Сохранить .
Север в сердце Марьяна Брай
        Наследие Сири #2
        Я нашла себя в этом мире и доказала, что имею право на слово и дело.
        Я нашла то, чего не было в прошлой жизни, хоть и потеряла в ней много. Может быть мы рано расслабились? Заморский юг влечет своими возможностями, а наш тыл, Север?
        Приключения, развитие земель, интересная линия отношений и конечно - борьба, как с собой, так и врагами. Раскрытие истории героев из первой книги.
        "Сейчас я не одна, только вот, кто со мной, а кто против меня?"
        ГЛАВА 1
        Джон. Август 1933 года, штат Юта, США.
        - Ты идешь домой, Джонни? - от барака шел Билл, и крикнул мне, сидящему на лавочке у дерева.
        - Нет, я дождусь, чем там закончится их собрание. Хорошего ничего нас не ждет, Бобби, - я знал точно, что очень скоро всему придет конец. Вон, и белые уже с голоду пухнут, детей продают, дома бросают. Если пока нас хотя бы кормят, то скоро выгонят.
        Три соседние рудника закрыли за последние два года. Люди ушли на фермы, но там и белым делать нечего. Оружие - вот что сейчас хорошо продается.
        Что Гувер, при котором заварили эту кашу, что Рузвельт, что вступил в должность весной, не справляются с ситуацией. Все решили жить легко и красиво, но сами загнали себя в эту «депрессию». Депрессия, тоже мне нашли как назвать смерть всей страны.
        - Джонни, валим их к чертям, валим, забираем, что принадлежит нам, и уходим, - из большого барака, в котором был расположен корпус администрации, вывалил седой уже, старый Майки. За ним, как тесто из кастрюли вывалилась на улицу толпа. Они несли на руках и волокли по земле людей из администрации.
        - Долбанные ублюдки, мы сейчас покажем вам «горнолыжный курорт», мы вам сейчас устроим реорганизацию. Эти рудники убили нашу жизнь, наше здоровье, - люди шли делать то, за что они все точно умрут, но мне ничего не отавалось, как быть вместе с этими людьми. Я не мог завести свою семью, потому что у меня ничего не было, и они были моей семьей.
        Толпа двигалась в сторону карьера с открытой разработкой. Это был прекрасный Бингем - Каньон, разработка которого была начата семьдесят лет назад. Он был одним из самых стабильных даже сейчас. Но, начало правления Рузвельта ознаменовалось переменами, этот надутый гусь думал, что, если люди сразу увидят перемены, их дети будут меньше хотеть есть.
        - Лошади, там лошади, ребята, быстрее…
        - Что вы делаете, мы сейчас все решим, у вас будет работа, только подождите, как начнут работать горнолыжные курорты, к нам потянутся деньги, Рузвельт обещал нам, - кричал лысоватый мужчина, которого приходилось нести вшестером, иначе он просто тормозил ногами и упирался.
        - Иди знаешь куда со своим Рузвельтом, знаешь куда? Сколько ты весишь? Как мы втроем, или вчетвером? Мы два года не видели мяса, не видели пива и гребанной рыбы, мы жрем кукурузу, и она уже тоже нам не доступна, - выкрикнул Стокки, что тащил его за правую ногу.
        Я шел с ними, но понимал, что это наш последний путь, это мои последние триста метров до карьера, но я не мог предать мою семью, моих людей. На дороге уже слышны были выстрелы. Пока они стреляют в воздух, пытаясь разогнать нас, но скоро будут стрелять в нас. Ну и хорошо, потому что на этой земле мне нечего делать.
        Мне было пятьдесят четыре года. Меня звали Джонни Гарви.
        В момент, когда моя голова коснулась камней на дне карьера, я вдруг глубоко вдохнул и захлебнулся водой. Я начал было делать второй глоток воздуха и понял, что я в воде. Меня выдернули из нее сильные руки. Мужик кричал, давил мне на живот так, что вода хлынула из меня, и было ощущение, что даже из глаз бежит вода. Вода была ледяной.
        - Севал, Севал, ты слышишь меня? - надо мной стоял мужчина, с длинными светлыми волосами, в странной шубе, изо рта у него шел пар. Я понял, что он обращается ко мне. Я закрыл и открыл глаза, давая понять, что я слышу. Больше я ничего сделать не мог, и наверно, потерял сознание.
        В глаза ударил луч солнца, и сон стал уходить, рассеиваться, хотелось отвернуться и продолжить спать, но повернувшись, я понял, что спина не болит вовсе, и не пришлось упираться локтем, чтобы развернуться на бок. Открыв глаза, я увидел, что вокруг не наш барак, в котором я провел почти двенадцать лет жизни. Это было большое помещение, одна стена которого была деревянной, а остальные, похоже, были из земли. В доме было холодно. Я лежал под шкурой, и кровать пахла старым потом и мехом, который впитал уже запах дыма. Посреди комнаты было большое кострище, где догорали дрова. Над огнем висел котелок.
        Вдруг на улице засмеялись дети, и вбежали в дом. За ними вошла женщина и шикнула, чтобы не кричали. Они подошли ко мне, им было лет десять - тринадцать. Следом зашел мужчина, что достал меня из воды. Это был не сон! Но я помню, как сзади, за толпой в людей начали стрелять, и задние ряды нажали на передние, и как я падал с каменистого обрыва, и как в темноте приближалась земля.
        - Севал, я вижу, что ты не спишь, надо по утру выдвигаться, а то вода встанет, и мы не успеем отвезти шерсть, - мужчина говорил спокойно, размеренно. Дети при нем говорили шепотом, но голоса их были счастливыми.
        Я сел и посмотрел на него. Он улыбнулся и двинулся ко мне.
        - Иди за стол, еда готова, вроде взрослый мужик, а полез на воду, окрайки всегда кажутся крепкими, а ломаются на раз, вон, даже Бран знает, да, Бран? - он повернулся к мальчишкам, которые тут же подбежали к нам.
        - Да, нельзя на воду, пока она не замерзнет в толщину топора, - мальчишка подражал отцу, старался выглядеть старше, мудрее, но был хвастлив, в отличие от младшего - тот внимательно рассматривал меня, сощурив глаза.
        Я наклонил голову и почувствовал, как на лицо упали волосы. Пощупал голову и понял, что это мои волосы. Длинные, светлые, чуть вьющиеся, как у этого большого, пахнущего сырым деревом и дымом мужика. И тут я увидел свои руки. Они были белыми, одинаково белыми были ладони и верхняя часть ладони, я оттянул ворот рубахи, на которой не было пуговиц. Грудь моя тоже была белой.
        - Где зеркало? - я не узнал свой голос и тут меня накрыл страх. Я не понимал, что происходит и где я. Почему они говорят со мной, как будто знают меня?
        - Еще чего, зеркало ему, - мужчина зычно засмеялся, его женщина только чуть улыбнулась, но ткнула мужа в плечо, мол, не стоит смеяться.
        - Кто вы, - вот это я спросил зря. Как и сейчас, вспоминая это, так и тогда, спустя минуту, после того как этот вопрос слетел с моих губ, я понимал, что я зря задал его. Все можно было сделать иначе.
        Поселение Зарам. (год неизвестен, летоисчисления нет)
        Надо было все сделать как ОНА. ОНА просто говорит им иногда: «я же не помню о том, что было до этого». И все ей верят. И все ее слушают.
        Еще в первые минуты знакомства с НЕЙ я понимал, что она не такая, как все, но даже там, в моей прошлой жизни, женщины не могут говорить то, что говорит ОНА, не то что здесь, среди дикарей.
        Но ЕЙ это позволяется, ОНА знает что-то, чего не знаю я! ОНА знает больше. И это важнее руды, это важнее моего опыта!
        Она приходила раз в месяц и просто сидела, смотря на меня. Все эти годы, что я сижу в их тюрьме. Не говорила, не спрашивала. Просто сидела и смотрела. Это какой-то один ее день. Может, это первое число месяца, а может, пятнадцатое. Она приходит всегда через ровный промежуток времени и одними глазами судит меня. Может быть она ждет, что я сам начну говорить?
        Но я боюсь сказать не то, как тогда, не подумав, спросил у Севара «кто он». Но, что-то изменилось. Она теперь не приходит. Она не приходит уже два месяца. Начинается весна, и я слышу, как мимо этого дома, где окна есть только под самой крышей, и они всего лишь в высоту одного бревна - не пролезешь, слышу, как она проходит с детьми, как девочка смеется и ее одергивает брат. Я знаю их голоса наизусть, но никогда не видел, как они выглядят.
        Я не знаю сколько здесь людей, ко мне приходила только она и пара безмолвных мужчин, что приносят еду и убирают ведро. Эти двое ставят мне миску с едой и хлеб два раза в день. Раз в день меняют ведро с питьевой водой.
        - Я больше не могу так жить. Но не нужно торопиться, Ваал, не нужно. Не соверши ошибки как тогда. Шесть лет ты просидел здесь. Осенью будет семь.
        ГЛАВА 2
        Весна наступала нехотя, словно, давая нам возможность отдохнуть перед сложным весенним рабочим сезоном. Зима все никак не хотела сдаваться, но нам это было на руку, потому что как только солнце начинает греть по - настоящему, и к воде, что наполняет Зару добавится талая с гор, ущелье заполнится бурлящим потоком. Никакое судно не выдержит течения, и его разобьет в щепки о скалы на поворотах.
        Но день стал светлее, и солнце всегда выходило в поддержку легкого морозца по утрам, и побеждало мороз после обеда. Люди снимали шапки, на улице стало больше детей, вечерами молодежь отвоевывала у весны оставшиеся ледяные горки, накидывая на них снега, и с криками, смехом падали в санки и катились по накатанным колеям с пригорков.
        Зарам. Теперь наш город называется Зарам. С ударением на вторую «а». Это название пришло само собой, как-то совершенно не сговариваясь, не споря и не обсуждая, и раз река называется Зара, город стали называть Зарам. И он стал городом, потому что людей здесь стало больше, чем в Сорисе. Город был любим людьми - это сразу было ясно прибывшим сюда впервые, и не хотелось уезжать - трястись в телеге несколько дней по лесу, чтобы вернуться в деревни с далеко стоящими, будто бы обидевшимися друг на друга домами. Здесь все знали друг друга, вклад каждого был огромен, и люди старались дать еще больше, чтобы ни у кого не возникло и мысли, что он не заслужил быть здесь, считаться своим.
        Река и озеро кормили, помогали в поливе полей, огородов. По реке мы сплавляли железо, а обратно можно было подняться только до ущелья, или привезти по земле. Но у нас было почти все. Стада становились тучнее и разноцветнее. А сейчас, коровы, словно чувствуя приближение тепла, мычали из загонов, напоминая о том, что не только мы ждем лета.
        Самые первые шесть больших домов стали общественными. Теперь там администрация, школа, детский сад, и моя гордость - первая в этом мире книжная мастерская. Мы делаем бумагу, учебники, мы записываем нашу историю - прошлую и нынешнюю. У нас есть люди, которые пишут сказки, пишут стихи и песни. Я пишу песни, которые знаю из прошлого, переделываю, чтобы они были понятны людям. Я, своим скудным языком, как только нахожу время, пишу учебники. Пишу, встав рано утром, затопив печь, поставив на очаг воду для чая в кухне.
        - Ты можешь поспать спокойно, Сири, хватит подскакивать в такую рань! - Драс недоволен, что я встаю рано из-под одеяла, оставляю его одного в тепле и выхожу из его объятий в остывающий дом. Но это лучшее время, когда не нужно быстро кормить мужа и детей, кутать всех и везти в школу. Детские, такие вкусные, пахнущие сном, белые головы лежат близко друг к другу - Дарья с боем отбивает у брата место рядом с ним, а если он стоит на своем, и не пускает ее, она дожидается, когда он заснет, и перебирается в его кровать. Она терпеливая, а он вспыльчивый. Дар и Дарья. Это смешно, но нам нравится, что их зовут почти одинаково. Это очень похоже на мою жизнь в прошлом, за исключением удобств, и этот мир больше не кажется чужим.
        Девочка полностью счастлива, потому что ей еще можно все, а то, что брата нужно заставлять с боем, она уже знает, хоть и младше на год. Она читает и пишет, сама сочиняет сказки, поет песни и строит из щепок «домики» для кукол, которых делает для нее Севар. Домики у нас стоят везде, и как только появляется свободная плоскость, там растет новый дом - комнаты с мебелью, рядом кусок синей ткани изображает реку. Отец разрешает ей все, умиляется новой ее «избе» с лавками из деревяшек, накрытых лоскутами, что она ворует у меня в немыслимых количествах.
        Мальчика раздражают строительные способности сестры и скорость возводимых зданий, но он знает, что жаловаться некому - отец и сам принимает участие в этой глупой девчоночьей стройке, а мать занята другими, более серьезными делами. Он знает, что если он, старший на целый год, и сильный, потому что мужчина, не может справиться с сестрой, это только его проблема. Он долен уметь сам договориться с ней. Но он думает, что это не мужское дело.
        С Драсом у нас уже был разговор на тему того, что девочка очень избалована, но он не понимает, что я имею в виду и смеется надо мной. С Даром он говорит на равных, но хвалит его в случае, если тот совершает, действительно, удивительные и смелые поступки. Мальчикам тяжело в этом мире, но я не спорю, потому что этот мир не знает депрессии, не знает панических атак и прочих странных болезней, взращённых отсутствием физического труда и забот. Мужчины здесь такие, каких обещают нашим женщинам в прошлой моей жизни после прохождения тренингов. Здесь нет слов "я устал", вернее, по отдельности есть, а вместе их не произносят.
        Я сижу и пишу учебник. Если бы моя первая учительница узнала, что я буду писать учебники, она краснела бы со стыда за такой подарок от того мира этому. Сочинения я писала прекрасно, но вот то, что я и сейчас возмущаюсь факту непотопляемости железных танкеров не красит меня, как человека знающего. Ну да ладно, и здесь родятся академики и ученые. А мы пока сделаем первые шаги. Я хотела, чтобы дети имели тягу к знаниям, я придумывала кроссворды, игры, загадки. Мы сочиняли поговорки и сказки.
        Я пишу задачник. Он гуманитарный, с заданиями для детей. Это задания на развитие воображения, на развитие объемного мышления. И все мои задачи проходят два теста. На девочке, которая решает все в одну секунду, словно знает - что я имела в виду, и на мальчике, который решает их только потому что знает - пока он не сделает, его не выпустят с санями на горку, его не отпустят с отцом на охоту и на поездку к руднику. Он не девчонка, чтобы сидеть с матерью, и читать глупые задания, он мужчина, и ему уже нужен новый нож, чтобы он доказал отцу, что сам может убить белого волка.
        Я знаю, что в голове у моего мальчика, и знаю, что бороться с этим бессмысленно. Нужно наблюдать и следить. Драс следит, хоть и делает это осторожно, но я слежу тоже, потому что я снова не верю никому. Потому что он может пропустить что-то, а я - нет.
        - Пишешь новую головную боль для нашего охотника? - Драс вышел в кухню щуря глаза и подошел ко мне сзади. Обнял за плечи и, вроде пытался прочитать написанное.
        - Ну, ничего не поделаешь. Чем раньше они будут учиться, тем лучше, - мы не спорили, но иногда я понимала, что перегибаю только по его взгляду, и отступала. Он умеет смотреть со стороны, а я нет, не умею. Я максималист.
        - Сегодня последняя дорога в сторону Уклама и Сориса, и если успеть вернуться, а не как в прошлый год - задержались на три дня, а тут вскрылась вода, мы проведем спокойно два месяца в твоей любимой изоляции.
        - Ты же не едешь? - мне показалось, что он начал разговор издалека, и сейчас вот-вот скажет, что ему тоже нужно ехать.
        - Нет, ты что, у меня здесь охотник на белого волка, который только и ищет возможность сигануть в лес. За ним уже трое следят - двое не справляются. Мне приходится доплачивать, - он налил две кружки чая, сел рядом и засмеялся, я засмеялась с ним - от сердца отлегло, а я уже хотела начать разговор о Даре, о том, что надо быть внимательнее.
        - Да, и юный строитель, который застроит здесь весь пол, как только ты уедешь, потому что она считает, что чем больше она построит, тем больше ты ее похвалишь. Знаешь, чем я занимаюсь, пока ее нет дома?
        - Спишь? - он пытался меня рассмешить, и мне это очень нравилось. Я помотала головой, он сделал сосредоточенное лицо и сдался: - Ну, тогда я не знаю, когда ты спишь.
        - Нет, Драс, я разбираю первые ее постройки, о которых она уже забыла.
        У нас есть пара часов утром, чтобы поговорить, обсудить дневные дела. Утром мы отдохнувшие, теплые, обновленные после ночи, забывшие о вчерашних заботах, которые казались вчера невыполнимыми. Вечером у нас снова будет много таких проблем, но утром они опять перестанут быть невыполнимыми.
        Мы завтракаем, вместе выходим к лошадям, хоть он один может запрячь их, отмести снег с дорожки до ворот, но я всегда выхожу тоже, чтобы продлить это тихое, волшебное время, когда в нашем мире нет никого, кроме нас и этих двух светлых голов, что спят сейчас обнявшись, и станут злейшими врагами в первую секунду, как только сон развеется. Я аккумулирую в себе это тихое счастье, которое подпитывает меня на целый день, впитываю в себя каждый взгляд Драса, его смех, сонное дыхание и запах детей, пофыркивание лошадей и треск дров в очаге.
        Начал подниматься дымок из труб домов. Это всегда происходило примерно в одно время - я смотрела в окно и улыбалась тому, что до этого момента, я, словно крала у всех немного времени, чтобы этот город побыл только моим.
        ГЛАВА 3
        Таары, что были у нас в плену, отошли от наших берегов первой же весной, после нашего переселения в Зарам, как мы им и обещали - живыми, здоровыми и с запасом продуктов и воды в дорогу. Но ушли не все. Те, что увидели здесь больше возможностей и перспектив для себя, остались и влились в наши ряды. Это люди, что работали на рудниках, на производстве стекла. Правитель не отправил за ними лапах, и судьба оставшихся на юге северян была нам не известна. Была надежда, что южане добрались, и мы ждали, что правитель ответит тем же. Но прошло уже пять лет, как они отчалили.
        - К нам на время бездорожья приедут Бран, Оми и Юта, они тоже идут в поход, - в дом ввалился Гор. Он возмужал, стал увереннее, но до сих пор соблюдал субординацию - панибратства между ним и Драсом не было. Сига - его сестра и моя лучшая подруга, так и не вышла замуж, потому что Гор отвергал все предложения, что поступают его сестре, да и она, похоже, не стремилась.
        - А тебя на время бездорожья лучше отправить в Сорис, Гор, - Я влезла вперед Драса с ответом, и они оба посмотрели на меня. Драс спросил:
        - Почему это, он мне здесь очень нужен, и в походе будет нужен - надо срочно проверить все перед тем, как мы будем отрезаны здесь.
        - Потому что, иначе, Сига не сможет выйти замуж, Драс. Он отверг уже предложений десять, не меньше, а ведь некоторые из них - очень достойные мужчины.
        - Сири, я уважаю твое мнение, как и все здесь, но моя сестра заслуживает лучшего, чем эти дикари и лентяи…
        - За тебя она замуж выйти не может, Гор, поэтому, ослабь немного вожжи, дай ей возможность выбирать самой, - я одевала детей, которых сейчас в нашу школу отвезут Драс и Гор, раз уж все равно поедут вдвоем.
        Я проводила их и в тишине продолжала писать учебник. Это вам не печатать в ноутбуке и править, стирая все неправильное одним движением. Каждая ошибка заставляла переписывать все заново. На исписанных бумажках я писала черновик, а потом, на скрепленных в подобие книги листах писала на чистовую. Надо дать идею на тему печати. Может и придумают, как сделать оттиски. Но это нужно больше для расширения количества книг. А нам пока нужно разнообразие. Дети растут и рождаются новые. Сейчас у нас есть целых три учительницы, одна из которых Сига.
        Когда начиналась зима, у меня было больше времени на мысли - нет работы в полях, советов по огородам и скоту. Сейчас у нас эдакий сплав городского крестьянства и ремесленников, что работают только на себя. Но, кроме этого, есть государственная работа. Это добыча и обработка руды, это производство стекла, охота, поля, которые принадлежат Зараму, и конечно, образование, армия и скот.
        Крестьяне или ремесленники могут подрабатывать на наших «государственных» работах, если хотят. Мы установили ценовую политику, к которой приходили все эти годы. Люди на государственной работе получают зарплату и могут дешевле покупать мясо, что приносят государственные охотники и держат в государственных дворах, хлеб, что печется в государственной пекарне из муки, что выращена на государственных полях.
        В общем, примерно все понятно, но работы еще много, так как экономика пока не выходит в плюс. Сваливаю все на короткий для развития срок. Все дети обязаны учиться, и учатся бесплатно. Медицина у нас на уровне травников, но некоторые случаи лечатся уже под наблюдением - ведем записи. Памятуя случай с использованием пенициллина, что я смогла вырастить на хлебе, у нас всегда есть этот раствор. Постоянно думаю о том, что было бы у меня медицинское образование, моя жизнь была бы спокойнее.
        Учителя, одновременно с проведением уроков, учат новых учителей. Пока учат тому, что знают сами, плюс методам обучения. Я раз в месяц передаю им новую информацию, которую они внедряют в программу. Летом все учителя переходят работать на поля, и дети старше десяти лет так же, помогают в сезон сбора урожая. У нас эдакий мини Советский Союз. Политолог из меня не очень, но какие-то правила и законы, сдерживающие наш строй, имеются, спасибо социальному образованию и умению расчертить структуру со стрелочками - наконец они мне пригодились.
        Больше года мы с Драсом и остальными карлами корпели над сводом законов. Теперь у нас было несколько книг, которыми пользуются судьи. Пока, слава природе, в нашей тюрьме был только один человек. Он никогда не выходил из сруба, и никогда не разговаривал ни с кем в течение этих лет. Я пыталась найти в себе силы, чтобы заговорить с ним, чтобы предложить ему варианты, где он дает нам все свои знания, но тогда мне пришлось бы что-то ему пообещать, а я не хотела, чтобы он видел наш город, наш новый мир без рабства и унижения. Я боялась, что он может все испортить.
        У нас уже больше двухсот домов. Это дома, где жили полные семьи. Новые, сложившиеся здесь, в которых каждый мужчина военнообязанный. И детей становится все больше. Мы призываем новые семьи строить отдельные дома, но пока это получается плохо - люди привыкли оставаться с родителями и жить толпой, но у меня есть девушки - учительницы, девушки - доярки и повара, с которыми я часто провожу беседы. А они - со своими подругами. Не нужны мне здесь разводы по причине того, что сноха со свекровью не ужились.
        Территории нашего плато хватит еще на двести - триста домов, больше не войдет, так как дальше вся земля занята полями. Лес для строительства вырубаем не сплошь. Там, где планируется постройка, оставляем деревья на улицах между домами. А там, где расширяются поля - выкорчевываем, чтобы было проще обрабатывать.
        Улицы в Зараме расположены по кругу, вокруг первых домов. К нашему дому уже подступают новые избы, но за нами озеро, как оказалось, Драс продумал это, и мы не окажемся в муравейнике даже при самом густом заселении.
        Мне казалось не честным - оставить на юге наших людей, что не получилось вывезти в первый раз. Но плыть на юг на одном корабле было нельзя. Кто знает, как поведет себя правитель. У своих берегов он царь и Бог. Мы не сможем дать хороший отпор. Я бы хотела наладить с ними хорошие добрососедские отношения, торговать, меняться опытом.
        Когда уплывали южане, сын старухи, что сам пришел на север еще до меня, зная, что его здесь возьмут в плен, обещал мне при отплытии, что поговорит с правителем, что передаст им нашу азбуку. Он должен был понять, что мы хотим мира. У них мало леса, у нас нет знаний по хорошей стали, нет фруктов, у нас нет хлопка и шелка. Юг привлекал и одновременно пугал меня своим молчанием, но пока у нас были другие планы. Планы, которые мы хотели реализовать с началом нашей изоляции - как только вскроется река, дорога с плато в сторону Сориса, а значит, в сторону Большого моря будет полностью блокирована.
        Вот тогда мы и собираемся в новое, долгожданное путешествие. Путешествие, которое позволит узнать больше о наших землях, об этом мире. Наши дети ждут его, потому что им было обещано, и я жду, потому что для того, чтобы появлялись идеи нужно обязательно путешествовать.
        А сейчас нужно закончить пару страниц и разобрать пару домиков Дарьи, пока ее нет дома. А еще, у нас есть производство - мы делаем пуховики, мы делаем горнолыжные штаны, детские и взрослые комбинезоны. Потому что женщины здесь теперь носят брюки!
        ГЛАВА 4
        Санный обоз, что вез через деревни к Сорису стекло, немного бумаги, вязанные куртки для весны и белоснежные волчьи шкуры, тронулся рано утром. Обратно они вернутся с тканями, производство которых мы решили оставить Сорису, морской рыбой, которую еще можно везти замороженной, и с гостями. Пока в долинах не началась весенняя работа с землей, к нам часто приезжали гости - родственники наших поселенцев. Жители Зарама были почти все молоды - старики не торопились сниматься с насиженных мест.
        К нам ехали Бран и Оми, которых мы не видели с момента, когда отбыли на наше плато после возвращения на север. Бран с Оми живут в Сорисе. Он строит корабли, а она делает одежду. Сорис стал военным торговым городом - там проходят часть службы и наши мужчины. Ткани и рыбу мы покупаем у них, но там тоже сейчас есть монополия - готовая одежда и морская капуста, что стала модным продуктом - мне с трудом удалось доказать ее пользу.
        Выделка шкур, изготовление валяной обуви и курток, одеял и матрасов - было делом их сообщества. Они же одевали нашу армию, они делали оружие - «слизанные» у южан сабли, а оставшийся у нас мужчина - южанин учит армию пользоваться ими. Сорис тайно кует мечи, которые нарисовала я, но пока с ними просто занимаются, и мало кто может долго с ними упражняться, но мы подумали, что это хорошая тренировка.
        Наши земли разделились на три части: Сорис, Уклам и Зарам. Все деревни, что были между Сорисом и нашим плато теперь одна община Уклам. По дороге от Сориса к нам есть гостевые дворы, которые обслуживают люди из армии. Все подчинено экономии и взаимопомощи. Если Сорис решит заниматься чем - то, мы должны обсудить - как этот товар будет обмениваться, установить цену, если мы вводим новинки - то же самое.
        Теперь в государстве были люди, которые зависели только от него, уделяя своему хозяйству минимум времени. Они должны иметь возможность купить все необходимое.
        Наше планируемое путешествие было на устах у всех, и Драс с Гором должны были передать дела на время отсутствия проверенным людям. И Драс страшно переживал, что как только мы переедем реку, все накроется железным котлом. А котлом, потому что меди и тазов у нас еще нет.
        Мост! Вот чем я была особенно горда. С северной стороны города, за лесом, где река делает поворот вокруг плато, спускаясь с горы, мы построили мост. А началось все с того, что летом мы переплавились на ту сторону и изучили ближайшие километров пятьдесят. Это была вылазка на пару дней, и в ней участвовала только наша семья и еще пятеро мужчин из дружины. Наши дети были просто привязаны у нас на груди. Сначала меня считали сумасшедшей, но потом привыкли к тому, что я не оставляю их ни с кем.
        На другой стороне было достаточно много земель, что можно хорошо обустроить, и река, выгибаясь крутым поворотом между горами делает эти земли доступными только через Зарам, или… с помощью вертолета, а значит, только через нас.
        Река в самом узком месте глубокая и бурная, и берег другой стороны каменистый. Там и решили строить. У нас были бревна и цепи, что научились ковать, и тут же решили массу вопросов в хозяйстве. Мост не имел упора в воде, и это нас напрягало по началу, но даже не зная сопромата я сидела день и ночь - рисовала соединения бревен, чтобы усилить их. За одно научились ковать скобы любых размеров. Мост проверяли каждую весну и пропускали только по одной телеге - это было может и лишним, но хирургов, для умников, что не боятся сломать шею, у нас нет.
        Теперь за реку ходили группы каждое лето, но проходили, как и мы - не больше пары - тройки суток. Мы же планировали двухнедельный поход в одну сторону. Пока не вскроется река, пока поля не потребуют внимания к себе, мы можем позволить себе это путешествие. Мне, да и Драсу теперь, было очень интересно - что же дальше? А уж нашим детям, что собрали сшитые на заказ рюкзаки и спали на них, это казалось верхом экшна.
        - Ну, когда уже эксэписия, когда? - ныла Дарья на коленях у отца, который обещал, что, как только к нам приедут гости, мы возьмем их с собой, и отправимся в экспедицию.
        - Бран и Оми тоже едут с нами? И Юта? - а ведь Гор на днях проговорил что-то о них, о том, что они приезжают, но то, что они пойдут с нами на север, почему-то не очень обрадовало. Я отгораживалась от них, отстранялась, сама не знаю почему. То ли из-за того, что Бран был прежде моим, хоть и не признанным, мужем, то ли из-за того, что мне не хотелось видеть их рядом с Драсом. Не знаю почему.
        - Да, они передавали письмо с прошлым обозом. Сейчас уже наверно приехали к Севару, и ждут наш обоз.
        - Почему ты не говорил мне?
        - Да, думал, ты знаешь, и Гор говорил.
        - Драс, я не хочу, чтобы они ехали с нами, - я перестала протирать тарелки, что помыла после ужина, и смотрела на него.
        - Я не понимаю - в чем дело? - он что-то отвечал дочке между делом, и в момент, когда заметил мое выражение лица, снял ребенка с колен, сощурил глаза и мотнув головой на дверь, прошептал:
        - Идем, погуляем, воздухом подышим.
        - Я не хочу, чтобы они ехали с нами, Драс, с нами будет еще двадцать человек! - я на ходу одеваясь за дверью выпалила ему все слова, словно останавливая его перед чем-то жутким.
        - Сири, я тебя не узнаю и не понимаю - в чем проблема?
        - В том, что там будут твои люди, Драс, а Бран - мой бывший муж. Хоть я его и не помню вовсе, но люди то нас помнят, и ты помнишь. Зачем нам это сейчас все ворошить, ведь все так хорошо, - я начала было кричать, но закончила предложение уже как лиса, понимая, что он действительно не видит проблемы.
        - Тебе ни разу не было важно мнение других людей, ты и к моему-то стала прислушиваться только для того, чтобы не поругаться, так почему сейчас тебя это так волнует? - он улыбался и глаза у него бегали.
        - Я, как дура, переживаю, что тебе будет не комфортно, а тебе пофиг?
        - Да, мне пофиг. Ты моя жена, у нас двое детей, куча книжек и дел, а если я замечу, что у тебя интерес к кому-то, я не стану даже говорить на эту тему, мы просто родим еще одного.
        - Что?
        - Ничего. Все просто, Сири, я вижу, как ты бегаешь, как заведенная, тебе не то что не интересно, тебе некогда увлекаться другими мужчинами.
        - А! Вон оно как, все наоборот! Ты не просто не боишься чужих разговоров, ты хочешь сам их приезда, хочешь сам, чтобы Бран увидел, как у нас с тобой все хорошо! - возможно, я несла чушь, но улыбка с лица Драса стала сползать.
        - Нет, Сири, все просто - они попросились, а я не отказал. Я даже не звал их, но они хоть немного, но наша семья. А то, что ты сказала - я не думал об этом. Да, я не знаю, как обстоят их дела, но знаю, что детей у них нет, - он стал вдруг ниже ростом - опустил плечи. Потом подошел к крыльцу и сел на ступеньку.
        - Я не хотела наговорить тебе такого, Драс, просто я говорю то, что думаю.
        - Ты плохо обо мне думаешь, мать моих детей. Но я сейчас думаю не об этом. Я и вправду не звал их сам. И был удивлен, когда с обозом человек передал о них. Но обрадовался, что увижу друга, которого не видел шесть лет. Но до этого, как и ты, не горел желанием. Я знаю, что он строит новые корабли, на которых обходит наши земли с моря, и пока уверенно говорит, что земля, на которой мы живем - не маленький остров, как земли южан.
        - Извини. Просто, когда ты сказал, что они едут с нами, мне почему-то стало не по себе. И мой язык сам наговорил этого.
        - Покажи язык, - он встал, подошел ко мне с серьезным видом и протянул руку к моему рту.
        - Эээээ, - я открыла рот, высунула язык, и заблеяла, надеясь, что этот недобрый разговор закончится.
        - Уважаемый язык, не говори пожалуйста больше сам без своей хозяйки, иначе мне придется наказать вас и оставить дома, вместо нескольких удивительных холодных дней похода по лесу, через реки и горы, - он поцеловал меня в уголок губ и поднял ладонью мою нижнюю челюсть, закрывая мне рот. - Все, я больше не обижаюсь - невозможно обижаться на это, не знаю, как ты это делаешь, - и пошел в дом.
        - Убила бы, «не знаю, как ты это делаешь», - повторила я его слова и пнула подтаявшего снеговика, что стоит здесь уже больше месяца.
        - Я все слышу, иди домой, мы хотим чаю, - он чуть приоткрыл дверь и сразу закрыл обратно - облачко теплого пара повисло на веранде.
        Я уже потеряла мою семью и мою дочь в прошлом мире, и не могу потерять эту. Ей сейчас двадцать девять лет, или больше? - Эти разновременные месяцы путали все. Ей исполнилось двадцать лет весной, а осенью я оказалась здесь. В мой день рождения она улетела с мужем в Испанию, она позвонила рано утром, я до сих пор слышу этот голос шепотом: «мать, олё, я же первая звоню тебе, первая? Я желаю тебе, чтобы ты нашла, наконец, себя, мать, я люблю тебя, завтра позвоню». Мы посмеялись шепотом, и она отключилась. «Завтра» я проснулась здесь.
        Я держалась и отмахивалась от воспоминаний о ней, потому что сразу начинала реветь, реветь навзрыд так, что мне не хватало дыхания. И потом думала о том, что нет смысла жить и что-то, вообще, делать. У меня было чувство, что я ее бросила, предала. Когда родились дети, ощущение стало только сильнее. Но мир вокруг стал логичнее, как и мое пребывание здесь.
        Я умылась снегом, вытерла лицо изнанкой туники, в которой ходила дома, постояла еще немного, посмотрела на дома, в которых снова затопились печи и пошла в дом, поить чаем экспедиционную группу. Ночные заморозки поддерживали волшебство, и оно в виде снежного куржака над дверью блестело сейчас и радовало глаз. Стало стыдно, и я вернулась к снеговику и поправила веточку, играющую роль руки.
        ГЛАВА 5
        Вязание больше не было тайной, и на всех наших землях были люди, которые быстро начали повторять за нами. Кто-то «поделился» тайной правильного прядения. Хоть и мало было такой тонкой, аккуратной нити, но мастерицы появились. Меня это даже радовало - люди стремятся к переменам, жаждут их не меньше меня. И гордиться мне особо нечем, сама я так же - ничего не придумала. Вязание придумали до меня.
        У нас пряли и вязали женщины с маленькими детьми. У них были заказы, они одевали свою семью, но сложные вещи до сих пор были загадкой для всех. У меня было десять женщин, которые следили за общественным стадом овец, занимались заготовкой корма и только они пряли и вязали сложные вещи. Это были свитеры с косами, разнообразными косыми воротами, туники, гамаши для взрослых и детей. У них постоянно была работа. А у меня то и дело возникали идеи или вспоминала детали из прошлого.
        Мы начали делать шерстяные ковры. Пока это было тайной для всех, и работа еще не была готова, чтобы хвастать. Я не знала технологию, но решили попробовать по-своему - нашивать небольшие клочки, продернув сквозь ткань, высунув обратно на лицевую сторону. Петельку, получившуюся на изнаночной стороне, просто пришивали к ткани. А потом планировали ровно состричь все торчащие клочки. Работа кропотливая, и цветов всего несколько: природные черный, белый и серый разного градиента, но девушкам было интересно. Работают, болтают, детки в люльках рядом - чего еще надо?
        Юта часто приезжала к нам, а вернее - с первым же обозом она торопилась к нам. Дети ждали ее и любили, хоть и была она уже взрослой девушкой. Такой, как она сейчас, я оставила свою дочь там, давно… В том месте, куда мне нет дороги. Юта в Укламе была старшей по общественным работам с шерстью - она, как я и думала о ней, оказалась умненькой, и сама сейчас придумывает новинки. Но основная ее работа - преподавание. Она переписывала мои книги и занималась со взрослыми основами - азбука, счет. Детально учила новому девушек, которые должны преподавать детям. Я видела, что это ей не особо нравится, но она отличалась завидной обязательностью - если обещала, выполнит.
        У Исты и Бора есть еще двое сыновей, которые заняты исключительно Севаром. Он стал счастливее, говорит, что вернулся в то время, когда его сыновья были маленькими.
        Юта всегда радовала своим приездом, своей разливающейся энергией, своими идеями и терпением. Она тайком передает мне знания, которые ей, так же, тайком от родителей, дает таар - оружейник. Она стреляет из лука, занимается с мечом и топором. Приезжая, она показывает мне все, что знает. У меня есть лук, на который Драс смотрит как на то ружье на стене, которое обязательно выстрелит.
        Мужчины стрельбе из лука обучаются в обязательном порядке, как и бою с топором. Охота сейчас стала много удачнее, ведь топором попасть в зазевавшуюся косулю - ого-го какая сложная задача. Но Драс не особенно радуется, так как откладывая топор, мужчины забывают сложные приемы с ним. Ведь кормила их раньше исключительно охота с топором. Я стреляю из лука лучше Драса, и он знает об этом, и злится, хоть я и не устраиваю соревнований, и не особо радуюсь удачам. Меня просто перестали брать на охоту, куда женщин брали исключительно ради того, чтобы бравировать перед ними, соревноваться между собой.
        А занятия с мечом напомнили, что у меня есть мышцы не только на ногах. И мне нравилось это ощущение - чувствовать, как меняется выдержка, как появляется второе дыхание, как мышцы становятся осязаемыми. Мы занимались с Ютой в сарае, и только точно убедившись, что Драс уехал. В мои планы не входило становиться миссис Олимпией, и тем более, соревноваться с мужем, но, старость, она и в этом мире старость, а диклофенака в здешних аптеках я не видела. Конечно, и аптек я здесь не видела. А значит, твое здоровье - дело, исключительно, твоих рук. И ног.
        Обозы вернутся через пару дней, и нужно будет встретиться с Браном и Оми. После того момента, когда Оми узнала, что мы были мужем и женой, мы не встречались. Она тогда даже разговаривать со мной не стала, только зыркала глазами и говорила лишь в случаях исключительной важности этих слов, ну, или отвечала на мои вопросы. Я боялась, что нашла на свою голову врага, но когда они уехали в Сорис, ближе к морю, верфи, все забылось.
        Сейчас я не знаю, как себя вести, и чего ожидать от нее, ведь нам придется держаться вместе. Первыми пойдут мужчины, потом женщины и дети, и закрывать нашу группу снова будут мужчины. Со мной будет Юта, Сига и Оми. То есть, мы в любом случае будем постоянно рядом.
        Снег уже осел, но ехать можно только верхом и очень медленно. Ночами температура опускается примерно до минус восьми - десяти. Нам еженощно придется строить два чума. Я опробовала их дома, и люди научились быстро собирать и разбирать их. На месте остановки мы будем рубить молодые деревца, составлять стогом и заматывать взятыми с собой тканями. Внутри обустраивать кострище, и на нем готовить ужин. Вернее, даже наоборот - сначала кострище, а вокруг него, как уже прогорят угли, разбивать домик. Я все чаще думала - стоит ли брать детей, но оставить их для меня было еще страшнее.
        И этот Ваал - Севал, что чаще стал приходить в мою голову. В общем-то он все эти годы под хорошей охраной, проверяем ежедневно и на наличие подкопов, и на его поведение. Охранники уже научены всем этим уловкам, как охранники тюрьмы Алькатраса. Но он стал иным - если раньше он гордо поднимал подбородок и не хотел даже смотреть в мою сторону, когда я входила, то сейчас смотрит как-то странно. От этого взгляда мне не по себе. Из модного хлыща, выступавшего передо мной на приеме, в шелковом платье, с бокалом виски в руке, он превратился в оборванца, а теперь, когда и этот фирменный взгляд сполз с него, стал жалок и никчемен. Я знала, что его голова содержит знания, которыми не владею я. Но просить его я просто не могла - это признание своей капитуляции, своей неправоты.
        А вообще, казалось, живи и радуйся, расти детей, добавляй нового в жизнь этого мирка, но нет. Может, это истерический склад характера, или же неумение сидеть на месте, но год назад я начала поднывать на тему разведки земель. Сначала вопросами, вроде: «Драс, а как ты думаешь, севернее много земли, или наши земли - то же остров, и Большое море омывает его?». Он отвечал, что Бран не смог обойти севернее наши земли, что это просто берег, но и западнее, береговая линия не сужалась.
          Потом я аккуратно предложила «прогуляться» летом неделю в одну сторону, чтобы разведать, но Драс коротко отрезал: «Нет», и передал в мое ведомство новые земли под пшеницу. Полгода я «пахала» как лошадь на цыганской свадьбе - голова в цветах, попа в мыле, но как-то все разгребла и дело пошло само. И я начала снова стенать о том, что мы как жили дикарями, так и умрем, дикарями.
        А потом я сделала ход конем. Конь, в виде наших детей, якобы случайно, узнал, что вообще-то, можно не сидеть сиднем дома, а покорять новые земли, искать новые угодья для охоты и земледелия, можно искать новую руду. И когда дети начали играть в экспедицию: разжигали костры во дворе на скорость, собирали домики - юрты и бегали по снежному насту, привязав к валенкам снегоступы, о которых я вспомнила совсем недавно, и облегчила жизнь охотникам этой зимой. Лыжи у них уже были.
        И тогда плотина с названием «нет», которую воздвиг между мной и походом Драс, дала течь. И в какой-то из вечеров, когда мы уложили детей, я снова завела пластинку о том, как красивы и велики новые земли, какими героями для будущих поколений становятся мужи, открывшие их, и, что могут обнаружиться ранее невиданные селенья, которые тоже вздумают расти в нашу сторону, а мы потеряем земли, так и сгинув в истории - не великие и не открыватели.
        - Сири, иногда мне кажется, твоим языком говорят десять человек, но один из них не имеет ни страха, ни головы. Летом у нас столько дел, что мы не можем и отойти от города, а зимой походы просто опасны - мы не знаем, сколько там зверья, и замерзнуть ночью и заморозить детей - так себе план, - он повернулся ко мне в постели, и говорил очень серьезно.
        - Мы можем сходить в то время, когда вода вскрывается, и наш город находится в полной безопасности. У нас есть люди, которые могут вести все дела и без нас. Иначе, мы просто погрязнем в этом быту, и станем тенями самих себя. У нас есть оружие, и даже Сига стреляет из лука. Мы возьмем много мужчин - охотников, которым ты доверяешь. Мы поставим там столбы, на которых отметим наши новые земли. Ты видишь, что через пять - шесть лет земли здесь, на плато, закончатся, и тогда, нужно либо переходить на другой берег, либо оставлять этот город вот таким - не большим.
        - А в чем проблема, если мы ниже, ближе к Укламы разобьем новый город? - он смотрел мне прямо в лицо, отклоняясь от свечи, чтобы не загораживать головой мое лицо.
        - В том, что Уклам тоже будет расти, а наш Зарам, закончив расти, лет через двадцать станет поселком стариков, потому что молодежи негде будет поставить дом и занять земли. Мне понравилось это плато, потому что в сторону севера нет границы, и город здесь должен быть сильным, мощным. И расти он должен на север, занимая и занимая территорию.
        - Чтобы в городе была сильная армия?
        - Да, только богатый и сильный город сможет содержать такую армию. Вот увидишь, обнаружится, что там, дальше, могут быть поселения. Как и с югом. И я не хочу, чтобы с севера к нам случайно кто-то пришел. Или, когда мы выдвинемся с расселением людей, окажется, что земли уже заняты. Давай подумаем о следующих поколениях, оставим им наследие, за которое они будут нас воспевать, а не ругать.
        - Я не знаю, как ты это делаешь, женщина, но ты делаешь из меня нитку, как из шерсти. И мне страшно от того, что я как смола, когда должен сам думать, сам принимать решения, - он лег и отвернулся от меня.
        - А я не настаиваю, я предложила тебе что-то новое потому что у меня больше времени на обдумывание, а ты постоянно занят. Если бы было время, ты и сам бы к этому пришел, - я обняла его спину. - Скажешь, что не идем, значит не пойдем ни в какое путешествие.
        - Вот! Я же говорю! - он резко повернулся и обнял меня, прижав руки вдоль тела. - Вот, Сири, ты представляешь все так, что у меня не остается выбора, а потом говоришь, что выбор делаю я, и решаю я.
        - Ну, все идеи у нас - твои!
        - Все, хватит, я и так чувствую себя дураком. Отправим обоз и по его возвращению пойдем в твою экспедицию, - он кусал мне легонько щеки, к которым вдруг резко прилила кровь, а исследователь внутри меня орал:
        "- Йес, йес, да, мы сделали это, ура, кавабунга, мы идем на север" - и вспомнила шакала из мультфильма про маугли и засмеялась до слез и обиды, что не с кем поделиться этой шуткой.
        Мы идем на Север!
        ГЛАВА 6
        Утром над входом в нашу комнату красовался лист бумаги, который я расписывала вензелями и арабесками вокруг текста пока все спали. Текст гласил: «Здесь живет великий и всемогущий Драс - завоеватель новых земель». А ниже, как можно мельче добавлено: «Драс - домосед живет в другом месте».
        - Сири, почему другие мужчины утром жадно едят и уходят работать, а я читаю послания? - в голосе был смешок, значит, все хорошо. Хозяин голоса входил в кухню, где я жарила яичницу.
        - Может, потому что жены их боятся, и не рискуют рассмешить? - я собрала волосы на его голове в пучок и завязала узлом. Долго же я привыкала, что волосы здесь у мужчин богаче женских. Он выглядел как парень с рекламы ножей, или скандинавского фильма, или парфюма.
        Но все эти воспоминания - о рекламе, о парфюмах, и даже запах дизеля в мороз, который мне почему-то всегда нравился, стали исчезать, словно это было сном. Начали стираться. Наверное, память забивает их в дальний угол сарая, как ненужные вещи, что вывозят на дачу, или выносят на балкон.
        - Вот я тоже думаю - повезло мне, что ты такая бесстрашная, иначе, ел бы сейчас молча, - он жевал и смотрел на меня. Повезло же мне, правда, повезло в этом диком мире найти мужика с юмором и такой самоиронией. Думаю, даже если бы он был страшен как смертный грех, я все равно выбрала бы его. Ну, хоть весело.
        Вечером в городок въехал обоз. И Драс объяснил мне, что он уже решил - Бран и Оми остановятся у нас, и поехал встречать их. Он сказал это так, что даже мимикой мне не стоило говорить «нет». Ну ладно, сам и разгребай потом эту гнетущую атмосферу бабьего взаимного смирения, которую я ожидала.
        Дети не могли ждать, и выскочили на улицу - встречать Юту. Юта считалась их сестрой, а Севар был их общим дедушкой, это как-то решилось, само собой. Мои дети считали, что Севар - мой отец. Я их не переубеждала.
        Мне нельзя было больше оставаться дома - стол почти накрыт, и полагалось выйти на встречу гостям. Я одевалась нехотя, медленно, надеясь, что в момент, когда закончу, все завалятся в дом, и в этой суете мне не придется встречаться взглядом с Оми, ну, или смогу мазнуть по ней глазами, улыбнуться дежурно и пригласить за стол. Но суета на улице не стремилась в дом, и я вышла сама, пристегнув улыбку.
        - Юта, милая, как же ты выросла! - девушка и правда, словно продолжала еще расти, и если раньше я была уверена, что она чуть ниже меня, то сейчас она была выше меня на полголовы.
        - А это мой новый секрет, Сири, - она приподняла штанину, и там я увидела… О Боги! Она придумала каблук! Девочка из эры обезьян придумала каблук!
        - Ничего себе, детка, это же просто шик! - я видела краем глаза, что к нам с моими детьми идет Оми. Драс и Бран пристраивали на конюшне их лошадей.
        - Сири, я и не думала, что они уже такие большие! - она смотрела то на детей, то мне в глаза. Я вспомнила то тепло, которое испытывала к ней, когда защищала ее от навязываемого ей брака и побоев родителей и… Улыбнулась. Тепло и открыто, и пошла на встречу.
        - Оми, какая - же ты стала! Настоящая северянка! - она действительно изменилась - цвет кожи оставался смуглее, нежели наш, но загара на ее лице не было. И черные глаза еще четче вырисовывались на лице с точеными скулами. Она была красавицей. Они стояли рядом с Ютой - две девушки с разных планет. В чем-то я даже понимала Брана.
        - И ты! У тебя длинные волосы! - она обняла меня за талию, а я подтолкнула всех в дом. Дарина не отлипала от Юты, а Дар отправился к мужчинам, потому что «без его помощи там снова все будет вверх дном!» Так он и сказал. Ну и отлично, покажи им там, как надо!
        В первую очередь мы рассредоточили места для ночлега. Свободная комната у нас была, а Юта уже знала, что даже если ей выделят отдельную кровать, проснется она с Дарьей, поэтому, сразу сама пошла в ее комнату - переодеться и сложить вещи.
        Я очень долго вводила моду на домашнюю одежду. Долго боролась за то, чтобы люди не сидели за столом в шубах, скидывая их тут же, под ноги. Скандал с Драсом и домашними тапочками из войлока был такого размаха, как если бы я застала его в постели с тремя любовницами, которым он отписал наш дом. Но я просто перестала мыть пол, и он понял, что это грязно. И смирился с тапочками. Теперь в нашем доме все разуваются и снимают верхнюю одежду. А дорожную меняют на домашнюю - не сложно взять с собой платье, коли планируешь заночевать в гостях.
        - Выходим завтра до обеда, а значит, сейчас все ужинают и ложатся спать! - Это Драс сказал всем, но рассчитано было на детей.
        - Теплого света, Сири, - Бран вошел за моим мужем, я оглянулась на его голос, и краем глаза видела, что Драс внимательно смотрит на нас, когда тот пошел ко мне, раскинув руки для объятий. Ну вот, сам решил - сам сейчас думай. Баба же дура, так что, впредь будешь умнее.
        Оми тоже поджала губы на это наше объятие. Пардоньте, но я тут инстанция последняя, так что, улыбаемся и машем. Быстро отпрянув от Брана я охнула и вспомнила, что «хлеб то забыла поставить на стол», хоть он и был там.
        Дети нехотя отправились спать только после того, как отец уведомил, мол, если заглянет, и они не будут храпеть, оставит их с учительницей, и никакой экспедиции.
        Мы сидели и шепотом обсуждали путь, тянули посланную Севером олу. Все было хорошо - наш путь по морю никто не вспоминал, все разговоры были только о будущем приключении.
        - Я ходил и на три десятка дней, держался линии берега, но я не нашел, где он поворачивает к югу, надо больше дней. Эти земли очень большие, а значит, васары просто подвинулись, но не думаю, что они стали земледельцами, - Бран рассказывал о своих новых открытиях, что касались наших земель, и мне они были интересны.
        Бран стал первым здесь, кто начал рисовать первые карты моря. У нас была карта нашего пути с южного острова, у него была карта южного берега наших земель, а Север - наше дело. Драс тоже это знал и понимал, только вот откладывал и откладывал, потому что он умнее меня, и боится за детей.
        В результате паники нашего «Драса - покорителя земель», мы отправлялись целым войском. Кроме нас всех, Гора и Сиги, с нами вышли двадцать пять охотников. Пятерых он «накинул» следить непосредственно за Даром, потому что шило там такого размера, что троих взрослых мужчин он обманывал просто: «я отойду вот за то дерево», и сжимал колени. И всё, весь поселок потом искал его с факелами, и находили за три километра, не меньше. С ножом и обязательным «если бы не вы, волк был уже в моих руках».
        Так что, муж мой не был истеричкой, он реально смотрел на вещи, в отличие от меня. Я проснулась утром, как всегда, раньше всех, и думала об этом. Как долго теперь мы не сможем быть вдвоем. Дома. Даже утром у нас не будет этих пары часов покоя. Жить в юртах, где набьется десять человек - мало романтики. Ну, ничего. Вернемся и все будет как прежде. Как же я ошибалась!
        ГЛАВА 7
        Мы вышли всем кагалом когда солнце уже растрепало утренний морозец. Каждая лошадь была навьючена, и поэтому мы планировали частично идти пешком. Шли без телег. За спиной у каждого были снегоходы, но они пригодятся только в местах наносов. Пока дорога была приятной - снег осел и был плотным, даже лошади проваливались редко. Все были возбуждены - и тут и там слышались смешки, а охотники, с начала группы громко перекрикивались с теми, что шли в конце группы.
        Первые две стоянки мы знали - туда ходят охотники, там были и мы. Дальше - не известно. И, если нам встретятся реки, и мы успеем перейти их по льду, то обратно можем и не успеть, тогда придется искать брод и переходить по воде. Но ледоход тоже никто не отменил, и он может идти несколько дней. Решили, что решать эти вопросы будем по месту их возникновения.
        Все люди сильные и подготовленные, но я переживала за Оми. Вернее, не за нее лично, а за то, что Брану придется иногда сажать ее в седло - она не спортивна от слова совсем. Горожанка, которая ходит по дорогам, и иногда посещает рынок, чтобы проверить как продается ее одежда. Если раньше, когда к нам приезжала Юта, Дарью было не оторвать от нее, то теперь я увидела, что дочка перебралась на лошадь Оми, чтобы быть ближе к ней - конечно, яркая, непривычная внешность, которая кажется девочке удивительной. Моя дочь сказала мне, что она принцесса из другого мира, и ее спас дядя Бран от страшного чудовища.
        Ну да, спас. От чудовища, ага. Ладно, ребенку, тем более девочке, нужно и к красоте привыкать, стремиться к ней. Хорошо, что она видела эти отличия и они ее интересовали. Ревности я пока не испытывала, потому что мои глаза то и дело искали Дара, так хоть эта пока сама прилипла к седлу, но, скоро, думаю, проснется во мне и ревность.
        Юта, кроме стандартного набора, в который каждый мужчина включает топор и лук, несла свой меч. Она была похожа на воительницу рядом с людьми, что шли налегке. Дар успокоился, и не стал отбегать к ближайшему лесу только тогда, когда отец пообещал его привязать веревкой и отобрать нож. Дети шли чаще сами, ногами, наравне со взрослыми, чтобы показать, что они совсем не обуза, но на первом привале не дождались горячей еды. Помогли со сбором юрт и заснули. Впрочем, взрослые тоже не долго сидели возле костра.
        Дорога была знакомой три дня. А дальше начались земли, где еще не ступала нога человека. Следов диких зверей было очень много, лошади по ночам были на фоксе, и фыркали, давая понять, что вокруг нас кипит жизнь, хоть мы и не видим ее за кругом света от костра. Лес был таким старым, что некоторые сосны сложно было обхватить, а ветви были только высоко вверху, и рассмотреть их было просто тяжело.
        На пятый день погода поменялась и начались ветра. Ночами они утихали, но идти мы могли только днем, и идти было сложно. Мы оставляли заметки на своем пути - Юта делала зарубки, по которым, если что, можно было вернуться домой, но по мне, все сосны были одинаковы, и я привязывала кусочки синей ткани, которую взяла с собой именно для этого. Хотя, дорога была простой - мы постоянно шли на север.
        Поставить юрты пришлось раньше - еще было светло, но вьюга полностью закрывала и без того тусклое солнце. Юрты поставили на расстоянии. Между ними завели лошадей и разожгли костры. Дежурить договорились по трое, но никто еще не хотел спать. Я вызвалась с Драсом в лес за дровами - хотелось побыть вдвоем хоть несколько минут.
        - Ты устала, и жалеешь, что пошли в такой холод? - как только мы вошли лес, он повернулся ко мне и обнял.
        - Нет, эта вьюга быстро закончится, она - переломный момент, после которого не будет таких морозов по ночам. Лишь бы все это не стало дождем.
        - Думаешь, стоит ходить далеко? Там точно такие же леса и взгорья, и мы не увидим больше ничего интересного. А летом, сразу, как закончатся работы на земле, мы можем отправить охотников хоть на какие расстояния, - он немного откашлялся, и уже не таким бравым голосом прошептал: - Знаешь, мне не нравится, когда вот так много людей, и пока я не вижу радости в таком походе.
        - Мы много уже прошли, и видим, что земель много, но нужно быть уверенными. Города лучше строить хотя бы в полудне дороги между ними, чтобы они могли расти, а здесь мы ни разу еще не встретили реку. Они текут с севера на юг, Драс. Значит, надо взять немного левее - нам дорогу точно не пересечет ни одна река.
        - Хорошо, завтра свернем и будем идти на запад, пока не достигнем какой-то реки, - он хотел высвободиться из моих объятий, но я прижалась ближе, и он терпеливо постоял еще минуты две молча.
        - Спасибо тебе, спасибо за то, что согласился - невозможно было уже вот так сидеть на одном месте, я чуть не выла, Драс, - сразу после слов о вое недалеко завыли волки.
        Драс отрубил дерево в месте слома от корня, вместе мы выдернули его и потащили к лагерю, громко хрустя ломающимися ветками - дерево было сухим. За дровами ходили по три - четыре человека, и никто не отходил из освещенного круга возле юрт. Мы предусмотрели все, и были уверены, что нас невозможно застать врасплох. Ни людям, ни животным.
        Утро радовало - вьюга улеглась, но не было солнца, как и морозца. Серое небо, затянутое тучами, не расстроило нас, и мы рано выдвинулись от лагеря и повернули резко влево - нам нужна была река. Но спускаться обратно вдоль нее, даже если мы ее найдем, не планировалось, так как выйдем мы тогда не на наш поселок, а далеко за горами.
        Мы шли громко - пели песни и смеялись, поднимая этим самым дух нашей экспедиции. Сига дружила с Ютой и сейчас всегда шла рядом с ней, и они непрестанно болтали, а нам с Оми просто приходилось быть ближе друг к другу, раз другой пары больше не было.
        - Думаешь, там дальше мы увидим что-то кроме этого снега? - Оми сама всегда начинала разговор, и, по-моему, жалела о том своем поведении. Меня отпустило, и я относилась к ней ровно.
        - Здесь долго снег - все четыре месяца, хорошо еще, что не очень холодно, - я вспоминала наши зимы на Урале, утренние минус сорок два. Вот там точно в этих домах с дырой в крыше не выжить. Наверно, если бы были мягкие зимы, наши предки тоже не заморачивались бы со строительством.
        -Это ты называешь «не очень холодно?» - она искренне удивилась.
        Я хотела было ответить, что есть места, где еще холоднее, но увидела, как из леса, метрах в трехстах перед нами, выбегает Дар с проводником, и кричат нам.
        Я передала поводья Оми и побежала вперед. Охотник, что сопровождал нашего вездесущего индейца схватил моего сына подмышку и бежал нам на встречу. Драс уже подбегал к ним и забирал у него мальчика. Потом они вместе бежали нам на встречу, и Драс оглядывался на охотника. Тот ему что-то рассказывал. Я бежала и вглядывалась в лицо ребенка - на бегу было не понятно - все ли с ним хорошо. Но он же сам выбежал из леса, сам, своими ногами. Отчего так бежит Драс? Там какая-то опасность? Я оглянулась на дочь, Она сидела верхом. Вокруг нее стояли Оми, Юта и Сига. Охотники, что шли последними, теперь стояли спиной, к нам и всей группе, словно ожидая нападения сзади. Я все это обдумала за половину минуты, не дольше. Я не понимала - что происходит. Мне стало страшно.
        ГЛАВА 8
        - Быстро бери его, и к лошадям. Не - от - хо - дить - от - них! - Он сказал мне это чеканя каждый слог, и посмотрел на меня так, что я закрыла рот и не дала вопросу упасть с моих губ. Он собрал охотников, что шли в первых рядах. Те, что замыкали наш строй, так и не повернулись к нам - они в какую-то секунду, когда увидели бегущего с Даром в руках мужчину, подтолкнули вперед Сигу с Ютой и встали полукругом. Не сговариваясь.
        Я несла источник информации к своей лошади. Дарью сняли с лошади, женщины сидели на корточках между лошадьми. Охотники за доли секунды превратили наш маленький отряд в группу спецназа, что защищают женщин и детей. Для меня это было неожиданно. По дороге они были обычными, вальяжными, и даже, казалось, ленивыми мужиками - балагурами, и тут превратились в один механизм, и каждый знал в нем свое место и функцию.
        - Дар, милый мой, у тебя нигде не болит? Ты можешь нам шепотом рассказать - что случилось? - я присела к Сиге, и подтолкнула мальчика вперед, в круг, к сестре, которая не понимала - что происходит.
        - Да нормально все, просто я первым нашел ту косулю, она еще живая там, я не стрелял даже, а у нее из ноги уже стрела торчала. Она бежать не могла, я хотел только еще раз выстрелить, а он схватил меня сзади, и велел бежать из леса молча.
        - Кто схватил? - у меня дрожали руки, и я старалась не сорваться на слезы.
        - Да охотник этот ваш, как там его? Бирт или Бирк, - мальчик вспоминал имя человека, который бежал с мальчиком. У меня отлегло от сердца.
        - Так что случилось? Что всполошились то все? - я так и не уловила сути с первого раза, а потом, когда сын повторил, я поняла.
        - Говорю же, у косули уже была стрела в ноге. Наши не охотились с луками, они с топорами ходили все эти дни - зверь то не пуганый, - он копировал отца, разговаривая со мной, и это было смешно и тепло одновременно. Я обняла его и крепко прижала к себе.
        - Отпусти, мне надо к отцу. Нужно решать - что делать!
        - Отец велел ни на шаг не отходить отсюда, - я сделала лицо, которое значило только одно - это приказ, и он не обсуждается, а сама, ткнула в плечо одного из охотников и вложила в его руку плечо Дара.
        Осторожно пробралась к группе мужчин, что почти шепотом обсуждали происшедшее. Аккуратно протиснулась между Гором и Браном, взглядом давая понять, что не нужно ничего говорить, и давать знать Драсу, что я здесь.
        - Нам нужно идти обратно, - очень тихо говорил Гор.
        - Если идти той же дорогой, мы до темна будем идти по открытому полю, а по лесу идти невозможно - там валежник, там мы и проведем ночь, а это нельзя - волки в лесу одолеют нас легко, - Драс отвечал так же, чуть слышно, и мне приходилось прислушиваться, так как передо мной стоял мужчина, и я не могла вылезти вперед - так меня отправят обратно.
        - Оставаться здесь нельзя - мы как на ладони, так что, давайте поставим лагерь у леса на окраине, а вокруг пустим охотников, - слышно было, что Гор волнуется и озирается постоянно.
        - Да, давайте. Бирк, косуля та, она совсем не могла идти? Или могла пробежать далеко? Где могут быть эти охотники? Что думаешь? Сходите, принесите ее, - Драс махнул в сторону леса.
        - Выбежала она на нас с северной стороны, я хотел было лук достать, а тут Дара увидел, что он тоже стрелять собирается. Хотел ему дать возможность - посмотрел снова на нее, и заметил, что бежит она кое-как. Там и стрелу увидел. Сегодняшняя стрела. Чуть кровь вокруг запеклась - давно уже не следит, - мужик виновато посмотрел на Драса, махнул двоим, и трое охотников отделились от толпы и направились в сторону леса.
        Наш отряд начал движение, и нам полагалось просто следовать туда, куда идут люди впереди нас. Мы подошли вплотную к окраине леса и молча начали собирать легкие шалаши. Топоры сегодня не стучали. Десять человек отправились в лес - проверить следы, послушать. Наш дым далеко будет виден, и нам запретили разводить костер до полной темноты.
        Драс взял меня за локоть и отвел в сторону, мы стояли под кронами высоченных деревьев, и он почти шепотом говорил мне:
        - Сири, мы не знаем, кто охотился на косулю, но наконечник стрелы железный. Это могут быть васары, или может здесь тоже есть деревни, и как они отнесутся к нам, мы даже и не представляем. Сколько их - тоже загадка. Мы выйдем отсюда, как только начнет рассветать, чтобы пройти поле в темноте. Идем верхом и быстро. Завтрашний день мы не будем останавливаться вообще.
        - Хорошо…
        - Слушай меня внимательно, Сири! - он дернул меня за рукав, поднял мой подбородок и прищурившись говорил быстро и четко, словно, у нас оставалось несколько минут. - С тобой едет Дар, дочка едет с Ютой - ваши лошади лучше, чем у Сиги и Оми. Если вдруг что-то начнется, вы просто скачете без оглядки, просто скачете и скачете назад, домой. Лошади смогут скакать быстро и долго. Обещай мне!
        Я молча смотрела на него и не могла открыть рот, чтобы хоть что-то сказать. Я представила, что на нас могут напасть ночью, и просто всех перебить даже за тех же лошадей.
        - Обещай мне! - хоть и шепотом, но кричал Драс.
        - Обещаю! - я сказала то, что он хотел. А я бы хотела, чтобы мы с ним прямо сейчас развернулись, и поехали домой. Это все из-за меня. Почему я считала, что здесь безопасно и пусто? Потому что я дура. Я неусидчивая дура, у которой атрофировано чувство страха.
        Драс подозвал Юту, которая обратила на нас внимание. Она была натянута как струна, и была готова к нападению. У нее как-то заострилось лицо - постоянно сжатые зубы и чуть прищуренные глаза сделали его лисьим, хищным. Она двигалась практически бесшумно, постоянно держа за руку нашу дочь. Та молчала, но постоянно озиралась, не понимая - что происходит, и почему все молчат или шепчутся.
        - Юта, держи Дарину постоянно рядом с собой, на лошади оставляйте только самое необходимое. Не раздевайтесь. Вы должны в любой момент быть готовы закинуть детей, сами прыгнуть в седло и мчаться отсюда, что есть сил. Не оборачиваясь, и даже не смотря на то, что здесь происходит.
          - Думаешь, их много, и они нападут? - черт подери, она словно знает больше меня, словно ее язык и мысли ближе к мужским, нежели мои.
        - Надеюсь, нет, но будьте готовы в любую секунду. Юта, помни, я знаю, что ты отличная лучница, и можешь долго упражняться с мечом, но у них тоже стрелы. Они могут пригодиться тебе в дороге, если за вами погонятся, если вам придется отбиваться от волков, только не здесь. Вы должны просто бежать от сюда. Если мы выдвинемся утром, и все же, что-то произойдет по дороге обратно, вы должны делать то же самое, - он отпустил наконец мою руку, но только за тем, чтобы погладить по голове Дарину, которая стояла рядом и смотрела на него снизу-вверх большими и круглыми от страха глазами.
        - Отец, на нас нападут? - она говорила шепотом, и он присел к ней.
        - Не обязательно, но, если вдруг нападут, мы начнем биться с ними, ты же видишь сколько у нас охотников, а вы будете улепетывать. Мы всех одолеем и догоним вас в дороге.
        Я отошла от них, и отвернулась, чтобы ни муж, ни дочь не увидели моего лица. Хреновый план, Драс, ой какой хреновый план! Потому что я не знаю, как это - убегать и оставлять тебя за спиной, дерущимся. Как это - думать жив ли ты, нужна ли тебе сейчас помощь. Пусть я не узнаю этого никогда.
        Только ночью мы разожгли костер, потому что нужна была еда и горячее питье, иначе бы и вовсе не стали. Зажарили косулю и молча сидели, и жевали мясо, запивая отваром с медом. Мы уже поговорили с Сигой и Оми, предупредили их, перебрали сумки, что везли наши лошади, и сложили только самое необходимое. Они остались полупустыми. Мы были тепло одеты и меня клонило в сон, но я боялась спать. Драс сидел рядом со мной, силой наклоняя голову к своему плечу. Дети спали на шкуре возле костра.
        - Ты умница, Сири, отдохни, все будет хорошо, сейчас мы поспим чуть и отправимся в обратную дорогу. А потом будем вспоминать и смеяться, что оказались такими трусами. Все будет хорошо, - его голос начинал теряться в киселе сна, и потрескивании дров в костре. Он сказал, что все будет хорошо, значит будет обязательно.
        ГЛАВА 9
        Я не знаю, что я услышала сначала: как вздрогнул и ахнул Драс, у которого я сидя спала на груди, или как кто-то закричал в лесу. Драс дернул меня за руку, поднял, быстро надел на меня куртку с большим и теплым воротником, поднял детей и закутал их в одеяла. Дальше началась какая-то каша, в которой заржали кони, люди хватали оружие, а я следила, как Драс крепко сжав плечо Юты, что-то ей говорит.
        Когда Юта и Дарина сидели уже верхом, он схватил Дара, посадил на мою лошадь, и что-то сказал ему. Крики в лесу приближались, я искала глазами Сигу и Оми, которые путались и не могли сесть на лошадей.
        - Ты мне обещала, Сири, ты клялась, что сделаешь хотя бы сейчас именно так, как я сказал! - Драс кричал, глядя мне в глаза, и тут мы увидели, что в лесу, будто начинало всходить солнце - там было не меньше пятидесяти факелов.
        - Пожалуйста, Драс, пусть они едут, а я останусь, я хорошо стреляю из лука, ты же знаешь, Драс, - я хотела было продолжить, но услышала, как ойкнула Сига и закричал Гор. Она стояла возле лошади, и из предплечья у нее торчала стрела. Оми закричала.
        - Я догоню вас, только пожалуйста, не спорь, спаси детей, - он прижал меня к себе, быстро поцеловал не целясь в губы, а просто - в лицо, улыбнулся и закинул меня на лошадь, хлопнул по ее крупу. Впереди в темноту уже уезжала Юта с Дарой, мне не было страшно, что стрела догонит меня, я на всей скорости, которую могла развить стоявшая долгое время Фрейя, неслась за Ютой. Сначала я просто смотрела на хвост лошади, что была передо мной, шептала себе: «Не оборачивайся, не оборачивайся, если ты обернешься у тебя может не остаться надежды. Не смотри, Сири!».
        Но, в какую-то секунду, я, как жена Лота, которая нарушила уговор и превратилась в соляной столб обернувшись, оглянулась. А потом снова оглядывалась и оглядывалась, а там, в месте, где несколько минут назад я спала на плече мужа, творилось что-то невообразимое: высоко горели костры, люди смешались, а самое страшное, что заставило меня остановить лошадь, и попытаться вернуться - я увидела, как упал Драс. Он отделился от толпы, сделал пару шагов и упал. Руки автоматически расслабились, и я потребовала от лошади встать. Юта вернулась, и не говоря ни слова, посмотрела на меня, а потом опустила глаза на Дарину, что сидела перед ней и большими глазами спрашивала у меня «нас убьют?».
        - Я одна не смогу с ними. Даже если это будут просто волки, Сири, я одна не справлюсь, - Юта говорила это очень взросло и строго, словно это она была старше и умнее, и она была опытнее меня.
        Я отвернулась и прибавила ходу. Глаза заливали слезы, но сейчас, как и тогда, расставшись с моей дочкой в моем старом, привычном, удобном и теплом мире, я должна была думать головой, потому что от меня зависела жизнь этих детей.
        Мы вернемся, Драс, мы найдем вас, только ты не умирай, прошу тебя, только будь живым. И только когда начинала срываться на рев, брала себя я руки, сжимала зубы и старалась думать о том, что нужно сделать сразу, как мы вернемся. Долбанная неделя дороги, и обратно неделя! Мы шли сюда пешком, редко садились на лошадей, а сейчас мы будем гнать, мы будем спешиваться только чтобы размять ноги и попоить лошадей. Кормить их было нечем. С собой в мешках у нас была фляга воды, сухая рыба, соленое мясо и сухари. Водой мы будем поить детей, а сами будем есть снег. Мы не будем разводить костров, и останавливаться будем только на пару часов.
        Дети валились, если их не придерживать, у нас с Ютой болело все тело. Спали мы всего два раза, и то, по очереди. У нас были тряпки и масло, чтобы в случае нападения волков, быстро разжечь костер. Небольшую кучку сухих веток я везла в мешке. Волки выходили на нас только раз, и их было три, но мы просто ускакали с того места, чтобы их сородичи не подтянулись к месту ужина, главным блюдом в котором были мы сами.
        За половину дня дороги к дому мы увидели две точки, что двигались навстречу нам. Мы отошли к лесу, но следы наши были видны как черные пятна на белой бумаге. Мы завели детей и лошадей в лес и приготовили луки. Хорошо, что я быстро узнала свои вязанные куртки. Когда поняли, что это люди из Зарама, обрадовались, но потом что-то кольнуло - это были подростки, пацаны лет четырнадцати. Так далеко от дома их никто бы не отпустил без охотников - без взрослых мужчин.
        Мы вышли от леса и помахали им. Они скакали не медленнее нас, они гнали лошадей, словно за ними была погоня.
        - А где остальные, что вы здесь делаете, я… это…, я Зур, а это Варис, нас отправили за вами, потому что там вы срочно нужны, - он мялся, будто что-то не мог сказать.
        - На нас напали, все остальные остались там, и мы не знаем, остались ли они живы. Нужно срочно в Зарам, собрать людей и вернуться сюда. Гоните вперед, собирайте людей из Уклама, всех, кто дежурит на дорогах, кто проходит обучение, - Юта орала, глядя ему в лицо.
        - Нам сказали передать все Драсу или Гору… - начал было Зур, но потом, словно до него поздно дошли слова Юты, остановился, медленно, опустив плечи, продолжил испуганным голосом: - Никого нет, Сири, мужчин нет в Зараме, и нет в Укламе, в глазах у него был страх.
        Я поняла - они рассчитывали на нас…
        ГЛАВА 10
        Заставить ребят говорить было сложно, они говорили какими-то загадками, но потом выяснилось, что им не велели говорить новости женщинам, а точнее - мне.
        - Нам велели найти Драса или Гора в первую очередь, и сообщить, что нужно вернуться…
        - Если ты все сейчас не расскажешь, я отрежу твой язык, потому что он тебе не нужен, - Юта вдруг уверенным движением достала из сапога нож.
        - Все дружины созвали в Сорис, - мальчик посмотрел на меня. - Пришли корабли Южан. Дней пять как.
        - И какого черта там делать всем? - сердце у меня забилось как птичка, потому что я так хотела наладить с ними жизнь. А сейчас мне было плевать, потому что моя жизнь, видимо, разбилась на части.
        - Сири, они не подходят к берегу, и стоят на горизонте…
        - Ну, тем более, пусть себе стоят, я уже собралась снова запрыгнуть на лошадь и гнать, но мальчик снова заговорил: - Там больше двадцати кораблей, - и опустил голову. Все ждут вашего возвращения.
        Мы неслись остаток пути как угорелые. Мне нужны были люди, с которыми можно вернуться и узнать - живы ли люди, жив ли Драс. Меньше всего меня сейчас беспокоили корабли южан и Сорис. Но людей не было. В Зараме не было мужчин. Потому что никто, как всегда, и не подумал, что с севера тоже может прийти беда.
        Дочка заснула, как только ее напоили молоком и уложили в постель, Дар ходил за мной по пятам и канючил, что мы можем вдвоем вернуться и найти отца. В Зараме остались подростки, как те, что встречали нас, и три деда, один из которых смотрел за Ваалом. Ребят мы отправили в Сорис, чтобы они рассказали карлу Орусу все. Только ему. Нам нужна не просто дружина, нам нужна целая армия, чтобы отбить наших людей, только если они живы. Я вспомнила как упал Драс и на меня опять навалилась бетонная плита страха и ощущения, что я больше не увижу его.
        К поселку пришли два человека с рудников и предложили сходить на разведку - проверить место, где нас застали ночью. Оказавшийся в поселке Севар не отпускал меня с ними, а я думая об их безопасности, не могла позволить им уехать.
        Утром приехал Бор, и они втроем выехали налегке. Юта хорошо объяснила отцу координаты, да и снега больше не было - нашу дорогу можно было быстро найти.
        - Бор, прошу тебя, привези его… - я сказала и осеклась, потому что там, кроме Драса был его брат.
        - Спасибо тебе за Юту, я попробую, Сири. Только никуда не выезжайте из Зарама, тут и так, остались только женщины. Нам сейчас нужна та Сири, которая вернула людей с юга, - они прямо от домов начали понукать лошадей, и я снова осталась со своей надеждой.
        За мостом дежурили подростки. Это была вынужденная необходимость, и я старалась не думать о том, что они не подготовленные, и даже если заметят приближающихся всадников, и успеют предупредить нас, мы ничего не сможем сделать. А следующим утром случилось то, что лишило нас связи с нашими остальными землями - вскрылась река. Лед шел огромными голубыми торосами, наползал друг на друга и застревал в поворотах, выталкивая часть льдин на берег.
        Лишь бы Бор не приехал с опущенной головой, лишь бы он был жив! Юта не отходила от меня, и постоянно напоминала, что нужно сделать то и это, Севар занимал детей, которых теперь на наш двор приходило много - работы было много, и женщины не справлялись.
        Я видела эти взгляды - женщины, наверно, винили меня за то, что их мужья не вернулись, как и Драс. И в какой-то момент я услышала разговор на скотном дворе, где наравне со всеми занималась уборкой и кормежкой.
        - Дался им этот север, и стоял бы еще там за рекой, зачем она повела их туда, это она не давала карлу покоя, - женщина подметала у коров, а вторая орудовала лопатой. Я за перегородкой доила коз, и меня не было видно. Я было поднялась, чтобы сказать что-то, но поняла, что все это сейчас - мертвому припарка.
        Всех женщин, что смогли прийти, я собрала в большом доме через день и рассказала - что произошло с нами в этом походе. Они слушали молча, но я очень хотела, чтобы они поняли главное.
        - Из леса на нас выходило не меньше пятидесяти человек. Это значит, что их в стане не меньше двухсот. За мостом у нас даже поста нет, и если эти двести человек, даже и сто, ночью проберутся в наш поселок, всех вас вместе с детьми, спящими, просто собрали, а там, не знаю, в рабство себе, или убили бы тут же, и остались поселок разворовывать.
        - Хоть мужики бы в поселке были, - начала было женщина.
        - Если бы их застали в кровати, толку то, что мужики дома? - я знала, что виновата, и знала, что приход южан - совпадение чистой воды, которое могло случиться только в одном проценте случаев. И мне хотелось опустить руки и просто дождаться Бора. Я тысячу раз представила, что он въезжает в поселок с Драсом, старалась сделать эту картинку живой, но, когда вспоминала как стрела торчала из руки Сиги, как кричала Оми, картинка рушилась, как упавший со стола, собранный уже паззл из тысяч частиц.
        Сири, жизнь, она вот такая - только, вроде, расслабился и почувствовал, что все получилось, и ты поймал за хвост беззубого волка, как у него находятся копыта, - Севар вышел ко мне на крыльцо, где я думала, и не находила выхода из положения. Дети спали, в поселке было мертвецки тихо, и от этой тишины по спине ползли мурашки.
        В это время, вечером вокруг кипела жизнь - все возвращались домой, топились печи и пахло хлебами и мясом. Сейчас, даже дым из труб казался другим - тощим и не пах совершенно.
        - Севар, что думаешь, Бор найдет их? - мне нужно было говорить что-то.
        - Ты же понимаешь, что они смогут только проверить, только посмотреть издали, или пробраться близко и сразу бежать оттуда, - он готовился к разговору, но сегодня у него не получалось меня успокоить.
        - Да, понимаю. Эти люди вышли с факелами прямо на наших охотников, что притаились в лесу, именно они закричали и выдали себя, потому что видели, что шансов у нас не будет, а так, хоть кто-то успеет сбежать.
        - А ты вспомни, вспомни, у них только луки были?
        - Да я их и не видела, когда я обернулась в последний раз, их еще не было видно из леса, но кто-то из мужчин падал, кто-то держался за руку. Я видела, как Драс упал, но он сначала прошел в нашу сторону пару шагов. И упал.
        - Значит, они стреляли из леса. Только, вот, Дар рассказал мне про косулю. За косулями не ходят по пятьдесят человек, Сири. Значит, они перемещались, меняли место. Если это васары, то не похоже на них. Опять же, они по лесам как у себя дома. И с луками у них лучше, чем с топором. Только отчего же их так много? У них станы не больше двадцати человек, они же семьями живут. Внуки уходят собирать свой стан. Братья живут вместе, при них семьи и дети. Лошадей не видела, говоришь?
        - Нет, даже не слышала. Проснулись от того, что дежурившие охотники закричали из леса. Они пешком шли. И казалось, что лес от края до края забит людьми с факелами.
        Как бы сейчас пригодилась связь! От постов со стороны Сориса не было дыма, говорящего, что поменялась обстановка. Что там с кораблями, которые просто стоят на горизонте? Наверно, уже должны пристать, ведь у них не безграничный запас воды и еды. Наша изоляция сейчас играла с нами злую шутку.
        Бор с вызвавшимися в спутники мужчинами вернулись через три недели. Когда в поселке закричали, что приближаются всадники, я словно проснулась от долгого сна, в котором автоматом работала, ела, говорила. Но выбежав на улицу, увидела только троих всадников. Потом поняла, что и так уже не плохо, что вернулись все.
        Бор был худ, под глазами, которые провалились так, что его можно было узнать только по волосам, пролегли тени. Юта не дала его трогать, пока не накормит. Долго шептала над ним, словно над маленьким ребенком, пока они втроем медленно, но жадно ели похлебку. Я всматривалась в его лицо, и пыталась найти там ответы на свои вопросы. Он думал, он ел и думал, все время крутя глазами, словно там, за взглядом у себя в голове, просматривал снова и снова увиденную картинку, иногда замирал, будто пришла какая-то мысль.
        - Мы привязали лошадей перед тем полем, которое вы пересекли к лесу, где остановились. Прошли его ночью. Проползли почти. Утром осмотрели место стоянки и следы в лесу. Их больше пятидесяти человек, и шли они по лесу как гребень - по пять шагов между собой оставляли. Огни они зажгли, когда охотники их услышали…
        - Бор, скажи, скажи, там кто-то остался… Ну, лежать? - я сказала и поняла, что в лесу столько зверья, что в ближайшую ночь растащили бы и живых раненых и мертвых.
        - Ничего нет, словно и не было никого, только снег примят под лагерь, - он как будто что-то не договаривал, но не знал - как сказать. - Мы пошли по следам, которые шли потом вдоль леса дальше, на север. Там и людские, и конские, но кони только наши, потому что в лесу лошадей не было - пешком они крались.
        - Почему мы не пошли обратно, почему он был против идти сразу назад? - я вспоминала ту косулю, и думала, что сразу надо было возвращаться, сразу пускаться наутек.
        - Нельзя было уйти, не узнав - что это за охотники, Сири. Они бы тогда по вашим следам через неделю пришли, остановились в дне дороги до Зарама, и разведывали бы спокойно. А потом напали бы ночью на поселок, да так, что всех бы положили. Так вот, мы шли по следам. Там и следы крови, но может это из них кто-то ранен был, и следы волокуши - кого-то на шубе или на тканях от юрты тянули. Лошади шли груженые - следы глубокие.
        - Вы дошли по следам далеко? Там есть лагерь?
        - Там есть целое поселение, Сири, в десяти днях от Зарама есть поселение больше вашего.
        - Сильно больше, Бор?
        - Пять таких, Сири, но мы видели его далеко. И туман там какой-то даже днем. Вокруг лесов следы охоты, и нам просто повезло, что нас не застали. А может и застали, и наблюдали. Они хорошие охотники, Сири, только это не похоже на васаров.
        - Почему?
        - Уж больно хорошо обустроен поселок.
        - Значит, они могут быть живы?
        - Если тебе так легче, думай так, только думай еще о том, что ты не виновата, потому что, если бы они пришли сами, не выжил бы здесь никто, а в такое время как сейчас, пока река большая и дороги нет, никто бы даже убежать не смог. Драс, Гор и Бран это понимали, они все там это понимали, - он заснул, сидя за столом и вздрагивал, будто боялся каждого шороха.
        ГЛАВА 11
        Как говорил кто-то давно и очень умный: «Делай что должно и будь что будет»? Мне эта фраза теперь стала понятна, и я боролась с мыслью, что сейчас, пока с юга к нам нет дороги, можно самой добраться до этого страшного незнакомого поселка, что-то придумать, чтобы просто узнать - живы ли они? И даже если к тому времени не будет уже Сориса, мы все равно ничего не можем сделать сидя здесь вот так, просто в режиме ожидания.
        Нам пришлось переформатировать всю свою жизнь и все свои привычки. Остановили производство того, что сейчас было не важно: бумага, шерсть, и другая мелочь для красоты и радости. Рудник и стекольное производство встали уже тогда, когда все мужчины ушли в Сорис.
        И того, с Бором, Севаром, оставшимися людьми с рудника и пацанами от пятнадцати до семнадцати лет, у нас было двадцать мужчин. По двое всегда дежурили за два километра по ту сторону моста, двое на горе за мостом - смотрели на дым, которым могут дать знак, и двое у моста со стороны поселка. Менялись через пять - шесть часов. Женщины тоже начали проситься в дежурство, потому что там всего то и надо - разжечь костер и бежать. Быстро бежать в сторону дома.
        - Вода нынче большая - долго будет держаться, - Севар говорил со мной каждый вечер и видел, что я ищу причину самой сходить и проверить этот поселок, который был у нас под боком все эти годы.
        - Почему корабли не подходят к берегу, Севар? Ведь нам сообщили бы уже, если они причалили?
        - Конечно, и гонца прислали бы, значит, пока все так. Они же знают, что у нас здесь случилось.
        - Почему Орус не приехал сюда, Севар, почему он не поторопился до разлива воды?
        - Значит они боятся, значит, нельзя людей оттуда выводить. Значит, там все не так просто.
        - У меня нет ни одной мысли - что можно сделать, Севар. Я словно в мышеловке. Еще жива, но не вижу выхода.
        - Ты чувствуешь свою вину, девочка. Она, может, и есть, твоя вина, но сейчас мы имеем то, что имеем. Если ничего не решится, начнем обрабатывать землю, выгонять скот. Пока руки в труде, голову посещают только светлые мысли.
        Этим мы и занимались с Ютой - работали и думали - все ли мы успеваем без мужчин. Севар решил днем собирать ребятишек с нянями, что раньше вели наш детский сад - в случае, если кто-то решится напасть, так проще собирать всех детей.
        У рудника на берегу стоял новый лапах, на который планировали грузить железо, как только вода спадет настолько, что можно будет пройти по ущелью. Эти лапахи были широкие, с невысокими бортами, мы называли их грузовыми. Они были крепкими, но обратно они поднимались только до ущелья, и внизу их разбирали, и использовали для строительства лагеря, что расширялся сейчас.
        Если все пойдет плохо, нужно просто перерубить веревки под бревнами, и судно сползет по падающим круглякам в воду, но его не снесет водой, потому что с берега нужно будет раскрутить цепи, что удерживают его. Если успешно, на это потребуется час. Завидев дым, что караулили парнишки с горы за мостом, они должны были сообщить парнишкам у моста, а там - в наш поселок.
        Лапах может забрать часть женщин и всех детей. Конечно, он может разбиться, если в повороте не будут рулить опытные мужчины, но у нас были Бор и Севар, что считались очень хорошими рулевыми. Это давало хоть какой-то шанс выжить и спасти детей. Лед еще шел, и я молилась, чтобы быстрее перестали идти торосы, иначе, даже и этого шанса у нас не будет.
        Мы трудились как пчелы, и я знала, что такая активность связана не с тем, что теперь все зависело от нас, а потому что усталость давала заснуть, и хоть немного не думать о судьбе людей, оставшихся там, в лесу, и нашей судьбе.
        Я боялась увидеть дым внизу, он сказал бы нам, что и у Большого моря сейчас не спокойно, а значит, мы сейчас все в кольце, выход из которого только на восток, но уйти нам придется в никуда, и мы не знаем, что нас ждет там. Я помнила карты Брана. Не точно, но мне хватило памяти, чтобы простецки нарисовать наши земли, Юта помогала мне, потому что тоже рассматривала его карты.
        - Бор, а на востоке точно нет васаров, не всех же вы убрали на дорогах, могли еще остаться, а сейчас столько времени прошло - их дети подросли, и они уже воины, - вечерами мы устраивали мозговые штурмы, от которых устали все, кроме меня. Мне казалось, что мы что-то упускаем из виду, что-то, что находится на поверхности, ведь решение все равно есть.
        - Там болота и топи, которые переходили охотники. Море врезается в берег с Востока, там наша земля сильно уходит вглубь. Берег - камни, крутые спуски, в воде много подводных камней и сильная волна - даже на лодке сложно пристать - не то что на лапахе, и уж точно - не на корабле, - он посмотрел на меня пристально. - Если перейти мост, пройти на Восток, а там снова перейти реку вброд, чтобы обойти плато, эта дорога до того же Уклама займет не меньше пятнадцати дней. И даже лошадей не возьмешь - придется брести по болотам и спускаться по камням. Нет, Сири, детей мы там не поведем.
        - А Запад, скорее всего, кишит васарами. Они знают, что у нас дороги сейчас под надзором, и поэтому, не лезут, но если мы пойдем за рекой на запад, найдем спуск, перейдем реку, то как раз можем выйти на земли, которые стали считать своими.
        - Да, все так, Сири.
        - Все равно, Бор, должен быть какой-то выход. Должен. Хорошо, если с севера никто не придет, но что-то мне кажется, они догадались, что мы не бедствуем, судя по лошадям, одежде и оружию, если они заглянули в мешки, они увидели, что мы делаем колбасы, которых у них точно нет, что мы делаем железо лучше, чем то, из чего сделаны их наконечники для стрел. И если они кого-то пытали, о чем я даже думать боюсь, могли и рассказать все о нас.
        - Будем надеяться, что они не придут до того времени, пока у нас не будет дороги по воде. Второй недостроенный лапах мы доделаем еще дней за десять - пятнадцать, и тогда, сможем уйти все.
        - Но мы же не можем оставить здесь скот, все что построили и с таким трудом начали. Они просто пожгут здесь все.
        - Мы не знаем - сколько времени будут стоять корабли южан, а может это вовсе не южане, Сири, - вот об этом я и не думала. Да, нельзя оставлять берег, на который могут сойти чужаки, которые как каток могут пройтись по нашим землям. Я помню, когда ты начала говорить о том, что нужно бояться не васаров, а тех, кто приходит издалека, тех, о ком, мы можем вообще не знать.
        - У нас было мало времени, Бор.
        - Но мы могли отправлять охотников и на север, ставить там башни, ведь всего десять дней верхом! Почему мы были так уверены в своей силе? Не ты виновата, Сири, это мы виноваты - мы стали жить лучше, мы стали сытыми и перестали смотреть трезво.
        Мы перевели скот ниже, к домам, что были у рудников, заняли там все сараи, возили туда корм и сено, перевезли необходимую одежду и продукты, и сами перешли жить в чужие дома. Мы должны быть рядом с рекой. Лишь бы вода быстрее спала, лишь бы мы успели, если увидим дым с севера. Лишь бы наши люди, которых мы оставили там, были живы. Лишь бы Драс был жив. И Сига... Я боялась просить много, поэтому, пока я молча молилась только об этих именах. Это было не честно, но об этом знала только я.
        ГЛАВА 12
        Через неделю в поселке изменилось все: люди перестали громко разговаривать, все больше взглядов между делом было устремлено на север и юг. Женщины делали работу. Молча. Казалось, ничего хорошего здесь, в городке, где недавно кипела жизнь и улицы были заполнены людьми, не будет. Мы старались улыбаться детям, но не было смеха, не было искренности. И даже обычная беседа сводилась к простому обмену необходимой информацией. Я, словно, смотрела сериал, который меня угнетал, давил на меня, но я не могла выключить его.
        - Дар, почему ты до сих пор не спишь, завтра нужно проснуться пораньше, - я села на край кровати, где он спал с сестрой, Ютой и мной. В доме, где мы теперь жили, было все заставлено кроватями, словно больница. Малышам такая постановка нравилась, и мы старались превращать все в игру - в интересную игру, где нужно пожить всем вместе и научиться новым словам, нарисовать много рисунков и слепить из соленого теста разных зверей.
        Дети постарше - ровесники Дара, понимали все, и старались выполнять мужскую работу, и женщины следили за тем, чтобы мальчики не увлекались. Мы боялись, что они организуют спасательную операцию, и сбегут. Поэтому, мы дежурили ночами, постоянно смотрели в сторону моста, прислушивались к их разговорам.
        - Мама, мы с тобой могли остаться там и помочь им, а мы сбежали как трусы, - он не смотрел мне в глаза, и все это время старался не говорить со мной.
        - Дар, если ты не веришь мне, помнишь, я остановилась, а Юта сказала, что им без нас не уйти. Отец был бы очень зол, что мы оставили Юту и Дарью без защиты, - я гладила его по плечу, но он скидывал мою руку.
        - Вы это придумали с ней, чтобы я не остался, а я уже не маленький ребенок, я умею стрелять из лука, я могу драться! - он сел, и шепотом кричал на меня, в его глазах стояли слезы.
        - Скоро придет помощь из Сориса, и несколько дружин отправятся туда. Их найдут и вызволят, сынок, прошу тебя, мне сейчас нужна твоя помощь. Ты видишь, как все вокруг изменились - все боятся, и если мы с тобой сейчас не будем сильными, то кто будет?
        - Ты вернула людей из-за Большого моря, ты же здесь почти главная! Я думал, что ты воин, мама, а ты трусишь, и меня заставляешь быть трусом. Ты слышала, как кричала Оми, ты видела, как ранили Сигу? И мы оставили их там одних! - он отвернулся от меня, и завернулся в одеяло.
        Юта встала, высвободив руку, на которой спала Дарья и мотнула мне головой в сторону двери.
        - Сири, прошу тебя, не реагируй сейчас на его слова, не обращай внимания на людей - что бы ты ни сделала для них - им будет мало, тёооотушка, - она гладила меня по руке. Юта, будто, умела читать мысли, как там, в лесу, когда я хотела пересадить к ней Дара и развернуться. Она нашла причину увести меня. Сейчас она делала то же самое.
        Я считала себя самостоятельной и трезвомыслящей, мне скоро второй раз будет сорок лет, но сейчас я не могла смотреть на все объективно, и боялась, что совершу ошибку.
        Утром мы кормили детей, выводили на улицу, чтобы они поиграли на солнце - снег уже просел, стал тяжелым, а на западных склонах появились проталины. Лед проплывал по реке все реже и реже. Ущелье теперь было полностью занято стремительным потоком. С гор под снегом уже текли ручьи. Если нам дадут еще неделю, мы спустимся по реке до Уклама. Детей отсюда нужно вывести точно.
        Ближе к вечеру я съездила к нашему дому и увидела там свежие следы - снег отрясали на крыльце, и он подтаял на солнце. Дар? Зачем он был здесь, это далеко от домов, где мы живем. Следов лошади не было. Но он просто не мог успеть быстро вернуться к реке. Сердце забилось как воробей.
        Я прошла в дом и посмотрела - куда вели мокрые следы - сын не разулся, потому что в доме холодно. Топим дома сейчас раз в два дня, чтобы они не были пустыми и нежилыми. Когда я с Даром приезжала протопить очаг, я, будто возвращалась в прошлое - на спинке кровати висел свитер Драса, который все еще хранил его запах, стояли вокруг кровати домики дочки.
        На кровати Дара были раскиданы вещи. Не было его рюкзака, что лежал вместе с рюкзаком сестры с момента, когда мы вернулись с ними. Я услышала, как кровь застучала в голове. Сколько времени прошло, как его потеряли из виду?
        - Юта, Юта, - я кричала, выбегая из дома, и оглядываясь - Юта со мной поехала сегодня, но заходить не стала, она нагребала овес в мешки в сарае.
        - Что случилось, Сири, - она выбежала, бросив всё.
        - Дар был дома, был сегодня - вот следы. Он собрал рюкзак. Гони к дому, где живем, я поехала за мост.
        - Сири, я сейчас узнаю - все ли лошади на месте. Не горячись, прошу.
        - Я не могу ждать. Мы не знаем - когда он ушел, у нас нет времени, Юта.
        - Сири, осторожнее, отправь ребят с моста, и возвращайся, слышишь меня?
        - Прошу тебя, не выпускай из вида Дарину, - мне казалось, что все, кого я люблю, утекают сквозь пальцы, словно песок. Не они меня, а я их теряю. Боже, если ты меня слышишь, он ребенок, прошу тебя, пусть сейчас окажется, что он не проезжал мост.
        - Ребята, никто не переходил мост? Мальчик не проходил? - я смотрела в их лица, и ждала «нет, никто сегодня не проходил и не проезжал», но они стушевались, и ответили то, чего я боялась: - мы только подошли, ребята из-за моста приехали - смену передали, и сразу поехали спать, а мы сходили в дома к реке - взяли еду.
        - Оба ходили? - я сдерживалась, чтобы не кричать. - Сколько вас не было?
        - Светло еще ушли, а вернулись - только чай успели заварить, - они поняли, что сделали неправильно и опустили голову.
        - То есть, вас на мосту не было вообще? Не делайте так больше - я кричала и не могла сдержаться. - Я еду туда, и, если вдруг скажут, что мальчик нашелся, догоняй меня.
        - Уже ночь скоро, куда там ехать?
        - Делайте как я говорю, я пересекла мост и двинулась по дорожке, что была уже хорошо проторена, туда, где в темноте мог сейчас идти или ехать мой маленький сын. Это первоклассник, хоть он и активнее, выносливей, умнее и сильнее своих ровесников из моего мира, он маленький мальчик, и он там сейчас совсем один.
          А если он пошел не через мост, а решил ехать через болота, или еще где-то, а я тут теряю время. Следов здесь сейчас было столько, что искать следы Дара было бессмысленно. Но я не могла вернуться, потому что каждая минута могла стоить ему жизни.
        Ночь была черной, но ясная луна освещала проторенную дорогу. Добравшись до стоянки наших наблюдателей, я просила их нагнать меня, если мальчика найдут, и продолжила путь. Там были наши следы, следы Бора и двух всадников. Я ложилась на снег и рассматривала - есть ли следы свежие, четкие, но было не разобрать.
        Всю ночь я скакала, и останавливалась, когда лошадь начала наклоняться за снегом. Это плохо, но воды у нас не было, реки рядом не было. Моя надежда таяла, словно снег в ладонях, который я жадно ела, но не могла напиться.
        ГЛАВА 13
        Я не знаю - сколько прошло времени в дороге. Я проснулась на лошади. Она стояла, чуть подрагивая, тряся ушами, но мы не сошли с пути. Следы были перед нами. И я видела теперь, что свежих следов здесь нет. Снег протаял на поле до земли, и старые следы блестели лужицами. Фрейя пила из них. Дар не мог ехать, попадая только в эти лунки. Он не ехал здесь. Не ехал! Его здесь нет!
        Если обогнуть лес, мне откроется поляна, пройдя через которую я буду на месте нашего лагеря. Это часа три дороги. По лесу я пройду чуть дольше, но так могу избежать обнаружения. И меня не нагнали, чтобы сказать, что сын вернулся. Казалось, что это какая-то плохая история, рассказанная мне чужим человеком, но не моя история, и этого произойти со мной не могло точно. Сил не было, и страшно хотелось пить.
        Фрейя, видимо, почувствовала, что я клонюсь, и замедлила шаг. Я не помню дорогу этой ночью совсем. Она брела по следам где уже ходила раньше. Мы отошли к лесу, и я с трудом распрямила спину. Хотелось лечь и вытянуть ноги, хотелось пить. Пить. У меня с собой нет даже кресала, чтобы разжечь огонь, и кружки, чтобы растопить снег. Я брала в ладони по чуть-чуть снега, он таял, и я жадно пила, но следующий уже таял с трудом - в холодных руках он съеживался, и капли, которым хватало моей энергии, сразу протекали между пальцами. Варежки я потеряла в дороге, спина замерзла. Я сняла куртку и прижалась спиной к лошади.
        Перед тем, как возвращаться, я должна пробраться туда. Я помню, где упал Драс. Я должна сама осмотреть это место. Верхом я буду как на ладони. Нужно пробираться по лесу - до заката я вернусь обратно. Ноги пока сухие, стало тепло - руки отогреются, куртка теплая. Хорошо, что шапка не свалилась.
        - Фрейя, девочка моя, я скоро вернусь, и мы поедем домой. Я обещаю тебя накормить и угостить сухариками с медом, и даже найду сушеных ягод, только ты побудь здесь. Следов волков нет, ты у меня хорошая и послушная, и умная, - я говорила с лошадью, и понимала, что обещаю этими словами себе, что все будет хорошо.
        По лесу местами было идти терпимо, а кое-где нога проваливалась, и под снегом тут же «чавкало», и это значило только одно - скоро ноги будут мокрыми насквозь. Сапоги кожаные, швы тщательно обработаны воском, но лужи - это лужи - ноги замерзнут. Я шла и слышала смех. Схожу с ума? Тонкий, далекий девичий смех. Он то закатывался, то смолкал и терялся. Уже даже сквозь ветки было видно место бывшего лагеря, где на нас напали, и лес здесь был вспахан ногами людей, что шли здесь ночью на нас.
        Странные - очень большие овальные следы. Это не сапоги, не снегоступы. Это больше похоже на подошву сапог - дутиков из моего прошлого мира. Те смешные пухлые пимы из искусственных материалов цвета металлик - космические угги. Во что они обуты?
        Нет, сейчас я была уверена - смех мне не показался, я его точно слышу, и он все ближе и ближе, и сейчас слышен не только ее смех, но и низкий мужской голос. Я вернулась назад, и спустилась в небольшую осыпь. Сейчас, если кто-то пойдет по полю, меня будет видно, как на ладони. А из леса - нет. Лишь бы они не вышли на поляну. Лагерь отсюда не видно, значит, и меня не видно. Они двое, или кто-то молчит?
        Сапоги наполнялись водой - я сидела в небольшом овраге, под спиной была снежная каша. Лишь бы меня не увидели. В сапоге есть нож, но пока я выберусь из этой ямы, меня можно будет в ней просто закопать. Голоса приближались, но выглянуть я боялась.
        - Вот это место, где мы забрали богатый подарок, что приготовила нам Макр?ш, - произнес голос мужчины, но он, скорее был юношей - голосом пользоваться не мог, и на последнем слове голос подвел и сорвался в сип.
        - Вы принесли в хар много даров? - девочка была лет двенадцати - тринадцати, и заметно флиртовала, для этого не нужно было видеть ее лица - достаточно той дрожащей нотки благоговение, что выражала она к мужчине - она дождалась, когда он полностью договорил, и только тогда задала вопрос. Они на «вы», или она имеет в виду всех? Что за «хар» она упомянула?
        - У нас новые лошади, оружие. Харк?м доволен - он отдал мне то, что я запросил, и он заметил меня, хоть я один из младших, - у мальчика явно занижена самооценка, но девчушка уже начинает вить из него веревки. Знает ли она это, или природа - матушка давала это изначально?
        - Это вы привели новых асс?ров, и все сильные и молодые. Ваши глаза - глаза охотника и рам?ра, - голосок ее дрожит как натянутая ниточка, значит, не играет. Давайте, расскажите, расскажите, что с людьми, где они?
        - Харк?м слушал в темноте, и ему были слова. Говорят, надо ждать, когда придет Макр?ш. Он уже отдал воде подарок - трех своих харш?м, - мальчик говорил гордо, но в сердце снова забилась птичка. «Отдал воде», значит утопил? Кого? Кого вы утопили, животные?
        - Здесь?
        - Да, вот здесь мы их загнали, - сердце стучало набатом, и если они не слышат, как оно бьется, отдаваясь эхом по полю, то только потому, что заняты его самолюбованием. Твари, расскажите мне, что с ними? - Все охотники были меткие, и у нас теперь хорошие и сильные асс?ры. Пока им сломают волю - пройдет холод и холод, но Харк?м знает - придет снежная Макраш и даст нам силу.
        - А Харкам говорил? Он видел ее? - девочке была интересна эта тема - ее голосок задрожал. Конечно, у нас летают на Луну, а Ванга все еще у всех на устах.
        - Нет, но он слышал ее, она шептала ему, что воды сойдут с небес, и покажут нам ее стан. Он белый как кость, гибкий как лук. И если Харк?м отогреет Макр?ш, она даст нам силы. Я возьму у нее разрешение, и мои братья заснут навсегда. Я отдам их Макр?ш. Она приходит из воды, которая в холод тепла, как молоко кобылицы.
        В лесу кто-то закричал, и мальчишка ответил горловым, каким-то птичьим криком, они удалялись, а я упала вперед, потому что ноги затекли и замерзли так, что были деревянными. Я ревела в голос зажав рот, я кусала ладонь и не могла успокоиться - они живы. Драс жив! Значит ничего не закончено, лишь бы мой сын был жив, лишь бы он вернулся домой.
        К лошади я кралась почти ползком, но через пол часа дороги я услышала явно «Сири», кто-то произносил имя так, словно это птица щебечет. У меня обморожение, и мозг ищет уголок, в котором можно собрать оставшиеся в живых клетки, чтобы они там дружно сошли с ума, и тело не почувствовало, что умирает.
        За деревьями кто-то махал мне рукой. И снова, но теперь точно, я услышала свое имя.
        Это был мальчишка с нашего моста.
        - Дара нашли - он не ушел, он только пытался спрятать на берегу рюкзак - готовился к побегу, - парнишка был напуган дорогой и встречей с чужаками. Он, как и я, пролежал в снегу почти час.
        - Забери мою лошадь, я останусь здесь. Скажи Юте или Бору, что все они живы, что нужно дождаться людей с Сориса, но нападать пока нельзя. Скажи, что я что - нибудь придумаю, и попробую дать знать.
        - Сири, ты что, нет, надо возвращаться, - мальчишка, похоже, боялся.
        - Нет, иди, быстро, забирай Фрейю, чтобы она, не дай Бог, не попалась им на глаза. Все будет хорошо, теперь точно все будет хорошо. Они живы, понимаешь? Как только будет можно, отправляйте детей в Уклам, Севар все знает. Беги.
        Мальчик побежал по лесу, склонив голову. Мне нужно было пробраться на другую сторону леса. Эта парочка пришла точно оттуда, и люди эти вышли с той стороны. Бор говорил за лесом?
        - Ждете снежную Макраш? Будет вам Макраш, будет вам хоть Санта-Клаус. И капец вам будет, дикари обкуренные. Бууудет вам, Макраш из горячей воды, из пива, молока и «бланманже с киселем», из чего хотите, из того и будет. Видела актрису, играющую ведунью из моей Валькирии. Надеюсь, у вас есть большая трубка с белым дымом! А нет, так солому разожжем, и будет вам крупный кадр, средний и общий. Большой театр у вас здесь будет, сволочи, мой личный Большой театр! Голливуд и Оскар будет, - я ползла через лес и меня грели только два предложения: Драс жив! Дар дома.
        ГЛАВА 14
        Лес я миновала уже в полной темноте, прижимаясь к деревьям и замирая от каждого шороха. А дальше я встала как вкопанная, потому что передо мной расстилался туман. Он был такой плотный, что не было видно ничего. Откуда ночью туманы, и в это время года? Земля все еще укрыта снегом. Хоть и тонким слоем, и кое-где на кочках уже полностью растаял, оголив прошлогодние травы, уложенные на кочках, словно мокрые волосы на головах.
        В нос ударил легкий запах, который нравился мне в моем прошлом именно зимой. Сначала я не узнала его и стояла, вспоминая. Потом в памяти отрылась неведомая дверца, подкидывая мне воспоминания. Это запах дизеля или мазута. Этот запах был настолько же знаком мне, насколько он был чужд всему этому миру.
        Наверно, что-то с головой, или это очень похожий запах от сжигания чего-то. Нет, вокруг не дым, а именно туман. Он сырой, и в свете луны его можно рассмотреть и увидеть мелкие капли. Обернувшись к лесу, я увидела его прозрачным. Темным, но прозрачным. И луна сквозь него светит, как сквозь стекло. А здесь - как молоко.
        По шагу, осторожно и озираясь вокруг, я вошла в это марево, чувствуя, что мне становится чуть теплее. Ноги сильнее проваливались в снег, и под ними сначала «чавкало», а потом сжимало голень. А потом снег под ногами и вовсе закончился. Главное - идти прямо, чтобы в случае чего, вернуться в лес, обратно.
        Туман становился гуще, он заползал за воротник, и полоса волос за ним уже была мокрой, как и тяжелый меховой воротник куртки. Бор пробирался не сюда? Или туман тут не постоянно? Какая-то сказочная атмосфера, и в голове вспыхивали все страшные фильмы, где был туман, в котором заблудиться было проще простого, где из тумана лезли загадочные твари и окружали в тумане. Свои следы позади я видела хорошо. Как в снегу, так и сейчас - в болотистой почве между кочек. Как же они похожи на головы!
        Левее, даже сквозь туман, я увидела свет. Сначала замерла, а потом, убедившись, что он не движется, расслабилась. Да, это факелы. Их много и они укреплены на чем-то. Далеко ли до них - было не понять. Этот туман ломал всю картинку. Правее продолжалось поле, но мне казалось, что впереди я вижу просвет. Так же, перебираясь от кочки к кочке, я вышла, а скорее, даже выползла из этого морока на огромное поле.
        Левее все было в тумане, но свет теперь было видно лучше - точки были большими, и они подрагивали. Точно - факелы. Туман здесь, где я сейчас сидела на камне, почему-то не задерживался. Он тонкими языками пытался лизнуть меня, но рассеивался здесь, на этой поляне. Гуще всего он справа, словно, там его источник. Налево нельзя. Пока нельзя. Я не знаю, что там: поселок, о котором говорил Бор или это сторожевая башня. Нужно дождаться, когда этот туман закончится.
        Я направилась правее, чуть вернувшись назад, в туманную завесу - по чистому полю идти было страшновато, я была как на ладони. Снега здесь не было вообще, словно, вдруг наступил апрель. Под ногами теперь чаще попадались камни, между ними лежала прошлогодняя гнилая трава и кое-где метелки бурьяна стояли выше колена, и мне постоянно казалось, что на камнях сидит человек. Я замирала, вглядывалась, и осторожно пробиралась дальше, понимая, что это всего лишь сухостой.
        Вдруг, в тишине появились новые звуки. Они походили на что-то, но я все никак не могла уловить - на что. Что-то чавкало, потом восстанавливалось безмолвие, чавкало дальше, потом снова где-то рядом. По спине ползли уже даже не мурашки - кожа подтягивалась после каждого этого звука, а я чувствовала каждую мышцу, что принимала участие в моем передвижении.
        Впереди в тумане были камни, и теперь я отчетливо видела, что туман поднимается от них, а подойдя ближе, рассмотрела - это источники. Горячие источники тут и там были обложены камнями, и от каждого из них тянулись небольшие ручейки, что стекаясь, собирались в речушку, которая убегала дальше, вперед, в сторону огней. Были небольшие ямки, в которых, если присмотреться, угадывалось дно, а были и целые поймы. На пути была ямка, выложенная камнями, то, что каменная отделка рукотворна, было видно и невооруженным глазом. Туман поднимался и его относило туда, откуда я пришла - к лесу. Видимо, это какая-то подветренная сторона, или другие правила природы, но в этой долине туман не держался.
        Я опустила руку в «бассейн» размером с тот, что ставят на дачах для детей. «Она придет из теплой, как молоко кобылицы воды» - вспомнила я. Вода была сильно теплой, даже чуть горячей, словно я набрала ванную, в которую собираюсь сесть после тяжелого рабочего дня, проведенного на ногах. Они боготворят свои источники, вот что имел в виду мальчик. Они ждут богиню, или кто там у них эта Макр?ш, именно отсюда.
        Ноги закоченели так, что казалось - некоторых пальцев уже нет. Присмотрелась ко дну - камни там выглядели гладенькими. Быстро разделась, складывая одежду на одном из камней, и наслаждаясь теплой водой, от которой сразу начало покалывать в пальцах ног, говоря о том, что кровь начала поступать в них и теперь возвращается чувствительность.
        Я присела, скрывая голые плечи и выдохнула - было так хорошо, что стало плевать - поймают ли меня, надышусь ли я сейчас вредными парами, или сожгу себе кожу неизвестными микроэлементами, содержащимися в воде. Этот случайный спа - салон доставлял столько удовольствия, что голоса я услышала, когда они были в десяти метрах от меня. Я мазнула взглядом по своей одежде, что лежала на белых булыжниках черным инородным пятном. Голосов было три или пять - слова я еще не разбирала, но голоса были горловыми, низкими. Чуть встала в воде, схватила кучу, свернув внутрь нее сапоги, и держа над головой пошла по дну - мне нужна была другая сторона этого «бассейна», та, в которую стелется туман. Вода закрывала грудь, и я постоянно боялась, что вот сейчас дно уйдет из-под моих ног, и я булькну вместе с одеждой, привлекая этим их внимание.
        Щупала стопами впереди и только потом делала шаг. Положила одежду за камень, что полностью скрыл ее, аккуратно подошла к краю, что был ближе всего к голосам, и встала у края, прижавшись к нему спиной так, чтобы голову скрывал камень. Я оставила поверх воды только нос и уши. Волосы, собранные в две косы, и завязанные кое-как нитками, начали в воде расплываться - нитки порвались еще в лесу, но собирать их сейчас руками я боялась, чтобы не было всплесков. Я стояла, вжимаясь головой в камни и слушала.
        Голоса остановились дальше, ниже, там, где ручейки сливались в речушку, откуда я слышала эти непонятные хлюпающие звуки. Я повернулась к камню лицом, и двигаясь вдоль края «бассейна», нашла щель между камнями. Там, где стояли мужчины тумана не было. Один из них остался позади. Он стоял с факелом не двигаясь, а еще двое что-то копали или черпали в земле. У них было четыре больших котла в форме ведер.
        Они наполнили ведра большим черпаком, бросили его там же, у камня, и направились обратно - к мужчине с факелом. Мужчина не дождался их и пошел вперед. Странные. Кожаные куртки без рукавов, отливающие на груди квадратами переплетенных полосок кожи, широкие кожаные ремни - как те, что надевают спортсмены на соревнованиях со штангой, или держат над головой победители боя в боксе. Под курткой, что походила на кожаную кольчугу рубаха вроде туники, широкие штаны, заправленные в сапоги.
        Лица было не рассмотреть, но угадывались черные волосы, собранные на затылке в хвост и бороды, то ли связанные в несколько хвостов, то ли заплетенные в косички.
        Они ушли в сторону огней. Туман поглотил их через пару минут, но огонь, который они несли я видела долго, и он был ниже, чем те огни, что освещали стан или поселок. Либо там взгорье, либо это огни на сторожевых башнях.
        Мое любопытство и вопросы, на которые не было ответов заставили выйти из воды. Я не чувствовала холода, потому что тело прогрелось, как после бани. Накинула тунику и босиком пошла в сторону черпака, ручка которого все еще была видна, прижатая к камню.
        И там я поняла, что это был за звук. Хлюпали поднимающиеся то здесь, то там пузыри, похожие на шляпку гриба, лопались и опадали в черной, жирной жиже. Этот запах, когда я вошла в туман, и эти черные булькающие, словно варево ведьмы ямки могли быть только одним. Это нефть. Именно она горела на факелах, разнося такой неуместный для этих земель запах - для меня это был запах города, запах дороги, котельных и выхлопов.
        Я опустила в булькающую субстанцию пальцы. Маслянистая, без вкраплений песка или земли, она легко растиралась на руках. Поднесла к лицу - пахло не химией, пахло перьями птицы, которые мы собирали для письма. Я никогда не видела нефти в той жизни, и не представляла - насколько у нее природный, естественный для земли запах.
        Нужно что-то делать. У меня нет ни времени, ни сухой одежды для того, чтобы думать несколько дней. Я не ела почти десять дней, и желудок уже даже не урчал, а только необычно подтягивался, будто сокращался. Снова начало морозить. Я вернулась в источник, легла в воду и лежа заставляла себя сделать все, что задумала. План у меня был. Осталось только реализовать его. Но сначала нужно было избавиться от страха и одежды. От всей одежды. Так у меня не останется шансов струсить, а у них - заподозрить меня в том, что я из той же команды, что и их пленники.
        ГЛАВА 15
        Ждать больше было нельзя, и лучше ночью, чем, когда рассветет, и людей будет много. Волосы в воде расплелись, и плавали по поверхности, словно водоросли. Я несколько раз погрузила макушку под воду. Тело разомлело, и выходить из воды не хотелось.
        Вышла из воды, и холодок теперь был очень приятным. Тело парило, а мышцы пребывали в блаженстве от расслабленности. Только голова гудела от мыслей и вариантов. Туго свернула вещи. Отнести обратно в лес и снова залезть в воду, чтобы согреться? Нет, два раза мне не повезет. Нашла большой камень возле следующего «бассейна», что стоял в тумане, с трудом отвалила его, и минут двадцать вытаскивала из земли под большим валуном небольшие камни, которые приходилось укладывать в бассейн, чтобы не смотрелись здесь инородными, между водоемами, в жухлой траве. Два раза приходилось залезть в воду, чтобы греться. Наконец, ямка стала достаточной, чтобы вещи уместились. Завернула их в тунику. Да, они будут мокрыми, но я на них не рассчитывала, главное, чтобы они не нашли их. Положила в яму, привалила булыжник обратно и снова залезла в воду. Хотелось спать, наверно, уже не меньше двух часов ночи, или даже больше.
        От места, где горели факелы, не было ни шума, ни голосов. Вокруг была тишина, в которой журчала вода, вытекающая из источников и бульканье черного ведьминого варева, что варила сама земля.
        Еще раз нырнула с головой, потерла руки и лицо, промыла ступни и пальцы. Будь что будет.
        Стена начала проступать сквозь кисею тумана, и мне пришлось поднимать голову высоко. Высотой не меньше пяти метров, бревна из сосны стоят вплотную - ни щели, ни зазора. Ворота из стесанного бревна висят на огромных кованных петлях - две створки высотой больше двух метро. Прямо кино про Кинг Конга. Тумана не стало метров за десять от забора. Стена длинная, слева за ней вышка - надстройка, как смотровая башня. Без крыши и даже козырька. Чаша, похожая на жаровню нависает на цепи над стеной, в ней горит огонь. Это не факелы. С нефтью им вообще не нужны факелы. Вот почему мужик, что нес огонь, не подходил близко к источникам. Справа, наверно, такая же башня, но ее не видно, виден лишь огонь.
        Идти голой было не просто стыдно, было страшно. Но я не сомневалась лишь в одном - голую меня сразу точно не убьют. Опустила волосы вперед - на грудь. Нужно было привлечь внимание к себе, и я сделала первый шаг из тумана, заведя запланированную шарманку:
        - Макраш, Макраш, - я бубнила монотонно, шла, распахнув руки, и наращивая звук голоса с каждым шагом.
        На смотровой площадке началось движение, мужик сначала молча повернулся, потом наклонился с башни, видимо свет огня не давал ему рассмотреть меня. Он ухватился за цепь, на которой висела жаровня и отвел ее. Я не поднимала голову, и следила за ним одними глазами.
        - Хэ, хэ, - прокричал он, словно птица, или будто откашлялся. Задвигался огонь на правой башне. Я шла, но теперь сменила пластинку:
        - Харкам, Харкам, Макраш, Макраш…
        Я подошла уже близко, и последнее, что заметила - как человек на башне натянул тетиву лука. Больше я не могла за ним следить глазами - передо мной была высокая стена, и чтобы увидеть его, мне пришлось бы поднять голову. Над воротами началась суета, но никто не кричал.
        Я осторожно подняла голову, громко выкрикивая имя богини, которую так ждал их правитель Харкам. На меня смотрели лучники. Их было не меньше пятидесяти по длине стены. Одни возвышались над стеной, перегнувшись через нее и целясь в меня, другие целились за мою спину - в туман, поворачивая влево и вправо, словно ожидая нападения со всех сторон.
        Прошло не меньше получаса, и я уже адски замерзла, когда сверху услышала громкий и четкий голос:
        - Что ты здесь забыла?
        Я не поднимала голову. Сейчас важна игра. Никакого страха они увидеть не должны.
        - Харкам призывал Макраш, - я старалась говорить рвано, гулко, горлом, как говорят они. Ответа не последовало. За воротами была какая-то суета, но открывать мне не торопились.
        Я отвернулась от ворот, и не поднимая головы пошла обратно, в сторону источников. На десятом шагу позади меня разнесся скрип, разбудил в лесу птиц, что вспорхнули и ухая пролетели надо мной.
        Сзади за мной кто-то шел. Я не оборачивалась. Меня обогнал мужчина и с недоверием остановился лицом ко мне. Скрестил на груди руки, немного опустил голову. Какого черта это значит, я не понимала, но с таким выражением лица он точно не собирался меня убивать. Я вспоминала старый фильм о княгине Ольге, и старалась играть. Актер из меня так себе, но здесь еще не известны розыгрыши.
        Он был выше меня на голову, черные волосы, высоко выбритые над ушами, лысина покрыта наколками - круги, в них спирали и волны, черные глаза, смуглое лицо, полные губы напряжены под щетиной усов, борода заплетена в косичку и завязана кожаным шнуром. Широкие плечи, на которые накинута черная шуба. Медведь? Черный волк?
        Он смотрел мне только в глаза, я тоже не отрывала глаз от его переносицы, и была благодарна, что он не рассматривает меня.
        Я подняла руку, положила на его плечо и сдернула шубу. Она оказалась неподъемной. Взяла обеими руками и накинула на свои плечи. Отвернулась от него и пошла к воротам перед ним, быстро и уверенно, словно там, за воротами был мой город, а не его.
        Перед воротами толпились воины с луками, все стрелы были направлены на меня. Я остановилась перед ними, они расступились, оставляя дорогу для нас. Мы вошли во двор, я старалась не оглядываться, шла, представляя, что меня только что короновали, и это все - мое, только мое, и эти люди - тоже мои. Это помогало не дрожать от страха.
        Огромный двор, напротив ворот, метрах в ста - большой двухэтажный дом из камня и стесанного дерева. Высокое крыльцо. Небольшие окна, затянутые пузырями. Слева и справа - дома поменьше. Я не поднимала головы, не поворачивала ее влево и вправо. Пока я шла, видела в окне второго этажа свечу, которую то подносили к окну, то относили от него. Я знала, что сквозь него невозможно что-то рассмотреть.
          Солдаты стояли и не знали, что делать - смотрели на человека позади меня, но он не говорил ни слова. Он встал позади меня. Я не оборачивалась. У крыльца стояли четверо молодых мужчин. Одному было не больше пятнадцати. Он смотрел на меня, широко раскрыв глаза и тяжело дышал. Я посмотрела на него и опустила веки, указала рукой на него. Нужно было как-то дать понять, что я хочу, чтобы он вышел ко мне.
        Открыла глаза, он оглядывался, заглядывал за мое плечо, пытаясь увидеть лицо человека позади. Кто он, их правитель, дежурный, дружинник? Я подозвала мальчишку ладонью, и он осторожно начал шагать ко мне. Я посмотрела на него более пронзительно, и он пошел быстрее.
        - Твое имя? - я говорила не своим голосом.
        - Харат, - голос парнишки снова сорвался. Да, это именно он, именно тот мальчик, который не хотя, рассказал мне, что его отец ждет Маркаш. Может вы и видели ее под опиатами, почему бы ей не появиться в теле женщины?
        Я сдернула с его плеча шубу и встала на нее ногами. Провела пальцами по его лицу. Он закрыл глаза. Да, а вы, трое, думайте - что это значит. Помогите мне начать у вас междоусобицу. Только вот, не стать ли мишенью. Не будем рисковать.
        - Зови всех, - я громко сказала это всем. Люди начали оборачиваться, смотреть вокруг себя, словно, ища человека, который понимает, что происходит.
        - Зови! - прокричала я что есть сил.
        - Ха, выдохнул мужчина за моей спиной, и люди забегали. Из домов начали выходить мужчины. Без шуб и плащей, в туниках и широких штанах. Многие не успели обуться и выбегали в меховых чунях.
        - Зовииии! - я кричала еще громче, потому что не видела женщин, и тех, кто меня интересовал. Улицы стали заполняться. Я искала глазами белые головы. Но их не было. Попробуем довести игру до конца.
        Я шагнула с шубы, и ноги, только - только чуть согревшиеся, коснулись холодной каши из снега и земли. Я обошла всю площадь, всматриваясь в людей. Когда поворачивала голову, замерзшие сосульками волосы царапали лицо. Сделав большой круг, я вернулась к тому месту, где стояла, но встала лицом к мужчине, что вышел за мной за ворота:
        - Всех! - я прошептала ему прямо в лицо, и понимала, что силы мои заканчиваются. Я готова присесть на крыльцо, закутаться в шубу, и заснуть.
        Он произнес громко какой-то звук, и снова послышались шаги за спиной. Я стояла и смотрела ему в глаза, боясь моргнуть или зевнуть. Глаза начинали закрываться. Шум в большом доме, у которого стояли мальчишки, говорил, что там что-то происходит. Гремели цепи. Я дождалась, когда они утихнут, и не оборачиваясь, пошла к воротам.
        Слева и справа от ворот были костровища. Я нашла уголь, и крупно на воротах написала «Молчите, они думают, что я богиня. Когда я обернусь, вместе говорите Макраш, и падайте на колени». Постояла минуты три, вернувшись к костровищу, и бросив в него уголек, повернулась.
        ГЛАВА 16
        Прямо за спинами мальчиков, что были, судя по всему, сыновьями главаря этого поселения, на колени упали люди в цепях. Все, кроме Драса опустили глаза в пол. Он смотрел на меня как на предателя. Мужчин было много, самое плохое - я не помню в лицо каждого, кто отправился с нами в поход. Оми и Сига стояли на коленях правее. Всех вывели из двери под крыльцом - дверь еще оставалась открытой.
        Я хотела подбежать и обнять Драса, сказать, что все хорошо, что дети живы и здоровы, что в поселке мы стараемся и справляемся. Он опустил голову. Ладно, считай, что я подвела тебя, считай, потом я все объясню тебе. Гор рядом с ним старался незаметно, чтобы не забряцали цепи на руках, сжать его кулак.
        - Макраш покинула их. Они не жили на одной земле. Они ходили и искали землю лучше. Земля у всех одна, Харкам, - я говорила, глядя на их правителя. Наконец, он опустил руки и подошел ко мне.
        Я не стала дожидаться его, и пошла впереди, и сразу стала подниматься на крыльцо. Вокруг начали шептаться, но Харкам прервал ропот своим «Ха». Когда я подходила к крыльцу, Драс поднял глаза и быстро опустил и поднял веки. Я повторила за ним. Это означало, что все хорошо. Его туника была в засохшей крови, как и у многих мужчин, но я, как ни всматривалась в его тело, не находила свежих ран или увечий.
        Меня обогнал Харат - младший сын предводителя, чей голос делился с девочкой тайнами отца. Он открыл мне дверь, и я, наклонившись перед дверным проемом, прошла в дом.
        По сути, это был второй этаж. На первом жили рабы, скорее всего, те, кто не смирился со своей долей. Потому что в толпе были светловолосые и рыжие люди в плохой одежде. Они тоже рабы, но могут свободно передвигаться по стану. Наши мужчины вместе представляют силу, и сейчас их, скорее всего, «ломают». Только вот как?
        Ноги сразу за порогом опустились в мягкий мех. Шкурами был выслан весь дом. В конце комнаты была каменная стена. Тепло шло именно от нее. Видимо, топили внизу, и запах был все тот же. Скорее всего, дрова поливали нефтью, потому что запах дымка от дров тоже был. В комнате было очень тепло. Два сундука, на стенах несколько луков, длинный нож, на полу куча из шкур. В углу занавеска, и там кто-то движется. Зря я сюда вошла, это его комната. Лишь бы он не подумал, что я намекаю, что жить буду с ним.
        - Сарум, - Харкам вошел и произнес только это имя.
        Из-за занавески вышла девушка с черными, как у него волосами, в простом прямом платье, но оно было полностью покрыто вышивкой. Орнамент был похож на его наколки, что украшали лысую часть головы.
        Ее черные глаза быстро мазнули по мне, отметили, что на мне его шуба, вернулись на лицо. Она подняла бровь и выдохнула носом.
        - Сарум! - уже крикнул мужчина, и она схватила покрывало с пола, накрылась с головой и вышла за дверь. Там стоял солдат.
        - Я сама, - я выставила перед собой руку, и дала ему понять, что подходить ко мне не стоит.
        Он коротко мотнул головой и вышел. Но следом за ним вошла женщина. У нее в руках была одежда. Она показала мне, что это для меня. Протянула широкие штаны, остальное положила на пол, где шкуры создавали ощущение, что здесь кровать.
        В дверь коротко постучали. Она выглянула и вернулась с тазом - ведром. Указала на ноги. Я встала в ведро и ноги снова заныли. Слишком долго я бродила с мокрыми и голыми ногами. Лишь бы не простыть.
        Вышла из ведра на холстину, что она постелила на полу и увидела за отогнувшимся краем шубы щель. Пол был из стесанных бревен, но они не были подогнаны, и щель была почти в толщину ладони. Застеленный шкурами пол казался цельным. Я надела штаны вроде шаровар, платье чуть ниже икр. Возле двери женщина поставила меховые чуни.
        Снова постучали и она приняла из-за двери большое блюдо. Поставила на пол у шкур и вышла. На блюде был большой кусок разваренного мяса, какие-то шарики, скорее всего, из теста. Овощей не было. Прямо рядом с кусками мяса, в бульоне стояла большая кружка молока.
        Сначала я набросилась на молоко, потом, пытаясь себя удержать, говоря себе, что нельзя сразу так много есть, я рвала руками мясо и засовывала в рот. Пока не увидела на полу возле блюда носки сапог. Подняла голову - надо мной стоял Харкам. Я не слышала, как он вошел. Дожевала мясо, запила молоком кобылицы и почувствовала, что веки налились тяжестью. Просто отодвинулась от блюда, залезла под шкуры и тут же заснула.
        Когда я проснулась было темно. Неужели все еще не рассвело? Нет, тогда бы я не была такой бодрой. Желудок урчал от голода. Неужели я проспала сутки? Может и просыпалась, но не помню?
        На полу стояло блюдо, накрытое холстиной. Я подняла тряпку и взяла комочек из теста, который вчера так и не попробовала. Это было что-то вроде клёцок, только сейчас бульон остыл, и они были покрыты слоем холодного сала. Это другое блюдо. Но все тот же набор продуктов. Я подняла глаза на шорох, и с трудом рассмотрела, что у занавески теперь еще одна куча шуб, и там спит Харкам.
        Я боролась с желанием отогнуть шкуры и посмотреть вниз, туда, где Драс. Хотя бы просто посмотреть. Но, нельзя, потому что он может не спать. Я встала обула чуни, накинула толстое покрывало и вышла на улицу. Была тишина. Теперь хорошо было видно обустройство стены. С этой стороны на ней была надстройка, и по ней ходили люди. Луки были у них в руках. Мне нужен был туалет.
        Я спустилась с крыльца, посмотрела на двери, что были под ним. На воротах был запор. Он был снаружи. Значит, у Харками под полом некая тюрьма. Дальше у меня плана не было. И я боялась, что везение на этом, скорее всего, закончится. Где же у них туалеты? Из соседней двери, на которую переключился мой взгляд, вышла женщина, что приносила мне одежду. Словно знала, что я стою здесь, и придумываю - что делать. Позвала меня и скрылась за дверью. Я пошла за ней. Здесь спали женщины. Темноволосой и смуглой была только она и… Оми, что сидела без цепи, в отличии от спящей Сиги, что подложила руки под щеку. На руках у нее синяки и ссадины от железа, лицо заострилось, под глазами синяки. Оми молча смотрела на меня. На меня и на свои руки без цепей.
          Женщина подозвала меня в уголок, где был оборудован туалет, она подала мне за занавеску чайник с теплой водой и чистую холстину.
        Сквозь щель я наблюдала за Оми, которая никак не реагировала на женщину, что брала в руки ее ладонь, и гладила по смуглой коже, поднималась рукой до локтя, и брала другую руку. Она ей что-то шептала. А Оми чувствовала, что я смотрю на нее, наклоняла шею в мою сторону, и терлась ухом о плечо, словно, пытаясь уйти от морока, что наводит на нее женщина.
        Я вышла из угла, и не посмотрев на них, вышла за дверь. Оми, все, что бы ты не сделала, только на твоей совести. Кроме этой моей клоунады у нас не будет шансов. За нами больше никто не придет. Я думала, как можно громче, и вложила все эти мысли в удар дверью о косяк. Она не могла не понять меня. Да, конечно, она ведь как они, смуглая, черноволосая, та бабка ее явно куда-то уговаривает. Хорошо, что они все здесь, рядом.
        Решив поесть и снова лечь спать, я поднялась в дом, села в шубы, заметив, что хозяин не спит, но не подала вида. Выбирала мясо без замерзшего ободка жира, вытирала комочки из теста о мясо, и закатывала глаза от удовольствия, хотя это было бы вкуснее, если бы не было холодным.
        Он смотрел молча, и мне становилось не по себе.
        - Ешь, Харкам, не смотри, ешь, - я сказала, как могла, грубо и громко. Он встал со шкур и подошел к блюду. Сел на полу напротив, скрестив ноги перед собой.
        - Почему ты пришла? - он смотрел на меня опустив голову и подняв глаза на меня. Брал куски мяса, и не обращая внимания на белый жир, кидал их в рот.
        - Ты звал, Харкам, - я продолжала медленно и долго жевать.
        - Я не думал, что у тебя тело простой женщины, - он говорил мягко, но я перестала жевать и сверкнула на него глазами:
        - Я могу прийти рыбой или птицей, но ты не поймешь меня, Харкам, - я говорила медленно, но резко, указывая ему, что я не хочу этого разговора. - Спи, Харкам, завтра я буду говорить с тобой и твоими детьми.
        - Зачем ты позвала Харата - моего младшего сына? Он еще мал, чтобы говорить с тобой.
        - Нет, Харкам, его мысли и планы уже высоко, и ты даже не представляешь, как далеко он уже посмотрел. Он уже все решил и за себя, и за братьев. Скоро он все решит за тебя. Спи, - я закинула ноги на шубы, завернулась в них, подумала, что говорить надо проще, и снова заснула, будто не спала двое суток.
        ГЛАВА 17
        Утром я проснулась одна в комнате. Нашла несколько щелей под шкурами, что застилали весь пол. Они были там. Сидели на соломе. Драса я не видела, и не знала, что делать дальше. Окликнуть? Они могут быть не одни. Я накинула покрывало и осторожно, чинно, не смотря ни на кого, спустилась с крыльца и уверенно вошла в дверь, где были женщины. Сига повернула голову и заплакала молча. Женщина, что провожала меня туда в первый раз, была занята готовкой - в бульоне снова варились эти ненавистные уже комочки из теста. Она увидела меня и засуетилась, я указала ей на место, где она сидела до этого. Сходила за шторку, куда она подала мне чайник с теплой водой и снова чистый отрез ткани.
        Я вышла, и осмотрелась. Оми не было с ними. Я указала на Сигу, и дала понять, что она мне нужна. Женщина засомневалась, но не зная, как отказать, она осторожно прошептала:
        - Ассара, это ассара, госпожа.
        - Пусть идет ко мне и принесет еду, - я отвернулась и вышла. А про себя повторяла: «Это мой дом, это все мое, я здесь хозяйка, она не имеет права мне перечить».
        Когда мы снимали фильм, Маша очень долго не могла войти в роль. Она была красивой, была уверенной в себе, но героине нужна была черта, которую Маша никак не могла ухватить. И тогда, режиссер ей сказал: «Это все твое. Эти земли, эти дома, эти люди - они все принадлежат тебе, как ногти на ногах, которые ты остригаешь, не думая - хотят ли они остаться на твоих ногах. Пока ты не будешь уверенна в этом, ты не сыграешь правильно».
        Я постоянно думала так как он говорил. Но поджилки тряслись каждую минуту, потому что здесь нет режиссера, который поругает и заставит переснимать - нас просто убьют. Я не имела права играть неуверенно - дублей у меня не будет.
        Через пять минут Сига поднялась ко мне с большим блюдом, поставила его на пол. Кандалов на руках не было. Я подбежала к ней, обняла, и притянула к входной двери, оперевшись на нее спиной. Мы просто стояли и молча плакали, пока не услышали шаги по лестницам. Сига отбежала, а я уселась на свою постель и начала есть.
        - Твое имя, - я сказала громко, посмотрев на открывшуюся дверь. Там стояла та женщина из женской комнаты. Видимо, это коморка для рабынь.
        - Мух?ра, госпожа, она поклонилась, и встала у двери.
        - Зачем пришла?
        - Я должна показать вам женский дом, госпожа. Это хар, тут живет только хозяин.
        - Нет, - я продолжала жевать и не смотрела больше на нее.
        Она помялась и вышла, но не спустилась, а стояла за дверью, как будто боялась пойти и сказать хозяину, что я отказалась сделать то, что должно.
        Сига боялась каждого шороха, и стояла сейчас белая как полотно.
        - Мухара, - я крикнула в сторону двери, женщина сразу вошла. - Принесите шубу и ткани, она проводит меня к воде, мне нужно в воду, - я не знала где найти место, где нас не будут слушать.
        Это заявление испугало ее еще больше, чем мой отказ покинуть эту комнату, но она вышла, и я услышала шаги. Я снова отогнула шкуры и позвала Сигу, чтобы показать ей щели, в которые сейчас был видны Гор и Драс. Они о чем-то перешептывались. Может потому, что кто-то их охраняет?
        - Вы говорили им свои имена, Сига? - прошептала я своей подруге?
        - Нет, они не спрашивали. Не знаю, как остальных, а меня нет.
        - Сига, - я сказала громко, и увидела, как Гор и Драс подняли головы, и сразу опустили. Они не могли увидеть нас в щель, но поняли, что это я, и дали понять, что не одни.
        Сига зажала рот рукой, увидев брата и боялась пискнуть.
        - Где Оми, Сига? У меня нет плана пока, и я не уверена, что мне будут верить долго, милая, но надо что-то придумать. Эта Мухара всегда с вами? Она не оставляет вас одних?
        - Почти всегда. Там еще три девушки, но они смуглые, хоть и в цепях. Я им не доверяю.
        - Быстро ешь, быстро, пока никого нет. Вас кормят?
        - Да, рано утром нам дают теплое молоко, наверно, сразу после дойки. И вечером дают это вареное тесто.
        - Ешь мясо, - я встала и подошла к двери. Как только услышала, махнула ей рукой, и села рядом с блюдом, набив рот.
        Вошла Мухара с белой шубой из волка и большим отрезом. Я глазами показала, чтобы она отдала его Сиге. Та неуверенно передала и отошла. Я встала, показала Сиге, что хочу, чтобы она надела на меня шубу и после этого махнула головой на толстое покрывало, в которое куталась сама. Сига накинула его на себя, взяла ткань и пошла за мной. Мухара не отставала.
        Как только мы спустились с крыльца, я повернулась к женщине и взглядом показала на каморку, она пошла в сторону двери. Ворота были закрыты. И открывать их передо мной не собирались. Я подошла вплотную, взяла сырую горсть снега и размазала надпись, которую делала в день прихода. Руки стали черными.
        Охранники не знали, как реагировать. Я посмотрела на одного, потом на второго и выкрикнула их любимое «Ха», что, скорее всего, значило, что нужно что-то сделать. Позади я услышала шаги. Оборачиваться не стала. Ворота начали открывать, и мы вышли. Я понимала, что следом за нами идет их правитель - именно поэтому нам открыли ворота.
        Мы молча прошли до большого бассейна, я не раздумывая, разделась до гола, разбрасывая свои вещи и вошла в воду. Легла в ней и решила просто подумать, раз поговорить с Сигой не получится. Лишь бы он не выгнал меня из той комнаты. Я оттолкнулась от стены этого маленького водоема и когда достигла другого каменного борта, повернулась и открыла глаза.
        Сига стояла одна. Я глазами спросила «где он?»
        - Как только ты легла в воду, он развернулся и ушел, - шепотом ответила Сига и присела ко мне. - Ты совсем его не боишься, Сири? Даже его солдаты вздрагивают, когда он начинает говорить.
        - Боюсь, Сига, ты не представляешь, как я его боюсь. Расскажи мне все, Сига, как тогда, на Юге, рассказывай шепотом, а я буду петь тебе.
        Я пела «С чего начинается Родина», а она рассказывала, что из леса в них стреляли, но когда они все вышли, оказалось, что ранены все наши люди. И они стреляли только в руки и ноги. У них сильные стрелы, и пробивают до самого оперенья. И руками враз их не сломать, чтобы вытащить. Никто даже не смог сопротивляться.
        Их сразу увели через лес, некоторые солдаты собирали лошадей. Когда привели за ворота было уже светло. Здесь же, перед этим домом заковали в цепи, мужчин увели за ту дверь, Сигу с Оми в другую. Сломали и вытащили стрелы, замазали раны. Оми несколько дней лежала в жару, а за стеной ночью стонали мужчины.
        К нам кто-то шел в тумане от ворот, я поторопилась замотаться в ткань, накинула шубу. Сига собрала разбросанные мной вещи. Перед воротами стоял хозяин этого стана и был намерен говорить. Это было видно по его лицу. Я посмотрела ему в глаза и прошла мимо в сторону его дома. Мы поднялись по лестнице и вошли в комнату. На шкурах лежали чистые штаны и туника.
        Я быстро переоделась, замотала волосы тряпкой и села на кучу шкур. Сига села на полу в углу. И вошел Харкам.
        - Я хочу говорить с тобой, - он чуть наклонил голову и тут же поднял ее.
        - Пусть все сыновья будут с тобой, Харкам.
        - Только старший!
        - Нет, все, Харкам, я буду говорить со всеми. Зачем ты отдал воде харшам?
        - Они сыновья ассарок, они не годятся быть воинами.
        - Нужны все твои дети, Харкам, рожденные и не рожденные, только так я буду тебя слушать, Харкам, - у меня забрезжила идея, которая могла выгореть, или завалить все это дело к чертям собачьим.
        Он вышел, и мы с Сигой снова напали на блюдо с мясом. Мой желудок, наконец, начал чувствовать сытость, но сердце стучало все сильнее и сильнее от страха.
        ГЛАВА 18
        Хозяин хара, как они называли поселение, никогда не стучал. Он входил в комнату, когда хотел. Я не знала - чем он занимается днем, но ночевал он всегда на своей куче шкур. Я отложила из своей кучи несколько шкур, и дала понять, что Сига будет спать здесь. Она принесла из женской комнаты гребень, которым расчесывала мне волосы. После источника они были шикарными. Я не заплетала их - это было моей ролью.
        - Сига, расскажи мне, где Оми? - я не хотела думать о ней плохо, но боялась, что она выдаст меня.
        - Мух?ра говорила ей с первого дня, что надо стать ассарой и служить господину. У них это рабыня. Женщины рабыни делают всю грязную работу. Здесь есть мальчики - - светлые, как мы с тобой, но они смотрят на господина, как на Бога. Наверно их забрали совсем маленькими.
        - А где она сейчас? Где Оми?
        - Она ее увела в женский дом.
        - Что в женском доме, Сига, гарем?
        - Что такое гарем, Сири?
        - Ты же была в женском доме?
        - Мух?ра водила нас с Оми туда. на верхнем этаже живут его жены. Их пять или шесть, я не поняла, может там были и служанки. А на первом живут ассары. Но у них есть дети, Сири, там в одной комнате живут человек двадцать, и там младенцы и дети лет до шести. Там, наверно, десять детей - они на руках у матерей, которые кормят их грудью, они бегают между ними. Там ступить негде - везде кто-то сидит или лежит. Там тепло, но пахнет просто ужасно - они моют ноги, после туалета моются из чайника, но тело полностью они не моют, и голову не моют. Они ждут лето, говорят, что в холод нельзя мыться - - можно умереть.
        - Она не заставляла вас остаться там?
        - Я подумала, что эти ассарки тоже почти жены господина, и отвернулась к двери, не захотела остаться там. Оми повторила за мной. И тогда нам стали давать только этот бульон, который становится мучным киселем, когда там сварят это тесто. Сначала мы не ели, а потом я просто не смогла ходить голодной.
        - Там, внизу, есть еще женщины в цепях. Ты не говорила с ними?
        - Одна плакала постоянно, когда мы пришли, и я погладила ее, и спросила болит ли у нее что-то. Тогда Мухара избила ее полотенцем. Не меня, а ее - теперь она сама держится от меня подальше. Я боюсь, что меня заберут обратно, Сири.
        - Попробуем оставить тебя здесь. Но я не знаю, что будет с нами, Сига.
        Когда Харками не было, мы смотрели в щели в полу - мужчин кормили, хоть и редко, и недостаточно. Они почти постоянно спали, видимо, после ран и от маленького количества пищи.
        Вечером резко открылась дверь и вошел Харкам. За ним вошли три его сына, и четыре женщины в покрывалах. На их руках были дети. Двое совсем младенцы, один лет трех, и один лет пяти. Он указал всем сесть. Я не готова была к представлению, но они никогда не были на приеме у психолога, значит, представим, что семья не дружная, и попробуем с ними поработать. Только, вот, они не должны возлюбить друг друга.
        Я посмотрела на старшего сына Харкама. Ему лет двадцать - двадцать три, он не похож на отца, если это и правда, его отец. Но он копирует его мимику - так же кривит губы - выглядит это так, словно у него сохнет нос, и он подтягивает губу вверх, тем самым расширяя ноздри.
        - Говори, - я резко заговорила со старшим.
        - Что говорить? - парень был борз и самоуверен. Конечно, старший сын, он уверен, что он ближе всех к отцу и именно он унаследует его хар.
        - Всё! - я выдохнула ответ и стала смотреть на пол.
        - Я Харас, - уверенности ему было не занимать, и он, как и я, замолчал и начал кривить верхнюю губу, выражая свое неуважение ко мне. Он явно был уверен, что все эти легенды, о которых говорит отец - старье.
        - Что ты хочешь, Харас?
        - Служить своему господину - моему отцу! - он даже наклонился, чтобы прокричать мне это в лицо.
        - Врешь. Ты хочешь занять место своего отца! - я тоже наклонилась и выкрикнула это в его лицо, зеркаля его поведение.
        Он не ожидал, во-первых, такого поведения от женщины, во-вторых, такого отношения к себе, а в-третьих - правды, или того, что отец поверит мне. Средний сын не дрогнул - он просто рассматривал меня и Сигу с первой минуты, как вошел в комнату. У младшего расширились зрачки и быстро дрогнули и опустились брови, будто на секунду он подумал: «Да нет, не может быть, ты не откроешь мои тайны».
        Харкам сейчас смотрел в глаза своего старшего сына, который был растерян, и его былая уверенность рассыпалась, как карточный домик. Парень, наконец, взял себя в руки и посмотрел на отца. И я решилась на «контрольный»:
        - Ты ждешь, когда он погибнет в бою, чтобы занять его место, чтобы больше воевать, брать больше земель, больше ассаров, а не сидеть здесь, не строить хар, - я говорила, а они смотрели друг на друга, и в момент, когда сына трогали слова, он менял взгляд на все более и более затравленный.
        Средний сын - мальчик, лет семнадцати. У него редкие еще усы, мягкий и внимательный взгляд черных глаз, тонкий нос и полные губы, уголки которых он то и дело чуть поднимал, словно тайно улыбаясь своим мыслям. Вот кто мой самый главный враг. Он думает, сопоставляет. Он размышляет, и он, как настоящий правитель умеет контролировать свои эмоции.
        Младший был сейчас по-настоящему напуган. Малыши начали плакать, и женщины ходили из угла в угол, качая их, и пытаясь успокоить. Сколько там детей, говорила Сига? Я протянула руки к одной их женщин, что проходила мимо, и попросила ее ребенка. Пеленка была жесткой и мокрой. И мокрое пятно было сверху, на животе.
        Я положила кулек рядом с собой и попросила вторую женщину с младенцем передать его мне. Она отдала. Он был сухой, но ерзал - наверно, хотел есть. Черт, это рабыни или жены?
        Дети теперь лежали перед Харкамом, и раздражали его своим ревом. Он смотрел на сына, который теперь опустил голову.
        Я переключилась на младшего, который испугался, когда увидел, что я смотрю на него вопросительно.
        - Говорить? - его голос дрожал и срывался, руки он сжимал в кулаки.
        - Нет, ты ничего не говори. Слушай и смотри.
        - Ты говори, - я обратилась к среднему брату, который теперь интересовал меня больше всего.
        - Я Харэм. Я не хочу править, я не хочу новых земель и ассаров. Я хочу узнать откуда на нашей земле парящая вода и черная глина, которая горит, - у него не менялось выражение лица. Если бы я хотела Харкаму добра, я смогла бы убедить его, что с Харэмом его люди скоро станут самыми сильными в этих землях. Но самыми сильными здесь должны быть мы.
        - Земля давно дала пар? - я смотрела на него с улыбкой.
        - Когда на эти земли пришли харкамы, они уже были.
        - Значит, земля подарила их не вам, вы просто взяли воду и черную глину.
        - Но мы знаем, что это для нас, только не знаем, что еще может эта вода и земля.
        Мне хотелось сказать, что эта вода, в первую очередь, может отмыть вас, но с этим мальчиком будет тяжелее всего.
        - Идите, - я сказала это всем, но, когда старший стал подниматься, я взяла его за рукав, и он больше не смотрел на меня с отвращением. - Ты, расскажи все Харкаму, иди, и расскажи прямо сейчас - что думаешь и хочешь. Обманешь - будет беда.
        Он мотнул головой. Женщины подняли детей, и вышли. Старший двинулся за женщинами. За ним младший.
        - Ты придешь, когда будет светло, - я сказала в спину среднему, а он обернулся и улыбнулся мне.
        Харкам вышел последним, и следом за ним Мухара принесла привычное блюдо с мясом и кусочками теста. Мы с Сигой молча ели. Надо выяснить - что есть на их кухне. Невозможно есть одно и то же. Да и пользы никакой. Первые два дня я радовалась мясу, а сейчас хотела хлеба и овощей, или крупу. Сига пока ела с удовольствием. Я отдавала ей все молоко. Мне кумыс придавал сил - чуть газированный, с легкой кислинкой, после кружки такого молока, как после хорошего отдыха, прибавлялось сил.
        - Откуда ты все знаешь, Сири?
        - Что знаю?
        - То, что им говорила?
        - Я не знаю, Сига, я придумала, - я не собиралась объяснять ей, что есть типы личностей, которые действуют строго по одному сценарию. Я думала о Харэме - среднем сыне Харкама. Этот мальчик должен перевернуть этот мир, хоть немного, и он не остановится. Будет жаль, если мы потеряем его в этой игре. Очень жаль.
        ГЛАВА 19
        Харэм пришел ко мне рано утром. Сига пошла к Мухаре, чтобы взять для меня чистую одежду. А он прошел по-хозяйски в середину комнаты.
        - Ты пойдешь с нами к источникам. Тебе нравится там?
        - Да, нравится, только я чувствую себя никем, потому что не знаю от чего вода в глубине такая горячая.
        - А если я тебе расскажу?
        - Ты знаешь? - он присел на колено, и посмотрел мне в глаза.
        - Немного знаю, только, боюсь, ты меня плохо поймешь.
        - А про черную глину, которая горит?
        - Расскажу, только потом. Вы не моетесь в холод?
        - Нет, если мыться в холод, можно заболеть.
        - Если не мыться, можно умереть! А еще, если не мыться, в вещах будут жить маленькие твари и кусать тело.
        - У нас были такие твари перед прошлыми холодами.
        - Как вы их вывели?
        - Мы теперь кипятим все вещи в большом котле.
        - Надо мыться, Харэм, иначе на всех нападет одна болезнь, которую не вылечит ни один лекарь.
        - Лекари лечат раны, больше ничего не лечат. Все остальные болезни - наказание от богов - их нужно вынести, - его восхищение моими знаниями, которые я собиралась открыть, выдохлись, и он встал и смотрел теперь на меня без интереса. Значит, не все здешнее мракобесие тебя смешит, есть вещи, с которыми ты согласен.
        Сига принесла вещи и ткань. Я накинула шубу и махнула им, чтобы шли за мной. Парень сомневался, но я решила напомнить ему, что я ему интересна сильнее, чем он мне:
        - Черная глина, что выходит из земли, это нефть. Она горит, но если ее очистить, она будет гореть лучше. Только это сложно, Харэм, это могут сделать только очень умные мужи.
        - Я не глупый.
        - А я не говорю, что ты глупый. Ты можешь.
        - Но как это сделать?
        - Ты не глупый.
        Мы пришли к облюбованному мной бассейну.
        - Отвернись, Харэм, расскажи, что ты думаешь? Почему эта вода внутри земли горячая. Ты же думал уже об этом.
        Я разделась и быстро залезла в горячую ванну, и показала Сиге, чтобы она тоже залезла. Она сомневалась.
        - Залезай, ассарка, ты спишь рядом со мной, я не хочу, чтобы ты воняла как дикарка, - я говорила, а сама, моргала ей, что надо залезть и погреться, промыть голову.
        Она разделась, и быстро юркнула в воду.
        - Там, внутри земли есть огромный костер, который нагревает воду…
        - Кто поставил там котел, Харэм?
        - Ннн... не знаю. Он там появился сам. Как и огонь.
        - У тебя в доме появляется что-то само?
        - Нет.
        - Так и в земле, Харэм. Там ничего не появляется просто так.
        - А чего тогда она горячая? - он даже обернулся, но в ту же секунду отвернулся от нас.
        - В самой глубине земли и правда, очень жарко, и там даже плавится в считанные секунды любое железо. Но это не котел. Просто, эта вода проходит возле слоев земли, которые находятся в движении, и нагревают воду.
        - А как? Кто нагревает там эти слои?
        - Никто, сама земля. Она живая, - я не знала, как ему объяснить, но заинтересовать его я должна была. Мне очень нужен был этот мальчик.
        - Ей больно?
        - Ну, у нее есть душа, и эта душа - вся наша природа.
        - Что такое природа?
        - Это все, что нас окружает. Это деревья, трава, животные, птицы, люди. Все это создала земля. И нам нужно ее беречь, или она отомстит нам.
        - Как она отомстит?
        - Здесь она может отомстить вот как, Харэм - эта вода станет слишком горячей и зальет всех людей - они сварятся живыми, - Сига испуганно посмотрела на меня и ринулась из бассейна.
        - Почему земля будет злой?
        - Она будет злой, если мы будем уничтожать то, что она создала: много леса, птиц и животных, людей.
        - Есть люди - воины, а есть люди как звери.
        - Где люди как звери?
        - Наши ассары.
        - Почему они как звери?
        - Они дикие, у них нет силы.
        - Волки - умные животные?
        - Да, умные.
        - А медведи?
        - Умные.
        - Они не убивают никого, если не хотят есть, и если их не злить.
        - Ассары злили вас? Они напали на вас?
        - Нет, просто, они не могли защищаться, значит они простые звери, которых можно держать как скот.
        - А если они хотели дать вам свои знания, если они умнее чем вы?
        - Если мы смогли их поймать, значит, они глупы.
        - Ты знаешь, что такое корабль?
        - Нет.
        - Ты знаешь, что такое лапах?
        - Нет.
        - Ты знаешь, как добыть железо?
        - Нет.
        - Где вы берете железо?
        - Забираем у васаров.
        - Силой?
        - Нет, они платят нам, чтобы мы разрешали им ходить по нашим землям.
        - Ты видел большую воду, такую большую, что не видно ее края?
        - Нет, такой воды нет.
        Иди, Харэм, нам нужно выйти. Приходи завтра.
        - Ты знаешь, как добыть много железа?
        - Я знаю очень много, но эти знания я передам только самому достойному, тому, кто не разозлит землю. Иди.
        Мы вышли из воды, и долго стояли, укутавшись в ткань, наслаждались распаренным телом. Я показала Сиге пористые камни, что походили на пемзу. Ими можно было натирать тело. После этой воды кожа была мягкой и чистой, скорее всего, из-за того, что в ней много различных минералов.
        Хорошо, что они не знали о море, не видели наших земель, но о них знают васары, и когда-нибудь, когда у них не будет рабов и металла для платы харкамам, они расскажут. Этих лучников нам будет сложно победить.
        Этот мальчик не особо любим отцом. Тот явно делал ставки на старшего, а этот живет своей жизнью любопытного дикаря - ученого. Нужно дождаться когда растает снег. Тогда можно бежать. Очень странно, что они не отправили по следам своих охотников. Надеюсь мои слова, или слова кого-то из наших мужчин убедили их, что они не имеют стана. Но Харкам не дурак, он понимает, что тех же лошадей нужно кормить, и если они проверили сумки, а они точно проверили, то они увидели и хлеб, и крупы. Мяса у нас с собой было мало, и оно было сухое, но понятно, что это не дикое мясо.
        Нужно придумать - как поговорить с Драсом. А если просто поступить так, как мне заблагорассудится? Я же здесь хозяйка, я же Богиня!
        Во дворе стоял Харат - младший сын хозяина стана. Я подошла к нему. От моей головы шел пар, и он смотрел на меня с трепетом.
        - Ты должен всегда помнить, что не старший брат, а ты займешь место отца, - я прошептала ему это почти в ухо. - Только не говори пока никому, Харат. Никому!
        Я не сомневаясь открыла дверь под крыльцом, за которой были мои люди и мой муж. Подошла к ошарашенному Драсу, обернулась к охраннику, что сидел у печи, подняла руки Драса и показала тому, что нужно открыть замок.
        Человек сначала хотел что-то закричать, потом увидел мое лицо и засомневался.
        - Хэ, - выдохнула я, и охранник запереминался с ноги на ногу еще сильнее.
        - Госпожа, господин запретил снимать с них железо.
        - Я буду говорить с ним, - я указала на Драса. Приведи его ко мне, - я вышла не оборачиваясь, вошла в соседнюю дверь, где Мухара постоянно варила мясо с тестом.
        Я взяла с ее головы платок, прихватила котелок, что висел на железном крюке над очагом, и вышла из женской комнаты. Мухара даже не поняла - что произошло.
        Я вошла в мужскую комнату, и поставила котелок на низкий столик, что стоял в центре. Охранника не было. Я встала лицом к двери и быстро, но очень тихо проговорила:
        - Они не знают, что есть море, оружием их снабжают васары. Васары пока не рассказали им о наших городах, или рассказали, но они ждут тепла. Я пока не знаю, что будет дальше, но мы обязательно уйдем отсюда.
        - Он тебя не обижает? - Драс говорил это очень тихо, и ему было стыдно. Я обернулась. Бран сидел за его спиной, и смотрел на меня исподлобья.
        - Нет, Драс, он не прикасается ко мне. Ешьте быстро. Если придет охранник, скажите, что есть заставила я, - я вышла, как только услышала торопливые шаги охранника, что наткнулся на меня в двери, и тут же опустил голову.
        ГЛАВА 20
        - Зачем тебе ассары, - Харкам ворвался в комнату, и Сига, что расчесывала мои волосы, подскочила и отбежала к дальней стене. Я не шелохнулась, и продолжала сидеть с закрытыми глазами. Он часто дышал и был зол, а я боялась открыть глаза.
        - А зачем тебе ассары? - я открыла глаза и зло посмотрела на Сигу. Она опустила голову и вернулась ко мне. Опустилась на колени за мной и продолжила расчесывать мокрые еще волосы.
        - Они обрабатывают наши земли. Наши воины не работают на земле, - его голос успокаивался, но я не смотрела на него.
        - Земля ничего не даст, если люди, которые на ней работают, ненавидят ее, Харкам, - я повернулась к нему. - Они не земледельцы, они охотники.
        - Мы научим и заставим их работать.
        - Ваша еда вас убивает, Харкам. У большинства твоих воинов нет зубов, и скоро они не смогут ходить - у них будут болеть кости.
        - Они едят мясо.
        - Нужно есть плоды, что дает земля, иначе, вы сами себя убьете. Нужно пить травы и ягоды.
        - Где взять эти плоды?
        - Они дадут! - я указала на Сигу. - Они знают очень много, и ты мог бы жить с ними в мире.
        - Они дикие звери, и не знают Богов.
        - Когда начнут умирать люди, виноват будешь ты, - я снова закрыла глаза.
        - Мой сын боится меня.
        - Потому что ты теперь знаешь, что у него в голове. Вы не думаете о своих воинах и своих женщинах и детях. Скоро все начнут умирать от такой еды. Ты видел, у ассаров есть все зубы, а у твоих сыновей уже нет, хоть они еще молоды.
        - Воинам не нужны зубы, им нужен лук и бесстрашие.
        - Зачем ты позвал меня?
        Он посмотрел на Сигу, и махнул ей в сторону двери. Она схватила покрывало и вышла за дверь.
        - Мне не понятно, что делать дальше, Макраш.
        - Ты думаешь только о том, чтобы остаться правителем, а не думаешь о том, чтобы твое имя запомнили будущие поколения, - я встала напротив него и посмотрела в его глаза.
        - Мои сыновья продолжат мой путь.
        - Они начнут свой, а тебя забудут, как правителя, при котором умирали воины и дети. Сколько умирает каждый яркий? - на окраине леса я видела много свежих холмиков, которые были накрыты тканями, прижатыми камнями. Ткани были свежими.
        - Шесть или восемь.
        - Давно?
        - С начала холодов.
        - Сейчас будет все больше и больше, Харкам, - весенний авитаминоз никто не отменял, и я ни разу не видела здесь даже отваров на травах.
        - Что делать, Макраш?
        - Ассары могут научить тебя, но ты должен отпустить их, и попросить вернуться с плодами и травами. Детей умрет много. Их матери проклянут тебя и твоих сыновей.
        - Боги забирают слабых.
        - Твой младший сын слаб, и может не дожить до тепла.
        - Так решают Боги.
        - Все умрут, и эти земли займут васары, и будут пасти лошадей на ваших могилах, уходи, пусть приведут ассара, - я села и закрыла глаза. Я надеялась, что посеяла в его голове мысли, и теперь оставалось только ждать.
        Сига пришла сразу после того, как он вышел. Мухара принесла неизменное блюдо с куском разваренного мяса и шариками из теста. Я раскусила тесто. Оно было с яйцом. Мука была серой. Один раз в месяц этот бешбармак был бы прекрасным блюдом, но ежедневно есть его было невозможно. Те, кто беднее, скорее всего, ели хуже. А вот это надо узнать.
        - Одевайся теплее, Сига, мы пойдем осмотрим поселок, я встала надела шубу и свои меховые чуни.
        Дома располагались рядами. Здесь были дома на семью, откуда выходили мужчины с детьми, женщины выглядывали и сразу прятались. Были большие двухэтажные дома, где, скорее всего, жили мужчины без семьи. По улицам пахло курдючным жиром, на котором что-то жарили уже не в первый раз. Через десять рядов домов начались «фавэлы», где к плохонькому домику были прилеплены курятники, скотные дворы, были огорожены большие загоны, в которых блеяли овцы. Некоторые люди смеялись беззубыми улыбками младенцев.
        Мне было не понятно - они всегда так ели, или сейчас у них не осталось запасов? Неужели ежегодно в зиму умирает столько людей?
        В конце поселка были огромные скотные дворы, стойла с лошадьми, среди которых я узнала и наших черных красавцев - меринов Драса, Гора и Бора. Они были как три алмаза среди остальных. У наших охотников были помеси, но лошади все равно были крупнее, чем лошадки харкамов.
        Весь поселок был обнесен этой стеной, и везде на стене были лучники. Почему ни не дежурят у источников? Ведь из-за густого пара, что идет от воды, со стен не видно вообще ничего - к стенам легко подобраться даже большой группе. Осаду они смогут держать долго - много мяса и есть колодцы с водой. Но здесь, за их стеной масса нефти, в которую можно окунать стрелы и вся их стена вместе с городом, полным сена и крышами, крытыми стесанными досками и соломой, сгорит за несколько часов.
        Они не похожи на дураков, но я никак не видела подвоха. Из маленького домика выбежала маленькая девочка, и за ней выскочила женщина. Схватила ее и направилась в дом. Я пошла за ней, и поймала дверь, прежде, чем она закрыла ее.
        - Я смотреть что вы едите, - уверенно дернула дверь и вошла в вонючее помещение.
        - Госпожа, у нас дети болеют, уходи, - женщина постоянно кланялась, и отступала к занавеске. На полу сидел мальчик не старше двух лет и собирал с пола солому, потом облизывал и брал следующий пучок.
        - Покажи, кто болеет, - я двинулась за ней к занавеске.
        - Это, - она отдернула шторку, показав на большую кровать, на которой, скорее всего, спали все вповалку. Там лежала девочка лет десяти и мальчик лет пяти.
        Девчушка, что выбегала на улицу сейчас возилась с малышом на полу.
        Я посмотрела на детей, у которых даже не врач сразу увидит анемию. Отодвинула губу и задела зубы - они качались. Десна были опухшими.
        - Ты даешь им молоко?
        - Молоко только воинам и женам Харкама.
        - Что вы едите? Где твой муж? - я осмотрелась в поисках кухни, и нашла полки у дальней стены. Там были мешочки с мукой, несколько мешочков с зерном пшеницы, соль.
        - Это все?
        - Есть соленое мясо, - она не смотрела мне в глаза. - Их отец воин, - она стояа близко, и на черных волосах я явно рассмотрела «ожерелье», которое скоро лопнет новыми сотнями вшей.
        - Ясно, идем, Сига.
        Мы вышли, и у меня зачесалось все тело, мне казалось, что по моей шее кто-то ползет, и мои уши кусают тысячи насекомых.
        На встречу шли воины.
        - Где мне найти Харкама?
        - Там, - они указали на высокий дом из белого камня, что был виден через ряды, он стоял сразу за тем, в котором жили мы.
        Мы обошли еще пару подобных хибар. Кое где были и мужчины, но они сразу выходили на улицу. Везде было только соленое мясо и мука. Мы ели свежее мясо.
        На входе в большой дом стояли два воина. Они дали понять, что нас туда не впустят.
        - Позовите Харкама, я буду стоять здесь, пока он не выйдет, - я шепнула Сиге, чтобы она шла в дом, я видела, что она уже замерзла под своим покрывалом.
        - Нельзя, - они даже не повернули голову.
        - Харкам, выйди ко мне, - я закричала громко, как могла. - Выйди, твой народ умирает, дети умирают прямо сейчас. Скоро твой народ весь будет лежать здесь мертвый, потому что некому будет его хоронить, Харкам!
        За моей спиной стал собираться народ. Пусть слышат и пусть думают. Минут двадцать не происходило ничего. Люди начали шептать, и к толпе стали подтягиваться воины. Здесь теперь были не только мужчины, здесь были и женщины в покрывалах.
        - Нельзя говорить о Харкаме при всех, - за моей спиной стоял Харэм - средний сын хозяина этого умирающего поселка.
        - Скоро не будет никого, Харэм.
        - Почему?
        - Ты был в домах людей? Ты знаешь сколько умирает в день?
        - Нет.
        - Сходи в последние дома. Почти все дети, которых не кормят грудью, лежат. У них выпадают зубы и болят кости, - я повернулась к нему.
        - Каждый холод умирают слабые.
        - По восемь человек за один яркий? - я видела, как его глаза расширяются. - Тебя тоже не интересует как живут люди? Что они едят? Когда начнется тепло, здесь не будет половины людей. Сколько людей сейчас?
        - Я не знаю.
        - Твой старший брат знает?
        - Нет.
        - Почему?
        - Мы не правители, нам нельзя это знать.
        - Что в этом доме?
        - Жены отца.
        - Там есть дети?
        - Да, три. Один умер вчера, потому что у его матери не стало молока, и его начали поить молоком кобылицы. Он умер.
        Из дома вышел Харкам, он был зол. Мне сейчас было все равно, что он сделает со мной, потому что я видела матерей, которые сидят над умирающими детьми, и знают, что им ничего не поможет.
        ГЛАВА 21
        Он тащил меня за руку к дому, за нами шли люди. Харэм шел у его плеча. Мне приходилось бежать, чтобы не упасть, а он тянул и тянул меня, просто широко шагая.
        - Ты не можешь говорить всем, - он бросил меня на шкуры в комнате, и в этот момент вошел Харэм.
        - Уйди, - он зыркнул на него буквально на секунду, но Харэм не двигался.
        - Сколько людей умирает, господин? - голос Харэма был спокоен.
        - Выйди, - Харэм закричал так громко, что Сига вздрогнула. Под полом зазвенели цепи.
        - Отец, она права - если все умрут, некому будет воевать, - голос его сына был тягучим, как мед, и спокойным, как ручей. - Она ждала тебя, чтобы сказать то, что увидела. Я тоже этого не знал. А ты знал?
        - Это не ваше дело, выйди, - он отпустил меня, и теперь повернулся к сыну. Я выдохнула, вернув своему лицу прежнее уверенное выражение.
        - Это наше дело. Ты меня звал. Если я тебе не нужна, и, если ты не научишься слышать, я уйду. Твой сын умнее всех твоих сыновей. Люди знают, что ты и твои жены пьют молоко, а их дети лежат без сил. Скоро эти люди придут и убьют твоих живых детей.
        Харкам сел на шкуры в своем углу и обхватил голову ладонями. Я встала и подошла к нему. Мне сейчас было необходимо встать над ним, и сказать все.
        - Выйди, Харэм, - я сказала грубо, но улыбнулась ему, встретившись с ним взглядом. Он вышел, но шагов по лестницам я не услышала - он остался стоять за дверью.
        - Я знаю, что делать, но ты не даешь мне рассказать тебе. Ты оплакивал умершего ребенка? Его мать плачет?
        - Она не ест и хочет умереть.
        - Это Сарум? - я вспомнила черноокую женщину, которую он выгнал, когда я пришла сюда.
        - Да.
        - Она молода.
        - Это ее первый ребенок.
        - Что она говорит?
        - Что убьет меня и потом умрет сама.
        - Всегда так много умирали?
        - Нет!
        - Вы всегда ели так как сейчас?
        - Васары приносили нам много плодов и меда, которые находили. Последние два холодных не привозят, говорят, что больше нет, - теперь понятно - васары обворовывали наши поселки и тех, кто ехал на рынок, а сейчас их прижали наши дружины, и они больше не везут им овощи. То есть, эта пищевая цепочка просто прервалась. И только потому что мы боялись южан, укрепили оборону и стали бороться с васарами, рядом с нами стали ослабевать целые племена. Мой историк в институте никогда не рассказывал о таком вот эффекте бабочки в габаритах целых народов.
        Значит, если бы мы пошли сюда ближе к осени, нашли бы стан с несколькими людьми. Или васары заняли бы его. Те умнее, они едят весь подножный корм, и когда нет мяса, просто собирают и рубят траву, едят сырой и вареной. А у этих нет понимания о пище.
        - Знаешь сколько в твоем стане женщин как она? Они все придут убивать тебя, и твои воины их не остановят, потому что это их матери, жены и сестры. Скоро здесь будет много крови. И много мертвых. Иди и думай, а потом приходи ко мне, и я скажу тебе что надо делать.
        Харкам встал и двинулся к двери. Я успела сказать только одно:
        - Пусть ко мне приведут ассарку, что была с ней, - я указала на Сигу.
        Он молча вышел, а я вдруг перестала ненавидеть всех этих людей несмотря на то, что мой муж сейчас сидит в цепях, как и остальные мужчины. Мы не знали где сейчас Оми. Я встала и вышла на улицу, открыла дверь под лестницей, где содержали женщин, подошла к Мухаре:
        - Приведи мне вторую ассарку, быстро! - и вышла. Я не могла зайти в комнату. Мне там было душно, и казалось, что мы теряем каждую минуту.
        Снег почти весь растаял, но ночами еще было холодно. Я стояла перед крыльцом, и тяжело глотала воздух. Я не имела права настаивать, потому что чем слабее они, тем сильнее мы. Только, здесь были дети, которые не виноваты ни в чем.
        В лесу сейчас нет ничего. Пока они дождутся первых травок, дети умрут все. Я вернулась в комнату к Мухаре:
        - Веди сюда ассарку, дай теплую одежду, бери двоих воинов, и мы с тобой пойдем в лес. Там есть лекарство от вашей болезни, Мухара, давай, вставай, нельзя сидеть, - я подняла ее, и показала на дверь.
        Она вышла как в тумане, и я не была уверенна, что она поняла меня. Я вернулась, надела шубу, одела Сигу в то, что было у нас из одежды, накинула на плечи покрывало, оторвала от туники край и подвязала полоской ткани, как поясом. Мы вышли к воротам.
        Солдаты знали, что мы сумасшедшие, которые моются в холод и открыли ворота.
        - Дайте двоих воинов, мы идем в лес…
        - Куда вы? - меня перебил Харэм.
        - Земля дает лекарство, чтобы вылечить ваших детей, Харэм, идем его искать, - я направилась за ворота.
        - Я с вами, - он махнул солдатам, и с нами пошли еще двое.
        Лес здесь был «жидким», и я не знала, что это: осина, орешник, или еще что-то. Мне нужны были сосны, а они были там, у нас, ближе к горам. Земля за день немного расквашивалась на солнце, и мы брели по скользкой каше, пока не вошли в лес. Я видела зеленый лес выше, там, где оставляла свою лошадь.
        Через пару часов ходьбы стали попадаться молодые, по метру сосны. Я показала, что нам нужны мягкие верхушки, и мы все вместе ломали их с ветками, чтобы было удобнее нести. Мы впятером нарвали этих веников с душистыми смоляными верхушками полные руки, и отправились обратно. К стану подошли, когда уже темнело. Во дворе стоял Харкам.
        - Эти воины знают, что и где собирать, дай им еще людей, и на лошадях они привезут еще, - я указала на его солдат, что шли за нами с такой же охапкой сосновых веток.
        Мы вошли в дверь, где сидели женщины - рабыни, и я увидела там Оми. Показала ей глазами, чтобы она не говорила ничего. Мы свалили ветки на кучу тряпок, которая была здесь чем-то вроде кровати, разделись, и я попросила Мухару дать котелки.
        - Отрывайте самую верхушку, вот, она как пальчик, - я показывала, что отрывать и кидать в котелок. - Летом они нежнее, но нам нужно срочно.
        - Харкам, у вас есть пшеница, только не молотая, а зерно? - Я знала, что он стоит в дверном проеме и смотрит на то, что мы делаем.
          - Есть, но ее нужно сеять в тепло.
        - Несите что есть, или в тепло некому будет сеять ее.
        - Что ты хочешь делать?
        - Мы замочим ее в тряпках, она прорастет, и ее надо будет есть.
        - Это поможет?
        - Немного. Но я знаю, что может помочь точно, Харкам! - я обернулась, он поймал мой взгляд, и мотнул головой к двери. Я встала и вышла. Девушки продолжали обрывать нежные зеленые иголки.
        - Что можно сделать? - он говорил шепотом.
        - Отпусти трех ассаров на лошадях, и они привезут все, что нужно. За это ты освободишь их всех.
        - У них ничего нет, - он смеялся.
        - Я клянусь, что они привезут все, что нужно. Отпусти одну ассарку и двух мужчин. Они вернутся с медом и овощами, они привезут травы, из которых мы приготовим лечебный отвар, - я боялась сорваться на просьбу, на нытье, и мне приходилось контролировать свой голос, чтобы он был серьезным и сильным, как на переговорах.
        - Они убегут и не вернутся.
        - Не убегут, Харкам. Пойми, ты ничего не теряешь.
        - Отец, сделай как она говорит. Если они убегут, мы потеряем троих ассаров, а если вернутся как она сказала, у нас выживут дети и женщины, - Харэм говорил, как истинный правитель, и не боялся гнева отца. Он знал, что перебивать его нельзя, и советовать ему при ком-то нельзя.
        - Если ты ей веришь, ты пойдешь с ними. Если они убьют тебя, значит ты глуп, а мне не нужен глупый сын, - нет, только не это, они не должны знать где мы живем, они не должны знать, чего мы достигли.
        - Да, я пойду с ними. Если глуп, я готов умереть, - Харэм улыбнулся мне и пошел за ворота к источникам.
        - Пусть идут завтра. Если мой сын не вернется, все остальные сдохнут здесь от голода, - он указал на дверь, за которой были мужчины, отвернулся и пошел от меня.
        - Как только они все привезут, ты отпустишь всех, Харкам! - я кричала ему вслед.
        - Клянусь, - ответил Харкам, но он при этом улыбался.
        - Я слышал клятву отца, и тоже клянусь выполнить клятву, - Харэм прокричал это из тумана, - Боже, я не знаю, есть ли еще наш поселок, что хотели южане? Сошли ли они на берег? С добром ли пришли?
        Я шла в комнату и понимала, что я даю ключ от нашего города. Там наши дети, все наши запасы, семена. Там наши дома и наша руда. Неужели я опять оплошалась?
        Я вошла в сарай, где содержались мужчины. Охранник встал и чуть наклонился - все слышали нашу перекличку с Харкамом. Наши мужчины сидели и смотрели на меня. Я указала на Драса и Гора:
        - Дай им одежду и накорми, приготовьте лошадей. Они утром уедут отсюда, и привезут вам еду, от которой люди не будут умирать, - охранник мотнул головой.
        Я сделала вид, что хочу просто обнять завтрашних путников, и прошептала в уху Драсу:
        - Не переживай, если он обманет, я сожгу здесь все, - выпрямилась и почти вышла. - Ты, ты и Сига, - я вышла на улицу, прижалась к двери со стороны улицы спиной. Как только они уедут, мне будет не страшно больше.
        ГЛАВА 22
        Женщины - ассарки сначала мяли мягкие сосновые веточки и рубили их на досках, потом мяли в котлах. Мухара под утро забрала новую партию, что привезли солдаты.
        Весь вечер и всю ночь мы обходили все дома, и давали женщинам кашицу из сосновых «пальчиков» - прямо из котла накладывали в посуду, что давали женщины, я показывала, что надо чуть развести водой и насильно поить детей несколько раз в день.
        В одном из домов мы расстелили холстины, намочили, рассыпали пшеницу и накрыли мокрыми полотнами. Я велела мочить их несколько раз в день и тепло топить в доме.
        Утром меня позвал Харэм, и я вышла от женщин. Драс и Гор были одеты в одежду воинов, Сигу одели в мужскую одежду. Они были на своих лошадях.
        - Привезите много меда и ола. Возьмите ягоды, что мы завариваем для чая, Сига, ты знаешь где они - собери со всех домов по половине. Возьмите морскую капусту и соленые овощи, что хранятся у нас в бочках. Возьмите все сливки, что есть сейчас, - не смотря на раннее утро, на улицу вышли много людей. Все молча провожали всадников.
        - Харэм, клянись, что ты забудешь все, что видел, иначе, твое слово не имеет силы, - я посмотрела на сына правителя, который привязывал мешок к седлу.
        - Клянусь, я не принесу им горя, - он запрыгнул на лошадь, и они двинулись за ворота.
        Сига чуть отстала, наклонилась ко мне и прошептала:
        - Спасибо тебе, Сири, ты второй раз делаешь моего брата счастливым.
        - Третий, Сига, первый раз он был счастлив, когда получил в подарок моего мерина, - я старалась улыбаться. - Не слушай людей, они там очень злые, и скажи Драсу, что я его очень люблю, обними моих детей, и скажи, что я скоро вернусь. А ты оставайся там, не возвращайся с ними.
        Драс без конца оборачивался и смотрел на меня, и когда они скрылись, я заплакала то ли от облегчения, то ли от неведения - что будет дальше я не знала.
        Я прошла в комнату, где женщины мяли и рубили сосновые «витамины», взяла Оми за руку, взяла приготовленную для меня холстину и повела ее к источникам.
        - Сири, я так боялась, что мы останемся здесь, - она осторожно входила в воду.
        - Я никогда бы не бросила вас, Оми.
        - Прости, что я была так зла на тебя. Я не верила, что Бран больше не любит тебя, а ты его. Я думала, что меня ты взяла из жалости.
        - Грейся, Оми, опусти руки в воду - так быстрее заживут раны. На предплечье был красный шрам, что еще не полностью затянулся.
        - Они стреляли так, чтобы мы остались живы. Почти у всех раны на ногах или руках, и никто не ранен в грудь.
        - Вы нужны были как рабы, Оми. Они не тронули тебя? Что хотела от тебя Мухара?
        - Она хотела, чтобы я стала женой Харкама, а я потом сказала ему, что Макраш прокляла меня - за шесть лет у меня с мужем нет детей, и мое проклятье перейдет на него, - она опустила голову и закрыла глаза.
        - Ты и правда так думала, или сказала это чтобы он не тронул тебя?
        - Я так думала.
        - У нас с Браном тоже не было детей, Оми, но я даже этого не помню.
        - Почему?
        - Я не помню даже Брана. Когда он уехал, меня ранили в голову, я упала и долго была без сознания, а когда очнулась, я никого не узнавала. Поэтому, я даже не знала Брана.
        - А если ты вспомнишь? - она подняла голову и чуть улыбнулась.
        - Я люблю Драса, я люблю своих детей - больше любви у меня нет, - я протянула руку и погладила ее по лицу. - Расплети волосы и помой, здесь такая вода, что даже мыло не нужно. Отдыхай и пойдем спать.
        Мы заснули обнявшись, а как проснулись, снова пошли по домам, и просили мужчин носить воду от источников, чтобы мыть детей. Во дворах разожгли костры, поставили котлы и кипятили одежду и постель. Всех стригли налысо - больше я не знала - как избавить поселок от вшей. Люди слушались - им больше не на что было надеяться. Но я знала, что это - палка о двух концах, потому что теперь во всем буду виновата я.
        Я рассказывала, что этого мало, но пока мы должны делать хотя бы это. Дети отказывались глотать эту зеленую горькую жижу, и нам приходилось держать их и насильно поить дикими витаминами. Их взрослые даже не знали, что все, что они делали последние два года - вело их к неминуемой смерти.
        Из золы, соли и жира я делала мыло, которое воняло так, что тошнило вокруг всех. Моя бабуля в тяжелые девяностые варила его в огороде, и им можно было стирать. Вся наша одежда после такой стирки висела по долгу на улице, но было ощущение, что так пахли все в небольшой уральской деревне.
        Через пять дней мы повторили помывку, и я раздала женщинам небольшие куски, чтобы они с ним помыли в доме. За эту неделю умерли десять человек. Конечно, это не моя заслуга, просто самые слабые умирали раньше, но люди связали это с тем, что они делали, и с тем, что они ели. Сосновые «пальчики» теперь везли из леса день и ночь. Мужчины их просто жевали.
        Проросшую пшеницу начали так же, раздавать по домам, и заставляли съедать при нас. Белые ростки, похожие на мелких червей были не тем, что должно было быть. Зелени в них не было, потому что проращивали их в темноте, но сила оживающего ростка была велика - еще через неделю люди стали чуть крепче. Овец кололи по многу, чтобы была еда и жир для мыла, и даже кишки пускали в это вонючее варево - все должно было идти на пользу. Харкама я не видела ни разу, как и его сыновей.
        Через три недели мы проснулись от того, что воины на стенах закричали. Первыми прибыл к воротам Харэм. Я выбежала на встречу, и по тому как светились его глаза, я поняла, что все хорошо.
        - Ты мне обещал, Харэм. Ты должен забыть дорогу туда.
        - Идем к тебе, - он крикнул воинам, чтобы ехали встречать подводы.
        - Ты поклялся, Харэм, - я не отступала, и смотрела в его глаза.
        - Да, я клянусь, и я выполню свою клятву, Сири, - я вскинула на него глаза.
        - Идем, - я потащила его за руку по лестнице на крыльцо.
        - Ты не женщина, Сири, ты воин, который построил великий стан, твои дети все здоровы, у тебя много запасов и животных, у тебя много железа, - он смотрел на меня как на диковину.
          - Нет, это не я, это все эти люди.
        - Нет, это ты, Сири.
        - Кто сказал мое имя?
        - Я понял, что ты приходила с ними, и ты вернулась за ними. По дороге я спросил мужчин, и они долго молчали, а потом признались, и я от этого еще больше восхищаюсь тобой. Такого не смогла бы сделать даже Макраш, в которую верит мой отец.
        - Научи меня.
        - Научу всему, если ты будешь здесь править, Харэм. Мы будем делиться друг с другом - мы будем давать вам овощи, а вы нам черную глину. Мы будем давать вам железо, а вы не будете покупать ассаров.
        - Мой отец не даст мне свое место.
        - Ты его достоин, Харэм, ты привез людям спасение, а он с твоими братьями ни разу не вышел из дома к людям.
        - Не вышел?
        - Да, никто не вышел. Мы лечили детей и женщин, мыли их, кипятили все, а он не выходил из дома.
        Харэм выбежал из моей комнаты и побежал по улице. Я не одеваясь, сунула ноги в чуни и побежала следом. Он бежал в белый дом, где жили жены господина. Воины на крыльце сначала закрыли спинами двери, но потом, когда он закричал на них, открыли двери. На улицу с криком высыпали белые женщины, я ловила их. И спрашивала - что случилось. За мной бежали Оми и Мухара. Они собирали женщин и уводили их в коморку под моей комнатой.
        Я вбежала за Харэмом. Первый этаж был пуст, а на лестнице была кровь, и я не решалась сделать шаг за Харэмом, который вбежал туда. Солдаты от дверей тоже вошли внутрь.
        - Харкам здесь? - я спросила у них, и они мотнули головами в подтверждение моих слов.
        - Он сегодня позвал сыновей, когда ему сообщили, что вернулся Харэм. Они поднялись в его покои.
        Я начала подниматься по лестнице, и услышала тонкий женский писк. Посреди комнаты лежали тела сыновей Харкама. У них были перерезаны горла. Харкам стоял посреди комнаты и держался за живот. Я с трудом поняла, что в его животе нож, и он держит его за рукоятку обеими руками.
        Напротив него на коленях стоял Харэм.
        - Убери руки, отец, мы можем это лечить.
        - Нет, я виноват, и они виноваты. Они хотели убить тебя, потому что ты вернулся героем. Таким мужчинам нет места в нашем городе. А я убил своих сыновей, и мне тоже нет здесь места, Харэм. Правь так, чтобы люди рассказывали о тебе своим детям и внукам, - он рывком вытащил нож и завалился на бок.
        В углу выла Сарум. Я подбежала к ней, подняла с пола и вывела на улицу.
        Солдаты видели все, и хотели пойти за мной, но я остановила их и сказала не выходить до тех пор, пока не скажет Харэм, и не впускать никого.
        Девушек разместили в моей комнате. Здесь были и светлые ассарки и смуглые жены Харками. Мухара и Оми приняли из моих рук Сарум.
        Это была страшная развязка, но это была развязка. Я попросила Мухару достать мне теплую одежду и мужскую куртку, зашла в мужскую коморку и подозвала охранника:
        - Развяжи ассаров, нам нужно встретить подводу. Дай лошадей, нужно поменять их в телегах на подводе. Делай все быстро, - тот снова стоял и качался, не зная, как поступить. За моей спиной закричал Харэм:
        - Делай как она говорит, быстро. Дай им одежду и вели отправить с лошадьми навстречу.
        Мужчина очнулся и начал подводить наших дружинников к деревянному чурбану, где он разбивал кандалы на руках.
        Через час я вместе с ними выехала навстречу подводе, и уже поздно ночью мы встретились с Драсом и Гором, которые вели пять полных телег. Мужчины вместе с солдатами начали распрягать телеги и запрягать в них свежих лошадей, а я подъехала к Драсу, который уже соскочил с лошади и бежал ко мне.
        Я спрыгнула прямо к нему в объятия, он прижал меня к себе, и я разревелась навзрыд. Теперь точно все закончилось.
        ГЛАВА 23
        В стане творилось невообразимое: Харэм делился между оплакиванием своих родных и ужасом перед ответственностью, что легла на его плечи, солдаты разгружали подводы под управлением Гора, народ не понимал - что происходит и толпился возле ворот, мешая всем.
        - Сири, я до конца не верил, что получится то, что ты задумала, - Драс уже час не выпускал меня из объятий. Мы сидели в моей комнате, боясь спугнуть ту удачу, что случается, наверно, раз в жизни.
        - Если честно, я тоже не была уверена, что получится что-то. Расскажи мне, как там, у нас дела?
        - О детях я тебе рассказал еще по в пути - они под надзором Юты, все рады, что у тебя получилось. Вода еще очень большая и они не знают, что там с кораблями южан. Пока не было сигнальных костров у нас есть шанс думать, что все хорошо. Не делай так больше, Сири, когда я увидел тебя здесь, моему покою пришел конец.
        - А у меня он появился, Драс. Не будь эгоистом. Ты знал, что со мной и с детьми все хорошо, а я не знала, что с тобой. Когда я пришла сюда, мы с тобой сравняли счета - оба знали, что мы живы и дети в безопасности, так что, я не заслуживаю твоего порицания.
        - Ладно, что думаешь делать дальше?
        - А дальше ты думай. Ты правитель Зарама. Наверно, надо договориться с Харэмом - он мудрый мальчик, и в его руках здесь все будет иначе. Я подумала, что нам нужна нефть для плавки руды.
        - Нефть? Что это?
        - Чувствуешь, как здесь пахнет? Они жгут нефть. Она сама выходит из земли. Она хорошо горит, а если научиться ее очищать, она будет и взрываться.
        - Что значит взрываться?
        - От ее паров, если на них попадет огонь, все взлетает на воздух, Драс. Этот мальчик, либо научится это делать, либо похоронит этот город в один миг.
        - Но ты же не станешь тут с ним изучать эту штуку?
        - Нет, у меня сейчас другие вопросы. А с ним мы можем договориться о бартере.
        - О чем? - он смотрел на меня как на иностранку, которую видит впервые.
        - Об обмене, Драс. У них, скорее всего, слишком высокая кислотность почвы, и урожай пшеницы они собирают очень далеко. Овощи и травы они не собирают, они меняли их у васаров. А те сейчас лишены наших обозов с продуктами, и вот итог - маленький народ мог вымереть весь.
        - Но ты решила не дать им умереть…
        - Тут дети, Драс.
        - Ладно, давай быстрее разберемся с этим всем и поедем домой, я прошу тебя. Я больше двух месяцев просидел в этом сарае, и хорошо, что ты не сказала про южан, Сири. Я бы не смог спать ночами.
        - Да, давай ты договоришься обо всем с Харэмом, а я, Оми и их женщина, мы раздадим людям продукты. И скажи ему, что мы заберем наших лошадей, и заберем их ассаров, которые согласятся уйти с нами, - я теперь всегда обнимала его как в последний раз. - А потом, встречаемся здесь, ты же не против ночевать с богиней Макраш?
        Во всей этой суете мы с Оми пытались поделить продукты, которые сгрузили в сараях. В первую очередь мы развозили сливки, мед и сухие травы и ягоды. Один человек из охраны их правителя составил все в телегу. Он вел лошадь и стучался по порядку в каждый дом. Я на каждом доме рисовала цифру, так мы не пропустим ни одну семью. Мы откладывали из глиняных емкостей в их миски мед, сливки, отсыпали ягоды и травы, а я рассказывала, как их заваривать. Спрашивала - едят ли они сосновые «витамины». К некоторым приходилось заходить, потому что женщины плохо понимали меня и боялись что-либо брать.
        Вечером мы объявили, что за овощами они должны подойти сами. Попросила перерисовать знак углем на руку или на ткани. Так мы отметили - кто еще не пришел. Люди уносили понемногу, но это было для них разнообразием, и для организма хорошее подспорье для выздоровления.
        - Харэм, как только все у вас восстановится, я хочу, чтобы вы приехали к нам с подводой. Привезите несколько бочек этой черной глины, а обратно мы нагрузим вас овощами.
        - Да, мы договорились с Драсом. Я и не знал, что это твой муж. Как он молчал столько времени? Он так сильно доверяет тебе?
        - Так же, как и я ему, Харэм.
        - Я не думал, что все так закончится, мой отец был молод.
        - Мне жаль, Харэм, но он сам выбрал путь себе и тебе. Кроме тебя некому вести этих людей. Только, правь по-другому, правь как добрый и мудрый человек.
        - В вашем стане работают женщины!
        - Да, и взрослые дети. И поэтому они ценят труд и пищу.
        - И они ничего не боятся. Как ты.
        - Наверно. Теперь все зависит только от тебя, и мы хотим, чтобы наши народы стали соратниками, помощниками друг другу, а не врагами.
        - Как я объясню людям, что все теперь будет по-другому?
        - Мы были вашими пленниками, но не стали мстить вам, а помогли, чем смогли. Ты поверил нам, и мы ценим твое доверие.
        - Ты много знаешь, Макраш, только не говоришь нам.
        - Я не знаю, я чувствую, но не знаю, как объяснить.
        - Мне сказали, что дети перестали умирать, и теперь в холод все моют тело.
        - Да, я их заставила. Я научила их варить мыло. Если так делать, у вас больше не будет болезней. Приезжайте к нам и привезите своих женщин, мы покажем им травы, что нужно собирать в тепло, научим сушить их.
        - Драс сказал, что вы дадите нам семена пшеницы и научите делать хлеб. Что такое хлеб?
        - Увидишь. Только прошу тебя, в своих воинах, женщинах и детях держи уверенность, что мы друзья, чтобы следующие поколения не стали нападать на нас. Чтобы даже не думали о том, что можно поднять нож на соседа.
        - Драс сказал, что в тепло мы разделим земли, и у нас будет граница.
        - Да, мы не будем трогать ваши земли, а вы - наши.
        - Хорошо. Мне нужно уйти - сегодня в темноте мы будем отдавать тело моего отца и братьев богам. Их заберет огонь, а я с первым светом стану правителем нашего народа. Я хочу, чтобы утром вы отпраздновали со мной этот день, а после этого мы проводим вас в дорогу и вернем все, что забрали. Если ассары захотят уйти с вами, мы не будем их держать.
        - Спасибо, Харэм, - я чуть наклонила голову. Сердце билось в ожидании момента, когда на встречу нам выбегут из дома наши дети, и не будет никого лишнего в нашем доме, а утром снова будет тихо и спокойно.
        Ночью мы все сидели в комнате, где я прожила больше месяца. Все наши люди были вместе. Мы сами приготовили еду, и печеный ол казался мне неимоверно вкусным. Драс принес несколько кувшинов ола, и мы молча праздновали нашу маленькую победу, а за воротами полыхал костер, и молчали люди.
        Оми сидела между мной и Браном, и похоже, только сейчас бывшие друзья обрели друг друга снова. Драс и Бран переглядывались молча и улыбались.
        ГЛАВА 24
        Наше возвращение домой началось со своего рода коронации Харэма при первых лучах солнца. Снега в долине источников не стало уже давно, но пар накрывал ее как в первый день, когда я увидела это место. Люди, видимо, не спали, и после сожжения тел сразу убрали погребальный костер. На земле остался лишь след от сильного костра и небольшое костровище, обложенное камнями. Там я случайно разглядела череп. Меня передернуло.
        Люди все были на улице. Даже женщины держали младенцев на руках. Сейчас мы видели все население этого стана. Здесь было не менее трехсот человек, как мне показалось. Вся площадка перед первым домом и земля за воротами до самых «бассейнов» была занята людьми. На стенах оставались воины, которые, видимо, продолжали бдить, но что там можно было рассмотреть в этом тумане я не знала.
        Харэм вышел из дома, где жила я, и откуда нас всех попросили уйти еще ночью. Там заменили шкуры, помыли стены и пол. Теперь это дом правителя. Мы перешли в сарай, где содержали мужчин, но нам отдали все шкуры из комнаты.
        Не было речей, не было слов клятвы. Харэму передали ножи и длинную кривую саблю Харкама, подали незажженный факел, с которым он дошел до булькающих фонтанчиков с нефтью, вернулся к костру с черепом, ткнул в него факелом. Когда он поднял факел над головой, народ заголосил, приветствуя нового правителя.
        После этого возле главного дома разожгли большой костер, на который водрузили несколько котлов, и варили мясо. Мы поели вместе со всеми и нам привели наших лошадей
        - Я приеду к вам с черной глиной, Драс, и привезу нескольких женщин, которых попрошу оставить у себя на обучение. А еще, я хочу, чтобы наши народы породнились, - он смотрел на Драса, и я не встревала в их разговор, стояла в стороне и пила горячий отвар, по которому так соскучилась, что он казался теперь вкуснее любого пуэра.
        - Если кто-то захочет соединиться с вашими людьми и создать семью, мы не станем противиться, но я не могу заставить никого, Харэм, в наших землях женщины живут только с теми мужчинами, которых они выбирают, - Драс боялся этого разговора, и не хотел сейчас наткнуться на непонимание нового соседа.
        - Я вижу, что иногда это приносит хорошие плоды, - он покосился на меня и я улыбнулась ему. - Ваши мужчины могут приезжать и учиться у лучших охотников - они стреляют из лука так, что зверь еще несколько мгновений продолжает бежать, даже не почувствовав, что уже убит, а наши женщины пусть учатся у ваших женщин. Так они могут найти друг друга и между нами будет сильная братская связь.
        - Мы не против, Харэм. Ты умен и добр, и ваш стан скоро станет великим городом, и мы вместе будем гордиться этими днями, когда пришли к миру.
        - Отец слишком рассчитывал на богов и старое течение жизни. Оно его убило. И чуть не убило весь наш народ. Мы считали, что это боги гневаются на нас - он убеждал, что это так, но мне не хотелось верить в это, - он опустил голову, и видно было что он сожалеет о смерти отца.
        - Ты все сделаешь правильно, Харэм, и больше никогда ваши земли не покроются насыпями над могилами младенцев, - я смотрела на него как на умного, хоть и юного правителя, и не видела здесь, в этом диком городе, никакой угрозы для него. Еще очень рано. Они пытались сформировать королевство, и уже вкусили плоды вражды и борьбы за престол. Я боялась, что скоро это будет грозить нам.
        С нами уезжали пятеро мужчин и восемь женщин. Они все были из наших деревень. Некоторые жили здесь почти пять лет. Остальные женщины были с детьми, и скорее всего, дети были от местных мужчин.
        Первая половина дороги домой была очень тяжелой потому что верхом ехали не все, и дорогу развезло. Я молила о том, чтобы не начался дождь, но он начался, и нам приходилось останавливаться и строить шалаши, разжигать костры. Сейчас, без снега, все здесь выглядело иначе - лес был черный и казался опасным, а вся дорога между лесами была испещрена болотами, которые приходилось обходить.
        ГЛАВА 25
        Поздней ночью мы увидели, как на горе загорелся костер. Через полчаса навстречу нам скакали два всадника. Это были мальчишки из нашего поселка.
        Еще не взошло солнце, когда мы пересекли мост. Драс крикнул людям, чтобы расселили новых людей, подъехал ко мне и мотнул головой в сторону дома. Людей на улице было как днем. Возле наших ворот стояли Севар и Юта. Из дома выбежали раздетые дети. Мы подхватили их и забежали домой. Сил на еду и разговоры не было. Мы выпили по кружке горячего чая и вчетвером заснули на нашей кровати.
        Утро пахло детскими головами, дымком от печи и свежим хлебом. Я открыла глаза и увидела, что Драс тоже не спит, и показывает мне, что на его руке спит Дарина. Я аккуратно встала, подвинула дочку с его руки, и мы вышли в тихую и теплую кухню. Юта и Севар во дворе разговаривали с Бором и Оми.
        Мы переглянулись и молча дали друг другу понять, что не хотим пока гостей. Видимо, Бран приехал за Севаром. Мы не хотели выяснять - куда они собираются, какие у нас планы, и все ли хорошо.
        - Я больше двух месяцев спал на соломе с мужиками, и один день на баню и детей у меня быть должен.
        - Поддерживаю, и я тебя сегодня никуда не отпущу - вон сколько их, и ты один, - мы рассмеялись.
        Теплый хлеб со сливками и медом, вареные яйца, вкусный чай, мне не хватало здесь только кофе. Нужно узнать у южан - согласятся ли они продавать нам кофе?
        Точно! У нас же еще южане под другим боком! Драс заметил, что я задумалась и в ту же минуту прервал ход моих мыслей:
        - Не, не, не, Сири, даже не планируй ничего. Видишь дымок над баней - это Севар побеспокоился, чтобы мы отдохнули как можно лучше. Погреемся в бане, отдохнем, а потом устроим пир на весь мир.
        - Когда будет пир на весь мир? - в кухню пришлепал Дар, и в дом ввалились все, кто стоял на улице. Мы повернули головы к двери. Радовало одно - они улыбаются, а это значило, что пока не нужно никуда бежать. Они присели к столу и Оми с Ютой начали расставлять дополнительные кружки, раскладывать кашу по тарелкам.
        Теперь я понимала почему в домах были такие огромные столы - в любой момент могли завалиться гости и всем должно хватить места. Мы дружно завтракали, и дети расспрашивали о нашем путешествии.
        - А мы за это время с Даром научились делать лук и стрелы, научились стрелять по мишени…
        - Я и раньше мог, мне уже пора с ножами охотиться на волка.
        - Дар, я с тобой еще не проводила беседу на тему твоего отсутствия. Мы же все подумали, что ты ушел к отцу.
        - Я так и планировал, но я же не ребенок - идти с пустыми руками, я должен был набрать запасов и стрел.
        - А мы с Ютой вязали для вас подарки к дню тепла, - Дарина подскочила и побежала в комнату, откуда вышла с шарфиками. - Вот, эти я связала сама.
        - А меня ты научишь? - Оми смотрела на Дарину как на чудо, которое ходило между нами, говорило и как вода - незаметно для всех, проникала ко мне на колени.
        - Да, это очень просто, не то что куртки, которые могут делать только взрослые женщины, - Дарина делала серьезное лицо, и это всех умиляло. - Да, я научу тебя за пару дней.
        - Мы с Оми живем в общем доме, там есть отдельные комнаты, - Бран начал было говорить, но Драс не дал ему закончить:
        - Но сегодня у нас банный день и пир на весь мир, так что, - он посмотрел на Оми и Юту. - Пока можете заниматься готовкой, а мы париться, на другое я не пойду.
        - Да, мы париться, - в нашем теплом предбаннике было две полноценных кровати, и мы с детьми отправились туда.
        - Нужно пристроить один отдельный дом, чтобы гостей пускать только туда, - Драс вздохнул. - Я понимаю, что им некуда пойти, но я не очень хочу видеть мужчин ближайшие пару дней. Оказывается, каждый храпит как лошадь, Сири, я и забыл, как это - спать в одном доме с мужчинами. Это ужасно.
        - Да, я тебя понимаю, ну, если что, мы можем ночевать и здесь, - мы с Дариной вошли в горячий, все еще пахнущий смолой сруб. От каменки пахло травами, парили ведра с ледяной водой. Мы улеглись на лавках, и я чувствовала, как отпускает напряжение последних дней.
        Только вот, чего же хотят южане? Не могут они так долго стоять на воде. Или уже сошли, а к нам никто не идет потому что все равно не пройти? Нужно придумывать какую-то связь на время разлива реки. Севар сказал, что еще пару недель, и можно будет проехать. А на лапахе можно будет идти уже через неделю.
        Я помыла дочку, отметила, что она пухляш. Наверно, Юта кормила их одними плюшками. Завернулись в простыни и вышли. В баню пошли наши мужчины.
        Дарина, завернувшись в вязанное одеяло поверх домашнего платья, побежала домой, а я растянулась на деревянном диване в предбаннике. Можно чуть приоткрывать ногой дверь, и в полутемное помещение заглядывало весеннее солнце, обдувал легкий ветерок. Зачем же они приплыли, ведь так рано они никогда не приходили - боялись холодных вод. Они начали делать корабли лучше? Но почему их так много?
        Я передумала все варианты под шумные вскрики Дара - его явно парили вениками. Он хоть и не был в восторге, но хотел вести себя как взрослый. Сейчас они выбегут в простынях, обойдут баню, и там их ждут два ведра ледяной воды. Они закричат еще раньше, чем польется вода, и прибегут обратно, и когда откроют дверь в горячую баню, их тела будут парить. И там снова будут кричать от удовольствия охаживая друг друга зеленым «доктором».
        Дар ушел в дом, а Драс вышел и упал на второй диван:
        - Это просто несравнимое ни с чем удовольствие.
        - А помнишь, когда мы с Севаром построили первую баню, ты сказал, что это постройка для пыток?
        - Ну, я привык. У тебя все как пытка, Сири, но со временем люди привыкают ко всему.
        - А я думала, ты привык спать на соломе, но нет, гляжу, ложишься на матрас, значит, все же баня - не такая и неприятная привычка!
        - Не, не такая, но ребенок еще не понял.
        - Я вот думаю, почему их пришло так много, Драс?
        - Кого?
        - Южан.
        - Мы договорились, что сегодня ни слова о них. Сейчас мы ничего не можем поменять, а как только можно будет сесть на лапах, мы с Гором и Браном отправимся. Реки полноводные, и мы будем на месте быстро.
        - Я тоже поеду.
        - Нет.
        - Да.
        - Сири, ты обещала мне. Обещала, что не будешь влезать в мужские дела, - он сел и я поняла, что разговор набирает не нужный нам обоим накал.
        - Хорошо, как скажешь, отложим разговор.
        - Я скажу нет и сейчас, и потом, Сири.
        - Все, извини, - я пересела к нему. - От веника осталось хоть немного?
        - А! Признаешь свою вину? - он открыл дверь в баню. - Прошу вас пройти в пыточную для исполнения наказания, - и вынул из-под лавки два свежих веника, которые пахли хвоей, жаль, что берез здесь нет.
        ГЛАВА 26
        - Мужчина, пока у нас нет возможности добраться к Сорису, мы идем на охоту. На настоящего волка, - Драс за ужином так это сказал сыну, что я сначала и не поняла - с кем он говорит, потому что Севар уже спал, а Бран с Оми уехали в нашу местную «гостиницу».
        - Ты не шутишь? Мы правда идем на охоту? - у Дара остановились глаза.
        - Нет, не шучу. Раз ты утверждаешь, что готов, мы идем, а я буду тебя страховать.
        - Ты серьезно? - я прошептала Драсу и показала ему, что надо выйти.
        - Драс, что ты делаешь? Он еще маленький! - я на ходу одевалась, выбежав за дверь.
        - Если мы сейчас не решим это, он будет из нас с тобой веревки вить, Сири.
        - И, как я понимаю, это будет необычная охота, так?
        - Я буду все держать под контролем, и незаметно для него пойдет Гор, он будет с луком.
        - Я тоже иду!
        - Нет, хватит, ты уже все, что смогла, сделала, и если сейчас ты снова сделаешь по-своему, то всю оставшуюся жизнь будешь делать по-своему. Одна, - он схватил меня за ворот куртки и так близко дернул к себе, что когда говорил, казалось, что я не слышу, а вижу все буквы.
        - Драс…
        - Ничего даже не вздумай говорить, Сири. Сейчас мы войдем, и ты порадуешься за Дара, и все предоставишь мне. Иначе, вы двое сведете меня в могилу раньше времени, - он отпустил меня, улыбнулся, и будто и не было этого разговора, продолжил: - Идем, милая, поможешь нам собраться - мы выходим очень рано.
        У меня не было слов, чтобы ответить и сил на споры. И я понимала, что снова начала перегибать палку. Всю эту жизнь я должна контролировать свое «я», иначе, снова останусь без людей, которых так люблю. Да, он прав, мальчик уже не слушается меня, а у наших ворот стоят враги.
        Рано утром я проводила Драса и Дара. Они уехали верхом. Гор должен был поехать следом за ними. Я подождала пару часов и вышла седлать Фрейю. Я уходила и приходила в стойло раз пять. Остановил меня Севар, когда я уже почти выехала со двора:
        - Если хочешь потерять Драса, продолжай вести себя как хозяйка жизни, - он крикнул мне это в спину и вошел обратно в дом. Я слезла с лошади и распрягла ее.
        - Сири, мы собираемся сегодня проверить всё, - Юта явно пыталась меня отвлечь.
        - Что именно проверить?
        - Сейчас нужно занять людей, чтобы все были при деле.
        - Сейчас вернулись мужчины, и они прекрасно справляются, а вот наши дела нужно продолжить. Я о бумаге и вязании, Юта. А еще, у меня есть новая книга для детей, которую можно переписывать - копировать на несколько штук для разных школ, - а ведь и правда, люди сейчас живут в ожидание чего-то страшного, и необходимо их занять.
        - Вот, и я о том же, Сири. Люди напуганы, давай начнем проверку.
        - Да, я с тобой. Сейчас мы позавтракаем, соберем Дарину, и поедем. Соберем всех в большом доме и проведем собрание.
        - Вот это дело, Сири. Я с вами. Бран поехал на рудник, мужчины сказали, что его можно запустить - руды накопилось много, и можно плавить дальше. Завтра он заберет меня, и мы съездим на плавильню, где делают стекло. Мужчин мало, но они решили работать, а хозяйство оставить на женщин, потому что те начали переживать и думать. Пусть руки будут заняты, - Севар оделся и вышел седлать лошадей.
        Я дура и наседка, которая не может все организовать, потому что не может доверить мужу сына. Кидаюсь из крайности в крайность. А еще, у меня была мысль. Я думала о Ваале несколько дней подряд - пора навестить его.
        Женщины собрались в большом доме и рассказывали кого что заботит. Мы вспомнили о том, что через месяц нужно пахать, что необходимо проверить овощи в хранилище, семена, привезти сено, что зимовало на поле. Мы долго делили эти работы между собой. Решили снова запустить работу детского садика и нашей школы - Юта решила заменить меня на месте учителя.
        Я не спала всю ночь, и когда под утро на улице я услышала лошадь, выскочила, только накинув одеяло. Это был Гор.
        - Где они, все в порядке, Гор? - я вцепилась в гриву и как сумасшедшая кричала на него.
        - Я не узнаю богиню Макраш, которая держится как железный молот, - Гор хохотнул.
        - Не до смеха, скажи мне, Гор, где они?
        - Будут после рассвета, все хорошо. Они должны освежевать волка. Спи. Дар не знал, что я там был, и как Драс дал мне знак, я уехал, - он смеялся так звонко, что у меня пропала всяческая обида на него. Дура я набитая. Драс сильнее и умнее меня, у него масса навыков, благодаря которым он выживет даже в лесу.
        Я больше не заснула. Оми вчера на собрании сказала, что начнет со свободными женщинами шить весенние вещи - мы должны были занять людей настолько, чтобы спать все валились без мыслей и страха. Я взяла бумагу и начала рисовать спортивные костюмы. Мы можем вязать тонкое полотно, можем к нему изнутри подшивать ткань. Девочки должны оценить. Мы будем делать их только в Зараме, и будем торговать ими.
        Я нарисовала несколько вариантов, примерно рассчитала количество петель и размерила выкройки. Вязать можно сразу по выкройке, иначе, придется обрезать, а потом укреплять край. Женщины вначале будут против, потому что кое - как согласились носить шерстяные штаны - только после того, как пошили широкие туники до колена. Смотрелось это смешно, ну да ладно, хоть на улице работают в тепле.
        Нарисовала новые платья для лета, бриджи и туники, и так увлеклась, что подняла голову только когда Дар ввалился в дом. Я бросила все, и побежала к нему.
        - Твой сын убил волка, Сири, - я подняла голову, обнимая мальчика. За ним стоял Драс, сделав губами «дудочку», мол, имей в виду, все не так просто.
        - Раздевайся, и рассказывай скорее, где можно увидеть шкуру? - я посмотрела за плечи Драса.
        - Мам, это не я, это отец убил волка. Я растерялся и не смог ничего сделать. Еще бы секунда, и он бы съел меня. Он щелкнул зубами прямо у меня перед носом, он отошел от двери, сел на пол и заплакал.
        - А ты что же?
        - А я испугался так, что ничего не помню, - он растирал по лицу слезы.
        - Так, я не хочу видеть сейчас перед собой плаксу. Раздевайся, и послушай меня: когда в первый раз я участвовала в охоте, где думала, что все просто и я готова, я просто потеряла сознание. Волк прыгнул, а я упала и ничегошеньки не знала - что произошло. Папа тоже его убил. Это все потому, что мы с тобой еще не готовы.
        - Но ты же не испугалась южан и вернулась на север, ты же смелая, ты же всех обманула, - плюс был один - он перестал плакать.
        - Знаешь, есть вещи, которые кто-то делает лучше нас. И чтобы делать это хорошо, нужно тренироваться, а не кричать налево и направо, что ты герой. Герои долго учатся, чтобы быть героями, - я держалась, чтобы не задушить его в объятиях, но этого бы мне не простили.
        - Простите меня, я больше не буду выдавать себя за героя, отец, прости, - он встал, вытер нос и начал раздеваться.
        - Не, не, а расседлать лошадей, а развесить шкуру? Чтобы стать героем, нужно постоянно заниматься. Я сильнее мамы, когда дерусь с волком, а мама сильнее меня, когда придумывает - как обмануть южан. А ты можешь быть сильнее и меня и мамы, если будешь терпеливо учиться и заниматься стрельбой из лука.
        - Я вам обещаю, что буду учить все, что мама говорит, - он очередной раз вытер нос и вышел на улицу.
        - Спасибо, что доверилась мне, Сири, я знаю сколько тебе это стоило, - Драс поцеловал меня в зареванные глаза и вышел на улицу за сыном.
        ГЛАВА 27
        Река станет судоходной уже через пару дней. Так сказал Севар. Драс, Гор и еще несколько человек собирались в Сорис. Меня брать с собой отказывались, несмотря на все доводы. Стало уже заметно тепло даже ночами - заморозки прекратились и грязь на улице уже не подмерзала. Ветер становился все более теплым, животные громче напоминали о себе, с нетерпением ожидая выгула.
        - Я пришла, потому что за столько лет ты мог изменить свои мысли. Я заговорила первой потому что, мне кажется, с тобой еще не все потеряно. То, что ты пытался убить меня, говорит лишь об одном - тебе не дорога твоя жизнь, и я не смогу отпустить тебя, подвергнув опасности остальных, - я принесла с собой табурет, и сидела сейчас, глядя на обросшего Ваала. Мне было его жаль, а еще сильнее мне хотелось узнать - кто он.
        - Ты давно не приходила, Сири. Я понимаю, у вас что-то случилось? - он не изменил своего положения, и продолжил лежать на матрасе, накрыв плечи одеялом.
        - Да, оказалось, что севернее живут племена, но мы нашли с ними общий язык. Вот уже несколько месяцев мы не знаем - ушли ли южане, которые пришли на нескольких кораблях. Я не думаю, что они пришли за тобой, - после слов о южанах я заметила, как он напрягся и чуть поднял голову.
        - Ты надеешься вернуться к ним? А ты знаешь, если они тебя заберут в обмен на наших людей, я не против, только, мне кажется, Правитель уже посмотрел на все своим взглядом, и может даже понял, что зря доверился тебе.
        - Может и так, - он сел и внимательно посмотрел на меня. - Ты повзрослела, девочка, и ты стала мудрее.
        - Я хочу одного - чтобы ты рассказал мне как оказался в этом мире.
        - Мне нечего рассказывать, Сири, потому что я всегда был здесь.
        - Нет, не всегда. Ты был темнокожим. Мне интересно вот что - ты знаешь, что в Америке был темнокожий президент? - я следила за его лицом, которое не выражало ничего, но то, что его зрачки стали чуть сосредоточеннее от меня не ускользнуло.
        - Я не понимаю, о чем ты говоришь.
        - Хорошо, если захочешь поговорить, позови меня, только вот, ты можешь опоздать с разговором и южане уйдут. Я могу сказать, что ты не выжил после того, как напал на меня, - я встала, подняла табурет и двинулась к выходу. Постучала в дверь и с другой стороны открыли засов.
        - Ты не боишься с ним сидеть, Сири, он же не прикован больше, как ты и просила? - охранник забрал у меня табурет и заглянул через плечо на нашего многолетнего заключенного.
        - Нет, не боюсь. Если он позовет меня, пришли за мной пожалуйста, нам есть о чем поговорить, - он закрыл за мной дверь и мы вдвоем оказались в большой комнате со столом, простенькой кроватью и печкой, на которой варилось что-то в котелке.
        - Ты так и не женился, Дирк?
        - Я не оставлю его одного, Сири, слишком хорошая у меня память, чтобы забыть те рудники и то, что ты вернула меня сюда.
        - Охранники могут работать сменами, и ты в том числе. Сидеть здесь одному - мало приятного.
        - Он иногда поет, Сири, - уже на улице прошептал мне Дирк.
        - Ты можешь запомнить слова?
        - Они очень необычные для меня.
        - Прислушайся и запомни несколько, прошу тебя, и еще… Присмотрись к женщинам, которые пришли с нами из северного стана, думаю, одна из них с удовольствием построит с тобой дом и заведет детей. Ты достаточно потрудился здесь один, пора подумать о семье.
        Охранник ничего не сказал мне, и долго стоял, смотря как я удаляюсь. В гостинице Оми заняла три комнаты под раскроечные цеха, привлекла молодых женщин, что не умели еще шить. Пришедшие с нами из плена долго не разговаривали и не могли расслабиться. Многие ждали дороги к деревням, чтобы вернуться к семьям. Молодые девушки не хотели возвращаться к родителям, потому что после сожительства с дикарями, как они называли жителей стана, они не нужны своим родителям.
        Переубеждать их мы не торопились, и терпеливо ждали, когда они придут в себя. У Оми хорошо получалось отвлечь их, заинтересовать. Они уже смеялись и с удовольствием занимались делом.
        Людей внизу, под плато, заметили со сторожевых башен. Костров, предупреждающих об опасности, не было, и мы понимали, что это наши всадники. Судя по всему, они собирались разбить лагерь внизу в ожидании, когда ущелье вновь станет доступным для прохода. Ежегодно после схода воды пара дней требовалась для того, чтобы прочистить дорогу от принесенных рекой сваленных деревьев и огромных веток. Их собирали в кучи, а потом, по мере высыхания, сжигали.
        - Драс, я вот подумала о том, что на будущее можно наладить связь с нижней смотровой башней, - мы обходили хранилища для семян и проверяли - не подмочены ли наши запасы.
        - Каким образом?
        - Я не знаю какой высоты наша гора, но там, где она полностью отвесная, мы можем использовать веревку с утяжелителем. Так мы сможем передавать письма. Сейчас люди, что стоят там внизу, ждут, когда сойдет вода только для того, чтобы донести до нас какие-то новости. Опасности нет, судя по тому, что мы не видели предупредительных костров, но это может быть срочно.
        - Мы спустимся по реке прямо до Среднего моря, и все узнаем, Сири.
        - Вы даже остановиться внизу не сможете, потому что течение не даст причалить, а у них может быть срочная информация.
        - У нас нет столько веревки, чтобы спустить к ним груз.
        - На будущее нужно сделать. Прямо в самое ближайшее время. Мы не будем использовать ее для погрузки, только для передачи новостей.
        - Да, но что делать сейчас, я даже не знаю, - он остановился и внимательно посмотрел на меня: - Ты думаешь, что он приехал сам и хочешь видеть его?
        - Ты о ком?
        - Не притворяйся, что ты не поняла, Сири, я о Правителе южан. Бран рассказывал, что ты ушла на лодке буквально за несколько дней до вашей свадьбы. Ты согласилась на брак.
        - Ты знал об этом, и только сейчас мне решил высказать? Спустя шесть лет, когда у нас двое детей и столько всего позади?
        - Никогда не поздно подумать о том, что было раньше.
        - Это о себе ты можешь думать, а обо мне - лучше спроси у меня, а не догадывайся и не придумывай сам, - я почувствовала, что меня накрывает обида на Драса.
        - Зачем тогда ты так рвешься туда, к ним?
        - Потому что я тоже хочу знать зачем они здесь, что им нужно от нас, привезли ли они людей.
        - Ты не доверяешь мне, не веришь, что я сам без тебя смогу это сделать, или после того, как ты спасла нас, ты считаешь, что я и шага сам не могу ступить, и тут же окажусь в ловушке?
        - Нет, я так не считаю, и мало того, я знаю, что ты подверг себя и своих людей опасности только потому что хотел спасти нас с детьми, Драс. Я не дура, и знаю, что из леса они вышли пешие, и вы успели бы бросить все и сесть на коней, но вы отвлекли их от нас с детьми. Я знаю, что для тебя мы с детьми - самое важное, но ты все никак не можешь понять, что это разговор о другом.
        - О чем же этот разговор?
        - О том, что мне тоже интересно заниматься политикой…
        - Чем?
        - Налаживанием отношений с другими племенами.
        - Я не понимаю, зачем тебе это? - он искренне не понимал того, что я ему объясняю.
        - Потому что мне скучно сидеть на одном месте и болтать с женщинами об одном и том же.
        Он внимательно рассматривал меня, словно видел впервые, щурил глаза и осматривал с ног до головы, потом выдохнул и сказал:
        - Я надеялся, что тебе не хватает семьи, заботы и любви, но я оказался не прав, потому что ты совсем из другого теста.
        - Я хочу рядом с тобой заниматься делами нашего города. Всеми делами, Драс.
        - Делай как хочешь, Сири, я больше не буду мешать тебе.
        ГЛАВА 28
        Это треклятое ощущение, что нет никого, кто поддержит тебя и оценит все, что ты делаешь, скорее всего, пережиток моего прошлого мира. Мы все хотим быть значимыми, все хотим признания и оценки. Здесь невозможно объяснить никому, что тесно и душно вариться, словно в котле, в этих ситуациях, и ничего не менять.
        Мне было страшно лишь одно - прожить в этом досредневековье, не добившись чего-то важного. Да, меня очень радовали дети и муж, но сжившись с этим, поняла, что от себя уйти очень сложно. Местные женщины искренне не понимали почему я лезу во все щели, как жук, почему я не живу спокойно. Я могла говорить лишь с Ютой, которая, хоть и была младше всех женщин, но тоже имела шило в одном месте. Она сама видела, что мир дает возможности, сам подталкивает к переменам и их глупо не замечать.
        Все мои проблемы в прошлой жизни были не в мужчинах, что никак не могли наладить со мной отношений, а во мне. Я была огромной проблемой и для них, и для себя. Я не могла сидеть на одном месте и ждать, что мне принесут все на огромном красивом подносе. А в этом мире ожидание было еще невыносимей, потому что отсутствие быстрой связи и доступности к отдаленным местам, оттягивали все события и их решения.
        - Я больше не удивляюсь, почему Дар все делает так, как заблагорассудится ему. У него отличный пример - его мать, которой наплевать на безопасность. Она готова рисковать жизнью своей и своих детей, лишь бы узнать побольше, и доказать, что все может сама. Зачем тогда тебе нужен я? - мы разговаривали перед сном в полной темноте, и я не видела его лица.
        - Я очень люблю тебя, но все, что творится вокруг нас меня тоже интересует.
        - Поэтому ты ходила к Ваалу?
        - Я ходила к нему, чтобы узнать кто он…
        - Он брат Севара, который предал своих людей, который надоумил южан держать рабов, который хотел убить тебя.
        - Он знает намного больше, чем мы с тобой, и чем все люди здесь вместе взятые, Драс.
        - Не выдумывай, Сири.
        - Я не выдумываю, просто моя правда никак не уложится у тебя в голове.
        - Ты знаешь что-то, чего не знаю я?
        - Знаю, но пока не пришло время все рассказывать. Ты не готов к этому.
        - Давно ты не удивляла меня, а конкретно, с момента, когда сама пришла в плен, и чуть не оставила наших детей одних.
        - С ними был Севар и Юта, и еще сотни людей в нашем городе. И я не знала, что с тобой, и я не знала, как жить, не зная жив ли ты, - я осторожно положила руку ему на грудь. - Ты очень важен для меня, Драс, и что бы ты ни думал, я хочу, чтобы ты знал, что без тебя я не смогу жить и радоваться этой жизни. Прошу тебя, дай мне возможность рядом с тобой делать нашу жизнь лучше.
        - Я не буду больше спорить, я обещал, только мне не спокойно от того, что в нашей с тобой жизни так много загадок, - он положил руку поверх моей и повернулся ко мне. - Я столько лет смотрел на тебя издали, пока ты, словно тень Брана, просто шла за ним, пока он не замечал тебя, пока ты жила как дух. Сейчас я каждое утро просыпаюсь, и сначала не верю, что теперь между нами нет других людей, что ты со мной, что ты моя. Но тем не менее, ты женщина.
        - Да, я женщина, но я хочу большего, Драс. Я знаю, что возможно сделать жизнь лучше и безопаснее.
        - Для чего? Для того, чтобы тебе стало скучно, и ты пошла на восток и запад в поисках новых приключений?
        - А тебе не нравится?
        - Нравится, только вот переживания за тебя и детей не дают мне уверенности и силы.
        - А ты не переживай, ладно? - я аккуратно провела по его ребрам, чтобы пощекотать, и он сжался и повторил это на мне.
        - Дети в безопасности, Драс. Я хочу ехать с тобой и все узнать вместе с тобой.
        - Хорошо, только вот покоя мне это не добавляет.
        - Прошу тебя, просто поверь мне. Я могла остаться на юге, и ты это знаешь. Здесь раньше был только ты. Сейчас вас трое, и неужели ты думаешь, я буду рисковать своими детьми.
        - Я уже не знаю, чего ждать от тебя, Сири. Карлы не согласятся проводить встречи при тебе, и я не смогу доказать им, что твое присутствие - такая уж необходимость.
        - Оставь это мне, Драс. Если не получится, я не буду настаивать, а просто подожду тебя за дверью, - я прижалась ближе к нему, и он крепко обнял меня. Лишь бы он не вел себя как обиженный мальчишка, потому что мне надоело хитрить и придумывать причины, чтобы со мной считались, хотя бы он.
        Утром в городе все пришло в движение - люди срочно заканчивали дела и грузили в легкое судно все необходимое. Севар и Юта остались с детьми, как и Оми. Бран ехал с нами. Мы должны попробовать пристать к берегу внизу, перед ущельем, но, если мы не сможем, тогда торопиться к морю и выяснить все, что не давало покоя много месяцев.
        Люди не справятся с весенними работами одни - слишком многие ушли в Сорис, когда к берегам пристали корабли южан. В течение пары недель нужно решить этот вопрос, иначе, нам придется положить все силы на посевную - работать день и ночь, иначе, мы останемся без урожая.
        Я нарисовала Севару приспособление, похожее по принципу на работу колодца - ручки крутит бревно, на которое наматывается веревка. Только пририсовала еще и блок, по которому веревка будет проходить, чтобы не перетиралась. Нужно было конструкцию с блочком навесить прямо над обрывом.
        Нужно было придумать, как укрепить это на обрыве, чтобы возможно было спускать вниз послания. Безопасность нашего плато в этот раз показала еще и минусы - мы остаемся в полном неведение, когда приходит сезон изоляции. Почему я не думала об этом раньше? Потому что со мной рядом был Драс и дети, и меня мало интересовала жизнь на «большой земле». Сейчас это сыграло с нами злую шутку.
        - Я попробую, Сири, только вот такой длины веревки у нас точно нет, даже если связать все вместе. Нужно ждать тепла и вязать ее, но саму конструкцию я понял, и как будет время, займусь, хорошо, что мы теперь умеем читать и писать, а так бы и конструкция была ни к чему. Как еще можно все передать.
        - В моей прошлой жизни были специальные штуки, они назывались телефонами. Можно было говорить, и слушать человека, который находится за несколько месяцев дороги от тебя.
        - Мы можем и такой сделать, только нарисуй, ты же знаешь, что я могу все сделать из дерева.
        - Это мне не под силу, Севар, потому что это очень сложные технологии, - я обняла старика. - Смотри за Даром внимательно, и не отпускай от себя ни на шаг, он тот еще обманщик, и может просто сделать вид, что все понял, а сам уже составлять план нового побега.
        - Нет, у меня не забалуешь. Я приготовил ему новый лук, и мы будем учиться стрелять. У нас есть Юта, которая делает это лучше, чем я.
        - Если что, ты знаешь, что надо просто уходить. Как только река спадет, сразу отправляйте людей расчистить дорогу, мальчишки тоже могут помогать, в прошлом году мы ездили туда - работы много, но она не очень тяжелая.
        - Хорошо, не переживай, мы здесь справимся.
        - Если придут люди с севера, отнесись к ним как к гостям - дай кров и еду. Пусть ждут нас. О женщинах, которые придут к нам учиться, я рассказала, и Юта всех распределит сама.
        - Она как ты, Сири, совсем не похожа на Исту.
        - Я рада, Севар, что я не одна.
        - Я даже не знаю, радоваться ли этому, потому что таких как Драс я больше не знаю, а она простому мужчине не поддастся - он не будет терпеть ее гонор.
        - Не переживай, все с ней будет хорошо, - я вышла во двор, где Драс уже закинул на лошадей наши мешки.
        - Пора, Сири, думаю, все уже собрались, - он махнул Севару: - Поцелуй детей от нас, когда проснутся, скажи, что привезем для них подарки из Сориса.
        - Хорошо, езжайте, пусть Боги будут с вами. Возвращайтесь с хорошими вестями.
        - Обещаем, - я еще раз посмотрела на дверь, которая закрылась за Севаром. Юта осталась стоять на крыльце, сжимая на груди куртку. Костяшки ее пальцев были белыми.
        Река была еще полноводной, но мужчины управлялись достаточно хорошо. За несколько часов мы минули ущелье, но пристать к берегу здесь было просто невозможно, поэтому, люди, что ждали внизу, остались со своими новостями, а мы шли по воде дальше.
        Только спустя сутки потребовались весла, чтобы ускорить движение, и мы с нетерпением ждали конца пути. Деревни, в том числе и Уклам, где мы заночевали У Исты и Бора, оказались очень удачно построены - прямо по течению. Я впервые видела их со стороны воды.
        - Сири, сколько же времени я не видела тебя, - Иста искренне радовалась нашему приезду, и словно наседка крутилась вокруг нас. Ее сыновья - погодки выглядели как наш Дар, и Бор сейчас был счастлив жить с ними дома. Я старалась отстраниться от нее, и как можно быстрее узнать - что же сейчас в Сорисе.
        - Иста, я тоже рада видеть тебя и очень сожалею, что у вас нет времени приехать к нам, но мы столько времени пробыли в неведение.
        - Проходите в дом, перекусите и мы вам все расскажем - вы столько времени не спали в тепле, - Бор отстранил Исту и повел всех домой за накрытый стол. Этот дом был для меня словно домом из детства, и я с радостью поторопилась за Бором и Драсом.
        ГЛАВА 29
        - Они пришли ночью, и первыми их увидели рано утром западные дозоры. Сначала шесть кораблей, но это тоже было много, потому что они приходили раньше максимум на четырех. Потом увидели еще десять, а ближе к вечеру весь горизонт был темным - их было двадцать четыре, - Бор спокойно рассказывал о тех днях, когда наш отряд попал в плен к северянам. Мы называли их северянами, хотя, раньше ими были мы. Они называли себя «харкамами».
        - Сколько дней они не сходили на берег? - Драс сжимал мою руку, и я радовалась, что он взял-таки меня с собой.
        - Почти две недели они стояли на горизонте и не делали никаких попыток сойти на берег. мы уже начали думать, что это не те южане, о которых мы знаем. Ведь мы выполнили все - мы отправили домой южан, что пришли с вами, Бран, несмотря на то, что от них так и не было кораблей с оставшимися на юге нашими людьми, - Бор затягивал историю, и мне уже не терпелось узнать, как обстоят дела сейчас.
        - Сейчас что? - Драс тоже больше не мог слушать эти «сказки Венского леса», и хотел знать развязку и сегодняшнее положение дел.
        - Потом пришла лодка. На ней были северяне, что жили на юге уже больше восьми, а некоторые и десять лет. Я был там с самого прихода кораблей. Этих людей отправили передать нам все, чего они хотят, - Бор, казалось, не хотел прийти уже к развязке и тянул наше время.
        Еда у всех остыла, но никто не решался даже отвести от рассказчика глаза, боясь пропустить важное.
        - Бор, хватит тянуть кота за хвост. Что же там сейчас?
        - Они хотят говорит только с тобой, Сири, и только на их корабле. Они присылают лодки, покупают на берегу еду, набирают воду и уходят обратно к кораблям. Говорят, там все северяне, которых они хотят вернуть на родину.
        - Вы готовите им еду? Если там столько кораблей, представляете сколько там народу? - я запереживала по-настоящему. - Нужно было предложить пристать к берегу, а если они откажутся, отправлять лодки с провизией. Люди, наверно, несколько месяцев не ели горячей еды. Если начать переговоры с добрых посылов, то они пройдут легче, - меня не просто расстраивало то, что здесь творилось, но и раздражало это бездумие.
        - Они не попросили ничего сами, а мы не знаем с чем они пришли к нам, - Бор этими словами только подтвердил мои опасения.
        - Мало ли с чем они пришли, но человеческое отношение рождает обратное человеческое отношение. Давайте есть и сразу выдвигаемся, мы не будем спать, - я налила из чайника горячий еще чай и стала жадно его пить в прикуску с холодными уже пирогами.
        - Карла у нас теперь зовут Сири? Я не слышу Драса, - Бор сказал это, вроде, с долей юмора, но он меня очень задел, и я поняла, что этой своей шуткой Бор разрушил сейчас все, к чему с большим трудом пришел мой муж.
        - Если ты при всех будешь оскорблять моего мужа, я не стану молчать Бор, - я наклонилась к нему и прошептала ему прямо в ухо, пока все стучали ложками и в гомоне мой голос точно был не слышен.
        Драс ничего не сказал. Он взял свою кружку, накинул куртку и вышел на улицу. Бран вышел за ним. Бор опустил голову, поняв, что открыл свой рот с неуместной шуткой совсем не вовремя. Я не пошла за мужем, потому что сейчас это было лишним.
        - Бор, больше они ничего не сказали? Ничего не просили, не предлагали? - я снова перетянула его внимание на себя, хотя он уже внимательно слушал рассказ о нашем приключении с харкамами.
        - Ничего, сказали, что говорить будут только с тобой. Дрейфуют, чуть уходя из вида и снова появляются на горизонте. Не берут с берега дрова, только воду и еду, - он сказал и снова отвернулся от меня, слушая рассказ одного из мужчин. Иста тоже присела и с любопытством слушала.
        Чего они хотят? Зачем пришли так много кораблей? Там оставалось не более трехсот человек северян, как я поняла, и все вошли бы на шесть, ну, максимум, восемь кораблей. Зачем же их столько? Может быть они привезли что-то? Я прислушивалась к шумам на улице, но Драс и Бран, скорее всего, ушли от двери, и может, ушли в мастерскую Севара или к нашей лодке. Мне хотелось выйти на улицу, обнять мужа, но сейчас это было лишним.
        - Все спим, и на рассвете выходим дальше. Через пару дней будем в Сорисе, - Драс и Бран вошли в дом, и я осторожно наблюдала за мужем. Он казался спокойным. Да, я еще со своим приказным тоном на тему отмены ночевки…
        Мы легли в комнате Юты, остальные рассредоточились по большой комнате. Этот дом был удобнее старого, пол был теплым и чистым, в окна вставили стекла. С появлением стекла люди начали делать окна больше, и днем в домах было светло в отличие от того постоянного сумрака, в котором жили раньше. На зиму вставляли два стекла, все щели замазывали воском или смолой.
        Меня очень интересовала нефть. Хоть она и очень горюча, но ее маслянистость давала много возможностей - от использования для уличного освещения до пропитки материалов от гниения.
        Драс не поднял темы, что задел Бор, и я решила не лезть с задушевными разговорами. Сейчас у него было достаточно проблем, для которых нужно решение. Он долго лежал в темноте молча и по дыханию я понимала, что он не спит. Когда сон начал наваливаться на меня я услышала его шепот:
        - Думаешь, пришел сам Правитель юга?
        - Не знаю, Драс. Я обманула его, заставила довериться мне и обманула, чтобы он расслабился. Я поступила очень некрасиво, но, когда мне становится стыдно, я вспоминаю как подло меня вывезли. Украли из дома и вывезли к чужакам.
        - Зачем ты была им нужна?
        - Они узнали, что я знаю больше остальных северян.
        - Откуда ты знаешь больше нас? Мне тоже не дает покоя этот вопрос, Сири.
        - Я не могу это объяснить, Драс, но, надеюсь, ты веришь мне, и знаешь, что я всегда на твоей стороне.
        - Иногда мне кажется, что это мы все на твоей стороне.
        - Какая разница, Драс? Лишь бы наши взгляды совпадали, - я подвинулась ближе и легла на его грудь, положила руку на его живот, он положил свою ладонь сверху.
        - Я не знаю, как жить с тобой, Сири.
        - Просто жить, и не думать о своем эго.
        - Что значит «эго»?
        - Не думать, что мои поступки и слова направлены на то, чтобы ты перестал чувствовать себя мужчиной.
        - Но я перестаю чувствовать себя мужчиной, Сири.
        - Ну и зря. Не обращай внимания ни на кого. То, что я поехала с вами - твое решение, то, что мне придется говорить с ними - зависит только от тебя. Это простые шаги для решения вопроса, не больше.
        - Тебе легко говорить.
        - Не легко, Драс. Если я смогу донести до тебя все, что у меня в голове, ты либо посчитаешь меня сумасшедшей, либо это оттолкнет меня от тебя. Это слишком длинный и тяжелый разговор.
        - Но до этого я понимал тебя.
        - С этим разговором, я думаю, все будет намного сложнее. Сейчас я прошу тебя об одном - доверяй мне, как я доверяю тебе. Я доверяю только тебе и себе, Драс.
        Мы в темноте гладили лица друг друга, и сколько бы ни было в нем нежности и тепла ко мне, я чувствовала ту напряженность, которая не дает ему полностью расслабиться и быть собой. Словно он всегда готов получить от меня удар в спину, словно постоянно борется с этим раздвоением в себе, где одна часть полностью доверяет, а вторая боится подвоха.
        Я понимала, как ему страшно. Я просто ставила себя на его место - это я умела делать лучше всего.
        ГЛАВА 30
        Благодаря тому, что реки полные, и течение просто отменное, мы прибыли в Сорис чуть меньше, чем через двое суток. Мы пересекли Среднее море ночью. На берегу постоянно были дружинники, в городе горели костры, как на побережье, так и возле домов, где квартировали солдаты.
        - Карл Драс, все остальные правители ждут вас в замке Сориса. Остальных сейчас распределят по домам, - дружинник даже шага не дал нам ступить в сторону замка.
        - Она пойдет со мной, - он мотнул головой в мою сторону.
        - Нет, собираются только правители - все карлы уже там.
        - Она пойдет, потому что южане хотят видеть ее.
        - Мне не велено больше никого впускать, - дружинник был настроен серьезно.
        - Иди, потом расскажешь мне все, - я сжала его ладонь и тут же отпустила. - Не говори им пока о плене ничего, мы первые, кто вышел с плато - они ничего не знают, - я наклонилась будто для поцелуя, но прошептала ему на ухо.
        Вернувшись на берег, я рассматривала темный еще горизонт, в котором кое-где чуть блестели огни. Это факелы на кораблях. Все ой как не просто, дорогие мои карлы. Правитель юга явно задумал что-то, о чем вы даже не догадываетесь. Иначе, все было бы просто. Только вот что?
        - Иди поспи, - ко мне подсел Бран.
        - Нет, я дождусь Драса, - я рассматривала его висок. Он морщился, вглядываясь в темноту моря. - Скучал по морю?
        - Да, я не могу жить далеко от него, но мне нужно было отвлечься и узнать, как у вас дела.
        - Орус ведь не очень хорошо относится к Драсу, на сколько я знаю.
        - Да, он и раньше считал его слишком молодым, чтобы править, а сейчас, когда все карлы завидуют вашему городу, думаю, они вообще не станут с ним считаться. Попробуй перетерпеть и помолчать, Сири. Ему сейчас не сладко.
        - Я знаю, Бран. Нужно всего то понять - что хотят южане, и вернуться домой - сейчас слишком много дел для того, чтобы сидеть здесь на берегу и гадать зачем они пришли к нам.
        - Ты все еще зла на Оми?
        - Нет, я ее понимаю. Мы с тобой обманули ее и воспользовались ее незнанием.
        - Она уже поняла, что, если бы узнала все, не помогала бы нам. Я сказал Драсу, что ты заслуживаешь быть карлом, или хотя бы иметь право голоса, потому что никто еще не сделал так много для нашего севера.
        - И что же он тебе ответил?
        - Ничего, просто засмеялся, - Бран, видимо вспоминал их разговор и на лице была тень улыбки.
        - Почему ты заступаешься за меня? Я считала, что ты далек от этих всех дел, если они не касаются кораблей.
        - Потому что я видел тебя на юге, видел, когда вы строили город. Ты научила всех объединиться. До этого каждая деревня была сама по себе.
        - Это со временем увидел бы каждый, просто я поторопила.
        - Не просись на собрания. Лучше им не знать о твоих идеях, Сири.
        - Ты не доверяешь им?
        - Я доверяю только Драсу, - он встал с бревна, отряхнул брюки и пошел в сторону домов, где нам должны были дать комнаты. - И тебе.
        - Спасибо, - я почти прошептала в его удаляющуюся спину.
        Здесь пахло очень приятно. Весной море начинает свою жизнь. С рассветом начинался бриз и солоноватый запах становился сильнее и сильнее. Скоро расцветут травы на берегах и цветы в садах, и этот берег станет почти курортным. Рыбаки начинают спускать лодки на воду - тут и там слышен скрежет их по гальке, всплески весел и перебранка.
        Небо с востока подсветило горизонт, на котором теперь были видны темные точки. И как они смогли посчитать количество кораблей? Интересно, а где эти люди, которые привезли всю информацию с кораблей, они все вернулись обратно, или их задержали здесь.
        - Эй, ребята, вас, наверное, уже пора сменить, - я подошла к дружинникам, что расположились в легкой беседке охраны на берегу. Завернувшись в одеяло, они дремали вокруг кострища, где уже затухали дрова.
        - Как только рассветет полностью, - полусонным голосом пробубнил один из них.
        - Можно налить у вас чая? - я прошла в беседку, они раздвинулись, нехотя опуская ноги с лавок, уступая мне место. Выплеснула на камни остатки холодного чая из чьей-то кружки и налила из чайника, что стоял на кострище.
        - Угощайся. Вы недавно пришли с севера? Река стихла?
        - Да, стихла.
        - Живете там себе в тишине и покое.
        - И не говорите. Скукота, а у вас здесь, говорят, южане прислали несколько наших в лодке.
        - Да, чтобы передали, что ждут Сири для переговоров.
        - Ааа, а так, сами ничего не сказали?
        - Ничего, хоть и наши. Говорят, что не знают ничего. Вот ждем эту бабу. Говорят, она жена карла Драса. Та, что привела сюда корабль с юга. Ты с ними пришла? - я посмотрела на них внимательнее, да, семь лет назад они были совсем пацанами. Надо принять во внимание болтливость наших солдат.
        - Да, с ними. А эти северяне, что сошли с кораблей, они вернулись обратно, или остались здесь, на берегу? Может знаю кого. Многие же там остались в рабстве.
        - Двоих отпустили, а остальные в тюрьме.
        - В тюрьме? А за что? Они же наши, - какого черта здесь происходит вообще?
        - Правитель Орус велел запереть.
        - Правитель? Ведь их несколько. Почему Орус один принял решение, - да еще и правителем себя называет.
        После нашего возвращения с юга наши карлы договорились, что земли делиться не будут. Все согласились на то, что так мы будем сильнее. Орус остался в Сорисе, но в Сорисе основной штаб защиты с юга. Драс на севере, и наши границы проходят под плато. Среднюю часть - основные плодородные земли, на которых расположены деревни, поделили ровно карлы Фар и Бир.
        Правителями называют только всех карлов. А не отдельно Оруса. Наш юг мы продумывали как место, которое формирует армию. Мы считали, что с севера нам не угрожает ничего. Не угрожало, пока мы не построили мост. Молодые люди уходили служить на год дальше из своих деревень, и постоянно меняли свои посты - они должны были за год изучить всю карту наших земель. На всех дорогах у нас теперь отличные посты и гостиницы.
        Только вот, то, что я сейчас видела - это плохая версия того, что мы планировали. Эти солдаты даже сейчас, когда на горизонте стоит чужой флот, в полудреме рассказывают сами не зная кому все, что они знают. Орус решил, что все спокойно, что теперь можно превратиться в прежнего правителя - лентяя и жить поживать себе, обсуждая Драса и завидуя, когда мы пашем как волы и лето и зиму.
        Я вернулась на свое бревнышко, прихватив одеяло у солдат, край постелила, села на него, а два угла закинула на плечи. Корабли на горизонте казались миражом. Рассвело уже так, что не осталось темных уголков даже за камнями. Хоть день обещал быть пасмурным, было тепло и начинало клонить в сон.
        - Идем, нужно поспать, - Драс подошел сзади неслышно, присел и обнял за плечи.
        - Расскажи мне, что случилось, почему люди в тюрьме? - я подскочила, взяла одеяло и пошла за Драсом, который уже брел к дому. Я забросила одеяло в беседку и догнала его.
        - Они пока ничего не решили.
        - Как это не решили? Мы же здесь. Мы можем плыть к кораблям и поговорить с ними, Драс. Я же здесь.
        - Как бы я ни боялся за тебя, но я сам был за то, чтобы сходить на лодках, и все узнать, но их трое, Сири. Они не дают своего голоса на это.
        - Как это не дают голоса?
        - Так. Они сказали, что южане должны сойти на берег и поговорить с ними, а не с тобой.
        - Драс, там же северяне, там же люди, которые столько лет не могли попасть домой, а сейчас, вот уже несколько месяцев на воде и без нормальной пищи и одежды.
        - Давай поспим, прошу тебя. Я полностью согласен с тобой, женщина, но сейчас мы должны поспать, - он с трудом держал глаза открытыми. Да, он столько часов подряд управлял лодкой, всматриваясь в темноте в берега, и сейчас вел эту бессмысленную беседу.
        - Да, идем.
        - Ты уже нашла комнату?
        - Нет, я еще не была там.
        - У Оруса нет места в замке даже для остальных правителей, Сири. Мы что-то пропустили. Что-то очень важное.
        - Я уже это поняла, Драс. Идем, найдем самую удобную кровать, у меня есть с собой одеяла, - я захватила наши баулы у дома, и мы вошли в большой дом, центральная комната которого была занята лавками и столами, где сейчас завтракали солдаты, дежурившие ночью. - Пока они за столами, у нас есть шанс выбрать кровать.
        ГЛАВА 31
        - Драс, они не впускают меня к Орусу и остальным карлам. Пока все здесь, нам нужно поговорить, - я вошла в Большой дом и застала Драса за завтраком.
        - Я проснулся, а тебя уже нет. Думал, ты уже посреди моря и причаливаешь к кораблям южан, - у него сегодня было хорошее настроение.
        - Я не шучу, я встала, оделась, и сразу пошла в замок. Но мне сказали, что не впускают никого. Поговори с ними, прошу тебя. Пусть меня впустят хотя бы к людям, которых они закрыли в своей тюрьме. Мне не понятно - за что их?
        - Я тоже не шучу. Вчера я всячески пытался уговорить их хотябы о встрече с северянами, но они сказали, что это бессмысленно. Орус сказал, что нам не нужны проблемы. Наших людей они могут переправлять на лодках и убираться обратно, - Драс положил ложку и осмотрелся. - Сири, это больше не тот Сорис, куда ты вернулась почти семь лет назад.
        - У нас прямо под носом произошло то, о чем мы не подумали, Драс, а стоило бы. Нашим скажи, чтобы ни слова о харкамах.
        - Уже сказал. Не переживай, у нас здесь очень много людей.
        - Мы не можем ждать. Наши земли не могут простаивать, потому что скоро настанет время посевов, и нам нужны все наши люди, Драс.
        - Я знаю. Но основная часть армии находится сейчас здесь, и, если не вдаваться в детали, они защищают берег - все по правилам, которые мы сами придумали и ввели.
        - Но люди знают и помнят тебя. Знают, что дружины, а потом и армии, организовывал ты. Хотя, столько времени прошло, что сейчас на постах в основном молодые.
        - Да, я это имею в виду. Давай попробуем доказать им нашу правоту, только вот, не перегнуть бы, иначе, мы станем на одно положение с южанами, - он говорил все тише, и все больше озирался по сторонам.
        - Люди ведь привыкли уже, что все спокойно, васары не нападают, достаточно пищи и оружия, строятся новые деревни, везде безопасно. Они считают, что это заслуга Оруса, - я боялась, что наше предположение окажется правдой, но оно походило именно на то, чего мы вдруг испугались.
        - Да, Сири. Сорис всегда был сердцем земель, и у них осталось ощущение, что именно здесь рождается та жизнь, которую они получили…
        - И мы для них сейчас - предатели, которые идут на уступки южанам…
        - Да. Еще перед нашим отплытием из Зарама я понимал, что происходит что-то не правильное, что-то, с чем нам придется либо бороться, либо смириться, он посмотрел за мою спину. Я обернулась - к нам шли Бран и Гор.
        - Нас не впустили в подземелье, Драс. Вход в замок разрешен только тебе, - Гор сел на лавку, Бран сходил к печи и принес котелок и несколько мисок с ложками.:
        - Сири, давайте позавтракаем. Нас восемь человек…- начал Бран.
        - Девять. Если вы посчитаете и меня, - я сказала смеясь, чтобы не вернулось это ощущение напряжения.
        - Хорошо, девять. По сути, Гор - один из руководителей дружин, он с самого первого дня занимался подбором дружин, мы сами покупали лошадей для них, сами заказывали и шили одежду. Они все знают его и Драса, правильно? - Бран наложил кашу себе и мне, и придвинул мне миску с ложкой.
        - Да, но все так поменялось, что я даже и не понял - что происходит сейчас. Они все тычут мне в грудь мечами и не впускают в замок, Драс, мы сейчас решили попробовать пройти, - Гор был искренне удивлен тому, что происходило в Сорисе.
        - Это больше не те солдаты и не та армия. Утром, пока Драс был с карлами, я сидела на берегу, а потом подсела к охране, что дежурит в беседке. Они спали, представляете? А еще, не зная меня, они рассказали мне все, что здесь происходит, и когда Драс пришел со сбора, я знала уже все, - я принесла чайник и кружки.
        - Нам нужен отдельный дом, - Драс помог мне расставить кружки, я налила чай и принесла что-то вроде булочек.
        - Да, иначе, все наши разговоры станут известны каждому. У меня есть идея, только сейчас нам нужно заняться переездом. У нас даже на всякий случай нет лошадей, и вряд ли нам их дадут. Мы безоружны, у меня только лук, на который косились солдаты, когда мы сходили с лодки.
        - У нас только длинные ножи, - Бран осматривался, и мы начинали шептаться, что выглядело еще хуже.
        - Я найду дом, заплачу деньги… - Гор встал и хотел было идти, но Бран его дернул за рукав и посадил обратно.
        - Не думаю, что Орус знает где я живу. У нас с Оми свой дом на второй улице от моря. Там достаточно места, а еще есть место на верфи - там теплая мастерская. Это западнее по берегу, и там отдельная вышка, на которой все меня знают, как корабела.
        - Отлично, Бран. Лучше жить на верфи. Найдите лошадей, - я начала было оговаривать те действия, что необходимы были в первую очередь, но Драс не дал мне договорить:
        - Ты говорила, что у тебя есть идея…
        - Да, Драс. Рыбаки. Они выходят рано - только забрезжит рассвет.
        - И что?
        - Их видно с вышек, потому что уже достаточно светло. Надо сделать так, чтобы они выходили чуть раньше, - я рисовала ложкой по остаткам каши узор и думала. И в моем прежнем мире и в этом одни и те же правила - самые незаметные люди это те, кто всегда на виду.
        - Как это сделать? - Драс следил глазами за моей ложкой.
        - Я подумаю, Драс. Только вот, никто им этого советовать, и просить их об этом не должен. Потому что нас просто раскроют, и тогда мы станем врагами. Ищите лошадей. Просто купите, якобы для возвращения домой, - я встала, накинула куртку и двинулась на выход. - Я на берег. Берите только необходимые вещи, и не все разом. Пусть что-то останется здесь. Иногда будем заходить сюда, чтобы нас видели. До заката встретимся на верфи, скажите остальным.
        Было солнечно, и хотелось, чтобы наша поездка в Сорис была мирной, чтобы можно было прогуляться по берегу, купить новые ткани, рыбу, которую можно зажарить прямо на берегу. Здесь уже давно не было снега и берег был сухим - еще пару недель, и по гальке можно ходить босиком. Я пришла к берегу, где рыбаки уже возвращались, некоторые заносили лодки на берег, выкидывая из них снасти и рыбу. Я купила две живые рыбины и спросила, хорош ли улов в последнее время.
        - Бывало и лучше. Может эти корабли не дают рыбе пройти ближе к берегу, и поэтому все стало так плохо, а может еще и сезон не начался, в прошлое тепло вроде и такого не было в это время. А нам что, нам лишь бы на еду, да вот для солдат на продажу, - старик был сухим и жилистым, уже загорелым. Болтлив, скорее от того, что поговорить особо не с кем, а может и выпил уже, пока греб с сетями и четырьмя рыбинами размером с руку, обратно к берегу.
        - Почему раньше не выходите? Мой отец раньше по темн? выходил, чтобы миновать вон ту линию, - я указала на линию, где вода была более темной - - там начинались волны - барашки, а у берега всегда было тихо.
        - Да есть ли смысл? - он смотрел в горизонт на корабли.
        - Не знаю, я еще маленькой выходила с ним в темноту, он говорил, что рыба приходит кормиться еще до рассвета, но надо зайти за линию с «барашками», - я взяла рыбу за веревки, что он продел сквозь рыбьи головы, соединив их вместе, и не оборачиваясь, пошла по берегу в сторону верфи
        - А как отца звали? - кричал мне старик вдогонку, но я не оборачивалась, потому что рыбаки знают друг друга, а я могла просто не услышать его в гвалте рыбацких голосов и шуме от лодок, которые скрежещут сейчас дном о гальку, возвращаясь на берег после скудной рыбалки.
        ГЛАВА 32
        На верфи было интересно: строились параллельно три судна, и шесть стояли на выходе из залива. У нас всего шесть больших кораблей. А у южан двадцать четыре. Когда они успели построить столько? Или я знала не все? Интересно, это такие же, что сделал Бран? Они не испугались выйти в море так рано, они привезли людей. У меня не было уверенности, но было какое-то внутреннее чувство, что они пришли не с войной. Сейчас у нас были шансы наладить с ними отношения.
        Я пришла к верфи одна, и легко нашла мастерскую. Это единственный дом, все остальные постройки были просто навесами, под которыми люди обрабатывали доски. Я увидела, что на верфи в ходу наши пилы, которые мы начали делать у себя. Людям стало чуть легче - до этого они работали топорами.
        Человеку, что вышел из дома, я сказала, что сюда меня отправил Бран, и он без вопросов пропустил меня. Внутри пахло опилками - здесь готовили мелкие детали, которые валялись тут и там. Я нашла в углу, который выполнял роль кухни, ножи и соль. Вышла на улицу, наслаждаясь теплым бризом почистила рыбу, разделала на куски, уложила в котел и присолила. Занесла в дом, и освободила от железных инструментов печь.
        Нашла метлу, и выбрав из опилок все до единой мелкие детальки, которые могли оказаться нужными, вымела все начисто. Места для девяти человек здесь было предостаточно. Вдоль стен стояли штабеля досок, переложенные тонкими палочками. Скорее всего, это для деталей, которые должны быть высушены. На них мы все можем спать ночью, а днем сворачивать все одеяла и подвешивать в мешках, чтобы не было даже мысли, что здесь живут.
        - Тут стало намного чище, - в дом вошел Бран и бросил свой мешок на доски сразу у входа. - Остальные придут по одному. Драс пошел на очередной сход, который, скорее всего, ничего не решит. Эти бараны просто так сидят там и ничего не делают, Сири. Все, что здесь делается - остатки навыков, которые людям дали Драс и Гор.
        - Можешь купить ол? Я сварю обед. До вечера мы не пойдем в большой дом. Твои люди не болтливы?
        - Сейчас найду, у нас в подполье есть запасы - иногда приходилось ночевать здесь. Внизу есть и соленое мясо, и перетопленное коровье масло, - он открыл сбитые между собой доски пола в районе кухни и спустился вниз по лестнице, где оказался достаточно просторный подпол. Я наклонилась и заглянула внутрь - ему приходилось пригибать голову, но там было вполне достаточно места для хранения продуктов и некоторого инструмента. - Люди здесь из таких, что не интересуются ничем, кроме лапахов, Сири. Они вообще не видят ничего, что происходит дальше верфи, как и я. Почти все, кто здесь работет, пришли со мной с юга.
        - Это хорошо, значит они понимают, что на тех кораблях такие же, как они, и они хотят домой.
        - Да, это точно. Я знаю каждого в лицо, и я здесь старший. Останутся ли они на верфи - зависит только от меня, - он многозначно мотнул головой.
        - Ты говорил, что есть карты, что ты рисовал берег и знаешь, как обойти его с запада, - я вдруг увидела на стенах рисунки угольками, но это были не карты, это были виды берегов с моря. Отличные рисунки.
        - Да, я ходил на небольших лапахах, потому что никто не знает берегов дальше тех, где стоят наши дозоры. Я рассказывал дружине, если видел небольшие станы васаров и они ходили с ними в бой.
        - Берег сильно уходит в море? Допустим, если обойти его с запада, как думаешь, до нашего плато много дороги пешком, и где можно причалить, чтобы сойти? - как было бы хорошо, если бы берег был хорошо изучен. Странно, что люди Оруса не продолжили то, что начали мы.
        - Ты думаешь о том же, о чем и я, Сири, - он стоял возле дырки в полу улыбаясь. В руках у него был полный котелок ола и мешки. - Здесь сухие травы, масло, - показал он на мешки в руке.
        - Отлично. У нас будет хороший обед и ужин, - я забрала у него мешки. Один был совсем легкий с сушеной травой для чая, во втором была крынка с топленым маслом.
        Я ополоснула рыбу от лишней соли и поставила на очаг. Бран принес дров и подкинул в чуть горящие угли. Пока я чистила овощи, чтобы заправить рыбную похлебку, он сходил в дома, где торгуют хлебом, и принес четыре каравая.
        - Надо покупать понемногу, и ходить разным людям в разное время, Бран. Ни у кого не должно быть впечатления, что мы отделились. Это твои рисунки?
        - Нет, это Оми рисовала - она со мной ходила на лапахе. Она тоже знает все берега.
        - Очень красиво.
        - Да, и очень похоже.
        - С западной стороны есть место для причала дальше сторожевых вышек?
        - Да, и не мало, только вот не понятно, сколько придется идти до места, где можно попасть в Зарам.
        - А если пройти дальше? Думаю, если пройти мимо стана харкамов и двигаться постоянно на запад, мы в любом случае выйдем на берег.
        - Да, может через десять светлых, а может через три месяца, Сири.
        - Если здесь не будет никаких результатов, нам придется делать так.
        - Давай я сам предложу это Драсу, хорошо? - он сказал это так осторожно, словно боялся меня обидеть, но я была согласна с ним - он лучше владеет темой береговой линии и Драс не станет сердиться на меня одну за постоянные голословные предложения, которые именно ему приходится обдумывать и приводить в действие.
        - Да, только говори с ним пока один на один.
        Мужчины приходили по одному с разницей в полчаса - час. К закату, самым последним пришел Драс. Гор остался ужинать в общем доме, чуть позже туда должны были идти с ночевкой трое наших, чтобы у остальных сложилось ощущение, что там все.
        - Они сказали, что мы можем уходить, мол, ничего здесь страшного не произойдет, только вот все наши солдаты, все мужчины, что ушли из Зарама, должны остаться здесь, - Драс бросил свой мешок на доски и сел за стол, что Бран принес с улицы, как и две лавки. Окна мы занавесили тряпками. Работники с верфи ушли, как стемнело.
        - Если они пойдут с нами, они будут считаться предателями. Очень удобно для Оруса, Драс, - ответил один из мужчин.
        - Да, именно так, - он посмотрел в миску с рыбой и олом, которые я сейчас ставила на стол каждому.
        - Ты нашла рыбу?
        - Купила утром у рыбаков. Я придумала, как заставить их всех выходить раньше. Нужно пускать слухи, что рыба кормится сейчас глубже, и нужно с первыми лучами солнца быть уже далеко от берега.
        - Зачем нам это?
        - Мы под видом рыбаков сможем подойти к кораблям, - я осторожно, не глядя на мужа, сказала это и сразу замолчала.
        - Ты с ума сошла, Сири! А если они просто заберут нас в плен?
        - Ну, тогда мы поедем домой, потому что, иначе, кроме того, что мы остались без армии, мы останемся без урожая, и нам все придется покупать в Сорисе и деревнях. Тебе не кажется очень странным это стечение обстоятельств, Драс? - я говорила спокойно, налила себе похлебки в миску и села рядом с ним, отправила ему воздушный поцелуй и принялась есть.
        - Она права, Драс, - Гор зашел очень тихо, и мы не услышали, как открылась дверь. - Плохо, что нет никого на улице - вас слышно достаточно далеко.
        Мужчины, что должны были ночевать в большом доме, пошли туда, договорившись, что утром просто послоняются по берегу, посмотрят где дежурят и квартируют наши люди - все люди из Зарама должны узнать, что мы здесь, и должны молчать о том, что мы с ними связываемся. Это у нас точно выйдет, потому что мужчинам из Зарама меньше всех нравится идея сидеть на берегу, охраняя кукурузу, когда дома полно работы и семьи, которых они не видели несколько месяцев.
        - Нам нужно пробраться к кораблям и провести их западнее, ближе к вашим землям, Драс, - Бран говорил это как бы между прочим, и смотрел только в свою миску, как я поняла, он не хотел встретиться взглядом с Драсом.
        - Вы это до меня решили? - Драс перестал есть, положил ложку и замолчал.
        - Мы не решили, просто я думал, что можно сделать. У меня есть карты.
        - Надо узнать - сколько здесь наших людей. Их могут просто закрыть, - у Драса в голове сейчас была каша, но он старался сложить всю полученную информацию в один правильный план. - Если мы не будем показывать, что начали что-то понимать, они не заподозрят, но ведь и солдаты не станут восставать против своих же, понимаете? Завтра все понемногу найдем наших, те передадут друг другу. Узнаем сколько нас всего, а потом примем решение. Я не отрицаю твой план, Бран, только вот, имеем ли мы право вести южан туда, где нет никакой защиты? Вся армия здесь. Так мы можем просто отдать им наши земли, - он снова взял ложку, чтобы уже без аппетита и настроения просто доесть все и отдохнуть.
        Он был прав. Встречаться с южанами нужно осторожно, надо найти, как перестраховаться, чтобы не попасть в ловушку. Они не глупы, и я понимаю - почему они не сходят на берег - здесь они окажутся на чужой территории, а возможно, окажутся сразу пленниками. Мы даже не знаем, поняли ли те, кто вернулся, что остальных закрыли в тюрьме? Своих же. Они считают, что они предатели? Или они закрыли их от нас, потому что те что-то знают? Думаю, не долго нам спокойно ходить по берегу, и Бран не сможет увести один из лапахов незаметно. Сама же насоветовала настроить дозорных башен! Как же я ошибалась, раздавая советы по формированию того, что сейчас пойдет против нас.
        ГЛАВА 33
        Два дня мы занимались тем, что собирали информацию о наших людях, искали где купить лошадей и толкались между рыбаками, покупая рыбу и «вспоминая, что самая лучшая рыбалка, все же, до рассвета и подальше от берега». Одного нашего отправили обратно, потому что там, перед плато, стоял сейчас отряд, пришедший из Сориса, и нужно было узнать - наши ли это люди. Если наши, не дать им вернуться обратно, если не наши - проследить, чтобы ничего не узнали о наших новых соседях.
        Мы вечером вдвоем уходили к строящимся кораблям и разговаривали, сидя на остове, и смотря как на горизонте в темноте пропадают нечеткие черные точки. Там был наш выход из положения или новая проблема, которую мы, если все пойдет не так, как мы задумали, обернется бедой.
        - Мы с Гором вдвоем сходим на лодке к кораблям. Одежду рыбаков мы нашли, - Драс говорил это с лицом человека, которому не стоило препятствовать.
        - Рыбаки еще не решились на ночной выход на воду, Драс, - я вставала ночью и шла смотреть - нет ли желающих опробовать наши советы.
        - А мы сами покажем им, что пора этим заняться, - у Драса, видимо, тоже была идея.
        - Как?
        - Один из наших в форме купит сегодня рыбу у вечерних рыбаков - они вечером продают на армейскую кухню. А перед рассветом мы как рыбаки выйдем на лодке прямо от верфи, и вернемся туда, где остальные входят в воду. Мы придем к берегу, когда они все только собираются, и они увидят, что у нас в разы больше рыбы. И разговоров никаких не надо будет.
        - Да, ты молодец. Своим глазам они поверят.
        - Да, а мы будем на виду у дозорных. Мало ли зачем мы сделали крюк на лодке, может нам просто нужно ее перегнать. Те только и наблюдают, чтоб к кораблям не двинулись. А вернемся на следующее утро.
        - Хорошо. А если, как ты говоришь, вас оставят в плену? - у нас снова было мало времени, когда можно остаться вдвоем, и в такие минуты я просто брала его ладонь в свою. Даже не знаю, меня ли это успокаивало, или я пыталась передать ему свою уверенность в нем.
        - Если через три темных мы не придем обратно, уходите домой, выставляйте людей в ущелье, и не впускайте туда никого из людей Оруса.
        - Драс, нужно попробовать угнать лапах. Я же выхожу часто вдоль берега, может никто не задаст вопросов? - к нам пришел Бран, он тоже сильно переживал, что все оказывается именно так, как нам показалось в день прибытия - нас пытаются выжить.
        - Сейчас они более внимательны, Бран, и, думаю, на этих башнях не ставят наших людей. Лучше вообще не привлекать к себе внимание, - лицо Драса было каменным, и чуть сощуренные глаза говорили о том, что он что-то обдумывает.
        - Тогда, мне тоже нужно попасть на корабли южан, потому что только я знаю берег, - в словах Брана тоже было много правды.
        - Думаю, пока не стоит торопиться. Будем надеяться, что южане пришли с миром. Если они захотят говорить с Сири, нам придется вернуться, но рыбаки быстро поймут, что это не работает, и путь нам будет закрыт, - наконец-то он понял то, чего я боюсь - опоздать с переговорами.
        - Драс, нам не обязательно вести все корабли в обход к нашим землям. Бран может укомплектовать людей на двух или трех, увести ближе к Зараму, хотя, думаю, это будет очень далеко. А потом вернуть корабли, - после моих слов, я услышала, как Бран уходит, шепнув, что согласен на все, к чему мы придем.
        - Хорошо, Бран, мы постараемся найти самый бескровный путь, спасибо, что ты с нами сейчас, - Драс смотрел как он уходит в сторону мастерской.
        - Давай я сразу поеду с вами к южанам, прошу тебя, Драс.
        - Нет, так наши дети могут остаться без нас обоих. Не забывай о них, прошу тебя, - он говорил это не зло, но я поняла, вдруг, что у меня вообще нет страха перед южанами. Там сейчас столько людей, что нам будет не страшна армия Оруса.
        - Я не забываю. Хорошо, решай сам. Если нужно, я могу отправиться домой, собрать Юту и мужчин, с которыми мы выдвинемся на север, пройдем за землями харкамов и будем ждать вас на берегу. Мы можем жечь костры, чтобы вы быстро определились. Только вот, я не знаю, сколько понадобится времени, чтобы дойти от земель харкамов до берега, - я выцарапывала ножом на дереве полоски и делала их похожими на стрелу, Драс наблюдал за моими движениями.
        - Давай, мы с Гором попробуем сходить к ним, как запланировали, а потом будем исходить из того, что получилось? - он обнял меня и прижал к себе.
        - Давай, только, прошу тебя, вернись оттуда, Драс. Сделай все, чтобы вернуться ко мне.
        - Обещаю тебе, - он за руку поднял меня, и обнявшись, мы пошли по берегу в сторону мастерской. Нужно было немного поспать, чтобы ночью, прямо перед рассветом, исполнить небольшую сценку, предназначенную для единственных зрителей - рыбаков.
        Лодка с Гором и еще одним человеком с верфи - сухоньким стариком, что делал паруса, отошла от верфи за несколько минут до того, как горизонт на востоке полоснуло острым лезвием рассвета. Багровый восход говорил о том, что погода испортится, скорее всего. Скоро все ждали сезон дождей, после которых начинается теплая и трудоемкая весна.
        Я шла на берег, где около беседок с дружинниками снова сталкивали в воду свои лодки рыбаки. Лодка с Гором, казалось, уходила в море, как и несколько тех, что были уже на воде, но через несколько минут она изменила траекторию и двинулась к берегу. Они выступали, как работники верфи, которые тоже решили заработать, продавая рыбу.
        Ночью рыба плавала в небольшой яме, вроде детской купалки, в которую отвели воду из моря, и уходила с рыбаками она, вполне живя, хоть и не сильно активная, но нам требовалось только одно - чтобы рыба пришла на берег живой.
        Они пристали, когда последние пять лодок только отчалили или готовы были это сделать. С большим трудом они выкидывали на гальку десять больших, бьющих хвостами рыбин. Наши мужчины, что дежурили в беседках, подбегали и громко удивлялись улову. Старик с верфи только и сказал: «Нужно затемно выходить, там, чуть дальше, хорошо идет рыба».
        - ???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????? Все, кому надо, услышали и увидели. Утром, на этой же лодке, Драс и Гор уйдут вместе с рыбаками, что выйдут в море задолго до рассвета. Солдаты не обратят внимания, если это будет не одна лодка, а с башен в темноте не увидят, что лодка прямым курсом движется к кораблям. Только бы успеть, и лишь бы не испортилась погода.
        Днем мы увидели, как к замку собрали несколько отрядов, как сказал Гор, в них были преимущественно наши люди. Ожидание было невыносимо, а липкий страх снова стал подбираться к груди. Больше никогда я не буду на стороне людей, потому что они сами не знают, насколько они опасны для себя. Все понимание феодализма вдруг перевернулось в голове и перестало быть чем-то диким и жестоким.
        ГЛАВА 34
        - Если нас не будет больше трех дней, все отправляйтесь в Зарам, торопитесь со всех ног и будьте готовы ко всему. - муж был уверен в себе, как никогда, и я понимала, что спорить сейчас - плохая идея.
        - А если все получится? Как вы приведете корабли с запада? - я видела, что Брана они решили - таки взять с собой, и мне в помощники оставались только мужчины, которым Драс хоть и доверял, но лично я мало знала.
        - Заберешь Бора, а наши люди, что сейчас входят в армию Сориса, уже в курсе, и им понадобится только знак от тебя - три костра на берегу верфи и пьющие там корабелы. Просто скажи людям, что Бран велел угостить их. Купи вино и мясо, Гилар сделает остальное, - он подозвал к нам мужчину из Зарама, что прибыл с нами. - В дежурствах на берегу всегда есть наши солдаты, и если они увидят эти три костра, они сами свяжутся со своими.
        - Еще что-то? - мне казалось, мы многое упускали, очень многое прошло мимо нашего внимания.
        - Пусть люди пойдут на север. Той дорогой, что мы шли к харкамам, только после этих озер с теплой водой надо идти строго на запад. Если у нас получится, мы придем туда. Берег очень большой, и обходить его, чтобы не попасться в поле видимости дозорных, придется далеко в море. У вас будет время, Сири.
        - Хорошо. Бран дал мне карты, хоть они мало помогут, так как мы не знаем расстояний и времени в дороге, тем не менее, они будут хорошим подспорьем.
        - Сири, никогда в жизни я не думал, что жизнь с тобой будет приключением, и сейчас я благодарен тебе за то, что ты дала мне эту жизнь, - он крепко обнял меня, поднял мой подбородок и посмотрел в глаза так, что ко мне вернулась уверенность в этом мужчине.
        - Ты тоже хорош, муж мой, только вот, даже не подозреваешь, сколько у тебя сил, сколько всего ты можешь, - я не могла сейчас говорить ему всего, но прошлой ночью я уверилась в том, что задуманное мной - единственный выход для нас.
        - Да, и когда я вернусь, я докажу это, - он махнул стоящим в стороне Гору и Брану, потому что на берегу началось движение. Наши «рыбаки» должны были выйти с верфи.
        Задуманное принесло свои плоды - рыбаки в этот день, все, как один, отправились пораньше, чем сильно удивили солдат. После некоторых пререканий, где простые труженики доказали необходимость раннего выхода в море, солдаты отступили. Как только первые лодки спустились на воду, за ними последовала еще одна, только с нее хотели поймать самую большую рыбу, и уж точно, эта «рыба» могла поглотить «рыбаков». Но я надеялась, что как нам, так и «рыбе», выгоднее сейчас быть друзьями. Скорее, даже, только нам, но «рыба» должна думать, что это нужно только ей!
        Слоняться по Сорису три дня было невыносимо. Первый день я обошла все рынки, прикупила кучу нужных в дороге продуктов, тканей для палаток, так как после того, как мы все потеряли при прошлом нашем неудачном путешествии, дорожные наборы нужно было пополнить. Мы докупили лошадей для нас, и привели их на верфь. Я слонялась по гостям - людям, которых знала, мастерам и крупным торговцам, давая понять окружающим, что нахожусь здесь по сугубо деловой необходимости.
        На третий день, когда я понимала, что шансы слишком малы, и ближайшая ночь заставит нас в срочном порядке бежать из Сориса, от берега, где на одном их стоящих на горизонте кораблей сейчас был любимый мною человек, состоялась встреча, которую я желала сейчас меньше всего.
        - О! Сири, наша знаменитая победительница южан, - этот голос, будто, обрушил на меня ушат холодной воды.
        - Карл Орус, какая честь видеть вас, ведь все мои попытки потерпели неудачу, - передо мной стоял не самый красивый здоровяк. Он был выше меня на целую голову, ширина его груди походила на медвежью, а руки, были как две моих. Женщины сторонились его, потому что его лицо было так сильно выедено оспой, что казалось, раньше там селились пчелы, и теперь они улетели, оставив соты пустовать и сохнуть.
        - Мои солдаты слишком буквально понимают приказы. Я не мог бы отказаться от встречи с вами, ведь именно вы открыли нам глаза на то, что происходит вокруг. Вы живете в полном покое на своем севере, и вас, наверное, донимают только волки, но и в них вы находите прибыль - эти белые шкуры самые дорогие, - он предложил мне локоть, и это значило, что он хочет прогуляться со мной.
        - Да, север спокоен и мужчинам не на ком упражняться, в отличие от того, как жизнь бурлит здесь, - мы шли к берегу по первой улице, и таким темпом, мы должны были быть там минут через двадцать. Я не хотела, чтобы он провожал меня.
        - Давно не видел на сборах твоего мужа, Сири, - он умел смотреть так, словно читал мысли на веках в момент, когда человек моргает.
        - Так как все наши крестьяне сейчас здесь, он поехал к Бору, чтобы договориться о помощи от деревенских жителей, когда они закончат работу с посевами. Я тоже планирую скоро выдвинуться домой - людей мало, и сейчас нам важны все руки, что есть, - нет, уж, тебе далеко от этих уловок, Орус, ты никогда не вел переговоров, где на кону стоит твоя квартальная премия.
        - Ты же видишь, как их много, и знаешь, что друзьями назвать тех, от кого ты сбежала как воришка, нельзя, и мы первыми здесь примем удар, - он явно намекал, что именно я виновата в том, что сейчас на горизонте стоят корабли. Хорошо, говори, что хочешь, но именно я, «воришка», что украла у южан своих людей, которые не могли долгие годы попасть домой, изменю твою размеренную жизнь навсегда.
        - Да, не спокойно у вас. Спасибо за беседу, карл Орус, мне нужно успеть завершить покупки. Скорее всего, выехать придется рано утром, - я дала ему понять, что разговор окончен, вынув свою руку от его локтя.
        - Я думал вы хотите разговора, ведь вы суете свой нос везде и не доверяете своему мужу, - ехидная улыбка разожгла в моей душе костер, размером с дом, но покер-фейс в этом мире еще неведом, как и актерское мастерство.
        - Я слишком любопытна, и мой муж уже не знает, что с этим делать. Но я стараюсь не докучать мужу, ведь он карл, и сам знает, как лучше. На мне все женские дела Зарама, и их так много, что мы встречаемся с ним только на несколько часов, чтобы выспаться. А сейчас у нас еще больше дел, так что, думаю, я скоро забуду, как он выглядит. Не задерживайте пожалуйста наших людей, потому что наша жизнь зависит от урожая, карл Орус, - я старалась выглядеть добродушно, и, похоже, у меня это получилось, потому что его прищур, с которым он начал разговор, покинул лицо.
        - ???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????? Они могли вернуться только ночью, когда рыбаки вновь выйдут в море. Мы уже собрали все вещи и покупки, оседлали лошадей и навьючили на них мешки. Если до рассвета они не вернутся, мы должны трогаться в сторону Зарама. Верхом это занимает больше времени, чем на лапахе, но мы должны гнать что есть мочи, пока они не поняли всего замысла, на следующий день после нас должны выехать часть наших людей, да, их признают дезертирами, но сейчас здесь это не так страшно пока. Это не карается расстрелом, и должно рассматриваться на сборе, а без Драса Орус не имеет права это решать.
        Через среднее море мы переплавлялись на лапахе. Когда мы достигли другого берега, полностью рассвело. Драс не вернулся. Теперь мне оставалось только надеяться на то, что это не было ошибкой. Они хотели говорить со мной, но ведь он мог объяснить какова ситуация сейчас, и что нужно сделать для того, чтобы разговор состоялся. Или они не стали рисковать безопасностью наших земель, и теперь мне останется только ждать. Но сколько? Месяцы это или годы, больше я не имею права бросать своих детей и людей. Теперь нас ждет нечто более сложное и опасное - начало междоусобиц.
        ГЛАВА 35
        - Бор, я хочу просить тебя пойти с нами в Зарам, а потом и дальше на север. Нам нужно выйти к берегу, куда прибудут корабли южан, если Драс и Бран договорятся и приведут их туда, - я знала, что в это время отвлекать людей от дома просто нельзя.
        - Сири, у нас и так почти не осталось мужчин в деревне, а отец сейчас в Зараме. Кроме наших земель, есть еще земли соседей, где вообще нет ни одного мужчины, - Иста, наверное, впервые вышла со словом раньше мужа, и я ее не судила. Бор сидел, опустив голову, и, кажется, искал в себе силы, чтобы разочаровать одну из нас.
        - Я понимаю, Иста, и твое замешательство сейчас тоже понимаю, Бор, но мирное время закончилось, как бы мы это не отрицали. Орус перетянул на себя все одеяло, но он не хочет делать ничего, чтобы развивать наши земли, он просто снимает пенку с того, что есть сейчас. Нам всем от этого только хуже, думаю, ты и сам уже заметил, - я уже было готова была попрощаться с ними, допить чай, и выдвинуться в дорогу.
        - Я поеду с тобой, Сири, знаю, что женщинам не легко придется теперь, но, то, что касается Оруса, ты права, и я должен помочь Драсу, - он встал, отодвинул Исту и пошел в комнату. - Я переоденусь, и мы выезжаем.
        - Бор, ты не имеешь права оставить меня одну с сыновьями. У нас столько дел, у нас все еще не обработана земля, люди из соседних домов ждут нас в помощь, - Иста, по-моему, впервые так орала, что тряслись стекла.
        - Иста, я все понимаю, только вот, если все пойдет так как сейчас, через пару лет все будет намного хуже. Подумай о том, как будут жить твои дети, а не ты сейчас, - я хотела взять ее за руку, но она отдернула ладонь и ушла в комнату следом за Бором.
        Разлад в семье, что стала моей, мне не очень нравился, но выбора у меня не было. Иногда я думала, что зря поднимаю эту пыль, вместо того, чтобы просто жить как все эти люди - без политики, без разглядывания будущего, не ища лучшей дороги, ведь это вообще не мой мир, и я не знаю какое будущее его ждет. Но мне очень хочется увидеть здесь какое-то подобие цивилизации, застать хоть краешек моей прошлой жизни, дать детям чуть больше, чем они здесь получат.
        Мы выдвинулись под молчаливое осуждение Исты, но я решила скрепить сердце и думать о деле. Когда мы добрались до плато, нас встречало уже расчищенное ущелье, хоть река еще не вошла полностью в свое русло. Все вокруг уже покрылось первой изумрудной зеленью, отвесная южная сторона горы, на которой стоял наш Зарам, тут и там, расцвели очень красивые белые цветы, похожие на ландыши.
        - Сири, наконец вы вернулись, - перед ущельем нас встретил дружинник, что дежурил на въезде. - Я ждал вас, чтобы предупредить, что тот отряд, он все еще здесь. Хорошо, что люди не успели им рассказать - ваш человек приехал раньше, чем мы расчистили дорогу, и отряд поднялся в город.
        - Спасибо. Что они там делают? - мне было не понятно, какого черта они там ждут, если в Сорисе, как сказал Орус, так нужна вся армия. И как они отреагируют, если наши диверсанты прибудут следом за нами.
        - Говорят, что ждут возвращения карла Драса, - ответил дружинник.
        - Черт подери, Бор, что мы им скажем?
        - Скажем, что они остались в Сорисе, мало ли, ведь писем им никто не привозил? Не было людей? - Бор был настроен решительно, и мне нравилось, что у него есть ответы.
        - Увидишь вернувшихся мужчин Зарама до того, как наши гости спустятся из города, попроси их спрятаться, и пошли мальчишку к нам или к Севару, - я договорилась с дружинником, и мы тронулись в сторону дома.
        - Мама, мама, мой брат сказал, что вы вернетесь только к осени! - на встречу мне бежала дочка, а за ней сын, Севар, Юта и Оми.
        - Они становятся все громче и громче, Сири, - Юта перехватила Дарину, что выбежала босиком, и кое как уже несла ее подмышкой.
        У меня было впечатление, что дети выросли за это время, а я все больше и больше времени провожу без них, не вижу, как они становятся взрослыми.
        - Сегодня мы будем спать с вами в одной постели, и вы мне до ночи расскажете, что у вас здесь произошло, - я не хотела до утра говорить, что мне скоро снова придется уйти от них, и я не знаю на какое время я с ними расстанусь.
        После ужина мы с Бором отправились в нашу гостиницу, где квартировали сейчас солдаты Оруса. Судя по тому, как они расположились и, как оказалось, некоторые из них отправились на охоту с нашими мужчинами, они не собираются уходить.
        - Как устроились? - Бор с порога поднял развалившихся на кроватях солдат. Они явно не торопились помочь мужчинам, что остались дома, но рвали сейчас спины за десятерых.
        - Спасибо, хорошо. Вы вернулись? А где карл Драс? Мы ждем его, - встал один из солдат.
        - Карл Драс остался с несколькими людьми в Сорисе, и если вы не планируете помогать людям, которые кормят вас уже несколько дней, можете отправляться обратно, думаю, вы уже отдохнули, - я боялась, что слова Бора станут началом недовольства солдат, но они промолчали.
        В гостиницу ввалились еще двое, один из которых, судя по нашивке на рукаве, был старшим дружины, и они, поискав глазами Драса, смотрели теперь на Бора.
        - Бор сказал, что нам не рады, командир, - тут же ответил на молчаливый вопрос старшего один из солдат.
        - Мы выедем, когда вернется карл Драс… - начал было командир, но Бор прервал его.
        - Значит, пусть ваша команда поднимает задницы с постелей и идет помогать людям. Карл Орус мог отправить сюда местных, чтобы их пребывание было здесь не зря, но отправил вас, так что, вам придется взяться за плуг, или можете организовать лагерь за пределами Зарама и лично добывать пищу, потому что нашим женщинам некогда готовить вам обеды, - Бор не дождался ответа, и вышел из дома. Я последовала за ним.
        - Нам нужно собираться и выходить на север, Бор. Думаешь, они уедут? - мы сидели за чаем, и когда Юта увела детей в комнату, мы позволили себе поговорить о нашем походе.
        - Если они не уедут, мы тронемся ночью, и потом им скажут, что мы на охоте. Думаешь, они шпионить за нами приехали? - оказывается, Севар тоже планировал отправиться с нами в путь.
        - Севар, ты, конечно, прав, но ты точно остаешься с детьми. Кому нам еще доверять, отец? Думаю, они могут отправить сюда еще людей, и тогда, город будет в осаде, и наше возвращение может быть очень сложным. Ты придумаешь, как связаться с нами, как сообщить нам, есть ли в Зараме армия, - я встала и подошла к Севару и обняла его.
        Я лежала в постели, обняв спящих детей, и не понимала, как устроить жизнь спокойнее, когда мой сын шепотом, чтобы не разбудить сестру, проговорил мне на ухо:
        - Я знаю, что тебе снова нужно уйти, я случайно подслушал вас, когда Юта подумала, что я сплю. Не бойся больше за нас, мама, я обещаю тебе, что никаких сюрпризов больше не будет. Я присмотрю за Дариной и Севаром, - он поднял мою голову и положил ее себе на плечо, как делал это Драс.
        - Я знаю, Дар, ты стал достаточно большим, чтобы не вести себя как ребенок, - я прижала его к себе и заснула, думая о том, что, скорее всего, моя дочь, что осталась в прошлой жизни, уже вышла замуж, родила ребенка. Интересно, я уже стала бабушкой?
        ГЛАВА 36
        Мы вышли втроем, ночью, потому что солдаты так и не ушли. Накануне мы много говорили об охоте, потому что закончились запасы мяса. Я, Бор, Юта, которая уведомила отца, что, если он не возьмет ее в этот поход, она нагонит нас одна, и это будет не так безопасно, как если она пойдет с нами сразу. Мост за Зарамом мы миновали в полночь, а с вечера теснились под берегом, чтобы никто не узнал, в какую сторону мы направились.
        У нас с собой были только скатки палаток, по шкуре, и по мешку с запасами провизии и одежда. Лошади шли налегке, вернее, не шли, а неслись во весь опор весь световой день с передышками на водопой и корм. На ночевку мы вставали за полночь.
        Если в прошлый раз по талому снегу я добиралась до поворота к харкамам около десяти дней, сейчас мы доехали за восемь: просохшая земля, тепло, растаявшие ручьи для водопоя, все это значительно ускоряло дорогу.
        Поздно ночью мы повернули на запад и пройдя лес, вышли к туману, что сейчас не менее плотно, чем в самом начале весны стелился над источниками. Первое, что я сделала там - заставила Бора отвернуться, быстро разделась и залезла в полюбившийся мне бассейн с теплой, немного пахнущей сероводородом водой. Юта, немного посомневалась, но повторила за мной. Это нельзя было назвать никак иначе, кроме как блаженство. Уставшее от сидения на лошади тело было благодарно - все мышцы, словно насыщались кислородом, переставали болеть, расслаблялись. Думаю, если сделать химический анализ, то источник оказался бы целебным.
        К нам бежали охранники, разглядевшие в тумане людей, что не слишком заботились соблюдением тишины. Я не стала дожидаться момента, когда они направят на нас свои меткие стрелы и прокричала из тумана:
        - Я Макраш. Мы пришли к Харэму!
        - Сири, это и есть то место? Это же земля Миры, не меньше. Здесь живут жамады?
        - Кто такие жамады, Юта?
        Она долго объясняла мне, что это дикие люди, верящие только в духов темного мира, живущие с ними в отношениях, и приносящие в мир полулюдей - полудухов. Этого отрывка мифологии я не знала, наверно не натворила ничего такого, чтобы Иста мне рассказала очередную сказку про белого быка, где в конце все умирают по причине пренебрежения к этой самой мифологии.
        От Юты я точно этого не ожидала. Я было начала переживать, что не рассмотрела в Юте этих нор сумасшедшинки, но она засмеялась и добавила:
        - Это сказки моей мамы, чтобы ее дочка боялась далеко уходить от дома, вышла замуж за крестьянина с коровой, и родила сразу троих детей, чтобы как можно раньше на огороде были помощники. Вот такие "радости" ждали бы меня, если бы ты не ударилась головой. Так что, когда ты начала менять нашу жизнь, я, встреть того васара с молотом, расцеловала бы его, - она, будто бы чувствовала, что есть другая жизнь, и цеплялась за нее всеми силами, не хотела жить в этом сумраке.
        Я смеялась как сумасшедшая, но зря, потому что по взгляду Бора я поняла, что он тоже немного верит в этот бред.
        - Высохли? Быстро одевайтесь, потому что эти жамады пялятся на вас, словно волки на ягнят, - он бросил нам вещи и велел держать одеяла развернутыми, пока мы одеваемся. Свитеры и брюки в этом плане были очень удобны, и мы быстро переоделись в чистое.
        - Отец, даже дед рассказывает эти сказания с иронией, а ты, похоже, засиделся дома, слушая мою мать, и теперь веришь во всю эту чепуху, чтобы занять чем-то свою голову, - Юта была честной девочкой, но порой, мне казалось, она не знает границ, за которые заходить не стоит, потому что мужчины состряпаны из совершенно другого теста.
        - Зачем давать повод думать о себе плохо? - они пикировались как брат и сестра, или как друзья. Мне нравилось, что между ними не было рангов. В этом Бор был современен - он не любил нравоучений, и позволял своим детям быть взрослыми, когда они очень хотели, но и спрашивал, как со взрослых.
        - Вот у меня к тебе тот же вопрос, отец, пусть я лучше всегда буду думать о тебе хорошо, - девчонка за словом в карман не лезла.
        - Сири, мы и не ожидали вас в гости, - хорошо, что мы уже оделись, когда в белом мареве я услышала голос Харэма.
        - Нас привели к вам новые приключения, но я рада снова увидеть тебя, - я вышла ему на встречу, раскинув руки для объятий.
        Лучникам, скорее всего, была дана команда отступить, и к нам вышел только Харэм. Он заметно изменился: в нем не стало той детскости, он стал более плавным, лицо его сейчас было молодой копией отца. Неужели он подстраивается, старается казаться старше, спокойнее? В нем не стало суеты, взгляд больше не скакал по деталям, а будто охватывал всю картинку целиком, вычленяя нужное уже в одному ему ведомом фокусе.
        - Я прошу остановиться у нас на ночлег. Я рад и тебе, и твоим друзьям, Сири, - он повторил мой жест руками, и мы обнялись совершенно искренне, как друзья, которые много пережили вместе и встретились после долгой разлуки. Это хорошо, потому что в нем осталась искренность, и его блеск в глазах был абсолютно честным.
        - С удовольствием примем твое приглашение, Правитель Харэм, - я отстранилась от него и чуть наклонила голову.
        Он привел нас в зал дома, где жил Харкам с женами. Первый этаж был только для Правителя, и нас до того неприятного случая с самоубийством Харкама в дом не впускали вовсе, но сейчас здесь весь пол был застлан шкурами, посреди комнаты стоял низенький столик, за который нас усадили. Женщины приносили еду, среди которой, кроме мяса, к моей радости, оказался печеный ол.
        - Спасибо за твое гостеприимство, Правитель Харэм, рано утром мы снова отправимся в путь, я сидела рядом с ним, и это было хорошим знаком. Бор вел себя напряженно, а вот Юта во все глаза рассматривала поселение, потом дом, в который мы вошли, а за столом поглядывала на Харэма, пока считала, что мы заняты разговором.
        - Что заставило вас выйти снова к нам? - он только чуть повернул голову, и скашивал на меня взгляд, больше смотря на чашку с отваром, что была в его руках.
        - Нам нужно на запад, Харэм. Мы хотим просить пропустить нас на ваши земли. Мы хотим дойти до моря - большой воды, о которой я вам рассказывала.
        - Там нет большой воды в пяти светлых верхом, а дальше - редкие племена васаров.
        - Значит, мы будем идти на запад, а потом на юг. Там мы должны встретиться с Драсом. Я не могу пока ничего говорить, Харэм, но на обратном пути мы обязательно расскажем об этом, - лишь бы он не настоял о точной причине пути, потому что ему пока не стоит это знать.
        - Как скажешь, Макраш, я дам вам пять человек, чтобы васары не напали на вас - моих людей они знают. Ты не скрываешь неприятности, Сири?
        - Нет, пока я не рассказываю полностью, потому что в наших землях нельзя говорить о деле, которое еще не сделано, - он как-то понял, что у нас есть проблемы, и его забота тоже хороший показатель.
        - Хорошо, если тебе понадобится помощь, ворота нашего стана всегда открыты для тебя и твоих друзей. Пора отдыхать. Вас поселят в первом доме, - он встал, чуть наклонился, и дождавшись женщину, что поклонилась нам, поднялся по лестнице на второй этаж. Мы вышли из дома и отправились к воротам - к дому, где жила я. Нас проводили на крыльцо, открыли дверь, и на меня снова нахлынули прошлые ощущения - страх за жизнь Драса, полное непонимание - как выйти из ситуации.
        Заснули мы мгновенно - после многодневных ночевок в палатке на земле, эта теплая комната со шкурами на полу была просто волшебством. Перед тем как заснуть, я отворачивала углы настила и смотрела в щели. У меня мелькнула мысль, что если я сейчас засну, то проснусь, и окажется, что внизу снова Драс, Бран и Гор с мужчинами
        Еще до рассвета в дверь постучали - женщина внесла чайник и кружки, хлеб, мед и вяленное мясо. Нам велели все, что не съедим, забрать с собой. Я была не против, потому что только Бог знал - сколько дней, или даже недель, нам придется блуждать в поисках побережья.
        Когда мы вышли во двор, наши лошади были оседланы, наши скатки и сумки приторочены к седлам, а возле ворот верхом ожидали пятеро мужчин, которые должны были передать нас только Драсу. Я была благодарна Харэму, потому что, если бы он не предложил провожающих, нам пришлось бы просить его об этом.
        ГЛАВА 37
        Теперь мне нужно быть особенно внимательной к дороге: записывать время в пути, отмечать повороты. Давно, когда мы впервые с детьми выходили в лес, отходили на охоту, у нас с Драсом и детьми осталась договоренность - особенным образом повязанные тряпочки. После того, как ленточку привязывали на ветку, мы завязывали узелки на кончиках, а рядом с ленточкой, ножом вырезали букву «Л» или «П». Особенно удобно это было сделать на перекрестках.
        Я не показывала своих «хлебных крошек» харкамам, они и так знали дорогу, а мои «записки» - наше личное. Что же там на кораблях сейчас происходит? Я очень надеюсь, что они специально ждали время, чтобы наш уход никак не связали с уходом флотилии.
        - Здесь совсем другая почва, - Юта то и дело сходила с лошади и рассматривала землю и растения.
        Так и было, травы, как таковой, найти было сложно. В основном, мы шли по мхам, застилавшим землю. Я боялась, что это топи, но харкамы шли уверенно, словно это их путь, который они проходят ежедневно. На возвышениях росли деревья, и там трава была уже выше щиколотки, но низины парили туманами и пахли все теми же перьями, видимо здесь везде есть нефть.
        - Если пойдете другой тропой, можно уйти вниз, - чуть задержался, дожидаясь нас один из сопровождающих.
        - Как это вниз? - я не сомневалась, что Юта не станет молчать, потому что ей было любопытно все.
        - Земля забирает человека вместе с лошадью, и закрывается над ними, будто ничего и не произошло. Мы долго ходим этой дорогой, а когда к нам приходят васары, мы завязываем им глаза. Харкам всегда сам ходил за эту «голодную землю», вы первые, кто идет здесь, кроме харкамов, - мужчина явно был горд этим, и давал понять, что нам оказана просто неимоверная честь.
        - Я благодарна вашему Правителю… - я хотела дать понять, что мы это ценим, потому что так оно и было, на самом деле.
        - Наши люди тоже благодарны тебе, Макраш, и наши народы всегда будут это помнить, ведь в эти холода мы могли почти все уйти, но сейчас видим, что можно выжить, и наши сердца наполнены радостью и благодарностью, - при этих словах дикаря, остальные его спутники чуть притормозили, посмотрели на нас и поклонились.
        - Как твое имя, мы же должны как-то называть друг друга? Я Юта, мой молчаливый отец - Бор, а Сири вы называете Макраш, - не унималась Юта.
        - Я Сафал, а мои братья не очень говорливы, можете называть нас Сафами, - наконец-то наш сопровождающий расслабился и чуть улыбнулся. - Скоро наши женщины поедут в ваш стан, чтобы учиться делать хорошую еду, выращивать вкусные корни и ягоды от болезней, и мы надеемся, что вы тоже будете чему-то учиться у нас.
        - Да, нам многое интересно, но сейчас мы должны надеяться, что задуманное нами получится, и мы снова сможем жить спокойно, - незачем им пока знать много о нефти, хотя, я и сама не очень хорошо знаю. Но, перегонку опробовать можно, хотя бы ради хорошей зажигательной смеси. Если не получится, подойдет и нефть - благодаря тому, что загорается она мгновенно, разливается, увеличивая территорию огня, нефть - самое лучшее оружие этого времени.
        Я не знаю, сколько мы прошли за первый день дороги. Так хотелось, чтобы был спидометр, чтобы точно знать расстояния. Здесь и часов нет, только солнце, по которому живут все. Остановились на ночлег, когда смеркалось. Сафал сам указал нам место.
        Пока они с Бором ставили палатку, я достала письменные принадлежности и написала короткую записку, завернула в маленький кусок кожи и закопала под деревом, на который привязала ленту немного иначе - оба кончика ленты я разорвала, это означало, что здесь был привал, и под деревом есть письмо. Если нужный человек достает письмо, он кусочек кожи оставляет в ямке. Так надежнее, значит, прочитал записку тот, кому нужно. Это, я считала, поможет возвращаться домой людям в разное время, и знать, прошли ли твои люди перед тобой, вернулись ли они раньше тебя. Драс смеялся над этими моими «детскими игрушками», но я знала, что когда-то нам это потребуется.
        Сафалы отказались спать с нами - им нельзя спать с чужими женщинами в одном помещении, ну, мы были только рады. Они положили на землю возле костра шкуры, которые так же, как и мы, везли в скатках, легли на них, укрывшись тонкими плетеными одеялами, похожими на рогожу.
        Когда я открыла глаза, стояла полная тишина, только птицы перекликались, и чуть трещал костер. Меня это сильно напугало. Я выглянула из палатки, и увидев, что возле костра недвижимо сидит Сафал, успокоилась. Он походил на изваяние: лицо расслаблено так, что нижняя челюсть чуть отвалилась, но рот закрыт, спина прямая, руки на коленях. Я поняла, кого они мне напоминали. Они были похожи на индейцев.
        - Если бы ты не трусил, у нас бы было две козы, - я услышала голос приближающейся Юты.
        - Я не трусил, просто нам больше не надо, нам и одной в дороге будет много, но мы не бросим мясо, и будем есть его, пока не закончится, - ответил ей незнакомый голос.
        Я осторожно вышла. Сафал не изменил положения, его глаза даже не дрогнули. Я увидела среди кустов головы. Первым шел Бор, за ним Юта, и позади них четверо мужчин, на плечах которого покоилась небольшая коза.
        Сафал открыл глаза, повернул голову к пришедшим охотникам, потом положил в затухший уже костер несколько толстых веток. Костер принял пищу, и угольки начали потрескивать, отдавая энергию свежей древесине.
        - Вы сами держите овец и совсем не охотитесь? - я вышла и направилась к Сафалу.
        - Охотимся, но сейчас, Харэм сказал нам о том, что земля живая, и нужно брать от нее столько, сколько нам нужно, не брать большой запас, расходовать сколько нужно. Харэм будет мудрым правителем, Макраш, и он много успеет сделать, потому что еще молод, - Сафал гордился своим правителем, и мне это очень нравилось - так нам спокойнее.
        Но как, оказывается, внушаем юноша. После нашего разговора с ним он подумал над этим, поменял законы и привычки людей. Дикарям легче принимать решение правителя, с этим спорить нельзя, а у нас такое уже не пройдет, да и сама стремлюсь иметь запасы побольше. Логики в словах дикаря много - нам и правда, не зачем столько мяса в дороге, лишний груз.
        - Сири, я убила козу. Сейчас ее освежуют, пожарят, мы поедим, и можем выдвигаться. На следующем привале нам не придется готовить. Даже костер можно не разжигать, - Юта поставила над костром котелок и приготовила мешочек с травами.
        - Хорошо, что ты у нас такая охотница!
        - Да не придумывай, потому что я знаю, как ты стреляешь из лука, Сири, почти лучше всех.
        - Ну, ну, только вот это нам особо ни к чему. Отец продолжает злиться за то, что ты пошла с нами? - он был слишком молчалив и, наверно, меня винил в том, что я не донесла до его дочери всей опасности данного предприятия.
        - Сири, отец скоро успокоится, даже можешь не переживать об этом. Что думаешь, получится все?
        - Что?
        - Ну, этот план с южанами?
        - Я не знаю, Юта, но в одном уверена точно, сейчас Орус более опасен, чем весь юг.
        - Да, я уже поняла. Мужчины начинают поговаривать о том, что он один хорошо справляется с делами. Думаю, их кто-то в этом убеждает. Даже среди наших соседей были разговоры о том, что вы перетягиваете в свой Зарам молодых и собираете армию, - Боже, почему она раньше мне об этом не рассказала.
        - Эти разговоры были еще до нашего похода, Юта, так ведь? Ты же больше не была дома, - сейчас я понимала, что дела обстоят куда хуже, чем я думала.
        - Да, сосед, который всегда был другом деда, в его мастерской за кружкой ола, он говорил, что вы двое решили захватить все земли, чтобы единолично править здесь. Что у себя на севере вы строите город - крепость, и будете там прятаться от простых людей, которые останутся без поддержки.
        - Почему же ты раньше, до похода на север, еще в самом начале весны, не сказала мне об этом, Юта?
        - Я думала это пьяные бредни, но потом еще одна соседка сказала, что Орус собирает мужчин, и планирует снизить налоги, что выплачивают люди за охрану земель. Вот тогда у меня возникло чувство, словно я чего-то недопонимаю, но все равно, я не переживала так сильно. А потом этот случай с пленом, и это вообще забылось.
        - Юта, знай, что все, что заставляет оглянуться, все, что звучит не так как мы привыкли, или как ты думаешь лично, нужно запоминать, нужно принимать во внимание. В этих деталях всегда кроется что-то. Будь всегда глазами и ушами, но не показывай, что ты знаешь это, не говори ни слова, если не уверена полностью, что это твой человек.
        - Да, Сири, я это уже поняла.
        - Нас ждут большие перемены, Юта, и кое-что из того, что они говорили, окажется правдой, только прошу тебя, знай, что это не было задумано. Так получается потому что иначе никак.
        - А что именно станет «правдой»?
        - Все, что сказал пьяный друг деда. Все!
        ГЛАВА 38
        Однажды, в моей прошлой жизни, мы с мужем ездили в Карелию. Меня вдохновляла природа края - было в ней что-то девственное, но в то же время грубое. Север не прощает ошибок и пренебрежения.
        Сейчас мы ехали по похожему ландшафту. Было ощущение, что я снова вернулась туда, и стоит мне оглянуться, я увижу треугольные со стеклянными крышами, домики, стоящие в ряд. Там жили туристы из разных стран. Вечерами на улице мы жгли костры, жарили мясо, знакомились. Нам привезли рыбу и белое вино, мы сидели в теплых беседках после бани и рассуждали о том, что дикий мир прекрасен. Сейчас меня смешат те рассуждения. Мы не жили в дикой природе, нас снабжали всем необходимым, на нас не могли напасть ночью, и нам не приходилось думать, чем заменить антибиотики, или хотя бы обезболивающие.
        - Юта, ты можешь себе представить, что когда-нибудь сквозь все леса будут проходить дороги? - мы виляли между деревьями, и я замечала, как наши проводники время от времени смотрят на солнце. Я боялась, что вот так, чуть свернешь не туда, и ты придешь уже не на запад, а, допустим, на юго-запад, а это сотни километров, которые приходится идти, порой, несколько недель.
        - Зачем дороги по лесам? Я понимаю, что они нужны между городами, деревнями, как ты называешь станы, но в лесу, мне кажется, они ни к чему, - да, о том, что у нас могут быть еще соседи, она не думала.
        - А если там есть народы?
        - И что, мы будем ездить к ним в гости?
        - Нет, но мы же должны убедиться, что если там есть люди, то они не нападут на нас.
        - А зачем им нападать?
        - Допустим, за тем, что мы делаем железо, у нас хорошие поля, много скота, ну и… - я подняла одну бровь, - И красивые девушки.
        - Мне не понятно это. Мы же не нападаем ни на кого, Сири.
        - Если бы харкамы нашли нас первыми, они бы просто забрали всех в плен, и мы сейчас работали бы на них, - шепотом, чуть свесившись с лошади в сторону Юты, просипела я.
        - Да, они организованные, у них меткие лучники, и они все как один - знают, что делать. Сири права, - Бор, едущий за нами, вклинился между нашими лошадьми и полушепотом поддержал нашу беседу.
        - И что же делать, если мы встретим такое же поседение неизвестных нам народов? - наконец, Юта поняла, о чем мы говорим.
        - А что бы ты стала делать? - мне было очень интересен ее ответ, и я повернулась к Бору, показав, чтобы он молчал.
        - Сказала бы, что у нас много чего есть, и мы готовы поделиться… - выпалила девочка.
        - И они сразу отправились бы за выкупом, а ты доверчиво показала им дорогу, а потом, поздно ночью, тебя прирезали бы перед Зарамом, а на него напали бы ночью, и взяли все даром, - перебил ее улыбающийся Бор.
        - Юта, сначала нужно обратить внимание - что это за люди, как устроен их быт, чему они поклоняются, кому служат, что у них есть. Помнишь, мы говорили с тобой, что часто ответ кроется в мелочах. Главное, никогда не терять веры в то, что все получится, если у тебя нет решения, нужно тянуть время, и в какой-то момент решение придет. Жаль, что здесь нет шахмат… - да, шахматы, почему же я не подумала о них раньше? Это очень легко дает понимание, что продумывать нужно все ходы, а иногда, как с цугцвангом[1], решения просто нет. Но жизнь, не шахматное поле, а люди, не фигуры - можно просто поменять правила жизни, и выход будет.
        - Мы уже третий день идем от харкамов, но не встретили никого, так может здесь больше и нет никого. Ты же говорила, что харкамы ходили сюда меняться с васарами, - надежды Юты питала и я, но реальная жизнь выглядит иначе.
        - Три дня пути, это очень мало, - снова вклинился Бор. Хорошо, что он слушал наш диалог, так он понимал, как рассуждает его дочь. - Сюда, на север, никто никогда не ходил, и мы не знаем, что здесь может оказаться.
        Я бы хотела, чтобы здесь оказалась бургерная и мотель, а потом, оказалось бы, что мы все эти годы жили в резервации, где-нибудь на Аляске, но это слишком замечательно, чтобы быть правдой.
        - Сири, а ты веришь, что мы выйдем к морю? - теперь меня решил проверить Бор.
        - Я бы очень хотела, иначе, нам придется повернуть южнее, но ведь Бран говорил, что и пару недель дороги он двигался вдоль берега на север. Ему хватило трех дней, чтобы пройти на запад вдоль побережья, и берег повернул. Да, я надеюсь, что с запада земли омывает море. А еще, мне не хочется узнать, что мы живем на острове, именно поэтому нужно отправлять экспедиции и рисовать карты - мы должны знать свои земли и отмечать их, - мы и раньше говорили с Бором и Браном на эту тему, но так близко к вопросу на практике не приходили.
        На седьмой день пути после стана харкамов начались поля, и мы прибавили ходу. Становилось теплее с каждым днем, некоторые травы начали зацветать, хоть ночью было еще прохладно. Здесь были кустарники, которых нет у нас, воздух пах иначе, а мужчины отметили, что зверья в лесу так много, что даже ленивый не останется голодным. Вечерами мы валились спать, иногда не хватало сил приготовить ужин, но мы всегда плотно завтракали до рассвета, и выходили, как только небо дарило первые лучи.
        Мы переходили вброд реки, я оставляла пометки, но казалось, что обратной дороги могу и не найти. Природа менялась на глазах, и теперь почти не было гор - горизонт был чист на десятки километров.
        На десятые сутки мы ночевали в небольшом лесу рядом с рекой. Деревья были старые, и их стволы были больше метра в диаметре. Густая и раскидистая крона была отличной крышей нашему лагерю.
        Поставив все котлы кипятиться с водой, мы с Ютой решили помыться и постирать вещи в реке, потому что сменная одежда вся закончилась, и наша экспедиция стала пованивать. Харкамов мы в важности чистоты не убедили, и они отправились выше по реке, чтобы поймать рыбу. Мы встали лагерем еще засветло. Бор искал и приносил дров, мы стирали вещи под берегом - река была прозрачной, с галечным дном, но стоять в воде пока было холодно. Мы решили постирать с берега.
        - Эй, если вы хотите помыться до возвращения дикарей, идите, вода уже кипит, - крикнул сверху, от лагеря Бор, но потом вскрикнул, и совсем недружелюбно продолжил: - Кто вы, что вы хотите, не ходите туда, не трогайте их, Юта, Сири, бегите! - и замолчал.
        Я помню, как я подняла голову в сторону лагеря, и на фоне закатного солнца на берегу увидела четыре фигуры с луками, что были направлены на нас. Васары?
        - Отец! - просипела Юта, и бросилась к подъему, я успела поймать ее за руку и прижав к себе, прошептала: - Молчи, стой, не двигайся, и прошу тебя, молчи, - и что есть сил закричала вверх по реке:
        - Сафаааааал!
        [1] ЦУГЦВ?НГ (нем. Zugzwang «принуждение к ходу») - положение в шашках и шахматах, в котором любой ход игрока ведёт к ухудшению его позиции.
        ГЛАВА 39
        Когда к нам спускались эти четверо, что держали луки, я отметила тонкие длинные ноги в штанах. Сверху были слишком короткие для этого мира туники, они чуть прикрывали талию, и было понятно, что это женщины. Я держала Юту, прижав к себе крепко и шептала, что все будет хорошо, главное, молчать и не делать резких движений.
        Трое остались чуть позади, все еще держа луки наготове, а вперед вышла высокая и стройная девушка с короткими волосами - как карэ, только без челки, и волосы были заправлены за уши.
        - Кто вы? - она спросила резко, но хорошо хоть на нашем языке. - Где остальные?
        - Мы не собираемся посягать на ваши земли, если они ваши, мы просто путники, которые хотят дойти до моря, - я чуть наклонила голову, но она была моего роста, ка и ее спутницы.
        - Да, это наши земли, что такое «море»?
        - Это большая вода, без берега.
        - Да, в трех ночевках здесь есть такая вода, но она наша, - на лице у нее я увидела презрение, и это было не лучшим выражением лица, такое не сулит ничего хорошего.
        - Мы не враги, мы не хотим вредить вам, я Сири, наши земли далеко отсюда, но по воде к нам должны прийти наши люди, мы хотим только встретиться с ними, забрать их и уйти, - я надавила Юте на плечо, и мы вместе встали на колено. - Наша жизнь в ваших руках, только просим, не вредите нам, у нас есть дети.
        - Дети? Много? - она вздернула брови.
        - Я не знаю сколько, но у всех есть дети, - я смотрела на нее внимательно, и сейчас ее лицо выражало смятение. Трое девушек подошли ближе, чуть опустив луки и внимательно посмотрели на нас, потом на ту, что стояла перед ними.
        - Заберите их, идемте за воду, - она махнула в нашу сторону, и начала подниматься на берег.
        - Мой отец, вы его убили? - Юта вскочила, заставив этим самым снова направить луки на нас.
        - Этот? - их предводительница вывела на берег связанного Бора, во рту которого красовался мой платок. - Нет, не убили. Вы идете с нами, из-за ее плеча вышли еще пять человек, и на фоне заката я не могла их разглядеть.
        Нас перевели через реку, они действительно хорошо знали эти места, так как брод искать не пришлось. Мы шли впереди, за нами три девушки, потом Бор, которого подталкивали в спину еще трое, остальные шли сзади, они уложили все наши пожитки и вели лошадей. Мы долго шли вниз по реке, вода была ледяная и ноги ломило, но девушки, по-моему, не чувствовали этого.
        - Долго нам идти, уважаемый эльф? - я хотела диалога, и переживала за то, что Драс, если и найдут берег, не найдут нас.
        - Долго. Кто это «эльф»? - их предводительница теперь ехала на лошади Бора, и она обогнала нас, когда мы вышли на берег. Они хорошо замели следы, теперь даже харкамы, вряд ли найдут место, где мы вышли. Чертовы охотники, нашли время уйти от нас.
        - Ну, это лесной народец, который ходит везде с луками, следит за тем, чтобы не трогали леса, заставляют цветы цвести, а птиц петь. У них острые ушки, и они владеют магией.
        - Нет, это не мы. А где живет этот народ? - вопрос задала еще одна с карэ, но она была рыжей.
        - Они не видимы, и живут везде. Появляются только тогда, когда сами того захотят. Может вы все же они? - мне было уже смешно, да и Бор начинал пофыркивать от смеха. Это подняло настроение Юте, вот она то точно знает эту сказку.
        - А еще есть гномы, это такие смешные мужички с бородой, ростом чуть выше твоей талии, - Юта продолжала тролить рыжую. - Они живут в горах, и куют там металл, а еще, они делают зеркала и монеты.
        - Правда? - рыжая - наш пропуск на свободу, это уже понимала и Юта.
        - Не слушайте их, они смеются над вами, - главная продолжала делать серьезное лицо, но нас было уже не остановить.
        - Вы хоть имена свои скажите, а то ведете непонятно куда, может вы нас сожрать собрались, так не стоит, я хорошо стреляю из лука и могу убить для вас лесную козу, - я уже стала одергивать Юту, чтобы она больше не шутила, иначе, мы могли бы нарваться на неприятности
        - Я Тиара, а это мои сестры. Мы идем в наш стан, и там решат, что делать с вами. Давно не было женщин на наших землях, - сестры? Да они разные как небо и земля, и Юта, видимо тоже зацепилась за слова об их родстве, потому что сейчас рассматривала их внимательно, оглядываясь.
        Уже в темноте мы вышли к лагерю, где ждали еще две девушки. Там были легкие палатки, на кострах стояли котелки, в них явно варилось мясо, но был еще другой запах, такой знакомый, что щекотало нос и слюни выделялись, будто я не ела три дня.
        - Ешьте и спать, выходим до рассвета, - нам развязали руки, но связали ноги, подали по миске с ложкой, Бора посадили далеко, и мы могли только наблюдать друг за другом.
        В тарелке лежал кусок мяса, размером с кулак, и две морковки. Морковки! Не такие яркие, как у нас, но все же, это была морковка. Я набросилась на нее, было с нетерпением, но вкус немного отличался. Старалась не обращать внимания, потому что запах был сумасшедшим.
        Спать нас уложили, связав, хоть и слабо, руки. Мы лежали с Ютой и смотрели друг на друга, и слушали, как двое дежурных постоянно передвигаются по лагерю - молодцы, эти знают правила. Я не помнила, как заснула, но снилась мне сегодня кастрюля с вареными овощами, какую варят на винегрет. Сон был настолько реальный, что я помнила запах моркови и свеклы. Я чистила с горячих, парящих овощей кожуру, и откладывала на доску, чтобы они остыли.
        Проснувшись, поняла, откуда такие реалистичные запахи, нам поставили по чашке моркови, и на этот раз она была порезана, залита чем-то вроде кефира, а еще, там лежала половина вареного яйца. Знают бабы толк в еде и подаче, это вам не каша - и полезно, и сытно, но не разнообразно.
        - Быстро ешьте, и выходим, нам до ночи нужно пройти больше сегодня, вас привяжем к лошади, и кое-где придется бежать, - Тиара перестала быть в моих глазах умницей, потому что кроме морковки, похвалить девушку было не за что.
        - Нам бы еще это, в кустики, и к воде, умыться, - Юта опередила меня с просьбой.
        - По дороге будем переходить ручей, там все будут мыться…
        - Вода еще холодная, тем более, в лесном ручье, - мне не нравились их порядки все больше и больше.
        - Надо привыкать, придет холод, и вы будете умирать, если не привыкните за тепло к воде, - офигеть, у Тиары где-то в лесу корпус Суворовцев, которых она лично кормит морковью, и закаляет в холодной воде. Это, конечно, прекрасно, но мне и так нормально, без закалки. Нам из бани в снег хватает раз в неделю, а сейчас купаться в ледяном ручье - пневмония, добро пожаловать. Придется что-то придумать, чтобы отвести эту процедуру от себя.
        ГЛАВА 40
        Как привязанные люди бегут за лошадьми я видела только в фильмах про индейцев. Развлечение, даже для спортивных и привыкших, так себе. Я думала только о том, чтобы не запнуться. Им нужно было только одно - до темноты дойти к очередному лагерю. Тот, где мы сегодня ночевали, по всей видимости, был постоянным, потому что девушки остались там, хоть и поменялись.
        У ручья нас даже не отвязали, завели в воду прямо с завязанными руками, чуть ослабили завязки между ними, и велели окунаться. Я долго не решалась, так как даже ноги ломило от холода, тогда меня просто облили несколько раз из котелка, что Тиара отвязала от лошади одной из своих девушек, и я решила, что проще будет нырнуть.
        Крещенская купель была более милостивой хотя бы тем, что там нужно было окунуться три раза, а потом, накинув теплый халат в разогретом авто можно выпить горячего чая и коньяка, или бальзама, что мы с подругами и делали.
        Мне, как и Юте, которая повторила за мной, дали в руки по куску зеленого, на удивление вкусно пахнущего мыла, и мы натирались им прямо сквозь туники, потому что с нас сняли только брюки. Все девушки разделись до нага, и мылись с удовольствием, не сжимаясь и не трясясь от холода.
        Тело так и не привыкло, и когда на берегу нам развязали руки, дали ткань, и чистые сорочки,
        Мы надеялись, что разожгут костер, но всем раздали лишь по куску серого бездрожжевого хлеба, типа питы, заставили одеваться, чтобы продолжить этот чудовищный юег с небольшими перерывами, в которые нужно было достаточно быстро идти.
        - Что это? - Тиара указала на мое нижнее белье - трусики, вроде шортиков на завязках, когда я пыталась их надеть трясущимися до сих пор руками.
        - Это трусы, - я не подняла на нее глаз, надела, затянула и завязала тесемку.
        - Зачем?
        - Чтобы быть чистой, и не натирать штанами, - я натянула штаны, связанные из тонкой шерсти носки, и начала обувать боты.
        - У вас странная одежда.
        - А у вас странное отношение к незнакомым людям.
        - Мы не зла вам желаем, а добра, - начала было Тиара.
        - Поэтому нас ведут как скот? Бора вообще к нам не подпускают, - я встала, завязала шнурок на брюках, накинула безрукавку - хоть и день солнечный, меня трясло от холода. Я посмотрела на Юту, которая даже в штанину ногой попасть не могла - так у нее тряслись руки. - Девочка может заболеть, и вы не сможете помочь ей.
        - Слабые люди дают слабое потомство, - она снова связала мне руки, и ждала, когда Юта оденется, чтобы связать и ей.
        - Что ты знаешь о потомстве, дура? Уверена, что у тебя не было детей, и, видимо, не будет, потому что Бог не даст над ним так издеваться, как вы это делаете с чужаками.
        - Ты не лишишь меня покоя своими словами. Как тебя зовут? Сири? Ты придешь к месту и там сможешь сказать все, что в твоей голове. У меня и правда, нет детей, но это потому, что мое время еще не пришло.
        - Да, да, то-то вы переглянулись, когда речь зашла о детях. У вас недостаточно мужчин? Или вы сами их застудили в речках, проверяя, кто же из них более сильный, и может иметь право на жизнь? - мы шли сейчас снова на север, то есть, сошли с маршрута очень сильно, но река - мы шли по течению. Может, и не все реки текут к морю, но в моем мире это так.
        - Это ты обсудишь с другими людьми, а у меня есть свое задание, и я его выполняю, - она дернула руки Юты, проверив завязь, и оттолкнула нас от себя, передавая веревки девушкам, что уже сидели на лошадях. - Выходим побыстрее, чтобы наши слабачки могли согреться, и держите этого с ними, - она махнула на Бора, который тоже, скорее всего, купался, потому что трясло его не меньше нашего.
        К ночи мы пришли к очередному лагерю, и он был больше предыдущего - я насчитала пять больших палаток, расставленных по кругу, лошадей было не меньше десяти, но остальные могли быть привязаны на выпасе, за небольшим леском. Руки развязали сразу. Всем троим, указали к центру этого круга, где горел костер, варилась еда.
        Запах моркови больше не доставлял удовольствия, он теперь ассоциировался с этим пленом. Нам дали по жареной рыбе и снова эту морковь. В кружке был отвар, и он чуть горчил - такую траву мы у себя не пили, я бы ее узнала. Неужели у них нет трав вкуснее? Но, сделав несколько глотков, горечь ушла, и чай стал достаточно вкусным.
        - Они сказали, что шли к воде, там они должны ждать своих людей, что придут по ней, - Тиара рассказывала девушкам, что были в лагере, о нас, они здесь же ужинали, и говорили о нас так, словно нас не было.
        - По воде никто не ходит, только лодки, но у воды нет края, и на лодке без воды нельзя далеко идти, - девушка из лагеря была удивлена тому, что сказала о нас Тиара. - Они врут, значит шли сюда за нами, как васары, хотели украсть наших людей!
        - Не хотели мы никого красть, не говорите ерунды, - я решила не молчать, потому что эти слова, с таким испугом произнесенные девушкой, могли посеять в остальных такие же мысли, а потом и окрепнуть в их дикарских головах. - У нас есть большие лодки, на которые входит много людей, воды и даже лошадей. Наши люди сейчас в беде, и на этих лодках к нам придет помощь.
        - Сколько вас? - спросила одна из женщин, что была в лагере.
        - Трое.
        - А вообще, всех? У вас есть стан, или вы как васары, ходите по чужим землям, и никак не найдете свою?
        - Вы знаете что такое сотня?
        - Нет.
        - Тогда я не знаю, как вам объяснить, - я и не думала открываться им, пока не увижу их стана, но, судя по тому, что в лагерях так много людей, что наконечники их стрел сделаны мастерски, что ведут себя они как профессиональные для этого мира воины, их не мало.
        - Попробуй.
        - Я хочу говорить с вашим Правителем, - я внимательно наблюдала за их реакцией на эти слова, и получила желаемое - они переглянулись, но не улыбнулись. - Вы ведь дадите мне с ним говорить? У меня есть что предложить вам, - я допила отвар и показала, что не хочу больше разговаривать.
        Встала, за мной встал Бор и Юта. Нас развели по разным палаткам, и сегодня я спала с одной из девушек, что вела нас с самого начала. Моя веревка была привязана и к ее руке.
        Рано утром, еще до рассвета в лагере оживленно загалдели, зафыркали кони. Я решила, что можно ногой отодвинуть полог и посмотреть на лагерь. Чуть спустилась ниже, боясь разбудить соседку, зажала пальцами ноги и откинула холстину, что была накинута снаружи. Там, с Тиарой были новые люди, и среди них были мужчины. Она кланялась им, они что-то говорили ей, и она каждый раз опускала голову. Черт бы вас побрал, я-то уже понадеялась, что мы встретили местных Амазонок.
        Мы выехали, лишь попив отвар, без завтрака и умывания, пустили лишь в кусты, где я обнаружила, что начались эти прекрасные дни, без которых в дороге «никак не получить удовольствия» от бесконечной стирки. Я шепнула девушке, и она тут же достала из сумки несколько полотен, и отдала мне. Ну, хоть так, простыла все-таки, с этим их закаливанием.
        После обеда мы достигли места, где две реки сливаются в одну, и с высокого холма, что были редкостью в таких равнинах, это место было хорошо видно.
        Их стан был за глубокой и полноводной рекой, сразу после устья. Она была не широкой, но бурной. На берегу лежало множество лодок, вроде каноэ, сушились рыболовные снасти, а в лесу, стояли хижины. Да, именно хижины - сплетенные из толстых веток, замазанные глиной. Окон в них не было, были щели, затянутые тряпками.
        Между хижинами хорошо протоптанные тропки, лошади пасутся за лесом - отсюда слышно их ржание. От хижин к нам шли люди - несколько женщин и мужчин. В лесу было и не разобрать - сколько этих хижин, а берег, если не считать лодок, пуст. И каждую лодку легко поднимут двое. Они вот так прячутся летом, но зимой, как на ладони от того, что домишки приходится топить постоянно, даже сейчас, в теплое время года, из крыш нескольких валит дым.
        Нас подтолкнули вперед к вышедшим людям, и Тиара крикнула мне в след:
        - Она хотела видеть нашего Правителя, и сказала, что говорить будет только с ним.
        ГЛАВА 41
        Меня одну завели в одну из хижин, по-другому назвать это жилище у меня не поворачивался язык. То же костровище в центре, те же лавки и стол, и две комнатки, входы в которые завешаны тряпками - так было в домах северян, когда я попала к ним.
        - У тебя есть имя? - спросила сразу как я вошла, женщина, сидевшая за столом. По обе стороны от нее сидели мужчина ее возраста - лет сорока, или сорока пяти, и девушка лет восемнадцати. Девушка явно была ее дочерью.
        - Конечно, здесь даже у коров есть имена. Меня зовут Сири, - меня не держали, и я смело села напротив нее. Между нами теперь был только пустой стол.
        - Ты сказала, что будешь говорить только с правителем? - снова женщина. Неужели, здесь все же матриархат? Мужчина внимательно смотрит, но не произносит ни слова.
        - А есть ли смысл рассказывать все каждому встречному?
        - Откуда вы? - она уже была очень загорелой, и загар был весенний, грубый, даже почти рыбацкий - мартовское солнце нещадно светит, отражается от снега. Шея у нее белая под туникой с глубоким вырезом и продетой в шов веревочкой, как на наших домашних сорочках, и создается впечатление, что голова не принадлежала этому телу. То же нелепое карэ, карий, буравящий взгляд, тонкие губы, обветренное лицо.
        - Наши земли южнее, у большой воды. У нас несколько станов, но мы не ищем других земель.
        - Сколько закатов?
        - Больше двадцати.
        - Двадцати? - она сощурилась, и чуть наклонилась ко мне.
        - Десять и десять, - я два раза показала пальцы на руках. Она выпрямилась, видимо, поняла.
        - Там васары, - она чуть улыбнулась.
        - Нет, они живут набегами, но мы избавили земли от них.
        - Так вот, почему они стали чаще нападать, - на лице ее я увидела брезгливость, но я понимала эту мимику, потому что недавно они и нам принесли не мало проблем.
        - Мы живем мирно.
        - А что делаете у нас?
        - Это дорога к большой воде.
        - Ты сказала, у вас станы у большой воды…
        - Нам нужен берег, чтобы сойти, и мы уйдем.
        - Откуда сойти?
        - Должны прибыть большие лапахи. Много. Там наши люди. Они сойдут. - я опустила глаза в знак повиновения и просьбы.
        - Ты правишь станом? - одна ее бровь поднялась, и это означало либо уважение, либо недоверие.
        - Мы с мужем. - я сомневалась - говорить ли им все, потому что сейчас это имело смысл. - Но, не всеми землями, а теми, что ближе к вам. У нас большой город, хорошие дома. Мы готовы помогать и делиться знаниями, - я положила руки на стол и повернула ладони внутренней стороной - открыла их, словно готова что-то отдать.
        - «Зна-ни-я-ми»? - по слогам спросила она меня?
        - Мы живем лучше, наши дома лучше. Но что-то лучше знаете вы. мы готовы поделиться тем, что умеем, мы не враги, - я впервые открыто и честно улыбнулась.
        - Покормите их, и оставьте в моем доме. Всех, - она встала, а за ней встали мужчина и девушка, она внимательно посмотрела на меня с ног до головы. И они вышли.
        Юта и Бор вошли с развязанными руками. Незнакомая женщина занесла в дом котелок и разлила по мискам что-то, похожее на овощное рагу. На стол положила пару лепешек, потом разлила по кружкам отвар. Женщина мотнула нам головой в сторону стола, и мы не без удовольствия принялись за еду.
        - Что они сказали? - Бор смотрел в тарелку, и говорил так, словно, что-то нужно было говорить.
        - Они - ничего. Пока они только спрашивают, - я посмотрела на Юту, которая не ела, и смотрела то на отца, то на меня.
        - Почему они не говорят со мной? - мне показалось, или его мужское достоинство было ущемлено этим.
        - А ты не заметил, что большинство здесь - женщины, Бор? Здесь совершенно другой строй, - я положила ложку, хоть еда была действительно, очень вкусной.
        - И что? Все равно, старшими должны быть мужчины! - он говорил так, словно, в этом была виновата я.
        - Кому «должны»?
        - Ну, так везде.
        - А ты знаешь много земель? Как оказалось, у нас под боком живут куча разных народов, о которых мы узнаем только сейчас. В чем виновата я? В том, что не уговорила вас раньше оторвать задницу от дома и проверить? Прости, я всего лишь женщина. Вы же знаете лучше нас! - я вернулась к рагу, и взглядом указала на ложку Юте, которая сейчас была в подавленном состоянии, или была слишком задумчива.
        - У нас свои земли, а здесь чужие, - Бор, на мой взгляд, говорил что-то только потому, что должен был ответить.
        - А они, как ты понял, вообще не знали, что у вас «свои земли», и в какой-то момент, пришли бы к нам огромной армией. Что они, что харкамы…
        - Харкамы теперь наши друзья…
        - Да, благодаря тому, что мы случайно нашли их. Кроме урожая и караула на берегу, мы должны отправлять экспедиции - людей, которые будут проверять новые земли, ставить свои посты, придумывать, как наладить сообщение между ними. Сорис сейчас - хороший пример того, как делать нельзя. Мы установили там дозоры, мы сделали дороги между деревнями безопасными, но за пределами могут быть еще более сильные народы, чем харкамы и эти… Амазонки.
        - Кто такие «амазонки»? - Юта не донесла ложку до рта.
        - Это племена, в которых правят женщины. А здесь, похоже, так оно и есть.
        - Народ, которым правят женщины, долго не проживет, - Бор усмехнулся, жуя.
        - Может, тогда ты сам поговоришь с ними, и мы пойдем домой, подождем, когда они все тут сами умрут?
        - Ты весь разговор ведешь к тому, что женщины все могут сами, и могут даже построить город? - он снова усмехался, и теперь я видела, как закипает Юта, косясь на отца.
        - Если не жалеть твоего самолюбия, Бор, и говорить честно, то, когда я к вам пришла, вы жили в похожих домах! - я начинала заводиться из-за его шовинизма. Я долго сдерживалась, когда эта тема возникала, благо, Драс был гибким, умным.
        - «Пришла»? - он посмотрел на меня исподлобья, и я поняла, что не подумала.
        - Когда вышла замуж за Брана…
        - Но вы тоже жили в таких, Сири. Твои родители, их родители.
        - А почему? Ты не думал? Сейчас лучше?
        - Лучше, - он ответил, как отрезал.
        - Знаешь почему? Потому что иногда стоит слушать, что говорят женщины. Хотя бы слушать! - этот разговор нужно было заканчивать. - Бор, они пока говорят со мной, ну и пусть говорят. Нам нужно быстрее выпутаться из этого, потому что мы не знаем что с Драсом, Браном и Гором. Мы все волнуемся, и мы нужны им. Ругань сейчас нас не спасет, прошу тебя, только не начинай здесь бунтовать против их строя. Просто смотри и слушай. И относись уважительно к ним - так у нас больше шансов быть понятыми, - я доскребла ложкой дно миски, поставила посуду на стол и вышла из дома.
        ГЛАВА 42
        Бора поселили в другой хижине, мы не знали где и с кем, просто вечером пришла девушка и увела его, сказав, что спать он будет не здесь. Вечером к нам пришла женщина, что говорила с нами по приходу. Она пришла одна:
        - Я Манура. Я правлю этим станом, Сири. Я осталась вместо моего мужа, который погиб несколько холодов назад. Его убили васары, которых стало очень много - они приходили и приходили ночами, и поджигали наши дома. Они хотели, чтобы мы отдавали им еду, отдавали лодки. Я всегда была с ним. И когда его убили, не кому было взять на себя слово, - она подозвала меня за стол.
        - Мне жаль, Манура. Ваши мужчины погибли от васаров? А дети? Почему в поселке совсем нет детей? Когда нас привели, я не видела ни одного. Видела детей лет двенадцати, а младшие где? - я знала, что здесь что-то не так, и боялась этого ответа. Я не хотела узнать, что они продавали или отдавали их васарам.
        - Давно не рождаются дети. Женщины начинают носить дитя, но быстро скидывают. Мы пробовали держать женщин в постели, но ничего не помогало. Это проклятие, Сири. Наш стан становился все меньше и меньше - мужчины уходили и не возвращались от васаров. Девушки у нас всегда учились охоте, и как только у нас не стало воинов, мы с женщинами взяли луки в свои руки. И мы не подвергнем опасности наш стан. Мы больше не нападаем, но мы защищаем свои земли. Мы надеемся, что проклятие закончится, и мы должны быть сильными, - она встала, но не торопилась уходить.
        - Манура, я не думаю, что это проклятие. Думаю, есть какая-то причина, и, скорее всего, она лежит наверху, - я встала и подошла к ней.
        - С чем вы пришли к нам? Как я поняла, вы сильные люди и вас много. Мы не должны позволить вашим людям узнать о нашем стане…
        - Манура, мы мирно живем с соседями, и я хочу доказать это. В нашем стане множество здоровых детей, и как только мы встретим моего мужа, мы может показать наши земли, и вместе мы попробуем найти причину вашей болезни, - я попыталась взять ее за руку, но она отдернула ее и резко вышла.
        - Сири, на стане есть проклятие, и мы тоже можем оказаться под ним. Нам нужно бежать, - Юта, которая молча сидела на кровати в углу до этого момента, вскочила и схватила меня обеими руками за плечи.
        - Юта, мне нравится, что ты не дикарка, что умеешь здраво рассуждать, и это не может быть проклятием. Есть причина, и нужно найти ее. Они несчастны, девочка моя, они потеряли мужей, сыновей, и сейчас их женщины не могут родить детей. Они не злы, они просто несчастны, и они боятся всего, что может уничтожить их, - я отстранилась и вышла на улицу.
        Ко мне тут же подошла одна из девушек. Она не трогала меня, но я поняла, что она собирается идти следом за мной. Я хотела осмотреть деревню. Уже начало смеркаться. Домики в лесу были почти незаметны. В них не горели свечи, на улице не было факелов. За лесом горел небольшой костер, и к нему вела тропинка. Там, возле костра сидели женщины и мужчины. Мужчин было шестеро. Женщин - больше двадцати. Это были как молодые девушки, так и женщины в возрасте, среди них были три старухи.
        Все были чем-то заняты, они сидели группками, и негромко говорили между собой. Старушки перебирали и перематывали пучки травы стеблями травы, которую сначала отбивали камнем. Пучки складывали в корзину. Девушки лет пятнадцати забирали их и относили к хижинам, где развешивали их под навесом.
        - Наши дома были на берегу раньше, их было много, и они были крепкие и теплые. Сейчас мы прячемся как крысы среди деревьев, - она из старушек, начала говорить, не поднимая головы, будто бы ее слова были адресованы вовсе не мне. - Трое моих сыновей погибли, и я даже не видела их мертвыми, поэтому я не верю в их смерть. Мои внучки взяли в руки луки, и сейчас я не сплю, когда они уходят дежурить на границы земель.
        - Границы очень далеко отсюда, зачем так много земли? - я говорила, как и она - себе под нос, даже повернулась к ней боком, я стояла и смотрела на молодых девушек с карэ, видимо, те, кто сейчас заменяет воинов стригут волосы, у молодых девушек и женщин за пятьдесят волосы были длинными.
        - Эти границы всегда были нашими, и если мы отступим хоть на шаг, это будет означать только одно - мы сдались, мы предали наших умерших мужчин. Сейчас с нами двое стариков, и четверо мужчин, один из которых почти не ходит. Наши женщины смирились с тем, что им приходится делиться этими мужчинами, мы забыли о том, что это грех, мы забыли о любви и о таинстве, лишь бы наш народ возродился. Только, что-то мы делаем не так, раз все женщины стали пустыми, - она подняла голову, и я тут же повернулась к ней.
        - Как вас зовут? Я Сири. Я хочу помочь вам, - я подошла к ней, и присела на камень. Девушка, шла за мной как тень.
        - Тебе ничего не скажет мое имя. И оно умрет, если у моих внучек не будет детей. Мужья двоих тоже погибли, а еще двое еще молоды, но держат в руках вместо детей оружие, Сири, - ее руки продолжали автоматично связывать пучки. - Мне нечего больше сказать тебе.
        Почти неделю мы с Ютой кружили по деревне, днем мы видели Бора, что спал возле хижины в лесу, несколько раз нам удалось поговорить с ним, но у него тоже не было планов. Вечерами мы приходили к костру, где вечеровали женщины и мужчины. Я начала просыпаться рано утром, и пыталась занять себя хоть чем то, и мы с Ютой помогали готовить завтрак, ощипывать птицу, солили рыбу.
        - Юта, мы должны внимательно присмотреться к тому, что мы едим и пьем. Тебе не кажется, что у воды какой-то другой вкус? Или еще что-нибудь?
        - Нет, ничего особенного, Сири, только вот их чай мне не нравится.
        - Да, наш чай вкуснее. Интересно, из каких трав он?
        - Мне сказали, что это трава от того овоща, который тебе так нравится. Они теперь сами выращивают его, как мы выращиваем ол.
        - Кто тебе сказал?
        - Со мной везде ходит девушка, и она разговаривает со мной, мы даже смеемся.
        - Давай выйдем, Юта, найди мне эту девушку, - я могла ошибаться, но, скорее всего, это было именно то, что я думаю.
          За нами сейчас шли другие девушки, и когда мы спросили где прежняя охранница Юты, нам ответили, что она ушла сменить других девушек в лагере в дне ходьбы от сюда.
        - Мне срочно нужно поговорить с Манурой, - обратилась я к одной из них.
        - Манура ушла к дальнему лагерю сегодня. Она будет через шесть закатов, и потом у нас будет много работы в поле.
        - Тогда отведите меня к людям, которые собирают травы для чая.
        - Их собирают все.
        - Покажите мне эту траву, прошу вас.
        - Это не рядом, и мы не можем далеко водить вас.
        - Отведи меня к старухе, которая вязала травы.
        - С ней можно говорить только у костра, сейчас они отдыхают. Очень жарко для них, они задыхаются на этой жаре, - девушка указала мне на вход в нашу хижину, и мы с Ютой пошли туда, но я обернулась, и выпалила:
        - Скорее всего, вы не можете выносить детей из-за одной из трав, что пьете как чай, постоянно. Мы хотим помочь вам, и чем скорее вы перестанете ее пить, тем быстрее у вас появятся дети.
        Девушки переглянулись, но все равно заставили нас войти в дом. Эта глупость меня злила. Скорее всего, все сейчас ничем не заняты, но наше положение не позволяет нам быть с ними наравне, и нам хотят это показать. Я боюсь только одного - у нас не получится помочь Драсу, и, даже если они сами отыщут берег, и сойдут, и дойдут до Зарама, что-то пойдет не так с Орусом.
        ГЛАВА 43
        - Ты хотела что-то показать, - с закатом жара спала, и я, наконец, задремала, когда в дом вошла Тиара.
        - Ваш чай, вы давно его пьете? - я села на лежанке, которая выполняла роль кровати.
        - Давно.
        - Как давно? Это правда очень важно, Тиара. Некоторые травы легко выполняют эту роль - не дают женщине выносить ребенка. И если, все же, женщины зачинают его, то скидывают на ранних сроках. Есть сейчас в стане те, что только начали вынашивать?
        - Есть одна. Она точно носит дитя, но еще очень мало, - Тиара делилась между желанием исправить ситуацию и недоверием ко мне.
        - Прямо сейчас нужно запретить ей пить ваш чай. Только воду и молоко, Тиара. И если еще не поздно, с ней все будет хорошо, и с ребенком. Если все попробуют прекратить пить его, то мы раньше увидим результат. Если дело не в нем, значит, нужно искать другие причины, - я смотрела на нее с желанием остановить ту трагедию, которая выкашивает их народ не хуже войны.
        - Идем, поговорим с травницами, они сейчас собираются за станом у костров. Я попрошу рассказать все, что они знают, - она встала и пошла к двери, и мы с Ютой пошли за ней.
        Было тепло, и сейчас с поля обдувало легким ветерком - он пропадет, как только сядет солнце, и свежо станет только перед рассветом. Духота здесь была страшная. Равнина прогревалась, и скудные деревца, в которых стояли хижины, сложно было назвать лесом. Дрова приносили из далека, иногда их тащили на волокушах. Ближайший лес был часах в трех от стана., и даже отсюда было видно, что от него осталась половина.
        - Я Кабира, и знаю все о том, что мы едим и пьем, - после того, как со старухой пошепталась Тиара, та обратила на меня внимание. - Тиара, принеси мешок с травой, что идет в чай, а ты садись сюда, - она махнула мне на место рядом с ней, женщины подвинулись, оставляя ровно одно место, Юте пришлось сесть за мной.
        - Расскажи мне, давно ли вы пьете эту траву? - я рассматривала ее морщинистое лицо, что было похоже на эти земли - сухое и почти безжизненное.
        - Давно. Когда у нас не родились земляные клубни из-за жары, мы пошли искать то, что можно есть, потому что впереди были холода, а у нас не осталось припасов. Тогда у нас еще не было таких стычек с васарами, и мужчины справлялись с набегами нескольких случайных племен. В одном закате отсюда мы нашли поляну с этим, - она указала на одну их мисок, в которой были кусочки моркови.
        - Она росла дикой? Ее было много на одном месте?
        - Целое поле, и она была уже грубой. Мы назвали ее земляной нос, и попробовали сырой - очень жесткая и сухая, но вареный нос был съедобен. Его верхушки уже отцвели, и на них были семена. Мы решили, что не будем забирать все, чтобы будущим теплом прийти снова, но мы разнесли семена позже, когда они начали осыпаться, - старуха приняла у Тиары мешок и высыпала на руку немного семян, - это то, из чего мы делаем чай.
        Я взяла у нее из ладони небольшую горсть, и подозвала Юту:
        - Скажи, у тебя начались эти дни, когда мы приехали сюда?
        - Да, очень странно, потому что они прошли еще когда мы вышли из дома, и надо было еще дней семь…
        - У меня тоже. Чай мы на привалах начали пить их, и через день у меня все и началось, причем, с болями, - я посмотрела на Юту.
        - Но и овощ этот мы тоже ели на первом привале.
        - От корня редко что бывает, тем более, мы ели его без отвара, но я тоже не исключаю этого.
        - Ты думаешь, все дело в этом земляном носу? - старуха внимательно слушала нас, и начала щурить глаза, что выдавало хоть какой-то внутренний конфликт, подозрение, что я права.
        - Вспомните, не начались ли у женщин проблемы сразу после того, как вы начали есть этот чертов нос, или пить из него чай.
        - Чай начали пить раньше, потому что корешки мы отложили на зиму, а когда не уродился земляной клубень все говорили, что это проклятие, и мы должны умереть от голода, но еще до холодов женщины начали терять своих детей, еще до того, как стали есть земляной нос, - в разговор встряла другая старуха, что все это время молчала. - Тогда все сказали, что проклятие продолжается, и духи решили убить наших людей иначе, раз голод нам больше не грозил.
        - Значит, это чай. Вы можете все перестать пить его? - после моих слов замолчали даже люди, что сидели возле дальних костров. Это напряжение можно было истолковать по-своему, но я ждала их слов.
        - Тогда у всех будут выпадать зубы, болеть кости, или живот, - Кабира говорила и указывала на теле места, которые могут пострадать, откажись они от чая.
        - У вас много других трав. Какие-то вы пили раньше, пока не нашли этот чертов земляной нос?
        - Были, но с ним больше сил, светлая голова, и нет усталости, - не унималась вторая старуха.
        - Возможно, именно из-за чая такие проблемы. Но пока нет холодов, можно поискать другие травы. В нашем стане есть ягоды, которые мы собираем в тепло, сушим, и завариваем как чай все холода, и у всех целые зубы и много сил, - Юта подключилась, понимая, что мы не можем доказать им вред этой треклятой травы.
        Женщины молчали, и Тиара показала нам, что пора встать и покинуть это место, видимо, они хотели говорить без нас.
        Почти неделю мы наблюдали за деревней, но изменений не было. Я ждала Мануру, которая должна была вот-вот вернуться из приграничного лагеря.
        - Сири, все продолжают пить этот чай, но я решила не пить, и сказала своей сестре и подруге - она сейчас, видимо, ждет ребенка. Даже это позорное деление между собой нескольких мужчин не останавливает их - все хотят попробовать понести дитя. Иначе мы просто вымрем, - Тиара вошла, и без прелюдий, прямо заговорила, сев рядом со мной. - Я возьму на себя ответственность, и мы с тобой в темноте пойдем к полю, где растет нос. Утром мы будем на месте, если поедем верхом, но эта девочка останется здесь, и если ты меня обманешь, и мы не вернемся к завтрашнему закату, ее убьют.
        Тиара не дождалась моего ответа. Встала и вышла. Мы переглянулись с Ютой, и я увидела в ее глазах страх.
        - Да, Юта, мне тоже страшно от того, что мы можем не вернуться по другим причинам, но, чем быстрее мы это решим, тем быстрее у нас получится завоевать их доверие…
        - Или же наоборот, им будет выгоднее оставить тебя у себя.
        - Но ты сможешь уйти. Я надеюсь, что по нашим следам, все же шли наши проводники, и они, просто, не показываются, и они сообщат нашим где мы.
        - Только вот знаешь, Сири, я надеюсь, что харкамы не пойдут в Зарам. Потому что там могут быть уже солдаты Сориса, и вообще, узнав, что мы сдружились с харкамами, они усилят наблюдение за Зарамом, а может и вовсе, наврут им, что теперь они управляют землями, - Юта была права, и меня радовало, что хоть кто-то еще размышляет и смотрит наперед.
        - Да, ты умница, и сейчас только от нас с тобой зависит - получится ли у Драса и Брана договориться с южанами, вернуть людей, что привезли южане. Это сильно поможет нам, Юта.
        - Иди с ней, Сири, не переживай за меня, - она обняла меня. - Я очень рада, что ты стала такой… Другой. Ты сильнее мужчин, и думаешь не только о выгоде, но и о людях. Как с харкамами.
        - Идем, я отвела лошадей, нам нужно пробраться до леса незамеченными, а там мы поедем верхом. Я надеюсь, увидев эту траву, ты поймешь, что дело в ней. - в дом заглянула Тиара, и тут же вышла. Я осторожно вышла.
        Мы пробирались осторожно, потому что люди еще не спали, но Тиара шептала пригнуться, и если нам встречался кто-то, она здоровалась, и ждала, когда все уйдут, только тогда мы продолжали движение. Мы дошли до леса только за час. От леса мы выдвинулись верхом, и я гнала за хвостом лошади, на которой сидела Тиара, потому что только она хорошо знала дорогу.
        Еще не рассвело, когда мы были на месте. Весь лог был в тумане, и терпкий запах выдавал цветущее растение. Но он был мне не знаком. Только с первым лучом солнца, когда туман начал подниматься, я увидела эту красоту - белоснежное покрывало, что повторяло ландшафт простиралось метров на пятьсот. Это было настолько красиво, что минут десять я стояла как зачарованная. Это было похоже на дикую морковь, и эти цветы, благодаря которым ее называли «птичье гнездышко», еще викинги применяли для того, чтобы избежать беременности. Здесь, в этом мире были похожие на наши растения, но их было мало: ол был как картофель, только с иной структурой, и более сладкий, было растение типа гороха или фасоли, но в идеале не походил ни на один.
        - Тиара, а когда оно отцветает, корзинка с цветами собирается в пучок и становится чуть пушистой?
        - Да, оно как…
        - Как птичье гнездо, да?
        - Да, точно, как маленькое гнездо с пухом, - она посмотрела на меня с удивлением. - мы собираем, когда оно цветет, а корни собираем перед холодами.
        - Да, Тиара, скорее всего, именно из-за него ваши женщины не могут выносить дитя. Корень может быть не опасен, а вот эти цветы… - я сорвала пучок, завязала и положила в мешок - дома еще посмотрю на него, да и нужная вещь, в некоторых смыслах.
        - Как это доказать женщинам?
        - Ты говоришь, что подруга ждет дитя?
        - Да, она перестала пить чай и есть этот нос.
        - Возвращаемся, Тиара, приведи меня к ней, срочно, - я запрыгнула на лошадь, и не дожидаясь, пока та отменит решение о завтраке, поскакала по нашим следам.
        - Мы должны поесть, - она нагнала меня, и просила остановится.
        - Нет времени, и я надеюсь, они не заметят, что ты увела меня из стана.
        Остановились только раз, чтобы напоить лошадей, и примерно после обеда мы были уже в стане. Мы почти загнали лошадей, и в стан мы въехали верхом. У деревни нас встречала Манура, так не вовремя вернувшаяся домой.
        - Манура, я прошу вас, не решайте ничего, и не наказывайте Тиару. Она просто показала мне эту вашу траву для чая. Я уверена, что из-за нее у ваших женщин не рождаются дети. На наше счастье, вокруг нас сейчас собирались женщины, и внимательно слушали.
        - Тиара, почему ты приняла решение сама, и сделала так, как она хочет? - их глава даже не смотрела в мою сторону, и сейчас со злостью смотрела на свою подопечную.
        Тиара спрыгнула с лошади, достала из моего мешка траву, что я нарвала в поле, и ткнув им под нос Мануре, со злостью ответила:
        - Потому что я не хочу, чтобы моя сестра и моя подруга умирали каждый раз, когда умирает их ребенок внутри. Потому что я не хочу лежать с этими общими мужчинами, Манура. Потому что может быть важен каждый рассвет, и нам нельзя рисковать сейчас только потому что эти слова говорит иноземка. Смотри, они здоровы, они говорят, что их дети здоровы. Значит, и у нас тоже могут быть дети, - она швырнула букет под ноги Мануре. - Мы уже несколько рассветов не пьем эту траву, и, если вы будете против, я уйду в их стан, чтобы родить ребенка. И никто не остановит меня и моих сестер.
        Манура не ответила, а развернулась и ушла с женщинами в хижину. Я пошла за ней, и меня впустили. Она сидела за столом, обхватив лицо ладонями.
        - Сири, ты знаешь сколько бед несет ее непослушание для нашего стана?
        - Манура, а ты знаешь, что каждый день может быть дорог для тех, кто сейчас уже ждет ребенка? Не думай сейчас о власти, я предлагала тебе разобраться в этом, но тебе показалось, что поездка в лагерь сейчас важнее.
        - Безопасность важнее…
        - Только не говори это женщинам, что терпят унижение, деля между собой одних и тех же мужчин. Вы лишаете их любви, лишаете радости материнства. Им уже плевать - будут ли они жить, потому что смысла жить у них просто нет.
        - Ты хорошо говоришь, только не знаешь, как тяжело прокормить и защитить их, - она встала и закричала на меня.
        - Я знаю, потому что мой стан - это вот столько твоих станов, и я там делаю то же самое, что и ты, - я встала, показывая ей все пальцы на обеих ладонях. - Если ты не дура, ты примешь нашу помощь. Я обещаю, что помогу вам, если ты отпустишь нас. Наши люди должны высадиться на берег, и мы должны вернуться с ними в наш стан. Там сейчас тоже, как и у вас, почти нет мужчин, и он в опасности. Там наши дети, Манура. А ты держишь нас здесь, убивая свой и мой стан, - я только к окончанию предложения поняла, что я громко ору, и стучу кулаками прямо перед правителем этой деревни, а значит, хорошего можно было не ждать.
        ГЛАВА 44
        Я попила воды с хлебом и заснула, даже не сняв сапоги. Юты не было в хижине, когда я пришла туда. Проснулась только на закате - услышала, что закрылась дверь, что весь день была на распашку.
        - Сири, похоже, у нас все получилось, - она села со мной рядом, а я еще лежала, проснувшись с тяжелой, словно похмельной, головой.
        - Что изменилось?
        - Я попросилась к реке, чтобы искупаться, и двое девушек ходили со мной. Когда мы вернулись, ты уже спала, а вокруг царил хаос - все только и говорили о том, что ты кричала на Мануру, что ты знаешь, как избавить их от этой беды. Девушки, что были со мной, начали у них выспрашивать, и похоже, тоже поверили, потому что потом они начали выспрашивать меня. Манура тоже спала днем, оказывается, она вернулась прямо перед вами. Женщины отвели меня на то место, где вечером все собираются у костров, и заставили рассказать, что я знаю, - она встала, и начала воодушевленно рассказывать мне о том, что я говорила ей о траве.
        - Они задумались? - я встала, потому что тоже мечтала сходить к реке и помыться.
        - Не только, Сири, те, что слушали, стали приносить из дома мешки с чаем, разожгли костер и высыпали его туда, прямо в огонь.
        - Это хорошо. Главное, чтобы мы оказались правы. Кто знает, сколько это вещество остается в организме. Я мало знаю травы, но эта действует быстро, но влияет ли на изменения в организме - не знаю. Может он не накапливается, и сразу все будет хорошо, а может и вообще, уже так изменил все процессы, что женщины не смогут выносить ребенка.
        - Но они же начинают носить ребенка, Сири, а значит, некоторые, что посильнее, или пьют меньше этой гадости, спокойно выносят. Нужно думать, как уйти отсюда - меня не пускают к отцу, и мне это не нравится. Я вижу его иногда, когда его выводят к лесу, скорее всего, просто в туалет.
        - Да, не хотелось бы, чтобы в деревне к весне появились твои братья и сестры, - я неудачно пошутила, и Юта сделала большие глаза. Неужели, она не думала об этом?
        - Сири, ты что, думаешь, они его используют?
        - Хорошее слово «используют». Боюсь, как бы они его вообще не оставили здесь.
        - Неееет, прошу тебя, Сири, мы же его не бросим здесь, не бросим? - она схватила меня за рукав и дернула к себе.
        - Юта, если потребуется, оставим, потому что, это не самое страшное, что может с ним случится. Если они отпустят нас, даже не думай отказываться, потому что твой отец не простит мне, если я тебя отсюда не уведу. А потом мы вернемся за ним. И они ничего не смогут сделать против огромного количества мужчин.
        Нас сводили к реке, где мы помылись, постирали вещи. Переодевшись мы вышли к кострам, где сразу воцарилось молчание. Манура тоже сидела там, и молча ела. Глаза были опухшими, волосы спутанными и грязными. Она подняла голову и сразу опустила к миске, выглядело это так, словно она не желает удостаивать меня своим вниманием.
        - Нам нужно уходить, и мы готовы помочь вам, если вы поможете нам. Нам нужно к большой воде, а когда мы встретим своих людей, мы готовы дать вам новые семена земляного овоща, у нас он называется ол. Вы покупали его у васаров, что воровали его у нас. Когда мы закрыли свои дороги и сделали их охраняемыми, те племена, что угрожали нам, ушли, и они стали убивать ваших. Мы сильнее чем вы сейчас, мы даже сильнее ваших соседей - харкамов, о которых вы, судя по всему, тоже не знаете. Они живут между нашими и вашими землями. Они тоже чуть не погибли, оставшись без еды этой зимой. Все вы жили благодаря тому, что мы были слабыми, - я подошла к Мануре, и встала прямо перед ней. Она продолжала сидеть, глядя в миску. - Сейчас наши люди сильны, и их очень много, но все небольшие народы начали умирать. Я предлагаю объединить наши силы и убрать васаров. Не выгнать, а выбить их как народ.
        - Как мы можем тебе верить? - наконец их предводительница встала и посмотрела мне в глаза.
        - Можете мне не верить, но у вас просто нет других шансов. Даже если вы оставите нас у себя, мой муж сам, пусть долго, но будет искать. И мои следы, которые я оставляла на дороге - знаки, которые знаем только мы, укажут ему дорогу. Это больше трехсот вооруженных мужчин. Знаете, что такое «трехсот»? - я оглянулась, и все женщины сейчас крутила головами. - Я подняла обе ладони, показывая пальцы. - Знаете, что это десять?
        Все мотали головой, и не понимали, тогда я взяла палку, разровняла землю на полу, и нарисовала десять столбиков по десять палочек.
        - Столько, столько, и еще раз столько, - подняв на них глаза я увидела страх. - А в нашем стане еще больше. И если вы хотите почувствовать их гнев, то мы можем еще погостить у вас, попить вашей отравы, которую вы с удовольствием пьете, убивая своих детей. Отпустите нас к большой воде, и я обещаю, что мы с радостью поделимся ч вами чем можем. Сейчас в нашем стане только женщины и дети - наши мужчины отвоевывают наши земли у тех, кто решил их отнять. Они сами сейчас ответственны за урожай. Им приходится тяжело работать. Если мы не успеем, то и урожай собрать будет некому. Наши дети просто умрут от голода, а наши земли заберут предатели, - я села и не спрашивая наложила из котелка кашу в миску, но отстранилась, от предложенной мне одной из женщин вареной моркови - кто его знает, что с ней не так.
        В стане была тишина, только блеяли козы и стрекотали в темноте кузнечики, давая понять, что завтра снова будет жара.
        Рано утром я проснулась от гомона на улице. Я выглянула из дома - на улице стояла толпа. Женщины спорили и ругались с Манурой и ее помощницами. Тиара и девушки, которые охраняли Юту, судя по всему, тоже были против Мануры.
        - Давайте отпустим их, и я готова показать дорогу до большой воды, дождаться их людей, проверить не врут ли они, и вернуться, все рассказать вам. Мы не должны просто так сидеть и ждать, Манура. Там триста мужчин, для которых нет женщин у них, и они могут остаться у нас, - Тиара уже начинала ходить с козырей, и толпа ее поддерживала. Но Манура твердила свое «нет».
        - Я, наверное, знаю, чего боится ваш правитель, женщины. Скорее всего, она боится, что власть заберут из ее рук, придя сюда новые мужчины, и ей придется слушать их, - я увидела, как она зыркнула на меня, но это было не удивление в ее взгляде. Это значило, что я попала в точку. Мой блеф оказался той правдой, которую боялась открыть, быть может, даже себе, сама Манура. - И ей плевать, что будет с народом, ей все равно, рождаются ли у вас дети, приходится ли вам спать с одними и теми же мужчинами, делать самостоятельно тяжелую работу. Для нее важно одно - власть над вами, - я шла по скользкой дороге, но это был последний шанс, и нужно было идти ва-банк.
        - Не слушайте иноземку, она хочет настроить вас против меня, - она шла ко мне, и явно была настроена не на обнимашки.
        - Так чего же ты боишься, Манура, если не того, что она сказала, - Тиара шла на перерез, и поймала ее за рукав прямо передо мной. - Скажи, зачем им врать нам, пытаться помочь?
        - Чтобы привести на наши земли своих людей…
        - Наши земли в тысячу раз плодороднее ваших, у нас нет засух, мы сами делаем железо и орудия, у нас есть столько всего, чего нет у вас, что земля ваша нам не интересна, и я на вашем месте давно бы ушла с этого места. Но вы не выживете без мужчин, не сможете за сезон построить дома. И ни один мужчина по своей воле не остался бы жить в таком плохом месте. Но ты этого не видишь. Кто ходил на границы, знает, что есть земли с богатыми лесами, животными, много горных рек, где есть много рыбы, но вы сидите здесь, на этом клочке, жрете отраву и жалуетесь, что это проклятие.
        - Как ты смеешь говорить это, - Манура завелась, и схватилась за палку, к которой был привязан нож.
        - Отойди от нее, - Тиара, и еще двое девушек подняли свои луки и направили стрелы на свою правительницу. Это была победа, потому что никто из женщин не воспротивился этим троим с оружием, хоть у многих здесь тоже были луки в руках.
        - Я сейчас хоть всю ночь готова говорить с вами. Мужчина, что пришел с нами тоже уйдет рано утром, это его дочь, - я указала на Юту.
        - Я, и еще двое, мы пойдем с тобой, и, если ты нас обманула, я найду как убить тебя. Даже то, что я верю тебе, не мешает мне думать, - Тиара опустила лук, когда женщина, что час назад была правителем не большего, но отдельного, самобытного вымирающего народа, опустив плечи пошла в сторону своей хижины. - Я хочу, чтобы люди здесь, наконец, перестали только умирать.
        - Не пейте чай, прошу вас, можете собрать земляной нос, но не трогайте его траву. А лучше, и его пока не ешьте. Ищите другую еду. У нас есть земля, и если вы решитесь, мы переведем вас к себе, - я думала о землях на другой стороной реки, где поделив ее между нами и харкамами, можно поселить этих женщин. Если их стан будет разрастаться на восток, они только укрепят наши силы.
        - Вы точно не приведете сюда народ, который убьет нас? - выкрикнула женщина из толпы.
        - Только если мужчин, среди которых вы сможете выбрать себе любого, - я засмеялась, и люди тоже начали смеяться. - Не правильно, что у вас мало мужчин. Если бы рождались дети, их дети потом были бы больны. Вы знаете, о чем я говорю, - я видела, как старухи качали головами, значит, у них не было раньше тяги к кровосмешению.
        ГЛАВА 45
        Мы, как фиговые путешественники, которые в комедиях глупо теряют старых проводников, но через тернии находят новых, выдвинулись из деревни рано утром. Тиара и еще две девушки из деревни поехали с нами. Я рада была обнаружить скатки с палатками на наших лошадях, которых привели к нашей хижине. Женщины молчали. Манура не вышла.
        - Сколько рассветов до большой воды, Тиара? Нам придется только надеяться, передвигаясь по берегу. Нужно найти лучшее место, где корабли смогут причалить прямо к берегу, - я с такой радостью обернулась, и увидела, что деревня, в которой мы провели почти две недели, оказалась позади.
        - Корабли? Что это? - Тиара была настроена дружественно, и это меня радовало, как и Бора, который, наконец, был с нами.
        - Это очень большие лодки, - Бор ехал рядом с Ютой, которая тихонько рассказывала ему, что происходило, пока мы не виделись.
        - Зачем они в воде? - наша спутница была более любопытной, чем ее предводительница, отрицавшая все сказанное нами.
        - Там, за большой водой, есть еще земли, и там тоже живут народы, - я внимательно смотрела за ее реакцией, но она сделала такое лицо, словно увидела ужа.
        - Откуда вы знаете? - теперь она ехала со мной рядом, и я поняла, что говорить нам придется много.
        - Я была там, и с трудом вернулась. Я была в плену…
        - Сири у нас где только не была в плену, - Бор смеялся над нами, но я не злилась. - У южан, у харкамов, теперь, вот, и у вас. Я не знаю, как она находит выход из плена, но она всегда возвращается, - теперь они смеялись уже с Ютой, и я тоже, наконец, засмеялась. Ага, я как бумеранг. Я всегда возвращаюсь. Лишь бы это всегда было так.
        - Тиара, мы готовы предложить вам более плодородные земли. Готовы дать помощь на первое время, только у нас сейчас тоже не все хорошо. Если получится, и наши люди сойдут с кораблей, мы будем сильнее, - я хотела вернуть разговор в более серьезное русло.
        - Я не могу приказывать нашим людям, Сири, но то, что я ослушалась нашего правителя, мне не принесет ничего хорошего. Сейчас они успокоятся, и она снова возьмет власть в руки, - девушки переглядывались, и мрачнели.
        - Не переживайте, если они вас не примут, у нас есть для вас место, - я пыталась подбодрить их, но у Бора получилось лучше:
        - Есть место, и есть мужчины, - после его слов засмеялись уже все. С этой минуты все расслабились, и ехали мы уже не как бывшие враги.
        Мы снова шли строго на запад, ближе к морю. К большой воде, как они его называли. Это были степи, где на горизонте не было гор, редко встречались большие леса, чаще небольшие рощи с такими же редкими деревцами и кустиками, в каких был стан женщин. На пятый день дороги что-то изменилось - я почувствовала, что воздух стал другим. Уже в темноте мы остановились возле небольшой реки. Деревьев было мало, в основном, кусты. Бор ставил лагерь, мы собирали сухие ветки и втроем вытаскивали небольшие поваленные деревья, чтобы ночью был костер. Уставшие, перекусили сухарями и кислым творогом.
        Ночью, в тишине мы слышали лаянье животных, это походило на лис. Еще в темноте меня разбудила Тиара - наступило мое время караула. Она заснула сразу, хоть и пыталась наблюдать за мной. Я умылась из кожаной фляги, подвинула в огонь ствол сухого дерева и слушала тишину, вспоминая звуки автомобилей, электричек, отдающийся эхом гул пролетающих самолетов - они стирались из моей памяти все сильнее. Интересно, есть ли у моей дочки дети, рассказывает ли она обо мне?
        Рассвет был каким-то слишком быстрым, и светало прямо на глазах. Зачирикали птицы, и легкий ветерок снова принес этот запах. Я не могла вспомнить на что он похож, но уже вчера перед закатом он был.
        Мы сварили кашу из соленого мясо и крупы, быстро позавтракали и ополоснувшись в реке, выдвинулись в дорогу. Солнце снова грело нам спины. Только тогда, когда на горизонте я увидела дымку, я поняла, что это за запах. В Сорисе запах моря не был чистым, потому что на всем побережье горели костры, в городе было множество мастеров, кому так же, требовался огонь. Наши города и деревни пахли дымом.
        А здесь был только запах моря, запах соли, водорослей, запах рыбы. И легкий бриз, благодаря которому стало легче еще вчера - воздух был не таким сухим.
        - Какая большая вода, - Юта спешилась первой, и побежала на берег. Он был бы идеальным пляжем в моем прежнем мире: мелкая галька, прозрачные набегающие волны, тишина и девственная чистота.
        - Да, в Сорисе не так, - я поспешила за ней, скинув сапоги возле лошади. Ноги с блаженством отозвались на массаж камнями, и онемение от долгого сидения начало проходить. Вода была прохладной, но не ледяной. Если бы не бор, я стянула бы штаны и тунику, и упала в эту прохладу. Я попробовала воду, она не была соленее, чем в Сорисе.
        - Сири, надо двигаться дальше, думаю, дальше, на север, они пройти не могли, - Бор спрыгнул с лошади, как и наши спутницы, и подошел к воде.
        - А кто знает, Бор. Мы двадцать дней были в дороге до стана Мануры , потом еще четырнадцать в «гостях», - я посмотрела на Тиару и улыбнулась ей. - И шесть дней сюда. И того тридцать дней.
        - И еще пять дней от Сориса до Зарама… - Бор сел на гальку и задумался. - Было бы хорошо разделиться, но, думаю, нам не стоит этого делать, потому что я больше не уверен, что на этих землях мы не встретим кого-то еще.
        - Кого-то еще, у кого Сири не была в плену? - к нам подошла Юта, и мы снова засмеялись над моей темой плена.
        - Нет, больше у нас нет на это времени, поэтому, мы оставим здесь послание, и пойдем на юг по берегу. Если мы не увидим корабли, то увидим место, где они сошли с них, - я думала какой знак оставить для Драса и Брана.
        - Если они вообще приходили или придут сюда, Сири, - Бор посмотрел на меня серьезно. Я думала об этом постоянно, но отгоняла от себя эти мысли. Южане хотели говорить со мной, но Драс решил сделать по-своему. Теперь остается надеяться только на то, что он убедит их обойти Сорис. Лишь бы это не поняли люди Оруса.
        Дорога вдоль берега была интереснее. Я оставила на месте нашего выхода к морю наш с Драсом знак - повязанную к кусту ленту, на ветке которого сделала насечку с указанием в какую сторону мы отправились. К вечеру берег стал меняться, переходя в каменные насыпи, через которые к воде было сложно подойти. Идти здесь с лошадьми было сложно. Мы решили немного отойти от берега, но постоянно держали горизонт на виду. Остановились в небольшом лесу, что был на горке. Небольшого ручья, что спускался к морю, было достаточно, чтобы напоить лошадей и пополнить наши запасы.
        Мы развели костер, а Бор с Тиарой отправились глубже в лес, чтобы поохотиться пока совсем не стемнело. Я заметила, как Юта посмотрела им в спину. Бор что-то говорил, а Тиара смеялась. Я не знаю, понимала ли Юта, но я знаю, как смеются женщины, которым нравится мужчина.
        - Девушки, давайте уже знакомиться. Мы столько дней в дороге, а имен ваших так и не знаем, - я обратилась к спутницам, которые сейчас носили сухие дрова из леса.
        - Я Нира, - у нее то же «карэ» из светлых волос, рыжие, или скорее, цвета коньяка, глаза. Сухая и высокая, движения быстрые, четкие.
        - А я Каира, - она невысокая, черноволосая, круглолицая. Видно, что склонна к полноте, но подвижность не позволяет.
        Мы вчетвером сели у костра, и я старалась не обращать внимания на Юту, которая то и дело оглядывалась туда, куда ушел ее отец.
        - Не переживай, они не заблудятся, Тиара хороший охотник, - обратила внимание на ее взгляды Нира.
        - Да, я уже это поняла, - Юта кусала нижнюю губу, а руки машинально продолжали подкладывать в костер палочки, кончики которых в нем обгорели и отвалились, образуя круг вокруг огня.
        ГЛАВА 46
        Бор и Тиара принесли достаточно крупную птицу, вроде тетерева. Юта быстро ее ободрала, выпотрошила и поставила в кастрюле на костер. Мы давно не ели горячего супа, и сейчас, перед сном, мы хорошо поужинали, оставив вареного мяса на завтрак.
        Юта старалась не смотреть на отца, и я обратила внимание на то, что он внимательно смотрит на нее:
        - Юта, ты молчаливая сегодня, - он подошел к ней и положил руку на плечо. Она не скинула руку, но ее лицо выражало это желание.
        - Все хорошо, просто устала. Долго вы ходили за одной птичкой.
        - Пришлось идти за ней все дальше и дальше - она перелетала с одной ветки на другую, хорошо, что по нижним, - Тиара с азартом рассказывала про охоту, а Бор, похоже, понял в чем дело, и весь вечер сидел между нами. Я надеялась на то, что он действительно почувствовал ее переживания и будет теперь задумываться.
        - Да, искать другую было уже поздно, начинало темнеть, и нам пришлось обходить ее с двух сторон, чтобы хоть кто-то из нас смог ее поймать. Тиара оказалась проворнее, да и лучница она лучше, чем я, - Бор продолжал говорить с настроением.
        - Я тоже хорошо стреляю из лука, и Сири тоже, - Юта, похоже, завелась, но Тиара спасла ситуацию:
        - Ну отлично, потому что я не привыкла ходить на охоту с мужчинами, значит, следующая охота наша, - она подошла к Юте и с вызовом охотницы посмотрела на нее, потом села рядом с ней. - Дальше что? Так и будем идти вдоль берега? Сколько?
        - Сколько потребуется, Тиара, а если дойдя до наших первых обзорных башен мы не увидим кораблей, мы отправимся обратно, - я молила Бога, чтобы мы увидели паруса до того, как мы дойдем до Сориса. Плохо, что на «картах» Брана нет никаких данных по времени, лишь берег очерчен согласно заметным с моря поворотам.
        Утром нам пришлось еще дальше отойти от берега, потому что берег становился все выше и выше, и к вечеру мы стояли уже на краю обрыва, где внизу бушевало море. Здесь нельзя подходить к берегу. По лесу, что тянулся по вершине горы, идти было просто и безопасно. Леса стали густыми, мы все ближе подходили к месту, где если пойти от моря, к востоку, мы попадем в Зарам. Но там могло просто не быть прохода. Горы у нашего города были сложными. Мы шли пока не стало так темно, что плохо различали впереди идущую лошадь. Сделали третий лагерь по пути вдоль моря. На утесе разожгли костер - нам было важно, чтобы ночью, когда мы не видим горизонт, нас было видно с моря. Костер поддерживали по порядку те, кто дежурил. Проснуться должны были до рассвета, чтобы выйти, как только займется рассвет.
        На пятый день берег снова стал пологий, и мы вышли в прекрасное место - бухта была как на картинке: песок, уходящий в лазоревое море, несколько ручьев, впадающих в воду здесь, делали ее почти не соленой возле берега, лес стал хвойным, покрытые мхом ветки поваленных деревьев выглядели сказочно. В лесу было прохладно, вода ручьях чистая и вкусная. А вокруг ручья в лесу хорошая трава. Лошади смотрели на нас с большей мольбой, нежели Юта, которая просилась остановиться здесь ночевать, хотя, судя по солнцу, было около шести часов вечера - еще идти и идти.
        - Да, мы остановимся здесь, Тиара, Бор, как думаете, здесь можно охотиться? - я надеялась на то, что Тиара не пойдет, и когда Юта отвернулась, я поймала взгляд Тиары и помотала головой, она мотнула, думаю, поняла меня.
        - Я пойду сейчас один, но только посмотреть лес недалеко отсюда, а чуть позже мы сходим с Ютой, - слава великому духу верности, он понял, что с его дочерью.
        - Нет, потом мы с Тиарой пойдем, я хочу посмотреть, как охотится она, - Юта повеселела.
        Тогда я пойду за вами, потому что здесь может быть небезопасно, и постоянно помните о том, что есть народы, у которых еще не была Сири, поэтому, будем осторожны, - Бор направился в сторону леса, а мы, раздевшись, тут же, все пятеро, залезли в море. Было ощущение, что это Испания, где мы несколько раз отдыхали с дочкой. Больше часа мы плескались, заплывая далеко, потом плавали наперегонки - смех стоял знатный. Я вышла и достала мыло, чтобы постирать вещи - наличие ручьев позволяло зхорошо прополоскать все, и промыть голову.
        - Там, там, Сири, смотри, - кричала Нира, указывая мне в море.
        Я не знаю, как она это увидела, но в дымке на горизонте были паруса. Три я видела отчетливо. Господи, неужели ты услышал нас, и это точно они? Да конечно они, тут не наш океан, где суда ходят как маршрутки. Нас шестеро, и только один мужчина. А если Драс и Бран давно у них в плену, и они сейчас просто пополнят нами корабли. Этот берег - прекрасная дорога на наши земли в обход Сориса, в обход армии, в обход защиты наших людей.
        Я думала о том, что этот момент должен был наступить, и только когда они сойдут на землю, мы поймем, победили ли мы Оруса, или же отдали наши земли врагам без боя, открыв для них тылы.
        - Бор, Бор, - я бежала на берег, но не видела его. - Девочки, срочно костер, быстро, несите сухие ветки, Тиара, зажигайте тряпки, чтобы загорелось быстрее.
        Я достала флягу, в которую отливала нефти у харкамов - дым будет знатный. Нам нужен огромный костер, чтобы было понятно, что это не готовят еду, а именно дают знак.
        Бор выбежал уже с ветками, бросился помогать девушкам, а я побежала в лес, чтобы принести еще. Через пятнадцать минут, благодаря «черной воде», как назвала нефть Тиара, костер горел выше наших голов. Дым был как от коптильни. Еще не смеркалось, и они должны были увидеть этот дым. Бор подложил сырых веток с листьями, и дым еще сильнее повалил от нашего берега.
        Я вошла в воду, подальше от дыма, и смотрела - замедлили ли они ход, но не могла понять.
        - Я насчитал шесть, но остальные могут быть дальше в море, а эти идут, проверяя рифы, видишь, они друг за другом, - Бор подошел сзади. - Не бойся, Сири, я думаю, все хорошо. Драс не глуп, а Бран хорошо знает большие воды. Они лучше всех умеют вести войну и говорить. Там Гор, который видит больше, чем видят пятеро. А если окажется, что мы сами отдаем землю южанам, мы найдем силы, чтобы победить их.
        - Да, и мы тоже поможем вам, Сири. Если ты говоришь правду, и у вас хорошая земля, есть мужчины и скот, наши луки будут на вашей стороне, - Тиара положила мне ладонь на плечо, подойдя сзади. - Там твой муж?
        - Да. И я даже не знаю, кто сойдет на берег. Корабли привезли много мужчин, которые долгие годы были в рабстве, Тиара, некоторых забрали мальчиками. Их продавали те же васары, что убили ваших мужчин. Поэтому, у нас есть общие враги, которых необходимо уничтожить.
        - Ты правильно думаешь и поступаешь, даже лучше, чем Манура. Я не хочу, чтобы Манура правила нашим народом. Ты поможешь мне убрать ее? - вот этого я не хотела. Я понимала, что Манура больше не авторитет, но они сами должны были прийти к этому, мне не нужны были новые враги.
        - Я останусь старшей среди наших, но нам нужно быть одним народом, Сири, нам не выжить одним, - я обернулась к ней. Она смотрела на меня с хищной улыбкой. - Люди послушают меня… Если моя сестра все еще будет носить ребенка, когда мы вернемся, они сделают все так, как я скажу.
        - Я согласна, - это далось мне тяжело, но я больше не буду дурой, больше не буду думать о тех, кто лелеет власть только из чувства самолюбования. Пришло время все взять в руки, и грязные поступки в размерах целого народа больше не предательство. Демократия будет чуть позже. Потому что я уже видела, как она работает в Зараме, когда я вернулась без мужчин. Если виновата во всем я, то и решения теперь буду принимать я. Или Драс… Но мои решения.
        ГЛАВА 47
        Только перед самым закатом мы поняли, что нас заметили, и сейчас они ищут «дорожку» к берегу. Мы следили за их маневрами безотрывно. У меня сердце билось в ожидание развязки и встречи с мужем. Тиара была готова к любому исходу, и стала собранной, готовой ко всему. Бор оказался спокойнее всех, и сходил на охоту, дав понять девушкам, что в лесу достаточно дичи, и люди с кораблей точно могут быть голодны.
        - Лучше не стоять тут как столбы, а заняться делом. Что бы не случилось, еда должна быть, поэтому, Тиара, Юта, вы хотели прогуляться на охоту? Сейчас самое время. Я пойду за вами, а Сири с девушками разделают принесенных зайцев, - он дал понять, что не потерпит непослушания, и Тиара пожала плечами, смотря на Юту.
        Когда они ушли, он постоял со мной несколько минут, обнял за плечи и показал, что у горизонта видны еще суда, и они ждут, когда первые решат вопрос со сходом на землю.
        - Сири, что бы не случилось там, и что бы нас не ждало сейчас, я хочу, чтобы ты была сильной, но гибкой, не забывай, что в Зараме тебя ждут дети, - он не дождался ответа и отправился за девочками.
        - Я не допущу войны, Бор. Но если Орус решит забрать все земли, я не промолчу, и не дам молчать людям, - я крикнула ему в спину, и он остановился.
        - Ты считаешь, что Орус опаснее южан?
        - Я уверена. Потому что сейчас я точно могу сказать, что правитель юга знал о нашем отходе, просто он дал мне эту возможность, - я не врала, потому что у меня было время подумать над той ситуацией на юге.
        Нира и Киара потрошили зайцев. Они были худыми, видимо молодыми, но их было два. Для нас пятерых их хватило бы с избытком на сегодня и даже осталось бы на утро, но нам, действительно, хотелось думать, что на кораблях к берегам подходят наши друзья, и наш щедрый ужин будет им кстати.
        - Здесь много коз, Сири, и мы с Тиарой отлично справились, - из леса спустя пару часов вышли Тиара с Ютой, они несли вместе тушу одной косули. За ними шел Бор, на его плечах была вторая.
        - Да, Тиара просто отличная охотница, и кроме всего, она умеет выследить добычу даже не издавая шороха, подходит так близко, что можно стрелять в голову.
        - Тиара, теперь я всегда буду ходить с тобой, мне очень понадобятся твои умения, они бросили тушу на траву, и дали понять девушкам, что свою часть работы они сделали, и можно приниматься за эту.
        - Ну, охотой у нас занимаются мужчины… - начал было говорить Бор.
        - У вас да, но я остаюсь в Зараме, отец, и, если Тиара решатся переселиться за реку, я пойду жить к ним, - она сказала это таким тоном, который дает понять, что все уже решено. Бор заметно напрягся. Он бросил косулю рядом с первой и подошел к дочери:
        - Но ты не можешь жить без отца, или без мужа, Юта.
        - Они могут, значит и я тоже смогу, - она указала на девушек, что искали место где можно подвесить туши, чтобы освежевать.
        - Я сам освежую, отдыхайте, - он пошел помогать им, так ничего и не ответив Юте. Та стояла, сжав кулаки, явно, у нее уже был ответ на его очередные причины отказа.
        Уже в темноте мы услышали удар весел по воде. Сначала вдали, но он становился все слышнее - ложка приближалась к берегу. Наши лошади были готовы в любой момент принять на себя всадников и скакать дальше от берега. Это зависело только от того, кто был в лодке и с какими вестями двигались к нам люди. Мы достали луки, подкинули дров в костер на берегу, и взяли стрелы.
        Сначала из темноты мы увидели нос лодки, потом гребцов - они были северянами. Я опустила лук, когда увидела машущего мне Драса. Он улыбался. Я выдохнула и пошла в воду, навстречу лодке. Он спрыгнул до того, лодка прошуршала дном о берег и побежал ко мне.
        - Драс, ты жив, Боже, это было очень страшно - думать жив ли ты, увижу ли я тебя снова, - я уткнулась в его шею и боялась отпустить его.
        - Сири, я же обещал, что вернусь, а ты молодец, ты все сделала даже лучше, чем мы договорились. Это отличное место, - он сжал меня так сильно, что я не могла пошевелиться.
        - Драс, прошу, скажи, что все хорошо, что нам можно убрать оружие, - с берега нам кричал Бор. - Где Бран и Гор?
        - Они на корабле, все и правда хорошо, и у нас получилось то, о чем ты так давно мечтала - южане будут сотрудничать с нами, мы договоримся с ними о дружбе и торговле, - он замялся и посмотрел снова на меня. - Только у них есть одно условие, Сири, и мы поговорим о нем позже, а сейчас, высадим на берег людей, и отправим лодку обратно - люди не были на земле много месяцев, у нас них мало воды и еды.
        - Скажите, чтобы отправили с первой лодкой котлы, что есть на корабле. Много там людей? - я кричала отплывающим гребцам. На берег сошли пятнадцать человек.
        - Будет, соберем и провизию, пока люди переправляются, вы сможете приготовить еду? Вижу, у вас здесь достаточно женщин, чтобы накормить голодных мужчин? - смеялся в ответ молодой мужчина с белыми вихрами.
        - «Будет», - со смехом ответила ему и снова повернулась к Драсу: - Сколько там людей, Драс?
        - Сири, там около трехсот наших, и двести человек южан, - он прижимал меня к себе так крепко, что начинало ломить ребра, но я не хотела отстраняться от него и не верила, что вижу его снова. Все еще не отступал этот липкий страх, который я гнала от себя.
        - Ого! А зачем так много кораблей? Сколько их?
        - Двадцать три, Сири. Они шли к нам не только с людьми, они шли с товарами для обмена, обратно они хотели везти дерево. У них есть хорошие станки для обработки, у них есть чертежи приспособлений, которых нет у нас. Они хотели сойти на берег и говорить с тобой.
        - И им не дали сойти именно поэтому?
        - Да, правитель сказал, что будет говорить только с тобой, и если ты подтвердишь, что можно иметь дела с Орусом, он будет с ним говорить.
        - Правитель сам здесь? - это было неожиданностью, и радость стала сменяться подозрениями. Зачем ему я? Неужели его самолюбие было задето настолько, что он решил мне отплатить? Что он сказал Драсу?
        - Да, у него отдельный корабль с охраной. Он пока не сойдет на берег. Бран на его корабле. Завтра мы с тобой должны встретиться с ним.
        - Ого-го. Ты должен все рассказать мне, Драс. Что у него за условие?
        - Тебе не кажется, что нужно показать людям где место лучше для лагеря? Он должен быть большим. Наверно, нам придется здесь вести переговоры, потому что мы не знаем, что сейчас в Зараме, но двести вооруженных человек от южан, нам были бы кстати, Сири.
        - Считаешь, что Орус решится на войну?
        - Уверен, любимая. Я говорил с людьми, которые хотели говорить с Орусом, и которые вернулись на корабль, оставив в тюрьме тех, кто хотел просто быстрее найти свою семью, встретиться снова с родителями. Орус не хотел, чтобы люди узнали об условиях.
        - Наши мужчины, что ушли по призыву Оруса в Сорис, должны были через сутки оставить службу и вернуться в Зарам. Это мы решили с Бором, поэтому, думаю, Зарам под защитой.
        - Это хорошо, Сири.
        - А еще, у нас есть новые друзья, Драс.
        - Ты о харкамах? Они отличные воины, и Харэм обязательно поможет нам.
        - Нет, вот, познакомься с Тиарой, она - правитель нового народа. Там только Женщины, но лучники и следопыты из них - не хуже харкамов.
        - Я еще не правитель, но готова им быть, - ее спутницы сильно удивились моему заявлению, но я отметила, что это было хорошее удивление, радостное.
        - А ваши мужчины не будут против? - Драс улыбался одной стороной лица, и это было похоже на издевку. Благо, она не заметила, смотря на мужчин, которые сошли на берег, и сейчас расчищали площадку для будущего лагеря.
        - У нас нет мужчин, - ответила она, и улыбнулась улыбкой похлеще, чем та, которой одарил ее идею Драс.
        ГЛАВА 48
        На берег сошли три сотни человек. Лодки приставали в темноте, и мы поддерживали костры. Мужчины жарили мясо, женщины варили похлебку, заваривали отвар. До самого рассвета все были заняты работой, и когда Драс, наконец, нашел место всем, чтобы улечься, Бор распорядился о смене нашего караула, мы, наконец, улеглись. Я хотела все расспросить, но Драс заснул моментально, уткнувшись в мою шею.
        Среди северян, что с гомоном и радостным смехом основывали лагерь я узнала сына старухи - южанки, что поддержала тогда наш побег, отправив своего сына со знаками для Драса от меня о том, что я жива, о том, что ищу дорогу домой. Он терпеливо жил в Зараме, ожидая, когда мы отправим их обратно.
        Проснулась я не от того, что выспалась, не от шума и возни людей, готовящих завтрак, носящих дрова. Солнце уже повернулось, и лес больше не защищал от него, давая тень - мне было страшно жарко. Драса рядом не было, но сердце теперь было спокойнее. Если бы с нами были дети, я плюнула бы на все, и прожила здесь, возле моря все лето.
        - Сири, Тиара, ее девушки и еще пятеро мужчин ушли на охоту, - Юта была рада, что все, наконец, разрешилось.
        - А Бор?
        - Отец с Драсом и еще несколькими уже давно сидят на берегу и разговаривают.
        - Давай попьем что-нибудь, и найдем место на берегу, где не так много людей и искупаемся, - я хотела расслабиться после напряжения этих дней.
        - Давай, а вот этот мешок тебе передал мужчина, он сказал, что он Эмель.
        - Да, я знаю его. Что там?
        - Не знаю, какой-то порошок, и он сказал, что ты будешь рада, - она передала мне мешочек весом около полукилограмма.
        - Боже, Юта, это подарок, о котором я мечтала больше семи лет, - я развернула края мешка и почти носом уткнулась в молотый кофе. - Мне нужен кипяток и кружки, сейчас мы с тобой начнем прекрасный день.
        - А, уже получила подарок? Эмель сказал, что это от Правителя. Я не знаю что это, но вижу, что ты рада, - к нам шел Драс. У него была мокрая голова, он переоделся в чистую белую рубашку, и был похож на викинга. Я была счастлива видеть его, и когда он подошел к нам, прижалась к нему всем телом.
        - Эх, ты уже искупался без меня?
        - Тут просто удивительное место, Сири. Это намного лучше Сориса. И эти ручьи делают воду не такой соленой! Я готов повторить процедуру. Думаю, сначала ты заваришь эту штуку, а потом я покажу тебе место, где не очень много народу, - я оглянулась - берег был просто завален и заставлен вещами, поднимающимися шатрами, люди сновали как муравьи. Мужчины снимали рубашки, потому что было очень жарко.
        - Я не понимаю, почему мы давно не покинули наш стан и не пришли жить сюда, - из леса вышла Тиара, и на плечах у нее была коза. - Ты знаешь, там выше, в лесу, один из ручьев делится, но еще выше это полноценная река. Так что, думаю, там много рыбы.
        - Тиара, идем к нам, попьем новый напиток и поговорим. До того, как мы с Драсом отправимся на встречу с Правителем южан, я хочу поговорить с вами всеми.
        Мы пересели в тень деревьев, Эмель подошел к нам с их фирменными сладкими сухарями, сделанными из бисквитного хлеба. Юта почти подпрыгнула от радости. Я наслаждалась горячим кофе, гомоном людей, что сейчас слаженно и организованно ставили здесь большой лагерь. Я поняла, что они решили оставаться здесь не на один день.
        - Тиара, вы даже не доходили до э того места по берегу? - я хотела сразу определить границы. Это место может быть прекрасным портом в обход Сориса. Нужно будет обязательно определиться с границами, коли Орус решит сделать Зарам своей вотчиной.
        - Нет, наши земли по большой воде только в одном дне дороги, а здесь нам и делать было нечего. Как только начинаются большие камни, мы не знали, что дальше. Сейчас понимаю, что это место лучше всего для жизни.
        - Ты хотела бы жить здесь? - я не хотела отдалять от себя столь амбиционную личность.
        - Да, только вот земли для земледелия здесь не очень хороши, а наш народ трудится на земле, разводит скот. Я бы хотела, все же, то место, о котором ты говорила мне, где есть поля для выпаса, где можно выращивать пшеницу.
        - Да, конечно, я рада, что ты правильно оцениваешь варианты, - я заметила, что Драс с удивлением смотрит на нас и слушает мои слова.
        - Я не понял, вы хотите переселиться в Зарам?
        - Нет, Драс, мы отступим половину дня дороги от Зарама, за мостом на север, и поселим там людей Тиары. Там только женщины, а ты, как видишь, - я указала на мужчин, что прибыли с юга. - У нас сейчас перебор с мужчинами. Сколько женщин в вашем стане?
        Тиара показала одиннадцать раз по десять пальцев.
        - Больше ста, Драс, - я подняла брови. - А еще, половина из них - молодые девушки, прекрасные стрелки и следопыты. Ты против?
        - Нет, я не против, только, здесь есть мужчины, у которых остались семьи, когда их забирали в рабство.
        - Ну, думаю, проблем не будет. И я хочу попросить тебя вот о чем, - потом подумала, и решила не говорить при всех. - Идем, ты обещал мне искупаться. Приберу себя в порядок, и нужно отправляться на встречу с Правителем. Бран же не в заложниках?
        - Нет, он сам остался поговорить о водах, маршрутах и кораблях. Жена Брана - южанка, и это нам только на руку сейчас, - он встал и подал мне руку.
        Драс привел меня в отличное место, где купаться можно было голышом. Вода была прохладнее, так как здесь нависали скалы, с которых не сильно, но все же водопадом падала чистая вода. Воистину, Карибы. Я любовалась тем, что нас окружает и мой муж прищурился.
        - Не хочешь ли ты сказать, что мы должны забросить Зарам и перебраться сюда, чтобы начать здесь с начала? - он не смеялся, и это меня не радовало.
        - Нет, но у нас здесь будет дом, Драс. Летом в Зараме много работы, но пару месяцев можно проводить обход земель, и это место станет точкой с длительным отдыхом.
        - Ты говоришь так, словно с Орусом все уже решилось…
        - Решилось, Драс, и у нас только два пути - воевать с ним сейчас, пока у него мало сил, и большинство на нашей стороне, или оставить ему Сорис, но ему будет мало Сориса. Отдавать деревни между Сорисом и Зарамом я не согласна, да и люди не смогут бросить свои дома. Поэтому, сейчас, пока у нас есть поддержка харкамов, Тиары, южан, у нас есть все шансы на то, чтобы стать единственными правителями наших земель. Тиара больше не хочет быть отдельным народом, и она очень умна - для нее важно, чтобы ее народ выжил.
        - Ого! Ты все решила одна? - он был серьезен как никогда.
        - Да, Драс. Извини, но я считаю, ты должен согласиться на это.
        - Война со своими - не лучший вариант. Надо поговорить с Орусом.
        - Много ты с ним наговорил, будучи в Сорисе?
        - Ну, сейчас мы скажем, что у нас есть союзники…
        - Не-е-е-ет, только не это, Драс. В этой ситуации он согласится с тобой, но станет искать возможности, копить силы, и через несколько лет мы будем иметь под боком сильного врага. Я должна тебе все рассказать о себе, потому что, иначе, ты не поймешь, почему я так уверена в своих действиях.
        - Сири, ты знаешь, что я и так иду у тебя на поводу…
        - И ни разу «на поводу» не получалось плохо, Драс. Мы съездим к правителю, послушаем что он хочет, не станем отвечать сразу. Обсудим все, а вечером я расскажу тебе кто я. У нас дети, я люблю и уважаю тебя. Если ты не поверишь мне, или отвернешься от меня, значит я зря тебе доверяла. Но, лучше знать это в начале пути.
        - Начало нашего пути далеко позади, Сири, и все, что ты мне скажешь, я должен принять, как и ты, потому что мы уже доказали другу свою верность и честность.
        - Спасибо тебе, я хочу, чтобы ты говорил моими словами и прислушивался к моим словам, потому что я знаю, что нас ждет впереди и желаю нашим народам и нашим детям только добра, - я прижалась к нему в воде, и он обнял меня. Но его напряжение от разговора не спало. Пора было встретиться с Правителем.
        ГЛАВА 49
        Корабли стояли достаточно далеко, даже те, что были ближе к берегу. Я нервничала, и я боялась мести Правителя, боялась, что его условия будут сложными для сотрудничества. Да, наши люди уже на берегу, и они ничего не смогут сделать против такого количества людей. Но ведь они отпустили их. А значит, они доверяют нам.
        - Сири, не переживай, на корабле не останется много его охраны. Мы спокойно поговорим, и, если он решит начать заварушку, всегда можно прыгнуть за борт - наша лодка останется возле корабля.
        - «Наша лодка»? у нас не было лодки, Драс, откуда взялась эта? Может это южане нам предоставили?
        - Только не говори, что ты не думаешь о его условии? Но мне повезло меньше, потому что кроме его условия я думаю о том, что ты хочешь мне поведать о себе.
        - Это не важно пока, но как только мы решим вопросы с южанами, мы обязательно поговорим.
        Да, это был корабль как тот, что построил Бран. Быстро они переняли! Но кроме этого, он был больше того, на котором мы пересекали море, убегая с юга. Но суть они уловили. Я старалась думать, о чем угодно, только не о том, что предала Правителя. Ведь, если не считать того, что меня украли, он хорошо ко мне относился. А может я и зря, и он только прикрывается делами Ваала.
        На палубе нас ждали двое мужчин, которые дали понять, что нужно следовать за ними. В каюте было не просто красиво, там было шикарно: стены отделаны деревом, большой стол, что сейчас был накрыт на четверых. Улааль и Бран сидели за столом, и как только мы вошли, они встали, приветствуя нас. Правитель почти не изменился, и прошедшие годы отразились только на глазах - они были более хитрыми, или же он приготовил этот взгляд специально для меня. Та же гладкая смуглая кожа, полные губы в улыбке, собранные в хвост волосы.
        - Правитель Улааль, - я чуть наклонилась, и Драс, что стоял рядом со мной, тоже.
        - Тала Сири, Драс, я рад, что наша встреча, наконец, состоялась. Я ждал вас к обеду, но мне сообщили, что у вас было слишком много дел ночью, и отдыхать вы отправились лишь с рассветом. Поэтому, у нас ужин. Спасибо за мясо, что вы отправили мне, потому что мы долгое время питались лишь солониной, - он указал на наши места, и мы присели.
        - Правитель, мы благодарны вам за то, что эти люди вернулись домой и сейчас полны сил и оптимизма, чтобы обустроить свою жизнь, завести семью, - мы смотрели друг на друга не отрываясь, и Драс, похоже начал нервничать, чуть покашливая, он обратился к Улаалю:
        - Правитель, в общем, я рассказал Сири о ваших планах, и в то время, пока мы с вами путешествовали здесь вдоль берега в поисках места, где можно безопасно причалить, на наших землях могли произойти изменения, - мы подняли бокалы с вином, которое делает только юг. День начинался и продолжался отлично - кофе и вино в один день - роскошь.
        - Я не знаю, что с вашим нынешним правителем, и почему он отказался разрешить нам встречу с Сири, но мне кажется, ваши земли, хоть и больше наших, не вмещают количество народа, или вы начинаете делить право на управление этими землями, - Улааль еще сильнее сощурил глаза.
        - Это проблема, с которой мы теперь обязаны справиться, но нам нужны с вами дружеские отношения, торговля, нам нужно обмениваться знаниями, Правитель, и если, Карл Орус, который раньше являлся лишь старейшиной прибрежных земель, решит, что он будет править всеми нашими землями, мы будем бороться с ним, - я говорила серьезно и уверенно. Драс снова закашлялся.
        - Сири имеет в виду, что, если Орус решит воевать внутри наших земель, мы будем обороняться, - Драс улыбался очень неестественно, только мне было не понятно - зачем это сейчас.
        - А, по-моему, ваша жена уже решила сделать все по-другому? - Улааль опустил голову и смотрел на меня исподлобья, но с такой улыбкой, словно он дьявол, которому стараются солгать.
        - Да, я решила, что мы не станем ждать их решения, потому что мы уже пытались говорить с ними, но нам указали место. Но, я точно знаю какое место заслуживаем мы с мужем, Правитель Улааль. Нам нужен мир не только с другими народами, но и внутри. И поэтому, раз один из наших старейшин решил почивать на лаврах, захватив все под свое никчемное управление, когда нужно развиваться, наводить мосты с другими народами, учить людей, мы должны выступить и забрать эту власть, - я встала с бокалом и с вызовом смотрела то на южанина, то на Драса, который часто дышал, видимо, не так он себе представлял себе переговоры.
        - Сири, ты уверена, что это хорошая идея, и людям будет лучше, если Правитель в наших землях будет один? Получается, мы не лучше Оруса в своей попытке перетянуть все на себя. Да, я вижу, что все то, что вы строили и делали с Драсом в самом начале, рушится, и Орусу нет дела до этого, но нужно попробовать договориться с ним, призвать людей, рассказать ему, что связь с югом нам будет полезна. Я готов вместе с южанами исследовать новые земли, расширять наши. - Бран, думаю, просто обязан был выступить на стороне Драса, на стороне патриархата, но говорил он не очень уверенно.
        - На сколько нам нужна дружба южан, чтобы пойти против своих людей? - Драс, похоже не понимал, о чем идет речь, и как бы я ни старалась оттягивать разговор о моем прошлом, теперь была уверена, что его не избежать.
        - Вы должны хотеть дружбы с нами так сильно, как сильно не хотите с нами вражды, Драс, потому что нам нужны лес, нужны ваши металлы, о которых я наслышан. Наши земли - остров, но там есть то, что необходимо вам, и я бы хотел дружить с вами, вместе исследовать воды и земли вокруг, а не воевать, - Правитель тоже встал. - Орус не даст мне этого сделать, потому что я не хочу больше попыток - он унизил меня, даже не подозревая, что наш народ сильнее вашего, наше оружие лучше, наши корабли, и их больше, нежели ваших. Мы могли бы высаживаться на этом побережье, заселять, перевозить сюда армию, укрепляться, но я проявил уважение…
        - И вы думаете, что я пойду вам на встречу сразу, не обсудив деталей, не договорившись о безопасности наших берегов? - Драс начал горячиться, и я видела, что этот разговор принимает не нужный оборот. Драс был умным и сильным мужчиной, но опыта в политике, дипломатии, у него не было. Он не знал другого течения обстоятельств, которые приводили к междоусобицам, в его голове не укладывалось, что это может начаться.
        - Я говорю не о вас, Драс. Вы мужественный, умный и хитрый, но вы не Сири, за которой я наблюдал долгое время. Ни один мужчина не смог бы в таких условиях, в которых жила она, организовать этот побег, - он вышел из-за стола, и начал ходить вокруг нас. Я не оборачивалась, боясь встретиться с ним взглядом. - Мало того, Драс, она все обставила так, что нужных ей людей пришлось перевести для работы на берег, и никто при этом не пострадал - ни дело, ни объемы выработок. Я долго наблюдал за тем, как она, не боясь быть пойманной и повешенной, объясняла Брану оснащение корабля. Бран, который построил множество лапахов, был удивлен не меньше меня. Я узнал, что они были знакомы, но все же, женщина, которая подсказывает корабелу, явно знает больше него. Откуда?
        - Правитель… - я хотела прервать этот разговор, сделать перерыв на пару дней, потому что понимала, что Драс даже слушать меня не станет после такого.
        - Нет, Сири, я договорю. Так вот. Все, что она сделала у нас - сложная работа настоящего, умного и дальнозоркого правителя. Вот в чем дело. Я знаю, что наша дружба нужна вам сильнее, чем нам ваша, но я готов дружить, помогать…
        - Если… - Драс сам сделал паузу, и украсил ее своей язвительной улыбкой.
        - Если правителем всех этих северных земель будет Сири. Это мое условие. А сейчас, я надеюсь, вы пригласите меня на берег, потому что, как мне рассказали, там прекрасное место для купания, и я давно не чувствовал запаха костра.
        Мы сидели, открыв рот, и я понимала лишь одно - хоть я и стремилась к этому, но через Драса, так как должность «Серого кардинала» меня устраивала, но к такому я была не готова.
        ГЛАВА 50
        Мы молча, как я и ожидала, вернулись на лодке в наш лагерь. Улааль, поняв, что сейчас не время, и будет не до него, отложил свой сход на берег до завтрашнего дня. Во время завтрашнего ужина мы должны дать ему ответ.
        У меня ответ был сразу, но, если бы я это сказала там, моя «анафема» наступила бы еще в лодке, а пока, молчали даже Бран и Гор, у которых было множество вопросов относительно жены и сестры. Драс сам сел на весла, и я надеялась, что трудотерапия чуть охладит его. Мне хотелось прямо на половине пути выпрыгнуть и доплыть самой, чтобы не чувствовать этого напряжения.
        - Как все прошло? - на берегу нас уже ждали Бор и девушки. Юта поняла все сразу - взяла меня под руку, взяла наши луки и стрелы и потянула в лес. Я была не против. Думаю, до завтрашнего дня Драс вообще не посмотрит в мою сторону.
        - Сири, ты же можешь мне доверять, и знаешь, что я на твоей стороне. Расскажи мне, прошу тебя.
        - Ты поверила бы мне, если бы я сказала, что я из другого мира? - я ответила как только мы вошли в тень леса.
        - Ну, вся деревня так говорила, так что, не удивительно, - она смеялась надо мной, но в ее словах была доля правды.
        - А если это правда? Если в тот момент, когда ты меня нашла, в этом теле была чужая душа? Которая не принадлежала этому телу раньше… - я остановилась и внимательно, без улыбки, посмотрела на Юту.
        Я наблюдала, как она сначала остановилась, чтобы повернуться и посмотреть в мое лицо, а когда встретилась взглядом со мной, улыбка начала сходить с ее лица.
        - «Мира забрала ее голову, чтобы кормить ею своих детей»! Помнишь, вы с Истой это говорили мне, когда я пришла в себя?
        - Да, помню, словно это была не ты…
        - А ты можешь поверить, что это и правда вернулась уже не я? Можешь поверить, что я, которая сейчас с тобой, раньше жила в другом месте, у меня была другая семья… - я присела на горку и распрямила ноги. Я уже не смотрела на Юту. Мне было плевать как она отреагирует. Я поняла одно - без чьей-то поддержки мне не осилить то, что предложил Правитель. И самое удивительное - он словно знал, что я уже готова к этому и сама, просто в более легкой форме.
        - Думаю, так оно и есть, Сири, и брат деда тоже не брат деда, а чужой человек. Я помню каждую минуту того дня, когда тебя нашла. Даже если бы ты ничего не говорила, я бы поняла, что это не ты. Я видела, как ты испуганно рассматриваешь себя в воде, словно чужого человека.
        - Я хочу, чтобы ты ни с кем не говорила об этом, клянись мне, иначе, нас ждут большие проблемы, Юта, - я серьезно смотрела на нее, и она с не менее серьезным лицом мотнула головой. Самое лучшее в нашем разговоре - отсутствие вопросов обо мне. Я поняла, что она дает мне возможность рассказать тогда, когда смогу, или не смогу не рассказать.
        - Обещаю. Я ни слова не расскажу о том, что знаю. Так что случилось на корабле сегодня?
        - Правитель юга поддержит нас если я буду править всем севером, Юта…
        - Но-о-о-о… - ее лицо не выражало удивления от сказанного мною, она словно знала, что это случится, и будет другая сторона медали.
        - Да, есть «но». Если мы откажемся, они станут нашими врагами…
        - То есть, Драс сейчас обижен на то, что ты выбрала не иметь сильных врагов? А он считает, что север все еще вместе, и может сопротивляться тем, кто приходит на двадцати кораблях? А ты переживаешь за то, как чувствует себя Драс? О, боги, я считала тебя умнейшей женщиной, которую поцеловала в лоб богиня хитрости и мудрости, а теперь вижу, что как только появляется Драс, ты становишься Истой, ты становишься моей матерью! - она почти кричала эти слова мне в лицо.
        Боже, благослови эту девушку! Она только что озвучила мне это решение с иной стороны - не так я смотрю на нее, или как смотрит на нее Драс, а так, как на нее должны смотреть адекватные люди, но мы, блин, среди дикарей, что живут эмоциями и выигрывают те, у кого больше палка в руках.
        - Я уйду с Тиарой, или уйду жить одна на новой земле, но ни за что, ни один мужчина не сделает меня курицей, которая бегает по двору, собирает зернышки, а утром орет, потому что приходит время нести свое яйцо! Идите вы к черту со своей любовью, если правда становится неприличной. Ведь это дело всего народа, Сири, это безопасность всех! А что делаешь ты? Ты переживаешь что подумает об этом Драс, обидится ли он на тебя? Я всегда считала, что ты очень сильная, а сейчас я вижу, какая ты слабая! - на ее глазах появились слезы, и она держала меня обеими руками, выкрикивая каждое слово прямо в мои глаза. - Я не буду слабой, Сири, никогда я не буду выбирать между большим делом и любовью…
        - Мы все поняли, Юта, пойдем со мной, - мы вместе обернулись, прямо за нами стояли Драс и Бор. - Дочка, пойдем, прогуляемся, я думаю, Сири тебя услышала.
        Она, не посмотрев на меня отправилась за отцом, но еще не переставала рыдать. Я боялась посмотреть на Драса. Он сел на горку, где я сидела несколько минут назад, отхлебнул из кожаной фляжки и протянул ее мне. Я пила залпом, будто жажда мучила меня несколько дней. Драс не шевелился, он сидел, закрыв глаза, опустив голову. Я села рядом и с трудом подавило желание погладить его. Я знала, что это материнский жест, и он часто направлен на тех, кому требуется поддержка. Унижать его еще сильнее я не хотела. А может зря? Мы же никогда не говорили, что его унижает, а что - нет.
        - Я не знаю, чем ты вызвала эти слова Юты, и что ты ей сказали, мы пришли на ее крик, и случайно все услышали. Но, в ее словах есть смысл…
        - Драс, я не хочу этой влас…
        - Стой, стой, давай сначала скажу я, а потом расскажешь все ты, хорошо? Потому что ты легко мне всегда доказываешь, что «так нужно, потому что ты знаешь», и я делаю так как ты говоришь. Иногда это помогает, а иногда мы приходим к еще большим проблемам. Дослушай меня на этот раз…
        - Хорошо, говори. Только… Я попрошу тебя помнить, что я тебя люблю, что ты меня любишь, что наши дети нас любят. И это важнее всего!
        - Правда? - он повернулся резко ко мне и закричал? - Правда, для тебя это важнее всего? Сири, ты умеешь словами сказать что-то, а потом все выходит так как ты хотела сделать…
        - Это называется «манипуляция», Драс, и мне придется тебя перебить, и рассказать все, что было со мной раньше, и кто я такая, иначе, это будет не разговор, а пустая трата времени и нервов.
        - Ты не дала мне сказать то, что я хотел. Я не хочу говорить.
        - Постой, прошу, Драс, - он пытался уйти, и я схватила его за рукав.
        - Нет, я не могу больше держать это в себе, Сири, - он вырвал рукав из моих рук и направился к лагерю.
        Я понимала, что сейчас нам нельзя играть в «молчанку», по-детски дуться, и думать о своем эго. Да, я поставила себя на его место, поняла, что он чувствует. Но я не винила его, потому что это уравнение с тремя неизвестными. Если первые два мы нашли, то третье - мои знания, о которых он не знает.
        - Стой, или я ударю тебя, - я догнала его, подняв с земли достаточно объемную корягу, которую держала с трудом.
        - Давай, если сможешь, - он даже не обернулся, и я догнала его, запустив деревяшку ему в ноги. Она сбила его с ног, он запнулся об нее и растянулся на земле, поджав колено к себе.
        - Ты думаешь это шутки, это игрушки и любовь, ревность, выяснение у кого больше яйца? - он с удивлением лежал и смотрел на меня, сжимая колено. - Мне плевать, кто у нас с тобой главный, потому что дома у нас отличные отношения. И жалеть я тебя не буду, потому что не за что - ты умный и здоровый мужик. Условия Улааля - его личная игрушка, и она не касается нас с тобою лично.
        Драс попытался встать, но я сжала его колено рукой:
        - Нет, сначала ты меня выслушаешь, расскажешь то, о чем хотел поведать, а потом я перевяжу тебе ногу, иначе, наши с тобой обиды могут повлиять на жизнь сотен людей, в том числе наших детей. Обижаться можешь потом, только вот я считала, что ты никогда не обижаешься, потому что обидеть может только равный, понял?
        - Получается, или я веду себя как мальчишка, или ты мне равна? - наконец, он отвлекся от колена и начал слушать меня внимательно.
        - Да, и ты сам выбери - какой вариант тебя больше устраивает.
        - Говори, женщина, только помоги мне сесть, иначе, кроме ноги, тебе придется лечить мою спину.
        Я улыбнулась, поддержала его, пока он перекатывался на спину и попыталась выпрямить его ногу. Я сейчас жалела, что сделала это, и мне было стыдно за свой поступок. Он ойкал, но нога работала. Это просто ушиб, и через пару дней он не вспомнит о нем.
        - Выслушай молча, пожалуйста…
        - В отличие от тебя, я всегда так и делаю…
        - Ну, да, прямо как сейчас. Я всегда говорю тебе, что прежде всего я люблю тебя и наших детей, а потом меня волнуют остальные люди, мои желания, мои привычки и мечты. Так вот, ты сейчас выслушаешь и ни слова никому не скажешь об этом, хорошо? Эту тему ты будешь обсуждать только со мной. Ты еще помнишь нашего заключенного?
        - Севала - брата Севара?
        - Да.
        - Конечно, помню.
        - Тогда, слушай внимательно…
        ГЛАВА 51
        - Ты хочешь сказать, что и ты и Севал - не из нашего мира? Вы оба? - Драс смотрел на меня как на умалишенную, но я была благодарна, что он молчал все эти три часа, пока я рассказывала ему. Попросил помолчать только раз, когда ушел в лагерь за кувшином вина, что выгрузили для нас южане.
        - Да, но я это поняла только тогда, когда оказалась на юге. Я понимаю, что все это очень странно и тебе сложно поверить, но это именно так, - я боялась, что он сейчас засмеется и пошлет меня ко всем чертям.
        - Ты думаешь, что Улааль что-то знает об этом? Думаешь, он именно поэтому хочет, чтобы ты правила севером?
        - Думаю, да. Только вот я этот разговор начала не из-за права на трон, Драс…
        - Права на что?
        - В моем мире были короли, и место, которое они занимали, называлось трон.
        - Понятно. Там и сейчас короли?
        - Нет, время королей прошло. Там сейчас демократия, то есть, примерно то, что у нас в Зараме, только вот люди еще не доросли до того, чтобы отвечать за свои поступки, и во всех проблемах они будут винить того, кто говорит им что делать. А говорим мы им только потому, что сами они не знают. Понимаешь, о чем я говорю?
        - Понимаю.
        - Нет, Драс, ты не видел, что было в Зараме, когда я вернулась туда с детьми и Ютой, оставив вас в плену у Харкамов. Я - женщина, как считают все мужчины - слабая, и ни за что не могу отвечать, но тогда все обвинили меня в том, что вас захватили, или даже убили. Потому что толпе нужен виновный. Так вот, если для них виновным всегда будет тот, кто делает их жизнь лучше, то все решения этот человек и должен принимать.
        - И это ты?
        - Нет, это мы, но для южан мы все сделаем так, как они хотят. Ты же умеешь вести дела в Зараме, смог организовать армию для Сориса, смог собрать и организовать людей. Меня бы не послушали. Мы заберем трон у Оруса, Драс, и будем править вдвоем.
        - Мы не можем воевать против наших людей, там все наши, Сири.
        - Мы не будем воевать против людей, мы сделаем так, что они сами встанут на нашу сторону. Ты знаешь, что я ничего плохого для них не сделала, что Зарам стал лучше и богаче Сориса за каких-то семь холодных. Что наш Зарам сейчас - лакомый кусочек для Оруса, потому что все, что было сделано на побережье уже ломается и рушится. Он даже не понимает, что все это нужно поддерживать. Он стал как прежний правитель, который просто сидел в замке.
        - Это да, но люди не согласятся на то, чтобы ими правила женщина.
        - А в этом мне поможешь ты, Драс. Будет очень сложно, но если мы будем вместе, у нас получится. С нами Гор, Бран, Бор, с нами харкамы и южане, а теперь еще и эти девушки с луками. С нами эти мужчины, что пришли с южанами домой. Они лучше всех знают, кто старался, чтобы они вернулись на север. Они видели, как встретил их Орус.
        - Я согласен, Сири, только мне не просто решить это одному. Я слышал то, что говорила Юта. Я знаю, что ты стараешься не уронить моего достоинства, но все это выглядит так, словно я мальчишка, которого не хочет обидеть мать.
        - Давай поспим, уже почти ночь, Драс. Утро вечера мудренее, как говорят в моем старом мире.
        - Давай, хорошо. Почему ты раньше мне не доверила эту тайну?
        - Потому что ее принять очень сложно, и она кажется выдумкой. А еще, я боялась, что ты любишь ту Сири, прежнюю, а я другая, и ты будешь отталкивать меня. Я с самого первого дня нашей встречи увидела в тебе и силу и нежность, так редко встречающиеся в мужчине вместе. Ты не злился и не обижался. Ты просто знал, что умнее и сильнее меня.
        - С первого дня?
        - Да, когда встретила тебя с топором.
        - А я тогда удивился, что Сири так бесстрашно может выйти навстречу неизвестному.
        - Тогда это уже была не та Сири.
        - Я это понял.
        - Можешь не отвечать мне ничего, просто обдумай все, что я тебе сказала. И наш народ, со временем, все равно объединится вокруг одного правителя, так было и будет всегда. Мы с тобой многое знаем, и, лучше пусть это будем мы с тобой. Мы могли бы уйти с детьми, построить себе дом где-то далеко, и спокойно жить, но, это опасно, даже сейчас. Племена будут только расти, и таких как васары, будет больше и больше.
        Утром Драс собрал всех и объявил о заявлении Улааля. Он не скрыл его условия, рассказал о том, что сейчас происходит в Сорисе. По окончанию его выступления на берег сошел Правитель Юга. Люди еще обсуждали то, что рассказал им Драс. Его то и дело подзывали группы мужчин, задавали вопросы. Я слышала несколько удивленных голосов, и слышала о том, что хоть они и уважают меня, но не готовы довериться женщине.
        - Мужчины, а теперь я хочу задать вам только один вопрос, и прошу вас, ответьте честно. Если в ваш дом ворвется бандит, и приставит нож к горлу ваших детей, и пообещает отпустить вас, если ваша жена будет старшей в вашем доме? Вы согласитесь? Сейчас нам ставят нож к горлу, - я краем глаза наблюдала за Улаалем, что стоял в стороне и слушал меня, улыбаясь. - Так вот, наш Зарам, как и наши северные земли, это наш дом, и можете считать врагом Оруса, или Правителя Юга, который привез вас сюда, и готов помогать нам против Оруса…
        Люди замолчали, уж больно сложно было для них понять это хитросплетение, которое можно назвать интригой. В моих словах не было черного либо белого, что им проще принимать или нет. Они сами должны были подумать, и мне нравилось, что сейчас они не кричали вопросы, а просто сидели молча. Думали.
        - Правитель, мы рады видеть вас на нашей земле, и хотим предложить отдых в шатре, что приготовили для вас, мы готовы показать место, где можно искупаться, и скоро будет праздничный обед, что приготовят в вашу честь, - я подошла к Улаалю, но говорить сейчас с ним о чем-то серьезном мне совершенно не хотелось.
        - Я рад, что услышал вашу речь. Я начал уважать Драса, когда он, не смотря на запреты Оруса добрался к нам на корабль с предложением. Но, я уверен, что это была ваша идея, и вы не могли оставить своих людей в море, или позволить вернуть их, - мне нравилась его хитреца и он это, похоже, знал.
        - Правитель, мы обсудим вечером ваше предложение, а сейчас, будьте нашим гостем, отдыхайте от моря, наслаждайтесь пресной водой, тенью от деревьев. Я оставлю вас, чтобы прогуляться с девушками по лесу, - я увидела Тиару, и поклонившись Улаалю, остановила ее.
        - Тиара, собери девушек, давайте устроим женскую охоту - мне нужно уйти из лагеря и отдохнуть.
        - А Юту брать? Мне показалось, что вы поругались, - она улыбнулась.
        - Вспомни себя в ее возрасте, Тиара. Да, она должна пойти с нами, скажи, что это мой приказ.
        Мы достаточно далеко ушли от берега по лесу, Тиара показала свои навыки, давала мне советы, учила выслеживать добычу. Мне хотелось бросить всех этих мужчин, дать им то, чего они хотят - возможность править, и уйти в Зарам к детям, заняться своим садом, ходить с сыном на рыбалку, строить кукольные домики с дочкой.
        - Почему ты здесь сидишь? Там много птицы, и мы можем принести сегодня добычи гораздо больше мужчин, ко мне на сваленное дерево присела Юта. Солнце светило сквозь кроны деревьев, и было ощущение, что нет никаких противоречий, нет сейчас этого лагеря, где мужчины борются с собой, пытаясь принять решение.
        - Потому что не важно насколько больше ты принесешь. Ты этим ничего не докажешь Юта. Мы не должны враждовать между собой, и это должно быть самым главным. В будущем ты многого добьешься, если узнаешь, что такое смирение, научишься спокойно принимать решения, которые тяжело даются, - я обняла ее и прижала к себе. Она расслабилась. - Я не враг тебе, Юта, но, когда ты видишь во мне сильную женщину, ты не видишь, что у меня внутри. Иногда, сдаться, это не значит проиграть.
        Девушки с добычей уже ушли в лагерь, когда мы с Ютой медленно шли к лагерю и собирали большие букеты из лесных цветов. Поставим их в кувшинах на праздничном ужине.
        Когда мы пришли к лагерю, солнце уже было у горизонта, и жара спадала. В лагере сколачивали столы, готовили мясо и рыбу, с корабля привезли вино. Мы искупались, переоделись и проверили столы - все было накрыто. Драс с Улаалем о чем-то мило беседовали и смеялись, люди вокруг, похоже, тоже расслабились. Всех позвали к столам. Берег был заполнен людьми - кроме северян здесь теперь были и южане, что сошли с кораблей.
        - Правитель Улааль, я знаю, чего хочет мой муж, я знаю, чего хотите вы, и о чем бы вы с ним не договорились, я хочу предложить вам вот что, - я взяла деревянную кружку с вином и подошла к правителю и моему мужу. - Севером будет править мой муж, а все дела с вами буду вести я. Но мы будем принимать решения вместе, потому что есть то, чего не умею я, и есть то, чего не знает мой муж. Если вам не нравится это предложение, то все остальное вы можете решать с ним, потому что сейчас он является Правителем земель, на которые вы сошли с корабля, - я подняла свою кружку вверх, и люди одобрительно загудели.
        ГЛАВА 52
        - Сири, вы мудры, и я вижу, что заботитесь не только о своем народе, но и о чувствах своих близких. Но я настаиваю именно на правлении всеми северными землями. Только тогда я готов помогать вам, и обещать, что мы не нападем на эти земли. Всем остальным я не верю.
        Я опустила кружку и пошла на свое место за столом. Люди замолчали. Драс смотрел на меня через столы.
        - Я сделала все, что смогла, и сейчас, мужчины, слово за вами. Я всего лишь женщина, и не мне решать - развязывать ли войну, или же занять место правителя. Решайте сами, а я приму любое ваше решение, - я сказала это стоя, в полной тишине, а после этого села, повернулась к Юте и улыбнулась ей.
        - И что сейчас будет? - она смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
        - А, что будет, то будет, - я взяла кусок мяса, отломила часть, положила на доску, которая играла роль тарелки.
        - Ты должна занять это место, Сири, место правителя. Все же понимают, что южане сильны. Ты решила дать им выбор?
        - Нет, я решила, что они должны сами прийти к этому решению, чтобы потом не было претензий, что я сделала это не законно.
        -Что значит «законно»?
        - Ах, да, скоро нам придется прописать законы. Это правила, по которым будут жить люди.
        - Но у всех свои правила…
        - Все, кто захочет жить под защитой правителя севера, должны соблюдать общие правила, а иначе, он будет сам по себе.
        - Но сам по себе он пропадет, Сири, так нельзя.
        - Это сложно, Юта. Мы поговорим об этом потом.
        Я наблюдала за тем, как мужчины кучкуются, и друг за другом подходят к Драсу и Улаалю, что допоздна разговаривали, не отвлекаясь на других людей. А я ела, пила вино, и решила принять участие в танцах, организованных Тиарой и девушками. Я заметила, что они уже отдали свое внимание определенным мужчинам, и была рада этому.
        На берегу разожгли костры, люди расслабились и радовались тому, что их долгое путешествие по морю закончено. От них сейчас хотели сложного - выбора.
        Поздно ночью на лагерь вышли харкамы. Их было больше двадцати человек. Оказалось, не найдя нас на месте, где они оставили нас купаться, они вернулись за подмогой. По дороге к нам, по нашим следам, они нашли поселение женщин, где им потребовался один день, чтобы добиться правды. Они клялись, что никто не пострадал, но были удивлены, найдя это поселение.
        Харэм был с ними, он вызвался ехать самостоятельно, узнав, что я исчезла. Они нашли все стоянки васаров, думая, что это они увели нас.
        Я больше не подошла к Улаалю, давая понять, что теперь решение принимаю не я. Драс сидел с Гором, Браном и Бором, когда к ним присоединился Харэм. Этакий мужской сбор. Ну, пусть теперь сами подумают. Я видела, как Харэм переглянулись с Улаалем, и от этого взгляда у меня мурашки пошли по коже. Они вряд ли будут друзьями, но сдерживать их можно было.
        - Ты специально это сделала, - Драс лег рядом со мной в нашем шалаше. От него пахло вином и язык плохо слушался. Сначала я хотела сделать вид, что уже сплю, но, решила не затягивать с разговором, раз он сам его начал.
        - Нет, я и правда хотела предложить Улаалю компромисс…
        - Компромисс?
        - Ну, я хотела сделать хорошо и нам и ему, но его решение - это его решение.
        - А он считает иначе.
        - Значит я не права, Драс. Чего я хочу, так только того, чтобы быстрее вернуться домой к детям.
        - Мы все решили, что принимаем его предложение.
        - Значит, мы можем выдвигаться домой?
        - Ты не рада?
        - Тому, что мы идем домой? Рада, потому что я устала, Драс.
        - Рада, что ты станешь правителем севера?
        - Мне уже не важно. Хотя, и в самом начале мне было не важно, потому что все равно нам придется поделить эту власть между несколькими людьми. Не важно, кто сидит на троне - это я тебе и пыталась объяснить. Важно, что люди, сплоченные одной идеей, принимают правильные решения.
        - Я тоже устал, а впереди у нас борьба с Орусом. Я тебя понял, и все наши люди нас поддержат. Я найду, что им сказать.
        - Да, попробуй, потому что мне надоело.
        Рано утром меня за ногу потянула Юта. Я аккуратно вышла из шалаша. Юта, Тиара и девушки Тиары ждали меня снаружи.
        - Идем к морю, нужно поговорить, - Тиара была серьезной.
        - Что случилось?
        - Ничего. Но я хочу знать - в силе наш уговор о том, что мы перебираемся ближе к вашим землям?
        - Да, и я хотела предложить вам выходить вперед, - по пути к морю я увидела, что харкамы отправляются на охоту.
        - Подождите, я должна поговорить с Харэмом, - я пошла вперед, к месту, где ночевали харкамы.
        - Мы ждем тебя в месте, где купаемся, - махнула мне Юта. Она все чаще была с Тиарой, но это было хорошо, и рядом с Тиарой она была в безопасности.
        Харэм молча сидел в лагере у костра и смотрел на восход, который только начался, и воздух был прозрачным.
        - Судя по тому, что восход светлый, дождя не будет. Вы пойдете обратно с нами, или вернетесь раньше? - я села рядом с ним.
        - Сири, я хочу сказать тебе, что если бы от меня зависело - будешь ли ты правителем своих земель, я первый согласился бы. Но потом подумал бы некоторое время и отказался от этого, потому что народ был бы против.
        - Спасибо, что сказал правду. А если бы от этого зависела безопасность твоих людей?
        - Я позволил бы им понять, что они не правы.
        - А если бы среди этих людей были твои дети?
        - Этого я не знаю, потому что там нет моих детей.
        - Ты станешь настоящим правителем только тогда, Харэм, когда у тебя будет ребенок, и ты каждого человека из своего хара ты будешь считать своим ребенком. Они не разумны, и ты их любишь. Нельзя бояться стать виноватым, Харэм. Сложно доказать, что ты имеешь право на слово и дело. Но если ты дашь им право выбирать, то будь готов к тому, что их неправильный выбор будет тоже на твоей совести, потому что ты разрешил им это право, - я встала и пошла к морю.
        - Ты подходила ко мне за другим…
        - Да, я хочу попросить твоих воинов, чтобы они проводили девушек до их стана. Они соберут там всех людей, и их нужно проводить до нашего стана, только не пересекать реку, а встать за день до реки. Ты знаешь дорогу в наш стан…
        - Да, пусть они подойдут, как только будут готовы, - я оглянулась, и увидела, как он улыбается. - Я не ошибся в тебе. Иди, и знай, что мой народ и их луки будут на твоей стороне.
        Когда я подошла к месту нашего купания, девушки уже были в воде. Они смеялись, как и полагается молодым девушкам, которые, наконец, получают радости от этой жизни, наслаждаются теплым морем, солнцем и компанией друг друга.
        Вечером мы проводили Тиару с девушками и харкамами до их стана. Юта получила от меня указания об остановке, и пошла с ними. Юта обещала, что до нашего прихода не сунутся в поле видимости Зарама. С харкамами было безопасно. За то время, пока мы собираемся, Тиара соберет тех, кто готов уйти, и к нашему приходу они уже поставят лагерь.
        - Ты уже сама принимаешь решения? - Бор подошел незаметно сзади, когда я смотрела на спины удаляющихся всадниц и их сопровождающих.
        - Пора это сделать. Они нужны нам в Зараме. И чем больше их будет, тем лучше. Харэм остался с нами, и он соберет воинов, когда мы остановимся у них. Лошадей у нас мало, идти мы будем не быстро.
        - Драс ушел на лодке к Улаалю.
        - Это его дело. Я больше не хочу споров. Я дала понять, что вы можете отказаться от помощи Южан, и решать теперь только вам.
        - Ты хитришь…
        - Нет, я хочу, чтобы от меня отстали. Делайте уже свой мужской выбор. Принимайте решение. Или страшно оказаться виноватым в этом выборе? - на последних словах я поняла, что кричу на Бора. - Извини, мне все это надоело, Бор.
        Через пару часов вернулся Драс. Он собрал мужчин и подозвал меня:
        - Если есть люди, которые против правления Сири, хочу, чтобы вы отделились от нас, потому что те, кто за, пойдут с нами и будут забирать власть у человека, который ее не заслужил. Больше я ничего не скажу. Вечером мы отправим на корабль послание для Улааля с временем выхода из лагеря. Решайте сами - жить дикарями на свободных землях или жить на наших общих землях под защитой и с помощью наших людей, - он посмотрел на меня и продолжил: - Я передаю всю власть Сири, иначе, нас ждет война с югом, и если вы хотите с ними воевать, скажите это сейчас.
        ГЛАВА 53
        - Сири, ты не дала мне шанса сделать тебя правительницей юга, так позволь сделать тебя правителем здесь. Я знаю больше, чем тебе кажется, потому что Ваал был честен со мной. Если бы не мое горе в связи с потерей любимой женщины и ребенка на момент нашей с ним встречи, юг не стал бы тем, что он из него сделал, - Улааль рано утром сошел на землю, и вызвал меня для разговора. Драс был на охоте с остальными желающими, и мы могли спокойно поговорить с Улаалем.
        - Вы знаете о Ваале все?
        - Смотря что знаешь о нем ты… Вы очень похожи. Но ты будто разбудила меня тогда из какого-то странного сна. Ты больше сделала для моего народа, чем я со всеми своими возможностями. Ты тайно поменяла жизнь моих людей, которые были уже на грани выживания. Ваал в начале показался мне тем, кто займется делом и даст мне спокойно пережить горе. А на деле, он принес не только развитие моим землям, но и много зла людям.
        - Я рада, что вы поняли это, - я хмыкнула, но разговор все равно, был мне в тягость. - Сегодня после обеда мы выходим в сторону дома, и, как я поняла, люди согласны с вашим предложением.
        - Да, я отпущу с вами людей, а сам с охраной и некоторыми членами команд кораблей останемся здесь. Когда у вас все решится, вы отправите сюда моих людей, и я приду к вам уже как правитель к правителю. Мы не хотим уходить с пустыми кораблями. Ты же знаешь, что у нас есть то, чего нет у вас, а у нас, нет того, что есть у вас.
        - Мало того, у нас даже больше того, что нужно вам. Просто вы не все знаете, но это мы с вами обсудим как правитель с правителем, Улааль, - я подала ему руку, давая понять, что разговор закончен. - Спасибо, что поможете нам.
        - Если понадобится, мы зайдем с моря, через Сорис.
        - Об этом лучше договориться с Браном, он будет заниматься всем, что касается защиты земель с моря.
        - Удачи вам, я думаю, у вас сейчас большая армия, а самое главное - преданная. Все люди, которых мы привезли, помнят о том, что вы сделали на юге, - он поклонился и ушел в свой шатер.
        После обеда все было собрано, и мы выдвинулись в сторону дома. Тиара с Ютой должны были раньше прибыть к границам Зарама, и я надеялась, что все получится. Харэм шел с нами, и мы должны были срезать крюк, который пришлось делать по пути сюда с заходом в селение Тиары.
        - Позвольте присоединиться к вам, - мы молча ехали с Драсом, когда нас догнал Харэм. - Я знаю, что будет сложно сейчас, но вы справитесь, а мы поможем вам.
        - Харэм, спасибо, что вы на нашей стороне. Я прямо сейчас хочу обсудить с вами вот что… Нам нужна эта черная грязь. Мы хотим взять несколько бочек по пути к дому…
        - Да, конечно, она только прибывает и прибывает. Очень удобно использовать ее для факелов на остановках, и в стане. Все посты у нас освещены этой горящей грязью.
        - Мы хотим постоянно покупать ее у вас. Или менять на что-то. В этом году это будут овощи, хоть вы и посадили уже свой урожай, мы готовы добавить. А еще, как я поняла, ваши женщины должны были направиться к нам, чтобы научиться обрабатывать землю, собирать нужные травы…
        - Да, они отправились, но вернулись очень быстро, потому что в Зараме солдаты, как я и сказал уже Драсу. Ваш старейшина держал их тайком, пока не нашел время отправить сюда…
        - Севар? Драс, что случилось, и почему я не знаю?
        - Не было смысла тебя расстраивать пока. В Зараме и правда, солдаты. Харэм поехал сюда с воинами специально, чтобы рассказать в все. Нас там ждут. Севар передал, что они говорят, мол вы мы все отправились на охоту, но они не совсем дураки. Туда вернулись мужчины, что Орус вызывал в помощь армии, когда пришли корабли Улааля. Как мы и договаривались.
        - И что?
        - Следом за ними Орус отправил свою армию.
        - Всю?
        - Женщины Харэма могли плохо запомнить, но в записке от Севара, что привез мне Харэм, было написано, что двести наших мужчин без оружия не решились сопротивляться тремстам солдатам Оруса с оружием.
        - Отлично… Он прислал почти всех. Нужно отправить Брана с Улаалем, чтобы они вошли в Сорис с моря, но не прямо в Сорисе, а западнее, сторожевые башни увидят корабли, но воинов там сейчас нет.
        - Нам все люди нужны в Зараме, Сири, потому что сейчас важно выгнать оттуда чужаков.
        - Там нет чужаков, Драс, все эти люди - северяне, и все они - наши братья и сестры.
        - Когда Зарам с трудом наверстывал время по посадке урожая, все эти солдаты просто прожирали там больше наших, Сири, они не только не помогали, они выгнали людей из домов, чтобы остановиться там.
        - Записка у тебя?
        - Нет, я был зол… Прочитал и бросил в костер.
        - И ты не сказал мне сразу?
        - Чтобы ты все бросила и помчалась туда? Я знаю твою вспыльчивость.
        - Бран, - я оглянулась назад, где Бран ехал рядом с Гором.
        - Да, Сири, - он нагнал нас, и встал рядом, а Харэм уступил ему место рядом со мной.
        - Ты с сотней людей Улааля возвращаетесь на корабли. Отдайте лошадей тем, кто идет пешком. Вы должны сойти на берег западнее Сориса и взять его.
        - Сорис? - он смотрел то на меня, то на Драса.
        - Да, Сорис. Весь город. Остатки армии связать и закрыть в замке. Если найдете Оруса, тоже взять и закрыть. Сорис должен быть взят раньше, чем мы дойдем до Зарама. Вы можете это сделать?
        - Если вы будете заходить к Харэму, а мы сразу отойдем от берегов, мы должны успеть.
        - Идите, - я махнула рукой и Бран отстал.
        - Нам хватит людей для того, чтобы вернуть Зарам? - Драс, похоже, смирился с моим статусом, но сейчас я меньше всего хотела его успокаивать и реабилитировать его эго.
        - Да, к нам примкнут еще не менее двухсот женщин, Драс. Они лучницы не хуже харкамов. Нас будет почти в два раза больше. И в Зараме есть наши люди.
        - Вот только я не знаю, встанут ли они на нашу сторону?
        - Ты хотел сказать на мою? - я хмыкнула.
        - Может и так…
        - Мы создали это поселение, Драс, мы не спали неделями, придумывая где разместить людей, и, если ты забыл, я вернула их с юга.
        - Они не долго помнят хорошее.
        - Да, именно поэтому у нас с тобой будет огромная армия, и те, кто встанет против нас, станут нашими врагами. Я выгоню их из города, - мне тяжело давалось это решение, но я не хотела жить рядом с предателями.
        - За пределы земель?
        - Да, пусть забирают свой скот, инструмент, и проваливают самостоятельно вести борьбу с васарами и прочими.
        - Я не узнаю тебя, Сири.
        - Это хорошо, потому что я устала созидать то, что люди не ценят. Мне больше не нужны эти люди. Я знаю, что они слепы и недальновидны, как дети, но в их возрасте пора думать головой и думать не только о себе, но и обо всем нашем поселении, обо всех наших землях. Мы создавали Зарам как новый молодой город, Драс, где есть правила и важнее всего взаимопомощь. Если они не усвоили этого, живя спокойно и удобно, пусть создают свой город со своими правилами.
        - Я рад, что ты погасила в себе этот костер любви ко всем.
        - Да, Драс, ты был прав, и я пыталась создать утопический мир.
        - Какой?
        - Такой, которого быть просто не может. А в Зараме мы не скажем пока о договоре с Улаалем, Харэмом и Тиарой. Пока им этого знать не нужно. Ты возвращаешься в Зарам как правитель.
        - Я рад, что ты именно та, какой я увидел тебя впервые… с топором, готовая всеми силами защищать свою семью и людей, - он протянул мне руку с улыбкой, и мне стало спокойно как никогда. Я больше не чувствовала себя виноватой.
        ГЛАВА 54
        Благодаря харкамам, что послали навстречу нам всадников с лошадьми, почти половина людей добрались до их стана быстро. Лошадей все равно не хватит, и от стана решили запрягать несколько телег - так можно было двигаться чуть быстрее.
        - Мои люди сказали, что вчера сюда заходили те, кого мы отправили с женщинами. Их было много, и они почти все были верхом, - Харэм поспешил рассказать мне это сразу, как ему доложили.
        - Думаешь, они не решились перевезти всех сразу?
        - Думаю, они решили пока оставить слабых, и не думаю, что лошадей у них больше, вот человек, который шел с ними, - он подозвал одного из своих воинов, когда мы усаживались за обед.
        - Расскажи мне о женщинах. Они все ушли из стана? - я решила не тянуть кота за хвост.
        - Нет, Макраш, они оставили там старых женщин, а те, кому хватило лошадей, сразу поскакали сюда, в наш стан. Те, что остались должны собирать скарб, и за ними потом вернутся. Это решила белая женщина с волосами как твои.
        - Юта?
        - Да, мы думали, что она твоя дочь, и не стали спорить.
        - Хорошо, иди.
        - Харэм, я думаю, к нашему подходу лагерь перед Зарамом будет готов. Телеги это хорошо, но нам придется везти много черной воды, и я думаю, она нам пригодится.
        - Хорошо. Мы можем выйти сразу после обеда, а люди, которые придут после нас, возьмут здесь лошадей и телеги. Мы подготовимся в лагере, мои воины сходят и посмотрят что в вашем стане происходит.
        - Их могут поймать…
        - Нет, они ходят так тихо, что даже птица не слетает с ветки.
        - Хорошо, давайте сделаем так.
        - Сейчас придут охотники, принесут мясо, чтобы у пришедших был обед, и мы тронемся.
        - Хорошо. Спасибо тебе Харэм, я рада, что у меня есть такой друг.
        - Друг?
        - Человек, что помогает просто так, и не оспаривает твои решения.
        - То, что ты назвала, это глупец, Сири. Ты хочешь сказать, что я глупец?
        - Нет, ты очень умен. Но почему ты мне помогаешь? Почему ты со мной не споришь?
        - Помогаю, потому что мне тоже может понадобиться помощь, а не спорю, потому что это твое дело. Когда я попрошу о помощи, я скажу, как ее сделать, и ты будешь делать, - он хитро сузил миндалевидные глаза.
        - Ты прав, но у нас это называется дружба. Потому что тебе может и не понадобится моя помощь, а значит ты поможешь просто так.
        - Это и правда, и неправда, но я подумаю над этим, Сири, - он ушел в сторону конюшен, а я пошла искать Драса.
        - Там можно греться? - он стоял возле одной из природных ванн, где вода сейчас парила не так, как зимой, так как воздух был горячее воды.
        - Да, особенно в холод, Драс. Там очень хорошо.
        - Жаль, что сейчас день, и нам нужно уходить, а иначе, я бы столкнул тебя сейчас в одну такую яму с водой, - он шутя качнул меня в сторону источника, и я даже пожалела, что толкнул слабо, потому что искупаться хотелось.
        - У нас будет время. Представляешь, как это понравится детям?
        - Похоже, ты уже жалеешь, что выбрала плохое место для города…
        - Нет, ты что, здесь сыро, этот постоянный туман, нет. У нас очень хорошее место для жизни, Драс.
        - Хорошо. Люди начали набирать эту черную грязь. Зачем она тебе?
        - Драс, это нефть. Она горит даже без дров. Помнишь, я рассказывала, когда мы вернулись отсюда?
        - Ну, не очень.
        - Если мы придумаем под нее небольшие емкости, они станут отличным оружием.
        - Как?
        - Бросаешь, кувшин бьется, эта жижа расплескивается, а следом в нее летит горящая стрела…
        - Как сильно она горит?
        - Как масло Драс, но масла так много нет, а нефть прибывает и прибывает прямо из земли. В моем мире она очень дорогая, и народы устраивают из-за нее войны.
        - Из-за грязи?
        - Да, из-за этой грязи, которой множество веков.
        - Нужны кувшины?
        - Да, я сказала, чтобы собрали все небольшие.
        - Да, другое ничего так не разобьется…
        - Стекло, Драс, но оно там, куда мы должны прорваться. Но на будущее, мы будем делать небольшие бутылочки, заливать и закупоривать. Это отличные бомбочки. Черт бы подрал мою голову, которая вообще никогда не интересовалась порохом…
        Уже под вечер мы вышли из стана харкамов. Остались те, кто должен был указать путь тем, кто придет. Сейчас люди запрягали лошадей в телеги, грузили их бочками по центру, чтобы могли рассесться и люди. Мы распорядились, чтобы они остались на ночь и отдохнули перед выходом. В стане, когда уйдут все, останется только пятеро мужчин с женщинами, стариками и детьми. Харэм верил в нас и «кинул» всех воинов и себя нам в помощь, а значит, мы обязаны были выйти из этой войны победителями.
        Лагерь женщин мы увидели не сразу - молодцы, Тиаровцы. Драс предлагал называть их Тиары, как харкамов - в честь правителя. Он не сомневался, что Тиара станет вождем. А мне нравилось Тиаровцы - оно уж очень походило на Тимуровцев.
        - Как думаешь, Драс, что будет с их племенем, когда в их стан придут мужчины?
        - Будут дети, наверно…
        - Ну, сначала да, а потом, когда они поймут, что ими правит женщина?
        - Я не знаю, Сири.
        - Нам нужны законы, Драс.
        Нас встретили воины Харэма и Тиара. Мы прошли через небольшой лес, прежде чем в низине увидели костры. Они и вправду, отличные маскировщики.
        - У нас все готово, Сири, все женщины, что могут стрелять, пришли с нами, остальные…
        - Я знаю, мне рассказали. Как у вас отношения с харкамами? - я посмотрела на воина Харэма, что стоял рядом с Тиарой.
        - Она главная в этом лагере, потому что здесь будет их стан, за его пределами главная ты, - он указал на меня, когда мы вернемся в наш стан, моим правителем будет Харэм, - меня поражало его спокойствие в плане политики и подчинения.
        - Харэм, у вас не было стычек с оседлыми народами, откуда эти правила?
        - Когда мы шли искать тебя к большим водам, я сказал всем, что, когда мы попадем на твои земли, ты их правитель. Это как дом, Сири. Когда ты входишь в дом соседа, он главный, даже если у тебя в руках оружие, иначе, соседи не смогут жить в мире.
        - Боже, как вы умны, несмотря на …
        - На что?
        - На то, что вы не знаете того, что знаем мы.
        - Может и хорошо, иначе, сейчас бы наш народ воевал внутри хара, - он был горд своими словами, и я решила не напоминать куда делись его отец и братья, и почему у него теперь нет никаких междоусобиц.
        - Мы дождемся здесь остальных, но нас очень много, и поэтому, нужно назначить главных людей в отрядах, - Драс отменно играл роль военачальника, но мое любопытство заставляло задуматься - «а не стоит ли рассказать ему об офицерском составе и прочих вещах, удобных на войне и в армии»? Но я решила не лезть, потому что сейчас могла родиться совершенно новая структура военного дела. Плохо, что нет фотоаппаратов.
        ГЛАВА 55
        - Сири, мужчины из харкамов и лучшие девушки Тиары собираются в сторону Зарама, они проверят, нет ли людей до моста. Я хочу пойти с ними, потому что у нас перед мостом по эту сторону есть теперь смотровая башня. Я должна посмотреть - на ней наши люди, или люди Оруса, - ко мне подошла Юта, а с ней Бор, который подавал мне из-за ее спины знаками, что не стоит ее отпускать. Да, Бор, хлебнешь ты с ней еще…
        - Юта, дело в том, что ты не знаешь всех людей Зарама…
        - А кто знает, вы с Драсом? Вы не можете отсюда уйти, как я поняла.
        - Гор знает. Он пойдет с ними, и проверит. Если потребуется, он оставит в нужном месте знак, что нам нужна помощь. Севар в курсе, и мы будем надеяться, что все будет хорошо. К Зараму, если перед ним нет солдат Оруса, нужно подойти в темноте. Нет, Юта, ты нужна мне здесь, - я увидела, как Бор выдохнул и подошел ближе ко мне.
        - Я позову Гора и Драса. К утру ждут остальных людей и подводы от харкамов, - Бор посмотрел, как Юта фыркнула и отошла. - Сири, я не знаю, что с ней делать.
        - А не надо ничего делать, да, она еще не опытна, но и не глупа. Я оставлю ее рядом с собой, но хочу, чтобы ты знал, что, когда мы убегали от харкамов, именно она трезво мыслила и принимала решения, и дети благодаря ей остались в безопасности, - я хлопнула его по руке и пошла в шатер.
        - Драс, мне не спокойно, когда я не сама иду в эту разведку и не своими глазами вижу происходящее, - я села рядом с ним. Он на нескольких листах бумаги, где углем рисовал подходы к Зараму, отмечал точками места, где при большом желании можно было пройти.
        - Смотри, с востока болота, но дождей не было больше двух недель, и сейчас засуха. Думаю, там возможно пробраться…
        - Но подводы не пройдут, нужно дождаться наших лазутчиков, и потом решать, но как вариант, можно и подумать.
        - Я о том, что несколько человек могут пробраться прямо в Зарам, где Орус и не поймет, что появились пара лишних людей. Он не знает всех в Зараме.
        - Да, только вот, у нас нет никого, кто знает всех в Зараме, и кого не знает Орус.
        - Юта. На девушку он вообще не обратит внимания, а на подходе можно притвориться, что пробралась незаметно, пошла на охоту…
        - Я обещала Бору, что Юта будет рядом со мной, Драс, - на моих словах в шатер ворвалась Юта.
        - Обещала Бору? Решила, что я должна быть у твоей юбки только потому что он этого захотел? Это не твое решение? - мне не нравилось, что она не может справиться со своими эмоциями, и сейчас ее истерика была показателем того, что отпускать ее действительно не стоит.
        - Юта, это мое решение, не зависимо от того, что я сказала твоему отцу. Ты подчиняешься мне. Ты слышала рассуждение харкамов? Тебе стоит поучиться у них. Если еще раз поднимешь на меня голос, я велю высечь тебя. А теперь спокойно ответь мне, ты поняла меня? - я орала еще громче, чем она, и только так она поняла, что сделала что-то неправильно.
        - Сири? - в шатер вошла Тиара. - Мы выходим, чтобы к ночи быть на месте. Гор идет с нами. В том, чтобы попробовать пролезть в город есть смысл, но Юта, ты не права - приказы отдает один человек, и если ты до сих пор ведешь себя как ребенок, тебе стоит заняться готовкой на армию, починкой и чисткой оружия. Мне в стане не нужны девушки, что повышают голос на правителя, - она поклонилась и на секунду взглянула на Юту. - Я жду вашего решения. Мы проводим человека, который хорошо знает стан и его жителей. Если такого человека нет, Гор готов попробовать пробраться туда, и вернуться.
        - Позови Гора, - я краем глаза наблюдала за Ютой. Драс молча ковырялся с картой, словно ничего и не происходило.
        - Извини, - она сказала полушепотом и вышла. Ее движения были резкими. Да, просто с ней не будет.
        - Ты действительно высечешь ее? - он, не отрываясь от карты говорил таким масляным голосам, что я не понимала, шутка это, или в его вопросе есть подвох.
        - Да, если она еще раз устроит сцену, высеку. Сейчас у нас военное положение, она не хочет быть среди женщин, а хочет быть на передовой, как Тиара, но если она хочет быть наравне с мужчинами, пусть и ведет себя как мужчина. Феминисток с удобными истериками в нужное время мне здесь не надо.
        - Фе ми…
        - Феминистки. В моем мире это женщины, которые хотят равных прав с мужчинами.
        - Как ты, да? - он, наконец, поднял глаза, и увидев мой взгляд, чуть опустил подбородок и продолжил: - Вы меня высечете? - он уже откровенно смеялся надо мной, когда я подошла и хлопнула его ниже спины.
        - Да, да, только один на один, иначе, мужчины будут показывать на тебя пальцем.
        - Спасибо, правитель, что бережете мое имя, - он снова опустил подбородок в легком поклоне, но меня эти шутки начали злить.
        - Больше никаких родственников рядом. Все на равных правах, иначе, если все тут будут устраивать сцены, над нами скоро все будут смеяться.
        - Правитель, хочу напомнить, что дома у нас есть еще двое, и не забудьте, что их придется тоже высечь, коли они перешагнут какие-то только вам известные пороги поведения.
        - Драс, у вас всех сегодня есть план меня достать?
        - Нет, я напоминаю, что думать стоит сразу обо всех.
        - Да, я помню. Но моя дочь будет учителем, а с сыном, думаю, ты справишься лучше меня.
        - Вы мне доверяете, правитель?
        - Драс, прошу тебя, мне сейчас не до шуток, - я вышла из шатра и отправилась в сторону леса. Нужно было погулять и подумать. До прихода оставшихся людей у нас есть почти сутки.
        Я жалела, что у меня здесь нет взрослых подруг, ровесниц, которые трезво и спокойно могут дать хорошие советы, выслушать и поддержать. В принципе, муж у меня достаточно продвинутый для этого мира, но мне, как женщине, не хватало той, с кем можно поделиться.
        Переживания за то, что сейчас творится в Зараме, за детей и за эту войну, что может закончиться чьей-то смертью, не прибавляли уверенности в себе. Драс сдержанно ждал результатов вылазки, прихода нашей армии, а я, как Юта, только молча, не могла сидеть на месте и ждать. Видимо, это женская черта, которая плохую роль играет для меня, как для правителя.
        - Ты должна помнить, что это не только твое дело, это дело всего твоего народа, и все ошибки, это не твои ошибки, а наши общие, - когда начало темнеть, я вышла из леса к кромке, где был наш лагерь. Харэм будто ждал здесь меня.
        - Это мое решение - воевать с Орусом, Харэм. Драс не хотел этого делать. Он хотел просто поговорить с ним.
        - Но вы же пытались уже, или нет?
        - Да, нас не стали слушать.
        - Сколько раз нужно просить, Сири? И что делать если вам отвечают отказом? Снова ждать? Я не хочу, чтобы ты сейчас становилась слабой. Драс поделил людей по двадцать, назначил старших, и назначил старших и над ними. Он провел с ними разговор, он проверил как они управляются с оружием и луками. Он и все мы спокойны, потому что сейчас от нас ничего не зависит.
        - Спасибо.
        - Нет, мне не за что говорить спасибо, Сири. Драс поддерживает тебя, он не спорит больше. Он доверился тебе, как и мы. А от тебя мы ждем твердости и уверенности. Сейчас ты отдохнешь со всеми, а рано утром мы начнем тренировки с солдатами. Драс говорит от твоего имени, но твое лицо должно быть уверенным перед воинами.
        - Да, я тебя поняла. Я хочу сегодня собраться с вами, чтобы вы рассказали все, что есть у вас в голове, Харэм.
        - Хорошо. Кого позвать?
        - Драс, Бор, ты, Тиара и Юта.
        - Зачем Юта? Потому что она тебе как дочь?
        - Нет, я хочу сделать ее старшей в одном очень важном деле.
        - Хорошо. Идем в шатер, я скажу, чтобы всех собрали.
        В небольшом шатре прямо на полу, на расстеленной ткани Драс разложил нашу примерную карту, и люди, что не знали нашего города с интересом слушали рассказ Драса.
        - Это хорошее место, если находишься внутри, да, но для нас это место почти недоступно. Вы правильно выбрали земли для стана, - Харэм внимательно слушал Драса и отметил, что Зарам даже без высоких стен - почти неприступен.
        - Да, мы построили безопасный город…
        - Настолько безопасный, что даже сами не можем теперь попасть туда.
        - Река? Она глубокая? Берег крутой? - ткнула пальцем в рисунок Тиара.
        - Да, здесь можно пройти только через мост или возле него, но там есть аванпост, и охрана далеко с горы видит на подходе даже волка, - Драс хорошо знает то, что мы с ним планировали годами.
        - А с востока, говорите, болота? - Харэм провел пальцем слева от города.
        - Да, хоть сейчас оно и подсохло, но, чтобы обойти гору, нам понадобится не меньше трех светлых. И подводы там точно не провести. Горы крутые, и болота просто завалены гнилыми упавшими деревьями, - Драс кусал губу, и я знала, что это значит - у него есть идея, но он должен сам ее обдумать, и только потом поделиться.
        - Драс, а если мы придем открыто, через мост, словно, мы, наконец, вернулись из похода, и вот, удивлены, что в Зараме полно солдат. Оруса это расслабит… - это была не лучшая идея, но рассмотреть нужно все.
        - Да, его это расслабит, но лучшее, что он сделает - запрет вас, а худшее, убьет, чтобы больше не было противников, - Тиара, наконец, полностью расслабилась, и начала делать выводы и обдумывать все ходы.
        - Говорите все идеи, даже если они кажутся вам смешными или глупыми, вместе мы сможем их додумать, - Драс улыбнулся каждому из нас.
        - Я не знаю, зачем меня позвали на сбор, но…
        - Я скажу тебе, зачем. Ты будешь отвечать за раненых, Юта. Если человек в крови, если у него стрела в руке, ноге, голове, где угодно, и он жив, ты должна его перевязать, потому что самое страшное, если люди будут терять кровь.
        - Твоя Фрейя здесь, верно? - она словно не слушала меня и продолжала обдумывать свои мысли.
        - Конечно, я еду на ней.
        - А помнишь, ты говорила, что тебе ее приходится привязывать, иначе, она убегает в Зарам? - Юта сузила и без того свои хитрые глаза.
        - Да, Дарья кормит ее корками и олом, и Фрейе кажется, что со мной она постоянно страдает, и спешит при любой возможности ускакать.
        - А если я отъеду на середину расстояния между лагерем и Зарамом, отпущу ее и хлопну по крупу?
        - Она помчится домой…
        - Твою лошадь в Зараме знают даже дети. И если ее не остановят, она побежит домой, а там Севар. Если поймают, то все равно отведут домой, ну, если они не совсем посходили с ума.
        - Думаю, да.
        - Мы должны передать Севару послание, и он подготовит верных людей, или найдет как дать нам знак, Сири. Мы должны попробовать, - Юта улыбнулась мне как раньше. Да, у нее была «светлая» голова, надеюсь, она научится бороться со своими эмоциями, или хоть объездит их.
        ГЛАВА 56
        - Я знаю, ты зла на меня, но я не могла поступить иначе, Юта. Нельзя при всех спорить со мной. Ты хочешь, чтобы считали, что мною вертит девчонка? Или ты сама хочешь править? - мы стояли у лошадей. Я не знала какое послание передать Севару, если все получится.
        - Я все понимаю, не напоминай мне больше об этом. Я зря сорвалась. Быстрее бы вернулась Тиара и Гор. Мне не терпится узнать - что же в Зараме.
        - Наши люди теперь все здесь. У нас почти вдвое больше воинов чем у Оруса, но я не хочу смертей, Юта. Я хотела, чтобы наша жизнь в Зараме была отдельной от Сориса, и не задумывалась о том, что беда придет не от чужаков, а от тех, кого считала своими.
        - Я сначала подумала, что ты обо мне говоришь…
        - Что ты, нет. Ты своенравна, у тебя есть мнение и ты несдержанная, но предателем ты не станешь, - я смотрела на нее, но она опустила глаза и не хотела встречаться со мной взглядом. - Что случилось?
        - Мне кажется, я неправильно сделала, сказав, что хочу жить в поселке Тиары.
        - Ну, пока у Тиары нет поселка, и они смогут начать его обоснование только после того, как все решится с Орусом. А потом, их поселок станет как Зарам. Тебе нравится быть самостоятельной, как Тиара: самой решать, жить так, как кажется тебе интересным. Но в их поселке тоже будут мужчины, и тебе снова все будет не то. Ведь раньше ты считала Зарам лучше Уклама, потому что это более молодой поселок, здесь веселее, чем в деревне. С возрастом ты поймешь, что дело не в месте, а в том, кто тебя окружает в этом месте.
        - Два наших воина вернулись. Остальные уже скачут позади, - к нам подошел Харэм.
        - Наконец - то, - почти вместе ответили мы с Ютой и пошли в сторону шатра, куда сейчас подтягивались старшины.
        Драс все рисовал свои карты, дополняя их деталями, и сейчас, когда вокруг него собиралось все больше народу, он засуетился, собрал все бумаги и отложил в сторону. Харэм вошел с двумя своими воинами, что отправлялись с Тиарой и Гором.
        - Остальные вернутся уже ночью, а мы гнали лошадей, чтобы сообщить, - воин посмотрел на Харэма и на меня, словно, ожидая подтверждения, что он может продолжать.
        - Рассказывай все, - я встала с Драсом и он взял мою ладонь в свою.
        - Мы прошли почти до моста, как сказал Гор. Если бы вышли из леса, нас увидели бы с вышки. Он не рассмотрел кто на ней - ваши люди или люди вашего врага - слишком далеко.
        - А со сторону реки вы подходили? Есть место на берегу, где поселок виден, но перебраться туда нельзя. И с башки не видно это место, - я толкнула Драса в бок: - Вот, так мы видим сейчас наши упущения, - он улыбнулся.
        - Ходила Тиара и Гор. Поселок видно, но ничего точно сказать нельзя.
        - Создается впечатление, что все спокойно, да?
        - Да, как будто они никого не ждут, - воин, похоже, чувствовал себя виноватым, что не принес никакой точной информации.
        - А откуда бы им знать, Сири. ведь они считают, что южане ушли, они не знают о Харэме и его людях, ни не знают о Тиаре. Дли них мы - горстка людей, которые все равно должны вернуться домой, - похоже, Драс теперь был полностью спокоен. - Нам не придется обходить по болотам, потому что нас некому будет остановить.
        - Нет, Драс, Орус хоть и не смыслит в войнах, он не полный дурак. Мне кажется, что нам все же, придется разделиться. Мы войдем в город через мост, а Харэм, Тиара и Юта пойдут с болот. Подводы мы оставим там, в лесу, на подходе к мосту, в месте, где не видно с башни у моста. С подводами оставим человек тридцать. Надо договориться о знаках.
        - То есть, ты считаешь, что через мост идти всем - плохая идея?
        - Да, нас очень много, и узкое место в проходе позволит им быть готовым к нашему подходу. Помнишь, что по мосту проезжает не больше пары - тройки верхом? Представляешь этот медленный парад? На той стороне им ничего не стоит ожидать нас с луками, или просто, сжечь мост.
        - Ты права, но если ночью?
        - Нет, первыми выйдут люди, что пройдут по болотам. Юта знает дороги.
        - Мы с Бором и Гором войдем в город как будто после охоты. Даже если нас возьмут в плен, Люди, вошедшие с болот, пойдут с нашей стороны - от нашего дома. Юта может беспрепятственно пройти первой - вряд ли они заметили, что девчонки тоже нет дома, так как она вообще живет в Укламе, а у Севара хватило ума молчать о ней.
        - Да, я смогу пробраться к Севару и узнать - что с вами. И обратно на болота уйти смогу. Тропы там знает даже Дар, - у меня защемило сердце при упоминании сына. Я не видела детей больше двух месяцев.
        - Есть у кого-то предложения? - Драс вновь разложил несколько листов бумаги, и подозвал к себе Харэма и старшин, чтобы показать те места, о которых мы говорили. Воины Харэма тоже подошли, чтобы указать - откуда они наблюдали за Зарамом.
        - Люди уже отдохнули, до Зарама меньше одного яркого. Значит, как только встанет рассвет, мы можем выходить, - Харэм смотрел на карту. - Сколько ярких через болота?
        - Если верхом, и там сухо, две ночевки. Если болота сырые, лошадей придется вести, значит три, - Юта отвечала сама и очень уверенно - мы вместе проходили эту дорогу, когда построили поселок. Нужно было больше времени уделять этим деталям.
        - Да, она права.
        - Значит, вам нужно выходить не раньше, чем через две ночевки. Мы выйдем рано утром. Драс, нужно разделить людей.
        - С подводами лучше оставить твоих воинов, Харэм, потому что в бочках очень горючая штука, - люди Харэма не пожалели бочек, а то и вовсе, отдали все, что у них имелись.
        - Кроме бочек, в стане черную воду разлили по всем кувшинам, что у нас были, они в телегах, заткнутые тряпками.
        - Хорошо, спасибо вам, Харэм, мы обязательно расплатимся с вами, как только вернемся в Зарам. Сейчас нужно собрать людей, которые будут выходить утром.
        - Да, мы сами все это сделаем, Сири, а вы идите отдыхайте и встречайте Гора с Тиарой, - Драс сжал мою ладонь и чуть дернул за нее, чтобы я обернулась к нему. - Скоро мы будем с детьми. Все хорошо, вот увидишь. Орус просто отступит назад…
        - Где его будут ждать Дран и Улааль, - я улыбнулась.
        - Да, Орус захочет вернуться в привычное ему место, - теперь улыбался Драс.
        - Ага, а мы погоним их туда, чтобы они обязательно дошли до Сориса…
        - Ты была права, отправив туда Брана.
        - Если они успеют, но время соответствует дороге, что вы шли по морю, а значит должны успеть, то встретят их там с распростертыми объятиями, - сейчас я была более уверена в исходе дела, и
        - Да, надеяться будем на везение, и на то, что Орус не был в твоем мире.
        Я сидела у костра и смотрела туда, где должны были появиться Гор и Тиара. Может быть Гор не все передал человеку Харэма. Хотелось быстрее оказаться дома, расслабиться и забыть эту весну как дурной сон. Нам еще два дня сидеть здесь и терпеливо выжидать. Если сейчас отправить Фрейю в сторону Зарама, утром она будет там. Как же передать Севару все, что мы планируем, и как получить ответ от него.
        ГЛАВА 57
        Через день после отхода Харэма, Тиары и Юты, что двинулись на восток - обойти Зарам по болотам, мы выпустили Фрейю с запиской для Севара. Если лошадь попадет к нему, он все поймет.
        Сейчас должны были выходить мы, и я пыталась делать вид, что спокойна и уверена в том, что мы делаем. Драс был спокоен как никогда, смеялся, шутил, или же он очень хорошо притворяется, или же мужчины, действительно, стрессы переносят легче.
        Бор переживал за Юту, которая на самом деле, рисковала меньше всех нас. Мы же, четверо, по сути шли сдаваться в руки нашего врага. Хотелось верить, что Бран уже достиг Сориса с Улаалем.
        - Если он просто ждет нас поговорить, вот досада будет, что собрали целое войско, - смеялся Гор, пытаясь развеселить нас.
        - Даже если он приехал только поговорить, наши планы не меняются - мы закрываем его у себя, собираем людей и едем в Сорис, чтобы объявить новую власть, - посмотрела я на Бора серьезно.
        - Я знаю, Сири, и я рад, что у нас такие сильные соратники как Улааль и Харэм…
        - А мне показалось, что вы с Тиарой не просто так задержались после вылазки. Выходит, она послабее мужчин? - Бор заметил то, на что мы и внимания не обратили. А ведь и правда, после того как они вернулись, Гор не отходил от Тиары, и когда она с Ютой собирались на восток, он наблюдал за каждым ее движением. Мой мозг слишком занят был другими делами, чтобы наблюдать за Гором.
        - Тебе показалось, - не сразу ответил Гор.
        - Сейчас не совсем время, чтобы обсуждать отношения, но, даже если оно и так, прекрасно, что Гор нашел себе достойную пару. Бор, а Юта, разочаровавшись в Тиаре вернется под твое крыло, так что. Все складывается именно так, как ты хотел, - я теперь смеялась, смотря на Бора, но он не обижался - я попала в точку.
        - Если у нас получится забрать Зарам без крови, ты должна написать об этом в своей книге про историю, - решил изменить тему разговора Гор.
        - В любом случае мы запишем историю в книгу, Гор, потому что следующие поколения должны знать, что случается, когда не все предусмотрено заранее, - я вспоминала о том, что в моей прошлой жизни как раз, так и делается теперь - историю переписывают так, как удобно нынешним правителям, или другим, более сильным державам.
        Зарам должен был вот-вот появиться за поворотом, но мы должны были дождаться темноты, чтобы попытаться войти в город тайно. Было очень тихо, никакого шума от производства, что раздавался всегда очень раскатисто по реке, не было. Летом, в жару железо плавили только ночами, и благодаря тому, что река была «внизу», в городе этот шум не сильно мешал, а вот на другом берегу, благодаря эху от гор, шум был слышен до километра.
        - Все остановлено, или некому работать? - первым озвучил ми мысли Драс.
        - Я даже боюсь что-то думать, Драс. Плохо, что здесь нет брода. Очень хочется попробовать зайти тайком. И мне кажется, что мы упустили что-то очень важное, очень серьезное. Может мы зря считаем Оруса глупым?
        - Я не считаю его глупым, но мы не знаем, что знает он, и не знаем на сколько преданны нам наши люди в Зараме, - Драс чуть отстал от всех, чтобы мы остались вдвоем, и я последовала его примеру. - Обо всем знает только Севар и Оми. Еще Сига и наши дети. Остальные считают, что мы совершаем череду глупых поступков в тот момент, когда люди всеми силами старались успеть с посевом. Весну люди пережили сложно - рабочих рук было слишком мало.
        - Будем надеяться, что у нас нет предателей, Драс, хотя, они все могут считать нас предателями - мы заставили мужчин, что призвал Орус, бросить службу и дезертировать. И у Оруса сейчас есть все права, чтобы назвать их врагами…
        - Только если они не перейдут на его сторону…
        - Если Орус умен, он так и сделает… представит нас предателями, которые бросили людей в сложное время.
        - Он так и сделает, Сири, так и сделает, - Бор и Гор уже слушали нас, обернувшись и чуть задержавшись, чтобы дождаться.
        - Значит, мы едем напрямую в плен, - Гор был подозрительно спокоен. - И вся надежда на Юту и чужих нам людей, о которых не знает Орус. Правильно? Тогда я советую поторопиться, раз исход один, значит, нечего тянуть, - он стегнул своего коня и поскакал быстрее, давая нам понять, что прятаться больше незачем.
        Мы молча повторили за ним, и теперь не прятались больше, завидев деревянное строение перед мостом, где двое сторожей тут же обеспокоенно закричали и зажегся огромный факел на вышке. Теперь Зарам знал, что мы вернулись, и оставалось надеяться только на то, что наши новые друзья все же сильны и за одно с нами. Видит Бог, что я хотела только мира и безопасности.
        - Расскажи нам, что ты отправила Севару? - Гор поспешно задал вопрос, потому что мы все уже видели, как через мост в нашу сторону выдвинулись всадники, и у нас есть только несколько минут.
        - Троянского коня. Вы не знаете о нем, но знает Севар. Это сказка, где воины решили сделать подарок правителю, отправив ему огромного деревянного коня. Его завезли в город, а в нем прятались солдаты, и так люди победили правителя и забрали его земли. Теперь мы этот троянский конь. Мы подарили себя, чтобы наши люди могли войти в город незамеченными. Он должен понять, что придет армия, и будет ждать. Он узнает, что Юты нет с нами, и станет помогать ей добраться к ним. Ни слова об этом. Если Севар получит листок, который лежит в мешке с моими вещами, он поймет меня, - как только я договорила, пятнадцать солдат Оруса окружили нас в кольцо, выставив перед собой древки с железными наконечниками.
        - Драс, что происходит? Ведь ты карл Зарама, и почему люди другого карла нас встречают подобным образом? - я улыбнулась ему, подбадривая взять на себя его прежнюю роль - роль правителя нашего поселения, которое мы сотворили и назвали вместе. У нас хотели отобрать наше детище, что появилось на свет раньше наших детей, и он тоже так считал.
        - Правитель Орус велел взять вас под стражу, как изменников и предателей, - выкрикнул один из солдат.
        - В чем же мы провинились перед правителем других земель, и почему он захватывает нас на наших землях? - Драс говорил уверенно - на лице не дрогнула ни одна морщина.
        - Вы хотели сговориться с правителем юга, чтобы отдать ему наши земли, потом вы бросили своих людей в тот момент, когда им нужна была помощь, - к нам подъехал Орус - он был заспан, наспех одет, но улыбка на его лице сейчас заставляла думать, что это не все карты в его рукаве.
        - Это вы призвали наших мужчин в Сорис, карл Орус, а мы лишь пытались вернуть северян, что находились на кораблях южан, а потом пытались поговорить с вами, чтобы вы отпустили наших людей домой, - так же спокойно ответил ему Драс.
        - Уведите их в место, которое они называют тюрьмой, и проверьте, чтобы у них не было оружия, - Орус дождался, когда нас развернут в сторону моста и поехал следом за нами и солдатами.
        За мостом нас ждали еще пару десятков солдат. Мы не видели среди них своих, и это радовало и вселяло надежду, что ни не поддались на провокации и ложь Оруса. Обычных жителей среди них не было, и я боялась, что они захотят скрыть факт нашего прибытия. Я посмотрела на Драса и он понял, о чем я хочу сказать, когда обвела глазами людей, что нас окружали. Когда мы поднялись к домам, начал заниматься рассвет, но было слишком рано для того, чтобы люди начали подниматься, чтобы заняться домашними делами.
        - Эй, люди, здесь есть кто-то кроме людей обманщика Оруса? - начал кричать Драс, и мы с Гором и Бором помогали как могли. Мы кричали, что нас задержали и ведут в тюрьму, что Драса - истинного правителя Зарама хочет посадить в тюрьму человек, что не дал сойти на берег северянам.
        Солдаты ускорили ход, понукая сзади наших лошадей, но люди начали выбегать из домов, некоторые, накинув одеяла или шали поверх сорочек выходили и шли за нами. Я увидела учительницу, которую учила сама, она почти бежала, чтобы дать понять, что видит меня, я одними губами прошептала, что нужно сказать Дару и Сиге. Сига работала с ней ежедневно.
        Она странно посмотрела на меня и остановилась. Люди собирались в кучки, шептались, но никто не воспротивился тому, что делал с нами Орус. Нас втолкнули в дом, который был тюрьмой, грубо прощупали одежду, отняв ножи, связали руки и рассадили по углам. С нами остались трое, что, сев между нами, начали играть в шашки, которые в этот мир принесла я.
        ГЛАВА 58
        - Эй, позовите наших родственников, нужно сообщить, что мы здесь. Вы понимаете, что пришли в наш город, который мы построили сами? - я пыталась докричаться до нашей охраны, но они делали вид, что нас здесь нет вовсе.
        - Люди видели, что вы нас привели сюда, и они будут против. Вы у нас дома, позовите Оруса и людей из нашей общины, - Драс встал, но один из сторожей оттолкнул его так, что он не удержался на ногах и упал в угол.
        - Еще откроете рот, и вам его заткнут, - шикнул вояка, и занес ногу для удара, но Драс увернулся.
        - Ты ходил строем под его командованием, я помню тебя, ты из деревни рядом с Укламом. Быстро вы забываете людей, что учили вас, - Гор смотрел на мужчину, такого же высокого и здорового, как они с Драсом. - Тебя зовут Джит, и ты уговаривал взять тебя на службу, потому что в деревне тебе нечем было заняться, или ты просто больше ничего не умеешь, кроме как пинать людей?
        - Завяжи им пасть, иначе они будут каркать до заката, - посмотрел на нас еще один, среднего роста, полноватый, с курчавой рыжеватой бородой.
        - Орус сам разберется с ними, пусть говорят - больше узнаем, - ответил тот, которого Гор назвал Джитом, отвернулся и снова расставил шашки на деревянной доске.
        - Слушайте, а где эта тварь, что сидела здесь столько лет? Куда вы дели Ваала? - я осмотрелась. Его деревянная кровать, на которой он сидел, молча слушая меня в последний раз, сейчас была пуста, на ней не было даже матраса.
        - Не твое дело, баба, тебе бы за скотиной ходить, да у печи стоять, а не разъезжать с мужиками наравне, - огрызнулся Джит, и мне стало не по себе. Сейчас мне стало страшно, потому что в нескольких километров отсюда мои дети. Лишь бы Севар не клюнул на его слова, лишь бы не растаял от его слов. Я обернулась к Драсу, и он, похоже, понял, о чем я думаю.
        - Тсс, не шуми, надо дождаться Оруса, - я дотянулась до Драса связанными ладонями и подсела ближе к нему, автоматом поглаживала его руку, думая о детях. - Севар узнает, что мы здесь, я видела учительницу, - Драс сжал челюсти, и губы выгнулись в гримасе отвращения.
        Нам принесли только воду. Я забылась сном уже после обеда, понимая, что начинает болеть голова без ночного сна. Стук шашек заставлял вздрагивать, и мне хотелось встать и прибить этих мужиков. Я открыла глаза и услышала, что Драс и Гор перешептываются. Я лежала головой на коленях Драса, он сидел, прижавшись спиной к стене. За мной сидел Гор, а передо мной лицом ко мне лежал Бор с открытыми глазами и слушал их шепот. Он увидел, что я проснулась, и свернул губы трубочкой, давая понять, что надо помолчать.
        - Попросись в туалет, - прошептал Драс, чуть тронув меня за спину.
        - Мне надо выйти, срочно. Отведите меня в туалет, - я села и третий, самый тихий и молодой посмотрел на меня:
        - Пошли, только не ори, иначе, огрею по голове - болеть будет несколько дней, - он встал и указал мне на дверь. Придерживаясь связанными руками за Драса, я встала и направилась к выходу. Солнце еще жарило во всю, но было по ощущениям часов пять. Сейчас на улицах должно быть полно детей, особенно здесь, в центре поселка, но «пятачок», бывший нашей площадью, сейчас пустовал. В коридорах между домами стояли люди Оруса. Сюда, наверно, не впускали никого. Моя прогулка ничего не даст.
        - Развяжи мне руки, иначе, я не смогу даже снять штаны, - я протянула руки. - Или ты думаешь, что вы все не справитесь с одной бабой с развязанными руками?
        - Обойдешься, - он улыбался неприятно, липко смотрел на меня и сплевывал на пол. - Могу помочь там, - указал он на «кабинку».
        - Развяжи, или ты не солдат, а простой мучитель женщин?
        На эти слова он отреагировал, взял за запястья, покрутил веревку и развязал. Я вошла в кабинку, потирая руки. Сидела там я минут пятнадцать. Просто думала и слушала вокруг. Вдалеке говорили люди, еще дальше ревела скотина, возвращаясь с выпаса. Севар, неужели Фрейя не пришла домой, или тебе ее не отдали?
        - Ты там умерла? - постучал мой охранник.
        - Нет, мне нужно время, и чтобы никто не стоял под дверью. Если я схожу прямо там, играть в шашки там с нами будет сложновато.
        - Не огрызайся, давай быстрее, ноги устали стоять.
        - Я думала, солдаты не устают стоять и целый день, и идти несколько дней. Может Орус вас разбаловал, и теперь вы слабые как девчонки? - я хохотнула. Уже натянула штаны, я сидела и разминала плечи, сцепив ладони за спиной.
        - Все, выходи, или я тебя вытащу оттуда, - он проорал и дернул дверь тогда, когда я ее толкнула. Получилось мило - он со всего размаха упал в пыль.
        - Ты сейчас получишь столько пинков, - он встал с пола через колени, как пятилетний малыш - смешно и нелепо. Мне хотелось наделать побольше шума, и у меня получилось - группа солдат, сидевших сейчас у дома, где была наша школа, засмеялись.
        - Я и говорю, вы только баб пинать, солдаты вы никудышные, позови Оруса, и я ему в глаза выкажу, что он держит никудышную армию, - я смеялась, чтобы разозлить его.
        - Не слушаются тебя бабы, Мар, не слушаются, - смеялся один из сидевших. Начали подтягиваться мужчины, выходили те, кто был между домами. Из дома - тюрьмы вышел Джит. Вот с ним лучше не ругаться, потому что глаза людей, что любят свою власть, и при любом удобном случае ее показывают, я знала.
        - Быстро внутрь, - он махнул мне головой, и я прошла в дом. за мной вбежал разъяренный Мар, а за ним Джит.
        - Сучка, ты еще получишь от меня, я дождусь, когда Орус будет вас вешать, я дождусь, и отомщу тебе, - он долго шипел, поглядывая на нас, а я села на пол спиной к ним и лицом к Драсу. Теперь мы знали, что нас ждет. Вся показуха с тюрьмой - временная. Сейчас он придумывает как обосновать наше убийство, хотя, логичнее было сделать это там, за мостом, сказав всем, что мы просто бросили город, бросили своих детей, и предали, ушли с южанами, но он либо дурак, либо его план много интереснее, и мы просто не знаем всего.
        - Драс, я верю, что у Юты получится…
        - А я надеюсь на то, что Харэм влюблен в тебя так же сильно, как Улааль. Или хотя бы восхищается тобой не меньше его… - он говорил без иронии, без злости.
        - А я знаю, что ты любишь меня сильнее, чем ненавидят остальные сейчас, - он взял мою руку. Бор и Гор о чем-то шептались.
        До ночи нам приносили только воду, и я свыкалась с тем, что сейчас наступил тот момент, когда от нас не зависит ничего. Можно только ждать и верить, что у нас есть друзья, и нужно не выдумывать вариантов своей смерти. Я смотрела много фильмов, где висельников спасают в момент, когда чужая нога готова пнуть табурет под героем. В моей жизни не было таких удач. Да, меня не вешали, но чудес я не знала.
        Поздно ночью шумно загремели на улице, растворили дверь и вошел Орус. С ним было человек пять. Двое из которых были мужчины из Зарама. Один работал на каменоломне, второй занимался скотом. Они вели себя так, словно охраняли Оруса, были его охраной.
        - Подумали? - Орус сел на табурет, скинув доску и шашки рассыпались по полу, затерявшись в соломе.
        - О том, как тебя убить за то, что ты решил отнять наш город? - Драс даже не поднял на него глаз.
        - О том, что сказать своим людям. Где вы мотались, пока здесь нужна была ваша помощь? Живете как правители, а люди чуть не остались без урожая. Вы хотели впустить в Сорис южан, чтобы они забрали наши земли, чтобы увезли людей в рабство, - он говорил громче и громче, и я слышала, что на улице галдят. Там было не десять человек, там было много людей. Неужели они хотят повесить нас сейчас? Мой табурет еще не сделан, нам еще рано.
        - Орус, ты знал, что на кораблях привезли северян, наших людей, и нужно было просто поговорить с ними, и они отпустили бы их на берег, люди вернулись бы домой…
        - Ты веришь ей? Она же хотела остаться и стать его женой, но на хитрая, как и эта змея с юга - он уговорил ее вернуться сюда, а когда понадобится, открыть ворота в наши дома - впустить их войско. Ты глупый пацан, который повелся на ее язык.
        - Я не помню, как тебя зовут, но ты предаешь свою землю и свой народ, я дал тебе дом, работу, позволил перевезти семью, а ты вот так меняешь правителя, - Драс смотрел на одного из наших соседей, переметнувшегося на сторону Оруса.
        - Ответь ему, ответь, Он не знает, как зовут тебя, потому что вы работали на них, они ждали, когда придет южанин, чтобы отдать вас ему, а те, кто останутся - станут их рабами, - Орус показывал пальцем на нас.
        Я посмотрела на Драса. Я видела в его глазах ярость, злость и самое удивительное - я видела в его глазах страх. Никогда он не позволял врагу видеть его страха, а сейчас я понимала, что Драс оценил все происходящее, и теперь он знает, что все очень плохо, и у меня закружилась голова.
        ГЛАВА 59
        - Я ждал тебя. На эту тропинку можно выйти только здесь. Вас много? - Севар вышел из укрытия только тогда, когда полностью уверился, что это Юта.
        - Дедушка, дорогой мой, как же хорошо, что ты здесь оказался! - она прыгнула навстречу ему, и он закружил ее, словно она до сих пор десятилетняя девочка.
        - Сири прислала свою лошадь, и хорошо, что она просто промчалась до дома мимо этих ротозеев.
        - Это Харэм, а это Тиара, они наши друзья. С нами за лесом больше двухсот человек. Где Сири? они поехали с отцом, Драсом и Гором, - вперед вышли незнакомые Севару молодой мужчина и девушка.
        - Они в тюрьме. Здесь творится что-то невозможное, Юта.
        - Мы сможем пробраться к дому? Хотя бы трое?
        - Тебя знают, и… - Севар поменялся в лице, глубоко вдохнул и продолжил: - наши люди боятся, а некоторые и вовсе, поверили Орусу.
        - В чем поверили?
        - Что вы решили впустить южан, что хотели впустить их на наши земли.
        - Но как? Они же с самого начала с Драсом и Сири. Многие из них - люди, которых Сири и Бран вернули с юга.
        - Те, что пришли с юга, просто молчат, а люди, что переехали с деревень уже верят Орусу безоговорочно.
        Они развели костер и устроили ночлег. В паре километров от дома Драса и Сири в лесу. Севар вышел в лес будто на охоту, как это делают многие. Армия, что пришла с ними осталась позади. Ближе к ночи Севару нужно было вернуться, потому что его отсутствие вызвало бы множество вопросов.
        - Что они хотят с ними делать? - Харэм понимал, что среди этих девчонок он единственный, кто может принимать решения, но Тиара, хоть и молчала пока, явно имела свое мнение.
        - Они хотят их повесить.
        - А зачем держат, могли бы это сделать сразу? Когда они пришли? Вчера? - Тиара перебирала в руках карты, что рисовал Драс.
        - Они хотят, чтобы люди полностью уверились в их вине, - Харэм улыбнулся. - Сири говорила, что Орус не так уж и умен, но эти его поступки говорят об обратном.
        - Дед, а Ваал в тюрьме? - Юта начала понимать откуда дует ветер.
        - Нет, Орус в первый же день забрал его в дом, где он сейчас живет. Мой брат даже не выходил из него. Здесь есть человек десять, которым я полностью доверяю. Они и присматривают сейчас за тюрьмой и домом Оруса. На площадь у первых домов не впускают никого.
        - Значит, это идея Ваала, и он сейчас учит его как поступить с ними. Сири объясняла мне что такое манипуляции, и Ваал как раз такой - он умеет настроить людей.
        - Я знаю. Хоть я и вижу все еще в нем моего брата, но готов уже убить его. Где Бран?
        - Они с правителем Улаалем ушли на кораблях в сторону Сориса и должны сойти на землю там. Сири говорила, что если те, что сейчас разгуливают в Зараме, побегут, то Бран с сотней людей Улааля будут ждать их там, - Юта понимала сейчас одно, что ей не хватает Сири. И именно от них теперь зависит ее жизнь и жизнь ее отца.
        - Вы должны сказать точно - сколько здесь людей, которые на стороне Драса, и сколько солдат Оруса. Сейчас уходите, а завтра мы ждем вас. Если решат срочно казнить, мчи сюда что есть сил, - Харэм поторапливал Севара, понимая, что он - единственная связь с Зарамом.
        - Наши солдаты будут идти сюда пол дня. Нужно перевести их ближе. Мои люди умеют идти и прятаться бесшумно, но мы можем не успеть, если Орус решит их вешать. Я приведу всех ночью. Если кто-то придет в лес, мы просто будем связывать без разбора - свой это или чужой - веревки у нас много, - Харэм провожал Севара, а за ними и перед ними неслышно шли люди Харэма.
        - Вы должны пробраться в дом. прятаться можно на окраине леса, под домом, на конюшне, но для того, чтобы сорвать казнь вы должны быть здесь, Харэм, - Севар пошел к дому, который был уже виден, а Харэм со своими людьми остались на окраине леса, чтобы разведать местность.
        За ночь Харэм перевел людей в лагерь, но теперь разводить костер было опасно. Два больших костра, а вернее, дыма от них, значило для тех, кто ждал с телегами за мостом, что пора ворваться в город. Там бочки и бутылки с черной водой, которая горит лучше дров. Сири не хотела, чтобы их стан сгорел. Харэм стоял на краю леса и в рассветном зареве видел, как хорош город, как называла стан Сири.
        - Юта, можно ли быстро по реке спуститься и пробежать одному человеку незаметно к мосту, чтобы без костров позвать наших с телегами? - Харэм и Юта не спали, и без костра ночью было прохладно.
        - Возле моста берега хорошо просматриваются. У нас есть три бочонка черной воды. Это на случай, если они решат срочно повесить наших. Сири сказала мне, что нужно просто ослабить обруч и бросить, а потом бросить факел, - Юта указала на небольшие бочонки, что были привязаны прямо к седлам.
        - Я хочу не дать им бежать. На карте Драса нарисовано, что в сторону моря они не смогут уйти, если в низу, в ущелье, их будут встречать Бран и Улааль.
        - Да, но если они уйдут на лапахах, то остановить можно только стрелами, да и то, не всех, - Юта задумалась. Надо было спросить у деда - сколько на Заре стоит готовых лапахов.
        - Это ты сделаешь завтра. Надо пробраться к месту, где они планируют их казнить.
        - Меня знают, и сразу поймут. А вас не знают, и это тоже будет подозрительно.
        - Я уже сложил за главными домами большую кучу дров. Это далеко от места, где они строят сейчас помост, но от этого места хорошо видно их стройку, - из леса вышел Дар.
        - Кто ты, - Харэм выставил длинный загнутый нож в сторону голоса, но увидев ребенка, опустил его.
        - Это сын Драса и Сири, Харэм, осторожно. Что ты здесь делаешь? - Юта подскочила к Дару и прижала к себе. - Как ты пришел сюда, как ты узнал?
        - Я шел за дедом, - он отстранился от Юты - ему было неудобно, что Харэм посчитает его мальчишкой.
        - Но как мои люди тебя не поймали - они стоят по всей ширине кромки леса, и мимо них не пролетит даже птица. Сурам, - он шепнул в лес, и из него вышел человек. - Возьми мальчишку и пусть он покажет тебе где прошел, а те люди, что не заметили его, будут учиться у него несколько лет. Проверь все.
        Сурам взяв за предплечье Дара ушел в лес. Тот пытался сопротивляться, и Юта обещала, что после того как покажет свою дорогу, они его выслушают.
        - В его словах есть правда - нам нужен знак, потому что пока узнает Севар, пока он сообщит нам, будет уже поздно. Нужен знак как только их поведут к помосту. Мальчишку никто ни в чем не заподозрит, Юта, - Харэм обращался к ней, хоть здесь и была Тиара. Юта думала, что он понимает - это ее семья, она лучше знает город.
        - Если я оденусь как н, никто и внимания не обратит. Эти шапки на голове закрывают глаза, - Тиара, наконец, решилась заговорить после долгого молчания.
        - Ты выше, Тиара, и здешние знают детей, - Юта скептически посмотрела на ее предложение.
        - Если поймают, то поймают, но я хоть присмотрю за мальчишкой. У нас нет детей такого возраста уже очень давно. Самые младшие - на пару лет младше меня. Сколько здесь детей, Юта, сколько таких, как я? В этом возрасте все похожи друг на друга, - она не унималась.
        - Много, только не думаю, что они сейчас на улицах. В полях, наверно, скотину гоняют, в огородах. А если дети заговорят с тобой? Они же сразу поймут, что ты чужая.
        - И что, они сразу сдадут меня? Дети другие, они не как родители, Юта. Я пойду. Мне нужна одежда.
        - Ночью мы пойдем в сторону дома, прятаться будем там. Харэм знает как подать знак своим людям голосом. У леса будут его люди, и они цепочкой передадут знак. Ты пойдешь с нами, а когда погонят скот утром, выйдешь со всеми и Дар доведет тебя до места. Только не подавай вида, что знаешь его, не говори с ним, просто иди туда же. Я знаю, в какую сторону от дома Драса и Сири стоят главные дома, и очень большой дым будет знаком. Ты отольешь черную воду - от нее дым не спутаешь ни с чем.
        - Хорошо. Тогда, сейчас мы ждем Севара?
        - Да, он расскажет все точнее, и, если все будет спокойно, ночью мы пойдем к дому.
        Севар пришел только ближе к вечеру. Он осунулся, и боялся каждого шороха. В городе слышались переклички, видимо, Орус решил серьезнее подойти к делу, или Ваал учит его правильно пользоваться армией. Для Севара Ваал был самым серьезным противником в этой войне, потому что о настоящих войнах знают только Сири и Ваал. Он несколько дней искал возможность встретиться с Орусом, поговорить с Ваалом, а точнее - убить его, но сейчас он был единственным связующим звеном между этими людьми, что могут спасти Сири и Бора и Зарамом. Город не хотелось потерять, не хотелось сжечь. Это место стало домом для многих.
        - Сегодня их выводили по одному, но помост уже готов. Там стоят виселицы. Людей собирают ежедневно, и говорят, говорят, говорят о том, что они предатели. А им не дают сказать ни слова, заткнув рты. Люди все больше настроены против них, - было заметно, ч о Севар по-настоящему боялся, и, скорее всего, сам теперь бессонно дежурил у этого треклятого места, где они так счастливо встречали первый Новый год.
        ГЛАВА 60
        - Они строят виселицы, но не особо торопятся, - прошептал Бор. - Видимо, ты права, Сири - они хотят вселить в людей больше уверенности в том, что мы предатели, решившие отдать земли южанам.
        - Только вот, зачем было вообще говорить о том, что мы не работаем, когда не хватает рук? У нас еще больше работы, чем эти посадки, - Гор говорил это так, словно спрашивал у себя самого.
        - Понимаешь, простые люди много работают, но они понимают только одну работу - которая делается руками. Ее видно по окончанию. Я последнее время занималась книгами, школой, Драс мостом и улучшением условий для людей, которые работают на каменоломне, ты - занимался строительством вышек за рекой, тренировал молодых солдат, планировал строительство новых домов. То, что мы делаем кажется им неважным, незаметным. У человека в голове возникают эти мысли, но ему стыдно за них. Когда ему об этом скажет кто-то другой, он уверяется в своих мыслях, - я понимала, что это работа Ваала. Только вот, из какого он времени, чтобы не научить Улааля производству пороха, но знать психологию толпы?
        - Ты думаешь, что когда им это говорят, они начинают открыто злиться на нас? - Драс внимательно слушал, и сейчас, будто понял всю суть того, что происходило на улице.
        - Да. Для них Улааль и южане где-то далеко, и не факт, что они собирались напасть на нас, а вот мы, довольные жизнью, потому что всю тяжелую работу выполняют они, теперь явные враги, - можно было даже не думать, проводя ассоциацию с первым попавшимся в голове - переворотом в 1917 году. - И эти люди, которые вслух сказали о том, о чем думали они, хоть и считали эти мысли грязными, эти люди теперь их боги. И после этого простому человеку из Зарама, который совсем недавно был так рад, что ему позволили здесь жить, растить детей в безопасности и достатке, остается делать то, что делают все - ненавидеть нас, подтверждая свою ненависть тем, что говорит Орус.
        - Сири, теперь я уверен в твоих словах о тебе и Ваале. Этих мыслей у меня никогда не было, - Драс сказал мне это прямо в ухо, наблюдая за тем, чтобы Гор и Бор не заметили. Я посмотрела на него и мотнула головой.
        - Это информационная война. Людям теперь не нужны доказательства, - я ждала от них актуального вопроса, и ставила на Драса, но его задал Бор:
        - Если мы победим Оруса, как жить с этими людьми, Сири? Как жить с ними в одном городе? - его взгляд выдавал его мысли, и он был напуган по-настоящему, и понимал, что это никак не отменить, не отмотать назад.
        - Бор, люди всегда чем-то недовольны, особенно, когда их много. Теперь будем жить так, чтобы они получили то, с чем согласились. Лишь бы у Харэма и Юты все получилось, - я прошептала это только губами, но Бор и Гор мотнули головой, дав понять, что все поняли.
        - Я надеюсь, они встретились с Севаром. Как-то не очень хочется умирать, - шептал мне в ухо Драс.
        В дом вошел Орус, на этот раз он принес табурет, и отпихнул те, с которых охранники подскочили, когда он резко открыл двери. Минут десять он с улыбкой смотрел на нас и молчал. Пытался сцепиться взглядом с Драсом, который просто закрыл глаза и прислонил голову к стене. Казалось, он спал, но то, как он кусал изнутри нижнюю губу, выдавало, что он сейчас думает, он ищет ответы, ищет решение - он делал так всегда.
        - Можете признаться людям, что заставили их строить город, чтобы потом впустить сюда южан, и, если они простят вас, вы останетесь живы, хоть и в тюрьме. Вас будут кормить. Я даже буду впускать к вам ваших детей, - он смотрел на каждого из нас долго, говорил, с удовольствием растягивая паузы между словами - легко перенимает своего учителя.
        - Твой учитель предал уже своего господина, так что, скоро придет и твоя очередь, Орус, - мне хотелось задеть его, «укусить» словом так, чтобы он заговорил своими словами, чтобы он «прорезался» из той личины, что ему нравилась.
        - Что ты говоришь, женщина? Я старше Драса дважды, и не ему править этим местом, и уж тем более не тебе…
        - Ты завидуешь, потому что ты глуп, и создать что-то ты просто не способен, как и твои люди. И Ваал, который учит тебя говорить, как ребенка, который держится за мамкину юбку, сейчас управляет тобой. Тебе понравилась идея внушить людям это вранье, и ты ухватился за нее. Ты никто здесь, а люди - стадо овец. Ваал ведь так их называет? Надеюсь, он открыл тебе секрет оружия, который он знает? Или он оставит его против тебя? Наверно да, потому что я знаю его план, - я засмеялась, и он вскочил с табурета, который упал, громко брякнув по полу. Он пнул его с такой силой, что, ударившись о стену недалеко от меня, деревяшки разлетелись в разные стороны, угодив в каждого из нас, сидящих на полу.
        - Заткнись! Я повешу тебя первой, за день до них, чтобы у них было время понять, что их ждет, - слюни летели из его рта, и когда он увидел, что я смеюсь, лицо его стало багровым, губы выгнулись.
        - Вот видишь, ты даже не можешь сделать того, что хочешь - повесить меня. Ты так и сделал бы, если бы Ваал не объяснил тебе, что сначала нужно настроить против нас людей. А еще не все верят вам… Так что, пока тобой правит этот трус, ты не сможешь сделать ни - че - го! - Господи, лишь бы он сейчас не сорвался, и не повел меня к эшафоту.
        На улице кричали дети. Среди их голосов угадывались взрослые - они гоняли их по площади у больших домов. Среди гвалта я узнала голос Дара, который громко орал песню, что теперь у него есть две сестры, но они обе трусят, а он - герой. В песне не было рифмы, не было смысла. Орус выбежал из дома и кричал, чтобы заткнули детей и выгнали с площади. Это было похоже на считалочку, но эти слова я услышала впервые:
        - У меня была сестра, но теперь их стало две, трусят как солдаты, не умеют бегать. Я солдат не боюсь, третьей сестрой обзаведусь, будет смелою она и сожжет здесь всех до тла, - его голос все громче и громче повторял эту считалку, и за ним повторяли другие дети.
        Их гоняли прямо напротив нашего дома, наверное, они пробрались сюда, или толпой пробежали мимо ротозеев. Сейчас их угоняли, но считалку уже подхватили все. Я повернулась к Драсу так осторожно как могла, чтобы не растерять в памяти этот голосок, который каждой буквой колол в самое сердце.
          - Юта его вторая сестра, Сири, он сам так говорит ей. Третья? Кто может стать третьей? Он хочет сказать, что они здесь, они в Зараме. Добрались, - я видела, как Драс с трудом сдерживается, как глаза его начинают блестеть от слез.
        - Тиара, Драс, это Тиара. Больше девочек с нами нет. А на площадь Дару не отпустят. Сожгут до тла? Неужели они планируют поджечь тюрьму? Нельзя, ведь большие дома так близко - здесь школа, здесь наша фабрика бумаги. Они это знают. И знают, что я бы не одобрила. Там книги, Драс, книги, которые мы писали годами, - я думала, вспоминала - что еще может значить «сожжет здесь всех…»?
        - Что-то связанное с огнем. Она может пробраться как ребенок. Если не на площадь, то в место, с которого площадь видна хорошо, - Драс продолжал думать и шепотом высказал прекрасный план.
        - Да, на краю плато есть кустарники. Помнишь, как высоко это место? У них есть черная вода Харэма. Черный дым от нее видно далеко. Это будет знаком к нападению, Сири, - прошептал Гор и заулыбался. - Я бы что-нибудь съел. Если они здесь, нам ольше не стоит бояться за свою жизнь.
        - Ты так веришь Тиаре, - Бор хотел подшутить над ним, но Гор не изменил выражения лица.
        - Тиаре и Харэму, а еще, думаю именно Юта придумала эту песенку, можешь гордиться своей дочерью, Бор.
        - Да, я боялся за нее, а теперь пришло время гордиться, что она смелее меня, - он тоже улыбался.
        Охранники, что выбегали за Орусом, видимо, разогнали организованное Даром представление, и вернулись в дом. Посмотрели на нас, а потом друг на друга. Мы сделали то же самое, и поняли почему они так удивлены - мы все четверо улыбались.
        ГЛАВА 61
        - Ты молодец, Дар. Я и не знала, что мальчишки в твоем возрасте могут быть такими смелыми! - подбадривала мальчика Тиара, когда они шли к дому с площади, где устроили с детьми представление, которое придумала Юта.
        - Ты тоже для девчонки очень смелая, - ответил Дар, косясь на свою новую подругу.
        - В нашем стане все девчонки смелые как ты.
        - А в нашем только мама и Юта, а остальные кричат, как только увидят мышь, - он хорохорился, и старался выглядеть взрослее.
        У дома их ждал Севар. Все остальные прятались внутри. Ворота во двор держали запертыми. Юта и Харэм держали открытым дверцу в подполье, что специально для этого пропилил Севар. Он надеялся, что в комнате под кроватью никто не станет искать дополнительное место для схрона.
        - Думаешь, они услышали твои слова? - Севар поспешно закрыл ворота и закрыл за ними дверь в дом, как только они вошли.
        - Думаю да, потому что из дома, где держали Ваала выбежали солдаты с Орусом. Верхние окна сейчас открыты. Я кричал как мог, и потом за мной начали повторять ребята, - Дар посмотрел на Тиару, словно ждал ее подтверждения и продолжил: - Она тоже молодец, никто и не понял, что она чужачка.
        - Да, в этой суете никто даже ничего не заподозрил. Я приготовила черной грязи в два горшка, возьму мешок и пойду к месту где Дар сложил дрова. Буду дежурить там, и если их выведут, сразу подпалю, - Тиара скинула с головы кепку Дара и Юта ахнула - ее волосы, которые были пострижены чуть выше плеч теперь были очень короткими, и если бы она потеряла шапку, никто бы и не подумал, что это девушка.
        - Ты отрезала волосы? - спросила Юта, подойдя к ней.
        - Севар помог.
        - Вернее она заставила меня, - Севар разливал по мискам еду и смеялся.
        - Нам нельзя рисковать, а волосы отрастут.
        - Люди все больше и больше говорят о них плохо, - почти прокричала Сига, войдя в дом. - Представляете, даже наши учителя, которые работали рядом с Сири, которые удивлялись всему, что она делает, они тоже начали говорить о них плохо. А когда я вхожу, они замолкают и смотрят на меня как на врага.
        - Думаю, скоро они придут сюда, - Севар сел, двигая каждому под нос похлебку. - Ешьте, думаю, завтра они могут начать. Ты не видела Севала? - он посмотрел на Сигу, которая сейчас постоянно была среди людей, чтобы знать, что происходит в городе.
        - Нет, мы с Оми работали в мастерской - шьем, как ни в чем не бывало, если просят о помощи, идем на прополку. Оми нужно заставить прийти домой, плохо, что она ночует там, в швейной. Кто знает, что они с ней могут сделать.
        - Но и быть всем вместе - опасно, Сига, они подумают, что мы здесь что-то замышляем. Они должны постоянно видеть всех нас.
        - Думаю, нужно через лес отвести Дара и Дарью. Увести их за болота. Пока нас не поймали всех. Оми и Юта могут с ними уехать - запасы у нас есть. Юта хорошо охотится, - Сига присела рядом со всеми и посмотрела в комнату, где сейчас играла Дарья.
        - Я не уйду, я нужна им здесь, Сига, - встала Юта и начала ходить по комнате.
        - Тебе и не надо. Приведите вашу Оми, и я провожу их. Мои девушки уведут их в то место, где мы собирались делать стан, - ответила Тиара. Сейчас я уйду на свое место и буду смотреть за площадью, а Сига сходит за Оми.
        - Я провожу их и передам твоим женщинам, встал Харэм. - Дар, собирай свою сестру, небольшой мешок с вещами, а Севар соберет вам с собой немного еды. Не нужно ждать и рисковать.
        Тиара аккуратно пробиралась к краю плато - город, как называли стан все остальные, был и вправду, очень большим. Здесь было так много детей, что у Тиары захватывало дух - люди жили полноценной жизнью. Когда она заехала в свой стан после того, как они встретили корабли, она сразу побежала к сестре. Та улыбалась - ее беременность все еще продолжалась, значит, Сири была права - все дело в этой злосчастной травке, что они пили много лет.
        Мальчик сложил огромную кучу сухих дров, и ей нужно было сделать только одно - вылить на кучу два небольших кувшина и поджечь. Она развела небольшой костер ниже, чтобы не тратить время на поджог. Зря не взяла с собой своих девчонок, иначе, можно было бы вздремнуть. Спать нельзя, потому что несколько мгновений могут стоить жизни многим людям.
        Юта и Харэм проводили Оми с детьми в лес и передали девушкам Тиары. Через пару ночей они должны были быть далеко от Зарама.
        - Харэм, надо сообщить Сири, что детей мы спрятали, иначе, Орус может обмануть ее, соврав, что дети у него, - шепотом говорила Юта, когда они в темноте пробирались сквозь лес обратно, к дому Севара.
        - Ты очень умна, хоть и женщина. Мы все думали, что Сири - твоя мать.
        - Да, она и вправду умна, Харэм. Только мы с ней разные в чем-то.
        - В том, что у тебя меньше опыта и меньше привязанностей, а значит, и слабостей у тебя меньше, - он обернулся, и она увидела, как он улыбнулся.
        - Слабостей?
        - Ты переживаешь за своих отца и мать?
        - Да, но отец взрослый, а мама в стане, где самое страшное - ливень с ветром, потому что урожай может просто смыть в реку, - она хихикнула.
        - А Сири переживает за детей, за тебя и Драса, - Харэм остановился и Юта по инерции «влетела» в его спину.
        - Хорошо, за детей и за меня, ведь меня она все еще считает ребенком. А Драс? Он же не маленький, он сильнее ее.
        - Она не всегда с ним жила. Если ты кого-то полюбишь, ты будешь считать, что этот человек слабее твоих родителей.
        - Но почему?
        - Потому что тот, кто старше тебя, кажется нам всегда сильнее, умнее, и ты всегда жила с ними, и всегда было так. А нового человека ты не знаешь, это как только что родившийся ребенок для тебя. Наши женщины это знают. И мужчины никогда не ругают их за то, что те переживают. Наши мужчины знают это, знают, - он прошептал это прямо ей в лицо, отвернулся и пошел дальше.
        - Я и не думала никогда об этом.
        - Потому что ты не знаешь, что это, тебе не с чем это сравнить. И поэтому Сири не обижается на тебя.
        Они шли по ночному лесу, и в темноте изредка раздавались голоса птиц, на которые Харэм отвечал слабыми, чуть слышными звуками, похожими на птичьи. Когда они подошли к кромке леса, где ночевали, оставляя Севара с Сигой одних в доме, они увидели, что ворота открыты. Севар не мог оставить их открытыми. Значит в доме чужие. Харэм в последний момент успел поймать Юту, прижать к себе и закрыть ей ладонью рот.
        Она смотрела на него огромными от страха глазами, и слышала, как он издал два коротких звука, махнул свободной рукой, и мимо них, как тени, прошли несколько человек - его бесшумные воины.
        - Молчи, я убираю руку, а ты не издавай ни звука, поняла? - Харэм смотрел в ее лицо, и ждал, когда она ответит, подав знак.
        Юта моргнула, и он осторожно убрал ладонь с ее рта. Он продолжал крепко держать ее за талию и прижимать к себе.
        - Если ты сейчас выдашь всех нас, лучше не станет. Люди наблюдают за дымом, который устроит Тиара, в случае самого плохого. Так что, дом сейчас проверят, а мы будем молчать, - он говорил ей почти в ухо, а когда поднял голову, она впервые так близко увидела его черные глаза. - Ты же умная девушка, правда? Я попрошу тебя в жены у твоего отца, когда все закончится.
        - Даже не пробуй. Я решила, что буду жить в поселке Тиары, Юта с трудом сдерживала себя, чтобы шепот не сорвался на крик, но из его рук высвободиться не пыталась.
        - Ты видела, как они переглядываются с Гором? Знаешь, что будет, когда все эти мужчины, сошедшие с корабля, поселятся в поселке Тиары? Будет еще один Зарам, или Харкам. Не важно, но ты ищешь того, чего не существует, - он улыбался, и ей казалось, что он смеется над ней.
        - Я хочу путешествовать, я хочу открывать новые земли, Харэм.
        - Мы можем делать это вместе, как Сири и Драс.
        - Я видела ваших женщин - они сидят дома и боятся высунуть нос.
        - При моем отце я не интересовался этим, может им и не запрещали, но сейчас я не стану запрещать женщинам чего-то хотеть. Ты видела, я отправлял наших девушек в Зарам, они учились работать с семенами, учились собирать травы. Я отпустил все, кто хотел поехать. Все они вернулись.
        - Да, я знаю.
        - Тогда с чем ты собралась бороться? Или, если тебе не с чем и не с кем бороться, ты придумаешь себе врага? Одна ты не выживешь, как и я, как и все другие, - он сам отпустил ее, давая понять, что ее никто не принуждает оставаться с ним так близко.
        ГЛАВА 62
        Я не могла спать, прислушиваясь к шагам за дверью - в любой момент могли войти и вытащить их на улицу. Виселица готова - молотки больше не стучат. Нет, ночью они этого делать не станут, им нужна толпа, чтобы именно эти люди захотели их смерти, я знала, чего хочет Ваал. Неужели мы из одного времени? Неужели он знает то же, что знаю я?
        - Ты не спишь, - прошептал мне Драс?
        - Нет. Думаю, для нашей казни все готово. Очень надеюсь на Харэма.
        - Значит, мужчинам ты в этих делах доверяешь больше? - Драс говорил с улыбкой - это я могла распознать даже в кромешной темноте.
        - Ну, Юта и Тиара слишком самоуверенны, а в нем, несмотря на возраст, очень много разума, будто прожил уже целую жизнь.
        - Чего не скажешь обо мне? - он продолжал улыбаться.
        - Ну нет, тебе я доверяю больше, чем всем остальным. Только вот мы с тобой, при спасении друг друга можем насовершать кучу ошибок.
        - Почему?
        - Потому что не можем беспристрастно придумать выход - мы слишком любим друг друга, - я ответила как можно нежнее и прижалась к нему ближе.
        - Тогда будем надеяться, что у них получится, но мы и сами будем биться до последнего, так что, можешь не бояться. Ты же знаешь, какой я отчаянный воин?
        - Да, знаю. Надеюсь, они не станут трогать детей, - я не хотела поднимать эту тему, а вернее озвучивать ее, но слова вырвались сами.
        - Мне кажется, они догадаются спрятать их, но я был бы более уверен, если бы ты была с ними.
        Рано утром нам принесли еду - впервые за три дня, что мы были здесь. Это была горячая каша в котелке, большой каравай хлеба и вода. Хорошо хоть о воде не забывали. Ложки были прямо в котле, так что спрашивать о мисках было бесполезно.
        - Эй, я хочу поговорить с Ваалом, тем человеком, которого сейчас слушает Орус, - я обратилась к одному из охранников.
        - А я хочу домой, улечься под бок к своей жене, - со смешком ответил мне мужчина.
        - Неужели вы верите, что с Орусом будет хорошо?
        - Уж лучше, чем с ним, - он мотнул головой в сторону Драса. - Держится за твою юбку, а толку нет.
        - Как же толку нет, у вас раньше не было ни печей хороших, ни теплых домов, ни бань. И букв вы не знали. Забыли уже, как жили с костром посреди дома? Забыли, как ночью в холод надо вставать, чтобы подложить дров? Как просыпались, а одеяло все в инее?
        - Ну, сейчас нам хорошо.
        - А с нами может быть еще лучше - мы много всего знаем, понимаешь?
        - Молчи, женщина, от тебя только беда. Люди сами скажут о вас все, сами будут не против с вами проститься, - он плюнул на пол и вышел.
        Охранники с нами больше не сидели. Они были в общей комнате за дверью. Видимо, потеряли надежду что-то разнюхать и плюнули, валялись на лавках в прихожей. Детей на улице больше не было слышно, но мне показалось, что утром я слышала голос Севара. Лишь бы мне показалось.
        Весь день к нам не заходили. Когда мы просились в туалет, стуча обломком табурета о стену, нас выводили быстро. Солдат на площади сейчас было больше - они усилили охрану.
        - Скажи Орусу, что я хочу поговорить с ним и Ваалом, - сказала я своему охраннику.
        - Ему надо будет, он сам придет.
        - Ваал, - я закричала, что есть мочи. - Ваал, приходи, поговори со мной, трусливый ублюдок. Надеюсь, ты рассказал Орусу кто ты на самом деле, и рассказал, что собираешься избавиться от него?
        - Заткнись и шагай, - толкнул меня в дом охранник, и закрыл за мной дверь.
        - Ты решила устроить мятеж внутри мятежа? - Драс поднял меня с пола, и как мог, связанными руками отряхнул меня.
        - Да, потому что сидеть здесь, ожидая повешения - хуже повешения.
        - Думаю, завтра что-то случится, поэтому, давай сегодня проведем вечер, вспоминая хорошие моменты. Там, на улице, нет тебя, а значит, шансы у нас не велики,
        Мы сели в угол, подальше от дремлющих Бора и Гора. Драс обнял меня и прижал к себе. Мы шепотом вспоминали самые теплые или самые смешные моменты из нашей жизни, когда в дом ввалился Орус. За его спиной стоял Ваал. Он уже не выглядел обросшим отрепьем, каким сидел здесь все эти годы - он постригся, побрился, и я снова увидела Ваала - правую руку правителя юга.
        - Ты чуть не сорвала глотку, выкрикивая наши имена, - с гаденькой улыбкой сказал Ваал. - и вот, мы пришли. Говори, что ты хотела, - Орус махнул рукой, и охранники вышли.
        - Боитесь, что они узнают о вас всю правду? - я встала с пола, рядом встал Драс. Бор и Гор тоже поднялись, но стояли дальше.
        - Мне нечего бояться, потому что я столько лет ждал этого момента, - голосом змея-искусителя прошептал Ваал.
        - Ты одно мне скажи, ты знаешь кто такой Кеннеди? - я безотрывно смотрела в глаза Ваала. - Эйзенхауэр? Трумэн? Рузвельт? - его глаза расширились на последнем имени. - Франклин Рузвельт, да, Ваал?
        Его лицо стало другим: глаза округлились, лицо побелело, на висках проступили вены, крылья носа стали широкими. Сквозь сжатые зубы он выдавил:
        - Кто ты? Когда ты попала сюда?
        - Две тысячи семнадцатый. Когда я попала сюда, президентом был афроамериканец Барак Обама. Там сейчас все другое.
        Он стоял, глубоко дыша, наклонился к ведру, зачерпнул из него кружкой и начал жадно пить.
        - О чем вы говорите? - попытался влезть в наш диалог Орус.
        - Я потом объясню, - едва сдерживая свой гнев ответил Ваал.
        - Давай, повесь нас, и ты никогда не узнаешь, как вернуться обратно, а там сейчас слишком хорошо, чтобы оставаться здесь, - бросив эту информацию ему прямо в лицо, я отвернулась, и наткнулась на лицо Драса. Он был до смерти перепуган, и смотрел на меня с ужасом.
        - Говори, что ты знаешь, говори, - кричал мне в спину Ваал, но я отошла в угол и не поворачивалась к нему.
        Я почувствовала, что Ваал пытался поймать меня, и Драс встал между нами. Орус с криком вывел его из дома. Я тяжело дышала, и на глаза наворачивались слезы. Я ненавидела Ваала, и одновременно мне было его жаль - он был частицей моего прежнего мира, в котором осталась дочь, остались мои родители, мой муж и мои друзья. Он был из другого времени, но он ходил по той же планете.
        Драс тряс меня за плечо, а я плакала в углу, стоя на коленях:
        - Ты говорила, что знаешь, как вернуться? Это правда, Сири, ты знаешь? Ты собираешься вернуться?
        - Нет, Драс. Я сказала это потому что он хочет вернуться. Там, в той жизни я, скорее всего, умерла. Не знаю почему, не знаю от чего. Как и он, скорее всего, - я повернулась к нему и продолжила: - Здесь мой дом, здесь мои дети и здесь ты. Я обманула его, чтобы отсрочить нашу смерть, и дать нашим людям больше времени, чтобы победить. Я люблю тебя, - я обняла его, но рыдания все еще сдавливали горло.
        - О чем вы с ним говорили, - Бор смотрел на меня как на инопланетянку.
        - Я не смогу тебе объяснить, Бор. Нам пока остается только надеяться, что у Ваала в голове спутаются все его планы после того, что сказала ему я.
        - Что ты знаешь? Там был Дар? - к нашему разговору присоединился Гор.
        - Да. Я надеюсь, они что-то придумали, но я не тороплюсь попасть на виселицу, кстати, здесь когда-нибудь вешали людей?
        - Как?
        - Ну, веревку надевают на шею, и при толпе людей, скидывают ноги с табурета. Делали так?
        - Нет, - выдохнул Бор. Кидали в тюрьму, рубили голову, если кто-то убивал, но делали это в тюрьме.
        - Виселицу принес в этот мир Ваал.
        - В этот мир? - переспросил меня Гор, и я пожалела, что так много лишнего сказала при этих двоих, но сейчас меньше всего на свете мне хотелось следить за языком.
        - Хорошо, но я заметил, что Ваал испугался. Он вошел сюда как победитель, а вышел, как побитая собака. Ты хотела предложить ему вернуться на юг? - Гор не собирался отступать от меня, а я не могла больше сидеть молча.
        - Примерно так, но это не то. Не спрашивайте пока ни о чем. Нам нужно потянуть время. Чем дольше мы живы, тем лучше, и не важно, что мы скажем ради того, чтобы остаться в живых. У меня другие планы, и они не совпадают с планами Оруса и Ваала. Так что, не удивляйтесь ничему.
        ГЛАВА 63
        - Нужно выступать. Нас много, Харэм, мы справимся. Зачем ждать, когда их приведут казнить? - спорила Юта не стесняясь. - Я не понимаю, зачем они построили эти штуки, о которых рассказала Тиара.
        - Юта, ты помнишь, что Бран с Улаалем отправились в Сорис, и нам было бы легче, если бы мы были уверены, что они уже захватили Сорис и направляются сюда. Мы не должны выпустить отсюда ни одного человека. Сири очень мягкая, если бы это было у меня в харкаме, всем предателям отрубили бы головы.
        - Юта, Тиара предупредила нас, что ты слишком горячая в решениях, поэтому, нужно все взвесить. Харэм уже показал, что он умеет принимать решения, - вступилась за Харэма Нира - помощница Тиары.
        - Но Севар и Сига теперь тоже там, у них, понимаете? - она обвела взглядом всех, кто был на сходе. Кроме Харэма, Ниры и Юты здесь были двое из людей Харэма и двое из людей Улааля.
        - Девочка, не стоит так распаляться, - прошептал человек Улааля. - Нужно узнать, что сейчас там, нужно подойти поближе к этому Орусу. Даже если одного из нас поймают, мы хотя бы попробуем сказать Сири, что дети в безопасности.
        - Я могу это сделать, раз я так бесполезна. Я могу пройти днем к площади и прокричать это Сири, и пусть меня заберут.
        - Нет, Юта, у меня есть на тебя планы, и ты теперь находишься под надзором Ниры, - многозначительно прошептал Харэм.
        - Позвольте я это сделаю, Харэм, - проговорил его воин.
        - Нельзя говорить это напрямую. Лучше Орусу не знать, что есть люди, что спрятали их детей, - прервала его Юта.
        - Хорошо, придумывай новый стишок. А мне кажется, надо пойти в люди и сказать им, что Орус - обманщик, - ответил Харэм.
        - Некогда заниматься этой чепухой. У нас в два раза больше людей. Ночью мы можем напасть на тюрьму и вывести их, а потом защищаться на площади, захватив Оруса и Ваала, - не унималась Юта.
        - А ты уверена, что знаешь, где Орус и Ваал? - терпеливо отвечал ей Харэм, но, был уже на взводе.
        - Я знаю где Орус, - неслышно к месту сбора подошла Тиара.
        - Почему ты ушла, ведь их могут вывести в любой момент? - Юта рванула к ней, но Харэм удержал ее.
        - Ночью их не выведут. Им нужно, чтобы это было при всех людях. Они хотят снять с себя ответственность, и постановить все так, будто народ сделал этот выбор, - Тиара говорила уверенно, и улыбалась так, словно у нее уже был план. - Собирайте людей, Харэм, сколько их здесь, в лесу?
        - Около двухсот, - ответила Юта. - Что ты задумала?
        - Сейчас расскажу. Юта, ты должна по реке спуститься с Нирой до моста и пробраться к подводам, груженым черной грязью. Если вы спуститесь на воду сейчас, на лодке Севара с парой моих девушек, они отвлекут внимание, если вы раньше спрыгните с лодки. Умеешь плавать?
        - Как рыба, - с улыбкой ответила Юта. - Сири научила меня еще в детстве.
        - Что ты задумала? Расскажи, иначе, я не отпущу ее, - встал Харэм, и подошел к Юте, давая понять, что он не шутит.
        -
        Сегодняшняя ночь была очень тихой, и мне казалось, что я слышала отрывистые выкрики птицы, которые не слышала раньше. Наша тюрьма стала нам домом уже на неделю, и ждать стало невыносимо.
        - Драс, тебе не кажется, что эти крики птиц очень похожи на крики воинов Харэма? - прошептала я так, что было слышно Бору и Гору.
        - Я тоже думаю об этом, Сири, - ответил Бор. - очень похоже на звуки, когда они напали на нас ночью.
        - Значит, они хотят дать знать нам, что собираются наступать. Надо быть готовыми, - я встала, и не оставалось ничего, кроме как ходить из угла в угол.
        - Лишь бы они не поняли, что звуки этой ночью отличаются от обычных, - прошептал Драс, и тоже встал.
        - Зря вы встали, если войдут, поймут, что мы готовимся к чему - то, - дергал нас за руки Гор, и просил присесть обратно.
        Сначала к нам ворвались двое охранников, осмотрелись, увидев всех нас на местах, потом вошел Орус, а за ним вбежал Ваал.
        - Выходите, - кричал Орус, - выводите их по одному.
        - Отдайте мне ее, - хватался за Оруса Ваал.
        Неужели они решили вести нас на казнь? Вот в такую рань, когда еще солнце только встало. По ощущениям, не больше пяти утра. Ваала держал охранник, но тот не сдавался и рвался ко мне. Я цеплялась за Драса, которого вывели первым. Меня оттолкнули в угол.
        Потом повели Гора, через несколько минут пришли за Бором. За мной не приходили, и мне казалось, что я потеряла их, что, если выйду, увижу своего мужа висящим в петле. Дура, дура, зачем я завела этот разговор с Ваалом, ведь я только ускорила их смерть. На улице было подозрительно тихо.
        - Расскажи мне все, расскажи как вернуться, и я отпущу тебя. Мы вместе уйдем из этого мира, вернемся и там забудем друг о друге, разойдемся в разные стороны, - он говорил быстро, хватался за мою руку, заглядывал в глаза.
        - Если с ними что-то случится, - я мотнула головой в сторону улицы, - я не скажу ни слова. Выведите меня к ним.
        - Нет, ты же знаешь, что их ждет, а ты другая, это не твоя жизнь, не твой мир.
        - Это мой муж и мои друзья, Ваал, выведи меня на улицу, прошу тебя.
        - О чем ты просишь ее? - в дом вошел улыбающийся Орус.
        - У нее есть секрет. Она знает, как проходить в другие миры, Орус, она может быть в другом времени, когда захочет, и у нее в рукаве может быть столько козырей, что мы даже и не представляем, - лицо Ваала вновь становилось багровым, как тогда, когда я наврала ему о моих знаниях.
        - Похоже, ты потерял голову, пока сидел здесь столько лет, - Орус мотнул головой на Ваала и я увидела, что за ним вошли солдаты. - Свяжите его и оставьте здесь, а ее выводите.
        - Нет, нет, вы без меня не поймете, вы без меня не справитесь, - кричал Ваал и выгибался, когда его связывали. - Она знает очень много, ее нельзя убивать, ее нужно допросить. Найдите ее детей, и она все вам расскажет, в том мире есть то, что вам нужно, она знает, как это принести сюда, Орус, - слова превратились в мычание, когда ему заткнули рот.
        - Он прав, Орус, мы с ним знаем, как попасть в другой мир, а там есть оружие, которое будут бояться все. Есть другие миры…
        - Есть другие земли. Это я знаю, а то, что вы этими словами призываете духов, не понравится людям, - он вытолкнул меня на улицу, и я выдохнула, увидев, что мужчины привязаны к столбам на эшафоте. Я осмотрелась, и увидела черный столб дыма на краю плато. Так горела здесь только нефть. Неужели это знак. Для нас или для них?
        Заспанные люди начали появляться в проулках между домами со всех сторон. Первые дома для новых поселенцев мы строили в виде лучей, и площадь, на которой сейчас стояли мы, привязанные к столбам была началом нашего города. Лишь бы они не торопились нас убить, лишь бы Харэм успел, лишь бы они справились.
        - Не подпускайте людей близко, не давайте им разговаривать. Выводи остальных, - прокричал Орус и затерялся в толпе солдат и зевак.
        Через несколько минут мы увидели Севара и Сигу, которых привязали ниже, к эшафоту. Они не могли повернуть к нам головы, рты были заткнуты кляпами.
        - Севар, дети в безопасности, Севар, мотни головой, прошу тебя, - шептала я.
        Он мотнул головой и Сига тоже старалась мотнуть, она тоже слышала меня.
        - Харэм здесь? Юта? Это они зажгли сигнальный костер? - спрашивал Бор. Севар снова мотнул головой.
        - Они нападут сейчас, когда соберется весь народ? - шептал Гор. Севар снова мотнул головой.
        - Держись, Севар, все будет хорошо. У них все получится, скоро они придут за нами.
        ГЛАВА 64
        Солнце начинало припекать, и стоять, привязанной к столбу становилось все неприятнее. Севар и Сига сидели на земле, руки были завязаны сзади. Их привязали ниже, к столбам, на которых стоял помост. Севар дремал. Хорошо, что там была тень от домов, иначе, я бы начала переживать за него.
        Солдаты не впускали людей на площадь, но мы видели между домами уже большие толпы. Там стояли мужчины, женщины, там играли дети. Неужели эти люди, которых мы привели сюда, дали им знания и возможности, будут сами просить нашей смерти? Сейчас все стояли молча.
        - Ну и какого черта нас вывели так рано? Орус точно не понимает, что делает. Ваал не дал бы ему так поступить. Народ теперь начинает чувствовать перед нами вину, - прошептала я Драсу.
        - Ты как? - он посмотрел на меня и улыбнулся.
        - Ну, как женщина, которую хотят повесить.
        - А это больно?
        - Я не знаю, и надеюсь, для нас это останется тайной.
        - Не долго вам осталось, - к нам вышел Орус, и встал напротив. Я увидела, как Севар поднял голову.
        - Ну, не особо радует видеть твое лицо, Орус. Так что, я даже рада, - как можно громче проговорила я, но люди, что стояли метрах в двухстах, скорее всего, даже не услышали.
        Воду нам не давали, и после обеда мне стало дурно: голова кружилась, ноги подгибались. Стоять расслабившись было нельзя, потому что приходилось висеть на веревке, которая сдавливала живот, как только я сгибала ноги в коленях.
        - Сири, Сири, очнись, прошу тебя, скоро все закончится, - услышала я шепот Драса, а потом грохот и я потеряла сознание.
        Юта и Нира усадили в лодку еще пару девушек Тиары и оттолкнулись от берега. Река делала большой крюк, и от дома Сири и Драса до моста по воде не меньше часа. Они вышли еще до рассвета, и когда мост должен был появиться впереди, Юта и Нира спрыгнули в воду. Они подплыли к берегу, но выйти у отвесных скал было невозможно. Нужно было дождаться знака и плыть к мосту, где должны сдаться девушки.
        - Мы случайно здесь оказались, мы плывем с востока, нашу лодку унесло. Отпустите нас, - эхо хорошо доносило по воде их голоса.
        - Пора плыть, - прошептала Юта, и они оттолкнулись от берега ногами.
        У моста была суматоха, и девушки правильно выполняли то, о чем они договорились - кричали и кусались, привлекали к себе все внимание солдат, которые вели их сейчас в сторону Зарама. Люди на башне смотрели тоже на них.
        Они осторожно выбрались на берег, и переползли по глине и траве ближе к кустарникам. За ними можно было перевести дух. До подводы оставалось рукой подать, и если бежать, то и солнце еще не полностью встанет.
        - Там дым, смотри, черный дым, - Нира с трудом смогла проговорить, пытаясь наладить дыхание.
        - Побежали, ждать больше нельзя. Надеюсь, Харэм и его люди уже вышли в сторону площади, иначе, мы можем не увидеть больше живыми своих близких, - Юта распрямилась как пружина, и побежала вдоль кустарников, стараясь пригибаться. Дыхание ее больше не беспокоило. Теперь она понимала, что значит бояться за родных.
        Воин Харэма заметил их раньше, чем они увидели их небольшой лагерь, вышел из леса, дав знать, где они стоят, и ушел обратно в лес. Когда девушки подбежали к лагерю, мужчины уже запрягали лошадей.
        - Скажи, что нужно делать, и я все объясню своим воинам, - подошел к Юте старший.
        - У вас есть две лошади для нас? - горло горело огнем после бега, но эта боль была сущим пустяком по сравнению со страхом, который не давал думать трезво, говорить твердо и уверенно.
        - Да, вот этих можете брать, они готовы, - он махнул, не глядя рукой себе за спину, и мы увидели мужчину, что уже отвязывал двух рыжих кобыл.
        - Мы не можем ехать вперед, они не должны подготовиться. Первыми к мосту должны подъехать телеги. Воины пусть сядут в них по четверо. Один из них - хороший лучник. Стреляйте в руки. Второй должен держать факел. До моста мы поскачем за телегами, и когда буду кричать, из первой телеги вы должны бросать кувшины так, чтобы разбились, а потом сразу подожженную тряпку. Как только в первой телеге закончатся кувшины, бросайте ее, пустите лошадей в сторону, - Юта говорила, и впервые понимала, что, когда только от тебя зависит - выживут ли твои родные, ты просто не имеешь права на ошибку.
        - После моста вы поедете первыми?
        - Да, и вы едете за нами. Там будет много людей, и знайте, что мы не желаем им смерти. Когда мы въедем в город, вы должны крикнуть Харэму, что мы готовы въезжать на площадь. Тогда он с воинами и женщинами Тиары выйдут из укрытий, - она говорила, а глаза уже «нащупывали», проверяли - готовы ли люди, все ли лошади впряжены. И если бы сейчас кто-то из своих начал истерику, то она не раздумывая дала бы плетей. Эта мысль заставила ее улыбнуться.
        Их заметили только тогда, когда на всей скорости, какая возможна, чтобы телеги не разлетелись в щепки, подводы выехали из-за поворота. Человек на башне суетился, пытался разжечь костер, но этого времени хватило, чтобы телеги и всадники добрались до моста. Первая телега пересекла его свободно, лишь двое солдат Оруса, выбежавшие с луками, пытались остановить мчащуюся лошадь, но быстро приняли решение спрыгнуть в воду.
        Как только они миновали мост, Юта и Нира обогнали подводы. Несколько солдат, бежавшие навстречу останавливались, когда перед ними разливалось черное пятно и вспыхивало. Люди были напуганы.
        Воин Харэма прокричал несколько раз, и девушки переглянулись, услышав в городе ответные горловые звуки. Казалось, кричали со всех сторон города. Как только подводы миновали место, где у реки был небольшой стекольный завод, начались поля, за которыми уже виднелись дома. Черный дым со стороны площади валил, значит, это не ошибка - их собирались убивать.
        На подъезде к домам, где улицы были уже, начали встречаться небольшие отряды солдат Оруса на лошадях. Лучники Харэма не всегда попадали в руки, и Юта решила не всматриваться - живы ли люди, потому что страх за жизнь родных за несколько часов сделал ее другой: холодной и жестокой. Больше она не хотела искать золотую середину, и не имела на это права. Прежней Юты больше не было.
          - Сюда, Салех, за мной, к тем большим домам, - она махнула старшему воину, и он молча давал знаки своим людям. Армия Харэма была единым организмом, который не нуждался в словах, как рука и нога, которые повинуются одной лишь мысли.
        Людей у больших домов было много, и они были напуганы, потому что сквозь город неслась армия, а от реки телеги, что оставляли за собой огонь и черный дым. Солдаты пытались стрелять, но как только они останавливались, пытались прицелиться, их откидывало назад, они бросали лук, и только потом понимали, что их руку пробила стрела.
        - Не надо туда, мы сами идем туда, - прокричал Юте Салех, когда увидел, что она, сидя верхом, пытается разогнать людей, чтобы пробиться к площади, но узкие улицы не могли вместить всю эту толпу, что ринулась сейчас от площади и к ней, и ее лошадь встала как вкопанная.
        - Уходи, уходи, Юта, не стой там, - кричал Салех, и она думала о том, что впервые слышит от него так много слов.
        Трое мужчин схватили ее и стаскивали на землю, и ее длинный нож вырвали у неее, не боясь порезать руки. Страх за свою жизнь казался нереальным, она точно не должна умереть, потому что это всегда происходит с кем-то другим, но не с ней.
        Когда раздался звук ударов длинных ножей харкамов, Юта увидела Харэма - к ней пробирался он и не меньше десяти его воинов, но ее все быстрее и быстрее тащили в сторону площади, и теперь она уже видела деревянный эшафот, видела глаза отца, видела Сири, наклонившуяся вперед, с подкошенными ногами. Она казалась мертвой. А вот она могла быть мертва, Сири могла, в отличие от нее. И ей стало страшно.
        - Сири, Сири, - Юта кричала что было сил, и тут она увидела деда. Он лежал на земле, и люди, что сейчас вваливались на площадь, убегая от всадников, от страшных людей с длинными и острыми кривыми ножами, нажимали на бегущих впереди, стараясь уйти, запинались о его тело.
        Солдаты вот-вот начнут наступать на руки ее деда, ее любимого и доброго деда. Кричала Сига, но ее она не видела. Гор дергал руки, пытаясь вырваться, развязать их, но не мог и шагу сделать от столба. Отец безотрывно смотрел на Юту, он просто не сводил с нее глаз.
        ГЛАВА 65
        Я чувствовала, как меня подняли и понесли. Было ощущение, что я все понимаю, но больше это было похоже на наркоз. На лицо полилась вода, кружку поднесли к губам и, наконец, вода попала в рот. Неописуемое наслаждение от воды помогало приходить в сознание. Я проваливалась в сон, просыпалась, смотрела по сторонам, видела, небо, слышала голоса Драса и Сиги, и проваливалась в забытье.
        Я была во дворе своего дома, я лежала на траве, в тени, рядом со мной лежал Севар. Он, судя по дыханию, спал. Я подвинулась ближе к человеку, что стал мне отцом, положила голову на грудь - сердце билось, дыхание было спокойным. Было хорошо и тихо, словно все вокруг умерли. Как же давно я не была дома.
        - Сири, ты как, нужно перебраться в дом, - я увидела Драса, и память по чуть начала возвращаться. Был страх за то, что мы кого-то потеряли, что я пропустила много, что не смогла уберечь от беды тех, кто мне дорог.
        - Где все? Как все обошлось? Где Юта, Сига? - я вспомнила, что Юта должна была участвовать в активной части нападения, и ее отсутствие было очень подозрительным. Неужели он врет мне?
        - Вот Севар неважно - просыпается, пьет и засыпает снова. Остальные хорошо. Можешь не переживать. Наши особенно даже и не пострадали.
        - А не наши? Где Орус, где Ваал?
        - Они сбежали на юг, ушли к Сорису. Надеюсь, Бран уже на месте.
        - А что наши люди? Те, кто собирался нас вешать?
        - Никого нет на площадях, все заняты работой. Армию разместили на опушке леса, за нашим домом. Гор с Тиарой.
        - Где Юта?
        - Она отдыхает в доме. Харэм с ней. Ее ранили на площади, сейчас уже все хорошо - Харэм убрал стрелу, промыл и прижег рану. Если бы она не отвлекла внимание на себя, убили бы нас. А Харэм без охраны пробирался, чтобы освободить ее.
        - Бедная девочка…
        - Это уже не та девочка. Я поразился, когда увидел ее там. Ты можешь встать? Сига приготовила ужин, и мы бы хотели видеть на нем тебя. Севар пусть еще отдыхает, ему дали сонной травы, и здесь прохладно после солнцепека.
        - Да, я могу, - поворачивалась и поднималась я по чуть, стараясь не делать резких движений - неужели меня так солнце разморило.
        Когда я увидела лежащую на кровати Юту, мне стало спокойнее. Она дремала, а Харэм сидел рядом и гладил ее руку. Он увидел меня. Я показала, что нужно следовать за мной - в доме пахло вкуснейшим супом, и желудок уже даже не стеснялся урчать во всю мощь.
        - Сига, как ты? Я не видела, как наши вошли в город.
        - Мы сидели на земле, но, когда люди начали заполнять площадь, нас чуть не растоптали. Я залезла под доски помоста, и пыталась затащить туда Севара. Но не смогла полностью, подтянула только его голову и плечи. На жаре ему стало плохо. Сейчас уже лучше. Я дала ему отвара, чтобы он спал. Не переживай. Бор тоже спит, а Гор расставил везде наших людей. Тиара с ним.
        - Мы уже здесь, - в дом вошел великан Гор, за ним шла Тиара. - Мы принесли людям еду к лесу, они разбили там большой лагерь. Вечером мы хотим устроить праздник в честь возвращения домой.
        - А Орус? Он может просто затеряться, Гор, - меня беспокоило то, что наши враги остались на свободе.
        - За ними мы послали людей. Орус с Ваалом и своими солдатами сели в лапах и решили спуститься по воде. Они не смогут сойти на берег незамеченными. По реке они дойдут до среднего моря, и там им будет тоже некуда деться. Думаю, скоро их привезут сюда. Лучники Харэма и Тиары возьмут их, как только они пристанут к берегу, - Гор был уверен в своих словах.
        - Дети за болотом? - я смотрела на Драса и на Сигу по очереди.
        - Да, с девушками, в месте, где мы вставали лагерем. Там мы будем строить наш стан, Сири, - Тиара ответила сама и подошла к столу. Нам очень нравится ваш город.
        - Можете остаться здесь…
        - Нет, мы построим город отдельно, но недалеко, - она опускала голову и смущалась. - Гор хочет просить вас, чтобы вы отпустили его к нам.
        - Конечно, мы дадим на помощь своих людей, вам нужно построить несколько больших домов до зимы, - быстро ответил Драс, но я понимала, что дело здесь вовсе не в помощи - Гор хочет уйти к Тиаре насовсем.
        - Драс, я хочу жить с ними, - извиняющимся тоном ответил ему Гор.
        - Я тебя понимаю, и не стану препятствовать, - он хлопнул его по плечу и позвал всех к столу.
        - Я хочу попросить руки Юты, как только проснется Бор, - к нам присоединился Харэм.
        - Ничего себе, у нас столько пар, что к моменту, когда все решится, мы останемся и вовсе одни, - я посмотрела на Сигу. - Ну, это хорошо, когда твой брат переедет к Тиаре, у тебя будет больше шансов, Сига, - все засмеялись, потому что знали, как брат ее оберегает.
        - Я думал, она поедет с нами, - удивленно смотрел на Сигу Гор.
        - Нет, я не поеду с тобой, Гор. Там достаточно женщин. Я останусь с Сири и детьми. У нас школа, много дел на полях. Ведь мы должны будем помочь вам с продуктами на зиму. Не ждите меня в гости, пока я не узнаю о рождении племянников, - стояла на своем Сига.
        - Харэм, после того, что ты сделал, я не имею права отказать, - вышел в комнату Бор. - но ты же знаешь, что, если Юта будет против, я не смогу ничего. Я благодарен тебе за то, что ты спас мою дочь, благодарен за то, что помог вернуть наши земли. Я твой должник, поэтому, ты можешь просить у меня все что хочешь, кроме дочери - она сама решит быть ли ей с тобой.
        - Для меня было важно твое согласие, а ее согласие - это моя забота, Бор, - Харэм подвинулся, и теперь за столом, хоть были и не все, но я знала, что все живы.
        Все эти люди, недавно были нашими врагами, мы побывали в их плену, но именно они стали нашими друзьями. Я не знала, как выйти к тем, кто предал нас, кто послушался уговоров человека, что ни сделал для них ничего. Я сидела над дымящейся чашкой, как в тумане слушала людей, что сидели за столом, и старалась не думать о том, что с нами будет дальше.
        - Сегодня наш день, и мы ничего не будем планировать, никаких решений мы принимать не станем, но завтра мы перевернем жизнь на этой земле. Север больше не будет таким, каким был до сегодняшнего дня, - я встала, и обведя взглядом всех собравшихся, говорила громко и уверенно. - Те, кто пошел против нас больше не будут иметь доверия, и никакая жалость больше не будет присуща правителям северных земель к людям, что не ценят заботу о них.
        - У вас слишком большие земли, чтобы охватить их вниманием двух человек, - тихо и спокойно сказал Харэм.
        - Осенью мы объедем все наши земли, поделим их на княжества, дадим некоторым, преданным людям право на правление этими землями - они будут давать клятву верности. Земли Харэма станут пограничными с нашими землями, Тиара должна будет признать, что теперь она - наш вассал.
        - Я признаю это, Сири, и то, что вы позвали нас на свои земли, дадите помощь и защиту, через время станет привычным для моего народа. Я готова взять в стан северян, что вернулись с юга, и, если они захотят, мы сможем уже до зимы построить дома. Наши женщины бесстрашны и трудолюбивы, - она встала и говорила громко и гордо
        Я наблюдала за тем, как Гор смотрел на нее, и надеялась, что он поймет - она не изменится, она не вступит в строгий патриархат. Но люди меняются, меняется их отношение к любимым, меняется точка зрения.
        Вечером у кромки леса собралось не менее трехсот человек. Горели костры, жарилась оленина и рыба, из домов люди выносили олу. До вечера народ отдохнул, и сейчас, когда больше не нужно было беспокоиться, все улыбались друг другу, свободно гуляли по улицам, пугая жителей. Незнакомцы пугали, но никто не произнес и слова против них - люди не знали, что с ними будет дальше. Разговор с ними я не хотела начинать рано - нужно было, чтобы все пришли в себя.
        - У нас в городе триста человек, и еще, надеюсь, скоро вернется Бран с Улаалем. Там еще не меньше сотни. Думаешь, мы сможем прокормить всех? - Драс отправил женщин Тиары за детьми и присоединился ко мне - пока шла подготовка к празднику, я пошла домой - проверить Севара и Юту.
        - Сможем, Драс, и через несколько дней, когда будет ясно - что с людьми Брана, мы объявим о том, что прежняя жизнь и ее уклад в прошлом. Мы должны это сделать пока все эти люди рядом. У нас прибавилась армия - триста северян, что пришли с юга, станут нашим щитом на все время, но нам нужны те, кто как Гор, будет предан.
        - Это я решу сам. Часть уйдет с Гором, но большинство останется здесь, и мы будем строить новые дома.
        - Мы впервые подпишем договоры, Драс. У нас будет договор с югом, с харкамами, с Тиарой, что теперь - северянка. Если Юта согласится выйти за Харэма, наш с ним союз станет еще крепче.
        - И мы можем торговать и обмениваться с ними товарами. Да, это очень хорошо, только справимся ли мы сами?
        - Обязательно. У нас есть преданные люди, а новые назначения коснуться только вернувшихся северян, что еще помнят - кто вернул их домой, кто сделал все, чтобы они могли, наконец, ступить на свою землю.
        ГЛАВА 66
        Юта чувствовала, что не может бороться с этими людьми, их слишком много, и они слишком сильные, чтобы вырваться. В какой-то момент, когда она расслабилась, и ее стащили с лошади, их хватка ослабла, и она ринулась на встречу Харэму, но позади ее тут же раздалось резкое «вжжик», и плечо пронзила острая боль.
        Она видела только лицо Харэма, а все крики, что секунду назад окутывали ее голову, стали однотонным гудением. В груди стало горячо, а рубашка в момент пропиталась теплой кровью.
        Харэм расталкивал всех на своем пути, он, не меняя направления своего взгляда просто шел вперед, и когда двое солдат снова схватили Юту, он в два прыжка оказался рядом. Всего нескольких ударов ножом было достаточно, чтобы их хватка ослабла, и она упала в его руки. Выбираться с ней через толпу было невозможно, но возле одного из домов он увидел своих людей, и по его знаку, они расчистили дорогу.
        Войдя в большой дом, который оказался школой, он на руках занес Юту и положил на первый попавшийся стол. Стрела прошла насквозь, и он знал, что ей будет очень больно, когда он будет ее ломать. В дом завели Сигу и занесли Севара. В проеме он видел, что Драса уже отвязали, и он снимает со столба Сири.
        - Сига, ты можешь держать ее? - он видел, что девушка слаба, но его воины не могли остаться с ним рядом, потому что площадь сейчас кишела солдатами Оруса.
        - Да, я смогу, только попью, - она ладонями зачерпывала воду и пила большими жадными глотками, чувствуя, как ее тело наполняется силой.
        - Я свесил плечо, и теперь ты должна немного лечь на другое плечо, чтобы я смог сломать стрелу, - он смотрел, чтобы Сига сама не потеряла сознание, - Ты просто наклонись на нее. Опусти голову, не напрягайся и береги свои силы.
        Немного протащив древко вперед, он схватился одной рукой за железный наконечник, другой придерживал оперение внизу, за плечом. Лишь бы она сломалась там, где нужно. Когда стрела сломалась, Юта от боли пришла в сознание и закричала. Сига побелела и начала сползать на пол. Он аккуратно положил ее на другой стол и вернулся к Юте.
        - Потерпи, все хорошо, ты не умрешь, сейчас я вытащу ее и прижгу, - говорил Харэм спокойно и уверенно. Она мотнула головой и сжала губы. - Вот, держи это, - он порвал ее рубашку и закатав ее край, положил его между ее зубами.
        В дом вошел Драс, он нес Сири. За ним Шли Драс и Гор.
        - Быстро, разжигайте очаг, мне нужны угли, - крикнул Харэм входящим, прижал Юту левой рукой к столу, чуть навалился на нее и выдернул стрелу из плеча снизу.
        Она закричала и снова потеряла сознание. Гор кинулся к очагу. Бор снял с себя рубаху, но понимая, что она слишком грязная, чтобы служить бинтом, взял ведро с водой и вылил его в большой деревянный таз, бросил в него рубаху и вышел с ведром на улицу, к бочкам с водой, чтобы принести еще.
        Над огнем повесили котел, и Гор нашел железную кочергу, которую положили в огонь - дожидаться углей было нельзя. Юте придется еще пару раз потерпеть - рану нужно прижечь.
        Бор наблюдал за тем, как уверенно действует Харэм, как хладнокровно принимает решения. Харэм не просил его принимать участие в том, что приносит его дочери боль, и он был благодарен ему.
        Сигу и Севара привели в чувство и поили. После нескольких глотков они проваливались в забытье. Сири открывала глаза, пила, и снова засыпала. Драс был рад этому, потому что все, что происходило сейчас на улице не поддавалось описанию.
        - Нужна телега, и Юту с Севаром обязательно нужно отвезти домой. Нужна тишина, нужны отвары для сна, мази от боли, - сказал Харэм и Гор вышел на улицу.
        Через какое-то время в дом забежали воины Харэма и северяне, что пришли на кораблях Улааля:
        - Нам нужно место, где будем держать людей Оруса. Мы начали их вязать, они сдаются. Орус и Ваал сбежали, но мы преследуем их, - прокричали они перебой, и собирались выбежать, но Драс остановил их, и прихватив веревки со стен вышел с ними.
        Гор привел лошадь с телегой к дому. Людей на улицах становилось меньше. Новая армия Севера разгоняла людей по домам и призывала спокойно заняться делами. Драс объявлял, что, если кто-то будет прятать у себя солдат Оруса, будет казнен вместе с ними.
        Страх людей менялся, и менялось отношение к тому, что сейчас здесь произошло.
        Сири только на минуту пришла в себя, и сказав, чтобы не казнили ни одного человека, и не устраивали гонения на жителей Зарама, провалилась снова в тяжелый сон.
        Драс хотел бы не слышать этих слов, потому что вся ярость, что сейчас жгла его сердце, вся ненависть к людям, что пришли на его земли и сломали все, что он строил эти годы, просила выхода. Он жаждал мести за все, что перенесли он и его близкие, но то, что сказала его жена, останавливало его.
        Размахнувшись со всей мочи, он ударил кулаком по стене тюрьмы. Связанные мужчины, сидевшие и стоявшие так плотно, что невозможно было ступить между ними, отшатнулись от его.
        - Если бы она не сказала вас не трогать, я без сожалений закрыл вас здесь и поджег. Вы могли отказать Орусу, потому что он не Правитель всех земель, он лишь управлял Сорисом, это не его земли, и все, что он сделал, это сделали вы, вместе, и ответите вы за это вместе. Мы не будем вас убивать, но для вас найдется дело, которое заставит вас меняться.
        - Что ты хочешь с ними сделать? - за его спиной стоял Гор. - Я слышал, что сказала Сири, но мы можем сказать, что они сгорели сами, случайно перевернули костровище, в драке, в борьбе, пытаясь убить как можно больше своих братьев, что наконец вернулись домой, но им не дали сделать и шага на свою землю.
        Мужчины мотали головам, умоляли этого не делать, некоторые плакали, вспоминая о том, что у них есть семьи. Драс смотрел на них и на Гора. Плюнул и вышел на улицу. За ним вышел Гор.
        - Сири запретила мне. Нужно признать, что теперь она Правитель севера, Гор. Но я постараюсь больше не дать ей сделать ошибки…
        - Множество ошибок сделали мы сами, Драс, и обвинять ее в мягкости не стоит. Все эти люди, что стояли и смотрели, как нас привязывали и держали на столбах, все они могли воспротивиться, и сейчас я на стороне жесткой власти, - Гор закрыл на засов дверь в тюрьму, которая теперь была полной, посмотрел на человека, что был к ней приставлен и зашагал в сторону школы, из которой сейчас выносили Севара и укладывали в телегу.
        Площадь была пуста, новая армия Зарама и Севера перекрыла все доступы к ней. На улицах теперь были солдаты Зарама и воины Харэма. Девушки Тиары обходили дома.
        Харэм попросил Бора уйти, а Драса - держать Юту. Сири и Савара увезли домой. Сига пришла в себя и обещала за ними присмотреть, но Тиара, что наконец добралась до площади, сама повела повозку, взяв в сопровождение еще двоих лучниц. Они верхом ехали возле телеги.
        Вторая телега для Юты Ждала у школы. Бор не уходил от дверей, но, когда Юта закричала, попытался войти, но его задержали воины Харэма. Он мог вытерпеть свою боль, но, когда кричала его дочь, он не мог стоять и слушать. Она больше не его маленькая девочка, это он понял тогда, когда видел ее в бою, когда она бесстрашно врезалась в толпу, торопясь к ним, когда ее стаскивали с лошади, и когда пыталась сопротивляться, будучи раненой. Она имеет право выбирать - какой будет ее жизнь, но он знал, что спокойная жизнь ее матери не для нее.
        Севар приходил в себя по пути, ему рассказывали, что все живы, и он снова проваливался в сон. Когда он спросил о Бране, Сиге нечего было ответить ему, но Сири на минуту открыла глаза и ответила:
        - Он обязательно придет, Севар, он знает, что нам нужна его помощь. Нужно сразу отправить за детьми и Оми, Тиара, прошу вас, привезите их домой, - она выдохнула и снова провалилась в сон.
        - Обязательно, я обещаю. Сейчас, как только будем дома, я привезу из лагеря травы для сна, и вечером вы будете сильными и здоровыми. Теперь точно все будет хорошо, Сири, больше рядом с тобой не будет предателей.
        ГЛАВА 67
        Когда Улааль и Бран подошли к берегам Сориса, не было даже сомнений, что Орус оставил там очень мало солдат. Две лодки, полные людей Улааля подошли к пирсу, и встретили их лишь пять человек.
        После короткой беседы и быстрого боя, все солдаты Оруса были переведены в тюрьму, где Бран и нашел еще пятерых, что первыми сошли с кораблей Улааля.
        - Мы не знаем, что сейчас в Зараме, но мы должны оставить здесь своих воинов, Улааль, и отправиться в Зарам.
        - Я могу остаться здесь, - в словах Улааля не было хитрости, но Бран решил, что его честность не обидит правителя:
        - Простите, правитель, но я не могу оставить вас здесь, и, думаю, вы должны видеть наш новый город. Он не похож на этот. Думаю, Сири ждет вас там. Зарам станет сердцем севера, она очень этого хотела.
        - Хорошо, - с улыбкой ответил правитель. - Мы оставим здесь половину людей, а вторая половина пойдет с нами. Нам нужны лошади.
        - Мы заберем всех, что есть в конюшнях Оруса, а если не хватит, временно заберем лошадей жителей. Драс дал мне все полномочия, чтобы мы завершили начатое, - Бран ответил с той же улыбкой, что одарил его правитель.
        - Ты точно не хочешь вернуться на юг?
        - Точно, но я готов обучать людей, учиться строить новые корабли, и если между нашими землями будет мир, мы должны идти дальше на юг и на север, чтобы открывать новые земли, правитель.
        - Да, думаю, впереди окажется множество новых народов, и мы не знаем, насколько они будут добры к нам.
        - Поэтому мы должны быть вместе, - Бран махнул людям, что приставали, передал указания и направился к беседке, где был их небольшой временный штаб. Солнце было в зените, и уже к вечеру они должны выйти в сторону Зарама. Лишь бы Сири пришла туда раньше. Судя по тому, что город пуст, Орус уже был там, а может быть он уже несется со своей армией обратно, тогда им нужно быть готовым встретить его как можно быстрее.
        Утром отряд, что вели Улааль и Бран, встретил гонцов из Зарама. Новости были впечатляющими. Приняв решение остановить лапах, на котором сейчас плыли Орус и Ваал, они разбили лагерь там, где река делала поворот, и этот плес давал возможность по воде пройти почти всю реку - судоходным оставался лишь узкий участок у дальнего берега. Бран знал эту реку наизусть.
        Когда появился лапах - большая лодка, что вмещала тяжелые грузы, на которых сплавляли железо и стекло вниз по реке, отряд верхом вошел в воду. Часть людей, что поднялись выше по течению и сидели сейчас в засаде на берегу, должны были поймать тех, кто спрыгнет, когда увидят, что их встречают. Они могли плыть только к этому берегу, потому что над другой стороной реки нависали могучие отвесные скалы.
        Орус и Ваал спрыгнули в воду, как только увидели отряд. Воинам Улааля только и нужно было - дождаться их на берегу, когда они уставшие выйдут на берег и лягут без сил.
        Отряд шел дальше, к Зараму. Двое пленных были связаны, и перекинуты через седло.
        - Молись, чтобы, когда мы приедем в Зарам, все были живы, Орус, иначе ты будешь молить меня о том, чтобы я убил тебя, - сквозь зубы прошипел Бран, подняв его голову за волосы.
        - Я не убил никого. Это ваши люди, это ваши солдаты, Бран, - он боялся, но вел себя уверенно…
        - Нет, это не они, это вы с Ваалом, и я прекрасно знаю, как он умеет вложить в голову совершенно чужие для тебя мысли и идей. Особенно, если эта голова молода или глупа. В вашем случае, это второе, судя по седине. Глупый человек не может править народом, а вы очень хотели, - перебил его Улааль.
        Ваал поднял голову и посмотрел на Улааля. Правитель посмотрел на него и дал воину, за которым был привязан Ваал, знак отъехать. Он знал, что разговаривать с ним бессмысленно.
        На подъезде к Зараму, когда перед путниками встало плато, Улааль поднял голову и осмотрел гору. Она простиралась к востоку так далеко, что казалось, уходит в горизонт.
        - И туда только одна дорога? - он улыбнулся.
        - Да, через ущелье, но весной, когда река разливается, туда невозможно пройти, и сложно спуститься.
        - Это идеальная крепость без стен.
        - Да, только враги оказались внутри этой крепости.
        Навстречу им из Зарама мчались два всадника. В одном из них Бран узнал Гора. Когда Бран узнал, что сейчас все в порядке, они сделали привал. Гор отвел Брана в сторону и начал разговор, который оказался сложным для Брана:
        - Мы должны убить Оруса и Ваала. Сири не сможет этого сделать, Бран, но мы не должны совершить эту ошибку еще раз, - Гор видел, что Улааль слышит их беседу. Он не поворачивался, но его спина напряглась.
        - Мы не можем сами принять это решение, Гор.
        - Его приняли я, Драс и Бор. Думаю, когда ты увидишь раненую Юту, твоего отца, что еще не пришел в сознание, ты поймешь нас, - продолжал Гор.
        - Правителем назначена Сири, как я понимаю, - повернулся к ним Улааль.
        - Да, только вот, иногда нужно сделать что-то за спиной правителя для его же блага, - начал было доказывать Гор, но Улааль прервал его:
        - Да, я с вами полностью согласен, и я рад, что вы рядом с Сири и Драсом.
        - Я должен уйти в другой стан.
        - Должны? Кому? Себе? И оставить людей, что доверяют вам? - Улааль отвернулся и пошагал к воде: - Свяжите их вместе, привяжите камни и бросьте в воду, но их тела вы должны привезти в Зарам. Кроме нас все будут считать, что они утонули, спасаясь. Прыгнули с лодки. Мои люди сделают это сами. Готовьтесь выходить, мне нужно быстрее увидеться с вашим правителем.
        Когда отряд вошел в город, Бран не узнал Зарам, потому что знал этот город как шумный: смеялись дети на улицах, ревел скот, перегоняемый на поля, работали станки и стучали топоры. Сейчас, кроме редкого лая собак и мычания коров, было тихо.
        Тела Оруса и Ваала скинули на площади. Туда, где были привязаны люди, что создали этот город. Улаалю нравилось здесь. На север простирались земли, леса. Здесь не было границ, очерченных берегом моря, и правитель завидовал этим землям, но его память постоянно выкидывала картинку, где Сири прижимается к нему, стоя на берегу. Он знал, что она уйдет, и она, не боясь, рискуя своей жизнью, ушла в свой огромный северный мир. Он найдет другие земли, может быть даже сам переедет на них, но дорога сюда будет всегда с добром.
          Правителя Юга беспокоило только одно - что у него нет наследника, чтобы научить, чтобы передать ему все знания. Когда придет время уйти, его место может занять случайный человек, а он не может этого допустить, так как слишком много сделано, слишком много вытерпели его люди, чтобы снова погрязнуть в войне, в рабстве, или что там еще будет на уме у следующего.
        Место, где сейчас собирались люди для праздника было ярко освещено огнями костров. Огромная поляна на опушке леса была заставлена большими шатрами и везде были люди. Воины Улааля ушли, чтобы собрать шатер для правителя, а Улааль присоединился к Гору и Брану - они увидели Драса, и шли к нему.
        - Орус и Ваал утонули, но мы привезли их тела, - сказал Гор, когда Драс увидел их вместе. - Правитель и его воины помогли поймать их.
        - Правитель, благодарю за вашу помощь, и за то, что присоединились к нам на нашей земле и в нашем городе, - сказал Драс, чуть наклонив голову перед правителем.
        - Я вижу, что все прошло хорошо, и мы можем отпраздновать с вами…
        - Да, а также, в течение нескольких дней я покажу вам все, чем мы занимаемся, и мы заключим договор.
        - С удовольствием, Драс. Сири не пострадала? Я не вижу ее…
        - Она скоро будет. Несколько наших близких приняли удар на себя, и сейчас нуждаются в ее внимании.
        - Думаю, это она так решила, - с улыбкой вставил Улааль, - но я думаю, мы дождемся ее, прежде, чем начать этот праздник.
        - Конечно, - Драсу не терпелось остаться наедине с Гором и Браном
        ГЛАВА 68
        - Скажи правду, Гор, - Драс отвел Гора в сторону, и дал понять, что не отступит до момента, пока не узнает правду.
        - Я знаю, что тебе будет легче от того, что они умерли не сами, но они утонули сами, Драс. Мы пытались их вытащить. Может быть, то, что их смерть была не легкой тебя хоть сколько-то обрадует?
        - Я хотел бы убить их сам…
        - Думаю, Сири могла быть против, - сказав, Гор пожалел об этом, но он не мог обманывать своего друга и своего командира.
        - В этом я бы не стал ее слушать, даже под угрозой смерти.
        - Ну, твое желание сбылось, и ты теперь точно можно быть спокойным за все. И еще, я не уйду в новый поселок Тиары. Мы должны остаться с вами. Если она откажется, я разорву с ней отношения, но она не откажется, Драс, - Гор увидел в толпе Тиару и мотнул головой Драсу, дав понять, что эта тема закрыта.
        Драс стоял посреди праздника, и прислушивался, как его ярость насыщается и отступает. Город под присмотром, дети должны приехать завтра, а сейчас нужно дождаться Сири и праздновать.
        - Сири, я могу встать. Да, танцевать я не смогу, но могу хоть глазом глянуть на праздник, - не унималась Юта, Сири не давала ей встать.
        - Нет, дорогая моя, кроме того, что у тебя рана, там еще и ожог огромный с двух сторон - Харэм, видимо хотел тебя всю обеззаразить, а может и руки тряслись, ты не представляешь, как он переживал и боялся за тебя.
        - Держи, выпей, это даст тебе сил, - протянула кружку Сига.
        - Спасибо, но вы должны позволить мне пойти, - выпив, продолжала Юта.
        - Да, конечно, а пока полежи, сейчас мы успокоим еще одного буйного и заберем тебя на праздник, - сказала Сига и потянула Сири в другую комнату, - пока мы поим Севара, она заснет, там очень сильная травка. Она может проспать до завтрашнего вечера.
        - Отлично, мне такая нужна, буду давать детям перед выходными, чтобы они не скакали с самого утра, - посмеялась Сири.
        - Я не буду проситься на праздник, давайте ваше зелье, обманщицы, - смеясь взял кружку Севар. Мне уже хорошо, но сам знаю, что силы надо беречь, если завтра вернутся эти сорванцы, про сон можно забыть.
        - Вот именно. И Юте надо лежать не меньше пяти дней. Лишь бы это все не загноилось. У меня теперь всегда есть та жидкость из хлеба, которая спасла Бора, но нужно быть внимательными.
        - Она уже спит, Сири, идем. Я не на долго, и сразу вернусь обратно. Ты же знаешь, что я не очень люблю шумные праздники, - Сига накинула шал на плечи и повела меня к выходу.
        По всей поляне были сколочены столы, но их использовали только для того, чтобы поставить кувшины и кружки с олой. Город безмолвствовал, ни один человек не вышел, чтобы посмотреть на праздник.
        - Завтра я выйду к ним, снова поднимусь на этот помост, где меня хотели убить. Там скажу им все, Сига. Мы не будем разбирать его, чтобы им было стыдно до тех пор, пока он сам не сгниет, - Сири говорила сквозь зубы. - Если удастся поймать Оруса и Ваала, я повешу их там. Больше я не стану жалеть никого. После всего, что они сделали с нами, как отдали в руки этого подонка, я не верю им, и вряд ли поверю.
        - Но как ты будешь жить рядом с ними?
        - Теперь бояться будут они. А мое чувство вины перетянули те веревки, что держали на столбе.
        - Правитель Севера, позвольте поприветствовать вас первым, и поздравить с победой, - навстречу вышел Улааль. Я видела, что за ним стоит Драс и Бран. Значит, из Сориса все вернулись, значит, Бран смог пройти этот путь по морю и войти в город! Но это значит еще и то, что Орус и Ваал свободны, раз их нет здесь…
        - Приветствую вас, Правитель Юга, и хочу поблагодарить за помощь.
        - Вы отпустили наших людей, когда вернулись домой, и вы передали с ними знания. Теперь и мы можем читать и писать ваши буквы.
        - Прекрасно, давайте подойдем к людям, что уже ждут нас, - я направилась к Драсу и Брану. Они стояли возле костра - мужчина, которого любила Сири, и мужчина, которого люблю я.
        - Если у вас есть слова для всех, - нас догнал Харэм и с озабоченным видом продолжил: - я готов выслушать вас и поднять за вас кружку с этим интересным отваром, но мне нужно пойти к Юте…
        - Мы дали ей лекарство, и она спит, Харэм…
        - Все равно, я выслушаю вашу речь и уйду, не злитесь на меня, она слишком много сегодня пережила, Сири, - он поклонился и отошел.
        - Ну вот, еще одна воительница, похоже, обретает свои земли.
        - Не свои, это земли харкамов, - Сири посмотрена на Улааля сощурив глаза.
        - Вы все должны быть вместе, а со временем, так оно и будет. Вы видели сколько у нас народа и сколько у нас земель?
        - Да, у вас мало земель.
        - Скоро земли будут лопаться на куски, и не станет ни одного свободного клочка. Нам нужно выходить в воды, нам нужны новые земли…
        - Скажите честно, ведь я была права, когда считала, что вам нужна наша земля?
        - Да, Сири, Ваал убедил меня, что здесь живут редкие племена дикарей, он настроил против меня всех моих людей, и они, как и ваши враги, которых мы все же достали из воды, погибли…
        - Враги? Вы о ком?
        - Я вижу, что вы ищете возможности поговорить с Браном, но мы шли одним отрядом. Я видел, как их доставали из реки. Они мертвы. Оба. Мы завезли их на площадь. Их тела бросили в тюрьму, к их солдатам. Ночевать они будут вместе со своим командиром. Если они действительно любят своих правителей, то ночь будет приятной для всех.
        - Если так, то вы порадовали меня, Улааль…
        - А как же то, что я настоял на вашем правлении этими землями?
        - Мы вполне справлялись с мужем. Он никогда не отмахивался от моих советов, он спорил со мной наравне, как с другими своими помощниками. А сейчас, я думаю, ему будет тяжело.
        - Вы же можете продолжать делить обязанности, просто, я хочу иметь дело с вами.
        - Ну, надеюсь, у нас все получится, идемте, от меня ждут слово, - я потянула его к кострам, где сейчас Драс благодарил северян и воинов, что пришли с юга, что пришли с Харэмом и Тиарой. Он говорил о том, что чужие люди, которые недавно были врагами, стали нам друзьями.
        - Я не верила, что так быстро можно найти верных людей, честных и готовых прийти на выручку. Теперь мы всегда готовы помочь и вам, но я хочу сказать вам следующее: наш город изменится, мы сами изменимся. Больше никто не будет решать сам, потому что вы видите, что случилось, когда все начали решать сами. Завтра все люди этого города придут на площадь, и я скажу им кто они, а сейчас, веселитесь и отдыхайте, - Сири отошла от костров и взяла Брана под руку:
        - Прошу, давай уйдем отсюда, я так устала, завтра приедут дети, а сейчас у нас дома спят Юта и Севар…
        - И Харэм, он только что пробежал. Я видел, как он устремился в сторону дома, как только ты закончила говорить.
        - Завтра, Драс. Они справятся сами, а сейчас я хочу лечь, наконец в постель, а не на пол, или в шатре, раздеться без страха, что вокруг спит тьма людей. А утром проснуться, сварить кофе, и радоваться, что мы дома.
        - Ты теперь правитель, у тебя есть обязанности…
        - Я же правитель, значит, я повелеваю, - Сири смеялась, и уводила Драса к дому.
        Харэм проверил, стоят ли у дома люди, что он оставил, и вошел в темную комнату. Он слышал размеренное дыхание Севара в большой комнате и осторожно прошел в детскую комнату. На одной из кроватей спала Юта. Он сел на свободную кровать, и дождался, когда глаза привыкнут к темноте. Она спала как ребенок, дышала спокойно и морщилась во сне. Может быть ей больно. Он пощупал ее лоб, и она чуть вздрогнула, но не проснулась. Жара не было, а это самое главное сейчас. Ему хотелось прижать ее к себе, хотелось, чтобы она слышала его, но будить ее он не хотел.
        Харэм слышал, как пришли Драс и Сири, как Сири поила Севара, когда он проснулся. Он слышал как они шепчутся в комнате. Он сидел и смотрел на Юту.
        - Ты спал здесь, - Харэма разбудил шепот Юты.
        - Я не спал, я смотрел за тобой, - шепотом ответил он и встал с кровати. Во сне он завалился на бок, и спина затекла, левая рука покрылась мурашками. Он поводил плечами и подошел к Юте.
        - Ну конечно. Меня разбудил твой храп.
        - Не может быть. Как ты?
        - Ну, мазь от ожога помогает, иначе бы я убила тебя той же кочергой, которой ты прижигал мне раны.
        - Так было нужно, Юта, я знаю, что это больно, к нашему отъезду ты уже легко будешь сидеть в седле.
        - «К нашему»?
        - Да, твой отец дал свое разрешение.
        - Без моего слова? То есть мое согласие ни тебе, ни ему не нужно?
        - Нужно, и поэтому я жду, когда ты проснешься.
        - Не надо здесь сидеть, Харэм, я еще не знаю, что хочу, и не знаю, люблю ли я тебя.
        - Хорошо, но ты должна знать, что знаю я. Ты будешь моей женой.
        - Уходи, и знай, что я никогда не позволю решать за меня, - она стонала, но старалась отвернуться к стене.
        Харэм выдохнул и вышел из комнаты. У него было много дел до отъезда. Он вышел из дома, еще раз проверил людей, что охраняли дом и направился к лесу, где его ждал шатер. Люди уже спали. Караул был на местах, его воины наблюдали из леса. Он спокойно вошел в шатер, лег и сразу заснул.
        ГЛАВА 69
        Через три дня я собрала всех жителей Зарама. Площадь не вмещала всех, но люди стояли даже в поле, с которого хорошо была видна вся площадь. Оми приготовила для меня платье. И теперь я была не Сири из Уклама, не Сири, что осталась без мужа, не Сири, что придумала из шерсти новые теплые вещи. Я стояла на площади перед своими людьми, и почти все они были предателями.
        Начинать свое правление с жестоких мер - плохая история, но именно этот случай заставил меня забыть о демократии там, где люди не знают всего даже о себе. Мы начинали первый век королей в этом мире, в этом мире, который я хотела изменить, миновав этот пласт.
        - Я хочу сказать вам, что уже не держу на вас обиды, но и доверие мое потеряно вами навсегда, и в ближайшие два дня, вы можете уйти и искать новые земли, или жить с одними правителями - мной и Драсом. По нашим правилам. Или вы работаете на землях севера, платите налог, или уходите, - мне сложно давались эти слова не потому что обида прошла и людей было жаль, а потому, что я знала - они не уйдут, и мне придется жить, ожидая очередного случая, когда я получу удар в спину.
        - Все земли от Большого моря на юге и до большого моря на западе с этого дня будут называться Королевством Зарам. Север есть и за нашими землями, и мы должны забрать эти земли. А еще, мы будем продвигаться на восток, за большие болота. Вы можете уйти пока не поздно, потому что любое предательство в Зараме теперь будет нести за собой смертную казнь.
        Люди молчали, и тишина была гнетущей. Даже мои дети, что стояли в первом ряду перед Драсом и Ютой, стояли открыв рты.
        - Новое племя Тиары будет жить севернее, в одном дне пути. Земли Харэма на востоке от наших земель, и они тоже будут двигаться на север, оставив нам побережье в один день дороги, так у нас будет выход к морю на востоке.
        - Сорис больше не будет главным городом, а останется лишь портом. Корабли Правителя Улааля будут подходить к берегу, и мы будем торговать с ними и обмениваться товарами. С южанами мы вместе будем изучать море южнее, западнее и восточнее, но мы не будем забирать южных земель, а они не посягнут на северные, - я видела Улааля, и видела людей, что стоят возле него - они держали в руках небольшие сундуки, что Улааль приготовил мне в качестве подарков. Он улыбался, и я видела в его взгляде всю причастность к тому, что происходит здесь сейчас.
        - Большое море будет нашими общими водами, и люди севера и юга теперь могут сами выбирать себе место для жизни. Корабли будут перевозить и людей, - после этих слов люди, люди зашумели. Еще никогда никто не выбирал себе место для жизни. Спины расслабились, плечи опустились, и они, скорее всего, считали, что беда миновала. Для них главным было - остаться в живых.
        - Людей, что я приставлю к землям, за которыми следили карлы, будут отвечать только передо мной. Они принесут клятву верности, и будут отвечать головой за проступки, но они будут иметь земли, люди, живущие на них, будут платить им налог.
        - После нас место короля займет наш сын, а после него - его сын, - я посмотрела на Дара, который открыл рот, его глаза расширялись, а Дарина повернулась к нему и вертела своей белой головой то на меня, то на отца, пытаясь понять - не шучу ли я сейчас.
        - Королева, Юг признает ваши права, и я, как правитель Юга, приношу вам свои подарки, - вперед вышел Улааль, рядом с ним вышел его человек, что нес небольшой сундучок. Еще один человек открыл его и Улааль извлек из бархатного нутра корону. Она была как из книжки, такую носили короли моего мира.
        Как он мог узнать о короне, ведь даже у него нет короны. Мысли скакали в голове, а он шел ко мне с короной из металлов, похожих на серебро и платину, украшенную камнями. Мое платье было стального цвета с бордовыми вставками, накидка была бордовой, как камни, похожие на рубины в короне.
        Улааль без труда надел ее мне на голову. Она оказалась достаточно тяжелой
        - Королева Зарама, я, Правитель Юга признаю ваши права на эти земли, наш договор о дружбе и торговле, наш договор о море и новых землях, - он впервые чуть склонил голову передо мной, и отошел. За ним стоял Харэм.
        - Королева Зарама, я Правитель харкама, признаю ваши права, наш договор о дружбе и торговле, о море и о новых землях, - я хотела было уже принять его поклон, но он продолжил: - а также, я прошу руки Юты, и обещаю защищать ее, уважать и любить…
        Я увидела глаза Юты, что стояла в первом ряду. Она была напугана и смотрела только на меня.
        - Я даю свое согласие на брак с Ютой в том случае, если она согласна, и уйдет с вами завтра, и, если она будет вашей единственной женой, Харэм, и хочу, как королева Зарама поблагодарить за помощь, - он чуть склонил голову и отошел. Грудь Юты вздымалась, глаза горели, но теперь ее держали Драс и Бор с разных сторон.
        Люди хлопали, но не в мою честь, а в честь того, что их не утопили, как Оруса. Бран надеялся, что я поверю в его слова о том, что два человека могли одновременно утонуть в реке в конце лета, и я не стала его переубеждать. С ним был Улааль, и это точно было его решение.
        Юта рвалась ко мне, но Драс не отпускал ее до конца церемонии. Эта девочка еще не знает, что и сама любит его. Но до завтрашнего дня, когда Харэм и его люди планировали уйти, она должна принять решение.
        Вечером, когда на улицах города был праздник, мы сидели дома, пили Олу и успокаивали наших детей.
        - Мама, ты же говорила, что королев не существует, а сама стала королевой, ты же говорила, что это сказки, - не унималась Дара, но с колен отца ко мне не стремилась.
        - Да, но любая сказка может оказаться правдой. Поэтому, всегда нужно быть готовой к этому, детка, - я улыбалась Драсу, который подшучивал, что ему больше ни о чем не нужно переживать, раз он муж королевы.
        - И я сейчас настоящая принцесса? И у меня будет своя маленькая корона? Я как в сказке? - дочка, похоже, теряла свой маленький рассудок от происходящего, и пора было успокоить ее и уложить спать - они попали на коронацию сразу после сна с дороги, и сейчас творили что-то невообразимое.
        - А как я стану королем? Когда? - Дар стоял передо мной и смотрел прямо в глаза.
        - Когда ты будешь готов, - я обняла его и прижала к себе.
        - А когда я буду готов? - он не унимался до тех пор, пока Севар не позвал его в город - смотреть праздник.
        - Похоже, теперь у нас проблема посерьезнее, чем волки, да, королева Сири? - Драс уложил Дару и сел со мной рядом.
        - Да, мало того, что наш дом не похож на замок, у меня теперь еще и принц хочет меня сместить. Прямо в первый день правления, - я обняла Драса и прижалась к нему. На кухонном столе, среди крошек печенья, огрызков фруктов и рисунков Дары стояла моя корона. Я смеялась до слез.
        - Тебе не нравится корона? Она смешная? - Драс заметно переживал.
        - Нет, она очень красивая, Драс, и я ума не приложу, откуда он узнал о том, что короли носят корону, - я сделала мордочку.
        - Я попросил его, когда мы сошли на берег, а ты рассказала свою тайну, - он улыбнулся и поцеловал меня в лоб. - Ты же рассказывала мне о ваших королях. Я подумал, что тебе будет приятно хоть что-то из того мира перенести сюда. А платье… Оми пришлось делать его срочно из того материала, что был у нее в подарок для тебя.
        - Драааас, какой ты молодец! Только обещай, что никто не узнает, что вот так все быстро ты сделал, это же символ власти!
        - Если хочешь, можем добавить еще какой-то символ власти к короне?
        - Нет, Драс, я хочу маленький домик на берегу, помнишь это место, где мы ждали вас с кораблями Улааля?
        - Да, конечно.
        - У нас есть время, пока люди чувствуют себя виноватыми. Ты быстро назначишь Гора главным, и мы с детьми отправимся туда на несколько дней…
        - Сири, у нас слишком много приключений за это лето, я прошу тебя, не начинай. Двадцать дней в одну сторону? Мы придем туда, когда море станет холодным. Давай после зимы, я прошу тебя, я не выдержу еще одно приключение, - в его глазах был самый настоящий испуг. - Мне кажется, нам нужен еще один принц, чтобы хотя бы на пару лет посадить тебя дома.
        - Драс…
        - Нет, нет и нет, королева, можете отрубить мне голову, а лучше ноги, как вы обещали поступать с предателями, но я из этого дома ни ногой, все, - он дал понять, что разговор окончен и ушел в спальню. Там он тоже не успокоился, и ходил сейчас по маленькой спаленке как тигр в клетке, бормоча.
        - Все, иди обратно, обещаю, что до следующего лета мы живем здесь, дома. Клянусь, Драс. Ты прав, нам столько всего нужно сделать, и детей мы не видели давно, и спать приятнее в постели после бани…
        - Ну, надеюсь, это не хитрый ход, как всегда.
        - Нет, что ты там говорил про нового принца?
        Через день уезжали харкамы. Их люди собирали повозки и телеги. Утром Улааль с Браном отправился в Сорис, куда мы должны были прибыть с Драсом и лапахи, груженые лесом. Еще до холодов мы получим с юга фрукты и сахар, кофе и ткани.
        - Спасибо, Харэм, я не забуду то, что ты сделал для нас. Юта не решилась? Я думала, она сможет принять решение, - почти шепотом я сказала Харэму, когда мы вместе пили чай возле нашего дома. Юта не выходила. Его люди были готовы отправиться по первому сигналу.
        - Вы специально обозначили для нее временные рамки?
        - Она должна понять еще кое-что, Харэм…
        - И что же?
        - Что есть ситуации, когда не все зависит от нее, и в такие моменты нужно очень быстро принять решение, оценить, что для тебя важно, а что нет. Потому что именно в такие моменты мы познаем себя, и ценим свой выбор всю жизнь, - я улыбнулась ему и встала, чтобы проводить.
        Мы шли к лошади, Драс и Бор шли за нами. Я видела грусть на лице Харэма и неудобство, но в то же время радость на лице Бора. У всех были свои ожидания и свои планы на это время, на время, когда на наших землях снова будет мир.
        - Я всегда рад вам, королева, Драс, - он поклонился нам, Бору и запрыгнул на лошадь. Ворота открыли, и когда лошадь готова была исчезнуть за ними, мы услышали крик:
        - Где моя лошадь? - у двери дома стояла Юта. Она была одета, за плечом ее был мешок. Лошадь Харэма встала на дыбы, когда он пытался остановится.
        - Приведите лошадь для моей жены, - крикнул Харэм своим людям. На его лице не было удивления, как и на моем.
        Я знала, что, если установить рамки, человек быстро понимает, что для него действительно ценно, и сколько он может сделать.
        В Сорисе на южном берегу Большого моря, сидя в беседке с кофе, улыбался Правитель Улааль, потому что он проиграл старой слепой женщине свой дом на берегу. Дом, в котором избранные люди слышат, что им говорят духи.
        КОНЕЦ

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к