Девочка, которая спит. Девочка, которая ждет. Девочка, которая любит Елена Булганова
        Инсомния #0
        Все три книги серии «Инсомния» в одном томе!
        Пятнадцатилетние Алеша и Иола познакомились во сне. Иола всегда жила странной, немного жутковатой жизнью: она могла бодрствовать только тогда, когда Алеша спал. А когда он просыпался, тут же проваливалась в беспробудный сон. Когда же оба оказались в учебном лагере для необычных подростков, то узнали о существовании атлантов и древних подземных миров.
        Таинственный Орден, пытающийся рассорить людей и древние расы, стремительно меняющийся мир, опасные приключения и невероятная сила дружбы - все это в серии «Инсомния» от Елены Булгановой, автора популярного цикла «Вечники»!
        Елена Булганова
        Девочка, которая спит. Девочка, которая ждет. Девочка, которая любит
        
        Девочка, которая спит
        Глава первая. Самое страшное
        Когда я был совсем мелкий и еще не ходил в школу, самый страшный момент наступал вечером, когда меня отправляли в постель. Я готов был делать что угодно, лишь бы потянуть время. Даже убирать игрушки. Даже мыть голову или пить молоко.
        Но мама считала, что в жизни нет ничего важнее режима. Ровно в восемь вечера она заглядывала в мою комнату и говорила:
        - Алеша, пора спать. В темпе мыться - и под одеяло.
        Я знал, что с мамой бесполезно спорить, но все равно боролся до конца.
        Например, упрашивал мне почитать. Это редко срабатывало - мать всегда была слишком занята, чтобы, как она говорила, «потакать капризам почти взрослого мальчика». И когда она уже стояла в дверях, собираясь погасить свет, я спрашивал в полном отчаянии:
        - Ты дверь в квартиру хорошо закрыла?
        - Конечно.
        - А в наши окна никто не сможет влезть?
        - Алексей! - начинала сердиться мама. - Мы живем на двенадцатом этаже.
        - Мама, скажи честно: та девочка сюда не придет? Никогда-никогда?
        Мамина голова была занята совсем другими мыслями. Поэтому она всякий раз забывала, что слышала этот вопрос уже сотни раз, и переспрашивала рассеянным голосом:
        - Какая девочка, сынок? Ты с кем-то подружился? Во дворе или в садике?
        - Нет, - в сто первый раз объяснял я. - Та девочка, которую я вижу во сне. Она не сможет к нам забраться?
        - Как хочешь, малыш, - пожимала плечами мама. - Если хорошо с ней знаком, можешь пригласить ее в гости. Но только предупреди нас с папой заранее.
        - Да нет же! - злился я. - Я не хочу! Я вижу ее, когда сплю. А когда я просыпаюсь… кажется, она засыпает и спит так все время - ну, пока я снова не засну. Поэтому она всегда злая и плачет! И еще она лежит в больнице!
        - Не нужно так кричать, разгонишь сон! - повышала голос мама. - Ты уже взрослый мальчик. Разберись сам со своими снами и не морочь мне голову!
        Она подтыкала одеяло и уходила, как я ни умолял посидеть со мной еще минуточку. У мамы было очень много дел. Моя старшая сестра Кира ждала, чтобы мама погладила ей школьную форму и проверила уроки. Родители вечно твердили, что нельзя быть эгоистом, но… мне было очень страшно.
        Иногда я думал, что смогу вообще не спать, если просижу всю ночь в кровати с открытыми глазами. Или стану прохаживаться по комнате. Один раз я ходил так долго, что в комнате родителей погас свет. Мне стало страшно разгуливать в темноте, я нырнул в постель - и тут же уснул. И конечно, увидел ту, кого так боялся.
        То есть я увидел сперва самую обыкновенную больничную палату, восемь кроватей в два ряда. Иногда некоторые пустовали, но чаще на каждой спал ребенок. А одна кровать у окна была отгорожена белой ширмой. Стоило мне оказаться в моем сне, как ширма начинала колыхаться, и из-за нее слышался громкий плач.
        В палату вбегала сонная медсестра в измятом халате. Она убирала ширму от кровати и при этом шипела сквозь зубы:
        - Иола, замолчи немедленно, не буди других деток! Будь хорошей девочкой! Сейчас мы с тобой умоемся, покушаем, а потом немного поиграем!
        Девочка с темными кудряшками не хотела ни есть, ни играть. Она хотела только плакать. Но медсестре все-таки удавалось вытащить ее из палаты, отнести в туалет и умыть под краном. Потом она усаживала девочку на диванчик в холле и приносила поднос с тарелками. Еда выглядела отвратительно и наверняка была холодной, я бы такую ни за что на свете есть не стал. Девочке она тоже не нравилась: медсестре с руганью удавалось запихнуть ей в рот лишь пару ложек.
        - Не хочу! - рыдала девочка. - Не буду! Где моя мамочка? Пусть придет и покормит меня!
        - Иолочка, ты же знаешь, посторонним нельзя бывать ночью в больнице, - твердила ей медсестра. - Твоя мама при ходила днем проведать тебя. Она принесла тебе фрукты и книжки.
        - Но я же спала!
        На круглом лице медсестры так и читалось: ну, милая, это уж твои проблемы! Но вслух она этого не говорила, а продолжала пичкать бедняжку серой кашей.
        Когда кормление заканчивалось, медсестра тяжело вздыхала и говорила:
        - Ну, Иола, а теперь поиграй немного в холле. Я оставлю включенным свет. А у меня есть очень важные дела.
        И уходила в сестринскую. Думаю, она там ложилась спать, потому что иногда я даже слышал громкий храп. А девочка обнимала коленки и в такой позе часами сидела на диване. Она никогда не играла. Я думаю, она даже не знала, как это делается. Да и кому захочется играть в одиночку, когда все спят?
        Правда, иногда она листала книжки или рисовала. Мне было любопытно рассмотреть ее рисунки, но девочка загораживала листок рукой или книгой. Я не понимал, от кого она прячется, ведь в холле никого не было.
        Потом она снова начинала плакать. Смотреть на это было так грустно, что я часто просыпался среди ночи. А когда снова засыпал, видел, как она поднимается с дивана и сердито трет глаза.
        Однажды в моем сне появились новые лица. Два доктора - так я решил, потому что на них были белые халаты. Один доктор очень старый и совершенно седой, а второй - молодой, с собранными в хвост желтыми волосами и серьгой в одном ухе. Глаза у него были какие-то странные: как будто в каждый вставили по спичке или он чему-то так сильно удивился, что они так и остались широко распахнутыми.
        Врачи сидели на пустующей кровати рядом с ширмой и о чем-то тихонько переговаривались. Когда Иола снова заплакала, старый доктор сам отодвинул ширму и склонился над девочкой.
        Кажется, она хорошо его знала, потому что совсем не испугалась (вот я бы точно перепугался до смерти, увидев над собой среди ночи незнакомого врача). Но и не обрадовалась: лицо ее оставалось злым и угрюмым. Потом пришла медсестра, стала кормить девочку и на этот раз обращалась с ней очень ласково. А те двое сидели и разговаривали. Я слышал их разговор, но мало что понимал. Они ведь все время переходили на какие-то научные термины, о которых я тогда, как и сейчас, не имел ни малейшего понятия.
        - Поразительный случай! - говорил старый доктор. - Никогда за всю свою жизнь не сталкивался ни с чем подобным. Я наблюдаю малышку несколько лет, но, увы, вынужден расписаться в полном бессилии.
        - А с какого возраста начались проблемы? - спросил длинноволосый. Он все записывал в блокнот и морщился, когда старший коллега слишком громко расписывался в своем бессилии. Наверно, думал, что дело и яйца выеденного не стоит.
        - Возможно, с самого рождения, - задумчиво произнес старик. - Точнее сказать не берусь. Младенцы ведь спят и бодрствуют, когда им заблагорассудится. В общем, до полугода родители не замечали ничего странного. А потом началось: девочка спала почти весь день, просыпалась лишь на пару часов и могла заснуть в любой момент - в процессе кормления, во время игры… Разбудить ее было невозможно. Родители, конечно, пугались, вызывали скорую. Но никаких заболеваний не удалось выявить. Вечером малышка просыпалась веселая и полная сил, засыпала только под утро. Ни о каком садике, естественно, и речи быть не могло. Девочку постоянно клали в больницу, но - безрезультатно. Вот, думаю, и я через недельку буду ее выписывать. А пока она здесь, коллега, вы вполне можете ее понаблюдать. Но предупреждаю: для этого вам придется перейти на ночной образ жизни. Справитесь?
        - Не вижу проблемы, - холодно ответил молодой и что-то пометил в своем блокноте. Потом спросил: - И что же родители?
        - А что родители? На первых порах одолевали меня вопросами, записывались на консультации. Даже оставались по очереди на ночь в больнице - с моего разрешения, разумеется. Сейчас уже устали, разуверились, в отделении появляются лишь днем. Жалко девчушку, получается сирота при живых родителях. Впрочем, скоро она в любом случае вернется домой. А уж как они там будут выкручиваться… Ей ведь в школу по-хорошему надо идти через пару месяцев. А какая тут может быть школа!
        Тут я заметил, что Иола, которая в эту ночь вела себя на удивление тихо, внимательно прислушивается к беседе. А врачи так увлеклись разговором, что не обращали на нее никакого внимания. Хорошо, медсестра догадалась: взяла девочку за руку и увела на прогулку по отделению.
        Старый доктор уже вовсю клевал носом. Он встал, потянулся, растер виски. И пробормотал:
        - Ну, поеду-ка я домой, поработаю над завтрашним докладом. А вы можете остаться, поболтать с девочкой. Она, знаете, славная малышка, очень смышленая. Правда, редко идет на контакт. Но ее можно понять: у кого не испортится характер от таких испытаний! - И вдруг заговорил почти шепотом: - А знаете, во всем этом таится большая загадка. Которую лично я не в состоянии объяснить.
        - Загадка? - встрепенулся молодой.
        - Да! Она ведь, наша Иоланта, можно сказать, ни с кем не общается. Даже с соседями по палате едва ли знакома. А по развитию не отстает от прочих детей. Знает программу детского сада, все эти стишки-песенки, грамотно говорит. И еще: она иногда просит через медсестер, чтобы родители передали ей конкретные книжки или игрушки. Я спрашивал, откуда она вообще узнает про эти вещи, а Иола отвечает: «Видела во сне!» Что вы на это скажете, коллега?!
        Длинноволосый на это ничего говорить не стал, только еще быстрей застрочил в своем блокноте.
        Старый доктор ушел. А молодой попробовал заговорить с девочкой, которая вернулась в палату и теперь смотрела на него злыми глазами.
        - Тебе, наверно, очень грустно все время лежать в больнице, Иоланта?
        Как будто об этом нужно спрашивать. Вот и девочка ничего не ответила, только шмыгнула носом и отвернулась. Врач смутился и тоже погрустнел.
        - Ну, это ведь не навсегда, - попытался он исправить положение. - Если хочешь, я буду тебя навещать. Принесу книжки, какие скажешь. Хочешь?
        - Нет, - отрезала Иола.
        - Знаешь, если ты меня стесняешься, я могу попросить свою жену, чтобы она позанималась с тобой. Тебе ведь нравится учиться?
        - Нет, - повторила девочка. - Мне не нравится учиться. Все равно я никогда не смогу ходить в школу.
        - Но кто-то же занимался с тобой раньше? - допытывался длинноволосый. - Какая-то медсестра, да?
        - Не помню! - рявкнула эта нахалка.
        Я был поражен: мне бы и в голову не пришло так грубо разговаривать со взрослым человеком.
        Но доктор не обиделся и не рассердился.
        - Ты, я слышал, хорошо рисуешь? - спросил как ни в чем не бывало. - Можешь показать рисунки?
        Иола хоть и поморщилась, но все же достала из тумбочки альбом. Длинноволосый начал его просматривать, при этом держал так близко к носу, что я ничего не мог видеть.
        - Интересно, очень интересно, - бормотал доктор. - Откуда это? Ты это сама видела или рисуешь из головы? Вот этот дивный осенний парк, сильно смахивает на Летний сад… Ты бывала там?
        - Никогда. Это мне приснилось.
        - Приснилось? - оживился врач. - И часто ты видишь сны? Расскажи, что тебе снится чаще всего?
        Но Иоланта - я видел - снова замкнулась и погрустнела. А может, ей просто надоело разговаривать.
        - Редко, - ответила она. - И я их сразу же забываю, эти сны!
        Показалось мне или молодой доктор ужасно огорчился?
        - А, ну-ну, - проговорил он рассеянным голосом. Совсем как мой отец, когда слушает новости, а мама пытается ему рассказать, что стиральная машина опять забарахлила. - Я понимаю… А вот этот портрет ты как рисовала? Тоже из сна?
        - Нет! - заорала Иола. - Из книжки!
        И вырвала свой альбом из рук врача. Тому пришлось делать вид, будто ничего не случилось.
        - А еще что-нибудь из той книжки ты срисовала? - спросил он спокойно. - Может, покажешь мне ее?
        - Я ее выкинула, - буркнула девочка. - И рисунки тоже выкину. Никогда больше не буду рисовать!
        - Ну, напрасно ты так говоришь, - помотал хвостом доктор. - Нужно развивать в себе любую способность - никогда ведь не угадаешь, что в жизни пригодится, верно? А падать духом не надо. Если тебе сейчас хуже, чем другим, значит, однажды в твоей жизни произойдет что-то замечательное. Таков уж закон природы.
        Мне понравились эти слова, и я постарался их запомнить. А вот сам доктор - не понравился. Было тяжело видеть, как огорчается Иола. Он ведь разговаривал с ней, как с обычной девчонкой, у которой в жизни все в полном порядке…
        - Позволь, я все-таки возьму твои рисунки, - сказал он и подхватил альбом, который Иола швырнула на пол. - Обещаю, что верну. Мы ведь еще обязательно увидимся.
        «Лучше не надо», - ясно читалось на лице Иолы.
        Наконец даже медсестра намекнула доктору, что пора оставить девочку в покое. Он ушел и унес под мышкой альбом с рисунками.
        Медсестра сразу после этого отправилась спать. У нее даже ноги заплетались от усталости. А девочка еще долго сидела на диване в холле. Она горько плакала.
        Потом я пошел в школу, и у меня появились новые проблемы. Школьные предметы давались не слишком хорошо. Мама и папа редко бывали мной довольны. А по ночам я по-прежнему видел девочку. Иногда она жила дома, в маленькой комнате с желтыми занавесками, иногда - в больнице. Я привык к этим снам и почти не обращал на них внимания. И даже думал, что всем людям снится что-то подобное. Пока однажды Иола не заговорила со мной.
        Мне было десять лет, и я ходил в четвертый класс. Иола, конечно, нигде не училась, но когда она просыпалась по ночам (у себя дома или в очередной больнице), то сразу брала в руки книги, и по обложкам я с удивлением узнавал учебники, по которым учился сам. Или что-то из внеклассного чтения. Что до меня, я бы под расстрелом не стал читать их по ночам. Вообще-то книги я любил, но точно не те, которые задавали в школе.
        А Иоле еще приходилось с книгами и лампой забираться с головой под одеяло. Потому что в комнате она была уже не одна. У стены напротив появилась маленькая кроватка, и в ней спала крохотная девочка. От света она иногда просыпалась и начинала хныкать. Тогда Иола бросала книжку, брала сестру на руки и баюкала ее, пока малышка снова не засыпала.
        Но в ту ночь Иола отложила книгу просто так, без причины. И стала смотреть по сторонам с таким выражением, как будто искала кого-то с целью хорошенько с этим кем-то поругаться. У меня сердце так и ушло в пятки. И вдруг она сказала совсем тихо, сквозь зубы:
        - Ты здесь? Я же знаю, ты меня видишь! Ответь мне!
        Я ничего не понимал. Иола явно обращалась ко мне. Это было очень страшно. А она вдруг вскочила с кровати и закричала шепотом, потрясая кулачками:
        - Эй, я все равно знаю, что ты здесь! Я ненавижу тебя! Знай, что я вырасту и найду способ тебе отомстить! Я думаю об этом все время!
        Мне стало так жутко, что я даже заорал во сне. И изо всех сил постарался немедленно проснуться. Это мне удалось. Но, проснувшись, я понял, что кричал не только во сне, потому что в комнату влетела мать.
        - Алеша, что случилось?! Ты вопишь на всю квартиру! У тебя что-то болит?
        - Нет, мама! - Я изо всех сил старался не заплакать. - Просто та девочка, из моего сна… она заговорила со мной! Она сказала, что ненавидит меня!
        Мама перевела дух - и лицо ее стало очень сердитым.
        - Послушай, сколько это может продолжаться? - грозным голосом спросила она. - Ты еще в школу не ходил, а уже изводил меня разговорами про девочку из своих снов. Теперь ты уже не маленький, разве не пора перестать морочить всем голову?
        - Но я не виноват, что она мне снится! - крикнул я. - И она никогда раньше не разговаривала со мной. Скажи, что сделать, чтобы никогда больше не видеть ее?
        Мама знала ответ на этот вопрос:
        - Надо перестать читать дурацкие фэнтези, поменьше сидеть за компьютером и заняться наконец вплотную учебой. И тогда, я уверена, никакие девочки не станут преследовать тебя… хотя бы по ночам.
        Сказала - и вышла из комнаты. Я знал, что мамины советы мне не помогут. Единственное, в чем я был уверен, так это в том, что Иола сейчас спит прямо на полу своей комнаты. И проспит до того времени, пока у меня не кончатся силы бороться со сном.
        Следующий день был выходной, и отец взял меня на прогулку в парк. Я даже не сомневался, что это мама попросила его со мной поговорить. Потому что, честно сказать, отец мало обращал внимания на происходящее в нашем доме. Если он не пропадал на работе, то просто сидел в своей комнате, наверное, отдыхал от всех и всего.
        - Что это за побудку ты нам устроил ночью, сын? - приступил к делу отец. - Ужастиков насмотрелся? Приснился кошмарик?
        - Нет, - ответил я. И подумал: а почему бы не рассказать все? Может, он в таких вещах разбирается лучше мамы?
        - Я никогда не вижу никаких снов, - сказал я. - Только один, но это вроде как и не сон даже. Я вижу девочку, которая просыпается только тогда, когда я засыпаю. Она ненавидит меня за это и грозится отомстить.
        Показалось или отец и вправду вздрогнул? И взглянул на меня как-то странно. А потом спросил:
        - Ты видишь один и тот же сон с самого детства?
        Я пожал плечами:
        - Кажется, да, я точно не помню. Но я никогда ничего не видел во сне, кроме этой девчонки.
        - И ты хотел бы, чтобы эти сны прекратились?
        - Конечно! - воскликнул я. - Мне бы очень-очень этого хотелось!
        На следующий день я сидел за столом и изо всех сил пытался переписать упражнение по русскому языку без помарок. И вдруг ко мне в комнату зашел отец. В руках у него была бутылочка с какими-то мелкими таблетками.
        - Слушай, Алеша, - заговорил он немного смущенно. - Я тут купил кое-что в аптеке. Это совсем легкое успокоительное, от него - я узнавал - не будет ни слабости, ни головокружения. Пожалуйста, пей по таблетке на ночь. Если поможет - хорошо, если что-то начнет беспокоить - обязательно скажи. Ладно?
        Я кивнул. И подумал, что таблетки вряд ли мне помогут. Я же не больной какой-нибудь.
        - И еще, - сказал отец и даже покраснел слегка. - Давай не будем рассказывать об этом маме. А то мне, пожалуй, влетит за самодеятельность. Договорились?
        - Договорились, - подтвердил я.
        На ночь я честно проглотил таблетку. Утром проснулся и понял, что спал всю ночь, не просыпаясь, никакой девочки не видел. И ничего у меня не кружилось и не болело. Я рассказал об этом отцу, и с тех пор он каждый месяц покупал для меня новую бутылочку.
        Глава вторая. Неприятности в новой школе
        Когда я оканчивал седьмой класс, в нашей семье произошли перемены. Мне, конечно, никто ничего объяснять не стал, но я и сам догадался, что у отца начались проблемы с бизнесом. Он делал мебель, а люди покупали ее все меньше - наверное, из-за кризиса. Отцу даже пришлось продать нашу квартиру в центре Питера и переехать в небольшой городок в области, поближе к своему предприятию. Сестра перебралась вместе с родителями и сразу пошла в новую школу. А меня на время поселили у родственников, чтобы я мог спокойно закончить последний триместр.
        Я ездил к родителям на выходные. Мама теперь работала у отца и была, кажется, всем довольна. А вот сестра ходила обиженная: ей категорически не нравилась новая школа. После переезда она отучилась там пару месяцев, потом наступили летние каникулы, и почти все лето я слышал урывками, как она по телефону расписывает своим прежним одноклассницам, в какой ужасной бандитской школе ей теперь приходится учиться. Естественно, я с тревогой ждал сентября.
        Однажды в один из моих приездов отец попросил меня забрать что-то из его машины. Я помчался вниз по лестнице. Гараж отец пока не купил, поэтому оставлял машину во дворе. А двор здесь был очень большой - не то что наш прежний, в Питере, пятачок с парой кустиков. Здесь же четыре длинных дома заключали между собой целое футбольное поле. Я перебежал через двор, достал пакет из машины, развернулся - и врезался в какого-то типа. Сердце у меня екнуло: парней было трое, и они стояли плотной стеной, отрезая мне путь к дому.
        - Ага, сынок того мужика, что ставит тачку под нашими окнами, - сказал один, самый рослый и, наверное, самый главный в этой тройке. - Эй, пацан, не многовато у вас машинок? Вон та, серая, евонной матери, - пояснил он друзьям.
        Я молчал и только старался незаметно впихнуть ключ в карман джинсов. Во дворе - никого, эти типы могли запросто и машину угнать.
        - Трясешься? - неверно понял мои лихорадочные движения парень. - Правильно делаешь. Передай родакам, чтобы машины свои не разбрасывали, вы в этом дворе не хозяева. И запомни: не переставит твой батя тачку - разбираться буду с тобой. Понял?
        Я, конечно, ничего ему не ответил. На мое счастье, во двор въехала легковушка, оттуда высыпала целая семья, и парни тут же сделали вид, что просто шли мимо. А я побежал домой.
        Отцу я ничего не рассказал про этот случай. Но во двор теперь выходил с опаской.
        Первого сентября отец подвез меня и Киру в школу. И конечно, она мне с первого взгляда ужасно не понравилась. Возможно, я и раньше был настроен негативно из-за отзывов сестры. Хотя нет, дело не в этом - просто слишком была не похожа эта школа на ту, в которой я учился прежде.
        Маленькая, какая-то ветхая, с огромным пустынным двором. По двору носились ученики, расплескивали грязь из луж - ночью был ливень. Я шел и думал о том, как бы поскорее отделаться от Киры. Хорошо еще, что я по росту давно обогнал сестру и, надеюсь, не выглядел на ее фоне беззащитным младшим братишкой. Ничего, пусть только она мне покажет, где находятся восьмые классы, - сразу сделаю ноги.
        Тут к Кире подошла какая-то девчонка, наверное одноклассница, поздоровалась, а сама тем временем во все глаза рассматривала меня. Под ее взглядом я моментально потерял равновесие - ступил с дорожки в лужу, а лужа оказалась глубоченной. В ботинок хлынула ледяная вода. Девчонка громко прыснула, а потом спросила Кирку:
        - Это что, новенький? В наш класс? Когда же ты с ним познакомилась?
        - С ума сошла? - захихикала в ответ сестрица. - Это же мой младший брат!
        Та сразу перестала на меня смотреть и скоро вообще ушла к группке других девчонок. Сестра заторопилась:
        - Ладно, пойдем, покажу вашу раздевалку. А дальше сам, не маленький!
        И понеслась вприпрыжку к зданию школы. Дверь в здание была почему-то раскрыта только на одну створку, а народу было полно, включая мамочек с разодетыми первоклассниками. Поэтому к ней выстроилась настоящая очередь. Сбоку от двери маячил какой-то высоченный лохматый парень. Я даже застыл на месте, когда его заметил.
        Не знаю, в какой класс он ходил, но наверняка перерос всех в этой школе. Одет гигант был в старые джинсы, обрезанные по колени, и несвежую майку. И это при том, что остальные были в куртках и плащах! Все проходящие мимо так и шарахались от него.
        - Что, у вас в таком виде пускают на уроки? - спросил я сестру.
        - Ты о чем? - Тут она поняла, на кого я смотрю, и губы ее презрительно скривились. - А, да это Ванька Разин, из параллельного. Не думаю, что он вообще собирается на уроки. Наверняка пришел для старших долги выбивать.
        В этот момент Разин кого-то заметил в толпе и заорал на весь двор:
        - Эй, ты, урод, деньги принес?! Не прячься, я тебя видел! Не войдешь в школу, пока не рассчитаешься!
        Какой-то парень, по виду десятиклассник, перестал прятаться за букетом малышки с бантиками и во весь опор припустил прочь от школы. Гигант рванул за ним, торпедой пробил толпу, и через секунду оба исчезли за углом. У входа образовалась куча-мала, кто-то оказался втоптанным в грязь, матери и отцы возмущались и хватали на руки своих перепуганных детишек.
        - Ну, видел? - ахнула Кира. - Этого Разина, наверное, родная мама боится. Учителя ему даже пропуски не ставят, лишь бы пореже появлялся на уроках.
        - Ну все, - сказал я. - Раздевалку увидел, дальше сам разберусь. Свободна.
        - Ага, молодец! - уже на полпути к двери крикнула мне сестра.
        Я разделся и подошел к большому расписанию на противоположной стене. Я знал, что зачислен в восьмой «В» класс. Первым уроком в расписании у нас была алгебра. Но сначала, конечно, линейка. Из-за дождя, который снова зарядил, ее перенесли в зал на третьем этаже.
        Обычно я терпеть не могу всякие линейки, но на этот раз был даже рад: ужасно неловко входить в класс, когда никого в нем не знаешь. А после линейки все повалят гурьбой, легко будет затеряться. Жаль только, что я не знаю, какое место окажется свободно. Я сразу решил, что заберусь на самую дальнюю парту. Может, повезет, учитель меня не заметит и не станет выставлять на обозрение перед всем классом.
        Какая-то женщина в сером костюме схватила меня за плечо и спросила:
        - Ты в каком классе, мальчик?
        - Восьмой «В», - пробормотал я.
        - Ага, значит, мой, - кивнула женщина. - Становись вот сюда.
        Сильной рукой задвинула меня куда-то вбок, и я оказался в группке ребят, моих новых одноклассников. Они, конечно, все вылупились на меня. Один парень спросил, кто я и откуда приехал. Но тут началась линейка, и громоподобный голос директора школы заполнил небольшой зал. Он поздравлял нас с началом учебного года, а я потихоньку рассматривал своих новых соучеников. К концу линейки мне даже стало казаться, что все не так уж плохо.
        А потом мы разошлись по классам. Я потоптался возле доски, пытаясь сообразить, какое место пустует. Парень, который заговорил со мной на линейке, оглянулся и предложил:
        - Садись со мной, если хочешь. Прежний сосед в другую школу перешел. Меня, кстати, Витей зовут.
        - Ладно, - сказал я и пошел за ним. Но тут кто-то загородил мне дорогу.
        Я вздрогнул: передо мной стоял тот самый тип, который привязался ко мне из-за отцовской машины. И его приятели тут как тут, окружили и радостно скалятся. А мне и в голову не могло прийти, что они тоже из восьмого. Я привык, что уже в пятом обогнал всех по росту в прежней школе. А из этих типов двое были выше меня, второгодники, что ли. И накачанные, как штангисты.
        - Во прикол! - возликовал тот, кто был за главаря. - Сам пожаловал. А я уж думал, не видать во дворе, придется отлавливать. Тачка-то все еще под нашими окнами стоит, так? А кто за неудобство нам будет платить? Вот ты и будешь. Десять тысяч в неделю. Понял?
        - Ага, щас, - выдавил я.
        - Что ты сказал?! - взвился парень. - Не понял, с кем говоришь? Короче, жду неделю, не заплатишь - будем лупить тебя каждый день после уроков. Уловил?
        Я промолчал. Парень все надвигался, вот он уже уперся в меня своим мощным плечом. Но тут раздался строгий голос:
        - Так, Карлов, опять за старое?! Хочешь начать год с визита к директору?
        - Обойдусь, - хмыкнул парень и пошел вразвалочку куда-то на зады класса. Я продолжил свой путь к парте Виктора. Но, приблизившись, заметил, что на свободной половине парты лежит его портфель.
        - Слушай, тут такое дело, - прошептал Витя, красный как рак, - в общем, оказалось, это место занято.
        Я пожал плечами и отошел. Тут уж, конечно, учительница вытащила меня к своему столу и завела обычную песню:
        - Это Алексей Громов, ваш новый товарищ, прошу любить и жаловать. Где у нас свободное местечко? Ага, Костюхин ушел, значит, садись пока с Витей Прониным. Витя, будь добр, убери портфель и освободи место для новенького. Садись, Леша.
        Пришлось мне снова возвращаться к той же парте. Витя посмотрел на меня волком и отодвинул свой стул в самый проход. Наверное, старался показать Карлову и его компании, что ему я тоже не нравлюсь.
        До конца учебного дня я ничего толком не видел и не слышал. Все мои мысли были о том, как избежать еще больших неприятностей. Может, уговорить родителей перевести меня на домашнее обучение? Или быстренько записаться в секцию бокса и через неделю отлупить Карлова и его приятелей по полной программе? И то и другое в одинаковой степени нереально.
        Следующий день был выходной. Родители пытались вытащить меня на прогулку в парк любоваться золотой осенью. Как будто мне было до осени, честное слово. Я думал только о том, что приобрел очень опасных врагов, да еще где - в собственном классе. Естественно, я не расскажу об этом родителям, но и платить тоже не стану. А вот что делать, если угроза окажется не пустой и уже через неделю они за меня возьмутся всей кодлой? К сожалению, я никогда не мог похвастаться силой, да и выносливостью, пожалуй, тоже. Мысль о физической боли до жути пугала меня.
        В ночь на понедельник я почти не мог спать, вскочил на рассвете. Солнце било прямиком в наши окна. Я вышел на балкон и попробовал поднять отцовские гантели. Пару раз даже получилось. Может, существует какой-то экспресс-курс, как стать крутым за неделю? Я решил вечером переговорить об этом с отцом. Он вечно ругал меня за то, что сижу у компьютера и не занимаюсь спортом. Вот пусть и подскажет, каким видом спорта можно в темпе овладеть.
        Я задумался обо всем этом, забыл о гантелях и облокотился на перила. И вдруг на балконе углового дома, на пятом этаже, заметил девочку. Мне показалось, что и она смотрит на меня, хотя расстояние было приличное. На всякий случай я вроде как отвернулся, а сам изо всех сил скосил глаза, пытаясь ее рассмотреть.
        Она была совсем легко одета, наверно, выскочила на секунду. И у нее были очень красивые волосы: золотые и пушистые, они так и сияли в солнечном луче. Лицо, конечно, не разглядеть. И вдруг девочка помахала мне рукой. Я был так растерян, что совсем отвернулся и принялся старательно изучать противоположный конец двора. А когда повернул голову, на балконе уже никого не было.
        С тех пор я почти каждую свободную минуту выходил на балкон, для вида мучился с гантелями, а сам все смотрел и смотрел на балкон углового дома. Но девочка там больше не появлялась.
        Прошла еще неделя. Паша Карлов и компания каждый день тормозили меня где-нибудь в коридоре и напоминали, что срок заканчивается. Противно было видеть, как мои одноклассники в спешке отводили глаза и по-быстрому исчезали. У меня не только не появилось друзей в новом классе - я даже мало кого знал по именам. Никто не хотел со мной знакомиться.
        В понедельник с последним звонком я собрал портфель и увидел, что вся троица торчит в дверях, загораживая выход, а мимо них рыбками проскальзывают мои одноклассники. Я застыл у парты. Когда никого, кроме нас четверых, в классе не осталось, Карлов вразвалочку приблизился ко мне и спросил:
        - Ну что, принес деньги?
        - Нет, - сказал я.
        - А почему? Жить надоело?
        Я промолчал. Разговаривать было противно, пусть уж лучше начнут бить. Карлов тем временем взял мой портфель, не спеша расстегнул и вывалил содержимое на пол. Подскочившие парни с радостными воплями запрыгали по моим тетрадкам.
        - Ладно, - процедил Паша. - Жду еще три дня. Отдашь пятнадцать тысяч за парковку. Понял?
        - Нет у меня денег, - сказал я.
        - Ой, горе! У папочки попроси. Если он такой крутой, то даст денежек. Что скажешь?
        Я лишь молча наблюдал, как мой дневник распадается на отдельные листочки под грязными подошвами карловской свиты. И тут случилось чудо: в класс вошла учительница. Наверное, что-то забыла на своем столе.
        - Вы что тут делаете?..
        И углядела на полу хаос из моих вещей.
        - Так, понятно, - свирепым голосом произнесла она. - Кажется, директор еще на месте. Карлов, за мной шагом марш. И вы все - тоже.
        Но в мои планы вовсе не входило давать показания в директорском кабинете. Понятно, что от этого станет в разы хуже. Поэтому я сказал:
        - Извините, Маргарита Петровна, я должен идти. Меня ждут.
        Она только рукой махнула:
        - Хорошо, иди, Леша. Мы и сами разберемся, не впервой. И в следующий раз не связывайся с этой компанией. Просто держись подальше, понял?
        Ага, хорошо ей говорить!
        В тот день я долго не мог успокоиться. Уроков назадавали полно, но не было сил взяться за книги. Да и зачем?
        Так я промаялся до вечера, а потом сослался на головную боль и пораньше лег в постель.
        Глава третья. Девочка плачет
        - И сколько ты собираешься это терпеть? - накинулась на меня Иола, стоило только закрыть глаза. - Какой же ты жалкий трус! Смотреть противно! Не можешь справиться с какими-то подонками?
        Я глазам своим не верил: откуда она взялась? Правда, из-за своих проблем я совсем забыл пить на ночь таблетки. Но откуда она знает, что у меня проблемы в новой школе?
        - Откуда ты?..
        Я даже сам не заметил, как произнес эти слова. Но девочка их услышала:
        - О, прогресс, ты разговариваешь со мной! Раньше не мог додуматься?
        - Откуда ты знаешь, что у меня творится в школе? - закончил я вопрос. - Кто тебе рассказал?
        - Никто мне ничего не рассказывал, - закатила глаза Иола. - Да просто я вижу тебя, когда сплю. Это же очевидно.
        Я чуть не умер от такого заявления. Даже во сне стало жарко от жгучего стыда. Я попытался напомнить себе, что это всего лишь сон, не надо брать в голову, мало ли кто чего наговорит.
        Я молчал, а сам тем временем рассматривал Иоланту. С тех пор как я не видел ее, она здорово изменилась, выросла, похудела. Лицо в целом симпатичное, хотя бледное и злое. Скулы очень широкие, а брови длинные, глаза посажены так глубоко, что не поймешь какого цвета. Зеленоватые вроде. Темные волосы отросли и собраны в хвост на затылке. Она по-прежнему находилась в комнате с желтыми шторами, и все так же в кроватке спала ее маленькая сестренка. Странно, какой навязчивый сон, подумал я.
        - Ну, что молчишь? - снова спросила Иола. Я заметил, что она прикрывает рукой рот, когда говорит, - наверное, боится разбудить сестру. - Как ты собираешься разобраться с этими бандюганами?
        - Твое какое дело?
        - Никакого, - скривилась Иола. - Просто смотреть мерзко, как они над тобой глумятся.
        - Ну и не смотри, - буркнул я. - И вообще все это ерунда. Ты мне просто снишься. Я не видел тебя много лет и еще столько же не увижу.
        - Не увидишь, если опять начнешь глотать таблетки, - усмехнулась девочка.
        - А при чем тут таблетки?
        - Не понимаешь? Ты не видишь меня, когда их пьешь. Я это знаю, потому что раньше в больницах мне тоже давали всякие лекарства. И тогда все сразу исчезает. Вообще никаких снов.
        «Завтра же снова начну пить таблетки», - обрадовался я. И спросил осторожненько:
        - А ты разве не хочешь спать без этих дурацких снов?
        - Очень хочу, - сказала Иола.
        - Тогда давай ты тоже начнешь пить таблетки, ладно? Знаешь, мне как-то не нравится, когда за мной наблюдают.
        - Честно тебе ответить?
        - Конечно!
        - Ничего я пить не буду! - отрезала Иоланта. - Даже не надейся.
        - Почему?!
        - Сам догадайся, идиот!
        Тут она крутанулась на кровати так, чтобы сидеть лицом к стене, и схватила с подоконника какую-то книжку. Открыла и уткнулась в нее, как будто я исчез. Но я успел узнать учебник геометрии, по которому и сам занимался. На подоконнике еще лежали тетрадки и всякие школьные принадлежности.
        До самого утра я наблюдал, как девчонка что-то старательно зубрит. У меня было стойкое ощущение, что она делает домашнее задание, записанное в моем дневнике, которое из-за переживаний я сам и не подумал выучить. И тут я понял, почему Иола не хочет пить таблетки. Да ведь она живет моей жизнью, учит то, что учу я! Вот это я влип!!!
        И я не стал пить таблетки. Теперь я знал, что это ничего не меняет: Иоланта все равно видит меня. Так уж лучше быть в курсе того, что она замышляет. Теперь к моим дневным переживаниям прибавилась еще и ночная нервотрепка. Иола то издевалась над моими успехами в учебе, то обзывала слабаком и трусом всякий раз, когда на меня наезжали Карлов и компания. Кажется, она никогда не бывала в хорошем настроении.
        В одну из ночей, неделю спустя после первого разговора, я уныло наблюдал, как Иола встает, вернее, рывком вскакивает с кровати. Халатик она, как всегда, натянула еще под одеялом. Первым делом подошла к кроватке младшей сестры - та сладко спала. Потом зажгла настольную лампу, загородила ее газетой и села к столу, на котором лежала стопка учебников для восьмого класса.
        Но долго заниматься на этот раз Иола не стала. Она подняла голову и зашарила взглядом по стенам и потолку, как будто надеялась обнаружить там меня. А потом завела в пространство свою обычную пластинку:
        - Какой же ты тупой идиот! Я видела, как ты позорился вчера у доски! Я тебя презираю! Если хочешь знать, я давно уже выучила то, о чем ты даже представления не имеешь!
        Я молча мечтал о том, чтобы поскорее прозвенел будильник и это издевательство прекратилось. Нет, довольно, завтра же чего-нибудь наглотаюсь.
        - Ты трус, поэтому всегда молчишь! - подвела итог Иола. - Ты и в школе такой: никогда не дашь сдачи, все терпишь. Тупица, на которого учителя давно махнули рукой. И еще у тебя за всю жизнь не было ни одного настоящего друга!
        От ее слов я просто оцепенел. Самое обидное, что кое-что из сказанного было правдой. Настоящих друзей у меня и в прежней школе не было, так, пара приятелей. И с учебой я действительно туго справлялся. Но вот то, что я трус, девчонка напрасно сказала! Был бы трусом, давно бы уже раздобыл деньги, которые требовал у меня Пашка. Наплел бы что-нибудь родителям или, к примеру, продал камеру. Если бы мы с Иолой разговаривали нормально, я бы доказал ей, что не трус. Рассказал бы, например, как в первый же день в бассейне прыгнул с пятиметровой вышки, даже не на спор, а просто так, для себя. Хотя, наверно, она это и сама видела.
        Иола хотела еще поунижать меня, но тут в кроватке забормотала что-то спросонья младшая сестра. Девочка тут же подошла к ней, взяла на руки и стала убаюкивать совсем другим, ласковым голосом. Но что-то испугало малышку, она вдруг вскрикнула так громко, будто увидела привидение. От этого звука я проснулся, подскочил на кровати и до утра уже не смог уснуть.
        На другой день после школы я не пошел слоняться по улицам и не включил, едва войдя в свою комнату, компьютер. Нет, я сразу сел за уроки и трудился до вечера в поте лица. Меня терзало мучительное чувство неловкости. Я знал, что Иола смотрит на меня и, конечно, потешается над тем, как я по часу торчу на каждой странице.
        Иногда так хотелось вскочить со стула и отшвырнуть учебники! Что, ну что я хочу доказать? И зачем? Я могу просто не видеть ее, забыть о ней навсегда. Но что-то удерживало меня. Невыносимо было думать, что Иола все равно будет наблюдать и смеяться надо мной.
        Пришла с работы мама и немного испугалась, увидев меня за учебниками. Подошла, положила руку на мой лоб, спросила коротко:
        - Не заболел? Вид у тебя какой-то квелый.
        - Не заболел, - ответил я. - Ты иди, а то мне еще заниматься надо.
        - А почему не поел?
        - Уроков много задали. И вообще… не хочется.
        Мать смотрела на меня в полной растерянности и явно размышляла, не позвонить ли врачу.
        - Ладно, заканчивай уроки и отправляйся в постель, - со вздохом произнесла она. - На всякий случай. А я тебе чаю с медом принесу. Говорят, по городу очередной грипп бродит.
        Пришлось мне, как младенцу, ложиться в постель в восемь вечера. Ох, лучше бы я этого не делал! Или постарался хотя бы не засыпать сразу, а в интернете поторчал, что ли.
        Но я уснул сразу после чая и увидел комнату с желтыми занавесками. Что-то в ней изменилось. А, ясно, исчезла кроватка младшей девочки. Иола лежала в постели, до самого носа укрывшись одеялом. Обычно она сразу вскакивала, и я немного испугался ее неподвижности. Может, грипп и до нее добрался?
        А потом заметил, что девочка в комнате не одна. Рядом с ее кроватью на стуле сгорбилась усталая женщина в домашнем халате. Однажды я видел ее в больнице и понял, что это мать Иолы. С тех пор она сильно изменилась и, по-моему, не в лучшую сторону.
        У окна стоял мужчина, видимо, Иолин отец. Вид у него был… как бы сказать… сердитый и смущенный одновременно. Я сразу понял, что они с женой ссорятся: видел подобные лица у собственных родителей. Мне захотелось немедленно проснуться, но у меня ничего не получилось.
        - Танюша, ты должна понять, - со вздохом произнес мужчина.
        Я чуть не захихикал оттого, что он так по-детски называл свою жену. Но тут же заметил, как у Иолы задрожало лицо, и смеяться расхотелось. Кажется, происходило что-то очень плохое.
        - Что тут понимать?! - шепотом спросила женщина. - Что я должна своего родного ребенка выкинуть из жизни, будто его и не было?! Да как ты можешь говорить мне это?
        - Таня, об этом и речи не идет, - ровным, успокаивающим голосом продолжал мужчина. - Мы найдем хорошую больницу, об Иоланте будут отлично заботиться. Договоримся с медсестрами, чтобы они в ночную смену занимались с ней, и вообще… уделяли внимание.
        - Но я сама могу уделять ей внимание, - возразила женщина. - Сейчас Юленька уже подросла, я не так выматываюсь за день. Могу вставать ночью и хотя бы пару часов общаться с Иолой.
        - И как ты себе это представляешь? Ты вечером и так с ног валишься, что будет, если не станешь нормально спать по ночам?
        Женщина тихо заплакала. Мужчина приблизился и положил руки ей на плечи.
        - Но больше всего меня волнует судьба Юли, - сказал он. - Она родилась совершенно здоровой, и будет несправедливо, если мы превратим ее в инвалида.
        - Что ты имеешь в виду? - спросила женщина. - По-моему, Юля тут вообще ни при чем.
        - А ты забыла, что случилось прошлой ночью? Хорошо, мы прибежали на шум. Ты понимаешь, что могло произойти?
        - Ну мы же перенесли ее кроватку к нам в комнату. Это просто несчастный случай… Иола не хотела ничего плохого.
        - И сколько Юля будет спать в нашей комнате?! - рассердился мужчина. - Разве у нее не должно быть своей комнаты, как у других детей? А потом, давай говорить начистоту: это ты думаешь, что Иоланта ничего дурного не замышляла. Но ведь мы не можем заглянуть ей в голову. А вдруг ей хочется отыграться на сестренке за то, что та - здоровая, нормальная девочка?
        - Перестань! - закричала женщина.
        Я чуть не проснулся от этого вопля. Но, как говорится, чуть не считается; я продолжал спать и видел, как мужчина с несчастным видом пытается успокоить рыдающую жену.
        - Ну ладно, Тань, это лишь предположения. Давай смотреть только на факты: Юле все чаще задают вопросы. И в садике, и во дворе. Спрашивают, правда ли, что у нее есть старшая сестра, которая почти все время спит и никогда не выходит на улицу? Скоро страшилки станут про нас сочинять. А что будет через пару лет? А когда она пойдет в школу?
        - Но ведь во многих семьях есть дети-инвалиды! А братья и сестры учатся воспринимать их правильно.
        - Да, инвалиды, но все-таки не такие, как Иола. Знаешь, я бы согласился на что угодно, на любой дефект…
        - Алеша!
        Уф, это мама, принесла мне градусник. Лицо у нее огорченное из-за того, что разбудила меня. Знала бы она, как я благодарен ей за это! Одно ужасно: скоро все равно придется уснуть и встретиться со взбешенной Иолой. Представить не могу, что с ней творится после того, что она услышала от собственных родителей!
        Мама принесла мне еще и таблетки от простуды. Мне невероятно повезло: в эту ночь я Иолу больше не видел. Не видел и следующие несколько дней и ночей, потому что совсем разболелся, и вызванный врач прописал мне пить лекарство три раза в день. Собственно, я мог бы никогда больше не видеть Иолу. Но понимал, что с моей стороны это будет непростительной трусостью и малодушием. А может, все обошлось и родители Иолы успокоились?
        Не обошлось. Я это сразу понял, когда заснул через неделю после того разговора. Я был готов к ненависти и ледяному молчанию. Но вышло по-другому, гораздо хуже. Едва я заснул, как Иола поднялась и села на кровати. Но не вскинула голову, как обычно, с сердитым отвращением, а продолжала смотреть на свои коленки. А потом вдруг горько заплакала.
        - Чего плачешь? - спросил я. - Из-за родителей, да? Ты не обращай внимания, это они сгоряча.
        Иола так и подскочила на месте, потом рухнула на кровать и уткнулась лицом в подушку.
        - Не смотри на меня! - закричала она.
        - Я не могу, - честно сказал я.
        - Просто смотри в другую сторону, дебил!
        Я послушно уставился в окно. За ним был двор, почти такой, как у нас, верхушки деревьев плясали за стеклом. Я стал прикидывать, на каком этаже живет Иола. Жаль только, что нельзя было заткнуть уши и не слышать, как она всхлипывает. Я подождал немного и спросил:
        - Ну что, теперь всю ночь будешь плакать? Может, лучше поболтаем?
        - Отстань! - вскрикнула Иола. - Я не хочу разговаривать! Лучше бы ты пил дальше свои таблетки и оставил меня в покое!
        - Я бы пил, - вздохнул я, - если бы ты согласилась, ну, тоже их пить. Чтобы мы больше не видели друг друга, понимаешь? Думаю, это было бы правильно. А то как можно нормально жить, если за тобой наблюдают?
        На самом деле я давно готовился к этому разговору. И наверное, выбрал неудачный момент, потому что Иола перестала плакать, словно оцепенела. Потом села неподвижно и уставилась в одну точку. Я тут же пошел на попятную:
        - Ладно, забудь! Просто я подумал: может, договоримся, чтобы ты хотя бы не все время видела меня? Ну, понимаю, тебе хочется учиться в школе, но есть же еще выходные и каникулы…
        Иола коротко и злобно рассмеялась:
        - Успокойся, скоро так и будет. Родители хотят поместить меня в больницу для психов. Там в меня наверняка будут вкачивать тонны лекарства. Заживешь спокойно.
        На какую-то долю секунды я ощутил невероятное облегчение. А потом мне стало стыдно, и я попытался успокоить девочку.
        - Твои родители просто были огорчены, - сказал я. - Они наверняка ничего такого не сделают и никуда тебя не отдадут.
        - Еще как отдадут, - спокойным, даже равнодушным голосом проговорила Иола. - Они уже и документы готовят, я знаю. Я им больше не нужна. Спасибо тебе за это!
        Тут я возмутился:
        - Слушай, почему я всегда во всем виноват?! Разве я так устроил, что мы видим друг друга во сне? Да я бы на все согласился, лишь бы это изменить!
        - Ты виноват в том, что ты трус и слабак! - отчеканила Иола. - Зачем ты проснулся в ту ночь, когда я пыталась успокоить сестренку? Испугался детского плача?
        Иола сморщилась и отвернулась. Потом сказала с таким отчаянием в голосе, что мне снова захотелось проснуться:
        - Я всего лишь хотела ее укачать. Я всегда так делала, когда она просыпалась по ночам. Но из-за тебя я упала на кроватку Юли и чуть не придавила ее. А родители подумали, что нельзя больше оставлять ее со мной, что я могу ей как-нибудь навредить! Понимаешь, что ты натворил?! И Юлька теперь меня боится, даже в комнату не заходит!
        - Я не виноват! - запротестовал я. Но Иола меня даже не слушала.
        - Наплевать, виноват ты или нет! Меня навсегда отправят в больницу!
        - Да брось! - сказал я, потому что надо же было что-то сказать. - Вовсе не навсегда. Из всех больниц выписывают.
        Иоланта безнадежно качнула головой:
        - Ты ничего не знаешь! Это специальная больница, для неизлечимых психов, понимаешь? Из нее не выписывают ни-ког-да!
        - Но ты же не психичка!
        Иола замерла и сидела тихо-тихо. А я вот снова не смог промолчать. У меня появилась идея.
        - А ты напиши им письмо. Ну, объясни, что ты хотела ее просто укачать.
        - Думаешь, они вообще в курсе, что я умею писать? - усмехнулась девочка. - Ну, знают только, что меня давно, в больнице, медсестра учила. Я до сих пор пишу им записки печатными буквами, чтобы не пугать.
        - Но они ведь покупают тебе учебники.
        - Просто так, из жалости. Думают, я играю, будто учусь в школе.
        - Но надо же что-то делать!
        - А я знаю, почему ты боишься, что меня отправят в больницу! - вдруг заявила Иола.
        - Я вовсе не боюсь…
        - Ну так сейчас испугаешься! Потому что знаешь, где эта больница? Она рядом с городом, в котором ты живешь!
        Я похолодел, но тут же подумал, что я до сих пор не знаю, где живет Иола. Я вообще об этом никогда не задумывался. А она, выходит, знает, где я живу. Вот интересно, откуда?
        - Что, думаешь, откуда я это знаю? - ехидным голоском спросила Иола. - Посмотрела на твоей тетрадке, идиот! И знаешь, если меня действительно заберут в больницу, то берегись. Я найду тебя и убью!
        - Не убьешь! - сказал я. И даже засмеялся. Хотя мне было не до смеха.
        - Ты уверен? - усмехнулась она.
        - Ну, ты же спишь… И вообще ты девочка, как ты сможешь меня убить?
        - Господи, какой придурок! - прошипела Иола. - Я приду, когда ты будешь спать! И задушу тебя подушкой!
        - Ага, очень смешно! Да когда я сплю, то могу проснуться в любой момент, сама знаешь. Тебе ко мне не подобраться! - торжествующе произнес я. - Ты даже к дому моему подойти никогда не сможешь. Если я проснусь, ты упадешь прямо на улице, и тебя переедет машина!
        На Иолу было жалко смотреть: так она огорчилась. Но все-таки собралась с духом и заявила:
        - Ничего, я найду какой-нибудь способ. Ты еще меня не знаешь! Я обязательно придумаю, как добраться до тебя!
        И такая ненависть была в ее голосе, что я дернулся и проснулся. Была середина ночи, но я не собирался снова засыпать - сполз с кровати и сел на пол. И решил, что просижу так до утра, лишь бы не слушать больше угрозы Иолы.
        Потом сидеть стало тяжело, и я лег, подложив под голову ладонь. Страх мой уже прошел, злость - тоже. Я думал о том, как помочь Иоле. Потому что, когда я не видел девчонку и не слышал ее воплей, мне всегда становилось ее жаль. Я думал о том, что письмо - не такая уж плохая идея. Просто нужно рассказать родителям всю правду. Они поверят, вынуждены будут поверить - мне ведь отец поверил.
        Глава четвертая. Две девочки
        Утром мама перепугалась, обнаружив меня на полу. Наверное, я действительно больше не спал, потому что с Иолой точно не разговаривал. Хотя и не мог толком вспомнить, как дождался рассвета. Голова болела, глаза слипались. Но когда мама предложила не ходить в школу, наотрез отказался. Я твердо решил стать хорошим учеником. Чтобы не мучиться мыслями, что Иола наблюдает за моими страданиями у доски.
        Еще я планировал помириться с Иолой. И сказать, что готов ей помочь. Пусть она расскажет обо мне родителям, кому угодно. Может, какие-нибудь мудрые профессора придумают, как нам помочь. Может, такое уже случалось с кем-то и когда-то.
        Но на следующую ночь мне не удалось поговорить с девочкой. И в последующую пару недель я ее почти не видел. Потому что она чаще всего даже не вылезала из-под одеяла. Или сразу садилась к столу и утыкалась носом в книгу. Я пытался говорить - она трясла головой и зажимала уши руками. Она больше не хотела со мной общаться. А может, ей просто было очень плохо: иногда я видел, как она тайком вытирает глаза.
        Со временем я понял, что Иола никогда больше не станет разговаривать со мной. И смирился. Теперь по ночам я страдал не от страха, а от скуки. Иногда от нечего делать занимался тем, что из-за ее плеча читал учебник. Это пошло мне на пользу - в дневнике поселились первые пятерки.
        А в моей жизни произошло важное событие - у меня появился друг.
        Я уже объяснял, почему у меня в новой школе не было друзей. Слишком уж опасными врагами я обзавелся в первый же учебный день.
        - Ну что, принес бабло? - услышал я голос Карлова в тот момент, когда скидывал ботинки в школьной раздевалке. Голос звучал мирно, но меня бросило в жар. Нужно было как-то покончить с этой историей. И лучше сейчас, когда вокруг ребята, да и техничка тетя Рая торчит у входа в раздевалку.
        - Нет, - сказал я как можно тверже. - И не принесу. С чего ты взял, что можешь тянуть с меня деньги?
        - Ух ты, как мы заговорили! - протянул Карлов и подошел ко мне почти вплотную. Я едва удержался, чтобы не попятиться.
        - Такой смелый, когда вокруг толпа? - правильно разгадал одноклассник. - Так это не всегда бывает. В городе полно безлюдных мест.
        В тот момент я был убежден, что никогда в жизни не окажусь в этих местах. И потому стоял на своем:
        - Никаких денег я тебе носить не буду. Тоже, нашел дурака. Плевал я на тебя и на твою бригаду.
        Карлов помрачнел и отошел от меня. Я был в тот момент таким идиотом: поверил, будто он и впрямь решил, что я крепкий орешек и связываться со мной не стоит.
        В тот день я задержался в классе после урока химии - доделывал лабораторную. И так увлекся, что не заметил, как учительница вышла из класса и разбежались одноклассники.
        Но не все. Стоило мне написать последнюю формулу, как поток воды обрушился на мою спину, плечи и тетрадь. Я вскочил и увидел всех троих: они стояли цепью за моей спиной, умирали от смеха.
        - Что, длинный, хорошо помылся? - спросил меня Карлов. - Меньше вони будет в классе.
        И плеснул остаток воды мне в лицо. Этого я вынести уже не мог: вскочил, схватил стул и врезал его ножками Карлову по коленкам. Парень взревел от боли и ярости. И тут они все набросились от меня.
        Драться я не собирался - даже если и умел бы, все равно с тремя не справиться. Поэтому решил пробиваться к выходу из класса. В школьном коридоре избивать не посмеют.
        Вот только они сразу раскусили мои планы. И начали теснить в угол класса. Один из парней железной хваткой зажал мне руки, чтобы я не прихватил по пути что-нибудь, чем можно защититься.
        Меня спасло то, что в класс заглянула учительница математики, подруга нашей химички. Прищурилась подозрительно и спросила:
        - Что вы тут делаете, ребятки? А ну-ка марш из класса.
        Я тут же бросился к выходу, едва не снес математичку и помчался по коридору прочь от класса. Но, видно, от растерянности не сообразил, что бежать надо вниз, к раздевалкам. А я метнулся на последний этаж, где учились выпускные классы. Там почему-то всегда было пустынно, старшеклассники или были на уроках, или тусили в столовой.
        Так что мои враги, наверное, заранее торжествовали: избить меня на четвертом этаже им будет куда проще.
        Расстояние между нами все сокращалось. Кто-то на ходу врезал мне кулаком в спину, и я, хотя продолжал перебирать ногами, чувствовал, что падаю. И старался добежать до стены, чтобы не растянуться на полу. Не успел, упал раньше. И с ужасом увидел, как они окружают меня, лежащего, как гнусно скалятся от радости… от страха я закрыл глаза…
        - А ну, мелкие, разбежались! - вдруг рявкнул кто-то.
        Мои одноклассники тревожно застыли. Мне с пола не было видно, кто это говорит, но в тот миг я радовался даже небольшой отсрочке.
        - Живо! - скомандовал голос. - Ваще страх потеряли, что ли?! Здесь территория старших классов. Позвать ребяток, чтоб до вас легче дошло?
        И стая дрогнула, нехотя отступила. Я не поднимался, потому что не верил до конца своему спасению. К тому же опасался, что тот, кто разогнал моих врагов, может теперь заняться мной. Я ведь тоже - нарушитель границы.
        - Чего разлегся? - спросил голос у меня над головой. И я увидел парня, которого запомнил по первому дню в новой школе. Это он тогда стоял в дверях и собирал дань. Кажется, моя сестра назвала его Иваном. И дала понять, что во всей школе нет типа опаснее, чем он.
        Я медленно встал. Мы оказались почти одинакового роста, правда, Иван был раза в три шире.
        - Чего эти шакалы на тебя набросились? - спросил он.
        Я пожал плечами:
        - Не знаю. Я вообще новенький, у меня с первого дня с ними проблемы.
        - А чего падаешь, как девчонка? - презрительно скривился новый знакомый. - На вид вроде не хиляк. Что, не можешь с ними нормально разобраться?
        - Я драться не умею, - признался я.
        - А чего тут уметь? - повел огромными плечами Иван. - Надо просто кидаться на всякого, кто хоть слово вякнет в твою сторону. Сразу и со всей злостью. Живо научатся тебя уважать.
        Я только вздохнул. Теперь, наверное, придется кидаться, иначе изувечат.
        - Ладно, - сказал парень. - Меня Иваном зовут. Иван Разин. Суперская фамилия, ага?
        И протянул мне руку. Я ее пожал, волнуясь даже больше, чем когда убегал от ребят.
        - Мы с тобой в одном дворе живем, - сообщил мне Иван. - Я тебя видел. Тебя в школу на машине возят, а я пешком прусь.
        - Хочешь, я попрошу папу, он и тебя будет подвозить? - заволновался я. - Какая ему разница, сколько человек везти?!
        - Ладно, поглядим, - солидным басом произнес Иван и хлопнул меня по плечу. - А я тебя научу сдачи давать. Чтобы уважали, понял?
        Я с робкой надеждой кивнул.
        В тот же вечер Иван зашел ко мне домой, вежливо поздоровался с мамой и позвал меня во двор. Вообще-то я собирался еще посидеть за уроками: хотя Иола больше не общалась со мной, я все равно пытался доказать ей, что в состоянии осилить школьную программу. Но разве можно отказать новому другу, такому взрослому, такому авторитетному?
        Мы бродили по двору и болтали, пока не начал моросить дождь. Потом Иван пригласил меня к себе в гости.
        - А твои родители дома? - спросил я.
        - Не-а! - помотал головой Иван. - Они вообще поздно приходят. Не дрейфь.
        Квартира Ивана оказалась совсем маленькой. Зато имелась вместительная кладовка, которую мой новый друг с гордостью представил мне как свою собственную комнату. Там был стол, и стул, и всякие спортивные прибамбасы вроде гантелей.
        Матрас почему-то лежал прямо на столе. Иван пояснил, что на ночь разворачивает его и спит. Правда, ноги не умещаются, приходится класть их на табуретку и спать в виде буквы «г».
        - У вас ведь две комнаты? - спросил я. - Зачем же спать в кладовке?
        - Комната сеструхина, - пояснил Иван и поморщился, будто лимон надкусил. - Я туда не суюсь. Хочешь, покажу, какой вес поднимаю?
        В этот миг я услышал, как в замке проворачивается ключ.
        - Родители? - заволновался я.
        - Сестра, - опять скривился Иван. - Все, выметаемся на улицу, а то начнется…
        И тут в комнату вошла девочка с нотной папкой - на ней еще клавиши были нарисованы. Волосы ее были гладко зачесаны и собраны в кичку на затылке. И все-таки я сразу понял: вот кого я уже месяц напрасно сторожил на балконе.
        Наконец-то я мог разглядеть ее вблизи. У девочки были голубые глаза и очень бледное лицо. Волосы намокли и казались темными, но я-то помнил, что они - пушистые и золотые. Девочка смотрела на нас возмущенно.
        - Ванька, родители велели никого домой не приводить! - сказала она брату. Ей пришлось закидывать голову, чтобы строго глянуть на него. На меня же - никакого внимания.
        У моего друга окончательно испортилось настроение.
        - Ладно, не ори, мы уходим, - пробасил он. - Настучишь на меня?
        Девочка только усмехнулась. Но когда Иван пошел в кладовку за курткой, вдруг спросила меня:
        - Мальчик, ты в какую школу ходишь?
        Я ответил, заикаясь, что учусь с ее братом в одной школе.
        - А в каком классе? Тоже в девятом?
        - В восьмом, - выдавил я.
        - И я в восьмом. - Она как будто удивилась такому совпадению. - Только я в гимназию хожу, от нее ближе до музыкальной школы. А ваша школа бандитская, это все знают. Родители потому и не разрешают Ваньке никого домой приводить. Ты обиделся?
        - Нет, что ты!
        - Заходи, когда родители будут дома. Они с тобой познакомятся и разрешат Ваньке с тобой дружить. Договорились?
        - Ага!
        У меня просто ноги подкашивались от волнения. Я всегда был уверен, что ни одна девчонка на свете не станет болтать со мной больше двух секунд. Она наверняка или начнет хохотать мне в лицо, или упадет замертво от скуки. А Ванькина сестра пока ничего такого не сделала.
        Уже на улице я узнал от Ивана, что его сестру зовут Тася, что она противная, нудная и достала его своей музыкой. Я ответил, что тоже не в восторге от своей старшей сестрицы. А сам подумал, что отдал бы все на свете, лишь бы оказаться на Ванькином месте и иметь возможность видеть эту девочку каждый день. И как же здорово, что во всей школе именно Иван стал моим другом!
        В ту ночь я долго не ложился, все торчал на балконе и пытался в светящихся окнах Ванькиной квартиры разглядеть Тасю. Уснул после полуночи, почти счастливый, и, конечно, сразу увидел Иолу. Почему-то не в комнате с желтыми занавесками, а совсем в другом и очень неприятном месте.
        Вроде это была очередная больница. Только палата выглядела уж очень мрачной и неуютной. По обе стены от окна стояли койки, и на каждой спали люди. Они были очень странные: например, одна девочка колотила руками по одеялу и как будто напевала какую-то песню, а другая вообще спала сидя, свесив между колен нереально большую голову.
        Я глянул на Иолу. Она медленно села в постели, как будто у нее совсем не было сил двигаться. Ее темные волосы, прежде всегда аккуратно забранные в хвост, были перепутаны и падали на лицо.
        Иола стала искать под кроватью свои тапки. Один нашла сразу, а второй куда-то запропастился. Тогда она зажгла маленькую лампу-прищепку в изголовье кровати. И почти сразу в палату влетела медсестра.
        Я понял по ее виду, что медсестра - тетка злющая и всех ненавидит. Она заорала на всю палату:
        - Андреева, погаси лампу, живо! Не видишь, все спят! Ишь, взяла моду полуночничать!
        Конечно, от ее крика все начали просыпаться. Девочка с большой головой вздрогнула и захныкала, как младенец. А другая, взрослая женщина, закричала со своей кровати:
        - Что вы нас мучаете?! Уберите эту девчонку, или я приму меры! Я пойду к главврачу! Найдите ей особую палату!
        Пока она возмущалась, Иола молча сползала под кровать, нашла свой тапок, обулась и вышла в коридор. Медсестра кричала ей вслед:
        - У тебя пять минут, Андреева! Чтоб сделала быстро свои дела, а потом - в кровать, и тихо, как мышь!
        Иола скованной походкой шла по коридору. Как будто боялась, что из темноты кто-то выскочит на нее. Я был рядом, как всегда, но никак не решался с ней заговорить. Не доходя до туалета, она свернула в маленький закуток с окошком и прижалась носом к стеклу.
        - Иола! - позвал я совсем тихо, не надеясь, что девочка отзовется.
        Но неожиданно она ответила мне слабым голосом:
        - Ну чего тебе?
        - Иола, это что, та самая больница?
        - Сам не видишь? - начала закипать она.
        - Но почему тут так ужасно?! Те, в которых ты раньше лежала, были лучше, и медсестры в них нормальные.
        Иола дернула головой, всхлипнула и прижала руки к лицу.
        - Потому… - борясь с рыданиями, прошептала она. - Потому что в тех больницах меня пытались вылечить, а в эту просто сдали, навсегда!
        - Как навсегда?! - заорал я. - Не может быть!
        - Ну, не знаю точно… Мама говорила, что они будут искать хорошую клинику. Вроде здесь я временно. Но я не верю! - вдруг выкрикнула она. - Они просто забудут обо мне, и я останусь здесь на всю жизнь, понимаешь?!
        Иола зарыдала. Все это было ужасно, и я совершенно не знал, как ей помочь. Пока не вспомнил свой прежний план.
        - Слушай, не надо плакать, я знаю, что нужно делать, - сказал как можно тверже. - Я сам напишу твоим родителям. Скажи мне адрес.
        - Отстань от меня! - прошептала девочка. - Ты мне не поможешь.
        - Нет, помогу, - настаивал я. - Я напишу им всю правду! Ну, легко же проверить, что мы действительно видим друг друга во сне. Может, такое уже бывало раньше, и ученые знают, как нас… ну, разъединить.
        Иола несколько минут молчала, и я уже начал надеяться, что она согласится на мой план. Но тут я услышал, как медсестра зовет ее противным злым голосом. Иола подскочила и зашипела:
        - Никогда больше не разговаривай со мной, слышишь! И не смей никому писать, все равно не поверят! Ты просто боишься, что теперь я доберусь до тебя. Потому что я совсем рядом! Тебе конец!
        - Иола, перестань! - взмолился я.
        Но тут появилась медсестра.
        - Ты с кем тут разговариваешь? - спросила она, подозрительно водя длинным носом по всем углам.
        - Ни с кем.
        - Ты это брось. - Медсестра подошла к Иоле почти вплотную, и я очень испугался, что она сейчас ударит ее. - Мне сказали, ты только спишь все время, так что нечего тут психичку изображать. Возьми на раздаточном столике еду, съешь - и быстро в постель. Все ясно?
        - Ясно, - сказала Иола, низко склонила голову и побрела в столовую есть остывшую и заветренную еду из пластиковой миски.
        Глава пятая. Иола в беде
        Утром я проснулся в ужасном настроении. Я понял: нужно что-то делать, срочно помочь Иоле. Иначе спать спокойно мне не придется никогда.
        Был выходной день. Отца, правда, не было дома, в последнее время он постоянно пропадал у себя на фирме. Мама на кухне возилась с кастрюлями, готовила обед на всю неделю. Я подошел к ней сзади, подергал за завязки передника и попросил:
        - Мама, поговори со мной пару минут!
        Она обернулась и глянула на меня как-то очень подозрительно:
        - В чем дело, Алеша? Опять неприятности в школе?
        - Да нет…
        - Тогда, пожалуйста, займись чем-нибудь до обеда. Ты видишь, у меня очень много дел.
        Но я решил, что не отступлю, пока не поговорю с мамой. Тем более я знал, что в больницах суббота и воскресенье - приемные дни. Я надеялся, что мать поверит мне и я уговорю ее завтра навестить вместе со мной Иоланту.
        - Это очень важно, - сказал я.
        Тогда мама опустилась на табуретку и посмотрела на меня тревожными глазами. И я, чтобы не пугать ее еще больше, поскорее начал рассказывать:
        - Мам, помнишь, я тебе говорил, что мне каждую ночь снится одна и та же девочка? Ну, когда был еще маленьким. Так вот, теперь я точно знаю, что эта девочка действительно существует!
        Мама улыбнулась. Лицо у нее вдруг стало такое молодое - давно такого не видел. И спросила:
        - Ты влюбился, сынок?
        Кровь шибанула мне в лицо. Захотелось рявкнуть на мать и убежать с кухни, но не бросать же такое важное дело на полпути.
        - Нет, при чем тут это! Зачем ты выдумываешь? Если бы ты ее видела, то никогда бы так не сказала! Она все время ругается или плачет!
        - Ну и хорошо в таком случае, что я ее не видела и никогда не увижу, - усмехнулась мать и снова встала к плите. - Постарайся смотреть в своих снах на каких-нибудь других девочек.
        - Ты не понимаешь, мам! - вспылил я. - Она плачет, потому что ей очень плохо! Она просыпается, когда я сплю, и засыпает, как только просыпаюсь. Но я могу сам проснуться, а она - нет. Поэтому ей нельзя ходить в школу, гулять во дворе и вообще… жить дома. Теперь ее отдали в больницу, просто ужасную. Может быть, навсегда, на всю жизнь отдали! Понимаешь?
        Мама больше не смеялась, а смотрела на меня очень внимательно. Мне показалось на мгновение, что она действительно меня поняла… но только показалось!
        - Не понимаю, сынок, что я могу для тебя сделать? - спросила мама. - Чего ты от меня ждешь?
        - Помоги мне! - взмолился я. - Я знаю, что ее привезли в наш город, значит, она где-то рядом. Мы можем обзвонить больницы, найти и навестить ее. Потом ты бы могла написать ее родителям, и вообще…
        - Что вообще, Алеша? - тихо спросила мама.
        - Ну, как-нибудь помочь, - пробормотал я, уже понимая, что ничего не вышло.
        - Сыночек, послушай меня… Давай с тобой договоримся, что это всего лишь сон. Потому что, если ты еще будешь говорить об этом, я стану очень бояться за тебя. Ты же не хочешь, чтобы я переживала, правда?
        - Не хочу, - согласился я. - Но, мама, она угрожает меня убить, между прочим! Если я ей не помогу, она когда-нибудь доберется до меня! Ты ведь тогда будешь еще больше переживать, разве нет?
        - Иди в свою комнату, Алексей, - сказала мама усталым голосом. - Сейчас я больше не хочу говорить об этом. Думаю, и в будущем не стоит возвращаться к этой теме.
        И я, как оплеванный, поплелся в комнату. Днем зашел Иван, позвал меня в гости. Он хотел познакомить меня с родителями, чтобы они увидели меня и разрешили заходить в любое время.
        Идти мне никуда не хотелось. Я переживал, что мама все еще ходит с таким лицом, будто я рассказал ей о себе что-то постыдное и ужасное. И за Иолу - вдруг ее прямо сейчас обижают соседки по палате, а она не может проснуться и разогнать их. И мне не хотелось, чтобы Тася видела меня в таком жалком состоянии. Но все-таки Иван настоял на своем.
        Родители его мне понравились. Они были веселые, подшучивали друг над другом, накормили нас обедом так, что встать было невозможно. Тася в своей комнате играла на пианино, по-моему, совсем как взрослая музыкантша. Она вышла к чаю, улыбнулась мне приветливо, как хорошему другу. И мне ужасно захотелось, чтобы так оно и было.
        Правда, тут выяснилось, что Иван должен садиться за уроки и на улицу больше не пойдет. Я растерялся, не зная, как себя вести: нужно ли уходить сразу или посидеть еще немножко. От волнения прилип к стулу. И вдруг Тася спросила:
        - Сходишь со мной за хлебом? А то после дождя земля скользкая, я боюсь упасть и повредить пальцы.
        Я тут же отклеился от стула, вскочил и сказал:
        - Конечно, пошли!
        По пути к магазину Тася шагала впереди, а я плелся за ней. Сам не знаю, что мне мешало просто идти рядом, но ей приходилось всякий раз поворачивать голову, чтобы задать вопрос. А вопросов было много.
        - А ты правда учишься в восьмом классе?
        - Ну да, - сказал я. - А что?
        - Родители сперва подумали, ты из Ванькиного класса. У нас в классе, например, нет таких высоких парней.
        Я покраснел от удовольствия и опустил голову, чтобы румянец не был заметен.
        - А почему ты дружишь с Ванькой?
        - Что, нельзя? - удивился я.
        - Ну, не знаю… Ведь он старше тебя. И он хулиган. Родителей даже в полицию много раз вызывали.
        - А я тоже хулиган! - вдруг заявил я и сам удивился своим словам. Это уж точно была распоследняя ложь.
        - Ты? - Тася развернулась ко мне и удивленно заморгала. - Вот никогда бы не подумала!
        Мне показалось, что она посмотрела на меня с отвращением и тут же немного ускорила шаг. Я был готов откусить себе язык! Надо же ляпнуть такое девочке, которая мне нравилась. Я плелся следом за Тасей, не зная, как исправить положение. А она больше не поворачивала голову.
        Вдруг, когда мы уже почти были у магазина, девочка поскользнулась на краю большой лужи и отчаянно замахала руками, стараясь удержать равновесие. Я бросился к ней, схватил за плечи и держал, пока она не встала ровно. Потом поспешно отступил назад.
        - Спасибо, - чуть задыхаясь, сказала Тася. И добавила задумчиво: - Знаешь, приходи к нам почаще. У Ваньки хоть один нормальный друг появится.
        У меня отлегло от сердца. На обратном пути я уже шел рядом с Тасей, и хотя и не касался ее, но держал руку согнутой в локте и всем видом выражал готовность поддержать, если она снова поскользнется.
        Вечером я рано уснул и увидел Иоланту в каком-то странном виде. Она лежала на кровати, плотно закрыв глаза, хотя я точно знал, что она никак не может спать сейчас, когда спал я. Поэтому позвал ее:
        - Иола!
        Сначала она даже не шевелилась, и я всерьез испугался. Но потом тихонько встала и выскользнула из палаты. Прижимаясь к стене, девочка на цыпочках шла в сторону пищеблока. Сестра, к счастью, дремала на своем посту и даже не открыла глаза, когда Иола пробиралась мимо.
        Забившись в закуток за кухней, Иола наконец заговорила. Голос ее звучал хрипло и как будто испуганно:
        - Чего тебе?
        - Просто хотел спросить, как ты.
        - Плохо! - прошипела она в ответ.
        - Что еще случилось?!
        - А ты сам не понимаешь? - спросила она таким голосом, как будто я издевался над ней. - Не видишь, куда я попала? Вчера ночью слышала разговор двух медсестер.
        - Я тоже слышал, - сказал я. - Но они же просто шутили!
        - Ничего подобного! Одна говорила, что ее раздражают мои шатания по ночам. А вторая сказала, что в таком случае надо сразу делать мне укол, чтобы я, как нормальная, спала по ночам. А днем - это уж мое дело, их не касается. Она сегодня дежурит, гадина. Мне надо вернуться в палату, пока она не заметила, что я встала. Иначе точно иглу мне всадит. Таблетки я давно научилась выплевывать, но это…
        - Подожди! - крикнул я. - Иола, ты знаешь точно, где находишься? Ну, адрес больницы? Мы с мамой обязательно навестим тебя и придумаем, как тебе помочь!
        Тут Иола засмеялась - невесело, злобно. И сжала ку лаки.
        - Вы с мамой? - протянула она. - Совсем идиот? Твоя мама никогда тебе не поверит. Я видела, какое у нее было лицо, когда ты с ней говорил. Да тебя самого сплавят в больницу!
        - Никуда меня не сплавят! - заорал я, возмущенный таким предположением. - Мама просто была занята, но потом она обязательно выслушает и мне поверит!
        Иола побледнела так, что даже в полутьме было заметно. Потом проговорила тихо, но голос ее вибрировал от ненависти:
        - Ну и не смей со своей мамочкой сюда соваться! Мне ваша помощь не нужна! Лучше общайся с той белобрысой уродиной, которая на пианино играет!
        - Тася - не уродина, - возразил я из чувства справедливости.
        - Исчезни! - рявкнула Иола.
        Как будто я мог! Я только хотел это напомнить, когда услышал чужой раздраженный голос:
        - Андреева! Где шляешься? Живо отзовись!
        Иола оцепенела от ужаса. Я посмотрел в сторону коридора и увидел тощую, морщинистую медсестру, спешащую к девочке по коридору. Вид у нее был такой злобный, что я дернулся - и проснулся.
        …Я вскочил с кровати и зажег настольную лампу. Сердце колотилось так сильно, что казалось, его слышал весь дом. Я даже удивился, как это никого не разбудил.
        Все было ужасно! Я пытался представить, что сейчас происходит с Иолой. Она уснула, и медсестре пришлось тащить ее в палату на руках. Теперь совсем взбесится. Но хотя бы не станет делать Иоле укол, ведь она и так спит. Или станет?
        На всякий случай я решил больше не засыпать в эту ночь. Вдруг злобная тетка сейчас стоит над Иолой со шприцем в руке и ждет, когда та откроет глаза?
        Я распахнул окно, пытаясь окончательно проснуться. От сквозняка дверь заходила ходуном, и я тут же прикрыл створку, боясь разбудить родителей. И уже через пять минут мне ужасно захотелось спать. Я стал ходить на цыпочках по комнате, стараясь взбодриться. И продолжал гнать сон до самого звонка будильника.
        К этому времени я уже устал так, будто всю ночь рыл землю. Машинально натянул на себя школьный костюм и поплелся в другую комнату.
        Удивительно, но в этот раз за завтраком собралась вся наша семья: папа, мама, Кира.
        - Как спал, Алеша? - спросила мама, когда я рухнул на табуретку.
        Я пожал плечами. Да никак!
        - Кошмары не беспокоили?
        Мне показалось, что они с отцом как-то странно переглянулись. Я отрицательно помотал головой.
        - Ну и хорошо, - сказала мать вроде как с облегчением. А отец очень внимательно посмотрел на меня.
        На следующую ночь мне не удалось узнать, обошлось ли у Иолы с медсестрой, - она просто не стала со мной разговаривать. А может, не могла - если ей ввели лекарство, то все, связь потеряна. И так продолжалось всю следующую неделю.
        В понедельник первым уроком была алгебра. Я знал, что меня могут спросить: был конец триместра, а в журнале у меня четверки чередовались с тройками. Поэтому просидел полночи, повторяя параграфы и решая задачи.
        Конечно, классная вызвала меня к доске первым. Сунула мне в руки карточку с заданием. Я прочел условие и удивился. Задача совсем не показалась мне сложной, наоборот, просто смешной: в последнее время я множество таких перерешал.
        Я быстро и уверенно записал на доске условие, потом повернулся к учительнице и твердо произнес:
        - Здесь нужно составить уравнение!
        - Составляй, - кивнула учительница, и в ее глазах я заметил скрытое одобрение.
        Я окончательно приободрился, четко, изо всех сил налегая на мел, записал уравнение на доске, а затем приступил к решению.
        Все уже было почти готово, оставалось только написать ответ…
        «Идиот! - насмешливо произнес до чертиков знакомый голос. - Здесь надо умножать, а не делить!»
        От неожиданности я дернулся, прижался спиной к доске и в ужасе обвел глазами класс. Нет, конечно, никто ничего не слышал, все спокойно занимались своими делами. Я попытался взять себя в руки: все нормально, просто Иола никогда раньше не разговаривала со мной, когда я не спал. Значит, вот как она слышит мой голос. Как будто кто-то стоит рядом с тобой и говорит в самое ухо.
        Я уставился на свое уравнение, проверил каждую цифру, каждый знак. Нет, кажется, составлено верно. Но на всякий случай быстро стер ладонью последнюю формулу.
        - Леша, что с тобой? - спросила учительница. - Ты так уверенно начал. Почему сейчас застыл?
        Я потянулся к доске, собираясь вывести окончательную цифру.
        «Условие перечитай! - хихикнула Иола. - Или даже читать нормально не научился?»
        Я снова отскочил от доски и уткнулся носом в карточку. Но условие, которое только что казалось таким четким и ясным, теперь утратило всякий смысл. Какие-то туристы куда-то идут… навстречу друг другу… или в разные стороны?
        «Что, понял, какую ерунду написал? - спросила Иола. - И таблицу умножения ты не знаешь. Ну, сколько будет семь умножить на семь?»
        Действительно, сколько? Сорок семь? Сорок девять?
        - Отстань от меня, - прошипел я себе под нос. Мне так хотелось, чтобы этот голос перестал звучать в моей голове! Тогда бы я еще смог все исправить.
        - Что? - спросила учительница, которая, оказывается, подошла совсем близко. - Что ты там шепчешь?
        В классе уже начались смешки. Я на мгновение обернулся и заметил, что все смотрят на меня с любопытством и веселым ожиданием. И от этого растерялся еще больше.
        - Ну давай, заканчивай, ты почти решил!
        Издевалась учительница надо мной, что ли? Видела, что уравнение записано неправильно, и только ждала, когда я закончу, чтобы разнести мое решение в пух и прах?
        Я еще раз попытался взять себя в руки. Перечитал условие. Посмотрел на доску. И твердо вывел решающую цифру.
        «Ой, какая чушь! - протянула Иола. - Все, все неправильно!»
        - Отвяжись от меня! - крикнул я. И в ужасе зажал рот ладонью.
        Но было уже поздно. Класс повалился на парты от хохота, а учительница смотрела странным и даже испуганным взглядом. А потом спросила тихо-тихо:
        - Алеша, с кем ты говоришь?
        - Ни с кем, - прошептал я.
        - Хорошо, садись на место.
        - Я еще не дорешал…
        - Ничего, с этой задачей все понятно, у нас сейчас будет новая тема, - твердо проговорила учительница. - Иди за парту.
        Я сел и до конца урока старался не шевелиться и не привлекать к себе внимания. Меня трясло. Я не понимал, зачем Иола так поступила. Действительно хотела помочь? Но ведь учительница не сказала, что задача решена неправильно, и даже дала классу минуту на списывание моего решения в тетради. Иола ошиблась? Или… сделала это специально?
        Когда прозвенел звонок, я не двинулся с места. Даже не забрал свой дневник, который, выходя к доске, положил на учительский стол. Дежурный по классу швырнул его мне. Я осторожно открыл нужную страницу, гадая, какую оценку там увижу. Но там ничего не было.
        Глава шестая. Псих
        Я хотел просидеть за партой всю перемену, но дежурный нудел над ухом, что все должны покинуть класс для проветривания. Я встал и почувствовал, как подкашиваются ноги. Видно, перенервничал у доски. Вышел из класса и прислонился к стене.
        И немедленно передо мной возник Паша Карлов, заклятый враг. Корчась и делая вид, что отрывает от себя чьи-то руки, он завопил тонким, отвратительным голосом:
        - Отстань от меня! Не трогай меня!
        Я ткнул его кулаком в грудь. Пашка отскочил и завопил на весь коридор:
        - Ой, не тронь меня, я тебя боюсь!
        Я заметил в стороне нескольких ребят из нашего класса. Они смотрели на меня и о чем-то активно шептались. Наверняка обсуждали происшествие в классе. Невозможно было торчать у них на виду всю перемену, поэтому я отлип от стены и бросился по лестнице вниз, к раздевалкам.
        Обычно там дежурила техничка и никого в неположенное время в раздевалки не допускала, но сейчас ее не было на месте, и я быстро забился за самую дальнюю вешалку. Кажется, пришло время кое-что обсудить с Иолантой.
        - Зачем ты это сделала? - прошипел я.
        «Что сделала?» - От ее невинного голоска меня так и затрясло от злости.
        - Сама знаешь что! Зачем привязалась ко мне с этой задачей? Специально, чтобы выставить дураком перед классом?
        «Нет, конечно, - хихикнула Иола. - Ты и сам себя очень хорошо им выставляешь. Просто подумала, что ты, как всегда, напутал с решением».
        - Не ври! Ты прекрасно видела: я правильно все делал! Сама вечно хвастаешься, что все эти задачки по сто раз перерешала.
        «А может, у меня в голове все перемешалось, - вздохнула девочка. - Такое, знаешь, случается, когда падаешь прямо на пол. У меня до сих пор на голове огромная шишка».
        - Но я же не виноват! - заорал я.
        В этот миг мне показалось, что кто-то заглянул в раздевалку. Я зажал ладонью рот и даже присел от испуга на корточки. Не хватало, чтобы меня кто-нибудь застукал за беседой с невидимкой: точно решат, что я псих. Но нет, все было тихо. Только назойливо звучал в голове голос Иолы:
        «Не виноват? А разве так трудно держать себя в руках и не просыпаться каждую секунду? Мне было ужасно больно!»
        - Просто я увидел медсестру и испугался! - оправдывался я. - За тебя!
        «Он испугался! Ой, какой же ты слабак!»
        В этот миг я понял, что ненавижу Иолу. И мечтаю только об одном: никогда больше не слышать ее голос! Ненависть переполнила меня, я стиснул кулаки, затряс головой и заорал что было сил:
        - Молчи, молчи, молчи!
        - Алеша!
        Я вздрогнул и обернулся ко входу в раздевалку. Там стояли техничка и наша классная Маргарита Петровна. Учительница смотрела на меня круглыми от испуга глазами. Техничка - та вообще держалась руками за грудь и лепетала:
        - Я думала, поймала воришку, что по карманам шарит! А тут он! Ах ты ж, бедный мальчик!
        Учительница подошла ко мне, взяла за плечо и вывела на свет, в коридор. Молча оглядела с ног до головы и сказала:
        - Пойдем, посидишь в учительской, Алексей. Я позвоню твоим родителям, пусть кто-нибудь придет за тобой.
        - Зачем? - не понял я. Если она хочет отправить меня домой, то я и сам отлично дойду, не маленький.
        - Так надо, - уклончиво ответила классная. - Мне кажется, ты не совсем здоров сегодня. Так что, пожалуйста, не спорь со мной.
        Я пожал плечами и поплелся в учительскую. Меня очень волновало, что скажет учительница маме. Но та говорить при мне ничего не стала, ушла, наверное, в кабинет директора. Я хотел воспользоваться случаем и улизнуть, а потом понял, что будет только хуже. В класс возвращаться нельзя, а смыться домой - меня туда и так отправляют. Хорошо хоть, Иола притихла.
        Мать скоро приехала за мной и долго разговаривала с учительницей в коридоре. Я думал, что по дороге домой мама сразу выложит мне, в чем я виноват, как это обычно бывало. Но она молчала, только время от времени очень странно на меня посматривала.
        Дома тоже все пошло как-то не так: после обеда я хотел заняться уроками, но вошла мама и почти вырвала книжки у меня из рук. И сказала, что уроки мне делать не надо, потому что все равно я завтра в школу не пойду.
        - Почему это? - изумился я.
        Мать посмотрела на меня несчастными глазами и снова вздохнула:
        - Ну, Маргарита Петровна считает, что ты немножко переутомился и тебе нужно побывать у доктора.
        - Почему? - повторил я.
        - Ну как это почему? Маленький, что ли, не понимаешь? И вообще, с каких пор ты не радуешься возможности денек отдохнуть от школы?
        Нет, я был рад, конечно, особенно после сегодняшнего случая у доски. Пусть уж лучше ребята его подзабудут. И не делать на законных основаниях уроки было приятно. Только что толку? На улицу меня все равно мать не пустила, компьютер включить не позволила. До самого вечера я тоскливо слонялся по квартире.
        Ночью я увидел Иолу в постели. Она лежала, накрыв голову одеялом, так тихо, что казалось, спала. А может, и в самом деле спала? Может, медсестры все-таки начали делать ей уколы на ночь?
        После обеда мы с матерью поехали в больницу. Мне было очень не по себе: врачей я побаивался с детства. Хорошо хоть, речь шла не о стоматологе. Самое большое, что мне грозило, - это удар молоточком по колену и множество нудных вопросов. Придется как-то выкручиваться: не рассказывать же врачу об Иоланте.
        Еще мама сказала, что в больницу за нами заедет отец и после мы все вместе поедем в парк и немного погуляем. Я обрадовался: в последнее время я видел отца редко.
        Нас приняли сразу. Сначала мы зашли в кабинет вместе с мамой, но потом меня попросили немного посидеть в коридоре. Доктор мне понравился: такой добрый седенький дядечка. Так что я спокойно ждал, пока мама расписывала ему мои проблемы. Потом меня позвали в кабинет.
        - Ну вот, - сказал доктор и похлопал меня по плечу. - Теперь мы с молодым человеком посекретничаем, а мамочка нас снаружи подождет.
        Я быстро оглянулся, отыскивая взглядом того молодого человека, с которым нам предстояло говорить. Но в кабинете никого больше не было. Тут я понял, что доктор имел в виду меня, и даже прыснул. Мама выскочила из кабинета так поспешно, будто ее выгнали из класса. Мне показалось, что глаза ее были красными.
        И начались расспросы. Доктор желал знать, нравится ли мне учиться в школе, легко ли я справляюсь с уроками. Много ли у меня друзей. Я отвечал ему, как мог, потому что в тот момент думал совсем о другом.
        Я думал: вот интересно, этот добряк доктор поймет меня, если я расскажу ему об Иоле? Или сразу вызовет санитаров и даст команду связать меня по рукам и ногам? Нет, конечно, говорить ему ничего нельзя, не то место, чтобы вылезать с такими признаниями.
        Но ведь этот старенький врач, наверное, много разных пациентов принял за свою ужасно долгую жизнь, вдруг он и о чем-то подобном слышал? А потом, ему пара пустяков узнать, в какой из больниц нашего городка лежит Иоланта. Может, рассказать ему все так, как будто это случилось с одним моим знакомым? Меня так увлекла эта идея, что я почти перестал отвечать на вопросы.
        - Я еще ненадолго займу ваше внимание, - очень вежливо сказал мне доктор и достал откуда-то стопку бумажек. Он начал показывать мне какие-то странные картинки и всякий раз спрашивал, что мне приходит в голову, когда я смотрю на изображение. Я увлекся и на время даже забыл о своей идее. Разглядывать пятнышки было прикольно.
        Наконец в руках доктора осталась только одна: черные капли на белом фоне. Я хотел сказать, что эта картинка напоминает мне следы на снегу. И вдруг в голове моей громко и резко прозвучал голос Иолы:
        «Пятна крови!»
        От неожиданности я вздрогнул, прижал ладони к ушам и испуганно взглянул на доктора. Мне показалось, невозможно не услышать такой громкий вопль. Доктор смотрел на меня очень внимательно.
        - Что случилось, молодой человек? - спросил он. - Устали?
        - Нет, - выдавил я.
        - Продолжим?
        Я кивнул. И снова услышал голос, произнесший ужасные слова:
        «Сидишь тут, ждешь, что твой папочка за тобой приедет! А он не приедет! Не жди!»
        Тут я, конечно, забыл про доктора, вскочил со стула и громко крикнул:
        - Почему?!
        «Потому что он только что в аварию попал, вот почему!» - отрезала Иола.
        - Ты врешь! Откуда ты можешь знать?
        Краем глаза я видел, что доктор перегнулся через стол и что-то говорит мне. Губы его шевелились, но в этот момент я мог слушать только Иолу.
        «Не веришь? - тихо спросила Иола. - Выгляни в окно и сам все увидишь!»
        Конечно, я бросился к окну. Но мы были на шестом этаже, и из него не было видно дорогу - только сквер напротив. Тогда я мигом вскочил на подоконник и прижался лицом к холодному стеклу. Но все равно видел только тротуар.
        Доктор был уже рядом, он обеими руками крепко держал меня за брюки и пытался стянуть с подоконника. И громким голосом звал кого-то на подмогу. Я отпихивал его руки и пытался распахнуть раму. Тут дверь в кабинет распахнулась, вбежал мужчина в белом халате, а за ним - моя мама. Мужчина без лишних слов сгреб меня в охапку и стащил вниз. А мать замерла в дверях, прижала ладони к щекам.
        - Ма-ам! - вопил я, извиваясь в чужих сильных руках. - Позвони папе, узнай, с ним все в порядке? Прямо сейчас позвони!
        Мама несколько мгновений смотрела на меня так, будто я вдруг заговорил на иностранном языке. Потом расклеила совершенно белые губы и прошептала:
        - Сыночек, не бойся, с нашим папой все в порядке. Он уже приехал, поднимается по лестнице.
        Я сразу успокоился и повис на руках санитара. Так, понятно, Иола опять меня обманула. Но зачем? Ах да, она же обещала, что испортит мне жизнь. Думаю, ей это удалось: после такого выступления доктор от меня не скоро отвяжется.
        Потом я снова сидел в коридоре. Но теперь уже не один, а в компании санитара, который прежде снял меня с окна. Конечно, в его присутствии я не мог сказать Иоле, что думаю о ее последней выходке. А сказать ужасно хотелось.
        Родители за дверью разговаривали с доктором. Когда они вышли, у мамы был насморочный вид, а отец показался мне очень сердитым. На меня он глянул как-то странно. А мне так хотелось обнять папку и объяснить, что я ужасно испугался за него! Но когда отец в таком состоянии, к нему лучше не подходить, это я знал точно. Поэтому молча поплелся к лифту, а родители шли по обе стороны от меня, словно боялись, что я еще что-нибудь выкину. Ни в какой парк мы в этот день не поехали. Дома родители сказали, что мне придется немного полежать в больнице.
        Ночью Иола снова не пожелала со мной говорить. Она лежала под одеялом, но я понял, что она не спит - по тяжелым вздохам время от времени. Это меня не остановило, и я сказал:
        - Я знаю, что ты меня ненавидишь, всегда ненавидела. Хотя я ни в чем не виноват перед тобой! Я, что ли, придумал всю эту фигню? Я всегда хотел тебе помочь, всегда думал, как это сделать. Но теперь все! Выкручивайся сама! Знать тебя больше не хочу! Вот так и лежи все время под одеялом и не показывайся мне на глаза!
        Я проорал эти злые слова - и в самом деле почувствовал, как меня захлестывают злость и отвращение. Отвел глаза от Иолиной постели и до своего пробуждения рассматривал ее палату, хотя и невозможно было придумать более скучное занятие.
        Утром мама накормила меня завтраком и велела надеть чистую одежду. А потом мы снова поехали в больницу, но не в ту, где я вчера так неудачно пообщался с доктором, а в Питер. Мама сидела рядом со мной на заднем сиденье и всю дорогу молча обнимала меня за плечи. А папа… Мне показалось, он по-прежнему сильно злится на меня, так, что даже смотреть в мою сторону не желает. Это очень мучило меня, гораздо больше, чем страх перед новыми докторами.
        Питерская больница была просто огромная. Но оказалось, что в палате я буду только с одним мальчиком. У нас там даже был телевизор! А у моего соседа на тумбочке стоял ноутбук, и я ужасно пожалел, что не догадался прихватить свой. Мне и в голову не пришло, что в больницу можно брать такие вещи. Я умоляюще посмотрел на мать, и она - чудеса! - сказала, что привезет завтра все, что мне нужно. Отец в отделение не поднялся, остался ждать в подземном гараже.
        - Мама, - спросил я, когда мы остались в палате одни. - А почему папа злится? Я же ни в чем не виноват… вроде как…
        - Ну что ты, Алеша, - перебила меня мама. - Он совершенно на тебя не сердится. Просто очень расстроен из-за твоих проблем со здоровьем.
        - Ну ты тоже расстроена, - предположил я. - А не выглядишь сердитой.
        - Понимаешь, мужчины иначе выражают свое беспокойство за кого-то. Папе кажется, будто его вина, что ты попал в больницу, он что-то не предусмотрел, вовремя не проконтролировал. Сам когда-нибудь поймешь.
        Я немного успокоился. И почти сразу меня повели на прием. Врачиха показалась мне очень старой и очень сердитой и вопросы задавала примерно те же, что и вчерашний доктор. Очень долго, я даже устал.
        Один вопрос заставил меня заволноваться. Женщина спросила, какие сны я вижу. Еще вчера я обрадовался бы возможности поговорить о том, что меня волновало, может, даже рассказал бы ей об Иоле. Но сегодня я и не подумал это сделать. Во-первых, я знать не хотел злобную девчонку и не собирался ей помогать. Во-вторых, я смутно догадывался, что только наврежу себе таким рассказом.
        И я ответил, что никогда не запоминаю свои сны, - однажды слышал эту фразу от кого-то на улице. Врачиха сразу отстала насчет снов, зато стала задавать множество вопросов о школе: тяжело ли мне учиться, устаю ли я, что делаю на переменах. А потом сказала:
        - Ладно, Леша, ни о чем не волнуйся, выполняй, что тебе скажут, и все будет отлично. Мы с тобой станем встречаться каждый день. А сейчас иди на обед.
        Вечером в палату зашла медсестра, молодая, с веселым симпатичным лицом. Совсем не похожая на тех ужасных теток, что так ужасно обходятся с Иолой. Я почему-то все время сравнивал свое положение с Иолиным. И думал о том, что она вконец обозлится, когда увидит, как я тут хорошо устроился. Меня немного волновал вопрос: не выкинет ли она еще какой-нибудь номер?
        Медсестра принесла на подносе смешные маленькие стаканчики и дала один мне, а другой - моему соседу Илье. В стаканчиках были разноцветные таблетки. Мы проглотили их и сразу запили водой - она была тут же на подносе, в стаканах. Потом медсестра с улыбкой попросила нас открыть рты и показать ей язык. Это меня изумило! С чего она взяла, что я стану ее обманывать? Да и таблетки были совсем не горькие и не противные. А еще я про себя подумал, что снова буду спать спокойно, а не любоваться всю ночь на злобных теток и страдающую Иолу.
        Рано утром пришла докторша, подошла сначала к соседу - он тоже был ее пациентом. Они о чем-то поговорили, а потом она поднялась и с улыбкой направилась ко мне:
        - Ну, Леша, как спалось на новом месте?
        - Хорошо! - отрапортовал я. - Снов никаких не видел.
        И это была чистая правда. Не видел, и еще долго не увижу, не один же раз придется пить таблетки. И вдруг мне стало как-то тревожно. А вдруг с Иолой что-нибудь случится, а я даже знать об этом не буду? Так я хотя бы был в курсе, что с ней происходит.
        Вдруг меня поразила странная мысль: а что будет со мной, если Иоланта умрет? Ведь мы с ней связаны, это очевидно. И неизвестно, насколько сильно.
        Мне вспомнилось, как я однажды читал про сиамских близнецов. Один из них умер, а второй пережил брата лишь на несколько часов. И умер от заражения крови, она ведь у них была общая. Я долго был под впечатлением от той истории. Ночью не мог спать, думал о том, как страшно знать, что скоро умрешь и никто тебе не поможет. А если я теперь уже умираю, но пока не догадываюсь об этом?
        После обеда были приемные часы. Ко мне пришла мама, принесла ноутбук, мои диски и целую сумку вкуснятины. Еще вчера я бы прыгал до потолка, но сегодня ничто не могло привести меня в чувство. Мать, конечно, это сразу заметила и очень разволновалась.
        - Что случилось, сынок? - спросила она тревожно. - Плохо себя чувствуешь? Вялость, голова болит?
        - Нет, - вздохнул я.
        - Скажи, что случилось! - настаивала мама.
        И тогда я решился. Дело было слишком серьезным, чтобы отмалчиваться:
        - Мама, помнишь, я рассказывал тебе о девочке? Ну, о той, которую вижу каждую ночь, когда сплю? Ее зовут Иола.
        Мать молча смотрела на меня и ждала, что еще я скажу.
        - Ну вот, я сегодня спал, а ее не видел, из-за таблеток. Ну, мы с ней давно знали, что если пьешь таблетки, то ночью другого не видишь. Только я очень волнуюсь, как бы с ней что-нибудь не сделали в той больнице, где она лежит. Мамочка, может, ты бы могла узнать…
        Я даже не закончил свою просьбу. Мама вдруг широко улыбнулась, а потом крепко обняла меня и зашептала в ухо:
        - Слава богу, Алеша! Не видишь - и замечательно, забудь о ней, пожалей нас с папой.
        Я не понимал, чему она радуется. Ведь я же четко сказал, что и раньше знал про таблетки. Да я и после визита к стоматологу Иолу по нескольку ночей не видел! Нет, мама совсем не желала меня понимать. И просить ее о помощи было бесполезно.
        Она скоро ушла, почти счастливая, а я остался наедине со своими страхами. Да что же это такое, в самом деле? Видишь Иолу - плохо, а не видишь - еще хуже получается!
        Глава седьмая. Даже хуже, чем псих
        Потянулась моя больничная жизнь. С соседом Илюхой мы почти подружились и часто болтали. Но ни разу я даже полусловом не упомянул Иоланту и свои сны. И при докторше - тоже. Мать, кажется, ей что-то рассказала, потому что та очень въедливо расспрашивала меня, дружу ли я с девочками, и все такое в этом роде. Даже в краску вогнала. Я ответил, что у моего друга есть сестра, с которой я иногда общаюсь. Пусть знает: я нормальный пацан.
        Я вообще решил быть осторожнее, чтобы больше не выглядеть идиотом. И уже через сутки научился ловко прятать таблетки за щеку. Мне нужно было узнать, как дела у Иоланты. Через пару дней я уже так волновался, что не стал дожидаться ночи. Я решил, что моя кровь уже очистилась от лекарств, я смогу поговорить с девочкой.
        На этот раз я долго искал укромный уголок. Еще не хватало, чтобы меня застукали за тем, за что я и загремел в больницу, - за разговором с невидимкой. С укромными уголками в отделении было плохо, пришлось прятаться в санитарной комнате, где даже засова не было.
        - Иола! - тихонько позвал я.
        Никакого ответа.
        - Иола, ты слышишь меня? Хватит уже обижаться!
        Ничего не происходило.
        - Слушай, я все равно тебя увижу сегодня ночью, - зачастил я. - Просто подумал, что так тебе проще разговаривать, не попадешься. В общем, прости меня за те слова. Можешь сказать, что я гад, идиот, трус, ну, все, что ты обычно мне говоришь. Я не обижусь. Хотя ты сама перегнула палку, когда сказанула такое про моего отца. Но это больше не имеет значения. Ты слышишь меня, Иола?
        Она молчала. Была ли она вообще жива - я не знал. Мне было так одиноко и жутко, будто у меня отрезали половину тела, а во второй непонятным образом сохранилась жизнь.
        Я вернулся в палату, забрался под одеяло и пролежал так до вечера. Я сжимал кулаки до боли, потому что иногда мне казалось, что я вообще растворяюсь в пространстве. Несколько раз ко мне подходила медсестра и один раз - мой лечащий врач. Но я притворялся спящим и не отвечал на их тихие вопросы. А вечером снова проглотил эти дурацкие таблетки. Наверно, я так сильно внушил себе, будто с Иолой что-то случилось, что теперь до ужаса боялся окончательно в этом убедиться.
        Через неделю ко мне пришел неожиданный посетитель. Обычно после обеда я всегда ждал родителей. Мама приходила каждый день, специально для этого взяла отпуск на работе, папа - реже. Но в тот день я никого не ждал: мать предупредила, что будет занята. Сестра ко мне не ездила, только приветы передавала. А часа в три в палату ввалился Иван, взъерошенный и красный.
        - Здорово! - заорал он, увидев меня. И протянул свою широченную, как у взрослого мужика, ладонь. Я с удовольствием ее пожал и втихаря огляделся: не пришла ли вдруг и Тася вместе с братом?
        - Ну повезло тебе! - сказал он. - В школе такая скукотища, каждый день мечтаю тоже в больничку попасть.
        Я сочувственно кивнул. Хотя лично мне в больнице уже надоело, я бы с удовольствием вернулся в школу. В школе хоть не до дурацких мыслей.
        - А тебя за что сюда упрятали? - заинтересовался Разин. - Может, у меня тоже такая болячка есть? Где болит?
        - Нигде не болит, - отмахнулся я. - Здесь с неврозами лежат.
        - Типа психи? - простодушно уточнил Иван. - Это тоже подходит. Ты чего вытворял, когда тебя прихватили?
        - Ничего.
        Не рассказывать же другу, как чуть не выпрыгнул из окна на глазах у доктора.
        Иван еще пару минут пытал меня на эту тему и, кажется, всерьез обиделся, решив, что я не хочу помочь другу. А я думал о том, как бы половчее спросить его про Тасю. А вдруг она тоже собирается меня навестить? Я ломал голову, но никак не мог придумать, какой вопрос задать, чтобы Иван не просек мой интерес к его сестре.
        - Ладно, я пошел, - сказал через полчаса Разин и вскочил со стула. - Меня вообще-то на пять минут пропустили. Там тетка такая злющая дежурит внизу, наверняка вой поднимет. Я, может, еще к тебе загляну. Если достану деньги на автобус.
        - Слушай, а как Тася? - решился я.
        Ванька вытаращил на меня глаза:
        - А чего Тася?
        - Ну, она не собирается меня навестить? Тебе одному, наверно, скучно сюда таскаться. Взял бы ее за компанию, что ли.
        - Нет, она не приедет, - замотал головой друг. - Ей родители запретили даже смотреть в твою сторону.
        - Почему запретили?! - перепугался я. И попытался сообразить, что плохого я сделал Ванькиным родителям. Я и видел их всего один раз.
        - Как - почему? Ты же вроде того - псих, - не стал темнить Ваня и для уточнения своей мысли покрутил пальцем у виска. - Мне тоже запретили, только мне на это - сам знаешь! Мы же друзья!
        Мне было приятно это слышать… и больно в то же самое время. Больно, что Тася так сразу отказалась от меня. К тому же получалось, что во дворе уже знают, в какой больнице я лежу, раз даже до Ванькиных родителей дошло. Наверняка знают и в школе. И это грозило мне в будущем большими неприятностями.
        - Ладно, бывай! - Иван хлопнул меня по плечу - подо мной чуть стул не сломался - и пошел к двери. Хорошо, что не заметил моего огорчения.
        Через две недели меня выписали из больницы. И разрешили с понедельника посещать школу. Правда, я все еще должен был пить таблетки - об этом моя докторша раз десять напомнила родителям и мне самому.
        Идти в школу было страшновато. И мама на этот раз меня очень хорошо понимала. Она даже предложила вечером в воскресенье:
        - Хочешь, я завтра поеду с тобой и папой до школы?
        - Не нужно! - замотал я головой. Как будто это что-то меняло. Меня пугало то, что ждет внутри школы, а вовсе не путь к ней!
        - Слушай меня внимательно, Алексей, - сказала мама. - Если вдруг почувствуешь себя неважно - ну, голова заболит или затошнит, - сразу позвони мне. После уроков за тобой заедет папа. И я очень прошу тебя никуда из дома не выходить! Если захочешь, мы с тобой потом вечером вместе прогуляемся.
        - Ладно, не выйду, - вздохнул я.
        Конечно, в школе мне пришлось трудновато. Все в классе так странно смотрели на меня, что я даже несколько раз провел по лицу ладонями, проверяя, не вырос ли у меня дополнительный нос, к примеру. А учительница очень деликатно спросила у меня, не хочу ли что-то сказать по теме урока. Я не хотел. Раньше такое нежелание стоило бы мне двойки, а так ничего, обошлось.
        Отец встретил меня во дворе школы, велел быстрее забираться в машину. Было ясно, что он куда-то очень торопится. Отвез меня до дома и проводил до квартиры, хотя я уверял его, что и сам прекрасно дойду.
        - Запри дверь, - велел мне отец на прощание.
        Я заперся изнутри и остался в квартире совсем один. Это было непривычно: в последнее время я почти никогда не оставался в одиночестве. На кухне мама оставила мои любимые макароны по-флотски. Я разогрел их в микроволновке, съел и стал думать, чем бы заняться.
        Раньше бы взялся за уроки, ведь я так старался доказать Иоле, что не глупее ее. Теперь это не имело смысла. Я разложил учебники на столе, несколько минут тупо пялился на них, потом пошел и рухнул животом на диван. Ну, совру матери, что у меня болела голова. Зря я, что ли, в больнице парился.
        В этот момент в дверь позвонили. Я бросился открывать. На пороге стоял Ванька и так шумно дышал, будто едва унес ноги от погони.
        - Привет! - зачастил он. - Дома никого? Круто! Слушай, одевайся в темпе, и валим на улицу!
        - А чего там делать? - с нарочитым равнодушием спросил я. - Холодно и дождь начинается. Давай лучше у меня посидим, в комп поиграем.
        Раньше Иван всегда с удовольствием соглашался на такое предложение: у него компьютера дома не было. Но сегодня решительно замотал головой.
        - Не, слушай, тут такое дело… На стадионе ребятки из нашей школы играют против кадетов из интерната. Турнир, слышал? Сегодня будет крутая игра!
        У меня аж в животе засосало - так захотелось посмотреть. Хотя вообще я не болельщик, просто соскучился в больнице по нормальным развлечениям. Но пришлось сделать вид, что мне даже слышать об этом неинтересно.
        - Нет, не хочу. - Я отвернулся от Ваньки.
        - Чего это? - не понял он. - Ты что, в самом деле того? Недолечился? Даже моя сеструха идет, хотя она вообще в другой школе учится.
        Наверно, я покраснел от волнения и совсем развернулся к Ивану спиной. Я просто не знал, что мне делать. Звонить матери, уговаривать, молить, чтобы отпустила? Бесполезно. Я скосил глаза на часы. До прихода родителей оставалось еще часа полтора. И я решился.
        - Ладно, если только на часок, - сказал я. - А то у меня дела есть вечером.
        И рванул в свою комнату одеваться. Через минуту я был уже готов. Вышел в прихожую, пошарил по тумбочке, где обычно валялись мои ключи от дома. Сегодня в школу я их не брал - отец ведь должен был меня встретить. А теперь ключей на привычном месте не было. Наверно, мама решила подстраховаться на случай, если мне захочется на улицу.
        - Ничего не выйдет, - пробормотал я охрипшим от разочарования голосом. - Ключи куда-то подевались, наверное, родители или сестра случайно забрали.
        - А если без ключей? - тут же предложил Иван.
        - Ты соображаешь?! А дверь? Я что, оставлю ее распахнутой настежь? Типа заходи кому не лень?
        - Зачем настежь? - возразил мой друг и начал изучение входной двери. - Можно язычок изнутри закрепить, чтоб не захлопнулась, а дверь закрыть. Со стороны никто и не заметит, что не заперто.
        - Ага, а если кто влезет?
        - Лазают по наводке, - со знанием дела произнес Разин. - Если твою квартиру выберут, то никакие замки не спасут. Вот у нас в квартире раньше очень тугой замок был, жуть. Так мы с Таськой, когда на улицу днем шли, никогда его не запирали. И ничего. Наоборот, если кто и захочет влезть, но заметит, что дверь открыта, и подумает: вдруг это ловушка какая. Сечешь?
        Логика Ивана меня смутила. Действительно, получалось, что открытая дверь должна скорее отпугнуть преступника, чем привлечь. И я сдался. Тщательно притворил за собой дверь и побежал следом за Иваном. У лифта еще раз обернулся: не заметно ли? Нет, дверь выглядела вполне нормально.
        На стадион мы немного опоздали. Игра уже началась, трибуны были забиты. Но Иван не растерялся: влез на ограду и начал осматриваться. Потом спустился и потащил меня за собой со словами:
        - Сеструха в первом ряду места заняла. Вот дура, оттуда ж не видно ничего.
        Я пошел следом, думая только о том, как отреагирует Тася на мое появление. А вдруг вскочит и убежит? Я пытался заговорить об этом с Иваном по дороге сюда, но он мог думать только об игре.
        Тася сидела в первом ряду, рядом на скамейке лежала ее сумка, которую девочка для надежности еще и придерживала руками. Увидев меня, она весело улыбнулась и сказала:
        - Ну вот, а я только два места заняла. Придется потесниться.
        А я подумал, что могу стоять рядом с этой девочкой на одной ноге, сколько понадобится, лишь бы видеть ее.
        - Как ты, Алеша? - спросила Тася, сползая на самый край скамьи. Ваня тут же плюхнулся рядом с ней. Я с трудом втиснулся между ним и каким-то лохматым толстяком.
        - Нормально, - пробормотал я, но мой голос потонул в диком вопле, потому что кадеты в этот момент опять забили. Наши уже проигрывали им два мяча.
        Ванька немедленно тоже начал орать и подпрыгивать, да так, что скамья едва не проламывалась под ним. А я сидел, скосив глаза, чтобы хоть иногда из-за его плеча видеть Тасю. Она помалкивала и смотрела на поле так внимательно, будто это была школьная доска с заданиями годовой контрольной.
        Потом наши вдруг выровняли счет, забив два мяча с интервалом в одну минуту. Что тут началось на трибунах! Ванька уже успел оттоптать мне все ноги, а от его громоподобных воплей у меня заложило уши. А я почему-то никак не мог сосредоточиться на игре.
        Два игрока, наш девятиклассник и мощный кадет, столкнулись совсем рядом с нами. В результате мяч, который кадет вел к нашим воротам, скользнул у него между ног и полетел в нашу сторону. Я услышал, как вскрикнула Тася…
        В первый момент я даже не понял, что произошло. А потом увидел: Тася сидит прямо на земле рядом со скамейкой и держится обеими руками за живот, мяч валяется рядом. Все вокруг орут, кто-то даже предлагает вызвать скорую. Иван забрался с ногами на скамейку и на весь стадион материт того игрока, который чуть не прибил его сестру.
        Я поскорее начал пробираться мимо него к девочке. Меня самого так пихнули, что пришлось ухватиться руками за скамью. Обойти вопящего Ваньку не было никакой возможности.
        Но тут Тася сама встала и разогнулась. На ее светло-голубой куртке отпечатался грязный след от мяча, в глазах стояли слезы.
        - Я пойду домой, - тихо сказала она Ване.
        На того было жалко смотреть. Он понимал, конечно, что сестру нужно проводить, но не мог покинуть игру сейчас, когда все только стало налаживаться у нашей команды. Я выбрался в проход и сказал:
        - Ладно, я отведу Тасю домой. Расскажешь потом, чем игра кончилась.
        Лицо моего друга просияло. А я почти побежал за Тасей, которая шла по проходу очень быстро, низко склонив голову. Наверно, ей было стыдно, что все смотрят на нее, на ее грязную куртку. Шла она нормально, как будто ничего не случилось. Но едва мы вышли со стадиона, Тася снова согнулась и схватилась за живот.
        - Так больно? - испугался я. - Может, позвать кого-нибудь на помощь? Или, слушай, здесь больница рядом, там точно помогут.
        - Не надо, сейчас пройдет, - пробормотала Тася. - И зачем только я пошла на этот дурацкий матч! Хотела за Ванькой проследить, чтобы он опять с кем-нибудь не подрался. Как будто он меня послушает!
        Через пару мгновений девочка пошла почти прямо, только лицо у нее было еще бледнее обычного. Я вытащил у нее из-под локтя школьную сумку, забросил за плечо. Очень медленно мы побрели в сторону дома.
        - Ты сильно отстал в школе? - спросила Тася.
        Мне было приятно, что она беспокоится обо мне. Но все-таки одна мысль никак не давала покоя. И я решился спросить об этом напрямик:
        - Это правда, что родители запретили тебе со мной общаться?
        Мне показалось, Тася как-то дернулась от моего вопроса. И ответила просто:
        - Да, они и Ваньке запретили.
        - Но Ванька даже в больницу ко мне приезжал! А ты что же - поверила, что я сумасшедший?
        - Ничего я не поверила! - с досадой проговорила девочка. - В больницу я хотела, но не смогла - денег не было на автобус. И вообще меньше слушай, что Иван обо мне болтает. Он просто злится, что мы с тобой общаемся.
        - А мы… общаемся? - глупо переспросил я.
        Тася глянула удивленно, пожала плечами:
        - А что, по-твоему, мы сейчас делаем?
        Потом мы долго шли молча. Я пытался переварить информацию. Значит, она не послушалась родителей и готова была ко мне прийти даже в больницу. Но не пришла, правда. Зато мы общаемся. Интересно, что значит это слово? Дружим?
        - Пришли, - сказала Тася.
        Я словно очнулся. Мы стояли перед ее подъездом.
        - Доведу до квартиры, - предложил я.
        Но девочка замотала головой:
        - Нет, там родители… не нужно.
        При этих словах я вдруг вспомнил о собственных родителях - и похолодел от ужаса. Глянул на часы: время их возвращения. Отец, конечно, мог и задержаться, но мама наверняка придет минута в минуту. Возможно, оба уже дома.
        - Пока, Тася, - пробормотал я и бросился бегом в сторону своего дома.
        У меня даже не хватило терпения дождаться лифта. На одном дыхании взлетел я на наш шестой этаж. И замер перед дверью. Сейчас все решится! Если она заперта, то кто-то из родителей уже дома, и у него ко мне масса вопросов. Я коротко выдохнул и толкнул дверь рукой: она послушно распахнулась. С ухающим сердцем я влетел в прихожую и первым делом запер замок. Потом скинул ботинки, обтер подошвы о коврик. Старательно развесил куртку в шкафу, как обычно делала мама.
        И в этот самый момент ключ завозился в замке. Я метнулся в свою комнату, сгреб в кучу учебники с тетрадями и сделал вид, будто окаменел от долгого сидения над ними.
        В прихожей бодро переговаривались родители, и мне было радостно, что они приехали вместе. Раньше обычно так и бывало, это потом папа стал допоздна засиживаться в своем офисе. Но сейчас радоваться мне мешал стыд перед ними и необходимость через пару минут солгать сразу обоим. Впрочем, утешал я себя, они, может, даже не станут спрашивать, не выходил ли я на улицу. Тогда и врать не придется.
        Через минуту мама заглянула в комнату, сказала:
        - Привет, сынок!
        - Привет, мама!
        Я обернулся, и лицо у матери сразу стало взволнованное. Она быстро подошла ко мне, положила на лоб прохладную ладонь.
        - У тебя не температура, часом? Что-то ты сильно раскраснелся. Много еще осталось? - Она кивнула на тетрадки.
        - Ну, порядочно…
        - Ты не усердствуй особо. Сейчас поужинаем, потом отдохнешь, а перед сном сможешь еще что-нибудь поучить. Хорошо?
        Я пожал плечами. Мама вышла из комнаты. Я слышал, как они в прихожей что-то обсуждали с отцом. А потом вдруг голоса стихли. Разом. Будто выключили звук.
        Я занервничал. Хотел бежать в гостиную, но от волнения прилип к стулу, развернулся лицом к двери и стал ждать. Через минуту, не больше, родители появились сами. Они просто встали в дверях и молча смотрели на меня. И лица у них были такие испуганные… словно я превратился в какое-то жуткое чудовище и теперь папа с мамой не знают, как поделикатнее спросить у монстра, куда подевался их сын.
        - Алеша, - прошептала мама и прижала ладони к лицу.
        Тут уж я вскочил на ноги и закричал:
        - Что случилось?!
        - Ты давно последний раз был в гостиной? - ровным голосом спросил меня отец.
        - Вообще не заходил туда сегодня. А что?
        - Ну так пойди, посмотри.
        Я рванул мимо родителей в гостиную. Вбежал - и ойкнул от ужаса, потому что гостиная превратилась в руины. Портьеры были сорваны, мебель сдвинута со своих мест. Все мелкие вещи и книги валялись на полу. Не просто валялись, а были распотрошены, изорваны, скомканы. И еще почему-то выглядели влажными. Я не сразу понял почему. Пока не посмотрел на тумбу, где стоял большой аквариум, подарок от родителей Кире на ее пятнадцатилетие. Теперь он лежал на боку, и несколько черных телескопов еще боролись за жизнь на ковре рядом с моей ногой.
        Я бросился их собирать. Сгреб в ладонь и начал оглядываться по сторонам, соображая, куда девать рыбок. И снова увидел родителей. Они стояли теперь в дверях гостиной и смотрели на меня все с тем же странным выражением. Потом мама спросила:
        - Ты все время был дома?
        Конечно, я понимал, что в такой ситуации нужно говорить правду. Как бы ни был серьезен мой проступок, он мерк перед тем, что родители могли списать на меня этот жуткий погром. И я быстро сказал:
        - Мам, прости меня. Я ходил с Ванькой на футбол. Не смог удержаться.
        - Как это ты ходил, если у тебя даже ключа от квартиры не было? - вмешался отец.
        - Я… оставил дверь открытой. Просто прикрыл. Думал, за какой-то час никто сюда не сунется…
        - Долго тебя не было?
        - Я даже не знаю… кажется, не очень.
        - В остальных комнатах то же самое, - как бы между делом подметил отец. - Только до твоей не добрались, получается.
        Я стиснул зубы от невыносимого стыда. Теперь я и сам не понимал, как мог так сглупить. Сейчас родители начнут песочить меня и вряд ли успокоятся до утра. Но они молчали - и это было самое неприятное.
        - Ты не забыл утром выпить свои таблетки? - спросила мама слабым голосом.
        - Я не забыл… Мама, ты что, думаешь, это я все расколошматил?
        Тут отец взял себя в руки. Он легонько коснулся плеча мамы, словно призывая ее выйти из ступора, и сказал:
        - Нет, мы, конечно, так не думаем, сын. Нужно поговорить с соседями, может, они заметили, кто входил в квартиру. И другу твоему я тоже позвоню.
        Я только пожал плечами. И пошел на кухню пристраивать спасенных рыбок в банку. Но тут вернулась сестра, и начался такой ор и рыдания, что мне пришлось срочно укрыться в своей комнате.
        Ночью я не смог заснуть. Не спали и родители. Я слышал, как они до поздней ночи бродили по разоренным комнатам, что-то собирали и переставляли. Переговаривались приглушенными голосами. Один раз я услышал, как вскрикнула Кира:
        - Не понимаю, почему вы не вызвали полицию?!
        Отец ей что-то тихо ответил.
        - Ну и что, что ничего не украли?! - завопила сестра. - Они же нам всю квартиру разнесли!
        И снова тихие, успокаивающие голоса.
        Я тоже этого не понимал. Сначала думал, что полицию не стали вызывать потому, что слишком уж очевидна была моя вина в случившемся. Получается, я чуть ли не сам пригласил каких-то мерзавцев в квартиру, гостеприимно оставив дверь открытой. Может, в таком случае и заявление писать бесполезно: полицейские сразу скажут, что ищут только тех, кто вламывается в запертые квартиры.
        Я уже почти засыпал, как вдруг меня словно подбросило на кровати. Я понял, почему родители не вызвали полицию! Они считали, что это сделал я! Поэтому вели себя со мной так странно, даже не наорали за самовольный уход из дома.
        Глава восьмая. Конец класса химии
        Думать об этом было невыносимо. Я вскочил с кровати и прислушался. Кажется, родители еще не спали, наверное, пили чай на кухне и пытались прийти в себя. Я на цыпочках пробрался в гостиную. Зажигать свет не было нужды - прямо в окно ярко светила луна. А шторы родители поснимали: они были в клочья изрезаны ножом и ни на что уже не годились.
        Здесь почти не осталось следов разрушений, родители хорошо поработали. Вот только смотрелась гостиная как-то странно, как будто мы только-только переехали. Мебель вроде стояла на местах, а вот мелкие вещицы, которые так любила мама, бесследно исчезли. На том месте, где еще утром был огромный аквариум, теперь сиротливо стояла банка с тремя спасенными рыбками.
        Я приблизился к кухонной двери и услышал из-за двери голоса родителей. Судя по звукам, они вовсе не пили чай, а продолжали заниматься уборкой. Я слышал, как позвякивают осколки стекла.
        - Ира, давай ложиться, - услышал я раздраженный голос отца. - Завтра все докончим. Сил уже нет со всем этим возиться.
        - Хочешь, иди и ложись, - прозвучал подчеркнуто спокойный голос матери. Ох, как же я не любил, когда она говорила таким голосом! - Я еще поработаю. Если не сделаю сегодня, завтра у меня истерика начнется от всего этого.
        Отец вздохнул в ответ так громко, что я услышал. Потом опять возобновился звон сметаемого стекла. Я уже хотел войти и предложить свою помощь…
        - Как ты думаешь, они могли нам соврать? - вдруг спросила мать жалобно. - Ну, ты знаешь, эту семью не назовешь благополучной. Такие люди часто лгут без причины.
        Я замер на месте. О чем это она?
        - Откуда мне знать? - резко ответил отец. - У меня детектор лжи в кармане не припрятан. Только зачем им лгать? Они сразу сказали, что их сын болен и ни на какой футбольный матч сегодня не ходил.
        - Ну, вполне возможно, что он просто забыл поставить родителей в известность. Разве такое не случается? - усмехнулась мать.
        - Да они вроде весь день дома были.
        Они что, говорят о Ваньке? Да какой же он больной? Неужели его родители так сказали? Ну все, я пропал. Как тогда мне доказать, что я не был дома, когда случился этот кошмар?
        В кухню я так и не зашел. Побрел обратно в комнату. И вдруг в ужасе застыл посреди гостиной. А вдруг это действительно сделал я?!
        Может, и не заходил ко мне сегодня Ванька, не звал на матч, а потом я не провожал до дома его сестру? Может, мне это просто почудилось? А на самом деле среди бела дня я впал в ярость и начал громить квартиру. А что, если я действительно болен, опасен, неуправляем?!
        Я вертел головой по сторонам и пытался вообразить, как крушу все это. Сбрасываю вещи, топчу их ногами. Потом добираюсь до аквариума… Нет, невозможно, я ведь так любил, пока сестры не было дома, наблюдать за потешными рыбками. Даже подкармливал их тайком, а то вдруг Кирка забывает это делать, и они молча страдают от голода? Я не смог бы причинить им вред.
        А потом, если я все это натворил, на руках должны были остаться какие-то следы. Я вернулся в свою комнату и там при свете настольной лампы внимательно осмотрел свои руки. Ладони у меня и в самом деле были расцарапаны. Но ведь это я за скамейку неловко ухватился, пока к Тасе пробивался.
        Но если предположить, что не было никакого матча, то получается - это следы от погрома. И родители наверняка заметили, что с руками у меня не все в порядке. Но опять же почему-то ничего не сказали.
        Конечно, уснуть после этого было уже невозможно. Я на цыпочках бродил по комнате и все пытался вспомнить: что же я делал сегодня днем? Был на матче или разносил собственную квартиру? Помаленьку в голове все перепуталось, и я уже был готов поверить во все что угодно.
        Едва рассвело, я начал собираться в школу. Мне необходимо было срочно повидаться с Иваном. Мне-то он врать не станет.
        Ровно в восемь я вышел в гостиную уже с портфелем в руках. Родители были там. Отец держал в руках оторванный штепсель телевизора, наверное, прикидывал, можно ли это самому исправить или нужно вызывать мастера. Мать молча стояла рядом. Мне кажется, она чуть не вскрикнула, когда я сказал «доброе утро».
        - Алеша? Ты зачем встал?
        - Как - зачем? - изумился я. - В школу ведь опоздаю.
        - Разрешаю сегодня не ходить. Мы с отцом тоже взяли отгулы. Поможешь нам наводить порядок.
        - Я лучше потом помогу, когда вернусь, - посулил я. - А то у нас сегодня лабораторная работа очень важная, если не напишу с классом, придется потом одному…
        Мне показалось, что родители обменялись быстрыми взглядами. Больше всего мне хотелось заорать в тот момент: «Клянусь, это не я! Ну проверьте меня на детекторе лжи, отвезите в больницу, чтобы доктор под гипнозом восстановил мою память! Но только не смотрите так странно!»
        Но я не мог выдавить ни слова. Пусть лучше родители первые заговорят об этом. Но и они молчали. Потом отец сказал:
        - Ладно, отвезу его в школу. Заодно и мусор выкину.
        По дороге в школу отец тоже ничего не сказал мне. Только спросил, пил ли я утром прописанные в больнице таблетки. Как будто мама не спрашивала меня об этом раз пять еще дома.
        До начала занятий мне не удалось отыскать Ивана. На первом уроке я просто места себе не находил. Алгебра тянулась бесконечно, пару раз мне хотелось заорать от нетерпения и выбежать из класса. Но вот и звонок. И я сразу бросился в коридор. Метнулся на первый этаж, где висело расписание, посмотрел, в каком классе сейчас занимаются ребята из девятого «Б».
        Обычно я никогда не подходил к Ваньке в школе, как и он ко мне. Дружба между ребятами из разных классов вообще была как-то не принята. Но сегодня я просто не мог дожидаться конца занятий. Мне было необходимо убедиться, что мы с ним вчера действительно были на футбольном матче. Или… не были.
        Я легко отыскал нужный класс, заглянул в него, но друга не увидел. Стоял на пороге и не знал, как спросить о нем. На меня уже начали оглядываться - чего типа какой-то восьмиклассник маячит в дверях.
        - Эй, пацан, что надо? - крикнул мне верзила из глубины класса. Ванькин класс вообще считался спортивным, ребятишки здесь все были не мелкие. Хотя, конечно, на фоне Ивана сильно проигрывали.
        - Ивана Разина, - ответил я кратко.
        - Зачем он тебе? - с непонятным вызовом спросил парень, подбираясь ко мне поближе.
        - Да это его дружбан, они из одного дома, кажется, - сказал мирным голосом другой парень с первой парты. - Ванька болеет, уже пару дней в школе не показывается. Не знал?
        Я молча мотнул головой, а в душе у меня все вопило от ужаса. Неужели Ванька в самом деле болен и вчера вовсе не заходил ко мне домой? Так что же, получается, я в самом деле сошел с ума?
        Я решил, что не останусь на следующий урок. Какой смысл, все равно не слышу ни слова из объяснений учителей. Лучше схожу к Ваньке домой, а потом вернусь к школе и дождусь отца. По большому счету, я не слишком верил в болезнь друга. Наверняка просто решил прогулять недельку. А значит, вполне мог вчера рвануть из дома на матч.
        Но уйти не удалось. Я свалял дурака - машинально завернул к классу, чтобы взять свой портфель. И натолкнулся на учительницу химии, которая уже писала задание для самостоятельной работы на доске. Урок еще не начался, но она-то меня заметила. Пришлось плестись за свою парту. Урок был сдвоенный, так что меня ждали впереди девяносто минут ада.
        Хорошо хоть, литературу отменили из-за болезни учительницы. Точнее сказать, заменили на физру. Оказывается, вчера об этом говорили на последнем уроке, с которого меня забрал отец. Так что форму я не взял. Вот, кажется, подходящий момент слинять из школы. Да не тут-то было.
        - Алеша, у тебя освобождение? - спросила меня учительница, едва я направился к двери. Поскольку я долго не ходил в школу, все, включая классную, были уверены, что от физкультуры я освобожден. Это было не так, но я ограничился неопределенным мотком головой.
        - Можешь подежурить по классу? - тут же спросила химичка. - Нужно всего лишь протереть доску и расставить стулья. У меня через час будет открытый урок, нет времени возиться с уборкой. Поможешь?
        Я пожал плечами. Почему бы и нет? Приберусь быстро и свинчу по своим делам.
        Но сперва дождался конца перемены - не хотелось, чтобы меня видели за уборкой одноклассники. А потом, в наступившей тишине, взял губку и начал в ускоренном темпе тереть доску.
        Пока я этим занимался, мне показалось, что кто-то заглянул в класс: краем глаза удалось заметить какое-то странное лицо. Что в нем странного, я сказать не мог, но такому лицу явно было не место в нашей школе. Я даже подбежал к двери и выглянул в коридор. Но никого там не обнаружил. Возможно, после бессонной ночи у меня начались глюки.
        Я тщательно расставил парты и стулья. Огляделся: кажется, все в порядке. Можно бежать к Ваньке. Физкультура тоже сдвоенная, значит, никаких уроков я сегодня не пропущу, отец за едет за мной через полтора часа. Хотя если я все выясню у Ивана, то просто пойду домой, скажу, пораньше отпустили. Или лучше уговорю Ваньку зайти ко мне и подтвердить мое алиби.
        Ваньку я встретил в его подъезде. Вернее, он влетел следом за мной и вцепился в мое плечо, не давая зайти в лифт.
        - Ты чего, спалить меня решил? - прохрипел он. - Родаки дома, а уроки еще не закончились. Чего сам не в школе?
        - Урок отменили. А ты, значит, прогуливаешь? - догадался я.
        - Точно, - расплылся в улыбке Ванька. - У меня в школе это… типа, конфликт. В общем, завуч запретил показываться на уроках, пока родителей не приведу. Вот жду, может, забудет.
        - Чего ты натворил? - полюбопытствовал я.
        - Да училка меня с урока пыталась вытурить, - махнул рукой мой буйный товарищ. - Прикинь, привела каких-то качков из одиннадцатого, она у них классная, и велела хватать меня и тащить за дверь. Вот потеха была!
        - Вытащили они тебя?
        - Ну, вытащили, конечно, их же четверо было, - опечалился Ванька. - Только доску после этого заново вешать пришлось. А учительский стол вообще менять.
        Я вытаращил на него глаза:
        - И как тебе это удалось?!
        - Так я в парту вцепился. А потом, когда они меня в проход вытащили, я эту парту отшвырнул - а там училка. Хорошо, успела отскочить. Парта в учительский стол - бэмц! Стол к доске отлетел. Доска обрушилась. Я чего-то озверел тогда, - озадаченно произнес Иван и поскреб правое ухо. - Только она сама виновата, нечего было моих родителей приплетать. Я так считаю: ори на меня, а родителей не трогай. Верно?
        - Ага! - согласился я. - Слушай, нестыковочка получается. Твои родители моим по телефону вчера сказали, будто ты болеешь и в школу не ходишь.
        Ванька посмурнел и произнес неохотно:
        - А, это. Ну да, я в курсе. Просто у моих предков какое-то странное к тебе отношение. Они думают, что ты типа… ну, чокнутый, короче. И что угодно можешь выкинуть. Зачем ты вообще сболтнул родителям, что мы ходили на матч?
        Я почувствовал невероятное облегчение. Все наконец встало на свои места.
        - Так мы вчера были на матче? - уточнил на всякий случай, не до конца веря в свое счастье.
        Ванька вытаращил на меня глаза:
        - Так ты в самом деле того? Не помнишь, что вчера было? Эй, пацан, ты меня что-то пугаешь…
        - Да помню! - сказал я. - Все нормально с этим. Только, понимаешь, какая ерунда получилась: вчера, пока мы были на стадионе, кто-то забрался в нашу квартиру и все разгромил. Только мою комнату не тронул. Поэтому я ничего не заметил, а когда родители пришли, сказал им, понятное дело, что дома сидел. Потом, конечно, пришлось сознаваться. Они стали твоим звонить, хотели убедиться, что я был с тобой на матче.
        - Шутишь? - пробормотал потрясенный Иван. - Много взяли?
        - В смысле, украли? Нет, кажется, вообще ничего. Только все побили, растоптали…
        Тут меня смутило недоверие в глазах Ивана, и я замолчал.
        - Ничего не взяли, - пробормотал мой товарищ, глядя себе под ноги. - Зачем было залазить, у вас ведь не бедная квартира… Может, за что-то отомстить хотели?
        Я пожал плечами.
        - Слушай, а может, ты сам квартиру разнес? - вдруг спросил Иван. - Ну, я же к вам не заходил дальше двери, может, там уже все было раскурочено, когда мы уходили. А ты просто позабыл об этом?
        Я не верил своим ушам. И это мой лучший друг говорит! Мне захотелось немедленно уйти, никогда больше не видеть Ивана. Я сделал шаг в сторону.
        - Погоди! - Ванькина рука вцепилась мне в плечо. - Ну, это я фигню сболтнул! То есть, если даже ты сделал это, все равно не виноват, верно? Вот я чуть училку не пришиб, а здоровый, без справки.
        - Пусти. - Я попытался отпихнуть его руку. Примерно то же самое, что отталкивать накрывший тебя ковш экскаватора.
        - Да нет, я верю, ты ничего такого не делал! - продолжал орать мне в ухо Иван. - Наверное, это какие-то уроды заметили, что дверь не закрыта. Хочешь, прямо сейчас пойдем к твоим, и я им скажу, что мы вчера ходили на матч? И сеструха подтвердит, что ты ее до дома провожал.
        Я молчал. Еще пять минут назад я хотел именно этого. Но сейчас, после Ванькиного сомнения, я чувствовал в душе какую-то опустошенность. Ну зайдет Иван к нам и по своей бестолковости наболтает такое, что только хуже выйдет.
        - Не надо, - вздохнул я. - Сам разберусь.
        - Братан, ты обиделся? - совсем загоревал Ванька. - Нет, все, пошли к вам. Говорю тебе, я разрулю эту ситуацию.
        - Забудь, - вынес я окончательное решение. - Так мои уже успокоились, а если ты придешь, снова начнут звонить, уточнять… Тебе это нужно?
        - Точно нет! - замотал головой Ванька. Родителей своих он явно побаивался. - Ну, ты давай, раз такие дела… Гулять пойдешь сегодня?
        - Вряд ли, - честно сказал я. Развернулся и побрел во двор. У двери парадного оглянулся: Иван смотрел мне вслед с самым несчастным выражением на лице. Все-таки он добрый парень, хоть и пустоголовый.
        Домой идти не хотелось. Родители наверняка все еще приводят в порядок нашу опоганенную квартиру. И продолжают гадать, не я ли этому виной. Я бы дорого дал, чтобы вообще там сегодня не появляться.
        Я вернулся в школу еще до звонка на перемену. Побродил немного по школьным коридорам. Потом сунул руку в карман в поисках телефона: отец наверняка позвонит мне, что вы ехал, и я выйду ждать его во двор. Рука нащупала пустоту.
        Я похолодел. Еще не хватало ко всем бедам последних дней потерять мобильник. И с каким лицом я буду просить родителей подкинуть деньжат на новый, когда ремонт в квартире им и так влетит в копеечку? Я начал усиленно ворочать мозгами, прикидывая, где мог его оставить. И сообразил все-таки: конечно же выложил его на парту в классе, когда убирался. Специально, чтобы следить за временем. Что ж, если в класс никто не заходил, у меня есть надежда вернуть свое имущество.
        И бросился в класс химии. Заглянул в щелку - вдруг проверяющие пришли пораньше. Нет, вроде пусто. Я от всей души пожелал, чтобы мой телефончик был там, распахнул в дверь и вбежал в класс.
        Сперва я смотрел только на свою парту. И действительно сразу заметил там кожаный чехол. А потом беглым взглядом окинул класс - и меня словно макнули в кипяток.
        Все кругом было опрокинуто, парты громоздились друг на дружке. Доска сдернута со стены и зияет пробоинами, зеленоватые осколки усеяли пол, как трава. Поверх валялись клочки бумаги, наверное, остатки тех пособий, которые я видел в последний раз в виде аккуратной стопки на учительском столе. Дверь в лаборантскую приоткрыта. Леденея от предчувствий, я ворвался туда. Так и есть: на полу кучей лежат разбитые колбы, приборы, пособия.
        Я не мог поверить в то, что видели мои глаза. Этого не может быть, мне чудится, на грохот бы сбежались учителя! Но в школе еще с лета не могут закончить ремонт, так что к громким звукам все привыкли, вот в чем дело.
        За дверью лаборантской вскрикнула женщина, а следом загудели негодующие голоса. От ужаса все поплыло перед глазами. Каким же я оказался безмозглым идиотом, что не убежал сразу! Теперь я мечтал об одном: чтобы те, кто заглянул в класс, ушли звать кого-нибудь на подмогу.
        Но они не уходили. Я слышал их потрясенные голоса, в основном чужие, но некоторые знал очень хорошо: голоса химички и завуча. И даже услышал, как они несколько раз произнесли мою фамилию. Потом шаги и голоса стали приближаться. Я вжался в стену и зажмурил глаза. А когда открыл - они уже стояли в дверях, всем скопом, человек шесть, и таращились на меня во все глаза. Все было кончено.
        Конечно, орать на меня никто не стал. Я ведь был психом, разве нет? Учительница химии крепко взяла меня за рукав и повела в учительскую. Я слегка удивился, обнаружив там своего отца. Кажется, для него было рановато. Да и вид у него был такой, будто он уже знал о новом кошмаре.
        Химичка что-то вложила ему в руку. Они обменялись многозначительными взглядами, но никто не произнес ни слова. Отец просто сгреб меня за плечи и повел прочь. В раздевалке отыскал мое пальто и сам бы принялся меня одевать, если б я не рыпнулся.
        В машине я сказал ему:
        - Папа, ты не поверишь, но не я это сделал.
        Отец покосился на меня, спросил тихо:
        - Что сделал?
        - Ну… разгромил класс химии.
        Вид у отца стал и вовсе обреченный.
        - Ты разгромил класс химии?
        - Не я. А разве ты об этом еще не знаешь?
        - Пока нет. Отвезу тебя домой и снова съезжу в школу.
        - Папа, в чем дело? - напрямик спросил я. - Ну, кроме класса, что еще произошло?
        - Неважно, - отмахнулся отец.
        - Важно! - заорал я.
        Мой крик чуть не привел к аварии - так дернулись руки у отца. Он посмотрел на меня… просто с ужасом. И начал сбрасывать скорость. Я понял, что он планирует сперва остановиться - чтобы не рисковать нашими жизнями, если я начну буянить.
        - Папа, ты можешь спокойно ехать, - сказал я. - Я больше не буду кричать. Только скажи, что еще случилось. Пожалуйста.
        Наверно, мне удалось сказать эти фразы убедительно. Отец вроде бы немного успокоился - и мы продолжили движение.
        - Понимаешь, - сказал он минуты через две, когда я уже изгрыз себе губы, стараясь быть сдержанным и терпеливым. - На наши с матерью телефоны начали приходить сообщения… со странными текстами. В общем, там и содержания никакого не было, одни оскорбления. С твоего телефона. Я тут же поехал за тобой.
        - Я забыл телефон в школе, - быстро сказал я. - В том самом классе, который разнесли. Наверно, они взяли мой телефон и стали отправлять сообщения по всем номерам подряд.
        Сказал - и до смерти перепугался. Кому еще эти гады могли написать? А вдруг Тасе? Если отец отдаст мне мобильник, можно будет посмотреть, на какие номера ушли сообщения. И в какое время, что очень важно. Но чувствую, телефон не скоро окажется в моих руках.
        - Я встречался с Ванькой. Хотел уточнить насчет вчерашнего. Дело в том, что его родители не хотят, чтобы мы общались. Но Иван готов подтвердить, что мы с ним вчера были на матче. Он прогуливает, в школу не ходит, вот и пришлось пойти к нему…
        - Почему после встречи ты не пошел сразу домой? - перебил отец.
        Я окончательно решил быть мужественным и говорить только правду. Нужно же положить конец этой дикой истории. Втянул в легкие предельную массу воздуха - и сказал:
        - Мне было тяжело туда идти. Вы же с мамой считаете, что это я разгромил нашу квартиру. Я понимаю, почему вы так думаете, ведь мою комнату не тронули. Но я-то знаю, что я этого не делал! - упавшим голосом закончил я.
        Отец потрепал меня по плечу, но лицо его оставалось ужасно странным. Я перепугался, что он сейчас заплачет. Это был бы конец света! Конечно, нелегко иметь в сыновьях такого урода, как я. Но отец только сказал:
        - Не переживай, сын, тебя никто ни в чем не винит. Тебе просто надо немного подлечиться. Похоже, целители что-то схалтурили, но мы найдем других, которые точно помогут.
        - Да я же не болен! - заорал я, стряхивая с плеча отцовскую руку.
        - Ладно, ладно, только не кричи! Лучше пусть с тобой мама об этом поговорит.
        Но мама со мной не особо и разговаривала. Просто накормила обедом и отправила в свою комнату, сказав напоследок слова, которые, наверно, миллионы ребят мечтают услышать от своих родителей:
        - Ты уроки сегодня не делай. Все равно завтра в школу не пойдешь. Лучше посмотри телевизор, а то и просто поспи. Я принесу тебе чай с лимоном и мятой - от него сразу в сон потянет.
        Но только меня эти слова совсем не порадовали. Я попытался снова заговорить о Ваньке как о моем единственном свидетеле. Просил родителей позвонить ему на мобильный - все равно ведь мой телефон у них. Меня выслушали без особого интереса и попросили не волноваться. Родители насчет меня все уже решили.
        Глава девятая. Моя судьба решена
        На следующий день мы снова поехали в Питер, в ту самую больницу, которую я надеялся никогда больше не видеть. Снова со мной разговаривали врачи, вместе и поодиночке. Но на этот раз я хотя бы точно знал, в чем меня обвиняют. И всячески старался оправдаться.
        Снова и снова я рассказывал, как сбежал из дома на футбольный матч, оставил квартиру незапертой и что мой друг Иван может это подтвердить. И как ушел из школы, чтобы поговорить с другом, а за это время кто-то разгромил класс, который я перед этим тщательно прибрал. Мой друг Иван может подтвердить, что я с ним встречался.
        Они, конечно, со мной не спорили. И спрашивали почему-то совсем не о том, что меня волновало. А после мы поехали домой.
        Это меня обрадовало. Я ужасно не хотел снова лежать в больнице, изо дня в день общаться с этими приторными докторами и отвечать на дурацкие вопросы. И глотать таблетки меня достало. Я хотел тусить с Ванькой, играть с ним на компьютере, шляться по городу и хоть иногда видеть Тасю. Может, мне все-таки удалось доказать врачам, что я не громил собственную квартиру и школьный класс?
        Правда, вечером мне стало тревожно. Если в больницу меня не кладут, то как завтра я пойду в школу? Ведь там все уверены, что это я разнес класс химии. Может, в глазах некоторых я и буду выглядеть героем, но большинство наверняка назовут меня психом. Ах да, я же еще вроде как успел послать оскорбительные сообщения по самым разным телефонам. Значит, вполне возможно, их получили некоторые мои одноклассники и даже учителя. И теперь захотят ответить мне в устной форме.
        Я промаялся большую часть вечера. Родителям свой страх старался не показывать, просто сидел за столом и тупо смотрел в учебник. Отец и мать поочередно заглядывали в мою комнату, но ничего не говорили и ни о чем не спрашивали. Я чувствовал, что они в панике, и от этого мне просто хотелось лезть на стену.
        Наконец, когда кто-то снова приоткрыл дверь ровно на ладонь, я спросил, не поворачиваясь:
        - Завтра кто-нибудь повезет меня в школу? Я имею в виду, на какое время мне ставить будильник?
        Мать - это была она - тут же перестала прятаться и вошла в комнату. Вид у нее был ужасно расстроенный. Она положила руку мне на плечо и сказала твердым голосом:
        - Алексей, ни в какую школу ты завтра не идешь. К сожалению, тебе нужно еще немного подлечиться. Ничего страшного, возьмешь с собой в больницу учебники и постараешься не отстать от класса.
        У меня оборвалось сердце. Значит, опять?
        - Снова в ту же больницу? - кислым голосом спросил я.
        - Нет.
        - А… куда?
        - Неделю побудешь дома, - сказала мама. - А потом мы тебя отвезем в другую клинику. Правда, она не очень близко. Но там есть врачи, которые разбираются в таких проблемах, как у тебя. Они тебе точно помогут.
        - Нет у меня никаких проблем, - сказал я, заранее зная, что мне никто не поверит. Так и оказалось. Мама даже спорить со мной не стала. Только погладила по голове, как маленького. Я дернулся в сторону.
        - Мы будем тебя навещать. Сам понимаешь, так часто, как прежде, не получится. Будем ездить к тебе по очереди, я и отец. Хорошо?
        - Хорошо, - сказал я. На самом деле мне все стало безразлично. Да пусть хоть вообще не навещают, если не верят мне.
        - Ты выпил лекарство? - спросила мама.
        - Да.
        - Ты всегда его пьешь? - Мать наклонилась, чтобы заглянуть мне в лицо. - Может, забываешь иногда? Сынок, это очень важно, пойми.
        - Я понимаю, - усмехнулся я. - Только что толку?
        - Как понять - что толку?
        - Ну вы же все равно не верите, что я не делал всех этих ужасных вещей! А если это я сделал, значит, таблетки не помогают. Значит, я псих, и мне уже вообще ничего не поможет!
        - Не говори так, Алеша! - прикрикнула на меня мать. - Ты должен все силы бросить на то, чтобы поправиться, победить болезнь! Понимаешь?
        - Но если я не болен?!
        Мать устало вздохнула. Потом сказала:
        - Ложись спать, сынок. Мы утром поговорим. А сейчас у меня нет сил это обсуждать.
        И вышла из комнаты. Больше в тот вечер ко мне никто не заглядывал. Мне хотелось пить, я чуть было не отправился на кухню, но подумал, что могу нарваться там на Киру. И она снова будет смотреть на меня ненавидящими глазами. Не может простить мне погибших рыбок. Да и родителей видеть не хотелось. Я сам не понимал почему, но в душе у меня зрела чудовищная обида на них обоих.
        Я лег в постель, но уснуть не мог. Думал об Иоле. Интересно, видит ли она меня, знает ли, что со мной произошло? А как злорадствует, если видит! Ведь со мной случилась точно такая же история, как и с ней. Родители решили, что я неизлечим, и спешат избавиться от меня. Наверное, пришли к выводу, что им достаточно одной Киры. Кирка - умница, с ней не бывает проблем. Хотя после того, что случилось в школе, у нее самой могут начаться проблемы. Все будут задаваться вопросами, какая шиза нашла на ее младшего брата и не надо ли ждать чего-то подобного и от Киры?
        Наверное, родители обо всем этом тоже успели подумать. А вдруг я вообще наброшусь на сестру с ножом, когда мы останемся одни дома? Ведь Кира такая хрупкая, ростом пошла в мать, я давно уже перерос ее. Да, чтобы защитить любимую дочку, родители точно засунут меня в больницу на долгие годы.
        С этими горькими мыслями я проворочался полночи на кровати, потом все-таки уснул. Проснулся, когда за окном было совсем светло. В школе, наверное, уже наступило время большой перемены. Но ко мне больше это не имеет никакого отношения.
        Я прислушался: в доме кто-то был. Кажется, мать - я узнал ее осторожные шаги. Конечно, после случившегося никому в голову не придет оставлять меня одного дома. А вдруг квартиру подожгу?
        Скоро мама заглянула ко мне в комнату и позвала завтракать. Но после всех этих ужасных ночных мыслей я не мог вообразить, как буду сидеть рядом с матерью. Наверняка еще и говорить с ней придется. Снова она будет врать, что меня кладут ненадолго, что я скоро поправлюсь. Нет, лучше уж поменьше общаться с родителями. Будет не так горько, когда они обо мне забудут. Как родители Иолы.
        Я отказался. Позже мать принесла мне еду и чай на подносе. Но кусок не лез в горло. Я смотрел по сторонам и думал, что через неделю попрощаюсь со всем этим навсегда. Перебирал диски и прикидывал, что взять с собой в больницу. Или… ничего? Зачем травить душу, каждый раз вспоминая, что вот этот диск купил мне отец за пятерку по английскому, а этот мать подарила на день рождения?
        В три часа мне на домашний телефон позвонил Иван.
        - Здорово, Алёха! - сказал он с какой-то новой ноткой уважения в голосе. Я сразу понял, что мой товарищ уже знает о случившемся в школе. - Ты как там, Терминатор?
        - Да нормально, - ответил я, не стараясь казаться оптимистом.
        - Небось к кровати привязали? - спросил Ванька на полном серьезе.
        - Не, пока не догадались. Даже в комнате не заперли.
        - Классные у тебя родаки, - восхитился приятель. - Мои бы точно привязали. После такого-то…
        - Вань, ты в школе сегодня был?
        - А то…
        - Ну, и чего там? Что говорят?
        - Да ты ваще герой дня, - заверил меня Иван. - Все только о тебе и болтают! Кабинет химии, правда, уже восстановили, но все равно все бегают и в него заглядывают. Я первым делом туда сунулся. Еще до того, как доску заменили. Круть!
        Я подавленно молчал. Да, такое не скоро забудется! Хотя мне-то теперь какая разница?
        - Про эсэмэски ты знаешь? - не успокаивался Иван. - Их из твоего класса многие получили. Друг дружке весь день показывали. Слушай, таких слов даже я не знаю!
        - Хорош прикалываться, - вздохнул я. А потом спросил с ухающим сердцем: - Слушай, а ты никаких посланий с моего телефона не получал?
        - Не, я - нет, - вроде как с сожалением ответил Ванька.
        - А… Тася?
        Мой друг захихикал в трубку.
        - Да вроде тоже нет. А было бы здорово! Она и от обычных-то слов, даже не матных, вечно на меня обижается, дура. Зря ты ей не написал.
        - Да никому я не писал, - вздохнул я.
        - Да? - заинтересовался Иван. - А мои родители говорят, что писал, но вроде как не понимал, что творишь.
        - Да все я понимал! Я в это время с тобой в нашем дворе разговаривал, в подъезде, забыл, что ли? А телефон оставил в классе.
        Иван задумался. Я слышал, как он тяжело дышит в трубку, как будто у доски пытается вспомнить правило, которое и в глаза никогда не видел. Потом сказал удивленно:
        - Слушай, а ведь правда. Когда ты ушел, я еще позвонил тебе, хотел сказать, чтобы ты в школе не трепался, что меня во дворе видел. А ты не ответил.
        Я молчал, давая Ваньке возможность лучше осознать этот факт. Неужели хоть кто-то поверил мне тогда, когда я и сам себе перестал верить?
        - Ты можешь сейчас выйти во двор? - спросил меня товарищ.
        - Нет, не могу, мать специально на работу не пошла, чтобы меня сторожить. Хотя… погоди минутку.
        Я вдруг осознал, что в квартире давно уже тихо. И на кухне не гремит посуда, и в комнате никаких шагов. Может, мама ушла в магазин?
        Оставив телефон на столе, потихоньку выглянул из своей комнаты. В гостиной никого не было. Я на цыпочках пробежался по квартире, заглянул на кухню, проверил ванную и туалет. Пусто. В последнюю очередь сунул нос в спальню родителей - и увидел маму. Она лежала на краешке постели, одетая, только скинув тапочки. Лицом уткнулась в подушку, я даже испугался, что она плачет. Но нет, плечи поднимались равномерно, если мама сначала и плакала, то потом уснула. Наверняка ведь не спала всю ночь.
        Я сам чуть не разрыдался от жалости к родителям. Хотя ночью едва не дошел до мысли, что ненавижу их. А теперь мне самому хотелось, чтобы они отдали меня в какую-нибудь клинику и зажили спокойно.
        Все так же на цыпочках я вернулся в комнату и сказал в трубку:
        - Ладно, сейчас спущусь.
        - Подожду у подъезда, - бодро воскликнул Иван и отключился.
        Я прокрался в коридор, сунул ноги в ботинки и набросил куртку прямо на домашнюю футболку. Семь бед - один ответ. Кто знает, может, у меня больше не будет возможности повидать единственного друга.
        Ванька ждал меня на скамейке у дома. Он от всей души хлопнул меня по плечу - я чуть не улетел в кусты, - потом сказал:
        - Слушай, давай ко мне, родители на работе.
        - Пошли!
        По пути к Ванькиному подъезду меня мучил вопрос: а что Тася? Ведь про нее Иван ничего не сказал. Но сестры его дома не оказалось. Наверное, это к лучшему, я ведь даже не в курсе, что она знает о вчерашнем и что теперь думает обо мне.
        Когда мы оказались в квартире, Ванька загородил мне дорогу и произнес торжественным голосом:
        - Слушай, если нужно меня заложить, то не стесняйся. Переживу, не впервой. Я все подтвержу. И про телефон скажу, что звонил тебе… Нет, лучше скажу, что попросил у тебя мобилу, а ты сказал, что в школе забыл. Сразу станет ясно, что не ты писал те ругачки. Хотя, конечно, странно, что уроды, которые это сделали, не стырили твою мобилу. Но, может, подставить хотели.
        - Слушай, ты мне веришь или нет? - спросил я.
        Ванька тяжело поднял и опустил мощные плечи.
        - Сам не знаю, - честно признался он. - Странно как-то получается. Сначала квартира, потом класс, и никто никого не видел. Я тут подумал: а может, ты сам не помнишь, как это делал? Вот я, например, не всегда помню, чего было. Меня ведь сперва в гимназию отдали, где Таська учится. А там ко мне тип один начал лезть из параллельного. Один раз мой портфель из окна выбросил. Ну, ладно, это я ему спустил. Но когда он мне в столовке компот на штаны вылил, тут уж… Вскочил, в глазах потемнело - а потом хоть режь, ничего не помню! Очнулся уже дома. Родители спрашивают, зачем я его избил, а я говорю: да пальцем не трогал. А они: как же не бил, если он в больнице? Представляешь? Больше меня в эту школу даже не повели. Дождались конца года, а потом я в нашу пошел. Снова в первый класс.
        - А у тебя еще когда-нибудь было, чтобы ты не помнил, что делал? - заинтересовался я.
        Ванька задумчиво почесал голову огромной ладонью, развел руками:
        - Не, больше не было. Я как раз в то лето расти начал, в новой школе меня уже никто не задирал. Может, тебя тоже так достали, что ты сорвался и - забыл?
        Я подавленно молчал. Может, Ванька прав, только дело не в том, что меня достали, а просто я на самом деле болен?
        - Чего твои-то станут делать? - сочувственно спросил меня Иван. - Тоже в другую школу переводить? В нашей такое точно не скоро забудется.
        - В больницу меня будут класть, - сказал я.
        - Опять в ту самую? Я тебя навещу.
        От этих слов Ванькиных у меня комок перекрыл горло. Нет, там, куда меня засунут, он навестить меня уже не сможет.
        - В другую, - едва выдавил я. - Это в Москву надо ехать. В общем, далеко и надолго.
        Мне было приятно видеть, как огорчился мой товарищ. У него даже челюсть отвисла от этих слов. Он долго шевелил губами и, видно, обдумывал и никак не мог сформулировать свой вопрос. А потом проговорил, запинаясь на каждом слове:
        - З-зачем так д-далеко? Что у нас, это, больниц для психов не хватает? Зачем в Москву-то? Слушай, может, они вообще решили от тебя избавиться?
        У меня просто ноги подкосились от его слов. Ванька озвучил самые ужасные мои мысли! Я смотрел на него и почему-то никак не мог отвести взгляд, хотя понимал, какой ужас видит он сейчас в моих глазах. Наконец с огромным трудом мне удалось заставить себя отвернуться. Мгновение спустя тяжелая рука снова опустилась мне на плечо.
        - Слушай, да ты не переживай так! - горячо заговорил Иван. Голос у него был какой-то странный. Неужели он решил, что я плачу?
        - Тебе не надо туда ехать! - с напором добавил он.
        - Как это?
        - Да просто! Не поедешь, и все дела! Я тебя спрячу!
        - Спрячешь? - усмехнулся я. - Где это, интересно? В своей кладовке?
        На секунду я даже вообразил, как живу в Ванькиной кладовке. Родители его, может, ничего и не заметили бы - Иван давно отучил их туда заглядывать. А Тася? Как бы она отнеслась к такому соседству?
        - Да не, не там! - замахал на меня руками Иван. - Есть местечко получше. Дом моих бабки с дедом! Он за переездом, почти в лесу.
        - А твои дед с бабушкой не будут против?
        - Во прикол, а как они это сделают? - заржал Ванька. - Если давно уж померли. Дом батя продать хочет, да все не соберется. Так что живи там хоть до лета. Летом только нельзя, родители могут нагрянуть, у них там типа огород.
        - Да зачем мне там жить, - отмахнулся я. - Лучше уж в больнице, чем в чужом доме от всех прятаться.
        - Ну ты чего, не врубаешься?! Ты в том доме пересидишь с месячишко, пока твои не успокоятся. Они же думают, что ты опасен. А я буду к тебе ходить, еду носить, а потом подтвержу, что ты нормально себя вел, дом не поджег. Ну, просек фишку?
        В самом деле, в Ванькиных словах был смысл. Моих родителей испугало то, что странные случаи происходили один за другим. Они думают, что со мной все плохо, да я и сам почти думаю так же. А если действительно не я творил эти ужасные вещи? В Ванькином домике у меня будет время со всем разобраться.
        - У тебя точно не будет проблем, если я там поселюсь? - спросил я.
        Ванька расплылся в довольной улыбке.
        Глава десятая. Нападение
        Оставалось обсудить детали. Мой отъезд был назначен через неделю. Я планировал еще пару дней пожить дома, потихоньку собирая вещи. Ванька же хотел побывать в домике и закинуть туда немного еды. Мне брать что-либо из дома он запретил, сказав, что я сразу попадусь.
        В тот день, когда Разин предложил свой план, мне вообще очень везло. Когда вернулся домой, мама еще спала. Я встал в дверях и долго смотрел на нее. Теперь мама не выглядела бесконечно усталой, ее лицо после долгого сна разгладилось и порозовело. Я смотрел и думал, что все еще можно исправить. Просто родители очень устали, измучились со мной. Если дать им время, они вспомнят, что любят меня.
        Итак, решение было принято. Я жил дома еще несколько дней, стараясь вести себя как можно лучше. И ждал, когда родители скажут мне, что все в порядке и завтра я могу снова пойти в школу. Но этого не случилось. Мама была очень нежна со мной, отец заходил ко мне каждый вечер и подолгу сидел на тахте, время от времени задавая какие-то вопросы, которые ему удавалось придумать. Даже Кирка перестала рычать на меня. Но все это ничего не меняло: меня по-прежнему собирались сдать в больницу. И через три дня я решился.
        В этот день мама с утра ушла на работу, а отцу что-то срочно понадобилось в гараже. И очень удачно, что именно в этот момент позвонил Иван.
        - Черт, не могу до тебя дозвониться, - заворчал он в трубку. - У тебя что, мобилу навсегда отобрали?
        - А как ты думаешь? - вопросом на вопрос ответил я. Конечно же, после того скандала с сообщениями мне телефон так никто и не отдал. Мало ли кому еще я начну названивать или писать.
        - Понял, не тупой, - сказал Ванька. - Жалко, в домике телефона нет, связь бы тебе понадобилась. Ты как, готов?
        - Готов, - вздохнул я.
        - Сегодня переберешься? Твои вроде как свалили, я в окно видел.
        - Прямо сейчас? - растерялся я.
        - А чего ждать? Пока тебя скрутят и засунут в специальную машину? Давай выходи!
        - Ладно. Где встретимся?
        - Давай подальше от дома, чтобы не было никаких подозрений. У переезда, пойдет?
        - Пойдет. А что… что брать с собой?
        - Теплое что-нибудь возьми, - вздохнул Иван. - А то там дубак. А лучше ничего не бери, а то сразу искать начнут.
        - Они и так начнут.
        - Не, все-таки лучше, если ты просто выйдешь из дома - бац! - и пропадешь, - развивал свою идею друг. - Тогда они задумаются: а вдруг тебя похитили те сволочи, что квартиру и класс разгромили? Сечешь? В общем, действуй, жду через полчаса, где договорились.
        Иван отключился, а я заметался по квартире. Отец мог вернуться в любой момент. В душе мне нравилась идея Ваньки о внезапном исчезновении, и я решил ничего не брать из дома. В конце концов, у меня еще оставалось немного карманных денег, попрошу Ивана купить самое необходимое.
        Я лишь достал из шкафа и надел под куртку самый теплый свитер. Потом встал посреди гостиной и огляделся. Тягостного ощущения, что навсегда ухожу из этого дома, у меня не было. Да ведь я и уходил, чтобы сюда вернуться! Так что никаких особых мучений в тот момент я не испытывал. Жаль было только родителей, которым я не мог даже оставить записку.
        Через полчаса я уже был на месте и сразу увидал своего друга, который с видом заговорщика выглядывал из-за железнодорожной будки. Мы пересекли рельсы - и попали словно в другой мир. Город здесь заканчивался, и начиналась странная местность под названием Загвоздка. Вдоль размытых дождями улочек тянулись вереницы частных домов. Некоторые выглядели очень даже неплохо, другие были давно заброшены и медленно умирали. Я удивился, когда мы прошли насквозь весь поселок, так и не остановившись.
        - А где же дом?
        - Через лесок надо переться, - деловито ответил Иван. Он тащил на плече подозрительно раздутый школьный рюкзак. - Там как бы вторая часть поселка начнется. Только все дома давно порушились, один дедов и остался.
        Шли мы примерно минут десять. Лес здесь, конечно, был не густой, так, рощица, но в такую мрачную и сырую погоду производил тягостное впечатление. Мне вдруг захотелось вернуться домой, к родителям… но Иван решительно шагал вперед.
        Наконец впереди показались домики, еще более жалкие, чем сразу за переездом. Дороги здесь не было вообще, сплошь мокрая трава. Оскальзываясь на ней, мы прошли к одному из домов, и Ванька по-хозяйски начал ковыряться в замке - настоящем, амбарном. Через минуту он уже распахнул дверь. Повеяло каким-то странным запахом: такой, наверно, бывает в пещере, куда лет двести никто не заходил.
        Мне никогда не приходилось бывать в частных домишках. Бабушки и дедушки жили в нормальной квартире, дачу родители никогда не снимали. Теперь я с удивлением рассматривал печь на половину комнаты, ветхую мебель, доисторические ставни на окнах. Высокая кровать была занавешена пестренькой тканью.
        - Проходи, чего встал, - подтолкнул меня в спину Иван. Он зашел следом за мной и тут же начал разгружать свою поклажу. Там оказались пачка сахара, пакетики чая, пара бутербродов, кипятильник.
        - Электричество тут есть, - сказал он. - Правда, часто вырубается. Ты с кипятильником не особо… Если только совсем задубеешь.
        Я кивнул и почувствовал, что мне уже до дрожи холодно. Домик был выстужен изнутри. Снова захотелось вернуться, и пусть уж лучше везут в больницу. Но я не мог сказать это Ивану - ведь он так старался ради меня.
        - Ну, я пойду, - почти сразу объявил мой друг. - Нужно, чтобы, когда тебя хватятся, я был у всех на виду. Загляну завтра, после школы.
        Мое сердце заныло от предчувствия полного одиночества. Но я мужественно кивнул. Иван покосился на меня удив ленно:
        - Ты какой-то бледный, Алёха. Заболел?
        - Да нет…
        - Ну, если температура, то лучше забирайся под дедово одеяло да спи себе хоть до завтра. Все равно тут заняться больше нечем…
        Это я и без него прекрасно видел.
        Иван убежал, но сначала навесил на входную дверь амбарный замок: пусть думают, что дом пустует. А я и в самом деле полез под одеяло, чтобы хоть как-то согреться. Мне казалось, если пройдет озноб, то и сердце перестанет биться как сумасшедшее. Я представлял, что сейчас творится дома. Отец, конечно, уже вернулся из гаража, не нашел меня и позвонил матери. Она примчалась с работы, и теперь они вместе стараются понять, что еще со мной произошло.
        Конечно, пока надеются, что мне просто наскучило сидеть взаперти и я снова удрал. Звонят Ивану, хорошо бы он уже вернулся домой. Может, он как раз в это мгновение врет моим родителям, что давно меня не видел. Еще несколько часов они будут ждать и надеяться на мое возвращение, но с наступлением ночи надежда превратится в отчаяние…
        А может, они и не станут так уж сильно переживать, - вдруг сменили направление мои мысли. Может, они легко перенесут мое исчезновение. Ну, конечно, заявят в полицию, будут искать, но все это так, для очистки совести…
        Я почувствовал, как защипало глаза. Неужели плачу, как девчонка? Я с отвращением саданул себя кулаком в грудь. Стало больно, но слезы вроде бы отступили. Зато холод и под одеялом не отставал. Он словно шел изнутри меня. Устав трястись, я вскочил и начал бегать по комнате. Бегал, наверно, несколько часов. Пока не свалился без сил и не отключился до утра.
        Вот так и началась моя жизнь на новом месте. Если, конечно, это можно было назвать жизнью. Я старался спать как можно дольше, до обеда, чтобы ни о чем не думать и не беситься от тоски. Правда, на другой день Ванька принес мне какие-то книжки и шахматную доску. Но сам он играть не умел, а в одиночестве переставлять фигуры было скучно, к тому же очень стыли руки.
        Ванька теперь каждый день ходил в школу, как он говорил, для конспирации. Поэтому забегал ко мне только на час, и этот час был единственным сносным временем за все бесконечные сутки.
        Я был бы рад, если б Иван, как обычно, наплевал на школьные занятия и больше времени проводил в дедовском доме. Но, наверно, он поступал правильно. От Ваньки я узнал, что мои родители уже подали заявление в полицию, и участковый заходил к Разиным домой, общался с Иваном, с родителями, даже с Тасей. Ванька заявил ему, что с психами не тусит, и участковый ушел ни с чем. А Тася почему-то после этого долго не разговаривала с братом.
        Наверное, дней через пять после моего побега я лежал под одеялом и думал о том, сколько времени еще осталось до Ванькиного прихода. За окном вроде уже день, но из-за густых туч ничего невозможно понять. За часами же было холодно протянуть руку. К тому же я боялся разочарования: а вдруг еще раннее утро?
        И тут я услышал, как потихоньку открывается дверь в мое жилище. И сразу понял: это не Ванька. Тот всегда сначала громко возился с замком, а потом распахивал дверь одним могучим ударом ноги. Я в ужасе вылетел из-под одеяла и отпрыгнул в тот угол, который не проглядывался от порога. Как будто это имело значение.
        Кто-то топтался у порога. Но кто это был? Полиция? Ванькины родители? Или какие-нибудь бандиты, решившие ограбить заброшенный домик в лесу? Шаги начали приближаться…
        И в комнату вошла Тася. В руках она держала свою школьную сумку, и вид у девочки был такой, будто она шла в школу, а совершенно случайно оказалась в другом месте. Я шагнул из угла со словами:
        - Тась, только не пугайся, это я.
        Она обернулась на мой голос - и вдруг широко улыбнулась.
        - Да я и так знала, что ты здесь! Подумаешь, напугал!
        - Откуда ты это знала?
        - Я вас вычислила! - весело воскликнула девочка. - Достаточно было понаблюдать за моим дурацким братцем. Ходит каждый день в школу, к первому уроку, по вечерам парится с уроками. И все время требует бутербродов, говорит, без них у него от книжек мозги сохнут. Когда я прикинула, что такое количество еды даже в него не влезет - сразу догадалась, где он тебя прячет. И отыскала запасные ключи.
        Пока Тася это говорила, она распахнула свою сумку, достала два маленьких термоса, несколько пластиковых контейнеров. Расставила все это на столе и начала поочередно снимать крышки. Я чуть не сошел с ума от запаха нормальной человеческой пищи. Все эти дни Ванька таскал только бутерброды и ледяные напитки в банках. Тася протянула мне термос.
        - Выпей бульон, я сама с утра сварила, - приказала она. - Ты какой-то зеленый, замерз, наверно?
        - Нет, что ты! - ответил я как можно бодрее.
        Бульон я выпил в два глотка - и сразу согрелся. А может, меня кинуло в жар от присутствия Таси, не знаю.
        - Ну и долго ты собираешься тут жить? - спросила она и поежилась. - Учти, тут без печки с середины ноября уже никак, а дров нет.
        - Не знаю, - вздохнул я. - Понимаешь, я хочу доказать родителям, что не я разнес нашу квартиру и класс химии. Что меня кто-то подставил. А иначе меня засунут в больницу для идиотов.
        - И как ты им это докажешь? - уточнила Тася.
        - Ну, поживу тут еще немножко. Может, смогу их убедить, что я больше ничего не разрушил и ни на кого не напал.
        Я не сказал Тасе главного: мне самому было необходимо убедиться, что не я сотворил те ужасные вещи. Как ни плохо мне жилось в домике, но, по крайней мере, ничего подобного тут не происходило. Я вполне владел собой - Ванька был тому свидетель.
        Тася с хитрым видом покрутила головой и сказала:
        - Да, вроде ничего не разбито и не опрокинуто.
        Я, кажется, покраснел.
        - Нет, ты правильно сделал, что сбежал, - вдруг продолжила она уже без тени насмешки. - Надо бороться за себя, особенно если знаешь, что не виноват. Думаю, еще недельку ты здесь протянешь. А потом, когда ты вернешься, мы с Ванькой пойдем к твоим родителям и подтвердим, что ты вел себя нормально. Думаю, они так обрадуются, когда тебя увидят, что не станут отправлять в больницу. В общем, все как-нибудь уладится.
        Я просто расцвел от этих слов: Тася будто озвучивала мои самые заветные мысли. И вообще рядом с ней я даже не впадал в тихую панику, как в обществе других девчонок.
        - Значит, ты считаешь, что я… не… опасен? - спросил я, запинаясь на каждом слове.
        Тася прыснула и уставилась на меня веселым взглядом:
        - Ты? Опасен? Да ты на себя в зеркало давно смотрел?
        Мне стало немного обидно. Что вообще она имела в виду?
        - Я не знаю, кто это на самом деле сделал, - уже совсем другим, серьезным голосом заговорила Тася. Удивительно, как быстро она умела переходить от насмешки к серьезности. - Но точно знаю, что ты на такое не способен. И вообще, ты ведь мой друг, я должна тебе верить, что бы ни случилось. Я вот и верю.
        Тут меня точно бросило в жар. Даже отвернуться не успел. Тася снова засмеялась, помахала ладошкой, словно стараясь охладить мое пылающее лицо.
        - А что, разве мы не друзья?
        - Конечно друзья, - пробормотал я. - И спасибо тебе… за еду… за все.
        Я ужасно огорчился, когда она стала собираться.
        - Нужно успеть на сольфеджио, а то учительница - просто зверюга какая-то, - объяснила мне она. - Сразу помчится родителям звонить.
        Я кивнул. Тася уже собрала опорожненные термосы в сумку - баночки с едой оставались мне на вечер, - и теперь стояла на пороге и смотрела мимо меня, словно ждала чего-то. А потом вдруг хмыкнула и спросила:
        - Что, не понравилась моя еда?
        - Ты что, конечно понравилась!
        - А почему тогда не спрашиваешь, приду я еще или нет?
        Я пожал плечами. На самом деле я только об этом и думал, вот только спросить ни за что бы не посмел. Но теперь, конечно, отступать было некуда.
        - А ты придешь? - спросил я.
        - Конечно приду! - воскликнула Тася. - Ты же тут долго не протянешь, на Ванькиных-то бутербродах. Только завтра не смогу - важная контрольная. И родители с утра дома, ничего не приготовить. А вот в пятницу - точно. Приду в полдень, как сегодня. Хорошо?
        - Хорошо, - кивнул я.
        Тася крутанулась на небольших каблучках и исчезла. Впервые за все время мне было не холодно. Даже наоборот - щеки все еще полыхали огнем. До Ванькиного прихода я бесцельно кружил по дому. И думал о следующем приходе Таси. Я даже сосчитал, что до этого прихода осталось всего-то сорок семь часов.
        Ванька явился раньше обычного, наверно, все-таки не вынес постоянного нахождения в школе. Я не собирался рассказывать ему о визите Таси, но он еще на пороге сморщил нос, долго с шумом втягивал в себя воздух, а потом спросил:
        - Что, Таська приходила?
        Я кивнул.
        - Блин! - схватился за голову Иван. - Да как она догадалась?!
        - Сказала, что ты необычно вел себя в последнее время.
        - Ну она у меня получит сегодня!
        - Ванька! - заорал я. - Только попробуй! Если узнаю, что ты ее как-то обидел, честное слово, больше я тебе не друг! Да и что она плохого сделала? Вот, еду мне принесла.
        - Я не приносил, что ли? - горячился Иван. - Какое она право имела сюда лезть? Сначала еду приносит, а потом проболтается где-нибудь, родителям настучит. Она же дура, и мелкая вдобавок.
        - Почему мелкая? - оскорбился я. - Она моя ровесница, забыл? И никакая не дура.
        Ванька только рукой махнул. Я видел, что он очень огорчен. Наверное, ему хотелось, чтобы мое исчезновение было только его тайной. Но тут уж я ничем не мог ему помочь.
        Мы немного поболтали о школе и о том, как проходят мои поиски. Ванька рассказал, что теперь мою сестру родители каждое утро отвозят в школу, а потом забирают. А еще сообщил, что выглядят они очень несчастными и, похоже, скоро окончательно созреют для моего возвращения.
        Потом он убежал. Напоследок я еще раз очень серьезно предупредил его насчет Таси. И стал заново считать часы до ее прихода.
        Следующий день пролетел почти незамеченным. Кажется, я его полностью проспал - так было легче скоротать время. А потом наступило утро пятницы.
        Я проснулся, посмотрел на часы: без четверти десять. Значит, до прихода Таси оставалось всего два часа с копейками. Я вскочил и бросился проверять, высох ли свитер, который я вчера собственноручно постирал в холодной воде. Он у меня был единственный, и я боялся, что от него уже здорово пованивает.
        Кажется, свитер был даже мокрее, чем вчера, когда я достал его из таза. Я едва не орал, пока натягивал его на себя. Но ничего, на теле должен высохнуть. Потом я немного прибрался в комнате, тщательно застелил постель и накрыл стол свежей газетой.
        В половине двенадцатого все уже было готово. А я не знал, куда себя деть. И стал представлять, как Тася идет к переезду. Проходит через поселок и сворачивает в лес. Тут я догадался выглянуть на улицу - и взвыл от досады и горя.
        На улице лил дождь. Нет, не лил - он стоял сплошной стеной. Огород перед домом превратился в сплошное озеро.
        Стало ясно, что ждать Тасю не имеет смысла. По крайней мере, к полудню. Наверняка где-то пережидает, пока закончится ливень. Или хоть немного утихнет. Если этого не случится в ближайший час, она сюда уже не сунется - не захочет нарваться на своего агрессивного братца. Впрочем, по такому дождю Ванька тоже не пойдет, да он и не обещал навещать меня каждый день.
        Невозможно передать словами, как мне стало тоскливо. Я глянул на часы, которые продолжал машинально сжимать в кулаке, - без десяти двенадцать. Теперь, конечно, это не имело никакого значения, и я швырнул часы на пол, как ненужный мусор.
        И в этот миг я услышал голос. Я был бы счастлив, услышь его за дверью или в прихожей. Но этот голос звучал у меня в голове.
        «Скорее! Беги ей навстречу! Они сделают что-нибудь ужасное!»
        Конечно, я узнал этот голос. Еще бы, в последний раз я чуть не выбросился из окна, когда услышал его. Но ведь с тех пор я прошел курс лечения. И почти поверил, что девочка по имени Иола не существует нигде, кроме как в моем воображении. Почему же я снова слышу ее?
        «Ты что, не понял, что ли?! Что застыл?! Тебе нужно бежать!»
        Я попробовал заткнуть уши руками. Очень глупо получилось.
        - Отстань от меня, - пробормотал я. - Тебя не существует.
        «Вообще псих? - озадаченно спросил голос. - Ты прекрасно знаешь, что я существую, так же, как ты! Нашел время придуриваться».
        - Что тебе нужно от меня?
        Мгновение девочка молчала. А потом просто взмолилась, и в голосе ее было столько ужаса, что у меня, кажется, волосы стали дыбом.
        «Пожалуйста, Алеша, беги по тропе к поселку! Если с ней что-нибудь случится, тебя навсегда запрут в психушке, а я…»
        Тут голос сорвался, как будто Иола заплакала. И я не стал больше раздумывать. Распахнул окно, перескочил подоконник и понесся через лес в сторону поселка.
        Хотя это мне только хотелось - нестись как ветер. На самом деле ноги мои тут же провалились в такую густую грязь, словно здесь за ночь образовалось болото. Я упал, с трудом вытащил правую ногу, оперся на нее, попробовал рвануть вперед - и снова упал. Полянка, отделявшая дом от леса, была непроходима. В конце концов я встал на четвереньки и пополз по ней.
        Когда дополз до тропы, ведущей через лес, у меня появилась возможность подняться на ноги. Тропа была засыпана гравием, поэтому не разбухла от ливня. Зато по обе стороны от нее теперь протекали настоящие реки. Я побежал по тропе с такой скоростью, как не бегал никогда в жизни.
        А потом я услышал крик. Далекий и ужасный, и я сразу узнал голос Таси. И закричал в ответ что-то, сам не понял что - лишь бы дать знать: я рядом, спешу на помощь. Еще через полминуты я увидел ее саму. Тася неслась по тропе мне навстречу, а за ней по пятам мчались два типа явно не школьного возраста.
        Конечно, я сразу понял, что с этими бугаями мне не справиться. Но понял и другое: ночной ливень, который я недавно так проклинал, на самом деле был нашим спасением. Ведь бежать можно было только по узенькой тропке.
        Еще несколько мгновений мы с Тасей мчались навстречу друг дружке. Когда поравнялись, я чуть отступил в сторону, пропуская ее. Но скорость при этом постарался не снижать. Она вроде даже не заметила меня - так была напугана. Но, кажется, цела. Я продолжал нестись вперед. И через пару мгновений врезался торпедой в первого из парней.
        Конечно, он был выше и шире меня, но на скользкой тропинке все-таки не удержал равновесие и начал заваливаться назад, на второго. А сам таращил на меня глаза, наверное, не мог понять, откуда я взялся. Лицо у него было какое-то странное. Второй не упал, а перескочил через канаву на поляну и тут же рухнул на четвереньки, запутавшись в мокрой траве. Я, лежа на первом, тряс его за плечи так, что голова парня стукалась о гравий.
        Я хорошо знал, что в драках я - полный ноль, и, когда он сообразит, что к чему, мне с ним уже не справиться. Поэтому и тряс парня, как ковер. Главное, чтобы Тася успела добежать до дома и запереться там.
        И вдруг этот тип заплакал. Я просто не поверил своим глазам. Не так уж и больно я его тряс. А он, вместо того чтобы задавить меня своей массой, распустил губы и странно, на одной ноте заныл. Второй тоже не стремился добраться до меня. Стоя по щиколотку в воде, он нудил жалобным голосом:
        - Пусти его! Ну, пусти его!
        Я слез с поверженного бугая. Тот еще долго ползал по тропинке и испуганно косился на меня, прежде чем встать на ноги. Потом все-таки поднялся и попятился прочь. Второй побежал за ним по полянке, утопая в мокрой траве. Я наблюдал за ними, пока они не скрылись за деревьями. Потом помчался к дому.
        Тася была там. Услышав мой голос, она тут же отперла дверь: наверное, дежурила под ней в надежде, что мне удастся спастись. Выглядела она уже не такой испуганной, но ее светлая куртка и джинсы были насквозь мокрыми. Даже в собранных в хвост волосах застряли грязь и листья. Девочка мелко тряслась.
        - Слава богу, ты смог от них убежать! - стуча зубами, проговорила она.
        - Они сами от меня убежали, - уточнил я. - Наверно, привыкли на девчонок охотиться.
        - Это маньяки, да? - спросила Тася и задрожала сильнее. - Я слышала, что кто-то в нашем районе нападает на детей и подростков. Это они?
        - Не знаю, - сказал я. - Маньяки вроде как по одному выходят на охоту.
        - Я так испугалась, - продолжала говорить девочка, забыв отступить с порога, поэтому я все еще оставался на улице. - Они словно специально ждали меня в лесу. Сначала один загородил дорогу. Я хотела бежать обратно к поселку, оглянулась - а там уже второй. Я думала, все, конец. Они что-то стали говорить, но так странно, я даже ничего толком не понимала. Мне кажется, они психи, один уж наверняка…
        «Точно псих», - подумал я, вспоминая странное лицо и безумные, по-животному испуганные глаза.
        - Мне показалось, они говорили что-то про тебя, - вдруг произнесла Тася, и глаза ее расширились. - Странно, Алеша, откуда они могут тебя знать? Они даже сказали, что это ты им велел на меня напасть.
        Я пошатнулся. Тася схватила меня за плечо и втянула в дом. Захлопнула дверь и заперла ее на щеколду.
        - Нет, ты не думай, я не поверила ни единому слову. Может, это те, кто забрался в вашу квартиру? Ты же их видел в лесу - знаешь, кто они такие?
        Я замотал головой. Язык мой словно превратился в кусок дерева.
        - Я решила пробежать мимо того, кто выглядел, как псих. Подумала, что у больного не может быть хорошей реакции. Прыгнула сперва через канаву на полянку, потом снова на тропу. Но он успел схватить меня сзади за сумку. Я бросила ее и понеслась вперед, они - за мной. Такие ужасные слова кричали. Я несколько раз упала, думала, все, не убежать. А потом услышала твой голос. Как ты там вообще оказался?
        - Я просто вышел прогуляться, а потом услышал твой крик, - пробормотал я, понимая, как легко разоблачить мою ложь. Кто же выходит на прогулку под ливень в одном свитере? К счастью, Тася была слишком возбуждена, чтобы замечать такие явные противоречия. Но я знал: позднее она придет в себя, все сопоставит - и испугается еще больше.
        - Тебе нужно одежду просушить, - пробормотал я.
        Тася опустила глаза, осмотрела себя - и лицо ее задрожало.
        - Ой, что же я родителям скажу? - прошептала она. - И сумка пропала.
        - Хочешь, поищу ее в лесу? - Я сделал шаг в сторону двери.
        - Нет, не нужно! - Тася вцепилась в мою руку. - Вдруг они еще там? Ладно, совру родителям, что меня чуть не сбил грузовик, я была в шоке и забыла подобрать сумку.
        Она наконец прошла в комнату, откинула крышку старого комода, достала ветхий старушечий халат и набросила себе на плечи.
        - Так не согреешься, - заметил я.
        Она пожала плечами, все еще продолжая трястись крупной дрожью. Но, кажется, уже не от страха, а от холода.
        - Ну, сушить одежду здесь все равно негде, не в бабушкином же халате мне домой идти. Не хочу, чтобы Ванька меня застал тут. Сейчас, выждем немного, чтобы они точно ушли… А потом ты проводишь меня до поселка?
        Я кивнул.
        - Слушай, а может, ты с этими типами лежал в больнице? - вдруг спросила Тася. Конечно, она ни на секунду не забывала странные слова нападавших. - Ну, в той больнице… там же были, наверно, и настоящие психи? Может, они за что-то возненавидели тебя?
        Я понял, что такой вариант может меня спасти. Хотя бы на первых порах, пока не разберусь, что на самом деле происходит.
        - Возможно, - ответил я, делая вид, что изо всех сил припоминаю. - Кажется, я в самом деле их там видел. Морды больно знакомые.
        - Может, они позавидовали, что к тебе посетители все время ходят, и вообще - ты же не такой, как они, правда?
        - Да, точно.
        Может, я даже хуже, чем они. Откуда мне теперь знать?
        Глава одиннадцатая. Неудачная попытка
        Тася глянула в окно и заторопилась.
        - Дождь кончается. Скоро Ванька придет. Только ты ему ничего не говори. А то еще сложнее будет врать родителям.
        Она скинула халат - и снова затряслась. Но решительно направилась к дверям. Я поплелся следом. Дождь почти прекратился, но стало еще холодней. Сам я уже не замечал ни ветра, ни холода, только жаль было Тасю, которая даже двигалась с трудом, так дрожала. Чтобы немного согреться, мы почти бежали. Иногда я застывал на месте, чтобы прислушаться. Нет, кажется, все было тихо. Вдруг Тася замедлила шаги и взяла меня за руку. Ладонь у нее оказалась неожиданно горячая.
        - Вот здесь они меня подстерегали.
        Я в ответ сжал ее ладонь покрепче и повел дальше. Через несколько метров мы увидели на ветке сумку, выпотрошенную и почти разорванную по шву. Я молча снял и протянул ее Тасе, но девочка отшатнулась, спрятала руки за спину.
        - Брось, все равно ее не починить. Не хочу брать в руки после этих уродов.
        Я размахнулся и зашвырнул несчастную сумку подальше в кусты, чтобы не была видна с дороги. Через минуту впереди показались домики поселка. Тася резко затормозила.
        - Дальше я сама пойду, - сказала она. - Дойду до следующего переезда, чтобы не столкнуться с братом. А ты возвращайся в дом и обязательно переоденься.
        Я кивнул, но остался стоять на месте. Меня мучил вопрос, который я никогда бы не посмел озвучить. Но уйти, не зная ответа, было просто невыносимо. И кажется, Тася поняла, что меня волнует.
        - Ты не думай, что я больше не приду, - сказала она и немного покраснела. - Приду, но постараюсь одна не ходить через лесок.
        - Ладно, - выдохнул я.
        Тася махнула в воздухе ладошкой и побежала вглубь поселка. Но через пару шагов остановилась, посмотрела на меня через плечо с почти веселой улыбкой и кивнула:
        - Не бойся. Я знаю, что ты ни в чем не виноват.
        И понеслась дальше.
        А я вернулся в лесной домик все в таком же оцепеневшем состоянии. Когда часов в девять вечера стало ясно, что Ванька сегодня не появится, я, хоть и мучился от голода, был этому рад.
        Промаявшись до полуночи от тревожных мыслей и голода, я все-таки заснул. И увидел Иолу.
        Она здорово изменилась с тех пор, как я перестал ее видеть. Похудела, лицо стало еще более мрачным. Темные волосы, давно не чесанные, со сна стояли дыбом. И она по-прежнему была в больнице, все в той же палате. Я увидел, как она садится на кровати, стремительным движением набрасывает на плечи халат и идет к двери, шаркая ногами, низко опустив голову.
        Вот так, глядя себе под ноги, Иола прошла мимо спящей на посту медсестры, свернула в закуток за столовой и замерла там. Губы сжаты так плотно, будто вовсе нет. Потом вдруг девочка разлепила их и произнесла, усмехаясь:
        - А ты быстро бегаешь!
        Почему-то эти слова меня ужасно разозлили, и я сказал:
        - Хорош издеваться!
        Она снова поджала губы. А я задал вопрос, который меня ужасно интересовал:
        - Слушай, а откуда ты знаешь, что я сейчас тебя вижу?
        - Очень просто, - хмыкнула Иола. - Раз ты сегодня смог услышать мой голос, значит, действие таблеток закончилось. Ужасные таблетки в этих больницах, после них неделями ничего нельзя видеть.
        - А нам обязательно друг на друга любоваться? - спросил я. - Ты что, все это время наблюдала за мной?
        - Ну, меня тоже одно время накачивали всякой гадостью. Через капельницу. А сейчас таблетки дают, но я давно научилась эту дрянь потихоньку выплевывать. Хотя, конечно, любоваться на тебя целый день - еще тот кошмар!
        - Мне это не нравится, - пробормотал я. - Надо что-то с этим сделать.
        - Что, например?
        Я промолчал. Что я мог предложить? А Иола вдруг заговорила так громко и горячо, что я перепугался - не примчалась бы медсестра.
        - Ты думаешь, я не старалась понять, почему это с нами происходит? Книжки доставала, у врачей выспрашивала! Нигде, нигде не описан такой случай, как у нас! Знаешь, что самое близкое?
        - Что?
        - Сросшиеся близнецы. Слышал о таких? Так даже их научились разделять.
        - Но мы же с тобой не близнецы!
        - Конечно нет, - поспешно согласилась Иола. - Мы вообще не родственники, я проверяла. Мы родились в один год, но я - на два месяца раньше.
        Голос ее задрожал на этих словах. Я догадался, о чем Иола подумала: эти первые два месяца жизни она могла засыпать и просыпаться по собственному желанию. Да, нельзя не признать: ей приходилось куда хуже, чем мне.
        - Слушай, это ты все подстроила? - спросил я. - Ну, в школе, в моей квартире, и… с Тасей?
        - Конечно я! - с вызовом произнесла Иола и вскинула голову. - Я же обещала, что отомщу тебе. Мне хотелось, чтобы ты понял, каково это, когда тебя засунули в больницу для хроников и забыли о твоем существовании навсегда!
        - Но я тоже лежал в больнице!
        - Ага, а родители тебя каждый день навещали! И друзья. А я хотела, чтобы они начали видеть в тебе чудовище, бояться тебя.
        - И как ты все это провернула? - спросил я. Никакой злости на Иолу я почему-то больше не чувствовал.
        - Да уж провернула! - огрызнулась девочка. - Зря, что ли, в этой поганой больнице столько времени парюсь? Я тут каждую щель изучила. Научилась выбираться из отделения. Однажды ночью в общем холле познакомилась с двумя парнями. Один - конченый псих, а другой вроде ничего, соображает. Ну, ты их видел. Они давно уже нашли способ сбегать из этой больницы в любое время. Я им давала деньги и продукты - родители иногда передают через знакомых. А взамен попросила кое-что для меня сделать. Они местные, легко было их отправить, куда нужно.
        - Да уж. Что же в конце испугалась?
        - Девчонку стало жалко, - со вздохом, похожим на сожаление, ответила Иола. - Эти типы что угодно могли с ней сделать. Они вообще-то не очень опасные, но звереют, если их боишься. Я и сама ужасно перепугалась, что ты меня не услышишь.
        - Ладно, проехали, - сказал я, хотя Иола и не просила у меня прощения. - Лучше подумаем, что делать. Может, я все-таки приду к тебе в больницу?
        - И что это даст? Тебя никто не пропустит. Скажут, чего ради навещать спящую? А по-другому ведь не получится.
        - Так что же тогда?!
        Иола вдруг как-то подобралась, глаза загорелись, и на щеках даже выступил румянец.
        - Вообще-то я кое-что придумала, - сказала она. - Я сама к вам приду.
        - Куда?!
        - Ну, к тебе домой, когда ты туда вернешься. Ты же не будешь всю зиму сидеть в этой развалине.
        - Иола, да как это возможно?! - воскликнул я. - И зачем?
        - Ты ничего не понимаешь! - привычно разозлилась на меня Иоланта. - Это единственный выход. Я приду, когда ты будешь спать, и все объясню твоим родителям. Они не могут не поверить - я ведь столько про тебя знаю. И про то, как я этих психов наняла, расскажу, и тогда тебя в больницу не отправят. А потом ты проснешься, а я немедленно засну. Такое разыграть нельзя. Тогда они точно начнут шевелиться. Ну, может, свяжутся с моими родителями, обратятся к ученым. Может, и есть какой-то способ, чтобы нас… разделить.
        - А как ты до моего дома доберешься? - спросил я. - Я ведь могу проснуться в любой момент, сама знаешь. А уж если ты начнешь среди ночи в нашу дверь ломиться - точно проснусь.
        Иола с трудом дослушала мои доводы до конца.
        - Это я продумала. Выпьешь снотворное, которое у твоей мамы в шкафчике стоит. И даже не будешь видеть, что там я делаю. А я тут как-то ночью поболтала с одной соседкой и узнала, что она училась в той же школе, что и ты. Она рассказала, как до нее добраться. А как ты от школы домой идешь - это я сотню раз видела.
        Я задумался: в этой задумке был смысл. Вернусь домой. Потом явится Иола. И родители нас выслушают - поочередно, разумеется, - у них же просто не будет выбора.
        - Когда это дело провернем? - спросил я.
        - Завтра, - тут же ответила Иола. - Днем ты вернешься домой. А я ночью попрошу ребят вывести меня на свободу. Медлить нельзя: послезавтра их переводят в другую больницу, а у меня нет ключей от входной двери.
        - Ладно, - сказал я.
        Мы еще некоторое время обсуждали детали. А потом я проснулся.
        Ванька примчался ко мне прямо с утра. От образа положительного ученика в нем мало что осталось. Под левым глазом красовался огромный фингал, а сплющенный пакет с бутербродами друг вытащил из-под свитера.
        - Что вчера было? - спросил я.
        Иван только рукой махнул:
        - А, понимаешь, пошел в школу, и на лестнице столкнулся с двумя уродами из одиннадцатого. Они начали прикалываться насчет того, что я типа в отличники лезу. Пришлось с ними разобраться. Слабачками оказались: один еще сумел уползти, а второй под школьной лестницей минут пять в отключке отдыхал. Ну, вызвали родителей, и понеслось. В общем, до самой ночи. Вот и не смог к тебе смыться.
        Я подумал, что все сложилось совсем неплохо. Если Разины вчера полдня проторчали в школе, значит, Тася имела возможность привести в порядок одежду и вообще прийти в себя.
        - Ты герой, - сказал я. - А я сегодня домой возвращаюсь.
        Ванька заметно приуныл. Странно, неужели ему так нравится сюда таскаться? Огромной ладонью он потер ухо и со вздохом произнес:
        - Опять, значит, с полицией общаться? Для моих уже многовато будет.
        - Никакой полиции, - заверил я. - Просто явлюсь домой и скажу, что прятался в заброшенном доме за городом. Про тебя разговора не будет.
        - Нет, так не пойдет! - мужественно запротестовал мой друг. - Я же обещал, что пойду к твоим предкам и подтвержу, что ты ничего не сломал и не порушил.
        Я покачал головой:
        - Не нужно. План несколько поменялся. Я пока не могу тебе рассказать, но потом - обязательно.
        На этом и порешили. Вместе дошли до переезда, а потом до дома шли разными улицами, чтобы не вызывать подозрений.
        Дверь открыла Кира. Она застыла на пороге, глаза широко распахнуты, рот приоткрыт. Потом обеими руками схватила меня за плечи и втянула в квартиру. И сразу унеслась куда-то, как оказалось - к телефону. Через пару секунд я услышал ее задыхающийся голос:
        - Мама, Алешка вернулся!
        Отец с матерью примчались домой вместе. Сначала дружно ощупывали меня и старались уяснить степень моей сохранности, потом, конечно, начали чередовать выговор с допросом. Не помню, что я отвечал: голова была занята мыслями о предстоящей ночи.
        Я с трудом продержался до вечера. Мать и отец с меня глаз не сводили, даже в комнате одного не оставляли. Да я туда и не стремился - целый день отъедался на кухне и никак не мог отойти от холодильника. Едва стемнело, я сказал родителям, что ужасно хочу спать, а завтра расскажу им все в подробностях. И меня отпустили с миром.
        Но нужно было еще раздобыть таблетки. Я зашел в ванную, нашел баночку, про которую говорила Иола. Всю взять побоялся - вдруг мать хватится, - просто отсыпал в нагрудный карман горсть. На всякий случай, хотя Иола несколько раз повторила, что достаточно будет и двух таблеток.
        Когда я уже лег в постель, в комнату на цыпочках вошла мама. Она присела у меня в ногах и взяла за руку, как раньше, когда я был совсем маленьким. Даже в полутьме я заметил на ее щеках полоски слез. И сам едва не разрыдался.
        - Мам, да все со мной нормально, - сквозь спазмы в горле прохрипел я. - Ты скоро сама поймешь, что все хорошо.
        - Ладно, Алеша, договорились, - ласково проговорила мама и погладила меня по руке. - Главное, ты вернулся.
        - Только не отправляйте меня в больницу, ладно? - против своей воли ляпнул я. Почему-то мне казалось, мать непременно ответит, что все в порядке, не отправят. Но она сказала совсем другое:
        - Нужно немного подлечиться, сынок. А потом все наладится. Ты ведь уже лежал в больнице, знаешь, что бояться там нечего.
        Я промолчал. Ничего, после сегодняшней ночи они живо передумают.
        - Я пойду, - вздохнула мама. - Знаешь, мы ведь с отцом, кажется, вообще не спали с того дня, как ты пропал. Нужно хоть немного отдохнуть.
        Тут я сильно огорчился. Жалко, что у нас с Иолой не было времени в запасе. И сегодня ночью моих родителей ждала та еще побудка.
        Когда мать вышла из комнаты, я быстро бросил в рот две таблетки. И пожалел, что забыл про воду. Таблетки были не горькие, в оболочке, но почему-то никак не желали проскальзывать в горло.
        Прошло, наверно, больше часа. Похоже, таблетки не действовали - сна не было ни в одном глазу. Может, просрочены? Я отчаянно крутился с бока на бок и с каждым мгновением все больше впадал в отчаяние. Потом вскочил с кровати, зажег настольную лампу, посмотрел на часы и ужаснулся: уже час! А ведь Иоле так далеко идти, и парни с ключами, возможно, будут ждать ее до определенного срока. Как же она сейчас ненавидит и презирает меня!
        - Я сейчас, сейчас, - пробормотал я в пространство. Потом схватил рубашку, вытащил из кармана оставшиеся таблетки и закинул в рот.
        Очнулся я в очень странном месте. Потолок над моей головой был явно не тот, что в моей комнате, - слишком белый и высокий. Я попытался повернуть голову и осмотреться, но почему-то не смог этого сделать. Зато отчаянно запершило в горле. Попытался откашляться, но тут горлу сделалось так больно, что я громко застонал. И немедленно надо мной склонилась какая-то женщина.
        Судя по белому халату, медсестра.
        - Тише, не разговаривай, - предупредила она. И приложила палец к губам.
        Мне стало страшно. Почему я не помню, как оказался в больнице? А главное, что это за больница? Неужели та, в которую меня собирались отправить до моего побега из дома? Но как, когда меня сюда доставили?!
        Я попытался сесть. Немедленно подступила едкая тошнота, перед глазами все распалось на точки. Медсестра подхватила меня за плечи и сердито зашипела:
        - Да лежи ты, прыткий! Капельницу вырвешь!
        Оказавшись снова в лежачем положении, я несколько раз судорожно сглотнул, прогоняя тошноту. Где я? А главное - где Иола?!
        Я пытался сообразить, куда она могла подеваться. Допустим, я все-таки спал хотя бы пару часов, и ей удалось выскользнуть из больницы. Сколько она успела пройти? От поселка, где расположена больница, до нашего города идти вдоль железной дороги примерно полчаса. Потом я проснулся, а она, возможно, в этот миг где-нибудь упала и сейчас совершенно беспомощна. А вдруг ее переедет поезд? Может, мне стоит заснуть, чтобы у нее появился хоть какой-то шанс? Я постарался расслабиться - и действительно отключился.
        Проснулся, когда в палате уже было светло. Медсестра куда-то исчезла. А потом я услышал, как кто-то вошел в палату.
        Я лишь чуточку приоткрыл глаза и увидел рядом с собой какого-то пожилого врача в окружении двух других, помоложе. Понятно, утренний обход. Я специально не стал показывать, что проснулся: такие никогда ничего не объясняют. Но может, он скажет что-то тем, другим?
        Сработало. Врач осмотрел капельницу, проверил мой пульс, потом коротко сказал сопровождающим:
        - Попытка суицида. Наглотался таблеток. Четырнадцать лет.
        - Когда его привезли? - спросил кто-то.
        - В половине третьего. Родители до сих пор ждут в приемном покое.
        Шаги и голоса стали удаляться. Ну, теперь я хотя бы знал, что со мной произошло. И это было ужасно.
        Теперь я не только неуправляемый псих, маньяк-разрушитель - я еще и самоубийца. Значит, психбольница мне обеспечена на всю оставшуюся жизнь. Родители, наверное, с ума сходят. Интересно, кто меня нашел в середине ночи? Ведь до того времени Иола никак не могла до нас добраться.
        Вдруг страшное подозрение заставило меня похолодеть. А если это - очередная пакость Иолы? Может, она вовсе не раскаивалась, когда рассказывала о том, каким образом превратила мою жизнь в кошмар? А спокойно просчитывала, как доконать меня окончательно? Что ж, ее план сработал.
        Да, но Иола четко сказала мне, что нужно выпить только две таблетки. А с двух таблеток я бы тут не оказался. Я сам виноват, так накрутил себя перед сном, что не смог уснуть, и с отчаяния сожрал еще кучу таблеток. Нет, Иола ни в чем не виновата. А вот я наверняка все испортил.
        Так, допустим, меня привезли сюда в половине третьего утра. Наверняка сразу стали будить - это я в книжках читал. Правда, я этого не помню, но, пока мне не промыли желудок, уснуть точно не давали. Где в это время была Иола? Потом я все-таки уснул, и она, возможно, сумела добежать до нашего дома. Но родителей дома не было. А сестра? Она наверняка не открыла бы какой-то девчонке, которая трезвонит среди ночи. И я не узнаю, что случилось с Иолой, пока мой организм не очистится от лекарств. А это, похоже, случится очень не скоро.
        Через пару часов меня перевели в обычную палату и пустили ко мне маму. Было невыносимо видеть, какая она бледная, как измучена бессонной ночью и новой бедой.
        - Мама! - заговорил я прежде, чем она задала вопрос. - Только не думай, что я в самом деле хотел… ну, ты понимаешь. Да я о таком даже не думал никогда! Я просто не мог уснуть и вспомнил про твое лекарство в ванной. Ну, я же не знал, что оно такое сильное.
        Мать молча погладила меня по голове. Я понял, что она мне не верит. Слишком много всего произошло за последнее время.
        - Мама, а больше этой ночью ничего не случилось? - спросил я.
        Она так и дернулась от моих слов:
        - Господи, да что еще могло случиться?!
        - Ну, я не знаю… Кто меня нашел?
        - Я, - сказала мама и снова вздрогнула, наверное, от воспоминаний. - Мне не спалось, я сходила за таблетками и увидела, что их осталось как-то слишком мало. Пошла в твою комнату, зажгла ночник… И поняла, что с тобой что-то не так.
        - Вызвала скорую?
        - Нет, сначала мы с отцом сами пытались тебя разбудить, потом перенесли в машину и отвезли в больницу. Решили, так будет быстрее.
        - А Кира - она осталась дома?
        Мама глянула на меня удивленно:
        - Кира? Она-то здесь при чем?
        - Да ни при чем, - заверил я. - Просто спрашиваю.
        - Я позвонила приятельнице, ты ее знаешь, тетя Маша из соседнего дома, - рассеянно произнесла мать. - Она прибежала и забрала Киру к себе.
        Значит, дома никого не было. Может, Иола догадалась вернуться в больницу? Вот только у нее для этого уже не оставалось времени.
        Глава двенадцатая. Ванькина тайна
        Долго держать меня в больнице не стали. Выписали через два дня, причем перед выпиской врач в моем присутствии напомнил матери, что необходимо как можно скорее показать меня хорошему психиатру. Мама тяжело вздохнула в ответ.
        Дома меня сразу загнали в постель, хотя чувствовал я себя нормально. Только горло все еще саднило. Препираться я не стал, просто подумал, что так даже лучше: никто не отправит меня в больницу, пока я вроде бы как на лежачем режиме.
        Конечно же, отец и мать следили за мной в четыре глаза, не оставляли одного. На второй день ко мне пустили Ваньку.
        Мне сразу показалось, что выглядит мой друг как-то необычно. Вроде и боевых отметин на лице не прибавилось, но что-то определенно изменилось. Подумалось: просто не рад меня видеть…
        - Ну как ты, друг? - спросил Иван, усаживаясь чинно на стул рядом с моей кроватью.
        Я пожал плечами:
        - Да нормально.
        - Мои родаки говорят, ты траванулся?
        - Нет! - замотал я головой. - Не травился. Просто случайно выпил не те таблетки.
        - Да не дергайся, большое дело, - снисходительно отмахнулся Разин. - Я тоже в начальной школе хотел травиться, так достали. Выпил все таблетки, которые в доме нашел. Только не взяло меня. Проспал сутки и проснулся как огурчик, предки даже ничего не поняли.
        - Да не хотел я травиться, ну честно! - тоскливо повторил я.
        В этот момент в комнату заглянула мама и зачем-то позвала Ваню в гостиную. Вернулся он почти тут же, с довольным видом.
        - Мамка твоя в магазин на полчаса пошла, попросила за тобой приглядеть, - доложил он. - Типа доверяет.
        Однако затем Ванька снова сник, почти перестал обращать на меня внимание, и я даже заметил, как он украдкой несколько раз покосился на будильник на моем столе.
        - Если торопишься, то можешь идти, - сказал я, стараясь изо всех сил, чтобы голос не выдал обиду и разочарование. - Нечего за мной приглядывать.
        - А? - встрепенулся Иван. - Не, я просто не выспался чего-то…
        Вид у него и в самом деле был такой, словно он не спал пару суток. И все-таки - я видел - дело не в этом. Возможно, иметь друга-самоубийцу было для него уже слишком. Или родители основательно промыли Ваньке мозги насчет меня. А уж о Тасе страшно было даже спрашивать.
        - Слушай, - сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал убедительно. - Я вовсе не собирался травиться. И школу с квартирой тоже не я громил. Я могу тебе все рассказать, но ты стопудово не поверишь.
        - Почему не поверю? - встрепенулся Разин. - Я не тупой какой-нибудь. Ты попробуй.
        И я решился. В конце концов, ну что я терял? Ванька и так считает меня сумасшедшим. Трепаться он не станет, в этом я был уверен. А я хоть кому-то расскажу об Иоле и, может, немного отвлекусь от черных мыслей о ее судьбе.
        Ванька выслушал меня, ни разу не перебив. И даже не пошевелился - словно окаменел на стуле. К концу моего повествования сонное выражение исчезло с разинской физиономии, и мне показалось, что он наконец-то снова стал прежним Ванькой, моим лучшим другом.
        - Круто! - выдохнул Иван, когда я закончил. - Вот это прикол! Хоть кино снимай!
        - О таком, по-моему, вообще никто никогда не слышал, - подытожил я.
        - И что вы собираетесь делать? Это ж фигня получается: жить вот так!
        Иван начал от волнения подпрыгивать на стуле. Я мысленно попрощался с этим предметом обстановки и сказал:
        - Не знаю я, что делать! У Иолы был план - она хотела, чтобы наши родители узнали, что с нами происходит, и обратились к специалистам, к ученым! Но я все испортил. А теперь она пропала, и я не знаю, что с ней произошло!
        Я с трудом перевел дыхание. От одной мысли, что могло случиться с Иолой на ночной улице, у меня грудь словно кирпичом придавило. Ванька пересел ко мне на кровать, дружески саданул кулаком в живот:
        - Да не кипешись, может, все с девчонкой обошлось. Слушай, я не догоняю, почему сейчас не можешь ее видеть?
        - Потому что меня пару дней на капельнице держали, вот почему! - воскликнул я со злостью на собственную беспомощность. - И сейчас каждый день дают таблетки, еще те, что в прошлой больнице выписали. Мать в оба глаза следит, чтобы я их глотал. Она думает, все случилось из-за того, что я не пил эти чертовы таблетки. И даже если я найду способ их не пить, придется ждать несколько дней, пока организм не очистится. Только после этого я смогу увидеть Иолу. Если… если она еще жива.
        - А увидишь? - продолжал пытать меня Ванька. - И вы все-таки встретитесь. Будете действовать по ее плану?
        - Ну, наверное, - ответил я. - Другого-то нет.
        - Бредятина, нельзя так делать! - горячо вскричал Разин.
        Я даже подскочил от изумления.
        - Почему нельзя, Вань? Кроме всяких профессоров нам точно никто не поможет.
        - Чушь! Ты сам сказал, что такого никогда в мире не было, так? Конечно, я всякие там научные книжки не читаю, но и не дурак, понимаю: если бы такое хоть разок случилось, то все бы знали, а американцы фильм бы сняли. В общем, эти профессора только запрут вас в какой-нибудь тайной больнице и будут всякие опыты делать. А потом еще сообщат вашим родителям, что вы на фиг померли, и будете вы там до старости… во сне общаться. Как тебе это?
        Да, надо признать, Ванькины слова мне не понравились. Уж очень смахивали на правду. Удивительно, что такая мысль пришла в голову моему другу, а не всезнайке Иоле. Интересно, что бы она сказала, услышав эту пламенную речь? Наверняка обозвала бы Ваньку идиотом и послала куда подальше.
        Разин смотрел на меня так требовательно, словно ждал, что я прямо сейчас решительно откажусь от планов обратиться за помощью к ученым. Странно, с чего бы его так разобрало? Я хотел спросить об этом, но в этот момент в комнату заглянула вернувшаяся из магазина мать и спросила:
        - Мальчики, вы что так раскричались?
        Ванька здорово смутился, съежился и ответил почти шепотом:
        - Да это я так… про школу рассказываю.
        Вскочил и попятился к двери со словами:
        - Я, это, пойду, наверное. Меня типа ждут. Давай, Алёха, поправляйся, я на днях еще забегу.
        Через пару дней я категорически отказался валяться в кровати. Пусть лучше меня отправят в больницу, чем таращиться весь день в потолок и сходить с ума от тревоги. Все мои попытки потихоньку выплевывать лекарство с треском провалились под пристальным материнским взором. Я по-прежнему не знал, что произошло с Иолой. Ванька больше ко мне не приходил, и вообще никто не навещал. Ясно, что в глазах всех я был распоследним психом, к которому и приближаться опасно. Раз я спросил у матери, когда мне можно будет выходить на улицу, а она посмотрела на меня страдальческим взглядом и сказала:
        - Если хочешь, я сейчас доварю суп, и мы куда-нибудь сходим.
        Стало ясно, что на улицу одного меня ни за что теперь не пустят. Я молча поплелся в свою комнату. Но еще через несколько дней мне так захотелось на улицу, что я был готов согласиться на материнские условия.
        - Мам, может, пройдемся? - предложил я, краснея. Как младенец какой-то, честное слово!
        Мама тут же прекратила разделывать курицу, засунула тушку в холодильник и сказала, тщательно притворяясь веселой:
        - Я буду готова через десять минут. Куда хочешь сходить?
        - Да мне все равно…
        Только бы подальше от опостылевшей комнаты, ставшей тюрьмой.
        - Тогда, если не возражаешь, дойдем до магазинов в центре, поищем Кире подарок на день рождения.
        Я сначала скривился, но подумал, что так даже лучше - хоть какая-то цель, и мама отвлечется.
        Мы уже выходили из квартиры, когда я почти лоб в лоб столкнулся с Тасей - она стояла на площадке и тянулась к нашему звонку. Я покраснел и попятился.
        - Тася! - воскликнула мама, как мне показалось, удивленно. - Пришла навестить? А мы собирались за подарком для Киры, но…
        Она обернулась и посмотрела на меня. Очень пристально, будто спрашивала, может ли она хоть чуточку доверять мне.
        - Да, пожалуй, останусь, поболтаю с Тасей, - кивнул я.
        Мама все еще медлила. Ей не хотелось откладывать поход за подарком, и еще меньше хотелось показать Тасе, что она боится оставить меня без присмотра. Она ведь не могла попросить ее, как Ваньку, побыть со мной до ее возвращения. Хоть такие-то вещи мать понимала! Поэтому и психовала, но в конце концов все-таки решилась:
        - Ладно, я скоро вернусь.
        И почти бегом бросилась к лифту. А я жестом пригласил Тасю в квартиру. Мне показалось, что вид у нее какой-то возмущенный. На обычно бледных щеках горели багровые пятна румянца.
        - Представляешь, мне никто не сказал, что с тобой случилось! - выпалила она, едва вошла в прихожую.
        Ох, лучше бы ей и дальше никто ничего не говорил! Если она узнала от родителей, то я представляю, в каких красках ей расписали мое «самоубийство».
        - Я целую неделю жила у тети, - продолжала Тася. - Она повредила ногу, нельзя было оставлять ее совсем без помощи. Только два дня назад вернулась домой. И ничего про тебя не знала. Только сегодня взяла братца за горло.
        Я вздохнул, вспомнив о том, что Ванька больше ко мне не ходит и не звонит.
        - Вообще-то я думала, что ты опять прячешься в дедушкином доме, - продолжала Тася. - Я же сразу просекла, куда Ванька таскается и еду прячет, как в тот раз. Уже хотела завтра туда сбегать. Хорошо, что все-таки спросила. Брат очень злился, но сказал, что ты дома, болеешь…
        - Тася, ты только не думай… - начал я.
        Но девочка замахала на меня руками:
        - Да-да, я знаю, ты вовсе не травился, просто таблетки перепутал. Мне Ванька сказал. Хотя, по правде, это не имеет значения. За последнее время с тобой столько всего случилось, что у любого могли нервы сдать. Но я не считаю тебя самоубийцей! - поспешила добавить она.
        Я молчал. Что я мог ответить? Я и благодарен был Тасе, и сквозь пол желал провалиться от ее слов. Хорошо хоть, у нее в этот момент мобильник зазвонил.
        Девочка поднесла телефон к уху, ответила кислым голосом:
        - Да, мама, я уже иду. Нет, хлеб еще не купила, но я о нем помню… До обеда управлюсь. Все, пока.
        - Твои не знают, что ты ко мне пошла? - спросил я, когда она сунула телефон в карман и посмотрела на меня виноватыми глазами.
        - Вообще-то знают, - вздохнула Тася. - Но отпустили только на пять минут.
        - Я понимаю. Спасибо, что зашла навестить.
        - Я еще приду, - заверила меня Тася. - Может, завтра, после уроков? Или ты Ваньку ждешь? Не хочу с ним столкнуться.
        Как же не хотелось мне краснеть! Но, кажется, пришлось.
        - Не знаю, - сказал я. - Вообще-то мы уже несколько дней не виделись и не разговаривали.
        Тася посмотрела на меня удивленно, но ничего не сказала, пожала плечами и пошла к выходу. Я так и не понял, собирается она прийти завтра или нет.
        - Погоди! - окликнул я девочку, когда она уже была на полпути к лифту.
        - Что?
        - Тась, я так и не понял, кого Ванька на этот раз прячет в домике в лесу. Ты спросила об этом?
        Девочка без особого интереса пожала плечами.
        - Не знаю, я и про тебя-то с трудом допыталась. А там, наверно, какой-нибудь его дружок из дома сбежал. Думаешь, ты первый там прятался?
        Она махнула мне рукой и шагнула в лифт.
        Я впервые за последнюю неделю остался один в квартире. Даже непривычно как-то стало, тревожно. Пошел на кухню, сделал себе бутерброд и с удовольствием уплел его всухомятку. Потом подумал немного и решил порадовать мать - пропылесосить гостиную и свою комнату. Я даже достал из кладовки пылесос и собрал его. Но какая-то мысль все время не давала мне покоя. Через каждые две секунды я застывал и пытался поймать эту надоедливую мыслишку за хвост.
        Потом я понял: меня беспокоит то, что Тася сказала о своем братце. Конечно, он может прятать в домике кого угодно, и меня это совершенно не касается. И он вовсе не обязан меня каждый день навещать, если появились дела поважнее. Но все-таки что-то здесь не так. И я должен в этом разобраться, пока не загремел в больницу.
        Посмотрел на часы: мамы не было уже полчаса. Но подарок для моей сестры она может проискать и до вечера, Кирке трудно угодить. Я вполне успею добежать до домика в лесу. Потому что не успокоюсь, пока не пойму, кого Ванька там прячет.
        Я бросил пылесос и схватил куртку. Через наш двор пронесся на одном дыхании - боялся, как бы не засекли знакомые и не начали задавать вопросы. И через пятнадцать минут уже был у переезда.
        Дорога через поселок превратилась в сплошное болото: дожди шли почти каждый день. Стало ясно, что скрыть от родителей мой очередной побег не удастся, даже если повезет вернуться раньше них. Мои ботинки сразу утонули в грязи, ноги промокли.
        Вот и знакомый дом. Огонь в окнах не горел, и я сначала подумал, что просто Ванька в другом месте. Но потом сообразил: а как же тот, кого он прячет? В темноте сидит, что ли? А может, и нет там никого, Тася просто ошиблась. Мало ли какие у Ивана могут быть дела.
        Я подошел к двери и осмотрел ее. Замка не было. Ладонью толкнул, и она легко поддалась, словно узнала меня. Я ступил в темноту и закричал:
        - Вань, ты где, отзовись!
        Никто мне не ответил. Ясно, Ваньки нет, но если кто-то есть, то должен понять, что я знаком с хозяином и не просто так лезу в дом. Успокаивая себя такими мыслями, я нащупал выключатель.
        При ярком свете даже дышать стало легче, и сердце перестало прыгать как сумасшедшее. В единственной комнате ничего не изменилось. Она выглядела пустой. Но кто-то все-таки здесь бывал: я сразу заметил две тарелки на столе - одну с печеньем, другую с орешками. Занавеска над кроватью была задернута. Я подошел и заглянул за нее. И едва не рухнул на пол от потрясения.
        Там была Иола.
        Она спала на кровати, свернувшись калачиком и засунув ладонь под щеку. Было так странно видеть ее не во сне, что мне показалось, будто я точно сошел с ума. Даже пришлось вернуться к столу и немного посидеть на табуретке. Через пять минут я собрался с духом и снова отправился к кровати.
        Я никогда не видел Иолу спящей. Хотя много раз видел, как она притворяется, будто спит. Но сейчас лицо у нее было совсем другое - спокойное, что ли. Она даже показалась мне очень красивой. Наверное, потому, что раньше я всегда видел ее злой, или раздраженной, или плачущей. А сейчас она не злилась и не страдала, просто спала.
        Стоп, а ведь она сейчас тоже видит меня! Я нерешительно застыл над спящей девочкой, не зная, что делать. Заговорить - глупо, я все равно ее не услышу.
        Вдруг занавеска рывком ушла в сторону, а я чуть не вылетел в окно от мощнейшего удара по шее. Перед глазами замелькали разноцветные звезды, в рот словно жидкое железо влили. Странно, что я не отключился, а сумел почти сразу сесть и открыть глаза. Надо мной возвышался взбешенный Иван.
        Никогда я не видел его таким. Мой друг как будто меня не узнавал. К счастью, это продолжалось недолго, всего-то пару секунд. Потом Разин вроде как пришел в себя, шагнул вперед и протянул мне руку. Но я встал и без его помощи. Только на всякий случай прислонился к стенке - вдруг после такого удара сознание потеряю.
        - Ты что творишь? - спросил я Ивана и заодно проверил языком зубы - все ли на месте.
        - Слушай, брат, извини, - сказал Ванька без особого сожаления в голосе. - Я, это, не узнал, думал, чужой кто залез. Дверь-то не закрыл, в поселок за хлебом гонял. Не очень я тебя?
        Я пожал плечами:
        - Наверно, выживу. Ванька, объясни мне, откуда здесь взялась Иола? И почему ты ничего не сказал мне об этом?!
        Иван насупился, сунул руки в карманы джинсов.
        - Ну, откуда взялась… Ясное дело, я ее сюда притащил. А что мне оставалось делать?
        - Да где ж ты ее нашел?
        Ванька повздыхал и сел на табуретку, свесив руки едва ли не до пола.
        - Ну, это было в ту ночь, когда ты загремел в больницу. Я пожрать захотел, поперся на кухню. А свет включать не стал, а то б родители хай подняли. Слышу, машина взревела, увидел в окно, как кто-то ломанулся в ваш подъезд. Ну, стал наблюдать. Через пару минут выскакивает твой отец, тащит тебя на руках. Я сразу понял, что дело плохо. Хотел сразу нестись к вам, да родаки в своей комнате зашевелились. Я переждал маленько, потом выбрался из квартиры и побежал в ваш подъезд. Ну, подымаюсь по лестнице и вижу такой прикол: на вашем коврике сидит какая-то девчонка. Одежда вся грязная, руки вообще черные, волосы дыбом. И смотрит так странно, будто вот-вот отключится.
        Ну, я сразу усек, что она обдолбанная. Обошел и стал звонить в вашу дверь. Звонил, пока у меня палец не начал отваливаться. И вдруг, прикинь, девка поднимает голову и говорит:
        «Там никого нет. Я тоже долго звонила».
        Ну, делать нечего, пошел назад. И вдруг эта девчонка мне в спину говорит:
        «Ваня, пожалуйста, помоги мне!»
        Тут я просто офигел. Вернулся назад и спрашиваю:
        «Эй, откуда меня знаешь?»
        А она типа в ответ:
        «Мне про тебя рассказывал Алеша. Он мой друг. Я пришла к нему, но в квартире никого нет. И теперь не знаю, что мне делать».
        «Назад пойти не судьба?» - спрашиваю. Во, думаю, нормально, в гости она пришла посреди ночи!
        «Не судьба, - говорит. - Откуда я ушла - туда ни за что не вернусь. Алеша обещал мне помочь, но куда-то пропал. А мне нельзя тут оставаться».
        «Ну, и чего?» - спрашиваю в натуре.
        И вдруг она мне выдает:
        «Пожалуйста, отведи меня в тот дом, где прятался Алеша. Это всего на несколько дней, не бойся».
        Я снова офигел. Стою и понять не могу, зачем ты какой-то девчонке все рассказывал и почему я о ней даже не слышал. Но бросить ее на коврике вроде западло. Спросил на всякий случай:
        «Что ты приняла? Может, скорую вызвать, и все дела? А то помрешь, а потом отвечай за тебя».
        Тут она прямо заорала на меня:
        «Да ничего я не принимала! Слушай, или помоги мне, или вали отсюда!»
        «Ладно, - говорю, - так бы сразу и сказала, только не ори на весь дом. Вставай и шуруй за мной».
        Спускаемся, а она типа говорит:
        «Слушай, Иван, я могу в любой момент отключиться. Если я вдруг упаду, не пытайся меня приводить в чувство и не звони в скорую. Просто отнеси в дом своего дедушки. Силы ведь у тебя хватит? А потом я все тебе объясню».
        Ну, пошли мы в сторону переезда. Сначала она нормально шла, только все таращилась по сторонам. А когда уже к домику подходили, вдруг упала, ну, как в кино, будто ее подстрелили. Я, понятно, бросился к ней, стал трясти, потом вспомнил, чего она говорила. Взвалил на плечо и принес в дом. Свалил на кровать, сам сижу и думаю, что теперь делать. Понял уже, что поступил, как идиот. А если она умрет в дедовом доме, мне что ее, в лесу прятать? Так просидел до утра. А потом она проснулась.
        Ванька замолчал, покосился в сторону кровати. И вдруг спросил:
        - Слушай, а она нас видит, верно?
        - Видит, ага, - кивнул я торопливо. - Что дальше-то было?
        - Ну, дальше она мне все рассказала, - сказал Разин.
        - И ты поверил?!
        - Сначала решил, что ей вообще крышу сорвало. Но, прикинь, она такие вещи о нас знает! Зачем бы ты стал какой-то девчонке об этом рассказывать, даже если запал на нее? Но я все равно малость сомневался. А потом ты мне тютелька в тютельку ту же историю рассказал. А когда Иолка проснулась вечером, она мне расписала, как я тебя навещал. Попробуй тут не поверить!
        - Слушай, Вань, - медленно проговорил я. - Почему же ты мне не сказал, что Иола в этом доме?
        Иван заметно поскучнел:
        - Ну, чего говорить? Тебя все равно из квартиры не выпускали. А потом, этот ваш дурацкий план… я ведь сказал, что он мне не нравится! Только пропадете оба зазря.
        - А что ты вообще думал с ней делать? Всю оставшуюся жизнь в этом домике держать?
        - Не, всю жизнь не выйдет, - вздохнул Иван. - Сеструха уже что-то заподозрила, вот-вот стукнет родителям. Или сама припрется. Конечно, я собирался тебе сказать…
        - И что тебе помешало?
        - Ничего ты не понимаешь! - вдруг накинулся на меня Иван. - Она тут впервые гулять начала, по лесу, ясно? Хоть и ночью, но все равно… «Сидишник» я ей притащил, у соседа взял, она теперь по ночам фильмы смотрит. А так она снова в больницу загремит, и все дела!
        Тут я просто дар речи потерял! И это говорит мой друг Ванька, который девчонок на дух не переносит? Уж не запал ли он сам на Иолу?
        - Чего таращишься? - разозлился еще больше и слегка покраснел под моим взглядом Иван. - Хочешь чего сказать - говори, а за гляделки, сам знаешь…
        - Просто понять не могу, - ответил я скромно. - Обычно ты с девчонками не церемонишься…
        - Ну и чего! - так и взвился Разин. - Между прочим, Иолка вообще ни на каких девчонок не похожа. Ты хоть сечешь, каково ей было идти впервые в жизни по улице, когда ты мог в любой момент проснуться? А потом, когда твои предки тебя обнаружили и начали будить, она несколько раз отключалась прямо на дороге. Просто повезло, что какой-нибудь сволочи не попалась на глаза. Потом пришла к вам… А там никого. Врубаешься?
        - Врубаюсь, - вздохнул я и поежился.
        - Во, а ты говоришь - девчонка! Да разве ее можно сравнить, ну хоть с Таськой?
        - А кстати, ты в курсе, что она пыталась натравить на твою сестру двух конченых психов? - не удержался я от ехидного вопроса.
        - Да в курсе, - отмахнулся Иван. - Но передумала же, верно? Знаешь, если бы у меня такая житуха была, как у нее, я бы вообще давно в зверя превратился. А Иолка ничего, добрая. Она и за тебя переживает.
        - Серьезно? - удивился я. - По-моему, она меня ненавидит.
        Мне показалось, эта мысль Ивану понравилась: он даже скривил рот в подобии улыбки. Потом вздохнул и сказал:
        - Да не, переживает, это точно. Говорит, нужно обязательно все рассказать твоим родителям, чтобы ты не загремел в больницу. А я ей говорю, что взрослые никогда в эту тему не въедут, точняк. Нечего и напрягаться. Слушай, я вот тут подумал: а если снять отдельную хату у каких-нибудь хануриков? Паспорт у меня есть.
        - А деньги у тебя тоже есть? - спросил я.
        - Ну, соображу чего-нибудь, не впервой.
        Глава тринадцатая. Роковая встреча
        Но тут я глянул на часы - и спина взмокла. Мать ушла за подарком два часа назад и, скорее всего, уже дома, организует мои поиски. Я попятился к двери.
        - Слушай, Ванька, мне надо бежать, а то мои опять в полицию метнутся. Потом все обмозгуем. Тем более она ведь все слышала, наверняка свое мнение имеет. Давай с тобой завтра состыкуемся.
        - Ладно, давай, - заторможенно произнес Разин. Я уже почти выскочил за дверь, когда он меня окликнул: - Эй, Алёха!
        - Ну? - Я сунул голову обратно в сени.
        - Ты во сколько сегодня спать ложишься?
        - Твое какое дело? - изумился я.
        - Ну, понимаешь… мне ведь надо до утра домой вернуться. А с Иолкой много чего нужно перетереть. Ты не затягивай с этим, ладно?
        - Ну ты даешь! - восхитился я беспардонности друга. - Теперь будешь мне указывать, во сколько спать идти?
        - Ну, сам понимаешь, такие дела, - вздохнул Иван. - Да, и это, ты таблетки свои пьешь еще?
        - Приходится.
        - Хорошо, - повеселел Разин. - То есть ничего не поделаешь. Я тебе завтра расскажу, о чем мы с ней толковали, ты не переживай.
        - Да я и не переживаю, - ответил я, борясь с раздражением. И зачем Иван во все это лезет? Хотя, конечно, здорово, что именно он нашел Иолу, приютил ее, и я могу какое-то время не волноваться. Но теперь главное - как можно скорее добраться до дома.
        Я мчался по тропинке, как лось, и через пять минут уже был почти в поселке. Оставалось только перейти раскисший, больше похожий на болото пустырь.
        И тут появились они - вся чертова троица с Карловым во главе. Я даже не понял толком, откуда они взялись. Словно специально поджидали. А может, так и было: видели, как я вошел в лесок, и просчитали, что назад вернусь тем же путем.
        Паша моментально заградил мне дорогу, двое его приспешников молча и профессионально заняли позиции сбоку и немного сзади. Теперь я был в тисках. И, судя по пустынному пейзажу, ждать помощи не приходилось.
        - Что, нашему мальчику не удалось наложить на себя ручки? - тихим жутковатым голосом произнес Карлов. - Ну так мы поможем, нам не трудно. Мы не любим тех, кто разносит нашу любимую школу и обижает дорогих учителей.
        Двое по бокам радостно заржали. Но Паша даже не улыбнулся.
        - Давно я хотел пообщаться с тобой вот так, без свидетелей, - еще тише произнес он. - Повезло мне сегодня, а?
        Я молча прикидывал свои шансы. На самом деле их у меня не было вовсе. Но хотелось бы знать, как далеко они готовы зайти. Впрочем, наверняка они и сами об этом пока не догадываются. Если чересчур разойдутся, то в какой-то момент, возможно, поймут, что им остается только добить меня. Тогда уж лучше пусть это случится раньше, чтобы не пришлось долго мучиться. Поверить не могу, что я так спокойно рассуждаю о возможном окончании своей жизни.
        Паша не спеша послал огромный кулак мне в голову. Я интуитивно отпрянул и успел перехватить его обеими руками. В следующий миг произошло нечто невероятное.
        Тело Карлова порхнуло над моей головой, я едва успел пригнуться. А затем раздался дикий вой. Паша рухнул на своего приятеля, и оба распластались в грязи. Третий отскочил на пару шагов и смотрел на все такими же сумасшедшими глазами, как и я. Через пару мгновений Паша поднял голову и проскулил:
        - Руку… пусти…
        Только тут я понял, что все еще сжимаю ладонями его кулачище. Я разжал их, и рука под неестественным углом упала на траву. Карлов снова завыл. Его приятель стоял, опустив руки, и таращил глаза.
        - Что стоишь, дубина? - сказал я ему. - Скорую вызывай.
        Не уверен, что он меня понял: у меня зуб на зуб не попадал и губы были словно в заморозке. Но, кажется, полез за телефоном. А я решил, что мне больше незачем здесь оставаться. Кому надо - найдут, и очень скоро.
        В квартире я все-таки оказался раньше матери. И сразу схватился за наконец возвращенный мне телефон.
        Ванька ответил почти сразу.
        - Ты где? - спросил я. Если он ушел из дедова дома, то по пути вполне мог видеть кое-что интересное.
        - Все там же торчу, - сонным голосом отозвался мой друг. - А что случилось-то?
        - Когда я возвращался, то на пустыре перед поселком встретил Пашу Карлова и компанию, - сказал я.
        - Ну, и чего?
        - Я его взгрел, - сказал я, словно со стороны вслушиваясь в собственные слова. - Кажется, сломал ему руку.
        Ванька хмыкнул в трубку:
        - И чего? Я бы тоже его взгрел. Давно парнюга нарывается…
        И тут до него дошло. И он заорал так, что я едва не выронил трубку:
        - Ты сломал Пашке руку?! А братва?! Что они делали?!
        - Ничего.
        - Как ничего?! Ты прикалываешься, что ли? Они же вечно, сявки, всей кодлой набрасываются!
        - Они не успели, - скромно прояснил я ситуацию. - А потом уже не до того было. Ну, в «скорую» звонить, туда-сюда.
        Иван сосредоточенно дышал в трубку, потом спросил:
        - А ты не гонишь?
        - Вань, да я и сам ничего не понимаю! Я ведь только за руку его схватил, ну, может, дернул чуточку на себя, а он…
        - Что?!
        - Ну, он пролетел над моей головой.
        - Блин! - потрясенно выдохнул Разин. - Слушай, что тебе там за таблетки дают? Спиши названия.
        Мама появилась через пять минут после моего прихода, веселая, с двумя раздутыми пакетами в руках. Заглянула в мою комнату и удивилась:
        - Что, Тася ушла?
        Я хмыкнул: неужели мать думала, что та станет сидеть со мной два часа. Делать Тасе больше нечего…
        Мама так повеселела и развеялась в городе, что не заметила мои размокшие ботинки, которые я и прятать особо не стал. Она сразу убежала на кухню заканчивать готовку.
        Потом пришли Кирка, отец, и мы все сели за стол. Я считал мгновения спокойной жизни, которые нам еще оставались. Ровно в половине восьмого в дверь позвонили.
        Мама бодрым шагом вышла в прихожую, и скоро я услышал ее взволнованный голос:
        - Нет, что вы, это какая-то ошибка. Наш сын весь день был дома, понимаете, он только на днях вышел из больницы…
        Отец отложил куриную ногу и тоже рванул в коридор. Кирка закатила глаза:
        - Даже боязно спрашивать: младший братик опять что-то натворил?
        - Да, чуть не оторвал руку Пашуне Карлову, - ответил я. - Знаешь такого?
        - Малолетнего бандита из твоего класса? - выкатила на меня глаза Кира. - Уточни, пожалуйста, что ты с ним сделал?
        Но я отмахнулся и сам пошел в прихожую. Все равно, как говорит отец, перед смертью не надышишься.
        Там стоял пожилой полицейский, а рядом с ним - молодая женщина с блокнотом в руках. Напротив них плечом к плечу выстроились мать с отцом. Услышав мои шаги, мама обернулась и спросила напряженным голосом:
        - Алеша, скажи, пожалуйста, ты выходил сегодня из дома?
        - Да, мам, - вздохнул я. - Я совсем ненадолго. Просто у меня были дела в поселке за переездом…
        Но мама уже меня не слушала. Она повернулась к полицейским и горячо заговорила:
        - Хорошо, но это ничего не значит! Как вы описываете травмы этого мальчика, то, скорее, он попал под электричку, чем подрался с моим сыном. Алеша - абсолютно домашний мальчик…
        - Мама! - заорал я. - Я действительно дрался с Карловым, все правильно!
        Тут уж родителям ничего не оставалось, как посторониться и предложить «гостям» пройти в гостиную. Я долго разговаривал сначала с полицейским, потом с женщиной, которая мои ответы записывала в блокнот. Не очень хорошо помню, о чем меня спрашивали и что я отвечал, потому что все время думал о том, заберут меня в тюрьму сразу или нет. Не забрали, но попросили родителей подписать какие-то бумажки.
        После их ухода я думал, что отец с мамой сразу накинутся на меня. Но мне лишь предложили побыть в своей комнате. Я сел к столу, взял какую-то книжку, а сам все прислушивался к происходящему в квартире. Слышал, как мама кому-то звонила. Сначала ее голос звучал мягко и виновато, потом она заговорила резче, а в конце уже просто чеканила слова. Я догадался, что она говорила с Пашиными родителями. Затем отец с матерью что-то обсуждали между собой, кажется вполне мирно. А потом кто-то осторожно приоткрыл дверь моей комнаты.
        Я оглянулся: в дверях стоял отец, смотрел на меня внимательно и как будто удивленно. Затем спросил:
        - Поговорим?
        - Конечно, - вздохнул я.
        Отец присел на мою кровать, а я развернулся на стуле. Странно, но лицо отца не предвещало головомойку. Он рассматривал меня… с любопытством, что ли. Потом задал вопрос:
        - Сам-то понял, что произошло?
        - Нет, - ответил я как на духу. - Понимаешь, пап, когда я их увидел, то подумал: все, конец. Они же знаешь какие… в общем, законченные бандиты. Даже сопротивляться не собирался. Я просто схватил Пашу за руку, чтобы он не разбил мне лицо, и немного подался назад. А он вдруг… ну, вроде как взлетел в воздух.
        - Интересно, - медленно проговорил отец. - Скажи, сынок, может, я что-то упустил: ты не ходил в последнее время куда-нибудь… ну, карате, самбо, борьба?
        - Полицейский тоже об этом спрашивал, - припомнил я. - Нет, сам знаешь, мне в последнее время было не до секций.
        - Ну да, точно, - легко согласился отец. - А вот этот твой большой друг…
        - Иван?
        - Ну да. Не показывал тебе какие-нибудь приемчики?
        - Нет, - сказал я. - Ванька и сам хочет знать, как я справился с Карловым. Думает даже, что это из-за таблеток.
        Отец нетерпеливо махнул рукой:
        - Да чушь! А сам что думаешь?
        - Не знаю. Наверно, я очень сильно испугался.
        - Выброс адреналина? - уточнил отец. - Интересно… Вообще-то я читал, как в таком состоянии через стены перепрыгивают и машины поднимают. Похоже, в данном случае это единственная удобоваримая теория.
        Тут я собрался с духом и спросил:
        - Папа, как ты думаешь: меня посадят в тюрьму?
        Отец похлопал меня по плечу:
        - Да брось, никто тебя не посадит. Конечно, придется оплатить все расходы, операцию, лечение и прочее. Там очень сложный перелом, в трех местах. Руку как будто пару раз перекрутили, знаешь, как белье выжимают? Все связки порваны. Хорошо хоть, эти уроды не отрицают, что собирались наброситься на тебя всем скопом. А значит, это была самооборона.
        Я только вздохнул. Отец встал и опустил руки мне на плечо. И сказал:
        - Знаешь, хорошо, что ты смог за себя постоять. По мне лучше любые деньги потратить на лечение этого бандита, чем… инвалидом стал бы ты.
        И пошел к двери.
        Я вдруг почувствовал себя совершенно довольным и обессиленным. И решил сделать Ваньке приятное - лечь пораньше спать.
        Иван примчался ко мне на следующий день, прямо с утра. Я слышал, как он очень вежливо поздоровался с моей матерью. Потом шмыгнул в комнату. Я сразу заметил, что левую руку он как-то странно прижимает к телу. Ни слова не говоря, Разин помотал ей над столом и вытряс из рукава проржавевшую металлическую полоску.
        - Что это? - спросил я.
        - Возьми в руки, - распорядился Иван. - Не бойся, крепче держи. И не одной рукой, а за оба конца.
        Я взял, как просил Ванька. Ладони тут же порыжели от ржавчины.
        - А теперь сгибай, - коварно улыбаясь, предложил Иван.
        - Зачем?!
        - Делай, блин, а не спрашивай!
        Наверное, я был в шоке после вчерашнего, поэтому не метнул железку в Ивана, а честно попробовал согнуть. А она была, наверно, с полсантиметра толщиной. Конечно, у меня ничего не получилось.
        - Что, не идет? - спросил Разин.
        Потом выхватил у меня полоску и без особых усилий превратил ее в букву «С». И заметно повеселел. Плюхнулся на стул, установил руку в позицию для армрестлинга, призывно пошевелил пальцами:
        - Борнемся?
        - Да отстань! - обозлился я. - Думаешь, у меня больше нет проблем, только с тобой силой меряться?
        Слабая отмазка - Ванька в любом случае меня бы победил.
        - Да уж, проблем у тебя - по самое не хочу! - жизнерадостно согласился мой друг. - Просто хотел кое-что проверить.
        - Что?
        - Ну, понимаешь, Иолка - она же видела вашу схватку, - так вот она говорит, что ты вроде как обладал невероятной силищей. Что только медведь может швырять человека типа как куклу. А в воде - акула, сечешь? Ты так этого черта киданул, будто в нем вообще не было веса. А я ей ответил, что ты, конечно, классный парень и все такое, но слабачок. Не обижаешься?
        - Нет, - вздохнул я. - Слушай, а Иола не говорила: она к этому никак не причастна?
        Была у меня одна сумасшедшая мыслишка: если Иола может со мной говорить, то вдруг она нашла способ как-то помочь мне на расстоянии?
        - Это как это? - заволновался Иван. - Иолка сама испугалась, она ведь даже предупредить тебя не могла. Ну вот, а когда она мне это рассказала, я решил проверить: может, ты действительно силачом заделался, а мне забыл сказать? Типа качался, пока в больничке лежал?
        - Ага, и стал медведем или акулой, - усмехнулся я.
        - Вот я так Иолке и сказал, что сила тут вообще ни при чем! Тут что-то другое! Странно это! - подытожил Иван. - Ладно, пойду я, а то ночью совсем не спал. Все болтали с Иолкой.
        Разин широко зевнул и поплелся к двери. Но вдруг замер на месте:
        - Да, Алёха, совсем забыл тебя предупредить: ты теперь из дома один ни за что не выходи!
        - Почему?
        - Так из-за Карлова же!
        - А что он мне сделает? - удивился я. - Ему теперь руку надо лечить. И друзья его вряд ли рискнут. Чего мне бояться?
        - Да я не о Пашке толкую! - замахал на меня руками Иван. - Разве ты не знаешь, что у него старший брательник имеется, конченый тип? Он через улицу от нас живет, по вечерам собирает дружбанов и шарится с ними по району. Его даже менты боятся! А теперь он наверняка захочет с тобой поквитаться. Знаешь, против него, может, даже я не выстою.
        Я был ошарашен. Неужели мало всего случилось со мной за последнее время, так еще и эта напасть? Ванька сочувственно сказал:
        - Да, попал ты, друг. Если так все пойдет, то скоро от тебя половина города будет бегать. А от второй - ты. Но не переживай. Прорвемся!
        И он удалился, оставив меня в полном отчаянии.
        Неприятности не заставили себя ждать. Через пару дней после случившегося я сидел в своей комнате и пялился в учебник. Мое будущее тонуло в тумане. Уверен, родители сами не знали, что теперь со мной делать. Непонятно было, пойду ли я еще когда-нибудь в школу.
        Наверное, из чувства противоречия или от скуки, но меня вдруг потянуло к учебе. Я сам разбирал новые темы и с удивлением подмечал, что мог бы неплохо учиться, даже заделаться отличником. Но теперь возможность была упущена.
        Я услышал, как кто-то приоткрыл дверь в мою комнату. Должно быть, мама пришла звать на обед. Отлично, пусть видит, как я стараюсь не отстать от школы. Но вошедший молчал, и это заставило меня оглянуться. В дверях стояла Кира.
        - Постучаться не судьба? - Я не рассердился, просто был сильно удивлен: сестрица почти никогда не заходила в мою комнату. Как и я в ее, что бы там она ни думала.
        - Прости, - тихо произнесла Кира. Когда в последний раз сестра просила у меня прощения?
        Я присмотрелся: да на ней просто лица не было! Щеки, обычно румяные, побелели, уголки рта опустились, словно Кира готовилась разрыдаться.
        - Что случилось? - испугался я. - Что-то с мамой?!
        - Тише! - взмолилась сестра и быстренько прикрыла за собой дверь. - Мама на кухне, она не должна слышать наш разговор.
        - Какой еще разговор?
        - Алешка, у меня проблемы. И между прочим, из-за тебя.
        Я подавленно молчал. Наверное, в школе ее теперь дразнят. Интересно только, сестрой психа или сестрой супермена?
        - Ты знаешь, что у того парня, которому ты руку почти оторвал, есть старший брат?
        - Знаю, - ответил я.
        - Отпетый бандит! - Кира вздрогнула и скрестила руки на груди. - Так вот, когда я сегодня пошла утром в школу, то заметила, что за мной идут трое взрослых парней. Они довели меня до самой школы. А там уж девчонки сказали, что один из них - Карлов.
        - Они тебе что-нибудь сделали?! - вскрикнул я.
        Кира замотала головой:
        - Нет. Просто шли за мной и ржали как кони. Потом после уроков я вышла из школы и снова их увидела. Они увязались за мной сначала до бассейна, а потом до дома. И сейчас еще на скамейке сидят в нашем дворе. А у меня коленки до сих пор подкашиваются!
        Я скорее подбежал к окну. На детской площадке действительно темнели какие-то здоровенные фигуры.
        - Наверное, нужно сказать родителям, - предположил я. - Пусть позвонят в полицию.
        - Нет, родителям говорить нельзя! - решительно возразила сестра. - Они ведь ничего мне не сделали, значит, в полиции даже слушать не станут. Мама с ума сойдет от беспокойства. А папа захочет сам с ними разобраться.
        Кира даже вздрогнула от такого предположения. Да, наш отец был смелым человеком и вполне мог решить, что самолично призовет к порядку этих амбалов. Этого никак нельзя было допустить.
        - Тогда я сам к ним спущусь, - произнес я не слишком уверенно. И, словно во сне, зашагал к двери. Кира вцепилась обеими руками в мое плечо:
        - Алешка, не смей! Они этого и ждут, понимаешь? Это называется психическая атака.
        - Но что же делать?!
        У Киры снова опустились руки.
        - Я не знаю. Может, прикинуться больной и как можно дольше не ходить в школу? Надоест же им торчать под домом, в конце концов!
        - Слушай, а если я тебе найду провожатого? - спросил я. - Чтобы отводил тебя до школы, а потом приводил домой?
        - Провожатого? - подозрительно сощурилась Кира. - Какого-нибудь восьмиклашку, что ли? Спасибо, не надо.
        - Почему восьмиклашку? Он из девятого, но по возрасту еще старше…
        Кира аж подпрыгнула на месте:
        - Так ты про Ваньку Разина, что ли?!
        - Ага…
        - С ума сошел?! Я с этим типом рядом не появлюсь! Меня же в школе задразнят!
        - Ну, если тебе больше по душе компания тех типов…
        Я кивнул в сторону окна. Кира задумалась, и думала долго. Должно быть, просчитывала варианты. Потом выдавила сквозь зубы:
        - Ладно, согласна. Только чтобы он меня встречал у дверей квартиры и назад так же приводил. Одна я теперь по улице и шагу не ступлю. Усек?
        - Ладно, сейчас позвоню Ивану, - вздохнул я. Представляю, как он обрадуется такому поручению. Но тут уж ничего не поделаешь. Больше мне обратиться не к кому.
        На следующее утро я еще валялся в постели, когда в мою комнату просочился Иван. Выглядел он очень деловым и озабоченным, под мышкой зажимал раздувшийся портфель, из которого беспорядочно торчали книги. Наверное, захватил все учебники на всякий случай.
        - Привет! - сказал он. - Я, это, за Киркой зашел.
        - Спасибо! - отозвался я.
        Ванька аж покраснел от моей благодарности.
        - Двоек нахватаю, - произнес он беззаботно. - Я вообще-то не собирался сегодня в школу тащиться. Но раз надо - заметано.
        Он тяжело переступал с ноги на ногу, и я понял, что моего друга мучит какая-то тайная забота.
        - Что, Вань? - спросил я.
        Он с подвыванием вздохнул, потом полез в карман и достал ключ, так хорошо мне знакомый, от замка на дедовом доме. Ванька осторожно, словно драгоценность какую-то, положил ключ на краешек моего стола.
        - Слушай, пусть полежит здесь, пока я твою сеструху домой не доставлю, - тихим голосом попросил он. - А то мало ли чего. Вдруг подеремся с этими чертями и всех в ментовку загребут? Или еще какая непруха. А Иолка там совсем одна, запертая, о ней даже позаботиться некому…
        - Только не вздумай с ними драться! - вскричал я.
        - Не, не собираюсь. Что я, самоубийца, что ли? Но, сам понимаешь, они могут первые начать. Тут уж куда деваться.
        Я тяжело перевел дыхание: теперь еще и лучшего друга подставил.
        - Так ты усек, да? - спросил Иван. - Кирка сказала, что в три мы должны быть дома. Значит, если нас в три почему-то не будет, то…
        Иван выразительно покосился на ключ. Я коротко кивнул. Тут Кира завопила из прихожей, что больше не станет ждать ни секунды, и Ванька метнулся туда.
        Глава четырнадцатая. Катастрофа, и не одна
        После их ухода я побрел в гостиную - разведать обстановку. Оказалось, что мама на работе, а сторожить меня остался отец. Конечно, он сидел в своем кабинете и вел непрерывные переговоры по телефону. Я вернулся к себе и взял в руку Ванькин ключ.
        Мне вдруг ужасно захотелось оказаться в том домике. Но вот зачем - этого я не понимал. Может, из-за проклятых таблеток я давно не видел Иолу и хотел убедиться, что с ней все в порядке?
        Только это было слабое оправдание. Раньше я радовался, когда не видел во сне эту девчонку, недобрую и раздражительную. Вот кого бы мне сейчас в самом деле хотелось повидать - это Тасю. Интересно, знает ли она, как я уделал Карлова?
        Вообще-то я был уверен, что она - на моей стороне. Ведь не сломай я Пашке руку, меня, может, уже бы похоронили. Но вдруг она считает, что существовало мирное решение проблемы? Ванька как-то говорил, Тася терпеть не может тех, кто дерется и нарывается. Я места не находил, так меня мучили эти вопросы.
        Но и ключ не давал покоя. Меня словно магнитом тянуло в маленький домик в лесу. Я метался по комнате и сжимал ключ в руке так, что заныла ладонь.
        Что же это происходит? В голову полезли пугающие мысли. А вдруг Иоле нужна моя помощь, она зовет меня, а я не могу ее слышать, но могу кое-что чувствовать. Если бы только можно было выходить на улицу! Я бы мигом туда сгонял и избавился от тревоги.
        И тут в комнату заглянул отец.
        - Привет, сынок! - сказал он.
        Я усилием воли прикинулся спокойным и расслабленным.
        - Слушай, - не совсем уверенно продолжал отец, - мне нужно отойти по делу. Кстати, по твоему. Хочу переговорить с семьей пострадавшего - кажется, намечается мировая. Но тебе со мной ходить не стоит, незачем дразнить гусей. Так как, если отлучусь на часок, сможешь сам посидеть дома? Ну, чтобы без проблем?
        - Конечно, - ответил я, заранее зная, что в очередной раз обману его доверие.
        - Не хочется тебя запирать. Давай просто договоримся, как мужчина с мужчиной: ты ничего не выкинешь и на улицу не пойдешь. Хватит уже, догулялся.
        - Давай договоримся, - кивнул я.
        - Да, если позвонит мама и спросит меня, скажи, что я уснул, - смущенным голосом попросил отец.
        - Ладно.
        Я не мог дождаться, пока он покинет квартиру. Все складывалось просто замечательно. Ванька появится не скоро, отец тоже наверняка за час дела не решит. А я лишь сбегаю туда и обратно.
        Едва за отцом закрылась дверь, я набросил куртку и влез в ботинки. Проследил из окна, как отъезжает отцовская машина. И кинулся на улицу.
        До домика в лесу я добежал за рекордный срок. И даже почти не запыхался, только взмок так, что на ходу скинул куртку. Тревога не отступала.
        Нет, кажется, замок на месте и никто поблизости не болтается. Я заскочил в дом, отдышался, потом медленно вошел в комнату.
        Мне вдруг стало невыносимо неловко. Заглянуть за занавеску я даже не посмел. Зачем, зачем я сюда явился? Что Иола подумает насчет моего странного визита? И Ваньке наверняка расскажет… Хотя, если разобраться, Иван тут вообще ни при чем.
        Я присел к столу, пару минут приводил в порядок дыхание и собирался с мыслями. Потом заговорил.
        - Иола, - сказал я. - Я прибежал, потому что испугался, как ты тут. За последнее время столько всего случилось, я уже отовсюду жду неприятностей. И еще я хочу понять: что нам делать дальше? Я не могу пока разговаривать с тобой - сама знаешь, родители не слазят с меня с этими таблетками. Но, может, ты напишешь мне письмо? Ты наверняка думала о будущем. Тут тебе оставаться нельзя. Здесь же дубак, и вломиться может любой бомж, а то кто-нибудь и похуже. Иван считает, что нам не стоит обращаться к родителям и врачам, но ведь это - наше дело, не его. А я сделаю, как ты скажешь. После всего случившегося мне хуже уже не будет, да и тебе тоже. Так что решай.
        - С кем ты говоришь?!
        Я слетел с табуретки. В дверях стояла Тася со школьной сумкой на плече и смотрела на меня круглыми от изумления глазами. Потом она быстро-быстро закрутила головой, отыскивая того, к кому я мог обращаться. Я оцепенел от ужаса. Но все-таки нашел в себе силы спросить:
        - Ты что тут делаешь?
        - Уроки сегодня рано закончились, все гриппом болеют, - ответила Тася. - Вот, пришла посмотреть, кого Ванька тут прячет. А почему ты… Ты же вроде теперь дома живешь?
        - Ну, кое-что случилось после того, как ты заходила к нам в гости, - мрачно изрек я.
        - Да, я знаю, ты чуть не оторвал руку какому-то типу, об этом весь город говорит. Значит, снова в бегах?
        - А кому охота попасть в колонию? - Я был готов нести что угодно, лишь бы усыпить Тасино любопытство. Пусть уж лучше думает, что я опять слинял из дома. Но она продолжала подозрительно коситься по сторонам.
        - Никто тебя не посадит! Я слышала, их было трое, и они - опасные типы, всегда нападают всем скопом. Тебе еще повезло, сумел отбиться. А где Ванька?
        - В школе, - ответил я. - На самом деле я тут не живу. Просто зашел книгу забрать.
        Я ткнул пальцем в первую попавшуюся книжку на столе. Какой-то справочник по психиатрии, должно быть, Ванька притащил по Иолиному заказу. Тася молча подошла, встала рядом со мной и стала листать страницы. От ее близости меня бросило в жар.
        - Опасно ходить сюда в одиночку, - сказал я. - Тебе разве не хватило той истории с психами? А тут вообще мог оказаться кто угодно.
        Тася поежилась - наверное, ей и в самом деле было очень страшно идти сюда. И сказала:
        - Но что же делать? Я боялась, что Ванька попадет в очередную историю, с его мозгами это запросто. Не сдавать же его родителям? Вот и пришлось самой идти на разведку.
        Я поразился ее самоотверженности. Но почему Иван упорно не понимает, как ему повезло с сестрой? Мне бы такую.
        - Ну что, возвращаемся в город? - спросил я.
        - Да, сейчас, - ответила Тася. И вдруг шагнула к кровати и отдернула занавеску.
        Я обмер.
        Иола лежала на боку, заботливо укрытая по самый подбородок старым ватным одеялом. Она снова показалась мне очень красивой. Хотя странно было даже думать об этом в такой ситуации.
        Тася же шарахнулась в сторону, как будто в кровати обнаружилась гремучая змея. Прижалась к стене спиной, рот ее приоткрылся, голубые глаза сделались огромными и почти черными.
        - Кто это? - прошептала она.
        - Это… наша с Ванькой знакомая, - пробормотал я.
        - Что она делает в нашем домике? Почему она тут спит?
        - Она… она болеет, - все еще пытался выкрутиться я. - Гриппом, сама знаешь, эпидемия….
        - Что?! Почему она до сих пор не проснулась, мы ведь с тобой громко разговаривали?!
        Тася вся превратилась в сплошной знак вопроса. А мне совершенно нечего было ей отвечать.
        - Болеет, - уныло повторил я. - Наверное, слишком крепко уснула.
        Тася подобралась немного ближе к кровати. Спросила:
        - Она наркоманка, да? Тогда я немедленно звоню в скорую. Сколько она тут лежит? Она же может умереть!
        - Она не наркоманка! Честное слово, это совсем другое. Давай пойдем в город, а я по дороге тебе все расскажу.
        - Рассказывай здесь! - приказала Тася. - Я не уйду, пока не пойму, что происходит.
        Я прикинул свои шансы. Поверит ли мне Тася, если я прямо сейчас изложу ей всю нашу историю? Ванька поверил. Но Иван был уже подготовлен рассказом Иолы и всеми теми странностями, которые происходили на его глазах. А Тася скорее поверит, что я - законченный псих.
        - Давай все-таки пойдем! - взмолился я. - Ко мне Ванька скоро должен прийти. Может, дождемся его, а потом мы вместе все тебе объясним?
        Тася пожала плечами и села на табурет.
        - Можешь уходить. Увидишь брата, скажи, пусть несется сюда. А я не уйду, пока в нашем доме лежит какая-то девица.
        Она вдруг вскочила и устремилась прямиком к кровати.
        - Куда ты?! - вскрикнул я.
        - Хочу проверить. Может, она прикидывается. И руки ее рассмотрю, кстати. А то вас пока расколешь…
        - Не надо, не трогай ее! - крикнул я и встал у Таси на пути.
        Она уставилась на меня во все глаза.
        - Пусти меня, Алеша. Я же сказала: иди домой. Я сама разберусь.
        - Только не надо ее трогать! - в отчаянии повторил я.
        - Она что, заразная?
        - Нет, просто…
        Ну не мог же я сказать Тасе, что Иола сейчас видит нас и ей наверняка будет очень неприятно, если ее начнут трясти и искать следы уколов на руках. Я просто загораживал дорогу, краснел и что-то бормотал.
        - Да пусти же! - рассердилась Тася и, обогнув меня, уцепилась за спинку кровати. Я схватил ее за руку…
        И тут случилось нечто ужасное. Я даже не понял, как это произошло, поэтому ничего не успел сделать. Тася стремительно отлетела в сторону и врезалась в стену с такой силой, что домик содрогнулся. Несколько мгновений она стояла у стены и смотрела на меня. Потом обеими руками схватилась за голову и стала медленно оседать на пол. По грязной стене вслед за ней потянулся кровавый след. Я бросился к девочке, рухнул рядом с ней на колени и заорал:
        - Тася, прости меня! Я не хотел! Я не понимаю, как это получилось! Дай осмотрю твою голову!
        Я коснулся ее волос, Тася молча уперлась руками мне в грудь.
        - Пусти! Ничего не нужно. Отойди от меня, пожалуйста!
        - Я только хотел тебя удержать! Не понимаю, как это случилось!
        - Что здесь, на фиг, творится?! - раздался рев позади меня.
        Не вставая с колен, я поднял голову: надо мной возвышался Иван. За все время нашего знакомства я никогда не видел его таким взбешенным.
        - Ты зачем ее ударил?! - взвыл он, схватил меня за ворот рубашки и рывком поставил на ноги. - Что она тебе сделала, гад?
        Я молчал. Все было кончено. Я только что потерял все, что у меня еще оставалось в этой жизни: единственного друга и девочку, в которую был влюблен.
        - Вань, уймись, - услышал я позади себя вполне спокойный голос Таси. - Алеша не виноват.
        - Эт-то какого такого фига он не виноват?!
        - Он просто не хотел, чтобы я прикасалась к той девчонке. Надеюсь, ты объяснишь, откуда она вообще взялась? Потянул меня в сторону. А дальше, кажется, случилось то же самое, что с теми парнями. Хорошо, ты хоть через голову меня не метнул! - сказала Тася уже лично мне и слегка улыбнулась побелевшими губами.
        Но на Ваньку доводы сестры совсем не подействовали. Я даже сомневаюсь, что он их слышал. Потому что все это время он деловито тряс меня за рубашку и тяжело дышал мне в лицо. Я даже не пробовал сопротивляться. Наконец ворот рубашки треснул, и я с размаху сел на пол.
        - Нет, вставай, я с тобой еще не закончил! - рявкнул Иван. И пнул меня в плечо.
        Странно, я совсем не почувствовал боли. И даже не покачнулся. Я в тот миг четко понимал, что могу спокойно оторвать Ивану ногу, если захочу. Конечно, я не хотел.
        Тася подскочила и вклинилась между мной и братом, уперлась руками в грудь Ваньки. А я с ужасом смотрел на голову девочки. Туда, где на затылке светлые пушистые волосы потемнели и склеились.
        - Не смей его бить! - кричала она. - Алеша ни в чем не виноват, ты что, совсем тупой, не понимаешь? С ним такое случается!
        - Ах, случается?! - вопил Ванька. - Не с тобой же!
        Но рваться ко мне перестал. Наверно, испугался затоптать сестру или убить меня, не знаю.
        Я встал на ноги и приблизился к Тасе. Коснуться ее не посмел, только сказал:
        - Нужно сделать перевязку, а потом вызвать скорую. У тебя наверняка сотрясение мозга.
        - Ах ты, гад! - снова взорвался Иван. - Не тронь ее! - Хотя я и не трогал. - Проваливай, и чтобы я тебя никогда больше не видел!
        - А ты сумеешь сам ее перевязать? - спросил я.
        Тася тем временем отошла от нас и села на стул. Лицо ее все больше белело. Я боялся, что она вот-вот упадет в обморок.
        - Я только перевяжу ее и уйду! - почти умолял я бывшего друга. - Пожалуйста!
        Но Иван продолжал теснить меня к порогу. Я спиной почувствовал сперва дверь, потом холодный воздух улицы.
        - Вали отсюда, пока кого-нибудь насмерть не убил, урод! - рявкнул Ванька и захлопнул дверь перед моим носом.
        Я бросился к окну. В отчаянии смотрел, как Иван, стоя посреди комнаты, крыл меня, судя по движению губ, всеми известными ему выражениями, а его сестра на стуле все больше походила на призрак, чем на живого человека. Еще мгновение, и я бы вбежал обратно в дом, закинул Ваньку куда подальше и сам занялся перевязкой. Но тут он опомнился, метнулся к комоду и вынул банное полотенце. Подбежал к сестре и начал неуклюже обматывать этим полотенцем голову. Тася, хоть глаза ее и были закрыты, подняла руки, чтобы ему помочь. Я отошел от окна и побрел в сторону поселка.
        Не могу сказать, думал ли я о чем-то в этот момент. О чем вообще думает, к примеру, тот, кого ведут на казнь? Когда самое страшное в жизни уже случилось, думать больше не имеет смысла. Я просто знал, что никогда не вернусь домой. Вообще больше не появлюсь в этом маленьком городке. Вот сейчас сверну на станцию, сяду на электричку и уеду в Питер. Там есть где затеряться. А что потом - неважно. Да и есть ли оно у меня, это «потом»?
        - Эй, парень, стой!
        Я замер на месте и обернулся. Ко мне направлялись двое полицейских. Надо же, что они вообще тут делают? А, должно быть, охраняют железнодорожную станцию. Но от меня-то им что нужно?
        Один был совсем молодой, наверное, практикант какой-нибудь. Другой - дядечка лет под пятьдесят, грузный и угрюмый. Оба глядели на меня очень внимательно. Но, кажется, я не так давно в очередной раз смылся из дома, чтобы снова оказаться в розыске?
        - Что случилось, парень? - почему-то участливым голосом спросил у меня пожилой. И сделал еще пару шагов в мою сторону.
        Я пожал плечами:
        - Ничего…
        И отступил назад также на пару шагов.
        - Да ты не бойся! - сказал молодой. - Мы поможем. Тебя грабанули, что ли?
        И тут до меня дошло: на мне ведь одна рубашка, а куртка осталась в домике. Конечно, для зимней, хоть и плюсовой погоды я выгляжу более чем странно. Эх, будь на мне футболка, мог бы сойти за спортсмена, а так… Нужно как-то выкручиваться.
        - Не, все нормально! - отозвался я бодрым голосом. - Просто выскочил из дома на минутку. Я здесь рядом, в поселке живу.
        Но они совсем не потеряли ко мне интереса. Даже наоборот.
        - А кровь откуда? - спросил молодой. - Где поранился-то?
        Я опустил глаза: на белой рубашке отчетливо алел отпечаток Тасиной ладони. Это меня совершенно доконало. Я не нашелся с ответом, просто стал пятиться в сторону платформы, и это полицейским совсем не понравилось. Они переглянулись и двинули ко мне на всех парах.
        И тут я услышал совсем рядом гудок электрички. Судя по звуку, она приближалась к переезду. Я развернулся и по мчался к платформе. Сзади слышался топот моих преследователей.
        Бежать было невероятно легко. Хотя обычно я и круга на физкультуре не мог пробежать, чтобы не начать задыхаться. А тут просто летел по размытой дождем бугристой дорожке. В какой-то момент краем глаза я увидел сбоку нос электрички. Теперь мы неслись с ней параллельно, я даже на шаг впереди. Электричка снова загудела, как будто возмущалась такой человеческой наглости. Про полицейских в ту минуту я почти забыл.
        И тут электричка меня подвела: она вдруг стала замедляться и у подъезда к станции потащилась просто со скоростью черепахи. Я давно уже был на середине платформы, а она все медлила. Зато полицейские уже взбегали по лестнице. Старший, конечно, отстал, зато молодой несся, как спринтер.
        Я уже подумал, не побежать ли дальше, и черт с ней, с электричкой. А вдруг я неожиданно ослабну, стану прежним? Но тут электричка все-таки подтащилась к перрону, и дверь распахнулась перед моим носом. Я заскочил внутрь и сразу понял, что оказался в ловушке: молодой полицейский был уже рядом, а электричка и не думала трогаться с места.
        Молодой достиг двери и приноравливался к прыжку. В отчаянии я выставил вперед руку. Полицейский налетел на нее, и я несколько секунд без труда удерживал его в воздухе. Потом форменная куртка затрещала и начала расползаться. А железные створки медленно поехали на сближение. И тогда я отшвырнул полицейского обратно на перрон.
        И снова я не рассчитал свою непонятную силу. Парень пролетел через платформу, с силой врезался в каменный парапет и мешком рухнул на перрон. Я оцепенел от ужаса. В этот миг электричка тронулась.
        Я бросился через тамбур в соседний вагон, стараясь увидеть, что стало с полицейским. Я видел, как к нему подбежал второй, упал на колени, начал ощупывать. В другой руке он держал телефон, а может, рацию и что-то орал в нее: наверно, вызывал подкрепление. А молодой все так же не шевелился. Перебежать в следующий вагон я не успел - электричка набрала скорость.
        Я буквально рухнул на ближайшее сиденье. В глазах у меня сгустилась тьма, но не от усталости - я даже не запыхался, - а от ужаса. Неужели я только что убил человека? Ну, тогда мне и самому жить на земле не стоит.
        Народу в вагоне было мало, никто не обращал на меня внимания. Я обхватил голову руками, совсем как Тася. Мгновениями казалось, что все это мне просто снится, а на самом деле я сейчас дома, дожидаюсь возвращения родителей. Но ведь я никогда не вижу снов - значит, этот кошмар происходит на самом деле.
        Позади хлопнула дверь в тамбур; я даже не обернулся. Возможно, это были контролеры, но на них мне сейчас было уж точно наплевать. Если пристанут, просто рвану в другой вагон, пускай побегают со мной наперегонки.
        Потом я услышал приглушенные голоса за спиной и все-таки обернулся. Очень вовремя: ко мне снова приближалась парочка полицейских, уже других. Один из них пристально смотрел на меня и что-то шептал в рацию. Я совсем забыл, что в каждом поезде находится транспортная полиция. С ними наверняка связались и сообщили мои приметы. Я вскочил и бросился прочь.
        - Стоять, парень! - загрохотало за моей спиной.
        Ага, так я их и послушался. Выскочил в тамбур, проскользнул в другой вагон, пробежал его насквозь, потом еще и еще один. Пока вагоны не кончились. Вообще-то я надеялся, что электричка подойдет к какой-нибудь станции, но за окнами все еще мелькали черные мокрые деревья.
        Тогда я обеими руками вцепился в железные створки дверей, просунул между ними пальцы и потянул в разные стороны. Створки поддались неожиданно легко. Несколько секунд я смотрел, как пролетает мимо земля, а потом понял: чем больше смотрю, тем больше пугаюсь, а другого выхода все равно нет. Оттолкнулся - и прыгнул.
        Все прошло не очень гладко. Наверное, слишком сильно я оттолкнулся, потому что влетел в чащу, как снаряд, и снес своим телом парочку деревьев. Боль я все-таки ощутил - хотя при нормальном раскладе меня бы просто размазало по стволам. Но на ноги встал без труда. И еще пару секунд смотрел вслед электричке. Патруль, скорее всего, уже добежал до последнего вагона и теперь любуется на распахнутую дверь. Интересно, что дальше? Наверное, организуют прочесывание леса в этом районе. И будут долго искать мое бездыханное тело.
        Полоска леса скоро кончилась. Я огляделся. Кажется, вдали, за черным полем, угадывались силуэты каких-то домишек. Вдруг я почувствовал, как силы медленно, но верно оставляют меня. И понял: если не дойду до какого-нибудь жилья, то через пару минут просто свалюсь на землю и буду лежать, пока не замерзну. Я припустил в сторону деревеньки.
        Бегал я все еще очень быстро, поэтому достиг первого дома примерно через минуту. Наверно, это была чья-то дачка, потому что выглядел домик очень симпатичным, чистеньким и был обнесен невысоким забором. Я его с ходу перепрыгнул, конечно. Вокруг домика увидел остатки теплиц и какие-то хозяйственные постройки. Но заметно было, что хозяева не появлялись здесь с лета. Я мысленно попросил прощения у этих незнакомых людей и одной рукой высадил дверь.
        Вошел в комнату, осмотрелся. Здесь, похоже, даже электричество было, хотя я, конечно, свет включать не стал. Мало ли кто живет в соседних домах.
        И тут разом силы кончились. Руки и ноги налились такой тяжестью, что хоть кричи. Я с трудом мог доползти до кровати. Лег - и на меня словно бетонная стена навалилась, даже дышать стало больно. Но все это и в сравнение не шло с тем, что творилось у меня в душе. Ведь я, возможно, стал убийцей в этот день. Но даже если полицейский остался жив и здоров, это мало что меняло, ведь сегодня я потерял единственного друга и девочку, которая была мне дороже всего на свете. И как мне теперь жить?
        Становилось холодно, и меня затрясло. Я подумал: вот бы сейчас уснуть и замерзнуть во сне. Самая легкая смерть, если разобраться. Но уже через минуту встал и в шкафу отыскал пару одеял. Накрылся ими с головой и действительно уснул.
        Проснулся я на следующий день в то время, когда нормальные люди уже обедают. За окном светило солнце, и в домике было почти тепло. Наверное, нагрелся через железную крышу. Ничего у меня больше не ныло и не болело, как будто и не было вчерашнего дня. Только есть ужасно хотелось. Но я уже неплохо освоился в подобных домишках и примерно знал, где можно поискать съестное.
        Действительно, в подполе оказалось полно банок с консервами. Скорее всего, хозяева наготовили столько, чтобы вывозить припасы постепенно, партиями. Там даже была крупа, которую я сварил, когда разобрался с древней электрической печкой. Я механически совершал все нужные простые действия и старался больше ни о чем не думать, потому что на самом деле все было просто отвратительно. Идти мне было некуда и незачем. Вернуться домой я не мог.
        Вот в таком состоянии, на автомате, я прожил в этом домике еще три дня. Если бы в это время появились хозяева - я бы с радостью позволил им отвести меня в полицию. Все равно ведь этим кончится. Просто самому не хотелось сдаваться.
        На четвертый день снова похолодало, и пришлось искать еще одеяло. Я ведь почти все время проводил в постели, больше делать все равно было нечего. И вот когда я отыскал это одеяло в шкафу на самой верхней полке и уже нес к кровати, услышал голос:
        «Что, замерз?» - насмешливо спросила Иола.
        Я пожал плечами. А сам весь сжался: что еще она мне скажет?
        «Дальше будет хуже, морозы на подходе, - продолжала ехидничать Иола. - Планируешь залечь в спячку?»
        - Как там Тася? - не выдержал я. - Как голова?
        «В большем порядке, чем твоя, - отрезала девчонка. - В общем, заживает. Так что возвращайся, никто на тебя больше не злится».
        Я покачал головой:
        - Нет, Иола, я не вернусь.
        «С ума сошел?! Это еще почему?»
        - Ну, ты же знаешь про полицейского…
        «Да жив твой полицейский, не трусь! - повысила голос Иоланта. - Я сама видела, как он поднялся на ноги и даже немного пробежался за электричкой».
        - Но меня все равно ищут. Нападение на сотрудника полиции - это, знаешь ли, очень серьезно.
        «Так я и не предлагаю тебе пойти прямиком в полицию, - уже спокойнее заговорила девочка. - Возвращайся к нам, лучше не на электричке, а на попутке».
        - Нет.
        «Да почему?!»
        - Потому что я опасен! - заорал я. - Потому что со мной черт знает что делается, когда я рядом… в общем, когда я в том доме! В кого я превращаюсь?! Зачем мне возвращаться?
        «А теперь послушай меня! - легко перекричала меня Иола. - Никто тебя не ненавидит, если хочешь знать. Иван тебя каждый день ищет, ездит по всем дачным участкам вокруг города. Я ведь только примерно могу ему описать, где ты находишься. А ему еще твою сестру каждый день в школу провожать и обратно. Ты понимаешь, что твоему другу надо хоть иногда появляться на занятиях? Из-за твоей безответственности его скоро вообще отчислят!»
        Тут я немного призадумался. Если Ванька меня повсюду ищет, то, наверное, и в самом деле больше не злится. Хотя, возможно, он это делает ради Иолы. Полицейский мой жив и даже может бегать… Да, я действительно должен вернуться и постараться на месте понять, что со мной происходит. Все равно здесь меня уж точно не ждет ничего хорошего.
        - Ладно, - сказал я себе под нос. - Я приеду. А про моих родителей что-нибудь знаешь?
        «Ну, они ищут тебя, конечно. Сходят с ума, - тоскливо произнесла Иола. Вспомнила, должно быть, собственных родителей, которым на нее наплевать. - Но к ним пока тебе возвращаться нельзя. Ты и в самом деле в розыске».
        - Да я понимаю… Слушай, Иола, у тебя есть хоть какая-то версия насчет того, что со мной творится? Почему я становлюсь таким, стоит побывать в том домике?
        Иола замолчала, и я даже решил, что она по какой-то причине перестала меня слышать. Или я ее. Но потом все-таки сказала:
        «Ну, в общем, я тут думала об этом… и, кажется, кое-что сообразила. Но это только версия, учти».
        - Говори уже! - взмолился я.
        «Не сейчас. Я хочу еще немного подумать. А ты давай возвращайся».
        - Ладно, уже иду.
        Я направился к дверям. Теперь мне хотелось как можно скорее оказаться в домике.
        «Стой! - приказала мне Иола. - Не нужно горячиться, ладно? Подожди до ночи».
        - Зачем?!
        «Затем. Поговоришь через меня с Иваном, он скажет, как сделать, чтобы не попасться. Может, встретит тебя. Тебя же полиция ищет, не забыл?»
        - Я увижу тебя, когда засну?
        «Конечно, раз начал слышать мой голос. Думаешь, я первый раз стараюсь до тебя достучаться? Ванька будет здесь часов в восемь. До встречи!»
        Иола «отключилась». Я сидел на кровати и думал, чем бы таким мне заняться до вечера. Чтобы измотаться и сразу уснуть, а то Ивану долго придется ждать контакта.
        Я начал наводить порядок в домике. Долго прилаживал дверь обратно на петли - до этого она была просто прислонена и завешена одеялом для тепла. Потом написал покаянное письмо хозяевам домика. Пока писал, так замерз, что пришлось все-таки лезть под одеяла. Но я дал себе слово, что не сомкну глаз до восьми вечера.
        Глава пятнадцатая. Незваный гость и ужасное известие
        Я боролся с собой как мог. И вдруг уже в полусне услышал шум машины. Мимо домика проходила раздолбанная колея, но машины по ней на моей памяти ни разу не проезжали. А эта не только проехала, но и затормозила у самого дома.
        «Хозяева!» - обожгла мысль. Я вскочил и заметался по комнате. Как не вовремя! Эти люди не станут выслушивать моих объяснений, а скрутят и доставят в полицию, как дачного воришку. А там уж мне припомнят все мои подвиги.
        В дверь позвонили. Звонок заставил меня подпрыгнуть на месте: я и не догадывался о его наличии. Наверное, звонили от ворот, которые я попросту перепрыгнул. Еще раз, другой, третий. Разумеется, я не собирался открывать. И очень надеялся, что незваному гостю скоро надоест трезвонить, и он уйдет.
        Но этого не случилось. За дверью я услышал чавкающие шаги - значит, некто уже преодолел забор. Тут я с ужасом вспомнил, что дверь-то починил, а вот запирать не стал - не ждал гостей. И теперь было уже поздно. Поэтому я забился под кровать.
        А незнакомец уже шагнул в дом. Он сразу нашел выключатель - я даже под кроватью зажмурил глаза. Так давно не видел электрического света.
        - Эй, есть кто живой? - негромко спросил гость.
        Странно: его голос почему-то показался мне знакомым. Но вылезать я не собирался.
        И вдруг свет исчез. Я обрадовался на мгновение - может, ушел. А оказалось, этот тип просто прилег на пол рядом с кроватью и теперь смотрит на меня в упор. Потом он сказал:
        - Вылезай, парень, холодно на голых досках лежать.
        И я покорно выполз. Было страшно. Я мог думать только об одном - вернется ли ко мне неведомая сила, если ситуация станет совсем нехорошей? Или все завязано только на том домике… и на Иоле?
        - Привет! - кивнул незваный гость. И сел на табуретку шагах в трех от меня.
        Я подумал: не сбежать ли? Но продолжал неподвижно стоять посреди комнаты и во все глаза рассматривал незнакомца.
        Это был мужчина лет тридцати пяти, очень худой, светловолосый. Причем длинные прямые волосы были собраны в хвост до середины спины. Еще у него была смешная треугольная бородка, и одет он был как-то несерьезно, словно косил под молодежь, в косуху и рваные джинсы. В общем, не внушал доверия.
        - Ты меня не бойся, - продолжал гость. - Просто люди в округе начали поговаривать, что на даче живет какой-то парень. Вот я и решил посмотреть, в чем дело. Ты ведь вроде не родственник хозяев?
        - Вы знаете хозяев? - догадался я. - Но я ничего плохого не сделал, честное слово. Только дверь сломал, но потом починил… вроде бы. А за продукты, что съел, я деньги обязательно верну…
        - Да ладно извиняться, парень, - отмахнулся светловолосый. - К хозяевам этой славной дачки я отношения не имею. А приехал сюда по твою душу. Но пугаться не надо: вязать и тащить в машину не стану. Просто хочу сказать, что я могу тебе помочь. У тебя ведь, судя по всему, обстоятельства аховые, верно?
        - У меня все нормально…
        - Точно? То есть в чужой дом ты ради удовольствия залез? - усмехнулся мужчина. - Или все-таки были обстоятельства?
        - Ну, были. Но завтра утром я возвращаюсь домой, - твердо произнес я.
        - Домой? - Мужчина посмотрел на меня с таким выражением, что оборвалось сердце: он как будто точно знал, что вернуться домой мне будет ох как непросто.
        - Да, домой!
        - Хорошо, - кивнул светловолосый. - Но я кое о чем тебя попрошу. Возьми мою визитку и постарайся не потерять. Думаю, тебе скоро понадобится моя помощь.
        - Какая помощь? - спросил я. И тут же пожалел о своем любопытстве. Наверняка ничего хорошего он мне не предложит.
        - Ну, я помогаю таким ребятам, как ты.
        - Что значит - как я?
        Мужчина смотрел на меня задумчиво, как будто что-то прикидывал в уме. Потом ответил:
        - Это значит - нормальным ребятам, которые попали в сложные жизненные обстоятельства. Ведь тебе вряд ли охота попасть в приемник-распределитель и оказаться в компании тех, кто рос в неблагополучных семьях или вообще на улице? А у нас ты будешь среди своих.
        - Где это - у вас?
        Но незнакомец уже поднялся со стула. Достал из нагрудного кармана визитку и положил на край стола. Потом посмотрел на часы и произнес:
        - Извини, больше нет времени с тобой разговаривать. Помни главное: что бы еще ни случилось, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. До встречи.
        И вышел так стремительно, что я даже растерялся, хотя до этого только и мечтал, чтобы он исчез. Раздался шум отъезжающей машины. Только тогда я отмер и взял в руки визитку. Она была жесткой и глянцевой, на черном фоне серебристые буквы сообщали кратко:
        Эрик Ильич Соболь. Профессор психиатрии
        А с другой стороны - эмблема «инь и ян». А внизу мелким шрифтом:
        Лесной лагерь «Подросток в беде»
        В общем, странная, выпендрежная визитка. Я хотел ее сразу выкинуть, но не стал мусорить в чужом доме и сунул в нагрудный карман. Чтобы я обратился за помощью к психиатру, да еще такому странному? Да никогда!
        Я ждал, что Иола заговорит со мной, поделится соображениями насчет странного гостя. Но она молчала, а мне не хотелось первому начинать разговор. Да и пора пришла ложиться спать. Ванька уже должен вернуться, я все обсужу с ним и смогу еще до утра добраться до домика. Но сперва надо было заснуть, а после всех событий это было не таким уж простым делом. Так что отключился я только ближе к полуночи.
        Я уснул и увидел Тасю. Это было так странно, что я даже вскрикнул во сне. Она сидела на краю кровати, обхватив плечи руками, как будто ей было ужасно холодно. На голове - черная шапочка, кажется, Ванькина, натянутая до самых бровей. Волосы распущены по плечам, а раньше я их видел только собранными в хвост или сколотыми на затылке. Я с трудом смог отвести от нее взгляд.
        И только потом заметил Иолу. Она лежала на кровати рядом с Тасей, нет, уже полусидела. Тася вдруг наклонилась и крепко обняла Иолу за шею. И что-то зашептала ей на ухо. Я таращился на них и никак не мог сообразить, что происходит. Почему они шепчутся? И когда успели подружиться?
        Тут Иола погладила Тасю по плечу и громко произнесла:
        - Он нас слышит. Нет, придется сказать всю правду.
        Я чуть не проснулся от этих слов. И закричал:
        - Что еще случилось?!
        Иола посмотрела в пустоту блуждающим взглядом, будто искала в ней мои глаза, потом глухо произнесла:
        - Плохие новости. Кто-то похитил твою сестру.
        - Что?! - завопил я. - Кирку похитили? А Иван?!
        Тася еще больше съежилась и всхлипнула. Иола взяла ее за руку.
        - Ваня в больнице. Кто-то ударил его по голове так сильно, что он до сих пор без сознания.
        - Их поймали?
        - Задержали тех парней, которые ходили за Кирой в последнее время. Ну, ты знаешь. Но твою сестру пока не нашли.
        Тася что-то сказала, обращаясь к Иоле, я ее не расслышал.
        - Говори сама, он тебя слышит, - ответила Иола.
        У Таси сделалось еще более испуганное лицо, и она тоже стала оглядываться по сторонам. Потом сказала полу шепотом:
        - Алеша, если ты слышишь, то я хочу тебя попросить: не пытайся пока добраться до города. Электрички, наверное, уже не ходят, а ловить машину опасно. Пожалуйста, не рискуй. Если еще и с тобой что-то случится…
        Она судорожно вздохнула. У меня тяжело и больно заколотилось сердце. И я проснулся.
        Конечно, Тася своей просьбой добилась только противоположного результата: я тут же начал собираться. Мне нужно было как можно скорее оказаться в домике. Я представлял, как Тася сидит там совсем одна, рядом с вновь уснувшей Иолой. Она, наверное, с ума сходит от тревоги. Через пять минут я уже выскочил из дома. В сторону шоссе несся со спринтерской скоростью, тем более что в одной рубашке при меньшем темпе я замерз бы прямо на бегу.
        Мне невероятно повезло. Я выскочил на шоссе почти под колеса грузовика, который резко затормозил. Водитель высунулся из кабины и уже открыл рот, чтобы наорать на меня. Но потом увидел, что я в одной рубашке и едва стою на ногах, и вполне мирно спросил, что произошло. Я соврал ему, будто меня ограбили, и попросил подбросить до города. К счастью, он туда и ехал. Через четверть часа он высадил меня у дорожки, которая вела к Ванькиному дому.
        Я бежал по тропе и думал о Кире. Какое странное чувство: будто у меня была невидимая третья рука или нога, в которой я особо не нуждался, а потом вдруг потерял - и понял, что без нее навсегда останусь инвалидом. Вот и Киру я обычно в упор не замечал, а сейчас даже думать о ней было больно. Теперь я осознал, почему так рассвирепел Иван, когда увидел Тасю с пробитой головой.
        Дверь оказалась не заперта. Я вошел и тут же услышал тихий плач. И крикнул:
        - Тась, это я, не пугайся!
        Тася вскочила мне навстречу, заплаканная, дрожащая. Не знаю, как это получилось… в общем, я обнял ее и даже украдкой поцеловал в край шапочки. Тася не отстранилась, она только крепко схватила меня за руку холодной ладошкой и зашептала:
        - Как хорошо, что ты все-таки приехал! Хотя не нужно было это делать ночью. Но мне было так страшно тут, когда Иола уснула.
        Я покосился на кровать - Иола крепко спала под двумя одеялами. В доме было очень холодно, это я сразу ощутил. Тася так вообще заледенела.
        - Как Ванька? - спросил я в первую очередь.
        Тася всхлипнула.
        - Он все еще без сознания. Родители сейчас в больнице.
        - А они знают, где ты?
        - Нет, они думают, я ночую у подружки. Мы связываемся по телефону.
        - А про моих ничего не знаешь?
        Тася снова покачала головой и взглянула на меня так виновато, словно должна была знать. Да я и сам догадывался, каково сейчас отцу и матери. Получается, они потеряли обоих своих детей.
        - Не знаю, что делать, - сказал я. - Мне нужно вернуться домой. Но ты, наверно, не захочешь оставить Иолу?
        - Да, я останусь с ней, - кивнула Тася.
        «Пусть идет, - услышал я в голове безрадостный голос Иолы. - Смысл здесь сидеть?»
        - Она говорит, чтобы ты шла домой вместе со мной, - сообщил я Тасе.
        Она вздрогнула, бросила взгляд на спящую девочку. Конечно, для нее все это было дико и непонятно.
        - Ты ее слышишь? Она ведь спит.
        - Я могу общаться с Иолой в любое время суток, - объяснил я. - Она же говорила со мной, пока я спал, помнишь?
        Тася поежилась:
        - Тебе опасно возвращаться домой. Тебя ищут… из-за тех полицейских.
        - Я должен вернуться, - сказал я. - Нужно, чтобы родители меня хотя бы увидели. Узнали, что я жив и здоров. А там посмотрим.
        - Хорошо, тогда пойдем, - согласилась со мной девочка. - Если что, ты можешь спрятаться в нашей квартире. Там тебя искать не станут.
        Она подошла к кровати, заботливо поправила одеяла. Подумала, принесла из кладовки вязаный платок и дополнительно укрыла им Иолу. Повернулась ко мне:
        - Не забудь свою куртку, она висит у двери. Пойдем?
        - Давай.
        Мы вышли из дома. Было очень темно, и я сразу взял Тасю за руку. Этой ночью я сам удивлялся своей смелости. Хотя после всего случившегося бояться было уже нечего.
        - Никто не думал, что те парни действительно нападут на Киру, - горячо заговорила Тася. - Ванька был уверен, что они таскаются за ней просто для развлечения. Ну нравится им пугать человека. Полгорода видели, как они за ней ходят. Разве после такого нападают?
        Я молчал. Последнее время я уже не понимал, что происходит вокруг. А главное, когда все это закончится. Чтобы отвлечься, спросил:
        - Ты что, подружилась с Иолой?
        - Да, конечно, - тут же ответила Тася. - Она отличная, и зря вы ее от меня прятали. Пока Ванька тебя искал, я все время с ней сидела. Иногда она просыпалась, и мы разговаривали. Но все это так странно! Никогда бы не поверила, если бы своими глазами не увидела, правда.
        Тут девочка споткнулась обо что-то в темноте и чуть не упала. Я инстинктивно сжал ее руку - и вдруг Тася закричала. Отскочила в сторону и стала трясти в воздухе пальцами. Я даже не сразу понял, что случилось, а потом чуть сквозь землю не провалился от стыда. Опять тот же кошмар!
        - Прости! - взмолился я. - Я совсем забыл… я идиот.
        - Да ничего, - дрожащим голоском ответила Тася. - Я уже привыкла. Все нормально.
        И через минуту она снова подала мне руку, правда уже другую. На этот раз я старался держать ее как пушинку.
        Была половина второго ночи, когда мы вошли в наш двор. Я сразу посмотрел на наши окна - в гостиной горел свет, и на кухне тоже. Сначала я довел Тасю до самой квартиры, и она еще раз напомнила, что я могу спрятаться до утра у них, если появится такая необходимость. Вид у нее был очень грустный, кажется, она готовилась заплакать.
        Во дворе я разволновался. А вдруг у квартиры меня поджидает засада? Чтобы не было так тревожно, я даже обратился к Иоле:
        - Как считаешь, там есть кто-нибудь, у нашей квартиры?
        «Я что тебе, ясновидящая? - прозвучал в ответ раздраженный голос Иолы. - Думаешь, в городе преступники закончились? Делать ментам нечего, только стеречь тебя по ночам!»
        - А что насчет того типа, который приходил ко мне сегодня? - спросил я. Отчасти мне хотелось отвлечься от собственных страхов. И я не знал, когда еще будет случай поговорить с Иолой.
        «Держись от него подальше, - все так же сердито отозвалась она. - Он меня ищет».
        - У тебя что, мания величия? - хмыкнул я. - При чем тут ты?
        «А при том, что я его знаю, - ответила Иола. - Он приходил ко мне, когда я лежала в больнице. Нудный такой, во все лез, один раз рисунки у меня спер».
        Я даже на месте подпрыгнул: конечно, вот откуда я знаю этого Соболя! Ведь это тот самый врач с хвостиком, которого я видел в снах рядом с Иолой. С тех пор много лет прошло, неудивительно, что я его сразу не вспомнил.
        - Не думаю, что он тебя ищет, - сказал я. - Наверное, это просто совпадение. Он врач, так и в визитке написано, но вполне может заниматься чем-то еще типа помощи ребятам, убежавшим из дома…
        «Слушай, у тебя других забот нет?» - перебила Иола.
        Да, сегодня она точно была не в духе. Я решил еще раз сменить тему.
        - Ты говорила, что вроде как догадалась… ну, почему так со мной происходит, когда я бываю в том домике, рядом с тобой, - сказал я. - В смысле, почему я становлюсь таким… сильным. Может, поделишься догадками?
        «Отстань от меня! - вдруг заорала Иоланта. - Ничего я об этом не знаю! Иди домой!»
        Конечно, после такого отпора мне оставалось только заткнуться. Да и некогда было разговаривать, потому что я стоял под дверью собственной квартиры. Позвонил и через пару секунд услышал встревоженный голос отца:
        - Кто там?
        - Папа, это я, - пробормотал в дверную щель.
        И дверь моментально распахнулась. Отец сжал меня в объятиях, почти оторвал от пола и таким образом втащил в квартиру. Потом закричал:
        - Мать, иди сюда!
        В прихожую выскочила мама. Она громко ахнула, вырвала меня у отца, стала вертеть и разглядывать.
        - С тобой все в порядке? - вскрикивала она. - Ты здоров?!
        - Да, мам, все в порядке, - твердил я как заведенный.
        - Какое счастье, что хоть ты вернулся, Алеша, - проговорила мама сквозь слезы.
        - А насчет Киры что-нибудь уже известно? - спросил я.
        Мать тут же впала в оцепенение. Я пожалел, что спросил об этом. Отец заботливо увел ее в комнату, потом вернулся ко мне. Мы пошли на кухню, и папа тут же стал готовить чай и бутерброды.
        - Нет, пока ничего нового, - вернулся он к моему вопросу. - Полиция задержала каких-то парней, которые, оказывается, преследовали ее. Среди них вроде бы оказался брат твоего одноклассника, того самого… Ты что-то знал об этом?
        - Знал, - признался я. - Кира мне сразу сказала, когда это началось. И я попросил Ивана, чтобы он провожал ее до школы и вообще везде.
        Отец пару минут обдумывал новую информацию.
        - Нужно было нам рассказать, - проговорил он наконец. - Но теперь хоть понятно, откуда там взялся Иван. Тех парней задержали почти сразу. Не знаю, хорошо это или плохо. Вроде бы так они не доберутся до Киры… но страшно подумать, где она, в каком состоянии… связана, заперта…
        Отец на мгновение зажмурился, лицо его побелело. Он помотал головой, словно пытался отогнать ужасные картины. А потом вдруг спросил:
        - А ты сам где был?
        Что-то его тон мне не слишком понравился.
        - Я был… не в городе, - быстро проговорил я. - А что?
        - Прости, что я спрашиваю. - Отец положил мне руку на плечо, но я видел, насколько он напряжен. - Просто эти парни… Они ни в чем не сознаются и все валят на тебя. Говорят, на Ивана налетел какой-то подросток.
        - Это не я! - завопил я и вскочил со стула.
        - Спокойно! - Отец подскочил следом за мной. - Конечно, мы с матерью в это не верим. Понятно, что им нужно как-то выкручиваться.
        - Папа, я не похищал Киру! - закричал я. - У меня есть свидетель!
        И тут я осекся. А вдруг отец спросит, кто этот свидетель, захочет его повидать. Мне будет очень сложно рассказать ему про Иолу.
        Но отец моим свидетелем совсем не заинтересовался. Наверное, ему не до того сейчас было.
        - Да знаю, знаю, что ты ни при чем! - твердо повторил он. - Просто я должен тебя предупредить, что в полиции думают иначе. Думаю, нам придется тебя временно спрятать. Пока все не прояснится. Пока не найдется Кира. Или твой друг придет в себя и сможет дать показания.
        Тут мне все стало безразлично. Кажется, я зря так рвался домой - родителям только прибавилось проблем. И я совсем не уверен, что отец и мама до конца верят в мою невиновность. Слишком много у них со мной было проблем.
        - Куда нужно ехать? - спросил я. - Ну, где ты меня собираешься прятать?
        - В любом случае это подождет до утра, - ответил отец. - Пока иди в свою комнату и постарайся поспать. Только сперва хорошенько вымойся. Договорились?
        - Хорошо.
        Я побрел в ванную, потом в свою комнату. И все это время слышал, как мама плачет, а отец ее утешает. Сердце мое просто рвалось на кусочки.
        Я погасил свет и выглянул на улицу. В угловом доме светилось только одно окно. Я знал, что там - Тася. Даже хотел ей позвонить, спросить, нет ли новостей об Иване, как-то утешить. Но потом подумал: а вдруг она уснула при свете? Мне самому спать совершенно не хотелось. И еще больше не хотелось видеть Иолу, злую и раздраженную. Хотя могла бы сообразить, что мне и так несладко приходится. Вот если бы я мог во сне увидеть Тасю, поговорить с ней… Жаль, что это невозможно…
        Я все-таки лег в постель. Но перед этим отыскал на столе железную пластину, которую притащил Иван. Я согнул ее легко, как фольгу, и даже обмотал вокруг руки наподобие браслета. Это меня немного успокоило.
        Но заснуть мне не удалось, потому что в дверь позвонили. Я вскочил и мигом натянул одежду. Может, это Кира вернулась? Я слышал, как родители наперегонки несутся открывать. И надеялся услышать счастливые вскрики. Но вместо этого раздались чужие голоса. Кто-то о чем-то громко спорил с отцом.
        - Это ошибка, - расслышал я его слова. - Соседи ошиблись. Наш сын не возвращался домой.
        Полиция! Должно быть, кто-то увидел меня во дворе и позвонил куда следует.
        В темноте я нашарил на столе телефон. Сунул его в карман джинсов. А потом вскочил на подоконник и распахнул окно. Холода я не ощутил, а вот страх, даже ужас… шестой этаж все-таки. Такого я еще не делал. Тогда, из электрички, я нормально прыгнул, но кто знает, каков мой предел. На всякий случай я схватил в темноте какие-то шмотки со стула, обмотал ими ладони. А голоса уже приближались к моей комнате. И тогда я шагнул в пустоту.
        Пару мгновений воздух свистел в ушах. Может, я даже сознание потерял, не знаю. Но приземлился на ноги, так что зря о руках волновался. А вот домашние тапки треснули сразу по всем швам. Я отфутболил их в кусты, а в следующий миг и сам сиганул следом, сообразив, что полицейские уже в моей комнате и наверняка заценили распахнутое окно. Сейчас ломанутся вниз - искать мое бездыханное тело.
        Я внимательно осмотрел наши окна - и увидел отца. Опасно свесившись с подоконника, он разглядывал двор. Больше никто с ним рядом не маячил, поэтому я вышел из укрытия, одним прыжком достиг фонарного столба и из круга света помахал ему. Он увидел меня, сперва схватился за сердце, потом вдруг резко замахал рукой, словно подавал сигнал бежать. И тут же я услышал грохот из нашего подъезда: несколько человек неслись вниз по лестнице. Я еще раз помахал отцу, а потом бросился вон со двора и через пять минут был уже в другой части города.
        И вот тут я задумался. Ну и куда теперь? Моя сила может закончиться в любой момент. Можно пойти к домику в лесу, высадить дверь или окно, но что мне там делать? К Тасе тоже нельзя - полиция рыщет во дворе, ищет мои останки.
        Я пожалел, что не запомнил телефон Соболя. Он ведь не зря подчеркнул, что я могу звонить в любое время дня и ночи. И вдруг сообразил: визитка-то все еще при мне, в кармане рубашки. И так обрадовался, что даже не дал себе время на раздумья, просто достал ее и позвонил.
        Соболь ответил быстро, и голос его не был сонным. Даже наоборот, деловым и собранным:
        - Слушаю, говорите!
        - Это Алексей, - сказал я. - Ну, тот парень, который влез в чужой дачный дом. Вы сказали мне звонить, если что, помните?
        - Помню, конечно, - ответил психиатр. - У тебя что-то случилось?
        - Да, случилось. Я вернулся в свой город, но мне некуда идти, - выпалил я.
        Соболь думал только пару мгновений, потом спросил:
        - Где ты сейчас?
        Я начал объяснять, но тут выяснилось, что город он прекрасно знает и достаточно назвать только улицу. Это я и сделал. И уточнил, что стою у забора детского садика.
        - Жди, никуда не уходи! - приказал Соболь. - Буду через пятнадцать минут.
        Глава шестнадцатая. Лесной лагерь «Подросток в беде»
        На самом деле мне и четверть часа далась нелегко. Холода я не ощущал, но терзало беспокойство. И я привычно злился на Иолу, которая опять играла в молчанку. В конце концов я сам с ней заговорил.
        - Ну, что скажешь? - спросил я. - Только не начинай нудеть, что это опасно, - других вариантов нет. Не собираюсь замерзать на улице.
        «Я ничего и не говорю, - ответила Иола, и на этот раз голос у нее был вполне нормальный. - Так, наверное, даже лучше. Надо же узнать, что этому типу от тебя надо. Или от меня».
        - Не бойся, если он ищет тебя, я ничего ему не скажу.
        «Какое благородство!» - насмешливо пропела Иола.
        Я хотел было ответить, но тут из-за угла вывернула машина. Соболь приехал не один: за рулем сидела какая-то женщина. Но она осталась в машине, а профессор подошел ко мне и осмотрел с ног до головы. Конечно, сразу заметил мои босые ноги, но не удивился, только усмехнулся:
        - Ого, смотрю, ты в еще более облегченной экипировке, чем в нашу первую встречу.
        - Так получилось, - пробормотал я.
        - Ну, пойдем в машину, расскажешь по пути.
        - Подождите! - Я даже попятился. - Я должен вас предупредить… в общем, за мной гонится полиция.
        - Да? - без особого интереса спросил Соболь. Как будто каждый день слышал подобные признания. - И что же ты натворил?
        - Это долго рассказывать, - зачастил я. - В общем, сначала сломал руку однокласснику, но это неважно, потому что за это меня уже нашли. Но потом я убегал, и один полицейский при этом малость пострадал. А теперь они думают, что я ударил по голове своего друга и похитил собственную сестру, хотя это бред!
        Я замолк и покосился на профессора: что он на это скажет. Удивительно, но он улыбался! Потом изрек:
        - Что ж, я слышал и более солидные списки преступлений. Думаю, с этим мы разберемся. Залезай в машину, отвезу тебя для начала к нам домой. Если только…
        - Что? - испугался я.
        - Если ты не хочешь кое-кого с собой прихватить.
        Тут я совсем растерялся. Что он имеет в виду?
        - Кого это? - спросил я, едва шевеля губами.
        Соболь пытливо на меня поглядел, вздохнул, наверное, над моей тупостью.
        - К примеру, свою подругу Иоланту. Мы ведь с ней знакомы, ты в курсе?
        Я сделал шаг назад. Вот оно, начинается! Этому типу действительно нужен не я!
        - Так вы в самом деле ее ищете? - враз севшим голосом пробормотал я. - А всю эту историю про ребят, попавших в беду, просто придумали?
        Доктор помотал головой:
        - Ну, если быть точным, то искал я именно тебя, и искал много лет. Иола - замечательная девочка, умная и с характером. Она никак не желала помочь мне в моих поисках. А теперь и сама пропала.
        Я потрясенно молчал. Мысли мои перемешались. Так кто же из нас ему нужен? А главное - зачем?!
        - Ты мне не веришь? - мягко произнес Соболь. - Тогда посмотри вот на это. Этот рисунок я позаимствовал из альбома одной одинокой и очень печальной девочки. Она нарисовала своего единственного друга. Потом, правда, пришлось изображение чуточку «повзрослить» при помощи компьютерной программы.
        Он вынул из кармана пластиковую папку, сложенную в несколько раз, вытащил из нее пару листов и показал мне. Сначала я не понял, кто на них был изображен. А потом узнал себя. Это был мой портрет, но на нем я был совсем еще маленький, дошкольник. На другом - постарше, только портрет этот сильно смахивал на фоторобот.
        Вот тут я окончательно струсил. Может, он вообще никакой не доктор, а работает в полиции? Или частный сыщик? Ищет Иолу по просьбе ее родителей, а заодно меня, чтобы сдать властям как похитителя девочки?
        Тело мое сработало быстрее разума. Я отступил еще на шаг, потом оттолкнулся носками от земли и перелетел через забор детского сада. И тут же почувствовал, что силы стремительно покидают меня. Ноги заныли, соприкоснувшись с землей, пальцы противно занемели. Одна радость: за забором я был в относительной безопасности. Территория садика большая, сейчас я выскочу на другой улице - и прощай, Соболь!
        Но это мне только так казалось. Потому что через мгновение нечто темное порхнуло над оградой, и доктор легко опустился на землю рядом со мной. Я просто задохнулся от потрясения.
        - Вы… вы такой же, как я…
        Соболь весело рассмеялся.
        - Ну, не будем сейчас меряться силами, - сказал он. - Тем более что твоя, кажется, уже идет на убыль. Давай-ка лучше вернемся к машине.
        Я с большим сомнением посмотрел на забор. Что-то мне подсказывало: на этот раз его одолеть мне не удастся. И психиатр тут же угадал мое затруднение. Я и глазом не успел моргнуть, как он обхватил меня за пояс одной рукой, сделал движение вперед - и вот мы уже стоим у машины.
        - Ладно, не хочешь говорить, где Иола, скажи хотя бы: она в безопасности? - спросил Соболь.
        Я кивнул. Хотя и не считал дом Ванькиных стариков особо безопасным местом.
        - Тогда поехали, - распорядился доктор. - Мы с тобой все обсудим, и ты сам решишь, можно ли мне доверять.
        Я уже так заледенел и устал, что с великой готовностью полез в салон, и плевать, чем мне это грозило. Женщина, сидевшая за рулем, приветливо мне кивнула. Она наверняка видела наши прыжки туда и обратно, но совсем не выглядела озадаченной.
        Квартира, куда меня привезли, оказалась маленькой и на вид совершенно заброшенной. Я даже занервничал немного: если здесь никто не живет, получается, подозрительная парочка просто заманила меня в пустынное местечко? Соболь, кажется, догадался, что я чувствую, и прояснил ситуацию:
        - Мы тут почти не бываем. Я и моя жена - мы все время проводим в лагере. Жена преподает там историю. Кстати, если ты немного пришел в себя, то познакомься - это София. Мадам Софи - так ее обычно называют наши воспитанники.
        Его жена, красивая, но суховатая, улыбнулась мне ласково, хотя и немного свысока, и сразу исчезла на кухне. А меня отправили мыть руки. Я не понимал, что происходит. Только десять минут назад я убедился, что этот тип обладает невероятными способностями, а теперь он ведет себя как самый обыкновенный человек. И ничего не собирается мне объяснять. Этого я не мог допустить.
        Поэтому, когда мадам Софи принесла нам чай и печенье и снова скрылась на кухне, я тут же приступил к делу:
        - Скажите, вы ведь знаете, что происходит со мной? Почему эта сила вдруг появляется, а потом исчезает? Это как-то связано с Иолой?
        - Разумеется, - кивнул Соболь. - Твоя сила появляется только тогда, когда ты рядом с ней, ну или хотя бы на расстоянии не больше пары-тройки километров. Когда же расстояние увеличивается, через пару часов сила и ловкость исчезают бесследно. Это совершенно нормально.
        - Нормально? - пробормотал я. По-моему, в этом не было ничего нормального.
        - Да, для таких, как мы, - мягко уточнил профессор.
        - А кто мы такие? Монстры какие-то, что ли?
        Кто-то тихонько рассмеялся за моей спиной. Это мадам Софи принесла омлет на большом блюде. Я решил, что можно продолжать разговор и при ней. И снова спросил:
        - Если не монстры, то кто тогда?
        - Уверен, что не хочешь сначала поесть? - спросил Соболь.
        - Спасибо, нет. Хочу во всем разобраться.
        Тогда мой новый знакомый со вздохом отодвинул от себя тарелку и сказал:
        - Нет, мы с тобой не монстры, Алеша. Мы люди. За это можешь не волноваться. Просто таких, как мы, на планете осталось слишком мало. Конечно, обо всем этом куда лучше рассказала бы моя жена на уроках истории. Но раз тебе невтерпеж, я вкратце обрисую ситуацию…
        Дальше он заговорил размеренно и неторопливо:
        - Десятки тысяч лет назад мир не был так однообразен и скучен, как теперь. Расы не делились только по цвету кожи. Рядом с обычными людьми жили и другие, которые сегодня почти забыты. Великаны-циклопы и люди размером с пшеничное зерно. Биорды, которые летали по воздуху, как птицы, и мерцающие лотты-невидимки. Флэммы, извлекающие огонь из кончиков пальцев. И многие, многие другие. Но самой удивительной была раса атлантов - недаром память о них, хоть и в искаженном виде, дошла до наших времен. Никто не мог сравниться с ними в силе и скорости. Любое знание они впитывали как губки. Это была раса мыслителей и изобретателей. Внешне они совсем не отличались от обычных людей. Секрет их невероятной мощи заключался в том, что в этот мир они приходили парами…
        - Как это? - поразился я.
        Соболь глянул удивленно. Наверняка решил про себя, что я безнадежен.
        - Ты знаешь как, Алеша. Мальчик и девочка могли родиться в любой точке земного шара с разницей во времени до полугода. Но благодаря снам каждый из них с раннего детства знал, где второй и что с ним происходит. Две полноценные личности были с рождения соединены незримой нитью, а вместе они создавали самую совершенную пару на земле, практически одного сверхчеловека. В каждом было то, чего не хватало другому. Соединившись, они обретали свои невероятные качества: силу, совершенную память…
        - То есть вы думаете, мы с Иолантой - такая совершенная пара? - пробормотал я. Рубашка взмокла и прилипла к спине, меня трясло, как припадочного.
        - Я это точно знаю, - заверил Эрик Ильич.
        - Нет! - заорал я. - Это какая-то ошибка!
        Мадам Софи потрепала меня по плечу и сказала с легким акцентом:
        - Да, это нелегко осознать, бедный мальчик.
        - Но… что же мне теперь делать? Что нам делать?! Мы всегда будем связаны, и Иоланта будет спать, когда я не сплю?!
        - Вовсе нет, - мотнул головой Соболь. - Посмотри на мою жену - она ведь не кажется спящей, верно?
        И тут словно каменная плита свалилась с моей груди. Значит, это не навсегда, и когда-нибудь мы будем свободны друг от друга! Я представил, что сейчас чувствует Иоланта. Наверняка ее ликование не идет ни в какое сравнение с моим!
        - Когда это произойдет? - жадно спросил я.
        Эрик Ильич пожал плечами:
        - Точно не знаю. У всех по-разному. Пока вы еще дети, ну, хорошо, подростки, я бы не стал ждать, что это случится слишком скоро.
        Я снова пал духом и простонал:
        - Но зачем это нужно? Зачем мы должны видеть друг друга во сне? Разве нет другого способа быть этими… парами?
        Соболь оживился. Явно это была его любимая тема.
        - Думаю, тут действует какой-то мощный защитный механизм. Представители этой расы жили по всей земле, а не только там, где нас поселил уважаемый Платон. Многие пары никогда не смогли бы встретиться, если бы не видели друг дружку во сне. Еще это важно с точки зрения безопасности: ведь до личной встречи у половинок нет особых способностей и они беззащитны перед внешним миром. А потом, подумай, Алеша, какая невероятная возможность обучения: во сне каждый продолжает усваивать то, что изучает его половинка. Нет, в этом определенно заключена очень большая мудрость…
        - Да, но почему я никогда даже ни словечка не слышал о таких людях, как мы с Иолой?! - перебил я. - Вы говорите, мы жили по всему свету - а что теперь?
        Мадам Софи убежала на кухню - там что-то подгорало. Соболь сразу погрустнел, глаза его потемнели.
        - К сожалению, люди - те люди, кого ты привык так называть, - по непонятным для меня причинам возжелали остаться на земле в гордом одиночестве. И веками вели борьбу с теми, кто хоть в чем-то от них отличался. Они истребили древние расы, а потом добрались до нас. На первый взгляд кажется, что справиться с нами было ой как непросто. Но они узнали об атлантах нечто такое, что позволило им выработать идеальный план борьбы.
        - Что узнали? - заволновался я.
        - Вот об этом мы с тобой поговорим как-нибудь после, - сказал профессор и скосил глаза на свой остывающий ужин. - Пока что прими это как факт: пары начали распадаться. А тот, кто терял половинку, утрачивал все свои способности. В отчаянии он покидал свой народ и присоединялся к обычным людям. И так постепенно мы растворились в мире людей.
        - Время от времени в обычных семьях рождались дети, которые видели во сне свою половинку, - продолжил после ужина свой рассказ Соболь. - Но, увы, теперь это становилось для них не счастьем, а трагедией. Чаще всего они просто считали себя безумными и даже не делали попыток встретиться. А если и встречались, то вели себя неосторожно и попадали в лапы… ладно, об этом не сегодня. Мне повезло больше: прежде чем я нашел Софи, мне удалось кое-что узнать о том, что происходит. Тогда я задумался о сотнях несчастных, которым мог бы помочь. И у меня возникла идея приюта, в который завтра с утра ты отправишься. На самом деле это, конечно, никакой не приют и не лагерь, а, скорее, школа.
        - И чему я там научусь, в этой школе? - спросил я.
        - А сам как думаешь? - усмехнулся профессор. - В чем ты сейчас нуждаешься больше всего?
        - Ну, вообще-то я больше всего хочу найти свою сестру.
        Эрик Ильич печально покачал головой:
        - Исчезновение твоей сестры вряд ли связано с твоей… особенностью. Но я, конечно, постараюсь разузнать об этом. Что-нибудь еще?
        «Еще я хочу узнать, как поскорее отвязаться от Иоланты», - чуть не сказал я, но вовремя вспомнил, что она меня слышит. И произнес:
        - Еще мне нужно понять, как управлять своей силой - когда она у меня есть, - чтобы никому больше не навредить, да?
        - О да, конечно, - ответила за мужа мадам Софи. - И еще тебе необходимо всегда помнить, что ты в этом мире не один. Даже прежде чем ответить на вопрос, ты должен прислушаться к своей половинке, узнать ее мнение. Это сложно, милый, но постепенно ты научишься.
        Я дико покраснел от такого наезда.
        - А ведь она права, - раздался издевательский голосок Иоланты.
        Соболь, кажется, тоже немного смутился, потому что очень быстро свернул нашу беседу:
        - Так, прекрасно, допивай чай и отправляйся спать. И не забудь узнать у Иолы, согласна ли она перебраться в наш лагерь. Мы бы с женой хотели прямо с утра решить этот вопрос.
        - Подождите, - пролепетал я. - Это что же, значит, мы с Иолой должны?..
        Я в ужасе переводил взгляд с Соболя на его жену и обратно. Профессор хихикнул, потом сделал строгое лицо и сказал:
        - По-моему, молодой человек, об этом вам еще рановато думать.
        Я поплелся в комнату, которую мне показали, рухнул на диван. За окном уже начинался рассвет. Я был слишком потрясен услышанным, чтобы спать.
        Иоланта молчала.
        - Чего молчишь? - пробормотал я. - Ты против лагеря, что ли?
        «Конечно нет, - прозвучал немедленный ответ. - Просто ждала, когда ты спросишь. Как тебя учили».
        Я скрипнул зубами. Не знаю, что Соболь сумел разузнать об этих самых половинках, но уверен в одном: мы с Иолой, если удастся разорвать связь между нами, немедленно разбежимся в разные стороны и забудем друг друга, как самый ужасный и долгий сон в своей жизни.
        - Ну и что ты об этом думаешь? - спросил я Иолу, когда все-таки уснул. Она выглядела невероятно счастливой - наверно, впервые за все время нашего «знакомства». Даже не счастливой - торжествующей. Расхаживала по домику с таким лицом, будто не могла дождаться, когда же за ней приедут и заберут в более интересное место. И мне от этого стало как-то не по себе. - Это совпадает с твоей версией?
        - Да! - воскликнула Иоланта. - Знаешь, когда я пыталась с этим разобраться, то перебрала на всякий случай все мифы и легенды. И однажды поняла: единственная легенда, которая подходит, это легенда о том, как боги разделили людей на две половинки в наказание за то, что люди были сильнее и счастливее самих богов. Тогда я подумала: ну не могли же в самом деле существовать четвероногие и двухголовые люди. Это непродуктивно, они и двигаться бы толком не умели. И я решила, что существовала другая связь, более тонкая. Ну, ты понял.
        - Почему мне не сказала?
        - Зачем? - скривилась Иола. - Ты бы ржал, как дебил. Зато теперь все будет просто замечательно!
        - Потому что сможешь расстаться со мной? - спросил я угрюмо. Конечно, я мечтал о том же самом, но ее ликование - это уж как-то чересчур.
        - Нет, не потому! - резко ответила Иола. - Я даже не думаю об этом. Тем более это может случиться не скоро. Но ты только подумай, какие перед нами теперь откроются возможности! Я всегда мечтала, чтобы моя жизнь сложилась как-то необычно!
        Нет, я, конечно, хотел того же. Но сейчас все мои мысли были о пропавшей сестре и об Иване. И конечно же, о Тасе. Я с горечью думал о том, найдется ли в моей новой жизни место для нее.
        На следующее утро, едва проснувшись, я позвонил Тасе и спросил:
        - Ну как Ванька?
        - Он пришел в себя! - радостно закричала девочка. - Родители в шесть утра вернулись домой и сказали, что опасности для жизни нет. Хотя удар был очень сильный… Хорошо, у братца башка стальная.
        - Иван сказал, кто на него напал?
        - Нет, - сникла Тася. - Он не видел - его сзади ударили. Сказал только, что это точно был не ты. Но, кажется, полицейские ему не поверили.
        - К нему приходили из полиции?
        - Конечно, они ведь ищут Киру.
        - И… - От волнения я не смог продолжать.
        - Пока про нее никто ничего не знает, - жалобным голосом отозвалась Тася.
        - Понятно, - сказал я. - Слушай, я звоню вот по какому делу. Сегодня за Иолой приедут два человека: мужчина и женщина. Они ее заберут. Когда ты будешь в домике, чтобы открыть им дверь?
        Тася, кажется, испугалась и растерялась, потому что несколько секунд молчала, а когда заговорила, ее голос сильно дрожал:
        - М-мужчина и женщина? - переспросила она. - Родители? Они нашли ее?
        - Нет, - ответил я. - Это не ее родители. Это люди, которые нам помогут. И ей, и мне.
        - Но… но… им можно доверять? Иола ведь такая беззащитная, особенно когда спит.
        - Хорошо, что она твоих слов сейчас не слышит, - усмехнулся я. - Ты не бойся. Им можно доверять на тысячу процентов.
        Тася снова примолкла, но я чувствовал, что она хочет о чем-то меня спросить.
        - А… ты сейчас в безопасности? - задала она свой вопрос. - Я увижу еще когда-нибудь тебя и Иолу?
        - Конечно увидишь! - закричал я и почему-то почувствовал себя почти счастливым. - Я… мы будем неподалеку. Я буду звонить. А можно сегодня встретиться… не знаю, может, после обеда? Хочешь?
        - Давай, - повеселела Тася. - Расскажешь мне, что это за люди и как они собираются вам помочь. Я сейчас иду в домик. Может, успею попрощаться с Иолой.
        - Она же тебя не услышит.
        - Ну, я напишу ей письмо.
        Следующий мой звонок был родителям. Они не сказали мне ничего нового. От Киры не было никаких вестей, а в полиции все еще думали, что это я напал на лучшего друга и похитил сестру. Иначе почему нахожусь в бегах? Голос у отца был такой тоскливый, что у меня заныло в груди.
        Соболь и его жена занимались тем, что в четыре руки наводили порядок в своей маленькой квартирке.
        Было странно наблюдать, как они осторожно переставляют с места на место мебель, чтобы собрать всю пыль и грязь, - они, которые могли бы, наверное, выкорчевать весь дом вместе с фундаментом, окунуть в озеро, а потом поставить на место.
        Я поздоровался и объявил, что за Иолой можно ехать. Они с удовольствием прекратили свои занятия, и мадам Софи взялась готовить завтрак. После Соболь сказал мне, что они с женой сначала отвезут меня в лагерь, а затем уже рванут за девочкой. Я не возражал, хотя сразу подумал о том, что останусь с тамошними ребятами один на один. Второй раз за пару месяцев окажусь новичком. Да еще мадам Софи заставила меня надеть старую куртку и кеды ее мужа, и вид у меня сделался совсем дурацкий. А если меня встретят так же, как в новой школе? Но конечно, я бы скорее язык себе откусил, чем высказал вслух свои опасения.
        Мы стартовали часов в девять утра и через десять минут уже въехали в лес. Так я узнал, что приют «Подросток в беде» находится в нашем заповеднике.
        Минут пять ехали по раздолбанной лесной дороге. Старенькая машинка громыхала на каждом ухабе. А потом впереди показался сплошной забор, не слишком высокий, но с земли за него не заглянешь. Соболь открыл ворота специальным пультом. От ворот среди елок петляла тропинка. Оставив машину у забора, по тропе мы и вышли на большую поляну.
        Я увидел низкое длинное здание с плоской крышей и маленькими окошками. Выглядело оно довольно скучно. Неподалеку от нас группка ребят перебрасывала друг другу мяч. Их всего-то было человек пять, среди них одна девочка и совсем мелкий мальчишка лет десяти. Но играл он наравне со всеми. Правда, мне почему-то показалось, что играют они без особого удовольствия, просто чтобы время провести. В сторонке от них сидели прямо на снегу парень и девушка постарше, лет, может, семнадцати. Они резались в карты.
        Пока мы шли через поляну, один из парней вдруг оглянулся, а в следующий миг сильным ударом послал мяч прямо в меня. Я поднял руки, чтобы его отбить, но тут мадам Софи шагнула вперед и выставила ладонь. Мяч ударился об ее руку, однако не срикошетил, а упал прямо на землю. И я почувствовал, как поляна содрогнулась под моими ногами, словно началось землетрясение.
        - Васильев! - завопил Соболь в адрес ухмыляющегося парня. - Я тебя предупреждал! Думаешь, не выгоню из лагеря?!
        - Оставь его, Эрик, - мягко произнесла мадам Софи. - Наверное, ему надоела Хонг, и не терпится таким образом от нее избавиться.
        Мальчик перестал улыбаться и свирепо покосился на мадам.
        - Ладно, давай знакомься с ребятами, а мы скоро вернемся, - сказал Соболь и подтолкнул меня в спину.
        Когда я обернулся, его с женой на поляне уже не было. Без особого желания я поплелся в сторону играющих. Проходя мимо мяча, попробовал пошевелить его ногой, но он оказался чудовищно тяжелым, словно отлитым из железа.
        Парень, который меня чуть им не убил, подошел, легко подхватил мяч и отправил его в сторону остальных. А потом сказал:
        - Слушай, пацан, извини, не знал, что ты в ауте. Эрик вроде грозился, что сразу двоих привезет.
        - Как это - в ауте? - спросил я.
        - Ну, вдали от своей половинки. Они за ней поехали?
        Я кивнул. Парень протянул мне руку:
        - Я - Дима. Дмитрий Васильев. Учился бы сейчас в восьмом классе, если б сюда не попал. А ты?
        - Алексей Громов, - представился я и крепко пожал протянутую руку. - Тоже в восьмом.
        - Неважно, тут этих глупостей с классами не наблюдается! Ну, двигай к дому, я тебе все покажу.
        Мы подошли к длинному зданию, и тут я понял, что оно мне напоминало. У родителей на фотках, где они в пионерском лагере, я видел точно такие длинные бараки. Возможно, когда-то это и был лагерь. Мы поднялись на невысокое крыльцо и вошли в длинное, узкое помещение.
        Здесь были кровати типа больничных, в два ряда. И такие же тумбочки рядом с ними. Пахло сыростью и мокрыми досками. На некоторых кроватях валялись какие-то вещи. На одной тумбочке лежала книга, на другой - тюбик зубной пасты и перепачканная щетка.
        - Занимай свободную, - гостеприимно предложил мне Васильев. - Кидай свои вещички.
        - Да у меня и вещей нет, - сказал я.
        - Черт, а я и не заметил! - удивился парень. - Ну, потом положишь, вон хотя бы на койку у стены. Хотя, мобильник же у тебя есть? Вот его и оставь, все равно внизу не ловит. И куртку, там жара.
        - Где - там? - спросил я.
        Дима просто расплылся в улыбке:
        - А ты решил, мы по правде тут живем? Нет, это все для отвода глаз, если опять пожарные или санэпидстанция прикатят. А нам - туда.
        Он носком ботинка потыкал в пол, и я заметил под его ногой небольшое кольцо, не больше тех, что носят на пальце. Дима сунул указательный палец в кольцо - и вдруг легко выхватил часть пола. И я увидел квадратный люк, в котором была чернота.
        - Там лестница, - сообщил Васильев. - Но лезть по ней задолбаешься, слишком глубоко. Могу помочь с транспортировкой.
        Я понял, что он имеет в виду, и потряс головой. Потом сел на край люка, нащупал в темноте железные ступени и начал спускаться. Скоро руки у меня занемели, а дна все еще не было. И ни единого лучика света снизу. А потом исчез и тот, сверху: люк с грохотом захлопнулся. Тут же мимо меня пролетело что-то большое, крепкие руки оторвали меня от лестницы, и через мгновение я снова стоял на земле.
        - Прости, друг, но ты бы по этим ступенькам часа два полз, - услышал я в темноте смеющийся голос Димы. И только вздохнул в ответ.
        Кругом царила тьма. Я пожалел, что оставил наверху телефон, - сгодился бы как фонарик. Но потом услышал шаги и легкий скрип и ослеп от яркого света, хлынувшего в маленькую дверцу.
        - Чего стоишь, пошли! - Васильев подтолкнул меня в плечо, и я буквально вылетел… наружу?!
        Тут уж у меня совсем крыша съехала. Я бы подумал, что каким-то чудом вновь оказался на улице, если бы не одно явное отличие: на улице стоял дубак, и земля завалена снегом. Здесь же под ногами стелилась изумительная зеленая травка, вокруг росли деревья, а все это заливал солнечный свет. Я запрокинул голову и обнаружил над собой сияющее золотом небо. Как если бы солнце вдруг взорвалось, распалось на кусочки и заполнило все вокруг.
        - Где мы? - пролепетал я.
        - Под землей, ясный перец, - ответил Дима.
        - А что там, вверху?
        - Ну, это такие лампы специальные, - расплывчато пояснил парень. - Не знаю, как они устроены, но эффект от них, как от солнца, даже круче. Смотри не обгори с непривычки.
        Если мы и были в подземелье, то оно было просто огромным. Я видел вокруг какие-то лужайки, огороды и даже стадо коров и коз вдалеке. Деревья были так здорово рассажены по периметру, что земляных стен совсем не было заметно.
        - Кто это строил? - спросил я. - Ведь это же просто невероятно!
        - Почему невероятно? - Дима пожал плечами. - Ты видел парочку, что на поляне резалась в картишки? Так вот для них такое подземелье - неделя работы. Чем им еще заняться? В мяч им играть скучно, да, по правде говоря, на них и мячей не напасешься. Только строили это не они, а те Соединившиеся, кого Эрик Ильич нашел первыми. Для них это было вроде физкультуры. А потом они наткнулись на такое, о чем даже Соболь не мог догадаться…
        Дима покосился на меня - наверняка ждал, что я буду умолять о продолжении рассказа. Но мне уже надоело чувствовать себя придурком, который только трусит и удивляется, так что я решил молчать. Все равно со временем сам все узнаю. Васильев, кажется, обиделся немного, сунул руки в карманы и пошагал через луг. Я заспешил следом.
        Мы прошли мимо коров и двух лошадей, гнедой и белой, мимо огородов и парочки деревянных домишек и уперлись в земляную стену. Стена была невероятно ровной и утрамбованной, а в ней - дверь. Через нее мы попали в длинный коридор. Здесь стены были выложены камнем, и выглядело это очень круто. Словно в каком-то старинном замке. Длинные лампы тянулись вдоль всего коридора, наполняя его мягким светом.
        - Вот, типа тут мы и обитаем, - сообщил Дима. - По этому коридору расположены классы и жилые комнаты. Нас пока здесь мало живет, так что есть из чего выбрать. Сейчас этим займешься?
        - Успеется, - отмахнулся я. - Лучше покажи, что тут еще.
        - На самом деле подземелье не очень большое, - предупредил Дима. - Только главная поляна огромная. Есть еще одна, там река течет, можно купаться, рыбу ловить. Мы даже летом все больше тут сидим. Это сейчас нас Соболь на улицу гонит. А то неделю назад какая-то комиссия была, так тетки все удивлялись, что мы такие загорелые. Пока мадам им не соврала, что спонсоры нам всем подарили абонементы в солярий. Представляешь?
        Он жизнерадостно захохотал. Мы уже прошли коридор насквозь и снова уперлись в стену. Здесь тоже была дверь, но только очень странная.
        Во-первых, она была круглая и сильно напоминала крышку от бочки. Во-вторых, огромная, в три человеческих роста. Сделана из дерева и сверху обита железом. Засовов было четыре, каждый с мою руку, и они все были направлены в разные стороны. Посередине находился какой-то механизм, который, видимо, позволял открыть все четыре засова разом.
        - А что там, за дверью? - спросил я.
        Дима нагнал на лицо выражение одновременно загадочное и зверское, немного помолчал, а потом шепнул мне в самое ухо:
        - Что там, спрашиваешь? Да там такое, что тебе и в самом кошмарном сне не приснится! Вот на них и наткнулись те, кто строил убежище.
        Я невольно попятился и подумал, что засовов могло быть и больше. И еще мне очень захотелось оказаться на поверхности земли.
        - Там правда кто-то есть? Кто-то живой?
        - Там? - захихикал Васильев. - Да они везде! То есть, можно сказать, наш пол - это их потолок. Поэтому наши ребята долго не знали о них, пока не напоролись на воздуховод.
        - И после этого вы продолжаете здесь жить? - прошептал я, чувствуя, как спина покрывается холодным потом. Хорошо Диме, он хоть при своей силе и скорости, а я в случае чего даже убежать не сумею.
        Глава семнадцатая. Первые уроки под землей
        - Да ладно, не дрожи! - совсем развеселился парень. - Никаких чудищ там нет. Но всегда приятно пугануть новичка.
        Я немного расслабился.
        - А за дверью - просто шахта лифта. К нам на этом лифте всякие гости приезжают.
        Я снова запаниковал: что ж это за гости, которые приходят из-под земли?
        - Какие гости? - спросил я. - Хорош трепаться, скажи толком, кто живет под нами?!
        - Древние, - с какой-то особой интонацией произнес Васильев. - Тебе же Соболь наверняка исполнил любимую песню о том, как прекрасен был мир в стародавние времена, когда его населяли всякие невообразимые создания. Было?
        - Было, - кивнул я.
        - Ну вот, только он-то думал, будто они давным-давно уничтожены. И что уцелели только мы, потому что похожи на обычных людей. У Древних, конечно, тоже есть такие, кого можно принять за людей, но только на пару секунд и издалека. Так что у них не было шансов. И вдруг оказалось, что некоторые все-таки сумели выжить. Они построили здесь свои подземные города, думали, в этих местах никогда не возникнет цивилизация. Потом, конечно, у них начались проблемы. Но пока ничего, держатся.
        - А к нам они как относятся? - не утерпел я.
        - К нам - нормально. Мы же их братья по разуму, забыл? Это они дали нам искусственное небо и еще много чего. Правда, вначале они решили, что мы встанем на их сторону, когда начнется решающая битва.
        - Битва… с кем? - поперхнулся я воздухом.
        - С людьми, естественно, - как ни в чем не бывало заявил Васильев. - Им же неохота вечно сидеть под землей. Только мы им популярно объяснили, что выросли среди людей и воевать против них не станем. А главное, даже если бы нам охота была повоевать, мы все равно не можем этого сделать. Ну, ты знаешь почему…
        - Не знаю, - честно признался я, сгорая от любопытства. - Почему?
        Тут Дима глянул на меня искоса и некоторое время словно бы боролся с собой. Потом с сожалением произнес:
        - Нет, если тебе Ильич об этом еще не сказал, то и я не стану. Он же у нас босс, верно? Узнаешь в свое время.
        Потом резко развернулся на пятках и воскликнул:
        - Ладно, пошли тебе комнату выбирать!
        Выбор пещеры для проживания не занял много времени, потому что я остановился на первой же, какую показал мне Дима.
        Она была раза в два больше моей комнаты в родительском доме, и в ней оказалось все необходимое для жизни. Отсутствие окон компенсировал мягкий и теплый свет особых ламп. Здесь и намека не было на сырость или затхлость. Да хоть бы они и были - за последнее время я ко всему притерпелся. Не это сейчас меня волновало.
        - Слушай, - спросил я, когда мы сели за стол пить чай (в пещерке был небольшой закуток со всем кухонным оборудованием). - Тут вообще как с режимом? Могу я отсюда уйти, когда нужно, или должен кого-то ставить в известность?
        Дима поперхнулся чаем и уставился на меня, как на идиота. Потом спросил:
        - Я не понял, зачем тебе отсюда уходить? Тут отлично!
        - Ну, понимаешь, я ведь живу в этом городе, - сказал я. - До зарезу нужно кое-кого повидать.
        Но Дима продолжал таращиться на меня, и мне стало очень-очень не по себе. А вдруг отсюда вообще нельзя уйти, никогда? Я же теперь вроде как посвященный, может, дальнейшая жизнь будет протекать в этом подземелье?
        - Не, уйти ты можешь в любой момент, тут не тюрьма, - утешил меня Васильев. - Только я все не врубаюсь, зачем тебе это нужно.
        - Да как зачем?! Родителей повидать, друзей! - вскричал я, пораженный его тупостью в этом вопросе.
        Дима с сожалением покачал головой:
        - Ну, это ты зря, брат! Тебе надо с ними рвать, а с родителями так в первую очередь. Здесь у всех ребят есть родители, только все уже от них отошли понемножку. Я, например, сообщил своим, что поступил в Питере в Суворовское училище, потом писал все реже и реже, а после совсем прекратил. Может, они до сих пор думают, что я в училище парюсь.
        - Зачем?! Почему нужно рвать с родителями?
        - Да как ты не понимаешь? - разозлился парень, даже губы у него побелели. - Само наше существование - это угроза для них. Тебе что, плевать на предков? Конечно, они здорово огорчатся и все такое. Но зато будут живы и здоровы. Ты будь доволен, что до сих пор все обошлось… И не тяни с разрывом.
        - Не знаю, обошлось ли, - прошептал я. - У меня сестра пропала.
        - Блин! - Парень выразительным жестом хлопнул себя по лбу. - У тебя еще и сестра есть?! Вообще абзац! Сочувствую. Они наверняка до нее уже добрались.
        - Да кто до нее добрался?!
        - Не знаю, - вздохнул Дима. - Инквизиция, к примеру. Или еще кто похуже.
        Слушая его, я, сам того не замечая, уцепился в волнении за край стола. Громкий хруст - и в моих руках остался солидный кусок дерева, а по столешнице побежали трещины. Дима успел подхватить свою чашку и невозмутимо заметил:
        - О, похоже, твою половинку уже привезли. Пойдешь к ней?
        - Нет! - Я вскочил на ноги. - Мне срочно нужно в город! Вечером вернусь, расскажешь, что ты знаешь об этих… которые мою сестру украли!
        И я бросился к лестничной шахте. С подъемом никаких проблем не возникло: я просто взлетел по лесенке, едва касаясь перекладин. Оказавшись наверху, позвонил Тасе - и только тогда, кажется, перевел дух, когда услышал в трубке ее тихий голос. Мы договорились встретиться через пятнадцать минут у моей школы. Мне необходимо было своими глазами убедиться, что с ней все в порядке.
        Забор я перепрыгнул с ходу. Я бежал и думал о том, что если бы моя сестра не находилась неизвестно где, я бы сейчас чувствовал себя довольным. Да что там - был бы счастлив по уши! Новый, удивительный мир открывался передо мной, и я больше не был больным придурком с задатками монстра.
        - Ну и что ты об этом думаешь? - на ходу спросил я Иоланту.
        «Думаю, что ты - безответственный идиот!» - тут же ответила она.
        Да кто бы сомневался! Я, конечно, совсем не огорчился, но уточнил:
        - И почему на этот раз?
        «Когда ты начнешь слушать, что говорят тебе другие люди?! - тут же набросилась она на меня. - Разве тот мальчик, Дмитрий, не сказал тебе, что не стоит больше встречаться с друзьями? Почему бы не послушать его?»
        - Да потому что он ничего толком не объяснил! - огрызнулся я.
        Иола просто зашипела на меня от злости:
        «Не объяснил?! Да ты убежал, чтобы ничего не слышать! Думаешь, проблемы не существует, пока ты о ней не знаешь? Соболь приехал в лагерь, тебе всего-то нужно было подойти к нему или к мадам и спросить, можно или нельзя тебе встречаться с друзьями. Я бы на твоем месте именно так и поступила!»
        - Да? А по-моему, тебе просто это не нужно, - сказал я, чувствуя, как раздражение волнами расходится по телу. - Мои друзья для тебя - пройденный этап, теперь тебе интересно в том мире, и ты злишься, что я тебе мешаю!
        Иола несколько минут молчала. Неужели впервые в жизни задумалась над моими словами? Значит, я попал в точку. Я уже выбежал из леса, когда она сказала:
        «Все-таки ты мог просто пообщаться с Тасей по телефону. А мы бы тем временем еще что-нибудь узнали о нашем новом доме. И перейди на шаг, придурок, на тебя люди смотрят!»
        Тася меня уже ждала. Она переступала с ноги на ногу и выглядела такой грустной, замерзшей и одинокой, что у меня сердце оборвалось. А вдруг с Ванькой неладное? Я приблизился к ней в два больших прыжка, и она вздрогнула от моего такого эффектного появления. Потом улыбнулась - не слишком-то весело.
        - Что-то еще плохое случилось? - спросил я. - Ване хуже?
        Тася покачала головой:
        - Нет, с ним все хорошо. Даже перевели в общую палату. Врачи сказали, что у него необыкновенно сильный организм.
        - Ну, здорово! - обрадовался я. - Жалко, мне нельзя его навестить. А… чего ты грустишь?
        Тася подняла на меня глаза, и они показались мне озерами с прозрачной водой. Мгновение спустя я понял, что они полны слез.
        - Что? - перепугался я. - Что-то узнала о Кире?!
        Она поспешно затрясла головой:
        - Нет-нет, ничего! Я надеюсь, что твою сестру скоро найдут!
        - Так почему ревешь?
        - Из-за Иолы. Мне было так грустно и тяжело, когда те люди забирали ее. А я даже не могла спросить, хочет ли она, чтобы ее увозили, не страшно ли ей…
        - Вот уж насчет этого не беспокойся! - Я даже засмеялся от такого предположения. - Она совершенно счастлива!
        - А еще я очень огорчаюсь из-за Вани, - продолжала Тася. - Пока меня к нему не пускают, и я даже рада этому. Ну как я ему скажу, что Иолу увезли? Даже думать об этом страшно. Знаешь, мне кажется, Ванька влюбился в нее. По-настоящему.
        - Чего?! - Я чуть не сел в сугроб от такого предположения. - Чтобы Ванька влюбился?! Да он же ненавидит девчонок!
        - Всех остальных, - уточнила Тася. - А Иолой он всегда восхищался. И потом, он очень изменился в последнее время. Я что-то такое заподозрила еще до того, как увидела Иолу.
        - Как ты могла заподозрить? - резко произнес я. - Сама, что ли, была влюблена?
        Тася вскинула на меня глаза, наверное, пораженная моим тоном. Я видел, что она уже жалеет об этом разговоре.
        - Нет, я никогда еще не влюблялась, - просто ответила она. - Но знаю, что люди сильно меняются, когда с ними это случается.
        Я почувствовал себя последним идиотом. А еще - разочарованным идиотом. И пробормотал:
        - Прости меня, Тася. Сам не знаю, чего я на тебя набросился. Ты такие странные вещи говоришь…
        - Если бы я знала, что мы хоть иногда будем встречаться с Иолой… - начала она, но вдруг ужасно покраснела и прошептала: - Ой, ведь она нас сейчас слышит, да?
        Я кивнул и со злорадством в голосе предложил:
        - Можешь сама ее спросить, будете вы видеться или нет. Это ведь не от меня зависит, правда?
        Тася смотрела на меня остановившимся взглядом и то краснела, то бледнела попеременно. Я понимал, что она просто не может обратиться вот так, в пустоту.
        «Прекрати над ней издеваться, садист проклятый! - рявкнула Иола. - И быстро скажи, что я обязательно встречусь с ней и Ванькой, если будет такая возможность. Особенно если мне удастся освободиться от тебя…»
        - Она говорит, что будет рада встретиться с вами, - сказал я.
        - Спасибо, Иолочка, - опуская глаза, пробормотала Тася.
        Больше говорить нам вроде было не о чем. Хотя, что я вру - я бы хоть вечность еще болтал с Тасей. Но только если б нам удалось остаться наедине, а это, похоже, случится еще не скоро. Я подумал, что сегодня же вечером обсужу с Соболем план действий по разрыву нашей с Иолой чудовищной связи.
        Думая об этом, я довольно холодно простился и отправился в мой новый дом под землей.
        Однако поговорить с Эриком Ильичом в этот день мне не удалось: его просто не оказалось в подземном лагере. Я спросил о нем Диму, но тот только развел руками:
        - Ну, Соболь не сидит на месте. У него ведь еще работа, больница, всякие разъезды.
        - Куда это он все время ездит? - спросил я.
        - Как - куда? - изумился Васильев. - Ищет таких терпил, как мы. Потому и работу не бросает, чтобы иметь возможность к ним подбираться.
        - В смысле подбираться?
        - Да ты напряги мозги! - скомандовал Дима. - Как, по-твоему, обычный человек может узнать о том, что какой-то ребенок почти все время дрыхнет и его невозможно разбудить? Или что кто-то видит странные сны, которые сносят ему башку? Только психиатр. Так он находит хотя бы одного из пары, а потом уже тянет ниточку к другому. Вот и со мной это было…
        - Он тебя нашел? - заинтересовался я.
        - Не меня. К тому времени мне уже не психиатр нужен был, а нарколог. Я видел Чан Тхи Хонг каждую ночь и понимал, что со мной все очень плохо. Однажды пацаны предложили кое-что, я попробовал - и впервые в жизни спал спокойно. Вот и вообразил, что смогу таким способом излечить себя от шизы. И вместо этого чуть не сделался конченым наркошей. А Соболь с женой в это время были во Вьетнаме на какой-то конференции, и там ему рассказали про Хонг. Он поговорил с ней, узнал про меня, отыскал, привел в чувство. А потом и ее сумел сюда привезти, вроде как на лечение. Не будь Ильича, я бы давно уже отдыхал на кладбище, - закончил свой рассказ Дима.
        - Значит, они опять за кем-то поехали? - спросил я. - А мы как же?
        - А что мы? Элементарно! Уроки старшие ребята проводят, все необходимое для жизни тут есть. Не дрейфь, не заскучаешь! - ободрил меня Васильев.
        На следующий день с утра начались уроки. И поначалу они меня ужасно удивили.
        Первым шел русский язык. Пещера, где мы занимались, была небольшой и очень походила на обычный класс с доской и четырьмя партами. А вот ребят было мало, и все разновозрастные, даже тот малыш, которого я вчера видел на поляне, присутствовал.
        Пришел один из старших парней и начал по очереди вызывать нас к доске. Он просил написать какую-то заковыристую фразу, и все срезались. Малыша и девочку в очках, которая сидела рядом со мной, Борис даже приглашать не стал. Зато последнему мальчику, который вышел к доске, вручил справочник по русскому языку и велел читать вслух все подряд. А сам слинял.
        Я просто обалдел. По-моему, в таком обучении не было ни малейшего смысла. И я сказал шепотом той самой темненькой девочке в очках, своей соседке:
        - Здесь что, нет нормального ксерокса, чтобы хоть не на слух учить?
        Девочка в ответ робко улыбнулась и прошептала:
        - I don’t understand, sorry.
        Тут я окончательно перестал что-либо понимать, просто сидел и тупо ждал конца урока. Он длился около часа - за это время была прочитана четверть учебника - и закончился с возвращением Бориса, который велел нам идти в спортивный зал.
        Зал оказался огромный, со множеством спортивных снарядов и просто вещей, вроде как не имеющих отношения к спорту. Например, шкаф со всякими стеклянными штучками. Пока мы осматривались, девочка, которая сидела рядом со мной на уроке, вдруг коснулась моего плеча и произнесла, смущаясь:
        - Я теперь немного могу говорить по-русски. Ты имел какой-то вопрос ко мне?
        Я даже отпрыгнул от нее, так поразился. И налетел на Диму Васильева, который на русском не был.
        - Слушай, почему уроки такие тупые? - спросил я, поворачиваясь спиной к девочке, которая смотрела на меня с недоумением. - Зачем нужно было читать какой-то учебник? Так ведь ничего не выучишь.
        Дима жизнерадостно заржал на весь зал, а следом заорал:
        - Ну ты даешь! Да ведь ты теперь каждую букву помнишь из этого учебника! Так уж у нас мозги устроены - все запоминаем с одного раза! Конечно, когда наши половинки рядом.
        И тут я осознал, что действительно могу воспроизвести по памяти любую фразу из услышанного на уроке. Это было что-то невероятное! Мне даже захотелось еще раз оказаться в моей прошлой школе. Вот бы поразились учителя и одноклассники! Еще и на медаль не поздно выйти!
        Но тут пришлось переключиться на урок физкультуры, если можно было его так назвать. Я быстро сообразил, что нашей задачей было не развить себя физически - куда ж еще развиваться! - а научиться скрывать свою силищу. Сначала мы занимались с настоящими спортивными снарядами, гирями и штангами, которые, наверное, ни один самый прославленный на земле спортсмен не сумел бы оторвать от земли. Я же, честно сказать, даже не ощущал их веса, словно они были резиновые.
        А задание было сложное: нужно было угадать, сколько примерно эта штуковина весит, и повести себя согласно ситуации. То есть или не поднять вообще, или изобразить такие усилия, чтобы все поверили, будто ты надрываешься.
        Вела урок старшая девочка, Милена, половинка Бориса. Сначала она подробно нам все объяснила, даже показала таблицу, в каком возрасте и при каком уровне подготовки какую тяжесть возможно поднять. Теорию я, конечно, усвоил, но в остальном не очень преуспел. Мне так и не удалось почувствовать реальный вес гирь, которыми раз за разом пуляла в меня Милена.
        Наконец, по полету снаряда я смог угадать, сколько примерно он может весить. Схватил гирю на лету и вроде очень правдоподобно изобразил, как у меня подкашиваются ноги, переламывается поясница, и сам я вслед за гирей обрушиваюсь на пол.
        Десятилетний Вовчик залился счастливым смехом, а Милена закричала:
        - Не верю! Зачем так кривляться, неужели непонятно, что от такого веса первыми разжались бы пальцы и гиря упала?
        Без тебя. А главное - зачем вообще ее ловить? Нужно было просто отпрыгнуть в сторону!
        Я почувствовал себя полным придурком. Следующее задание на первый взгляд показалось куда проще, я даже обрадовался, что смогу немного реабилитироваться. Меня поставили в пару с очкастой девочкой (выяснилось, что ее зовут Бриджит и она прибыла в лагерь всего на день раньше меня) и велели перебрасывать друг дружке всякие хрупкие предметы вроде стеклянных вазочек, деревянных коробочек и старых мобилок. Боюсь, через полчаса запас таких предметов сильно уменьшился, и в этом не было никакой вины Бридж. Хорошо еще, что, когда я раскокал последнюю вазу, в дверях возник Соболь и бодро объявил:
        - Так, господа атланты, поднимаемся наверх и в течение получаса очень правдиво изображаем слабых и несчастных подростков. Очередная комиссия.
        Все ломанулись к выходу. Я хотел присоединиться, но Эрик Ильич поймал меня за плечо и сказал:
        - Ты как раз останься, поскольку пока на нелегальном положении. И вообще старайся в ближайшее время поменьше мелькать наверху, особенно в городе.
        - Но моя сестра… - начал я.
        - Я делаю все, чтобы узнать, что с ней случилось, - отрезал Соболь. - Ты все равно ничего для нее сделать не можешь. Так что зря не рискуй.
        Через час уроки возобновились. Следующим в этот день был английский, и на этот раз учебник читала Бриджит. К концу занятия я обнаружил, что могу вполне прилично изъясняться на языке, урок которого в обычной школе всегда был моим худшим кошмаром. Последним же было потрясающее занятие, на котором Эрик Ильич рассказывал нам об артефактах и древних рукописях, которые никто не смог расшифровать. Никто, кроме Соболя, разумеется.
        В конце дня мы собрались в большой столовой, немного побалдели, пока дежурный по кухне не начал разносить стаканы с каким-то напитком. Странно, ведь мы уже пили чай. Когда я получил свой стакан, то прежде всего понюхал густой темный отвар. Он пах травами. Что-то похожее готовила для меня мама - от нервов, как она говорила.
        - Зачем это? - спросил я Васильева, который уже опустошил свой стакан. - Лично мне и чая хватило.
        - Нет, ты должен это выпить, - с нажимом произнес он.
        И я подумал: ну вот, начинаются сюрпризы.
        - А если не хочу?!
        Васильев пожал плечами:
        - Тогда тебе придется разбираться со своей половинкой. На некоторые занятия ее просто не допустят.
        - Почему?
        - Ну, прикинь, будет она швырять гири в зале, а тут ты - бац! - и проснешься. А она - наоборот. Что может произойти? Мы, конечно, ребята крепкие, но не бессмертные, и травму получить вполне можем.
        - А эта гадость при чем?
        - При том, что когда ты ее выпьешь, то будешь спокойно спать до подъема без риска проснуться. Никакой химии там нет, так что связь не прервется. Этот рецепт Соболь отыскал в одном древнем свитке, его еще наши предки использовали. Кстати, если выпьешь двойную дозу, то поменяешься сменами со своей половинкой. Так иногда делается, чтобы ребята в лагере могли перезнакомиться друг с другом. Но надо с Ильичом согласовывать…
        После такого внушения я, конечно, выпил настой и сразу ощутил во всем теле приятную усталость, так что едва успел раздеться и нырнуть в постель.
        Прошла неделя моей жизни в лесном лагере «Подросток в беде». Конечно, сам я себя в беде больше не ощущал. Хотя все еще оставались вещи, которые тревожили меня и наяву, и во сне. Во-первых, моя сестра так и не нашлась, и голоса родителей с каждым днем звучали в трубке все отчаяннее. Во-вторых, меня, как и в детстве, всякий раз пугала перспектива отхода ко сну. Хорошо хоть, настой из трав не оставлял никакого выбора.
        Нет, я не боялся снова услышать угрозы Иолы или увидеть ее слезы. Теперь-то у нее все было просто замечательно. Только она сама с каждым днем все сильнее раздражала меня.
        Я был поражен, как быстро Иоланта сумела стать лидером в своей смене. Все остальные ребята просто бегали за ней хвостиками и прислушивались к каждому ее слову. Ну, вполне понятно, почему к ней так липла робкая Хонг, половинка Васильева. Но даже грубоватый и насмешливый Саня Афанасенко, половинка Бриджит, явно оставался в тени Иолы.
        Со всеми занятиями она справлялась блестяще, в спортивном зале была первой. А в свободное время без конца возилась с маленькой Лейлой - половинкой Вовочки. Девочка отчаянно скучала по своей семье и выглядела счастливой только тогда, когда Иола читала с ней книжки или просто болтала.
        Мне от всего этого было тошно. Попробуйте смотреть бесконечный сериал про самую успешную девочку на земле - озвереете через день.
        Вдобавок ко всему я крепко запомнил слова Эрика Ильича: у каждой половинки есть то, чего не хватает другому. И всякий раз думал: если мне не хватает всего, что есть в Иоле, то как это меня еще хоть кто-то воспринимает всерьез.
        Глава восемнадцатая. Кое-что новое о моей сестре
        Сегодня был мой самый любимый урок - урок истории, который вела мадам Софи. Я узнал уйму интересного о древних народах и о том, какие версии их происхождения существуют. И о том, что все эти версии не выдерживают никакой критики.
        - Возможно, мы никогда не узнаем, каким образом пришли на эту землю и как сделали по ней первые шаги, - внушала нам мадам. - Главное, что мы жили достойно и в мире с другими расами. Люди - я имею в виду тех, кто сейчас населяет землю, ибо человеком мы называем любое существо, наделенное свободной волей, - тогда были дики и примитивны. Древние помогли им пережить потоп и ледниковый период. Показали, как строить укрытия, дали орудия труда и простейшие средства гигиены. Именно Древние участвовали в операции по грандиозному расселению народов. Каждой расе была подобрана подходящая среда обитания. Думаю, наша роль в этом процессе была очень важна, потому что именно атланты первыми начали строить летательные аппараты, рассчитанные на перевозку больших грузов.
        Трудно понять, почему вдруг люди взбунтовались против Древних. Возможно, это было сродни бунту подростков против родителей. Наша вина и беда в том, что поначалу мы не придали этому особого значения. Древние не попытались себя обезопасить - и поплатились за это. Людям удалось завладеть их оружием и техникой, а затем обратить ее против создателей.
        Конечно, мы не остались в стороне. Все чаще нам приходилось эвакуировать Древних из тех районов, где их теснили люди, строить для них первые убежища вроде того, что сейчас находится у нас под ногами. К настоящему времени почти все они обнаружены и покинуты. Ибо на смену не очень организованным, хотя и весьма агрессивным толпам пришла Инквизиция.
        Мне показалась, что мадам Софи содрогнулась, произнеся это слово. Странно, ведь это было в далекой древности. Хотя… от Димки я уже слышал что-то подобное. Я навострил уши.
        - Когда возникла Инквизиция, Древних уже оставалось совсем немного. По крайней мере на поверхности земли. Тех, кто пытался жить среди людей, уничтожили под предлогом охоты на ведьм. Инквизиция сумела проникнуть даже под землю, и Древним пришлось искать новые места для своих убежищ. Они снова обратились к нам за помощью. Когда убежища были построены, Древние предлагали атлантам поселиться вместе с ними. Но мы были слишком самонадеянны, полагая, что можем спокойно жить среди людей и они никогда не смогут нас вычислить. И это была наша роковая ошибка… Да, Бридж?
        Я встрепенулся и увидел, что Бриджит тянет руку, а ее лицо, обычно бледное, пылает от гнева. Получив разрешение задать вопрос, она почти прокричала:
        - Но я не понимаю, почему мы с самого начала не помогли Древним по-настоящему?! Нет, я, конечно, против насилия, но ведь так нельзя! Мы равнодушно смотрели, как уничтожаются целые расы, вместо того чтобы поставить людей на место. Мы могли объявить войну Инквизиции и защитить свое право спокойно жить на земле. Почему же атланты повели себя так, будто их это не касается?!
        - Я поняла твой вопрос, Бридж, - улыбнулась девочке мадам Софи. - Но ты сама частично ответила на него, произнеся слова «насилие» и «война». К сожалению, бескровных войн не бывает. Та великая сила, которая наделила всех нас столь различными качествами, - она же позаботилась о том, чтобы ни одна раса не имела слишком очевидного преимущества над прочими. И у расы атлантов, неуязвимой на первый взгляд, есть вполне разумное ограничение. Дело в том, что, если кто-то из нас совершает убийство - даже непредумышленное, - его связь со второй половинкой моментально разрушается!
        - Половинка умирает?! - ахнула Бриджит.
        - Нет, она остается жить. Распадается сама связь. А вместе с ней исчезают и все наши преимущества. Кстати, раз мы заговорили об этом, скажу, что именно этим воспользовались люди, чтобы уничтожить нашу расу.
        - Каким же образом? - вмешался еще один парень, Марк. - Нельзя ведь заставить атланта совершить убийство, если он этого не хочет.
        Мадам Софи выразительно вздохнула:
        - Увы, существуют разные способы. У каждого атланта были друзья из других рас, в том числе среди людей. Добавьте к этому детей, чьи половинки далеко, и они еще не обрели своей мощи. И наши враги начали охотиться на них, чтобы использовать… как наживку. А когда атлант понимает, что в его силах спасти жизнь другу или ребенку, он не всегда в состоянии удержаться и не совершить непоправимое. Так столетие за столетием разбивались связи между половинками, и все больше атлантов рождались изначально опустошенными. Но об этом мы поговорим в следующий раз.
        Урок закончился. Я вышел из класса и почувствовал себя… ну, мягко говоря, ошарашенным. Такого я точно не ожидал. Даже Иола не удержалась - вообще-то мы снова были в ссоре, и она со мной не разговаривала. А тут пропела в ухо с явной издевкой:
        «Ну, дошло наконец, почему нам нельзя видеться с бывшими друзьями?»
        - Они не бывшие! - обозлился я. Ведь я только и ждал момента, когда Соболь и мадам Софи куда-то уедут, чтобы смотаться из лагеря, повидать родителей, Тасю и Ивана. Я знал, что Ваньку уже выписали из больницы домой, и даже надеялся, что смогу пробраться к нему незамеченным. Не стерегут же меня менты день и ночь в нашем дворе.
        «А я, между прочим, с самого начала что-то такое подозревала, - самодовольно продолжала нудеть Иоланта. - Обязательно должен был быть какой-то подвох. И Дима тебя предупредил. Но тебе ведь на всех наплевать!»
        - Иола! - заорал я. - Опомнись! Это все происходило тысячи лет назад, в седой древности! Урок так и назывался - ис-то-ри-я! И не надо передергивать!
        «Да? А почему тогда Васильев упоминал про Инквизицию, а?»
        - Заткнись уже!
        Никогда еще я так грубо не разговаривал с Иолантой. Но было невыносимо слушать, как она притягивает за уши что угодно, лишь бы удержать меня в лагере. Еще бы, ведь Ваня и Тася - просто люди, для нее теперь заурядные и неинтересные.
        Некоторое время Иола молчала, и я уже готов был попросить прощения. Но вдруг она сказала:
        «Ну, убей кого-нибудь, вот и освободишься от меня».
        Я просто остолбенел. Она сказала это так, будто в самом деле думала о чем-то подобном. И я спросил полушепотом:
        - Ты что, серьезно?
        «А почему нет? Знаешь, если бы я узнала о таком варианте, когда еще лежала в больнице, - я бы о-очень серьезно задумалась».
        Я все еще не мог двинуться с места. Мне было и страшно, и противно. Прошла минута. Иоланта вдруг расхохоталась:
        «Ты что, поверил? Да я же разыграла тебя, дурака! Отомри!»
        Я отмер и молча поплелся в сторону столовой.
        Соболь что-то застрял в лагере, и я уже начал терять терпение. Но потом случилось нечто, после чего уже ничто не могло меня тут удержать. В перерыве между последним уроком и трудовым заданием (сегодня я должен был чистить наших подземных лошадок) я поднялся наверх и проверил свой мобильник. Там было полно звонков от родителей и, наконец, сообщение от отца: «Алеша, срочно позвони. Кира нашлась».
        И я тут же бросился бежать в направлении города. По пути позвонил отцу. Он сразу схватил трубку. Голос его звучал как-то не слишком радостно, и мне стало не по себе. Я впервые подумал о том, что за это время с Кирой могло произойти что-то ужасное.
        - Папа, можно мне прийти домой? - спросил я. - Там все спокойно?
        - Боюсь, не очень, сынок, - вздохнул отец. - Давай лучше встретимся в городе.
        И назвал место. Я был там уже через десять минут и едва дождался, когда подъедет папина машина.
        Меня поразило, каким измученным и постаревшим он выглядел. И я сразу подумал о матери: ей, наверное, еще хуже, ведь женщины все переживают в десятки раз сильнее. Мне захотелось обнять отца, но вместо этого я спросил поскорее:
        - Папа, как Кира? Она сама вернулась домой?
        Отец покачал головой:
        - Нет, ее нашли соседи. Она лежала на лестничной площадке этажом ниже нашего. Нам не сразу удалось привести ее в чувство. Даже отвезли в больницу. Слава богу, врач не нашел никаких повреждений. Но с тех пор она почти все время спит…
        У меня размякли колени. То, о чем говорил отец, было так понятно и знакомо… но никак не могло относиться к моей сестре. Папа взял меня за плечо, возвращая устойчивость, и так странно на меня посмотрел… будто знал, что я что-то знаю. А потом продолжил:
        - Врачи говорят, это следствие нервного потрясения, и волноваться не следует. Но Кира не рассказывает нам о том, что с ней произошло. Говорит, ничего не помнит… Слава богу, она не выглядит как человек, переживший кошмар.
        - А как выглядит? - спросил я.
        - Даже не знаю, как сказать… вполне счастливой, что ли. Нет, даже очень счастливой. Много смеется, стала больше общаться с мамой. Когда не спит, конечно.
        Отец снова взял меня за плечо, заглянул в лицо:
        - Скажи, сынок, ты что-то знаешь об этом… или, может, догадываешься?
        - Да что я могу знать! - воскликнул я. - Я Киру еще даже не видел.
        Выражение его лица стало просто мучительное. И отец сказал тихим, подавленным голосом:
        - Знаешь, у меня такое чувство, что именно я виноват во всем, что происходит с вами - с тобой и с Кирой. Может, я вам передал какой-то бракованный ген, который теперь активизировался.
        - Папа!
        - Помнишь, когда ты был маленьким, ты рассказывал о девочке, которую видишь во сне? - продолжал говорить он. - Я тогда дал тебе таблетки и велел пить на ночь? Помнишь?
        - Смутно, - соврал я.
        - Вряд ли ты пьешь их до сих пор. И что, ты видел эту девочку уже в старшем возрасте?
        - Почему ты спрашиваешь об этом? - пробормотал я, почти догадавшись, каким будет ответ.
        - Знаешь, в детстве, стоило мне заснуть, я тоже видел во сне какую-то девочку. Она даже пыталась говорить со мной! Я был уверен, что схожу с ума, может, уже сошел. Но я не мог сказать об этом родителям. Ты помнишь дедушку и бабушку, они были люди старой закалки, с ними такое не обсудишь. И тогда я занялся самолечением. Прочитал в каком-то медицинском справочнике, что пьют при психических расстройствах, купил то, что можно было купить без рецепта. И это помогло - я вообще перестал видеть сны. Потом я окончил институт и уже встречался с вашей мамой, когда мне вдруг невероятно захотелось еще раз увидеть ту девочку. И я перестал пить таблетки…
        Я оцепенел в ожидании развязки, но отец молчал. Я видел, что на лбу у него выступила испарина, а глаза неподвижно смотрят мимо меня в пространство, и жутко перепугался.
        - Что ты увидел, папа?!
        Отец словно очнулся, сфокусировал на мне взгляд и сказал:
        - Ничего. Я ничего не увидел. Конечно, я и прежде не видел снов, но это было другое. Это была пустота. Я тогда чуть с ума не сошел. Несколько лет был на грани. Только наша мама и сумела вернуть меня к жизни. - Он тяжело перевел дыхание и продолжил: - Когда ты рассказал мне о своих снах, я испугался. Долго думал, что тебе сказать. «Сынок, продолжай смотреть эти сны, иначе однажды тебе станет еще хуже, чем сейчас»? Невозможно. Я просто дал тебе те же таблетки, которые принимал сам, и понадеялся, что все обойдется. А когда начались эти странности с тобой, я подумал, что это как-то связано со снами. Связано ведь?
        - Нет, - сказал я. - Конечно нет.
        Под взглядом в упор я виновато опустил глаза.
        - Врешь ведь. Не можешь сказать?
        Я пожал плечами.
        - А теперь вот Кира. Здесь ключевое слово - спит, как те девочки в наших снах. И что мне теперь делать?
        Я чуть не разревелся, как младенец. Даже подумал, может, рассказать отцу все, что я знаю. А потом осознал: это не принесет ему никакого облегчения. Он только поймет, что меня он уже почти потерял, а происходящее с Кирой вообще не поддается никакому объяснению.
        - Слушай, сынок, мы скоро переедем отсюда, - снова заговорил отец. - Думаю, после всего, что случилось, нет смысла здесь оставаться. Я уже снял квартиру в Питере. Обещай мне, что вернешься домой, как только будет возможность.
        - А как насчет полиции?
        - Утрясется. Я уже говорил с адвокатами. Так ты вернешься?
        - Не знаю, - сказал я. - Возможно.
        - Но тебе хоть нормально живется в этом приюте? Тебя не обижают?
        Я усмехнулся. Знал бы папа, насколько трудно меня теперь обидеть. Кажется, он понял мою усмешку, потому что больше ничего не стал выспрашивать. Мы еще немного поговорили о домашних делах, потом отец вытащил из машины огромную сумку с моей одеждой и всякой вкуснятиной от мамы. Мы попрощались.
        Это было самое грустное прощание в моей жизни.
        «Немедленно пойдем к Эрику Ильичу и все обсудим! - скомандовала Иола, едва отец уехал. - Может, ничего страшного, может, так бывает».
        Но я не мог даже двинуться с места - такое отчаяние навалилось. Я понял, что должен увидеть Тасю, если хочу хоть немного оклематься. И набрал ее номер - под громкое фырканье Иолы.
        Тася была на занятии вокалом, но сказала, что подойдет. Музыкальная школа находилась совсем рядом, и скоро я увидел, как девочка бежит ко мне через улицу. Пальто распахнуто, шарф торчит из рукава и волочится по земле. Я бросился ей навстречу, вытащил шарф и обмотал вокруг ее головы - на улице была холодина.
        - Как хорошо, что ты позвонил! - задыхаясь, выпалила Тася. - Уже знаешь, что Кира нашлась?
        - Знаю.
        Тася запрокинула голову и всмотрелась в мое лицо:
        - Вид у тебя не слишком радостный. Не бойся, с ней все будет хорошо.
        - Надеюсь. Мы скоро переезжаем, - сказал я и отвел глаза.
        Но Тася даже обрадовалась:
        - Вот это здорово! Тебе нельзя больше появляться в нашем дворе. В ту ночь сторож из магазина видел, как ты прыгнул из окна. Теперь все считают, что ты самый настоящий монстр. Еще начнут по тебе стрелять серебряными пулями.
        - А что ты считаешь? - спросил я.
        Тася легко рассмеялась.
        - Ну, я же видела, как это начиналось! Нельзя стать монстром и даже не заметить.
        Только тут я осознал, что мы бредем куда-то по снежной улице. Вдруг ужасно захотелось схватить Тасю на руки и отнести в лесной лагерь, показать, где я теперь живу, рассказать все без утайки. Может, я бы так и сделал, если бы не шипение Иолы, которая читала мои мысли, как открытую книгу. Я ограничился тем, что протянул Тасе руку - было очень скользко.
        - Не оторвешь, как в прошлый раз? - лукаво спросила она.
        - Не оторву! - заверил я. - С тех пор кое-чему научился.
        Она с готовностью вручила мне ладошку, а потом спросила:
        - Все-таки интересно, а вот эта твоя способность… ну, становиться жутко сильным - она все еще при тебе?
        - Да, - сказал я. - Теперь я все время такой. Ты ведь, может, и сама догадалась: это случается, когда Иола рядом… то есть не слишком далеко.
        Не знаю, может, мне показалось, но Тася после этих слов как-то утратила интерес к прогулке. Возможно, замерзла: мы гуляли на ледяном ветру. Она начала все чаще спотыкаться и дрожать. Мне ужасно не хотелось говорить, но пришлось:
        - Наверное, возвращайся в школу, пока совсем не заморозилась.
        Она тут же согласилась и отстранилась от меня.
        - Хочешь, встретимся завтра на этом же месте, и я расскажу новости о твоей сестре? - спросила Тася. - Я хочу зайти к ней после школы. Конечно, мы не подружки, но при таких обстоятельствах… Придешь?
        - Приду… - начал говорить я. И умолк. Вспомнились все предупреждения Димы и Иолы насчет того, что мне нужно поменьше встречаться с друзьями. - Вообще-то не знаю, - выдавил я из себя. - Вряд ли получится. У нас ведь в лагере каждый день занятия, и еще работа по хозяйству…
        - Да? - ровным голосом спросила Тася. - Ну, конечно, тогда не надо.
        Что-то в ее тоне мне ужасно не понравилось. Была в нем какая-то… отстраненность, что ли. Как будто я сказал ей, что через час уезжаю навсегда, а она тут же мысленно со мной простилась и решила не переживать больше по этому поводу.
        Мы еще немного погуляли, но все уже было испорчено. Я лихорадочно соображал, как исправить положение. Я бы даже решился поцеловать ее - если бы такое в принципе было возможно. И просто проводил Тасю обратно к музыкальной школе. Через двадцать минут я уже спускался в родное подземелье.
        Соболь работал у себя в кабинете, и я с ходу ворвался к нему. Вид у нашего директора был подавленный и усталый. Наверно, что-то у него не ладилось в последнее время, но мне сейчас было не до его проблем. И я заорал с порога:
        - Эрик Ильич! А во взрослом возрасте могут проявиться такие странности, как у нас?!
        Соболь оторвался от каких-то документов, глянул на меня пристально и уточнил:
        - Странности?
        - Ну, особенности, - поправился я. - Могут?
        - Что случилось, Алеша? Боюсь, не очень понимаю, что ты имеешь в виду.
        - Моя сестра нашлась, - сказал я. - Но, кажется, она превратилась в спящую.
        Молчание. Я посмотрел на профессора - и его вид подсказал мне, что дело даже хуже, чем казалось.
        - А это не может быть совпадением? - пробормотал он. - Сильное нервное потрясение может спровоцировать…
        - Да, и врачи так говорят, - не дослушал я. - Но отец сказал, что у нее нет никакого стресса, она, наоборот, стала веселой, счастливой. И никому не рассказывает, где пропадала столько времени.
        Соболь отодвинул в сторону бумаги и махнул рукой на стул:
        - Садись, Алеша.
        - Я не устал.
        - Знаю! - раздраженно рявкнул он. - Понятно, что никто тут не устает, но мне как-то привычней говорить с сидящим человеком. Тем более разговор будет непростой.
        - Значит, вы знаете, что с Кирой? - пробормотал я, падая на стул. - Ей можно помочь?
        - Я не знаю, - сказал Эрик Ильич. - Правда не знаю. Я только слышал о чем-то подобном. Но считал вымыслом.
        - А что вы слышали?
        - Понимаешь, Алеша, наши пары иногда распадаются. Это возможно только в двух случаях: или одна из половинок погибает, или кто-то из пары совершает убийство. Софи уже говорила вам об этом?
        - Да.
        - Так вот, в мире нет ничего страшней участи атланта, потерявшего свою половинку, - торжественно и печально произнес Соболь. - Ты не прочитаешь об этом в обычных книгах, потому что в мире обыкновенных людей не существует привязанностей настолько мощных, как наша. Даже связь матери с ребенком не так сильна и всеохватна. Как ни ужасно звучит, но у женщины всегда есть надежда родить еще одного ребенка. А вот обрести еще одну половинку невозможно. Ну или почти невозможно.
        - Значит, все-таки возможно?! - подскочил я на стуле.
        - Конечно, люди всегда ищут варианты… Из древних книг я узнал, что среди нашего народа ходили рецепты обретения новой пары. Естественно, для этого нужно было найти человека из нашей расы, также свободного. Думаю, эти рецепты возникли в те времена, когда многие стали рождаться без пары. Согласно им, половинку можно было якобы привязать к себе при помощи неких снадобий и хирургического воздействия, совсем незначительного. Лично я не думаю, что такое возможно. Однако существуют легенды о Расколотых, которые ведут настоящую охоту… на подходящих атлантов.
        - Вы думаете, кто-то попытался сделать такое с Кирой? - спросил я, леденея от ужаса.
        Соболь только руками развел:
        - Ну, кое-что и правда сходится. Кира твоя сестра, значит, она такая же, как ты, только рождена без пары.
        - А вы сами лично знаете кого-то, кто потерял бы пару?
        Тут лицо у Соболя стало такое несчастное, будто я случайно напомнил ему самое ужасное событие в его жизни. Я даже пожалел, что спросил об этом. Но он уже начал отвечать:
        - Да, за годы моей деятельности мне пришлось столкнуться и с этим. Три года назад, вот так же зимой, я привез в наш лагерь мальчика. Ему тогда было как тебе - четырнадцать лет. Его половинка жила в одной неспокойной, вечно воюющей стране, и мне пришлось приложить много усилий, чтобы отыскать ее и договориться об отправке в Россию на лечение. Наконец все документы были оформлены, мы с Софи перевезли девочку в Питер и для начала поместили в больницу, в которой я работал. Они встретились. А потом случилось непоправимое. Девочку повезли на очередное обследование в другую больницу, где было новейшее оборудование, но… произошла автомобильная авария, и девочки не стало. Мы с женой были на конференции в другой стране и немедленно вернулись домой, чтобы как-то поддержать мальчика. Страшно подумать, ведь он видел, как она умирала. Но в лагере мы его уже не нашли. И никто из ребят не мог сказать, куда он ушел. Домой, во всяком случае, не вернулся. Я не думаю, конечно, что он имеет отношение к истории с твоей сестрой. Но могут быть другие, о которых я не знаю.
        - Так если существует какое-то зелье, должно быть и противоядие, правда же? - спросил я с надеждой. - Или инструкция, что делать в таких случаях.
        Соболь лишь руками развел:
        - Алеша, я в принципе не уверен, что такой рецепт существует, а ты уже спрашиваешь о противоядии…
        Моя голова лихорадочно работала. Я даже сам удивился, как четко начал соображать от страха за сестру:
        - Но вы же наверняка прочитали все книги Древних, да? Значит, если такие рецепты сохранились, вы должны были на них наткнуться. А если не сохранились, то как кто-то сумел ими воспользоваться?
        Директор с сожалением вздохнул:
        - Видишь ли, я прочитал все книги, которые есть там, - указательным пальцем он сначала ткнул в потолок, а потом описал им круг. - Но я не прочитал и сотой доли того, что есть там, - палец на этот раз указал строго вниз. - Древние всегда трепетно относились к книгам, спасали их, как собственных детей. Там, внизу, гигантские библиотеки. Великий Жрец иногда присылает мне книги, но далеко не в том количестве, как мне бы хотелось. Вот такие дела.
        Я понимал, что все пропало. Соболь мне ничего толком не сказал, значит, Кире уже не помочь. Но тут Эрик Ильич снова заговорил:
        - Слушай-ка, Алеша, у вас после новогодних праздников будут каникулы, как у обычных школьников. Мы с женой уедем, Борис и Милена тоже - им надо устраиваться в большом мире. Чем шататься тут без дела, собери товарищей, и отправляйтесь на ознакомительную экскурсию в Нижний мир. Возможно, ты там что-то услышишь, с кем-то познакомишься… Слыхал про теорию информационного шума?
        Тут мне стало как-то не по себе. Конечно, ужасно, когда над тобой трясутся, к примеру родители, и не позволяют шагу ступить, потому что это может быть опасно. Но когда тебе говорят вот так прямо в лицо: иди куда хочешь и друзей прихвати, только не мешай мне заниматься делами, - это тоже не здорово. Наверное, у меня лицо вытянулось или челюсть отвисла, потому что директор легко прочитал мои мысли - и рассмеялся:
        - Алексей, поверь мне, совершить экскурсию по Нижнему миру куда безопаснее, чем прогуляться ночью по городскому парку. Я уже несколько раз посылал туда ребят, и с ними никогда дурного не случалось. Конечно, не стоит соваться на окраины того мира - они опасны всегда и везде. Но я подберу вам надежного проводника, который станет присматривать за вами в четыре глаза. - Соболь весело фыркнул. - Причем, возможно, в прямом смысле слова.
        Выходя из его кабинета, я четко сознавал, что психиатр ни черта не знает, как помочь моей сестре, а просто хочет, чтобы я отвлекся и чем-то себя занял. Что ж, я был ему и за это благодарен.
        Я тут же начал прикидывать, кого из ребят позвать с собой. Собственно, выбора у меня особого не было: нас в лагере немного, а кто-то ведь должен был остаться со спящими и с малышней. Конечно, в первую очередь я подумал о Васильеве. Он нравился мне, хотя дружить с Димкой оказалось делом непростым. Иногда он был готов дурачиться и болтать с утра до вечера. Но уже на следующий день вдруг замыкался в себе, набирал кучу книг в нашей нехилой подземной библиотеке и уединялся в компьютерном классе. А если и выходил в столовую, то к нему лучше было не лезть. Он уходил с подносом за отдельный стол и без конца о чем-то тихонько переговаривался со своей половинкой Хонг.
        Другой парень, Марк Шапиро, нравился мне своим веселым характером и легким отношением к жизни. Но назвать его другом я бы не рискнул. Он обожал торчать в спортивном зале. Уж не знаю, что он там делал, похоже, мечтал стать еще сильнее, чем это предусмотрела наша природа. Разговаривали мы всегда о пустяках. Но я все-таки включил его в свой список.
        Больше всего в лагере я, как ни странно, общался с Бриджит. Она тоже была все время занята, потому что увлекалась древними языками и за месяц изучила их сотню или две. Но всегда с готовностью откладывала книжки, когда я подсаживался к ней, и тогда мы часами болтали обо всем на свете.
        На следующий день я поговорил с каждым по отдельности. Дима и Бридж, конечно, немедленно согласились отправиться в Нижний мир. Я честно предупредил их, что у меня есть свои особые цели в этом походе. Дима посмотрел на меня как-то странно, а Бридж - сочувственно, и оба еще раз подтвердили свою готовность.
        Удивил меня Марк. Он долго раздумывал, а потом отказался, хоть и с явным сожалением. Я кивнул и отошел в сторону - ведь это его выбор. Но парень хотел объясниться. Он догнал меня и пробормотал:
        - Только не думай, что я боюсь или что-то в этом роде. Но ведь ты в курсе, что мы потеряем силу, как только отдалимся от нашего лагеря? А мне ужасно неохота снова превращаться в слабака. Спасибо, наелся этого счастья!
        Я удивился: не знал, что сила может быть самоцелью, мне, например, она прежде приносила лишь сплошные неприятности. Ладно, значит, отправимся в поход втроем.
        Глава девятнадцатая. У кого сколько глаз?
        Начались предновогодние хлопоты. Соболь и мадам Софи каждый день привозили коробки с продуктами для праздничного стола, хотя здесь, под землей, тоже всего хватало. Наши девочки собирали на огородах овощи и без конца что-то пекли и варили. Я знал, что в новогоднюю ночь мы ждем гостей, и, понятное дело, умирал от любопытства.
        Но было кое-что, что ужасно меня беспокоило. Мне хотелось сделать Тасе на Новый год подарок, и не просто какой-то пустяк, а подарок со значением. Я не мог отделаться от чувства, что она начала отдаляться от меня, и надеялся это как-то исправить. Прежде мне никогда не приходилось покупать подарки девочкам, даже сестре родители всегда сами дарили что-то вроде как от меня. Пару дней я провел в мучениях, потом не выдержал и обратился к Иоланте.
        Я заговорил с ней, когда она спала, чтобы хоть не видеть, какое у нее будет выражение лица. Но это слабо помогло: даже ее голос окатил меня безграничным презрением.
        «Ты так и не понял, что тебе не стоит общаться с Тасей ради ее же безопасности? Да тебе никакие уроки на пользу не идут!»
        - А при чем тут уроки? - защищался я. - Мадам Софи рассказывала про инквизицию, но она же не сказала, что нам надо ее опасаться. Наоборот, подчеркнула, что в России никакой инквизиции никогда не было!
        «Это в Средние века, придурок! - рявкнула Иола. - Тогда на этой территории Древние еще не жили, не за кем было охотиться. А когда они все устремились сюда спасаться, то и Инквизиторы подтянулись, будь уверен. И наверняка их потомки рыщут здесь до сих пор, ловят всех, кто не похож на человека».
        - Если бы это было так, - защищался я, - то Соболь бы нас предупредил об этом. Многие ребята переписываются со своими семьями, и никто, кроме Васильева, не боится Инквизиции. А может, у Димки просто пунктик на этом, а?
        Иола помолчала какое-то время, что-то обдумала, потом сказала:
        «Если Эрик Ильич не говорит о чем-то, совсем не значит, что этого в природе не существует. Он вообще такой человек: не любит огорчать раньше времени. Я вот, к примеру, много раз спрашивала его, как произойдет, что мы станем Соединившимися. А он только улыбается и обещает потом рассказать. Значит, это или ужасно больно, или для этого надо совершить что-то запредельное. И он не хочет нас заранее травмировать, даже Бориса с Миленой уговорил ничего не рассказывать».
        - Не хочешь помогать - так и скажи, и не надо трепа, - вздохнул я. И после обеда пошел в город, а там зашел в первый же магазин, где было больше народу. Ясно, что перед Новым годом все ломятся туда, где продаются подарки.
        Я долго бродил между витринами и с каждой минутой все больше впадал в отчаяние. Я даже не представлял, что из этих вещиц может понравиться четырнадцатилетней девочке, да еще такой серьезной, как Тася. Через час Иола сжалилась надо мной.
        «Молчи и не реагируй, а то попадешь в психушку, - скороговоркой напомнила она. - Конечно, мне наплевать, но у меня уже в глазах мутит от этих побрякушек. Вернись на первый этаж, отдел у входа».
        Я поскорее сбежал вниз и подошел к прилавку, где под стеклом лежали всякие украшения из разноцветных камней. И застыл, ожидая дальнейших инструкций.
        «Отсчитай три ряда сверху, - командовала Иола. - Видишь, ровно посередине лежат бусы из круглых самоцветов? Они подойдут».
        - Почему ты так думаешь? - одними губами прошептал я. Но продавщица тут же уставилась на меня.
        «В нашу последнюю встречу Тася была в новом свитере, но к нему не хватало украшения. Вот эти бусы туда точно впишутся. Я бы и сама ей это купила - если б могла».
        - Подарю от нас обоих, - шепнул я.
        - Ты что-то выбрал, мальчик? - встрепенулась продавщица.
        Мучаясь от неловкости, я указал ей на разноцветные бусы и зачем-то соврал, что покупаю их для сестры. В последний момент Иоланта успела напомнить насчет праздничного пакета.
        Едва держась на ногах, я вывалился из магазина, прошел до угла - и тут в полном отчаянии застыл на месте.
        - Блин, Иола, почему ты не напомнила, чтобы я и тебе купил подарок?! Что мне теперь, опять туда возвращаться?
        Минуты две я ждал ответа. А потом догадался, что сморозил страшную глупость, - и поплелся в сторону леса.
        А потом наступило 31 декабря. Утром я вышел на поляну и увидел там огромную ель, принесенную сверху и надежно врытую корнями в землю. Она была уже полностью наряжена. Тут же стоял длинный стол, стульев вокруг него было гораздо больше, чем нас в лагере, даже если считать со спящими. Значит, ожидается наплыв гостей. Новенькие ребята - Бриджит, Марк, маленький Вовчик - уже неделю только об этих гостях и говорили. Конечно, мне тоже было любопытно, но все-таки голова была занята другим. Я обдумывал, как до вечера встретиться с Тасей и вручить ей свой подарок.
        По правде говоря, мне стоило заранее ей позвонить и договориться о встрече. Я даже пару раз поднимался наверх, к телефону, но всякий раз трусил. Я боялся отказа. Боялся, что Тася снова заговорит со мной чужим, равнодушным голосом, как это было в прошлый раз. Но я все же надеялся, что в праздничный день ей будет сложнее мне отказать. В полдень собрался с силами - и позвонил.
        Тася была на уроке в музыкалке - их там мариновали до последнего. Я слышал, как она отпрашивается у учительницы под предлогом ужасно срочного разговора, а та недовольно ворчит. А потом опять услышал Тасин голос:
        - С наступающим тебя, Алеша. У тебя все в порядке?
        - Ага, все отлично, - бодро отрапортовал я. - Слушай, тебе долго там париться?
        - Два урока еще, - ответила она. - А что?
        - Можно встречу тебя после занятий? У меня для тебя подарок! - выпалил я и ощутил, как краснею. - И вообще хочется повидаться перед праздником…
        Я застыл в ожидании. Тася молчала, и я был уверен, что сейчас получу отказ. Но она сказала:
        - Хорошо, только подходи лучше через час, я выбегу в перерыве. А то вечером меня теперь кто-нибудь из родителей встречает. Ну, знаешь, после того, что случилось с твоей сестрой и с Ванькой…
        - Хорошо! - радостно завопил я. - Бегу!
        А потом я сел и написал ей письмо. То есть сначала я просто хотел сунуть в подарок открытку или что-то вроде того. Но никакой открытки у меня не было, пришлось сложить в несколько раз обычный лист для ксерокса. А писать на нем коротенькое поздравление было как-то неловко. Вот так и вышло, что я написал целое письмо. При этом я старательно загородил листок баррикадой из книжек. Иола всегда так делала, когда рисовала.
        Тася! - написал я. - Поздравляю тебя с Новым годом! Пусть у тебя все будет хорошо! Мне бы очень хотелось, чтобы в следующем году мы с тобой по-прежнему встречались и общались. Но есть разные причины, по которым это не всегда возможно. О некоторых ты и сама догадываешься, а о других я не могу тебе пока рассказать. Просто это не моя тайна. Но зато теперь я точно знаю, что когда-нибудь все изменится. Мы с Иолой не будем так связаны, как сейчас. Ты и Ванька сможете общаться с нами ОБОИМИ ОДНОВРЕМЕННО. Понимаешь, что я имею в виду? Но пока я не знаю, когда это произойдет. Надеюсь, как можно скорее. Иола тоже мечтает об этом. Ты ведь подождешь немного? Еще раз с праздником тебя и всю твою семью!
        Я был весь потный и красный, когда закончил это письмо. Перечитывать не решился, только просмотрел по диагонали, не наделал ли ошибок. И засунул письмо поглубже в подарочный пакет.
        Под зданием музыкальной школы я был задолго до назначенной встречи. У меня просто не хватило терпения дождаться в лагере нужного для выхода момента. А на улице оказался такой ураган, что я сам не заметил, как в его темпе буквально долетел до города.
        На улицах творилось что-то невообразимое. Наверно, мело уже не первый день, потому что сугробы были высотой с человеческий рост. А снег продолжал валить. Зато можно было не бояться, что какой-нибудь полицейский увидит меня и вспомнит, что я нахожусь в розыске. Люди скользили мимо, словно призраки, втянув головы в воротники.
        Тут я услышал тихий Тасин голос - она звала меня, высунув голову из дверей школы. Мы укрылись в тамбуре между дверями.
        - Я увидела тебя из окна, - пояснила она. - Попросилась выйти, пока ты не превратился в сугроб.
        - Ну, это мне не грозит, - усмехнулся я.
        - Снова сверхспособности? - спросила Тася. - Умеешь растапливать снег взглядом?
        Я что-то пробормотал себе под нос. Совсем не хотелось поднимать вопрос о своих новых возможностях: мне казалось, что это отталкивает от меня Тасю и словно бы проводит между нами невидимую границу.
        - Как Ванька? - поскорее сменил я тему. - Уже ходит в школу?
        - А когда он туда особенно ходил? - хихикнула Тася. - Конечно, все эти дни у него якобы ужасно болела голова. Но к вечеру он точно будет здоров, и на каникулах - тоже.
        - Я тут ему звонил пару раз, - сказал я. - Но он какой-то неразговорчивый. Может, злится на меня за что-то?
        Тася пожала плечами:
        - Я не знаю, мы с ним это не обсуждали. Может, это из-за Иолы… Ой, кстати…
        И тут она сделала то, что я меньше всего от нее ожидал. Помахала в воздухе ладошкой и сказала:
        - Привет, Иолочка. С праздником тебя!
        При этом сделалась пунцовой. Я понял, что Тася заранее готовилась к такому поступку.
        «Скажи, что я ее тоже поздравляю», - немного смущенным голосом пробормотала в ответ Иола.
        Я передал, потом вытащил из-под куртки подарок и неловко сунул Тасе в руки. Теперь мы, наверно, оба пылали лицами.
        - У меня тоже есть для вас подарки, - сказала Тася и протянула мне две небольшие коробочки. - Смотри не перепутай: зеленая тебе, золотая - Иоле. Конечно, ничего особенного, я ведь не знала, что ты объявишься…
        Тут люди повалили мимо нас непрерывным потоком - наверное, закончилось какое-то занятие, - и нам пришлось разойтись, толком не попрощавшись и не договорившись о новой встрече. И по дороге домой я снова терзался мыслями о том, как у нас с Тасей обстоят дела.
        Дома я сразу отнес Иоле ее подарок, засунул под подушку. А свой долго вертел в руках - но распечатывать не стал. Почему-то мне захотелось сделать это уже в новом году…
        Новогодний праздник начался в подземелье очень рано: в семь часов мы уже встречали гостей. Предстояло праздновать в две смены: мы заранее договорились, что уступим возможность встретить Новый год нашим спящим. Некоторые из них никогда прежде его не отмечали.
        Всех, кто был свободен от последних приготовлений, Соболь послал встречать гостей. Борис крутанул какую-то штуку в центре огромной круглой двери - и все четыре засова начали с ужасным скрежетом сближаться, пока не образовали крест посередине. Дверь, снабженная каким-то хитрым механизмом, стала отворяться… Я подобрался поближе и заглянул за нее.
        Я думал, что Нижний мир откроется мне сразу за дверью. Но увидел только ровную каменную кладку и секундой позже вспомнил, что за дверью - шахта лифта. А потом услышал где-то далеко внизу мощное гудение.
        Минуты через две огромная кабина уже заполнила собой пустое пространство. Двери медленно сложились, как гармошка. Я затаил дыхание.
        Вышли оттуда четверо вроде как людей, двое повыше, двое совсем мелких. На всех были надеты просторные рубашки из легкой белоснежной материи, доходящие до земли. Вместо ворота было… я не сразу вспомнил слово… ага, пышное жабо, а вот выше начинались странности. Вместо нормальной шеи, переходящей в голову, из ворота торчало что-то вроде диванного валика, обтянутого желтоватой кожей. На этом валике не было почти ничего, что обычно бывает на человеческой голове: никакого намека на глаза и уши, не говоря уж о волосах. Только примерно посредине валика была длинная, узкая прорезь, над ней - маленький выступ с двумя отверстиями.
        - Добро пожаловать на наш праздник, дорогие гости! - звонким голосом произнесла Милена и выступила вперед. - Разрешите, я провожу вас к столу?
        Одно из странных созданий - самое крупное - медленно повело валиком в сторону девочки, прорезь зашевелилась - и оттуда донесся четкий и звучный, как у диктора телевидения, голос:
        - Благодарю за внимание, милая девушка, - на чистом русском языке сказал гость. - Но не стоит беспокоиться: если место празднования не изменилось со времени нашего последнего визита, мы великолепно дойдем туда сами.
        И существо двинулось вперед, а за ним потянулось все семейство.
        - Как они знают, куда идти? - не выдержал я. - Где у них глаза?!
        - Да тихо ты! - Васильев с силой саданул меня под ребра. - Это же тубаботы, а они сверхчувствительны. Иначе говоря - люди-рентгены. Там, в Нижнем мире, они обычно врачи или судьи. Человека видят насквозь внутренним зрением. Слышат внутренним слухом. Про каждое твое слово могут сказать, правда это или ложь, и с какой целью оно было произнесено!
        Я сразу решил, что за столом сяду подальше от этой семейки, иначе не решусь и рта открыть.
        Тем временем лифт совершил ходку вниз и вернулся с новой партией гостей. Их было всего трое, но было удивительно, как они вообще смогли уместиться в кабину - такими огромными оказались. Росту в старших, думаю, было метра три. Глаза у новых гостей были, но только по одному на брата, в самом центре лба, голубые и безмятежные, как озера. Одеты эти гости были в просторные рубашки и штаны из той же легкой материи, но не белой, а переливающейся всеми цветами радуги.
        - Слышь, Леха? - зашептал мне в ухо Дима. - Соболь рассказывал, что циклопы установили памятник своему собрату, который сумел окончить общую школу! Но зато они очень исполнительны и могут работать неделю даже без перерывов на обед.
        - А еще они очень добрые и заботливые, - с укором в голосе вмешалась в разговор Бриджит. - Их часто нанимают сиделками к старым и больным людям.
        Снова приехал лифт, и из него выпорхнули стайкой новые гости в длинных развевающихся плащах. На первый взгляд они показались мне обычными людьми. Но в следующий миг я просто остолбенел. Я, конечно, ничего не понимаю в красоте, но эти люди были невероятно красивы, все до единого. Их лица словно светились изнутри. Особенно меня поразил молодой мужчина, который шел впереди и нес на руках мальчика лет пяти. Если бы мне сказали, что самый настоящий ангел сошел с неба на землю, - я бы поверил.
        - Кто это? - пробормотал я.
        Мне никто не ответил. В полном недоумении я оглянулся и обнаружил, что Димка ушел рассаживать циклопов, а девочки, Милена и Бриджит, стоят с вытаращенными глазами и распахнутыми ртами.
        - Эй, вы чего? - повысил я голос.
        Милена вроде как отмерла и пробормотала:
        - Это, Алеша, флэммы, огненные люди. Надеюсь, они покажут свое потрясающее шоу, как в прошлом году. Пожалуйста, проводи их к столу.
        Я неловко выступил вперед и повел всю компанию в сторону большой поляны. Идущий впереди мужчина вдруг обратился ко мне - и тоже на прекрасном русском языке:
        - Ты новенький, парень? Я тебя прежде не видел.
        Я кивнул головой. Мужчина опустил мальчика на землю и протянул мне руку:
        - Ну, будем знакомы. Я часто бываю в вашем лагере, приглядываю за лампами. - Он указал на наше сияющее «небо». - Имя мое для вашего уха чересчур сложное, но меня тут прозвали Данко. И ты так зови.
        Я снова кивнул. У стола царила веселая суета. Соболь оживленно болтал с тубаботами, мадам Софи расцвела при виде красавцев флэммов, порхнула им навстречу и заговорила на каком-то странном языке с огромным количеством гласных.
        Тут и Бридж появилась в компании очень худых и длинных людей, больше похожих на ветки деревьев. Одежда у них была в обтяжку, зеленоватых оттенков, так что они вполне могли бы прикинуться кустиками в лесу. Сначала они мне показались обычными - пока я не заметил некоторую странность. Стоило посмотреть на такого человека в упор - и он начинал таять на глазах. То казалось, что у него не хватает руки, в следующий момент - головы. У самого маленького вдруг исчезла нижняя половина тела, что заставило меня вздрогнуть. Дима, пробегая мимо, пояснил, что это - лотты-невидимки, или мерцающие люди.
        Я еще разок смотался к лифту. И как раз успел к появлению новой партии гостей. Вот уж кто выглядел действительно странно. Они все были в коротких накидках, стянутых под подбородком. Обнаженные руки были сплошь покрыты бурыми кожными наростами, свисающими, как бахрома. А главное - у каждого было по четыре глаза. Длинные волосы собраны в хвосты на самой макушке, затылок совершенно ровный и гладкий, и цепочка глаз таким образом словно опоясывает голову. Можно даже сказать, что у каждого было по два лица. Правда, рот и нос имелись в единичном экземпляре. Но располагались очень близко друг к другу и были так выпячены вперед, что больше походили на клюв.
        После них поток гостей почти иссяк, только прибыло еще несколько семей циклопов и тубаботов. Места за столом стремительно заканчивались, мне пришлось пару раз сгонять за стульями.
        Наконец все расселись - и праздник начался. Стол ломился: оказалось, гости принесли с собой свои традиционные блюда. Соболь толкнул речь - что-то насчет того, как прекрасен мир, когда он многообразен. Елка зажглась, старшие ребята появились в костюмах Деда Мороза и Снегурочки и устроили праздничное представление. Я-то такие спектакли много раз видел, а вот малыши из Нижнего мира просто визжали от восторга. Старшие тем временем общались между собой.
        Я так старался дистанцироваться от тубаботов, что оказался сидящим рядом с Соболем и его женой. Хотя обычно держался подальше от взрослых и сейчас чувствовал себя скованно. Все-таки никогда не знаешь, что на их глазах можно себе позволить. Но мадам Софи и Соболь были увлечены беседой с флэммом, который представился как Данко. Расспрашивали о его семье и еще каких-то общих знакомых. Разговор шел на русском языке, поэтому до меня то и дело долетали отдельные фразы.
        - А почему твоя жена не пришла? - спросила мадам Софи.
        - Не захотела оставлять малышку, - улыбаясь, разъяснил Данко. - Ей ведь всего три месяца.
        - Ну, надеюсь, через год твоя младшенькая от души повеселится на нашем празднике, - сказал Соболь и ласково глянул в сторону малышни. Они как раз устроили под предводительством Милены-Снегурочки хоровод вокруг елки.
        - Надеюсь, вы их пригласите, - ответил Данко, и голос его прозвучал как-то странно. Профессор заметил и насторожился:
        - О чем это ты? Разве близкие друзья нуждаются в особом приглашении?
        Данко тоже посмотрел на детей, отыскал глазами своего сына, потом негромко произнес:
        - Нет, уже не смогу. Осталось немного, всего пара месяцев.
        Мадам Софи ахнула и закрыла лицо руками. А Соболь дернулся всем телом:
        - Ч-черт!
        Данко проговорил как-то виновато:
        - Вы, люди с поверхности земли, слишком трагически к этому относитесь. Мы - совсем иначе. Зато есть надежда когда-нибудь заделаться Великим Жрецом…
        - Но ведь можно что-то предпринять? - перебил его Соболь. - Я могу поговорить с этим вашим Жрецом, скажу, что ты необходим нам как электрик! Он же сам подарил нам это замечательное небо.
        Данко качнул головой:
        - Это ничего не изменит. Жрец и так жалеет, что отправил к вам именно меня. Ему не нравятся… всякие влияния. В следующий раз, могу поспорить, он командирует к вам циклопа. Если, конечно, отыщется циклоп, который разбирается в электричестве.
        - Тогда беги! - вскричал Эрик Ильич. - Бери семейство и уходи через мою территорию наверх, на землю. Я помогу с документами, с жильем…
        Данко все еще улыбался, но по лицу его было заметно, что он жалеет о начатом разговоре и мучительно соображает, как бы половчее его замять. Невероятно длинными и тонкими пальцами он коснулся плеча Соболя, словно стремясь перелить в него долю своего спокойствия. И сказал:
        - Спасибо, Эрик, но ты и сам знаешь - для нас нет страшнее участи, чем оказаться там, наверху. Это даже хуже, чем Черные Пещеры. Мы не сойдем там за своих. Да и дети не всегда могут контролировать себя.
        Сказав это, немедленно поднялся с места и хлопнул в ладоши, созывая своих соплеменников. И я узнал, что это за огненное шоу, которое так мечтала увидеть Милена.
        Флэммы собрались вместе, разом скинули плащи и остались в серебристых комбинезонах. А потом рассыпались по поляне. И вдруг все разом вспыхнули белым пламенем. Я вздрогнул от неожиданности, девочки и маленький Вовчик завизжали.
        Я до боли в глазах вглядывался в пламя, стараясь разглядеть, куда делись флэммы, пока не увидел их всех совсем в другом месте, целых и невредимых. По неслышной команде они разом взлетели вверх и прямо над нашими головами снова вспыхнули - и опять на пару мгновений я потерял их из виду. Я никогда прежде не видел, чтобы горел сам воздух. А флэммы прыгнули навстречу друг дружке и образовали все вместе огромный факел. Шары белого пламени полетели во все стороны, закружились над поляной, нас обдало жаром. Такого фейерверка на Новый год мне видеть еще не приходилось!
        И вдруг между белыми шарами замелькали какие-то фигуры. Если флэммы просто подпрыгивали и на пару мгновений зависали в воздухе, то эти парили, как птицы, образовывая в воздухе сложные фигуры. Я узнал четвероглазых гостей. Только теперь наросты на их руках раздулись, наполнились воздухом, - и руки превратились в крылья, типа лебединых.
        - Кто это? - спросил я у Бриджит (она сидела рядом).
        - Это - биорды, летающие люди, - тут же ответила девочка. - Они совсем не боятся огня. Видишь?
        Действительно, биорды начали ловить горящие шары и тушить их в своих ладонях. На место горячего воздуха пришло приятное дуновение, которое создавали носящиеся над головами фигуры.
        Едва мы пришли в себя после огненного шоу, как мерцающие лотты предложили сыграть в прятки. Причем прятаться собирались они, а мы всем скопом - искать. Еще к нам присоединились циклопята, юные флэммы и биорды, а вот маленькие тубаботы деликатно отказались. В один миг лотты рассыпались по поляне - и исчезли. После этого мы полчаса искали их на почти открытом пространстве. Повезло только одному циклопику: он случайно наступил на лотта и был ужасно горд собой.
        Я не мог понять, что происходит. Допустим, эти существа действительно обладают способностью делать свои тела невидимыми. Но куда в таком случае девается их одежда? Это уже походило на магию. Когда мы все сдались и игра автоматически закончилась, лотты вдруг разом появились на поле. Оказалось, они все это время преспокойно стояли на открытых местах и наверняка потешались над нами.
        Но тут наше время закончилось, и мы дружной толпой отправились пить усыпляющее зелье. Вторую часть праздника я досматривал уже во сне. Флэммы и биорды повторили свое выступление, а кроме этого циклопы еще показали борьбу, похожую на наш реслинг, но куда более зрелищную.
        Уже под утро снова возобновилась игра в прятки. И вот тут всех поразила Иола. Через десять минут бестолковых метаний по поляне она вдруг застыла на месте и последовательно указала пальцем на всех лоттов до одного. Моментально став видимыми, они выглядели потрясенными такой прытью. Я подумал, что нужно будет при случае спросить Иолу, как она это сделала. Я еще не знал, что утром мне станет совсем не до расспросов.
        Глава двадцатая. Ужасное известие
        Проснувшись, я первым делом подумал, что надо позвонить родителям, поздравить их. На пороге чуть не наступил на плоский пакет, подсунутый под дверь. Надорвал его - там оказался альбомный листок, наклеенный на картонку, с которого на меня смотрело Тасино лицо. Я даже вздрогнул, таким живым было изображение. Конечно, нарисовать портрет могла только Иола. Мне снова стало стыдно - ведь я так и не сделал ей новогодний подарок.
        В телефоне оказалось полно вызовов, и почти все - от Ивана. Сначала он звонил, потом начал слать сообщения: «Пазвани», «Ну ты понял?», «Блин, где ты?». Я удивился: что такое срочное у него произошло? По моим прикидкам, Иван все еще находился на постельном режиме и не мог влипнуть в очередную историю. Конечно, я сразу перезвонил.
        Ванька ответил моментально. Голос у него был злой и напряженный.
        - Что у тебя случилось? - спросил я.
        - Да так, - уклончиво ответил Разин. - Слышь, надо встретиться. Прям сейчас.
        - А тебе уже разрешают выходить на улицу? - спросил я. - Мне ведь к тебе нельзя, сам знаешь.
        - Знаю, - буркнул Иван. - Давай у стадиона через полчаса.
        И отключился.
        До стадиона я мог добежать за пару минут, поэтому через лес шел медленно, думал о Ванькином звонке - и мне становилось все больше не по себе. Похоже, он злился на меня, хотя только вчера мы вполне нормально поболтали по телефону. Но, возможно, просто поцапался с родителями или сестрой и теперь ненавидит целый мир.
        Иван уже ждал меня, нахохленный и мрачный. Редкие прохожие обходили его стороной.
        - Здоров! - Иван подошел ко мне вплотную, словно боялся, что я убегу. - Слушай, ты сеструху мою вчера видел?
        - В-видел, - растерялся я. Вот не думал, что разговор пойдет о Тасе.
        - Случайно или?..
        - Почему случайно? Я ей позвонил и назначил встречу, - отчеканил я. - Хотел поздравить с праздником. А что?
        Иван молчал и что-то обдумывал. Потом задал новый вопрос:
        - Типа, камни на нитке ты ей подарил?
        - Ну я. Вообще-то это типа бусы. А в чем проблема-то?
        - Пропала Таська, - выдохнул Иван. - Прямо сегодня ночью и пропала.
        - Как - пропала?! - заорал я. - Что случилось? Где она?!
        - Знал бы где - сам бы нашел, - напористо произнес Ванька. - Но никто, блин, не знает. Родители говорят, ей кто-то позвонил, и она вышла с телефоном на площадку. А то в нашей квартире спокойно не поговоришь. Сам я на кухне телик смотрел, родаки тарелки таскали. Потом мать на площадку выглянула, а там никого. Пусто. Только это и осталось.
        Ванька поднес к моему носу огромный кулак. Разжал: на ладони его лежали разноцветные круглые камешки. У меня оборвалось сердце.
        - Ее ищут? - прошептал я.
        Иван только рукой махнул:
        - Батя сразу ментам начал звонить. С утра мать сама туда бегала, заявление отнесла. Только я не верю, что найдут: твою сеструху вон сколько искали, пока сама домой не явилась.
        Я молча просчитывал, что мне теперь делать. Если Тася еще в городе, можно попросить помощи у ребят из лагеря. Вместе мы могли бы за день обшарить весь город, взломать всякие подозрительные двери, может, даже вытрясти из кого-нибудь показания. Конечно, Соболю об этом лучше не знать…
        - Ты ей не звонил? - врезался в мои размышления голос Ивана.
        - Когда?
        - Ну, вечером же, перед праздником. Это не с тобой она на площадке болтала?
        Я вдруг осознал - Ванька меня подозревает. Это было так дико, что я даже растерялся. И сказал:
        - Нет, не звонил. Но ведь можно узнать, кто звонил, получить распечатку.
        - Да уж узнаем! - с угрозой произнес Разин. - Только я вот чего не понимаю… не могли же ее пять этажей по лестнице тащить, и никто ничего не услышал? В такую ночь никто ведь не спит.
        - Да, странно…
        - А с тобой бы она и сама пошла. Или… ты же у нас нереальный силач, верно?
        - Ты думаешь, я ее похитил? Может, я и по башке тебя треснул?!
        Иван вздохнул и отвернулся. Минуту мы молчали. Меня подмывало поскорее вернуться в лагерь. В конце концов, какая разница, что думает Ванька? Главное, найти Тасю, а там все само собой разъяснится.
        - Да не знаю я, кто это все сделал! - с досадой рявкнул Иван. - Но когда узнаю - тогда держись! - Он снова продемонстрировал мне свои убийственные кулаки.
        - Ладно, тогда я пошел, - сказал я и зашагал в сторону леса, стараясь не перейти на бег. На Ивана я не оборачивался, но чувствовал его тяжелый взгляд на своей спине.
        В лесу я сразу включил первую скорость и огромными прыжками понесся к лагерю. Вообще-то Соболь настоятельно просил нас так не делать, но сейчас в лесу безлюдно, а идти нормальным шагом я был не в состоянии.
        Что мне делать? Снова идти к директору? Но Тася не такая, как мы, и Соболь не обязан ей помогать. А просить ребят о помощи без его ведома как-то не здорово. Мы запросто можем засветиться, если начнем перерывать город. Значит, нужно действовать самому.
        Говорить с Иолой ужасно не хотелось, но и молчать было тяжело. Поэтому я спросил:
        - Ну, что скажешь? Торжествуешь, что опять оказалась права?
        Иола не ответила, и я жутко перепугался: не хватало, чтобы и с ней что-то случилось.
        - Эй! - завопил я.
        «Не ори», - тихо попросила Иола, и голос ее звучал так, будто она подхватила насморк. Я догадался, что она плачет. Странно, разве можно плакать во сне?
        - Не реви, - пробормотал я. - Может, все не так страшно. Может, она просто у подружки застряла или еще где…
        Я понимал, что говорю чушь: Тася не ушла бы в новогоднюю ночь из дома, не предупредив родителей.
        «Лучше молчи, - прошипела Иола. - Сам знаешь: это ты во всем виноват!»
        - Но мы даже не знаем, что случилось!
        «Ее наверняка похитили те же люди, которые напали на Ваньку и твою сестру, - отрезала Иоланта. - И все потому, что ты не захотел пожертвовать вашими отношениями…»
        - Да почему я должен был ими жертвовать?! - заорал я на весь лес.
        «Да потому! - рявкнула в ответ Иола. - Нужно уметь жертвовать ради тех, кто тебе дорог! Вспомни моих родителей: когда они поняли, что мне уже не помочь, они пожертвовали мной ради второй дочери! Раньше я их за это ненавидела, а теперь понимаю: правильно они поступили. Вот и тебе нужно было всего-навсего перестать общаться с Тасей и Иваном. А теперь расхлебывай, что заварил, понял?!»
        - Понял, - сказал я. - Спасибо за поддержку.
        И с ходу перелетел ворота.
        В подземном лагере я прежде всего кинулся к кабинету Соболя, но он оказался заперт. На поляне было безлюдно. Наконец, в коридоре между классами я столкнулся с Димой и Бриджит. Они что-то горячо обсуждали.
        - Где ты был? - налетел на меня Васильев. - Ильич тебя искал, хотел поговорить со всеми нами.
        - А где он?
        Дима пожал плечами:
        - Уехал, конечно. Он же говорил за праздничным столом, что первого утром у них самолет. Летят во Францию навестить родственников мадам. А мы выдвигаемся завтра с утра. Соболь нашел нам проводника.
        - Птичку? - пробормотал я машинально, вспомнив обещание Эрика Ильича приставить к нам кого-то четырехглазого. Теперь это не имело значения. Я мучительно соображал, как сказать ребятам, что не смогу пойти.
        - Нет, флэмма, - ответил Дима. - Так что готовься. Вот Бридж считает, тебе нужно до завтра выучить десяток древних языков.
        - Всего два, - мягко вмешалась девочка. - Общий язык, на котором говорят все в Нижнем мире, и язык флэммов, чтобы сделать приятное проводнику.
        - Димка, - решился я, - мне нужно тебе кое-что сказать.
        Бриджит тут же куда-то исчезла. Васильев странно на меня посмотрел, потом кивнул в сторону одного из классов. Мы зашли в него, и я сразу, пока не растерял решимость, произнес:
        - Слушай, такое дело: я не смогу пойти с вами. У меня… кое-что случилось. Вы можете пойти на экскурсию без меня, хотя… если по-честному, то мне ужасно нужна ваша помощь.
        - Что случилось? - уставился на меня Димка. - Что-то с родителями?
        - Нет. - Я покачал головой. - Просто сегодня ночью пропала одна девочка. Мне кажется, мы могли бы ее найти, если бы взялись за это все вместе. Но если вы не можете…
        - Какая еще девочка? - Дима непонимающе замотал головой.
        - Ну, она сестра моего друга Ваньки Разина, я тебе рассказывал. Которому еще голову проломили.
        - Про голову помню. Но не понимаю, при чем тут его сестра. Она что, мелкая совсем?
        - Ей четырнадцать, - почему-то шепотом сообщил я.
        - Четырнадцать? - Дима смотрел на меня все более подозрительно. - Вполне себе взрослая девчонка. Может, у нее парень есть и она решила с ним отметить Новый год? Или в какой-нибудь компашке осела? Эй, очнись, сегодня первое января! Представляешь, сколько родителей сейчас не в курсе, где их детки?
        - Нет, - затряс я головой. - Ты ее не знаешь. Она никогда не ушла бы даже на десять минут, не предупредив родителей.
        - А ты что, так уж хорошо ее знаешь? - спросил Васильев и вперился в меня взглядом.
        Я, кажется, сильно покраснел, но все-таки твердо ответил:
        - Да, знаю. Мы с ней дружим. И никакого парня у нее нет.
        - Я не понял, ты что… - начал Дима, но тут же захлопнул рот. Наверное, вовремя сообразил, что мужского разговора все равно не получится: нас ведь слышат Иола и Хонг. Но вид у него был потрясенный. И я поспешил сказать:
        - Знаешь, мне кажется, ее похитил тот же человек, что и мою сестру. Ну, понимаешь, кто-то очень сильный, иначе он не смог бы протащить ее через подъезд и двор. Кто-то вроде нас.
        - Но ведь эта девочка не такая, как мы, - тут же ответил Васильев. - Насчет твоей сестры более-менее понятно: ее похитили, чтобы проверить на ней какой-то чертов рецепт. А эту-то зачем?!
        - Не знаю, - пожал я плечами. - Вспомни, что говорила мадам Софи: любой может быть таким же, как мы, но если у него нет пары, то это никак не определишь. Может, кто-то научился выявлять тех, кто не имеет пары? А потом, помнишь, ты говорил про Инквизицию - ну, в нашу самую первую встречу? Я давно хотел тебя спросить: ты что об этом знаешь?
        Дима несколько минут смотрел на меня в недоумении, будто я приписал ему чужие слова. Потом сказал:
        - Инквизиция? Она существует, конечно, но я даже не знаю, действуют ли они на территории России. Я только имел в виду, что они часто так делали: чтобы разбить пару, похищали кого-то, кто был для одного из пары очень дорог, и этим провоцировали его на убийство. Хочешь сказать, эта девочка тебе настолько дорога? Мог бы убить за нее?
        - Она сестра моего друга, - сурово повторил я. Мне показалось, что Димка почему-то кривит душой: в первый раз он говорил об Инквизиции куда более уверенно. - Короче, идите без меня, - сказал я. - Я сам разберусь.
        Я направился к двери, готовый немедленно начать поиски Таси. Но Васильев догнал меня, схватил за плечо.
        - Слушай! - горячо заговорил он. - Но если все так, как ты думаешь, то тебе обязательно нужно идти в Нижний мир! Пойми, есть доказанный факт, что какой-то атлант без пары сумел тебя вычислить и похитить твою сестру. И, скорее всего, именно он напал теперь на твою подружку. Может, для того, чтобы окончательно превратить твою сестру в свою половинку, ему нужен именно ты? А если пойдешь с нами в Нижний мир, то хоть не попадешь ему в лапы. И сможешь найти там концы этой истории. Знаешь, Соболь уверен, что внизу живет, как минимум, одна пара атлантов. Чего ж эта парочка до сих пор не вышла на нас, хотя бы просто познакомиться? Разве не подозрительно?
        - Подозрительно, - согласился я.
        - Вот, поэтому тебе и надо идти с нами. А вдруг та девочка тоже под землей? Конечно, это будет непросто…
        Димка задумался, а я напрягся.
        - Почему непросто?
        - Ну, Нижний мир - он огромный. Там есть всякие подозрительные закоулки, куда местные ни за что не сунутся. А проводник наверняка уже разработал безопасный маршрут. Единственный вариант: в том мире мы начнем действовать по собственному плану. Может, даже смоемся от нашего флэмма.
        Почему-то эта страстная Димкина речь вполне убедила меня. А может, мне просто хотелось верить, что Тася сейчас в Нижнем мире, а не в руках каких-нибудь мерзавцев. И я пошел готовиться к завтрашнему походу.
        Засыпая вечером, я очень волновался, что сейчас Иола начнет капать мне на мозги и требовать, чтобы я связался с Соболем, доложил ему о своих планах. Но этого не случилось. Иола только попросила быть осторожнее и дала с десяток советов. Выглядела она мрачной и заплаканной, наверное, и в самом деле переживала из-за Таси. Я даже начал к ней как-то лучше относиться после этого.
        Спуск в Нижний мир был назначен на девять часов утра второго января. Без десяти девять мы уже собрались у лифта. Наш проводник ждал нас внизу, Марк Шапиро должен был задвинуть за нами засовы. Но он пока не появлялся.
        Ровно в девять мы крутанули рычаг, засовы сошлись в центре, образуя крест, и обнажилась шахта. Немедленно внизу загудел лифт.
        - Что-то Марк заставляет себя ждать. - Дима озадаченно смотрел на свои часы. - Мы не можем оставить дверь открытой, это против правил.
        - Я его видел в спортивном классе, когда шел сюда, - вспомнил я. - Сейчас позову.
        До зала я добрался в два больших прыжка. Открыл дверь - и оцепенел: друг против друга там стояли Марк и Иван. Ванька - в боевой позе и со зверским выражением лица. Марк - спокойно и расслабленно, он просто ждал, когда Иван бросится на него. Но я-то понимал, что произойдет в таком случае, поэтому поскорее вклинился между ними и закричал:
        - Спокойно, это ко мне! Не трогай его, Марк!
        Парень удивленно уставился на меня:
        - Так это твой знакомый? Ты, что ли, его сюда привел?
        - Ты как тут оказался? - спросил я у Ваньки.
        Тот повел огромными плечами:
        - Подумаешь, задачка! Шел за тобой до леса. Потом ты куда-то стребанул, но я все равно по следам добрался до этого вашего… лагеря.
        - Но сюда-то как попал? - изумился я, вспомнив неподъемный люк.
        - В первый раз не вышло, - признался Иван. - Кольцо-то я сразу нашел, только обломался его тащить. Потом пришел с ломиком - и никаких проблем. Правда, упарился ползти по чертовой лестнице.
        - Но зачем?! Ты на самом деле думаешь, что это я похитил Тасю?! - воскликнул я. - Ты совсем того?
        Ванька еще больше насупился. И сказал:
        - Тебе и похищать ее не нужно было. Мне-то плевать на ваши дела, делайте, что хотите. Только неохота жить с безумными родаками. Да еще слышать каждый день, что это типа я во всем виноват.
        - В чем виноват?
        - Известно в чем. В том, что связался с тобой. Они думают, с этого все и началось.
        Что ж, с этим не поспоришь - началось. Не зная, что сказать, я обернулся и заметил в дверях спортзала Диму и Бриджит. Они шепотом что-то горячо обсуждали. Потом Димка обратился ко мне:
        - Слушай, похоже, наш поход отменяется. Я сейчас спущусь вниз и дам отмашку проводнику.
        Я даже подпрыгнул на месте.
        - Почему отменяется? Вы что, ребята?!
        - Будем решать, что с ним делать. - Дима мрачно ткнул пальцем в сторону Ивана. - До приезда Соболя мы не можем его отпустить, сам понимаешь.
        - Идите, я тут за ним присмотрю, - вклинился Марк. - От меня не удерет.
        Ванька заржал и двинулся в сторону Марка.
        - Я не понял, ты чего, крутой самый тут? Ты бычку-то смени, парень!
        Я поскорее сцапал его за плечо. Кажется, немного переусердствовал, потому что Разин охнул и свалился на пол.
        - Понятно, - прохрипел он, вскакивая на ноги и растирая плечо. - Вы все тут крутые до жути, что ли?
        - Все, все, так что утихомирься, друг, - посоветовал ему Васильев.
        - Алеша, мы не можем рисковать, - мягко произнесла Бриджит. - Ведь тут остаются наши половинки. А вдруг он уже кому-то сказал про это место и сюда придут еще люди?
        - Он никому ничего не говорил. Правда, Вань? И не скажет, так что мы можем спокойно его отпустить. Я ручаюсь.
        Но ребята явно были настроены остаться. Тогда в отчаянии я завопил:
        - Ну пусть идет с нами, что ли! Пойдешь, Вань? Мы как раз идем искать Тасю.
        Ванька вытаращил на меня глаза:
        - Таську искать? Так вы наверх типа собираетесь?
        - Наоборот, вниз. Я тебе по дороге все объясню. Ну, решайся!
        - Да я чего, я запросто, - пробормотал Иван. - Без Таськи мне дома все равно не жить.
        Я посмотрел на ребят: они нерешительно переглядывались. Кажется, моя задумка им не слишком нравилась.
        - Опасная идея, - помотал головой Васильев. - Вообще-то они там, в Нижнем мире, ненавидят людей.
        - А вы кто, монстры, что ли? - влез Иван.
        - Да, но как они поймут, что Ванька не такой, как мы? - настаивал я. - Сами знаете, отойдем на пару километров от лагеря - и станем все одинаковыми. То есть нет - Иван будет сильнее нас всех, вместе взятых. Что, разве не так?
        Дима, кажется, решился, потому что напряженное выражение исчезло с его лица, и он снова посмотрел на часы. И тут раздался тихий голос Бриджит:
        - Но нельзя забывать о тубаботах. Они любого видят насквозь.
        Черт, об этом я не подумал! Кажется, наше путешествие все-таки накрылось. Но тут Васильев произнес весело:
        - А с чего тубаботы к нам в мозги полезут? Просто будем держаться от них подальше, и все дела. Вперед!
        И мы бросились к лифту. Я пообещал Ваньке, что все ему расскажу, как только будет возможность, и проинструктировал на ходу насчет нашего проводника. Чтобы не вздумал падать в обморок.
        Лифт ехал очень долго, и я пытался вообразить, что сейчас увижу там, внизу. Окажемся ли мы сразу в городе или на какой-нибудь поляне вроде нашей. Наконец лифт вынырнул из шахты. Каменная плита, загораживающая вход, была отодвинута, и я сразу увидел того флэмма, Данко. И не удивился: почему-то так и думал, что Соболь именно его попросит быть нашим проводником.
        Мужчина широко улыбался, его лицо сияло. Я услышал, как порывисто вздохнула за моей спиной Бриджит.
        Мы всей гурьбой вывалились из лифта. Конечно, Данко сразу посмотрел на Ивана - он ведь ждал только нас троих. Я тут же сказал:
        - Этот с нами, только утром прибыл в лагерь. Ничего, если он тоже пойдет?
        - Конечно! - улыбнулся флэмм. - Так даже веселее. Пока еще без пары? - спросил он Ваньку.
        Тот, конечно, вытаращил глаза. Я поскорее ткнул его кулаком в бок, а сам сказал:
        - Ага, Соболь как раз поехал за его парой. А каков план экспедиции?
        - План такой, - с готовностью отозвался Данко. - По правилам, вы должны в первую очередь быть представлены Великому Жрецу, получить от него разрешение пройти по нашему миру. Но сейчас дни Большого совета - это праздник, на котором чествуют наших ученых. И я договорился, что мы пешком дойдем до Уэнтиэляля, нашего главного города. Вы успеете оглядеться. Путешествие займет примерно сутки, заночуем у моих знакомых в окрестностях столицы. А завтра предстанете перед Великим Жрецом. Есть возражения?
        Если возражения и были, мы не стали пока делиться ими с Данко. Хотя меня никто не предупреждал, что придется перед кем-то представать. То есть лично мне все равно, но вдруг этот Жрец сразу поймет, что Иван - не из наших? Но отступать было поздно. И мы выразили готовность немедленно отправиться в путь.
        Глава двадцать первая. В нижнем мире
        Сначала мы оказались на поляне, такой огромной, что невозможно было поверить, будто находимся под землей. Скала высилась только за нашими спинами, из нее мы вышли. А вокруг нас раскинулся почти доисторический мир. Справа густой лес, слева - озеро. Вдали паслись какие-то животные с рогами-штопорами. Над головами летали птицы с яркой окраской и пронзительными голосами. И уже привычное, золотое и теплое небо.
        Я подумал о том, что Тасе это бы точно понравилось: она так любит цветы, а их тут полно, да такие, что на земле не увидишь.
        Мы гуськом шли за Данко. Тропинка под ногами тонула в траве - наверное, местные редко пользовались этим лифтом. Вообще я думал, народу будет побольше, Соболь говорил, что этот мир плотно населен, однако я смутно различал только фигуры у озера: кажется, они вполне по-земному удили рыбу. Но Данко повел нас вглубь леса.
        - Скажите, а Великий Жрец - он кто? - робко подала голос Бриджит. - К какой расе принадлежит?
        Она явно мыслила в том же направлении, что и я: не нарваться бы на тубабота.
        - Этого никто не знает, - беззаботно отозвался наш проводник.
        Я даже споткнулся от неожиданности.
        - Простите, но как это возможно? - снова спросила Бриджит.
        - Великого Жреца никто никогда не видел. Доступ к нему имеют только самые близкие советники, но они связаны клятвой и навеки потеряют доброе имя, если проболтаются. А для остальных Великий Жрец всегда скрыт в особой комнате, мы слышим только его голос, и то сильно искаженный.
        Димка хихикнул и подтолкнул меня в бок. Потом громко сказал:
        - А у нас на земле тоже есть сказочка про волшебника, которого никто не мог видеть и слышать. В итоге он оказался мошенником!
        Я испугался, что Данко обидится. Но он только сказал:
        - Отличная, наверное, сказка. Принесешь почитать? Но только у нас такое невозможно. Советники зорко следят, чтобы Великий Жрец во всем и всегда поступал по закону.
        - Так что же он, бедный, так и сидит всю жизнь в своей тайной комнате? - огорчилась Бриджит.
        - Ну зачем же всю жизнь? Великий Жрец избирается каждые пять лет. Путем обычной жеребьевки.
        - Да что вы?! - ахнула Бридж. - А разве для такого высокого поста не важны личные качества, образование, ну или хотя бы связи?
        - Зачем? - пожал плечами флэмм. - Все законы давно написаны, следить за их соблюдением особого ума не надо.
        - Но зачем нужно делать тайну из расовой принадлежности Жреца? - спросил Дима. - Какой в этом смысл?
        - Может, теперь особого смысла в этом нет, - легко согласился с ним Данко. - Это скорее традиция. Но у нас ушел не один век на то, чтобы сгладить все противоречия между расами, навсегда устранить малейшее неравенство или предубеждение. Мы дорожим этим и стараемся избегать искушений. Пусть никто не считает себя лучше другого только потому, что принадлежит к той же расе, что и Верховный правитель.
        Мы задумались, а Бриджит кивнула, видимо, найдя такое объяснение вполне удовлетворительным. У меня же созрел еще вопрос:
        - А потом, когда пятилетний срок заканчивается, становится известно, кем был Жрец, или с него берут подписку о неразглашении?
        - Подписки не берут, но это остается тайной. По правде сказать, бывший Жрец не имеет возможности никому рассказать об этом.
        У меня враз тело покрылось мурашками. Как-то уж очень зловеще это прозвучало. Ребята испуганно переглянулись, и Бриджит пискнула:
        - Но… но вы ведь не убиваете его, правда?
        - Конечно нет! - засмеялся Данко, и я перевел дух.
        Флэмм сделал еще пару шагов, а потом проговорил задумчиво:
        - Хотя, вероятно, с вашей земной точки зрения может именно так показаться.
        Я во все глаза уставился на проводника: прикалывается он, что ли? Но Данко вовсе не смеялся, наоборот, лицо у него вдруг стало задумчивое и вроде даже печальное. Никто из нас не решился вновь поднять эту тему.
        Тем временем мы уперлись в стену и вошли в туннель, освещенный длинными лампами, как и коридоры в нашем лагере. Справа тянулись рельсы и стояло приспособление вроде дрезины, слева - дорожка для пешеходов. Минут пять мы шли по этому ухоженному туннелю, а потом сразу вынырнули в какой-то город или поселок.
        Прежде я думал, что в Нижнем мире все расы живут по отдельности. Ничего подобного. За несколько минут я увидел представителей всех рас, что гостили в новогоднюю ночь в нашем лагере. Дома тоже отличались. Одни были большие, основательные, но какие-то выпендрежные, а в огородах вокруг них трудились циклопы. Были тут и удивительные дома сплошь из дерева, украшенные резьбой, узкие и высокие, со множеством непонятных выступов и перекладин. Я сначала не понял, кому они принадлежат, пока не увидел мальчика-биорда: он сидел на корточках на перекладине метрах в трех от земли и читал книжку. Жилища флэммов больше походили на открытые беседки, увитые зеленью. Я долго не мог сообразить, кто живет в домах, чьи массивные крыши лежали почти на земле. Данко пояснил, что тубаботы даже в этом мире ухитряются зарываться еще глубже в землю. На глубине они ищут спасения от чужих мыслей и эмоций.
        А еще нам часто попадались памятники - целые монументальные группы. Представители разных рас в полный рост или толпились вокруг стола, или колдовали над какими-то колбочками. Данко пояснил, что эти памятники устанавливаются в честь очередного открытия здешних ученых. Меня же больше поразило, что памятники, судя по всему, были отлиты из золота.
        Людей на улицах было не слишком много, и, конечно, они таращились на нас во все глаза, как на каких-то невероятных уродов. Дети даже бросали свои игры на просторных площадках и бежали за нами с радостными воплями. Не во всех взглядах было только любопытство. Мы уже почти прошли поселок насквозь, когда какая-то женщина, кажется из лоттов, вдруг что-то закричала пронзительным голосом, схватила камень и швырнула в нашу сторону. Ее подруга-флэмм тут же бросилась ее успокаивать.
        - Чего это она? - спросил Дима. - Разве они не знают, кто мы такие?
        - Знают, конечно, - согласился явно огорченный этим происшествием Данко. - Но вы слишком похожи на людей, обычных, я имею в виду.
        - Мы и есть люди, разве нет?
        - Да, но вы - свои, - уточнил флэмм. - Товарищи по несчастью, можно сказать. Вы нам не враги. А вот с обычными людьми все сложнее. Поймите, мы не испытываем к ним ненависти. Но мы знаем, что однажды, может очень скоро, начнется война между нами и теми, кто наверху. То есть они - наши потенциальные противники…
        - Вы что, собираетесь воевать с людьми? - вдруг спросил Ванька с таким интересом, как будто услышал о новой потрясающей компьютерной игре. А до этого шел с открытым ртом, наверное, пытался понять, спит он или это все происходит на самом деле. - Круто! Когда начинаете?
        - Точную дату может назвать только Великий Жрец, - сказал Данко. - Но ходят слухи, что война может вот-вот начаться. Обстоятельства подталкивают нас к этому. Нас становится все больше, нам уже трудно жить под землей.
        - И давно вы здесь торчите? - спросил Ванька.
        - Первое поселение возникло в пятом веке нашей эры.
        - А сейчас какой? - озадачился Иван. - Ладно, не суть. Просто поздновато вы решили воевать. Я имею в виду, у людей сейчас полно всякой техники, ракеты там, бомбы всякие, они вас живо в порошок сотрут. Раньше надо было.
        Я испугался, что Данко обозлится на такой наезд. Но он с очень серьезным видом некоторое время обдумывал Ванькины слова, а потом сказал:
        - Видите ли, нам понадобилась не одна сотня лет, чтобы здесь, на этом сравнительно небольшом пространстве, научиться жить в мире и уважении к закону. С другой стороны, наши ученые все это время искали такие способы ведения войны, которые позволили бы почти полностью исключить жертвы среди нашего народа. Но и землю не превращать в руины, и по возможности не убивать население Верхнего мира. И сейчас такое оружие найдено. Оно позволит нам очень быстро одержать победу над людьми - и совершенно бескровно.
        Дима уже открыл рот: наверняка хотел спросить, что это за оружие такое. Мне, конечно, тоже очень хотелось это услышать. Но Бриджит первой успела задать свой вопрос - о другом.
        - Скажите, Данко… А если бы в ваш мир каким-то образом проник человек - ну есть же у вас наверняка воздухозаборники или еще как-то… какова была бы его судьба? Ведь вы бы не убили его за то, что он - просто человек?
        - Нет, конечно, - ответил Данко. - Такое изредка случается. Конечно, для него уже не было бы пути назад. Это один из наших законов - мы не можем рисковать. Остальное зависит от него самого. Тубаботы сумели бы определить, к чему он пригоден и какой долей свободы может пользоваться в этом мире. Но лично я людей никогда еще не видел.
        Тут мне стало не по себе, даже спина взмокла. Я покосился на Ваньку: понял ли он, что речь идет о нем? Но, кажется, мой друг не придал этому разговору никакого значения. Зато мы с Бридж обменялись тревожными взглядами.
        Было около полудня, когда я вдруг начал спотыкаться на ровном месте. Сначала даже не понял, что происходит, - я давно забыл ощущение усталости. Посмотрел на ребят: Бриджит едва переставляла ноги, да и Дима выглядел не лучшим образом. Только Иван шагал себе вперед с веселым и беспечным видом. Вот и Данко обратил внимание на наши страдания.
        - Сейчас дойдем до озера и сделаем привал, - посулил он. - Там и пообедаем, кстати.
        Скоро мы вышли на огромную поляну, похожую на ту, с которой начинали путь. Озеро здесь было правильной круглой формы и манило прозрачностью вод. Мы тут же поскидывали футболки, даже Бриджит вытащила из рюкзака какие-то тряпочки и нырнула с ними в кусты. Недалеко от нас расположилась компания из нескольких циклопов и биордов. Они сидели на берегу, болтали и как будто ждали чего-то.
        Ванька дружески толкнул меня в плечо, приглашая к игре, и с радостным гиканьем понесся к озеру, в которое Дима уже успел войти по пояс. Я, восстановив равновесие, бросился было за ним, но тут же застыл на месте от пронзительного визга Бриджит. Она стояла на берегу в купальнике и в ужасе указывала пальцем на что-то в озере. Я присмотрелся - и сам чуть не заорал.
        Из воды медленно выходили существа, похожие на утопленников месячной давности. Их серые тела казались осклизлыми, в волосах запутались водоросли, а может, сами волосы были зеленого цвета. Лица так разбухли, что невозможно разобрать черты. Да и были ли они? Вот ушей точно не наблюдалось. Выйдя на мелководье, страшилища развернулись к нам спинами, и я увидел там, где у людей лопатки, что-то похожее на длинные пульсирующие рубцы. Жабры?
        Я видел, как несется прочь от воды Иван и тащит Васильева практически под мышкой.
        - Что это за хрень такая? - прокричал он, оказавшись рядом со мной.
        Я пожал плечами: Данко, как назло, ушел собирать топливо для костра, и объяснить было некому. На наше счастье, чудовищные создания были заняты тем, что тянули из глубины озера тяжеленную сеть, полную огромных рыбин. Через минуту добыча оказалась на берегу. Подошедшие циклопы дружески постучали огромными руками по склизким плечам, развязали сеть и начали ловко сортировать улов. Отобрав самых огромных и ярко окрашенных рыбин, поместили их в большие баки с водой. Биорды моментально прикрепили эти баки к поясу особыми креплениями и легко взмыли с ними в воздух.
        - Прямо во дворец полетели, - заметил Данко, возвращаясь к нам. - Свежая рыбка на праздник.
        Подошел циклоп и протянул Данко несколько рыбин. Осмотрел нас с любопытством и о чем-то заговорил с нашим проводником на общем языке. А тот между делом направил палец на несколько замшелых валунов, которые принес из леса вместо хвороста, - и они вспыхнули уже знакомым нам белым и очень жарким пламенем. Котелок и овощи для ухи нам принес другой циклоп.
        - Искупайтесь, пока готовится, - предложил нам Данко. - Морголы не станут возражать. Их дома в центре озера, на большой глубине, мы для них - как птички.
        Но желание купаться в озере и даже приближаться к нему, похоже, у всех нас исчезло навсегда. Поэтому мы просто подсели к костру. И я решил, что сейчас самое время прояснить кое-что важное. То, ради чего лично я спустился в этот мир.
        - Данко, а вы слышали когда-нибудь о таких, как мы, но только не из нашего лагеря? - спросил я, и ребята тут же подтянулись поближе.
        - Да, год назад я слышал об одной супружеской паре атлантов, - ответил флэмм. - Они прошли в наш мир другим путем, не из лагеря, и представились Великому Жрецу. Я слышал, что он принял их очень хорошо и даже предлагал поселиться при дворце. Это и понятно: они могли нам здорово помочь, этот мир нуждается в постоянном расширении. Но они отказались.
        - Почему? - спросили мы хором.
        Данко только плечами пожал:
        - Ну, трудно сказать. Хотя… понять их можно. Вероятно, они хотели завести детей, а вы сами знаете: дети, скорее всего, не будут иметь своих половинок, то есть окажутся обычными людьми, и им непросто будет жить в окружении тех, кто на них не слишком-то похож. В общем, они покинули наш мир. Возможно, снова поднялись наверх.
        - Но ведь вы никого не выпускаете из вашего мира, - напомнил Дима.
        - Только обычных людей, - уточнил Данко. - А что касается той пары, то ходили слухи, будто они ушли в Черные Пещеры, хотя лично я в это не верю. Зачем бы им это понадобилось?
        - А что это - Черные Пещеры? - спросила Бридж.
        Флэмм передернул плечами. Потом заговорил - и неподдельное отвращение звучало в его голосе:
        - Дурное место. Окраины. Когда-то именно оттуда начиналось строительство Нижнего мира, но с годами место было заброшено, искусственное небо пришло в негодность, и все погрузилось во мрак.
        - А как насчет небольшой экскурсии по тем пещеркам? - воодушевился Дима. - Ну, чтобы составить полное представление о вашем мире.
        Данко энергично помотал головой:
        - Это невозможно. Во-первых, вы никогда не найдете проводника, который согласится на это. Во-вторых, в Черные Пещеры можно войти - но пути назад для вас больше не будет.
        Васильев открыл рот для нового вопроса, однако флэмм уже вскочил на ноги:
        - Принесу еще камней. А о том проклятом месте забудьте. Поймите, там нет вообще никакого закона! Туда ссылают преступников из нашего мира, тех, кто не поддается доброму влиянию и переубеждению. Не знаю, как на земле, а у нас не принято совершать экскурсии по тюрьмам.
        Уха, сваренная на раскаленных камнях, была превосходной. Но мне, честно сказать, кусок не лез в горло. Я думал о том, что в этом симпатичном и правильном мирке я вряд ли узнаю что-нибудь о своей сестре и о Тасе. А вот в Черных Пещерах, возможно, найдутся ответы на мои вопросы. Но попасть туда без Данко нет никакой возможности, а он ясно дал понять, что не позволит нам даже приблизиться к окраинам этого мира.
        Когда мы шли по лесу, я перебирал в уме все эти невеселые мысли. Может, попросить ребят вернуться домой, в лагерь? Вдруг Тася на самом деле где-нибудь в городе, в руках каких-то сволочей? А я гуляю по чудесному лесу, вместо того чтобы спасать ее. Еще и Ваньку с собой потащил.
        Чья-то рука легла мне на плечо. Я оглянулся - Васильев смотрел на меня так, будто прочитал мои горькие мысли.
        - Слушай, ты того… не падай духом, - сказал он. - Я все равно считаю, что о Ванькиной сестренке мы можем узнать только здесь. Попробуем поговорить о ней с Великим Жрецом.
        - Что ты?! - перепугался я. - Это ведь большая шишка, станет он так запросто с нами трепаться.
        - А я думаю, очень даже станет, - возразил Дима. - Ты же слышал, что сказал Данко: они расширяются, им нужна помощь. И Древним стоит быть с нами очень милыми, чтобы нам захотелось им помочь, верно?
        - Ага, поможем им готовиться к войне, - вздохнул я. - Это не для меня. Ведь мы - люди, а там, наверху, наши родные и друзья. Наверное, мы должны что-то сделать, чтобы не допустить эту войну, не знаю…
        - Ты же слышал, - нетерпеливо перебил меня Васильев, - война будет щадящей и почти без жертв. Люди уцелеют. О чем волноваться?
        - Ну а если их превратят в рабов? Как-то несправедливо.
        - Слушай, а справедливо, что эти существа сидят здесь, под землей, куда твои любимые люди их когда-то и загнали?! - вдруг разъярился Димка. - А теперь подумай о нас. Чему нас учат в лагере? Как скрывать от людей наши необыкновенные способности. Прикидываться лохами и слабаками. Вот Бриджит знает четыре сотни древних языков. Поступит она в свой Гарвард и будет заниматься тем, чтобы скрыть от людей существование этих самых языков. Да в наших интересах, чтобы война началась как можно скорее! Хотя можешь не дрожать: Соболь считает, что до войны еще не одно столетие пройдет.
        - Почему? - встрепенулся я.
        - Потому что Древним совсем неплохо живется в их мире, и они станут выжидать, пока сами люди их окончательно не допекут. А еще он загнул такую фразочку: «Только тот, кто вырос среди людей, может по-настоящему их ненавидеть». Древним этой ненависти явно не хватает.
        Не могу сказать, что эти слова меня полностью успокоили. Но тут мы снова вошли в туннель, а вышли уже в другом селении. И здесь Данко объявил нам, что пора устраиваться на ночлег. Хотя понять время суток под этим лучезарным небом было невозможно, но по усталости ощущалось, что шли мы целый день. Взрослые всех рас выглядывали из окон и зазывали ребятишек домой.
        Мы уже прошли половину поселка, когда вдруг со всех сторон полилась чудесная, просто волшебная мелодия. Мы начали крутить головами, пытаясь понять, откуда она берется. А Данко только ускорил шаг.
        - Через десять минут небо погаснет, - сказал он. - Да и не слишком вежливо приходить в гости после закатной мелодии. Так что поторопитесь.
        Вообще-то я думал, что ночевать мы будем в доме флэммов. Но друзья Данко оказались невидимками. Нас приветливо встретили две женщины, молодая и постарше. А потом с верхнего этажа с восторженными воплями примчались трое ребятишек. Они окружили нас и начали оживленно галдеть на своем языке. Бриджит вкратце сообщила мне, что дети рассказывают о школе и о занятиях в различных кружках. Одна маленькая девочка даже притащила гнездо с какими-то пестрыми яйцами. Но я, по правде говоря, больше думал о том, принято ли в этом мире угощать гостей ужином.
        Оказалось, еще как принято. Женщины быстро накрыли стол, из кухни заструились потрясающие запахи. Нас отправили во двор мыть руки.
        Дима и Ванька так торопились к столу, что задерживаться во дворе не стали. А вот Бриджит, едва вышла на улицу, так и застыла на месте, и я следом за ней. Дело в том, что наше небо в лагере никогда не гасло, и я уже почти забыл, что такое ночь. А теперь над нами было темное бархатное небо с россыпью звезд. Такое я видел в детстве, когда родители возили меня на юг. И даже воздух стал другой: более прохладный, душистый, в общем, ночной.
        - Теперь я понимаю, почему они тут молиться готовы на своих ученых! - восторженно выдохнула Бридж. - Надо же, как красиво!
        Я был с ней полностью согласен. Если бы не разыгравшийся аппетит, смотрел бы на это небо бесконечно. И Иола чтоб налюбовалась вволю, она ведь художница, ей надо. Я решил, что выйду во двор еще раз после ужина.
        - Заметил одну странность, Алеша? - вдруг спросила Бриджит.
        - Ну, их вообще-то тут хватает, - осторожно ответил я. Не хотелось вдаваться в сложные вопросы на пустой желудок. А о пустяках Бридж никогда не болтала.
        - Здесь мало мужчин, - сказала девочка. - Я слышала, в России мужчины умирают рано, но это ведь не совсем Россия, верно?
        - Совсем не Россия, - уточнил я. - Только, по-моему, с мужчинами тут все в порядке. Я вообще их не слишком различаю. Только у флэммов сразу видно, кто есть кто. И у лоттов… когда удается разглядеть их головы.
        Сказал - и тут же пожалел об этом. Лицо у Бриджит сделалось разочарованное, наверное, пожалела, что заговорила со мной на серьезную тему.
        - Что ты, они совсем разные, - вздохнула она. - И одежда отличается.
        - Да, точно, - попытался я спасти положение. - Только… тут есть мужчины…
        - До определенного возраста. Много мальчиков и мужчин до тридцати. А потом они словно исчезают куда-то. Стариков я не видела вообще. Как ты думаешь, куда они деваются?
        Я не имел ни малейшего понятия. Но мне почему-то стало тревожно. Хотя к нам это точно не имело ни малейшего отношения.
        Стол уже ломился от угощений. Блюда выглядели странно, я понятия не имел, из чего они приготовлены. Но какое все вкусное! Мы набросились на еду, не дождавшись, когда сядут хозяева и Данко, занятые оживленной беседой. Вдруг наш проводник шагнул к двери и весело произнес:
        - Вы угощайтесь, а я сейчас еще едоков приведу. Здесь напротив наши друзья живут.
        Но тут хозяйка, та, что помоложе, бросилась ему наперерез и что-то горячо заговорила на общем языке. Данко так и застыл на месте. Лицо его разом померкло, словно выключили лампочку в голове, в глазах отразился самый настоящий ужас. Он задал вопрос, другой… Потом медленно опустился на стул и словно окаменел.
        Как же я пожалел, что не понимаю общий язык! Что такого ужасного случилось с друзьями Данко? Мы ведь ничего толком не знаем об этом мире. Может, тут живут драконы, которые иногда уносят целые семьи? Или случается что-то похуже? Вот Дима и Бриджит поняли, что случилось, и теперь со значением переглядывались друг с дружкой, даже о еде забыли. У меня тоже аппетит пропал - так захотелось поскорее их расспросить.
        Конечно, после случившегося о долгих посиделках речи не шло. Наш проводник и кусочка в рот не взял, так был расстроен. Он едва высидел за столом еще четверть часа, а потом сказал нам:
        - Ну, завтра у нас ранний подъем. Вам надо хорошо выспаться, чтобы головы были свежими, а мысли - прозрачными, как роса.
        Возможно, он просто перевел на русский язык местное пожелание доброй ночи. Но Васильев тут же спросил:
        - А зачем нам понадобятся прозрачные мысли? Я так понял, что Жрец только посмотрит на нас из-за занавески, а в голову к нам точно не полезет, так?
        - Великий Жрец - нет, - согласился Данко. - Но прежде чем вы пройдете к нему в Главный зал, с вами пообщаются его придворные. Бояться нечего, они просто должны убедиться, что вы не имеете дурных намерений или опасных замыслов.
        Недоеденный кусок выпал у меня изо рта. От нехорошего предчувствия по спине побежал холодок. Я услышал дрожащий голосок Бриджит:
        - А кто эти придворные, которые станут с нами общаться?
        - Тубаботы, конечно, - вроде как удивился наш проводник. - Они традиционно служат Великому Жрецу. Но вы не волнуйтесь, проблем не будет…
        Нужно было как можно скорее взять себя в руки. Я снова засунул что-то в рот, Бриджит и Дима постарались спрятаться за полотняными салфетками. Только беззаботный Ванька продолжал уничтожать третью порцию блюда, похожего на жаркое.
        Скоро Бриджит встала из-за стола и на общем языке поблагодарила хозяев за угощение. А потом сообщила Данко на русском:
        - Я бы хотела перед сном еще раз полюбоваться на ваше удивительное небо.
        Флэмм рассеянно кивнул. Тут же подскочил Дима:
        - Я с тобой, Бридж, погоди!
        Конечно, следом за ними бросился я и потащил за собой упирающегося Ивана. Мы отошли как можно дальше от дома. Сказать, что мы были растеряны - не сказать вообще ничего. Одного только я не понимал: как же мы не подумали об этом раньше? Как не догадались, что именно тубаботы и должны присматривать за правителем?
        - Я думаю, всем понятно, что во дворце Великого Жреца нам делать нечего, - нарушил тяжелое молчание Васильев.
        - Мне непонятно, - тут же ответил Иван. - Мы же собирались с ним вопросы перетереть, разве нет?
        - Как бы нас там самих не перетерли, - мрачно усмехнулся Димка. - Из-за тебя, кстати. Ты в курсе, что людей из этого мира назад на землю не выпускают?
        Ванька демонстративно сжал огромные кулаки:
        - Ага, посмотрим, как меня не выпустят!
        Но мы-то понимали, что в этом мире его силища - не аргумент.
        - Слушай, помолчи, ладно? - с досадой сказал ему Васильев. - Надо до утра что-то придумать. Может, стоит поговорить с Данко? Он же свой в доску, не сдаст. Честно опишем ему нашу ситуацию. Пусть подскажет, что делать.
        Я согласно кивнул, а Бриджит воскликнула:
        - Ни в коем случае! Даже не думайте!
        Мы уставились на нее.
        - Вы что, не понимаете, что мы подставим Данко! - никогда я прежде не слышал, чтобы Бридж говорила так возмущенно. - Пока он ничего не знает, его нельзя ни в чем обвинить. Но если скажем, ему придется делить с нами ответственность.
        - Или он попросту испепелит нас на месте, - пробормотал Дима.
        - И будет прав, - вздохнул я. До меня медленно, но верно доходил весь ужас ситуации.
        - И чего делать? - Иван переминался с ноги на ногу, дожидаясь, когда мы что-нибудь придумаем и можно будет завалиться спать.
        - Выход один, - окрепшим голосом произнес Васильев. - Мы должны оторваться от Данко и самостоятельно рвануть в Черные Пещеры.
        Бриджит молчала и что-то сосредоточенно обдумывала. А я спросил:
        - Как, интересно, мы доберемся до этих самых пещер без проводника? Неужели вы думаете, что по этому миру можно просто так шляться и спрашивать у встречных, как попасть в то место, куда они ссылают отпетых преступников?
        Дима с Бриджит снова переглянулись. Потом девочка сказала:
        - Вообще-то у нас есть только один шанс. Ты заметил, как Данко расстроился, когда хотел позвать на ужин своих друзей, а ему не дали?
        - Конечно! - так и подпрыгнул я. - Я уже всю голову сломал, что это было вообще?
        - Хозяйки сказали ему, что соседи из дома напротив завтра на рассвете навсегда уходят в Черные Пещеры. И что об этом стало известно только сегодня днем, когда они отвели детей к родственникам. Данко чуть в обморок от ужаса не рухнул. Значит, если нам удастся не упустить этих людей, они наверняка согласятся показать нам дорогу в пещеры. Чего им терять?
        - Не понимаю, - сказал я. - Данко говорил, что туда ссылают преступников и что страшнее того места для них нет. Почему же кто-то уходит туда сам? Да еще без детей. Может, их туда отправляют за какое-то преступление?
        - Нет, хозяйка сказала, они уходят добровольно, - нетерпеливо вмешался Дима. Было видно, что он все уже решил. - И вообще нам неважно, почему они туда идут. Может, не всем нравится жить в таком образцово-показательном мире. А для нас важно, сумеем ли мы сесть им на хвост. Предлагаю организовать дежурство, чтобы не упустить. Когда все заснут, выберемся с вещами и станем лагерем во дворе. Бриджит пусть спит, а мы разобьемся на смены и будем дежурить, пока они не выйдут. Кто против?
        Против была одна Бриджит. Тихим голосом она объявила, что тоже будет дежурить. Мы решили, пусть дежурит первой, потом разбудит меня, я - Ваньку, а Иван - Диму. Напиток крепкого сна в эту ночь мы, ясное дело, решили не пить. Перед половинками - извиниться за возможные последствия.
        Глава двадцать вторая. Куда уходят местные мужчины
        Гостеприимные хозяйки развели нас по комнатам. Однако тут возникла первая трудность, о которой мы не подумали: комнат на всех не хватило, и меня разместили вместе с Данко. Мое дежурство оказалось под угрозой, а переиграть заново не было возможности. Пришлось мне ложиться в постель в полной неопределенности, как выбираться наружу. Я надеялся, что флэмм быстро уснет, поэтому не лез к нему с вопросами. Да и он рта не раскрывал. Что ж, Данко можно понять - нелегко терять друзей.
        Конечно, я понимал: Иола будет мной недовольна, но не ожидал, что до такой степени. Едва я заснул, она буквально набросилась на меня:
        - Что вы творите?! Идти в Черные Пещеры нельзя, это смертельно опасно! Ты слышал, что сказал Данко: оттуда нет выхода!
        - Иола, ты вроде умная, а не понимаешь очевидных вещей, - ответил я. - Для Данко существует только один выход: обратно в этот мир. А нам нужно совсем наоборот - выбраться наружу. Там наверняка полно всяких дырок в земле.
        - Но вы этого не знаете!
        - А что ты вообще предлагаешь? - разозлился я. Может, впервые в жизни я чувствовал себя более правым, чем она. - Ты хоть понимаешь, что Ванька может погибнуть? Или попасть в пожизненный плен? Мы не знаем, что в этом мире делают с людьми, но их тут явно не любят. Что, по-твоему, нам делать?
        - Оставайтесь на месте, - тут же сказала Иола. - Завтра вернется Соболь и обязательно вас вытащит. Великий Жрец не захочет ссориться с ближайшими соседями, он позволит Ваньке вернуться в лагерь.
        Несколько секунд я обдумывал ее предложение. Возможно, она была права… если бы все дело было только в Иване.
        - Иола, а ты не забыла, зачем мы вообще спустились в этот мир? - тихо спросил я. - Я должен попасть в эти пещеры! Возможно, Тася там. Разве ты не хочешь, чтобы мы ее нашли?
        - Конечно хочу, - усталым голосом отозвалась Иоланта. - Но я очень беспокоюсь за вас. Вы можете там погибнуть.
        - Слушай, а чего ты так разволновалась? Тебе же лучше, если со мной что-то случится: станешь свободной, как мечтала!
        Конечно, я тут же пожалел о своих словах.
        - Дебил! - прошипела Иола. - Я тебя ненавижу! Не говори больше со мной!
        Господи, сколько же раз я слышал эти фразы. Ну, заткнулся. А вскоре меня разбудила Бриджит.
        - Твоя смена, - прошептала она. - Извини, не хотелось тебя будить, но мне нужно пообщаться с Сашей. Наверняка он очень переживает.
        Я встал и покосился на кровать напротив. Как это скромница Бридж влезла в комнату, где спит взрослый мужчина? Но кровать Данко была пуста.
        - Где он? - удивился я.
        - Тише! - Бриджит прижала палец к губам. - Он ушел, когда все уснули. Пошел в дом напротив. Ведь это все-таки его друзья. Может, пытается уговорить их не совершать такой глупости.
        - Если уговорит - нам крышка, - сказал я. - Что тогда будем делать? И имей в виду, твой Саша тебе сейчас задаст по полной. Иола вообще озверела.
        - Ничего, у нас с ним всегда получается договориться, - улыбнулась девочка. Ее лицо удивительно смягчилось при этих словах. Вообще-то я никогда не считал Бридж красивой, в обычной жизни и не посмотрел бы в ее сторону. Но сейчас она мне показалась просто красавицей. Что-то неприятное и завистливое зашевелилось в моей груди.
        Я собрал свой рюкзак, и мы вышли на улицу. Меня снова околдовало это удивительное небо с его сияющими звездами. А воздух, как они научились так его очищать и ионизировать? Я лег на траву и начал рассматривать небо. Мне показалось, что по краям небосклона звезды выглядят как-то странно: мерцающие точки собирались в созвездия, похожие на какие-то знаки.
        - Мне кажется или там что-то написано? - спросил я Бридж, которая стояла рядом со мной с запрокинутой головой.
        - Написано, - ответила она. - У них тут небо вообще многофункциональное. Я, пока дежурила, прочитала все новости из дворца, каких ученых сегодня награждали. А сейчас там слова: «Наши дети будут смотреть на настоящие звезды». Думаю, так они сами себе напоминают о том, что когда-то этот мирок нужно будет покинуть.
        - А по мне так тут совсем неплохо, - пробормотал я. На душе все еще был мрак. Наверно, поэтому мне не хотелось, чтобы Бриджит уходила. И я сказал: - Бридж, я понимаю, что тебе пора спать и все такое. Но можно, я задам тебе один вопрос? Если это наглость с моей стороны, ты так и скажи, ладно?
        - Конечно, спрашивай, - тут же ответила девочка и опустилась рядом со мной на теплую душистую траву.
        - Слушай, как у вас с Сашей было? Ну, до того, как вы встретились в лагере?
        Если Бриджит и удивилась, то виду не подала. Немного подумала, как она всегда делала перед каждой фразой, потом заговорила:
        - Ну, наверно, как у всех нас. Хотя не знаю, я ни с кем еще об этом не говорила. В общем, сколько себя помню, я всегда во сне видела какого-то мальчика. Кроме тех ночей, когда я болела - а я в детстве часто болела - и мне давали лекарства. Но потом я догадалась об этом и старалась не пить таблетки.
        - Почему? - поразился я. - Разве тебя не пугали эти странные сны? Не хотелось жить нормальной жизнью?
        - Я не знаю, как объяснить, - вздохнула девочка. - Понимаешь, Саша ведь рос в неблагополучной семье. Ему даже поесть не всегда оставляли, просто забывали о нем. Ну, спит и спит, и ничего ему не надо. Я все время чувствовала ответственность за него. Понимала, что помочь ничем не смогу, но мне хотя бы нужно было знать, что с ним все в порядке, что он поел, что его не обижают старшие братья. Когда мне было восемь лет, я пошла в школьную библиотеку и попросила дать мне самоучители русского и болгарского языков - просто не была уверена, в какой стране живет Саша. Библиотекарша стала расспрашивать, зачем мне это надо, и я по наивности рассказала о снах. Она передала учительнице, а та позвонила моим родителям.
        Меня отвели к врачу, стали кормить таблетками. В какой-то момент я почти поверила, что со мной не все в порядке, и честно пила все, что мне прописывали. И так продолжалось почти пять лет. А потом вдруг навалилась такая тоска… не могу тебе рассказать, но это ужасно. Словно из меня выкачали жизнь и осталась только пустая оболочка, которая зачем-то должна жить, ходить, учиться в школе. Я поняла, что не выдержу этого, и перестала пить таблетки. И через некоторое время увидела Сашу. В первую же ночь он заговорил со мной. Сказал, что выучил английский, вот только никак не мог докричаться до меня. А потом приехал мистер Соболь и все мне объяснил. Вот и все.
        Я молча обдумывал ее историю. Почему же у нас с Иолой с самого начала все пошло наперекосяк? Может, было бы лучше, если бы мы говорили на разных языках? Хотя какая разница, она бы по-любому злилась и ненавидела меня. И тут уже ничего не изменишь.
        А может, все дело в том, что я встретил Тасю раньше, чем испытал эту самую невозможную тоску, о которой говорит Бридж.
        Девочка легонько тронула меня за плечо. По ее печальному лицу я понял, что она догадалась о моих мыслях.
        - Не переживай, Алеша, - сказала она. - Это придет однажды. Потому что это заложено в нас. Как бы ты ни ссорился с Иолой, вы все равно созданы друг для друга. В нашем случае с этим не поспоришь.
        Я только мотнул головой в ответ. Честно говоря, я в этом был совсем не уверен. Если природа дает иногда сбои, порождая на свет больных людей, почему нельзя допустить, что и с нами она разок ошиблась?
        Бриджит ушла в свою комнату, а я промаялся во дворе положенные два часа. Мысли в голову лезли - одна другой мрачнее. Я представлял, что обитатели дома напротив окажутся невидимками и на рассвете спокойно пройдут мимо нас. Или биордами - взмахнут руками-крыльями и улетят. Или флэммами - заметят преследование и испепелят нас на месте. В полутьме даже дом толком не разглядишь, видно только, что для циклопов он маловат. А жаль, они наивные, им хоть можно голову задурить…
        В общем, по всему получалось, что зря мы тут торчим. Когда пришло время будить Разина, я уже довел себя до нервного истощения. Спать больше не лег - еще не хватало снова увидеть Иолу - и до рассвета просидел во дворе сначала с Ванькой, а потом с Димой. Видел, как вернулся в дом Данко. Потом зажглось небо, еще неярко, вполсилы. А часов в пять утра Васильев вскочил на ноги.
        - Что?! - заорал я.
        - Тихо! Они вышли!
        - Кто они?
        - Птицы.
        - Черт! Кто из нас умеет летать?
        - Без паники! - сказал Дима. - Пока никто никуда не улетел. Буди Бридж и Ваньку.
        В общем, минуту спустя мы крались по пустынной улице за парой биордов. На этот раз лишние пары глаз на затылках были прикрыты распущенными волосами. Оба несли на спинах большие мешки вроде наших рюкзаков, однако я видел, как их сородичи легко взлетали ввысь и с куда большими грузами. Поэтому каждый миг ждал провала.
        Они шли, нежно поддерживая друг дружку, и даже издалека выглядели как люди, перенесшие горе. Старались держаться в тени, хотя на улице никого в этот ранний час не было. Кроме нас. Но биорды по сторонам не смотрели. Наверно, поэтому мы скоро забылись и подошли слишком близко.
        И вдруг волосы на затылке мужчины (он был повыше и мешок нес побольше) сами собой встали дыбом, как хохолок у попугая. Два круглых глаза уставились прямо на нас. Секунда - и биорд оказался рядом с нами.
        - Что случилось, ребята? - строго спросил он, глядя на нас безо всякого любопытства, к которому мы за сутки привыкли. - Почему преследуете нас?
        И тут только до меня дошло - да он говорит на чистом русском языке! Может, его тут преподают в школе, чтобы легче было завоевывать наш мир?
        Мы, конечно, смутились. Тут вперед выступила Бриджит, робко улыбнулась незнакомцу и стала коротко излагать нашу ситуацию. А мы следили за реакцией биорда.
        Конечно, он уже знал, кто мы такие и что путешествуем в обществе его лучшего друга. Бридж пришлось сообщить ему, по какой причине мы покинули Данко. Это был опасный момент. Но мужчина только посмотрел на Ивана с чуть большим любопытством, а потом сказал:
        - Я не знаю, чем вам помочь, друзья. Но могу сказать только одно: ищите другой способ, не суйтесь в Черные Пещеры. Это - гибель!
        Его жена, которая незаметно приблизилась к нам, вздрогнула при этих словах. А Васильев воскликнул:
        - Позвольте, но вы туда жить уходите, и ничего! Почему вы думаете, что нам там что-то угрожает?
        Но биорд только покачал головой:
        - Вы обладаете свободной волей, и мы с женой не можем помешать вам. Но я очень советую одуматься и найти другой выход. А сейчас мы должны продолжить свой путь.
        С этими словами он крепко обнял жену за плечи, и они снова побрели вперед.
        - Вы говорите по-русски, - не выдержала Бриджит. - Вы что, бывали в нашем лагере?
        Биорд мягко подтолкнул жену вперед, а сам вернулся к нам.
        - Да, мы помогали вашему директору, когда лагерь только возник. Мы с женой конструировали ваше небо. Если бы я только знал, чем это кончится, я бы и близко не подошел к вашему лагерю! - вдруг произнес он с таким отчаянием, что мы вздрогнули. - Если бы я только знал!
        Он снова ушел вперед, и мы не посмели больше лезть с вопросами. На самом деле и идти за ними стало страшновато. Вдруг, когда мы войдем в очередной туннель, биорд захочет поквитаться с нами за что-то, чего мы не знаем? И какую такую гадость мог ему сделать Соболь?
        Но туннель мы прошли благополучно, потом еще и еще один, пока не оказались в городе гораздо больше того, в котором провели ночь. Здесь, кроме разномастных домов, было полно всяких общественных зданий. Солидные, выложенные из каменных блоков, они почти упирались в небо, которое все больше наливалось теплом и золотом. На некоторых зданиях висели таблички, и Бриджит мне их зачитывала: «Школа», «Лаборатории», «Общественная столовая».
        А потом впереди мы увидели самую настоящую пирамиду из стекла. Наши биорды направились прямо к ней, а вот мы - мы замедлили шаг и тревожно посмотрели друг на дружку.
        Уж очень официально выглядело это строение. Там вполне могли располагаться местные власти, да что там - это мог быть дворец самого Великого Жреца. А если биорды под влиянием патриотизма или личных обид решили нас сдать? Мы совсем растерялись.
        - Это ведь не может быть вход в Черные Пещеры, - пробормотала Бридж. - Зачем же они туда идут?
        - Ну, может, перед уходом им надо уладить какие-то дела, получить пропуск или что-то в этом роде, - пожал плечами Дима.
        - Подозрительная парочка, что-то мне в лом за ними переться, - высказался и Иван.
        Я ничего добавить не успел. Мужчина вдруг развернулся и быстро пошел в нашу сторону. Выглядел он уже не таким сердитым, хотя и очень огорченным.
        - Послушайте, - сказал он, - если вы в самом деле решились уйти в пещеры, то я не стану мешать вам или отговаривать. Вы можете идти с нами. Но перед уходом мы с женой должны попрощаться с нашими отцами и братьями. Хотите войти или подождете нас на улице?
        Мгновение мы колебались. Похоже, биорд не собирался нас заманивать и сдавать. Торчать же на улице нам не хотелось: уже появлялись местные жители и, конечно, таращились на нас.
        - Зайдем, если можно, - решил за всех Дима.
        Жена нашего спутника уже скрылась в здании. Мы следом за биордом вошли в прозрачные двери. Никакой охраны не наблюдалось, пустота и тишина. Тут был какой-то особый воздух: сухой, прохладный, он пах сухими цветами и травами. Мы прошли по галерее и оказались в огромном светлом зале.
        Здесь, куда ни посмотришь, стояли белые столы, накрытые прозрачными куполами. Я подошел к одному поближе - и чуть не заорал от ужаса. Под куполом лежал флэмм. Его глаза были открыты и смотрели в пространство, лицо как у спящего, руки сложены на груди. Стол явно был какой-то установкой - по краям купола мерцали микроскопические лампочки, слышалось тихое жужжание.
        - Это что, типа кладбища, что ли? - спросил от соседнего стола Ванька. Никогда не слышал, чтобы у моего друга был такой испуганный голос.
        - Скорее реанимация, - слабенько отозвалась Бридж.
        Я переметнулся к другому столу. Там лежал костлявый невидимка-лотт. Еще одна установка была заполнена водой, под куполом застыло одно из чудищ, так напугавших нас на берегу озера.
        Меня уже трясло от всего увиденного. Супруги незаметно покинули зал, и не у кого было спросить, какого дьявола тут происходит. Правда, в соседнем проходе я заметил парочку вполне живых циклопов в белых халатах. Они заботливо вглядывались в каждый саркофаг, иногда что-то подкручивали и поправляли. Но заговорить с ними мы не решились, а бросились догонять наших проводников.
        Мы нашли их в следующем зале. Вернее, только мужчину. Он неподвижно сидел на каменной скамье - такие были приставлены к каждому столу с куполом. На некоторых лежали букеты и какие-то детские поделки. Мы на цыпочках подобрались поближе и застыли за его спиной, не зная, что сказать.
        Купол, у которого он сидел, светился изнутри мягким светом, а под стеклом лежал мужчина-биорд. Лицо его было спокойное и умиротворенное, а вот наш едва не рыдал. Бриджит коснулась его плеча.
        - Это ваш отец? - дрожащим голоском спросила она.
        Мужчина кивнул, словно клюнул хрящеватым носом воздух.
        - Он умер?
        Энергичное мотание головой.
        - Болеет?
        - Так вы ничего об этом не знаете? - наконец догадался биорд. - Он жив и здоров. Просто находится в анабиозе.
        - Но почему?..
        Биорд вздохнул и начал рассказывать:
        - Видите ли, мы всегда знали, что в любой момент может начаться война с Верхним миром. Много веков назад наши ученые изобрели способ погружать людей в искусственный сон. Сначала нужны были солдаты, много солдат. Но теперь у нас есть оружие, которое позволит завоевать поверхность земли быстро и бескровно. Однако все равно потребуется большое количество дееспособных мужчин, чтобы в короткий срок привести землю в порядок. Поэтому, когда представитель любой расы достигает среднего возраста, то погружается в анабиоз. Кроме, конечно, ученых.
        - И сколько он может находиться в таком состоянии? - спросил Дима.
        - Сколь угодно долго. В дальних залах лежат те, кто жил пятьсот и более лет назад.
        - Ужасно, - прошептала Бриджит, бледная, словно ее саму заморозили. - И вы… вы от этого бежите в Черные Пещеры? Тогда я вас понимаю.
        Лицо биорда вспыхнуло, перьевидные отростки на руках встали дыбом.
        - Нет, - резко произнес он. - Мне никогда бы в голову не пришло бежать от того, что является нормой в нашем мире. Еще ребенком я мечтал о том, чтобы заглянуть в будущее, узнать, каково там, наверху. Для нас в этом нет ничего ужасного. Семьи приходят навестить своих родных. Иногда, по личному разрешению Великого Жреца, можно на время выйти из анабиоза, чтобы, например, побывать на свадьбе правнука или на награждении потомка, избравшего путь ученого. А если род по какой-то причине прервался и человека больше не навещают, его помещают в специальный отсек, и у него появляется шанс стать Великим Жрецом. Все наши мальчики просто бредят этим.
        - Но тогда почему?.. - начал я.
        - Все дело в моей жене. Мне не нужно было приводить ее в ваш лагерь. Не знаю, что ей там внушили, но она заявила, что мы не должны разлучаться. И что она не станет жить, когда я, как это у нас называется, уйду в будущее. Мы даже подавали прошение Великому Жрецу о том, чтобы нас поместили сюда вместе. Конечно, получили отказ. Мы ведь не атланты, чтобы делать для нас исключение.
        Тут мы так и подпрыгнули. Димка завопил:
        - Что, в этой пирамиде есть такие, как мы?!
        - Да, одна пара, - рассеянно ответил биорд. - Они очень древние. Я когда-то ходил смотреть на них со школьной экскурсией. Пойдемте.
        И устремился вперед. Скоро мы оказались у лифта, который долго вез нас вниз. Зал, в который мы приехали, был меньше предыдущих. Саркофаги здесь были точно такие же, вот только цветы и поделки на скамейках не лежали.
        - Это Зал Претендентов, - почтительно произнес биорд. - Но, конечно, такие же есть во всех больших городах.
        Один саркофаг в центре зала отличался от прочих своими размерами. Там под стеклом лежали двое, мужчина и женщина. Конечно, выглядели они немного несовременно, хотя одеты были в легкие комбинезоны, которые я видел на многих местных жителях. Они лежали, держась за руки, повернув друг к дружке спокойные лица.
        - Их несколько раз выводили из анабиоза, - сказал биорд. - Последний раз - совсем недавно, когда линия метрополитена провалилась в одну из наших пещер и срочно потребовалось все там… как это… закамуфлировать. Я мечтал их увидеть, но не повезло. Наверное, поэтому я так и ухватился за возможность поработать в вашем лагере. О чем, конечно, буду жалеть до конца своей жизни. Одна надежда, что в Черных Пещерах она не продлится слишком долго.
        Мне уже надоело мучиться от чувства вины перед этим типом! Наверняка остальные чувствовали то же самое.
        - А может, вам еще раз обратиться к этому вашему Жрецу? - спросил Дима. - Объяснить ему все обстоятельства. Что изменится, если ваша жена заснет вместе с вами?
        - Нет! - твердо произнес биорд. - Это разрешение мы не получим никогда. Нельзя создавать прецедент.
        - А это не прецедент? - Дима ткнул пальцем в двойной саркофаг.
        - О, это совсем другое дело, - вздохнул биорд. - Связь между вами неразрывна, один не в состоянии существовать без другого.
        - Дело не в нас, - почти прошептала Бриджит. - Для любого человека было бы ужасным потерять любимого - и не в результате болезни или несчастного случая, а потому, что кто-то так решил.
        Биорд усмехнулся:
        - Узнаю логику людей с поверхности земли. Моя жена теперь считает так же. Поэтому мы никогда больше не увидим наших детей, родных и друзей, наши имена станут произносить с насмешкой, а когда наши отцы и братья соединятся со своими потомками, то буду стыдиться нас.
        Возразить на эту короткую, полную горечи речь нам было нечего. Мы молча поплелись вслед за биордом разыскивать его жену. Теперь я точно знал, какая участь совсем скоро ожидает нашего Данко.
        Наконец муж и жена попрощались со всеми, кто был им дорог, и снова заспешили в дорогу. Наверное, им очень не хотелось наткнуться на кого-нибудь из знакомых. Мы прошли город насквозь и снова оказались в лесу. Но направились не по тщательно утоптанной дорожке, заботливо проложенной мимо самых живописных мест, а свернули в сторону и скоро уже шли, утопая по пояс в траве и спотыкаясь о корни деревьев. Впереди показалась черная пасть еще одного туннеля. Тут биорд словно вспомнил о том, что мы упрямо тащимся следом за ними, и подошел к нам.
        - Путь до Черных Пещер неблизкий, - со вздохом произнес он. - Мы собираемся дойти до ближайшей станции. Вы можете ехать с нами. Я… как это по-вашему… способен оплатить вам дорогу.
        - Оплатить? - тут же заинтересовалась Бридж. - У вас здесь есть деньги?
        - Деньги? - озадачился биорд. - Ах да, мне рассказывали… Нет, ни о каких деньгах мы не знаем. Но есть часы, которые мы с женой потратили на общественные дела. Там, куда мы уходим, они нам все равно не понадобятся.
        Я подумал, что отказываться от такого предложения точно не стоит. Тем более биорд сам дал понять, что это не ахти какая большая услуга с его стороны. Кажется, ребята думали так же. И тут вдруг на первый план вылез Иван. И спросил:
        - А на фиг вам транспорт, вы же летать умеете? Что, типа погода сегодня нелетная?
        Бриджит покраснела, Васильев закатил глаза. Я готов был прибить Ваньку на месте за эту выходку: биорд даже в лице изменился от огорчения. Но ответил:
        - Видите ли, некоторые наши особенности не являются постоянной величиной. Например, чтобы летать, нам надо… как бы это выразиться… ощущать себя частью стаи, что ли. Причем за столетия жизни в этом мире такой стаей для нас стали все без исключения расы, живущие здесь. В данный же момент мы - жалкие отщепенцы, и нам трудновато оторваться от земли. Ну что, вы с нами?
        - А как на станции поймут, что вы имеете право на поездку? - вдруг спросила Бриджит. Я даже удивился - мне бы такой вопрос и в голову не пришел.
        - Ну, в этом нет проблемы, - тускло улыбнулся ей мужчина. - На станции наверняка есть дежурный тубабот. Он сразу поймет, говорим мы правду или нет.
        Блин! Хорошо еще, что Бридж догадалась спросить, было бы классно узнать об этом в последний момент. Дима тут же сориентировался:
        - Так вы говорите, есть и другой путь, пешеходный?
        - Есть, - согласился биорд. - Он начинается прямо в этом туннеле. Но идти придется несколько дней. К тому же об этом пути ходят всякие слухи… В общем, говорят, что там не совсем спокойно.
        Смешной, честное слово! Собирается смотаться в мир, где сплошные опасности, и переживает о мелких беспокойствах!
        - Пожалуй, мы все-таки выберем его, - сказала Бриджит. - Вот только как нам не потерять правильное направление?
        - Думаю, там должна быть тропа, - развел руками-крыльями биорд. - Идите по ней. Больше ничего вам сказать не могу.
        Глава двадцать третья. Первая потеря
        На этом мы распрощались с бедолагами. Честно сказать, я был рад: нелегко все время чувствовать себя виноватым. Мне стало легче, когда понурые силуэты биордов исчезли за деревьями, а мы свернули в туннель.
        Этот туннель оказался длиннее всех прежних. Конечно, здесь было освещение, и отлично утрамбованная земля под ногами, и все-таки к концу пути мне стало не по себе. И впервые я подумал: каково там, в Черных Пещерах, где не будет золотого неба над головой? А ведь это даже не самая большая проблема тех мест. Сердце тревожно сжалось. И когда мы снова пошли по лесу, настроение у меня было далеко не боевое. У остальных, кажется, тоже.
        Поселков здесь не наблюдалось. Зато стало гораздо больше живности. Некоторые зверушки выглядели так странно, что мы шарахались от них, хотя Данко еще в первый день предупредил нас, что все опасные особи живут в специальном Заповеднике ниже уровнем. А еще приближалось обеденное время, накатывала усталость, и наши желудки хором урчали. Мы ведь вышли из дома без завтрака.
        Правда, попадались озера. Рыбы там водилось столько, что можно было ловить руками. Но как приготовить ее, когда рядом нет Данко? И тут еще Дима спросил:
        - Ну что, есть желающие что-нибудь пожевать?
        - Издевается он, да? - мрачно спросил меня Ванька. Я же как раз раздумывал о том, что некоторые народы едят рыбу сырой.
        - Эй!
        Я оглянулся и увидел, как Димка трясет в воздухе зажигалкой.
        - Устраиваем привал или нет?
        Конечно, мы тут же свернули к озеру. Ванька полез в воду и начал шумно охотиться за огромными разноцветными рыбинами. Мы деликатно не стали напоминать ему о подводных жителях. Может, они здесь и не водились, не знаю.
        Бриджит пошарила по окрестным кустам и набрала целую охапку всяких местных овощей, которыми прежде угощал нас Данко. Даже не верится: вчера мы были путешественниками, а сегодня - беглецами, идущими навстречу неведомой опасности. Данко, наверное, ищет нас и не понимает, какая блажь заставила нас сделать ноги.
        Но вот и закончился привал. Очень хотелось еще поваляться на берегу, однако мы понимали: нужно спешить. Нет, мы не боялись, что ночь застанет нас в лесу, - в этом уютном мирке можно расположиться на ночлег под любым кустом. Просто медлить было нельзя. За нами вполне могли отправить погоню.
        Было уже часов десять вечера, когда мы решили остановиться на ночевку. По правде сказать, последние два часа я только и мечтал о том, чтобы растянуться на травке и что-нибудь пожевать. Мы шли на автомате и ждали подходящего озерца, чтобы расположиться на его берегу.
        И такое озеро мы заметили в просвете между деревьями. Конечно, тут же сменили направление и зашагали по густой, сочной траве. Мы уже были совсем рядом, когда идущий впереди Димка вдруг встал столбом, а я врезался в него.
        - Тише! - воскликнула Бриджит.
        И тут я услышал песню. Пела женщина, и мелодия показалась мне смутно знакомой. Кажется, мама ее иногда напевала. Голос был чистый и очень красивый.
        - Как думаете, эти, которые морголы, умеют петь? - шепотом спросил Дима.
        - Сейчас проверим. - Бриджит решительно зашагала вперед.
        Я напомнил себе, что пока нам вроде бояться нечего, и бросился за ней.
        На берегу, спинами к нам, сидели двое: женщина и мужчина. Они полоскали ноги в озере, женщина пела, мужчина обнимал ее за плечи.
        - Извините, - громко произнесла Бридж.
        Парочка вскочила на ноги.
        Без сомнения, это были люди. Женщина где-то возраста моей матери, с простым и даже грубоватым лицом. Парень был намного моложе, очень худой и высокий. Он без опаски шагнул к нам навстречу и спросил:
        - Ребята, откуда вы? О, да вас тут много! Прокопались сверху?
        - Вообще-то мы путешествуем, - сообщил Дима.
        - Путешествуете? - Парень смотрел на нас все более изумленно. - Вроде местные не очень-то любят, когда нормальные люди бродят сами по себе.
        - У нас есть разрешение от Великого Жреца на проход по этой территории, - выдал желаемое за действительное Васильев. Кажется, парня это совершенно успокоило.
        - Тогда прошу пожаловать в нашу деревню! - воскликнул он. - Света, принимай гостей. И кстати, вам здорово повезло, что вы на нас наткнулись.
        - Почему? - заволновался я.
        - Так с пути вы сбились, точно говорю, - усмехнулся парень. - Там дальше - гиблые места. Ну ничего, переночуете в деревне, а завтра я вас на нормальную дорогу вы веду.
        На всякий случай мы не стали спорить. Женщина тоже приблизилась и смотрела на нас с жадным любопытством. Потом спросила:
        - А вы давно оттуда? - и ткнула пальцем вверх.
        - Два дня, - ответила Бриджит.
        - Расскажете, как там, на земле?
        - Конечно!
        - Ну, прошу пожаловать в гости! - взволнованно произнесла женщина и даже отвесила нам легкий поклон.
        - Они могут быть атлантами? - по пути спросил я у Бридж.
        Девочка тут же замотала головой:
        - Конечно нет, Алеша. Они разного возраста, а мы всегда - ровесники.
        Черт, опять я сел в лужу! Но кто же они в таком случае? Хотя Данко что-то упоминал об обычных людях, которые иногда просачиваются в этот мир…
        И трех минут не прошло, как мы оказались в деревне. У нее даже было название: на резной арке, под которой проходила тропа, было аккуратно выведено краской «Светлая Поляна». Дальше вдоль дороги тянулись симпатичные домики с деревянной резьбой, клумбами и огородами. Выглядели они очень по-земному.
        Почти у каждого дома какая-нибудь парочка сидела на скамейке и наслаждалась видом затухающего неба. И все без исключения бросались вперед, чтобы рассмотреть нас. Скоро вокруг собралась целая толпа.
        - Эй, Руся, потолковать надо! - крикнул кто-то, и парень, который нас вел (его звали Руслан), отошел в сторону. Его тут же окружили местные жители и начали что-то горячо втолковывать. Женщина осталась с нами. Она выглядела спокойной, а вот мы здорово струхнули. Похоже, не стоило нам соваться в эту деревеньку.
        Через минуту Руслан вернулся, на лице его сияла улыбка. Он сказал:
        - Так, планы меняются. Соседи возмутились, что мы хотим единолично забрать к себе гостей. В общем, стол организуем на поляне для игр, а ночевать вас разберут по разным домам.
        И в деревне началась суета. Нас провели на полянку, где местные жители, видимо, играли в футбол: Ванька аж застонал от восторга, увидав обычные футбольные ворота. Несколько мужчин мигом составили длинный стол, женщины стали носить закуски. Все торопились и поглядывали на небо - оно должно было вот-вот погаснуть. На столе заранее устанавливали свечи и переносные фонари.
        Пока шла подготовка к праздничному ужину, мы сидели с Русланом. Жена его тоже суетилась по хозяйству, так что момент был подходящий для расспросов.
        - Скажите, а как вы вообще сюда попали? - начал я.
        Руслан пожал плечами, улыбнулся немного печальной улыбкой.
        - Ну, история у нас примерно такая же, как у всех в этой деревеньке. Мы с женой жили под Питером, в своем доме. Потом жена заболела, врачи сказали, что надежды никакой. Но я не хотел сдаваться, начал таскать ее по всяким знахарям. Конечно, эти шарлатаны очень скоро вытрясли из нас последние копейки. И тут я услышал случайно, что где-то в лесу живет человек, который может помочь и денег не попросит. Только найти его очень трудно. От отчаяния я ушел в лес, решил, что буду бродить, пока не встречу того человека или сам не помру. Отыскал его через неделю. Он сказал, что сам никого не лечит, но знает дыру в земле и может нас к ней отвести. Если мы спустимся вниз, то назад уже не вернемся, но нам помогут. Пошел я домой, взял жену и спустился с ней в ту самую дыру. Там нас подобрали, отвели к этим, как их… дуболомам.
        - Тубаботам.
        - Да, точно. Они жену за день поставили на ноги. А потом нас переправили в эту деревню, дали дом, хозяйство. Завтра покажу вам, каких свинок я здесь развожу, - с мечтательным видом посулил нам Руслан. Потом продолжил: - Конечно, поначалу страшновато было. Вы местных видели? Кошмарные типы! Но потом попривыкли. Соседи хорошие, живем с ними как одна семья.
        - Они тоже лечиться сюда пришли? - спросил Дима.
        Руслан развел руками:
        - Да по-разному. Вон Исмаиловы. - Он указал на бородатого мужчину и его совсем юную блондинку-жену, которые в четыре руки крошили салат в огромную миску. - У них дом сгорел. Мыкались, бродили по лесу, решили на зиму землянку копать. И случайно провалились в этот мир. Ладно, хорош болтать, к столу кличут.
        Все сели за стол - и начался пир. Нам дали минут десять, чтобы набить желудки. А потом пошли расспросы о том, как там наверху. От нас с Ванькой пользы не было никакой, хорошо, выручили ребята. Сначала Бриджит вкратце описала международную ситуацию, потом Дима подробно рассказал о результатах последнего чемпионата мира по футболу, чем очень порадовал местных мужчин. Но тут Бриджит дернула меня за рукав, и я без особого удовольствия увидел, что она снова чем-то обеспокоена. Мы отошли пошептаться в сторонке.
        - Слушай, Алеша, мне здесь не нравится, - объявила она. - Я уже говорила с Димой насчет того, чтобы заночевать подальше от деревни. Но он и слышать ничего не хочет.
        - Правильно делает, - сказал я. - Зачем уходить, когда нас так отлично приняли? Если боишься ночевать в доме одна, можно сказать, что я твой брат и мы никогда не разлучаемся.
        - Спасибо, - бледно улыбнулась девочка. - Но здесь что-то не так. Я очень волнуюсь.
        - Это почему?!
        - Посмотри, какая странная здесь публика, - зачастила Бридж. - Только супружеские пары, но нет ни одного ребенка. А сами пары: почти в каждой муж и жена сильно отличаются по возрасту и вообще… отличаются. Их словно соединили искусственно, понимаешь?
        Умеет же Бриджит напугать! Мне стало не по себе. Вспомнился рассказ Брэдбери, где астронавтов тоже встретили сердечно, а ночью их вроде как родственнички обернулись жуткими монстрами. Я уже был готов немедленно бежать подальше от этой деревни. Но потом взял себя в руки и сказал:
        - Бридж, ты забыла, что говорил нам Данко: где небо, там и закон? Мы на охраняемой территории. Никаких монстров здесь быть не может, расслабься.
        - А биорд говорил, что на пути в Черные Пещеры небезопасно.
        - А я Данко больше доверяю!
        Бриджит примолкла. Я был ужасно доволен собой - проявил твердость, взял ситуацию под контроль. Мы вернулись к столу.
        Тут заиграла дивная мелодия - и небо погасло. Чай пили уже при свечах. А потом я так устал, что едва дополз до дома. Руслан и Света взяли меня к себе. Кто разобрал других ребят - я даже не видел. Но, конечно, Иола не дала мне расслабиться и после такого трудного дня.
        - Соболь уже несется в лагерь, - сквозь зубы сообщила она. - Мы ему позвонили, и он в ужасе от ваших планов. Слушай, если ты не совсем идиот, не давай ребятам идти дальше. Убеди их остаться хотя бы в этой деревне. Хотя от местных жителей мороз по коже, Бриджит права: с ними точно что-то не так.
        - Все нормально, - разозлился я. - Сказано же, что мы под защитой закона!
        - А с чего бы это местному закону вас защищать? - спросила Иола со всем ехидством, на которое была способна. - Вы уже примерно сутки как вне закона, так что я ничему не удивлюсь.
        В общем, своего Иола добилась: я проснулся и до утра сидел на кровати, готовый к любым неожиданностям. И даже удивился, когда за окном снова расцвело небо и хозяйка дома по-прежнему в человеческом обличье позвала завтракать.
        За столом Руслан еще раз напомнил, чтобы мы не вздумали соваться дальше по той тропе. Но мы еще вчера договорились с ребятами, что спорить на эту тему с местными не станем. Пойдем, куда скажут, а потом втихаря вернемся на нужный путь.
        - А то оставайтесь, - предложил парень. - Вас в любой хате примут со всей душой. Можете погостить, а то и навсегда здесь поселиться.
        Я поспешно замотал головой:
        - Спасибо, но нас ждут. Мы должны завершить поход в определенный срок.
        У меня спина взмокла: а вдруг не отпустят? Но Руслан только плечами пожал, а его супруга принялась собирать нам еду в дорогу. С ребятами я должен был встретиться в восемь утра на поляне. Хозяева отправились меня провожать.
        Бриджит и Дима уже были на месте. Их тоже провожали те пары, у которых они ночевали. Рюкзаки у ребят раздулись от припасов, как и у меня. Не хватало только Ивана. Мы ждали четверть часа, потом Димка раздраженно вскочил на ноги.
        - Где его поселили? - спросил он у местных. - Пойду сам притащу сюда этого идиота!
        - Прекрати, пожалуйста, называть его идиотом, - тут же сказала Бриджит. - Я давно хотела тебя об этом попросить.
        - Да вон же они идут, - подсказала одна из провожающих нас женщин.
        Дима оглянулся - и глаза у него остекленели. Я поспешно глянул в ту же сторону и увидел картину, от которой чуть на землю не рухнул.
        По тропинке шагал Иван, а с боков его крепко держали под руки немолодые супруги, у которых он ночевал. Я твердо знал, что Ванька и собственным родителям такого бы не позволил. То-то вид у него был пришибленный, словно его застукали за пересадкой цветочков или за вышиванием крестиком.
        Они подошли, и Васильев произнес нетерпеливо:
        - Ну что, выдвигаемся наконец?
        И тут Иван подал голос. Он сказал:
        - Я, ребята, это самое… типа остаюсь я.
        Мы застыли на месте. Потом я сумел выговорить:
        - Ладно, Вань, кончай дурить, нам в самом деле пора!
        - Я не дурю. - Иван продолжал глыбой стоять на месте. - Идите сами, а я - пас.
        - Да что случилось-то?! - заорал Васильев.
        Иван пожал огромными плечами:
        - Да ничего, в общем. Просто у дяди Толи и тети Наташи хозяйство большое, хочу им помочь. А вам от меня все равно никакой пользы нет. Надоел уже ваш стеб!
        При этих словах он глянул на Димку, который действительно вечно наезжал на него.
        - Вань, ничего не забыл? - спросил я. - У тебя сестра пропала, мы ее ищем, ты в курсе?
        - Сестра? - заволновались пожилые супруги, еще крепче вцепляясь в Ивана. - Мы бы девочке были очень рады, места на всех хватит.
        - И тебя родители наверху ждут, - продолжал я. - Ты что, решил из дома сбежать?
        - Может, и решил, - еще больше набычился Ванька. - Достали они меня. Теперь без сестры вообще житья не будет. Не, я наверх не пойду. Мне здесь нравится.
        Мы переглянулись в полном отчаянии. Я на всякий случай пригляделся к супругам, точнее, к их рукам. Может, они упирают в Ванькину спину ножи или пистолеты? Нет, вроде все четыре руки на виду. Но что же происходит с моим другом?
        Безмолвно пытались мы выработать стратегию. Может, утащить его силой? Но с Иваном такой номер не пройдет, да и местные жители явно не останутся в стороне. Кажется, нам оставалось только уйти, а потом уже подумать, как выручить Разина. И тут я в последней надежде ухватился за сказанную им фразу.
        - Слушай, друг, - сказал я. - Тебя родители из-за сестры допекли, верно? А если мы найдем Тасю, ты пойдешь с нами обратно, наверх?
        - Найдете Таську? - До Ивана вроде как с трудом доходило, о чем речь. - С ней пойду, может, родители на радостях комп наконец купят…
        - Договор? - Я протянул ему руку.
        Иван долго рассматривал ее, словно вспоминал, что делают в таких случаях, потом неуверенно протянул свою. Не зная, что еще сделать, мы медленно пошли прочь по тропе. Руслан шел с нами, объясняя путь, которым мы вовсе не собирались следовать. О случившемся он ничего не сказал, как будто ничего странного не произошло.
        Едва мы остались одни, как сбросили рюкзаки на землю и сбились в кучку, пытаясь осознать, что случилось.
        - Может, он и в самом деле решил остаться? - спросил Васильев. - А что, тут совсем неплохо. Эта деревенька, она вроде как-то даже и подходит для Ивана. Я его тут лучше представляю, чем в городе.
        - Прекрати! - Я чуть не набросился на Димку с кулаками. - С ним что-то сделали, понимаешь?! Я Ваньку полгода знаю, он просто на себя был не похож!
        - Алеша прав, - поддержала меня Бриджит. - Конечно, я совсем мало знаю Ивана, но он никогда не бросил бы нас, зная, куда и зачем мы идем, если бы был… в нормальном состоянии. Только вот что с ним сделали эти люди?
        - И почему этого не сделали с нами? - подхватил Димка.
        Мне сказать было нечего. Я только чувствовал пустоту в груди - я только что потерял своего первого настоящего друга. Мне стало казаться, что это дурной знак и Тасю мы тоже не найдем.
        - Интересно, могли они как-то догадаться, что Иван не такой, как мы? - вслух размышлял Васильев. - Здесь нет тубаботов. Да и вряд ли местные вообще слышали про атлантов, они нас приняли за обычных людей. Может, просто Ванька был им нужен, а? Ну, типа на нем же пахать можно, а с нас что возьмешь?
        - Мне тоже предлагали остаться, - вставила Бриджит.
        - Да, но ты от этого предложения не впала в прострацию, верно? Он, конечно, мог и сам проболтаться, что отличается от нас. Может, все-таки дело в его умственных способностях? Какое-то воздействие, которое ослабляет и без того…
        Тут мне показалось, что я сейчас просто убью Димку. Я бы бросился на него, не повисни Бридж на моей руке.
        - Да уймись ты, псих! - заорал на меня Васильев. - Верну я твоего приятеля на землю, верну! Только сперва найду его сестрицу, и пусть она сама гонит своего братца домой пинками под зад! Ты знаешь, я просто так не болтаю!
        Минуту в лесной тишине слышалось только наше тяжкое дыхание.
        Потом Бриджит тихо произнесла:
        - Думаю, пытались воздействовать на нас всех, а вышло только с Иваном.
        Мы бы продолжили дискуссию, но пора было двигаться вперед. Руслан любезно вывел нас на тропу, которая могла благополучно вернуть нас к точке расставания с несчастным семейством биордов. Но такой расклад нас не устраивал. Поэтому мы старательно обошли деревню и снова ступили на ту петляющую дорожку, которая вела к Черным Пещерам.
        Идя по ней, мы еще долго могли видеть домики на краю деревни Светлая Поляна. И шли, повернув к ним головы, в тягостном молчании. Я не мог поверить, что оставляю здесь своего друга. Единственного друга, потому что считать своим другом Димку мне в последнее время становилось все труднее.
        По правде сказать, я был зол на весь мир. Даже на Бриджит - ведь она умная девчонка и соображает куда лучше нас обоих. Почему же она спокойно разрешает Васильеву вести себя так, будто он тут самый главный? Вот он и наглеет с каждым днем. Почему-то в глубине души я был уверен: именно Дима виноват в том, что мы потеряли Ваньку.
        Около полудня мы решили сделать небольшой привал - возможно, последний в этом мире. Мы наловили рыбы, потому как есть то, что дали нам в деревне, было страшновато. Мало ли что эти светлополянцы еще придумали…
        - Уже скоро, - задумчиво произнес Дима. - Тропа здесь только одна, так что мы вряд ли сбились с пути.
        Молча стали собираться. Прошли по тропе где-то с полчаса, и вдруг Бридж вскрикнула:
        - Смотрите!
        Мы замерли на месте. Впереди по курсу была еще одна деревня с разномастными уютными домиками. Я даже заметил парящего в небе биорда, за пояс которого держался циклоп. Вроде ничего подозрительного, но после того, что случилось в Светлой Поляне, нам категорически не хотелось испытывать судьбу. Эта деревня вполне могла быть очередной обманкой, рассчитанной на то, чтобы пропустить в пещеры как можно меньше желающих.
        - Что будем делать? - спросил я.
        - В деревню мы не сунемся, - категорически произнес Васильев. - Не хватало, чтобы кто-то еще захотел там навеки поселиться. Попробуем ее обогнуть.
        - А если вход в Черные Пещеры находится прямо в деревне? - как всегда по делу спросила Бриджит.
        - Ну тогда дождемся ночи и сделаем вылазку. А пока - в обход.
        Мы ступили в густую траву. Идти по ней было непросто, из-под ног прыскали в разные стороны мелкие зверушки, какая-то возмущенная ящерка даже попыталась в прыжке схватить меня за палец. Несколько раз приходилось падать на землю, когда в небе над нашими головами бесшумно проплывали биорды. В общем, только через час, с исцарапанными ногами и руками, мы добрались до другого конца деревеньки. И сразу увидали черную пасть туннеля.
        Глава двадцать четвертая. Огненная смерть
        Лично я не так представлял себе путь на запретные окраины. Там должны были оказаться ну хотя бы приличные ворота, запертые на десяток замков, и какая-никакая охрана.
        Но едва вступили в туннель, стало ясно - это именно то, что мы искали. Внутри была абсолютная тьма, лампы больше не освещали наш путь. Не оказалось и привычной однорельсовой вагонетки. Мы шли, держась за руки: Бридж в середине, мы с Димкой по бокам, свободными руками фиксируем стены. Потом туннель кончился, а свет так и не появился.
        - Что случилось? - растерялся я. - Почему так темно?
        Где-то сбоку от меня мрачно хмыкнул Васильев:
        - Думал, нас тут черти встречают с факелами? Все, небо кончилось, света больше не будет.
        Конечно, я помнил об этом. Вот только не представлял, как это жутко и неудобно. Я не смел ступить ни шагу. И тут свет вдруг возник, правда, совсем слабый. Но и его хватило, чтобы увидеть Димку, сидящего на земле рядом со своим развязанным рюкзаком. Один за другим он извлек еще два фонарика и передал нам. Мы немедленно их включили и начали торопливо обшаривать лучами плотную тьму.
        Пещера, в которую мы вошли, была просторной. Наверное, прежде здесь было небо, была жизнь, иначе как объяснить скелеты деревьев и колючие остатки кустов? Больше мы ничего не увидели.
        - Предлагаю идти вдоль стены, - сказал Васильев. - Иначе заблудимся.
        Никто не возразил. У стены было как-то спокойнее.
        Мы уже порядочно отошли от туннеля, когда это началось. Первой нечто странное, как всегда, заметила Бридж. Она вдруг шепнула испуганно:
        - Ой, что это?
        Я присмотрелся. С трех сторон нас окружали какие-то мерцающие красные огоньки. Они словно парили в воздухе, и с каждым мигом их становилось все больше.
        Мы замерли. Огоньки вначале тоже застыли, а потом вдруг начали смыкаться в кольцо и надвигаться на нас. Теперь, когда смолк шум наших шагов, я отчетливо услышал звук:
        - Клэ-эк!
        Как будто кто-то клацнул железными челюстями. А потом еще ближе, еще громче:
        - Клэ-эк! Клэ-эк!
        - Вперед! - крикнул Дима. - Нельзя останавливаться!
        Пару минут мы неслись сквозь тьму. Звуки теперь раздавались со всех сторон, от красных огней рябило в глазах. Стало ясно, что так просто они не отстанут. Наконец мы без сил прижались спинами к стене пещеры и стали светить в темноту, стараясь разглядеть врага.
        На мгновение в луч моего фонаря попало какое-то существо. Я не успел толком его рассмотреть, но то, что увидел, было ужасно. Чудовище не имело ног и напоминало половину человека, парящего в воздухе. Безглазое лицо с большим клювом, вытянутые вперед трехпалые руки, покрытые струпьями. Кажется, красное свечение шло именно от ладоней твари. Чудище мгновенно исчезло, словно растаяло в воздухе.
        Вдруг рядом со мной пронзительно вскрикнула Бриджит. Я подумал, что она тоже увидела ЭТО, направил на нее свет фонаря, чтобы ей не было так страшно. И увидел, что девочка стоит на коленях, уронив свой фонарь на землю, и прижимает к груди правую руку.
        - Что с тобой?! - Мы с Димой одновременно подскочили к ней.
        Бридж, бледная как смерть, протянула к нам ладонь, и я увидел на ее тыльной стороне багровый ожог в виде трилистника.
        - Черт, да что же здесь творится?! - завопил Димка. Я едва услышал его вопль - со всех сторон неслись эти жуткие звуки. - Бежать можете?
        - Нет, - честно сказал я. Бридж, по-моему, и встать-то не могла.
        - Ладно, держи ее! - почти в ухо проорал мне Васильев. - Не оставляй одну!
        - А ты куда?!
        - Попытаюсь разогнать их, пока нас не прикончили!
        И с этими словами он ринулся в самую гущу красных огней. Через мгновение я услышал его крик, потом еще и еще один. Огоньки вроде как отступили. Я поскорее поднял Бридж на ноги.
        - Идти сможешь?
        - Постараюсь, - прошептала девочка. - Только куда?
        - Давай назад, к туннелю. Может, успеем…
        Откуда-то издали раздался еще один Димкин вопль, на этот раз полный невыносимой боли. Бриджит дернулась в ту сторону, но я уже тащил ее за собой.
        Только напрасно мы это затеяли. И минуты не прошло, как снова появились красные огоньки и раздалось отвратительное «клэ-эк» со всех сторон. Мы поняли, что это означает, и обменялись отчаянными взглядами. Еще пару минут все-таки пытались бежать вперед, а потом я почувствовал, как что-то на мгновение коснулось моего плеча - и тут же аж до пяток пронзила боль, запахло паленым мясом. Пока приходил в себя, мерцающий полукруг окончательно замкнулся.
        Я понимал, что должен поступить, как Дима: броситься в гущу монстров и выиграть для Бриджит пару мгновений. Возможно, вход в туннель уже совсем близко. Я несколько раз глубоко вздохнул, собираясь с духом. Бридж поняла мое намерение, потому что вцепилась мне в руку:
        - Алеша, нет! Мне очень страшно. Я все равно не могу больше бежать.
        - Ты постарайся, - попросил я. - Я не уйду, только попробую их немного отпугнуть.
        Я сорвал с себя рюкзак, второй стянул с Бридж. И сделал пару шагов в направлении красных огоньков, вращая рюкзаки обеими руками. Думаю, мои попытки только развеселили монстров. Один из рюкзаков вдруг вспыхнул и распался на сотни пылающих ошметков. За моей спиной снова вскрикнула Бриджит.
        Я бросился к ней, но… наткнулся на пустую стену. Девочка исчезла. Мгновение спустя я услышал вдалеке ее пронзительный вопль.
        Ругая себя за такую опрометчивость, бросился на крик. Наверно, все чудовища устремились за Бриджит, потому что огоньков вокруг меня не было. Я бежал, спотыкаясь об окаменевшие корни деревьев, и ругал себя последними словами: я не должен был допустить, чтобы Бридж погибла раньше меня. Хотя кто сказал, что погибать напоследок так уж сладко?
        Минут десять я блуждал во мраке. Потом заметил яркий свет: метрах в ста от меня полыхал костер. Мне ничего не оставалось, как бежать на его сияние. Фонарик все равно больше не работал - я случайно разбил его о ствол дерева.
        Вот и поляна с костром посередине - это догорал какой-то куст. В паре метров от костра белело мертвыми ветками огромное дерево со сломанной верхушкой. Рядом с ним я увидел Бриджит. Она сидела на корточках, опираясь спиной о ствол, голова откинута, глаза закрыты. Сначала я подумал, что на ее лице играет отсвет костра, но потом с ужасом понял, что на щеках и лбу девочки горят багровые трилистники.
        Увидел я и Диму - он лежал немного в стороне, лицом уткнувшись в траву. Футболка на его спине почернела и дымилась.
        Сперва я хотел бежать к ребятам. Но тут снова появились эти огни. Они мерцали, вспыхивали на долю секунды и тут же исчезали. Я лишь видел, как вокруг меня смыкается кольцо…
        Я оглянулся, заметил еще одно большое дерево на краю поляны и бросился к нему, чтобы хоть спина была защищена. В душе я понимал, что отсрочу свою смерть лишь на какие-то мгновения. Раньше я никогда не понимал, зачем люди так упорно борются за жизнь в ситуациях, когда спасения нет. В фильмах и книгах это себя оправдывало: в последний момент случалось чудо, и они спасались. Вот только в моем случае ждать чуда не приходилось.
        Я был уже почти у дерева, пятился, ожидая момента, когда упрусь в ствол спиной.
        «Сзади!» - услышал я пронзительный крик и сначала даже не понял, что это кричит Иоланта.
        Инстинкт заставил меня отпрыгнуть в сторону. Я услышал позади, в районе шеи, легкий хлопок, будто сомкнулись, упустив добычу, чьи-то хищные лапы, - и спину обдал горячий вихрь.
        «Беги вперед, Алеша! - кричала Иола. - Я буду направлять!»
        Я рванул что было сил. Мне удалось добежать до другого дерева и прижаться к нему.
        - Ты что, их видишь? - прохрипел я.
        «Ты тоже можешь их видеть! - зачастила она. - Помнишь, мы играли в прятки с невидимками, и я всех нашла? Так вот, они вовсе не исчезали, просто испускали какое-то свечение, невыносимое для глаз, и было невозможно смотреть в упор. Здесь то же самое. Постарайся найти точку в пространстве, на которую смотреть невозможно!»
        Я попробовал так сделать. Медленно повел головой справа налево. В какое-то мгновение мне ужасно захотелось закрыть глаза или отвести взгляд. В глаза словно иголки вогнали, полились слезы. Но я через силу продолжал смотреть в одну точку. Пока не увидел ЭТО.
        Ничего более чудовищного мне за всю жизнь видеть не приходилось. Конечно, обитатели Нижнего мира в большинстве своем были монстрами в человеческом понимании. Но никогда никто из них не внушал мне страх или отвращение. В этом же существе я узнавал их черты: трехпалые кисти биордов, безглазую голову-валик тубаботов, длинные и тонкие конечности лоттов. Кажется, видеть их даже ужаснее, чем не видеть. Тем более теперь я знал, что их тут не меньше сотни и все кружат вокруг, тянут ко мне конечности с раскаленными ладонями.
        Вот один вдруг ракетой вылетел из общей массы и понесся на меня.
        «Осторожней!» - отчаянно вскрикнула Иола.
        Но она уже ничем не могла мне помочь. Существо врезалось мне в грудь, его конечности обвились вокруг меня, и я оторвался от земли. Одежда на мне тут же вспыхнула. Крутанувшись со мной в воздухе, чудовище швырнуло меня на поляну, рядом с костром. Я снова увидел ребят: Дима лежал в прежней позе, а вот Бриджит повернула голову с широко распахнутыми глазами. В тот момент я даже пожалел, что она еще жива.
        Монстр снова спикировал на меня. И тут я, наверное, озверел от боли и страха, потому что схватил его за горло и подмял под себя. Странно, он вроде и не сопротивлялся, должно быть, не воспринимал меня всерьез. Бороться с ним было все равно что бороться с костром, ведь он пылал, и тело мое горело вместе с ним. И тем не менее я все крепче сжимал пальцы на его шее. Остальные кружили вокруг, но не спешили на помощь собрату.
        - Не убивай, Алеша! - вдруг простонала Бриджит. - Нам нельзя…
        Меня это поразило. Мы изувечены и все равно умрем от ожогов, даже если монстры по какой-то причине оставят нас в покое. Какая разница, убью я его или нет? Но все-таки я ослабил хватку.
        В этот самый миг откуда-то ударил невыносимо яркий луч и рассек чудовище пополам. Затем луч скользнул по группе монстров, парящих надо мной, кроша их вдоль и поперек. Когда они попадали на землю, какой-то человек перепрыгнул через кучу дымящихся останков и бросился к нам. Но тут уж я отключился…
        Очнулся я оттого, что кто-то тряс меня за плечо. Открыл глаза - надо мной с отчаянным видом склонился наш покинутый проводник Данко.
        - Алеша, я не могу найти вашего четвертого, Ивана. Ты не видел, куда клээки его утащили?
        Я открыл рот, но не смог сложить звуки в слова.
        - Вани с нами не было, не ищите, - услышал я слабый голосок Бриджит. - Он не входил в Черные Пещеры.
        Данко тут же успокоился и опустился на землю рядом со мной. Я тем временем начал потихоньку приходить в себя и осознал, что лежу в какой-то небольшой пещере, с ног до головы обмазанный чем-то липким. Но тело мое больше не горело, и я даже мог пошевелить пальцами, которые в последний раз видел наполовину обугленными.
        Я почти безболезненно приподнялся на локтях и огляделся в поисках ребят. Неподалеку от меня пылал белым пламенем фирменный флэммовский костер, так что видно было все на много метров вокруг. Я увидел Бриджит - она сидела, прислонившись спиной к истлевшему пню. Ее лицо и руки были покрыты слоем ярко-лимонной мази, в руках она держала какой-то флакон. Дима лежал рядом с ней на животе без рубашки, и Бридж время от времени втирала мазь ему в кожу. Васильев пострадал больше нас всех. Но и он уже подавал признаки жизни.
        - Где монстры? - спросил я Данко, едва ко мне вернулся дар речи.
        - Остались в первой пещере, - ответил флэмм. - Сюда они не проникнут, так что лежи спокойно.
        - Откуда вы здесь, Данко? - подал голос Дима. - Вы вроде говорили, что ни за что на свете не сунетесь в эти гиблые места.
        - Я бы и не сунулся, - согласно кивнул наш проводник. - Только вы не оставили мне выбора. Я обещал Соболю присмотреть за вами. Утром, когда мы заметили ваше исчезновение, я пошел по вашим следам, нашел свидетелей, которые видели, как вы шли с биордами в сторону Черных Пещер. Потом я узнал, что вы не пошли с ними до конца, а предпочли этот путь. Но в ближайшей деревне почему-то не появились. Счастье, что один биорд видел вас с высоты птичьего полета у самого входа в туннель. Иначе я мог и опоздать. А теперь объясните, пожалуйста, куда подевался Иван?
        - Он остался в деревне, в которой мы ночевали, - сказала Бридж. - Там живут одни только люди, настоящие люди с земли. Наверное, они как-то воздействовали на Ваню, и он решил остаться с ними. Разве вы не проходили ту деревню, когда шли за нами?
        Данко потрясенно мотнул головой:
        - Деревня с людьми? Никогда не слышал, что у нас тут живут люди в таком количестве. Жаль, что не зашел, я всегда мечтал увидеть настоящего человека.
        - Ваша мечта сбылась, Данко, - виноватым голосом пробормотала Бридж. - Ваня и был самым настоящим человеком. Мы обманули вас, когда сказали, что он - один из нас. А убежали, когда поняли, что будем иметь дело с тубаботами. Не хотели рисковать другом и подставлять вас.
        Данко молчал, наверно, переваривал информацию.
        - А теперь вы кое-что объясните, - сказал Дима. - Нам все твердили: мол, в Черных Пещерах темно, страшно, нет закона. Но почему нам никто не сказал, что мы просто погибнем, как только войдем туда, и все дела? Мы бы еще подумали, стоит ли сюда соваться.
        - Это не совсем так, - ответил наш проводник. - Клээки не должны были причинить вам такой ужасный вред. Но вы сами их спровоцировали.
        - Мы?! - заорал я. - Да мы и пальцем их не тронули!
        - В том-то все и дело. Клээки любят, когда их убивают. А если этого не происходит, становятся не в меру агрессивными.
        Нам ничего не оставалось, как молча переваривать услышанное. Вот уж никогда не знаешь, чем и кому не угодишь.
        - Вы знали раньше об этих чудовищах? - спросила Бридж. И кивнула на белый треугольник с отверстием посередине, валяющийся на траве. Наверное, это и было оружие, из которого вылетали те смертоносные лучи.
        - Нет, - ответил флэмм. - Но, в отличие от вас, я зашел в деревню. Мне там первым делом вручили пистолет - хотя я и руками бы обошелся. И на всякий случай мазь от ожогов. Рассказали, к чему готовиться.
        - Кто же они, эти клээки?
        - Последствия неудачных экспериментов. Наши ученые много веков искали идеальное оружие, которое помогло бы нам завоевать Верхний мир, - начал рассказывать Данко. - Пробовали разные варианты. И находилось много добровольцев, согласных участвовать в этих экспериментах. Позднее этот период был признан постыдной страницей нашей науки, ученые извинились перед народом. А клээки остались, как память о том, какой кошмар может сотворить наука из живых существ. Возможно, вы уже догадались, что они соединяют в себе сильные стороны всех рас, населяющих Нижний мир. Они невидимы, как лотты, летают, как биорды, в совершенстве владеют пирокинезом, как мои соплеменники. Выносливы, как циклопы, и могут жить под водой, как морголы. Но, в отличие от нас, они практически бессмертны. Их молекулярная структура такова, что даже если их искромсать на кусочки, клээки восстановятся и станут лишь еще сильнее и бодрее. Поэтому они так любят бывать убитыми. Без этого цепенеют и впадают в спячку. Вам еще повезло: через эту пещеру давно никто не ходил, и они стали совсем вялыми.
        Я поежился - до конца жизни не забуду их вялости!
        Тем временем жуткие ожоги остались лишь в виде небольших красных пятен. Мазь творила чудеса. Я покосился на Бриджит: лицо ее совсем очистилось, только челка осталась обгоревшей. У Димы вообще волос почти не осталось. Но ведь это полная ерунда в сравнении с тем, что нас ожидало!
        - Спасибо вам, Данко! - от всей души произнес я.
        Флэмм помрачнел и только покачал головой. И тут я вспомнил, во что мы его втравили. Ведь именно этого места он боялся больше всего на свете!
        - Какие планы? - с напускным энтузиазмом спросил Данко.
        Мы настороженно переглянулись. Я спросил:
        - А разве вы не будете настаивать, чтобы мы немедленно вернулись в цивилизованный мир?
        Наш проводник усмехнулся, и усмешка у него вышла горькая.
        - Я бы, может, и рад настаивать на этом. Да только мы уже в Черных Пещерах, и обратного пути у нас нет. Так что принимайте меня в вашу команду.
        - Почему нет обратного пути?! - заволновался Васильев. - Мы же совсем рядом с выходом, и у вас есть оружие от этих гадов.
        - Не клээки защищают вход и выход из пещер, - покачал головой Данко. - Иначе они давно вырвались бы наружу и с удовольствием поискали новых охотников на себя. Но никогда еще ни один клээк, равно как и человек, не выходил отсюда.
        - Но ведь там даже нет никакой охраны, - вспомнил я. - Мы еще удивились, когда входили. Может, просто никто не пробовал?
        Данко помрачнел еще больше. Потом сказал:
        - Знаете, в детстве я слышал от своей мамы много сказок, и примерно половина из них заканчивалась словами: «Из Черных Пещер выхода нет». Впрочем, терять мне нечего, и я готов хоть сейчас узнать, было ли это утверждение правдой. Но что-то подсказывает мне, что вы все равно не собираетесь пока возвращаться. Ну а я не могу вас оставить одних. Так что и говорить не о чем.
        Мы молча согласились с Данко. Действительно, будем решать проблемы по мере их поступления.
        Глава двадцать пятая. Большой турнир красных и зеленых
        В тот день (хотя здесь царила вечная ночь) мы никуда не пошли. Нужно было прийти в себя после пережитого. Данко распаковал свой рюкзак, и мы отлично поужинали. Наверное, любая пища кажется замечательной после прощания с жизнью.
        После отбоя я долго не мог уснуть. А когда отключился, увидел Эрика Ильича. Он в ожидании застыл посреди кабинета. За его спиной стояли притихший Саша Афанасенко и Хонг с зареванным лицом. Иоланта медленно поднималась с директорского дивана. Понятно, собрал ребят, чтобы поговорить со всеми нами. И выглядел директор куда более разъ яренным, чем обманутый в своих ожиданиях клээк…
        - Я даже не подозревал, что вы способны на подобную глупость и подлость, - негромко произнес он. - Вы хоть понимаете, что подставили Данко, меня, весь наш лагерь? Возможно, разрушили отношения между нами и Нижним миром.
        Эрик Ильич тяжело перевел дух и помолчал, как будто ждал, что мы ему ответим. Мы могли бы - через своих половинок. Вот только отвечать было нечего. Он говорил чистую правду. Потом Соболь продолжил:
        - Я уже не говорю, какому страшному испытанию вы подвергли вот их. - Он указал на ребят. - Вы заставили их, по сути, стать свидетелями вашей гибели. Но довольно об этом. Теперь я настоятельно требую, чтобы вы оставались на месте и ни в коем случае не углублялись в пещеры. Вы находитесь во Внешнем периметре, оттуда еще можно выйти. Конечно, с личного разрешения Великого Жреца. Я немедленно спускаюсь в Нижний мир.
        - А что будет с Данко? - подал голос Саша Афанасенко. Наверное, Бриджит сориентировалась.
        Соболь помрачнел еще больше, как будто это было возможно:
        - Его судьбу будет решать Великий Жрец.
        - А как насчет Ивана?
        Это Хонг спросила.
        И тут на лице Соболя я со страхом увидел мучительное колебание: соврать или сказать правду. Полминуты он боролся сам с собой, потом с натугой произнес:
        - Я сделаю все возможное, чтобы вытащить бедного мальчика, которого вы втравили в свою чудовищную авантюру. Но, поймите, мне будет очень трудно просить у Жреца отдать мне того, кого я к нему не посылал. К тому же человека, потенциального врага, который может рассказать, что видел внизу. В общем, надеюсь, до вас дошло, что вы натворили. Не усугубляйте ситуацию, иначе я не смогу помочь даже вам. Помните: из Черных Пещер…
        Хонг вдруг начала оседать на пол, Саша и Иола подхватили ее. Тут кто-то тряханул меня за плечо так, что чуть голова не отлетела. Я вскочил на своем ложе из сухих веток, пытаясь понять, что произошло. Надо мной склонился Васильев. Свободной рукой он тряс за плечо Бридж.
        - Что случилось? - забормотал я. - Почему ты проснулся? Ты что, не пил на ночь напиток?
        - Конечно, не пил! - рявкнул Дима. - Не время крепко спать в местах, где водятся красавчики типа клээков. И Данко не нанимался нас в одиночку сторожить.
        - А нас зачем разбудил?
        - Да потому, что неправильно все это! - раздраженно крикнул парень. - Как можно действовать, если за тебя все решают, а потом дают указания? У нас есть цель, верно? Мы должны найти девочку, вытащить Ваньку, сделать так, чтобы Данко не пострадал из-за нас. Вот и будем действовать по этому плану.
        - Эрик Ильич прав, - прошептала, приподнимаясь на локтях, Бриджит. - Мы совершили ужасные вещи…
        - Да, но это уже случилось, верно? Так давайте сами выбираться, а не ждать, когда нас вытащат за шкирку из этой передряги! Да, и вот еще…
        Дима достал из кармана джинсов пластиковую баночку, потряс ею над нашими головами.
        - Что это? - спросил я.
        - Обычные таблетки от зубной боли, - ответил Васильев. - Предлагаю начать их пить с этой самой минуты. Чтобы мы могли крепко спать, когда нужно, а в остальное время сами решать, как выпутываться.
        - Я не знаю, - замялась Бриджит. - Мне кажется, это неправильно. Они ведь переживают за нас, пытаются помочь…
        - В том-то вся и штука! А помочь они нам ни черта не могут, потому что они там, а мы - здесь. А нам плохо оттого, что плохо им. Мы нервничаем, теряем решимость. Разве не так?
        - Вообще-то вчера мне Иола здорово помогла, - признался я. - Она подсказала мне, как увидеть этих жутких клээков. А то бы я до появления Данко не дотянул…
        - Делай как знаешь, - скривился Васильев. - Если не веришь в собственные силы, то давай переложим всю ответственность на девочку…
        - Знаешь, возможно, Дима прав, - вмешалась Бриджит. Слишком поспешно: наверное, не хотела, чтобы мы опять поссорились.
        И тут же положила в рот таблетку. Вид у Бридж при этом был виноватый, но полный решимости. Мне ничего не оставалось, как последовать ее примеру. Я уже собирался привычно обозлиться на Васильева за его самоуправство, но вспомнил некстати, что вчера Димка практически пожертвовал своей жизнью ради нашего спасения. И злость исчезла без следа. Остаток ночи мы спали по очереди, сменив Данко на его посту.
        Тяжело вставать в кромешной тьме! Флэмм специально развел целых три костра, чтобы было теплее и светлее. Но даже это не помогало. Я уже начинал думать, что в этих пещерах живут только монстры, потому что разве могут люди выжить без солнечного света и тепла, хотя бы искусственного? После завтрака мы двинулись в путь.
        Пещера, в которой мы заночевали, оказалась совсем небольшой, нам хватило десяти минут, чтобы пройти ее насквозь. Опять потянулся туннель, сырой и черный. И вдруг впереди что-то блеснуло. Мы замерли, готовые к новым неприятностям. Хорошо, если снова клээки, мы хотя бы знаем, что им от нас нужно. А если еще какое-нибудь озабоченное чудище?
        Данко велел нам оставаться на месте, но мы, конечно, не позволили ему идти вперед одному. Когда же достигли выхода, то просто не поверили своим глазам.
        Над нашими головами жидким золотом пылало небо. Оно было немного другое, не такое яркое, но давало достаточно тепла и света. Нам пришлось даже какое-то время постоять, зажмурившись. А потом мы увидели перед собой чудесный зеленый лес и петляющую в траве тропинку.
        - Невероятно! - не мог опомниться Данко. - Мы думали, все это давно вышло из строя. Небо устаревшей конструкции, неужели еще работает?
        А мы были просто до смерти рады. Разом забыли, что находимся в Черных Пещерах, и бодро зашагали по тропинке. Тем более она была утоптанной, похоже, ею часто пользовались. Данко перестал пялиться на небо и возглавил нашу группу.
        Скоро тропа уперлась в широкую дорогу. Дорога уходила вправо и влево, опоясывала небольшой лесок. Мы немного подумали и решили начать с той, что вела налево.
        - Чем это пахнет? - спросила Бриджит минут через пять. И брезгливо сморщила нос.
        Данко тоже насторожился. Я втянул воздух и почуял запах серы и гари, смешанный с ароматом стойла. Еще отчетливее пахло паленой резиной. И вдруг ужасный рев заставил нас броситься на землю. Следом раздались крики, вполне человеческие: словно большая толпа разом взвыла от ужаса.
        Затем я почувствовал, как вибрирует земля. Как будто к нам приближалось что-то огромное и очень быстрое.
        - Назад! - заорал Дима, и мы бросились в обратном направлении.
        Рев и крики, ставшие почти непрерывными, здорово подстегивали наш галоп. У тропы мы замерли, пытаясь понять, что теперь делать: вернуться в малую пещеру, где вроде бы безопасно, или переждать здесь. Кажется, рев больше не преследовал нас.
        - Что это было? - спросила, задыхаясь, Бриджит. - Данко, в вашем мире водится кто-нибудь огромный?
        Флэмм только руками развел:
        - Ну, уровнем ниже живут клонированные динозавры - я планировал отвести вас в Заповедник. Но они мирные и в основном спят на травке. Таких звуков я от них не слышал.
        Дима тем временем осматривал дорогу, чуть не ползал по ней. Потом сказал:
        - Похоже, здесь все-таки ходили люди, не животные. Они что, на заклание туда отправлялись? В качестве обеда?
        - Перестань! - взмолилась Бриджит.
        - У нас есть еще второе направление, - сказал я. - Рискнем?
        Собственно, больше нам все равно ничего не оставалось. И мы пошли направо. Вернее, потрусили мелкими перебежками, стараясь держаться в тени деревьев. Иногда мы снова слышали рев, но в нашу сторону он больше не двигался.
        Мы шли уже минут пятнадцать, когда впереди показалась деревня, вполне обычная для Нижнего мира. Похоже, мы наконец нашли в Черных Пещерах людей. Вот только знакомиться с ними было как-то страшновато.
        Данко помрачнел. На деревеньку прямо по курсу он поглядывал с заметным отвращением. И даже предложил:
        - Может, стоит ее обойти?
        - Боитесь, что нас отправят на корм чудовищам? - тут же спросил Дима.
        Наш проводник отмахнулся и зашагал к деревне уже более твердым шагом.
        - Что это с Данко? - спросил я Бридж. - Почему он не хочет заходить в деревню?
        - Скорее всего, просто не хочет встречаться с местными, - ответила девочка. - Он ведь, как все в Нижнем мире, считает их преступниками и отщепенцами.
        В общем, мы вошли в деревню, готовые ко всему. Особого оживления здесь не наблюдалось, трудолюбивые жители не копошились в своих огородах и не сновали по улицам. Деревня казалась вымершей. У меня мороз побежал по коже. Может, те монстры, чей рев и топот мы слышали, как раз возвращались после сытного обеда, захватив уцелевших на ужин?
        - Давайте поживее, - напряженным голосом произнес Дима. - Пройдем деревню насквозь и поищем вход в следующую пещеру.
        Мы тут же сорвались с места.
        - Стойте! - Бриджит поймала меня за рукав. - Смотрите!
        На крыльце ближайшего к нам дома стоял флэмм. Он с интересом и без особого беспокойства разглядывал нас. Какой-то странный он был, этот флэмм, но я никак не мог сообразить, что с ним не так. А он тем временем поднял руку, приветствуя нас. А потом ткнул пальцем себе за спину, типа заходите!
        - Ему можно доверять? - шепотом спросил Васильев Данко. Тот только плечами пожал: наверняка был уверен, что в этом мире никто не заслуживал доверия. Однако первым пошел к дому. Мы - за ним.
        Флэмм посторонился, пропуская нас в дом. Он даже не спросил, кто мы такие и откуда явились. В Нижнем мире это было нормой, но здесь…
        Я вдруг понял, что с ним не так. Флэмм был уже почти старик, хоть лицо его оставалось прекрасным и сияющим, как у всех его соплеменников. Выдавали возраст глаза и седина в густых длинных волосах. Никогда прежде мне не приходилось видеть под землей седых мужчин. Ну да, они ведь затем и бегут сюда, чтобы не попасть в расцвете лет в заморозку.
        - Откуда, друг? - спросил он Данко. Причем на русском языке. Неужели еще один, кому наш лагерь разрушил жизнь? - А это кто же с тобой? Неужели люди?
        - Атланты, - суховато уточнил наш проводник.
        - Атланты? - Старый флэмм еще раз смерил нас взглядом, без всякого удивления. - Что-то мелковаты будут. Наши помощнее.
        У меня чуть сердце не выпрыгнуло от радости. Неужели мы у цели?
        - Они же дети совсем, еще Несоединившиеся, - уточнил Данко. - И путешествуют без своих половинок.
        - Тогда не считается, - усмехнулся хозяин.
        - Простите, а где вы видели атлантов? - Бридж не теряла времени даром.
        - Да живет тут пара через пещеру от нас. - Флэмм сделал неопределенный жест куда-то за спину. - Мы иногда просим их о помощи. Но вообще-то они здесь редко появляются. Да вы располагайтесь.
        Комната, в которой мы оказались, выглядела уютной, хоть и немного запущенной. На столе стояли чашки, тарелки с едой, накрыто на двоих. А вот второго что-то не видно.
        - Да, забыл представиться, - сказал флэмм. - Меня зовут Шакракумор. Запомните с первого раза?
        Мы по очереди назвали свои имена. Хозяин махнул рукой в сторону стола:
        - Ну, рассаживайтесь, сейчас принесу хлеб и овощи. Обед-то я только на себя и внука варил.
        - Откуда вы так хорошо знаете наш язык? - спросил Дима, когда мы сели к столу. - Вы бывали в нашем лагере?
        - В каком еще лагере? - удивился Шакракумор. - Никакого лагеря я не знаю. Но когда я готовился уйти в будущее, ученые объявили нам, что идеальное оружие для завоевания Верхнего мира наконец найдено и что оно пройдет мирным путем, люди наверху уцелеют и будут жить дальше почти прежней жизнью. Тогда же появилось много новых профессий для тех, кто собирался осваивать Верхний мир. Я хотел стать психологом и выучил заодно несколько земных языков.
        - И что же помешало вам уйти в будущее? - сухо спросил Данко.
        В этот момент в комнату вбежал мальчик лет шести. Я даже вздрогнул от неожиданности: мальчик был на первый взгляд обычный флэмм, тоненький, стройный, с золотыми кудрями до пояса. Но у него был только один глаз в середине лба. Увидев нас, мальчишка попятился и вытаращил на нас единственный глазик с таким испугом, как будто это мы были чудовищами. Хотя, с его точки зрения, все так и выглядело.
        Пятясь, он наткнулся на Данко, признал своего и уткнулся лицом в его живот, обхватил за пояс руками, трехпалыми, как у биорда. Мне почудилось, что на лице Данко промелькнуло отвращение. Хотя в следующий момент он ласково потрепал малыша по голове, сказал ему что-то успокаивающее на своем языке. Старик наблюдал за ними с мудрой и грустной улыбкой.
        - Вот это и помешало, - сказал он. - Моя сестра влюбилась в циклопа, который помогал нам ухаживать за матерью во время ее болезни.
        - Закон не запрещает межрасовые браки, - еще более сухо заметил Данко.
        - Верно, парень, не запрещает, - легко согласился Шакракумор. - Только много лично ты видел таких браков? Общественное мнение охраняет нас от подобных союзов куда надежнее, чем закон. И это правильно, потому что иначе мы давно бы выродились, превратились в клээков. Видели этих милашек? - Флэмм повернул к нам лучащееся улыбкой лицо.
        Мы поежились. А он продолжал:
        - Я и сам от души презирал эти браки, снисходил только к тем парам, которые добровольно отказывались иметь детей. Но все бывает легко и понятно, пока не коснется тебя лично. Наша мать умерла от переживаний, хотя уже шла на поправку. А я представил себе, какой будет жизнь моей сестры и ее маленькой дочки, когда меня и ее мужа не будет рядом - и принял решение. А это - мой внук.
        - Отец ребенка, полагаю, биорд? - спросил Данко смягчившимся голосом.
        - Конечно, - улыбнулся Шакракумор. - Терять-то уж нечего.
        Чай был допит. Флэмм беспокойно поглядывал в окно, и я подумал, что он собирается попросить нас на выход. Мало ли какие у него дела? Поэтому поспешил с вопросом, который давно рвался с языка:
        - Скажите, почему говорят, что из Черных Пещер нет выхода? Разве если бы мы сейчас повернули назад, то не смогли бы вернуться в Нижний мир?
        Все насторожились. И тут флэмм меня удивил: он без особого интереса пожал плечами, будто данная тема лично его никак не касалась.
        - Не скажу точно, - произнес он. - Не знаю.
        - Но ведь вы здесь живете много лет! Неужели ничего не слышали об этом?!
        - Много чего слышал, - возразил Шакракумор. - Знаете, когда я жил в том мире - мы здесь называем его Срединным, - я точно знал то, что знают все: из Черных Пещер выхода нет. Поначалу здесь меня это здорово волновало, хотя я точно знал, что не вернусь. А потом стало безразлично. Я не помню случая, чтобы кто-то из моей деревни захотел обратно. К этой жизни быстро привыкаешь. Конечно, здесь тяжелее, чем в Срединном мире. Зато и развлечений больше, а мы, как оказалось, весьма падки на них.
        - А какие здесь развлечения? - спросила Бриджит.
        - Ну, иногда небольшой компанией ходим пострелять клээков, - начал перечислять флэмм. - Надо же доставить удовольствие этим бедолагам. Но главное, конечно, Большой Турнир. Подготовка идет полгода. Потом еще столько же залечиваем раны, миримся и готовимся к следующей игре. Так что вам повезло - попали в знаменательный день.
        - Так сегодня и есть день Большого Турнира? - спросил Дима. - Потому и в деревне никого не осталось?
        - Именно! - подтвердил Шакракумор. - Я вернулся покормить внука, но собираюсь успеть к финальной игре. Так что сейчас развлечетесь, ребятки!
        - Спасибо за приглашение, но нам пора, - поспешил отказаться Данко. - Мы хотели бы встретиться с местными атлантами и, если вы будете так любезны показать нам дорогу…
        - Э, нет, так дело не пойдет, - потряс густыми кудрями флэмм. - Может, мы тут и одичали, однако умеем быть гостеприимными. Так что свой путь вы продолжите только послезавтра утром. Во-первых, попасть к атлантам не такое уж простое дело, нужна подготовительная работа. Во-вторых, пройти через пещеру, за которой они поселились, без предварительной подготовки я не пожелал бы даже злейшему врагу. Так что можете отдохнуть в моем доме - или пойти на игру.
        - Конечно на игру! - заорали мы с Димкой, к заметному неудовольствию нашего проводника.
        Шакракумор велел подождать его во дворе. Данко задержался в доме, возможно, хотел расспросить о каких-то своих знакомых, но стеснялся делать это в нашем присутствии. Дима просто лучился от удовольствия.
        - Ну вот и доказано! - объявил он с торжествующим видом. - Выход из Черных Пещер есть, просто им никто не пользуется. Потому что здесь веселее, больше драйва и не надо отправляться в глубокую заморозку! А уж атланты наверняка прорыли десятки выходов наверх!
        - Да, но что будет с Данко? - мягко перебила Бриджит. - Ему нечего делать на поверхности земли, у него семья. И все равно нам нужно вытащить Ивана.
        Но Дима продолжал светиться:
        - Да если мы правильно договоримся со здешними атлантами, поверь, Великому Жрецу придется очень внимательно прислушаться к нашим просьбам и пожеланиям. Дурак он, что ли, с нами ссориться?
        Тут вышли флэммы, и мы почти бегом - Шакракумор явно боялся опоздать на игру, внука он нес на руках - устремились по дороге. Скоро я сообразил, что идем мы в направлении того участка леса, откуда недавно бежали без оглядки, спасаясь от неведомых чудовищ. А скоро стали отчетливо слышны раскаты далекого рева.
        - Кто там так ревет? - воскликнула Бридж, и глаза ее стали размером с блюдца.
        - Драконы, конечно, - ответил хозяин.
        - Драконы? - Данко, похоже, не верил своим ушам. - Они же вроде только в сказках существуют?
        - Ну, для наших ученых нет ничего невозможного, - усмехнулся флэмм. - До изобретения абсолютного оружия ставка делалась на человеческие страхи и суеверия. Ученые взяли парочку наших ручных динозавров и скроили из них мифических чудищ. А потом ухитрились сильно испортить им характер. Причем настолько, что, покидая Пещеры, ученые не сочли возможным взять бедняжек с собой. Когда первые поселенцы отремонтировали старое небо, то нашли их в глубокой спячке. И быстро придумали, как справиться с дурным нравом, - просто добавили в их жизнь азарта. Тогда и возник Турнир.
        Мы шли уже долго, и вокруг становилось все многолюднее. Местные жители бродили группками и что-то горячо обсуждали между собой. Хозяин сделал вывод, что игра еще не началась.
        Конечно, на нас все таращились, но не так, как в Срединном мире. На Данко вообще никто не обращал внимания - подумаешь, еще один беглец или ссыльный. А тот просто сквозь землю готов был провалиться от стыда и досады. Я же все искал глазами драконов, но рычание доносилось из огромных ангаров, похожих на те, в которые ставят самолеты.
        Успокоившись, что мы не опоздали, Шакракумор попросил нас присмотреть за внуком, а сам отошел в сторону и заговорил с местным жителем, вид которого окончательно добил Данко.
        - Это что, тубабот? - простонал он, не веря своим глазам. Наверное, считал, что уж эти столпы общества по определению не могли оказаться в таком нехорошем месте.
        А Дима шепнул мне на ухо:
        - Если застрянем тут надолго, у нашего Данко стопудово испортится характер.
        Тут произошло еще одно странное событие. Мальчик, которого держала за руку Бридж, вдруг ринулся в сторону с жалобным криком. В этот момент мимо проходила женщина с фигурой флэмма, но с одним глазом во лбу. Мальчик подбежал к ней и уцепился за ее плащ. Женщина остановилась, погладила малыша по голове, сказала ему что-то ласковое - и пошла дальше. Мальчик отчего-то залился слезами. В который раз я пожалел, что не понимаю местных языков. Пришлось обращаться за информацией к Бриджит.
        - Он принял эту женщину за свою маму, - пояснила она, стараясь утешить ребенка.
        - А она, между прочим, стопроцентно подходит на роль его мамаши, - подхватил Дима. - Помните, что старик говорил?
        - Наверное, потому малыш и ошибся, - вздохнула девочка. - Похоже, с его родителями случилось что-то плохое, но я не хочу спрашивать об этом.
        Вернулся Шакракумор. Он радостно потирал руки:
        - Ну вот, если атланты вообще настроены встречать гостей, то они будут ждать вас послезавтра к полудню. Иначе вам пришлось бы долго стучаться в их пещеру.
        - Как они узнают о нашем визите? - спросил я.
        - Ну, парень, ты-то должен знать, что у взрослых атлантов отлично развиты телепатические способности. А среди нашего народа такой дар есть у тубаботов. Через них мы и общаемся. Все, идем занимать места.
        Мы вышли из леса, обогнули ангары, железные стены которых сотрясались от рева и чудовищных ударов, и остолбенели. Перед нами раскинулся огромный стадион, словно соединили вместе пару-тройку выложенных булыжниками футбольных полей. С двух сторон в землю были врыты огромные ворота в виде полуарок.
        А еще меня поразили трибуны. Сидений там не было, даже намека, зато рядами торчали из земляного склона прямоугольные каменные глыбы, здорово обугленные.
        - Кладбище? - испугалась Бриджит.
        - Места для зрителей, - уточнил флэмм. - За мной!
        За каждым камнем было небольшое углубление в земле. Флэмм бросил туда несколько подушек и предложил рассаживаться. Когда мы так и сделали, оказалось, что верхний край камня как раз находится на уровне наших глаз. Малыша старик взял на колени, причем бережно прикрыл его сверху серебристой накидкой. Другую накидку он передал нам. Хотя дождя вроде не намечалось.
        - Сейчас начнут! - взволнованно объявил он.
        И тут железная дверь ангара распахнулась, и на поле выскочило такое страшилище, что я даже отпрянул. Это был тираннозавр в уменьшенном размере, наверное, метра три в холке. Мощные задние лапы имели такие огромные когти, что вышибали искры при каждом соприкосновении с камнем. Передние лапы болтались в воздухе, шипастый хвост нервно мел землю. А от тела отходили аж две длинные шеи, и каждую венчала жуткая голова с оскаленной пастью. Каждый зуб размером с мой указательный палец.
        На спине я рассмотрел сложенные кожистые крылья. А между крыльями в седле устроился человек. Кажется, лотт, но не поручусь - он был одет в сплошной комбинезон из серебристой материи, на голову наброшен капюшон.
        Следом повыскакивали другие драконы, все с наездниками. Я насчитал шесть штук. Затем открылся второй ангар, и оттуда повалили такие же монстры. Первые шесть тут же начали бесноваться, щелкать зубами и рваться в бой с сородичами. Всадники едва их сдерживали. Я заметил, что первая шестерка драконов была покрыта чешуей красноватого оттенка, а их соперники - зеленоватого.
        В воздух взлетели четыре биорда и зависли над полем. Стадион радостно взревел в предвкушении. Один из биордов издал резкий клокочущий звук, наверное, заменяющий свисток, а затем достал из корзины на поясе мяч типа футбольного, только больше, бросил в центр поля - и игра началась.
        Правила были предельно просты, не пришлось даже ни о чем спрашивать флэмма. Обычный футбол, вот только вратарей не наблюдалось. Игроки одновременно и забрасывали, и защищали свои ворота.
        С болельщиками тоже все было ясно: одни бешено размахивали красными платками, другие - зелеными. Хозяин с внуком болели за зеленых.
        Скоро я понял, что драконы не просто были транспортным средством в игре людей. Они явно принимали участие в схватке. Когда игрок зеленой команды упустил мяч, красный дракон поймал его передними лапами и на всех парах понесся к воротам. Дракон противника метнулся ему под лапы - не знаю, сам или игрок направлял, не разберешь. Первый резко затормозил, перебросил мяч своему наезднику, тот размахнулся - и послал мяч в ворота. Второй дракон распахнул разом обе свои чудовищные пасти…
        - Ложись! - скомандовал Шакракумор и первым почти распластался на земле, подавая пример. Я успел увидеть, как столпы огня, вырвавшись из двух глоток, испепелили мяч на самом подлете к воротам. А затем огненный смерч промчался над нашими головами. Я уткнулся лицом в землю и услышал, как от жара потрескивают волосы на голове. Судья гортанным криком остановил игру.
        Я видел, как из-за соседних камней выползают, отплевываясь, обитатели здешнего мира, некоторые тушат на себе одежду и волосы. Налетели биорды и начали поливать нас сверху водой - тут-то и пригодилась накидка. Зрители на противоположной стороне орали от нетерпения, требуя продолжения игры. Она возобновилась, едва были потушены все очаги возгорания.
        Огромный косматый дракон с наездником-биордом были, похоже, фаворитами игры. С их подачи зеленые уже через пять минут открыли счет. Что творилось с командой противника! Драконы зверели просто на глазах. Когда биорд снова завладел мячом и начал вместе со своим двуглавым другом пробиваться к воротам, другой дракон неожиданно взлетел в воздух, завис над наездником, схватил его лапой за плечо, раскрутил в воздухе и отшвырнул прочь. Стадион ахнул от ужаса. Странно, но бедолага-биорд даже не попробовал удержаться в воздухе. Он блестящим снарядом пронесся над трибуной и рухнул где-то в лесу.
        Половина зрителей сорвалась с мест, и кто по земле, кто по воздуху понеслись искать наездника. Его дракон, потеряв друга, решил, кажется, в одиночку разобраться со всей командой красных и щедро поливал их огнем. В воздух взлетел сразу десяток биордов с огромными ведрами: они принялись тушить взбесившихся тварей.
        - Почему наездник не полетел?! - чуть не плача, воскликнула Бридж.
        - Специальный костюм не дал его крыльям раскрыться, - пояснил Шакракумор. - Что поделаешь, на поле все должны быть в равных условиях.
        Как раз в этот момент пострадавшего на носилках пронесли мимо трибун два циклопа. Он был жив и даже пытался слабым помахиванием рук успокоить зрителей. Те отвечали ему криками и громом аплодисментов. Его унесли куда-то за ангар, а следом с жалобным ревом помчался его дракон. Им на замену тут же выпустили другую пару. И игра продолжилась.
        - Как можно брать ребенка на такое ужасное зрелище? - возмутился рядом со мной Данко, выразительно глядя на малыша - тот вопил и высоко подпрыгивал.
        - Ничего, пусть привыкает! - азартно вскричал старый флэмм. - Разве он не мой внук? Через два года будем выбирать ему на воспитание крошку дракона.
        А обстановка все больше накалялась. Зеленый дракон с высоты спикировал прямо на спину красного, несущегося к воротам. Наездник-флэмм едва успел спрыгнуть на землю, и только потому не был раздавлен огромной тушей. Испугавшись за своего двухголового друга, он вскинул руку - и по животу зеленого полоснул сполох пламени. Зверь не слишком пострадал, зато среди болельщиков началось бурное выяснение отношений. Игра снова была остановлена. Только теперь судьям пришлось поливать водой трибуны: флэммы метали огнем друг в дружку и в кого попадется.
        Скоро счет сравнялся. Силы команд были приблизительно равны. Вот красный дракон ловко подсек летящий к воротам мяч, хлопнул его между своими головами - и что-то очень похожее на счастливую улыбку расплылось по обеим мордам. Судья немедленно бросил на поле еще один. Наездник на зеленом драконе поймал его на лету и ловко отфутболил в ворота.
        - Сейчас будет решающий раунд, - объявил наш хозяин, страшно довольный преимуществом зеленых.
        - Жалко, - огорчился Дима.
        Я был с ним согласен. Теперь драконы вовсе не казались мне ужасными, а сама игра так просто завораживала. Даже Данко, который вначале смотрел нарочито в сторону и морщился от дикого рева, теперь не отрывал глаз от поля.
        В последнем раунде зеленые чуть не потеряли свое преимущество. Красные пошли вразнос, стараясь спасти положение. Вот два зеленых дракона бок о бок начали прорываться к воротам красных. Мяч так и мелькал между четырьмя парами лап и рук. И вдруг драконы словно врезались в невидимое препятствие и с диким ревом рухнули на землю, ломая крылья и калеча своих наездников.
        На трибунах началось что-то невероятное. Мы не понимали, что произошло, а спросить было не у кого - наш хозяин и Данко вопили, как целое стадо драконов. Наконец, чуть успокоившись, они прояснили ситуацию: наездник-лотт из команды красных под шумок сделал невидимым себя и своего дракона и преградил путь к воротам. Это, конечно, было вопиющим нарушением правил! Нам пришлось удерживать Васильева, который орал и рвался на поле.
        Окончилась игра неожиданно. Красным так надоело получать мячи, что дракон красных просто поднырнул под свои ворота, надел, как хомут, себе на шею и взмыл с ними в небеса. На трибунах раздался хохот, а судья объявил конец игры.
        Я плохо помню обратную дорогу. Мы с Димкой и Бриджит буквально спотыкались от усталости. После многочисленных огненных атак мы были в пыли и копоти, охрипшие и оглохшие. Не знаю, как кто, а я думал об одном: как же пожалеет Ванька о своем дурацком поведении, когда я расскажу ему про Большой Турнир!
        Хозяин пытался накормить нас ужином, но мы были слишком переполнены впечатлениями, чтобы проглотить хоть крошку. В конце концов Шакракумор отправил нас спать. Места в доме было не слишком много, поэтому хозяин предложил устроить нам ночлег прямо в саду. Чтобы мы не подмерзли, когда небо погаснет, по периметру вокруг наших матрасов поставили четыре греющих фонаря. И, уже засыпая, Бриджит все-таки пробормотала вслух:
        - Интересно, что такое ужасное ждет нас в следующей пещере?
        Ей никто не ответил.
        Глава двадцать шестая. Пещера ложных воспоминаний
        К утру мы немного отошли от игры, хотя у меня перед глазами все еще мелькало что-то красно-зеленое. Пора было думать о продолжении пути. Вернее, о подготовке к этому непростому делу, как предупредил нас хозяин. Он сам заговорил об этом, когда мы пили чай во дворе его уютного домика.
        - К сожалению, не все развлечения в этом мире так безобидны, как игра на драконах, - задумчиво произнес он.
        Данко при этих словах чуть со стула не упал от изумления. А мы навострили уши.
        - Чтобы встретиться с атлантами, вам придется пройти через пещеру Ложных Воспоминаний, - продолжал хозяин. - Подозреваю, эти ребята специально поселились за ней, чтобы не дергали по пустякам.
        - А откуда взялась эта пещера? - спросил Данко.
        - Ну, еще одно гениальное изобретение наших ученых, - хмыкнул Шакракумор. - Пещера, которая высасывает тебя как губку, отбирает память, знания, характер - в общем, все. Установка была неисправна, наверное, ученые думали, что никто не сумеет ее починить, потому и не разрушили пещеру. Но ошиблись умники. Наши умельцы в свободное время легко восстановили эту штуковину. Так местные жители получили еще один аттракцион.
        - Какое же это развлечение? - изумилась Бриджит. - Неужели кто-то хочет потерять себя?
        - Не совсем так, - ответил ей старик-флэмм. - Дело в том, что при некоторой подготовке человек может сразу после возвращения из пещеры вернуть свою память. А может сознательно взять себе совсем другие воспоминания и другой характер, если прежний его чем-то не устраивал. Поэтому для одних пещера - всего лишь рискованное приключение, а для других - шанс что-то забыть и исправить. Но если туда войдет неподготовленный человек, пещера сначала превратит его в чистый лист, а потом запишет на этот лист совсем иную личность. Личность, прежде утраченную в этой пещере.
        Честно сказать, мы ничего не понимали. Просто таращились на хозяина, с сильной надеждой, что он нас разыгрывает. Но флэмм достал из кармана плаща какую-то вещь и продемонстрировал нам.
        Это был широкий браслет, сделанный из черного блестящего материала вроде эбонита. Посередине вилась железная спираль, сбоку выпирал многогранный кристалл.
        - Материал, из которого сделан браслет, - сказал хозяин, - имеет свойство впитывать и сохранять информацию. Если активировать браслет сразу после выхода из пещеры, заложенная в него информация будет заново записана на кору головного мозга. Возможно, с небольшими изменениями, которые запрограммирует сам хозяин браслета.
        Мы испуганно переглядывались. На лице Данко было написано самое настоящее страдание.
        - А вы сами бывали в той пещере? - спросил я.
        - А как же, бывал, - склонил седую голову хозяин. - В молодости, когда мы только поселились в этой деревне. Но не спрашивайте меня, что именно я хотел забыть - я этого не помню.
        Бриджит вдруг не на шутку разволновалась, даже покраснела. Флэмм заметил и спросил:
        - Что, милая?
        - Вчера на Большом Турнире мы встретили женщину, которую ваш внук назвал мамой, - прошептала, заикаясь, Бридж. - Но эта женщина не узнала его…
        - Да, это действительно его мать, дочь моей сестры, - ровным голосом произнес флэмм. Но я видел, как нелегко ему говорить об этом. - Она была замужем за биордом. Однажды он судил Большой Турнир, два дракона столкнулись в воздухе, а он оказался между ними.
        Мы дружно ахнули, а хозяин продолжал:
        - Моя племянница сильно страдала. И однажды ушла в пещеру Ложных Воспоминаний. Не думаю, что она на самом деле хотела забыть сына и меня. Просто девочка всегда была рассеянной и наверняка потеряла свой браслет. Теперь она живет в соседней деревне, у нее все хорошо.
        - Но позвольте! - воскликнул Данко. - Почему вы или любой другой житель деревни не объяснили ей, кто она на самом деле?
        Флэмм слегка нахмурился, а потом печально улыбнулся:
        - Нет, здесь так не принято. У нас каждый имеет право быть тем, кем хочет, или уж кем получилось.
        - Значит, нам придется записать на этот браслет всю свою жизнь, каждое воспоминание? - обморочным голосом спросила Бриджит. - Но ведь это невозможно. Мы можем что-то забыть. И тогда…
        - Не переживай, - посоветовал флэмм. - Записывать каждую мелочь нет нужды. Все твои воспоминания останутся с тобой, если верно отразишь главные моменты своей жизни. Но можно кое-что добавить. Например, воспоминание о том, как вы участвовали в Большом Турнире и стали его победителями. У нас многие так делают.
        Флэмм выразительно подмигнул нам с Димкой.
        После ужина хозяин раздал нам браслеты и показал, как активировать их, чтобы пошла запись. После этого все разбрелись по разным углам. Впрочем, Бриджит еще часа два ходила за стариком, о чем-то выспрашивала. Наверное, боялась что-то упустить.
        Я, честно сказать, не особо напрягался по этому поводу. В моей жизни воспоминаний было не так много, чтобы потратить на их запись целый день. Другое дело - Данко, он взрослый, у него жена, дети. Флэмм сразу ушел с браслетом в лес, бледный и сосредоточенный. Я же до обеда слонялся по деревне. К сожалению, это моя дурацкая черта - я всегда пытаюсь отложить важное дело на крайний срок.
        Хозяин с трудом собрал нас на обед. За столом я пытался поболтать с ребятами, но они вроде как оглохли и ослепли. Пару раз то Дима, то Бридж вдруг вскакивали, хватались за браслет и с безумными лицами выскакивали за дверь. Хозяин только посмеивался.
        «Все, пора браться за дело!» - приказал я себе после обеда. И нажал на кристалл.
        Браслет на моей руке словно ожил. Спираль, которая казалась мне просто украшением, замерцала, и по браслету побежали волны, похожие на кардиограмму. Я сел в саду на траву, под прикрытием кустов, - и начал говорить.
        Сначала я рассказал о родителях и сестре. О двух городах, в которых жил, о школах. Рассказывать о Карлове и его банде не стал - вспомнится так вспомнится, а хоть бы и забылось навсегда. Потом дошел до Ивана. Его я даже описал и уж постарался рассказать о нашей дружбе как можно подробнее. Чтобы ни на секунду не забыть, почему я обязательно должен вернуть Ваньку домой.
        А потом… потом я крепко задумался. Вдруг осознал, что получил шанс кое-что изменить, подправить то, что в моей жизни шло неправильно. Конечно, я подумал о моем отношении к Тасе и Иоле.
        Прежде я старательно избегал таких мыслей. А сейчас у меня просто не было выхода. Я должен был сообщить браслету правду… или ложь, которая с этого момента станет правдой. У меня есть шанс стать нормальным, правильным атлантом, полюбить всем сердцем свою половинку и признать, что мы с Иолантой созданы друг для друга.
        Я задумался об Иоле. Да, наши отношения здорово изменились в последнее время. Она стала моим другом, я научился доверять ей. Она спасла мне жизнь, помогла в схватке с клээками. Я даже немного скучал по ней сейчас. Но, конечно, не так сильно, как Дима и Бриджит, которые, не видя своих половинок, ходили как пришибленные.
        Да, я скучал по ней. Но я не любил Иолу, и не было никакой надежды, что когда-нибудь эта ситуация изменится. Она мне даже не очень нравилась. Конечно, она красивая, тут не поспоришь. Но что с того? Она была резкой, обидчивой, злопамятной. Обожала давить и поучать. Я бы не влюбился в такую ни за что на свете, даже если бы однажды не увидел на балконе Тасю.
        Стоило подумать о Тасе, как в груди словно возникала пустота, и хотелось напихать за грудную клетку пару булыжников, чтобы справиться с этой сосущей пустыней. Тася нужна была мне каждое мгновение моей жизни. С тех пор как она исчезла, я жил словно по инерции, только надеждой, что я делаю все, чтобы найти ее. Да, теперь я мог себе признаться: я был навечно влюблен в Тасю.
        Что же будет, если я «забуду» наговорить на браслет воспоминания о девочке на балконе? Если оставлю в памяти только то, что я должен обязательно найти Ванину младшую сестру, которую почти не знаю? Надеюсь, мое желание найти Тасю не станет меньше. Но что случится, когда я найду ее?
        Мне казалось: будет достаточно одного взгляда на Тасю, чтобы заново влюбиться, и мои попытки обмануть себя окажутся бесполезны. Потом я подумал о племяннице Шакракумора: она постоянно видит своего сына, но ведь не вспоминает его. Хотя он кидается к ней, зовет. А Тася… Тут можно быть уверенным, и полусловом не напомнит мне, что наши отношения в последнее время уже не были дружбой в чистом виде. Так, может, стоит попробовать?
        Я склонился над браслетом. И вдруг понял, что не могу этого сделать. Не могу выкинуть воспоминания о Тасе. Ведь это самое дорогое, что есть в моей жизни. Какой смысл быть атлантом, сильным, умным, всемогущим, если у тебя нет таких воспоминаний?
        И я честно поведал браслету историю моих отношений с обеими девочками. Я понимал, что Иола все слышит. Ну что ж, пусть знает правду. Не думаю, что это для нее такая уж неожиданность.
        Я спрятал руку с браслетом за спину и сказал:
        - Прости меня, Иола. Когда я вернусь, мы поговорим с Соболем. Наверное, такие случаи и прежде бывали: ну, когда две половинки не любят друг друга. Ты же тоже наверняка ничего такого ко мне не чувствуешь? Так что не злись.
        Последние слова я пробормотал, уткнувшись взглядом в свои ботинки. В глубине души я знал, что напрасно сотрясаю воздух: Иола меня не простит. Она наверняка сейчас в бешенстве. Но не потому, что ей нужен я - просто ей нравится быть сильной, быстрой, владеть всеми науками на свете. И она мне никогда не простит, если по моей вине все это потеряет. Пожалуй, снова начнет мстить. Хорошо, если только мне, а не Тасе.
        Покончив с браслетом, я вздохнул с облегчением. Так бывает, когда долго пытаешься решить задачу на контрольной, а потом захлопываешь тетрадь и сдаешь ее учительнице. Хотя знаешь, что будет двойка, а на душе все равно легко и весело. Двойка-то будет только через пару дней, а до этого еще нужно дожить. Так и я решил пока все забыть. Может, само собой как-нибудь утрясется.
        И я пошел в дом. Ребята уже были там, бледные и измученные. Данко тоже выглядел не лучшим образом. Наверное, за этот день они вывернули свою память наизнанку. Хозяин посмотрел на нас сочувственно, а потом сказал:
        - Вот что, хватит копаться в себе. Забыли - ну, значит, неважно. Сходите лучше на пир.
        - Какой еще пир? - слабым голосом спросила Бриджит.
        - Примирительный. Такой всегда устраивают после окончания Турнира, иначе жители еще год бы выясняли отношения. На пиру будут чествовать победителей. Кстати, приведут драконов, особо отличившихся в игре.
        Тут я сразу навострил уши. Очень хотелось увидеть дракончика вблизи. Ведь по стадиону они носились так, что и разглядеть толком было невозможно. Ребята тоже встрепенулись.
        - А вы пойдете, Шакракумор? - спросил Дима.
        Старый флэмм печально покачал головой и едва заметно кивнул в сторону внука. Все понятно, не хочет, чтобы бедный малыш в очередной раз наткнулся на свою чересчур забывчивую мамашу.
        - А вы? - в свою очередь спросил я Данко.
        Тот поколебался, потом сказал:
        - Ну, я уже понял, что вас не стоит оставлять без присмотра ни на минуту.
        Хотя я был готов поспорить, что он и сам хочет пойти - ему тоже понравились драконы и их бесстрашные наездники.
        В центре деревни под цветущими деревьями был накрыт длиннющий стол, за которым собрались жители окрестных поселений. Нас встретили как своих. Никто больше не орал и не спорил, не пытался выяснять, кто же все-таки победил в Большом Турнире. Данко сразу окружили плотной толпой. Многие хотели узнать о своих знакомых или просто последние новости из покинутого ими мира. Флэмм пытался отвечать каждому как можно подробней. А у нас появилась возможность пошляться безнадзорно. Дима предложил сходить к ангарам и посмотреть на драконов - многие шли в том направлении.
        Но едва мы вошли в лес, нас кто-то окликнул. Мы застыли на месте - к нам спешил тот самый тубабот, с которым вчера разговаривал наш хозяин. Мы обменялись приветствиями. Так как местный житель медлил и не начинал разговора, Дима задал ему пару вопросов о вчерашнем Турнире. Хотя, честно сказать, очень странно разговаривать с человеком, у которого на так называемом лице имеется только рот.
        - Ребята, я долго думал, стоит ли вам говорить об этом, - наконец решился тубабот. - Неблагородное дело вносить смуту и недоверие в отношения людей одной расы. Но я попросил бы вас быть очень осторожными завтра, когда вы уйдете в пещеру атлантов. Меня беспокоит то, что происходит там в последнее время.
        - А как вы можете знать, что там вообще происходит? - не слишком дружелюбно спросил Дима.
        Бриджит тут же дернула его сзади за свитер, напоминая об учтивости. Одновременно она занималась синхронным переводом для меня - тубабот говорил на общем языке.
        - Такова наша природа, - смущенно, словно оправдываясь, произнес тубабот. - Вступив однажды в мысленную связь с живым объектом, мы продолжаем чувствовать его всю жизнь. Вчера я вступил с атлантами в контакт после долгого перерыва, предупредил о вашем визите. Я чувствовал и до того, а вчерашний контакт подтвердил, что в их пещере что-то изменилось, и не в лучшую сторону.
        - Что? - широко распахнув глаза, спросила Бриджит.
        - Трудно сказать. Прежде всего, они так тщательно заблокировались, что мне с превеликим трудом удалось добиться контакта. Как будто они скрывают что-то дурное. Как будто зло творится в пещере.
        Мы переглянулись. За этой информацией для нас таилось очень многое. А тубабот продолжал:
        - Удивило меня и то, что они не предложили свою помощь в доставке вас в свою пещеру. - Он кивнул на наши браслеты. - А ведь атлантам совсем не нужно всякий раз проходить это ужасное испытание. Они пересекают пещеру Ложных Воспоминаний за одно мгновение, при их-то скорости. И им ничего не стоило просто перенести вас к себе. Простите, если это выглядит так, что я пытаюсь посеять вражду…
        Судя по выражению лица Васильева, это именно так и выглядело. Поэтому Бридж поспешила сказать:
        - Что вы, мы вам очень благодарны. Мы здесь, в чужом для нас мире, уже научились ценить предостережения. Без этого неминуемо попадешь в беду.
        Тубабот приободрился и осторожно коснулся своей желтой четырехпалой рукой браслета на тонком запястье девочки:
        - Послушайте мой совет: не снимайте браслеты, даже если вам будет казаться, что они больше не пригодятся. Я знаю, что вы не собираетесь возвращаться - из пещеры Атлантов наверняка существует выход в Верхний мир. Пещера Ложных Воспоминаний - не то место, куда вам захочется войти еще раз. Однако эти браслеты многоразового действия, поэтому не спешите с ними расставаться. Мало ли как у вас сложится с вашими соплеменниками.
        Тубабот степенно удалился, а мы так и застыли на тропинке, стараясь переварить информацию. Потом Димка хлопнул меня по плечу и бодрым голосом сказал:
        - Ну что, все складывается как надо. Помните еще, зачем мы вообще поперлись сюда? Чтобы узнать, не затаились ли тут какие-то нехорошие атланты, которые что-то сделали с Алешкиной сестрой, а потом и его подружку умыкнули. И похоже, они там действительно затаились - вон даже представитель другой расы бьет тревогу.
        Я кивнул: Димка был прав, мы только радоваться должны, если в той пещере что-то нечисто. Иначе наш поход не имеет смысла. Почему же так неуютно стало после разговора с тубаботом?
        - Нас так мало в этом мире, - негромко проговорила Бридж. - Мы лишь недавно узнали, кто мы такие на самом деле. Тяжело думать, что и среди атлантов, возможно, есть люди с черными помыслами.
        Я в очередной раз поразился: умеет же Бридж выразить в паре фраз то, о чем я часами буду думать, а сказать все равно не смогу.
        Я так разволновался после разговора с тубаботом, что на пиру мне было довольно тоскливо. Помню только, как под крики и аплодисменты появился биорд, который вчера едва не погиб, будучи закинут драконом в лес. Потом мимо стола в полном составе прошествовала команда победителей. А я мог думать только о Тасе. Если мы найдем ее в пещере Атлантов, что тогда? Придется ли нам отбивать ее силой? Хотя о какой силе я говорю? Ванька - и тот не с нами.
        Ночка у нас была беспокойная. Я слышал, как вздыхали в темноте Дима и Данко. Конечно, они все думали об этой проклятой пещере Ложных Воспоминаний. А если что-то все-таки пойдет не так?
        Что касается меня, я был рад, когда наступило утро. Лучше уж скорее пройти испытание, чем так мучиться. За завтраком Бриджит волновалась так, что ложку в руках держать не могла, да и остальным кусок в горло не лез. Только Шакракумор всячески старался нас успокоить.
        - Слушайте, эта пещера - просто длинный прямой туннель, - в который раз втолковывал он. - Один выход здесь, у нас, второй - в буферную пещеру, которая примыкает к пещере Атлантов. Оба выхода оборудованы специальными устройствами, так что вам и делать ничего не придется. Браслет сам активизируется и вернет вам вашу драгоценную личность. Пожалуй, единственная трудность - не потерять направление и не повернуть назад. Конечно, ничего страшного в этом нет: я буду сторожить с нашей стороны и перехвачу вас в случае чего. Однако вы должны до последнего, пока еще помните себя, идти прямо, не сворачивать и не топтаться на месте. Понимаете?
        Мы покорно кивали. Мне только хуже становилось от его инструкций.
        - Ну, и не снимайте браслеты, что бы вам ни пришло в голову, - добавил флэмм. - Были случаи, когда снимали.
        Бриджит смертельно побледнела и вцепилась свободной рукой в свой браслет. Данко словно превратился в каменное изваяние - до этого он возился с мальчиком. Я некстати вспомнил мать малыша, и мне захотелось немедленно бежать из Черных Пещер и никогда даже не приближаться к пещере Ложных Воспоминаний. Но ходу назад не было.
        Через час мы уже стояли у входа в пещеру. Он был завален обломком скалы. Дежуривший рядом циклоп любезно оттащил камень в сторону, даже не задав вопроса, зачем мы лезем в такое опасное место. Похоже, здесь и впрямь не принято было мешать другому идти на верную гибель, если так ему хочется. Циклоп деликатно удалился, а мы в отчаянии уставились в жуткую черноту.
        - Буду запускать вас в пещеру по одному, с интервалом, - объявил нам Шакракумор.
        - Почему? - тут же спросил Дима. - Мы можем как-то повредить друг другу?
        - Не думаю, - пожал плечами флэмм. - Но группой проще сбиться с пути. Кто-нибудь поменяет направление, остальные пойдут за ним. Ты - первый.
        Он указал на Данко. Наш проводник с готовностью кивнул, заглянул в чрево пещеры, потом повернулся к хозяину - и крепко пожал ему руку. Ободряюще улыбнулся каждому из нас и скрылся в пещере. У меня болезненно заныло сердце. Вдруг показалось, что я в последний раз видел нашего Данко. Но это, конечно, ерунда: в пещере никто никогда не погибал. В прямом смысле слова, конечно.
        - Ничего не бойтесь, только помните о направлении, - твердил, как заведенный, флэмм. - Не могу же я вас тут целый день отлавливать. Давай теперь ты, парень.
        И тронул меня за плечо. Ноги у меня сделались ватные, и мелькнула ужасная мысль: «Вот будет позор, если я не смогу идти!»
        Но я заставил себя сделать первый шаг. Как и Данко, я попрощался с хозяином и поблагодарил его за гостеприимство. А потом шагнул в темноту.
        - Идти прямо, только прямо, только вперед, - шептал я себе под нос. Данко уже не было видно. Я был совсем один в абсолютной пустоте, холодной и влажной. - Идти прямо, идти впе… - последнее слово словно растаяло в моем мозгу. Язык еще шевелился, но я не понимал звуков, которые сам же издавал. Они были забавны - я даже хихикнул. Потом остановился и сел на холодную землю, прямо среди камней. Может, я и сам был камнем? Не знаю. Внутри была пустота и было немного больно в спине. Я бы поменял позу, но забыл, как это делается.
        Потом что-то забрезжило в мозгу, словно в пещеру проник лучик света. Я вдруг ощутил беспокойство и досаду. И раздражение, и злость. Вчера мой Гар-Гук снова повредил себе крыло на тренировке. И виноват во всем только я - не уследил, и он по неопытности врезался в дерево. К началу Турнира вряд ли поправится. Сейчас его осматривает врач, я должен быть там… так почему же я здесь?
        Ах да, вспомнил: я здесь потому, что тренер наорал на меня, сказал, что мне не стоит являться на тренировки, пока я хорошенько не прочищу свою голову. И я пошел в пещеру. А куда еще?
        Но что нужно забыть, чтобы стать нормальным, как прочие ребята в нашей команде? Не о Гар-Гуке же? Он у меня отличный, очень смышленый, хотя и чуточку неловкий. Ходили слухи, что, когда ученые создавали драконов, они частенько совершали вылазки в Верхний мир и отлавливали там людей. Наверное, что-то намудрили с генами, ведь эти драконы - почти люди, что уж говорить. Соображают получше многих, кто живет в деревне.
        Я вздрогнул: кто-то прошел мимо меня, заметил, остановился. Мои глаза уже привыкли к темноте, и я увидел, что на меня смотрит какая-то девчонка, очень странная. Что-то с ней было не так, но что именно?
        - Мальчик, - произнесла она на общем языке, - ты почему тут сидишь?
        И тут я понял - да ведь она человек из Верхнего мира! Я таких только в книжках на картинках видел. Значит, не врут те, кто говорит, что в Черных Пещерах живут люди с поверхности земли. Девочка пошла дальше, а я еще с минуту таращился ей вслед.
        И вдруг я понял, о чем должен забыть. О другой девочке, мы с ней вместе учились в начальной школе! А после уроков уходили в лес и летали над поляной. Родители нам бы крылья поотрывали за такое: нам еще не было десяти лет, до этого возраста полеты запрещены. А нам так нравилось смотреть сверху на поляну и считать на ней камни, или розовые кусты, или кроликов, которые выбегали из нор поглазеть на нас…
        Когда родители вдруг сорвались с места, и мы оказались в Черных Пещерах, я несколько лет думал, что это в наказание мне за полеты. И ненавидел за это родителей. Потом, конечно, поумнел. До Гар-Гука воспоминания о тех полетах были лучшими в моей жизни. А теперь я понял: их нужно забыть. Вот что имел в виду тренер: нельзя жить в двух мирах одновременно. Из Черных Пещер обратного хода нет.
        Я встал и пошел вперед. На самом деле я уже забыл, с какой стороны зашел в пещеру. Хорошо, что здесь только два пути, как-нибудь выберусь. Сейчас найду нужный - и сразу назад, к пострадавшему Гар-Гуку.
        Нет, я все-таки ошибся. И в просвете увидел не край родной деревни, а другую пещеру. Там, на поляне, сидела та самая девочка, которая прошла мимо, а рядом с ней какой-то флэмм, незнакомый, не из нашей деревни. И оба замахали руками, зачем-то зовя к себе. Я сделал еще шаг и оказался на самой границе пещеры. Браслет на правой руке тут же завибрировал, засветился изнутри…
        - Бриджит? - пробормотал я. - Данко?
        Они бросились ко мне, Бриджит повисла на шее, Данко потрепал по голове.
        - Как же там страшно, - поежилась девочка. - Я даже не понимаю, как смогла выбраться. Просто на автомате. Кем ты был?
        - Биордом, - ответил я. - Он пошел в пещеру, потому что переживал за своего дракона. Считал, что всякие детские воспоминания мешают ему стать хорошим наездником.
        А про себя подумал: может, в этой пещере схожие личности как-то притягиваются? Разве не странно, что типус, чья личность ненадолго ко мне прилипла, оказался нытиком, и у него тоже были проблемы с девчонкой? Надо потом спросить у Бриджит и Данко, кем они побывали. Но сейчас меня больше волновало отсутствие Васильева.
        Он появился минут через десять. Выглянул из пещеры настороженно и с таким злобным выражением лица, что я даже подумал: не подхватил ли он личность дракона, если драконы иногда забредали в эту пещеру. Браслет завибрировал на его руке, и через пару мгновений звериная маска сползла с лица.
        - Я возвращался, - хрипло сообщил нам Дима. - Первая личность, которая ко мне привязалась, я даже не понял, кто это был… но он ни за что не хотел идти в этом направлении, думал, здесь опасно. Что, еще не открывают?
        Только теперь мы переключили внимание на следующую пещеру. Вход в нее был закрыт огромным камнем. Я посмотрел на часы - давно уже полдень. Сердце сжалось от ужаса: неужели придется идти обратно, снова проходить через этот кошмар?
        Мы еще немного подождали. Данко подошел ко входу и внимательно осмотрел камень. Наверное, он вполне мог его испепелить, но понимал, что таким образом приличные люди в гости не ходят. Мы же старались даже не шевелиться и не разговаривать, чтобы не выдать друг другу свою тревогу…
        Глава двадцать седьмая. Кто он?
        И вдруг камень дернулся и пополз в сторону, освобождая проход. Мелькнули две руки, обхватившие валун, а потом стало очень светло - из пещеры хлынул свет. Мы зажмурились и подобрались поближе. На пороге пещеры стоял парень, на пару лет старше нас. Очень высокий, худощавый, черты лица тонкие и выразительные. Он, наверно, был симпатичный, хотя я ничего не понимаю в мужской красоте.
        - Добро пожаловать! - сказал парень, отступая в сторонку, чтобы дать нам дорогу. - Простите за небольшое опоздание. Я сейчас тут один, случился аврал - в одной из галерей провалился потолок. Нельзя было оставить, а то бы лыжники на голову посыпались. Проходите!
        Мы вошли, огляделись. Это оказалась очередная просторная пещера, и здесь было небо, наше любимое теплое небо. Я заметил, как радостно встрепенулся Данко.
        - Меня зовут Игорь, Игорь Печерский, - представился парень и всем нам по очереди протянул руку. Хотя нет, с Данко он поздоровался по обычаю людей Нижнего мира - сложный финт рукой.
        Мы тоже представились. А я пожалел, что не спросил у Соболя фамилию парня, который потерял свою половинку. По возрасту этот вполне подходит.
        - Пойдемте, - радушно произнес хозяин пещеры. - Вам надо оклематься после той пещерки, верно?
        Идти пришлось долго. У меня чуть голова не оторвалась - с таким старанием я рассматривал колонны и высоченные потолки. Небо было не везде. В галереях и небольших проходных пещерках горели обычные светильники.
        - А где остальные? - не удержался от вопроса Дима. - Ты ведь не один со своей половинкой здесь живешь?
        - Нет, конечно, - улыбнулся в ответ Игорь. - Со мной еще пара обитает, они уже соединились. Ну, сами видите, мы тут большое строительство затеяли, так они пару дней назад отправились доставать все необходимое. Жду их завтра или послезавтра.
        Мы зашли в одну небольшую, но очень уютную пещеру, которая напоминала по обстановке земную кухню. Здесь была микроволновка, и холодильник, и что там обычно бывает. Парень закатал рукава джемпера, быстро и ловко, даже не привлекая в помощницы Бриджит (она после пережитого в пещере имела бледный вид), достал из холодильника продукты, что-то разогрел, сварил кофе.
        - Ну, налетайте!
        Мы попадали на стулья. Данко внимательно изучал стол. Тут до меня дошло, что его так заинтриговало: обычная земная еда, но не домашняя, а всякие там салаты из магазина, пельмени, нарезка.
        - Откуда это? - спросил я.
        Игорь даже удивился такому вопросу.
        - Из магазина, конечно, - ответил он. - Мы же не подземные жители. Здесь рядом город, мы туда постоянно наведываемся, покупаем, что нужно.
        У меня даже дух захватило от этих слов. Невозможно было поверить, что совсем рядом, над нашими головами, ходили обычные люди, ездили машины, падал снег - в общем, текла привычная жизнь. И туда можно было легко и быстро попасть. Это после того, как мы считали, что никогда не выберемся из Черных Пещер. Я глянул на ребят - они потрясенно изучали потолок пещеры.
        - Игорь, скажите, пожалуйста, а зачем вам нужна такая огромная пещера? - очень вежливо спросила Бриджит.
        Лицо парня сразу стало серьезным.
        - Ну, пока что это наш единственный дом, и мы пытаемся его сделать максимально удобным. Вы, наверно, в курсе последней политической сводки?
        Мы недоуменно захлопали глазами.
        - Ну, насчет того, что назревает война, в которой у людей ни малейшего шанса. - Тут парень выразительно посмотрел на Данко. - Я ведь никакой тайны не выбалтываю?
        Данко с кислым видом помотал головой.
        - Если это случится, мир сильно изменится. Вот мы и подумали, что хорошо бы атлантам к тому времени иметь собственную резиденцию. А то как бы нас в пылу разборок за людей не приняли.
        Тут он весело подмигнул флэмму. И спросил нас:
        - А вы сами где обитаете? Не в той ли коммуне, о которой упоминал Великий Жрец?
        - Наверное, там, - ответил Дима.
        - Слыхали про вас. Собирались даже как-нибудь навестить, пригласить в гости. Вы ведь тоже базируетесь под землей?
        - Ага, - сказал я.
        - Ну, когда вылетите из того гнездышка, вполне можете забронировать пару комнаток в этом нашем подземном отеле, - гостеприимно произнес Игорь. - Тут для любого найдется занятие. Мы подумываем о восстановлении технологий, некогда созданных атлантами. Планы грандиозные. В общем, не заскучаете.
        Я заметил, какое лицо сделалось у Васильева. Кажется, он наконец обрел то, что так мучительно искал: возможность жить среди своих и не прикидываться кем-то другим. За него я искренне порадовался. Хотя самому мне кусок не лез в горло. С каждым мгновением я убеждался, что мои проблемы эта встреча не решит.
        - А что насчет цели вашего визита? - спросил Печерский. - Нет, не подумайте, вам тут рады, но почему таким сложным путем? Мы ведь, можно сказать, соседи.
        - Но дело в том, что мы только здесь, под землей, о вас узнали, - тут же ответила Бриджит. - Мы спустились в Нижний мир на экскурсию и услышали, что в Черных Пещерах живут атланты. И по некоторым причинам захотели отыскать вас как можно скорее.
        Игорь моментально подобрался, отодвинул от себя недопитый чай и внимательно посмотрел на Бридж.
        - Какие-то проблемы? - спросил он.
        Должен признать, парень мне нравился. Была в нем какая-то взрослая серьезность. С такими людьми приятно иметь дело.
        - Да. Вот у него, - Бридж кивнула в мою сторону, - есть старшая сестра. Ей семнадцать лет, недавно ее похитили, а после этого она стала спящей.
        Игорь вытаращил глаза сначала на девочку, потом на меня. Кажется, он даже дар речи не сразу обрел.
        - Спящая в семнадцать лет? Никогда не слышал ни о чем подобном.
        Я молча снес этот удар. Что ж, значит, все было напрасно.
        - Но нужно обязательно дождаться Филиппа и Диану! - прибавил Игорь. - Они знают гораздо больше меня. Долго гостили во дворце Великого Жреца и перечитали всю его библиотеку. Они могут что-то знать об этом.
        - А еще одна девочка пропала, - снова заговорила Бридж. - Алеша общался с ней, она - сестра его лучшего друга. Мы думали, это может быть как-то связано…
        - Они с братом - из наших? - спросил Игорь. И внимательно посмотрел на меня.
        - Нет… - пробормотал я.
        - Ну, тогда это едва ли связано с нашим миром, - очень мягко, почти извиняющимся голосом сказал Печерский. - Я понимаю, в такой ситуации мы все цепляемся за любую соломинку… но вряд ли. А вот с твоей сестрой - это поразительно. Нужно обязательно дождаться моих друзей и обсудить все с ними.
        От его слов у меня едва слезы на глазах не выступили. К счастью, обед уже подошел к концу. Игорь предложил показать нам пещеру. Видно было, что он гордился своим необыкновенным домом.
        В общем, до вечера мы этим и занимались: гуляли по подземелью, пили чай с бутербродами и болтали. Я почти не участвовал в разговоре. Мне нужно было принять решение: что делать дальше? Если тут нет Таси - что вполне очевидно, - то где теперь ее искать? И как вытаскивать Ваньку? Я с ума сходил от этих мыслей.
        Бриджит, кажется, понимала, каково мне - я то и дело ловил на себе ее печальный взгляд. Зато Дима выглядел просто счастливым, будто сбылись все его мечты. Я даже подумал: может, оставить их с Бридж в пещере, а самому подняться наверх и начать поиски Таси самостоятельно? Пусть ребята дождутся отсутствующих и выспросят у них все, что можно. Нужно будет вечером обсудить с ними это.
        Но после ужина меня так разморило, что все мысли из головы выветрились. Я решил на следующее утро встать пораньше и для начала поговорить с Димкой. На свежую голову.
        Мы все клевали носами. Игорь посмотрел на нас внимательно, потом исчез, а через пять минут вернулся и сказал, что приготовил для нас спальные места. И что нам лучше не затягивать с отбоем. Вдруг старшие вернутся рано утром, ведь ночью им проще передвигаться.
        - А все-таки странно, - сонным голосом пробормотала Бриджит, когда Игорь отправился куда-то за дополнительными одеялами. - Все тут замечательно, но вот почему он нас не представил своей половинке?
        - С какой стати он должен это делать?! - немедленно напрягся Дима.
        - Ну, так принято, сам знаешь…
        Васильев так и взвился:
        - Принято у Соболя, верно? А здесь могут быть совсем другие порядки. Слышала, Бридж, русскую пословицу насчет чужого монастыря?
        - Не кричи, - робко попросила Бриджит, а я дернул Димку за рукав. Уж очень он разошелся на ночь глядя.
        - Ладно, извини, - тут же сбавил тон Васильев. - Завтра встанешь пораньше, вот и познакомишься с его половинкой вживую. - Потом он повернулся к флэмму: - Что, Данко, нашелся-таки выход из ваших пресловутых пещер? Я же говорил, что все устрою.
        Флэмм улыбнулся в ответ, но что-то его мучило, я видел. Надо в самом деле встать пораньше и все прояснить.
        Поскольку я себя запрограммировал на ранний подъем, то и проснулся на рассвете. Я встал и прежде всего пошел в Димкину пещеру - поговорить о нашем возможном разделении. Я понимал, что ему эта идея не понравится, и готовился спорить. Но Васильева в кровати не оказалось. К Бридж я, конечно, сунуться не посмел, Данко тоже не стал беспокоить. Поэтому по памяти побрел через цепь галерей и переходов в сторону «кухни».
        Там за столом сидели Игорь и Дима, перед ними кучей были сложены какие-то чертежи и схемы. Печерский брал какой-нибудь листок, передавал Димке и что-то комментировал, Васильев сиял. На меня он, конечно, уставился, как на досадную помеху. А вот Игорь проявил гостеприимство:
        - О, привет! - воскликнул он. - Там у плиты чай и кофе, выбирай, не стесняйся. Я тут показывал некоторые механизмы, над которыми мы сейчас работаем. И планы расширения пещеры. Присоединяйся.
        Я из вежливости взял какой-то листок, несколько секунд таращился на него, потом положил на место и пошел наливать себе кофе.
        - Я не хотел вчера говорить при вашем проводнике, - услышал я за спиной голос Игоря. - Никогда не знаешь, как они прореагируют, эти Древние. Думаю, на завоевание мира они будут раскачиваться еще лет сто.
        - Я согласен! - тут же поддержал его Васильев. - Им и так неплохо живется!
        - Вот именно, но у нас-то с вами этих ста лет в запасе точно нет. Поэтому появились у нас тут с ребятами некоторые мыслишки, не знаю, как отнесетесь…
        Я навострил уши и тут же пролил кофе себе на живот.
        - Конечно, мир мы не завоюем, даже если найдем способ объединить всех ныне живущих атлантов, - веско проговорил Игорь - Но можно было бы начать с одного небольшого города. Установить в нем наши порядки. Чтобы не прятаться всю жизнь, не скрывать свои возможности.
        - Не прикидываться лохами! - поспешил вставить Димка.
        - Точно, - согласился Игорь. - Горожане от этого только выиграют. Мы уж сумеем о них позаботиться.
        - Как ты себе это представляешь? - спросил я. - Город, в котором правят атланты, и об этом никто во всем мире не знает? В наше-то время?
        Игорь засмеялся - тихо, необидно. Потом сказал:
        - Ну, мы тут, в подземном мире, кое-чему научились. В общем, можно сделать так, что никто даже не заподозрит. Жители ничего не поймут, так что жаловаться не станут. Потом можно будет постепенно расширять наши границы.
        - Не знаю, - вздохнул я. - Мне это не нравится.
        - А твоего мнения тут никто и не спрашивает! - взорвался Васильев. - Почему ты с Данко не спорил, а? Нижние, между прочим, сразу весь мир хотят захватить!
        Он вскочил на ноги, и мне вдруг показалось, что мой товарищ сейчас бросится на меня. Печерский мигом возник между нами.
        - Стоп! - скомандовал он. - Это ведь только план, наметки, так сказать. Да, я понимаю, что хочет сказать Алексей: это психологическое насилие над жителями городка. Мы сильнее, мы по-любому подчиним их своей воле. Но пойми, это все равно случится, рано или поздно. Ты знаешь, в чем состоит абсолютное оружие ребят из Нижнего мира?
        Я покачал головой. Данко никогда в эту тему особенно не вдавался.
        - Я тебе скажу, - голос Игоря сделался жестче. - Мощнейшие излучатели по всему миру, мгновенно парализующие человеческую волю. Что-то вроде той пещеры, в которой вы вчера побывали: старая личность бесследно исчезает, и человек становится таким, каким он нужен в новом обществе. Жаль, вам не удалось побывать в одной веселой деревеньке там, в Нижнем мире. Называется она Светлая Поляна.
        - Мы были там! - поспешил сказать я. И ухватился от волнения за край плиты.
        - Ну, тогда ты легко можешь себе представить, как это работает. Знаешь, кто на самом деле те люди, там, в деревне?
        - Да самые обычные люди, которые нашли дорогу в Нижний мир…
        Игорь хихикнул:
        - Ага, в него так легко найти дорогу! Нет, все они были отловлены на земле специальными поисковыми отрядами для проведения экспериментов. Брали, конечно, всякий сброд - ну, бомжей, алкоголиков, бродяг. В последний раз решили не мелочиться, подкопались под женскую колонию и всех разом утащили: и заключенных, и охранников. На земле их, наверное, до сих пор ищут. Конечно, под действием излучателей они моментально соединились в пары, полюбили сельский труд и зажили счастливо. Говорят, излучатели пару раз давали сбой. Так вот, после каждого сбоя приходилось обновлять население деревеньки - там просто не оставалось выживших… Должно быть, я так побелел, что Игорь мигом пододвинул мне табуретку. Смотрел на меня встревоженно: он ничего не знал об Иване.
        - Слушай, Алеша, я это не для того рассказал, чтобы внушить отвращение к Древним. Они имеют такое же право жить на этой земле, как все прочие. И люди сами обрекли себя на такую судьбу, когда начали преследовать и уничтожать нас. Я просто хотел сказать, что в данной ситуации хорошо бы и нашей расе заранее позаботиться о себе и определить свою территорию. А то ведь мы не в тусовке, не хотелось бы задним числом ссориться и требовать свою долю. Понимаешь?
        Я кивнул. На самом деле я так испугался за Ваньку, что судьбы мира меня уже мало беспокоили. Я просто сидел в сторонке и наблюдал, как ребята горячо обсуждают какой-то летательный аппарат, до которого мне не было ни малейшего дела.
        Потом появилась Бриджит, и я сразу просек, что она очень взволнована, даже напугана. Что-то было не так с ней. При ее появлении Игорь сразу поднялся на ноги и сказал:
        - Сейчас буду кормить вас завтраком. Ты как, хорошо спала?
        Бридж неопределенно пожала плечами и едва сумела выдавить улыбку. Я забеспокоился.
        - Нужно Данко позвать! - встрепенулся Димка. - Странно, он обычно раньше всех встает. Ты его не видел? - обратился он ко мне.
        Я помотал головой. Наши с Данко спальные пещеры были по соседству, но я к нему не заглядывал.
        - Может, позовешь его? - показательно вздохнув, подсказал мне Васильев.
        Меня задел его тон, но спорить не хотелось, поэтому я просто отправился к месту нашей ночевки. Постучал в деревянную дверь пещеры, но никто не ответил. Меня это удивило: и где наш флэмм разгуливает с утра пораньше? Если пошел на кухню, то мы бы обязательно с ним столкнулись. На всякий случай я заглянул во все спальные пещеры, убедился, что они пусты, и вернулся обратно.
        Все уже сидели за столом и ждали нас. Я растерянно застыл в дверях.
        - Ну что? - нетерпеливо зыркнул на меня Дима. - Сколько можно ходить, жрать хочется!
        - Данко нигде нет, - сообщил я.
        Бриджит с потрясенным видом начала подниматься на ноги, но Печерский легонько коснулся ее плеча, усаживая обратно.
        - Вы ешьте, - сказал он, - а я быстренько пробегусь по всем пещерам, посмотрю, куда его занесло.
        Мы не стали спорить, ведь в устах хозяина слово «быстренько» значило - быстрее всех нас, вместе взятых, в сотню раз. А я-то хотел за это время обсудить с Димкой наши дальнейшие планы. Но я только успел собраться с духом и сказать ему: «Слушай, давай решим…» - как Игорь уже вернулся и даже не запыхался. Но вид у него был какой-то удивленный.
        - Странно, вашего проводника нигде нет, - сказал он. - Я все пещеры осмотрел. Он, случайно, не в родстве с невидимками?
        Мы оцепенели на своих табуретках, затем дружно вскочили на ноги.
        - Куда это вы? - удивился Игорь.
        - Как - куда? Искать Данко, конечно, - ответил я.
        - Думаете, я мог его проглядеть? - Игорь смотрел на нас с таким выражением, словно усомнился, атланты ли мы в самом деле или просто неумело косим под них.
        Нет, так мы не думали. Но ведь и Данко не мог исчезнуть бесследно.
        - Он мог зачем-то снова вернуться в Черные Пещеры? - с великим сомнением в голосе проговорил Дима. - Может, забыл что-нибудь в доме старика, решил сбегать, браслет-то у него есть?
        Лично мне такая идея показалась невероятной: через пещеру Ложных Воспоминаний я бы не пошел, даже если бы забыл в гостях свою собственную голову. Но кто знает?
        - Исключено, - немедленно ответил Печерский. - Я, в общем, так же подумал, поэтому проверил тот вход. Каменная затычка на месте. Ну хорошо, если хотите, давайте еще раз осмотрим пещеры. Только ходите все вместе, иначе заблудитесь.
        Едва мы вошли в первый туннель, как Игорь исчез. А мы, растерянные, группкой побрели по подземному строению. В некоторых местах нам попадались пещеры, закрытые огромными валунами. Зайти в них мы не могли, но не мог и наш проводник. Хотя в целом для Данко камни не проблема, но эти не выглядели обгоревшими.
        - Ты со мной потрепаться хотел? - мрачным до невозможности голосом напомнил Васильев.
        - Ага, хотел, - пробормотал я. - Хотел узнать, когда мы отсюда сваливаем. Мы ведь не можем тут долго гостить, нам Ваньку вытаскивать надо, Тасю искать. Но теперь, конечно, когда Данко пропал…
        - Найдется, куда денется, - отмахнулся Димка. - А насчет того, чтобы уйти отсюда, то скоро двинем, конечно. Только я тебя очень прошу, - тут голос его нервно взвился, - не спорь ты с Игорем, не порти мне все дело! Тебя, Бридж, это тоже касается. Мы, может, потом вернемся сюда с Хонг.
        Я только плечами пожал: странный Димка какой-то, когда мы ему что-то портили? Нравится ему мечтать о мировом могуществе - на здоровье.
        - Где же Данко? - несчастным голосом спросила Бриджит. - Мне что-то не по себе.
        И в этот миг мы услышали далекий зов. Даже не поняли, чей это голос, но на всякий случай дружно откликнулись. Через мгновение рядом с нами уже стоял Игорь. По его оживленному лицу было понятно, что он что-то выяснил.
        - Нашелся? - заорали мы.
        Игорь энергично замотал головой:
        - Нет… Но теперь хотя бы ясно, куда он подевался. Я проверил все наши выходы на землю, и оказалось, что тот, которым ребята пару дней назад воспользовались, закрыт не очень прочно. Наверное, спешили, не заметили, что там щель осталась. Похоже, через нее ваш флэмм и просочился.
        Мы испуганно переглянулись. Нет, Игорь ошибается, быть такого не может.
        - Но это невозможно, - первой подала голос Бриджит. - Данко никогда не был на земле, что ему там делать?
        - Ну как что? - удивился Печерский. - Вышел и пошел к себе домой, к ближайшему проходу под землю.
        - Да куда он может пойти? - кажется, я сорвался на крик, уж слишком странные вещи говорил Игорь. - Что он, проход нюхом найдет?! Он же ничего не знает на земле! Или замерзнет в снегу, или его схватят!
        Печерский о чем-то задумался на минуту, потом сказал:
        - Может, вы не все о нем знаете? Может, он раньше был членом штурмового отряда? Так мы называем тех, кто выходил на поверхность земли и охотился на людей. Тогда он прекрасно знает, как вернуться в свой мир.
        - Данко бы нас не бросил, - твердо произнесла Бридж. - Он за нами в Черные Пещеры пошел.
        Игорь, кажется, начал терять терпение.
        - Но ведь сейчас вы не в Черных Пещерах, верно?! Вы - среди своих, вам ничто не грозит, и в любой момент вы будете на пути к собственному лагерю. Так почему ваш проводник в такой ситуации не мог вспомнить о том, что его ждут жена, дети и уютное местечко в морозильной камере?
        - Но почему он исчез, не простившись?! - выкрикнул я самый важный довод. - Если ему приспичило уходить, он мог нормально попрощаться с нами, с тобой… Почему же тайком, среди ночи?
        Все согласно закивали. Но Игоря все это совсем не смутило. У него, кажется, на все был готов ответ.
        - Вы просто не понимаете психологию людей из Нижнего мира, - спокойно ответил он. - Кто вы были для Данко? Беззащитные дети, о которых необходимо позаботиться. Другое дело - я, а тем более ребята, которые вот-вот вернутся. Мы вроде бы свои, товарищи по несчастью, с одной стороны, а с другой - сотни лет прожили в разных мирах. Мало ли что нам придет в голову? Вот он и решил по-тихому слинять.
        Я был полностью уничтожен. Да, вроде по рассказу Игоря все выходило гладко. Но это если не знать Данко.
        - Интересно, почему таким странным путем? - неожиданно подал голос и Дима. Даже странно, как это он решился усомниться в словах Игоря. - Мог бы спокойно пройти через Черные Пещеры. Все лучше, чем в снегу шариться.
        - Повторяю для тех, кто в танке, - закатил глаза Печерский, - проход там закрыт камнем. А главное - что бедолаге делать в Черных Пещерах? Или он говорил вам о своей мечте провести остаток дней за воспитанием дракона?
        - Вышел бы из пещер в свой мир - и все дела, - буркнул Васильев. - Мы доперли, что все это сказочки, будто из Черных Пещер выхода нет. Есть, просто никто выходить не хочет.
        Игорь уставился на нас так, будто мы сообщили ему что-то невероятное.
        - Странные вы ребята, - произнес он после паузы. - Верите только в то, во что сами хотите. Наверное, я и сам был таким в ваши годы. Только из Черных Пещер действительно нет выхода, и ваш дружок это прекрасно знает.
        - Да ерунда, - хмыкнул я.
        - Не ерунда! - вконец разозлился хозяин. - Знаете, ученые из Нижнего мира не зря купаются в славе. Конечно, они немного намудрили, когда заполнили Черные Пещеры монстрами, и нормальным людям пришлось оттуда делать ноги. Провести зачистку или пожалели, или решили, что монстры могут еще пригодиться. Поэтому просто обработали все выходы из Черных Пещер таким образом, что войти туда может любой, а выйти - никто и никогда. Так что ваш флэмм далеко не дурак, сделал единственный верный выбор. И хватит спорить, я вас жду у себя.
        И исчез. А мы стояли, словно каменные изваяния, и только глазами хлопали. Все вроде было верно - только как-то уж очень странно.
        - Ладно, пойдемте, а то нехорошо получается, - опомнился первым Васильев. - Будем дома, Данко наверняка заглянет в гости и все нам объяснит.
        Мы дошли до пещеры хозяина и тут разделились: Димка сразу зашел вовнутрь, а вот Бриджит осталась в коридоре.
        - Куда собралась? - спросил я у девочки.
        Она пожала плечами:
        - Ну, посмотрю, может, Данко где-нибудь записку оставил.
        - Точно, - обрадовался я. - Наверняка оставил. Я с тобой!
        Вдвоем мы медленно побрели по туннелю в сторону наших спален.
        - Слушай, - вспомнил я, - ты какая-то странная была, когда пришла утром на кухню. А ведь еще не знала о Данко, верно?
        - Не знала, - кивнула Бридж. - Я из-за другого огорчилась. Кстати, хотела с тобой поговорить…
        Она смущенно примолкла.
        - Давай выкладывай, - подбодрил я девочку.
        - Помнишь, мы пообещали Диме пить таблетки, чтобы действовать самостоятельно и не втягивать наши половинки? - спросила Бридж. - Так вот, мы уже почти дома, и мне очень хотелось пообщаться с Сашей. Я перестала их пить и сегодня ночью должна была увидеть его. Но не увидела.
        Она растерянно замолчала. Мне даже показалось, что от волнения у нее клацают зубы. Я вспомнил, что тоже не проглотил таблетку вчера на ночь, но Иоланту не видел. Хотя меня-то это не очень огорчило.
        - Знаешь, у меня такое впечатление, что вчера нам в еду что-то добавили. Я так крепко спала. А ведь собиралась встать ночью, познакомиться с половинкой Игоря…
        - Думаешь, Игорь нам что-то подсыпал? - прошептал я. Спина у меня взмокла.
        - Я не знаю, - также перешла на шепот Бридж. - Мне нравится этот парень, его трудно заподозрить в чем-нибудь дурном. Но иногда мне делается очень тревожно. И тубабот сказал, что здесь нечисто, помнишь? А теперь и Данко исчез, единственный, кто мог нас защитить.
        В этот миг Бридж на что-то наступила и упала бы, не поддержи я ее. Девочка тут же опустилась на корточки - свет в туннеле был тусклый - и стала шарить по земле. Когда поднялась, в ее руке что-то было зажато. Я не сразу понял, что именно. А потом узнал браслет.
        - Твой? - спросил я.
        - Нет, мой на руке, - прошелестела Бриджит.
        Я машинально проверил свой. На месте, да и держится крепко, сам не свалится.
        - Наверное, кто-то потерял…
        - Атланты, которые здесь живут, не пользуются браслетами. Слушай, а если это браслет Данко?
        - Так он же ему больше не нужен, мог и снять, - предположил я. - Или сам свалился, у Данко рука тонкая.
        - Мне страшно, - сказала Бриджит точно таким голосом, как тогда, в пещере клээков, когда мы были на волосок от гибели. - Нам нужно как можно скорее уходить отсюда, возвращаться в лагерь, к Эрику Ильичу.
        - Мы уйдем, сегодня же, - поспешил согласиться я и взял Бридж за руку.
        - Знаешь, что меня пугает больше всего? - шепотом спросила Бриджит. - Хотя нет, это я глупость подумала…
        Странно, но я сразу понял, что она имела в виду. Я ведь и сам об этом успел подумать: что будет с нами, если Дима займет не нашу сторону?
        Остаток дня прошел скверно. Дима общался с Игорем, а мы с Бридж бродили по пещере. Все еще казалось, что Данко вот-вот объявится. Вдруг просто забрел куда-то и заснул, пещера-то огромная? Но мы оба знали, что это не так.
        Еще я заметил, что за ужином Бриджит ничего не пила и не ела. Я даже попытался последовать ее примеру, но скоро сломался. Во-первых, ужасно проголодался, во-вторых, выглядело как-то уж очень нарочито. Как вызов гостеприимному хозяину. Девчонкам в этом плане легче, у них вечно какие-то диеты. Да и странной мне казалась теперь эта мысль. Зачем Игорю чем-то нас опаивать? Мы и так, если разобраться, полностью в его власти.
        Старших атлантов в этот день мы так и не дождались. Мне уже стало казаться, что их и в природе не существует. Нужно было как можно скорее уходить отсюда, но сначала еще раз поговорить с Димой, установить четкие сроки. Я попытался это сделать после ужина.
        - Слушай, Лёха, завтра поговорим, - сразу отмахнулся от меня Васильев. - Спать ужасно хочется.
        И громко зевнул. Мне спать совсем не хотелось, поэтому я сразу заподозрил друга в притворстве. Но Дима даже с Игорем болтать больше не стал, сразу удалился в свою пещеру. Через полчаса ушла и Бриджит. Я вовремя слинять не успел, а теперь было неудобно - Игорь без конца задавал мне вопросы о нашем лагере. Да и мне не очень хотелось маяться в своей пещере без сна.
        - Нравится тебе здесь, Алексей? - улыбнулся мне Печерский.
        Я пожал плечами и сказал:
        - Ну, вы классно тут все устроили. Хотя у нас не хуже.
        - Обязательно побываем у вас в гостях. Когда ребята вернутся.
        - Слушай, а когда это будет? - спросил я тоскливо. - Нам ведь пора возвращаться. Нужно Данко найти, убедиться, что у него все в порядке. И вообще…
        - Соскучился по своей половинке? - подмигнул мне Игорь.
        - Да нет, не в этом дело, - наверное, я даже покраснел от такого вопроса в лоб. - Просто нужно найти сестру моего друга. Я очень переживаю за нее…
        Глава двадцать восьмая. Безнадега
        - А чего ее искать? - спросил Игорь. - Она здесь.
        Я так и подпрыгнул:
        - Здесь?! Где это?
        - В пещере, - улыбнулся Игорь. - Ждет тебя.
        Мне стало страшно. А хозяин все так же весело улыбался, глядя мне прямо в лицо. Только теперь улыбка выглядела какой-то жутковатой.
        - Так это ты ее похитил? - шепотом спросил я.
        - Я.
        - Зачем?!
        - Если честно, одна она мне без надобности, - усмехнулся Игорь. - У меня ведь уже есть пара. Поэтому я ждал тебя. Вы вдвоем представляете для меня большой научный интерес. Я давно за вами наблюдаю. Атлант, который не проявляет должного интереса к своей половинке и на ее глазах обхаживает обычную человеческую девчонку… Это очень необычно.
        - Откуда ты знаешь? - вырвалось у меня.
        - А догадаться слабо?
        Кое-что я уже начинал понимать. Поэтому спросил:
        - Так это о тебе рассказывал Соболь? Парень, потерявший свою пару?
        - Да, это я, - просто ответил Игорь. - Я-то думал, вы сразу сообразите, кто я такой. А Эрик, оказывается, упомянул обо мне только в разговоре с тобой и даже имени не назвал. Но это понятно: я ведь для него теперь никто, отработанный материал. Конечно, он и предположить не мог, что я найду способ вернуть себе потерянное.
        - Но как тебе это удалось?
        - Когда погибла моя половинка… Я даже объяснить не могу, что почувствовал. А ведь я был тогда пацаном вроде тебя, и не сказать, чтобы влюбленным. Но с половинкой я потерял свою силу, сверхспособности, будущее. Это был конец. Я хотел лишь одного - умереть. И решил просто уйти в лес, а там уж холод и голод сделают свое дело.
        Был январь, как и сейчас, я забился под какую-то корягу и настроился на скорый конец. Наверное, отключился, а потом вдруг очнулся в пещере. Филипп и Диана, Соединившиеся, случайно нашли меня в лесу. Конечно, они думали, что я обычный человек - да я и был на тот момент всего лишь человеком. А когда узнали, что со мной произошло, то пришли в ужас. Я просил отпустить меня обратно в лес, они, конечно, не соглашались. Время шло, а легче мне не становилось, и ребята не знали, как мне помочь.
        И однажды Диана тайком от мужа рассказала мне об одной книге, которую нашла в библиотеке Великого Жреца. На прощание Жрец подарил им несколько книг, эту в том числе. Она дала мне ее почитать. В ней говорилось, что два атланта, оставшись без пары, могут соединиться друг с другом. Настой из растений, точечное воздействие на определенные участки мозга… Все это показалось мне не таким уж сложным, тем более что в этом мире можно найти любую нужную травку. Куда сложнее было найти девушку моего возраста, из наших, но без пары. Я начал присматривать за лагерем Соболя.
        А потом приметил тебя. Ты тогда еще не встретился с Соболем, но он уже наблюдал за тобой. И я выяснил, что у тебя есть сестра, у которой не было половинки. Я решил, что это сможет сработать. И похитил Киру.
        - Погоди… Так моя сестра теперь твоя половинка? - слабым голосом пробормотал я.
        - Да, и могу тебя уверить: ей это очень нравится. Так что тебе не стоит держать на меня зло из-за Киры. Я просто вернул ей то, чего она была лишена.
        - Но ведь она дома, а ты здесь? - все еще не верил я. - Почему же ты в силе, как будто она рядом?
        Игорь расхохотался:
        - Слушай, ну ты даешь! Я сделал то, что считалось невозможным, это даже в древней книжке описывалось под большим вопросом, и ты думаешь, я не смог решить эту маленькую проблему? Да, я не мог притащить ее в пещеру. Филипп был против подобных штук, он чуть с женой не поругался, когда узнал, что она не уничтожила ту книжку сразу. Сейчас, конечно, я это уладил, но все равно Кире пока не место в этой пещере.
        - Уладил? - прошептал я. - Ты что, убил хозяев пещеры?
        - Нет конечно, - улыбнулся Игорь. - Пришлось действовать хитростью. Однажды Фил вернулся в пещеру один, без жены. Он и знать не знал, что у меня уже появилась половинка, а значит, силы и возможности. К его возвращению я приволок из Черных Пещер дракона и хорошенько его разозлил. Филипп решил, что я на волосок от смерти, и убил дракона. Он не подумал, а может, не знал, что в драконах есть гены людей с земли. Когда их создавали, в подземном мире не нашлось никого достаточно коварного и жестокого. В общем, случилось неизбежное - связь распалась. Они сейчас здесь, заперты в разных пещерах.
        - Это ведь даже хуже смерти, - пробормотал я. - А что ты сделал с Данко?
        Игорь пожал плечами:
        - Не нужно считать меня убийцей. Сам знаешь, нам приходится соблюдать особую осторожность в этом вопросе. Я потому и избавился от него, чтобы случаем не попался под горячую руку. Флэммы, конечно, не тубаботы, но тоже могут кое-что чувствовать. В старых книгах говорится, что флэммы способны слышать «безмолвный крик о помощи». Похоже, это правда, потому что прошлой ночью я застал вашего приятеля перед одной из пещер, где я держу своих пленников, - он пытался выжечь каменную дверь. Пришлось от него избавиться. Не бойся, я просто выкинул его обратно в Пещеру Ложных Воспоминаний.
        - Предварительно сорвав с него браслет, - сказал я.
        - Иначе бы он вернулся.
        - А Тася?! - заорал я. - Чего ты от нее хочешь? Она ведь не из наших, отпусти ее! Если тебе нужно, чтобы я дал тебе разрешение использовать мою сестру, отпусти Тасю - и тогда будем разговаривать!
        - Твое разрешение мне не нужно, утихни, - отмахнулся Игорь. - Просто в ходе первого эксперимента я задумался: а может простой человек стать половинкой для урожденного атланта? Это решило бы многие проблемы. В частности, твои. Тебе ведь нравится эта девочка, верно? А другая - не нравится. Почему бы не попробовать?
        - Ты сумасшедший? - выдохнул я.
        - Ничуть. Просто мне интересно. Не бойся, никто не умрет - я ведь себе не враг. Но представь, что с твоей помощью мы восстановим нашу расу и, возможно, завладеем миром раньше, чем эти подземные идиоты опомнятся.
        - Бред!
        Печерский рывком вскочил. Глаза его недобро сузились, губы искривились.
        - Слушай, а твоего мнения никто и не спрашивал. Просто я хотел по-хорошему, чтобы ты знал, для чего это. Высоких целей ты не понимаешь, так что скажу проще: я все равно это сделаю, с твоего согласия или нет. Да, а еще использую твоих друзей. Я уже думал об этом. Почему бы твоему шустрому другу не создать пару с американочкой? Что скажешь?
        - Где Тася? - тихо спросил я.
        - Наконец-то вспомнил. Скажи, что согласен, и я устрою вам свидание. Хорошо бы тебе и ее уговорить.
        - Тася никогда на такое не согласится!
        - Ты думаешь? - протянул Игорь. - А по-моему, ты ей очень нравишься.
        - Ребят отпустишь? - спросил я.
        - Отпущу, - посулил этот гад.
        Я подумал: хоть Тасю увижу, а там будь что будет. Страха я не испытывал. Только жутко стыдно было за то, что втянул ребят в эту авантюру. Хоть бы им удалось выпутаться!
        - Ладно, отведи меня к ней.
        Игорь подскочил ко мне, схватил поперек тела - и воздух засвистал в моих ушах. Через мгновение мы уже стояли у пещеры, заложенной огромным валуном. Печерский легко его отвалил, подтолкнул меня в спину:
        - Давай, поболтай с ней. А я пока подготовлю операционную.
        И исчез. Я на слабых ногах вступил в полумрак небольшой низкой пещеры. Освещали ее только пара фонарей. У стены кто-то скорчился спиной к двери. Я перепугался, что Тася, но тут же сообразил: это какая-то взрослая женщина. В следующий миг из темноты выскочила Тася и повисла у меня на шее.
        - Алеша! - закричала она. - Я знала, что ты обязательно найдешь меня! Я так тебя ждала!
        Я обнял ее за плечи и почувствовал, что она дрожит. Сердце мое просто разрывалось от боли.
        - Давай уйдем отсюда, - попросила девочка. - Здесь так страшно. Диана, - она указала на женщину, - сначала еще разговаривала со мной. Теперь я все знаю о тебе, о твоем народе. Но ей сейчас совсем плохо. Тебе придется нести ее на руках. Ну, пойдем?
        - Тася, - пробормотал я. Никогда в жизни я не испытывал такого отчаяния. Ведь она верила, что я пришел ее спасти!
        Девочка удивленно заглянула мне в лицо:
        - Что случилось, Алеша? И где этот жуткий тип, который меня сюда притащил? Ты справился с ним?
        - Я… я не мог.
        Тасины глаза расширились от страха, она прижала руки к груди и шепотом спросила:
        - Он… он все-таки сильнее тебя, да?
        - В сотни раз, Тась.
        - И… и ты теперь тоже в плену?
        - Да.
        - Но что ему нужно от нас?!
        Я подумал, что сказать - невозможно, но и не сказать нельзя. Тася должна знать, что нас ждет.
        - Понимаешь, этот тип - он вроде как экспериментатор, - выдавил из себя я. - Он хочет разрушить нашу связь с Иолой. И создать новую пару: соединить нас с тобой.
        Тася смотрела на меня остекленевшими глазами. Потом прошептала:
        - Но ведь это невозможно.
        - Да, скорее всего, у него ничего не получится, - согласился я. - Но он многое умеет. Его половинка погибла. Это он выкрал мою сестру и превратил ее в свою пару.
        - Нет, нет, нет… - Тася попятилась от меня, как будто я был чудовищем и готовился напасть на нее.
        - Прости, - пробормотал я.
        В этот миг в пещеру метнулась тень. Тася вскрикнула, у меня оборвалось сердце. Но это оказалась Бриджит.
        - Я все слышала! - захлебываясь словами, заговорила она. - Пыталась разбудить Диму, но у меня ничего не вышло. Этот гад в самом деле добавил нам что-то в еду. Но не тебе. А я ничего не ела и не пила.
        - Бриджит, прошу тебя, - сказал я, - возвращайся в свою пещеру и притворись спящей. Тогда есть надежда, что он вас отпустит.
        Девочка замотала головой:
        - Нет, не отпустит. Я уже все обдумала. Во-первых, как он объяснит нам, что случилось с тобой? Во-вторых, ему нужны единомышленники. Ведь Эрик Ильич ему этого не простит.
        - И где он возьмет этих единомышленников? - не сообразил я. - Вы-то тут при чем?
        - Как только он вмешается в нашу природу, мы станем другими. Изменится вся система ценностей. Мы станем защищать своих новых половинок - а значит, и его!
        Я потрясенно опустился на пол пещеры. И тут же снова вскочил. Я должен, должен найти какой-то выход! Я обязан всех спасти! Но сколько ни перебирал варианты, все больше убеждался - спасения нет.
        В какой-то момент навалилось равнодушие. Я даже подумал: пусть уж это случится скорее. Что я строю из себя героя? Возможно, через полчаса все будет позади, исчезнет страх, и я на все буду смотреть иначе. Только это буду уже не я…
        - Давай уйдем отсюда! - тормошила меня Бридж. - Ну хотя бы попытаемся где-то спрятаться? Или проверим путь к пещере Ложных Воспоминаний. Может, нам удастся всем вместе отвалить камень?
        - Не удастся, - сказал я. - И у Таси нет браслета.
        Бриджит примолкла. Потом отошла в угол и зашептала что-то себе под нос. Я понял, что она говорит со своей половинкой. Возможно, прощается.
        И тут на пороге возник Игорь. Мы хором вскрикнули - такой ужас внушал нам теперь хозяин пещеры.
        - О, привет, - сказал он, увидев Бридж. - А я ведь заметил, что ты ничего не ешь. Умная девочка. Но тобой я займусь позже. А пока - вы…
        Он ткнул пальцем в меня и Тасю. Девочка молча попятилась и уперлась спиной в стену пещеры. Игорь шагнул к ней…
        - Не тронь! - завопил я. И в отчаянии встал у него на пути, пытаясь заслонить собой Тасю.
        Игорь засмеялся, протянул руку, чтобы отшвырнуть меня. Я вцепился в его запястье.
        И тут произошло нечто странное. Печерский не только не оторвал мою руку одним прикосновением, но застыл и нахмурился. Потом постарался освободиться, однако у него ничего не получилось.
        - Что за черт?.. - пробормотал он. И схватил меня за горло второй рукой.
        Я же двинул его головой в грудь, заставив пролететь через всю пещеру. Игорь на лету оттолкнулся ногой от стены и обрушился на меня сверху. Мгновение спустя мы уже катались по всей пещере, задевая и круша ее стены. Краем глаза я видел, как Бриджит схватила Тасю за руку и утянула прочь из пещеры.
        А мы продолжали сражаться. Я скоро понял, что рано обрадовался - Игорь все-таки был сильнее меня. Возможно, оттого, что старше, приемчики разные знал. Я уже несколько раз совершил полет под самый потолок пещеры. И со всеми стенками успел поцеловаться. Но это меня не волновало. Главное - не позволить Игорю выбраться из пещеры, дать Бридж и Тасе фору. Всякий раз, совершив очередной полет, я успевал вцепиться в парня и оттащить его в центр пещеры.
        Кажется, Игорю это в конце концов надоело. В очередной раз он не отшвырнул меня, а схватил и сжал так крепко, что я отчетливо услышал треск своих костей. Через пару секунд я уже стоял, прижатый к стене, и не мог пошевелиться, а Игорь продолжал вдавливать меня в камень. Стена, конечно, крошилась потихоньку, но недостаточно быстро - и мне уже не хватало воздуха.
        И тут в пещеру ворвался Димка. Моментально оценив ситуацию, он прыгнул на Игоря, схватил за шею и прямо в прыжке ухитрился перебросить через себя. Тот отлетел к противоположной стене, ловко приземлился на обе ноги, но не бросился снова в бой - просто смотрел на нас. Наверное, прикидывал шансы. И понимал, что с нами двумя ему не справиться.
        И вдруг он шарахнул ногой по стене - как будто от отчаяния. Стена обрушилась частично, открывая проход в другую пещеру. На секунду Игорь застыл в проеме, и я поймал его взгляд. Он смотрел на меня в упор - и улыбался. А потом исчез в облаке пыли. Мы, конечно, и не подумали его преследовать. Что бы мы стали с ним делать?
        - Что происходит? - набросился на меня Дима. - Я проснулся, словно меня толкнул кто, чувствую - сила вернулась. Побежал вас искать. В коридоре увидел Бридж с какой-то девчонкой на руках, она крикнула, чтобы я бежал сюда. Ничего не понимаю!
        - Я тоже, - признался я. - Может, это какая-то резервная особенность нашего организма? Вдруг сила возвращается в момент предельной опасности? Хотя ты же дрых и ни о какой опасности знать не знал…
        - Ладно, давай выбираться отсюда, - решил Васильев. - Наверху расскажешь, что нам грозило. А то от этого типа всего можно ожидать.
        - Он же тебе нравился, - вякнул я.
        Но Дима сделал вид, что не услышал.
        - Здесь женщина какая-то, - сказал он, присаживаясь на корточки у стены. - Похоже, ей помощь нужна.
        - Это Диана, - пояснил я. - Она - Расколотая.
        Димка посмотрел с ужасом сначала на меня, потом - на женщину.
        - Филипп тоже где-то здесь. Надо его найти - и наверх.
        - Понял, - коротко сказал Васильев. И исчез.
        Секунду спустя я услышал грохот и ощутил, как трясется земля под ногами. Это Димка крушил все закрытые пещеры подряд. Сам я тем временем осторожно поднял женщину на руки. Она была такой иссохшей, слабой, что я некоторое время боялся даже двинуться с места. Нужно было заново свыкнуться с ощущением силы, чтобы случайно не причинить ей вред.
        - Ну, идем? - Это Дима заглянул в пещеру. На его плече висел мужчина, такой же худой и изможденный.
        Мы порысили по коридору, прикидывая, куда побежала Бридж. Выходов на поверхность было несколько. Пришлось Васильеву проверить три из них, пока он не сообщил, вернувшись:
        - Нашел! Они нас ждут.
        Мы зашагали по уходящему вверх туннелю. И скоро увидели Бриджит и Тасю, сидящих на земле. Огромный камень, закрывающий вход, был уже отвален - но за ним было темно. Ясно, на земле ведь ночь.
        - Наконец-то! - воскликнула Бриджит. - Тася ни за что не хотела без вас выбираться!
        Я потихоньку рассматривал Тасю - как она, сильно ли напугана? Но, кажется, обошлось: лицо девочки пылало, глаза блестели. Она поймала мой взгляд - и улыбнулась. Потом подошла и встала рядом, так, что наши плечи почти соприкасались.
        - Я знала, что все будет хорошо. А где тот жуткий тип?
        - Не знаю, - признался я. - Сбежал. Что мы могли с ним сделать?
        - А что там? - спросил Дима и указал на дыру за отваленным камнем. - Лес?
        - Нет, подвал какого-то дома. - Бридж с готовностью вскочила на ноги. - Ну, идем?
        Сначала в проем прошли девочки, вернее сказать, проползли на корточках - лаз был невелик. Нам с Димой пришлось немного расширить его, чтобы пронести Расколотых. Надеюсь, жители дома не решили, что началось землетрясение.
        Мы и вправду оказались в каком-то подвале, сыром и вонючем. Здесь было достаточно светло, но, наверное, только для нас - Тася спотыкалась на каждом шагу. Я перехватил Диану, чтобы держать ее одной рукой, а второй приобнял Тасю за талию. В темноте мне было легче на такое решиться. Теперь я мог переносить ее через трубы и мешки с мусором.
        Вскоре Бриджит, идущая впереди, высадила рукой железную дверь подвала - и удивительный, уже забытый морозный воздух наполнил мои легкие. Конечно, в Нижнем мире дышалось не хуже, но этот показался мне таким родным. Мы вышли наружу и огляделись по сторонам.
        Со всех сторон нас окружали каменные строения. Мы же находились на маленьком пятачке, густо заставленном машинами. И что-то удивительно знакомое было во всем, на что только ни падал мой взгляд.
        - Тася! - крикнул я и еще крепче прижал к себе девочку. - Посмотри, вон наши дома!
        Тася ахнула и прижала руки к груди. В это время две машины на стоянке вдруг ожили и осветили нас фарами. Потом их двери синхронно распахнулись, и три фигуры двинулись к нам. Конечно, свет фар не помешал мне сразу узнать Соболя и мадам Софи. А вот рядом с ней… я просто не верил своим глазам!
        Тася сориентировалась первой. Она отняла ладони от глаз, пригляделась - и вскрикнула:
        - Иолочка!
        И бросилась навстречу подруге. Та легко подхватила и закружила ее, как будто в Тасе совсем не было веса. А мадам Софи уже была рядом с нами, я даже не заметил, как она сняла с моего плеча Диану.
        - Ну что, путешественники, нагулялись? - приветствовал нас подошедший Соболь. - Хватило приключений?
        - Эрик Ильич, с нами такое случилось! - пробормотал я, не отрывая глаз от Иолы. - А вы откуда здесь взялись?
        Но директор уже занимался мужчиной, которого принял из Димкиных рук. Ему достаточно было заглянуть в лицо несчастному, чтобы угадать диагноз.
        - Наверное, их в больницу надо, - отмер Дима. До этого он только и таращился на меня и на Иолу.
        - Увы, в больнице им точно не помогут, - ответил ему Эрик Ильич. - Попытаемся разместиться в машине. Там еще Хонг и Саша, - пояснил он нам.
        Бридж и Дима наперегонки бросились любоваться на своих спящих половинок. Что ж, теперь стало ясно, почему мы все вдруг обрели силу - наши половинки были совсем рядом, над нашими головами. Вот только как они тут оказались?
        Мы доехали до ворот лагеря, потом пошли пешком. Я снова нес Диану и пытался понять, стал ли я еще сильнее, раз Иола проснулась, и мы теперь вроде как Соединившиеся. Да еще Димка то и дело оглядывался на меня и спрашивал:
        - Ну, как ощущения?
        Я только плечами пожимал. До той поры, пока мне под ногу случайно не попался обломок булыжника. Я поддел его носком ботинка, камень сразу исчез из вида, но через мгновение огромная елка заходила ходуном и вдруг словно взорвалась посередине, верхушка рухнула на тропу. Соболь положил мне руку на плечо и усмехнулся:
        - Аккуратней, дружочек. Деревья в этом лесу нам еще пригодятся. Завтра утром жду тебя в спортзале.
        В лагере нас уже ждали, стол был накрыт. Я вдруг почувствовал просто зверский аппетит. Все случившееся казалось страшным сном. Но покоя в душе я не ощущал: под землей все еще оставался Иван. Где-то в Черных Пещерах бродит забывший все на свете, потерявший себя наш проводник и замечательный друг Данко. Да и Игорь - что-то мне подсказывало, что наша встреча была совсем не последней. И вдруг…
        - Дружище! - кто-то облапил меня сзади за плечи. Я обернулся и увидел Ивана. Вид у него был помятый и еще какой-то… смущенный, что ли?
        - Спасибо, что нашел ее. - Ванька ткнул пальцем в сторону сестры. - И, черт, прости, что я вас бросил. Ваш главный говорит, меня там как-то обработали, а я и поддался…
        Тася особой радости при виде старшего братца не проявила - она ведь не знала, что Ванька у нас числился без вести пропавшим. Только спросила взволнованно:
        - Ну, как там родители?
        - А я знаю? - скривился Иван. - Сам дома с первого января не был. Так что нам хана, сеструха!
        Только когда все собрались за столом, я узнал подробности того, что предпринял Соболь для нашего спасения.
        - Прежде всего я связался с Великим Жрецом и договорился с ним насчет этого молодого человека. - Директор указал на порозовевшего Ивана. - Конечно, нелегко было объяснить, как под землей оказался человек и почему я об этом ни сном ни духом. - Свирепый взгляд в нашу сторону. - В конце концов мне было позволено забрать его - под мою строжайшую ответственность. Только сегодня вечером я и Софи вернулись вместе с Иваном в лагерь. А назавтра мы снова собирались в Нижний мир, на этот раз в Черные Пещеры - за вами.
        На столе в своем кабинете я нашел рисунок и сразу узнал того несчастного мальчика, который несколько лет назад потерял свою пару. Рисунок, конечно, был от Иолы. Я хотел поговорить с ней об этом, но она еще спала. Тогда мы с Софи стали перебирать все варианты. Если парень сумел вернуть себе силу - а на обратной стороне рисунка Иоланта написала, что это так, - значит, действительно нашел способ искусственно соединяться с кем-то. Потом мы вспомнили о Кире, Алешиной сестре. То есть, если Игорь в силе, значит, его спящая где-то неподалеку. Но Кира дома, с родителями. Значит, можно предположить, что место, где вы были, находится совсем недалеко от твоего дома, Алеша. И мы просто погрузили Спящих в машину и помчались туда. Похоже, вовремя.
        - Очень вовремя, - кивнула Бридж. - Но что теперь будет с Данко?
        - Не волнуйтесь, - ободрила нас мадам Софи. - Мы спустимся в Нижний мир, дойдем до Черных Пещер и найдем его.
        Тут я осторожно, как величайшую в мире ценность, достал из кармана и выложил на стол браслет, хранивший в себе личность Данко. А Дима, конечно, тут же заорал:
        - Мы с вами!
        - Ничего подобного, - живо возразил Соболь. - Хватит мне неприятностей с Великим Жрецом из-за ваших подвигов.
        - А Лешку и Иолу возьмете? - продолжал выпытывать Васильев. - Они же теперь - ого! Силища! Кстати, а почему это они соединились, а мы - нет?
        При этих словах я впервые осмелился глянуть на Иолу. Она сидела в конце стола вместе с Тасей и все время о чем-то с ней шепталась. На меня - ноль внимания. Но при этих словах Иола, конечно, вся превратилась в слух.
        - Так для меня и самого это стало большим сюрпризом! - развел руками Эрик Ильич. Что мне нравилось в нашем директоре - он никогда не стеснялся выглядеть идиотом. - Впрочем, это всегда случается неожиданно. Алеша и Иоланта проявили в этом испытании способность к взаимодействию. Наверное, так…
        Иола хмыкнула и снова отвернулась. А еще я заметил, как странно выглядит Иван. Он не ел, что само по себе поражало. И все время переводил взгляд с Иолы на меня и обратно, как будто не мог поверить, что мы оба НЕ СПИМ.
        - Но тем не менее они останутся в лагере, - продолжал Соболь. - Завтра приведите себя в порядок - и готовьтесь к новым серьезным испытаниям.
        - К испытаниям?! - радостно подпрыгнул Васильев. И раскрошил при этом край стола. - Мы и так готовы!
        - Верю. Но каникулы заканчиваются через несколько дней, - хитро улыбнулся директор. - Вас троих я устроил в ту же школу, куда ходит Алексей, только в разные классы.
        Мне показалось, что кто-то сошел с ума - или я, или Соболь. Я уже и думать забыл о моей прежней земной школе.
        - Не понял, какое отношение мы имеем к школе? - Дима был потрясен даже больше моего. - Зачем нам это? Если мы вам тут надоели, скажите - и разойдемся в разные стороны.
        - Не надоели, - заверил его Эрик Ильич. - Но ваши подземные приключения о многом заставили меня задуматься. Я понял, что был неправ, изолируя вас от людей. Кем бы вы ни были - ваше место среди них.
        - Бред! - взорвался Васильев. - Все, чему учат в этой школе, мы можем узнать за пару часов. Да и чушь все это! Начнется война - все изменится!
        - Она ведь еще не началась, верно? - вкрадчивым голосом спросил Соболь. - Значит, есть время пожить среди людей.
        - Но зачем? - спросил я. - Какой в этом смысл?
        Соболь вдруг стал очень серьезным.
        - Скорее всего, сейчас вы не поймете меня, - сказал он. - Да, этот мир действительно может измениться в любой миг. Но пока есть такая возможность, я хочу, чтобы вы использовали ее и успели повзрослеть. Не как атланты - как люди. И тогда, что бы ни случилось, вы будете точно знать, на чьей вы стороне.
        - А разве у нас есть выбор? - тихо спросила Бриджит.
        - Разумеется, - заверил ее директор.
        И мне кажется, я понял, что имел в виду Соболь. Я ведь тоже часто думал об этом там, в Нижнем мире, когда слышал о приближающейся войне. Только я, как и Бридж, думал, что у нас нет выбора. Оказывается, Соболь так вовсе не считал.
        - Слушай, у нас полно времени, чтобы стереть эту вашу школу в порошок, - зашептал мне в ухо Васильев. - Поможешь?
        Я усмехнулся и решил пока не заглядывать в будущее. Тут бы с настоящим разобраться.
        На рассвете мы шли в город: Иола и я провожали Ваньку и Тасю домой. Девочки, конечно, держались сами по себе, всю дорогу перешептывались и хихикали. А я злился. Тася вела себя так, будто это не я спас ее под землей. Будто не она говорила о том, как ждала и верила, что я приду за ней. Ванька всю дорогу молчал, а потом вдруг пробурчал:
        - Значит, вы теперь с Иолкой… того… навсегда вместе? Сладкая парочка?
        - Нет, что ты? - перепугался я. - Мы - свободные люди.
        - Ваш босс другое говорил, - угрюмо заметил Ванька.
        Я даже побоялся спрашивать, что именно успел рассказать ему Соболь. Ведь, по правде сказать, я даже не представлял, как нам теперь с Иолой общаться. А главный вопрос: должны ли мы при таком раскладе всегда быть неразлучными, как Эрик Ильич и мадам Софи? Фу, даже в жар бросило от таких мыслей!
        Мы уже были в нашем дворе. Тася запрокинула голову и посмотрела на свои окна.
        - Свет горит, - прошептала она. - Бедные папа и мама!
        - Ничего, сейчас обрадуются, - сказал я. И глянул на наши. Странно, они тоже были освещены. Мне стало не по себе.
        - Алеша, - я и не заметил, как Тася ко мне подошла, - спасибо тебе за все. Что искал меня, что спас от этого подонка. Увидимся, да?
        - Да, - сказал я. Получилось суховато, но что поделаешь. Не мог же я при Иоле сказать все, что я думаю и чувствую. Ничего, надеюсь, в последний раз она нам мешает!
        Ребята убежали домой, а я остался с Иолой. И немедленно ощутил желание провалиться под землю, куда-нибудь не ближе Черных Пещер.
        - Помню этот двор, - пробормотала Иола. - Паршиво мне было в тот раз до него добираться. И вот надо же - я снова здесь. И все вроде наладилось.
        - Ага, круто, - сказал я. - Слушай, я хочу проведать родителей, а то у них что-то свет горит, а ведь только пять утра. Сама дойдешь до лагеря?
        Иола лишь усмехнулась. Миг - и она исчезла. А я поплелся к подъезду.
        Дверь открыла мама и тут же бросилась меня обнимать. Я поразился, какой измученной и несчастной она выглядела. На щеках блестели дорожки от слез.
        - Мама, что случилось? - закричал я. - Что-то с папой?!
        Но тут отец тоже вышел в прихожую.
        - Какое счастье, что хоть ты вернулся, Алеша, - сказал он. - Мы все эти дни не могли до тебя дозвониться.
        - Простите, - пробормотал я. Черт, я ведь даже не сообразил перед походом как-то объяснить родителям, почему не буду на связи.
        - А сегодня ночью ушла Кира, - продолжил отец.
        - Как - ушла?! - ахнул я. - В полицию сообщили?
        - Бесполезно, - безжизненным голосом прошелестела мама. - Она оставила записку, что уходит по собственному желанию. К человеку, которого любит. Мы ничего не слышали, спали. Алеша, сынок, хоть ты-то останешься с нами?
        - Останусь, - твердо ответил я. - С завтрашнего дня буду часто появляться дома и ходить в прежнюю школу. Директор нашего лагеря, он все устроил, так что не волнуйтесь. И Киру я обязательно найду!
        - Мы собирались переезжать, - сказал отец. - Но теперь это невозможно: Кира ведь может вернуться. У тебя не будет проблем?
        - Нет, - твердо заверил я.
        Если бы я знал в тот момент, какие загадочные и страшные события вот-вот начнут происходить в нашем городе, - наизнанку бы вывернулся, чтобы отправить родителей как можно дальше отсюда.
        Но знать этого я не мог. И просто радовался возвращению домой.
        Девочка, которая ждет
        Глава первая. Тренер Гай
        Новогодние каникулы закончились в понедельник. И кажется, первый раз за восемь лет я действительно был рад началу занятий. Всего за пару месяцев моя жизнь заложила такой крутой вираж, что аж дух захватывало. А после приключений, не всегда безопасных, здорово было снова очутиться в школе, только на этот раз совсем другим человеком. Я предвкушал, как будут поражены мои одноклассники, узнав поближе нового меня, круглого отличника, нет, вундеркинда, спортсмена и вообще крутого парня без вечного попадания впросак.
        Теперь я буду сидеть за одной партой с Димкой Васильевым, и, надеюсь, нам все же удастся по-настоящему подружиться. Девочки, Бриджит и Иоланта, станут учиться в параллельном - Соболь объяснил это тем, что невозможно было впихнуть нас всех в один класс. Хотя наверняка просто решил снизить концентрацию атлантов в отдельно взятом помещении, чтобы не привлекали к себе излишнего внимания. В глубине души я даже радовался такому раскладу: не хотелось постоянно натыкаться взглядом на Иолу. Хотя у нас больше не было повода для взаимной ненависти, а мои злоключения в Черных Пещерах здорово сблизили нас… но что-то все равно мешало нам нормально общаться. И я, как обычно, выбрал позицию страуса - просто избегал Иоланту.
        Город стоял белый и холодный, за одну ночь иней расписал морозной вязью каждую ветку, каждое оконное стекло. Было странно думать, что теперь я больше никогда не почувствую холода, не придется растирать уши и размораживать, покряхтывая от боли, пальцы под теплой водой. Впрочем, глядя на пламенеющие от ветра лица прохожих, жалеть мне об этом не приходило в голову.
        Вот и школьный двор, непривычно пустой, школьники проносились мимо на полных скоростях, торопясь в тепло, и только одна живописная группа в самом центре двора никуда не спешила. Бриджит, Димка и Иван стояли плечом к плечу - похоже, ребята пытались спасти от полного окоченения Ваньку, одетого так, будто на улице был месяц май: короткая зеленая ветровка поверх растянутого свитера, из рукавов торчат посиневшие запястья, вихрастая голова без шапки. Бридж и Димка оделись вполне по погоде, хотя, как и я, больше не реагировали на мороз.
        Иолы среди них не наблюдалось, да я и не ждал, что сегодня увижу ее: на третий день после нашего возвращения из мира Древних она отбыла в Волгоград к родителям. Ее отец и мать были так потрясены исчезновением дочери из больницы, что все это время разыскивали ее самым самоотверженным образом. Вдохновенный рассказ Соболя об их усилиях чуточку смягчил Иолино отношение к родителям, и она после недолгих препирательств согласилась их навестить. А там, догадываюсь, оказалась в коконе такой любви и восхищения, что окончательно растаяла. Пару раз мы с ней созванивались, в последнем разговоре она предупредила, что задержится на один учебный день, чтобы впервые в жизни отпраздновать в семье день рождения Юли, младшей сестренки.
        - Хей! - Димка первым меня заметил, запрыгал и замахал руками.
        Я подошел к ребятам со словами:
        - Вы чего тут, делаете из Ваньки ледяную скульптуру?
        Мой большой друг метнул на меня колючий взгляд и постарался не трястись и не клацать зубами.
        - Выполняем заветы Соболя, - уточнил Димка. - А он велел все атлантские дела обсуждать вне школы, подальше от чужих длинных ушей.
        - И какие это, к примеру, дела?
        - Ну, например, такие, что наш директор и мадам Софи сегодня ночью отбыли в мир Древних.
        - Наконец-то! - У меня словно ледяная глыба с души соскользнула.
        - Да, Великий Жрец поздно вечером прислал к нам на лифте циклопа с разрешительной грамотой, - улыбнулась счастливо Бридж. - А мы уже начали опасаться, что он окончательно разорвал отношения с нашим лагерем.
        - Теперь они враз найдут Данко!
        - Само собой!
        «Если еще не слишком поздно», - вот что я подумал на самом деле, на миг обмирая от ужаса. Но немедленно прогнал от себя эти мысли: в мире Древних достаточно безопасно, и в кого бы ни превратился отважный флэмм в Пещере Ложных Воспоминаний, - он должен быть в полном порядке. И станет прежним, едва активизируется хранящий его личность браслет.
        - А что слышно о твоей сестре, Леха? - вывел меня из раздумий голос Васильева. - Она все еще с этим гадом?
        Мне от этого вопроса стало как-то неуютно. Но отвечать пришлось:
        - Как будто у нее теперь есть выбор! Ну, хотя бы звонит иногда по ночам. Поклялась родителям, что будет учиться в экстернате, но не говорит, где живет. Родители решили на нее пока не давить, чтобы не было хуже. Типа когда такая страсть, недалеко до беды. А так, может, прибежит через месяц домой, поджавши хвост. Наивные.
        - А ты сам с ней не говорил? - никак не отвязывался Димка. - Не растолковал ей насчет этого Печерского, что он за гадская сволочь?
        - А смысл? Ну, говорил, рассказал ей в подробностях, что тогда случилось под землей, что этот тип собирался с нами сделать. Она плакала. Но бросить его она все равно ведь не сможет!
        - Почему? - вступил в разговор Иван, едва шевеля бело-сизыми губами. - Чего не бросить, если гад?
        - Ну, это трудно объяснить… - завел я, а Дима за Ванькиным плечом картинно закатил глаза. - Это связано с нашей природой…
        - Ну и не надо, - оборвал меня Разин. - Обойдусь без твоих дурацких объяснений…
        И глянул из-под покрытых инеем бровей так, будто я никогда не был его лучшим другом.
        - Иола прилетает сегодня или завтра, - сменил я тему, чтобы разрядить обстановку. Но Ванька по неизвестной причине рассвирепел еще больше:
        - Да, блин, без тебя всем известно! Думаешь, только ты с ней на связи? Они с Таськой каждый день по часу трындят!
        Я понял, что друга пора тащить в тепло, пока он не замерз насмерть или окончательно не вызверился на всех, и первым зашагал к школе.
        - Линейка на третьем этаже! - такими словами всех у входа в раздевалку приветствовала завуч. Меня она вдобавок окинула с ног до головы крайне подозрительным взглядом: не забыла еще прошлогодние мои «подвиги». - В столовую и туалет не сворачиваем, в раздевалке не прячемся, неявка приравнивается к пропуску урока.
        - Что за фигня, с первым сентября попутали, что ли? - опять заворчал Ванька, шумно дыша на побелевшие пальцы. - Айда в столовку, чаю горячего хряпнем!
        Школа носила следы недавнего поспешного ремонта, в раздевалке вдоль дальней стены выстроились два двухсотлитровых бочонка с краской. На один из них Разин и уселся верхом, нахохлился, как воробей под дождем.
        - А давай, - сказал я больше для того, чтобы вернуть расположение своего друга, непонятно каким образом утерянное.
        Но, выйдя наружу, мы немедленно попали в общий поток учащихся, а он неудержимо увлекал нас в направлении рекреационного зала на третьем этаж.
        Ученики школы, кроме младших, уже выстроились, галдя и пихаясь, вдоль трех стен зала, как раз напротив кабинета директора. Мы вчетвером сразу полезли в задние ряды, а там Иван одной рукой смел с подоконника каких-то пятиклашек и галантно предложил вакантное место Бриджит. Девочка отказалась, и тогда на подоконник уселись мы с Димкой, пригнув головы, чтобы не возвышаться над толпой. Разин устроился на корточках рядом с подоконником, и все равно его голова находилась примерно на одном уровне с нашими. Бридж прислонилась к оконному проему, и мы шепотом продолжили обсуждение наиглавнейшей темы: как быстро Соболь с мадам Софи отыщут Данко и вернут его домой? Не затаит ли флэмм на нас обиды из-за случившегося? А может, наоборот: после таких приключений перестанет мечтать о долговременной заморозке и переберется с семьей на ПМЖ в наш подземный лагерь? Вот это было бы классно.
        Краем глаза я все же отслеживал происходящее. Когда гам на этаже достиг своего апогея, разом распахнулись обе створки дверей кабинета и наш директор Петр Петрович, энергичный и сияющий, предстал перед толпой. Я вдруг сообразил, что никогда не видел директора вблизи, даже после всех моих художеств первого полугодия ни разу не был доставлен к нему в кабинет. Объяснялось это просто: наш директор постоянно находился в разъездах, набирался опыта на всевозможных семинарах и симпозиумах, там же делился собственным. В школе он был редким гостем.
        Следом за ним из кабинета посыпались учителя, мне в разной степени знакомые. Лишь один мужчина, который вышел последним и встал немного в стороне, точно был здесь человеком новым. Выглядел он как-то непривычно для школы, хотя, что в нем странного, я поначалу не понял. Разве что очки, большие, квадратные, с угольно-черными стеклами. На всякий случай я даже поискал глазами белую трость, но ничего такого не обнаружил. Прямые желтые волосы мужчины скрывали лоб и щеки, так что был виден только выпирающий крючком подбородок и длинные багровые губы, будто он только что поцеловался с раскаленным куском железа. И еще мне показалось, что другие учителя косились на него как-то подозрительно, даже тревожно.
        Но директор-то явно был всем доволен. Его круглое румяное лицо буквально лучилось, когда он принялся толкать речь:
        - Мои дорогие ученики всех степеней прилежания! Вот и долгие праздники позади, теперь самое время стиснуть зубы и взять курс на учебу до победного конца, то есть до летних каникул…
        Я привычно отключился. Терпеть не могу всяких пафосных речей.
        Ванька с Димой как раз поспорили о том, через сколько дней вернутся из Нижнего мира Соболи. Ванька ставил на два, Димка - на один и уверял, что в лагере их ждут уже к вечеру, старшие ребята даже праздничный ужин готовят.
        Бридж взволнованно вертела головой, изучала новую обстановку.
        - И наконец, хочу вам представить нашего нового учителя физкультуры. Человек это необычный, много где побывавший, много чего повидавший. Он родился в России, но долго жил за границей, путешествовал по миру, самолично разработал интереснейшую программу под названием «Игры Жизни». Помимо основных занятий, мистер Гай Малодий будет заниматься с желающими в выходные дни по этой своей программе. И уверен, эти занятия для многих из вас скоро затмят компьютерные стрелялки и сериалы про супергероев. Сейчас он сам вкратце вам расскажет…
        - Мистер? - пробормотал ошарашенный Разин. - А как мы его на физре понимать будем, у меня инглиш вообще по нулям.
        - Он из России, дубина!
        - Так, пошли поболтаем. - Иван схватил Димку за грудки и попытался стащить с подоконника.
        Я раздраженно стиснул зубы: Разин упорно не понимал, кто мы такие и во сколько раз сильнее его, а Васильев со времени нашего путешествия никак не мог угомониться и прекратить задирать Ивана. Бриджит, конечно, сразу бросилась разнимать и мирить парней, так что речь тренера также прошла мимо моих ушей.
        И затем всем было велено расходиться по классам согласно расписанию. Ванька мигом слинял - подозреваю, совсем смылся из школы, решив, что программа первого дня занятий им выполнена сверх меры. А мы с Димкой проводили Бриджит до ее нового класса.
        - Не переживай, тебя хорошо встретят. В России вообще любят иностранцев, даже больше своих, - напутствовал ее Васильев.
        Бридж в ответ согласно кивала, ее массивные очки при каждом кивке съезжали на кончик носа:
        - Я не переживаю. Давно привыкла к переездам.
        - Супер! Встречаемся на перемене в буфете.
        Оставшись вдвоем, мы без особой спешки побрели сквозь галдящую толпу к нашему классу. На первый в полугодии урок никто не торопился, да и учителей пока было не видать - возможно, директор, пользуясь тем, что в кои-то веки оказался в школе, раздавал им в учительской ценные указания. И тут кто-то сзади саданул меня в спину. Наверное, удар был сильный, но я ощутил его просто как короткое давление в районе позвоночника. Оглянулся - передо мной стоял, набычась, Паша Карлов. Вот же гадство, я так надеялся, что он куда-то испарился за это время!
        - Вернулся, черт… не побоялся…
        Мой враг сильно изменился. Он больше не гримасничал, не орал и не изображал крутого. Наоборот, говорил тихим, словно стертым голосом, едва шевелил губами, сильно горбился. Но не стань я тем, кем стал, испугался бы его даже больше, чем прежнего. Потому что сейчас передо мной стоял человек отчаявшийся.
        - На это посмотри…
        Он с заметным усилием приподнял и вытянул в мою сторону правую руку, а левой отдернул рукав свитера до самого предплечья. Резко пахнуло потом. Рука, которую он демонстрировал, больше не была прямой, а какой-то дугообразной, кисть под углом уходила в сторону. Чтобы держать руку на весу, Карлов подпирал ее другой, на его лбу крупными каплями выступила испарина. Наконец рука безжизненно рухнула вниз.
        - Срослась неправильно, в курсе, - пробормотал я. - Отец оплатит новую операцию, мы с ним уже говорили…
        - Плевать мне на твоего отца, - все тем же тихим голосом перебил меня Паша. - И на его подачки. Но тебя я убью. Это точно.
        - Ладно, пошли. - Димка подтолкнул меня плечом. - Опаздываем.
        Я машинально прошел с десяток шагов, оглянулся и увидел, как Карлов бредет по коридору в противоположную сторону, жмется к стене, защищая искалеченную руку. Вдруг захотелось догнать его и попросить прощения. Хотя понимал, что извиняться мне не за что, да и смысла нет.
        - Вот же черт…
        - Заканчивай это! - рявкнул на меня Васильев. - Не будь ты типа не совсем человеком, он бы тебя тогда еще убил. Или искалечил на всю жизнь. Так что все по справедливости и нечего тут!
        - Да, точно…
        Мы уже входили в класс. И если на Димку все таращились с любопытством, как на любого новенького, на меня - с опаской и изумлением. Наверняка думали, что я давно уже в психушке парюсь или в колонии. Классная Маргарита Петровна тоже выглядела ошарашенной, даже Васильева толком не представила, пробормотала лишь:
        - Ну, занимайте места, мальчики.
        Свободных парт не оказалось, только две девочки в разных концах класса сидели поодиночке. Я направился к одной из них, но одноклассница - имени ее я не знал или забыл - с коротким отчаянным писком вскочила на ноги, сгребла в охапку вещи и метнулась через класс к другой девчонке. Димка, очень довольный, тут же присоединился ко мне. Мы достали учебники, Васильев с интересом покрутил в руках «Алгебру» для восьмого класса. Спросил:
        - Ты на какой странице в прошлом году остановился?
        Я показал.
        - А давай до конца учебника, кто быстрее, ага? А для проверки - по три вопроса друг к другу.
        - Поехали!
        И мы с головой ушли в книги, не отвлекаясь на то, что там объясняет у доски учительница. За минуту до звонка почти одновременно захлопнули учебники. Формулы громыхали и цеплялись друг за дружку в моей голове, я чувствовал себя способным на раз разрешить оставшиеся пять проблем из списка Гилберта, и парочку к нему прибавить. Как и договорились, обменялись с Димкой вопросами-ответами, пожали друг другу под партой руки в знак того, что победила дружба, а тут и звонок прозвучал. По пути на следующий урок мы немного помыли косточки Эрику Ильичу: ну и с какого перепугу он засунул нас в школу, чего, спрашивается, хотел доказать? И следующие два урока (физика и английский) просто резались в «морской бой», успев между делом по пятерке на брата схлопотать.
        Четвертым в этот день был урок физкультуры. В раздевалке вовсю обсуждали нового тренера, на меня особого внимания никто не обратил. Только Слава Спирин, классный активист, покосился с видом крайнего недоумения:
        - Ты чего, Громов, на физру собрался?
        - А что странного?
        - Ну, тебя вроде раньше всегда освобождали по здоровью…
        - Прошли те времена, - ухмыльнулся я и зашагал прямиком в зал.
        Димка догнал, легонько ткнул меня кулаком в бок:
        - Не установи, часом, какой рекорд, Соболю это не понравится.
        - Сам не установи!
        Он уже стоял посреди зала, наш новый тренер, в спортивном костюме выглядел внушительно, как монумент. А очки так и не снял. Каждому входящему в зал он жестом показывал на стену, типа стройтесь. Выстроились привычно, по росту, я попытался остаться рядом с Васильевым в центре шеренги, но тренер движением пальца послал меня в начало, где я встал вторым после худосочного и какого-то ломкого даже на вид, зато высоченного Спирина. Наконец все выстроились, повозились и замерли, с любопытством разглядывая тренера. Я опять задумался, что не так с его лицом… ого, да на щеке ожог вроде…
        - Приветствую класс, - произнес Гай Малодий. Странный у него оказался голос, гулкий и цокающий какой-то. - Традиционной переклички не будет. Сперва хочу посмотреть, на что вы способны и стоит ли на вас вообще тратить время. Пробежка. Вперед, пошли!
        - Сколько кругов? - тут же спросил уважающий точность во всем Спирин.
        - Сколько выживете, - растянулись в усмешке бордовые губы.
        И мы побежали. Я для себя решил ориентироваться на середнячков, чтобы никак не выделяться, пропустил вперед с десяток ребят и присоединился к Димке. Сначала мы просто болтали с ним на бегу, пока на меня не свалился откуда-то сбоку Миша Ионов, главный ботан нашего класса. Я подхватил его и прислонил к стене, побелевшее лицо парня казалось целлулоидным от слоев пота.
        - Бежим, бежим, - на одной ноте тянул тренер.
        - Мы так подолгу никогда не бегаем! - выкрикнул, точнее сказать, пропыхтел кто-то с конца колонны.
        Некоторые уже еле плелись в самом хвосте, но сойти с дистанции пока никто не решался. Что-то было в этом тренере такое… жутковатое. Стоило ему направиться в сторону двух рухнувших на кучку матов девчонок, как те в панике вскочили и присоединились к бегущим.
        - Я желаю знать, с кем в этом коллективе мне есть смысл работать, - размеренно твердил тренер, - а кто есть просто шлак, ни на что не годный и лично мне не интересный.
        - Чел конкретно хамит, - на бегу хмыкнул Димка. - Чего, в школах теперь так принято?
        - Слушайте, вы не должны так с нами разговаривать! - возмутился, выскакивая из шеренги в центр зала, Славка. - Мы можем и директору пожаловаться.
        - Стоп! - рявкнул тренер, и колонна мигом застыла.
        - Каждый, кто критикует мои методы, немедленно удаляется с урока, - медленно проговорил тренер Гай, разглядывая на просвет собственные ногти. - И впоследствии все зачеты проходит в индивидуальном порядке. Директор предупрежден о моих методах. Так что храбреца попрошу за дверь.
        - У меня права есть! - жалобно пискнул деморализованный Спирин.
        - Слизняк, наделенный правами, - угроза всей цивилизации, - последовал немедленный комментарий. - Попасть в мою дополнительную программу смогут лишь прошедшие «зеленую милю». А сейчас продолжаем бежать. Ты - за дверь! - Это к уцепившемуся за косяк Спирину.
        - Можно мне остаться? - униженно попросил тот.
        Тренер почти минуту жевал свои и без того багровые губы, потом сказал:
        - Хорошо, на первый раз я прощаю нахальство. Но поскольку ты дерзнул говорить от лица класса, не будешь ли так любезен теперь и пробежать за класс?
        Славка растерянно кивнул - и побежал. Мы, кто с матов, кто со скамейки, наблюдали за ним сочувственно: при своем росте выносливостью парень точно не отличался. Но бежал упорно. Через десяток кругов он уже сгибался пополам, рвотные позывы заставляли его судорожно дергать шеей, грудь вздымалась рывками.
        - Все, не могу больше на это смотреть! - Васильев, подскочив на ноги, перехватил Славу, толкнул на маты, вскинул руку: - Тренер, я бегу за него!
        Мистер Гай лишь усмехнулся. Пару кругов он действительно наблюдал за Димкиным равномерным бегом, потом процокал:
        - Достаточно. Лично меня этот доброволец не впечатлил, а только лишь продемонстрировал презрение к товарищам и свое превосходство над теми, кто слабее.
        Когда Васильев вернулся на скамью, лицо его пылало, и уж точно не от пробежки.
        Урок закончился, но никто не двигался с места. Тренер Гай довольным взглядом скользнул по лицам и сказал:
        - Что же, из всего класса могу выделить лишь двоих, кто сумел внушить мне хоть крохотное уважение. Буду рад видеть их на дополнительных занятиях в воскресенье.
        И указал на Спирина и еще почему-то на Витьку Пронина, того парня, который когда-то отказался сидеть со мной из страха перед Карловым.
        - Останьтесь пока в зале. Остальные - свободны.
        - Он что, вправду думает, что хоть один идиот попрется в выходной день на эти его идиотские занятия? - проворчал Димка по пути к раздевалке.
        Физкультура у нас была последней в этот день, а вот Бридж предстояло еще урок проторчать в школе. Мы с Димкой приняли решение побродить пока по центру, чтобы вернуться за ней через час. Васильев еще плохо знал город, я собирался это исправить и почему-то непременно рвался начать обзорную экскурсию с музыкальной школы.
        В школьной раздевалке удушающе воняло краской, похоже, кто-то вскрыл один из бочонков. Я бросил взгляд на вешалку нашего класса… потом еще и еще раз… но так и не обнаружил на ней своей новой зимней куртки ярко-синего цвета. Пришлось перебирать висящие одежки. Безрезультатно. Рядом со мной недовольно пыхтел Димка, потом спросил:
        - У вас тут принято чужие вещи перевешивать? Все, пальто тю-тю. И мешок со сменкой тоже.
        - Раньше вроде не бывало такого…
        Я побрел вдоль вешалок, начиная с самых низких, для пятиклашек. Тем временем Димка куда-то исчез, а потом я услышал его полный ярости вопль из самого дальнего от входа угла. Подбежал и увидел, что мой товарищ, вооружившись забытой в раздевалке шваброй, тыкал черенком в нечто вроде снежного сугроба, непонятно как выросшего в теплом помещении и пахнувшего далеко не зимней свежестью. Время от времени за швабру что-то цеплялось: то какая-то тряпка с завязками, то длинный кусок ткани типа пояса, местами чудом сохранивший синий цвет и блеснувший напоследок из-под слоев краски металлом застежки.
        - Что это за хрень такая?! - возмутился я.
        - Ага, вот и мое пальто, - вновь подцепив что-то, невозмутимым голосом подвел итог Димка. - А весело у вас тут.
        Только мне совсем не было весело… Да чего там, я просто трясся от ярости. Потому что догадывался, кто мог такое сделать. Постоял пару секунд, сжимая кулаки, да и рванул обратно вглубь школы. Димка, ясное дело, отшвырнул швабру и помчался следом.
        Этого типа я еще по пути в раздевалку приметил краем глаза через распахнутые двери столовки. Он и теперь был там, стоял вполоборота у окна и поглощал пирожок с таким вороватым видом, будто спер его с прилавка и теперь в спешке заметает следы. Я подскочил и ткнул парня указательным пальцем в грудь. Этого оказалось достаточно, чтобы он отлетел на пару метров и едва не кувырнулся через свободный стол. Но удержался и присел на корточки у ножки стола, глядя на меня со страхом и недоумением.
        - Твоя работа, да?! - взревел я. - Там, в раздевалке?!
        - Что такое… я ничего… в чем проблема-то, - зачастил он, кашляя и роняя изо рта непрожеванные куски.
        Довольно высокий, возможно, второгодник, худощавый переросток с неряшливыми серыми патлами. Я даже имени его не знал, для меня он просто был «один из банды Карлова».
        - Ты нашу одежду краской залил? Сейчас будешь языком эту дрянь счищать!
        - Эй, потише, Лех, орешь на всю школу. - Димка вклинился между нами, развел широко руки, удерживая меня на безопасном расстоянии от парня.
        - Это не я, чего вы придумали? - забормотал тот, предобморочно белея. - Зачем бы мне?..
        - Тебя Пашка по старой дружбе попросил, разве нет? Или сам решил отомстить за своего главаря? Один или с дружком?
        - С к-каким дружком? - Теперь он просто давился кашлем. - Его в другую школу перевели, еще в том году. А Пашку я вообще не видел сегодня. Я с ним даже не общался с тех пор, как…
        - Ага, так я тебе и поверил!
        Я дернулся вперед, но Димка был начеку и снова встал у меня на пути. Я схватил его за плечо, намереваясь отшвырнуть в сторону; тихий вскрик и искаженное лицо приятеля разом привели меня в чувство. Махнул рукой и пошел прочь из столовой, под настороженные взгляды разновозрастных школьников и грозные вопли буфетчицы.
        Васильев скоро догнал меня, молча пошел чуть в сторонке. Я скосил глаза на его побелевшее лицо с крепко стиснутыми губами и пробормотал упавшим голосом:
        - Слушай, прости! Я чего-то забылся, правда. Не очень больно?
        - Переживу. Но, Лех, ты понимаешь, что мог сейчас изувечить того типа, и не как Карлова, а капитально? Ты вроде раньше нормально себя контролировал. Что сегодня на тебя нашло?!
        Мне нечего было ответить ему. Все правильно, раньше я никогда не был агрессивным, скорее наоборот. Сила, что ли, ударила в голову? В душе я нещадно грыз себя за последние пять минут жизни.
        - Ну, что будем делать? - вроде как оттаял Димка, когда мы снова оказались у дверей раздевалки.
        - Не знаю, может, сбегаем ко мне домой за другой одеждой? Там и для тебя чего-нибудь подберем. Из прошлогоднего, - не удержался, съязвил я: все же Димка был ниже меня на полголовы.
        - На улице минус тридцать, не забыл? Классно мы будем выглядеть без верхней одежды!
        - Тогда рванем так, чтобы не успели толком рассмотреть.
        - Нет, - посерьезнел Васильев. - Эрик Ильич просил контролировать себя, не палиться даже по мелочам, а мы в первый же день наломали дров. И так вся столовка заметила, как ты одним пальцем нокаутировал того типа. А я на физре выпендривался, как осел. Хватит уж на сегодня!
        - И что предлагаешь?
        - Давай звякнем Ивану и попросим подогнать каких-нибудь вещичек.
        - Да нет у него ничего, не видел, в чем он в школу приперся? - Я сам удивился тому, что сказал эту фразу вроде как с презрением. Да что со мной такое сегодня?!
        - Всё у него есть, он из других соображений так вырядился, - отрезал Димка. - Слушай, Леха, хорош уже. Ты же не девочка, чтобы бузить в определенные дни. Я понимаю, Иоланта сейчас в отъезде…
        - Это тут при чем?
        Я действительно не понял, что он имеет в виду. Мне от отъезда Иолы было ни холодно ни жарко. Мой товарищ глянул озадаченно, передернул плечами:
        - Ладно, значит, ни при чем. Давай звони Ивану.
        Пока я вкратце объяснял Ваньке ситуацию, Димка устроил допрос техничке, нашей бдительной тете Рае. Обычно в свободное от уборки время она сидела, как в засаде, на табурете в учительской раздевалке, откуда хорошо просматривался весь холл на первом этаже. И возникала на пороге при первых признаках непорядка. Сейчас бедная старушка держалась за сердце и громко причитала:
        - Ох, божечки святы, говорила же я рабочим, чтобы унесли краску в чулан от греха подальше! Нет, пообещали да и разбежались. А мне такую махину и от пола не оторвать. Вот и побегут теперь ваши родители жаловаться…
        - Вы видели, кто входил в раздевалку? - гнул свое Васильев. - Ну, до того, как наш класс спустился?
        Тетя Рая честно пыталась припомнить: поначалу малышня пронеслась, их после третьего распустили, еще раньше - «самый дерзкий на всю школу бандит и хулиган», Ванька, понятное дело. Еще «новый учитель, плечистый такой мужчина в очочках» - ага, это она о тренере. И больше никого. Техничка, разом забыв про сердце, поспешила наверх, первой в обход родителей предупредить завуча о проблеме.
        - А в самом деле, - задумчиво согласился Димка, почесывая затылок, - такую махину никто не поднимет, школьник даже не наклонит. Хотя вот Разин смог бы, как думаешь?
        - Не думаю. Зачем ему?
        - Ну, в принципе, незачем. Тренеру тем более. Но не сама же бочка напала на наши вещички? Уже тащусь от вашей школы, вот честно.
        Глава вторая. Тело в лесу
        Так мы проболтали минут пятнадцать, а потом одновременно пришел Ванька с двумя пакетами и сверху сбежала оживленная и румяная Бриджит.
        - Ну, как тебе класс? - спросил я первым делом.
        - Они очень дружелюбные, - заверила меня девочка. - Только все время спрашивали одно и то же, даже надоело отвечать.
        - Дай угадаю, - встрял Васильев. - Почему ты уехала из своей Америки и как сумела так хорошо выучить русский язык. В точку?
        - Ага!
        В этот самый момент завибрировал, зарыкал телефон у меня в кармане. Я отошел от ребят, ответил, не глядя на экран, и услышал взбудораженный голос Иолы:
        - Привет, а я только что прилетела в Питер!
        - Ну класс, - отреагировал я как-то вяло, видимо, слишком много случилось всего за одно только школьное утро. - Э-э-э, приехать за тобой в аэропорт?
        - Вот еще! Сейчас на такси доберусь до центра, а оттуда пойду в лагерь. Просто решила тебя предупредить.
        - Ага, спасибо, молодец, что набрала. Тогда я того… тоже в лагерь сейчас двину.
        - Как хочешь. - Голос у Иолы заметно похолодел. - Все, пока!
        Тут я собрался с мыслями и затараторил в трубку:
        - Хотя, слушай, мы тут сейчас все вместе, уроки только закончились. Может, завалимся в кафе, отметим твое возвращение, первый школьный день, ну и вообще?
        - Хорошо, - сразу согласилась Иоланта и вроде как оттаяла. - Куда мне ехать?
        - Давай в «Часах», это как раз в центре. Мы там тебя подождем.
        - Ладно, скоро буду, - проговорила Иола и отключилась.
        Я вернулся к ребятам и вкратце передал им суть разговора. Конечно, мою инициативу все одобрили, только Ванька немедленно из посиневшего - с мороза - сделался багровым. Он потоптался на месте и предложил:
        - Слушайте, может, того, мне сеструху туда вызвонить? Они ж типа подружки. Иолка обрадуется…
        Я чуть не подпрыгнул до потолка от такого предложения, заорал на весь первый этаж:
        - Конечно, давай звони ей прямо сейчас!
        И немедленно поймал на себе изумленные взгляды Димки и Бриджит. Но на это мне было плевать.
        Да, я смертельно скучал по Тасе. Мы не виделись с того самого дня, точнее сказать, ночи, когда выбрались из Черных Пещер на поверхность земли. Я часами простаивал на балконе в надежде разглядеть хотя бы призрачный силуэт за окнами ее квартиры. Но почему-то эти окна теперь всегда бывали темны, вернее, на кухне и в комнате родителей свет горел, а в Тасиной комнате - нет. Если я звонил на домашний телефон, то трубку брал Иван, и приходилось на ходу сочинять причину звонка или бросать трубку. А на мобильник позвонить никак не решался.
        Конечно, ничего в этом странного не было, наверняка уехала куда-то на остаток каникул, обычное дело. Но позвонить-то можно было! И расстались мы вовсе не в ссоре. Так что я даже малость опасался нашей встречи, хоть и мечтал о ней ежесекундно. Но будет намного лучше, если мы встретимся в компании, так легче пережить первые минуты неловкости. А там уж я найду возможность прояснить, что сейчас между нами происходит.
        В общем, мы дружно покинули школу, немного побродили по городу, нагуливая аппетит, а потом заняли отличный угловой стол в кафе «Часы» на пересечении городской пешеходки и улицы Красной. И только официант раздал нам меню, как в зал вошла Тася.
        Я едва не бросился к ней: показалось, мы не виделись целый год. И мне никак не удавалось понять, что в Тасе изменилось с последней нашей встречи. Вроде прежняя девчонка с примятыми под шапкой кудряшками, которые она на ходу пыталась причесать пятерней, со школьной сумкой через плечо, улыбается виновато, будто чувствует себя незваной гостьей. Она втиснулась рядом с братом на диванчик напротив меня - а я-то надеялся, место держал - и сразу уткнулась взглядом в меню, которое ей придвинул Димка.
        - Тась, ты куда-то уезжала на каникулы? - не выдержал я.
        На всегда бледных щеках вспыхнул неровный румянец, меню выпало у нее из рук.
        - Нет, почему ты решил?..
        - Ну, во дворе тебя не видно, - ответил я расплывчато. Не признаваться же при всех, что я каждый час мониторю окно ее комнаты.
        Поскольку Тася молчала и прятала от меня глаза, Ванька решил вступиться за сестру, в своем духе конечно:
        - Дрыхла она все каникулы, а что, имеет право! Чего дурацкие вопросы задаешь?
        Хотел еще что-то добавить, но так и замер с открытым ртом и вытаращенными глазами, как будто за моей спиной возник призрак или всадник Апокалипсиса. А затем вскочил на ноги, чуть не опрокинув стол и скинув с него все, что могло упасть. Я обреченно обернулся: через зал к нам шагала Иола.
        Наверное, у меня глаза полезли на лоб: всего за несколько дней она изменилась так, что узнать было нереально. Волосы, обычно напоминавшие те мотки ниток, что так любила распутывать моя бабушка, теперь лежали по плечам идеально прямыми прядями и блестели, словно присыпанные бриллиантовой пыльцой. Широкие брови превратились в изящные росчерки. Сияли глаза, победно улыбались блестящие губы. Шерстяное красное платье как-то так ловко облегало ее фигуру, что у меня вдобавок пересохло во рту. Похоже, они с матерью зря времени не теряли.
        - Что у вас новенького? Как школа? От Эрика Ильича нет вестей?
        Вопросы сыпались такой лавиной, будто мы не виделись, как минимум, год. Но у нас и за это время накопилось, что ей рассказать. Мы с Димкой, перебивая друг друга, живописали историю уничтожения верхней одежды и наши попытки найти вредителя. Бридж рассказала о школьных впечатлениях, Тася - что-то о музыкалке. Помалкивал только Ванька. Вернее, он то и дело открывал рот, напрягал шею, выпучивал глаза - но всякий раз запаздывал со своей репликой. И мне его было искренне жаль.
        Потом у Таси зазвонил телефон, и она ответила почти шепотом, сильно смущаясь:
        - Да… уже закончились… иду, я скоро.
        И полезла искать под столом сумку, хотя свой чай только раз отхлебнула.
        - Куда ты? - насторожился я.
        - Мама звонила, волнуется. Я пообещала, что сейчас приду.
        Ванька остался сидеть на месте с таким видом, будто мать Таси не имела к нему ни малейшего отношения. А может, пялился на Иолу и в самом деле ничего вокруг не замечал. Я же рванул следом за девочкой.
        Догнал у самого выхода, где Тася неловко влезала в свою слишком тесную куртку.
        - Я провожу, ладно?
        Она решительно замотала головой:
        - Нет, не нужно! Возвращайся к ребятам.
        - Почему не сказала матери, что ты в кафе с друзьями?
        - Потому что ей это не понравилось бы. Начались бы вопросы: какие друзья, откуда у меня деньги…
        - Но ты же с братом!
        - Поверь, это маму бы нисколько не успокоило.
        - Ты бегаешь от меня, что ли? - спросил я напрямик. - Не звонишь, на улицу не выходишь. Я что, обидел тебя? Не припоминаю…
        - Алеша, ну не надо! - Тася попыталась обойти меня и прорваться к выходу.
        - Что - не надо?
        - Нам нужно поменьше общаться друг с другом.
        - Еще чего! - возмутился я. - Теперь-то нам уж ничто не мешает встречаться без лишних глаз. Так что ты от меня не отделаешься.
        Тася мотнула головой так отчаянно, что вязаная пушистая шапка сползла на глаза. Я хотел поправить, но девочка шарахнулась в сторону. Гардеробщица перегнулась через стойку и впилась в нас подозрительным взглядом. Тася, заметив это, выскочила за дверь, я - за ней.
        - Но в чем дело-то? Родители запрещают общаться со мной? Раньше тебя это не особо смущало.
        Тася глотнула ледяной воздух и заговорила почти спокойно:
        - Не в этом дело, Алеша. Просто я долго пробыла в одной пещере с Расколотой. И я теперь много всего знаю об атлантах, о вашей природе и связи между половинками. Мне точно нет места в вашей компании…
        Вот тут я по-настоящему испугался и заорал:
        - Есть! Что за чушь, ты же знаешь, что Иола мне совсем даже не нравится! Как девушка, я имею в виду. Конечно, мы с ней друзья и все такое. Но на этом и все.
        - Сам знаешь, что это не так. Вы с ней связаны навсегда, вы - две половинки. О чем тут вообще говорить?
        - Да нет же, ты ошибаешься! - Я был уже на грани паники. - Мы с ней - аномалия, вот и все. Рождаются же сиамские близнецы, к примеру. Так вот, мы - сиамцы наоборот: да, связаны от рождения, но на самом деле - порознь. И вообще, где сказано, что атлантские пары обязательно должны жениться? - Меня наверняка даже перекосило на этих словах. - Мы просто будем жить каждый своей жизнью, вот и все. Иолке я нужен еще меньше, чем она - мне. Что, не веришь?
        - Это не так, - упрямо произнесла Тася.
        - Что - не так?
        - Иола любит тебя.
        - Да чушь!
        - Не чушь. Просто она ужасно гордая. Никогда не покажет своих чувств. Если она будет видеть нас вместе, то однажды просто исчезнет, потому что решит, что этим даст тебе свободу…
        - Ну и исчезнет. В конце концов, никто не обязан страдать, если его кто-то любит. Ее проблема.
        - Нет, Леша. Однажды ты тоже осознаешь, что не можешь жить без Иолы, потому что от природы не убежать. И тебе, может, придется обойти весь мир, чтобы ее найти.
        Почему-то от этих слов у меня мороз пробежал по коже. Я передернул плечами, отвернулся, и Тася воспользовалась случаем, чтобы смыться. А я стоял и думал, думал… А потом заскочил внутрь за своей, точнее, Ванькиной курткой, которую гардеробщица специально долго искала, давая Тасе фору, и покинул кафе. Побрел в никуда. Брел и думал: нужно обязательно найти способ доказать Тасе, что все не так… не может быть так. Мы с Иолой - не такие атланты, как все прочие. Мы - аномалия, и мы свободны друг от друга.
        На рассвете меня разбудил звонок стационарного телефона в гостиной. Полежал с подушкой на ухе, злясь на свой не в меру обострившийся слух, а потом вспомнил, что родители собирались с утра в Питер, и сполз с кровати. Телефон терпеливо названивал, пока я выпутывался из одеяла и нашаривал ногой тапки, так что пришлось все же подойти. Я снял трубку и услышал звонкий от раздражения голос сестры:
        - Леша, ты? А где папа с мамой, почему им не дозвониться на мобилки?
        - Наверное, они в машине и не слышат твоих звонков.
        - Ясно… Пока.
        - Стой, Кира, погоди! - заорал я. - Поговори со мной!
        - Ну чего тебе? - Беседа со мной явно не входила в сестрицыны планы.
        - Хочу спросить, почему ты столько времени не приходишь домой. Родителям мало, знаешь ли, только звонков, они тут с ума сходят!
        Пауза. Потом Кира нехотя процедила:
        - Вот потому и не прихожу. Начнут давить, чтобы возвращалась. Под замок, может, и не посадят, но нервы помотают и вообще…
        Тут я ее перебил:
        - А если честно им все рассказать? Я бы тебя поддержал.
        - Эй, ты серьезно? - натужно засмеялась сестра. - Хочешь спровадить родителей в дурдом?
        - А тебе не приходило в голову, что кто-то из них должен быть таким же, как мы?
        Кира примолкла. Потом протянула чуточку потеплевшим голосом:
        - Слу-ушай, а ведь верно. Хотя даже вообразить такое странно. Не в курсе, кто именно?
        - В курсе. Отец.
        - Да ладно! Точно знаешь? Я бы на маму подумала, с ее вечными психами. Но как… Где же тогда его пара?
        - Наверное, с ней что-то случилось. Или они просто упустили момент, чтобы соединиться. Связь распалась.
        - Ужас какой, - выдохнула сестра. - Как же он живет так всю жизнь?
        - Ты тоже жила себе много лет без пары и дальше бы отлично прожила. Если бы не этот тип.
        - Прекрати, или я бросаю трубку! - В голосе Киры привычно зазвенел металл. - Даже не смей ничего говорить мне про Игоря!
        Но меня уже было не остановить. Слишком много нервов мне попортил этот ее мерзкий Игорь.
        - Кира, но он же гад, каких поискать! Ты же знаешь, что он хотел сделать со мной и Тасей! И с ребятами! А пара, которую он разрушил? Да ведь это в разы хуже, чем убийство! А наш Данко?
        - Хватит причитать, как девчонка! - заорала сестра. - Я все это знаю! И еще много чего.
        - И как же ты?..
        - Молчи! Ты видишь лишь фрагмент картины, а я знаю всю правду. Игорь действует, борется. Да, иногда ему приходится поступать жестко, ничего не поделаешь. А ваш добренький директор просто морочит вам головы.
        - Че-го?
        - Того. Очень скоро ты поймешь, как ловко он использует вас в своих целях. А вы, дурачки, всему верите! Разумеется, мы с Игорем сделаем все возможное, чтобы спасти тебя. Но готовься к о-очень большому разочарованию!
        Короткие гудки. Пару минут я простоял, испепеляя взглядом телефон. Не, ну ясное дело, Игорь дурит сестру. Что еще ему остается? Но хотелось бы знать, что именно он ей наговорил.
        За ночь сильно потеплело, к коже липла влажная взвесь, сугробы оплыли и покрылись слюдяной коркой. За углом школы я наткнулся на Васильева - он поспешно очищал одежду от снега, наверняка несся через лес на предельной скорости. В ближайший сугроб воткнуты лыжи, поскольку наутро намечался лыжный марафон между нашим классом и параллельным, в котором учились теперь наши девочки.
        - Марафон накрылся, похоже? - сказал я, держась подальше от летевших во все стороны капель.
        Васильев поднял на меня настороженный взгляд:
        - Не, в лесу нормалек, погоняем. Ты куда вчера подевался?
        - Да так, дело одно образовалось, - проговорил я равнодушным голосом, давая понять, что обсуждать тут нечего.
        - Дело? Ага. А мы тебя ждали сначала в кафе, потом в лагере. Звонили…
        - Телефон разрядился.
        Так оно примерно и было, после их сто первого звонка.
        - Ты, чел, круто Иолку подставил, - рубанул с плеча мой товарищ. - Она, ясное дело, и виду не подала, но это как-то неправильно…
        - Что неправильно?! - взвился я. - Я что, подписывался от Иолы ни на шаг не отходить? Да кто она мне?! Дурдом какой-то, честное слово!
        Васильев выпучил глаза, потер уши, словно засомневался в их нормальном функционировании. Открыл рот… и промолчал. Сгреб лыжи и зашагал в сторону школы, я - следом. Когда с шумного проспекта мы уже свернули на аллею, ведущую к школьному зданию, я спросил убитым голосом:
        - Слушай, Дим, тебе вообще нравятся девчонки?
        - Конечно, - с готовностью отозвался Васильев. - Мне Миленка нравится, Иола…
        - Да я не о наших! Обычные девчонки, на улице или там в телике какие-нибудь?
        - А, ну, ясное дело, еще как. Я же не этот, как его там… не евнух.
        - Значит, получается, ты и влюбиться мог бы в такую, что особенно круто понравится?
        - А ты мог бы напиться из этой лужи? - Васильев свирепо топнул ногой по раскисшему сугробу, щедро окропив мне лицо и одежду. По его лицу я усек, что брякнул что-то не то. И пробормотал:
        - Ну нет, не мог.
        - Еще как мог бы! Если б загибался от жажды. Обыкновенные люди так и рождаются с этой жаждой внутри себя: найти другого, создать пару. А у нас этой жажды быть не может, на то мы и атланты, ясно? Против природы не попрешь.
        Я хотел признаться, что с моей природой что-то не в порядке, но Димка, похоже, был доволен тем, как четко мне все растолковал. Повеселел и заторопился в направлении школьной спортплощадки.
        Там собрались почти в полном составе два восьмых класса. Я поразился, обнаружив среди ребят Иолу, - не думал, что она примет участие в марафоне в свой первый же школьный день. И что врать - всячески оттягивал встречу с ней. Но она уже надела лыжные ботинки, а рядом, присев на корточки, Ванька Разин возился с ее креплениями и что-то объяснял, бурно жестикулируя. Я вспомнил, что Иола никогда в жизни не стояла на лыжах: вот и хорошо, нашелся добровольный наставник. Спрятался за чью-то спину и побрел в школьную пристройку за своим снаряжением.
        Когда вернулся на прежнюю позицию, мне почудилось, будто атмосфера лыжных сборов здорово переменилась: болтовня и крики смолкли, никто больше не бегал и не швырялся снежками. Ага, понятно, пожаловал новый тренер. Черт его знает, как он умел так напрягать всех одним своим видом. В своих неизменных очках, хотя солнца не было и в помине, он уже толкал речь:
        - В лесопарке размечены два маршрута, красные флажки и стрелки - для класса «А», оранжевые для класса «Б». Ваша задача: добраться до деревни Старая Мыза, отметиться там у моего помощника и прежним маршрутом вернуться к школе, где буду я. Класс-победитель будет определен по количеству человек, вошедших в первую десятку на обоих пунктах…
        Ну и что-то еще говорил, я уже не слушал особо. Ко мне подкатил Васильев, исполненный веселья и азарта, гаркнул в ухо:
        - Ну что, покажем класс?
        - Каким образом? - поинтересовался я достаточно кисло, наблюдая, как к нам направляются, болтая и поддерживая друг дружку, Иола и Бридж.
        - Можно смотаться туда-сюда пару раз и четыре раза отметиться!
        Я закатил глаза - и этот человек вчера взывал к моей осторожности!
        - Понял, перебор, - вздохнул Димка. - Тогда предлагаю устроить личные соревнования между нами и девочками. С условием, что Соединившиеся бегут в нашем темпе.
        - Не пойдет, - сказал я, очень довольный, что удалось кивком как бы между делом поздороваться с Иолой. - Девочки первый раз стоят на лыжах.
        - Тогда ты с Бридж, я с Иолой…
        - Да прекращай уже! В лесу даже по утрам полно народу, кто-то обязательно увидит, как мы носимся.
        Васильев помрачнел и сердито уставился на свои лыжи.
        - И что предлагаешь, перестраховщик? Тащиться, как лохи, в конце колонны?
        - Ну, зайдем в лес позади всех, где-нибудь на полянке поучим девочек лыжной технике. Потом догоним, отметимся.
        Так мы и сделали. Углубились в лес, нашли подходящую поляну с возвышением. Конечно же обучение много времени не заняло, и, понятное дело, учил Димка. Я только делал вид, что все это знаю едва ли не с пеленок, - и усердно мотал на ус.
        В общем, через полчаса мы все могли претендовать на участие в очередной зимней Олимпиаде. Пора было догонять группу, пока наше отсутствие не бросилось в глаза. Расставаться не хотелось, поэтому шли по пламенеющим на фоне снега сочно-апельсиновым указателям нашего класса. Как вдруг летящая впереди нас всех Иола резко затормозила и взметнула вверх руку.
        - Что?! - подлетел к нам Димка, до того петлявший между деревьями.
        - Я слышала крики, - озадаченно отозвалась девочка, прислушиваясь.
        - И что с того? Ликуют ребятишки.
        - Но звали на помощь.
        - Ты слышал? - перевел на меня озадаченный взгляд Димка.
        Я неопределенно мотнул головой, потому что за секунду до остановки думал совсем о другом. Вроде был какой-то шум. Но сейчас все стихло.
        Все-таки мы добавили скорости и уже через минуту впереди увидели весь наш класс. Они сгрудились на небольшой полянке, стояли плотно, плечо к плечу, рассматривали что-то на снегу.
        Мы тут же поскидывали лыжи, пробились сквозь толпу и увидели лежащего на снегу человека. Средних лет дядька, грузный, без верхней одежды. И еще он был страшно избит, нет, изранен, так что даже снежный настил вокруг него порозовел, напитался кровью. Лежал на спине, в одной байковой рубахе, трениках и грязно-белых носках. Можно было принять его за мертвого, но раз в пару секунд он дергался, издавал что-то вроде икания - и тогда на его губах вспучивалась кровавая пена.
        - Скорую, блин, вызвали?! - заорал Васильев.
        От его крика все малость пришли в себя, заговорили хором:
        - Да, звонили… они свяжутся со спасателями… те будут еще нам звонить и согласовывать маршрут.
        - Велели согреть и поддерживать в сознании до их появления, - сказала насморочным голосом Настя Хаваева, девочка крайне исполнительная и дотошная. - Но его даже касаться-то страшно.
        Димка сорвал с себя куртку, перешагнул сугроб, накрыл грудь и шею бедолаги. Его примеру последовали другие парни. А Бридж, без всякого страха присев рядом на корточки, осторожно обхватила руками голову мужчины, чуточку приподняла и повернула набок. Кровь потекла из угла рта тонкой струйкой, икать мужчина перестал.
        - А ведь ты можешь его спасти.
        Рядом со мной стояла Иола, глядела неотрывно на потерпевшего.
        - Иначе не факт, что он вообще дотянет до больницы.
        Конечно, я понял, что она имеет в виду. Мне ничего не стоило подхватить мужчину на руки и минут за десять или даже быстрее доставить его в приемный покой нашей городской больницы. Со спасателями это займет в лучшем случае час.
        - Спалюсь разом.
        - А если бы это был твой отец?
        Я даже вздрогнул от такого вопроса. Понятно, будь это отец, я бы уже к больнице подбегал. И у этого мужика наверняка есть семья, любящие его люди. Но как же не хочется все себе портить из-за чужого!
        - Я сама все сделаю! - отчеканила Иоланта, окатив меня презрительным взглядом. - А потом просто исчезну, чтобы некому было задавать вопросы. Ничего, буду заниматься в лагере, как и раньше.
        Этого я не мог допустить, знал ведь, как мечтала Иола впервые в жизни по-настоящему учиться в школе. И надо же, в самый первый день! Я не знал, что сказать, поэтому просто схватил Иолу за руку. Рука оказалась неожиданно горячей, девочка возмущенно дернулась, стараясь освободиться. А я тем временем крутил головой, выискивая Диму и Бриджит, надеялся с ними вместе как-то решить проблему. Но ребят на поляне почему-то не оказалось.
        А потом из чащи леса до меня донесся жуткий визг, будто кого-то разрывали на части. Я рванулся туда - показалось, что кричит Бридж. Но теперь уже Иола перехватила мою руку со словами:
        - Стой на месте! Ребята что-то придумали.
        В чаще затрещало, потом грохнуло, снова раздался девичий крик. Я увидел, как верхушка высоченной сосны, которая возвышалась над более чахлыми и малорослыми сестрами, вдруг отломилась и с оглушительным треском начала падать. А потом из-за деревьев вылетел древний валун размером с овчарку и ухнул в снег в самом сердце полянки. Я ощутил, как дрогнула земля.
        Мои одноклассники шарахнулись в разные стороны, настолько перепуганные, что даже кричать не могли. А камни продолжали лететь, уже не такие огромные, но все равно каждый не меньше футбольного меча. Из-за деревьев выскочил Димка с выпученными глазами и закушенной губой - видимо, именно так он представлял себе гримасу ужаса. Заорал:
        - Уходите все в лес! Бегите! Там что-то движется прямо сюда!
        И замахал лихорадочно руками. Этого оказалось достаточно, чтобы все, кто был на поляне, бросились наутек, подальше от треска и грохота, забыв про истекающего кровью бедолагу. Я подскочил к Димке:
        - Это что такое было?
        Тот отдувался с довольным видом:
        - Порядочек, Леха. Повезло, что Борька и Милена как раз в киношку намылились, иначе не дозвонился бы. А так они мигом примчались и устроили весь этот цирк. Сейчас Борис отнесет этого типа в больницу. А нам надо бежать за ребятами, проследить, чтобы никто и носа обратно не высунул.
        Тут к нам присоединилась Бридж, и мы вчетвером понеслись по следам ребят. Напрасно мы боялись, что кто-то затаится неподалеку от поляны, - нет, все забились в самую чащу и укрылись в овражке. Нас встретили тревожными взглядами и криками:
        - Что там?!
        - Кого вы видели?!
        - Да мы сами прятались, - заверил всех Димка. - Но, кажется, теперь все тихо. Можете выползать оттуда.
        Кажется, никто особо не стремился покинуть относительно безопасное место. Сообразительный отличник Женя Захаров предложил устроить перекличку, и уже через пару секунд тревожно зазвенели голоса:
        - Алина где?
        - Алинки нигде нету!
        - Кто видел, куда она побежала?
        Неприметная тихоня Алина Литт была в этом марафоне слабым звеном, как и я в недавнем времени. Всего час назад на школьном дворе я краем глаза заметил, как она натужно ковыляет в конце колонны, и задался вопросом, с какой части дистанции ее придется транспортировать назад. И вот теперь она пропала.
        Ее исчезновение, кажется, прибавило мужества моим одноклассникам. Они разом полезли из оврага, готовые прочесать рощу и даже вернуться на поляну.
        Я поймал взгляд Иолы, полный тревоги. Понятно, с девчонкой все в порядке, но вот вопрос: что она видела? Пока ребята разбрелись по роще, мы вчетвером первыми рванули к поляне. И наши худшие предположения оправдались…
        Алину мы нашли сидящей на самом краешке поляны - она съежилась за стволом древнего дуба, обняла руками коленки. Дышала тяжело и часто, явно напуганная.
        - Эй, ты как? - Димка плюхнулся рядом в снег, стараясь поймать ее взгляд.
        - Кажется, ногу сломала, - свистящим шепотом отозвалась девочка. - Я побежала за всеми, а нога куда-то провалилась… между двумя стволами… и хрустнула вроде.
        - Ребята, она здесь! - заорал за моей спиной Захаров, и я услышал, как ломятся сквозь деревья мои соученики.
        - Ты что-то видела? - спешил выяснить всю глубину проблемы Димка.
        - Ага, - слегка позеленела Алина. - Когда все убежали, из леса вышел парень. Такой… старше нас, темные волосы, смуглая кожа… В общем, он склонился над раненым, потом положил его на вытянутые руки, как манекен… - Она показала, как именно положил. - И побежал ужасно быстро, я никогда не видела, чтобы так бегали. А потом еще девушка была, с длинными волосами. Осмотрела поляну, меня не заметила и умчалась следом за парнем.
        Конец этой истории слушал уже весь класс. Лица у всех ошарашенные, каждый счел своим долгом подойти к окровавленному сугробу и осмотреть его со всех сторон. Я уже представлял, какими версиями обрастет эта история к вечеру.
        Наступать на поврежденную ногу Алина оказалась не в состоянии, к счастью, она была такой хрупкой и маленькой, что для ее транспортировки не требовались спасатели. Мы встали на лыжи и направились в сторону города, почти все парни по очереди тащили девочку. До больницы от границы леса рукой подать, и скоро пострадавшую уже увезли на рентген, а класс оккупировал все скамейки в коридоре травмпункта и привел в шоковое состояние уборщицу. Мы же вчетвером провели экстренное совещание в небольшом предбаннике.
        - Заметили полицейскую машину у входа в главный корпус? - таинственным шепотом спросил Димка. - Наверняка приехали из-за избитого мужика.
        Меня больше волновало другое.
        - Алинка очень глазастая, наверняка даст точные описания наших ребят. Еще и фоторобот составит.
        - Ерунда, - отмахнулся Васильев. - Ну, не походят Борис с Миленой пару дней в свою любимую киношку, все равно им скоро уезжать. Должны были отчалить сразу после каникул, но, ясный перец, Соболь попросил их присмотреть за нами. А вся история выглядит так, будто девчонка фильмов про вампиров насмотрелась.
        - Пойдемте в лагерь, обсудим со всеми, - предложила, а точнее, скомандовала Иоланта. - Все равно как-то уже не до уроков.
        Глава третья. Воришка
        Вот так мы смотались под шумок из травмпункта и скоро уже кружком сидели на жестких койках в наземном здании нашего лагеря. Борис рассказал, с какими приключениями они с Миленой несли несчастного мужика в больницу: дважды по пути у него была остановка сердца, делали искусственное дыхание. На наше сообщение, что одна девчонка видела их и сможет описать, парочка Соединившихся беспечно отмахнулась.
        - Ну, отсидимся под землей, - мотнула длинными белыми прядями Милана. - Заодно попрощаемся толком с лагерем. Ведь сколько всего с ним связано! Наверное, слезами обольюсь, когда наступит время уезжать.
        - А когда оно наступит? - спросил я.
        - К концу января уж точно снимемся с места, - ответил солидным баском крупный и рассудительный Борис. - Поедем сперва на север к моей семье, поселимся неподалеку. Будем готовиться к поступлению, Миленка на медицинский, я в политех. А к лету переберемся в Москву, так что будем вас часто навещать.
        Я едва сдержался, чтобы не ляпнуть: а зачем вообще атлантам высшее образование?
        - Вы же вроде как после праздников хотели свалить отсюда, - вклинился в разговор Васильев, который до того торчал у входа: наверняка общался с Хонг, своей половинкой.
        - Собирались, ага. Только Эрик Ильич попросил нас поторчать тут до их возвращения из Нижнего мира.
        - Ну, ясно, за детворой вроде нас приглядывать!
        Милена мелодично рассмеялась:
        - Да очень надо. Большие уже. Просто в случае необходимости Соболь позовет нас на подмогу.
        - Как это?
        Мы дружно навострили уши. Лично я был совсем не прочь снова оказаться в удивительном мире у нас под ногами, самому найти Данко, пообщаться с Древними. И на драконов посмотреть, да.
        - Очень просто. Великий Жрец позволил пройти через его территорию только Соболю и мадам Софи. Но над Черными Пещерами он власти никакой не имеет. А скорее всего, Данко не ушел далеко от Пещер, тем более что выйти из них… хм, проблематично. Однако новая личность может толкнуть его на непредвиденные действия, загнать к черту на кулички. Тогда нас Соболи позовут на помощь.
        - Каким образом? - Вот и Бридж разволновалась, тоже, наверное, соскучилась по приключениям.
        - Ну, найдут какой-нибудь лаз или воздуховод. На крайний случай воспользуются тем проходом через подвал дома, каким вы на поверхность выбрались.
        - Но там же Печерский! - вздрогнул я. Этот тип до сих пор пугал меня до чертиков, хоть я и мог теперь его двумя пальцами в узел завязать. Но у него была наша Кирка…
        Борис лишь плечами пожал:
        - И что с того? Соболю он не опасен. Наоборот, мне кажется, Эрик Ильич не прочь с ним поговорить, надеется вернуть на путь истинный, наивный. А еще хочет повидать твою сестру, Алешка, убедиться, что с ней все в порядке. Он просил тебе пока не говорить, но раз уж к слову… Короче говоря, как только директор нам маякнет, так мы сразу присоединимся к экспедиции.
        - Класс, и мы с вами! - завопил Димка. Вот уж кто точно грезил о Нижнем мире, выискивал в нашей лагерной библиотеке все новые книги о Древних. - Браслетики при нас, если что!
        - Забудь, Димыч! - хихикнула Милена. - Вы там и так уже круто отметились, если что.
        - Ну хоть Леху с Иолой возьмете? Они теперь такие же крутые, как вы, так что не задавайтесь.
        Борис смерил взглядом нас с Иолой, сидевших на койках на максимально далеком расстоянии друг от друга, пожал плечами и заговорил о другом:
        - А кстати, только мне происшествие в лесу кажется подозрительным?
        Я вздрогнул, потому что по пути в лагерь сам размышлял примерно о том же.
        - Какое происшествие? Когда мужика избили? - беспечно спросил Васильев. - Так бывает же. Хорошо еще, жив остался.
        - Не просто избили, но и основательно порезали, - внесла уточнение Милена. - Глубоких ран я не видела, а поверхностных, чтобы постепенно истек кровью, штук десять насчитала. Ладно, народ, попрыгали вниз. Скоро Марк Вовчика с прогулки приведет, а мне еще обед готовить.
        Все с готовностью потянулись к люку, едва услыхав слово «обед», - есть после всех этих событий хотелось зверски. Только я, наоборот, попятился к выходу со словами:
        - Меня родители дома ждут, побегу. Увидимся завтра в школе.
        Словил, конечно, парочку удивленных взглядов. А вот Иола в мою сторону даже не глянула, не попрощалась - первой сиганула в люк.
        Настал всего лишь третий учебный день, а я уже шел в школу с тревожными предчувствиями. Я не знал, чем аукнется нам вчерашний день, какие версии возникнут у ребят и у полиции по поводу странного происшествия в лесу. Плохо, что я опять влип в подозрительную ситуацию, но хорошо, что не оказался ее главным героем. А ведь мои старые подвиги едва начали забываться. Это другим атлантам плевать, а у меня здесь семья.
        В кабинете физики - первой по расписанию - я обнаружил свой класс почти в полном составе, только Димки пока не было. Все сгрудились вокруг первой парты в среднем ряду и что-то возбужденно обсуждали. Раньше я бы не стал задавать вопросов - побоялся бы, что проигнорят. Но тут вклинился в толпу с вопросом:
        - Что случилось, ребят?
        Сидящий на своем законном месте Слава Спирин поднял на меня всегда чуточку воспаленные из-за близорукости глаза и ответил с видом глубоко озадаченного человека:
        - Всех по очереди вызывают в кабинет директора, беседуют насчет вчерашнего.
        - Там полиция, да?
        Спросил и покосился на дверь класса: если полицейские в школе, то мне тут делать нечего.
        - Полиция? С чего вдруг? - вяло удивился одноклассник.
        - Ну, мужик тот в лесу…
        - Так это ж не мы его избили, - отреагировал стоящий рядом Захаров и изогнул скобкой бровь, словно смайлик выставил.
        - А что в лесу происходило, не в счет?
        - А, ты об этом. Ну, так нас еще вчера предупредили, чтобы помалкивали. Все равно никто не поверит в летающие валуны и сломанные елки. Решат, что мы под видом кросса накурились в лесу или еще что похуже. Плюс Алинкина сломанная нога. А так нужно говорить, что проезжали взрослые лыжники, подобрали мужика и повезли в больницу. И мы не при делах.
        Тут до меня дошло, что с такого ракурса все действительно выглядит нормально. И никто не станет докапываться. Вот только…
        - А в кабинет директорский зачем тогда?
        Славка заметно сник, побледнел, сгорбил длинную спину:
        - Ну, там новый тренер докапывается, как мы себя вели в экстремальной ситуации и вообще…
        Не знаю, может, интуиция мне что-то шепнула, но я решил пропустить еще один школьный день. Лучше в лагере побываю, почищу своего любимого коника Пегаса, с Марком потрындю…
        - Эй, Лех, - окликнул меня Женя Захаров уже на полпути к двери класса.
        Пришлось остановиться.
        - Слушай, вчера на марафоне девчонка была, новенькая. Ну, такая. - Парень изобразил руками что-то фигурное, и я не стал уточнять. - Ты еще ушел с ней вместе. Она тоже в наш класс?
        - Нет, в параллельный, - хмыкнул я.
        - Жа-алко…
        - Чего жалко-то?
        Тот в ответ лишь опять поиграл бровями. А у меня по неясной причине онемели кончики пальцев, как всегда случалось от внезапного волнения. Я хотел продолжать свой путь, но прямо перед моим носом распахнулась дверь класса, в нее сунулась лохматая голова и прокричала:
        - Леха Громов, в кабинет директора!
        Ничего не оставалось, как скрипнуть зубами и подчиниться.
        Никогда я тут прежде не бывал, в первом полугодии все больше в учительскую таскали. Квадратный кабинет со шкафами-ячейками вдоль всех стен выглядел какой-то клетушкой. Лишь сиял лакированной столешницей стол у единственного окна, а за ним на стуле с прямой спинкой коброй перед броском застыл этот странный тип в квадратных очках. Я еще удивился, почему он выбрал такой стул, а не директорское компьютерное кресло, в котором даже выспаться с комфортом можно было. Сидит, будто кол проглотил. И что у него с лицом, никак не пойму!
        - Присядь! - Он указал пальцем на такой же стул по другую сторону стола.
        Я сел и сложил руки на коленях. Имя типа я помнил, но все равно не знал, как к нему обращаться.
        - Напоминаю, зови меня тренер Гай, - словно прочитал мои затруднения новый учитель.
        Я кивнул.
        - А теперь я хотел бы услышать от тебя, что именно произошло в лесу, - своим странным цокающим голосом произнес он. Вроде ровно сказал, а прозвучало как приказ. Даже нет - как удар хлыста.
        Я заговорил раньше, чем успел обдумать ответ:
        - Ну, мы с друзьями немного отстали от группы, потом услышали крики, подкатили, а там этот мужчина на снегу. Скорую уже вызвали, ну и…
        Черт, а что дальше говорить-то? Рассказывать про странные звуки и летающие камни или врать про взрослых лыжников? Кажется, меня заклинило: я смотрел неподвижно в его лицо и видел в черноте линз свое собственное растерянное изображение.
        - В лесу, как мне стало известно, происходили некие необъяснимые события, - напомнил тренер. - Что, по-твоему, это могло быть?
        - Ну, я не знаю… почему необъяснимые… на смерч похоже. Деревья ломались, камни летели…
        - А людей ты видел? Или, может быть, слышал? Других людей, не из вашего класса?
        - Людей? Нет, не видел.
        Я даже моргнул пару раз, стараясь быть убедительным. Кстати, я их и правда не видел тогда, Борьку с Миленкой.
        - Ладно, хорошо. В таком случае я прошу тебя оценить поведение твоих одноклассников. Они действовали согласно ситуации или поддались панике? Прошу поторопиться с ответом.
        Какие-то неудобные вопросы задавал этот тип, честное слово, и даже подумать времени не давал.
        - Ну, мы убежали в лес и спрятались в овраге.
        - Я в курсе. Бросили раненого, потеряли одну из девочек. Нашлись паникеры, которые ненормальными выкриками только увеличивали смятение и делали ситуацию критической.
        Тренер замолчал и вперился в меня из-за темных стекол, и мне показалось, будто я разглядел за очками жутковатое полыхание его глаз.
        - К счастью, никто не погиб. Иначе ваше поведение было бы расценено как преступная трусость, и всем вам, особенно мужскому составу класса, пришлось бы нести на себе это клеймо всю оставшуюся жизнь.
        Я неловко поежился, хотя ко мне эти слова точно не имели отношения.
        - Ладно, хорошо. В ближайший выходной и во все последующие я буду проводить в лесопарке занятия под названием «Игры Жизни». Вот список, можешь себя добавить.
        А разве я изъявил такое желание? Но тренер уже сунул мне под нос список. Я просмотрел его по диагонали, увидел несколько фамилий одноклассников. Ого, и Димка тут. Девчонок в списке не оказалось.
        - Типа квест какой-то? - спросил я самым унылым голосом, на какой был способен.
        - Нет. Ты все узнаешь на месте. Это будет серьезная проверка вашей способности выживать в современном мире, занимать в нем не последние места, быть королем, а не пешкой.
        Я уже готовился отказаться. Зачем мне какой-то дурацкий урок выживания, если я в Черные Пещеры не только вошел, но и из них вышел? Однако тренер снял очки - и я споткнулся на слове «нет».
        Теперь-то мне стало понятно, что не так с его лицом. Оно было словно составлено из двух половин: правая сторона принадлежала мужчине лет примерно пятидесяти, вторая - ему же, только на полвека старше. Короче говоря, была старой, даже дряхлой, иссеченной морщинами, уголки глаз и губ сползли вниз, в них скапливалась влага. И если правый глаз был темный, живой, злой, то левый его собрат словно выцвел от времени, весь покрылся красными прожилками. И оба глаза смотрели на меня по-змеиному, не мигая. От растерянности я сказал:
        - Да, сейчас впишусь.
        И был отпущен с миром. В районе буфета мне встретился Васильев с кислым выражением на лице, спросил:
        - От тренера?
        - Ага.
        - И наверняка согласился участвовать в каком-то криповом квесте?
        Я кивнул и спросил:
        - И ты тоже?
        - Пришлось, - хмыкнул Димка. - Ты морду его без очков видел? Он их как снял, я так и выпал из реальности. Да ладно, список этот ничего не значит, забудь. Ты на урок?
        Я прислушался к атмосфере школы: гулкая тишина. А я даже не услышал звонка.
        - Нет, пойду в лагерь, наверное. И вообще буду учиться, только когда Соболи вернутся. А так настроя нет, плюс всякая ерунда ежедневно случается.
        Васильев помолчал, наверное прислушался к собственным ощущениям, и сказал:
        - Полностью солидарен. Только заберу рюкзак из класса. Ты меня в раздевалке подожди немного, если через пять минут не приду, значит, не удалось свинтить по-тихому.
        Я кивнул и отправился на первый этаж. Поискал взглядом техничку тетю Раю - для нее была заготовлена версия об острой зубной боли, не увидел и заскочил в пустующую раздевалку.
        Хотя нет, она не пустовала. От двери я услышал возню и пыхтение в дальнем от входа углу и сразу подумал о своей куртке, вчера только купленной матерью на смену прежней. Если это ее там сейчас изничтожают… Ну, я за последствия тогда не отвечаю. И метнулся за вешалки.
        А там происходило вот что. Несколько парней, на год или два младше меня, перекидывали друг другу, словно мячик, тощего пятиклашку или около того. Мальчишка, обхватив себя руками, не сопротивлялся и не издавал ни звука, даже когда в качестве третьей стороны использовалась стена раздевалки. Отлетал от нее мячиком и лишь пытался устоять на ногах. Голову он до предела вжимал в плечи.
        Я немного понаблюдал за ними, потом спросил:
        - Парни, это нормально, по-вашему? Что, вдвоем справились с мелким?
        Типы даже не посмотрели в мою сторону, продолжали веселиться. Пальцы сами сжались в кулак, в мозгах дробно застучали молоточки. Я снова не мог одолеть чудовищный приступ злобы. И боялся до одури, что сейчас сотворю с этими придурками что-нибудь ужасное.
        Так, срочно вспоминаем урок Соболя, который он дал мне на следующий день после возвращения из Нижнего мира. На манекене, полностью имитирующем живое человеческое тело - даже подобие крови выступало, - он показал мне, с какой силой я, как Соединившийся, могу теперь прикасаться к людям. Мы репетировали это много раз, и вот пригодилось. Я с предельной осторожностью поймал одного за плечо, подтянул к другому и чуточку их столкнул. В результате парни разлетелись в разные стороны, отрикошетили от стен и, дружно споткнувшись об основание железной вешалки, скрылись за грудой одежды. А вешалка накрыла их сверху.
        - Эй, - сказал я пятиклашке, который был занят ощупыванием пострадавших мест. - Ты что, глухонемой? Мог бы на помощь позвать.
        - Ага, пусть скажет, почему не позвал! - немедленно раздался придушенный голос из-под вешалки.
        - Все равно на улице мы с тобой продолжим, даже не вздумай убегать, - поддержал другой.
        Я разглядывал мальчишку: какой-то он был… нелепый, что ли. Одежда вроде нормальная, но школьный пиджак сползает с одного плеча, штаны измяты. Лицо узкое, с мелкими чертами, близко поставленные бесцветные глаза глядят испуганно и сердито. Голова в форме кабачка. Волосы очень белые, словно у альбиноса, зато уши-лопухи розовые и почти прозрачные. Тонкие губы сжаты в нитку.
        Я понял, что ничего от него не добьюсь, потому просто нагнулся и вытащил на свет копошащихся в куче вещей обидчиков.
        - Выкладывайте, в чем проблема. Что он вам сделал?
        Один покосился на меня с боязливой наглостью, выдвинул прыщавый подбородок:
        - Про воришку слышал, который карманы чистит в раздевалке?
        Кто же про него не слышал? Едва ли не с первого дня, как я начал учиться в этой школе, пару раз в неделю поступали известия о том, что кто-то устроил незаконную ревизию оставленной в раздевалке одежды. Тетя Рая даже пост себе устроила в укромном углу раздевалки и частенько сиживала там в засаде. И объявление в целый лист ватмана пришпандорила на дверь: не оставляйте в карманах ничего ценного.
        И вот теперь виновник всего этого безобразия стоял передо мной, склонив белесую голову так низко, что я видел лишь его худую потную шею с россыпью мелких родинок.
        - С поличным схватили, прямо за руку! - уже забыв о позорном падении, ликовал рядом со мной один из парней. - И предупредили: либо тащим в учительскую, либо делаем с ним что хотим. Угадай, что гаденыш выбрал? А завтра всем ребятам, кого обокрали, будем поочередно сообщать, чтобы они с него тоже свое получили.
        Я тяжело вздохнул и сказал:
        - В общем, так. Пусть пострадавшие обращаются лично ко мне, я отдам деньги за этого…
        - И телефоны?
        Я аж поперхнулся. Не, ну кто меня за язык тянул? До этого думал, что речь идет о десятках, ну, может, сотках, случайно забытых в карманах, ведь все были многократно предупреждены. Захотелось сказать им: ладно, сами разбирайтесь, и отчалить. Но мальчишка так покорно ожидал решения своей участи…
        - Ладно, разберемся, - вздохнул я. - Свободны.
        Натянул куртку и вышел на улицу. Малолетний воришка из предосторожности не отставал от меня ни на шаг, но голос не подавал и глаз не отрывал от земли. Уже во дворе, дожидаясь Димку, я спросил его:
        - И как зовут тебя, чудо? Из какого класса?
        Тот ответил, не подымая глаз:
        - Женька. Женька Карамыш. Пятый бэ.
        - Так, и зачем ты воровал, балда? Тебя что, дома не кормят?
        Конечно, мне было бы легче узнать, что вступился я за какого-то несчастного, обездоленного пацана из неблагополучной семьи, все-таки доброе дело сделал. Но выглядел мальчишка вполне нормально, а что костлявый - наверное, сложение такое, таких сколько ни корми. На мой вопрос он шмыгнул носом и шепнул себе под нос:
        - Кормят.
        - Телефон у тебя есть? Давай, покажи.
        Этот гаденыш покорно продемонстрировал мне недешевый смартфон, чем окончательно вывел из себя. Чтобы ненароком самому не врезать недоноску, я рявкнул:
        - Брысь домой! И если еще раз услышу про кражи…
        Но его уже и след простыл.
        А Васильев так и не появился, и я один вернулся в лагерь. Наверху встретил Марка Шапиро: он единственный наотрез отказался ходить в школу. Нам достаточно было глянуть друг на друга, чтобы понять самое важное на данный момент.
        - Так и не вернулись, значит, - пробормотал я. - И где их только носит?
        - Наши все волнуются, - кивком поддержал меня Марк. - И сами не возвращаются, и ребят на подмогу не зовут. А вчера мастера не явились.
        - Какие еще мастера? - не въехал я.
        - Ну, за нашим небом присматривали Данко и еще два подручных флэмма, - растолковал мне парень. - Вчера был день профилактического осмотра, мы все ждали тех двоих - надеялись хоть что-то выведать. Но они не пришли.
        - Ясно. А скажи, мы можем сами в случае необходимости спуститься в Нижний мир?
        Марк решительно помотал крупной кудрявой головой:
        - Нет! Лифт сконструирован таким образом, что запустить его можно только снизу, мы не можем сами им воспользоваться. Конечно, без проблем спрыгнуть в шахту и раздолбать стену, но это уже получится вроде как взлом. Мы подумывали об этом… и решили еще немного подождать.
        Я вздохнул:
        - Ясно. Ну, хорошо, ждем еще пару дней.
        Глава четвертая. Новый атлант
        Однако прошла целая неделя, а от Соболей не поступило известий. Мы утешали себя мыслью, что ничего плохого не могло случиться: кто в Нижнем мире сильнее и быстрее их? И все равно места себе не находили от тревоги и заброшенности.
        Я даже в школу ходил теперь каждый день, просто чтобы отвлечься от беспокойных мыслей. Правда, благодаря моей дурацкой выходке мне теперь там не было проходу: каждый день поступали все новые претензии насчет украденных денег, владельцы, как минимум, пяти айфонов жаждали получить возмещение. Конечно, я требовал, чтобы такие кражи были подтверждены хотя бы словами тети Раи. Кое-что техничка подтвердила, но и на меня теперь смотрела взглядом недобрым и подозрительным.
        Во вторник на большой перемене мы впятером сидели в школьном буфете, прикидывая варианты: куда в Черных Пещерах мог забрести Данко. Ванька был злой и пришибленный, как все последние дни, оживился, лишь когда начал нам громогласно доказывать, что Данко наверняка сейчас в какой-нибудь пещере охотится на клээков, - на него сильное впечатление произвел наш рассказ об этих жутких тварях. У Димки версия была другая: он считал, что в Данко могла вселиться личность бывшего охотника на людей, о которых вскользь упоминал Печерский. Тогда наш флэмм уже выбрался из Черных Пещер и, возможно, блуждает по поверхности, ведь старые ходы и воздуховоды Древние регулярно заделывают. И нам надо не дурью на уроках маяться, а устроить экспедицию и хорошенько поискать его в лесу. В общем, эти двое упоенно орали, пока нас со звонком не выпроводила вон буфетчица. А уже на лестнице Иола вдруг ткнула меня кулаком в плечо:
        - Алешка, есть разговор.
        - О чем это? - удивился я - мы ведь почти не общались.
        - Завтра прилетает моя мама. Соболь говорил, что встретит ее на машине, я ей уже наобещала… А Соболя нет. Ты мне поможешь?
        - Могу спросить у отца. - Я даже растерялся чуточку. - А чего она едет-то?
        Иола вытаращилась на меня, как на идиота:
        - Странный вопрос. Хочет посмотреть, где я живу, в какую школу хожу. Эрик Ильич объяснил ей, что пока я не могу вернуться домой…
        - Ты что, покажешь ей наш лагерь?!
        - Конечно. Но только верхнюю часть, само собой. Я там уже прибралась, ребята обещали подыграть. А жить она будет в городской гостинице.
        - Ясно, - кивнул я. - Слушай, давай тогда так: после школы зайдем ко мне, познакомлю тебя с родителями. У мамы выходной, и отец скоро вернется. А то как я буду просить, если они тебя не видели даже?
        И снова эта усмешка на лице Иолы, наверное означающая: о, неужели догадался о таком пустячке, как знакомство с родителями! Но комментировать не стала, сдержанно кивнула, словно это она мне оказывает одолжение. И мы разбежались по классам, я даже успел еще словить на себе свирепый Ванькин взгляд.
        После уроков я дожидался Иоланту у раздевалки - классная «ашек» вечно их задерживала. Стоял и маялся: предупредить ли маму, что приду с девчонкой, или завалиться вдвоем и сделать вид, будто все в порядке вещей? Я почти уже созрел позвонить и даже телефон достал, но тут Иоланта, непривычно веселая, с улыбкой до ушей, сбежала ко мне по лестнице.
        - Ну, еще не перетрусил знакомить меня с родителями? Вид у тебя какой-то бледный, - проговорила, быстро-быстро переводя дыхание. И я понял: она тоже волнуется, просто скрывает это немного лучше меня.
        Отвечать на вопрос не стал, да и Иола уже исчезла в раздевалке.
        Через четверть часа я звонил в родную дверь. Мать распахнула ее, держа на весу мокрые руки, в переднике.
        - Алеша, а где твой ключ… - и осеклась, заметив Иолу.
        - Мам, это Иола, она учится в параллельном классе, - выдал я информацию со скоростью пулемета. - Мы будем к тестам по истории готовиться, на завтра.
        - Здравствуйте, - звонким голосом произнесла Иола, выступая на первый план.
        И моя мама немедленно расцвела в улыбке, изобразила руками приглашающий жест:
        - Здравствуй, Иола, проходи, раздевайся. Алеша, найди тапочки, живо. Ты пообедаешь с нами?
        - С удовольствием, я ужасно голодная, - прозвучал над моей головой - я шарил под тумбочкой - голос Иоланты.
        - Все уже готово, - соловьем разливалась мать. - Алешин отец вот-вот вернется. Потерпите или подать чай?
        - Что вы, не стоит перебивать аппетит. Такие вкусные запахи!
        Мама, сияя, унеслась на кухню. Я отыскал тапки, сердито швырнул их под ноги Иолы. Настроение почему-то испортилось вконец.
        Проводил гостью в свою комнату, мысленно приказав себе смириться и с мужеством пережить весь этот цирк. Иоланта, переступив порог, порозовела и быстро-быстро завертела головой.
        - Что? - заволновался я, озираясь еще поспешней.
        Вроде кровать застелена, трусы с майками нигде на виду не валяются.
        - Ничего. Тебе даже не понять этого. Я столько раз видела эту комнату, мысленно ходила по ней…
        - А, дошло.
        - Хотя очень жаль, что я не могу побывать в твоей прежней комнате, в Питере, - не унималась девчонка. - Там все было такое родное, с детства знакомое. Сколько раз я мысленно играла с твоими игрушками! Мне покупали каких-то дурацких кукол, которых я и в руки не брала, а хотелось-то совсем другого. Помнишь, тебе на восемь лет подарили пожарную машину с водой, с сиреной, с набором пожарных?
        - Ну, было что-то…
        - Ой, как же я мечтала о ней! Хоть раз коснуться рукой лакированного бока, испробовать все функции! Я даже подумывала умолять родителей купить такую же, но так и не решилась. Для нашей семьи это была слишком дорогая вещь. А ты ее через месяц превратил в хлам.
        Я поскорее отвернулся: ощутил, что багровею. К счастью, звонок в дверь прервал дурацкие воспоминания Иолы.
        - Отец пришел, - пробормотал я.
        Обострившимся после соединения слухом я отчетливо слышал, как в прихожей мать отпирает дверь и тут же приглушенно вываливает отцу ошеломительную новость:
        - Алеша привел девочку, я пригласила ее пообедать с нами!
        - Что за девочку? Соседскую Тасю, что ли?
        - Нет, эта девочка классом повыше, - усмехнулась мать.
        - Старшеклассница, что ли? - не въехал отец.
        - Ой, Илья, да я другое имею в виду. Сам все поймешь. А так - из параллельного вроде.
        От досады я стиснул кулаки и едва удержался от соблазна разгромить что-нибудь в комнате. Самое противное, что ведь и Иола это слышала, но только усмехнулась краешком губ. Помахала на меня книгой:
        - Сгоришь сейчас!
        Тем временем мать накрыла стол в гостиной, сервировала его по всем правилам. С моим отцом Иола познакомилась так же непринужденно, как прежде с матерью, даже руку ему протянула. Я диву давался, как ей все это удается, - сам до сих пор не умел толком знакомиться с людьми, терялся и паниковал.
        - Значит, вы учитесь в параллельных? - начал разговор отец, пока мама раскладывала жаркое по тарелкам. - И объединил вас тест по истории?
        - Ага, - широко улыбнулась Иола. - Мы случайно разговорились в раздевалке и выяснили, что учитель дал одни и те же вопросы для подготовки. И решили погонять по ним друг друга.
        - А вы, Иола, с самого первого класса учитесь в этой школе?
        Ничего себе, отец с ней на «вы»!
        - Нет, что вы, Илья Сергеевич! Я только с этого полугодия начала в нее ходить!
        - Как так? - изумился отец. - Перешли в середине учебного года?
        - Так уж получилось.
        - Понимаю. Катастрофа, верно?
        - Ну, немножко. Я вначале страшно переживала. Но школа отличная, и ребята очень хорошие. Так что теперь уже все в порядке.
        - Вы молодчина, - одобрил отец. - Что значит позитивный взгляд на мир. А вот Алексею нелегко дался этот переход. Но теперь уже все наладилось, надеюсь.
        Я закатил глаза. Из прихожей снова раздалась негромкая трель.
        - Ой, простите, это мой телефон! - слегка порозовела и слетела со стула Иола. - Мне придется ответить. Вдруг что-то важное?
        - Конечно! - хором отозвались мои родители.
        И девочка испарилась из гостиной. Я слышал, как она ответила кому-то:
        - Прости, совсем забыла, - в голосе при этом - ни капли раскаяния. - Ну раз все равно уже опоздала, перенесем еще на полчаса. Да, точно буду! Ну сказала же.
        Иола вернулась и закончила обед, все так же мило общаясь с моими родителями. А я ломал голову, куда она собралась и кто звонил. Если бы что-то связанное с нашим лагерем - мне бы тоже позвонили, разве нет? Значит, у нее завелись какие-то левые знакомые. Не знаю почему, но я последние остатки аппетита растерял при мысли об этом.
        Вскоре Иоланта куда-то унеслась, а я сидел в своей комнате, как оплеванный. Отец заглянул ко мне уже одетым:
        - Алешка, я снова на работу. Тебя никуда не нужно подбросить?
        Я только головой угрюмо дернул.
        - Что-то убежала Иоланта, до тестов, похоже, так и не дошло, - констатировал отец, изображая сочувствие.
        - У нее дело срочное, - пробухтел я. - Кстати, папа, завтра прилетает мама Иолы, она просила… В общем, не мог бы ты на машине ее встретить?
        Отец после этого вопроса счел нужным пройти дальше двери и оседлать стул.
        - Слушай, сын, а эта девочка не потому к тебе, так сказать… интерес проявила, что у твоего папки машина есть?
        - Нет, при чем тут это?! - Я вспыхнул, и отец поспешно перевел разговор:
        - Ладно, проехали. Встречу, конечно, все равно с утра буду в Питере. Не на рассвете она, надеюсь, прилетает?
        - Нет, в полдень.
        - Принято. Из отпуска возвращается?
        - Нет, просто прилетает посмотреть, как Иола тут живет, - брякнул я, не подумав.
        Отец изумленно взметнул брови:
        - Не понял. Мать проживает отдельно от семьи?
        - Да нет, это Иола пока живет отдельно. В том же лагере, где и я. То есть я сейчас дома живу, а она - все время там.
        Как-то так сложилось, что родители не задавали мне лишних вопросов о лагере. Наверное, боялись узнать правду до конца. А по умолчанию считалось, что я временно пребываю в лесном санатории для нервных подростков и успешно прохожу курс лечения.
        - Понятно. Вот что, значит, вас сдружило, а вовсе не тесты. Хорошо, сын, напиши мне номер рейса, и завтра я буду на месте. Или ты тоже собираешься?
        - Да, - кивнул я. - Я в аэропорт сам доеду, а там встретимся.
        Отец ушел, а я все сидел в своей комнате в полном раздрае. Заняться было нечем, не уроки же учить, в самом деле. Очень скоро я снова оказался на улице и не сразу осознал, что хочу найти Иолу, выяснить, куда она подевалась. Сгонял до лагеря и застал наверху Бриджит: она над угловой кроватью старательно клеила посты с какой-то американской группой. Должно быть, собиралась подыграть Иоле, показать, что тоже живет в этом домишке, из самой Америки прикатила лечиться к русскому чудо-психологу!
        - Иола внизу? - спросил я коротко.
        - Нет, она здесь не появлялась. Я только знаю, что она к тебе собиралась после уроков.
        Никаких вопросов тактичная Бридж не задала и взглядами меня не прожигала: дала информацию и снова занялась оклейкой стен. А я помчался обратно в город.
        По пути родилась мыслишка забежать в школу: там сегодня собирался фотографический кружок, на который, я знал, Иола записалась в свой первый же школьный день. Конечно, я не собирался заваливаться в класс, только шмыгнул в раздевалку и поискал глазами на вешалке приметное Иолино пальто: сливового цвета с широкими присобранными рукавами. На вешалке группкой висело с десяток пальто и курток, наверное, как раз весь кружок, но Иолиного среди них я не обнаружил. И уже шел обратно к двери, когда уловил что-то в глубине раздевалки, шорох или просто взволнованное дыхание. Кто-то предпочел затаиться при моем появлении. Я присел на корточки и увидел две тощие ноги, подрагивающие на перекладине. И кажется, я уже знал, кто это…
        Наша школа была выстроена в форме буквы «Г», справа от входа под окнами основного корпуса протянулся палисадник с чахлыми липками. Я вышел, встал за один из стволов и принялся наблюдать за входом.
        Скоро из-за входной двери, как я и ожидал, выглянул заполошно преступный пятиклашка Женька Карамыш. Взъерошенный и бледный, он поводил туда-сюда своим острым носом, немного приободрился и затрусил прочь со двора. Я нагнал его уже на улице, когда он влился в дневную толпу на главном проспекте города, пошел следом, таясь за чужими спинами.
        Пацан больше не оглядывался, брел, втянув голову в плечи и глубоко засунув руки в карманы, жалкий и какой-то пришибленный. Но лично я сочувствия больше не испытывал - из-за потраченных нервов и денег. Я решил, что сегодня же поговорю с его родителями, раскрою им глаза на нечистые делишки их дитяти. Пусть принимают меры, если не хотят, чтобы их сына однажды линчевали.
        Несколько минут спустя мальчишка вдруг свернул в аптеку. Я приблизился, глянул сквозь витрину: он стоял перед прилавком, еще больше горбился и тянул к фармацевту руку с зажатой купюрой. Продавец, седой, в возрасте, почему-то денег не брал и вид имел самый суровый. Я нырнул в аптеку и затаился за самым дальним стендом с товаром.
        - Тетенька всегда продает, ничего не спрашивает, - ныл и шмыгал носом Женька.
        - Вот у тетеньки и покупай, малец. Я лекарство не продам, это тебе не витамины какие-нибудь. - Продавец был непреклонен.
        - Без рецепта продается же…
        - Взрослым - да, тебе - нет.
        - Бабушка послала, ругать будет, если не принесу. - К всхлипам добавилось тоненькое подвывание.
        - Так, парень, кончай истерику, - немного смягчился фармацевт. - Ты хоть записку принеси мне от своей бабушки, тогда продам.
        - Потеря-ял! - проскулил мальчишка. - Бабушка теперь убьет!
        В этот момент в аптеку зашло целое семейство, и все они первым делом уставились на ревущего пацана у прилавка. Продавец с каменным лицом швырнул на прилавок упаковку.
        - Ладно, бери, но чтоб в последний раз…
        Карамыш, громко шмыгая, уже несся к выходу, прижимая заветную коробочку к груди. Я позволил ему отойти от аптеки на десяток шагов, потом догнал, вырвал добычу из рук:
        - Это что за хрень такая? Вот ты на что ворованные деньги тратишь?
        Мальчик вскинул на меня все еще мокрое, а теперь еще и зеленеющее от испуга лицо. Губы его задвигались, но изо рта не вылетело ни звука. Я тем временем вертел коробку в руках, но название таблеток ни о чем мне не говорило. Вроде наркоманам такое без надобности.
        - У тебя в самом деле бабушка болеет, что ли?
        Но пятиклашка был слишком измучен, чтобы ухватиться за такую возможность. Он пролепетал:
        - Нет. Это мое. Это мне надо.
        - Зачем?
        - Потому что без них я вижу странные сны…
        - Так, успокойся. - Я слегка сжал его плечо. - Расскажи, что тебе снится.
        - Какая-то девчонка, - пролепетал он, краснея и бледнея попеременно. - Она странная. Она говорит со мной. Она…
        Меня аж затрясло. Я уставился на мальчишку во все глаза: этот жалкий трясущийся воришка - атлант?
        - Ладно, понял. А зачем ты пьешь какую-то дорогущую дрянь? Что это вообще?
        Я снова потряс упаковкой перед его носом.
        - Но… но… это от шизофрении, - выдавил Женька. - Только его можно купить без рецепта, я в интернете смотрел.
        Тут до меня дошло: бедолага сам себе поставил диагноз и спасался по мере сил. А деньги воровал, потому что лекарство очень недешевое. Жалость перебила чувство раздражения - не помоги мне в свое время отец, и я вполне мог докатиться до чего-то подобного. Я снова взял пацана за плечо и слегка встряхнул, вынуждая поднять голову:
        - Слушай меня внимательно, Женька. У тебя нет никакой шизофрении, ты совершенно здоров. И нет ничего страшного в том, что ты видишь эту девочку по ночам. А если не хочешь ее видеть, раздобудь самое простое лекарство, ну, хоть средство от зубной боли у родителей попроси. Но эту гадость больше не пей, иначе в самом деле психом станешь.
        И отправил пачку в мусорку за десяток шагов. Карамыш очумело проследил за ее полетом, потом перевел на меня взгляд, в котором появился намек на уважение. И спросил:
        - Ты разве знаешь, что со мной такое?
        - Да нормально все с тобой, поверь. Через пару дней вернется в город один человек, я тебя с ним познакомлю, и он все-все объяснит. Тебе понравится, поверь. Будешь в восторге.
        От моих обещаний мальчишка расцвел на глазах и теперь смотрел на меня, как взятый с улицы щенок на нового хозяина, разве что хвостом тротуар не мел. Я решил не забывать о строгости:
        - Но воровать не смей! Понял? Больше прикрывать тебя не стану, будешь, если что, разбираться с директором и родителями.
        Он закивал так, что жиденькие волосенки упали на узкий лоб:
        - Не буду, клянусь! А когда вернется этот человек?
        - Скоро, - заверил я и с трудом удержал вздох беспокойства. - Пока запиши мой телефон и звони, если будут проблемы. Давай беги к своей бабушке или кто там у тебя.
        Карамыш мигом испарился.
        Первым моим желанием было достать телефон и обсудить ситуацию с кем-то из наших. А ведь под этим предлогом можно и Иоле звякнуть, не каждый день встречаешь нового атланта. Но, постояв минуту с телефоном в руках и поразмыслив, я запихнул его обратно в карман. Нет, не стоит сейчас напоминать ребятам тот факт, что Соболи по-прежнему неизвестно где. Вот вернутся они из Нижнего мира, тогда и доставлю в лагерь Женьку в порядке сюрприза, прямо к праздничному обеду по случаю их, надеюсь, удачного возвращения.
        А на следующий день я решил забить на школу: отлично выспался и сразу после позднего завтрака поехал в аэропорт. По пути уже сообразил, что нужно было предложить Иоле добираться вдвоем. Но когда она поздно вечером все же соизволила мне позвонить, я был слишком сонным и злым, чтобы разговаривать нормально. Только вкратце сообщил, что отец дал согласие, и уточнил место встречи.
        На трассе случилась авария, и транспорт полз еле-еле. Я таращился в окно и продумывал вариант: выйти из автобуса и рвануть под прикрытием лесополосы - доберусь за пять минут. Но нет, нельзя лихачить, кто-то обязательно заметит, поднимется шум… А тут мы уже и приехали, правда, впритык. Самолет из Волгограда прилетал в полдень, а без трех минут я входил в зал ожидания.
        Они уже были там: мой отец и Иола. Сидели друг против друга и о чем-то оживленно болтали. Когда я подошел, отец коротко мне кивнул, усмехнулся:
        - Узнаю родного сына. Как всегда, в последний момент.
        - Пробки потому что, - пробормотал я.
        А Иола лишь плечами передернула:
        - Я вообще тебя не ждала. Мы бы и сами управились.
        - Ну, извини, что приехал! - начал закипать я.
        Объявление о посадке самолета вовремя пресекло ссору.
        Я гадал, узнаю ли мать Иолы, все же видел ее обычно в полутьме ночной комнаты. И действительно, я и не заметил, как маленькая женщина с тяжелой копной смоляных волос очутилась рядом, с какой-то робостью обняла свою дочь, потом развернулась к нам. Иола представила ей моего отца, потом меня - как приятеля по школе. Мать - ее звали Татьяна Ждановна, - оторвавшись от дочери, вскинула голову и протянула отцу руку, бормоча слова приветствия. Мне показалось, что она в какой-то момент словно растерялась или чрезмерно смутилась, но быстро овладела собой. Поздоровалась с моим отцом, потом со мной. Мы немного побегали в поисках чемоданов (один такой огромный, что Иолина мать сама могла там без проблем уместиться) и загрузились в машину.
        Пробка к тому времени уже рассосалась. Мать Иолы отец посадил впереди, мы с Иолой устроились на заднем сиденье, отодвинувшись друг от друга на максимально возможное расстояние. Иола сразу прилипла к окну, а я тем временем искоса рассматривал своего отца. Интересно все же, почему это Татьяна Ждановна так на него странно посмотрела?
        Честно сказать, я никогда не мог оценить отца со стороны, не смог бы ответить, симпатичный он или нет. Ну, смуглое овальное лицо, ровный нос, очень темные глаза. Я на него совсем не похож. Под левым глазом у отца родимое пятно, которое своей формой всегда напоминало мне бумеранг. Что в отце мне всегда нравилось - это его улыбка, такая веселая, бесшабашная и очень молодая. Всю дорогу отец развлекал гостью рассказами о славном прошлом нашего городка. И улыбался, хотя я точно знал - с тех пор, как Кира сбежала из дома, папку ничто особо не радует.
        Через двадцать минут мы уже подкатили к гостинице, носящей то же название, что и наш город. Отец выскочил, чтобы помочь с вещами. Иола, само собой, осталась с матерью. Через десять минут мы уже катили в сторону дома, и я размышлял о том, как половчее спросить отца насчет женщины. Ну, может, они уже встречались когда-то, ведь прежде чем у отца появилась своя фирма, он много колесил по стране.
        - Пап, - начал я, - как тебе показалось, эта Татьяна Ждановна похожа на Иолу? Я вот особого сходства не заметил.
        Отец скосил на меня улыбающиеся глаза:
        - Алексей, ты опять все перепутал: эта Иола может быть похожа или не похожа на свою мать.
        - Да знаю я! - Мне стало досадно, захотелось прекратить разговор.
        - Определенное сходство есть, - как ни в чем не бывало продолжал отец. - Скулы, масть, глаза. В общем, родство прослеживается.
        - А как она тебе… вообще? - спросил я. - Ну, мать… показалась красивой? Иолка вот красивая, все говорят.
        Отец издал странный горловой звук, глянул на меня совсем уж озадаченно:
        - Алексей, что за странные вопросы ты сегодня задаешь? Хочу напомнить: для меня существует только одна красивая женщина на земле - наша мама. А Татьяна Ждановна - ну, она приятная. Только слишком застенчивая, я и голоса ее толком не услышал. Вот и все, что могу сказать.
        И больше я от отца ничего не добился. В молчании мы доехали до нашего дома.
        Вечером я размышлял о том, что стал теперь еще более одиноким, чем прежде, когда не знал, кто я такой и сам себя считал распоследним психом. Но меня поддерживали Ванька и Тася, даже Иола, когда бывала в добром расположении духа. Теперь Тасю я не вижу совсем, Иван смотрит на меня волком, Иола… лучше не думать. Да и Димка с Бриджит не лучше, заняты каждый своими делами. А ведь казалось, после того, что мы пережили в Черных Пещерах…
        Тут я так огорчился, что весь остаток дня тупо смотрел дурацкий сериал и завалился спать в восемь вечера. Хоть сон нормальный посмотрю, как все люди: после соединения начали сниться.
        Глава пятая. Захват
        Удивительно: уснул в начале девятого, а утром никакие потуги будильника не смогли разбудить меня в нужный срок, родители же еще на рассвете вдвоем уехали в Питер. Так что встал я только в районе десяти и еще с четверть часа, сидя с закрытыми глазами на краю кровати, рассуждал: идти сегодня в школу или нет. А если не идти - то чем заняться? Ничего интересного на ум не пришло, так что скоро я уже шагал по раскисшему (очередная оттепель) снегу в сторону школы.
        В школьном дворе первым делом увидел Ваньку и Иолу. Они стояли в паре шагов от входных дверей, у палисадника, Иван пинал нещадно ногой и без того расшатанную оградку, Иоланта что-то ему втолковывала. Была она в накинутом на плечи пальто и без школьной сумки - похоже, просто выскочила за ним следом, Иван-то нормально одет. Интересно…
        Я не счел нужным таиться и неторопливо пошел на сближение со школьным порогом. Ванька первым меня заметил, вспыхнул, оскалился - и рванул в сторону. Воспользовался другим выходом со двора, лишь бы не пересекаться со мной. Так, похоже, ситуация нуждалась в срочном прояснении.
        - Иван! - крикнул я ему в спину.
        Никакой реакции. Через секунду он уже исчез за углом ближайшего здания. Я перевел недоуменный взгляд на Иолу, подошел к ней, загребая носками снег.
        - Ну и что с этим типом не так? Я, может, его семью вырезал и не заметил?
        Иоланта красноречиво вздохнула, подняла на меня глаза - печальные, едва ли не заплаканные, пронзительно-зеленые на дневном свету.
        - Не обращай внимания, это вообще даже не с тобой связано. Просто Иван не слишком хорошо владеет эмоциями и злится на весь мир.
        - А на тебя - нет.
        Девочка промолчала.
        - Ладно, так что там у Ваньки такое случилось? - Я вдруг заволновался. - С Тасей… с ней все хорошо? Я ее не вижу совсем…
        - Все в порядке, - ровным голосом отозвалась Иола. - Просто она временно живет в другом месте, у родственников. А больше ничего не могу тебе сказать, извини. Я слово дала.
        - Да ладно, мне своих проблем хватает. - Я постарался скрыть досаду. - Ну что, вернешься в школу или побежишь догонять? Кажется, я помешал нашему великану вволю порыдать у тебя на плече?
        Иола молча развернулась к школе. Как всегда, я тут же пожалел о своих словах:
        - Ладно-ладно, не мое это дело. А как твоя мама, побывала в лагере?
        - Побывала, - прозвучал холодный ответ: Иола явно не собиралась меня так сразу прощать.
        - Понравилось ей?
        - Да, ребята постарались ее всячески развлечь.
        И снова скрытый упрек в голосе - мне ведь тоже стоило там вчера появиться. Но извиняться не стану, мало ли какие у меня были дела.
        - Только она огорчилась, что не застала на месте Эрика Ильича. Нам пришлось сказать, что он должен был уехать по неотложному делу. Она ведь и ехала сюда с главным прицелом на встречу с ним.
        - Зачем это?
        - Хочет узнать, когда я смогу вернуться в родной город, жить с семьей и вести нормальную жизнь, - скороговоркой сообщила девочка.
        Я даже на миг в школьный паркет врос от ее слов:
        - А ты разве собираешься вернуться?
        Иола невесело усмехнулась в ответ:
        - Нет, конечно, что мне там делать? Моя жизнь - здесь, со всеми вами. Но вот сама сказать это маме я не могу. Надеялась, что Эрик Ильич разрулит ситуацию, а его все нет и нет. И мама вчера была какая-то странная, тихая…
        - Слушай, а тебе не показалось…
        - Что? - крутанулась на пятках Иола.
        Я несколько секунд прикидывал в голове варианты ответов. Нет, ничего не выйдет. В любом случае прозвучит как: а тебе не показалось, будто твоя мама запала на моего отца? Такого мне Иола и до смерти не простит.
        - Ничего, - сказал я. - Наверное, она просто устала с дороги. Слушай, а у вас какой сейчас урок?
        Мы уже стояли на площадке второго этажа. Пока шли, началась перемена.
        - Литература, - слегка остыла Иола. - Сочинение писать будем. А у вас?
        - Алгебра. Слушай, хочешь, после уроков поводим твою маму по городу и по парку? Я как-то был на экскурсии, так что смогу кое-что рассказать…
        - Я тоже была на той экскурсии, между прочим, - ухмыльнулась девочка. - Но спасибо, маме будет приятно. Встречаемся у школы. У вас ведь тоже шесть уроков?
        - Ага… кажется. Если что, просто слиняю.
        - Ты все такой же раздолбай, Алеша, - смягчившимся голосом подметила Иола. - День сегодня какой-то странный, да? Тихий…
        - Тихий? - Я удивился: из-за воплей огибающей нас толпы себя-то едва слышал.
        Но Иоланта уже уходила прочь. Зазвенел звонок, и я сам припустил в сторону своего класса. Наша классная опозданий не любит.
        Прошло уже минуты три, а урок и не думал начинаться. Большая часть класса ходила на головах, а мы с Димкой за партой снова говорили о Данко и о Соболе. Хотя никакого смысла в этих разговорах не было.
        - Странно. - Мой друг скосил глаза на свои часы. - Педсовет у них там, что ли? В соседних классах тоже орут.
        Я это слышал не хуже его. Кажется, незапланированная перемена радовала весь этаж. А потом все заглушил нарастающий грохот, будто кто-то несся, как конь, через рекреационный зал в сторону нашего коридора. Наш класс был по коридору самым первым - и через мгновение дверь распахнулась с такой силой, что едва не слетела с петель.
        На пороге возник наш трудовик, мужчина обычно невозмутимый, а сейчас - свекольно-красный, потный, хрипло дышащий. Он держался за дверь, чтобы не согнуться пополам.
        - Соблюдайте спокойствие! - прохрипел он. - В школу проникли вооруженные люди. Из класса никому не выходить до появления полиции! Забаррикадируйте двери!
        Мгновение жуткой тишины, потом крики:
        - С оружием?
        - Террористы?
        - А где учителя?
        - Захвачены в учительской! - С этими пугающими словами трудовик исчез из виду.
        И еще через мгновение все звуки перекрыла автоматная очередь.
        Что тут началось! Крики, визг, часть девчонок тут же полезла под парты. Несколько парней принялись срывать со стены доски, обычную и интерактивную. Я догадался, что они собираются перегородить ими дверь, - а Димка уже тянул меня прочь из класса.
        Выскочили, прижались к стене, огляделись. Я только тут сумел перевести дыхание: трудовика нигде не было видно, значит, стреляли не по нему. Прислушался: во всех классах вдоль по нашему коридору в спешке строили баррикады, а вот других звуков, которые бы выдали нам местонахождение террористов, слышно не было. Похоже, на этом этаже все чисто.
        - Давай к учительской! - решил я.
        Но Димка помотал головой:
        - Не, сперва проверим первый этаж. Там же наверняка кто-то остался, у входа в школу. Отберем автомат, и учительскую будет проще отбить. Только, Леха, пуле все равно, атлант ты или нет, в курсе?
        - Да знаю я! Ладно, давай вниз!
        На лестнице мы задержались, прислушались. Звуки доносились сверху, но как-то глухо, ничего не понять. А внизу и вовсе было тихо, только сирена выла и далекий голос о чем-то гулко вещал в рупор. Значит, полиция уже окружила школу. Но лучше бы нам разобраться без нее.
        Мы промчались мимо столовки по длинному коридорчику и выглянули в холл перед раздевалками. Первой, кого я там увидел, была наша техничка, скорчившаяся в уголке на самом краю длинной скамьи. По ее застывшему взгляду я понял, что она видит одного из террористов. Она - да, а вот мне пришлось высунуть голову, чтобы его рассмотреть. И моментально раздались выстрелы. Я отскочил в коридорчик, снес Димку, мы вместе рухнули на бетонный пол. Воздух заполнился пылью. Я угадал, что стреляли не в меня, а в дверной проем над моей головой. А потом пыль немного осела, и я увидел человеческую фигуру, черную с головы до ног. Только глаза поблескивали в прорезях балаклавы. И автомат наготове.
        Честно говоря, я никогда не думал, что это так страшно и опасно, даже для нас с Димкой. Мы ведь откровенно лоханулись, никак не использовали свои преимущества. Вот и сейчас я смотрел на него с пола и не знал, что мне делать. Броситься в атаку? Но если он успеет пальнуть, очередь прошьет меня и Димку. Оставалось только ждать. К счастью, этот тип не мог знать, с кем имеет дело…
        - Пацан, давай сюда! - Он ткнул дулом в мою ногу. - Ко мне подошел, в темпе!
        Такой вариант меня очень даже устраивал, но для виду я захныкал и вцепился в Димкину руку.
        - Я что сказал!
        Тогда я заткнулся, встал с пола и, хромая, приблизился. Тип моментально перехватил автомат левой рукой, а правой схватил меня за плечо, развернул к себе спиной и прижал наподобие живого щита.
        Мне только того и нужно было. Миг - и террорист уже отправился в полет через мою голову и до конца коридора. Тяжело брякнулся об пол и затих с неестественно завернутой за голову рукой. Подскочивший Димка выхватил у него автомат, проверил пульс, удовлетворенно кивнул:
        - Живой! Но уже не боец, правая рука в хлам. Твоя коронка, да?
        - Может, успокоим теть Раю?
        Но мой приятель решительно мотнул головой:
        - Не стоит пока. Она пустит в школу полицейских, а зачем нам эта помеха? Сами справимся, с автоматом-то. Эх, жаль, нельзя узнать, сколько их тут таких борзых.
        Я наклонился и сорвал с террориста балаклаву. Увидел довольно молодое молочно-белое лицо, все еще приоткрытые в безмолвном крике полные искусанные губы. Да, заговорит он явно нескоро, и уже не с нами.
        - Ты поосторожней с автоматом, - напомнил я Димке. - Только поверх голов стреляй.
        - Без тебя не соображу, ага, - недовольно буркнул тот.
        И мы снова понеслись наверх.
        На этот раз сразу взлетели на четвертый этаж. В холле царила тишина, от лестничной площадки до учительской было метров десять, но я не слышал оттуда ни звука. Значит, хоть один из захватчиков точно там.
        Мы на цыпочках подбежали к двери, я распахнул ее, а Васильев ворвался внутрь, что-то дико вопя. Я - следом. Увидел, как шарахаются, вжимаются в стены наши бедные учителя.
        Мне показалось, что мы ошиблись и никого постороннего тут нет. Я уже открыл рот, чтобы извиниться, но тут мой взгляд упал на шкаф с классными журналами. Он стоял почти в углу, однако до стены оставался еще примерно метр, и в эту нишу учителя вешали одежду. А теперь там застыла без кровинки в лице молодая учительница младших классов. Она почти висела на тощей черной руке, сжимающей ее тело поперек груди. Кисть в черной перчатке упирала нож ей под подбородок. Силуэт террориста едва угадывался в тени проема, но его глаза сейчас наверняка были прикованы к нам с Димкой.
        - Эй, малыш, бросай автомат мне под ноги, - раздался сиплый голос, предательски подрагивающий.
        Димка постоял еще пару секунд, наверняка просчитал все варианты - и сделал, как было велено. С надеждой покосился на меня, я чуть заметно пожал плечами. Ситуация становилась патовой: я мог метнуться на гада, возможно, моя скорость произвела бы на него впечатление. Но где гарантия, что он не успеет всадить в горло женщины нож, хотя бы импульсивно?
        Бандит ногой осторожно подтянул к себе оружие, но глаза не опустил - а я так на это надеялся.
        - Откуда у вас автомат, пацаны? - Сиплый голос вновь выдал его панику, рука дернулась, заставив учительницу охнуть.
        - А ты как думаешь? - с напором заговорил Димка. - Полиция уже в школе, все ваши повязаны. Так что лучше сдавайся.
        Но террорист оказался не так-то прост.
        - И менты вам, что ли, оружие выдали? - проскрипел он.
        - Нет, сами раздобыли…
        - К стене, живо! - вдруг заорал этот тип. - И мордами уперлись в стены.
        Я увидел, как завуч лихорадочно машет мне рукой: подчиняйтесь! А Димка уже стоял у стены. Я же медлил, все еще просчитывая варианты.
        И вдруг дикий вопль из рекреационного зала заставил вздрогнуть всех без исключения в учительской. Скорее даже это был визг, который перешел в призыв:
        - Помоги-и!
        А следом такие слова, которые вряд ли знали даже учителя-мужчины в нашей школе.
        Террорист вдруг рывком отшвырнул от себя учительницу, та пролетела полкабинета и зарыдала в голос раньше, чем завуч поймала ее и крепко прижала к своей пышной груди. Человек в черном выступил из угла, склонился, чтобы подхватить с пола автомат…
        Тут-то Димка и приложил его слегка ребром ладони по шее. Не издав ни звука, тот кулем рухнул на пол. А мы ринулись в зал.
        Удивительную картину я там увидел. Прямо посередке рекреационного зала лицом вниз лежал еще один тип в черном, орал и колотил по полу ногами и левой рукой. На спине его сидела Бридж и со страдальческим выражением на лице слегка заламывала ему правую.
        Какая-то тень отделилась от стены в паре метров от дверей учительской, скользнула в нашем направлении.
        - Мы не знали, как вы там. Чего так долго возились? - недовольно произнесла Иола.
        Димка громко заржал:
        - Зато вы тут, смотрю, времени зря не теряли!
        - Кстати, могли бы и заскочить за нами в класс - тогда с самого начала действовали бы организованно. - Настроение у Иоланты явно не улучшалось.
        - Простите, девчонки, как-то мы про вас подзабыли, - сказал Васильев. - Итак, это третий. Сколько их всего?
        - Он пока не сказал, - пробормотала Бриджит.
        - Ну так спроси его. Или лучше сам этим займусь.
        Димка с самым зверским выражением на лице шагнул в направлении распростертого тела.
        - Нет, я сама, - торопливо пробормотала Бридж несчастным голосом и снова взялась за руку террориста. Но никакие усилия не понадобились, поскольку от одного ее прикосновения тот взвыл жутким голосом:
        - Четверо! Нас тут четверо!
        - Хорошо, - сказал я, подходя к нему поближе. Тот смотрел на меня с пола одним глазом, в котором плескался звериный ужас. - Один внизу, один в учительской и ты. А куда четвертый побежал?
        Неповрежденной левой рукой бандит ткнул куда-то вверх.
        - На крышу, что ли? Зачем это?
        Молчание.
        - Ну же! - Я наклонился над ним, но отшатнулся от резкого запаха пота и ужаса. - Говори! Или рука не нужна?
        - Чтобы установить… бомбу, - прохрипел террорист. - На чердаке.
        От этих слов у меня просто волосы зашевелились, ахнула и вскочила на ноги Бридж. Если все так, то даже мы бессильны, а школа полна народу.
        Что-то загрохотало на лестнице: это неслись наверх ворвавшиеся в школу полицейские. Бросив террориста валяться на полу, мы ринулись в боковой коридор. Я ускоренно соображал, как можно попасть на школьный чердак, и вспомнил-таки: рядом с медкабинетом в торце коридора была неприметная дверца, всегда глухо запертая и выкрашенная в цвет стен, с табличкой «Запасный выход». Мы примчались туда и сразу поняли, зачем стреляли: от дверцы остались только щепки, в темноте проема виднелось нутро узкой каменной лестницы с истертыми ступенями, по ней мы устремились наверх. Если террорист еще не установил и не запустил свой смертоносный механизм, тогда есть надежда остановить его.
        Через мгновение мы уже оказались на чердаке, темном и обширном. И очень захламленном: вдоль стен громоздились парты, совсем древние, непривычной формы, и старые доски, и кучи истлевших тетрадей. Свет поступал лишь через небольшие, размером с кирпич, окошки по всему периметру. Первым делом я прислушался: нет, здесь больше не было террориста, он давно сбежал по лестнице вниз, пока мы занимались его товарищами. Зато я отчетливо слышал негромкое сухое тиканье…
        По звуку я быстро сообразил, где находится бомба, перелетел одним прыжком через груду парт и застыл над потрепанным рюкзаком защитного цвета. Но я понятия не имел, могу ли хотя бы коснуться его.
        - Что же делать? - это Бридж спросила.
        Димка ответил коротко и зло:
        - Выводить народ из школы. Другого варианта нет.
        - Но времени совсем мало, а на втором этаже полно малышей…
        - Малышами сами займемся. Снесем оконные проемы и начнем с Лехой выбрасывать их пачками на улицу. А девочки станут ловить внизу. Спалимся, конечно, но тут ничего уж не поделаешь.
        Я услышал, как судорожно вздохнула за моей спиной Иола, и сказал:
        - Нет, все равно можем не успеть, а то и шею кто свернет. Сделаем иначе.
        Подбежал к окошку: отсюда хорошо была видна спортивная площадка школы, отгороженная с трех сторон и абсолютно пустая. Затем долбанул ногой по стене: образовался вполне внушительный проем. Замирая от ужаса, схватил рюкзак, размахнулся и отослал его в самый удаленный от школы угол площадки: там взрыв вряд ли чему повредит, разве что накроет гаражи по другую сторону ограды. Зажмурился… Однако ничего не произошло.
        - Теперь уходим. - Звучный хлопок Димки по плечу вывел меня из ступора. - Нечего тут больше светиться.
        - Да куда уж больше-то, - скривилась Иола. Вид у нее при этом был такой, будто это мы учинили весь этот бардак до того, как она успела вмешаться. Но Димка был полон оптимизма:
        - Ничего, бандюганам никто не поверит, будто их школьники завалили, некоторых так вообще - девчонки. А учителя ничего особенного и не видели и наверняка решат, что мы просто вот такие отчаянные ребятишки.
        По черной лестнице мы скатились на первый этаж, к запасному выходу, скрытому в самом потайном закутке школы, за раздевалками. Порадовались внушительному навесному замку - значит, четвертый бандит не сумел этим выходом воспользоваться и наверняка уже схвачен. Иола расправилась с замком быстро и аккуратно, раскрошив его руками, словно пряник. Правда, пользоваться выходом пришлось осторожно, потому что к тому моменту школа уже была оцеплена по периметру. Пришлось нам по-пластунски заползти за заснеженные кусты жимолости и шиповника, растущие почти впритык к школьной стене. Даже если нас тут обнаружат, скажем, что испугались выстрелов и нашли путь наружу.
        - Ладно, давайте все обсудим, - воспользовалась ситуацией Иола. - Не одной же мне все это кажется чертовски подозрительным?
        - Не считай себя самой умной, - посоветовал я. Ну как эта девчонка ухитряется задаваться и выпячивать себя абсолютно в любой ситуации?
        Иола талантливо сделала вид, будто меня не существует в природе. И продолжала:
        - Сначала полутруп в лесу во время лыжного кросса. Теперь школу захватывают террористы с автоматами и бомбой. Мы, кстати, первым делом спросили того типа, что им нужно в школе. Угадайте, что он ответил?
        Мы с Димкой синхронно пожали плечами. Нет, предположения у нас были, но Иоланте выступление лучше не портить, себе дороже выйдет.
        - Он сказал, что их просто наняли. Заплатили и обеспечили всем необходимым: автоматами, одеждой с масками, схемой школы. Теперь еще и бомбой, как выясняется. Что думаете?
        Вот тут уж Димка молчать не стал.
        - Ну, Иол, если вопрос не риторический, то вот мой вариант ответа: допустим, кто-то предполагает, что в школе учатся атланты. Но не знает, кто именно, или знает не всех, или хочет убедиться наверняка. Этот кто-то создает ситуации, в которых мы, если не совсем уж нелюди, как-то себя про явим, ну, отнесем умирающего в больницу, эвакуируем школу. И спалимся заодно. Так?
        Иола молчала, что-то напряженно обдумывая.
        - Зачем и кому это нужно? - не стерпел я.
        Сначала мой вопрос повис в воздухе. Иола несколько раз выразительно глянула на Васильева, тот скромно помалкивал.
        - Ничего не хочешь сказать, Дим? Это ведь только от тебя мы слышали про Инквизицию. А теперь, похоже, появились доказательства ее существования, и ты молчишь?
        Димка тяжело заворочался в своем кусте. Я видел, что говорить ему на эту тему почему-то совсем не хочется. Но мы все ждали, и он выдавил из себя натужным голосом:
        - Да я сам толком ничего не знаю. На уроках мадам Софи четко говорила: Орден инквизиторов, созданный для охоты на Древних, существовал в дремучей древности, а потом распался и никогда больше о нем никто не слышал. Все так считают, и я тоже так думал. До сентября прошлого года.
        - И что тогда случилось? - встрял я.
        - День рождения у нашей мадам случился. Нагрянуло много гостей снизу, она ведь и у Древних ведет занятия. Рассказывает тамошним детишкам о мире людей, обучает земным языкам…
        - Знаем, дальше давай! - рыкнула на него Иола.
        Я лично не знал, но сейчас не до того было.
        - А я заметил, что мадам и сам Соболь какие-то… ну, словно малость не в себе. Делают вид, что рады гостям и подаркам, а сами только и шепчутся украдкой. Ну, я и навострил уши. И услышал, как Эрик Ильич выдал жене такую фразочку: «Если это Инквизиция, то мы поставим под удар весь Нижний мир. Через нас могут выйти на них. Значит, нужно закапывать лагерь и уезжать».
        Меня затрясло, хоть я теперь и не подвержен холоду. Наш прекрасный лагерь, с его теплым небом, вечным летом, конями и огородами - все это уничтожить?!
        - А мадам его вроде как осадила, - продолжал Васильев. - Сказала, что глупо бояться каждой тени, будоражить детей, пока нет ни единого доказательства, будто Орден возродился. Ну это и все, что я слышал.
        - Класс! А зачем говорил, что Инквизиция существует?
        - Я не…
        - Говорил Алешке, я слышала!
        - Ладно, говорил, - порозовел Димка. - Просто так мне казалось интересней. А сейчас вот начал задумываться: что, если и в самом деле? И Соболя с нами нет, как назло.
        Тут в разговор вступила Бридж - как всегда по существу:
        - Думаю, нам не стоит пока ходить в школу. Зачем, как это говорится… дразнить собак. Побудем пока в лагере до возвращения директора.
        - Правильно, - тут же согласилась Иола, хотя и с кислым видом. - Только вот мама моя… у нее самолет через два дня, мне придется побыть с ней.
        - Я тоже родителей не могу пока оставить, - спохватился я.
        И немедленно навлек на себя гнев Иоланты.
        - А вот тебе стоило бы немедленно отправляться в лагерь и носа оттуда не высовывать. Если кто-то всерьез заинтересовался нами, то это после твоих прошлогодних подвигов. Возможно, пока знают только про тебя, а нас вычисляют методом тыка.
        - Ой, прости! - взорвался я. - Да если бы я вел себя неприметно, ты бы сейчас… - Тут я закрыл глаза и громко всхрапнул.
        Иола широко распахнула рот, собираясь изничтожить меня ответом.
        - Думаю, следует сохранить статус-кво, - поспешила вмешаться Бридж. - Пусть Алеша живет дома, как прежде. А мы прямо сейчас отправимся в лагерь и позаботимся, чтобы нас никто не выследил.
        На этом и порешили. Тут как раз одна из машин с мигалками, стоявшая с самого краю, начала разворачиваться и медленно выезжать с территории школы. Следом за ней в образовавшийся просвет метнулись и мы на такой скорости, что, даже если нас и заметили, опознать бы точно не смогли.
        На углу улицы, на которой я жил, Димка хлопнул меня по плечу со словами:
        - Ну, будем держать связь!
        Бриджит помахала узкой ладошкой и печально улыбнулась, а Иола и головы в мою сторону не повернула. Разошлись - и снова распалась иллюзия единства. И я поплелся нога за ногу домой, попутно размышляя, что делать со школой и родителями. То ли соврать им, что болен, то ли просто уходить по утрам из дома. Ясно одно - в лагерь я пока не сунусь, не ровен час, каким-то образом наведу на него незваных гостей, сейчас ведь такие хитрые способы слежения существуют…
        И конечно, весь вечер в телевизионных новостях только и болтали что о захвате школы в мирном городке под Питером. Родители, едва услышав об этом, уставились на меня с такими лицами, будто спросить хотели: снова твои фокусы?
        - Ничего об этом не знаю, - поспешил я откреститься. - Мама, папа, мне очень стыдно, но я сегодня проспал и решил в школу… ну, забить на нее, в общем. А потом уж ребята позвонили, рассказали…
        - Ну, хоть раз в чем-то повезло, - подытожила мама.
        А я тем временем с ухающим сердцем впивался взглядом в каждый кадр бесконечных сюжетов. Вдруг кто-то все же заснял нас незаметно, и в самый неподходящий момент, или в школе есть скрытые камеры? Но все обошлось. В основном показывали, как вытаскивали из школы неудавшихся террористов, одного с заломленными руками, троих - на носилках. И как обследовали рюкзак на спортплощадке. На сообщение о бомбе, хотя она в самом деле оказалась имитацией, родители отреагировали торжественным освобождением меня от занятий, как выразился отец, «до полного прояснения обстоятельств».
        Глава шестая. Ночные тревоги
        А ночью меня разбудил телефонный звонок. Спросонья я сперва схватил мобильник - не он. Высветившийся экран указал время - три часа ночи. Чертыхаясь, стащил трубку стационарного, прислушался: не раздастся ли в трубке голос кого-то из родителей. Но, похоже, мать с отцом после вечерних переживаний спали крепко.
        А потом я услышал перепуганный голос сестры:
        - Алешка, ты в порядке? Я увидела в интернете, чуть со страху не умерла!
        В последнее время разговоры с Киркой у нас не ладились, но сейчас мне впервые не захотелось ей хамить.
        - Все в порядке, Кир, не переживай, - сказал я.
        - Но ты понимаешь, что все это не просто так? Ну откуда в нашем городишке террористы? Ты ведь был там, да?
        - Ага, только родителям ни слова, ладно? - На всякий случай я даже на шепот перешел.
        - Слушай, Алеш, я просто с ума схожу - так за тебя волнуюсь, - трагическим голосом произнесла в трубку сестра. - Я ведь даже не знаю, что с тобой происходит.
        - Возвращайся домой - будешь всегда в курсе, - начал заводиться я.
        - Ты же знаешь, что это невозможно.
        - Не знаю. Почему? Твой дружок боится моего дурного влияния на тебя? Ну так ему стоило быть малость повежливей… с будущим родственником…
        - Дело не в этом, - перебила меня Кира. - Просто Игорь очень боится за меня. Особенно теперь. Он говорит, что скоро в этом городе еще и не такие вещи произойдут.
        - А какие? - тут же спросил я. - Если он знает, то и ты тоже, да? Так скажи мне, все же я твой брат, разве нет?!
        - Я не могу, - печально промямлила Кира. - Не могу предать его доверие. Ты ведь лучше всех понимаешь, как я к нему отношусь…
        Я не понимал, но не стал вдаваться в подробности.
        - Ты можешь поговорить с родителями, чтобы вам всем вместе уехать в Питер? - напирала сестрица.
        - Это еще зачем?
        - Я не могу сказать, я уже объяснила… Но это ради вашей безопасности!
        - Кира, хватит! - заорал я шепотом. - Если ты знаешь, в чем дело, и не говоришь мне, то ты самая настоящая предательница! И нечего зря воздух сотрясать, потому что папа и мама никуда без тебя не поедут! Все, кончен разговор!
        Мне хотелось напрочь раздолбать телефон, но ради родителей я даже трубку не швырнул, а осторожненько по весил.
        Сон сгинул безвозвратно. Я и злился на сестру, и тревожился за нее. Вот где она сейчас? Под землей мобильники не берут, значит, выбралась наверх, пока Игорь спит, и бродит сейчас по лесу. Или в городе, может, звонит из телефонной будки на углу нашего дома.
        Я подошел к окну, несколько секунд рассматривал пустынный заснеженный двор, никого не увидел, потом по привычке перевел взгляд на соседний дом. Сердце совершило отчаянный кульбит: в комнате Таси горел свет. Он и по всей квартире Разиных горел, но меня-то волновало только это окно, темневшее целых две недели. Я прижался лбом к стеклу, напрасно пытаясь пронзить взором занавеску. Успел даже заметить чей-то силуэт, слишком крупный для Таси, но мелковатый для Ивана, и сразу за этим свет погас. Встревоженный, я не отходил от окна, фиксируя теперь малейшие изменения в других двух окнах…
        Стук парадной двери переключил мое внимание, я досадливо метнул взгляд вниз… и увидел Тасю. Она стояла под козырьком подъезда, вжавшись спиной в железную дверь, и быстро-быстро вертела головой. Убедившись, что двор пуст и безопасен, девочка шагнула со ступеньки. В этот миг я уже несся прочь из квартиры, на ходу запрыгивая в ботинки и срывая куртку с крючка.
        Конечно, через пару секунд я уже был у двери нашего парадного, но строго напомнил себе, что во дворе нужно двигаться по-человечески, никогда ведь не знаешь, кто смотрит в окно. Тасю я догнал в районе детской площадки. Девочка вздрогнула, услышав шаги за спиной, сжалась в комок, оглянулась…
        - Тась, не бойся, это я.
        Что-то непохоже было, чтобы она расслабилась от этих слов, наоборот, попятилась от меня, в глазах - паника. Одета явно наспех, шарф топорщится, не закрывая шеи, пальто застегнуто не на те пуговицы. И школьный рюкзачок на одном плече вот-вот свалится в снег.
        - Ты чего тут делаешь, в три часа ночи? - Я не мог скрыть изумленного возмущения. - Куда вообще собралась?
        - Иди домой, Алеша, - попросила Тася несчастным голосом. И втянула в коротковатые рукава пальто стиснутые кулачки. Все ясно, перчатки тоже забыла захватить. - У меня дела.
        - Да какие еще дела ночью, в мороз?
        - Тебя это совершенно не касается! - Теперь голос звенел от едва сдерживаемых слез. - Ты следил за мной, что ли?
        - Не, случайно в окно увидел. Но, Тася…
        - Послушай меня! - крикнула девочка. - Я сейчас пойду, мне уже пора. И если ты сделаешь за мной хоть еще один шаг!.. Алеша, я буду относиться к тебе, как прежде, но никогда, никогда больше не буду с тобой разговаривать, вот честно! Мы больше не будем друзьями!
        Она попятилась, не сводя с меня глаз, а я ошалело прикидывал серьезность угрозы. Пока вдруг не сообразил, что это не имеет ни малейшего значения. Рванулся вперед и поймал ее за плечи:
        - Ладно, все, мы не друзья. И можешь больше рта не открывать! Но я все равно не позволю тебе разгуливать одной среди ночи. Иди, куда тебе нужно, и воображай, что меня рядом нет, что я вообще в природе не существую!
        Развернул ее к проходу между домами и даже слегка подтолкнул вперед. Тася на автомате сделала пару шагов, застыла на месте, оглянулась - и вдруг закрыла лицо руками. Я снова приблизился, поправил на ней шарф и спросил:
        - Ну, Тась, что происходит? Я же твой друг, расскажи мне, я все пойму.
        - Ох, Алеша, мне так стыдно, - отчаянно борясь со слезами, пробормотала Тася. - Родители… они развязали.
        Я даже не понял, о чем вообще она говорит:
        - В смысле?
        - Этого так давно не было… то есть на моей памяти - вообще никогда. Ванька рассказывал, что когда я была совсем маленькой, то едва не погибла по их вине. Родители гуляли со мной, отец разозлился на мать, пнул коляску. Та отлетела на проезжую часть и опрокинулась, я вывалилась, и меня только чудом сумел объехать какой-то водитель. И тогда папа и мама так испугались, что взялись за себя, и много лет все у нас было хорошо…
        Она больше не тряслась, просто как-то обмякла в моих руках. Я еще крепче сжал худенькие плечи, спросил почти шепотом:
        - И что же случилось?
        - Ну, сам знаешь - они нас с Ванькой потеряли. Пока искали - держались, а вот потом… Сейчас у нас в квартире что-то ужасное творится, каждый вечер - компания с отцовской работы или не пойми откуда. Я пока перебралась к тете, а Ванька остался присматривать за ними. Но вчера вечером я говорила с братом по телефону, поняла, что он вот-вот сорвется, и предложила ему одну ночь нормально отоспаться, чтобы я вместо него подежурила. Сперва казалось, что все нормально будет, компания уже в одиннадцать разошлась, а я спать легла.
        - А что потом? - не утерпел я.
        - А потом отец меня разбудил, велел бежать в магазин, еще водки купить. Сказал, что мама себя плохо чувствует и ей срочно надо выпить. Я хотела заглянуть в родительскую комнату, но отец не позволил, сказал, что зайду туда, только когда выполню поручение. И вот…
        - Все ясно, - сказал я, начиная закипать. - Кроме одного: кто же тебе спиртное продаст, хоть днем, хоть ночью?
        - На пешеходке есть одно место, там точно продадут…
        - Знаю я это место. В общем, так. - Я без колебаний стянул рюкзак с ее плеча. - Ты сейчас зайди в парадное, запри дверь и стой там, пока я не вернусь. Код ваш я знаю. Думаю, пяти минут мне вполне хватит.
        - Алеша, только осторожней, в нашем дворе и так…
        - Я в курсе. Все, иди в подъезд и стой у батареи, поняла? А лучше…
        Я подумал, не отвести ли ее к нам. Конечно, двор у нас спокойный, но мало ли что. Тут Тася вдруг топнула ногой и вскрикнула:
        - Алеша, скорее! Я с ума сойду, если не увижу, что с мамой!
        И рванула через сугробы обратно к подъезду. Я проследил взглядом, как она скрывается за дверью, услышал щелчок кодового замка и сорвался с места. Нет, двор наш я пересек на нормальной человеческой скорости, а вот дальше уже действовал по обстоятельствам: во дворах под прикрытием деревьев переходил на атлантскую и через пару минут уже входил в маленький дворик, где за фасадами старинных домов нашего исторического центра притаилась обыкновенная распивочная.
        Сонный продавец не глядя протянул мне требуемое, пара алкашей, тут же коротавших ночь, отпустила пару тупых шуток насчет моего возраста. А я уже спешил назад, несся по ярко освещенной пешеходке, мимо серебристо-белой искусственной елки и исполинского Деда Мороза. Если кто-то из окна и увидел мой стремительный бег, то у него был выбор: принять меня за снежный смерч или мираж.
        Наверное, и пяти минут не прошло, как я уже влетал в парадное. Выдохнул, лишь увидев Тасю: она жалась к батарее, но тут же бросилась ко мне, протягивая руки:
        - Принес? Давай скорее.
        Смотрела она при этом куда-то в сторону. Я молча стянул с плеча рюкзак, но ей не отдал, сказав:
        - Я пойду с тобой. И лучше, если ты передашь им это, а потом пойдешь ночевать ко мне. Родители не будут возражать, и комната сестры свободна, сама знаешь.
        Но тут Тася замотала головой с такой энергией, что ее старенькая вязаная шапка улетела аж до середины лестничного пролета:
        - Нет, я домой! И ты со мной не ходи, не надо!
        - Но, Тася…
        - Прекрати, там же мои родители. Что мне может угрожать?! Спасибо тебе, Алеша! И иди!
        Она даже уперлась мне ладонями в плечи, словно стараясь поскорее вытолкнуть на улицу. Я понял, что на этот раз лучше будет уступить, коротко кивнул и вышел из парадного. На душе было мерзко. Минут двадцать я бродил по нашему двору, смотрел на окна, видел, как загорелся и через пять минут снова погас свет в Тасиной комнате, но на улицу она больше не вышла. Значит, все в относительном порядке, значит, легла спать.
        Я вернулся к себе и промаялся почти до рассвета, задремал ненадолго и снова проснулся в восемь. Первым делом позвонил Тасе. На этот раз она не стала меня игнорировать, ответила почти сразу. Но голос ее звучал устало и как-то тускло.
        - Как мама? - спросил я прежде всего.
        - Ничего. Она спала, когда я вернулась. Отец сейчас тоже угомонился. - Она говорила приглушенно, наверное, чтобы не потревожить родителей.
        - А ты что делаешь?
        - Ну как? В школу собираюсь, конечно. Только, думаю, сразу отключусь за партой, так хочется спать. Но ничего, потом пойду к тете, отосплюсь там. А сюда придет Ваня.
        - Можно, провожу тебя до школы?
        - Спасибо, не нужно, - прозвучало в ответ вежливо и равнодушно. - Я такая сонная, мне даже разговаривать тяжело.
        Тут я сообразил, что Тася не спросила меня про школу, хотя о таком происшествии наверняка гудел весь город. Телевизор она не смотрит, но неужели никто не позвонил и не рассказал, тот же Ванька, к примеру?
        - Ладно, бывай, - сказал я, давясь обидой. И поскорее отключился.
        Глава седьмая. История с призраком
        Делать, по большому счету, было совершенно нечего. Я прошелся по квартире, убедился в отсутствии родителей, нашел еду в микроволновке и записку от мамы: «Уехали по срочному делу, будем поздно. К школе даже на километр не приближайся».
        По телевизору снова без конца склоняли наш городок из-за происшествия в школе. Занятий там сегодня не было, работали оперативники и саперы. Со скуки я позвонил ребятам, сначала Димке, потом Бридж и под конец даже Иоле. Но никто мне не ответил. Все понятно, валяются на берегу нашего озера, загорают и болтают, пока их мобильники мерзнут в верхнем бараке. Или возятся с нашими лошадками. Так потянуло в лагерь, я даже подумал, не отправиться ли туда прямо сейчас. Но боязливо екнуло сердце: не навести бы на них беду.
        Зазвонил телефон, я схватился за него в надежде: если кто из наших, попрошу забежать за мной и подстраховать. Но высветился номер без имени. Я чуточку поколебался, потом ответил.
        Голос, прозвучавший в трубке, показался мне девчоночьим, каким-то плаксиво-жалобным. Не поняв фразу, я переспросил:
        - Кто это говорит?
        - Привет, это я, Женька Карамыш. Ты сам мне дал телефон.
        - А, точно, было. Что у тебя, Женька?
        - У меня… это… - Карамыш запинался, в голосе явственно звучали слезы. - В общем, я влип…
        - Опять не прошел мимо чужого кармана?
        - Не… я… школа ведь не работает…
        - А, верно. Так где ты?
        - Дома. Тут… у меня…
        - Слушай, хватит причитать, - потерял я терпение. - Хочешь, сейчас забегу, и все расскажешь? Пойдет?
        - Пойдет, - икнул в ответ мальчишка и сообщил свой адрес.
        А я был рад хоть какому-то развлечению. Потому в бодром темпе оделся, выскочил из дома и через десять минут уже звонил в Женькину дверь, поскольку дверь в парадное оказалась открыта настежь, да еще и приперта камнем.
        Женька открыл мне почти сразу, уныло кивнул и попятился с порога, давая пройти. В нос шибанул запах лекарств, помойного ведра, немытого тела, ужасно захотелось дышать в рукав. Да, теперь понимаю, каково приходится собакам, хорошо хоть они не так брезгливы.
        - Ну, что у тебя случилось? - спросил я.
        - Бабушку на скорой увезли, - сообщил мне Женька. - Прямо ночью.
        Уши-лопухи понуро обвисли, глаза покраснели, сам он в домашней футболке и трениках до подмышек казался совсем маленьким, едва ли не дошкольником. И невероятно жалким.
        - Слушай, мне жаль. - Я катастрофически не знал, что говорить в таких случаях. - Но у тебя же есть еще кто-то из родни, да?
        Карамыш энергично замотал головой:
        - Никого нет. Родители это… в общем, погибли в автокатастрофе, когда я маленьким был, только бабка осталась. Просто у нас с ней был договор: не трепаться насчет этого. А то бы живо в детский дом загребли.
        - Так теперь ты один, получается? - глупо спросил я.
        Женька горестно шмыгнул носом:
        - Ага. Врачи оставили телефон, сказали, можно узнавать… Только мне боязно туда звонить.
        И кивнул на обувную тумбу, на которой лежал листок бумаги. Я обрадовался реальной деятельности, схватил бумажку и набрал номер со своего мобильника.
        Сначала долго звонки шли в никуда, потом ответил тусклый голос, не поймешь, мужской или женский.
        - Я хочу узнать насчет больной, - зачастил я, сильно волнуясь. - Ее ночью с улицы Рощинской забрали. Как она?
        Последовала пауза, я весь взмок, пока ждал. Но голос произнес все так же равнодушно:
        - Состояние тяжелое. Больше ничего сказать не могу. Вам позвонят, если будут изменения.
        И разговор закончился.
        - Пока все нормально, лечат твою бабушку, - немного поменял я акценты для этого бедолаги. - Ты того… не раскисай.
        Но, кажется, мои пожелания ни к месту: пацан уже был до чертиков испуган и подавлен.
        - Ты говорил, что отведешь меня куда-то, - сказал он, подклацывая зубами. - Ну, где мне все объяснят и расскажут. Можно прямо сегодня туда пойти? Не хочу я тут один сидеть.
        Вот этого я и опасался. Странно, совсем недавно у меня бы и сомнений не возникло, что нужно отвести мальчика в наш лагерь, раз уж такие обстоятельства. Но в последнее время в душе не умолкал тревожный звоночек. Конечно, Женька вовсе не смахивал на троянского коня, но все же… лучше дождаться директора.
        - Я уже сказал: нужно подождать, - отрезал строгим голосом. - Пусть сначала вернется один человек, и я сразу отведу тебя к нему. Но не раньше.
        Женькин взгляд явственно вопрошал: а пока что со мной будет?
        - Слушай, давай так, - заговорил я, на каждом слове борясь с желанием отделаться от пацана и смыться из этой провонявшей болезнью и старостью квартиры. - Пока твоя бабушка болеет, я за тобой пригляжу. Могу даже пожить здесь маленько. Только уговор: меня слушаться, уроки учить, в школу ходить…
        - Так школа же…
        - Сегодня закрыта. Но с завтрашнего дня все будет как обычно. Да, и про чужие карманы забыть навсегда.
        - Уже забыл, - вспыхнул Карамыш.
        Вот так я и оказался в няньках у этого ушастого кабачкоголового пятиклашки. Конечно, перспектива не радовала, но если разобраться - лучше уж это, чем бездействие и скука. Я прошелся до дома, оставил родителям записку, что планирую пару дней пожить в лагере. Потом хорошенько пошарил по полкам, запасаясь продуктами, чтобы лишний раз не ходить по магазинам, даже прихватил сметану, хотя терпеть ее не мог. Но таким мелким и худым, как Женька, наверное, требуется.
        Пока ходил домой, Карамыш успел куда-то слинять, однако у меня был запасной ключ от его квартиры. Я зашел на кухню, сморщился от отвращения: раковина была до краев забита грязной посудой, от нее уже шел кислый запашок, но еще ужасней воняло мусорное ведро, почему-то стоящее едва ли не в центре крошечной кухни. Я пожалел, что не обнаружил все это раньше и не приказал пацану первым делом навести порядок. Теперь пришлось самому браться за дело. Ведро я вынес на помойку, а затем, морщась от отвращения, включил воду и первым делом залил все гелем для мытья посуды.
        Постепенно я даже вроде как втянулся в процесс настолько, что после кухни еще и прошелся с веником по всей квартире - пылесос не сумел найти. И впервые побывал в Женькиной комнате. Ничего примечательного, обычная захламленная комната школьника-разгильдяя: кровать не заправлена, на письменном столе грудой вывалено содержимое школьного рюкзака, среди которого оказалось закопано штук пять использованных чашек, засохший кусок пиццы и еще всякая дрянь.
        Лишь один предмет меня заинтересовал: на подоконнике обнаружился стальной ящик наподобие сейфа. Я подошел, повертел его в руках, подергал дверцу - заперта. Уж не там ли этот типчик хранит стыренные в раздевалке телефоны? Хорошенько встряхнул, но стука никакого не услышал. Зато услышал что-то другое, похожее на испуганный писк, и вроде как шебуршание. Присмотрелся: по периметру ящика шли малюсенькие отверстия. Мысль, что Женька может держать в этом сейфе хомячка или крыску, мне категорически не понравилась, потому что тогда у потенциального атланта точно неважно с головой. Я отставил сейф в сторону и начал разгребать прочий мусор на подоконнике, надеясь, что ключ тоже где-то здесь.
        Но ключа там не оказалось. Лишь всякий хлам вроде рваного носка, внутри которого обнаружилась пластиковая рыбка и погрызенный фломастер. Изорванная старая книжка, а в ней - фотография, сложенная пополам. На фоне американской горки стояла какая-то женщина с очень светлыми волосами, низенький толстячок с довольным видом, а вокруг них кучковались дети. Женька и две девчонки, обе младше его, одной вообще года четыре. Кстати, Карамыш тут выглядел лучше, чем сейчас, не такой худой и жалкий, и держался куда более уверенно. Интересно, если родители погибли, то где его сестры. Неужели тоже? Эти невеселые соображения отвлекли меня от мыслей о сейфе.
        Женька вернулся через час и выглядел таким пришибленным, что я не стал его донимать вопросами, сразу велел садиться за стол. При виде тарелки с разогретым жарким глаза его вспыхнули.
        - Сам приготовил?
        - Ага, конечно. Из дома притащил. А ты где шлялся? Или, может, в больницу ходил?
        Мальчик почему-то замялся:
        - Не, я… другие дела.
        - Ничего противозаконного, надеюсь? - Надо же, полдня всего в няньках, а уже заговорил скрипучим воспитательским голосом, точь-в-точь мама, когда не в духе.
        Женька резко поднял голову, тонкая верхняя губа поползла вверх, открывая мелкие зубы, светлые глаза побурели. Мне показалось, что сейчас он завизжит от ярости или пошлет меня. Но парнишка справился с эмоциями, помотал головой:
        - Не. Честно.
        В один миг заглотил еду и ушел дергающейся походкой к себе в комнату. Я же снова занялся мытьем посуды. От этого процесса меня отвлек звонок.
        «Наконец-то!» - Я уж вообразил, что кто-то из ребят вспомнил обо мне или хотя бы увидел мой входящий вызов. Но на экране снова был только номер, без имени. Я отозвался, и тусклый голос без выражения произнес одну лишь фразу…
        Вечер прошел скучно. Женьке о звонке я ничего не сказал: зачем сообщать человеку на ночь глядя, что он остался один на свете? Сначала самому надо с силами собраться. Потом стали готовиться ко сну, притащили с лоджии пыльную раскладушку. Ее я вначале планировал установить в бабкиной комнате, но не смог побороть брезгливость: так и чудился сладковатый старческий душок. Поэтому перебрался в комнату Женьки, который уже сидел с обычным своим кислым видом на своей кровати и копался в телефоне. Я заметил на тумбе рядом с постелью упаковку таблеток, на этот раз и вправду это было снотворное, отец мне такое покупал. И спросил:
        - Пьешь все-таки?
        - Ага, - снова скривился мальчик. К разговорам он был явно не расположен.
        Уснул я на удивление быстро, наверное, умотался по хозяйству. Плюс бессонная прошлая ночь. Спал крепко, но под утро подскочил на своей раскладушке от дикого вопля рядом. Кричал Женька, я видел в полутьме его сидящий в постели силуэт. Обеими руками он ощупывал свое лицо.
        - Что случилось, эй?!
        Мальчик замер, вроде как затаился, и мне пришлось повторить свой вопрос.
        - Кошмар приснился, - нехотя проскрипел Карамыш. - Прости, что разбудил.
        - Ладно, спи дальше, до подъема еще час, - распорядился я, заглянув в мобильный.
        Тот нырнул с головой под одеяло и затих. Я тоже постарался уснуть, и тут до меня дошло. Какие такие кошмары мог видеть Женька после снотворного? Мы ведь не видим снов, пока не станем Соединившимися.
        Что-то сильно много вопросов вызывал у меня этот малец. Я подумал, что завтра необходимо ему устроить хорошенький допрос, вот пусть только вернется из школы. Тут я вспомнил, что придется ему рассказать о смерти бабушки, - и совсем расстроился. Долго лежал и размышлял, как вообще о таком говорят, ну, какими фразами. В результате подъем я проспал, парень без меня смылся на уроки, чему я был чрезвычайно рад.
        Я прогулялся до дома, пошатался бесцельно по городу. В центре меня застал звонок. Звонил Женька. Но говорил таким торопливым и задавленным голосом, что поначалу я его даже не понял. И осадил:
        - Говори нормально!
        - У меня проблемы, - чуть более внятно, но все так же тихо отозвался мальчишка.
        - Что еще? Опять старшеклассники наехали?
        - Нет. У меня бабушка умерла.
        - А, знаю, - скис я. - Мне из больницы звонили, я хотел тебе после школы рас…
        - И меня отправляют в детский дом!
        - Что, вот так прямо и отправляют? Из школы?
        - Ага… Меня с урока тренер забрал и велел ждать у него в тренерской, когда за мной приедут. А сам ушел куда-то. Вот я тебе и звоню.
        Последнюю фразу Карамыш проговорил умоляющим голосом, ясно давая понять, что я - его единственная надежда. Быстро обмозговав ситуацию, я начал втолковывать ему:
        - Слушай, ну что ты паникуешь? Ничего страшного не случится, если даже тебя отвезут в детский дом. Позвонишь мне и скажешь, где он находится. А через пару дней вернется нужный человек - и дальше как договаривались.
        - Да-а, ты все время только обещаешь, - проныл в трубку Женька. - А я боюсь.
        - Чего боишься? Детского дома?
        - Нет, - снова перешел на придушенный шепоток мальчишка. - Тут что-то непонятное происходит. Новый тренер так странно смотрел на меня и все выспрашивал, кто из родных у меня есть. А еще - с кем общаюсь, есть ли друзья, кто в курсе, что бабушка заболела. А потом запер меня в тренерской, даже в туалет не дал сходить.
        Вот тут я напрягся. Новый тренер! Ведь если разобраться, именно с его появлением и стали происходить все эти странные вещи: умирающий мужик в лесу, нападение террористов. А теперь вот Женька. Кажется, пацана в самом деле пора вытаскивать из школы. Ничего, в крайнем случае у меня поживет до возвращения Эрика Ильича…
        Обдумывал все это, а ноги уже сами несли меня к школе, и я изо всех сил пытался не бежать быстрее, чем положено обычному человеку. Попутно прикидывал план действий: я не стану творить ничего привлекающего внимания, крушить стены тренерской или похищать Женьку. Просто понаблюдаю, какие люди приедут за Карамышем, куда его повезут. Если, конечно, вообще приедут.
        И еще из соображений безопасности я по пути набрал сообщение Димке: «Привет. В школе есть еще один парень из наших. Сейчас на него подозрительно наехал тренер Гай, иду выручать. С тренером нечисто, как считаешь?»
        Впереди по курсу уже нарисовалось желтеющее сквозь очередной снегопад здание нашей школы, когда в кармане пискнул телефон, извещая об эсэмэске.
        «Быстро Димка среагировал», - решил я, но сообщение пришло от Бриджит. И его содержание заставило меня тут же забыть про Женьку и рвануть в сторону нашего лесопарка.
        «Лагерь атакован. На помощь!»
        Позабыв об осторожности, я припустил во весь опор, хорошо хоть, это была уже окраина города и людей здесь в дневное время встречалось мало. Наверное, и пяти минут не прошло, как я уже достиг металлического забора, с ходу перелетел через него, а через мгновение ворвался в занесенное снегом верхнее здание.
        На первый взгляд все здесь было как всегда: тщательно застеленные постели, минимум вещей на тумбочках, призванных создать иллюзию, что здесь обитают подростки. Люк, как всегда, плотно закрыт и почти не заметен в дощатом полу. Не размышляя, я сорвал крышку и ухнул вниз.
        Но и внизу все выглядело нормально, без перемен. Золотое теплое свечение нашего негаснущего неба, сочная трава под ногами, чубарый конь Пегас, забредший поближе к жилым пещерам в поисках общения и теперь дружелюбно косивший на меня темный влажный глаз. Никаких следов разрушений или схватки, но и наших на поляне никого не видать. И я помчался в сторону жилых пещер и классов.
        Ребят скоро удалось обнаружить: они слушали Бориса, выводившего на доске какие-то немыслимые формулы. Димка, Бриджит, Милена, Вовчик, из солидарности со старшим дремавший на задней парте… не хватало только Иолы и Марка.
        - Леха! - первым засек меня Васильев. - Привет! Ты чего такой взъерошенный, случилось что-то?
        - У вас все в порядке? - пытаясь выровнять дыхание, спросил я. - А где Марк и?..
        - Иола с мамой в городе, а Марк на дальних огородах, он этот раздел физики уже знает. - Невозмутимый голос Бриджит помог мне взять себя в руки и сфокусировать на девочке взгляд.
        - Я получил сообщение. Кстати, с твоего телефона, Бридж. Будто на лагерь напали и вам нужна подмога.
        Недоуменное молчание. Потом Бридж вскочила с места, машинально похлопала себя по карманам джинсов, перевела на меня растерянный взгляд:
        - Но мой телефон в бараке, как всегда…
        - Так, давайте-ка все наверх, - сориентировался Борис. - Похоже на незваных гостей.
        Мы покинули класс так стремительно, что маленький Вовчик даже не проснулся. Один за другим взлетели наверх. Бридж и Димка бросились проверять свои вещи, а ко мне подступили старшие ребята.
        - Алеша, но кто же мог напасть на наш лагерь, по-твоему? - спросила Милена. Вечно она разговаривала со мной как с несмышленышем.
        - Знаешь, мне было как-то некогда об этом думать. Сначала вспомнил Печерского, но он бы не сунулся, не совсем дебил. Честно говоря, я даже подумал на Нижних.
        - Это с какой же стати? - изумился, свел широкие брови в линию Борис. - Они нам не враги.
        - Да? А почему Соболь и мадам Софи так долго не возвращаются? Почему от них нет вообще никаких известий? Вдруг эти Древние там решили, что мы все же ближе к людям, чем к ним, и нас необходимо обезвредить, прежде чем развязать войну с Верхним миром?
        Милена выразительно закатила глаза:
        - Какой ты фантазер, однако! Им же с нами не справиться!
        - Почему нет? Разбудили своих атлантов, настроили против нас. И у них полно технологий, о которых мы понятия не имеем.
        - Есть исходящее сообщение, - перебила нас Бридж. - Послано десять минут назад.
        - Так, остаемся все на местах! - скомандовал Борис. - Я разберусь со следами. Леха, покажи свои подошвы.
        Я задрал ногу - и мгновением позже Борис выскользнул из барака. Мы переглядывались в полном недоумении.
        - Чушь какая-то, - бормотал Димка, бесцельно перебирая всякую ерунду на своей тумбочке. - Кто-то перебрался через забор, сунулся сюда, ничего не взял, зато отправил дурацкое сообщение с чужого телефона. Смысл?
        Я пожал плечами. И снова подумал о Печерском, но тут уже вернулся Борис.
        - Никаких посторонних следов, - ровным голосом сообщил он. - Я все осмотрел: есть только свежие Лехины и Иолины, уже почти занесенные.
        Мы молча пытались переварить информацию. Даже неучтенный атлант не смог бы добраться сюда, не оставив следов. Я почувствовал себя как-то глупо, закрутил головой, поймал на себе прищуренный Димкин взгляд и рявкнул:
        - Чего?!
        - Слушай, друг, а не ты ли решил нас разыграть? - с готовностью отозвался Васильев. - Только шуточка какая-то дебильная получилась. И сегодня не первое апреля.
        Я сжал кулаки и двинул на него со словами:
        - Совсем обалдел, да?
        И моментально между нами вклинился Борис.
        - Брейк, ребята. А ты, Димыч, прежде чем что-то озвучить, проговаривай реплику про себя. Пойдет на пользу.
        - А что такого? - защищался Васильев. - Любому пришло бы в голову. Если не он - то кто? Марк разве что, но ему зачем?
        - А мне зачем? - вызверился я.
        - Вообще-то сообщение можно и на таймер поставить. - Бриджит с задумчивым видом исследовала свой смартфон. - Но кто мог это сделать?
        - Подождите, так мы идем по пути наименьшего сопротивления, - вмешалась Милена. - Давайте попытаемся понять: кому нужно, чтобы Алеша пришел сюда? Или не дошел в какое-то другое место. Где ты был, когда получил сообщение?
        Я постарался собраться с мыслями:
        - Так. Погодите, все по порядку. В общем, оказалось, что в нашей школе есть мальчишка-пятиклассник, предположительно атлант…
        - Это за которого ты долги раздавал? - встрял Васильев.
        - Да, но узнал я, что он видит во сне девчонку, только недавно. И это еще не точно, мутный он какой-то, в передряги вечно влипает. А тут у него бабушка умерла, и я за ним типа приглядывал. Из школы он позвонил и попросил о помощи, вроде как тренер его запер у себя, странно себя ведет. Я помчался туда, по пути набрал сообщение Димке…
        - Да, есть такое! И уже прочитанное, - помахал в воздух телефоном Димка. - Бридж, давай-ка сравним…
        Они пошуровали в телефонах, и Васильев объявил:
        - Слушайте, дело такое: эсэмэска от Лехи пришла за минуту до того, как кто-то использовал телефон Бридж, ну, если исключить версию с таймером. Если бы мы нашли следы, то можно было бы предположить, что кто-то увидел Лехино сообщение на моем телефоне - и послал свое, чтобы его остановить. Но если тут никого не было, то просто не знаю, чего и думать.
        Димка развел руками, но мне показалось, что он исподволь исследует меня подозрительным взглядом.
        - Может, и так, - сказала Милена. - Значит, смысл был в том, чтобы не дать тебе дойти до школы.
        - Это что же получается? - еще больше разволновался я. - Если помешать мне дойти до школы… но тогда нужно бежать выручать Женьку.
        Я попятился к выходу из барака.
        - Эй-эй, погоди! - Димка вмиг образовался рядом. - Я с тобой!
        - Сам справлюсь, - отмахнулся я. - Ты лучше тут оставайся, раз теперь в наш лагерь непонятно кто шляется.
        Ребята беспокойно переглядывались. Мы в самом деле были сбиты с толку - происшествие выглядело загадочным и необъяснимым.
        - Я считаю, с Алешей кто-то должен пойти, - заявила Милена и в поисках поддержки дернула Борьку за рукав. - А вдруг его специально заманили в лагерь, чтобы подстеречь на обратном пути?
        Я не слишком вежливо заржал на этих словах:
        - Ага, и что? Даже если там окажется атлант, что он мне сделает?
        - Зря веселишься, - нахмурился Борис. - А если он тоже Соединившийся? И будет там не один, а со своей половинкой?
        - А смысл?! - заорал я. - Зачем кому-то на меня охотиться? А если наоборот: они хотели, чтобы вы так подумали, кто-то отправился со мной и в лагере осталось меньше человек?
        Ситуация становилась патовой, а я с каждым мигом все больше волновался о Женьке. Потому просто махнул рукой и сказал:
        - Ладно, пусть со мной идет Бридж. Только ты, - я развернулся к девочке, - ни во что не вмешиваешься, а если что - просто несешься за подмогой. Договорились?
        Бридж сосредоточенно кивнула. На нее можно было положиться, все это знали и малость успокоились.
        Но никто не подстерегал нас в заснеженном лесу, и мы без всяких приключений добрались до города. Тут Бриджит твердо потребовала, чтобы я перешел на человеческий нормальный бег. Пришлось подчиниться. В общем, путь до школы занял у нас примерно четверть часа.
        Конечно, первым делом я рванул в сторону тренерской - ведь именно оттуда в последний раз слал мне призыв о помощи Женька. Но дверь в спортивный зал оказалась заперта.
        - Что делать? - Я повернулся к Бриджит. Наверное, у меня было ужасно перепуганное лицо, потому что девочка сказала:
        - Алеша, ну что ты так переживаешь за этого мальчика? Давай попробуем найти его классную руководительницу.
        Это было дельное предложение, вот только ничего нового от учительницы мы не узнали. Она довольно сухо сообщила, что новый тренер вызвал ученика Карамыша из класса - был как раз ее урок - и куда-то увел.
        Оставалось искать… У технички удалось получить достоверные сведения, что из школы тренер Гай не уходил, а про Женьку она ничего не знала. Так что мы заняли пост на длинной скамье у входа в спортзал и приготовились ждать. Я снова раз за разом набирал Женькин номер, но ответом были только гудки. Мимо проносились учащиеся - была перемена, - и от шума мой обновленный слуховой аппарат прямо в трубочку сворачивался.
        - Заметил кое-что странное?
        - Что именно? - развернулся я к Бридж.
        Она деликатно подбородком указала на двух парней вроде из девятого, тоже отирающихся у спортзала; в данный момент один из них пытался заглянуть в замочную скважину. У обоих были подбиты глаза, только у одного правый, у другого - левый, и рассажены губы. У того, что помельче, еще и рука на перевязи была. Но, в общем, ничего странного я в этом не нашел и вопросительно глянул на девочку.
        - Еще до нападения на школу я стала повсюду замечать вот таких избитых и покалеченных, - охотно пояснила она. - Думаю, что все они ходят на воскресные «Игры Жизни» и тренер теперь - их кумир. Но не понимаю, куда смотрят директор и учителя?
        - Директор смотрит на очередной семинар вроде как в Милане, - сказал я. - Гай его, по сути, замещает, вечно торчит в его кабинете. А учителям на кой вмешиваться, если никто не жалуется?
        Бриджит пожала плечами и примолкла; тут я запоздало сообразил, что она вообще странная сегодня, вроде как полностью ушла в свои мысли. А еще бледная и осунувшаяся. Я терпеть не мог спрашивать девчонок о самочувствии и все в этом роде, но Бридж была моим другом, и я подпихнул ее локтем:
        - Эй, Бридж, у тебя все в порядке?
        Она так быстро ко мне повернулась, будто давно ждала этого вопроса. В темных, глубоко посаженных глазах я обнаружил что-то совсем уж странное - страх.
        - Алеша, я собиралась, давно хотела с кем-то поговорить. Но ребята в лагере и так очень встревожены отсутствием мистера Соболя и мадам Софи, и не стоило их еще больше нервировать…
        - Давай выкладывай, что случилось, - перебил я, начиная нервничать. Бридж всегда была самой уравновешенной, самой стабильной в нашем разношерстном атлантском племени. Так что же могло выбить ее из колеи?
        Я даже положил ей руку на плечо, чтобы заранее поддержать. Компания проходивших мимо семиклашек тут же принялась пародировать нас и давиться смехом.
        - Я начала видеть призраков, - сказала Бридж.
        - Что?!
        - Неделю назад я никак не могла заснуть вечером, хоть и выпила сонник. Переживала, что Саша опаздывает на урок, мы не разговаривали, чтобы совсем не разогнать мой сон. И вдруг мне показалось, что я слышу плач, а потом Саша велел мне открыть глаза и посмотреть в сторону стола. И там стояла эта странная фигура, прозрачная, я видела сквозь нее фотографии моих родителей на стене. Она что-то делала на моем столе.
        - И кто это был? - вскричал я. - Ну, в смысле, кто-то знакомый тебе?
        - Нет, у меня нет знакомых призраков, - с обычной обстоятельностью отвечала Бридж. - Это была женщина с необычным лицом: лоб и нос в одну линию, это называется греческий профиль. Глаза огромные и раскосые, рот почти не виден, такой маленький. Волосы длинные, расчесаны на прямой пробор и завязаны вроде как узлом под подбородком. Одета во что-то вроде тоги из бордовой материи. И еще - глаза у нее были красные, словно заплаканные. Я видела ее пару секунд, а потом она просто растворилась в воздухе.
        - И больше не появлялась?
        - Нет. Я вскочила, зажгла свет и тщательно осмотрела все на столе. Там лежал французский багет в целлофане, я просто забыла выложить на нашей кухне, и обертка была надорвана, а сам багет сделался словно каменный. И бутылка с минералкой была открыта, часть воды разлилась по столешнице. Немного налито на дно чашки, которая до этого стояла в сушке.
        - Кто пил из моей чашки? - пробормотал я.
        - Прости, что?
        - Ничего. - Я запоздало сообразил, что Бридж не обязана знать наши сказки. - Это ты прости, что перебил.
        - А, сказка про Златовласку, - вымученно улыбнулась девочка. - Вроде того.
        - Да, дела, - только и смог выговорить я. - Слушай, но ведь и Сашка это видел, верно? Так что отличная новость: ты не сошла с ума! Слушай, а это не мог быть кто-то из Нижних? Ну, лотты тоже ведь умеют растворяться в воздухе.
        - Я первым делом подумала об этом, - с готовностью поддержала мою идею Бридж. - В нашем путешествии мы не встречали никого подобного, но мадам Софи рассказывала, что первоначально древних рас было куда больше. Кто-то мог спастись в другом подземном мире. Конечно, легче считать, что это был кто-то из Древних, чем то, что я сошла с ума. Но откуда эта женщина могла взяться в нашем лагере? К нам и Нижние не могут проникнуть без договоренности, сам знаешь.
        - А еще ты кого-нибудь видела?
        - Да, старика. Два дня назад я проснулась утром и увидела, как он стоит в ногах моей кровати и разглядывает мою тетрадку, в которой я писала в постели, пока не уснула. Едва встретился со мной взглядом - выронил тетрадь и растаял в воздухе.
        - Что за тетрадка?
        Бриджит смущенно порозовела:
        - Ну, это мое… личное… В общем, стихи.
        - А, ясно. И что, этот старик твои стихи читал? Странный какой-то призрак, да?
        Бриджит вымученно кивнула:
        - Ага. Я схватила тетрадь, а она теплая, даже горячая. В последнее время в моей комнате часто становилось невыносимо жарко, хотя я на ночь всегда выставляю минимальный обогрев.
        Бридж поежилась от воспоминаний, я потрепал ее по плечу и сказал:
        - Ладно, главное, ты не сошла с ума, - кто-то левый явно ошивается в нашем лагере. У меня насчет твоего рассказа никаких сомнений, и считаю, что мы должны прямо сегодня все передать ребятам. Может, это объяснит историю с теле фоном.
        Бридж подняла на меня глаза, в которых плескалось сомнение.
        - Может, все же дождаться возвращения директора? Не устраивать панику раньше времени?
        - Нет, расскажем! - произнес я с нажимом, припоминая, как нехорошо на меня глядел сегодня Васильев. - Вот только дождемся этого подозрительного типа…
        Глава восьмая. Малолетний преступник
        Вдруг Бриджит, которую я по-прежнему держал за плечи, явно напряглась. Я молниеносно оглядел школьный коридор: к нам бесшумно приближался тренер Гай, как всегда в гигантских очках на пол-лица и в спортивном костюме. Я поморщился: казалось, этот человек своим мощным торсом толкал перед собой мутную волну неприязни и высокомерия.
        Он прошел мимо нас так стремительно, что я едва успел вскочить и крикнуть уже практически ему в спину:
        - Простите, тренер Гай!
        Он обернулся и молча уставился куда-то поверх моей головы.
        - Что у тебя? Говори быстро!
        - Я хотел спросить у вас насчет мальчика из пятого класса, Жени Карамыша. Его вроде как увезли сегодня в детский дом. Вы знаете, куда именно?
        Сквозь темные очки тренер бесстрастно взирал на меня с десяток секунд, потом спросил:
        - Разве он твой родственник?
        - Нет…
        - На нет и разговора нет, - с удовольствием отчеканил Малодий.
        - Но почему? Я общался с Женей, можно сказать, дружил с ним…
        - Да, я в курсе, как ты раздавал долги за этого маленького пакостливого воришку, - не повышая голоса, ухитрился перебить меня тренер. - Полагаю, ты очень хотел за счет этого небольшого благодеяния возвыситься в собственных глазах, не так ли? Но теперь этот источник самолюбования иссяк, поищи себе другого страдальца.
        - Вы зачем так говорите?! - У меня даже в глазах потемнело от несправедливых обвинений, да еще произнесенных с такой откровенной издевкой. - Я приглядывал за ним, когда его бабушку увезли в больницу, ночевал у него…
        Проклятье, меня снова перебили. Почему-то нельзя было не заткнуться и не прислушаться, едва начинал звучать этот мерзкий цокающий голос.
        - И наверняка умирал от омерзения в этом обиталище старческих немощей и детских неврозов.
        «Откуда он знает?!»
        - Вы что, не можете дать хотя бы адрес, куда его увезли? - спросил я, и меня чуть не стошнило от собственного жалкого, едва ли не дрожащего голоса.
        - Не вижу ни единой причины этого делать.
        Тренер Гай отпер дверь в спортзал и исчез за ней. Я метнулся следом, собираясь высадить эту самую дверь, возможно, вместе со стеной. Но Бридж предостерегающе вцепилась мне в запястье.
        - Пойдем отсюда, он все равно не скажет.
        - Скажет, если поговорить с ним наедине. - Я не сводил хищного взора с двери. Этот тип там один, и если я просто коснусь его хоть пальцем… фиг он что потом докажет, кто ему поверит-то?
        - Даже не думай! - Бриджит глянула так, будто не узнавала меня.
        Я скрипнул зубами и рванул к выходу. Пришел в себя уже за пределами школьного двора, на многолюдном проспекте. Людская толпа обтекала меня, и снова я ловил на себе недоуменные взгляды, а Бридж из последних сил удерживала меня за руку.
        - Слушай, я все понял! Этот тип, тренер, или кто он там! С тех пор как он появился, начали происходить все эти странные дела. Думаю, если Инквизиция существует, то он с ней точно связан. Давай срочно в лагерь и все обсудим с ребятами, и насчет твоих призраков, и про тренера.
        - Отличный план, - одобрила девочка, но с места не сдвинулась. - Только давай сначала сходим за твоей верхней одеждой, хватит уже пугать народ.
        Только тут до меня дошла природа всех этих странных взглядов - да ведь из Женькиной квартиры я выскочил в одной футболке. Я бы и в тапочках мог выскочить, но не отыскал в прихожей таковых, а ходить в носках по заросшему грязью полу было противно. Конечно, мороза я не ощущал, но, судя по тому, как все дружно попрятали носы в шарфы и воротники, минус был нешуточный.
        - Пошли! - сказал я. - Только не домой, а к Женьке, я у него свою куртку оставил.
        И зашагал по проспекту, то и дело пытаясь перейти на бег, Бридж терпеливо страховала меня. Поэтому ползти приходилось со скоростью… человека. Зато нашлось время кое-что прояснить.
        - Слушай, Бридж, вот ты из нашей компании самая умная, ну, не считая старших ребят, - так издалека начал я. - Можешь объяснить, почему Димка на меня все время наскакивает? Нам же с ним нечего делить, ну, в том смысле, что Ванька на меня из-за Иолы злится, это я понимаю. А с Васильевым - не понимаю.
        Бриджит глянула на меня искоса: коронный взгляд человека, который отлично знает, в чем дело, но не хочет распространяться на эту тему.
        - Эй, нечестно! Говори, если знаешь!
        - Да он на тебя не особо и злится, на мой взгляд, - отозвалась девочка. - Это так, остаточные явления.
        - После чего остаточные-то?
        - После Черных Пещер, конечно. Тогда он очень увлекся идеями того юноши, Игоря Печерского. Ты сам знаешь, каков Димка: не может смириться с нашим тайным существованием, мечтает о мире, в котором атлантам не нужно будет прятать свои способности. Игорь дал ему надежду. Потом Дима без всяких колебаний встал на нашу сторону и, конечно, не жалеет об этом. Но горечь-то все равно осталась. Подсознательно он тебя винит в своем душевном дискомфорте. Но ты не переживай, постепенно все забудется, или он сам поймет, насколько это глупо…
        - Пока он поймет, я точно ему сломаю что-нибудь, - проворчал я.
        И на этой ноте мы вошли в вонючий и темный подъезд Женькиного дома.
        - Да, ты можешь подождать во дворе, - спохватился я. - Там запашок не очень и вообще…
        - Нет, я с тобой, - возразила Бридж. - Когда столько всего непонятного происходит, лучше нам держаться вместе.
        Да я и не против был, потому что задерживаться в Женькиной квартире не собирался. Вот только схвачу с вешалки куртку, а за остальными вещами позднее забегу. Можно было бы и вовсе о них забыть, но на кухне в мойке остался мамин любимый контейнер.
        Я открыл дверь и ступил в прихожую. Свет зажигать не стал, теперь он мне без особой надобности. Вот она, куртка, валяется на тумбочке в паре сантиметров от моей вытянутой руки. Но что-то меня насторожило. Да и зашедшая следом Бридж мигом навострила уши.
        С кухни доносились, в общем, ничем не примечательные звуки: позвякивала посуда, что-то громко шипело на сковородке, шаркали ноги по истертому линолеуму. Удушающе пахло мясной вываркой и подгорелым луком.
        - Женька, это ты там?! - крикнул я, не трогаясь с места.
        Звуки разом стихли. Подождав пару секунд и не дождавшись ответа, я двинулся в сторону кухни, успев сказать Бридж:
        - Оставайся тут.
        В центре кухни застыла с поварешкой в руках и с видом величайшей растерянности старуха, которая по всем правилам должна была сейчас находиться в морге, а не варить себе суп. И на призрак она не походила, хоть и выглядела ужасно неряшливой и дряхлой. Тут старуха вышла из ступора и за орала:
        - А ну, прочь пошли! Воры, взломщики! Да я вас!
        И метнулась к плите, кажется, собираясь вооружиться кастрюлей с кипящим супом. Но я не собирался так просто отступать:
        - Погодите! Я не взломщик, мне ваш внук дал ключ от квартиры. Просто вас же увезли в больницу, вот я и приглядывал за ним, даже ночевал здесь!
        - Убирайся, - упавшим и далеко не таким воинственным голосом повторила старуха. - Нет у меня никакого внука.
        - Как это? - растерялся я.
        - Уходи! - Старуха почти умоляла, протянутые к плите руки она теперь молитвенно сцепила у острого подбородка. - Бабушка ничего больше не знает и хочет жить спокойно. Если вы скажете обо мне этому страшному человеку, он придет и накажет меня. Оставьте бабушку в покое, бабушка очень устала.
        - Пошли, - дернула меня за плечо подоспевшая на крики Бридж. Кажется, она даже сердилась на меня. - Хочешь ее до сердечного приступа довести?
        - А ничего, что от сердечного приступа она умерла еще вчера?! - рявкнул я, но все же вернулся в прихожую, схватил куртку. Ключи, которые держал в руках, хотел сперва бросить на тумбочку, но, подумав, запихнул поглубже в карман. Нет, я с этой квартирой еще не закончил.
        - О ком она говорила? - спросила меня Бридж на лестнице. - Что за страшный человек?
        - Точно не знаю. Но не удивлюсь, если мы как раз с ним недавно мило пообщались, - ответил я, перескакивая пролеты.
        На улице, направляясь в сторону лесопарка, мы продолжили разговор.
        - Ничего не понимаю. - Кажется, эти слова уже можно заявлять моим родовым девизом. - Если все это какой-то розыгрыш, то зачем он понадобился? Чтобы заманить куда-то Женьку под предлогом детского дома? А зачем такие трудности, если его, хиляка, в двух пальцах можно унести?
        Бриджит о чем-то сосредоточенно размышляла, я даже не ждал, что она меня слушает. Но девочка ответила:
        - Знаешь, мне не кажется, что кто-то охотился на этого мальчика. Старая леди сказала, что у нее нет внука, а ведь мальчик должен был знать, с бабушкой он живет или нет. Значит, он тоже кого-то перед тобой изображал, во что-то играл.
        - Да, - согласился я. - Но наверняка мы этого не знаем. Могли и обмануть мальчишку насчет бабушки. Только зачем? Как думаешь?
        - Думаю, тебе нужно на время забыть о мальчике, пока не поступила дополнительная информация, - мягко посоветовала Бридж. - Едва ли ему сейчас что-то грозит. А нам нужно дождаться возвращения нашего директора.
        - Вот только вопрос, когда он вернется, - сердито буркнул я себе под нос. Все вокруг шло как-то наперекосяк.
        - Мы как раз вчера обсуждали это с ребятами и решили, что пора что-нибудь предпринять. Завтра исполнится две недели, как они ушли. Мистер Соболь не оставил бы наш лагерь на такой солидный срок. Значит, что-то случилось, и нужно отправляться ему на выручку.
        - Когда? - встрепенулся я, тут же забывая о Карамыше.
        - Завтра ночью.
        - И кто пойдет?
        - Ну, тогда мы прикинули, что идти должны Соединившиеся, то есть Милена с Борисом и вы с Иолой. Но теперь происходит столько странного, что, наверное, придется переиграть. Ну, чтобы не оставлять лагерь без охраны в случае опасности.
        - До сих пор не врубаюсь, кто нам может угрожать, - пробормотал я, испугавшись, что оставят как раз меня. - Мы ведь, наверное, сильнее всех на свете, даже до соединения?
        Бридж с протестующим мычанием помотала головой:
        - Это не совсем так. То есть это могло быть правдой столетия назад. Но сам подумай, если на лагерь нападут с оружием, да еще прикроются невинными людьми в качестве живого щита, - что мы сможем сделать? Убивать мы не можем - значит, убьют нас.
        Я уже проходил через подобное, поэтому спорить не стал. Шел по проспекту и размышлял о том, сколько информации вывалим на ребят в лагере. Интересно, отнесутся они к этому серьезно или Димка снова сведет все к насмешкам и подозрениям?
        Но главное, чтобы не отменился поход в Нижний мир. Завтра ночью, а сейчас уже скоро вечереть начнет, один только день остался… Если бы я только знал тогда, каким кошмаром этот день для всех нас обернется.
        Завибрировал в кармане брюк телефон; если это вдруг Женька, то ему придется многое мне объяснить! Но на табло я увидел имя «Тася». И от волнения едва не уничтожил мобильник путем рефлекторного сжатия во вспотевшей ладони.
        Я сразу понял: девочка чем-то очень огорчена. В голосе сквозила… какая-то безнадежность, что ли. Как будто она отчаялась получить помощь.
        - Алеша, ты, наверное, очень занят? - спросила она.
        Я бросился уверять, что совершенно свободен, просто не знаю, чем заняться. Бриджит, коротко глянув на меня, прошептала, что зайдет в книжный на углу.
        - Ты с Иолой там? - Похоже, Тася все же услышала ее голос.
        - Нет, это Бридж. Мы тут, в городе… прогуливаемся. Что у тебя случилось? Что-то с родителями?
        - Нет, с Ванькой, - коротко сообщила Тася. - Если ты не занят…
        - Абсолютно свободен, сказал же!
        - Тогда, может, зайдешь к нам, я все расскажу.
        - Уже бегу! - вскричал я. - Буду через пять минут.
        В книжном у стенда с зарубежной литературой я отыскал Бриджит и сказал ей, ощущая себя донельзя виноватым:
        - Слушай, ты не могла бы сама вернуться в лагерь? У меня тут срочное дело образовалось. Но через пару часов я приду, и мы все расскажем ребятам, лады? Или, если хочешь, начинай без меня.
        Бридж, конечно, немедленно согласилась, и по ее лицу нельзя было догадаться, как она относится к такой перемене планов. Да я в любом случае ушел бы.
        Я давно не бывал у Разиных, в этом году - вообще ни разу. Квартира показалась мне другой: в ней уже поселилось то запустение, которое всегда бывает в домах пьющих людей. Даже телевизор исчез с тумбочки. Тася дрожащим от смущения голосом пригласила меня на кухню, где еще сохранялось подобие уюта. Она была в шапочке и расстегнутой куртке, похоже, ждала, не раздеваясь, чтобы куда-то позвать меня.
        - Ну так где он, Ванька?
        - В полиции.
        И судорожный вздох. А я вот не особо огорчился: там-то Иван уже не раз побывал, дело привычное. Хуже, если бы в больнице, к примеру.
        - И что в этот раз натворил наш герой?
        - Избил учителя до полусмерти, - обреченно всхлипнула девочка.
        - Что-о?!
        - У него был урок физкультуры. Этот ваш новый учитель, пока все бегали по кругу, начал рассказывать… точно не знаю, о признаках дебилизма, что ли. И еще о том, как неразумно и непрактично таких детей учить чему-либо, кроме как выполнению тяжелых работ вдали от человеческого общества. И как-то так подвел, что все стали оглядываться на Ваньку и хихикать. А брат наверняка даже не слушал - ну когда он слушал учителей, - но тут насторожился, само собой. И когда кто-то из ребят растолковал ему, о чем речь, просто подошел, взял тренера за грудки и швырнул в угол. А там, - снова судорожный всхлип, - там оказались гантели.
        - Он хоть жив, тренер? - перепугался я, прикидывая, когда это произошло. Значит, послав нас с Бридж, тренер Гай как раз и отправился на роковой для него урок. Ванька как будто сделал то, что мечтал сделать я… Хотя лучше бы не делал, само собой.
        - Жив, но у него пробита голова, его забрала скорая. Одновременно прибыл наряд полиции, и они увезли брата.
        - Черт!
        - Полицейские позвонили мне, я уже отнесла в отделение Ванькин паспорт. Но они все равно не хотят его отпускать.
        - Почему? Разве они имеют право держать несовершеннолетнего подростка в камере?
        Тася на секунду измученно прикрыла глаза:
        - Они говорят, что он совершил уголовное преступление. И ему уже есть шестнадцать. Сказали, пусть придет кто-то из родителей, они отпустят тогда… вроде как на поруки…
        - Но твои родители…
        - Я даже не представляю, где они! - выкрикнула Тася. - На звонки не отвечают, возможно, у них и телефонов больше нет. А тетя больна, не встает, я ей ничего не сказала.
        - А, так ты хочешь, чтобы я разнес отделение и вытащил Ваньку? Не вопрос.
        - Нет, ты что! - Тася даже за рукав меня ухватила, будто впрямь поверила, что я прямо сейчас выдвинусь в сторону полицейского участка. - Я просто хотела попросить… Твой отец такой представительный, он мог бы сходить и поговорить с полицейскими. Ему Ваньку не отдадут, он не родственник, но все-таки…
        Она повесила голову. Я отлично понимал, что Тася в отчаянии хватается за соломинку: пусть хоть в отделении знают, что Иван не какой-то никому не нужный беспризорник, с которым нечего церемониться. Понимал я и то, что моему отцу совсем не понравится такая просьба. Общения с полицейскими ему и так хватило в прошлом году по поводу меня.
        Но отказать Тасе напрямую я не мог, поэтому достал мобильник и набрал отца. И очень обрадовался, когда его телефон оказался отключен, как обычно бывало, когда он у себя на фирме проводил совещание или общался с важными клиентами.
        - Не отвечает. Придется все-таки здание крушить…
        Но увидел лицо девочки, и желание шутить пропало.
        - Тась! Ну сейчас что-нибудь придумаем, правда! Слушай, а давай лучше сходим в нашу школу, найдем Ванькину классную или еще кого. Учителя не допустят, чтобы их ученик ночевал в отделении.
        Тася дернула головой, и впервые на ее осунувшемся лице я увидел выражение злости.
        - О Ваньке они точно не станут беспокоиться, только порадуются, если его вообще отправят в колонию. Такие, как мы, никому не нужны!
        - Ну перестань, чего ты? Сейчас сгоняем в нашу школу, и ты увидишь, что это не так!
        Я очень осторожно, стараясь не причинить боли, взял Тасю за руку и повлек прочь из квартиры.
        В школу мы пришли неудачно: как раз начался шестой урок, и коридоры пустовали. Оставалась крохотная надежда, что у кого-то из преподов сейчас окно и мы отыщем его в учительской. Так и случилось - через приоткрытую дверь я увидел нашу классную и мысленно возликовал. Маргарита Петровна наверняка преподавала в Ванькином классе и человеком в целом была не злым и справедливым. Я просунул голову в дверную щель:
        - Маргарита Петровна, здрасте! Я хочу вас попросить…
        Учительница подняла глаза от классного журнала, который листала, и живо перебила меня:
        - Громов, а что это ты не на занятиях? Я как раз изучаю твои пропуски и вижу, что у нас снова назревают серьезные проблемы.
        - Простите, я болел, - соврал я. - Завтра принесу записку от мамы. Но сейчас мне очень нужна ваша помощь.
        - Интересно. - Учительница пристально глянула на меня, потом смерила взглядом оцепеневшую от смущения Тасю. - И что у тебя произошло?
        - Не у меня, то есть не совсем у меня. Это насчет Ивана Разина, вы же в его классе преподаете?
        - Вот, кстати, хорошо, что напомнил, - снова перебила классная. Какая-то странная она была сегодня, дерганая. - Алеша, восстанавливая тебя в школе, мы договорились с твоими родителями, что все начнем с чистого листа. И я надеялась, что твоя непонятная дружба с Разиным также останется в прошлом.
        - Это почему?
        - Потому, что речь идет о преступнике, который с этого дня больше не является учеником данной школы! - отчеканила женщина.
        Тася рядом со мной судорожно вздохнула.
        - Его исключили? - тупо переспросил я.
        - Ну, формально до его исключения остается пара часов. Это решит педсовет. Но, думаю, вопрос ясный: никто не станет держать в школе того, кто бросается на учителей и наносит им тяжкие увечья. Давно нужно было избавиться от опасного, неуравновешенного, с явным отставанием в развитии…
        - Это его сестра. - Я указал на Тасю с надеждой, что Маргарита Петровна прекратит свои злые речи и постарается немного сгладить ситуацию. Но она только скользнула по Тасе неприязненным взглядом и прошипела сквозь зубы:
        - Сочувствую.
        - Слушайте, но нельзя же просто так его выкинуть! - заторопился я. - Помогите сначала вытащить Ивана из полиции, пусть придет на педсовет и объяснит свое поведение. Ведь физкультурник первым его оскорбил. И вообще, спросите любого: тренер Гай постоянно говорит и делает странные вещи. Он… он как-то странно влияет на учеников. На мой взгляд, это его нужно разобрать на педсовете, хотя бы серьезно предупредить.
        - Ты так думаешь? - холодно глянула на меня учительница. - В таком случае советую поговорить с ним лично.
        И усмехнулась, указав взглядом куда-то мне за спину. Я резко обернулся - в шаге от меня стоял тренер Гай в своих неизменных очках, но теперь еще и с повязкой на голове.
        - Как вы, Гай Андреевич? - Маргарита Петровна сразу превратилась в воплощение доброты и заботы. - Все же вы напрасно не остались в больнице.
        - Благодарю за милосердную заботу, - степенно произнес тренер. - К счастью или несчастью, но моя голова бывала и в худших передрягах. Вы позволите мне забрать этих молодых людей?
        - Конечно, - мелко закивала женщина с такой странной улыбкой, будто Малодий ей какое-то одолжение делал. Влюбилась она в него, что ли?
        - Да, и пока подождите с педсоветом, я сам приму решение по этому юноше с уголовными наклонностями, - уронил тренер уже на пороге, и Маргарита снова закивала.
        Тренер тем временем скупо мотнул перевязанной головой, предлагая следовать за ним. В полном молчании мы спустились на первый этаж, прошли через спортзал и оказались в тренерской. На столе поверх двух классных журналов лежала пятикилограммовая гантель, при виде которой Тася еще больше съежилась.
        - Удалял следы крови, - оскалился в жутковатой усмешке тренер. - Так что, молодые люди, пришли ходатайствовать за друга и брата?
        - Мы очень рады, что вы в порядке, - выдавил я, и это была чистая правда. Конечно, не будь Ванька замешан, я бы этому типу добра не пожелал.
        Острый взгляд из-за черноты очков полоснул по мне - похоже, тренер с лету прочитал мои мысли:
        - Я бы посоветовал тебе перейти к делу. Не в моем состоянии выслушивать все эти благоглупости.
        - Хорошо. Просто Иван сейчас в полиции, а мы бы хотели вернуть его домой. - Я с трудом смог собраться с мыслями, чтобы составить эту фразу. - На него точно что-то нашло сегодня, и мы боимся, что он еще и там чего-то натворит…
        - Это точно, бешеному псу стоит остерегаться людей с ружьями, - осклабился тренер. - Вот только пес, увы, этого понять не в состоянии.
        - Что вы такое говорите! - привстав на цыпочки, тонким голоском закричала Тася. - Ваня совсем не бешеный, просто вы говорили на уроке недопустимые вещи! Я знаю, мне другие ребята рассказали!
        - Вот как, - кривя насмешливо рот, развернулся к ней тренер Гай. - Мне казалось, я просто цитировал некоторые параграфы из медицинской энциклопедии в назидание моим ученикам. Кто еще расскажет им очевидные вещи, что дебил - не прозвище, а диагноз? Разве за такую общедоступную информацию меня стоило убить?
        - Нет, - совершенно потерялась девочка. Я видел, что она мужественно борется со слезами. И поспешил сказать:
        - Мы тоже осуждаем Ивана. Но хотим, чтобы он вернулся домой, успокоился, пришел в себя. И тогда он точно перед вами извинится.
        - Насколько мне известно, заявление пока не написано, и вашего друга без всяких возражений вручат любому из родителей по предъявлении паспорта.
        - Родители в Питере, на работе, - забормотала Тася. - Я пока не могу с ними связаться. И они… они могут не вернуться до ночи.
        - Я понял, - холодно произнес тренер. - В общем, я подозревал нечто подобное. И потому уже позвонил в отделение и попросил пока освободить мальчика.
        - Спасибо, - выдохнул я ошарашенно.
        Вот уж от кого не ждал добрых поступков, так от этого типа. Он же, усмехаясь, поднял указательный палец, призывая нас ко вниманию:
        - Пока! Однако это совсем не значит, что позднее я не напишу заявление. Потенциальная опасность не должна разгуливать среди нормальных людей. Но, конечно, заступничество друзей дорогого стоит. И если друзья Ивана на деле проявят свой интерес к его судьбе, это может сильно повлиять на мое решение в данном вопросе.
        - Что нужно сделать? - спросил я, всем видом изображая готовность провернуть это немедленно.
        Недобрая ухмылка искривила багровые губы.
        - Насколько я заметил, с нарушителем в дружбе состоял не только ты, но еще трое ребят. Вы - одна компания, не так ли? Так вот, я желал бы, чтобы вы, все четверо, приняли участие во внешкольном мероприятии, которое я курирую. Оно состоится завтра, в воскресенье.
        - Хорошо, - немедленно согласился я. - Я точно буду. За ребят не могу ручаться, но я с ними поговорю.
        Благосклонный кивок головой.
        - Рассчитываю на это. Собственно, участие всех четверых сведет вину Ивана к нулю. Придут только двое - сократится вполовину, ну и так далее. Участие сестры станет дополнительным бонусом в пользу нашего нарушителя спокойствия.
        - Я приду, - пискнула Тася испуганным голосом, хотя явно не понимала, на что соглашается.
        Я взял ее за руку и вывел из тренерской. Девочка повиновалась, как ходячая кукла.
        - Ладно, пошли встречать твоего братца, - сказал я уже на выходе из школы, запахивая на Тасе куртку и натягивая ей поплотнее пушистую шапку. Всего пять минут общения с нашим тренером превратили девочку в зомби, и мне хотелось со всей силы встряхнуть ее. - А насчет завтрашнего дня не сомневайся, ребята все пойдут. Вот тебе ходить не нужно.
        Тася вроде как отмерла немного, вскинула на меня тревожные глаза:
        - Почему не нужно?
        - Ну, этот тренер вообще странный, сама, наверное, заметила. А про эти его «Игры Жизни» мы только сегодня с Бридж говорили… Там, похоже, нехорошие вещи творятся. Учителей он всех под себя подмял, директор далеко…
        - Нет, я пойду, - перебила меня Тася окрепшим голосом. - Раз он сказал, то пойду. Вдруг иначе обозлится и напишет на Ваньку заявление? А так, может, удастся договориться, чтобы он хотя бы девятый класс закончил…
        - Ну, как знаешь. Вон он, кстати, твой братец.
        Мы уже некоторое время шли по направлению к отделению полиции. Кое-кто даже не догадывается, где такое место находится в их городе, а я так знал отлично и на противоположной стороне улицы первым заметил Ивана, который вышагивал в расстегнутой куртке и со зверским видом. Мы перебежали дорогу и возникли у него на пути, кажется, ничуть этим не обрадовав.
        - Все нормально? - тревожно спросила Тася. - Ты ничего там больше не натворил?
        Ванька смерил сестру мрачным донельзя взглядом и уже намеревался столкнуть ее со своей дороги и пройти мимо. Тут уж я не стерпел:
        - Слушай, друг, хватит морду воротить, мы тут носимся по твоим делам…
        Я схватил его за плечо, забывшись, сжал чуточку сильнее, чем следовало. Разин зашипел от боли, глянул на меня дикими глазами:
        - Давай, изувечь меня за это!
        - Прости! - Я отдернул руку.
        Ванька тут же зашагал в прежнем направлении.
        - Иван! - бросилась за ним Тася. - Пойдем лучше к тетке, пообедаешь там. Ну куда ты сейчас?
        - Домой, - через плечо бросил Разин.
        - Но там холодильник пустой и есть нечего!
        - Вот и не вытаскивали бы меня из КПЗ, там хоть кормят нормально.
        Нет, этот тип определенно нарывался. Я уже просто закипал от злости.
        - Родители, может, и не вернутся сегодня, - растерянно произнесла Тася.
        - Плевать! Их и этой ночью не было, хоть выспался нормально.
        С этими словами Иван свернул за угол. Тася, побледнев, глянула на меня с мольбой:
        - Не возвращались… Что же делать? Нужно заявление подавать, да? Идти в полицию?
        - Нет. - Я удержал ее за руку. - Там, кажется, только на третьи сутки принимают, все равно искать сейчас не станут. Да они сами вернутся, вот увидишь.
        - Они никогда еще не уходили на всю ночь из дома, - убитым голосом прошептала Тася.
        Я не знал, как ее утешить. Потому что догадывался: дальше может быть только хуже. Если я не найду какого-то способа помочь ей, конечно.
        А пока мы просто шли по городу: я провожал Тасю к тете, которая жила на самом въезде, в новостройках. Идти рядом с девочкой было и радостно, и тягостно, поскольку она полностью ушла в свои невеселые переживания. А я думал о Ваньке, прокручивал неприятную сцену с ним. В душе-то я все понимал, так и слышал спокойный голос Бриджит, раскладывающей все по полочкам: «Вы подружились, когда Иван защитил тебя от старших ребят, защищал и потом. И вдруг ваши роли изменились, ты стал много сильнее, чем он. Плюс то, что ему, очевидно, нравится Иола».
        Но это все меня не слишком-то успокаивало.
        У подъезда дома мы простились, причем Тася еще и ухитрилась извиниться:
        - Понимаешь, тетя болеет, ей совсем худо. Так-то она хорошая, гостям всегда рада.
        - Ловлю тебя на слове, - сказал я и даже выдавил дурацкую улыбку. - Как поправится - прихожу в гости. А вечером еще раз созвонимся насчет внешкольного квеста, ага?
        Тася кивнула и измученной мышкой шмыгнула в парадное.
        А я отправился в лагерь.
        Глава девятая. «Игры жизни»
        Напрасно было рассчитывать - да я и не ждал, - что в лагере меня развеселят и успокоят. Первым, с кем я столкнулся на поляне, оказался Васильев. Он тащил в сторону нашей кухни корзину с овощами и окинул меня исподлобья недобрым взглядом. Другие ребята, кто не спал в дневную смену, сидели кружком на траве, разведя костерок в песчаной яме, что-то обсуждали, судя по их лицам - совсем не радостное. Иоланта глянула на меня как-то странно и сразу отвернулась; я заподозрил, что у нее есть что мне сказать.
        Бриджит сразу подошла ко мне, отчиталась:
        - Я рассказала ребятам насчет призраков. Больше никто ничего такого не видел, но вот Дима тоже замечал странное: у него на тумбочке яблоко за ночь испеклось. А что жарко вдруг становится в пещере - с этим почти все столкнулись.
        - Ясно.
        Васильев снова прошел мимо и опять нокаутировал меня возмущенным взглядом.
        - Что?! - не выдержал я этих атак.
        - Ничего. Просто в голове не укладывается, как ты ее, - кивок в сторону Бридж, - отправил обратно в лагерь одну.
        - И что с того? К ней пристали хулиганы? Мне их жаль.
        - Эй, а ты не забыл, Бридж пошла с тобой, чтобы не отпускать одного, пока вокруг нас непонятки творятся? Но у тебя, разумеется, нашлись дела поинтересней!
        - Да что с ней могло случиться?! - уже почти орал я. Борис живо вскочил на ноги и в очередной раз занял позицию между нами, готовый вмешаться, если я от воплей перейду к действиям. - Не было же нападений на атлантов? Ну и зачем перестраховываться? Так мы скоро будем бояться и нос высунуть наружу, словно не атланты, а люди-студни какие-то!
        - Речь об ответственности, идиот!
        - Так, быстро к костру, оба!
        Это Борьке надоели наши крики. А парень он вообще-то добродушный, но, если вспылит, себе дороже с ним связываться. Поэтому мы разом заткнулись и попадали на траву в максимальном удалении друг от друга.
        - Алеша, тут Бридж намекнула на какое-то удивительное событие, но сказала, что ты сам нам все расскажешь, - немедленно приступила ко мне Милена, ее красивые, чуть выпуклые глаза светились любопытством - или костер в них так отражался.
        - Что? А, да. - Я едва собрался с мыслями, так меня достал весь этот день и Васильев в придачу. Но потом четко рассказал ребятам про Женьку Карамыша, про мои подозрения, что он атлант, и про его непонятное исчезновение. Про воскресшую бабулю и ее отказ от внука… или не от внука.
        Конечно, слушатели у меня были хорошие, я видел, как загорались глаза при мысли, что нашего полку прибудет. Особенно у маленького Вовчика, который явно тосковал в компании более старших ребят. Он пару раз уточнил, сколько лет Женьке. Старших, конечно, волновало совсем другое.
        - Мутная история, - подытожил Марк, когда я замолчал. - Попахивает какой-то семейной драмой, ну типа когда один родитель назло тырит ребенка у другого. Может, этот парень вообще наследник миллионного состояния, его похитили и держали у нанятой старухи. Запудрили парню мозг…
        Фантазия у Марка работала нормально, он в писатели метил, так что мог и до ночи версии накидывать. Но Борис поднял ладонь, давая понять, что намерен сказать что-то важное. И все притихли: все же в отсутствие директора он был старшим в лагере.
        - В общем, так, ребята, - заговорил Борис, помешивая палкой замирающий костер. - Про этого мальчика Женю мы пока ничего не знаем. Возможно, он из наших, а может, и нет. Но до возвращения Соболя и мадам Софи мы не станем им заниматься. Не станем. - Он повысил голос в ответ на мой протестующий жест. - Иначе только напортачим, не зная броду. Мальчику, где бы он ни был, ничего не грозит. Потому мы просто дождемся директора и все ему расскажем. А пока я закрываю лагерь.
        - Как это? - дернулся я.
        - Вот так. Слишком много всего непонятного происходит в последнее время. Поэтому предлагаю тихонько посидеть здесь, наверх подниматься только в случае крайней необходимости. А завтра вечером мы отправимся за нашими, вернем их и тогда уж во всем разберемся.
        Никто в целом не возражал. Кроме меня, ясное дело.
        - Погодите, ребята, не все еще вам рассказал, - спохватился я.
        И перешел к истории про сегодняшнюю выходку Ивана и про ультиматум тренера Гая. Под конец я обратился к Борису:
        - Слушай, давай ты закроешь лагерь завтра в обед! Одно утро ведь ничего не решит. Мы только сгоняем туда вчетвером, отметимся на этих дурацких играх…
        - Вчетвером? - уточнил вкрадчивым голосом Васильев.
        - Ну да, ты же слышал. Мы с тобой и девочки. Тогда у этого типа не останется к Ваньке претензий. Ну, так он говорит…
        - А разве я дал согласие пойти? Ты, Леха, какой-то больно прыткий сегодня.
        Я сжал до боли кулаки, чтобы не взорваться, но ответил вполне дружелюбно:
        - Слушай, это же для Ивана, а он вроде нам не чужой. Или ты уже забыл, как вместе в Нижнем мире шастали?
        - Почему, помню. И сколько у нас проблем было из-за этого недоумка, тоже помню. Лично я твоего Ивана другом никогда не называл и не понимаю, почему по щелчку должен мчаться куда-то его выручать.
        Васильев выразительно пожал плечами и отвернулся. Я даже слов не находил от обиды и возмущения. Бридж, как всегда, пришла мне на помощь.
        - Если Борис не против, то я бы сходила.
        - Я за! - взметнула руку Иола. - Ванька - наш друг, мы должны его выручить. А тренер давно нарывался. Борь, что скажешь?
        Парень чуточку покраснел - впервые мы так дружно подчеркнули его положение в лагере, - немного подумал и кивнул:
        - Ладно, тогда комендантский час вступает в силу завтра сразу после вашего возвращения. И поаккуратней там, слышите? Соединившиеся пусть приглядывают за Димой и Бридж…
        Эх, напрасно он это сказал…
        - Меня что, никто не слышит? - Васильев в ярости вскочил на ноги. - Сказал, что не пойду, значит, не пойду! Тренер мне самому не нравится, тот еще жучила, но набрасываться на учителей - это уж перебор. Пусть та четверть наказания, от которой я не освобожу нашего большого приятеля, подружит Ванькины мозги с его кулаками. Если они вообще есть, мозги, я имею в виду.
        И умчался, что-то сердито бормоча себе под нос, в сторону жилых пещер. Вслед за ним начали расходиться и другие. Марк увел приунывшего Вовчика на какое-то вечернее занятие, Борис с Миленой отправились в четыре руки готовить ужин. Бриджит, проходя мимо меня, улыбнулась своей обычной, чуточку печальной улыбкой:
        - Не обращай внимания, завтра с утра Дима сам всех будет поторапливать на выход. Он ни за что не пропустит интересное событие, вот увидишь!
        Когда Бридж ушла, осталась только Иоланта. Она все так же сидела на траве и не шевелясь смотрела на костер, словно задремала с открытыми глазами. Несколько секунд я боролся с искушением придумать себе какой-то извинительный предлог и смыться, даже отошел на десяток шагов. Но все же вернулся и опустился на траву рядом с ней.
        - Что мама, уехала?
        Кивок.
        - А чего ты не сказала, я бы договорился с отцом насчет машины?
        - Зачем? - Иола независимо передернула плечами. - Я просто заказала ей такси, это намного удобней, чем одалживаться.
        - Как знаешь.
        Глупо, но я обиделся.
        Иола наконец подняла голову, и в ее глазах я почему-то увидел смятение и беспокойство - ну, или это просто плясали в них язычки пламени.
        - С тех пор как мы стали Соединившимися, мы почти не общаемся, - ровным голосом констатировала она. - Похоже, в отношении нас пора придумывать другой термин. Что-нибудь типа Разбежавшиеся или Освободившиеся…
        Я зачем-то стал возражать, хотя она все правильно сказала:
        - Да просто пока так складывается. У тебя мама, у меня тоже всякое разное. А потом, нам же нужно было немного отдохнуть друг от дружки, правда?
        - Отдохнул? - ухмыльнулась Иола.
        - Ну, вроде того. Ладно, завтра пообщаемся, на этих самых играх на выживание. Кстати, спасибо, что согласилась пойти.
        Иоланта возмущенно дернула головой:
        - Ты-то тут при чем?! Иван - мой друг, я бы отправилась его выручать, даже если бы Борис запретил выходить из лагеря.
        - А, ну понятно…
        Неожиданно я поймал себя на том, что не могу оторвать глаз от Иолы: такая она была красивая в этот момент. Как и всегда, конечно. Но сейчас она смотрела на меня снизу вверх, закинув голову, темные кудри рассыпались по плечам, кончики волос терялись в высокой траве, а золото нашего неба смешалось с удивительной зеленью ее глаз. И снова в выражении ее лица я прочитал что-то затаенное, мучительное.
        - У тебя точно все в порядке? Ты какая-то озадаченная.
        - Научился читать по глазам? - усмехнулась девочка. - Да, я хотела кое-что с тобой обсудить. Это насчет моей матери.
        - Давай! - Я плюхнулся на траву.
        Одновременно Иола подскочила, как будто земля была батутом и ее подкинуло в противовес:
        - Вот завтра и поговорим. А то пробудем вместе больше пяти минут, вдруг окажется, что нам и разговаривать-то не о чем?
        - Ну, Иол, так нечестно!
        - Ничего страшного. Поиграю разок в тебя: это же ты у нас вечно что-то недоговариваешь.
        Она вдруг резко наклонилась надо мной, и нагретые костром прядки волос мазнули меня по лицу. Я замер, не понимая, что Иола собирается сделать, но она уже выпрямлялась, зажав в пальцах обрывок листа с карандашным наброском, выпавшим, наверное, из ее кармана. Крутанулась на пятках и зашагала в сторону столовой: колокольчик уже сзывал нас на ужин, а запах свежеиспеченных мясных пирогов так и подстегивал. Но сердце мое колотилось в тот миг так бурно, что я не сразу решился встать на ноги.
        Будильник зазвенел в семь утра. Я спустил ноги с постели и первым делом подумал о том, что уже через полтора часа увижу Тасю. И еще о том, что я забыл сказать насчет нее Иоланте, - напрочь вылетело из головы. Хотя, что такого страшного: они же подруги. Предупрежу по пути к школе.
        Следующим пунктом ощутил нереальный голод и вспомнил, что вчера так и не пошел на ужин. Не хотел снова собачиться с Васильевым, видеть Иолу и далее по списку. До поздней ночи играл в дурацкие стрелялки на компе - верный способ прийти в норму. Надеюсь, дежурные по кухне уже сочинили плотный завтрак.
        Под кухонным навесом худенькая, как побег камыша, девочка с двумя торчащими хвостиками иссиня-черных волос возилась у нашей сложенной из белых камней печки, ловко выхватывала оттуда и кидала на блюда золотистые тонюсенькие лепешки и тут же заворачивала в них куски жареной рыбы и зелень.
        - Здорово, Хонг! - обрадовался я. - Давненько не виделись.
        Девочка улыбнулась смущенно:
        - Алеша, мне жаль, что у вас недопонимание с Димой…
        - Не парься! - поспешил сказать я. - Ты не должна за него объясняться.
        Все ясно: Васильев вчера принял двойную порцию сонника, лишь бы настоять на своем. Ну и наплевать, даже отлично, хоть сегодня обойдемся без ругачек. Плохо только, я тренеру Гаю сказал, что придем все четверо. Но, может, в обычной для таких мероприятий суете он закрутится и не заметит Димкино отсутствие.
        - Отлично, сегодня в обед поедим этот ваш фирменный суп, как его там…
        - Фо, - улыбнулась Хонг. Красивой ее трудно было назвать, но улыбка делала девочку невероятно милой, хотелось смотреть на нее неотрывно. - Он уже в печи, доходит.
        - Ух ты! - Я даже поежился от предвкушения. - Хонг, а можно сейчас тарелочку?
        - Конечно, - быстро и мелко закивала девочка. - Во Вьетнаме его вообще едят на завтрак, я и подготовилась. А лепешки для тех, кто не любит с утра наедаться.
        Она извлекла из недр печи горшок с остро пахнущим содержимым, налила в тарелку, расставила передо мной мисочки с зеленью и кусочками лайма, которые тоже следовало добавлять в суп. И палочки положила, но я выбрал нашу ложку и начал наворачивать так, что за ушами трещало.
        Постепенно подтягивались и другие ребята. Пришла тщательно причесанная и свежая с самого утра Бридж, за ней, яростно зевая, приплелась сердитая со сна Иола. Правда, при виде Хонг она разом ожила, всплеснула руками и взвизгнула:
        - Розочка!
        Так в нашем лагере чаще называли Хонг.
        - Иолочка! - И девочки ломанулись в объятия друг дружки.
        Я припомнил, что раньше они обе были, так сказать, в одной смене и много времени проводили вместе.
        Появился чем-то озабоченный с самого утра Марк, в слишком теплом для подземелья свитере и наглаженных брюках. Борис и Милена, как объяснила Хонг, давно уже встали и занимались нашим подсобным хозяйством. Бридж, обнаружив на кухне половинку Васильева, виновато улыбнулась мне и развела руками: ее предсказание не сбылось. Я жестами показал, что только рад такому раскладу.
        - Так, есть вопрос, - как всегда без предисловий приступил к делу Марк. - Где будут проходить эти ваши игрища?
        Я даже растерялся малость от такого вопроса.
        - Ну, в лесу, где же еще?
        - Так лес у вас тут немаленький. Если вас куда-то увезут, то не забывай, что связь между спящими выдерживает расстояние не больше пяти километров, и это индивидуально. Значит, через час Бридж потеряет силу. И ты должен присматривать за ней в оба глаза, а то мало ли что.
        - Как скажешь, брат.
        - Я просто вчера перед сном подумал об этом и разволновался, - со смущенным видом пояснил парень.
        - Спасибо, Марк, - от души поблагодарила Бридж и даже слегка покраснела. - Меня и Саша об этом предупредил, я готова.
        - Что там будет, на этих играх? - Хонг оторвалась от заворачивания новой порции лепешек и уставилась на нас округлившимися от любопытства черными глазами.
        Я только плечами пожал:
        - Точно не знаю, но наверняка какой-то квест, ролевка. Участвовала когда-нибудь?
        Хонг печально мотнула головой, а потом вдруг оживилась:
        - А можно с вами? Пожалуйста, мне так интересно! Я ведь мало пока знаю Россию.
        От этого вопроса я немного растерялся и Хонг сразу не ответил. С одной стороны, почему бы и нет? Немного тревожил вопрос с Васильевым: ему это точно не понравится, уже сейчас не нравится. Небось скрипит во сне зубами, а проснуться сонник не дает. С другой стороны, Хонг вольна сама принимать решение, никто из нас не вправе что-то запрещать своей половинке.
        - Там, наверное, по списку все будут, кого тренер отобрал, - засомневалась и Иола.
        - Нет, - возразил я. - Может со стороны человек прийти. Тренер Гай сам вчера так сказал и пригласил Тасю.
        - Ого, вот как, - пробормотала Иоланта и уткнулась в тарелку.
        Так и знал, что она будет злиться.
        - В общем, если хочешь, то давай присоединяйся, - сказал я Хонг, которая с раскрасневшимся лицом терпеливо дожидалась нашего решения.
        Девочка ойкнула от радости и заработала над завтраком в два раза быстрее.
        - Только я сбегаю переоденусь, подождете?
        - Конечно! - Мы-то уже сидели в спортивных костюмах, теплые вещи дожидались наверху. - Куртка у тебя есть?
        - Есть, я быстро! - Хонг закончила с последней лепешкой, тщательно обтерла руки о тряпку и вприпрыжку понеслась в сторону жилых пещер.
        - Димка обозлится? - спросил я в пространство.
        - Еще как, - хмыкнула Иола. Вскочила на ноги и устремилась вдогонку за девочкой с воплем:
        - Стой, Розка, я с тобой!
        Аппетит у меня почему-то напрочь пропал, или просто суп оказался уж слишком сытным. Я отодвинул тарелку и спросил у Марка:
        - Ты вроде тоже наверх собрался? Может, составишь компанию? Чем больше, тем веселее.
        Но парень энергично помотал головой:
        - Не, я хочу Вовку на детский спектакль сводить в ваш Дом культуры. Туда наверняка малышни нагонят, вот и пусть пообщается, а то совсем одичал под землей.
        - Ясно, действуй, большая мамочка. - Я вздохнул разочарованно, представив себя во главе отряда из трех девчонок. Плюс еще Тася.
        - Черт! - Марк посадил себе на парадные брюки пятно, схватил солонку и начал щедро посыпать себя солью. Потом и вовсе рванул в сторону пещер. Мы с Бридж обменялись улыбками, а потом я спросил:
        - Слушай, а это правильно, что Вовчика забрали от родителей таким маленьким? Ему ведь трудно здесь приходится среди старших, под землей.
        - Да ведь у него и не было никаких родителей, - вроде как удивилась моему вопросу девочка. - Соболь нашел Вову в детском доме и решил, что с нами ему будет все же лучше, чем там. Не знаю, что произошло: может, его родителям не понравилось, что мальчик видит странные сны, а может, просто был им не нужен. Вот и Лейла, его половинка, в семье была обузой: в той стране, где она жила, дочери нужны, чтобы их удачно выдать замуж. Соболь ее, можно сказать, похитил, там такая удивительная история была! Расскажу тебе вечером.
        - Обязательно, - пробормотал я, глядя, как к нам приближаются, взявшись за руки, Иола и Хонг, обе в спортивных костюмах и с куртками наперевес.
        Мы по очереди взлетели по железной лестнице наверх, оказались в верхнем бараке, и я прежде всего бросился проверять телефон. Обнаружил сообщение от матери - ответ на мое предупреждение, что поживу с недельку в лесном лагере. И совсем свежее послание от Таси: «Жду тебя во дворе вашей школы».
        Я не очень понял эту фразу: имела ли она в виду, что будет там в нужное время, или пришла заранее и мерзнет, не решаясь зайти в чужую школу?
        Беспокойство за брата вполне могло выгнать Тасю из дома раньше срока. Я засуетился, подгоняя девчонок: они затеяли сравнивать размеры обуви, и теперь каждая разгуливала по бараку в чужих кроссовках или сапогах, комментируя ощущения. Я, конечно, связываться с ними не стал, себе дороже. Просто подошел к двери, распахнул - и крыло метели ворвалось в барак, хлестнуло по лицу миллиардом снежных крошек. Одним прыжком я преодолел порог и еще десяток метров, приземлился в самом центре снежной пустыни. И полетел в сторону ворот, чувствуя себя почти что ураганом.
        Бежать все же старался в четверть силы, и скоро девочки догнали меня, обогнули с двух сторон, хохотали, не давая приблизиться к забору. Я видел их смеющиеся порозовевшие лица и даже не предполагал в тот миг, какой непоправимой бедой обернется наша вылазка. Кажется, должно же было появиться хоть какое-то предчувствие, но нет, я не ощущал ничего, кроме радостного возбуждения.
        Перелетев забор, мы пронеслись по лесу, не опасаясь, что нас кто-то заметит: столько снега хаотично носилось в воздухе. Правда, я засомневался, что в такую погоду лесная вылазка состоится, ну кто из ребят захочет выползать из постели и тащиться на необязательное мероприятие? Ну и ладно, главное, тренер-то должен появиться на школьном дворе. Покажемся ему на глаза, и дело в шляпе.
        На границе лесопарка мы перешли на нормальную ходьбу, но все равно оказались у школы на полчаса раньше назначенного срока. И первой, кого я увидел, была Тася, конечно: она съежилась под козырьком на школьном пороге, вся облепленная мокрым снегом.
        Были во дворе и другие ребята, среди них человек десять восьмиклассников, трое из нашего. У всех за спинами болтались рюкзаки, не слишком увесистые, наверное, с едой. С удивлением я узнал Витю Пронина: мне казалось, такой трус точно не станет участвовать в играх на выживание. Впрочем, его же тренер лично пригласил. И сейчас Витька стоял, как равный, в компании ребят из выпускных классов, они гоготали на весь двор.
        - Тася! - Я подбежал к девочке. - Давно здесь?
        - Н-не очень. - От холода у нее зуб на зуб не попадал.
        - Чего в школу не зашла?
        - Т-так закрыто же.
        - А, ну точно, воскресенье. Пошли к нашим.
        Я подвел Тасю к девчонкам, те моментально заключили ее в тесный круг, стараясь согреть. И продолжилась обычная девчоночья болтовня.
        Краем глаза я заметил, как Витька отошел от компании и начал строчить что-то в телефоне. Кажется, самое время прояснить, ради чего мы все тут собрались. Я подошел к нему со спины, задел плечом, будто случайно.
        - Эй, поосторожней! - рыкнул он.
        А я заорал бодро:
        - Привет, Витюха! Ты тоже в команде?
        - А то. - Мелкие острые глаза смотрели на меня подозрительно, словно вопрошая, чего на этот раз от меня ждать. - А ты что вдруг… ты ведь не участвовал ни разу?
        - Ну, все в жизни нужно попробовать, - продолжал я изображать восторженный азарт. - Да и тренер очень уж уговаривал, не хотелось его огорчать отказом. А чего, эти выезды правда такие крутые, как говорят?
        - Кто говорит? - парень даже заозирался испуганно.
        - Да все, участников же полно. Даже учителя, я слышал, с вами ездят? Было такое?
        - Было пару раз, - выдавил Пронин, все больше напрягаясь. - Но в этот раз никого не будет. Ну, кроме тренера, конечно.
        - А, отлично, а то с ними фиг расслабишься. Слушай, а вы чем там вообще занимаетесь, в лесу?
        Витька переступал с ноги на ногу, пятился, ища возможность смыться. Но я, само собой, оказывался проворней и всякий раз успевал словно ненароком отрезать ему путь к отступлению. Наконец он ответил:
        - Ну, просто такие игры, на развитие навыков выживания в лесу и… не только в лесу. Мы делимся на две команды по жребию. Потом даются разные задания. Выполнить обязан каждый, иначе нельзя двигаться дальше.
        - Сурово!
        - Ну да, ясно дело. Но круто! - Витька приободрился, перестал шарахаться туда-сюда, глаза как-то замаслились. - Или играем еще. Например, одна команда - конвоиры, а вторая - заключенные. Зэки пытаются сбежать, всякое придумывают, а конвоиры должны их по-любому доставить в нужное время и нужное место. Справились - победили, а нет - этим гадам вся победа достается.
        - Да уж… - Я вспомнил синяки на лицах школьников. Похоже, не очень-то церемонились друг с дружкой в этих игрищах. - Слушай, а рюкзаки зачем?
        - Так мы потом у костра сидим, пируем. Ну, в смысле, тот пирует, кто победил. А проигравшие должны им прислуживать. Победитель может с любым проигравшим сделать что захочет, и тот посмей только рыпнуться. Тренер лично следит, чтобы все было по правилам. Но круче всего с девчонками из продувшей команды… ну, ты понимаешь… все-все можно делать.
        И такая гаденькая улыбка заиграла на сухих узких губах, что меня едва не стошнило.
        - Ты псих! - Я едва сдержался, чтобы не встряхнуть его хорошенько в воздухе. - Чего гонишь-то? Да если бы такое хоть раз случилось, тренер бы уже в тюрьме сидел, а вы все - по колониям!
        Витька, закинув голову, смотрел мне в лицо оцепеневшим взглядом, словно не мог сообразить, с чего я вдруг разорался. Потом пожал плечами:
        - Так никто ведь не расскажет. Они себе не враги…
        - Они? А ты что, никогда не бывал в проигравшей команде?
        - Я? - Витька так мучительно наморщил лоб и побелел, явно что-то припомнив. - Бывал, конечно… но не в прошлый раз, тогда все отлично вышло… Слушай, отстань, Лех, скоро сам все узнаешь.
        - Да что-то не больно хочется, - сказал я, не понимая, можно ли верить этому придурку. Вдруг это у них тут такие розыгрыши для новичков приняты?
        - Многие, наверное, бросают после первого выезда?
        - Многие? Нет, вообще никто. Понимаешь, - Витька вдруг приблизил губы к самому моему уху, зашептал горячо, - когда игра начинается, такие странные вещи иногда происходят… нет, всякий раз. И даже не понять, это на самом деле или вроде как в виртуале сидишь. Но остановиться уже нельзя. И выйти нельзя, себе дороже потому что. Потом поймешь почему…
        В это время кто-то из старших классов окликнул Витьку по фамилии, и он тут же рванул в его сторону, горбясь и загребая ботинками снег.
        А я бегом вернулся к девочкам, которые все так же болтали и хихикали в углу двора. Иола растирала руки Таси прямо через варежки, Бридж и Хонг обнимали за плечи. Кажется, не сильно помогало, но Тася выглядела веселой и порозовевшей.
        - Я кое-что разведал, - сказал я. - В общем, дело тут нечистое. Предлагаю в темпе делать ноги.
        - В смысле?! - вытаращилась на меня Иола.
        Я вкратце пересказал, что услышал от Витьки. У девчонок вытянулись лица.
        - Смахивает на тоталитарную секту, - подвела итог Бридж. - Я читала о них. Коллективная ответственность, круговая порука, невозможность выхода, потому что с первого раза формируется компромат на участника.
        - Спасибо, объяснила, - буркнул я. - А теперь шуруйте отсюда.
        Конечно, никто и с места не сдвинулся, только у Иолы в глазах заплясали шальные огоньки:
        - Ага, сейчас! Сам беги, если струсил. Лично я собираюсь разобраться в этом до конца, это же моя школа, мои одноклассники. Девочки, кто со мной?
        И взметнула вверх руку в алой перчатке.
        - Самая умная, да? - рявкнул я, пока остальные не присоединились к голосованию. - Я, к твоему сведению, не думал бежать и как раз собирался этим заняться. Но уж как-нибудь управлюсь без вас.
        - Уж как-нибудь придется вместе с нами управляться! - передразнила меня Иола. - И хватит воображать!
        Остальные помалкивали. Хонг выкатила на меня чернющие глаза, словно поверить не могла, что мы, Соединившиеся, так общаемся между собой. Понятно было, что они не уйдут. Я махнул рукой на атланток и взялся за Тасю:
        - Вот ты точно отправляйся домой, прямо сейчас, слышишь? И за брата больше не волнуйся. Если у них там в самом деле такое творится, то считай, что тренер Гай у нас уже не работает. Ивана теперь не только в школе восстановят, но и наградят… аттестатом, к примеру.
        Тася не двигалась с места, и я занервничал: тренер мог появиться в любой момент. Почти заорал на нее:
        - Слушай, ну хватит упрямиться! Ты не такая, как мы, будешь только помехой, разве не ясно?
        - Ясно, - отмерла Тася, закусила губу и зашагала прочь от школы.
        Иола прожгла меня свирепым взглядом:
        - Да ты прямо крут! «Ты не такая, как мы»! Проще надо формулировать, Лешенька.
        - Успокойся уже, ладно?
        Я глянул вслед Тасе, подумывая, не догнать ли ее, чтобы по-быстрому извиниться, ведь в самом деле перегнул палку. И чуть не застонал от досады: во двор как раз входил тренер. Тася была первой, кто оказался на его пути. Растянув губы в хищной улыбке, он схватил руку девочки, засунул себе под локоть и повел Тасю обратно к центру двора, куда немедленно начали стягиваться участники «Игр Жизни».
        Глава десятая. Узники и конвоиры
        Приблизились и мы. Тренер Гай Тасину руку так и не отпустил, хотя активно общался с другими ребятами. Бридж тряхнула меня за плечо, стараясь вывести из ступора:
        - Не волнуйся. Мы все вместе сможем за ней присмотреть.
        Я в ответ прошипел яростно:
        - Нет, это меня не устраивает. Мне нужно, чтобы кто-то один нес за нее ответственность, прямо глаз не спускал.
        - Могу я, - тут же вызвалась Иола.
        - Если будем тянуть жребий, то наверняка окажемся в разных командах.
        - Ладно, тогда и решим, - сказала Бридж.
        Тем временем тренер поднял свободную от удерживания Таси левую руку, призывая всех к молчанию. И тишина установилась в долю секунды, так что даже заложило уши. Я прокашлялся, желая убедиться, что не оглох.
        Все лица были обращены к тренеру Гаю. Мне показалось, что сейчас он толканет речь где-то на полчаса, но этот странный тип только усмехнулся и уронил небрежно:
        - Что ж, правила вы знаете.
        Из нагрудного кармана куртки он извлек серый мешочек на завязках, у нас в прежней питерской квартире в таком бочонки от лото хранились. И еще пачку глянцевых листов вроде рекламных. Тренер распутал завязки, кивнул - и к нему послушной струйкой потекли участники. Каждый засовывал руку в мешок и доставал какую-то плоскую штуковину, в бледном свете зимнего дня я улавливал то золотой, то серебряный отблеск. Коротким взглядом оценив результат и получив вдобавок листок, каждый в темпе устремлялся туда, где кучковались ребята со штуковиной соответствующего цвета.
        - Пойдемте, чего тянуть, - сказал я девочкам, занимая общую очередь.
        Тася наконец подошла к нам с виноватым видом, и я поставил ее прямо перед собой.
        Вот она с заметной опаской сунула руку в мешок, вытащила: на ее ладони лежала потертая серебряная монета, сильно смахивающая на старинную. Чуть отодвинув Тасю в сторонку, я поспешил вытянуть свой жребий - и едва сдержал стон разочарования: мне выпала золотая. За мной тащила Бридж - золотая, Иола - то же самое. Последней из наших к тренеру подошла Хонг, не поднимая на него глаз, запустила руку в мешок - у меня в тот миг просто дыхание остановилось. Смуглая маленькая рука вынырнула назад с плотно зажатой между пальцев серебряной монетой.
        - Эй, чего застыл? - прошипел кто-то мне в затылок.
        И я сообразил, что мы так и стоим нашей компанией, перекрывая другим подход. Хонг подошла к Тасе и взяла за руку, оглянулась на меня; я коротко кивнул девочке, давая понять, что надеюсь на нее. И отошел туда, где стояли обладатели золотых монет, а Бридж и Иола потянулись за мной. В толпе я заметил Витю Пронина, которому тоже выпало золото.
        Теперь у меня появилось время рассмотреть свою монету. Она выглядела очень реалистично, хотя я ничего не смыслил в нумизматике. Изображение было слегка потемневшим и потертым. Я показал ее Витьке и спросил:
        - Хорошая подделка, да?
        Тот вытаращил на меня глаза:
        - Чего? Подделка? Настоящая! Я свою с прошлого выигрыша оценил - триста тысяч на каком-то аукционе стоила. Заныкал от родичей на будущее, так все делают.
        - Да ладно уже гнать! - разозлился я.
        Бридж тем временем сняла очки, поднесла монету к самому носу, и вид у девочки сделался ошарашенный.
        Еще я заметил, что каждый подходящий торопливо доставал из кармана фломастер или маркер и начинал что-то рисовать на своей монете, то же происходило в команде противников.
        Выданный листок оказался картой, а в картах я разбирался все же лучше, чем в монетах, сам любил их чертить. Поэтому без труда узнал наш лесопарк, только названия какие-то чудные, криповые, как раз для квеста. Карту прочерчивали разноцветные жирные полосы, видимо маршруты.
        Наконец мешок опустел, монеты и карты разошлись по рукам, и уже все участники четко разделились на две группы. Тренер Гай неспешно и тщательно сложил мешок вчетверо, опустил его в карман своей куртки в стиле милитари. Потом заговорил, и снова все внимали каждому звуку его голоса:
        - Что ж, первое испытание - традиционное. Оранжевый маршрут на карте. Встреча на нашей поляне, резервуары на прежнем месте. Через минуту я дам сигнал.
        И все пришло в движение. Каждый из примерно шести десятков человек лихорадочно впился глазами в свой листок. Ко мне подскочил Пронин, схватил за плечо и затараторил, глотая звуки:
        - Лешка, ты в первый раз с нами, и девчонки тоже, они же с тобой? Сейчас нужно будет очень быстро бежать вот по этому маршруту, соображаешь, где это?
        - Соображаю, - сказал я, прикидывая, что маршрут ведет сначала через парк, потом по просеке, а затем прямо по лесной чаще, в обход нормальных дорог.
        - Там, на поляне, тебе покажут, что делать. Главное, чтобы вы, новички, не подвели команду, иначе сильно пожалеете…
        - Что-о? - Мне не понравился явный намек на угрозу.
        - Ну, невыигрышная позиция будет, ясно? В общем, беги изо всех сил и девчонок своих тащи, усек?
        Он еще что-то мне втолковывал, но свисток тренера перекрыл его срывающийся голос. А потом прозвучала команда:
        - На счет «три» вперед! Раз! Два!..
        И мы понеслись. Промчались через школьный двор, едва не свалили старый железный забор, отделявший территорию школы от парка. Сам парк по косой одолели минут за пять и ворвались в лес.
        В этот раз мне не нужно было напоминать себе о сдержанности - я не сводил глаз с Таси. Всерьез опасался, что ее просто затопчут в этой бегущей на пределе возможностей толпе. Я видел, как Хонг бдительно следит за тем, чтобы Тасю не сшибли, держит руки широко расставленными, не подпуская никого к ней близко. Но все равно девочка бежала уже из последних сил, открытым ртом тяжело втягивала воздух, на обычно бледных щеках полыхали багровые пятна.
        Утопая в сугробах, мы пересекли опушку леса и влились в просеку. Бежать здесь стало еще сложнее: под снежными пластами коварно затаились давно упавшие трухлявые стволы, ноги проваливались между ними, как в капканы. К тому же члены двух команд продуманно мешали друг другу. Парень из одиннадцатого, самый крупный в нашей команде, кажется, поставил на поток выведение из строя противников: наскакивал сбоку и валил в снег с такой мощью, что упавший долго не мог подняться. Еще двое взяли в тиски спортивного худощавого парня, который мчался, как лось, высоко вскидывая ноги. Я не понял, что эти двое с ним сделали, но парень нелепо замахал руками и рухнул грудью на выпирающий из снега ствол. Я услышал его вскрик и похолодел, готовясь к худшему. К счастью, тот уже вставал, тер руками грудь, и кто-то из его команды подталкивал бедолагу в спину.
        А парни уже наметили себе новые жертвы… Тасю и Хонг! Бежали по бокам от них, на пальцах обсуждая свой план.
        Вот этого допустить я не мог, и потому метнулся туда, где Хонг чуть ли не в открытую тащила на себе Тасю. Подскочивших ребят я послал в нокаут, просто ткнув каждого пальцем в грудь. Оба синхронно свалились куда-то за бревна.
        - Как ты? - Я взял Тасю за пояс и надежно установил на каком-то пне. Но девочка лишь хрипло дышала, мотала головой и норовила согнуться пополам.
        - Она выдохлась, - отчиталась Хонг. - Алеша, нам обязательно участвовать в этом?
        - Нет, - ответил я. - Можем прямо сейчас развернуться в сторону лагеря. Хотя… есть идея получше.
        Я обернулся: большая часть народа нас уже опередила, а отстающие так отчаянно рвались вперед, что на нашу группку никто не обращал внимания. В одно мгновение я подхватил Тасю на руки и понесся в сторону осиновой рощи вдоль просеки. Через пару секунд мы уже были под защитой деревьев, а по треску сучьев за спиной я догадывался, что Иола с Бридж последовали за нами. Узкая рощица скоро сменилась утоптанной дорогой. Тут я опустил Тасю, отряхнул ее куртку и выгреб, как мог, забившийся в сапожки снег.
        - Мы на сегодня закончили с играми? - вежливо поинтересовалась Бридж, останавливаясь чуть в сторонке и поправляя съехавшие на кончик носа очки. Иола, опершись на ее плечо, что-то вытряхивала из кроссовок.
        - Как хотите. - Я пожал плечами. - Я-то собираюсь поучаствовать в этом шоу до конца, хочу разобраться, чего тут у них творится.
        - Тогда мы с тобой, - коротко произнесла Иола, как что-то давно решенное. - Но Тасю нужно отправлять домой, она больше не потянет.
        - Нет-нет, я до конца! - едва сумела выговорить Тася, все еще держась руками за грудь. - Это из-за Ваньки… Тренер меня видел.
        - Тась, забей. Если тут действительно творится что-то дурное, я этого Малодия враз выведу на такую чистую воду, Ваньке он уже точно ничего плохого не сделает. Хотя, если хочешь, можешь и с нами.
        - Это каким образом? - резким голосом спросила Иола. - Она на ногах едва стоит.
        - Да я просто отнесу тебя к нужной поляне, если ты не против, - сказал я, подчеркнуто обращаясь только к Тасе. - По нормальной дороге. Странно, что никто из всего стада до этого не додумался.
        Иола громко хмыкнула, а Тася… она выглядела здорово смущенной. Но все же прошептала еле слышно:
        - Если тебе не трудно…
        - Тась, ты чего, забыла, кто я?!
        Чтобы не затягивать неловкий момент, я просто подхватил ее на руки, издал боевой конский гогот и припустил вперед.
        Хотя народу в лесу в такой ранний час воскресного дня не наблюдалось вовсе, бежали мы в человеческом темпе и минут через десять, свернув с дороги, увидели за темными стволами нужную полянку на берегу лесного озерца. Здесь уже толпилось большинство участников, а каждый новый игрок, выскакивая из-за деревьев, несся к неровно обломанному пню у кромки воды и склонялся над ним, зачем - отсюда не разглядеть. Мы под прикрытием кустов подкрались поближе, постарались незаметно возникнуть на поляне, выждали немного - и отправились обследовать пень.
        В верхней плоскости его было дупло, нижняя граница которого совпадала с землей. А там я заметил два углубления, вроде как две колбы врыты. В одной сверкали золотые монеты, в другой серебряные. Мы с девчонками друг за дружкой скинули в узкие отверстия наши монеты - и вдруг прямо у меня под ногами раздался странный воющий звук, заставив подскочить от неожиданности. Я даже не сразу сообразил, что, вероятно, колбы крепились к какому-то хитрому устройству, которое подавало сигнал, реагируя на нужный вес.
        И тут на меня взбешенным смерчем налетел Пронин, схватил за отвороты куртки и попытался оторвать от земли. Каким-то чудом я успел овладеть собой и не закинул его на верхушку самой высокой сосны - наверное, сказались наши лагерные занятия, где отрабатывались в числе прочих и внезапные нападения. Я просто оторвал Витькины руки от себя и рявкнул:
        - Ну что не так?!
        - Как вы добрались до поляны?! Я видел, как ты сошел с трассы! И девчонок увел за собой.
        - Ага, надоело ноги ломать, шел по дороге, - не стал запираться я. - Небольшая стратегическая хитрость. А кто еще видел?
        - Не знаю кто! Может, только я.
        - А тогда в чем проблема? Ты ведь не сдашь? Я вообще не понимаю, почему нельзя отдать все монеты самому быстрому и послать его вперед, а?
        - Самый умный, да? - прохрипел Витька, снова наступая на меня. - Тренер всегда знает, если кто сходит с трассы.
        - Да его тут даже нет! Всевидящий он, что ли?
        - Это неважно! Знает! Молись теперь, чтобы нам просто дали штрафные очки! Потому что, если сразу присудят поражение, я все расскажу ребятам. И плохо придется тебе, а особенно девкам твоим!
        - Эй, повежливей! - рассвирепел я, наступая на него.
        Но свисток возникшего на поляне тренера Гая заставил нас замереть и синхронно повернуть к нему головы.
        Тренер, конечно, пришел со стороны нормальной дороги. Теперь стоял среди поляны и молча ждал, когда самые измотанные поднимутся с земли и приблизятся к нему. Пару раз я поймал на себе его прищуренный взгляд, в котором плескалась насмешка. Даже любопытно стало: знает - не знает, разоблачит он нас перед всеми или нет? Но тренер молчал.
        - Пойдем, - окликнула меня Иола, проходя мимо за руку с Бридж.
        Мы подошли и заняли место в своей группе: народ, хоть и толпился, но четко делился по командному признаку. У большинства лица измученные и какие-то опустошенные. Я подумал, что самым правильным будет сейчас распустить всех по домам, какое уж тут продолжение игр.
        Малодий поднял руку - и снова звуки словно стерли. Кто-то рядом со мной отчетливо клацал зубами, едва ли от холода, после такой-то пробежки. Я поглядел на тренера и снова поймал его взгляд, багровые губы Малодия растянулись в предвкушающей улыбке. Ну точно, сейчас начнет нас изобличать…
        - Победила команда золотых, - прогудел тренер. - Объявляю правила сегодняшней игры…
        Странно и стыдно признать, но я испытал небывалое облегчение. Неужели все же боялся этого типа? Если так, то это удивительно и скверно.
        - Сегодня играем в узников и конвоиров, - продолжал цедить слова он. - Победившие в первом состязании, естественно, конвоиры. Цель: провести всю группу по маршруту, отмеченному в ваших картах зеленым маркером. Если хотя бы одному человеку удастся сбежать - проигрыш. Конвоиров прошу проследовать за мной и получить инвентарь.
        И зашагал к старой ели, нижние посеревшие ветви которой бессильно лежали на снегу. Тренер вытащил из-под еловых лап солидный рюкзак, видимо принесенный заранее, перевернул развязанной горловиной вниз и сильно встряхнул. Я просто глазам своим не поверил: на снег выпало несколько пистолетов. После повторной встряски их оказалось уже пять.
        - Оружие получает капитан команды конвоя и распределяет по своему усмотрению, - сказал тренер.
        И немедленно из толпы выделился парень-одиннадцатиклассник, которого я немного знал и никак не ожидал тут встретить: Платон Альдонин считался гордостью школы и вообще парнем был нормальным, правильным.
        - Ух ты, настоящий, не пневматика! - взвыл какой-то семиклассник, вроде тоже новичок. - И что, заряжен? Боевыми?
        - Испытай, - ухмыльнулся Малодий, и в этой ухмылке даже я учуял подвох. А семиклашка - нет. Он быстро цапнул один из пистолетов, щелкнул предохранителем и направил ствол куда-то в середину гладкого ствола сосны. Девчонки дружно позатыкали уши…
        - Но если прозвучит хоть один выстрел, холостой или боевой, команде будет засчитан проигрыш немедленно, - процокал тренер.
        Парень дернулся, уронил оружие, попятился и исчез в толпе. Альдонин осторожно поднял пистолет, обтер обшлагом куртки.
        А тренер уже извлек со дна рюкзака моток веревки и небрежно швырнул на снег перед нами. Ребята тут же этот моток разворошили, веревка оказалась не цельная, множество отрезков, каждый метра по полтора.
        - Эй, чего застыл! - пихнул меня Витька, кажется, всерьез взявший надо мной шефство. - Хватай три куска, себе и девчонкам.
        - До начала игры осталось десять минут, - объявил тренер и прошел мимо нас с таким видом, будто все это ему успело смертельно наскучить.
        Немедленно ребята из команды золотых сбились в кучу, что-то горячо обсуждая. Витька тоже полез к ним, но я удержал его за рукав:
        - Слушай, поясни, в чем сложность? Нас в командах поровну, если каждый будет вести кого-то одного, проблем не возникнет…
        - Если бы. - Вид у Пронина сделался такой несчастный, будто проигрыш нам был обеспечен. Его заметно потряхивало, зубы выбивали чечетку от возбуждения. - Но у нас девок на две больше, чем у серебряных, а какие из них сторожа? Кому-то из парней придется приглядывать за двумя, а это опасно. Эх, так и чувствовал, что сегодня будет жесть…
        - Не ходил бы.
        Витька лишь метнул на меня злобный взгляд.
        - А веревки зачем? - не отставал я.
        - В смысле? Связывать их ща будем!
        - Ничего себе! А они не возражают?
        Пронин нетерпеливо мотнул головой.
        - Ладно, но тогда им точно не убежать, думаю, - сказал я, честно пытаясь уловить смысл игры. Точнее, почему эта игра так пугает того же Витьку, например. Хотя особым смельчаком он и не был никогда…
        И одноклассник все же снизошел до объяснений, наверное, чтобы избавиться от меня:
        - Понимаешь, Леха, когда игра начнется, там еще всякие вещи будут происходить… Не знаю, как тренер это делает, но это реально жутко. Арестанты и разбегутся под шумок. Тогда хана, в их команде полно тех, кто проиграл в прошлый раз. Они же с нами такое…
        Он побелел и судорожно схватил ртом воздух. Потом и вовсе присел на пень, борясь с панической атакой.
        - Что это с ним? - спросила Иола, приближаясь к нам.
        Я только плечами пожал. Даже в Черных Пещерах со мной не случалось такого внутреннего ступора и ощущения нереальности происходящего, как здесь, на поверхности земли, в паре километров от дома.
        - А ты как решил, стратег? - со смешком спросила девочка, отводя меня в сторону. - Выигрывать станем или проигрывать?
        - Да мне без разницы. Главное, чтобы закончилось все поскорее…
        Тут я не смог удержаться от тревожного взгляда в сторону команды соперников. Они также совещались, Хонг с Тасей стояли в общей толпе.
        - До начала игры осталось пять минут! - объявил тренер, и все пришло в движение.
        Прервав совещание, «конвоиры» двинулись к кучке арестантов. Альдонин распределял, кто за кем станет присматривать. Конечно, я прямиком направился к Тасе, но был схвачен за руку кем-то из старших, явно лидером команды:
        - Куда? Вот его бери!
        И подтолкнул ко мне парня из параллельного, кажется, тоже новичка на играх, если судить по его испуганному и бледному лицу. К Тасе же подошла полная и какая-то оплывшая девица из старших классов. А вот за Хонг выпало присматривать Иоле. Бридж все еще стояла в сторонке не у дел, тогда как остальные тюремщики принялись отработанными движениями связывать каждый своего узника. В основном вязали руки за спинами, но некоторые ухитрились набросить веревку на лодыжки так, что узник мог двигаться, только не слишком широко переставляя ноги. Самое поразительное, что никто не протестовал, по крайней мере, громко. Хотя я слышал, как какая-то девочка, которой парень грубо завел назад руки, робким голосом попросила:
        - Можно не сзади, а? Я в тот раз упала и нос разбила.
        - Я тебе упаду! - взвизгнул парень.
        «Ага, значит, этим не впервой», - отметил я про себя. И взялся за своего арестанта, который уже посматривал на меня с удивлением. Без всяких затей осторожно связал ему руки за спиной, оставив себе достаточный кусок веревки, чтобы придерживать.
        - Одна минута!
        Следующий этап подготовки оказался еще более отвратительным. Тюремщики начали обыскивать своих связанных арестантов. Из карманов на снег летели камни, перочинные ножи, какие-то железяки. Некоторые вещицы конвоиры, ухмыляясь, перекладывали в собственные карманы, тщательно ощупывали одежду, шапки, проводили руками вдоль рук и ног. А вот рюкзаки еще раньше все поскидывали в центре поляны - видимо, сюда нам еще предстояло вернуться.
        Один из парней, вроде одноклассник Альдонина, связал вместе двух парней помладше и крикнул Бридж:
        - Эй, ты! Будешь у меня на подхвате. Под ногами только не путайся, поняла!
        Знал бы он…
        По ушам стеганул пронзительный свист. Тренер Гай стремительным шагом приблизился к нам и заговорил, как-то особенно чеканя слова:
        - Игра начинается. Сейчас девять ноль-ноль, в девять часов сорок минут я жду вас на поляне у развалин царской оранжереи. Напоминаю правила: если опоздаете хоть на полминуты - поражение команды конвоиров. Если хоть один арестант сумеет сбежать - поражение команды конвоиров. Также напоминаю о недопустимости насилия в отношении условных арестантов. Если хоть один предъявит мне след удара или любого другого повреждения - поражение команды конвоиров.
        Последняя фраза меня даже порадовала: похоже, этот тип не окончательно раздружился со своими мозгами. А вот стоящий рядом со мной Витька Пронин при этих словах свистящим шепотом выругался, засуетился, полез в карман, при этом не выпуская веревку, которой были связаны руки его арестанта, белобрысого парня без шапки, со злыми насмешливыми глазами.
        - Ты тоже мобильник достань, - все еще возясь в карманах, бросил мне Пронин. - И приготовься снимать, если твой чего-нибудь удумает. Может на какой-то камень метнуться и приложиться мордой, понятно?
        - А что, всевидящее око на этой трассе не срабатывает? - спросил я.
        Витька вытаращился на меня в изумлении:
        - К-какое еще око?
        - Ну, в смысле камер тут нет?
        - Камер нигде нет. Только иногда тренер видит, что произошло, а может и не увидеть, - крайне загадочно отозвался одноклассник, настраивая телефон на режим съемки.
        Я обрадовался и свой тоже приготовил: засниму, что тут вообще творится. Уверен, одна только фотка угрюмой колонны связанных пацанов и девчонок взорвет интернет.
        Тем временем Альдонин выстраивал нас таким образом, чтобы самые крупные и на вид бойкие арестанты оказались в центре колонны, впереди же он поставил несколько девчоночьих пар, Тасю и толстуху - первыми. Бридж я рассмотрел где-то в середине, затертую между спинами высоченных старшеклассников. Ближе к концу колонны оказались Пронин и белобрысый, сразу за ним Платон поставил меня, позади встали еще три пары. Кстати, у самого Альдонина узника не было, он, похоже, осуществлял общий надзор.
        - Выдвигаемся! - наконец крикнул Платон. - Вперед, пошли!
        И колонна медленно тронулась. Под ногами была утрамбованная до блеска лыжной «елочкой» дорога, щедро присыпанная утренним снегопадом. Я подумал, как же странно наше шествие выглядит со стороны. Хотя если не присматриваться, то просто идут ребята, организованно, парами. Интересно, как на нас отреагируют лыжники? Кстати, где они вообще? Обычно в выходные дни лес кишмя кишел ими, и эта трасса у них наверняка одна из любимых. Но мы шли уже минут пять - а строились еще больше, - но ни один так и не появлялся.
        Белобрысый парень, чей затылок маячил у меня перед глазами, вдруг как-то задергался, склонил голову и задрал левое плечо. Я решил, что у него просто зачесалось ухо или нос. Но Витька вдруг взвизгнул пронзительно:
        - Ай, стоп! Тревога!
        И бросился на парня, опрокинул его на дорогу. Движение в колонне тут же замерло, все закрутили головами. Немедленно подскочил Альдонин, наклонился, схватил белобрысого за грудки и вернул в положение стоя. Потом тщательно прощупал его матерчатую куртку в районе плеча, запустил пальцы в небольшой надрез и выудил оттуда кусок толстой проволоки сантиметров десять длиной, заточенный с одного конца. Альдонин отшвырнул его в снег и заорал на Пронина:
        - Куда смотрел, растяпа? Правил не знаешь?!
        Витька даже попятился, лицо сморщилось, будто он едва сдерживал слезы:
        - Платон, я пропустил, наверное. Ты меня прости…
        - Ладно, идем дальше! - отвернулся от него Альдонин.
        И колонна снова двинулась.
        - Сволочь, - шипел Витька на ходу и награждал «арестанта» короткими точечными ударами под ребра. Тот только покряхтывал.
        - Эй, уймись уже! - возмутился я.
        - Ничего, тут следов не останется, - отмахнулся Пронин, но бить перестал. - А чего он, гад, морду себе разодрать хотел? Тогда бы мы сразу продули.
        Белобрысый громко хмыкнул, давая понять, что он еще не исчерпал и половины своих задумок.
        С широкого пути мы свернули на дорогу узкую, плохо утрамбованную, нетронуто-белую после снегопада. Идти стало сложнее, а Альдонин теперь вовсю подгонял, - похоже, мы отставали по времени. Я все старался разглядеть Тасю, последний раз мне удалось увидеть ее лицо, когда колонна заворачивала, и девочка выглядела очень усталой и измученной.
        Арестант мне попался тихий, исполнительный, проблем не создавал, и я в основном занимался тем, что выискивал взглядом поочередно всех наших и снимал происходящее на телефон: многие держали на прицеле своих пленников во избежание «самострела». Странно только, почему до сих пор ни одна из таких съемок не оказалась в интернете. Ладно, моя будет первой, если что.
        Глава одиннадцатая. Смерть на поляне
        И вдруг… до моих ушей донеслось негромкое пение, как будто в дальней части леса кто-то включил радио на полную. Сначала я и внимания никакого не обратил, поглощенный съемками и тревогой за Тасю. Но уж очень странно звучал женский голос: вязкий и обволакивающий, он то взлетал вверх, то затихал, словно исполнительнице затыкали рот, и это заставляло мое сердце биться как-то неровно, временами вообще ухать ниже желудка. Прямо передо мной Витька споткнулся, схватился за белобрысого, чтобы не упасть, повернул ко мне побелевшее лицо:
        - Начинается…
        - Что начинается?
        Ответа я не дождался. Зато с передних позиций донесся командный крик Альдонина:
        - Всем лечь на землю! Сперва арестантов кладите, а то покалечатся!
        - Давай, давай! - заорал Витька на своего узника, наваливаясь парню на плечи. - На колени, а потом падай на тропу.
        Моему арестанту и команды не потребовалось, чтобы в пару секунд проделать все то же самое. Парень улегся на снег и подергал за веревку, которую я сжимал в кулаке, призывая меня присоединиться. Но я продолжал стоять, желая сперва разобраться, что происходит. И вдруг увидел их…
        Две призрачные фигуры выплыли из-за деревьев на тропу с разных сторон леса в голове колонны. Женщина, закутанная в белую ткань на манер индианки, и мужчина в просторной серой рубахе по колено. Каждый метра под два ростом, они просто висели над тропой, не касаясь ногами земли. Женщина все еще пела, то высоко вскидывая голову, то роняя ее на грудь, отчего звук сильно менялся. Я со страхом подумал, что они находятся совсем близко от Таси. Каково-то ей сейчас? И принял решение мчаться на выручку.
        Но стоило мне сдвинуться с места, как началась паника. Кто-то в середине колонны вдруг завизжал, как подранок, и прямо на четвереньках рванул в лес. Конечно, его примеру тут же последовал еще с десяток человек. Тропу от леса с двух сторон отделяли глубокие заболоченные канавы, занесенные снегом, туда большинство и свалилось. Однако некоторым все же удалось перемахнуть их и скрыться за деревьями. Из-за общего столпотворения я потерял Тасю из виду.
        Фигуры, постепенно набирая скорость, поплыли к хвосту колонны над головами оставшихся на тропе. Кто не успел убежать, те вновь попадали в снег и все, как один, закрыли головы руками; на всякий случай я сделал то же самое. Через мгновение, когда горячий поток воздуха коснулся моей головы, мне показалось, что сейчас скальп обуглится и чулком сползет с черепушки. Я отчетливо слышал, как потрескивают мои волосы, а может, и не только мои: мы с Витькой и двумя арестантами лежали кучно. К счастью, длилось это долю секунды, не дольше. Когда жар исчез, я позволил себе вынырнуть из снега и оглядеться: призраки бесследно исчезли.
        Вскочил и кинулся вперед. Девицу толстую я углядел: она валялась на снегу, накинув на голову подол своей длинной куртки. А вот Таси рядом с ней я не увидел и очень испугался. Альдонин уже был на ногах, носился туда и сюда, рывком поднимал тех, кто вставать не хотел, и орал надорванным голосом:
        - Встаем! Пересчитываем! Спокойно! Они уже ушли!
        Тут я увидел, как из леса выходят наши: Иола, Бридж, Хонг и с ними - Тася. Подлетел к ним в одно мгновение, ничуть не заботясь о конспирации.
        - Девчонки, как вы?
        - Нормально, - недовольным голосом отозвалась Иоланта. - Что, черт возьми, это было?
        - Понятия не имею, - признался я и перевел взгляд на Бридж: - Ты ведь что-то похожее видела, да?
        Девочка коротко кивнула.
        - Теперь понятно, почему хлеб засох и температура в комнате повышалась. От них такой жар идет!
        - Вот эти чудища обитают в нашем лагере?! - ахнула Хонг.
        Я тем временем занимался тем, что приводил в чувство Тасю. Руки ей девочки уже развязали, канаву она с их помощью миновала, так что хоть обувь была сухая. Я отряхнул снег с ее куртки и джинсов, вытащил ветки из спутанных волос - шапочку она потеряла - и напялил на нее свою.
        - Ты не очень испугалась? Сейчас пойдем домой.
        - Двоих арестантов не хватает! - надрывался Платон. - Егоров, Масюк, Ложкин - налево, Ингасов и Тимощенко - за мной. Пока нас нет, с арестантов глаз не спускать.
        - Ну что, уходим? - Я посмотрел на девочек.
        Иола, конечно, тут же выдвинула челюсть и надменно вскинула голову:
        - Ну уж нет! Теперь я точно хочу понять, что тут происходит.
        - Тем более если у нас такие же водятся, - дрожащим голоском поддержала ее Бриджит.
        - Так я-то точно останусь, а вы - как хотите. Хонг, может, ты хоть уведешь отсюда Тасю?
        - Не нужно, Алеша, - слабо улыбнулась мне Тася. - Если я уйду, игра сразу закончится, и вы всего не узнаете. А в этом обязательно нужно разобраться. Не думай, мне уже ничего не страшно…
        - А ну за мной, живо!
        Это заорала, подбегая к нам, заснеженная толстуха, схватила Тасю за рукав и потянула за собой. Я двинулся на нее с желанием запихнуть в канаву, хорошо, Иола удержала.
        На тропе тем временем конвоиры изо всех сил пытались не дать арестантам сделать ноги - ведь теперь они были в меньшинстве. Потому метались туда-сюда и жестко валили на землю тех, кто пытался перескочить канаву или хотя бы поглядывал в ее сторону. Я отыскал Пронина, который обеими руками судорожно цеплялся за своего узника, похоже, больше сам за него держался, чем держал. Белобрысый выглядел сломленным, потухшим взглядом изучал снег под своими ботинками.
        - Витька, блин, ты такое уже прежде видел?! - заорал я.
        Тот с большим напрягом сфокусировал на мне взгляд:
        - Д-да, только других. Это же лес призраков, так на карте написано.
        - Да каких призраков, ты чего! Их не существует! А если даже существуют, то тренеру они не подчиняются.
        - Ну, я не знаю… наверное, трюк какой-то… но все равно реально страшно это, - забормотал одноклассник.
        В этот миг его пленник вдруг ожил, свирепо улыбнулся, безмолвно рванул в сторону левой канавы, перемахнул ее - и был таков.
        - Ловите! На помощь! - отчаянно завопил Пронин, бросаясь за ним.
        И тоже прыгнул, но не удержался на противоположном краю, сполз в густую болотную жижу. Но один парень из старших, преодолев препятствие, все же рванул по следам сбежавшего. Остальные пленники заволновались, раздались призывы:
        - Ребят, врассыпную! Разом!
        И одновременно прозвучал еще один вопль:
        - Стоять! Стреляю! - Старшеклассник с вытаращенными очумелыми глазами высоко взметнул в воздух руку с пистолетом. - Если кто рискнет - палю на поражение!
        Через секунду я уже стоял в паре шагов от него, ближе было не подойти, потому что тот тыкал пистолетом во все стороны и безостановочно орал. Пришлось напрячь голос, чтобы перекричать:
        - Тихо ты, я свой! Остынь, эй! Все равно ведь не выстрелишь, это поражение.
        - Ты так думаешь?! - взвыл он, бешено вращая глазами.
        Стало ясно, что в таком состоянии никакие запреты не имеют над ним власти, потому я перестал церемониться, дождался момента, прыгнул вперед и слегка заломил ему руку. Парень завизжал и выронил оружие, которое немедленно перекочевало в мой карман. В это время из леса справа показался Альдонин с ребятами, которые тащили на веревке двух пленников.
        Все сразу затихли, угомонились, вроде как надежду потеряли. Платон сложил рупором руки, покричал, и через пару минут вторая поисковая группа примчалась назад, все вместе они начали заново расставлять шеренгу. Я видел, как обезоруженный старшеклассник что-то шепчет Альдонину и тычет дрожащим пальцем в мою сторону. Платон кивнул, потом с приветливой улыбкой на открытом лице приблизился ко мне, протянул ладонь:
        - Ладно, давай мне. И молодец, что разобрался с этим психом, тут я промашку совершил. Учту на будущее, кому можно оружие доверять.
        Поскольку сдавать оружие я не торопился, взгляд Альдонина сделался удивленно-вопросительным.
        - Прости, Платон, но пистолет останется у меня, - твердо отчеканил я. - Я первый раз в игре, а у вас тут не пойми что творится, это напрягает.
        Альдонин шагнул еще ближе, снова улыбнулся, сказал доверительно, словно я был его лучшим другом:
        - Перестань, это же просто игра. Со спецэффектами, да. Но паниковать не нужно.
        - А та жуткая парочка - тоже спецэффекты? Что-то я о подобном не слышал.
        - Ты - нет, а вот тренер Гай многие штуки знает.
        - Пистолет не отдам, - отрезал я и шагнул в сторону.
        В светлых глазах Платона мелькнуло не совсем понятное мне выражение, но тут он глянул на часы и резко забыл обо мне, засуетился, забегал вдоль колонны, отдавая распоряжения. Меньше чем через минуту мы снова двинулись в путь. Про себя я подумал, что если бы мистер Малодий работал на курсах подготовки тюремщиков, то был бы там просто бесценным кадром.
        Снова впереди маячили вихрастая Витькина и белобрысая головы (а я даже не заметил, кто и как отловил беглеца). Под ноги изредка попадались желтоватые пятна - похоже, не один и не два участника обмочились со страху.
        А потом с узкой, но все же утоптанной тропы мы и вовсе свернули в лес, форсировав канаву по самодельному настилу из березовых стволов. Здесь едва заметная тропка виляла в обход толстенных сосен, чавкала под ногами, следы мгновенно наполнялись грязной ледяной жижей. Я прикинул, что через этот лесок мы в аккурат выйдем на поляну, где ожидает тренер Гай. И все это безумие закончится.
        С шумом унеслись прочь какие-то потревоженные крупные птицы. И в следующий момент я услышал крик:
        - Помогите!
        Дернулся, огляделся. Измученные участники плелись вперед, никто уже не собирался бежать или догонять, похоже, все смирились с исходом игры. Ни один даже не вздрогнул, не посмотрел в сторону заснеженной еловой чащи, откуда прилетел призыв о помощи. А он снова повторился:
        - Спасите меня!
        Дошло наконец: его просто никто, кроме меня, не слышит, то ли из-за расстояния, то ли потому, что кричат словно в мокрую тряпку. Я без всяких сомнений оставил своего измотанного арестанта без присмотра и сделал пару шагов в сторону, чтобы лучше определить направление.
        - Эй, вернись в колонну! - крикнул мне издали Альдонин, пытаясь привлечь мое внимание взмахами руки над головой.
        Но я удостоил его лишь секундного взгляда и затем в темпе зашагал в направлении крика. Потому что узнал этот голос.
        - Вернись! - надрывался Платон.
        Я уже был под прикрытием густого подлеска и только собирался перейти на атлантскую скорость, как ощутил чью-то руку у себя на плече. Хорошо, не отправил сразу в нокаут, а все же оглянулся сперва - потому что это была Иола.
        - Я с тобой, - сообщила она. - Я тоже слышала крики.
        А, ну конечно, я и не сообразил.
        - Лучше останься тут.
        - Да не переживай, за Тасей приглядят девочки!
        Я хотел сказать, что вообще-то волнуюсь за нее саму, но как-то не было времени облекать эту мысль в слова. Потому что снова закричали, и на этот раз крик перешел в болезненный стон. Я сорвался с места, Иола - следом.
        Мы промчались по глубокому размякшему снегу, перемахнули через тропу в другой квадрат леса. В самой сердцевине этого участка обнаружилась небольшая поляна с двумя искривленными березками. К их стволам сейчас были примотаны веревочные петли, на которых бессильно повис Женька Карамыш. Как я и думал, рот его был завязан какой-то тряпкой, но, похоже, непрерывно мотая головой, он смог частично освободиться от кляпа.
        Мальчик заметил меня и бешено забился в своих путах.
        - Алеша, помоги, помоги мне!
        - Не кричи, я сейчас…
        Я уже шагнул к нему, нащупывая в кармане перочинный ножик, и тут снова появились призрачные фигуры.
        На этот раз их было трое, все мужчины, все в белых просторных балахонах по колени. Они выстроились в ряд, словно защитники ворот перед штрафным, теперь я видел Женьку через их прозрачные тела. Лицо Карамыша при виде этих существ выразило просто запредельный ужас, он съежился и больше не пробовал кричать. Иола рядом со мной дышала громко и прерывисто.
        - С дороги! - крикнул я.
        Вышло не слишком убедительно, фигуры даже не дрогнули, если вообще заметили, что я что-то сказал. Их удлиненные лица с ртами-дырочками и огромными раскосыми глазами не выражали ни агрессии, ни даже особого интереса к происходящему. Складывалось впечатление, что призраки отбывали какую-то повинность.
        - Да черт возьми, кто вы вообще такие?!
        Я швырнул в одного из них ножом, который без помех прошел сквозь тело и исчез в сугробе. Трясущимися руками я выдернул из-за пояса пистолет, замахал им в воздухе:
        - Валите отсюда, живо!
        И сделал пару шагов вперед. Странно, но призраки вроде как испугались вида оружия, сгруппировались и отступили тоже. Но тут завопил Женька. Я вспомнил ощущение тяжелого жара, исходящего от фигур, и поспешил вернуться на прежнюю позицию. Снял пистолет с предохранителя и наставил на фигуру с левого края, чтобы случайно не попасть в мальчишку.
        - Ты что делаешь? - зашипела мне в ухо Иола.
        - А как тебе кажется?
        - Ты же не станешь… Вдруг их можно убить?
        - Ты сумасшедшая?! - заорал я. - Это не люди! Это призраки, или голограмма, или черт знает что!..
        Но тут Иоланта ловким движением скрутила мне руку, вырвала пистолет и отправила в полет куда-то в лесную чащу. Я вытаращил на нее глаза, не веря до конца, что она так поступила.
        - Хватит глаза пучить, смотри, они исчезают, - скривилась девочка.
        Я поспешил обернуться: и в самом деле, призрачные фигуры тускнели и таяли прямо на глазах, через считаные секунды их не стало. Я бросился вперед, разорвал веревки, подхватил на руки почти невесомое тело.
        - Кто тебя здесь привязал?
        - Школьный тренер, - простонал мальчик.
        - Когда?
        - Давно, утром. А ночь продержал в каком-то сарае.
        Он откинул голову и медленно прикрыл глаза синеватыми прозрачными веками. Вид Женьки так напугал меня, что я почти заорал:
        - Иола, хватай его и дуй в больницу! А я займусь этим Гаем Малодием!
        - Эй!
        Я обернулся: на краю полянки стояли ребята, Альдонин и двое из тех, кто отлавливал вместе с ним сбежавших арестантов. Смотрели растерянно, недоумевая. Не обращая на них никакого внимания, я со всеми предосторожностями переложил Карамыша на вытянутые руки Иолы. Кажется, он был без сознания, во всяком случае, глаз больше не открывал.
        - Что здесь происходит? - Платон стремительно зашагал ко мне по глубокому снегу.
        - Не в курсе, - честно ответил я. Иола почему-то не уходила, наблюдала за нами, и это меня очень злило. - Тренер Гай похитил этого пацана, а потом привязал его здесь. Слушай, Альдонин, будь другом, просто вернись к ребятам и скажи, чтобы все валили по домам, ясно? А с тренером я сам разберусь.
        И я двинулся в том направлении, где, если верить карте, был конечный пункт нашего маршрута и где, по моим прикидкам, должен был находиться тренер Гай.
        - Стой!
        - Ну что еще? - Я нехотя обернулся и с вялым удивлением обнаружил, что Платон наставил на меня свой пистолет.
        - Вернись в колонну. Игра по-любому должна продолжаться.
        - Какая, черт возьми, игра? Ты не понял, что здесь произошло?
        - Мальчик - часть игры. Поставь его на землю. - И Альдонин перевел руку с оружием на Иолу. - Он сам вам об этом скажет.
        - Ага, скажет, под дулом пистолета…
        Я начал медленно отступать под прикрытие огромной сосны. Не нравилось мне лицо Альдонина в этот момент, ой как не нравилось. Для себя я решил: как только меня закроет сосна - пущусь наутек, Иоланта тоже не растеряется. Нашу скорость Платон не в состоянии предусмотреть.
        - Погоди, давай сначала поговорим, - почти умолял Альдонин, все больше бледнея.
        Парни по бокам от него в некотором шоке взирали на своего лидера. Я-то как раз прекрасно понимал, что с ним такое: он уже сообразил, что будет дальше, недаром самый умный в школе. Если я сдам тренера, на свет наверняка вылезут факты о том, что они все тут вытворяли во время, а особенно после своих игрищ. И прощай репутация отличного парня, гордости школы. Пожалуй, за такое и убить можно…
        Я ступил под прикрытие сосны, и тут же по ушам хлестнул выстрел. Да, не приспособлен мой обострившийся слух для таких звуков. А одновременно с выстрелом я уловил позади и справа от себя тонкий девичий вскрик. И оцепенел от ужаса.
        Иола? Но ее уже нет на прежнем месте, да и крик прилетел с другой стороны. Забыв про Альдонина, я выскочил из-за дерева на прежнюю позицию, завертел головой - и увидел: кто-то лежал в сугробе шагах в десяти от меня, из снега торчали два темных блестящих хвостика с разноцветными резинками, а сам сугроб, только что белоснежный, теперь густо усеяли красные горошины. Я сам не осознал, как оказался в том сугробе, как протянул руки…
        - Осторожней, может…
        Иола откуда-то образовалась рядом со мной и теперь не давала мне прикоснуться к Хонг. Карамыша у нее на руках больше не было, и, на миг обернувшись, я увидел его сидящим на снегу. А еще увидел Альдонина и испугался его лица больше, чем всего происходящего. Он ежесекундно переводил ужасный взор с пистолета на сугроб и обратно. Парней рядом с ним больше не было.
        А Иола уже держала Хонг на руках. Поймав мой взгляд, она тихонько качнула головой. Это движение увидел и Платон, потому что выронил пистолет, ломанулся прочь и исчез за деревьями.
        С минуту мы с Иолой смотрели друг на дружку, потрясенные, не верящие в реальность происходящего. Потом я собрался с мыслями и сказал:
        - Все-таки отнеси его в больницу.
        И кивнул на посиневшего Женьку - он скорчился на снегу, кажется, его тошнило.
        - А… Розочка?
        - Отдай ее мне. Я отнесу в лагерь, - сказал я, внутренне мечтая, чтобы Иола по своей привычке противоречить мне отказала. Но она тут молча кивнула и осторожно переложила Хонг мне на руки.
        - Я скоро буду в лагере, может, даже нагоню вас.
        Хорошо бы. В лагере же Димка, и мне даже думать было жутко…
        - По городу не несись, и так уже…
        - Хорошо, не буду.
        И исчезла из виду. А я побежал по снегу, стараясь не трясти сильно Хонг, как будто это могло ей повредить. По своим следам вернулся к колонне, выглянул из-за деревьев, чтобы позвать Бридж и Тасю, но не увидел их там. Как и Альдонина. Да и вся колонна уже как-то смялась, скучилась, никто больше никого не сторожил, и все выглядели одинаково напуганными.
        Потом я вспомнил о тренере. Черт, не хотелось им заниматься сейчас, но ведь еще смоется, пожалуй. И я понесся на ту поляну, где он должен был нас ждать. Но… поляна сверкала нетронутым снегом. Почему-то вместе со взглядом на этот снег мысли о мистере Малодии как-то улетучились из моей головы, и я отправился прямиком в лагерь.
        Когда перемахнул через забор, сразу наткнулся на четкий след кроссовок небольшого размера. След глубокий, значит, Бридж несла Тасю на руках. В лагерном бараке я обнаружил люк открытым - и склонился над ним. Оттуда с километровой глубины до меня доносились голоса. Я услышал, как крикнул Дима:
        - Я все равно поднимусь! Мне нужно наверх, и точка!
        - Но ты даже прикоснуться к себе не даешь, - умоляюще проговорил Борис. - Я только хочу тебе помочь.
        - Сам справлюсь! Где вы ее оставили?!
        Раздался удивительно собранный, даже почти не дрожащий голос Бриджит:
        - Мы остановились вот здесь. Алеша, кажется, что-то услышал и бросился в лес, Иола тоже. Несколько ребят отправились за ними в погоню. Тасе стало дурно, и мы решили, что правильнее будет отнести ее в лагерь. Хонг побежала по следам ребят, чтобы предупредить Алешу.
        «Так вот как она там оказалась», - подумал я как-то отстраненно. Отошел от лаза, сел на кровать. Я отчаянно вглядывался в лицо девочки, одержимый надеждой, что сейчас она вдруг шевельнется, откроет глаза. Попробовал растирать ей руки, но только перепачкал ее и себя кровью, стал сдирать наколочку с чьей-то подушки, чтобы вытереть. Я знал: ни за что не спущусь в лаз сейчас, когда они все там в полном сборе. И просто ждал.
        Шорох из люка подсказал мне, что кто-то поднимается вверх. Я встал, еще крепче прижал к себе Хонг и застыл по стойке «смирно», перестав дышать. Борис ракетой вылетел через круглое отверстие, приземлился на ноги, молча уставился на меня, на мою страшную ношу.
        - Что… как это случилось?
        Я рассказал коротко и сжато, словно долго репетировал. Борис слушал молча, ничего не уточнял, не отрывал глаз от Хонг. Когда я замолчал, он сказал:
        - Все ясно. Я сам отнесу ее вниз.
        - Дима… на поляне?
        - Нет, удалось пока увести в спальную пещеру, он ведь на ногах почти не стоит. Лучше прямо сейчас спущусь, пока не вернулся. А где Иоланта?
        - Понесла того мальчишку, Женьку, в больницу. Наверное, сейчас уже на пути в лагерь.
        - Ты, Леш, пойди встреть ее, - морща лоб, попросил Борис. - Похоже, сейчас нигде не безопасно. И Марк с Вовчиком где-то шляются…
        Я глянул на него с благодарностью, понимая, что он попросту дарит мне возможность подольше не встречаться с Васильевым, не видеть, что с ним сейчас творится. И сказал:
        - В лагере тоже не безопасно. Эти странные существа, призраки, которые нас атаковали… Бридж видела именно их. Получается, они там, у нас. - Я потыкал пальцем в пол.
        - Я тебя понял. Сегодня же соберемся и примем решение. Возможно, даже оставим лагерь. Но пусть сначала хотя бы все вернутся…
        Борис повернулся ко мне спиной, подошел к люку, примеряясь, как ловчее спрыгнуть туда с Хонг на руках. Дальнейшего я не видел: пулей вылетел из барака и понесся к воротам.
        Глава двенадцатая. Расколотый
        Иолу я заметил, едва перелетел через металлический отсек забора. Она медленно брела в сторону официальных ворот, которыми никто из нас никогда не пользовался: похоже, тоже не спешила в лагерь. И смотрела строго себе под ноги, будто что-то искала в снегу. Прыжок - и я очутился у нее на пути.
        - Иола…
        Она вскинула голову, посмотрела на меня в упор, даже не пряча зареванных глаз.
        - Что там с Женькой? - спросил я, первым отводя взгляд.
        - Нормально. Я отнесла его в больницу, его там оставят, наверное, на сутки. Врач сказал, что все в порядке, но мальчик сильно истощен, нужна капельница. Возможно, они будут звонить в полицию… И еще я поняла, что я - трусиха.
        - Что? - поразился я такому резкому переходу.
        - Вот шла и всячески оттягивала время, чтобы подольше не появляться в лагере. Дождаться, пока все хоть немного придут в себя. Хотя к Димке-то это наверняка не относится. Ты его видел? Как он?
        - Не видел, - сознался я. - Только слышал, как он кричал, хотел вскарабкаться вверх по лестнице. А ребятам не разрешал себе помочь…
        - Господи… - Иола закрыла лицо руками.
        - Если ты трусиха, то я вообще распоследний трус и слюнтяй. Не смог туда спуститься, дождался появления Бориса. Он послал встречать тебя.
        - Ну, меня ты уже встретил, - печально усмехнулась Иола. - Теперь точно нужно возвращаться.
        Мы синхронно повернулись и посмотрели на посверкивающие хромированные ворота лагеря. Прежде за ними для нас начинался удивительный и радостный мир, ожившая сказка, непрерывное приключение. Теперь там были лишь горе, скорбь и опасность. Больше нам не перемахнуть через них с прежним предвкушением чуда.
        - В принципе, можно еще в городе Марка с Вовчиком поискать, предупредить, - пробормотал я, понимая, как это жалко звучит. И вдруг спохватился: - Слушай, Иола, о чем мы вообще думаем? Нужно немедленно отыскать тренера Гая! И устроить ему допрос с пристрастием, может, даже в лагерь притащить. Главное, не дать ему смыться из города, ведь он уж наверняка знает, что случилось в лесу.
        - Да, точно! - Иола вскинула на меня глаза, в них была… благодарность? Кажется, этот взгляд сблизил нас больше, чем все годы знакомства.
        Секунду спустя мы уже неслись по лесу, включив полную атлантскую скорость.
        - Я уже думала об этом, когда шла в лагерь, - на бегу делилась со мной девочка. - Обо всем, что произошло в лесу. Как будто кто-то расставил ловушки для кого-то из нас или для всех вместе. И этот кто-то наверняка тренер.
        - Думаешь, он все-таки из Инквизиции? Да, здорово на это смахивает. Сначала все эти события, чтобы заставить нас проявить свою силу, скорость. Думаешь, мы выдали себя?
        - Не знаю. Смотря кто и как за нами приглядывал.
        - Ну да, если в школе камеры понатыканы, то он точно всех нас расшифровал. А потом сделал так, что пришлось участвовать в этих играх… Интересно зачем? Но меня сейчас больше всего волнует вопрос с призраками.
        - С голограммами, Леша, призраков не бывает, - все же не удержалась, одернула меня Иола.
        - Ага, так же как циклопов или летающих людей! Ладно, не суть. Хуже то, что эти штуки явно работают на тренера. Управляемая голограмма - не такая уж фантастика, но как они очутились в нашем лагере?!
        - Думаешь, кто-то из наших может быть связан с тренером? - резко тормознула Иоланта, вперила в меня требовательный взгляд.
        - Нет, конечно! Предателей среди наших нет и быть не может! Но вдруг мы просто что-то не понимаем, что-то упускаем из виду?
        Впереди на поляне показались собачники с питомцами, и мы вынуждены были перейти на шаг.
        - Как ты думаешь, нам стоит найти Платона? - необычно тонким голосом спросила Иола.
        Я даже споткнулся на ровном месте от удивления:
        - Альдонина? Зачем он нам сдался?
        Иола с повышенным вниманием наблюдала, как юный мраморный дог в розовом комбинезоне в панике улепетывает от какой-то нахальной и громкоголосой дворняги в половину его роста.
        - Ну, может, ему самому нужна помощь, он же сегодня убил человека! Хоть и случайно… Ладно, не смотри на меня так. Где вообще ты собираешься искать тренера?
        Я об этом, как оказалось, еще даже не думал.
        - Возможно, в школе можно узнать что-то…
        - Но школа сегодня закрыта, разве только кружки работают. И потом, если он действительно липовый тренер, то наверняка позаботился, чтобы его настоящий адрес нигде не был записан. Но вот Платон может что-то знать.
        - Опять Платон? Да с чего бы?!
        - Слушай, а тебя вообще не удивило, что он выстрелил? - тихим голосом спросила Иола.
        - Нет! Я даже знаю, почему он это сделал!
        - Просвети!
        - Ну, они после игры занимались всякими отвратительными вещами, и это снималось на телефон или камеру тренера. Все были замазаны, и никто не рыпался. А когда Альдонин увидел, что я выхожу из игры, то перепугался до смерти и хотел остановить меня любым путем…
        Иоланта решительно затрясла головой:
        - Нет, Платон не такой!
        - Слышать даже не хочу! Как ты можешь его защищать?!
        - Я и не защищаю. Я много читала про секты, про опыты Милгрема, про Стэнфордский тюремный эксперимент. И я хорошо знаю, что человек под влиянием сильной авторитарной личности может меняться до неузнаваемости, совершать чудовищные вещи. Но Альдонин… Он слишком умный, он из тех, кто становится руководителем, а не идет на поводу. Что бы ни происходило на этих играх, он заранее позаботился, чтобы это никак не могло его запачкать. И все-таки он хотел тебя остановить. Но почему стрелял? Почему просто не бросился на тебя?
        Вот это был вопрос. Я перестал злиться и во все глаза уставился на Иолу:
        - Ты думаешь, он знает?!
        Она повела плечами:
        - Возможно. Кстати, он стрелял не в тебя, в сторону. А еще раньше он пытался что-то рассказать тебе насчет игры и участия в ней этого мальчика, Женьки.
        Я внутренне заледенел, потому что Иоланта заговорила о самом болезненном для меня: я ведь мог тогда его выслушать. И ничего бы не случилось. А Иола не умолкала:
        - В общем, мне показалось, он испугался за тренера, ты ведь шел в тот момент за ним, на ту поляну. Но тогда я права, и они действительно связаны. Предлагаю сначала на всякий случай пойти к школе, а потом к Платону…
        - Стоп! Ты знаешь, где он живет?
        Молчание.
        - Ты встречалась с ним, да? Это он тебе названивал?
        - Нет, - отрезала Иоланта. - Просто он как-то догнал меня на школьном дворе и пошел рядом. Мы болтали про олимпиаду, к которой он как раз готовился. А потом на той же улице, где и школа, показал свой дом.
        - Может, заодно и квартиру сказал?
        - Ты не поверишь. Мы как раз обсуждали одну задачу, и он сказал, что ответ совпадает с номером его квартиры. Я запомнила… на всякий случай.
        - Все ясно, пошли!
        Мы уже входили на школьный двор, - и там оказалось неожиданно многолюдно. Я узнал человек двадцать из тех, кого видел в лесу. Все выглядели растерянными и ужасно усталыми, но мне показалось, что лица их как-то изменились… К лучшему, в общем: стали более живыми, испуганными, смущенными. Я заметил Витьку и направился прямиком к нему. Мое приближение заставило его побелеть и врасти в землю.
        - Привет, чего вы тут? - спросил я.
        - Н-не знаю, - осторожно отозвался Пронин. - Ты убежал, ребята за тобой. Потом выстрел в лесу. И к нам уже никто не вернулся. Мы решили идти по маршруту, дошли до поляны, но там никого не было. Что случилось-то?
        - Не в курсе, - отмахнулся я. - Значит, тренера Гая вы больше не видели?
        - Не. Пришли сюда, думали, он появится. Но нету…
        - Идите по домам, - посоветовал я, безнадежно созерцая черные окна школы. - Игра закончена.
        - Это в каком смысле? - еще больше разволновался, покрылся испариной Витька. - Думаешь, тренер не вернется? Вообще никогда?
        В его глазах метался испуг и одновременно облегчение. Я махнул рукой и пошел прочь.
        - Ладно, Иола, давай к Альдонину.
        Но и в доме-башне, новостройке из красного кирпича, нас поджидал облом. Мы долго звонили в домофон, потом под прикрытием какого-то жильца проникли внутрь и названивали уже в квартиру. Мне никак не удавалось увести Иолу, которая клялась, что слышит в глубине квартиры странные звуки. В конце концов я просто схватил ее за руку и отвел к лифту.
        - Ну, куда теперь?
        - Остается последний вариант, - убитым голосом произнесла девочка.
        - Да? Какой?
        - Пойти в больницу и поговорить с этим Женей. Может, он знает больше, чем нам сказал, или вообще крепко замешан в чем-то. Платон ведь говорил…
        - Я помню! Ладно, пошли.
        Комплекс больничных зданий находился на другой стороне города, хорошо хоть, что город наш маленький, все близко. Скоро мы уже стояли перед окошком регистрации. Румяная девушка в белом халате растерянно всматривалась в монитор, но не могла сказать нам ничего определенного. А потом вдруг радостно закричала:
        - Вот доктор, который принимал того больного, обратитесь к нему!
        Иола понеслась наперерез молодому сутулому доктору с нелепой желтой бородкой. Когда я подошел, тот как раз говорил изумленной Иоле:
        - Да, выписан, что тут такого странного?
        - Но вы сказали, что кладете его на сутки, а прошло всего пара часов!
        - Красавица, вы в больнице, не нужно здесь шуметь, - нахмурился доктор. - За пациентом приехал его отец, сказал, что повезет в другую больницу, в Питер, где мальчик давно наблюдается.
        - Отец? - поразился я. - А… как он выглядел?
        - Не знаю, не разглядывал, - отмахнулся врач, с тоской поглядывая, как закрывается кабинка лифта. - Но он был в больших темных очках явно не по погоде, возможно, непереносимость яркого света.
        У меня сперло дыхание от ужаса. Тренер!
        - И вы что, просто отдали ему мальчика? - не отставала Иола. - Хоть документы его посмотрели?
        - Зачем, интересно знать? Мальчик не младенец, сам побежал к отцу, обрадовался.
        - Обрадовался?
        - Ну да, заулыбался. Так, молодые люди, вопросы закончились?
        - Думаете, он на машине был? - спросил я безнадежно.
        Врач уверенно кивнул:
        - Да, держал в руке ключи. Так что все, уехали они, и позвольте мне удалиться.
        Сказал - и ушел. Мы с Иолой уставились друг на дружку в абсолютном недоумении.
        - Ну, похоже, они точно в сговоре. И никакой твой Женька не атлант. Просто провел тебя, как ребенка, - первой отмерла Иола, направляясь к выходу.
        Больше у нас не было поводов оттягивать возвращение в лагерь. Я, правда, позвонил Марку, но его телефон не отвечал: должно быть, они уже вернулись с детского утренника. Обратный путь был печален и тих. Девочка первой прыгнула в люк, я задвинул за собой крышку, тоже спикировал и налетел на Иолу, которая с застывшим лицом смотрела себе под ноги. Я тоже посмотрел: на изумрудной траве бурели подсохшие пятна крови.
        Ребят мы отыскали в учебной пещере. Борис с Миленой и Бридж - все трое уставились на нас с упреком.
        - Мы волновались, между прочим! - воскликнула Милена. - Где вас носило?
        - Пытались отыскать тренера. Похоже, там все даже сложнее, чем мы думали, - доложила Иола. - Марк вернулся?
        - Да, он с Вовчиком, - сказал Борис. - Пытаемся скрыть от мелких, что произошло.
        - А… Дима? - Язык у меня еле ворочался, словно покрытый ледяной коркой.
        - Он выпил сонник. Сам это предложил, когда понял, что мы измучились с ним.
        - А так можно? Он не вреден… для обычных людей?
        - Нет, просто сильное снотворное, - помотала головой Милена. - Завтра ему будет немного легче… физически, я имею в виду.
        - Хонг? - придушенным голосом спросила Иола.
        - Мы устроили ледник в одной из дальних пещер. Хотим дождаться Соболей, возможно, они решат отвезти ее на родину.
        - Дождаться? - Я обвел сердитым взглядом присутствующих. - Все, ждать больше нельзя! Ни одного часа!
        - Угомонись, - довольно сурово осадил меня Борис. За пару этих часов он здорово осунулся и как-то потемнел лицом. - Мы тут не просто так сидели, вас дожидаясь. Решение принято, осталось выслушать ваши соображения.
        - Выкладывайте, - сразу подобралась Иола.
        - Ночью на поиски нашего директора в Нижний мир отправляетесь вы с Лешей. - Борис смерил нас глазами с ног до головы, отслеживая малейшую реакцию. - Если есть возражения, то пойдем мы с Миленой. Но вы там уже бывали, в смысле, ты, Алексей, а Иоланта - визуально. Знакомы с тамошними обитателями.
        - Да мы и так согласны, не разжевывай, - довольно грубо перебила Иола.
        - Конечно, лучше бы пойти нам вчетвером, - сказала Милена таким голосом, будто просила прощения. - Но одна пара Соединившихся должна охранять лагерь, в свете того, что здесь творится…
        - Да понятно, само собой. А почему ночью? Мы готовы отправиться прямо сейчас.
        Сказав это, я скосил глаза на Иолу, и она согласно закивала.
        Борис раздраженно вскочил на ноги и начал нарезать круги по пещере, похоже, нервишки у него здорово сдали:
        - Раньше нужно было торопиться, а теперь уже нет смысла. Там жилой дом, в подвале днем могут работы проводиться, или котика кто станет искать. До ночи вы нормально отдохнете и посмотрите кое-какие карты, книги… Да, как у вас с языками?
        Иола подняла пятерню с растопыренными пальцами.
        - Общий, а также языки флэммов, тубаботов, биордов и морголов. Остальные - базовый разговорный уровень.
        - Ого! - изумился я. - У морголов есть язык?
        - Как и у всех разумных существ, к твоему сведению, - холодно отозвалась Иоланта. - А морголы - хранители древней мудрости.
        - Да, я тоже читала об этом, - чуточку оживилась Бридж, до этого безучастно сидевшая на парте. - У них особый способ получения информации, благодаря ему они под водой прекрасно осведомлены, что происходит в Нижнем мире. Общаются при помощи пузырьков воздуха, вроде как азбукой Морзе.
        - А как у тебя с языками, Алеша? - спросила меня Милена.
        Я пожал плечами:
        - Никак. Но какая разница, если Иола уже все их знает?
        - Неправильная у тебя установка. А вдруг что-то случится, и вам придется действовать поодиночке? Так что давай-ка, друг, к вечеру разберись хотя бы с общим, лады? - Борис явно старался не давить на меня, но у него не слишком хорошо получалось. - Все, расходимся.
        Борька протянул руку своей половинке, и они исчезли за дверью. Наверное, им хотелось побыть вдвоем, хоть немного прийти в себя после случившегося. А я поскорее подошел к Бридж, пока и она не сбежала.
        - Слушай, ты знаешь, где Тася?
        Девочка с готовностью кивнула:
        - Да, мы с Миленой проводили ее до дома, она волновалась за родителей и брата…
        - Она знает?
        Бридж низко опустила голову:
        - Да, она ведь была здесь, когда Боря принес Хонг.
        - Ясно.
        Мы помолчали немного.
        - Хочешь, помогу тебе с общим языком? - вдруг встрепенулась девочка. - Два часа позанимаемся сейчас, и потом еще часок вечером? Думаю, будет достаточно для поддержания беседы.
        - Да, конечно, давай.
        Мы перебазировались в соседний класс языкознания, где книжный шкаф и навесные полки ломились от пособий и словарей языков Древних, и прозанимались, наверное, около часа. Поначалу я в самом деле думал, что смогу отвлечься от убийственных мыслей заодно с приобретением нужного навыка, а компания Бриджит на меня всегда хорошо влияла. Вот только не мог я сосредоточиться на фразах, которые она произносила на напевном и немного гортанном языке, наверное, глупо было и надеяться. Все равно все мысли были о том, что случилось сегодня в лесу и что теперь будет с Васильевым. Я не выдержал и перебил Бридж:
        - Слушай, а что вообще происходит с Расколотыми? Я имею в виду, они могут потом когда-нибудь вернуться к нормальной жизни? И те ребята, которых мы вытащили на поверхность из Черных Пещер, Диана и Филипп - как они?
        Бридж глянула на меня коротко, со вздохом отвела глаза, пожала узкими плечами:
        - Ну, они восстанавливаются понемногу. Я каждый день звоню их врачам: они могут уже есть самостоятельно, встают на ноги.
        - Но полностью нормальными им больше не стать? - настаивал я.
        - По-разному, Алеша. Бывают люди очень сильные, и они как-то справляются. Как Игорь Печерский, к примеру.
        - Ни фига подобного! - возмутился я. - Он не справился, а привязал к себе, гад, мою сестру!
        - Да, но чтобы проделать это, ему пришлось прочитать сотни древних книг, найти ингредиенты, составить нужные растворы. А некоторые так и не могут до конца жизни выйти из глубочайшей апатии, просто сидят и смотрят в одну точку.
        Я немного поразмышлял об этом: интересно, Димка сильный? По каким признакам об этом вообще можно судить? Бридж терпеливо ждала, не вернусь ли я к уроку, но у меня рождались все новые вопросы:
        - А что насчет тех Расколотых, когда в паре оба живы? Разве они не могут потом заново как-то сблизиться друг с дружкой? Что им мешает, а?
        - Я не знаю, - покачала головой девочка. - Какой-то психологический механизм, наверное. Они ведь все помнят, все прежние чувства, эмоции, - а при встрече испытывают только пустоту, горечь и душевную боль. Расколотых из Пещер Соболь даже специально поместил в разные клиники, чтобы они не пересекались.
        - Значит, когда кто-то из пары погибает - это даже легче, так? Его хоть можно оплакать…
        - Может быть… - начала Бридж и вдруг насторожилась.
        Я тоже услышал далекий, звенящий от волнения голос Милены, которая о чем-то спрашивала невидимого собеседника.
        - Пойдем, похоже, там новый аврал, - сказал я, внутренне уже готовый к любому сюрпризу.
        Милену мы отыскали в жилом коридоре, на пороге Димкиной комнаты. Там уже была Иола, а пару мгновений спустя со стороны поляны возник Борис.
        - Из верхнего барака исчезли его вещи и телефон. Вероятно, Димка ушел сразу после того, как все разошлись и освободили путь к люку. Надул он нас с сонным напитком, - на одном дыхании сообщил он.
        Милена ошарашенно распахнула глаза:
        - Он ведь еще на половине лестницы висел бы, разве нет?
        - Не висит, как видишь. Четкий след ведет к забору и продолжается за ним. Но потом вливается в нахоженную трассу из города в поселок, там я след потерял.
        - Да как такое возможно? - ахнула Иола. - Его что, лагерные призраки унесли и через забор перекинули?
        А я в тот миг испытал сумасшедшую, дикую надежду, которая, правда, не успела оформиться в идею. Потому что из коридора появился несколько взъерошенный Марк, окинул нас всех мрачным взглядом и сказал:
        - Призраки не при делах. Это я его поднял наверх и проводил до города.
        - Ты проводил? - Борис словно ушам своим не верил. - Зачем? Ему и идти-то некуда.
        - Потому что он меня попросил! - немедленно перешел в наступление Марк, видимо, заранее подготовился к защите. - Какое право я имел ему отказывать? Любой из нас в такой ситуации не смог бы здесь дальше оставаться, разве нет?! Димке было очень плохо, он вызвал меня из пещеры, умолял, едва на ногах стоял. И я был бы распоследним гадом, если б не помог ему!
        - Не кричи так, Марк, - несчастным голосом попросила Милена. - Ты все правильно сделал… наверное. Но ты хоть проследил, куда он пойдет?
        - Нет!
        - Тебе что, наплевать? - насупился Борис.
        - Не наплевать. Просто он взял с меня слово, что я не стану следить, а я слово всегда держу. Я отдал ему все свои деньги, мне родичи много шлют, вы знаете. Сможет как-то устроиться, даже до своих добраться… если захочет, конечно. Но я его предупредил, что, как спохватитесь, все вам расскажу.
        Боря в бессильном раздражении стукнул кулаком о ладонь:
        - Да лучше бы не предупреждал! Теперь он наверняка смоется из города, лишь бы мы его не нашли.
        - Это его право, - опуская голову, с вызовом пробормотал Марк.
        - Да, его, кто спорит. А наше право найти его и вернуть обратно или хотя бы узнать, где он и как, и присматривать до возвращения директора, - подытожил Борис. - Короче, отдых отменяется, будем прочесывать город. Сейчас распечатаю план и разделю на квадраты, только сперва определимся, сколько человек пойдет.
        Я немедленно поднял руку. Хотя до этого сильно надеялся, что не увижу Васильева до своего спуска в Нижний мир. Но сейчас мне даже страшно было думать о том, как Димка бродит где-то с невыносимой болью в душе и тяжестью во всем теле, отвыкший от холода, во власти ужасных мыслей.
        - Думаю, в лагере останется Марк, - вслух рассуждал Борис. - Хотя нет, нужен еще кто-то, мало ли что может случиться.
        - Вот ты и оставайся, - сказала ему Милена. - Надежнее будет. А искать пойду я, Бридж, Иола и Алеша. Разделим город на четыре квадрата.
        В глазах Бориса я увидел нечто такое… Он понимал, что это верный вариант, но ему было бесконечно страшно отпускать от себя Милену. Забыв о нашем присутствии, он смотрел на нее с такой заботой и тревогой, что мне стало не по себе.
        - А если по двое? Надежнее будет.
        - Ой, Борь, ну перестань! - закатила глаза скорая на решения Милена. - Это сколько же времени займет, мы ведь не можем в городе передвигаться на нашей скорости. Нормально все будет, вот увидишь!
        Покидали мы лагерь уже почти в полной темноте, хотя было всего лишь около пяти вечера. Так что до города добрались, словно на крыле ветра, не опасаясь свидетелей. Здесь Милена раздала нам отсканированные карты с отмеченным для каждого районом города. Лично мне с самого начала эта идея казалась провальной, разве что для очистки совести. В этом меня окончательно убедил разговор на ресепшене в первой же городской гостинице.
        - Сколько ему? - сморщила лоб сонная женщина в строгом костюме. - Пятнадцать? Нет, не селим без взрослых, хоть с паспортом, хоть без.
        Я вышел на порог, осмотрелся. Наискосок от гостиницы был храм, колокола дробным звоном сзывали к вечерней службе, по высоким ступеням туда и сюда сновали верующие. Нищие на паперти замерли в покорно-жалостливых позах. Я подумал, что для Димки никакого труда не составило бы договориться с кем-то из прохожих, чтобы ему помогли заселиться. Хотя с такой же легкостью он мог позвонить по любому объявлению о сдаче квартиры, вон их сколько на информационной доске. А мог сразу пойти на станцию и махнуть в Питер - лично я бы на его месте так и поступил.
        И все же я продолжал обходить улицу за улицей, заходить в кафе и гостиницы, показывать фотки со своего телефона. Жалел, что животный нюх и умение идти по следу не входят в пакет привилегий атланта. Время от времени мы перезванивались: у ребят тоже все было глухо.
        В какой-то момент я сам удивился, обнаружив себя во дворе собственного дома. И первым делом посмотрел на окна Разиных: они были темны, все до единого. Мелькнула мысль забежать домой, предупредить родителей, что какое-то время я у них не появлюсь и по телефону буду недоступен. Но нужно было что-то выдумывать, врать… На это уже не оставалось сил. Просто напишу им эсэмэску позднее.
        Позвонила Милена, огорченным голосом произнесла:
        - Все бесполезно. Мы возвращаемся в лагерь. Где пересечемся?
        - У меня еще пара мест осталась неосмотренными, - соврал я поспешно. - Так что возвращайтесь без меня, я позднее прибегу.
        - Алеша, только без самодеятельности, умоляю!
        - Ну, ясное дело.
        Я отключился и побежал в сторону железной дороги, туда, где у самой станции стоял блочный дом Тасиной тети. Позвонил по домофону, и очень скоро мне ответил едва слышный Тасин голос:
        - Кто там?
        - Привет, это я. Можно к тебе подняться? Или спустишься сама?
        - Спущусь, - через секунду решилась Тася. - Тетя же болеет, только уснула, а комната одна.
        - Жду тебя!
        Она сбежала вниз через минуту. В свете тусклой подъездной лампочки я сразу заметил опухшие глаза и воспаленные дорожки от слез на щеках.
        - Алеша…
        Она прислонилась спиной к железной двери, уставилась на меня испуганно и виновато.
        - Я не могу поверить, что все это в самом деле с нами случилось. Кажется, просто приснился кошмар. Это ведь я во всем виновата…
        - Ни в чем ты не виновата! - рявкнул я.
        - Всего-то нужно было поесть утром, хоть чаю попить.
        - Эй, ты о чем сейчас говоришь? - Я всерьез перепугался, что после пережитого Тася повредилась умом.
        - Я просто не поела утром, очень волновалась из-за Ваньки, из-за родителей. И тогда в лесу у меня закружилась голова, все поплыло перед глазами. Вот Бридж и решила отнести меня в лагерь, а Хонг… Она побежала к тебе…
        Последнее предложение девочка еле выговорила, давясь слезами. Я взял ее за плечи, легонько встряхнул:
        - Тася, прекрати это, даже не думай так. Ты ни в чем не виновата, это просто такое ужасное стечение обстоятельств.
        И вдруг она обняла меня за шею. Это было так неожиданно, что я просто оцепенел. Сложился в пояснице почти пополам, чтобы ей было удобнее. И сам расслышал, как бешено колотится мое сердце. Я мучился мыслью, могу ли сейчас поцеловать Тасю или нельзя, неуместно, даже преступно. Пока думал, момент был упущен, девочка разняла руки.
        - Твои родители вернулись? - пробормотал я, только чтобы не молчать.
        Она покачала головой:
        - Нет. Завтра по закону можно уже заявлять в полицию, тетя хочет идти. Но ведь ясно, что никто не станет надрываться в поисках, если вообще хоть что-то будут делать. А может, и заявление не возьмут.
        В ее голосе мне послышалась скрытая мольба, и я сказал виновато:
        - Слушай, Тась, сегодня ночью я спускаюсь в Нижний мир, на поиски Соболей. А когда вернусь, то обязательно помогу тебе с родителями. Хотя, уверен, к тому времени они сами вернутся.
        - Я надеюсь, - пробормотала Тася. - Иван там один в квартире, еще натворит чего.
        Я не стал огорчать ее сведениями, что в данный момент Ванька если и творил что-либо, то точно не в их квартире.
        - А кто еще идет вниз?
        - Иола. Должны были и Милена с Борькой, но в лагере сейчас беспокойно.
        - Удачи вам, - пожелала Тася. - Вы наверняка быстро управитесь.
        Я вовсе не был в этом уверен.
        - Только обязательно позвони мне, как только вернешься, ладно? Я буду ждать тебя.
        - Конечно! - вскричал я. - Первым делом, даже не сомневайся!
        Она словно через силу улыбнулась в ответ.
        - Ну, я побежала тогда?
        Я кивнул, и девочка унеслась вверх по лестнице.
        Глава тринадцатая. Снова в черных пещерах
        Нужно было возвращаться в лагерь, но я почему-то тянул и тянул время, как будто лагерь был тюрьмой, а холодные темные улицы - последним глотком свободы. Мысли в голову лезли какие-то дурацкие: а что, если я вижу этот город в последний раз, вдыхаю воздух привычного мира - тоже в последний? Кто знает, что ждет нас под землей.
        Краем глаза я уловил на другой стороне улицы какой-то знакомый силуэт. Некто медленно брел против ветра, сгибаясь в три погибели. На миг почудилось, что это Димка, ухнуло и обрушилось в пятки сердце. Но потом понял - не он.
        Я вихрем перелетел проезжую часть прямо перед носом одинокой легковушки. Пусть водитель думает, что это был смерч. И перегородил дорогу Платону Альдонину. Тот медленно поднял голову. Мы стояли в круге света от уличного фонаря, хотя я и без него бы разглядел обожженную ветром и снегом кожу и глаза, полные горького ужаса.
        - Ты чего тут? - задал я до смешного дурацкий вопрос. - В смысле, почему бродишь в такую метель?
        - Алексей, - констатировал парень. - Хорошо, что встретил тебя. Та девочка? Она?..
        Он примолк, глядя на меня с надеждой. Я мотнул головой:
        - Нет. Ты хорошо стреляешь.
        Он дернулся - и я немедленно пожалел о своих словах.
        - Я стрелял в сторону.
        - Знаю. Ладно, чего теперь.
        Похоже, настала пора прояснить ситуацию. Тем более, как оказалось, Альдонин и имя мое знал, хотя ни разу не обратился так во время игры. Я быстро оглянулся - улица была пуста, - схватил Платона за отвороты пальто и в одно мгновение утащил его в ближайшую подворотню.
        - Ладно, рассказывай все!
        Альдонин совсем не удивился моей прыти, машинально оправил воротник, глянул мне в глаза и тихонько покачал головой:
        - Я не могу. Прости.
        - Не можешь? Ты же хотел мне что-то рассказать тогда, в лесу?
        - Я хотел соврать тебе. А сейчас в этом больше нет смысла.
        - Ну а как насчет правды?
        Парень снова мотнул головой:
        - Не выйдет. Если начну говорить, то умру. Тебе от этого никакой пользы не будет.
        - Когда умрешь? - офигел я.
        - Прямо сейчас.
        Я даже осмотрелся на всякий случай: но нет, подворотня была совершенно пуста.
        - Это что, типа гипноза: самовнушение срабатывает на кодовые слова и сердце останавливается?
        - Вроде того, - совершенно спокойно подтвердил Альдонин.
        Я бы решил, что Платон издевается, если бы не видел, в каком он был состоянии.
        - Ладно, тогда убирайся! - рявкнул я, отступая в сторону. - Иди-иди, твой труп мне не нужен, хватило на сегодня.
        Парень сделал пару нерешительных шагов, потом обернулся и тихим голосом произнес:
        - Кое-что я все же могу тебе сказать. Не суйтесь в Нижний мир, там теперь все по-другому. Живыми оттуда не выберетесь. И директора вашего все равно не спасете.
        - Что? - У меня даже волосы под шапкой ощутимо задвигались. - Откуда ты знаешь про Нижний мир? Ты атлант?
        Альдонин невесело хмыкнул:
        - Нет, я человек, самый обыкновенный. Просто хочу хоть немного помочь. Предупреди друзей.
        Шагнул еще - и опять остановился. Я навострил уши, ожидая от него добавочных сведений. Но он сказал только:
        - Давай я тебе свой адрес напишу.
        И начал копаться в карманах.
        - Не надо, я его и так теперь знаю.
        - Напишу, - с напором повторил Альдонин. - Это другой, его ты не знаешь. И телефон, на всякий случай.
        Он достал из кармана блокнот с отрывными листами, гелевую ручку и начал что-то писать наугад, даже не опуская глаз: все равно в такой темноте он ничего не смог бы увидеть. Потом вырвал нужный лист, сунул мне в руку и зашагал прочь.
        Я сразу впился глазами в листок, мне-то темнота не была помехой. Но буквы там лепились вкривь и вкось, так что пришлось все же выйти на улицу, под фонарь. И в его жалком свете я разобрал следующее:
        «Уходите из города все разом сегодня перед уходом нырните в озеро и освободитесь под водой от одежды и вещей потом бегите прочь как можно быстрее вслух это не обсуждайте».
        У меня отпала челюсть. Парень сошел с ума после того, что натворил? Но только что он говорил вполне разумно и знал то, что ему знать вроде как не положено. Правда, при этом боялся умереть на месте. Получается, и впрямь свихнулся?
        Через четверть часа я уже был в лагере, стоял на поляне под перекрестными и очень недовольными взглядами Милены и Иолы.
        - Мы волновались, между прочим, Алексей! Когда ты научишься не самовольничать?
        Я подергал плечами, озабоченный совсем другими мыслями. По пути сюда я терзал себя мыслями, говорить ли ребятам о встрече с Платоном, показывать ли записку? С одной стороны, утаивать нельзя, мы ведь одна команда. С другой - а что это изменит? Никто не откажется от мысли идти на выручку нашему директору и мадам Софи, в этом я был железно уверен. Только вот в Нижний мир отправимся не мы с Иолой, а Борис и Милена, как старшие. А они там ничего не знают, потеряют время, пока будут разбираться, что да как. Нет уж, пусть все остается так, как решили. Рассудив хорошенько, я принял, как мне тогда казалось, соломоново решение: поговорю насчет записки только с Иолой, когда уже отправимся на дело.
        На поляне стол был накрыт к ужину, Борис и Марк в наше отсутствие постарались, нарезали салаты и соорудили трехэтажные бутерброды. Но едва ли кто-то из нас оценил их труд по достоинству. Лично мне кусок в горло не лез, да и другие то и дело замирали с вилкой в руках. В этот поганый день, который мне до смерти не забыть, мы потеряли двух наших товарищей. И один сейчас скитался где-то, возможно, специально выискивал себе неприятности… Нет, об этом лучше даже не думать.
        Милена не сводила с меня глаз, каждый кусок провожала оценивающим взглядом.
        - Алеша, поешь, пожалуйста, как следует, тебе нужно набраться сил!
        - В Нижнем мире еды полно! - не сдержался я и отодвинул тарелку.
        Ограничился только чаем, пахучим, ароматным, как только Борис в нашем лагере умел заваривать.
        Могу поспорить, что они подлили мне в чай сонного напитка. Потому что после ужина я едва смог на подгибающихся ногах добрести до своей пещеры, рухнул плашмя на кровать прямо в ботинках и отрубился. А уже вроде как через пару минут кто-то начал стучать в двери пещеры, голос Марка возвестил:
        - Вставай, Лех, пора в Нижний мир!
        Глянул на часы - было уже два часа ночи. Двигаясь со сна, как зомби, я все же переоделся в чистую футболку и джинсы, рассовал по карманам кое-какую мелочовку. В последний момент вспомнил о браслете, отыскал его в ящике письменного стола, надел на руку - на всякий случай. И затем вышел на поляну.
        Кажется, народ даже не расходился, так и сидели за столом все с теми же бутербродами по центру. Иола, бодрая и свежая, разливала чай на дорожку. Я видел, как все пытаются скрыть тревогу, как нарочито пытаются говорить о чем-то нейтральном, и торопился уйти. Едва не подавился бутером, влил в себя чай и вскочил на ноги:
        - Все, двинули!
        Ребята тоже разом поднялись.
        - Марк и Бридж проводят вас до места, - сиплым голосом заговорил Борис. - В общем, ребята, вы уж постарайтесь там побыстрее… Сами знаете, как паршиво ждать. Верните нашего директора и сами возвращайтесь.
        - Ладно, - сказал я и тоже ощутил комок в горле. - Вы тут смотрите в оба, мало ли чего. И наружу лучше не особо…
        - Но мы продолжим поиски Димы, - твердо произнесла Милена. - А в остальном - да, конечно. Будем приглядывать друг за дружкой.
        Потом старшие по очереди обняли нас, я не успел уклониться. Милена даже чмокнуть в щеку ухитрилась. И мы пошли к лестнице.
        Один за другим взлетели наверх, ступили в выстуженную темноту барака. За окнами - тьма, густая, как черничный кисель. Мы влезли в куртки и сапоги, и тут я, решившись, обратился к ребятам:
        - Слушайте, в общем, есть разговор. И лучше здесь, чтобы вы кое-что увидели.
        По кислым взглядам Марка, Бридж и Иолы было видно, что они уже не ждали хороших новостей. В общем, правильно делали.
        Я вкратце рассказал о нашей встрече с Альдониным, о его странных речах и ненормальном поведении. А потом достал записку. Ребята передавали ее из рук в руки, и лица у всех становились просто ошарашенными, как прежде у меня.
        - Цирк, ну цирк же! - вскричал Марк, активно жестикулируя. - То есть мы ныряем, раздеваемся под водой и дальше бежим голыми с нашими Спящими на руках? Хорошо, что я не вижу снов, иначе бы мне это приснилось!
        - Алеша, может, он все-таки не в себе был? - потерянным голосом спросила Бридж. - Это можно понять, ведь он человека убил, хоть и случайно.
        - Да я сам не понял, честно. Вроде он нормально разговаривал, а главное, знал и про нас, и про наш лагерь, все знал! В то же время боялся умереть на месте, если проговорится. И записку эту писал в темноте, на ощупь, хотя совсем рядом фонарь был. Как будто опасался, что кто-то прочитает это у него через плечо!
        - Опять призраки? - встрепенулась Иола.
        - Да я откуда знаю? Никого там не было, в подворотне, и жара я не ощущал, как когда… Ребят, как думаете, правильно я не показал записку там, внизу? Не передал слова Платона?
        Мне не терпелось переложить ответственность на плечи друзей.
        - Правильно, - немедленно вынесла вердикт Иоланта. - Потому что фиг бы они нас отпустили в Нижний мир. Пошли бы сами, они же типа отвечают за нас.
        - Не, они бы разделились, - со знанием дела подметил Марк. - Пошел бы Борис, а Милена осталась бы за нами присматривать. Или срочную эвакуацию нам устроили бы. Правильно, Леха, что не показал, молоток.
        Тут я малость успокоился, вернул записку в задний карман и сказал:
        - Ну, вперед!
        Через мгновение мы уже неслись по снежной целине, вздымая за собой снежные вихри метра в три высотой. Перелетели через забор, промчались по пустынному лесу и дисциплинированно замедлили бег на границе города.
        Город, как всегда, спал только одним глазом. Светились особенно ярко редкие окна, шныряли торопливыми тенями поздние прохожие. Я жадно впитывал в себя все эти картины, запахи, ощущения моего родного мира, прежде чем уйти в мир другой, чужой, и кто знает, как надолго.
        Вот и забитая машинами стоянка рядом с нашим домом. Первым делом я посмотрел на окна Разиных. И даже слегка удивился, обнаружив там свет, и в большой комнате, и на кухне. Только Тасины окна были темны. Что ж, это давало надежду, что родители ребят благополучно вернулись домой, а Ванька на кухне, должно быть, замаривал своего на редкость прожорливого червячка.
        На двери подвала, конечно, висел новый замок, пришлось его аккуратно сорвать. Мы проникли во влажное и довольно-таки вонючее помещение - нашим чутким атлантским носам здесь пришлось несладко. Я внимательно осмотрел бетонную стену, за которой начинался спуск в пещеру. Интересно, кто ее отремонтировал, сам Игорь или жилищные службы спохватились? В общем, стену мы с Иолой прошибли в пару пинков. Начинающийся сразу за ней лаз был наглухо забит крупными камнями, в том месте, где проход расширялся, оказались целые валуны. С ними пришлось повозиться, доставали по одному, осторожно передавали друг дружке, чтобы обвалом не перебудить целый дом. Наконец проход был расчищен. Куртки мы еще раньше решили спрятать тут же в подвальном хламе, вдруг и возвращаться придется этим путем.
        И снова расставание. Мы по очереди пожали друг другу руки, девочки обнялись и о чем-то там пошептались. А потом мы с Иолой по очереди спустились в лаз.
        Сначала спуск был крутой, а потолок низкий, приходилось буквально скользить на пятой точке. Потом туннель заметно расширился, и удалось встать на ноги. Я телефоном подсвечивал пространство вокруг нас, просто из интереса - ведь в первый раз не до того было. Только теперь я заметил, что земляные стены и потолок выложены мелкими разноцветными камушками, которые образовывали какой-то сложный абстрактный рисунок. А под ногами была утрамбованная земля и ощущалось нечто вроде неглубоких канавок.
        - Думаю, этот лаз очень древний, - на ходу комментировала Иола. - Может, когда Древние поселились в этих местах и еще не наладили свое подземное хозяйство, то по этому проходу гоняли тележки со всем необходимым. И города тогда никакого не было, только бескрайние леса да болота.
        - Ага…
        Честно сказать, мне было совсем не до погружения в историю. Я пытался расслышать, что происходит внизу, в пещере, но слышал только грохот: это Марк и Бридж заметали за нами следы, вновь забивая камнями лаз.
        Земля под ногами сделалась совсем ровной - мы были уже внизу. Туннель вывел нас в буферную пещеру, частично обвалившуюся. Я сразу заметил, как за земляной кучей какая-то фигура попятилась в темноту, и крикнул:
        - Эй, кто это там?
        Немедленно в том месте, куда я глядел, вспыхнул свет фонарика, и фигура выступила вперед, сложила руки на груди таким знакомым мне манером.
        - О, а я-то думала, на нашу пещеру напали все атланты разом! А это всего лишь мой маленький братец пожаловал в гости!
        - Очень надо на вас нападать, - проворчал я, пытаясь разглядеть Киру. Но фонарик был закреплен у Кирки на лбу и нещадно бил по глазам.
        Мне вдруг стало невыносимо жаль сестру: ходит тут, как привидение, ночи напролет. А ведь она всегда терпеть не могла темноту, в комнате своей включала все, что только можно, и спала с ночником в виде речной лилии. Говорила, в темноте ей душно и хандра заедает.
        - Дома все в порядке? - вдруг заволновалась Кира. - Родители здоровы?
        - Дома нормально, - ответил я. Потом сообразил, что нужно познакомить девочек, и сказал неловко: - В общем, Кир, это Иола, моя… Ну, ты сама знаешь.
        Девчонки обменялись довольно холодными приветствиями.
        - Позволишь пройти через вашу территорию? - спросил я вроде как в шутку.
        Кирка выразительно хмыкнула:
        - А куда деваться? Идите.
        И первой пошла к выходу в широкий главный туннель, осторожно перешагивая земляные кучи.
        - Игорь… не проснется?
        - Можно подумать, ты его боишься! Растерял силушку?
        - Нет, просто не хочу, чтобы ты вдруг уснула и упала на камни.
        На самом деле встречаться с Печерским я хотел меньше всего на свете. Ни один человек не вызывал у меня такого острого желания прикончить его на месте, а ведь нам, атлантом, даже думать о таком нельзя.
        - Чем ты тут занимаешься, Кира? - спросил я, идя следом за сестрой по гулкому, слабо освещенному туннелю, мимо черных раззявленных ртов небольших пещер.
        - Ты спустился, чтобы узнать об этом?
        - Кир, ну прекрати! - взвыл я. - Мы же с тобой родные, почему не можем поговорить как прежде?!
        - А когда это ты прежде интересовался моими занятиями? - огрызнулась Кира. Но мне показалось, что голос ее малость смягчился.
        - Потому что был мелким идиотом! И теперь очень об этом жалею!
        Сестра помолчала, пару раз вздохнула. А потом все же ответила:
        - Ну, в основном уроками, школу-то нужно заканчивать. Еще книги читаю, у Игоря их много, про мир Древних. И гуляю, когда погода нормальная: выбираюсь через шахту в лесу и иду в город. Под нашими окнами часто брожу.
        Меня аж в жар бросило от этих слов, столько в них было тоски. Почему такое случилось с нашей Киркой, ведь она совершенно ни в чем не виновата? Я виноват, я ее подставил. И помочь ничем невозможно.
        - А зайти слабо? - Свое огорчение я привычно замаскировал под грубость.
        - Ночью?
        - Да родители в любое время будут рады тебя видеть! А потом, этот твой что, не может выпить двойную дозу сонника? Чтобы ты могла нормально пожить днем, дома побывать?
        - Нет, у Игоря днем всегда много дел…
        - Каких это, интересно?
        Но Кирка, кажется, сама была раздосадована вырвавшейся фразой.
        - Тебя это точно не касается, братец!
        - Ладно, а в Черных Пещерах ты уже побывала? - сменил я тему.
        - Нет, Игорь не хочет, чтобы я сама туда ходила. Мало ли как отреагируют… тамошние обитатели. Потом, когда уж соединимся. А вы зачем туда, если не секрет?
        - Есть дела, - пробурчал я.
        Уж Игорю точно не следовало знать про исчезновение нашего директора и про странные события, творящиеся в лагере.
        - Вот так сразу пойдете? Можно чаю попить, я обед только что сварила.
        Я недоверчиво хмыкнул: Кира и готовка - понятия несовместимые.
        - Нет, мы правда торопимся, - сказал как можно мягче. Наверное, сестре было очень одиноко, раз попросила об этом.
        - Вы этим же путем будете возвращаться? Или сразу в свой лагерь?
        Вот хотелось бы мне самому знать ответ!
        - Как получится, Кир. Думаю, по-любому скоро увидимся.
        Мы уже прошли всю огромную пещеру насквозь и остановились у круглого валуна размером с легковушку, закупорившего вход в нее. Я легко откатил камень.
        - Это же не опасно? - вдруг спохватилась, побледнела сестра. - Алеша, скажи мне правду!
        - Нет, - сказал я. - Просто небольшая прогулка за образцами местных растений. Не волнуйся.
        Кирка с тонким всхлипом шагнула ко мне, и мы крепко обнялись. А потом я, чтобы не напрягать сестру (и поскорее завершить сцену прощания), закатил камень на прежнее место.
        Иола, чей голос я не слышал последние полчаса, стояла в сторонке и молча разглядывала тендерную пещеру. Здесь сохранились остатки искусственного неба, хоть и сильно потускневшего, и даже трава росла. Но застывший взгляд девочки был прикован к черному зеву арочного туннеля.
        - Это она, да? Пещера Ложных Воспоминаний?
        - Ага. - Я подошел и встал рядом. - То еще местечко, если ты не атлант.
        - Так пошли?
        - Погоди! - заволновался я. - Давай сперва сбегаю на разведку, мало ли что. У меня и браслет с собой. Второй выход завален камнем, вдруг не сможем его в темпе вышибить…
        - Да перестань! - отмахнулась девочка. - Вечно все усложняешь. Прорвемся.
        И вдруг сорвалась с места, исчезла во тьме.
        - Иолка, стой!
        Я бросился следом. Пару секунд мы на космических скоростях мчались по абсолютно прямому туннелю. Мысль о камне не давала мне покоя. Перейдя уже просто на запредельную скорость, я обогнал Иолу, выставил вперед руки, собираясь с разбега врезаться в него всем телом. Так с вытянутыми руками и вылетел наружу, зажмурил глаза от золотистого сияния неба, от разноцветья растений и трав здесь, на пригорке. Камня нигде не оказалось, лишь какие-то обугленные обломки выглядывали кое-где из травы.
        Еще через мгновение за мной следом вылетела Иола, в лихорадочном темпе закрутила головой. А потом остановила на мне изумленный взгляд:
        - Ты кто, мальчик?
        У меня похолодело в висках, кожу на голове словно стянула узлом ледяная рука ужаса.
        - Иолка… ты чего?
        Но уже в следующий миг увидел ее смеющиеся глаза. И рявкнул:
        - Нашла время!
        - Прости, не могла упустить такой момент. А тут здорово!
        Да, мы словно попали в сказку, я уже и забыл это ощущение. Ужасные воспоминания прошлого дня как-то померкли на фоне этой красоты и блаженной тишины.
        - Сколько тут сейчас времени? - спросила Иола.
        - Точно не знаю, но сейчас раннее утро. Шакракумор, наверное, уже на ногах. Ну что, к нему?
        - Конечно! Не терпится его увидеть живьем, такой отличный дядечка!
        Мы сбежали с холма, пересекли засеянное неизвестными мне злаками поле, пронеслись по улицам еще дремлющей деревни. За невысоким забором знакомого дома я увидел маленького мальчика с единственным глазом посреди лба. Он с очень ответственным и серьезным видом обрывал траву с клумбы в виде облака. Иола звонко поздоровалась с ним на языке флэммов.
        Малыш вздрогнул, увидев ее, и едва не сиганул в дом. Но потом заметил меня - и засмеялся от радости. Бросился ко мне, как когда-то к Данко, уткнулся лицом в живот, крепко обхватил трехпалыми ручонками. Потом начал взахлеб что-то рассказывать на общем языке, но я понимал только через слово. Кажется, речь шла о каком-то детеныше, ребенке или зверьке.
        Шакракумор, должно быть, заметил нас в окно, потому что в этот момент появился на пороге своего аккуратного домика, лучась приветливой улыбкой. Рукава рубашки закатаны, руки он поспешно обтирал свисающим с плеча полотенцем.
        - Вот это сюрприз! Как знал, что будут гости, поставил с утра пироги. Здравствуй, Алеша!
        - Здравствуйте, Шакракумор! Рад вас снова видеть! - заорал я. - А с чем пироги?
        Но хозяин глядел на меня выжидающе, и я не сразу, но сообразил, что забыл представить Иолу.
        - А это вот Иоланта, моя… э-э-э, пара. - Черт, вся кровь к лицу прихлынула. - Мы теперь Соединившиеся.
        - О, поздравляю, это чрезвычайно радостное событие, - произнес Шакракумор, ласково кивая Иоле. - Наверное, было грандиозное празднование.
        - Нет, не было, - сказала Иола. - Мы даже не знали, что нужно праздновать. И не до того было, если честно.
        - Да, старые традиции давно забыты, - степенно кивнул хозяин. - Раньше по такому случаю Соединившиеся проходили ряд испытаний на право называться парой. Символических, ясное дело. А затем начинался праздник.
        - И что конкретно праздновали? - спросила Иола.
        Старик засмеялся:
        - Хваткая девица! Что ж, если возраст был подходящий, могли и свадьбу на этот же день назначить.
        - А с какого возраста…
        - Иола! - возмутился я. Но и сам не удержался от вопроса: - Откуда вы так хорошо знаете про обычаи атлантов, это ведь было тысячелетия назад? Разве в Черных Пещерах есть какие-то книги?
        - А как же, имеются, - кивнул флэмм. - И древние манускрипты из частных библиотек, и всякие современные романчики. После вашего здесь появления истории из жизни современных атлантов - самая модная тема. Даже я не удержался, проглядел парочку. Отдам в дар, - подмигнул он Иоле.
        Я в очередной раз поразился этой перекличке миров, нашего и Древнего. Значит, тут тоже есть модные писатели и брендовые темы.
        - В дом-то проходите, - спохватился флэмм. - Энерир, милый, - это уже внуку, - отнеси траву Чак-Кунаку и бегом завтракать.
        Завтрак оказался превосходным, уж на что я не любил есть по утрам, и то с удовольствием уплетал лепешки с овечьим сыром, свежие салаты из местных овощей, пирог с травами. В печи позвякивал крышкой котелок, испускавший вместе с паром странноватый запах. Не то чтобы противный, но я был рад, что это блюдо нам не предложили. Однако аппетит сразу сошел на нет, когда флэмм спросил:
        - А как остальные участники вашей прошлой экспедиции, все здоровы?
        Лепешка выпала у меня из рук. Я смотрел в прекрасное, словно светящееся изнутри лицо хозяина и не мог выдавить ни слова. Он и сам о чем-то догадался, произнес поспешно:
        - Да ты ешь, Алеша, потом расскажете… если захотите.
        Но все равно пора было уже переходить к делу, что-то мы чересчур расслабились. Я сказал:
        - Помните Данко, нашего проводника?
        - Данко? Ах да. - Шакракумор произнес незнакомое слово с порядочным количеством слогов, наверняка настоящее имя флэмма. - Конечно же помню. Надеюсь, с ним все в порядке?
        - Не совсем. Скажите, вы ничего больше не слышали о нем с того дня, как мы ушли? Он здесь не объявлялся?
        - Объявлялся здесь? - высоко взметнул длинные серебристые брови старик. - Для чего бы? Ведь он - обитатель Срединного мира, там его дом, семья. Я помню, что он планировал проводить вас до лагеря и оттуда спуститься к себе.
        - Да, план был такой, - произнес я понуро. - Так получилось, что атлант, которого мы встретили… Он оказался не слишком дружелюбен. То есть вообще сволочь. И у него был свой план относительно нас, очень подлый план. А с Данко он сорвал браслет и запихнул его в Пещеру Ложных Воспоминаний.
        Шакракумор молниеносно вскочил на ноги. Прошелся пару раз до окна и обратно, пытаясь овладеть собой. Мы и Энерир встревоженно наблюдали за ним.
        - Кажется, в моей голове начинают связываться воедино кое-какие факты, коим прежде я не придавал значения, - заговорил он, вновь усаживаясь на табурет. - Через пару суток после вашего отбытия циклоп, который приглядывает, чтобы в пещеру не забрались ребятишки, жаловался всем и каждому, мол, обточенный им специально для входа камень поутру оказался сожжен дотла. Это, несомненно, наш почерк. - Флэмм покрутил в воздухе длинной и узкой кистью руки. - Но ведь с циклопами не поймешь, когда они говорят правду, а когда, хм, пытаются шутить. Думаю, никто не воспринял его слов всерьез. А пару дней назад я болтал со своим давним знакомцем, который из дальней деревни пожаловал к нам на Драконью ярмарку. И он рассказал помимо всех прочих новостей, что в их краях объявился некий странный флэмм. Якобы этот флэмм искал проводника, чтобы выбраться из Черных Пещер в Срединный мир, и называл себя Великим Жрецом.
        Мы с Иолой обменялись потрясенными взглядами, она спросила:
        - Жители этого мира в принципе могут сойти с ума?
        - Как и все, кто этим умом наделен, - усмехнулся невесело Шакракумор. - Собственно, именно этот вариант первым и пришел мне в голову. И уж конечно, я не связал эту историю с вашим проводником, был уверен, что он давно дома, с семьей.
        - Скажите, господин Шакракумор, а вы видели здесь двоих атлантов, уже взрослых, Соединившихся? - спросила Иола. - Просто наш директор и его жена отправились на поиски Данко…
        Старик выглядел все более удивленным:
        - Они должны были прийти сюда тем же путем, что и вы?
        - Нет, через Срединный мир, Великий Жрец дал им разрешение.
        Флэмм с явным сожалением качнул головой:
        - Нет, в Черных Пещерах они точно не объявлялись. Уж такое событие не прошло бы незамеченным, люди до сих пор вспоминают ваше появление. У нас ведь нечасто бывают такие удивительные гости. Нет-нет, исключено.
        Лично у меня уже не было сил пугаться и недоумевать. Я просто тупо смотрел в свою тарелку, на остатки пирога. Хозяин произнес, снова поднимаясь на ноги:
        - Что ж, советую вам немного отдохнуть с дороги, а нам с внуком пора покормить нашего нового питомца - юного дракончика.
        - Все-таки взяли дракона? - спросил я через силу, старясь быть вежливым.
        - Да, не удержался старик, - засмеялся Шакракумор. - Не смог устоять на последней Драконьей ярмарке. Хотел выждать еще годик, но…
        И бросил на внука взгляд, полный любви и жалости. Наверное, малыш вновь наткнулся там на свою все на свете позабывшую мамашу, слишком огорчился, вот дед и размяк.
        Флэмм полез голыми руками в печь и достал тот самый бурлящий котел. Энерир издал торжествующий вопль, спрыгнул со слишком высокого для него табурета и опрометью помчался к выходу.
        Глава четырнадцатая. Выхода нет?
        Оставшись одни, мы даже разговаривать не могли: доконали нас эти новости. Невозможно было вообразить такое препятствие, что помешало бы Соболю и его жене добраться сюда, в Черные Пещеры, откуда они планировали начать поиски Данко.
        - Они могли оказаться здесь через полчаса после того, как спустились в Нижний мир, - через силу выдавил я. - Если человеческим шагом, то через день. Почему же их тут нет?
        - Сперва они должны были предстать перед Великим Жрецом, так было сказано в том разрешительном письме, - внесла уточнение Иола. - Наверняка Жрец желал им напомнить, что наш лагерь у него в неоплатном долгу.
        - Ладно, предстали. Но ведь прошло две недели, где же они?
        Иола только вздохнула, но ответила твердым голосом:
        - Что ж, гадать бесполезно, сегодня же отправимся в Срединный мир и постараемся их отыскать.
        Я согласно кивнул и тут же спохватился:
        - Погоди, а как же Данко? Если это был он и если еще не нашел проводника, то он сейчас здесь, в Черных Пещерах! Может, нам стоит сперва отыскать его?
        - А смысл? - в упор глянула на меня Иола.
        - Ну как? Да, личность ему вернуть мы не можем, конечно. Но мы хотя бы приведем его сюда, попросим Шакракумора приглядеть за ним. Ну что опять?
        Это я отреагировал на тяжкий вздох и возведенные горе глаза девочки.
        - Алеша, включи голову. Представь, что кто-то пришел за тобой и сказал: «Сейчас отведу тебя кое-куда, посидишь там пару деньков, а потом тебе все объяснят». Ты пошел бы?
        - Да усек уже, ты у нас самая умная, - сказал я сердито.
        Иола медленно покачала головой:
        - Да не особо. Я, к примеру, даже представить себе не могу, почему тот флэмм, который, возможно, Данко, называет себя Великим Жрецом.
        Шум с улицы отвлек нас от размышлений. Я подошел к окну, отодвинул кружевную, расшитую нитяными цветами занавеску, наверное, сохранившуюся с тех времен, когда в этом доме еще жили женщины. И увидел за забором Энерира, который с трудом удерживал на железной шлейке метрового дракончика. Довольно нескладный питомец был покрыт белесой чешуей, не приобретшей пока красноватый или зеленоватый оттенок. Зато на круглой голове и вокруг дырочек ушей сохранялся зеленый младенческий пушок. Рядом так же отчаянно сражался с дракончиком чуть меньшего размера мальчик-биорд примерно одного с Энериром возраста. Красный пушок у его питомца был даже под крыльями и между пальцами лап. Однако эти малыши уже вовсю осознавали себя соперниками: шипели, яростно скребли землю задними лапами и по-кошачьи размахивали короткими передними, стараясь достать друг дружку, вытягивали шеи и плевались огнем.
        Их юные хозяева были экипированы совсем как взрослые наездники: комбинезоны, перчатки до локтя и высокая обувь из серебристого негорючего материала. Однако, когда изрыгнутый зеленым дракончиком огненный шар размером с орех упал на ступню маленького биорда, тот в испуге отпрыгнул в сторону, выронив поводок. Красный дракончик, живо осознав, что его больше ничто не сдерживает, с торжествующим клекотом налетел на зеленого. Внук Шакракумора, хоть и продолжал судорожно сжимать поводок своего друга, помочь ему ничем не мог, и его лицо отражало полное отчаяние.
        Пора было вмешаться. Я вылетел из дома, мигом перемахнул ограду, на секунду завис над катающимися в дорожной пыли телами, прикидывая, как их растащить. Потом разом ухватил обоих дракончиков за шлейки и раздернул в разные стороны. Яростно барахтаясь и грозно урча, противники повисли в моих разведенных на максимальное расстояние руках. Эх, сфотографироваться бы сейчас, да на аватарку! Я даже повернулся к окну, за которым маячила Иола, вдруг догадается щелкнуть на телефон. В это время красный дракончик, коварно косясь на меня глубоко утопленными глазками, как-то хитро извернулся и тяпнул меня зубами за тыльную сторону левой кисти.
        Поначалу я ничего не почувствовал. Вручил один поводок Энериру, другой - незнакомому мальчишке-биорду, который все это время таращился на меня, позабыв о питомце, и пришлось даже чуточку его встряхнуть, чтобы вернуть к реальности. Из-за дома прибежал на шум старый флэмм в плотном комбинезоне и сапогах. От него попахивало навозом, похоже, чистил сарай. И вот тут я ощутил, что не могу больше пошевелить ни рукой, ни ногой, а также сглотнуть или закрыть глаза. А хуже всего, что равновесие в моем теле нарушилось, и я стал заваливаться лицом вниз, как статуя с постамента.
        Шакракумор ловко поймал меня и на руках оттранспортировал в дом.
        Наверное, мои глаза, которые только и оставались живыми, выражали такой ужас, что Иола бросилась ко мне, схватила за руки - я не почувствовал ее прикосновений - и завопила:
        - Алеша, что с тобой?! Пожалуйста, держись, пожалуйста!
        Тут флэмм отстранил ее и начал натирать мне руку какой-то бледно-салатовой мазью. Вот ее я почувствовал - кожу сильно защипало. В следующий миг уже смог моргнуть и сделать нормальный вздох. И выдавил, едва ворочая языком:
        - Что… это… было?
        - Спокойно лежи, - проворчал флэмм, слой за слоем покрывая мою руку мазью.
        Но это было все равно что попросить меня не дышать: я без конца шевелил конечностями, желая убедиться, что они исправно двигаются. А стоило Шакракумору отлучиться, как я уже поднес к глазам укушенную руку и охнул от ужаса. Под густым слоем мази проглядывала космическая чернота, ее щупальца медленно расползались на пальцы и запястье.
        - Спокойно, Алеша! - приказал флэмм, возвращаясь ко мне с полотенцем в руках. - От укусов дракона не умирают, иначе мы бы не позволяли нашим детям с ними возиться. Хотя отметина останется навсегда, тут уж ничего не поделаешь. Но волноваться не стоит.
        Говоря это, он протирал мою руку влажным полотенцем. Когда закончил, Иола, все это время взиравшая на меня скорбным взглядом, вдруг громко прыснула и закрыла рот ладонью. Я поспешил глянуть на место укуса и заорал на весь дом:
        - Это еще что такое?!
        На тыльной стороне моей ладони теперь красовался диковинный цветок с черно-фиолетовыми закрученными в штопор лепестками и рубиновыми вкраплениями, чем ближе к центру - тем интенсивнее. Сильно смахивало на тату, только я уж точно не стал бы украшать себя цветочками, пусть даже такого странного, хищного вида.
        - А что, прикольно, я бы от такого не отказалась, - кивнула Иола, стараясь сохранять серьезный вид.
        - Ну так иди и сунь руку в пасть другому дракоше, может, еще лучше выйдет! - рассвирипел я.
        Шакрамор только улыбался, наблюдая за нашей перебранкой, потом сказал:
        - Существует предположение, что укус дракона наделяет укушенного особенными способностями.
        - Какими? - Я даже на локтях приподнялся, хотя тело все еще оставалось вялым, оцепеневшим.
        - А вот это точно неизвестно, скорее всего, просто одна из легенд нашего мира. Лет двадцать назад даже возникла такая мода: наездники подбивали своих драконов укусить себя, считая, что это увеличит их шансы на победу.
        - Увеличивало?
        - Некоторые в самом деле побеждали. Только тут же начинались крики о том, что своим ловким трюком или высокой скоростью наездник обязан именно укусу. Так что на подобные вещи был введен запрет, и теперь перед каждым турниром наездник подвергается тщательному осмотру.
        - Антидопинговый контроль, - хмыкнула Иола. - Ну, так в нашем мире называются подобные меры, - пояснила она флэмму.
        - А наездники больше всего на свете боятся быть укушенными своим или чужим драконом, ведь это означает крах их карьеры. Ладно, вставай-ка, Алеша, пусть кровь разойдется, - подытожил Шакракумор.
        Я спустил ноги с лавки, на которой лежал, все еще изучая свою руку. Если соединить острые концы лепестков дополнительными линиями (можно и ручкой пририсовать), то вполне прокатит за какой-нибудь древний загадочный символ.
        - Очень скоро над поселком будут пролетать почтальоны, - сказал Шакракумор. - Если вам нужно, я могу написать своему приятелю, разузнать побольше о том флэмме, который искал проводника. Ответ придет завтра, успеете отдохнуть перед дорогой.
        Мы с Иолой переглянулись, и она сказала:
        - Нет, для нас сейчас самое важное - найти нашего директора и учительницу. А потом уж мы вернемся все вместе в Черные Пещеры и будем искать Данко.
        - Так вы планируете прямо отсюда попасть в Срединный мир? - высоко взметнул брови Шакракумор. - Не лучше ли вам вернуться в ваш лагерь и воспользоваться официальным путем?
        - У нас нет разрешения от Великого Жреца на этот проход, - вздохнул я. - И как связаться с ним, мы тоже не знаем. Вот и придется идти отсюда. Вы же сами говорили, что не знаете толком, то ли есть выход из Черных Пещер, то ли его нет. Мы надеемся, что есть.
        - Но я всего лишь имел в виду, что не имею достаточных сведений по этому вопросу, - нахмурился флэмм. - И одной надежды тут маловато.
        - Но ведь кто-то наверняка пытался вернуться в Срединный мир? Не может же быть, чтобы всем тут нравилось? - настаивал я.
        Шакракумор кивнул серебристой головой:
        - Бывало и такое, люди - существа непоседливые. На моей памяти было случаев пять, когда в обратный путь отправлялись целые семьи либо одиночки, недовольные решением родителей. Никто из них не вернулся сюда.
        - Вот видите, значит, выход есть!
        - Вообще-то, Лешенька, это может означать и кое-что совсем противоположное, - ядовитым голосом подметила Иола.
        А флэмм снова кивнул, явно соглашаясь с ней:
        - Поскольку вы мои гости, я просто не могу отпустить вас в такое путешествие, пока хоть что-то не прояснится. Думаю, вам стоит поговорить кое с кем из местных старожилов. Поскольку тебе, Алеша, далеко отходить от кровати пока не стоит, я доставлю его сюда.
        Шакракумор слов на ветер не бросал - тут же направился к двери. Едва он исчез, я набросился на Иоланту:
        - Что, не могла удержать за зубами свой ядовитый язык? А теперь придется терять время, выслушивать всякие местные байки! Есть выход, нет его - что это меняет? Нужно идти - и точка! Нет - так проложим!
        - А я думаю, нужно сперва узнать хоть примерно, к чему готовиться! - без проблем перекричала меня девочка. - Все равно ведь удержать силой нас тут не смогут. С другой стороны, на нас слишком много возложено, чтобы зазря рисковать, ты так не считаешь?
        - Что ты имеешь в виду, Иол?
        - А то, что, если выхода нет, вот просто совсем нет, мы и соваться не станем. Вернемся в наш лагерь, разберем по камушкам лифтовую шахту и пройдем через Срединный мир.
        - Нижним не понравится…
        - Ну, их проблемы. Нам наших нужно выручать.
        Какое-то время мы молчали. Я напряженно обдумывал, не стоит ли нам воспользоваться вариантом Иолы, даже не слушая местных. Время точно сэкономим. Но если испортим отношения с Древними, Соболь по головке не погладит… И еще было бы невыносимо увидеть надежду на лицах ребят, которые ждут хоть каких-то добрых новостей. А мы только обрушим на их головы новое ужасное известие: Эрик Ильич и мадам Софи бесследно исчезли.
        Стараясь отвлечься, я наблюдал в окно, как во дворе перед домом Энерир обучал своего дракончика азам игры. Он установил в дальнем углу двора небольшие ворота, притащил плетеную корзину, до краев наполненную мячами, и теперь швырял их в сторону малыша, желая заставить его сделать пас в ворота головой. Но хулиганистый дракоша знать ничего не хотел о пасах, зато без устали и с удовольствием испепелял каждый летевший в него мяч.
        А потом в окне показался наш хозяин, предупредительно распахивающий калитку, чтобы пропустить во двор степенного тубабота. Поначалу я принял его за нашего старого знакомого, который устанавливал для нас связь с пещерой атлантов и предупреждал о затаившейся там опасности. Но потом сообразил: не он. Этот был уже старик, кожа на голове-валике из тускло-желтой сделалась почти коричневой и вроде как измятой. Ступал он тяжело, шумно.
        В доме Шакракумор первым делом предложил гостю стул, на котором тот расположился с заметным облегчением. Потом представил нас. Иола, чуточку покраснев, немедленно выступила вперед и на певучем языке тубаботов оттарабанила какое-то длиннющее приветствие. В ответ прозвучало нечто еще более витиеватое. Я уже огорчился, что разговор пойдет на недоступном мне языке, но тубабот вдруг перешел на русский.
        - Прежде всего я хотел бы спросить вас, мои юные друзья, - произнес он своим потрясающе поставленным, дикторским голосом, - какая беда постигла моих хороших друзей, пару атлантов из пещеры по соседству?
        Иола вздрогнула и произнесла, запинаясь:
        - Очень большая беда. Непоправимая. Они теперь - Расколотые.
        - О, - выдохнул тубабот и замолчал на целую минуту.
        Вероятно, отсутствие всяческой мимики (как и лица в общепринятом смысле слова) научило это племя выражать эмоции вот такими затяжными паузами. Все в почтительном безмолвии выжидали, пока гость снова не заговорил:
        - От уважаемого Шакракумора я уже знаю, какая проблема заставила вас обратиться ко мне за советом. И мечтаю оказаться вам полезным, поскольку являюсь самым древним из обитателей Черных Пещер, с учетом того, что наша раса живет несколько дольше остальных. Когда-то много десятилетий назад я пришел в этот мир, в достаточной мере впитав те слова, которые, словно заклинания, раз за разом звучат в Срединном мире: «Из Черных Пещер выхода нет». Но события дальнейшей жизни заставили меня пересмотреть многое… очень многое из того, что нам внушалось в детстве.
        - И что же?!
        Кто посмел перебить почтенного тубабота? Судя по тому, что Иола одарила меня злобным взглядом, а флэмм - предупреждающим, этим кем-то был я. К счастью, тубабот не обиделся, а продолжал тщательно выговаривать каждое слово:
        - На моей памяти много народу по разным причинам пришло в эти земли. И не все обрели здесь свой дом, некоторые рано или поздно засобирались назад. Еще чаще случалось, что молодой человек или девушка, приведенные сюда детьми, вдруг решали поискать свою судьбу в Срединных землях. Помню, как юный флэмм спустился сюда, отыскивая свою детскую любовь, а позднее они оба пустились в обратный путь. Почти со всеми я был лично знаком. Возможно, вам известно, молодые атланты, что, вступив с кем-то в общение однажды, мы навсегда сохраняем с ним внутреннюю связь. Трудно объяснить ее природу, но мы можем чувствовать эмоции этих людей. И уж всегда точно знаем, живы они или нет.
        Снова пауза. Мы затаили дыхание.
        - Из всех, кто на моей памяти пустился в путь, несколько семей и с десяток одиночек благополучно и без приключений покинули Черные Пещеры. А вот остальные - нет.
        Меня словно ушатом ледяной воды окатили, все тело покрылось мурашками. Даже наш хозяин выглядел ошарашенным. Иола сцепила руки у подбородка и спросила, запинаясь:
        - А тот флэмм с возлюбленной - они дошли?
        - Увы…
        - Но что же с ними случилось? - опять прервал я долгое молчание гостя.
        - Хотел бы я это знать, - печально изрек тубабот. - Одно время я вел записи, отмечал время, в которое они отправились в путь и когда разрушилась связь. Думалось мне, что, возможно, существуют какие-то безопасные часы при переходе пограничных пещер - и наоборот. Но нет, никакой системы. Связь разрушалась иногда через час-два, иногда через сутки или даже через неделю.
        - Но ведь через пограничные пещеры всего-то пара часов ходу, - нахмурился Шакракумор.
        - Ну, может, их отлавливали и в плену держали, а потом - того… - Я выразительно пожал плечами.
        Еще один взбешенный взгляд Иоланты. И спокойный голос тубабота:
        - Мы - не раса убийц, юноша. Смертная казнь запрещена много веков назад. Так что я позволю себе исключить такой вариант. То, что прикончило их, находилось в самих пещерах.
        - Но что же это могло быть? - пробормотала Иола, нещадно ломая пальцы.
        - Не смею даже предположить. Скажу лишь, что те люди не испытывали страха или тревоги, ведь им ничто не мешало повернуть назад. Я сам умолял их поступить так в случае хоть малейшей опасности. Но они были спокойны, веселы, а потом… тишина.
        Молчание, теперь уже обоюдное. Потом тубабот сказал:
        - Прошу извинить, но меня ждут неотложные дела. И поскольку я рассказал вам все, что знал…
        Он тяжело поднялся со стула. Иола пробормотала фразы прощания, наш хозяин отправился провожать односельчанина до дома, а мы так и остались таращиться ошалело друг на дружку, стараясь переварить информацию.
        - Ерунда какая-то, - сказал я. - Получается так, что в сутках есть, допустим, какой-то зазор, когда границу можно перейти без всяких проблем. А в любое другое время - раз, и капкан захлопывается, причем моментально и для всех разом. Ведь тубабот почувствовал бы, если кто-то из тех людей убегал бы от кого-то, или оплакивал близких, или…
        - Алеша, не надо. - Иола зябко поежилась, обхватила себя руками за плечи.
        - Сама что думаешь обо всем этом?
        - Не знаю. Что угодно. Даже то, что тубабот нас зачем-то обманул.
        - Иола, ты что говоришь?! - вскричал я. - Он же чувствует, когда думаешь о нем плохо!
        - Нет, плохо не думаю. Может, он это сделал из лучших побуждений, чтобы предостеречь нас, не знаю. Но допустил одно большое противоречие в своем рассказе. Ты не заметил разве?
        - Нет, конечно, где уж мне, - вздохнул я. - Давай выкладывай!
        - Ой, ну это же так очевидно, - все же не удержалась от подколки Иола. - Он ведь разговаривал с уходящими, наверняка рассказывал то же, что и нам, верно?
        - Ну?!
        - Просто вообрази: вот ты поговорил с ним и сейчас уходишь из Черных Пещер. Чувствуешь себя расслабленным и спокойным?
        - Нет, конечно! - фыркнул я. - Мне б за каждым кустом какая-нибудь дрянь мерещилась.
        - Ну вот, а многие уходили семьями, с детьми. И были до самого конца спокойны и веселы - так он сказал. Что, не странно?
        - Странно! - кивнул я.
        Мне понравилась мысль, что тубабот нас надул, а то как-то жутковато получалось. Мной вдруг овладели азарт и нетерпение, захотелось поскорее разобраться с проблемой выхода и отправиться уже искать Соболей.
        - Точно, это наверняка такая хитрость у местных, - продолжал я уже вслух развивать свою мысль. - Смотри: жители Срединного мира уверены, что тут просто ад под землей. А допустим, узнают они, что тут и небо есть, и города, и жизнь веселая, одни драконьи турниры чего стоят. И потекут все сюда, а пещеры-то не резиновые. Вот чернопещеровцы и рассказывают всем эту страшную сказочку, чтобы сидели на месте и важную информацию не разбазаривали.
        Какое удивительное чувство: кажется, Иола меня слушала, и очень внимательно! Тут я совсем разошелся:
        - А давай прямо сейчас побежим, только с хозяином простимся! Дорогу я в общих чертах помню, опасностей там никаких нет, только эти чертовы клээки, но сейчас-то они нам не опасны. Слушай, ну мы же атланты, у нас скорость, сила, чего нам равняться на других обитателей!
        Иола издала презрительный смешок:
        - Да, только биорды умеют летать, флэммы руками горы испепеляют, а лотты вообще невидимы. И со всеми ними возможно что-то ужасное произошло!
        - Да не будь трусихой!
        Вот это я в запале напрасно сказал. Иола вскочила на ноги, оскалилась, как разъяренная кошка. Даже ее густые волосы заметно приподнялись на голове.
        - Я не трусиха! У меня просто есть чувство ответственности! Если с нами что-то случится, кто тогда найдет Соболей? А ребята в лагере будут ждать и надеяться, и неизвестно еще, какая опасность на них там надвигается, прямо сейчас, может!
        - Все-все! - Я поднял руки. - Сдаюсь! Пойдем, когда скажешь.
        Иоланта сразу успокоилась, тяжело перевела дыхание:
        - Да, идти все равно придется. Возможно, к вечеру, все обдумав…
        Тут вернулся хозяин, и скоро выяснились два важных обстоятельства. Во-первых, Шакракумор напомнил нам непреложное правило этого мира: тот, кто не накормил гостя по меньшей мере три раза и не уговорил его остаться с ночевкой, - нерадивый хозяин. И мы навлечем позор на седую голову флэмма, если покинем его еще до заката. Во-вторых, моя рука снова напомнила о себе: вдруг изнутри начал разгораться такой огонь, что я метнулся к ведру с водой, испугавшись, что она сейчас попросту вспыхнет. На смену огню пришло частичное оледенение, я даже не удивился бы, покройся запястье инеем. Наш хозяин объявил, что все идет нормально и, если мне повезет, к утру полегчает. После чего обеспечил меня ведром с ледяной колодезной водой и грелкой.
        Было еще третье обстоятельство, о котором флэмм упомянул как-то вскользь, лишь намекнув, что ему нужно время еще кое с кем поболтать насчет нас. И когда небо слегка потускнело, куда-то ушел, поручив нам присмотр за малышом Энериром и его неугомонным драконом.
        На ночь я устроился во дворе, в гамаке в окружении яблонь. Сон долго не приходил: я думал о тех, кто остался в лагере, о Димке, о Тасе, и колючий ком тревоги ежом ворочался у меня под ребрами. Уже за полночь вдруг послышалось тихое пение, заставив меня подскочить, - слишком свежими были воспоминания о призраках. Но тут отворилась калитка, и во двор, откровенно покачиваясь, вошел Шакракумор. Постоял пару секунд у ворот, сконцентрировался взглядом на дверях дома, потом прижал палец ко рту, словно веля себе самому замолкнуть, и твердо зашагал к цели.
        А после этого я сразу уснул.
        Утром наливное яблоко размером с небольшую дыню треснуло меня прямо в лоб. Я подскочил - и вывалился из гамака аккурат к ногам Иолы, пришедшей будить меня.
        - Давай быстро, засоня, уже все за столом! - скомандовала она.
        Умылся колодезной водой и пошел в дом. Хотя нет, минуты две я потратил на разглядывание причудливого узора на своей кисти. Похоже, придется свыкнуться с мыслью, что это украшение мне носить до конца жизни.
        Вдруг оказалось, что к завтраку пожаловал гость. На табуретке у стола застенчиво горбился очень высокий и костлявый биорд с каштановыми кудрями до выпирающих лопаток. Волосы закрывали большую часть его лица и дополнительную пару глаз, так что казалось: сидит обычный человек с узким лицом и близко поставленными по-птичьи острыми глазами. Одет он был в широкую рубашку болотного цвета с неимоверным количеством карманов.
        - Алеша, познакомься с еще одним моим соседом, Тер-Андролем, - сказал мне хозяин, выглядевший несколько помятым и сконфуженным. Потом на общем языке представил меня биорду.
        Тот немедленно слетел со стула и раскланялся особым образом, принятым у их племени. Я не решился повторить эти пируэты с подскоками на одной ноге и ограничился кивком. Потом сел за стол и набросился на шкварчащие лепешки, на этот раз с зеленью.
        Перед гостем так же стояла тарелка с лепешками и глиняная чашка с ароматным местным напитком. Однако он почти не ел и выглядел так, будто не до конца понимал, какие причуды судьбы привели его за этот стол. Чаще всего его взгляд останавливался на маленьком Энерире, и всякий раз он глубоко вздыхал.
        Но вот завтрак закончился, и малыш убежал скармливать его остатки своему огнедышащему питомцу. Мы с Иолой переглянулись, молчаливо спрашивая друг друга, что собирается поведать нам о выходе из Черных Пещер новый гость и будут ли его сведения хоть на гран более позитивными, чем то, что рассказал тубабот, - или наоборот.
        Но ничего не происходило. Гость упорно не раскрывал рта, и Шакракумор, выждав пару минут, сказал:
        - Почтенный Тер-Андроль любезно согласился быть вашим проводником на пути в Срединный мир.
        Мы оцепенели. Потом Иола воскликнула:
        - Что? Нет! После того, что мы вчера узнали, - и подвергать опасности кого-то еще? Никогда!
        Тут наконец новый знакомый заговорил. Голос у него оказался весьма приятным, звучным и мягким, хоть временами и напоминал птичий клекот, как у всех биордов. Говорил он на общем языке, но, странное дело, я почти все понимал. Похоже, наука Бридж за ночь отлично уложилась в моей голове.
        - Вы не совсем верно поняли ситуацию, юные атланты, - сказал он. - Дело в том, что я давно задумал отправиться в Срединный мир и лишь некоторые неразрешимые дела удерживали меня здесь. Но почтенный Шакракумор, зная об этом, вчера помог мне их уладить, так что сегодня я полностью готов к путешествию.
        И мотнул головой в сторону двери, где обнаружилась походная сума с раздутыми боками.
        Лично я здорово обрадовался в тот момент: хорошо иметь попутчика из этого мира. Но Иола упрямо гнула свое:
        - Есть же сведения, что путь опасен. Зачем вам рисковать? У нас, понятно, просто выбора нет, а вы…
        - А я прекрасно знаю все, что может рассказать об этом путешествии наш уважаемый старейшина, - невозмутимо кивнул биорд. - Но это мало отражается на моей решимости проделать путь, с вами или без вас. Обузой я не буду: вы, атланты, сильны и быстры, зато я обладаю вертикальным ходом. Могу переносить по воздуху большие грузы, не сравнимые по весу с двумя худосочными подростками. Плюс еще один козырь в запасе, личный, так сказать. В общем, мы могли бы стать неплохой командой.
        - Да не слушайте вы ее! - не выдержал я. - Если нам по пути и вы все равно пойдете, то о чем разговор? Само собой, вместе!
        Неужели я все это изложил на чужом языке? Судя по тому, что Иола закатила глаза, вышло не очень. Но биорд меня понял и кивнул:
        - Что ж, осталось лишь условиться о старте нашего путешествия.
        - Мы отправляемся прямо сейчас, - брякнул я.
        - Отлично, я готов.
        Конечно, просто встать и уйти нам не удалось. Сперва наш славный Шакракумор собрал нам целую заплечную сумку с провизией. Потом почти час длилась церемония прощания с хозяином, с его внуком, с маленьким драконом и со всеми, кто встретился на улице, - ведь мы были вроде местных знаменитостей. В общем, по местному времени близился уже полдень, когда мы наконец двинулись в путь.
        Глава пятнадцатая. Страшная правда
        Очень скоро наша группа достигла памятной развилки, от которой мы когда-то неслись бегом, спасаясь от потенциального чудовища. И сейчас я снова услышал со стороны ангаров оглушительное рычание.
        - У драконов как раз обед, - подметил Тер-Андроль, и лицо его разом померкло. Он зашагал быстрее.
        - Как вы думаете, тубаботу можно верить в том, что он рассказал о пути в Срединный мир?
        Могу поклясться, Иола только и выжидала момента, чтобы задать этот вопрос. Я тоже навострил уши. Хорошо бы услышать, что данный тубабот с возрастом сделался несколько чудаковат, а то и от рождения был таким.
        - Можно ли верить нашему старейшине? - изумился биорд. - Конечно, вы не обязаны это знать, но почтенный Гурундун за всю жизнь едва ли соврал кому-нибудь хоть раз, даже самому себе.
        Вот незадача-то…
        - Но тогда я ничего не понимаю. - Иола затрясла головой. - Зачем лично вам так рисковать собой? Неужели вам в самом деле так необходимо попасть в Срединный мир? Ведь…
        Тут у нее хватило ума заткнуться. И так понятно, что биорд пребывает как раз в том возрасте, когда мужчины Срединного мира стройными рядами отправляются в заморозку.
        - Да, мне необходимо там побывать, - просто ответил Тер-Андроль. - И затем вернуться обратно.
        - Так вы просто… типа на экскурсию? - уточнил я.
        - На экскурсию? Не думаю. Скорее, на поиск.
        - Чего?
        Биорд беззаботно пожал костлявыми плечами:
        - Этого я пока не знаю. Но так случается: человек что-то потерял, или забыл, или вовремя не нашел, - а без этой мелкой детали все здание его жизни никак не желает стоять ровно. Можно записать себя в неудачники и смириться, а можно отправиться на поиск. Я выбрал второе.
        Конечно, было очень любопытно узнать, что не так с жизнью нашего спутника, но спрашивать я не посмел, - все же он был взрослым. Вместо этого стал разглядывать окрестности. Лесок здесь был редкий, весь расчерченный узкими тропками, из-за кустов я то и дело слышал перекличку местных обитателей - кажется, наступила ягодная пора.
        Однако, пройдя до нового поворота тропинки, Тер-Андроль заговорил сам:
        - Вообще-то будет честно предупредить, что вы связались с самым выдающимся неудачником Черных Пещер. Да, так будет справедливо, ведь мы сейчас движемся навстречу неведомой опасности.
        - Но разве в Черных Пещерах?.. - под уничтожающим взглядом Иолы я поспешно закашлялся.
        - Не все неудачники? - легко подхватил мою мысль биорд. - Вовсе нет. Большинство здешних обитателей уверенно стоят на ногах и довольны судьбой. Я же долго не мог смириться с тем, что родители привели меня сюда. Но потом у меня появилась мечта: стать великим наездником, побеждать во всех турнирах. Я всей душой полюбил своего юного дракончика, возился с ним днем и ночью. Он был несколько неуклюжим, иногда заваливался на крыло, возможно, последствия внутрияйцевой травмы. Знающие люди советовали мне сменить напарника, но я лишь смеялся и твердил, что мы с моим драконом обязательно справимся, а небольшой дефект только придаст ему шарма. А потом случилось непоправимое: во время игры моего друга занесло в сторону, и он столкнулся в воздухе с другим драконом. А между ними оказался один из судей…
        Иола ахнула и тут же закрыла рот ладонью. А я прошептал:
        - Отец Энерира…
        Биорд печально склонил голову:
        - Да. Он заплатил жизнью за мою самоуверенность. После этого моего Гар-Гука отослали в дальнее селение, чтобы использовать там на сельскохозяйственных работах. Все понимали, что он не виноват, но у кого из жителей хватило бы духа снова видеть его на турнирах? Я же остался здесь, пытаясь снискать прощение у семьи погибшего.
        Гар-Гук? Где-то я уже слышал это имя, и явно не от нашего хозяина. Я даже взмок от волнения, а потом вдруг вспомнил: конечно же, в Пещере Ложных Воспоминаний, когда ко мне подселилась личность юного биорда! Он пришел, чтобы забыть о девчонке-однокласснице, с которой они когда-то тайком летали над лесной поляной и считали кроликов. Парень хотел забыть об этом, потому как считал, что воспоминания детства мешают ему твердо управлять своим драконом.
        А Тер-Андроль продолжал свой рассказ:
        - Но все стало только хуже: пару месяцев спустя мать Энерира ушла в Пещеры и там навеки потеряла свою личность. И как знать, не мое ли назойливое желание объясниться толкнуло ее на такой шаг. А Шакракумор… Он даже не смотрел в мою сторону до вчерашнего вечера, когда сам заявился в мой дом. Понимаю, что лишь тревога за вас, его гостей, толкнула гордого флэмма на такой шаг. Но наше примирение позволило моим крыльям вновь окрепнуть - в прямом и переносном смысле слова. Этой ночью я впервые за долгий срок слетал навестить Гар-Гука. Видели бы вы, как малыш был счастлив! И я торжественно пообещал ему, что найду способ исправить свою жизнь, - а значит, и его.
        Я был очень тронут этой историей, Иола же оставалась в скептическом настроении. В ее глазах явственно читалось: «Если погибнете - точно ничего не исправите».
        К счастью, ей хватило ума не высказать это вслух.
        Тропинка вывела нас на просторную поляну, где изумрудная трава была расцвечена искрами всевозможных ягод, по большей части мне незнакомых. Никакого намека на следы живых существ я здесь не обнаружил.
        - Эта полянка - граница двух миров, нашего и Срединного, - пояснил биорд. - Считается, что на нее может ступить лишь тот, кто твердо решил продолжить путь. И что вернуться с нее назад уже нельзя. Скорее всего, обычное суеверие, однако сами видите: проверять никто не решается.
        И первым широко шагнул вперед, мы - следом. Утонув по колени в изумрудной траве, я тревожно оглянулся на тропинку. Потом кое-что вспомнил и спросил нашего нового спутника:
        - Вы упоминали о каком-то своем козыре, который может нам пригодиться. Не скажете, что это такое?
        Биорд, уже приближавшийся к зеву пещеры, обернулся на меня с самым лукавым выражением на лице:
        - А вы не догадались? Моя поразительная неудачливость и есть тот самый потайной козырь. Должно же мне когда-то повезти, да и вам со мной заодно? И почему бы этому не случиться в минуту смертельной опасности?
        Иола хихикнула, я же испытал жестокое разочарование. Тоже мне, шутник пернатый!
        Вот и вход в туннель. Биорд немедленно развязал свою суму, достал три фонарика и раздал нам. Честно сказать, мы с Иолой не очень-то в них нуждались, но не стали огорчать нашего спутника отказом: он выглядел таким гордым, что все продумал до мелочей.
        Я мысленно припоминал дорогу: не слишком длинный туннель вел в пещеру, где Данко приводил нас в чувство после веселенькой встречи с клээками и где мы заночевали, потому что были не в силах продолжить путь. Между тем пещера совсем небольшая, совершенно пустая, пройти ее даже обычным шагом можно за полчаса. Снова туннель и пещера побольше, с клээками, ее разумнее будет пересечь на нашей атлантской скорости, с Тер-Андролем под мышкой. И все, мы в Срединном мире!
        Туннель на этот раз показался мне длиннее. В какой-то момент я даже ощутил смутное беспокойство, но тут он уже закончился, и мы вошли в пещеру. Справа ярко пылал костерок, который не был заметен из туннеля. Возле огня копошились две фигуры, лотт и флэмм. А рядом с костром лежал циклоп и время от времени жалобно постанывал.
        - Эй! - Лотт обернулся на шум наших шагов. - Мазь от ожогов есть?
        - А то как же.
        Тер-Андроль покопался в своей суме и бросил невидимке флакон. Тот ловко поймал его на лету и поспешил к пострадавшему циклопу, вытряхивая на ладонь ярко-лимонную субстанцию, похожую на желе, - именно ею Данко вымазал нас с головы до ног после знакомства с клээками.
        - Что случилось? - спросил наш биорд, преспокойно направляясь к костру.
        Мы, осторожничая, неспешно потянулись за ним.
        Колдующий над огнем флэмм ответил, вздыхая:
        - Да пошли вот пострелять клээков, только не учли их повышенной активности. Уж не знаю, что на них нашло, но сегодня они в ударе. Пришлось укрыться в этой пещерке, да еще на нашего друга мази не хватило.
        И вдруг - мы с Иолой как раз вышли на свет - стремительно вскочил на ноги:
        - Эй, кто это с тобой?
        - А, это атланты из Верхнего мира, - нарочито равнодушным голосом сообщил Тер-Андроль, явно наслаждаясь своим триумфом. - Гостили у нас в Черных Пещерах.
        Лотт прекратил втирать мазь в ноги циклопа и тоже встал, широко разведя руки-палочки, а пострадавший приподнялся на локтях и вперил в нас единственный изумленный глаз.
        - Как там, в ваших Пещерах? - первым пришел в себя флэмм. - На самом деле так ужасно, как принято думать?
        - Лично я не стал бы доверять детским сказочкам, - парировал биорд. - Мне там все по душе.
        - Простите, - звонко заговорила на общем языке Иола. - Разве вам можно здесь находиться? Ведь это уже и есть Черные Пещеры, а жители Срединного мира…
        - В них не суются без крайней нужды, - подхватил лотт. - Но формально границей считается тот туннель, по которому вы только что пришли. Пещера клээков и эта - вроде как нейтральные по недавнему распоряжению Великого Жреца. Думаю, он просто пожалел бедолаг, которые хиреют без приключений.
        Мы с Иолой обменялись вопрошающими взглядами: выходит, Данко об этом просто не знал? Иначе просто не позволил бы нам продолжить путь, и все сложилось бы иначе. Или Жрец так совсем недавно распорядился?
        - То есть получается, мы уже вышли из Черных Пещер? - протянул биорд, явно не веря собственным словам.
        - Ясное дело, - пожал плечами флэмм. - Кстати, эта пещера как раз для таких горе-охотников, как мы. С запасом топлива и воды.
        Я оглянулся - что за чудеса? Вдоль стены аккуратной горкой были сложены крупные булыжники, рядом высилась поленница, видимо, на тот случай, если в группе не окажется флэмма. Да еще стояла бочка с водой и пара корзин с местными орехами и долго хранящимися овощами. В прошлое наше посещение ничего подобного тут не было, да и пещера выглядела более… круглой, что ли.
        - Сейчас прибудет вагонетка, - объявил лотт, возвращаясь к костру и тщательно обтирая руки о свои кожаные штаны. - Если не ищете острых ощущений - прошу с нами, друзья.
        - Здесь ходит вагонетка? - вновь изумился я.
        - Само собой. Я ведь уже сказал, что эта пещера - конечный пункт для тех, у кого охота не задалась. Вагонетка идет в обход пещеры клээков и выныривает в нашей деревеньке. Наш четвертый товарищ еще до вашего появления уехал на ней, чтобы привезти флакон с мазью: мы опасались перевозить Брыргырка в таком состоянии.
        Словно в подтверждение его слов мой слух уловил вдалеке за толщей камня какое-то громыхание. Рядом с большим туннелем, ведущим прямиком к клээкам, вдруг отъехала в сторону каменная плита, закрывающая проход поменьше, и оттуда выглянул ярко-алый нос вагонетки. Охотники, включая исцеленного циклопа, тут же повскакивали на ноги и начали в темпе прибираться в пещере.
        - Рассаживайтесь, - прогрохотал над нашими головами почти трехметровый циклоп, застенчиво рассматривая нас с Иолой и даже не пытаясь скрыть своего детского любопытства. - Тут все уместятся.
        В самом деле, вагонетка оказалась скорее вагончиком из трех открытых платформ с обитыми кожей скамейками. Первая и последняя платформа были оборудованы рычагами, способными ускорять или тормозить ход транспорта. Циклоп занял первую платформу, в середине устроились охотники, а на последнюю платформу сели мы втроем. Наконец тронулись в путь, только ветер засвистал в ушах.
        Я все пытался понять, почему не испытываю радости от того, что Черные Пещеры позади и с нами не случилось ничего ужасного. Но, наверное, слишком быстро все произошло, реакция пока не наступила.
        Минут через десять впереди возникло пятно золотого света, которое стало расти с каждой секундой, и скоро наша вагонетка вылетела из туннеля на склон горы. Здесь для нее был приспособлен небольшой помост с ограждением, циклоп дернул рычаг, и транспорт послушно затормозил. Мы по каменным ступенькам зашагали вниз по склону, с высоты озирая аккуратную деревеньку, тонущую в зелени по самые разноцветные крыши, и разделившую ее пополам каменистую бурную речку с арочными мостиками.
        Небо здесь оказалось ярче, чем в Черных Пещерах, поначалу даже жмуриться приходилось. Звенели птичьи голоса, вопили невидимые отсюда детишки всех рас. Когда вошли в деревню, понятное дело, мы с Иолой оказались в центре изумленного внимания, а Тер-Андроль гордо вышагивал рядом и всем с готовностью растолковывал, кто мы такие.
        - Деревня наша не слишком-то многолюдна, многие дома пустуют, - говорил идущий с другого фланга флэмм. - Что поделать, далеко не каждый решается жить здесь. Сама мысль, что рядом это жуткое место, Черные Пещеры… но вы-то там уже побывали. Так что, если захотите поселиться здесь, будем очень рады. Что думаете?
        Иола вежливо поблагодарила флэмма, сообщив, что мы идем по крайне важному делу и вообще не подземные жители.
        - Ну, как знаете. - Прекрасное лицо флэмма чуть померкло. - Вот там внизу, у речки, начинается туннельная дорога к нашей столице, ходит вагонетка. Но сперва вы, конечно, погостите у нас, не так ли?
        - Нет-нет, простите, - вежливо отказалась Иоланта. - Нам уже пора.
        Но тут пострадавший от клээков циклоп что-то сбивчиво залопотал на своем языке, больше смахивающем на лепет ребенка. Огромный голубой глаз его наполнился слезой угрожающего размера.
        Иола внимательно выслушала, тяжело вздохнула, повернулась ко мне и биорду:
        - Ну, я просто не знаю, как поступить. Если он не примет нас, своих спасителей, в качестве гостей, то покроет свой дом позором, придется забирать семью и искать приют в другом месте. Тер-Андроль, он что, серьезно?
        Наш биорд, пряча улыбку, широко развел руками:
        - Таковы уж законы нашего мира.
        Иола повернулась к циклопу и кивнула, отчего гигант просто расцвел на глазах и поспешил вперед, трубно распевая какую-то песню.
        Лично я ничего не имел против, не приходилось прежде бывать в гостях у циклопов. Мы уже потеряли столько времени, что один обед ничего не изменит.
        Дом циклопа не только возвышался над соседними, но и на целый этаж уходил в землю. Судя по грохоту, там находилась детская. Нас хозяин сразу провел в гостиную на первом этаже и с гордостью представил жене. Циклопиха словно ждала гостей: рабочий фартук со множеством оборок был надет поверх лилового платья с вышитыми во всех возможных местах цветочными букетами. Таким же цветочно-фруктовым великолепием были расписаны стены комнат и мебель.
        Дубовый стол размером с половину нашего класса уже был накрыт на деревянной веранде, плотно заставлен котлами, бочонками, блюдами размером с колесо. И все равно, едва поздоровавшись с нами, хозяйка умчалась в кладовую. Честно говоря, мне даже страшно стало от такого изобилия. А вдруг у циклопов нельзя вставать из-за стола, не попробовав всего хоть по кусочку? Тогда нам конец.
        Снизу раздался грохот приближающейся лавины, и в комнату вбежали два циклопика: мальчик лет пяти двухметрового роста и пухлая малышка ростом с меня. Оба сперва решили зареветь, увидав нас с Иолой, но тут же успокоились и начали кружить вокруг нас, тараща глазики и распахнув от изумления рты. Руки они, по требованию матери, держали за спиной.
        Наконец нас пригласили к столу. Из десятка стульев вокруг стола половина оказалась гостевыми, то есть со специальными лесенками и горой подушек на сиденьях. Тарелки и столовые приборы нам тоже выдали вполне нормальные. Но еда? Как объяснить хозяйке дома, что тот кусок мяса, запеченный в листьях, который наверняка казался ей таким микроскопическим, что и предлагать стыдно, - нам бы сгодился на весь лагерь? А фаршированный сыром и травами какой-то местный овощ размером с футбольный мяч?! Скоро я окончательно сдался и только наблюдал сквозь отяжелевшие веки, как глава дома раскалывает, словно семечки, глиняные шары с запеченными в них птичками размерами с наших голубей, и одну за другой отправляет их в рот. Иола и биорд мужественно пытались поддерживать разговор, но по осоловевшим лицам было ясно, что надолго их не хватит.
        Между тем хозяйка убрала со стола и тут же заново заставила его сладкими пирогами, тарелками с нарезанными фруктами, мисками с творогом, сливками, сырными кремами. Кроме того, были принесены бутыли, наполненные, как мне показалось, изумрудной пеной. Разлитый по деревянным кружкам, напиток издавал столь странный запах, что я тихонько спросил у биорда, что это такое.
        - О, да это же дерендинь, любимый напиток циклопов! - воскликнул наш спутник, светясь довольством. - Делается из трав, перебродившего сока двадцати ягод и топленого жира. Если хотите узнать подлинное довольство жизнью - отхлебните его. Однако не переусердствуйте…
        Лично мне после его описания вовсе не хотелось пробовать эту штуку. Но хозяин дома возгласил очередной тост за гостей, часом раньше спасших ему жизнь (не, это он серьезно?). Пришлось сделать глоток. Моментально мой рот наполнили мириады крошечных ароматных шариков, которые тут же взрывались, смешно щекоча язык. Мне показалось, что сейчас я вместе с шариками взлечу под потолок, упорхну с веранды и отправлюсь летать над деревней. Руки снова сами собой потянулись к кружке.
        Вдруг в унисон с приятным шумом в голове я услышал голос Иолы:
        - Мы очень благодарны за ваше гостеприимство и никогда не забудем его. Но нам пора в путь.
        Что? Уходить, когда тело переполняет ватная истома, а глаза слипаются? Вот и наш доблестный биорд пристроил голову на краешке стола и накрылся рукой, словно крылом. Добрых циклопов слова Иолы и вовсе поразили в самое сердце: они были уверены, что мы поужинаем и заночуем в их доме.
        - А самое лучшее, оставайтесь насовсем, - уговаривала хозяйка. - Краше нашей деревеньки вам нигде не найти, близ столицы скученно люди живут. А у нас и речка, и лес. Заведете деток, будет им где порезвиться…
        Черт, о чем это она?
        Но Иола твердо стояла на своем: нужно в путь, и точка.
        - А как насчет тебя, друг? - обратился хозяин дома к Тер-Андролю и от души хлопнул его по плечу.
        Биорд моментально выпрямился на стуле, старательно фокусируя взгляд:
        - Я… все слышал, ага… остаться здесь?
        Он мечтательным взором окинул взглядом бурное цветение розовых кустов вокруг террасы, и мне вдруг показалось, что сейчас он согласится. Собственно, почему бы и нет, ведь его нигде не ждут и другого дома у него нет. Но тут взгляд Тер-Андроля упал на мою руку, вернее, на печать, которой наградил меня драконыш. И наверное, он вспомнил обещание, данное Гар-Гуку, потому что замотал головой:
        - Нет-нет… сожалею… Но мой путь давно предопределен, и конец его лежит, увы, не в этом чудном месте.
        - Ну хоть вздремните после обеда, - вздохнула хозяйка.
        Эта идея мне понравилась, как никакая прежде. Подумать только: растянуться сейчас на постели и позволить глазам окончательно закрыться!..
        Голос Иолы прозвучал как худший звук на земле:
        - Простите, нам действительно пора.
        - Иола, ну что ты, в самом деле, - запротестовал я на родном языке. - Зачем обижаешь этих бедолаг, смотри, как они огорчились.
        Иола осадила меня презрительным взглядом:
        - Перестань давить на жалость, когда сам просто хочешь дрыхнуть! Мы что, развлекаться пришли в Срединный мир?
        - Нет, но…
        - Ну и все, разговор закончен. Тер-Андроль, вы с нами?
        - Само собой, - проворчал биорд, тяжело сползая под стол.
        Гостеприимный хозяин вызвался проводить нас до нижнего туннеля и посадить в вагонетку. А хозяйка вынесла суму с дорожными припасами размером с автомобиль. По земляной лестнице мы начали спускаться к реке.
        - Как же тут прекрасно, - вдруг прошептала Иола, застыв на ступеньке и оглядывая реку с сидящими на берегу рыбаками разных рас, домики, мирные пастбища на окраине леса.
        Я бы согласился с ней - если бы так не хотелось спать.
        Мы прошли сотню метров вдоль озера и достигли станции, где у деревянной платформы ожидала пассажиров одноплатформная вагонетка. Из будочки по соседству немедленно возник тубабот, раскланялся с циклопом, умело скрыл изумление при виде нас. Циклоп, видимо, сообщил ему свое количество времени, потраченного на общественные работы, - денежный эквивалент этого мира, - и тубабот с непроницаемым видом предложил нам занимать места.
        Как же приятно рухнуть на скамейку, накрытую для удобства пушистым ковриком! Проблемой оказалось впихнуть суму с припасами, и в конце концов нам пришлось положить на нее ноги. Биорд сел впереди, изучающе пощелкал рычажком. Прозвучали последние слова прощания, тубабот на общем языке пожелал нам доброго пути и ушел в будку, чтобы запустить вагонетку. Мы плавно двинулись с места, и в ту же секунду я провалился в сон, возможно, самый крепкий в моей жизни…
        Разбудил меня ураганный свист в ушах. С великим трудом я разлепил глаза: вагонетка неслась по темному узкому туннелю, и скорость ее нарастала с каждой секундой. Что не удивительно: колея круто шла вниз, а Тер-Андроль, который должен был в таких случаях притормаживать, сладко спал, уронив голову на рычаг. Наверняка еще и жал своим лбом на ускорение! Иола свернулась калачиком на скамье, и волосы девочки колыхались, как флаг на ветру.
        Первым делом я перегнулся вперед, сдвинул биорда чуть в сторону и потянул на себя рычаг. Странное дело, но это не сработало: даже намека не было на замедление. Туннель тем временем становился все круче, я ощутил сырость, как от близости воды, и еще какой-то новый шум - будто совсем близко ревела и бурлила река.
        От растерянности я схватил Иолу за плечи и тряс ее, пока она не открыла осоловевшие глаза.
        - Что происходит?
        - Не знаю! - заорал я. - Нас куда-то несет, рычаг не работает, впереди, кажется, река!
        - Так сделай что-нибудь! - взвизгнула девочка.
        Ее слова привели меня в чувство. В самом деле, я же могу с этим справиться! Пару раз я попытался зацепиться рукой за выступы земляной стены, но чуть не обрушил туннель. Наконец я просто перемахнул через низкий бортик платформы, приземлился между рельсами и бросился вдогонку за удирающим транспортом. Догнал, схватил за задний бортик, умоляя его не отломиться. Сработало: вагонетка начала замедляться, а потом мне и вовсе удалось сковырнуть ее с рельсов, причем наш биорд так и не проснулся. Я же поплатился изорванными в хлам ботинками, да и брючины джинсов повисли огрызками, грозя в любой момент превратиться в шорты.
        Иола тем временем мерила меня свирепым взглядом, словно видела во мне зачинщика случившегося беспорядка. У меня же зуб на зуб не попадал от ужаса: я вдруг разом все понял.
        - Что случилось? Кто-то не справился с управлением? - спросила девочка. Она еще ничего не поняла и не заподозрила.
        - Слушай, все это был обман, - едва ворочая языком, выдавил я. - Ловушка. Мы так и не вышли из Черных Пещер.
        - Алексей, ну что ты опять сочиняешь?! Что это за чушь?
        Я отчаянно замотал головой:
        - Не чушь! Теперь я знаю, как все это происходит. Помнишь, ты еще удивлялась словам старейшины, что люди были спокойны и веселы, а потом умирали? Мы думали, он соврал или что-то напутал. А все так и было. Люди проходили первый туннель, видели костер и своих соплеменников, которые обращались к ним за помощью. Потом им говорили, что они уже вышли из Черных Пещер, отвозили в деревню, приглашали в гости, угощали… Некоторые соглашались переночевать или даже оставались на несколько дней. А потом садились в вагонетку, засыпали… И гибли.
        - Да с чего ты взял?! - заорала на меня диким голосом Иоланта. - Тебе привиделось что-то? Перебрал с напитком?
        Я сел прямо на рельсы и обхватил руками ноющую голову.
        - Я не хочу с тобой спорить, Иол. Просто дойди до конца маршрута, сама во всем убедишься.
        Некоторое время девочка прожигала меня возмущенным взглядом, но потом все же выпрыгнула из вагонетки и зашагала вперед, сначала медленно, косясь на меня через плечо. И вдруг сорвалась с места и через мгновение растаяла во тьме.
        Я ждал, вяло обдумывая все нюансы, отделяя загадки от очевидного…
        Иолы не было с четверть часа, и я уже начал беспокоиться. Вдруг нельзя было отпускать ее одну? И даже подумывал бежать следом, когда она вернулась. В мокрой насквозь одежде, пряди волос облепили лицо и шею. Она плюхнулась рядом со мной на рельсы и обхватила себя руками.
        - Ты был прав, Алеша. Прости, я и подумать не могла… Туннель выводит к реке, очень быстрой, после водопада. Рельсы ведут прямо в воду, и там вагонетка залетает в подводный туннель. Этот туннель делает петлю, и выезд из него находится всего метрах в пяти от въезда. Ну, то есть вагонетка совершает круг под водой и возвращается на прежние рельсы.
        Она помотала головой, словно отгоняя жуткие картины, и пару минут сидела молча. Я придвинулся поближе и обнял ее за плечи: Иола тряслась крупной дрожью, хотя, конечно, не могла замерзнуть.
        Девочка снова заговорила:
        - Знаешь, скорее всего, мы бы тоже погибли. Захлебнулись бы раньше, чем сообразили, что происходит. Выбраться из подводного туннеля практически нереально. Вода врывается в него с огромной силой, словно под давлением, и вырывается наружу в месте выезда. Меня чуть туда не утянуло, когда я пыталась заглянуть поглубже. А потом бросила туда платок и увидела, как его вынесло обратно.
        Мы еще помолчали, а потом Иола закричала:
        - Но я не понимаю! Это противоречит всему, что мы знаем о мире Древних! Они живут по закону, по которому любое причинение вреда другому мыслящему существу является самым ужасным грехом! Про убийства тут не слышали уже лет двести, нет тюрем, за преступления разве что ссылают в Пещеры! Кто же мог допустить такое?!
        - С другой стороны, «из Черных Пещер выхода нет», - напомнил я. - Им это вдалбливают с раннего детства, наверное, не просто так.
        - Но ведь тубабот сказал, что некоторые оставались в живых и с ними до сих пор все в порядке! Как же они сумели проскочить?
        Я помотал головой:
        - Не проскочили, нет. Они просто остались в деревне и живут там припеваючи. Всех же приглашают. Но семьи покидали Черные Пещеры, чтобы соединиться со своими близкими, вернуться в родные места, по которым тосковали. А молодым хотелось сперва получше узнать этот мир. Поэтому так мало кто выживал…
        - Те люди! - перебивая меня, выкрикнула девочка. - В деревне! Они были так приветливы, расспрашивали нас, угощали. Нагружали гостинцами - и отправляли на бойню?!
        Она заплакала почти беззвучно. Я поспешил сказать:
        - Не факт. Могли и не знать ничего. Понимаешь, здешние обитатели все же сильно отличаются от людей с поверхности земли. Они живут по правилам, каждый стремится хорошо и четко делать свое дело. Может, они и вправду думали, что отправляют нас в другой населенный пункт. Дежурный тубабот запускал вагонетку, через некоторое время она возвращалась пустая и уже подсохшая по пути. А сам он знать не знал, куда ведет этот путь.
        - Но кто-то же придумал все это! - резонно возразила мне Иола. - Кто-то соорудил туннель под водой, проверял время от времени пути.
        На это мне нечего было возразить. Потому я заговорил о другом:
        - Я вот что еще не понимаю, Иол. Мне с самого начала казалось, что мы идем не той дорогой. И туннель был длиннее, и пещера, куда мы вышли, какая-то не такая. А как такое возможно, если путь только один? Я подумал…
        - Да, и вот еще странность! - по своему обыкновению не дослушала меня Иола. - Народ отправляется из Черных Пещер в Срединный мир далеко не каждый день, и даже не каждый месяц. Не могут же эти типа охотники все время там сидеть и дожидаться новых жертв. А как тогда?
        - Может, кто-то из Черных Пещер сливает им инфу? - предположил я - и сам испугался своих слов. Кто? Старейшина? Шакракумор? Только он знал, когда именно мы собираемся в путь…
        Отгоняя поганые мысли, я вскочил на ноги и сказал:
        - Ладно, все равно нужно идти дальше. Как поступим? Можно вернуться в деревню, снова пройти туннель и отыскать пещеру с клээками. А привяжутся местные - раскидаем без проблем.
        Но Иола в панике затрясла головой:
        - Нет, я не могу, ни за что! Снова увидеть этого тубабота, который пожелал нам доброго пути? Я не уверена, что не оторву ему голову.
        - У него нет головы, - вздохнул я. - Ладно, что предлагаешь?
        - Давай пойдем вперед. Там, сбоку от водопада, я видела еще один туннель, даже с подсветкой. Куда-то он нас выведет, верно?
        - Ага, - согласился я и отправился в очередной раз будить биорда.
        И опять ничего не вышло, наверное, только наши атлантские тела могли противостоять хорошенькой дозе снотворного. Тогда я перенес его на пару метров вперед и взялся за вагонетку. Я мял ее в руках, топтал ногами, пока она не превратилась в почти идеально круглый ком железа. Рядом Иола крушила ногами рельсы - вот и все, что мы могли сделать в этой ситуации.
        Потом мы немного поспорили насчет сумы с припасами: Иола не желала даже прикасаться к ней, я же настаивал, что неизвестно, как долго мы будем добираться через незнакомый туннель до населенной местности. В конце концов, как ни странно, моя взяла, и Иоланта перекинула суму через плечо, содрогаясь от отвращения. Я же пристроил на спину безмятежно дрыхнувшего Тер-Андроля, и мы двинулись вперед.
        Глава шестнадцатая. Птица и крепость
        Уже через пять минут спустились к реке. Рев воды здесь был такой, что закладывало уши, справа возвышалась совершенно отвесная стена, сквозь продольное отверстие в камне вода извергалась вниз. Иола, болезненно морщась, обрисовала мне пальцем очертания подводного туннеля. Хотя его легко было обнаружить по завихрению воды у входа и пенному бурлению у выхода. Здесь туннель выбрасывал тела погибших, и их уносил водный поток.
        Сбоку от водопада действительно обнаружился проход. Довольно сухая и явно не до конца заброшенная дорога с рельсами шла чуточку под уклон - получалось, мы снова спускались. Очень хотелось наконец куда-то дойти, но переходить на бег я не решался: и без того приходилось постоянно присматривать за длинными конечностями биорда, чтобы не волочились по земле. Вообще такой крепкий сон начинал меня пугать, я на ходу нащупал трехпалую руку и поискал пульс. Не нашел, но рука была теплая, мягкая.
        Только где-то через час Тер-Андроль начал понемногу шевелиться и что-то мычать во сне. Я опустил его на землю и окликнул Иолу:
        - Слушай, давай пока не станем ничего ему рассказывать. Не хочется возвращаться в этот кошмар. Вдруг не поверит, как и ты вначале, еще потребует вернуться, чтобы самому все осмотреть…
        - Конечно, не стоит, - только и успела сказать девочка, как биорд уже громко чихнул и сел, яростно потирая кулаками все четыре глаза поочередно. Потом заозирался в полном недоумении:
        - Где это мы? Почему пешим ходом? Неужто вагонетка сломалась?
        - Нет, - ответил я, старательно отворачивая лицо. - Просто мы уже доехали. Только вы никак не хотели просыпаться, пришлось нести.
        - Доехали - куда? Обычно вагонетки курсируют между нашими селениями. А разве эта не должна была доставить нас в столицу?
        Слишком много вопросов! На помощь мне пришла Иола:
        - Нет, вагонетка прибыла на берег подземного озера, там был конец ее маршрута. Дальше мы увидели какой-то проход и пошли по нему.
        - Да перестаньте, наверняка баловались с рычагом, слишком разогнались и сошли с рельсов, - засмеялся биорд, напрочь забыв, что сам на этом рычаге и уснул.
        Мы не стали спорить.
        Тер-Андроль молча отобрал у Иолы суму с продуктами, меня хлопнул по плечу - и путь продолжился.
        Дорога уходила все ниже и ниже. Что-то слишком долго мы шли, те туннели, которые нам встречались в Нижнем мире раньше, были в разы короче.
        - Мне все время кажется, что мы сейчас выйдем на какую-нибудь станцию питерского метро, - сказал я Иоле.
        Она вымученно улыбнулась:
        - Что ты, Алеша, мы давно уже ниже самых глубоких станций. Лично я начинаю размышлять о земном ядре.
        Биорд тут же спросил, что такое метро, и часть пути прошла в отвлеченной беседе. А потом я увидел далеко впереди пятно непривычно зеленоватого света, и еще через четверть часа мы наконец выбрались из узкого пространства в какую-то огромную мрачную пещеру.
        Везде, куда ни бросишь взгляд, был лес, точнее сказать, джунгли. Невысокие акации, пальмы со стволами, перевитыми лианами, кустарники, густой паркий воздух. Небо здесь было какое-то другое, очень тусклое и бутылочного цвета. Воздух звенел от криков невидимых птиц, стрекота и гудения.
        - Где это мы? - поразился я.
        И немедленно получил ответ от биорда:
        - На нижнем уровне, в Заповеднике, ясное дело. Здесь собраны все представители флоры и фауны, которых нам удалось сохранить или восстановить. Отличное место, я здесь в детстве раз пять бывал.
        Он бодрой походкой направился куда-то в глубь зарослей.
        - А опасные животные тут есть? - спросил я вслед, чтобы знать, к чему готовиться.
        - Конечно, полно, и птиц, и даже растений. Но беспокоиться не о чем.
        - Почему это? - не вполне поверила Иола, тревожно озираясь.
        Вместо ответа биорд жестами подозвал нас и потыкал пальцем себе под ноги. Тропа шириной в два метра была выложена плоскими желтыми камнями, а по краям отмечена ярко-красными, круглыми, похожими на спелые гранаты. И ответил:
        - Эти тропы защищены с боков и сверху ультразвуковой границей, животным и птицам ее не пересечь. Так же отделены хищные твари от безобидных, мы ведь не хотим становиться свидетелями жестоких расправ. Обычно семьи с детишками приезжают сюда на целый день и замечательно проводят время.
        - А почему сейчас тут никого нет? - спросил я.
        - Да потому что сейчас ночь. Небо здесь никогда до конца не гаснет, многие животные пугаются абсолютной темноты.
        - Ладно, как отсюда выбраться? - напряженным голосом задала главный вопрос Иола.
        - Ну, наверх идут лифты, правда, ночью они не работают. Мы можем выйти к ним и дождаться утра, - ответил Тер-Андроль.
        Судя по его сияющему лицу, он пребывал в эйфории, узнавая места, которые посещал в детстве, до ухода его семьи в Черные Пещеры. Не дождавшись нашего ответа, биорд резво припустил по тропе, мы устало потянулись следом.
        На одной из полян я разглядел целое семейство каких-то животных, напоминающих наших носорогов, но покрытых густой шерстью и с рогом наподобие сабли, в другом месте мы своим появлением потревожили стаю больших птиц, похожих на голубей, только в десятки раз больше, дремавших на земле под прикрытием развесистых лопухов. Проснувшись, они не спешили убегать, а с почтительным интересом рассматривали нас и издавали горловые звуки, похожие на приветствие.
        - Смотри, это же додо, - толкнула меня в бок Иола. - Какие милахи!
        Я был рад, что она немного отвлеклась от тяжелых мыслей.
        Желтая тропа вдруг раздвоилась, огибая овальную полянку с кострищем, запасами каменного и деревянного топлива и бьющим из-под земли фонтанчиком. Биорд вслух предположил, что именно на этом месте для семейного отдыха мы могли бы подождать до утра. И при этом протяжно зевнул - подозреваю, все еще не до конца справился с действием снотворного. Впрочем, мы не возражали против отдыха: слишком непростой выдался денек. Обрадованный нашим решением, Тер-Андроль немедленно занялся разведением костра, а когда тот запылал, принялся потрошить суму с циклопьими гостинцами. Меня даже замутило от этого зрелища, - и я отошел по тропе в сторону, разглядывая подошедшего к самой красной линии любопытного зверька, похожего на кенгуру размером с зайца.
        Иола почти сразу догнала меня, бросив испытующий взгляд назад, проговорила шепотом:
        - Алеша, я собираюсь рассказать ему правду. Лучше сделать это до ужина, как думаешь?
        - Зачем? - от души изумился я. - Пусть себе живет спокойно. Иол, завтра на рассвете мы с ним расстанемся, да кому нужна такая правда?!
        Но взгляд Иоланты тут же сделался колючим, глаза недобро сузились:
        - Ты сам себя со стороны слышишь? Правда нужна всегда и всем! Он собирается потом вернуться в Черные Пещеры, вот пусть и расскажет там, что на самом деле творится. Это посерьезней ощущений старого тубабота, после такого никто не станет зазря рисковать!
        И зашагала обратно к весело пылающему костерку. Я знал, что она все сделает по-своему, поэтому не торопился возвращаться, наоборот, уходил по тропе все дальше и даже бурчал себе под нос какой-то детский стишок, чтобы мой острый слух не поймал отголосок чудовищного рассказа.
        Поначалу все было тихо, но потом я услышал истошный вопль и бросился назад к костру. Биорд стоял там во весь рост, грудь его судорожно вздымалась, из нее вырывался свирепый клекот. Кудри на голове встали дыбом, все четыре глаза пылали гневом. Скорчившись у огня, Иола еще пыталась что-то ему говорить, но ее слова заглушил возмущенный крик Тер-Андроля:
        - Гнусное вранье, цели которого мне пока не ведомы! Вы, дети испорченного мира, из которого нас изгнали, все видите своим искаженным взглядом! Мы же с детства воспитаны в строгом убеждении: кто убивает человека - убивает целый мир!
        - Послушайте, Тер-Андроль, мы все проверили… - попробовал я вмешаться.
        Но биорд лишь бросил на меня взбешенный взгляд - и начал сдирать с себя рубашку. Через мгновение она полетела в костер. Потом он рванул руками вверх и вниз, и моментально свисавшие бахромой отростки кожи наполнились воздухом, превращаясь в крылья. С отрывистым клекотом Тер-Андроль взмыл почти вертикально вверх. Мы с Иолой, ошарашенные такой реакцией, стояли с задранными головами, хотя биорд давно уже исчез из поля зрения.
        - Ну и чего ты добилась? - не сдержался я.
        А Иола в страхе прошептала:
        - Он нарушил границу безопасности! Ему нужно как можно скорей вернуться на тропу.
        Новый жутковатый звук прорезал тишину, словно раз за разом кто-то проводил железом по стеклу. Я даже не знал, что биорды так умеют. Потом сообразил, что этот звук доносится с другой стороны, но стремительно приближается к нам.
        Огромная тень на мгновение закрыла от нас небо. А еще через мгновение до нас долетел человеческий вопль, полный боли и ужаса.
        Мы бросились напролом через лес в направлении крика. В глубине души я понимал, что Тер-Андроль, скорее всего, уже мертв, такая махина прикончила бы его одним ударом клюва. Но знал и то, что все равно мы будем искать биорда, пока не упадем, обессиленные, на землю.
        На пути попалась большая каменистая поляна, перебегая ее, мы снова увидели небесного монстра прямо над головами. Тер-Андроль тряпкой висел в его исполинских лапах. Я схватил замшелый валун и швырнул в птицу, целясь в голову. Но птица летела слишком быстро, и камень просвистел, даже не задев ее хвост. Я потянулся за еще одним…
        - Не надо, попадешь в Тер-Андроля! - вскрикнула Иола.
        Я не стал делиться с ней своими соображениями насчет бедняги, отшвырнул валун и побежал следом за птицей. Через мгновение мы снова влетели в лесную чащу.
        На этот раз бежать пришлось долго. К счастью, время от времени эта тварь издавала жуткий скрежет, на него мы и ориентировались. Лес закончился, потянулось ровное поле без единой травинки, которое упиралось далеко впереди в белесую каменную стену, на фоне которой четко вырисовывалось огромное здание из черного камня в форме трапеции, с расширением кверху. Птица сделала пару кругов над его плоской крышей и скрылась из виду.
        - Бежим туда! - заорал я, холодея при мысли, чем она занимается там, на крыше.
        В доли мгновения мы одолели половину пути…
        - Стой! - Иола на ходу поймала меня за руку.
        Прямо перед нами был ров в пару метров шириной. Конечно, я бы перемахнул его, даже не заметив, но при нашем приближении из черноты проема возникло бледно-лиловое свечение, образуя длинный экран, по нему, мерцая, побежали буквы.
        - Что там? - спросил я, стараясь не стучать зубами от волнения. Здешнюю письменность я не знал.
        - Пишут, что проход возможен только с разрешения Верховного Жреца. Работают ученые и ведутся эксперименты.
        - Ясно, фигня всякая, - сказал я уже в прыжке.
        Иола немедленно оказалась рядом, и мы понеслись к неизвестному зданию.
        Очень скоро выступающая часть черной трапеции нависла над нашими головами. Ничего похожего на окна и двери здесь не наблюдалось, как будто метеорит когда-то упал с неба и провалился под землю. Лишь четкие пропорции здания и полированный блеск стен наводили на мысль, что его создали человеческие руки. Да еще живая изгородь из кустов с глянцевыми изумрудными листьями и гроздьями оранжевых ягод. Но нас сейчас волновал лишь один вопрос: как попасть на крышу загадочного объекта?
        Мы обошли его по периметру, но не обнаружили ни малейшего намека на вход. Кроме того, мелкие камешки и песок под ногами не давали отыскать тропу, по которой кто-либо к этому зданию подходил. Рельсы, правда, были, но обрывались в десятке метров от кустов. А изгородь имела небольшие проходы через каждые пару метров.
        Запрыгнуть и схватиться руками за острый край крыши нам обоим оказалось не по силам. Возможно, с хорошего разгона я и сумел бы взбежать по стене, будь ее наклон в другую сторону. Вдоволь покружив возле каменного саркофага, мы в очередной раз буквально налетели друг на друга. Лицо Иолы было залито слезами.
        - Алеша, что же делать?
        - Ну, попробуем пройти сквозь стены, - вынес я вердикт, после чего подошел к стене и с размаха врезал по ней ногой.
        В следующий миг я с жутким воплем повалился на каменистую землю. Иола, подскочив, с ужасом уставилась на мою ногу, подтянув которую, я увидел кровавые потоки, хлещущие прямо через подошву ботинок.
        Иоланта вмиг освободила мою ногу от обуви, оторвала солидный кусок своей футболки и начала перевязывать мне пятку. Я при этом старательно отбивался, вопил и лягался.
        - Лежи смирно, прошу, - умоляла меня девочка.
        - Помоги мне встать!
        - Нет, тебе нельзя опираться на ногу…
        Но я уж исхитрился перевернуться и встать на колени, на карачках подполз к стене и внимательно ее осмотрел, ощупал, пачкаясь в собственной крови. От моего удара черная вроде как мраморная облицовка стены потрескалась и частично обрушилась. Под ней отчетливо проступали длинные, невероятно острые штыри, расположенные кучно, так что отломать хотя бы один не представлялось возможным. Тут Иола оттащила меня прочь и ловкой подсечкой заставила вновь лечь на землю. К тому времени повязка на моей ступне насквозь промокла от крови.
        - Так, слушай меня! - Голос Иолы вновь обрел решительность и командные нотки. - Лежи спокойно и никуда не ползай. Я сгоняю за сумой и нашими рюкзаками, там полно всего для нормальной перевязки.
        И унеслась. Мне же оставалось только корчиться от пульсирующей боли, зарождающейся в пятке и проходящей стремительной волной через всю ногу, в пах, в позвоночник, даже в голову шибало. Скоро Иоланта вернулась, нагруженная нашими вещами. Быстро и без всякого сочувствия к моим мольбам она обильно полила мою ступню из бутылок, захваченных еще из лагеря. Нашелся и бинт (точно не в моем рюкзаке), и скоро на моей ноге вырос целый сугроб. Вот только болеть она меньше не стала.
        - Возьми.
        Я едва мог посмотреть, что Иола мне предлагает. Оказалось, откупоренную деревянную флягу, горлышко которой пенилось от циклопьего пойла. Я помотал головой.
        - Там наверняка полно снотворного.
        - Ну и очень хорошо, заснешь - будет не так больно.
        Но я не хотел отрубаться в таком непонятном месте. Не хочу потом, как наш биорд, проснуться и не знать, что произошло и где я оказался. Но Иола начала доказывать, что снотворного в напитке нет: она видела, как циклопиха наполняла флягу из новой открытой бутыли, поскольку прежнюю мы прикончили за столом. Я сдался и глотнул. Миллиарды пузырьков взорвались внутри меня, в голове слегка зашумело, и в самом деле стало немного легче. Через некоторое время я даже мог думать о чем-то, кроме боли. Хотя лучше бы и не думал.
        Кроме всего прочего, Иола решила испытать на мне и желтую мазь от ожогов, которую отыскала в рюкзаке биорда. На все мои аргументы против прозвучал исчерпывающий ответ:
        - Хуже все равно не будет.
        И в самом деле, приятный холодок проник сквозь повязку и слегка подморозил ступню. Похоже, мазь была универсальной.
        Иола тем временем разложила на салфетке съестные припасы и уговаривала меня поесть, поскольку я потерял много крови. Но мне кусок в горло не лез, только питье. Моя спутница пребывала в самом мрачном состоянии, какое только можно себе вообразить. И я даже заставил себя спросить (хоть в таком настроении мне все было до лампочки):
        - Чего ты злишься?
        - А по-твоему, мало поводов?! - Думаю, она стукнула бы меня, не будь я уже ранен. И вдруг совсем другим, жалобным тоном спросила: - Алеша, ну вот что со мной не так?
        - С тобой? - Я даже попытался сесть от изумления, но затаившаяся боль тут же напомнила о себе. Вообще-то я привык себя считать слабым звеном в нашей связке.
        - Почему я все делаю неправильно? - продолжала убиваться Иола. - Ведь ты говорил мне, что не стоит рассказывать биорду о случившемся. Мне же казалось, что рассказать - самое правильное решение, а ты говоришь какую-то чушь. И к чему это привело? Я просто-напросто убила его!
        - Перестань, что ты говоришь! - возмутился я. - Это несчастный случай, никто не виноват.
        - Это - не несчастный случай! - Глаза Иолы жутковато блеснули. - Тер-Андроль никогда бы не нарушил границ безопасности, если бы не был так потрясен. Я - убийца, понял?
        Мне стало по-настоящему страшно. А если вдобавок ко всему Иола свихнется от таких мыслей?
        - Нет! - повторил я еще жестче. - Ты все делала правильно, и это его ошибка, не твоя. Просто он не захотел принять правду. А ты… ты просто прямолинейная немного, вот и все. У тебя опыта маловато нормальной жизни… ну, не во сне. И ты все делишь на черное и белое.
        Я боялся, что она обидится, заорет на меня. Ну и пусть, лучше уж так, чем терзать себя. Но Иола задумчиво склонила голову на плечо:
        - Возможно, ты прав.
        Минут пять мы сидели молча. Потом девочка снова заговорила, уже не таким несчастным голосом:
        - Как ты думаешь, кто и зачем построил это здание?
        Я лишь плечами пожал. Век бы его не видеть.
        - Возможно, это какой-то суперсекретный объект.
        - А зачем все эти бесчисленные штыри? Да еще и замаскированные? Кто в этом мире достаточно силен, чтобы крушить камни и железо?
        - Циклопы? - предположил я.
        - Точно нет. Циклопы не такие уж сильные. А флэммы могут испепелять камни, но не железо, из-за них не стали бы делать эти жуткие штыри.
        - Думаешь, атланты? - догадался я. - В смысле, это здание построено так, чтобы атланты не смогли его разрушить? Но с какого перепугу? Мы же всегда были заодно с Древними.
        - Возможно, в этом здании хранятся такие важные тайны, что были приняты меры предосторожности против всех рас, - задумчиво проговорила Иола. - Хотя, может, оно давно заброшено.
        - Почему так думаешь?
        - Странно как-то тут все выглядит. Запущенно. И еще этот пелагорнис…
        - Кто?!
        - Так птица называется, - через силу произнесла Иола. - Пелагорнис Сандерса. Она вымерла четыре миллиона лет назад. Просто я недавно книгу читала о доисторических хищниках.
        - Лучше бы она и тут вымерла! - Я в бессильной злости сжал кулаки.
        - Да. Просто странно, что она так спокойно здесь летает. Хотя, возможно, тут тоже есть защитные поля, а ученым приятно в безопасности наблюдать за созданиями своих рук.
        Иола что-то еще говорила, но я уж начал понемногу отключаться и сам не заметил, как уснул. Спокойным я бы свой сон не назвал никак. В полузабытьи возникали страшные картины, мне чудился не то волк, не то медведь, с хрустом вгрызающийся в мою пятку. Я пытался позвать Иолу, чтобы она отогнала хищника, но не мог понять, есть она рядом или нет.
        А потом вдруг проснулся и сразу сел, даже не ощутив слишком сильной боли. Так, жжение и небольшое покалывание, ерунда. Небо над нашими головами сильно посветлело, из бутылочного сделалось мятным. Рядом со мной Иола с воспаленными глазами бесшумно рассовывала по двум нашим рюкзакам остатки еды и вещи, которые могли еще пригодиться. Сумы циклопа и биорда, распотрошенные, лежали на земле. Все ненужное девочка запихнула в циклопову сумку и побежала прятать ее в кусты. Когда вернулась, я не слишком уверенным голосом пожелал ей доброго утра.
        - А, проснулся. - Голос у Иолы был такой хриплый от недосыпа, будто она всю ночь горланила песни. - Как нога?
        - Получше. Видишь, сижу. Сколько времени прошло?
        - Около трех часов.
        - А ты сама спала хоть немного? - решил проявить я заботу.
        - Пару раз отключалась, но ты тут же начинал стонать и дергаться. И кричать, чтобы я убиралась прочь. Так что приходилось мазать тебе ногу, пока мазь не закончилась.
        - Я не тебя прогонял, а волка с медведем, - решил все же уточнить я.
        Но тут Иола вся вытянулась в струнку, замахала на меня рукой и зашипела:
        - Вагонетка! Едет сюда!
        Она еще договорить не успела, а я уже повесил на шею оба рюкзака и ползком рванул в кусты. Вчерашний день напрочь отучил расслабляться в этом мире. Через мгновение Иола оказалась рядом.
        Блестящая вагонетка подкатила и послушно застыла в самом конце рельсового пути, из нее вышли двое - и тут я едва сдержал изумленный вопль. Обычно я без проблем определял расовую принадлежность любого местного, даже в Черных Пещерах, где полно было смешанных браков. Но, например, внук Шакракумора все равно был флэммом, несмотря на единственный глаз и трехпалые кисти рук.
        А вот про новоприбывших нельзя было сказать ничего определенного. В каждом были намешаны, по-моему, признаки всех рас, и выглядели они если не монстрами, то где-то рядом. Одного я определил как биорда из-за характерной бахромы на руках, второй был одноглазым, но приземистой фигурой смахивал на тубабота. Новоприбывшие не спешили войти в здание, стояли рядом с вагонеткой и продолжали какой-то эмоциональный спор на незнакомом мне языке. Потом биорд направился прямиком к зданию, а одноглазый зачем-то полез в кусты.
        Я вжался в землю, решив, что он ищет нас, но он просто нажал на что-то ногой - включилась система орошения. И через пару секунд догнал товарища у одной из глухих стен каменного саркофага. Первый, не глядя, приложил к стене трехпалую руку, и тут же каменный блок справа размером два метра на два нырнул вглубь, потом шустро ушел вбок. Стоило обоим прибывшим шагнуть через каменный порог, как блок поплыл на свое место. У меня мелькнула мысль броситься следом и вставить руку в зазор, но это было невозможно: край блока грозно посверкивал так печально знакомыми мне штырями.
        - Ты поняла, о чем они говорили? - спросил я Иолу, когда каменная махина вновь стала сплошной и неприступной.
        Вид у девочки был малость ошалевший, будто она не понимала, что сейчас произошло.
        - Н-не совсем. Они говорили на какой-то странной смеси древних языков, да еще с непонятным акцентом. Слушай! Наверное, нам следовало сразу бежать к ним, объяснять ситуацию. Но я так глупо растерялась из-за языка…
        - А выглядели они как! - подхватил я. - Настоящие мутанты! Слушай, но ведь ученые - достояние нации, их приглашает к себе сам Великий Жрец, на их награждение даже выводят из анабиоза их предков. Как же они могут быть такими?!
        - А с чего ты взял, что это ученые? Я вот лично совсем не уверена.
        - А кто тогда? Ты хоть что-то разобрала из их беседы?
        Пришлось повторить вопросы пару раз, пока Иоланта начала хоть как-то на меня реагировать.
        - Ну так, через слово. Говорили о всякой ерунде, что повара сегодня не будет и придется самим готовить, хорошо, народу не много. Да, но они же не сказали: хорошо, что нас всего двое, - оживилась девочка. - Значит, будет еще кто-то. И вот к этому кому-то я просто выйду и все объясню. Ведь так по-дурацки теряем время, а вдруг Тер-Андроль еще…
        Она не договорила.
        - А может, там внутри уже кто-то есть, откуда ты знаешь?
        - Верно, - сникла Иола.
        Я опытным путем установил, что могу ходить, хоть и ступая только на носок правой ноги. Вдвоем мы обследовали стену в том месте, где касался ее ученый. Заметили даже нечто вроде красноватого свечения, пробивающегося сквозь камни. Я приложил ладонь - ага, размечтался. Мы снова вернулись на свой наблюдательный пункт под прикрытием живой изгороди.
        Вдруг Иоланта дернула меня за рукав так, что ткань затрещала:
        - Гляди, открывается!
        Блок снова бесшумно уехал в сторону. Одноглазый появился в проеме, толкая перед собой железную тачку с одним колесом и высокими бортами. Вот теперь он выглядел настоящим монстром, преодолевая неудобный для такого транспорта высокий порог, не переставал злобно орать через плечо. Угомонился, только когда блок встал на место, и покатил тачку вдоль черной стены.
        Я перевел взгляд на Иолу:
        - Ну, поболтаем с этим типом?
        И испугался: никогда не видел у нее таких жутких глаз, хоть и повидал свою подругу во всяких ситуациях. А с таким меловым лицом ей вообще следовало валяться в отключке.
        - Иола, что случилось?!
        - Пойдем скорее, Алеша, - простонала Иола, увлекая меня в противоположную сторону от той, куда ушел Древний с тачкой.
        Мы обогнули здание, при этом Иола каждый раз опасливо выглядывала из-за очередного угла. А потом вдруг охнула и бросилась бежать наискосок от здания, где на открытом пространстве лежало что-то пестрое, бесформенное…
        - Тер-Андроль! - завопил я, обгоняя ее.
        Через секунду я уже стоял над телом биорда, страшась его коснуться. Лежал он в неестественной позе, конечности раскиданы, левая рука словно перекушена в области плеча и держится чуть ли не на лоскутке кожи.
        - Он жив? - выдохнула Иола. - Послушай сердце!
        Я послушно рухнул на колени, прижался ухом к обнаженной груди биорда. Конечно, услышать ничего не удалось из-за бурной пульсации крови в моей собственной голове. Тогда, отпихнув меня, она сама взялась за дело, кажется, с тем же результатом. Я тем временем завладел правой рукой биорда и лихорадочно прощупывал ее в поисках пульса. И вдруг рука Тер-Андроля слабо дернулась в моей, раздался тихий стон.
        - Жив! - крикнула Иола. - Бери его и неси к лесу, а я сбегаю за нашими вещами. Только не тряси!
        Я, правда, очень старался. Скоро мы с Иолой встретились на небольшой полянке под прикрытием незнакомых мне деревьев, на самой границе леса и пустыря. Девочка, отстранив меня, мужественно взялась промывать страшную рану Тер-Андроля, вливать ему воду в рот и делать множество других вещей, пока я старался смотреть в другую сторону, но ловил, как музыку, каждый стон биорда: это означало, что он еще жив.
        Наконец Тер-Андроль слабо заерзал на траве, выбирая удобное положение тела, и задышал чуточку ровнее. Я воспользовался этим, чтобы задать Иоле измучивший меня вопрос:
        - Что сказал тот урод?
        - Он сказал: «Твоя чертова птица опять оставила мертвечину протухать на нашем дворе», - не оборачиваясь, отчеканила Иоланта.
        - Блин, Иола, почему мы не схватили того типа и не ворвались в здание?! - завопил я.
        - Потому что я надеялась, что Тер-Андроль жив и мы успеем спасти его, вот почему! А разборки отняли бы драгоценное время. Ты видел ту штуку на поясе у типа?
        Действительно, когда одноглазый выполз с тележкой, на нем был короткий распахнутый халат, а под ним широкий кожаный пояс с подвешенной на нем какой-то треугольной штукой, белой с красной шкалой. И это вполне могло быть неизвестное нам оружие Древних - как оказалось, мы слишком многого о них не знали.
        - Ладно, все понял, - поспешил я сдаться. - Ты права.
        А затем я услышал приближающиеся шаги, вскочил и шагнул вперед, заслоняя собой девочку с биордом.
        Глава семнадцатая. В зеркальном лабиринте
        На поляну, строго придерживаясь тропы, вышли два лотта в зеленовато-бурых, сливающихся с окружающей средой комбинезонах. Шли они неторопливо, один что-то на ходу записывал в блокнот, второй внимательно глядел по сторонам, время от времени срывал листик или травинку, разминал между пальцами, нюхал. Увлеченные своим делом, нас они заметили с расстояния в десяток шагов. И застыли на месте.
        - Не волнуйтесь! - поспешно заговорил я на своем ломаном общем. - Мы - атланты, находимся здесь с разрешения Великого Жреца. Мы немного заблудились в Заповеднике, и на нашего друга напала хищная птица.
        Тут я сделал шаг в сторону, давая им возможность лицезреть изломанное тело биорда посреди симпатичной ухоженной полянки. Потрясение на лицах лоттов сменилось настоящим ужасом. Первый, уронив блокнот, тут же бросился осматривать и ощупывать бедолагу. А второй спросил скороговоркой:
        - Когда это случилось?
        - Примерно четыре часа назад, - не поднимая головы, ответила Иола.
        - Четыре? Но почему вы не позвали на помощь?
        - Мы не сразу сумели отыскать нашего друга, - сказал я. - А лифты заблокированы.
        - Так нужно было разломать шахту и подняться в город!
        Было здорово видеть нормальную реакцию Древних на несчастье с соплеменником. Если вначале я держался настороже, то теперь понемногу расслабился. Вероятно, эти двое были служители Заповедника, совершавшие утренний обход своих владений.
        - Давайте сделаем так, - сказал тот, что осматривал раненого. - Вы же сможете на руках донести его до лифта?
        - Без проблем, - кивнул я.
        - Лифты еще не включены, но наверху уже собралась очередь из желающих посетить Заповедник. Наверняка найдется циклоп, который сумеет быстро и аккуратно доставить пострадавшего в ближайшую больницу. Так будет быстрее всего.
        Я собрался с мужеством и с превеликой осторожностью сгреб биорда с травы. Только бы он не умер прямо сейчас, когда спасение так близко! Иола молча подхватила наши сумки и пошла следом, отслеживая каждое мое движение и фиксируя пострадавшую руку Тер-Андроля. Работники Заповедника суетливо бежали впереди нас, жестами указывая путь.
        Кабина лифта оказалась величиной с наш класс и уже стояла открытой, наверное, на проветривание. Мы сразу плавно заскользили вверх и ехали не меньше пяти минут. У меня снова разболелась нога, но я не собирался отпускать биорда, причиняя ему новые беспокойства. И был несказанно рад, когда движение прекратилось и дверцы разъехались.
        Перед нами расстилалась просторная многолюдная поляна, площадь по понятиям Древних. На пятачке перед лифтом толпились разномастные обитатели Нижнего мира, обвешанные сумками и корзинами с фруктами, окруженные галдящими детьми. Увидев нас, двух людей с окровавленным телом их соплеменника на руках, некоторые попятились, кто-то вскрикнул, какой-то ребенок шумно разрыдался. Лотты-служители, повыскакивав из-за наших спин и смешно маша руками-веточками, принялись успокаивать толпу:
        - Не волнуйтесь, это атланты с поверхности земли, по личному разрешению Великого Жреца. Но случилось несчастье, и мы нуждаемся в срочной помощи. Кто может доставить пострадавшего в больницу?
        Взывать о помощи долго не пришлось, немедленно вперед выступила парочка супругов-биордов, спешно отцепляя от себя детей:
        - Если найдется подходящая переноска…
        Лотт сокрушенно заломил руки и помотал головой.
        - Я могу и сам, только покажите, куда бежать! - взмолился я.
        - А можно мне?
        Смущенно заливаясь краской, некрупный циклоп высоко поднял руку. Судя по всему, он был еще подростком, возможно, нашим ровесником.
        - Здравствуй, Притыкрырк, - кивнул ему лотт. - Думаю, ты справишься, мальчик. - И пояснил, поворачиваясь к нам: - Циклопы двигаются не так быстро, как ваш народ, зато очень плавно и не доставляют больному дополнительных страданий.
        Я шагнул к циклопу и осторожно переложил Тер-Андроля на вытянутые вперед столбовидные руки. Притыкрырк немедленно зашагал в нужном направлении, мы с Иолой - следом.
        Поначалу двигались молча, я прислушивался, стараясь поймать хоть какой-то звук, свидетельствующий о том, что наш биорд все еще жив. Но сумел заметить, что пещера, в которой мы оказались, была ничуть не меньше той, ниже уровнем, только дома здесь стояли гораздо плотнее и народу на улицах было больше - похоже, это был крупный город. Иола быстро-быстро вертела головой по сторонам, потом спросила:
        - Скажите, Притыкрырк, где мы находимся? Это город?
        - Это Уэнтиэляль, столица Срединного мира, - с гордостью сообщил юный циклоп.
        Ого, попали прямо по назначению!
        - А где проживает ваш Великий Жрец, ты в курсе? - спросил я, решив не выкать сверстнику.
        - Конечно! Видите ту башню? - Циклоп выдвинул подбородок куда-то вбок, при этом оставаясь полностью сконцентрированным на своей ноше. - Вот в ней он и обитает. Хотел бы я однажды там побывать!
        Башня из стекла и белоснежного камня прошивала пещеру насквозь и в прямом смысле слова уходила верхушкой в небо.
        - Побываешь, какие твои годы, - озвучил я любимую реплику отца.
        Вид у парня сделался испуганный.
        - Нет-нет, я никогда не нарушу закон!
        - А разве только нарушители закона предстают перед Жрецом? - Голос Иолы звучал рассеянно: она явно обдумывала какой-то план.
        - Еще ученые, конечно, - шумно вздохнул парень. - Папа и мама говорят, что я запросто могу им стать, но вот я что-то начал сомневаться. Не идут у меня науки, - произнес Притыкрырк с таким простодушным выражением на необъятном лице, что мне захотелось потрепать его по плечу.
        - Некоторым земным родителям следовало бы поучиться у здешних циклопов, - шепнула мне Иоланта.
        - И вы уже побывали в Зеркальном лабиринте, вот счастливые! - продолжал циклоп.
        - Что? - удивился я.
        - Ну, вы же предстали перед Великим Жрецом? Так сказал смотритель Заповедника. А попасть к нему можно только через лабиринт, даже ученые его проходят…
        - Предстали-предстали! - заверила его Иола. - А вот скажи, пожалуйста, если кому-то вдруг срочно потребовалось пообщаться с Великим Жрецом, - как попасть к нему на прием?
        - А зачем ему общаться, не пойму? - Судя по выражению лица циклопа, ему очень хотелось почесать в затылке, но сделать это он никак не мог.
        - Ну, например, кто-то узнал о нарушении закона, таком серьезном, что только Жрецу можно об этом рассказать.
        - Но… но… это невозможно, - запротестовал парень и вытаращил на нас свой единственный глаз размером с чайное блюдце.
        - А если представить?
        Циклоп заметно напрягся, но, кажется, сумел поймать мысль за хвост и заговорил довольно бойко:
        - Если кто приходит к Великому Жрецу со своей проблемой, то тоже сначала попадает в Зеркальный лабиринт. Если помыслы гостя чисты, а дело достойно ушей Великого Жреца, то лабиринт выводит его в круглую комнату с камином, и оттуда можно связаться с самим Жрецом. Если помыслы чисты, но дело не стоит внимания Великого Жреца, то посетитель бродит по лабиринту пару часов, пока не находит выход. Но если у него есть злой умысел, то он никогда уже не выйдет из Зеркального лабиринта.
        Мы с Иолой обменялись взволнованными взглядами. Что это, очередная легенда или отражение шокирующей действительности, как с выходом из Черных Пещер?
        - И что, были такие, кто совсем не выходил из лабиринта? - спросил я.
        Циклоп испуганно засемафорил глазом по сторонам:
        - У нас не принято обсуждать такие темы. Но говорят, что таких потом забирают из лабиринта и отправляют прямиком в Черные Пещеры, как потенциальных преступников. Ага, вот и больница!
        - Спасибо, ты нам очень помог, - поспешно сказала Иола. - Надеюсь, ты добьешься того, о чем мечтаешь. В смысле, станешь ученым и повидаешь Жреца.
        Впереди за грядой аккуратно подстриженных акаций показалось длинное одноэтажное здание с торчащей посередине высоченной штукой в виде креста с двумя рядами горизонтальных перекладин, и на каждой кто-то сидел. Немедленно две крылатые фигуры сорвались с перекладин и полетели к нам. К поясу биордов-санитаров крепились приспособления в виде носилок, и если Древние и были поражены при виде людей, то и виду не подали, стремительно, но осторожно перекладывая нашего раненого на носилки. И при этом выясняя у нас обстоятельства столь тяжкого ранения.
        - Скажите, мы можем где-то тут посидеть? - спросил я. - Ну, с нашим другом?
        Биорд, в чьих глазах все же плескалось любопытство, вежливо ответил, что в этом нет нужды: пациента немедленно увезут на операцию. Но мы могли бы подождать ее результатов в больничном садике. И санитары умчались. Мы распрощались со словоохотливым циклопом, который рассматривал нас напоследок так восторженно, будто хотел навеки запечатлеть в своей памяти.
        Садик, больше похожий на просторную, обвитую вьюнком беседку, мы обнаружили перед зданием больницы. Здесь здорово все было продумано: и длинные кушетки с удобными изголовьями, на которых можно было даже вздремнуть, и негромкая музыка, словно шептавшая в уши, что все обязательно будет хорошо. Круглый столик с напитками и фруктами в центре. На одной из кушеток уже спал лотт, сложившись пополам, словно сломанная ветка.
        Гнилой резиной потянулось время. Я не мог усидеть на месте и бродил туда-сюда, терзаясь мыслями о Тер-Андроле. А если его уже не спасти? Или он не сможет летать и вообще потеряет руку? И все потому, что связался с нами. Хотя если вспомнить про подводный туннель, то лучше все же, что связался. От волнения я машинально жевал фрукты и очень смутился, обнаружив, что сожрал все. Иола, все это время просидевшая на кушетке в обнимку с собственными коленями, сопроводила мой конфуз выразительным фырканьем. Но тут в беседку вошла неземной красоты медсестра-флэмм, толкая перед собой столик с новыми закусками, даже с бутербродами.
        - Все в порядке с вашим другом, - ласково сказала она, глядя с сочувствием на наши измученные лица. - Он уже приходит в себя, можете повидать его. Я провожу.
        Она осторожно разбудила лотта, вложила ему в одну руку бутерброд, в другую - стакан какого-то бирюзового напитка с соломинкой и заспешила обратно, призывно махнув нам рукой. По пути я пару раз споткнулся, потому что не мог оторвать глаз от ее скользящих движений и некоторых составляющих фигуры.
        Палата, куда поместили нашего незадачливого попутчика, мало напоминала больничную. Скорее, еще одна затененная побегами плюща беседка с кроватью, рядом с которой высилась врытая в землю деревянная конструкция: я не сразу сообразил, что это насест. Не было всей этой пикающей аппаратуры и капельниц, на травмированную руку биорда не наложили гипс или повязку, зато ее покрывал густой слой малиновой мази. Но выглядел Тер-Андроль уже гораздо лучше, подмигнул нам круглым глазом и помахал здоровой рукой.
        - Как вы, Тер-Андроль? - подбежала к кровати Иола.
        - Летать буду, - улыбнулся тот, и мне сразу полегчало.
        - Спасибо, ребята, - продолжал он. - И молодцы, что дождались, я боялся, что вы продолжите свой путь не попрощавшись. А я никогда не узнаю, как вам удалось вытащить меня из-за тех ужасных черных стен.
        Видимо, последние часы жизни для бедняги растворились в забытьи.
        - А что вы помните? - напряглась Иола, почуяв возможность что-то разузнать.
        - Ну, помню птицу, никогда не видел таких громадин, - поеживаясь, начал перечислять биорд. - Подвесила меня на свой коготь, словно дорожную суму, а потом стряхнула вниз. Хорошо, что я был в сознании и смог работать хоть одним крылом, иначе бы расшибся в лепешку о каменные плиты. Потом я долго лежал на камнях, а вокруг меня с четырех сторон были только черные стены без окон. А после отключился, ничего не помню. Как вы извлекли меня оттуда?
        - Э-э… В общем, это была лаборатория, такой экспериментальный центр, - поспешила сказать Иола. - На рассвете появились ученые, которые там работают, они нашли вас и передали работникам Заповедника.
        И скосила глаза на меня - я ответил откровенной усмешкой. Похоже, кое-какие выводы Иола все же сделала, раз больше не рвется в обязательном порядке поведать биорду всю правду. Девочка в ответ скорчила зверскую физиономию и вскочила на ноги:
        - Ну, Тер-Андроль, нам пора идти искать своих. Надеюсь, вы тоже скоро поправитесь и продолжите свой путь.
        Биорд откровенно огорчился:
        - Эх, жалко расставаться, ребята. Но вы ведь еще побываете в Черных Пещерах, не так ли? Обещаете зайти в гости?
        - А вы точно собираетесь туда вернуться? - спросил я, занимая место Иолы на краешке кровати.
        - Само собой! Разве я похож на того, кто бросает друзей? Вот побываю, где хотел, и назад, к крошке Гар-Гуку.
        Тут лицо его омрачилось, и он пробормотал как бы в сторону:
        - А о том, что вы мне сказали… ну, насчет выхода из Черных Пещер… так с этим мы разберемся. Постараюсь вернуться поскорее, пока еще кто не засобирался в дорогу. Хотя об этом у нас обычно за полгода становится известно.
        - Тер-Андроль, а вы помните свой родной город? - сменил тему я.
        Биорд изумился:
        - А то как же? Туда и путь держу.
        - Тогда могу вам кое-что посоветовать. - Я склонился ниже над раненым. - Когда будете на месте, разыщите одну девушку…
        - Девушку? - выкатил глаза биорд. - Не интересуюсь. К чему это?
        Иола глазела на меня с ничуть не меньшим изумлением.
        - Ну, вы с ней одной расы и когда-то вместе учились в школе. Вы, может, ее не помните… Понимаете, когда я проходил Пещеру Ложных Воспоминаний, мне втемяшилось… или я поймал… в общем, одно ваше воспоминание. О девочке, с которой в десять лет вы убегали в лес и вместе летали над поляной. И кролики выбегали из норок поглядеть на вас. Вы хотели забыть об этом, потому что переживали за своего дракона. Считали, что не можете им нормально управлять из-за того, что голова вечно занята другим. А получается, проблема была и не в этом. В общем… В общем, я думаю, вам стоит ее вспомнить, - совсем уж скомканно закончил я. Вскочил и попятился к выходу из палаты.
        Биорд провожал меня потрясенным взглядом:
        - Получается, парень, ты хоть минуточку, но был мной?
        - Получается, ага, - выдавил я улыбку.
        - Ну, так я послушаюсь твоего совета, пожалуй. Поищу ту девчонку. - Он аж поежился от смущения. - Расскажу, когда увидимся, что из всего этого вышло.
        - Здорово! - обрадовался я. - Будет интересно послушать.
        Но тут Иола, закатив глаза, вытащила меня за рукав из палаты.
        Когда мы остались одни, я спросил:
        - Что будем делать теперь?
        - Как что? Очевидно же: отправимся в гости к Великому Жрецу.
        - Прямо сейчас? - Я полагал, что к такому серьезному делу нужно серьезно подготовиться, хотя и не представлял как.
        - А чего ждать? Давно пора. Мы, понимаешь ли, ходим тут по его земле, нарушаем закон, обманываем законопослушных Древних. Так что чем скорее - тем лучше.
        - Что-то меня пугает твой настрой!
        - А что настрой? Нормальный настрой. Я просто хочу задать ему три маленьких вопроса. Во-первых, где наш директор и мадам Софи? Во-вторых, знает ли он, что стоит за фразой «из Черных Пещер выхода нет»? В-третьих, что за монстры прикидываются учеными на уровне Заповедника? Все. И да, намерения мои чисты, а если сомневаешься в своих, то можешь подождать меня снаружи башни. Не хочется из-за тебя уйти ни с чем.
        Сказала - и зашагала в сторону белоснежного строения. Я понял, что легче остановить летящий из Питера в Москву «Сапсан», чем Иолу в этот миг. И бесполезно напоминать ей сейчас о ночном разговоре, о ее обещаниях не рубить с плеча. Оставалось только тащиться следом.
        Идти до башни оказалось совсем недолго, хотя мы и старались избегать многолюдных улиц и чрезмерного любопытства местных. Щурясь от ее чрезмерного сияния, обо шли башню по периметру и скоро обнаружили двери, разводные, с большой синего цвета кнопкой по центру. Стоило мне в порядке эксперимента надавить на нее, как створки дверей разъехались, - и это оказалась кабина лифта. Панели с кнопками этажей на обитых деревянными планками стенках мы не обнаружили, да она и не требовалась: лифт сам медленно пошел вниз.
        Это было странно, я иначе представлял себе охрану дворца. Уж слишком все просто пока получалось, а это стопудово значило, что впереди нас ждут сюрпризы.
        Лифт мягко спружинил и остановился, дверцы разъехались. Мы оказались в шестигранном помещении, где стены и пол были зеркальными. Стоило нам выйти, как освободившийся лифт бодро унесся вверх, и через мгновение такая же зеркальная панель перекрыла шахту над нашими головами. Складывалось ощущение, что мы оказались в ловушке. Темно здесь не было, сквозь зеркала просачивался красноватый свет. А вот жутковато - было.
        - Не соврал циклоп про лабиринт, - пробормотал я в большей степени для того, чтобы услышать свой голос: такая здесь была тишина. - Неужели вправду все через него проходят?
        - Не переживай, это наверняка лишь формальность, отголоски какой-нибудь древней традиции, - отозвалась Иола и начала изучать в зеркале свою прическу - словно пыталась доказать мне, что ничуточки не нервничает.
        Но прошло минуты две, а ничего не происходило. Правда, у меня появилось четкое ощущение, что кто-то вдумчиво разглядывает нас с обратной стороны зеркал. А потом вдруг одна из граней с легким позвякиванием уехала в сторону, открывая проход. Я шумно выдохнул и рванул туда. Еще один шестигранник, на этот раз панель уехала почти сразу. Потом еще и еще один…
        Прошло полчаса, а мы все еще переходили из одного шестигранника в другой. Глаза слезились от зеркального блеска, от сухого воздуха дыхание сделалось свистящим и натужным…
        - Подожди, Алеша, здесь что-то не так, - хрипло проговорила Иола, цепляя меня за рукав. Как будто я сам об этом не догадался, честное слово!
        - Что предлагаешь?
        - Может, если подождать, откроются другие створки?
        В результате мы просидели внутри стеклянной каморки десять минут, но ничего не изменилось. Открытой оставалась лишь одна створка.
        Скоро стало ясно: на прием к Великому Жрецу нам законным путем точно не попасть. То ли наши проблемы показались ему ерундовыми, то ли помыслы людей с поверхности земли чистыми быть не могут по определению. Я постоянно поглядывал на часы, уже мечтая о том, чтобы просто выбраться наружу. Но прошло еще три часа - все то же блуждание по зеркальным комнатам. Наконец я просто плюхнулся задом на холодящий стеклом пол, откинулся на стену и с облегчением прикрыл глаза. Иола, напряженно-молчаливая, устроилась рядом.
        - Слушай, давай еще раз все обсудим, - предложил я, не открывая глаз. - Как работает этот лабиринт, по-твоему? Кто-то же попадает к Жрецу, так почему не мы?
        Иола заговорила - и голос ее звучал глухо, утомленно:
        - Я сама все время об этом думаю. Похоже, решение принимается, когда визитер еще находится в первом шестиграннике: тубаботы, скрытые за стенами, определяют, пускать гостя к Жрецу или нет. Читать мысли они не могут, но чувствуют намерения, а также то, не опасен ли гость. Если решают пускать, то автоматически открываются проходы, которые довольно быстро приводят его к цели. Если нет, то другие, выводящие наружу. Про третий вариант я пока не думала. Но у меня такое чувство, что именно этот вариант нам и светит, только не понимаю почему!
        - Спокойствие, только спокойствие, - сказал я. - Побродим еще немного, а потом разнесем тут все к чертям! Пусть знают, что бывает, когда хозяева издеваются над гостями.
        - А если в стенах опять эти шипы?
        От этих слов у меня задергало ступню. Эх, почему не сообразили захватить с собой хоть булыжник! В наших исхудавших рюкзаках не было ничего прочнее пластиковой бутылки.
        - Давай выждем еще час, - предложила Иоланта. - Вдруг выход уже совсем рядом? А вот если за час не выберемся… что ж, будем действовать иначе.
        Я согласно кивнул, хотя больше всего на свете хотел прямо сейчас оказаться подальше от этого зазеркалья. От сухости воздуха ко всему прочему ужасно хотелось пить, но достать воду из рюкзака я не решался, - легко догадаться, по какой причине.
        Желание выбраться заставляло меня первым бросаться в каждый открывающийся проход. И потому ЭТО я тоже увидел первым.
        Сначала я даже вскрикнул от радости, когда мой истерзанный зеркалами взгляд упал на что-то совсем иное: в новом шестиграннике у стены лежало нечто, поначалу принятое мной за кучу тряпья. В какой-то миг я решил: это знак, указывающий конец пути. И вдруг разом осознал: на полу лежит человек, вернее, то, что от него осталось. Я попятился, оттесняя Иолу назад, но она успела заглянуть за мое плечо.
        - Алеша, что там?!
        - Не смотри, - пробормотал я, клацая зубами.
        - Но там человек, да? Ему нужна помощь! Кто это?
        - Тубабот. - Лично мне хватило одного взгляда на отброшенную в сторону двупалую руку Древнего, чтобы понять, что помогать ему давно уже поздно. От сухого воздуха тело успело мумифицироваться.
        Другого пути, кроме как мимо трупа, у нас, понятно, не было. Но я не мог допустить, чтобы Иола в подробностях увидела этот ужас. Да, собственно, все теперь стало на места: нам не выйти из лабиринта. Потому я просто врезал по зеркальной стене ногой, левой на этот раз.
        Осколки брызнули в разные стороны, как маленькие томагавки, мы едва успели закрыть ладонями лица. Нога моя не пострадала, но и результата я не добился. Основа, на которую крепилось стекло, оказалась невероятно крепкой, вязкой, вроде как прорезиненной, что ли. Под последующей лавиной ударов она натянулась пузырем, но не прорывалась.
        Скоро пузырь так провис, что нога моя только зазря раз за разом ныряла в пустоту. Попробовал разорвать его руками - и тут же миллиарды стеклянных крупиц впились под кожу. С каждым мгновением все больше впадая в азарт и ожесточение, я вытащил из рюкзака запасные футболки, обмотал ими кисти и продолжил борьбу с поганым пузырем. Иола присоединилась ко мне, правда, на руку она надела собственную кроссовку. По нашим рукам стекала кровь, плечи и спина были изрезаны стеклянными краями проема.
        И все же мы справились: через полчаса изматывающей борьбы пузырь прорвался на пару сантиметров, после чего я сунул пальцы в дыру и разорвал его от края и до края. Мы нырнули в соседний отсек, который ничуть не отличался от нашего. Хотя нет, отличался: здесь трупов не было. Возможно.
        Но именно в этот момент я понял, что мы основательно влипли. Настолько влипли, что неизвестно, сможем ли мы выбраться отсюда живыми. Мы находились в очередном шестиграннике, только створки в нем больше не открывались. На одну пробоину у нас ушел почти час и почти все вещи, которыми можно было защитить конечности, а масштабы лабиринта мы себе даже не представляли. Это могли быть километры - и сотни таких стен.
        Рыкнув на себя в душе за такие пораженческие мысли, я уже примерялся к противоположной стене. Но Иола сказала до невозможности усталым голосом:
        - Давай немного отдохнем, Алеша. И пусть раны хоть чуточку затянутся, мы теряем слишком много крови.
        Я кивнул, соглашаясь, и снова сел на пол. Иола пристроилась рядом, взяла меня за руки и замотала мои изрезанные кисти в подол своей футболки. В молчании мы просидели полчаса. Иногда я порывался встать, чтобы атаковать новую стену, но Иола всякий раз удерживала меня. Наконец она заговорила:
        - Алеша, все бесполезно, мы все равно не сможем сделать больше двух-трех пробоин.
        - И что ты предлагаешь?
        - Нужно хорошенько отдохнуть. Перекусить. Поспать. Возможно, на свежую голову мы что-то придумаем.
        И потянулась за рюкзаком. В этот миг одна из панелей с мелодичным перезвоном уехала вбок. За ней стоял Данко и озирал нас спокойным и внимательным взглядом.
        Глава восемнадцатая. Великий жрец
        На миг мне показалось, будто уже начались глюки от боли и обезвоживания. Но Иола охнула мне в ухо, вскочила на ноги.
        - Данко! - заорал я, бросился к флэмму и крепко обнял его.
        - Унальгуттакар? - гораздо тише спросила за моей спиной Иоланта.
        Но человек, стоявший перед нами, не отреагировал ни на одно из своих имен. Когда я наконец прекратил пачкать кровью его одежду, он склонился в поклоне и на общем языке произнес:
        - Приветствую вас, гости из Верхнего мира. Люди или атланты?
        - Атланты, - пробормотал я ошарашенно.
        Я понимал, что Данко не мог не узнать меня, значит, это - не Данко, но мой мозг все равно отказывался принимать очевидное.
        - Как давно вы здесь, в лабиринте?
        - Давно, - сказал я. - Уже почти шесть часов. А вы?
        - Я давно потерял счет дням, - ровным голосом произнес флэмм.
        Только сейчас я заметил, как страшно переменился наш верный проводник: тело иссохло, прекрасные глаза ввалились, на лице и на правом предплечье виднелись свежие ожоги. Он прислонился плечом к зеркальной стене и вдруг начал медленно сползать по ней…
        - Иола, воды, скорее! - заорал я, бросаясь вперед, чтобы подставить флэмму плечо. Жуть, да в нем и весу почти что не осталось.
        Иоланта, конечно, мешкать не стала. Мы усадили его на пол и начали доставать из рюкзака припасы, которых не так уж много оставалось. Я лично вкладывал еду флэмму в руки и помогал донести до рта: он был уже в том состоянии, когда есть не хочется, на куски лепешки в своей руке смотрел едва ли не с отвращением. И лишь наши мольбы заставили его проглотить пару кусков.
        Но после этого ему заметно полегчало, губы перестали быть такими пугающе серыми. Усаженный между нашими двумя рюкзаками, чтобы не заваливался на бок, он глянул с благодарностью и задал новый вопрос:
        - Так как же вы оказались в стеклянной ловушке?
        - Мы хотели пообщаться с Великим Жрецом, чтобы спросить его о директоре нашего лагеря, Соболе, и его жене мадам Софи, - четко отрапортовала Иоланта. - Несколько недель назад они спустились в Нижний мир, чтобы… В общем, по одному очень важному делу. И не вернулись.
        Флэмм, который от слабости уронил голову на грудь и лишь невероятным усилием воли не смыкал веки, встрепенулся при этих словах:
        - Соболь исчез? Здесь, в нашем мире?
        - Так вы его помните? - возликовал я, на миг вообразив, что к Данко каким-то невероятным образом вернулась его настоящая личность.
        - Само собой. Я поддерживал его благое начинание: находить по миру ребят-атлантов. Посылал в ваш лагерь рабочих, отправлял книги. Жаль, не было возможности пообщаться с ним с глазу на глаз, но таковы уж законы нашего мира: никто не должен видеть Великого Жреца и слышать его голос.
        - Так вы… - начала Иола и осеклась, тревожно моргая.
        - Да, я Великий Жрец, - прозвучал невозмутимый ответ. - Хотя срок моего служения уже истек, я буду называть себя так, пока мое место занимает узурпатор и весь мой мир находится в страшной опасности.
        - Но что с вами произошло? - заикаясь от волнения, едва смог выговорить я.
        Флэмм сел ровнее и начал рассказывать:
        - Я очнулся в каменном мешке и поначалу был уверен, что мои мучители бросили меня умирать в заточении. Удивительным казалось лишь то, что мое израненное пытками тело совсем не болело. В темноте я принялся ощупывать себя, первым делом руки. - С печальной улыбкой на губах он протянул к нам изящные кисти флэмма. - А ведь я был рожден биордом. Тогда я даже вообразить не мог, что со мной про изошло, поскольку никогда прежде не слышал о подобных вещах. Но встал и пошел вперед, пока не наткнулся на огромный камень, предположительно закрывающий проход. По наитию я наставил на него руки и изумленно созерцал, как вырывающийся из моих новых ладоней белый огонь превращает махину в пепел. Позднее от обитателей Черных Пещер я узнал секрет той пещеры. Это была…
        - Пещера Ложных Воспоминаний, мы знаем! - перебил я, а Иола разъяренно зашипела. Но мне слишком не терпелось услышать то, чего мы еще не знали.
        - Да, - кивнул Жрец. - Жутковатое изобретение прошлых поколений наших ученых. Я не знаю, существует ли еще где-то физическая часть меня, и не знаю, что произошло с душой несчастного, чье тело я занимаю. Первой моей мыслью было выбраться из Черных Пещер и вернуться в столицу, чтобы отомстить убийцам и восстановить исконный порядок.
        На этот раз его перебила Иоланта:
        - А как именно вы выбрались? Ведь из Черных Пещер выхода нет?
        - Да, так мне отвечали те, кого я просил вывести меня в Срединный мир, - краешком губ улыбнулся Жрец. - Но я обошелся и без посторонней помощи. Еще до того, как я ушел в вечность и был разбужен в статусе Великого Жреца, моей обязанностью было присматривать за сохранностью воздуховодов. Поэтому я прекрасно умел находить путь наверх и не боялся пребывания на поверхности земли. Проблуждав пару часов по лесу в мире людей, я нашел вход в заброшенную шахту и спустился уже в Срединном мире. Однако это было последнее, что я сделал правильно. Не дав себе времени хорошенько подумать, я решил воспользоваться лабиринтом - и в результате оказался его пленником.
        - Так раньше Зеркальный лабиринт нормально работал? - Это опять я спросил. - В смысле, можно было попасть на прием к Жрецу или хоть бы выбраться из него?
        Жрец прикрыл глаза, словно любое воспоминание о прежних временах было для него слишком болезненным.
        - Я каждый день принимал с десяток посетителей, благополучно проходивших через лабиринт. Конечно, придворные тубаботы могли не допустить на прием к Жрецу, если чувствовали что-то неладное, например, что посетитель ведом одним лишь любопытством. Тогда в лабиринте открывались только те двери, которые достаточно быстро выводили его прочь из дворца.
        - А бывали такие, кто навсегда оставался в лабиринте?
        Жрец с улыбкой мотнул головой:
        - Конечно же нет. Честно говоря, я уповал на то, что захватчики дворца просто не знали об особенностях лабиринта и забросили его. И что мое появление станет для них сюрпризом. Но, как оказалось, теперь они используют лабиринт самым ужасным образом…
        - Мы видели мертвого тубабота, - содрогаясь, прошептала Иола.
        - Я видел больше, чем одного, - глухо отозвался Жрец. - Все тубаботы, и это неудивительно. Хотя дворец и изолирован от прочего мира при помощи различных хитроумных изобретений, самые чувствительные представители нашего мира все же поняли, что здесь творится что-то неладное. А самые мужественные отправились сюда - и поплатились за свое мужество.
        - Так что же случилось во дворце? - спросил я, опасаясь, что разговор снова вильнет в сторону. - Ну, когда вас…
        - Однажды среди ночи наш дворец был захвачен, - ровным голосом проговорил Жрец. - Десятки людей неизвестного происхождения сумели обойти все уровни защиты и ворвались в мои апартаменты. Они были вооружены, и прежде мне не приходилось сталкиваться с подобным оружием, хотя от вашего директора я много слышал об изобретениях людей в этой области.
        - А ворвавшиеся - это были люди?
        - Несомненно, представители древних рас. Но большинство из них являли собой чудовищное смешение генетических признаков, так что и понять было невозможно, кто перед тобой. Только некоторые выглядели более-менее нормально. Они говорили на странном языке, мне не знакомом, хотя в бытность Великим Жрецом я неплохо изучил основные языки Верхнего мира. Впрочем, среди них был один человек, более того, именно он руководил ими.
        - Атлант? - вытаращила глаза Иола.
        - Не могу сказать. Если атлант, то не Соединившийся и вдали от своей пары. Когда он пытался перелистать Книгу Закона, то не смог даже справиться с кованой обложкой, и один из его приспешников бросился помогать ему с самым услужливым видом.
        Жрец замолчал. Я понимал, что ему мучительно трудно перейти к самой тяжелой части рассказа. Нужно было бы дать ему время собраться с силами, но у меня не получилось ждать:
        - И что произошло?
        Жрец тяжело перевел дыхание и заговорил:
        - Этим существам не ведомы были благородство и милосердие. Меня и моих придворных парализовали тем самым грозным оружием, так что мы могли видеть, говорить, но не двигаться. Захватчикам нужны были некоторые сведения, те, что традиционно передаются от Жреца к Жрецу. Я отказался сообщить их, и тогда они начали пытать тех, кто фактически был моей семьей. Я не мог допустить этого и сказал все, что они хотели знать. Но они все равно убили их всех, одного за другим. В какой-то момент я почувствовал себя в силах броситься на одного из них, на человека, ибо он стоял ближе всех, наслаждаясь каждым мигом чужих страданий. Новый парализующий луч отключил и мое тело, и сознание. А затем я очнулся в Пещере.
        Молчание. Иола что-то напряженно обдумывала, на ее ресницах сохли слезы. Я вообще не мог говорить, так сдавило горло.
        - Как вы думаете, почему они не убили вас, как других, а разъединили ваше тело и личность? - удивительно четко и очень бестактно сформулировала девочка.
        - Думаю, я знаю ответ на этот вопрос, - невозмутимо ответил Жрец. - Когда это произошло, я уже отбыл на своем посту большую часть срока, до избрания нового Великого Жреца оставалась пара месяцев. Когда с помощью жребия избирается новый Жрец, прежний несколько часов проводит в беседе с ним, дабы подготовить новичка к служению. Потом происходит торжественная процедура прощания, и бывший Жрец снова погружается в анабиоз. При этом присутствуют несколько циклопов - служителей Центра заморозки, которые присягают в том, что не станут разглашать, к какой расе принадлежат прежний и новый Жрецы. Думаю, захватчики позаботились о том, чтобы не вызвать подозрений: выборы состоялись, мое тело уж не знаю с какой начинкой, но живое отдали служителям. Что произошло с новым избранником - сказать не могу, полагаю, томится где-то в заточении.
        Что ж, это было вполне логично. Мы подавленно молчали, а Жрец после долгой паузы произнес:
        - Я рассказал вам все и хотел бы в ответ услышать вашу историю в более развернутом варианте. Ибо это важно. Зачем Соболю потребовалось встречаться с Великим Жрецом?
        Я не успел и рта раскрыть, как слово взяла Иола и удивительно четко рассказала все: об экскурсии трех юных атлантов и одного человека в мир Древних, об их замечательном проводнике флэмме Данко и о том, к каким последствиям это путешествие привело. Отдельно она сообщила о наших собственных приключениях и озвучила твердым голосом три вопроса, которые собиралась задать Великому Жрецу. Собственно, он и был сейчас перед нами - и Иола посматривала на него сурово, особенно когда рассказывала о выходе из Черных Пещер.
        Жрец выглядел потрясенным и даже не сразу нашелся, что ответить. Я видел, что он с натугой сглатывает, и протянул ему бутылку с минералкой, к которой он жадно приник. Кажется, бутылка была последняя.
        - Вы поразили меня, - глухо произнес он. - Что касается ученых на заброшенном полигоне, полагаю, вы видели тех же людей, которые напали на нас. Черное здание - это Гордега, древняя тюрьма… Скажем так, еще одна не слишком радужная страница нашей истории. Мы не вырываем эти страницы, а пытаемся извлечь из них уроки для грядущих поколений. Гордега давно превращена в музей, но теперь, похоже, все изменилось. Но всего страннее ваш рассказ о выходе из Черных Пещер, потому что то, о чем вы мне поведали, немыслимо для нашего мира… Непостижимо, невозможно!
        На этих словах флэмм снова начал стремительно сереть, прижал к вискам длинные, тонкие пальцы…
        - Но вы, как Великий Жрец, должны были знать, что стоит за фразой «из Черных Пещер выхода нет»? - не отставала от него бессердечная девчонка.
        - И это был первый вопрос, который я задал своему предшественнику, - с усилием произнес Жрец. - Ведь я всегда терзался вопросами, почему люди не возвращаются из столь ужасного, как я полагал, места. Он посмеялся над моей наивностью и ответил, что все очень просто: во-первых, Черные Пещеры вовсе не так плохи, как принято считать, и редко находятся желающие их покинуть. Поначалу такие люди преспокойно уходили из Пещер, если, конечно, не были туда сосланы как нарушители закона. Но очень скоро в местах, где они селились, возникали беспорядки и нестроения. Подростки начинали бредить турнирами, драконами и готовить побег в Пещеры, старшие били тревогу и отправляли гонцов к Великому Жрецу. И было принято решение: призвали добровольцев, которые основали деревеньку неподалеку от Пещер. Теперь каждый выходящий из них первым делом попадал туда: при помощи передвижного механизма в скале открывался особый проход для покидающих Пещеры. В деревеньке их уговаривали остаться навсегда, и многие соглашались. Если же кто-то настаивал на том, что хочет продолжить путь, с него брали слово, что он никому и никогда не
расскажет о том, где побывал и что там видел. Вот и все.
        - Всего только слово? - засомневался я.
        - Поверьте, в нашем мире слово имеет немалый вес. К тому же такой человек считался предупрежденным, и если заикался о Пещерах, то запросто мог быть отправлен обратно.
        - В какой же момент все изменилось?
        Жрец угрюмо покачал головой, еще немного подумал, произнес:
        - Уверен, жители деревни даже не догадываются, на что обрекают своих гостей. И кстати, те, кого вы встретили в пещере, наверняка в самом деле возвращались с охоты, и ваша встреча была случайна.
        - Почему вы так думаете? - встрепенулась Иола.
        - Среди вас мог быть тубабот.
        Девочка молча хлопнула себя ладонью по лбу, да и я поразился своей тупости: в самом деле, любой тубабот вмиг бы почувствовал фальшь, а ведь они тоже иногда покидали Черные Пещеры.
        - Но вы и самостоятельно очень скоро вышли бы в ту деревеньку, а уж гостеприимство у нас в крови.
        Мы немного помолчали, переваривая информацию, потом Жрец заговорил о другом:
        - А еще вам крупно повезло, что при первом посещении нашего мира в угоду личным планам вы не стали посещать дворец, где вас наверняка уже поджидали, а в конечном счете оказались в Черных Пещерах. Думаю, никто, включая вашего проводника, не избежал бы смерти. Возможно, именно близость к лагерю атлантов объясняет, почему за эти месяцы захватчики не проявили себя.
        Иола в ужасе всплеснула руками:
        - Так вы думаете, что Соболь… что мадам Софи…
        - Нет! - вскричал Жрец. - Я не думаю, что они мертвы, хотя наверняка в руках узурпатора. Но тот, кто занял мой трон, не стал бы убивать их, не выманив прежде сюда всех из вашего лагеря. Он знает, как вы дорожите своим директором.
        Я очень постарался в это поверить. Хотя, если уж по-честному, никакого труда не составляло заманить нас, только упомянув про Соболя… да что там, мы сами сюда рвались.
        Обдумав все это, я перевел взгляд на Жреца: глаза его снова были закрыты, голова медленно сползала по стеклу.
        - Иола, ему снова плохо!
        - Да тихо ты! - прошипела девочка. - Просто спит. Странно, что он раньше не отключился, после еды. Нужно дать ему время хорошенько отдохнуть.
        Пока Жрец спал, мы сами немного перекусили и еще раз убедились, что еды осталось совсем мало, на один раз. Я машинально потянулся за бутылкой с остатками воды, но Иола со свирепым шипением спрятала ее за спину:
        - Ты что, он же совершенно обезвожен!
        Пришлось довольствоваться увядшими плодами с огорода Шакракумора. А потом я сказал:
        - Иола, и что нам теперь делать? Похоже, мы по-крупному влипли с этим лабиринтом. Уж если сам Жрец не смог из него выбраться за столько времени…
        - Хватит паниковать! - Да, сегодня Иола явно была не в лучшем настроении. - Зато мы гораздо сильнее Жреца. Как проснется, обсудим с ним направление, пробьем еще несколько стен.
        - Ага, точно. - Я машинально поскреб едва затянувшиеся порезы на руках.
        - А что ты предлагаешь? Я не собираюсь тут погибать. Я еще и месяца по-настоящему не жила!
        - Предлагаю поспать. - Я со стоном опустился на опостылевшее стекло. Выберусь отсюда - год не буду даже подходить к зеркалу.
        Через пару часов Иола разбудила меня - случайно пнула ногой в плечо, с закрытыми глазами усаживаясь на полу. Жрец больше не спал и выглядел немного лучше. Иоланта подала ему бутылку с водой, он отвел ее изящной рукой:
        - Нужно экономить, вам тоже необходима вода.
        - Да что вы, мы, атланты, без питья хоть неделю можем обходиться! - заверила его Иоланта, и мне пришлось ловить свою челюсть. - И пока вы спали, мы бутылку на двоих прикончили. Скажи, Леш!
        - Ага, аж в животе булькает, - мрачно подтвердил я. Пить - вот чего мне хотелось больше всего на свете.
        - И еще мы думали о том, как выбраться из лабиринта поскорее. Знать бы хоть направление, ну, куда стенки пробивать…
        Жрец надолго задумался, а потом сказал:
        - К несчастью, я давно уже потерял направление и мало понимал, куда иду. Я пытался с отчаяния испепелить стекло, но лишь сам получил ожоги. Однако обладай я вашими способностями, я бы попробовал не крушить стены, а пробиться вверх или вниз.
        Мы с Иолой обменялись ошеломленными взглядами: ну почему нам такое и в головы не пришло?
        - Дайте сообразить… нет, пожалуй, не вверх. Дворец строился очень давно, в те времена, когда еще не было полного единства в нашем мире и сохранялась угроза войн. Башня лишь обманка, а сам дворец находится ниже уровня земли и сверху надежно укреплен. Вам ведь уже знакома технология Кусачего камня, не так ли? Титановые шипы под каменной облицовкой, - пояснил он в ответ на наши вопрошающие взгляды. - Именно по этой технологии выстроена Гордега, неприступная крепость-тюрьма.
        У меня снова задергало ступню.
        - На кого рассчитаны эти Кусачие камни? - спросила Иола. - На атлантов, да?
        Жрец кивнул:
        - Как я уже сказал, расы Древних не всегда жили в мире. Триста лет назад наш мир разделился на два лагеря, каждый вооружался как мог. Тогда здесь находились несколько атлантских пар, и было неизвестно, чью сторону они займут. Не учитывать такой мощный фактор было бы огромной глупостью. Тогда и была впервые применена эта технология - камень, который не испепелит флэмм и не разрушит атлант.
        - И чью же сторону они выбрали? - жадно спросила Иола. - Ну, атланты?
        - Ничью, - усмехнулся флэмм. - Предпочли покинуть подземный мир. Это многих тогда заставило задуматься, и постепенно конфликты сошли на нет.
        А мне так хотелось пить, что даже неинтересны стали экскурсы в историю. Потому я попытался напомнить о главном:
        - Так вы думаете, пробиваться нужно вниз?
        - Полагаю, так, - кивнул Жрец. - На нашем пути может оказаться каменное перекрытие, но его я беру на себя.
        Не теряя больше ни мгновения, я изо всех сил врезал пяткой по полу, нещадно круша стекло. Иола немедленно присоединилась ко мне.
        Пробиваться вниз оказалось куда сложнее, чем крушить стены. Я колотил и колотил в одно место, но тягучая основа, усеянная осколками, надежно защищала каменную подложку под ней. Мы вязли в ней, как в болоте. Пришлось извлекать осколки и искать хоть микроскопическую дырочку в основе, чтобы разорвать ее. Жрец пытался нам помогать, но лишь изрезал стеклом прекрасные гибкие пальцы. В конце концов Иола довольно жестко напомнила ему о необходимости бережнее относиться к чужому телу.
        Только через пару часов появились первые результаты: от непрерывного долбления пол под нашими ногами сильно просел, а основание зеркала растянулось, сделалось рыхлым и вроде как липким. Пристав к подошве моего ботинка, оно треснуло. Еще час мы руками выгребали каменную крошку, чтобы добраться до основного массива. Когда же яма была расчищена, Жрец велел нам отойти в сторону и направил вниз свои ладони. Струи белого пламени ударили в камень, он начал чернеть и крошиться. Жаль, долго смотреть не получалось, приходилось стоять с закрытыми глазами. И вдруг Иола радостно вскрикнула.
        В полу зияла дыра. Сквозь нее где-то далеко внизу я видел мерное колыхание темно-зеленых крон в отблесках изумрудного небесного света. Значит, сейчас снова ночь. И значит, под нами Заповедник.
        Высота была порядочная, но это нас не смутило. Я разглядел внизу круглую полянку, примерился и прыгнул. Воздух засвистел в ушах, брызнули врассыпную какие-то маленькие зверьки. Следом за мной спикировала Иола, ухитрившись еще в полете пнуть мою протянутую к ней руку. Да уж, манеры этой девчонки оставляли желать лучшего.
        Последним прыгал Жрец. Мы заранее подготовились ловить его: ведь флэммы, хоть и прыгучи, летать все же не умеют. В прыжке он широко раскинул руки, забыв, что они больше не превращаются в крылья, и на краткий миг его лицо сделалось счастливым, а затем мы его подхватили.
        Зверьки, похожие на енотов, далеко не убежали и теперь внимательно наблюдали за нами из высокой травы блестящими глазками. И да, их ждало потрясение: трое людей жадно набросились на сложенное в деревянный лоток угощение - морковь, репу, местные фрукты - и умяли все в течение одной минуты. Потом Иола обнаружила бьющий из-под земли ключ, и еще минут пять мы лежали животами на траве и пили, пили, пили.
        Наконец я перестал ощущать себя песочным человеком, встал и огляделся. Теперь по нашей милости в ночном небе зияла черная дырища. Похоже, нам стоит убраться отсюда до появления служителей. Или наоборот…
        - Слушайте… - Я уставился на Жреца в некотором замешательстве, не зная, как к нему обращаться.
        - Зови меня Тир-Убрель.
        - Господин Тир-Убрель, я вот что предлагаю: давайте подождем здесь до утра, а когда появятся служители Заповедника - мы с некоторыми уже знакомы, - то расскажем им, что случилось с вами. Здесь можно организовать штаб для борьбы с захватчиками.
        Иола выразительно хмыкнула, а вот Жрец глянул с удивленной благодарностью, но потом медленно и печально покачал головой:
        - Слабость привыкших к благоденствию народов в том, что они не желают верить ни тревожным знакам, ни явным предупреждениям. Даже в Черных Пещерах меня приняли за безумца. Какие доказательства я смогу предъявить? Великого Жреца никто не видел.
        - Но что же делать?! - вскричал я.
        - Вы славные ребята, но не заботьтесь пока о нашем мире, - посоветовал Тир-Убрель. - Вам важно как можно скорее отыскать вашего директора и учительницу или… или убедиться в том, что им уже не помочь, - добавил он глухо.
        Я до хруста сжал зубы. О таком и думать было невозможно.
        - А затем выбраться из Нижнего мира и предупредить других атлантов. Ибо что бы ни замышляли захватчики, первым делом они постараются устранить тех, кто может оказать им самое серьезное сопротивление. Возможно, с этого и стоит начать - немедленно отыскать путь наверх.
        - Без Соболей? - ахнула Иола.
        Жрец глянул на нее сочувственно, но добавил жестко:
        - Потеряете время - потеряете всех. Впрочем, для начала можно проверить одну мою теорию.
        - Какую?
        - Относительно Гордеги. Люди, которых вы там видели, явно не хранители музея, значит, древняя тюрьма снова заработала. А если предположить, что ваши директор и учительница заперты там? Ведь в этом мире их больше держать негде.
        Мы с Иолой обменялись безумными взглядами. Конечно, да как же мы сами до этого не додумались!
        - Скорее туда! - вскочила на ноги девочка, окатив меня водой: она отмачивала в ручье изрезанные руки.
        - Куда торопиться? - решил я охладить ее боевой запал. - Гордега неприступна, как и была. Дождемся рассвета, а там уж нападем на тех монстров.
        - Ну я подумала… может быть…
        Я заметил, что Иола с затаенной мольбой косится на Тир-Убреля, но не мог сообразить, чего она хочет. А вот Жрец - тот понял. Чуточку развел руками:
        - Я и сам думал об этом. Флэммы умеют слышать безмолвный зов о помощи, но это скорее психологический дар, чем телесный. Я не уверен, что перенял и его, но готов это проверить.
        Тут уж и я завопил:
        - Так чего же мы ждем?
        И первым рванул на тропу.
        Глава девятнадцатая. Выродки
        По желтой защитной тропе мы понеслись в сторону белеющей в полутьме скалы и черной трапеции на ее фоне. Перепрыгнули ров с предупреждающей голограммой. Идти приходилось осторожно: мы постоянно смотрели вверх, опасаясь появления клятой птицы. Но все было спокойно.
        Вот мы и около здания. Судя по тому, что вагонетки рядом с ним не наблюдалось, монстры в халатах на ночь покинули это место. И кое-что изменилось: исчезла опоясывающая его живая изгородь, вернее, была сострижена так низко, что кустики едва достигали наших коленей. Подумать только, эти нелюди еще и обживаются! Ну, или принимают меры безопасности, чтобы никто не мог затаиться за ними.
        Я тайком покосился на Жреца: что он слышит? Тот с сосредоточенным видом озирал здание, будто хотел запечатлеть в памяти каждый его миллиметр. Потом начал обходить его по периметру, а мы шли следом едва ли не на цыпочках, чтобы не помешать.
        Прошло четверть часа. Я уже начал терять надежду, к тому же страшно хотелось полежать на травке среди кустов и хоть немного вздремнуть. Не выдержала и Иола:
        - А что именно слышат флэммы? Самый тихий звук, какой даже мы не слышим?
        Жрец утомленно покачал головой:
        - Нет, невероятная способность флэммов заключается в том, что они каким-то образом резонируют на чужое отчаяние, на горькую мысль, не произнесенную вслух. В юности я расспрашивал об этом друзей-флэммов, но никто не сумел толком объяснить мне, как это происходит. Внезапный ступор, дрожь и онемение в пальцах, беспокойство без видимых причин…
        Казалось, он уже понемногу бредил.
        - Но я что-то слышу! - вдруг вскричал Жрец, быстро растирая пальцы. - Они там! По крайней мере, там Софи!
        - А Эрик Ильич? - ахнула Иола.
        - Надеюсь, тоже. Но я уверен, что услышал зов именно женщины!
        Ошеломленные, мы смотрели друг на друга, не зная, радоваться или пугаться. Потом Жрец сказал:
        - Что ж, это вносит некоторую ясность. Уверен, что Эрик тоже там, просто мужчины реже поддаются паническим мыслям. Теперь вам точно нужно спешить.
        - Куда? - вскинула на него глаза Иола.
        - В ваш лагерь, конечно. За подкреплением.
        - Но зачем терять время? - горячо заговорил я. - Мы и сами отлично справимся с этими гадами. Мы бы и в тот раз их скрутили, если бы знали, что они за типы. Спрячемся за углом здания, налетим…
        - Как вы думаете, они могли догадаться о вашем присутствии? - перебил меня Жрец. - Заметить исчезновение того биорда, к примеру?
        Я поискал глазами Иолу, но она как раз отошла зачем-то к самому зданию. И ответил:
        - Вряд ли. Окон в здании нет, если они и заметили позднее, что тело пропало, то просто решили, что птица уволокла его в свое гнездо, и все дела…
        - Нет, - отрезала девочка, возникнув за моей спиной. - Они знают. Дыра в стене заделана свежим раствором.
        - Вот же черт, - пробормотал я. - Слушайте, в Заповеднике не водится таких животных или птиц, которые любят грызть камни?
        Тир-Убрель покачал головой:
        - Они, конечно, догадались, КТО здесь побывал. И теперь уже не будут так беспечны, как в прошлый раз. Но давайте для начала посмотрим, куда ведут рельсы.
        Идти по путям пришлось недолго. Справа от заповедника начиналась пересеченная местность, рельсы какое-то время петляли между холмами и валунами, потом исчезали в холме, стоящем чуточку обособленно. Вблизи под слоем почвы легко было рассмотреть: холм сделан из того же материала, что и вся тюрьма, - из черного Кусачего камня. Жрец, низко склоняясь над землей, как заправский следопыт обследовал территорию вокруг.
        - Все истоптано, и явно совсем недавно, - сообщил он глухим голосом.
        - И что это значит?
        - Значит, были настороже. Следы крупные, циклопьи, те первыми осмотрели местность, обошли каждый бугорок. А вот это, - он ткнул пальцем себе под ноги, - обрывающийся след, и наверняка принадлежит взлетевшему биорду. То есть разведка велась еще и сверху. Все ясно, оставаться тут нельзя.
        - Но что же делать? - панически пробормотала Иола. - Теперь, когда мы знаем, что они там… и просто взять и уйти? А если даже вернемся с подмогой - это что-то изменит?
        Жрец уныло поднял и опустил плечи. А я давно не ощущал себя таким беспомощным. Слова Иолы подсказали мне всю безвыходность ситуации: даже приведя на помощь Бориса и Милену, мы эту проблему не решим. Только подвергнем ребят опасности, ведь из туннеля эти черти будут выскакивать уже в полной боевой готовности.
        Небо стремительно светлело, и Жрец поглядывал на нас все тревожней. Но молчал. Ясное дело, нужно было уходить к Заповеднику, здесь все пространство просматривается как на ладони. Я закрыл глаза, пытаясь придумать хоть какой-то выход.
        На секунду вокруг потемнело, будто облако пронеслось над головой. Я запрокинул голову и увидел птицу, ту самую, напавшую на нашего спутника, ну или ее ближайшую родственницу. Теперь она неторопливо кружила над нами, изучая новую потенциальную жертву. Одной секунды нам хватило, чтобы шагнуть к Тир-Убрелю и всем троим сцепиться руками. Мы стояли так близко, что я ощущал дыхание Иолы на своей шее, и настороженно наблюдали за полетом этого монстра величиной с самолет малой авиации.
        Кажется, птичка скисла, заценив размеры добычи, круги стали увеличиваться. И тут произошло нечто неожиданное.
        - Держитесь вместе! - крикнула Иола, вырвала из моей ладони свою руку и побежала куда-то по равнине.
        Как человек побежала, не как атлант, на мой заполошный вопль даже не обернулась. А вот птица - да, заинтересовалась и ринулась вниз на всех парах. Я хотел метнуться за девочкой, но вовремя сообразил, что нельзя бросить в одиночестве Жреца.
        Все случилось слишком быстро. Мощный силуэт птицы завис прямо над бегущей по полю одинокой фигуркой. Я видел, как Иола вскинула руки, но не стала отбиваться, а просто сцепила их замком над головой. Вот за руки ее птица и схватила, громко цокнули, сжимаясь, когти-кинжалы. И тут же последовал стремительный набор высоты. Я видел, что Иола удерживается за счет сцепленных рук - птица никак ее не ранила, - но почему-то не желает освободиться.
        - Да что она творит?! - заорал я. - Птица же не собиралась нападать!
        - Думаю, у твоей подруги возник план, - произнес Жрец, положив мне руку на плечо.
        И я ощутил, что трясусь, словно припадочный.
        В молчании мы наблюдали, как темный силуэт на фоне мятного неба нарезает круги над черным строением, каждый новый все уже. А потом от нее отделилась тонкая фигура и рыбкой понеслась вниз, исчезла из нашего вида. Птица в целом результатом осталась довольна, проследила взглядом за своей, как она полагала, добычей и унеслась в сторону скал.
        - Стой! Назад!
        Голос прозвучал так властно, что я споткнулся и застыл на месте. Оглянулся - оказывается, я уже половину пути до крепости преодолел, оставив Жреца далеко позади. Он больше не кричал, но куда-то указывал рукой.
        Я глянул в том направлении и увидел, что ворота холма распахнулись и оттуда медленно выползла явно перегруженная вагонетка: над ее боковинами, как кегли из ящика, торчали головы трех циклопов. Пары секунд мне хватило, чтобы на полной скорости ворваться в лес, еще через пару мгновений ко мне, тяжело дыша, присоединился флэмм. Уф, кажется, нас не заметили.
        Циклопы уже начали обшаривать холмы. За ними появились еще три биорда: вылетели из довольно широкого проема, взмыли почти под самый свод искусственного неба, озирая окрестности. Двое устремились к крепости, и меня снова затрясло.
        - Они увидят ее! Там не спрятаться!
        - Она наверняка все продумала и действует по плану, - пытался образумить меня Жрец.
        - Какой план?! Это безумие! Может, ее в живых уже нет.
        - Ты бы это почувствовал. Смотри!
        Биорды возвращались, летели как-то расслабленно, похоже, решили, что все чисто. Опустились на землю неподалеку от туннеля - вагонетки не было, наверняка отправилась за кем-то еще, - дружно издали громкий птичий клекот, подзывая циклопов. Скоро вся компания уже расселась кружком у входа. Отсюда было не рассмотреть, да и спины циклопьи мешали, но лично мне показалось, что они режутся в карты.
        А потом из туннеля выглянул блестящий нос вагонетки, и все мигом повскакивали по стойке «смирно». Вагонетка устремилась к зданию, банда отправилась ее сопровождать, кто по земле, кто по воздуху. Я снова дернулся туда - и опять меня удержал Тир-Убрель.
        - Подожди! - Голос Жреца выражал великое терпение. - Охрана лишь проводит их до входа, ведь они уже все осмотрели.
        - Ну а если они все же зайдут и схватят Иолу?!
        - Даже в таком случае тебе лучше оставаться на свободе, - прозвучал тихий ответ. - Так хотя бы останется шанс.
        - Заходят!
        Я видел, как две совсем маленькие, с игрушечного солдатика ростом на таком расстоянии, фигуры покинули вагонетку и скользнули внутрь крепости, словно бы стена их проглотила. Тогда как шестерка охранников, всем скопом кое-как разместившись в транспорте, пустилась в обратный путь. И скоро они исчезли в холме.
        - Вот теперь идем! - скомандовал Тир-Убрель.
        Лично я оказался у основания черной стены уже через минуту. В отчаянии смотрел я туда, где, невидимая глазу, скрывалась раздвижная дверь, вжимался щекой в камень, стараясь услышать хоть звук, - все напрасно. Подоспевший флэмм стоял молча рядом со мной, и, кажется, только его присутствие удерживало меня от того, чтобы в панике заколотить по камню руками и ногами.
        И вдруг дверь начала приоткрываться. Я ринулся внутрь и чуть не столкнулся с… улыбающейся Иолой. Она с гордым и боевым видом стояла в проходе, придерживая за шкирятник того, кто смахивал на биорда. Впервые в жизни мне захотелось от всей души залепить девчонке оплеуху. Сдержался, конечно, поискал глазами второго. Одноглазый не-пойми-кто валялся на боку в паре шагов от входа, со стянутыми за спиной какой-то железякой руками. На гладких каменных плитах двора наблюдались также два неизвестных мне предмета: тот самый треугольник со шкалой, висевший прежде на поясе одноглазого, и ком железа неопределенного назначения.
        - Привет, заждались? - возбужденно заговорила Иола, глотая звуки. - Пришлось еще уговаривать этих типов приложить ручку к двери. Ну, уговорила, конечно!
        - Кто бы сомневался, - процедил я сквозь зубы, заходя во двор.
        Да, все так, как рассказал биорд: пустое пространство двора, сплошные черные стены без намека на окна или двери. Наверху натянута некрупная сетка, подсуетились после вчерашнего.
        - Она из той же дряни, что и основание зеркал в лабиринте, - проследила за моим взглядом девочка. - Тянется, а не рвется, я до-олго с ней провозилась. Представляете, уже вижу, как биорды ко мне летят, вот-вот заметят! Только в последний момент просочилась вниз, спряталась под тачкой, той самой, в которой этот гад вчера…
        Я поискал глазами тачку и не нашел, - кажется, именно она и превратилась в этот сплошной железный клубок.
        - Ну да, пришлось тут побуянить, убедить их, что не шучу. Оружием я пользоваться побоялась, потому молотила этой штукой по камням. Когда уже всерьез собралась заехать каждому разок по ноге, вот этот согласился сотрудничать, и…
        - Иола! - Я больше не мог сдерживаться. - Да что с тобой такое?! У тебя что, еще пара жизней в запасе? Как можно откалывать такие номера, скажи мне!
        - Алеш, да ты чего? - Недоумение получилось у нее очень хорошо, а может, в самом деле не понимала, что я чувствовал. - Мне ничего не грозило. От когтей и клюва птицы я бы смогла отбиться, падение для нас тоже не проблема. Только про сетку не знала…
        - А если бы ты не нашла, где спрятаться?! Не пробилась бы сквозь сеть?! Если бы они тебя просто подстрелили?!
        Я сознавал, что ору на весь двор, но не мог остановиться.
        - И что с того?! - без проблем переорала меня Иоланта. - Что тебе за дело, ты же мечтал быть нормальным, как все! Вот и освободился бы от меня!
        - Так ты этого хотела, что ли?!
        - Нет! Я Соболя хотела спасти! И мадам Софи! Не хочешь этим заняться, кстати?
        - Хочу, - сказал я. - Но еще больше хочу никогда больше не видеть тебя.
        - Ну так настучи по головам этим типам. Если повезет, и их заставишь говорить, и нашу связь разорвешь!
        - Не надо, - вклинился в наши истеричные вопли спокойный голос Великого Жреца. - Я сам ими займусь.
        Мы мигом заткнулись. А Тир-Убрель легко подхватил с земли треугольник, выглядевший так безобидно, остановился ровно посередине между двумя скорчившимися на камнях телами и на общем языке спросил тихо:
        - Вы ведь знаете меня?
        Те дружно затрясли головами.
        - Вы знаете меня, - уже утвердительно повторил Тир-Убрель таким спокойным голосом, что меня пробрала дрожь. - Потому что я знаю вас. Я - Великий Жрец. Пятьдесят дней назад вы ворвались в мой дворец и захватили его. Вы убили моих подданных, а потом расправились со мной.
        - Не-ет, господин, - тихонько заскулил биорд на своей дикой смеси языков. - Это были не мы. Мы вас не знаем.
        - Вы знаете меня, пусть и не в этом теле. Но сейчас это не имеет значения. Я желаю знать, находится ли в этой крепости в заточении пара взрослых атлантов. И кто из вас двоих готов провести меня к ним. Потому что сейчас я буду считать до пяти, и кто первым успеет изъявить свое согласие, тот останется жив. Если я досчитаю прежде, чем услышу ваши голоса, - убью обоих. Это ясно?
        Я просто оцепенел от этих слов. До этого я считал в душе, что Жрец и мухи не обидит, как большинство местных обитателей. А сейчас даже смотреть на него было жутковато.
        - Но, господин, мы не можем этого сказать, - захныкал одноглазый. - Мы всего лишь наемные охранники и сами ничего тут толком не знаем. И мы никогда не видели Великого Жреца, даже не знаем, кто это такой. Мы пришли с поверхности земли, если вам это интересно…
        Он явно пытался заговорить Жрецу зубы. Но тот оборвал его лепет коротким взмахом руки. Потом что-то перещелкнул на красном пульте, быстро направил тупой угол треугольника сначала на одного пленника, потом на другого, и я едва успел заметить белый луч толщиной с нитку, вырвавшийся оттуда. Биорд и одноглазый с ревом принялись кататься по камням, синхронно обхватив колени.
        Тир-Убрель снова что-то поменял на пульте.
        - Неинтересно. Об этом позднее расскажет тот, кто останется в живых. А теперь я выставляю смертельный заряд. Прежде чем я начну считать, вспомни, как ты, - кивок на одноглазого, - парализовал меня вот этой штукой. Как вы убивали моих подданных одного за другим, хотя я рассказал вам все! Как я молил вас оставить их и заниматься только мной, раз уж вам так хотелось насладиться чужими страданиями!
        Смертельная бледность слоем известки залила лица обоих. Кажется, до них дошло…
        - Раз, - сказал Жрец.
        Хриплое квохтанье едва ли могло сойти за желание сотрудничать. Похоже, от ужаса оба пленника утратили дар речи.
        - Два.
        - Я скажу, я! - взвизгнул биорд, вскидывая руку.
        Предмет в руках Жреца едва заметно дернулся, одноглазый с диким воплем изогнулся дугой, на миг коснувшись затылком собственных ступней. И тут же обмяк, в широко распахнутом глазу отразился ужас внезапной смерти.
        Ахнула Иола, я до боли стиснул челюсти.
        - Вставай! - скомандовал Жрец. - И веди нас.
        Биорд, громко клацая зубами, попытался выполнить приказ, но ноги его были парализованы, и он с криком повалился на бок.
        - Не убивайте, господин Жрец, умоляю, я не могу идти!
        - Так ползи, - спокойно распорядился Тир-Убрель.
        И тот действительно пополз, опираясь на локти и по-змеиному волоча за собой тело. Скоро он уткнулся в одну из стен, совершенно глухую, на мой взгляд. Распластался по ней, пытаясь добраться до нужной точки, не сумел, забился на камне, громко скуля от отчаяния. Я подошел и поднял его за шкирку. Пленник долго возил дрожащей трехпалой рукой по стене, никак не мог найти нужную позицию. Наконец каменная створка бесшумно ушла вбок.
        Мы вступили в темное круглое помещение, и моментально в глубине камня начало разгораться голубоватое свечение. Хотя я и без него уже разглядел винтовую лестницу и начал подъем, волоча биорда за собой по ступенькам. Жрец и Иола шли следом. Миновали несколько этажей, пока тип у меня в руках что-то не пропищал. Тогда с лестницы мы перешли в сплошной коридор без дверей. Биорд пополз по нему на четвереньках, я отстал, пытаясь совладать с предательской дрожью в ногах. Сейчас станет ясно, жив ли Соболь…
        Вдруг я ощутил холодную ладошку Иолы в своей руке и страшно удивился. Кажется, мы в ссоре, разве нет?
        - Алеша, мне было так страшно, - проговорила она.
        - Мне и сейчас страшно.
        - Я имею в виду, когда Жрец убил второго. Хотя он точно это заслужил.
        - Да, - сказал я. - Зато этот на что угодно теперь готов.
        Хотя и у меня послевкусие осталось тяжелое. А биорд уже снова ощупывал стену, и на этот раз ему удалось самостоятельно встать на полусогнутые конечности. Снова отъехавшая створка, а за ней…
        Темная комната, в которой все из камня, включая стулья и лежанки. И Соболь, стоящий напротив входа, и выглядывающая из-за его плеча мадам Софи с дорожками слез на щеках! Иола с визгом рванула вперед и повисла разом на обоих. И тут же завопила:
        - Ой! Простите!
        Я только тогда заметил, что руки у Эрика Ильича перемотаны окровавленными тряпками. На противоположной от входа стене каменная облицовка напрочь сорвана, железные шипы погнуты, в некоторых местах даже вырваны. Похоже, наш директор воевал с Кусачим камнем не один день.
        В этот момент в камеру вошел Жрец, пинками подгоняя перед собой пленника.
        - Данко? - ахнула мадам Софи.
        Соболь же вперил в вошедшего настороженный взгляд.
        - Н-не совсем, - решил я прояснить ситуацию. - Это Великий Жрец.
        Недоумевающее молчание.
        - Надеюсь, не тот, по чьей милости мы оказались здесь? - прищурился Эрик Ильич.
        Флэмм отвечал с печальной усмешкой:
        - Не тот, Эрик. Я - Тир-Убрель, последний законный Жрец этого мира, пребывающий к тому же в чужом теле.
        - Так-так, очень интересно послушать.
        Наш директор сложил руки на груди и с заинтересованным видом уселся на край каменной лежанки.
        - Но сначала нужно понять, сколько времени у нас в запасе, - очень по делу вмешалась мадам Софи. - Нужно ли нам уходить как можно скорее или есть время обменяться впечатлениями?
        Все посмотрели на биорда, который, забившись в угол, словно побитый пес, растирал свои ноги и старался не всхлипывать.
        - Говори! - приказал ему Жрец, подбрасывая на ладони грозное оружие.
        - До вечера сюда никто не придет, - прохныкал тот. - После вечерней мелодии появится охрана, чтобы проводить нас обратно во дворец. - И он с ужасом сжался в комок, поскольку Жрец напрягся и глубоко вздохнул при этих словах.
        - Хорошо, будем считать, время есть, - кивнул Соболь. - Вы голодны? - и махнул рукой на каменный куб, заменяющий в камере стол, на котором стоял кувшин, несколько кружек, лежала половинка местного круглого хлеба фисташкового цвета, фрукты на блюде.
        Я-то давно уже все это заметил и старался громко не сглатывать - есть хотелось зверски.
        Мы с Иолой тут же отломили по куску хлеба и налили себе по кружке воды. Хлеб был вчерашний - сегодня охранники еще не успели доставить арестантам завтрак, - но все равно вкуснее любого пирожного на свете. Предложили и Жрецу, однако тот жестом отказался и начал рассказывать ту печальную историю, которую мы уже знали.
        И все равно слушать было тяжело.
        Мадам Софи с силой прижимала ладонь к губам, глаза блестели от слез. Соболь слушал очень внимательно, иногда вставлял краткий вопрос. Некоторые, как я догадался, были «на засыпку», но Жрец отвечал на них невозмутимо, не подавая виду, что догадался о проверке. После его рассказа на минуту в помещении повисла траурная тишина.
        Потом Тир-Убрель добавил:
        - Многое из случившегося пока что остается для меня загадкой. Но теперь у нас есть возможность кое-что прояснить. Этот, - он кивнул на притихшего биорда, - тоже был там.
        Эрик Ильич развернулся к жалкой фигурке в углу и негромко спросил:
        - Кто ты такой?
        Кажется, вопрос поставил жалкое подобие биорда в тупик: он нервно завозился, косясь на пистолет в руках Жреца, и проныл:
        - Я не знаю, господин.
        - Не знаешь? Но хоть имя у тебя есть?
        - Меня обычно называют Дижон.
        - Ты родился здесь, в этом мире?
        Биорд мелко затряс головой:
        - Нет-нет!
        - Где же?
        - Не знаю.
        - Как это?
        - Мы жили на острове, вокруг была только вода, океан, - глотая слова, начал объяснять тот на своем ужасном наречии. - Там я родился, и остальные тоже. Потом нас привезли сюда.
        Мадам Софи спросила взволнованным голосом:
        - Кто еще был на острове? Другие Древние?
        - Да, но мы так себя не называли, - потряс головой Дижон. - Иногда кого-то увозили с острова, и мы их больше не видели. Сестру мою увезли. А еще брата. Но его потом вернули.
        - Увезли - кто?
        - Люди, - с легким придыханием ответил биорд, будто говорил о богах.
        - Люди? Такие, как мы? Атланты?
        - Нет, об атлантах я только здесь в первый раз и услышал, - с простодушным видом сообщил бывший охранник. - Те были не такие сильные и быстрые. Но у них было оружие.
        - И чем же вы занимались на том острове?
        - Ну… просто жили… учились.
        - Вот как? - оживился Соболь. - Чему именно? Каким наукам?
        - Ну, быстро бегать, драться, пользоваться оружием, маскироваться, - принялся с заметным удовольствием перечислять Дижон. - Убивать быстро, убивать медленно, убивать…
        - Довольно! - перебила мадам Софи. - Вы убивали себе подобных?
        - Вообще-то, госпожа, это было запрещено. Но если нас становилось слишком много, то тогда нам разрешали убить некоторое количество. Или если кто-то нарушал правила. Или тех, кого возвращали назад. Вот и брата моего…
        - Достаточно, - сказал Эрик Ильич. - Вернемся к этому позднее. В лагере все в порядке? Справились без нас?
        И посмотрел на нас с Иолой. А мы поспешили отвести глаза. Нет, мы не справились.
        Что-то дрогнуло в лице нашего директора, он тяжело перевел дыхание:
        - Так, рассказывайте!
        Я сразу решил, что возьму это на себя, с Иолы на сегодня и так хватит. Когда говоришь ровным голосом, просто перечисляешь факты - как-то легче рассказывать даже самые страшные вещи. И я был благодарен мадам Софи, что она сумела сдержаться, когда узнала про смерть Хонг. Я рассказал и про Женьку Карамыша, и про Альдонина, и про записку - все ведь могло иметь значение. Вкратце изложил события с того момента, как мы оказались в Черных Пещерах, и до этой самой минуты.
        А потом замолчал, глядя себе под ноги.
        Глава двадцатая. Что мы знаем о метакорпах
        Повисла бесконечная мучительная пауза. Мадам Софи беззвучно плакала, кусая губы.
        - Все? - спросил меня директор.
        Я подавленно кивнул. А Соболь обратился к жене:
        - Так ты думаешь, это были метакорпы?
        Мы с Иолантой моментально навострили уши.
        - В это трудно поверить, но все указывает именно на них, - едва сумела выговорить женщина.
        - Ты уже рассказывала о них на уроках?
        - Пока нет. Раньше это не имело особого смысла. Что можно рассказать о тех, о ком нет никаких достоверных сведений? В книге, которую прислал мне на день рождения Великий Жрец, - она легонько кивнула Тир-Убрелю, - им была посвящена целая глава, и я планировала поговорить об этих невероятных созданиях на первом же уроке в новом полугодии.
        - Вы о чем вообще? - не стерпел я.
        И вопреки традициям Иола не изничтожила меня взглядом.
        - Ни о чем, а о ком, Алеша, - произнес Соболь таким знакомым тоном, что, кажется, закроешь глава - и перенесешься в его кабинет. - В твоем рассказе самая странная и невероятная часть касается этих так называемых призраков, которых вы видели и в лагере, и в лесу. Так вот, скорее всего, это были метакорпы, еще один древний народ. Тебе доводилось что-то слышать о них в последнее время? - спросил он у Жреца.
        Тот с озадаченным видом поднял и опустил исхудавшие плечи:
        - Нет, лишь то, что мы знаем из книг и из уроков истории в наших школах. Метакорпы вписаны в Книгу памяти исчезнувших древних рас, мы поминаем их дважды в год. Вот и все.
        - Впрочем, мы даже не знаем, как они сами себя называли, а «метакорпы» - название позднее, явно искусственное, - увлеченно продолжал Соболь. - Эта раса всегда существовала обособленно, селилась в непроходимых чащах или на горных плато. Правда, всегда в пределах досягаемости человеческого жилья. И редко, крайне редко вступали в контакт с другими разумными обитателями земли. Дело в том, что размер самого крупного представителя этого народа не превышает фаланги пальца ребенка.
        - Люди размером с зерно! - завопил я. - Вы так сказали, когда первый раз говорили со мной о Древних! Но я не думал… то есть думал…
        - Что я сказал так ради красного словца? - со слабой улыбкой подхватил Эрик Ильич. - Нет, они действительно существовали. У меня нет предположений, откуда взялись эти крохи в мире, где ничто не соответствовало их размерам. Прилетели из космоса? Не исключу и такой вариант. Как я уже упомянул, они избегали мира больших людей, и сложно осуждать их за это. Трудно, наверное, сохранять достоинство, когда абсолютно все смотрят на тебя сверху вниз. И потому в недоступных местах они устраивали свои колонии, маскируя их, к примеру, под муравейники. Однако есть основания полагать, что под слоем трухи там скрывались великолепные замки и целые города под стать тем, которые метакорпы могли подглядеть в мире больших людей. И что у них существовала своя древняя культура, письменность, даже книги. Мне всегда было грустно при мысли, что эта удивительная цивилизация сгинула без следа и что метакорпов, скорее всего, больше не существует на земле.
        - А они существуют? - все еще не улавливал я. - Мы вроде про них ничего такого не говорили.
        - Сказали, Алеша, сказали, - вмешалась мадам Софи. - Дело в том, что метакорпы обладали одной невероятной способностью, позволявшей им вполне сносно существовать в этом мире. Они могли в любой момент усилием мысли выпускать из себя свою, скажем так, проекцию. Второе тело в самом деле напоминало голограмму, однако все же обладало некоторой плотностью. В этих телах они могли выполнять не особо трудоемкие действия, например, возвести ограждение вокруг своего поселения, отогнать зверя, проявившего нездоровый интерес к их городу, или птицу, или насекомых. Впрочем, живых существ метакорпам ничего не стоило даже убить: их тела могли моментально разогреваться до температуры горения, и, окружив жертву, они попросту испепеляли ее. А еще эти тела могли добраться до соседнего поля, сорвать с десяток колосков и обеспечить колонию хлебом на долгий период. Правда, голографическое тело, похоже, задействовало огромные запасы энергии и могло существовать не больше получаса, затем попросту исчезало, уходило на подзарядку, так сказать. Боюсь, это все, что мне известно об этих дивных созданиях. А что ты думаешь,        Наш директор болезненно поморщился и словно через силу проговорил:
        - Только одно: похоже, метакорпы уцелели и теперь работают на человека, которого вы называете тренером Гаем Малодием.
        - А на самом деле он из Инквизиции, да?
        - Пока мы этого не знаем…
        Я мысленно прокручивал в голове все то, что было связано с метакорпами. Да, без сомнения, все сходилось: это они воспользовались моим телефоном, это их, похоже, опасался Платон, когда твердил, что может погибнуть в любой момент. Вот только…
        - Эрик Ильич, а эти метакорпы способны проходить сквозь стены?
        - Думаю, нет, иначе это было бы окончательным поруганием всех законов физики, - развел руками директор.
        - А как тогда они оказались в нашем лагере, мы ведь всегда держали люк закрытым?
        Соболь так активно затряс головой, что отросшие и собранные в хвост волосы рассыпались по плечам:
        - Да им вовсе и не нужно было никуда проходить для этого. Вы сами пронесли их в лагерь на одежде, в волосах или школьных рюкзаках.
        Я скривился от отвращения, представив, как по моей одежде ползет крошечный человечек. Иола машинально вскинула руки к своим густым кудрям.
        - Несомненно, в лагере они исполняли роль шпионов. А по ночам выпускали свое второе тело, чтобы обеспечить основное крошкой хлеба и каплей воды…
        Но у меня уже назрел новый вопрос, еще более важный:
        - А убить их можно? В смысле, если выстрелить в голографическое тело и попасть, сам метакорп погибнет?
        Соболь только плечами пожал. А мадам Софи озвучила его жест:
        - Нам это неизвестно, Алеша, слишком мало данных об этом народе. Но лично я бы не стала рисковать.
        Меня даже замутило от воспоминаний о том, как я собирался выстрелить в призрачный силуэт и как Иола отняла у меня пистолет и выбросила в кусты.
        - Похоже, он этого и хотел… тренер… чтобы я выстрелил и убил кого-то из них. Он все подстроил, чтобы это случилось. Только метакорп, получается, готов был умереть во благо общего дела, что ли? Не понимаю.
        - Не ломай себе голову, Алексей, - посоветовал мне Соболь. - Инквизиция всегда была очень изобретательна в этих вещах, за столетия они изобрели массу способов, как расколоть пару и этим обезвредить нас. Сейчас нам нужно думать о том, как скорее вернуться в лагерь. Как можно скорее…
        Он посмотрел на Жреца:
        - Тир-Убрель, думаю, тебе следует пойти с нами. Сейчас я ничего не могу тебе обещать, мой долг прежде всего позаботиться о своих ребятах. Похоже, наверху все так же плохо, как здесь, и это наверняка звенья одной цепи. Но я собираюсь эту цепь распутать, и я не оставлю тебя без поддержки, если… если будет хоть единственный шанс помочь. Пока что, думаю, тебе следует вернуться в Черные Пещеры вместе с нами.
        Жрец почтительно склонил голову:
        - Благодарю тебя, друг. Не могу просить большего.
        Мадам Софи взволнованно глянула на Жреца, на мужа, потом что-то сдернула с руки - и в тусклом неживом свете сверкнул так хорошо знакомый мне браслет.
        - Думаю, проходя через Черные Пещеры, мы могли бы заодно активировать его. Конечно, предварительно сохранив твою личность, Тир-Убрель, - неуверенным голосом произнесла она.
        Невозможно передать, какими глазами смотрел Жрец на этот браслет. На миг мне почудилось в его взгляде и отчаяние, и даже ярость. Но он быстро овладел собой и медленно проговорил:
        - Да, все так и будет, я не покушаюсь на это тело, даже если мое собственное уже превратилось в прах. Но прошу вас дать мне еще немного времени. Пока я был и остаюсь единственным законным Великим Жрецом и я несу ответственность за свой народ.
        - Конечно, друг, конечно, - пробормотал Соболь и хлопнул флэмма по плечу.
        Мадам Софи с озадаченным и тревожным видом вернула браслет обратно на руку, скрыла под рукавом изодранной блузки.
        - Разбирайте остатки хлеба - и в путь, - велела она нам. - Если поспешим, то через пару часов будем в лагере. Сможете показать тот путь, которым в первый раз попали в Заповедник?
        Мы с Иолой дружно кивнули.
        - А что насчет него? - Жрец подбородком указал на биорда и словно бы непроизвольно двинул рукой с оружием.
        Пленник заскулил.
        - Прихватим с собой, - чуть подумав, решил Соболь. - Здесь оставлять нельзя. Лично у меня еще полно к нему вопросов.
        И мы покинули камеру. Но не успели спуститься вниз по винтовой лестнице, как случилось еще одно неприятное событие. Биорд, нещадно понукаемый Тир-Убрелем и все еще плохо владеющий ногами, со всем усердием заспешил вперед, но сорвался уже со второй ступеньки, пролетел сквозь все кольца лестницы и плюхнулся на камни вестибюля. Великий Жрец ускорил шаг, спустился, наклонился над распростертым телом, а потом, как тряпку, отшвырнул ногой прочь.
        - Придется тебе задавать вопросы кому-то другому, Эрик. Этот готов.
        В глубине души я был доволен, что не придется тащить эту мерзость с собой, слушать его стоны и визги. Но почему-то мне сделалось не по себе. Я вдруг ощутил приступ невыносимой тоски по Данко, нашему доброму и отважному другу. Тот, кто сейчас был в его теле, нравился мне меньше, хоть я и от души сочувствовал ему.
        День был в самом разгаре, небо сияло в полную мощь своих светодиодов. Чтобы избежать вопросов со стороны служителей Заповедника (интересно, они уже обнаружили дырку в небесах?), мы сделали крюк по пустоши и без труда отыскали тот самый туннель, которым прошли примерно сорока часами раньше. А сколько всего произошло за это время!
        Чтобы не задерживать нас, Жрец со скрипом, но согласился ехать на закорках у Соболя. Однако через некоторое время нам пришлось сделать привал: я все больше хромал, Иола время от времени обрушивала породу, врезаясь с закрытыми глазами в стены, Эрик Ильич баюкал у груди поврежденные руки. Доели остатки хлеба, фрукты, немного подремали прямо на камнях. Конечно, это я о нас с Иолой говорю, потому что, когда я открыл глаза, старшие сидели кружком и негромко разговаривали. Мы продолжили путь и через пять минут услышали шум водопада. Даже после всего пережитого у меня в груди заныло от страшных воспоминаний.
        Но вот и водопад остался позади. Мы прошли по путям, развороченным нашими с Иолантой усилиями, и в селение выбрались уже вечером. Небо еще горело, но дежурного тубабота на месте не оказалось, так что мы беспрепятственно обогнули сонную деревеньку, воспользовались вагонеткой и скоро входили в Черные Пещеры.
        Жрец шел замыкающим. Отойдя от входа на пару шагов, он обернулся и поднял правую руку. Струя пламени кипенно-белого цвета полоснула по закрывающему вход камню еще и еще раз, пока он не развалился на обугленные фрагменты. И мы увидели подтверждение сказанному: в отвесной стене было два туннеля.
        - Датчики срабатывали на звук шагов или на движение, - пояснил Тир-Убрель коротко. - Потому приходящие и уходящие попадали в разные туннели. Старый фокус.
        И зашагал по тропе. Мы - за ним.
        В доме Шакракумора было темно, и я огорчился, что придется будить старого флэмма. Но едва подошли к калитке, как нам навстречу с радостными воплями помчался малыш Энерир, таща за собой на поводке изрядно подросшего и позеленевшего дракончика. На крики мальчика из-за дома по явился и сам хозяин с ведром в руках, увидел нас - и его прекрасное лицо засияло от радости:
        - Вернулись, ребята! Я здорово переживал. У старейшины на каждый день были весьма противоречивые сведения о вашем состоянии.
        - Да, так все и было, - подтвердила Иола.
        - Нашли, значит, своего директора и учительницу. - Флэмм перевел внимательный взгляд на Соболей, отвесил им замысловатый поклон. - А это кто же с вами? Неужели…
        Он сделал движение навстречу Жрецу, собираясь обнять его, как давнего знакомого. Но с присущей флэммам поразительной чуткостью в последний момент понял, что перед ним не Данко, и лицо его чуточку омрачилось. Потом Шакракумор заторопился:
        - Проходите в дом! Сейчас задам корм нашему красавцу и загоню домой внука. Думаю, накроем стол во дворе, я ведь со дня на день вас ждал и угощения держал наготове.
        - Дорогой Шакракумор, - ласково заговорил Эрик Ильич, - боюсь, от угощений придется отказаться, мы слишком взволнованы тем, что творится на поверхности земли и в нашем лагере.
        Флэмм печально склонил голову, давая понять, что он в курсе происходящего.
        - И у нас есть не больше получаса, чтобы ввести вас в курс последних новостей из Срединного мира и попросить вашей помощи. Давайте просто поговорим…
        Но тут он не на того напал. Флэмм улыбнулся уголками губ:
        - Если ваша просьба о помощи занимает хоть пару минут - прошу, лучше потратим их на чашку отличного тонизирующего чая. Поскольку мое согласие на любую просьбу уже у вас в кармане.
        В общем, минуты не прошло, а мы уже сидели за круглым столом во дворе, под ночными звездами, в окружении согревающих фонарей. На горящей розетке исходил паром чайник, одуряюще пахли залитые кипятком травы и соцветия. В понятие чая вошел и казанок жаркого, и лепешки с десятком начинок. Жаль только, разговор за столом шел совсем невеселый. И я был даже рад, когда, заглотив целую миску жаркого и прислонив отяжелевшую голову к стволу дерева, вдруг напрочь отключился. А когда открыл глаза, все уже вставали из-за стола.
        - Спасибо за все, Шакракумор, - говорил Соболь. - Как только разберусь с наземными делами, обязательно спущусь к вам, и мы еще раз обсудим все в деталях. А также не сомневаюсь, что именно там, - он ткнул пальцем в направлении неба, - мне удастся раздобыть необходимые сведения для тебя, Тир-Убрель, дружище. Эти выродки нагрянули в ваш мир с поверхности земли.
        Жрец кивнул не вставая. Приглядевшись, я заметил, что на его коленях свернулся калачиком малыш Энерир, - он-то не заметил подмены. Ага, значит, Жрец пока тут поживет. Мы с Иолой - глаза припухшие, похоже, тоже дрыхла - подошли попрощаться с ним, обнялись тепло с Шакракумором. А потом бросились догонять наших и указывать путь к Пещере Ложных Воспоминаний.
        В эту ночь в пещере атлантов мы никого не встретили. Возможно, Игорь спал, а Кирка вновь отправилась на свою одинокую прогулку. Я только рад был - никаких сил не оставалось на разговоры с сестрой. В общем, минут через двадцать после того, как закончились посиделки у флэмма, мы уже выбирались в город через подвал старого дома.
        Глава двадцать первая. Орден пажа
        И здесь тоже была ночь, безлунная, но светлая за счет навалившего снега. И он все еще шел, сыпал крупными хлопьями, падающими на землю так медленно, словно они спали на ходу.
        Первым делом я уже традиционно посмотрел на наши окна. Они были темны, и я от души понадеялся, что там за ними все в порядке. Перевел взгляд на разинские: в гостиной горел свет, неяркий, вроде как от настольной лампы. Возможно, пропадавшие родители ребят все же вспомнили дорогу домой.
        - Алеша, если тебе нужно домой, то беги, - рассеянно произнес Соболь, выходя следом за мной из подвального помещения и глубоко вдыхая земной морозный воздух. - Вы ведь задержались под землей, родители, верно, волнуются.
        - Нет, все в порядке, они предупреждены, - соврал я.
        Очень хотелось на миг заскочить в квартиру на пятом этаже или хоть по домофону связаться. Догнал бы наших еще до леса. Но под пристальным взглядом Иолы отпрашиваться не решился.
        Про куртки мы забыли, да и все равно Соболи были без верхней одежды. Ничего, в такую метель и в два часа ночи если кто и заметил несущуюся на огромной скорости четверку людей в футболках, то приняли нас за глюк, навеянный метелью. Скоро мы разом перелетели стену родного лагеря и добежали до верхнего барака. И вот тут я ощутил, как от страха ноет и сжимается сердце: что-то мы найдем там, внизу?
        Мадам Софи, очень бледная, наклонилась, просунула палец в кольцо и потянула на себя крышку люка. Но та даже не шевельнулась. На секунду мы остолбенели: никто никогда ее не закрывал, хотя с противоположной стороны и был засов. Через мгновение Соболь, оттеснив жену, уже сам дергал кольцо. Пол заходил ходуном у нас под ногами, по цементу побежали трещины. Эрик Ильич поднялся на ноги и предупредил нас:
        - Придется выламывать. А вы, ребятишки, на всякий случай приготовьтесь к любым неожиданностям.
        Но в этот миг дверь в барак распахнулась, и вместе с метелью в нее шагнул Марк Шапиро. Глянул на нас - и лицо его засияло, хотя заметно было, что он здорово измучен, похоже, не спал пару суток.
        - Директор! - заорал он. - Мадам Софи! Ребята! А мы вас так ждали!
        Шагнул вперед и угодил в объятия Соболей, через пару секунд освободился, помятый и смущенный, начал тянуть из кармана пальто какую-то штуковину, приговаривая при этом:
        - Сейчас свяжусь с ребятками в лагере, они откроют! Я периметр осматривал, вот и прозевал вас.
        Штуковина оказалась рацией. Через полминуты раздался приглушенный щелчок, Эрик Ильич повторно схватился за кольцо, и на этот раз люк без проблем открылся. Один за другим мы попрыгали вниз.
        Там, на поляне, уже собрались все наши, ну, кто не спал, конечно: Борька с Миленой, Сашка Афанасьев, сверху спикировал Марк, судя по звуку, надежно задвинув за собой засов. К Милене жалась, держась за край ее платья, темноволосая застенчивая Лейла. Давно я не видел таких счастливых лиц и давно не получал столько объятий и ударов по спине - похоже, они совсем тут потеряли надежду нас дождаться. Но радостная встреча не могла нас обмануть - в лагере было неладно. Это явственно читалось по осунувшимся, бледным лицам ребят, и наверняка дело было не только в тревоге за нас.
        - Пойдемте в столовую, мы как раз чай пили, - сказала Милена.
        - Мы сами только из-за стола, - улыбнулась мадам Софи.
        - Ну, тогда просто посидим, поговорим. Мы столько должны вам рассказать…
        - С Данко все в порядке? - спросил меня Афанасьев.
        Почему-то меня кольнула мысль, что если бы Димка был с нами, то первым бы задал этот вопрос.
        Я замялся, Иола нервно дернула подбородком:
        - Н-не совсем.
        Больше нам вопросов не задавали, наверное, им тут и своих проблем хватало через край. Мы прошли к столу под нашим никогда не гаснувшим небом, понуро расселись на длинных скамьях. Не дожидаясь наводящих вопросов, заговорил Борис:
        - В общем, когда ребята ушли в Пещеры, я решил пока изолировать лагерь от внешнего мира, никуда не выходить и никого не впускать до вашего возвращения. Но только из этого ничего не вышло. На следующую ночь Милена занималась с Лейлой, - он кивнул на притихшую девчушку на руках своей подруги, - как вдруг та упала головой на стол и заснула. Конечно, Миленка сразу бросилась в комнату Вовчика, он ведь не должен был проснуться, после сонного-то напитка. И увидела, что его кровать горит.
        - Что? - ахнула Иола. - Как?!
        - А вот знать бы. Его учебники и книжки были сложены вдоль края кровати и подожжены. К счастью, Вовчик проснулся и уже пытался сам тушить пожар. Ну, сбежались ребята, все загасили, осмотрели мальчика и поняли, что без врачей тут не обойтись. Слишком сильно обожжены рука и бок и еще щека - даже для атланта серьезные повреждения. Мы сами доставили его в городскую больницу.
        - После этого в лагере было уже не отсидеться, - подхватила рассказ своего парня Милена. - Вовка сами знаете какой капризный, больничное есть не может, врачей боится, вот мы его навещали по нескольку раз на дню. Старались ходить по двое, на всякий случай, хотя лагерь тоже страшно было оставлять. А вчера мы встретили Диму.
        Иола снова вскрикнула, я похолодел, а Соболь быстро спросил:
        - Где именно?
        - В универсаме. Мы с Сашей зашли туда, чтобы купить все по Вовкиному заказу, уже к кассам шли, когда его увидели. Димка ходил по рядам с тележкой, много чего набрал, но едва заметил нас, все бросил и пошел на выход. Я колебалась, не знала, стоит ли его догонять, а вот Саня сразу за ним метнулся.
        - Ну да, а чего! - оживился Афанасьев, невысокий вихрастый парень, весь в конопушках даже зимой. И почему-то казалось, что он все время улыбается, наверное, из-за приподнятых уголков пухлого рта. - Я его в сквере догнал, ну и отнес на скамейку, а то ведь брыкался поначалу. Тут Миленка подбежала, и мы немного пообщались.
        - Сначала он совсем какую-то чушь нес, мы даже перепугались, - тревожно покачала головой девушка. - Все про какой-то рваный мяч говорил, спрашивал, находили мы его или нет. Умолял не тащить его в лагерь, когда я пообещала, вроде успокоился. Сказал, что остался жить в этом городе, даже ходит в школу, представляете?
        - Вот уж никогда бы не додумались там его искать, - проворчал Борис.
        - Но ни за что не хотел говорить, на какие деньги живет и где. А я его напрямую спросила: ты что, воруешь? Или еще что похуже? Тогда он снова разорался, но сказал, мол, ничего такого, даже поклялся нам. А потом так вообще… - Милена махнула рукой и смолкла, опустив голову.
        - Расплакался он, - безжалостно рубанул Афанасьев. - Сказал, что на него вышли какие-то люди, и он, в общем, теперь с ними. Потому что только они могут помочь, а иначе ему…
        Он выразительно провел ребром ладони по горлу.
        - Ну и стал говорить, чтобы мы делали ноги из города, подальше и побыстрее. Оказывается, он записку для нас в рваный мяч сунул и через ворота лагеря зафигачил. С предупреждением, чтобы уходили. Я этот мяч нашел потом, все верно, так и написал. Мы, понятное дело, сказали, что никуда не уйдем, пока вас четверых не дождемся. Он еще больше огорчился, когда узнал, что и вы, ребята, в Нижнем мире. Сказал, что, наверное, нет смысла вас ждать. А потом ушел.
        - Вы его отпустили? - заорал я. - Но почему?
        - Алеша, что мы могли поделать? - строго глянула на меня Милена. - Он свободный человек со всеми вытекающими.
        - Ага, а фигли было искать его всю ночь напролет?!
        - Это другое! - Ну конечно, Иоле тоже потребовалось озвучить свое мнение. - Тогда он был в ужасном состоянии, в шоке, без денег, с ним могло что угодно случиться. А теперь он хотя бы в относительном порядке.
        - В каком порядке? Что это за люди, почему им занимаются, а? Да это в сто раз хуже может быть!
        - Они все сделали правильно! - рявкнул Борис. - Ребята, ну все, давайте без базара. В общем, мы в самом деле сегодня вечером обдумывали такой вариант: перебраться куда-то на квартиру, перенести наших спящих. А здесь оставить постоянный пост и дожидаться вас. Или как вариант - отправиться в Нижний мир нам с Миленкой. Люк мы теперь держали закрытым, выставляли дежурного. Ведь даже вообразить невозможно, кто мог пробраться в лагерь и устроить поджог.
        - Думаю, на этот вопрос у меня есть ответ, - сказал наш директор, который до того сидел молча, внимательно слушал и, хмурясь, что-то обдумывал.
        Про метакорпов я уже знал и не сомневался в том, кто учинил ночной пожар. Потому решил пока подняться наверх, зарядить давно сдохший телефон, посмотреть сообщения. Вдруг что совсем уж срочное?
        Мобильник разрядился основательно, даже включаться упорно не желал, хоть и глотал электричество. За моей спиной тихонько лязгнула крышка люка. Я раздраженно стиснул зубы.
        - Иола, чего тебе? Предлагаю немного отдохнуть друг от друга.
        - Алеша, ты все еще злишься на меня? - дрогнувшим голосом спросила девочка.
        Ну, конечно, все как по расписанию: ночью у нас Иола кающаяся.
        - Нет, - ответил я. - Дело не в этом.
        - А в чем?
        - Слушай, я просто стараюсь забыть, как эта птица тебя тащила и как хреново мне было в тот момент. Может, забуду, если дашь мне время.
        - Испугался за себя, да, бедненький? - Ага, покаяние как ветром сдуло. - Жалко терять привилегии атланта?
        - А я когда-то говорил, что они мне больно нужны?
        - Значит, жалеешь, что птица меня не прикончила?
        Я со стоном рухнул поперек железной койки. В ухо попискивал наконец оживший телефон, одно за другим выдавал сигналы о пропущенных сообщениях и звонках.
        - Да хватит уже глупости болтать! Иола, пойми, я не жалею, что мы - пара. Не считаю это ошибкой, хотя, честно сказать, принять до конца пока не могу. Ну, может, со временем… Но и ты могла бы постараться, верно? На словах ты любишь рассуждать о командной игре, о необходимости все обсуждать в паре, а сама при каждом удобном случае поступаешь так, будто ты одна на свете! И как будто хочешь себе что-то доказать! Я бы никогда не стал играть с тобой в одной команде, Иол, уж извини. Если бы, конечно, у меня был выбор. Но его нет.
        Иоланта на глазах заливалась багровой краской, глаза сделались совсем темными и засверкали, как угли. Она закричала:
        - А мы и не пара вовсе, слышишь?! Мы - ошибка природы, и теперь я точно в этом убедилась! Может, я и хотела тебя освободить… а особенно себя, ясно?
        - Не говори того, о чем потом пожалеешь, ладно?
        - Не ладно! Помнишь, я хотела тебе рассказать насчет разговора с мамой?
        Я смутно что-то припоминал.
        - Я оттягивала, не хотелось вываливать на тебя еще и это. Но раз ты так говоришь… значит, все неспроста.
        - Эй, так чего там насчет твоей мамы? - заинтересовался я не на шутку. Хотя до того только и думал, как скорее уткнуться в телефон. Я уже видел вагон пропущенных звонков от родителей… и с десяток эсэмэсок от Таси.
        Иола молчала, переводила дыхание, вроде как с духом собиралась. И такой вид у нее был потерянный, что я пожалел о нашей очередной склоке. Дурак я, ведь она спасла Соболей, всех нас, возможно. А я ей тут что-то предъявляю.
        Девочка тем временем заговорила сдавленным голосом, словно у нее что-то в горле застряло:
        - Помнишь тот день, когда твой отец заехал за моей мамой в аэропорт? Я сразу заметила тогда, что с мамой творится странное. Она тихая была, все думала о чем-то, как будто забыла, зачем в гости приехала. А потом вдруг рассказала, что она…
        Иола замолчала, несколько раз тяжело втянула воздух.
        - В общем, она видела твоего отца во сне, понимаешь? Узнала его по какой-то необычной родинке на щеке.
        - Что это за бред? - пробормотал я.
        - Не бред. Конечно, она не настаивала, что это именно он, столько лет прошло. Просто она… ну, была удивлена, что вот когда-то снился очень похожий человек, а теперь оказалось, что ее дочь знакома с его сыном. Но я-то понимаю, что это значит!
        А вот лично я ничего не понимал, пытался связать в один узел разбегающиеся мысли.
        - Погоди, хочешь сказать, что твоя мама была спящей?
        - Угу, - кивнула Иола. - До одиннадцати лет. И она видела во сне твоего отца.
        Я в темпе припоминал, что рассказывал мне отец. Какая-то девочка, потом много лет на таблетках, потом - пустота.
        - Но отец вроде говорил, что девочка в его снах даже на русском не говорила, - нашел я, как мне показалось, железный довод против этого бреда.
        - Ну все верно. Про кряшен слыхал? Это, в общем, такие татары, которые приняли православие. Но в семьях обычно говорят строго на своем языке. Так вот моя мама из них, и русский она в детстве почти не знала. Но из-за всех этих проблем со сном ее отправили к родне в Казань, там и выучила. А потом за папу замуж вышла, он ее увез к себе в Волгоград.
        - Погоди-погоди, но раз твоя мама была такой же, как ты, то почему никогда об этом не говорила?
        Иола горько усмехнулась, как-то очень по-взрослому:
        - А что ей оставалось? Сначала боялась, что муж ее бросит, когда узнает, из-за кого у них больной ребенок. Потом боялась, что он не согласится на рождение еще одного. А потом уже поздно было признаваться. И еще мама надеялась, что в мои одиннадцать все наладится, как и у нее. А когда этого не случилось, она сломалась, конечно…
        - Стоп! - заорал я. - Как - в одиннадцать, так же не бывает?! Ты что, хочешь сказать, что мой отец в одиннадцать лет кого-то грохнул, что ли?
        - Ничего я не хочу сказать, - устало произнесла девочка. - Я хотела с Соболями на эту тему пообщаться, ведь мы еще о нас самих далеко не все знаем. Сейчас, конечно, не до того, но как только немного все наладится…
        Снова тяжкий вздох. И просьба:
        - Только ты пока ни с кем это не обсуждай, ладно, Алеш? Обещаешь?
        Я невесело хмыкнул. Даже сейчас Иола боялась оказаться жалкой, выпасть из коллектива.
        - Обещаю.
        - Тогда я пошла. Читай свои эсэмэски.
        Она испарилась, а я наконец схватился за телефон. Сначала посмотрел сообщения от родителей - не дозвонившись, они начали мне писать. Все сводилось к одному: очень волнуемся, как можно вот так исчезать, совесть где, сынок, сразу позвони. Но, кажется, в целом все спокойно было дома. Звонить я не стал, в три-то часа ночи, написал отцу на почту и маме в ВК, клятвенно пообещал связаться завтра днем. И сразу открыл первое сообщение от Таси.
        Алеша, прости, что пишу, просто все очень паршиво. Родители так и не вернулись. В полиции приняли заявление, но намекнули, что особо искать не станут.
        Алеша, вы, наверное, все еще под землей, никто на звонки не отвечает. Тетя намекает, что на крайний случай оформит опеку, чтобы я не попала в детский дом. Но не на Ваньку, с ним ей не справиться, говорит.
        Я перебралась домой, нужно же за Ванькой присматривать. Сейчас вроде в детдомах родных не разлучают? Брата как подменили, наверное, переживает.
        Ванька меня очень пугает. С ним происходит что-то странное, даже не могу объяснить.
        Алеша, когда вернешься… или ты просто больше не хочешь общаться? Но, пожалуйста, я только хочу поговорить с тобой насчет Ивана. Я уже просто с ума схожу из-за него…
        Сколько-то времени я ошалело таращился на эти сообщения. Ну что еще могло случиться с Ванькой: наркотики, дурная компания, начал на людей в нашем парке нападать? Появилась мысль смотаться к Разиным прямо сейчас, я даже привстал… но тут же плюхнулся обратно на скрипучий металлолом. Нет, нельзя уходить, когда все в лагере так измотаны, парни меняются сменами с девочками на случай непредвиденной опасности. Иолу ругаю, а сам…
        Я спустился обратно. Думал, наши все еще заседают на поляне, но нет - там было пусто. В жилом отсеке столкнулся с Миленой: она как раз выходила из моей комнаты со стопкой постельного белья в руках. И улыбнулась мне вполне бодро.
        - Ну, что решили? - спросил я.
        - Решили, что всем нам нужно для начала хорошенько выспаться. Вот и приступай к выполнению, постель я сменила. Сашка и Галя - она сейчас проснется - будут дежурить на поляне и здесь, в спальном коридоре. Дверь не закрывай: если загоришься - успеют погасить.
        Я невесело хмыкнул. Милена поежилась:
        - Ужасно думать, что за тобой наблюдают какие-то микроскопические разумные твари, но теперь мы хоть знаем, что происходит.
        - Может, пропылесосить?
        Девушка округлила глаза:
        - Ты сможешь пылесосить живых людей?
        - Нет, - ответил я мрачно. - Слишком хочу спать, а так бы с удовольствием.
        - Вот и спи. Завтра будем вырабатывать план.
        На этих словах она прижала палец к губам. Я понимающе кивнул:
        - В озере, наверное?
        - Ну, вроде того. Совет в купальниках в центре нашего озера. А пока советую выпить сонника, чтобы нормально отдохнуть. Графин в столовой.
        Я решил, что это будет совсем не лишним, а иначе разве смогу уснуть? До утра буду думать о Тасе с Иваном, о моем отце и Иолиной матери. И поплелся снова на поляну.
        Под навесом стоял Марк и уже потягивал напиток. Глаза его были воспалены и непроизвольно закрывались на каждом глотке.
        - Двое суток на ногах, - пояснил он. - Галька на меня злится, но я тут такое себе навоображал, что просто не мог ей позволить… Ну теперь хоть какая-то ясность. Хотя, похоже, эти мелкие вредители многим крупным фору дадут.
        - Но поспать все равно надо, - сказал я, наливая в стакан темно-зеленый, остро пахнущий травами сонник.
        - Ага. Ладно, спокойной ночи. - Марк, покачиваясь, зашагал к туннелю, но вдруг остановился, повернулся ко мне: - А вы крутые ребята! Молодцы, что вытащили директора и мадам, вечный респект. А уж Иола с птицей - это просто шик! Завтра же найду в интернете изображения этой птички и нарисую картину, как птица несет нашу Иоланту к крепости. Я знал, что девчонка она потрясающая, но такое!
        - Ага, задала жару. - Я выдавил кислую улыбку.
        - А тебе зато суперское тату дракон организовал! - С этими словами Марк скрылся в туннеле.
        В общем, я влил в себя целиком стакан сонного напитка, на трясущихся ногах добрел до своей кровати и отрубился.
        Утром меня разбудила Бридж. Она вошла в открытую настежь дверь комнаты и потрясла меня за плечо - такая беспардонность вообще-то не была в ее духе.
        - Что? - прохрипел я со сна, подскакивая на кровати. - Пожар, наводнение, захват лагеря?!
        - Алеша, я так рада тебя видеть! - закричала Бридж и вдруг крепко обняла меня за шею.
        - А я - тебе рад. - Я похлопал ее по плечу, мечтая остаться в одиночестве и привести себя в порядок, ну хоть зубы почистить.
        Бриджит вроде спохватилась, вскочила с моей кровати, с улыбкой распорядилась:
        - Вставай скорее, Иола уже на поляне, завтракает.
        - И чего? - не понял я.
        - В школу пойдем!
        На миг показалось, что мне всего лишь приснился страшный сон, а на деле Соболи все еще в Нижнем мире, а мы вчетвером ходим в школу. Правда, раньше меня Димка по утрам будил.
        - Ну, по официальной версии, мы идем навещать Вову, Милена уже пакует контейнеры с домашней едой, - растолковала девочка. - Но Иола предложила к началу занятий, пока в больницу все равно еще не пускают, появиться в школе. Дима ведь сказал нашим, что учится там по-прежнему. Наверняка он будет счастлив узнать, что с тобой, Иолой, с мистером и миссис Соболь все в порядке. И может, нам удастся с ним нормально поговорить.
        Да, в этом был смысл. Я кивком дал понять, что просек расклад, и, едва Бридж покинула комнату, начал в темпе собираться. Как встретит меня Васильев, как поведет себя, захочет ли пойти на контакт - об этом я пока думать даже не начинал.
        Через полчаса мы уже шагали по лесу в направлении города и по пути пытались выработать стратегию. Иола, совсем не похожая на ту потерянную девочку, какой я видел ее ночью, привычно деловая и собранная, кажется, все уже детально продумала:
        - Лучше всего немного опоздать к началу занятий, зайти в школу со звонком. Иначе Дима может нас заметить и свинтить по-тихому. Согласен, Леш?
        Я пожал плечами - и получил чувствительный тычок в спину:
        - Эй, включайся! Ты с ним будешь разговаривать!
        Вот это меня больше всего пугало. Я был уверен, что услышу от Димки только яростные обвинения в том, в чем я сам себя бесконечно винил.
        - А вы чем займетесь?
        - В своем классе посидим, типа группа прикрытия. Будем на связи.
        Мы уже входили на школьный двор, который теперь вызывал только горькие и неприятные воспоминания. Я запоздало удивился тому, что Васильев по собственному желанию приходит сюда каждый день.
        Сейчас двор почти пустовал, лишь время от времени нас на скорости огибали опаздывающие. В школу мы вошли под трель звонка, раздеваться особо не торопились, чем вызвали гнев и подозрения технички. Она примчалась в раздевалку со шваброй наперевес и громко бормотала себе под нос, конвоируя нас до лестницы:
        - Опаздывают, и заботы им нет, наглецам.
        На третьем этаже сверились с забытым расписанием и разошлись в разные стороны. Напоследок Иола с ухмылкой сунула мне в руки свой рюкзак - я-то был налегке, мой портфель с книжками валялся дома.
        - Зачем?!
        - Собираешься завалиться в класс с пустыми руками? Только не советую открывать, там Вовкин завтрак.
        Я критически оглядел на вытянутой руке Иолин рюкзак, не обнаружил там подвешенных зайцев и прочей девчачьей ерунды и, со вздохом закинув его на плечо, поплелся по узкому коридорчику к нашему классу. Раньше я ужасно психовал бы в такой ситуации, а сейчас даже думать о страхе перед учителем было смешно. Теперь меня пугало совсем другое…
        Постучался и сразу вошел. Классная уставилась на меня с требовательным интересом в глазах:
        - Здравствуй, пропащая душа! Алеша, надеюсь, у тебя есть справка от врача?
        - Есть, - пробормотал я, краем глаза сканируя класс. Если Димки нет, придумаю предлог и дам задний ход. Димка был. - То есть завтра будет. Я только сегодня к врачу на выписку иду.
        - Надеюсь, не перезаражаешь мне тут полкласса, - вздохнула учительница, взмахом руки позволяя мне занять место.
        И я пошел к нашей парте под шипение одноклассников: «Леха, кашляни на меня!» Кивнул Димке и сел рядом.
        Примерно минуту мы так и просидели неподвижно, как два каменных изваяния, упершись глазами в классную доску. Вдруг Васильев порывисто сжал под партой мое запястье, шепнул в ухо:
        - Лех, ты вернулся! А Иола? Она в порядке?
        - В полном, - заверил я. - В соседнем классе сидит, вместе с Бридж.
        - А Эрик Ильич? Мадам Софи?
        - Они в лагере, тоже в норме.
        Про Данко Васильев почему-то ничего не спросил. Некоторое время мы сидели молча, потом его вызвали к доске. Управился на пятерку, вернулся назад, скривил губы в горькой ухмылке:
        - Повезло, это выучил раньше… Еще тогда, когда само все запоминалось. Новое зубрить приходится.
        Я не нашелся, что ответить, а Васильев вдруг снова высоко взметнул руку.
        - Дима, умерь запросы, - добродушно пожелала ему классная. - Дай и другим шанс получить хорошие оценки.
        - Не, я не отвечать. Маргарита Петровна, тут Громову плохо, можно, я его в медкабинет отведу?
        Учительница перевела на меня встревоженный взгляд, я поскорее скорчился за партой и тяжело задышал.
        - Ну вот, недолечился! И зачем было приходить? Конечно, Васильев, действуй. Если сестра скажет идти домой, ты уж будь другом, проводи его.
        - Ну, ясное дело.
        Закинул на плечо оба рюкзака и посторонился, пропуская меня вперед. Я, всячески изображая дурное самочувствие, поспешил на выход, а когда вышли из узкого коридора в пустынный рекреационный зал, спросил:
        - Ты зачем это? Можно было и перемены дождаться.
        Васильев с хмурым видом передернул плечами:
        - На перемене девчонки набегут, а я с ними общаться не хочу и не собираюсь. Лучше мы с тобой вдвоем в последний раз поговорим, а перед звонком я смоюсь. И ты тоже, как будет перемена, сразу хватай их и уводи из школы. Тут опасно.
        - Ладно, давай, - настороженно отозвался я.
        Не понравилось мне про опасность и особенно про «последний раз».
        Я думал, что мы, как обычно, устроимся на подоконнике, но Димка, тревожно озираясь, затащил меня в пустующий класс истории (ключи от него давно были утеряны). И тут же у дверей заговорил, горячо и тревожно:
        - Леха, я тебя прошу: скажи ребятам, что вам нужно всем немедленно мотать из города! Меня они не послушали, но тебя-то должны! Нет, ты лучше с Соболем первым делом поговори, передай ему все, что я тебе скажу, лады?
        Я уселся на ближайшую к двери парту, пытаясь собраться с мыслями.
        - Ага, договорились. В смысле, скажу. Ты давай рассказывай.
        Васильев молчал, метался от двери к окну, похоже, не знал, с чего начать. Я решил ему малость помочь:
        - Мы тебя искали в ту ночь…
        Он замер на месте, метнул на меня странный взгляд:
        - Зачем?! Я бы не вернулся. Я, Лех, в ту ночь только об одном мог думать. Догадываешься, наверное… Как прекратить все это, и как можно скорее. Мне даже дышать было больно, каждая минута как год мучений. Пару раз пытался под машину метнуться, но координация была нарушена, они уворачивались. А потом при очередной попытке меня два каких-то парня схватили, запихали в свою тачку. Сделали мне укол, и я очнулся уже в той квартире, где и сейчас живу.
        Я похолодел:
        - Что им от тебя было нужно?!
        Васильев невесело усмехнулся:
        - Да не, это не какие-то случайные извращенцы. Они меня от лагеря вели, наблюдали. Понимаешь, они ведь давно за тобой охотились и за Иолой, подстраивали, как расколоть вашу пару. Но с вами не вышло, зато со мной… В общем, когда я очухался, то пошел на кухню воды попить, а там он сидел, ждал…
        - Кто?!
        - Да парень этот из школы, который… Платон Альдонин, в общем, - с трудом выговорил Димка. - Я налетел на него, стал дубасить, а он даже не защищался, хотя мог меня узлом завязать, я же слабый был совсем. Знаешь, когда бьешь человека, то быстро устаешь, и физически, и вообще. Когда я уже не мог даже рукой шевельнуть, он усадил меня на табурет и стал рассказывать. Сказал, никогда себе не простит того, что случилось в лесу. Будто мне от этого легче, честное слово! План был, что ты убьешь кого-то из Древних и вы с Иолой станете Расколотыми. И попадете в их руки.
        - В их - это ты про кого?
        - Про Инквизицию, - без особых эмоций ответил Васильев. - Только они не имеют отношения к тем, кто когда-то давно гонял Древних, заставил их уйти под землю. И называют себя иначе - «Орден пажа».
        - Какого еще пажа?
        - В общем, это еще в семнадцатом веке было, - наконец угомонился, уселся на корточки возле двери Димка. - Один пацан, королевский паж, гулял по Версальскому парку и вдруг провалился в старый воздуховод тамошних Древних. Назад, конечно, его уже не отпустили, и много лет он прожил в Нижнем мире, учился там, женился и все дела. Но в какой-то момент он узнал, что Древние планируют войну с целью захвата мира, - технологии у них уже тогда были о-го-го, с человеческими не сравнить! И решил, что ему с ними не по пути. Потом он нашел возможность сбежать из Нижнего мира, вместе с женой-флэммкой и ее братом. Брата, правда, убили при побеге. А тот чел создал Орден. Целью его было обнаруживать места локализации Древних, узнавать их планы, овладевать технологиями, древними и новыми. А также вербовать мощных союзников вроде атлантов. - Последнее слово явно далось Димке с трудом, он побледнел и гулко сглотнул. - В общем, делать все, чтобы предупреждать нападения Древних.
        - И уничтожать их? - спросил я.
        - Нет. Хотя да, в случае необходимости. Та локализация, которая у нас под ногами, считается на данный момент самой опасной. Высший красный уровень, ясно? Вот Орден и стягивает сюда силы. По ходу дела они узнали, что на этой территории существует атлантский лагерь, который граничит с обиталищем Древних, и руководитель его в дружбе с Нижними. Это здорово все осложнило, потому что мы… то есть вы могли бы выступить в их защиту.
        - Точно, - кивнул я. - Мы бы так и сделали. И сделаем, если что.
        Димка метнул на меня полный горечи взгляд:
        - Я понимаю, да, раньше я бы сам так сказал. Но, Леха, ты попробуй взглянуть на это другими глазами. Представь, что ты не побывал в Нижнем мире, не был знаком с Данко, с Шакракумором, с тем семейством, у которых мы ночевали. И тебе рассказали, что некая раса типа инопланетной, только здесь, у нас под ногами, готовит заговор против людей. И заговор этот приведет к войне, которая превратит людей в безвольных идиотов вроде тех, что мы повидали в той деревне, помнишь? И от твоего выбора сильно зависит исход этой войны. Чью бы сторону ты тогда выбрал, а?
        Вот это был вопрос! Я молча таращился на Димку и даже моргнуть не мог. Кажется, ответ был очевиден… и невозможен. Я мотнул головой, перевел дыхание и решил пока сменить тему:
        - Ладно, от тебя им что нужно?
        - Пока что наоборот: мне от них, - туманно отозвался Васильев.
        - В смысле?
        - Помнишь Игорька с его безумными планами искусственным путем создавать атлантские пары? Хотя почему безумными, он и создал… Орден, само собой, этими технологиями давно уже владеет. И они предложили мне свою помощь.
        - Димка, - только и смог выговорить я.
        Больше ничего в голову не лезло. Что я мог сказать, какие слова имели хоть какой-то вес против его боли, его порушенной жизни? Васильев, словно читая мои мысли, с недоброй ухмылкой вглядывался мне в лицо.
        - Да. Вот жду, пока подыщут подходящую пару. Мне делают уколы, после которых я хоть жить могу, а не валяться под капельницей, как те Расколотые из пещеры. Учусь, чтобы быть впоследствии нужным Ордену. В общем, со мной ты все понял, - заторопился он, глянув на часы. - Теперь соображаешь, почему вам нельзя тут оставаться? Нижним вы ничем не поможете, там уже началась заварушка. А вот сами пострадаете. Сейчас Ордену уже некогда вынашивать сложные планы, и ради общего блага они просто убьют каждого из пары, чтобы обезвредить всех!
        Вот тут мне стало по-настоящему страшно. Я вдруг понял, что все это правда и тут нет места геройству. А когда я передам этот разговор Соболю, он сразу смекнет, что всем помочь невозможно, поэтому будет спасать нас. Наверное, уже к вечеру мы навсегда покинем этот город. А как же родители, Тася, Ванька?!
        Я не мог думать об этом, потому спросил:
        - А как они найдут тебе пару, Дим? Тоже убьют кого-то, разрушат?
        Он даже руками на меня замахал:
        - Ты чего, нет! Есть же полно атлантов, которые родились без пары, и их можно вычислить, как вычислил Игорь твою сестру! Мне все равно, кто это будет. - И вдруг побелел, дернулся всем телом: - Я только не хочу, чтобы это оказались Иола или Бридж! А выбора у меня, похоже, не будет! В общем, не будь идиотом, срочно уводи девчонок в лагерь, и будьте крайне осторожны, пока не окажетесь вдали от города!
        Сказано было так убедительно, что я в какой-то момент обнаружил себя стоящим у двери класса.
        Дима наблюдал за мной со смесью надежды и панической горечи в глазах.
        - Димка, давай ты тоже с нами! - взмолился я.
        - В качестве домашнего питомца, что ли? Беги давай. И не попадайся на глаза тренеру, он уже всю челюсть на тебя заточил.
        - Что? - охнул я. - Тренер Гай?!
        - Само собой. Я думал, ты и сам сообразил, что он в Ордене. Приор Ордена пажа на данной территории.
        - Это-то я давно понял. Но почему он в школе до сих пор? На его занятии человека убили!
        Димка рывком отвернулся к окну, наверное, чтобы я не видел его лица.
        - Ту историю замяли. Тела ведь нет, никто ничего толком не видел. Правда, занятия по выходным он больше не проводит, да и зачем ему? Но если увидит, что вы вернулись…
        Я взялся за ручку двери. Но все же не удержался, задал еще один вопрос:
        - А тот мальчишка, Женька Карамыш, который предположительно тоже атлант, он здесь не появлялся?
        Димка вдруг расхохотался чужим, хриплым и жутковатым смехом:
        - Да он такой же атлант, как ты - тубабот! Появлялся, куда денется. Он ведь тоже в Ордене.
        - Он же мелкий совсем!
        - Этот мелкий отлично тебе голову морочил, если помнишь. Ужасно переживал, что его хитроумный план сорвался, так хотел выслужиться перед папашей.
        Что-то я совсем уже запутался.
        - Перед каким папашей-то?
        - Ну, он ведь сын тренера Гая. У него и прозвище в Ордене - Младший сын. И Платон тоже…
        Тут грянул звонок, и Васильев побледнел:
        - В общем, не существенно все это. Главное: уезжайте из города, иначе кранты. Попрощайся за меня с ребятами. Все, вали!
        Глава двадцать вторая. Младший сын
        Я выскочил из класса и сразу заметил девчонок: они стояли спина к спине в центре зала, тревожно крутили головами. Увидели меня, красного, распаренного, рванули в мою сторону, хорошо хоть на нашу скорость не перешли:
        - Алеша, что случилось? Видел Диму?
        - Видел, - выдавил я, озираясь. - Все, девчонки, уходим отсюда. По пути вам расскажу.
        Наверное, видок такой у меня был, что они и спорить против обычного не стали, сразу двинулись к лестнице. Но я схватил их за руки:
        - Нет, давайте лучше через пристройку уйдем, через черный ход.
        Мне не хотелось проходить мимо спортзала.
        Мы спустились по черной лестнице, замок я сковырнул одним пальцем. Правда, дальше путь все равно лежал через школьный двор, с задов школа была огорожена высоким металлическим забором, не хотелось, чтобы наши прыжки заметили из окон. Хотя, наверное, теперь уже без разницы.
        - Алеша, что бы ни случилось, мы все равно должны побывать у Вовы, он ждет, - предупредила Бриджит.
        И у меня самого были неотложные дела. Я должен был узнать, и поскорее, что происходит у Разиных, забежать к родителям. За углом школы я кратко пересказал девочкам почти все, что услышал от Васильева. И сказал, прежде чем пораженные Бридж и Иола собрались с мыслями:
        - В лагере с директором все обсудим, а пока давайте вы в больницу, а я к отцу на фирму смотаюсь. Только в темпе, и постарайтесь разузнать, когда нашего погорельца выпишут. А потом - бегом назад в лагерь! Все, живо!
        Иола с недовольным видом приоткрыла рот, наверняка хотела предложить мне смягчить формулировку. Что делать, когда я психую, то всегда начинаю сыпать приказами. Но Бридж за руку увлекла ее в сторону проспекта. Вообще-то нам было по пути, и все же я выбрал путь через парк, чтобы точно не догадались, куда собрался. И поспешил к пролому в железном заборе.
        Я уже протискивался между прутьев, когда мне показалось, что кто-то со стороны парка под прикрытием заснеженных кустов заметался и полез прятаться за стену паркового кафе. Да нет, не показалось - Женьку Карамыша я узнал по торчащему из-за угла здания рукаву фиолетовой куртки. И заорал самым простодушным и дурацким голосом, на который был способен:
        - Женька, это ты там?
        Мальчишка медленно выступил из-за стены, вновь прополз между зданием и забором и с обреченным видом застыл в паре метров от меня. Я с недоумением разглядел его сине-бордовые вспухшие щеки, заплывшие щелки глаз - на лице парня просто не осталось живого места, так он был избит. Только сами глаза были живыми и тревожными, они словно прощупывали меня: «Что ему уже известно?»
        - Слушай, что это было тогда, в лесу? - спросил я. - Просто наваждение какое-то! Мы потом приходили к тебе в больницу, но тебя вроде как уже выписали.
        Женька подумал, пожал плечами:
        - С тренера нужно спрашивать. Он нас, кто ходил на его воскресные занятия, заставлял перед новичками всякие сценки разыгрывать. А на самом деле я просто жил у него несколько дней, пока с детским домом вопрос решался.
        - Ого! - подыграл я. - Попал ты!
        - Ну да. - Карамыш нервно обхватил себя руками.
        - А что теперь с тренером?
        Женька осторожно скосил глаза в сторону школьного здания, словно опасался увидеть Гая Малодия вышагивающим по дорожке к школе. Но вслух сказал уверенно:
        - Не в курсе. Смылся куда-то.
        - Ясно. А ты где сейчас живешь, в детдоме?
        Женька отрицательно поводил острым подбородком из стороны в сторону:
        - Не, у меня родственник нашелся, прямо в этом городе.
        - Здорово! Отец, что ли?
        Мальчишка дернулся, еще энергичнее затряс головой:
        - Нет, отец, он же в аварии… Брат. Сводный.
        - Повезло. Только, слушай, это не он тебя так разукрасил?
        - Не, это во дворе…
        Врал, судя по всему, да и неважно.
        - Слу-ушай, - я сделал шажок вперед, понизил голос, - а сны тебе все еще снятся? Ну, про девчонку?
        Женька метнул на меня странный взгляд и кивнул. Отлично, пока все идет по плану, ловушка готова захлопнуться.
        - Помнишь, я тебе обещал, что познакомлю с нашим директором и он все тебе объяснит? Так вот, директор на месте, можем хоть сейчас с ним пообщаться.
        Жуткие синяки на лице и те чуточку побледнели у бедолаги от испуга.
        - Хорошо, но… у меня важная контрольная по русишу, давай лучше завтра?
        Я сокрушенно качнул головой:
        - Понимаешь, может и не быть другого раза. Мы собираемся все вместе перебраться в другой город. А кроме нашего директора, тебе никто никогда не поможет. Неужели ты променяешь что-то невообразимое на дурацкую контрольную?
        Собственно, я его не уговаривал, просто болтал, а сам внимательно оглядывал парк. Вот сейчас скроется за поворотом та парочка, Женьку под мышку - и в лагерь. Но он и сам понимал, к чему дело идет, потому как все больше белел, а потом вдруг сделал глубокий вздох и сказал:
        - Хорошо. Идем.
        Мы прошли через парк, миновали старинные каменные ворота и оказались в лесу. Снова начинался снегопад, видимость снизилась почти до нуля, народу - никого.
        - Ускорим процесс, - ухмыльнулся я, в один миг подхватил мальчишку, перекинул через плечо и рванул по лесу на полной скорости, сквозь самую чащобу, чтобы гуляющие не засекли.
        Женька не издал ни звука, только поначалу впился в меня со всей силы пальцами, но постепенно ослабил хватку. Я даже немного его зауважал.
        Когда перелетели ограду лагеря, домчались до наземного корпуса и я сгрузил Карамыша на одну из кроватей, он немедленно сжался в комок и тяжело задышал, словно умирающий крысеныш. А я откупорил люк и теперь ждал, чтобы парню полегчало: не хватало еще прибираться за ним на поляне. Минуты через две он неловко завозился на скрипучей койке, слабыми руками зашарил по карманам куртки.
        - Мне брату нужно позвонить, мы договаривались…
        - Здесь не ловит, - соврал я, за ноги стаскивая его с кровати.
        Пару мгновений спустя мы оказались на поляне, и первым, кого я увидел, был Эрик Ильич. Он оседлал скамью у нашего обеденного стола и занимался самым не директорским делом, какое я мог себе вообразить: чистил картошку в эмалированное ведро с водой. Повязки с рук уже были сняты, лишь обильная краснота и припухлости напоминали о недавних травмах. Не прерывая процесса, он наблюдал за нашим приближением, глаза пристально сканировали нежданного гостя, губы приветливо улыбались.
        - Доброе утро, то есть день, Эрик Ильич, - сказал я, подталкивая вперед мальчика. - Это Женя Карамыш, помните, я вам рассказывал о нем?
        Соболь дружелюбно кивнул:
        - Присаживайся, Женя Карамыш. Сейчас мы для начала чайку сообразим, а то ты какой-то взъерошенный. И обо всем спокойно побеседуем. Куртку советую скинуть, у нас тут тепло.
        Снежные залежи стремительно таяли в складках Женькиной одежды.
        - Я его через лес на себе прокатил, - пояснил я.
        - Алеша, поделикатней нужно с гостями.
        Это уже мадам Софи сказала, она как раз появилась на поляне с подносом, на котором все было готово для чая, даже бутерброды. Мне вдруг стало противно, что они собираются отпаивать этого гаденыша чаем, и я повысил голос:
        - Ничего, этот гость и не такое видел! Даже метакорпов. Эрик Ильич, я сегодня был в школе, разговаривал с Димой. В общем, никакой этот тип не атлант, он заодно с теми, кто Хонг… Так что он нам многое может рассказать и вообще… пригодится. Так ведь, Младший сын?
        Женька лишь поморщился в ответ и стиснул губы до их полного исчезновения. Соболь же продолжал рассматривать его все с тем же доброжелательным интересом, словно не слышал моих обличений. А потом спросил:
        - Сколько тебе лет, Евгений?
        Тот чуточку поколебался, но губы все же разжал:
        - Шестнадцать.
        - Вранье! - возмутился я. - Ты в пятом классе.
        Он скосил на меня напряженно-злые глаза:
        - Так нужно было. По фактуре подошел.
        - Ты знаешь, кто мы такие?
        Мадам Софи уже разлила чай и присела на скамейку послушать.
        - Конечно! Я таких и прежде видал!
        - Но сам ты?..
        Энергичное мотание головой, глумливая полуулыбка.
        - Не. Я нормальный человек.
        - Давай рассказывай, нормальный! - рявкнул я. - Про Орден пажа, про папочку и далее по списку.
        Глаза из-под заплывших век полыхнули такой ненавистью, что я даже опешил. С каждой секундой Карамыш словно скидывал с себя личину пятиклассника, превращаясь в кого-то очень опасного, упертого, злого.
        - Будь это тайной, я не сказал бы ничего, хоть что со мной делайте, - спокойно произнес он, поудобнее усаживаясь на скамье. - Но наш Орден не скрывается, поскольку преследует только благородные цели: защищает людей от древней нечисти. Отличительный знак Ордена: дракон в золотом яйце, насквозь протыкаемый шпагой. А под ним девиз: «Убивая зло, максимально щади добро». То есть если мы и причиняем вред обычным людям, то только в рамках строгой необходимости.
        - Ага, а то, что твой папаша в нашей школе вытворял, это тоже в рамках необходимости?! - заорал, вскакивая на ноги, я, но Соболь взглядом усадил меня обратно на скамейку. И кивнул Карамышу: продолжай.
        Дальше Женька рассказывал, в общем, то же самое, что и Дима: про мальчика-пажа, провалившегося под землю и позднее бежавшего из Нижнего мира, про создание Ордена, так что я слушал вполуха. Вот только звучал этот рассказ куда жестче, похоже, нашему Димке выдали лайтовую версию. Как только Орден вошел в силу, его члены спустились под землю и разгромили тот самый Нижний мир, в котором столько лет прожил сам основатель Ордена, Верховный паж.
        А дальше пошло по накатанной: обнаруживали новое поселение под землей, тщательно изучали обстановку, находили слабые места - и, как правило, объявляли опасной и подлежащей уничтожению. Уже скоро мадам Софи едва сдерживала слезы, а лицо Соболя потемнело, дыхание сбилось. Вопросы он теперь задавал коротко и отрывисто, больше не говорил с этим типом как с бедненьким испуганным малышом.
        - Каким образом Ордену удавалось уничтожать поселения Древних, ведь, насколько мне известно, вплоть до середины двадцатого века они сильно обгоняли людей в плане технологий?
        Вольготно опершись локтями на стол, парень заговорил с заметным удовольствием:
        - Ну, самым крепким орешком стало лишь самое первое, французское поселение. После его захвата в распоряжении Ордена оказались невероятные по тем временам технические разработки, тысячи фолиантов древнейшей библиотеки и, конечно, ученые Древние, которые согласились под страхом смерти работать на Орден. Впоследствии пажисты уже прекрасно знали, к чему готовиться, и почти не несли потерь.
        - Остальных Древних поголовно уничтожали?
        - Не всех, - широко ухмыльнулся Карамыш. - Оставляли в живых маленьких детей, которые еще не могли осознавать происходящего. Специально для них Орден приобрел два необитаемых острова в Тихом и Атлантическом океанах. На каждом были основаны поселения. В одном воспитывали тех, кто хорошо шел на контакт с людьми, видел в них своих спасителей и благодетелей, во всем подчинялся правилам. А других, с юных лет склонных к побегам и бунтам, растили на другом острове как диких зверей, обучали лишь дракам и искусству убивать. Таким образом, в нашем распоряжении всегда были как идеальные агенты внедрения, лояльные, прекрасно обученные, так и не менее идеальные убийцы.
        Да и, похоже, со вторыми мы уже встречались.
        - А метакорпы? - спросил Эрик Ильич.
        - Их общину обнаружили в одном из разгромленных поселений совсем недавно. Оказались очень удобны в использовании, - с довольной улыбкой сообщил Женька, и мне до невозможности захотелось ему врезать.
        Но Соболь уже задал следующий вопрос:
        - В Ордене есть атланты?
        Кажется, этот вопрос Карамышу не сильно понравился. Я видел, как буквально долю секунды он колебался, - интересно почему? Потом хрипловато произнес, явно волнуясь:
        - Да, некоторые пары примкнули к нам добровольно, поскольку разделяли наши цели. Ради них пришлось пойти на большие уступки, ведь согласно уставу только мужчины могут быть полноправными членами Ордена. Но мы умеем быть гибкими и ценить добрые намерения. Так что если вы захотите…
        - Уймись, никто тут в твой поганый Орден не вступает, - снова не удержался я.
        Тут мадам Софи попросила побольше рассказать об этом самом уставе, и я навострил уши. Всегда любил читать про рыцарские ордены и масонские ложи. А Женька уже разливался соловьем:
        - Пажистам запрещено вступать в брак, жить семейной жизнью, но вовсе не запрещено заводить детей. Обычно отец их даже в глаза не видит, но, если родился сын, в возрасте двенадцати лет пажист может взять его к себе на обучение, стать его куратором. Если парень согласен, то разрывает все связи с прежней семьей, становится кадетом и с того момента делает все, чтобы быть полезным Ордену. А в восемнадцать проходит обряд посвящения, акколаду, и становится полноценным членом Ордена. Только это не у всех получается! - Карамыш надменно скривился, будто сам эту акколаду уже тысячу раз прошел.
        - Интересно, каков же церемониал? - заинтересовался Соболь, по-прежнему не отрывая от парня изучающего взгляда.
        - Акколада длится три дня. В это время посвящаемые - их называют новициатами - не могут спать или есть, но должны проходить различные испытания. Их придумывает куратор с учетом всех слабых сторон бывшего кадета, всех его огрехов. Последнее испытание всегда самое опасное, например парень проваливается в колодец, из которого невозможно выбраться самостоятельно. И когда силы совсем оставляют его, появляется куратор, который может протянуть ему руку. А может и не протянуть, - растянул бледные губы Женька.
        - И что, он погибает? - ошалел я.
        - Как повезет. - Снова эта отвратная ухмылочка. - Если изо всех сил поорет, могут и вытащить… случайные прохожие. Но своего куратора и прочих членов Ордена он никогда больше не увидит.
        - Ладно, а если подаст руку?
        - Тогда все, ты в Ордене. Остается лишь последний обряд, очень болезненный. В левую сторону лица делается укол, отчего ее на время парализует. А потом мышцы, кожа обвисают, как у столетнего старика. И это уже на всю жизнь.
        - Но каков смысл этой процедуры? - спросила мадам Софи.
        - Тут не один, тут много смыслов! Во-первых, таким образом мы даем понять, что не скрываемся и не вершим свои дела в тайне, ведь по такому знаку члена Ордена легко узнать. Во-вторых, мы ненавидим Древних не за то, что они уродливы и не похожи на людей, поскольку теперь и сами таковы. В-третьих, так мы заранее наказываем себя за то, что однажды вынужденно обагрим руки кровью. Когда с возрастом обе стороны лица у человека абсолютно сравниваются, он может выйти из Ордена и жить, как ему хочется, пользуясь тем влиянием и богатством, которые заслужил за годы своего пребывания в пажистах.
        - Но, наверное, в случае преждевременного ухода из Ордена эта отметина становится чем-то вроде клейма, так? - вкрадчиво уточнил наш директор.
        - Такого почти никогда не случается, - самодовольно выплюнул Карамыш. - Все слабаки и трусы отсеиваются еще на стадии кадетства. Но если такое и происходит, Орден не преследует отступника, конечно, при условии, что он ведет себя тише воды и не вредит нашим целям. Разве что могут поручить кадетам отыскать такого и влепить укол еще и в правую часть лица, чтобы жизнь медом не казалась.
        Женька замолчал и оглядел всех нас по очереди, словно вопрошая, есть ли еще вопросы. Болтать о своем гадском Ордене ему явно нравилось.
        - Так ты в самом деле младший сын тренера Гая? - спросил я.
        Он как-то дернулся, весь апломб мигом слетел:
        - Он мой куратор, ясно? И да, биологический отец, но это ничего не значит! Нас таких у него много. Вон Платон старше меня, но он слабак, сломался, когда девчонку…
        Тут Карамыш сообразил заткнуться, поскольку я уже привставал со скамьи. Помолчал и продолжал тоном ниже:
        - И другие есть, которые уже давно в Ордене. Так что даже не воображайте, что сможете шантажировать приора Гая, взяв меня в заложники! - Он злобно ощерился. - Все, что я рассказал, не является тайной, а дальше хоть на кусочки меня рвите. Одно только скажу напоследок: если хотите спокойно жить, то лучше подружитесь с Орденом. А иначе даже бегство не спасет, у вас всегда земля под ногами будет гореть!
        И Карамыш умолк, только продолжал зыркать по сторонам своими белесыми глазищами.
        Эрик Ильич оторвал от него взгляд, вздохнул и сказал:
        - Рвать на куски не будем точно. Ты чай допил? Софи, помоги мальчику выбраться наружу и преодолеть наш забор.
        Меня на этих словах словно кнутом стеганули, я вскочил и заорал:
        - Подождите, вы же еще не все знаете! Они Димку нашего к себе заманили, эксперименты на нем собираются ставить!
        Я, от спешки и волнения давясь словами, передал свой разговор с Васильевым. Соболь еще больше помрачнел, но все равно сказал замершему в выжидательной позе Карамышу:
        - Ты можешь идти.
        - Отпускаете? - Кажется, этот тип тоже огорчился, наверное, уже настроился пострадать во славу Ордена.
        - Пойдем-ка. - Мадам Софи осторожно потянула Карамыша за рукав, и, понятное дело, ему пришлось подчиниться.
        Я не сводил глаз с Соболя, рассчитывая хоть на какое-то объяснение. И довольно скоро его получил.
        - Алеша, мы не боевая организация, не можем и не будем брать заложников. Молодец, что привел его, мы многое узнали, теперь хоть понимаем, кому перешли дорогу. Ну и все на этом.
        - Как - все?! Мы могли предъявить свои требования! Например, чтобы вывели этих монстров из Нижнего мира или хоть Димку оставили в покое.
        - Ничего бы не вышло, поверь мне. Этот бедный мальчик только и мечтает отличиться, чтобы повысить свой рейтинг в глазах отца. А тому наверняка глубоко безразличны все его сыновья, которых он даже не видел до двенадцатилетнего возраста, а лишь имел в виду, чтобы со временем сформировать из них свою маленькую армию внутри Ордена.
        - И что же теперь делать?
        - Уезжать, - твердо произнес Соболь, стремительно вскакивая на ноги. - Да, Алексей, и не делай таких изумленных глаз. Боюсь, мы встали на пути той силы, с которой не можем тягаться, и уже понесли страшные потери.
        - Нет! Мы не можем так поступить! Атланты один раз уже остались в стороне, что, разве история ничему не учит?! Вы как хотите, а я не собираюсь становиться предателем!
        Я думал, директор наорет на меня за эти слова, но он лишь горько усмехнулся:
        - Софи хорошо вас выучила… Увы, и тогда и сейчас причина нашего бездействия одна: мы не можем убивать, а наши противники - могут. Поэтому, когда все соберутся, я объявлю о том, что скоро мы снимаемся с места. Придется только дождаться выздоровления Вовчика, чтобы не навредить ему. И еще завтра я должен уехать на два дня, но сразу по возвращении…
        - И бросим всех их на произвол судьбы? Великий Жрец ждет нашей помощи!
        - Мы эвакуируем вас и затем спустимся в Черные Пещеры, предупредим Жреца.
        - Ага! Значит, все же вмешаетесь! Так и мы с вами!
        Соболь рывком повернулся ко мне, лицо его как-то неуловимо изменилось, стало непривычно суровым, даже властным. И одновременно ужасно усталым.
        - Все, что вы можете сделать разумного в этой ситуации, это беспрекословно подчиняться мне и мадам Софи. Чем быстрее пройдет ваша эвакуация, тем раньше мы сможем позаботиться о наших соседях. И речь не идет о вмешательстве. Мы лишь предупредим и попытаемся эвакуировать… кого сможем. Все!
        Развернулся и зашагал в сторону своей пещеры-кабинета. Я же остался на месте - переваривать сказанное.
        Издали от подземной реки заржал мой любимец конь Пегас, словно звал пообщаться с ним, начесать его роскошную гриву. У меня в душе, похоже, началась настоящая девчоночья паника.
        «И что, мы оставим все это, наш чудесный лагерь, бросим на произвол судьбы соседей, которых совсем недавно приглашали на новогодний праздник? Да как такое возможно? Как смеет Соболь даже говорить об этом так спокойно?!»
        Ответ напрашивался сам собой: да, наш директор человек умный и неравнодушный, сумел сам свою пару найти и еще многим помог. Но это не мешает ему быть немного трусом. И тут ничего не поделаешь, другого Соболя у нас нет. Разве что начать действовать самостоятельно.
        Потом я в очередной раз подумал о родителях, о Тасе с Ванькой. Даже если я не собираюсь бежать из города, как того хочет директор, но все равно уже очень скоро события могут закрутиться стремительно, и нужно успеть до того момента разобраться с друзьями, повидать родных. Я буквально взлетел по лестнице к люку.
        Стоило перемахнуть через стену, как я увидел приближающихся к лагерю Бриджит и Иолу, причем Иола несла на плечах бодро гикающего Вовчика, а у Бридж вид был смущенный и обеспокоенный. Я подлетел к ним:
        - Привет, девчонки, что случилось? Вовк, ты, похоже, живой?
        Мальчишка весело помахал мне рукой.
        - Вот, пришлось заняться киднеппингом, - поежилась законопослушная Бриджит.
        А Иоланта разъяснила ситуацию:
        - Врачи стали задавать слишком много вопросов. И о его родителях, и о том, как удивительно быстро заживают ожоги. Мы поняли, что дальше и без них обойдемся.
        - Понятно. Слушай, Бридж, справишься сама, отнесешь его в лагерь? Мне с Иолой поговорить нужно.
        Бридж заулыбалась, перехватила Вовчика и легко перелетела с ним двухметровую стену. А Иола глянула на меня с мрачным прищуром:
        - Насчет наших родителей разговор пойдет?
        - Не угадала, - поразительно, но я даже забыл об этом. - Не поверишь, но сейчас есть вещи поважней.
        В общем, я ей передал рассказ Женьки и наш разговор с директором, а когда закончил и поднял глаза на Иолу, то по лицу ее понял, что все даже хуже, чем мне казалось. И вдруг она напустилась на меня:
        - Да как ты можешь даже намекать, будто Соболь струсил?! Думаешь, ты умнее его и лучше знаешь, как поступить? Неужели не ясно, что в такой ситуации вообще ничего поделать нельзя?!
        - Но, Иола, почему мы должны убегать? - из последних сил оборонялся я. - Ладно еще, Бридж с Санькой, Марк с Галей, малыши, само собой. Но мы-то с тобой и Борис с Миленой - полноценные соединившиеся пары.
        Но Иола только головой замотала так энергично, что ее волосы мазнули меня по лицу:
        - Алеша, Соболь собирал нас здесь не для войны, ясно? И он отвечает за нас: перед родителями, у кого они есть, или просто перед самим собой. Ему и так завтра Хонг на ее родину везти…
        Так вот куда собирается Эрик Ильич!
        Мой запал сразу пошел на убыль.
        - И что же нам делать?
        - Не знаю, - пробормотала Иола. - Два варианта, один другого хуже. Если мы хотим хоть как-то помочь Древним, то должны дисциплинированно собраться и свалить отсюда, куда нам укажут. Потому что только тогда Соболь сможет заняться своими делами, спуститься в Нижний мир, предупредить, попытаться кого-то спасти. Но, возможно, мы должны всячески саботировать отъезд, чтобы не дать Соболям это сделать.
        - Не понял…
        - Ну, Алеша, что тут сложного? Ты сам сказал, что тот парень вел себя отважно и даже не прочь был погеройствовать. Почему тогда он так легко разболтал тайны Ордена, в котором пока даже не состоит? Ведь ясно, что мы много кого можем успеть спасти…
        - Рассказал, потому что я уже и так об этом знал, - вставил я. - От Васильева.
        - Ага, а Дима откуда? Он же вообще типа подопытный? Они что там, не просчитывают все наперед? В общем, я думаю, они даже хотят, чтобы кто-то из нас снова спустился в Нижний мир, потому как уже подготовили там новые ловушки. Не хотят они нас так просто отпускать, ясно?
        Да, теперь я и сам это понимал. Легче мне от этого, понятное дело, не стало. Я пробормотал:
        - Ладно, пойду.
        - Куда собрался? - подозрительно прищурилась Иола.
        - Ваньку нужно найти. Дозвониться никак…
        - Ваньку? Это зачем?
        - Затем! - немедленно вспылил я. - Тася мне десятки раз написала, что с ним что-то неладное творится. Вот, сама почитай.
        Я сунул ей телефон, открыв предварительно Тасины эсэмэски. Иола пробежала по ним взглядом, закусила губу.
        - Ладно, пошли!
        - Куда? - опешил я.
        - Ивана искать. Он и мой друг, если ты вдруг забыл.
        Глава двадцать третья. Брат и сестра
        Едва вышли в город, как Иола решительно зашагала в направлении нашей школы. По мне, так это было последнее место, где стоило искать Разина, и я окликнул ее:
        - Эй, если ты в школу, то зря.
        - Ничего не зря. Именно в школу, потому что я его там видела, - не поворачивая головы, сообщила Иола.
        - Не понял, когда это?
        - Утром. Мы же опаздывали на урок, помнишь? Так вот, я шла мимо класса английского, заглянула в приоткрытую дверь и увидела его макушку. Иван меня не заметил.
        - Ничего себе! Ванька на английском - теперь понятно, почему Тася в панике!
        Иола только плечом дернула на ходу.
        - Поторапливайся, сейчас как раз будет перемена между пятым и шестым.
        - Иол, если Ванька с какого-то перепугу и заявился на первый урок, то сейчас наверняка уже свалил и дома отдыхает! Может, сперва к ним попробуем?
        Молчание было мне ответом.
        И точно, мы пришли как раз в перемену, хотя я совершенно не верил в эту затею. Скидывая в раздевалке куртку, поискал глазами Ванькину зеленую ветровку и не увидел ее конечно. Жаль было терять время, но когда мне удавалось переубедить Иолу?
        Пока поднимались по лестнице, последовал новый приказ:
        - Разделимся, а то перемена заканчивается. Ты осматриваешь четвертый этаж, а я - третий и столовку. Не найдем - встречаемся у раздевалок.
        - Бу сделано!
        - Да, туалеты тоже твои! - проорала мне вслед Иола, заставив покатиться со смеха стайку младших девчонок.
        Я взбежал на наш этаж, сверился с расписанием: в Ванькином классе сейчас была физика. М-да, без шансов. Но к классу я все же подошел, осторожно просунул голову в дверь. На Ванькином месте сидел, низко склонившись над книгой, какой-то парень. Секундой позже до меня дошло, что это и есть Разин. Ну, или его причесанный двойник, во что мне легче было поверить.
        - Вань! - тихонько позвал я, все еще сомневаясь.
        Парень вскинул голову, округлил глаза, потом вскочил на ноги и бросился ко мне.
        Несомненно, это был Иван, но круто преобразившийся. Вместо безразмерного свитера, который он таскал на себе в последнее время, - темно-серый костюм, который как-то очень ловко на нем сидел. Вечно немытые сосульки волос теперь преобразились в зачесанную назад густую шевелюру. И весь он был какой-то настолько не такой, что я почувствовал себя неуютно.
        - Леха, что происходит, куда вы все подевались с воскресенья?! - напустился на меня Ванька. - Я звонил…
        - Мне? Не видел что-то.
        - Иоле в основном. Она в порядке? Она здесь, в школе?
        - Ага, ищет тебя. А ты сам почему на звонки не отвечаешь?
        - Отключил телефон на урочное время. - В подтверждение своих слов Иван огромной ручищей выгреб из кармана свой мобильник, включил, проверил входящие.
        От его последней реплики я ощутил себя внутри ночного кошмара.
        - А Тася почему не отвечает? Я с самого утра ей звоню, и ничего!
        - Так она телефон вчера посеяла, - сообщил Ванька. - Переживает из-за родителей, вот все и теряет.
        - А что родители? Так и не вернулись?
        Разин коротко мотнул головой, зачесанные назад волосы пушистыми прядками упали на лоб.
        - Сочувствую, - пробормотал я. - А ты чего тут, в отличники решил выбиться?
        Иван глянул на меня как-то странно, настороженно:
        - Почему бы и нет. Тетка условие поставила, что оформит опеку, если подтяну учебу. А детский дом меня как-то не привлекает.
        - Поня-ятно, - пробормотал я.
        Этот новый Иван определенно ставил меня в тупик.
        - Ребята! - К нам стремительно приближалась Иола.
        Ванька обернулся на крик, дернулся и замер, не сводя глаз с девочки. Это-то понятно, но и Иола вдруг споткнулась, брови ее изумленно поползли вверх, рот приоткрылся. А на мраморных скулах проступил нежный румянец.
        Вдруг я сообразил: да ведь Ванька, можно сказать, красивый! Высоченный, поджарый, плечи едва не разрывают ткань пиджака. Из-под упавших на лоб прядей волос пшеничного цвета глядят два ярко-голубых, как у Таси, глаза. А я раньше даже сходства особого между ними не находил.
        Грянул звонок, Ванька выпал из своего созерцательного ступора и сказал:
        - Ладно, в честь вашего появления прогуляю сегодня физику. Сейчас только рюкзак захвачу.
        Он вернулся раньше, чем мы успели обменяться мнениями. Судя по Иолиному выражению лица, поражена она была не меньше моего. Я не удержался от вопроса:
        - Слушай, Иван, а ты в последнее время ни в какую пещеру, случайно, не заходил?
        Он нехотя перевел взгляд с Иоланты на меня:
        - Ты о чем, друг? А, имеешь в виду ту пещерку, где можно подхватить чужую личность? Нет, вас-то я помню. Просто решил доказать себе, что родители не пропили мои мозги еще до моего рождения. Ну и диктум фактум.
        Я начисто утратил дар речи, а Иван невозмутимо произнес:
        - Ну, пойдемте, что ли? Не хочется физику на глаза попасться.
        Самое неприятное, что нам было совершенно не до прогулок с Ванькой, мне так уж точно.
        - Вообще-то у нас в лагере запарка… - забормотал я, но Разин живо меня перебил:
        - Слушай, у Таси в ее гимназии через пятнадцать минут кончаются занятия. Хорошо бы ты с ней поболтал немного, а то она места себе не находит из-за родителей. А я пока провожу Иолку до лагеря.
        Это был сильный ход. Я растерянно уставился на Иолу, она энергично закивала:
        - Да, Алеша, иди!
        В ее хмуром взгляде читалось: может, в последний раз повидаетесь.
        Скоро я уже караулил у ворот городской гимназии, в которой училась Тася. Сначала стоял на месте, потом начал метаться по двору, пока не увидел ее, такую привычную… и не очень. Приталенная бордовая дубленка с просторным капюшоном, высокие сапоги делали девочку как-то взрослее. У меня тяжело и гулко забилось сердце. Узнала, бросилась ко мне:
        - Алеша! Я думала, что-то случилось! Вы так долго были под землей. Все в порядке?
        Я кивнул, все еще сбитый с толку. Но нет, это была прежняя Тася, только похорошевшая и очень печальная.
        - Я пришел, как только смог. Твои сообщения…
        Тася с непривычной смелостью подхватила меня под руку:
        - Зайдешь к нам? Иван на уроках.
        Я не стал уточнять, где именно находится сейчас ее брат, торопливо кивнул.
        До нашего общего двора ходу было десять минут, и все это время Тася не убирала своей руки, поэтому мне хотелось растянуть эту дорогу, как разогретую резину. Мы ни о чем не говорили, казалось, девочка собирается с духом, а мне вдруг все стало безразлично.
        Вот и квартира Разиных, в которой я побывал лишь несколько дней назад. Взгляд выхватил что-то новое, непривычное: домашний кинотеатр, крутой комп на столе.
        - Ванька мне сказал насчет родителей, - промямлил я, боясь, что Тася обидится, почему не спрашиваю о них.
        Она тяжело перевела дыхание, отвернулась.
        - Они еще могут вернуться, времени не слишком много прошло.
        - Конечно, вернутся, я уверен.
        - Ага. Есть будешь? У меня целый обед приготовлен, - похвасталась, довольно порозовела Тася.
        - Расскажи лучше сначала про Ивана. Я его видел сегодня…
        - Видел? - Девочка уставилась на меня не мигая. - Ты заметил, что с ним что-то не так?
        - Ну, само его наличие в школе… Давай лучше ты расскажи подробно и с самого начала.
        Тася скинула верхнюю одежду, села на диван, сложила руки на коленях. Я устроился напротив на стуле и не сводил с нее глаз.
        - В общем, все началось в понедельник. Я зашла сюда после школы, чтобы приготовить брату еду, его долго не было, я волновалась. Позвонила тете, сказала, что останусь ночевать дома, поздно уже на улицу выходить, да и метель началась. Ванька заявился аж в полночь. Я стала его ругать, но он только отмахнулся. Потом вдруг стал рассматривать мою куртку, сапоги, представляешь? Спросил, мерзну ли я в них. Я сказала, что пусть не заговаривает мне зубы, и ушла в свою комнату. На следующий день зашла после музыкалки и увидела в своей комнате на кровати новую одежду, сапоги в коробке. Конечно, я Ваньке устроила допрос, сначала по телефону и потом, когда он пришел. Стала кричать, спрашивать, во что он влез, откуда взял деньги. Он тоже рассвирепел, мы поругались, но потом Иван вдруг извинился, представляешь? Сказал, будто нашел родительскую заначку и решил, что нам незачем больше ходить в тряпье. Себе он тоже много чего купил, кстати. Но какая может быть заначка, если у нас и так вечно денег ни на что не хватало, а в последний месяц они вообще все на водку спустили?!
        Я молча переваривал сказанное. Ванька-то во что угодно мог влезть, это не новость. Труднее было представить его ходящим по магазинам и выбирающим шмотки себе и сестре.
        - Я осталась жить здесь, чтобы хоть как-то приглядывать за ним, но что я могла сделать? Он все равно пропадал где-то до ночи и ничего не рассказывал. А приходил и садился за учебники, можешь себе такое вообразить?
        Я неистово затряс головой. Тася вздохнула и продолжила:
        - Я все время приглядывалась к нему: вроде бы тот же самый Ванька, в чай пять ложек сахара кладет и батон за раз уминает. И по телевизору спортивный канал у него до утра включен, правда, он под него теперь уроки учит. А в другой момент кажется, что это совсем незнакомый мне человек. Слушай, может, его в секту втянули, знаешь, ходят такие вербовщики по улицам?
        - Знаю, - кивнул я. - Но в секте человек обычно с последними мозгами контакт теряет, а Ванька, наоборот, за ум вроде взялся.
        - Но куда-то он точно ходит. А пару дней назад вдруг сказал, что мне тоже нужно побывать у каких-то людей, типа психологов. Конечно, мне нужно было хвататься за возможность разузнать, где брат бывает, но почему-то стало очень страшно, аж затрясло. А он так настаивал, Алеша! Я сказала, что вообще-то хорошо учусь и все со мной в порядке. А он ответил, что все может быть еще лучше, если я решусь. И какие-то странные вещи еще добавил.
        - Какие вещи? - задергался я.
        Тася покраснела и некоторое время просидела молча, только губы шевелились - наверное, подбирала слова.
        - Ну, что я симпатичная и не дура, а понравиться хорошему парню из приличной семьи - он так и выразился! - у меня ноль шансов. Потому что мы же такие с ним, неблагополучные, и это всем сразу видно. Но если кое-что подкорректировать, то мне не придется, когда подрасту, связываться с парнями вроде друзей моего отца с работы.
        - Это он так сказал? - изумился я.
        - Ага… - Вид у Таси сделался окончательно затравленный.
        - Что за чушь! Да ты уже понравилась. Мне. Ну, если я тяну на хорошего парня из приличной семьи.
        Хотел пошутить, а вышла такая чушь, что впору провалиться сквозь этажи до подвала. Или еще лучше - до Черных Пещер, которые наверняка тянутся и под этим домом. К счастью, Тася была слишком на своей волне или просто деликатно не заметила неловкости. Потому что снова заговорила:
        - А сегодня утром я очень испугалась. На рассвете проснулась, открыла глаза и увидела, что Иван стоит в дверях и смотрит на меня. А раньше он вообще никогда в мою комнату не заходил. И лицо такое странное, как будто он боролся с собой в тот миг. Да, и еще… Мне показалось, что он что-то держал за спиной. Он не заметил, что я проснулась, а я от страха словно оцепенела. Потом попятился и вышел.
        - Черт, тебе нельзя тут оставаться! - подскочил с дивана и заорал я. - У Ваньки точно крыша поехала!
        - Хорошо, я вернусь к тете, я и сама хотела, - быстро проговорила Тася, явно испуганная моей реакцией. - А ты… ты сможешь поговорить с Иваном? Может, тебе он расскажет, что с ним творится?
        Я совсем не был уверен в этом. Даже наоборот. Кажется, обновленный Ванька напрочь забыл о нашей прежней дружбе. Наверное, сомнения были буквально написаны на моем лице, потому что Тася тут же сказала:
        - Хотя тебе не до того, наверное. Я же понимаю. Ванька сказал, что ты скоро уедешь…
        - Стоп! Ванька такое сказал?
        - Угу.
        - Когда? В смысле, по какому поводу?
        Тася наморщила лоб, пытаясь собраться с мыслями:
        - Ну, вот когда говорил, что мне нужно куда-то пойти. Что потом ты уедешь, и будет поздно, и я буду очень жалеть… как-то так.
        Кажется, теперь я начал о чем-то догадываться… пока очень смутно. И это было ужасно.
        - Ты правда уедешь? С Иолой? Или со всеми, кто в лагере?
        - Нет, - сказал я. - Никуда не уеду, если… Если ты этого не хочешь. А пока давай к тетке тебя провожу.
        В лагерь я вернулся уже в послеобеденное время. На поляне Иола с самым мрачным выражением на лице собирала посуду, но больше роняла ее на траву и злобно шипела в пространство.
        - Борис и Милена уезжают! - предупредила она мои вопросы.
        Я ушам своим не поверил:
        - Вообще уезжают? Бросают нас, что ли?
        - Нет, конечно. Едут искать новое место для лагеря, у них есть наметки. Пока Соболь отвозит Хонг на родину.
        - А с нами кто останется?
        - Ну что ты как младенец? - скривила губы девочка. - Мадам Софи с нами останется. Будем пока заниматься консервацией лагеря, пристраивать наших животных…
        Жуткая тоска накатила от этих слов. Я мотнул головой и повторил то, что прежде сказал Тасе:
        - Никуда я не поеду!
        Иола лишь плечами пожала:
        - Твое дело.
        - Слушай, а ты не говорила с Соболями еще? Ну, насчет наших родителей?
        Иола вскинула на меня покрасневшие злые глаза:
        - Ты правда считаешь, что для этого был подходящий момент? Мы с Хонг прощались. Ты-то, как всегда, вовремя слинял…
        Я хотел рявкнуть, что не просто на прогулку ходил. Вообще я собирался рассказать ей про Тасю, про ее странную ситуацию с братом. Но сейчас настроение испарилось, я только спросил, потому что это было важно:
        - Как тебе Ванька?
        - В смысле?
        - Ну, ничего странного ты в нем не заметила?
        Девочка издала короткий смешок:
        - Хоть у кого-то есть еще настроение прикалываться. Ты же сам видел, во что превратился Иван!
        - Думаешь, им, как и Димкой, занялся Орден?
        - Да очевидно же! Человек не может за несколько дней самостоятельно совершить такой интеллектуальный скачок!
        Иола снова уронила тарелку, присела за ней, потом и вовсе плюхнулась на траву с каким-то пришибленным и вроде как виноватым лицом. Впрочем, я давно уже привык к ее переменам в настроении.
        - Знаешь, пока мы вдвоем шли до лагеря, было чувство, что я попала в некую параллельную реальность, в которой Иван вырос в семье не завязавших на время алкашей, а мудрых интеллигентных людей. И это казалось таким правильным, что не хотелось даже думать, насколько это пугает.
        - Он, конечно, и в любви тебе признался? - не удержался я.
        - Да он и раньше признавался, к твоему сведению. Хоть что-то осталось в нем неизменным.
        Я почему-то совсем огорчился и отправился в свою личную пещеру. Все понятно, лагерю конец, Древним мы помогать не собираемся, просто сольем их, как и в незапамятные времена. А теперь еще и друзья стали мишенью странных опытов. По пути мне встретился Марк с перекошенным лицом, который вел под уздцы нашего коня, а в другой руке нес щетки и упряжь. Мы обменялись хмурыми взглядами и синхронно отвернулись, словно враги.
        Мне больше не хотелось ни минуты оставаться в разоряемом лагере. В пещере я задержался ровно настолько, чтобы отыскать в шкафу старый рюкзак, в котором когда-то принес свои вещи, и покидать в него все самое необходимое, что попалось на глаза. На обратном пути к люку мне уже никто не встретился.
        Перемахнув через ограду, я не побежал в город, - что мне там было делать? А просто побрел наугад через чащу, выбирая самые глухие места, проваливаясь в просевший рыхлый снег почти по пояс. На пути мне попалась микроскопическая полянка в окружении еле живых сосенок, растущих слишком кучно. Снег под ними был усыпан пожелтевшими иглами. Я растянулся на этом сероватом снегу во весь рост, рюкзак отбросил в сторону. Над моей головой серое, набрякшее новым снегом небо сливалось с мертвыми верхушками деревьев, и мысли мои были точно такие же: тусклые и безрадостные.
        Я думал о том, что еще вчера чувствовал себя частью команды, даже думал всегда: «Мы, атланты». А теперь снова остался один. Конечно, я не поеду ни в какой новый лагерь, потому что ничего уже не будет прежним. Да как мы станем там жить, вспоминая своих соседей, которых позволили уничтожить? О чем станем говорить на уроках мадам Софи? Нет, лучше уж останусь тут, с родителями, с Тасей. Возможно, со временем наша связь с Иолой сойдет на нет, разрушится, ну и пусть. Никудышный из меня получился атлант, на учусь, может, быть нормальным парнем. А сегодня же ночью спущусь в Черные Пещеры и предупрежу Великого Жреца, а то пока там Соболь вернется. А Данко… его уже не спасти, наверное…
        Я машинально покрутил браслет на своей руке.
        Потянуло в сон: должно быть, сказались все эти огромные недосыпы последних дней. Я перевернулся на бок и сунул под щеку рукавицы. Надеюсь, тут на меня никто не на ткнется и не поднимет крик…
        Глава двадцать четвертая. Предательство
        Что-то горячее коснулось моей руки. Я разлепил глаза и увидел: надо мной зависли два прозрачных тела, едва заметные в ранних сумерках. Старик и женщина. Увидев, что я смотрю на них, старик приложил ко лбу кисти рук, оттопырил большие пальцы, медленно и глубоко поклонился. Женщина повторила его жест. Пришлось мне тоже принять положение сидя и коротко кивнуть незваным гостям. Я не был уверен в возможности контакта, но все же спросил сердито:
        - Вы что-то хотели?
        И даже вздрогнул, когда в ответ старик с напором произнес на отличном русском языке:
        - Помоги нам, атлант! Мы утратили право просить о справедливости, но взываем к твоему милосердию.
        У старика было суровое темное лицо с раскосыми блестящими глазами, белые кудри собраны под подбородком, как у всех прочих метакорпов, есть ли под ними борода - не видно. Женщина, замотанная во что-то легкое на манер тоги, безучастно смотрела себе под ноги.
        - В чем помочь-то? - Я понятия не имел, как вести себя со столь странными существами.
        - Помоги отомстить убийце наших детей! - сказал старик, и женщина тут же закрыла лицо руками. - Мы служили ему, предавая наших собратьев, были готовы в любой момент пожертвовать собой - все ради них, наших деток. Но теперь их больше нет. Они умерли в железном ящике без воды и пищи, потому что один из сыновей приора попросту забыл о них.
        Я вздрогнул от этих ужасных слов и от смутного воспоминания. Потом спросил:
        - Откуда вы знаете? Вы ведь были все это время в нашем лагере, верно?
        - Между нами существует телепатическая связь, - сказал старик. - Мы чувствовали, как они умирали, но ничем не могли помочь. Узнав о случившемся, приор избил сына, а других представителей нашей расы запер в свинцовых коробках, чтобы они не смогли отомстить, - сквозь свинец не проходят наши вторые тела. На свободе нас осталось только десять - тех, кто шпионил в лагере. О, если бы нам удалось добраться до приора и спасти других! Или всем погибнуть, но хотя бы свершить акт возмездия. Мы ищем в твоем лице союзника - ведь и у тебя, юноша, есть за что ненавидеть приора Гая.
        У меня даже затылок похолодел от упоминания этого типа. Я пробормотал:
        - Но я все равно не смогу его убить, если вы об этом просите.
        Старик торжественно покачал головой:
        - И не нужно. Мы сами в силах сделать это, просто сжечь его нашими телами. Но мы не можем добраться до приора, это отнимет слишком много времени и сил. Наши голографические тела не могут отходить далеко от основных, энергии хватает ненадолго. Если бы ты, атлант, мог отнести нас к нему! Этим бы ты помог не только нам, но и тем Древним, кто живет ниже вашего лагеря.
        - Как это? - Я быстро встал, ведь даже в своих смутных снах пытался найти способ выручить соседей из беды.
        - Мальчишка, которого ты привел в лагерь, рассказал далеко не все. Возможно, он и сам не знает всей правды об Ордене пажа. Мы - знаем. Да, пажисты относятся к Древним, как к опасным и хищным зверям, но вовсе не уничтожают их сразу и поголовно. Беда в том, что нынешний глава Ордена обитает далеко от России и слишком доверяет своим при орам. Он и не догадывается, что приор Гай одержим идеей мирового господства и давно уже собрал вокруг себя целую армию из собственных сыновей и прочих примкнувших. Если он захватит это поселение Древних, то завладеет их оружием - и прежнему миру конец!
        Мне стало совсем худо от этих слов. Если такому гаду, как тренеру Малодию, позволить действовать по собственному произволу, то уж точно никому несдобровать.
        - А если вы его убьете?
        - Сюда приедет новый приор, - неожиданно звучным высоким голосом вступила в разговор женщина. - Верно служащий Ордену, а не собственным амбициям. Орден проведет расследование, узнает о деятельности прежнего приора и постарается исправить то, что он натворил. Возможно, даже отзовет монстров из Нижнего мира и попробует для начала мирно договориться с Древними.
        Звучало здорово, хотя и могло оказаться очередной хитростью тренера… то есть приора.
        - Значит, просто отнести вас к этому типу? - уточнил я. - А где вы вообще… ну, прямо сейчас?
        - В твоем рюкзаке, - ответил старик, и я покосился на полузасыпанный снегом и иголками школьный рюкзачок.
        В голове как-то не укладывалось…
        - Там, э-э-э, нормально для вас? В смысле, не замерзнете?
        - Мы не восприимчивы к внешней температуре. - По губам женщины скользнула слабая улыбка. А может, просто ветер шевельнул ветви сосен, которые я мог видеть сквозь ее лицо.
        Проваливаясь в снегу, я пошел поднимать рюкзак.
        - Подожди, Алексей! - вдруг произнес старик, и я даже дернулся - не ожидал, что он знает мое имя. Хотя что тут удивительного, если разобраться. - Мы хотим быть честны с тобой и должны предупредить: помочь нам будет не просто. Приор Гай знает, что мы хотим убить его.
        - И что?
        - Думаю, он уже принял все возможные меры, чтобы обеспечить свою безопасность. Расторг с нами телепатическую связь, но мы продолжаем чувствовать его, хоть и очень слабо. Особенно в последние сутки - нам кажется, он укрывается где-то под землей. Рядом с ним его сын, этот мальчишка, который готов весь мир уничтожить, лишь бы услышать от отца хоть одно доброе слово. Приор знает об этом и держит при себе, чтобы в случае опасности использовать как живой щит. Но нам нужен только он, приор. Мы не убили его сына, когда ты привел его в лагерь, хотя именно он забыл о наших детях, как о надоевших крысятах. Но мы знаем, кто наш истинный враг.
        - Почему вы выбрали именно меня? - спохватился я.
        - Потому что никого другого из лагеря приор и близко не подпустит, - без промедления ответил старик. - А вот тебя - или твою половинку - он всегда хотел заполучить, разумеется, не для добрых целей. Мы могли бы обратиться к девочке, но она осторожна и расчетлива и никогда не рискнет вашей парой. Ведь приор мечтает расколоть вас…
        - Ладно, вперед. - Мне не хотелось сейчас даже думать о нашей паре. - Вы будете подсказывать, как искать этого типа?
        - Начать стоит с его сыновей: если окажешься достаточно хитер, то они сами отведут тебя к отцу хотя бы из желания выслужиться…
        - Эй!
        Я круто развернулся на пятках и увидел, как между сухими стволами на поляну протискивается Иола. Хорошенькая получилась немая сцена: я и два метакорпа-голограммы по обе стороны от меня, все с ошарашенными лицами.
        - Привет, - до невозможности мрачно произнесла Иола.
        - Ты здесь откуда взялась?
        - Прошлась по твоим следам. Хоть я осторожна и расчетлива, но мне не безразлично, что с тобой творится. В общем, я все слышала.
        - И что?
        - И ничего. Я иду с вами.
        - Мы исчезаем, - прошелестел старик. Мне реально показалось, что он как-то сдулся при виде Иолы. - Если понадобится наша помощь, просто встряхни рюкзак два раза.
        Призрачные фигуры растаяли. А я смерил взглядом девочку:
        - Ну и чего ты сюда приперлась, если честно?
        - Фу, Алешка, ты становишься все грубее с возрастом! - скорчила мне рожицу Иола. - Просто хотела сбегать в город за покупками в дорогу и увидела, что твои следы ведут в чащу. Вот и стало интересно: вдруг заблудился?
        Я вздохнул и спросил:
        - Ладно, что ты обо всем этом думаешь?
        - Не уверена, можно ли им доверять, - последовал скорый ответ.
        - Да тихо ты!
        Я указал глазами на рюкзак, но Иола лишь плечами передернула:
        - Имеем право обсуждать, почему мы должны всем верить на слово? Конечно, здорово, если все так, как они говорят. Если бы нам удалось помочь Древним.
        - Но где найти приора Гая? - вскричал я.
        - А ты не думаешь, что он может находиться в той же пещере, где Игорь и Кира?
        Я вытаращил на нее глаза:
        - Это еще с какой стати?
        - А почему нет? Мы знаем, что в Ордене есть атланты, почему бы не Печерский? Гад к гаду притягивается.
        В ее словах был смысл, хотя я гнал от себя эту мысль: ведь там наша Кирка. Но, похоже, права Иола, и начинать следовало именно с той пещеры.
        - Что, вот так днем и полезем туда?
        - Глянем по обстоятельствам.
        - Ладно, вперед.
        Я наконец добрался до своего рюкзака и аккуратно закинул его за плечи.
        По лесу двигались молча, обычным шагом. Меня терзала мысль о коробке, которую я видел на подоконнике в Женькиной комнате, - почему не разобрался с ней, ведь услышал же что-то странное. Иола тоже с головой ушла в свои мысли.
        До моего двора мы дошли за полчаса, и я привычно разозлился на себя, что так и не нашел времени зайти домой, только по телефону связался с родителями. А мама сегодня дома, домашнюю пиццу приготовила и очень звала хоть пообедать у них… Ладно, если сейчас в подвал хода нет, забежим вместе с Иолой.
        - Смотри, какой огромный замок навесили, - дернула меня за рукав девочка, поскольку мы уже подходили к нужному дому. - Но и сорвали уже.
        Действительно, дужка замка была выбита, а войдя внутрь, мы обнаружили каменные затычки отваленными явно в спешке, вход в подземелье открытым. Я рванул вперед, но Иола вдруг произнесла упавшим голосом:
        - Подожди немного.
        Я замер на месте, оглянулся на нее через плечо: лицо бледное, глаза широко распахнуты.
        - Ты что, боишься? - удивился я.
        - Нет. Просто давай кое-что обсудим, ладно?
        - Давай. - Я прислонился спиной к вывороченному камню: уж слишком странно вела себя Иола, наверняка собирается сказать что-то важное. - Ну, начинай уже!
        Но девочка молчала, будто ждала, что я сам догадаюсь о теме разговора. Не на того напала, конечно. Поколебавшись еще пару мгновений, Иола все же заговорила тихим, ровным голосом:
        - Алеша, там внизу может случиться всякое. И мы должны заранее решить: если ситуация сделается критической, будем мы бороться за нашу пару или…
        У меня затылок стянуло от этих тихих слов. Мысли заметались, как безумные. Я несколько раз глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, а потом спросил:
        - Иола, скажи хоть раз серьезно и без приколов: как ты вообще относишься к тому, что мы - пара? Считаешь это ошибкой природы? Или нет? Ну, короче говоря, как ты ко мне относишься?
        Выговорил все это и покрепче вцепился в камень, ожидая насмешки или еще чего похуже. Но Иола отвечала тихим, звенящим от волнения голосом:
        - Я отношусь к тебе, как и положено у атлантов относиться к своей половинке. Если в нашей паре есть какие-то отклонения, то они почему-то коснулись тебя, не меня.
        Я просто ушам своим не поверил, уставился на нее во все глаза:
        - Иола… Черт, я был уверен, что ты меня на дух не переносишь. У нас же с самого начала все пошло наперекосяк, верно? Тебе нравился Платон, и этот новый Ванька наверняка нравится, в общем, кто угодно, но не я.
        Иола в ответ резко мотнула головой:
        - Я знаю, как это выглядит со стороны. Но это не так! Я с самого детства любила тебя и ненавидела одновременно, и до сих пор мне трудно отличать одно от другого. И еще я ждала, когда ты определишься. Потому что я не хочу быть эгоисткой, не хочу ломать твою жизнь! Мне даже подумать страшно, если тебе придется терпеть меня только из жалости, ну, или чтобы не лишаться наших преимуществ. Ой, все! - Она замотала головой так сильно, что аж воздух всколыхнулся. - Нам нужно идти.
        - Да, нужно, - промямлил я, ошарашенный ее признанием. - Лучше мы потом все обсудим. И вот что: пару нашу будем сохранять всеми способами. Разве уж совсем безвыходная ситуация…
        Выдал все это на едином дыхании - и полез в дыру. Слышал только, как Иола прерывисто вздохнула за моей спиной.
        Уже знакомый туннель привел нас в обиталище Печерского. Все так же горели светодиодные лампы, освещая главные магистрали, но никто не вышел нас встречать, никто не попался на пути, даже когда мы добрались до жилых пещер. И мне с каждым мгновением делалось все страшней. А если приор просто устранил здешних обитателей, чтобы завладеть таким надежным убежищем?
        Пещеру-кухню заливал яркий свет, на ней царил идеальный порядок, и нельзя было понять, когда здесь в последний раз что-то готовили. Раве что витал чуть уловимый аромат кофе и ванили. Мы стояли у стола и растерянно оглядывались, когда знакомый голос прозвучал откуда-то из пустого угла:
        - Ну, привет-привет!
        И оттуда появился Игорь, а я и не знал, что за шкафом есть проход. Он вроде еще вытянулся в длину с нашей последней встречи, выглядел как-то взрослее. И поглядывал на нас с насмешливой ленцой.
        - Кирка в порядке? - вместо приветствия спросил я.
        - А как сам думаешь? - расплылся в улыбке Печерский. - Если я в порядке, то, значит, и она.
        Я немного успокоился.
        - Молодцы, что пришли, - светским тоном сказал Игорь. - Знаете, хорош тот гость, которого не нужно тащить на аркане.
        Эта фраза мне не понравилась, и я решил перейти к делу:
        - Ты знаешь Гая Малодия? Он здесь?
        - Конечно, - кивнул Печерский. - Тут и его дом тоже.
        - Слушай, а ты, случайно, не еще один его сын? - прищурилась Иола.
        Игорь с готовностью рассмеялся:
        - Нет, конечно. Гай давно уже разочаровался в сыновьях, которых жизнь с матерями к подростковому возрасту превращает в кисель. Меня он, по счастью, нашел при других обстоятельствах, когда я сделался не нужен вашему Соболю и собственным родителям. Я всем обязан ему и Ордену. Говорю это, чтобы вы понимали расклад.
        - Какой расклад?
        - Такой, что вам отсюда уже не уйти. И так даже лучше - для вас. Я рад, что смогу исполнить данное Кире обещание: спасти ее брата. Потому что этой ночью ваш лагерь будет уничтожен.
        У меня ноги подкосились от таких слов, а Иола, кажется, даже дышать перестала. Но я отчаянно постарался сделать вид, что нахожу такое заявление смешным:
        - Кем уничтожен-то? Приор своим сынишкам даст задание?
        - Нет, зачем же? Все куда проще: маленькие нелегалы, давно проникшие в ваше подземелье, своими горячими телами испепелят по человеку из каждой пары. А уж сыновья проследят, чтобы оставшиеся в живых бедолаги далеко не разбежались: они нужны приору и мне.
        Я почувствовал облегчение, поскольку «маленькие нелегалы» сидели сейчас тихими мышками в моем рюкзаке.
        - Но зачем?! - вскрикнула Иола, видимо, сообразив, что мы не должны выглядеть спокойными в такой ситуации. - Что мы вам сделали? Почему Орден охотится на нас?!
        - Потому что вы - угроза, - просто ответил Игорь. - Вы одни можете помешать нашим планам насчет Древних. Но приору вы нужны и для других целей.
        - Например?
        Печерский глядел на нас задумчиво:
        - Когда-то я по нелепой случайности потерял свою пару и был уверен, что для меня все кончено в этом мире. Тогда-то я и встретил приора Гая. Он спас меня, испробовав на мне одну древнюю методику из книги, давно без толку пылившейся в библиотеке Ордена.
        - Так, значит, не Жрец прислал книгу и не сам ты додумался до операции?
        Игорь тихо засмеялся:
        - Нет, конечно, обитатели Нижнего мира так просто не разбрасываются древними знаниями. И как бы мог я провести операцию на самом себе, да еще сверхсложную, крайне опасную? Гай во всем разобрался и все сделал сам, а потом обучил древней методике меня. И если получится все задуманное, мы создадим небольшую - много ведь и не надо, верно же? - армию лояльных к нам атлантов и навсегда покончим с угрозой Древних.
        - А что будет с нами? - задал поспешный вопрос я.
        - Ну, ваша пара с самого начала представляла для нас научный интерес, - ухмыльнулся Печерский. - Обычно атланты годятся для соединения, либо только если половинка мертва, либо если таковой никогда и не было. Но в вашей паре с самого начала были проблемы, возможно, связь между вами не так уж сильна, это заметно невооруженным взглядом. Приор надеется, что на этот раз все получится, и он лично подготовил для вас отличных вторых половинок. Догадываетесь кого?
        У меня ноги сделались как кисель, я вцепился в край стола, чтобы не рухнуть от ужаса на каменный пол.
        - Одному достанется сестричка, второй - брат, - продолжал глумиться Печерский. - Что-то не нравится? Тогда можно наоборот: одному мальчик, другой девочка, так даже интересней! Ну, что выбираете?
        И вот тут я подумал: с такими козырями, как у меня в рюкзаке, можно и блефануть. И сказал:
        - Если другого выхода у нас все равно нет… А это очень мучительно?
        Рядом со мной судорожно втянула в себя воздух Иола.
        - Даже не почувствуете ничего, - отмахнулся, напуская на себя важный вид, Игорь. - Операция под наркозом, очнетесь как новенькие. Я сам буду оперировать, и уж я постараюсь… для Киры главным образом.
        - Ладно, тогда лучше поскорее, чтобы все это закончилось!
        Печерский поглядел на меня весело, высоко взметнул длинные брови:
        - Что задумал, братишка? Давай колись!
        Я пожал плечами:
        - Да ничего…
        - Что, даже убежать не попробуете? Вот прямо сейчас? Вы же быстрее и сильнее меня…
        - Вы тут наверняка все наперед предусмотрели, - пробубнила себе под нос Иола.
        - Само собой! - Парень радостно потер узкие ладони.
        Меня ощутимо начало подташнивать, эх, не опозориться бы…
        - Мы можем сами поговорить с Гаем Малодием? - умоляющим голосом спросила Иола. - Совсем не обязательно уничтожать лагерь, все равно и ребята и взрослые разъезжаются кто куда! Мы согласны на операцию, и мы будем сотрудничать с Орденом, но при условии, что больше никто из наших друзей не погибнет!
        Игорь слушал со странным выражением на лице, и я понять не мог, находит ли он ее доводы разумными или просто думает о своем. Когда Иола смолкла, он распорядился:
        - Ладно, идите за мной!
        И стремительно обогнул нас, первым выходя в туннель. Мы отошли метров на десять от кухни, когда Печерский вдруг остановился, в полутьме пошарил ладонью по неровной стене. Бесшумно и уже знакомо блок сперва нырнул внутрь, потом отъехал в сторону.
        Здесь свет горел в полную силу, отражаясь от золотистого отполированного камня стен, под ногами оказалась не земля, а нечто вроде линолеума, мягко пружинившего, еще и с подогревом вроде. Абсолютно прямой коридор тянулся куда-то вдаль, и его единственным украшением были длинные овальные вставки из дымчатого стекла через каждые пару шагов. То есть это я поначалу принял их за декоративные элементы, пока Игорь, подойдя к одной такой, не приложил ладонь к стеклу. Дымка растаяла, и по ту сторону стекла проявилось небольшое квадратное помещение вроде смотрового кабинета в больнице, почти без мебели. Только на высокой кушетке под простыней лежал Ванька в шлеме типа мотоциклетного, с открытым лицом и устремленным в потолок напряженным взглядом. А в углу на стуле скорчилась Тася, испуганная, дрожащая. Наверное, стекло было одностороннее, потому что взгляд ее как раз блуждал по стене, но нас она не видела. Я чуть не рванул к девочке напрямик, даже ногу поднял, собираясь обрушить стенку, но Иола предупреждающе вцепилась в мой рукав.
        - Откуда она здесь? - Я даже голоса своего не узнал, какой-то хрип.
        - Брат доставил, - усмехнулся Игорь. - Давно нужно было, только он все тянул до последнего.
        - Что вы с ним сделали, с Ванькой?
        Это Иола спросила, и голос ее здорово дрожал при этом.
        Игорь сложил руки на груди и вперил в нее насмешливый взгляд. Выждав паузу, сказал:
        - Не переживай, красавица, тебе достанется достойная половинка. Иван теперь официальный кадет Ордена, даже на довольствие поставлен. Он, кстати, не соглашался на операцию, пока не узнал весь расклад: либо он становится твоей парой, либо один из сыновей Гая. А там целая очередь, между прочим. И он понимает, что в глазах своих друзей - и в твоих - некоторое время будет гадом и предателем, но ради тебя готов потерпеть. Окончательно согласился только с одним условием…
        - С каким? - перебил я.
        - Да вот с этим же! - Печерский ткнул пальцем в сторону распростертой на кушетке фигуры. - Еще одно изобретение Древних, кажется, из скандинавского региона… Не суть. В общем, выявляет скрытый потенциал личности, исправляет дефекты вроде дурного воспитания, вредоносного влияния среды, наркотиков и алкоголя. Влияет на участки мозга, заставляя человека все свои познания из пассива перевести в актив. Правда, на обычного человека эта штука не была рассчитана, так что Иван взял на себя роль экспериментатора. В общем, ради тебя он очень постарался, цени!
        Игорь вновь коснулся стекла, и все исчезло, а он уже снова шагал вперед. Далее по коридору появились основательные дубовые двери, и в одну из таких дверей парень почтительно стукнул костяшками пальцев.
        - Входи! - прогудел знакомый голос.
        Иола дернулась, у меня предательски скрутило живот.
        Печерский толкнул дверь и вошел первым, мы - следом. Эта просторная пещера была отделана с особой тщательностью и походила на обычную комнату для любителя роскоши. На просторном диване, навалив под спину и голову с десяток подушек, возлежал Гай Малодий в длинном бордовом халате, жадно закидывая в рот фрукты с большого плоского блюда на его животе. Его волосы на этот раз были забраны в хвост, очки исчезли, лицо было обращено на нас во всем своем пугающем безобразии. В дальнем углу за старинным дубовым столом скорчился Женька Карамыш и что-то строчил, обложившись книгами. На нас он глянул с откровенным отвращением.
        - Ну что, ты уже поговорил с гостями? - спросил приор Игоря непривычно мягким голосом, будто обращался к любимому сыну.
        Карамыш при звуках его голоса помрачнел и еще больше скукожился.
        - Да, Гай, мы все обсудили, - засиял улыбкой Печерский.
        - Они согласны?
        - Ну, скажем, они осознали, что другого выхода все равно нет.
        - Сам прооперируешь?
        - Конечно. Операционная уже готовится.
        Тут Иола, похоже, решила, что пора нам перестать торчать тут безмолвными декорациями. И спросила:
        - Послушайте, а зачем вам вообще все это надо?
        Малодий глянул на нее с таким изумлением, будто заговорило надкушенное яблоко, которое он вернул на блюдо при нашем появлении. Но все же ответил:
        - Милочка, а ты не находишь, что Бог или природа совершили огромную ошибку, заселив этот мир людьми? Нет? - Иола активно затрясла головой. - А вот я думаю именно так. Люди ухитрились не только испоганить эту самую природу, но и практически уничтожить своих соседей по планете, Древних. Которые, впрочем, в бытность свою на поверхности Земли вели себя ничуть не лучшим образом. Жизнь в лишениях пошла им на пользу. Однако что произойдет, если позволить этим существам захватить Верхний мир? Да ровно то же самое, что было с людьми! Поэтому я долго искал наилучший вариант и остановился вот на чем: семь миллиардов живущих на земле и под землей скоро превратятся в счастливых и исполнительных рабов. Несколько миллионов, наделенных мозгами, станут вести жизнь, наиболее подходящую для творческих озарений и открытий - то есть ужасную. И при этом знать, что в случае особого прорыва они и их семьи смогут получить путевку в прекрасное существование. Миром начнут править новые атланты, созданные в большинстве своем искусственным путем…
        - Вы тоже планируете стать атлантом? - уточнила Иола.
        - Конечно. - На жутком лице приора нарисовалась отвратительная торжествующая улыбка. - Я даже присмотрел себе пару, эту вашу учительницу, очаровательную француженку. Но многое будет зависеть от сегодняшнего дня…
        - Это точно, - сказал я.
        Потом сдернул с плеча рюкзак и дважды встряхнул его.
        Первые секунды ничего не происходило. Потом слева и справа от меня воздух замерцал и засеребрился, и вот уже с десяток прозрачных фигур зависли между полом и потолком. Но почему они так неподвижны и тихи, почему не спешат насладиться местью? Почему все остальные спокойны, только Карамыш мерзко ухмыляется своей разбитой физиономией да Гай Малодий перекатывает голову по подушке, будто от души сочувствует нам?
        Поймав мой недоуменный взгляд, он расплылся в улыбке:
        - Ай-яй, наивные подростки. Жизнь еще не научила вас простой истине: кто имеет хоть одно любимое существо - потенциальный предатель. А у этих созданий есть дети и престарелые родители.
        Он махнул рукой в сторону стола, за которым сидел Женька. Я машинально перевел взгляд туда и узнал среди книг уже знакомый стальной ящик. Парень с отвратительной гримасой взял его в руки и издевательски потряс. В тот миг я словно примерз к полу, уши заложило. Я понимал, что все кончено, но не испытывал страха или отчаяния. Наоборот, даже азарт какой-то появился, волнующее ожидание: и что теперь? Я вдруг понял, почему говорят, что умирать не страшно: просто в этот миг какая-то сила любезно заменяет страх на бурлящий в крови адреналин. А я еще даже не умираю. И в этой компании мы по-прежнему самые сильные…
        Я метнулся к дивану и сдернул Гая с него с такой силой, что он мазнул ногами по стене. Краем глаза видел, как Иола скрутила Игоря. Хотел еще на Женьку глянуть - от этого типа всего можно ждать. Вот только не успел, потому что в следующий момент ощутил, как полыхает моя кожа, как под ней вскипает кровь. Позади меня закричала Иола, от жуткой боли я выпустил приора и повалился на спину. Прямо надо мной зависла прозрачная голова уже знакомого старика, который цепко вглядывался мне в лицо, наверное, прикидывал, хватит с меня или еще добавить.
        - Сволочь! - простонал я.
        Тот пожал прозрачными плечами:
        - Мы должны заботиться о своих близких.
        - Зачем вы им помогаете?! - крикнула Иоланта. - Сейчас хороший момент, чтобы освободиться! Расправьтесь с ними, и мы доставим наверх вас и ваших родных!
        Я повернул голову: Иола устояла на ногах, но тяжело опиралась руками о журнальный столик в изножье дивана, ее одежда дымилась. Гай Малодий, тем временем вернувшийся на диван и внимательно изучавший - не пострадал ли? - свой халат, утробно засмеялся:
        - Не трать силенки, дорогая. Эти глюки никогда не осмелятся на такое. Ведь в коробке только их старики, а вот дети спрятаны надежней, чем Кощеева смерть. Кстати, никто в этой комнате не знает их местонахождения, даже я, - добавил он поспешно.
        Кажется, на этот раз все точно было кончено.
        Тем временем Игорь с озабоченным видом шагнул к Иоле и задрал сзади подол ее обугленной куртки. Девочка ахнула, я попытался прийти ей на помощь, но от боли потерял ориентацию и врезался в диван.
        - Черт! - рявкнул Печерский.
        Гай недовольно заворочался:
        - Что там такое, Игорек?
        - Глубокий ожог. Я не рискну делать операцию с такими повреждениями.
        Лицо приора отразило живейшее раздражение и злость.
        - Ну так начни с мальчишки, эту - на потом.
        - Гай, я собирался оперировать их одновременно, - виновато пробормотал Игорь. - Пребывание в статусе Расколотой еще больше ослабит ее, тогда я точно не смогу ручаться…
        - Я понял! - рявкнул Малодий. - Сколько времени понадобится, чтобы рана зажила? На вас ведь они, как на собаках…
        - Ожог метакорпа на атлантах заживает долго, как обычный ожог на людях…
        - Ладно, уводи их! - оборвал Гай, морщась от отвратительного запаха горелой плоти. - Намажь мазью, пусть оклемаются. Перенесем операцию на завтра.
        - Идите! - тусклым голосом скомандовал нам Печерский и мотнул головой в сторону двери.
        Он больше не улыбался, напротив, разве что зубами не скрипел от досады. Наверное, огорчился, получив проблему там, где хотел насладиться триумфом. Я оторвался от края дивана, кое-как добрел до Иолы, подхватил ее под руку. Потом мы брели по коридору, подгоняемые Игорем, пока он не распахнул еще одну из дверей. Помещение за ней было совсем маленькое, квадратное, несколько коек по бокам, стул без спинки, какой-то хлам в углах.
        - Сейчас вернусь, - распорядился парень. - И даже не думайте бежать, вас охраняют. Хотя… Куда вам, доходягам.
        Тут он был прав. Я лично мог думать только о том, чтобы напиться, - казалось, прикосновения метакорпов уничтожили всю жидкость в моем теле, даже язык шевелился с каким-то шуршанием и мерзко царапался о зубы.
        Вскоре Игорь вернулся, таща под мышкой штук шесть литровых бутылок с водой, в руках - стопку белья и стеклянную банку, полную уже знакомой нам желтой мази.
        - Мажьте друг дружку каждые десять минут, - распорядился он сквозь зубы. - И не советую тянуть время, ясно? Вашим потенциальным парочкам теперь предстоит беспокойная ночь, а чем больше вы все будете ослаблены душевно и физически - тем неопределеннее результаты операции. Да, по вопросам туалета обращайтесь к господам метакорпам, они проводят.
        Глава двадцать пятая. Точка невозврата
        И удалился, оставив дверь открытой настежь. Мы еще в начале его речи присосались к бутылкам и не успокоились, пока каждый не влил в себя почти по литру жидкости. Потом я с великим усилием оторвался от горлышка, зачерпнул из банки желтой субстанции и начал втирать Иоле в спину и плечи, после она занялась моей шеей и руками. Снова возникло изумительное ощущение, словно в горящую плоть проникают ледяные кристаллы, однако скоро мы убедились, что метакорпы далеко превзошли клээков: их ожоги не спешили заживать. Только спустя час мы смогли разговаривать не сквозь стиснутые от боли зубы.
        - Мы влипли, да? - спросила меня Иола на удивление спокойным голосом.
        Что я мог сказать? Ответ был очевиден.
        - Не, найдем какой-нибудь выход, - соврал я с великолепной уверенностью. - Теперь у нас время до утра, можем что-нибудь придумать. Не паникуй, в общем.
        - Постараюсь, - вздохнула Иола.
        Вытащила из стопки белья футболку, скомандовала:
        - Отвернись, я переоденусь.
        Я уставился в каменную стену. Через мгновение Иола тихонечко охнула за моей спиной.
        - Что, больно? - заволновался я, не смея повернуться.
        - Нет, - прозвучал тихий ответ. - Просто этот гад Печерский мог бы и посмотреть, что из шкафа хватает.
        Вот тут я обернулся, озадаченный. Иоланта стояла посреди комнатушки в белой футболке с длинными рукавами, на груди красовалась фотка моей сестры и надпись под ней: «Мы ¦ Киру». Я вспомнил, как радовалась сестра, когда друзья из прежней школы в день ее рождения завалились всей компашкой в наш город, надарили ей кучу всякой ерунды (на мой взгляд), в том числе и эту футболку. Кира даже на физру ухитрилась в ней сходить еще в прошлом полугодии.
        - Хочешь, сниму?
        - Да брось, - отмахнулся я.
        Сам надевать Игореву футболку не стал, противно было. Да и легче в одной майке, когда ничто не касается свежих ран. Пару раз я выглядывал в коридор, и немедленно ко мне начинали безмолвно подтягиваться призрачные фигуры с незнакомыми лицами, старик и женщина больше не появлялись. Я пытался говорить с ними, выдвигал варианты союзных действий, но не получил в ответ ни полсловечка. Возможно, эти метакорпы и не говорили по-русски, кто их разберет.
        Вот так мучительно долго тянулся остаток дня. Очень хотелось есть, но просить об этом стражников я не хотел, а больше никто о нас не вспоминал. Часам к девяти вечера мы так ослабли и устали, что начали устраиваться на ночлег. Иола долго возилась на одной из кушеток, постанывала сквозь зубы, наконец нашла сносную позу на животе. У меня же ожоги были хоть и не такие сильные, но по всему телу, потому я решил заночевать на стуле, прислонившись затылком к приятно холодящей стене.
        Только удалось задремать, как в коридоре послышались шаги. Я поскорее разлепил глаза: в дверном проеме стоял Женька Карамыш, правой рукой он прижимал к тощему боку поднос с бумажными тарелками, на которых кучей были свалены бутерброды, куски запеканки, фруктовая нарезка, стояли две чайные чашки.
        - Совсем забыл о вашем ужине, были дела поважнее, - глумливо протянул он, и сразу стало ясно: нарочно тянул до последнего. Наверняка притащил все это только из страха перед своим папашей.
        Очень хотелось вырвать у него этот поднос и им же за ехать по шее, но мы нуждались в пище.
        - Ставь на кушетку, - распорядился я, не вставая со стула, и Женька немедленно швырнул туда поднос через всю комнатушку, нимало не заботясь, что остывший чай выплеснулся на тарелки и залил еду.
        Я подавил вздох сожаления, а Карамыш так и торчал зачем-то на пороге. Тут я насторожился, уловив направление его взгляда: он смотрел на спящую Иолу. Во сне девочка свернулась калачиком, наверное, раны стали подживать. Взгляд Женьки показался мне настолько мерзким, что я начал медленно привставать со стула, собираясь схватить парня и отправить в небольшой полет вдоль коридора. Но в последний момент решил быть хитрее.
        - Жень, - заговорил я вполне миролюбиво, - послушай, вот ты свои делишки прокручивал, а я ведь в самом деле пытался тебе помочь. За что злишься-то на нас так?
        Парень моментально оскалил мелкие зубы:
        - Нужна мне твоя помощь…
        - Да это понятно. Хотел отцу доказать, какой крутой, самолично расколол атлантскую пару, да?
        Полный ненависти взгляд в ответ.
        - Ты хотел, чтобы я выстрелил в метакорпа, и это было бы убийство, да?
        - Нет, - просипел Карамыш. - Метакорпа хрен убьешь, хотя пули эта мелюзга не любит, они как-то там с их вторым телом резонируют. Так что моментально выбрасывают такой огневой заряд, который расплавил бы пулю и прикончил тебя.
        Я даже присвистнул:
        - Во как! Так тебе моя смерть была нужна, а не двое Расколотых… А зачем, если не секрет? Тебе ее обещали, да?
        Я кивнул в сторону спящей Иолы. Женька судорожно сглотнул:
        - Ага. Идея с братом и сестрой появилась позже.
        - Ну ты идиот! Да она бы тебя в бараний рог скрутила!
        - Да я бы ее сам… в рог! - взвился парень. - Нужна она мне! Я атлантом хочу стать, а пар так мало!
        Меня замутило, и я пожалел, что вообще начал этот разговор.
        - Тогда почему не приказал метакорпам просто сжечь меня?
        - Они меня не слушаются, только приора, - горько пожаловался Карамыш. - А ему моя задумка не особо нравилась.
        - Ясно. Свободен, несостоявшийся убийца.
        - Заткнись, ты! - заорал Женька. - Ты хоть знаешь, сколько я Древних прикончил?! И еще прикончу!
        От его визга Иола, конечно, проснулась, села на своем ложе, удивленно заморгала.
        - Что тут происходит?!
        Только это не Иола спросила. В дверном проеме стояла моя Кирка и смотрела на нас круглыми от изумления и страха глазами. Особенно на меня, с моими неприкрытыми ожогами. Потом предсказуемо метнулась вперед, а я выставил перед собой руки:
        - Кир, только не трогай меня сейчас, ладно?
        - Не буду, не буду! - запричитала сестра. - Лешечка, что с тобой случилось?
        - А ты не знаешь? - хмыкнул я. - Неужто не видела, пока спала, чем твой Игорек занимается?
        Кира выглядела такой растерянной, что я сразу пожалел о своих словах.
        - Не видела, нет. Я сейчас ничего не вижу, когда сплю, Игорь говорит, это временный сбой, так бывает.
        Точно, бывает. Когда кто-то вовремя добавляет тебе в еду какую-нибудь химию.
        - Когда сбой пройдет, пусть твой Игорь тебе и расскажет, что он и его компания с нами сделали, - подытожил я.
        Иола тем временем уже сползла с кушетки и занялась изучением ожогов на боках. На застывшего у стены Женьку никто не обращал внимания.
        Кира некоторое время переводила взгляд с меня на Иоланту и обратно, потом твердо произнесла:
        - Так, вам обоим нужно в больницу, срочно! Идите за мной!
        - Э, никуда они не пойдут, ты че, дева! - встрял Карамыш. - Они нужны приору!
        - Заткнись, недоделок! - рявкнула сестрица. Похоже, Женьку она отлично знала. - В темпе! - Это уже нам.
        Мы едва успели обменяться взглядами с Иолой - и во взглядах была надежда. А вдруг в самом деле получится смыться под шумок? Выбежали в коридор, и немедленно дорогу преградили призрачные фигуры. Хорошо хоть, теперь я знал, что они не нападают без особого приказа.
        - Эти атланты должны остаться здесь! - донесся бестелесный голос.
        - Туда! - крикнула Иола и припустила по коридору в другую сторону.
        Кира что-то возражала, я не разобрал, да и некогда было вдаваться. В одно мгновение дернул сестру вперед себя - и мы понеслись.
        Призрачные фигуры летели за нами почти впритык, моя спина уже готова была вспыхнуть. Метакорпы не обгоняли, чтобы перекрыть нам путь: в узком туннеле это бы нас точно убило. Впрочем, им не о чем было особо беспокоиться, потому что длинный коридор заканчивался тупиком.
        Жесточайшее разочарование овладело мной. Так, наверное, чувствует себя приговоренный к смерти, которому только что заменили казнь на другое наказание, и вдруг посыльный объявляет, что ошибся адресом, и спустившийся было с эшафота палач с торжествующей улыбкой уже спешит обратно. Но тут Иола со всей силы врезала ногой в стену - посыпалась керамическая отделка, и сквозь возникшую дыру стал виден новый проход. Мы рванули туда - и гонки продолжились.
        Наверное, это была самая древняя и давно заброшенная часть Черных Пещер: узкие полуразрушенные туннели, небольшие поляны с низко нависающими, опутанными проводами сводами - остатками неба. Под ноги то и дело попадались камни и истлевшие стволы.
        Вдруг бегущая передо мной Кира споткнулась и начала заваливаться вбок. Я успел подхватить ее, заглянул в лицо - сестра спала. Значит, не спал больше Игорь, и я точно знал, кто его разбудил. Я метнулся в сторону и осторожно опустил Киру на более-менее гладкое место - тут ей ничто не грозило. А сам бросился догонять Иолу, крушившую ногой в изорванном сапоге очередной осыпавшийся проход. И вдруг с удивлением осознал, что нас больше никто не преследует: похоже, метакорпы превысили лимит удаления от основных тел или исчерпали запас энергии.
        - Иол, погоди! - позвал я. - Они отстали.
        Но девочка лишь скользнула по мне взглядом и продолжала неистово молотить ногой. Прокричала, задыхаясь:
        - Мы должны выбраться отсюда, Алешка! Пока мы на территории Игоря, нас запросто поймают! Но если я правильно держу направление, скоро должны пробиться в Черные Пещеры!
        Да, встроенный компас у Иолы работал отлично: мы еще минут десять блуждали во тьме по бесконечным туннелям, а потом вдруг вынырнули на тускло освещенную площадку, и я узнал голое пространство перед Пещерой Ложных Воспоминаний. Вот только у самого входа в Пещеру стоял, сложив руки на груди, Игорь Печерский и улыбался - злобно, насмешливо. Поигрывал между пальцами треугольником со шкалой, так печально нам знакомым.
        - Что, набегались? - обратился он к нам, склоняя набок слегка лохматую со сна голову. - Не получилось расслабиться перед важным событием? А теперь шагом марш в обратном направлении! - Он кивнул в сторону другого, широкого туннеля, который вел прямиком в обитаемую часть его пещеры.
        Иола попятилась, наткнулась на меня, я машинально сжал плечи девочки и ощутил, как ее колотит. Терять нам было нечего… Игорю явно и в голову не приходило, что мы можем не подчиниться…
        - Ну! - повысил голос Печерский. - Или вы хотите, чтобы у вашего хирурга от недосыпа дрожали руки? Только без глупостей, глядите, я выставляю на смертельный уровень…
        Он совершил ошибку: поднял убийственный треугольник на уровень своих глаз и начал показательно щелкать делениями. И тогда я рванул вперед, рассчитав свой прыжок так, чтобы впечатать парня в боковину входа. Заорал:
        - Иола, беги!
        Успел заметить широко распахнутые глаза Игоря в паре сантиметров от своих, а потом стена обрушилась, будто была сделана из картона. Мы влетели в переднюю часть пещеры, довольно широкую, рухнули на торчащие из земли по бокам туннеля остроконечные каменные глыбы. И в этот миг Игорь выстрелил. Скорее всего, просто судорожно: за мгновение до того я слышал, как гулко ударилась о камень его голова. А белую молнию не увидел - оружие ведь упиралось в мою грудь.
        Боли никакой не было. Зато было нечто другое: я отчетливо ощутил, как смерть входит в мое тело, растворяется в крови, плавит кости…
        А потом все разом закончилось.
        Очнувшись, я долго рассматривал побеги вьюнка с ярко-желтыми глянцевыми цветками, что бежали прямо по потолку, цепляясь усиками за ромбики тонких деревянных планок. Основной ствол уходил в окно, которое - я помнил - никогда не закрывалось, но окна я не видел, потому что совсем не мог шевелиться. Да и не хотел. Мне нравилось вот так лежать и смотреть на цветы в редких перерывах между сном.
        Не знаю уж, на какой день, но я все же проявил микроскопический интерес к происходящему, когда увидел над собой лицо Иолы: она поила меня водой через трубочку. Лицо бледное, измученное, бледные губы искусаны в кровь. Я решил заговорить с ней и с великим усилием выдавил:
        - Иол…
        Она ухитрилась еще больше побелеть, глаза широко распахнулись, вода пролилась мне на грудь. Выглядело это так, будто я внушал ей необъяснимый ужас.
        - Мы у Шшшшааа?..
        - Да, у Шакракумора, - ответила девочка молниеносно, и ужас в ее глазах по непонятным причинам тут же сменился торжествующей радостью. - Лежи и не разговаривай, ясно?
        Куда уж яснее, всего четыре слова надолго исчерпали мои силы.
        Снова потянулись часы и дни. Иола почти все время была рядом, если не поила и не кормила меня, то я всегда мог видеть ее, чуть скосив глаза, на стуле рядом с кроватью. Иногда девочку подменял Шакракумор и с невозмутимым выражением на прекрасном лице проделывал всякие неприятные процедуры, - я ведь не вставал. Разминал мне конечности, переодевал. Менял повязку на голове (ее-то я когда успел расквасить?). На мои попытки заговорить с ним всякий раз проводил вдоль губ ребром ладони (аналог нашего пальца у рта).
        Однажды я обнаружил у себя в ногах Энерира, который с любопытством таращил на меня единственный глазик. Я чувствовал себя бодрее и даже смог слегка повернуть голову, чтобы разглядеть заснувшую на стуле Иоланту.
        - Дядя человек, а у меня есть маленький дракон, - с чувством сообщил мне мальчик.
        - Знаю, - прохрипел я, стараясь улыбаться, чтобы не напугать ребенка; но лицо все еще оставалось онемевшим. - Видел я твоего дракона.
        - Разве? - изумился Энерир. - А почему я вас совсем не помню?
        В этот момент проснулась Иоланта, подхватила малыша на руки и вынесла из комнаты. Когда она вернулась, я уже понемногу начал догадываться…
        - Иола, дай мне зеркало, - приказал я. - В смысле, поднеси к моему лицу.
        - Что? Зачем? - перепугалась девочка. - У меня нету.
        - Иола, живо. Я знаю, что есть. Или сам сейчас встану.
        В доказательство своих слов я исхитрился шевельнуть большим пальцем на правой ноге. Но этого оказалось достаточно: Иола с обреченным видом опустила руку в карман платья (наверняка одолженного кем-то из местных флэммок), достала круглое зеркальце и поднесла к моему лицу. А сама при этом обреченно закрыла глаза.
        С минуту я вглядывался в стекло, пытаясь осознать то, что там увидел. А потом спросил:
        - Иола. Как. Это. Случилось?
        - Алеша, поверь, у меня просто не было другого выхода, - горячо заговорила девочка. - Я выбежала из Пещеры - пришлось отвалить новый камень - и немного подождала. Ты не появлялся. Тогда я дважды пробежала Пещеру насквозь, вынесла сначала тебя, потом его… Игоря. Положила вас рядом, пыталась как-то помочь. Но ты… В общем, у тебя уже была агония. А Печерский с трудом, но еще дышал, боролся. Тогда я сдернула браслет с твоей руки и надела на его. Вот.
        Я потрясенно молчал. Иола, решив, что я так выражаю свое негодование, заговорила громко и сердито:
        - А что еще я могла сделать? Он все равно уже не был собой, после Пещеры-то. Можно подумать…
        - Я не злюсь, Иола, - через силу выговорил я. - Ты мне жизнь спасла. Просто к этому нужно как-то привыкнуть.
        Девочка немедленно успокоилась, плюхнулась на прежнее свое место.
        - Скажи, мы Расколотые теперь? - спросил я.
        Она энергично замотала головой:
        - Нет, с какой стати? Ведь формально ты его не прикончил.
        - Так почему я даже пошевелиться толком не могу?
        - Да потому что у тебя дырка в черепе, вот почему! И еще Соболь говорит, тебе понадобится время на адаптацию в новом теле.
        Ее слова напомнили мне о чем-то очень важном, что до этого благополучно выскальзывало из моего сознания.
        - Наши все в порядке? С ними ничего не случилось… той ночью?
        - Все замечательно, - заверила меня Иола.
        - Ты сумела их спасти?
        - Нет. Я хотела, но Шакракумор меня не отпустил. Понимаешь, в ту ночь еще кое-что произошло… И это поломало все планы пажистов.
        - Что?!
        - Все, больше никаких вопросов, тебе нельзя столько говорить! - запаниковала девочка.
        - Иола, ответь мне!
        - Ладно. В общем, в ту ночь Древние вышли на поверхность.
        - Они захватили наш мир?!
        - Ну, не то чтобы весь мир… Только Питер и его окрестности. И больше ничего пока не расскажу!
        Но я снова проигнорировал ее слова:
        - Что с Кирой?
        И заранее ощутил ужас и боль. Что хорошего с ней могло быть, после случившегося-то?
        - Я не знаю, клянусь.
        - А Тася? Иван? Мои родители?
        - Не знаю, - отчаянным голосом повторила Иола. - То есть родители твои в полном порядке, не переживай. В ту ночь приор Гай с сыновьями куда-то исчезли, а Тасю, Ивана и твою сестру, наверное, забрали с собой.
        - Разве не их монстры захватили регион?
        - Нет, что ты! Это Великий Жрец времени даром не терял, да и народ в Черных Пещерах посообразительней срединников оказался. Тир-Убрель собрал целую армию, они пробились в Срединный мир и уничтожили всех, кто был во дворце. Универсальное оружие Древних, о котором Жрец рассказал под пытками, оказалось только экспериментальным образцом, к тому же неисправным. А когда Тир-Убрель попал во дворец, то немедленно активировал последнюю разработку, пока Орден не очухался. Все, больше ни слова, клянусь!
        И Иола накрепко зажала рот ладонями.
        Прошла еще пара дней. Ко мне все так же никого не пускали, хотя иногда я слышал, как за дверью Соболь обсуждал с Шакракумором мое состояние. Но директор не заходил, возможно, не мог решиться увидеть меня таким. Да я и сам бы предпочел не видеть такого себя никогда в жизни. Но то, что происходило наверху, меня здорово интересовало, и я снова и снова мучил Иолу расспросами:
        - Скажи мне честно, что сейчас происходит там, над нами? Очень все ужасно?
        - Вовсе нет, - помотала головой и почему-то вздохнула Иола. - Знаешь, если бы это не было связано с подавлением человеческой личности, я назвала бы это раем на земле.
        - Даже так?
        - Ага. Все, кто пребывал в анабиозе, разбужены и вышли на поверхность, начали все там перестраивать и приводить в порядок. Мир над нами очень изменился, ты глазам не поверишь. - Она деликатно пропустила слово «своим». - Уже заработали совместные школы для людей и Древних, а Драконьи игры набирают все большую популярность. - Иола скованно улыбнулась.
        - Ладно, а как Древние защищают свою территорию? Какая-то непроходимая граница вокруг региона?
        - Нет никаких границ, кроме той невидимой, до которой доходит излучение. И еще сверху они установили энергетический купол, чтобы какие-нибудь умники на нас бомбу не сбросили. И заодно защита от осадков и перепадов температур, Древние ведь не привыкли к земным погодным условиям. А что касается границ на земле, то тут все просто: все, кто переходит невидимую грань, хоть рота вооруженных до зубов спецназовцев, моментально меняются и никакой агрессии к Древним больше не проявляют. Многие решают поселиться на этой территории, правда, некоторые отправляются за своими семьями и больше уже не возвращаются. Сегодня стало известно, что правительства десятков стран ведут с Великим Жрецом переговоры о входе в состав территории Древних. Тир-Убрель не скрывает, что пока некоторые свойства человеческой личности подавляются, но настаивает на том, что уже поколение детей, кому сейчас меньше пяти лет, адаптируется к излучению и станет невосприимчивым к нему, как и Древние. А выросшие в мире без зла и насилия, они никогда уже не встанут на путь своих предков.
        - Он так и не вернул тело Данко? - вспомнил я кое о чем поважнее.
        - Пока нет, - погрустнела Иола. - Да и настоящее тело Жреца так и не нашли. Конечно, есть множество добровольцев, которые готовы отдать ему свои тела безвозмездно и безвозвратно, в том числе и люди. Но Тир-Убрель не находит такой вариант приемлемым. Он поклялся, что в главный праздник Древних - День Истоков - покинет чужое тело, даже перевез в свой дом жену и детишек Данко. Но пока это невозможно: слишком многое на нем держится. Все, отдыхай! - спохватилась она.
        - Ладно, - сказал я.
        И занялся привычным в последнее время делом: всячески отгонять от себя мучительные мысли. О Тасе, о родителях, о сестре…
        А еще часом позже в комнату вошел Эрик Ильич, широко улыбнулся мне и сказал:
        - Ну что, Алеша, пришла пора возвращаться на поверхность Земли.
        И осторожно сгреб меня с кровати.
        Девочка, которая любит
        Глава первая. Дивный новый мир
        С того дня, как Соболь впервые привез меня в атлантский лагерь, много раз я прибегал сюда с радостью и веселым предвкушением новых приключений. Иногда приносил с собой тревоги и горести, а однажды - с погибшей Хонг на моих руках - невыносимое чувство вины и невозможности что-то исправить. Но никогда прежде мне не было стыдно появляться в лагере. А вот сейчас, когда Эрик Ильич нес меня туда на руках, было почти до тошноты. Я даже представить не мог, какими глазами посмотрят на меня ребята, каково им будет делать вид, будто все осталось по-прежнему.
        Путь наш лежал через Нижний мир, и, хотя я все еще был слишком слаб, чтобы таращиться по сторонам, все же отметил, что он вовсе не так обезлюдел, как можно было ожидать теперь, когда Древние вышли на поверхность. Жизнь в подземных пещерах, называемых здесь городами и деревнями, кипела, как и прежде.
        Эрик Ильич на мой невысказанный вопрос пояснил: большинство Древних адаптируются к жизни наверху постепенно, а те, у кого в семье маленькие дети или престарелые родственники, и вовсе не торопятся обзаводиться наземным домом, ведь не так уж просто менять веками сложившийся образ жизни.
        Иола бежала рядом с Соболем, ужасно нервируя меня заботливыми взглядами и ежеминутными вопросами о самочувствии. Пришлось поплотнее закрыть глаза и прикинуться спящим. И вновь я их открыл уже после выхода из лифта, когда сквозь веки пробился золотой свет нашего негаснущего неба. Вот только впервые в жизни я был ему не слишком-то рад.
        - Сейчас утро, ребята, думаю, все в школе, - задумчиво произнес директор, замедляя ход в спальном коридоре. Словно бы сомневался: нести меня в мою пещеру или сразу доставить на поляну и выставить там на всеобщее обозрение.
        - Все? И Марк? Вовчик?
        - Ну, школа теперь совсем другая, всем интересно там побывать, - туманно ответил Соболь.
        - А Борис с Миленой? Они уехали, как собирались, или…
        - Отложили отъезд под предлогом, что уж слишком интересные дела тут творятся. Но и их теперь в лагере не застать.
        Директор все же притормозил возле двери в мою комнату, вошел и со всеми предосторожностями сгрузил меня на постель. Покачался с пятки на носок над моим ложем, словно заново привыкая к тому, что видели его глаза, и чересчур поспешно отвернулся, поймав мой тоскливый взгляд.
        - В общем, по мере появления ребят буду им сообщать, что ты уже на месте. А то они ведь заждались, измучили меня и Софи вопросами. Но ты смотри, - обернулся он к Иоле, в замешательстве переминающейся на пороге, - следи, чтобы гости тут не кучковались и больше чем на пять минут не задерживались.
        - А может, пусть вообще пока не навещают, а? - взмолился я. - Вот встану на ноги и сам к ним выйду. Ну правда, терпеть не могу этих визитов…
        Эрик Ильич глянул на меня очень внимательно, со своим фирменным прищуром:
        - Алексей, что за пораженческие настроения? Ребята в курсе, что с тобой произошло, стыдиться тут абсолютно нечего. И выглядишь ты, кстати, не как монстр какой-нибудь, а вполне прилично.
        - Печерский был монстром, - выдавил я сквозь зубы.
        И тут же Иоланта влезла со своей репликой:
        - Ну, ключевое слово - был.
        Я просто поражался неделикатности этих двоих, которые вели себя так, будто это в порядке вещей: оказаться в теле заклятого врага, тобой же и убитого. Но понимал, что они все равно все сделают по-своему, поэтому лишь закрыл глаза и отвернул голову к стене - ворочать все тело пока не получалось.
        - Ладно, всем отдыхать, - приглушенным голосом отдал распоряжение директор. - Тебя, милая, это тоже касается (судя по звукам, Иола как раз устанавливала стул в изголовье моей кровати). Отправляйся-ка в свою комнату, этот молодой человек часок отлично обойдется и без нас.
        Иола тяжело задышала в знак протеста, но авторитет Эрика Ильича был для нее неоспорим, так что скоро я наконец остался один. И тут же в голову привычно полезли ужасные мысли, так что я и не рад был своему одиночеству. Я думал о своих родителях, которые потеряли сына, ведь невозможно, немыслимо объяснить им, что со мной произошло. И дочь, скорее всего, потеряли тоже: я не был уверен, что Кира еще жива. Она ведь стала Расколотой и больше не представляла интереса для приора. Они бы не стали удерживать ее в пещере. А раз до сих пор не объявилась у родителей, значит, или не пережила потери своей половинки, или же приор Гай счел ее опасной свидетельницей… Но тут меня одолел спасительный сон.
        Когда же я снова открыл глаза, то с удивлением обнаружил, что на стуле рядом с моей кроватью сидит, уткнувшись в книгу, незнакомая мне девушка лет девятнадцати. Лицо у незнакомки было круглое, и глаза круглые, и рот, даже кончик носа. И прическа какая-то чудная: часть очень густых каштановых волос заплетена в косу и уложена вокруг головы, а часть крупными локонами спускается на плечи и грудь. Девушка выглядела забавной и ужасно симпатичной в одно и то же время.
        - О, здравствуй! - обрадовалась, заулыбалась гостья, поймав мой взгляд. - А я вызвалась посидеть с тобой, пока все заняты.
        - Здравствуйте, - произнес я не очень уверенно, задаваясь вопросом, где мог видеть ее прежде. Где-то ведь точно видел.
        - Меня Зиночкой зовут. Ой! - Она прижала пухлую маленькую ладонь ко рту и еще больше округлила глаза. - То есть Зинаидой. Но называют все Зиночкой, и ты так зови.
        - Ладно. А вы кто? - Я решил особо не церемониться, болящим ведь все прощается.
        - Мы с мужем временно поселились в вашем лагере, чтобы побыть среди своих, - информировала меня Зиночка. - Мир так удивительно изменился, столькому нужно научиться, о стольком расспросить…
        И тут я сообразил: конечно же я видел ее - точнее, их с мужем - в саркофаге, в том здании, куда чета биордов пришла проститься со своими близкими, ушедшими в будущее. И воскликнул:
        - Так вы были в анабиозе! Как давно?
        - Больше двухсот лет, - охотно отозвалась девушка. - Когда Россия вступила в войну с Наполеоном, мой муж, как дворянин, должен был явиться в свой полк, к которому был приписан с рождения. Но нас, ты же понимаешь, такой поворот дела не устраивал, и мы спустились в мир Древних.
        - Ясно. А почему согласились на анабиоз, вас же никто не заставлял, верно?
        Зиночка помотала головой с такой силой, что локоны хлестнули ее по щекам, а одна завитушка уцепилась за противоположное ухо:
        - Нет, конечно. Но, знаешь, мы с мужем не теряли надежду, что однажды мир изменится к лучшему, прекратятся войны, сойдет на нет ненависть людей к тем, кто хоть немного отличается от них. Хотели сохранить свою молодость до той поры, чтобы обзавестись потомством. И мир действительно изменился! - воскликнула она, лучась улыбкой. - Конечно, наши дети, скорее всего, родятся без пары, но им хотя бы не придется стать заложниками тайны своих родителей. Или прожить всю жизнь под землей. Конечно, Древние любят свой мирок, но я так и не смогла привыкнуть к кротовому существованию. И как же я рада, что нас разбудили и почти сразу разрешили подняться наверх!
        И тут я не удержался - ответно улыбнулся Зиночке, с некоторым удивлением ощущая эту еще не испробованную на новом лице гримасу. Как же удачно получилось, что первой навестить меня пришла эта милая атлантка, которая знать меня прежнего не знала и не имела повода сейчас таращить глаза, ужасаться или удивляться. Попытался расспросить ее о том, что сейчас делается в городе, но Зиночка поспешно прижала палец к губам:
        - А теперь помолчи, пожалуйста, ты же на постельном режиме!
        - Да ерунда!
        - Вовсе нет. Поверь, если щадить и беречь себя даже по пустякам, то организм быстро наберется сил и болезнь скорее отступит. Я знаю, о чем говорю, я была помощницей лекаря, пока мой супруг не отыскал меня, - с горделивым видом сообщила девушка.
        Я послушался и затих, а Зиночка напоила меня водой из кружки-непроливайки, проверила повязки и зачем-то поставила градусник (по-моему, ей просто было интересно, как он работает). Потом снова уселась на стул и негромким мелодичным голосом начала рассказывать древнюю историю о том, как нашли друг друга простая девушка из деревни и потомственный дворянин, а я медленно проваливался в сон.
        Когда же в очередной раз открыл глаза, Зиночку на стуле уже сменила Бридж. Поймав мой взгляд, она воскликнула почему-то шепотом:
        - Алеша, как я рада, что ты снова с нами!
        - Ага, - сказал я. - А почему шепотом?
        Бриджит тихонечко рассмеялась:
        - Ой, машинально! Просто ночь ведь!
        Я ушам не поверил:
        - Как ночь? А день куда подевался?
        - Ну, ты его проспал. И очень хорошо, это тебе на пользу. Мистер Соболь лично следил, чтобы тебя не тревожили, и всех гнал прочь из твоей пещеры.
        Я поежился от неловкости:
        - И что, здесь многие побывали, пока я спал?
        - Так почти все наши. Каждый хотел лично убедиться, что ты вернулся и в порядке.
        Я подумал, что так даже лучше, в конце концов, ну, полюбовались на меня сонного, и хватит, цирк уехал, аттракцион закрыт. И спросил о более важном:
        - Бридж, про Димку что-то слышно? Он не объявлялся?
        Девочка моментально сникла:
        - Нет, он тоже исчез из города, предположительно в ту ночь, когда все случилось. Мы искали его, даже обнаружили квартиру, где он обитал в последнее время, но только давно пустую.
        - Слушай, а как это получается, что оружие Древних действует только на людей, но не на самих Древних и не на нас? Ведь члены Ордена пажа - обычные люди. Они должны были по идее сразу забыть свои злодейские планы, стать хорошими и пушистыми, разве нет?
        Бридж на минуту задумалась, непроизвольно перебирая тонкими пальцами бахрому моего пледа, потом кивнула:
        - Да, это так. Но Великий Жрец говорил, что одновременно со своим оружием Древние изобрели сыворотку, которая нейтрализует его действие на любой нужный срок - в зависимости от дозы. Сыворотку эту уже испытывали на обитателях Светлой поляны и убедились в ее эффективности. Захватчики дворца само собой тоже были в курсе, значит, и тренер… то есть приор Гай. Можно предположить, что приор, который никому не доверял, заранее постоянно принимал эту сыворотку, а приближенных и сыновей мог уже по факту напоить ею.
        - Ясно. Наверняка так все и было.
        - Ну, мне нужно ложиться спать, а то Саша разозлится, - спохватилась девочка и вскочила на ноги. - Позвать Иолу, чтобы посидела с тобой?
        - А где она?
        Бридж с лукавой улыбкой мотнула головой, и, судя по указанному направлению, Иоланта сейчас подпирала стену спального туннеля рядом с моей пещерой. Мне почему-то стало и жалко ее, и как-то грустно, и я боялся совершенно раскиснуть, оставшись с Иолой наедине. Потому сказал, пытаясь изобразить голосом сердечную заботу:
        - Не нужно, пусть отдохнет, ей и так досталось в последние недели. Я уже совсем нормально себя чувствую.
        Говоря это, я в общем-то не врал: сам ощущал, как прежде слабое непослушное тело, больше похожее на один сплошной неудачный протез для моей души, сейчас словно налилось силой, слало сигналы, что готово подчиняться новому хозяину, только бы жить, двигаться, существовать. Видно, Зиночка в таких делах разбиралась.
        Бридж вышла, и я слышал, как она смущенным голосом передает Иоле мои слова, которые та наверняка и сама отлично слышала, - могла бы сразу удалиться, кстати. Наверное, сейчас ворвется в комнату и наорет на меня… Но нет: шорох двух пар ног по земельному полу - и полная тишина, какая бывает только глубоко под землей.
        Я полежал еще немного, собираясь с мужеством, а потом разом спустил ноги с кровати. Посидел так немного с упором на руки - вроде ничего. Аккуратно поднялся. Сделал первый шаг и при этом ощутил настоящий восторг, словно первым из людей на поверхность Луны ступил.
        Но эйфория быстро прошла, и к двери я шел уже сердитый, раздражаясь на онемевшие пальцы и ступни, которые будто назло мне упорно цеплялись друг за дружку и за пол. Зажег свет и пустился в обратный путь, уже мечтая об отдыхе. Проходя мимо платяного шкафа, вспомнил, что на внутренней стороне его двери закреплено большое зеркало, которым я раньше крайне редко, но пользовался. Теперь же мне предстояло настоящее испытание, и я готовился к нему минуты две. На выдохе распахнул створку и глянул в чужие глаза своего отражения. В первый момент хотелось закричать или лягнуть ногой зеркало, но понемногу я взял себя в руки. Смотрел в него и думал: смогу ли однажды увидеть там себя?
        В конце концов, случившегося не изменить, могло быть и хуже. Тут я озадачился: а как именно хуже? Свою смерть почему-то к этому «хуже» не относил, ведь тогда бы я сейчас и не переживал ни о чем. Но вот если бы Иола в панике надела браслет на свою руку и прошла Пещеру… Эта отчаянная девчонка и не на такое способна! Вот где был бы самый настоящий ужас! Я резко взмок, но от мысли, что самого страшного не произошло, мгновенно полегчало.
        Очень захотелось принять душ, но я пока не готов был увидеть себя без одежды. Потому снова залез в постель и почти сразу заснул.
        На следующее утро я решил быть сильным и мужественным и самолично вышел к завтраку в тот самый момент, когда, судя по шуму, за столом на поляне собралось наибольшее количество народа. Фурор, конечно, был невероятный. Иола от волнения то начинала хихикать без всякого повода, то утыкалась взглядом в тарелку и морщила губы, словно боролась с подступающими слезами.
        Марк изводил меня хитроумными вопросами, явно рассчитанными на то, чтобы, как он подозревал, ловко надувший всех Печерский был немедленно изобличен. Вовчик таращился испуганными глазенками и доставал вопросами типа «а где Леша?» сидящую рядом Милену. Только Зиночка и ее муж Анатолий, который показался мне малость надутым, но приятным парнем, уж точно не видели в происходящем проблемы. Директор и мадам Софи за трапезой отсутствовали, из разговоров я понял, что в лагере они теперь вообще появляются редко, разве что ночуют.
        Прошел еще день. Я затосковал и запросился на волю. Специально встал пораньше и появился в кабинете Соболя, когда тот перед уходом спешно проглядывал какие-то записи. Директор, окинув меня внимательным взглядом - накануне Зиночка наконец сняла повязку с моей головы, - долго держал паузу, а потом все же разрешил вылазку в город, но только в сопровождении мадам Софи и кого-то из ребят. Само собой подразумевалось, что это будет Иола.
        Выдвинулись мы после завтрака, пропустив сперва вперед всех наших: все они ужасно спешили, у каждого имелось какое-то интересное дело в городе. Взлететь вверх по лестнице мне, понятно, никто не позволил, пришлось проглотить и это унижение - позволить нашей мадам вроде как поддерживать за пояс, а фактически нести меня под мышкой. В наземном бараке я машинально огляделся в поисках своей куртки, вспомнил, что она осталась в подвале дома перед нашим спуском в Нижний мир. Иола, как раз вылетевшая пробкой из люка, громко прыснула:
        - Эй, ты в окно хоть погляди!
        Я глянул - и глазам не поверил. Поляна вокруг здания вовсю зеленела, в траве переливались первоцветы. Даже сквозь стекло я ощутил тепло солнечных лучей на бирюзовом безмятежном небе. Лихорадочно перебирая в уме даты и подсчитывая дни, я пробормотал:
        - Но как… разве сейчас не конец февраля?
        - Февраль, - согласилась со мной мадам Софи. - Но Древние не могли быстро адаптироваться к холоду и распутице, ваша русская зима им явно не пришлась по душе. Поэтому с помощью плазменного купола защитили территорию от осадков и холода. Но обещают нам следующей зимой один в меру морозный и снежный месяц.
        Я кивнул и вышел на порог: от весеннего сладковатого запаха голова приятно поплыла. Постоял, адаптируясь, мои спутницы терпеливо ждали. А потом мы втроем обычным человеческим шагом - и даже через ворота прошли, а не забор перелетели - побрели в сторону города. Я мысленно настраивал себя на нечто необыкновенное. Но то, что меня ждало, оказалось в разы невероятней.
        От лесной развилки мы вышли к границе лесопарка, и теперь от города нас должна была отделять только проезжая часть. Вот тут впервые я ощутил себя дезориентированным, поскольку никакой трассы больше не было, и машины не пролетали по ней в объезд города, как обычно. Как не было и перпендикулярной к трассе широкой улицы, пересекав шей город с севера на юг. Вместо них - только заросшие изумрудной травой колеи, в которых серебрились новенькие рельсы. С обеих сторон петляли выложенные разноцветными камнями тропки.
        - А что, на машинах теперь никто не ездит? - К такому я точно не был готов.
        - Не-а, - довольным тоном отозвалась Иоланта. - Древние нашли такой способ передвижения опасным и вредным. Вот наши велики им понравились, теперь налаживают производство с учетом нестандартных размеров представителей древних рас.
        Я поскорее перевел взгляд на перспективу города, но и его было не узнать. Уродливые блочные дома еще стояли, но теперь фасады их густо оплел какой-то особенно быстрорастущий вид вьюнка с глянцевыми цветками-колокольчиками. А на замусоренном пустыре, который я пробегал тысячу раз, стараясь не вляпаться в какую-нибудь гадость, теперь вовсю велось строительство и уже выступали каменные фундаменты разномастных, привычных мне по Нижнему миру домиков. Трудились там в основном люди в синих спецовках плюс с десяток циклопов, да еще на моих глазах два биорда синхронно спикировали на площадку: к их поясам были пристегнуты объемные сетчатые мешки со стройматериалами. Никакой рабочей техники поблизости не наблюдалось.
        - Их заставляют это делать? - спросил я, кивнув в сторону суетящихся людей.
        Мадам Софи отрицательно качнула головой:
        - Нет, все работы добровольны. Как ни грустно это признавать, но сейчас эти люди гораздо счастливее, чем были месяц назад. Их потребности резко сократились, забыты соблазны, в семьях царят мир и процветание. Труд теперь приносит им удовольствие.
        - А почему так мало народа на улицах?
        - Потому что сейчас рабочее время. Кто не на работе, те в специальных центрах учат языки Древних, осваивают новые профессии или хобби. Ну, куда хочешь пойти первым делом?
        Я пожал плечами. Всего лишь в двадцати шагах отсюда начиналась прямая дорога к родительскому дому, хоть она теперь и выглядела иначе. Вот только в родном доме я отныне чужой, и даже смотреть в ту сторону мне не стоит. Наша чуткая мадам конечно же легко прочитала мои мысли. И сказала:
        - Не унывай, Алеша. Пару дней назад мы с Эриком навещали твоих папу и маму.
        - Как они?! - ахнул я.
        - Они в полном порядке. Переживают, конечно, из-за тебя и твоей сестры. Мы им сказали, что ты с группой ребят сейчас путешествуешь по Европе, поскольку это тоже входит в программу реабилитации в нашем лагере.
        - И что, они поверили?
        - Мать - да, безоговорочно. Вот с отцом немного сложнее. Он ведь тоже атлант и устойчив к излучению.
        При этих словах мне здорово полегчало. Вид работяг совсем не был противен, но вот подумать, что мои родные люди тоже сейчас вкалывают где-то в полной уверенности, что в этом и есть смысл их жизни…
        - А мама… Она хоть помнит… о нас с Кирой? Ну и что было прежде? Ведь те, которые на Светлой поляне, вообще ничего толком о себе не помнили.
        - Не сравнивай, Алеша. Те были преступниками, и к ним применяли очень жесткое излучение. Здесь все иначе. Память у людей полностью сохраняется, просто сами они меняются. Те, кто жили скверно, неправильно, делали много плохого окружающим - они теперь искренне сожалеют об этом, храмы забиты кающимися. Но, возвращаясь к теме твоих родителей: думаю, ты сможешь их посетить, они ведь прежде никогда не видели…
        Я с силой затряс головой.
        - Ну вот, найдешь предлог и побываешь дома. А со временем можно будет все им рассказать.
        - Что?! - заорал я и подпрыгнул на месте. - Нет! Такое представить невозможно! Они никогда не поверят да вообще с ума сойдут!
        Горячая рука мадам Софи твердо легла мне на плечо:
        - Алеша, посмотри внимательно вокруг. Твои родители теперь каждый день видят столько чудесного, отчего же вдруг тебе - и не поверят? Да, будут поражены, возможно, испуганы, но ведь внутренне ты остался прежним, и тебе легко будет это доказать.
        - Да и вообще, а если бы ты попал в катастрофу? - Это Иоле надоело молча нюхать цветочки на затесавшейся на лесную опушку дикой яблоне. - Они бы тебя все равно же любили, останься ты хоть вообще без лица. А так - подумаешь!
        Наша Иоланта, разумеется, была в своем репертуаре. Я закатил глаза, мадам Софи поскорее отвернулась, скрывая улыбку. Мимо нас медленно прошествовал, сложившись чуть ли не пополам, циклоп, помогающий ветхой земной старушке совершать прогулку по лесу. Мы двинулись дальше, обогнули стройку и немного побродили по дворам.
        - Может, в школу сгоняем? Там теперь интересно, - предложила Иола, но мадам Софи решила, что с меня хватит на сегодня и пора возвращаться в лагерь. В этот момент нас окликнули.
        Я сразу узнал голос Соболя и завертел головой, отыскивая Эрика Ильича. Прямо посреди просторного двора в окружении целых шести унылых блочных домов теперь возвышалась укрытая побегами вьюнка деревянная беседка с остроконечной крышей, а на ее ступеньках стоял наш директор и призывно помахивал рукой.
        Мы подошли, и первым делом Эрик Ильич окинул меня изучающим взглядом:
        - Ну, как прогулка? Голова не болит?
        - Я даже забыл о ней, - ответил я совершенно правдиво. - Столько всего интересного вокруг!
        - А, ну да, разумеется. - Показалось мне или Соболь был чем-то недоволен? - Иди-ка внутрь, Тир-Убрель как раз расспрашивал о тебе.
        - Может, лучше в другой раз? - У меня были очень веские причины не попадаться на глаза Великому Жрецу.
        Но директор уже исчез внутри, за цветущим пологом, так что пришлось тащиться следом.
        Внутри беседки оказалось нечто вроде штаба: квадратный стол, заваленный бумагами, и множество посадочных мест вокруг него. Пришпиленная к деревянным основаниям беседки, висела на стене большая карта, где наш Северо-Запад и еще несколько областей были обведены жирной зеленой чертой. Напротив - карта мира. Худенькая девушка-лотт возилась с документами, раскладывала их по кучкам и время от времени бросала короткие заботливые взгляды на Жреца. У меня почему-то мелькнула мысль, что она в него влюблена.
        Великий Жрец изучал какие-то бумаги, выхватывая их из одной стопки и через пару секунд переправляя в другую, но немедленно поднялся из-за стола нам навстречу, посмотрел на меня - и его глаза остекленели. Меня бросило в нестерпимый жар, однако Тир-Убрель уже овладел собой, шагнул вперед и по земному обычаю протянул мне руку:
        - Приветствую, Алексей! Хотел навестить еще в Пещерах, но твои друзья тебя бдительно оберегали, - и улыбнулся малость смутившейся Иоле.
        - Вы этого человека видели во дворце, да? - пятясь и не подавая руки, спросил я.
        Жрец дернул головой:
        - Я видел человека с этим лицом, но это не имеет ровно никакого значения. Мы оба с тобой оказались не в тех телах, что даны нам от рождения, товарищи по несчастью, так у вас на земле говорят? Примем это испытание достойно.
        Я чуточку успокоился, перестал пятиться и все же обменялся с Тир-Убрелем крепким рукопожатием. Если вдуматься, положение Жреца было куда более аховое: ему предстояло вернуть чужое тело и остаться ни с чем. А в целом выглядеть он стал куда лучше с нашей последней встречи: исчезли ужасные ожоги со щек, само лицо чуточку округлилось. Я словно видел перед собой Данко, каким он впервые появился в нашем лагере, и ужасно скучал по нему.
        - Что ж, когда Алексей окончательно окрепнет, приходите сюда, и я подыщу вам работу по душе. - Жрец приобнял за плечи меня и Иолу. - Ведь это ваш город и мир, кто лучше вас позаботится о нем!
        - Какую работу? - тут же спросила девочка.
        - Ну, первоочередная задача - это устранить все, что вредно для здоровья живущих, все эти ваши, уж простите, ужасные фабрики, производства… Мотивировать людей на получение новых и нужных в этом мире профессий. Кроме того, нам удалось связаться с еще одной уцелевшей общиной Древних - в Шотландии, просто чудо, что Орден не успел до них добраться. Завтра ваши старшие ребята вылетают туда, чтобы выработать совместный план действий: либо тамошние обитатели перебираются к нам, либо мы делимся с ними чертежами нашего излучателя… Но зависит от того, насколько у них там развиты собственные технологии. А самое важное сейчас - это защита наших границ.
        - Разве они не защищены излучателями? - удивился я.
        - Само собой. Но только от людей. А между тем где-то на островах проживают сотни Древних, выращенных в ненависти к нам, да и ко всему живому. Так что, вполне возможно, уже сейчас у нас появились лазутчики…
        Я поежился. А как хорошо все начиналось!
        - В общем, Алеша, когда будешь абсолютно здоров, жду тебя в нашем штабе. - Он обвел изящной рукой беседку. - И твою половинку тоже. А пока гуляйте, наслаждайтесь этим чудесным миром!
        На этом мы распрощались. Мне ужасно хотелось еще немного побродить по улицам, но Иоланта непреклонно потребовала возвращения в лагерь.
        Глава вторая. Родные стены
        Ночью мне приснилась Тася. Она стояла внутри какого-то странного сооружения, сложенного из круглых камней, вроде как склепа с узким и низким входом, так что фигура ее тонула в тени, видно было только лицо, а на нем - печальная улыбка.
        - Тася, ты здесь? - спросил я, пораженный тем, что она так близко, а я и не знал.
        - Я здесь, - прозвучал тихий ответ. - И он тоже здесь.
        - Он - это кто? Ванька? Приор Гай?
        - Тебе нужно быть очень осторожным. - Голос начал стихать, удаляться, тень делалась все гуще и гуще.
        - Тася, я обязательно найду тебя! Знаешь, теперь я выгляжу иначе…
        Во сне я очень обрадовался возможности все напрямую ей объяснить, разволновался - и проснулся.
        Конечно, о сне больше не было и речи. Я сел на кровати и стал размышлять: а если все так и есть, как мне приснилось? Приор Гай со своими приспешниками вовсе не покинули город, а затаились, возможно, все там же, в пещере. И Тася с Иваном у них. И Дима тоже там, и Кира. Пещеру Печерского наверняка обследовали, но ведь я сам видел, сколько там потайных коридоров. Вот если бы спуститься и хорошенько порыскать… а вообще, в курсе ли приор, что случилось с его любимым воспитанником? То есть он знает конечно же, что Кира стала Расколотой, но ведь это по разным причинам могло произойти…
        Эта мысль так меня поразила, что я кубарем скатился с постели, натянул одежду прямо в темноте и рванул в соседний коридор, где обитали Соболи. Время на часах специально не стал смотреть, чтобы решимость не пропала.
        Здесь все было еще темным, сонным, только основной коридор слабо подсвечен. Конечно, у меня хватило ума не врываться с разбегу в супружескую спальню, но, после того как я раз пять прошелся туда и сюда по коридору (стараясь не шуметь, само собой), наш директор в одной майке и трениках открыл дверь самолично. Выглядел он сонным и встревоженным, даже длинные желтые волосы не успел собрать в хвост.
        - Алеша, что случилось? Старые раны беспокоят?
        - Нет, я в порядке, - отчитался я. - Просто хочу кое-что обсудить с вами, Эрик Ильич.
        - И до утра это никак…
        Я выразительно вздохнул.
        - Ладно, пошли в мой кабинет.
        Едва зашли в прохладную темную пещерку, как я приступил к делу:
        - Эрик Ильич, вот я тут подумал: приор и его люди ведь понятия не имеют, что случилось с Игорем? Они могут считать, что он прикончил кого-то, сам был ранен, где-то отлеживался, так ведь?
        - Нет, - ответил Соболь таким тоном, что стало понятно: это не ответ на мой вопрос.
        - Но вы даже не дослушали! - возмутился я. - А я почти уверен, что они и сейчас в пещере, вынашивают коварные планы. Я бы мог спуститься туда и немного побродить, пока не привлеку их внимание. Ну, будто ничего не помню и не понимаю, где я. Ведь если Игорь вернулся через Пещеру Ложных Воспоминаний…
        - Алексей, я давно уловил твою мысль, - чуточку раздраженно прервал меня директор. - Но все это не имеет ни малейшего смысла, уж ты мне поверь. Ну, допустим, примут они тебя за Игоря. Однако Печерский перестал быть атлантом, потерял свою личность в Пещере, и чем тогда он может быть интересен приору? А вот что вернулся - подозрительно. Они просто постараются поскорее избавиться от тебя, и все дела.
        - Но ведь приор хорошо относился к Игорю, гораздо лучше, чем к своим сыновьям! - не желал сдаваться я. - Один раз Игорь уже терял пару, но приор Гай тогда помог ему, нашел другую половинку. А что личность потерял, ну, можно же напомнить, какой он был, переманить на свою сторону! Зачем разбрасываться сторонниками? И еще у Игоря талант хирурга, у него руки замечательные!
        В отчаянии я сунул под нос Соболю ладони с удивительно тонкими и длинными, почти как у флэммов, пальцами. Но директор остался холоден и неприступен.
        - Нет, Алексей, выбрось это из головы. Ни к чему хорошему твоя задумка не приведет. В лучшем случае просто проблуждаешь напрасно по пещере: если там кто-то и обитает, то они надежно укрылись в потайных коридорах и твои шаги даже не услышат - атлантов среди них больше нет.
        - Это несправедливо! - завопил я, в отчаянии едва не саданул кулаком по стене, но Соболь вовремя поймал меня за руку, предотвратив разрушения. - Если бы у них в плену оказался кто-то по-настоящему вам близкий, вы бы не рассуждали, а хватались за любую возможность! Но конечно же Ванька и Тася не атланты! Да вы их и не знали почти.
        Зря я это сказал. Лицо Соболя, обычно такое открытое и располагающее к себе, на этот раз подернулось, словно рябью, настоящим гневом, и что в разы хуже - страданием. Он отвернулся от меня и негромко проговорил:
        - Ты забыл, что среди них, возможно, находится Дима, который для меня как сын. И все вы - словно мои дети. И я прилагаю все усилия, чтобы отыскать его и Тасю с Иваном. Но я не стану рисковать еще и тобой. Хочешь помочь? Обещай не лезть ни во что опасное, чтобы не отнимать напрасно мое время.
        - У вас уже есть план? - загорелся я надеждой, ведь Эрик Ильич никогда еще не бросал слов на ветер.
        - Возможно. У нас с Тир-Убрелем, если быть точнее. Рассказывать о нем я пока не стану, уж извини. Так обещаешь?
        - Обещаю, - вздохнул я.
        На этом мы расстались: Соболь отправился досыпать, а я, поскольку сна не было ни в одном глазу, побрел на поляну. Стол стоял неубранным - вчера отмечали отвальную, потом Борис с Миленкой уехали, и наводить чистоту стало некому. Зато очень довольны остались наши козы и конь Пегас: они пожаловали на запах еды и так чисто все вылизали, что утром вполне сойдет за свежую сервировку. Одна из коз, белая и самая упертая, все еще стояла передними копытцами на столешнице, погрузив морду в салатницу. Я не стал ломать ей кайф и пару часов занимался тем, что сначала чистил, потом выезжал своего любимца Пегаса - ведь теперь ему предстояло заново ко мне привыкнуть. В попытках подружиться мы долго бороздили дальние окраины пещеры, пока не примчалась Иола звать меня к завтраку.
        Я немного удивился, обнаружив у стола Сашку Афанасенко и Галю, пару Марка, полненькую, румяную и такую милую, что даже смотреть на нее всегда было радостно.
        - Мы теперь часто меняемся сменами, чтобы нам, Спящим, тоже бывать в школе, - ответил на мой невысказанный вопрос Сашка. - Ты с нами сегодня?
        Я пожал плечами. В обновленной школе я еще не был, так почему бы не наведаться, хоть отвлекусь от мириад тревожных мыслей. Мы в темпе проглотили приготовленные девочками бутерброды, запили чаем и немедленно потянулись к лестнице, налегке, без сумок или рюкзаков.
        На месте мы были от силы через пять минут, ведь нашу скорость скрывать больше не требовалось. А оказавшись на школьном дворе, я так и замер.
        Над зданием уже потрудились Древние, хотя полностью разрушать не стали - оно же старинное, из золотистого местного камня. Силуэт и крыша сохранились, только оконные проемы увеличились и стекла из них исчезли, побеги изумрудного вьюнка не скрыли стены полностью, а словно растеклись по трещинам и стыкам камня, подчеркивая его красоту. Кроме того, появились просторные террасные пристройки с огромными столами и стульями, наверняка для циклопов. Двор в привычном смысле слова исчез, вместо него разбили сад с многочисленными широкими и узкими тропками, фонтанчиками и горками-клумбами; и сейчас по этим тропинкам стекались, спешили к школьному зданию дети и подростки всевозможных рас.
        Саня ткнул меня локтем в бок, указывая на лазерный экран справа над овальной клумбой, на котором было расписание занятий, правда, без классов - просто перечень предметов. Каждые полминуты текст менялся с русского на общий и наоборот. В основном привычные уроки типа химии, русского, английского, но встречались и такие, что глазам не верилось: «Драконология» там, или «История исчезнувших рас», или «Криптозоология».
        - А где деление на классы? - спросил я.
        - А больше такого нет, - просветила меня Галя. - Ученик сам может решать, какие предметы и когда он посещает. Главное, чтобы раз в месяц на беседе со своим куратором он мог показать, ну, что движется вперед и набирается ума. Система Древних.
        - Рванем сегодня на драконологию, а? - затеребил нас Афанасьев. - Я еще позавчера хотел, ну, ребят!
        Никто, в общем, и не возражал. В расписании был указан номер кабинета, хорошо мне знакомый: раньше там был класс истории, последний раз я в нем с Димкой разговаривал, и это воспоминание здорово подпортило мое настроение. А сегодня мы вошли туда и обалдели: никаких парт не осталось и в помине, пол устлан пушистым зеленым ковром и завален циновками. Почти все уже были заняты, но последнюю в дальнем углу мы успели захватить. Расселись - Санька сразу прилег - и уставились на молодого улыбчивого флэмма, застывшего у лазерной доски в ожидании тишины. У меня екнуло сердце от очередного болезненного воспоминания о Данко, но тут учитель заговорил на общем языке, явно продолжая тему прошлого урока:
        - Прежде всего напомню то, что уже говорил: никаких драконов в природе никогда не существовало. Но, похоже, образ этих жутковатых созданий сыскал себе прочное место в сердцах и умах людей разных рас, и, как говорится, драконы были обречены на то, чтобы однажды возникнуть. Толчком к их появлению стал генный эксперимент, прямо скажем, не слишком этичный. Но теперь драконы существуют, это факт, и нам предстоит научиться любить их и хорошенько о них заботиться.
        Лотт, время от времени полностью сливающийся со стеной, робким голосом переводил слова флэмма на русский, так что, в общем, все было понятно. Потом учитель подробно и зажигательно рассказал, сопровождая свою историю изображениями на экране, как ученые Нижнего мира с нуля создавали драконов, какие происходили провалы и даже несчастные случаи, потому что поначалу эти существа получались то слишком свирепыми, то апатичными и нежизнеспособными. Было здорово интересно: я, например, никогда бы не угадал, что для наделения драконов способностью извергать огонь ученые из Древних досконально изучили жуков-бомбардиров. Или что вторые головы у драконов появляются только в период зрелости из постепенно растущей шишки в основании шеи. А я-то думал, дракончик Энерира просто другой породы, одноглавый. Минут через двадцать после начала урока педагог сказал:
        - Ну, довольно на сегодня теории, всех попрошу за мной на стадион, чтобы воочию увидеть одного из героев моего рассказа. Теперь у нашей школы есть свой персональный дракон, думаю, вы с ним крепко подружитесь.
        Поднялся шум, хотя и не такой, какой был бы в нашей обычной школе, отпусти нас какой-нибудь добряк с половины урока. Но ликовали все, даже ребятишки Древних, - ведь и для них драконы были чем-то из мира фантастики. Вместе с толпой мы выкатились на школьный двор, прошли до стадиона. А там…
        - Ой! - Иола вдруг нырнула за мою спину.
        Я завертел головой, выискивая опасность, но увидел лишь нашего друга Тер-Андроля: тот со взволнованным видом стоял посреди футбольной площадки и крепко держал за железную цепь небольшого бойкого дракончика с красноватой чешуей. Видно, не особо понимая, как вести себя с гомонящей толпой школьников, биорд заранее кивал нам и широко улыбался. По моему лицу, само собой, только мазнул быстрым взглядом.
        - Ты чего прячешься? - уголком губ спросил я девочку, поскольку она надежно обосновалась за моей спиной и вылезать оттуда не собиралась.
        - Не хочу его отвлекать, он и без того волнуется, - прошипела мне в затылок Иоланта. - А это, значит, его Гар-Гук, да? Здорово, мне так хотелось его повидать, то есть их обоих.
        Я и сам с особым чувством оглядывал дракона, - ведь когда-то целую минуту я воображал себя его хозяином. Видно было, что Гар-Гук просто обожает своего наездника: почти не обращая внимания на толпу ребят, он ластился к биорду, клал головы на оба его плеча, приподнимал крыло и счастливо жмурил глаза, когда Тер-Андроль почесывал драконий бок своими когтистыми пальцами.
        Когда все угомонились, биорд начал рассказывать про своего питомца, сначала сбивчиво, потом все более увлеченно. А под конец и вовсе предложил желающим полетать. Первым, к моему величайшему изумлению, из толпы выскочил Витька Пронин, которого я прежде не приметил. Неужели излучение настолько меняет людей, что даже из трусов делает смельчаков?
        Правда, выяснилось, что цепь накрепко приторочена к железному кольцу, вбитому в землю, и летать дракон мог только небольшими кругами. Тем не менее все были в восторге, и, даже когда от школы к нам долетел звонок на перемену, очередь не рассосалась. Биорд без устали подсаживал на спину своего воспитанника все новых желающих. Тут уж Иола перестала прятаться, и хоть Тер-Андроль и стоял к нам спиной, но, видно, разглядел ее сквозь кудри затылочными глазами, оглянулся, всплеснул руками и бросился к нашей группе, забыв снять с драконьей спины юного лотта - ему помогли другие ребята.
        - Иола, как я счастлив! - завопил он, суетливо обнимая девочку. - Я ведь специально раньше многих поднялся на поверхность земли, чтобы отыскать здесь моих друзей и спасителей!
        На меня по-прежнему ноль внимания. Однако уже следующими его словами были вопросы:
        - А что Алеша? Уже встает на ноги? Его можно повидать? Когда старина Шакракумор поведал мне… А я-то убивался из-за поломанного крыла! Надеюсь, он сумел принять случившееся и…
        - Он перед тобой, Тер-Андроль, - ухитрилась вставить Иола.
        Биорд замер с открытым ртом, заметался взглядом между мной и Сашкой, но Афанасенко протестующе замычал и попятился, а я остался на месте. Тер-Андроль несколько раз судорожно вздохнул, поморгал и сглотнул, прежде чем произнес:
        - Алеша! Да ты… ты еще подрос с нашей последней встречи!
        Я был благодарен ему за эту попытку пошутить. И поспешил сменить тему:
        - Ну а как твое крыло?
        Биорд с готовностью помахал руками:
        - Как новенькое, через пару дней можно будет взлетать. Жду не дождусь, когда увижу этот восхитительный мир с высоты птичьего полета. Но главное - когда снова оседлаю своего приятеля!
        Он оглянулся на Гар-Гука, который в отсутствие хозяина сам исправно подставлял спину все новым пассажирам, однако его выпуклые глаза со сливовым отливом так и косили в нашу сторону. Похоже, истосковался бедолага за годы без хозяина.
        - Тер-Андроль, а можно спросить кое-что? - начала Иола, и по ее вспыхнувшим щекам я сразу понял, о чем пойдет речь. - Та девушка, о которой упоминал Алеша… Ты что-нибудь узнал о ней?
        - Не только узнал, друзья мои, не только узнал - я отыскал ее! - торжествующе вскричал биорд и потыкал пальцем в сторону трибун.
        Там на скамье скромно устроилась девушка-биорд, рыжеватые волосы которой были заплетены в четыре тугие косички, задорно торчащие вверх аккурат над каждым глазом. Мы помахали ей руками, и она старательно повторила наш жест, не принятый среди Древних.
        - Это моя Тур-Гурлиль, - от смущения едва выговорил наш друг. - То есть, конечно, не совсем пока моя… Но мы собираемся пожениться, как только мое крыло полностью придет в норму.
        - Как связано крыло со свадьбой? - спросил я и вполне предсказуемо получил тычок от Иолы.
        - О, мы собираемся заключить брак по нашим древним традициям! - ничуть не обиделся биорд. - А для полной церемонии крылья просто необходимы, причем в отличном состоянии. К тому же я надеялся, что прежде отыщу вас и получу возможность пригласить на торжество. Всех, всех и ваших друзей тоже! - Быстрый взгляд на Сашку, на Галю.
        - Мы это не пропустим, - заверил я.
        - О, было бы замечательно, поскольку у моей невесты большая семья, а у меня только Гар-Гук…
        - Даже не сомневайся, мы все будем на твоей свадьбе, - горячо поддержала меня Иоланта, а я протянул Тер-Андролю руку: пора было прощаться, на школьный стадион прибывали новые ребята. Ответное пожатие показалось мне каким-то вялым, да и сам биорд вдруг побледнел и несколько раз с силой втянул в себя воздух.
        Иола и ребята уже отошли и сторону и поэтому ничего не заметили, а я заволновался:
        - Ты правда в порядке?
        - Само собой, - беззаботно отозвался биорд. - Нелегко, знаешь ли, привыкнуть к ощущению, что в твоей жизни все просто превосходно.
        И заспешил к своему питомцу.
        Перед вторым уроком мнения разделились: Иола хотела посетить занятие с мудреным названием «Этика ново го мира», Сашка - спецкурс по возрождению природных богатств, Галя - криптозоологию. А я… я решил, что на сегодня с меня хватит учебы. Недолгое оживление сменилось тоской: я думал о Тасе, как ей бы понравился этот новый мир, ведь кто больше ее любит цветы и животных! Иван смог бы наконец покататься на драконе, он так об этом мечтал, а Димка уже сейчас бы пытал Тер-Андроля насчет участия в Турнире… Как могло случиться, что их мечты стали явью для других? А я даже не был уверен, что все ребята живы…
        - Вы идите, а я так… пройдусь немного, - сказал я. Конечно, тут же шесть пар встревоженных глаз начали исследовать меня с головы до ног.
        - Голова разболелась? - округлила глаза Галя.
        Иола, судя по ее печальному взгляду, куда лучше просекала ситуацию.
        - Нет, просто есть неотложные дела, - отрезал я уже на ходу.
        К счастью, скорость атланта дала мне возможность очень быстро оставить сочувствующие взгляды далеко позади.
        Смывшись от ребят, я предсказуемо зашагал в сторону нашего дома и скоро уже стоял под окнами - своими и разинскими, переводил взгляд с одних на другие. Но в разгар солнечного дня по окнам нельзя было догадаться, находятся ли в квартирах их обитатели.
        А вот двор наш круто преобразился. Для начала - исчезла помойка в самом центре, и теперь там три циклопа высаживали фруктовые деревья, уже взрослые, наверное, перенесли их из Нижнего мира. Рядом с детской площадкой выросло нечто вроде столовки под открытым небом: длинный стол со скамьями, каменная печка наподобие той, что у нас в лагере - нашу ведь тоже Древние презентовали. А теперь такие стояли едва ли не в каждом дворе, я пока не разобрался зачем.
        Нужно было уходить, торчать здесь не имело смысла. Я крутанулся на пятках и едва не врезался в собственного отца, медленно бредущего по дорожке к нашему подъезду. От неожиданности у меня вырвалось:
        - Папа!
        Отец рывком вскинул голову, глянул на меня несколько ошалевшим взглядом смертельно уставшего человека:
        - Что вы сказали, молодой человек?
        Я находчиво исправился:
        - Вы папа Алексея Громова?
        Взгляд тут же стал цепким, тревожным:
        - С Алешей что-то случилось?
        - Нет, что вы! - Я даже руками на него замахал. - Просто мы с ним в одном лагере жили, который в лесу. Сейчас Леша за границей и не всегда может связаться с родными - может, знаете, что некоторые страны глушат любую связь с этим регионом. Но нашему директору он дозвонился, отчитался, что все хорошо, и просил навестить родителей, то есть вас…
        У меня кончилось дыхание. Отец разглядывал меня таким странным взглядом, что мурашки побежали по спине. Вот сейчас узнает, догадается… но он только сказал:
        - Ладно, раз поручили, то давай-ка поднимемся в квартиру, поговорим.
        Я и обрадовался, и испугался, не знаю, что больше. К посещению родного дома пока не был готов, но отец уже распахивал дверь в парадное и призывно оглядывался на меня через плечо. Конечно же я вошел следом.
        Поднялись на наш этаж, отец начал отпирать дверь в квартиру, но руки его здорово дрожали, так что он не сразу попал ключом в замок и пробормотал смущенно:
        - Некоторые больше не запирают, вот и супруга меня бранит, но пока трудно перестроиться.
        В этот момент я почти жалел, что папа не изменился, как другие обитатели города, то есть не стал безмятежным и всем довольным. Наверное, ему нелегко приходилось в этом новом мире. И опять я не успел даже дух перевести, как в прихожую уже вышла мама, в элегантном платье и с прической, благоухающая своими любимыми духами.
        - Илюша, ну что же ты убежал посреди ночи и меня не предупредил? - обратилась она к отцу таким спокойным голосом, словно спрашивала, что приготовить на обед.
        Раньше такое нарушение семейных правил точно не сошло бы папе с рук, но сейчас мама выглядела совершенно невозмутимой и больше интересовалась своим отражением в зеркале. Меня не замечала, поскольку я застыл в дверном проеме.
        - Прости, дорогая, были неотложные дела, - пробормотал отец и за рукав втянул меня в квартиру. - Вот с молодым человеком встретился.
        - О! - Мать чуточку растерянно заморгала красиво подкрашенными глазами. - Простите, не заметила! Как вас зовут, юноша?
        - Дмитрий, - пробормотал я первое пришедшее в голову имя.
        - Проходите и будьте как дома, Димочка! Мойте руки, оба на кухню - и завтракать! А у меня занятия.
        Она легко порхнула между нами, чуть коснулась пальцами моего плеча, чмокнула отца в щеку, и каблучки изящных туфель застучали в направлении лифта. А отец уже увлекал меня в комнату: судя по всему, завтрак волновал его в последнюю очередь.
        - Ну, теперь рассказывайте, Дмитрий! - приказал он, толкая меня в кресло.
        - О ч-чем?
        - Выкладывайте все. Что происходит в городе, какой морок нашел на жителей, почему я один, кажется, сохранил способность ясно соображать? Чувствую, вам известно больше моего.
        - А куда ма… ваша жена куда ушла? - Я не тянул время, просто пытался собраться с мыслями.
        - В школу для взрослых, учить языки захватчиков. Плюс там овладевают новыми профессиями для нового мира. Супруга теперь одержима проблемами озеленения, - криво усмехнулся отец, кивая на густо заставленный цветочными горшками подоконник и целый склад мешков с землей и удобрениями в углу.
        За время моего отсутствия наша квартира стала какой-то захламленной, но и более уютной, что ли. Раньше мама цветы в горшках не жаловала, считала, от них много грязи.
        Отец молча ждал, и я начал рассказывать, - сначала с трудом подбирая слова, потом все уверенней, ведь на этот раз можно было говорить чистую правду, хоть и звучащую круче любого фантастического романа. Слушать папа всегда умел, ни разу он не перебил меня, и даже его дыхания я не слышал.
        Я рассказывал о Древних и об атлантах, о лагере и Нижнем мире, об универсальном оружии, давшем возможность Древним захватить регион бескровно и без всякого ущерба для людей. Пока говорил, решал про себя: рассказать ли еще о Пещере Ложных Воспоминаний? Потом проще будет… но мешал страх, что отец обо всем догадается прямо сейчас, он и так глаз с меня не сводит.
        Я закончил. Воцарилась тишина. Отец что-то напряженно обдумывал, а я изнывал от жалости, не в силах долго смотреть в это потерянное осунувшееся лицо.
        - А ответь мне, пожалуйста, на один вопрос… - начал говорить папа и так привычно замолчал. Перед этой его фразой я трепетал с самого детства. Когда он входил в мою комнату, начинал так говорить, а потом замолкал, я тут же припоминал все свои грехи, пока неизвестные (или уже известные?) родителям. Хотя в результате отец мог всего лишь спросить, куда подевался его телефон или какие у меня планы на выходной. Вот и сейчас я тревожно замер, понимая, что вопрос уж точно не будет пустячным.
        - Если я - атлант, и это передалось сыну и дочери, то почему сейчас я не только потерял свою жену, но и детей? - медленно закончил он.
        - Что? Нет! Ты… вы их не потеряли!
        - Да? А вот выглядит все иначе. Насколько я знаю своего Алешку, он никогда бы не уехал куда-то далеко и надолго, не повидав нас, особенно в свете творящихся перемен. А если Кира, как ты говоришь, потеряла свою пару и это очень болезненный процесс, то почему не возвращается домой, не ищет помощи у самых родных для нее людей?
        - Возможно, пока она просто не может… - Тут я прикусил себе язык, понимая, что эта фраза его точно не утешит.
        - Ты так считаешь? Но сегодня ночью она подходила к нашему дому.
        - Что?! - Я вскочил на ноги, но тут же усилием воли заставил себя плюхнуться обратно. - Просто Леша очень переживает за сестру, он будет рад хоть каким-то новостям.
        - Будет рад, говоришь? Да вот новости не слишком добрые. Где-то часов в пять утра я подошел к окну на кухне, глянул вниз и увидел там свою дочь. Эти Древние под каждым кустом натыкали подсветку, так что ошибиться я не мог. Кира стояла с запрокинутой головой и смотрела прямо на наши окна. Тут я, конечно, совершил ошибку: распахнул окно и окликнул и только после этого бросился вон из квартиры. Но когда спустился, она уже исчезла, испарилась. Я пять часов бегал по всему городу, звал ее… Все тщетно.
        Я не находил слов. То, что Кира была здесь, значило очень многое. Значит, я не ошибся, и приор со своими приспешниками и пленниками в самом деле не покинули город. Но и не замуровались в потайных пещерах, раз сестра имеет возможность выбираться наружу. Стоп, кто же выводит ее наверх, ведь для Расколотой это очень трудный путь?
        - Простите, нужно идти, меня ждут! - Я понял, что если останусь, то обязательно чем-то выдам себя. А сказать отцу окончательную правду я пока не был готов, просто боялся, что она его доконает.
        - Спешишь, Дима? - Голос его звучал разочарованно. - А я надеялся, что мы позавтракаем вместе, жена, судя по запахам, что-то вкусное приготовила.
        Он втянул ноздрями воздух и неубедительно изобразил оживленный интерес:
        - Так что, составишь мне компанию?
        Мне показалось, сейчас он добавит «сынок», и я брошусь ему на шею. Но этого не случилось, так что я всем видом изобразил жуткую озабоченность:
        - Нет, мне правда пора, столько дел! И я уже завтракал в лагере.
        Отец больше не спорил, только пожал плечами и проводил до входной двери. А когда я уже стоял на площадке, вдруг спросил:
        - Значит, атланты взяли сторону этих Древних, да? Против людей?
        - Так ведь у нас и выбора не было, - почему-то стал оправдываться я. - Если бы оружие Древних использовали пажисты - вот это была бы катастрофа, они знаете какие мерзавцы? И вовсе мы не против людей, разве людям плохо в этом новом мире?
        Отец дернул уголком рта, вроде как улыбнулся. И сказал:
        - Ладно, Дима, дорогу к нам теперь знаешь. И если от Лешки нашего будут известия - ты будь другом, сразу забеги, договорились?
        - Обязательно!
        Вниз по лестнице я шел очень медленно. Мозги просто плавились от жалости к отцу и от тревожных мыслей о сестре. Получается, Кирка оказалась достаточно сильной, если, став Расколотой, не лежит в лежку, а бродит по городу, пусть и через месяц после случившегося. Но почему, в самом деле, не зашла домой, если свободна? Какой ей смысл теперь оставаться под землей? Разве только приор Гай держит ее на тех же поддерживающих уколах, что и Димку.
        Вдруг меня поразила жуткая мысль: а может, сестра вовсе и не Расколотая больше? Приор мог в экстренном порядке подвергнуть ее операции, ведь после смерти Печерского у него больше не осталось в союзниках атлантов. Может, теперь она пара Димки или Ивана! Даже думать об этом было дико и тошно.
        Я вывалился из парадного и вынужден был присесть на ступеньку, чтобы взять себя в руки.
        Глава третья. Багровая ампула
        Стук железной двери заставил меня вяло перевести взгляд в сторону звука. Дверь в разинское парадное была распахнута настежь, а по ступенькам медленно и осторожно спускалась чрезвычайно нагруженная женщина. Обеими руками она сжимала ручки десятилитровой кастрюли, вдобавок на локтях висели шуршащие хлебные пакеты, а под мышкой торчали пластиковые бутыли с водой. Женщина деловито устремилась в сторону стола, наверное, она была вроде как дежурная по кухне. Только секунд через десять до меня дошло, что это мать Таси и Ивана.
        Я вскочил на ноги, вглядываясь в суетящуюся у столов женщину. Прежде я видел ее пару раз, всегда растрепанной и в халате - теперь же на ней было почти летнее платье, короткие волосы блестели на солнце, и на лице не прослеживалось никаких следов недавних злоупотреблений. Пока я рассматривал женщину, появился и Разин-отец со сковородкой в руках. Вдвоем они начали бойко шуровать в печи, разводя огонь.
        Сначала я намеревался просто подойти к ним, спросить о Тасе и Ваньке. Могут ли родители быть так веселы и безмятежны, не зная, где их дети? Сознание услужливо подсказало: могут, моя мать вон тоже в ус не дует. И у меня родился другой план.
        Я вспомнил слова отца, что теперь мало кто запирает двери в квартиры, особенно когда ненадолго выходят во двор или нагружены по максимуму. А дверь в парадное так и стояла призывно распахнутой. Я вскочил, прокрался вдоль стены дома под прикрытием цветущего палисадника, мигом взлетел на пятый этаж. Так и есть, между дверью в квартиру и косяком оставалась щель с мою ладонь. Я глубоко втянул в себя воздух - и шмыгнул внутрь.
        Заглянул сначала в гостиную. Там было свежо и очень чисто, на диване резвились, охотясь на хвосты друг дружки, два котенка, белый и рыжий. Прежде Тасе не разрешали заводить животных, а она так мечтала хотя бы о попугайчике. Неужели она дома? Задыхаясь от волнения, я рванул в ее комнату и застыл на пороге, стиснув зубы от разочарования. Пусто. Каждая вещь лежит на своем месте и словно кричит о том, что ее давно не касались руки юной хозяйки. В этой комнате больше не было жизни.
        И все же я переступил порог и обошел всю небольшую квадратную комнатушку по периметру. Я понятия не имел, что пытаюсь найти. Ясное дело, Тася не могла оставить для меня записку, с какой стати, я и не бывал тут прежде. Мебели было совсем немного, каждая вещь жалась к стене, словно пыталась отвоевать личное пространство. Диван под пушистым пледом, напротив черное исцарапанное пианино, стол у окна да в простенках рядом с окном - самодельные полочки для книг и всякой мелочовки, небось Ванька мастерил.
        Машинально я подошел ближе, скользнул растерянным взглядом по корешкам книг, по каким-то мелочам вроде стеклянного шара или набора резиновых уродцев. Пыль тщательно протерта: похоже, обновленная мать семейства была просто одержима страстью к чистоте. А значит, все здесь по многу раз передвигалось, и даже будь тут что-то для меня…
        Стоп. На самой нижней полке лежал навороченный смартфон с подключенной зарядкой. Прежде я видел в Тасиных руках только ветхую раскладушку, но ведь Иван как раз говорил про посеянный сестрой телефон. Возможно, в тот последний день он и купил для нее новый, не пожадничал.
        Я взял смартфон в руки, включил - и немедленно на экране высветилось сообщение:
        Алеша, пришла домой, а у нас тренер Гай, пьет чай с братом. Я просто в шоке, как Ванька мог позвать этого гада! Наверное, снова уйду на улицу, в квартире страшно, он на меня так…
        Сообщение обрывалось и отправлено не было, мой номер не введен. Что помешало Тасе закончить начатое? Не разобралась с новинкой, потребовалась срочная подзарядка? Или сообразила, что не знает на память моего номера, пошла спросить у брата? А может, эти двое сами позвали ее на кухню и в комнату свою она больше не вернулась? Думать об этом было страшно. Я сжимал смартфон в руках, как святыню, которой касалась Тася.
        Потом снова перевел взгляд на книги: поверх корешков белел какой-то листок. Хотя я не ожидал найти послание, но почему-то все же вытянул находку на свет. И вздрогнул: с листа смотрел карандашный портрет меня самого - того, прежнего. Конечно, я сразу узнал летящий штрих и твердую руку Иоланты, она и мне на Новый год - кажется, уже сто лет назад - подарила портрет Таси. Я не мог понять, с какими чувствами, да и зачем вообще рисовала она эти портреты, раз потом призналась, что всегда относилась ко мне, как положено у нормальных атлантов. Да, душа Иолы для меня - полнейшие потемки…
        Я с досадой сунул рисунок на прежнее место.
        Какое-то движение, пойманное краем глаза, заставило меня вздрогнуть и собраться с мыслями. Я тщательно обследовал полку: между крупной сизой раковиной и ароматической свечой в форме цветка лотоса обнаружилась граненая ампула длиной сантиметров десять, с плотно пригнанной стеклянной крышкой. Через отверстие в крышке был пропущен черный шнурок, - похоже, кто-то носил эту штуку на шее. Ампулу наполняла багровая жидкость крайне подозрительного вида, и самое странное, что она находилась в непрестанном движении, как будто кипела. Не полагаясь на руки, я приложил стекляшку к щеке. Содержимое в самом деле было теплым, но до температуры кипения, конечно, недотягивало.
        Ампула совершенно точно привет из Нижнего мира, значит, скорее всего, принадлежала приору Гаю. Они не позвали Тасю, они пришли за ней сюда. Наверняка она защищалась и сорвала эту вещь с шеи приора, а потом уже ее нашли родители и с присущим обновленным людям равнодушием уложили среди вещей дочери.
        Я подумал немного, потом заново связал концы шнура, надел ампулу на шею и выскользнул прочь из квартиры.
        В лагерь я вернулся с твердым намерением не обсуждать появление Киры ни с кем, кроме Соболя. Слишком хорошо представлял, какие версии будут выдвигать ребята, и каждая станет мне как ножом по сердцу. А вот у директора, возможно, найдется какое-то объяснение всем этим странностям с сестрой, заодно и странную находку ему покажу.
        У входа в спальный туннель споткнулся о полупустой рюкзак, брошенный прямо на траву. Настроение и так было не к черту, а тут уж я разорался на все подземелье:
        - Эй, кто тут вещи свои разложил?!
        И немедленно из туннеля выглянула Иола с еще более хмурым видом, чем у меня, спросила предгрозовым голосом:
        - А в чем проблема?
        - Ни в чем, - поспешил я на попятный, ведь ссориться с Иолой - себе дороже. - Просто наступил на него случайно, надеюсь, ничего там не раздавил. Куда-то собралась?
        Девочка молча подошла к своему имуществу, опустилась на корточки и впихнула туда комок каких-то ярких тряпочек. Я терпеливо дожидался ответа.
        - Допустим, собралась, догадливый ты наш.
        - А куда именно?
        Вместо ответа она потыкала пальцем себе под ноги.
        - В Нижний мир? На прогулку?
        Взбешенный взгляд так и обжег меня:
        - Что?! Мне заняться, по-твоему, больше нечем? Намерена разобраться, почему погибали те, кто выходил из Черных Пещер, если ты еще не забыл о них!
        - Не забыл, - немного смутился я. - Я просто думал… ладно, неважно. Директор в курсе?
        Иола сдержанно кивнула.
        - Неужели? А вот я почему-то думаю, ему эта идея категорически не понравилась бы. Я сегодня тоже пытался договориться об одной важной экспедиции, так он меня даже слушать не стал.
        Иоланта на миг перестала копаться в вещах, замерла и уставилась на меня любопытными глазищами:
        - А ты куда собирался-то?
        - Хотел спуститься в Игореву пещеру, посмотреть, что там да как.
        Девчонка закатила глаза, а потом еще покрутила пальцем у виска, чтобы до меня уж наверняка дошло:
        - Сравнил! Там же кто угодно может затаиться, в этой пещере. А я просто собираюсь в Нижний мир и заодно наведаюсь к водопаду. В этом же нет ничего опасного - ну, если только тебя не везет к нему вагонетка.
        - Просто наведаешься? И что это даст?
        - Хочу пройти вниз по течению, там вроде была тропинка вдоль берега. А если нет, то проплыть.
        Меня так и передернуло от этих слов. Умом я понимал, что вода в подземной реке проточная, но все-таки плыть там, где прежде вода проносила десятки мертвых тел и… возможно, где-нибудь на отмели десятилетиями лежат скелеты…
        - Соболю все это не понравится, - повторил я с нажимом. На самом деле это в первую очередь не нравилось мне, но ведь бесполезно говорить об этом Иоле, верно? - Ты должна с ним поговорить, сама же вечно талдычишь о дисциплине.
        - А между прочим, у меня уже есть разрешение на этот поход! - вздернула подбородок упрямая девица. - От самого Великого Жреца, а он сейчас вроде как президент территории, попавшей под влияние Древних. После школы я забегала к нему в штаб, и мы немного поговорили. Тир-Убрель сказал, что ему самому не дает покоя эта жуткая история, но сейчас у него нет возможности этим заниматься, а разобраться не мешало бы…
        - Только не говори, что он ТЕБЕ поручил разбираться!
        - А что такого? - ощетинилась Иоланта. - Борис с Миленой получили дипломатическое задание и отправились за границу, а мы такие же Соединившиеся, всего-то на пару лет младше их. И вообще, тут дел на пару часов, к вечеру уже вернемся.
        - Ладно, - сдался я. - Сейчас переоденусь, и двинем.
        Показалось мне или нет, но лицо Иоланты мигом разгладилось, просветлело, губы растянулись в улыбке, которую она немедленно скрыла ладонью. Протянула равнодушно:
        - Ну, если хочешь…
        Я не хотел, но и отпустить ее одну не мог. А потом, небольшая экспедиция поможет хоть немного отвлечься от мыслей о сестре, о родителях и пропавших друзьях.
        - Только я против такого странного плана. Куда логичнее зайти в деревню рядом с Черными Пещерами, откуда народ отправляли на смерть, и расспросить жителей, что за дела у них тут творились.
        - Ага, так они тебе и признаются! Великий Жрец считает, что большинство жителей были не в курсе происходящего. А если кто и знает, - как мы их вычислим? Такие наверняка первыми поднялись на поверхность земли, на всякий случай, чтобы избежать ответственности. А может, и деревни там больше нет, разобрали все свои домики - и айда наверх. И вообще это тоже идея Жреца: он сказал, что у Древних немного иначе устроены головы, чем у людей, и они бы никогда не позволили мертвым телам куда-то бесконтрольно уплывать.
        Я подумал, что у Великого Жреца голова точно устроена очень странно, если он обсуждал такие вещи с пятнадцатилетней девчонкой, вместо того чтобы строго-настрого запретить ей даже соваться туда. И повторил, как спасительную мантру:
        - Так мы предупредим Эрика?
        На этот раз Иола не стала прятать ехидную улыбочку во весь рот:
        - А ты не в курсе? Ну да, ты же пробегал непонятно где все утро. А за это время Соболи собрались и отправились в Париж, ага! Представляешь, там уцелела часть общины Древних, которую пажисты вроде как уничтожили. Вот они сразу и сорвались с места.
        Я разочарованно зашагал в сторону своей пещеры.
        - Да, еды какой-нибудь возьми, если в комнате хранишь, - полетело следом распоряжение Иоланты. - Воды тоже. А поужинаем уже в лагере. Или нет, я еще планирую к Шакракумору в гости зайти, а он уж точно не отпустит нас без ужина.
        - Вряд ли у меня там будет аппетит, - проворчал я себе под нос, впрочем, она же все равно меня слышала. - Вот воды захвачу, чтобы не так, как в прошлый раз…
        - Ладно, на кухне сейчас наделаю бутеров. - Голос Иолы звучал тепло и миролюбиво, как всегда, когда она добивалась своего. - И одежду возьми на смену или плавки… В общем, сам решай.
        Через пять минут, в спешке покидав в рюкзак что под руку попалось, я подошел к нашей кухне на поляне. Там Иола с Зиночкой что-то ловко резали и заворачивали, при этом громко хохотали и сгибались от смеха пополам. У Зиночки на этот раз волосы были заплетены в две косы и смешно уложены вокруг ушей, подстриженная челка спадала до носа. Почему-то при виде ее у меня снова участилось дыхание, а ноги стали ватными.
        Иола, увидав меня, перестала заходиться от смеха, смела все со стола в рюкзак и подошла ко мне опять с рассерженным видом, прошипела в ухо:
        - Прекрати на нее таращиться! У Зиночки муж есть, между прочим!
        - Иола, что за дикие мысли?!
        - Ой, вот только не надо! Я знаю тебя как облупленного!
        Есть вещи, которые не меняются: я снова первым заткнулся. До лифта в Нижний мир нас проводил позевывающий Марк - они с Галиной теперь вот так в обеденное время менялись сменами. Кажется, он был уверен, что мы просто идем к кому-то в гости, поэтому никакого беспокойства не проявлял, наоборот, вздохнул с явной завистью и пожелал хорошо повеселиться. Я тоже вздохнул: то еще веселье предстояло. Но лифт уже уплывал вниз.
        Нижний мир не изменился. Все так же было полно жителей в городах и поселках, детский смех и голоса отражались от земляных сводов. Хотя мы видели много домов и в полуразобранном состоянии - Древние готовились к смене образа жизни. По возможности продвигались на полной атлантской скорости, снижали темп только в густонаселенных местах, чтобы случайно кого-то не затоптать. Но такие места мы старались огибать - слишком много вопросов было у Древних, а мы не располагали временем - да и настроением - отвечать на них.
        Наконец пронзающая потолок башня подсказала нам, что мы уже в столице Нижнего мира. Стараясь не смотреть в сторону дворца - уж слишком много с ним связано жутких воспоминаний, - мы добрались до лифтов, связывающих столицу с уровнем Заповедника. Был разгар дня, и к кабинкам выстроилась длиннющая очередь. Я подтолкнул Иолу локтем:
        - Постоим или пробьем еще одну дырку?
        - Постоим, конечно… Ой, смотри, кто там!
        Я глянул в указанном направлении: там у самых сомкнутых дверей лифта переминался в нетерпении с ноги на ногу юный циклоп Притыкрырк. Листал блокнот размером с подушку и что-то отмечал в нем наполовину сгрызенным метровым карандашом.
        - Привет, Притыкрырк! - подскочив к нему, затарабанила на общем Иоланта. - Вот так встреча!
        Неподдельная радость разлилась по круглому румяному лицу циклопа. Первые мгновения он и слова не мог выговорить от волнения, потом вскричал, да так, что перекрыл все прочие звуки:
        - Иола! Я так рад! А как твой раненый друг-биорд, надеюсь, жив?
        - В полном порядке, долечивает крыло и собирается жениться!
        - А… второй друг?
        - Какой? А, поняла! - Иола с силой хлопнула себя ладонью по лбу. - Алексей в порядке, он наверху, занят делами. А это тоже мой друг… Э-э-э, Алеша Громов. Познакомьтесь, пожалуйста.
        Циклоп немедленно изобразил передо мной ритуал первого знакомства, состоящий из серии притоптываний и хлопков. Я в ответ вежливо ему покивал и спросил, не собирается ли его семейство перебраться на поверхность земли. Притыкрырка этот вопрос привел в невероятное возбуждение:
        - Я так мечтаю об этом! Пару дней назад мы поднимались наверх на ознакомительную прогулку. Вместе с родителями, моими братьями и сестрами. Верхний мир так прекрасен! Но родители не торопятся.
        - Почему так?
        - Ну, мама боится, что ей там будет не уследить за всеми детьми. А отец хочет, чтобы я доучился в старой школе.
        - Может, он и прав, - согласился я. - Новая школа - это всегда катастрофа.
        Иола выразительно хихикнула. Соседний лифт, загрузив чуть ли не половину очереди, бесшумно захлопнул двери. А я вспомнил кое-что важное.
        - Слушай, приятель, тебе знакома эта штука? - Я вытащил из-за ворота футболки граненую ампулу и продемонстрировал циклопу.
        Единственный глаз Притыкрырка увеличился вдвое и отразил настоящий ужас, а сам он резко отступил на пару шагов, едва не растоптав с десяток Древних. И заговорил испуганно:
        - Это… это очень плохая вещь! Очень! Ее нельзя носить при себе!
        - Она опасна? - быстро спросила Иола, уже поднимая руку, чтобы сорвать ампулу с моей шеи. Я отгородился от нее локтем.
        - Этого я не знаю. Я видел ее только на картинках в наших учебниках истории. Из-за этих штуковин много лет назад случилась большая война!
        - А поконкретней? Что за война и при чем тут ампула?
        Притыкрырк долго морщил лоб, что-то бормотал себе под нос и хлопал ресницами, так что нас даже ветром обдувало. Потом виновато произнес:
        - Больше я ничего не помню. Знаю только, что эту ампулу нельзя носить и показывать другим, если не хочешь быть сосланным в Черные Пещеры. Нельзя даже рисовать - потеряешь все часы за общественные работы. Это очень, очень плохая вещь!
        - Спасибо! - поблагодарила его Иола, кидая на меня предупреждающий взгляд.
        Я тут же засунул ампулу поглубже под футболку. Как раз в этот момент распахнулась дверца лифта, мы с Иолой посторонились, пропуская стоявших впереди, однако нас настойчиво и в то же время вежливо затолкнули в кабинку.
        - Гости! - звучало на разных языках.
        Через минуту кабинка мягко спружинила и распахнула дверь в изумрудный и звонкий мир Заповедника.
        На выходе мы распрощались с циклопом: он спешил поприветствовать и зарисовать одного из представителей местной фауны. И скоро слился с толпой отдыхающих, не переставая оборачиваться и помахивать нам рукой-лопатой. Хотя нет, махал он Иоле, а на меня поглядывал скорее испуганно. Мы же сразу направились к нужному туннелю.
        - Ну! - немедленно подступила ко мне Иоланта, стоило оказаться вдали от толпы отдыхающих. - Рассказывай, где раздобыл эту дрянь?
        - Нашел, - хмыкнул я, не собираясь вдаваться в подробности.
        - Да неужели? Вот так прямо шел и чуть не наступил?
        Я резко затормозил, Иола прошла по инерции еще с десяток шагов, потом обернулась на меня:
        - Ну что еще?
        - Иола, - медленно проговорил я, - если ты хочешь, чтобы между нами были нормальные отношения, перестань вести себя так, будто ты вся такая взрослая, а я малолетний придурок. Ни с кем и никогда такая манера не прокатит, ясно?
        - Так я же старше тебя, - фыркнула девица. - На два месяца, не забыл?
        - Прекращай, ладно? Мы с тобой ровесники, хотя в последнее время я в этом начинаю сомневаться.
        - В смысле? - недобро прищурилась Иола.
        - Только не обижайся, но ты мне кажешься абсолютным ребенком со всеми этими дурацкими обидками, приколами и замашками на лидерство, - скрепя сердце нанес я сокрушительный удар. Я утешал себя мыслью, что это ради самой Иолы: ее просто необходимо поставить на место.
        Удар попал в цель. Смуглые скулы Иоланты мраморно побелели, взгляд остекленел. Но уже через секунду в черных глазах заплескалось холодное пламя:
        - Думаешь, сильно повзрослел только потому, что теперь тебе нравится Зиночка? Да это просто новое тело диктует, разве не ясно?! Тебе и Тася сейчас показалась бы ребенком. Мучился бы, бедненький, стараясь понять, почему не она теперь предел твоих мечтаний, а взрослая девушка!
        Я содрогнулся от такого ответного залпа.
        А Иола не умолкала:
        - И все равно ты остался прежним, не воображай. Соболь сказал, что тело ничего не значит, все диктует душа, но с тобой он ошибся, как по мне!
        - Ты что, обсуждала меня с Эриком?! - заорал я. Не удивлюсь, если какой-нибудь робкий додо свалился замертво от моего вопля.
        - Естественно, а что тут такого? Мы все переживаем за тебя, только директор считает, что ты сам должен дозреть до разговора с ним.
        - А зачем нам разговаривать? - Я в срочном порядке припомнил все свои косяки за последнее время. Вроде ничего такого, что заслуживало отдельной беседы с Соболем.
        - А ты не понимаешь? Знаешь, сыновья, когда резко взрослеют, советуются по этому поводу со своими отцами. У тебя, понятное дело, нет такой возможности, зато Эрик Ильич всегда в твоем распоряжении.
        Я закатил глаза:
        - Спасибо, теперь все понятно.
        И рванул вперед с удвоенной скоростью.
        Глава четвертая. Куда ведет река мертвецов
        Когда мы достигли туннеля, ведущего к водопаду, то здесь уж не стали терять времени - припустили во весь опор. Скоро шум воды, громкий, непостижимым образом проникающий сквозь камни, дал знать, что мы близко к выходу. Точнее сказать, к единственному месту в Нижнем мире, которое внушало мне ужас и отвращение.
        И вот мы наконец стояли у того места, где бурная река снова убегала в туннель. Как и предполагала Иоланта, сухопутный путь здесь тоже был, правда, без рельсов и освещения, просто тропа у самой кромки воды, то и дело сползавшая в реку, сырая и скользкая. Пришлось двигаться на почти человеческой скорости, высвечивая фонариками каждый бугорок, если мы не хотели каждую пару метров шлепаться в буйный поток. Я предлагал сразу плыть, но Иола стояла на том, что нужно осмотреть все досконально.
        Этот участок пути занял у нас больше всего времени, не меньше часа, по ощущениям. Дышать было тяжело, водная взвесь висела в воздухе, забивалась в ноздри.
        Вдруг лучи наших налобных фонариков рассеялись, и мы обнаружили, что вышли в круглую пещеру размером с арену цирка-шапито. Река превратилась в озеро, кипящее в центре водоворотом. Тропа описывала правильный круг и уводила в обратном направлении. Мне тут же пришел на память треклятый путь вагонетки.
        - Похоже, тупичок, - сообщил я, пытаясь сделать вид, что до смерти этим огорчен. - Видишь, дальше озеро втягивается в более узкий туннель, наверняка полностью затопленный. Давай возвращаться, без подводного снаряжения туда соваться нет смысла.
        - Не факт! - горячо запротестовала Иола, требовательно вглядываясь в озерную черноту. - Может, река просто преодолевает узкое препятствие - вон эту каменную гряду, - а дальше снова течет нормально. Нужно нырнуть и посмотреть.
        Я понял намек и начал молча стягивать с себя футболку. Иола тем временем метнулась к своему рюкзаку, порылась там и подошла ко мне с солидным мотком альпинистской веревки с двумя карабинами на концах.
        - Это еще зачем?
        - Затем! Видел, какой водоворот? Я же говорила тебе, что едва выбралась, когда меня почти затянуло в подводный туннель.
        - Ладно. - Я прикрепил карабин к ремню джинсов, из которых не собирался вылезать. И без долгих раздумий сиганул в озеро.
        Вода, похоже, была здесь просто ледяная, хорошо, что это меня никак не тревожило. Куда больше волновало, хватит ли дыхания, чтобы обследовать дно, не хотелось отфыркиваться на глазах Иолы. И еще я очень надеялся не обнаружить на дне… В общем, я хорошенько продышался и ушел вертикально вниз.
        Озеро оказалось не слишком глубоким, довольно прозрачным и походило на котел, который продырявили ближе к днищу. В эту дыру с бурлением втягивалась вода. Дыхание вроде еще оставалось, и я решил рискнуть: подплыл к дыре и заглянул в нее.
        Немедленно поток подхватил меня и потянул вперед. На мою удачу, проход оказался длиной всего метров пять, однако этого хватило, чтобы в груди моей не осталось ни грана воздуха. Выброшенный из туннеля, я забарахтался, забился в воде, не понимая, где верх, но вода и сама услужливо вытолкнула меня на поверхность. Отплевываться и отфыркиваться пришлось долго, но хоть не на Иолиных глазах. Про себя я отметил, что Игорева дыхалка явно дает фору моей бывшей.
        Я огляделся: река бойко текла по такому же высокому туннелю, как и прежде, разве что тропинок вдоль берегов не наблюдалось. Но как я ни вглядывался вперед, даже своим атлантским зрением видел только черноту.
        Веревка требовательно задергалась. Я снова продышал легкие, наполнил их воздухом и поплыл назад. На этот раз испытание оказалось не из легких: встречный водный поток с силой лупил в грудь и плечи, норовил опрокинуть и подмять, как драчун-громила. На мое счастье, туннель был так узок, что мне удалось упереться в его стены руками и ногами, и бороться со стихией стало куда проще.
        Давление воды все возрастало, и я всерьез опасался за сохранность джинсов, но упорно двигался вперед. Иоланта же, поняв, что я возвращаюсь, или просто от нетерпения, в свою очередь потянула веревку на себя, и совсем скоро я уже вынырнул у ее ног. Выполз на берег, первым делом осмотрел себя на предмет одежды. Не, вроде все на месте, только одна штанина оторвалась ниже колена. Отвязывая веревку, отчитался:
        - В общем, там узкий проход, а дальше опять река течет нормально. Куда течет - не видать. Не думаю, что нам стоит туда соваться… Ты что делаешь?
        Иола с озабоченным видом паковала в полиэтиленовый пакет свой свитер.
        - Все же собираешься дальше, - вздохнул я. - А ничего, что мы едва ли сможем вернуться назад этой дорогой? Без веревки почти без шансов.
        - Ничего, выберемся в другом месте! Иначе какой смысл был сюда переться?
        Но все же мне показалось, она здорово нервничает, и поэтому я спросил напрямую:
        - А что не так?
        - Я никогда не ныряла, - не стала темнить девочка. - То есть теоретически я знаю, как это делается…
        - Слушай, а ты вообще плавать-то умеешь? - спохватился я.
        - Конечно! Прочитала, а потом отработала движения в нашем озере. Все стили, - похвасталась Иола. - Но до ныряния еще не дошла.
        - Плохо дело, - сказал я. - Там придется надолго задержать дыхание, а если у тебя нет практики…
        - Ерунда! Это я как раз отлично сумею. У меня супертренированная дыхалка!
        - С чего бы?
        - С того бы! Знаешь, когда тебе ночь напролет нужно лежать без движения, чтобы не влепили укол, задерживать дыхание - единственное доступное развлечение. Так что пару минут запросто продержусь! Ты только покажи, как правильно подныривать, а то меня вода выталкивает, - совсем по-детски пожаловалась Иола.
        - Ладно, полезай в озеро, научу, - вздохнул я.
        Обучение в самом деле не отняло много времени. Я лишь показал Иоле, как правильно держать голову, чтобы сразу уходить на дно, и через минуту она уже держалась так, будто я пристаю к ней с очевидными вещами.
        - Только обязательно свяжемся веревкой, чтобы я мог тебя контролировать под водой, - потребовал я, вылезая на узкую полосу берега.
        Иола из воды сверкнула на меня глазищами, тряхнула мокрыми волосами:
        - Зачем это? Я прекрасно справлюсь и сама, встретимся в следующей пещере!
        - Тогда уж у Шакракумора, раз такая умная, - отрезал я и сделал вид, что лезу в рюкзак за футболкой. На самом деле больше всего мне хотелось объявить экспедицию законченной и действительно повернуть назад. Наверное, такие вещи и называются недобрым предчувствием.
        - Ладно, тащи сюда свою веревку, - нехотя сдалась девчонка.
        Я сел на край тропы и свесил в воду ноги:
        - В самом деле, Иола, ну глупость же мы делаем. Лезем, в прямом смысле не зная броду, неизвестно куда. А если там тупик и река никуда не ведет, то как вернемся? Учти, в воде наша сила не особо себя проявляет.
        - Подумаешь! Найдем способ выбраться на поверхность.
        - Будем крушить земляной свод? Во-первых, из воды это делать не слишком-то удобно. Во-вторых, мы даже не знаем, что над нами, может, центр Питера?
        - Ладно, не паникуй, я все продумала, - с надменным видом заявила Иоланта, вылезая из воды и извлекая из рюкзака связку скальных крючьев различного размера и формы.
        - Вот, вобьем их в стену, если что!
        Идея мне понравилась, нам ведь не нужен молоток, чтобы загнать такую штуковину даже в камень. А с ней и против течения можно нормально двигаться.
        В общем, я накрепко привязал Иолу к себе, обмотал оставшуюся веревку вокруг пояса, мы надели рюкзаки и дружно на счет «три» ушли под воду. А дальше уже водный поток подхватил и перенес нас в следующую пещеру. И там, подгоняемые течением, мы даже не поплыли - понеслись вперед, как парусники при попутном ветре.
        Примерно через километр подземная река, постепенно растеряв силу течения, уже текла неспешно, но все так же по прямой. Я ругал себя за то, что не додумался захватить компас и хоть как-то сориентироваться. Впрочем, если подумать, то какая разница, лишь бы наконец приплыть куда-то.
        В конце концов мы увидели на горизонте грязно-белое бурление, окутанное облачком водяной взвеси: впереди явно было какое-то препятствие.
        Так оно и оказалось. У скального выступа река делилась на два рукава, убегающих в туннели. Но первый сразу резко шел вверх, поэтому вода здесь не задерживалась, отступала обратно. Поток снова собирался воедино и с обиженным ревом устремлялся во второй туннель, забранный крупной решеткой.
        У меня даже живот скрутило: если предположить, что река все время тащила тела утопших, то дальше этой решетки деться им уж точно было некуда. И она не просто так была тут установлена… Я посмотрел на Иолу и в ее округлившихся глазах прочел те же опасения. Затягивать с этим не хотелось, так что я мигом отстегнул карабин и нырнул. Опустился на песчаное дно перед решеткой, пониже нагнул голову с фонариком, даже поскреб пяткой дно, взбаламучивая песок. Чисто!
        - Там ничего нет, - сказал я, выныривая на поверхность и отвечая на безмолвный вопрос Иоланты.
        - Решетку можно поднять?
        - Нет, я проверил: она наглухо вмонтирована в камень. Могу на раз ее выломать, но в этом нет смысла, за ней мы ничего не найдем.
        Я подхватил Иолу за пояс и подсадил на край второго, сухого туннеля - она недовольно зашипела - и сам уселся рядом.
        - Похоже, когда тела доплывали досюда, то застревали в решетке, а затем кто-то их вытаскивал и уносил. Значит, ответ - там. - Я потыкал пальцем в темноту туннеля.
        Иолу словно подбросило, и она в нетерпении даже слегка пнула меня в бок:
        - Так пошли, чего сидим!
        Никогда не встречал девчонку, которую с такой силой притягивали бы неприятные и опасные маршруты! Но пришлось вставать и двигаться за ней следом.
        Шли не слишком быстро, чтобы не упустить каких-то важных деталей. И они скоро обнаружились, эти детали: в десятке метров от входа в туннель мы увидели висящий на вбитых в стену скобах предмет вроде наших граблей, но крупнее. Наверняка тот, кто проходил здесь, прихватывал по пути эту штуку, чтобы, не замочив ноги, затащить в туннель то, что принесла река. Судя по высоте потолка, тут вполне могли свободно передвигаться циклопы, главные носильщики тяжестей в Нижнем мире.
        Значит, Великий Жрец был прав, и мы в любой момент могли выйти к кладбищу несчастных выходцев из Черных Пещер. Интересно, какие вообще кладбища у Древних? Прежде они никогда мне на глаза не попадались.
        - Иол, а как хоронят у Древних?
        Девочка, шедшая за мной след в след, вздрогнула и замерла на мгновение - похоже, забрела в своих мыслях в какие-то неимоверные дали.
        - Ну, у них кладбища всегда уровнем ниже, словно как у нас в подземный переход спуститься. Надгробий они не ставят, так что это место больше смахивает на цветущий садик.
        Я кивнул: что ж, будем искать нечто цветущее. Интересно, когда найдем искомое, согласится ли Иола повернуть назад? Хотя, что это я, пустые мечты, наверняка захочет проследить, откуда приходили могильщики! Лично я бы уже выбирался на поверхность, чтобы доложить об увиденном Великому Жрецу - пусть посылает сюда нормальную экспедицию.
        Впереди забрезжило слабенькое зеленоватое свечение. Мы поспешили выключить наши фонари, и зеленое пятно буквально расцвело, повеяло чем-то свежим, цветочным. Тут же перешли на бег и через пару мгновений вылетели через земляной укрепленный камнями проем - предварительно разметав их - на простор подземного поселения.
        На первый взгляд показалось, что это обычный городок Древних. Светило и грело искусственное небо, среди густой зелени повсюду виднелись разномастные домики подземных жителей. Однако моя интуиция так громко вопила о близкой опасности, что мне за нее даже стыдно стало.
        Ближе других к туннелю стоял флэммовский дом-бе сед ка, следом за ним узкий двухэтажный теремок биордов и похожий на поленницу домик лоттов с их излюбленным садиком на крыше.
        - Гляди! - Иола схватила меня за плечо и указала куда-то вбок.
        И я увидел: на стене обиталища людей-птиц была объемно и ярко изображена та самая ампула, которая висела сейчас на моей шее, только размером в пару метров.
        - Слушай, есть предложение… - начал я.
        - Нет!
        - Иол, ты хоть понимаешь, что мы сейчас не в обычном мире Древних? Возможно, это колония тех, кто по какой-то причине отделился от всех прочих, и мы не знаем, по каким законам они живут. А главное, как относятся к нежданным гостям.
        - Вот и нужно это выяснить, - заявила Иола. - Выбирай, в какой дом постучимся.
        Я обреченно вздохнул и мотнул головой в сторону беседки флэммов. Все же эти ангелоподобные существа всегда вызывали у меня наибольшее доверие. В следующий миг, едва не столкнув меня с тропинки, Иоланта понеслась к дому: наверняка сама побаивалась, вот и не давала себе ни секунды на размышление. На всякий случай я ее обогнал и первым миновал живую изгородь.
        Вскрик Иолы и последовавший за ним перезвон - словно с десяток колокольчиков разом - заставили меня едва ли не подлететь в воздух. Обернулся: девочка прижимала к губам тыльную сторону ладони, капли крови стекали по пальцам.
        - Иола, что?..
        Она молча указала мне подбородком на полыхающие желтыми соцветиями кусты живой изгороди. Приглядевшись, я увидел среди зелени металлическую нить с пучками очень длинных и иголочно-острых колючек через каждую пару сантиметров. Эта опасная дрянь была здесь повсюду. Кроме того, на кончиках веток повисли маленькие колокольчики, приходящие в трепет от самого легкого прикосновения.
        - Слушай, мне это не нравится, - снова нахмурился я. - Не стоит нам соваться в это непонятное…
        - Поздно. - Иола с кривоватой усмешкой кивнула в сторону дома.
        Привлеченный звоном, из-за приотворенной двери уже выглядывал хозяин, флэмм с пшеничными волосами до пояса и ярко-синими глазами. Да, и еще с деревянным копьем в занесенной руке, с металлическим наконечником и противовесом. Я попятился под прикрытие кустов, волоча за собой Иолу. Но флэмм, слегка оттолкнувшись от порога, запрыгнул на перила беседки - и мы оказались у него как на ладони.
        А потом случилось совсем уж неожиданное: увидав нас, флэмм выронил оружие, слетел с перил и опрометью пронесся по дорожке. Распахнул перед нами калитку и вдруг рухнул на колени, приник щекой к моей голой грязной ступне.
        Я дернулся было поднимать незнакомца, но вовремя сообразил, что этот порыв наверняка продиктован веской причиной. Флэмм уже и сам поднимался на ноги, не отрывая от меня подобострастного и молящего взгляда.
        - Добро пожаловать, господин! Мы ждали так долго, что уже почти потеряли надежду.
        Потом отступил и смиренно застыл в поклоне, ожидая, когда я соизволю зайти в его жилище. Я взял за руку Иолу, и мы вместе проследовали под решетчатую крышу увитой вьюнком беседки.
        Внутри было просторно и в целом мало чем отличалось от улицы из-за обилия цветов и растений. Простая, изящная мебель, круглый стол с набором стульев в расчете на представителей различных рас. Нам было предложено занять узкий, но очень удобный диван, обтянутый пушистыми шкурками местных зверюшек.
        Но в целом жилище производило впечатление захламленного и унылого, похоже, флэмм проживал один и не особо озадачивался поддержанием порядка. Он немедленно начал суетиться по хозяйству, накрывая низкий овальный столик перед диваном к чаю. Я же мучительно пытался сообразить, как вести себя с этим типом, имени которого не знал, но который, похоже, отлично знал меня. Точнее, Игоря, и в то же время не был осведомлен о его смерти. Откинувшись на высокую спинку, я прикрыл глаза и немного выдвинул подбородок, припомнив подобное выражение у Печерского. Флэмм, снимавший с печки чайник, бросил на меня особенно тревожный взгляд. Заподозрил что-то?
        - Вы пришли водным путем? - прозвучал вопрос.
        Понятно, среагировал на нашу еще мокрую одежду, оставлявшую разводы на его мягкой мебели.
        - Да, нужно было кое-что проверить, - обронил я как можно равнодушней. Ясное дело, Печерский приходил сюда иначе.
        - Желаете переодеться? У меня найдется одежда на вас и вашу спутницу.
        И глянул поверх наших голов на стену. Я повернулся: на стенном каркасе из тонких осиновых планок между вощеными листьями вьюнка проглядывал портрет прекрасной флэммки с мальчиком на руках. Вот как, значит, флэмм живет не в одиночестве. Или жил? От одежды мы дружно отказались.
        И тут хозяин дома снова огорошил меня.
        - Как здоровье вашей половинки? - льстиво улыбаясь, задал он невероятный вопрос. - В свой последний визит она казалась чуточку усталой.
        - Напомните, когда именно вы ее видели? - холодно обронил я.
        В глазах флэмма увидел явное замешательство, похоже, я напортачил. Возможно, не стоило обращаться к нему на «вы», а может, вопрос был до невозможности дурацкий. Но, чуть помедлив, он все же ответил:
        - Это случилось ровно десять дней назад. Госпожа Кира тогда заверила нас, что волноваться не о чем и она скоро снова навестит наш город. Поскольку того, что принесла она, недостаточно! Слишком, слишком мало!
        Последнюю фразу флэмм почти прокричал, не сумев сдержать отчаяния. Да я и сам едва не завопил от этих невероятных, пугающих слов. Моя сестра по моей же милости уже месяц была Расколотой, и она никак не могла добраться сюда. Хотя мы ведь потеряли направление и не знали точно, как далеко мы сейчас от нашего города. Или бежавшие члены Ордена расположились где-то неподалеку? Но даже это не объясняло, зачем Кире понадобилось бывать здесь, что-то приносить и обещать вернуться. Сошла с ума?
        - Кстати, позвольте вас поздравить, - подобострастно произнес флэмм.
        - С чем же?
        - Вы стали Соединившимся, господин. Это важное событие.
        Здорово, что ни фраза, тем больше абсурда в происходящем!
        Флэмм еще что-то говорил, но я не слышал ни слова из-за шума в ушах. Иола незаметно и весьма чувствительно ущипнула меня за руку: оказалось, флэмм теперь спрашивал о ней. Я с трудом пробормотал Иолино имя. Сочинять, кто она такая, не было сил. А хотя зачем церемониться с тем, кто целует твои ноги? Я снова напустил на себя отстраненный вид. К поставленным передо мной чашкой с чаем и плетеной корзиночке с угощением даже не прикоснулся - мне бы сейчас никакой кусок в горло не полез. Иола тоже больше прятала за чашкой лицо, чем пила. Пауза явно затягивалась.
        - Но сегодня вы принесли то, в чем мы так нуждаемся? - спросил хозяин.
        Я качнул головой:
        - Нет, не в этот раз.
        Что бы ему не было нужно, это едва ли сейчас лежало в наших с Иолой рюкзаках.
        Кажется, никогда я еще не видел Древнего в таком глубоком отчаянии. Флэмм уронил руку с чайником - у него больше не было сил изображать гостеприимство - и истуканом замер посреди комнаты.
        - Но когда же, господин? Мы ежедневно теряем близких, подвергаемся смертельной опасности.
        - Скоро, - отмахнулся я как можно небрежнее, хотя жаль его было до ужаса. - Сегодня у нас другие дела в городе.
        - Понимаю, - понурил голову флэмм. - Вы нуждаетесь в охране?
        - Вот еще, - хмыкнул я, но после чувствительного тычка в бок живо поменял свое решение. - Хотя вот Иола впервые в этом месте, ей с охраной будет спокойнее.
        - О, я бы и не посмел отпустить вас одних, в городе теперь совсем худо. Я немедленно отыщу кого-нибудь подходящего, хотя это не слишком легко: из тех, кто охранял госпожу Киру, ни один недотянул до сегодняшнего дня.
        Флэмм проговорил все это на одном дыхании и слегка побледнел от собственной смелости: укор был очевиден. И шмыгнул за дверь, а мы с Иолой уставились друг на друга одинаково ошеломленными глазами.
        - Ну и зачем нам охрана, по-твоему, если он знает, кто мы такие? - спросил я.
        - А что это значит «недотянули», если всего-то десять дней прошло? - спросила она.
        Ответов у нас не было.
        - Почему Кира приходила сюда, что вообще с ней происходит? - почти простонал я.
        - Понятия не имею. - Голос девочки звучал испуганно и вроде как жалобно. - Похоже, твоя сестра… ну…
        - Ну что?!
        - Возможно, этот мерзавец Гай все же подверг ее операции, - с отчаянной решимостью выдала Иола, тревожно ловя мой взгляд. - И она больше точно не Расколотая. Возможно, даже наоборот, Соединившаяся, как флэмм и сказал.
        - Но как… но с кем… атланты ведь на дороге не валяются, особенно которые без пары!
        - Это мог быть Димка, - пробормотала себе под нос Иола, на этот раз пряча глаза.
        Я похолодел и замер, раздавленный пониманием того, что так все и было на самом деле. Ну а как еще, я ведь и сам прежде об этом думал. Теплая ладошка Иоланты коснулась моего плеча, сначала совсем легонько. Потом я ощутил тычок посильнее и малость вышел из ступора.
        - Алеша, не думай пока об этом, у нас есть всего лишь догадки. Давай сначала разберемся, что вообще тут творится.
        Говоря это, она вытаскивала из наших рюкзаков плотно запечатанные мешки с запасной одеждой и обувью. Мы отвернулись друг от друга и переоделись. Когда я натягивал футболку, наткнулся ладонью на багровую ампулу и сказал:
        - Да, нам надо разнюхать все насчет этой штуки. Зря, что ли, она тут даже на домах нарисована? Я кожей чувствую, все на ней завязано. Но спрашивать напрямую нельзя - враз спалимся.
        Иола что-то рассеянно промычала. Я снова перевел взгляд на портрет женщины и мальчика-флэмма.
        - А вот интересно, где теперь жена и сын этого типа?
        - Ты что? - напустилась на меня девочка. - Их нет в живых, разве не видишь?
        - Как, прости, я могу это видеть?
        Иола с тяжким вздохом приблизилась к портрету, стала на цыпочки и потыкала пальцем в свисающие с рамки небольшие веночки типа ловцов сна, только сплетенные из разноцветных перышек какой-то местной птицы.
        - Вот это - траурные венки. Древние делают их не из цветов, а из перьев, ясно?
        - Но это странно, - сказал я. - Древние ведь давно научились лечить все болезни, разве у них еще умирают молодые, тем более дети?
        - Алешка, ты что, в самом деле ничего не понимаешь? Да, так у Древних, только у тех Древних. - Иола неопределенно потыкала куда-то рукой. - А мы сейчас вроде как на изнанке того Нижнего мира, на его теневой стороне. Здесь все иначе и всего можно ожидать…
        - Ладно, главное, что у нас тут прочное положение, ноги целовать готовы, - подытожил я. - Сейчас пройдемся по городу, все осмотрим, заодно выясним, как еще можно выбраться на поверхность - вон как флэмм удивился, что мы причапали по воде. А наверху уже будем все это обмозговывать…
        В этот момент в беседку вернулся хозяин. Его сопровождали двое - биод и циклоп. Меня поразили недобрые, мрачные лица наших потенциальных охранников. Эти представители столь знакомых нам рас выглядели почти чудовищами, хорошо хоть, почтительно настроенными: оба проделали сложные манипуляции, приветствуя нас, после чего по земному склонились в низком поклоне. Оба держали наперевес вроде как железные палицы, биорд поменьше, а циклоп размером с кузов легковушки.
        - Сюда мы сегодня уже не вернемся, - предупредил я хозяина, закидывая за спину рюкзак. Он ничего не ответил, только бросил на меня очередной умоляющий взгляд.
        Глава пятая. Мольба
        Пещера, в которой мы оказались, в целом здорово напоминала знакомые нам поселения Нижнего мира - в этом мы убедились, пройдя до ее центра, - и была достаточно велика. И, как в центре столицы высился дворец Великого Жреца, здесь в земляной свод упиралась вершиной башня с облицовкой из черного камня, при одном взгляде на который у меня заныла ступня.
        От башни кругами разбегались привычные домики, однако почти каждый был обнесен широким рвом с подъемным мостиком со стороны дома, а в живых изгородях и на заборах поблескивали щедрые навороты колючей проволоки с бубенчиками. И народу на улицах было не слишком много, а те, кто был, двигались вроде как с оглядкой, тревожно зыркая по сторонам. Заметив нас, отвешивали низкие поклоны, хотя я никогда еще не ощущал во взглядах, исподволь бросаемых на меня, столько пугливой ненависти.
        Страж-циклоп следовал за нами по пятам, зловеще помахивая палицей, тогда как страж-биорд парил в воздухе почти над нашими головами, словно защищая от неведомой опасности сверху. Так они что, от местных жителей нас оберегали? Да что же такого гад Печерский натворил в этих землях?
        Навстречу нам по искусно вымощенной мелкими плоскими камешками мостовой двигалась семья флэммов: муж и жена, оба еще совсем молодые, а между ними девочка лет шести, в красном платье. Она держала за руки обоих родителей, но не прыгала и не висла на них, как все дети на свете, а шла тихонько, опустив глаза на носочки своих забавных белых туфелек с застежкой-бабочкой. Ей как будто нездоровилось. Не знаю почему, но я засмотрелся на малышку, даже замедлил шаг. Вот в тот момент все и началось.
        Девочка сначала замерла, как будто ей в туфлю что-то попало и стало трудно идти. Затем вскинула голову, с шумом втянула в себя воздух, ее испуганный взгляд заметался по лицам родителей. Еще через мгновение тело ее неестественно изогнулось назад, так что золотистая макушка почти коснулась подошв туфелек. Вывернувшись из рук взрослых, девочка рухнула на спину и забилась в конвульсиях, издавая жуткие горловые звуки, похожие на клекот. Застыв на месте, я смотрел, будто в кошмарном сне, как конечности малышки то вытягивались метра на два, то рывком сокращались, словно резиновые.
        Родители, само собой, бросились на помощь дочери: упав рядом на колени, они крепко прижали ее тело к земле, не давая перевернуться на живот, чего та, по всей видимости, всеми силами добивалась.
        Отец всем телом навалился дочке на ноги, но тут же вскинул голову, вглядываясь в лица прохожих, и хрипло, с полнейшей безнадежностью, произнес:
        - Умоляю! Умоляю!
        Однако никто не собирался им помогать: люди хватали собственных детей, в панике разбегались в разные стороны, заскакивали в дома, свои и чужие, так что минуту спустя единственными свидетелями остались лишь мы с Иолой да еще наши стражи.
        Биорд спустился с небес и теперь стоял прямо перед нами, циклоп же, занеся руку с палицей над головой, мелкими шажками подбирался к группе на мостовой. Теперь по железному основанию его оружия, и без того грозного, паутиной струились электрические разряды.
        Родители девочки тоже заметили его приближение и закрыли собой тело бьющейся малышки. Мать наклонилась особенно низко, и тут девочка, быстрым движением вскинув голову, впилась зубами в ее предплечье. Хлынула кровь, но женщина словно не замечала этого, не чувствовала боли и смотрела только на циклопа и его страшное оружие.
        - Нет! Нет! - твердила она на общем языке. - Не надо, прошу!
        Тут я вышел из ступора, потому что нужно было хоть что-то сделать. Прыгнув вперед, сначала отпихнул циклопа, а потом оттащил женщину и занял ее место, с силой вжав голову и плечи девочки в мостовую.
        С удивлением осознал, что эта худенькая малышка была едва ли не так же сильна, как я сам. Даже непонятно, как отцу удавалось пока справляться с ней. Узкие косточки предплечий под моими ладонями растягивались и прогибались, словно резиновые, я боялся, что проткну пальцами насквозь ее лишенное костной опоры плечо. А флэмм опять заладил свое. Только теперь он, тяжело дыша, протягивал руку уже ко мне:
        - Умоляю! Умоляю!
        Сначала я не понял, о чем он просит: я ведь и так ему помогал. Попытался поймать его взгляд и спросить, в чем проблема, вот только все слова чужого языка куда-то разбежались. Но флэмм не смотрел мне в лицо, его глаза были прикованы к чему-то ниже. Я вдруг сообразил: он смотрит на ампулу, выпавшую из-за ворота моей футболки и теперь болтавшуюся на шнурке над самым лицом девочки. И та тоже следила за ней, словно завороженная, скалила окровавленный рот…
        Я сорвал ампулу с шеи и вложил в чужую ладонь. Флэмм в один миг вытащил стеклянную крышку, прижал ампулу к губам дочери и влил в них багровую кипящую жидкость.
        Поначалу девочка забилась и захрипела еще сильнее, но уже через полминуты ослабла, конечности перестали растягиваться, веки устало сомкнулись. Флэмм бережно поднял дочь на руки, прижал к себе, а затем перевел на меня глаза, в которых плескалось изумление пополам с благодарностью. Несколько человек, вынырнувших будто из ниоткуда - наверное, прятались за деревьями, - помогли подняться на ноги его жене. Флэмм двинулся прочь, сильно горбясь над своей бесценной ношей. Он не оглядывался, зато его жена, которую вели следом, постоянно бросала на меня взгляды через плечо и что-то кричала на языке флэммов.
        Мы с Иолантой молча смотрели им вслед. А потом я понял, что с нас хватит, даже Иола на этот раз не посмеет со мной спорить, и рявкнул на наших охранников:
        - Немедленно проводите нас к ближайшему выходу на поверхность!
        Циклоп молча двинулся куда-то вбок, мы - за ним. Биорд снова взмыл в воздух. Скоро мы покинули главную площадь и долго шли по какому-то туннелю, неосвещенному и без привычных вагонеток. Наконец циклоп отворил люк в земляной стене и замер, почтительно склонив голову. Мы с Иолой шмыгнули туда с такой поспешностью, будто за нами гнались.
        Этот проход оказался узким, непривычно низким, приходилось двигаться по нему, согнувшись чуть ли не пополам. Но и совсем заброшенным он не выглядел, за ним явно присматривали, держали в порядке. Где-то в глухом лесу, отвалив огромный маскировочный валун, мы выбрались на поверхность, и я первым делом рухнул на траву. Никогда еще возвращение на поверхность земли не было таким облегчением.
        Здесь уже совсем стемнело, ранние сумерки - единственное напоминание, что сейчас конец февраля. Иола углядела в траве неприметную узкую тропку, по которой мы скоро выбрались на трассу и увидели с высоты Пулковских высот сияющие огни Питера. Развернулись к ним спиной и спустя десять минут молчаливого бега - обсуждать увиденное мы пока не решались - уже были в нашем городке. И лишь тогда Иола произнесла первую фразу:
        - Хорошо хоть, все нормально закончилось…
        - Ты о семье флэммов? Надеюсь.
        - Видел, что творилось с девочкой? С ее руками и ногами? Она словно превращалась в какого-то… спрута!
        - И видел, и чувствовал. Кости были как живые, такие мягкие, тягучие.
        - Я надеялась, что мне почудилось, - вздохнула Иоланта. - Это уже вообще никак не объяснить. А что кричала та флэммка, ты понял?
        - Благодарила, наверное? - предположил я.
        - Ага, в первой фразе. А потом повторяла на разные лады, типа это все равно случится, если мы не принесем им эликсир.
        - Эликсир? Понятно, значит, все дело в этой штуковине, как я и думал… Но вот интересно, с какой стати ампулы доставляли им пажисты, если Древние давно знают про эти штуки, даже воевали из-за них?
        - Меня спрашиваешь? - хмыкнула Иола.
        - Главное, при чем тут Кира? Пойдем сразу к Великому? Наверняка он еще не спит.
        Мы как раз пробегали мимо нашей погруженной в темноту школы, и я поймал Иолу за руку, чтобы развернуть к беседке Тир-Убреля. Секундой позже Иола стряхнула мою ладонь с такой поспешностью, словно это был скорпион или еще нечто более мерзкое.
        - Прости, - пробормотал я. - Я просто хотел…
        - К Жрецу мы не пойдем! - перебила меня Иола. - Дождемся, когда вернется Эрик Ильич, и все ему расскажем.
        - Но почему, Иол? Ведь ты именно Жрецу обещала разведать ситуацию, хотя, я считаю, он не имел права просить тебя о таком?! Наверняка он сможет нам хоть что-то объяснить, ведь про ампулу знал даже Притыкрырк, мало чего, но знал!
        В тот миг я отдал бы половину своих атлантских способностей, лишь бы получить хоть какие-то ответы. Но только Иола уже все решила.
        - Я бы рассказала ему, не будь ты замешан в это дело, - заявила она. - Конечно, он что-то знает и наверняка захочет разобраться с тем поселением, ведь это его народ.
        - Так это же хорошо…
        - Ага, и станет использовать тебя так же запросто, как использует тело Данко. Захочет воспользоваться по полной тем, что тамошние Древние тебя знают… то есть это они так думают. Нет уж, первым эту историю услышит тот, кому на тебя не наплевать.
        - Ладно, пошли в лагерь! - решил я.
        Хотя вообще-то планировал провести эту ночь в засаде у родительского дома, постеречь Киру. Но сейчас я больше всего на свете, как простой смертный, мечтал о горячем душе и еще более горячей чашке сладчайшего чая. К тому же Иола наверняка увязалась бы за мной, а уж она точно нуждалась в отдыхе. Когда в узкой подворотне одного из домов мы столкнулись плечами, я ощутил, как сильно она дрожит, и спросил:
        - Эй, ты замерзла, что ли?
        - Да, есть немножко, - пробормотала девочка, обхватывая себя руками, словно я открыл ей глаза на ее же проблему.
        - Иола, вообще-то я пытался пошутить. Ты не можешь замерзнуть!
        - Что? А, ну это на нервной почве, наверное. Как вспомню ту малышку…
        Больше до самого лагеря она не произнесла ни слова.
        В этот поздний час на поляне никого не оказалось, наверняка дневная смена в своих комнатах готовилась ко сну. Первым делом я залез в душевую кабинку и долго стоял, бессильно опираясь плечом о стену, - да, этот поход меня едва не доконал. Потом натянул на себя чистые шмотки и вернулся на поляну, как и было условлено.
        Там на столе меня ждала чашка с заваркой, пышущий паром чайник и тарелка обжигающего мясного рагу, разогретого в тлеющей печи. Рагу я заглотил в один присест, с чаем сидел дольше, ожидая, что Иола вот-вот присоединится ко мне. Но она так и не появилась, и я заволновался. Допив чай, подошел к двери ее комнаты, пару раз постучал - никакого ответа. Тогда я рискнул приоткрыть дверь и глянуть в щель.
        У кровати горел напольный торшер, а сама Иоланта спала, поджав колени к груди и натянув покрывало до самого носа. Влажные волосы разметались по подушке, на полу грудой лежали сброшенные вещи и поверх них - мокрое полотенце. Все ясно: прилегла буквально на секунду, даже не расстелив постель, и сразу отключилась.
        Нужно было уходить, а я все стоял и смотрел на Иолу, ощущая в душе что-то непривычное и оттого очень тревожное. Какую-то… нежность, что ли? И тут же я заставил себя убраться подальше от чужой двери. Отправился к себе и очень скоро провалился в такой же беспробудный сон.
        Проснулся, конечно, поздно. Дверь в комнату, которую я по старой привычке плотно закрыл (в детстве мне вечно казалось, что Кира шастает по ночам в мои владения), теперь оказалась приоткрытой: должно быть, хотели разбудить меня к началу уроков, но дело кончилось провалом, само собой. Вставать не хотелось, и для очистки совести я еще в постели провел сеанс самовнушения, то есть строго-настрого сказал себе, что с этого дня все мои усилия должны быть посвящены поискам сестры, Таси и Ивана, Димки. На школу пока придется забить, хотя в кои-то веки там стало интересно. И уж точно перестать думать о Зиночке, искать ее общества, это просто мерзко в сложившейся-то ситуации.
        После этого я вскочил, в темпе оделся и покинул лагерь без завтрака - и все потому, что именно Зиночку я первым делом увидел у печи. Но не проблема, теперь благодаря Древним перекусить можно на любом углу.
        Я помчался в сторону дома: хотелось убедиться, что с родителями все нормально, отец не пробегал снова всю ночь напролет в поисках Киры, проверить, не вернулись ли Тася с Ваней. И затормозил с интенсивностью внедорожника, заметив очередное новшество.
        Улица, которую я обычно перебегал по пути от дома в школу и обратно, словно по волшебству превратилась в канал с прозрачной водой и переброшенными через каждые двадцать метров деревянными мостиками. Вдоль канала тянулись замысловатые цветочные клумбы со всякими там горками, фонтанчиками и каменными фигурками. Это было красиво, я даже постоял немного на одном таком мосту, свесившись через перила и разглядывая играющих в воде разноцветных рыбок.
        А потом внизу неспешно проплыл моргол с целым букетом буро-изумрудных водорослей под мышкой, которые он аккуратными рядами рассаживал на дне. Заметив мою тень, вскинул голову, кувыркнулся в воде - не иначе как моргольское приветствие. Разомкнул жутковатые черные губы, и вверх резво устремилась цепочка пузырьков. Я припомнил, что так они общаются, но лишь виновато развел руками - мол, не понимаю, простите - и продолжил путь.
        Народу на улице было еще совсем мало, только навстречу мне двигалась женщина-лотка с целой толпой разнорасовых детишек, в изумлении вертящих головами, таращивших глазенки - похоже, малышей вели на первую в их жизни экскурсию по поверхности земли.
        Один так загляделся на встающий из-за леса солнечный диск, что споткнулся и упал, а какая-то девушка в летнем платье без рукавов, вынырнув из-за угла детского сада, едва об него не споткнулась. Она в одно движение поставила мальчишку на ноги и зашагала дальше, не слушая благодарностей воспитательницы. Скорее всего, просто их не понимала. Толпа детишек схлынула, мы с девушкой двигались в одном направлении. Когда же она свернула в наш двор, я догадался присмотреться внимательней. И у меня чуть не выскочило сердце: это была Кира!
        Несколько мгновений я еще сомневался: походка сестры как-то изменилась, и голову она теперь держала непривычно высоко поднятой, шла словно по подиуму. Встречаются же люди невероятно похожие! Но когда она огибала детскую площадку, увидел лицо - сомнений не осталось. Выглядела Кирка какой-то нарочито спокойной, губы, как прежде, не грызла - и все-таки это была она!
        Я резко попятился, нырнул за угол соседнего дома, сердце сквозь пятки едва не до асфальта провалилось. Если Кира меня увидит… даже невозможно вообразить, что тогда произойдет, но точно что-то ужасное. Досчитал до десяти и снова выглянул на долю секунды. Сестра в этот миг легко взбегала по ступенькам небольшого магазинчика на углу нашего дома, где от хлебозавода торговали свежей выпечкой и сладостями.
        Я постарался собраться с мыслями. Совершенно ясно, что Кира не была Расколотой: такие на ногах едва стоят, а не носятся по подземельям и по улицам. К тому же на Кире слишком легкое платье, а ведь погода все еще ранневесенняя. Значит, атлантка. Вот Соединившаяся ли - тут гадать бесполезно, пока не увидишь в деле - не поймешь.
        Пока я размышлял, сестра выпорхнула из магазина, неся коробочку с белоснежно-кремовым тортом, который так любит наша мама. И тут только до меня дошло: да ведь она собирается домой! Ну точно, вот повернула от магазина к нашему подъезду, у дорожки между палисадниками остановилась, закинула голову, посмотрела на окна. И без колебаний скрылась за дверью парадного.
        Сердце мое глухо и часто колотилось о ребра. Как же хотелось побежать следом, присоединиться к сестре! Но это было невозможно. И как повезло, что я не отправился к родителям чуточку раньше, вот это была бы встреча! Кроме того, я испытывал какую-то глухую тревогу - после нашего подземного путешествия в то странное место я не понимал, что происходит с Кирой, в какие игры она играет. Конечно, родителям зла не причинит, но все же…
        Мелькнула мысль немедленно отыскать Иолу (она наверняка в школе) и попросить зайти к нам на разведку под видом еще одного «друга Алеши». Хотя нет, Иола слишком прямолинейна, может спросить что-нибудь такое, что насторожит Киру.
        Но обсудить с ней ситуацию все же следовало, и я отправился в сторону школы. Наверное, сегодня был тот редкий день в году, когда ноги сами несли меня в нужном направлении: я сначала пошел в обход школы на наш стадион. Еще издали увидал бороздящего воздух Гар-Гука с очередным пассажиром на спине. Дракончик так и сиял на солнце, закладывал виражи в воздухе, а счастливый хозяин, закинув голову, не сводил с любимца глаз. Я на ходу загляделся на них и врезался в Иолу.
        - Привет! - обрадовался я. - Как ты?
        - Отлично. - Вид у девочки был свежий, но загруженный.
        - Не мерзнешь больше?
        - Не говори ерунды, - наморщила нос Иоланта. - Я в полном порядке. И, кстати, встала утром сама. А кого-то невозможно было разбудить, даже у Зиночки не вышло.
        Я почувствовал, как мои щеки и шея разгораются ярче драконьей чешуи, и взвился:
        - Атлантам что, правила приличия не писаны?! Мне баррикады у дверей на ночь строить?
        - Ладно, не переживай, - хмыкнула Иола. - Я пошутила. Только Марк к тебе заходил, аж три раза, но ты даже глаз не открыл.
        - Ладно, проехали. Что удалось вытянуть из Тер-Анд роля?
        - Немного, - вздохнула девочка. - В общем, про существование ампул он в курсе, еще в школе рассказывали, так что помнит он про них не больше циклопа. Но кое-что мне разъяснил, я этого не знала…
        - Давай выкладывай!
        Иола покосилась на меня возмущенно, потом все же продолжила:
        - В общем, в мире Древних ученые образуют вроде как отдельное сообщество, особую касту. Живут все вместе в уединенных местах рядом с полигонами для испытаний. Как народ возглавляет Великий Жрец, так и у них есть глава - Великий Магистр. Именно он курирует все научные направления, докладывает о результатах Жрецу, сообщает, какие ученые особо отличились и достойны награды. В общем, пару сотен лет назад было сделано одно открытие. В чем его суть, обычные Древние теперь уже не помнят, а в учебниках сказано примерно следующее: хотя на первый взгляд это изобретение и воплощало вековые чаяния всех разумных существ в мире, Великий Жрец сразу понял, насколько оно опасно и губительно, и запретил все дальнейшие опыты. С тех пор все исследования в данном направлении под строжайшим запретом, а за хранение пробирки с эликсиром реально могли сослать в Черные Пещеры. Больше наш биорд ничего не знает, и его девушка тоже.
        - Ну хоть что-то, - пробормотал я. - Допустим, сторонники открытия не захотели так легко от него отказаться, поселились отдельно и все такое… Но при чем тут Печерский и вообще Орден пажа?!
        Девочка передернула плечами.
        - Слушай, Кирка же вернулась! - вдруг вспомнил я.
        - Что?! - Иола так и подпрыгнула на месте. - Когда?! Куда?!
        - К родителям. Я хотел навестить их с утра и увидел ее на подходе к дому. Купила тортик - и вперед.
        - Она тебя видела?!
        - Успел спрятаться.
        - Может, мне сходить, поговорить с ней?
        Я решительно замотал головой:
        - Если она в чем-то замешана, то не расколется, уж я Кирку знаю.
        - Да не собираюсь я колоть ее прямо с порога. Просто спрошу, что произошло, и выслушаю ее версию.
        - Не станет она тебе ничего объяснять, - отмахнулся я.
        - Да, ты прав. - Похоже, мысли Иолы в один миг сменили вектор. - Гораздо правильней будет за ней проследить. Так мы можем узнать, где обосновались пажисты, а значит, и наши ребята. И уж точно узнаем, кто теперь ее пара!
        Во рту стало кисло - следить за сестрой не хотелось. И страшно было узнать, кто теперь ее пара и что еще с ней сотворили эти гады. А вот ребят найти хотелось. Иола словно угадала мои сомнения, даже за руку схватила, волнуясь:
        - Нет, о тебе речи не идет, тебе и появляться в городе пока не стоит. И мне лучше не участвовать, все же Кира меня видела. Я подумываю поговорить с нашими ребятами, они точно не откажут, что думаешь?
        - Наверное, стоит поговорить, - кивнул я довольно вяло.
        - Ну, заметано, вечером с ними все обсудим! А пока чем займемся?
        Вопрос застал меня несколько врасплох, поскольку явно предполагал совместные занятия. Но тут же в голову стукнуло подходящее решение:
        - Слушай, мы вчера к Шакракумору еще планировали забежать, но не получилось. Что насчет сегодня?
        - Отличный вариант! - По интонации я легко догадался, что Иола это и имела в виду, просто позволила мне предложить первым. - В Черных Пещерах могут ведь и побольше знать об этой дряни на шнурочке! Ну, раз туда ссылали тех, кто осмеливался ее где-то там нарисовать.
        - Ясное дело! - Наконец во мне слабо шевельнулся энтузиазм. - Двинули!
        Глава шестая. Победитель дракона
        Проходов в Нижний мир с поверхности земли теперь было предостаточно, даже в лагерь возвращаться не пришлось. В лесу мы быстро обнаружили такой - широкий, комфортный, с уже проложенными по широкому пандусу рельсами. Многочисленное семейство лоттов как раз перебиралось в вагонетке наверх, так что мы просто сбежали вниз наперегонки (я поддался). И через пять минут уже были в Черных Пещерах.
        Шакракумор приветствовал нас радостно, помахал в воздухе блюдом со своими фирменными лепешками: он как раз накрывал стол под деревьями, а малыш Энерир и его питомец двумя торпедами носились по двору. Скоро стало ясно, что серьезного разговора в ближайшие часы не получится, поскольку назревало большое событие: ежегодная ярмарка, на которой помимо всего прочего проводилось состязание юных дракончиков. И сегодня Чак-Кунак, уже заимевший на спине первые нежно-зеленые чешуинки, впервые должен был показать, на что способен.
        К сожалению, дебютант именно в такой важный день был сильно не в духе, поскольку всю ночь перерыкивался с красным соседом через дорогу, выяснял отношения. И теперь опрометью удирал от хозяина, не давая надеть на себя специальную упряжь и жетон с номером участника. А может, попросту трусил. Я после вчерашнего был не слишком расположен к громким воплям, поэтому просто схватил его за шкирку и держал визжащую тушку на весу, пока Энерир проделывал все необходимое. После этого нам все же удалось спокойно позавтракать.
        - Молодцы, что пришли. - По лицу хозяина было видно, что это не просто слова - он так и лучился от удовольствия. - Я уж боялся, что не появитесь больше.
        - С чего это вдруг? - нахмурилась Иола.
        - Ну, теперь этот дом, возможно, связан с не самыми лучшими воспоминаниями, - деликатно подметил флэмм.
        В чем-то он был прав: я точно не хотел оказаться в комнате, где провалялся столько времени, борясь с болью и слабостью, а больше всего - с ужасными мыслями.
        - И потом, наверху сейчас гораздо интересней, чем в нашем обособленном мирке. Недавно мы с внуком выбрались на небольшую прогулку, и она затянулась на целый день. Столько всего потрясающего! Энерир теперь просто бредит Верхним миром!
        И кивнул на стену комнаты, густо увешанную детскими рисунками, так похожими на первые художественные опыты всех детей на свете: солнышко, облака, штришки высоко летящих птиц. Но для малыша Энерира это были первые впечатления о настоящем мире.
        - Так перебирайтесь наверх! - обрадовался я. - Поселитесь рядом с нашим лагерем, вот классно будет! Мы все поможем вам с переездом!
        - Поглядим, не все так сразу, - уклончиво отозвался флэмм, мигом сникая и отворачивая лицо.
        «Племянница, в ней все дело, - догадался я. - Бедняга Шакракумор и хочет изолировать от нее малыша, и боится совсем потерять из виду, все же родная кровь».
        Но чуткая - временами! - Иола усмотрела в замешательстве нашего доброго хозяина еще что-то.
        - Шакракумор, вам не очень понравилось наверху?
        - Ну что ты, милая, как можно: земля прекрасна, а на настоящее небо я хотел бы любоваться бесконечно, - покачал седой головой флэмм. - Но мне было грустно видеть, во что превратились люди, подвергшись излучению. В своих мечтах я представлял, что все будет как-то гуманней, что ли.
        Я мысленно с ним согласился, моментально вспомнив маму. Но Иоланта тут же возразила горячо и не слишком-то вежливо:
        - Шакракумор, вы просто мало что знаете о людях… то есть о том, какие они, когда в нормальном виде. У нас были страшные войны, с миллионами жертв, можете себе вообразить?! Да даже без войн они ухитряются творить друг с другом ужасные вещи!
        - Я понимаю, - не стал вступать в спор хозяин. - И принимаю необходимость случившегося: это ведь тоже война, мы отстояли свое древнее право жить на поверхности земли. Но мне грустно при мысли, что Энерир будет видеть наших братьев такими…
        Тут он поспешил на зов внука, которому понадобилась срочная помощь с питомцем: тот исхитрился поджечь свой поводок. Я же напустился на Иолу:
        - Ты так рассуждаешь, потому что твои родители далеко! А что бы ты запела, превратись они в этих биороботов? Тебе бы это понравилось, а?
        - Нет, - отрезала Иола. - Хотя это вполне может случиться: мать и отец волнуются из-за того, что тут происходит нечто странное. Хотят взять отпуск и приехать на пару дней. Но ты же понимаешь: отсюда они уже не уедут. Я просто измучилась их отговаривать по телефону. И все-таки согласись, что в целом…
        Она что-то доказывала, а я смотрел в окно, откуда хорошо просматривался холм, на котором находилась Пещера Ложных Воспоминаний. И вдруг я понял, что ни разу не задал Иоле совершенно очевидного вопроса. Наверное, слишком боялся узнать ответ. Но чтобы прекратить ее тарахтение, сгодится:
        - Иола, а где мое тело?
        - Что?.. - Девочка отшатнулась и побелела. - Ты о чем?
        - Здрасте, о чем! Я… настоящий я ведь не испарился, когда ты проделала эту фишку с браслетом! И что с ним, то есть со мной, стало? Если похоронили, так нужно хоть могилку навестить… как-нибудь.
        Иоланта взирала на меня с таким ужасом, что я засомневался: не сошел ли с ума? И даже покосился украдкой на кисти рук, чтобы убедиться, что они - чужие. Тут Иола судорожно сглотнула и произнесла убитым голосом:
        - Алеша, я не знаю.
        - Что?!
        - Ну, я же первым делом отнесла тебя к Шакракумору, чтобы оказать помощь. Рассказала ему обо всем. Потом хотела сходить… а он не позволил, сказал, сам все сделает. А вернулся очень нескоро, сказал, что ничего рядом с Пещерой не обнаружил. А потом Древние захватили Верхний мир, и такое началось…
        - Ясно, - подытожил я. - Значит, мое мертвое тело куда-то навострило ноги, а никому до этого нет дела. Могла бы и раньше предупредить.
        - Алеш, прости! Мне страшно было даже думать об этом!
        - Ладно, проехали.
        Тут вернулся Шакракумор с новым подносом восхитительных лепешек с брынзой и зеленью, и я сделал вид, что увлекся едой.
        За обедом разговор крутился только вокруг ярмарки, состязания драконов-новичков и шансов Чак-Кунака на один из трех призов, который обеспечил бы ему с десяток тренировок у лучших наездников Черных Пещер. Малышу Энериру, несмотря на все старания деда, даже кусок лепешки не попал в рот - так он переживал. А за забором с каждой минутой нарастал шум - шаги, голоса, хлопанье крыльев, рыканье драконят… Жители деревни дружно спешили в направлении Турнирного поля. Наконец, наскоро влив в себя чай, мы присоединились к толпе.
        Шакракумор с внуком и Чак-Кунаком на поводке проводили нас до ярмарочной площади, забитой народом так, что ногу некуда было поставить. Флэмм сказал:
        - Ну, мы отправляемся прямиком на поле, пусть малыш оглядится и пообвыкнется. А вам, ребята, стоит посмотреть саму ярмарку - зрелище живописное, уверяю! Найдете нас, когда прозвучит сигнал к началу состязаний.
        Мы охотно согласились: глаза и так уже цеплялись за всякие диковинные и непривычные для нашего мира вещицы.
        Для проведения ярмарки было задействовано пространство вокруг турнирного поля и пара пустующих ангаров. И чего тут только не было! На каменных тумбах, которые во время Турнира служили защитой от драконьего пламени, сейчас выступали артисты, кто-то распевал во все горло, кто-то показывал фокусы или танцевал - для каждого находилась своя публика. На деревянных и каменных прилавках громоздились товары: не виданные мной овощи и фрукты, зелья и мази, напитки в каменных амфорах, статуэтки из камня, раковин, дерева.
        Торговля шла без денег, о которых Древние и слыхом не слыхивали. Одни бойко обменивали свой товар, закрепляя сделку церемонными поклонами и чашами с шипучим напитком, который здесь лился рекой. Другие, сговорившись о цене, подзывали к себе ближайшего дежурного тубабота, сидящего на высоченной табуретке с приставной лесенкой. Покупатель сообщал, сколько у него часов за общественные работы и сколько он готов отдать за приглянувшийся товар, тубабот кивал головой-валиком - и покупка была совершена.
        Мы с Иолой медленно двигались вокруг поля. Я приглядывался ко всяким штукам по уходу за драконами, Иолу больше интересовали удивительные летящие ткани и древнейшие камни с отпечатками лап, крыльев и прочих частей тела неведомых существ. Постепенно мы переместились на другую сторону, которую я в прошлый раз толком и не разглядел. Здесь больше всего места занимало озеро в форме сильно растянутого овала - наверняка отсюда во времена Турниров игру смотрели морголы. Их и сейчас тут был предостаточно: они торговали, разложив свои товары прямо на берегу и оставаясь по плечи в воде. На влажном песке кучами громоздились украшения и всякие хозяйственные приспособления из кораллов и янтаря, одежда из водорослей, свежая рыба…
        Вдруг Иола дернулась, ахнула, замерла на месте. Я завертел головой, ожидая увидеть кого угодно, даже приора Гая, засевшего в озере под видом моргола. Но, признаюсь, то, что я увидел, превзошло все мои фантазии во сто крат!
        На небольшом пятачке травы между озером и табуретом дежурного тубабота сидела, сложив ноги по-турецки, Тася. Вокруг нее были разложены причудливые фигурки различных обитателей Нижнего мира, сделанные из ракушек, драгоценных камней, кораллов, и Тася заботливо перебирала их быстрыми движениями рук, выставляла на первый план самые симпатичные. В полуметре от нее Ванька опустил в воду ноги по колено и знаками, активно, словно с закадычным другом, объяснялся с торчащим по пояс из озера склизким морголом.
        В тот миг я точно ополоумел, напрочь забыл, почему мне нельзя показываться ребятам на глаза, и рванул вперед. Рука Иолы цапнула было меня за плечо, но соскользнула, и через секунду я, едва не раздавив товар, подскочил к друзьям, громко вопя:
        - Тася! Иван! Вы здесь!
        Девочка охнула, смертельно побелела, фигурка биорда с распростертыми крыльями покатилась по траве. И одновременно Иван с закатанными штанинами возник между мной и сестрой. Набычившись, он сверлил меня глазами с такой ненавистью, что я отшатнулся. И только тут до меня дошло, кого они видят перед собой и как я в очередной раз облажался.
        - Только тронь ее, козел! - рявкнул мне в лицо Разин. - А ну, проваливай!
        - Ваня! Стой!
        Это Иола крикнула. Ванька с трудом перевел на нее взгляд, застыл с открытым ртом, руки со сжатыми кулачищами опустились вдоль тела. Потом выпалил:
        - Иолка, не понял, ты с ним, что ли? Он тебя заставляет?..
        - Вань, нет. Сейчас все объясню, - чуточку задыхаясь, заговорила Иола. - В общем, это - Леша.
        - Что?!
        Но Иоланта тараторила как заводная, излагая подробно всю историю и не давая себя перебить. А я смотрел только на Тасю, выглядывающую из-за плеча брата. И видел, как ужас в ее округлившихся глазах постепенно сменяется изумлением, потом - несмелой радостью.
        Иола дернула меня за руку, возвращая к реальности:
        - Эй, сосредоточься, сейчас Иван задаст тебе пару вопросов для подтверждения моей истории.
        Я с трудом переключился на ошарашенного Разина, спросил:
        - Ну, хочешь, расскажу в деталях, как мы познакомились?
        - Не надо, - прохрипел в ответ Ванька. - Иолка врать не станет, так что все в порядке. Но выглядишь ты крипово, друг.
        - Да в курсе! Сами вы откуда здесь образовались? Мы уже головы сломали, где вас искать! Боялись, что эти гады вас с собой утащили, если не еще хуже!
        Ванька, все еще косясь на меня, уселся на траву, потянул Тасю за руку вниз. Мы поняли это как приглашение к серьезному разговору и тоже устроились напротив. Про себя я отметил, что с Тасей Иван общается совсем не так, как прежде: поглядывает на сестру с трогательной тревогой, не выпускает ее руку из своей огромной ладони.
        - Сбежали мы, - сообщил мой друг. - В тот день Гай приказал мне явиться в лабораторию и Таську привести, иначе… Даже сам за ней явился. Сначала мы вместе были…
        - Мы видели вас в лаборатории, - вставил я.
        - Ну да. А потом нас разделили. Таську утащили куда-то, я не смог им помешать. - Ванька с трудом сглотнул, должно быть, до сих пор переживал. - Всю ночь я не знал, где она. Понимал, что творится что-то странное, слышал топот, крики. Потом один парень из Ордена зашел в лабораторию, я его скрутил и бросился искать Таську. Нашел в другой лаборатории, она была под наркозом, не просыпалась. Видно, хотели с ней что-то сотворить, да не успели. А по коридорам все метались, собирали вещички, черт знает что происходило. Я схватил Таську на руки и побежал, увидел какие-то порушенные стены, за ними - старые туннели, там и спрятались.
        - Это Иола порушила, - уточнил я, а девочка пнула меня в лодыжку и шикнула.
        - Ну вот, там мы и отсиживались, пока все не стихло. И Таська немного не пришла в норму. Потом стали искать выход в Черные Пещеры или хоть куда-нибудь. Проход был, но только через Пещеру Ложных Воспоминаний, мы, понятно, никак не могли им воспользоваться. Я даже сходил на разведку в пещеру Печерского, сумел подняться по туннелю, который ведет почти к нашему дому, но он был забит камнями. А пока я ходил, Тася сумела отыскать проход в Черные Пещеры, совсем свежий, похоже, из-за обвала образовался. Вышли в соседней пещере, семья лоттов приютила нас. От них мы узнали, что происходит на поверхности земли… А сегодня вот прибыли на ярмарку соседям нашим помочь. - Ванька кивнул на моргола, который, по шею погрузившись в воду, с детским интересом в глазах-провалах прислушивался к нашей беседе.
        - А чего ж вы на поверхность не выбрались? - спросил я.
        Еще один тычок от Иолы. А Ванька уперся в меня сердитым взглядом:
        - Сам не понимаешь? Мы ведь не атланты и не Древние, враз превратились бы в дуриков. Нет, я таким уже был, спасибо.
        - На самом деле мы выбирались несколько раз, - тихим и каким-то бестелесным голосом вступила в разговор Тася. - Поодиночке, чтобы наверняка вернуться. Повидали родителей, заверили их, что с нами все хорошо.
        - Да, я тоже их видел, - кивнул я. - Они… в хорошем состоянии.
        Иван звучно хмыкнул:
        - Имеешь в виду, что не бухают теперь? Это да. Вот только разницы я не заметил. Хотя нет. Стало хуже.
        - Ваня, а про приора Гая и его свиту вы что-нибудь знаете? - спешно сменила тему Иола.
        - Они покинули пещеру, - ответил Разин. - Наверное, сразу после того как Древние захватили наш мир. Ну, или спрятались где-то, потому что я никого из них там не встретил. Хотя долго там бродил, искал еды какой-нибудь, но они двери все опечатали. Вы тоже про них ничего не слышали?
        Иола помотала головой:
        - Нет. Но сегодня домой вернулась Кира! Просто день встреч какой-то!
        - Кира? - дернулся, потемнел лицом Иван. - Разве она не…
        - Расколотая? - помог я. - Похоже, нет. Мы не можем пока понять, что с ней произошло, возможно, она теперь пара с Димкой.
        - Ч-черт. - Кулаки Ивана снова сжались. - Надеюсь, Кирка тебя не видела?
        - Нет, я первой ее заметил, успел спрятаться.
        Так мы перебрасывались фразами, а я все больше ощущал какую-то пустоту в душе. Не так мы должны были встретиться после того, как почти потеряли друг друга. Меня убивало, что Тася в разговоре не участвовала и почти не поднимала глаз, наверное, чтобы лишний раз не натыкаться на меня взглядом. Это можно понять, конечно, после всех злодейств Печерского. Но неужели девочкам настолько важна внешность и теперь я для нее совсем чужой?
        - Перебирайтесь пока к Шакракумору, ладно? - перешла тем временем к рекомендациям Иола. - А мы с Лешей раздобудем вам средство, которое защитит от излучения.
        - Такое существует? - удивился Иван.
        - Конечно! Мы завтра утром вернемся с ним, и тогда вы сможете подняться наверх. И поселиться в нашем лагере или дома, как захотите.
        В этот момент тягучий, все перекрывающий звук пронесся над пространством ярмарки, заставив меня вздрогнуть. Толпа моментально пришла в еще большее движение, шум возрос в разы. Моргол, наблюдавший за нами, от этого звука вышел из ступора, по коленки вылетел из воды, потом грузно плюхнулся обратно и щедро окатил нас всех водой.
        - Ага, начинается соревнование юных драконят, - сказал Иван. - Пойдете?
        - Да, мы обещали поддержать внука Шакракумора, ну, то есть его питомца, - ответил я. - Вы с нами?
        - Кто-то должен остаться с товаром…
        - Я побуду здесь, а вы все отправляйтесь, - немедленно и с явным облегчением отозвалась Тася. - Я не помешана на драконах, как некоторые.
        - Лады! - Иван с таким энтузиазмом вскочил на ноги, что стало ясно, на кого намекала Тася. - Скажешь ему?
        Тася кивнула, вытащила из кучи товаров длинную деревянную трубку диаметром в пару сантиметров, опустилась на корточки у самой воды и, погрузив кончик в воду, начала в него легонько дуть. Моргол внимательно вгляделся в пузырьки, потом вдруг невероятно оживился, снова взлетел над водой, снова плюхнулся и быстро заскользил прочь.
        - Поплыл занимать место получше, - пояснил Ванька.
        - Знаешь их язык? - каким-то особенным голосом спросила Иола.
        Тася зажато кивнула, не поднимая глаз, будто ее уличили в чем-то дурном:
        - Пришлось выучить. Там, где мы с Ваней жили, - озерный край, морголы в большинстве, не все даже говорят на общем. Ты тоже его знаешь?
        Иола закатила глаза:
        - Чисто теоретически. Не уверена, понял бы меня хоть один моргол.
        - О, когда вернемся, сможешь потренироваться с нашим соседом, уверен, у тебя живо все пойдет на лад, - оживился Иван, не отрывая от Иолы откровенно влюбленного взгляда, как и всегда, впрочем.
        Я почувствовал себя совершенно лишним.
        Ради соревнования юных дракончиков турнирное поле было превращено в полосу препятствий. Иван еще по дороге туда - а двигались мы медленно из-за толпы - в деталях объяснил, как будет проходить состязание. Драконят выпустят на одном конце поля, тогда как хозяева будут стоять - и всячески поддерживать и подманивать их - на другом. Испытуемые должны преодолеть различные трудности: переплыть ров (драконы, как оказалось, воды боятся не меньше наших кошек), перепрыгнуть с десяток барьеров, прожечь дыру в высоченном деревянном заборе, пройти подземные лабиринты. И все это - с плотно завязанными глазами, ориентируясь только на свой нюх и зов хозяина.
        Было и еще кое-что: когда мы все же пробились к полю, чуть в сторонке от него я увидел огромного красного дракона на толстой цепи. Хотя поле еще пустовало, дракон бесновался, непрерывно издавал жуткое рычание, рыл задними лапами землю и обстреливал поле огненными сгустками размерами с футбольный мяч из обеих пастей.
        - Чего это он с ума сходит? - удивилась Иола.
        - Драконы-самцы на дух не переносят молодняк, - с готовностью разъяснил Ванька. - Ну, понятное дело, видят в них своих потенциальных соперников. Хотя у них тут драконов на произвол судьбы никто не бросает, но для турниров иногда заводят юных, а для стариков это сущий кошмар! Самки - совсем другое дело, они ведь не участвуют в турнирах. Так что далеко не каждый дракончик решится пройти мимо такого громилы, к тому же не видя его. Даже не знаю, будь я драконом, набрался бы мужества или сплоховал?
        - Ты? - Иола вскинула на него широко распахнутые глаза. - Нет, ты бы справился, я уверена.
        Я ускорил шаг и первым оказался рядом с нашим флэммом и его взволнованным до трясучки внуком. Все приготовления уже были закончены: озадаченный малыш Чак-Кунак выглядел довольно смешно в металлическом комбинезончике на манер рыцарских доспехов - на случай прямого попадания от старшего собрата. Железный намордник, на загривке закреплен номер - зеленая цифра 8. Энерир также был полностью экипирован и, опустившись перед другом на коленки, без конца что-то шептал ему в ушное отверстие и время от времени насвистывал простой мотивчик - на этот посвист должен был вслепую двигаться дракоша. Иола тем временем коротко рассказывала Шакракумору о нашей встрече с друзьями.
        Зрители тоже были готовы: уже знакомый мне склон горы был забит Древними, с другой стороны из озера кучно, как капуста на грядке, торчали ужасные головы морголов. Наконец один из биордов в серебристых доспехах, оставляющих крылья свободными, ракетой взлетел над полем, завис над его центром и протрубил в серебряный рог. По этому сигналу хозяева всех рас и возрастов бросились на противоположный край поля, пока их помощники удерживали уже здорово напуганных, трясущихся от возбуждения драконят. Еще минут пять ушло на выстраивание. А потом звук повторился двоекратно, и состязание началось.
        Лично я упустил тот миг, когда Шакракумор, державший питомца за ошейник, убрал руку и дракончик стрелой понесся по полю.
        - Хорошо бежит, - удовлетворенно произнес флэмм, привставая на цыпочки и измеряя взглядом пространство. - Вот поэтому у дракона и должен быть один главный хозяин, к которому он помчится через все преграды, - пояснил он для нас.
        Чак-Кунак и в самом деле выкладывался по полной: он первым нырнул - точнее, просто на бегу свалился - в озеро и быстро заработал лапами, совсем как щенок, торопясь выбраться на сушу. Крылья и голову ему приходилось держать высоко, чтобы не намокли и не потеряли функциональность. Несколько малышей сошли с дистанции: попав в воду, они с пронзительными воплями выбрались обратно на берег и ни за что не желали продолжать забег, как ни надрывались их хозяева.
        С барьерами Чак-Кунак тоже управился на отлично, хотя прыгать с завязанными глазами наверняка то еще удовольствие. А уж дыру в заборе, когда понял, что иначе его не одолеть, и вовсе прожег с явным удовольствием. Наконец он достиг той части поля, где начинались подземные лабиринты - путь поверху преграждала полоса острых колышков. Чак-Кунак попробовал их лапкой, убедился, что сверху не пройти, и нырнул под землю. На этот момент он был первым, и Шакракумор за нашими спинами просто лучился от гордости.
        Но и волновался не меньше: нам он пояснил, что проходы под землей пересекаются и хорошо бы Чак-Кунаку выбраться из них раньше, чем туда войдут еще дракончики, - может случиться потасовка. Как раз в этот момент голова малыша высунулась наружу, но, увы, не за полосой колышков, а сбоку, совсем рядом с тем местом, где, напрягая до предела цепь, врос в землю лапами взрослый дракон.
        Разглядев ненавистную мелюзгу почти у своей передней ноги, дракон раздраженно заколыхался всем телом. Наверное, хотел выплюнуть огонь, но специальный намордник, надетый в последний момент, ему этого не позволил. Чак-Кунак спешно юркнул обратно под землю, а уже пару секунд спустя его перепачканная мордочка выглянула из лунки еще ближе к гиганту.
        - Он запаниковал! - схватился за голову Шакракумор. - И потерял направление.
        Старый дракон был взбешен! Он дернулся с такой силой, что вырвал из земли железный крюк и уже через секунду яростно вспахивал землю в том месте, где проходили туннели, колья на фоне его лап казались просто щепочками. Куда подевался Чак-Кунак, я лично не видел. Но было ясно, что дракончик в большой беде.
        Так что мгновение спустя я уже мчался через поле и слышал за своей спиной прерывистое дыхание Иолы.
        Мне казалось, это будет легко: всего-то схватить цепь и оттащить дракона на прежнюю позицию. Я даже хотел на бегу крикнуть Иоланте, чтобы она в это дело не лезла, сам справлюсь. Но не успел, потому что мое внимание переключилось на маленькую фигурку, возникшую на пути взбешенного чудища.
        Это был Энерир. Увидев, какая опасность угрожает его другу, он первым пробежал те несколько десятков метров, что отделяли Чак-Кунака от победы. И теперь крутился вокруг дракона, полный решимости защитить своего питомца. Я заметил, как он раз за разом вскидывает руки. Понятия не имею, с какого возраста флэммы могут швыряться огнем и вообще обладает ли этой способностью полукровка Энерир? Но огненный удар был бы сейчас явно не тем, что могло разрядить обстановку.
        - Забери его! - через плечо крикнул я Иоле.
        Девочка, обогнув меня, подхватила Энерира поперек пояса и утащила прочь, а я тем временем попробовал ухватить толстенную цепь. Увы, мудрый старый дракон разгадал мое намерение и резво скакнул в сторону, потом еще и еще раз, сбивая и круша обугленные камни трибун. Зрители с воплями разбегались прочь.
        Пришлось мне гоняться за цепью, как котенку за веревочкой, и лишь с пятой попытки удалось схватиться за железную фалангу. Она оказалась с карабином, отлично, значит, удастся снова закрепить цепь. Но это оказалось не так-то просто - все равно что обычному человеку танк тащить. К тому же дракон, поглядывая на меня через плечо, загребал задними лапами комья грязи и прицельно отправлял в мою сторону, так что скоро я уже ничего не видел, превратившись в подобие грязевого холмика.
        Невероятным усилием я все же оттащил дракона с поля, вслепую нащупал вбитое в землю кольцо, защелкнул карабин. После этого кое-как оттер глаза и глянул на дракона. Он в тот момент тоже смотрел на меня и, кажется, коварно усмехался при этом. Причина такого злорадства была очевидна: на оттопыренном когте его правой лапы покачивался, обреченно зажмурив глазки, несчастный Чак-Кунак. Дракон еще пару секунд полюбовался моей реакцией, потом левой лапой без проблем сорвал с себя намордник и начал со свистом втягивать воздух, собираясь изжарить малыша. У меня от ужаса просто подкосились ноги…
        И вдруг какая-то фигура метнулась наискосок через поле, подпрыгнула и повисла на шее дракона, уцепившись за железный ошейник. В следующее мгновение я узнал Ваньку - он висел на одной руке, а вторая, словно стрелка метронома, покачивалась перед драконьей мордой.
        Дракон раздраженно взвыл, отшвырнул Чак-Кунака и с заполошным видом начал молотить по своему телу лапами, словно девчонка, увидевшая на подоле платья паука или гусеницу. Тут уж я отмер и бросился на выручку, с другого края подскочила Иола. Каждый из нас взял на себя по лапе, а подоспевший со стороны трибун циклоп подхватил Ивана и отнес на край поля, где росла густая трава. Мгновение - и мы с Иолой оказались рядом.
        Зверюга успела здорово оцарапать нашего друга и едва не оставила его голышом - футболка и джинсы повисли лохмотьями. Невозможно было понять из-за грязи и обрывков материи, насколько серьезны раны.
        - Я отнесу его к Шакракумору! - крикнул я Иоланте, сгребая Разина с травы. - А ты приведи Тасю, только подготовь ее, ладно?
        Ответа я не услышал, потому что уже несся в сторону домика Шакракумора. Один раз только глянул наверх, заметив странную тень, которая то отставала, то обгоняла нас. И увидел летящего биорда, который нес пристегнутого к поясу взволнованного лотта, а тот в свою очередь прижимал к груди нечто вроде берестяного короба.
        - Несу вам лекаря и лекарство! - бодро проорал биорд.
        Это оказалось очень кстати. В доме Шакракумора мы враз очистили и промыли Ванькины раны, потом лотт извлек из своей коробочки местные инструменты и препараты, почистил глубокие порезы и смазал их желтой мазью, мигом остановившей кровь.
        - Рекомендую полежать как можно спокойнее в течение пары часов, чтобы раны могли затянуться. К вечеру наш герой будет как новенький!
        Причем слово «герой» было сказано на полном серьезе. Потом лотт аккуратно взял правую руку Ивана и приложил ее к своей груди - это был знак глубочайшей благодарности в Нижнем мире. Вслед за ним то же самое проделал биорд, пробормотав:
        - Я бы год не смог спокойно спать, поджарь он того бедняжку на моих глазах.
        После чего оба удалились. Иван, лежа без движения, разглядывал поросший вьюнком потолок в гостиной Шакракумора и вроде как не страдал от боли. Я присел на край постели, спросил:
        - А чего ты махал рукой у него перед мордой?
        - Тактический прием, - ухмыльнулся Разин. - Прикинь, эти зверюги терпеть не могут мельтешения перед глазами, у них начинает кружиться голова. Только вчера прочитал об этом - и вот пригодилось. У каждого своя ахиллесова пята.
        Последнюю фразу Ванька произнес так, будто имел в виду что-то глубоко личное. Я хотел встать, но друг жестом удержал меня.
        - Слушай, я хотел извиниться, - с некоторым усилием проговорил Разин. - Я был хреновым другом в последнее время.
        - Да ладно, я же понимаю…
        - Не думаю, что понимаешь. Знаешь, я все видел тогда словно через кривое стекло, каждое слово толковал превратно. Тяжело все же быть идиотом, - снова усмехнулся он. - Я ведь серьезно считал, что если у меня есть чувства к Иолке, то это вроде как дает мне какие-то права. А теперь понимаю: всегда можно обуздать себя и не лезть, куда не положено. Так что живи спокойно.
        - Спасибо. Но у нас с Иолой пока ничего определенного, просто общаемся. Я даже не уверен, что нравлюсь ей в новом образе, - хмыкнул я. - Вот сестре твоей точно не нравлюсь.
        - Таська сейчас на все странновато реагирует, - мигом посмурнел Иван. - Знаешь, ей здорово досталось за последнее время, и я боюсь за нее. Если сможем выбраться на поверхность, думаю, увезу ее подальше отсюда.
        - Как увезешь? - запаниковал я. - Зачем?! У вас тут родители, дом и школу вам обоим нужно заканчивать!
        Но на лице Ивана я заметил уже знакомое мне упертое выражение. Он все давно решил.
        - Мне скоро восемнадцать, ничего, проживем где-то в другом месте. Не смогу я жить в этом паноптикуме, ты пойми! Еще оппозицию начну создавать, бороться за права людей, хоть к Древним тоже отлично отношусь. Да и нельзя же обитать совсем в безвоздушном пространстве, нужно с кем-то общаться, дружить, верно?
        - Да в чем проблема, с нами будете общаться, с другими ребятами из лагеря! С Древними, в конце концов.
        - Прости, друг, но это неполноценная замена, - коротко произнес Иван. И отвернул голову к стене.
        Я был совершенно убит его словами и хотел продолжить спор, найти доводы, но тут в дом спешно вошли Шакракумор с Энериром. Мальчик - на его лице все еще виднелись следы слез, единственный глазик покраснел - тут же бросился к кровати и приложил к своей груди сначала руку Ивана, потом - мою, затем и Шакракумор проделал то же самое. Ощущая себя донельзя смущенным, я спросил:
        - Как там бедный Чак-Кунак?
        - Сейчас будем его отмывать, - сообщил старый флэмм, отправляя в печь горшок с водой. - Ничего, к вечеру он забудет, что был на волосок от смерти.
        Энерир выбежал из дома - наверняка утешать питомца.
        - Ну а что соревнования, продолжились?
        Шакракумор махнул рукой:
        - Какое там! Все слишком взволнованны, молодые дракончики в шоке - у нас ведь крайне редко случаются подобные события. К сожалению, иногда на старости лет у драконов что-то переклинивает… Впрочем, - тут он засиял улыбкой, - хоть мы и торопились покинуть ярмарку, Чак-Кунаку успели присудить первое место. Он ведь наверняка выиграл бы, не случись такое. Теперь где-то через полгода, когда дракончик окрепнет, Энерир сможет выбрать в наставники, кого пожелает. Он уже перебирает кандидатуры: в основном на эту должность уходят самые именитые и опытные наездники.
        Тут в приоткрытую дверь буквально ворвалась Тася, бросилась к дивану и упала на колени возле брата. Следом вошла Иола, закатила глаза:
        - Я ж говорила, что он в порядке. Незачем было так переживать.
        Правда, сама при этих словах исподтишка внимательно оглядывала Ивана. А он на нее не смотрел, сосредоточив все внимание на пшеничном затылке сестры. Это было непривычно - и, к моему отчаянию, подтверждало его слова о решении покинуть город.
        Глава седьмая. Перевертыши
        Мы до вечера оставались в доме Шакракумора, приняли участие в отмывании Чак-Кунака, поужинали, расставив стулья вокруг постели Ваньки, чтобы ему не было одиноко. Хозяин, конечно, уговаривал нас заночевать, обещал устроить спальные места в саду, но мы с Иолой хором отказались. Нам нужно было как можно скорее увидеть Великого Жреца и поговорить насчет ребят. И еще мы оба, не сговариваясь, волновались насчет результатов этого разговора - вот и не хотели тянуть время. Лучше было застать Тир-Убреля на рассвете, ведь каждое утро на него обрушивается масса новых хлопот, а к вечеру он, наверное, с ног валился.
        Рано утром Иола разбудила меня, методично колотя пяткой в дверь комнаты. Завтракали мы в одиночестве омлетом, который Иоланта приготовила собственноручно, а потому была горда и взволнованна. И мне пришлось нахваливать вкус едва ли не каждого куска, отправленного в рот. Потом мы выбрались наружу и поспешили к беседке, откуда руководил новым миром Великий Жрец.
        Хоть и раннее было время, на деревянной террасе под цветочным сводом уже толпились представители разных рас. В углу беседки я рассмотрел нечто вроде небольшого колодца, откуда торчали голова и торс моргола: облокотившись на бортик, он изучал документ, который перелистывала перед его глазами секретарша-лоттка. Сам Жрец показался мне еще более усталым и замученным, хотя, конечно, выглядел гораздо лучше, чем в нашу первую встречу.
        Заметив нас с Иолантой, он раздал последние указания, вышел на неширокую терраску вокруг его штаба и тут же на вполне сносном русском языке спросил:
        - Ну, удалось вам что-нибудь выяснить насчет выхода из Черных Пещер?
        Как было между нами заранее решено и обговорено, я помотал головой:
        - Нет, река уходит в узкий туннель, без специального оборудования там не обойтись.
        - Значит, нужно послать кого-то из морголов, - задумчиво пробормотал себе под нос Тир-Убрель. - Спасибо, ребята, не нужно вам больше рисковать, а то Соболь мне, как у вас говорится, голову открутит.
        В душе я был с ним полностью согласен: ему и в первый раз не следовало нас туда отправлять. Но теперь уже по-любому придется туда возвращаться.
        - Господин Тир-Убрель, у нас тоже есть к вам просьба, - вступила Иоланта.
        Жрец с готовностью кивнул:
        - Если это в моих силах…
        - В ваших, ага. Нам нужна та сыворотка, о которой вы говорили. Ну, которая защищает людей от излучения и не дает им превращаться в… в общем, защищает. Это для наших друзей.
        Я сразу понял, что наша просьба не пришлась по душе Жрецу - обычно сияющее изнутри лицо флэмма разом померкло, глаза поскучнели. Одна надежда, что отказать нам ему будет не слишком легко после всего вместе пережитого. Он заговорил, тщательно подбирая слова:
        - Я понимаю, конечно, ваше желание защитить друзей. Но мы, Древние, много раз в прошлом сталкивались с коварством людей и не хотели бы повторять прежних ошибок. Даже один противник нового мира может уничтожить все то, к чему мы так долго стремились. Меня страшит сама мысль снова столкнуться с людским коварством.
        - Но это всего лишь подростки! - горячо произнесла Иола. - Они бывали в Нижнем мире еще до всех этих событий и сейчас там живут. Они уважают Древних и никогда не станут ничего замышлять против вас!
        - Против нас, - задумчиво поправил ее Тир-Убрель. - Что ж, если так и под вашу ответственность - тогда все в порядке. Но мне хотелось бы лично убедиться в лояльности этих ребят. Приводите их сюда, возможно, они захотят поработать при штабе.
        Я крепче сжал губы, потому что хорошо знал: в Ванькином случае никакой лояльностью и не пахнет. Иола же с готовностью закивала головой. Жрец ненадолго исчез за стеной из вьюнков и диких роз, вернулся, неся в руках тщательно запечатанную бутылочку. И сообщил, что пить нужно по одной крышечке раз в трое суток. Меня удивило, что он дает только одну бутылку на двоих, Жрец это понял и развел руками:
        - Мы сейчас не нуждаемся в производстве этой сыворотки, у меня лишь случайно остался один из образцов. Но на месяц вашим друзьям вполне хватит. А до того времени мы решим вопрос.
        Иола весело поблагодарила Жреца, аккуратно уложила пробирку в свою сумку, и Тир-Убрель поспешил распрощаться с нами: его ждали дела.
        Мы покинули двор и зашагали вдоль улицы, превращенной Древними в тенистую аллею.
        - Как думаешь, ребятам понравится идея поработать в штабе? - спросила Иола. - Понятно, работой их там не загрузят, Жрец просто хочет немного понаблюдать за ними. С другой стороны, им же надо учиться…
        Не хотелось портить ее прекрасное настроение, но я перебил:
        - Не понравится. Ваньке уж точно. Вчера он сказал, что планирует вообще свалить за границы мира Древних.
        - Почему? - ахнула Иола. Я отметил, что уж очень бурно она прореагировала на мои слова.
        - Ему невыносимо смотреть на то, во что превратились сейчас люди. И он уже готов бороться против оккупантов, только не хочет в то же время идти против нас.
        - Ну надо же, - пробормотала девочка, покачивая головой. - Так пока сложно привыкнуть к тому, насколько Ванька изменился. Прежнему Ивану и в голову бы не пришло возмущаться, что люди стали такими.
        - Ну да, он же и сам был такой, даже без излучения, - хмыкнул я.
        - Как ты можешь так говорить о друге? - возмутилась Иола. - И почему ты не передал мне ваш разговор раньше?
        - Да чтобы тебе не пришлось врать Великому Жрецу! А так ты была очень убедительна и эта штука у нас. Обсудим все с ребятами, решим, что делать дальше.
        - Да, возможно, им в самом деле придется покинуть границы нового мира: Древних не проведешь, - вконец упавшим голосом произнесла Иола.
        И у меня привычно защемило в груди от этой мысли. Хотя… да, так, наверное, будет лучше. Не ждать же, пока Иван во что-то влипнет.
        Мы прошли еще квартал, когда вдруг Иола свернула в сторону со словами:
        - Подожди меня пару минут.
        - Куда ты?
        - Хочу купить подарок для Энерира, бедняга столько пережил вчера. И какой-нибудь тортик к чаю, не все же Шакракумору нас угощать. Надеюсь, деньги еще не отменили.
        Я кивком признал разумность этой идеи и остался стоять, закинув лицо и наслаждаясь жарким прикосновением солнечных лучей. Но распахнул глаза, когда, как мне показалось, набежало облачко.
        Это оказалось не облако: над моей головой, придирчиво меня изучая с разных ракурсов, парил биорд-почтальон. Такие сейчас дежурили на каждом перекрестке, доставляя корреспонденцию.
        - Ты А-лек-сей? - спросил он по-русски, тщательно и с удовольствием выговаривая слова. - Ат-лант?
        - Вроде того. То есть да, все верно, - поправился я, увидев обескураженное лицо письмоносца.
        - Тебе послание от подруги. - Он уронил в мои руки свернутый в четыре раза листок, ухитрился поклониться в полете - и был таков.
        Недоумевая, я поскорее развернул лист и вчитался в торопливую бисерную россыпь букв:
        Алеша, твоя сестра покинула дом родителей и направилась по шоссе в сторону Санкт-Петербурга. Какое-то время я следовала за ней, но затем она перешла на скорость Соединившихся. Бридж. 08.05.
        Сердце зайцем заскакало в груди: я сразу понял, что Кира отправилась в то странное - и страшное - место. И нельзя было упускать такой шанс. Я едва не бросился в магазин за Иолой, но потом подумал о другом: ребята будут волноваться, если мы в скором времени не объявимся в Черных Пещерах, ведь мы им обещали. Да и стоит ли тащить с собой Иолу? Одному мне легче будет все разведать и, надеюсь, не попасться Кире на глаза. Тут как раз и Иоланта появилась на ступеньках магазина с тортом и еще какой-то коробкой в руках.
        - Слушай, планы слегка поменялись, - сказал я как можно равнодушнее. - Иди вниз сама, ладно?
        - Не поняла, - нахмурилась Иола. - Это как они могли так быстро поменяться? С чего бы?
        - Получил послание… от Марка. - Я показал ей уголок зажатого в кулаке листа. - Ему нужна моя помощь.
        - Что-то случилось?!
        - Да перестань, что теперь может случиться! Просто иногда нужен срочный совет друга, ты в курсе? Однополого друга.
        - Покажи письмо! - потребовала девочка, сбегая по ступенькам.
        - Еще чего! Иола, постарайся быть хоть немного деликатней!
        - Что-то я тебе не верю, - пробормотала Иола, прожигая меня взглядом. - Что за проблемы могут быть у Марка? С Галей у него все норм, мы с ней недавно болтали…
        - По-твоему, проблемы у парней бывают только из-за девчонок?
        Иоланта нетерпеливо махнула рукой - видимо, ей надоело со мной препираться.
        - Ладно! Уверена, что ты врешь, но раз не хочешь, чтобы пошла с тобой - навязываться не стану. Увидимся… не знаю где.
        Развернулась и быстро зашагала прочь, спина напряжена до предела - обиделась. Но мне сейчас было совсем не до ее переживаний.
        Через пару минут я уже несся во весь опор по трассе, повторяя наш недавний путь с Иолой. Закрывая глаза, я отчетливо видел внутренним взором все ориентиры, по которым смогу отыскать камень, запечатывающий спуск. Одновременно я не переставал перебирать возможные варианты развития событий. А вдруг избежать лобовой встречи с сестрой не удастся? Впрочем, теперь подобная перспектива меня не так ужасала. Постараюсь все объяснить Кире, может, не сразу, но она поймет, что так уж сложилось. Не отказываться же мне из-за случившегося от родителей и сестры, верно?
        К тому же, если теперь у Киры есть другая пара, возможно, смерть Игоря для нее уже не такая жуткая трагедия. Интересно, нравился ли он ей помимо того, что они были неразрывно связаны? Понимала ли Кира, что в свои девятнадцать или двадцать лет Печерский был законченным садистом и убийцей?
        Тут наступило время сворачивать с трассы в лес. Пробежав через чащу, я выскочил прямиком на круглую полянку не больше пары метров в диаметре, в центре которой лежал маскировочный валун. Сейчас он был небрежно отвален, словно Кира с разбегу врезала по нему ногой. Это у нас семейное, видимо. Я склонился над чернотой колодца, прислушался и сиганул вниз.
        Через мгновение ступни коснулись утрамбованной почвы, и я вслепую понесся по пустынному проходу. Не прошло и пяти минут бега, как туннель закончился. Этот выход, в отличие от первого, был тщательно закупорен каменной затычкой. Я отвалил ее, сощурился от яркого сияния неба, шагнув наружу, а затем на всякий случай вернул валун на место: раз Кира так поступила, значит, в этом был смысл. Поморгал, привыкая, огляделся и понял: тут все стало еще хуже, чем в наше первое посещение.
        Залитые золотым светом улицы пустовали, я не встретил никого из Древних, даже пройдя половину поселения. Дома словно ощетинились, и, приглядевшись, я понял, что так и было: заборы нарастили кольями, и те торчали во все стороны, напоминая противотанковые ежи. Подобным же образом защитили и двери с окнами, а колючей проволоки в кустах стало столько, что уже и зелени не было видно. Но, кажется, некоторым домам это не помогло: они стояли тихие, пустые, тоскливо зияли прорехами дверей.
        Пока я шел, то непрерывно ощущал на себе чьи-то настороженные взгляды, казалось, слежка велась со всех сторон. За некоторыми окнами я ловил силуэты прилипших к стеклу обитателей.
        Мой путь лежал к дому знакомого флэмма, ведь именно он общался с Кирой, ждал ее появления. Вот его дом уже показался в конце вымершей улицы. И в этот момент до меня донесся отчаянный вопль:
        - На помощь! Спасите!
        Огромными скачками я рванул вперед, потому что это был голос Киры. Перелетел через забор, мимоходом отметив выбитые дверь и окна, и ворвался в дом. Моя сестра барахталась на полу, тщетно пытаясь вырваться из лап невероятного чудовища. Некто в лохмотьях, с неестественно белой кожей и почти двухметровыми конечностями, расплюснутыми на концах в огромных размеров клешни, на долю секунды обернулся ко мне и издал грозный клекот. Я увидел бесформенное лицо с остро выпирающими костями, до предела натянувшими кожу, подбородок, костылем торчавший до середины груди, глубоко сидящие кляксы глаз. Лишь только длинные свалявшиеся кудри подсказали мне, что прежде чудище было флэммом и, скорее всего, хозяином этого дома.
        Больше не проявляя ко мне интереса, чудовище вновь занялось Кирой и одним ударом клешни располосовало ее плечо. В следующий миг я запрыгнул к нему на спину, обхватил за горло и попытался отшвырнуть прочь от сестры. Удалось, но с трудом: монстр был уж точно не слабее меня. Мы прокатились по комнате, врезались в стену - и тут ему удалось подмять меня под себя, взгромоздиться всей массой мне на грудь. Я услышал, как затрещали мои кости.
        Урча, монстр рвал на мне одежду, оставлял глубокие борозды на плечах и груди. Когтей у него вроде как и не было, но сами пальцы выглядели словно штыри и входили в плоть, как в масло. Я едва успевал отворачивать лицо, чтобы не потерять глаза. И с ужасом понимал, что от жуткой боли вот-вот отключусь, а тогда точно конец.
        В очередной раз увернувшись, я увидел Киру: она запрыгнула с ногами на стол и расширенными от изумления глазами смотрела на меня. Но помогать явно не собиралась.
        - Кира, это я, Алексей, помоги же мне! - в краткий момент передышки взмолился я.
        Ничего не произошло, Кира продолжала наблюдать, как я гибну. В какой-то момент я уже смирился с неизбежным и только желал, чтобы все поскорее закончилось. И не отрывал глаз от Киры - так умирать все же было легче.
        Вдруг сестра взмахнула рукой, будто швырнула что-то в противоположный угол комнаты. И тут же мертвая хватка ослабла, чудовище с клекотом рвануло в том же направлении и, жалобно скуля, принялось во что-то тыкаться мордой. Кира, подскочив, ударила его ногой в бок с такой силой, что, проломив достаточно эфемерную стену флэммова жилища, чудовище рухнуло вниз, в кусты.
        - Вставай! Бежим! - заорала сестра, рывком поднимая меня с пола и пытаясь удержать в вертикальном положении.
        Ничего не добилась и просто подхватила на руки, а я тут же отключился.
        Очнулся, весь перемотанный какими-то тряпками, обмазанный заживляющей мазью, на низкой постели, в чужом доме. На коврике где-то в метре от моей головы сидела, обхватив коленки, Кира. Заметив, что я открыл глаза, молча протянула мне широченную глиняную кружку с водой, к которой я жадно припал, и снова принялась рассматривать меня. Я пил и никак не мог напиться - казалось, вода вытекает обратно из кровавых борозд на моем теле. Но постепенно мне полегчало, и, возвращая посудину, я произнес, пробуя голос:
        - Спасибо, Кирка, сочтемся.
        В прежней нашей жизни я всегда ей так говорил, когда она делала для меня что-то хорошее.
        Сестра вскрикнула, вскочила на ноги, склонилась надо мной:
        - Ты кто?!
        - Твой родной брат, - мрачно отозвался я, ощупывая повязки. Раны жутко чесались, но это было хорошо, значит, процесс заживления шел полным ходом.
        - Что? Нет! Быть этого не может!
        - Может, Кир. Хочешь, назову имена всех наших родственников? Или учителей из нашей прошлой школы? И еще расскажу, куда в детстве девалась косметика из твоей секретной лоскутной сумки.
        Кира несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя, потом глухо выговорила:
        - Отец сказал мне, что Алеша за границей, по каким-то делам. Откуда он это взял?
        - Так это я ему и рассказал. Хотелось повидаться, а признаться не решился, вот и наплел.
        - Можешь рассказать, что случилось на самом деле? - Взгляд сестры жадно впился в меня.
        Вздохнув, я коротко и без эмоций изложил ей случившееся в Пещере Ложных Воспоминаний. То, что помнил сам и что мне поведала Иоланта. Кира слушала молча, лишь крепко сжатые побелевшие губы выдавали ее эмоции. Когда я закончил, она не сразу смогла заговорить.
        - Вот почему я не нашла его… Я ведь думала, что он там, в Черных Пещерах, потерял себя и бродит где-то. А оно вот как…
        - Кира, кто сейчас твоя пара? - в лоб спросил я.
        Сестра метнула на меня изумленный взгляд:
        - Пара? Нет у меня пары!
        - Как так? Ты ведь не стала Расколотой, наоборот…
        - Я поняла твой вопрос, - отрезала Кира. - Да, не стала, и поверь, я сама задавала себе каждый день вопрос, что же произошло. Не могла понять, почему Игорь не возвращается, раз он жив, и мы теперь - Соединившиеся. Теперь понимаю: наверное, все дело в том, что телесно Игорь все еще существует.
        Я просто обалдел, как все просто оказалось. Даже странно, что мы с Иолой сами до этого не додумались, ведь и мы с ней остались парой почти по той же самой причине. Значит…
        - Я стала Соединившейся в тот момент, когда, полагаю, все и случилось, - тихо добавила сестра.
        - Ненавидишь меня?
        Кира помолчала, потом решительно мотнула головой:
        - Нет. Знаешь, я ведь догадывалась, каким он был, Игорь. Он все время добавлял мне в еду таблетки, чтобы я не знала, не могла увидеть во сне, чем он занимается. Сначала мне это казалось нормальным, обычные люди же не контролируют до секунды жизнь своей пары. Но потом в нашей пещере поселились приор Гай с сыновьями и приспешниками. Они от меня не таились, и из разговоров я понимала, что они просто одержимы мыслями о мировом господстве, о власти, о безграничном богатстве. А Печерский просто развлекался, играл ими, как хотел. Было так мерзко находиться среди этих сволочей! Так что мне даже легче стало, когда все произошло.
        У меня от этих слов словно гранитная глыба сползла с души. Ободрившись, я спросил:
        - А что было дальше? Ну, когда ты стала Соединившейся? Ты знаешь, куда подевался приор?
        Кира энергично потрясла головой:
        - Я сразу ушла от них. Какое-то время искала Игоря, все же он был не чужой мне, и я чувствовала необходимость позаботиться о нем… Я имею в виду о том, в кого он превратился после Пещеры. Потому что браслет его так и остался лежать на столе в его комнате.
        Я вдруг вспомнил о самом главном:
        - Погоди, а как ты тут оказалась? И что вообще здесь творится?!
        - Сейчас не время для длинных разговоров. - Кира отошла в угол комнаты, вернулась со спортивной сумкой в руках. - Нам нужно как можно скорее выбираться отсюда! Твои раны хоть чуточку затянулись? Путь к туннелю будет непростым.
        - Кто эти монстры? - не отставал я, а то еще погибну, так и не узнав, от чьих лап. - Ну, в смысле, я понимаю, что это бывшие обитатели города, но почему они становятся такими? И сколько их здесь?
        - Много. Несравнимо больше, чем было в прошлый раз…
        Сестра открыла сумку, и я заглянул внутрь: там было полно таких же ампул, что я прежде носил на шее.
        - Набери в карманы, - распорядилась Кира. - Если нападут, то бросай в разные стороны, желательно туда, где они разобьются о камни. Перевертыши помнят, как дорожили этими штуками, пока были людьми, вот и борются за них друг с другом до смерти. Жаль, что они совсем без ума, не догадываются проглотить. Могли бы еще вернуться к нормальному облику.
        - Погоди, зачем разбрасывать? Разве нас могут догнать?
        - Они, Лешка, в таком состоянии не хуже нас бегают. А потом, надо еще уцелевшим ампулы раздать. - Из маленького отделения в сумке Кира вдруг достала уже знакомый мне белый треугольник - оружие пажистов. В штабе Великого Жреца эту штуку прозвали дафирк, что на языке Древних значило «клюв» (хотя, как я слышал, биордам такое название категорически не нравилось).
        - Кир, ты чего?!
        - На всякий случай, - отмахнулась сестра. - Если попадешь им в лапы, то уж лучше отстреливаться. Ну, готов?
        Мы покинули дом и, поминутно озираясь, побрели по улице. Поначалу все было тихо, только время от времени раздавался торопливый стук: это Древние барабанили по окнам, стараясь привлечь наше внимание. Сестра в таких случаях бросала через ограду горсть ампул, и эти бедолаги, позабыв осторожность, распахивали двери и спешили отыскать в траве эликсир.
        Но вот мы снова вышли на главную площадь городка, и мне показалось, что цветущий кустарник, которым она по периметру была обсажена, странно шевелится, хотя ветра в подземном мире не бывало. Я только собирался сказать об этом Кире, как вдруг они появились, выскочили из-за кустов: жуткие нагие фигуры на четырех столбовидных конечностях, огромные взрослые и, поменьше, детские, но почему-то пугающие даже больше. Их расы были почти неразличимы, стерты этим жутким преображением. С клокочущими звуками они надвигались на нас, широко разводя лапами, как водящий в игре в жмурки.
        - Беги!
        Кира подтолкнула меня в спину, и я помчался во весь опор в направлении туннеля. На бегу прислушивался, чтобы не упустить момент, если сестра отстанет. Кирка на бегу горстями бросала во все стороны ампулы, чудовищ это здорово тормозило. Они затевали свару вокруг каждой разбившейся, оглушительно рычали и рвали друг дружку. Я тоже бросал, но без должной сноровки, и мои не бились.
        - У меня все! - в спину мне крикнула Кира. - Давай!
        Я кинул с десяток последних ампул о торчащий из стены пещеры гигантский камень. Мы уже были у туннеля и сестра отваливала проход, когда сразу пять мелких тварей набросились на меня, повисли на руках, впились зубами и ногтями в ноги. Кажется, я снова был близок к тому, чтобы отключиться. Кира, подскочив, поотрывала чудовищ, потом протащила меня с десяток метров и зашвырнула в туннель. Вернула на место камень и тяжело сползла на землю, прислонившись к нему спиной.
        - Слушай, а они не сдвинут затычку? - первым делом спросил я. - Они же не слабее нас. Может, стоит организовать тут завал или еще камней притащить?
        Кира, не открывая глаз, утомленно мотнула головой:
        - Расслабься, они ведь ничего не соображают. Как только перестают видеть жертву и чуять ее запах, тут же теряют интерес и забывают, чего ради бегали.
        - Расскажешь, наконец, почему Древние превращаются в этих тварей?
        - Ой, Леш, ну не будь таким приставучим, - привычным жестом отмахнулась сестра. - Я все расскажу, только это история длинная. Твоя половинка наверняка тоже захочет послушать. Кстати, где она сейчас?
        - В Черных Пещерах, в доме нашего друга. А с ней Иван и Тася, мы их вчера случайно встретили.
        - Ух ты! - Кира заметно оживилась, широко распахнула глаза. - Значит, ребята в порядке? Я ведь искала их тогда, хотела увести с собой, но они куда-то исчезли…
        - Зато потом сориентировались и сделали ноги. А Димку ты, случайно, не видела?
        Тут я сообразил, что сестра с ним даже не знакома. Кира помотала головой.
        - Так, ладно, иди-ка сюда. - Она извлекла из сумки целительную мазь Древних. - Буду заново всего мазать.
        - Да ладно, само заживет. - Раны понемногу переставали болеть, хотя выглядели устрашающе.
        - Не ладно. У них же полно заразы на зубах и ногтях, могут остаться шрамы.
        Лично меня это не пугало, но Кирка была неумолима: пришлось скидывать остатки футболки и подставлять сестре плечи и спину. Только через четверть часа мы продолжили путь. Я рванул по туннелю вперед, но после пары минут стремительного бега Кира вновь окликнула меня.
        - Ну что еще?
        Мне не терпелось выбраться наружу, оставить позади этот тусклый свет и затхлый запах, чтобы наконец узнать разгадку происходящего. Но Кира плотно застряла рядом с ничем не примечательной стеной туннеля, разве что не обнюхивала ее. Подойдя ближе, я разглядел полуистлевшую кованую дверь, почти сливающуюся с камнем.
        - Куда она ведет?
        - В Черные Пещеры, - довольно ухмыльнулась сестра, толкая дверь. Та оказалась не заперта. Туннель за ней был абсолютно черный, но Кира извлекла из рюкзака фонарик, и мы двинулись вперед.
        Глава восьмая. Отчаяние
        Минут через десять, снова отвалив камень, мы выбрались наружу в чаще леса, но на этот раз подземного. Ближайшее поселение оказалось мне незнакомым, но тамошние Древние, едва услышав имя Шакракумора, охотно показали нам дорогу. В общем, скоро мы уже входили в калитку флэммовского дома.
        Вся компания расположилась за столом во дворе, под виноградником, пила чай с лепешками и печеными фруктами, Чак-Кунак, уже забывший вчерашнее потрясение, носился вокруг и клянчил куски не хуже любого домашнего питомца.
        Иола первая заметила нас, выронила надкушенную лепешку и вскочила на ноги, следом тихонечко охнула Тася. Думаю, мы являли собой то еще зрелище: в изорванной одежде, связанной в разных местах узлами, чтобы вообще не свалилась, окровавленные и обмазанные желтой мазью. Только Шакракумор не выглядел особо удивленным, думаю, успел ко всему привыкнуть со времен нашего первого появления в его доме.
        Через час мы уже отмылись в купальне, вновь смазали почти затянувшиеся раны и напились чаю. Энерир был отправлен на прогулку с питомцем, а мы собрались за столом, готовясь узнать наконец тайну еще одного поселения Древних.
        - Я расскажу то, что узнала еще до всего случившегося в Пещере - так начала свою историю Кира. - То, что приор обсуждал с другими членами Ордена. В общем, много лет назад было изобретено некое снадобье, которое поначалу казалось сбывшейся мечтой, а потом обернулось сущим кошмаром. Древние принимали его и заболевали странной болезнью: сначала начинались приступы, во время которых кости вроде как размягчались, тело меняло форму, трансформировалось. Человек переставал осознавать, кто он такой, накидывался на тех, кто пытался ему помочь, грыз и драл их когтями до смерти. Купировать приступ могла еще одна порция снадобья. До определенного момента оно всегда было в достаточном количестве, и поселение жило в целом нормальной жизнью - только бы ампулы всегда были под рукой. А потом что-то произошло… Я не знаю, почему снадобья стало недостаточно и как смогли Древние связаться с членами Ордена пажа, своими врагами по определению. Но какое-то время Игорь действительно доставлял им ампулы, однажды я даже видела это, пока спала: он забыл накормить меня таблетками. А когда Игорь исчез и пажисты разбежались, я
решила сходить туда сама, потому что думала: вдруг Игорь там? На всякий случай взяла с собой ампулы, которые нашла в одной из пещер, приличный такой запас. Едва вспомнила дорогу, но все же добралась.
        - И что, ты даже не спросила, что это за штука такая и как она работает? - довольно грубо перебил ее Иван.
        Кира раздраженно дернула плечом, скривилась, но ответила вполне мирно:
        - Я побоялась действовать так напрямую. Мне не хотелось рассказывать тамошним обитателям, что произошло, ну, про захват Древними наземного мира, про исчезновение Игоря, на которого они молиться были готовы. Надеялась, что приду еще раз, как-нибудь в разговоре и выплывет правда. И вот пришла. - Кира издала судорожный вздох и сжала ладонями глиняную чашку так, что она рассыпалась на куски. - А он… Он поджидал меня в засаде в своем доме или просто еще не успел присоединиться к стае, не знаю. И если бы не Алешка…
        Пока сестра мылась, я уже успел рассказать другим о наших злоключениях, даже продемонстрировал ужасные рубцы от когтепальцев. Ну а о странном поселении они еще раньше днем узнали от Иолы.
        Кстати, Шакракумор ничего не смог добавить к рассказу о таинственном эликсире - он знал только то, что и наш знакомый биорд, что знали, наверное, все обитатели Нижнего мира.
        - Я не понял, - снова заговорил Иван, в упор разглядывая Киру, - почему ты так долго оставалась в пещере после того, как те черти оттуда смылись? Почему не вернулась к родителям раньше? И почему я тебя там не встретил?
        Я хотел уже попросить его не наезжать на мою сестру, но Кира ответила сама:
        - Я знала, что от бескровного оружия Древних люди изменились. И боялась измениться сама, потерять над собой контроль. Я ведь не знала, что излучение не работает на атлантах. Поэтому первую неделю просидела в одной из потайных комнат, пока не закончилась еда.
        Кажется, Иван проникся: он ведь и сам был хорошо знаком с этим страхом. Во всяком случае, на Киру он глянул почти с сочувствием.
        - Страшно было сидеть в одиночестве под землей, да? Я, кстати, помню, как ты мне рассказывала, когда я провожал тебя до школы, что даже дома до четырнадцати лет никогда не соглашалась оставаться одна.
        Кира скованно улыбнулась:
        - Ну, четырнадцать мне было довольно давно. А уж за последние полгода пришлось победить многие прежние страхи.
        - Ладно, давайте решим, что делать с поселением? - подала голос Иола, вероятно ощутив себя в забвении. - Я так понимаю, что ситуация там совсем аховая, верно?
        Кира утвердительно кивнула:
        - Думаю, через пару недель там просто не останется никого, кто сохранил бы человеческий облик. Перевертыши регулярно нападают на город и с каждым днем все больше звереют.
        - Но мы ведь не можем это допустить, так? Те люди не виноваты в происходящем, значит, нужно спасти хотя бы тех, кого можно.
        Иола вскинула голову с такой решимостью, будто немедленно собиралась возглавить спасательную операцию. Я на всякий случай поспешил вмешаться:
        - Своими силами мы ничего там не сделаем, эти чудища посильнее нас с тобой.
        - Плохо еще и то, что большинство жителей не покинут поселение, даже если организовать им безопасный отход, - задумчиво произнесла Кира. - Почти у каждого кто-то из родных бегает в стае, и этот каждый живет надеждой на его спасение. Да и куда уводить тех, кто может в любой момент сам обернуться монстром?
        - Да уж куда яснее, - пробормотал я. - Значит, придется все же обращаться к Великому Жрецу, хоть ты и не хотела, Иол…
        - Значит, придется. - Лицо Иолы еще больше помрачнело. - То есть мы даже обязаны сделать это, и как можно скорее. Вот прямо сейчас поднимемся наверх и поговорим с ним. Ребята, вы как?
        - Готовы, - отозвался Иван. Тася же по-прежнему была погружена в какие-то свои мысли, и я все больше волновался за нее. - Ради такого дела согласны даже в штабе немного поработать - всегда ведь лучше иметь в важных местах своих людей.
        Мы наскоро допили чай и распрощались с Шакракумором, пообещав, что будем держать его в курсе. Как позднее оказалось, мы зря так стремились на поверхность: Тир-Убрель как раз в этот день совершал облет территории на драконе и в штабе его не ждали до следующего утра. Я спросил себя, сколько еще Древних из поселения погибнут или превратятся в обезумевших тварей за это время? Но выбора у нас просто не было.
        - Ну, вы с нами в лагерь? - поинтересовалась Иола у ребят.
        - Нет, мы еще раньше решили, что первую ночь проведем дома, у родителей, - за двоих ответил Разин, тогда как лицо Таси выражало полную солидарность, если не сказать - покорность. - Соберем самое необходимое и уже завтра переберемся к вам.
        - А я наоборот, - веселым голосом заявила Кира. - Огляжусь в лагере, присмотрю себе комнатушку, а завтра наведаюсь домой и предупрежу, что поживу в другом месте.
        - Ты решила жить в лагере? - не знаю почему, но решение сестры оставить родителей меня неприятно поразило.
        - Так будет удобней, всем Соединившимся лучше держаться вместе, - сразу сбавила тон Кира. - А папу с мамой можем хоть каждый день навещать. Завтра же пойдем домой вместе и объясним им насчет тебя, согласен?
        - Не знаю, не уверен, - пробормотал я. - Мы что, прямо так напрямую им обо всем скажем?
        - А ты предлагаешь их сперва помучить? - Кира таким знакомым движением уперла руки в боки, метнула на меня испепеляющий взгляд. - Отлично, давай сначала объявим им, что ты погиб, потом - что погиб, но не окончательно, потом…
        - Все, все, прекращай! Вечером обсудим в лагере!
        - А ты разве не туда сейчас? - сощурилась подозрительно сестрица.
        - Нет, ребят сперва провожу. Не возражаете? - Я глянул на Тасю, но ответил Иван:
        - Давай, а то, друг, еще заплутаем без тебя.
        Мы разошлись в разные стороны: Иола повела Киру в сторону нашего лагеря, а я пошел с ребятами к дому, по пути комментируя перемены в городе, те, которые они еще не видели. Тася вроде как оживилась, крутила головой, тихонько ахала - я и этому был рад. Рядом с одним из мостиков она надолго задержалась, опустившись на колени и заговорив о чем-то с морголом при помощи трубочки. Я воспользовался моментом и слегка потянул Ивана за рукав рубашки.
        Мы отступили на пару шагов и оказались под прикрытием недавно высаженных фруктовых деревьев из Нижнего мира, покрытых нежной кисеей мелких кремовых цветочков.
        - Что такое творится с Тасей? - немедленно приступил к дознанию я. - Она… она вообще верит, что я - это я?
        Вид у моего друга сделался какой-то кислый.
        - Да верит, конечно. Дело не в тебе, Леха, она и прежде такой была, еще там, в пещерах. Общается словно через силу, всего шугается, будто ее инопланетяне похитили и собираются сожрать, когда срок подойдет.
        - Это она так в лаборатории напугалась, да?
        Иван как-то бессильно повел своими могучими плечами, покачал головой:
        - Вот это меня больше всего волнует: а вдруг с ней в той лаборатории что-то успели сделать? Ты же знаешь тех чертовых хирургов из Ордена. Тася может и сама не знать, она же под наркозом была.
        - Да вряд ли, Печерский ведь к тому времени уже погиб, - пробормотал я. - С чего бы они в суете и спешке стали с ней что-то делать?
        Ванька только тяжело вздохнул:
        - Вот и я на это надеюсь. Ну, значит, либо посттравматическое расстройство, либо…
        - Что?!
        - …либо вообразила, что все, кем она дорожила, ее предали, - отрезал Иван.
        - В смысле?
        - Вот кто ей в этой жизни дорог был? Ты, я да родители. Ты для себя все уже решил, это понятно. Я тогда в квартире сам сделал ей обездвиживающий укол, чтобы приор Гай мог уволочь ее в чертову пещеру. У меня выбора не было, приор был вооружен, и Таська вроде как это понимает. Но в душе, может, считает, что я ее предал, струсил, не сумел защитить. А потом еще оказалось, что с родителями ничего не случилось, как мы боялись… Да они просто забили на нас и бухали в свое удовольствие! Теперь вернулись, но что толку - просто заботливые биороботы.
        Ванька в полном расстройстве нокаутировал кулаком воздух. Не зная, как утешить, я хлопнул (очень осторожно) его по плечу:
        - Не переживай, Тася обязательно станет прежней. Вот вернутся Соболи, у них обоих ого какой опыт приводить подростков в норму.
        - Не знаю, Соболь, может, и спец, - пробормотал Разин. - Но я просто хочу как можно скорее увезти ее подальше отсюда, чтобы ничто не напоминало, чтобы все заново начать.
        Я привычно ощутил давление целого Эвереста в районе грудной клетки. Хотел сказать Ивану, что он ошибается: ничего я не решил, но он заговорил первым.
        - Слушай, тут такое дело, - начал он, сильно морщась - как всегда, когда тема была ему особенно неприятна. - Я хотел поговорить с тобой насчет твоей Кирки…
        - С ней-то что?
        - Она здорово изменилась, не находишь?
        Я пожал плечами:
        - Это как посмотреть. Если сравнивать с той, какой полгода назад была, так это вообще другой человек. А вообще нет. Почему спрашиваешь?
        - Что-то в ней… не то, в общем. Я сегодня наблюдал за ней там, у Шакракумора. Такое впечатление, что она изо всех сил пытается вести себя и выглядеть нормально. А сама даже не помнит, кому и что говорила…
        - В смысле?
        - Ну, про ее боязнь оставаться одной дома ты мне однажды рассказал, не она. Так почему не возразила?
        - Вань, да ты чего, в самом деле? - Кажется, обновленный Разин был склонен делать из мухи слона. - Она могла сто раз забыть, что там тебе говорила.
        - Да чего ж тут забывать, если она вообще со мной никогда не разговаривала, - хмыкнул Иван. - Не снисходила, только сообщала, когда и где ее забрать. Слушай, я бы не поднимал эту тему, но…
        Он отвернулся и стал изучать недавно выросший вдоль дороги домик биордов, весь резной, с многочисленными деревянными выступами и перекладинами. Тася так и торчала около канала, мне даже показалось, что моргол с ней любезничает.
        - Да говори уже!
        - Знаешь, тогда, когда вы убежали и все это случилось… В общем, она так страшно кричала, металась по коридору, даже за металлической дверью было слышно. А теперь стала такая спокойная, невозмутимая. Иногда человек радикально меняется, когда зацикливается на одной идее. Я, конечно, не атлант, не могу знать, что у вас в голове творится, когда гибнет пара. Поэтому спрошу прямо: ты не допускаешь мысли, что она хочет отомстить за Игоря?
        - Кому это? - удивился я совершенно искренне.
        - Тебе, например.
        - Я же ее брат!
        Ванька хмыкнул и покосился на меня как на несмышленыша:
        - Ага, и ты прикончил главного человека в ее жизни.
        - Слушай, я понимаю, родство может ничего и не значить. Но она мне только за сегодня дважды жизнь спасла! Хотела бы отомстить - позволила бы тем чудищам покончить со мной. Трудно придумать что-то хуже, чем быть заживо порванным на куски, согласен? А Иоле отомстить… Тоже не катит, она проделала эту штуку с браслетом, когда Игорь все равно уже не был собой.
        - Ладно, я понял, - едва успел проговорить Иван, потому что Тася закончила беседу и подбежала к нам.
        Я заметил, что на половине пути ее улыбка и оживление словно иссохли, а сама девочка сгорбилась и низко опустила голову.
        В молчании мы продолжили путь. Я невольно обдумывал на ходу слова Ивана, хоть и не верил в них, само собой. Но, возможно, Кира в самом деле таит от нас свое горе, нуждается в помощи? Так задумался, что не замечал дороги, пока друг не ткнул меня кулаком в бок.
        - Наш двор вроде?
        Да, узнать было трудно: за это время серые скучные стены выстроившихся буквой «П» домов полностью исчезли под зелеными побегами вьюнков, двор тонул в зелени и больше напоминал поляну в лесу.
        Был уже почти вечер, очень теплый и какой-то южный, наверное, потому, что сгущались сумерки, ведь до наших белых ночей оставалось еще месяца три. Большинство окон стояли распахнутыми настежь, как и двери парадных: в домофонах больше никто не нуждался. Детская площадка в центре двора тоже преобразилась: теперь это был зеленый холм с песчаными дорожками и множеством аттракционов, рассчитанных на детей разных рас. Там даже было небольшое озерцо, в котором резвились утки-мандаринки. Пересекая двор и озеро, тянулся ровный, словно по линеечке вырытый канал - улица для морголов. На траве сидел циклоп, призванный в дневное время суток приглядывать, чтобы какой-нибудь малыш не свалился в воду.
        Было время ужина, и в центре двора вокруг длинного стола собралось с полсотни жильцов дома. До меня доносились оживленные голоса, смех, на свободной от посуды части стола мужчины рубились в домино, смачно шлепали костяшками по столешнице. Я разглядел среди собравшихся свою мать, помолодевшую, с подвитыми волосами до плеч - такую ее прическу я помнил из детства, потом уже она коротко стриглась. Поискал глазами отца - его тут не было.
        - Похаваем вместе?
        - Что? Нет, - отклонил я предложение Ваньки.
        - Ну, давай, до завтра! - сказал мне Иван и снова похлопал по плечу. - Придем в лагерь к завтраку. Еще раз поговорю с Тасей, может, она пока не хочет снова жить под землей, но придем-то в любом случае. Так что пожрать нам оставьте, слышишь?
        - Не боись, у нас не проголодаешься, - хмыкнул я. - До завтра.
        Иван отошел, и тогда Тася тоже осторожно приблизилась ко мне, не поднимая глаз, протянула руку. Я с предельной осторожностью пожал ее теплую ладошку.
        - О чем болтали с морголом?
        Девочка вздрогнула, словно не ждала, что я заговорю с ней, ответила, почти не разжимая губ:
        - Да так, он тоже прежде жил в Черных Пещерах, нашлись общие знакомые. Ну, до свидания?
        Мне очень хотелось сказать, что она бы могла поболтать и со мной хоть пару минут - ну чем я хуже моргола? Но Тася уже тянула руку, утекала, как ручеек. Стоило мне пробормотать «Пока», как она едва ли не бегом устремилась к дворовому застолью, где у каменной печки кашеварила ее мать. Я видел, как женщина, всплеснув руками и выронив поварешку, кинулась обнимать сына и дочь, от играющих в домино отделился старший Разин и приветствовал наследников восторженными воплями.
        Жуткая тоска навалилась на меня похуже перевертыша. Мне вдруг показалось, что я смотрю на эту веселую толпу из другого мира и мне никогда больше не оказаться рядом с родными людьми. И все хорошее для меня закончилось. Не в силах больше терпеть этот смех и радостные голоса, я рванул прочь со двора. Примчался в лагерь и сразу ушел в свою комнату, рухнул лицом в подушку, даже не посмотрев, где устроилась и чем занимается Кира.
        Глава девятая. Бой в черных пещерах
        - Проснись! Ну давай же!
        Я открыл глаза и с трудом сфокусировал взгляд: лицо Иолы было так близко, что расплывалось. Уже собирался хорошенько наорать на нее за очередное незаконное вторжение на мою территорию, но осознал, что девочка ужасно напугана, до меловой бледности и посиневших губ.
        - Что случилось?! - крикнул я, слетая с кровати.
        - Лешка, беда! Те монстры покинули свое поселение и ворвались в Черные Пещеры!
        - Что? Откуда знаешь?
        - Я плохо спала, все думала о тех несчастных. На рассвете решила сходить в город и проверить, не вернулся ли Тир-Убрель. И еще издалека увидела, как много Древних толпится вокруг его штаба и какие все взволнованные. В общем, за полчаса до этого снизу примчался циклоп с мольбой о помощи. Отряд добровольцев, думаю, уже выдвинулся, но, Леш, ты-то их видел, этих чудищ - от нас там будет больше пользы!
        Пока она говорила, я успел натянуть на себя одежду.
        - Кто еще идет?
        - Я, ты и Кира. Бридж и Марк тоже хотят, но…
        - Идут только Соединившиеся, от других там не будет толку! - рявкнул я. - А Анатолий с Зиной?
        - Их нет в лагере, гостят у друзей.
        - Ясно, значит, идем втроем.
        В общем, через пять минут мы уже спустились в мир Древних - лифт теперь работал в оба конца - и помчались мимо сонных мирных городков, а едва проснувшиеся жители провожали нас тревожными взглядами. На полной скорости миновали систему пещер, отделявших Черные, и ворвались туда, готовые немедленно принять бой.
        Но все вокруг было тихо и сонно, местное небо едва окрасилось золотом, мир вокруг казался привычным - у меня даже мелькнула мысль о возможной ошибке. Я видел, как Иола и Кирка обменялись недоуменными взглядами. Но, конечно, я не собирался уходить отсюда, пока не побываю у Шакракумора: именно за него и малыша Энерира я больше всего волновался по пути сюда. Если все в порядке, то мы просто позавтракаем в приятной компании, а потом уж разберемся, что за странная путаница приключилась. Я зашагал к знакомому селению, девочки - следом, тихо обсуждая всевозможные версии случившегося.
        Но тут подобное вою турбины хлопанье крыльев над головой заставило нас дружно запрокинуть головы: над нами кругами носился красный дракон, а наездник-флэмм свесился на один бок и внимательно разглядывал нас. Потом закричал:
        - Срочно ищите укрытие! Вы пришли сверху? Тогда немедленно возвращайтесь назад!
        - Мы - атланты, и мы пришли к вам на помощь! - крикнула в ответ Иола, приложив ко рту сложенные руки. - Где опасность?
        Флэмм показал направление и, больше не обращая на нас внимания, взлетел почти под самый купол неба, кого-то выглядывая. В тот миг я и сам осознал, как легковесно прозвучали наши слова: что мы могли противопоставить монстрам? Оружия у нас не было, а хотя бы и было!
        - Сюда, сюда! - снова донесся до нас вопль с высоты: флэмм отчаянно махал кому-то руками.
        Мгновение спустя мы услышали шум и голоса, и из-за полосы деревьев на поляну вышли Древние, испуганные, полуодетые, всего человек двадцать. Плюс еще с десяток биордов следовали по воздуху, неся в грузовых сетках разновозрастных ребятишек всех рас.
        - Входите в пещеру и дожидайтесь помощи! - опять спустившись пониже, распорядился флэмм на драконе. - В случае необходимости у ваших мужчин есть оружие, чтобы нейтрализовать клээков и выйти в Срединный мир.
        Толпа торопливо обтекала нас, не обращая особого внимания, а ведь обычно появление человека вызывало здесь настоящий бум. Теперь нам едва удавалось привлечь их внимание, хватая за руки и задавая самый важный вопрос:
        - Вы знаете, куда направляются эти существа?
        Большинство измученно и торопливо мотали головами, лишь один биорд крикнул нам сверху:
        - Кажется, в Агурон.
        У меня похолодело в висках: именно в этом селении жил Шакракумор с внуком! Переглянувшись, мы рванули вперед на предельной скорости.
        - Девчонки, по возможности в бой не ввязываемся! - прокричал я на бегу. - Просто помогаем с эвакуацией. В крайнем случае вытащим всех из Пещер, а с монстрами пускай Жрец сам…
        - Смотри! - каким-то сиплым голосом перебила меня Иола.
        Я повернул голову налево и обомлел: примерно в километре от нас в том же направлении, что и мы, по полю двигались цепью эти жуткие существа. Даже на таком расстоянии доносился скрежет их непомерно разросшихся костей и клекот, вырывающийся из оскаленных ртов. Самые рослые фигуры - думаю, бывшие циклопы - достигали почти четырех метров. А самые мелкие, детские, были самыми бойкими, передвигались с пугающей прытью. Позвоночники тварей выпирали, спины сгибались так, что иногда чудища просто катились вперед, поджав лапы и кувыркаясь через головы. Вот уж точно - перевертыши. Мы поднажали, и скоро страшная армия, издающая жуткие звуки, осталась позади.
        Уже приближаясь к деревне, мы увидели еще одну толпу, спешащую по дороге нам навстречу. И через пару мгновений поравнялись с ними: это были жители Агурона. Почти все они знали нас с Иолой, потому немедленно обступили со всех сторон и засыпали вопросами:
        - Что случилось?
        - Кто напал на наш мир?
        - Ждать ли помощи с поверхности земли?
        Пока девочки отвечали на вопросы, я вертел головой по сторонам в поисках выхода. Было совершенно ясно, что, продолжив путь, беженцы в аккурат наткнутся на монстров. А возвращаться в деревню было уже поздно, да и смысла не имело: именно туда двигалась армия перевертышей. В стороне за леском я увидел уже знакомый огромный ангар, в котором держали драконов во время Турнира. Его стены были из толстых листов какого-то местного сплава, отличавшегося повышенной твердостью, внутрь монстрам точно не попасть.
        Кто-то осторожно коснулся моей руки:
        - Алеша!
        Я опустил глаза и увидел Энерира, доверчиво державшего меня за большой палец. Обращенный на меня единственный глаз малыша был полон страха и непонимания. За другую руку Энерира крепко держала девушка-лотт. Только тут я осознал, что толпа состояла сплошь из детей, женщин и совсем уж дряхлых представителей разных рас. Шакракумора среди них не было.
        - Где ваши мужчины? - спросил я.
        Мне ответила та самая девушка, которая присматривала за Энериром:
        - Они выдвинулись навстречу врагу.
        И махнула тонкой рукой куда-то в сторону. Что ж, будем надеяться, что Шакракумор и другие жители деревни следуют сейчас ошибочным курсом и им ничего не угрожает.
        - Слушайте, туда идти нельзя, там опасность! - громким голосом объявил я. - Пожалуйста, проследуйте к ангару и запритесь изнутри, там вы будете в абсолютной без опасности. А совсем скоро с земли прибудет помощь, Великий Жрец уже собрал отряд.
        Чем Древние отличаются от людей - они никогда не спорят по пустякам и не задают лишних вопросов. Вот и сейчас толпа послушно сменила направление, и я даже ощутил себя кем-то вроде знаменитого полководца, по одному мановению руки которого… тут я отогнал куда подальше ребяческие мысли. Мы с девочками похватали на руки малышей, чтобы ускорить движение. Через десять минут все оказались внутри ангара, теплого и уютного, хоть и попахивающего прежними обитателями. Я убедился, что двери надежно запираются как снаружи, так и изнутри, и почти успокоился.
        - Так, оставайтесь здесь, а я пойду и верну назад мужчин! - сказал я девочкам. Кира тут же отозвалась:
        - Раскомандовался, братец! Ничего подобного, я с тобой!
        Я поморщился - ну, включила старшую сестру! - однако на препирательства не было времени. Прикинул, что Иоле тут, в общем, ничего не грозит. К тому же биорды, как старики, так и женщины, не стали прятаться внутри, а заняли позиции на крыше ангара. Я покричал им с земли, договорился, что в случае приближения врага кто-нибудь немедленно догонит нас по воздуху и оповестит об этом, после чего мы с Кирой рванули в том направлении, куда двинулся отряд.
        - Слушай, тебе не показалось, что твари идут по нашим вчерашним следам? - на бегу крикнул я сестре. - Мы ведь к деревне шли как раз через это поле.
        - Да уж сообразила! - унылым голосом отозвалась Кира. - Слушай, я понятия не имела, что они последуют за нами, правда. Может, мутируют и становятся чуточку сообразительней?
        - А вдруг шли по запаху той дряни в ампулах?
        - Разве что ампула разбилась в кармане или кто-то из нас на нее наступил. Запечатанную они не чуют. Но у меня все было чисто, а у тебя?
        - Да вроде тоже, - отозвался я не слишком уверенно. Не хотелось бы мне быть причиной этого нашествия.
        Дорога, по которой мы бежали, проходила через людные места, мы уже миновали две деревеньки, и в обеих нам подтвердили, что видели здесь группу мужчин из Агурона. Повсюду нас встречали встревоженные, недоумевающие, растерянные мирные жители, так что приходилось ненадолго останавливаться и проводить инструктаж. К счастью, драконьи ангары были везде, хоть и не такие большие. Мы заверяли Древних, что это хорошее укрытие, советовали запастись едой, хотя, скорее всего, беда обойдет их деревню стороной.
        Но в третьем по курсу селении выяснилось, что никакой отряд через нее не проходил, и мы заволновались не на шутку. Вернувшись на большое кукурузное поле и избегав его вдоль и поперек, я в самом деле обнаружил то место, где несколько десятков людей вдруг резко изменили направление и пошли перпендикулярно прежнему маршруту. Что заставило их так поступить - известие от биорда-разведчика или чуткие флэммы и тубаботы почувствовали, где требуется помощь? Это было уже неважно. Теперь они двигались именно в ту сторону, откуда надвигался страшный враг.
        Не теряя времени, мы понеслись по примятой тропе. Преодолели еще пещеру, и еще одно поле, пока не оказались на обширном каменистом пустыре, на таких обычно дрессируют юных дракончиков. Где-то ближе к центру поле словно дымилось, стена серой пыли стояла до самого искусственного неба - там шла битва. Пару секунд спустя мы уже были рядом и оценивали ситуацию.
        Удивительно, но живущие сотни лет без войн и других потрясений Древние вовсе не оказались профанами и слабаками перед лицом внезапной опасности. На небольшой высоте кружило двенадцать биордов, к поясу каждого крепилась сеть для переноски грузов, но сейчас в них лежали флэммы, выставив в прорехи руки и выглядывая очередную жертву. Выждав нужный момент, флэмм ловко рассекал противника пополам огненным лучом. Немало дымящихся останков лежало в пыли, но и монстров оставалось, как минимум, три десятка. Я же первым делом отыскал взглядом Шакракумора, как раз наводящего ладони на новую цель, и перевел дух.
        На земле циклопы, схватив в каждую руку по камню размером не меньше арбуза, сокрушали между ними конечности, а иногда и головы чудовищ. Лотты, по своему телосложению мало приспособленные для битвы, брали ловкостью: маячили перед монстрами, привлекали их внимание, а потом успешно исчезали, заставляя тех в недоумении крутить головами. Четверо тубаботов, стоя чуть поодаль, выкрикивали команды, координируя бой: они чутко улавливали, где активизируются монстры или какой участок обороны нуждается в укреплении.
        Но жертвы все же были: я видел в стороне пять или шесть окровавленных Древних, и хромающий циклоп ковылял от одного к другому, нанося мазь на раны тех, кому еще можно быть помочь.
        Заметив, что один из циклопов нуждается в помощи - мелкий монстр впился зубами и клешнями ему в ногу, - я вооружился парой каменюк и рванул на выручку. Конечно, убивать мелкого не стал, просто стукнул хорошенечко, оторвал от чужой конечности и запустил в многометровый полет над полем. Еще пару минут мы сражались с циклопом спина к спине и успели раскидать не менее пяти монстров.
        В момент краткой передышки я поискал глазами Киру, но не нашел, возможно, она была в самом центре схватки. В этот миг одно крупное чудовище оттолкнулось всеми четырьмя лапами, буквально взлетело над полем и сдернуло на землю биорда, который держал Шакракумора. На них тут же с яростным квохтаньем накинулась еще тройка тварей.
        Я попытался раскидать стервятников, вот только это оказалось не так просто, как с мелкими. Первый же, кого я схватил за выпирающую почти на полметра лопатку, извернулся и едва не впился зубами мне в руку, оторвав приличный кусок от рубашки. Подскочивший циклоп размозжил камнями голову монстра, окропив все вокруг черной кровью с синеватым отливом. Она попала даже мне на лицо, но это не имело значения, поскольку я все еще не видел Шакракумора, не знал, жив он или нет.
        Крутил головой в надежде отыскать флэмма, отвлекся и поплатился за это. Сразу два монстра схватили меня, один за ногу, другой за руку, и с утробным рычанием потянули в разные стороны. Я пробовал отбиваться свободными конечностями, но боли твари явно не ощущали, а моя пятка, способная крушить камень (только не кусачий), была против них бессильна. Я чувствовал себя в их лапах тряпичной куклой и ощущал, как рвутся и расползаются вены, мышцы, сухожилия. Но боль почему-то не приходила, должно быть, из-за стресса и понимания того, что сейчас меня не станет. В голове крутилось: как же не вовремя, не по плану! Борись! Нельзя, чтобы ты умер прямо сейчас! Но сознание начало меркнуть, и уже словно во сне я увидел перепуганное лицо несущейся мне на помощь сестры.
        Кира с разгону вскочила на шею ближайшему монстру, и тот выпустил меня, кажется, даже с готовностью, словно ему наскучило играть в перетягивание каната. Мы со вторым отлетели метров на десять. Первый же, боднув воздух, легко скинул с себя Киру, отбросил на пару метров, а потом прыгнул следом. Сестра едва успела откатиться в сторону. На ноги она не вставала, и сперва я решил, что она ранена, но потом догадался: Кира специально прикидывается легкой добычей, дразнит монстра. Вот и второй, сообразив, что там гораздо интересней, выпустил мою ногу и метнулся отбивать жертву. Но тут же был атакован зависшим над нами флэммом и разрезан пополам лучом белого пламени.
        Я вскочил на ноги, сделал биорду знак, чтобы следовал за мной, ковыляя, побежал туда, где чудовище полностью подмяло под себя Киру. Врезался в него с разбегу, отшвырнул - и с ним было покончено сверху тем же образом, что и с первым. А я бросился к сестре, помог встать, придирчиво осмотрел: ее исцарапали когтищами, но в целом ничего ужасного.
        Разговаривать времени не было, и я очумело закрутил головой, прикидывая, какой участок битвы нуждается во мне. Кира - аналогично. Монстров оставалось не более десятка, когда вдруг один из них, самый крупный, словно сообразил, что битва проиграна, отшвырнул в сторону лотта, которого держал в лапах - тот уже явно прощался с жизнью, - и с воем рванул в сторону леса. Его вой был условным сигналом: немедленно и все прочие бросились врассыпную, только совсем мелкие бестолково метались под ногами недавних жертв.
        Я ощутил одновременно облегчение и страх: если эти чудовища разбегутся кто куда, Черным Пещерам конец. Самый крупный тем временем был уже на опушке леса, улепетывал, кувыркаясь, как вдруг белая молния из-за деревьев прервала его бег. А потом из-за плотного ряда деревьев вышла пара Древних с убийственными дафирками в руках. Я понял, что подоспело подкрепление, и выкинул из головы все мысли, кроме одной: что с Шакракумором?
        Я отыскал его взглядом: рядом уже суетился какой-то незнакомый лотт с пузырьком всезаживляющей мази в руках.
        - Как он? - спросил я, подбегая.
        И осекся. Несмотря на то что страшные раны под мазью уже начинали затягиваться, неестественно вывернутые конечности и слипшиеся от крови светлые кудри старого флэмма говорили о том, что дело плохо. Он дышал, но как-то странно, короткими всхлипами.
        - Сложно сказать, - отвечал мне лотт. - Раны заживут, но, боюсь, повреждены внутренние органы.
        - И как узнать точно? Есть тут у вас УЗИ или еще что?
        Тот мельком глянул на меня непонимающими глазами, потом, привстав, помахал кому-то рукой. И тут же рядом с нами образовался тубабот. Не задавая никаких вопросов, он сел рядом с телом флэмма, сложив ноги по-турецки, и, подавшись вперед, начал мерно покачиваться из стороны в сторону. Я вспомнил давние слова Бридж, что в Нижнем мире тубаботы часто бывают врачами. Уже через минуту он повернул в нашу сторону безглазое лицо и объявил:
        - Повреждения тяжелы: разрыв… отрыв… перелом…
        Половину слов я не понимал, но с каждым все больше впадал в отчаяние.
        - Благодарю вас. - Лотт поклонился, а тубабот встал и зашагал к следующему пострадавшему. - Что ж, до деревни мы его не донесем. Но за этим леском, помнится, есть озеро.
        - Зачем озеро?! - вконец перепугался я, вообразив на миг, что таких искалеченных здесь принято топить, чтобы не мучились.
        - Ну как же? - Лотт, озирая окрестности, на миг сфокусировал на мне взгляд. - Ведь до деревни далековато. А местные морголы наверняка в курсе происходящего и уже приготовились. Как жаль, что Энерира нет рядом!
        Последнюю фразу он пробормотал себе под нос, но я-то услышал и покрылся холодной коркой ужаса. Похоже, надежды больше не оставалось.
        - Ага, вот! Скорее за ним!
        Лотт указал рукой-тростинкой на летящего стрелой биорда, в сетке у пояса которого лежал кто-то, густо обмазанный желтой мазью. Я осторожно сгреб с земли Шакракумора и устремился следом, стараясь не бежать, а скользить по траве.
        Возле озера я оказался даже раньше биорда, огляделся - и тотчас же из воды высунулась бледная рука с синеватыми ногтями и призывно мне помахала. Я подошел, положил Шакракумора у самого берега и остался стоять рядом, чтобы вмешаться, если что. Но моргол даже не коснулся раненого, да и его ужасные белесые глаза были прикованы к небесному своду. И вдруг принялся тихонечко насвистывать.
        Сначала я впал в ступор: нашел время тренироваться в художественном свисте! Потом испугался. Вдруг это типа погребального плача в этом мире? А в следующий миг все мои страшные мысли улетучились, голова приятно отяжелела, глаза закрылись так плотно, что не разлепить.
        И я мягко повалился на траву.
        Разбудила меня Кира. Я подскочил, сел и в панике завертел головой: вокруг было тихо, моргол исчез, как и биорд со своим раненым, только Шакракумор недвижно лежал у кромки воды. Мне показалось, что он не дышит…
        - Умер? - ахнул я.
        - Все в порядке, живой, - заверила меня сестра.
        - Но дышит как-то иначе!
        - Нормально он дышит, уймись! Разве ты не знаешь, что свист моргола резонирует с телом человека, заживляет самые страшные внутренние повреждения и помогает срастаться костям?
        Я, встав на колени, внимательно обследовал Шакракумора, пугающе бледного, и спросил раздраженно:
        - Но почему моргол уплыл? Понял, что все безнадежно? Разве можно за пару минут исцелить человека?
        - Да успокойся ты, в самом деле! - как в старые добрые времена разозлилась на меня Кирка. - Между прочим, прошел уже целый час, как вы здесь! Если бы твоему другу нельзя было помочь, под свист моргола он спокойно и без мучений умер бы почти сразу. Раз моргол ушел на дно, значит, все в порядке.
        - Ага, вот почему тот тип жалел, что Энерир далеко, - пробормотал я. - Чтобы проститься на всякий случай.
        - Точно. Но все обошлось.
        Я несмело улыбнулся, потом взял сестру за руку:
        - Спасибо, что снова спасла. Порвали б меня пополам, и целый моргольский ансамбль не склеил бы обратно.
        Я не столько благодарил, сколько просил прощения - ведь на миг, краешком сознания поверил в Ванькины фантазии о том, что Кира могла возненавидеть меня и мечтать о мести.
        Сестра поспешила освободить руку, отвернулась и пробормотала:
        - А чего ты ждал, интересно? Такая уж моя судьба: присматривать за проблемным младшим братцем, который вечно во что-то влипает.
        - Но ты сама могла погибнуть!
        Неопределенный смешок.
        - Ладно, давай вернемся в деревню, там наверняка все на ушах стоят, - распорядилась Кира, поднимаясь на ноги.
        Я с предельной осторожностью взял на руки Шакракумора, порадовался тому, как спокойно он дышит, что лицо уже не кажется таким восковым, и мы быстрым шагом устремились в сторону деревни.
        Глава десятая. Тайный город Баланграль
        В домике Шакракумора, конечно, спокойствием и не пахло. Перепуганный Чак-Кунак носился по двору, пытался допрыгнуть до окошка, срывался и с досады оставлял огненные отметины на стенах. В гостиной Иола из последних сил изображала лошадку для Энерира.
        Мальчик, увидав дедушку на моих руках, ударился в рев. Пришлось быстро передать флэмма девочкам, чтобы уложили в постель, я же, присев рядом с малышом на корточки, принялся неумело его утешать:
        - Да ладно, чего ты ревешь? Твой дедушка очень храбро сражался и теперь немного устал. Сейчас поспит и будет в полном порядке. И нечего плакать, ты же внук героя!
        Краем глаза я заметил, что за столом восседает Великий Жрец собственной персоной, а напротив него скукожился на стуле какой-то флэмм, вроде даже знакомый. Они молчали, и я ограничился кратким кивком. Тут Иоланта высунула голову из-за двери и радостно объявила:
        - Шакракумор проснулся!
        Энерир тут же бросился в спальню, а я подошел поближе к столу, чтобы узнать последние новости. Тир-Убрель самолично придвинул мне стул.
        - Вам удалось уничтожить всех монстров? - спросил я.
        - Само собой, во многом благодаря вашей своевременной помощи, - церемонно кивнул мне Жрец. - Кроме самых мелких. Их отловили и поместили в ангар. Мы полагаем, что их можно спасти… хотя бы попытаться.
        При этих словах он метнул быстрый взгляд на флэмма, который еще больше ссутулился над чашкой с остывшим чаем. Густые каштановые кудри почти скрывали лицо, но мне показалось, что щеки и подбородок его влажны от слез.
        - Так вы знаете, что с ними случилось?! - воскликнул я. - И что происходит в том странном поселении?
        - Теперь да, - вздохнул Тир-Убрель. - До сего дня я знал лишь то, что передал мне прежний Жрец, и даже не подозревал о тайном городе Древних. Но теперь благодаря господину Шарголаю я имею полное представление о случившемся, в город уже отправлена спасательная экспедиция.
        - Так что же там творится? - Я больше не мог обуздывать свое любопытство. - Почему люди превращаются в монстров? И что это за эликсир в ампулах?
        - Господин Шарголай, вы готовы еще раз рассказать историю Алексею? - заботливым голосом обратился Жрец к флэмму. - Или вы все же согласитесь отдохнуть, а я постараюсь сам вкратце пересказать то, что услышал от вас?
        И пояснил для меня:
        - Господин Шарголай на рассвете проследовал за вырвавшимися из города монстрами и, рискуя жизнью, успел предупредить жителей близлежащих деревень. Кстати, он утверждает, что монстры явно шли по запаху разбрызганного зелья.
        - Не может быть! Мы тщательно закрыли за собой проход, и монстры даже не пытались прорваться следом! - заволновался я.
        - Ну, возможно, кто-то побывал в поселении уже позже вас и разбрызгал на их пути этот эликсир, - негромким голосом произнес флэмм, поднял голову и глянул на меня в упор.
        И тут я, конечно, узнал его: это был отец той несчастной девчушки, которой я отдал свою ампулу. Выглядел он, прямо скажем, ужасно: измученный, будто не спал неделю, прекрасные голубые глаза воспалены. Я ни за что бы не осмелился задать вопрос, где сейчас его дочка.
        - Конечно, я готов все рассказать еще раз, - мягко произнес флэмм и даже улыбнулся мне печальной улыбкой. - История, предупреждаю, долгая, возможно, вы сами нуждаетесь в отдыхе?
        - Вот уж нет!
        Вышедшие из спальни Иола и Кира уже устраивались рядом с чашками чая, и для меня в том числе. Жрец тоже не сдвинулся с места, но смотрел в сторону, что-то обдумывал, постукивал пальцами по столу. И Шарголай начал свой рассказ:
        - Три сотни лет тому назад ученые Нижнего мира совершили очередной невероятный прорыв: они изобрели эликсир, который обращал возраст человека вспять. К примеру, если некто уже вступил в преклонные года и начинал постепенно увядать, то достаточно было одной ампулы эликсира, чтобы он словно пустился в обратный путь след в след по уже когда-то проторенной тропе. Старческие и приобретенные в течение жизни болезни отступали, морщины разглаживались, и таким образом человек мог вернуться к своим примерно двадцати годам. После этого действие эликсира прекращалось и вновь начиналось старение.
        Магистр Легрудокк - так звали ученого, чья группа разработала эликсир, он же согласно нашей традиции и стал первым, кто испытал на себе его действие. Также эликсир, получивший название «Счастливое возвращение», был опробован на нескольких десятках добровольцев, потому что по закону Древних любой человек старше пятнадцати лет имеет право безраздельно распоряжаться своей жизнью и здоровьем. Наконец в очередной праздник на торжественном приеме во дворце Магистр Легрудокк поведал о своем открытии Великому Жрецу.
        Полагаю, он ожидал очередных почестей и всенародного прославления, но этого не случилось. Великий Жрец пришел в ужас. Будучи мудрым правителем, он сразу же понял все последствия такого открытия. Чудовищное перенаселение подземного мира, нестроения, которые могли возникнуть в народе. К тому же было неизвестно, какие побочные эффекты может иметь применение этого эликсира. Не станут ли принявшие его терять память, утрачивать профессиональные навыки, можно ли будет довериться таким работникам? Да и каков в целом будет мир, где родители станут моложе своих детей? Обдумав все хорошенько, Жрец запретил даже упоминать об этом открытии, велел уничтожить все бумаги и заготовки, а тех, кто уже подвергся эксперименту, отселить в Черные Пещеры.
        Но Жрец ошибался, когда думал, что таким образом еще возможно все остановить. Магистр Легрудокк, прозванный впоследствии Багровым Магистром, искусно изобразил раскаяние и полную готовность повиноваться, тогда как вовсе не думал сдаваться. В Долине ученых в кратчайшее время была возведена крепость Гордега по новой на тот момент технологии кусачего камня, абсолютно неприступная. Туда вслед за Магистром ушли верные ему ученые, участники эксперимента и их семьи. Из этой крепости Легрудокк и его сторонники стали распускать слухи о великом открытии и о желании властей скрыть его от народа. И вот уже в Гордегу сначала струйкой, потом бурным потоком потянулись те, у кого в семьях были дряхлые родственники, или те, кто сам стоял на пороге перехода в инобытие. Магистр щедро снабжал всех эликсиром и заручался согласием в случае необходимости занять сторону своего благодетеля.
        Скоро Великий Жрец осознал, что ситуация вышла из-под контроля. Но что мог он противопоставить мятежному Магистру? В мире Древних не было армии, а все передовые разработки находились в руках ученых. Жрец призвал взрослых мужчин выступить против угрозы их миру, и сотни Древних отозвались на его призыв, поскольку в те времена, как и сейчас, мы ничем не дорожили так, как миром и единством. Эта новоиспеченная армия окружила Гордегу, несколько раз ее штурмовала, но, разумеется, безуспешно. А по ночам в походные палатки проникали люди Магистра, рассказывая о великом изобретении, призывая вспомнить о стареющих матерях и бабушках, об отцах и дедах, отправленных в заморозку. Ведь в эру эликсира от этого можно будет отказаться, поддерживая молодость и дееспособность населения иным способом. Конечно же многие переходили на сторону ученых и изъявляли полную готовность верно служить им и защищать от Жреца.
        Казалось бы, Великий Жрец проиграл, но тут произошло событие, заставившее Багрового Магистра отступить от своих планов. Это событие не разглашалось, хотя, думаю, догадаться не сложно: Легрудокк впервые столкнулся с побочными эффектами своих опытов над человеческой природой. И осознал, что из благодетеля в глазах Древних рискует превратиться в чудовище. Тогда он разработал путь к отступлению. Его сторонники нашли заброшенное поселение - в том районе в семнадцатом веке наземными жителями велась активная добыча камня, вот и пришлось Древним оттуда уйти. Сначала Легрудокк восстановил небо, заново отстроил город, получивший новое имя Баланграль, что значило Город Вечной Юности. Затем вокруг города возвели электромагнитный барьер, не дававший тубаботам почувствовать его существование. И наконец Багровый Магистр со свитой перебрался туда, в одночасье покинув Гордегу.
        Еще долго в Нижнем мире бродили ужасные слухи, бушевали нестроения. Многие Древние были убеждены, что по повелению Великого Жреца Магистра его команду и подопытных убили и что люди Жреца рыщут по городам, похищая и уничтожая тех, кто использовал эликсир. Несколько лет наш мир лихорадило. Потом Великий Жрец сменился. Полагаю, по договоренности со своим предшественником, который принес свое доброе имя в жертву миру, новый Жрец подтвердил страшные слухи: да, случилось страшное, правительству пришлось прибегнуть к массовым убийствам, чтобы остановить еще большую беду. И традиционно покаялся перед народом. После этого народное недовольство пошло на спад, города заполнились уже совсем другими слухами о жутких последствиях непродуманного эксперимента. И еще лет пять спустя все прославляли мудрое правительство, сумевшее остановить погибель, имя Легрудокка было проклято и забыто, и если где и жили те, кто успел принять эликсир, то они как могли скрывали это. Все кануло в прошлое.
        А между тем на новом месте Багровый Магистр продолжал свои опыты. К тому времени побочные эффекты стали столь очевидны, что ученым пришлось изменить всю концепцию. Последующие поколения жителей Баланграля считали, что некогда подверглись экспериментам жестоких ученых, а вот нынешние изо всех сил пытаются исправить ошибки своих предшественников.
        - А что это за побочные эффекты, можно узнать? - не стерпела Иола. К тому времени я уже уверился, что флэмм никогда про них не расскажет, видно, сам разговор об этом был тягостен для него. Но на прямо поставленный вопрос он, тяжело переведя дыхание, ответил:
        - Когда у людей, принимавших эликсир и таким образом омолодившихся, вновь рождались дети, то, дожив до года, или двух, или даже десяти, они вдруг начинали болеть, чахнуть и быстро умирать от странного недуга. Их кости уменьшались в размерах, съеживались и все прочие органы, то есть бедные малыши неумолимо возвращались к своему младенческому состоянию. Однако принятая раз в пару недель доза эликсира спасала таких детей, возвращала к нормальному существованию. И скоро все жители Баланграля уже зависели от этих злосчастных ампул. К счастью, ученые поставляли их исправно.
        Именно поэтому мы довольно долго не знали о еще более страшном побочном эффекте. Когда он возник? Может, сто лет назад, может, позднее. Жители Баланграля столкнулись с ним ровно десять лет назад.
        Шарголай закашлялся, хлебнул остывшего чая и продолжал:
        - Тогда случился обвал в лаборатории, где производили эликсир, и все его запасы были уничтожены. Никто не беспокоился по этому поводу, время в запасе было. Но уже через несколько дней появились первые… перевертыши. Трое детей и двое взрослых вдруг обернулись этими ужасными существами и уничтожили свои семьи. Властям удалось убить взрослых, а малышей изолировать. После приема эликсира они вернулись в нормальное состояние и ничего не помнили о случившемся.
        Мы снова начали регулярно принимать эликсир, но теперь население Баланграля жило в постоянном ужасе, ведь все знали, во что может превратиться любой из нас! И понимали, что, случись снова осечка с лекарством, произойдет катастрофа.
        - У ученых были догадки, что привело к появлению перевертышей? - словно бы очнулся и задал вопрос Великий Жрец.
        - Да, в этом они как раз быстро разобрались, - кивнул Шарголай. - Дело в том, что основой эликсира является кровь, которую каждый житель города добровольно сдает раз в неделю. Но кровь абсолютно каждого из нас была отравлена эликсиром, причем даже не в первом поколении. Вероятно, когда концентрация стала довольно высока, это и случилось. Но ведь другой крови у нас просто не было! Конечно, Легрудокк постоянно экспериментировал, искал выход из сложившейся ситуации…
        - Какой Легрудокк? - спохватился я. - Внук того Магистра, что заварил кашу?
        - Нет, я говорю о самом Багровом Магистре, - ответил флэмм. - Как я уже сказал, впервые он принял эликсир триста лет назад, когда ему было за шестьдесят. За три столетия он неоднократно возвращал себе молодость и снова старел. Он один из нескольких десятков ныне живущих в Баланграле, кто принимал эликсир правильно.
        - А что значит правильно? - вновь спросила Иола.
        - Прием снадобья в преклонном возрасте дает возможность жить очень долго… возможно, даже вечно, не знаю. Никому из нас подобное не грозило: мы все рождались от родителей, уже принимавших эликсир, пили его всю жизнь, старели и умирали в положенный срок. Также он никак не поможет человеку, не достигшему хотя бы пятидесяти лет. Хотя это условно, ведь разные расы имеют различную продолжительность жизни. Если эликсир принимали более молодые люди, то скоро их кости становились хрупкими и ломкими, человек буквально разваливался на части, пока не оказывался прикованным к постели и обреченным на долгое и мучительное умирание. Оказалось также, что снадобье совсем не годилось для расы циклопов, которые растут в течение всей своей жизни. И опять же их спасали все новые порции эликсира… Мы жили в замкнутом кругу. А Багровый Магистр все исследовал действие своего эликсира и нуждался в новых добровольцах, так сказать, в притоке свежей крови.
        И тогда Легрудокк придумал выход: использовать выходцев из Черных Пещер, людей, поставивших себя вне закона, о которых никто не беспокоился и которых никто не стал бы искать.
        Я вздрогнул: никак не ожидал, что речь пойдет о Черных Пещерах. Хотя, если вспомнить, почему мы вообще оказались в Баланграле, все становилось на свои места.
        - Каким же образом их использовали? - спросила Иола таким странным голосом, будто догадывалась, каким будет ответ.
        - Неподалеку от Черных Пещер возникла деревенька, где поселились покинувшие Баланграль добровольцы. Они использовали, по сути, старую страшилку о том, что из Черных Пещер выхода нет… Но люди все равно время от времени покидали Пещеры. Их, испуганных и не знающих, чего ожидать, в той деревеньке встречали как долгожданных гостей. Некоторые, польщенные радушием местных обитателей, соглашались там остаться навсегда, и за счет этого деревня росла и не вызывала подозрений у того, кто забредал туда со стороны. А тех, кто не давал согласия там оставаться, прямым путем отправляли в Баланграль.
        - Но мы видели этот путь! - не стерпел я. - Зачем Магистру нужны были мертвецы?! Утопленники?
        - Мертвецы? Вовсе нет, - покачал головой флэмм. - Их просто вводили в состояние, близкое к анабиозу, дыхание практически прекращалось, снижалась температура, так что несколько часов в воде не могло им особо навредить. Быстрый водный поток доставлял их к решетке, дежурные циклопы получали сигнал и доставляли в город его новых жителей.
        Вот это был поворот! Я сразу почувствовал себя бодрее, ведь не так страшно все оказалось.
        - И как потом им вводили эликсир? - спросила Иола. - Под видом каких-то других лекарств, да?
        Шарголай вперил в нее задумчивый взгляд. Вероятно, из-за усталости и сжигавшего его волнения ему трудно было снова сосредоточиться на рассказе. Но затем справился с собой и сказал:
        - Вы не поняли. Свою дозу эликсира они получали еще в той деревеньке, ее добавляли в пищу или питье. Дело в том, что именно эликсир молодости, попадая в организм в первый раз, вводит человека в состояние не слишком долгой комы, что дает ему возможность пережить утопление, пребывание в ледяной воде…
        Шум в моей голове свел голос на нет. Я поднял глаза на Иолу и поймал ее такой же полный ужаса взгляд. Немедленно вспомнилось, как испугало меня состояние Тер-Андроля, как в какой-то момент он даже показался мне мертвым… Кира, не понимая, в чем дело, переводила взволнованный взгляд с меня на Иолу и обратно - думаю, мы оба сейчас выглядели как безумцы. Флэмм же ничего не заметил и продолжал:
        - Конечно, потом они узнавали, что произошло, но сделать уже ничего не могли. Разве пришло бы кому-то в голову восставать против Магистра, тем более что он порой и впрямь совершал невероятные прорывы? Заметьте, в одиночку, поскольку тяжелый характер, вспыльчивость и подозрительность привели к тому, что других ученых в Баланграле просто не было.
        Конечно же тогда, десять лет назад, он обратил внимание на то, что не все и не сразу становятся перевертышами. И предположил, что кто-то не становится им вовсе. Начались эксперименты над отчаявшимися добровольцами. И в конечном итоге был выделен фермент, при наличии которого в крови превращение не наступало примерно у тридцати процентов принимающих эликсир. На основе этого фермента изготовили еще одно зелье, и имелись даже предположения, что оно способно вовсе снять зависимость от эликсира.
        Странно, но последние фразы Шарголай проговорил таким убитым голосом, словно не о выходе из положения сообщал, а о смерти всех родственников разом. А потом вообще надолго замолчал.
        - Но ничего не вышло, да? - пришел я ему на помощь.
        - Нет, почему же, - почти прошептал флэмм. - Багровый Магистр одержал очередную победу. Понимаете, Магистр дружил еще с моим дедом, и я знал Легрудокка с детства, он бывал у нас в гостях, - поверьте, в Баланграле оставалось не слишком много домов, где ему бывали рады. Однажды Магистр пригласил меня к себе, рассказал о новом средстве и предложил пробную ампулу для моей единственной дочери Алугареи. Он уверял, что после применения этого средства она больше не будет нуждаться в эликсире, что с нее начнется новое здоровое поколение в Баланграле.
        Шарголай снова замолчал, обхватил голову руками. Иола тронула его за плечо и осторожно спросила:
        - И вы согласились?
        - Нет! - простонал флэмм. - Я отказался.
        - Почему? - вырвалось у меня.
        - Я испугался. Подумал, а вдруг что-то пойдет не так, вдруг новые неучтенные последствия? Ведь моей доченьке ничего не грозит, эликсир дает ей возможность жить нормально. Так не лучше ли подождать, пока новое лекарство будет опробовано на других? И предложил себя вместо нее во взрослую контрольную группу. Испытания прошли отлично, и все добровольцы, включая меня, больше не нуждаются в эликсире. Я ежедневно, ежечасно проклинаю свою трусость! Потому что очень скоро все изменилось…
        В последние годы Багровый Магистр все чаще обращал свои мысли к миру на поверхности земли, возможно, мечтал увидеть человечество у своих ног. Ведь людям, как и Древним, тоже хочется оставаться молодыми и жить дольше положенного срока. А может, ему наскучил наш маленький мирок, где почти каждый в душе ненавидел и проклинал его. Однажды в разговоре со мной он упомянул о лагере атлантов - ему хотелось вступить с ним в союз, обрести столь мощных союзников. Но он не был уверен в результате, поэтому почти каждую ночь поднимался на поверхность, бродил вокруг лагеря, иногда посвящал своим наблюдениям по нескольку дней. Будучи рожден лоттом, Легрудокк отлично умел оставаться незаметным.
        В нашу последнюю встречу Магистр был радостно возбужден и полон надежд, потому что встретил на земле тех, кто полностью разделял его честолюбивые мечты. А потом ушел наверх, и больше мы его не видели. Ампулы же скоро закончились… Легрудокк всегда отличался болезненной мнительностью, и все формулы и технологию производства держал при себе. Так что жизнь в нашем городке очень скоро превратилась в кошмар. С каждым днем все больше народу превращалось в перевертышей. Нас даже посещала мысль обратиться за помощью к нашим братьям, от которых мы когда-то бежали, но мы боялись. Боялись, что они уничтожат нас всех во имя спасения мира Древних. А когда мы совсем отчаялись, в Баланграле появился юноша-атлант…
        Тут Шарголай бросил на меня смущенный взгляд: видимо, Жрец успел рассказать ему мою историю.
        - У него были ампулы, и он раздал их всем, кто в них нуждался. Но держался надменно и властно, всячески давая понять, что теперь мы всецело зависим от него и должны стать его армией, выполнять любой приказ по мановению руки, иначе снова будем брошены на произвол судьбы. Потом он приходил еще несколько раз, крайне неаккуратно, и каждая задержка повергала нас в ужас. Однажды его не было целую неделю, а потом вместо него появилась девушка, которая назвалась его половинкой.
        - Это была я, - ответила Кира на вопросительный взгляд флэмма, который, похоже, порядком запутался. - Я принесла то, что смогла отыскать.
        - Но этого было слишком мало, - горько вздохнул Шарголай. - Становилось все хуже, мы уже не могли выходить из домов без опасения быть растерзанными, возможно, своими ближайшими родственниками…
        Он бессильно уронил голову. Великий Жрец, весь рассказ просидевший неподвижно, словно бы очнулся.
        - Думаю, Шарголай, тебе стоит поспать, ты явно нуждаешься в отдыхе, - произнес он мягко, отбрасывая официальный тон.
        - Но моя дочь… - простонал тот.
        - Она в безопасности, друг, уверяю тебя. Все мелкие перевертыши заперты в амбаре. Спасибо, что предупредил, ты спас сегодня множество жизней. И отдельное спасибо вот за это.
        Он разжал кулак правой руки, до того недвижно лежащей на столе, - в нем оказалась зажата ампула с бурлящей багровой жидкостью. При виде нее флэмм весь подался вперед, глаза его алчно сверкнули, но он тут же взял себя в руки, откинулся на стуле. И сказал тусклым голосом:
        - Я нашел ее на дороге, единственную неразбитую. Берег для дочки, но чем ей поможет одна ампула?
        - Она всем поможет, - ободрил его Жрец. - Наши ученые мигом разберутся, что тут намешано, и синтезируют этот ваш эликсир. А там, глядишь, догадаются, как полностью исцелить жителей Баланграля.
        Шарголай устремил на него полный надежды взгляд и тут же снова утомленно смежил веки. Видно было, что он вот-вот отключится. Иола, вскочив, потянула его за рукав:
        - Пойдемте, устроим вас на отдых.
        Флэмм на автомате встал и, опираясь на плечо девочки, побрел в маленькую комнату, служащую обычно спальней Энериру.
        - Я тоже пойду вздремну где-нибудь, - пробормотала, с трудом поднимаясь на ноги, Кира.
        Мы остались вдвоем с Тир-Убрелем, и я тут же спросил:
        - Так вы думаете, ученые смогут воссоздать эликсир?
        - Полагаю, что да, с имеющимся-то образцом, - заверил меня Великий Жрец. - Волнуешься за свою половинку?
        Я не стал этого отрицать, кивнул. А на словах добавил:
        - Возможно, на нас эта дрянь не действует, мы ведь не впали в кому, только крепко заснули, но быстро пришли в себя. И все же как знать? Я-то вон сменил тело, так что бояться нечего.
        - Да уж, очень предусмотрительно, - хохотнул Жрец. - Скорее всего, действие его на атлантов не распространяется либо порция должна быть повнушительней. Но если что, эликсир будет наготове. - Он похлопал себя по карману. - Ну, увидимся, думаю, вечерком зайду проведать господина Шакракумора.
        - А сейчас вы куда?
        - Отправлюсь сперва в этот злополучный Баланграль, посмотрю, как идет эвакуация населения, нет ли новых перевертышей. А потом наверх, общаться с нашими светилами наук.
        Тир-Убрель исчез за дверью, а я отправился в ту комнату, где провел долгие недели, глядя в потолок и не имея возможности пошевелиться. Теперь там лежал Шакракумор и крепко спал, грудь поднималась ровно, на лицо вернулся румянец. Рядом с постелью на деревянном полу играли Энерир и Чак-Кунак, неведомо как просочившийся в дом. Впрочем, дракончик явно понимал, что шуметь нельзя, ничего не пытался поджечь и даже когтями не стучал. Я немного постоял и, выходя, столкнулся в дверях с Иолой.
        Выглядела она нормально, хотя выражение лица было весьма раздраженное.
        - Где ты бродишь, давно пора смазывать раны всезаживляйкой, - напустилась на меня.
        - Не надо, сами заживут, - отмахнулся я. Шрамы здорово саднило, но мне уже надоело ходить ярко-желтым, словно цыпленок.
        - Ничего не сами! Снимай футболку!
        - Иол, а ты вообще как себя чувствуешь? - решился все же спросить я. И был награжден за это возмущенным взглядом.
        - Отлично, как еще?
        - Ну, ты вроде жаловалась, усталость там, озноб? Это не повторялось?
        - Я абсолютно здорова! - отчеканила девочка. - Не думаю, чтобы этот дурацкий эликсир на меня как-то повлиял. А если превращусь в монстра, ты первым об этом узнаешь!
        - Кто бы сомневался… Ну ладно, скоро ученые сделают новые дозы, и, если что, ты…
        - Не собираюсь пить всякую гадость! - отрезала Иола, все больше распаляясь. - Пятнадцать лет зависела от твоих фаз сна, не хватало еще зависеть от какой-то дряни. Все, разговор закончен!
        - Ну и я не нуждаюсь в твоей мази, исчезни! - буркнул я.
        Иола глянула изумленно, как будто я вдруг оказался умственно отсталым, потом крутанулась на пятках и была такова. Некоторое время я честно сидел у постели Шакракумора, как прежде он возле меня, и пытался не отключаться. Заживающие раны саднили, это держало в тонусе. Но недолго. Примерно через полчаса я строго велел Энериру будить меня, если его дедушка шевельнется или откроет глаза, растянулся на плетеном коврике и крепко уснул.
        Глава одиннадцатая. Неучтенный атлант
        А когда проснулся, меня неприятно поразило, что за окном небо уже перешло в вечерний режим (здесь вечерело раньше, чем на поверхности земли). Другим потрясением стало, что постель хозяина была пуста, только малыш Энерир возился на ней с конструктором «Лего» - подарком Иолы.
        - Где Шакракумор?! - завопил я.
        - Его понесли на берег озера, - ответил Энерир с такой невозмутимостью, как земной мальчик сказал бы «отправили на процедуры».
        - А кто?
        - Наш сосед, господин Куртыкрыр.
        - Ясно…
        Неловко было осознавать, что валялся тут бревном, и кто-то сделал мою работу, при этом дважды переступив через меня. Хорошо хоть, этот сосед, судя по имечку, циклоп, ему не сложно. Но зато в голове прояснилось и тело больше не ныло. Я осмотрел себя: всезаживляйка бесследно впиталась, на месте глубоких ран остались лишь розоватые шрамы, которые хоть и зудели, но вполне терпимо.
        В гостиной обнаружил Киру, которая с несколько осоловелым со сна видом сидела у стола. Она тут же подхватилась и взяла меня в оборот, поочередно изучив обе мои руки. Я молча вырывался, отметив про себя, что сестра, хоть и стала грубее и бесцеремоннее, все же не прекратила опекать и заботиться обо мне.
        - Слушай, как думаешь, кофе тут можно найти? - спросила Кира, закончив с осмотром. - Иначе ну никак не очухаться.
        - Не, кофе Нижние не пьют. Зато есть круто тонизирующий чай, сейчас найду…
        Я собирался порыться на полках, когда молодой лохматый циклоп внес на руках хозяина дома.
        Я тут же забыл обо всем от радости: глаза Шакракумора были открыты и он улыбнулся мне! А затем сообщил слабым голосом, что не хочет вновь валяться в постели, и циклоп устроил его в гамаке. Под руководством флэмма я заварил чай, принес из кладовки остатки пирога и фрукты. Кира тем временем наведалась в детскую, чтобы позвать на ужин Шарголая, но, быстро вернувшись, сообщила, что его там нет.
        - Ну, придет сам, когда захочет, незачем его беспокоить, - решил я.
        Мы выпили по чашке чая и только начали вводить Шакракумора в курс происходящего, как во дворе раздалось хлопанье крыльев и топот. Через мгновение головы двух лоттов, биорда и поверх всех еще и циклопа замаячили в дверях, раздались крики:
        - Шакракумор, вы уже слышали? На Великого Жреца напали!
        - Он жив? - заорал я, вскочив со стула и мгновенно осознав, что в случае смерти Тир-Убреля потеряю сразу двоих друзей.
        - Да, его уже носили к реке, и затем господин Жрец распорядился, чтобы его доставили сюда, - выпалил невысокий лотт, и я снова смог дышать.
        - Пострадал не только он, но и его охранник, - басом громыхнул циклоп. - И у Жреца отняли какую-то важную штуковину.
        У меня снова перехватило дыхание. Последняя бесценная ампула, которая должна была спасти многих!
        - Но кто это мог сделать? - совсем негромко пробормотала за моей спиной Кира. - И зачем, главное?
        - Оставайся здесь, а я побегу им навстречу, все разузнаю. - У меня просто не хватило бы терпения дожидаться подробностей. Я сделал шаг к двери…
        - Подожди! - окликнула сестра. - Найди сначала Шарголая, вдруг…
        Она замолкла, но я и сам все понял. Вдруг это флэмм, почти обезумевший в своих попытках спасти дочь, все же решил завладеть бесценной ампулой и увязался следом за Жрецом?
        Я вышел на улицу, немного поразмыслил и зашагал к амбару, где содержались перевертыши. Невольно вздрагивая от их клекота и воя, обошел по периметру и скоро обнаружил Шарголая: бедняга сидел, обхватив руками колени и припав ухом к железной стене, словно пытался сквозь ее толщу уловить, что там происходит с его дочкой.
        - Вы так и не поспали? - спросил я, останавливаясь в паре шагов от него.
        Флэмм медленно повернул ко мне голову, бледно улыбнулся:
        - Мне не удалось заснуть в той комнате, но я немного подремал здесь, на траве. Прежде я уже бывал в этих местах, но и подумать не мог, что вернусь сюда вновь при таких ужасных обстоятельствах. Не стоит обо мне беспокоиться. Нет ли каких-то известий?
        Трава и впрямь была примята, это избавило меня от подозрений.
        - Нет… вы идите ужинать… ну, если хотите, - пробормотал я, не находя в себе сил рассказать о случившемся и о крушении последней надежды на спасение перевертышей. Конечно, он все узнает, едва переступит порог дома, так что пусть уж лучше сидит здесь. А я рванул в ту сторону, откуда должны были доставить Великого Жреца.
        Скоро вдали я увидел довольно мрачную процессию: циклоп, которого даже сородичи наверняка считали верзилой, почти скользил по траве, бережно неся кого-то на руках. За ним по воздуху следовал биорд с еще одним раненым, уложенным в пристегнутые к поясному ремню носилки. Я помчался навстречу и перевел дыхание, лишь когда увидел, что глаза Тир-Убреля открыты. Он с усилием мне улыбнулся:
        - Алеша! Похоже, я совершил большую глупость, что не отправился сразу наверх.
        Я считал точно так же. Хотя, конечно, Жрец и подумать не мог, что подвергнется нападению, да и был с охранником.
        - Как он? - Я указал подбородком вверх.
        - Надеюсь, будет в полном порядке, - вздохнул Жрец.
        - Кто же на вас напал?!
        - Мы этого не видели. Шли через поле, кто-то налетел сзади и столкнул нас головами с такой силой, что мы оба надолго отключились.
        - Атлант?!
        - Мы так полагаем. Только атланты могут передвигаться молниеносно, иначе на открытой местности мы наверняка бы услышали его шаги.
        Это было неожиданно: я почему-то думал, что на Жреца напал кто-то из Ордена пажа и с вполне земным оружием.
        - Можно, я его понесу? - спросил я циклопа. Мне необходимо было как-то занять себя. Но получил отказ: раненый нуждался в опытном обращении. Я не стал больше донимать Жреца и на полной скорости припустил обратно к дому Шакракумора.
        Поздно вечером все того же бесконечного дня мы сидели в моей комнате в подземном лагере атлантов: я, Кира, Иола и Ванька с Тасей, которые только от нас узнали о случившемся. Рассказ занял долгое время, теперь мы обсуждали событие. Было много вопросов - и никаких разумных ответов.
        - Думаю, пажисты где-то рядом, даже ближе, чем мы думаем, - выдвинула предположение Иоланта. - И ведут какую-то собственную игру. Но в чем ее смысл? Зачем было натравливать перевертышей на Черные Пещеры, где их почти всех перебили? А потом отнимать у Жреца последнюю ампулу? Такое впечатление, что кто-то пытался исправить собственный косяк.
        - Или мы просто не в курсе его замысла, - тут же вставила Кира.
        - А главное, откуда у них взялся еще один атлант? - Лично меня этот вопрос волновал больше всего. - Точнее, пара.
        - Один из них вполне может быть Димкой, - мрачно произнес Иван. - А его парой могла стать по идее любая девчонка, хоть на улице похищенная. Планировали же они со единить нас с вами, и вроде как были вполне уверены в удаче.
        - Димка ни за что не стал бы этого делать! - завопил я. - Чтобы он выпустил монстров да еще проложил им путь как раз к дому Шакракумора?! Невозможно!
        - Это могла сделать его половинка.
        - Которая подозрительно хорошо ориентируется в Нижнем мире, - пробормотала Кира.
        - А если его половинка - вовсе не девчонка, а сам приор или кто-то из его сыновей? Если они сотворили такую дикую пару для своих целей?
        Меня аж передернуло от Ванькиного предположения. Хуже всего, что я понятия не имел, возможно ли такое вообще. От этих гадов всего можно было ожидать.
        - И потом, даже если какая-то пара существует, этого недостаточно, - снова заговорила Иола. - Это ведь должны быть Соединившиеся. Или один таскает за собой свою спящую половинку? Бред!
        - Ну, технически это возможно… Может, он ее прячет где-то в Черных Пещерах…
        Пока обсуждали эту версию, я в очередной раз скосил глаза на Тасю, которая за весь вечер не произнесла ни слова, разве что поздоровалась со всеми тихим голосом. И сейчас выглядела такой бледной, вроде как испуганной. Ужасно хотелось пообщаться с ней наедине и на какие-то нормальные темы, но я был уверен - она откажется, если предложу.
        - А чего мы вообще тут сидим? - спросил я. - Давайте пойдем на поляну, чаю попьем, бутеров наделаем.
        Мне казалось, что под ярким небом, среди травы и цветов Тася сразу повеселеет. Хотя, честно сказать, весельем тут и не пахло.
        - Позже, - весомо произнес Разин, как будто был здесь хозяином. - Давайте сначала обсудим все варианты, определимся хоть с каким-то планом.
        - А на поляне нельзя этого сделать, что ли? - Я уже и на ноги поднялся.
        Ванька смерил меня мрачнеющим взглядом.
        - Слушай, тебе не приходило в голову, что, пока все не прояснится, нужно быть малость поосторожней? Вот много ты знаешь про Зину и Анатолия? А ведь они как раз Соединившиеся, жили в Нижнем мире, прекрасно знают его.
        - Ты с ума сошел? Они тут при чем?
        - А вдруг да при чем?
        Я ощутил себя закипающим чайником:
        - Может, заодно и всех наших будем подозревать, Марка, Бридж?
        - Как раз хотел сказать, что не стоит пока посвящать их в наши планы, - кивнул Разин.
        - Что?! Это хоть шутка, надеюсь? Извини, Иван, я пока не знаком с твоим обновленным чувством юмора.
        - Так я и не шучу. Атлантов мало, вроде все наперечет, а в деле явно замешан какой-то неучтенный субъект. Если не со стороны - что вряд ли, - то, значит, кто-то, кого мы знаем.
        - Но, Вань, речь ведь идет только о Соединившихся, - необычно мягко уточнила Иола.
        - А если кто-то уже соединился, да только забыл вам рассказать? - Нет, этот упрямый тип явно зациклился на своем.
        Я боялся даже рот открыть, чтобы не взорваться, вместо меня сказала Иола, все так же мягко:
        - Вань, ну ты чего, людям нужно верить. Особенно друзьям, проверенным и все такое.
        - Нет, людям нужно доверять! - отчеканил Иван. - Верить можно только тому, кто совершенно стабилен или про кого ты знаешь абсолютно все! У любого другого, хоть он сто раз друг, могут найтись свои секретные соображения и личные планы. Я это хорошо осознал, когда охотился вот за ней. - Он указал подбородком в сторону Таси, вздрогнувшей при его словах и еще ниже опустившей голову.
        - Так, народ, мы отвлеклись от главного! - Кажется, Кирке тоже надоел этот странный спор. - Если кто забыл, напомню: для нас сейчас самое важное найти еще хоть одну ампулу с эликсиром, потому что от этого зависит жизнь множества людей.
        Иола при этих словах - я не удержался, скосил на нее глаза - слегка побледнела и крепко сжала губы, Иван тоже метнул на Киру тревожный взгляд.
        - И разобраться, кто ведет подрывную деятельность, само собой. Для этого нужно отыскать гнездо пажистов, наверняка они где-то рядом. Предлагаю отправиться в пещеру Печерского и еще раз хорошенько там осмотреться.
        Это было дельное предложение, и мы все немедленно согласились с ним. Хотя Иван и рвался в бой немедленно, приступить к делу решили рано утром: нам с Киркой стоило получше залечить свои недавние раны, да и усталость сказывалась.
        Народ разбрелся, я прилег на кровать, мечтая отключиться, пока не пройдет совсем этот надоевший зуд. Но сон не шел, даже удерживать себя в лежачем положении было проблематично из-за раздирающей тревоги и дурных мыслей. Я боялся за Иолу, за Шакракумора: хоть он и шел на поправку, возраст мог сыграть не в его пользу. И очень волновался за Тасю, скучал по ней.
        В общем, вот в таком состоянии я слез с кровати и отправился бродить по лагерю. Не знаю, рассчитывал ли я встретить кого-то и отвлечься на болтовню или, наоборот, страшился новых разговоров, расспросов. Но после отъезда Соболей и Борьки с Миленой лагерь производил впечатление заброшенного, сюда приходили в основном спать. Пройдя по тихим коридорам, я не обнаружил ни одной открытой комнаты, не услышал за дверями голосов, или музыки, или звуков компьютерной игрушки.
        Но одна дверь в самом конце коридора все же была приоткрыта. Эта комната на моей памяти обычно пустовала, и я был уверен, что увижу за ней Ваньку. Но не слишком хотел с ним сейчас говорить, потому приблизился на цыпочках и заглянул в щелку одним глазом.
        Там была Тася…
        Она раскладывала вещи и двигалась скованно и бесшумно, как будто могла кого-то побеспокоить. Несколько секунд я наблюдал за ней, потом стукнул в деревянный наличник костяшками пальцев. И тут же сунул голову в щель: пусть сразу поймет кто и прогонит, если я сделался ей невыносим. Но вот чудо - Тася не отпрянула, не вздрогнула, а легонько мне улыбнулась. Сразу стало легче дышать.
        - Ты больше не боишься меня, Тась? - Глупейший вопрос, брякнул что ни попадя.
        Тася вот тоже удивилась, повела худенькими плечами:
        - Я и не боялась никогда… ну, разве что в первый момент, когда думала, что это… Можешь войти, если хочешь.
        Я неловко вступил в пространство пещеры, из тени туннеля на яркий свет, пробормотал:
        - Мерзкий видок, да?
        Вообще-то я имел в виду покрывавшие мои руки и шею розоватые рубцы - к утру они исчезнут без следа, - но Тася поняла меня иначе.
        - Вот и нет. Если бы я не знала Печерского, - она слегка содрогнулась, - то сказала бы, что ты очень красивый. Хотя не понимаю, зачем парням быть красавцами, в этом даже есть что-то неправильное!
        - Я же не виноват! - вскричал я, внутренне ликуя, что она оттаивает на глазах.
        - Конечно же нет! Но ты и прежде был ужасно симпатичный, я всегда стеснялась даже идти с тобой рядом!
        Я удивился, но решил не развивать эту скользкую тему. И спросил:
        - Ты рада, что будешь жить в нашем лагере?
        - Конечно! Я так мечтала пожить здесь еще прежде, когда ты только рассказывал про это место, но это казалось невозможным, мы ведь не такие, как вы.
        - Да какая разница! - Я был в восторге, решив, что она уже тогда хотела быть ко мне поближе. Вконец осмелел и спросил:
        - Слушай, Тась, а что насчет нас?
        Она метнула на меня быстрый взгляд, кажется, покраснела.
        - Ну, в смысле, ты ведь не списала меня со счетов? Из-за того, что я стал таким, и из-за Иолы, конечно? Понимаешь, за последнее время мы с ней… в общем, тут всплыли разные обстоятельства… конечно, мы с Иолой всегда будем друзьями и все дела, но, кажется, мы реально сможем жить друг без друга. - Я наконец сумел выговорить то, что давно собирался сказать Тасе. Фух, даже мышцы снова заныли, словно еще разок сразился с десятком перевертышей.
        Тася неподвижно стояла посреди комнаты, опустив голову и бесшумно переводя дыхание. Я испугался, что снова все испортил.
        - Ладно, можешь послать меня к черту с моими глупостями! Только не замыкайся снова в себе! - в отчаянии пробормотал я.
        - Не буду, - заверила меня девочка. - Я и сама только что устроила себе нагоняй за то, какой была. Просто как-то потерялась в последнее время, столько всего произошло! Все близкие изменились. Прежде я знала, что должна в оба глаза приглядывать за Ванькой, учить его понемножку уму-разуму, а теперь он сам кого хочешь научит. Помогала родителям, но теперь-то они в этом не нуждаются. Понимаешь?
        Я с жаром кивнул, хотя, честно сказать, в ее слова особо не вслушивался - смотрел на Тасю. Потом шагнул вперед и протянул руку:
        - Ну, мир? То есть в смысле - все как раньше?
        Тася, краснея, кинула и вложила в мою руку свою ладошку. Ч-черт, кажется, я опять не рассчитал и от волнения сжал ее слишком крепко.
        - Тася, прости!
        Девочка глянула удивленно-рассеянно:
        - Что? А, нет, все в порядке.
        В тот миг мне показалось, что с этого момента все в моей жизни пойдет на лад.
        Утром кукареканье будильника разбудило меня еще до рассвета. И я вспомнил, что на сегодня у нас запланирован обыск Игоревой пещеры.
        Отправились вчетвером: я, Кира, Иола и Ванька. Кира шла впереди, она врубила в пещере свет и открыла все потайные двери, о которых знала, так что всего в нашем распоряжении оказалось примерно три десятка больших и малых пещер, жилых и складских. Распределив их между собой, начали тщательный осмотр.
        Изучали полы, простукивали стены, при малейшем намеке на пустоту крушили их. К полудню нас всех покрывал слой каменной пыли, а вот результата не было никакого. Не знаю насчет остальных, но лично я был на грани отчаяния: сегодня утром Иоланта снова показалась мне какой-то чересчур бледной. Я даже набрался храбрости и спросил, как она себя чувствует. Естественно, в ответ получил яростный взгляд и сердитый рык:
        - Отлично себя чувствую, просто плохо спала, обдумывала ситуацию! И незачем спрашивать!
        - Ну прости, - пробормотал я, спешно удирая в другое помещение.
        Еще примерно через час я уныло обследовал комнату приора Гая, ту самую, в которой нас с Иолой едва не сожгли заживо мерзкие метакорпы. Желудок настойчиво твердил, что время обеденное, к тому же ужасно противно было касаться вещей, которыми пользовался Гай Малодий или его лопоухий сынок. Я уже простучал все стены, стащил на пол постельное белье с тахты и разворошил его ногой. В этот момент из соседней пещеры меня позвала сестра.
        Секунду спустя я был там и вопросительно взирал на Киру, стоявшую с поникшим видом у стены с уже сорванной облицовкой. Окинув взглядом пещеру, я догадался, что прежде это была комната Игоря. Неудивительно, что Кира выбрала ее, когда распределяли объекты.
        - Здесь пустота, - сообщила сестра, постукивая ладонью по земляной стене.
        - Скорее всего, просто старые шурфы, - вздохнул я. - Но проверить все равно нужно.
        Не успел договорить, а Кирка уже врезала по стене ногой, потом еще и еще раз. Из пробоины противно потянуло затхлой сыростью. Оттеснив сестру, я сунул в дыру голову, осмотрелся: в обе стороны вел узкий туннель с необработанными стенами.
        - Ты направо, я налево! - скомандовала Кира, бесцеремонно оттаскивая меня и расширяя ступней проход.
        Я без всякой надежды зашагал в указанном направлении. Туннель скоро начал петлять и сужаться, от сырости у меня слиплись волосы, вот и весь результат. А потом я снова услышал зов Киры и бегом вернулся к ней.
        Сестра отошла от пробитой дыры всего-то метров на тридцать и теперь стояла перед раздвижной металлической дверью.
        - Ого! Думаешь, там они, пажисты? - прошептал я.
        Кира прижала палец к губам, и я заткнулся: если за дверью тот самый неучтенный атлант, напавший на Жреца, для него не проблема услышать мой шепот. С минуту мы сами, сблизив головы и приникнув к дверям, напряженно вслушивались. За дверью была тишина, но какая-то не мертвая, что ли, я мог поклясться, что там кто-то обитает. И, выждав еще немного, сделал глубокий вдох и надавил на створку рукой.
        Она тут же покорно сложилась гармошкой, в нос ударил запах еды, спиртного, немытого тела. На миг даже мелькнула мысль, что мы обнаружили убежище бездомных, облюбовавших одну из подземных галерей.
        Переступив порог, я попал в небольшую захламленную пещерку со столом посередине и кое-какой мебелью по периметру. Стол накрыт был на одного человека, который, похоже, только недавно позавтракал, причем довольно по-свински, усыпав столешницу крошками и расплескав кофе. Я шагнул вперед и потрогал стоящий тут же электрический чайник: еще не остыл. Тут сестра дернула меня за руку и указала подбородком в сторону широкой тахты, которая на первый взгляд показалась мне заваленной вещами. Но вот весь этот хлам пришел в движение, и из-под кучи одеял выглянула растрепанная голова. Гай Малодий ухмыльнулся так, что я вздрогнул: уж и забыл его жутковатое изуродованное лицо.
        - А ты заставил себя ждать, дружок, - проскрипел приор, вперив в меня взгляд воспаленных прищуренных глаз.
        Честно сказать, мне стало не по себе: чего отвечать-то? Он серьезно думает, что видит перед собой Печерского?
        Чувствительный тычок под ребра заставил меня собраться с мыслями. Я быстро воскресил в памяти облик Игоря и прочие детали: вальяжный голос, надменный прищур, всегда чуточку выдвинутый подбородок. И попытался на ходу перевоплотиться, равнодушно протянув:
        - Привет! Да, были другие дела.
        - Я уж думал, ты никогда не придешь. - В голосе приора звучал легкий привкус истерики и детской обиды. - Оставил меня мерзнуть в этом каменном мешке, забыв все наши грандиозные планы.
        - Пришел, как видишь, - уронил я еще небрежней. - Раньше никак не получалось.
        - О, я понимаю, я понимаю! Надеюсь, медовый месяц удался на славу!
        Он одарил нас с Киркой таким взглядом, что меня едва не вывернуло. Но пришлось лишь покрепче стиснуть зубы.
        - На самом деле я каждый день ожидал о тебе вестей сверху. - Приор потыкал скрюченным костлявым пальцем в потолок. - Уж подумывал, не захочешь ли ты захватить этот пасторальный мирок просто так, ради собственного развлечения. Как и все, что ты делаешь, впрочем.
        - Зачем мне это? - пробормотал я, мучительно пытаясь попасть в нужный тон.
        - А, ну, конечно, понимаю! Ты ведь не любитель пасторалей, предпочитаешь окроплять все красненьким. И вот теперь ты вспомнил обо мне, о человеке, заменившем тебе отца. И о некоторых наших весьма интересных задумках…
        Тут я решил перехватить инициативу:
        - Гай, а чем ты занимался все это время? Совершал научные прорывы? У нас, кажется, появилась новая атлантская пара?
        Гай Малодий выкатил на меня изумленные глаза:
        - О чем ты, дружочек? Ты вправду полагаешь, что в этих руинах я мог проводить такие сложные операции? Да и нездоровится мне в последнее время, едва нос высовываю из-под одеяла. Нет, сперва необходимо вернуться к нашим замечательным удобным операционным.
        - Отчего же не вернулся? В пещере никого нет, в кабинетах все на своих местах, приходи и живи.
        Лицо приора вспыхнуло злобой и раздражением:
        - Когда в любой момент могут нагрянуть эти монстры, а мне им нечего противопоставить? Когда вы двое бросили свою семью на произвол судьбы и шлялись неизвестно где?
        - Хочешь ссориться, Гай? - тихим и опасным (как мне хотелось думать) голосом протянул я. - Тогда мы с Кирой пойдем, пожалуй.
        И грозный приор моментом сдулся, почти заюлил:
        - Да ладно, что ты, Игорек, я просто здорово переживал о тебе и твоей девочке, скучал по вас. Ты ведь не забросил контрольную группу? Там есть потери?
        Этот вопрос застал меня врасплох, я украдкой метнул взгляд на Киру, она тихонько пожала плечами. Ладно, будем надеяться, что это не проверка.
        - Все в порядке. Я нахожу время приглядывать за ними.
        - А что мой Платоша? Держится?
        Этот псих что, отправил на опыты своего сына? Хотя чему я удивляюсь.
        - Передает тебе привет.
        - А… а… что насчет эликсира? - совсем уж жалким голосом проныл приор. - Ты раздобыл для меня хоть одну ампулку?
        Оп-па, уже горячее!
        - Нет, пока не удалось, - уронил я. - Свою нужно было беречь.
        Голова приора мелко затряслась, зубы явственно скрипнули, но он сумел овладеть собой.
        - Ладно, к делу! - Гай пружиной слетел с кровати, энергично потянулся, с лица исчезло вялое и жалкое выражение, заблестели глаза. Я снова потерял только что обретенную систему координат в общении с этим непредсказуемым типом.
        - Что решили? Останетесь здесь? - разминая конечности и поскрипывая суставами, отрывисто спросил он. - Кажется, дальше по коридору есть пара приличных комнат.
        - Спасибо, у нас уже есть жилье, - поспешил извернуться я.
        - Понимаю. Но все же выделю вам комнатушку, не возражаете? Мне будет приятна мысль, что мы снова собрались под одной крышей, как в старые, добрые времена. И уж не откажитесь пообедать со мной!
        Что-то в тоне Гая Малодия подсказало мне, что нужно соглашаться.
        - Конечно. Только схожу опечатаю пещеру, а то вдруг Древние нагрянут в самый неподходящий момент, а у меня там все двери нараспашку. Кир, пошли!
        - Ну-ну, твоя половинка пусть пока посидит со мной, расскажет что-нибудь старику, - твердо проговорил приор.
        Я бросил слегка виноватый взгляд на Киру, которая со времени нашего вторжения не проронила ни слова, и нырнул в проход. Пока шел по туннелю, успел тщательно прочесать пальцами волосы, снять и хорошенько потрясти футболку.
        Глава двенадцатая. Логово
        В пробитой Кирой дыре теперь торчал мощный Ванькин торс.
        Рукой Разин опирался о стену туннеля и молча посторонился при моем приближении. За ним маячила бледная и взволнованная Иола.
        - Ну что, порядок? - спросил меня друг. - А то Иолка все порывалась бежать за вами. Кира-то где?
        - Все отлично, - сообщил я скороговоркой. - Мы нашли логово пажистов. Гай принял, как родных. В смысле, он даже не сомневается, что я - Печерский. И кажется, я напал на след эликсира!
        Ванька восхищенно поцокал языком, а Иола уточнила с явным сомнением в голосе:
        - Ты уверен, что он так думает?
        - Иол, ну а как еще ему думать? То, что произошло со мной, не случается на каждом шагу!
        - Но он знает про Пещеру Ложных Воспоминаний, про ее возможности! И видел Киру в первые минуты после смерти Игоря, когда она вела себя как типичная Расколотая, Иван же рассказывал!
        - Иол, даже зная про Пещеру, поверить в такое почти нереально. А про особенности атлантов хорошо знаем мы сами, но не люди со стороны. Это находится за гранью осознания, понимаешь?
        - Прекращайте спорить, ребята, - вмешался Иван. - Леха, давай по существу!
        Иола как-то сразу притихла и расслабилась - ого, да Иван точно имеет на нее влияние!
        - Да, точно, времени мало, Кира там одна, - зачастил я. - Вот самое главное: никаких атлантов пажисты не привлекали и не создавали! - Я поднял руку, пресекая недоуменные вопросы. - Гай не стал бы врать Игорю, он от него сильно зависит. И вот еще важно: он спрашивал про какую-то контрольную группу, которой занимался Игорь. Я тут подумал, и, похоже, дело было так: приор сам не прочь омолодиться при помощи эликсира, но не желает рисковать, вот Печерский по его поручению и проводил опыты на людях. Искать эту группу наверняка стоит где-то под землей, в окрестностях Тайного города.
        Конечно, я не собирался говорить насчет Платона Альдонина, которого добрый папочка, похоже, хладнокровно отдал на опыты. У Иолы и без того вытянулось лицо.
        - Но… ты думаешь, они могли выжить… ведь Игорь…
        - Не знаю, - честно сказал я. - Конечно, прошло больше месяца, да и часть из них могла стать перевертышами и убить остальных. Но Печерский мог оставить кого-то присматривать за ними, снабдить его хорошим запасом эликсира, и тогда вообще круто, проблема решена. Потому что, думаю, у пажистов больше не осталось ампул. Я не мог спросить напрямую, конечно, но раньше Гай носил такую на шее, ее еще Тася сорвала, а теперь клянчит у Игоря хоть одну. Значит, нужно искать лабораторию, искать, может, самого Багрового Магистра, если он еще жив.
        - Ладно, мы поняли, - кивнул Иван. - А вы с Киркой чем займетесь? Поселитесь с приором, чтобы не скучал?
        Я энергично потряс головой:
        - Нет, еще чего! Он, конечно, намекает, чтоб мы там у него жили, но это уж дудки! Сейчас поболтаем с ним еще немного, попробуем разузнать все про ампулы и, если там их нет, сразу вернемся к вам. Насильно он нас точно не удержит. А если у него остались эти мерзкие метакорпы, то нам с Кирой между собой и словом обменяться нельзя.
        - Не натаскайте на себе, - буркнул Ванька.
        - Знаем, не маленькие! Все, пошел! Встречаемся в лагере, да, и захлопните тут все, когда будете уходить.
        Я шагнул назад, но замешкался, глянул на Иолу: что-то она сильно бледная и притихшая стояла.
        - Все, ну правда, все в порядке, Иол?
        - Береги себя, Алеша. - Я даже рот разинул, никогда не слышал от нее таких слов. - И Киру. Эти пажисты… от них всего можно ожидать.
        - Да ладно, что они нам могут сделать! Тем более других атлантов у них нет. Потрындим часок - и до свидания. Ты не переживай.
        - И постарайся о Димке хоть что-то узнать, - сказал Иван.
        - Конечно! В смысле, попробую.
        Назад я почти бежал, почему-то сильно волнуясь за Киру. Приор пугал меня больше, чем я сам себе признавался, хоть он и был простым человеком, не молодым и не слишком здоровым. Но нашел я их обоих мирно сидящими за столом с чайными чашками в руках. Стол, прежде напоминавший отхожее место, теперь выглядел вполне нормально, грязные тарелки исчезли, зато появилась свежая скатерть.
        - Присоединяйся, Игорек, - с благостной улыбкой сказал мне приор Гай. - В этом месте без горячего чая долго не протянешь. А скоро и обед подадут.
        - Ты, наверно, забыл, что мы не нуждаемся в обогреве, - произнес я надменно, снова напуская на себя маску Игоря. Но к столу все же присел и взял чашку.
        Тут в противоположном конце комнаты отворилась дверь, и на пороге возник Женька Карамыш, крепко прижимая к тощему животу поднос с кастрюлей и хлебной нарезкой. Я привычно поморщился, увидав его хорьковые глаза и ярко-розовые на просвет уши. Женька в ответ одарил меня странным взглядом, как будто что-то заподозрил… хотя откуда ему.
        - Итак, к делу. - Темные очки на носу словно вернули приору его истинную сущность, жесткую и деловую. - Пока ты отлучался, я сообщил о твоем появлении Верховному Пажу.
        Я едва не подавился чаем. Это еще что за поворот? Я был уверен, что приор давно ведет собственную игру, наплевав на Орден. Но, конечно, холодно промолчал, ожидая продолжения. Однако Гай тоже чего-то ждал, и я выдавил из себя нейтральное:
        - И что?
        - Как ты помнишь, господин Винсент согласился нам помочь с нашим основным проектом, даже с двумя, закрыв глаза на наши прежние… кхм, грешки. Хорошо-хорошо, только мои! - всплеснул он руками под моим пристальным взглядом. - И недавно он вынес вердикт: сотрудничество в обмен на небольшую уступку с нашей стороны.
        - Какую же? - спросила Кира.
        Приор глянул на нее изумленно, как если бы заварочный чайник попросил долить в него водички. И снова повернулся ко мне:
        - Это чистая формальность. Он хочет, чтобы ты прошел обряд посвящения в Орден наравне с другими, достигшими нужного возраста. И сегодня как раз последний день, когда ты можешь присоединиться к соискателям, к этим, как их там… новициатам. Так что твое появление было чрезвычайно удачным. Акколада начнется уже завтра.
        - Мне проходить испытания?! Наравне с обычными людьми? Какой смысл?
        - Игорек, я же сказал тебе: это всего лишь жест дружелюбия, - с запредельным терпением повторил Гай. - Верховник готов сотрудничать с тобой, принимать в своем замке, но для этого ты должен быть членом Ордена.
        - И носить на лице чертову метку?!
        Эти слова Кира почти выкрикнула. Интересно, переживала за меня или хотела все же сохранить неприкосновенной хотя бы внешность своего бывшего?
        - Ну конечно же нет. Если уж господин Винсент готов пойти на уступки, понимая, что атлант неотделим от своей половины - в Ордене, как ты помнишь, нет места женщинам, - то уж точно не станет настаивать на метке.
        Приор откинулся на стуле и смежил набухшие веки, словно устал от нас.
        - Ладно, так что я должен делать? - спросил я.
        - Через пару часов сюда прибудет представитель Верховного Пажа, который доставит тебя в его резиденцию. Думаю, тебя обрадует возможность снова посетить тот чудесный островок, замок…
        Ну просто блеск! Значит, Печерский там уже побывал и с Верховным знаком! Снова придется выкручиваться.
        - Погоди, Гай, ты же не сказал ему, что мы стали Соединившимися! - сообразил я.
        - Естественно, нет.
        - Значит, если бы не это…
        - То тебе пришлось бы проходить испытания на общих основаниях, да, - кивнул приор. - Но ты сам говорил, что не остановишься ни перед чем, чтобы завоевать расположение Верховника. Так что все сложилось наилучшим образом. Ты конечно же сумеешь не выдать себя?
        Я ухмыльнулся как можно презрительней.
        - А милая Кира пока поживет здесь…
        - У меня есть где жить! - запротестовала сестра.
        - Ну, уважь старика, - снова завел свою волынку Гай Малодий. - Вместе будем узнавать последние новости от нашего новициата. А надоем - силой удерживать не буду.
        И радостно захихикал собственной шутке.
        Кира сердито взялась за чашку. Я не понял, согласна она или нет, но Гай, кажется, был уверен в ее ответе и полностью удовлетворен. Доев суп, он произнес:
        - Сейчас вас проводят в вашу комнату. Игорек, ты сможешь отдохнуть, пока посланник добирается сюда. А у меня, простите, есть еще важные дела.
        И сделал знак стоящему в углу навытяжку Женьке. Судя по осоловелому виду приора, важные дела заключались в том, чтобы снова нырнуть под одеяло. Карамыш, не отрывая глаз от пола, шагнул к двери и распахнул ее, пропуская нас.
        Нам с Кирой ничего не оставалось, как проследовать из комнаты в коридор, точнее, туннель, наскоро обитый дешевыми панельками, сырой и пропитанный кухонными запахами. Да уж, условия жизни пажистов здорово ухудшились после захвата Древними пространства над нами. Да и сколько их тут осталось, пажистов? Я пока видел только самого Гая да вот Женьку. Конечно, если щедрой рукой раздаешь сыновей на опыты, рано или поздно останешься в одиночестве.
        Пока Женька неловко, то и дело роняя ключи (от кого они тут запираются, интересно?), открывал одну из комнат, я сказал Кире:
        - Думаю, тебе в самом деле лучше пока пожить здесь.
        И посмотрел со значением: типа, разведаешь еще что-нибудь. Лично у меня вопросов была уйма, и самые главные: почему для Игоря так важен союз с главой Ордена и что за проекты их объединили? Надеюсь, один из них точно связан с эликсиром возвращенной молодости. А ради вожделенной ампулы я был готов ехать куда угодно и до упора изображать там из себя обычного человека.
        Комната, двери которой все же распахнул перед нами Карамыш, была куда приличнее той, первой. Сюда явно перекочевали многие вещи из Игоревой пещеры. Пушистый ковер на стене, широкая тахта, полки с книгами, судя по названиям, медицинскими. Значит, Гай в самом деле ждал Игоря, заранее трогательно заботился о его удобстве…
        Кира подтолкнула меня в бок, глазами указала куда-то. Я обернулся и увидел, что Женька мнется на пороге, точно ждет чаевых.
        - Игорь, можно тебя на минуточку, - поймав мой взгляд, взмолился он.
        Я высоко поднял брови, как, помню, это делал Печерский, но вышел в коридор.
        - Чего тебе?
        - Помнишь, ты обещал мне…
        Женька не договорил, уставился в каменный пол. Черт, уже начинаю ненавидеть слово «помнишь»!
        - Нет, - отрезал холодно. Хорошо все же изображать мерзавца, можно ни с кем не церемониться.
        - Ну как же… Ты обещал, что возьмешь меня с собой, если отправишься к Верховному Пажу.
        - Уверен? А ничего, что я только сейчас узнал о его приглашении?
        - Но ты предвидел… Ты заранее просчитал, что он может пригласить тебя одного, без приора Гая!
        Вот оно даже как! Так акколада - всего лишь прикрытие.
        - Ну, допустим. Зачем ты мне там сдался?
        - Ты говорил, что возьмешь, если для меня найдется дело. Но это же акколада! - Глаза Женьки блеснули торжеством. - Значит, многие соискатели будут со своими оруженосцами. Это разрешено. Повышает престиж и все такое. Почти все возьмут кого-нибудь из младших.
        - Не гонюсь за престижем! - отрезал я. - Еще аргументы?
        Но Женька, исчерпав, похоже, все доводы, только часто моргал и, кажется, едва сдерживался, чтобы не разрыдаться.
        - Зачем тебе это нужно? - спросил я, прежде чем сообразил, что Игорь такого вопроса в жизни бы не задал. Такие, как Женька, для него были всего лишь грязью на дороге.
        - Я хочу выбраться отсюда! - горячо зашептал Карамыш, нервно оглядываясь. - Не могу тут больше. Я его ненавижу!
        - Гая? Вот это номер! Ты же ему ноги готов вылизывать!
        - Это раньше было. - Женька тяжело дышал, тощая грудь вздымалась так, что мне чудилось потрескивание ребер. - Я на все был готов ради него, а он… Что он со мной сделал? Я жил в хорошей семье. Мама, папа, сестры. Отец, конечно, не родной, но я даже не знал об этом! Приор наобещал мне всякого, сманил, сделал своим рабом. И куда мне теперь?
        - Возвращайся к семье. - Я с удивлением поймал себя на сочувствии этому типу. Пришлось напомнить себе, что из-за него погибла Хонг.
        - Не могу! - Женька даже глаза зажмурил от отчаяния.
        - Почему же? Ты пока не в Ордене, можешь соскочить.
        - Да не могу я! - сорвался, заорал парень, но тут же в страхе зажал рот ладонью. Потом сдавленно прошипел: - Кем я буду вне Ордена? Конченым человеком! Раньше хоть учился хорошо, планы были на жизнь.
        Да, тут я его понимал. Мне тоже не хотелось бы снова стать обычным парнем.
        - Ты сам говорил, что он тебе больше не нужен, ну, приор, - лихорадочно бормотал парень. - А я тебе буду самым верным помощником… слугой. Ты знаешь, я на многое способен.
        Да, это я знал. И теперь прикидывал: брать его с собой или нет. С одной стороны, чему нас сказки учат? Правильно, не отвергай того, кто предлагает помощь. С другой, опасно связываться с мерзавцем, хотя бы он и выворачивал перед тобой душу. Женьке я не верил ни на грош. Вот Платону бы поверил, жаль, если его больше нет в живых. Но пока Карамыш видит перед собой такого же мерзавца, как он сам, только в разы сильнее - служить будет верно.
        - Не боишься, что метакорпы передадут Гаю твои пылкие речи? - ухмыльнулся я.
        Женька недоуменно наморщил лоб, и я испугался, что сболтнул глупость, которая вызовет новые подозрения.
        - Метакорпы? Не. Они все сбежали, воспользовались случаем.
        Ого, полезные сведения. Попробуем еще кое-что.
        - А кстати, где тот парень? Ну, Расколотый. У меня были на него планы.
        - Васильев? - вытаращил на меня глаза Карамыш. - Зачем он тебе, от него же никакого толка?
        - На вопрос ответь.
        - Ну, он был в нашем лагере уже после того, как Древние вышли на поверхность, жил здесь, - неопределенный жест рукой вдоль коридора. - А потом срочно понадобился приору и исчез куда-то. Не знаю куда, не интересовался.
        Я молчал, чтобы не выдать тревоги и огорчения. Жив ли еще Димка?
        - Так возьмешь? - совсем уже безнадежно проныл Женька. - Я тебе точно пригожусь, вот увидишь.
        - Ладно, возьму, не плачь. - Я постарался произнести эти слова как можно небрежнее.
        - Правда? - кажется, он даже ушам своим не поверил. - Игорь, спасибо тебе, спасибо! А ему… ему ты сам скажешь?
        По тому, как в долю секунды Женькины губы приобрели пепельный оттенок, можно было догадаться, до какой степени он боится приора.
        - Скажу. Все, надоел, иди уже!
        Я шагнул в предоставленную нам комнату и захлопнул дверь.
        Кира стояла рядом с книжным стеллажом, листала какой-то толстенный древний медицинский справочник, в котором наверняка не понимала ни слова. Перевела на меня вопросительный взгляд, но рот держала на замке. Конечно же она слышала наш разговор.
        - Оказывается, метакорпы все разбежались, так что можно нормально общаться, - сказал я. - Или почти нормально, понимаешь?
        - Ага, в курсе. Ну и зачем ты согласился взять с собой этого гнусного типа?
        - Он так меня умолял, - промямлил я. - Типа ненавидит отца, не может тут больше торчать. Даже не знаю…
        - Ой, Алешка, вечно ты всех жалеешь, - усмехнулась сестрица. - Ладно, может, в самом деле сгодится на что-то. Я слышала, на испытаниях такая мелкотня типа разменной монеты. Если что - пустишь его в расход, и все дела.
        Я аж воздухом поперхнулся, вскинул на Киру изумленные глаза и наткнулся на ее смеющийся взгляд.
        - Ладно, ладно, шучу. Но если серьезно, этот скользкий типчик будет служить верно, пока видит в тебе силу. Он и раньше вокруг Игоря едва ли не на карачках ползал, следы вылизывал. Только приглядывай, чтобы его не переманил кто и не постарался использовать против тебя.
        Мы помолчали немного. Меня мучили десятки вопросов, но было бесполезно задавать их сестре. Каким образом посланник Верховного Пажа доберется до нас? Ведь на территории Древних прежний транспорт не используется. Куда мы с ним отправимся, как пересечем границу?
        - Кир, может, сгоняем к нашим напоследок? - Я указал подбородком вверх.
        - Не стоит, - ответила сестра, не прекращая перебирать книги на полке. Она не уточнила, но я и сам додумал остальное: незачем сейчас нервировать Гая, вызывать лишние подозрения, наверняка они и так уже имеются. А потом, наши только разволнуются, узнав, что я отправляюсь за границу мира Древних, в самое логово тех, кто посвятил свои жизни истреблению таких, как я. Лучше уж Кира завтра им все сама расскажет.
        Я рассеянно уселся на край постели и вдруг понял, что ужасно устал: сказалось напряжение последних дней, битвы, ранения, беспокойство за друзей.
        - Кир, скажи, каким он был?
        - Кто? - Сестра ко мне не повернулась, но я заметил, как напряглась ее спина.
        - Ты знаешь. Ну, что ему было нужно? Вот Гай мечтает подмять под себя весь мир и всех превратить в рабов, которыми будут править искусственно созданные атланты с ним во главе. И еще омолодиться. А Игорь чего хотел?
        Пауза. Наверно, я зря спросил, но нужно же мне понять, какую линию поведения выстраивать, когда буду общаться с главой Ордена.
        - Мировое господство его не сильно интересовало, - ровным, тихим голосом проговорила Кира. - Когда владеешь неограниченными возможностями, то быстро начинаешь понимать, какой этот мир маленький и скучный. Он все время искал, чем себя развлечь. А лучшим развлечением считал жестокие опыты над человеческими телами и душами. Мир Древних давал для этого достаточный материал, ну, вивисекция и все в этом роде.
        Я вздрогнул от отвращения. Желание говорить о Печерском как-то испарилось. Я растянулся во весь рост на покрывале, пробормотал:
        - Слушай, раз ты все равно читаешь, то я поваляюсь тут, не возражаешь?
        И отключился раньше, чем узнал ответ сестры.
        …Но вскочил, едва услышал голоса. Сон медленно таял, кажется, мне снилась Тася. А в дверь просунул голову Женька, и сестра свирепо шипела на него.
        - Что, прибыл посланник? - пробормотал я, со сна едва шевеля губами.
        Парень от волнения не мог толком отвечать, только закивал головой. Я шагнул к двери, потом глянул на Киру:
        - Ты пойдешь?
        - Думаю, не стоит, - спокойно отозвалась сестра. - Зачем человеку Верховного Пажа знать, что я не сплю?
        - А, ну да, точно, я осел!
        Я совсем как-то потерялся, неловко, боком приблизился к ней. Прощальные слова всегда были моим слабым местом.
        - Ну, увидимся через пару дней, да? Ты это, к родителям пока сходи, проверь, как они там, ладно?
        Женька, что-то сообразив, убрал голову из дверной щели, и это избавило нас от необходимости изображать расставание влюбленных. Кира просто хлопнула меня по плечу:
        - Ты поосторожней там, Алешка. Действуй по обстоятельствам, понял?
        - Ясное дело.
        И я покинул комнату.
        Карамыш провел меня обратно в обиталище приора, психуя так, что по пути и слова не произнес, только оглядывался с мольбой во взоре и нервно дергался. В комнате я первым делом углядел новое лицо: на табуретке, брезгливо отстранясь от неубранного стола, сидел биорд. Я не ждал такого, но быстро сообразил, что в распоряжении Ордена находятся потомки несчастных детей, захваченных в плен при уничтожении поселений Древних. Гай Малодий прохаживался от стены к стене и выглядел весьма надменно, наверное, давал понять новоприбывшему, кто тут главный.
        - Ну что, готов? - спросил он меня.
        Я ограничился коротким кивком. Приор вдруг подошел ко мне вплотную, положил руки на плечи - я едва сдержался, чтобы не отправить его в нокаут.
        - Что ж, Игорек, я знаю, ты со всем справишься. Порви их там всех, мальчик! Ты знаешь, я верю в тебя, как никогда не верил даже в собственных сыновей!
        Я холодно ухмыльнулся и сказал, ткнув пальцем в сторону трясущегося в дверях Женьки:
        - Кстати, насчет сыновей. Хочу взять этого с собой.
        - Вот как?
        Гай посмотрел на меня каким-то странным взглядом, что мне совершенно не понравилось. И замолчал, как мне показалось, на целую минуту. В наступившей тишине было слышно, как выбивают дробь Женькины зубы.
        - Ладно, - равнодушно уронил приор. - Может, и пригодится, хотя толку-то от него ноль. Беги за вещами, и чтоб в темпе! - скомандовал он сыну.
        Женька моментом испарился и появился снова, по моим ощущениям, секунд через сорок. В руках он нес набитый рюкзак - ну ясно, приготовился. Приор метнул на Карамыша взбешенный взгляд, выдвинул челюсть и произнес что-то вроде «Ахххр». Ага, не любишь, когда преданные рабы делают ноги?
        Посланник-биорд поднялся на ноги и бросил на нас пытливый взгляд. Потом молча направился к двери, той самой, которая вела со стороны прежней Игоревой пещеры, и мы последовали за ним. Гай двинулся тоже, но биорд поднял трехпалую ладонь, давая понять, что дорогу он помнит.
        В туннеле я услышал, как пронзительно заскрипела старая тахта.
        Глава тринадцатая. Верховный паж
        Но заходить в пещеру Печерского и из нее выбираться в город мы не стали, хотя у меня уже мелькнула мысль увидеть перед дальней дорогой родной дом. Долго шагали по мрачным катакомбам и вышли наружу в чаще леса, на маленькой квадратной поляне. Здесь на изумрудной траве пасся крупный зеленый дракон, чисто символически пристегнутый цепью к толстенному дубу: видно, был совсем ручным. Я задался вопросом, откуда вообще у посланника Ордена взялся дракон.
        - Господин атлант уже летал на драконе, не так ли? - впервые подал голос флэмм. Говорил он на общем языке, с жутким акцентом, но понять можно.
        - Желаете сесть впереди?
        Может, Игорь и летал, но я - точно нет. И даже представить не мог, как мы собираемся втроем воспользоваться таким странным транспортом: сейчас, когда дракон стоял на задних лапах, ощипывая верхушку молодой березки, его спина напоминала крутой склон, покрытый ледком, - это отливала в солнечном свете чешуя. Я смутно припомнил, что наездники упираются ногами в основание крыльев, как-то так. Но тут заметил, что биорд поднял с земли и уже крепит на спину дракона двойное седло, затягивает лямки вокруг передних лап, так что дракон оказывается словно с рюкзаком за плечами.
        Бросив взгляд на оцепеневшего с раскрытым ртом Женьку, биорд достал из кармана штанов нечто вроде сетки и прикрепил ее к задней части седла, так что получилось что-то вроде дополнительного сиденья-гамака. Но такого ненадежного, что даже мне было бы страшновато в нем оказаться. Что уж говорить о Женьке. Лицо Карамыша приняло салатовый оттенок, глаза помертвели, он, как заведенный, поводил шеей, глядя то на дракона, то на открытый проход обратно в подземелье. И никак не мог решить, какой вариант ужасней.
        Между тем посланник проявлял еле сдерживаемое нетерпение, да и мне хотелось поскорее отправиться в путь. И я сказал:
        - Ладно, садись посередине, а я - сзади. Подстрахую, если что.
        И в благодарность снова поймал на себе подозрительный до невозможности Женькин взгляд. Еще бы, Игорька уж точно не волновало бы, долетит этот тип или свалится по дороге.
        Но спорить Карамыш не стал, живо рванул занимать более надежное место. Биорд уселся впереди и положил руки на сбрую дракона, Женька сзади крепко обхватил его за пояс, я с трудом уместился в подвесном сиденье, чувствуя себя каким-то овощем в авоське. Биорд издал гортанный крик, и дракон немедленно взмыл в воздух, успев на прощание отхватить от бедного деревца почти всю его зеленую верхушку.
        Это было что-то невероятное! Какие-то доли секунды - и наш заповедный лес превратился в изумрудную кляксу, а город, от которого мы оказались не слишком далеко, можно было разглядеть во всем его преображенном цветущем виде. Потом стали чередоваться леса, города, поселки, а потом и мой родной Питер потянулся под крыльями. Дракон летел быстро, как будто торопился куда-то, может, боялся из-за нас пропустить ужин.
        Под моими пальцами тряслась мелкой дрожью худая Женькина спина, но в целом держался он мужественно. А я жадно вглядывался вниз, стараясь ухватить взглядом родную Петроградскую сторону. Но это было трудно: Питер тоже менялся, едва ли не активнее нашего городка.
        Я вдруг задался вопросом: мы что же, вот так полетим до самого острова, который точно не в России находится? Над территориями, которые не контролируют Древние, на драконе? Да у меня и сейчас тело ломило, а некоторые его части я просто больше не чувствовал.
        Едва подумал, как дракон резко пошел на снижение и легко спикировал на просеку в небольшой рощице. Из-за деревьев тут же появился лотт в костюме наездника, дружески кивнул биорду и окликнул своего питомца, который бросился к нему со всех лап, как детсадовец к идущим по дорожке родителям.
        - Я думал, это ваш, - сказал я, когда лотт с питомцем скрылись за деревьями.
        Биорд глянул на меня с ледяной усмешкой:
        - Здешние так наивны. Легко отдают своих драконов в аренду и не задают лишних вопросов.
        В его словах сквозило такое презрение к Древним, будто сам он не имел к ним никакого отношения. Хорошо же его выдрессировали пажисты!
        Мы прошли рощу насквозь, и, когда уже в просвет между деревьями засияло закатное солнце, посланник предупредил:
        - Сейчас будет граница. За ней лесок, а на шоссе ждет машина.
        Ух ты, вот это было интересно, я давно хотел сбегать и посмотреть, как выглядят границы мира Древних!
        Оказалось, ничего интересного. Едва мы вышли из-за деревьев, как со всех сторон ударил по глазам, почти ослепил ярчайший свет. Проморгавшись, я понял, что впереди нас по периметру опушки выставлены забором огромные стеклянные щиты, в которые било солнце. За ними угадывались силуэты военной техники, даже танков! Вот же глупость, разве это остановит Древних, захоти они расширить границы?
        Биорд уверенно двинулся вперед, мы - за ним.
        Один из щитов чуть отъехал в сторону. Из-за него выскочили трое военных с автоматами, нацеленными, понятное дело, на нас. Один крикнул:
        - Стоять, руки над головой! Оставаться на месте, пока вас не осмотрят!
        Тут я малость занервничал, но, наверное, биорд знал, что делает: он послушно замер на месте и поднял руки, мы тоже. Военные - молодые ребята в камуфляже - стали медленно и настороженно приближаться к нам, их глаза шарили по нашим лицам и одежде. И вдруг…
        Метрах в десяти один из ребят, вихрастый и круглолицый, разглядел-таки биорда и пронзительно закричал:
        - Парни, это не человек!
        Словно в подтверждение его слов биорд резко опустил руки и полоснул по парню белым пламенем, - а я и не заметил, что у него в руке дафирк! Солдат, даже не успев еще раз крикнуть, волчком покатился по земле.
        - Вы что творите?! - взревел я, тогда как посланник уже разворачивался к другим двум.
        В следующий миг я просто перекинул Женьку через плечо, второй рукой схватил биорда за шиворот и понесся вперед, прямо на щиты. Позади затрещали очереди, захлопали какие-то одиночные оглушительные выстрелы. Ногой я снес щит и заодно какую-то установку с пушкой и мчался так довольно долго, виляя из стороны в сторону, хоть выстрелов больше не было слышно. Наконец, ворвавшись в какой-то лесок, я остановился, скинул Карамыша на снег - да, здесь все еще было в снегу. Биорда же, который, можно сказать, пролетел за мной по воздуху весь этот путь, я перехватил обеими руками и начал трясти, вопя при этом:
        - Вы зачем его убили?! Я с самого начала мог вас так пронести, они бы даже не среагировали!
        Но этот тип смотрел на меня пустыми глазами, без всякого волнения, и я отпустил его. Пробормотал:
        - Это специально, да? Чтобы Древних считали чудовищами? Вы нами рисковали, кстати! Я сообщу об этом Верховному Пажу, или кто там ваш хозяин.
        - Нет, - кратко ответил биорд, и я не понял, к чему это относится. Мне было так скверно при мысли о том солдате, что не было сил еще что-то говорить. Чтобы не убить гада, я просто отошел в сторонку, вроде как по нужде. А сам, справляясь с клокочущей в душе бурей, прижался лбом к березовому стволу.
        - Ты чего, Игорек, палишься?
        Этот чертов голос заставил меня дернуться, словно березка саданула меня многовольтным разрядом. Женька стоял позади меня, переминался с ноги на ногу.
        - Что тебе от меня нужно? - прошипел я сквозь зубы.
        - Но… но ты же не можешь сейчас быть в силе. Хорошо, если этот тип не врубился и никому позднее не расскажет. И парня он не убил, а только парализовал. Чего ты вообще разошелся?
        Сквозь пелену ненависти я осознал Женькину правоту - хотя, чего уж теперь, поезд ушел. Карамыш так и сверлил меня глазами: он подозревал, он чуял неладное, просто пока не мог окончательно сообразить, в чем дело. Нужно было спасать положение.
        - Я не люблю, когда в меня целят из автоматов, ясно?
        - А в чем проблема? - распахнул свои хорьковые глаза Женька. - Вокруг нас было защитное поле, они эту технологию у каких-то ирландских Древних заполучили.
        - Тому солдату оно не помогло…
        - Поле одностороннее, да. Ты что, все это забыл?
        Я потер ладонью лоб, изображая некоторое замешательство:
        - Да, похоже… Я не хотел говорить при Гае, что меня ранили в ту ночь. Дырка в голове была основательная, вот и…
        - Это тебя Громов так, да?
        - Что? - снова дернулся я. - А, ну да, он.
        - А ты его что? Убил?
        - Само собой, - отрезал я. - То есть убить не убил, конечно. Но сорвал браслет и подержал в Пещере, даже не знаю, за кого он теперь себя считает.
        И отвернулся, чтобы не видеть, каким торжеством расцвело узкое Женькино лицо.
        Скоро мы снова двинулись в путь и, пройдя лесок насквозь, вышли на шоссе прямо к машине, в которой нас дожидался человек, немой или просто молчаливый, я не понял, но объяснялся он исключительно жестами. На его машине - какой-то бросовой «Ладе» - за полчаса доехали до заброшенного аэродрома, где нас ждала двухмоторная «Цессна-182». Перелет занял примерно два часа. Сначала я пытался ориентироваться, потом просто заснул и проснулся, лишь когда легкий толчок предупредил о посадке.
        Здесь солнце тоже только клонилось к закату, значит, летели мы ему навстречу. Покрутив головой, я увидел с трех сторон воду, а перед собой - громаду острова: мы приземлились на длинном, узком пирсе. У схода с пирса нас уже дожидалось открытое транспортное средство по типу тех, которыми управляют рикши, только в наше был впряжен сонный циклоп с откровенно злобным видом. Биорд на него даже не глянул, расправил крылья - и был таков, а наш человеческий провожатый молча уселся впереди. Мы с Женькой устроились на просторном кожаном сиденье и стали смотреть по сторонам.
        Остров здорово напоминал пирамиду с острой вер хушкой: там на вершине горы красовался замок, сложенный из белого сверкающего камня. По отрогам горы, словно накинувшей на себя полосатое платье, стекали, перемежаясь, темно-зеленые полосы и вырубки, застроенные симпатичными ярко выкрашенными домиками. Для удобства эти зоны были выровнены и имели вид гигантских ступеней.
        Наша повозка уже пересекла полоску песчаного пляжа и начала подъем в гору, но не по прямой, а по спирали, проезжая все эти деревеньки насквозь. Люди, в основном Древние, были заняты повседневными делами и даже голов не поворачивали в нашу сторону. Круги все сужались, и, когда мы въехали на срытую верхушку горы, циклоп всем своим видом дал понять, чтобы мы выметались.
        Перед нами уносился башнями в темнеющее небо настоящий замок, надежно защищенный от внешнего вторжения: вокруг широкий ров, никакого намека на мост. Но провожатый позвонил по мобильнику, буркнул в него пару слов - умел все же говорить, - и с обеих сторон берега друг навстречу другу поползли из толщи земли металлические полосы. А когда сомкнулись, перед нами возник идеально ровный сверкающий мост. Ворота замка распахнулись, и двое циклопов-стражников склонили перед нами головы. Мы прошли по мосту, пересекли просторный двор, превращенный чьими-то заботливыми руками в подобие райского сада, и оказались под сводами замка.
        Внутри он поражал вполне современной роскошью. В просторном холле было все для отдыха и расслабления, включая два фонтана, прудик с экзотическими рыбками и бар. Пока мы озирались, провожатый испарился.
        Какой-то человек с озабоченным видом выглянул из кабинки лифта, смерил нас взглядом, потом на английском языке предложил мне проследовать к нему в лифт. Женька тоже было сунулся, но его отмели решительным жестом:
        - Останься здесь!
        Парень с обиженным видом отошел в сторону и плюхнулся на диван. Нас же прозрачный лифт вмиг вознес, кажется, на самый верх. Лишь мельком успел разглядеть я другие холлы и прогуливающихся в них людей.
        И вот мы уже входили в круглую комнату, наверное, под самой крышей, поражавшую после всего увиденного небольшими размерами и подчеркнутым аскетизмом. Посередине комнаты за столом сидел человек, в котором меня прежде всего поразили волосы: крупными блестящими локонами насыщенного каштанового цвета они спадали по его плечам и уходили ниже столешницы. Продолговатое, еще не старое лицо светилось здоровым румянцем и еще чем-то неуловимым: я сразу смекнул, что без крови флэммов здесь не обошлось. Значит, передо мной сам Верховный Паж, чья далекая прапрабабушка когда-то вслед за мужем покинула мир Древних.
        - Здравствуй, Игорь, с прибытием тебя, - обволакивающе-бархатным голосом на отличном русском языке произнес человек, и я сообразил, что не стоит так на него таращиться, мы ведь уже встречались.
        - Здравствуйте, господин Винсент. - Я самую чуточку склонил голову, терзаясь тем, что понятия не имею, как к нему обращался Игорь. Печерский ведь особо ни с кем не церемонился.
        - Присаживайся в кресло, насиделся в пути на жестком. - Верховный изящным жестом указал мне, куда именно. Кресло оказалось таким мягким, что я провалился в него, как в сугроб.
        - Можешь идти, - отпустил он моего проводника таким же мягким голосом, каким говорил со мной, конечно, перейдя на английский. - И можно приглашать ребят к ужину, Пьер, только приберегите уж, прошу, одну порцию для нашего последнего гостя.
        - Нас двое прилетело, - живо уточнил я, поворачиваясь к тому, кого звали Пьер. Судя по ухмылке на его лице, насчет порции была просто шутка.
        Пьер бесшумно испарился, а господин Винсент сосредоточил взгляд на мне. Кстати, лицо его было совершенно чистым, видимо, на Верховного Пажа жуткий обычай не распространялся.
        - Прежде всего позволь выразить мое живейшее сочувствие относительно того, что творится сейчас в твоем городе. - Яркие миндалевидные глаза главы Ордена затуманились, и стало очевидно, что он далеко не так уж молод, уж точно за сорок перевалило.
        Я кивнул со всей мрачностью, на какую был способен. Хотя, ясное дело, Игорю-то было плевать на город.
        - Ну ничего, мы не оставим вас в беде, - живо продолжал Верховный.
        Я заметил, что говорит и двигается он с нарочитой бодростью, которая, похоже, служила прикрытием свинцовой усталости. Под темно-синими глазами залегли глубокие тени, веки набрякли и покраснели.
        - Мы уже готовим целую армию психологов, которые помогут людям, чьи души и тела сейчас подвергаются чудовищному насилию. Но первостепенная задача, конечно, освободить ваш регион. И остановить распространение заразы. К сожалению, как это говорится… где тонко, там и рвется.
        - В смысле?
        - Немалая доля моей вины есть в том, что произошло, - произнес Верховный Паж ровным голосом, и лишь дрогнувший подбородок указал на его внутреннее волнение. - Мне давно стоило догадаться, что приор Гай не до конца честен со мной. И принять меры…
        - Почему же не приняли?
        Я вдруг заметил, как господин Винсент вдумчиво разглядывает меня из-под длинных ресниц. И внутренне наорал на себя. Что-то он в этот момент понял об Игоре… или обо мне, возможно, что-то даже заподозрил. Конечно, тут я сплоховал, ведь Гай Печерскому вроде как отца заменил.
        - Потому что поверил ему, будто бы в ваших местах община Древних незначительна и особой активности не проявляет. Ведь когда Древние только начали уходить под землю от первой волны Инквизиции, у них было достаточно подходящих мест, не имело смысла забираться так далеко на север. А между тем ваша колония далеко обогнала все прочие как по численности, так и в плане технического прогресса. Плюс большая концентрация атлантов поблизости… Поистине странное совпадение. Но, как говорится, коней на переправе не меняют. Я знаю, что ты предан приору, что вас многое связывает, поэтому и завел этот не совсем удобный разговор.
        Я важно кивнул, давая понять, что именно так все и понял.
        - Однако на время военных действий предпочту иметь дело с тобой, не с Гаем, - посуровел господин Винсент. - Мне нужен надежный человек в вашем регионе. На приора Гая я рассчитывать больше не могу.
        - А о каких военных действиях идет речь? - спросил я поспешно. Интересно, отдает ли Верховный себе отчет в том, что воевать с Древними весьма затруднительно?
        - Об этом мы с тобой в этом самом кабинете поговорим через пару дней, после окончания акколады, - мягко и чуточку виновато произнес господин Винсент. - Ты к тому времени, уверен, успешно пройдешь испытания.
        - То есть вы сможете доверять мне, только когда я стану членом Ордена, верно? - Эти слова словно сами сорвались у меня с языка.
        Верховный со вздохом покачал головой:
        - Конечно же нет. Мне стыдно за эту комедию, но две недели назад двадцать пять из тридцати архиприоров проголосовали за то, что ты должен пройти испытания и быть посвященным в Орден. Я пытался уверить их, что на формальности у нас уже не осталось времени, однако они были непреклонны. Пришлось пообещать им, что я не стану вводить тебя в курс дела до окончания акколады. А свое слово я всегда держу.
        - Так чего они добиваются в самом деле? - спросил я, изображая досаду. - Разве не ясно, что я могу притворяться вашим союзником хоть в Ордене, хоть вне его!
        - Они боятся, Игорь, - еще мягче произнес Верховный. - Боятся всех, кто связан с миром Древних, ведь многие из них не раз и не два участвовали в кровавых схватках с этими созданиями, несли серьезные потери. Так что будь снисходителен. К тому же в этот раз испытания не будут слишком сложными.
        - Почему?
        - Потому что мы стоим на пороге войны, возможно, затяжной, скорее всего, кровопролитной. И перед лицом грядущих испытаний меньше всего нам нужно ломать юных новициатов душевно или физически. Мне известно, что в мирные времена приоры иногда слишком заигрывались, перебирали с жестокостью. Я всякий раз старался расследовать такие случаи и наказывать виноватых, но в этот раз акколада проходит на моей земле, так что все под контролем. Уж точно никто не погибнет и не будет искалечен. Мы даже сократили саму акколаду с трех суток до одних. Однако, боюсь, архиприоры должным образом настроили своих ребят, желая, так сказать, хорошенько тебя прощупать. Не думаю, что они решатся на что-то серьезное - да и не до того им станет завтра на рассвете, - и все же прошу тебя быть очень… рассудительным. Не вестись на провокации.
        - Никого не убить и не покалечить? - уточнил я.
        Господин Винсент вдруг совсем по-мальчишески прыснул:
        - Ну и это тоже. В общем, они должны - а через них и приоры - увидеть в тебе человека, а не врага.
        Я кивнул и вдруг поймал себя на странной мысли. Этот Винсент, с которым я разговаривал от силы десять минут, уже стал мне вроде как старшим товарищем, почти родственником. Секрет он, что ли, какой-то знает, как располагать к себе людей? Больше всего мне хотелось сидеть с ним ночь напролет за этим вот захламленным столом и болтать о наболевшем. Но это, ясное дело, было невозможно.
        - Еще раз спасибо тебе за ту бесценную ампулу, - вдруг сказал Верховный. Я едва не подпрыгнул. - Кстати, хотел спросить: удалось отыскать лабораторию Магистра?
        Пару секунд я даже говорить не мог, так бухало сердце. Значит, я все сделал правильно, не зря сюда приперся!
        - Нет, - ответил, изо всех сил стараясь скрыть ликование.
        - Ну, не беда. Нам уже удалось синтезировать эликсир и наладить его производство в небольших, конечно, количествах. Результат главнее всего. Просто было бы интересно сравнить: что-то мне подсказывает, Древние добивались того же результата в разы проще и быстрее.
        Тут я не выдержал и брякнул:
        - И как вы собираетесь использовать этот эликсир, господин Винсент? Он что, как-то важен для нашей борьбы?
        - Поверь, он чрезвычайно важен, Игорь! - с лучезарной улыбкой вскричал Верховный Паж. - Увы, исход любой битвы во все времена решают деньги. Ни одно из изобретений Древних я никогда бы не выставил на продажу, поскольку они непременно окажутся в руках и без того уже имеющих все. И уж точно не стал бы снабжать этими разработками террористические организации. А вот то, что раздобыл ты, вполне годится для бизнеса. Что нам за дело, в конце концов, если некоторые богатеи внезапно омолодятся? Пусть это волнует их обманутых в лучших ожиданиях наследников, - лукаво подмигнул мне господин Винсент.
        - Точно, - кивнул я. - Но как насчет побочных эффектов… Вроде превращений в монстров? Будете держать их в тайне?
        - В монстров никто не превратится, уверяю тебя, по крайней мере внешне, - совсем развеселился глава Ордена, отчего сделался похож на подростка. - Ты ведь сам в прошлый визит выдвинул догадку, что все дело в крови жителей того несчастного городка. Мы попробовали разные варианты, как с кровью людей, так и Древних, живущих на этом острове, - оба варианта работают отлично, уже испробованы на добровольцах, никаких превращений. Правда, сохраняется опасность, что эликсир отразится на детях, сделает их зависимыми от зелья, но это уж останется на совести покупателей, а они будут честно предупреждены.
        - Ясно, - сказал я.
        - Ну а сейчас тебя ждет сытный ужин и отдых, - вставая на ноги, одарил меня ласковой улыбкой Верховный. - И хоть ты в этом не особо нуждаешься, но от всей души желаю тебе удачного прохождения акколады.
        - Спасибо! - Я буквально заставил себя встать и покинуть кабинет, так мне здесь было хорошо и уютно.
        Глава четырнадцатая. Среди врагов
        У дверей уже сторожил новый провожатый, на этот раз циклоп с расквашенным носом. Не особо церемонясь, он сделал знак своей ручищей: следуй за мной. Мы дошли до лифта и спустились, по моим ощущениям, где-то до середины замка. Снова оказались в просторном и уютном холле, от которого в обе стороны вели коридоры. Циклоп свернул налево, прошагал почти до конца и распахнул перед моим носом одну из многочисленных дверей. За ней оказалась вполне себе уютная комнатка со всем необходимым. Но кровать в ней была одна, и я спросил циклопа:
        - Где будет жить мой оруженосец?
        Циклоп тупо таращился на меня глазом и молчал - ясное дело, я же заговорил с ним по-русски. Пришлось перевести вопрос на общий язык. Та же реакция. Тогда я просто приложил к ушам ладони и округлил глаза, после чего циклоп потыкал пальцем в стену: мол, в соседней комнате. Шаги его загромыхали, удаляясь, а я дернул дверь Женькиной комнаты.
        Карамыш валялся на кровати, пачкая ботинками бежевый пушистый плед и зарывшись лицом в подушку. Но немедленно вскочил при моем появлении, глянул с опаской:
        - Ну что там Верховник? Жуткий тип, да?
        - С чего ты взял?
        - Отец его здорово побаивается, говорит, он чудовище похлеще Древних.
        Я только хмыкнул: еще бы предателю любить того, кому морочил голову столько лет. И перешел к делу:
        - Так, давай в темпе выкладывай все, что знаешь насчет Багрового Магистра! Я сейчас только осознал, что утратил больше воспоминаний, чем думал.
        Женька уселся на покрывало по-турецки, с готовностью покивал и завел своим дребезжащим фальцетом:
        - В общем, ты засек того типа, когда он шлялся вокруг лагеря атлантов, вынюхивал, к кому из них можно подкатить с предложением о сотрудничестве. И сам к нему подошел, пригласил к нам. Приор Гай от страха чуть не помер, он же Древних сам знаешь до чего боится. Но разыграл свою роль как по нотам. В общем, Магистр решил, что попал по адресу, и все выложил насчет эликсира. Он хотел с его помощью завладеть миром, стать владыкой и повелителем людей, поселиться среди них - от своих соплеменников он за триста лет успел приустать. Отвел тебя в свою лабораторию, показал, как там все устроено, подробно рассказал о действии эликсира. Вы набрали людей для контрольной группы, ну, чтобы понять, как эта дрянь действует на людей.
        - Откуда набрали? - перебил я.
        - Да там в основном добровольцы были, из наших. Платон, идиот, вызвался, все равно он после смерти той девчонки как ненормальный был. И парочку бомжей прихватили, потому как нужны были образцы постарше. Но Магистру все время казалось, что дело движется слишком медленно и что вы с отцом его пытаетесь надуть.
        - А мы пытались? - спросил я.
        Женька хмыкнул в ответ:
        - Ну, ясное дело! Ты с самого начала говорил, что не потерпишь, чтобы какой-то древний во всех смыслах маразматик вмешивался в твои дела. Тогда Магистр решил подстраховаться и добавил эликсир отцу в вино…
        - Да ладно?! - ахнул я.
        - Ага. Приор и сам хотел, конечно, но только после всевозможных проверок и экспериментов. А тут он просто с ума сошел от страха, выхватил пистолет Древних и убил его.
        - Ну и… дальше что?
        - А дальше выяснилось, что этот тип всех ловко надурил. Когда пошли в его лабораторию, она оказалась просто фикцией. Как и записи. Были разве что не слишком большие запасы эликсира. Ты потом все искал настоящую лабораторию, но без результата. Пришлось отцу идти на попятную и мириться с Верховником, у него-то была возможность синтезировать эликсир.
        - Когда ты исчез, отец чуть с ума не сошел, - чуть помолчав и не дождавшись от меня реакции, продолжал Карамыш. - Оставшиеся образцы ты тоже где-то хорошенько заховал. Прежде у приора на шее одна ампула висела, на всякий случай, но ее сорвала та девчонка, а попросить у тебя новую он не успел. В общем, он просто валялся на кровати весь месяц и слушал, что там у него в организме творится. И чуть что ему померещится - начинал с ума сходить, совсем себя не контролировал.
        Последнюю фразу Женька произнес с таким пренебрежением, что я понял: любовь и трепет перед отцом испарились без следа, едва приор Гай дал слабину.
        А потом я снова поймал на себе Женькин взгляд: внимательный, напряженный. Он что-то подозревал, и этот разговор только укрепил его подозрения. Даже интересно, догадается в конце концов или нет. Теперь, когда я знал, у кого попрошу бесценные ампулы, меня мало волновал вопрос конспирации.
        - Так ты нашел лабораторию или нет? - почти шепотом спросил Женька.
        - Нет. Но это уже и неважно, Верховник синтезировал эликсир. Собирается приторговывать им, чтобы вести борьбу с Древними.
        Снаружи загромыхали шаги, и в нашу дверь просунулась голова циклопа.
        - Прошу на ужин, - объявил он на чистом английском, и я посмеялся над своими недавними манипуляциями.
        Есть, кстати, хотелось ужасно. Поэтому я немедленно рванул следом за огромной неуклюжей фигурой, Женька потрусил замыкающим.
        Столовая поражала размерами. Стены и сводчатый потолок были выложены каменными плитками вкусного сливочного и изумрудного цветов, длинные дубовые столы выстроились рядами. Четыре стола в самом центре были составлены вместе, за ними привольно расположилась компания молодых людей от восемнадцати и старше. Столы уже ломились от кушаний, неприметные официанты-лотты подносили все новые подносы с едой и напитками, воздух звенел от взрывов смеха и возбужденных голосов. Конечно, я просек, что это и есть новициаты, хотя почему-то представлял их себе унылыми и настороженно зыркающими друг на друга. Хотя, если разобраться, они друг другу не соперники, да и акколада под присмотром Верховника обещает быть совсем несложной.
        В стороне, возле дальней от кухни стены были также поставлены два стола, за которыми сидели ребята помладше. Вот они как раз выглядели испуганными и настороженными, налегали на еду и друг с другом почти не говорили. Туда циклоп указующим жестом отослал Женьку. А я пошел искать свободное место за основным столом.
        Но при моем приближении разговоры и оживление как-то иссякли, улыбки схлопнулись, и над притихшей компанией зависла колючая настороженность. Еще по пути я запасся стулом и сейчас двигался вдоль стола, не зная, куда втиснуться: парни при моем приближении широко расставляли ноги и локти, некоторые оглядывались на меня, насмешливо скалили зубы. Лотт-официант следовал за мной по пятам с подносом в руках, и это напрягало, так что я в конце концов просто вбил свой стул между двумя другими и перепрыгнул через спинку прямо к столу. Тут же пришлось пожалеть о своей несдержанности: у бедняги-стула от такого напора подкосились ноги, теперь он надрывно скрипел при каждом моем движении. Хорошо же я держал в тайне свою силу!
        Но я просто умирал от голода, так что сперва даже по сторонам не глядел, только хлебал, щурясь от удовольствия, острую ароматную похлебку. Однако стоило мне поднять голову и потянуться за куском хлеба, как я поймал на себе неотрывный кинжально-острый взгляд карих глаз.
        Прямо напротив сидел парень с сильно выступающим подбородком и мощными надбровными дугами. В одной майке, видимо, чтобы все могли заценить его невероятную мускулатуру. Темно-рыжие волосы стянуты в кичку на затылке, с боков череп выбрит до блеска и густо покрыт татуировками. Поскольку отводить глаза под этим молчаливым, но весьма агрессивным напором мне не хотелось, я принялся их изучать: сплошь какие-то имена и даты. С левой стороны было интереснее. Я разглядел - когда парень на секунду повернулся к соседу - татушку в виде отпечатка крупной ладони и фразу вдоль линии роста волос: «Не смотри, действуй!» Шею и грудь пересекали три багровые борозды, которые я тоже сперва принял за татуировки, но потом понял, что это настоящие сравнительно свежие шрамы. Отложив в сторону ложку, парень пожирал меня взглядом. Мне это надоело, и я вернулся к еде.
        Я не обижался на игнор, я понимал. Сложись все иначе, я бы и сам ненавидел и опасался Древних. Все эти парни много чего слышали об их коварстве и планах по захвату мира, а теперь узнали, что кое-кто эти планы уже осуществил.
        Но скоро низкорослый рыхлый парнишка, сидевший за два человека от меня, навалившись на стол, взвинченным голосом задал мне вопрос:
        - Эй, атлант, может, расскажешь нам о своей женушке? На нее хоть можно взглянуть без слез или ты каждую ночь просыпаешься от собственного крика?
        Я неторопливо положил в рот кусочек круглого чесночного хлебца, поданного к супу, прожевал и только после этого ответил:
        - Тебе следовало получше разобраться в этом вопросе, чтобы не болтать глупостей. У меня нет жены.
        - Ну, не знаю, как вы там называете этих своих… Ведь ты все равно однажды женишься на ней, деваться-то тебе некуда, верно?
        - Если доживет, - коротко уронил парень с тату, и по его резкому акценту я догадался, что он австралиец.
        - Половинки, так их обычно называют, - прозвучал спокойный голос, я глянул туда и поймал оценивающий взгляд светло-янтарных глаз высоченного мулата. Выглядел он так, что зашибись: курчавые волосы на голове вытравлены до снежной белизны и выстрижены в форме руин древнеримского Колизея. Одна прядь волос выпрямлена, пересекает лоб и заправлена за ухо, в котором раскачивается что-то пирамидальное. Смотрел он на меня без злости или издевки, скорее - со жгучим интересом.
        Австралиец напротив аж дернулся от этих слов, опустил наконец глаза и уставился в свою тарелку, тяжело переводя дыхание. Только я задумался над его реакцией, как прозвучал новый вопрос от худущего шкета, сидевшего наискосок:
        - Я слышал, вы просто жить не можете друг без друга? Она, наверно, слезами обливается, что ты сейчас так далеко?
        - Не больше, чем твоя мамочка, - бросил я сквозь зубы, и парнишка сразу притих, сдулся. Ну да, у них же всех наверняка с матерями проблемы, как у Женьки. Прежде я даже не догадывался о своем замечательном таланте наживать себе врагов.
        Вновь засновали официанты, унося тарелки и накрывая сладкий стол.
        - А что творится там, откуда ты прилетел? Правда, что рассказывают? - спросил мулат.
        - А что рассказывают?
        - Будто эти гады превратили людей в зомби и заставляют работать на себя.
        Я заколебался: это было и так, и не так одновременно. Но вспомнил, что сейчас мои колебания никого не волнуют, и кивнул:
        - Типа того.
        Австралиец напротив меня шумно выдохнул и процедил сквозь зубы:
        - И как вы это допустили?
        - Мы?
        - Орден. Вы чего там, в России, совсем ни на что не годитесь?
        Я счел лучшим промолчать, а парень распалялся все больше и больше:
        - В нашем подразделении Ордена нет атлантов, но когда в Западной Австралии древние выродки попытались выползти на поверхность, мы дали им бой и загнали обратно! До того, как пришла подмога, мы потеряли почти всех, даже совсем пацанов, которым до посвящения еще было расти и расти.
        Столько горечи прозвучало в этом голосе, что тягостная тишина повисла над всем столом.
        - Потому что такие, как ты, были у них. Четверо атлантов, - выплюнул парень. - Одна такая парочка схватила приора, моего отца, и обезоружила, а потом кинула в руки циклопам. А те за ноги разорвали его пополам, словно он не человек был, а тряпичная кукла. Читать умеешь?
        Парень повернул голову, постучал по вытатуированной фразе пальцем:
        - Вот эти слова крикнул мне отец, когда кости его уже трещали, а кожа лопалась. И оттолкнул меня прочь, чтобы я не погиб зря, стараясь его спасти. Чтобы делал то, что мне по силам, убивал, кого можно убить. И я убивал их десятками! - взревел он, заставив многих подпрыгнуть на стульях. - Вот это, - теперь он указывал на шею и грудь, - когти чертова биорда, а спина у меня прожжена до костей флэммом. Но с ними я справился. И я найду способ добраться до тех атлантов, клянусь! Вот только на тебе сперва потренируюсь.
        И вскочил, будто собирался заняться мной прямо сейчас. Я непроизвольно отпрянул - столько в нем было ярости, ощущаемой почти физически. В мертвой тишине, прерываемой лишь хриплым дыханием и нервной икотой тощего шкета, снова прозвучал спокойный голос парня с Колизеем на голове:
        - Эйден, тренироваться на нем не имеет никакого смысла. Он пока что не Соединившийся, и вдали от своей половинки ничуть не сильнее обычного человека. Да, а еще он на нашей стороне.
        - Ты правда в это поверил? - всем телом развернулся к нему Эйден. - Будто этому типу интереснее жить с людьми, а не с себе подобными в мире, где люди станут рабами? Какой ты наивный, Акила!
        - Я верю своему приору и Верховному Пажу.
        Австралиец в бешенстве саданул рукой по столу, и кусок пудинга с его тарелки подлетел мне прямо в лицо. Кулаки мои непроизвольно сжались… Но в этот миг откуда-то из глубины замка раздались мерные удары колокола. Большинство ребят тут же устремились к выходу, некоторые горстями засовывали в рты сладкие куски, на ходу допивали чай. Я встал из-за стола последним, не желая влипать в новые конфликты, но и не теряя из поля зрения уходящих, чтобы не заблудиться. За столом оруженосцев ничего не изменилось, только Женька вроде как дернулся за толпой следом, но проходящий мимо него официант надавил ему на плечо, усаживая назад.
        Интересно, что означал этот звон? Неужели испытания начнутся прямо сейчас? В целом я был не против, лучше уж отстреляться побыстрее, пока кто-нибудь тут не довел меня до ручки своими наездами.
        Мы спустились по мраморной лестнице на этаж ниже и оказались в уютном холле со множеством диванчиков. Правда, все они были хоть одним человеком, да заняты, а я не искал соседства, потому отправился к самому дальнему дивану, вписанному в эркер, и расположился там со всеми удобствами. Сразу же потянуло в сон, а, поскольку интересного ничего не происходило, я откинулся на высокую спинку и закрыл глаза…
        - Эй, послушаешь или будешь дрыхнуть?
        Я встрепенулся и обнаружил Акилу, усевшегося в паре метров от меня, благо диван был длиннющий. В целом этот парень мне нравился, от него не исходила агрессия. Но заводить дружбы и знакомства не входило в мои планы.
        В центре холла я увидел господина Винсента: он устроился прямо на столешнице стеклянного стола и торопливо просматривал какие-то бумаги, целую кипу которых перед его лицом услужливо держал лотт. Новициаты буквально пожирали его глазами, конечно, не со всеми же Верховник встречался лично. Но вот он движением руки отослал секретаря, уселся поудобнее и оглядел всех нас, остановившись ласковым взглядом хоть на мгновение, но на каждом.
        - Ребята, - без всякой помпы заговорил он. - Обычно последние наставления перед испытаниями новициаты получают от самых близких: от своих наставников-приоров, от старших и младших друзей и братьев. Но так уж вышло, что ваши друзья далеко, а приоры в это неспокойное время, доставив вас на остров, вынуждены были немедленно вернуться на свои территории. Поэтому сейчас я обращаюсь к вам от их лица и говорю: еще раз задумайтесь о том, готовы ли вы стать частью Ордена теперь, когда война с Древними не где-то в проекте, а уже началась. А если решились, то идите до конца. И не бойтесь того, что ждет вас завтра, это всего лишь маленький учебный бой перед большой битвой…
        - А можно вопрос? - прервал Верховника чей-то голос, и все головы мигом повернулись туда. Конечно же это был Эйден.
        - Почему представитель вражеской силы собирается вместе с нами проходить испытания? - не дожидаясь разрешения, задал он свой вопрос. И все взгляды тут же сменили объект наблюдения, обратившись ко мне. - Это для создания боевых условий, что ли? Чтобы нам каждый миг ждать удар из-за угла?
        Господин Винсент не выказал недовольства тем, что его так нахально перебили, а отвечал спокойно и благожелательно:
        - Потому что у любого разумного существа есть свобода выбора, Эйден, и, если война затянется, ты, возможно, столкнешься с ситуацией, что тебя предаст человек, а спасет Древний.
        Эйден что-то пробормотал себе под нос, но заткнулся. Верховник глянул в мою сторону, улыбнулся, типа держись, я на твоей стороне, и продолжил:
        - А заодно вы бы могли узнать у нашего российского новициата, что сейчас происходит на территории, захваченной Древними. Возможно, его рассказ удивит вас, если вы ждете кровавых ужасов и стертых с лица земли городов. Но это не так. Древние умеют отлично заботиться о природе и неразумных живых существах, так что захваченная ими территория в считаные недели превратилась в уголок рая. Вот только человеку там места нет, разве что услужливым роботам в человечьем обличье. Увы, всякий раз, когда кто-то брался защищать права животных, права человека трещали по швам. Первым защитником был Каин, не желавший, чтобы агнцев приносили в жертву, и в результате убивший своего брата. Гитлер, едва получив власть, запретил опыты над животными: зачем, если теперь для этого были люди, причем в неограниченном количестве…
        - А лично мне зверюшки все равно симпатичнее людей, - вдруг, чуть подавшись в мою сторону, прошептал Акила. - Жаль, что защищать придется все же не их.
        Я не сдержал улыбку. Похоже, отличный парень этот Акила, жаль даже, что нельзя с ним поболтать дружески. Но завтра мне придется играть роль обычного человека в необычной ситуации, что не так уж просто, особенно если кто-то будет наблюдать за мной чуть пристальнее остальных. А еще, кто знает, как там дальше сложится с этой войной, о которой твердит Верховник. Если он в самом деле придумал способ воевать с Древними, то по-любому мы с Акилой окажемся по разные стороны баррикад. И это веский довод не сближаться с ним.
        Пока я отвлекся, господин Винсент почти закончил свое напутствие, в полной тишине прозвучали его последние слова:
        - Война выиграна лишь тогда, когда из нее извлечены уроки. И мы должны будем научиться иначе относиться к миру вокруг нас. Возможно, даже к Древним, возможно…
        И вдруг исчез так же стремительно, как появился. Я снова дождался, пока все разбредутся, включая моего соседа по дивану. Путь к своей комнате я знал и сам. Вот только спать с каждой минутой хотелось все сильнее, пока шел по лестнице - к лифту выстроилась очередь, - боролся с желанием присесть на ступеньку и малость вздремнуть.
        У дверей моей комнаты приплясывал Женька, на удивление бодрый, с пылающими ушами и взволнованным видом.
        - Ну что тебе? - разговаривать с ним мне уж точно не хотелось.
        - Чего там было? Уже первое испытание?
        - Да с чего ты взял? - хмыкнул я. - Просто напутственная речь Верховного. Ну а ты как, потрепался с кем-нибудь за своим столом?
        Женька нервно подергал плечом:
        - Да больно надо. Я притворился, что вообще не знаю английского, чтобы легче было наблюдать. Сначала они помалкивали, а когда забыли обо мне, вот тут пошли разговоры.
        - И о чем? - насторожился я: мелкотня вечно знает куда больше старших.
        - Они боятся! - выпалил Женька, нервно перебирая ногами, точно стоял на углях, и тараща на меня красноватые глаза. - Говорят, испытания будут очень сложными и непременно кто-то погибнет.
        - Брехня, - хмыкнул я. - Только что Верховник дал понять, что всех ждет лишь приятная разминка перед настоящими боями. Зачем кому-то убивать новициата, пугать и деморализовывать остальных в такой обстановке? Где логика?
        - Верховный Паж может ничего и не знать, - не сдавался Карамыш. - Так решили остальные приоры, ведь это они создавали препятствия для испытаний. И заранее подстроили так, чтобы ты кого-то убил, стал Расколотым, а до всех дошло, что союз с Древними невозможен!
        - Ладно, разберемся, - сказал я, с трудом подавляя очередной зевок. - Завтра подробнее мне все с утра расскажешь, а сейчас - спать.
        Отстранил его, нырнул в комнату и запер за собой дверь. Обязательно схожу в душ, вот только полежу минутку. Рухнув поверх шелкового, приятно холодящего покрывала, я вяло размышлял насчет Женькиных слов. В целом приоры могли что-то такое устроить, на своих им плевать, это факт. Что ж, придется быть очень осторожным, держать себя в руках… Но тут мои мысли окончательно смешались, словно кто-то сбросил их в мешок и сильно встряхнул, - и я напрочь отключился.
        Глава пятнадцатая. Пробуждение
        Очнулся от щекотки в носу, с усилием сфокусировал взгляд на чем-то длинном, зеленом, шевелящемся. Кажется, травинка… Откуда она здесь? Попытался отвести ее от лица, но в руку словно накачали свинца, и теперь она валялась рядом - чужая, неподъемная. Что-то невероятное промелькнуло в мозгу: я вдруг вообразил, что все последние события были бредовым сном, а на самом деле прошло лишь несколько дней или часов после того, как Печерский погиб… И я погиб.
        Но я и не в доме Шакракумора, а на какой-то поляне, в окружении деревьев, которые кажутся размытыми, нечеткими, а за ними невыносимо блестит что-то ярко-голубое. И было довольно холодно, у меня уже онемели пальцы. Если я не в подземном мире и не в моем городе, то, значит, на острове. Но что тогда со мной?
        Совершив невероятное усилие, я сумел сесть, прислонившись спиной к толстому шершавому стволу. И немедленно в конечностях закололо, в глазах потемнело, мерзкий тошнотворный позыв сдавил горло. Целую минуту я тупо сглатывал и глубоко дышал. Потом стало малость полегче, но зато еще тревожнее. Я оглядел себя: на мне была футболка и джинсы, в которых уснул вчера (или когда?) на кровати с шелковым покрывалом, на расстоянии вытянутой руки в траве стояли мои кроссы, а поверх лежала куртка защитного цвета, не моя. Все говорило о том, что мне ничего не привиделось, что вчера я действительно прибыл в замок главы Ордена, а с утра должен был принять участие в акколаде. Вдруг меня с головой накрыло осознание ужасной истины: я перестал быть Соединившимся.
        Но как такое могло случиться? Что-то случилось с Иолой? Она кого-то убила? Или я убил и сам этого не помню? Я шепотом позвал:
        - Иоланта!
        Сам понимал, как это тупо: мы больше не были связаны сном. Но я бы отдал в этот момент все что угодно, лишь бы убедиться, что она хотя бы жива.
        Минута шла за минутой, а я даже не пытался сдвинуться с места и тщательно прислушивался к своему состоянию. Если я теперь Расколотый, то должен чувствовать… что-то ужасное, в общем, о чем никто и рассказать толком не может. Димка в таком состоянии пытался броситься под машину, я же ощущал только ужасную слабость и страх.
        Напротив меня раздвинулся густой кустарник, льнущий к стволу высоченной пальмы, и на поляну выскочил запыхавшийся парень, которого я видел за ужином в замке, предположительно вчера. Покрутил головой и вдруг на всех парах помчался прямо на меня. Я похолодел от страшной догадки: он бежит убивать! А я словно связан по рукам и ногам, не в силах себя защитить, могу только смотреть на него и ждать смерти.
        Но парень, не добежав десяток метров, вдруг замер, привстал на цыпочки, вытянулся всем телом, как суслик на посту, и вгляделся во что-то над моей головой. А потом разом крутанулся на пятках и исчез за деревьями. Я осторожно, все еще борясь с тошнотой, запрокинул голову и тоже посмотрел вверх. К стволу, на который я опирался, была пришпилена желтая картонка. Но что на ней было, с этого ракурса я не мог разглядеть. И поэтому я остался сидеть на траве, осторожно разминая конечности, пытаясь изгнать противную ватность из мышц.
        Следующий человек появился откуда-то сбоку. Двигался он совершенно бесшумно, так что я его сразу не заметил. Лишь когда он склонился надо мной, я вздрогнул и замер, готовый ко всему. Но Акила - а это оказался именно он - только произнес озадаченно:
        - Ты чего без дела сидишь, не оделся даже?
        Я сообразил, что смогу наконец получить хоть какие-то разъяснения.
        - Слушай, ты не в курсе, почему я здесь?
        Идеальный овал шоколадного лица Акилы изумленно вытянулся, в глазах парня заиграли смешинки:
        - Ну и вопрос! Да ведь испытания уже идут!
        - А… а что я пропустил? - в отчаянии задал я самый дурацкий вопрос, на какой был способен. - И почему не помню, как они начинались?
        Акила хлопнул себя руками по бедрам и от души расхохотался, складываясь пополам. Отсмеявшись, произнес:
        - Мне говорили, что в России народ веселый, теперь сам вижу. Ничего ты не пропустил, не переживай. Вчера нам в еду добавили сильное снотворное, а потом оттащили каждого на его позицию. Акколада часто так и начинается, чтобы сбить участников с толку. Ты не знал?
        - Нет, - буркнул я. - Меня не готовили к посвящению.
        - А, точно. - Акила улыбнулся мне чуточку виновато. - Извини, не сообразил. Буду иметь в виду, что напарник мне попался не слишком подкованный.
        - А почему я - твой напарник?
        - А вот почему!
        Он шагнул ближе, едва не врезав мне коленкой в лоб, раздался короткий хруст, и Акила помахал перед моим носом картонкой, на которой в желтом круге была выведена большая цифра 5. Ниже еще что-то было написано, но я не мог сфокусироваться на мелких строчках. У меня в глазах и крупные-то объекты пока расплывались.
        - У меня тоже пятерка, - растолковал парень, достав из кармана такую же картонку и продемонстрировав мне. - По инструкции ты должен был оставаться на месте, а я - отыскать тебя. Вот, нашел. Может, все же обуешься и наденешь куртку? И так много времени потеряли, теперь придется бежать.
        Бежать? Я даже улыбнулся, услышав это слово, настолько означенное действие было для меня нереально. Как и надеть ботинки, когда пальцы на руках не гнутся и напрочь потеряли чувствительность.
        - Знаешь, беги один, куда там тебе нужно. А я… я позднее разберусь с инструкцией и тоже, может, двинусь.
        Акила перестал улыбаться, в его янтарных глазах заплескалась тревога. Он опустился на корточки и заглянул мне в глаза.
        - Эй, да что с тобой такое, атлант?
        - Не обращай внимания, у нас это бывает. Ну, вроде отходняка, когда оказываемся вдали от своей половинки. Состояние космонавта, оказавшегося на земле. Вчера вроде ничего было, а сегодня накрыло, - напропалую врал я, страстно желая, чтобы меня оставили в покое. Какое уж тут посвящение, если нужно думать о том, как срочно добраться до своего города, увидеть Иолу, разобраться, что произошло…
        - Слушай, это проблема, - вставая на ноги, заговорил парень, стараясь скрыть тревогу в голосе. - Штука в том, что посвящение мы с тобой можем пройти только вдвоем. Или не пройти. Лично я к этой акколаде готовился много лет, днем и ночью. Так что, если надо, я тебя на себе потащу, понял? Пока не оклемаешься.
        Почему-то его слова напомнили мне проклятые «Игры жизни» в нашем лесу. Там тоже одним из условий была командная работа, когда один может подвести всех. Стало ясно, что приор Гай не только нас, атлантов, тогда прощупывал, но и своих ребятишек заодно натаскивал.
        Я молча подтянул к себе ботинки, сунул в них ступни, попытался завязать шнурки - куда там, руки ходили ходуном, как у алкаша. Увидев, что у меня ничего не выходит, Акила сел на корточки, отстранил мои неловкие пальцы и сделал все сам. Потом протянул руку, но я помотал головой, и еще пару минут мой напарник молча наблюдал, как я медленно встаю на ноги, скребя спиной по стволу, как делаю первый шаг, надеваю куртку. Парень внешне оставался спокоен, хотя, уверен, внутри его все бурлило от нетерпения и злости: угораздило же заполучить такого напарника! Кстати, интересно, почему нас поставили в пару? Уж не потому ли, что вчера он единственный отнесся ко мне по-человечески? Может, Верховник это просек и решил немного мне помочь? В таком случае Акила мощно влип, а вот мне, можно сказать, повезло: тот, который Эйден, меня бы уже прикончил.
        Шагов через десять полегчало: отступила тошнота, перестало шатать из стороны в сторону. Окружающий мир становился все четче, только уши оставались слегка заложенными.
        - А что вообще нам нужно сделать? - спросил я наконец.
        - Смотри, у нас тут есть карта острова, - оживился Акила. - За сутки нам нужно пройти его насквозь, а попутно отыскать вот эти синие точки, так называемые форпосты. Там нас ждут разные штуки, которые необходимы на финальном испытании…
        - Пройти, собрать - и все?
        - Ну, примерно, - уклончиво ответил парень. - В общем, ничего сложного. Нам повезло, что в связи с военным временем посвящение сократили с трех суток до одних. Я, конечно, пробовал по три дня обходиться без еды и сна, но это реально тяжело. А сутки - ерунда.
        - Мы соревнуемся с другими парами?
        - Нет, у каждого свой маршрут и свои форпосты, мы, может, с ними даже не пересечемся. Нам только важно быть на финише в шесть часов завтрашнего утра, и все дела. Правда, идти придется почти без отдыха, судя по километражу.
        - Слушай, а где мы вообще? - перебил я, только сейчас сообразив, что остров-то другой, не тот, на который мы вчера прилетели. - Замка-то нигде не видать.
        - Замок остался на другом острове, соседнем, - с готовностью пояснил мой напарник. - Понятно, что нас переправили, там же резиденция Верховного Пажа, а здесь приоры заранее все приготовили для акколады.
        - Я слышал, что у Ордена есть два острова: на одном - покорные Древние, на другом - наоборот. Значит, мы сейчас…
        - Это устаревшие сведения, - во весь рот улыбнулся Акила. - Низшие приоры знают только то, что им положено, а на самом деле островов гораздо больше. И на каждом работает своя программа. На одном Древних превращают в совсем уж дикарей, умеющих только убивать, на другом проводятся опыты по скрещиванию, чтобы добиться всяких эффективных сочетаний свойств, на третьем изучают, как можно истреблять большие группы Древних быстро и без привлечения внимания…
        - А мы на каком?
        - Мы в Атлантическом океане, недалеко от Лазурного Берега…
        - Нет, в смысле программы.
        - Понятия не имею, - развел руками Акила.
        Меня снова замутило - и от неопределенности, но больше от того, что этот неплохой в целом парень с веселым видом говорил чудовищные вещи о людях, которые были ничуть не хуже, скорее даже лучше нас.
        - Эй, да ты не дрейфь, - по-своему понял мое молчание Акила. - Какие бы Древние тут ни обитали, но приоры приняли все меры, чтобы не подвергать нас опасности. А может, их тут и вообще нет. Ну ты сам подумай: нас по пять-шесть лет готовят, натаскивают, какая выгода кого-то терять, особенно когда и так постоянные потери?
        - Где?
        - А ты думаешь, в других регионах все спокойно, только ваши монстры головы подняли? Нет, мы давно живем как на вулкане. В Австралии Древние так и лезут на поверхность земли, у них там постоянные войны, да и у нас земля под ногами горит. Знаешь, скольких членов Ордена мы уже потеряли?
        В этот момент я впервые осознал, что не все общины Древних похожи на нашу, видно, не всем удалось в относительно небольшом пространстве под землей научиться жить в мире и почитании закона.
        - Если все так плохо, то почему вы сражаетесь только в одиночку? - спросил я. - Можно же обратиться за помощью к военным, к правительствам разных стран. Ведь существование Древних больше не тайна, верно?
        - Ну да, и теперь в мире такое творится! Мы столько веков пытались этого избегать…
        - А что в мире?
        - А, да ты не знаешь, - сообразил Акила. - Ну, скажем так, мир сошел с ума. Процентов двадцать человечества напрочь свихнулись: кто в петлю лезет, кто бункеры строит, кто бежит прятаться во всякие недоступные места - так боятся Древних. А другие наоборот: кричат, придурки, о равенстве и братстве, требуют, чтобы Древние получили все гражданские права и стали частью человечества. И не понимают, идиоты, что Древним ничего этого не нужно, люди их интересуют только как рабы, обслуживающий персонал. А военные что теперь могут сделать? Да ничего, как оказалось.
        - А вы что можете сделать?
        - Ну, у нас для этих монстров кое-что припасено, конечно, - туманно заявил Акила. - Но делиться мы этим с военными точно не станем, не их это дело, только все испортят. Мы ведь знали, на что шли, - тихо добавил он.
        Некоторое время мы молчали, но парень-то, похоже, не был молчальником, и вот уже он толкнул меня кулаком в бок, заглянул в лицо:
        - Расскажи, что там у вас творится теперь?
        Я стал рассказывать, упирая на то, что Древние никому не причиняют вреда, всячески заботятся о людях, и о том, как к лучшему преображается все вокруг. Но Акила слушал с напряженным и сочувственным лицом, мой посыл до него явно не доходил. И когда я закончил, подвел итог:
        - Да, никто даже ожидать не мог, что главным очагом станет Россия. Все силы Ордена уходили на борьбу с австралийской и африканскими общинами, вот где действительно жесть. Да ты сам слышал, что Эйден вчера рассказывал… Верховник теперь винит себя, что, когда стало известно о Древних на вашей территории, он не придал этому особого значения, а просто сослал туда неугодного приора, чтобы с глаз долой.
        «Ага, и он там все разворошил».
        Я промолчал, а Акила вдруг разволновался:
        - Только не обижайся, что я так о твоем приоре, у меня, честно сказать, язык без костей. Но он же не отец тебе, нет?
        Я мотнул головой.
        - А как… ну, ты как вообще к нам примкнул?
        Я порылся в памяти, выуживая ту малость, что говорил о себе Печерский.
        - Сначала меня нашел один атлант, который лагерь организовал для подобных ребят. Но потом кое-что произошло, и я стал ему больше не нужен. Я был в отчаянии, а приор меня вытащил и здорово помог, - говоря все это, я мысленно извинялся перед Соболем.
        Акила на ходу понимающе кивнул белоснежной головой. Я спросил:
        - А твой отец тоже приор, да?
        На этот раз ответ последовал не сразу, и я даже испугался: вдруг с отцом Акилы тоже случилось что-то ужасное, как у Эйдена. Хотел сменить тему, но тут парень заговорил:
        - Я об этом помалкиваю, но все равно все знают, и ты узнаешь рано или поздно. В общем, мой отец - Верховный Паж. Только ты не думай, это ничего не значит, в смысле, никаких поблажек!
        - Ух ты! - восхитился я. - Значит, ты тоже можешь потом стать Верховником, так?
        - А вот это едва ли! - Акила даже смешком захлебнулся от такого предположения. - Во-первых, у Винсента есть и другие сыновья. Во-вторых, это раньше нового Пажа выбирали среди потомков того, самого первого. А теперь архиприоры так больше не хотят, протестуют. Требуют, чтобы выбирали из тех достойных, у кого заслуги имеются, боевой опыт. Если отец на это согласится, то нас, потомков, станут метить, как всех остальных, и после смерти отца его место займет какой-то меченый.
        Парень вздохнул и провел ладонью по своим идеально гладким щекам. Непроизвольно ускорил шаг, так что я с трудом поспевал за ним. Тащился и думал, как поступить теперь, когда все эти игры потеряли для меня всякий смысл. Я не собирался блуждать целые сутки по острову, я отчаянно хотел домой: узнать, что с Иолой, и предупредить Древних о возможности скорой интервенции. Но это было совершенно невозможно, даже оставайся я в силе, все равно выбраться отсюда было бы проблемой. Сколько я ни терзал свой мозг, придумать так ничего и не смог.
        Путь нам перерезал ров метра в три шириной, тянувшийся в обе стороны, насколько хватало взгляда. Я подошел к нему и глянул вниз - глубина тоже была порядочная. Между высокими и совершенно отвесными краями рва стояла мутно-зеленая вода и пахла так, что я поспешил зажать нос и рот, но продолжал вглядываться: мне почудилось, что в воде что-то белеет. Кости?
        - Чем так воняет? - спросил я у Акилы, почувствовав, что он стоит за моей спиной.
        Он следом за мной шумно втянул носом воздух:
        - Похоже на какую-то кислоту. Наверно, это оградительный ров, чтобы те, кто обитает на острове, не смогли прорваться к берегу. Судя по карте, он идет по всему периметру.
        У меня как-то нехорошо заныло под ложечкой.
        - Но ведь для биорда этот ров не преграда, и для циклопа, и даже для флэмма…
        - Не факт, что на острове обитают именно представители этих рас.
        - А кто тогда?
        Честно сказать, иметь дело с привычными расами мне было как-то легче.
        - Ну, в подземных норах Древних много кто водится, - хмыкнул Акила. - Всякие твари тоже участвуют в программах.
        Мне стало совсем худо.
        - Я слышал про один остров, где содержатся совсем уж невероятные существа, не люди и не животные, - с энтузиазмом продолжал мой напарник. - Может, именно здесь мы их повидаем. Да ты не трусь! - Тяжелая рука гулко хлопнула по моему поникшему плечу. - Повторяю, никто нас за просто так на смерть не пошлет, наверняка проводится очередной эксперимент в рамках программы, заодно и нас в него вписали.
        - И как мы в нем поучаствуем, если ров тянется через весь остров? - Я постарался, чтобы голос не выдал моей потаенной надежды.
        Акила явно не усматривал проблемы в происходящем:
        - Значит, возможность перебраться все же есть. Пойдем сейчас вдоль рва и будем внимательно смотреть: ты в сторону леса, искать поваленное дерево или еще что для переправы, я - в ров, может, он где-то сужается.
        Решив так, мы двинулись вперед. Я честно вглядывался в густые заросли, но видел лишь крепкие высоченные стволы да чахлый редкий налет кустарников возле корней.
        - Стоп! - скомандовал парень, и я с готовностью замер на месте.
        Меня мало волновало, что он там увидел, но лучше б ничего: была бы веская причина выйти из игры. Но тут же прозвучало требование:
        - Загляни-ка в ров!
        Зажимая рот и нос, я склонился над зловонной траншеей. И понял, что углядел там Акила: берег с противоположной стороны осыпался, частично перекрыв ров красноватой землей. Если прыгнуть прямо на оползень, то по насыпи есть шанс выбраться наверх.
        - Сможешь перепрыгнуть? - Голос напарника звенел от нетерпения.
        - Нет, - честно ответил я, тяжело переводя дыхание после умеренно-быстрой ходьбы. - Слушай, иди лучше один, ну правда…
        - А смысл? - мазнул по мне напряженным взглядом Акила. - Тогда уж можем вдвоем отдыхать тут на солнышке.
        - Но если я сам выхожу из игры, ты при чем?
        - А при том. Раз не смог поддержать в товарище боевой дух, то все прочие личные заслуги не в счет, ясно?
        Я ощутил тупое отчаяние и еще раз скосил глаза в ров. Нет, глупо топиться в кислоте ради того, кто вообще-то был моим потенциальным врагом. Ведь, окажись Акила на территории нашего городка, совершенно ясно, на чьей я буду стороне.
        - Слушай, а если я прыгну первым, закреплюсь на насыпи и подстрахую тебя?
        Я еще раз измерил все взглядом - склон все равно ведь оставался почти отвесным - и запаниковал:
        - Если даже удержишь, то сам можешь сползти в эту дрянь.
        Ага, а если не удержит, то в ней окажусь я, но об этом и говорить не стоило, очевидно же.
        - Да ладно, не опасайся, я крепкий, - поигрывая мускулами, уговаривал меня Акила.
        - Слушай, если станешь инвалидом, не будешь нужен ни Ордену, ни вообще никому. Зачем так рисковать, не понимаю?
        - Ну, в Ордене работа любому найдется, - парировал парень, уже примеряясь к прыжку, просчитывая шагами расстояние для разбега. Я понял, что его не остановить, но все же сказал:
        - Неужели правда нужна эта бойня? Почему просто не договориться, может, получится. Вот я тоже Древний, но ты же со мной нормально общаешься!
        Акила, на миг прервав приготовления, серьезно и твердо покачал головой:
        - Нет, время давно упущено. Я ненавижу Инквизицию за то, что они натворили, заставив Древних прятаться под землей. Мы могли бы сейчас жить совсем в другом мире. Но сделанного не исправить: мы Древним больше не нужны. Они вый дут на поверхность и начнут разборки друг с другом, а людей используют как тупое пушечное мясо.
        Я хотел возразить, но едва не откусил себе язык, потому что парень неожиданно взял разгон и прыгнул. Его литое тело сгруппировалось в прыжке, а потом он буквально впился в этот оползень, влип в красноватую землю: ноги сантиметрах в двадцати от пенящейся кислоты, пальцы рук намертво вцепились в сухую желтую осоку.
        Пока я выравнивал дыхание, Акила в темпе работал ногами: утрамбовал широкую ступеньку у самой кромки, а руками выкопал еще одну, на полметра выше. Потом осторожно развернулся боком, и я поймал на себе лучащийся торжеством и азартом взгляд:
        - Ну, видал? Теперь разбегись и прыгай. Не отрывай взгляда от верхней ступеньки, смотри только на нее - и все получится.
        В этот момент на меня словно нашло какое-то отупение, когда собственная воля отступает и даже инстинкт самосохранения больше не работает. Пару секунд я послушно глядел на ступеньку, потом отошел метров на десять, перевел дыхание и побежал вперед на негнущихся ногах.
        Странно, однако ров я все же перемахнул. И почти попал на ступеньку, правда, она немедленно рассыпалась под моими ногами, и я неотвратимо начал сползать в кислоту. Но тут же крепкая рука обхватила меня за пояс, вдавила в песок, и движение вниз прекратилось.
        На миг мне показалось, что все получилось, но тут Акила громко вскрикнул, а потом отчаянно зашипел. Я опустил глаза и увидел, что правая нога напарника все же макнулась в ров. Теперь Акила держал ее на весу, разъеденный носок берца активно дымился.
        Я лихорадочно уцепился за осоку и вытянул себя наверх буквально в секунду. Рванул было Акилу за шкирку, но он и сам уже перекатился на траву, в темпе сдирая с болтающейся в воздухе ноги обувь, а затем какую-то полупрозрачную сетку, которая, должно быть, прежде была плотным носком.
        Как в замедленной съемке я смотрел на его пальцы, словно обсыпанные бриллиантовой крошкой, ярко сияющие в лучах солнца. Только вот капли эти через долю секунд окрасились розовым, потом стали багровыми, едва ли не черными.
        Я сорвал какие-то разлапистые растения вроде наших лопухов и начал лихорадочно обтирать ими пальцы Акилы, который судорожно откинулся на траву и каждое мое прикосновение сопровождал шипением, а иногда выдавливая сквозь зубы какие-то изощренные ругательства на разных языках. Оказалось, что кислота кое-где проела плоть до мяса, но в основном только обожгла кожу, хоть и весьма сильно. Вместе с сочувствием я чувствовал еще и облегчение: ходить парень будет, раны эти заживут, а вот продолжать наше путешествие он точно не сможет.
        Но я еще плохо знал Акилу. Минуту спустя он принял сидячее положение и вытер рукавом куртки блестящее от пота лицо. Потом отодрал от своей рубахи несколько узких лент и начал осторожно бинтовать пальцы, каждый по отдельности.
        - Оставь, на воздухе легче будет, - вякнул я, уже понимая, что надеялся напрасно: этот несгибаемый тип намерен продолжить путь.
        Ничего не отвечая, Акила закончил перевязку, тщательно обтер лопухами носок берца, рывком сунул в него ступню и какое-то время с рычанием катался по траве. А потом молниеносно поднялся на ноги. Я тоже встал, от пережитого стресса почти не ощущая слабости. А может, тело мое уже приспособилось к новой перемене обстоятельств.
        - Вперед! - коротко приказал Акила. - Первый форпост должен быть совсем рядом, думаю, во-он за теми деревьями.
        И уже на ходу он указал рукой на плотно стоящие каштаны с идеально ровными стволами. Я не нашелся, что ответить, просто потрусил следом. Этот парень определенно ставил меня в тупик.
        Едва протиснувшись между стволами, мы и правда увидели перед собой почти настоящую избушку на курьих ножках. Деревянный сруб примерно два метра на два с покатой железной крышей торчал на полутораметровом железном штыре. В тех двух гранях, что я мог видеть, были выпуклые окна-иллюминаторы, кажется, толстенные, низкая дверь удачно маскировалась под стену.
        Когда мы подошли ближе, она рывком распахнулась.
        Глава шестнадцатая. Каменный заяц
        На пороге стоял мальчишка лет двенадцати, круглолицый, кудрявый, золотоволосый. Он улыбался и хмурился одновременно.
        - Кил, ну что так долго? Мы уже устали вас ждать.
        Мой спутник при виде парня тоже заулыбался и совсем перестал хромать. К нашим ногам спустилась раскладная металлическая лестница, и по ней, едва протиснувшись в дверь, мы попали внутрь домика, где из обстановки была всего лишь пара стульев, откидной стол у стены да узкий топчан, на котором понуро сидел, поджав ноги, Женька Карамыш. Кудрявый мальчик суетился вокруг Акилы, заглядывал ему в лицо, потом вдруг совсем по-детски обхватил обеими руками за пояс, боднул в живот.
        - Вас тоже сюда привезли в бессознательном состоянии? - спросил я у Женьки, падая на стул. Тот сердито поморщился:
        - Нет, разбудили утром, покормили и привезли на катере. Потом биорд отнес сюда, с тех пор и сидим тут, как придурки. А тебя, думаю, где-то в четыре утра забрали, я слышал шум за стеной.
        - Ой, Кил, пока вас ждали, было так… странно. - Незнакомый мне пацан явно проглотил в последний миг слово «страшно». - Мы слышали непонятный шум, как будто из-под земли. И несколько раз домик дергался, вроде кто-то пинал его снизу. Но в окна мы ничего не видели.
        - А вот сейчас пойдем и разберемся, кто тут хулиганит, - весело объявил Акила. - Кстати, Игорь, познакомься: это Сид, тот еще воин.
        Надо же, обратился ко мне по имени, я даже не знал, что он в курсе. Правда, произносил его с твердым «р». Я в ответ представил Женьку, и напарник развернулся к двери. Хотелось предложить ему посидеть хоть пару минут, может, сделать перевязку, но я сразу просек, что не должен упоминать травму при Сиде. Мы выбрались из избушки и зашагали в том направлении, куда потыкал пальцем Акила, лишь краем глаза глянув в карту.
        Сид отстал, на ходу досказывая Женьке что-то о Древних, а я шепотом задал вопрос:
        - Твой брат?
        - Угу. - Акила коротко кивнул. - Сводный, конечно, присоединился к нам всего полтора года назад.
        - Не страшно было брать с собой?
        Напарник в очередной раз скосил на меня искрящиеся золотом веселые глаза:
        - Во-первых, он сам вызвался, я бы сильно обидел его, не взяв. Во-вторых, уж ему точно ничего тут не грозит, испытывают-то нас, а не их. В-третьих, это отличный задел на будущее, однажды и ему акколаду проходить. Они ведь, по большому счету, не особо нам пригодятся, одна фикция, это приоры придумали такое вот полезное развлекалово для младших.
        В этот миг мое внимание отвлекло какое-то едва уловимое движение слева, на небольшой просеке между деревьями. Я даже замер на пару секунд, чтобы лучше приглядеться, но ничего подозрительного не увидел. Возможно, зверек пробежал или сухая ветка с дерева упала. Когда я догнал парня, он в свою очередь задал мне вопрос:
        - А ты со своим оруженосцем на ножах, что ли? Даже не смотрите толком друг на друга…
        Я задумался о том, как поскорее закрыть эту тему. Говорить про Карамыша совсем не хотелось, да и что бы я мог сказать? И тут что-то снизу ощутимо толкнуло меня сразу в обе ступни. Совершив с испугу гигантский прыжок, я в один миг оказался в паре метров от тропы, не устоял и свалился в траву.
        Пока поднимался, Акила наблюдал за мной почти страдальческим взглядом, затем негромко спросил:
        - Что, ноги уже не держат?
        - Меня что-то толкнуло снизу! - выпалил я, заранее готовясь быть поднятым на смех.
        Однако Акила как-то сразу подобрался, глянул себе под ноги, потом махнул рукой нашим оруженосцам, подзывая их поближе. Мы дождались ребят и продолжили путь.
        - Слушай, а вдруг тут водится гигантский подземный червь? - ободренный его поведением, спросил я.
        Акила пожал широкими плечами:
        - Ага, «Дрожь земли» я тоже смотрел. А кто его знает, все может быть. Знаешь, я иногда думаю, что писатели и сценаристы ничего нового не придумали и все эти всякие-разные существа в самом деле жили, а может, и сейчас живут на земле. Как думаешь?
        Я припомнил тех удивительных созданий, которыми так богат Нижний мир, и счел нужным согласиться:
        - Похоже на то…
        Больше я ничего не успел сказать, потому что в этот миг Сид, чей звонкий оживленный голос непрерывно тарахтел у меня за спиной, вдруг заорал так ужасно, что я оцепенел. А когда все же развернулся, то увидел, что мальчишка бьется, лежа на спине, при этом руки и ноги его не отрываются от земли, словно приросли к ней.
        Акила ринулся на помощь к брату, с заметным усилием поднял его на руки, отбежал в сторону, крутя головой в поисках неведомой опасности. Пока я соображал, чем в такой ситуации могу помочь, новая подсечка свалила меня самого.
        А потом словно десятки ледяных невидимых рук сдавили мои конечности, навалились на грудь и на живот. Боли не было - только ощущение невероятной тяжести, которая сдавливала сердце, плющила кости и внутренности. Несколько секунд спустя появилось чувство, будто мою голову кто-то всасывает в гигантскую соломинку. Первым почти пропал слух, затем и мой крик - а я орал на одной ноте непрерывно - вдруг зазвучал иначе, словно в вакууме.
        Женька подскочил ко мне, засуетился бестолково, потом сам ли догадался или Акила крикнул, но ухватил меня за голени и поволок в сторону, сначала с трудом, взрыхляя каблуками землю, потом все быстрее. И это помогло: неведомые руки оставили меня в покое.
        Медленно, словно оживший мертвец, я встал на ноги, ощупал себя с ног до головы, потом еще и еще раз. Поднял голову, поймал испуганные, ошеломленные взгляды Женьки и Акилы, стоявших рядом. Напарник все еще прижимал к себе трясущегося крупной дрожью брата.
        - Что это с вами было? - срывающимся голосом спросил Акила, обращаясь сразу к нам обоим.
        Но я еще не мог говорить, и рассказывать начал Сид. Вид при этом у него был по-детски обиженный, и он крепко обнимал старшего брата за шею. Его рассказ совпадал с тем, что пережил я: ощущение невидимых рук, чудовищное давление, ужас от того, что тебя словно засасывает в гигантскую воронку. Закончив, мальчишка окрепшим голосом попросил поставить его на землю, что Акила неохотно, но выполнил. И спросил, можем ли мы продолжать путь.
        Я готов был идти, хотя ноги еще подкашивались, и я то и дело ощупывал голову, не изменила ли она свою форму. Задерживаться в этом месте мне совершенно не хотелось. Сид был со мной солидарен, и мы в темпе продолжили путь. Акила уже на ходу дал некоторые распоряжения:
        - Идем за мной след в след, прислушиваемся, при малейшей вибрации или толчке снизу прыгаем в сторону. Игорь и Сид, если почувствуете, что с вами что-то не так, немедленно скажите об этом. А вообще старайтесь соблюдать тишину и ноги ставить аккуратнее: вдруг ЭТО слышит нас и ориентируется на звук. Метров через пятьсот будет новый форпост.
        И энергично зашагал вперед. Сначала я ковылял следом на ватных ногах, но потом немного осмелел, догнал своего напарника и сказал ему в спину:
        - Ты, кажется, говорил, что с Сидом ничего не может случиться? Тогда как же понимать…
        - С ним ничего и не случилось, - последовал напористый ответ. - А во всякие истории и оруженосцы попадать могут. Но приоры точно позаботились, чтобы они - и мы - вышли из всех переделок живыми.
        - А если от такого сердце остановится или крыша поедет?
        Акила скосил на меня через плечо насмешливый взгляд:
        - С сердцами и крышами у будущих членов Ордена все в порядке, уверяю! Иначе бы нас тут не было.
        - Но все же, что это такое могло быть?
        - Не представляю даже, - снизил тон парень и метнул тревожный взгляд назад: Сид больше не болтал, шагал молча, как на автомате. - Когда я поднимал его, казалось, будто тягаю двухсоткилограммовую штангу, едва оторвал от земли.
        Меня посетило неприятное ощущение, что Женька Карамыш, возможно, спас мне жизнь. Даже думать о таком было противно.
        Совсем скоро впереди показалась еще одна избушка на железной ножке. Сид тут же приободрился и помчался к ней с гиканьем, только пятки засверкали. Толкнул рукой с разбегу дверь и дернул за какой-то рычажок, чтобы выпала лестница.
        Находиться в безопасности хоть пару минут было такое невозможное наслаждение, что лично мне было наплевать, какую часть снаряжения мы приобретали на этом пункте. Пока Акила разглядывал какие-то штуки, которые обнаружил на столе, я блаженно плюхнулся на стул и вытянул ноги. Сид рухнул на кровать лицом вниз, Женька понуро сгорбился рядом. В поле зрения я поймал бутылку с водой на узкой полоске подоконника под окном-иллюминатором, мигом схватил ее…
        - Не пей!
        Сердитый окрик Акилы едва не заставил меня уронить бутылку на пол, мелькнула мысль об очередной ловушке…
        - Отдай вон им, - уже мягче добавил парень, указывая подбородком на наших притихших оруженосцев. - Нам нельзя, ты же помнишь.
        Почему-то мне стало ужасно обидно, даже в уголках глаз защипало. Хотелось крикнуть, что я, между прочим, через настоящий кошмар прошел и вообще не подписывался на их идиотские правила. Но секунду спустя пересилил себя и кинул бутылку приподнявшемуся на локтях Сиду, который тут же открыл ее и жадно припал к горлышку.
        - Ну чего там? - спросил я, чтобы не думать о своей жажде.
        - Не знаю, какие-то штуковины, - задумчиво отозвался Акила, вертя в руках что-то настолько странное, что я не удержался, слез со стула и тоже взял одну. Вещица эта больше всего напоминала нож для нарезки пиццы, только была в разы больше: ручка сантиметров семьдесят, двойная, металлические трубки расходятся, потом соединяются полукругом, так что удобно вешать на плечо, а диск диаметром около полуметра, с невероятно острыми сверкающими зубцами.
        Пока я приглядывался, мой напарник нажал кнопку на ручке, и насадка бесшумно начала вращаться на такой запредельной скорости, что грозные зубцы слились в серебристый ореол. Я даже отпрянул - так жутко это смотрелось - и пробормотал:
        - Это оружие вроде…
        - Ага, похоже на то, - согласился Акила. - Какая-то совсем новая разработка, иначе бы я о нем знал. Наверное, рассчитана на тварей, которые обитают именно на этом острове, хотя, конечно, этой штукой любого можно враз нашинковать. Но смысл, если есть нормальное оружие? Получается, против местных годится только оно.
        Я немного поразмышлял о том, что это приспособление никак не помогло бы мне в тот момент, когда я валялся на земле. Да и кого им резать-то, если мы никого не видели? И вместо облегчения - вооружены! - почувствовал еще большую тревогу.
        - Только не приближайся ко мне с этим, если я снова рухну, - попросил я, отчаянно пытаясь свести просьбу к шутке.
        - Ладно, - ухмыльнулся парень и понизил голос. - Если только из твоей грудной клетки не полезет какой-нибудь жуткий монстр.
        Я содрогнулся: а вдруг именно так и будет, ведь зачем-то же ЭТО на меня напало. Акила тем временем передал мне второй такой же «нож для пиццы» и бодрым голосом спросил:
        - Сид, дружище, готов идти дальше?
        Мальчишка, услышав эти слова, громко икнул и спустил ноги с койки с покорностью робота. Вид у старшего брата сделался несчастный и виноватый, и тем не менее прозвучал незамедлительный приказ:
        - Вперед!
        Путь к следующему домику лежал через лесную чащу. Возможно, на карте и была обозначена какая-то тропа, но я подозревал, что Акила специально повел нас по бездорожью, возможно, пытаясь избежать заготовленных ловушек. И оказался прав: большую часть пути мы проделали без происшествий, если некая тварь и двигалась следом за нами под землей, то здесь, где толстые корни деревьев сплелись вековой паутиной, никаких толчков мы больше не ощущали. Да мы и не шли, а прыгали с корня на корень, иначе было никак.
        Я скоро взмок и окончательно вымотался, но старался держаться. Сколько там еще этих избушек? Нужно все-таки достать из кармана собственную карту и самому разобраться, что да как. Но на деле не было сил даже спросить об этом Акилу, который уверенно и ловко скакал по корням впереди меня, не забывая оглядываться и подбадривать нас сияющей белозубой улыбкой.
        Некоторое время спустя мы вдруг вышли на поляну, довольно большую, поросшую высокой жухлой травой. В ней не было видно ни пней, ни кустарников: вероятно, причиной тому была топкость этого места: поставленная на ровную почву кроссовка тут же заполнилась ржавой водой. Акила жестом приказал остановиться и заозирался, выстраивая обходной путь. Конечно, не вода нас пугала, просто это почти болото могло оказаться идеальным убежищем для неведомых тварей.
        - Так, значит, сворачиваем и проходим по самой кромке леса, вон там…
        Вдруг Акила замолчал. Я обернулся: взгляд напарника был прикован к чему-то на противоположной стороне поляны, рот полуоткрыт. Мне же удалось разглядеть там только безобидный поросший мхом валун, наполовину утопленный в почву, правда, своему зрению я пока не сильно доверял. Поэтому шепотом спросил, когда увидел, что парень тянет с плеча наше странное оружие и кладет палец на кнопку:
        - Что?
        - Пока не знаю, - одними губами ответил тот. - Там, на камне, что-то есть…
        Я изо всех сил напряг зрение, и в этот раз все же разглядел: из-за камня что-то торчало. Вроде как… уши? Точно, заячьи уши, теперь я видел их вполне отчетливо. Вот они немного подались вверх, стало видно мордочку и передние лапы косого, поставленные на камень. Мне даже приятно стало, что в этот раз не я поддался панике.
        - Это заяц, - радостно пояснил застывшим за нашими спинами Сиду и Женьке.
        Однако мой напарник не ослабил боевой стойки.
        - Заяц, - тихо подтвердил он. - Но какой-то странный. Лучше отступить за деревья, пока…
        Отступить мы не успели, потому что обладатель длинных ушей одним рывком вскочил на камень, оттолкнулся от него задними лапами и на огромной скорости понесся прямо на нас. В то мгновение я осознал, что не так было с этим зайцем: у него отсутствовала шерсть и он не скакал, как ему полагалось, а мчался галопом на совершенно прямых лапах.
        - За деревья! - рявкнул Акила нашим оруженосцам. - А ты - включай эту штуковину!
        Я честно попытался сдернуть с плеча резак, но не успел. Заяц, набрав совсем уж космическую скорость, оторвался от земли и полетел прямиком на меня. В последний миг я успел закрыть лицо руками и рухнул от сильнейшего удара.
        Кажется, отрубился на пару секунд, потому что, когда открыл глаза, Акила возвышался надо мной и держал адского зайца за уши. Тот не отбивался, висел кулем и даже не пытался отклониться от жуткой вращающейся штуки в паре сантиметров от его бока. Мне снова захотелось зажмуриться и не видеть того, что произойдет через секунду. Но Акила вдруг просто размахнулся и запустил косым в ближайшее дерево, самое старое и толстое на опушке. Заяц врезался в него с таким звуком, будто был каменным, дерево дрогнуло и даже уронило несколько сучьев. А виновник случившегося медленно поднялся и на прямых лапах как ни в чем не бывало удалился в чащу. Мы провожали его ошарашенными взглядами.
        - Встать сможешь? - Акила, уже вернув оружие за спину, протягивал мне руку. - Не везет тебе сегодня.
        - Точно, не мой день, - пробормотал я, самостоятельно поднимаясь на ноги.
        Сид и Женька уже выскочили из чащи, у обоих глаза как плошки: они все видели.
        - Что это за жуть такая была? - ошарашенно пролепетал Карамыш.
        Хотел бы я сам знать ответ на этот вопрос.
        - Думаешь, какой-то неизвестный нам вид Древних? - спросил я Акилу.
        Тот пожал плечами:
        - По мне так это был заяц, в которого вселились все силы ада. Так что, если увидишь волка, медведя или даже белочку, лучше сразу хватайся за оружие, больше не тормози. Особенно если они будут без шерсти. А сейчас бежим!
        - Через поляну?
        - Ага! Если этот ушастый сидел в засаде, то путь свободен.
        Мы бросились вперед и пересекли хлюпающую полянку за какие-то секунды. У дальнего края я споткнулся и упал, но сразу вскочил на ноги, успев тайком зачерпнуть воду из лужи и залить ее в рот. На зубах мерзко заскрипело, но стало легче. Дальше снова потянулся лес. Никто нас больше не атаковал, мы даже сделали небольшой привал, чтобы вылить из обуви вонючую болотистую водицу. А Акила тайком от брата сменил повязку на пальцах.
        - А ты его пожалел, верно? - спросил я, едва мы продолжили путь. - Не стал резать.
        - Да ну, просто не люблю кровищу, - отмахнулся парень. - Хотя не думаю, что там вообще была кровь и все, чему положено быть. На вес и на ощупь он был словно каменный. В общем, побоялся сломать резак, зачем-то же он нам нужен.
        - Ага, понял.
        Тут впереди мы увидели очередную избушку и из последних сил устремились к этому островку безопасности. Оказавшись внутри, я впервые огляделся более внимательно. И спросил:
        - Слушай, эти домики ведь не для акколады готовили? Так зачем они вообще?
        - Понятное дело, не для нас, - согласился Акила, возясь с новыми находками, на этот раз сваленными кучей на кровать. - Думаю, из них ведется постоянное наблюдение за этими… за здешней формой жизни, в общем.
        Наблюдательные пункты оказались настоящими крепостями: поковыряв стены и простучав ногой пол, я убедился, что под деревянной облицовкой скрываются металлические пластины, а окна-иллюминаторы наверняка непробиваемые. Значит, возможного нападения ожидали не только снизу, как мы уже подумали, а вообще отовсюду. Нормально…
        - Что там? - решил я проявить интерес к новым находкам. Хотя не верил, что мы дойдем до конца и все найденное нам пригодится. Что-то явно шло не так, я это чувствовал.
        - Альпинистское снаряжение на двоих, - отчитался Акила. - Так я и думал. На плане обозначен какой-то котлован, в самом конце маршрута, похоже, придется в него спускаться.
        Я, конечно, не обрадовался таким сведениям, поскольку никакого опыта в скалолазании не имел. Отвернулся к окну, стараясь при этом не смотреть на подоконник: там громоздились банки с консервами и выстроились в ряд бутылки с водой, две из них уже захватили наши оруженосцы. Зато я первым увидел, как из леса вышли трое.
        Хотя нет, четверо: один тащил на плече парня едва ли не с себя ростом. Еще двое, озираясь, с испуганными лицами следовали чуть позади.
        - Акила, смотри! - крикнул я.
        Напарник сориентировался тут же: распахнул настежь дверь в избушку, спустил лестницу и побежал навстречу группе. Вовремя перехватил раненого, - парень, тащивший его, уже практически падал. Освободившийся от ноши, он на пару секунд опустился на корточки и уперся руками в землю, но потом встал и с упрямым выражением на лице зашагал вперед. Я узнал Эйдена, который так доставал меня вчера за ужином. Верный себе, он был без куртки, в одной майке, с обнаженными могучими плечами. Да, день сегодня был, безусловно, не мой!
        Скоро в избушке стало не развернуться. Акила осторожно положил раненого на койку, с которой за секунду до того вскочил и вжался в стену Сид. Светлое покрывало тут же окрасилось алыми потеками: у незнакомого мне парня, похоже, была разбита голова, он не подавал признаков жизни. Эйден, мазнув по мне недобрым взглядом, принялся изучать свои руки, залитые кровью. Те двое, что пришли с ним, от усталости буквально сползли по стене на пол.
        Одного из них, латиноамериканца на вид, я смутно помнил: он вчера тоже присутствовал за столом. Сейчас он выглядел человеком, прошедшим через ад, ни на что не реагировал и только все тер и тер пальцами какие-то белесые пятна на камуфляжной куртке. Другой, мальчишка лет тринадцати, был испуган и бледен, но с живым, бойким взглядом. Когда Сид подал ему бутылку с водой, он кивнул и даже улыбнулся в знак благодарности.
        Акила оторвал от покрывала пару больших лоскутов, отыскал на подоконнике какую-то пузатую бутылочку, откупорил - по комнатушке поплыл спиртовой запах - и щедро полил из нее на тряпки. Начал обрабатывать затылок пострадавшего точными и аккуратными движениями, вторую тряпку сунул Эйдену.
        - Руки вытри!
        - Мне бы внутрь больше пригодилось, - проворчал парень, жадно нюхая ткань.
        - Ну если не боишься вылететь из акколады… Тут наверняка камера имеется, сам знаешь.
        - А они что, совсем с ума посходили, такую нам акколаду устраивать? - как-то по-детски обиженно пожаловался Эйден. - Никогда такого прежде не было, чтобы на оруженосцев нападали. Интересно, твой папаша вообще в курсе, что здесь творится? Помнится, он намекнул, что особой жести не будет, разве нет?
        Акила промолчал, осторожно обматывая голову раненого матерчатой полосой. Бедолага глухо постанывал. Эйден, еще немного подышав спиртовыми парами, обтер тряпкой руки, и оказалось, что они не просто измазаны в чужой крови, на кистях отчетливо виднелись рваные раны, кажется, укусы.
        - Я, может, все равно уже вне игры, - произнес он горько. - Это мой оруженосец, - кивок в сторону кровати, - и идти дальше он точно не сможет. Так что мне хана.
        - Нигде не сказано, что ты должен быть на финише вместе с ним, - передернул плечами Акила.
        - Точно знаешь?
        - Уверен.
        Парень немного приободрился, видно, вопрос посвящения волновал его куда больше всех странных и страшных вещей, которые творились на острове.
        - Тогда ладно! - Эйден выступил в центр комнатушки, завращал головой. - Эй, кто меня слышит, заберите Барта как можно скорее, у него весь мозг наружу торчит! И вообще, ребята, похоже, у нас тут что-то пошло не так. Никогда таких испытаний не бывало, вам что, бойцы в Орден больше не нужны?
        Закончив выступать перед предполагаемой камерой, он обратился к тому парню, который все тер и тер непонятные пятна на своей куртке:
        - Слушай, Рауль, тогда мы твоего оруженосца тоже здесь оставим, согласен? Нельзя же Барта одного в таком состоянии бросать.
        На мой взгляд, Эйден мог с любым предметом мебели поболтать с тем же успехом.
        - Что с вами случилось? - наконец задал Акила самый важный вопрос, который я нетерпеливо ждал.
        Эйден заговорил с горячей готовностью:
        - Мы сбились с маршрута. Прошли два форпоста, шли к третьему, а тут земля начала просто ходуном ходить под ногами. На него, - он потыкал пальцем в оцепеневшего Рауля, - что-то напало, даже трудно объяснить…
        - И не надо. Мы уже в курсе, - спокойно вставил Акила, не прерывая перевязки. На голове оруженосца уже красовался настоящий тюрбан грязно-салатового цвета.
        - Ага, понял. В общем, мы побежали в лес, решили, что между деревьями это прекратится. Действительно, стало получше. Но потом из чащи вышел кто-то… или что-то…
        - Медведь? - одними губами подсказал Акила, когда пауза затянулась. - Или волк?
        - Нет, это был… - Эйден нервно сглотнул. - В общем, человек. Только абсолютно голый, какой-то чересчур белый и лысый. Мы пытались… мы стали кричать ему. А он набросился на нас сразу, без предупреждения. Схватил Барта и начал дубасить головой о дерево. Я сделал захват сзади, но он как-то хитро извернулся и чуть мне обе кисти не отгрыз. Я не мог вырваться, стал кричать Раулю, и тогда он врубил штуку, которую нашли во втором форпосте, и раскроил эту тварь напополам.
        Сид в углу тихонько ахнул. Эйден мельком оглянулся на него, скривил полные губы в ухмылке:
        - И что думаете? В нем и крови никакой не было, только что-то вроде белого сиропа, совсем чуть-чуть.
        Я понял происхождение тех непонятных пятен, которые так беспокоили беднягу Рауля.
        - Ну, мы и рванули оттуда, боялись, что другие где-то рядом. Оружие свое Рауль потерял, с маршрута мы сбились, не до карты было. Но хоть повезло, что на ваш форпост налетели.
        Выговорив все это на одном дыхании, Эйден смолк и осел на пол, уткнувшись лицом в колени. Мы молча пытались переварить сказанное, делом был занят только Акила: он уже закончил перевязку и теперь поил раненого водой из бутылки. Закончил, попросил у Эйдена его карту, достал свою. Разложив измятые листы прямо на полу, парни зависли над ними, начали что-то измерять и обсуждать. Я воспользовался этим, чтобы немного посидеть с закрытыми глазами.
        - Смотри, вот ваши форпосты, а вот наши, - говорил негромко Акила. - Вот общие ориентиры, они на обеих картах совпадают. И эта красная зона…
        - А что это вообще такое, ты знаешь? - спросил Эйден, уже успевший взять себя в руки: голос звучал спокойно и деловито.
        - Понятия не имею. Но в сноске указано, что границу красной зоны нарушать категорически запрещено.
        - А эти черные пятна, что насчет них? Оба наших маршрута через них проходят.
        - Ага. Про них в сносках ничего нет, возможно, просто заболоченная местность или еще что.
        - Тебе правда отец ничего не говорил или ты ловко прикидываешься? - вдруг произнес Эйден, и голос его нервно взлетел.
        - Правда не говорил, - не отрывая глаз от карт, ровно отозвался Акила.
        - Вот же черт! Мой бы сказал, он всегда о нас заботился. Говорил, что родная кровь превыше всего, на родстве все в мире держится!
        К лицу Эйдена прилила кровь, перемотанные кисти сжались в кулачища каждый размером с футбольный мяч. Я испугался, что сейчас он начнет все тут крушить, такой жуткий сделался у него вид. Вон и Сид с широко распахнутыми глазами попятился ближе к двери. Но Эйден снова взял себя в руки и склонился над картами. Акила, словно ничего и не заметил, продолжал:
        - Смотри, вот эта линия, - он чиркнул ногтем за неимением пишущих средств, - ваш новый маршрут. Часть пути пройдем вместе, потом я покажу, куда надо повернуть.
        - Спасибо, брат, - пробормотал Эйден.
        - А сейчас нужно двигать, думаю, до сумерек успеем обойти все форпосты.
        - Да, вперед! - И Эйден с поразительной готовностью вскочил на ноги. - Рауль, подъем!
        Меня удивляло, что никто не хотел замечать очевидного: Рауль хоть и не был ранен, находился в куда худшем положении, чем лежащий без сознания перебинтованный Барт. Тащить его куда-то было, на мой взгляд, просто верхом бесчеловечности. Однако Рауль был новициатом, и было ясно, что Эйден все равно доставит парня к финишу любым возможным способом. Поскольку от этого зависит, пройдет ли посвящение он сам.
        Глава семнадцатая. Конец акколады
        Мы в темпе засобирались: я повесил на плечо резак, Женька приступил к обязанностям оруженосца, то есть забрал себе мое альпинистское снаряжение. Сид следом за ним тоже повесил себе на шею скалолазную веревку и связанные шнурками скальники. Акила медлил, что-то обдумывая, потом спросил брата:
        - Может, останешься? Приглядите тут вдвоем за раненым?
        Мальчишка молча, энергично затряс кудрявой головой.
        - Эй, ты чего ему говоришь? - обернулся шагнувший было за порог Эйден. - У нас снаряжения до фига, нам люди нужны.
        Глаза Акилы разом заледенели, и он произнес спокойно, но так, что даже у меня холодок по коже пробежал:
        - Это мой оруженосец. Мое решение.
        Эйден тут же вскинул руки:
        - Конечно, брат.
        - Я не останусь, - поспешно уточнил свою позицию Сид.
        Кажется, избушка и раненый на кровати пугали его куда больше, чем неведомые испытания, поджидающие нас впереди. Акила больше не стал настаивать, коротко отдал распоряжения оруженосцу Рауля по уходу за Бартом, и мы покинули домик.
        Растянувшись по тропе, направились к опушке леса. Эйден шагал впереди, но вдруг сошел с тропинки и дождался идущего следом Акилу.
        - А знаешь, брат, что самое страшное? Я не хотел при младших кадетах.
        Я шел сразу за ними и при этих словах едва сдержал нервный смешок и рвущийся с языка вопрос: «А что, бывает еще страшнее?»
        - Ну? - поторопил Акила, потому что Эйден держал эффектную паузу.
        - Я знаю… знал того мужика, который на нас напал. А уж ты тем более.
        И назвал какое-то имя. Я видел, как дрогнула спина Акилы.
        - Он погиб три месяца назад, - отчеканил мой напарник. - Предположительно в ходе какого-то эксперимента. И он похоронен.
        - Уверен? - хмыкнул Эйден. - Пустые гробы - это для нас не редкость. Я был на его похоронах. И видел его в гробу, ясно?
        - Ага. Прости, забыл, что ты нам не ровня. Ну так объясни, как это он теперь бегает вдали от своей могилки, то есть недавно еще бегал.
        Но Акила только покачал головой:
        - Понятия не имею. Какая-то копия, воспроизведение, специально, чтобы запугать нас. Не знаю, на что там Древние еще способны.
        Эйден передернул плечами, потом на ходу обернулся ко мне:
        - Эй, атлант, а ты чего притих? Может, знаешь, что там еще ваши делают с людьми? В кого, блин, их превращают?
        - Отстань от него, - вмешался Акила.
        - Нет, пусть скажет, если знает! Чего нам еще ждать на этом чертовом острове?
        - Не знаю.
        Я постарался, чтобы голос мой звучал невозмутимо и твердо. Может, подействовало, потому как Эйден от меня отвязался и начал что-то нашептывать на ухо Акиле, наверняка доказывал, что все пошло наперекосяк именно по моей вине. Самое смешное, что я и сам был в этом уверен, сказал же вчера Женька: мол, из-за меня приоры затеяли что-то из ряда вон. Похоже, это как раз оно и было.
        Лесок прошли без проблем, только Рауль несколько раз спотыкался на скользких корнях и падал, а упав, так и оставался лежать, уткнувшись лицом в землю. Поднимали его мы с Карамышем. Наконец вышли на очередную небольшую полянку и из предосторожности остановились на самой кромке. Акила махнул рукой в сторону:
        - По этой тропинке выйдете к вашему третьему форпосту минут через пятнадцать. А нам сюда, - подбородком он указал вперед.
        - Ясно. Спасибо, брат, - севшим голосом отозвался Эйден, оглянулся на Рауля: тот, едва все остановились, тоже замер и явно не собирался трогаться с места. Пришлось Эйдену сделать пару шагов назад и крепко взять напарника за плечо.
        Они двинулись по тропе, а мы все стояли, потому что не трогался с места наш предводитель. Он молча смотрел вслед уходящим, и я, в общем, догадывался, о чем он думает: эти двое выглядели обреченными, несмотря на то, что Эйден был полон сил и решимости идти до конца.
        - Эй!
        Эйден обернулся, Рауль продолжил свой мерный ход. Акила уже догонял их, и мы покорно потянулись следом.
        - Пожалуй, проводим вас. Хочу убедиться, что верно проложил маршрут, компаса-то нет. А оттуда и до нашего форпоста не очень далеко.
        - Не стоит, брат, мы уж лучше сами, - ухмыльнулся Эйден, покосился в мою сторону.
        - Не дури. И давай, пошли уже.
        И мы продолжили путь все в том же порядке. Лес здесь был не такой густой, и скоро Женька уже вскрикнул за нашими спинами. Оглянувшись, я увидел, что этот малый ухитрился в прыжке повиснуть на одной из нижних веток огромного дуба.
        - Что, снова началось? - спросил его Акила.
        Женька кивнул, раскачался, опасливо спрыгнул подальше от прежнего места. Мы все поспешили устроиться на корнях.
        - Ладно, эти толчки - не само худшее, как оказалось, - хмыкнул Эйден. - Главное, если кто упадет, - тут же его оттаскиваем в сторону. Хуже, если из-за деревьев кто попрет. Надо в оба смотреть.
        Акила мрачно кивнул и сказал:
        - Значит, так. Я иду впереди колонны. Игорь, ты - замыкающий. Резак включи на всякий случай. Готов?
        Он так давно не обращался ко мне, что я даже вздрогнул. Потом признался:
        - Готов-то готов, только от меня все равно толку мало.
        - Это почему еще? - Глаза Акилы снова заледенели.
        - Мне нельзя убивать. А с этими тварями… Я не знаю, что они такое и что им можно отрезать, чтобы не прикончить.
        Парень секунду разглядывал меня в полном недоумении, потом хлопнул себя ладонью по лбу:
        - А, точно, нам же рассказывали. Но, черт, что же нам делать? Эйден держать оружие не может…
        - Могу, не вопрос, - вскинулся тот, но Акила, не обратив на его слова никакого внимания, продолжил:
        - Рауль… сам видишь. Это почти наверняка неразумные твари… хотя я тебя понимаю…
        Впервые я видел растерянность на его лице.
        Тут вперед шагнул Карамыш:
        - Дайте мне резак, я справлюсь.
        Акила перевел на меня вопросительный взгляд, я коротко кивнул, подтверждая, что этот пацан ох как на многое способен.
        - Ладно, тогда ты, Игорь, идешь с работающим резаком, замыкаешь колонну, но в случае опасности передаешь своему оруженосцу, идет?
        - Идет.
        Мы построились и снова двинулись в путь.
        Но прошла четверть часа, потом двадцать минут, а мы так никуда и не вышли. Только лес вокруг становился гуще и плотнее. Акила явно начал беспокоиться, все чаще заглядывал в карту. Наконец скомандовал:
        - Стоп!
        Мы дружно замерли на небольшом пятачке под кронами четырех особенно мощных деревьев, не скинувших на зиму побуревшую листву.
        Акила молчал, крутил карту в руках, потом зачем-то поднял ее над головой и посмотрел на просвет. И сразу затем попросил карту Рауля. Эйден подошел к напарнику, вытащил из кармана его куртки сложенный вчетверо лист и сунул Акиле в руки с вопросом:
        - А с моей что не так?
        - Да все не так! - в сердцах отозвался Акила, сравнивая обе карты. - Твоя - фальшивка. Вы что, во вторую не заглядывали? Очевидно же, что ориентиры совсем другие.
        - Да ты чего, как такое может быть-то? - пробормотал Эйден обескураженно, снова мазнул по мне взглядом, словно прикидывая, не мог ли я это как-то проделать. - Такое просто невозможно, карты раскладывали приоры.
        - Смотри сам! - Акила сунул ему оба листа. - На карте Рауля ваш третий форпост вот здесь, это примерно с километр на север. А мы сейчас находимся вот здесь, прямо в центре черного пятна, если по нормальной карте. Вы должны были его пересечь, но позднее, уже после четвертого форпоста.
        - И что все это может значить? - хлопая ресницами, вопросил Эйден.
        - Не знаю, - пожал плечами Акила. - Но мне это здорово не нравится.
        Мы помолчали, озираясь, потом Эйден произнес с наигранной невозмутимостью:
        - Ну и ладно, главное, что мы не в красной зоне. В смысле, думаю, ничего страшного, раз мы все равно должны были тут оказаться.
        Я давно заметил, что этот тип любил срываться по пустякам, но становился насмешливо-спокоен, когда действительно пахло жареным. Несмотря на наезды, мне он начинал нравиться.
        - Да, но после четвертого форпоста, - с нажимом повторил Акила, все еще не трогаясь с места и тщательно осматривая каждое дерево окружающей нас лесной чащи. - А там могло находиться что-то, без чего в черное пятно соваться не стоит.
        - Да ладно, чего теперь. Оно ведь не особо большое, лучше двинем вперед и пойдем поскорее, согласен?
        - Погоди-ка, я хочу кое-что проверить. - Акила перевел на меня напряженный взгляд. - Игорь, а где твоя карта?
        Я чуть суетливее, чем мне бы хотелось, ощупал карманы джинсов и извлек на свет изрядно помятый и мокрый комок. Вероятно, карта изготовлялась на особой бумаге, иначе от нее давно ничего бы не осталось. Акила, присев на корточки, разложил на колючей траве все наши карты и поочередно исследовал каждую. Эйден нетерпеливо переступал с ноги на ногу и показательно закатывал глаза.
        - Черт! - Мой напарник рывком вскочил на ноги. - Еще одна фальшивка! Две совпадают, а еще две - полная лажа. Если бы пошли по карте Игоря, то уже за второй форпост пришлось бы соперничать с вами.
        Эйден активно затряс головой, словно отказывался верить в происходящее:
        - Да не может такого быть! Никогда не бывало! Кто-то из нас остался бы без оружия и вообще мог погибнуть. Зачем им нас путать, скажи? Может, хотят проверить, сможем ли мы все не перессориться в такой ситуации, найти хоть какой-то выход?
        - Не думаю, - отозвался Акила. - Скорее всего, часть карт кто-то подменил, вот и все.
        - Вот и все?! И ты так спокойно говоришь об этом, брат? Парни могут погибнуть, не одни же мы ухитрились влипнуть. Зачем какому-то приору это делать, ведь тут и его кадеты, сыновья.
        Акила только усмехнулся в ответ:
        - Ну, очевидно, кадеты именно того приора в курсе и им-то как раз ничего не угрожает. А сейчас предлагаю просто выбираться отсюда поскорее, хотя бы за границы черного пятна. И будем предельно осторожны.
        - Точно, пошли! - Эйден сделал несколько шагов, потом остановился и сказал: - Только давай сперва кое-что обсудим!
        - Давай, - согласился Акила с такой готовностью, словно ждал этого разговора.
        - Значит, так, - начал Эйден. - Это ведь диверсия, верно? Или провокация, не знаю, не силен в сложных терминах. И зачинщиком может оказаться какой угодно приор, да хоть мой. Ведь Верховным сейчас далеко не все довольны. То, что Рауль в таком состоянии - ну, он может и притворяться, сам знаешь, какой он приколист и актер… раньше был. У Барта голова расколота, но это тоже ничего не значит: он сын моего нынешнего приора, а эти сыновья на что угодно пойдут, лишь бы выделиться. Да и привыкать нам, что ли, к разбитым башкам? Со всем пока согласен?
        Акила очень серьезно кивнул, давая понять, что считает возможным такой расклад.
        - Но эту штуку с картами мог проделать и сам глава Ордена, и тогда в деле ты и твоя компания, - продолжал Эйден. - Верховному Пажу едва ли пришлись по душе все эти требования устраивать выборы и клеймить его потомство, ведь там, глядишь, и до ограничения полномочий дело дойдет. Если в ходе акколады будут жертвы, хотя бы одна - этого окажется достаточно, чтобы обвинить во всем верхних приоров, может, даже разогнать их к чертям, сослать куда подальше. А к себе приблизить низших, зато имеющих на руках такие козыри, как атлантская пара, к примеру.
        Эйден смолк, и Акила снова кивнул: мол, понимает и не намерен оспаривать его выводы.
        - Так я что предлагаю? Следим друг за дружкой в оба глаза, если какие непонятки - задаем вопросы без опасений нарваться. Но никаких наездов и даже подколок без веских доказательств, договор?
        И протянул Акиле перемотанную руку, которую тот с готовностью пожал, правда, не ладонь, а выше, за запястье. Чуть помедлив, Эйден с кислым видом протянул руку и мне, а я так растерялся, что и в самом деле пожал ее, заставив парня болезненно зашипеть. Потом мы дружно поглядели на Рауля, который стоял к нам вполоборота и таращился пустыми глазами в просвет между двумя толстыми стволами, растущими из одного корня. Выстроились прежним порядком и зашагали без всякой тропы между плотно растущими деревьями с сомкнутыми в один сплошной шатер блеклыми кронами.
        Мы шли минут пять, и все это время меня преследовало странное чувство, будто за нами кто-то крадется, следит из-за деревьев. Волновался и идущий рядом Карамыш, постоянно оглядывался, цепко посматривал на грозное оружие в моих руках.
        - Эй, ты как вообще?
        Кажется, я целый век с ним не разговаривал, поэтому сейчас развернулся корпусом к своему оруженосцу и тут же краем глаза поймал что-то белое, стремительно движущееся прямо на Женьку.
        - Берегись! - завопил, пихнув Карамыша в плечо.
        И тут же получил сильнейший толчок в спину, словно паровоз в меня врезался. От этого удара я влетел головой в дерево шагах в десяти от тропы, причем мой включенный резак вгрызся в древесину, и во все стороны полетели опилки. От них я практически ослеп и, пытаясь проморгаться, только слышал со всех сторон крики, стоны, шум падающих тел. И понимал, что на этот раз атакованы все без исключения.
        Не знаю, сколько бесценных мгновений мне понадобилось, чтобы вернуть себе способность видеть. Та еще картина предстала моим глазам: в паре шагов от меня Акила и Женька сражались с обнаженным человеком громадного роста, вернее, Акила пытался вырваться из его объятий, а Карамыш носился вокруг с резаком и уже откромсал твари одну руку.
        Невдалеке Эйден боролся в одиночку, и я сразу понял, что дела его куда хуже: лысый голый монстр навалился на него сверху, давил одной ладонью на лицо, а второй на грудь с такой силой, что парень побурел, с хрипом втягивал воздух и скреб землю окровавленными руками. Оружие его валялось далеко в траве. Почему-то у меня мелькнула мысль: монстр не знает, как правильно душить человека, иначе все бы уже было кончено. Еще я успел заметить Рауля, который знакомо мне бился на земле, и неподвижно лежавшего лицом вниз Сида.
        - Помоги! - прохрипел Эйден, устремив на меня мутнеющий взгляд.
        Я прыгнул монстру на шею, но он тут же откинул меня лишь одним движением твердого скользкого плеча. Мало что соображая, я откатился к дереву, между корней которого бесцельно рыхлил землю мой включенный резак, схватил его, бросился назад. И застыл в полной растерянности.
        - Руби его! - уже явно из последних сил простонал Эйден.
        Я в панике замотал головой, подскочил сбоку и мигом отпилил монстру руку. Эйден смог втянуть в себя воздух, но уже в следующий миг однорукое тело рухнуло на него сверху, зубы впились в щеку. Колотя по лысой голове кулаками, парень отчаянно завопил:
        - Голову, голову ему режь!
        Я понимал, что мне конец, но все же начал нацеливать на шею монстра свое оружие. Казалось, весь мой организм бунтовал и не давал совершить непоправимое, руки ходили ходуном, я едва не перепилил сам себя…
        Подскочивший Акила в последний момент вырвал у меня резак и совершил то, что я почти решился сделать: распластал монстра от макушки до бедер. Эйден вскочил, весь залитый вязким белым веществом, бросился к Раулю, тогда как Акила упал на колени рядом с Сидом. Я оглянулся, поискал глазами Карамыша: он сидел на траве и со свистом переводил дыхание.
        - Он живой? - спросил я, склоняясь над Акилой и Сидом.
        - Все в порядке, - хрипло отозвался парень, бережно ощупывая голову мальчика. Сид уже открыл глаза и косил ими, стараясь из-под руки брата оценить ситуацию. - Его просто отшвырнули.
        - Я думал, в космос улечу, - невнятно проговорил Сид, силясь улыбнуться.
        Тут мы услышали, как громко всхлипнул Эйден, дружно повернулись в его сторону, и Акила крикнул:
        - Что там?
        - Он мертв!
        Акила разом вскочил на ноги, подошел к Раулю, глаза которого были закрыты, а лицо наконец выглядело спокойным и расслабленным. Я подтянулся следом, трусливо прячась за спиной напарника, но Эйден все равно увидел меня и заорал:
        - Ты, гад! Почему не убил эту дрянь сразу? Я бы успел спасти Рауля!
        И рванул ко мне, но Акила встал стеной у него на пути, широко расставил руки и ноги:
        - Эй, прекрати, слышишь?! Не убил, потому что не мог, ты же в курсе.
        - Да плевать мне! Почему мы готовы отдать жизни друг за друга, а эта мразь нет? Да как ты вообще можешь за него заступаться, он же не человек!..
        И вдруг зарыдал, закрыв лицо руками.
        - У Рауля нет ран, что произошло? - спросил Акила, думаю, для того, чтобы переключить внимание Эйдена.
        - На него напало то, невидимое, - невнятно проговорил тот.
        - Понятно.
        - Если бы я успел его оттащить…
        - Ладно, чего теперь.
        Эйден сел на землю рядом с Раулем и обхватил колени руками, явно давая понять, что больше не сдвинется с места.
        - Слушай, - как можно мягче заговорил с ним Акила. - Нужно идти дальше, выбираться отсюда.
        Эйден поднял голову, жутковатая улыбка застыла на его посиневших губах:
        - Зачем? Посвящение для меня закончено, я проиграл. Не спас товарища… Останусь тут, пока наши не придут за телом. Может, я и потом не вернусь. Поселюсь на острове и буду самолично крошить этих монстров, хоть какая-то будет от меня польза.
        - Не дури, пойдем, - как ребенка, уговаривал его Акила. - Мы не оставим Рауля здесь, понесем его по очереди на руках, хотя бы до ближайшего форпоста. И ты не проиграл, вот увидишь, клянусь тебе!
        - Ладно! - Эйден, помедлив, рывком поднялся на ноги. - Только понесем мы с тобой по очереди, ладно? Чтобы этот гад даже коснуться его не смел! - Очередной полный ненависти взгляд в мою сторону.
        - Как скажешь, друг. Только давай уже выбираться отсюда.
        Эйден поднял Рауля, постанывая от боли в кистях, Акила подхватил резак и возглавил колонну. Я тоже хотел взять свой, но меня опередил Карамыш со словами:
        - Я понесу, уже освоился.
        Я был так раздавлен случившимся, что даже не возражал.
        Мы двинулись вперед, без всяких эмоций переступив отрубленные конечности и сами тела обитателей острова. Лес все не кончался, ребята пару раз останавливались, передавали друг другу тело Рауля, я же просто шел по их следам, глубоко отпечатывавшимся во влажной почве.
        Неожиданный, но знакомый звук заставил всех вздрогнуть и вскинуть головы. В просвете голых крон я усмотрел небольшой блестящий красно-белый вертолет, а потом мощный голос перекрыл все прочие звуки:
        - Участники акколады, ребята! Ваше испытание с этой секунды прекращено. Мы просим всех оставаться на своих местах и ждать эвакуации! Кто находится возле форпостов - укройтесь в них и не выходите наружу! Кто в лесу - постарайтесь расчистить место для посадки вертолета, валите деревья, по возможности разложите костры по периметру места расчистки! Старайтесь не наступать на землю, передвигайтесь по корням, поваленным стволам, камням. Мы вытащим вас всех в течение часа, так что соблюдайте спокойствие!
        Голос смолк, вертолет сдвинулся немного в сторону, и тут же Акила невозмутимо произнес:
        - Думаю, в четвертом форпосте была какая-то горючка, мы до нее не добрались. Но ничего, продержимся и без костров.
        - Я же говорил! - заорал Эйден. - У них что-то пошло не так! Все было напрасно!
        Акила, не отвечая, уже подошел к ближайшему толстенному дереву и коснулся его ствола резаком. Зазубренный диск вошел в ствол, как в масло. И скоро мы, забыв раздоры, уже помогали завалить древний дуб в нужном направлении, кроной от нас.
        Закончив с первым деревом, Акила подхватил брата, поставил его на довольно высокий пень и приказал:
        - Смотри в оба! При малейшем движении между деревьями поднимай тревогу. Так, делимся на пары, один пилит, другой на подхвате и сторожит, я с оруженосцем, ты, Эйден, с Игорем.
        - Ни за что! - осклабился Эйден. - Резака три, сам управлюсь.
        Акила посуровел и холодно произнес:
        - Я сказал: работаем по двое! Третьего резака никто не касается, иначе я его разломаю. Все, за работу!
        Мы прекратили споры и навалились на деревья. Силы Акила распределил верно, счет поваленных стволов был равный. Вертолет кружил над островом, то и дело повторяя сообщение, и один раз мы даже увидели, как он, сперва нырнув вниз, снова набирает высоту, а в спасательной люльке качается кто-то из кадетов. По всему выходило, что спасение совсем близко.
        Глава восемнадцатая. Яйцо в подземелье
        - Черт! - вдруг вскрикнул Эйден, отскакивая от готового свалиться под нажимом его плеча дерева: резаком орудовал только я. Сперва мне показалось, что парня хлестнуло веткой по глазам или еще что. Но он, лихорадочно озираясь, позвал: - Сид?!
        Я тоже оглянулся: мальчика на пне больше не было. Акила, как раз в этот момент аккуратно укладывающий очередной ствол, вынырнул из-под почти скрывших его ветвей и сразу рванул к пню, мы - следом.
        Какое-то время мы ползали по кронам, как будто Сид мог каким-то образом затеряться под ними. Пробежались по периметру поляны и снова собрались вместе.
        - Похоже, какая-то тварь все же сумела подобраться к парнишке незаметно, - с досадой проговорил Эйден, и это вызвало просто бешеный протест Акилы:
        - Нет! Сид очень наблюдательный! Он ни за что не пропустил бы приближение опасности!
        - А если на этот раз было что-то другое? Мы же не в курсе, что еще тут водится.
        Мой напарник в отчаянии прикрыл глаза, пробормотал:
        - Не знаю… может быть. Но он должен был успеть хотя бы крикнуть.
        Потом, взяв себя в руки, скомандовал:
        - Так, оставайтесь здесь, я обследую лес.
        - Я с тобой, - тут же отозвался Эйден.
        - Даже не думай, брат. Вот-вот прилетит вертолет, ты должен проследить, как пройдет эвакуация, транспортировать Рауля…
        - Слушай, друг, а ты не сильно раскомандовался? - нахохлился и повысил голос Эйден. - Примеряешь отцовское кресло? Не рановато? В общем, я тоже иду искать мальца и это не обсуждается!
        И запрыгал по стволам прочь. Акила направился в другую сторону, я хотел пристроиться следом, но был остановлен взбешенным рыком:
        - А ты куда собрался? Оставишь своего оруженосца одного? Или бросишь Рауля?
        Тут до меня дошло, что мы с Женькой в самом деле должны остаться. Я вздохнул, прошелся по кромке вырубленной поляны, оглядывая каждый куст. Невозможно было поверить, что мальчик пропал вот просто так, не оставив ни единой зацепки для его поиска… хоть лоскутка рубашки, хоть что-то.
        Так я бродил минут десять, пока не почувствовал, что сейчас просто рухну и уже никакие приказы меня не поднимут. И вернулся к центру вырубки.
        Рауль теперь лежал на помосте из тонких деревьев, его лицо и грудь укрывали ветки - похоже, Карамыш постарался. Сам Женька устроился рядом на стволе, спиной к телу, обхватив колени и уткнувшись в них лицом. Выглядел он таким несчастным и одиноким, что мне стало жаль его вопреки всей ненависти, которую я испытывал к этому недомерку. Я уселся где-то в метре от него и спросил:
        - Ну, что думаешь?
        Женька поднял голову, узкие губы дрогнули в подобии ухмылки:
        - Ну, я давно понял, что все вышло из-под контроля. Даже странно, что эти два качка не догадались и продолжали тупо переть вперед. Вот и поплатились.
        Он ткнул пальцем через плечо, туда, где лежало тело, потом еще крепче обнял колени.
        - Не само же оно вышло, кто-то помог, - проговорил я, просто чтобы не молчать. - Как думаешь, для чего?
        - Я ведь еще раньше сказал: хотят заставить тебя кого-то грохнуть. Ну или устроить тут знатное мочилово, чтобы на тебя потом все списать, на кого в первую очередь подумают? А ты молодец, Игорек, ни разу не прокололся, держишься.
        Тут до меня дошло, что Женька на голубом глазу считает, будто я просто удачно прикидываюсь слабым и немощным. Неужели до сих пор не просек, при его-то смекалке? Хотя это легко понять: Женька много знает об атлантах и понимает, что невозможно Соединившемуся потерять силу, не будучи Расколотым. А Расколотым я точно не был.
        - Из-за меня погиб Рауль, - вырвалось у меня против воли.
        Карамыш вдруг захихикал мелко и противно, словно придушенная мышь запищала:
        - Подумаешь! Таких, как Рауль, у Ордена сотни. А если продержишься до конца, Верховник точно сделает на тебя ставку. Тогда таких дел можно будет наворотить!
        И снова затих. Я задался вопросом: а смог бы настоящий Игорь вести такую игру, в которой подозревает меня Женька? Ответ был очевиден: смог бы. Игорь - кремень, жаль только, мерзавец.
        Что-то хрустнуло, я глянул туда, где секунду назад сидел Карамыш, но на стволе его не обнаружил. Увидел только белобрысую макушку, торчащую из смятых веток, и позвал:
        - Эй, ты чего? Свалился, что ли?
        Ответа не последовало, и я заволновался. В два прыжка оказался рядом, попытался втянуть Женьку на бревно, не смог, тряханул за плечо:
        - Да что с тобой?!
        Тело под моими руками было совершенно безвольным, а из щеки Женьки торчала металлическая игла сантиметров пяти в длину. Пока я пытался сообразить, откуда эта штука взялась, сам ощутил сильный укол под лопаткой и…
        - Долго дрыхнешь, атлант!
        Я с величайшим трудом поднял веки, такие тяжелые, словно каждую обили железом, слабо поводил головой. Вокруг высился ненавистный лес, но было гораздо темнее, чем всего секунду назад. Я сидел на траве, неловко упираясь онемевшим плечом и затылком в ствол дерева. Рядом, сонно моргая, свернулся калачиком Женька.
        И все остальные были здесь: к соседнему дереву прислонился спиной Акила, рядом лежал Сид, устроив голову на коленях старшего брата, на траве во весь гигантский рост вытянулся Эйден, кося глазами в мою сторону. Чуть пошевелившись, я убедился, что не связан, и спросил:
        - Нас уже спасли?
        Первым почти беззвучно заржал Эйден, затрясся от хохота Акила, Сид захихикал и тут же зажал ладонями рот. Даже Карамыш соизволил чуточку растянуть губы. Я молча ждал, когда веселье прекратится и я получу хоть какие-то объяснения. Но когда они закончили ржать, над поляной повисло угрюмое молчание. Я попытался снова:
        - Что, вертолет уже улетел? Спасательная операция закончена?
        - Нет, еще кружит, - нормальным голосом ответил Акила. - Вот только сюда не заглядывает.
        И тут же в подтверждение его слов вдали над лесом раздалось знакомое жужжание, полоснул по небу белый луч мощного прожектора.
        - Так что мы тут сидим?!
        Я вскочил, намереваясь бежать в ту сторону, но сделал только шаг и рухнул на четвереньки: ног я не ощущал вовсе.
        - Да угомонись уже, чертяка! - шепотом прикрикнул на меня Эйден. - Глаза бы тебя не видели!
        - Сам заткнись! - рявкнул я. - Быстро говорите, что тут происходит!
        Эйден закатил глаза, бормоча вполголоса всевозможные ругательства. А мой напарник спокойно произнес:
        - Мы знаем только, что всех нас поочередно вырубили оружием, которое уже давно использует Орден против Древних. Это быстродействующее усыпляющее вещество, безвредное, действует в среднем на протяжении четырех часов. Из чего можно заключить, что сейчас примерно шесть вечера или вроде того. Мы все только что проснулись.
        - А вертолет? Если мы тут валялись, почему нас не обнаружили?
        - Потому что нас тут быть не должно ни при каких условиях. Догадываешься, где мы?
        - Красная зона? - ахнул я.
        - В точку!
        - А почему не пытаемся бежать?
        - Проблема в том, что еще какое-то время мы и шагу не сможем сделать без посторонней помощи. Ты вот попробовал, толку-то. И те, кто притащил нас сюда, об этом прекрасно осведомлены. Мы пытались выиграть хоть немного времени, чтобы окрепнуть. Но ты так разорался… сейчас, думаю, станет ясно, кому мы понадобились.
        - Почему? - похолодел я.
        - Потому что сюда идут.
        Теперь я и сам услышал хруст веток и бряцание металла: к нам направлялась целая группа. И замер в ожидании: каких неведомых монстров я сейчас увижу? Но тут на полянку вышла пятерка молодых мужчин, одетых, как и мы, в защитного цвета куртки и обвешанных оружием. У всех пятерых лицо было обезображено печатью Ордена.
        Мне заметно полегчало: все же люди. Я перевел взгляд на своих спутников и увидел, как изумленно вытянулось лицо привставшего на локтях Эйдена. Акила, едва глянув на пришельцев, сжал губы и недобро усмехнулся.
        Один из парней прошел между нами, бесцеремонно переступив через Сида, приблизился к Эйдену и протянул ему руку со словами:
        - Вставай, брат, пошли к костру, греться.
        - Что?! - вскрикнул тот. - Вы чего тут вообще?.. Что происходит?
        Парень отвечать не стал, просто схватил Эйдена за ворот куртки и поставил на ноги.
        - Прости, что пришлось использовать тебя вслепую, - сказал другой, с выбритой головой и красноватым оттенком кожи. - Так было надежней.
        - Что? - сиплым шепотом повторил Эйден. - Использовали? Вы - меня? А Рауль? Да вы хоть знаете…
        - Знаем, - вскинув руку, прервал его бритый. - Смерть Рауля - досадная случайность, его похоронят со всеми почестями, как полноправного члена Ордена.
        - Случайность?!
        Но первый парень уже утащил Эйдена с поляны. А бритый обратился к нам:
        - Шагом марш за мной, приор ждать не любит. Эвакуацию вы проспали - ну, значит, пройдете все испытания до конца.
        И по-детски радостно хихикнул над этой сомнительной шуткой. Первым встал на ноги Акила, подхватил на руки брата и зашагал вперевалку по ясно различимой в свете луны тропе. Я на негнущихся ногах поплелся следом, за мной пристроился Карамыш. Потом я все же сумел догнать Акилу и спросил:
        - Кто это такие?
        Ответа особо не ждал, ведь я давно утратил всякое уважение других новициатов. Но парень отозвался в своей невозмутимой манере:
        - Это сыновья и окружение Архелая, архиприора Австралии после смерти отца Эйдена. Я удивлен: прежде он всегда и во всем поддерживал Верховного Пажа.
        - А Эйден? Думаешь, он специально нас сюда заманил?
        Акила задумчиво покачал головой и прижал Сида крепче: тот постоянно сползал с рук, ослабших от яда.
        - Не думаю. Эйден парень простой, бесхитростный, он бы не сумел убедительно сыграть такую роль. Да теперь это и неважно, мы все равно в их руках.
        Нас вывели на пустырь, вытоптанный десятками ног и расчерченный вдоль и поперек дощатыми дорожками. В центре я увидел сложенный из белых камней усеченный конус, довольно высокий. Возле кромки леса на деревянных помостах стояли две армейские палатки, над одной из которых поднимался дымок. Несколько парней прохаживались по доскам и поливали участки открытой земли огнем из длинных, узких баллонов.
        Нас подвели к первой палатке, и бритый парень велел пока оставаться снаружи, где было несколько раскладных стульев, а на пне завалился набок кем-то забытый котелок с водой, в который я впился жадным взглядом. Ждать долго не пришлось: стремительно откинув полог, из палатки вышел человек.
        Почти старик, до черноты загорелое лицо покрыто морщинами так густо, что клеймо на щеке уже не бросается в глаза. При этом накачанный, высокий и прямой, будто железный кол проглотил. Его лицо мне даже понравилось - умное и незлое. И очень грустное. Он неторопливо, по-птичьи склоняя голову то на одно плечо, то на другое, рассмотрел нас всех четверых, но обратился только ко мне:
        - Добро пожаловать, Игорь!
        Я на всякий случай коротко кивнул в ответ, догадавшись, что это и есть приор Архелай.
        - Прости за весь этот переполох. Ты ведь никого не убил сегодня в лесу, я надеюсь?
        Вроде в шутку спросил, а дыхание явно затаил.
        - И я надеюсь, - отозвался я.
        - Ты не уверен?
        - Отрезал руки… не знаю кому.
        Приор облегченно выдохнул, печально улыбнулся:
        - Ну, это не считается, можешь не волноваться. Честно говоря, ситуация немного вышла из-под контроля.
        Рядом со мной выразительно хмыкнул Акила, однако Архелай даже не удостоил его взглядом и продолжил:
        - Сейчас мы вас хорошенько накормим и дадим время перевести дух. Потом ты, Игорь, сделаешь то, ради чего и прибыл на остров.
        - Я прибыл, чтобы пройти обряд посвящения, - уточнил я, но Архелай махнул рукой:
        - Ерунда. Сам посуди, кому это нужно, если ты и так в разы сильнее всех этих мальчишек? Ты прилетел на остров, потому что был нужен мне, а уж старину Винсента я всегда умел уболтать. После ужина ты должен будешь спуститься вон туда. - Он ткнул пальцем в сторону каменного конуса. - И принести мне яйцо.
        - Че-го?
        - Не бойся, не куриное, - улыбнулся, прибавив себе морщин, Архелай. - Яйцо приметное, мимо не пройдешь, да и весит изрядно. Но ты справишься. Когда выберешься обратно, лагерь мы уже свернем и уйдем на побережье, тут станет жарковато. Но ты получишь четкую инструкцию, где я буду тебя ждать. Вы двое, - он кивнул на Акилу и Сида, - пойдете с ним, а вот ты - это Женьке - останешься со мной.
        - Это почему? - ахнул Карамыш.
        - Потому что твой приор просил тебя поберечь. Да и толку от тебя там, прямо скажем, никакого, и шансов уцелеть - ноль.
        - Я не останусь! Я пойду с ними! - В голосе мальчишки звучало настоящее отчаяние, и приор отмахнулся от него, как от комара:
        - Хорошо-хорошо, только самолично напишешь приору о своем желании умереть.
        - Так вы знаете приора Гая? - спросил я.
        Старик энергично кивнул головой:
        - Конечно, я знаю Гая. Он был моим кадетом, потом работал в моей команде, но за неуживчивый характер его сослали, хоть и с повышением, в эту вашу Россию. Но я всегда был в курсе его дел, оберегал и наставлял по мере сил.
        - И у вас появился какой-то план, в который меня посвятить забыли? - Я наконец сообразил, что должен вести себя в этой ситуации, как Печерский. А ему бы точно не понравилось, что его используют вслепую.
        - Именно! - горячо поддержал меня Архелай, выглядевший в тот момент чрезвычайно довольным. - Прости, мальчик, но все должно было выглядеть натуральным, чтобы Винсент ничего не пронюхал. Но я вижу, наш повар зовет нас всех за стол, не будем терять времени.
        И зашагал в сторону другой палатки, над которой и поднимался дымок. Я оглянулся - не удастся ли смыться? Но нет, ребята Архелая были повсюду. Да и слово «ужин» манило чрезвычайно.
        Палатка оказалась столовкой, с печкой и длинным пластиковым столом. Оказавшись за ним, лично я первым делом присосался к литровой бутылке с водой и не остановился, пока не опустошил ее почти наполовину. Потом проделал то же самое со стаканом апельсинового сока, который ждал меня рядом с железной миской, полной тушеного мяса с рисом. Все проблемы как-то померкли и отступили на второй план. Мои недавние спутники от меня не отставали, приор Архелай тоже сидел с миской в руках, но почти не ел, больше наблюдал за нами из-под желтоватых складчатых век.
        «Давай уже кончай жрать и превращайся в наглого, надменного, всех презирающего Печерского», - приказал я себе и отставил миску.
        - Я жду подробного объяснения, о каком деле идет речь. Пока точно не горю желанием за него браться.
        - Да, Гай предупреждал меня, что участие в делах Ордена для тебя не более чем игра и ты никогда не был заражен идеями спасения человечества, - с тонким намеком на улыбку кивнул приор Архелай.
        От его тона мне сделалось как-то не по себе. Чую, есть у этого типа козыри в рукаве.
        - Но, возможно, мой рассказ тебя все же заинтересует. Двадцать лет назад была уничтожена одна из самых больших и воинственных общин Древних на Африканском континенте. На первый взгляд их подземное обиталище не сильно отличалось от всех прочих, однако при более детальном изучении члены Ордена наткнулись на еще один уровень. Поначалу нам это показалось просто болотом глубоко под землей, но ведь Древних трудно обвинить в бесхозяйственности. Не сразу мы поняли, что уровень обитаем и что живут там и вовсе непостижимые существа. Сами Древние называли их «литосы», то есть «люди-камни», и мало что о них знали, поскольку все свое время посвящали межрасовым вой нам и планам по захвату земли. Мы вначале не столкнулись ни с какой агрессией, потому не уничтожили странных существ, а занялись их изучением. Итак, литосы - куски плазмы, способные обретать любую форму. Их существование сосредоточено вокруг матки, или яйца, которое непонятным образом руководит общиной. Яйцо покрыто слоем плазмы, который время от времени рассыпается на сотни кусочков. Каждый становится полноценным литосом и вливается в общину. Само
яйцо - объект, не поддающийся никакому воздействию, неуничтожимый, можно предположить. Удивительно, не правда ли?
        Приор обвел нас быстрым взглядом выцветших от возраста, но удивительно живых глаз, и мы все до единого дружно кивнули, потому что слушали его, как завороженные.
        - Однако очень скоро эти литосы начали проявлять признаки беспокойства: может, постигли незавидную судьбу своих многолетних соседей? И сделались очень и очень опасными. Например, подобравшись к человеку поближе - литосы могут передвигаться по земле, но предпочитают верхний заболоченный слой, - они валят его с ног, и тот оказывается в энергетической ловушке, из которой не в силах самостоятельно вырваться до самой своей смерти, которая наступает меньше чем за минуту.
        Мы дружно содрогнулись при этих словах, а приор продолжал:
        - Кроме того, высосав таким образом человека или животное, литос может впоследствии легко воспроизвести его внешнюю форму. А очень скоро эти существа догадались, что нападать на нас куда проще, имея пару рук и ног, да и противник оказывается заранее деморализован, узнав своего собрата по Ордену, возможно, родственника. Итак, литосы объявили нам, людям, войну. Мы не могли себе позволить нести такие потери, тем более что именно тогда вновь подняла голову и крайне кроваво напомнила о себе австралийская община Древних. Поэтому просто уничтожили, испепелили все подземелье - хоть зовутся камнями, но горят хорошо. Осталось только яйцо, которому огонь никак не повредил. Мы перевезли его вот на этот остров, поместили в подземный грот и создали все подходящие для литосов условия. Даже частично заболотили его, дабы литосы могли выбираться на прогулки. Честно сказать, мы надеялись подружиться с новым поколением этих созданий, предстать перед ними в роли спасителей и благодетелей, но - увы. Литосы, похоже, обладают коллективной памятью, которая аккумулируется в яйце, и никакого мира не вышло. Тем не менее
десант ученых из Ордена постоянно обитал на острове, отслеживая и наблюдая. Мы изобрели оружие специально для усмирения литосов и научились контролировать их. Все эксперименты держались в глубочайшей тайне даже от низших приоров. Ведь эти твари, как ни крути, - универсальное оружие.
        Ага, кажется, подбираемся к сути. Акила, воспользовавшись паузой, спросил:
        - И зачем вам теперь понадобилось это яйцо, приор Архелай?
        - Затем, что сейчас самое время использовать его в борьбе против Древних, - раздраженно отозвался приор. - Теперь, когда они без особых усилий подчинили себе огромную территорию, что мы можем им противопоставить? Силы Ордена ограниченны и рассеянны, поскольку нам приходится присматривать и за другими общинами. Наша война, по сути, проиграна, разве нет? Литосы - последняя надежда. Они не подвержены излучению, поскольку едва ли обладают разумом. Но они будут неистово защищать свое яйцо, а уж наше дело направить их агрессию в нужное русло.
        - Но вы же говорили, что с яйцом вообще ничего невозможно сделать, - спохватился я.
        - Это так, - степенно кивнул приор. - Но мы еще не все испробовали. А литосы - идеальные стражи. Уже существующие особи станут защищать территорию, где находится яйцо, и уничтожать всех, в ком усматривают угрозу, проверено на примере этого островка.
        - А разве Верховный Паж не в курсе того, что литосов можно использовать в борьбе с русскими Древними? - не унимался мой напарник.
        Приор вскочил на ноги, нервно прошелся вокруг стола, какое-то сильное чувство исказило его выразительное лицо.
        - Верховный Паж… Я помню его совсем еще мальчишкой, когда четверть века назад после героической - и напрасной - гибели прежнего Верховника он занял этот престол. То было время великих надежд, ведь юный Винсент был так убедителен. Он искренне верил, что с Древними можно найти общий язык, договориться о мирном сосуществовании всех рас на земле. Даже я попал под его влияние, был вдохновлен и от души приветствовал перемены. Но, увы, очень скоро выяснилось, что земной шар чрезвычайно мал, на нем и людям-то тесновато, ни о каком мирном сожительстве столь различных существ и речи быть не может. Тогда наступило разочарование. И многие, очень многие отступились от Верховника. Я держался дольше остальных, но у всего есть предел, а нынче ситуация слишком опасна. Я лично подал ему проект борьбы с Древними руками - или что там у них - еще более Древних. Но Винсент отверг эту идею с ужасом и с тех пор каждый раз при встрече косится на меня, как на монстра.
        - Почему? - оторвавшись от тарелки жаркого, спросил юный Сид, тараща от любопытства глаза.
        Приор, сев на место, задумчиво потрепал мальчишку по растрепанным волосам.
        - Ну, камням ведь не объяснить, кого именно нужно устранять. Защищая яйцо, они проведут полную зачистку территории.
        Я похолодел от ужаса. Захотелось запустить в этого нелюдя миской с остатками жаркого или даже лучше чайником с кипятком, который один из пажистов только что поставил на стол. Но Печерскому было плевать на людей, и я силой удержал на лице холодную усмешку.
        - А вы что хотите? - в гнетущей тишине фыркнул приор. - Спасать мир всегда кровавое и подлое занятие!
        - И потому вы организовали заговор против Верховного Пажа, подменили карты, погубили собственного кадета, а может, и еще многих ребят, - вроде бы спокойным голосом констатировал Акила. - Но если вам так нужно яйцо, почему бы снова не истребить всех литосов, как в Африке?
        - Сейчас я не обладаю для этого достаточной мощью, - живо возразил приор. - И не хочу больше рисковать своими ребятами. Так что на этот раз все пройдет мирно, ведь для литосов атлант явно не по зубам.
        Акила вскинул голову, его золотистые глаза превратились в щелки:
        - Мирно? А ведь нас с Сидом вы посылаете туда на верную гибель и даже не скрываете этого!
        Архелай развел руками, лицо его сочувственно сморщилось:
        - Ну, злая шутка судьбы, что ты оказался в паре с нашим российским гостем. Я надеялся, что это будет кто-то из моих мальчиков, тогда бы все обошлось без лишних жертв. Но мне не нужно, чтобы Винсент раньше времени узнал о моих планах, а удерживать тебя в плену… Я всегда восхищался твоей находчивостью и смекалкой, мальчик, так что - нет.
        - Хорошо, это я понимаю. - Губы моего напарника побелели от невероятного напряжения. - Но оставьте Сида, он будет молчать…
        - Не буду! - выкрикнул мальчик, лицо его вспыхнуло, в глазах заблестели слезы.
        - Или хотя бы заберите с собой, спрячьте от Верховника!
        Но приор медленно покачал головой:
        - Нет, дело должно быть сделано чисто и без торчащих хвостов. Так что если вы готовы…
        Тут он глянул на Женьку:
        - Ты что решил? Все еще хочешь идти с ними без всякой в том необходимости?
        - Хочу! - заявил Карамыш, и я поглядел на него с удивлением. Да что такое с этим парнем?
        - Может, желаешь поговорить по телефону с отцом?
        - Я лучше ему напишу, - уже тише и не так решительно сказал Женька. Но едва один из парней положил перед ним лист бумаги и ручку, с остервенением принялся что-то строчить.
        Тут я решил, что настала пора и мне сказать свое веское слово. И произнес как можно холоднее:
        - Все это замечательно, но до сих пор никто не спросил, хочу ли я включаться в охоту за яйцом. И это странно, потому что я-то как раз не согласен. Я прибыл для участия в акколаде, вы ее сорвали, ну и все, до свидания.
        Приор Архелай внимательно слушал и поглядывал на меня вполне благодушно - вероятно, Гай предупредил его о мерзком характере Печерского. Затем ответил:
        - Боюсь, тебе придется. Слишком многое поставлено на карту.
        - С вашей стороны, заметьте. А я даже не член Ордена и теперь уж не рвусь им стать, раз вы друг с другом поладить не в состоянии. Для меня место в этом мире всегда найдется.
        Выпалив все это на одном дыхании, я остался горд собой: Печерский бы наверняка точно так и сказал. Приор же только усмехнулся:
        - В таком случае боюсь, искать место в мире тебе придется уже не как атланту - как человеку.
        - В смысле?
        - В далекой России по первому же моему звонку твоя половинка будет уничтожена.
        Перехватило дыхание. Кирка! Это ведь не так трудно устроить: просто выстрелить… Она не ждет подвоха и не остерегается…
        Из меня словно воздух выпустили. Я отвернулся, чтобы не видеть вроде как сочувственное лицо приора, и ровным голосом произнес:
        - Это все бессмысленно. Я потерял силу атланта, едва очутился на острове. Так что можете убить меня сразу, мне без разницы.
        Приор залился тихим смехом:
        - Это ерунда, мой мальчик, не бери в голову. Я просто забыл упомянуть еще об одной мере безопасности на этом острове: здесь мы используем особый глушитель, который парализует сверхспособности большинства Древних, включая литосов. Иначе никто, ощутивший на себе прикосновение литоса, тут уже не сидел бы, а среди вас такие, знаю, имеются. Зато по острову бродили бы ваши печальные копии.
        Я видел, как содрогнулся Акила, бросил испуганный взгляд на брата, вопрошающий - на меня. Потом сказал:
        - Рауля они прикончили.
        - Просто не выдержало сердце, - отмахнулся приор, словно речь шла о сущем пустяке. И продолжал: - Но когда ты окажешься в подземелье, блокиратор будет отключен, иначе у тебя в самом деле не останется ни единого шанса против этих созданий. Имей в виду: это случится не сразу. Получив сигнал о чужаках, литосы, которые сейчас расползлись по острову, вернутся в подземелье, так что какое-то время вам придется продержаться, ну да опыт уже имеется. Мы же укроемся на побережье, и вот тогда…
        Я в этот момент просто воспарил, хотя ситуация едва ли к тому располагала. Значит, я все еще атлант, с Иолой все в порядке! И, вернув свою силу, в темпе выберусь на поверхность, рвану на берег, отберу у этих гадов плавсредство - и прощай остров! Доберусь до дома прежде, чем Гай что-то узнает, заберу сестру… Но демонстрировать свое облегчение не стал, напротив, сказал до предела упавшим голосом:
        - Слушайте, они же все равно мне там без надобности. - Я кивнул на Акилу и прильнувшего к нему Сида. - Возьмите их в дополнительные заложники и отдайте мне, когда вернусь, договорились?
        Но приор медленно и торжественно покачал головой:
        - Я своих решений не меняю. Идите. Захватите рюкзаки возле второй палатки, там все необходимое. А также инструкция, куда принести добытое. Ну что ж, удачи!
        Я хмыкнул, поднялся на ноги и первым зашагал прочь, даже оглядываться не стал. Рюкзаки, не слишком объемные, притулились к дереву: всего два, видимо, Сид в счет не шел, а Женька не планировался. На них лежали четыре налобных фонарика и два резака, - тут уже в счет, похоже, не шел я.
        Кроме того, обнаружились два баллона обтекаемой формы, с двумя петлями вдоль блестящего корпуса. Я уже знал, для чего они. Акила, взяв один и покрутив его в руках, сунул в петли правую руку, подтянул их, и баллон словно прирос к нему. Второй баллон он помог надеть Женьке, обратив его внимание на рычажок, который удобно располагался под указательным пальцем.
        Глава девятнадцатая. Предатель
        Я приблизился к конусу-колодцу, стены которого были выше меня, обнаружил приставную железную лесенку, по ней заполз наверх и перегнулся через каменную кладку. Сначала показалось, что колодец бездонный, потом я разглядел внизу что-то зыбкое, мерцающее. Луч фонаря прочертил пространство - это Акила склонился над отверстием. Стало видно, что внизу нас поджидает очередное болотце: между бурыми островками земли бликовала вода. Вбитые в камень железные скобы вели вниз, я первым полез по ним, за мной Женька, следом Акила, страхующий брата.
        И вот уже мои ступни с неприятным чавканьем погрузились в жидкую грязь. Я отошел чуть в сторонку, чтобы не мешать остальным, достал свой фонарь, с замирающим сердцем высветил каждый угол. Хотя, какой угол - пространство вокруг нас было идеальным кругом, раза в два больше цирковой арены. И совершенно пустым. В каменных стенах наблюдались круглые дыры, видимо, проходы, но только один по размерам годился для людей.
        Ребята один за другим спускались, и каждый присоединял луч своего фонаря к моему. Но и четыре луча ничего нового нам не открыли. Акила прокашлялся и сказал:
        - Значит, ты Соединившийся, так? Хотел всех обмануть, на шармачка пройти испытания?
        В его голосе не было злости или издевки, просто констатация факта.
        - Да, хотел, - кивнул я. - Мне ваши игры вообще фиолетовы, просто нужно было выполнить формальность, раз Верховнику зачем-то понадобилось меня в это втягивать…
        - Да понял я, не кипятись. - Лицо парня сливалось с темнотой вокруг, только мерцали белки глаз и крупные зубы. - И не Верховному Пажу это понадобилось, а приору Архелаю, как оказалось. Лично я даже рад, что ты Соединившийся, может…
        Он умолк, но все и так было понятно: хотел попросить, чтобы я попытался спасти хотя бы Сида. Лично я собирался вытащить из этой переделки нас всех, даже Карамыша. Впрочем, его - в последнюю очередь. И я решил прямо сейчас посвятить ребят в свои планы:
        - Короче, знайте, что я не собираюсь охотиться за каким-то непонятным яйцом!
        - Как это? - изумленно пискнул откуда-то из тьмы державшийся особняком Женька.
        - Вот так! Нашли дурачка на побегушках, понимаешь! Никуда мы отсюда не двинемся, просто подождем, когда вернется моя сила, и рванем на берег.
        Как раз в этот момент что-то загрохотало над нашими головами: это колодец наглухо закрыли железной крышкой. Я лишь ухмыльнулся: ага, это меня сильно удержит!
        - Слушай, - впервые голос моего напарника звучал так смущенно, - я, конечно, приветствую твой план и буду рад убраться из этого поганого местечка… Но разве ты не рискуешь? Твоя половинка… вы ведь дорожите друг другом больше всего на свете…
        - Точно! - рявкнул я. - Мы все словно на крючке всю жизнь дергаемся: атланты дорожат половинкой, литосы - яйцом, пажисты и кадеты на все готовы ради Ордена! Не хочу больше этого, отныне я сам устанавливаю правила!
        Поскольку мне никто не возражал, я выдохнул и продолжил уже спокойнее:
        - Люди многое могут знать об атлантах, но они все равно до конца не понимают, насколько мы сильны, не в состоянии постичь нашей логики. Этот тип Архелай и чихнуть не успеет, как я его переиграю. Рвану в Россию, заберу свою пару, а кое-кого хорошенько взгрею за предательство…
        При последних словах я покосился на Карамыша: парень помалкивал, низко опустив голову. Хотя его чувства никакого значения для меня не имели.
        - Ладно, что там еще в рюкзаках? - Я уже полностью вошел в образ руководителя. - В смысле теплого и водонепроницаемого, чтобы отсидеться тут, пока не будет отключен блокиратор.
        Но заглянуть в рюкзаки мы не успели, потому что Женька с коротким воплем как подкошенный рухнул в грязь. Стоявший ближе к нему Акила мигом оттащил его прочь, я же подхватил пошатнувшегося Сида и поставил на железную скобу. Мальчик быстро заработал конечностями, забираясь повыше, - и очень вовремя. Земля под нашими ногами с каждым моментом все сильнее ходила ходуном, так что скоро мы все уже висели на железяках, а земля вокруг напоминала подернутое рябью водную поверхность. И с дальнего конца арены на нас словно двигался девятый вал…
        Я лихорадочно соображал, что делать дальше. На узких скобах нам долго не провисеть, и, если сила не вернется в течение четверти часа, мы просто попадаем один за другим, как дозревшие плоды, навстречу страшной смерти…
        - Бежим! - принял за меня решение Акила, висевший в самом низу, и тут же спрыгнул.
        Мы посыпались следом. Я почти машинально схватил за руку Женьку, Акила молниеносно подсадил на спину брата, и мы понеслись сломя головы. Попутно успели подхватить рюкзаки с резаками, хорошо, баллоны так и висели у ребят на руках.
        Скоро они нам очень пригодились. Нажав на бегу спусковые крючки, Акила поливал струей пламени путь перед нами, Женька прикрывал тылы. Мы нырнули в тот проем, который был больше остальных, и, согнувшись в три погибели, помчались вперед.
        Через некоторое время туннель вывел нас в следующую пещеру, еще более заболоченную. Нам не сразу удалось найти проход дальше, и эта небольшая задержка едва не обернулась катастрофой: Акила, атакованный особо мощным толчком - земля вздыбилась на полметра, грязь залепила мне глаза, - рухнул вместе с Сидом, забился, но я успел его оттащить, а брата он, падая, швырнул в сторону.
        И снова этот сумасшедший бег по жидкой грязи. Пару раз нам удавалось заскочить на выпирающие из почвы валуны, но скоро и они начинали подпрыгивать, приходилось нестись дальше. Теперь стало понятно, почему Архелай не стал уничтожать всех литосов: он бы и не смог этого сделать, столько их было повсюду. Похоже, яйцо могло, чувствуя опасность, увеличивать количество воспроизводимых литосов, и теперь их тут наверняка были тысячи! С каждым мгновением положение наше делалось все безнадежней.
        Уже не помню, в какой по счету пещере нам повезло: в центре ее выпирал из болота огромный валун, расколотый временем на несколько частей, на самый большой его кусок мы и вскочили и тут же разом рухнули, стараясь отдышаться. Минут через пять стало полегче. Мы почти с восторгом обнаружили, что этот камень литосы не атаковали, должно быть, он оказался слишком тяжел для них. А может, просто решили, что деваться нам все равно некуда, и удалились, к примеру, перекусить. Но мы и этой временной передышке были рады.
        Наконец у нас появилось время порыться в рюкзаках, но там обнаружились лишь бутыли с водой, к которым мы жадно припали. Еды, увы, не оказалось: видимо, Архелай намекал, что затягивать дело не стоит. Еще нашелся моток веревки, плотная веревочная сетка и карта, которую Акила передал мне. Я с минуту тупо на нее таращился, потом вернул обратно:
        - Ты лучше разбираешься, вот и поведешь нас, когда выберемся.
        Парень в ответ невесело усмехнулся - не очень в это верил, полагаю, - но положил карту в рюкзак. Сетка, как я угадал, предназначалась для переноски яйца.
        - Так, предлагаю воспользоваться моментом и хорошенько отдохнуть.
        Это еще раз убедившись в моей командирской никчемности, мой напарник снова решил взять руководство на себя. Он уселся, сложив по-турецки ноги, а Сид улегся рядом, положив голову брату на колени. Женька чуть в стороне от нас свернулся клубком в небольшом углублении и закрыл голову руками. Я сел спина к спине с Акилой - так было удобнее и теплее.
        И тотчас навалилось отчаяние, парализовав не хуже литоса.
        Теперь уже ясно было, что что-то опять пошло не так. Возможно, по какой-то причине приор Архелай не смог отключить блокиратор. А если отключил? Тогда получается, что я все же перестал быть атлантом, и это уже необратимо. Может, что-то за это время случилось с Иолой, или еще что, не знаю. В любом случае у нас нет шансов выбраться отсюда живыми. Останемся на камне - медленно подохнем с голоду, слезем - рано или поздно эти твари нас загоняют до смерти.
        - Поспи немного, а я посторожу, - повернув голову, прямо в ухо мне шепнул Акила. - Хотя бы минут десять, очень освежает.
        Сид уже вовсю посвистывал носом, Карамыш… кто его разберет. Мне вот точно было не до сна. Чтобы отвлечься от ужасных мыслей, я спросил:
        - Слушай, а Сид в самом деле твой брат?
        - Нет, конечно, - еще тише отозвался парень. - Верховный Паж не настолько легкомыслен, чтобы плодить сыновей, подобно некоторым, да и времени у него на такие дела маловато. Но у Ордена существует целая сеть наемных семей по всему миру. Они выбирают в приютах самых сообразительных и крепких ребят, воспитывают некоторое время, а потом переправляют к нам. Таким мальчишкам обычно говорят, что приор - их отец, так удобнее, и им легче адаптироваться.
        - Ясно, - сказал я.
        - Я бы тоже считал себя приютским, если б не нашел фотку моей мамы с приором Винсентом, когда пару лет назад навещал родню в Нью-Йорке, - продолжал, отвечая на мой невысказанный вопрос Акила. - А потом он и сам рассказал, как они познакомились в гостинице, где мать вкалывала горничной. Думаю, он ее пожалел. Ну а для мамы он был единственным светлым пятном в жизни, во всех смыслах этого слова. Скоро она умерла, родне я был не нужен, тут Винсент и объявился.
        Парень замолчал, а я вдруг внезапно провалился в сон.
        Не знаю, сколько проспал, но очнулся оттого, что Акила тряс меня за плечо и со словами:
        - Игорь, эй… Посторожи теперь ты чуток, а то я просто вырубаюсь.
        - Ага, не вопрос!
        Парень завалился на бок - Сид уже не спал, стоя разминал ноги - и немедленно отключился, судя по дыханию. Женька лежал в прежней позе.
        - Я вместе с тобой сторожить буду, - впервые с важным видом обратился ко мне Сид. - Ты давай следи за этой частью пещеры, а я за той.
        - Договорились!
        Я честно уставился в земляную стену метрах в двадцати от себя, однако ничего не происходило, и скоро мои глаза как-то сами собой вдруг закрылись, голова завалилась на плечо. Но тут Сид пронзительно вскрикнул.
        Акилу словно пружиной подбросило, подскочил и Карамыш. Сид указывал рукой на один из проходов и от волнения не мог выговорить ни слова. Мой напарник ласково обнял брата за плечи:
        - Что ты там увидел, скажи нам?
        - Там человек! - стуча зубами от волнения, выкрикнул мальчик. - Он вынырнул из того прохода, глянул в нашу сторону и снова скрылся.
        - Понятно. Может, это был не человек, а его подобие?
        - Но он был одетым! И с волосами! - убеждал нас Сид.
        - Да мы верим тебе, не волнуйся так. Ты не узнал его? Может, кто-то из наших?
        Сид настолько энергично затряс головой, что едва с камня не сверзился, хорошо, Акила был начеку.
        - Ну а как он выглядел, сможешь описать? Какого возраста?
        - Да не смог я его разглядеть, тут же далеко, - виновато потупился мальчик. - Белый. А возраст… - Он перевел взгляд с брата на меня и обратно. - Помладше вас точно.
        С минуту мы все переваривали информацию, потом Акила сказал:
        - Ладно, отдохнули, теперь будем думать. Предлагаю вам троим пока посидеть здесь, а я схожу на разведку.
        И нагнулся за резаком. Я ухватил его за плечо:
        - Погоди, зачем так рисковать? Ведь мои силы в любую минуту…
        Слова застряли у меня в горле, а парень с силой дернул себя за выпавшую из-за уха прядь волос и рявкнул:
        - Сколько можно ждать-то? Уже два часа прошло, как мы сюда спустились, Архелай сто раз мог убраться из опасной зоны и отключить блокиратор. Ясно же, что-то пошло не по его плану! Еще через пару часов мы окончательно замерзнем, ослабеем от голода и попадаем с камня прямиком в объятия к литосам.
        - Ладно, понял! - огрызнулся я. - Но один ты тоже не пойдешь!
        - Я пойду! - вдруг буквально втиснулся между нами Карамыш с оружием в обеих руках.
        В общем, это был правильный вариант: я ведь не смог бы прикрыть Акилу, а Сида одного тоже не оставить. Поэтому согласно кивнул.
        Ребята, щедро полив землю огнем, разом спрыгнули с камня и понеслись в сторону туннеля, возле которого Сид заметил человека. А мы остались, настороженно всматриваясь вниз: но вроде поспокойнее стало, земля почти не шевелилась. Хотя лично мне такое затишье казалось еще более тревожным. Я ощутил в своей руке теплую ладонь Сида и машинально крепко сжал ее. Садиться мы не стали, ждали стоя.
        Не знаю, сколько времени прошло, как ребята скрылись в проходе, уж полчаса точно, хотя лично мне показалось - полдня. В какой-то миг мне почудились крики, но они почти сразу смолкли, и судя по тому, как напряглась рука Сида, что-то слышал и он.
        Однако обсуждать это мы не стали, слишком было страшно. А потом вдруг они возникли из туннеля. Акила - я издали узнал его по белым волосам - бежал, сильно подавшись вперед, словно прорывался сквозь толщу воды. И что-то тащил за собой. Скоро я уже узнал в этом «что-то» Карамыша, которого мой напарник волок за ворот рубахи, лицом вниз, причем признаков жизни тот не подавал.
        Наконец оба оказались у камня, Акила схватил Женьку поперек тела и забросил наверх. Я успел с изумлением заметить, что руки у мальчишки связаны за спиной рукавом его же рубашки, но тут же переключил внимание на Акилу, вокруг которого уже суетился Сид. Мой напарник скорчился на камне, громко скрежетал зубами, его темная кожа сделалась пепельной, а на плече багровел ожог едва не до кости. Я бросился за водой, вылил на рану всю бутылку, потом еще одну. Но знал, что этого слишком мало, ладно, хоть зубовный скрежет прекратился, теперь Акила только шипел.
        - Что случилось? - Я не рассчитывал получить ответ, едва ли парень вообще мог сейчас говорить. Но он выкрикнул:
        - Этот гад хотел меня убить! - И даже ухитрился адресовать в сторону Женьки парочку выражений, о смысле которых я только мог догадываться, ведь английскому меня обучала скромница Бридж.
        - Неправда! - в свою очередь сорванным голосом завопил Карамыш. - У меня просто рука дернулась, вот на него и попало пламя.
        - Не ври, сволочь! Я видел, как ты прицеливался, и твое лицо в тот момент тоже видел!
        На что способен Женька, я знал очень хорошо. Потому просто подскочил к нему, рывком за ворот многострадальной рубашки поднял на ноги:
        - Что ты задумал, мразь?! Говори, а то с камня скину!
        Вокруг нашего прибежища земля снова кипела и ходила ходуном.
        - Не скинешь, - усмехнулся Карамыш, и узкое лицо его злобно сморщилось. - Тебе нельзя. Ничего вы со мной не сделаете, трусы.
        Акила уже поднимался на ноги, сжимая в здоровой руке резак, но я понимал: пытать и убивать Женьку он тоже не станет.
        И тут само собой пришло решение. Валун наш был расколот на несколько частей, две большие и одну поменьше, которая, отстав от основной глыбы почти на метр, торчала обломанным клыком, на котором с трудом могла поместиться человеческая ступня. Толкая Женьку в грудь, я заставил его отступать все дальше на край, и скоро ему ничего не оставалось, как шагнуть назад прямо на этот обломок. Я выпустил его рубашку, Карамыш бешено заизвивался, поскольку руки у него были связаны, но кое-как сумел обрести равновесие.
        Акила на лету поймал мою идею, наклонился и пристроил на краю валуна включенный резак. Теперь, попробуй Женька перебраться на основной массив, он, как минимум, лишился бы ноги. Парень и не пробовал, кажется, старался даже не дышать.
        - Ну что теперь скажешь? - напомнил я. - Рухнешь вниз - виноватых не будет, только ты сам.
        Женька молчал, но ясно было, что продержится он недолго. Я видел, как выражение смертельного ужаса на его лице сменяется то злобным упрямством, то безнадежной решимостью - в такие мгновения мне казалось, что сейчас он сам сиганет вниз. Но все-таки он заговорил:
        - Ладно, хотел убить! - буквально выплюнул по-русски.
        - На английский переходи, это не только мне интересно! - одернул я.
        - Хотел убить! - заорал Женька уже для всех. - Потому что он - помеха, так мы никогда дела не сделаем.
        - Если под делом ты подразумеваешь добычу яйца, то я и так не собирался…
        - Я бы сам его нашел, сам! - перебивая меня, на истерически высокой ноте взвыл Карамыш. - Я всех вас поубивал бы, вы же только мешаете! И ты ведь не Игорь. - Он уставился на меня диковатым взглядом.
        - Поздравляю, когда догадался? - ухмыльнулся я.
        - Здесь уже, в подземелье. Я бы и раньше понял, если б смекнул, что ты не в силе, но тогда мне казалось, что ты все правильно делаешь. А когда ты отказался идти за яйцом и объявил, что собираешься спасать нас всех…
        - А Игорь, думаешь, пошел бы? Ведь приор Гай предал его, взял в заложницы его пару.
        - И что с того? - усмехнулся, чуточку успокоившись, Карамыш. - Прежде всего Печерский думал бы о том, как спасти свою половинку. Не потому, что ему так уж нужна Кирка, но перестать быть атлантом для него просто… конец света. А сам себе он новую операцию не сделает, и книги все остались у приора. Потому он в подземелье первым делом убил бы лишних, в смысле, дал им погибнуть!
        - Ну и дурак этот Печерский… был, - вызверился я. - Мог бы предусмотреть, что вдруг сила не вернется, а защищать его кто-то должен.
        - Может, и так! Может, этого, - кивок в сторону внимательно слушающего нас Акилы, - он бы и оставил. Но мальчишке дал бы погибнуть еще у лестницы. Раздобыл это чертово яйцо, а потом бы уж подумал, как прикончить приора Гая не своими руками. Только отец все предусмотрел, до него теперь не добраться, - добавил надменно Женька.
        - Так-так, значит, ты мне врал, будто ненавидишь своего папашу? И вы с ним вместе все продумали, чтобы ты мог контролировать дело?
        - А то! Отец только мне мог доверить контроль за тобой.
        - Сволочь твой отец! - буркнул я.
        - Так другого у меня нет. А ты… ты ведь Алексей, да?
        Я коротко кивнул.
        - Я догадался! Слушай, а как же твоя сестра, разве не собираешься ее спасать? Или у атлантов сестры не считаются? Ты еще должен для отца ампулы раздобыть, понял? Иначе Кирке твоей…
        Карамыш, кривляясь, вывалил язык и закатил глаза.
        Я чудом сдержался, до хруста сжав зубы. Женька осторожно пошевелил затекшей ступней, потерял равновесие и начал падать вниз. Акила, ухватив его уже в полете за грудки, втянул на камень.
        - Не стоило, пусть бы падал, - прошипел я.
        - Да ладно, когда двинем дальше, оставим валяться тут. Слушай, могу я спросить, о чем вы вообще тут говорили, что-то я не все уловил…
        - Потом объясню, - хмыкнул я. - Да ты все равно не поверишь.
        - Ладно, потом так потом. И слушай, было еще кое-что интересное до того, как этот тип попытался меня сжечь.
        Я пару раз глубоко вздохнул, пытаясь сосредоточиться.
        - В общем, туннель оказался очень длинным. Но мы шли спокойно, никто не пытался напасть. Хотя они все время были рядом, земля шевелилась. - Акила говорил короткими фразами, между ними тяжело переводил дух, - видимо, рана его сильно беспокоила. - А потом впереди показался вроде как свет. Какой-то серебристо-зеленый, что ли. И стало гораздо теплее. Мы вышли в пещеру, не очень большую и сухую, не заболоченную. А в центре ее была дыра диаметром два метра примерно. И из нее шел этот свет, бил лучом в потолок и рассеивался от него. Теплый, очень теплый свет. А совсем недалеко от дыры стояла палатка.
        - Что? - не смог я сдержать удивленный вскрик.
        - Ага, самая обычная, туристская, одноместная. Около нее было кострище, тренога для котелка, бревно, чтобы сидеть. Но в палатке никого не оказалось.
        - Ты что, заглядывал в нее?
        Вот я бы, скорее всего, не решился: так таинственно и жутко было все это.
        - А то! Первым делом. Потом подошел к дыре, заглянул. Но увидеть внизу ничего невозможно, свет просто ослепляет. Думаю, яйцо именно там.
        Акила замолчал, плотно смежив ресницы. Я пытался осмыслить сказанное, придумать какой-то план. Может, в самом деле завладеть яйцом, но использовать против приора Архелая, чтобы выбраться с острова? Ведь что-то же нужно делать!
        - И больше ты ничего там не видел? - спросил я скорее от растерянности, чем от любопытства.
        - Не видел, - с закрытыми глазами усмехнулся парень. - Зато слышал. Или чувствовал, даже не знаю, как точнее сказать.
        - Что?!
        - Когда я стоял у той дыры, то вдруг в моих мозгах словно родились слова, потом сложились во фразы… В общем, не могу объяснить. Но смысл был такой: «Я позволю твоему брату уйти. Ему, но не тебе. Просто спусти его с камня, и я выведу его на поверхность».
        Несколько секунд я оцепенело таращился на Акилу, прикидывая, уж не свихнулся ли на почве постоянной тревоги за Сида. Потом перевел взгляд на Женьку:
        - А ты что-то слышал?
        Тот в ответ отрицательно дернул головой, а Акила уточнил:
        - Я велел ему оставаться в проходе, так что к дыре он не приближался.
        - И… что ты думаешь делать?
        - Есть мыслишка, - с готовностью отозвался Акила. - Нам нужно сходить туда втроем: тебе, мне и Сиду.
        - Зачем?
        Хотя я и сам планировал это сделать.
        - Ну, мне кажется, ты тоже что-нибудь услышишь. И тебе тоже разрешат уйти. Тогда ты возьмешь Сида и…
        - Без тебя никуда не пойду! - выкрикнул мальчик, но Акила даже не глянул на него.
        - С чего ты взял, что разрешат? - допытывался я.
        - Ну, есть одна теория. Допустим, эти существа, литосы, или яйцо, или все вместе, в общем, как-то сканируют наши мозги. И они увидели, что Сид им не враг. Он ведь у нас всех любит и жалеет. Я давно уже понял, что он не сможет быть членом Ордена, участвовать в боях. Не для него это.
        Мальчик, стоявший в напряженной позе напротив брата, мучительно покраснел и опустил голову.
        - Ладно, а что насчет меня?
        - Так ведь и ты не враг Древним, ты - один из них. Какие к тебе могут быть претензии?
        - А к тебе?
        Акила удивленно присвистнул:
        - Ну, ты загнул, друг! Я восемь лет в кадетах и все это время учился ненавидеть Древних, так что у меня эта ненависть уже в крови кипит.
        - Ты ненавидишь абстрактных Древних! - горячо возразил я. - Но ко мне ведь ты нормально относишься? Я прежде сам ненавидел членов Ордена, потому что те, кого встречал, были мерзавцами. Но познакомился с тобой, с Винсентом…
        Акила молчал, поскрипывал зубами, потом проговорил задумчиво:
        - Нормально отношусь, это верно. Я в общем-то даже этих странных литосов не могу ненавидеть, потому что понимаю: не они виноваты в смерти Рауля, а предатель Архелай. Но суть в том, что, если я выберусь отсюда, моя жизнь все равно будет связана с Орденом, а значит, с истреблением Древних. И хватит время тянуть, пошли уже.
        Он с трудом начал подниматься на ноги, Сид бросился к нему, подставил плечо.
        Я спрыгнул с камня и помог спуститься Акиле, потом Сиду. Бросил взгляд на Карамыша: он лежа наблюдал за нами прищуренными глазами. И я против воли в очередной раз восхитился мужеством этого типа: он не спрашивал о своей судьбе, хотя, брось мы его тут связанного, она была бы ужасна. Уже отойдя на десяток шагов от валуна я не выдержал и крикнул:
        - Ладно, если сами останемся живы, на обратном пути решим, что с тобой делать.
        Женька ответил мне полным ненависти взглядом.
        На самом деле я и вправду не знал, на что иду. Если Акила правильно угадал и яйцо может сканировать мысли, то мои совсем не невинны, - я уже не раз склонялся к мысли им все же завладеть. Тем не менее я шагал вперед и даже нашел нужным дать наставление Акиле:
        - Знаешь, пока идем, ты уж поработай над своими мыслями в позитивном ключе, ладно?
        Парень от души расхохотался.
        Глава двадцатая. Ее имя
        Утопая в грязи, мы переправились через пещеру и вошли в узкий туннель. Да еще и низкий: идти приходилось согнувшись, иногда протискиваться боком, и я мучился от каждого стона или чертыхания Акилы. Ну хоть земля под нами не тряслась, и теплее становилось с каждым шагом.
        Оружие мы все же прихватили с собой: Акила так и не снял огненный баллон, а я нес выключенный резак, Сид налегке шагал между нами.
        А потом появился этот свет, и я почти забыл обо всем остальном, непроизвольно ускорил шаг - так манило к себе таинственное изумрудное мерцание. Первым выскочил на открытое пространство. Да, все было так, как рассказал Акила: небольшая пещера, залитая этим дивным светом, круглая дыра, из которой в свод пещеры словно мощнейший прожектор бил. Сначала я только и смотрел на свет, потом заметил палатку и пошел к ней. Отдернул полог - пусто, на спальник словно в спешке брошены куртка, недоеденный бутерброд, какие-то исписанные листы. Я не стал ничего касаться.
        От палатки до дыры не больше пяти шагов, на самом краю брошена туристская сидушка. Похоже, кто-то подолгу сидел здесь, вглядываясь вниз, в бездну. Меня и самого манило к ней, словно магнитом, хоть мозг и вопил, что это может оказаться ловушкой. Но я не мог больше бороться с собой: встал на самом краю, посмотрел вниз - и на какой-то бесконечно счастливый миг ощутил себя частью чего-то огромного, вечного, бесконечно мудрого, почти частицей Бога… но крик за моей спиной все разрушил.
        - Сид! - вопил Акила. - Си-ид!
        Я обернулся и понял: да, это была ловушка, наверное, самая подлая из тех, какие нам до сих пор попадались. Потому что Сида уже уносили вдаль земляные валы, а Акила барахтался в пыли, тщетно пытаясь скинуть невидимые путы. В один прыжок я оказался рядом, рывком поставил его на ноги. Он ринулся за братом, который уже исчез в одном из проходов, но тут уже я вцепился в него с воплем:
        - Стой! Не надо! Не пройдешь!
        Акила сперва молча мутузил меня, пытался отшвырнуть, потом затих и впился пальцами мне в плечи. Я повернул голову и увидел…
        Со всех сторон с причмокиванием разверзалась земля. Из нее сперва выныривали руки с растопыренными пальцами, следом - лысые сверкающие черепа. Не все существа оказывались людьми: я видел нескольких циклопов, биордов и таких странных созданий, каких не знал среди Древних. Вылез исполин, в три раза больше любого циклопа, и жуткое создание с двумя парами глаз одна над другой и четырьмя руками, и всякая живность, от псов и волков до древних ящеров. И вся эта рать молча и неотвратимо надвигалась на нас со всех сторон.
        Запихнув меня за спину, Акила уже поливал их огнем из баллона, сжимая в раненой руке включенный тесак, который я выронил, подходя к бездне. Эти твари перли прямо на огонь, корчились и сгорали, не издавая ни звука. Другие так же безмолвно распадались на части под ударами лезвий.
        - Руки! - через плечо проорал мне Акила.
        Я понял его идею, прижался к нему спиной и переплел свои руки с его, как мы иногда делали на физкультуре. Пользы от меня особой не было, но я хотя бы мог следить, чтобы напарник не свалился в дыру, и разворачивать к тому флангу, откуда двигалось наибольшее количество этой мерзости.
        Я понимал, что все кончено. Нас могло спасти только чудо, например, если ко мне вдруг вернется моя сила… Но этого не происходило. И я не знаю, через сколько бесконечно долгих минут наступил тот момент, когда Акила всей тяжестью повис на моей спине и я услышал его задыхающийся шепот:
        - Прости, брат… больше не могу.
        Я выдернул руки, и Акила рухнул на землю. Я сорвал с него огненный баллон и подхватил работающий резак. И посмотрел на наступающих тварей, словно умоляя их не вынуждать меня делать это, самим убраться прочь, в свою преисподнюю. Но они, почуяв слабину, теперь наступали с удвоенной энергией. А я… я не мог предать того, кто столько раз спасал меня в этот бесконечный день, кто только что назвал меня братом.
        - Иола! - против воли вырвался из моей глотки хриплый рык. - Прости меня!
        В следующий момент я уже крошил монстров и поливал огнем. А потом вдруг все резко закончилось. Словно кто-то запустил кинопленку в обратном направлении: эти существа начали втягиваться под землю, как целые, так и порубленные на куски. У меня не было сил думать, почему это происходит, я просто сел на землю рядом с Акилой и положил руку на его здоровое плечо. Когда последние головы истаяли под землей, стало видно, как от прохода в стене пещеры к нам кто-то бежит… Человек, мальчишка… И вроде бы я отлично его знаю, хотя сейчас и не могу сообразить…
        Парень рухнул передо мной на колени, вцепился обеими руками в мои плечи, мышцы отозвались пронзительной болью.
        - Что ты знаешь об Иоле?! Почему назвал ее имя? Говори или велю им вернуться и добить вас!
        - Димка, не надо, не тряси меня так! - забормотал я, не в силах осознать происходящее. - Я скажу, только отдышусь немного, пожалуйста…
        - Говори сейчас, Печерский!
        Я слабо затряс головой:
        - Нет, я не… Я Леша, Алексей Громов, клянусь. Пещера… браслет…
        На большее я просто не был способен, постоянно заваливался на бок. Васильев удерживал меня за плечи, а я все шептал в полузабытьи слова и имена, связывающие нас с Димкой в той прежней жизни. Наконец он позволил мне упасть щекой на землю. Я не отключился, но сразу стало легче.
        - Димка, это правда? Ты настоящий?
        Он сердито отмахнулся:
        - Да погоди ты! Можешь сказать, в порядке Иола или нет?
        Тут я сосредоточился, собрался с мыслями и ответил:
        - Нет. Теперь мы с ней Расколотые. Я стольких монстров убил…
        - Успокойся, никого ты не убил! А другие наши девочки? Бридж, Галя, Милена - как они?
        - В порядке. Они все там, в нашем городе. Хотя, погоди, Миленка с Борей где-то за границей. Димка, почему ты…
        Я открыл глаза, но его уже не было рядом. Я как-то сразу смирился с мыслью, что все это было наваждением, миражом на пути к смерти. Но тут я увидел, как Васильев спешит назад от палатки, а в руках у него банка с ярко-желтой мазью. Вот он склоняется над Акилой… И тут я все же вырубился.
        Разбудили меня голоса, шумный треп на английском. Я открыл глаза, увидел Димку и Сида, сидящих на краю дыры в лучах этого дивного света и беззаботно болтающих. А вот Акилы нигде не было видно. Я заволновался, сел и спросил:
        - А где…
        - Не волнуйся, я твоего приятеля оттащил в палатку, пока рана на плече не затянется.
        Сид тут же вскочил и нырнул в палатку ухаживать за братом. А Васильев пересел поближе ко мне, покачал головой:
        - Да, дружище, к этому трудно, знаешь ли, привыкнуть. Я твой фэйс имею в виду. Может, все же расскажешь, как такое вышло?
        - Поверь, мне тоже странновато видеть тебя здесь, - признался я. - И тоже не прочь выслушать твою историю. Ну ладно, в двух словах…
        И я коротко рассказал ему, какую штуку учудила Иола возле Пещеры Ложных Воспоминаний. Васильев, слушавший меня с широко распахнутыми глазами, восхищенно поцокал языком:
        - Да уж, не зря я Иолой твоей всегда восхищался. Прям не девчонка, а солнечный ветер. И это… я очень рад, что ты остался жив, не сомневайся.
        - Ладно, переходи к своей истории, - поторопил я.
        Димка сразу как-то разом сник, поскучнел и начал рассказывать:
        - В общем, в ту ночь, когда Древние захватили город, за мной прикатил один из кадетов Ордена, сказал, что приор срочно желает меня видеть. Привел в ту самую пещеру, где Печерский… ну, ты знаешь. Внизу меня отвели в одну из лабораторий, потом туда пришел приор Гай и объявил: мол, пару мне нашли, и он сам проведет операцию по соединению. А я вдруг осознал, что это даже ужасней, чем быть Расколотым, стал говорить, что передумал, да только кто меня слушал-то? Вкололи что-то, я отключился, а когда пришел в себя, понял, что все уже случилось…
        - Кто твоя пара? - Я просто сгорал от любопытства. Димка же скривился, будто от приступа зубной боли.
        - Я не знаю…
        - Что?! Это же невозможно!
        - Получается, очень даже возможно. Когда я начал восстанавливаться после операции, то быстро осознал, что стал Соединившимся. Возможно, от стресса или еще как-то, не знаю. Соединившиеся ведь не видят во сне своих половинок. Я спрашивал приора Гая, кто она, но тот отвечал, что в рамках эксперимента мы - я и она - узнаем об этом позже. Я ведь был просто подопытной мышью для него… Еще он сказал, что в ночь, когда мне сделали операцию, Древние вы шли на поверхность и подчинили себе людей. И что теперь там творится страшное: люди превращены в рабов, а Древние перестраивают мир под себя. Это так?
        - Ну… - замялся я. - Не так однозначно, но в целом… я потом лучше расскажу.
        - Ладно, потом, - коротко кивнул Васильев. - Я очень мучился, не зная, что с вами, с лагерем. Самой жуткой была мысль, что моей новой парой стала Иола или Бридж, в общем, кто-то из наших девочек. Я проклинал себя за то, что не покинул город раньше и, возможно, стал причиной гибели кого-то из вас. Хотел выбраться на поверхность и сам все разведать, но приор меня этой неизвестной девчонкой словно на цепи держал. А потом он сказал, что я должен для Ордена и для всего человечества принести то, что поможет освободить наш город и снова загнать Древних под землю. Обещал сделать меня полноправным членом Ордена и наконец познакомить с моей парой. Я был рад хоть как-то вырваться из той гнусной пещеры, где мы прятались. И вот так оказался здесь, точнее, сперва просто на острове. С приором Архелаем ты знаком?
        Я поморщился и кивнул, Димка ухмыльнулся:
        - Да, та еще сволочь. А я надеялся, что в Ордене действительно есть достойные люди, только наш Малодий оказался гадом и отщепенцем. Но этот сразу сказал мне, что в случае, если задача добыть яйцо не будет выполнена, мою пару уничтожат, да и мне конец, само собой. И я спустился в подземелье. Без особых проблем добрался сюда. - Димка окинул взглядом пещеру. - Конечно, меня пытались атаковать, но для Соединившегося атланта без проблем отбиться от литосов. Скоро я был у отверстия, наладил на всякий случай страховку и спрыгнул…
        У меня аж дыхание перехватило.
        - Приземлился глубоко внизу. И увидел его. Яйцо лежало в нише, немного в стороне, чистое, гладкое, сияющее. Я был готов уложить его в сеть и отправиться в обратный путь, как вдруг…
        Димка замолчал, лицо его словно туманом подернулось.
        - Ну?! - не сдержался я.
        - Не знаю, Леха, это трудно объяснить. Оно заговорило со мной. Оно знало, что я пришел с дурными намерениями, и пыталось остановить меня. Я видел внутренним зрением словно калейдоскоп сменяющихся картинок, там была и моя жизнь, и Его, и все это переплеталось. Я знал, что произойдет, если я вытащу Его на поверхность, видел примеры из далекого прошлого: Оно станет защищаться, погибнут тысячи, может, миллионы, миром завладеют те, кто владеет Им. Потому что выживание - его главный закон. Это было так ужасно, что в какой-то момент я заорал: «Хватит! Я не сделаю этого!» - и все прекратилось. Я выполз наверх, долго приходил в себя, думал, что мне делать дальше. Сначала хотел выбраться наружу, задать перца Архелаю, добраться до дома. Но потом сообразил, что это крайне опасный план: он успеет связаться с Гаем, и мою пару уничтожат. Я подумал, что, пока я под землей, они ничего не станут предпринимать, не зная толком, что происходит. Хотя бы время выгадаю, может, та девчонка догадается сбежать или еще что. Судя по всему, я оказался прав: прошел уже месяц, а я все еще остаюсь атлантом, значит, она жива.
        - Погоди. - Я уже окончательно перестал что-либо понимать. - Как месяц? А что ты ешь, пьешь? Да и как вообще можно тут жить-то?
        Димка поднял на меня глаза, и тут я осознал, как изменился мой друг - передо мной был уже не мальчишка-подросток, а некто с непостижимой древней мудростью во взгляде.
        - Воды тут достаточно, есть ключи, да и с камней можно снимать конденсат. А есть почти не ем. Этого и не надо, потому что свет дает все необходимое, питает тебя. Хотя Оно иногда доставляло мне тушки зайцев с поверхности острова, но я просил этого не делать: зайчишек жалко.
        - Кто - оно? Ты имеешь в виду литосов?
        Васильев звонко рассмеялся:
        - Да нет никаких литосов, ты что, еще не допер? Есть единое существо, бесконечно древнее, самое первое, которое вообще появилось на земле. Оно существует внутри яйца, а литосы - это вроде как поры организма. Они нужны для защиты и информации, через них Оно познает окружающий мир.
        - Значит, когда их убивают…
        - Это просто как человеку подстричь ногти или волосы, Ему повредить никак не может. Хотя Оно чувствует агрессию и тогда производит больше литосов, чтобы защитить себя. Знаешь, - голос Димки вдруг зазвучал как-то странно, можно сказать, с нежностью, - Оно древнее и в то же время почти ребенок. Оно не понимает, откуда берется вся эта злоба, почему периоды мирного существования сменяются опасными и недобрыми. Даже Древние не смогли толком наладить с Ним контакт. А я - смог! Я сутки напролет сидел на краю дыры и разговаривал с Ним, пытался рассказывать об окружающем мире, объяснял непонятное. А потом понял, что вообще не хочу никуда уходить отсюда. Может, я рожден был для того, чтобы однажды оказаться здесь и защищать Его, ведь наверняка будут еще покушения, Орден не остановится.
        - Не Орден, - поправил я. - За яйцом охотятся только два приора, наш и этот Архелай. А Верховный Паж вовсе не собирается прибегать к таким экстремальным мерам, не хочет, чтобы гибли люди. Меня сюда хитростью отправили. Слушай, а оно точно читает мысли?
        - Не совсем, - улыбнулся Димка своей новой мудрой улыбкой. - Скорее, наши эмоции, яркие воспоминания. Мысли тоже частично может, если знает язык, ведь мыслим-то мы каждый на своем языке. Но я, пока живу тут, уже обучил его русскому и английскому, - добавил хвастливо, снова превращаясь в мальчишку. - Зато Оно научило меня видеть Его глазами.
        - Как это?
        - А вот так. Я могу уйти в любой из проходов, но внутренним зрением все равно вижу палатку и все, что находится в круге света. Сейчас учусь видеть через поры, что происходит на поверхности острова, но пока смутно, без лиц. Сегодня весь день наблюдал, что за движуха там творится, давно такого не бывало… Я в общем-то ждал гостей…
        - А с нами как было? - У меня все еще оставалось предостаточно вопросов. - Почему Оно решило отпустить Сида, а потом атаковало нас?
        - Когда вы только спустились в подземелье, Оно сообщило мне, что четверо идут сюда, значит, за Ним. И что только один из четверых очень опасен. Блокиратор включили еще с утра, но в последнее время я успел притерпеться к этим переходам от атланта к простому смертному и обратно. И я был готов к тому, что в подземелье объявится атлант и, когда блокиратор будет выключен, я должен буду вступить с ним в бой. Но сперва хотел присмотреться к вам поближе. Когда вы устроились на камне, я наблюдал издалека - поближе подойти не решился, при вас могло быть оружие. И увидел, что один - почти ребенок. Я послал Ему мысленный сигнал, что мальчика стоит отпустить: зачем ему видеть смерть, если остальных придется убить? Других я собирался сперва изучить, может, даже пообщаться… Черт, мне все же не хватает общения с людьми! И я хотел, чтобы сперва вы все заглянули в дыру, чтобы я мог вас увидеть и своими и Его глазами, оценить степень опасности. Первый парень мне понравился, я почти уверил себя, что мы сможем найти общий язык, хоть он и из Ордена. А потом пришел ты… Черт, я едва вслух не заорал: «Он враг! Убей его!»
И Оно немедленно атаковало вас. И довело бы до конца дело, не выкрикни ты имя Иолы. Тогда я все остановил, потому что мне необходимо было узнать хоть что-то о наших.
        Мне почему-то стало почти весело, я дурацки хихикнул:
        - Иоле будет приятно узнать, что одно только ее имя спасло наши жизни!
        - Но еще приятнее то, что ты выкрикнул это имя на краю смерти, - ткнул меня кулаком в бок Димка. - Надеюсь, Иола узнает эту историю в мельчайших деталях!
        Но мои мысли снова изменили направление:
        - Слушай, а как же… Ну, та девочка, твоя пара. Ты даже не догадываешься, кто она?
        Димка сморщился, помотал головой:
        - Откуда? Но, знаешь, думаю, нам очень повезло, что мы не успели узнать друг друга. Как бы мы могли общаться, зная, что с нами сделали, что наша связь… такая? Особенно если у нее была пара и его убили. Или их специально раскололи, чтобы подвергнуть этому кошмару. А так, оказывается, можно жить вполне нормально. Хотя для меня быть атлантом уже не особо важно.
        Мы немного помолчали, и Димка снова заговорил напряженным, тихим голосом:
        - Знаешь, я часто вижу ее во сне. Нет, не дергайся, не так, как до соединения бывает. Это просто сны, и каждый раз я вижу ее со спины, или издалека, или словно бы в тумане. Я очень хочу увидеть лицо, но всякий раз что-то происходит, и я просыпаюсь просто сам не свой. И только Оно может тогда успокоить меня.
        Я не знал, что сказать, и предпочел сменить тему:
        - Слушай, там, на камне, еще один наш общий знакомый валяется.
        Димка легко подскочил на ноги.
        - Карамыш-то? Да я уже понял, Сид четко его описал. Сейчас проведаю Акилу и попрошу литосов доставить этого красавца сюда. Надеюсь, он по пути помрет от страха, иначе даже не представляю, что с ним делать. Нужно кого поужаснее за ним снарядить…
        - Не надейся, он крепкий орешек, - хмыкнул я.
        - Жаль. А та девочка - ну, чтобы больше к этому не возвращаться, - я думаю теперь, что она не из атлантов, они ведь замышляли и такой эксперимент. Наверное, бедняжка, даже не понимает, откуда на нее такое свалилось.
        И Васильев скрылся в палатке. А на меня вдруг словно обрушился свод пещеры. В ужасе и отчаянии я схватился руками за голову. Немедленно рядом снова образовался Димка, - дополнительное зрение! - спросил тревожно:
        - Эй, Лех, ты чего? Ранен, что ли?
        Я помотал головой, промычал что-то, не имея сил говорить с ним. Васильев еще немного постоял надо мной и снова ушел в палатку. А я на негнущихся ногах отошел подальше, туда, куда не проникало это сияние. Я обо всем догадался.
        Как-то разом припомнились Ванькины фразы: «А вдруг с ней в той лаборатории что-то успели сделать?», «Тася сумела отыскать проход в Черные Пещеры», «Таська сейчас на все странновато реагирует»… Вот я чересчур крепко сжимаю руку девочки и привычно извиняюсь, а она смотрит на меня сначала непонимающими глазами, потом испуганными. Вот бросает на меня взгляд, полный грусти и недоумения…
        Не помню, сколько просидел вот так на кочке, раздавленный, испуганный. А потом вдруг отчетливо, будто в ухо мне говорили, услышал голос Акилы:
        - Да прекращай уже мазать, вдруг пригодится еще кому!
        И Димкин:
        - Давай подставляй свои раны, герой! А то потом намучаешься лечить такие ожоги. Ты, кстати, отличный воин, я оценил!
        И понял, что атлантские способности снова при мне. А скоро из палатки показался Васильев и сказал:
        - Ну что, полезли наверх? Покажем этим типам, что они связались не с теми парнями!
        - Ты хочешь уйти с нами? - уточнил я. - Просто мне казалось, что ты собираешься остаться вот с этим, - указал рукой на расщелину.
        - Конечно, - подтвердил Васильев. - Я обязательно сюда еще вернусь, и очень скоро. Но сперва нужно закончить кое-какие дела на земле…
        - Какие дела?
        Я так поспешно спросил, что Димка глянул на меня озадаченно.
        - Ну, с родителями хочу связь наладить, они, может, меня уже похоронили. Наших всех повидать, с Соболями посоветоваться. Рассказать им про Него.
        - А ту девочку ты собираешься искать?
        Димка категорически помотал головой:
        - Нет. Зачем? Думаю, пока мы не знаем и не видим друг друга, особая атлантская связь между нами не возникнет. Конечно, это я тоже обсужу с Эриком, может, он потом сумеет ее найти. Ну, чтобы она хоть среди своих была.
        - Правильно.
        В тот миг я подумал, что все не так уж плохо. А может, даже и к лучшему, что так все сложилось, кто знает. Это еще предстояло обмозговать.
        Димки уже не было рядом. Я углядел его у самой дыры, он подался вперед и почти растворился в этом дивном свете. Издалека я видел, как преобразилось его лицо, - он словно разговаривал с самым близким существом на свете. Прощался с ним и обещал очень скоро вернуться.
        Сборы много времени не заняли. Из палатки вышел Акила, снова твердо стоящий на ногах, при всем своем грозном оружии. Рядом с ним семенил Сид. Димка, закончив с прощанием, развязал доставленного исполином Карамыша, рывком за шкирятник поставил его на ноги и произнес напутственное слово:
        - Так, пойдешь вместе с нами. Но если хоть какое-то самовольство учудишь без нашего приказа, вякнешь или сделаешь в сторону шаг - до свидания. Из земли вырастут руки и за пару мгновений вытрясут твою гнилую душонку из тела. А мы дружно сделаем вид, будто ничего не заметили. Это ясно?
        Женька явственно скрежетнул зубами, и мы двинулись в путь. В пещере нами руководил Димка, да и идти пришлось совсем недолго, один довольно длинный туннель - и мы уже снова стояли под люком. Как я и прежде догадался, нас просто гоняли по спирали. Я посадил на закорки Сида и первым взлетел по ступенькам, рукой вышиб люк, с восторгом втянул в легкие влажный закатный воздух. Пространство вокруг колодца было пустынным: лагерь исчез. Пока я озирался, Васильев вытащил Карамыша и помог подняться Акиле.
        - Ну, веди нас, - сказал я парню. - Мы же ничего тут толком не знаем.
        Акила потыкал рукой в нужном направлении:
        - Все просто: идем к пристани. И нужно поторопиться, кто бы ни снял блокиратор, он уже сейчас собирается покинуть остров.
        Димка помотал головой:
        - Нет, на острове еще остаются люди, в безопасной его части, за рвом. Оно видит их и несколько судов. Я сообщу, когда нужно будет поднажать.
        Удобно, что тут скажешь! Так что мы пошли в обычном темпе, без проблем миновали защитный ров и достигли довольно крутого обрыва, за которым тянулась неширокая полоса пляжа. Уходил в море дощатый пирс, около него колыхалась на волнах пара катеров, один темный, другой при полной иллюминации.
        - Это катер Верховного Пажа, - потрясенно произнес Акила.
        Я глянул вниз и содрогнулся: на песке под самым обрывом лежало с десяток мертвецов. Я попятился, дав знак остальным идти дальше.
        На пляж мы спустились немного в стороне, чтобы не прыгать прямо на мертвецов ну и чтобы Сид не видел, конечно. И немедленно с двух сторон раздались крики:
        - Стой! Руки за головы!
        Мы замерли. С обеих сторон к нам бежали люди, вооруженные дафирками, резаками и еще не пойми чем, светя на нас фонарями. Оказавшись совсем рядом, один из них за орал сорванным голосом:
        - Кил, черт тебя дери! А мы уж думали… И малыш Сид с тобой! Где вас носило? Весь остров тепловизорами просветили, под каждый куст заглянули!
        По его тону стало ясно, что руки можно опускать. А Акила спросил:
        - Много?..
        - Из кадетов четверо погибли, - понурился громкоголосый. - И из свиты приора Архелая шесть человек, это когда уже мы сюда прибыли. Похоже, он успел свить на острове настоящее гнездо заговора. Кстати, сам Верховный здесь, пойдемте, провожу к нему.
        Видно было, что этот почерневший от усталости человек так и горит желанием доставить счастливую весть своему патрону. Поэтому мы не возражали, когда он возглавил наше шествие, а Сида даже посадил себе на плечи.
        На катере в одной из кают мы встретили Винсента, словно постаревшего на десяток лет с того момента, как я видел его… неужели сутки назад? Он порывисто шагнул нам навстречу, обеими руками прижал к себе Сида и Акилу, вымученно улыбнулся мне, изумленно глянул на Диму.
        - Господин Винсент, мы должны вам многое рассказать, - начал я, понимая, что лучше сразу прояснить все непростые обстоятельства. Ведь, как ни крути, мы с Васильевым сейчас находились среди врагов. Но Винсент категорически помотал головой:
        - Все объяснения потом. Сейчас катер доставит вас на основной остров, вы хорошенько отмоете всю эту грязь, поедите, выспитесь…
        По мере перечисления я все больше понимал, как сильно нуждаюсь во всем этом.
        - Но если у вас есть важные сведения, которые помогут спасти еще кого-то…
        Он снова тревожно глянул на Димку, должно быть, прикидывал, есть ли еще на острове люди.
        Мы дружно покачали головами, и скоро уже катер скакал по волнам, приближая нас к острову с замком на вершине горы. Смутно помню еще мраморную ванну и поднос с соком и сэндвичами на столике рядом, которые я поглощал между намыливаниями. А потом возвращение в ту комнату, из которой меня коварно утянули прошлой ночью, и беспробудный сон.
        Глава двадцать первая. Мой отец
        На рассвете меня так привычно растолкал Димка, распорядился:
        - Давай приводи себя в порядок. Верховный беседует со всеми по очереди, начал с сыновей, потом я у него побывал, а сейчас там этот мелкий гаденыш вешает на нас всех собак. Так что готовься.
        - Что ты ему сказал? - заволновался я.
        - Да все сказал, всю правду. Кажется, он вменяемый мужик, этот Верховный. Рассказал, что приор Гай давно ведет собственную игру и это по его вине Древние захватили наземный мир. А еще рассказал про Него, ну, что Оно никому не причиняет зла, пока не ощущает агрессии. Верховный обещал пока заморозить все эксперименты на острове.
        В этот момент уже знакомый циклоп просунул в дверь свою огромную голову, чтобы проводить меня к господину Винсенту. Я снова оказался в его аскетичном кабинете под самой крышей, за большим столом с напитками на подносе, и глава Ордена разглядывал меня с новым и чрезвычайным интересом. Потом спросил без агрессии, с любопытством даже:
        - Как же мне вас теперь называть, молодой человек? Из беседы с другими участниками вчерашних событий я понял, что вы не только Соединившийся, но еще и не тот человек, с которым я был знаком, не Игорь?
        Я вздохнул и представился. А потом, следуя совету Васильева, рассказал все, что имело отношение к делу, безо всякой утайки. Верховник слушал меня, временами даже не пытаясь скрыть свое изумление или ужас. А когда я замолчал, потрясенно воскликнул:
        - Да, мир Древних воистину непостижим и изумителен!
        - Он не так уж непостижим, господин Винсент, - уточнил я. - И вы вполне смогли бы договориться с ними… то есть с нами. И тогда не нужно будет нести такие потери, проливать кровь. Да, я знаю, что некоторые подземные общины опасны и не хотят идти на компромисс с людьми, но наши Древние, напротив, могли бы помочь вам впоследствии договориться с ними.
        Эти заготовленные по пути сюда фразы я выдал на едином дыхании. Верховник медленно качнул величавой головой:
        - Что ж, думаю, мы так и поступим. Сегодня же я отправлю вас троих обратно в Россию. А сам примерно через неделю прибуду туда, чтобы официально вести переговоры с главой мира Древних - Великим Жрецом, верно? А также с вашим директором как представителем атлантов.
        Сердце мое так и заплясало в груди от радости: это было просто пределом мечтаний. Я был уверен, что эти трое обязательно найдут общий язык. Ну, если не станут мутить воду другие приоры, особенно…
        Словно почувствовав мои сомнения, господин Винсент добавил:
        - И сегодня же я под благовидным предлогом отзову приора Гая. Он будет подвергнут аресту за подрывную работу вопреки интересам Ордена.
        Я кивнул, окончательно осчастливленный.
        - Можете идти и готовиться к перелету, Алексей.
        Верховный протянул мне руку, но я медлил. Потом взмолился:
        - Господин Винсент, есть еще кое-что. Собственно, я только поэтому и согласился отправиться сюда… Дело в том, что моя пара случайно приняла эликсир, а ей всего пятнадцать, и он, возможно, уже начал разрушать ее организм. Ей необходима новая доза, как противоядие, а у нас не осталось образцов и…
        Я еще что-то лепетал, а Верховный Паж уже отошел в угол комнаты, где стоял небольшой шкафчик, и вернулся с целой пригоршней багровых ампул.
        - Этого достаточно?
        - Ага, - выдохнул я, рассовывая сокровища по карманам. - Спасибо вам!
        - Ну а теперь прощайте! Скоро увидимся вновь!
        И Верховный во второй раз протянул мне руку, которую я пожал с предельной осторожностью. И вышел в коридор.
        На этот раз циклоп меня не ждал. Подразумевалось, что теперь я в состоянии запомнить дорогу в свою комнату. Так и было, но там, в комнате, меня ждал Димка, чтобы узнать результаты нашего разговора с главой Ордена. А у меня оставалось важное дело, которое необходимо было провернуть подальше от его чутких ушей. Поэтому я сбежал на самый нижний этаж замка, вышел на цветущую террасу и с мобильного позвонил Ваньке.
        Я очень мало верил в успех дела, даже не знал, есть ли у Ивана сейчас его старый телефон, все же столько событий произошло. Собирался в случае неудачи звонить Иоле, от нее уже сотня неотвеченных высвечивалась. И вдруг в трубке я услышал голос друга:
        - Леха, ты, что ли?
        - А кто еще?! - завопил я. - Привет, Вань! Слушай, там у нас все в порядке?
        Он вроде как замялся на секунду, уточнил напряженным голосом:
        - А ты где вообще?
        - Далеко, на острове! Разве вам Кира не рассказала?
        - Она у нас не появлялась. И мы с ума тут сходим, не зная, куда вы подевались. Иолка тебя порвет…
        Ага, значит, с Иолантой все в порядке. Стало чуточку спокойней.
        - Слушай, Вань, есть одно дело, - сказал я, собравшись с духом и с мыслями. - Только не задавай пока вопросов, я потом тебе все объясню. А пока просто сделай, как попрошу, лады?
        - Что там у тебя? - У Разина ощутимо напрягся голос.
        - Я буду в городе где-то после полудня. К тому времени уведи куда-нибудь Тасю. В какое-то место, где никого из наших не бывает.
        - Ей что-то угрожает?!
        - Нет. Просто… со мной прилетает один человек, с которым она ни в коем случае не должна встретиться. Вань, ну прошу тебя…
        Я был уверен, что все пропало: слишком дико и странно звучала моя просьба. Но я забыл, с кем имею дело. Прежний Ванька наверняка задал бы кучу дурацких вопросов и потом все сделал наоборот, новый же сказал посуровевшим голосом:
        - Я могу позвать ее в гости к тем Древним, у кого мы жили в Черных Пещерах. Скажу, к примеру, что им нужна помощь с переездом на поверхность земли, а к ним отправлю биордапочтальона. Нормально будет?
        - Да, отлично. Я тоже пошлю тебе весточку, когда можно будет возвращаться. Только не появляйтесь у Шакракумора, ладно?
        Димка наверняка захочет навестить старого флэмма и его внука.
        - Договорились. Но потом уж тебе придется рассказать мне все в деталях, понял?
        - Заметано, - выдохнул я. Поколебался немного, но все же решился: - Вань, давай рассказывай. Я по твоему голосу понял, что что-то не так…
        - Все нормально, не выдумывай…
        - Слушай, мне пару часов лететь и мучиться, воображать самое ужасное. Так что будь другом, просто скажи.
        - Ладно, - неловко прокашлявшись, с огромной неохотой произнес Разин. - Тут у нас проблема с твоим отцом…
        - В смысле?!
        - Он… в общем, Лех, твой батя пытался убить Великого Жреца.
        - Что?!
        Ноги внезапно ослабели так, что я вынужден был опуститься на мраморный пол террасы.
        - Но ты не дергайся, Жрец в порядке… и твой отец тоже. Хотя находится под стражей, конечно. Поэтому все тебя и ищут. Так что ты давай вали сюда поживее. Соболь с женой тоже только что вернулись.
        - Ясно, - пробормотал я и отключился.
        Обратный перелет я почти и не заметил, весь истерзался мыслями. Почему отец так поступил? Он ведь и мухи никогда не обидел. Разве только… почему-то же он стал Расколотым. Думал я и о сестре, само собой. Если Архелай не успел связаться с приором Гаем, тогда все в порядке, скорее всего. Ну а если успел? Я мучился, что не сообразил спросить об этом Винсента.
        Димка поглядывал на меня сочувственно: про отца я рассказал ему еще в замке, но обсуждать и строить догадки под прицелом глаз Карамыша не хотелось. Вместо этого я стал рассказывать Васильеву, что ждет его в городе, чтобы по прибытию столбняк не хватил. А когда самолет начал снижаться, спросил (раньше не осмеливался, боялся, что подозрительно прозвучит):
        - А ты вообще на сколько сюда?
        - Долго не задержусь, - как о чем-то решенном заявил Васильев. - Побываю в лагере, поговорю с Эриком и мадам Софи, с ребятами пообщаюсь. Еще к Шакракумору хочу обязательно наведаться. Думаю, уже завтра рвану на Урал к родителям. А оттуда свяжусь с главой Ордена, он обещал прислать самолет.
        - Ух ты, круто!
        - Ну так. Мы договорились, что только я буду жить на острове и общаться с Ним. Верховник отзовет своих людей.
        - Будешь жить все там же, в палатке?
        - Не, зачем, на поверхность перебазируюсь. Я все ж не подземный житель, мне солнышко по душе, - подмигнул мне друг. - Я ведь с Ним могу общаться из любой точки острова.
        Вскоре после того, как наш небольшой самолет приземлился за границами зоны Древних, мы с Димкой быстро отыскали проход, где не стояли войска, и с Женькой под мышкой рванули к нашему городу.
        Остановились только на главной площади, теперь превратившейся в цветущий сад, где между деревьями чинно прогуливались со своими семьями люди и Древние.
        - Ну, куда в первую очередь?
        Я поскучнел и замялся:
        - Прежде всего нужно отыскать Великого Жреца и передать ему ампулы. Пусть ученые тут же начнут налаживать производство, а Жрец попытается спасти перевертышей, кого еще можно…
        Я всей душой надеялся, что той девчушке-флэмму еще можно помочь. Димка понимающе стукнул меня по плечу:
        - Ладно, где отыскать этого самого Жреца? Как выглядит, можешь не сообщать. Я все ему передам, заодно расскажу насчет Ордена. А ты дуй в лагерь. Только, будь другом, не говори ребятам, что я тоже там появлюсь, пусть будет сюрприз.
        - А то сам бы не сообразил, - буркнул я, донельзя ему благодарный.
        Достал из кармана большую часть ампул, пересыпал в подставленные ладони Димки и вкратце рассказал, как найти Жреца.
        - А с этим-то что будем делать?
        Я мотнул головой в сторону Карамыша. Димка глянул, громко хмыкнул:
        - Похоже, он уже готов!
        - В смысле?
        И тоже присмотрелся. Женька сейчас выглядел совсем по-другому. Маленькое личико разгладилось, с него исчезла вечная недобрая настороженность. Широко распахнутыми и словно бы недоумевающими глазами он смотрел по сторонам, на бледных губах играла робкая улыбка и вроде как какой-то невысказанный мучительный вопрос.
        - Понятно, - усмехнулся я. - Кончилось действие защитной сыворотки. Ничего, под землей станет прежним гадом.
        И мы разошлись в разные стороны. В лагере, таща на себе Карамыша, я оказался в рекордные сроки. Распахнул люк и сиганул вниз.
        Меня ждали: конечно же Ванька предупредил, что я успел поучаствовать в очередных приключениях и возвращаюсь домой. На поляне был накрыт стол, но ребята традиционно сидели кружком на траве и повскакивали при моем появлении, с воплями бросились здороваться. Тут были и Эрик Ильич с мадам Софи, которая что-то ужасно ароматное готовила у плиты, и Борька с Миленой, наверное, решили возвращаться все вчетвером, так было удобнее. Бриджит, Марк, малыш Вовчик…
        Иола хмуро глянула на меня через плечо, но не подошла: ясно, злится. Приветливо махнула рукой Зиночка, сидевшая рядом со своим молчаливым мужем. Не было Ваньки с Тасей, чему я очень обрадовался, и не было Киры. И мне так жаль было в тот момент, что я не могу толком отпраздновать возвращение, порадоваться с остальными. Я поймал взгляд директора, и Соболь молча кивнул в сторону спальных пещер.
        Уединились в их с мадам комнате, и я первым делом спросил:
        - Эрик Ильич, это правда? Насчет моего отца? Потому что я просто не могу в это поверить.
        Потемневший взгляд и тяжелый вздох дали мне понять, что Ванька ничего не перепутал.
        - А где он сейчас?!
        - Здесь, - прозвучал неожиданный ответ.
        - В смысле?
        - В самом прямом. Как только мы вернулись и узнали о случившемся, я попросил Тир-Убреля передать твоего отца мне. Я лично запер его в одной из учебных комнат.
        - Но… но… - У меня просто в голове помутилось от услышанного. - Зачем вы его заперли, отсюда ведь все равно не убежать? Он бы мог просто на поляне подождать, вместе со всеми…
        Рука директора ласково, но крепко сжала мое плечо.
        - Алеша, постарайся понять: твой отец совершил слишком серьезное преступление, я не могу позволить ему быть сейчас с ребятами. Да и сам он нуждается в покое и уединении.
        - Но ведь Жрец не пострадал!
        - Зато погибла девушка-лотт, которая помогала ему вести дела. Именно она попыталась не пустить твоего отца в беседку, вероятно, почувствовала неладное.
        Я рухнул мимо стула, с которого вскочил было в запале, и остался сидеть на полу. Внутри словно что-то умерло, отключилось, сломалось - и наступил полный мрак. И ужас.
        - Это невозможно, - пробормотал я и не услышал собственных слов - так заложило уши. - Папка никогда бы не поднял руку на женщину… Да вообще ни на кого! Это ошибка!
        - Мы разбираемся, Алеша, - заверил меня Соболь. - Ищем свидетелей. Пойми, сложные времена порождают сложные поступки.
        - Да какие же сейчас сложные времена?! - проорал я с пола. - Только все по-настоящему хорошо устроилось!
        - Ты так считаешь, Алеша? - метнул на меня вроде как удивленный взгляд директор.
        - А то нет! Города преображаются, исчезает все уродливое, люди счастливы, у всех есть все необходимое! Никто никого больше не боится!
        - Так ты полагаешь, люди рождаются лишь для того, чтобы быть счастливыми? - спросил Соболь.
        - А для чего же еще?!
        Теперь директор смотрел на меня с откровенной грустью, как будто собирался разом разрушить все мои иллюзии. Произнес задумчиво:
        - Да, понимаю, молодость и должна жить таким убеждением. А потом приходит понимание, что наш жизненный замысел куда глубже и мудрее. Думаю, в этот мир мы приходим, чтобы познать добро и зло, научиться отличать одно от другого и четко заявить, на чьей мы стороне. А потом идем все дальше и дальше и, возможно, однажды достигнем мира, где есть одно только счастье… Хотя, как по мне, путешествие все равно интереснее результата. А искусственное счастье - это тупик, который может оказаться роковым, учитывая, что человеческая жизнь очень коротка.
        Я искренне попытался понять его, не сумел и спросил:
        - Так вы тоже против Древних?
        - Я не против, Алеша. Я пытаюсь найти разумный компромисс, чтобы и Древние могли жить полноценной жизнью, и люди вернули себе прежнюю свободу быть несчастными или счастливыми, злыми или добрыми… Но пока не нахожу его.
        Тут я сообразил, что будет кстати хотя бы вкратце рассказать Соболю о событиях последних суток, о Кире, о Димке, о Баланграле, о желании Верховного Пажа пообщаться с ним и со Жрецом. Соболь слушал меня, забывая моргать. Рассказ растянулся надолго. В какой-то момент до меня донеслись вопли со стороны поляны, я напрягся, готовый к новой битве, но тут же сообразил, что это просто к нам пожаловал Васильев.
        - Что ж, это отличные новости. Если не придется воевать с Орденом, все вместе мы сможем найти разумный вариант сосуществования, - подытожил Эрик Ильич с прежним оптимизмом, когда я выложил абсолютно все.
        - Как вы думаете, моей сестре грозит опасность? - вернулся я к своим тревогам. - Тот приор сказал, что она теперь заложница. Хотя я не представляю, как может Гай ее удерживать.
        - А с чего ты взял, что он ее удерживает?
        - Но она не пришла в лагерь!
        - А как часто ты, друг, не появлялся там, где тебя ждали? - подколол меня директор. - Возможно, Кира тоже действует сейчас по своему плану. Вы же Громовы! И ты смотри пока не суйся туда, где Гай.
        - Почему это?
        - Верховник, думаю, найдет хороший повод, чтобы призвать приора к себе. Заманить хитростью, пока тот новых дел не натворил. А ты можешь случайно все испортить, ясно?
        - Ясно, - пробормотал я. - А с отцом можно поговорить?
        - Конечно, - сказал директор, но со стула так и не поднялся, так что я снова задергался.
        - Имей в виду, твой отец теперь знает, кто ты.
        Хорошо, что я сидел, иначе бы снова упал.
        - Как это? Откуда?!
        - Я ему рассказал. Алеша, когда я привел сюда твоего папу и разговаривал с ним, он был совершенно не в себе. Что неудивительно, конечно. Все время спрашивал о тебе. Я понял, что он тебя в своих мыслях уже похоронил, и принял решение. Иола успела мне сообщить, что ты уже побывал дома, только представился другим именем. Ну а я внес некоторые уточнения.
        - И как он это воспринял?
        Директор только руками развел:
        - Да как! Обрадовался, что ты живой, конечно. А что до понятного потрясения, надеюсь, хоть немного удалось клином выбить клин.
        - Ясно, - вздохнул я. - Ну, пойдемте.
        Мы прошли в учебный коридор, около одной из дверей Соболь остановился и пнул внушительный валун, подпирающий ее. Я сделал глубокий вздох, взял себя в руки и шагнул внутрь.
        Здесь, как и в прочих классах, была доска и несколько столов один за другим. За одним неловко на краешке стула пристроился отец, словно готовый в любой момент встать и отправиться куда-то. Он и начал привставать, потом замер, уставился на меня.
        - Алеша?
        - Да, пап, это я. - Я подошел и сел напротив его. - Прости, что обманул тебя в прошлый раз, не знал, как все объяснить, да и ты мог не поверить.
        Отец очень осторожно протянул руку, коснулся моего плеча.
        - Да уж, поверить сложно. Но хоть живой, это главное.
        И замолчал. Я тоже совершенно не представлял, как продолжить разговор. Любой вопрос прозвучал бы осуждением, а этого я не мог себе позволить. И спросил:
        - Как мама?
        - Она в порядке, - пожал плечами отец. - Освоила общий язык, работает в программе озеленения нашего города. Надеюсь, на ней не отразится мое… злодеяние.
        - Пап, зачем ты это сделал? - не выдержал я.
        Отец устало качнулся на стуле взад-вперед и ответил словно по заученному:
        - Ну, кто-то должен был попытаться остановить это безумие.
        - Но не такими же мерами, отец! А если Древние озлобятся и станут по-настоящему жестоки с людьми? Они ведь гораздо сильнее и у них мощное вооружение!
        Кажется, отец меня даже не слушал, снова впав в ступор, взгляд его бесцельно блуждал по углам класса. И тогда я спросил:
        - Папа, скажи мне: что произошло, когда тебе было одиннадцать лет?
        Он вздрогнул и сфокусировал на мне взгляд:
        - Откуда?.. Почему ты спрашиваешь об этом?
        - Неважно. Просто расскажи, если можешь.
        Невыносимо долгая пауза. Потом отец сказал:
        - Ладно, что уж теперь. Я жил тогда на севере, мой отец там был директором крупного завода. Ну а у мальчишек какие забавы? Компьютеры еще не сильно были распространены, мы много времени проводили на улице. Устраивали ледовые побоища с ребятами с соседней улицы: строили снежную крепость, запасались снарядами. У соседних был один парень, такой здоровый, всегда пер напролом и просто погребал нас под снежками. Нам никогда из-за него не удавалось победить. И однажды я решил, что если облепить снегом камень и бросить, то получится вывести из игры этот танк. Ну я и бросил… Только вот камень попал парню в голову, он упал и больше уже не встал. Потом наступили страшные дни. Понятно было, что оставаться в том городе мы больше не могли, на улице каждый тыкал в меня пальцем и называл убийцей. Родители продали квартиру, переехали, все потеряв при этом. Ты ведь помнишь, какими они были: нелюдимыми, замкнутыми. Это все следствие моей преступной глупости.
        Отец замолчал, я тоже не говорил ни слова. А потом решился:
        - Пап, ну не мог ты покушаться на Жреца и ту девушку тоже не ты убил! Почему ты взял на себя чужое преступление?
        - Что за глупости, - отмахнулся отец.
        - После того несчастного случая в детстве…
        - Алексей, - перебил отец. - Не стоит что-то придумывать, когда знаешь правду. Прости, сынок, но мне нужно побыть одному.
        - Ясно. Хорошо, - пробормотал я, направляясь к двери. - Только я еще вернусь. И я все выясню.
        Я вернулся на поляну, где стоял дым коромыслом. По траве катались, облапив друг дружку, Борис и Димка, мерялись силушкой. Стол они уже завалили, и теперь остальные со смехом выискивали среди обломков и травы то, что еще можно было съесть. Чуть в стороне сидел на кочке Женька с тарелкой в руках и с любопытством наблюдал за борьбой, и лицо его все еще оставалось чистым, губы растягивались в улыбке, видимо, наш лагерь находился не слишком глубоко, чтобы блокировать излучения, ну или Древние усовершенствовали приборчик. Рядом с ним устроилась на траве Бридж, что-то увлеченно рассказывала…
        И снова, снова нахлынуло чувство одиночества и чуждости всему происходящему. Я не мог принять участие в их веселье. Не мог даже пойти в свою комнату и поваляться на кровати, потому что там совсем рядом был отец. Наверх тоже не тянуло, казалось, там каждый Древний будет провожать меня взглядом и шептать себе под нос: вот идет сын убийцы. Я просто взял одну тарелку, нашел в траве еще не затоптанный сэндвич, яблоко и бутылку воды и побрел вглубь пещеры.
        Больше всего в лагере я любил берег нашего круглого, как монетка, озера, его золотой песчаный пляж. Здесь я и устроился.
        Что-то мягко и влажно коснулось моей шеи: это подошел поздороваться Пегас. Я протянул ему яблоко, но конь не заинтересовался, наверное, вдоволь поживился во время подготовки пира. Просто стоял и смотрел на озеро вместе со мной, и от этого мне стало малость легче на душе.
        А потом торопливые шаги за спиной сообщили мне, что приближается Иола, и покоя как не бывало. Сейчас устроит мне разнос за то, что уехал невесть куда без предупреждения.
        - Иол, я не виноват, что Кирка не забежала в лагерь, она обещала… - заранее начал оправдываться я.
        Но девочка молча протянула мне чашку чая и блюдце с моим любимым эклером.
        - Да, а как ты себя чувствуешь? - спохватился я.
        Иола чуть заметно поморщилась: она терпеть не могла обсуждать свое здоровье.
        - Нормально. Пару раз был небольшой озноб, но он быстро прошел. До обеда я долго говорила с мадам Софи, и она считает, что мой атлантский организм сможет сам побороть действие эликсира. Безо всяких последствий. В монстра не превращусь, короче, отбой.
        - Здорово! - обрадовался я. - Но на всякий случай - вот, держи.
        Достал из кармана пару ампул и вложил ей в ладонь. Иола почему-то впала в ступор, таращась на них, я даже испугался - может, так начинается превращение в перевертыша?
        - Так ты из-за этих ампул проник в Орден, отправился на остров? - шепотом спросила девочка.
        - Конечно, зачем же еще?!
        - Это могло быть опасно, даже для тебя. Но спасибо!
        Голос ее подозрительно дрогнул, я едва не сообщил ей, что старался и ради других перевертышей, и ради Тер-Андроля, но вовремя опомнился. Впрочем, Иола тоже быстро с собой совладала и следующий вопрос задала голосом деловым и собранным:
        - Расскажешь, что там было? А то я пока слышала только Димкину часть истории.
        - Чуть позднее, ладно? У меня язык отвалится, столько раз всем одно и то же повторять.
        - Ну ладно, - протянула Иола чуточку разочарованно, и я немедленно обозвал себя тупым придурком, - ведь я снова оскорбил свою половину, поставив ее в общий ряд. Ну почему, почему это все так трудно?!
        - А зачем попросил Ваньку увести из лагеря Тасю? Хоть это можешь сказать?
        - Ну-у…
        Иоланта возмущенно вскочила на ноги, выбив из моих рук чашку с нетронутым чаем.
        - Ой, да ладно, будто я сама не догадалась! Димка теперь пара Таси, так ведь?
        Тут и я вскочил, испуганно глянул в сторону нашей столовой, - достаточно ли далеко, не уловили ли что-нибудь чуткие атлантские уши? И шепотом спросил:
        - Как ты догадалась, Иол?
        - Да не трудно понять, знаешь ли! Я с самого начала заметила, как изменилась Тася. Замкнулась в себе, а мы ведь были лучшими подругами. Я пыталась ее разговорить, узнать, что не так, но она всякий раз отмалчивалась. А несколько раз я слышала, как она плакала, у нас ведь соседние комнаты. Но конечно, я о таком не думала, просто пыталась понять, что с ней сделали в той лаборатории. И вот вчера мы весь день провели с Ваней в Нижнем мире, а Тася оставалась в лагере. Я вернулась к себе уже ночью, заметила, что в ее комнате горит свет, решила зайти. Только Тася уже спала, она просто уснула при свете, а в руках все еще сжимала книгу из нашей лагерной библиотеки. Я и заглянула в нее, само собой. Это оказался один древний труд об атлантах, написанный лет двести назад ученым-тубаботом, причем на его родном языке. Кстати, потом этот труд сделался популярным, и новое издание вышло уже на общем, в библиотеке есть экземпляр. Вот тогда у меня и появилось первое подозрение. Ведь получается, что Тася меньше чем за месяц жизни в Черных Пещерах изучила в совершенстве общий язык, водяной язык морголов да плюс
тубаботский, невероятно сложный! Конечно, Таська умница, только обычному человеку такое не по плечу. А сегодня в лагерь вернулся Васильев… И все встало на свои места.
        - Они не должны встретиться! - выдохнул я, хватая девочку за руку. - Ведь это ужасно!
        - Ясное дело, не должны, - кивнула с полным пониманием Иола. - Не только встретиться, но и просто догадаться, ведь они знакомы. Тогда может возникнуть связь, и им придется жить с этим. К счастью, они не так уж часто пересекались, чтобы… иметь друг друга в виду.
        - И ты думаешь?..
        - Я думаю, если они не встретятся, атлантская связь на всю жизнь не возникнет, и они смогут нормально жить, оставаясь Соединившимися, со всеми преимуществами атлантов, но без пары. То, о чем ты всегда мечтал.
        Я постарался не заметить ее подколки.
        - Но Димка рассказывал, что часто видит во сне какой-то смутный образ… Значит, они все равно мучаются. Вот и Тася плакала, ты говоришь. Может… не знаю…
        Иола глянула, как на несмышленыша, хихикнула:
        - Девяносто процентов ребят нашего возраста кого-то смутно видят во сне, и никто от этого еще не умер. А Тася, думаю, вообще плакала не из-за снов.
        - А из-за чего?
        - Из-за тебя, идиот! Ей кажется, что теперь препятствий между вами стало еще больше, раз вы оба в других парах. Лично я считаю иначе.
        Я спросил неожиданно севшим голосом:
        - Как?
        - Думаю, все к лучшему. И мы все четверо сможем пойти по этой жизни своими путями. А теперь, когда Тася перестанет комплексовать, что она человек, а ты - наикрутейший атлант, то между вами все…
        - Иола, замолчи! Не говори того, о чем потом пожалеешь! - прошипел я. - Скажи лучше, чего это вы с Ванькой целый день делали в Нижнем мире, гуляли, что ли?
        Девочка испепелила меня взглядом:
        - Нет. Искали тайную лабораторию, где Печерский держал тех, на ком испытывал эликсир. Облазили все, что можно, только все по нулям. С нами, кстати, были еще Зиночка с мужем.
        Мне стало стыдно, что про лабораторию я совсем и забыл, но уж слишком много всего свалилось. И сказал смущенно:
        - Так все равно ведь… ну, там же не может быть выживших, сама понимаешь. Игорь погиб больше месяца назад, а про лабораторию знал только он.
        - И все равно мы должны их найти, хоть похоронить по-человечески. А потом, люди умерли, да. Но если кто-то стал перевертышем, а таких может быть довольно много… Флэмм из Баланграля говорил, что перевертыши могут долго обходиться без еды и питья. Хотя, конечно, не беспредельно долго, - тяжело вздохнула Иола.
        Глава двадцать вторая. Побег Алугареи
        К нам приближался Васильев, счастливый, улыбающийся. У меня мелькнула тревожная мысль: уж не задвинул ли он подальше свои планы вернуться на остров, к своему сверхстранному новому другу? И как мне быть, если он действительно передумал?
        - Привет, я все сделал, - сообщил он бодро, дружески облапив за плечи нас обоих. - Со Жрецом познакомился - черт, то еще испытание увидеть его в первый раз, я чуть не заорал!
        - Я тоже ему в первый раз на шею бросился, - понимающе фыркнул я.
        - Ампулы передал. Рассказал все, что знал, насчет Верховного Пажа и его планов. В общем, Жрец готов с ним встретиться и все обсудить. И да, он просил тебя тоже к нему заглянуть.
        Я мгновенно сник. Понятно же, о чем пойдет разговор. А вдруг Жрец скажет, что с отцом решено сделать что-то ужасное? Я, конечно, не позволю, может, придется бежать…
        - Не переживай, думаю, он просто хочет уточнить насчет Ордена, ведь меня он в первый раз видит, мало ли чего я там наговорю. Сказал, что если не застанешь его в штабе, то он уже спустился в Черные Пещеры, попытается там вернуть человеческий облик выжившим перевертышам.
        Тут я хлопнул себя рукой по лбу: черт, как же мог забыть! Разумеется, Жрец в первую очередь попробует спасти вакантными ампулами тех, кто заперт в драконьем амбаре. А это может быть опасно, ведь несчастные твари невероятно сильны.
        - Надо идти, - подытожила Иола. - Помочь ему с перевертышами. Предлагаю сразу спуститься в Нижний мир, времени много прошло, наверняка Жрец уже там.
        - С вами! - тут же объявил Васильев. - Заодно и старых друзей повидаю. И на перевертышей гляну, интересно же.
        Я разволновался: в Черных Пещерах он окажется слишком близко к Тасе. С другой стороны, еще одна пара рук не помешает. Да и не могу я ему запретить, в конце концов.
        Иола выглядела взволнованной:
        - Может, позовем и других Соединившихся?
        - Да ну, они про перевертышей толком даже не знают, опыта ноль, - отмахнулся я. - Мы и сами прекрасно управимся.
        - Дима, между прочим, тоже про них ничего не знает!
        - Не, он в курсе в общих чертах. А по пути дадим подробные инструкции.
        Мы зашагали к лифту в Нижний мир. Спустились и промчались почти без остановок до Черных Пещер. Хотя нет, Димка то и дело вспоминал, что здесь мы проходили в первый наш спуск с Данко и всякий раз притормаживал в этих местах. Я понимал, что в бесконечные дни и ночи в подземелье он вспоминал это путешествие как лучшее событие в своей жизни. Правда, в пещере клээков, когда Васильев непременно захотел дождаться появления хотя бы одного милашки, я не выдержал и взял его на буксир.
        Скоро мы достигли Черных Пещер и первым делом направились к драконьему амбару, где были заперты оставленные в живых перевертыши. Еще издали услышали их: леденящий кровь клекот, скрежет и грохот по металлу, словно твари пытались разнести свою тюрьму изнутри. У меня мелькнула жутковатая мысль, уж не размножаются ли эти существа почкованием или еще как, неужели примерно дюжина существ могла производить такой шум?
        Возле амбара никого не оказалось, видимо, Великий Жрец еще не покончил с другими делами. Но, стоило нам подойти ближе, как из-за куста поднялся на ноги флэмм Шарголай. Похоже, он ни на минуту не отлучался от амбара. Выглядел почерневшим от тревожного ожидания и сильно исхудавшим, хотя наверняка ему голодать здесь не давали. Поприветствовав нас, Шарголай тут же задал вопрос:
        - Есть ли какие-то новости?
        - Есть, и отличные, - заверила его Иоланта. - Вот он, - кивок в мою сторону, - сумел добыть еще ампулы с эликсиром, ученые уже приступили к работе, чтобы синтезировать столько, сколько понадобится. А скоро сюда прибудет Великий Жрец!
        Лицо флэмма озарилось невероятной надеждой, потом он бросился благодарить меня, так что я даже за Димку спрятался. И после побежал вокруг амбара, высоко подпрыгивая и озирая все подходные пути. Я и глазом моргнуть не успел, как он трижды обогнул амбар и трижды повис у меня на шее.
        Стало ясно, что ждать Жреца в такой нервной обстановке - не лучшая затея. И тогда я предложил пока наведаться к Шакракумору, чей дом чуточку на возвышенности отлично просматривался от амбара. Димка с Иолой горячо согласились с моим предложением.
        Гостеприимного хозяина мы обнаружили во дворе дома: он сидел на корточках напротив небольшого костра и установленного на камнях котелка. В нем уже что-то бурлило, испуская резкий дурманящий запах, а флэмм из кучки сложенных на коленях корешков и соцветий выбирал по одному и бережно добавлял в кипящее зелье.
        - Шакракумор, как вы себя чувствуете? - спросил я вместо приветствия, потому что испугался за него: зелье, судя по всему, имело лечебное предназначение. Правда, выглядел наш друг хорошо, даже шрамы от столкновения с перевертышами почти исчезли, и здоровый румянец вернулся. Но легко ли в его возрасте пережить такое?
        - О, старые друзья! - радостно вскричал флэмм, скидывая в котел все скопом и легко разгибая колени. - Дмитрий, я так рад!
        Васильев, подскочив, от души обнял старика за шею - не думаю, чтобы у Древних это было принято, ну да Шакракумор уже ко всему притерпелся.
        - Я здоров, благодарю, - наконец ответил флэмм на мой вопрос. - Морголы и местные врачи меня прекрасно подлатали.
        - А Энерир? - Это Иола спросила.
        - Тоже в полном порядке, повел на прогулку своего воспитанника. А то, что варится в котелке, - это для моего гостя.
        И он широко распахнул дверь дома, приглашая нас зайти.
        В гостиной никого не оказалось, но флэмм указал на следующую дверь, отлично мне знакомую: в комнате за этой зеленой дверью я провел, обездвиженный, самую скверную пару недель своей жизни. Иола первая ее приоткрыла, сунула нос в щелку и воскликнула:
        - Тер-Андроль, привет! Здравствуйте, Тур-Гурлиль!
        Она нырнула в комнату, мы - следом.
        Наш друг лежал на той самой кровати, где и я прежде, и помахивал нам рукой. Хотя сейчас биорд и улыбался во весь рот, выглядел он неважно: бледный, с запавшими глазами. Я сразу смекнул, в чем дело. В изножье сидела его девушка, кажется, очень напуганная.
        - Вот, захворал немного, - горестным тоном сообщил Тер-Андроль. - И так не вовремя: к свадьбе нужно готовиться, Гар-Гук только вернул былую форму. А меня то в жар, то в холод, то и вовсе с ног срубает.
        - Скажи уж прямо, что боишься жениться, - проворчал хозяин, входя за нами с полной кружкой исходящего паром напитка.
        - Что ты, что ты, друг! (Похоже, Тер-Андроль сейчас не был расположен понимать шутки.) Я ведь и пришел к тебе вчера, чтобы пригласить на это счастливое событие. И заодно разузнать, где отыскать моих друзей-атлантов, которые совсем обо мне забыли.
        Я шагнул вперед и сел рядом с постелью на любимый стул Иолы.
        - Мы не забыли про тебя, Тер-Андроль. Просто нам пришлось постараться, чтобы найти для тебя лекарство.
        Я достал из кармана ампулу. Бедный биорд дернулся и едва не свалился в щель между кроватью и окном. Ахнула в ужасе его невеста, даже Шакракумор заметно изменился в лице.
        Пришлось держать перед ними целую речь.
        - Я знаю, сколько всего плохого связано в Нижнем мире с этими штуками, что из-за них была война, - сказал я. - И те бедолаги, которые превратились в перевертышей, были убиты или сейчас заперты в амбаре - тоже из-за эликсира. Но так получилось, что мы все приняли его, тогда, в гостях у циклопов, ты помнишь, Тер-Андроль? Так что теперь ничего не поделаешь, в этой ампуле твое спасение. С Иолой случилось то же самое. - Иола кивнула и молча продемонстрировала на ладони свою ампулу. - Из нас троих только я догадался вовремя сменить тело.
        Тер-Андроль хмыкнул и вроде как немного успокоился, сжал ампулу когтистыми пальцами.
        - Выпью - и все наладится, верно?
        - Ага, - подтвердила Иола. - И можете снова готовиться к свадьбе. На которой мы уж точно будем, не сомневайтесь.
        Лицо биорда посветлело, он вырвал пробку и лихо опрокинул багровую жидкость в рот. Шакракумор отправился заваривать чай, а Димка позвал нас к окну в гостиной: оттуда было хорошо видно, что вокруг драконьего амбара собирается народ. Это означало, что Жрец уже прибыл, так что мы в темпе извинились, поклялись зайти позднее и дружно ринулись к амбару.
        Действительно, Тир-Убрель уже стоял перед небольшой служебной дверцей сбоку строения и отдавал распоряжения. Вокруг толпились Древние, причем в полной боевой готовности: циклопы с огромными крючьями, флэммы, которые потирали ладони, готовясь в случае необходимости выпустить из них огненные смерчи. И биорды в связке с лоттами, готовые взлететь по команде в воздух, у лоттов в руках сверкали грозные треугольники.
        У меня заныл живот при виде Жреца. Подумалось, что он и общаться теперь со мной не захочет, разве что формально, на людях. Но, заметив нас, Великий Жрец немедленно шагнул навстречу, дружески нас всех подержал за плечи и произнес:
        - Спасибо, что пришли, ваша помощь будет совсем не лишней. Думаю, вы могли бы занять позицию у дверей амбара, выпускать перевертышей по одному и удерживать, пока я заливаю эликсир в их пасти. Справитесь?
        - Конечно! - сказал я.
        За что люблю Великого Жреца - в его глазах мы никогда не были детьми, только Соединившимися.
        - Тогда прошу остальных выстроиться полукругом, биордов - занять позицию в воздухе, - кратко распорядился Тир-Убрель. - Помните, через оцепление не должен пробиться ни один перевертыш.
        Сквозь толпу к Жрецу уже прорывался Шарголай, ужасно взволнованный. Подойдя, воскликнул:
        - Великий Жрец, зачем тут столько оружия? Вы же не собираетесь стрелять по несчастным детям, попавшим в беду?
        - Шарголай, я всей душой надеюсь, что мы обойдемся без жертв, - прижимая руку к груди, отвечал на это Тир-Убрель. - Но мы не можем допустить, чтобы хоть один из перевертышей сбежал. Он может напасть на других невинных людей, на детей. А если оповещать окружающие нас городки и деревни - потеряем ценное время. Но не бойся, с нами трое атлантов, все должно пройти хорошо.
        Шарголай перевел на нас молящий взгляд, и под его молчаливым напутствием мы отправились занимать позиции у двери.
        - Иола, мы с Димкой станем по краям входа, а ты будешь на подхвате, - сказал я твердым голосом.
        Иола изумленно заморгала:
        - Почему на подхвате? Кем это установлено, что я слабее вас?
        - Не в этом дело. Просто ты же помнишь, какие они сильные и проворные, эти мон… перевертыши. Кто-то может вырваться, и тогда Древние немедленно убьют его, у них ведь приказ. Я хочу, чтобы ты наблюдала за нами и была готова исправить дело, если кто из нас облажается. Хорошо?
        - Ладно, - нехотя проговорила девочка, отходя в сторону и становясь в ряд между циклопом и биордом.
        А мы подошли вплотную к двери, я встал рядом с массивным засовом, подергал, приноравливаясь, чтобы случайно не вырвать его с мясом.
        - Ну, Леха, знал, что ты герой, - шепнул мне Васильев, - но чтобы сказать Иоле быть на подхвате… полный респект!
        - Я все слышу, - долетел до нас сердитый голос девочки. - Займитесь наконец делом!
        И мы занялись делом.
        Я оттянул засов и рывком отворил дверь амбара. Вой и скрежет тут же оглушили меня, у Димки, заглянувшего внутрь, побелело и вытянулось лицо. Первым, как и следовало ожидать, наружу вырвался огромный, выше Васильева, перевертыш-циклоп (я по остаткам одежды догадался), весь покрытый шрамами, со следами свежей черной крови на лапах. Мы едва успели ухватить его с двух сторон за широченные запястья, я ногой захлопнул дверь и свободной рукой задвинул засов.
        Перевертыш бился, вырывался с невероятной силой, я всерьез испугался, что он сам себе оторвет конечности и удерет от нас без них. Поэтому на всякий случай вдавил монстра в дверь и зафиксировал ногой в районе поясницы, а Димка схватил его за волосы и оттянул голову назад. Жрец изловчился и вылил в широко распахнутую пасть содержимое ампулы. Пару секунд ничего не происходило, потом перевертыш весь затрясся и завизжал на одной ноте. Запястье под моими пальцами сделалось словно резиновое, хорошо, что я успел предупредить Димку о подобном - жуткое ощущение. Лицо и все тело на открытых участках пошли волнами. Через какое-то время перевертыш ослаб и начал заваливаться на бок. Мы опустили его на землю, все еще крепко удерживая.
        Теперь стало видно, что это мальчик лет семи. Он быстро приходил в себя, испуганно озирался на нас, широко распахнутыми глазами смотрел на свои окровавленные ладошки и явно планировал разрыдаться. Да уж, я, как никто другой, мог представить, каково ему сейчас.
        Оцепление расступилось, пропустив пару циклопов, мужчину и женщину. Это не были родители малыша - те бы не выглядели такими спокойными, - наверняка обитатели Черных Пещер. Но они склонились над ребенком, ласково заговорили с ним на жутковатом циклопьем языке, состоящем из одних почти согласных. Поставили на ноги и увели с собой.
        - Молодцы, чисто сработано! - улыбнулся нам Великий Жрец. - Отдых не требуется?
        Наш с Димкой дружный гогот стал ему ответом. И я снова отворил дверь.
        Девочка-лотт, подросток-биорд… С каждым приходилось помучиться, но все шло благополучно. Наконец дверь выпустила восьмого по счету перевертыша. Краем глаза я заметил, как напрягся и побледнел Шарголай. И как он узнал свою дочь? Разве что по остаткам красного платья.
        Этот перевертыш был мельче остальных, но и меньше других изранен. Мы быстро поняли почему: существо билось в наших руках с невероятным остервенением, то скручивалось клубком, поджав ноги, то распрямлялось пружиной, отталкивалось ступнями от двери и едва не выдиралось на свободу. Пришлось оттащить его подальше от амбара. Удержать голову за волосы тоже не удавалось, у меня в руке остался не один клок волос. Но в конце концов нам с Васильевым удалось наступить перевертышу на обе ступни и пригвоздить к земле. Димка схватил его за затылок, я за челюсть, и Жрец приблизил ко рту существа откупоренную ампулу. Я выдохнул с облегчением.
        Рано, как оказалось. Одним рывком перевертыш освободил ноги, оттолкнулся от земли и вдруг перекувыркнулся в воздухе, отшвырнув Жреца на добрый десяток метров. Причем запястья монстра так и остались зажатыми в наших руках, просто жутко вывернутыми в локтевых суставах. Вот это меня добило. Я попробовал перехватить руку, чтобы вернуть ее в нормальное состояние.
        Отпустил, и существо тут же мазнуло Димку по лицу, вспахав на нем кровоточащие полосы. Вырвалось и на четырех конечностях отпрыгнуло в сторону.
        Иола бросилась на тварь, но та сумела извернуться и скакнула в сторону, прямо на флэммов и наставленные дафирки. Шарголай с пронзительным воплем рванул к перевертышу, отчаянно крича:
        - Алугарея! Доченька моя!
        Он даже ухитрился заключить это чудище в объятия, но немедленно был отброшен прямо на шеренгу Древних. Возникла свалка, сплошная цепь разорвалась. Перевертыш шмыгнул в прореху и помчался по полю. Сразу за ним - Иола. Следом - мы с Димкой, Васильев на бегу, громко ругаясь, протирал залитые кровью глаза. А сверху еще неслись и биорды с лоттами. Я слышал, как флэмм умоляет Жреца не стрелять по бегущей, но уже не слышал, что он ответил: амбар остался далеко позади.
        Монстроподобная девчонка петляла, Иола неслась за ней почти по пятам, лотты сверху не смели стрелять, боялись попасть в Иоланту. А впереди уже показался туннель, ведущий в следующую пещеру, и перевертыш мчался прямо туда. Они с Иолой исчезли в проходе, следом влетели мы. Биордам же пришлось сперва пойти на посадку.
        Туннель этот оказался довольно длинным и, в отличие от большинства других, не идеально прямым, видимо, при его строительстве Древним пришлось огибать скальную породу. За вторым поворотом я чуть не снес Иолу, которая, наклонившись, обеими ладонями зажимала левое колено.
        - Что случилось? - перепугался я.
        - Она меня подстерегла за поворотом, - морщась, прошипела сквозь зубы Иола. - И вцепилась зубами в ногу. Кажется, повредила связку, совсем ступать не могу. - И спохватилась: - Бегите скорей, пока она там дел не натворила!
        И мы с Димкой вновь понеслись. Вылетели из туннеля, огляделись: эта пещера оказалась не слишком большой, круглой, ее почти полностью занимала деревенька, вокруг которой протянулась цепь озер, и только один край был отведен под кукурузное поле и фруктовый сад. Между полем и садом тянулась неширокая прямая дорога, на которой мелькнуло что-то красное…
        Тут мы с Димкой разделились: я побежал по дороге, Васильев взял левее, в обход сада, чтобы отрезать перевертыша от деревни, взбреди тому в голову уйти в сторону между деревьями. Но пока что тварь бежала прямо, и я уже почти нагнал ее…
        И тут у меня сердце оборвалось от страха: поперек дороги разлегся со всеми удобствами довольно крупный дракон, одна голова нежилась в траве, другая освобождала от плодов растущую рядом яблоню. Рядом какой-то парень, со спины вроде циклоп, специальной щеткой на длинной ручке начищал драконовы чешуйки с такой тщательностью, что они переливались под золотым небом всеми оттенками зеленого.
        А перевертыш несся прямо на них.
        - Уходи с тропы! Уводи дракона! - в страхе заорал я по-русски.
        Потом спохватился и повторил на общем. Парень тем временем обернулся на крик, и я осознал, что никакой это не циклоп, а Ванька Разин. Он увидел перевертыша и выступил ему навстречу со щеткой наперевес. Мгновение - и два сцепившихся тела рухнули в пыль.
        Я оказался рядом буквально через мгновение, но даже его хватило, чтобы тварь едва не порвала Разина в куски. Добавил и дракон, который попытался лапами и пламенем внести свой вклад в драку, вот только Ваньке тоже здорово от него досталось. Так что я сперва оттащил за хвост упирающегося зеленого, потом схватил перевертыша за шею и ногу, швырнул на землю и зафиксировал коленом в районе поясницы. И в этот момент меня мало волновало, не сломаю ли я ему позвоночник, потому что Ванька истекал кровью буквально в метре от меня. Тут из-за дерева выскочил Васильев, среагировавший на крики, и помог мне удержать бьющееся тело. Я изловчился, достал из кармана ампулу и вылил ее содержимое чудовищу в пасть. Сам же метнулся к Ивану.
        К счастью, хоть Разин и напоминал теперь старую кошачью когтеточку, он все же сумел сесть и теперь ощупывал голову, на которой заметно поубавилось волос. На плече пламенел ожог, шея была так изодрана, словно эта дрянь пыталась отгрызть ему голову.
        - Ты как?!
        - Плохо, - хриплым голосом сообщил мне Разин. - Глюки пошли, наверно, не выкарабкаюсь.
        - Вань, ты чего, какие глюки?
        - Это он про меня, - сзади подсказал мне Васильев, и я перевел дух: Ванька просто прикалывался!
        К нам, хромая, подбежала Иола, а сразу за ней два биорда спикировали на дорогу вместе со стрелками.
        - Ну что, в больницу? - спросил нас один из биордов, кивнув на Ивана. - Или к морголам?
        Однако тот яростно затряс головой и вскочил на ноги:
        - Нет, все хорошо, я лучше домой. Там есть универсальная мазь, буду как новенький. И доставлять не надо, сам дойду.
        - Тогда мы отнесем девочку к ее отцу, - сообщил другой биорд, а лотт уже осторожно крепил к себе поясом перепуганную, дрожащую с головы до пят девчушку.
        - Передайте Жрецу, что мы скоро вернемся, поможем ему закончить с остальными перевертышами, - сказала Иола, но второй лотт с длинными седыми волосами печально мотнул головой:
        - Вы уже сделали все, что могли. Эта малышка была последней из выживших. Мы наблюдали за ними через вентиляционное отверстие в крыше. - И содрогнулся, должно быть, припомнив увиденное.
        А потом они улетели - Древний народ ненавязчив, - и мы остались вчетвером. Плюс дракон, который взволнованно расхаживал вокруг нас.
        - Ну что, в самом деле пойдешь сам или отнести? - спросил я, хотя понимал, что Иван ни за какие коврижки не проявит слабину при Иоле. Да и не будь ее - тоже.
        Но Разин медлил. Я вдруг поймал его тревожный взгляд и понял: он о чем-то догадался. Может, то, что именно от Димки я попросил его спрятать Тасю, а возможно, и все остальное сообразил: видел же, как Васильев помогал мне укрощать перевертыша. И теперь изо всех сил пытался найти повод, чтобы не идти в тот дом, где гостил. Потому что там была Тася.
        - Лех, давай ты по-быстрому туда смотаешься и принесешь мне местную мазилку. Я объясню, как найти нужный дом.
        - Да ладно, раны промыть бы сперва, - тут же вмешался Васильев.
        Я поймал на себе сразу два беспомощных взгляда: Ванькин и Иолин. При этом сам я ощущал странное равнодушие, словно человек, которому в очередной раз подтвердили смертельный приговор. Я понимал, что все кончено, что судьбу не обманешь. Потому молча подставил Ивану плечо. С другой стороны его подхватил Васильев, посоветовал:
        - Поджимай ноги, прокатим с ветерком.
        - Быстро не бегите, чтобы Ур-Магур не отставал, а то решит, что его бросили, и запаникует, - мрачным до невозможности голосом велел Разин.
        - Лады. Кстати, а сестра твоя тоже ведь здесь? - уже начав движение, уточнил Димка. - Я спрашивал о вас ребят в лагере, сказали, вы вместе куда-то отправились.
        - Со мной, а что?
        Да, отвык Димыч от людей, прежде по голосу Ивана живо сообразил бы, что развивать тему не стоит.
        - Да ничего. Буду рад ее повидать, она милая.
        Я едва не застонал от отчаяния. А впереди уже возникли из-за деревьев первые домики деревеньки с красивым названием Озерный Край. На один из них, аккуратный узенький дом лоттов, Ванька указал поджатой во время нашей пробежки ногой.
        Слишком узкие проемы, и как Ванька с его плечищами вообще через них проходит? Разве что боком. Он и сейчас отстранил нас, самостоятельно проковылял через гостиную в гостевую спальню, рухнул на кровать. И все время с явным удивлением поглядывал по сторонам: Таси в доме не оказалось, и это было для него неожиданно.
        Во мне снова зародилась надежда, что все еще обойдется.
        Иола принесла ведро с колодезной водой и самолично промыла раны друга. Затем осторожно принялась накладывать на кровоточащие ссадины лимонного цвета мазь, которая при соприкосновении с кровью начинала слегка бурлить, а потом втягивалась в рану. Ванька лежал невероятно довольный, едва не урчал.
        - Ну и где же Тася? - Слова Димки заставили меня вздрогнуть.
        - Убежала куда-то, - после небольшой паузы отозвался Разин. - Она передо мной не больно-то отчитывается.
        - Вань, а что насчет дракона? - поспешил я сменить тему. - Откуда он вообще нарисовался?
        В окно как раз заглядывала одна из драконьих морд, явно обеспокоенная.
        - А, Ур-Магур! - Ванька расцвел. - Он теперь вроде как мой. Ну, я же много раз говорил, что не прочь завести такого.
        - Но ведь заводят обычно маленьких, как у внука Шакракумора, тренируют с детства.
        - Ну да, я так и планировал. Но при нападении перевертышей погиб хозяин Ур-Магура, житель этой деревни. Бедолага без хозяина отказывался от еды и прогулок, просто загибался. Мне как рассказали об этом, я пошел к нему в амбар, и он меня нормально принял, разрешил помыть его, на прогулку со мной пошел. Так что мы теперь одна команда.
        Я никогда прежде не замечал, как идет Ивану улыбка, особенно такая - ласковая и мечтательная. И я был счастлив за друга, но больше всего на свете хотел убраться из дома и деревни, пока не вернулась Тася. Иван заметил мое беспокойство и спросил:
        - Что, Лех, торопишься куда-то?
        - Вань, ты прости, - замялся я. - Но скоро уже вечерняя мелодия зазвучит, а я еще должен к Шакракумору забежать, узнать, как там Тер-Андроль. А потом наверх, в лагерь, ну, ты знаешь, какие у меня обстоятельства.
        Ванька согласно кивнул:
        - Так вы бегите, я уже в порядке. Хотелось, конечно, послушать о твоих последних подвигах, но это успеется.
        - Я останусь, - тут же заявила Иоланта. - Про его подвиги мне все известно, я тебе расскажу.
        Сказано было таким тоном, будто я весь вчерашний день занимался исключительно разной ерундой. Но меня это сейчас не трогало: лишь бы смыться поскорее и Димку увести.
        - Ну, двинули? - Оглянулся на Васильева.
        Тот с готовностью вскочил с высокой трехногой табуретки.
        - Ладно, Иван, ты поправляйся! И сестре своей передавай привет от меня. А еще лучше, когда полегчает, поднимайтесь в лагерь, сегодня вечером мы там посидим напоследок, завтра мне уезжать.
        - Может, и поднимемся, - ответил Ванька и кинул на меня вопрошающий взгляд.
        Я просигнализировал глазами: не надо.
        И мы покинули дом. Я тут же включил полную атлантскую скорость и крикнул:
        - До туннеля кто первый, идет?
        Вот уже и деревня Агурон впереди, за полем. Мы немного сбавили темп, чтобы не посбивать пасущихся здесь коз и овец. Небо чуточку померкло, но до мелодии еще оставалось время. Во дворе Шакракумора малыш Энерир играл со своим Чак-Кунаком, который уже почти догнал его ростом. Мальчик радостно поздоровался со мной, застенчиво - с Димкой, наверное, успел подзабыть его.
        Сквозь распахнутое настежь окно я мог видеть сидящих за столом Шакракумора и Тер-Андроля: они распивали какой-то золотистый напиток, вопили и хлопали друг друга по плечам. Похоже, тут все было в полном порядке.
        - Алеша, а посмотри, что Чак-Кунак уже умеет, - попросил меня Энерир, и я притормозил у самых ступенек дома. Васильев же, еще по пути сюда мечтавший о чашке бодрящего местного чая, прошел прямо в дом.
        - Давай показывай.
        Сияющий Энерир кинул дракону мяч, тот мигом поймал его на кончик чуть приплюснутого носа и принялся вращать, словно заправский футболист на пальце. Потом чуть дернул головой, мяч улетел назад, но был отбит хвостом и снова вернулся в прежнюю позицию. Потом точно так же дракоша пасовал поочередно своим задним лапам. А под конец запустил мяч так высоко в тускнеющее небо, что я даже на миг потерял его из виду. А затем мяч помчался вниз и вдруг вспыхнул яркой звездой.
        - Чак-Кунак, ну ты опять?! - взвыл юный хозяин.
        На морде дракончика было отчетливо написано смущенное: «Прости, не удержался».
        - Вы молодцы… - начал было я и вдруг насторожился.
        Потому что из распахнутого окна уже некоторое время не доносилось ни звука. Взволнованный, я поспешил внутрь и понял, что судьбу вокруг пальца все равно не обведешь.
        Глава двадцать третья. Воплощенное зло
        Димка превратился в соляной столб всего в шаге от порога комнаты, развернувшись всем телом к дивану, где рядом с невестой биорда сидела Тася. Лица Васильева я видеть не мог, зато видел ее лицо: испуганное, смятенное, вопрошающее. Притихли за столом с недонесенными до рта кружками хозяин дома и Тер-Андроль.
        Все было кончено. Мое сердце остановилось на миг, а потом забилось вновь - пусто и равнодушно.
        Тася с явным усилием перевела на меня взгляд.
        - Алеша, я…
        - Не говори ничего, не надо, - взмолился я. - Ты ни в чем не виновата, те гады это с вами сотворили…
        - Так ты знал? - развернулся ко мне Васильев.
        - Я догадался. Еще там, у твоей палатки.
        Вдруг Димка схватился руками за голову, крикнул хрипло:
        - Черт!
        И бросился вон из дома.
        Еще минута недоуменной тишины.
        Потом Тася тихонько поднялась с дивана, прошла мимо меня, низко опустив голову. Я поплелся за ней, во дворе спросил:
        - Побежишь за ним, да?
        - Нет. Просто хочу посидеть в саду, одна.
        - Понял, - сказал я и вернулся в дом. На автомате, а лучше б мне было сразу уйти. Потому что здесь меня ждали, чтобы получить хоть какие-то объяснения. Но мне уже все сделалось безразлично, и я в деталях рассказал друзьям, что случилось.
        Когда закончил, вид у всех был огорошенный. Потом биорд дернул себя за длинные космы и простонал:
        - И все по моей вине! Этой девчушке морголы передали для меня одно особое снадобье из водорослей, раз уж их свист не помог.
        - Неважно, - сказал я. - Может, и хорошо, что так вышло.
        - Да, не будем торопиться с выводами, - осторожно вклинился Шакракумор. - Мне приходилось читать в древних книгах, что такое действительно иногда делалось, когда два атланта в юном возрасте теряли пары. Считалось, что лучше пойти против природы, но дать ребятам шанс. Но атлант с человеком? Будем надеяться, все обойдется.
        Понятно, их больше волновала техническая сторона вопроса, они ведь были не в курсе, что значила Тася для меня.
        - Простите, я… Шакракумор, можно мне немного побыть одному?
        - Само собой.
        Я нырнул туда, где часом раньше лежал биорд, крепко притворил за собой дверь. Вселенский холод, космическая пустота - вот что я ощущал в этот момент. Необходимо было хоть как-то отвлечься, хоть что-то предпринять.
        Но куда мне было идти? Иола с Ванькой, а Разин теперь слишком умен, чтобы исцелиться в ближайшее время. Димка и Тася едины в нежелании со мной говорить. В лагере - отец. Здесь мне тоже оставаться не имело смысла, все равно ведь не смогу уснуть.
        Пометавшись из угла в угол, я все же нашел выход: наведаюсь-ка потихоньку в пещеру Печерского, разведаю обстановку. Возможно, Верховный Паж успел отозвать приора, и тогда Кира уже вернулась в наш лагерь. Или, может, она захотела сперва проведать родителей и узнала нечто ужасное. Может, она сейчас тоже отчаянно нуждается в поддержке близкого, а ведь у нее, если рассудить, из близких на свободе только я и остался.
        Накрутив себя таким образом, я уже был уверен, что должен как можно скорее отыскать сестру. Шагнул к двери… и передумал. Шакракумор и Тер-Андроль могут и не отпустить так просто, начнут приставать с вопросами… Нет, все правильно, они мои друзья и им положено волноваться. Вот только у меня пока нет для них ответов. А еще в саду была Тася, которая четко дала понять, что не хочет меня видеть.
        Обдумав все это, я развернулся на сто восемьдесят градусов и выпрыгнул через окно в заднюю часть Шакракуморова дворика. Едва не растоптал аккуратные ряды грядок, пролез сквозь густые заросли цветущих кустов и вышел на полянку. Сбоку, на лужайке, пасся взрослый дракон, в котором я признал Гар-Гука. Видно, наш биорд теперь не мог ни на час расстаться с другом. Дракон изумленно поднял голову (вторая продолжала пастись) и окинул меня подозрительным взглядом.
        - Понимаю, друг, в твоем мире не принято, чтобы через окна выходили, - пробормотал я, проходя мимо и перемахивая через забор.
        Вечерняя мелодия застала меня в конце улицы. Я знал, что скоро небо резко потемнеет, и перешел на бег: хоть атлантское зрение и позволяло видеть в потемках, а темноту я все равно не любил.
        Вот и Пещера Ложных Воспоминаний, вход в которую снова закрыт огромным камнем, специально обтесанным и тщательно подогнанным к отверстию. В земле вырыто углубление, по которому камень можно сдвигать и возвращать на место. Дежурного циклопа рядом не наблюдалось, возможно, он ушел сразу, как отзвучала мелодия, ведь после нее детей уже не выпускают на улицу. Я сдвинул камень, немного постоял у входа в Пещеру, собираясь с духом, - мне впервые предстояло пройти там, где я умер. А потом пролетел ее на самой предельной скорости. И сразу нырнул в следующую, в Игореву пещеру.
        Там было тихо и темно, но я знал, куда идти. И скоро уже стоял перед дверью в комнату приора Гая, тщательно прислушиваясь. Тут он или уже отбыл?
        Попадаться на глаза приору не хотелось, хотя, если так случится, совру чего-нибудь. Но скорее всего, его тут нет, времени прошло предостаточно. За дверью не раздавалось ни звука, я осмелел и осторожно приоткрыл ее, буквально на пару миллиметров. Увидел кровать Гая Малодия - пустую. И после этого уверенно вступил в комнату.
        Неприбранная, с объедками на столе, горящими светильниками и смятыми простынями она производила впечатление недавно покинутой. Но в воздухе уже поселилась особая затхлость, наводящая на мысль, что сюда никто не заходил минимум несколько часов. С не меньшими предосторожностями я отпер дверь в коридор - пусто, однако свет горит. Я вдруг занервничал, хотя и в прошлый раз не встречал здесь особо много народа. Но было в этой тишине что-то зловещее, так что я перестал таиться и помчался к той комнате, куда нас с сестрой поселил приор Гай.
        Она пустовала. Более того, мне показалось, что Кира тут и не жила прошедшие почти двое суток. На столе ни одной вещи - ни чашки, ни заколки для волос. На кровать наброшен плед, и даже вмятину от своего тела я узнал - дрых тут перед дорогой. Мне делалось все тревожней…
        Вот я снова в коридоре, верчу головой, пытаясь понять, куда теперь идти. Коридор не слишком длинный, ясно ведь, что эту часть пещеры готовили как резервную, на всякий случай. Всего пять дверей по каждую сторону коридора, все они закрыты - кроме одной. Собственно, там и двери нет, просто широкий проем, откуда вырывался еще более яркий свет, белый, а не желтоватый, как в коридоре. Я отправился туда.
        Подошел - и замер на пороге, едва сдержав вопль ужаса. Потому что на полу в странной изломанной позе лежал биорд, тот самый, доставивший на остров нас с Карамышем. Он лежал на боку, и по его лицу я сразу понял, что он мертв уже пару часов.
        С трудом отведя взгляд от трупа, я осмотрелся: помещение оказалось кухней. Довольно просторное, вдоль стен необходимая техника: плита, посудомоечная машина, между ними массивный стол для готовки. На первом плане еще один стол, легкий, со стеклянной столешницей, возле него и лежал убитый посланник. На столе три чайные чашки, заварочный чайник, коробка конфет и несколько вазочек с печеньем.
        На ватных ногах я выполз обратно в коридор, привалился плечом на стену и приказал себе собраться, начать рассуждать.
        Допустим, гостю с дороги предложили попить чаю. Приор и посланник пошли на кухню, позвали туда и Киру, в основном для того, чтобы она поухаживала за мужчинами. Но не успели даже сесть за стол, как что-то произошло. Кто-то убил биорда и сделал это с нечеловеческой силой, просто сломав пополам. Кто?
        Черт, как я мог упустить из виду неучтенного атланта, того, который напал на Жреца и отнял ампулу?! Допустим, Гай Малодий понял, что приглашение Верховного Пажа не сулит ему ничего хорошего, и призвал на помощь кого-то, мне неизвестного. А потом сам срочно покинул свое убежище, увел с собой других членов Ордена и Киру. Но зачем? Ему же тут ничто не угрожало, Верховный Паж далеко…
        Стоп! Я даже по башке себя треснул, чтобы собраться. Неучтенный атлант не мог убить, он же себе не враг. А кто тогда? Циклоп? Он-то откуда тут нарисовался?
        Я все же решил осмотреть и другие комнаты, ведь это пока только мое предположение, что они пустые. Лучше бы я этого не делал. В первых же трех обнаружились трупы. Все были молодые парни, мне незнакомые. Все лежали у самого входа в свои комнаты. Все с метками на левых щеках - полноценные члены Ордена. У всех сломаны шеи.
        В двух комнатах на видных местах я заметил белые треугольники - дафирки. Но никто из парней не успел ими воспользоваться, один оставил его лежать на кровати, другой - на столе. Получалось, что стучался в комнаты пажистов кто-то хорошо им знакомый, звал, и они шли отпирать безо всякой опаски, не взяв оружие. А он расправлялся с ними моментально, с нечеловеческой силой и сноровкой, ни один не успел крикнуть, поднять тревогу.
        У меня голова шла кругом от непостижимости случившегося, вдобавок сильно мутило. Оставалось еще четыре комнаты, за вычетом пустующих, и я не сомневался, что увижу там ровно то же самое. Может, плюнуть и бежать во весь опор в лагерь, рассказать все Соболю? Но нет, все же зайти в оставшиеся комнаты необходимо: вдруг найду выжившего или какую-то подсказку, где Кира.
        Я уже собирал все свое мужество перед очередной дверью, как вдруг… Явственно услышал шум в другом конце коридора. Удары, как будто кто кулаком по металлу молотит. А потом вопль:
        - Помогите!
        И рванул туда.
        Дверь, из-за которой доносились вопли, отличалась от всех прочих: те были деревянные, а эта - металлическая раздвижная, белого цвета, запертая на электронный замок. Я просто вышиб ее ногой.
        Там оказалась вроде как лаборатория, некогда было приглядываться. Потому что на полу я увидел приора Гая в красном махровом халате. Руками он держался за металлические ножки кушетки, ноги широко раскинуты, скребут по полу. На моих глазах конечности приора то вытягивались до нереальных размеров, то схлопывались, словно отпущенная пружина. Я сразу понял, что с ним происходит.
        Гай смотрел прямо на меня, его лицо пока еще сохраняло осмысленное выражение, хоть и искажено было болью и страхом. Потом провыл:
        - Помоги мне! Спаси! И я скажу, где он…
        Моя рука тут же метнулась к карману, я точно помнил, что после спасения малышки у меня оставалась еще одна ампула. Карман почему-то оказался влажным… Я выхватил ее и остолбенел: стеклянная крышка отсутствовала. Ампула была пуста. Видно, в драке с перевертышем крышка выскочила, и эликсир вытек.
        Я попятился к двери, не спуская глаз с бьющегося тела. Нужно убраться отсюда как можно дальше, пока Гай Малодий полностью не превратился в перевертыша. Запереться где-то? Я лихорадочно прикидывал, где здесь может быть подходящее убежище, и не находил его. Переродившийся Гай пойдет по запаху эликсира, которым теперь измазаны мои штаны и руки, вынесет любую дверь, но настигнет меня. А я вовсе не был уверен, что смогу одолеть его в одиночку. Приор тем временем перестал орать и биться. Вдруг разом встрепенулся, встал на четыре конечности, по-собачьи встряхнулся и втянул носом воздух.
        И тогда я побежал.
        Больше всего я жалел сейчас, что не взял ни один из дафирков, которые валялись буквально у меня под носом. Но забегать сейчас в комнату значило добровольно загнать себя в ловушку. К тому же я не был уверен, что смогу правильно выставить шкалу и не прикончить приора.
        Мой план был другим: я хотел выбраться из Игоревой пещеры, пробежать насквозь Пещеру Ложных Воспоминаний и завалить ее камнем. В камне я немного сомневался, все же он не запредельно тяжелый, даже циклоп его двигает. Но, возможно, потеряв источник запаха, монстр от меня отвяжется…
        Однако переродившийся Малодий двигался слишком быстро, я с трудом успевал лавировать и уворачиваться от его жутких когтей. Кажется, прежние перевертыши не обладали такой лютостью и прытью.
        Но все же я добежал до Пещеры, нырнул в ее чрево и быстро пронесся сквозь нее. И похолодел, когда на последних шагах ощутил зубы твари на правой лодыжке. Громко треснула штанина, острая боль почти парализовала ногу, но я был слишком близок к спасению, чтобы так просто сдаться. Упав на пятую точку и резко развернувшись, я обеими ногами отправил Гая в полет метров так на двадцать назад. А сам выскочил из пещеры и закрыл вход. Потом, едва переводя дух, застыл в тревожном ожидании.
        Камень сотрясся, потом еще и еще раз. Но остался на месте. Я услышал жуткий тоскливый вой, потом снова удары и какой-то шелестящий звук, будто приор пытался сделать подкоп. А затем все стихло.
        Ушел? Затаился? Или Пещера может влиять и на перевертышей? Спокойнее мне не становилось. Да, Гай здесь не пройдет, но вполне сможет проникнуть в Черные Пещеры другим путем, через проход, который пробила Тася, к примеру. Значит, нужно срочно бежать вниз, будить деревню, собирать ребят.
        Время шло, а я все медлил. Прислушивался. Но единственный звук, который я услышал - хрустнула ветка, - раздался позади меня, так что я даже подпрыгнул. Оглянулся: ниже по склону холма стояла Кира и преспокойно наблюдала за мной.
        Обрадовался я так, что закричал во весь голос:
        - Кирка, ну где тебя носило?! Я чуть с ума не сошел, так волновался!
        - Побывал уже внутри? - вместо ответа спросила сестра. - Ужас, правда?
        Я удивился, как спокойно, даже со смешком она это сказала, но ответил на автомате:
        - Да, ужас, столько смертей. А приор Гай сделался перевертышем.
        - Серьезно? Хотя это был лишь вопрос времени. Игорь давным-давно уже подлил эликсир ему в вино, а крайним оказался бедняга Магистр.
        - Зачем? - поразился я. - Разве они были не на одной стороне?
        Кира скривила губы:
        - Игорь всегда высмеивал людей, которые занимают ту или иную сторону, называл это худшей формой ущербности. И ему давно надоел этот нудный старикан с претензией на мировое господство. Терпел его, только пока было чему учиться, хирургом Гай был отличным. А уж дела Ордена Игоря и подавно не волновали. Вот эликсир - да, это перспективное направление…
        С каждой секундой меня все больше напрягал этот разговор, а главное, тон, каким Кира произносила эти фразы. Наконец рискнул спросить:
        - Получается, ты вовсе не спала все время без снов под действием таблеток, как мне говорила? Раз так хорошо знаешь дела и даже мысли Печерского. И что, может, ты разделяла эти его… мнения?
        - «Я ничьих мнений не разделяю: я имею свои», - веселым голосом процитировала литературного персонажа Кира.
        - Ладно, неважно. Потом поговорим. Я побежал в деревню, предупрежу насчет Гая, а ты давай в наш лагерь. Пусть все Соединившиеся мчатся нам на подмогу.
        Я шагнул вперед, но сестра, все еще держа руки за спиной, каким-то неуловимым движением вдруг оказалась у меня на пути.
        - Ты все равно не успеешь.
        - Почему? - опешил я. - Ты о чем вообще?
        Кира молчала, улыбалась, а я бросил случайный взгляд на погруженную в ночной мрак деревню, которая с вершины холма была видна как на ладони. Вдруг в одном из домов вспыхнул свет, я услышал хлопанье дверей и тревожные крики. Почти тут же ожил и следующий дом, потом еще и еще. Неужели бывший приор Гай так быстро выбрался из паутины туннелей?
        - Он уже в деревне?!
        Кира слегка пожала плечами:
        - Не думаю. Но там и без него полно этих тварей. Чертова дюжина, так сказать. Хватит, чтобы вырезать Черные Пещеры примерно за час.
        - Что?! Откуда они там взялись?!
        - Из лаборатории взялись. Которую твои друзья так и не нашли.
        - А кто их выпустил?
        - Я.
        Задохнувшись, я попятился, оступился и шлепнулся на траву, не отрывая глаз от Киры. Значит, Ванька был прав, это я ничего не замечал. Она или сошла с ума от горя после гибели Печерского, или с самого начала была с ним заодно, а меня попросту дурачила.
        Я начал осторожно подниматься на ноги, намереваясь просто пройти мимо Киры. Сейчас нужно было спасать деревню, друзей. Но не встал: белый зловещий треугольник почти уперся мне в грудь. Кира нависала надо мной, я запрокинул голову и посмотрел ей в глаза, веселые, с насмешливым прищуром. И в этот миг осознал ужасную правду.
        Моей Киры больше не было на свете.
        Был он.
        - Ну что, теперь хоть догадался? - Игорь пощекотал дафирком мою шею.
        Я не мог говорить.
        - Хочешь знать, как это случилось? Твоя сестра была слабой, она бы и дня не протянула Расколотой. Думаю, ощутив утрату, она в ужасе металась по пещере, пока не заскочила в мою комнату. А там увидела на столе возле кровати мой браслет, который я забыл надеть, погнавшись за вами. Она бросилась с ним в Пещеру Ложных Воспоминаний, откуда уже не вышла, разумеется. В тот раз я вообще совершил пару таких ошибок, которые удивительным образом сыграли мне на руку. Не надел браслет: твоя бы дикарка его просто растоптала. Не переставил шкалу оружия в безопасное для жизни положение. И словно по волшебству сбылись мои мечты: быть атлантом и ни от кого не зависеть, включая собственную пару. И главное - теперь я могу убивать!
        Он с торжеством помахал дафирком перед моим лицом.
        - Чего ты хочешь? - спросил я, стараясь говорить отчетливо, хотя звуки мешались в кашу, язык одеревенел от ужаса. - Чтобы я вошел в Пещеру и вернул тебе твое драгоценное тело?
        Печерский, улыбаясь во весь рот, отступил на пару шагов, окинул меня заинтересованным взглядом:
        - Ну, вообще говоря, оно мне нравилось. Но терять все преимущества ради какого-то тела крайне глупо, не находишь? Так что нет, несмотря на некоторый комизм ситуации, пусть пока все так и остается. И я не женофоб. Наверное, со временем придумаю что-то еще, обучу кого-нибудь, способного провести операцию, как приор Гай выучил меня. С эликсиром поиграю. Не превращаться же в старуху, верно?
        - Тогда что тебе от меня нужно? Что тебе вообще нужно, Игорь? Что у тебя за цель?
        Печерский поморщился:
        - Примитивные люди имеют цели. Совершенные - просто наслаждаются жизнью по мере возможностей. Вот ты же смотришь боевички по ночам? А для меня это словно репортаж из ясельной группы. С развлечениями для атлантов пока проблемы, хотя я работаю над этим. Мне нравится разрушать, вносить хаос, но больше всего - смотреть, как ломаются люди. Как умоляют о пощаде те, кто считал себя героем. Как творят мерзости те, кто гордился своей святостью. Как дерутся до смерти лучшие друзья, не в силах решить проблему, которую я для них организовал. Это о-очень забавно. Жаль, конечно, что ты не раздобыл яйцо, это могло оказаться занятным. Но ничего, отправлю за ним кого-нибудь еще, атлантов пока хватает.
        - Так ты знал о яйце?
        - Вытряс из Гая, когда ты уже улетел. Интересная задумка, зря он это от меня скрывал. Думаю, ради такого дела я бы мог и сам к Винсенту смотаться.
        - Чего же не смотался? Зачем убил посланника, зачем вообще всех убил?!
        - Гай догадался, кто я такой, - без всякой досады произнес Печерский. - И сообщил посланнику. Пришлось принимать меры, не пропадать же такому сюрпризу для Верховного.
        Он чуть сдвинулся в сторону, увлеченный собственным красноречием, так что я снова мог видеть деревню. По клубам дыма и пыли было понятно, где шли самые напряженные схватки. Я отыскал взглядом дом Шакракумора, и как раз в этот миг над его двускатной крышей взмыл в воздух дракон, по манере которого чуть заваливаться на левое крыло я узнал Гар-Гука. Вот он щедро полил улицу огнем из обеих пастей. Потом резко спикировал, снова взлетел, держа в когтях извивающееся тело, поднялся повыше и отпустил…
        - Убьешь меня? - спросил я, почему-то без всяких эмоций.
        Печерский выдержал эффектную паузу, потом сказал:
        - Нет, это не слишком интересно. Да и рука не поднимается, если честно, на родное-то тело. Так что проваливай, беги спасать, если еще есть кого!
        Игорь обогнул меня и зашагал к Пещере, начал отодвигать камень. Я вскочил на ноги и повернулся к нему, не веря, что могу так просто уйти. А ведь я тоже могу предупредить Верховного Пажа…
        Если бы только я догадался взять дафирк! Выстрелил бы в Печерского смертельным зарядом без всяких колебаний, потому что такое зло не должно существовать на земле. Но Игорь преспокойно скрылся в Пещере, а я помчался вниз по склону.
        Я хотел первым делом добежать до дома Шакракумора, однако пришлось вступать в бой гораздо раньше. Около первого же деревенского строения я увидел циклопа, который из последних сил сражался с огромным перевертышем. Из-за забора за битвой глазами, полными ужаса, наблюдали его жена и двое дочерей, сжимая в дрожащих руках пылающие факелы.
        Я даже притормаживать не стал, с ходу ухватил монстра поперек пояса, швырнул через голову. Он шмякнулся на дорогу, но тут же снова вскочил на свои столбовидные конечности, втянул носом воздух, коротко взвыл и направился прямиком на меня. Я приготовился отбить нападение, припомнив уроки Бориса в нашем спортзале. Однако когда перевертыш помчался на меня, вдруг показалось, что все, конец. Совершив огромный прыжок, монстр подмял меня под себя. Я задыхался, молотил руками и ногами, пытаясь выбраться из-под туши.
        Потом вдруг наступило облегчение. Я смог вскочить и осмотреться: два циклопа удерживали перевертыша за задние лапы. А потом дернули в разные стороны, - к счастью, я успел отвернуться. В голове пронеслось: «Минус один».
        И я помчался дальше.
        Особо напряженный бой бушевал в центре деревеньки, именно там, где был дом Шакракумора. А скоро я увидел его самого - на спине Гар-Гука. Обрадовался и испугался одновременно. Флэмм жив, но где Тер-Андроль? Нет, думать об этом пока нельзя.
        Какая-то тень мелькнула между домами, на знакомой скорости, и я припустил следом. Скоро догнал Иолу: она тащила в руках и на плечах сразу пятерых разнорасовых ребятишек. На звук моих шагов обернулась испуганно, но тут же выдохнула облегченно:
        - Алеша!
        - Куда ты бежишь? - Я пристроился рядом.
        - Мы относим детей в драконий амбар. Тася уже там.
        Стало чуть легче.
        - А Димка?
        - Его не видела. Иван был со мной, но при первых криках выскочил из дома.
        Черт! Лучше бы он остался в другой пещере.
        - Непонятно, откуда взялись эти перевертыши. И они какие-то другие, крупнее и ужаснее прежних.
        - Потому что это люди! - выкрикнул я.
        - Что?! Откуда?
        - Потом! Будь осторожна!
        Я затормозил, собираясь бежать обратно, и обнаружил за спиной двух перевертышей. Набычившись, они двигались на меня, подвывали, огрызались друг на друга. Тут-то я вспомнил про разлитый в кармане эликсир. Возможно, Печерский тоже использовал ампулы, чтобы заманить их сюда, но тот след уже наверняка затоптан, залит кровью. Что ж, этим можно было воспользоваться.
        Огляделся и приметил каменное нежилое строение. Насколько я помнил, там хранился инвентарь для общественных работ, а еще мебель и посуда, чтобы после драконьих турниров и по праздникам жители могли собираться за общим столом прямо на главной площади. В три этажа, без окон, оно показалось мне надежным, так что я разбежался и запрыгнул на крышу. Правда, в прыжке меня чуть не схватил один из перевертышей, осознавший, что добыча удирает, но получил по носу и с визгом рухнул на землю.
        Утвердившись на плоской крыше, я прошелся туда и сюда, призывно потряс штаниной. Сработало: из-за угла показался еще один монстр, растолкал прочих и начал остервенело царапать и грызть угол дома. Потом, отскочив в сторону, разбежался, прыгнул, - неплохой прыжок, кстати! - уцепился лапами за крышу, пришлось сбивать ногой.
        Мощный шум крыльев заставил меня вскинуть голову: прямо надо мной завис в воздухе Гар-Гук, а между двумя его шеями торчала седая голова Шакракумора.
        - Алеша! - прокричал флэмм. - Снять тебя оттуда?
        - Не нужно! - завопил я в ответ. - Эти твари реагируют на мой запах, постарайтесь согнать их всех сюда!
        - Сделаем! Их примерно половина осталась.
        И умчался. Я прикинул: значит, всего шесть или семь особей, не так уж и страшно.
        Вокруг стало потише: возможно, Древние перешли к оборонительной тактике, давая перевертышам возможность принюхаться. И скоро еще двое примчались с разных сторон на площадь. Уже пять монстров бесновались вокруг строения, пытаясь достать меня. Приходилось быть начеку, чтобы успевать скидывать самых резвых.
        А потом появился тот, кто прежде был приором Гаем Малодием. Я узнал его по красному халату, который так нелепо смотрелся на теле чудовища. Самый крупный, он двигался осторожно и размеренно, не стал кидаться на здание или пытаться сгрызть его. Нет, он поднял деформированную голову и посмотрел на меня так, будто что-то прикидывал. Мне стало здорово не по себе.
        Но тут из-за домов выступили цепью флэммы, держащие руки в боевой готовности, циклопы и лотты - кто с дафирками, кто просто с серпом или топором. Воздушное пространство над моей головой заполнили биорды в связке с лоттами и три дракона. Перевертыши оказались в прочном кольце, но сами этого пока не сознавали, поскольку глядели и скалились только на меня.
        - Алексей! - Я вздрогнул от радости, узнав этот голос: надо мной парил Тер-Андроль, живой и здоровый, к поясу приторочен худышка-лотт, сжимавший в руках нечто бесформенное. - Смотри, работает крыло-то!
        Этот биорд во всем умел найти что-то хорошее. Несмотря на сложность ситуации, я улыбнулся.
        - Мы хотим попробовать накинуть на них сети, самые прочные! - снова прокричал он. - Ну, эликсир же вот-вот будет готов!
        Я радостно кивнул. Конечно, это был наилучший вариант, ведь мутировавшие бедняги ни в чем не виноваты. Биорд спустился на опасно низкое расстояние, лотт размахнулся и ловко накинул сеть на одного перевертыша, который в бешенстве носился по площади, не отрывая от меня пылающих глаз.
        Монстр взвыл, моментально запутавшись в сетке. Но увы, еще через мгновение стало ясно, что затея провалилась: толстенные канаты рвались под ударами конечностей так, словно были сделаны из сахарной ваты.
        И тогда прозвучал приказ Тер-Андроля:
        - Уничтожить!
        Я закрыл глаза от яркости наполнившего воздух огня: драконьего, флэммовского, из дафирков. Когда открыл, увидел, что какой-то другой биорд с лоттом поймали сетью некрупного перевертыша. Эта сеть была другая, гораздо толще, и в свете факелов металлически поблескивала. К счастью, на этот раз все получилось: подергавшись в сетке, монстр притих.
        Потом поймали еще и еще, уже трое барахтались в сеточных коконах.
        Вдруг непомерная тяжесть навалилась на меня, вдавила в крышу, боль пронзила шею. Я яростно забарахтался, замолотил руками и ногами, стараясь освободиться. Каким-то чудом сумел перевернуться на спину, оторвать от себя тяжеленную тушу перевертыша и приподнять ее на вытянутых руках. Но конечности твари были слишком длинны, они нещадно полосовали меня.
        - Держись!
        Я даже не узнал голос Шакракумора. Но в следующий миг спустившийся совсем низко Гар-Гук вонзил в перевертыша когти и снова взмыл в поднебесье. Только сейчас я смог разглядеть на монстре красный халат.
        Бывший приор не сдавался и теперь пытался добраться до одной из голов дракона, вцепившись мертвой хваткой в его шею. Но и Гар-Гук, почувствовав недоброе, принял меры: разжал когти и полоснул огнем из пасти второй, свободной головы. Перевертыш с воем отдернул руки и понесся вниз, на камни. Но еще в воздухе огненные лучи объяли его и буквально испепелили, так что вниз рухнуло… Я постарался не увидеть, что именно, поспешно отступив от края крыши.
        Безусловно, никто не заслуживает такой ужасной смерти. Но приору Гаю это удалось, честное слово.
        Глава двадцать четвертая. Невозможный выбор
        Подлетевшие Тер-Андроль и его спутник-лотт помогли мне спуститься с другой стороны здания, где было поспокойней. Ко мне уже спешил циклоп с баночкой чудодейственной мази. Рядом спикировал Гар-Гук, только искры посыпались из-под когтей. Бледный Шакракумор склонился надо мной, сидящим на земле:
        - Ты как, живой?
        - Вполне, - пробормотал я. Раны в самом деле были поверхностные, я к таким давно привык. - Шакракумор, а ты наших никого не видел?
        Больше всего меня тревожило, что все четверо моих друзей находились неизвестно где.
        - Ну, девочки, скорее всего, остались защищать амбар, - предположил флэмм. - А ребят я на улицах не видел, и среди раненых их тоже нет. Возможно, Дима сразу побежал за помощью в лагерь.
        - Они бы уже были здесь, - севшим голосом пробормотал я. - Значит, не побежал.
        Флэмм зачерпнул мазь из банки и начал обильно смазывать кровоточащие лапы и брюхо дракона: похоже, приор успел его сильно поранить. Я отстранил ручищу циклопа, который накладывал на меня уже третий слой лекарства, и вскочил на ноги.
        - Посмотрю сначала в ангаре.
        - Да, и скажи, что им скоро можно будет вернуться в деревню, - не стал отговаривать меня флэмм, знал, что бесполезно. - Мы сложим тела прямо в этом строении, здесь же запрем тех, кого удалось обезвредить. Соберем раненых и еще раз хорошенько все осмотрим.
        - Из деревенских кто-то погиб? - спросил я с замирающим сердцем.
        Шакракумор энергично потряс головой:
        - Нет! Оружие, которое раздал Великий Жрец, нас здорово выручило, хоть поначалу мы отказывались его брать. Есть раненые, но не слишком тяжело, морголы на всякий случай дежурят у берега.
        - Ладно, побежал.
        Через пару минут я был у амбара, пришлось покричать, чтобы меня пустили внутрь. Женщины и дети смотрели на меня одинаково испуганными глазами, я поспешил их успокоить:
        - Бой окончен, все перевертыши уничтожены или обезврежены. Из деревенских серьезно никто не пострадал. Скоро вы сможете вернуться по домам, как только там наведут порядок и убедятся, что все безопасно. За вами пришлют кого-нибудь.
        Сколько лиц сразу засияло! Но меня заботило только одно:
        - Атлантки, которые помогали эвакуировать детей, они среди вас?
        Но уже и сам понимал, что их тут нет: уж Иола точно бы не осталась так долго на втором плане. Знакомая мне лотка - соседка Шакракумора - покачала головой:
        - Нет, Иоланта и еще одна девочка из ваших побежали обратно в деревню. Мы просили их остаться, но…
        Стало трудно дышать. Я молча развернулся и помчался назад.
        Потом я носился по улицам, начав с самых отдаленных окраин деревни и постепенно приближаясь к центру. Везде кипела работа, Древние отмывали камни тротуаров и перекапывали землю, скрывая следы синюшной крови. Свой вопрос ко всем и каждому я сократил до двух слов:
        - Девочки-атлантки?
        Но все только мотали головами и пожимали плечами.
        Наконец я снова очутился на площади, как раз в тот момент, когда циклоп запирал на широченный засов дверь каменного сарая. Рядом с ним стоял Шакракумор, я подлетел к нему и спросил:
        - Сколько их там?
        - Двенадцать: пятеро живых и семеро мертвых.
        - Двоих недостает! - встревожился я еще больше. - У меня есть точные сведения, что всего их было четырнадцать.
        Флэмм метнул на меня тревожный взгляд:
        - Но мы осмотрели все улицы и помещения. Перевертыши лишены разума и даже инстинктов, они не умеют прятаться или выжидать. Правда, биорды и драконы все еще в воздухе, осматривают пещеру в целом, проверяют подходные туннели, не рванул ли кто к соседям. Да, и вот еще, Алеша… Я как раз хотел тебе кое-что показать…
        По его знаку циклоп начал заново вытаскивать засов.
        - Это имеет отношение к пропавшим ребятам?
        - Вообще-то нет. Так ты еще не нашел своих друзей?
        Я убито помотал головой. Флэмм взял меня за плечо, очень осторожно, не касаясь ран:
        - Ну, не переживай раньше времени. Что может случиться аж с тремя атлантами и одним очень сильным парнем, победителем дракона? Наверняка они сейчас все вместе, действуют по какому-то своему плану.
        Знать бы еще, по какому!
        - Все, кто могут летать, в небе, и они точно не упустят ничего важного. Но я немедленно организую еще несколько групп, чтобы проверить те места, которые не просматриваются с воздуха.
        - Спасибо, Шакракумор, - пробормотал я. - Но групп не нужно, все и так измотаны. Я сам все обегу и посмотрю.
        Не дожидаясь ответа, я схватил один из факелов, воткнутых в землю, и уже был между домами, когда окрик флэмма застопорил мой бег.
        - Смотри! - Шакракумор показывал на небо, по которому к нам стремительно приближалась крупная тень.
        Я сразу понял, что это дракон, который летит слишком быстро. Значит, есть новости, иначе хозяин не стал бы так напрягать своего уже и так уставшего питомца. Пару секунд спустя когти Гар-Гука клацнули о мостовую, и Тер-Андроль буквально скатился у него со спины.
        - Мы нашли того парня, который заходил к тебе! - закричал он Шакракумору, потому что меня пока не видел.
        - Он жив?! - моментально вернувшись, заорал я.
        Биорд моргнул в явном замешательстве, и мне стало страшно до тошноты.
        - Или… нет?
        - Жив, - кивнул Тер-Андроль, переминаясь с ноги на ногу. - Правда, сильно ранен. Но не переживай, его уже понесли на берег, к морголам.
        - Где его нашли? - задал вопрос по существу Шакракумор.
        - Возле одного из древних туннелей. Его уже давно надежно забили камнями, чтобы детишки не лазили, - пояснил он для меня, - но кто-то снова расчистил проход. Похоже, именно через него и пришли эти ужасные существа. Твой друг, думаю, бродил там, увидел их, попытался остановить… Доставить тебя к озеру?
        - Нет, - ответил я, чувствуя себя предателем. - Ты можешь отвезти меня к тому туннелю?
        - Конечно! Запрыгивай!
        Через пару секунд мы уже неслись в темноте, при свете факелов.
        В моей голове непрерывно прокручивались слова Печерского, наш последний разговор. Он сказал, что перевертышей чертова дюжина. Плюс приор Гай. Но на деревню напало только двенадцать. А еще он сказал «для атлантов не придумано развлечений, но я сейчас над этим работаю».
        Вот эта фраза особенно не давала покоя.
        Мы уже пересекли по воздуху пещеру, впереди была отвесная земляная стена, и Тер-Андроль притормаживал своего дракона. Внизу я увидел небольшой, но достаточно густой еловый лес. На полянку перед ним мы и спикировали.
        - А где же туннель? - спросил я.
        Биорд рукой указал направление:
        - Сразу за деревьями, но ближе нам не сесть.
        Вот почему ребята не смогли отыскать лабораторию! Вход в нее был не только заложен камнями - наверняка Игорь не ленился каждый раз вставлять их за собой на место, - но и зарос деревьями.
        - Как же вы нашли Димку?
        - Его почувствовали флэммы, - пояснил Тер-Андроль, вылезая из седла. - Я с тобой?
        Я энергично замотал головой. Чем он мне там поможет? Нет, это будет только моя битва.
        - Слушай, а дафирк у тебя с собой? Можешь его одолжить?
        Биорд вынул из-под просторной рубашки белый треугольник, протянул мне. В выпуклых глазах Тер-Андроля плескалось беспокойство, но вопросов он не задавал.
        - Только это… выстави заранее шкалу, я в них не очень.
        - Какую?
        Я немного подумал, потом сказал:
        - Ту, которая наповал.
        Биорд вздрогнул, но выполнил мою просьбу. Как же хорошо, что в Черных Пещерах не принято задавать вопросов типа: «Ты уверен?» Но его ждало новое потрясение.
        - И рубашку скидывай.
        Тер-Андроль уставил на меня недоумевающие, совершенно круглые глаза:
        - Я читал в одной книжке, что в мире людей иногда случаются ог-раб-ления. Это оно и есть?
        - Точно! Ну, Тер-Андроль, миленький, очень нужно!
        Биорд торопливо скинул с себя просторную рубашку без рукавов, я натянул ее поверх футболки, дафирк сунул за пояс джинсов, и рубашка надежно его скрыла. Я снова посмотрел на биорда, который неловко обхватил себя руками-крыльями, - в мире Древних не было принято появляться на улице без одежды.
        - Улетай, Тер-Андроль, - сказал я, сглатывая комок в горле. - И пока что никому не говори, куда я пошел. Шакракумора предупреди о том же. Даже если прибудет подмога из нашего лагеря, даже если сам Жрец будет спрашивать. Обещаешь?
        Биорд раскрыл рот, закрыл, потом все же спросил почти шепотом:
        - Когда же сказать?
        - Вот вернусь и сам скажу. - Я хлопнул его по плечу. - А не вернусь… Ну тогда утром. Только я обязательно вернусь!
        Сначала лес шел густой и непролазный, с едва заметной тропой, которую, наверное, протоптали циклопы в поисках Васильева. Но потом я вступил в круг поваленных, исковерканных стволов. И понял, что именно тут Димка и принял бой. А оттуда всего с десяток метров оставался до входа в туннель.
        Поначалу земляной проход выглядел таким заброшенным, усыпанным каменной крошкой и гнилушками, что я начал сомневаться, впрямь ли Печерский свил здесь себе запасное гнездо. Вдруг в свете моего факела что-то блеснуло: пустая упаковка от чипсов. Это внушало надежду.
        А еще через десяток шагов я обнаружил справа пещеру, забитую каким-то лабораторным оборудованием. Возможно, именно здесь Игорь пытался синтезировать эликсир.
        Чуть дальше была еще одна пещера, плотно закупоренная огромным камнем, но все равно, проходя мимо, я отшатнулся от невыносимого смрада. Похоже, там содержались подопытные, когда они стали превращаться в монстров. Постоял, прислушиваясь: нет, тихо. А вот что Печерский ее так плотно закрыл, это внушало надежду. Значит, собирался сюда вернуться и не желал вдыхать вонь.
        Ободренный, я снова двинулся вперед и едва не проскочил мимо металлической двери в земляной стене. Занес было кулак, однако створки разъехались сами.
        Это оказалась не слишком большая, но обжитая комната с мебелью и даже с паласом. На диване у противоположной стены удобно расположился Печерский: на одном колене дафирк, на втором - какой-то пульт. В паре метров от него лежал на полу Ванька. Точнее сказать, уже полулежал: тело он приподнял на могучих руках и прожигал Игоря таким взглядом, что танковую дивизию можно было бы испепелить. Ноги ему не повиновались.
        Ванька меня заметил и крикнул:
        - Леха, тикай! Это не…
        - Я знаю, - перебил я, приближаясь к другу и рывком ставя его на парализованные дафирком ноги.
        Убедившись, что Разин справляется сам, я отошел в сторону, чтобы было пространство для маневра.
        Игорь тихонько рассмеялся:
        - Молодец! Мне правда было интересно, насколько быстро ты отыщешь другого своего дружка и догадаешься прийти сюда. Ну и как там, в деревне?
        - В деревне все отлично, - ответил я скорее для Ваньки. - Все перевертыши уничтожены, из местных серьезно никто не пострадал. Ты впустую потерял всех своих монстров.
        - Всех ли? - вкрадчиво спросил Игорь. - И, полагаю, ты еще кое-кого недосчитался. Кого-то очень дорогого…
        Ванька тревожно покосился на меня. Значит, Игорь его и девочек заманил сюда по отдельности. Сам я старался на этого гада не смотреть… просто чтобы не осталось в памяти этих горящих от злобного предвкушения глаз - глаз моей сестры.
        Поскольку Печерский явно ждал моей реплики, я спросил:
        - Где они?
        - Вон там. - Игорь скрестил руки, направив указательные пальцы в разные стороны.
        Я сначала решил, что он глумится, но потом и правда увидел по обе стороны две небольшие двери.
        - Кстати, как тебе мой сюрприз? - вдруг спросил Игорь.
        Я неопределенно пожал плечами, не понимая, о чем он.
        - Ладно, проехали. Если выберешься отсюда, может, еще и заценишь. Но сейчас к делу…
        И сделал эффектную паузу, наслаждаясь нашим нетерпением.
        - Итак, условия задачи: в двух клетках заперты две девочки-атлантки, каждая в компании перевертыша. Разломать решетки и выбраться они не могут: клетка сделана с учетом технологии кусачего камня. Но у девочек есть одно преимущество: они могут залезать по штырям под потолок и получать временную передышку. Однако долго бедняжки не продержатся, силы на исходе. Вон там, - Печерский указал на левую дверцу, - борется за свою жизнь сестра одного и в то же время возлюбленная другого. Соответственно за другой дверью - любимая девушка одного и постылая пара другого. Но спасти вы можете только одну из двух!
        Игорь повысил голос, потому что Иван уже весь подобрался и сжал пудовые кулачища.
        - Попробуете разделиться - потеряете обеих, да и сами останетесь здесь навеки. Но если сумеете сойтись на одном варианте… Уберетесь отсюда вместе со спасенной.
        - А что насчет второй? - спросил Иван таким голосом, словно песка наглотался.
        - Повторяю для особо смышленых: спасти можно только одну. Как только вы сделаете выбор, я нажму на кнопочку, - Игорь продемонстрировал пульт, - и за другой дверью случится взрыв, локальный, но мощный. Я все равно собирался тут все за собой подчистить. Это ясно?
        - Нет, - сказал я, гоня от себя мысль, что все это происходит на самом деле, а не в кошмарном сне. - Неравнозначно как-то получается. Если мы решим спасать Тасю, погибнет Иола, и я стану Расколотым. Так что мы вообще никого спасти не сможем.
        Печерский раздраженно передернул плечами:
        - Ну, решение ведь за вами. Лично я полагаю, что шансы все равно остаются, с этой-то горой мускулов. - Он указал подбородком в сторону Ивана. - И со штуковиной у тебя за поясом, под чужой рубашкой.
        Ч-черт!
        Только сейчас я окончательно понял, что Игорь не шутит, да и как такое мне в голову могло прийти? Видно, мой мозг отказывался признать очевидное. Печерский же откровенно наслаждался. Мысли проносились в голове бешеным потоком…
        - Эй, мне становится скучно! У вас две минуты на решение, а потом… - Игорь продемонстрировал пульт и два пальца, нацеленные на кнопки. На миг его дафирк остался без присмотра, рука моя дернулась… Но увы, реакция Печерского моей уж точно не уступала.
        Я повернулся к Ивану и, избегая встречаться с ним взглядом, проговорил:
        - Ванька, я понимаю, это ужасно прозвучит… в общем, я считаю, что спасать надо Иолу. Потому что этот гад (звучный смешок с дивана) все равно нас как-нибудь обманет, возможно, взорвет всю пещеру. С двумя атлантами еще будет шанс выбраться…
        - А с одним? - поднимая на меня налитые кровью глаза, жутковатым голосом проговорил Разин.
        - Пойми же, Димку нашли в ужасном состоянии, всего израненного. Он может умереть в любой момент, возможно, уже… Тогда и Тася потеряет силу…
        - Эй, а не в Димке ли все дело? Чужая пара тебе уже не интересна, так?
        - Прекрати, Иван, я стараюсь сделать хоть что-то! - заорал я. - А твое отношение к Иоле… как ты бегал за ней… Это ничего не значило, что ли?
        Иван сделал ко мне два по-медвежьи разлапистых шага, словно проверяя состояние ног.
        - Леха, я не знаю… ты прости меня. Я всегда любил Иолу, я не смогу жить, если ее не станет по моей вине. Но Тася моя сестра, от нее я не откажусь.
        - Да ее, может, и в живых уже нет, и мы только напрасно потратим шанс… А Иола жива, иначе я бы почувствовал.
        - А ты только тогда и вспоминаешь о вашей связи, когда хочешь убедиться, атлант ты еще или нет?! - взревел Иван.
        - А может, ты просто знаешь, какой выбор сделала Иола, может, она сказала тебе?! И тебе тоже не нужна чужая пара? Давай, скажи, она ведь не узнает, что ты ее предал!
        - Сволочь! - взвыл Разин, кидаясь на меня.
        Я обеими руками поймал огромное тело буквально на лету, выдохнул:
        - Сгруппируйся!
        И швырнул Ивана в Печерского, целясь в область живота и груди. Моя рука метнулась под рубашку, я выхватил дафирк и выстрелил чуть выше, туда, где зафиксировал взглядом голову заклятого врага. Даже не смотрел толком, когда стрелял, а потом только увидел: Печерский пластом рухнул на диван, а Ванька скорчился на полу, зажимая между коленями и животом правую руку, которой в последний миг закрыл голову Игоря. Мощный разряд поразил обоих.
        Но мне некогда было сейчас думать или пугаться. Я подскочил к дивану, забросил на плечо Игоря и ринулся в сторону двери, за которой должна была находиться Тася.
        Посреди круглой небольшой пещеры стояла квадратная клетка размером примерно пять метров на пять. Каждый прут ощетинился железными шипами, так что невозможно было схватиться за него, не проткнув ладонь насквозь. Внизу на гранитном основании бесновался перевертыш, прыгал, клацал зубами. Сначала я перепугался, не увидев Тасю, но потом обнаружил ее: она сумела по шипам заползти под самый верх и скорчилась там в углу клетки. В каждом прыжке перевертыш почти доставал ее, но девочка отбрасывала его ногой. Похоже, сил у нее оставалось совсем немного…
        - Тася, я здесь, сейчас помогу! - заорал я.
        Единственным элементом без шипов был тяжеленный засов, который я и оттянул свободной рукой. Монстр ринулся к выходу - или, скорее, ко мне, - но я ловко отфутболил его в дальний угол клетки. Тася спрыгнула на землю, опрометью бросилась вон. Я успел захлопнуть дверь перед разъяренной мордой.
        - Беги скорее, там Иван ранен! - крикнул я, не давая Тасе и рта открыть. - Хватай его и тащи к озеру, к морголам.
        Услышав имя брата, Тася испарилась в долю секунды. Я поставил Печерского на землю, придерживая за шиворот, чтобы тот не рухнул. Он уже понемногу приходил в себя, взгляд сделался осмысленным, губы шевелились. Мне было невыносимо смотреть в лицо своей сестры перед тем, что я собирался сделать, но я терял драгоценные секунды, давая Игорю хоть немного очухаться. Вдруг его губы зашевелились.
        - Что? - Я подался к нему, стараясь разобрать слова.
        Наверное, будет молить о пощаде.
        - Почему твой друг… закрыл меня… от выстрела? - еле слышно прошептал Печерский.
        Странно, что сейчас его волновало только это.
        - Потому что он друг! - отрезал я.
        Его руки и ноги уже шевелились понемногу. Я не мог больше ждать. Я открыл клетку и спросил:
        - Готов?
        - Да.
        Я втолкнул Печерского в клетку и задвинул засов. И бросился бежать, не желая видеть, что случится дальше. Вылетел за железную дверь, захлопнул ее. И все же услышал вопль, полный ужаса и боли…
        Я не был уверен, что прямо сейчас не стану Расколотым, ведь я все же убил человека, пусть и не своими руками. Но все оставалось по-прежнему. Я вернулся в жилую комнату и словно во сне увидел там Иолу и еще кого-то. Парень вроде как знакомый. Таси и Ивана не наблюдалось. Я бросился к Иоле и крепко ее обнял, заодно убедился, что она совершенно цела.
        - Как ты выбралась? Неужели Тася?..
        - Ты же знаешь, я всегда умею найти выход, - с великолепным самодовольством заявила девочка.
        - А где перевертыш?
        - Здесь, - произнес знакомый голос за спиной. Я наконец сумел сосредоточиться и узнал Платона Альдонина, который смущенно кутался в накидку с дивана. - Я это.
        - Но… как?..
        - Ты же дал мне ампулы, - так и сияла Иола. - А я твердо решила не использовать их без острой необходимости. Вот и пригодились. Но Платон тоже молодец, он боролся с собой, то кидался на меня, то вроде как притормаживал. Иначе мне бы ампулу и достать не удалось. Все, я побежала.
        - Куда? - опешил я.
        - Так Ванька же, ты что, забыл? Я должна быть с ним. А ты проводи Платона в деревню, он еле на ногах стоит.
        Выдала все это на одном дыхании и исчезла. Мы проводили ее ошеломленными взглядами, и Платон сказал:
        - Вот это девчонка! Таких больше нет.
        - Ты правда боролся с собой или это она сочинила? - поспешил я сменить тему.
        Альдонин тяжело вздохнул:
        - Пока еще оставался человеком - да, пытался. Составил для себя мысленный список дорогих людей и все время твердил их имена. Иола, кстати, там тоже была. Продержался дольше всех, но потом ничего уже не помню.
        - Ладно, - сказал я. - Забирайся на плечи, и поехали отсюда.
        На околице деревни нас встречал сам Соболь.
        Он молча шагнул вперед и обнял меня, заодно сгрузив Альдонина. И тут же поручил его дежурившему рядом циклопу, чтобы оказал необходимую помощь.
        - Как ребята, живы? - спросил я первым делом, обмирая от ужаса.
        И услышал в ответ:
        - Не переживай за них. Иван в деревне, окружен заботой, а вот Диму отвезли в местный лазарет. Из наших за ним там Зиночка приглядывает.
        - Почему вы спустились?
        Директор развел руками:
        - Слух о том, что под землей идет бой, выплеснулся на поверхность. Жрец послал предупредить нас. Мы тут же бросились вам на выручку, но поспели только к шапочному разбору.
        И выжидательно на меня посмотрел. Я понял, что будет легче рассказать все прямо сейчас, пока в крови еще бушует адреналин. Полчаса мы прогуливались вокруг неспящей деревеньки, устраняющей следы страшных событий, и я рассказывал ему обо всем. В какой-то момент вдруг обнаружил, что обнимаю ствол какого-то дерева и трясусь, как припадочный, а Эрик Ильич молча держит меня за плечи. Когда я чуточку успокоился, он сказал:
        - Знаешь что, Алеша, а давай-ка ложись спать. Я по счастливой случайности захватил с собой пару порций сонника.
        - Что? - Я ушам своим не поверил. - Спать? Теперь?
        - А отчего же нет? Сейчас ночь, как на земле, так и здесь. Враги побеждены, друзья в безопасности.
        - Но как же Иван? А Дима? А мой отец?
        - Кстати, насчет твоего отца. Он уже дома, за него можешь не переживать.
        - Почему дома?!
        - Потому что я его отпустил. У нас нашелся свидетель, биорд-письмоносец. Он видел, как девушка подошла к штабу Жреца, и они вроде как заспорили с другой, наверное, верная секретарша хотела обеспечить своему шефу отдых, вот и загораживала проход. Биорд пронесся дальше и не видел трагической развязки. Но догадаться несложно.
        - Да, Печерский всегда бесился, когда нарушали его планы, - пробормотал я. - Значит, папа это видел и потому решил покрывать Киру.
        - Точно. Он и сейчас стоит на своем, даже отказывался выходить из заключения. Едва ли его ночь спокойна, но все ж лучше, чем…
        Я буквально заледенел, представив, как скажу родителям о смерти Киры. Для этого мне понадобятся силы, много сил…
        - Давайте свой сонник, - решился я.
        - Отлично, - обрадовался Эрик Ильич. - Есть у меня к тебе еще один разговор, но это не горит и вполне может подождать до утра. Пойдем.
        Он лично устроил меня в гамаке у дома Шакракумора (хозяин пока отсутствовал), мадам Софи принесла мне сонный напиток в чашке. Но я отключился даже раньше, чем его баюкающее тепло растеклось по телу.
        Глава двадцать пятая. Когда зацветет флагуратус
        Проснулся поздно, когда небо уже вовсю сияло. Где-то за домом малыш Энерир болтал со своим питомцем. Я умылся у колодца и вошел в дом. Гостиная пустовала, печку с утра еще никто не раскочегарил. Но на столе стояла миска с лепешками, за которую я ухватился с такой жадностью, что перевернул чашку с остывшим чаем.
        Тут же из маленькой спальни выглянула Иола и сделала страшные глаза:
        - Тише ты, Ваню разбудишь!
        - Он здесь?! - воскликнул я шепотом.
        - Ага.
        - А Тася? Тоже с вами?
        Иола замешкалась с ответом, потом сказала:
        - Нет. Она была здесь ночью, а когда Ивану стало заметно лучше, попросила Шакракумора отвести ее в местный лазарет… Ну, где Дима.
        - Ясно. - Странно, я ничего особенного не ощутил, вроде так и нужно было.
        Иола оглянулась, аккуратно прикрыла дверь, села за стол и начала крошить пальцами лепешку.
        - Алеша, мне так жаль, что Киры больше нет. Она была замечательная, я всегда восторгалась ею, с самого детства. Мечтала быть такой же хорошей старшей сестрой, как она. Жаль, что с годами вы меньше стали общаться.
        - Да, - сказал я коротко, чтобы опять не впасть в истерику. - Прости, что не предупредил тебя насчет нее, то есть насчет Печерского, не сообразил, насколько это может быть важно. Ничего бы не случилось.
        - Он бы еще что-нибудь придумал. А так хоть…
        Она не договорила.
        Мы еще немного помолчали, и я спросил:
        - А ты… ну, ты уже сделала свой выбор?
        - Ты о чем это? - вскинула на меня настороженный взгляд Иоланта.
        - Ну, насчет Ваньки? Ты его выбрала, да?
        Иола покраснела, в глазах заметались молнии:
        - Глупости не говори. Иван мой друг, но не больше. И он в курсе этого!
        - А Платон?
        - Тоже!
        Вскочила на ноги и куда-то унеслась. Я, совершенно дезориентированный, пошел следом и нашел девочку сидящей на любимой клумбе хозяина дома. Устроился рядом, по лицу понял, что она вот-вот расплачется, и вконец перепугался:
        - Иол, ну ты чего, я же просто спросил, зачем так реагировать?
        - Потому что… потому что я однажды уже сказала, как к тебе отношусь, но ты или забыл, или тебе наплевать!
        - Я не забыл, - изо всех сил защищался я. - Просто… ну, может, ты хотела поддержать меня или еще что… Я тоже много чего говорю просто так.
        Сказал - и осознал с ужасом, какую глупость сморозил.
        Иола медленно поднялась, посмотрела на меня сверху вниз, будто на какого таракана.
        - А я, представь себе, если говорю что-то вслух, то это - неизменно! Но тебе этого не понять конечно же! И если Тася теперь чужая пара, то это не значит, что нужно лезть ко мне со своими глупостями!
        - Зачем вечно приплетать Тасю?!
        - Да ты сам уже приплел и Ваню, и Платона!
        И вдруг я сделал то, чего вообще от себя не ожидал: вскочил и обнял Иолу. И ощутил, что она вся дрожит от макушки до пят.
        - Прости меня. Парни все идиоты в моем возрасте, а я идиот в кубе, в чужом теле и с поврежденным разумом.
        Иола вроде успокоилась немного, ну, хоть не перекинула меня через забор, и на том спасибо. И дрожать стала меньше. Я собрал все свое мужество и поцеловал ее куда-то в уголок плотно сжатых губ. И снова не был убит на месте, вот это да! Тут мимо нас пронесся на полных парах Чак-Кунак с волочащимся поводком, так что пришлось нам отпрянуть друг от друга, пока не появился его юный хозяин.
        - Кстати, Соболь уже рассказал тебе… - не поднимая на меня глаз, начала Иола и запнулась.
        - О чем?
        Неопределенный взмах руки куда-то в сторону.
        Я поглядел, ничего особенного там не обнаружил и уточнил:
        - Это связано с огородом Шакракумора?
        - Это связано с деревенской площадью, идиот. Там ночью кое-что нашли, когда перетаскивали перевертышей в сарай.
        - Слушай, ты можешь говорить нормально? - рассердился я.
        - Ладно, я хотела как-то смягчить, но если уж тебе не терпится… - снова разозлилась девочка. - В общем, там нашли твое тело.
        - Что?!!
        - Ну, ты же знаешь, оно пропало…
        - Это я знаю. Как его нашли?
        - Ну, оно там бегало…
        Глянув на меня, Иола передумала прикалываться и оттарабанила на одном дыхании:
        - В общем, один из перевертышей, которого удалось опутать сеткой, оказался тобой. То есть в твоем теле. Шакракумор узнал его по следу от укуса дракона на руке и немедленно сообщил об этом Великому Жрецу. Ученые, конечно, еще не успели синтезировать эликсир, но у Жреца оставались свободные ампулы. Так что тебя… его вернули в нормальный вид. Сразу отправили в Срединный мир и поместили в крио камеру, до полного восстановления всех поврежденных органов.
        - Но как такое возможно, ты ведь сказала, что я умер?!
        - Ты и умер, успокойся, - урезонила меня Иола. - Вначале я сама жутко испугалась, что облажалась, когда приняла тебя за мертвого, но мне все объяснили. Просто это очередной привет от Печерского. Думаю, когда он выбрался из Пещеры Ложных Воспоминаний уже в теле твоей сестры, то увидел тебя и решил провести очередной эксперимент. Сгонял за ампулами и влил тебе в рот эликсир. Возможно, в твоем теле еще оставалось немного жизни, а эликсир тут же начал восстановительную работу и как-то подлатал организм. Игорь отнес его в пещеру и присоединил к другим своим экспериментальным образцам. А потом эликсир сделал тебя перевертышем, поскольку это была уже вторая доза…
        У меня голова чуть не лопалась от всего этого. Я тупо спросил:
        - И что теперь? Я смогу снова вернуться в свое тело?
        - Строго говоря, речь не идет о возвращении, - с умным видом уточнила Иоланта. - Ты и оставался собой, возможно, даже на некоторое время приходил в себя. Чужую личность в Пещере ты не подхватил, потому что еще раньше потерял сознание…
        - Ты хочешь сказать, что я существовал одновременно в нескольких телах? - ахнул я.
        - Ну, в целом… да. Соболь говорит, что тебе решать, в каком теле ты захочешь жить дальше. Если в старом, то нужно будет активировать браслет, иначе ты не будешь помнить последние недели. И еще, тебе придется пить этот чертов эликсир. Все же у тебя организм не такой сильный, как у меня. - Иола с сокрушенным видом покачала головой.
        Я решил, что мне уже терять нечего, и спросил:
        - А тебе я каким больше нравлюсь?
        - Да ни в каком, отстань от меня! - Иола толкнула меня в плечо. - Об остальном разговаривай с Соболем!
        Две недели спустя я лежал в собственной постели в нашем подземном лагере и заново привыкал к своему родному телу. Почему-то это оказалось труднее, чем в первый раз, может, потому, что его пришлось долго штопать и приводить в годное состояние. А еще очень утомляло, что все дружно за мной ухаживали, даже очередь к моей комнате стояла, вот только сегодня удалось немного побыть в одиночестве. Это потому, что в город прибыла делегация во главе с самим Верховным Пажом и все были заняты гостями и подготовкой к главному событию - Совету насчет Древних. Я очень рассчитывал оклематься до их приезда, надеялся повидать Акилу и Сида, если они вдруг приедут с отцом. Но не вышло.
        Я все же волновался: не перессорились бы они там, а то начнется война, а я не в форме. Беспокойство быстро меня измотало, я уже закрыл глаза и планировал уснуть, как вдруг дверь в палату приоткрылась примерно на ладонь. Видно, кто-то проверял, сплю я или нет. И решил бесшумно удалиться на всякий случай. Но я уже соскучился в одиночестве и поэтому крикнул:
        - Кто там? Входите!
        Дверь открылась шире, и на пороге появился…
        - Великий Жрец? - удивился я. - А разве вы там, наверху, уже все решили? Совет закончился?
        - Совет закончился. Только я, увы, не Великий Жрец, хоть и всегда мечтал им побывать.
        - Данко! - ахнул я, порываясь соскочить с кровати.
        Но флэмм оказался проворнее, в один прыжок оказался рядом, и мы смогли крепко обняться.
        - Но если ты здесь, то где Тир-Убрель? - заволновался я.
        - Ну, образовалось вакантное тело, - лукаво протянул наш бывший проводник.
        - А, точно! Но почему мне ничего не сказали?
        - Не хотели тебя беспокоить, ждали полного выздоровления. Великому Жрецу теперь тоже нелегко, но он все равно возглавил Совет.
        - И что решили?
        - Решили, что для Древних будут выделены обширные территории, пока пустующие, во всех странах, где уцелели общины. Там мы построим свои города, привыкнем к жизни под настоящим солнцем и звездами. А люди привыкнут к нам, и, возможно, мы снова станем добрыми соседями и больше уже не поссоримся. Регион будет освобожден от морока. Все вернется на круги своя.
        Я невольно вздохнул. Все же мне скорее нравился этот удивительный новый мир. И сообразил спросить:
        - Ты-то сам как, Данко?
        - Да порядок, привыкаю понемногу. Конечно, пропустил все самое интересное, дети, можно сказать, выросли.
        - Но зато побыл Великим Жрецом, верно?
        - Это точно, - расцвел в улыбке флэмм. - На улицах теперь повсюду узнают! И анабиоз в старости не маячит.
        - А что остальные ребята, повидал всех?
        - Само собой! С Димой сегодня полночи разговаривал, про этот удивительный остров, про существо, с которым он сумел подружиться. Обязательно там побываю, меня всегда интересовали самые древние разумные создания.
        - А… где он сейчас?
        - Твой друг? Улетел, чтобы встретиться с родителями, а с ним и девочка, его новая пара. Удивительно у них все сложилось.
        - Да уж, - пробормотал я, не испытывая никакого отчаяния, даже вроде как радость. Все же теперь Димка на острове будет не один.
        - Ивана тоже видел, он теперь неразлучен со своим питомцем, - продолжал Данко. - Правда, ненадолго уехал из города.
        - Зачем это?
        - Сопровождает какого-то парнишку к его семье. Просил передавать тебе привет.
        - А, ясно, спасибо! - сказал я, улыбаясь от вдруг переполнившего меня до краев души счастья.
        Еще через неделю я уже был полностью здоров, на ногах, в квартире родителей. Старался, как мог, поддержать их, но у меня это плохо выходило.
        На рассвете кто-то позвонил в дверь. Причем звонок не смолкал, пока я натягивал джинсы, босиком бежал в прихожую и распахивал входную дверь. Там стояла Иола и улыбалась очень смущенно.
        Первым делом я, конечно, снял ее палец с кнопки звонка.
        - Ой, прости! - покраснела девочка. - Я не привыкла еще.
        - Ничего, я понимаю.
        - А знаешь, о чем я больше всего мечтала, когда была Спящей?
        - Ходить в школу? Нормально общаться с родителями? Никогда больше меня не видеть?
        - Ну, это все тоже, конечно. Но больше всего мне хотелось без всякого повода прийти после школы в гости к другу или подруге, зная, что сейчас мы что-нибудь придумаем и весело проведем время.
        - И где ты такое увидела, интересно? Я по гостям не шлялся.
        - Между прочим, я еще книги читала и фильмы смотрела! - возмутилась Иоланта.
        - Ладно, понял. Ты по делу пришла или просто так, осуществить мечту? Прости, сейчас веселья никакого не получится…
        - Я понимаю, - опустила голову девочка. - Я только хотела спросить, пойдешь ли ты на свадьбу Тер-Андроля и Тур-Гурлиль. Она уже сегодня.
        - Иол, я же сказал, мне не до праздников.
        Взгляд Иолы заметно посуровел:
        - Я тебе и не предлагаю веселиться. Но Тер-Андролю мы много раз обещали, что все будем на его свадьбе. Кроме того, по законам Нижнего мира если ты спас кому-то жизнь, то почти официально становишься его родственником, а не заполучить родственника на свой праздник - позор для Древнего. А мы его спасли… Ну, то есть это он так считает, - снизила тон Иоланта, наверное, припомнив, по какой причине биорд оказался на пороге смерти.
        - Ладно, - сдался я. - Сейчас пойдем.
        Вернулся в свою комнату, чтобы в темпе переодеться, потом заглянул к родителям. Мама наконец-то спала, зарывшись лицом в подушку, отец пристроился в кресле рядом с ней и читал книгу.
        - Папа, скоро вернусь, - сообщил я одними губами. Отец кивнул.
        Мы зашагали через город. Прошло совсем немного времени, как его покинули Древние, но перемены были налицо: зеленые дорожки и каналы вновь превратились в асфальтированные дороги, по ним с рыком проносились машины. Исчезли повсеместно и веселые домики Древних. Правда, все вокруг цвело, потому что купол убирать пока не стали. На улицах повсюду сновали только люди, озабоченные, недовольные, а один уже успел набраться и отдыхал на травке.
        Горло сдавило так, что я даже провел машинально рукой по шее, проверяя, не накинул ли кто железную петлю. Иола глянула на меня искоса, мелко закивала головой:
        - Да, я тоже скучаю по тому прежнему миру. Но, Леш, он ведь никуда и не делся. Вот закончим школу и можно будет вообще переселиться в общину Древних, конечно, ту, где друзья. Там сможем и дальше учиться, и работать. Иван вот тоже планирует.
        - Ванька? - напрягся я. - Точно?
        - Конечно, куда он теперь без Ур-Магура?
        - Наверно, метит в ту общину, где ты будешь?
        - Где мы будем, - поправила Иола. - Если ты захочешь, конечно.
        Я пожал плечами. Все вдруг снова сделалось так неопределенно.
        - Кстати, - продолжала девочка, - ты в курсе, что Тася скоро прилетает?
        - С чего вдруг?
        - Ну как, ей тоже доучиться нужно. Будут с Димкой поочередно появляться тут, сдавать - у них типа экстерната. Так что мы их обоих будем видеть! Правда, здорово?
        Я кивнул. В сердце что-то кольнуло на миг - и отпустило.
        В лагере было пусто и тихо, на мой немой вопрос Иола пояснила, что все уже спустились в Нижний мир, мы - отстающие. Вдруг я спохватился:
        - Иол, мы же подарком никаким не запаслись, неудобно. Давай сгоняю обратно в город, хоть букет куплю.
        Но девочка схватила меня за рукав:
        - Не нужно. Во-первых, у Древних сорванные цветы приравниваются к преступлению. Во-вторых, на их свадьбах не принято дарить подарки, новобрачные сами что-то дарят всем гостям.
        - Что? - встрепенулся я.
        - Не знаю точно, но вроде что-то нематериальное.
        На лифте мы спустились в Нижний мир и понеслись в незнакомом мне направлении. Миновали с десяток городков и деревушек, пока не достигли родного города Тер-Андроля и его невесты.
        Главная площадь была полна народу. Мы сразу увидели наших: Эрика Ильича и мадам Софи, Бориса с Миленой, Зиночку с Анатолием. Отдельной группкой стояли Бридж, Галя и маленькая Лейла - ну, ясное дело, для девчонок такое событие важнее, парни дружно уступили свои смены. За их спинами неловко переминался с ноги на ногу Иван, в рубашке с закатанными рукавами, - я готов был биться об заклад, что его оторвали от полировки Ур-Магуровых чешуек. Ванька помахал нам рукой, но тут же отвел взгляд.
        Были здесь и Шакракумор с Энериром, и другие наши хорошие знакомые по Черным Пещерам, а в другом конце площади мы заметили флэмма Шарголая с женой и приплясывающей от волнения Алугареей, снова в красном платьице.
        Иола ткнула меня в бок, указывая куда-то в другую сторону, я перевел взгляд и обнаружил семейство циклопов: двух взрослых и без счету малышни, сотрясающих площадь прыжками на месте и машущих нам руками, да так, что у их соседей от ветра раздувались волосы. Я даже растерялся сначала, но потом заметил среди них Притыкрырка, совершенно счастливого, и помахал в ответ.
        Еще я заметил, что никто не был как-то особенно наряжен: Древние вообще на шмотках не зацикливались. Зато у каждого к плечам были приторочены по два маленьких крылышка из разноцветных перьев местных пташек, наверное, в знак уважения к расе брачующихся. Одна очень милая девочка-флэмм подбежала к нам с целой берестяной коробкой подобных штук. Я попытался засунуть свои в карман, но Иола вырвала и прицепила на положенные места.
        Наконец я разглядел и самих жениха с невестой: просто не посмотрел вверх, а они, оказывается, стояли на довольно высоком помосте, оба в длинных плащах с надвинутыми на лица капюшонами, и выглядели скорее взволнованными, чем радостными. Хотя Тер-Андроль и помахал нам рукой, но тут же отвел глаза и начал беспокойно озирать небо.
        - Смотри, прикидывает, как бы улетучиться по-тихому, - подтолкнул я локтем Иолу.
        В ответ получил свирепое шипение.
        Вдруг высоко в небе, под самым куполом, замелькали черные фигуры, неразличимые против яркого сияния неба. Едва они спустились пониже, как стало видно, что это на идеально равном расстоянии друг от друга неслись четыре биорда, и к поясу каждого была приторочена толстая сверкающая цепь, а на этих цепях висел железный ларец. Одежды на биордах казались чешуйчатыми, как кожа дракона, а на головах красовались неглубокие шлемы с короткими рогами.
        Тер-Андроль вмиг скинул плащ, оказался в таком же блестящем костюме, поднял и опустил руки, превращая их в крылья, и рванул навстречу четверке. И вдруг атаковал рогами шлема ближайшего биорда, только искры полетели.
        Конечно, я понимал, что перед нами разыгрывается представление, но все равно жутко переживал за друга. Ему приходилось раз за разом то атаковать одного из четверки, то бодать цепи, на которых висел ларец. Наконец у него получилось порвать две цепи и содрать два пояса, и ларец полетел вниз, на свободный от жителей центр площади, где его поймали четыре циклопа.
        Только они собрались утащить добычу куда подальше, как с помоста спорхнула Тур-Гурлиль в серебряном платье и начала исполнять в воздухе над циклопьими головами какой-то удивительный танец. Она кружилась и кружилась с каждым мгновением все быстрее, так что в конце концов все четверо циклопов схватились за головы и попадали на камни без всякого притворства.
        Тогда Тер-Андроль с торжествующим гортанным криком камнем рухнул с небес рядом с ларцом, распахнул крышку…
        Я ожидал увидеть внутри какие-то ценные штуки, за которые стоило бы так сражаться, но в ларце обнаружилось нечто несуразное, блекло-зеленое и помятое, словно бы сидящий на корточках человек накрылся с головой накидкой. Однако почему-то это непонятно что вызвало просто невероятный восторг у собравшихся гостей. Древние радостно переглядывались, пары переплетали руки, родители прижимали к себе детей, у многих даже слезы стояли в глазах.
        Пока я недоуменно озирался, произошли кое-какие перемены: непонятно что вытянулось в длину и ширину, и стало ясно, что это растение, примерно раза в два выше нашего подсолнуха, с бледно-салатовыми листьями и плотным бутоном.
        Тер-Андроль и Тур-Гурлиль встали по бокам от него, плотно прижали к бутону свои четыре ладони, переплели пальцы. Вид у обоих был в этот момент такой бледный и перепуганный, что я спросил себя, какое еще древнее чудище вылезет из этого цветочка.
        - Флагуратус! - услышал я за спиной восторженный шепот мадам Софи. - Вот я его и повидала…
        - А что в нем такого необычного? - тут же повернулась к ней Иола.
        - Флагуратус - это самый необычный цветок на земле, его смогла сохранить только наша община Древних, - не спуская глаз с бутона, принялась вводить нас в курс дела наша учительница. - Для его роста необходима полная темнота, так что он живет в глубоком подземелье плюс запертый сразу в три ларца. Под открытым небом он может пробыть не больше часа, а расцветает, если приложить к нему ладони. Но даже в такой изоляции он, словно диск памяти, фиксирует абсолютно всю информацию в радиусе десятков километров. Каждую мысль, каждое чувство, каждое переживание, представляете? Обычно на свадьбах из подземелья извлекают цветок, родившийся в тот же год, что и самый старый гость на празднике. И если все получается, каждый присутствующий может заново пережить самые счастливые моменты в своей жизни…
        - Так может и не получиться? - занервничал я, потому что с цветком ничего не происходило, а бедные жених и невеста уже чуть ли не тряслись от страха.
        - Бутон-то в любом случае откроется, - вмешался в разговор Соболь, видимо, чтобы мы не мешали его жене переживать такой волнительный момент. - Но если чувства двоих недостаточно сильны, или они не готовы к браку, или не были полностью честны друг с другом - в таком случае гости получат не то, на что рассчитывают.
        - А что?!
        - Воспоминания о неудачах, болезнях, потере близких. Тогда все в растрепанных чувствах немедленно разойдутся и свадьба не состоится.
        - Ничего себе! - воскликнул я. - Вот это подстава!
        - Уверена, все будет хорошо, - крепко сжимая мою руку, прошептала Иола. - Ох, ну почему же так долго?
        В этот миг бутон начал медленно раскрываться.
        Вдруг я словно перенесся в самое начало своей жизни и увидел над собой измученно-счастливые глаза матери, услышал голос отца. Потом потянулись другие воспоминания, и в каждом я как будто проживал счастливые и насыщенные часы. Наши детские игры на ковре с Кирой, мои попытки рассказать ей, что у нас с ней есть еще одна сестра - девочка, которую я вижу во сне. И с которой, как оказалось, мы отлично ладили лет до трех, пока Иола не стала немножечко нервной.
        Потом другие чудесные моменты, дружба с Иваном, влюбленность в Тасю. Тот незабываемый миг, когда Соболь рассказал мне о мне же самом. Все новые и новые друзья, ребята в нашем атлантском лагере, Данко, Шакракумор с Энериром, Тер-Андроль, Великий Жрец, Акила и малыш Сид - друзья настоящие, проверенные, которые никогда не предадут.
        И главное - Иола, центр моего мира, моя опора, моя половинка.
        Теперь я точно знал, что никакая сила ни на земле, ни в космосе не способна разделить нас. Даже смерть, куда ей! Когда настанет наш час - я уже знал, что атланты не только рождаются, но и умирают в один год, если, конечно, все идет нормально, - мы, как и сейчас, возьмемся за руки и отправимся исследовать те новые миры, о которых говорил Соболь.
        И наверняка в тех мирах тоже найдется место путешествиям и дружбе, любви и приключениям.