить - и точка.
        - Могли… Скорее всего, дело в самом блишемце. Он ведь искатель, а их много чему учат. Даже тому, как противиться приказу всадника, и у некоторых, особенно сильных духом и телом, это выходит. Ненадолго, конечно, на секунды, но иногда и этого бывает достаточно. Сукра же прикончили, приказав его сердцу остановиться, значит, были только всадники. Уже легче. Будь среди них всадница, она использовала бы свою способность, так проще…
        - Почему?
        - Ну, мысленный приказ требует немалого усилия, тогда как взгляд срабатывает автоматом. Человека вообще-то можно прикончить резким выкриком, но не сукра.
        Я подавила тревожный вздох. Способности мужчин-всадников мне внушали куда большее опасение, чем способности женщин. От убивающего взгляда хотя бы можно увернуться, а вот против всадника любой бессилен.
        - И что теперь делать? - спросила я и со страхом заметила следы сильнейшего волнения и сомнения на лице Орлика. - Эй, почему у тебя такой вид? Чего я еще не знаю?
        Не отвечая, он широкими шагами начал мерить комнату. Я застыла, выжидая, подмышки взмокли, в висках стучало. Наконец он заговорил:
        - Я мог бы спрятать тебя так надежно, что все опасности остались бы позади. Окружить такой защитой, что и мышь не проскочит!
        - Но?. - выждав с десяток секунд, подала голос я.
        - Но ты никогда не простишь меня, если сейчас не скажу тебе всей правды.
        - Не прощу, - на всякий случай подтвердила я, хотя сомневалась, существует ли вообще такая вещь, какую я в состоянии ему не простить. Простила же собственное убийство и даже вопросов о нем не задаю. - Какой правды?
        - Думаю, те всадники на поляне не совсем идиоты, все же заглянули в твою палатку и поняли, что ты не перешла в Навию. Поэтому они захватили блишемца живым, чтобы сохранить рычаг давления на тебя. Не спрашивай, для чего, сам теряюсь в догадках.
        Я мигом вскочила на ноги, вскрикнула:
        - Так я могу спасти Вилли?! Ты думаешь, есть шанс?
        Орлик бросил на меня полный горечи взгляд, пожал плечами.
        - Ну а как насчет того, что Вил - сын Властителя? За него же можно что-то потребовать, на что-то или кого-то обменять?
        Тут Орлик решительно замотал головой:
        - У Гамелеха предостаточно детей. Сын, совершивший убийство, - слабый козырь в задуманной Захаром игре. Все же, я думаю, это связано с тобой, хотя понятия не имею, почему они не воздействовали на тебя более простым для них способом. Гипнозу ты поддаешься, проверено.
        Я скрипнула зубами и повторила вопрос:
        - И что мне теперь делать? С учетом того, что прятаться я не стану и сделаю все, чтобы спасти нашего Вила.
        - Тогда тебе следует завтра вернуться домой.
        - Домой? - Этого я не ждала. - Но разве там не опасно? Да меня вдобавок полиция пасет.
        - Думаешь? - ухмыльнулся Орлик.
        - Ага, понятно, этот вопрос ты решил. Какие еще?
        - Со школой тоже уладил, - скромно добавил мой друг. - Сможешь снова туда ходить хоть с завтрашнего дня, никто вопросов не задаст.
        - Это такой тактический прием? Для привлечения тех ребят?
        Орлик невесело хмыкнул:
        - Нет, Дея, это просто школа. Поскольку жить тебе предстоит в этом мире, то ее надо окончить. Конечно, я могу подсобить, и все такое, но знания-то…
        - Ясно-ясно! - закивала я.
        Глупо, конечно, надеяться получить какие-то серьезные познания теперь, когда голова занята другим. Да и в гимназии, Кимка говорила, больше натаскивают на ЕГЭ, чем чему-то учат, но я все-таки буду в знакомой обстановке и смогу в полной мере поддержать подругу.
        - В городе мне будет проще присматривать за тобой, - методично перечислял все плюсы Орлик. - И ты выведешь из-под удара друзей. Теперь, когда я повидал тебя, ты уже не так уязвима…
        - Уже обработал, успел?
        - А то. Теперь на очереди все, кто связан с тобой. Но пока те ребята этого не знают, у нас есть микроскопический шанс выручить блишемца.
        У меня снова заныло в висках - лучше бы шанс был побольше. Я машинально потерла пальцами голову в районе ушей.
        - Черт, разболтался я. Все, ухожу, - попятился Орлик с огорченным видом.
        - Нет, это ерунда и не из-за тебя вовсе, давай еще поговорим! - запротестовала я. - Ты еще столько всего должен мне рассказать!
        - Не сегодня, моя Дея. И мне в самом деле нужно бежать. Надеюсь, завтра в это время ты уже будешь у себя дома и позволишь нанести тебе визит.
        Я невольно хмыкнула: странно было слышать от Орлика такие слова, мы их и не знали в прежние времена. Потом подозрительно нахмурилась:
        - Но ты же не собираешься у меня поселиться, а?
        - Я не прочь в целом-то, но не могу, прости.
        Орлик с деланым огорчением развел руками, а в глазах так и плясали смешинки: ловко он меня подловил. Я хотела сделать обиженный вид, но только слабо улыбнулась:
        - Прощаю. Орлик…
        Но он шагнул вперед, снова прижал меня к своей уже подсохшей куртке - и все слова позабылись. Поцеловал крепко, но один только несчастный раз, а потом метнулся к окну и был таков. Я почти сразу забралась под одеяло, голова ныла, и подташнивало слегка. Но я не обращала внимания, перебирая слово за словом каждый миг нашей беседы. И незаметно задремала.
        Глава восьмая
        Пятерка за ответ
        Разбудил меня Сашка, постучал и через дверь позвал на ужин. Я прислушалась к себе - неприятные ощущения отступили, разве что в животе тянуло неприятно и знобило вдобавок. Но мне и разговор предстоял непростой, наверно, из-за этого. Пока плескала в лицо холодной водой и причесывалась, все думала, как лучше объяснить ребятам ситуацию. Но светлые идеи разбежались куда-то вместе с нужными словами.
        Стол был накрыт в гостиной, пахло вкусно - не иначе Саня успел, провожая Кимку, заказать еду в моем любимом китайском ресторанчике. Инга сидела над пустой тарелкой, морщила нос с подозрительным видом, наверно, не привыкла к такой кухне. То и дело нервно теребила повязку на глазах. Дятлов что-то грел в микроволновке, и вид у него был совсем не веселый. Я не стала задавать вопросы про Кимку, и так понятно, что все плохо. Может, перебраться в город прямо сегодня и побежать к ней уже с утра?
        Передо мной тем временем возникла тарелка супа с древесными грибами. Машинально пробуя, я размышляла, как начать разговор, - решила, что сперва лучше перекусить. Сашка закончил обслуживать Ингу и сел рядом, ободряюще улыбнулся мне.
        Моя тарелка уже наполовину опустела, когда я вдруг заметила, что Конрад не ест, просто сидит с ложкой в руках, неестественно выпрямив спину, нарочито шумно переводит дыхание. Понятно, что переживает, но ей бы стоило держать себя в руках, - нам всем сейчас тяжело.
        - Не нравится, Инг? - спросила я, чтобы разрядить обстановку.
        Конрад рывком повернулась на звук моего голоса и проговорила отчетливо, почти по слогам:
        - Просто жду, когда ты расскажешь, что тебе наплел этот убийца. Но, похоже, так и не дождусь.
        Дятлов нахмурился и отложил ложку. Я почувствовала себя ужасно глупо и зачастила:
        - Вот как раз собиралась поговорить обо всем после еды, потому что тема серьезная. А если ты, Инга, такая нетерпеливая, то могла сразу ко мне зайти и спросить. Раз уж все равно подслушивала под дверью.
        - Я не подслушивала, - холодно отрезала Конрад. - Просто твои крики раздавались на весь дом, и я поспешила тебя спасать, но убедилась, что ты зовешь вовсе не на помощь, и вернулась к себе.
        Это прозвучало более чем двусмысленно, уф, даже в жар бросило. Но хорошо, если так, тогда Инга хоть не услышала о своей матери, - ни к чему сейчас лишние осложнения. Сашка внимательно слушал, лицо его заметно побледнело, и я разозлилась ужасно. Ему и без Ингиных намеков тяжело приходится.
        - Скажи лучше, что у тебя от голоса всадника разболелась голова и пришлось срочно сваливать, - процедила я сквозь зубы. - Ладно, если так не терпится, слушайте прямо сейчас.
        И я постаралась как можно точнее передать суть нашего разговора с Орликом. Объяснила, почему мне нужно вернуться домой, что там теперь безопаснее. И есть еще шанс спасти Вилли, если те люди захватили его, чтобы иметь возможность как-то влиять на меня.
        - И ты поверила ему? - со смешком спросила Конрад, едва я замолчала.
        Она еще более нервно дергала туда-сюда повязку, и меня так и подмывало юркнуть под стол или потихоньку сменить дислокацию, поскольку сидела она лицом в мою сторону.
        - Он не Игнация хочет спасти, да это наверняка уже невозможно. Просто подбирается к тебе, - процедила Инга.
        - Не говори ерунды, хорошо? Ему и подбираться не нужно, с его-то способностями!
        - Ну он же хочет остаться чистым-пушистым, - фыркнула Инга, - а это вряд ли получится, если начнет манипулировать нами, чтобы не путались под ногами.
        В ее словах был здравый смысл, но я предпочла его не обнаружить.
        - Кстати, как он объяснил, что произошло в роще? - не отлипала Конрад. - Куда подевалась та девица? Она вообще жива?
        - Жива, - сказала я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. Вот бы вывалить на Ингу всю правду и посмотреть, что она в следующую минуту станет говорить об Орлике. Жаль, нельзя. - Он не захотел ее убивать, и они вроде как заключили перемирие.
        Конрад расхохоталась злобно, до неприличия широко раскрывая рот:
        - Совсем дурной, что ли? Он убил ее парня! Она наверняка ждет удобного момента, чтобы прикончить его самого! Или это в самом деле оказалась его какая-то бывшая?
        Как же подмывало произнести загробным голосом: «Это оказалась твоя мать, Инга!» Вместо этого я скрипнула зубами и отвернулась от нее. Переключила внимание на Сашку, который сидел какой-то отстраненный, будто ему на все стало наплевать. Оборвалось сердце: а вдруг так и есть? Он понял, что я его обманываю, встречаюсь втихаря с его соперником, и решил, что с него довольно? Тут Дятлов заговорил:
        - Да, думаю, в городе тебе в самом деле будет безопаснее. Наверно, стоит перебраться туда прямо сегодня поздно вечером.
        Я недоверчиво склонила голову набок, а Инга хмыкнула:
        - Чем это безопаснее, мне интересно? Лично я разницы не вижу.
        - Да, разницы особой нет, Дана и тут и там в одинаковой опасности! - в сердцах выпалил Саня. - Но в городе до нее будет чуточку сложнее добраться. Этот парень, не знаю… Он же может внушить соседям Даны, чтобы присматривали за ней и не дали утащить? Или вообще полицию вокруг дома расставить, пусть охраняют. Если явятся те ребята, то первое внушение будет иметь наибольшую силу, а, Инг?
        - Если внушение сделано правильно, то отменить его весьма сложно, - с явной неохотой признала девушка. - То есть если полиции будет внушено никого к Дее не пропускать, те типы не смогут приказать им просто разойтись. Но они могут придумать что-то другое, к примеру, прикажут не дышать или перестрелять друг друга из табельного оружия. Тут все нужно учитывать, от выучки и опыта многое зависит. Я не знаю, кто те, другие всадники, но тягаться с Орликом… вряд ли.
        Ого, наконец назвала его по имени, а то все он да он.
        - Вот и я так полагаю, - кивнул Дятлов, вроде как перестав колебаться. - В любом случае этот парень способен ее защитить лучше, чем мы, а значит, и думать тут не о чем. - И тут же повернулся ко мне. - Значит, доедай и собирайся, отвезу тебя прямо сегодня на такси. Ты сможешь известить его, где находишься?
        Я кивнула: Орлик оставил мне свой новый номер телефона. Что случилось с прежним, спросить не успела.
        - Хорошо. Отвезу тебя, потом вернусь и пока буду жить здесь с Ингой и сукром. Да и от Вилли вдруг какие-то известия.
        - Я возвращаюсь домой! - отрезала девица, нещадно раздирая пальцами салфетку. Хорошо хоть повязку оставила в покое. - Мне нянька не нужна.
        - Но, Инга, как же ты там будешь… - начала я.
        Конрад раздраженно отшвырнула салфеточный шарик, он угодил в салат с фунчозой.
        - Разве трудно наконец понять, что в пустой квартире я буду совершенно нормальной? Сюда я согласилась переехать, потому что Вилли сказал, что Дее может понадобиться защита. А если защищать больше некого, то все, проехали! Мне просто нужен небольшой запас продуктов и необходимых вещей. И горе тому, кто попытается войти ко мне в дом без предупреждения!
        Инга изобразила улыбку, однако в голосе ее сквозила лютая горечь. Наверняка ей очень нравилось жить в этом доме, хотя бы иногда бывать в компании. Но теперь все рухнуло.
        - Инг, прости, что я на тебя наехала, просто нервы сдали. Если хочешь, можешь погостить у меня, - сказала я, внутренне молясь, чтобы Конрад отказалась.
        Она и отказалась - мотнула головой, вроде как даже с отвращением.
        - Ладно, тогда приступаем к сборам, - объявил Дятлов, вскакивая на ноги. - Отвезу вас сразу обеих, Ингу затарим по пути. Потом вернусь сюда и начну решать вопрос с сукром, если нет желающих пригласить его в гости.
        Мы дружно замотали головой. Может, я бы еще и подумала, все же - защита, но не в нынешней ситуации, когда бедняга потерял хозяина и вот-вот начнет неотвратимо съезжать с катушек.
        - Я спрошу у Орлика, что с ним теперь делать. Может, есть способ отправить в Нутряной мир.
        Сашка кивнул:
        - Ладно, а пока жду от тебя, Инга, подробной инструкции, как его кормить-поить-выгуливать.
        Мне определенно не нравился тон Дятлова: говорил он с каким-то нарочитым оживлением, даже голос стал выше. И на меня не смотрел, так, скользил взглядом, когда обращался. Кажется, все между нами очень плохо, если… не еще хуже, в общем.
        Они удалились вдвоем в комнату Инги совещаться насчет сукра, а я от растерянности вымыла посуду и поплелась к себе. Собирать мне было особо нечего, я просто уселась на кровать и обхватила себя руками, как в детстве, когда демонстрировала маме свою безмерную грусть и одиночество. Внутри меня росла какая-то пустота, голова, вроде как прошедшая, раскалывалась по новой. Я ненавидела себя за то, что поглощена своими проблемами, когда неизвестно, что с Вилли, и моя подруга сходит с ума от тревоги.
        Короткий стук, потом дверь приоткрылась, в щель просунулась Сашкина голова, еще более лохматая, чем обычно.
        - Ты готова?
        - Да!
        Дверь начала закрываться, но вдруг отворилась вновь.
        - Ревешь, что ли?
        - Даже не думала, - отозвалась я сердито. Но потом вдруг резко поменяла тон: - Сань, посиди со мной минуточку!
        Он ступил в комнату, как будто колеблясь. Но потом ускорил шаги, сел рядом, положил ладонь мне на спину.
        - Боишься?
        - Нет…
        В самом деле, когда мне бояться, если я со своими чувствами разобраться-то не могу?
        - Ты злишься на меня? - спросила напрямую. Дятлов затряс головой. - Знаю, что злишься. Или ты просто отпустил ситуацию, и тебе уже все равно, не знаю.
        - Не пытайся читать мои мысли, Данка, все равно ничего не получится, - хмыкнул мой друг, но не слишком весело.
        - А в общем имеешь право злиться. Ты еще не все знаешь: я и вчера встречалась с Орликом и рассказала ему о «репетиции». А потом боялась признаться, потому что думала: а вдруг… Но он ни при чем конечно же. Он сам себя винит, что не подстраховал нас. Там, в общем, такая ситуация…
        - Дымка, я же сказал, что не сержусь, - перебил меня Дятлов. - Хотя, может, из соображений благородства мне бы и стоило изобразить злость и обиду, но не выходит.
        - Зачем… изобразить? - опешила я.
        - Ну, может, тебе стало бы немного легче сделать выбор между мной и ним, не знаю. Всегда ведь тот, кто злится и ревнует, быстро утрачивает позиции.
        Я поняла, о чем он говорит, немного подумала, тяжело вздохнула:
        - Это мне ничем не помогло бы. Я просто не понимаю, что делать, даже лучше…
        Я вовремя захлопнула рот, сообразив, что собираюсь сказать глупость. К сожалению, Сашка-то как раз мои мысли частенько считывал на раз. Так и теперь случилось.
        - Лучше опасности и потрясения, чем остаться перед выбором, - проговорил тихо.
        - Да у меня и выбора никакого нет! Это даже объяснить невозможно!
        Я попыталась вскочить на ноги, но он надавил сверху на мое плечо, удержал на месте.
        - А по-моему, тут все понятно. Твоя натура осталась неизменна, Дана-Дея. Ты всегда была из тех, кто делает свой выбор раз и навсегда, и неважно, какой век на дворе и какие нравы. Ты и сделала свой выбор, и не твоя вина, что ты сделала его дважды, в двух разных жизнях.
        - И как же мне теперь быть? - прошептала я.
        - Честно сказать, не знаю. Я ведь только в теории могу это понять, а вообразить - нет. Напрашивается самый дикий ответ: если с одним из нас что-то нехорошее произойдет, ты сможешь определиться.
        - Нет! - Я все же вскочила на ноги, мои руки непроизвольно взметнулись к голове. - Не смей так говорить! Если так случится, я никогда… никогда.
        - Прости, глупость сказанул. - Дятлов тоже поднялся, осторожно оторвал от макушки мои сведенные судорогой пальцы, одну за другой опустил руки вниз, поверх них крепко обнял. - Все останутся живы. Ну, может, я, как чисто парень двадцать первого века, западу на какую-то другую девчонку. Как такой вариант?
        - Никак, - буркнула я. Врезала бы ему, честное слово, да руки оказались крепко прижаты к телу, не дернешься. - Не надо только из благородства изображать бешеную страсть к кому-нибудь, все равно никто не поверит.
        - Не преувеличивай, Дымка. Не такой уж я благородный, - хрипловатым голосом произнес Сашка, прижимая меня все крепче, даже дух перехватило. - И если я увижу хоть малейшую возможность, то поборюсь за тебя, даже не сомневайся. Но только потом, когда все будет позади. А сейчас важнее всего то, что он может тебя защитить, а я - нет.
        - Орлик считает, что они похитили Вилли, чтобы вступить со мной в какие-то переговоры, - прошептала я ему в плечо. - В городе им будет проще обсудить это со мной. Сашка, я сделаю все, чтобы спасти нашего Вила!
        Тяжелый вздох заставил меня отстраниться и пристально глянуть ему в лицо. Он что, сомневается во мне?
        - Не веришь?
        Его пальцы пробежали по моему позвоночнику, щекотнули шею.
        - Верю. И боюсь этого. Богданка, прежде чем соглашаться на что-либо, подумай, спроси себя, хотел бы этого сам Вилли. Ведь что ты можешь им предложить? Примкнуть к их компашке и помочь захватить Нутряной мир, где живет твоя дочка? Активировать свои способности и начать крушить этот мир?
        - Может, они просто хотят, чтобы я ушла в тот мир навсегда? Я не хочу этого, но ради Вилли…
        - Вряд ли только это. Иначе давно бы принудили, для них это не проблема.
        Тут я резко отстранилась:
        - Да ну тебя, Сань! Умеешь ты утешить, честное слово!
        - Просто хочу, чтобы ты трезво оценивала ситуацию и не загнала сама себя в ловушку.
        Дятлов с этими словами энергично отстранился, потрепал меня по голове, как собачку. Я возмущенно фыркнула.
        - Ладно, пойду собирать продукты. Я ведь на всякий случай приготовился держать оборону в этом доме, закупил всего. Сейчас честно поделю между тобой и Ингой. Сукры, оказывается, китайскую кухню не жалуют, им подавай только…
        - Сырое мясо и только по ночам, - подхватила я.
        - В точку, Дымка. А ты пока… - он отвел взгляд, - позвони, чтобы он…
        - Орлик, - вставила я, мне надоело это «онканье».
        - Орлик, - с тяжелым вздохом повторил Дятлов. - Чтобы был готов к твоему появлению в городе.
        - Хорошо. Заодно спрошу его, что делать с сукром, не торчать же тебе здесь из-за него.
        - Всегда мечтал иметь большого пса, - хихикнул Сашка, выходя из комнаты.
        Прошло еще целых два часа, прежде чем мы тронулись в путь. Потому что до Орлика было сперва не дозвониться, а потом он попросил у меня час, чтобы уладить дела, наверно, найти тех, на кого можно оставить Оляну.
        Шофер вызванного такси выглядел таким сонным, что я едва не полезла обратно из машины. Смешно же, когда вокруг роятся неведомые опасности, погибнуть в заурядной аварии. Но тут Сашка вывел из дома под руку Ингу, и водитель, дядечка лет тридцати, оживился и разом проснулся. Тогда я уже спокойнее огляделась по сторонам: снег наконец лег ровным ковром, ветер унялся, и ночь была тиха и волшебна.
        Поехали сперва к мигрантской общаге, но такси Сашка не отпустил, он планировал на нем же вернуться в поселок. Меня эта идея здорово пугала: Сашка останется там совсем один с выходящим из-под контроля сукром, мало ли что. Наверно, из-за всего этого у меня опять начался озноб, я тряслась, как вытащенная из проруби кошка.
        В квартире Инги было, по моим ощущениям, холоднее, чем на улице, пришлось все конфорки на кухне зажечь. Я снова напомнила Конрад, что она может пожить у меня, равнодушно выслушала короткий отказ. Задерживаться не имело смысла, Инга терла пальцами лицо под повязкой и откровенно зевала.
        Когда вернулись в машину, успевший задремать шофер встрепенулся и спросил, кивая на покинутое нами здание:
        - Девочка танцевала вроде?
        Я подтвердила, а про себя удивилась тому, что никогда в разговоре с Ингой не поднимала эту тему. Хотя сколько раз мы вообще говорили с ней? И в скольких случаях Конрад была в нормальном настроении?
        - У меня сестренка в балет ходила, - пояснил мужчина свою осведомленность. - Эх, беда! Бытовая травма или авария?
        - Травма, - сказал Дятлов. - Но она поправится.
        Я покосилась с удивлением: поистине Сашкин оптимизм неискореним.
        Вот и мой дом. Сколько же я тут не появлялась! Даже калитку во двор открыла не с первого раза. Сашка первым делом придирчиво огляделся, словно ожидал обнаружить Орлика. Но во дворе было пусто, конечно. Мы поднялись на лифте, и, едва я отперла дверь, Дятлов ворвался в квартиру, как во вражескую крепость. Правда, ботинки скинул все же. Пока я снимала куртку, он уже осмотрел все комнаты и вернулся в прихожую. Остановился, уронил на пол рюкзак с припасами и крепко меня обнял.
        - Уверена, что тут будешь в безопасности?
        - Конечно, - прошептала я. Расставаться было тяжело.
        - Ладно. Надеюсь, этот тип не для того искал тебя столько веков, чтобы проворонить опасность. Но все равно, Данка, будь очень осторожна.
        - Это ты будь осторожен. Ой, совсем забыла сказать: когда вернешься в поселок, поищи среди вещей Вилли железный намордник и одень на сукра после кормежки. На всякий случай. Орлик сказал, что у любого владельца сукра такой имеется. А снимет сукр сам, руками уже. В псином обличье он более опасен.
        - Ладно, попробую.
        - А лучше поехал бы ты к себе домой, пес может и один ночь отсидеть. А завтра Орлик приедет и решит, что с ним делать. Он, правда, хотел и с тобой поговорить, но…
        Но, по правде сказать, я не очень хотела, чтобы этот разговор состоялся. Неизвестно, до чего они там договорятся, и не расскажут же потом наверняка.
        - Ну не знаю, - талантливо изобразил раздумья Дятлов. - Разве что предложишь остаться у тебя…
        - Что? Нет!
        Странно, но мой личный изъян, с которым мне жить еще месяц, по-прежнему сильно допекал и волновал меня.
        - Пойми, Сань, даже если бы не… Я бы все равно не смогла, слишком все запуталось теперь.
        - Понимаю. - Он звонко чмокнул меня в щеку. - Я шутил. Если твой защитник на стреме, то не стоит его расхолаживать, верно? Так что побежал.
        И рванул вниз по лестнице.
        Утром я удивительным образом проснулась в то самое заветное время, чтобы нормально успеть в школу. Даже сама удивилась, что еще не забыло его, это время. Но встала, привела себя в порядок, а потом отыскала свою школьную сумку, уже запылившуюся, достала дневник и попыталась сообразить, какие брать учебники и тетради. Сперва пришлось спросить у мобильника день недели. Оказалась среда, день насыщенный и муторный из-за обилия точных предметов. Мы с Кимкой с начала года его невзлюбили.
        Аппетит пропал после этого открытия или его и не было - не поняла. Но даже заходить на кухню не стала и поэтому появилась в гимназии раньше своей обычной нормы, минут за двадцать до звонка.
        Шла я по школьным коридорам, словно по минному полю, в любой момент ожидая грозного окрика, за которым последует вызов в кабинет директора или завуча. Оглядывалась, словно в самом деле уходила от преследования, - и в результате в кого-то врезалась. Осознала, что стою сразу на обеих ногах нашей Елены, и она, морщась, отводит рукой мою сумку от своего бедра. «Ну все, даже до класса не дошла», - мелькнуло в голове. Сейчас состоится допрос с пристрастием. Мне показалось, что в карих глазах классной что-то такое промелькнуло, словно она уже прикидывала, в каком формате со мной разбираться. Но в следующий миг сказала вполне мирно:
        - Богдана, ты бы смотрела вперед, когда идешь.
        Обогнула меня и заспешила прочь по коридору. Я только головой изумленно помотала да поморгала: и когда Орлик успел ее обработать? А через десяток шагов остановилась в дверях класса и привычно глянула на нашу вторую парту у окна.
        Кимка уже была там, но больше напоминала статую, чем живого человека. Руки на коленях, тело зависло над партой, словно вот-вот рухнет, глаза прикрыты. И восковая бледность заметна даже отсюда. Странно, в кабинете уже полно народу, но никто к ней не подходит, а ведь видно же, что человек не в себе. Вообще у нас народ в этом плане отзывчивый, плюс Кимку в классе любят. Может, уже пытались сунуться, но получили отлуп?
        Почти бегом я пересекла класс, взяла подругу за плечо. Она рывком вскинула голову, темные глаза расширились, рот начал приоткрываться, словно она готовилась заорать. Конечно же Кимка вообразила, что я пришла с новостями, самыми плохими, какие не расскажешь по телефону. Я взвизгнула:
        - Кимка, нет, ничего такого! Я просто на урок пришла!
        Рот закрылся, в глазах медленно растаяло выражение ужаса. Удивленно разлетелись черные брови.
        - Не знала, что ты собираешься снова учиться, Данка.
        - Ага, я тоже не знала, планы изменились неожиданно…
        Кимка привстала, пропуская меня, я шмыгнула на свое место у окна, стараясь не смотреть на пустующую парту за нами. Кимка обратно не села, а просто рухнула, словно у нее совсем не оставалось сил. Я взяла подругу за ладонь, холодную и влажную, спросила сердито:
        - Зачем пришла? Ты же наверняка ночь не спала, лежала бы дома.
        Подруга вяло дернула плечом:
        - Не, там мама, она начнет беспокоиться, выхаживать, кормить. А в меня даже вода не лезет. Лучше отсижу как-нибудь. Так почему ты пришла?
        Тут я очень быстро и тихо, в самое ухо изложила Кимке последние события. Особенно напирала на слова Орлика о том, что Вилли, скорее всего, прихватили, чтобы начать какие-то переговоры, предположительно - со мной. Поэтому теперь я буду вести вроде как обычный образ жизни, чтобы ко мне проще было приблизиться, ну и заодно нагоню учебу, ЕГЭ на носу. Хотя я предпочла бы еще с кем-нибудь повоевать, чем разгребать все эти залежи пропущенного материала.
        - А ты из прошлой жизни случайно никаких знаний не вынесла? - спросила Кимка, и я порадовалась, что ей вроде полегчало.
        - Только на уровне старика Хоттабыча. Что земля плоская, а в лес нужно ходить в вывернутой наизнанку одежде, чтобы сбить с толку лешего. Ну, еще про устройство Нутряного мира много чего могу поведать.
        Кажется, звонок уже был. Кто-то прикрыл створки дверей, и все продолжали болтать и шляться по классу в робкой надежде, что химия срывается. Я снова отметила, что никто не подошел к нашей парте, не спросил, где я пропадала столько времени. Словно я вообще превратилась в невидимку для всех, кроме Кимки.
        Чтобы прогнать это странное ощущение, я повернула голову, оглядывая класс, - и вздрогнула так, что подруга в страхе схватила меня за руку. На задней парте сидел Орлик и не отрывал от меня глаз. Поймав мой взгляд, улыбнулся краешками губ и помахал рукой.
        - Данка, ты чего?
        Я удивилась, что подруга не предупредила меня, а потом сообразила: да ведь они прежде не встречались. И едва ли сегодня ей было до того, чтобы разглядывать одноклассников.
        - Орлик здесь.
        - Где? - встрепенулась Кимка, аж на стуле подпрыгнула.
        А он уже стоял рядом с нашей партой и сжимал в руках планшет. Я познакомила ребят, Кимка вскинула на Орлика глаза, полные надежды. Теперь стало ясно, почему к нам никто не лез с вопросами.
        - Ладно, дай уж бедной учительнице добраться до класса, мы все обсудили, - произнесла я немного ворчливо.
        Орлик улыбнулся и вернулся на свое новое место, а минуты через две в дверь вломилась химичка, запыхавшаяся и с малость блуждающим взглядом.
        Два урока прошли спокойно, ко мне никто не прикапывался насчет прогулов, даже химичка не задала своего коронного вопроса насчет отработки пропущенных лаб. Третьим уроком была алгебра, Ной Маркович задавал задачки на повторение, даже я все понимала. Где-то в середине урока вызвал:
        - Лина Ким, прошу!
        Моя подруга даже не пошевелилась, наверно, снова ушла в свои мысли. Я обернулась и взглядом попросила Орлика отменить вызов к доске, он в ответ состроил какую-то гримасу, не совсем мне понятную.
        - Лина, детка, что же вы еще не у доски? - с пока еще мягким удивлением прищурился на нашу парту математик.
        Я показала Орлику кулак, потом этим же кулаком потыкала себе в грудь. Он с улыбкой кивнул. Я вздохнула, прихватила Кимкин дневник и вылезла из-за парты, - пришлось сдвинуть заднюю, чтобы подругу не тревожить. Еще минуты через четыре прежним путем нырнула на свое место, гордо шлепнула на парту дневник с отличной оценкой. Кимка уже очнулась, смотрела потрясенными глазами то на меня, то на дневник, то назад - на Орлика.
        - Ничего себе, да он просто волшебник!
        - А то!
        Думаю, именно это он и хотел показать специально Кимке - я и так была в курсе, - чтобы она поменьше беспокоилась и ему доверяла. Добился своего, подруга осталась под впечатлением. А о том, что похитители Вилли обладают ровно такими же способностями, я, само собой, напоминать ей не собиралась.
        Закончилась алгебра, впереди еще было обществознание. Мне пришлось погладить Кимку по плечу, чтобы напомнить о необходимости перейти в другой класс. Она вскинула на меня сосредоточенный взгляд, объявила:
        - Знаешь, я могла бы уже пойти домой. Немного прогуляюсь, мама и не заметит, что раньше времени заявилась.
        - Супер, - обрадовалась я, полагая, что прогуляемся мы вместе.
        Может, посидим в нашей любимой кафешке «Часы» на углу пешеходки и улицы Красной. Повернулась к задней парте, где Орлик очень медленно складывал учебник и тетради в рюкзак, на пальцах показала ему: «уходим обе». Он кивнул, с облегчением, как мне показалось. Я догадывалась, что он отправится за нами, но в компанию вливаться не станет, понаблюдает со стороны.
        Мы вдвоем спустились в раздевалку, пустую и прохладную. Кимка двигалась вяло, одевалась словно во сне. Я помогла ей застегнуть пуговицы и отругала за голое горло. Стянула с себя шарф и обмотала вокруг ее шеи. У меня хоть куртка с высоким воротником, подруга же была в пальто, застежка которого заканчивалась чуть выше живота. А вышли мы в сырую неразбериху из снега наполовину с дождем. Орлик, сколько я ни крутила головой, в поле зрения не попадал.
        - Знаешь, я пойду, - тихим голосом выговорила Кимка и погладила меня по руке, которой я поддерживала ее на скользком школьном пороге.
        - В смысле пойдешь? А я могу хоть проводить тебя до дома? Торопиться мне некуда, сама знаешь.
        Но подруга виновато качнула головой:
        - Богдашечка, они ведь не подойдут к тебе, если будешь не одна. А чем быстрее это случится, тем больше шансов… наверно.
        Мне стало стыдно. Конечно, Кимка думала не о кафешках с прогулками, а о том, как спасти Вилли, раз уж я дала ей такую надежду. Потому и из гимназии меня увела. Я ведь тоже на все готова была ради его спасения, но вот этот момент упустила из виду - очень уж хотелось побыть в компании, а не бродить одной по сырым улицам. Эх, в очередной раз Дана взяла верх над Деей!
        - Да, Ким, иди, конечно. А я послоняюсь, сколько смогу. Хотя мой адрес они тоже наверняка знают…
        Мы посмотрели друг на дружку одинаково потерянными глазами, потом вдруг крепко обнялись и разбрелись в разные стороны.
        Глава девятая
        Дары всадников
        И вот я медленно бреду по родной пешеходке. Мокрые снежинки атакуют мое лицо с таким остервенением, словно объявили на меня охоту, ветер-злодей пируэты выписывает, ну никак не оказаться к нему спиной. И шея скоро от снежного крошева стала мокрой, без шарфа-то. Я чувствовала, что Орлик рядом, ощущала его взгляд и почему-то тосковала по нему даже острее, чем когда не знала, где он вообще. Вот бы подошел, обнял за плечи, согрел. Но нельзя, я теперь подсадная утка и должна делать свое дело.
        Но что эти люди могут потребовать от меня, в обмен на что смогу выкупить у них жизнь Вилли? Что такого они не могут заставить меня сделать и так, в любой удобный для них момент? Я поежилась: да все могут. Или нет? Или Орлик поставил такую защиту, что они не в силах повлиять на меня и вынуждены договариваться? Ну почему я раньше не разузнала досконально, на что способны мужчины-всадники и каким образом противники, имеющие одинаковые дары, ведут свою многовековую битву?
        Ладно, это я обязательно выясню, а пока вернемся к главному: чего они хотят лично от меня? Чтобы я по собственной воле навсегда ушла в Нутряной мир? Я снова вздрогнула: к этому я не готова. Но, разумеется, сделаю это ради Вилли. Дадут ли мне в таком случае время хотя бы попрощаться с друзьями? Немного утешает, что Орлик знает пути в тот мир, да и Сашка туда вхож, доказано на опыте.
        Но если им нужно другое? С ужасом вспомнила я слова Орлика о том, что в маленькой армии его восприемника единственной женщиной-всадницей была Оляна, а теперь, выходит, нет ни одной. Те всадники могут захотеть, чтобы я заменила ее, и тогда сбудется страшное предположение Сашки. Нет, не сбудется, потому что при таком раскладе я скажу «нет». Но как жить после этого, зная, что мой отказ убил Вилли? Как признаться в этом Кимке?
        Меня затрясло от ужаса. Застыв посреди тротуара, я громко позвала:
        - Орлик!
        Я больше не могла оставаться одна со своим страхом и неведением. Он должен меня услышать, всегда слышал. Но оглянулась лишь женщина в черном пуховике, окинула меня недоуменным, настороженным взглядом и прижала рукой сумочку. Орлик не появился.
        В полном отчаянии я огляделась по сторонам, прикидывая, как быстро смогу добежать до дома и встать под горячий душ, а потом нырнуть под одеяло… нет, под два, и вдруг поняла, что стою напротив той самой подворотни, которая ведет к мигрантской общаге. Я восприняла это как знак свыше, забилась в предбанник маленького книжного и полезла за телефоном.
        В голосе Инги приветливости не наблюдалось, но ответила она после первого же сигнала.
        - Инг, привет. - Из-за озноба я едва выговаривала слова. - Ты как там?
        - В норме, - настороженно отозвалась Конрад. - Есть новости?
        - О Вилли? Нет… Слушай, Инга, я сейчас почти у самого твоего дома, можно забежать к тебе?
        - Зачем? - в своей обычной манере удивилась она.
        - Ну, у меня возникло много вопросов о всадниках и их способностях.
        - Спроси Орлика. - В ее голосе прозвучала явная насмешка.
        - Понимаешь, мы надеемся, что те парни, которые Вилли… ну, что они захотят поговорить со мной, выдвинуть свои условия. Поэтому стараемся не светиться вместе, а по телефону как-то странно это обсуждать. Так примешь?
        - Ладно, заходи, - пару секунд помолчав, все же разрешила Конрад. - Засеки только десять минут на часах, раньше не появляйся.
        - А ты что там, занята?
        - Не-ет, - явный смешок. - Просто хочу встретить гостью, как полагается, чай заварить, печенье по вазочкам раскидать.
        - Ясно. Засекаю. Не забудь повязку надеть.
        - Постараюсь, - хмыкнула девушка.
        Пять минут я бродила по некогда любимому тесному магазинчику, читала аннотации новых фэнтезийных серий, поглядывала грустно на старые, знакомые. Удивительно, как быстро исчезает интерес к чужим приключениям, когда возникают свои собственные, да еще в таком неприличном количестве. Еще пару минут провела в магазине «Сладкая сказка» напротив книжного, попросила насыпать шоколадных конфет разных марок - я заметила, что Инга любит шоколад.
        Кодовый замок на Ингином подъезде снова был вырван с корнем, дверь стояла приоткрытая, и за порожком подъезда красовался сугроб. В дверях я замерла и внимательно оглядела двор. Интересно, наблюдает за мной Орлик сейчас? На всякий случай я подняла над головой обе руки с растопыренными пальцами, мол, всего на десять минуток.
        Приоткрытой оказалась и дверь в нужную мне квартиру, горел свет в малюсенькой прихожей с висящими клочьями обоями - это, помнится, сукры тут все разворотили. У коврика ждали тапочки. Обувь я сменила, а вот куртку снять не решилась, слишком замерзла.
        - Инга! - крикнула в глубь квартиры на всякий случай. - Это я! Ты готова?
        - Я на кухне, иди, не бойся! - донеслось в ответ.
        Как же там было уютно и тепло, на этой малюсенькой кухне. Похоже, Инга всерьез занималась уборкой все утро, а может, и ночью, если не могла уснуть, но свежесть ощущалась во всем. Горел свет, а вот окно было завешено плотной сплошной шторой, и концы ее внизу крепились к батарее. Понятно: чтобы обитательница квартиры не бросила случайный взор на окна соседнего, почти впритык стоящего дома или во двор. На крошечном квадратном столике сидела на заварочном чайнике баба из разноцветных лоскутков и подмигивала мне тщательно вышитым глазом. У нее даже были две косы, торчащие из-под уголка косынки полумесяцами, одна - темно-русая, другая - светлая, почти белая. Интересно, кто из сестер ее сшил?
        Конрад - на нее я прежде всего бросила опасливый взгляд - сидела на табуретке, в привычной повязке, и чашка ее была пуста наполовину.
        - Наливай себе и пей, - распорядилась она, - хватит уже зубами стучать.
        Это правда, снаружи-то я согрелась, а внутри по-прежнему была ледяная пустыня. Я поскорее пристроила сверток с конфетами на узкую планку подоконника, дрожащими руками налила чай, сомкнула пальцы на горячей чашке. Обжигаясь, жадно глотала ее содержимое. Инга как будто точно знала, сколько глотков там помещается, потому что ровно на последнем напомнила о себе:
        - Ты что-то хотела у меня спросить?
        - Да. - Я со вздохом отложила надкусанный пряник, аппетит проснулся просто зверский. - Насчет всадников-мужчин. Как действует этот их… дар? На каком расстоянии, или оно вообще не имеет значения?
        - Имеет, - утешила меня Конрад. - Нужен, конечно, визуальный контакт с жертвой. Или жертвами. Можно и на небольшом расстоянии воздействовать, если всадник хорошо знает человека. Но это уже высший пилотаж, максимально затратный в плане сил, мало кто на такое способен. Вот Орлик - наверняка.
        - Знаю. - Я вспомнила, как он не дал мне войти в дом, где меня ожидали.
        - Всадник может воздействовать на любое количество людей, которых он держит в поле зрения. Но если хорошенько с жертвой поработать, она будет выполнять заложенную программу сколько угодно времени, независимо от того, рядом всадник или нет.
        - Как долго?
        - Говорю же: пока не выполнит или пока не отменят приказ. Ну или пока всадник не умрет.
        - Господи, - прошептала я, потому что голос неожиданно сел. - Одному всаднику ничего не стоит покорить весь этот мир, верно?
        Инга неопределенно пожала плечами:
        - Ну, если правильно взяться за дело…
        И я снова затряслась.
        - Даже удивительно, что этого пока не случилось. И в том мире, Инг, как они воюют столько веков, когда давно бы уже могли друг дружку прикончить?
        Бледные губы Конрад растянулись в злой ухмылке.
        - Потому и не прикончили, что там этим даром владеют все мужчины-всадники. И тут очень много значит превентивное заклятие: как только ребенок рождается, его обрабатывают внушениями, - даже раньше, чем обмывают в ванночке. На всякий случай, вдруг нападение или предатель. По мере того, как ребенок растет, накладывают все новые блоки, чтобы не могли его сманить, подчинить чужой воле. Обычно отец семейства обкладывает заклятиями всех домашних. А потом, как паук в паутине, постоянно бдит, проверяет натяжение нитей, все ли под защитой. Потому что бывает, что защита почему-то спадает, или ее подтачивает чужое тайное воздействие. Или вдруг кто-то изловчится и придумает такое заклятие, какое прежде никто не использовал и потому не защищался от него, само собой. В общем, морока. С женским даром все проще.
        Она хмыкнула и провела рукой по повязке.
        - Поняла. Значит, я сейчас наверняка защищена, и эти парни ни к чему меня принудить не могут, так? - Постепенно схема прояснялась в моей голове.
        - Ну да, даже не сомневаюсь, что Орлик над тобой потрудился, защитил всеми возможными способами, - подтвердила Инга.
        Встала, держась за подоконник, сделала шаг к плите, где стоял чайник, и вполне уверенными движениями снова наполнила свою чашку. Вернулась назад.
        - То есть всадники не могут заставить меня делать то, чего я не хочу, верно?
        Утвердительный кивок.
        - Но если они выставят свои условия и я соглашусь, то тогда?.
        - Это при условии, что Орлик не заблокировал твою волю. Если он это сделал, ты точно не согласишься. Или вообще отключишься, стоит им заговорить с тобой, - попивая чаек, ошеломила меня Инга.
        С полминуты я пыталась переварить такое предположение, потом энергично тряхнула головой:
        - Нет. Во-первых, он обещал. Во-вторых, сам хочет вырвать у них Вилли.
        Ингина тонкая рука дрогнула, чай пролился на надраенную столешницу, жалобно искривились губы. Но она ничего не сказала, и мы с минуту сидели в гнетущем молчании. Меня мучила, помимо прочего, еще одна преступная мысль, я не хотела говорить, но все же спросила:
        - Инг, а вот скажи: например, Орлик мог сделать так, чтобы я не попала в Навию той ночью?
        Явственное хмыканье, удивленно вздернутое плечо.
        - Ого, как все запущено, - протянула Конрад.
        - Я же сказала, например!
        - Ага, я слышала. Ты спала в ту ночь?
        - Конечно, я же выпила шарковник.
        - Во сне ты перешла бы в Навию, какие бы заклятия он на тебя ни навесил. Другое дело, если он еще раньше погрузил тебя в особое сонное состояние типа обморока и продолжал контролировать. Но точно сказать не могу, поскольку не знаю таких прецедентов. У него не спрашивала? - ехидно уточнила она.
        - Инга, ну чего спрашивать, конечно нет. Ему это не нужно, кстати.
        - Уверена? Найти через столько веков и отпустить туда, где тебя встретят с распростертыми объятиями и живо уломают остаться? А он даже последовать за тобой не сможет?
        - Сможет! - Внутренне кляня себя, я кинулась исправлять дело. - Орлик слишком долго прожил в том мире, ему не нужны официальные места перехода, чтобы попасть в Нутряной мир!
        Инга оцепенела с чашкой в руках. Потом выговорила таким хриплым голосом, будто ее за секунду поразила ангина:
        - Ну, положим, в Навию - может, я тоже слышала о других проходах. Но не в Брит и не в Блишем. Когда Властитель много веков назад сообразил, до чего у нас опасные дары, он при помощи кентрона провел дополнительную границу вокруг Брита. Думаю, не тебе объяснять, что это значит.
        Я кивнула, мол, в курсе уже. Но развивать тему не стала, и так болтаю много лишнего. Инга же, низко склонившись над столом, словно выжидала чего-то, потом спросила, с напрягом выговаривая слова:
        - Значит, он правда может бывать в Навии? Думаешь, согласился бы он…
        Она умолкла, тяжело дыша, и в этот миг перестала казаться мне надменной врединой.
        - Отвести тебя в Навию, да? А ты бы хотела этого?
        - А у тебя есть сомнения? - почти с яростью уточнила девушка и взметнула руки к повязке на глазах.
        Я едва сдержала порыв юркнуть под стол.
        - Нет, Инг, я понимаю, что тебе хочется туда. Но ты говорила, что не желаешь больше воевать, делить всадников на своих и врагов…
        - Я и не буду, - перебила меня Конрад. - Воюют те, кто с юности проходит нужную прокачку в нашем мире, но меня этим теперь не проймешь. Ничью сторону занимать не стану. В конце концов, если жителям Брита нужны человеческие тела и души, чтобы расплатиться с Тенями, они их получат, и не о чем тут говорить. Таков уж закон тамошнего мира.
        Я поежилась от таких слов, но не нашла, что возразить.
        - А вообще, охоты сукров на людей уже прекратились, мне Игнаций рассказал, - продолжала Инга. - Когда я жила там в последний раз, до нас доходили слухи из Блишема об искусственном выращивании неких организмов, которые пойдут на прокорм Теням. Поговаривали, если опыты пройдут успешно, места перехода вообще прикроют, в них больше не будет нужды.
        Мне захотелось как можно скорее уйти от неприятной темы.
        - Уверена, Орлик не откажется отвести тебя в Навию, - сказала я. - Вот только как же Светлана?
        - А что Светлана? - дернулась Инга. - Вечно ты дурацкие вопросы задаешь.
        - Ну прости, такая уж я недалекая! - повысила я голос. - Просто не понимаю: почему ты сестру-то не любишь?
        Пауза, липкая, напряженная. Я измерила взглядом путь до входной двери: если психанет Инга, лучше сразу смыться. Но она не двигалась, словно впала в оцепенение, и я совсем растерялась.
        - На самом деле я очень люблю Свету, - вдруг почти шепотом проговорила Инга. - Всегда любила, с тех пор, как вообще себя помню. Правда, тогда я думала, что мы - сестры и она вроде как обязана со мной возиться. Только она одна мной занималась, пока восприемница вынесенные из Навии сокровища проматывала с размахом. Представляешь, я даже думала, что так и должно быть: старшая сестра растит младшую, а мать - так, для антуража. Только в садике разобралась, что у других все иначе. А Светка с самого детства мечтала быть врачом, она вечерами толстенные труды по медицине читала. Уроки за полчаса сделает, у нее же память фотографическая, достаточно разок в текст глянуть - и сидит, изучает, выписывает что-то. А после школы уехала учиться в Гарвардский университет, как мечтала, для медицинского образования он - лучший из лучших. Летом прилетела, такая красивая, счастливая… Показывала фотки своего жениха-англичанина, он Гарвард как раз окончил, открывал собственную практику. А восприемница за этот год без Светки так со мной измучилась, что придумала план, как меня скинуть в детский дом и скрыться, сменить
документы, чтобы никаких неудобных вопросов и напоминаний. Вот тогда Света и сдала обратный билет… - Инга стихла на пару минут, тяжело и бурно переводя дыхание. Я, само собой, затаилась, словно мышка. - Я не хотела этого, правда! Точнее, хотела, конечно. Хороша бы я была в детском доме! Но понимала же, что Светка все теряет. Мы уехали, та гадина даже денег ей не дала, сказала типа так быстрее, доча, одумаешься. Светкин жених писал ей и звонил, чтобы приезжала вместе со мной, он обо всем позаботится. Но это ведь невозможно было. Под конец сестра просто выбросила сим-карту, а на интернет у нас все равно денег не хватало.
        Инга прижала ладони к глазам поверх повязки. Никогда прежде мне не было ее так пронзительно жалко. Я даже протянула руку, чтобы погладить по плечу, но отвела на полпути… еще испугается неожиданного прикосновения.
        - И ты еще спрашиваешь, хочу ли я вернуться в Навию, - тоном выше заговорила Конрад. - Да для меня это единственный выход! Конечно, десять лет прошло, но Светка ведь еще не старая, ей двадцать восемь всего. Могла бы все заново начать, если бы я ее не вязала по рукам и ногам. Раз твой Орлик может запросто ходить между мирами, я могла бы передать с ним сестре то, что у нас там валяется под ногами… и тогда у нее вообще все наладилось бы и с жильем, и с образованием. Я даже иногда мечтаю: вдруг тот парень в Англии еще не женился? Орлик вон сколько тебя ждал, почему бы еще кому-то не оказаться однолюбом? Светка вот точно его не забыла!
        Инга не могла больше сидеть, встала и нервно заходила, придерживаясь за стол, в узком пространстве между стеной и мойкой. Казалось, она готова была прямо сейчас бежать в Навию, и я всей душой надеялась, что однажды она туда попадет. Сказала, чтобы напомнить о себе:
        - Инг, думаю, так и будет. Только ты Светлану и потом не забывай, она ведь тебя по-настоящему любит.
        Конрад почему-то дернулась от этих моих слов, резко выдохнула, вжалась спиной в стену.
        - От этого мне только хуже. Не только потому, что я ей жизнь сломала, это, может, получится еще исправить. Просто у меня ведь тоже был брат, настоящий, родной… Да ты же его помнишь?
        Я утвердительно замычала, припоминая двух сонных малышей на руках Оляны в ту ночь, когда она тайком пришла в мой шатер молить меня о спасении.
        - И что случилось с твоим братом? - спросила я с опаской.
        Мне захотелось поскорее уйти: время поджимало, да и Инга чересчур разволновалась.
        - Я его убила! - отчеканила Конрад. - Не своими руками, конечно, но это так. Мне тогда казалось правильным быть беспощадной и злой, а он был добрым и умным и не хотел превращаться в чудовище, как остальные всадники. Я иногда думаю, он смог бы придумать что-нибудь для спасения нас всех, и не было бы всех этих бесконечных войн, предательств, отчаяния. Но я сама предала его. Наверно, мне еще поэтому так тяжело быть рядом со Светкой.
        - А ты встречала его позднее? - спросила я.
        Инга безнадежно покачала головой:
        - Нет. Не думай, что только Орлик тебя столько жизней искал, - многие ищут. Я тоже всегда мечтала встретить Годима, мне так важно было попросить у него прощения. Знаешь, у нас есть такое поверье: чем чище человек душой и чем меньше он цепляется за жизнь, тем реже он возвращается в Навию…
        Я покосилась на настенные часы - засиделась у Инги, десять минут давно вышли. Но как уйти, если она впервые открылась мне? Нужно было что-то сказать, поддержать, утешить. Вот только ничего путного в голову не приходило.
        - Инга, скажи, а ты что-нибудь слышала о пророчестве, которое называют «Проклятие Деи»?
        Кажется, удалось ее отвлечь. Инга в последний раз всхлипнула, кивнула:
        - Да, от Игнация. В мою последнюю жизнь в Навии никакого пророчества еще не существовало. Игнаций сказал, что в Блишеме этому не придают особого значения, но это потому, что просто не знают о твоем возвращении.
        - А ты бы хотела, ну… чтобы оно исполнилось?
        Конрад с поразившей меня готовностью мелко закивала:
        - Да, очень. Если там, в небесном Кречете, окажутся все, то и брат тоже. И родители. Знаешь, я всегда мечтала увидеть город Кречет, я ведь росла на рассказах о нем. Сколько бы времени нам не было дано оставаться там, на главное, надеюсь, его хватит.
        - Инга, я уверена, что в любом случае Орлик отведет тебя в Навию.
        - Хорошо бы ему самому сперва уцелеть, - вдруг разом становясь прежней, проворчала девушка.
        Меня бросило в жар.
        - А что ему угрожает, с его-то даром?
        - Ага, против как минимум троих с таким же даром, а может, их уже больше. Пойми, что твоего Орлика никто здесь не прикрывает. А сам всадник своим внушением не может даже заставить не болеть собственный зуб.
        До меня медленно начинал доходить весь ужас ситуации.
        - То есть у него нет никаких блоков, они легко могут его заставить сделать что угодно?
        - Если окажутся в поле зрительного контакта и он не успеет что-то предпринять - запросто.
        Я вскочила, едва не опрокинув табуретку:
        - Слушай, я побегу, пожалуй. Спасибо тебе за чай… за все. Я зайду, как только смогу или будут новости.
        - Новости и по телефону можно, - хмыкнула она. - Давай беги.
        По раздолбанной лестнице я не сбежала - скатилась, едва не свернув себе шею между вторым и третьим этажом, потому что одновременно тащила из кармана застрявший мобильник. Но он зазвонил сам, едва я вылетела из вонючего подъезда и тормознула на пороге. Звонил Орлик.
        - Ты где? - первым делом завопила я.
        Голос его сделался озадаченным:
        - Что ты так кричишь, Дея? Я совсем рядом, вижу тебя. Сейчас…
        - Нет, не подходи ко мне! - взмолилась я.
        - Да что случилось-то?!
        Кажется, я почти разглядела его между двумя гаражами через двор наискосок. Но вдруг это не он, а кто-то из тех всадников?
        - Все в порядке, - постаралась я взять себя в руки. - Просто Инга мне кое-что сейчас объяснила. Про твою… уязвимость.
        - А, понял. - В его голосе неудовольствие мешалось с облегчением. - Ну, я не так уж беззащитен, как она думает. Ладно, Дея, иди прямо сейчас домой.
        - Домой? Почему домой?! Нет-нет, я согрелась, могу еще побродить. Только ты сам не попадайся им на глаза, умоляю!
        - Иди домой, - твердо повторил Орлик. - Если бы кто-то хотел к тебе подойти, то сделал бы это уже давно.
        - А может, это такая психическая атака?
        - Может, атака. А может, я неправильно истолковал их намерения.
        - Нет-нет, наверняка правильно! - Я почти умоляла согласиться со мной.
        Да и куда мне было идти? Дома страшно и тоскливо и одолевают воспоминания, от которых впору лезть на стенку. К Кимке не пойдешь, ей сейчас не нужна моя компания. Ей нужно, чтобы я делала все возможное для спасения Вилли. Я и сама хочу это делать, только ничего не выходит.
        - Можешь прийти ко мне в гости прямо сейчас? - спросила я.
        Настороженное молчание в трубке заставило меня заволноваться. Я что-то не то предложила?
        - Это опасно?
        - Нет, - ответил Орлик. - Я приду.
        - Ты ведь и не бывал у меня еще. В смысле дальше прихожей, - прибавила я после выразительного хмыканья. - Давай встретимся у ворот нашего двора.
        - Зачем? Лучше тебе идти одной, они еще могут…
        - Я пойду, да. Но, слушай, а вдруг они поджидают тебя у моего дома?
        - И смысл нам встречаться?
        - Ну… в крайнем случае я же смогу тебя защитить.
        - Дея, ты не должна даже думать о таком! - Орлик так рявкнул, что я чуть телефон не уронила. - Я уже сказал, что способен о себе позаботиться, что бы там Инга тебе ни наговорила. Иди домой и жди меня, хорошо?
        - Ладно…
        Ух, даже напугал, я не привыкла к резким отповедям. Хотя можно его понять, сама до смерти боюсь попасть в такую ситуацию. Если проснутся способности всадницы, выбора у меня уже не будет.
        Я почти бежала, сперва по раздолбанной дорожке между напирающими друг на дружку зданиями, потом по надраенной пешеходке. Только бы скорей убедиться, что Орлик в безопасности.
        В квартире едва успела взбодрить волосы после шапки и освежить лицо, а он уже позвонил по домофону. Пока ехал лифт, я сторожила в дверях, сердце бухало и обрывалось. Из кабины лифта Орлик вышел с широчайшей улыбкой и с чем-то наподобие кокона в руках. Гипнотизируя меня взглядом, сунул эту штуку мне в руки, едва переступив порог. Я порылась в слоях бумаги: это оказались желтые цикламены в горшочке. Изумленно глянула на Орлика, имевшего весьма смущенный вид.
        - Не могу привыкнуть к этой дикой привычке людей покупать срезанные цветы, - пояснил он. - А подарить тебе хотелось. Жаль, не нашел твоих любимых.
        - Ландыши и незабудки, - улыбнулась я растроганно. - Проходи, сейчас буду отогревать тебя чаем и горячими бутербродами.
        Я поспешно шмыгнула на кухню, потому что показалась, что прихожая стремительно сужается и стены словно подталкивают меня к Орлику. Как же хотелось обнять его, прижаться щекой к груди хоть на жалкую минуточку… Но это только все осложнит, знаю.
        - В ванной бери любое полотенце с сушки, - крикнула уже на ходу.
        Руки подрагивали, пока наполняла чайник, вода упорно заливала мне рукава, даже на лицо попала - ну куда это годится? Сашка тысячи раз у меня бывал, и я никогда так не нервничала…
        - Крышку подними.
        - Что?
        Орлик уже был на кухне, лицо раскраснелось от умывания, влажные пряди прилипли ко лбу. Он стоял в дверях, но тут же оказался рядом, одной рукой отнял у меня чайник, другой подвинул к табурету. Уже оттуда я осознала свою ошибку: ну да, забыла поднять крышку чайника, теперь понятно странное поведение воды. Промокнула лицо и свитер на груди салфетками и осталась сидеть, пока Орлик выполнял мою работу так ловко, будто читал мои мысли. Вынул из холодильника колбасу, сыр и помидоры, нарезал хлеб, засунул бутерброды в микроволновку. Обернулся ко мне, покачал головой, аккуратно вынул из моих рук горшок с цветком - не понимаю, как он там оказался, - пристроил на подоконник. И скоро мы уже сидели друг против друга, я на диванчике, поджав под себя ноги, он на стуле. Я давно согрелась, но меня все равно потряхивало, зубы так и норовили клацнуть, предатели.
        - Представляешь, если бы в те времена тебя застукали в доме наедине со мной? - Я дурацки хихикнула. - Мой отец точно оттаскал бы меня за косы, хотя даже брата никогда не лупил. Помнишь, какой он был добрый?
        - Помню, конечно. - Орлик кивнул, но не поднял на меня глаз. - А вот мой отец предпочел бы поженить нас поскорее собственной властью, не зря же был старейшиной. Так что я много раз задумывался над таким вариантом… Но, разумеется, сперва посоветовался бы с тобой, - вовремя заметил он мои вздернутые брови. - А ты отказалась бы, конечно.
        - Ну еще бы! А вообще, как все просто было в те времена. Все, чего я хотела, о чем мечтала, это быть твоей женой и матерью десятка наших детишек. Ну и еще знахаркой немножко. Все превозносили мой дар не только прозревать немощи людей, но и врачевать их. Может, не случайно в этой жизни я с детства мечтала стать психологом. В интернете блог вести, книжки писать, чтобы большему количеству людей помочь.
        - А что насчет супруга и детей? - отстраненным голосом полюбопытствовал Орлик, поднося к губам чашку с чаем.
        - Ну, это тоже, само собой. Но только в качестве вишенки на торте, когда уже и карьера будет, и известность… Слушай, а ты мог бы отвести Ингу в Навию? - Почему-то мне захотелось круто сменить тему.
        Орлик поднял и опустил плечи:
        - Конечно, почему нет. Я так и планировал сделать, переправить туда ее и Оляну. Но только не в ближайшее время. Сейчас они обе нужны здесь.
        - Ну понятно. А скажи, они там не будут… ну, чужими, лишними?
        - Не волнуйся об этом. - Выразительное хмыканье. - Мы все там друг другу гораздо ближе, чем хотелось бы. Их наверняка многие узнают.
        - А ты уже сказал Оляне?
        - Нет. Она пока не совсем пришла в себя после смерти названого брата. Тоже рвется в Навию, надеется, что он уже родился там и она сможет узнать его по родинке на виске. Говорить ей про других родственников сейчас рановато.
        - Почему?
        - Ну, тут все очень неоднозначно. Всадники боятся встреч с самыми родными, того, что окажутся врагами, что верят в разную правду. Из-за этого часто происходит отторжение, нежелание узнавать своих.
        - Если придется поселиться в том мире, займусь с такими психотерапией, азы я знаю, - невесело усмехнулась я.
        - Не придется. - Орлик дернулся, стиснул кулаки. - Если ты и поселишься там, то лишь по собственной воле.
        - Ну да, да. Ты ведь уже защитил меня от любых неожиданностей, верно?
        - Не сомневайся, - широко улыбнулся Орлик, глаза его на миг так знакомо вспыхнули фейерверком веселого лукавства. - Слушай, а хоромы свои ты мне так и не показала!
        - Внимание переключаешь? - нахмурилась я. - Ладно, пошли. Ой, только без моей комнаты, там бардак!
        - Ладно, буду знакомиться с твоей квартирой поэтапно.
        Мы пошли в гостиную, и первым делом Орлик уставился на мамин портрет, занимающий центральную часть стены напротив входа в комнату.
        - Это влюбленный в маму художник рисовал, - пояснила я. - Правда, здорово? Ты садись на диван, оттуда удобнее рассматривать.
        - Красивая, - проговорил Орлик как-то сипловато.
        Сделал пару шагов, тяжело опустился на край дивана.
        - Да. Красивая и добрая. Тот художник с ума сходил, так хотел на маме жениться, но она из-за меня… сам понимаешь. Даже в большой квартире трудно скрыть, что со мной творится по ночам.
        - Скоро уже все закончится.
        - Ага, жду не дождусь.
        Вдруг меня поразила одна мысль, даже в жар бросило.
        - Орлик, а ведь она могла усыновить тебя. Представляешь? А твой жуткий восприемник - меня, если бы на тот момент ему были нужны девочки-всадницы. И все, абсолютно все сложилось бы иначе.
        Удивленная молчанием друга, я обернулась, уже жалея, что завела этот разговор. И увидела - Орлик спал, неловко откинув голову на спинку дивана. Долго я вглядывалась в его измученное, даже во сне беспокойное лицо. Потом принесла из маминой комнаты плед, укутала как могла. Обложила диванными подушками. Подумала еще немного, а потом погасила свет, забралась с ногами на диван и устроила голову на коленях у Орлика - и через минуту тоже отключилась. Вот так мы снова уснули вместе, как тогда на поляне, тысячу лет назад…
        Глава десятая
        План побега
        Годим проснулся, едва рассвело. Сел на мягчайшей перине и обвел комнату тревожным взглядом: сестры не было. Вчера они заснули рядом на перине, скинув ее на ковер, как привыкли спать дома. Ночью Зима всегда брала брата за руку, словно темнота делала ее более слабой и уязвимой, но он не помнил, в какой момент маленькая крепкая рука покинула его ладонь.
        Мальчик ждал, и страх овладевал им все настойчивее с каждым мгновением. А вдруг, пока он спал, кто-то пришел и забрал Зиму? Вдруг ее уже отправили в Блишем, а он не услышал? Обычно Годим спал чутко, но что, если им добавили сонный порошок в напитки? Или околдовали, ведь среди ашерцев полно тех, кто владеет магией.
        Тут полукруглое окошко в стене приоткрылось, и в него ящеркой юркнула Зима. Девочка была босой, в одной рубашке, плечи и ноги исцарапаны, косы растрепались, и в них запутались соломинки. Одну руку она прятала за спиной.
        - Где ты была? - напустился на сестру Годим. - Разве не опасно лазать среди ночи по стенам замка?!
        - А как еще ты предлагаешь его обследовать? - перебила девочка. - Днем нам никто не позволит по нему гулять, мы тут не для прогулок. А на ночь, если заметил, запирают.
        - Могла бы разбудить меня!
        - Вот еще! Сам знаешь, что я умею двигаться бесшумно и быстро, а ты - нет, - самодовольно заявила сестра. - И мне удалось многое разведать.
        Брат вопросительно поднял на нее любопытные темные глаза.
        - Я нашла нашу Айку! - выпалила Зима. - Она в огромном сарае, где хозяин держит хустарга и нескольких летучих ящеров. Я пыталась приблизиться к ящерам, но они обстреляли меня огнем и пытались затоптать своими лапищами. А потом я увидела нашу лошадку, она стоит в отдельном загоне, и ей там очень страшно. Думаю, нам всем троим нужно выбираться отсюда поскорее.
        - Но мы не сможем пересечь Хаваим и снова окажемся здесь, - напомнил Годим, хотя едва ли Зима могла об этом забыть.
        - Я думала об этом. Значит, нам все же придется… - Она примолкла.
        - Придется - что? И что ты там прячешь?
        Зима сделала вид, что не слышит, но мальчик одним прыжком оказался у сестры за спиной. Так он и думал: в руке она сжимала длинный тонкий кинжал.
        - Но, Зима, мы не можем убить Айку! Да нам это и не по силам, Айка - молодая сильная лошадь.
        - Но она доверяет нам.
        - В том-то и дело. Нет, Зима, так нельзя. Мы должны выбраться отсюда втроем, но живыми.
        - Интересно, как? Даже обретя дар, ты едва ли заставишь ящера подчиниться, у него совсем нет разума. Мы можем застрять тут на годы, пока хозяин не решит обменять нас на что-то.
        - Дай мне немного времени, сестрица. Я придумаю какой-нибудь план. Только спрячь, прошу тебя, нож и ничего пока не предпринимай.
        Зима скептически присвистнула, но тут появились слуги, чтобы одеть их и проводить на трапезу. Назад дети вернулись через пару часов, объевшиеся и полусонные. Вообще-то после трапезы полагалось лежать во дворе замка на коврах и перинах животами вверх, однако они пошли обратно в комнату, и слуги не посмели перечить. Едва закрылась дверь, как Зима без сил рухнула на перину.
        - Ох, я так объелась. И ужасно хочется спать, я ведь полночи лазала по всяким закоулкам. Поскорее придумывай, братец, как нам сбежать отсюда, сил моих нет отбиваться от еды, которую так и суют тебе в рот…
        Не договорив, она сладко заснула.
        Годим же ходил от стены к стене, от окна к двери и думал, думал. Он должен найти какой-то выход, пока сестра не наделала глупостей! Но в голову ничего не приходило.
        Вдруг мальчику почудилось, будто кто-то вскрикнул, совсем слабо и тоненько. Годим замер, прислушиваясь. Посмотрел на сестру, выглянул в окно. Нет, звук рождался где-то в комнате. Может, здесь жили призрачные мыши?
        Он заглянул под кровати и под стол, но ничего не обнаружил. А звук становился все жалобнее, словно кто-то умирал, так и не дождавшись помощи. В отчаянии еще раз обвел Годим глазами комнату - и увидел вчерашнюю шкатулку, которую успел вынуть и положить на стол, когда слуги вытряхивали его из вчерашней одежды и напяливали новую.
        Ручеек был там, он опирался маленькими ручками на золотое основание коробка, смотрел прямо на Годима, из его крошечного рта размером с песчинку неслось жалобное:
        - Води-ички!
        Годим тут же схватил кувшин и со страху, что едва не уморил подарок варганы, залил шкатулку водой по самые края. Потом, не зная, не сделал ли еще хуже, закатал рукава кафтана, собираясь сунуть руку в шкатулку. Но тут поверхность воды пошла пузырями, потом забурлила, а потом ее не стало вовсе. На дне шкатулки сидел ручеек, немного подросший и потолстевший, и тяжело отдувался. Теперь мальчик разглядел и пену на его голове, напоминающую пушок новорожденного, и крошечные черты круглого лица.
        - Простите, - покаянно произнес Годим. - Я переживал за сестру и совсем забыл про вас. Но теперь все в порядке?
        Ручеек поднял и тут же уронил маленькие плечики, давая понять, что далеко не все в порядке, но тут уж мальчик ему помочь не может.
        - Значит, вы умеете говорить? - уточнил Годим, чтобы разобраться, не владеет ли тот одним-единственным словом.
        - А ты встречал немых варганов? - пронзительно пропищал ручеек.
        - Нет, простите, я не это имел в виду. Но вы говорите на языке всадников, вот что меня поразило.
        - Конечно говорю. Тетушка Нефеш всюду носила меня с собой в своих путешествиях, и я впитывал, запоминал традиции и язык других народов. Но если бы я тогда только мог догадаться…
        Ручеек не договорил, уронил голову, плечики его задрожали. Тут проснулась Зима, удивленно заозиралась, тоже склонилась над шкатулкой.
        - Не нужно плакать! - взмолился Годим. - Обещаю, что мы найдем способ вернуть вас в Хаваим, как только выберемся отсюда. Госпожа варгана просто хотела нам помочь, не нужно ее винить: она решила, что вы уже достаточно большой и умный, чтобы справиться с этим.
        Ручеек от этих слов явно приободрился, но тут вмешалась Зима:
        - А чем ты можешь нам помочь, расскажи? У тебя уже есть план?
        - Нет у меня никакого плана, - снова сник ручеек. - Я такой же, как вы, ребенок и никогда раньше не был в Ашере. Но я понимаю их язык: мы учим его с детства, поскольку это язык наших самых опасных врагов. Я могу пересказывать вам самое важное из того, что говорят вокруг. Могу проникнуть туда, куда вам нет доступа, и что-нибудь разведать. Могу… Нет, пожалуй, больше ничего пока не могу, - признался варган. - Но когда подрасту, стану искусным воином и смогу защитить вас, если понадобится. Только для этого нужно каждый день вволю поить меня, - не забыл ввернуть он.
        - Конечно, - заверил Годим. - А больше вам ничего не нужно?
        - Ну, если подумать… Мне совсем не по душе эта коробка, в ней душно и ничего не видно, - заявил малыш. - Я мог бы жить у кого-то из вас в кармане, но одежду могут в любой момент забрать и унести слуги, вы и достать меня не успеете. А вот если бы кто-то из вас сплел небольшую корзиночку из толстых нитей и носил ее на руке или на шее, полагаю, мне там было бы удобно.
        - Хорошо, мы сделаем, - заверил Годим. - А можно узнать ваше имя?
        - Румк, - ответил ручеек и, как мог, поклонился. - И, очень прошу, обращайтесь ко мне без всяких церемоний.
        Годим представился сам и представил сестру, хотя их имена маленький варган наверняка уже знал. Потом посмотрел на Зиму, и она, скорчив сердитую рожицу, все же занялась делом: без жалости оторвала от своей юбки тончайшую тесьму, чтобы связать из нее уютное ложе для Румка.
        Пока Зима, усевшись спиной к брату, неловкими пальцами плела корзиночку, Годим продолжал беседу с ручейком:
        - Я знаю, что варганы берут на воспитание детей из Ашера и чему-то их обучают. А чему?
        - Это очень важно для варганов, - приосанившись, ответил Румк. - Мы ищем.
        - Что?
        - Не что, а кого, - пискнул тот сердито. - Я думал, все знают, что уже много веков мы ищем Прадерево - праматерь всего живого во всех мирах. Любой из нас почел бы за счастье посвятить этому всю свою жизнь и даже умереть, если нужно. Однако предсказано, что найдет Прадерево человеческий ребенок с храбрым и чистым сердцем. Мы берем к себе подходящих детей, обучаем их, готовим к великому подвигу. И очень жаль, что ты не остался в Хаваиме, - вдруг, глянув в упор на Годима глазами-бусинками, подметил варганчик. - Ты был бы очень счастлив с нами, и, может, однажды…
        Бум! Это Зима ухитрилась свалить на пол ажурную вазу с апельсинами и гранатами. Плоды, как мячики, весело запрыгали по полу. Годим поскорее собрал их, чтобы сестра не отвлекалась от дела, и бегом вернулся к новому другу, чтобы задать новый вопрос:
        - Где же может находиться это самое Прадерево? И почему так много веков его не могут найти?
        - Возможно, кто-то держит его в плену и прячет от мира, - снова пожал плечиками Румк. - А может, оно само разгневалось на что-то и ушло на окраинные земли Ашера, где полно опасностей и непроходимых путей.
        - А что будет, если… когда его найдут?
        - О, что будет! - Ручеек блаженно зажмурился. - Тогда все изменится. Первопроклятый - так мы иногда зовем Властителя - покается, сгинут Смертные Тени, и рухнут границы между мирами. Мы, варганы, вернемся в большой мир, оживим наших братьев и сестер, люди перестанут воевать между собой…
        - А вот и нет! - не сдержалась Зима, рывком отбрасывая незаконченное рукоделие. - Наши родители, да и все взрослые нашего народа, как раз пришли из того мира. Конечно, они любят рассказывать о нем всякие красивые истории, и некоторые при этом сидят развесив уши, но я-то знаю правду: в том мире полно всего ужасного, и почти весь наш народ был уничтожен гадкими злыми соседями! Так что не вижу смысла возвращаться туда!
        - Нет-нет! - разволновался и пошел мелкими волнами ручеек. - Мир ваших родителей изменился бы, вернись туда варганы. Да, он не станет идеальным, потому что все промежуточные миры даны для испытания и правильного выбора, но сделается добрее, я точно знаю!
        Девочка хмыкнула, выражая глубочайшее сомнение, и принялась искать кособокую, с торчащими нитками, подвеску-корзиночку, которую все же кое-как соорудила. Годим надел корзиночку на шею и в углубление осторожно посадил Румка. Тот повозился, как птенец в гнезде, устраиваясь поудобнее, и с важным видом оповестил детей, что собирается немного вздремнуть.
        Шли дни, а Годим никак не мог придумать, как им с сестрой выбраться из Ашера. Он уже несколько раз пробирался тайком на хозяйскую конюшню, но только убедился, что с огнедышащими ящерами и зубастыми птицами ему не сладить. А на Айке, которая всякий раз радовалась его появлению и тянула к мальчику свою печальную морду, далеко не уедешь. За Айку Годим боялся, зная, что сестра все еще прячет украденный кинжал под перинами. И однажды он вдруг придумал…
        Годим сам удивился, как не додумался до этого раньше. Наверно, из-за слуг, которые едва ли не силой вкладывали им с сестрой в рот еду, заливали все обильным сладким питьем, от которого хотелось только спать. Разговаривать на прогулке было опасно - все дети-монеты просто валялись на коврах и перинах, некоторые лениво играли в какие-то местные малоподвижные игры. Годим едва дождался, когда можно будет вернуться в помещение. Зима, сладко позевывая, собиралась еще поспать, но мальчик потряс ее за плечо:
        - Я придумал, как нам покинуть Ашер и оказаться там, куда мы собирались!
        Сон моментально слетел с ресниц Зимы, она взволнованно глянула на брата:
        - И что же ты придумал?
        - Все просто! Мы должны сделать вид, будто больны, слабеем и чахнем! Ведь не захочет же наш хозяин лишиться двух монет, на которые уже потратил так много еды и одежды?
        - Точно! - вскричала Зима, на лету уловив замысел брата. - Жители Ашера всегда славились своей хитростью. Он попытается сбыть нас с рук, пока мы еще живы, и немедленно отправится с нами в Блишем!
        - К сожалению, нам придется пока оставить здесь Айку, - вздохнул Годим. - Но зато мы разбудим Орлика, а уж он обязательно придумает, как освободить лошадку Деи. Он не оставит ее здесь!
        - Ерунда! - отмахнулась Зима. - Мы и сами освободим Айку, Орлику не придется этим заниматься.
        Годим, только что радостно возбужденный и приплясывающий от нетерпения, сразу насторожился и уставился на сестру в недоумении.
        - Ты что, не понимаешь? - сочувственно спросила девочка. - Это же так просто! Где-нибудь в Навии хозяин обязательно спустится, чтобы напоить то существо, на котором полетит. Вот тогда мы и обретем способности всадников и заставим его - ты заставишь - вернуться за Айкой, чтобы не оставлять ее тут одну. Спрячем ее где-нибудь в лесу, а сами продолжим путь в Блишем. Ты велишь хозяину опуститься прямо на гору Спящих, мы разбудим нашего сродника и все вместе вернемся в Навию, сперва за Айкой, а потом - домой. Ашерца и его зверя можно будет оставить у нас на поляне, как прислугу…
        Годим слушал сестру в оцепенении, не понимая, как его отличная задумка прямо на глазах превратилась в нечто ужасное, чего он всеми силами пытался избежать.
        - Но, сестра, способности всадников не пробудятся, пока на нас кто-то не нападет. А с какой стати нашему хозяину нападать на собственное добро?
        Однако у Зимы, кажется, все уже было продумано.
        - А мы заставим его сделать это, - заявила девочка, и кинжал словно сам собой оказался в ее руке. - Я нападу на него, а когда он бросится на меня, тебе уж некуда будет деваться - ты заступишься за меня и пробудишь свой дар. Надеюсь, что и мой дар проявит себя, но твой куда важнее.
        Годим ошеломленно молчал. Сестра, решив, что он полностью с ней согласен, отошла к окошку и взобралась коленками на широкий мраморный подоконник.
        - Вот уже слуги идут, чтобы отвести нас на обед! Думаю, сегодня нам нужно хорошенько поесть и постараться унести с собой побольше еды, а потом припрятать ее в комнате. Завтра же с утра мы объявим, что не хотим есть и вообще не в силах встать на ноги. Хозяин живо взволнуется!
        - Зима, - решился мальчик, подходя к сестре и протягивая к ней руки, - я не хочу пробуждать свой дар. Давай придумаем другой план. Этот никуда не годится и…
        Договорить он не успел. Сестра скатилась с подоконника на ковер, вскочила на ноги, бледная, дрожащая, и закричала так, что, наверно, ее услышали во всех уголках замка:
        - Да пусть гром разразит тебя, Годим, хоть я и не знаю, что это такое! Ты просто трус, ты готов погубить себя и меня, лишь бы не пробуждать свои дары! А что в них плохого? Ты просто не хочешь становиться взрослым мужчиной, вот что я тебе скажу! И знай: если не согласишься действовать по нашему плану, я выдам тебя и себя. Уж лучше пусть нас сразу убьют, как всадников, чем попасть в нутро Тени.
        Она замолчала, тяжело переводя дыхание и пожирая глазами брата.
        - Возможно, ты уже нас выдала, - заметил негромко Годим.
        - Почему ты так говоришь?
        - Потому что под окном собралась толпа слуг и все смотрят наверх. И если хоть один знает наш язык…
        - Ой! - Зима в ужасе прикрыла рот рукой и даже присела на корточки. - Посмотри, что они делают сейчас? Бегут сюда? Зовут стражников?
        Мальчик глянул через плечо и сказал:
        - Нет, вроде бы они расходятся. Двое идут сюда. Но это те, кто обычно отводит нас на трапезу.
        - Странно, - проговорила вдруг Зима, снизу разглядывая брата. - Я хорошо помню, что, когда нас только привели сюда, ты не мог выглянуть в окно, потому что был ниже меня. А я тоже поначалу не могла взобраться на подоконник, не сложив вместе пару перин. Почему так?
        Годим пожал плечами - не это его сейчас беспокоило. Застучали засовы двери.
        - Ты иди одна, - успел еще шепотом сказать Годим. - Я совсем не хочу есть. Лучше скажусь больным еще сегодня, чтобы не выглядело подозрительным, что мы заболели сразу вдвоем.
        - И правда, - закивала Зима. - А еду я тебе принесу!
        И она убежала за ширму переодеться, - дети-монеты любили надевать каждый раз новые богатые одежды, которые каждое утро приносили им слуги.
        Годим же прилег на ковер. Зашли слуги и стали вежливо раскланиваться и звать его, но мальчик упрямо мотал головой и делал вид, что не в силах даже оторвать голову от ворса ковра. Наконец его оставили в покое. Тогда он вытащил из-за ворота шелковой рубашки корзиночку и спросил у ручейка:
        - Ты ведь все слышал? Что думаешь?
        - Мне грустно, - просто ответил Румк.
        - Почему?
        - Ну, во-первых, я давно не пил…
        - Ой, прости меня! - Годим поскорее схватил глубокое серебряное блюдо, наполнил его свежей водой из кувшина и бережно вытряхнул туда ручеек. Румк нырнул раз и другой, а потом продолжил:
        - Во-вторых, я так надеялся, что вместе с тобой мы отыщем Прадерево. Не знаю почему, но я почти уверен, что ты тот самый ребенок, о котором говорится в пророчестве. А я бы сопровождал тебя и помогал. Но если ты обретешь свой дар и станешь заставлять людей делать то, что тебе нужно, то, боюсь, Великое Древо ни за что не откроется тебе.
        - А если не спасу сестру, мне и жить тогда незачем, - коротко ответил Годим.
        Возможно, он собирался еще что-то добавить, но не успел, потому что дверь снова начала открываться. Точнее, на этот раз ее грубо распахнули. Два стражника без всяких слов подхватили мальчика и потащили в коридор, а там страж, что был покрупнее, просто закинул его через плечо. Годим только успел вскинуть голову и увидеть, как Румк отчаянно пытается перекинуть свое тело через край блюда.
        Протащив мальчика через вереницу коридоров и переходов, стражи вынесли его во двор, где стоял, нервно перебирая лапами, уже запряженный ящер с помостом, закрепленным у него на спине. Возница прохаживался вокруг ящера и проверял состояние его крыльев, а на крытом коврами помосте с перилами уже сидели две девочки, рядом лежал на боку невозможно толстый мальчик. Они были заняты обедом, который им доставили прямо сюда, и совсем не волновались из-за предстоящего путешествия.
        Страж закинул Годима туда же, выскочившая из замка маленькая служанка на конских ногах принесла и ему поднос, полный вкусностей. Мальчик на него даже не посмотрел, он в отчаянии озирался, ища путь к спасению. Но два стража встали по бокам ящера, мимо них не проскользнешь. Вот появился хозяин в яркой одежде, в чалме, закрывающей голову и шею, так что только глаза были видны, обвешанный драгоценностями, которые громко звякали на каждом шагу. Легко взбежал он по приставленной лесенке, устроился на горе подушек и щелчком пальцев приказал взлетать.
        Тут же ящер оттолкнулся птичьими лапами от земли и сразу начал набирать высоту. Годим метнулся к самому его хвосту, упал на живот и свесился вниз. Он хотел увидеть напоследок сестру - и увидел. Огибая главную башню замка, ящер пролетел над двором, где дети-монеты все еще сидели и лежали над своими блюдами или, упав на ковры, сладко спали. Он узнал с высоты русые волосы сестры и ее бирюзовое одеяние. Но она не подняла головы: дети-монеты никогда не смотрели вверх, а Зима очень старалась не отличаться от них. Когда замок пропал вдали, Годим в бессильном отчаянии закрыл лицо руками.
        Вдруг что-то влажно щекотнуло его запястье. Мальчик открыл глаза и с удивлением увидел Румка, который удобно примостился на сгибе его руки.
        - Откуда ты взялся? - шепотом спросил мальчик, стараясь не привлечь ничье внимание.
        - Я очень быстрый, - явно гордясь собой, пропищал ручеек. - И могу протиснуться в любое отверстие. Когда тебя увели, я бросился следом, правда, в этих ужасных коридорах мне пришлось туго. Меня едва не растоптали! Но я успел, в последний момент уцепился за коготь ящера и дополз сюда.
        - Как же я этому рад, - выдохнул Годим. - Я думал, что больше не увижу никого, кто мне дорог… до самой смерти.
        - Ну-ну, рано ты заговорил о смерти, - укорил его Румк, боязливо ежась. - Но сейчас лучше помолчи, чтобы не услышал хозяин или возница, у ашерцев звериный слух. Когда будет привал, мы обсудим, что делать дальше.
        Полет все длился и длился. Пока летели над Хаваимом, Румк, опасно свесившись вниз с края площадки, жадно смотрел на родные ему места. Потом потянулся Таргид, и настала очередь Годима. Но он даже не надеялся, что ящер пролетит близ его родной поляны, - ашерцы никогда не летали над домами всадников, выбирали обходные пути. И правда, внизу тянулись лишь пустые земли, леса и поляны.
        Вдруг возница гортанно прокричал что-то, и ящер с готовностью устремился вниз, но плавно, чтобы не растерять седоков. Минуту спустя они уже были на земле. Хозяин спустился первым, с удовольствием размял ноги. Возница пинками сгонял детишек с помоста, чтобы дать ящеру насладиться отдыхом в полной мере, а несчастные монеты ныли и не понимали, что происходит. Годим сам скатился по мощному хвосту, крепко зажав друга в кулаке.
        Место приземления оказалось обширной поляной, но без намека на поселение. В центре ее располагалось овальное озерко, к которому вразвалку уже спешил ящер. Чуть дальше тянулась странная зубчатая гряда, словно какое-то огромное животное пыталось прогрызть себе выход на поверхность, да так и застряло в земле. За грядой, где-то далеко на горизонте, темнел лес.
        - Ну и что ты решил? - бодро спросил Румк, когда Годим отыскал себе место подальше от хнычущих детей, почти у самой гряды - трава здесь была самая густая.
        - Что я могу решить… - вздохнул в ответ Годим.
        - Но ведь все складывается так, как вы с сестрицей и планировали. Ты можешь пробудить в себе дар, и этот толстяк окажется в твоих руках. Пошлешь его назад в Ашер за девчонкой и за вашей лошадью. Но медлить нельзя, это последний шанс. Если решился, то вставай и беги!
        Мальчик поднялся на ноги. Да, он должен это сделать, и он сделает. Выбирать не приходится. Пусть он потеряет себя, открывшийся дар подчинит и сломит его, как и всех прочих из его народа. Но сестру он спасет!
        - Ты точно уверен, что у меня нет никакого выбора? - обратился он к ручейку.
        - Почему же нет? - с явным облегчением хихикнул тот. - Беги!
        - Я спросил о другом пути.
        - А я и ответил. Ты можешь бежать туда. - Ручеек, встав на кончик своего хвоста, качнулся в сторону озера. - А можешь - туда. - Теперь он качнулся в сторону гряды. - Выбирай.
        - Ну а в чем разница?
        - Слушай, разве тебе родители никогда не рассказывали об опасных местах этого мира? - свиваясь клубком, сердито пропищал Румк. - О Призрачных землях, к примеру?
        - Кажется, об этих землях упоминала варгана, - порывшись в памяти, сказал Годим. - Но нас с Зимой отправили спать, так что я не все слышал.
        - А ты знаешь, почему этот ашерец выбрал место для привала именно здесь, у этой гряды?
        Годим пожал плечами, решив, что так быстрее выяснит, что хочет сказать несносный Румк.
        - Да потому, что он боится встречи с всадниками, тем более что те, попадись он им на глаза, обязательно отнимут у него детей. Это раньше ашерцы чувствовали себя в Таргиде, как дома, и могли приземлиться на отдых, где пожелают. Сейчас они выбирают места только вдоль этой гряды, потому что за ней и начинаются Призрачные земли и никакой всадник туда не сунется.
        - Всадники ничего не боятся!
        Румк выразительно забулькал.
        - Запомни, глупыш, Призрачных земель боятся все. Согласно нашим легендам, где-то в центре их находится город Шемеш, в котором в давние времена укрылось все самое лучшее из всех существующих миров. Мы, варганы, считаем, что именно там прячется и Прадерево. В том городе любой бы обрел счастье, но только добраться туда почти невозможно.
        - И ты предлагаешь мне туда бежать? - уточнил Годим.
        - Я же сказал - почти. К тому же я не совсем уверен, что это то самое место, я никогда его не видел. Но это легко проверить. Сожми меня покрепче в кулаке и вытяни руку через гряду.
        Мальчик так и сделал. Первую пару секунд ничего не происходило, но вдруг ручеек забился в его кулаке и завопил:
        - Выпусти! Выпусти меня! Скорее! А-а-а!
        Годим поскорее отвел руку и раскрыл ладонь, бормоча:
        - Я слишком крепко сжал тебя? Прости, прости, пожалуйста!
        Он с ужасом увидел, что его друг превратился в пену, которая лежала крошечной шапкой на его ладони. Понемногу пена начала опадать, и Румк принял свой обычный вид, но продолжал трястись и пузыриться.
        - Д-да, теперь я уверен, что это то самое место, - едва выговорил он.
        - Как ты это понял?
        - Очень просто. Любой, кто пересечет эту гряду, через мгновение почувствует такой ужас, что повернет назад. Если ты побежишь, ни твой хозяин, ни даже ящер не смогут долго гнаться за тобой.
        - А если я сам поверну назад?
        - Ну, тогда ты просто нарвешься на взбешенного хозяина, и тебе придется сделать то, чего ты делать так не хочешь. Но, возможно, ты сумеешь добежать до леса. Если поймешь, что это твой единственный выход.
        Годим посмотрел на силуэты деревьев - они были вроде как и не слишком далеко. На спор они с сестрой добежали бы до леса за пару минут.
        - Почему ты думаешь, что я смогу помочь сестре, если добегу до леса? - сообразил он спросить у ручейка.
        Тот задумался, но потом выпалил:
        - Ну, если добежишь, ты, наверно, сможешь что угодно.
        Румк говорил не очень уверенно, но Годим уже загорелся. В конце концов, он же сможет вернуться, отыскать свое поселение и позвать на помощь старших. Мальчик внимательно осмотрелся: возница выгуливал ящера на травке и нежно хлопал его по шее, дети-монеты спали вповалку. Хозяин, развалившись на траве, размотал наконец свою чалму, под которой обнаружился широкий плоский клюв и густо покрытая перьями шея. И в этот клюв он опрокидывал уже не первую бутыль с рубиновым напитком. Годим начал привставать…
        - Эй, погоди, - заволновался ручеек. - Сперва завяжи меня в платок и засунь в карман. Нет, лучше под рубашку. Я наверняка буду вопить и умолять отпустить меня, но ты не слушай.
        - А может, ты отправишься прямо сейчас домой? - спросил его Годим. - Ты ведь сумеешь добраться до Хаваима?
        - Естественно, - пропищал ручеек. - Но какой я друг, если брошу тебя в такой момент? Как покажусь на глаза тетушке Нефеш? Нет уж, давай делай, как сказано. И поторопись, пока я в самом деле не передумал.
        Годим, больше не мешкая, достал шелковый платок, завязал в него дрожащего от головы до кончика хвоста Румка, подтянул пояс и сунул платок куда-то аж за спину. Набрался мужества. Подумал о сестре. Подумал о родителях. Потом вскочил и рванул через гряду.
        Первые два или три прыжка дались ему легко. А потом вдруг тело ослабло из-за жуткого, невыразимого страха. Везде была смерть. Впереди ждали позор и мучение. Румк обманул его, обрек на что-то такое, чего и перенести человеку невозможно. Назад, немедленно назад!
        Годим замер и обернулся: хозяин и возница стояли у самой гряды. Они даже не пытались преследовать его, смотрели и смеялись, показывали пальцами. Они знали, что он вернется. Мальчик невероятным усилием заставил себя повернуться к ним спиной и снова побежал.
        - Выпусти меня, умоляю! - неслось из-за спины. - Я не хочу, я передумал! Позволь мне уползти! Вернись обратно! Нет, беги, беги! О, нет, назад, назад!!!
        Годим бежал, уже ничего не соображая, зная лишь, что обречен и сейчас умрет. А потом вдруг споткнулся о корень, полетел вперед и врезался головой в ствол дерева. Искры посыпались из глаз, но страх вдруг исчез. Тяжело дыша, он вытянулся на земле. Оглянулся: за грядой уже никто не веселился. Хозяин топал ногами, потрясал кулаками и всячески пытался заставить возницу взлететь в воздух и настигнуть сбежавшего пленника. Тот в ужасе мотал головой и указывал на ящера, - наверно, твердил, что тот со страху унесется вдаль, скинув седока.
        - Все пропало? - раздался дрожащий голосок. - Мы вернулись назад?
        Годим, едва владея руками, вытянул платок и развязал его. Поднял друга на ладони, показывая окрестности. И сказал тихо и твердо:
        - Нет. Мы добежали.
        Глава одиннадцатая
        Драка под окнами
        Когда я проснулась, голова моя покоилась на диванной подушке, а Орлика и след простыл. Я даже испугалась, что он совсем ушел, не справился с эмоциями, обиделся или не знаю, что еще, но не успела всерьез перепугаться и огорчиться, как услышала его осторожные шаги на кухне. Вскочила, побежала сперва в ванную - после дневного сна я всегда выгляжу не лучшим образом. Хотя уже и не день даже, за окнами совсем темно. Привела себя по-быстрому в порядок и на цыпочках приблизилась к порогу нашей кухни, заглянула осторожненько - что он там поделывает?
        Глазам не поверила: Орлик варил суп. Куриный, если мой нос меня не обманывал.
        В моем переднике с оборочками лихо шинковал на доске морковку. Он, конечно, меня заметил или почувствовал, никакие ухищрения не помогли. Сказал, не поворачиваясь:
        - Не разбудил? Прости, что я тут порылся. Просто решил, что тебе надо нормально питаться эти дни.
        - Ты умеешь готовить?
        Я оседлала табуретку, подперла рукой все еще тяжелую голову.
        - Дея, в последнее время я жил один. А всадники привыкли питаться хорошо, в Навии нам все доставалось легко, помнишь?
        Я вяло кивнула. Здорово было так сидеть, если бы… если бы не все остальное. Если бы Кимка не ждала сейчас моего звонка, - а я точно знаю, что с момента нашего расставания она не выпускает телефон из рук. Если бы Сашка не остался в компании теряющего ориентиры сукра. А Вилли…
        - Потрясающе пахнет. Спасибо тебе. Но, Орлик, сейчас меня больше волнует другое: Инга сказала, что сам ты никак не защищен от тех парней. А если именно на тебя они и охотятся?
        - Возможно, - не стал отрицать Орлик. - Поэтому наш восприемник нас и не знакомил - не знал, кто по какую сторону баррикад окажется. Те ребята, похоже, безоговорочно приняли его позицию, и им позволено работать в команде.
        - И он наверняка показывал им твою фотографию. Орлик, ну зачем было так подставляться?
        Он повернул ко мне розовое от жара лицо, подмигнул почти весело:
        - Ну, не так все плохо. У меня заготовлены некоторые фишки. Учти, я гораздо опытнее их, а это, уж поверь, дорогого стоит.
        - Например? - Я решила проявить повышенную бдительность, уверять-то можно в чем угодно.
        - Ну, я примерно знаю их возраст. Как только в поле моего зрения появляется юноша такого возраста, - даже если я его еще не вижу, - люди вокруг него начинают вести себя неадекватно, громко разговаривать, хаотично двигаться. Этим они оттягивают его внимание и настораживают меня. Таких ситуаций сегодня хватало, но ни один из юношей не показался мне всадником. Так что пока будем думать, что им нужно что-то от тебя.
        - Надеюсь, что это так, - пробормотала я. - Но вдруг они скажут, что отпустят Вилли, если я соглашусь пробудить свой дар и примкнуть к ним? - Мой голос так дрожал, что пришлось сжать горло ладонями.
        Ответом мне стал удивленный взгляд Орлика.
        - Но ты ведь понимаешь, в каком случае придется сказать «нет»?
        - Н-не уверена. Как я смогу обречь на смерть нашего Вила?! А если они скажут, что будут пытать, истязать его?! Я - Дана, меня не учили принимать трудные решения.
        Орлик забросил готовку, подошел, внимательно вгляделся в мое лицо - от его вопрошающего взгляда делалось еще тревожнее. Вот он потянулся к моему плечу, но вспомнил, что руки мокрые, убрал их за спину.
        - Ты - Дея, и ты поступишь правильно. Не станешь покупать его жизнь ценой других. Не станешь убийцей.
        - Почему сразу убийцей? Я могу пообещать, притвориться.
        - Не сможешь. Получив твое согласие, они обретут власть над тобой и моментально этим воспользуются. Закрепят успех. Я уверен в твоем выборе, но скажу на всякий случай: блишемца они все равно не отпустят.
        - Почему?! - подскочила я.
        - Дея, это принцип моего восприемника: соглашайся на сделку, но никогда не выполняй ее условия. Компромисс он считает слабостью и капитуляцией.
        Кровь отхлынула от головы, противно и тоненько запело в мозгах.
        - Но ты не предупредил, - прошептала я. - Почему? Зачем я шлялась полдня по улицам?
        - Хотел убедиться, что этот путь совсем закрыт, - сказал Орлик. - Если бы они подошли, это дало бы хоть какой-то шанс. Узнать их лица, выследить, понять, что замышляют. Но больше тебе не нужно ходить по улицам или ждать их звонка в дверь.
        - То есть… ты хочешь сказать… Вилли больше…
        Я не смогла закончить, всхлипнула и закрыла руками лицо. Орлик низко наклонился и обнял меня, его дыхание защекотало мне макушку:
        - Дея, милая, не нужно. Я не сказал, что он мертв, зачем-то же они его утащили. Но нужно смириться с тем, что не в твоих силах спасти его.
        Я потрясенно пыталась осознать его слова. Нет, так не могло случиться, это неправильно! Ведь уже все наладилось, мы победили неведомую и очень серьезную опасность из Блишема, и вдруг…
        - Да, и вот еще что. - Голос Орлика не предвещал ничего доброго, так оно и оказалось. - Тебе нужно сказать твоей подруге, что бли… Вилли мертв, и ты это точно знаешь. Хотя нет, - добавил он торопливо, потому что я забилась в его руках, как припадочная, - лучше дай мне ее номер, сам поговорю.
        - Зачем?! Мы же сами этого наверняка не знаем!
        В возмущении я даже скинула с плеча руку Орлика, попыталась встать, но ноги сделались словно без костей, - плюхнулась обратно. Он печально наблюдал за моими метаниями, потом заговорил совсем тихо:
        - Во-первых, это, скорее всего, правда. Если это окажется неправдой - хорошо, но надежда в нашем случае не лучший вариант. А нужно это, чтобы твоя подруга не гнала тебя бродить по улицам, сама не пыталась его искать, вступать в сомнительные контакты, а была рядом с тобой и под моим присмотром.
        - А ты считаешь, с Кимкой тоже может что-то случиться? Опять?
        - Она твоя подруга. - Орлик развел руками. - Мы не знаем, что замышляется.
        - Ладно, поняла. Когда я должна сказать ей это?
        Короткое замешательство.
        - Лучше всего прямо сегодня. Ладно-ладно, завтра с утра! Я провожу тебя к ней. А потом займусь сукром, тут время не терпит. И мне нужно будет знать, что вы в безопасности, сидите в доме, понятно?
        Меня снова окатила от макушки до ступней волна ужаса.
        - Сашка не звонит почему-то…
        - Я сам ему позвонил, - успокоил, но и удивил меня Орлик. - Сукр нервничает, но до завтра продержится.
        - Ой! А обо мне ты что сказал?
        Хотелось надеяться, что слова «Дея спит, а я готовлю обед» в разговоре не прозвучали.
        - Сказал, что ты на деле, а я тебя прикрываю. Ладно. - Он покосился на настенные часы над столом. - Мне нужно бежать, суп выключи через пять минут. Крышкой не накрывай, пока чуточку не остынет. И будь готова завтра к девяти.
        - Разве ты не поешь со мной?
        - Не могу, моя Дея. Я должен заняться Оляной.
        Убежал он стремительно, а я что-то совсем растерялась, даже провожать в прихожую не вышла. На душе было тускло и скверно, суп выкипал на плите. Из последних сил я позвонила Кимке. Сказала, что сегодня ничего не произошло и что зайду к ней завтра утром. Пусть не уходит без меня в гимназию, скажет родителям, что отменили первый урок, к примеру. Утром Орлик появился ровно в девять, как обещал. Одет по-походному, в кроссовки для трекинга. Глянул как-то отстраненно:
        - Готова? Можем идти?
        Мне хотелось в этот момент оказаться на другом конце света, но я кивнула.
        - Слушай, Дея, - заговорил он неуверенно уже в лифте, - я зайду с тобой, сам все скажу Лине и, если ты не против… Сделаю, чтобы ей было не так тяжело.
        - Нет! Я сама ей все скажу, я ее подруга. И не надо… мы же договорились.
        Орлик промолчал, словно принимая мое решение, а я уже заколебалась. Какое я имею право решать, ведь для Кимки каждый миг станет адом после моих слов. Уже не так уверенно произнесла:
        - Насчет того, что ты предлагаешь… я ей об этом скажу, чтобы по-честному, хорошо? Если она решит…
        - Моя мудрая Дея, - негромко проговорил Орлик.
        В его темных глазах было такое выражение, что сердце оборвалось. Вдруг ужасно захотелось, чтобы он крепко обнял, возможно, поцеловал - тогда я хоть на пару мгновений забыла бы обо всем, что предстояло. Но створки лифта уже разъезжались.
        К дому Кимов мы шли в полном молчании: я собиралась с духом, Орлик не хотел меня тревожить, а может, был поглощен наблюдением - я заметила, как стремительно и профессионально его острый взгляд прощупывает каждую подворотню, каждую дверь. Мы прошли мимо консьержки, которая тепло мне улыбнулась, а я вот даже имя ее забыла, так редко бывала в последние месяцы в этом доме. Перед лифтом мне захотелось сесть на пол, разрыдаться и заявить, что я не пойду, пусть сам все решает, а я - пас.
        «Я Дея, Дея», - от повторения этого имени стало чуточку легче, Орлик, вроде бы, ничего не заметил.
        Дверь отворила сама Кимка, одетая на выход, в свитере с высоким воротом и даже в сапогах. В правой руке зажат айфон. Эту руку она прижала сперва к груди, потом - к горлу, когда увидела на пороге нас, бледных и безмолвных.
        - Плохие новости? - слетело с ее бледных, с синеватой каймой губ.
        Я обреченно кивнула. Телефон упал на коврик, Кимка развернулась и побрела вглубь квартиры.
        - Подожди тут, я… я спрошу ее, - попросила я Орлика, спешно скидывая сапоги.
        Я заглянула сначала в гостиную, соединенную со столовой, ринулась в ее комнату - везде пусто. Но тут по голой щиколотке скользнула волна холодного воздуха, и я оглянулась на лоджию. Обнаружила, что дверь на лоджию приоткрыта, и бросилась туда. Лоджия в квартире Кимов тянулась вдоль всей их громадной квартиры и огибала угол дома. Там я и обнаружила подругу: она стояла у распахнутой створки, опиралась ладонями о каменный карниз и тяжело втягивала в себя воздух. Я подошла и встала рядом, не смея заговорить. Она сделала это первой:
        - Как… откуда вы узнали?
        Я растерялась - почему-то даже не подумала ничего сочинить по пути.
        - Я говорила с одним из всадников, он подошел ко мне вчера. Вилли пытался противиться их внушению…
        - А они… сказали, где он? Ведь нужно же похоронить.
        - Нет, не говорили.
        Кимка так стремительно повернулась ко мне, что я отпрянула и впечаталась спиной в стену.
        - Так, значит, это еще не точно? Сказать можно что угодно. Они же просто запугивают тебя, всех нас! Пока я не увижу его, буду верить, что живой, ясно?
        Я тут же кивнула. Немного надежды моей подруге не повредит, ведь я и сама еще надеюсь. Она снова сгорбилась и отвернулась.
        - Слушай, Кимка, - заговорила я, - пойдем в квартиру, тут очень холодно. Орлик там, он еще не ушел, и он может помочь тебе. Он сам это предложил.
        - Помочь - это как?
        - Ну, он может сделать так, чтобы ты не испытывала такую сильную боль и, может, даже вообще забыла… на время, конечно.
        - Забыла, что люблю Вилли?! - Кимка крутанулась на каблуках, вперила в меня горящий взгляд.
        Мне снова захотелось вжаться в стену.
        - Ну я не знаю, как ты решишь. Орлик все может, сама знаешь.
        Кимка что-то сказала, но как раз в этот момент во дворе весело и освобождено загавкал соседский пес, и я переспросила:
        - Что, Кимочка?
        - Если все может, пусть вернет мне моего Вила. И нет, я ничего не хочу забывать и не хочу меньше страдать.
        - Ладно, как скажешь. Тогда я пойду отпущу его, а сама можно у тебя побуду? Твои не станут возражать?
        - Конечно, родителей до вечера не будет, - без всякого выражения в голосе ответила подруга.
        И я бросилась в прихожую. Орлик все так же переминался на пороге, явно нервничал.
        - Поезжай, - сказала я. - Кимка сама справится, а я буду с ней.
        Он торопливо кивнул, но не метнулся сразу за порог, а притянул меня за руку, заговорил тихо и с каким-то особым напором:
        - Дея, послушай меня внимательно: до моего возвращения квартиру ни в коем случае не покидайте, и чтобы никаких незапланированных контактов. Что бы ни случилось - звонок в дверь, по телефону, любое происшествие, - сперва звони мне, договорились?
        - Да. А что, в Навии тоже ловит? - Я попыталась сложить губы в жалкое подобие улыбки.
        - Это вряд ли, но я и не собираюсь туда углубляться. Отконвоирую сукра к точке перехода, а дальше он сам помчит, как по рельсам. Но все равно это займет время. Так что повторяю: из дома не выходить, двери… открывать только Александру, после его звонка.
        - Ага.
        Я вздрогнула от радости, сообразив, что Сашка совсем скоро будет тут. Сдаст сукра с рук на руки - и свободен! Утешать и поддерживать он умеет куда лучше меня.
        - Осторожней там… с сукром и вообще! - успела я крикнуть заходящему за угол Орлику.
        Явственный смешок был мне ответом.
        Заперев дверь, я постаралась переключиться и настроиться только на Кимку. На то, как мне ее поддержать, и утешить, и поскорее увести с лоджии, пока не простыла.
        Но Кимка уже забилась в уголок безразмерного дивана в гостиной и крепко прижала к груди круглую диванную подушку. Словно утопающий, безнадежно цепляющийся за спасательный круг в открытом море. Скинутые сапоги валяются на пушистом ковре. Я устроилась рядом, обняла за плечи.
        - Слушай, а где тетя Таня?
        - Мама поехала к отцу на фирму, - прошелестел Кимкин голос. - У них там зарубежные партнеры приехали, а переводчик слег с гриппом, мама будет его замещать. Они поздно вернутся.
        - Давай, может, чаю попьем? Я с утра не успела.
        Равнодушное движение плеча под моей рукой. Я лихорадочно придумывала, как мне вывести подругу из ступора. Когда не стало мамы, у Сашки как-то хватало терпения сидеть со мной часами и травить всякие байки из своей жизни. Наверняка придумывал их на ходу, ведь иначе я бы давно их знала, но получалось мастерски. Я так не умею, но могу рассказать Кимке про Кречет. О том, как прекрасен и велик был в древности город размером едва ли больше какого-нибудь современного села. Даже петухи в нем были особенные, распевали так, что заезжие гости диву давались, - пока не выпадал случай услышать, как поют наши мужчины… Это все я и вещала на одной ноте следующие полчаса. Одновременно разливала чай и следила, чтобы подруга время от времени делала глотки. Слушала ли меня Кимка, я боялась уточнять. А потом зазвонил телефон, да так неожиданно, что я едва не сверзилась с табурета. Подруга же продолжала сидеть - вот и ответ на вопрос, слышала ли она хоть что-то.
        - Кимка, телефон!
        Я потрясла ее за плечо, подруга ожила, похлопала по карманам джинсов.
        - Нет, это стационарный. Сейчас трубку принесу.
        Пока несла, слышала взволнованное алеканье Кимкиной мамы Татьяны Валерьевны. Но подруга сумела собраться и с родительницей поговорила нормальным голосом. Сказала еще, что неважно себя чувствует и в гимназию решила не ходить. А отключившись, произнесла без особого интереса:
        - Мама волновалась, что не может дозвониться. В смысле, что мой мобильный не отвечает. А я его нигде не слышу.
        - Ой, ты же его уронила в прихожей. Сейчас принесу.
        Но в просторной кимовской прихожей, где тумбы были замаскированы под большие белые кубы, мобильника не оказалось. Не удалось и вызвать его со своего, не отключен, но ни звонков, ни ответа. У меня возникла неприятная догадка, что его забрал с собой Орлик. Но зачем? И почему не отвечает, видит же мое имя? Набрать его самого? Ладно, попробую, вот только тапки отыщу…
        Посторонние и непонятные шумы из глубины квартиры отвлекли меня от раздумий. Там что-то происходило, возможно, подруга включила телевизор. Что-то грохнуло, потом вроде как закричали где-то… Я метнулась назад.
        Кимкин стул пустовал, лужица чая из так и не допитой ею чашки неторопливо расплывалась на мраморной поверхности. Через окно столовой зоны я снова увидела подругу на лоджии, только на этот раз у меня ноги подкосились от ужаса: она не только широко распахнула фрамугу, но и опасно свесилась вниз. И опять эти звуки непонятного происхождения.
        Кажется, и пары секунд не прошло, как я уже намертво вцепилась одной рукой в пояс Кимкиных джинсов, второй ухватилась за свитер в районе лопаток и даже обмотала его вокруг ладони, для надежности. Правда, Кимка при этом начала хвататься руками за горло, подалась назад и захрипела:
        - Данка, задушишь!
        - И задушу! А ты что творишь?!
        - Не бойся, еще не бросаюсь!
        - Да ты же уже наполовину снаружи!
        Снова эти крики, даже наши заглушили. Теперь понятно, что кричат под домом человека три или четыре, резко, зло.
        - Там драка, - скороговоркой просветила меня подруга, как только ей удалось освободить свое горло. - Но под аркой дома, так что ничего не разглядеть. Нужно полицию вызвать.
        - Да ее вызвали уже раз двадцать. - Я махнула рукой в сторону дворовой калитки, в основание которой была вмонтирована кнопка для экстренного вызова.
        Днем калитка не закрывалась, и сейчас через нее с улицы втекали люди, привлеченные шумом и зрелищем. К тому же драка была наверняка видна из будки охранника, пропускавшего машины в подземный гараж, и слышна консьержкам в их стеклянных закутках у парадных.
        - Что там могло случиться? - недоумевала Кимка, но заглянуть вниз уже не пыталась. - У нас тут тихий двор, никогда такого не было.
        Убедившись, что подруга не собирается сводить счеты с жизнью, я не торопилась утаскивать ее с лоджии: хоть отвлечется немного. Правда, холодно тут было, западный ветер лупил прямо в наши разгоряченные лица чем-то колким и мокрым одновременно.
        - Могли с улицы какие-то отморозки забежать. В любом случае к нам это никакого отношения не имеет, пойдем лучше в комнату.
        - Смотри, смотри! - не слушала меня Кимка.
        Через ее плечо я увидела, как полицейская машина лихо так тормознула у калитки, зеваки подались в стороны. Двое мужчин в форме прошагали через двор, постепенно ускоряя ход. Теперь уж мне и самой стало любопытно, я перестала дергать подругу, но за джинсы все еще держала.
        С минуту мы могли слышать только новые выкрики, потом из-под арки снова появились полицейские. Под руки они тащили лысого толстого мужчину, один из полицейских ухитрялся на ходу свободной рукой прижимать что-то к его голове, скомканный бинт или тряпку. А тот вырывался, крутил руками, как мельница - крыльями, но не для того, чтобы дать деру: когда в какой-то миг те двое вдруг выпустили его, он остался на месте, только замахал руками еще активней, что-то возбужденно рассказывая высоким сорванным голосом. Полицейские дружно кивали и теснили его в сторону своей машины.
        - Знаешь этого типа? - спросила я Кимку.
        - Ну да, видела. Он из четвертого подъезда, всегда с таксиком гуляет. Он наверняка жертва, мирный такой дядечка.
        А к полицейской машине уже присоединилась «скорая», и санитары спешили через двор с носилками. Я уж решила, что сейчас схватят этого толстяка из четвертого подъезда, и даже подумала, что ни за что вдвоем не утащат… Но два худосочных санитара обежали его и полицейских стороной и тоже исчезли из зоны видимости. У меня в кармане затрезвонил телефон, ухитрилась извлечь его одной рукой, не отпуская Кимку. Звонил Дятлов.
        - Ну как вы там? - Голос звучал невесело, он знал, где я нахожусь.
        Я же страшно обрадовалась и только сейчас выдохнула с облегчением:
        - Сашка! Все в порядке? Как там сукр?
        - Отбыл на пассажирском сиденье, - отчитался Сашка. - Эх, жалко было расставаться, словно с родным. Все же близкое знакомство с сукром как-то вселяет уверенность, не находишь?
        - Когда он в таком состоянии - не нахожу.
        - Ну да, увы, разладилось идеальное оружие. А я сейчас тут все запираю и отбываю. Мне что, ехать к вам? Как там Лина?
        - Не очень, - ответила я осторожно. - Но сейчас мы с ней вроде как цирк смотрим, драку под окнами. В смысле уже разносят потерпевших. А ты приезжай поскорее, ладно, Сань? Очень тебя жду!
        - Уже лечу, Дана-Дея, - пообещал он, хмыкнул явственно и отключился.
        Запихивая телефон обратно в карман, я вернулась к обзору происходящего под лоджией. А там как раз возникла та пара санитаров, они тащили на носилках кого-то не слишком крупного, с прикрытой бинтами половиной лица. И еще один, явно травмированный, шел, припадая на обе ноги, сразу за носилками. Парень в спортивном костюме из толпы наблюдателей подбежал к нему и подставил плечо.
        - Знаешь их? - повторила я свой вопрос.
        - Бред какой-то, - пробормотала Кимка, давая понять, что не ожидала от этих людей ничего подобного.
        Всех пострадавших загрузили в машину, скорая рванула с места с воем, который еще долго заглушал все звуки, потом стало слышно, как гудит, обсуждая случившееся, кружок людей под окнами. Затем все вдруг стали шустро разбегаться по сторонам - стук капель и водяная пыль в лицо известили нас, что зарядил очередной ливень.
        - Надо бы узнать, что это на всех нашло. - Кимка отпрянула от окна и протерла подолом свитера забрызганное лицо.
        - Так можно на пост позвонить, консьержка ваша наверняка в курсе.
        Но, вернувшись в гостиную, Кимка словно выключилась, молча присела к столу и больше о случившемся не заговаривала.
        - Саша Дятлов сюда приедет? - минуты через три услышала я ее глухой голос.
        - Да. Не возражаешь, кстати?
        - Нет. Он ведь тоже не верит?
        - Во что?.
        - Он не верит, что Вилли погиб? - Меня испугало чуть ли не торжество в голосе подруги. - И не поверит, пока не увидит его… тело. И неважно, что там кто сказал, Данка, мы не должны в это верить! Ты согласна?
        - Да, полностью.
        В этот момент я злилась на Орлика: ну разве нельзя было сказать Кимке что-то другое? Как-то иначе объяснить, почему мне не нужно больше бродить по улицам в ожидании контакта.
        А подруга вроде даже повеселела, тряхнула головой и что-то пробормотала совсем тихо, наверно, еще раз повторила себе, что она не верит и не поверит ни за что. Потом предложила к дятловскому приезду приготовить горячие бутерброды и выставить салаты из холодильника. Я с жаром бросилась помогать, и минут пять мы накрывали на стол, словно ничего не случилось и у нас все хорошо.
        - Ты когда-нибудь сможешь выбрать между ними? - нейтральным голосом, словно между делом, спросила Кимка, насыпая в изящный фарфоровый чайник новую заварку.
        - Нет, - сразу ответила я, продолжая нарезать колбасу.
        - И что же?
        - Я сейчас об этом даже не думаю, Ким. Сперва нужно отделаться от этих всадников и того, кто за ними стоит. А потом я первым делом хочу увидеть свою дочь, - оттарабанила я мантру-выручалочку.
        Когда-то мама меня учила: если не знаешь, что делать, думай только о следующем шаге. Ну а я думала аж сразу о двух. И пока довольно этого.
        Струя холодного воздуха, коснувшаяся ног, заставила меня оглянуться на приоткрытую дверь лоджии. Кимка заметила мой взгляд.
        - Погоди, сейчас захлопну окно, ветер прямо в нашу сторону.
        Она убежала, а я поплелась следом, потому что сочетание Кимки с открытым окном по-прежнему внушало мне беспокойство. Я как раз спускала ногу с приступка на скользкую плитку лоджии, когда подруга громко ахнула.
        - Что? - Я рванула вперед, прокатилась на тапочках, как на лыжах.
        Кимка снова наполовину высунулась из окна.
        - Там Вилли!
        - Где?
        - Сидит на детской площадке. Господи, он же ранен!
        Отпихнула меня с дороги, как куль, и бросилась вон с лоджии. Я в один прыжок заняла Кимкино место у распахнутого окна: на столбике ограды вокруг детской площадки сидел человек. Из-за ливня потемнело так, словно близилась ночь, хотя еще и полдень не наступил, волосы сидящего слиплись от дождя, не поймешь, какого цвета. И все же это был Вилли. Он смотрел на Кимкину лоджию, крепко обхватив себя руками, как делает человек, мучимый болью в животе.
        - Вил! - взвизгнула я.
        Он оторвал от бока одну руку, махнул мне, но тут же снова скорчился. Сердце мое оборвалось, но не от жалости, а от страха: я вдруг поняла, почему так долго наставлял меня Орлик, чего он боялся и почему прихватил с собой Кимкин телефон. Странно только, что я не подумала об этом раньше.
        Я бросилась в прихожую и успела поймать за руку Кимку, которая в страшной спешке отпирала последний замок.
        - Погоди! Нужно сперва позвонить Орлику, он предупреждал!
        Подруга стрельнула в мою сторону таким изумленным взглядом, будто я предложила ей попить чаю и посмотреть какой-нибудь сериальчик, а потом уж спуститься к Вилу. Она продолжала крутить замок, но ойкнула, когда я со всей силы впилась пальцами ей в предплечье.
        - Данка, отстань! Ему плохо, он сидит там под дождем!
        - Кимочка, ну пожалуйста! Выслушай меня!
        Она обернулась, бледная, сердитая:
        - Да что с тобой такое, Дан? Говори, только быстро!
        Я растерялась окончательно, жалобно пробормотала:
        - Подходить к Вилли сейчас опасно. Он побывал в лапах людей, которые могли превратить его во что угодно. Давай вызовем скорую, они его заберут и помогут. А сами позвоним Орлику, дождемся его.
        Черные глаза Кимки изумленно распахнулись, стали почти круглыми, - и вдруг она издала короткий истерический смешок, а потом снова бросилась в атаку на неподатливый замок. Я обвила руками ее талию, сцепила пальцы:
        - Кимка, нет!
        Вывернувшись, подруга схватила меня за плечи, я разглядела выражение ярости на ее лице, а потом ощутила, как лечу куда-то. Кимка отшвырнула меня с такой силой, что я попятилась и села с размаху на кубическую тумбу у противоположной стены, а сама выскочила за дверь и захлопнула ее за собой.
        Один из захлопнувшихся замков отпирался только ключом. Убедившись, что из квартиры мне не выйти, я снова помчалась на лоджию. Высунулась наружу как раз в тот момент, когда Кимка подбегала к площадке. Она застыла над Вилли, словно боялась к нему прикоснуться, потом опустилась на корточки, гладя его по плечам и коленям осторожными движениями. Вил почти не поменял положения, головы не поднимал, ему, похоже, было совсем худо. Почти сразу к ним кто-то подбежал под дождем, кажется, консьержка, сделала круг, убежала…
        Еще кто-то вошел во двор и скорым шагом приблизился к этим двоим. Я узнала Дятлова и почти перестала дышать, так волновалась. Появился со стороны гаража парень-охранник, с Сашкой на пару они подхватили Вилли с двух сторон и тихонечко повели к воротам, Кимка опередила их, чтобы открыть калитку. Потом стали загружать в машину, припаркованную шагах в десяти от калитки, - наверно, она принадлежала тому парню из охраны гаража. Понятно, решили добираться в больницу своим ходом. Я понемногу успокаивалась: в самом деле, зачем Вилли причинять вред Кимке или Сане? Главное, чтобы ему самому поскорее помогли. И хорошо бы меня кто-нибудь освободил, желательно не Кимкины родители.
        Совершенно измотанная этой чередой событий, я даже не смогла дождаться отъезда машины. На ослабевших ногах добрела до ближайшего дивана, упала лицом вниз. Полежала так бездумно минуты две, достала телефон, попыталась набрать Орлика, но его аппарат оказался отключен. Тревога заставила меня принять вертикальное положение, а в следующий момент стукнула дверь, и стало ясно, что в квартиру кто-то вошел.
        Глава двенадцатая
        Противостояние
        От страха сердце переместилось куда-то в горло, тысячью иголочек закололо в кистях рук, я едва не полезла прятаться за диван. Но потом все же собралась с духом и на цыпочках отправилась в сторону прихожей, где пришедший, не таясь, хлопал дверцами шкафов. Наверное, все же Кимкины отец или мать. Не слишком приятно, потому что придется много врать, но и не страшно. Сделав спокойное лицо, выступила в прихожую - и увидела Сашку, который влезал в огромные тапки.
        Я рванула вперед и повисла на шее друга, поджав ноги. Он застыл на мгновение, потом выронил на пол что-то металлическое и тоже меня обнял. Так мы простояли не знаю сколько, пока не рассосался горчащий комок у меня в груди и глазницы перестали ныть от близости слез.
        Когда я разомкнула руки и сползла обратно на линолеум, Дятлов деликатно откашлялся, лицо его обрело странноватый малиновый оттенок.
        - Ой, прости, я тебя едва не задушила, - запоздало испугалась я.
        - Да ладно, зачетная была бы смертушка, - в своей манере отшутился Саня, ощупывая кадык.
        Потом поднял связку ключей от квартиры Кимов, которую уронил, сметенный моей атакой.
        - Я просто… Ладно, неважно. Как там Вилли, что с ним?
        Дятлов сразу нахмурился, опустился на один из кубов. Я поспешила сесть на соседний. И так ноги не держат, а вдруг все еще хуже, чем кажется.
        - Главное, что живой и вернулся, - сказал Сашка. - А так, конечно, непобитых мест на нем маловато осталось.
        - Но он успел хоть что-то сказать? Как освободился от тех ребят?
        - Сказал, что отпустили. - Сашка пожал плечами. - Ну правильно, зачем им Вила-то убивать?
        - Это они его так отделали?
        - Нет, конечно. От них - только рана на голове. Но это не очень серьезно, похоже. Линка сказала, во дворе знатная драка была, вы ее наблюдали с лоджии?
        - Да, но… тех, кто дрался, уже увезли на скорой… - Тут я изумленно заморгала. - А что, Вилли тоже дрался? Почему тогда его не забрали, тут и полиция была?
        - Увезли тех, кто на него напал. А Вил еще раньше сумел отбиться и затаился в одном их с Линкой укромном местечке, умолчал в каком. Потом осознал, что дело плохо, раны серьезные, и вышел, как говорится, к людям.
        Что-то в голосе Сашки мне подсказало, что не нужно объяснять ему, почему вдруг нормальные люди, респектабельные жильцы дома, толпой набросились на Вилли. Конечно же Орлик все предусмотрел. Я только спросила:
        - Орлик предупредил тебя, верно? Насчет Вилли?
        - Да, первым делом. Он здорово переживал из-за того, что пришлось оставить тебя одну. Тут я с ним согласен, но… Его методы мне решительно не нравятся. Ну ладно, мы все по макушку в этом деле, включая Лину, но втягивать чужих людей - это уж…
        Сашка тяжело перевел дыхание и сердито помотал головой.
        Я в растерянности пожала плечами:
        - Мне тоже. Но, Сань, это трудно и страшно осознать - то, что от Вилли могла остаться одна внешняя оболочка. Те парни имели возможность и время превратить его в кого угодно. Мне и сейчас очень страшно, что Кимка там с ним.
        - Не знаю, лично мне не показалось, что Вил хоть в чем-то переменился, не считая разбитой в хлам скулы. И уж совершенно не представляю, что может грозить Линке. Хотя я, конечно, в этих делах не эксперт.
        - А разве то, что он вступил в драку с теми тремя, изувечил их вместо того, чтобы просто отступить, убежать, не доказывает, что Вилли изменился?
        Но Сашка снова сердито помотал головой:
        - Не знаю, не знаю. Если бы я спешил к девушке, которую люблю, и знал, что она там с ума сходит от неизвестности, а три чудака встали на моем пути, то не уверен, что мне это пришлось бы по душе. Такого ущерба, как дружище Вил, я бы им не причинил, но только потому, что у нас с ним разные весовые категории.
        - Ладно, ты все это обсудишь с Орликом, - сказала я. Было не то состояние, чтобы спорить. - Проходи, мы там с Кимкой бутербродов наготовили. А потом нужно смываться, а то придут ее родители и удивятся, почему у нас что-то вроде романтического свидания в их квартире, а их дочь неизвестно где.
        - Бутерброды - это круто! - вдохновился Сашка. - А родителей Линка наверняка предупредит. Или позвонит, если они уже выдвинулись в сторону дома.
        - У нее телефона нет.
        - Есть уже. Твой дружок мне его вручил. Он полагал, что Вилли может на него позвонить в первую очередь. Свой у него наверняка разрядился, но одолжить у кого-то не проблема.
        - А где он сам… Орлик?
        Тут же нахлынуло беспокойство, я ведь как раз планировала позвонить ему на Кимкин, а теперь и этот вариант отпал.
        - Он обещал звякнуть, как только сбагрит сукра, - проворчал Сашка. - Не уверен, что сейчас в настроении с ним разговаривать, если что - тебе передам.
        - Договорились.
        Я чувствовала, как в голове Дятлова что-то перестраивается, складывается в новую концепцию. Если раньше он признавал Орлика равным себе и достойным соперником, то сейчас тот снова превращался в опасного, неуправляемого типа.
        Я пыталась держать себя в руках. Понятное дело, у Орлика все под контролем, он прожил много жизней, он бывалый боец. Но руки мои тряслись, когда я разливала чай, и, откусив машинально бутерброд, удивилась, что за вата забила мой рот. Сашка поглядывал на меня с сочувствием.
        И тут раздался звонок в дверь.
        Ринулась туда стрелой, распахнула: на пороге стоял Орлик. Я бы повисла на нем, задыхаясь от радости, как четверть часа назад на Сашке, но не сделала этого, поскольку Дятлов вышел следом за мной. Вид у него и так был… предгрозовой. Поэтому я молча отметила напрочь сырую одежду Орлика, слипшиеся от влаги волосы, измученное, неестественно белое лицо. Он шагнул вперед, и вода выплеснулась из ботинок на нежно-бежевый линолеум. Орлик сокрушенно покачал головой:
        - Выливал же раза три, откуда снова набежала? У вас какие новости?
        - Вилли вернулся! - выпалила я.
        Орлик вздрогнул всем телом, застыл, почему-то ощупал меня пронзительным взглядом, потом Сашку. Спросил:
        - Так, и каковы последствия?
        - Он в больнице, Кимка с ним! Орлик, скажи честно, ей что-то угрожает?
        - Не думаю, - ответил он не слишком убежденно. - Хотя точнее сказать не могу. Сейчас приведу себя в нормальный вид и отправлюсь его проведать.
        - А ты не хочешь заодно проведать тех троих, которые по твоей милости оказались там же? - тихо и зло спросил его Дятлов.
        Орлик вскинул на него глаза и ответил, чеканя каждое слово:
        - А ты предпочел бы, чтобы он беспрепятственно поднялся в квартиру и убил ее? - Мах подбородком в мою сторону. - Или сделал такой, как Инга Конрад, что тоже возможно?
        Сашка словно окаменел, вжался в стену, метнул на меня отчаянный взгляд. Я заметила, как стремительно бледнеет его лицо, синевой подергиваются губы, и рявкнула на Орлика:
        - Не кричи на него! Я, кстати, тоже не в восторге от того, что пострадали невинные люди!
        Орлик вроде опомнился, замолчал и снова занялся ботинками. Переставил их на половик, снял и сунул в них носки, отжал ладонями джинсы. Спросил мирным голосом и почти шепотом:
        - Пройти можно? Там сядете где-нибудь от меня подальше, и поговорим. Писать или набирать я сейчас не могу, руки не работают. Пришлось за сукром побегать и его потаскать.
        Я машинально перевела взгляд на его руки и ахнула: они были почти что синими и изрезаны сетью глубоких кровавых царапин. Стало бесконечно стыдно, что мы вот так набросились на него. Как плохо, что здесь Сашка и я не могу сделать то, что мне хочется больше всего на свете: покрыть эти руки поцелуями.
        - Пошли в гостиную, - засуетилась я. - Орлик, а ты - сразу в ванную. Будем надеяться, что Кимы прямо сейчас не вернутся. Хотя вы идите, а я лучше вытру для начала эту лужу. А потом обработаю твои раны, я знаю, где аптечка.
        Я пулей слетала в подсобку за тряпкой, навела порядок в прихожей, ботинки пристроила к батарее, хотя едва ли им это могло помочь. В хозяйской ванной - Орлик занял гостевую - отыскала йод и ватные палочки, поспешила в гостиную. Сашка сидел один на диване и растирал виски.
        - Как ты? - спросила его. - Очень паршиво?
        - Да я в норме, Данка. Черт, неприятно, что я так реагирую на его голос.
        - Все реагируют, - утешила я. - Это мне как-то повезло или привыкла…
        Сказанула - и прикусила язык, причем в прямом смысле тоже. Дятлов ведь осведомлен далеко не о всех моих встречах с Орликом. Хорошо, что тот уже входил в гостиную, шлепая по полу босыми ногами, с полотенцем на голове и в закатанных почти до колен джинсах.
        - Ты почему мокрее снизу, чем сверху? - поинтересовалась я. - И что с твоим телефоном? Я звонила, как ты сам просил… Волновалась, между прочим.
        - Прости, Дея. - Он виновато развел руками, потом коротко хмыкнул: - Последние полчаса с сукром вышли забавные: он окончательно съехал с катушек, внушению не поддавался. Я гонялся за ним по болоту, ну и провалился в топь.
        - Ой!
        - Да ерунда, только по пояс, но мобильнику хватило. Стоило забежать к себе и переодеться, но я слишком боялся. именно того боялся, что и случилось.
        - Ты знал, что Вилли появится? - уточнила я, хотя лучше бы оставила на время эту тему, вон и Сашка в дальнем конце комнаты напрягся, спиной чую. - Почему же меня не предупредил?
        - Честно говоря, просто не хотел еще больше огорчать. По моим подсчетам, у меня еще было время… Но эти типы торопятся что-то.
        - Ладно, иди к столу, там чай, бутерброды. Хотя нет, давай сперва сюда свои руки.
        Но Орлик уже направился к столу, наверно, был здорово голодный. От моих попыток обработать его царапины он отмахнулся с изумлением:
        - Дея, да мои руки к такому не привыкли, еще отвалятся! Оставь это!
        Пока я соображала, он уже успел засунуть в рот целый бутерброд и заглотить его, следом опорожнил чашку с остывшим чаем. Я бросилась включать чайник и проверять заварку, а Орлик, отвернувшись в сторону лоджии, заговорил, явно обращаясь к Сашке, сидящему у стены на максимальном от него расстоянии:
        - Мне жаль, что люди пострадали. Я предпочел бы защитить Дею другими способами, но их попросту не было, как и времени придумывать что-то более безобидное. Вилли мог первым делом явиться домой, разобраться с тобой, завладеть сукром.
        Только тут я осознала, что Орлик так спешил не только для того, чтобы избавить Саню от почти невменяемого опасного существа. Подумала, может, Дятлов уже перекипел, осознал опасность, которая сгущалась с момента похищения Вила над моей головой, и спорить больше не станет. Но он непреклонно и сердито дернул головой:
        - Но те люди, они не герои нашей истории, и не должны гибнуть, как марионетки или как оловянные солдатики какие-то, которым ты дал приказ «Фас!». Они могли убить или изуродовать Вилли, он мог прикончить кого-то из них. И мы еще не знаем, все ли останутся живы в итоге.
        Орлик не ответил, просто повернул голову и посмотрел на Сашку словно бы ничего не выражающим взглядом. Но я прочитала в нем удивление Саниной наивности, его детской вере в то, что какой-то хороший и безобидный выход всегда отыщется.
        - Если ты знал, что он может появиться, как вообще мог оставить Дану? - напирал Дятлов.
        - Мог и не оставлять. Только тогда у нас через пару часов имелся бы в сухом остатке сукр, бегающий по окрестностям и кусающий всех подряд.
        Меня передернуло от ужаса. Пришлось срочно падать на табуретку - ноги стали ватными.
        - Но скажи, почему ты так уверен, что они что-то сделали с Вилом? - из своего далека вопрошал Сашка, на этот раз без наезда, почти умолял. - Может, правда хотели получить какие-то сведения, потом отпустили. Он не всадник, никакой опасности для них не представляет, помешать их планам не может!
        Орлик, переключившийся было на новый бутерброд, снова скосил на него мрачный взгляд, отставил чашку.
        - Ты задаешь такие вопросы, потому что мало понимаешь, каково это, обладать нашими, э-э-э… способностями. Проблема в том, что, начав их использовать, остановиться уже трудно, даже если хочешь быть таким, как все. А те всадники и не хотят. Они и сведения из блишемца наверняка вытаскивали с помощью своего дара, но он, к счастью, не много мог им сказать. Проход в два первых круга для всадников закрыт, остальное они и сами прекрасно знают. Вилли мог понадобиться им только в одном случае: как оружие против Деи, или меня, или нас обоих. Может, и Инги в придачу. Надо, кстати, проверить, не навестил ли он ее по пути сюда. Так было всегда с тех пор, как проявили себя эти наши проклятые дары: всадники воюют с всадниками, остальных просто используют, как расходный материал!
        - А почему они убили сукра? - вдруг очень по существу задал вопрос Дятлов. - Тогда, в лесу? Могли его сперва вывести из строя, а потом заставить Вила отдавать ему нужные приказы. Сукр быстрее решил бы их проблемы.
        Кажется, Орлик к такому вопросу был не готов, пожал плечами:
        - Откуда мне знать? Могли побояться связываться с чудовищем, тем более в самом страшном подлунном обличии. Блишемец мог на какое-то время прийти в себя и дать своему зверю другой приказ.
        - Ну видишь! - возликовала я. - Вилли наверняка оказался им не по зубам, может, даже сумел их как-то обхитрить.
        Но Орлик только мрачнел от каждого сказанного мной слова, хотя, казалось, дальше уже некуда.
        - Нет, Дея, не обманывай себя. Может, он и сумел несколько секунд противостоять им у палатки, почему-то же они его ударили. Но тем быстрее они поняли, с кем имеют дело, сконцентрировали на нем совместные усилия и взорвали его волю. Потом им понадобилось некоторое время, чтобы загрузить его по новой, так, как им нужно. Обычно для полной перезагрузки требуется пара дней, я потому и считал, что у меня еще есть время. Но если всем скопом навалиться, то и пары часов хватит…
        - Почему пара дней? - Я озадаченно потрясла головой. - Я же видела, как ты влияешь на людей, да и на себе ощущала. Ты же можешь с одного только взгляда заставить кого угодно сделать все, что тебе нужно! Или те всадники не такие сильные, что ли?
        - Не в этом дело, Дея. Да, я могу любого принудить к чему угодно. И те парни могут ровно то же, что и я. Но никто не в состоянии использовать обычного человека или животное против того, кто защищен другим всадником. Вот тут уже начинается противостояние воль, и моя воля всегда будет сильнее, чем их. Ты, Дея, сейчас на ментальном уровне словно маяк, посылающий одновременно громкий и яркий световой сигнал: не приближаться, не трогать! Ты, к слову, тоже, - зыркнул он в сторону Дятлова. Тот что-то пробормотал себе под нос, я не расслышала, что именно. - Воздействовать на вас как-либо может только человек, лишенный воли, пустышка, запрограммированный в соответствии с замыслом тех, кто с ним это сделал. Вот это они и сотворили из вашего Вилли, - безжалостно закончил он.
        Я всхлипнула и зажала рот рукой, Сашка словно окаменел на стуле, белый и недвижный.
        - Хорошо хоть, эти лопухи не додумались дать ему защиту. Не догадались, или уже перегруз пошел, не знаю. С защитой те соседи его не тронули бы, даже в сторону его не посмотрели.
        - И что тогда?! - Голос Дятлова напоминал рык. - Он бы пришел сюда и…
        - Значит, против драк с соседями ты уже не возражаешь? - хмыкнул Орлик. - Ладно, у меня тут и другие ловушки были заготовлены, он все равно не успел бы их пройти до моего появления.
        У меня в голове почему-то возник образ тишайшей консьержки тети Вали, своим телом защищающей вход в дом от обезумевшего Вилли. Хотя она могла и просто запереть двери, они из пуленепробиваемого стекла, Кимка говорила.
        Тут Орлик спросил, вставая на ноги и уже в таком положении допивая чай:
        - Тебя куда закинуть, пока я в больницу сгоняю?
        Я, почти не уловив смысла вопроса, только пожала плечами.
        - Он спрашивает, где бы тебе сейчас хотелось оказаться, за исключением больницы? - немного ехидно переложил вопрос Дятлов.
        Я подавила тяжелый вздох:
        - Смотря кому адресован вопрос. Как Богдана я бы хотела домой, под одеялко, со включенным фильмом и горой вкусностей, плакать и злиться. Как Дея я хочу именно в больницу, чтобы точно выяснить, что там с Вилли, и поддержать Кимку.
        Орлик ободряюще мне кивнул:
        - Не переживай, раздвоенность ощущается только на первых порах. А когда живешь много жизней, то это вообще перестает быть проблемой. С самого момента возвращения памяти осознаешь себя цельным… как банка со шпротами.
        Я не удержалась - прыснула. У меня уже силы заканчивались бояться и переживать.
        - Но в больнице тебе не стоит появляться, от блишемца пока надо держаться на предельном расстоянии, - тут же стер мою улыбку Орлик.
        - Ничего подобного, я поеду с тобой. И с Сашкой - ему же тоже хочется друга повидать. С вами мне будет спокойней, а то вдруг он из больницы сбежит?
        Орлик немного подумал, устало махнул рукой:
        - Ладно, будешь у меня на глазах, вдруг у тех всадников еще что-то заготовлено? Но предупреждаю, придется соблюдать осторожность. Не спорить со мной, даже если очень захочется. Это понятно?
        - Ага, - закивала я, вытаскивая телефон. - Странно, что Кимка мне до сих пор не позвонила, не рассказала, что и как. Сейчас сама наберу…
        - Не нужно, - мягко, но непреклонно произнес Орлик.
        - Но почему? У меня к ней вопросик есть.
        - Ты только что пообещала слушаться, нет? Спросишь при встрече.
        - При встрече уже не нужно будет. - На самом деле я хотела попросить разрешения позаимствовать в гардеробной носки дяди Сережи, а может, и старую пару обуви. А то как Орлик пойдет в мокрых насквозь и воняющих болотом ботинках? Хотя, конечно, это сейчас наименьшая из наших проблем.
        Я в темпе вымыла посуду, парочку уцелевших бутербродов закинула в пакет и сунула в свой рюкзак, туда же - яблоко и кисть винограда. Кимку же из больницы теперь не вытащишь, пока Вил там, а перед родителями она, возможно, попросит ее прикрыть, типа у меня ночует.
        Когда вышли из дома, у калитки нас уже поджидало такси, кем-то вызванное, пока я возилась с посудой. В пути мы по понятной причине помалкивали. Салон так густо пропах хвоей, что я невольно подумала сперва о новогодних праздниках, потом о своем дне рождения. Следом всплыла мысль: «Доживу ли я до них вообще?»
        Я сидела между Сашкой и Орликом, и каждый из парней крепко держал меня за руку, при этом еще и постоянно пытался заглянуть через меня, что поделывает второй. Так что из такси я вышла несколько помятой и наверняка на пару сантиметров сузившейся в плечах.
        В больнице был, судя по проникающим даже в приемный покой запахам, обеденный час, и посетителей не пускали. Гардеробная пустовала, стеклянная дверь, ведущая к лифтам и лестнице, была заперта, пришлось стучать. За стеклом появилась крайне недовольная старушка, но стоило ей попасть в поле видимости Орлика, как она со всех ног бросилась нам отпирать, едва не с поклонами приняла наши куртки, выдала бахилы и подробно доложила, где искать Вилли. Сообщила, что прямо сейчас ему делают операцию, и проводила до лифта.
        Мы вышли в коридор на третьем этаже, такой же пустой и полутемный, как приемный покой, однако в самом конце был отгорожен стеклянной стенкой небольшой квадратный закуток, печально мне знакомый, - там находилась дверь в операционную, в которой латали руку Сашке. Сдвоенные пластиковые стулья вдоль стен закутка предназначались для родственников, и сейчас там сидела моя Кимка. Она обхватила себя за плечи и склонилась так низко, что волосы закрыли лицо. Даже за полсотни шагов было видно, как ей плохо, - у меня гулко заколотилось от тревоги сердце. А вдруг?. Я уже ринулась вперед, но Орлик схватил меня за плечо, - я чуть не опрокинулась назад от неожиданности. Сашка тут же бросился меня отнимать, а Орлик только сказал:
        - Потише, Дея.
        - Это еще почему? Только не говори, что и Кимка для меня опасна!
        - Не опасна, но бежать и шуметь не нужно, больница все-таки…
        Так, препираясь вполголоса на нервной почве, мы прошли почти до конца коридора, где на наши лица уже падал свет из освещенного аппендикса. Кимка вдруг подняла голову, посмотрела на нас, вскочила и бросилась навстречу.
        Я уже приготовилась принять ее в свои объятия, как бывало много раз прежде в нелегкие моменты нашей жизни. Но подруга резко затормозила в паре метров от нас, застыла ровно посередине коридора и слегка развела в стороны руки, словно задалась целью не дать нам сделать больше ни шагу вперед. Ее взгляд блуждал по нашим телам и лицам, словно Кимка нас не узнавала или узнавала, но что-то в нас пугающе изменилось и теперь внушало ей ужас.
        - Зачем вы пришли?! - ухитрилась она крикнуть полушепотом. - Кто вас пустил сюда в неприемное время? А, ну конечно, что я спрашиваю…
        И глянула в упор на Орлика со страхом и отвращением во взоре.
        - Кимка, ну ты чего? - Я ступила вперед на полшага и постаралась коснуться ее плеча, но подруга шарахнулась прочь от меня, все так же не спуская глаз с Орлика. - Как мы могли не прийти, не узнать? Ты сама не звонишь к тому же. Как Вилли?
        - Уходите, пожалуйста! - вместо ответа взмолилась Кимка. - Я позвоню и все расскажу, честно. Сразу же, как только вы выйдете из корпуса.
        - Линка, он живой? - спросил быстро Сашка и тоже шагнул вперед, встал со мной плечом к плечу.
        Я и задавать этот вопрос боялась, хотя он крутился на языке, - Кимка выглядела полубезумной. Наверное, тон дятловского голоса, звучавшие в нем тревога и боль все же частично привели мою подругу в чувство, она растерянно заморгала, пробормотала:
        - Живой, ему сейчас делают операцию. И это может растянуться на несколько часов, меня предупредили. У него сломаны ребра и много всяких других повреждений. Те люди, наши соседи, просто изувечили его!
        Она с силой сквозь зубы втянула в себя воздух. Я снова попыталась коснуться Кимкиного плеча, и опять она уклонилась, но не отступила на этот раз, словно не желала позволить нам сделать ни шагу вперед.
        - Ну вот, я вам рассказала, так? Теперь уходите!
        - Кимка, ты уже звонила своим родителям? - Я попыталась хоть немного сменить тему.
        - Да! Они сворачивают переговоры и едут сюда. Будут дежурить со мной всю ночь, потому что я их предупредила, что никуда отсюда не уйду! А еще сегодня или завтра придут из полиции, и я вообще не представляю, что им говорить!
        - Я помогу, - негромко произнес Орлик, оставшийся стоять на прежнем месте, за нашими спинами.
        - Не надо! - так и взвилась Кимка. - Ты уже помог, хватит с нас! Уходи, Данка, прошу тебя! Все уходите! Или хотя бы пусть он уйдет!
        Я обернулась к Орлику, округлила глаза, давая понять, что лучше будет ему уступить. Вроде бы без него подруга была готова с нами общаться. Орлик пожал плечами и внимательно изучил взглядом оба конца коридора, совершенно пустынного. Наверняка мы своими воплями переполошили всех больных и персонал, странно, что они до сих пор… а, нет, не странно.
        - Ладно, - произнес нехотя. - Спущусь на первый этаж, там вроде был кофейный аппарат.
        Развернулся и зашагал, устало горбясь, к лестнице. В его ботинках снова чавкала вода. Мне показалось, я услышала облегченный выдох Кимки. Она обмякла, но и на нас продолжала коситься недобрым диковатым взглядом.
        - Мы хоть родителей твоих дождемся, чтобы ты не была одна, - решила я как-то обосновать наше присутствие. - И результаты операции узнаем.
        - Пока вы здесь, он тоже не уйдет, - прошелестел ее усталый голос.
        - Лина, я сам поначалу был в бешенстве, когда узнал, что случилось, - негромко вступил в разговор Сашка. - Но теперь понимаю, что у него просто не было другого выхода. Черт, даже не знаю, как все это объяснить! В общем, Вил обязательно выкарабкается и сам же будет благодарен…
        Похоже, его слова прошли впустую, Кимка просто их не услышала. Вдруг она сама подалась ко мне, вцепилась в мои плечи так крепко, что затрещали кости, заговорила, захлебываясь словами:
        - Богданочка, умоляю, помоги нам, сделай что-нибудь! Мы ведь с тобой столько лет дружим… Саня, вы же друзья с Вилли, ну придумай что-нибудь!
        Сашка приблизился в один миг, крепко обнял дрожащую и едва стоящую на ногах Кимку, усадил на кушетку у стены. Заодно и меня освободил.
        - Чего ты боишься, не пойму? - выдохнула я.
        - Вилли, пока мог, говорил со мной в машине. Просил сразу же ехать домой, не оставаться с ним. Он сказал: «Орлик все равно придет, чтобы разобраться со мной, ты можешь тоже пострадать».
        - Да он просто бредил, ну чего ты!
        - Нет, он был в сознании, хоть и задыхался, и давился собственной кровью! Он сказал: те всадники специально отпустили его, ничего не сделав, чтобы сбить Орлика с толку, но доказать это никак невозможно. А Орлик слишком боится за Дею. И ему не привыкать убивать невинных! - выкрикнула Кимка последнюю фразу явно от себя.
        - Так, спокойно! - рявкнул, теряя терпение, Дятлов. - Никто никого не убьет! Линка, смотри, вот твой гарант. - Он подергал меня за руку. - Думаешь, этот парень для того искал ее столько веков, чтобы она ему не простила смерти друга? А это наверняка случится, если он, не разобравшись, что-то сделает с нашим Вилом. Так, Данка?
        - Так, - кивнула я.
        - Ну вот. Да, у нас есть некоторые опасения насчет Вилли, но убийство - точно не решение. В конце концов, мы с Орликом можем спрятать от него Дану, увезти в другой город, да хоть за границу. И проблема решена. Слышишь, Лин?
        - Слышу, - пробормотала Кимка, кажется, начиная приходить в себя.
        - А Вилли, даже если с ним что-то сделали те всадники, обязательно придет в себя! - подхватила я эстафету утешений. - Наш математик Ной Маркович тоже был не совсем в себе, когда принял меня за тебя, как и весь класс, ну и подумаешь, потом морок прошел.
        К сожалению, я уже знала, что это не совсем правда, но мне очень хотелось, чтобы Кимка стала прежней, перестала коситься на нас, как на врагов. Дыхание ее постепенно выравнивалось, она встала с кушетки, подошла и взяла нас обоих за руки.
        - Хорошо, я вам верю. Простите, ребята. Я просто с ума тут сходила, каждую минуту ждала, что вот он сейчас появится, а я ничего… ничего! Он ведь может любого, кто входит в операционную, загипнотизировать так, что тот просто прирежет Вилли скальпелем. Он и меня может заставить что-то с ним сделать, да? Уже мог?
        Она снова начала дрожать и задыхаться, так что Сашка даже прикрикнул:
        - Так, Лин, ну хватит! Мочь и делать - две огромные разницы. Орлик все это действительно может, но ничего никогда не сделает! Потому что мы - его друзья… ну, в разной степени, но все равно. Это ясно?
        Кимка слабо кивнула. Запищал ее айфон в кармане, она машинально вытянула его, глянула на экран:
        - Родители уже подъезжают.
        - Ну и зд?рово, - сказал Дятлов. - Мы побудем с тобой до их приезда, хорошо?
        Молчание. Вроде не возражает.
        - Сашка побудет с тобой, - уточнила я. - А я пойду найду Орлика, расскажу ему о нашем разговоре. Сюда он больше не поднимется.
        Кимка улыбнулась мне одновременно благодарно и чуточку виновато. Хотя я-то ее ни в чем не винила, сама бы так защищала любимого.
        Глава тринадцатая
        Бабушка приехала
        Лифтом пользоваться я не стала и по лестнице бежала со всех ног, так было паршиво на душе от происходящего. На первом этаже за лестницей в буфетном закутке отыскала Орлика - сложив руки на груди, он грозно пожирал глазами кофейный аппарат. Я не смогла сдержать нервный смешок:
        - Что, не удается уговорить его налить бесплатно кофе?
        - Даже за деньги не наливает, - мрачно отозвался он. - Насколько все же с людьми проще. Вахтершу, что ли, отрядить в супермаркет на проспекте?
        - Даже не думай! - возмутилась я.
        Орлик наконец перестал хмуриться, по-мальчишески прыснул:
        - Да пошутил я, Дея.
        - Поняла, только мне вот что-то не весело.
        Я устало прислонилась к стене. Мгновением позже Орлик оказался рядом, его руки упирались в стену по обе стороны от меня, а лицо было чрезвычайно близко.
        - Что он сказал?
        - Кто? - поразилась я вопросу. - Вилли же еще на операции.
        - Понятно. Что он сказал твоей подруге раньше, в машине или во дворе?
        Я кивнула в знак того, что поняла, и передала слова Кимки, стараясь вложить в них и собственную веру, что именно так все и было. Увы, в темных зрачках Орлика нетерпеливое ожидание сменилось тоской.
        - Все понятно…
        - Что тебе понятно? Почему не может оказаться так, как он сказал? Отвлекают твое внимание, а пока ты будешь подозревать Вилли, они, может…
        Руки Орлика переместились, ладони скользнули по моим плечам и мягко легли вокруг шеи. Я мигом потеряла мысль.
        - Дея, подумай сама хорошенько. Этот блишемец - искатель, он обязан знать и знает о всадниках больше, чем мы сами о себе. А теперь скажи мне, как бы он повел себя, если бы те парни в самом деле его отпустили?
        Я задумалась над этой головоломкой, ведь я-то сама не так уж много знала о всадниках. Мешал и взгляд, прожигающий меня насквозь. А потом вдруг пришло понимание, и я в отчаянии прижала ладони к глазам. Орлик осторожно отвел их прочь.
        - Все понятно, - прохрипела я. - Если бы те всадники не влезли в его мозги, он ни за что не пошел бы ни к Кимке, ни к себе домой, потому что мы могли быть еще там. Он нашел бы способ позвонить и сказал бы что-то вроде: «Ребята, я могу быть опасен, не пересекайтесь пока со мной». А потом…
        - А потом по вашей наводке связался бы со мной и попросил моего совета, - глухо подхватил Орлик. - И это не было бы гарантией того, что с ним все в порядке, кстати. Но я бы его проверил, подержал под наблюдением…
        Мы замолчали. Безнадежность все больше овладевала мной.
        - Сашка предложил мне уехать куда-нибудь, пока все не утрясется… как-нибудь, - выдавила я. - Он, конечно, для Кимки это сказал, чтобы успокоить, но, может, в самом деле?
        Орлик без всякого энтузиазма пожал плечами и ничего не ответил.
        - Что не так с этим вариантом? Хоть Кимка успокоится, она ведь с ума сходит, боится, что ты Вила… Ты что молчишь?!
        Орлик притянул меня к себе, я спрятала лицо у него на груди. Только бы Сашка не спустился прямо сейчас.
        - Мне бы очень хотелось как-то утешить тебя, моя Дея, но пока что нечем. Я могу сказать: да, давай уедем. В любом другом месте тебе будет безопаснее, чем здесь. Но не хочу от тебя скрывать, что тогда в опасности окажется твоя подруга. Вилли может использовать ее, чтобы заставить тебя вернуться, да и не только ее.
        - Господи… А сейчас Кимке что-то грозит?
        Снова неопределенное пожатие плечами.
        - Не могу сказать наверняка. Но было бы лучше, окажись она подальше отсюда. Дея, - почти с мольбой проговорил он, - ты позволишь мне отправить Лину домой?
        Я задумалась. Конечно, это был бы наилучший вариант, иначе я с ума сойду от тревоги за нее. Но все же отрицательно мотнула головой:
        - Нет, Орлик, нельзя! Она никогда этого не простит ни нам, ни себе.
        - Ты должна понимать… - начал Орлик, потом замолчал, тряхнул головой.
        - А нельзя как-то… ну, снять с него этот гипноз? - спросила я робко. - Внушить что-нибудь другое?
        - Нельзя, - прозвучал немедленный ответ. - Я ничего не могу изменить в его мозгах, пока он не выполнит ту задачу, которую ему внушили. Разве что обездвижить, ослепить, убить…
        - Ой, молчи, я поняла!
        Орлик заткнулся, и некоторое время мы стояли молча, рядом, но уже не обнимались. Руки его бессильно упали вниз.
        - Я просто пока не знаю, что сказать, моя Дея. Мы все нуждаемся в отдыхе, у меня голова уже отказывается работать. Может, потом смогу найти решение. В любом случае после операции он будет спать, значит, минимум этой ночью он не опасен. Всадники ждут результатов, значит, тоже пока не будут ничего предпринимать. Надеюсь. Давай-ка отправимся туда, где можно вздремнуть.
        Я хотела возразить, напомнить про Кимку и необходимость поддержать ее. Но ощутила, что едва стою на ногах. Да и для подруги, стоило честно признать, лучшей поддержкой будет, если мы уберемся отсюда поскорее.
        - Ладно, сбегаю за Сашкой - и пойдем.
        - Куда именно пойдем?
        - Приглашаю вас обоих к себе, - со вздохом сообщила я. - Потому что других вариантов, похоже, просто нет.
        Дятлова я отыскала сидящим на кушетке возле операционной, значит, в наше отсутствие Кимка успокоилась и перестала защищать невидимую границу. Сейчас ее голова лежала на Сашкином плече, а он ласково поглаживал мою подругу по плечу. Увидела бы я такую картину еще месяц назад… При моем приближении Кимка резко выпрямилась, подалась вперед:
        - Что он сказал? Он не придет?
        - Кимка, ну не волнуйся ты так, - попросила я. - Орлик ничего не замышляет против Вилли, он очень огорчен и ищет выход из положения.
        Но подруга непреклонно мотнула головой:
        - Будет лучше, если вы уйдете. Потому что он уйдет только с вами.
        - Конечно, только дождемся тетю Таню и дядю Сережу.
        - Нет, сейчас! Данка, я с ума схожу! Может, он сейчас что-то замышляет!
        - Кимка, да перестань, у тебя паранойя! Он сказал, что ничего такого…
        - А он тебе сказал, что на Вилли должны напасть в нашем дворе?! - В темных глазах Кимки было столько ненависти и страха, что я поежилась.
        Тут, к счастью, Сашка, вставая, помахал кому-то за нашими плечами, и я, развернувшись на пятках, увидела спешащих по больничному коридору старших Кимов. Моя подруга, жалобно всхлипнув, метнулась им навстречу, с разбегу буквально повисла на руках отца и матери. Мы с Сашкой их дождались, не сходя с места, обменялись сочувственными взглядами, сообщили, что уходим. Тетя Таня нас поблагодарила - она не узнала, что мы тут не были желанными гостями. Ну, за исключением Дятлова, наверно.
        - Сань, сейчас все идем ко мне, - по пути объявила я. - Ночевать, наверно, будем там же. Но предупреждаю, спать будете в материнской спальне на одной кровати. И чтобы без агрессии там!
        Уф, психологический барьер пройден. Ребят будет отделять от меня гостиная, а я еще и щели позатыкаю под своей дверью. Все же будет куда спокойнее, когда все мы рядом и друг у друга на глазах.
        - Ой, а тебе не нужно домой? - спохватилась я уже за дверью больницы, на ходу оборачиваясь к Сашке.
        Заметила, как Орлик бросил на него полный надежды взгляд.
        - Не нужно, - разочаровал его Дятлов. - У отца простуда вроде, мать за ним ухаживает. А когда он болен, то безобиднее котенка.
        Очередное такси на стоянке перед больничным шлагбаумом, и через пять минут мы уже входили в подъезд моего дома. Я предвкушала душ, чай и кроватку. Конечно, до ночи было еще далеко, но на улице все равно темно, а глаза так и слипались. Но нет, рановато я расслабилась, как оказалось…
        Орлик первым вышел из лифта, резко тормознул, завел назад руки, словно собирался запихнуть нас обратно в кабинку. Но медлил, а потом и вовсе оглянулся на меня вопросительно. Встав на цыпочки, я выглянула из-за его плеча и обнаружила посторонний стул рядом с собственной дверью. На стуле дремала незнакомая крохотная старушка, крепенькая, как гриб-боровик, и даже загорелая, хотя лето давно осталось позади. Обеими руками она крепко держала на коленях доисторическую сумку-ридикюль, к ее ногам с обеих сторон жались плетеная корзина с крышкой и раздутый рюкзак цвета хаки.
        - Знаешь ее? - спросил меня Орлик очень тихо.
        Однако старушка при звуках его голоса встрепенулась по-птичьи, взволнованно завертела головой и чуть подалась вперед, вглядываясь в нас. На ее круглом лице почти не было морщин, кроме тех, что разбегались веером к вискам, снежно-белые волосы курчавой шапочкой облегали голову.
        - Здравствуйте, а вы к кому? - спросила я, прикидывая, откуда тут взялся стул, не с собой же она его притащила.
        Старушка вперила в меня взгляд круглых темных глаз, в которых плескалась тревога и еще что-то не совсем понятное, вроде как восторг и изумление. Потом вдруг быстрым движением выхватила из приоткрытого ридикюля паспорт, уже раскрытый на нужной странице, и протянула руку в моем направлении. Орлик сходил за паспортом и вернулся к лифту.
        «Неля Юрьевна Борская», - прочитала я.
        Парни сгрудились, заглядывая мне через плечо. Потом мы все разом молча уставились на старушку.
        - Да-да, я твоя бабушка, Богдана, - мелко закивала она. - Если ты не рада меня видеть, это ничего, я уйду. Я уж на тебя поглядела, и довольно с меня. Я ж понимаю, если ты мне не рада.
        - Почему не рада? - вконец растерялась я. - Очень даже рада. Просто это все очень неожиданно, вы не позвонили и не предупредили. А почему вы сидите под моей дверью?
        - Соседи, славные люди, пустили меня в подъезд, - заметно приободрилась старушка. - И так уж молили дождаться у них, но я попросила выдать мне только стул. Очень боялась тебя пропустить, мне сказали, ты редко тут появляешься. И еду мне предоставили, и питье. А сейчас отбыли на прогулку в парк, так что, если не гонишь, я пока стульчик к тебе занесу?
        - Э-э, ладно.
        У меня, честно сказать, голова шла кругом. Обогнув свалившуюся непонятно откуда бабушку, я отперла дверь, включила свет в прихожей и прижалась к стене, пропуская целую процессию. Старушка, обнаружив, что ее рюкзаком и плетеной корзиной уже завладели Сашка с Орликом, степенно переступила порог, с величайшей бережностью неся перед собой стул. За ней втянулись в прихожую парни, поставили вещи и вопросительно уставились на меня. Тут до меня дошла вся двусмысленность ситуации: никогда прежде не виданная внучка, которая осталась без попечения родителей, заявляется поздно вечером в компании двух парней, которых собирается оставить у себя на ночь.
        Я быстро прокрутила в уме варианты. Отправить их к Вилли? Но там опасно, могут нагрянуть всадники, мало ли что взбредет им в голову. Ладно, у Сашки дом есть. Есть и у Орлика, но он ни за что не оставит меня без прикрытия.
        - Это, Неля Юрьевна, мои одноклассники, Саша и О… Артур, - бойко затараторила я. - Они… приглядывают за мной, потому что я не могу пока быть дома одна. Саша уже уходит. А Артур с ночевкой, он своих предупредил.
        Я поглядела на Сашку и втихаря виновато развела руками. Вид у друга был, понятное дело, не очень счастливый, но удар он принял стойко, сказал со своей фирменной широченной улыбкой:
        - Ну, с приездом вас, Неля Юрьевна. Очень здорово, что вы тут! Буду рад повидать вас еще, может, завтра забегу!
        И попятился прочь из квартиры.
        - Пошли, провожу до такси, - ворчливо произнес Орлик.
        - Прошу прощения? - высоко вскинул брови Дятлов.
        Но, видимо, получив какой-то невидимый мне знак, умолк и заспешил к лифту. Орлик - следом.
        Я метнула ему вслед ключи от квартиры и благодарный взгляд: мне и впрямь было спокойнее знать, что Сашка не один выходит из дома во мрак, в котором мог затаиться кто угодно. И еще проще было в одиночестве принять гостью, попутно продумать новый план ночевки. Значит, тогда ее уложу в маминой комнате, а Орлика - в гостиной. Нет, бабушке это может не понравиться, возбудит подозрения насчет нас. Так, поспала спокойно ночь, называется!
        Неля Юрьевна тем временем избавилась от пальто и, присев на краешек все того же стула, извлекла из рюкзака пушистые тапочки, расцветкой сильно напоминающие тигровую креветку. Она все делала бесшумно и как-то очень ловко. Я тем временем зажгла свет на кухне и в гостиной, мигом скиснув от царившего везде беспорядка.
        Смешная старушка следом за мной вступила в гостиную и вдруг закрыла лицо маленькими ручками и тихо заплакала. Я даже не сразу сообразила: это она увидела мамин портрет, тот самый, в который знаменитый питерский художник вложил всю свою любовь. Только вот ничего ему не светило, и теперь я понимаю почему. Попробовав один раз, мама осознала, насколько велик риск разоблачения, и больше не решалась создать семью.
        А еще в то время мама очень увлеклась техникой декупажа. И на портрете она держит в одной руке кисть, а в другой - шкатулку. Мамины густые каштановые волосы высоко подняты и перехвачены небесно-голубым, под цвет ее глаз, шарфом, руки обнажены. Она тут словно из другого века, и раньше я просто обожала этот портрет, даже водила девочек из класса смотреть на него. А в последнее время привыкла обтекать взглядом, чтобы не испытывать приступов боли. И сейчас Неля Юрьевна, молитвенно стиснув руки, не отрывала взгляда от лица дочери, и слезы бежали по ее щекам. Сердце мое тихонько заныло.
        - Вы переписывались? - спросила я тихо.
        Ждала отрицательного ответа, но старушка закивала круглой головой:
        - Да, обязательно раз в месяц бывало от Нади письмецо. Уж как мы все его ждали! Она и фотографии присылала, чаще твои, чем свои, Даночка.
        Вот это номер! Конечно, я часто видела, как мать, заслонившись, как ширмой, открытым ноутом, строчит что-то ручкой на тетрадном листке или листе формата А4. Но она говорила, что у них в организации часть документации по старинке оформляется вручную, да я и не вдавалась особо. И точно знаю, что нам письма никогда не приходили.
        - А вы ей отвечали?
        - Ну а как же! - Она даже руками всплеснула от удивления. - Всем семейством писали: я, дед, Павлуша. Вот только адреса своего Надя не давала, писали до востребования, и не в городок этот - в сам Питер. А все старик мой виноват, язык его несдержанный. Обидел он твою маму крепко, вот и не доверяла она нам больше. Но мы и тому были рады, что совсем с нами связь не оборвала. Да что я на старика своего, в самом деле, сама хороша!
        - Да чем вы могли маму обидеть, Неля Юрьевна! - воскликнула я.
        Ответом мне был печальный взгляд.
        - Даночка, уж если не можешь меня бабушкой звать, то хоть не выкай. Родные мы с тобой.
        Я решила сразу прояснить ситуацию, с сожалением покачала головой:
        - Это не совсем так. В смысле совсем не так. Я вам не родная. Мама удочерила меня в раннем детстве.
        Старушка быстро-быстро заморгала, испуганно и беспомощно. На миг мне показалось, что сейчас рванет в прихожую, прихватит рюкзак с корзинкой и будет такова. И странно, хоть это здорово упрощало жизнь, мне вдруг стало грустно. Но гостья никуда не убежала. Произнесла с непонятным мне торжеством в голосе:
        - Вот оно как, значит. Ошибся мой дурачина, зазря дочку осудил. А ведь Надя никогда ни полсловечком свою тайну нам так и не выдала. - Она задумчиво покачала головой, а потом вдруг погрозила мне коротким крепким пальцем: - А таких слов чтоб не слыхала я больше! Какая ты нам не родная, если Надя тебя вырастила, все свое доброе в тебя вложила? Ты нам внучка дорогая и любимая, только не обласканная по нашей с дедом вине. Но ничего…
        Дальше она что-то забормотала себе под нос. Мне вдруг стало тепло и как-то влажно на душе. Я шагнула вперед, и мы крепко обнялись. Когда наше объятие распалось, нос бабушки опасно покраснел, видно, что она из последних сил сдерживала слезы. Чтобы сгладить неловкость, я повела ее смотреть мою комнату, потом кухню, под конец и мамину комнату. Но от нашего общего смущения экскурсия по квартире получилась скомканной. Я чувствовала, что бабушке всего интереснее смотреть на меня, то и дело ловила ее изучающий взгляд.
        - Где ты меня на ночь устроишь? - спросила она деловито на новом витке нашего похода по квартире, едва не споткнувшись о собственный рюкзак.
        Я слегка растерялась:
        - Ну, вам, наверно, было бы удобнее в маминой комнате…
        - Нам - это кому же?
        - Ой, тебе!
        - Ну вот, дело другое. А добрый молодец где ночевать планирует? - Она глянула на меня пытливо, но не осуждающе.
        - Вот он и должен был в маминой вообще-то.
        - Ну и на здоровье. А мне в гостиной лучше будет, рядом с портретом Наденькиным. Он, поди, жених твой?
        - Да… Ой, нет, - спохватилась и покраснела я.
        - Восемнадцать тебе уже?
        - Нет, но через месяц будет.
        - Это хорошо, есть еще время подумать. Хотя что я говорю, времени у тебя полно, сейчас замуж торопиться не в моде.
        - Да, бабушка, он же просто одноклассник!
        Слышал бы это Орлик!
        - Понятное дело. Только, скажу тебе, влюблен он по самые уши. Так любит, что и сказать невозможно, - ошеломила меня своей проницательностью только что обретенная родственница. - Но и тот, другой, не меньше обожает, аж в лице изменился, когда ты его домой отослала. Так что не спеши, выбирай спокойно, никуда эти двое от тебя не денутся.
        Я только вздохнула. И поинтересовалась:
        - Откуда вы… ой, откуда ты, бабушка, догадалась про их чувства, умеешь мысли читать?
        - Бог миловал, - отмахнулась та маленькой ручкой. - На что мне чужие мысли, если я жизнь прожила? Да и глаза тоже имею: красавицей ты выросла.
        - Да ладно, - засмущалась я. - Давай я тебе полотенца выдам и халат, помоешься с дороги, а я пока диван застелю. Ты, наверно, с ног падаешь. Ляжешь, а я тебе чай и что-нибудь поесть на столике привезу.
        Но бабушка аж обеими руками на меня замахала:
        - Да с чего ж мне уставать, если сначала в поезде больше суток кулем лежала, потом метро с автобусом везли, и еще на стуле барыней два часа просидела? В постель мне еду подавать - не при смерти я еще! Вот вы с улицы пришли, вас накормить нужно. Нет уж, я на кухню.
        Деловито подхватила свою корзину и исчезла с моих потрясенных глаз.
        Я же рухнула в одно из кресел в гостиной, пытаясь собраться с мыслями и хоть немного восстановить силы, а заодно вспомнить, где хранится постельное белье и прочие мелочи, без которых не обойтись, когда в доме гости. Я так углубилась в эти заботы, что не слышала, как Орлик вернулся, беззвучно пересек комнату, сел на ковер у моих ног.
        - Все нормально? - вялым голосом спросила я. - В смысле думаешь, Сашке ничего не угрожает? Все же лучше бы он был с нами.
        - Ну, на самом деле вдали от нас ему куда безопаснее, - хмыкнул Орлик. - И, слушай, тебе придется объяснить своей бабушке, что я от природы необыкновенно молчалив.
        - В смысле? Ой, ну да, сообщу. Не вовремя она, да?
        Орлик переместился на ручку кресла, обнял меня за плечи. И мир сразу сделался проще и безопасней.
        - Я так не думаю. Это даже хорошо, что в тяжелый момент рядом с тобой есть родной человек, разве нет?
        - Ну, так себе родной, если честно. Я ее в глаза не видела и еще не поняла, что у них там вышло, в чем они с дедом перед мамой провинились. Хотя понятно, ей бы сгодился любой предлог, лишь бы не показывать им меня, не объяснять, почему не приезжает погостить с ночевкой, не привозит внучку на лето.
        Орлик прижал меня крепче. Очень вовремя, что-то я совсем раскисла. Чтобы окончательно не потерять контроль над собой, я сменила тему:
        - Слушай, а с кем сейчас Оляна? Не опасно так надолго оставлять ее без присмотра? Ты же все время к ней спешил.
        - Хочешь и меня выставить, как своего дружка? - пристально глянул на меня Орлик. - Не выйдет, я тебя без надзора не оставлю, хватит на сегодня.
        - Это был просто вопрос, без всяких намеков, - обиженно процедила я, гордо выпрямляя спину. - И на сегодня ты такой же мой «дружок», как и Сашка, имей это в виду. Давность знакомства в данном случае не имеет значения.
        Теперь сник Орлик, голос его показался мне тусклым и подсевшим:
        - Да, я так и полагал. Прости, я еще живо помню то время, когда был единственным мужчиной в твоей жизни и не сомневался, что так будет всегда. Не нужно мне было оставлять тебя одну.
        - Да, и каждый раз ты исчезал на все более долгий срок! Хотя, конечно, ты ни в чем не виноват, - шмыгнув носом, закончила я.
        На этот раз рука Орлика коснулась моих волос, легко и невесомо, словно птичка крылом задела.
        - Что до Оляны, она сейчас с нянюшкой, так что волноваться не о чем.
        - Что еще за нянюшка?
        - Ну, одно… одна… в общем, создание из Ашера. Милейшее, кстати, существо, хотя на вид обыкновенный гном на паучьих лапах. Мы с ней не одну сотню лет знакомы, однажды она здорово выручила меня, вернула к жизни и поставила на ноги. Надеюсь, и Оляна рядом с ней станет поспокойнее, тогда можно будет отправить ее в Навию.
        - Как думаешь, она будет рада встретиться с Ингой? - спросила я. - Или за давностью лет у нее все перегорело? Ну, я слышала, что так бывает.
        - Уверен, что будет, да еще как! - перебил меня Орлик. - Оляна никогда не забывала своих первенцев, искала их… Может, это будет непростая встреча, но очень счастливая.
        Он с силой втянул в себя воздух, как будто сам разочаровался в подобных встречах через века. Я насторожилась, но решила пока в это не вдаваться.
        - Почему же непростая?
        - Ну, Оляна потеряла своих близнецов, когда им было по семь лет. Они покинули Навию, предположительно отправились в Блишем. Возможно, с тобой хотели встретиться, потому и поехали на Айке. Помнишь ее?
        Я даже зажмурилась, ощутив вдруг на лице терпкий запах и тепло лошадиного дыхания, между пальцев, казалось, потекла ее шелковистая грива. Конечно, я помнила Айку и скучала по ней.
        - Зная характеры брата и сестры, можно не сомневаться, кто именно был инициатором побега. Их долго искали всеми возможными способами: и с неба, и на земле, и в Брите - неприступной для нас границы тогда еще не было, - безрезультатно. Похоже, забрели не в то место и довольно быстро погибли. Оляне ни разу не удалось встретиться с кем-то из детей в новых ее и их жизнях, спросить, что с ними приключилось. Сам я узнал об этом, когда однажды встретил Видана. Не забыла нашего сорвиголову?
        Я снова кивнула. Нет, лучше прекратить этот разговор, слишком много воспоминаний, и от каждого словно новая гирька ложиться прямиком на сердце.
        - Инга мне ничего об этом не рассказала, времени не нашлось. Хотя что-то такое упомянула про брата… грустное. Если бы знала, расспросила бы ее получше.
        - Расспросишь еще…
        И тут с кухни раздалось:
        - Дорогие, кушать ступайте!
        Орлик тут же убрал руку с моего плеча, погладил себя по животу и протянул вроде как удивленно:
        - Давно я не слышал более приятных слов.
        Взял меня за руку и вытянул из кресла. Мне-то спать хотелось куда больше, чем есть, но не огорчать же бабушку в первый вечер знакомства. Бабушка - какая непривычная мысль, и даже само слово.
        На кухне я глазам своим не поверила: она что, привезла в корзине скатерть-самобранку? Мы с мамой столешницу обычно не застилали, сейчас же ее покрывало яблочно-зеленое накрахмаленное полотно с пестрыми оборочками и с такими же салфетками под каждое блюдо. А на блюдах лежали и котлеты, и пирожки, и жареная картошка, а еще салат овощной, фруктовый и шарлотка. А на трех больших тарелках подрагивал высокий омлет, щедро посыпанный зеленью.
        - Бабушка, откуда? - ахнула я.
        Более практичный Орлик усаживался за стол, потирал довольно ладони.
        - Ты, внучка, не задавай вопросов, а лучше ешь, пока не остыло, - расплылась она в довольной улыбке. - И так греть пришлось, а это распоследнее дело, вот аж руки от стыда дрожат. Но хорошо, что не все съела в дороге, у тебя в холодильнике-то совсем пустыня.
        - Нет, в морозилке пицца есть и креветки… - начала я, но увяла под ее выразительным взглядом.
        Плюхнулась на табурет и схватила вилку. Минут пять прошло в сосредоточенном пережевывании пищи и легких, как трепет стрекозиных крыл, вздохах бабушки: наверно, каждый кусок разогретой, а не свежеприготовленной пищи казался ей преступлением. Потом, когда внутри стало тепло и исчезла противная дрожь из-за переживаний этого дня, я наконец догадалась спросить:
        - Бабушка, а как ты меня нашла? Ну, если письма вы отправляли до востребования, значит, мама адрес не давала, так ведь?
        Ага, Орлик напрягся. Значит, еще держит гостью под подозрением.
        - Женя сообщил, папа твой, - обстоятельно дожевав и отложив вилку, ответила бабушка. - Спасибо ему за это большое, хоть горе он нам принес такое, что и выразить нельзя. Рассказал про Надю, про то, что ты тут одна осталась. Правда, адреса твоего он и сам не знал, но дал нам твой телефон. Дед сразу тогда слег, потому и не примчалась я за тобой сразу - на Павлика-то не оставишь. Павел - это дядька твой, - ответила она на мой недоуменный взгляд. - Но потом, как деда выписали, он по своим каналам адрес раздобыл - участковым мой старик много лет проработал. Звонить тебе мы не решились, боялись все дело испортить. Вот я сюда на удачу и отправилась.
        - А почему, - я замешкалась, не зная, как сформулировать вопрос, чтобы не обидеть бабушку, - почему мама не давала наш адрес?
        - Стоит ли об этом? Артуру, поди, неинтересно будет, - замялась бабушка.
        - Я, собственно, уже поел и могу вас оставить, - в сторону и совсем тихо проговорил Орлик.
        - Что ты, что ты! - всполошилась бабушка, решив, что он обижается. - Тайны тут никакой особой нет, да только печальная это наша семейная история. Павлуша у нас первенец, Наденька позднее на три года родилась.
        И уж так сложилось, что Надя всегда здоровая была, кровь с молоком, а вот мальчик подкачал, слабеньким рос, словно бы не от мира сего, застенчивым, но в институт поступил. А на втором курсе беда пришла - обнаружили у него рак, да в такой форме, что наши врачи лишь руками разводили. Сказали, в Израиле такое за большие деньги, но лечат, а у нас - совсем никак. Надя тогда в институт готовилась поступать, но тут ей не до того сделалось. Стала часто исчезать куда-то, возвращалась поздно вечером.
        Говорила, что ищет работу на неполный день, у нас ведь даже на лекарства толком не хватало. Дед первым тревогу забил, сказал мне: «Приглядывай за дочкой, сына мы почти уже потеряли, не дай бог нам в нашем горе и ее проглядеть». Я только собиралась поговорить с Надей, как вдруг она и вовсе домой не вернулась. Оставила записку, что в другом городе нашла хорошую работу и будет слать нам деньги, так что можно готовиться к поездке. Конечно, мы тут же начали ее искать, дед все свои связи задействовал, но нет - как сквозь землю провалилась. Потом начали приходить от нее большие суммы, да так хитро, что и не отследить. Нам и прикасаться к ним было горько и страшно, а что поделаешь - повезли Павлика лечиться. Спасли его тамошние врачи. Правда, учебу запустил, восстанавливаться не стал, так при нас и живет как вечное дитя, но мы, через ад пройдя, большего и не желаем. Надеялись мы, что Наденька вернется, но нет. Потом вдруг радость несусветная: удалось мужу напасть на след, узнать, что живет дочка в Москве, в большой квартире, ребенка растит в одиночестве. Рассказал он мне не сразу, после подготовки. Вот
так сидели мы с ним тогда, держались за руки и не знали, что теперь нам - радоваться или убиваться. А потом дед без моего ведома дурное сотворил…
        Она замолчала, покачивая сокрушенно головой, пальцы одной руки мнут судорожно скатерть, другая сжата в маленький смуглый кулачок. Мне захотелось поскорее как-то утешить и отвлечь ее, но я не успела.
        - Взял и написал Наде письмо. Мол, никогда бы не стал торговать дочерью ради спасения сына. Что ж удивляться, что Надюша нас не простила и видеться с тобой не дала? Я ее не виню, на нас грех. Если бы мы только всю правду знали, ох, если бы знали!
        Кулачок судорожно дернулся, я поспешила накрыть его своей рукой:
        - Но вы не знали, и я ничего не знала. Только после смерти мамы мне отец… ну, то есть… в общем, сказал. И я уверена, что мама вовсе не злилась и не обижалась на вас. Просто у нее была тайна, которую она вынуждена была хранить, за которую ей платили, в конце концов. Мы никогда, наверно, эту тайну не узнаем, но так ли это важно?
        Я мельком глянула на Орлика - он плотно сжал губы, смотрел на меня в упор. Но не осуждал за ложь, точно нет.
        - Только уж ты нас не забрасывай, - жалобно попросила бабушка. - Ты у нас одна внучка, от Павлуши-то ждать не приходится.
        - Не заброшу, - от всей души пообещала я.
        Знала бы бабушка, что у нее и правнучка уже есть. Но нет, не узнает никогда, как и многое другое. Но я у нее точно буду.
        Второпях, словно стесняясь друг дружку, мы допили чай. Бабушка и Орлик клятвенно заверили меня, что сами в состоянии застелить постели, а друг еще, поймав меня в коридоре, шепнул, что позаботится о качестве бабушкиного сна, беспокоиться не о чем. И как я сама не догадалась попросить? Впрочем, никто так рано ложиться не собирался. Бабушка успела вызнать у меня, как управляться с нашей стиралкой. Конечно, гостеприимной хозяйке следовало оставаться на ногах до конца, но это было не в моих силах. Извинилась и уползла к себе.
        Все равно уснула я не сразу, какое-то время сидела на кровати, обняв коленки, и думала о маме и о ее брате, из-за болезни которого я оказалась в этом мире. Теперь я точно знала, что не ради невиданного богатства влезла мама в чудовищную авантюру, да и раньше в этом ни секунды не сомневалась. Не заболей мамин брат, была бы у меня совсем другая жизнь. Какая - никто не знает и никогда уже не узнает. Уже валясь головой на подушку и засыпая, успела подумать: «Как же здорово, что у меня теперь есть бабушка».
        Глава четырнадцатая
        Вынужденный визит
        Возможно, потому, что перед сном я думала о семье, мне приснилась моя Параклея. Я мечтала об этом каждый вечер и одновременно боялась, вспоминая прежние тревожные сны. Если она снова станет просить меня о помощи, я просто не выдержу и побегу прорываться в Нутряной мир силой, хотя ничего из этого, понятное дело, не выйдет.
        В этот раз я увидела ее на балконе дворца, том самом, где когда-то мы с Орликом так ужасно встретились после разлуки. С тех пор я избегала это место, а вот малышка-дочь любила туда бегать: с этого балкона был самый лучший вид на город. И сейчас она стояла там, перегнувшись через кованые перила; волосы и подол платья трепал неизменный теплый ветерок. Я смотрела на нее снизу вверх и видела на ее милом личике недетское страдание и страх. А она простерла ко мне руки и заговорила:
        - Мама! Мамочка! Не приходи сюда! Не приходи ко мне! Этот мир снова убьет тебя!
        Я пыталась заговорить с ней, задать вопрос или просто успокоить, и в конце концов собственный мучительный стон разбудил меня. Я рывком села на кровати, прислушалась, не бежит ли кто меня спасать, потом испуганно принюхалась - стандартное начало моего утра в последнее время. А уж после посмотрела на будильник. Оказалось, всего лишь шесть утра.
        Сна больше не было и в помине, учитывая, что я и так проспала беспробудно часов десять. Я влезла в домашний костюм потеплее, долго причесывала и приглаживала волосы, стоящие дыбом, будто во сне я колотилась головой о подушку. Потом на цыпочках вышла в гостиную.
        Новообретенная моя бабушка накрылась с головой и сложилась под одеялом так компактно, словно туда вместо человека просто засунули подушку. А запах кофе с кухни говорил, что я не первая проснулась в этой квартире. В ванной я хорошенько привела себя в порядок, даже поплескала холодной водой на щеки, чтобы вернуть румянец, - знаю, что по утрам выгляжу всегда, как бледная немочь.
        Когда я с напускным оживлением входила на кухню, Орлик уже ставил на стол вторую чашку с кофе. И, что за прелесть, блюдо с оладьями, маленькими, золотистыми, только со сковородки.
        - Сам сделал? - поразилась я вместо приветствия. Смешок в ответ. - Нет, правда, сам? У нас какие-то сковородки неправильные, у меня на них все горит.
        Орлик вдруг каким-то незаметным образом оказался рядом, обнял меня, прижал к себе. Футболка его пахла свежестью и оладьями, и было так уютно зарыться в нее носом. Я почти забыла о том, что в квартире мы не одни, но Орлик уже отстранился.
        - Что я вчера пропустила? - пробормотала я смущенно, хватаясь за кофейную чашку.
        - Много интересного, - охотно сообщил мне Орлик. - Например, то, как твоя бабушка изымала у меня одежду вплоть до белья, а я даже рта не мог открыть, чтобы защититься.
        - О-о-о… - протянула я. - Наверно, бабушке не нравится запах болота.
        - Похоже на то. На рассвете я в одной простыне отправился на разведку и нашел свою одежду здесь на табуретке, чистую и выглаженную.
        - Обалдеть, - вздохнула я. - Как же тебе повезло, что бабушка приехала.
        Цапнула с блюда самую пышную оладушку и припала к чашке.
        - А ты рано встала. - Орлик покосился на панель холодильника, проверяя время. - Может, я тут сильно гремел, разбудил тебя?
        - Между прочим, когда я была Деей, то всегда вставала на рассвете, - бросила я, умалчивая, что в мою бытность Богданой такие подвиги мне и в голову не приходили. - Кормила птицу, лошадей, потом ставила хлеба в печь. И пела потихонечку - в другое время нельзя было.
        - Кто же тебе запрещал? - хмыкнул печально Орлик. Взгляд его затуманился - он тоже что-то вспоминал.
        - Никто, но ведь не принято было. В Кречете пели мужчины. Я благоговейно слушала, как распеваются, едва поднявшись с постелей, отец с братом. Между домашней работой бегала кое-куда по соседству, чтобы услышать еще один голос. И мне до сих пор его ужасно не хватает. Орлик, ты бы мог?.
        Нет, похоже, глупость я сболтнула: лицо моего друга побелело, подбородок напрягся. Он дернул головой:
        - Нет, моя Дея, не рассчитывай на это. Наши голоса мы обменяли на новые страшные дары, давшие нам шанс выжить в том мире.
        - Совсем-совсем не можешь петь? - протянула я жалобно, вдруг разом ощутив всю горечь этой утраты.
        Орлик хохотнул коротко и невесело:
        - Ну, положим, могу издавать звуки несколько лучше, чем те, кого теперь в этом мире почему-то называют певцами. Но не делаю этого - слишком ощутима разница. Иногда мне снятся голоса наших мужчин в Кречете, я пою вместе с ними и испытываю во сне такое немыслимое счастье… Но это все в прошлом. Мы потеряли свои души, а без души нет и песни.
        Зря мы о грустном с самого утра, нужно срочно менять тему.
        - Как тебе спалось на новом месте?
        Орлик снова усмехнулся:
        - Забавно. Ты так близко… удивительное ощущение. И сны…
        - Сны? Какие сны? - разволновалась я, вспомнив свой собственный.
        - Не скажу, - торопливо отозвался парень.
        Он даже слегка порозовел. Или показалось? Ладно, сейчас другое важно.
        - Слушай, хватит нам уже играть с этими всадниками втемную, - сказала я. - Мне лично это надоело. Я хочу встретиться с ними и все обсудить.
        - Серьезно? - уставился на меня Орлик. - Или не до конца проснулась?
        - Серьезно. Мы ведь даже не понимаем, что им от меня нужно. Убить хотят? Может, их наняла советница Хора и они до сих пор не в курсе, что это уже не актуально?
        - Не думаю, что они хотят убить тебя, - заметил Орлик. - Это не так уж трудно, и давно можно было сделать, если честно.
        - Но ты решил, что они для этого похитили и запрограммировали Вилли?!
        - Это я с перепугу. Ночью все обдумал и теперь так не считаю. Блишемца они обработали, конечно, но для какой цели - пока загадка.
        - Ага. Значит, остается пробуждение моих способностей. Женщины-всадницы пригодятся им для захвата мира. Но ведь есть Оляна, а они даже не пытаются ее вернуть, да и на Ингу не охотятся.
        Но и на эту мою идею Орлик отреагировал как-то вяло:
        - Не думаю, что им так уж нужны всадницы со способностями, если только они не собираются с боем вторгаться в Навию. В этом мире им вполне достаточно собственных даров. А значит, скорее всего, их волнует твоя ценность для Властителя. Возможно, эти идиоты намерены вступить в какие-то торги… что, впрочем, не устраняет опасности того, что они попытаются пробудить твои способности всадницы.
        Я поежилась, разом замерзнув, прижала пальцы к еще теплым бокам чашки. Орлик глянул на меня задумчиво и печально:
        - Хотя, возможно, ты права. И в нынешней ситуации тебе в самом деле безопаснее встретиться с ними.
        Я чуть не рухнула с табуретки - не ждала, что он вдруг согласится.
        - В смысле можно это устроить? - протянула осевшим голосом.
        - Можно. Если я буду с тобой, - а это уж само собой разумеется, - они не смогут причинить тебе никакого вреда.
        По затылку побежали мурашки, корни волос вроде как зашевелились. Только сейчас я осознала, что своим предложением подставила под удар не себя - его, и отчаянно замотала головой:
        - Нет-нет, вот же я дура! Ты-то будешь перед ними абсолютно беззащитен!
        Орлик развел руками:
        - Но другого пути отвязаться от них нет, разве что бежать из города.
        - Погоди, а если сначала побывать в Навии, найти другого всадника, который сможет защитить тебя должным образом?
        Мой друг улыбнулся мне, как несмышленышу:
        - Дея, нельзя спуститься в Навию и попросить кого-то наложить на меня защиту от незнакомых ему всадников, которые вообще в другом мире. Тому, кто согласится помочь, нужно быть рядом со мной. А это не так уж легко устроить.
        - Я понимаю, - не сдавалась я. - Но тогда… тогда нам нужно вдвоем отправиться в Навию и найти всадников, которые согласятся нам помочь. Ведь сейчас речь уже идет не о безопасности моей и моих друзей, все гораздо серьезнее. Всадники ищут возможность отправлять своих детей в наш мир, чтобы дать им пусть призрачный, но шанс на нормальную жизнь. А вместо этого дети пополняют войско находчивого восприемника. Да они могут натворить такое, что обоим мирам мало не покажется. Это необходимо остановить, согласен?
        Орлик еще больше помрачнел. Что-то мне подсказывало, что все это уже приходило ему в голову и поэтому он видел все слабые места такого плана.
        - Чтобы их остановить, есть и более простое решение, хотя оно мне очень не по душе, - проговорил наконец он. - Нам нужно отправиться сразу в Блишем…
        Сердце мое так и затрепыхалось. Этого я желала больше всего на свете.
        - И там повидаться с Властителем.
        Перехватило дыхание. Встречаться с Гамелехом было страшновато… Но это неизбежно, конечно, учитывая, что у нас - общая дочь.
        - А уж он позаботится обо всем, в предусмотрительности ему не откажешь. Властитель примет меры, чтобы детей не отправляли на землю, и, наверное, это к лучшему - сама видишь, идея себя не оправдывает.
        Я неопределенно пожала плечами. У моей мамы могло все получиться, нам не хватило совсем немного времени. Но хотела бы я, чтобы получилось? Не уверена теперь. Я в очередной раз бросила взгляд на часы. Орлик это заметил и снова нахмурился:
        - Ждешь чего-то?
        - Да вот думаю, когда удобно будет позвонить Кимке. Я очень волнуюсь за нее и Вилли.
        - Не думаю, что имеет смысл ей звонить.
        - Почему? - перепугалась я. - Ты что-то знаешь?
        - Пока ничего, но собираюсь звякнуть на пост, узнать о его состоянии. Лина едва ли скажет правду, она понимает, что ты сейчас со мной. Даже если блишемец сидит на койке бодрый и умытый и ест больничную кашку, она все равно сообщит, что он без сознания в реанимации. Так что лучше не звони, не ставь ее в неловкое положение.
        Я вздохнула. Орлик прав, но я все равно позвоню, просто не буду задавать неудобных вопросов. Мне обязательно нужно услышать голос подруги, хоть как-то поддержать ее.
        Ответила Кимка моментально, и голос звучал вполне бодро:
        - Привет, Данка, я сама собиралась тебе звонить!
        - Все хорошо? - задала я осторожный и обтекаемый вопрос.
        Орлик исподлобья наблюдал за мной.
        - Да, Вилли уже пришел в себя после операции. Только что я его покормила.
        - Ты всю ночь там пробыла, в больнице?
        - А как же еще? - искренне удивилась моя подруга. - Но я спала пару часов, меня в сестринской приютили, пока родители посменно дежурили. Иначе я бы на ногах сейчас не стояла.
        - Понятное дело!
        - Слушай, Данка, прости, что я вчера так набросилась на тебя, - смущенно проговорила Кимка. - Я перенервничала жутко.
        - Да не бери в голову!
        - Ну да. Всякое у нас с тобой бывало, но чтобы подраться!
        - Ага, будет что вспомнить.
        - Тут уже из полиции приходили. Совсем рано, сразу после обхода. Вил сказал, что не участвовал ни в какой драке, а просто на него в парке какие-то дуболомы напали и отдубасили.
        - Вообще-то сложно поверить, что Вилли так уж легко отдубасить, - засомневалась я.
        - Да неважно, главное, он не стал подставлять соседей. Надеюсь, у них хватит ума тоже его не узнать. Вил на том стоял, что ничего толком не помнит, в голове от ударов все смешалось, очухался только в больничке. А в этом дворе оказался, потому что там его девушка живет. Тут не прикопаешься, так и есть.
        - Поверили они ему?
        - Вроде бы. - Тут голос Кимки как-то скис. - Правда, его потом про родителей спросили, и он ответил, что в данный момент не припоминает, кто они и где. И кто ему голову пробил еще пару дней назад - тоже. После этого они как-то напряглись, конечно.
        - Ну ничего…
        Я хотела сказать, что Орлик любые проблемы с полицией в два счета уладит, но вовремя сообразила, что упоминать его не стоит, - Кимка только успокоилась.
        - Ну да, это не так важно конечно же. Слушай, а то заживляющее средство, которое Вилли принес из Блишема для Дятлова, где оно сейчас?
        - Ну, у Сашки, наверное. Я позвоню ему и скажу, чтобы занес, ладно?
        - Спасибо, - очень тепло произнесла Кимка. - Ой, Вилли зовет, побегу я!
        - Привет ему, - произнесла я в трубку не очень уверенно, да и подруга уже отключилась.
        Орлик внимательно слушал разговор и немедленно спросил:
        - Что насчет Александра?
        - Ну, у него средство заживляющее, Кимка попросила. Я скажу, чтобы он первым делом в больницу заехал…
        - Нет, все вместе туда отправимся, - непререкаемым тоном перебил он. - Теперь я буду внимательнее за вами приглядывать. Сперва пусть едет сюда.
        - Ла-адно.
        Ох, если Орлик сильно раскомандуется, не избежать противостояния, уж я Сашку знаю…
        Дятлов как будто услышал нас на расстоянии - тут же позвонил. Спросил бодрым голосом:
        - Разбудил?
        - Не-а, - в тон ему ответила я. - Мы кофе пьем. Только бабушка еще спит.
        - Вот как. - Голос друга сильно увял. - Рановато что-то вскочили. И что я интересного пропустил?
        - Ну, Орлик пожарил оладьи. Ужасно вкусные, парочка еще осталась.
        - С изюмом?
        - Вроде нет, - засомневалась я, изучая оставшуюся на моей тарелке золотистую половинку.
        - Дилетант! Я потом тебе с курагой сделаю, Данка, пальцы себе отгрызешь! Ну ладно, оставьте мне ту парочку, у меня еще все спят. Скоро буду.
        - Сашка, возьми, если у тебя осталась, мазь, которую тебе Вилли раздобыл, - заторопилась я.
        - Да уж догадался, в кармане флакончик. А что, и больница уже на связь выходила? Как Вил?
        - Нормально, пришел в себя. Кимка с ним. Все, ждем тебя!
        Только закончила разговор, как появилась на кухне и моя новообретенная бабушка, уже благоухающая земляничным мылом и тщательно причесанная. Она с отчаянием оглядела стол, миску и сковородку на плите.
        - Ай, позор на мою седую голову, проспала я! - всплеснула маленькими ручками. - Неужели уже насытились?
        - Мы - да, но сейчас подъедет Саша, а он еще не завтракал, - отчиталась я.
        Бабушка расцвела на глазах и мигом выставила нас с кухни. В общем, когда через полчаса подъехал Дятлов, мы все без малейших возражений уселись есть глазунью с сыром, помидорами и болгарским перцем, а после был чай на травах и теперь уже ягодная шарлотка из бабушкиной корзинки. Еще через час, тяжело отдуваясь, мы вышли во двор и дружно приняли решение идти до больницы пешком, чтобы съеденное хоть немного улеглось.
        - Бабуле ничего не грозит? - закрывая калитку, тревожно оглянулась я.
        Орлик выразительно хмыкнул в ответ. А я решила, что пора посвятить Сашку в ближайшие планы.
        - Слушай, мы тут решили, что самое время идти в Блишем, к Властителю, - объявила я и самой стало чуточку смешно: говорю так, будто мы по парку решили прогуляться. - Нам нужна помощь, самим с этими ребятишками справиться проблематично.
        Дятлов понимающе кивнул:
        - Вот я и то удивляюсь, что они занимаются всякой ерундой вроде охоты на тебя, Данка, уж прости. А могли бы уже наш мир захватить. И кстати, я с вами в этот ваш Блишем.
        Я напряглась, ожидая, что Орлик будет категорически против. Тогда Сашка ожидаемо заявит, что он и сам может туда войти, причем с парадного входа, и никто ему не указ… С этими парнями я уже стала на десять шагов вперед все просчитывать. Но, к моему изумлению, Орлик отозвался вполне спокойно:
        - Я не против, лишние глаза, чтобы приглядывать за Деей, не помешают.
        - Я сама за собой в силах приглядеть! - почему-то обиделась я.
        - И сама приглядишь, и мы приглядим, - примирительно сказал Сашка. - А может, заодно уж и Ингу прихватим с собой, пусть развеется девчонка?
        - Нет, Инга может тут оказаться нужна, - отрезал Орлик невыносимо командирским тоном.
        Ну, сейчас Дятлов точно обозлится.
        Но Сашка на выпад Орлика никакого внимания не обратил, поскольку, распахнув куртку, вдумчиво ощупывал свой живот - похоже, недосчитался особо любимого кубика. Потом мечтательно выдохнул:
        - Да-а, а я уже и забыл, каково это - иметь бабушку.
        Орлик скосил на него смеющийся взгляд, хмыкнул:
        - Аналогично.
        На миг мне пригрезилось, что ребята сейчас стукнутся кулаками и заделаются лучшими друзьями. Но такого, конечно, не произошло. Наоборот, оба моментом напряглись и, поскольку мы уже вышли на пешеходку и можно было не тесниться на тротуаре, разошлись по обе стороны от меня.
        В приемном покое старенькая гардеробщица громогласно препиралась с компанией ребят чуть постарше нас - те пытались прорваться к лифту с цветами и раздутыми сумками в руках. Они весело горланили, уламывая ее.
        - В приемный час приходите, сейчас обходы, профессора в отделениях, не пущу! - перекрикивала всех разом закаленная в подобных схватках старуха.
        Мы, конечно, прошли мимо нее, вежливо поздоровавшись, а Орлик чуть отстал, чтобы с крайней вешалки в гардеробе позаимствовать белый халат.
        - А этих почему?! - надрывались голоса нам вслед.
        - Мне после общения с тобой точно понадобится психолог, - заржал в лифте Дятлов. - Для меня исчезнет понятие «Вход запрещен».
        - Ты еще доживи до этого «после», - вкрадчиво ответил ему Орлик.
        - Слушай, прекращай свои шуточки, ладно? - возмутилась я.
        Парень глянул на меня искоса с явным удивлением.
        - Да я не шутил вообще-то. Ну ладно, ладно, виноват! - выставил он ладони, нарвавшись на мой зверский взгляд. - Я в этом мире прожил всего восемнадцать лет, не успел отвыкнуть от манеры всадников. А так-то мы, даже обещая зайти к другу в гости, обычно говорим: «Ну, не в этой жизни, так в следующей».
        Дятлов опять жизнерадостно расхохотался, и мы вышли на нужном этаже. Сейчас отделение было ярко освещено, сновали медсестры, санитарки развозили завтраки, кислые лица больных выглядывали из палат. Прошел мимо хорошо знакомый мне хирург. Я аж в стену влипла, но он лишь мазнул по мне равнодушным взглядом, - Орлик, как всегда, сделал ход первым.
        У нужной палаты он сказал Сашке с непривычным дружелюбием в голосе:
        - Ладно, мы с Деей тут посидим, подождем. Ты отдай ему мазь и осмотрись заодно, ладно? Но и не задерживайся, много чего еще нужно обмозговать, а по нашим делам хорошо бы отправиться прямо сегодня. Если что, зови на помощь.
        - Ну, если сам не справлюсь, то обязательно! - заверил Дятлов и направился к палате.
        Приоткрыл осторожно дверь, заглянул, проверяя обстановку, и тут же исчез за ней. Я же, не теряя времени, взялась за Орлика, слишком уж много вопросов у меня накопилось:
        - Слушай, как мы пересечем ту линию, которая защищает Брит и Блишем от всадников? Есть какой-то обходной путь?
        - Нет обходного пути, - прозвучал твердый ответ. - Иначе всадники давно бы его обнаружили и как-нибудь использовали. Тут без вариантов.
        - Но тогда я не понимаю…
        - Тебе придется остаться в Навии и ждать, когда Властитель сам пожалует на свидание. Кстати, будет неплохая проверка, сохранил ли он какие-то чувства к тебе: Гамелех только в самых исключительных случаях покидает Блишем. Боится за свою моложавую мордашку. Ходят и такие слухи, что если он пересечет границу Брита, то рассыплется в прах. Я бы не возражал, но вот для нашего плана это не годится, так что будем надеяться…
        - Стоп, погоди! - поморщилась я. - А кто ему сообщит, что я в Навии? Ты что, собираешься Сашку одного отправить в Блишем? Даже не думай!
        - Заманчивая идея, - совсем развеселился Орлик, даже румянец заиграл на скулах, как в стародавние времена. - Но, увы, смысла в этом нет, разве что какая-нибудь Тень получит незапланированный прием пищи. Известить Гамелеха отправлюсь я.
        - Но ты всадник!
        - В курсе. Дея, - Орлик положил ладонь поверх моей кисти, лежащей на ручке пластикового стула, - я пройду, для меня это не проблема.
        - Как, позволь спросить?
        - Слишком долго рассказывать, поверь. Но однажды ты все обязательно узнаешь. Вот решим наши первоочередные задачи, нейтрализуем местных всадников, ты повидаешь Параклею. Возможно даже, ее я приведу вместе с Властителем. Но, скорее всего, этого не понадобится, Гамелех пригласит тебя в Блишем. Наверняка есть у него обходной вариант на подобный случай.
        - Надеюсь, - отозвалась я с тяжелым вздохом. - А то как-то несправедливо получается. Ты везде проходишь, а я даже границу пересечь не могу, хотя точно никого не убивала.
        - И с этим разберемся. - На этот раз Орлик погладил меня по плечу. - Что-то он там застрял, а я ведь просил…
        Словно услышав, Дятлов выскользнул из палаты, пошел к нам, но как-то медленно и неуверенно, я это сразу подметила. И перепугалась: неужели Вилу стало хуже? Вскочила другу навстречу:
        - Ну что там?! Как Вилли?!
        Сашка на ходу приобнял меня за талию, проводил обратно к стульям:
        - Все в порядке, не волнуйся. Лина сразу принялась ему втирать поверх бинтов это ваше снадобье, а оно работает будьте-нате, на себе проверено. Только, слушайте, он очень просит, чтобы Дана зашла в палату, вроде как ему нужно что-то передать… обязательно лично.
        - Исключено! - отрезал Орлик, вскакивая на ноги. - Уходим.
        Но Сашка не двинулся с места, ну и я уперлась ногами в обшарпанный пол и не дала утащить себя до выяснения всех обстоятельств.
        - Послушай, Орлик, - заговорил Дятлов. Кажется, впервые обратился по имени, прогресс. - Мы зайдем в палату все вместе, а Линка уже там. Ему же не могли внушить сверхсилу или какой-то там убивающий вопль, верно?
        - Не могли, такое не внушается, - недовольно подтвердил Орлик.
        - Уж как-нибудь мы с тобой не подпустим к Данке парня, едва вышедшего из-под наркоза, согласен? Почему же тогда не зайти, вдруг что важное?
        Орлик думал аж целую минуту, наверно, все взвешивал и прикидывал. Мы смиренно ждали: все-таки он лучше нас ориентировался в ситуации с этими способностями всадников. Наконец он произнес:
        - Хорошо, идем. Если это какая-то хитрость, она даст нам возможность оценить ситуацию и понять, чего хотят те парни. Дея, держишься за нашими спинами. Будешь стоять в открытых дверях, пока я не скажу подойти. Ясно?
        - Ага!
        Очень уж мне хотелось повидать Вилли и Кимку.
        Сашка, стоявший чуть позади Орлика, закатил глаза и провел себе по горлу ребром ладони. Ладно, потом найду подходящий момент объяснить Орлику, что у нас парни девушками не командуют, а договариваются или просят.
        Цепочкой - Орлик во главе - мы приблизились к двери палаты, ручейком просочились внутрь. Сначала я увидела подругу: она стояла в изножье кровати и словно бы закрывала собой Вилли, напряженная и бледная. Мне едва кивнула, и на том спасибо. И снова неотрывно уставилась на Орлика.
        Самого Вила я даже сперва не разглядела. Лицо у него было такое белое, что почти сливалось с наволочкой, разметавшиеся по ней пряди волос - тем более. Не очень-то он хорошо выглядел, если честно.
        - Лина, - мягко произнес Орлик, - встань за нашими спинами рядом с Деей, пожалуйста. А то весь обзор закрываешь.
        Кимкин рот округлился, словно она беззвучно ахнула от такой наглости, ноздри раздулись. Она, конечно, не шелохнулась, но тут голос подал Вилли:
        - Лин, все в порядке, сделай, как он просит.
        Вспыхнув до корней волос, Кимка беспомощно оглянулась на него, а потом в два шага оказалась чуть позади и сбоку от Орлика - чтобы видеть его лицо. Парни синхронно шагнули вперед и встали почти у кровати, я же осталась торчать у выхода, как и обещала.
        - Ты молодец, всадник, все правильно делаешь, - хрипловато произнес Вилли, силясь приподняться на подушке. - Я вот совершил ошибку, пошел сразу к Лине, очень за нее беспокоился. Упустил из виду, что Дана может быть там.
        Орлик настороженно молчал, не отрывал от него взгляда.
        - Не факт, что я нахожусь под гипнозом, хотя спорить на этот счет не стану. Скорее, был дезориентирован из-за сотрясения мозга, - неторопливо продолжал говорить Вилли. - В Блишеме проблематично столкнуться с травмами и побоями, а те испытания, которым нас подвергали на тренировках искателей, как оказалось, не выдерживают никакого сравнения с реальной жизнью.
        Орлик выразительно хмыкнул, но промолчал, хотя, по-моему, всем хотелось, чтобы он наконец сказал что-то и тем самым разрядил обстановку.
        - Я стараюсь контролировать каждую свою мысль или желание, но пока ни на чем себя не поймал. Вот, даже приготовил на всякий случай…
        Правая рука Вилли скользнула под одеяло. Сашка и Орлик дружно сдвинули плечи, полностью загородив меня, а заодно и мой обзор. Подпрыгнув пару раз, я шагнула в сторону Кимки, чтобы увидеть хоть что-нибудь. В этот момент Вилли вытянул из-под одеяла руку с зажатым в ней скальпелем. Моя подруга громко ахнула.
        - Позаимствовал в операционной. Сопротивляемость у меня высокая, а мгновения хватит, чтобы рассечь артерию, - невозмутимо сообщил Вилли. - Лин, ну ты чего, это же больница! Заштопали бы. Зато пресек бы опасные действия.
        - Если они тебя нужным образом обработали, то никакого мгновения у тебя нет и не будет, - наконец соизволил заговорить Орлик. - Так что я на твоем месте избавился бы от этой штуки. Вреда может выйти больше, чем пользы.
        - Ладно, послушаюсь тебя. - Вилли легким движением отшвырнул скальпель под соседнюю пустующую койку. - Проблема в том, что я быстро восстановлюсь, с этой штукой - и вовсе за пару дней. К вечеру уже буду на ногах.
        Он указал подбородком на флакончик с мазью, который принес Сашка. Флакон стоял на прикроватной тумбе, мази там оставалось совсем чуть-чуть.
        Вил покосился виновато на Кимку. Все ясно, это она вспомнила про иномирное снадобье, сам Вил предпочел бы подольше оставаться прикованным к больничной койке.
        - За пару дней мы, может, решим проблему, - обтекаемо сообщил Орлик. - Ты не геройствуй, лечись нормально, только пока оставайся в больнице. Да тебя и не отпустят, после операции-то. Главное, не дергайся, найду я выход.
        - Очень на это надеюсь. Не слишком приятно ощущать себя бомбой с дистанционным управлением.
        - Скорее, с потайным взрывателем, - любезно уточнил Орлик. - Всю программу они уже в тебя закачали. Но в какой момент и при каких обстоятельствах она включится - вот вопрос. Ну ладно, пока мы тут, расскажи уж, где побывал, что видел.
        Глава пятнадцатая
        Мать и дочь
        После этих слов мы все как-то расслабились. Лина подбежала к Вилли и помогла ему устроиться поудобнее, подложила под голову еще одну подушку, утащив ее с соседней койки. Вил привычно сосредоточился и начал говорить:
        - Место, где очнулся, точно не назову, но это по направлению к Санкт-Петербургу. На машине они меня назад везли минут пятнадцать. Живут ребятишки в закрытом коттеджном поселке, дом добротный, двухэтажный. Хозяева, можно догадаться, блуждают где-то, потеряв память. в лучшем случае. Парней трое. Сейчас постараюсь описать, может, узнаешь кого. - Вил коротко глянул на Орлика. - За главного там худой верзила, выглядит лет на двадцать. Лицо узкое, черты тонкие, нос такой… трепетный, скажем. Глаза большие, с поволокой, губы сочные. Омерзительно красив, если можно так выразиться. Второй - приземистый, широк в кости, лицо вроде как детское, губастое, выражение обиженное. Третий - очень рослый, мулат, сосредоточен и молчалив. Ни слова я от него не услышал.
        Вил замолчал, и я вдруг поняла, что вообще не дышала с полминуты, пока вслушивалась, - я ведь тоже могла кого-то узнать. Ох, даже в глазах потемнело, но вроде никто не припомнился. Орлик эти слова обдумал, а потом спросил:
        - Восприемника их видел?
        Тот покачал головой:
        - Нет, только их троих. Но дом большой, кто-то мог умышленно не попадаться мне на глаза. Хотя все время упускаю из виду: зачем им прятаться, если могли легко память мне изменить?
        - Точно, им тебя опасаться нечего, - подтвердил Орлик, что-то обдумывая.
        - В доме были еще люди. Прислуга - живут они на широкую ногу. Девушки - вроде как их подружки. А добровольно они там или нет, трудно сказать. Со мной всадники очень старались держаться приятельски, извинялись за ущерб, который причинили моей голове, говорили, что им просто нужны сведения о том мире, потому что здесь они себя чувствуют ущербными. Беседы часто прерывались, хотя красавчик старался шептать, а остальные почти не участвовали. Я тогда не знал, что они убили моего сукра. - Голос Вила дрогнул, и в глазах отразилось страдание. - Кстати, спасибо, что позаботились о втором.
        - Вообще-то мы больше о себе заботились, - широко ухмыльнулся Орлик. - Что еще?
        - Еще спрашивали про Дану, но эту тему я отклонил сразу. Сказал, что, как искатель, отвечаю за ее безопасность и не скажу ничего, не зная, для чего нужны эти сведения. Тогда красавчик спросил, не противоречит ли моим установкам защитника и друга передать что-то для нее важное - во-первых, на словах, а во-вторых, одну вещь. Я решил, что могу на это согласиться. Хотя вещь, которую он мне дал, меня чрезвычайно удивила. Но начну со слов. Он попросил тебя, Дана, отправиться в Блишем, и как можно быстрее.
        Я ждала совсем противоположного, Орлик, судя по всему, тоже. Он коротко оглянулся на меня - ох и не понравился мне этот взгляд! Не запретит ли он мне соваться в Навию теперь, когда об этом любезно просит наш самый опасный на текущий момент враг?
        - В отличие от меня, они уже знали, что ты не смогла попасть в Нутряной мир через место перехода. Но знали и то, что есть кому провести тебя туда иным способом. Больше мне про их задумки выяснить ничего не удалось, так что перехожу ко второму пункту.
        Он снова полез рукой под одеяло, и плечи парней опять сомкнулись. Да еще Орлик успел глянуть назад, обнаружил, что я немного сместилась в сторону, и, конечно, сам сместился туда же, а Сашка - за ним, как приклеенный. Мне снова ничего не было видно, Кимке-то хорошо, она высокая.
        Странное молчание насторожило меня. Я метнула умоляющий взгляд на подругу, та заметила и прокомментировала:
        - Украшение, о-о, что-то очень стильное! Типа ожерелья…
        Я нервно хихикнула. В этот момент Орлик снова обернулся, рукой передвинул меня за Сашкину спину, а сам подошел к кровати, и Вилли что-то передал ему, какой-то шнурок с подвесками. Орлик изучал его долго, рассматривал со всех сторон, даже подкинул пару раз на ладони, словно проверял, не взорвется ли. Я постанывала от нетерпения. Но вот он медленно повернулся ко мне, подошел, ссыпал нечто в мою жадно протянутую ладонь. Я охнула, едва не уронила - и ощутила, как от ужаса холодеют губы и шевелятся волосы на затылке.
        Узкий и грубый на ощупь шнурок, на нем подвешены три камушка наподобие тех, что называют в этом мире «куриным богом». Один - пепельно-серый, с серебристыми прожилками. Второй - изумрудно-зеленый, твердый, а стоит чуть потереть его пальцами, как возникает терпкий запах готовых лопнуть весенних почек, древесной смолы, влажной земли. Третий, цвета морской волны, перекатывается под оболочкой легкой рябью и легонько шумит, как ракушка.
        Нет, я не прислушивалась и не терла камешки сейчас - мне было не до того. Но я это помнила, потому что бессчетное количество раз делала так много столетий назад. Мне хотелось покрыть ожерелье поцелуями, закричать от страха, разрыдаться, но все смотрели на меня и ждали объяснений.
        «Я Дея, - сама себе напомнила я. - Я сильная… Должна быть сильной».
        Откашлялась, прочищая горло, и произнесла:
        - Это магены. У тебя, Вил, такие тоже есть, верно?
        Он молча вытащил из-за ворота футболки черный шнурок с двумя подвесками: серой и изумрудной.
        - Когда в Брите или Блишеме в знатной семье должен родиться ребенок, обычно приглашают из Хаваима варгану, а иногда двух или даже трех. Отчасти в роли повитух - хотя у людей есть свои лекари, природные духи могут в критической ситуации сделать то, что остальным не под силу. Но чаще они становятся для новорожденных чем-то вроде земных крестных, а родители делают им особые подарки, чтобы задобрить и получить для детишек немного защитной магии варган. Сразу после рождения варганы отламывают частички от своего тела и подвешивают на шнурок, который повязывают ребенку. Большинство тамошних жителей никогда не снимают этот шнурок. Когда должна была родиться моя Параклея, лекари заранее знали, что роды будут трудными, и потому пригласили сразу трех варган - духов камня, воды и дерева. Они мне очень помогли, без них все могло закончиться плохо. А потом каждая подарила малышке по магену. И она никогда не снимала шнурок со своей шеи!
        Последнюю фразу я от страха выкрикнула. Орлик глядел на меня полными тревоги глазами:
        - Почему ты думаешь, что это именно ее магены? Они ведь все примерно одинаковые, разве нет?
        Я отрицательно дернула головой:
        - Не для матери. Знаешь, сколько раз я касалась этих штуковин, терла между пальцами, болтала в воздухе, чтобы Параклея могла следить за ними глазками, вкладывала в ее ладошку? Да я знаю на них каждую зазубринку!
        Больше я сказать ничего не смогла, позорно бросилась вон из палаты. На другой стороне холла рухнула на пластиковый стульчик, заходивший ходуном от такого напора, обхватила руками голову. За мной никто не последовал - совещались о чем-то или просто решили дать мне немного времени. Я то боролась со слезами, то прижимала к губам магены, один камешек за другим и все вместе. Наконец они появились, Сашка и Орлик, встали напротив меня, оба слегка пришибленные, наверняка переживают и не знают, как меня утешить. Первым подал голос Орлик:
        - Лично я не знаком с этими штуками и с тем, как их принято носить. Одно могу сказать точно: за Параклею тебе волноваться нечего. Она во дворце, она сокровище Блишема, так ее еще сотни лет назад называли, а всадникам даже в Брит не войти. Да хоть бы и вошли, на что им твоя дочь, сама подумай?
        Я убито покачала головой, показала ему зажатое в кулаке ожерелье.
        - А эта штуковина могла сотнями способов уйти от Параклеи и оказаться здесь, на Земле. Я тут выпытывал у блишемца, не видел ли он эту штуку у девочки, она же его сестра. Говорит, что нет и едва ли смог бы.
        - Все верно, - пробормотала я. - Магены не принято показывать, они свидетельствуют о знатности, а в Блишеме такими вещами не кичатся. Их потому и дарят на таком длинном шнуре, чтобы человек мог спрятать их под одежду.
        - А просто снять его она не могла? - вступил в беседу Дятлов. - Ну, знаешь, молодежь обычно свободна от суеверий…
        - Думай, что говоришь. Это у вас тут суеверия, а в том мире любой знает, что варганы полны волшебства! - почему-то набросился на него Орлик.
        Сашка недобро насупился, и я вцепилась в обоих, предупреждая разборки.
        - Сань, понимаешь, считается, что через маген человек поддерживает связь со своей варганой. Они вроде как чувствуют, носишь ты их подарок или нет, а обижать свою варгану никто не захочет.
        - Хорошо, но могли же у нее стырить эту штуку?
        Орлик демонстративно закатил глаза и даже в сторонку отступил на шаг.
        - В том мире не тырят, Саш, - вздохнула я. - Незачем. И уж точно не у дочерей Властителя.
        - Да ладно, что мы тут головы ломаем! - повысил голос Орлик. - Да мне одного дня хватит, чтобы смотаться туда и вернуться с доказательством, что у Параклеи все в порядке.
        - Вместе смотаемся, - строго напомнила я. - Как договорились.
        - Сомневаюсь, Дея, после того, что блишемец сообщил…
        - Даже не начинай! - взвилась я. - Мне необходимо оказаться там как можно скорее. Да если ты мне не покажешь этот твой путь, я собственными руками раскопаю поляну прямиком до Навии!
        - Не докопаешься…
        - Знаю! Но не успокоюсь, пока не увижу свою дочь живой и здоровой!
        - Ла-адно! - Орлик, сдаваясь, тяжело плюхнулся на стул рядом со мной. Дятлов тут же устроился с другой стороны. - Сделаем как решили. Только не пойму, хоть убей, зачем этим всадникам нужно, чтобы ты отправилась в Навию. Может, блишемец что-то напутал, получив многократно по голове? Ну согласись, было бы логично, если бы они велели тебе не соваться туда? Они могли слышать о проклятии и едва ли мечтают, чтобы их жизни закончились в одночасье…
        - Скажи, эти ребята могли побывать в Навии? - перебила я.
        - Нет, не думаю. Наш восприемник знал про левый проход в Нутряной мир, я сам ему показал. Но, порвав с ним, я постарался стереть из его головы память о тех сведениях. Хотя, конечно, такие блоки иногда удается взломать…
        - Откуда же им знать о проклятии?
        - Ну, это просто. От знакомого сталкера, к примеру. Думается мне так же, один из них вырос в Навии и к ним примкнул недавно. Но тогда их больше трех.
        - Кто примкнул?
        - Возможно, тот, кого блишемец назвал мулатом. Мой восприемник такого не взял бы, не жалует он людей с другим цветом кожи. Значит, не из его деток.
        - Но откуда вообще взяться мулату? - вяло удивилась я. - У нас в Кречете таких отродясь не водилось.
        Орлик невесело хмыкнул:
        - Одно из поселений, которое мы защищали от сукров после того, как племя разделилось, находилось не так уж далеко от нашего. Попадали туда прямиком из какой-то африканской страны. Поскольку мы там часто бывали, случались, само собой, и браки, рождались дети. Они тоже становились всадниками со всеми нашими… особенностями. И получается, этот тип из первого поколения всадников, рожденных в Навии, мог прожить чертову дюжину жизней, то есть весьма опасен. Возможно, я даже узнаю его при личной встрече. Кстати, это объясняет, почему он не участвовал в беседе, - плохо пока знает язык.
        - Может, займемся подготовкой к походу? - ввернул Дятлов, которому наверняка надоело слушать про неведомые ему вещи. - Как это вообще будет происходить? В смысле как мы сможем перейти в другой мир?
        - Присоединяюсь, - поддержала я, пытаясь изобразить интерес.
        Хотя мне было все равно как, лишь бы перейти, лишь бы увидеть дочь. Раз Орлик знает, то и беспокоиться не о чем.
        На лице Орлика отразилась легкая тревога, словно он еще не успел придумать, что отвечать. У меня прямо поджилки затряслись от его молчания.
        - Ну, это не так комфортно, как во сне, - наконец заговорил он, словно нарочно растягивая слова. - Нам придется утонуть. В болоте.
        Несколько секунд жуткого молчания. Рот Дятлова сам собой начал приоткрываться, а скулы приобрели зеленоватый оттенок. Думаю, примерно то же творилось и со мной.
        - Ты ведь шутишь, да? - спросила я вкрадчиво, когда вообще смогла заговорить. - Проверяешь нас?
        Орлик сердито вздернул брови:
        - А ты как это представляла, Дея? Что мы пролезем через дупло? Обойдем три раза вокруг елочки, хором читая заклинания? Ты сама в такое поверила бы? Нужно ступить в болото в определенной части леса и подождать, пока затянет. Другого хода, извини, не знаю. Но могу прекрасно и без вас туда сгонять…
        - Даже не думай, я тоже иду!
        - У меня как-то нога тонула в трясине, - задумчиво протянул Дятлов. - Было очень… некомфортно.
        - Тебя-то это не касается, - зыркнул на него Орлик. - Ты можешь пройти и с парадного, скажем так, хода, через поляну.
        - Ну нет, не привык отрываться от коллектива, - помотал головой Дятлов.
        - Ладно, расслабьтесь. Усыплю я вас и запихаю в трясину, в Навию попадете уже чистенькими и сухими.
        В голосе Орлика явно слышалось разочарование. Неужели думал подловить Сашку? Лично на меня нахлынуло облегчение, не слишком-то хотелось чувствовать себя как перед казнью и в деталях представлять, как буду, задыхаясь, давиться грязью.
        - Когда выдвигаемся? - бодро спросил Сашка. Ему, похоже, тоже полегчало.
        - Ближе к ночи. Тропу я хорошо знаю, а перейти лучше, когда в Навии народ успокоится, чтобы не попадаться никому лишний раз на глаза. До этого времени, во-первых, нужно вам одежду приобрести, чтобы сошли за наших…
        - Где ты ее собираешься искать? - от всей души изумился Дятлов. - В смысле там же другой мир, и все такое.
        - И что с того? В набедренных повязках не бегаем, а одежду мы получаем из огня, вполне современную. Редко кто шьет что-то по своему вкусу. Знаешь, в круге, где всадники постоянно сталкиваются друг с дружкой, на домоводство как-то времени не остается.
        - Не заводись, друг, - миролюбиво попросил Сашка. - Понял я все. Что скажешь, то и надену, но если юбку - лучше предупреди заранее, готовиться морально буду.
        Орлик недобро стрельнул глазами, хотел что-то резкое сказать, но только спросил мрачно, с сожалением:
        - Слушай, как это ты до сих пор не отключился, не пойму? - И тут же продолжил: - Во-вторых, вам нужно предупредить своих близких насчет отлучки на пару суток. Дея, ты не забыла, что у тебя теперь есть бабушка? Нужно что-то придумать, чтобы она спокойно жила эти дни в твоем доме.
        - Ага, придумаю. - При воспоминании о новообретенной родственнице у меня словно плеснула в груди теплая волна.
        - И еще одно дело я хотел устроить прежде, чем отправимся… Нянюшке тяжело столько времени находиться в чужом для нее мире. А вдруг я задержусь? В общем, я хочу свести Ингу и Оляну, а нянюшку отпустить в Ашер. А бли… Вилли и Лину попрошу приглядеть за ними, если что…
        - В смысле не вернемся? - уточнила я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
        Орлик метнул на меня донельзя хмурый взгляд:
        - Дея, мы не в городской парк на прогулку собираемся. Хотя и из парка можно не вернуться. Но если ты сомневаешься…
        - Поняла, можешь не продолжать! Не сомневаюсь. - Я почему-то снова подумала о бабушке, теперь уже с тревогой.
        Когда вышли из приемного покоя, Орлик сказал недовольно:
        - Ладно, тут расходимся. Значит, на вас Конрад и ваши родственники. Будем на связи.
        И рванул куда-то за больничный комплекс, в сторону березовой рощицы. Я проследила за ним взглядом, потом спросила:
        - Ну что, с кого начнем?
        Тишина была мне ответом. Я резко обернулась: Дятлов, сложившись пополам, сидел на цементном порожке в паре шагов от меня. Мигом я оказалась рядом с ним, опустилась на корточки, коснулась плеча:
        - Сань, паршиво тебе, да? Ну зачем ты себя так мучаешь, шел бы в отдалении, а я бы потом пересказала важное.
        Сашка осторожно приподнял голову, пару раз глубоко втянул в себя воздух, растер тыльной стороной ладони пепельные губы.
        - Ничего, я специально тренируюсь, чтобы поскорее привыкнуть.
        - Не уверена, что это возможно, - усомнилась я. - Но зато в Навии голос Орлика не будет на тебя так влиять.
        - Хоть одна хорошая новость, - пробормотал Дятлов, его явно мучила не только тошнота. - Слушай, Дымка, я очень боюсь за тебя. Может, в самом деле мы лучше вдвоем с ним туда прогуляемся? Не бойся, ссориться не станем, объявим временный мораторий, подпишем мирный договор…
        - И ты туда же! - Я сердито подскочила на ноги. - Конечно, у тебя нет детей, ты не понимаешь!
        - Пока нет, - уточнил Сашка, тоже поднимаясь. - Но я вообще-то не против. - И одарил меня выразительным взглядом.
        - Ага, вот когда будут, тогда поймешь, каково сходить с ума от тревоги. Конечно, я тоже почти уверена, что с Параклеей все в порядке, но и магены не сами притопали в этот мир. Так что проехали. Кстати, если бы Орлик всерьез опасался за мою безопасность, то просто не взял бы, и все дела. Сама себя я в болото не запихаю, факт.
        - Я понимаю, что он не меньше моего трясется за тебя, - очень серьезно заверил меня Сашка. - Просто у всадников, сдается мне, более легкое отношение к смерти. Так что я с ним этот вопрос еще обсужу. А пока давай к делу.
        Уже с нормальным цветом лица, он подхватил меня за руку и увлек к стоянке такси.
        - Ой, я даже не попрощалась с Кимкой и Вилли! - запоздало сообразила я.
        - Ничего, позвонишь им.
        - Ладно, так с кого начнем? - повторила я своей вопрос. - С твоих, с моей бабушки или с Инги?
        - Моим и звонка хватит, матери сейчас не до меня. Только порадуется, что я поживу у кого-то из друзей, подальше от гриппующего бати. У бабушки твоей, сам не пойму почему, но мечтаю оказаться в обеденное время. Так что давай к Инге, хочется ее поскорее порадовать. Высадимся у универсама и заодно купим всего, чтобы они с матерью ни в чем не нуждались.
        Я не была уверена, обрадуется ли Инга, но достала мобильник и набрала ее номер. Ответила Конрад моментально.
        - Инг, привет, - бодро заговорила я. - Не возражаешь, если мы с Саней сейчас к тебе подъедем?
        - Это зачем еще? - настороженным голосом спросила она. Как будто не пропадала там в своей конуре от тоски и одиночества.
        - Ну, так, есть парочка хороших новостей. Заодно продуктов подкинем. Скажи, чего б тебе хотелось?
        - У меня все есть, можете не утруждаться. - Инга явно не шла на контакт.
        - А предположим, тебе захочется что-то отметить, и не одной? Кстати, Светлана когда приезжает?
        - Сестра раньше, чем через две недели, не появится, курс лечения проходит.
        - Так, Инга, все. - Мы уже подошли к стоянке, и водитель городского, желтого с зеленой полосой, такси распахнул перед нами дверцу. - В общем, мы едем к тебе, если хочешь, можешь нас испепелить. Главное, дверь открой.
        В универсаме мы разделились, пока Сашка набивал тележку продуктами по своему вкусу, я в хозяйственном отделе запасалась всем, что может понадобиться двум женщинам, не имеющим возможности выйти из дома. Встретились у кассы.
        Дверь в квартиру Инги была приоткрыта, хозяйку мы обнаружили на кухне, в плотной повязке, она стояла, опираясь спиной о подоконник. К приходу нашему приготовилась - стол был накрыт к чаю. Заслышав наши шаги и Сашкино пыхтение под пакетами, Конрад нетерпеливо спросила:
        - Ну, так какие новости?
        - Во-первых, Вилли вернулся, - провозгласила я, устыдившись, что не позвонила Инге еще вчера. Но слишком уж многое разом навалилось.
        Скулы девушки вспыхнули, видно, наш Вил ей и в самом деле сильно нравился. Но она промолчала, так что я продолжила:
        - Сейчас он пока в больнице, так получилось…
        - Твой приятель уже попытался его прикончить?
        Я даже дернулась от такого вопроса. Но, конечно, мой возмущенный взгляд пропал втуне, Инга никак не могла его увидеть.
        - Ерунду говоришь, Инг, - произнесла я как можно спокойнее. - Просто последствия стычки с теми всадниками, ну и еще плюс случайная драка. Мы только что навещали его в больнице, и Орлик был с нами.
        Конрад многозначительно хмыкнула:
        - Ну еще бы! Понятно ведь, что всадники его не просто так отпустили. И теперь он весьма опасен, верно?
        - Возможно, но пока все спокойно. Вилли очень сильный, он сумеет что-то предпринять, если почувствует неладное. Ну а мы втроем сегодня ночью отправляемся в Навию за подмогой, возможно, даже от самого Властителя.
        Девушка вздрогнула и оцепенела на пару мгновений, потом ломким голосом спросила:
        - Можете взять меня с собой?
        Я боялась этого вопроса и ответила со всевозможной теплотой в голосе:
        - Инга, нет. Потом, когда все устаканится, Орлик конечно же поможет тебе побывать там или совсем перебраться. Но сейчас главное - решить нашу проблему, и действовать нужно очень быстро.
        - Но ведь я могу быть вам полезной! - откровенно взмолилась Инга. - Может, это займет некоторое время - отвести меня к месту перехода, да хоть волоком тащите, я вытерплю. Но зато там, в Навии, если вдруг опасность… Или тебе захотелось пробудить собственные скрытые способности?
        Я поежилась - мне не хотелось.
        - А зачем брать с собой обычного человека, от него-то какая польза? Или Орлик решил избавиться от соперника?
        - Кстати, Инга, этот обычный человек здесь и все слышит, хоть и скромно помалкивает, - не стерпел Дятлов.
        - Ну извини, - энергично обернулась на звук его голоса Инга. - Насчет обычного - это с моей стороны большущий повод для зависти. Но ты должен понимать: это совсем другой мир, и если Дею там не все рады видеть, то я смогу быть полезнее…
        Сашка разом помрачнел, а я поспешила вмешаться:
        - Инга, прости, все уже решено. Давай не будем сейчас спорить и друг друга накручивать. И я еще не закончила с новостями. С хорошими новостями.
        Инга хмыкнула, давая понять, что хорошего не ждет, но готова слушать. На этот раз я как можно тщательней подбирала слова:
        - Речь идет о той девушке, которая напала на Орлика и за которой он присматривал последнее время. Точнее, не столько он, сколько одна… одно существо из Ашера. Но оно сегодня отправляется назад, а девушка… В общем, ты ее знаешь, Инг, и было бы здорово, если б она перебралась к тебе.
        Конрад помалкивала, судя по всему, была сильно изумлена таким предложением. Только убедившись, что я ничего не собираюсь добавлять к вышесказанному, произнесла осторожно:
        - Если я ее знаю, это может означать что угодно. Вплоть до смертельной вражды.
        - Я в курсе, но это не тот случай. Ты иначе ее знаешь, поверь. И я ее знаю. В общем, это Оляна, твоя мама!
        Уф, сказала! Жутковатая тишина воцарилась на кухне. Инга вроде как даже дышать перестала, обмякла, мы с Саней тревожно переглянулись. Дятлов уже привстал с табуретки, но тут Инга шумно выдохнула, обеими руками тяжело облокотилась о подоконник.
        - Я никогда ее прежде… Она выросла здесь, в этом мире?
        - Ее тоже забрал восприемник, на несколько лет раньше, чем нас с тобой.
        Больше девушка ничего не спрашивала, но я увидела, как темнеет и набухает повязка на ее глазах. Инга беззвучно плакала.
        - Ну ты чего, это же здорово, - неловко забормотала я, подходя к ней, но не решаясь коснуться.
        - Она спросит о брате, - панически прошептала Конрад. - А что я скажу?
        - Скажи как есть, ты сама была тогда ребенком.
        - Ты не понимаешь. - Она затрясла головой. - Я всегда боялась встретить мать или отца, потому что знала, что они первым делом спросят о Годиме.
        - Но ты согласна, чтобы Оляна пожила с тобой хотя бы пару дней, пока мы будем в Навии? - напрямую спросила я. - Или сказать Орлику, чтобы подыскивал другой вариант?
        - Да, - тихим, невыразительным голосом отозвалась Инга. - Я согласна.
        Хорошо, что впереди у нас еще был чай и немного времени, чтобы дождаться, когда Инга придет в себя и перестанет заливаться слезами. Постепенно она успокоилась и переключилась на другие проблемы. Сходила в комнату и сменила повязку на глазах. Мы пили чай, а руки девушки беспокойно ощупывали на столе то, что мы принесли. Значит, уже прикидывала, как все устроить к появлению матери. Так что Сашка скоро просигналил мне взглядом, что пора сматываться и дать Инге снять повязку. Наскоро распрощавшись, мы расстались.
        - Ну что, теперь к твоей… то есть к тебе? - спросил Сашка и погладил себя по животу.
        Я не удержалась от смешка:
        - Да у тебя прямо условный рефлекс. Дома, что ли, не кормят?
        - Кормят, - вздохнул Дятлов. - И хорошо кормят. Только, Данка, когда тебя нет рядом, мне кусок в горло не лезет, чувствую, что нужно бежать к тебе, пока чего-нибудь не случилось. А когда ты рядом, да вдобавок стряпня твоей бабули - это самое то.
        Я растроганно взяла его под руку, и скоро мы уже подходили к дому.
        Уже в прихожей стало ясно, что квартира полностью преобразилась. Все, на что падал мой взгляд, сверкало чистотой, тронь - заскрипит. Вокруг витал запах лимона и мяты. Бабушка с довольным видом вышла нас встречать, деловито распорядилась:
        - Голодные небось после уймы уроков? Мойте руки, и марш на кухню, обед вас заждался.
        Я даже не поняла сперва, потом сообразила: конечно, бедная бабуля уверена, что мы с утра, как положено, стройными рядами отправились в школу.
        - Ой, бабушка! - воскликнула я, чтобы уж сразу все решить. - Мне ведь придется уехать на пару дней с классом, вот и Сашка едет. - Дятлов усиленно закивал. - Это такая экскурсия очень важная, вроде профориентации. Прости, нельзя было отменить.
        - На все выходные? - Бабушка явно погрустнела.
        - А уже разве?. Ой! - Это Сашка ткнул меня пальцем в бок. - Да, на выходные, но можем и задержаться немного. Выезд сегодня вечером.
        - Что ж, в таком разе поеду и я домой, - кивнула она головой, обвязанной яркой косыночкой. - Что мне одной тут сидеть. Может, на твой день рождения выберусь, хотя лучше бы ты к нам.
        Я понимала, что отъезд - наилучший вариант, мало ли что пойдет не так в другом мире. Но было так грустно отпускать ее: мы ведь только встретились. И вряд ли с таким ритмом жизни я выберусь куда-то на новогодние праздники. Дожить бы до них еще.
        - Бабушка, а давай ты тут поживешь эти дни, - попросила я. - Город у нас тихий, ты по парку погуляешь, уточек покормишь. А?
        Бабуля секунд пять смотрела на меня вроде как испытующе, потом часто заморгала, будто глаза ей заволокло слезами. Заговорила деловито:
        - Я в твоей комнате порядка-то не наводила. Знаю, вы, молодежь, не жалуете вторжений. Если позволишь и там прибраться, то останусь, пожалуй.
        - Бабушка, конечно, хоть все там переставь!
        Сашка так и вытаращил на меня глаза: помнил еще, какие я скандалы по детской глупости закатывала маме, когда она в мое отсутствие что-то переставляла или пыль вытирала в моей комнате. Я в ответ лишь вздохнула. А бабушка тем временем заговорщическим тоном сообщила Дятлову:
        - Давай мой руки, весельчак, я там твой любимый винегрет приготовила.
        - А вы откуда знаете? - еще больше изумился Саня.
        Бабушка бросила на него хитрый и даже несколько кокетливый взгляд, и я вдруг подумала, что в молодости она, наверное, была красивая и бойкая, мужчин сводила с ума. Хотя чему я удивляюсь, ведь и мама была красавицей.
        - А что, второй добрый молодец поспеет к обеду? - подергала меня за рукав бабуля. - Я и его любимое блюдо сготовила.
        - Сейчас звякну и спрошу.
        Сашка напрягся, так что я ушла разговаривать в свою комнату. Орлик сразу ответил, но сказал, что перезвонит, - в трубке были слышны посторонние голоса. Наверно, не захотел никого подвергать опасности, - когда перезвонил секунд через двадцать, все уже стихло.
        - Ты где? - не поняла я.
        - В торговом центре, подбираю вам экипировку. Ну что там Инга?
        - В порядке. Понервничала немного, но согласилась принять Оляну.
        - Отлично! - обрадовался Орлик. Видимо, допускал разные варианты. - Сейчас тогда и отвезу ее.
        - А Оляна знает?
        - Нет пока. Не хотел волновать ее раньше времени. Пока будем через двор идти, скажу.
        - Но я думала, мы все вместе пойдем… - протянула я. Вообще-то мне было любопытно посмотреть, как они встретятся.
        - Зачем? - не понял парень. - Там и так тесно.
        - Да понимаю, но… Вдруг Инга тебе что-нибудь сделает, а потом скажет, типа от волнения?
        Орлик только фыркнул в трубку.
        - Ладно, тогда отвози ее и приезжай ко мне. Бабуля там персонально для тебя что-то приготовила.
        - Да? Что именно? - спросил Орлик голосом мальчишки, приплясывающего в нетерпении у новогодней елки.
        Мне почему-то стало грустно.
        - Не знаю, но судя по запаху - отбивные.
        - Угадала… - уважительно протянул он. - Буду примерно через полчаса.
        - Ты за это время доставишь Оляну к Инге?!
        - А в чем проблема?
        Ничего себе, с такой скоростью соединить мать и дочь после тысячелетней разлуки! С учетом, что они даже увидеть друг дружку не смогут. Мне это казалось проблемой, но Орлику, похоже, нет.
        - Ладно, - сдалась я. - Мы тебя ждем. Да, версия для бабушки: в ночь уезжаем на экскурсию с классом.
        - Безмолвно ее подтвержу. Все, побежал.
        Глава шестнадцатая
        Старый друг
        Было решено - бабулей и мной, Саня воздержался, - что мы дождемся Орлика к прощальному ужину перед поездкой. Пока же я носилась по квартире, делая вид, что собираюсь, а бабушка с Дятловым мирно болтали на диване в гостиной, провожая меня заинтересованными взглядами, что слегка нервировало.
        - Надюша, мама ее, тоже была легка на подъем, - услышала я, в очередной раз пробегая мимо, и решила присоседиться, тоже послушать про маму.
        Теперь я понимала, что почти ничего про нее не знаю. Плюхнулась устало в кресло напротив бабушки.
        - Мы с отцом ей не препятствовали, везде пускали, а зря. Небезопасное дело, все эти поездки. Ребенку-то своему мы доверяли, а вот к чужим людям следовало с опаской относиться.
        - Бабушка, мы с учителями едем, - сказала я.
        - Вот то-то и оно. Ладно, если несколько человек, все же будете друг за другом приглядывать. - Тут бабушка бросила оценивающий взгляд на Дятлова и вроде осталась довольна. - И Надя, когда на лыжные базы ездила или с клубом одним путешествовала, все было в порядке. А потом появился у них в школе новый учитель, вроде знаток наших мест. Начал он водить ребят куда-то в леса. Надюшку рассказами своими да всякими местными легендами просто свел с ума. Чаще всех с ним наша ходила да подруга ее, Таня. Вот иногда думаю, хоть и потеряли мы отчасти дочь, может, не так уж худо все сложилось. Жизнь на сюрпризы щедра. Когда Павлуша заболел, Наде стало не до экскурсий, все она тогда забросила одним разом. А Татьяна продолжала с тем учителем леса штурмовать и раз не вернулась домой. Родители нашли странное письмо, прощалась она вроде. Метнулись к тому учителю, а его и след простыл, все вещички свои бросил. Вот такая беда. Наде мы и писать об этом никогда не писали, своего горя ей в этой жизни хватило…
        Тут пришел Орлик. Я отметила мысленно, что нужно спросить его насчет этой истории. А после был ужин, веселый и шумный, потому что мы с Сашкой наперебой выспрашивали у бабули, как она угадала все наше самое любимое. Для меня она приготовила салат «Мимоза» и хрустики. Хотя, конечно, мы все всё попробовали и оценили. Как же было хорошо среди дорогих мне людей! Если бы не нужно было после этого идти на ночь глядя в лес, тонуть в болоте, рисковать собой и ребятами. Но меня ждала Параклея, и решимость моя только разгоралась.
        Наконец Орлик встал и бросил выразительный взгляд на часы. Потом улыбнулся бабуле, изобразил на лице бесконечное удовольствие. Следом вскочил и Сашка, а у меня… у меня ноги сделались ватными от неотвратимости того, что ожидало нас впереди. Вот бы сейчас нырнуть под одеяло, посмотреть дурацкую мелодраму и уснуть на последних кадрах. Но нет, если я выкажу малейшую неуверенность, парни хором заведут песню, что мне лучше остаться дома. Незаметно оттолкнувшись руками от табурета, я рывком поднялась и пошла в свою комнату переодеваться.
        Орлик принес целый рюкзак одежды, мою потихоньку мне передал, Сашке придется переодеваться в лесу. Ничем особым эти вещи не отличались от того, что мы носили здесь. Штаны наподобие шаровар из плотной ткани, рубашки с длинными рукавами. Кожаные сандалии, на которые я сменю зимние сапоги уже на месте. Собранный рюкзачок я тоже взяла. Хотя в Навии можно все получить задарма, своя зубная щетка и расческа будут не лишними. Да и привычные кроссовки прихвачу на всякий случай.
        Из дома вышли не слишком поздно, чтобы бабушка могла спокойно лечь спать. Немного посидели в кафе - наверно, мы там были самой молчаливой компанией. И вот уже шагаем по лесу, сначала по хорошей дороге, утрамбованной песком и гравием, потом - рядом с деревцем-уродцем, две верхушки из одного ствола - сворачиваем на тропу. Подсвечиваем дорогу фонариками, которыми также запасся Орлик, а вокруг нас уже полная тьма, разве что кое-где белеют жалкие следы недавнего снегопада. На тропе пришлось растянуться цепочкой, Сашка шел в конце, Орлик возглавлял, понятное дело. Воспользовавшись моментом, я догнала его, спросила:
        - Послушай, бабушка сегодня рассказала странную историю. У моей матери была подруга, а потом в школе появился новый историк. Он водил группы ребят в окрестные леса, вроде как знакомил со всякими достопримечательностями, рассказывал легенды. А потом эта подруга, Таня, ушла с ним в лес, и оба пропали. Что думаешь?
        - Ну а что тут думать? - выразительно покосился на меня Орлик. - Историк наверняка был сталкером, который искал нужных людей среди старшеклассников. С молодежью легче всего работать, они внушаемы, доверчивы, частенько хотят все и сразу. К твоей маме это не относится, конечно.
        - Ага. То есть когда в семью пришла беда, она знала, что делать, верно?
        Друг что-то утвердительное промычал, не разобрала.
        - А подруга? Тоже взяла на воспитание ребенка и начала новую жизнь, разорвав все прежние связи?
        - Не факт, - ответил Орлик. - Сталкеры работают по нескольким направлениям. Иногда рассказами о ч?дном мире они заманивают в Нутряной мир навсегда. Скорее всего, с той девушкой так и случилось. И маму твою он изначально к этому готовил.
        - Зачем? - ахнула я.
        - А зачем в Африке первобытные племена воруют друг у друга девушек? Свежая кровь. Но тут все добровольно, не переживай. То, что сталкер прикидывался учителем, указывает, что он искал юных и доверчивых, а для восприемников все же подбирают людей постарше. Вероятно, твоя мать была уже готова уйти, но тут узнала о болезни брата и задумалась, что будет с родителями, если они потеряют сразу обоих детей. Обратилась за советом к сталкеру, а он предложил ей вариант с ребенком.
        - Ясно.
        Я отстала, обдумывая сказанное. От каких же случайностей, сложившихся в единый пазл, зависела когда-то моя судьба! Но тут Орлик резко затормозил. Тропка, по которой мы шли, неожиданно оборвалась, уперлась в нежно-салатовый ковер из ряски. Впереди на заболоченном участке тянулись только выбеленные скелеты погибших деревьев. Мы с Дятловым переглянулись. Сашка еще держался, а я точно имела бледный вид.
        - Дея, начнем с тебя. - Орлик глянул на меня в упор, в его глазах плескалось что-то вроде сострадания, но голос звучал твердо.
        От страха скрутило живот и колени стали как студень. Я постаралась незаметно ухватиться за ветки чахлой осинки.
        - Я думала, с Сани начнем, - сказала, чувствуя себя трусливой предательницей. - Ну, в том смысле, что тебе будет нелегко его в одиночку… туда, в болото.
        - Что-то не углядываю проблемы, - удивился Орлик. - В нужную позицию он сам встанет, а болото - уж оно по любому свое возьмет.
        - Он прав, - нежданно-негаданно поддержал его зеленоватый в тон ряски Дятлов. - Тебе, Дан, не стоит такое видеть, тем более участвовать. Так что согласен, если только в вашей Навии ей не опасно оказаться одной.
        - Не опасно, - мотнул головой Орлик. - Место там глухое, особенно в этот час. Давайте не будем терять времени, а?
        - Давайте, - вздохнула я. - Куда мне встать?
        Орлик голову ко мне повернул - и все, я отключилась, похоже…
        …Потому что открыла глаза уже совсем в другом месте. Небольшая и почти круглая полянка, изумрудно-серебристая в свете луны. В нос ударил незабываемый аромат иного мира, древесно-цветочный, густой, дразнящий. Я втянула его и вдруг успокоилась. Легко вскочила на ноги и подошла к дереву, чтобы коснуться губами и ладонями его теплой, удивительно чистой коры. Что-то мелькнуло в ветвях, возможно, призрачный бельчонок или птица, и я даже засмеялась от радости: с рассветом снова увижу их, здешних обитателей.
        Но где же Сашка? Я снова задергалась. Луна вроде как стала еще ближе, рассмотреть меня решила, не иначе. Я заметила, что поляна усыпана кроваво-красными анемонами, брр. В это время пространство передо мной подернулось на миг чем-то вроде белесого тумана, а потом я увидела Дятлова, неловко лежащего на боку. Он сразу сел и первым делом принялся себя ощупывать. Успел уже переодеться, для него Орлик приобрел все черное, и штаны, и рубаху. Куртку он первым делом снял и повесил на ветку.
        - Ну и теплынь, я еще в первый раз в одежде чуть не спекся, - заметил как ни в чем не бывало Сашка. - У вас тут сезонных колебаний совсем не бывает?
        - Даже суточных, - нервно хихикнула я. - Температура всегда примерно одинакова.
        Сразу вспомнилось, как трудно мне было объяснить Параклее, что такое зима, снег и как ощущаешь себя, когда холодно.
        Дятлову, судя по его хаотичным передвижениям по полянке, было сильно не по себе, и я спросила соболезнующим тоном:
        - Трудно было, когда меня?.
        Он даже дернулся от такого вопроса.
        - Ну а как сама думаешь? В какой-то момент у меня ум за разум зашел, хотелось отправить этого типа в нокаут, тебя на руки - и бежать. Не знаю, как сдержался. Слушай, а как он сам-то, не пойму…
        - Лучше даже не думать, - поежилась я. - Но Орлик ведь не в первый раз…
        Как раз в этот момент тот, о ком мы говорили, и возник на полянке. Он тяжело и часто дышал, жадно втягивал воздух и растирал грудь. Но, заметив наши испуганные взгляды, мгновенно вскочил на ноги.
        - Ну, как прошло?
        - Нам-то нормально в бессознательном состоянии, - вздохнула я. - А ты…
        - А я уже привык! Ну что, готовы двигать дальше?
        - Погоди. Расскажи, куда мы должны двигать. В Кукушкино Гнездо?
        Орлик протестующе затряс головой. Я немного огорчилась:
        - А почему нет? Ты ведь говорил, что меня едва ли кто-то узнает. А было бы так интересно повидать кого-то, кого я помню, кого знала… Есть ведь сейчас там кто-то из знакомых?
        - Дея, мы сюда не на пикничок прибыли, - отчеканил Орлик. - Тот, кто был твоим хорошим знакомым прежде, вполне может жить теперь в страхе перед проклятием, не забывай.
        Ну что за напасть, все мне это пророчество испортило!
        - Ладно, - процедила я. - Где хоть наша поляна, далеко отсюда?
        - Здесь все близко. Примерно час пути.
        Я вдруг припомнила, о чем хотела спросить:
        - Слушай, а ты не думал, что наш город, ну, где мы все сейчас живем, вдруг он стоит на том самом месте, где когда-то Кречет? Может такое быть?
        Лицо Орлика стало задумчивым и грустным, он свел густые брови в линию, подергал плечом:
        - Не скажу точно. Я пытался разузнать, рылся в книгах, поднимал старые карты. Но слишком много времени прошло, ландшафт изменился, пустоши засадили лесами. Возможно, там, где прежде был наш Кречет, сейчас лес. Люди не очень любят селиться там, где погибло много народу, обходят такие места стороной.
        Я едва сдержала слезы, Сашка вжался спиной в сосну и низко опустил голову, Орлик же вздернул подбородок:
        - Но я все равно верю, что наш город где-то существует! Не укладывается в голове, что он мог сгинуть навсегда. Однажды мы еще пройдем по его улочкам и встретим тех, кто тогда остался в нем. Раз живы мы, существует и Кречет. Но хватит болтать, пойдемте уже!
        - Но куда? Ты так и не сказал.
        - В одно укромное местечко. Нужно добраться туда за пару часов и немного отдохнуть. Потом я сразу двину в Блишем, а вы останетесь ждать.
        И первым зашагал между деревьями.
        Ночь была в самом разгаре, но это была навийская ночь, светлая и теплая, в общем, не настоящая, а как-будто-ночь. Идти по лесу без тропы было совсем не трудно, поскольку местные растения не подвержены тлению и даже листву свою никогда не теряют, не говоря уж о сучьях и ветках. Тянуло разуться и утонуть пятками в шелке травы, но не хотелось тормозить движение. Орлик шел уверенно, видно, что не раз тут бывал. Дятлов держался рядом со мной, и мне уже несколько раз приходилось хватать его за руку, чтобы не поцеловался с деревом, не провалился в родник, поскольку смотрел он куда угодно, только не себе под ноги.
        - Ну, как тебе здесь? - спросила я тоном старожила.
        - Мне нравится, - произнес Сашка, проводив взглядом нескольких белок и крупную куницу. Животные то и дело пересекали наш путь, чтобы разглядеть нас со всех ракурсов. В свете луны их призрачные силуэты были видны лучше, чем днем. - Никто никого не жрет. А я даже передачи про животных никогда не мог смотреть, ведь там гарантированно кто-то кем-то закусит.
        - Надо же, не знала, что ты такой мягкосердечный, - хихикнула я.
        - А что мы вообще друг о друге знаем, пока живем спокойно, - философски заметил Саня. - Только в настоящем приключении люди познаются.
        - Ну а спросить не вариант?
        - А ты вспомни, юная вредина, много ты на мои вопросы отвечала? Сразу начинала что-то выдумывать, или злиться, или хамить!
        - Не припоминаю такого! - возмутилась я.
        - А свой день рождения в третьем классе тоже не припоминаешь? Я жутко переживал, думал, что бы такое подарить, наконец спросил у тебя напрямик, какой ты любишь цвет. Ты ответила, что вообще-то красный - твой самый любимый, но мама почему-то ничего красного тебе не покупает. Я купил тебе красный поясок, и платочек какой-то, и всякие штуки в волосы. Моя мама это упаковала и еще сверху красной ленточкой обвязала, как я попросил. Ну и чем дело закончилось?
        Я прикусила язык, потому что помнила эту историю.
        - Чем? - заинтересовался Орлик, оглядываясь на нас через плечо.
        - Тем, что одна дуреха, обхитрившая сама себя, при виде всей этой роскоши разрыдалась и убежала в свою комнату. А Надежда Николаевна, ужасно огорчившись, прошептала мне на ухо, что Даночка не выносит красный цвет.
        - Интересно. - Орлик даже приостановился, и мы чуть в него не врезались. - Я такой фобии не припоминаю. Может, причина в том, что замуж ты выходила в красном платье?
        Меня бросило в жар от такой бестактности, Дятлов выглядел потрясенным. Я в очередной раз подумала, что не всегда узнаю своего Орлика, и тут же напомнила себе, что в этом нет ничего странного: он прожил столько жизней.
        - Не думаю, что отвращение к красному у меня оттуда, - пробормотала я, чтобы разрядить обстановку. - Может, что-то в раннем детстве, не помню…
        Мы снова пошли. Теперь Сашка чуть обогнал меня и сказал Орлику:
        - Ладно, хорошо уже то, что меня не тошнит от звука твоего голоса. Может, еще что-нибудь интересное расскажешь?
        - Например? - хмыкнул тот. - Про местную флору и фауну? Или кто кого в этом мире пожирает?
        - Ага, как раз об этом. Я наслышан про охоту на людей. А что сейчас тут творится? Сукры так же нападают на поселения или теперь местные жители цивилизованно сами выдают определенное количество человек?
        Орлик молчал, и я испугалась, что Сашка задел самую больную для него тему. Ну ладно, драться они не станут, большие уже мальчики. В душе я сознавала, что по-настоящему счастлива, только когда они оба со мной, пусть даже грызутся. Так что пусть поддевают и выводят на эмоции друг друга и меня. Скоро Орлик отправится в путь один, и я снова начну сходить с ума от тревоги, мечтать о том моменте, когда смогу видеть их обоих рядом. Хотя это не совсем нормально, признаю…
        Отгоняя левые мысли, я прислушалась. Нет, они не ссорились, Орлик отвечал почти спокойно - почти, потому что плечи его и шея все же напряглись:
        - Когда я жил здесь в последний раз, примерно с десяток поселений еще оставались в статусе охотничьих угодий. Всадники, те, что преданы Блишему, выставляли патрули, чтобы народ оттуда не мог массово переселяться на другие поляны или бежать в лес. Другая часть всадников традиционно воевала с первой. Но я слышал, что сейчас ситуация изменилась, для Теней вроде как нашли другую пищу. Охота сукров вне закона. Но возник новый вид сталкерства - людей, главным образом детей и подростков, из Внешнего мира заманивают сюда и волокут в Брит, продают подпольно. Так что поторопился ты с выводом, что тут никто никого не жрет.
        Сашка ничего отвечать не стал, был под впечатлением. Тут впереди за деревьями показалось что-то, явно не природного происхождения. Я вслед за ребятами вышла на поляну - и ахнула.
        В окружении тонких, юных берез стоял деревянный дом с покатой крышей и высоким крыльцом под резным навесом. Я словно вернулась на миг в детство - да, именно в таком я и родилась когда-то. Это потом отец нас перевез в каменные палаты, когда в одну особенно суровую зиму на окраину Кречета зачастили волки. Но у этого дома не было ограды, чуть в стороне от крыльца в аккуратно вырытом углублении угадывался старый след от костра.
        - Что это, город мастеров? - поинтересовался Дятлов.
        - Это мой дом, - прозвучал сухой ответ.
        - Это ты построил? - повернулась я к Орлику.
        - Да, знаешь ли, устал как-то от жизни на разных полянах. Не помню уже, сколько жизней назад, решил построить себе дом, в который смогу возвращаться время от времени. И в который мечтал привести тебя.
        Я вздрогнула и покосилась на Сашку, который разглядывал строение.
        - И что, он так и стоит тут годами? - спросил Дятлов. - С тобой и без тебя?
        - А что ему сделается? - хмыкнул Орлик. - Ураганов, бурь, затяжных дождей тут не случается. Может, иногда кто-то и проживал тут без меня, не знаю. Но у нас не очень принято по лесам шариться.
        - А как же?. - начал Сашка.
        Но тут Орлик буквально взмолился:
        - Слушай, может, ты сам тут осмотришься, без лишних вопросов?
        - Мы, похоже, поменялись местами, теперь у тебя голова болит, - хмыкнул Дятлов и побрел в обход дома.
        Орлик встряхнул головой, будто она и в самом деле болела, потом посмотрел на меня. Лицо его расслабилось, легкая и такая знакомая полуулыбка заплясала на губах:
        - А у меня есть для тебя сюрприз. Закрой глаза.
        Я послушно зажмурилась, а Орлик тихонько свистнул. Прошло несколько секунд, ничего не происходило, и глаза мои сами собой приоткрылись. Вдруг левую сторону моего тела словно окатила горячая волна, потом правую, после оба плеча, что-то прозрачно-коралловое замельтешило перед глазами. Я попыталась отмахнуться, но рука погрузилась в водоворот горячего воздуха. До меня дошло.
        - Вук! - ахнула я, чуть отстраняясь, чтобы разглядеть призрачного пса. - Да это же ты, дружище! Ты все еще помнишь меня?!
        Лицо мое горело - это Вук целеустремленно обрабатывал его языком, закинув лапы мне на плечи. Да уж, облизывание пса-призрака гораздо приятнее, чем живого, ощущаешь только сухой покалывающий жар. В свете луны силуэт его, с намеком на когда-то рыжеватый окрас, красиво золотился. Облизав меня всю, Вук метнулся к Орлику и проделал с ним то же самое, потом в спешке вернулся ко мне. А после даже попробовал подтолкнуть нас лапами друг к другу, чтобы легче было выражать нам свою безграничную любовь. Хохоча сквозь слезы и отворачивая лицо от жара, я успела заметить на открытом пространстве у дома прозрачный силуэт коня, который наблюдал за нами и иногда вскидывал голову, издавая странное, словно эхо, ржание.
        - Как же старина Вук тут живет, когда тебя нет? - спросила я. - Скучает?
        Орлик пожал плечами:
        - Думаю, для него времени больше не существует. Он теперь всегда живет в одном дне. Всегда бурно мне радуется, сколько бы я ни отсутствовал, хоть пару часов, хоть столетие. Просто знает, что я тут появлюсь, и ждет.
        - А конь - это ведь твой Балабан?
        - Ага. Подойди, поздоровайся с ним.
        - Да ну, он меня и при жизни не жаловал. Сам сходи, видишь, зовет.
        Балабан уже не звал, а косился на Сашку, который как раз вышел из-за угла дома и на цыпочках подбирался к коню.
        - Эй, держись от него подальше, взбрыкнет! - крикнул ему Орлик, не знаю, всерьез, или шутил, или издевался.
        Он подбежал к гордому коняке-призраку, обнял за шею, потрепал по морде. Луна на миг юркнула за тучу или просто отлучилась с неба, - помнила я ее выкрутасы, - и без подсветки смотреть было странно, словно Орлик обнимал тьму. Потом луна снова залила светом лес. Друг вернулся ко мне с неожиданно виноватым видом:
        - Прости, я бы так хотел, чтобы сейчас сюда примчалась из леса твоя Айка. Искал ее повсюду, потратил на это десятки лет, но так и не напал на след, и это странно. Все животные, которые умирают в этом мире, становятся призраками и никуда уже не деваются, ни через тысячу лет, ни более.
        - Ничего, и так все зд?рово.
        Я снова сделала вид, что треплю Вука по холке, и он залился радостным гулким лаем.
        Орлик повел нас осматривать дом, вернее, он просто туда пошел, а мы увязались следом. Луна традиционно заменяла фонарь. Внутри ничего интересного не оказалось, только кровать у стены - такая, с железными спинками, в духе позапрошлого века, деревянный основательный стол, табурет, полка с посудой, полка с одеялами и подушками. В углу у двери были сложены дрова, топливные брикеты, сушеный мох для растопки в деревянных коробочках. Орлик отобрал необходимое, и мы сразу вышли наружу, кажется, он не хотел, чтобы мы разглядывали пристально его берлогу. Обернулся к нам:
        - С рассветом я улечу на Балабане, а рассветет примерно через час. Вернусь к обеду, крайний срок - к вечеру. Скорее всего, не один. Так что составляйте пока меню на день.
        И начал раскладывать костер - быстро, споро. Тут у меня созрел вопрос:
        - Слушай, в самом начале мы получали дары из огня за ваши песни, особенно за пение молодых. Однажды мы с другими девушками втихомолку станцевали перед огнем, и он дал нам все, о чем просили. А что сейчас? Ты разведешь огонь и что сделаешь?
        - Ничего, - хмыкнул Орлик. - Всадники состоят на службе у Властителя, так что у нас вечная безлимитка. И плевать, что часть всадников всю жизнь пытается воевать с Блишемом, я в том числе.
        Костер уже горел весело и бойко, тянулся к нам, словно ребенок, просящийся на ручки.
        - Ну, приступаем. Кто что любит на завтрак?
        Мне не хотелось ничего. Внутри все тряслось противно, словно железные струны были протянуты от пяток до затылка и кто-то их постоянно цеплял и дергал. Я отошла к опушке и оттуда краем глаза наблюдала, как огонь выбрасывает горшки, и блюда, и прочие емкости. Сашка восторгался громко, совершенно по-детски, и постоянно призывал меня подивиться вместе с ним, так что пришлось подойти. Мне немедленно был вручен контейнер с горячим бутербродом, чашка с крепким и сладким кофе.
        - Пытаюсь противиться обаянию этого места и не справляюсь, - сообщил Сашка, оглядывая со всех сторон свежайший хот-дог и готовясь впиться в него зубами. - Никакой готовки. Никаких очередей. И не напоминайте, что тут тоже есть проблемы!
        Последние слова адресовались подходившему к нам с дымящейся кружкой Орлику. Я заметила, что есть он не стал, только упаковал что-то в рюкзак. Наверняка тоже волновался, только делал вид, что задуманное им не представляет труда. Я снова отошла почти к кромке леса, встала лицом к деревьям и начала медленно прихлебывать кофе.
        - Кстати, хотел спросить, пока ты не улетел, - обратился Сашка к Орлику, понижая голос. - Как тут насчет удобств?
        - В смысле туалет, что ли? - громче нужного уточнил Орлик. - Это легко: за границей опушки под каждым кустом.
        - Ого, первый минус. Как-то не очень цивилизованно, не находишь?
        - Извини, не нашлось времени заняться этим вопросом. И не слишком переживай: через час по тому месту уже босиком можно будет ходить. Этот мир не любит беспорядка и прибирается исправно.
        - В смысле?
        - В почву все лишнее уходит. Когда мы здесь в первый раз столкнулись со смертью, то закопали покойника, как и положено. А потом оказалось, что можно было сделать все проще. Сейчас умерших относят в лес, обкладывают цветами, прощаются, и земля его забирает. Кстати, как и ненужные предметы, особенно посуду. Так что, если чем-то дорожишь из одежды, к примеру, то не бросай ее в лесу на землю. Так, ладно, пора мне.
        Я дернулась от этих слов, но не повернулась, не хотела, чтобы они по лицу догадались о моем состоянии. Легкие, почти неслышные шаги, осторожное прикосновение рук к моим плечам. Я повернулась, выронила в траву чашку и едва надкушенный бутерброд, уткнулась Орлику в плечо.
        - Не переживай, моя Дея, - отведя ладонью волосы с моего лица, шепнул он мне в ухо. - Я все сделаю, чтобы ты уже сегодня увидела свою дочь.
        - Но опасности ведь никакой нет?
        - Ну что ты! Постарайся немного поспать, и время незаметно пролетит.
        - Вряд ли получится.
        - Ну, побегайте тогда наперегонки с Вуком, он это обожает. Все, пошел.
        Я лишь бессильно выдохнула. А Орлик уже снова был у костра, медлил, как будто припоминал что-то или сомневался, говорить ли.
        - Ладно, давай, не задерживайся там, - напутствовал его Дятлов. - До ночи ждем назад.
        - Боишься темноты? - съехидничал Орлик.
        - Нет, просто кровать тут всего одна, понимаешь ли…
        - Ничего, попляшешь перед огнем, глядишь, выкинет тебе раскладушку. Но я все равно до вечера вернусь. Тут лёту меньше часа.
        - До Москвы от нас примерно столько же…
        - Это ты к чему? - нахмурился Орлик.
        - К тому, что в столицу я могу каждый день летать, а вот попасть на прием к президенту - дудки. Ты часом не переоцениваешь свои силы, друг?
        - Ну, если бы президент сперва присвоил твою невесту, а потом неоднократно пытался тебя прикончить… - процедил всадник. - Такие вещи сближают, как ни странно. Короче, до встречи.
        Я не хотела смотреть, как он прыжком взлетает на призрачный силуэт Балабана. Мне хватало памяти о том расставании, когда конь был еще жив, а Навия казалась раем. Но удержаться не смогла: наблюдала за ними через плечо, пока конь, разбежавшись по земле, не начал так же непринужденно переставлять сияющие в лунном свете копыта по воздуху, забираясь все выше и выше…
        Сашка подошел ко мне, вложил в мои опустевшие руки креманку с клубникой под высокой шапкой сливок. Я благодарно кивнула - он вспомнил еще одно мое любимое блюдо. Но шевелиться все равно не хотелось, поэтому Дятлов взял серебряную изящную ложечку и начал вкладывать мне ягоды в рот. Я глотала, стараясь не разреветься.
        - Прости меня, - вдруг попросил Сашка.
        - За что это?
        - Как всегда, за глупые шутки.
        - Как всегда, прощаю.
        - Благодарствую. Удивительно все же устроен человек: вот я второй раз в жизни в другом мире, мой бывший одноклассник только что взлетел в небо на призрачном коне. Кажется, обо всем стоит забыть и тащиться от изумления. А я думаю о том, что в его присутствии ты и меня видишь и замечаешь, и резвлюсь, как щенок. А умчался он, и твой мир свернулся, как цветочный бутон ночью.
        И снова я поразилась, насколько легко Сашка считывает мои чувства и мысли. Даже нашла в себе силы улыбнуться:
        - Но то же самое было бы, если бы ускакал ты, а остался он. Разницы ни малейшей.
        - Это я тоже понимаю. И это…
        - Ненормально, да?
        - Я хотел сказать - утешительно. Судить о нормальности не имеет смысла, поскольку твой случай уникальный.
        - Не факт, - вздохнула я. - Думаю, у всадников подобное случается. Бывают расклады и похуже.
        Глава семнадцатая
        Из последних сил
        Через несколько минут дышать Годиму стало легче, и сердце уже не с такой силой рвалось прочь из груди. Он лежал на спине и смотрел в безупречно голубое небо, а Румк свернулся у него на груди и уткнул в его рубашку крохотное лицо. Нужно было время, чтобы привыкнуть к мысли о свободе.
        Но вот он перекатил голову набок и увидел, как хозяин-ашерец быстро карабкается на спину ящера, злобно порыкивает на возницу - даже сюда долетал его визгливый от бешенства голос. Напоследок кинул взгляд в сторону Годима и погрозил ему кулаком, казавшимся отсюда совсем крошечным. Ящер спружинил лапами и тяжело взмыл в небо.
        - Смотри-ка, улетают, - заметил Годим. - Мы сможем вернуться, и я сразу отыщу свое поселение. Отец и его дружина придумают, как выручить Зиму.
        - Ничего я не вижу, - отозвался Румк, даже не шевельнувшись. - Дети-монеты слишком дороги, наверняка этот ашерец разобьет лагерь и будет поджидать, не вернешься ли ты.
        - Но ящер уже в воздухе!
        - Очередная хитрость, вот и все! Они затаятся где-нибудь поблизости.
        - Румк, но он в самом деле… А, я понял, - догадался мальчик. - Ты не хочешь возвращаться назад? Тебе было очень страшно? Мне тоже.
        Ручеек рывком сел на свои кольца, сердито глянул на Годима:
        - Да, я боюсь! Пока ты бежал через поле, я наконец понял, что такое смерть, а раньше тетушка Нефеш никак не могла мне это втолковать.
        - И что же? - заинтересовался мальчик.
        - Это то, о чем я страстно мечтал все время, пока ты бежал! Не уверен, что смогу вынести это снова! А потом, раз уж самое страшное позади, не лучше ли нам продолжить путь, побывать там, где никто из живущих в Нутряном мире еще не бывал?
        - Румк, я бы и рад пойти дальше, но не могу. Мне нужно освободить сестру, - понурился Годим.
        - Твоя сестрица прекрасно освободит сама себя!
        - Возможно. Но, оставшись там совсем одна, Зима может случайно выдать себя, и тогда ее… - Годим не смог договорить, слова застряли в горле.
        Румк скатился с его груди, исчез в траве, но через короткое время оказался на ветке, нависающей над лицом мальчика. Зацепившись за нее кончиком хвоста, он свесился вниз и свирепо замахал крохотными кулачками перед носом Годима, заголосил:
        - Люди, люди! До чего же вы все слабы, не способны ни на что великое! Думаете только о сиюминутном, вместо того чтобы хоть однажды подумать о всем мире в целом! Мы, варганы, принимаем детей на воспитание, но никогда не берем вместе братьев и сестер, потому что знаем - от них не будет толку. Они будут дрожать только друг за дружку, вот как ты за свою грубиянку Зиму! Но они все равно ухитряются сдруживаться, влюбляться, и приходится избавляться от таких парочек…
        - Выкидываете их в Ашер, как нас? - ужаснулся Годим.
        - Нет! Предлагаем им уйти, куда захотят, потому что для подвига они уже не годятся!
        Мальчик тяжело вздохнул. Потом подумал, что он всегда может вернуться сюда и продолжить путь вглубь Призрачных земель. Ведь теперь он знает, что не совсем уж трус и способен пересечь поле ужаса! Но все это только после того, как он освободит сестру. Годим вскочил на ноги и сказал:
        - Ладно, хватит болтать! Ты со мной или будешь и дальше висеть на ветке? Кстати, почему бы тебе не остаться и не исследовать здешние земли? Вдруг пророчества врут, и вовсе не человеческий ребенок, а маленький варган сумеет отыскать Прадерево?
        Теперь вздохнул ручеек, так тяжко, аж брызги полетели:
        - Я бы так и поступил, будь у меня такие длинные ноги, как у тебя, мальчишка. Но уже отсюда я вижу впереди бескрайнее поле без намека на воду. Где-то посередине его моя жизнь вполне может окончиться. - На последних словах Румк отчетливо шмыгнул от жалости к себе.
        - А разве варганы не бессмертны? - удивился Годим.
        - Конечно, мы бессмертны! Пока не убьют. Или пока есть вода, - исчерпывающе ответил ручеек.
        - Все понятно. Что ж, тогда полезай в платок, - велел мальчик.
        Он решил не затягивать с возвращением - с каждой минутой делалось только страшней. Сунул платок с другом под рубашку, глубоко вдохнул, подумал о сестре, о родителях… и шагнул через каменную гряду. Но сразу угодил всем телом во что-то вязкое. Там, где он совсем недавно большим прыжком преодолел границу поля, теперь словно выросла невидимая стена. Мальчик отошел на несколько шагов в сторону и попробовал снова, с разбегу, - тот же результат. Только на этот раз он с трудом выбрался обратно, завязнув в стене коленями. Попытался просунуть одну руку - она прошла, но плечо застряло намертво.
        Еле освободившись, Годим без сил упал обратно на траву и даже не сразу вспомнил про своего друга, но потом вытащил и развернул платок у себя на коленях. Румк лежал на боку, обеими ручками прижимая кончик хвоста к лицу. Почуяв свободу, приоткрыл один глаз и спросил слабым голосом:
        - Мы уже добежали?
        - Нет, - ответил Годим. - Я не сумел пройти невидимую границу, и, думаю, пути назад попросту не существует.
        Ручеек сел, огляделся и пронзительно закричал:
        - Почему ты не сказал мне об этом раньше?! Мне пришлось снова мечтать о смерти!
        - А разве тебе было страшно? - удивился мальчик. - Мы ведь так и не выбежали на поле.
        - Но я этого не знал! И мне было еще страшнее, чем в первый раз.
        - Ладно, прости меня, - вздохнул Годим. - И порадуйся немного: ты же хотел продолжить путь.
        - Я слишком измучен, чтобы радоваться, - буркнул ручеек, сворачиваясь клубком. - К тому же не знаю, есть ли там впереди вода. А теперь я должен немного поспать.
        Годим и сам валился с ног. Он даже подумал, не отдохнуть ли немного, но живо сообразил, что без еды и питья привал только ослабит их силы, и продолжил путь.
        Он прошел насквозь неширокий лесок, вроде бы обыкновенный, но Годим не встретил там привычных призрачных животных или птиц. Было очень тихо, казалось, лес спит заколдованным сном или замышляет что-то недоброе. Мальчик пытался найти хотя бы самый маленький родник, чтобы порадовать друга и напиться самому, но попадались только давно высохшие русла. Потом лесок разом закончился, впереди снова лежало открытое пространство, только без травы, песчаное, и сразу за ним начиналась Тьма.
        Годим остановился в изумлении, протер глаза, поморгал, снова посмотрел. Нет, все осталось по-прежнему: впереди свет заканчивался, словно с неба упал черный занавес, но который как бы дышал и пульсировал яркими всполохами. Мальчик достал из кармана Румка, разбудил и посадил на плечо в надежде, что юный варган что-то слышал о подобном. Но тот лишь развел ручками.
        Всмотревшись хорошенько, Годим заметил, что Тьма начиналась не от самой земли. Понизу, насколько мог охватить его взгляд, тянулась невысокая ограда, сложенная из белых необработанных камней. И в ней, кажется, были отверстия. Ничего другого не оставалось, кроме как двигаться вперед.
        Подойдя к одному из таких отверстий, Годим заглянул в него и увидел уходящий вдаль проход между такими же каменными стенами. Мальчик решительно шагнул вперед. Тьма окутала его голову и плечи, но свои ноги, ступающие по мощеной камнями дорожке, он мог немного видеть. Что-то пискнуло возле уха - это Румк, едва не свалившись с плеча, поспешил укрыться в кармане мальчика. Во тьме ничего страшного, собственно, не было, вообще ничего не было - ни запахов, ни звуков.
        Годим очень надеялся поскорее пройти сквозь Тьму, поэтому шел и шел, даже когда сил совсем не осталось, сворачивал, когда сворачивала дорожка. Иногда он видел в стене другие проходы, но старался придерживаться того пути, на который встал с самого начала. А потом дорожка начала все чаще раздваиваться, и Годим понял, что блуждает без всякой цели. Наверно, где-то в нормальном мире давно уже наступила ночь, но тут ничего не менялось.
        - Это лабиринт, - со знанием дела заявил Румк, который от нетерпения даже перестал бояться и снова вскарабкался мальчику на плечо.
        Годим не знал этого слова, а сил спрашивать не было. Когда ноги перестали его держать, он просто сполз по стене и остался сидеть, равнодушно уронив голову на грудь.
        - Эй! - тихонько позвал ручеек, слегка щекоча мальчику подбородок. - Что с тобой? Нам нужно идти дальше, искать выход.
        - Я не могу, - прошептал Годим. - У меня нет сил. Думаю, что тут я и останусь. Давай я подсажу тебя на стену, вдруг оттуда ты разглядишь хоть что-то и сумеешь выбраться.
        Но Румк не ответил, и мальчик тут же забылся полусном. Потом снова проснулся, услыхав дрожащий голосок друга у самого уха.
        - Послушай, ты можешь оторвать от меня ровно половину! - тревожно прокричал юный варган. - Но не больше, иначе я умру.
        - Что? - от изумления пришел в себя Годим. - Я не собираюсь ничего отрывать от тебя.
        - Придется! Ты немного утолишь жажду и сможешь продолжить путь.
        Мальчик понял, о чем идет речь, но только покачал устало головой:
        - Я не могу, Румк. У людей не принято есть или пить своих друзей.
        - Неужели ты так глуп, что ничего не понимаешь? Без тебя я тоже не смогу выбраться, и мы погибнем оба!
        И тут наконец что-то произошло. Земля под ногами задрожала, каменные стены накренились, словно молодые деревца на сильном ветру. Годим услышал жуткий звук, похожий отдаленно на зевок с подвыванием, а в следующий момент неведомая сила поволокла его по лабиринту, нещадно колотя на поворотах. Он едва успел крепко зажать друга в кулаке. Зацепиться за каменный выступ свободной рукой не удавалось, так что мальчик попросту тащился по земле.
        Звук, теперь похожий на всасывание, все приближался. Наконец в одном месте, где стены чуть сужались, Годиму удалось упереться в них головой и ногами. Еще через минуту втягивание прекратилось, и мальчик без сил растянулся на камнях, но тут же привстал, заметив, что к нему приближается невероятно яркий свет. Еще через мгновение свет сделался слепящим. Успев сунуть Румка за пазуху, Годим зажал ладонями глаза и упал лицом вниз, стараясь хоть как-то защититься.
        На него набросили сеть и понесли куда-то, но кто, куда? Открыть глаза все еще было невозможно. Вот его снова положили на землю, сеть убрали, но сверху накинули нечто вроде невесомой шелковой ткани, а может, толстой паутины. Голос, который рождался прямо в его голове и звучал, как далекое рокотание грома, произнес:
        - Открой глаза, маленький человек.
        Годим осторожно отнял руку от одного глаза, потом самую чуточку его приоткрыл. Все вокруг было бело, но теперь свет не слепил, поскольку его приглушала полупрозрачная ткань. Постепенно мальчик разглядел две светоносные фигуры, склонившиеся над ним. Это были девушка и юноша очень высокого роста, со спадающими до земли белыми волосами. Голос в голове спросил:
        - Кто ты и куда идешь?
        Мальчик сел, пощупал, на месте ли Румк, посмотрел на незнакомцев уже обоими глазами. Хотел сказать про сестру, но почему-то из уст его вырвались слова:
        - Я ищу Прадерево.
        Высокие фигуры переглянулись. Возможно, парень сказал что-то девушке на их языке, но та лишь расхохоталась в ответ, согнувшись в тончайшей талии почти до земли. И теперь Годим услышал уже ее голос, холодный и язвительный:
        - Боюсь, малыш, твой путь закончен. Смирись.
        - Простите, но кто вы? - спросил мальчик, не желая пока размышлять над смыслом ее слов.
        - Мы - несчастные пленники этого мира, - ответил юноша. - Когда-то, много тысячелетий назад, мы счастливо и беззаботно жили на небе, по ночам освещали землю и знали, что этим выполняем свое предназначение. Но однажды на земле мы заметили нечто необычное и спустились вниз, чтобы разглядеть, что там творится. Мы увидели, как неисчислимая толпа разнообразных существ гналась за убегающими мужчиной и женщиной. Желая узнать, чем окончится погоня, мы следовали за ними и незаметно для себя спускались все ниже и ниже. Это нас и погубило. В какой-то момент мужчина воткнул в землю палку, которую дал ему Создатель мира, и в тот же миг мы оказались в ловушке.
        - Так вы звезды? - спросил озадаченный Годим.
        - Когда-то были ими. Теперь же мы просто бесполезные светлячки. Сначала нас было гораздо больше, но потом от отчаяния некоторые согласились занять места на здешнем презренном небе, другие… - Юноша не договорил.
        Девушка, которая все это время нетерпеливо переминалась на месте, резко произнесла:
        - Довольно разговоров, Пар! Давай оставим малыша, чтобы он мог достойно проститься со своей маленькой жизнью, пока у него есть еще немного времени. В этот раз у нас нет права на ошибку.
        - Но зачем вам убивать меня?! - вскричал Годим. - Ведь звезды же не вредят людям!
        - Мы никогда бы и не причинили тебе вреда, маленький человек, - глухо и тоскливо прозвучал голос юноши. - В прежние времена мы любили людей и были рады служить им. Но, кроме нас, в этом мире оказалась заперта и Черная дыра. А вот она, увы, любит, чтобы в ее бездонном чреве кто-то кричал и метался, пока… пока еще может. Мы отдаем ей каждого, кто попадает сюда, а иначе она затягивает кого-то из нас. Так мы потеряли уже почти всех своих братьев и сестер.
        - Отпустите меня! - взмолился мальчик, с ужасом осознав, что его ждет.
        - Отпустить и пожертвовать собой, друг другом? - снова вмешалась девушка. - Ну уж нет! Черная дыра почуяла тебя и жаждет получить свое. Сейчас она снова спит в полной уверенности, что мы позаботимся о ее добыче. Так что будь мужчиной и готовься принять свою участь.
        Сказав это, она взяла брата за руку и увлекла прочь.
        Годим попытался скинуть с себя сеть, но она не только защищала от света, но и крепко сковывала по рукам и ногам. Двигаться под ней было можно, а вот вскочить на ноги и убежать - нет. По мере удаления двух фигур вокруг Годима снова сомкнулась тьма, но не окончательная - сеть сохраняла в своих волокнах немного мерцающего света.
        Мальчик достал Румка и посадил его на ладонь. Спросил:
        - Ты слышал?
        Тот вяло кивнул. Потом встрепенулся и спросил:
        - Как думаешь, если в тебе проснутся силы всадника, сможешь ты заставить эти подлые светила отпустить нас? А то и попросту прикончить их?
        - Румк, ты всегда поддерживал меня в моем нежелании пробуждать эти силы! - удивился Годим, низко наклоняя голову, чтобы видеть друга.
        - Поддерживал, пока впереди у нас была жизнь! А какой смысл бежать от своей природы прямо в пасть смерти? - резонно возразил ручеек. А потом попросту взмолился: - Пожалуйста, ты же не дашь нам погибнуть?! Вспомни, что меня тебе доверили и ты обязан заботиться обо мне!
        - Я не возьму тебя с собой, когда пойду к Черной дыре. Ты прямо сейчас можешь уползти и попробовать выбраться.
        - Ты упрямый маленький хитрец! - завопил и замахал в воздухе кулачками Румк. - Хочешь остаться хорошим, хотя прекрасно понимаешь, что я умру в любом случае. Заметь, варганы не возвращаются в этот мир, как вы, всадники! А я еще думал, что мы друзья!
        Годим задумался и думал очень долго. Потом сказал:
        - Да, Румк, мы друзья, и я постараюсь спасти тебя. Попрошу этого Пара - он добрее сестры - спрятать и выпустить тебя за пределами их территории, ведь Черной дыре ты не нужен. Но для себя я уже все решил. Я не воспользуюсь тем, что считаю проклятием и позором нашего народа.
        Тишина. Потом какие-то странные звуки. Годим понял, что Румк горько плачет, упав на бок и обхватив голову руками.
        - Не плачь, ну пожалуйста, - попросил мальчик. - Давай лучше я спою тебе песню, моя мама всегда пела ее, когда нам с сестрой бывало грустно.
        Он запел, не дожидаясь ответа. В тишине этого мира Годиму показалось, что его голос теперь звучит как-то иначе, чем прежде, - взрослее, сильнее. В общем, так, как надо, как он всегда хотел, напевая тайком где-нибудь в лесу, подальше от селения. Кажется, он добился того, о чем так долго мечтал, но слишком поздно. Что ж, значит, напоследок он споет, если успеет, все песни, которым тайком от отца научила его мать.
        Нет, и этого ему не суждено. Потому что снова замерцал свет, правда, уже не такой яркий. Мгновение - и Пар склонился над Годимом, в голове зазвучал его голос:
        - Как ты поешь, малыш! Я хотел бы слушать тебя вечность, если бы…
        - Мой голос разбудил Черную дыру, да?
        - Пока нет, - покачал головой Пар, - но она вот-вот и сама проснется. Потому я так спешил прервать твое пение. Я хочу освободить тебя.
        - Что? - вскричал Годим. - Но ведь тогда вы или ваша сестра…
        - Я отпущу тебя и дам возможность продолжить путь. И до тебя здесь проходили люди, варганы, всякие странные существа. Все они искали Прадерево, все клялись, что вернутся и помогут нам. Всего лишь по одному плоду Прадерева каждому из нас - и хватило бы сил вернуться домой, на наше небо. Мы верили и пропускали всех, но никто не вернулся. Никогда. И всякий раз мы теряли брата или сестру. Поэтому, когда мы с Фотаной остались вдвоем, она сказала, что больше мы не поверим ни одной клятве, а я согласился с ней. Но ты пел так, что в сердце моем возродилась надежда. Я подумал, что лучше сгинуть в чреве Черной дыры, чем вести такое жалкое существование, поэтому я отпущу тебя и даже не возьму с тебя клятвы. Просто помни: мы с сестрой сможем таиться от Черной дыры еще очень недолго, неделю по вашему счету. Если до того времени ты вернешься и принесешь нам пару яблок, то мы будем спасены. Если нет…
        Голос перестал звучать, и Пар, наклонившись, что-то сделал с сетью. Потом вырвал у себя один волосок, скатал клубком и положил на землю.
        - Скинь с себя сеть только после того, как я уйду, иначе ослепнешь. А после возьми мой волос - он будет освещать твой путь - и беги изо всех сил к ближайшей стене. Найдешь там пролом и выберешься на свободу.
        Свет начал угасать - юноша-звезда удалялся.
        - Я вернусь! - вслед ему крикнул Годим. - Обязательно вернусь!
        Он бежал изо всех сил, хотя земля под ногами снова начала трястись и воздух сделался вязким, плотным. Черная дыра просыпалась. Но, высоко подняв клубок над головой, мальчик разглядел пролом в стене, добежал, рыбкой нырнул в него - и Тьма кончилась. Он оказался на чудесной поляне, где все цвело и благоухало и голоса призрачных птиц звенели в воздухе на разные лады.
        Годим упал на траву, отдышался. Достал Румка и сказал ему:
        - Ну вот, я знал, что все обойдется. Посмотри, в каком чудесном месте мы оказались!
        - А вода тут есть? - тут же спросил ручеек. Он все еще хмурился, видно, не собирался прощать друга так скоро.
        - Наверняка, - заверил его мальчик. - Посмотри, как тут все цветет. Потерпи еще немного, и я найду воду.
        Сам он после всего пережитого пока не ощущал ни жажды, ни голода.
        - Нечего и искать, - привставая на кончик хвоста и жадно принюхиваясь, проговорил Румк. - Я уже чую ее, вода впереди. Много воды. Если поторопишься, то донесешь меня еще живым.
        После таких слов Годим, само собой, тут же вскочил на ноги. Скоро он и сам сперва ощутил животворную свежесть воды, а потом увидел реку. Довольно широкая, но, кажется, не глубокая, - даже издали Годим видел круглые валуны, торчащие то там, то тут; по ним легко будет перебежать на другую сторону, когда они с Румком напьются от души и хоть немного отдохнут. Берег тоже был чрезвычайно каменистый, а кое-где даже торчали пирамиды из камней в два или в три роста мальчика. С другой же стороны реки лишь мирно колыхалась высокая голубоватая трава. Все это Годим замечал и обдумывал, не замедляя бега, торопясь доставить друга к воде.
        Бум! - валун размером с его голову упал у самых ног, взметнул фонтан каменной крошки. Годим едва успел перескочить его. По инерции пробежал еще пару шагов, но тут камень поменьше, с кулак взрослого мужчины, врезался ему в плечо. Тут уж мальчик рухнул на колени и взвыл от боли. Румк тревожно забился в кармане, желая знать, какая новая напасть их настигла.
        Когда боль немного ослабла, Годим достал Румка и сказал ему:
        - Кто-то из реки кидает в меня камни, я не могу к нему подойти. Но ты маленький и незаметный, сползай туда сам. Напьешься и заодно разведаешь, в чем дело.
        Румк собирался сказать, что он слишком слаб и почти умирает, но с ужасом осознал, что так все и есть на самом деле, поэтому без лишних разговоров спрыгнул с ладони друга на камни и змейкой заструился к реке.
        Он не возвращался долго, так что Годим начал уже волноваться. Но все было спокойно, новые камни не летели, а потом Румк запрыгнул ему на колени, и мальчик даже не признал его вначале - друг выглядел раза в три больше, тяжело отдувался, и даже глаза у него слегка вылезли из орбит.
        - Эй, подставь ладонь! - скомандовал ручеек.
        Мальчик исполнил его требование, и Румк запрыгнул к нему на руку, тут же поймал себя за хвост и деловито оторвал от него значительную часть.
        - А теперь пей! - распорядился он, стекая по запястью. - Живо! Я не собираюсь оставаться один в таком странном месте.
        Годиму ничего не оставалось, кроме как поднести лужицу воды к лицу. Он, правда, не пил, но смочил щеки и лоб, и сразу стало легче дышать и говорить.
        - Так что ты видел? - жадно спросил он у друга.
        - Видел варгану этой речки, - сообщил тот. - Это она кидается камнями. Она стояла по грудь в воде, хохотала и отбирала все новые камни, взвешивала на ладони и складывала горкой. Я пытался поговорить с ней, но она даже не заметила меня и не услышала мой голос.
        - Что же нам теперь делать? - сам себя спросил Годим, озираясь. Река была повсюду, насколько хватало взгляда, а за его спиной так же тянулась стена, за которой стояла Тьма. - Думаю, все же попробую приблизиться к ней.
        На этот раз Годим двигался не по прямой, а перебегал от одной каменной груды к другой. Правда, около очередной пирамиды его ждало страшное открытие - из камней торчала иссохшая рука, получеловеческая, полудревесная. Похоже, эта варгана не щадила даже своих сродников. После этого мальчик старался не приближаться к нагромождениям камней. Еще он заметил, что большие камни, способные разом его убить, падали рядом, тогда как мелкие обломки попадали то в живот, то в ноги, то в плечи. Значит, речная варгана была достаточно меткой, но пока не желала его смерти. Немного приободрившись, он продолжил свой путь и вскоре оказался на берегу без всякой защиты.
        Вот тогда-то и он увидел ее: полупрозрачная женщина с прекрасным и недобрым лицом, с волосами-водопадом и одеждой, расцвеченной сотней маленьких радуг. Теперь она подошла почти к самому берегу и стояла по пояс в воде, сложив руки на груди и внимательно оглядывая мальчика.
        - Так-так. - Опять чужой голос зазвучал внутри головы Годима. - Человек! Да что там, ребенок! Неужели варганы снова взялись за старое и начали подсылать сюда детей? Думают разжалобить Праматерь и уговорить ее вернуться к ним и к людям. И это после того, как люди с Ней обошлись? Не бывать этому! Я для того тут и теку, чтобы не дать незнамо кому докучать Праматери!
        Она энергично наклонилась за новым камнем. Годим обернулся и понял, что добежать до укрытия уже не успеет. Он сунул руку в карман и достал Румка. Если сейчас ему конец, пусть хоть тот попытается выжить. Сжать друга в кулаке уже не удалось, уж больно он подрос, и ручеек испуганно запищал, увидев происходящее.
        Едва ли варгана могла его услышать, но камень не метнула, а перебросила с ладони на ладонь и заговорила, словно бы сама с собой:
        - Конечно, дорогая Праматерь много раз меня просила: «Самбатион, не будь так жестока, не убивай тех, кто идет ко мне!» В последний раз голос ее звучал так печально, что я пообещала - да что там, поклялась! - не убивать. Но я сказала ей: «Праматерь, если я не буду начеку, к тебе повалят толпы. Позволь мне хотя бы брать плату за проход, такую, что не каждому под силу». И она ответила: «Хорошо, Самбатион, делай, как считаешь нужным». Я попробовала, и это оказалось очень забавным, интереснее, чем просто убивать. Ну давай, признавайся, чем можешь расплатиться со мной?
        - У меня ничего нет, - испуганно произнес Годим, поскорее пряча Румка под рубашку.
        - Маленький глупец! Меня не интересует то, что на тебе надето или у тебя в руках! Ты должен отдать мне навсегда то, чем очень дорожишь. Например, свою храбрость, если таковая имеется. Или дружбу, или сердечную привязанность. Или свою память, на худой конец. Ты понял?
        - Я понял, - кивнул Годим. - Послушайте, госпожа варгана, у меня есть особые дары. Они пока не пробудились во мне, но даны мне от рождения. Вы можете их…
        Поток воды окатил его, сбил с ног, ударил о каменистый берег. Когда мальчик с трудом встал на ноги и снова смог дышать, то увидел варгану совсем близко. Лицо ее горело яростью.
        - Обмануть меня хотел? - прорычала она. - Думаешь, я не прочитаю в твоей голове, что ты только и мечтаешь от этих даров избавиться?! Так и хочется забыть свое обещание Праматери. Но нет, она снова огорчится. Ладно, даю тебе последний шанс предложить хорошую плату.
        - Мое пение, мой голос, - обреченно прошептал мальчик.
        Варгана задумалась, пожала плечами. Потом заговорила, явно колеблясь:
        - Не знаю, не знаю. Вроде как тебе в самом деле очень жаль расставаться со своим даром пения. С другой стороны, ты еще ребенок, а ребенку и старую игрушку потерять бывает обидно до слез. Не окажусь ли я в дурах, если возьму у тебя то, без чего спокойно живут все остальные? Пожалуй… нет.
        - Тогда возьмите плату сами, - устало проговорил Годим.
        - Ого, забавный поворот, - обрадовалась и даже подпрыгнула над водой варгана. - Такого мне еще никто не предлагал. А ведь это может оказаться интересным. Пожалуй, выберу сама и тебе не скажу. Интересно, как скоро ты обнаружишь, чего лишился. Иди!
        - Можно идти? - ушам своим не поверил мальчик.
        - Конечно. Плата взята. Когда увидишь Праматерь, не забудь сказать ей, что варгана по имени Самбатион была с тобой очень мила и любезна.
        И Годим побежал, прыгая с камня на камень. Сейчас он даже не думал о том, что мог потерять, - слишком был измучен и слаб от голода. Вот и противоположный берег. Мальчик пробился сквозь густую траву на берегу и почти ослеп второй раз за этот бесконечный день: таким ярким и чистым показалось все кругом. Даже его, пришедшего из вечно цветущего мира Навии, ошеломило буйство запахов, красок, цветов. Вдруг он ощутил, как Румк снова бьется у него под рубахой, да с такой силой, будто сошел с ума, и поспешил его достать. Вид у ручейка и впрямь был безумный, он озирался и шептал:
        - Где она? Где?
        - Кто?
        - Я чувствую ее. Она совсем рядом. Мы нашли ее, нашли! Нашу Праматерь. Прадерево.
        Глава восемнадцатая
        Жених
        Мучительно потянулось время. Пока солнце карабкалось по небу к зениту, мы сидели у тлеющего костра, взявшись за руки, и призрачная морда Вука дополнительно грела мне колени. Потом поиграли с ним немного на опушке, погоняли наперегонки. Доели бутерброды всухомятку, погуляли, а тут уже и время обеда. Костер без колебаний выдал мне все, что было заказано. А после я решила, что хорошо бы проспать хоть пару часов ожидания, отправилась в домик и прилегла на кровать. Крепко обняла подушку, гадая, когда Орлик последний раз на ней спал. Задремала, но скоро проснулась, - слишком много мыслей теснилось в голове.
        Больше всего я думала о Параклее, о нашей грядущей встрече. Дочка, конечно, появится здесь, но не для того ли только, чтобы снять с себя заклятие и умчаться прочь, в нормальную жизнь? Я спрашивала себя, виновата ли перед ней, но не находила своей вины. Я любила свою дочь больше всего на свете и не покинула бы ее даже в том случае, если бы Гамелех сам отпустил меня с Орликом. Нас могла бы разлучить - и разлучила - только смерть.
        Тут я рывком села на кровати, сна как не бывало. Моя смерть! Мы ведь не договорились с Орликом, что я скажу Властителю! Конечно, он давно разлюбил меня, но уж точно не забыл о своем желании отомстить тому, кто когда-то покусился на его собственность. Наверняка он задавал мне вопросы об этом прежде, ведь я прожила еще пару дней. Но те дни полузабытья в памяти почти не сохранились. Ярким всполохом осталось лишь то, как Орлик дает мне плод, страстно молит: «Если ты в самом деле любила меня, если веришь мне, глотай!»
        Я глотаю, огонь в крови, а потом откуда-то возникает Смертная Тень, - и Орлика больше нет. Удивительно, что за все эти дни мы так и не поговорили с ним о случившемся, вроде как ничего особенного тогда не случилось, так, досадный пустячок. Но Гамелех живо устроит мне допрос с пристрастием. И что же делать? Врать, что ничего не помню? А если заставит поклясться на кентроне?
        Скрипнула, приоткрываясь, дверь, и я мигом слетела с кровати. Сашка с порога нерешительно заглядывал в приоткрывшуюся щель. Я крикнула:
        - Они уже здесь?!
        Он затряс своей вечно лохматой головой, протиснулся весь, с видом полнейшей растерянности прислонился к двери спиной.
        - А что тогда случилось?
        Дятлов пересек комнатушку в пару шагов, сел на кровать, потер руками лицо. Потом сказал:
        - Я сейчас бродил по лесу, исследовал, что тут и как. И в один момент будто увидел кого-то. Того, кто вроде как не должен тут оказаться. Хотя, может, показалось, все же другой мир, встряска для моего юного организма.
        - Кого ты увидел? - перебила я, уже внутренне перебирая кандидатуры.
        - Я не сказал, что увидел. Я сказал, что мне показалось, будто видел. Вила. Кто-то был за кустами, но, пока я добежал, успел скрыться среди деревьев. Солнце стояло за тем лесочком, било прямо в глаза.
        - Не может быть. - Я даже головой помотала от такого предположения. - Ему же операцию позавчера только сделали.
        - Это да, но вспомни, как регулярно утекал с больничной койки наш общий товарищ Артур, - извини, мне его по старинке легче называть, - а он был ранен куда серьезнее. К тому же я сам доставил в больничку мазь, а эта штука очень крутая. Без нее я до сих пор руку на перевязи носил бы.
        В доказательство Дятлов выкинул вперед простреленную руку с плотно сжатым кулаком.
        - Да, но не в один же миг она у тебя исцелилась. А потом, Вилли не знает про этот проход, значит, ему нужно было выслеживать нас весь вечер, красться по нашим следам в лесу, тонуть в болоте.
        - Дана, он искатель, их учат многим вещам, которые нормальному человеку и не снились.
        Но мне не хотелось даже брать в голову подобное предположение - хватало других забот. Например, солнце уже садилось.
        - Просто ты однажды видел Вила в лесу, когда совершенно этого не ожидал. Может, теперь вдруг по аналогии вспомнилось? Или ты думал о друге и случайно коснулся березки-оборотня, у нас тут и такое имеется.
        - Может быть, - как всегда легко согласился со мной Сашка. - Я и сам так подумал и даже говорить тебе не хотел, но потом все же решил, что надо нам быть осторожнее. Вдруг он должен был не только передать, чтобы ты отправилась в Навию, но и последовать за тобой ради каких-то целей?
        - Например?
        - Ну, вдруг тем ребяткам нужно, чтобы проклятие-имени-тебя все же осуществилось. Кто-то же должен свести тебя с тем всадником, который упоминается в пророчестве?
        Я невесело рассмеялась от такого предположения:
        - Зачем это всадникам? Мы все попадем в небесный Кречет, иначе говоря, просто-напросто умрем. Да, мы снова обретем наши вечные души, но не думаю, что в этом их цель.
        Сашка выразительно пожал плечами. Посмотрел на кровать, оглянулся на вид за окном, уже утративший четкость в преддверии сумерек.
        - Похоже, пора снова разводить костер, заказывать ужин плюс мне раскладушку.
        - Нет-нет, Орлик обязательно вернется! - испуганно ахнула я.
        - Дан, ну ты только не психуй, мало ли какие обстоятельства. Не появится сегодня - прилетит завтра с утра. Как вариант: охрана дворца устроила волокиту с проверкой его личности. Или главный этого мира хочет, но не может сюда нагрянуть из-за дел государственной важности.
        Я в отчаянии помотала головой. Сашка не знал этого мира, не понимал, что эти варианты тут невозможны. Если бы Орлик все же не смог попасть в Блишем, он вернулся бы назад, не оставил нас тут на ночь одних. Хотя, может, Дятлов все это понимает, судя по тому, как быстро исчезла с его лица показная веселость. Теперь он стоял с опущенной головой, весь в плену невеселых мыслей.
        - Саш, ты чего это? - позвала я.
        - Да так, историю одну вспомнил, еще из моей детсадовской жизни.
        - Так расскажи, хоть отвлекусь.
        - Ладно. В общем, был у меня тогда друг Толик, ты его никогда не видела, в школу он пошел в другом городе. У наших воспитательниц был такой психологический прием: когда мы возвращались после дневной прогулки и выстраивались у столиков с обедом, сначала разрешали сесть тем, кто во время прогулки не бесился, не получал замечания, а, наоборот, что-то полезное делал, типа прибирал игрушки, сухие веточки собирал. В последнюю очередь садились те, кто лоботрясничал, только играл и бегал. Вроде разница в секунды, но ощущалась болезненно. Я, как ты можешь догадаться, был приличным ребенком, всегда помогал воспитательнице и за стол садился в первых рядах, а вот Толик всякий раз стоял дольше остальных. Но однажды он придумал какую-то новую замечательно интересную игру, и я так увлекся, что обо всем забыл, даже не услышал, когда было велено возвращаться в группу. И пришлось постоять, было стыдно и жутко одиноко. А потом мне на тихом часе кто-то нашептал, что Толька это сделал специально, сбить с меня спесь. И я, как последний идиот, повелся, высказал ему. Никогда не забуду, как он на меня посмотрел,
отвернулся и побрел к ограде мать дожидаться. Не знаю, Данка, мог я ребенком так думать или это уже потом у меня оформилось, но я решил, что буду всегда верить друзьям, до последнего, хоть весь мир тверди, что я не прав. Кстати, с Толянычем мы помирились, потому что я с того дня за каждым обедом стоял ровно до тех пор, пока не сажали его и вообще всех. Воспиталки просекли это и свернули свой воспитательный эксперимент.
        Сашка замолчал. Я подождала немного и сказала:
        - Хорошая история. Только не совсем понимаю…
        - Так я и поступал с той поры. Верил всегда и до последнего. А уж за Вилом я бы в огонь и воду пошел. Меня с ума сводит то, что теперь верить ему нельзя, потому что он сейчас вроде и не совсем тот Вилли, которого я знал.
        Я промолчала, не зная, как успокоить друга. Думать сейчас о Вилли не было сил. Потом натужно посоветовала:
        - Просто забудь пока об этом. Лучше возьми дрова, разложим костер. Темнеет уже, я не знаю, вдруг Орлику нужен ориентир? Заодно чаю попьем.
        Дятлов тут же направился к поленнице, словно обрадовался, что появилось дело. Нагрузился полешками, вышел. Тогда и я сползла с кровати, на слабых ногах двинулась к выходу. И уже на полпути услыхала грохот поленьев о крыльцо и Сашкин крик:
        - Летят, Данка, летят!
        Я мигом оказалась рядом с ним, Дятлов рукой указал, куда смотреть. В темнеющем, но еще ярко-синем небе отчетливо отливал серебром силуэт идущего на посадку коня без всадника. За ним неслось жутковатое существо с зубастым клювом и крыльями, как у истребителя, на спине - нечто вроде капсулы. Орнитохейр - теперь-то я знала его название. По бокам в почетном карауле выстроились ящеры помельче. Балабан первым оказался на земле и сразу стал совершенно невидим, а может, предпочел на всякий случай скрыться в лесу.
        Зубастый монстр завис в воздухе, мелочь же бойко приземлилась по периметру поляны, со спин их посыпались сукры в человеческом обличье, поскольку половинка солнца еще торчала над лесом. Они быстро оглядели окрестности, скользнули и в дом, ловко просочившись за нашими спинами.
        Сашка дал мне руку и помог спуститься с крыльца. В этот миг ящер приземлился в самом центре импровизированного двора, капсула на его спине оказалась полупрозрачной модерновой кабиной. Одна из стенок ушла вверх, скользнула вниз серебристыми штрихами легкая лесенка. По ней ловко сбежал человек в белой рубахе с высоким воротом и черных джинсах. Золотая маска закрывала его лицо, белые волосы небрежно рассыпались по плечам. Он мигом очутился рядом со мной, с радостным смехом обнял за плечи:
        - Как же долго ты пропадала, Дея!
        Я обмякла в его объятиях, не в силах даже пискнуть, так велик до сих пор был мой трепет перед этим человеком. А Властитель продолжал:
        - И так молода и прекрасна! Впрочем, я был бы счастлив отыскать тебя в любом облике.
        Дятлов позади меня издал странный звук, будто большой пес давал понять, что он пока терпит, но терпение на исходе. Властитель даже не глянул в его сторону, невероятной голубизны глаза внимательно изучали меня сквозь прорези маски. Наверно, заметив мое полуобморочное состояние, он тихонько потряс меня за плечи.
        - Ты напугана, милая?
        - Д-да, немного, - призналась я. - Почему Балабан прилетел один?
        Гамелех негромко рассмеялся:
        - Наш друг Орлик верен себе, и многочисленные жизни, сдается мне, ничему его не научили. Каким-то образом нарушил границу, вместо того чтобы через охранника попросить у меня аудиенцию, ворвался во дворец, вступил в бой со стражниками, если, конечно, это можно назвать боем. На тот момент не нашлось тех, кто умеет блокировать способности всадников, в них давно не было нужды. Пришлось срочно посылать за несколькими наемниками из Ашера, которые не сразу, но разобрались с ситуацией, а после уж Орлику понадобился придворный лекарь…
        - Он сильно пострадал?! - закричала я.
        Сашка, не понимавший нашего разговора, рванул вперед, но был схвачен за локти одним из сукров.
        - Сущие пустяки по сравнению с теми переделками, которые прежде выпадали на его долю, - утешил меня Властитель. - Рвался лететь со мной, и только Параклея сумела его уговорить побыть пока под ее попечительством. Тем более что конь и сам прекрасно знает дорогу домой.
        Я вздрогнула, услыхав имя дочери, на этот раз от радости. Значит, с ней все в порядке, она знает, что я здесь. Я даже немного рассердилась на Орлика: если бы не его воинственность, я бы сейчас уже обнимала ее. Если только…
        - Она хотела отправиться с тобой?
        - Разумеется, - прозвучал твердый ответ Гамелеха. - Но я был рад, что нашелся повод оставить ее в Блишеме. Боялся, что все это - выход из дворца после стольких столетий, встреча с тобой - окажется слишком сильным потрясением для нашей дочери. Гораздо лучше, если у нее будет время подготовиться, и встреча произойдет на знакомой территории. Ну а ты готова к возвращению домой? Надо успеть до захода солнца, из-за сукров.
        - Конечно, - закивала я с такой силой, что едва не ударилась лбом о грудь Властителя, поскольку он все еще сжимал мои плечи. - Но я не одна, со мной мой друг Александр.
        Властитель выпустил меня, повернулся в сторону насупившегося Дятлова и на прекрасном русском языке произнес:
        - Добро пожаловать в наш мир! Через час мы будем во дворце.
        Потом взял мою руку и повел к ящеру. Сашка дернулся следом, но сукры преградили ему путь. Я через плечо послала виноватую улыбку - с Властителем не поспоришь. Оставалось надеяться, что Дятлов не видел, как Гамелех подхватил меня на руки, чтобы мне не пришлось карабкаться по ступенькам.
        В капсуле из матового зеленоватого стекла, которое изнутри оказалось прозрачным, разместились два уютных диванчика друг против друга, откидной столик с книгой и несколькими закрытыми кубками, ваза с фруктами. Едва мы уселись, как Властитель ткнул пальцем в кнопку над головой, и ящер беззвучно и плавно взмыл в воздух. У меня внутри все дрожало, но не от полета, - летала на этих реликтовых существах и прежде, только обстановка внутри тогда не напоминала лимузин. От близости того, кто был когда-то моим мужем. Очень давно - для него и не слишком давно - для меня.
        Гамелех снял маску, и я тихо подивилась тому, что он совсем не изменился, хотя не сидит постоянно в Блишеме, бывает и в других кругах. Возможно, его молодость хранит не только дворец, но, к примеру, кентрон, - я никогда не спрашивала об этом.
        - Значит, это Орлик нашел тебя? - спросил Гамелех.
        Мне ужасно хотелось сказать правду: «Нет, меня нашел и спас от неминуемой смерти твой сын Игнаций». Но я знала законы этого мира и не совершила такой глупости, просто кивнула.
        - И ты никогда прежде не возвращалась?
        - Нет, ни разу. Это моя вторая жизнь.
        - Значит, тебя отдали на Землю? Почему-то я так и думал, что ты там окажешься. Помню, с какой любовью ты вспоминала мир, в котором родилась. Давно хотел покончить со сталкерами и передачей детей на воспитание.
        - Об этом я хотела с тобой поговорить, - встрепенулась я.
        Властитель с улыбкой покачал головой:
        - О делах позднее, мы ведь только встретились. Обсудим все во дворце.
        - А разве я могу попасть в Блишем и Брит? - спохватилась я, косясь сквозь стекло на проносящиеся внизу кроны дерев. - Орлик рассказывал мне про черту.
        - Которую он с легкостью пересек, что в принципе невозможно. Хорошо, что будет возможность послушать его объяснение на этот счет. А ты - моя гостья. В моем обществе любой всадник может пересечь черту.
        Я чуть сдвинулась к окну и снова глянула вниз. Мы пока летели над кругом Таргид, внизу тянулась поляна. Центр ее показался мне озером, но потом я сообразила, что он просто закрыт чем-то вроде оргстекла. Наверно, город находился под ним, Вилли рассказывал про утопленные в земле центры с кинотеатрами, бассейнами, ресторанами. За пределами поляны среди деревьев укрывались небольшие нарядные домики. Но неужели до сих пор каждую ночь ужас спускается с небес на эти зеленые земли?
        - Сукры больше не рыщут в промысловых угодьях? - вырвался вопрос.
        Властитель энергично покачал головой:
        - Уже с полвека обитатели Таргида живут спокойно. Я всегда желал этого. Вражда среди твоих соотечественников тоже пошла на убыль. Но о делах…
        - Да-да, помню! Потом! Только скажи, Параклея будет мне рада? - не сдержалась я. - Она на меня не злится?
        - Ну что ты, Дея. Если ей и злиться на кого-то, то только на меня: ведь это я, почти обезумев от горя, предложил ей тогда принести клятву на кентроне. Если бы я только мог вообразить, что ты вернешься так не скоро! Но наша дочь в своем великодушии и на меня не держит обиды. В мудрости она давно превзошла любого обитателя этого мира. Я боялся, что знания иссушат ее сердце, но не так давно она встретила своего избранника…
        - Ого! - мгновенно разволновалась я. - Кто он?
        - Человек из Таргида, но не всадник. Последние десять лет он живет во дворце, и с ним Параклея больше не одинока. Отлично! - Гамелех, как восторженный мальчишка, хлопнул в ладоши. - Сегодня обет будет снят, и еще через десять лет я дам им разрешение на свадьбу.
        «Не рано ли?» - задергалась я, имея в виду, естественно, физическое развитие моей девочки. А вслух спросила:
        - Значит, в Блишеме сейчас нет всадников? Ну, кроме Орлика?
        - Нет. В память о тебе я по возможности заботился о твоем народе, милая, но предпочитал держать их подальше от дворца. Ведь к каждому ашерца не приставишь, а таланты их слишком опасны. А ты, Дея?
        - Что? - не поняла я поначалу. - А, нет, у меня никаких сверхспособностей. Разве ты не спросил об этом у Орлика? - Властитель покачал головой. - Неужели настолько доверяешь мне? Я ведь тоже могла оказаться опасной, мало ли что мне в голову пришло бы.
        Зря я завела этот разговор. Крепкие прохладные пальцы Властителя тут же сжали мою ладонь.
        - Я слишком хорошо знаю мою Дею, чтобы опасаться подвоха. Послушай, ты ведь спросила о всадниках не просто так? Ты знаешь о пророчестве?
        Я кивнула и громко сглотнула. Тут же золотой кубок был вложен в мою свободную руку, под откинутой крышкой оказался душистый ледяной напиток.
        - Я старался исследовать этот вопрос, доискаться, кем сделано пророчество и кто тот второй, упоминаемый в нем. Но пока мне не удалось ничего выяснить. Так что даже хорошо, что всадников в Блишеме ты не встретишь.
        Я помалкивала, и Властитель внимательней глянул в мое лицо тем взглядом, которым, как мне всегда казалось, он прочитывает меня, как книгу.
        - Возможно, Дея, ты хочешь, чтобы предсказанное сбылось, ведь это шанс для твоего народа вернуть свои бессмертные души. Но пусть это произойдет не слишком скоро. Надеюсь на это. Я пока не готов потерять тебя снова.
        Ой-ей, что-то мне не по себе стало от этих слов. Бросило в жар, я жадно припала к кубку. Он ведь не пожелает, чтобы мы снова… тогда я пропала.
        - Вообще я хотела бы жить на Земле, в привычном мне мире. - Сама удивилась, что осмелилась выдавить эти слова.
        - Но в гости-то можешь заглядывать. - Гамелех, мне показалось, помрачнел. - Путь между мирами легок и скор, если тебя в них ждут.
        Ага, знал бы он, как легко тонуть в болоте! Но о том, что нормальный путь в этот мир мне почему-то закрыт, я решила пока не упоминать.
        - Параклея слишком долго тебя ждала, - невозмутимо продолжал Властитель. - Детские раны - единственные, которые почти невозможно исцелить. Но рядом с тобой она снова хоть немного почувствует себя ребенком и будет знать, что мать своими руками нарядит ее в день бракосочетания.
        - Могу даже брать ее иногда к себе, - пробормотала я. - Это возможно?
        - Если принять некоторые меры безопасности, вполне. Дочка так много читала о мире своей матери, она наверняка захочет повидать его своими глазами. Но поговорим об этом позже. Уже сейчас во дворце вовсю идет подготовка к пиру, подданные жаждут разделить со мной мою радость. Сразу после пира мы сможем спокойно поговорить.
        Сердце снова ухнуло в желудок - так страшил меня этот разговор. Но ради него я здесь. Хорошо бы прежде повидать Орлика, спросить его совета.
        Ого, а внизу уже Брит, и никакой границы я не ощутила. Я буквально прилипла к окну, ведь эти места мне были хорошо знакомы. Но как все изменилось! Исчезли дворцы и замки с золотыми крышами, мостовые из серебра. Теперь город напоминал воплощенную мечту футуриста, как и говорил Вилли. Внизу проплывали здания из прозрачного и разноцветного стекла самых необычных форм. Я видела строение, похожее на очищенный апельсин с разделенными дольками, а рядом другое, в виде кубка, полного воды лазурного цвета. Могу поспорить, что в бассейн жители попадают прямо из квартир. Были дома-цветы, был дом, похожий на айсберг, выросший посреди города. И даже дом - новогодняя елка, где квартиры, похоже, находились в гигантских шарах. Ну да, наш мир тут в тренде. Близился вечер, и все эти постройки уютно и весело светились изнутри.
        Ящер, чувствуя близость дома, опустился ниже, звучно чиркнул когтистой лапой по исполинским золотым вратам, за которыми начинался Блишем. Теперь я даже могла видеть его обитателей на ярко освещенных улицах, они махали руками нашему каравану. А потом увидела и сам дворец на холме. Вот он совсем не изменился с тех пор, как я видела его. Все те же уходящие в небо шпили, сквозь полупрозрачные купола крыш пробивается свет покоев, деревца на холме разрослись и образовали настоящий лес. Конечно, в этом мире никто бы не посмел срубить дерево. Властитель пояснил мне:
        - Дворец рос вниз, внутрь холма. Там сейчас вполне современные покои, с окнами во внутренние садики. Верхняя часть теперь больше музей, чем обитаемое пространство.
        - Я смогу увидеть дочь до пира? - встрепенулась я.
        - Конечно. Она ждет тебя в своей прежней детской, сумеешь найти дорогу?
        - О да!
        - Замечательно. Там и наш общий знакомый неподалеку, кстати. Мы будем ждать вас в пиршественном зале, твоего спутника я отведу туда же.
        Сердце мое билось часто-часто, я боялась, что от волнения не смогу стоять на ногах. А за Гамелеха хвататься не хотелось, Сашка-то будет рядом. Ящер отработанным движением приземлился на каменной площади перед дворцом, я усилием воли взяла себя в руки, выпрыгнула наружу, повернулась к дворцу, замерла…
        - Ну, беги уже, - ласково ухмыльнулся Властитель.
        И я побежала.
        Все тут было знакомо, будто только вчера я ходила по этим лестницам из розового мрамора, касалась аметистовых перил с хрустальными светящимися шарами. Здесь в самом деле царил музейный дух, хотя все блестело, как в прежние времена. Я пересекла ярко освещенный парадный холл, пронеслась по широкому коридору внутренних покоев. И, не дав себе отдышаться, влетела в детскую. Она была там, моя кроха, мое дитя. Сидела, поджав ноги, на старой своей кровати. Ураганом пересекла я комнату, схватила ее на руки, крепко прижала к себе.
        «Что ты творишь? - панически пронеслось в голове. - Она уже взрослая, ей это может быть обидно и неприятно!»
        И тут же ощутила, как Параклея обнимает меня за шею, утыкается лицом в плечо. Не знаю, сколько мы так простояли, потом у меня затекли руки. Я опустила мою принцессу на ковер, сама плюхнулась рядом, внимательно ее разглядывая. Казалось, ничего в ней не изменилось, даже глаза: в них и в прежние времена таились ум и легкая грусть. Одета девочка была в длинную тунику изумрудного цвета, перехваченную широким поясом, на ногах - легкие кожаные лодочки. Густые белые волосы заплетены в косы и уложены вокруг ушей. Она не пыталась казаться старше, да это было бы и невозможно. В глазах дрожали слезинки, губы счастливо улыбались.
        - Как же я долго ждала тебя, мамочка!
        - Прости, родная, - всхлипнула я. - Ужасно глупо все получилось.
        Параклея рассматривала меня с восторгом:
        - Ты стала еще красивее!
        - Я сейчас немного моложе, чем ты помнишь меня. Ну и прическа другая.
        Она коснулась - я не видела, но догадалась - моей белой пряди.
        - А это…
        - Нет, не знаю, откуда взялось, я родилась уже с этим… во второй раз.
        Лицо Параклеи стало печальным, и я испугалась:
        - Что не так, милая?
        - Мне жаль, что так вышло. Я знаю, что у тебя была возможность вернуть бессмертную душу, прожить обычную жизнь в своем мире, а потом продолжить путь. О, теперь я знаю, что это значит.
        - Но тогда я даже не вспомнила бы, что у меня есть ты! - Дрожь пронзила меня от затылка до пят от одной лишь мысли об этом. - И ты навсегда осталась бы такой.
        - Боюсь, это не равноценная замена.
        - Конечно же нет! Душа матери - ее дитя. Пока у меня есть ты, о другой участи я грустить не стану.
        Параклея прерывисто и счастливо вздохнула. Я же вспомнила кое о чем важном.
        - Дочка, а куда подевались твои магены? - Я пальцем коснулась ее шеи.
        - Я отдала их тебе.
        - Что? Не понимаю! - вскрикнула, пугаясь.
        Еще провалов в памяти мне не хватает.
        - Хочешь, перейду на русский, если тебе так легче. - Параклея не поняла моей бурной реакции.
        - Нет, не нужно. Когда именно ты мне их отдала?
        Фиалковые глаза моей девочки словно заволокло сизоватое облако грусти.
        - Ты была очень больна, все вокруг шептались, что ты умираешь. А я не понимала, что значит это слово. Думала, ты просто должна уехать куда-то надолго, потому все так грустны и жалеют меня. Однажды ночью я не могла уснуть и тайком пробралась в твою комнату. Рядом с кроватью сидел отец, он сам дежурил возле тебя все ночи и дни, никого к тебе не допускал. Но тогда он спал. Я подошла к тебе, поцеловала, погладила по волосам. Потом вдруг подумала, что в долгом путешествии тебе пригодится подарок варган, ведь у тебя такого нет, ты родилась в другом мире. Я решила, что варганам не так уж важно, кому помогать, и они не обидятся на меня. Сняла и надела тебе на шею. И больше я тебя не видела живой.
        Я лихорадочно соображала. Так, я умерла, меня одели в лучшие одежды и оставили на отроге горы Спящих, обложив цветами и трогательными погребальными подарками. Земля поглотила мое тело, а потом я снова однажды родилась - крохотная и голенькая, как и полагается новорожденным. Вопрос: как могли в таком случае магены оказаться в нашем мире? Ладно, еще одна загадка.
        Параклея смотрела на меня в замешательстве, я поскорее прогнала тревогу с лица и улыбнулась:
        - Нам, полагаю, надо показаться на пиру? Только сперва я бы хотела проведать своего друга.
        - Конечно, мама! - Она быстро закивала. - Сейчас мы сходим к нему, его устроили в бывшей комнате моей кормилицы. Но сперва могу я кое-кого тебе представить?
        - Конечно. - Я снова разволновалась, тяжело задышала.
        Так, любой ценой сохранить открытое и приветливое выражение лица, а то, чую, брови сами собой начали хмуриться. Интересно, это реакция всех мамаш на подобные знакомства?
        Параклея схватила с кровати золотой колокольчик, потрясла им, и дверь в комнату начала приоткрываться. Ногти мои впились в мякоть ладони, но в следующий миг я бросила все силы на то, чтобы скрыть изумление, потому что тот, кто вошел в комнату, выглядел разве что на несколько лет старше моей крошки.
        В общем и целом, мне здорово полегчало. Я боялась, что увижу на пороге какого-нибудь добра молодца в расцвете сил и нормальных молодых желаний. И мне будет крайне трудно поверить, что он десятилетие числится в женихах у девушки с телом ребенка без всякой корысти. А в Блишеме-то не загуляешь, все у всех на виду. Строго говоря, этот мальчик ребенком тоже не мог считаться: они знакомы уже десять лет. Но все равно моя материнская тревога ослабила хватку. Сколько же ему было, когда они познакомились?
        Мальчишка был симпатичный, надо признать. В белоснежной рубашке с воротником апаш, мешковатых, зауженных снизу штанах. Черный пояс с серебряным шитьем - лилии и звезды - ловко охватывал его гибкий стан. Выглядит лет на десять, но довольно высок. Темные волнистые волосы собраны в хвост, глаза умные, взрослые, лицо чистое и открытое. Он галантно мне поклонился, а потом уж улыбнулся радостно, белозубо.
        - Знакомься, мамочка, это Теом, мой друг, - колокольчиком прозвенел голос Параклеи.
        - Очень приятно, - сказала я сдержанно.
        - И уже завтра с утра мы отправимся на прогулку, правда, мам? - радовалась дочка. - Обойдем весь город, как же я долго мечтала об этом! Ты же с нами, Теом?
        - Да, но я пойду сзади, - ответил мальчик, улыбка его почему-то разом померкла. - Вам о многом нужно поговорить.
        Меня охватила легкая паника. Возможно, Параклея уверена, что я теперь останусь в Блишеме, с ней, это так естественно. Но есть Сашка, которому еще в нашей гимназии доучиваться, и его проблемные родители. И Орлик, которого тут терпят только ради меня, а лучше бы ему убраться отсюда поскорее. Как смогу я обходиться без них? Да и сама я по многим причинам не слишком хочу жить в этом мире.
        - Пойдем, - взяла меня за руку дочь. - Сначала к Орлику, потом спустимся к отцу и гостям.
        - Ага, пошли. - Мысли мои переключились словно по щелчку.
        Орлик должен подсказать, что говорить Властителю, когда он задаст самый важный вопрос.
        Глава девятнадцатая
        Ледяной щенок
        Комната кормилицы была напротив детской. Конечно, я бы предпочла кормить новорожденную дочь сама, как все женщины моего народа, но мой организм, похоже, заранее приготовился к наихудшему исходу и не озаботился такой малостью, как молоко. Поэтому в Брите срочно была найдена розовощекая и веселая молодая женщина из семьи среднего достатка. Такие живут под вечным страхом Смертной Тени, и для нее было настоящим благословением небес перебраться в Блишем. Нам с малышкой Параклеей она была бесконечно предана.
        Сейчас в ее комнате, просторной и уютной, на горе подушек возлежал Орлик. К кровати вплотную был пододвинут стол, заставленный таким количеством блюд и кубков, что хватило бы на вечеринку для всего нашего класса. В четырех углах готическими изваяниями застыли жутковатые порождения Ашера, похожие на химер и горгулий на крыше Нотр-Дам-де-Пари; они даже не шелохнулись, когда мы вошли в комнату. Дочь и Теом деликатно задержались у порога, а я подошла поближе, чтобы хорошенько разглядеть друга.
        Не сказать, чтобы он плохо выглядел, я видела Орлика в куда более плачевном состоянии. Скула рассечена, губы распухли, правая рука обмазана от локтя до кисти каким-то местным снадобьем. Он кривовато мне улыбнулся и помахал левой рукой, которую я через секунду крепко сжала.
        - Орлик, ну почему ты постоянно пугаешь меня? Никаких нервов с тобой не хватает, честное слово! Ну зачем тебе понадобилось врываться во дворец, а?
        Он снова улыбнулся, на этот раз лукаво:
        - Да так, не терпелось кое-кого повидать до начала официальной части. Правда, не ожидал, что меня круто отделают и все так затянется. Беспокоился, как бы вы куда не ушли от моего домика.
        - Нет, конечно, мы в любом случае ждали бы тебя до последнего. Хотя страшновато было оставаться там на ночь.
        - Что-то случилось? - Орлик верно уловил мою интонацию и весь напружинился.
        - Ой, лежи, не напрягайся! Ничего, как видишь, не случилось. Сане показалось, что он кое-кого заметил в лесу, но он не уверен. Нашего общего знакомого. Как думаешь, мог он там оказаться?
        Орлик перестал улыбаться и даже прикрыл глаза, обдумывая что-то.
        - Вполне возможно.
        - Он что же, смылся из больницы, следил за нами полдня в таком состоянии? Да Кимка бы все телефоны нам оборвала.
        - А зачем полдня? Он мог уйти из больницы поздно вечером, когда мы отправились в лес. И за нами могли приглядывать те ребятишки и потом доставить его до нужной точки со всевозможным комфортом. Телефоны, сама понимаешь, тут не ловят.
        - Точно, мы и не подумали, - растерялась я.
        - Ладно, здесь вы под защитой, - снова повеселел Орлик. - Но все равно, будь очень осторожна и Сашу предупреди. Этот наш общий знакомый к себе домой попадет без проблем.
        - Понимаю.
        Я еще крепче сжала его ладонь, не зная, как перейти к самому главному. Мы говорили по-русски, а поскольку Параклее известен этот язык, приняли меры, чтобы она не догадалась, о ком речь. Тут все гладко прошло. Но как спросить о той страшной ночи во дворце? Орлик смотрел на меня вопросительно, почти тревожно, и от отчаяния я перешла на язык нашей с ним общей первой юности, на современный русский походящий лишь отдаленно. Постаралась при этом сделать безмятежное лицо, будто о какой-то ерунде болтаем, только нам и памятной:
        - Орлик, сейчас во дворце пир в честь моего возвращения. А потом я буду говорить с Властителем, это неизбежно, ждать до завтра он не намерен. Что же мне сказать ему насчет моей смерти?
        Брови Орлика удивленно уползли под упавшие на лоб прядки волос.
        - Моя Дея, правду конечно же. Просто расскажи, что тогда произошло.
        - Но беда в том, что я не знаю, что тогда произошло! Мы так с тобой и не поговорили, ты ничего мне не объяснил. А вдруг он решит… ты же знаешь закон. Даже я не смогу его остановить.
        - Дея, я не очень понимаю, что ты себе вообразила, и не время сейчас это обсуждать. Опиши Гамелеху все случившееся и ни о чем не волнуйся.
        Мне показалось, что голос его стал как-то суше, в нем сквозило… изумление и обида, что ли.
        - Хорошо, если ты уверен, то я так и сделаю. Просто хотела уточнить. Иду на пир. Прислать тебе что-нибудь вкусненькое?
        - О нет, только не это! - живо отозвался мой друг, кивком указав в сторону стола. - Мы с моими стражами уже смотреть на еду не в состоянии. Ладно, иди, народ Блишема заждался.
        Я молниеносно подалась вперед, чмокнула его в щеку:
        - Но я еще навещу тебя… позднее. А пока лечись и отсыпайся.
        Помахав на прощание рукой, я пошла к выходу, обняла за плечи ребят, и все вместе мы покинули комнату. Я думала, мы сразу пойдем туда, где все уже сидят за праздничными столами. Но нет, сперва Параклея потащила меня в мою прежнюю комнату, где не изменилось вообще ничего. Пока мы шли туда, навстречу нам попались три юные блишемки, каждая несла в руках по густо заставленному подносу. Девушки хихикали, шептались и подталкивали друг дружку локтями, а заметив нас, начали, как безумные, приседать и ронять посуду. Нам едва удалось разойтись в широченном коридоре. Оглянувшись, я заметила, как красотки одна за другой втягиваются в бывшую комнату кормилицы. Моя девочка хихикнула:
        - В нашем дворце редко случается такое интересное утро, как сегодня. Орлик сразу стал очень популярен.
        На бывшей моей кровати дожидалось платье цвета морской волны из тончайшего шелка, облегающее сверху и с юбкой, которая выглядела воздушной, даже лежа на покрывале. Теом незаметно испарился. Мне хотелось задать о нем множество вопросов: как он появился в Блишеме, как попал во дворец, сколько ему на самом деле лет. Но нет, не тот момент. Дочка была слишком счастлива и увлечена, наряжая меня на пир.
        Платье сидело как влитое, к нему прилагался традиционный пояс, искусно расшитый морскими коньками. После громких восторгов Параклея сама сделала мне прическу, заплела волосы в тонюсенькие косички, сложила из них замысловатый узел, заколола длинными роговыми шпильками, на конце каждой сидело какое-то морское существо из драгоценных камней. Мне показалось, что в своем воображении она миллионы раз прокручивала подобную сцену. И я старалась не разочаровать мою девочку, гнала с лица тревогу.
        Наконец по просторной винтовой лестнице мы спустились в еще неизвестную мне часть дворца. Здесь все выглядело современно и очень стильно, чего стоили одни светильники самых разных геометрических форм на грубоватых каменных тумбах. Во все стороны расходились ярко освещенные коридоры, каждый - другого цвета. Наконец, спустившись довольно глубоко, - а лестница уходила еще ниже, - и пройдя по изумрудному коридору, мы оказались в пиршественном зале, огромном, как Красная площадь.
        Он имел идеально круглую форму, свет лился в него через арочные окна, хоть и были мы, по моим прикидкам, даже ниже основания холма. За окнами я, к своему изумлению, увидела удивительные пейзажи из разных времен года, о смене которых в этом мире и не слыхивали. Окна чередовались с огромными каминами, которые исправно метали на длинные мраморные столы все новые блюда.
        Столы были расставлены в форме восьмиконечной звезды, а сколько было таких звезд, я и считать не стала. Хотела незаметно шмыгнуть на свободное место, но, едва мы вошли, музыка смолкла, и на мои бедные уши обрушился целый шквал радостных выкриков, приветствий, аплодисментов. Едва успевая поворачивать голову и улыбаться почти сразу одеревеневшим ртом, я всюду видела знакомые лица, некоторые из них совершенно не изменились.
        Чудом удалось выхватить взглядом Сашку - ну да, он на стул залез и махал мне изо всех сил. Сделал приглашающий жест - я виновато пожала плечами. Тогда Дятлов выставил два больших пальца, оценивая мой вид. Параклея, светясь от счастья, увлекала меня все дальше и дальше вглубь зала.
        Лишь огибая один из столов, я на миг оцепенела от страха: там сидела советница Хора в окружении своего семейства. Ее брата, не то химика, не то алхимика, я смутно помнила. Очень красивая девушка по другую руку от советницы приветливо мне улыбнулась, и у меня оборвалось сердце: я узнала улыбку Вилли. Где-то он сейчас? Советница тоже улыбалась и ласково кивала мне. Я специально задержалась на мгновение, делая вид, что поправляю обувь, а сама все вглядывалась в ее глаза, пытаясь прочитать, что она на этот раз замышляет. Но нет, никакого даже намека на то, что советница помнит нашу последнюю встречу. Ну, кажется, я поняла, с какого перепугу Орлик ворвался во дворец, кому нанес самый первый визит.
        Отлично, одной проблемой меньше! Я гораздо бодрее продолжила путь. Впереди возник невысокий помост, на нем - стол в виде подковы, видимо, для самых близких членов семьи Властителя. В центре сидел Гамелех, как обычно, в золотой маске и свободной белой рубашке. В окнах за его спиной качали ветками заснеженные деревья под цвет его волос. Справа от Гамелеха сидела девушка, совсем юная, моложе меня, хрупкая, как сахарная веточка, удивительно большеглазая. В платье цвета давленых ягод, бррр. Ее блестящие карамельные волосы были уложены пышными волнами, казалось, она едва удерживает эту пирамиду. Во взгляде, обращенном на меня, мне почудилось смятение. Я постаралась улыбнуться ей как можно более дружелюбно, всем видом давая понять, что новой жене Властителя не нужно опасаться конкуренции в моем лице. Она на улыбку не ответила, засмотревшись на меня. Властитель, ничего не замечая, указал мне на высокий стул по его левую руку. Рядом на стуле с подушкой устроилась Параклея. Только тут я обнаружила, что кого-то не хватает, наклонилась к дочке и шепнула ей на ухо:
        - А где же Теом?
        - Он не любит праздники, - так же шепотом отозвалась моя девочка. - Просил его извинить.
        Я пожала плечами: ну, не любит так не любит, его личное дело. Значит, серьезный парень, это хорошо. Но тут Гамелех поднял бокал, и сразу стало тихо в этом бескрайнем зале.
        - Дея вернулась к нам, - сказал он очень спокойно, негромко, но тут, похоже, была потрясающая акустика. - Закончилось почти тысячелетнее ожидание. Еще не успели возвратиться домой все искатели, среди них и мои сыновья и дочери… - При этих словах Параклея сжала мою руку и радостно улыбнулась, у меня же заныло сердце. - Теперь нашим славным искателям придется найти новое применение своим силам, поскольку нашу Дею мы больше не потеряем, - продолжал он, и я снова напряглась.
        Что же он такое задумал насчет меня? Вон и молодая жена нещадно грызет нижнюю губу, снова и снова, подавшись вперед, переводит взгляд с меня на мужа и обратно. Я так задумалась, что пропустила конец тоста.
        Этот пир был не первым в моей жизни, так что я более-менее спокойно перетерпела все тосты и восхваления, развлекаясь тем, что узнавала - или не узнавала - лица выступающих. Про некоторых, кто казался интересным, шепотом расспрашивала дочь.
        Все закончилось далеко за полночь, по моим ощущениям. Я надеялась, что мы все уже мирно разойдемся по спальням, может, удастся еще с Параклеей поболтать. Но Гамелех быстро развеял мои надежды. Коснулся плеча и тихо произнес:
        - Пойдем!
        Бросив испуганный взгляд сперва на дочь - она безмятежно мне улыбнулась, потом на Сашку - он тревожно привстал, я обреченно оперлась на подставленную мне руку Властителя. Мы первыми покинули зал, вдвоем, без слуг. Прошли насквозь зимний дворик - окна оказались дверями, - оттуда сразу попали в коридор с терракотовыми стенами, а потом в личные покои Гамелеха.
        Я сразу догадалась, что мы на его территории, поскольку в просторном помещении не было ни одного зеркала, вообще ничего с гладкой поверхностью; отсутствовали и окна, но воздух был свеж, будто мы вышли на вечернюю прогулку по дворцовому холму. Первым делом он с облегчением стянул с себя маску, молча указал мне рукой на одно из массивных кремовых кресел. У меня поджилки затряслись, еле доковыляла и плюхнулась в него. Властитель со звериной грацией моментально оседлал ближайший ко мне стул.
        - Теперь расскажи мне все, Дея. Где ты жила, как Орлик тебя обнаружил и какая нужда - кроме нашей дочери, само собой, - привела тебя сюда.
        Уф, пока еще не самая опасная тема. Хотя кое о чем придется умолчать.
        - Ну, я родилась примерно восемнадцать лет назад и всего лишь во второй раз. Возможно, правда, я не все пока помню - полная память вернется только после совершеннолетия. Совсем маленькой меня удочерила восприемница из Внешнего мира. Моя мама очень старалась, делала все возможное, чтобы я прожила обычную человеческую жизнь и вернула свою бессмертную душу. Но у нее не получилось…
        - Помешал Орлик? - прозвучал нетерпеливый вопрос.
        - Да. Вернее, не так: он узнал про меня, но не стал бы даже приближаться, если бы у меня был шанс. Только его, как оказалось, не было. Потому что как раз в том городе, где я жила, объявился человек, который хотел завоевать мир при помощи всадников и их способностей. Он несколько раз брал на воспитание малышей, и Орлик стал одним из них, кроме того, искал других детей всадников в том мире, потому что судьба их там бывает трагична. Вот он и подбирал таких, брал под свое покровительство. Конечно же способствовал возвращению их памяти и пробуждению способностей…
        Властитель взволнованно слетел со стула, прошелся по комнате.
        - Я ждал чего-то подобного, предвидел, что рано или поздно. мне очень не хотелось ссориться лишний раз с твоим народом, но вошедшее в моду восприемничество я пресекал по мере сил. Всадники думали, что из-за тебя, но это не так, - тебя я отыскал бы в любом из миров, все меры для этого были приняты. Ну что ж, думаю, эта история заставит всадников призадуматься и впредь не раскидываться детишками.
        Я подавила тяжкий вздох: только что лишила кого-то шанса прожить нормальную человеческую жизнь, а ведь этому кому-то могло и повезти.
        - Но, Гамелех, ты поможешь нейтрализовать тех, кого восприемник уже собрал вокруг себя?
        Властитель удивленно приподнял тонкие серебристые брови:
        - Дея, тебе прекрасно известно, что я никогда не вмешивался в дела того мира. Не собираюсь и впредь.
        Этого я и боялась! В груди образовалась пустота, я едва удержала слезы.
        - Но это очень важно для меня, иначе бы не просила! Ведь это мой город, мой мир. Они знают про меня и вряд ли позволят жить спокойно.
        Подвижное лицо Гамелеха снова выразило удивление.
        - Но, Дея, зачем тебе там жить? Ты - часть этого мира, его легенда, его сокровище. Здесь твоя дочь, которая так долго тебя ждала. И здесь могут родиться другие твои дети, которым не придется столкнуться с ужасами того, другого мира, от коих не способно защитить даже богатство и знатное происхождение. Им не придется медленно истлевать, едва достигнув расцвета. Не придется видеть скорый закат и смерть своих родителей.
        - Ты знаешь, что меня пугает в этом мире, - с нажимом произнесла я. - Всегда пугало.
        - Ты про Смертные Тени и охоту на людей, конечно? Да, я не забыл, как страдала от этого моя добрая Дея. Но сейчас все иначе, я уже сказал тебе, что круг Таргид - больше не охотничьи угодья сукров. Ученые нашли другой способ кормить Теней, и моим подданным в Брите не о чем больше волноваться.
        Ох, лучше мне не знать этот способ, предвижу, что и он мне не понравится. Но не до того сейчас. Мое положение с каждой секундой становилось все более шатким. А Гамелех подошел совсем близко, оперся ладонями на ручки кресла и вперился взглядом в мои глаза:
        - Что еще тебя пугает, скажи мне без утайки? Возможно, ты думаешь, что я предъявлю на тебя какие-то права? - Я съежилась в кресле. - Возможно, мне этого и хотелось бы. Не станем забывать, что ты умерла моей супругой, а значит, в некотором смысле наш брак никогда не был расторгнут. Но если мысль об этом так тебя страшит, что ты готова бежать в другой мир, я могу прямо сейчас поклясться на кентроне: тебе ничего не грозит.
        Он метнул взгляд куда-то в угол, я машинально повернулась туда же и увидела его. Легендарный посох, с помощью которого был создан этот удивительный мир, стоял в глиняном сосуде, подобно обычному прутику. Даже издалека было видно, как в нем бурлит жизнь, ходят соки. Я помнила его как посох цвета слоновой кости, но теперь, скорее, назвала бы насыщенно янтарным. По преданию, когда кентрон обретет цвет коры старого дуба, действие его закончится, - а вместе с ним закончится и этот мир.
        - Ты выйдешь замуж за кого пожелаешь. Возможно, я не одобрю твой выбор, но приму его.
        Ого, это он про Орлика, не иначе. Неужели согласится, чтобы тот поселился со мной в Блишеме? Поверить в такое не могу! А Сашку, вот интересно, даже в расчет не берет. Ну конечно, здесь недолюбливают бессмертных и стараются их игнорировать.
        - Но я так не могу, - простонала я. - Ты говоришь, что я часть этого мира. Не стану спорить - Блишем в моем сердце. Но б?льшую часть обеих жизней я прожила в другом мире. Там мои друзья, близкие люди, да хотя бы и не близкие! Как смогу я спокойно жить, зная, какая опасность им грозит?!
        - Разумеется, мы примем здесь всех, кто тебе дорог, родственников, друзей. Наши миры не так уж разделены, им - и тебе - даже не придется навсегда разрывать прежние связи.
        - Кстати, те всадники планируют захватить и этот мир, - ляпнула я.
        Властитель распахнул глаза и даже ресницами хлопнул от изумления:
        - Да неужели? Они будут владеть тем миром, зачем им соваться в наш? Впрочем, их дело. Возможно, они подзабыли, что тут уже живет пара сотен всадников, ненавидящих меня, и ашерцев, тысячи лет планирующих захват Блишема, но пока безрезультатно. Достаточно, Дея, давай поговорим кое о чем куда более важном.
        Я ошеломленно молчала. Шутки кончились: Гамелех прожигал меня нетерпеливым взглядом. Но я не отступлю, слишком много поставлено на карту:
        - А если я скажу тебе, что намерена вернуться в тот мир, потому что моя жизнь - там? Ты позволишь мне уйти?
        - Разумеется, хоть и буду чрезвычайно удивлен и раздосадован.
        - И ты смиришься с тем, что моя жизнь окажется в опасности? Потому что рано или поздно наши пути с теми всадниками все равно пересекутся.
        - Мне не нравится этот разговор, Дея, - медленно проговорил Властитель, и глухой гневный рокот послышался мне в его низком, обычно бархатном голосе. - Но я слишком рад твоему возвращению и потому отправлю кого-нибудь, дабы разобраться с теми, кто так тебе досадил, а после прикажу перекрыть большинство известных мне мест перехода, чтобы таких ситуаций больше не возникало. Но и тебя я попрошу принять окончательное решение и сообщить мне его… скажем, через три дня. Договорились?
        - Угу.
        - Хорошо. Теперь, наконец, я могу задать самый важный вопрос, ответ на который не дает мне покоя все эти столетия. Кто убил тебя, Дея?
        Вот так, из огня да в полымя. Меня затрясло от страха. Ужасно хотелось сослаться, к примеру, на головную боль и дать деру. Но Орлик был так спокоен и так уверен. Ладно, сделаю так, как он сказал.
        - Я жду, милая, - мягко напомнил о себе Властитель.
        Теперь он стоял надо мной, пришлось откинуть голову на мягчайшую спинку, чтобы смотреть ему в лицо. Гамелех никогда не доверял тем, кто при разговоре прячет глаза.
        И я решилась:
        - Хорошо, я расскажу тебе все, хотя сама не слишком понимаю, что тогда произошло. В ту ночь что-то разбудило меня, я вдруг почувствовала непреодолимое желание выйти из своей комнаты. В то время я уже слышала о дарах всадников, но ни о чем таком не подумала. Под дверью меня ждал Орлик. Он схватил меня за руку и почти бегом повел в дальнюю часть дворца, а потом по лестнице, все выше и выше. Мы оказались в одной из башен, на открытой галерее. Орлик протянул мне некий плод, большую ягоду или маленькое яблоко, я не разобрала. И стал умолять, чтобы я немедленно съела это. Я хотела сперва расспросить его, как он попал во дворец, где он пропадал столько лет. Но он просто заклинал меня, и я сунула ягоду в рот. И почти сразу появилась Смертная Тень, она прошла сквозь меня, я ощутила космический холод и бесконечный ужас. Орлик вскочил на перила галереи, как будто хотел прыгнуть вниз, - возможно, там его ждал в воздухе призрачный конь, но не успел, и Тень пожрала его. Я же упала на пол башни и после уже помню все как в тумане.
        Тут оказалось, что во время рассказа я все же зажмурила глаза, и только теперь осмелилась глянуть на Властителя. И прочитала на его лице изумление, гнев, боль. Со страху зачастила:
        - Так что я не знаю, почему умерла. Возможно, это был стресс из-за того, что я увидела смерть Орлика, или то, что Тень прошла сквозь меня, или…
        - Так вот почему в те три дня, пока ты была жива, ты ничего не сказала мне, - тихим, бесцветным голосом произнес Властитель. - Ты думала, что тебя убил Орлик, отравил тем плодом, верно?
        - Нет, что ты… Ну ладно, думала, - раскололась я. - Я мало что тогда соображала, только помню, как испытывала то дикий холод, то словно поджаривалась на огне. Я не хотела, чтобы ты думал об Орлике дурное, хотя ему-то уже было все равно. Боялась, вдруг ты сорвешь свой гнев на всех всадниках.
        Наконец вся правда была сказана, и я обессиленно стекла по спинке кресла. Но почему так бледен Гамелех, почему столько отчаяния в его взгляде? Не сглупила ли я со своим признанием?
        - Что ты натворила, Дея, - простонал он. - Если бы ты рассказала, если бы только упомянула про тот плод…
        - И что тогда?
        - Тогда я не потерял бы тебя. Не отдал земле то, что могло и должно было жить! Орлик не убил, а спас тебя!
        - Ну да, я в этом и не сомневалась, - соврала я. - Только уточни, как именно он меня спас?
        - Тень шла за тобой. Но в Блишеме они не могут бродить сами по себе, кто-то натравил ее на тебя. Она прошла сквозь тебя, а ведь это невозможно.
        - Но я все же умерла. Что бы изменили мои слова?
        Но Гамелех уже направлялся к двери, натягивая на ходу маску. Вдруг крутанулся на пятках, пересек комнату и взял в руку кентрон, стряхнув с него воду. Я вконец перепугалась:
        - Куда ты?
        - К твоему другу, конечно. Хочу задать ему несколько вопросов.
        - К-каких вопросов? Скажи мне, пожалуйста! И Орлик наверняка уже спит, дай ему окрепнуть.
        Казалось, Властитель меня не услышал, но начал мерить шагами комнату, что-то прикидывая. Снова снял маску, уронил на пушистый ковер.
        - Хорошо, пусть отдыхает до утра. В конце концов, я ждал гораздо дольше, чем пару часов. И мне многое нужно сперва обдумать.
        - Так какие вопросы, ты скажешь мне? - настаивала я.
        - Скажу. - Тяжело переведя дух, он снова оседлал стул. - Вопросы таковы: каким образом он раздобыл плод дерева, в существование которого давно не верят даже самые стойкие мечтатели? Кто жаждал твоей смерти и откуда Орлику стало об этом известно? И наконец, каким образом он вернулся из небытия, если, конечно, Смертная Тень в самом деле его проглотила? Но я думаю, что он все же успел спрыгнуть вниз.
        - Видела то, что видела, - надулась я.
        - Хорошо, Дея. Время слишком позднее, позволь мне вызвать слуг, которые отведут тебя в твои покои.
        - А могу я переночевать в своей прежней спальне? - Мне хотелось быть поближе к Орлику.
        Властитель нахмурился. Ой, зря я это, наверно.
        - Все же мне следует допросить Орлика немедленно. А вдруг тот человек или люди, которые натравили на тебя Тень, все еще живут во дворце? Мне придется не спускать с тебя глаз до утра.
        - Но Орлик…
        - Да, конечно, - выдохнул и немного расслабился Гамелех. - Наверняка твой приятель уже свел с ними счеты, - недаром его вечно как магнитом тянуло в мой дворец. Хорошо, я велю подготовить твою бывшую комнату, хотя собирался поселить тебя в новой части дворца. Но охрану к тебе все же приставлю.
        Он свирепо дернул какой-то шнурок и вышел из покоев, чтобы дать указания слугам и стражам. Я же подтянула ноги, свернулась калачиком, надеясь, что Параклея еще не спит и мы сможем с ней немного поболтать, чайку попить. Потом уже сквозь сонное оцепенение ощутила, как кто-то несет меня куда-то. Надеюсь, не сам Властитель.
        Наверно, я в самом деле поспала час или два, но потом проснулась и села на кровати, свежая и бодрая. Комната тонула во тьме, к такой абсолютной темноте я не привыкла в прежней жизни. Но, если это действительно была моя прежняя комната, в ней я могла сориентироваться и без света. Закинула руку за голову, хлопнула по выступу прямо над спинкой кровати. И тотчас потолок разъехался, а через мозаичный купол проник свет луны, достаточно яркий, чтобы оглядеться. Я спустила ноги с кровати, но из-за обилия перин не достала до пола, поэтому просто съехала вниз на спине, я и раньше так поступала.
        Как странно, что тут в самом деле ничего не изменилось, будто только вчера я вышла из этой комнаты проведать дочку или на прогулку. Конечно, я знала, что в Блишеме не только люди, но и вещи почти не подвержены тлению, но все же. На комоде в изножье кровати я обнаружила свою корзинку с рукоделием, из него выглядывал краешек детского платьица, которое я самолично вышивала для Параклеи, - к изумлению и пересудам всего дворца. И мое любимое кресло-качалка у закрытого ставнями окна, отсюда я любила смотреть на город вокруг холма. Шахматный стол с расставленными фигурками, одни - из белого нефрита, другие - из матового черного оникса. Два изящных резных стула рядом - Властитель обучал меня этой мудрой игре, на столе замерла недоигранная нами партия. В моей комнате никогда не было зеркал, чтобы Гамелех мог зайти туда в любой момент, а не уведомлять через слуг о своем намерении. Я одна из немногих была посвящена в его печальную тайну.
        Шорох под самой дверью прервал поток моих воспоминаний. Я не испугалась. Властитель ведь сказал про охрану. Но слегка озадачилась, поскольку спать мне совсем не хотелось и я надеялась заглянуть к Орлику - вдруг ему тоже не спится, - чтобы обсудить реакцию Властителя на мой рассказ, предупредить, что на рассвете он потребует полного отчета. Вот только кто меня сторожит, и какую именно задачу поставил перед стражей Гамелех? С порождениями Ашера договориться крайне сложно, не пропустят.
        Снова шорох и вроде как короткий скулеж. Сильно смахивает на сукра в его подлунном обличье, а раз сейчас ночь, то при сукре и хозяин имеется. А с человеком я смогу договориться, не пустит к Орлику - попрошу к дочери отвести. Решив так, я натянула одежду - не ту, в которой была на торжестве в свою же честь и из которой меня уж не знаю кто извлек, а приобретенную для меня Орликом униформу всадницы, и решительно распахнула дверь.
        В дворцовом коридоре свет тоже был приглушенный, не ярче, чем лунный в моей комнате, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы сориентироваться: в метре от двери на раскладной низкой скамеечке сидел, прислонившись затылком к стене, мальчик Теом. Вокруг его левого кулака была несколько раз обмотана мощная цепь, я скользнула по ней взглядом - и испуганно ахнула.
        На цепи определенно был сукр, я видела его гладкую, словно мокрую кожу, прижатые к бокам крылья, оскаленные в немом рыке жуткие зубы, каждый с мой мизинец. Но не его облик меня напугал, видела их тысячу раз. Испугало то, что это определенно был щенок размером всего лишь с обычного земного пса, правда, очень большого. Но ведь новых сукров в Блишеме не создают, слишком чудовищен способ их получения.
        Теом при моем появлении вскочил на ноги, поклонился, проследил за моим взглядом и произнес с безупречной артикуляцией, не слишком соответствующей внешности школьника, едва окончившего начальные классы:
        - Не волнуйтесь, госпожа Дея, этот сукр появился на свет не естественным для их вида образом. Его вывели в лаборатории ученые Блишема, как клон настоящего сукра. Однако природа его несколько изменена.
        - Ух ты. - Я вспомнила, что и Вил упоминал некие альтернативные варианты, присела на корточки, чтобы разглядеть клона получше. - И чем он отличается от настоящего?
        - Прежде всего, это не подлунный образ, - охотно начал объяснять Теом. - Он всегда остается таким, не превращается в подобие человека. Ученым удалось оставить только пса без оборотня. Боевые качества остались прежними: он практически неубиваем и непобедим, укус его так же страшен, однако несет лишь мучительную смерть, воспроизводить себе подобных он не может. Возможно, мы пока не все знаем об этих созданиях, их всего-то не больше десятка, но наблюдаем за ними. Его официальное название: ледяной сукр. Это чтобы отличать от исходного вида. Да, а еще его нельзя передаривать. Как оказалось, ледяной сукр предан только тем, кого узнал в первые часы жизни. Но зато хозяев может быть несколько, два или даже три человека. К сожалению, если по какой-то причине сукр потеряет всех своих хозяев, его придется нейтрализовать, больше с ним никто не сладит.
        Славное лицо мальчика погрустнело, но Теом тут же тряхнул головой, словно отгоняя дурные мысли:
        - Но ведь такое в Блишеме и вообразить невозможно!
        - Точно, - поддержала я. - И я даже догадываюсь, кто совладелец этого милого создания.
        - Клея, да, - улыбнулся Теом. - Обычно третьим хозяином становится инструктор, который специально натаскивает сукров, делает их еще более опасными для возможных врагов, но Клея категорически отказалась от этого.
        Я тихонько засмеялась от удовольствия. Ну еще бы, кто тут может противиться моей дочери! И теперь я знаю, как ее называют самые близкие.
        Сукр тем временем жадно втягивал носом воздух, исследуя на расстоянии мою одежду. Потом прижался к ноге хозяина и вскинул встревоженную морду, коротко проскулил, словно спрашивал, что это за странные, совершенно неведомые ему запахи он сейчас поймал. Впервые сукр вызвал у меня почти что симпатию, наверно, потому, что с восходом солнца не обернется жутким подобием человека.
        - Значит, только два хозяина?
        - Нет, три, - отозвался Теом. - Третьим стал сводный брат Клеи, Игнаций. Но пока он в том мире, откуда вы пришли, госпожа Дея. Он искатель, и сейчас за всеми искателями отправлены гонцы. Так что Игнаций скоро будет тут.
        Благостного настроения как не бывало, оборвалось и заныло сердце: вернутся, но не все. Игнаций уже не придет в этот мир, не поиграет с питомцем. И именно мне однажды придется рассказать об этом дочери.
        Сукр тем временем растянулся на полу и пристроил безухую морду на ноге хозяина. Теом подергал ступней, желая вернуть питомцу более воинственный и подобающий ситуации вид, но ничего не добился, улыбнулся виновато:
        - Боюсь, мы слишком возились с ним все втроем, так что он отличается от своих собратьев. Но это не страшно, дело свое он знает, и никогда не даст опасному чужаку приблизиться к хозяину.
        - Не сомневаюсь в этом. А как его зовут?
        - Клавлав, - ответил Теом, и сукр вопросительно дернул мордой, но глаз не открыл.
        - Щенок, - перевела я на русский и не удержалась от улыбки. - Подходящее имя.
        - Да, но он скоро подрастет, - с непонятной грустью в голосе произнес мальчик. - Кстати, сегодня я слышал, как Властитель распорядился создать еще одного ледяного сукра. Легко догадаться, что это для вас, госпожа Дея.
        - Для меня? - смутилась и растерялась я. - Но это напрасно, я не думаю, что останусь в этом мире.
        Теом рывком вскинул голову, и вид его был странен в этот миг. Могу поклясться, что в его глазах промелькнуло облегчение. Не хочет обитать в одном дворце с потенциальной тещей?
        - Но почему? - спросил он, уже согнав с лица это секундное выражение. - Мы были уверены… Клея так ждала, так надеялась на новую встречу с вами.
        Я немного помолчала, подбирая ответ на этот вопрос. Дело в том, что сама я уже ни в чем не была уверена. Вдруг откуда ни возьмись нарисовалось перед глазами: я прибываю в Блишем на свадьбу дочери, по традиции мы с Гамелехом на церемонии следуем за молодоженами как родители невесты. Но мне уже целых двадцать восемь лет, я выгляжу старше Властителя, гости перешептываются, в глазах некоторых я замечаю откровенную усмешку, сожаление… Усилием воли я отогнала глупую картинку.
        - Это трудно объяснить… Ты ведь родился в этом мире?
        Теом коротко кивнул.
        - Ну вот, а я из двух своих жизней здесь прожила только семь лет, остальные - во Внешнем мире, как вы его зовете. Там для меня все привычное и родное, там мои друзья. Да, здесь Параклея, но я ведь могу навещать вас хоть каждую неде…
        Жуткий звук заставил меня умолкнуть на полуслове. Я увидела, как сукр буквально взлетел на лапы, застыл, низко опустив голову и вглядываясь в полутьму коридора. Раскатистый низкий рев вырвался из оскаленной пасти.
        - Сюда идет кто-то чужой, чей запах Клавлаву неизвестен, - объяснил Теом. - Госпожа Дея, я попрошу вас вернуться в комнату, пока мы не разберемся с незваным гостем.
        Глава двадцатая
        Исчезновение
        Я шагнула за порог, но дверь совсем закрывать не стала, оставила порядочную щель. Клавлав хоть и избалован лаской, но свое дело знает, это у сукров в крови, так что страха не было ни малейшего.
        Из-за угла коридора показалась фигура, она приближалась к нам неспешно, нога за ногу. Шагов с двадцати я по манере помахивать руками от локтя узнала Дятлова и выскочила из-за двери со словами:
        - Теом, все нормально, это мой друг.
        Похоже, Сашка брел с закрытыми глазами, потому что при звуке моего голоса встрепенулся, увидел сукра и поднял руки - типа сдается.
        Теом натянул цепь и накинул карабин на крюк, вбитый в стену рядом с дверным проемом. Раньше крюка тут не было, видать, нововведение. Его питомец изо всех сил рвался вперед, желая исследовать новый объект, от ударов когтистых лап по каменному полу порхали искры.
        - Сань, ты вообще откуда и куда? - спросила я. - Между прочим, небезопасно тут шляться по ночам.
        - Извини, Дан, - развел руками Сашка, - во дворцах прежде не живал, правил не знаю. Меня поселили в каком-то подземелье, я уже час оттуда выбираюсь, чтобы разведать, где ты и все ли в порядке.
        Я не могла сдержать благодарную улыбку - приятно, когда о тебе так заботятся. Дятлов тем временем рассмотрел с высоты своего роста Теома:
        - А что тут вообще происходит? Почему ребенок не в кровати?
        - Саш-ка, - простонала я. - Это не ребенок! И он понимает по-русски.
        - Прости, брат, - сразу и от души извинился Дятлов, протянул Теому руку, которую тот с готовностью пожал. - Жизнь и чтение фэнтези не готовили меня к тому, что в других мирах все свободно болтают по-нашему.
        - Это Александр, мой друг и одноклассник. Теом, жених моей дочери, - представила я их друг другу, попутно делая Сашке страшные глаза, чтобы не вздумал хихикать или выступать с комментариями. Ага, остановило это его!
        - Очень приятно, - с подчеркнуто серьезным видом произнес он. - Hope, their wedding isn't going to happen in the nearest future. - Это уже мне, краем рта.
        Я даже за голову схватилась:
        - Сань, да что с тобой такое, он и английский…
        Первым расхохотался Теом, за ним - мы с Саней. Отсмеявшись, Дятлов окинул взглядом коридор и спросил:
        - А где наш воинственный друг?
        Я подбородком указала на дверь и предложила:
        - Пойдемте к нему? Он все равно не спит, наверняка хочет узнать новости.
        Дятлов с готовностью кивнул, а Теом покачал головой:
        - Нет, госпожа Дея, я должен находиться здесь. Тут мой пост на текущую ночь. Да и Клавлав не особо жалует ашерцев.
        - Ладно, хорошего дежурства, - пожелала я, в глубине души очень довольная.
        При мальчике нам пришлось бы болтать на общие темы, а у меня накопилось бесконечное количество вопросов к Орлику.
        Тот не спал, разумеется, сидел, откинувшись сразу на три подушки, и листал какую-то книгу. Горели высокие светильники по углам кровати. В погруженных во мрак углах комнаты словно окаменели жуткими изваяниями ашерцы, на них я старалась не смотреть. Уж они-то по-русски не говорят.
        - Привет, - мрачно произнес Орлик, поднимая голову. - Даже интересно было, заглянете сюда или так и будете до утра веселиться за стеной.
        - Прости, - сказала я. - Просто болтали с Теомом, они с сукром охраняют этот коридор. Ты прежде его знал?
        - Нет, - прозвучал короткий ответ. - Давненько я не заглядывал во дворец. Как пир? Повидала знакомых?
        - Да, кое-кого узнала, но некогда было толком пообщаться. Кстати, спасибо, что обезвредил советницу Хору. Она теперь на меня взирает, как на любимую внучку.
        - Не стоит благодарности. Ну что, ты разговаривала с Гамелехом? Согласен он помочь в отношении тех ребятишек?
        Я невольно вздохнула: этот вопрос пока не имел окончательного ответа. Ясно было, что, если соглашусь остаться в Блишеме, Властитель пойдет на уступки. А не соглашусь - будет тянуть время, и неизвестно, на чем сговоримся в конце концов. Хотя на растерзание всадникам-отморозкам не отдаст, это факт.
        - Он пока думает, - дала я обтекаемый ответ.
        - И он, конечно, спрашивал насчет…
        - Да, конечно. - Мой голос окреп. - И Гамелех сразу понял, что ты спас мне жизнь.
        По разбитым губам Орлика пробежала горькая усмешка, и у меня заныли виски от подступивших к глазам слез. Что я натворила, как могла вообразить, будто Орлик хотел… Главное, не сумела скрыть от него. А вдруг он не сможет это забыть и прежнее доверие никогда не вернется?
        - Зачет Властителю, историю и мифы своего народа он знает, - ухмыльнулся мой друг. - Странно, что в твою головку не успел их вложить, времени вроде было предостаточно.
        - Возможно, он и рассказывал, но я забыла. Ну или еще не вспомнила. В любом случае расскажи, Саня вообще не в курсе.
        Дятлов активно закивал, я узнала этот полный жадного любопытства взгляд, совсем как в детстве. Такой взгляд у него был, когда он просачивался перед уроком в класс, чтобы подглядеть наши с ним оценки в проверенных учителем тетрадках.
        - Ладно, - согласился Орлик, отложил книгу и вольготно раскинулся на своей широченной постели.
        Мы с Саней устроились прямо на столе, уже освобожденном от посуды.
        - Начну с самого начала. Когда будущий Властитель в гневе переусердствовал со своим младшим братом и совершил первое на Земле убийство, весь тогдашний мир словно сошел с ума. Природные духи, хтонические существа, наделенные некоторым разумом животные и все прочие, кто на тот момент населял мир и прекрасно уживался с первыми людьми, озверели при виде крови и бросились в погоню за убийцей и его женой, чтобы растерзать и покарать. Но Создатель всех миров, желая дать своему неразумному чаду время на покаяние, спас его, вручив кентрон. Первым делом беглец создал сукров, этих жутких монстров, которые спешили впиться зубами в любого, кто приближался к хозяину. Очень скоро не осталось желающих испытать на себе чудовищные муки, но преследователи все равно не теряли убийцу из виду.
        Наконец, обессилев в пустыне, бедолага воткнул кентрон в песок, и почти сразу из него выросло дерево - ну, то самое, в честь которого отмечается праздник Прадерева.
        Я кивнула, мы с Параклеей очень этот праздник любили.
        - С его появлением все изменилось. Никто больше не испытывал ненависти и жажды убийства. Природные духи, варганы деревьев, воды, камней, бросились к Древу и простерли к нему руки, приветствуя праматерь всего живого на Земле. Дерево было прекрасно, и оно цвело. Спустилась ночь, все мирно улеглись спать, а проснувшись, обнаружили зачатки того мира, в котором мы сейчас находимся. Только, по слухам, был он тогда куда лучше и не таил в себе подводных камней. Постепенно обживаясь в новой реальности, все с нетерпением ждали, когда на Древе появятся первые плоды, когда оно окончательно проснется, дремлющий дух выйдет из ствола и станет жить среди других обитателей. Вот уже появилась завязь… но вдруг однажды ночью Древо исчезло.
        Я ахнула, Сашка изумленно сдвинул брови домиком:
        - Спилили?
        - Нет. Просто исчезло, а в траве остался лежать кентрон. И прежний мир рухнул. Варганы винили в случившемся тех, кто теперь обитает в Ашере, ссылаясь на то, что сами они впали в ту ночь в непонятное оцепенение, ничего не слышали и не видели, а сотворить с ними такое под силу только самым древним существам. Другие настаивали, что Властитель совершил новую ошибку, и Древо ушло само. Тогда-то и появились пять кругов проживания, по которым разошлись варганы, люди и прочие создания. Появились Смертные Тени, поскольку мир стал замкнутым и не мог выдержать неминуемый прирост населения. Стали рождаться дети со старыми, уже пожившими душами. В общем, остальное вы уже знаете. Но это только присказка, сейчас перехожу к сути.
        Я втянула воздух, замерла, почти перестав дышать. Сколько ночей я пыталась понять, что произошло тогда во дворце, и сейчас я это узнаю.
        - Я проснулся на Сонной горе…
        - Что?!!
        Сашка поглядел испуганно и даже привстал, готовый броситься на помощь. Орлик лишь ухмыльнулся во весь рот:
        - Гамелех, конечно, забыл тебе рассказать, что отправил меня на гору в тот день, когда Параклее исполнилось три года? И тогда, и сейчас забыл, верно?
        Я потрясенно кивнула.
        - Ладно, его тоже можно понять. Тогда у обитателей Брита уже начались проблемы из-за дефицита корма для Теней. Дело прошлое. Одним словом, я проснулся однажды ночью и не обнаружил рядом никого. Это было странно, спящие на горе не просыпаются, если их не разбудить. Сделать это могут или специальные люди по приказу Властителя, или родственники спящего при условии, что сумеют пробраться мимо стражников и многочисленных хитрых ловушек горы. Я до сих пор не знаю, что разбудило меня. Из родни остался жив только мой двоюродный брат Ждан, ты наверняка его помнишь, Дея…
        Я сглотнула и кивнула.
        - Но почему он не дождался моего полного пробуждения, не увез с собой, ведь не пешком же он прибыл в Вечный город? Кроме того, немного придя в себя, я обнаружил в своем правом кулаке некий плод. Поначалу едва не отправил его в рот - горло ссохлось после многолетнего сна. Но он был необыкновенно холоден на ощупь, и это навело меня на мысль о его магическом потенциале. Я спрятал плод в карман и постарался незамеченным спуститься с горы. Но Блишем в ту ночь я не покинул, хотя возможность была. Мне необходимо было повидать тебя, Дея. Узнать, все ли у тебя в порядке, не нужна ли моя помощь. Дожидаясь следующей ночи, чтобы проникнуть во дворец, я внимательно изучил плод. Вспомнились рассказы варган, особенно той, которая учила меня их языку. Она много говорила о Древе. Я знал, что варганы все еще ищут его, хоть прошли уже тысячелетия, принимают на воспитание человеческих детей из Ашера, потому что, согласно какому-то древнему пророчеству, именно ребенок обнаружит Прадерево. Слышал я и истории о плодах того Древа. Например, что человек, съевший такой плод, становится неуязвим. Его не может поглотить
Смертная Тень, против него бессильны сукры и так далее.
        Сашка рядом со мной издал какой-то странный звук, я же снова почти перестала дышать.
        - Не могу сказать, что я поверил в такую удачу. Если Древо до сих пор не найдено, то откуда мог взяться его плод в моей руке? Кто так щедро поделился со мной? Да и правдивы ли легенды? Но я решил приберечь плод на экстренный случай. Ночью проник во дворец. Мог и днем, конечно, но мне не хотелось, эм-м… поднимать шум, как на этот раз. У меня было подозрение, Дея, что некоторым обитателям дворца твое присутствие не очень по душе, и я хотел сперва все разведать. Но именно в ту ночь, когда я оказался здесь, они уже призвали Тень и отправили по твоему следу. Остановить ее я не мог, только немного опередил, - Тени, как известно, не любят спешки. Внушением заставил тебя выйти ко мне, увел подальше, стараясь выиграть время. Потом, если помнишь, я просил тебя покинуть дворец вместе со мной, хотел заставить, но сообразил, что ты можешь быть связана клятвой на кентроне и погибнешь, если убежишь со мной. Тогда я просто отдал тебе плод. Дальше ты помнишь.
        Я потерянно кивнула. Какая же дура, затянула время до последнего, не оставила Орлику времени бежать. А коня-то никакого, похоже, и не было.
        - Но ведь она все равно умерла, - осторожно высказался Сашка. - Да, не так ужасно, с надеждой на возвращение, но все же.
        - И почему Властитель сказал, что меня можно было спасти, знай он тогда правду? - встрепенулась я.
        - Можно было, - подтвердил Орлик. - Зря ты все ему не рассказала. Вкусив плод Древа, человек словно заживо проходит через свою смерть, как зерно или куколка бабочки. Человек чувствует себя все хуже, и в конце концов жизнь в нем замирает, но ненадолго. Если бы тебя оставили лежать в твоих покоях, то уже скоро ты бы очнулась от сна. Но тебя похоронили, а местная земля без возражений взяла что дали, - с мрачным злорадством закончил он.
        - А ты уверен? Ну, что это действительно был плод Прадерева?
        - Тень прошла сквозь тебя. И с горя сожрала меня, уже многократно обагрившего руки кровью. Какие еще нужны доказательства?
        - Если бы знать раньше! - вырвалось у меня.
        Все вокруг только и занимались тем, что спасали меня, жертвовали собой. И все это, возможно, было напрасно.
        - Прости, мне никак не удавалось все тебе рассказать. А потом, учти, Дея, это лишь отголоски легенд. Да, от Тени плод тебя спас, но все остальное нуждается в опытной проверке.
        Орлик понял мое состояние и решил поддержать. Я благодарно кивнула.
        - Кстати, вот и объяснение, почему, заснув на месте перехода, ты не попала в этот мир. Все эти проходы по сути своей ловушки, они нацелены на людей, которые годятся в пищу Теням. Ты - нет, и ловушка тебя отвергла.
        - Понятно. - Я потерла виски.
        Я вдруг поняла, что у меня жутко болит голова, во рту - привкус железа и перед глазами все плывет. Дятлов сразу поднялся на ноги:
        - Так, Богданка, тебе нужно отдохнуть, пойдем, отведу тебя в твою комнату. Там, кстати, запасной раскладушки не найдется? Неохота полночи карабкаться по лестницам.
        Я заколебалась. Предоставить Сашке ночлег не проблема, но я не хотела, чтобы Орлик дергался, хватит с него на сегодня. Сашка все понял, кивнул:
        - Ладно, тогда выдвигаюсь.
        И сразу исчез за дверью. Странно, даже меня не подождал. Хотя мне уходить пока не хотелось. Я со стола пересела на кровать и взяла Орлика за руку:
        - Тогда, на башне, ты прыгал в никуда?
        Короткий смешок.
        - Само собой. Как-то не тянуло знакомиться с желудком Смертной Тени. Но хотелось поскорее вернуться и узнать, сработал ли мой план, где ты и что с тобой. Знаешь, как когда серия заканчивается на самом интересном месте?
        - Знаю, - вздохнула я. - Хочется уснуть и проснуться к выходу следующей. Спасибо тебе, Орлик. И я бы очень хотела знать, как тебе удалось вернуться?
        - Да уж слишком серия была интересная, моя Дея, - почему-то шепотом ответил Орлик.
        Рука его скользнула по моей вверх, передвинулась на спину, замерла в районе ключицы. Я понимала, что продолжения не будет, при четырех-то свидетелях, но все равно почти перестала дышать. И тут снова отворилась дверь. Появился Сашка, какой-то чересчур взъерошенный.
        - А теперь и лестницы не нашел, - сообщил, нарочито не глядя в нашу сторону. Руку-то Орлик неспешно убрал, но мне с кровати вскакивать было поздно. - Не видать мне сегодня своих хором. Хотя вот это кресло меня бы вполне устроило. Не возражаешь? - покосился на Орлика.
        Тот отрицательно дернул головой. Я осмотрелась, и взгляд мой остановился на огромном деревянном комоде. Там и перина имелась, я помнила.
        - Может, останемся все здесь? Под двойной охраной. Только Теома предупрежу.
        Я выглянула в коридор, но мальчика с сукром на прежнем месте не обнаружила. Это не показалось мне странным, я решила, что они с Клавлавом совершают обход, коридор-то длиннющий, поэтому снова закрыла дверь и начала готовиться ко сну. Если, конечно, удастся сомкнуть глаза после всех новостей.
        Разбудила меня ноющая боль в позвоночнике и шее - спать без привычки на мягчайшей перине оказалось непросто. Тем более я так быстро вчера отключилась, что не успела даже штаны с носками под одеялом стянуть. Зато сейчас сразу спустила ноги на пол и огляделась, сбрасывая сонную оторопь.
        Орлик уже не спал, полулежал на подушке с раздраженным видом, сложив руки на груди. Необъятное кресло, в котором устроился на ночлег Сашка, подтащив к нему еще и пуфик, пустовало. Ашерцы были на месте, - кажется, так и не пошевелились на своих низких и узких железных скамейках. Наверняка они специально были такие неудобные, чтобы не дремали на посту.
        Страж в углу, ближайшем к двери, походил на гигантскую саранчу, и его суставы мерзко поскрипывали при малейшем движении. Двое в масках были закутаны с ног до головы в черные плащи с капюшонами. Понятно, полуоборотни, такие всеми силами стремятся походить на обычных людей. Я глянула на ашерца в самом дальнем от входа углу, который казался мне вчера лежащим на полу, - это была огромная змея. Она десятками колец оплела свою скамейку, уложив на сиденье хохлатую птичью голову. Я едва сдержала крик, сообразив, что спала в паре метров от этой красоты. Ашерцы всегда меня пугали, тогда как другие жители Блишема относились к ним ровно.
        - А где Сашка? - спросила скрипучим со сна голосом.
        Орлик тут же повернулся ко мне всем корпусом, приветственно улыбнулся:
        - Ушел на рассвете, сказал, что выспался.
        - Вы, часом, не поссорились? - заволновалась я.
        - И не думали. Слушай, Дея, там какой-то переполох за дверью, - вдруг сказал Орлик, и я насторожилась. - Хорошо, что ты ночевала здесь, иначе мне пришлось бы подраться с этими красавцами. - Он обвел подбородком комнату. - А так просто мирно ждал, когда ты проснешься и выглянешь за дверь.
        - Меня потеряли? - предположила я.
        - Если и потеряли, то уже нашли: кто-то заглядывал в дверь с полчаса назад. Но беготня не прекратилась.
        Я поежилась: надеюсь, это не Властитель заглядывал? А я тоже хороша, совсем забыла, что он только и ждет первых проблесков рассвета, чтобы нанести Орлику визит, разбила тут с Сашкой на пару бивуак. А Дятлов еще и смылся с утра пораньше. Раздраженно ворча это себе под нос, я встала и побрела к двери, по пути заставив себя пожелать доброго утра каждому чудовищу по отдельности. Происходящее за дверью меня не слишком тревожило: ну что может случиться в Блишеме, во дворце Властителя?
        В коридоре ничего особенного и не происходило, только трое вельмож стояли с озабоченными лицами у дверей в мою комнату, на том самом месте, где ночью я беседовала с Теомом. О чем-то переговаривались, сблизив головы; заметив меня, церемонно поклонились и, кажется, уже собирались о чем-то спросить. Но тут…
        - Мамочка!
        Со стороны лестницы ко мне бежала Параклея. Я никогда не видела такого испуга и отчаяния на лице своей дочери, потому бросилась ей навстречу. Мы крепко обнялись.
        - Что случилось, родная?
        - Теом пропал этой ночью, - прерывисто выговорила она. - Его уже несколько часов не могут найти.
        - Пропал? Один? Или с сукром?
        - Клавлава тоже нигде нет, - подтвердила моя девочка.
        - Но, милая, с ним же ничего не могло случиться, правда? Возможно, он просто отправился на прогулку.
        - Оставив пост?
        Да, действительно странно. В этом мире к своим обязанностям относятся очень серьезно, разгильдяйство не в моде. Но что могло случиться с юношей, которого охранял неподкупный и свирепый - к чужим уж точно - страж?
        - Из дворца они не выходили, отец в эту ночь увеличил стражу.
        - А улететь на сукре с верхних галерей?
        - Зачем? У него не было никаких срочных дел за пределами дворца. И он точно предупредил бы меня, ну хоть записку бы оставил.
        Я потерянно молчала, потом спросила:
        - Твой отец в курсе?
        - Да, разумеется. Он лично опрашивает обитателей дворца, выясняет, не заметили ли они что-то необычное в последнее время. У любого события всегда имеется предыстория.
        Недобрая догадка как-то сама собой проскользнула в мою голову. Я крепко сжала худенькие плечи дочки:
        - Родная, давай сделаем так. Ты могла бы пойти к отцу и попросить, чтобы принял меня минут так через десять? Я должна сказать ему то, что может - хотя я могу и ошибаться - иметь отношение к исчезновению твоего друга. И я не против твоего присутствия при разговоре. Сделаешь?
        - Конечно, мама. - Параклея сразу собралась и даже стала спокойнее. - Я предупрежу и вернусь за тобой. Ты ведь хочешь сначала обсудить это?.
        - С Орликом, да. Хочу узнать его мнение.
        Параклея убежала, неслышно скользя по каменному полу в своей удобной кожаной обувке. А я вернулась в комнату кормилицы. На лице Орлика читалась предельная степень нетерпения, но держался он стойко.
        - Пропал Теом, жених Параклеи, - с порога сказала я. - Он со своим сукром охранял наши комнаты. Ты знаешь о сукрах, выращенных в лаборатории? Не оборотнях? Их особенность в том, что они от рождения могут знать и признавать аж трех хозяев.
        - Слышал кое-что, - кратко отозвался Орлик. - Милее характером они от этого не стали.
        - Вот именно. Никто не мог напасть на Теома и уцелеть. Да и когда вообще во дворце на кого-то нападали или кого-то похищали?
        - Ну, бывало такое в незапамятные времена, - туманно бросил мой друг. Легко догадаться, что он это знал не понаслышке.
        - Расскажи мне, вдруг это имеет отношение…
        Орлик решительно тряхнул головой:
        - Нет, ни малейшего. Ты вчера даже не спросила, кто же собирался тебя убить. Так вот, это был наместник Береш и еще несколько придворных. Когда я вернулся, то без труда сумел выманить Береша из дворца и поквитаться с ним. Двух других убивать не стал, только внушил им необратимое желание оставить службу во дворце и поселиться в Ашере. Их, само собой, давно нет в живых, время в том круге бежит быстро.
        - Хорошо, я просто хотела уточнить. Потому что версия у меня уже есть.
        Орлик высоко поднял брови:
        - Интересно… Черт, Дея, ты думаешь?!
        - Я знаю. Вилли был третьим хозяином сукра вместе с моей дочерью и ее парнем. А Сашка видел его в Навии и едва ли ошибся, как я теперь понимаю.
        - Что собираешься делать?
        - Сейчас иду к Гамелеху. Расскажу ему… почти все.
        Тут у меня затряслись ноги, и я прошептала:
        - Скажи, это ведь не будет… предательством?
        - Не будет, Дея. Дело слишком серьезное. Думай о дочери.
        - Да. - Меня немного отпустило. - Это уже коснулось Параклеи, а может коснуться еще ближе.
        Тут дверь приоткрылась, незнакомый мне юноша-придворный сунул в щель голову и вибрирующим от почтительности голосом произнес:
        - Госпожа Дея, вас просит к себе Властитель.
        Я бросила последний отчаянный взгляд на Орлика и покинула комнату.
        Пока юноша провожал меня вглубь холма, по той самой лестнице, которая так не глянулась Дятлову, я сосредоточилась и еще раз прогнала в голове, что должна сказать, а о чем нельзя даже упоминать. Попутно наблюдала суету, такую непривычную для этого тихого, благополучного мирка. Теома искали повсеместно и с таким усердием, словно он мог случайно завалиться за вазу или светильник. Слуга привел меня в коридор, который можно было бы назвать Терракотовым - такого цвета, хоть и с различными добавлениями, были его стены и потолок. Подвел к раздвижной двери из стекла цвета охры с медным узором и распахнул ее передо мной. Я, застыв на мгновение, проделала наобум несколько дыхательных упражнений, вскинула голову и вошла.
        Гамелех без маски мерил шагами пространство, Параклея, напротив, застыла на стуле в углу. Оба повернулись ко мне, такие удивительно похожие, такие одинаково встревоженные.
        - Садись, Дея. - Властитель узкой кистью указал все на то же кресло. - Наша дочь сказала, будто ты что-то знаешь об исчезновении Теома. Ты что-то видела прошедшей ночью? Слышала?
        - Нет, ничего, - ответила я в такой же лаконичной манере. - Я хочу рассказать о другом.
        - Слушаем тебя.
        - Прежде я сказала, что меня на земле отыскал Орлик, - решительно приступила я к делу, хотя внутри меня все так и дрожало от напряжения. - Это не совсем так. На самом деле меня нашел искатель. Твой сын, Игнаций.
        Властитель вздрогнул и замер. Лицо Параклеи на долю секунды осветила радостная улыбка, которая тут же сменилась еще большей тревогой.
        - Когда он убедился, что я - это именно я, до моего восемнадцатилетия еще оставались многие месяцы. Игнаций решил, что не стоит отправлять меня в Блишем до того, как я все сама вспомню, что это попросту жестоко. Поэтому он посещал тот же класс, что и я, мы были с ним в одной компании, дружили. Это давало ему возможность постоянно приглядывать за мной, ведь тот мир, как вы знаете, - не самое безопасное место. - Я перевела дыхание. Сейчас осторожнее, чтобы ни в чем не проколоться. - Но, Гамелех, я уже говорила тебе про тех всадников, которых собрал вместе один из восприемников. Они тоже сумели выйти на мой след и захотели, чтобы я была с ними, в их рядах. Я едва не попала в их лапы, но Игнаций спас меня. К несчастью, сам попал к ним, и они… они обработали его, как это умеют делать всадники-мужчины. Мы не знаем, что они вложили в его голову, потому что Орлик даже приблизиться мне к нему не давал после этого. Мы сразу решили отправиться в Блишем и искать здесь помощи.
        Тут пришлось сделать паузу, и Властитель сразу спросил:
        - Ты не сказала мне об этом, Дея. Почему?
        - Не хотела тебя беспокоить, - очень натурально передернула я плечом. - Вас обоих. Когда опасность в лице тех всадников будет устранена, наваждение исчезнет, развеется, как дым, Ви… Игнаций снова станет прежним. Поэтому мы оставили его в городе и по проходу, известному только Орлику, перешли сюда. А пока мы ждали вестей из Блишема вдвоем с моим другом Сашей, он как будто бы видел Игнация там, в Таргиде. Тогда мы оба решили, что ему просто показалось, но теперь я начинаю думать иначе. Дело в том, что ночью мы с Теомом разговаривали и он рассказал про трех хозяев Клавлава. И, если предположить, что Игнаций в самом деле, находясь под внушением, проник сперва в Таргид, а потом в Блишем, то он один мог увести куда-то Теома, добровольно или силой.
        Я замолчала, не зная, как продолжать. Властитель и Параклея тревожно переглядывались, наверно, пытались переварить сказанное. А я спросила:
        - Скажите, как может повести себя ледяной сукр, если два человека, которых он признает хозяевами, дают ему противоположные команды? Или, к примеру, один хозяин натравливает его на другого?
        Гамелех глянул на дочь, и она тут же ответила:
        - В такой ситуации сукр впадет в оцепенение, которое может длиться часами. Эта функция специально была оговорена при работе над клоном на всякий непредвиденный случай.
        - Значит, если бы Игнаций попросил или потребовал, чтобы Теом покинул пост, а тот отказался, и оба захотели бы использовать сукра, как последний аргумент, пес остался бы лежать на месте, верно?
        Отец и дочь синхронно кивнули. Потом Параклея добавила:
        - Люди под заклятием всадников всегда очень убедительны, потому что сами верят в то, что должны сделать. Я много раз слышала об этом. И это дает нам надежду, что Игнаций не напал на Теома, а убедил в том, что ему необходимо покинуть дворец. Они могли улететь на Клавлаве, предварительно выбравшись на крышу дворца. Правда, там тоже есть охрана.
        Властитель стремительно пересек кабинет, подошел к своему столу, как обычно, заваленному книгами, протянул руку за маской. Я догадалась, что сейчас он лично займется теми, кто дежурил на крыше. Но вдруг Гамелех обернулся ко мне и спросил тем особым голосом, который всегда меня пугал:
        - На этот раз ты точно рассказала мне все, Дея?
        Сердце ушло в пятки, и кровь прилила к щекам. Когда-то я досталась ему слишком юной, вот и навострился меня читать, как открытую книгу.
        - Все! - отчеканила я. - Я только прошу тебя, Гамелех, предупреди всех, кого отправишь на поиски Игнация: пусть не причиняют ему никакого вреда! Он под глубоким внушением и не может отвечать за то, что творит.
        Ни слова не ответив, Властитель покинул свои покои.
        Глава двадцать первая
        Дом с пеликаном
        Я посидела немного в полной растерянности, потом Параклея неслышно приблизилась ко мне, опустилась на ковер у моих ног. Взяла в свои теплые ладошки мои безвольно упавшие руки, поочередно прижала к губам.
        - Не волнуйся, отец не причинит зла Игнацию. Да и никто в Блишеме и Брите. Брата все любят.
        Я горько вздохнула. Хотелось бы верить, но что, если Вил окажет сопротивление? Если он в своем одурманенном состоянии уже убил мальчика и об этом станет известно? Ну почему, почему, стоило нам явиться сюда из Внешнего мира, как в тихом, безмятежном городе стало твориться что-то непонятное и страшное?
        - Почему-то я всегда была уверена, что именно Игнаций отыщет тебя, мамочка. - Голос Клеи отвлек меня от неприятных мыслей. - Он пообещал мне это, когда был еще совсем ребенком и я приходила поиграть с ним или почитать книжку перед сном. А свои обещания брат всегда держал. В последний год мы виделись редко, он лишь иногда наведывался сюда из твоего мира. Я чувствовала, что он что-то недоговаривает, и уже тогда у меня родилась робкая надежда, которая сбылась теперь.
        Но мне было тяжело слушать сейчас про Вилли, и я спросила:
        - Как ты жила все это время, родная? У тебя были здесь друзья?
        Параклея на минуту задумалась, не выпуская моих рук. Потом ответила:
        - Многие столетия моими настоящими друзьями можно было назвать только книги. Нет, я не сторонилась людей, я люблю общаться, и мне не бывает скучно с другим человеком. Даже дети интересны мне; нравится наблюдать, как каждый обретает свой неповторимый характер. Но мои подруги, пусть с разной скоростью, но все же становились хотя бы шестнадцатилетними. Некоторые решались взрослеть дальше, другие останавливались на этом. У тех и других скоро появлялись возлюбленные, потом мужья, дети. Они меня не забывали, приходили в гости, но больше общались друг с дружкой, пока я развлекала их малышей. Гипноз внешности очень велик, и им, должно быть, казалось странным вести свои взрослые разговоры при такой малышке, как я. А мальчики-друзья, которые в восемь лет клялись, что однажды станут моими мужьями, тоже подрастали и в гости больше не приходили, разве что вежливо раскланивались на приемах или в коридорах дворца. Так что постепенно я совсем отвыкла от общения, но потом появился Теом. И мы стали неразлучны.
        Да, не при таких обстоятельствах я хотела побольше разузнать о женихе дочери. Но если ей не больно говорить о нем сейчас…
        - А как вы познакомились? - спросила я, едва сумев пригасить жадный интерес в голосе. - Откуда он, где его родители? И кто они?
        - Теома привез в Блишем, а потом привел во дворец Игнаций.
        И вот тут я напряглась. Неожиданная информация. И по неизвестной причине до сей поры скрытая от меня.
        - Привез откуда?
        - Игнаций очень много путешествовал до того, как поступил в школу искателей. Этим он выполнял еще одно данное мне обещание. Однажды я поделилась с ним, как бы мне хотелось повидать все то, о чем знаю из книг, потому что к тому времени я уже прочитала достаточно, чтобы понимать, что каждый по-своему видит то место, которое посетил. И брат немедленно сказал, что готов стать моими глазами: он исследует для начала весь наш мир и расскажет мне обо всем, что увидит и с чем столкнется. Расскажет так, как это увидела бы я, потому что хорошо знает и понимает меня. Когда ему исполнилось десять, он покинул дворец, спустился с холма и постучал в первый же дом, на фронтоне которого был изображен пеликан…
        - Пеликан? Что это значит? - заморгала я.
        Клея всплеснула руками:
        - Ах да, ты не знаешь, это ведь относительно недавняя традиция нашего мира. В общем, в последние столетия все меньше детей стало рождаться в Блишеме и Брите. Одна причина тебе известна - это почти катастрофическая перенаселенность нашего мира. Так что вот уже лет пятьсот в обоих кругах действует неписаное правило: если решился родить ребенка, будь готов пусть медленно, но стареть и однажды уйти на Сонную гору. Это не закон, но существует мнение, что так поступать правильно. Понимаешь, что это значит?
        - Ага, - закивала я. - Обычай соблюдается гораздо строже любого закона.
        - Вот именно. А не все ведь готовы стареть, если можно этого избежать. Но есть и другая проблема: все чаще стали рождаться дети со старыми, уже жившими душами. Для Таргида это обычная ситуация, поскольку там нет Сонной горы, но для нас поначалу это было настоящим потрясением. Когда двести лет назад такое случилось несколько раз подряд, отец приказал расследовать это дело. Служители горы осмотрели самые древние ее участки и обнаружили пустые места там, где их не должно было быть. Стало ясно, что земля по истечении некоего - очень большого - срока все же проглатывает спящих, и души их возвращаются в мир. В Блишеме и Брите такие дети оставаться не могут. Отец дал разрешение семьям, в которых рождается подобный ребенок, селиться в Таргиде, но все равно такой вариант пугает людей, и пары все реже решаются завести ребенка. Но многие все же хотели бы иметь детей, не подвергая себя подобным испытаниям. И такие супружеские пары вывешивают изображение пеликана на своем доме. Тогда любой ребенок старше десяти лет, если его что-то не устраивает в своем доме, может постучаться в их дверь, зайти и жить с ними.
Те люди принимают его в семью, несут всю подобающую в таких случаях ответственность, пока ребенок остается с ними.
        - Но почему Игнаций решил поменять семью, разве ему плохо жилось во дворце? - насторожилась я. - И разве не нанес он этим обиду Властителю?
        - Ну что ты, конечно нет - на оба твои вопроса, - бледно улыбнулась Параклея. - Отец все понял. Дело в том, что матери у Игнация, считай, что и не было, поскольку госпожа Астата… мм… своеобразный человек. Она одержима идеей повторно стать женой отца и не замечает ничего, что не способствует ее планам. Боюсь, эта идея разрушительно повлияла на ее разум, и после того, как Игнацию исполнилось три года, она отказывается признавать в нем своего сына.
        - Как так?!
        - Ну, она уверяла, что у нее не может быть такого взрослого сына, ей ведь всего пятнадцать, - без насмешки, скорее со скрытой печалью произнесла Клея.
        - А, ну понятно. Жаль Игнация.
        - Ну а что касается отца, тут все немного иначе. Властитель любит и помнит всех своих детей, даже тех, кто давно уже спит на горе. Но ты сама представляешь, сколько нас у него. А некоторым детям, думаю, хочется иметь своего персонального отца. Такого, с которым можно поболтать и посмеяться за ужином, а потом отправиться на прогулку до сумерек. Обсудить в деталях прочитанную книгу. Задумать путешествие в Таргид или Хаваим. Отца, который придет на состязание будущих искателей и будет до хрипоты орать и хлопать на трибунах и первым рванет на поле, когда ты одержишь победу. А не одержишь - тем более. Ты согласна?
        Я кивнула. Такой отец и мне бы не помешал.
        - Папа старается бывать на таких состязаниях, но мешают дела, да и детей его на поле обычно несколько. Так что Игнация он понял и даже одобрил его решение. А с новой семьей брату очень повезло. Родители сразу поддержали его желание как можно больше объездить земель до вступления в школу искателей, которая уже не оставляет свободного времени. Первая их совместная поездка прошла под девизом поиска безопасного прохода в Призрачные земли. А в пути они наткнулись на ашерца, который летел на своем ящере в Брит и вез с собой мальчика. Это и был Теом.
        - Он вез его… - напряглась я.
        - Как ребенка-монету, да. Но это уже было вне закона. С тех пор как для Теней стали выращивать гомункулов, под страхом смерти запрещена торговля людьми. Но, к стыду всего нашего народа, кое-кто в Брите и по сей день считает, что ребенок всегда пригодится на черный день. Им легче умилостивить Тень, особенно если кто-то из домашних болеет.
        Сказав это, Клея вздрогнула и обхватила руками плечи, словно ее охватил озноб. Я успокаивающе погладила ее по волосам, вспоминая себя в свою бытность в Блишеме. Ничто не внушало мне такой ужас и отвращение, как то, что творилось в Брите. Хотя современный способ тоже мало радовал.
        - Так что Игнаций и его отец, взлетев на своих сукрах, без всяких колебаний отбили Теома и продолжили путешествие втроем. Мальчики сразу стали друзьями. Вернувшись из путешествия, Игнаций в первый же свой визит во дворец взял его с собой. Но я почти сразу поняла, что с ним что-то не так…
        Я снова заволновалась. Ох уж эти местные порядки, любой может запросто зайти во дворец, без дотошной проверки. А я им своего ребенка доверила!
        - Общаясь с мальчиками, я вставляла фразы на разных языках и следила за реакцией Теома. Он не хитрец по природе, и сразу было ясно, что он владеет всеми языками этого мира. Он знал множество вещей, которые просто не могут уместиться в голове десятилетнего ребенка, каким он выглядит. Находиться в компании мудрейших людей нашего мира ему было куда интереснее, чем играть с Игнацием и другими дворцовыми ребятами. Понаблюдав так пару недель, я задала ему прямой вопрос и получила честный ответ. Позднее я расскажу тебе его историю, мамочка, или лучше это сделает он сам. Когда вернется.
        Я едва сдержала рвущийся из груди тяжкий вздох. А когда он вернется?
        - Но он не ребенок? То есть не был таковым, когда вы познакомились.
        Параклея с легкой улыбкой покачала головой:
        - Он прожил длинную жизнь. Мы с Теомом стали неразлучны после того разговора. И тогда же он попросил разрешения из солидарности со мной никогда не покидать дворец. Конечно, до той поры, пока ты не вернешься, мамочка.
        Я задумалась. Подозрительно и двусмысленно как-то выглядит ситуация: я появилась, а Теома и след простыл.
        - Милая, давай я отведу тебя в твою комнату, тебе нужно хоть немного отдохнуть, - проговорила я тихим голосом.
        - Нет, едва ли это мне удастся, пока я не узнаю, что случилось с Теомом, - покачала головой Параклея. - Лучше найду отца, вдруг что-то прояснилось.
        Она легко вскочила на ноги.
        - Хорошо, родная, а я еще посоветуюсь с Орликом насчет того, что связано с гипнозом всадников, он лучше во всем этом разбирается. Да, а еще одного моего друга в какую комнату определили?
        Это я про Сашку вспомнила. Он, конечно, в таком деле не помощник, но сейчас я нуждалась в них обоих. На душе не то что кошки скребли - орлы когтями драли.
        - В Лавандовом коридоре, напротив моей комнаты, - ответила дочь, и я краем сознания отметила, что не ошиблась насчет названий коридоров по цветам. - Но его там нет, я уже стучалась и даже попросила одного из придворных проверить. Он доложил, что комната пуста.
        В верхний дворец я поднималась, скрежеща зубами от глубочайшего материнского негодования. Они что тут, совсем расслабились? Один находит странного мальчишку, невесть откуда взявшегося, и не моргнув глазом притаскивает во дворец, знакомит с сестрой. Ох, хоть бы с Вилли все было в порядке, чтобы я смогла ему высказать свои соображения по этому поводу! Властитель так же спокойно разрешает мальчишке считаться женихом его дочери и жить во дворце, ничего толком не проверив. Сукра доверяет! У них вообще тут есть хотя бы служба безопасности?! А вдруг этот Теом затеял какую-то свою игру, а я Вила подставила?
        Кипя от гнева, я уже неслась по верхнему дворцу, на автомате свернула в нужный коридор. И сразу заметила Сашку. Он стоял посреди коридора, на равном расстоянии от моей комнаты и комнаты кормилицы, смотрел себе под ноги, и вид у него был странный. Никогда прежде не видела Дятлова таким подавленным и вроде как даже испуганным, ну, разве что в том злополучном турпоходе. Окликнула, он попытался как-то встряхнуться, сглотнул и приподнял уголки губ, но глаза его… нет, с ним точно что-то было не так.
        - Сань, ты чего? - приблизившись, я положила ему руки на плечи, заглянула в глаза. - Ты вообще как себя чувствуешь?
        Вот теперь он улыбнулся, но в улыбке полно было горечи и злости.
        - Примерно как космонавт, который прилетел на планету своей мечты. А наутро узнал, что все живое на ней умерло, нахватавшись от него бактерий. Как я понял, в этом мире веками было все просто замечательно, но стоило оказаться тут человеку, как все начало рушиться. «Я пришел к вам с миром», блин.
        - Понимаю, - вздохнула я. - Вот сама недавно об этом думала. Но, Саш, это совпадение… в какой-то мере. Ты-то уж точно тут ни при чем. Кстати, когда ты выходил ночью, не видел Теома и сукра?
        Сашка помотал головой:
        - Нет. Хотя я парнишку искал, хотел спросить у него дорогу. Ходил по коридорам, пока не заблудился вконец. Ну а когда на рассвете уходил, его тем более не было.
        - А почему ты решил уйти?
        Я вдруг поняла, что, не случись непонятного происшествия, этот вопрос волновал бы меня больше всего. Не похоже это было на Сашку, не в его духе.
        Мой друг передернул плечами:
        - Не мог уснуть. Наш общий приятель разговаривает во сне, ты в курсе?
        - Откуда бы?
        - Ага, причем интересна тематика. Тебя он воображал своей женой, и вроде как даже детишек ваших припоминал. Мне не особо здорово было все это слушать, чтобы не сказать большего, вот и решил выбираться.
        - Сань, ну человек за свои сны ведь не отвечает, не злись, - промямлила я, как-то не по делу смущаясь. - Пойдем к Орлику, кое-что срочно обсудить надо.
        Судя по тому, что Орлик уже обзавелся десятком подносов с завтраком, тут успели побывать его поклонницы. Но он не ел, что-то обдумывал. Кивнул нам, а когда мы подтащили стулья к кровати, подтолкнул по одеялу круглый поднос со сладостями и напитками. Сашка мотнул головой, я только взяла бокал с соком - от долгих разговоров першило в горле. А потом, снизив голос до шепота, косясь пугливо на стражей, передала ребятам ту версию событий, которую рассказала Гамелеху. Чтобы ни малейших расхождений, если им тоже будут задавать вопросы. Заодно рассказала и про Теома - Орлик заметно нахмурился.
        - Ты что-то знаешь? - спросила я. - Догадываешься, откуда он взялся?
        Но если Орлик и знал что-то, то делиться явно не спешил:
        - Так, некоторые предположения, но следует их хорошенько обдумать.
        - А мог бы ты думать вслух…
        Но тут дверь комнаты распахнулась, стражи в углах взвились по стойке «смирно», и вошел Властитель. Замер на пороге, явно раздосадованный таким скоплением народа, обратился ко мне:
        - Прости, Дея, не знал, что ты тут. Иначе постучал бы. Думал, ты с дочкой.
        Я промолчала, выжидая: по его встревоженному и деловому виду легко было догадаться, что дело сдвинулось с мертвой точки и лучше мне поскорее узнать об этом. Поверх рубашки он накинул черный плащ с капюшоном, но без рукавов. Мне показалось, что левую руку Гамелех как-то нарочито держит за спиной. Это настораживало, но испугаться толком я не успела.
        - Орлик, - переключился Властитель, - я должен задать тебе вопрос и хочу услышать на него однозначный и окончательный ответ.
        - Спрашивай, - хмуро кивнул тот.
        - Если я уберу стражу и дам тебе свободу, могу рассчитывать, что ты не используешь свои способности против меня или кого-либо во дворце и в городе?
        - Об этом ты мог спросить еще вчера, Гамелех, - насмешливо протянул Орлик. - Естественно, пока тут Дея, я не собираюсь ничего устраивать…
        Не дожидаясь окончания фразы, Властитель произнес что-то на языке Ашера, и все четверо торопливо покинули комнату - змея уползла последней.
        - Я верю тебе. И потому прошу еще об одном одолжении: пообещай, что используешь свой дар всадника, только если об этом попрошу тебя я. Но ни в каком другом случае и не по собственному желанию.
        Орлик молчал, переваривая сказанное. Я ожидала, что он начнет уточнять последний пункт, но тот тряхнул головой и сказал:
        - Обещаю. Похоже, в счастливом царстве возникли большие проблемы, раз ты просишь меня об этом?
        - Возникли, - не стал запираться Властитель. - Мой сын Игнаций действительно был здесь, как Дея и сказала, его видели придворные. И ночью они с Теомом покинули дворец, улетев с верхней галереи. Улетали по очереди, Клавлав еще слишком юный сукр и не мог бы унести на себе двоих. Несколько варган у подножия холма заметили полеты сукра от дворца и обратно и, обеспокоившись, явились поутру ко мне с докладом.
        - Если хочешь просить, чтобы я блокировал внушение, под которым находится твой сын, тот тут я пас, - сказал Орлик. - Слишком мало времени прошло, гипноз должен, как у нас говорят, «выветриться». К тому же Игнация для начала следует поймать.
        - Об этом речи пока нет. Но стражники на смотровой площадке башни дворца почему-то не видели этого полета, клянутся, что никого на крыше дворца не было. Напрашивается вывод: тут не обошлось без всадника.
        Орлик смотрел на него в упор, не мигая, напряженно что-то обдумывал.
        - Всадника, который пересек черту, проник нелегально во дворец, и ты об этом даже не подозревал?
        - Именно.
        - Но способности ашерцев отчасти сходны с нашими. Не мог ли один из них заставить стражей не заметить ночных полетов?
        Властитель энергично помотал головой:
        - Все служащие мне ашерцы с такими способностями по стечению обстоятельств охраняли этой ночью твое ложе, Орлик. Я бы мог предположить, что вы успели сговориться, но не стану этого делать, - здесь была Дея, которой я верю безусловно.
        - Удачно как получилось! - хмыкнул Орлик совсем невесело.
        Я заметила, как сжались и побелели его кулаки. Поежилась, а Сашка слегка побледнел. Мы оба отлично понимали, насколько это опасно - неведомый всадник с непонятными целями.
        - Думаю, ты понял, насколько сложна ситуация, - подытожил Властитель, - и не откажешь мне. - Гамелех протянул вперед руку с зажатым в ней кентроном. Я машинально уставилась на этот всегда внушавший мне трепет предмет. - Ты готов поклясться? - вкрадчиво спросил Властитель, почти вплотную подходя к сидящему на постели Орлику.
        Тот даже отпрянул от неожиданности, посмотрел на посох, и глаза его опасно потемнели. Заговорил медленно:
        - Слушай, Гамелех, мы всегда были врагами, но врагами честными. К чему все это? Ты, по сути, желаешь распоряжаться моим даром единолично, оставив меня в качестве бесполезного придатка. Извини, но нет. Не хочу потом до конца жизни сожалеть о твоей ошибке.
        - В таком случае все останется по-прежнему, - холодно проговорил Властитель. - Я немедленно верну охрану. И тогда тебе, возможно, придется до конца жизни сожалеть о собственной ошибке или о роковом бездействии.
        Я видела, что Орлик колеблется, но была уверена: на такое он не согласится. Но он вдруг повернулся, пару секунд смотрел на меня в упор, а потом сказал на удивление спокойно:
        - Хорошо, я согласен.
        Властитель без лишних разговоров протянул ему кентрон, но из рук не выпустил. Орлик обхватил трость ладонью ближе к середине и четко проговорил:
        - До конца своего пребывания в Блишеме я стану использовать свои способности всадника только по прямому и непосредственному распоряжению создателя и повелителя этого мира.
        Немедленно кентрон начал темнеть, словно наливался кровью, пока не сделался буро-коричневым. Рука Орлика до локтя вспухла и почти сравнялась цветом с посохом. Я бы вскрикнула от страха за друга, если бы сама когда-то не произнесла на кентроне брачную клятву, я помнила, что испытывала разве что тепло и легкое покалывание в руке. Все длилось от силы секунд десять, потом кентрон вернул свой прежний цвет, а Орлик убрал с него руку, уже нормальную.
        - Хорошо, - подвел итог Властитель. - Теперь один из ашерцев будет приставлен к Дее, один - к моей дочери, двое останутся при мне, будут участвовать и помогать в дознании. Будь готов в любой момент явиться на мой зов, Орлик. И поверь, я не захочу тебя видеть без острой необходимости.
        Выговорив это на одном дыхании, он кивнул всей нашей компании, отдельно глянул на меня, возможно, улыбнулся, - но под маской не видно, - и стремительно покинул комнату. Мы остались втроем.
        - Почему у Властителя на службе так мало ашерцев? - спросила я, пока не забыла. Вопрос не первостепенный, но все же беспокоил. - Раньше все так и рвались в Блишем, едва ли не в очередь выстраивались.
        - Потому что способные теперь востребованы в самом Ашере, - ответил Орлик и начал прохаживаться по комнате, разминая затекшее тело. Мне стоило труда не следить за ним неотрывным взглядом, но ради Сашки я сосредоточилась на собственных коленках. - Раньше им там и заняться было нечем, разве что мочить без конца друг дружку и охотиться на человеческих детей. Но потом власть захватил некто, называющий себя король Баал. Он собрал армию, и они в считаные дни разгромили и захватили Хаваим…
        - Что?! - в ужасе вскочила я на ноги и всплеснула руками. - Разве это возможно?! И почему я впервые об этом слышу?!
        Орлик пожал плечами, но Дятлов внес ясность:
        - Инга и Вилли договорились помалкивать при тебе об этом. Знали, что ты будешь очень переживать, а тебе и так хватало проблем.
        На память пришла странная оговорка Инги про город Сус на границе с Ашером. Значит, не оговорка это была.
        - Неужели все варганы погибли? - Я принялась лихорадочно припоминать тех, кого знала лично.
        - Нет, погибли в основном те, кто пытался оказать сопротивление, - покачал головой Орлик. - Но варганы мудры, они быстро смекнули, что лучше сохранить хотя бы себя, чем вообще ничего, и разбежались кто куда. Живут сейчас в Брите и в Таргиде. Они называют это полужизнью, ведь их озера, деревья, холмы достались ашерцам, многие уничтожены.
        - Но как Властитель мог допустить такое? Почему не помог?
        Всадник слабо усмехнулся:
        - Хотелось бы бросить в него камень, но, Дея, что он мог поделать? Примерно половина всадников выступила на стороне Ашера, искренне считая, что мир для людей уже существует, этот же должен принадлежать сверхлюдям. Другая часть всадников так не считала, поэтому хрупкая граница и пролегла в Таргиде. С тех пор уже несколько столетий длится это равновесие. Баал ищет новые пути, чтобы переманить на свою сторону б?льшую часть всадников. Властителю пришлось срочно придумать новую схему кормления Теней, чтобы не отталкивать от себя тех, кто пока на его стороне в Навии. Но он наотрез отказал всадникам, когда они потребовали убрать черту, не дающую им попасть в Брит. Правильно сделал, конечно, да и не имеет обратной силы то, что создано кентроном. Но позиции свои он ослабил. Все, что у него остается, это преданность части нашего народа да кентрон, вот только сколько еще просьб он сумеет выполнить? Каждая может оказаться последней.
        Я слушала все это, холодея от страха. Этот мир казался таким стабильным, спокойным и вечным, но теперь оказалось, что над ним нависли многочисленные угрозы. Значит, и над моей дочерью тоже.
        - Зачем ашерцам Брит и Блишем? - спросил по существу Сашка.
        Я слышала его, словно сквозь пелену.
        - Территория - вот главная ценность нашего мира. Все остальное у Ашера уже есть. Раньше их чрезвычайно напрягало, что они не могут получать из огня все необходимое, хотя Властитель всегда щедро делился с ними. Сейчас у них есть костры всадников. И говорят, они в последнее время взялись исследовать окраинные территории, обнаружили там много интересного. Даже вроде нашли способ выходить во Внешний мир и создали некий пограничный город, но мне пока точно ничего не известно. Да, еще один козырь есть и у Властителя - он может в любой момент покаяться за свой давний грех, и тогда этот мир просто схлопнется. Ашерцы, видно, пока не решили, готовы ли они к этому.
        - А не опасно держать при дворце даже тех четверых, которые были тут ночью? - снова озабоченным голосом спросил Сашка. - Они могут оказаться лазутчиками, нет?
        Орлик коротко мотнул головой:
        - Об этом не волнуйся. Известна страсть нашего Гамелеха всех и вся приковывать к себе намертво кентроном, чтобы не рыпались. Эти четверо наверняка дали ему клятву верности, хотя, может, спят и видят, как им вернуться домой, где теперь куда больше возможностей. Ладно, хватит болтать! - Вдруг резко перестроился Орлик. - Дея, у тебя не найдется дел в своей комнате?
        Он выразительно кивнул на тростниковую ширму, за которой, я знаю, находилась ванна.
        - Да, пойду, - сказала я. - Дел у меня предостаточно. Сань?
        Удивительно, но мой друг не присоединился ко мне. Он продолжал стоять у окна с лицом хмурым и озадаченным. Кажется, меня даже не услышали.
        - Остаешься тут, а, Сашк? Или идешь со мной?
        - Что? - Дятлов наконец соизволил глянуть в мою сторону. - А, нет, задержусь. Вопрос есть. Ты же меня не стесняешься? - спросил он Орлика.
        Тот расплылся в улыбке:
        - Можешь даже спинку потереть.
        Но я видела: Орлик тоже озадачен. Когда это Сашка выбирал его, а не мое общество? Но ладно, их дела. Мне лично компания сейчас не требовалась.
        Глава двадцать вторая
        Глаза в глаза
        Я из комнаты кормилицы перешла в свою, соответственно и ашерец в плаще и маске сменил стену, которую подпирал. Уф, спасибо, хоть не змеептицу выделил Гамелех!
        Орлик подал мне хорошую идею, так что я тоже сперва ополоснулась, благо кто-то заранее приготовил за ширмой на туалетном столике стопку полотенец, штук пятьдесят баночек всевозможного предназначения, двадцать мочалок разной степени жесткости. Даже семейство неглядок радостно взлетело с края ванны при моем появлении и запорхало, создавая за ширмой дополнительное тепло и уют.
        Сидеть бы и сидеть в теплой ароматной воде, качая на ладонях хихикающих малюток, но я оставила это удовольствие на потом. Мысли не давали мне расслабиться. Уже через четверть часа я снова влезла в одежду, а неглядки своим порханием просушили мне волосы.
        Я бы многое отдала за ответ на вопрос: исчез бы бесследно Теом, если б ночью мы не поболтали с ним? Ведь ничего нас с этим мальчиком не связывало, кроме того, что он - жених моей дочери, и я готова на что угодно ради ее счастья, которого она так долго дожидалась. Или все же исчезновение Теома никак со мной не связано? Вилли ни при чем, и я только напрасно сбила всех с толку и подставила друга? Нет, лучше не думать, переключиться на другое…
        Увы. Другое было еще хуже. Я стала думать о захваченном Хаваиме, некогда прекрасном мире природных духов, где не было ничего мертвого и разумом обладала каждая травинка. Многим ли варганам удалось спастись и как они теперь выживают в мире людей, которых раньше едва терпели?
        Где теперь моя самая близкая подруга - госпожа Нефеш, дух дерева? Именно она когда-то спасла мне жизнь и помогла Параклее появиться на свет. Конечно, я полюбила ее всей душой, хотя она нечасто заглядывала в Блишем, - неугомонную варгану влекли куда более опасные уголки этого мира. Наверно, единственная из их племени, она отважно летала на призрачном волке по имени - я напряглась, но вспомнила - Руах. Шутила, что она - первое дерево, взмывшее в небо по собственной воле. Госпожа Нефеш была одержима идеей отыскать Прадерево, и все ее рискованные экспедиции этому и были посвящены. Помню, она говорила, что найти Прадерево может, согласно пророчеству, человек, ребенок, именно к этому они готовили детей в Хаваиме. Сама она Прадерево не найдет, говорила варгана, но проложит детям более-менее безопасные пути. Где же варгана теперь и удалось ли спасти тех детей?
        Тут я подумала, что ответы на мои вопросы может знать Параклея, она ведь обожала свою названую тетушку. Вдруг та еще жива? Варганы живут очень долго, если не вечно. Конечно, не здорово дергать дочь сейчас, когда она с ума сходит от беспокойства за любимого человека. Но, может, ей полезно отвлечься?
        Я решительно отправилась на поиски Клеи. Сначала спустилась в Лавандовый коридор и постучалась, а потом заглянула в ее комнату, но та пустовала. Придворные и слуги, попадавшиеся на пути, раскланивались со мной, а на вопрос о дочери почти все без исключения сообщали, что видели ее с отцом. Тогда я спустилась на Терракотовый этаж. Если встречу там одного Властителя, то мне будет что ему сказать насчет элементарных правил безопасности во дворце, точнее, их вопиющего отсутствия.
        Здесь народа было больше, сновали слуги с подносами, на которых стояли в основном напитки в высоких золотых кувшинах. Похоже, всем в это утро было о чем поговорить, и приходилось постоянно смачивать горло. Встретила я и советницу Хору, которая поклонилась мне с искренним расположением во взоре и снова уткнулась в развернутую древнюю карту на тканевой основе, которую несли перед ней две девочки лет по тринадцати.
        У кабинета Властителя неожиданно оказалась целая толпа. Я присмотрелась, желая понять, есть ли знакомые, и в глаза мне сразу бросилась тоненькая шейка и круглые печальные глаза с поволокой. Жена Властителя, эта странная девочка, от которой я до сих пор не услышала ни слова.
        Ее заботливо окружали две девушки на вид чуть старше ее, три молодых человека и мальчишка лет четырнадцати. Впрочем, это вполне могла быть ее семья, папа-мама и дед с бабкой в придачу. Зная предпочтения Гамелеха, я не сомневалась только в том, что жена его в самом деле очень юна.
        Она вскинула на меня широко распахнувшиеся глаза, с каким-то цыплячьим мужеством выступила вперед, вежливо кивнула:
        - Здравствуйте, госпожа Дея.
        - Привет, - ответила я, решив, что девочка явно меня моложе и незачем с ней особо церемониться. - Могу я?.
        - Властитель сейчас очень занят, - сообщила она почти шепотом, бледные до того щеки вдруг вспыхнули багрянцем.
        Врет?
        - А где моя дочь, ты, случайно, не в курсе?
        - Она тоже там. - Кивок на дверь. - Они расспрашивают кого-то из Ашера, и Параклея помогает с переводом.
        Нет, похоже на правду, слишком много подробностей.
        - Ну что ж, подожду.
        Я пожала плечами и почти повернулась к девушке спиной, когда вдруг прозвучало тихое:
        - Могу я поговорить с вами, госпожа Дея?
        Ну вот. Сейчас не до выяснения отношений, но куда деваться? В глазах девчонки было что-то фанатичное, она не отвяжется так просто. Я кивнула:
        - Конечно, давай.
        - Выйдем в садик, хорошо? - Она явно обрадовалась.
        Я снова кивнула и пошла вперед к широко распахнутым арочным дверям, ведущим в подземный садик. Шагнула туда - и попала в раннюю осень. Листья стояли в золотом и пурпурном наряде, льнула к ногам ласковая прелая трава, ощущались в воздухе нотки тления, и грусти, и немного имбирного печенья, и любимого Кимкой карамельного латте…
        Две железные ажурные скамейки, казалось, парили в воздухе, но мы не стали садиться. Девушка прошла чуть вперед, потом повернулась и уставилась на меня, словно позабыла, о чем хотела сказать, или боялась даже начать разговор. Я пришла ей на помощь:
        - Как тебя зовут?
        - Фесса. - Она быстро-быстро заморгала ресницами. - Простите, что я…
        - Фесса, давай на «ты». - Мне уже надоел этот официоз. - Я вроде бы не намного старше тебя?
        - Ну-у… - Она замялась.
        - Не «ну». - Я начала понемногу сердиться. - Я прожила в первый раз двадцать один год, а сейчас мне семнадцать. А тебе шестнадцать, наверно?
        Кивок.
        - Ну вот, видишь, нечего нам церемониться. И, Фесса, чтобы тебя не мучить, сразу скажу: я не претендую на Властителя и нахожусь тут только ради дочери. Тебе нечего беспокоиться, тем более что скоро я покину Блишем. Буду появляться тут время от времени, но мой дом в другом мире.
        - Но… - Она посмотрела обеспокоенно. - Все говорят, что вы, ой, то есть ты не сможешь покинуть Блишем!
        - Что еще за бред?! - Эти слова вырвались у меня по-русски, но Фесса все равно испуганно отпрянула. - Кто говорит? Почему не смогу? - поправилась я.
        - Говорят, что ты связана брачным обетом и все еще являешься женой Властителя, - доложила она тонким голосом. - Чтобы ты могла уйти отсюда без последствий, Гамелех должен отпустить тебя. Расторгнуть обет на кентроне.
        - Ага, а разве он не расторг наш брак, женившись уж не знаю сколько раз с тех пор? Ну ладно, не проблема, расторгнем, если что.
        - А если он не захочет?
        Я ничего не ответила, но отметила про себя, что нужно поосторожнее вести себя с бывшим мужем. Пожалуй, не стоит с ним спорить и ругаться, пока не прояснятся всякие туманные моменты.
        - Но я не об этом хотела спросить, - тонким голоском напомнила девочка.
        - А о чем? Спрашивай, не стесняйся!
        И тут она выдала нечто неожиданное:
        - Почему Властитель никогда не смотрит мне в глаза?
        Сказала - и замерла испуганно.
        - Ну-у, - растерялась я от неожиданности. - Он никому в глаза не смотрит.
        - Да, раньше я тоже так думала. Но в твои глаза смотрит! Еще как!
        Я вздохнула: бедная девчушка! Сколько жен было у Властителя за все эти тысячелетия и многих ли интересовал такой пустячок? Ничто по сравнению со статусом, привилегиями, блестящим будущим после развода. Но вот же попадаются иногда и такие.
        - Фесса, - начала я как можно мягче, - прости, я не стану отвечать на твой вопрос. Я не клялась на кентроне, но не хочу разрушить доверие, понимаешь?
        Она затравленно кивнула. Потом вдруг оживилась, новая надежда зазвучала в голосе:
        - Если я буду ему хорошей, внимательной женой, станет ли он больше доверять мне? Я заметила, что Гамелех терпеть не может зеркала, и убрала их из своей комнаты все до единого.
        - Сколько вы женаты? - перебила я.
        - Пять недель. Ты думаешь, Дея, я смогу заслужить его доверие?
        - Конечно, - солгала я во спасение.
        Фесса просияла. Потом, насторожившись, повернула голову: ей был виден коридор.
        - Они выходят. Пойдем.
        На пути к кабинету мы как раз и столкнулись с Властителем и Параклеей. Гамелех на нас, стоящих к плечу плечо, глянул удивленно, спросил:
        - Дея, ты вспомнила что-то еще?
        - Нет, я просто хотела поговорить с дочкой.
        - Хорошо. Клея, ты свободна, с остальными я сам управлюсь, - устало бросил он на ходу, обошел нас и быстрым шагом скрылся в конце коридора.
        Я заметила, как Параклея и Фесса обменялись грустными улыбками и на мгновение сцепились мизинчиками. Порадовалась: я за мир в семье, даже такой неописуемо странной, как наша.
        - Ты обедала? - заботливо спросила меня дочь.
        - А разве уже время обеда? Я и не завтракала, если честно.
        - О, пойдем скорее ко мне, я распоряжусь, чтобы нам принесли обед.
        Я хотела отказаться, но заметила, какой побледневшей и даже осунувшейся выглядит Параклея. Если мне кусок в горло не лезет, то что уж о ней говорить.
        - Если обещаешь, что поешь вместе со мной.
        - Конечно, мамочка.
        Она тут же окликнула проходящего мимо слугу, отдала распоряжение. Мы неторопливо пошли по хитросплетению лестниц и коридоров к ее комнате, и я сразу - пока что-нибудь не помешало - начала разговор.
        - Клея, - впервые я назвала дочь этим именем, - ты помнишь варгану по имени Нефеш? Ту, что помогла тебе родиться на свет?
        - Конечно. - Дочь вскинула на меня удивленный взгляд. - Как я могу забыть тетушку Нефеш, мы с ней часто общаемся. Бывая в Блишеме или Брите, она обязательно находит время навестить меня во дворце.
        - Значит, она жива?! - возликовала я.
        - Разумеется, и даже мало изменилась. Она ведь природный дух, возраст над ними почти не властен.
        - Да, но захват Хаваима… Я испугалась, что с ней случилось плохое.
        Глубочайшая печаль, негодование и скорбь так странно смотрелись на милом детском лице моей девочки.
        - Тетушке Нефеш удалось уцелеть, она даже пыталась сражаться с вооруженными захватчиками на своем Руахе. Но вообще потери были огромными. Погибли почти все варганы, которые не успели обрести человеческий облик и убежать. Были убиты и те замечательные дети, в которых варганы вложили лучшее, что было в них самих. Тетушка не скоро пришла в себя.
        - Теперь она живет в Брите?
        - Да. Точнее сказать, иногда отдыхает там от своих путешествий. Очень жаль, что она снова в отъезде, - мне кажется почему-то, что ее помощь оказалась бы сейчас самой важной и действенной.
        - Ее помощь? - разволновалась я. - Но в чем?
        - Когда я представила ей Теома, они моментально стали самыми расчудесными друзьями в мире. Что-то мне подсказывает: она знала его лучше, чем я или кто-то другой, и могла бы сейчас догадаться, что заставило его покинуть дворец.
        - Нет ли какого-то способа отыскать ее?
        - Я уже думала об этом. Мы с Теомом волновались, потому что от нее слишком долго нет вестей. Но нас останавливало то, что в попытках отыскать тетушку мы могли навлечь на нее беду, учитывая цель ее последней экспедиции.
        - Какова же цель? - У меня похолодели руки от тревожного предчувствия.
        Параклея из-под ресниц глянула на меня сочувственно:
        - Она хотела побольше разузнать о пророчестве, в котором говорилось о тебе. По слухам, его изрекла женщина из Ашера, но было ли это на самом деле и дошло ли до нас пророчество в изначальном виде? Не исказили ли его всадники в каких-то своих интересах? В Блишеме пророчество мало кого волновало, ведь тебя не было столько веков, но тетушка Нефеш, мне кажется, в последнее время думала о нем гораздо больше, чем о поисках Прадерева. И вот уже несколько месяцев от нее никаких вестей. Теперь я думаю, что нужно послать гонца хотя бы в Кукушкино Гнездо, тетушка часто там останавливается. Если с ней случилась беда, до них могли дойти какие-то слухи. Пожалуй, я немедленно займусь этим!
        - Погоди! - Я схватила дочь за тонкое запястье. - Полчаса ничего уже не решат, а ты обещала пообедать со мной и хоть немного отдохнуть.
        - Хорошо, мама, - согласилась моя добрая девочка. - Пойдем, все готово.
        Стол был сервирован по всем правилам, серебром и фарфором, но еда была простая: лепешки, свежие овощи, мороженое с фруктами, графины с охлажденным соком. Ничто другое мне бы сейчас и в горло не полезло. Параклея и вовсе ела через силу - бедная девочка, она так не хотела огорчать меня даже по мелочам. А мне… мне было страшно. Я думала о том, что произойдет с моей замечательной дочкой, если сработает это непонятное пророчество, она ведь тоже наполовину всадница. И если сама я в какой-то степени готова уйти, то для дочери этого совсем не желаю.
        После обеда мы расстались: Клея спешила найти того, кого можно будет отправить в Кукушкино Гнездо. Я осталась одна, и тут же целый рой черных мыслей осадил меня, как осы из разоренного гнезда - своего обидчика. Я думала о том, что мир Властителя оказался не таким уж неуязвимым, как мне прежде казалось. Думала о несчастных варганах и убитых детях, которых они воспитывали и растили, как самое большое сокровище этого мира. О своих друзьях - с каждым была связана какая-то проблема, даже Сашка все больше волновал своей мрачностью.
        С такими мыслями я бесцельно бродила по дворцу, а за мной темной зловещей тенью двигался мой телохранитель в маске. Иногда он появлялся из-за угла впереди, и в такие минуты мне казалось, что он способен раздваиваться. А может, Властитель приставил ко мне сразу двоих?
        Ноги сами привели меня в верхний дворец, который был мне как-то роднее. Здесь каждый светильник, каждая ступенька словно нежно касались меня призрачным пальчиком, суля, что я обязательно их вспомню и заново полюблю, когда перестану растравлять себя всяческими ужасами. Я решила успокоиться и поискать кого-то из ребят.
        Поскольку я уже была наверху, то первым делом отправилась к Орлику. Дверь в комнату кормилицы стояла приоткрытая, я сунулась в нее, лишь для приличия стукнув костяшками пальцами о притолоку, и слегка опешила. Орлик явно куда-то собирался. Он уже сменил просторное одеяние, выполнявшее роль пижамы, на одежду, в которой пришел сюда. Просторное ложе, застеленное роскошным кружевным покрывалом, было усыпано вещами из его рюкзака. Сам рюкзак мой друг держал в руках и, видимо, раздумывал, чем его загрузить. Ашерец, похожий на большую цикаду, смиренно поскрипывал в углу.
        - Ты куда собрался? - спросила я.
        Орлик обернулся с веселой и ясной улыбкой на заживающих губах:
        - Нашелся повод хорошенько прогуляться, моя Дея. До Кукушкиного Гнезда. Твоя дочь попросила…
        - Я в курсе, что ей - и мне - там понадобилось. Но как насчет того, что Властитель просил твоей помощи во дворце?
        - Нужда отпала, - так же бодро продолжал мой друг. - Дозорные на крыше, вынужденные поклясться на кентроне, признались, что преспокойно продрыхли всю свою смену. Как и в любую другую ночь, поскольку последний аврал тут случался полвека назад. Так что мысли о неучтенном всаднике Гамелех отбросил, и я для него стал тем, кем всегда был, - сильнейшим раздражителем. А мне как раз очень нужно побывать среди своих, пройти что-то типа техосмотра. Так что прекрасно все совпало.
        И хоть бы сказал: «Как жаль, что ты не можешь полететь со мной…»
        - Как жаль, что я не могу полететь с тобой, - сказала я сама.
        Орлик удивленно взметнул длинные брови, одну выше другой:
        - Кто это сказал? Я сразу замолвил за тебя словечко и убедил Властителя, что там ты будешь в полнейшей безопасности.
        - Я тоже в деле, - прозвучало сзади, и Сашка вошел в комнату. - Простите, но у вас дверь открыта, а у меня слух хороший…
        - Чем больше народу, тем веселее! - благодушнейшим тоном и без всякого намека на недовольство объявил Орлик.
        - Ты другое говорил. - Меня не оставляло чувство какого-то жестокого розыгрыша, хотя Орлик никогда не стал бы так подшучивать надо мной. - Насчет моей безопасности. Что мне не стоит появляться в Навии из-за пророчества, меня могут узнать, попытаться убить. Это что было?
        - Это правда была. - Орлик все же перестал лучиться в улыбке. - Но обстоятельства изменились.
        - И как вообще лететь, если черта меня не пропустит? Гамелех, что ли, будет меня встречать-провожать?
        - Не будет. - Орлик наконец сгреб с части кровати свои вещи, чтобы я могла сесть. А сам встал напротив, вновь лучась радостью и благодушием. - Оказывается, этот строжайший запрет очень просто обойти. Блишемец наверняка знал об этом, поэтому даже не рассказывал тебе о черте. Оказывается, если летишь на сукре, не имеет значения, всадник ты или нет.
        - Так просто?! - поразилась я, мысленно отмечая очередную прореху в безопасности города.
        - Ну не так уж и просто, поэтому Гамелех преспокойно мне об этом рассказал. Дело в том, что ни один всадник никогда не сядет на сукра, - кроме тебя, разумеется. И ни один сукр никогда не станет подчиняться всаднику, разве что по личному распоряжению Властителя. Так что сегодня на закате я сяду на Балабана, вы с Александром на сукра - и вперед.
        Впервые на моей памяти он назвал Сашку по имени в его присутствии.
        - Лететь до поляны с отдыхом - часа четыре. Следовательно, будем там на рассвете. Пробудем до заката, пока сукр не примет подлунный облик, и назад.
        - Ты скажешь им, кто я такая?
        Орлик мотнул головой:
        - Еще чего! Ты наденешь маску, изобразишь придворную даму из Блишема. Вы с Александром будете вроде как… парой. - Последнее слово он произнес с явным усилием. - Кукушкино Гнездо служит Властителю, так что блишемцы там время от времени появляются, ничего особенного.
        - А эти, из Ашера, тоже полетят? - спросил Дятлов, понижая голос, хотя мой и Орликов охранники понять его точно не могли.
        - Вот уж нет! Хватит и сукра, - невесело ухмыльнулся Орлик.
        - Но это точно не опасно? - не отставал Сашка. - Вдруг они узнают Дану?
        - В маске?
        - Лично я узнаю ее за километр со спины. Или они еще как-то взбрыкнут, те всадники, из-за сукра, например?
        - Не взбрыкнут. С Блишемом им ссориться нельзя, если не хотят стать вегетарианцами и самолично изготавливать все необходимое. Сейчас можно отдохнуть, - повысил голос Орлик, пока Сашка еще что-нибудь не спросил. - После ужина выдвигаемся, без спешки проходим или проезжаем Брит.
        - Это зачем еще? - не понял Дятлов.
        - Чтобы не лететь над ним после заката. Или хочешь покормить собой какую-нибудь Тень? - с невероятным благожелательством в голосе спросил Орлик. - Для нас-то с Деей они не опасны…
        - Понял уже. Веселый у вас мирок…
        - А ты бы прожил тут с рождения и потом попал в ваш, - не остался в долгу Орлик. - Интересно, сколько времени продержался бы.
        - Ладно, сдаюсь. - К Сашке вроде бы тоже вернулось его обычное настроение, мрачным и потерянным уже не выглядел. - Пошли, Дана.
        - Погодите. - Орлик чуть переместился вперед, не давая мне встать. - Я еще хотел спросить про ту ночь на поляне. Ну, ваша репетиция. Сколько было времени, когда ты проснулась, Дея? Вернее, когда тебя разбудили?
        - Зачем тебе? - удивилась я, с трудом сообразив, о чем он говорит. - А, ну светлело уже самую чуточку, хотя рассветает в ноябре около восьми.
        - Шесть утра было, точно, - сказал Дятлов.
        - Так зачем тебе это? - снова спросила я.
        Но Орлик молчал, и я знала это выражение лица: ни за что не скажет. Так что просто потянула Сашку за рукав, и мы вдвоем покинули комнату.
        - Пойдешь к себе? - Дятлов положил руки мне на плечи, и я вдруг ощутила, как же не хватает мне сейчас таких вот дружеских прикосновений. Хорошо бы и объятий, но ашерец-то смотрит.
        - Нет, хочу дочку предупредить, что улетаю… ненадолго.
        Я не была честна с другом в этот момент: говорить я собиралась с Властителем. Что-то странное было в его таком легком решении отпустить меня на прогулку в компании Орлика. Что, даже не помурыжил, к себе не вызвал? Условие не выдвинул? За этим явно что-то стояло, а я хотела знать наверняка. Слишком для меня серьезно все, что связано с этим городом.
        Так что мы вместе спустились на нижние этажи дворца, и я спросила Сашку, не собирается ли он отдохнуть перед ночным путешествием. В общем, это был намек, что он должен первым меня оставить, надеюсь, не обидный. Друг глянул на меня с отсутствующим видом, вопрос пришлось повторить.
        - У тебя все в порядке? - не выдержала я после его равнодушного кивка. - Ты в последнее время какой-то пришибленный. Я думала, тебе тут будет весело, это же приключение… наверно.
        Сашка нервно хмыкнул, пожал плечами:
        - Тут здорово. Прикольный мирок. Только знаешь, Данка…
        - Что?
        - В нашем мире я хоть немного ощущал тебя своей. Там ты была моей соседкой по парте, современной модной девчонкой. А тут я словно потерял тебя окончательно, хотя видимся мы куда чаще. Ты так вписываешься в этот мир, словно создана для него, а все остальное было просто притворством.
        - Да ерунда! - ринулась спорить я. - Просто я жила и тут, и там, мне не так уж трудно подстроиться. Вот вернусь в наш мир и буду прежней.
        - А ты уверена, что все еще хочешь в него вернуться?
        Зря Сашка спросил, честное слово. Потому что я только сейчас осознала, что этот мир держит меня гораздо сильнее, чем я думала. Если бы тут по-прежнему было все благополучно, может, такая мысль и не пришла бы мне в голову. Но как же я смогу спокойно жить, сдавать ЕГЭ, поступать в институт, не зная, все ли хорошо с дочкой, не напал ли Ашер на Брит и Блишем?
        Интересно, согласилась бы Клея жить со мной во Внешнем мире? Мы бы раздобыли документы, подтверждающие, что она моя младшая сестренка. А Теом, если найдется, - брат Орлика или Сашки. Могли бы объездить весь мир, ведь Параклея об этом мечтала. И мои мальчики с нами… Тут мои мечты осыпались, как снег с потревоженной ветки, особенно когда представила «моих мальчиков», бок о бок шагающих за нами по песочку. Бред! Да и Клея не хуже меня понимает, что тут не все ладно, и никогда не оставит отца.
        - Ладно, Сань, увидимся ближе к вечеру, - пробормотала я, опуская голову.
        Он снова обнял меня - какое-то сочувственное объятие, словно прочитал мои дурацкие мечты, и, странно сгорбившись, зашагал прочь. Я же спустилась на Терракотовый этаж.
        У широких дверей, ведущих в кабинет Властителя, застыли навытяжку: справа - стройный юноша, слева - змееподобный ашерец, который опирался о пол свернутым в кольцо хвостом, а остальное туловище вытянул по притолоке едва не до потолка. Стражники бросали один на другого совсем не дружелюбные взгляды. Стараясь не смотреть налево, - змей боюсь до икоты, - я попросила юношу доложить обо мне Гамелеху. Он отвесил учтивый поклон и снял со стены трубку наподобие тех, что были у самых первых телефонных аппаратов. Вот в эту трубку он что-то сказал и распахнул предо мной дверь.
        Властитель встретил меня без маски, и мне показалось, что он здорово обрадовался, даже шагнул навстречу.
        - Дея! Зашла попрощаться перед небольшой поездкой?
        - Вообще-то я спросить хотела…
        Он отступил и даже чуточку отвернулся, а до меня дошло: Гамелех решил, что я наконец пришла к нему без дела, по дружбе, что ли. Сразу стало неуютно.
        - Спрашивай, - разрешил суховатым тоном.
        - Ты как-то слишком легко меня отпустил, вот я и подумала: нет ли тут подвоха? В смысле ты что-то скрываешь от меня?
        Властитель склонил голову на плечо, словно даже не понимал, о чем речь.
        - С какой поры ты так доверяешь Орлику, вы вроде с ним вечные враги?
        - Враги, - подтвердил Гамелех. - Но Орлику я доверил бы даже дочь.
        - Ну, Гамелех, ты же понимаешь, о чем речь?! - взмолилась я. - Просто скажи, почему ты хочешь, чтобы меня какое-то время не было во дворце, если совсем недавно уговаривал задержаться и вообще остаться?
        Властитель посмотрел удивленно, словно не ожидал от меня такой проницательности. Хотя вроде Дея дурочкой не была, и жизнь во дворце многому научит. Гамелех указал мне на кресло, сам присел на край рабочего стола. Стало ясно, что разговор будет не совсем коротким.
        - Дея, я сказал, что сукр, по словам варган, дважды отлетал от дворца. Но я несколько исказил их слова ради нашей дочери.
        - При чем тут Клея? - Я подскочила в страхе, потом рухнула обратно.
        Господи, до чего же страшно быть матерью, ни минуты передышки!
        - Как я уже говорил, Клавлав еще щенок, ему не унести на спине двух человек, даже если один из них - ребенок. Телесно, я имею в виду. На самом деле варганы видели лишь один полет и уверяют, что ничего не пропустили, ни раньше, ни позже. Это значит, что дворец покинул кто-то один. Либо Игнаций убил Теома, спрятал его тело где-то во дворце и улетел. Либо он каким-то образом убедил Теома, что тот должен исчезнуть, а сам остался здесь и прячется. Или же мой сын тут никак не замешан, и Теом покинул нас из каких-то ведомых только ему соображений. Но во дворце Игнация действительно видели, один из придворных даже разговаривал с ним. Как ты понимаешь, Дея, в каждом из этих вариантов мало утешительного. Клея моментально просчитала бы их все. Поэтому я пошел на обман.
        - Понимаю, - пробормотала я. - Все же, если улетели оба и добровольно, звучит не так страшно. Спасибо.
        - Если Игнаций все еще во дворце, то я предпочел бы, чтобы ты была подальше отсюда.
        - Да, наверно. - Я медленно сползла с кресла. - Но ты помнишь наши договоренности? Не сделаешь ему ничего плохого?
        Ой, судя по лицу Властителя, опять не то что-то сказала. Я торопливо начала пробираться к двери.
        - Дея, постой! - Голос прозвучал непривычно властно.
        Я застыла. А Гамелех подходил все ближе и ближе, уже вроде и пространства между нами никакого не осталось. Орлика или Сашку можно было и отпихнуть, но сейчас я словно оцепенела. Мой бывший муж обладал подлинной силой, хоть и редко ее демонстрировал.
        Одну руку он положил мне на талию, пальцем другой приподнял мой подбородок, заглянул в глаза. Проговорил тихо:
        - Удивительно. Даже теперь… Я поначалу сам себе не поверил.
        И отступил на шаг, давая мне возможность сделать вздох и протереть заслезившиеся глаза.
        - Ты до сих пор видишь в моих глазах себя, в смысле настоящего себя? - спросила я тоже шепотом.
        - Да, Дея. Такого никогда больше не было. И ни с кем.
        - Или ты просто не пытался? Может, то же самое ты увидел бы в глазах своей нынешней жены? - заговорила я с напором, вспомнив бедняжку Фессу. Вот уж не думала, что будет случай оказать ей услугу.
        - Да, правда, давно не экспериментировал, - невесело хохотнул Гамелех. - И что же общего между тобой и юной Фессой?
        - Ну… Она так любит тебя…
        Ой, мамочки, очередную глупость сболтнула!
        - А ты терпеть не могла. Очень удачное сравнение!
        - Это не совсем так. - Я из последних сил попыталась овладеть ситуацией. - Гамелех, я просто неправильно выразилась. Когда я стала твоей женой, то без оглядки и сомнений вручила тебе свою жизнь. Больше у меня никого и ничего не осталось, да и жизнь эта мне была не нужна… Но только до того момента, пока не родилась наша дочь! - добавила торопливой скороговоркой, заметив, как мрачнеет его лицо. - А у Фессы, наверно, все по-другому. Но она по-настоящему любит тебя, живет одним тобой! Попробуй заглянуть ей в глаза, пожалуйста!
        Властитель какое-то время удивленно и задумчиво меня разглядывал, потом махнул рукой:
        - Иди, Дея, тебе точно нужно хорошенько отдохнуть. Лететь всю ночь придется. И оденься потеплее.
        - Слушаюсь, мой повелитель, - пробурчала я, просачиваясь на выход.
        Глава двадцать третья
        Падение
        Я собиралась найти дочь, попрощаться и с ней, но слишком переволновалась после беседы с Гамелехом, так что сразу пошла к себе. Повалялась бездумно на кровати, задремала, а потом Параклея сама меня разбудила. Вид у дочки был печальный, хоть она и пыталась это скрывать. Мне вдруг пришло в голову, что я напрасно оставляю ее в такой трудный для нее момент. Хороша мамаша, навестила раз в тысячу лет и усвистала, как только все вокруг стало не слишком весело. Может, я бы даже отказалась от полета, но Властитель ни за что не позволит дать задний ход.
        - Милая, - я погладила ее по плечу, - это всего только на день. Мы поищем госпожу Нефеш, может, разузнаем что-то о Теоме - и назад. В следующий раз вместе туда отправимся, хочешь?
        - Конечно, - с мягкой улыбкой закивала моя Клея. - Мне всегда хотелось там побывать, я изводила тетушку Нефеш вопросами о землях всадников и их соседях. Я рада, что ты увидишь место, где начиналась твоя жизнь в этом мире. Только возвращайся скорее, мама, я буду так скучать по тебе!
        Слезы выступили у меня на глазах, и я прильнула лбом к плечу дочки:
        - Почти тысячу лет ждала, а тут какие-то сутки.
        - Легче ждать столетия, чем четыре дня, - тихонько напела моя Клея строки песни из старого фильма нашего мира.
        Кто-то осторожно постучал в дверь, и болью отозвался этот стук в моем сердце, как будто оно хотело сказать, что нас снова ждет разлука.
        - Ты иди, не провожай меня, - попросила я шепотом. - Иначе просто не смогу уехать от тебя.
        И умница Клея, легко поднявшись, устремилась к двери. Распахнула, пропуская внутрь Орлика, с порога послала мне воздушный поцелуй - и исчезла.
        - Ну что, - начал Орлик, окидывая сочувственным взглядом меня, сжавшуюся на кровати в комочек. - Через полчаса надо выходить, если хочешь еще прогуляться по Бриту.
        - Хочу, - закивала я. - И буду готова, когда скажешь.
        Когда такое творится на душе, лучше уж действовать, чем раскисать.
        - Тогда встречаемся на крыше дворца. Спустимся по задней террасе на городскую стену, которая перед главной площадью Брита.
        Собирать мне было особенно нечего, - я и сюда пришла налегке, и летим мы только на один день. Орлик, озабоченно горбясь, вышел и прикрыл за собой дверь, за которой уже привычно маячил ашерец-страж. Тут я обратила внимание на стопку одежды у изголовья кровати, ее, похоже, принесла Параклея. Разложила на покрывале: шелковая просторная рубашка фиалкового цвета, широкий черный пояс с вышитыми звездами и луной, свободные кожаные штаны и прямой синий жакет с высоким воротом. Плюс сеточка-паутинка из нанизанных на нити мелких бриллиантов, чтобы волосы не трепались в полете. Были еще заколки и гребень, возможно, Клея хотела сама причесать меня. Но я примерно представляла, что нужно делать: заплела отросшие волосы в две толстые короткие косы, уложила крест-накрест на затылке и скрепила заколками, поверх - сеточку. В кожаный мешочек, который во время путешествий крепится к поясу, уложила ручное зеркальце, гребень, предметы гигиены. Аккуратно прикрыла дверь в комнату и по винтовой лестнице побежала наверх, на самую крышу дворца.
        Вокруг главного дворцового купола со шпилем, который виден даже с окраин Брита, спускались террасы, превращенные в самые настоящие парки. Бродили по дорожкам призрачные звери, перепархивали с дерева на дерево силуэты птиц, распевая перед наступлением ночи особенно звонко и чуточку тревожно, как их живые собратья на Земле. Здесь росло, цвело, неизменно зеленело все, что только можно встретить в Нутряном мире.
        Самая нижняя и широкая терраса далеко отходила от дворца, полукруглым краем она нависала над главной площадью Брита. Глянув вниз, я поразилась многолюдности, а уж шум стоял такой, что даже на порядочной высоте мы - ребята и сукр уже были на месте - слышали смех и гомон толпы.
        Сашка тоже принарядился: зауженный сюртук со стоячим воротником ему здорово шел. Только Орлик был одет в свое, видно, всадники за блишемской модой не следили.
        Раньше здесь не было спуска, но теперь тонкая шпала радугой взмывала в воздух и спадала где-то далеко в круге Брит. По этой шпале толщиной с палец бегал туда-сюда забавный, похожий на бочонок, вагончик. Тут же был пост охраны; совсем юные ребята помогли нам устроиться в вагончике и запустили движок - покруче американских горок вышло. Балабан, жутко довольный, весь четвертьчасовой стремительный путь состязался с вагончиком в скорости, а Орлик подбадривал его, высунувшись наполовину из окошка. Я же предпочла откинуться на спинку диванчика и поглубже дышать. Сашка из солидарности тоже не стал таращиться в окна, держал меня за руку.
        Перед выходом в город Орлик протянул мне маску, с виду такую же, как у Властителя, - бесстрастный золотой лик. На деле она оказалась почти невесомой имитацией на силиконовой основе. Я легко ее натянула, выпрыгнула из вагончика и огляделась. Ого, да мы уже почти у самой стены, отрезавшей Брит от Таргида!
        До захода солнца оставалось, по моим прикидкам, еще полчаса, так что решено было прогуляться. Я припомнила, что всегда любила гулять по Бриту куда больше, чем по Блишему, наверно, потому, что именно сюда я каждый день привозила крошечную Параклею, чтобы она нормально росла. Помню, как дивились местные, что не присылаю нянек, а прихожу сама, не дорожу своей молодостью. Только мне на это было наплевать. Точнее, - поправила я себя, - Дее было наплевать. А вот про себя не скажу, что-то вопрос старения начал меня изрядно волновать.
        Мы двигались в пестрой толпе, не привлекая к себе особого внимания. Вернее, все смотрели на Балабана, удивлялись и переводили взгляд на Орлика. Кажется, даже обсуждали между собой, откуда в их городе мог появиться всадник, но тревоги ни малейшей не проявляли. На нас с Сашкой вообще никто не смотрел, как и на сукра, который тащился понуро позади нас, громыхая костяными доспехами. Оглянувшись на него, я кое-что припомнила и спросила:
        - Орлик, а тот сукр, что жил у Вилли, он вернулся к хозяину? Это не он?
        - Не скажу точно, Дея, я их не особо различаю, - пожал плечами Орлик. - И вряд ли кто-то различает, кроме хозяев. Про того сукра не спрашивал, но, думаю, все в порядке. Пес на то и пес, чтобы всегда находить свою псарню. А Гамелех едва ли помнит, сколько их таких содержится при дворце.
        Почему-то мне стало жаль этих ужасных, но бесконечно преданных созданий, хотя раньше они внушали лишь страх и отвращение.
        По другую руку от меня Дятлов без конца вертел головой, время от времени удивленно присвистывая. Народ тут был сам разный, не то что во дворце. Вот прошла, обдав нас водяной взвесью, водная варгана, духи деревьев попадались на каждом шагу, теперь ведь у них не было своего круга. Красотка среднего возраста пролетела мимо нас в чем-то, сильно смахивающем на ступу.
        - Потомственная ведьма, - ответила я Сашке на невысказанный вопрос.
        За ней следом, хихикая и таращась на нас, прошли две девушки с нежно-зелеными лицами и бурными травяными и цветочными побегами на головах.
        - Осторожнее, - предупредил Орлик Сашку. - Это нимфы, обожают заманивать, и не заметишь, как окажешься совсем в другом месте.
        - Да ладно…
        Голос Дятлова донесся как-то затухающе и издалека, пришлось Орлику сбегать за ним и развернуть за плечи в нужную сторону. Вот так, через все это мелькание и многоголосье мы продвигались к пограничной стене. Однако солнце уже наполовину исчезло за этой самой стеной, и все меньше людей становилось на улице, торопливее шаги припозднившихся путников. Несколько раз нас окликали, предлагая приют до утра, мы благодарили и сами невольно ускоряли шаг, хотя у Орлика наверняка все было под контролем.
        Наконец, узкая рощица, сразу за ней - крепостная стена, по контрфорсу ведет наверх удобная лестница. Мы взобрались на широкую смотровую площадку и еще успели увидеть, как рыжее солнце ныряет в лес уже на территории Таргида. Ему на смену степенно заступила луна, огромная, золотая, с надкушенным бочком. Сами собой вспыхнули факелы на узких башенках вдоль стены.
        Я тревожно замотала головой:
        - А куда подевался сукр?
        - Задержался внизу, в кустиках, - сказал мне Орлик. - Никому не следует видеть, как он преображается.
        Едва договорил - и вот уже лунный пес вихрем взлетел по ступенькам, на ходу разминая крылья. Орлик тут же приблизился к нему, осмотрел со всех сторон, дневные доспехи снимать не стал, а вот крылья проверил очень придирчиво. Потом скомандовал:
        - Забирайтесь, в темпе!
        И снова мы с Сашкой оказались вдвоем на одном сукре, только в прошлый раз он сидел впереди, а я его, раненного, придерживала. На этот я была впереди. Я сразу оценила, как удобно сидеть на сукре с неснятой кольчугой, между планками можно уместить ноги, а просторную дневную одежду сукра стянуть назад для мягкости. Лететь до первого привала где-то час. Я повозилась немного, устраиваясь со всеми удобствами, после чего ухватилась за золотой ошейник пса. Дятлов сзади крепко обвил меня руками, скрестив свои запястья поверх моих. Орлик хмуро нас оглядел, но комментировать или менять что-то не стал. Взлетел на спину Балабана, который пританцовывал на самом краешке стены, и крикнул:
        - Направляйте сукра четко следом за моим конем!
        Когда мы сорвались с места и взмыли в ночное, ярко подсвеченное светилами небо, я успела заметить краем глаза черные жуткие тени, лениво плывущие над Бритом. И дернула за ошейник, торопясь прочь.
        Сразу за березовой рощицей потянулись поселения Таргида. Здесь жизнь кипела, тут и там вспыхивали костры, на просторных площадях в свете костров общались, сидели за столами, а кое-где даже танцевали люди. Маленькие фигурки внизу махали руками Балабану, а заливисто свистели, полагаю, в адрес нашего сукра. Мне хотелось получше разглядеть, как теперь живут те, кто когда-то по разным причинам влип в этот мир, как мухи в смолу. Но Орлик, к сожалению, все выше забирался в небо и все чаще выбирал полет над лесными участками, так что б?льшую часть пути я могла видеть внизу только выбеленные лунным светом кроны деревьев да две скользящие по ним искаженные тени. Иногда мне казалось, что теней становилось три, что еще одна следовала нашим путем, но только неслась ниже, под кронами, петляла среди деревьев. Может, какой-нибудь призрачный зверь решил от нечего делать посостязаться с нами? Но, как я ни напрягала зрение, рассмотреть его не могла. Хотела спросить у Сашки, но поняла, что рот лучше не открывать из-за мощного встречного потока воздуха.
        Вдруг сидеть стало тяжело и неудобно. Я даже не поняла сперва, что случилось, а потом осознала, что Дятлов сильно завалился на левую сторону, и его правая рука больно вдавилась мне в бок. Я, как могла, изогнула шею, стараясь увидеть, что там позади меня происходит.
        - Сань, - проорала, - ты в порядке? Не заснул часом?
        Никакого ответа. Мне удалось лишь увидеть, что Сашка почти прижал подбородок к груди и продолжает сползать с сукра. Правая рука его соскользнула с ошейника и обвилась вокруг моей талии, так что я ощутила тяжесть его тела.
        - Орлик! - завопила так, что мой крик эхом отразился от древесных крон. - Сашке плохо! Он падает!
        Орлик мельком оглянулся и начал замедлять ход своего Балабана, одновременно чуть снижаясь. А забрались-то мы высоко к тому времени.
        - Вниз! - крикнула я, обращаясь к сукру на языке Блишема. И сразу ощутила крутизну его крупа, подействовало, видно.
        Я не понимала, почему Орлик медлит и не подлетает к нам, чтобы помочь. Не может на такой скорости развернуть коня? Левую руку я сняла с ошейника, закинула через плечо и вцепилась в Сашкину одежду. Второй держалась так, что пальцы онемели. Мы на ней уже практически висели, на правой моей руке. Вдруг я ощутила, что Сашка прижимается ко мне сзади и что-то говорит в ухо. Прощения просит? Значит, пришел в себя? Правая его рука перестала давить мне под ребра и снова скользнула к золотому ошейнику.
        Я возликовала - сейчас он ухватится поудобнее, подтянется сам и меня вернет на прежнее место. Но случилось другое: его ладонь обхватила сверху мою, уже почти потерявшую чувствительность, и рывком оторвала от ошейника. Я ахнула, почувствовав, как скольжу вбок, повисаю почти вниз головой - и в следующий миг уже вижу плоское брюхо сукра над собой. А мы с Сашкой в обнимку летим вниз…
        Полная темнота, странное вяжущее ощущение в районе головы и ног, ломота во всем теле - вот что я ощутила, когда начала приходить в себя. Вначале даже не пыталась понять, где нахожусь, просто лежала и слушала тишину. И в этой тишине рядом со мной точно кто-то был, я слышала тихие вздохи, легкий шелест одежды, когда некто невидимый менял позу.
        - Кто здесь? - спросила настороженно.
        - Данка, это я, не волнуйся, - раздался голос Кимки сначала чуть в стороне, потом прямо над ухом - значит, вскочила и склонилась надо мной.
        - А почему так темно?
        Руки мои, выпутавшись из-под одеяла, которым меня накрыли по самое горло, ощупали лицо и наткнулись на повязку на глазах. Нахлынул такой ужас, что чуть сердце не остановилось.
        - Что со мной такое?!
        - Все в порядке, Дан, честно, все в порядке, - зачастила невидимая Кимка, осторожно отрывая мои руки от бинтов. - Ты просто немного поцарапалась, врач велел пока поберечь глаза.
        Оттолкнув довольно грубо ее руки, я подтянулась и села в кровати, снова ощупала повязку. Она закрывала и лоб, и половину правой щеки с ухом. Наклонив голову так низко, как могла, я слегка приподняла край повязки над скулами. Смогла рассмотреть собственную грудь и байковый халатик, на ней запахнутый. И край пододеяльника, сиреневого, хорошо мне знакомого по дому Вилли. Свет в комнате был погашен, но совсем темно не было. Наверно, у подруги работал смартфон или ноутбук.
        - Кимка, я могу на тебя посмотреть? - спросила страшным голосом, едва ворочая губами.
        - Можешь, смотри! - заверила подруга.
        - Кимка, ты абсолютно в этом уверена?!
        - Да боже ж мой, Данка!
        Подруга ухитрилась так подсунуть свою голову, что ее смеющиеся глаза оказались на уровне моего живота, заглянули под повязку и встретились с моими, до смерти перепуганными. Лапы ужаса расжались вокруг моего горла.
        - Убедилась? А теперь оставь в покое свою бедную голову, сползай обратно и ложись нормально, - командирским голосом отдавала приказы подруга. - И вообще спи дальше, сейчас ночь.
        Но что значит спи, если я уже вспомнила все, даже первые секунды нашего с Сашкой падения в темноту. И закричала:
        - Что случилась?! Сашка живой?! Где Орлик?! Почему я здесь?!
        - Богданочка, умоляю, тише! Разбудишь! - шепотом упрашивала меня Кимка, даже положила ладонь мне на губы.
        Да какое там! Я оттолкнула ее руку и попыталась спустить ноги с кровати. Так, с правой ногой на ощупь что-то не так, спеленута, как младенец. Но это сейчас не важно.
        - Докричалась, - убитым голосом надо мной констатировала Кимка.
        И я услышала шаги. Странные, очень странные, как будто кто-то волочит за собой что-то. Получается: топ-шарк, топ-шарк. Мороз пробежал по коже, я снова задрала на глазах бинт в тот момент, когда дверь начала медленно открываться. Я уже почти жалела, что взгляд у меня прежний, а не убивающий.
        Тот, кто зашел в дверь, - поначалу просто темная тень с вкраплениями чего-то белого, - сделал шаг в сторону, зажег настенное бра в углу. И я узнала Вилли. Правда, знакомый образ дополняли перебинтованные запястья, и левую ногу он как-то странно держал, не опирался на нее.
        - Ты как, Дана? - спросил он своим обычным невозмутимым голосом. - Боль сильно беспокоит?
        - Нет, меня беспокоит… - начала я, но он, подняв руку, остановил готовый вырваться из моей глотки поток вопросов.
        Вил подтянул стул почти к самой кровати, из-за ноги не слишком ловко уселся на него. Огорченная Кимка подошла и обняла его сзади за плечи.
        - Я все расскажу тебе, Дана. Понимаю, как тебе страшно. Но, пожалуйста, не вскакивай и опусти на глаза повязку. Сразу скажу тебе, что все живы. Могу я теперь начать с самого начала?
        - Можешь, - ответила я, успокаиваясь от его голоса. Поерзала немного, размещая поудобнее ноющее тело, и застыла, давая понять, что готова слушать.
        Вилли начал рассказывать:
        - Помнишь, перед Навией вы навещали меня в больнице? Саша тогда вошел первым в мою палату, и от него я впервые услышал, что произошло ночью на поляне, после того, как меня вывели из строя. Саша сказал, что сразу начал звонить мне и ты тоже…
        - Ну да, это же естественная реакция, - пискнула я, недоумевая. - Может, ты где-то за кустами лежишь или…
        - Я понял, - мягко перебил Вилли. - Потом вы ушли из больницы, а некоторое время спустя Лина нашла способ зарядить мой телефон - одолжила подходящую зарядку у кого-то в отделении. Я впервые с того времени включил его. Проверил входящие и очень удивился…
        - Почему? - Не удавалось слушать молча, слишком сильно я волновалась.
        - Первые звонки с Сашиного и твоего телефона сделаны около шести утра.
        - Ну да, и что в этом такого?
        - Дана, готовясь стать искателем, я очень серьезно изучал все, что связано с всадниками, Навией, переходами между мирами. Поэтому знал, что переход человека, уснувшего на поляне, совершается обычно между часом и двумя ночи, в этих широтах, по крайней мере. Тогда, в палатке, я отметил, что уже час, и больше на часы не смотрел. Примерно через полчаса Саша исчез. Я выглянул из палатки, отдал приказ сукру отправляться за вами через проход. Взял куртку, начал выбираться наружу, чтобы встретить вас у пограничного камня, - я не знал, что ты не перешла. Вы должны были вернуться самое большее через десять минут. И с этого момента я перестаю себя помнить, а значит, именно тогда был настигнут гипнозом всадников.
        Я обмерла и покрылась липким потом, начиная догадываться.
        - Но Саша разбудил тебя около шести утра, тогда же сукр бросился искать меня. Это значит, что Саню и сукра уже ждали у камня и немедленно подвергли гипнозу, как и меня. А после у них было минимум четыре часа, чтобы хорошенько нас обработать. Думаю, поначалу они занимались мной. Теперь уже ясно, что именно пророчество их волновало больше всего, - у этих ребят были грандиозные планы, и возможность вдруг оказаться на небесах их совсем не прельщала. Они хотели быть уверены, что проклятие Деи не выстрелит. Из меня они вытянули все, что я знал или хотя бы подозревал, - с горечью произнес Вил. Кимка прильнула щекой к его макушке. - Даже имя того, кто, по моим прикидкам, мог быть тем вторым всадником из пророчества. Но об этом чуточку позже, - предупредил он мой вопрос. - Узнали они и то, что я не могу больше вернуться домой. А тогда уже взялись за Саню. Ему внушили, что он должен во что бы то ни стало сопровождать тебя в Блишем, отыскать там того, кого я им назвал, и убить. А если не получится с другим всадником, убить тебя.
        Я слабо ахнула, хотя уже догадалась. Все равно было очень страшно услышать такое. Кимка, оставив своего любимого, переместилась на кровать, отыскала под одеялом мою руку и крепко ее сжала.
        - Дана, природа воздействия всадников очень сложна, - сказал Вилли. - Человек и в мыслях не держит ничего плохого, живет как прежде. И только в тот момент, когда у него есть возможность выполнить то, что в него вложили, он действует. Если что-то мешает ему исполнить задачу, он уничтожает препятствия, даже не сознавая, что творит. Выполнив задачу, он освобождается от гипноза. Но до того момента остановить его, что-то объяснить невозможно. Разве что тот всадник будет убит или со временем…
        - Знаю, когда заклятие немного выдохнется, Орлик говорил! - Мне нужно было знать, что случилось дальше.
        - Совершив задуманное, всадники унесли меня с поляны, а потом разом привели в чувство Сашу и сукра. У него осталось полное впечатление, что он только что вернулся из Навии. На меня же те ребята позднее никак особо не воздействовали, только разговаривали да передали магены и сообщение тебе. Ну разве что напоследок поработали со мной малость: не верю, что я сам решил бы после освобождения отправиться к Лине или вступил бы в драку с ее соседями.
        - Ты вроде пытался им сопротивляться на поляне, и тебе пробили голову! - вспомнила я.
        - Хотелось бы верить, Дана, но, скорее всего, нет. Меня ударили, чтобы был свежий кровавый след, по которому немедленно бросился мой сукр.
        - Но почему они просто меня не убили?! - взвыла я с такой силой, будто впрямь об этом жалела. - Это же заведомо был самый легкий вариант.
        - Им нужно было, чтобы ты побывала в Блишеме.
        - Зачем?
        Вилли как-то беспомощно поднял и опустил могучие плечи:
        - Этого я сказать не могу, не знаю. Вероятно, им нужно было, чтобы ты все же побывала в Блишеме.
        - Из-за Клеи? - А я-то думала, что испугаться еще больше просто невозможно. - Им что-то нужно от моей дочери? Нужно, чтобы она могла свободно покидать дворец или чтобы росла?
        - Не знаю. И предлагаю пока не гадать. Будешь слушать дальше?
        - Конечно!
        - Заподозрив подобное развитие событий, я вынужден был обмануть врачей и свою девушку. - Сердитый вздох Кимки над моей головой. - Я пытался отыскать вас, был у тебя дома, но вы уже ушли. По телефону звонить опасался, чтобы не обострять ситуацию, поскольку Орлик подозревал меня. Я мог лишь полагаться на свою интуицию и навыки следопыта. И мне повезло - я выследил вас и пробрался через проход. Отыскал таким же образом дом Орлика, но он уже улетел в Блишем. Не рискуя приблизиться к вам, я сам добрался до Блишема и скрывался во дворце под маской, благо про правила безопасности в нашем мире мало кто всерьез задумывается.
        - Заметила, - не удержавшись, сердито буркнула я.
        - Точно. Кое-кто меня узнал, но не придал этому значения, - искатели отовсюду возвращались в свой мир. Я наблюдал за вами, пытался придумать выход. Мне нужно было поговорить с Орликом, но поначалу никак не получалось, - слишком много было вокруг него посетителей и охраны. Я не сильно волновался за того, кого первым попытался бы убить Саша, знал, что к нему трудно подобраться. Больше боялся, что Саня сам при этом погибнет. Поэтому просто вывел того человека из игры.
        - Это Теом, да? - спросила я.
        - Да. Значит, ты догадалась, Дана.
        - Ничего я не догадалась. Просто он исчез, а только ты… Но я и сейчас не понимаю. Разве Теом - всадник?
        - Давай и об этом чуть позднее. Главное, я знал, что мог под гипнозом выболтать всадникам, что вторым участником «Проклятия Деи» может быть жених ее дочери, мальчик по имени Теом. В ту ночь я подошел к нему и честно все рассказал. Он сказал, что вы встречались во дворце уже дважды, и мы решили, что третью встречу лучше пока отложить. Я попросил его немедленно покинуть дворец верхом на Клавлаве и переключил все внимание на тебя. А тут и с Орликом удалось поговорить, и он мне поверил. Вместе мы составили план. Опасный, но мы знали, что ты нас простишь. Вот если бы не попытались, простила бы едва ли. В общем, мы продумали ситуацию с полетом над Таргидом, поняли, что Саша, потеряв первоначальную цель, попытается убить тебя. Скинуть с высоты в темноте - беспроигрышный вариант. Одного мы не учли…
        Я похолодела, слабый писк вырвался из горла.
        - Успокойся, Дана, пока нет причин для паники. Не учли мы того, что он получил от всадников внушение убить того, кого следовало, а потом сразу - себя. Точнее, Орлик держал подобное в уме, но все же мы надеялись, что будет иначе. Я следовал за вами по земле на своем сукре. Если бы Саша сбросил тебя с вашего сукра, я взлетел бы и немедленно подхватил тебя. Орлик на Балабане не терял высоты, понимая, что в следующий момент наш друг осознает, что сотворил, и тогда может произойти что угодно. Он бросится вниз, понесется куда-то… в общем, Орлик должен был поймать его. Но вы полетели вниз вдвоем, он крепко тебя обнимал. Удержать двоих я не смог, но попытался хотя бы смягчить удар. Тебя отбросило на дерево, ты разодрала голень и сильно поцарапала лицо. Саша сразу упал на землю. Он не пострадал или пострадал, но не слишком значительно, потому что уже через мгновение вскочил на ноги и бросился в чащу. Я крикнул Орлику, что ты в порядке, он помчался поверху следом за Александром. Успел еще прокричать, чтобы я немедленно уносил тебя во Внешний мир.
        - Зачем? В Навии мне тоже могли оказать помощь.
        - Могли. Но такое решение я принял бы и сам. Сукр, на котором вы летели, перестав получать приказания, тут же развернулся назад в Блишем. Его появление во дворце вызовет переполох, отец немедленно организует поиски, перевернет весь Таргид. Но ему не нужно видеть тебя такой, Дана. И не нужно знать того, что он легко узнал бы от тебя или меня с помощью кентрона.
        Я тихо застонала от отчаяния. Страшно подумать, что творится с Клеей, если Гамелех не исхитрился и на этот раз скрыть от нее правду. Но страшнее всего, если он узнает, что Сашка хотел меня убить и до сих пор запрограммирован на это. Властителю наплевать на хитрости всадников, на то, что они могут сделать с человеком. Он просто устранит источник угрозы. А ведь он может эту правду узнать, если найдет Орлика, заставит поклясться на кентроне.
        - Они уже должны были вернуться? - прошептала я в ужасе. - Сколько ты их ждешь?
        - Дана, не стоит пока переживать, - кинулся убеждать меня Вилли. - Да, я рассчитывал, что Орлик быстро найдет Сашу, поскольку видит местность сверху, а у нас там не джунгли. Конечно, вытащит его в этот мир, свяжется со мной. Пока ничего.
        - А сколько времени прошло? И я что, была без сознания все это время?
        - Прошло всего только четыре часа с того момента, как я вынес тебя сюда, - с деланым спокойствием ответил Вилли. - Ты не теряла сознание, просто с самого начала я влил тебе в рот порядочную дозу жидкого шарковника, чтобы ты не чувствовала боль, да и вопросов не задавала, если честно. В этом мире сразу доставил тебя в травмпункт, там пришлось тебя немного расшевелить, иначе б не избежать госпитализации. Но у тебя было спутанное сознание, неудивительно, что сейчас ты не помнишь ничего. Я поклялся врачам, что завтра отвезу тебя на все анализы, привез сюда, обнаружил здесь эту прекрасную незнакомку…
        Кимка громко фыркнула.
        - Переложил заботы на нее, а сам свалился с ног.
        - Ты сильно пострадал? - спросила я.
        - Ерунда, потянул запястья и ногу подвернул, когда стаскивал тебя с веток. Не исключено, что Орлик с Сашей уже поблизости, просто дает нам отдохнуть, или нет возможности позвонить, или…
        - Я поняла…
        Насколько я знала Орлика, будь у него хоть малейшая возможность, он бы уже вышел на связь. Хотя бы узнать, что со мной. Но они еще в Навии, и все очень плохо, сердце так и вопит об этом.
        - Дан, прошу тебя, пусть Вилли немного отдохнет, - взмолилась Кимка. - Он не спал уже несколько суток и может вообще свалиться в любой момент. А я с тобой посижу, и телефоны все тоже у меня.
        - Ой, конечно! - перепугалась я. - Прости, Вил.
        Скрипнул стул. Невидимый мне из-за повязки Вилли уже традиционно погладил меня по волосам, а потом шаги начали отдаляться и скоро смолкли. Кимка, судя по звукам, вернулась на прежнее место между кроватью и окном.
        - Ты, наверно, тоже давно не спала? - спросила я, поворачивая следом за ней голову.
        - Ой, уж я как раз спала! - сердито прошипела Кимка. - Укольчик в больничке обманом влепили, и почти на сутки отрубилась.
        - А что тут вообще было?
        - Ну что было? Вилли попросил ему сосательных конфеток купить в больничном буфете, представляешь? Я думала, это чтобы не тошнило, побежала за ними, как дура. Вернулась, а его уже и след простыл. Чуть с ума не сошла.
        - А тут как оказалась?
        - Смылась из дома, пока снова что-нибудь не вкололи. Сказала родителям, что буду тут его ждать.
        - И они позволили?
        - Ой, Дан, они уже почти смирились. Наверно, только молятся, чтобы я жива осталась и хотя бы относительно здорова.
        - Вот не подружилась бы когда-то со мной, сейчас бы жила спокойно.
        - Без Вила в смысле? Нет уж, увольте, - прозвучал лаконичный ответ.
        Я наконец нашла оптимальное положение, при котором тело не так ныло, и постаралась расслабиться.
        - Ой, Данка, а давай ты выпьешь эту вашу штуку для сна, - вспомнила моя подруга. - Тебе правда нужно выспаться.
        - Давай штуку… ой, нет! - спохватилась я. - Кимка, я не хочу, чтобы ты видела… ну, что со мной перед рассветом делается.
        Могу поклясться, что Кимка всплеснула руками и закатила глаза:
        - Данк, ну тебя это больше всего сейчас волнует?
        Я устыдилась: два самых близких мне человека - после дочери - неизвестно где, и положение их в любом случае незавидное. А я переживаю, что подруга увидит меня в непотребном, скажем так, виде.
        - Я просто не хочу тебя испугать.
        - Ой, да проходили уже это, больше не испугаешь. А если будешь спокойно спать, то я тоже задремлю и пропущу твое превращение.
        - Ладно, давай шарковник, - сдалась я.
        Подруга вложила мне таблетки прямо в рот, приговаривая:
        - С двумя поспишь без всяких снов.
        И это было очень кстати.
        Глава двадцать четвертая
        Тайна Теома
        Я проспала довольно долго, уже и мрачный заспанный рассвет соизволил выползти на ноябрьское небо. Проснулась от того, что Вилли сунул голову в дверь и что-то шепотом спросил у Кимки. Она отвечала так же тихо, кажется, просила меня не будить. Но я сама приподнялась на локтях и подняла повязку.
        - Ребята вернулись?
        Вил сразу подошел ко мне. Он был уже полностью одет, как на выход. Выглядел бодрее и ногу почти не подволакивал.
        - Пока нет, Дана. Ждем.
        Я бессильно рухнула обратно на подушку.
        - Богданочка! - Это Кимка погладила меня по плечу. - Ну не переживай так, даже я поняла, что с ними в том мире почти ничего не может случиться.
        Я задумалась. Да, на первый взгляд все верно: в лесу, где остались Сашка и Орлик, нет опасных хищников - призраки не в счет - или каких-то чудовищ. Обитатели тех мест хоть и воюют иногда друг с другом, в мирное время просто так убивать никого не станут. Сашку могут принять за еще одного попавшего в Таргид через переход, а Орлика там наверняка все знают. Но почему же они до сих пор не здесь?!
        - Дана, если готова встать, то собирайся, - коротко распорядился Вил. - Сейчас поедем в медцентр, сделаем тебе все необходимые анализы. Поедим там же в кафе, но позже, - Лина уверяет, что на голодный желудок эти обследования легче проходить.
        Я с изумлением уставилась на друзей: нашли время. Попробовала возражать, но Вилли непривычно твердо отрезал:
        - Даже не обсуждается!
        Пришлось подчиниться. В ванной, содрав нещадно бинт, я впервые увидела свое лицо: вся левая сторона опухла, посинела и покрылась сеткой царапин. Белки глаз закровянились, смотреть на свет было больно, губы вздулись. Нужно попросить Кимку снова меня перебинтовать, чтобы не пугать людей.
        Когда уходили из дома, Вилли показал мне лежащий на столе мобильник - он приготовил его специально для Орлика, вбил все наши номера на случай, если тот потерял или оставил свой во дворце. Дверь запирать не стали, поскольку и поселок охранялся, и сукр занял свое прежнее место в гараже.
        Энцефалограмма, перевязка, окулист и прочие неприятные вещи заняли пару часов. Меня просветили со всех сторон, но не обнаружили даже сотрясения мозга. Поели мы в кафе в городе. Я рвалась вернуться, но Вилли всякий раз молча демонстрировал мне свой айфон. Похоже, друзья нарочно тянули время, чтобы я не сходила с ума от ожидания, сидя дома.
        А когда мы все же вернулись, я еще с подъездной дорожки заметила, что дверь в дом приоткрыта сантиметров на тридцать. Почти вывалилась из машины, но Вилли все равно опередил, схватил за руку:
        - Оставайся здесь с Линой, я проверю!
        - Еще чего, я с тобой!
        Кимка же молча ухватила нас за руки. Так, вместе, всей толпой, мы и ввалились в дом. Орлика я сразу увидела - он лежал ничком на диване в гостиной, прямо в одежде, только ботинки и рюкзак скинул у порога. Одна нога подогнута, вторая так и осталась на ковре, лицо тонет в меховой подушке. Я подбежала, вцепилась в плечо:
        - Ты ранен?
        Он перевернулся, неловко сел, посмотрел на меня осоловелыми глазами:
        - Что? Нет. Просто отрубился. А как ты, как твоя голова, Дея?
        Подавшись вперед, он осторожно провел рукой по повязке.
        - Я в порядке, все анализы сданы. Сашка где?
        Орлик отвел глаза и покачал головой:
        - Мне не удалось его найти.
        - Да как же так?!
        Подошли ребята, Кимка подала Орлику бутылку с водой, к которой он жадно припал. Осушил до дна, сказал:
        - Вы сядьте подальше от меня, чтобы я мог говорить.
        Я не сдвинулась с места, давно уже не реагирую на его голос. Только опустилась на ковер и сжала руку друга. Вилли отошел к столу метрах в пяти от дивана, у них с Кимкой состоялся короткий бурный спор: он хотел, чтобы она подождала в другой комнате. Понятно, кто победил, и оба уселись плечом к плечу на высоких круглых табуретах. После этого Орлик заговорил:
        - Поначалу я не сомневался, что очень быстро найду его, а не найду - так верну внушением, далеко убежать Саша не мог. Честно говоря, со второго я и начал. Но он не явился на мой мысленный зов, видно, был мне не подвластен, - те всадники хорошо его обработали. Я долго осматривал лес с высоты, спускался вниз, искал следы - никаких результатов.
        - Объясни мне, почему он вообще убежал? - заметно волнуясь, спросил Вил. - Если я тебя правильно понял, когда благоприятный момент для убийства был упущен, а Дана оказалась вне его поля зрения, Саша должен был очнуться и не убегать, а, напротив, искать нас, волноваться, выяснять, что произошло. Так?
        - Так, - подтвердил Орлик. - Если не был предусмотрен другой план действий. Первый - убить всадника из пророчества. Второй - убить Дею. Оба сорвались, и он мог начать действовать по третьему плану, нам неведомому.
        Я тихо застонала от отчаяния, Орлик метнул на меня сокрушенный взгляд.
        - Я искал его всю ночь, обследовал даже ближайшие селения. Под утро вернулся к лесу, чтобы еще раз осмотреть его с высоты. В какой-то момент мне показалось, что на фоне лунного диска на меня стремительно движется туча. Я подумал, что грядет большая гроза, а в следующий миг сам удивился, как такое пришло в голову: в Нутряном мире не бывает гроз, ливней, ураганов, небольшие дожди проливаются из деликатных белых облачков, - растолковал он для Кимки. - Я присмотрелся и понял: приближается не туча, а целая армия. Сотни три вооруженных людей преимущественно на сукрах, а еще на древних летающих существах, на летательных аппаратах. Впереди всех несся Гамелех в маске, наверняка его вез на спине тот самый сукр, который потерял Дею и Сашу. Властитель даже не стал дожидаться утра, когда сукр, обернувшись человеком, что-то ему поведает. Да, у некоторых я разглядел в руках подобия кентрона из черного камня. Ты наверняка понимаешь, что это значит. - Он глянул на Вилли.
        - Да, - отозвался тот дрогнувшим голосом.
        Я решила пока в детали не вдаваться, с замирающим сердцем ждала продолжения рассказа.
        - Несколько минут я колебался. Подумывал, не дождаться ли их приземления и не переговорить ли с Гамелехом. Успокоить, сказать, что ты в безопасности, попросить помощи в поисках Саши. Но даже на расстоянии можно было догадаться, что Властитель сильно не в духе и пустит кентрон в дело скорее, чем я открою рот. Тогда я просто развернул Балабана, поскорее скрылся в чаще и вернулся в этот мир. Прости меня, Дея, - добавил он, чуть помедлив.
        Я проглотила колючий комок в горле.
        - Тебе не за что просить прощения. Гамелех первым делом вытянул бы из тебя правду. Он нашел бы Сашку и не пощадил его. А если так найдет, что будет?
        - Ну, в таком случае еще остается надежда. На кентроне его испытывать Властитель не станет - против бессмертных эта штука бессильна. Просто расспросит. Если Александр уже пришел в себя, то скажет, возможно, что вы упали с сукра. Его доставят в Блишем, позднее мы придумаем, как его оттуда вытащить. Хорошо бы только нашли побыстрее.
        - Почему? - вздрогнула я, заметив, какими мрачными взглядами обменялись Орлик и Вилли. - И что там за черные подобия кентронов?
        - Они разобьют лагерь на ближайшей поляне и будут искать нас весь день. Сукры с рассветом примут человеческое подобие и обследуют каждый куст и каждый овраг. Но если они ничего не найдут до захода солнца, то будут призваны Смертные Тени. Черные посохи и носят те, кто владеет даром призывать и направлять Теней. Ты, живя в Блишеме, вряд ли слышала о таком, раньше такой дар обычно держали в секрете.
        - Да, я этого не знала, - пробормотала я, громко клацая зубами. - Но если они спустят Теней… ведь это же зачистка. Тени не разбираются… Господи!
        - Ага, Властитель теперь в курсе, что против тебя Тени бессильны, а все остальные участники той злополучной поездки его мало волнуют. Но, Дея, родная, не нужно бояться. Если я не нашел Сашу, то его, скорее всего, там давно уже нет. Это, кстати, еще одна причина, почему я поспешил вернуться из Навии: твой друг, я заметил, отлично ориентируется в лесу. Он мог отыскать тот самый проход в наш мир и пробраться обратно, это не так уж сложно. Первым делом я проверил его дом, твою квартиру, даже нашу гимназию. Но нет, в известных мне местах он не появлялся.
        - Бабушку, наверно, перепугал, - машинально произнесла я.
        - Как испугал, так и успокоил. В общем, у нас есть время до вечера, чтобы что-то придумать. В обоих мирах солнце садится примерно в одно время.
        Я встала на ноги и рывком застегнула свою куртку.
        - Я пойду туда, прямо сейчас. Мне бояться Гамелеха нечего. Я успокою его, объясню ситуацию, уговорю вернуться в Блишем. А вы потом туда спуститесь и найдете Сашку.
        - Невозможно! - отчеканил Орлик. - Пока твой дружок все еще настроен на твое убийство, мы с тебя глаз не спустим.
        - Не возражаю против вашей компании!
        - Дея, - Орлик поймал меня за край куртки и подтянул обратно к дивану, - а если те всадники стерегут у прохода со стороны этого мира или уже в Навии? Я не смогу тебя защитить. Мы не сможем, - поправился он, глянув на Вилли.
        Тот коротким кивком подтвердил его слова, а потом напомнил, что с моими повреждениями мне нужно отправляться в постель. Не знаю, что на меня нашло в этот момент, но я закрыла лицо руками и закричала:
        - Вы просто решили пожертвовать Сашкой! Хотите протянуть время до вечера, а потом скажете, что уже ничего нельзя сделать! Очень удобно!
        Хлынули слезы, руки пришлось от глаз отнять, чтобы вытереть щеки. Ненароком я глянула на Орлика и поразилась тому, сколько недоумения и боли было в его глазах. Кажется, на этот раз я обидела его даже сильнее, чем когда заподозрила в своем убийстве. Но он молчал, и тогда заговорил Вилли, мягким и очень убедительным голосом:
        - Дана, мы понимаем, почему такие мысли приходят сейчас в твою голову. Таков уж закон отчаяния, все видится в наихудшем свете. Но подумай о том, что от Теней могут пострадать и случайные обитатели Таргида. Тамошним всадникам это точно не понравится, они затаят зло на Властителя и в следующий раз, когда Ашер предложит им военные действия против Блишема, окажутся гораздо сговорчивее. Ты понимаешь, что я должен воспрепятствовать этому?
        Я испуганно закивала.
        - К тому же меня пугает мысль, что у Властителя не хватит терпения дожидаться ночи. Как думаешь, - это он к Орлику обратился, - может он заявиться прямо сюда? Название города, как я понимаю, теперь знает.
        Орлик рывком поднял и опустил плечи:
        - Откуда мне знать? Он твой отец, не мой.
        - Не может быть! - вконец перепугалась я. - Властитель никогда не нарушал границы миров. Невозможно, чтобы он в самом деле… так ко мне относился.
        - Он любит тебя, Дана, - подтвердил мои невысказанные мысли Вилли. - Ты - та женщина, которая сумела когда-то заново разбудить его душу, пусть и считается, что их у нас попросту нет. Тебе он открыл свое сердце и ум, с тобой был по-настоящему счастлив. Это не значит, что отец снова захочет вступить с тобой в брак, хотя, если бы ты проявила к этой теме хоть малейший интерес… Но ты - родной ему человек, мать его самой любимой дочери. Да ради одной только Параклеи он оба мира с ног на голову перевернет, но отыщет тебя.
        Я потрясенно молчала. Хотя в душе всегда это знала, чего уж тут.
        - А значит, мы любой ценой должны в ближайшее время дать ему знать, что ты жива и в безопасности, - хрипло, отвернувшись от меня, сказал Орлик.
        - И при этом избежать всевозможных ловушек и новых опасностей для тебя, - уточнил задачу Вил.
        И тут вдруг на ноги вскочила Кимка - глаза горят, щеки заливает смуглый румянец - и горячо заговорила:
        - Я, я могу отправиться в этот ваш мир и передать Властителю весточку от Данки! Те всадники наверняка не следят за поляной, ну, за той, на которой пять валунов. Они знают, что никто из вас там пройти все равно не сможет. А я смогу! Вы только нарисуйте мне карту и объясните, в каком направлении двигаться. Или нет, я же сукра могу с собой взять, верно?
        Она замолчала, окидывая нас по очереди вопросительным взглядом. В растерянности я глянула на Орлика - и испугалась, уловив в его лице нотку заинтересованности. Потом перевела глаза на Вилли и успокоилась. Конечно же он никогда такого не допустит.
        - Это невозможно, Лина, - оправдывая мои ожидания, немедленно сказал он. - Нужна проверка для такого дела, а ночи у нас уже нет.
        - Намекаешь, что среди моих бабушек-дедушек могли быть убийцы? А вот и нет, я всех их знаю, и они все исключительно мирные люди.
        - Ким, он все правильно говорит, - решила я прервать бесполезный спор. - Вот со мной все было ясно, я из солидарности настояла на участии в проверке. А что вышло? Кстати, интересно, сунься я туда, проход меня прикончит?
        Орлик со стоном уронил голову в подушку, а Вилли сказал:
        - Проверять мы точно не станем. И просто ради информации: сукру в человеческом образе через барьер не пройти. Разве что…
        - Что? - вскинул на него глаза Орлик.
        - Если до середины дня хоть что-то не прояснится и не появится четкий план, попробую послать сукра через проход на болоте. Он уже бывал там, путь знает. Но пока постараемся придумать что-то другое.
        Вилли опустил голову, наверно, вспомнил гибель первого сукра. Кажется, он действительно любил этих чудовищ.
        - Ладно, я пойду, - рывком поднялся на ноги Орлик. - Проверю еще пару мест на случай, если Александр тут, в этом мире. Возможно, запасным планом было то, что, не сумев убить Дею, он тут же отправляется в условленное место на встречу с всадниками, так сказать, для новых инструкций. Вот только где это место? Еще раз осмотрю территорию вокруг перехода, поищу следы.
        - Только сам не попади в ловушку, - взмолилась я.
        Орлик кивнул, но на меня не посмотрел и ничего не ответил.
        - Появятся еще какие-нибудь идеи - звони, - сказал он Вилли. Потом спросил: - Где у вас тут можно умыться и переодеться?
        - Пойдем, покажу, - с готовностью шагнул вперед Вил.
        Парни покинули гостиную, а мы с Кимкой тут же бросились друг дружке в объятия. Что нам еще оставалось? Я, правда, следила за дверью, чтобы, когда Орлик выйдет из дома, догнать его и попросить прощения.
        - Я так переживаю за нашего Сашку, - простонала Кимка. - Хоть бы они придумали, как его выручить! А еще противно, когда ничего не можешь сделать, всем только помеха!
        - Да ты чего, Кимка, какая же ты помеха?
        - А такая! Все, что со мной можно сделать, это использовать, чтобы вас держать на крючке, как это уже было. Чувствую себя совершенно никчемной.
        - Ой, да перестань…
        Видимо, Орлик прошел через гараж, потому что в гостиной больше не появился. Вернувшийся через пять минут Вилли скомандовал:
        - Вы, девочки, тоже делайте необходимые дела - и в машину!
        - Эй, мы же только приехали!
        Парень развел руками:
        - Значит, еще покатаемся. Ты, Дана, возьми подушку, приляжешь прямо на заднем сиденье. Потом посидим в какой-нибудь кафешке… незнакомой.
        Все ясно, решили держать меня подальше от мест, которые известны Дятлову и соответственно всадникам. Мы с Кимкой рука об руку отправились на выход, подушку и покрывало с дивана она по пути прихватила с собой.
        - А если Саня все же сюда вернется? - спросила я, проходя мимо Вилли. - Нам же нужно его найти!
        - Мы его и найдем. Я дам сукру все необходимые инструкции на случай его появления.
        В машине, уже за пределами поселка, я сообразила, что Вилли не все мне рассказал прошлой ночью. И напомнила ему:
        - Вил, ты про Теома грозился рассказать, почему ты отправил его из дворца. В смысле почему решил, что он - всадник из пророчества?
        Молчание. Потом Вилли вдруг сказал, не отрывая взгляда от дороги:
        - А почему бы нам не навестить Ингу? Думаю, ей и ее матери тоже важно знать, что происходит.
        - Согласна, а про Теома-то?
        - Там и про Теома расскажу. И у них, пожалуй, самое безопасное место. А ты сможешь прилечь где-нибудь.
        Я глухо застонала - и так почти лежу, Кимка уютно устроила меня на заднем сиденье, закутала в одеяло. Однако идея с Ингой мне понравилась, не знаю, правда, как Кимке. Но подруга помалкивала.
        - Ла-адно… - протянула я и полезла за телефоном.
        Конрад сразу ответила, и голос был довольно бодрый.
        - Инг, привет. Как вы там поживаете? - спросила я.
        - Ну как? Нормально. Ждем не дождемся, когда Орлик сдержит свое обещание и отправит нас в Навию, достало уже натыкаться друг на дружку.
        - Орлик все сделает. Слушай, а можно мы сейчас к тебе в гости зайдем?
        - Кто это - мы? - Голос Инги сделался желчно-подозрительным.
        - Ну, я, Кимка…
        - Не думаю.
        - И Вилли, - добавила я поскорее.
        - Игнаций? - поразилась Конрад. - Я считала, что он в больнице, собиралась даже навестить.
        - Инг, ты отстала от жизни! С тех пор столько всего произошло. Вилли, по-моему, уже и забыл, что побывал в больнице. Так можно к тебе?
        - Ага, заходите, - сказала Инга. - Света вам откроет.
        - Твоя сестра вернулась?
        - Ну да, сразу примчалась, когда узнала, что теперь тут живет моя мама. Сказала, что должна заботиться о нас, а то далеко ли до беды. Сейчас попрошу ее чай заварить к вашему приезду.
        Через четверть часа мы уже входили в обшарпанный подъезд мигрантской общаги. Открыла Светлана, охнула, увидев мое перебинтованное лицо, осторожно обняла за плечи. А потом велела идти сразу в комнату, куда перетащила стол, - на кухне мы все попросту не поместились бы. Выглядела она помолодевшей и веселой, даже волосы в порядок привела. Я вошла, почему-то заробев, и сразу увидела их: мать и дочь сидели рядом на диване, одинаково юные, обе в повязках, и держались за руки. И как же все это было странно.
        - Дея, ты здесь? - глубоким, как морской прибой, не забытым мной голосом позвала меня Оляна.
        - Я здесь.
        Она тут же встала и простерла ко мне руки, через мгновение мы уже крепко обнимались. Тонкие прохладные пальцы Оляны нежно пробежали по моему лицу - повязку я еще в прихожей стащила, надоела.
        - Как бы мне хотелось снова увидеть тебя, Дея! Я никогда не забывала тебя и то, что ты сделала для моей семьи, для всех нас. Спасибо, что ты и в этом мире позаботилась о дочке, помогла нам встретиться.
        - Это все Орлик, - поспешила сказать я.
        - Неважно. Для меня вы всегда были одним целым. Прости, что я причинила ему такой вред.
        - Ну ты же не знала!
        Я представила Оляне Кимку и Вилли, по очереди соединила их руки. Нетерпеливая Инга напомнила, чтобы садились за стол, а то чай стынет. Светлана, чье лицо сияло отраженной радостью наших встреч, принесла с кухни уже нарезанный яблочный пирог на блюде. Села между Оляной и Ингой, чтобы помогать им.
        - Спасибо, - ласково сказала ей Инга.
        Я поняла, что Конрад сумела отказаться от привычки выражать бесконечную любовь к сестре таким же бесконечным ее третированием.
        - А где же Саша и Орлик? - спросила меня Инга.
        Я сразу отставила наполовину выпитую чашку. Аппетит пропал, я даже удивилась, что на пару минут как будто забыла свою тревогу. Сказала:
        - Мы для того и пришли, чтобы рассказать вам, что произошло за эти несколько дней.
        Инга с Оляной насторожились, а Света сложила перед собой на столе руки, как отличница, и приготовилась слушать. Без лишних подробностей я рассказала про наш визит в Блишем, про его последствия. Слушали меня не перебивая. Потом уж я заметила, что Инга сильно переживает: скулы ее пылали под повязкой, тонкие пальцы нещадно крошили бисквит.
        - Я надеюсь, что все обойдется, - пробормотала она, едва я замолчала. - Саша очень хороший человек, добрый. С ним ничего не должно случиться. Да и войско Властителя в этом мире - страшноватая картинка.
        - Мы тоже надеемся, что до этого не дойдет. Да, тут еще Вилли хотел рассказать кое-что. Это насчет жениха моей дочери и насчет пророчества. В общем, я сама пока не в курсе.
        Я тоже приготовилась слушать, откинулась на стуле, а Вилли, отодвинув чашку, заговорил как всегда спокойным, умиротворяющим голосом:
        - Возможно, это не имеет отношения к текущей ситуации, но я расскажу. Дана уже передала вкратце рассказ своей дочери о том, как ее жених появился во дворце. Да, десять лет назад я, еще ребенком, путешествовал со своим названым отцом Гриссом по Таргиду. Однажды в свете луны мы увидели стремительно несущегося по небу ящера, на спине которого восседал богато одетый ашерец, руками он крепко удерживал перед собой мальчика лет десяти. Мы с отцом оба были на сукрах и моментально преградили им путь. Мы знали, что нелегальная торговля детьми с Бритом хоть и жестоко карается, но все еще существует. До сих пор жалею, что нам не удалось вытрясти из того ашерца, кому он вез Теома…
        - Теома? - странным голосом переспросила Инга.
        - Да, но его имя мы узнали позднее. Ашерец утверждал, что заметил ребенка, бесцельно бредущего по дороге между селениями, вот и подобрал по доброте душевной, чтобы подбросить до дома. Хаваим уже был захвачен, мы не имели права давать Ашеру повод к агрессии, поэтому сделали вид, будто поверили. Но мальчика, с вялого согласия ашерца, отец пересадил на своего сукра. Мы спустились вниз, развели костер, напоили и накормили ребенка. Поскольку я был его ровесником, конечно, не мог удержаться от вопросов, хотя мой мудрый отец всем видом давал мне понять, что нужно позволить ему отдохнуть и подождать, когда он сам захочет говорить с нами. Но мальчик был прекрасно воспитан. Прежде чем приступить к еде, он с поклоном поблагодарил нас за спасение - планы ашерца были ему совершенно ясны - и за угощение, но сказал, что, к глубочайшему сожалению, не может сообщить о себе ничего, кроме своего имени. И мы оставили его в покое. Когда же мы предложили ему путешествовать с нами, Теом с радостью согласился, и очень скоро мы стали неразлучны.
        Однако в некоторых селениях Теома узнавали. И вот странность: люди встречали его и пять, и десять лет назад, но помнили его именно таким, десятилетним. Это никого не удивляло: его принимали за ребенка из Блишема, возможно, сына Властителя, который любит путешествовать. Но я-то знал, что он не из Блишема. А значит, должен был расти, меняться. Мы с Гриссом ломали голову, кто же он таков: бессмертное существо из Ашера, каким-то образом принявшее человеческий облик? Умело маскирующийся дух или привидение? В конце концов мы снова спросили, кто же он таков. И Теом ответил, что теперь доверяет нам настолько, что готов рассказать свою историю.
        Вилли оглядел нас по очереди, но мы все сидели как завороженные, только Света, воспользовавшись паузой, налила всем чаю. Я заметила, что Инга и Оляна снова взялись за руки и вроде дышат как-то тяжело. Именно на них Вилли смотрел внимательнее всего.
        - Теом рассказал нам, что родился много веков назад на поляне, которая называлась Кукушкино Гнездо. Его родители пришли из Внешнего мира и предназначались на прокорм Смертным Теням, но одна мужественная девушка по имени Дея согласилась стать женой Властителя и этим спасла свой народ. Потом у людей из этого народа пробудились особые дары, и их стали называть всадниками. Когда ему было семь лет, Теом - только тогда его звали иначе - вместе с сестрой-близнецом отправился на поиски предводителя всадников Орлика, сгинувшего бесследно за несколько лет до того.
        Вилли замолчал, потому что Инга и Оляна теперь рыдали, сжимая друг дружку в объятиях. Светлана суетилась вокруг них, тряпицей размером с наволочку промокала их повязки на глазах. Кимка устремилась ей на помощь, Вил, воспользовавшись паузой, вышел в прихожую, наверно, звякнуть Орлику. Я же сидела совершенно ошеломленная. Такого поворота я не ждала. Вдруг вспомнилось, что Теом в переводе на русский значит «близнец».
        Минут через пять мы все немного успокоились, Инга и Оляна по очереди побывали в ванной комнате, привели себя в порядок и сменили повязки на глазах. Вилли продолжил рассказывать:
        - Но с самого начала их путешествие не слишком задалось. Дети случайно пересекли границу Хаваима, и варганы поступили с ними, как с любыми незваными гостями, - вышвырнули в Ашер. Там они оказались в доме богатого ашерца в качестве детей-монет. Правда, одна варгана все же попыталась им помочь и тайком передала мальчику совсем тогда крошечного варгана-ручейка по имени Румк. Скоро хозяин-ашерец отправился по торговым делам в Блишем и взял с собой для обмена нескольких детей, в том числе и Теома. В Ашере время летит стремительно, возможно, он волновался, что мальчик быстро растет и скоро потеряет свою ценность.
        Инга ахнула, но тут же зажала рот рукой, помотала головой, давая понять, что говорить ничего не станет.
        - Но по пути мальчику удалось убежать. С подсказки своего друга-ручейка он кинулся в ту часть Таргида, - так называемые Призрачные земли, - куда никто не смел соваться. Да и по сей день неизвестно, что там происходит и кто обитает. Вот и хозяин вынужден был отстать и попрощаться со своим товаром. Теом чудом сумел уцелеть в тех землях и дойти до их сердцевины - города под названием Шемеш. Для тех, кто не в курсе, скажу, что Шемеш - это такая же прекрасная легенда нашего мира, как для живущих на Земле - мир вроде нашего, до того, как они в самом деле там окажутся, - пояснил Вилли. - По нашим легендам, в Шемеше нашло приют все лучшее, что было когда-то в обоих мирах.
        Я припомнила, что вроде бы когда-то слышала эти легенды, но даже Гамелех не был уверен в существовании такого города.
        - Шемеш стоит на острове, со всех сторон его окружает речка под названием Самбатион, - продолжал Вилли. - Всякий, кто хочет перейти ее, обязан отдать ее варгане нечто очень дорогое, но нематериальное. В противном случае он должен повернуть назад - или будет закидан камнями. Теом пытался отдать реке дары всадников, которые у него имелись от рождения, но оставались непробужденными. Но речка умела читать мысли и только посмеялась над его желанием избавиться от того, что ему было в тягость. Потом разозлилась и взяла сама, что захотела. Так Теом смог перейти на другой берег, где встретил множество удивительных и прекрасных созданий, а главное - само Прадерево, которое так долго и безуспешно разыскивали варганы.
        - Что она взяла у моего мальчика? - совсем тихо спросила Оляна.
        - Его взросление, - со вздохом признался Вил. - С того момента внешне он не мог стать старше ни на день.
        Я ошеломленно вздрогнула.
        - Собственно, эта жертва могла оказаться напрасной, - Прадерево к тому времени слишком устало от человеческого коварства, поэтому в Шемеше людей не было совсем. Если же кому-то и удавалось туда попасть, то они уходили ни с чем, да еще навсегда утратив то, что было отдано реке. Но Прадерево позволило Теому спеть для него и после этого разрешило мальчику остаться в Шемеше навсегда. Но Теом не уставал молить, чтобы оно на время отпустило его из своего дивного города: он рвался освободить сестру, помочь своим новым знакомцам в Призрачных землях и попытаться найти Орлика. В конце концов Прадерево согласилось, взяв с мальчика клятву, что он вернется. И щедро одарило его своими плодами на дорогу. Похоже, ему все удалось, он даже добрался до Блишема, где отыскал на Сонной горе Орлика и разбудил его, поскольку был его родственником. Правда, Теом убежал прочь до его полного пробуждения, поскольку знал, что должен вернуться в Шемеш, и заранее рвал все нити, связывающие его с прошлым. Да, это он вложил в руку Орлика плод, чтобы тот стал неуязвим для Смертной Тени. Но Орлик свое яблоко отдал Дее. А Теом
вернулся в Шемеш и снова перешел Самбатион. На этот раз неугомонная речка забрала его память, и он пришел в город Прадерева, не помня, что было с ним до того момента. Поэтому о том, что произошло в Блишеме, мы можем только предполагать. Румка в свой второй поход Теом не взял: тот был бы уже слишком велик, чтобы прятаться в кармане или за пазухой. Самбатион наверняка потребовала бы плату и с него, а что взять с юного ручейка? Вот Теом и покинул Шемеш тайком, без друга. Прадерево очень удивилось его возвращению, оно было уверено, что мальчик нарушит клятву, останется с родными ему людьми. И тогда же Прадерево произнесло обещание-пророчество: однажды, когда Дея вернется из небытия, - а это случится очень нескоро, - оно отпустит Теома и подарит ему шанс встретиться с теми, кого он любил, хоть и забыл.
        - Да разве это ваше Прадерево знает обо мне? - ушам своим не поверила я.
        Вилли глянул на меня коротко, пожал плечами:
        - Думаю, так. Прадерево стояло у начала создания всего сущего. Ведь это то самое Древо жизни, о котором говорится в ваших древних книгах. Ему ведомы все пути, начало и конец любого из миров.
        - Ясно…
        - Итак, Теом прожил в Шемеше много веков и был там счастлив, учился, набирался мудрости, дружил с невероятными обитателями города. Но однажды Прадерево призвало его и напомнило о своем давнем обещании: Дея снова родилась. Однако Теом вовсе не обязан был уходить, если ему этого не хотелось. Подумав, Теом задал только один вопрос: может ли он как-то помочь дорогим ему людям и своему народу? Прадерево ответило: возможно. Этого было достаточно - Теом вернулся в мир людей со своим верным другом ручейком, который, конечно, превратился к тому времени в полноводную реку. Этот друг отгородил для него в землях Таргида нечто вроде острова, который охранял не хуже речки Самбатион, там Теом построил себе жилище. Время от времени он покидал остров и отправлялся бродить по Таргиду, иногда один, иногда в сопровождении друга в облике варгана. Он искал своих родных, надеялся, что они, если живут сейчас в том мире, узнают его. Сам он знал о своей семье только то, что рассказал ему Румк, то есть не слишком много. В последнем походе ему не повезло - когда он спал на поляне, его схватил ашерец.
        - Он больше не всадник, мой брат? - несколько задушенным голосом спросила Инга. - Почему его дары, если остались при нем, так и не проявились? Почему он не защитился от ашерца?
        - Его дары, скорее всего, и сейчас дремлют в нем, но никогда не проявятся, потому что таково его решение. Даже схваченный ашерцем, Теом предпочел принять свою участь.
        Инга что-то растерянно пробормотала себе под нос, а я приободрилась: значит, и меня никто и ничто не заставит становиться опасной!
        - Тогда я предложил ему перебраться в Блишем. Сказал, что если Дея вернулась в мир живых, то ее обязательно найдут, может, именно я однажды и отыщу. А уж она-то поможет ему отыскать родных, поскольку хорошо знала его родителей. Правда, была опасность, что черта вокруг Брита не пропустит Теома, ведь фактически он оставался всадником. Но мы попробовали, и все получилось. Теом поселился в Брите, а скоро позвал к себе и своего друга-варгана. Я старался делать все, чтобы Теом чаще бывал во дворце, иначе возникли бы вопросы, почему он не меняется. Именно я познакомил его с Параклеей, и скоро они стали неразлучны. Дети внешне, мудрецы душами, они нашли друг друга, и я был этому очень рад, хотя и понимал, что рано или поздно могут возникнуть проблемы.
        - И что, моя дочь ничего не знает?! - завопила я. - Она же любит его!
        - Конечно, Клея все знает, - поспешил успокоить меня Вил. - Теом никогда не согласился бы обмануть ее доверие. Именно твоя дочь и придумала объявить его своим женихом, после чего он мог все время находиться во дворце, и это никого не удивляло.
        - Значит, он никогда не сможет выглядеть ни на день старше, чем сейчас, - пробормотала я, вдруг вспомнив, как странно он смотрел на меня тогда, при знакомстве. Сердце, кажется, сжалось до пределов горошины.
        Вилли кивнул коротко и печально: он тоже думал об этом.
        Глава двадцать пятая
        Отчаянные меры
        - Игнаций, - тихонько позвала Инга, - значит ли пророчество Прадерева, что мой отец тоже живет сейчас в Навии или в этом мире?
        Вилли снова рассеянно кивнул - глубоко погрузился в свои мысли.
        - Да, Инга, - перевела я.
        И вдруг осознала: так вот почему мы все оказались примерно в одном возрасте и в одном времени - Орлик, я, Инга, Оляна. Значит, так пожелало некое незнакомое мне Прадерево. Минуточку, а как насчет второго пророчества?
        - Вил, а почему ты решил, что именно моя встреча с Теомом запустит другое пророчество, это самое проклятие Деи? - спросила я.
        И все снова затаили дыхание.
        - Видишь ли, до того, как я нашел тебя, я очень мало придавал значения этому пророчеству. Ашерцы вообще любят пророчествовать, делают это с чувством и толком, и далеко не всему стоит верить. Бедных варган они, на мой взгляд, просто деморализовали многократными предсказаниями своих побед и грядущего краха Хаваима, - и он пал в конце концов. Но в последнее время, уже встретив тебя, Орлика, я стал чаще задумываться над так называемым «Проклятием Деи». Проблема в том, что это пророчество несет освобождение твоему народу, возвращение того, что было утрачено, - бессмертия души, но вместе с тем и крушение надежд, оборванные судьбы, неслучившиеся встречи…
        - Ты волновался и о сестре, да? - не сдержалась я. - Клея тоже… как мы?
        - Этого точно я не знаю. Она твоя дочь, наполовину всадница. И да, само собой, я думал о ней.
        Я бессильно обмякла на стуле.
        - Друг Теома, варган Румк, стал и моим другом. Мы часто встречались с ним и с еще одной варганой, госпожой Нефеш. Она-то сразу узнала мальчика, в душе которого когда-то прочитала доблесть и чистоту, сострадание и упорство - словом, все качества, необходимые, чтобы найти Прадерево. Правда, от Теома она узнала, что само Прадерево вовсе не жаждет быть найденным и спасенным кем-либо, и, как и мы с Клеей, обещала хранить тайну Призрачных земель. Теом не покидал дворец, а вот мы втроем частенько собирались вместе и много говорили о пророчестве - это еще до того, как я отправился в этот мир. Но у нас не было повода как-то связывать Теома с тобой, ведь в пророчестве говорится о всаднике, который однажды спас твою жизнь. А мы даже не были уверены, что это он разбудил Орлика. Только здесь, в этом мире, уже узнав твою историю, я начал кое-что подозревать. И похоже, выболтал это всадникам.
        - То есть это еще может оказаться не так? - снова не выдержала я. - И не Теом тот всадник, про которого говорится в пророчестве?
        Вилли энергично помотал головой:
        - Нет, теперь-то я почти уверен. Во дворце Орлик соизволил рассказать мне историю своего пробуждения на Сонной горе, а так же про то, что нашел в своей руке плод, который потом отдал тебе. Так что, если ты не припоминаешь других кандидатов в спасители своей жизни…
        Теперь головой потрясла я. Хотя совсем невесело было признавать, что моя новая встреча с Теомом станет концом всего.
        - Но сам Теом, конечно, не подозревал, что связан с пророчеством, - продолжал Вилли. - Разве что самую малость, ведь он гораздо умнее меня. Он специально вызвался охранять тебя той ночью, Дана, хотел поговорить, но ты спешила к Орлику. Я тоже искал Орлика, чтобы переговорить с ним, но наткнулся на Теома. Он, конечно, обрадовался мне, мы давно не виделись. Я рассказал ему, о чем думал, мы обсудили ситуацию. Как бы по-разному мы с ним ни относились к пророчеству, но оба сошлись на том, что оно не должно обрушиться на всадников внезапно, да еще тогда, когда ты только нашла дочь. Я предложил Теому немедленно покинуть дворец, что он и сделал на спине верного сукра.
        - Он в безопасности сейчас? - тревожно вскинула голову Оляна.
        - Разумеется. Он просто вернулся в свой дом на острове, а его верный товарищ Румк поспешил за ним. И Теом будет оставаться там, пока ситуация не станет хоть немного более определенной.
        Затрезвонил чей-то мобильный, и мы все словно от волшебного сна очнулись. Кимка, неловко шаря по себе руками, отыскала аппарат в заднем кармане джинсов, глянула на экран и убежала разговаривать в прихожую. Вилли достал свой, набрал номер, досадливо поморщился. Света, откашлявшись, спросила:
        - Можно я разогрею жаркое? По времени уже обед.
        И, не дожидаясь наших ответов, метнулась на кухню.
        - Игнаций?
        - Что, Инга? - Парень тут же убрал телефон. - Хочешь что-то спросить?
        - Да. Я просто не могу поверить… Я ведь думала, что Годима прямо тогда уволокли куда-то и убили, потому что я прокричала на весь замок, что он - всадник. А его увезли потому, что он слишком быстро рос?
        - Да, Инга, - мягко ответил Вил. - Годим сильно вырос за те дни, что вы провели в замке. Ашер - неподходящее место для людей, там они взрослеют и старятся за какой-то десяток лет.
        - Да, верно, - прошелестела Инга. - Тогда мы были детьми и этого не знали. Многого не знали.
        - Инга, а ты, случайно, не в курсе, куда подевалась Айка, моя лошадь? - решилась и я задать свой вопрос.
        Девушка со вздохом пожала плечами:
        - Прости, Дея, не могу тебе ответить. Меня заперли в подземелье, потому что я кричала и требовала вернуть мне брата. Наверняка этими криками я выдала, кто я такая, - еду мне кидали через высокое окошко в стене. Я уже думала, что там и умру, но однажды ночью один охранник тайком вывел меня и на своем личном ящере переправил в Навию. Оставил в поле, ничего не объяснив. Хотя я все равно его не поняла бы. Домой я не пошла, потому что не смела вернуться без брата. Айку никогда больше не видела. Но, зная своего брата, я уверена: заплатив за мое освобождение, он выручил и твою лошадь. Возможно, забрал ее себе. - Она снова пожала плечами и прижалась к матери.
        - Вилли, а ты знал, что Теом - брат Инги и сын Оляны? - как-то вдруг сообразила спросить я.
        - Нет, только догадывался, - помотал головой Вил. - Инга однажды рассказала, что у нее был брат-близнец и она потеряла его, когда им было по семь лет. Подобное я слышал и от Теома. Потому и решил рассказать эту историю, как отчет о прошедших днях. На удачу. Но я очень рад, что все совпало.
        Тут и его телефон зазвонил, и по вмиг исчезнувшей улыбке и напрягшемуся подбородку я поняла, что звонит Орлик, точнее, перезванивает. Вся обратилась в ожидание. Выслушав, Вил коротко произнес:
        - Я понял.
        Потом посмотрел на меня, медленно покачал головой. Значит, Орлику ничего не удалось узнать, Сашка не нашелся. Парень вышел из комнаты, Инга и Оляна о чем-то негромко переговаривались. Я обдумывала новую информацию, когда вдруг Вил снова появился на пороге, почти вбежал, спросил отрывисто:
        - Где Лина?
        - Наверно, на кухне, помогает Свете, - сказала я.
        - Там ее нет.
        Вилли побелел так стремительно, что я вскрикнула. Инга и Оляна тут же схватились за повязки и начали привставать.
        - Я убью его, - медленно и четко выговорил Вил. Рванул к двери, задержался: - Инга, поедешь со мной?
        - Конечно!
        - Инга, нет! Откажись! - завопила я. - Ты же его не послушаешь? Ой, я тоже с вами!
        - В машину, бегом! - продолжал командовать Вилли.
        Потом что-то сообразил, пересек комнату и без всяких усилий подхватил Ингу на руки, вместе с ней побежал прочь из квартиры, приказав мне:
        - Возьми ее одежду и обувь.
        Я рванула следом за ними, по пути сгребла с вешалки что под руку попало, две пары обуви - разбираться было некогда. Меня до безумия страшила мысль, что они уедут без меня.
        Едва загрузились - мы с Конрад на заднее сиденье, - Вилли молча рванул с места. Правда, в городе вел не слишком быстро, правил не нарушал, но, только свернули на проселочную дорогу, елки с березками замелькали за окном сплошной буро-зелено-серой стеной. Вил все так же не произносил ни слова, и это было очень страшно.
        - Вилли, скажи что-нибудь, - не выдержав, прохныкала я.
        Молчание.
        - Ты зачем взял Ингу? Ты же не всерьез?.
        Конрад молча сжала мне руку, давая понять, что лучше в такой ситуации помалкивать и не дергать лишний раз человека. Еще один поворот, и мы уже в лесу, несемся по знакомой мне колее. Но в первый раз она была относительно сухой, теперь же размякла, превратилась в месиво, хорошо, что машина у Вилли мощная, внедорожник. Прильнув к окну, я разглядела тянущийся рядом другой след, совсем свежий. Массивный такой, будто танк прошел. Наверняка Орлик высмотрел водителя на самой подходящей тачке и «попросил» подбросить на поляну. Теперь его следы нам создавали дополнительную помеху.
        Удивительно, но мы доехали. Остановились на том самом месте, где и в первый раз, в ночь репетиции, дальше грязь делалась совсем непролазной. Тут Вилли, забыв про нас, просто выскочил из машины и бросился бежать к поляне. Я буквально вывалилась вслед за ним, успев крикнуть:
        - Инга, посидишь тут, ладно?
        Как будто у нее был выбор.
        Как я ни спешила, Вила уже и след простыл. Я бежала, тихонько подвывая от ужаса. А когда обогнула выпирающий подковой лесной массив и вылетела на поляну, то увидела там самую настоящую драку.
        Дрались они мощно, что тут говорить. Даже красиво, если бы я в тот момент была в состоянии это оценить. Два здоровенных парня мутузили друг друга со всей возможной свирепостью, лица обоих уже были залиты кровью из расквашенных носов. Я приблизилась, честно выждала пару минут и заорала:
        - А ну прекратили это! Живо! Нашли время!
        Странно, но они меня послушались. Первым Орлик отскочил. Вил двинулся за ним, сжимая кулаки, но тут я возникла у него на пути, схватилась за и так перевязанные запястья:
        - Да угомонись ты! Где Кимка?!
        - Она прошла, - за моей спиной ответил Орлик. - Все в порядке.
        - В порядке?!
        Вилли чуть не снес меня со своего пути одним рыком. Даже не представляла, что он может быть таким.
        - В полнейшем. Она прошла, а в Навии ей ничего не грозит. И она отправилась добровольно, ясно? Я просто спросил, и она немедленно согласилась.
        Вил вдруг вырвал у меня свои руки, снова чуть не уронив, - на этот раз лицом в грязь. Повернулся и, сильно горбясь, зашагал совсем не в ту сторону, где осталась машина.
        - Эй, ты куда? - крикнул Орлик.
        Никакого ответа.
        - Стой на месте, иначе «добровольно» закончится! Неужели ты не понимаешь, что только навредишь, если воспользуешься тем проходом? Про кентрон не забыл? А про свою многочисленную родню?
        Вилли все же остановился, оглянулся, но смотрел в землю, наверно, видеть Орлика не мог. Сказал сорванным голосом:
        - Ее тоже могут проверить на кентроне.
        Орлик как-то нарочито всплеснул руками:
        - Эй, блишемец, да ты совсем обезумел! Твоя девушка - бессмертная, не забыл? В отличие от нас всех, кентрон для нее - просто старая палка.
        Вилли постоял еще немного, раскачиваясь с пятки на носок. Кровь заливала ему нижнюю часть лица, но я не смела вмешиваться. Наконец, что-то для себя решив, он сменил направление и отправился все же туда, где осталась машина. Надеюсь, не за Ингой.
        Мы остались вдвоем, и именно в этот момент я осознала весь ужас случившегося. И простонала:
        - Орлик, как же ты мог?
        Он, сильно закинув голову, смотрел на меня боковым зрением, рукавами обеих рук обтирал лицо. Потом проговорил сухо, отстраненно:
        - Это был единственный вариант. Я голову сломал, но больше ничего не смог придумать.
        - Но Кимка могла погибнуть! Проход вышвырнул бы ее обратно мертвой!
        - Я предупредил. Она знала, на что шла.
        - Да ничего она не знала! Просто очень хотела помочь нам, Сашке.
        - Она и поможет.
        - Может быть, - проговорила я, чувствуя, как стремительно тают силы. - Только я тебе этого уже не прощу. И Вилли не простит. Хоть ты и снизошел лично подраться с ним и дал ему выпустить пар.
        - А я бы не простил себе, если бы из-за моей нерешительности началась война между Блишемом, Ашером и этим миром! А заодно сделал все возможное, чтобы спасти твоего друга. С этим спорить не станешь?
        Я села на траву - ноги напрочь отказались служить. Конечно, задняя часть немедленно промокла насквозь, я вяло осознала, что на мне не моя удлиненная куртка, а чужое короткое пальто. Орлик дернулся, чтобы поднять меня, но я выставила вперед руку, и он отступил.
        - Можешь звать назад своего водителя, - выдавила через силу. - Нужно же как-то возвращаться. Вилли с Ингой, наверно, уехали.
        - Никуда они не уехали, успокойся, - все так же сухо ответил Орлик. - Назад Лина вернется этим же путем. Сейчас блишемец придумает, как подогнать машину прямо на поляну, и будем ждать.
        Я содрогнулась от этих слов.
        - Замерзла? - поглядывая на меня искоса, спросил Орлик.
        - Нет. Просто «ждать» для меня самое страшное слово. Я вроде совсем немного прожила, но все время чего-то ждала. Когда-то вот на этой самой поляне ждала смерти. Но это было не так уж страшно, ведь ты был рядом. Потом ждала тебя из того последнего похода. Ждала свадьбы с нелюбимым человеком - только женщина поймет, как это страшно. Ждала рождения ребенка, которое должно было меня и его убить. И вот теперь снова!
        Из-за выступающей гряды деревьев вырулила машина Вила, остановилась, из нее никто не вышел. Мои мятущиеся мысли живо сменили направление.
        - Знаешь, если бы Вилли хоть немного запоздал во дворец или я в ту ночь вышла из комнаты кормилицы чуть раньше, ничего бы этого уже не было.
        Тут я поймала удивленный взгляд Орлика.
        - Ах да, ты же не все еще знаешь.
        И я рассказала ему то, что узнала от Вилли про Теома, точнее, про Годима. Орлик слушал с изумлением.
        - Надо же, малыш Годим оказался моим и твоим спасителем. А я и не узнал его во дворце, видел-то совсем карапузом в последний раз. Жалеешь?
        - О чем?
        - Ну, что все не закончилось прямо в ту ночь?
        Я покачала головой:
        - Нет. Мне слишком страшно и горько за дочь. Она так долго ждала своего освобождения, надежды на полноценную жизнь, своего счастья. А я даже не знаю, уйдет ли она вместе с нами, всадниками. Или останется, но без меня и без Теома.
        Орлик промолчал, я тоже притихла. Вспомнила, что безумно зла на него, а он, возможно, вспомнил мой срыв в доме Вилли. Так прошло минут пять. А потом Орлик вдруг сказал:
        - Когда все закончится, я уйду.
        - Что закончится? - перепугалась я. - Куда уйдешь?
        - Когда вернется твоя подруга и найдется Александр. И Властитель разберется с местными всадниками, - а теперь он точно это сделает. Я ведь, Дея, с самого начала понимал, что у нас с тобой ничего не получится. Просто до последнего обманывал себя. Но сегодня все встало на свои места.
        - Орлик, что ты такое говоришь? - прошептала я, не забывая по-рыбьи хватать ртом воздух. - Почему сегодня? Ну да, я очень зла, потому что с ума схожу из-за Кимки, но это не значит, что я разлюбила тебя. Такое просто не может произойти. А если ты на меня обижен, то прости, небольшой нервный срыв, бывает, знаешь ли.
        Но Орлик дернул головой, словно отряхнулся от всего мною сказанного.
        - Если бы мы нашли друг друга в Навии, то у нас был бы шанс. Все же всадники за тысячу лет как-то притерпелись к подобным вещам, выхода-то все равно нет. Но ты воспитана в этом мире. А какая нормальная выросшая здесь девушка согласится иметь мужа, который может легко управлять каждой ее мыслью, каждой эмоцией? Притом что она и знать об этом не будет. Может, на первых порах, пока чувства еще очень сильны, и закроет на это глаза, но потом уж точно начнет задумываться. Что скажешь, Дея?
        - Я не знаю, согласится или нет, - пробормотала я. - Но есть же такая штука, как доверие…
        - Во-от, я тоже без конца твердил себе это слово, видел в нем проблеск надежды, но сегодня осознал, что и это не поможет. Рано или поздно случится ситуация, схожая с сегодняшней, и я сделаю что-то, потому что буду считать это правильным. И потому что могу это сделать, а больше никто не может. Но тебя мое решение испугает, оттолкнет, и между нами все рухнет. Это я уж не говорю о том, что есть еще Саша. И ты все равно не можешь сделать выбор между нами.
        - Твой уход ничего не решит!
        - На первых порах - возможно. Но потом все наладится, выбрать одного все же легче, чем метаться между двумя. Ты поймешь, что я поступил правильно.
        - Нет, не пойму… - начала я, но захлопнула рот и вообще отошла в сторону, повернулась к нему спиной.
        Все же я не первый год и не первый раз живу на свете, кое-что понимаю: нельзя пытаться переубедить мужчину, когда он впадает в раж. Лучше сделать вид, что согласна или тебе все равно, - вот тогда он задумается. О себе я знала одно: если Орлик уйдет, сердце мое разорвется на куски. Может, я и останусь жива, но это будет уже не вполне жизнь. Если не найдется Сашка - то же самое.
        Я повернулась на хлопок дверцы. Вилли вышел из машины, обошел ее, порылся в багажнике, вытащил запаску и с ней направился к нам. Приблизился, уложил на траву возле моих ног, набросил мне на плечи покрывало с дивана. Сказал, неотрывно глядя на заветный камень, из-за которого, как я поняла, и должна была появиться Кимка:
        - Я сейчас приведу Ингу, пусть подышит воздухом.
        - Правильное решение, - пробормотала я. - А то Кимка вас порвет, если застукает в одной машине, ты же знаешь, какая она ревнивая.
        - Пусть уж лучше поскорее порвет, - с невыносимой тоской в голосе отозвался Вил.
        И поплелся обратно, успев метнуть на Орлика взгляд, от которого тому следовало бы распасться на молекулы. Но Орлик, само собой, даже не моргнул. Через мгновение я устремилась за Вилли следом, решив, что лучше будет, если я сама провожу сюда Конрад, с Вила и так довольно. По пути ухитрилась раз пять обернуться на Орлика, - так он меня запугал. Страшно сказать, но теперь даже грядущее ожидание не казалось таким уж ужасным, все же никуда он не денется, пока не убедится, что с Кимкой все в порядке.
        Инга уже вылезла из машины и разминала ноги, я взяла ее под руку и повела за собой.
        - Спасибо, что пришла за мной, - поблагодарила вдруг Конрад таким благодушным голосом, какого я от нее прежде и не слышала. - А то Игнацию не до разговоров, я это понимаю, но ничего не могу с собой сделать, - все спрашиваю и спрашиваю о брате.
        - Скоро ты его увидишь, - сказала я.
        - Ага, жду не дождусь. Даже не представляю, что мама чувствует.
        Я помогла ей сесть на шину.
        - Если у вас свой разговор с Орликом, то вы просто отойдите в сторонку, я не обижусь. - Похоже, сегодня ничто не могло испортить Инге настроение.
        - Поговорили уже. Я с тобой посижу, только, если можно, молча.
        И потянулось бесконечное, словно резиновое, время. Орлик так и стоял там, где я его оставила, спиной ко мне, куда смотрел - не знаю. Я же неотрывно таращилась на камень. Иногда глаза начинало так сильно щипать, что я пугалась: вдруг на нервной почве прорежется убийственный дар. Чтобы согреться, мы с Ингой обнялись и прильнули друг к дружке, как два воробья в мороз, с головой накрылись одеялом. У меня зверски ныла распоротая веткой нога.
        Давно уже спустились сумерки, но сегодня и наша луна светила-старалась ничуть не хуже той, другой. Вдобавок Вилли включил фары и направил их на камень. А потом вдруг торчащая из земли половинка каменного яйца словно на миг подернулась рябью, и в свете фар возникла тонкая высокая фигура, взметнула руки, закрывая ими лицо. Фары тут же погасли.
        - Ким-ка! - заорала я, вскочила, помчалась по траве, поднимая фонтан брызг, и через пару мгновений уже повисла на шее подруги, выкрикивая: - Ты жива? Ты в порядке? Что там было?
        - Все хорошо, Данка, все просто отлично! - в ответ мне орала Кимка.
        - Где Сашка?!
        - Не волнуйся, он…
        Но тут подоспел Вилли, с каким-то звериным рыком отнял у меня свое сокровище. Пришлось подождать некоторое время, пока эти двое то сливались в одно целое, то отскакивали и вопили друг на друга. Наконец вроде успокоились, и я снова смогла приблизиться.
        Давно я не видела Кимку такой довольной. Она с видом триумфатора дожидалась, когда мы вокруг нее соберемся. Ну, мы-то с Вилли не заставили себя ждать, подошел и Орлик, ведя Ингу за руку. Тогда подруга начала рассказывать:
        - В общем, я прошла прямо сквозь камень, обалдеть, и сразу оказалась там, в вашей Навии. Бросилась бежать, как Орлик велел, чтобы какому-нибудь незаконному торговцу людьми не попасться на глаза. - Тут Вилли явственно скрипнул зубами. - Но все было тихо, и тепло, и вообще здорово. Я прямо на дереве оставила верхнюю одежду и пошла, ориентируясь по солнцу и по карте, которую Орлик нарисовал. Идти, правда, долго пришлось, почти два часа. А потом я увидела впереди целую толпу на полянке. Ко мне тут же подскочили два сукра, схватили под руки и куда-то потащили, а я только повторяла: «Мне нужен Властитель, мне нужен Гамелех!» До того доповторялась, что не заметила, как подошел твой, Данка… Ой! - Кимка прихлопнула рот ладонью и сделала большие глаза, в которых, правда, так и плясали чертики. - В общем, потрясающий мужчина в маске, здорово похож на тебя, Вил, и на отличном русском предложил мне рассказать, кто я и зачем его искала. Ну, я и доложила, что с тобой все в порядке, ты в своем привычном мире. А ночью ты и Сашка упали с сукра по вине всадников с земли. Так мы с Орликом решили сказать, а потом, это
же правда, разве нет? Объяснила, почему только я смогла добраться до него. Он очень внимательно все выслушал, а потом вдруг спросил, готова ли я увидеть кое-кого, но при том условии, что не боюсь вида трупов. Я, конечно, чуть не умерла на месте, потому что сразу подумала… ну, вы понимаете. Но я решила быть сильной, как ты, Богдана, и сказала, что готова. Он подал мне руку и повел куда-то в лес, не особо далеко. А там была поляна, вся залитая кровью, ужас, даже ступать страшно. И в центре лежали они, все трое, о ком ты, Вил, рассказывал в больнице. У одного был кинжал в груди, а двое целые, но мертвые. Властитель рассказал, что на них натолкнулись его воины и попытались схватить. Всадники заставили тех бедняг перебить друг дружку, поэтому столько крови. Но тут подоспели товарищи из Ашера и быстро с ними разобрались. Я подтвердила, что это именно те всадники, которые терроризировали нас на земле. Потом он отвел меня в палатку, где был Сашка, и сказал, чтобы мы возвращались назад, в свой мир. А тебе, Дан, просил передать, что в скором времени ждет тебя в Блишеме, чтобы ты успокоила дочку, и вообще…
        - Так где же Саня? - все же перебила я.
        И тут Кимка заметно скисла. Знала я такой ее вид, в последний раз с подобным выражением лица она признавалась, что посеяла где-то мою драгоценную тетрадку с лабами по химии. Опустив голову, она пробормотала:
        - Вот тут я сделала глупость. Богданочка, ты только не убивай меня сразу. Просто я была на таком подъеме, так радовалась, что мне все удалось. А Дятлов был мрачный. Он ведь не помнил толком, что произошло, так, урывками. Как вы падали с сукра, как потом он буквально полз под деревьями, почему-то прятался от Орлика. Я решила, что все уже позади, и сдуру все ему рассказала. Все, теперь можешь убивать.
        - А он что? - прошептала я в ужасе.
        - Ну, что, сама догадайся! Рявкнул на меня. Сказал, типа, куда же ты меня ведешь, ведь там Данка. Я ему говорю, да ладно, Сань, парни в курсе, они тебя к ней на пушечный выстрел не подпустят. А он все равно встал как вкопанный и сказал, чтобы я сама выбиралась из Навии, а он там побродит немного, типа, поработает над самоконтролем. Я уговаривала, даже плакала, а он ни в какую. Проводил меня до места перехода, рукой помахал, и все.
        - Идиот! - рявкнул Орлик так, что я подпрыгнула. - Все его заклятие испарилось вместе с жизнью тех парней. Хотя ладно, пускай погуляет.
        Вилли, до того смотревший только на Кимку, нехотя повернулся к Орлику:
        - Погоди, а разве не должен был он в таком случае все четко вспомнить?
        - Головой сильно приложился? - предположил Орлик. - И что, мне лезть за ним прямо сейчас?
        - Не надо, - сказала я. - Дай человеку прийти в себя.
        - Он придет. Если не попадется ашерцам, которые вылавливают одиночек.
        - Тебе же не попался! Саня прекрасно ориентируется в лесу.
        Вил задумчиво выслушал нашу перепалку. Потом скомандовал:
        - Так, все в машину. Только я сперва выведу ее на дорогу, иначе завязнем.
        Он побежал к своему транспорту. Орлик повел в том же направлении Ингу. А мы, оставшись с Кимкой, традиционно крепко обнялись.
        - Не сердишься? - сбивчиво твердила мне в ухо подруга. - Хотя там так классно, я бы сама на пару деньков застряла. А Властитель… Ох, Данка, не повторяй я себе, что это отец Вилли… Ой, шучу-шучу, не бей! - Это я ей кулаком под ребра врезала. - Но мы потом о нем еще поболтаем, ладно? Кажется, мне нужно знать больше подробностей о вашем браке…
        - Кимка, угомонись уже! - прикрикнула я. - Ты, конечно, молодец, всех выручила, но сейчас болтаешь ерунду. Лучше помоги мне еще разок: уболтай как-нибудь Вилли. Он страшно зол из-за тебя на Орлика, боюсь, на порог его в свой дом не пустит.
        - Та-ак, интересненько, - моментально перестроилась подруга. - А при чем тут вообще Орлик, если я сама так решила? Я что, чем-то хуже всех вас?!
        - Вот-вот, на это и напирай! - обрадовалась я.
        Призывно прокрякал внедорожник. Луна куда-то укатилась, темно стало так, что видно только машину. И вроде как сразу похолодало резко, или это у меня отходняк начался.
        - Ладно, пошли, - сказала я. - Кому-то скоро снова тонуть в болоте.
        - Хочешь прямо завтра туда отправиться? За Саньку волнуешься?
        Я только вздохнула. Волновалась, само собой. Но и была отчасти рада такому повороту. Представляю, каково было бы Сашке стоять среди нас и выслушивать, кого на самом деле все боялись и загоняли в правильно расставленную ловушку. Как бы дурацки и униженно он себя чувствовал, а потом вполне предсказуемо заявил бы, что мы не можем быть вместе после случившегося. А я как-то не привыкла, чтобы меня бросали дважды за сутки, да что там - за час. Пусть лучше погуляет по Навии и придет в себя.
        - Хочу поскорее оказаться рядом с дочкой, ей и так досталось, - ответила я таким голосом, что Кимка вдруг сразу затихла. А может, просто выдохлась.
        А я думала о том, что должна рассказать Клее всю правду о ее женихе, об отважном и прекрасном душой юноше-мудреце, обреченном навсегда остаться в теле ребенка. Хотя она это и так знает. Значит, мне придется задать ей очень непростой вопрос и быть готовой услышать ответ… И признаться в том, что именно Теом - тот самый всадник, новая встреча с которым, возможно, изменит все. И еще рассказать, почему ее брат никогда больше не вернется в Блишем.
        Ну ладно, по крайней мере, пока все живы и здоровы. Я - Дея, и я справлюсь, все выдержу, найду правильные решения.
        Мы с подругой взялись за руки и побежали к машине.