Следы рептилии Николай Трофимович Чадович
        Юрий Михайлович Брайдер
        Брайдер и Чадович. Рассказы #0
        Однажды ночью к деревенскому участковому пришла тётка Броня. Её дед Степаныч услышал, как в лесу что-то загудело, засветилось, взял ружьё и пошёл в тот лес поглядеть, что же там случилось. Потом в лесу раздался выстрел, потом ещё один - и теперь лежит Степаныч на полянке, ни живой, ни мёртвый.
        Юрий Брайдер, Николай Чадович
        Следы рептилии
        С вечера Сергей почему-то долго не мог уснуть, а задремав наконец, спал тяжело и тревожно, ворочаясь с боку на бок, роняя на пол одеяло и без конца поправляя подушку. Проснувшись в очередной раз от какого-то кошмарного сновидения, он зажег спичку и посмотрел на часы. Был второй час ночи. В саду шумели на ветру старые деревья, по всей деревне лаяли собаки, и кто-то тихо, но настойчиво стучал в окно.
        Сергей встал и пошарил рукой по стенке в поисках выключателя - дом был чужой, им еще не обжитый. В окно забарабанили сильнее.
        - Откройте! - донеслось с улицы невнятное всхлипывание. - Это я, тетка Броня.
        - Что случилось? - Сергей отдернул занавеску.
        - Что же у меня может случиться, сыночек? Неужели ты не знаешь? Горе у меня! С доброй вестью к участковому ночью не ходят.
        - Я, тетка Броня, две недели только участковый. Опять ваш Степаныч буянит?
        - Не буянит уже мой Степаныч, - старуха зарыдала. - Убили родимого!
        - Кто убил?
        - Кабы я знала.
        - Подождите, сейчас я выйду.
        Торопливо одевшись, он ощупью пробрался через кухню, в которой тихо похрапывал на холодной печи хозяин дома глухой дед Иосиф, и, сбив в сенях пустое ведро, вышел на крыльцо.
        - Где вы, тетка Броня? - позвал он. - Показывайте дорогу. Но пути все и расскажете.
        - Ох, сыночек, что рассказывать! Ручки-ножки мои отнялись! Глазоньки не видят. Конец света пришел…
        - Вот что, тетка Броня, - сказал Сергей. - Вы меня лучше по званию называйте. В крайнем случае по имени-отчеству.
        - Мы, Сергей Андреевич, с войны на хуторе остались жить, ты же знаешь. Глухотище зимой, словом перекинуться не с кем…
        - Вы самую суть давайте, - перебил ее Сергей.
        Они миновали крайний дом деревни, возле которого скрипел на столбе, бросая во все стороны скользящие кривые тени, электрический фонарь.
        - Я самую суть и даю, - обиделась старуха. - Только стемнело нынче, что-то как загудит в лесу, как завоет… Страшно…
        - Что загудело? Машина?
        - Какая машина! Смерть так гудит. Горе так воет… Хоть ложись под иконы и помирай.
        - Ну, ладно. Загудело в лесу. Что дальше?
        - Дед мой давай в лес собираться. Поглядеть, значит, что к чему. Он у меня знаешь какой! Отчаянный! Партизанскую медаль имеет. С собой ружьишко прихватил, конечно.
        - Откуда у него ружьишко?
        - Да оно совсем старое. Дети когда-то на чердаке нашли. Ржавое оно. Ты про дело спрашиваешь или про хлам всякий!
        - Про дело, тетка Броня, про дело…
        В последний раз оглянувшись на огни деревни, старуха и Сергей спустились к болоту, по кладке перешли ручей, и тут ночь в полной своей силе и загадочности поглотила их обоих. Темнота, казалось, была не только вокруг них, но даже и под ногами. Люди словно плыли в холодной темной пустоте.
        - Потом слышу я, - шепотом продолжала старуха, - выстрел в лесу, потом еще один. И тихо стало. Я чуток подождала и пошла тихонько следом. По тропке на полянку вышла, гляжу - лежит мой старенький. И не шевелится!
        - А потом что?
        - А потом позвали меня.
        - Кто позвал?
        - Не знаю. Может, сатана, а может, Боженька. Я такого голоса отродясь не слыхивала. Душенька моя сразу же в пятки ушла. Не помню, как до деревни добежала.
        - Ясно. Долго еще идти?
        - Не. Сейчас березнячок будет. Потом хутор наш минем. А там лесом с полверсты. Ты, сынок, хоть пистолет с собой прихватил?
        - Нет у меня пистолета, тетка Броня. Не выдали еще. Обойдемся как-нибудь. Не сорок пятый год.
        - Разве ты знаешь, что тут в сорок пятом году было? Тебе же, наверное, годков двадцать всего будет.
        - Двадцать три.
        - Все одно. Я тебя маленького помню. Такой никудышный хлопчик был, все книжки читал.
        - По-вашему, лучше водку хлестать?
        - Что одна беда, что другая.
        - Помолчали бы вы. Мужа вон убили, а она трещит, как сорока.
        - Может, и не убили.
        - Как не убили? Вы же сами говорили - мертвый!
        - Не живой он. Но вроде и не мертвый.
        - Ну и дела! Не живой и не мертвый! Шуточки!
        - Что же тут такого! А упырь, что кровь человеческую сосет, он что - мертвый? Ты поживи с мое, всю родню схорони, сам с жизнью раз пять распрощайся - тогда все на свете знать будешь. Места наши глухие - леса да болота. Здесь люди вечно со всяким лихом бились. Ты в городе да на службе позабыл все.
        Темнота уже пахла смолой и хвоей. Вековой лес тяжело и размеренно дышал вокруг.
        Даже случайный хруст ветки под ногой казался кощунством в этом грозно гудящем мраке. Пройдя еще с сотню шагов, старуха остановилась и заплакала.
        - Вот он, - прошептала она, - смотри.
        Сергей обошел ее и на цыпочках двинулся вперед - туда, где поперек смутно белеющей лесной тропы лежал кто-то. Подойдя почти вплотную, он разглядел скрюченное старческое тело. Седые разметанные волосы странным образом застыли над затылком, словно запечатленные на фотоснимке с короткой выдержкой. Лицо старика при падении зарылось в мох, руки были широко раскинуты. Сергей попытался перевернуть старика на спину, но примерно в полуметре от земли его пальцы наткнулись на что-то твердое и невидимое. Это что-то было не холодное и не теплое, совершенно гладкое и безукоризненно прозрачное, как тщательно отшлифованный стеклянный слиток.
        - Господи! - застонала старуха. - Кара какая.
        - Вы вот что, - сказал Сергей, - быстро идите обратно. Телефон знаете где?
        - На ферме. Да я и звонить-то не умею.
        - Попросите сторожа. Пусть свяжется с милицией. Объясните, что и как, только короче. Я здесь подожду.
        - Может, батюшку позвать?
        - Идите, я же сказал!
        - А ты? Пойдем вместе. Пропадешь, дитятко!
        - Иди!!!
        Старуха исчезла быстро и бесшумно, словно сама была порождение этого мрака и нереального мира. Сергей присел на корточки и попробовал на ощупь определить границы прозрачного саркофага. Он скрывал почти всe тело деда вместе с ружьем.
        Наружу торчали только ноги - одна по щиколотку, другая по колено. Сергей стянул стоптанный кирзовый сапог и потрогал совершенно ороговевшую от долгой жизни и тяжких трудов пятку старика.
        - Теплая, - сказал он негромко, прислушиваясь к своему голосу.
        Ему было не то чтобы страшно, но как-то необъяснимо тоскливо. Предчувствие какой-то беды томило душу. Казалось, он ощущал на себе холодный пронизывающий взгляд чего-то недоброго, таящегося в лесу.
        - Тьфу, ерунда какая-то! - он выпрямился, решительно шагнул вперед и…
        - Подойди! - завизжала темнота вокруг.
        - Подойди! - завыл лес.
        - Подойди! - эхом загрохотало небо.
        Инстинкт сработал быстрее разума и заставил тело резко метнуться в сторону - сначала заячьими прыжками сквозь колючие кусты, а потом, после столкновения с сосновым пнем, кувырком по мягкому мху.
        - Подойди! - голос начинался нестерпимо высокой, пронзительно звенящей нотой, но быстро менял тональность и переходил в могучий басовый рев. - Подойди, не бойся!
        - Я не боюсь, - пересохшими губами прошептал Сергей. Сердце его колотилось так, что нестерпимо заныло под правой ключицей. - Я не боюсь! - повторил он и, сознавая, что делает страшную глупость, вышел на тропу.
        Впереди, среди деревьев, скрывалось что-то огромное и бесформенное, почти такое же темное, как и ночь.
        - Тебе не будет причинен вред, - взвизгнуло и заскрежетало оттуда. - Мне нужен ответ на вопрос. Может быть, на несколько.
        - Кто вы такой? - сказал Сергей, чтобы только не молчать.
        - Я не принадлежу к каким-либо проявлениям живой или неживой природы этой планеты, точно так же, как и не являюсь воплощением неких иррациональных сил. Если тебе хоть что-то известно о реальном устройстве Вселенной, ты поймешь, кто я.
        - Значит, вы из космоса? - спросил Сергей.
        - Твоя осведомленность упрощает дело. Теперь ответь на мой вопрос. Учти, чтобы задать его тебе, мне пришлось в течение бесконечно долгого времени преодолевать бесконечно большое пространство. Ответ на него важен не только для тех, кто послал меня - но и для вас, землян.
        - Спрашивайте, - сказал Сергей. Он все еще не верил в реальность происходящего.
        Самому себе он казался невольным участником чьего-нибудь грандиозного бреда или дурного сна.
        - На эту планету совершил когда-то посадку космический аппарат. Что стало с ним и его экипажем?
        - Не знаю. Я об этом никогда не слышал.
        - Посадка была вынужденной и должна была сопровождаться такими грандиозными катаклизмами, память о которых сохраняется на очень долгий срок.
        - Он не взорвался?
        - Нет. После посадки он даже сумел послать несколько сообщений. В одном из них говорилось, что на планете существуют разнообразнейшие формы жизни, в том числе и разумные, хотя цивилизация в общепринятом смысле этого слова отсутствует. Эти разумные существа не создали, или не могли создать какое-либо стабильное общество. Их взаимоотношения между собой и с низшими биологическими видами отличались необыкновенным антагонизмом, выражавшимся в жестоком и бессмысленном истреблении живых организмов. Причем делалось это чаще всего безо всякой утилитарной цели, а ради одной идеи уничтожения. Исследование мозга этих разумных существ, проведенное биологами экспедиции, дало удручающие результаты: в нем не оказалось ничего, что в дальнейшем могло стать зачатком нравственности, морали или гуманизма. Это была раса убийц и разрушителей. Они способны были творить только зло. Патологический жестокий разум - редчайший случай во Вселенной.
        - Это сказано о людях?
        - Да.
        - Неправда! Люди совсем не такие! Бывают, конечно, разные выродки, но чтоб такое…
        - Хорошо. Лучше слушай дальше. Последнее сообщение оказалось коротким и бессвязным. Из него можно было понять, что местным жителям каким-то образом удалось захватить космический аппарат. Ты по-прежнему утверждаешь, что ничего подобного не знаешь?
        - Решительно ничего не знаю.
        - Владея космическим аппаратом, это кровожадное племя могло вырваться на просторы Вселенной, заполучить в свои руки мощнейщие орудия разрушения. Чтобы не допустить этого, я и был послан сюда. До сих пор мои поиски ничего не дали. Но то, что я смог увидеть и услышать, производит крайне неприятное впечатление. Я ощущал отзвуки прошедших войн и видел, как одна за другой возникают новые. Все вы говорите на разных языках, причём об одном и том же событии обычно сообщаются исключающие друг друга факты. Информацию такого уровня даже нельзя анализировать. Для того, чтобы принять окончательное решение, я пошел на прямой контакт с людьми. Первый человек применил против меня оружие, второй - убежал, ты - третий. Мое время на исходе. Если после беседы с тобой мои выводы окажутся неблагоприятными или хотя бы неясными - против землян будут применены необходимые защитные меры.
        - Какие меры?
        - Защитные. Попросту говоря, вы будете уничтожены или возвращены в среду животного мира. Я говорю об этом совершенно открыто, так как помешать мне никто не сможет. У вас еще нет оружия, способного разрушить этот аппарат, а выманить меня из него невозможно - так уж он сконструирован.
        - Уничтожить людей? За что?
        - Пойми, это мера вынужденная. Она необходима для сохранения жизни многих других народов. Вы ведь тоже уничтожаете смертельно вредные для вас организмы, бактерии, например.
        - Но это же убийство! О каком же гуманизме вы тогда тут говорили!
        - Никто не собирается вас убивать. Просто через некоторое время климат на вашей планете изменится настолько, что вы вымрете или совершенно деградируете. Тебя это не успеет коснуться, не беспокойся.
        - А как же дети мои? А внуки?
        - Судьба детей, а тем более внуков тебя совершенно не должна волновать. В сообщении биолога имелись сведения о том, что чувство привязанности к потомству так же незнакомо вам, как и чувство сострадания. Странно даже, что такие понятия имеются в ваших языках. Отложив в горячий песок оплодотворенные яйца, вы не принимаете в дальнейшем никакого участия в судьбе детей. Они тысячами появляются затем на свет, но остаются жить и вырастают только единицы - самые жестокие, самые хищные, самые эгоистичные.
        - Что вы мелете? Не откладываем мы яйца в песок! Люди рождают детей в муках и всю жизнь о них заботятся, - закричал Сергей. - Здесь какая-то ошибка!
        - У меня нет оснований сомневаться в компетентности биолога. Он был прекрасным специалистом и довольно точно описал ваше биологическое устройство. Сколько у тебя конечностей?
        - Четыре. Две руки и две ноги.
        - Так и должно быть. Глаз - два?
        - Два.
        - Рот - один?
        - Один.
        - Все совпадает. Хвост - один?
        - Какой хвост? Откуда у людей хвосты?
        - А сколько у тебя пальцев? Три?
        - Пять! Пять! Вы что-то путаете. Постойте… Хвост, яйца!… Очень давно на Земле жили существа, которые откладывали яйца, имели хвосты и, кажется, по три пальца, точно не скажу. Их потом назвали страшными ящерами, динозаврами. Вполне возможно, что какие-то из них и могли стать разумными. Я даже где-то читал такое. Когда они вымерли, людей еще и в помине не было.
        - Признаться, ты ставишь меня в тупик. Хотя твои доводы можно опровергнуть. Хвост, например, исчез в… результате эволюции. Число пальцев тоже еще не доказательство. Вот что. Сейчас я проведу глубокое исследование твоего разума. После этого вынесу окончательное решение. Ты согласен?
        - Конечно.
        - Но процедура эта весьма мучительная. Вся информация в твоем мозгу будет стерта. Ты сможешь выполнять лишь простейшие рефлекторные действия. Как личность ты исчезнешь.
        - Вот как? - сказал Сергей. Недоумение и ужас человека, которого слепой случай выбрал своей жертвой, овладели им. Он подумал о том, что будь сейчас светлый день и окажись кругом люди, ему было бы легче решиться на что-то. Через пару часов опергруппа найдет здесь беспомощного слюнявого идиота, и никто не узнает, что это именно он принял на себя чудовищный груз ответственности за жизнь миллионов совершенно не знакомых ему людей, большей частью даже еще и не родившихся. Принял - и был раздавлен этой тяжестью.
        - Если другого выхода нет - начинайте, - сказал он.
        - Пока я готовлю все необходимое, тебе остается несколько минут на размышление. Если передумаешь - скажи.
        Ноги не держали, и Сергей присел. Уже еле-еле светлело. В лесу просыпались птицы.
        - Ты готов?
        - Да, только скорее.
        - Но ведь тебе страшно? Ты хочешь жить?
        - Хочу. Что из того. А как мне жить потом, зная о своей вине?
        - Хорошо. Живи. Я проверял тебя. У меня даже нет приборов для исследования разума. Но то, что ты не пожалел себя ради других, говорит в пользу людей. Те свирепые существа не были способны на самопожертвования, так же как ты не способен откладывать яйца.
        - Значит, вы не причините людям вреда?
        - Нет. Я покидаю планету. Ты ничего не хочешь сказать на прощание?
        - Я… Не знаю… Подождите… Динозавры, хоть и вымерли, но все же они наши далекие предки, как и пауки, ящерицы и обезьяны. Люди бывают жестокими и кровожадными, как звери. Они продолжают убивать себе подобных. Но для нас это не норма, а дикий пережиток. Люди знают, что такое добро и гуманизм. Они умеют любить и страдать. Они стараются быть лучше, быть людьми, а не животными. Еще не так давно в этих самых лесах умирали, сражаясь с теми, кто, хоть и имел человеческий облик, на самом деле был зверем - динозавром, волком, стервятником. Пройдет, наверное, еще немало времени, прежде чем люди станут наконец людьми. Но так обязательно будет. Вы не пожалеете, что пощадили нас.
        Что-то тяжелое шевельнулось в лесу, плавно и почти бесшумно пошло вверх, а удаляющийся голос произнес:
        - Пусть твои слова сбудутся как можно быстрее. Прощай!
        - Подождите, а дед! - закричал Сергей.
        - Тут я, тут, - раздалось у него за спиной. Старик сидел на тропке и чесал голую пятку.
        - Что это было со мной? - ошалело спросил он. - Никак опять перебрал?
        - Перебрал, Степаныч, перебрал. Ружьишко-то сюда подай. Незарегистрированное оно.
        - Бери, лейтенант. Я из него уже годков десять не стрелял… Поди и штраф выпишешь?
        - Да нет, воздержусь. Дед ты хороший, храбрый. Человек, одним словом…