Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Боярков Василий : " Только Не В Этот Раз " - читать онлайн

Сохранить .
Только не в этот раз Василий Вячеславович Боярков
        В Москве орудует жестокий маньяк-убийца. Его поимка поручена двум сотрудникам МУРа: старшему оперуполномоченному Кирову и его молодому напарнику Бирюкову. В ходе розыска им предстоит столкнуться со множеством препятствий. Кто же на самом деле окажется преступником, терроризирующем столицу?
        Василий Боярков
        Только не в этот раз
        Пролог
        Где-то в самой середине девяностых годов. Обычная российская семья, проживала в прославленном городе Нижний Новгород, расположенном на красивейших берегах Великой русской реки, носящей название: Волга, в том самом месте, где происходит слияние ее с другой не менее значимой водной артерией нашей страны. Эта небольшая ячейка Нижегородского общества состояла из двух родителей, а также их единственного несовершеннолетнего сына.
        Мальчику на то время исполнилось только шесть лет. Отец его, собрав незначительный скарб, состоящий из носимых вещей и бритвенных принадлежностей, ушел к другой женщине, к которой испытывал очень страстные чувства и через какое-то время женился на ней. Далее они переехали из этого города, и ребенок на долгие годы потерял след этого подлого человека. Мать - физически-сильная дородная женщина, взвалила на себя обязанности по воспитанию своего малолетнего сына. Обладая низеньким ростом, она имела очень полное телосложение. В сочетании с большим круглым лицом, обвисшими щеками и заплывшими жиром глазами, она выглядела не сказать, что ужасно, но очень отталкивающе, мало походя на ту хрупкую красивую девочку, коей была еще до рождения сына.
        Будущий супруг, обрюхативший ее еще до наступления совершеннолетнего возраста, был счастлив взять ее замуж и обещал полностью содержать семью, таким образом, чтобы ее члены никогда ни в чем не нуждались. Она очень любила этого молодого прекрасно-сложенного симпатичного парня и, не имея достаточного образования и профессии, поверила его заверениям и стала его женой: ровно за месяц до исполнения ей восемнадцати лет, и за четыре месяца до рождения первенца. К тому времени, девушка только-что успела закончить школу и получить среднее образование.
        Сначала все было, как и обещал бывший кавалер, ставший теперь ее мужем. Он успешно справлялся со своим обязанностями добытчика и любящего мужчины. Все свободное время они проводили вместе, практически не расставаясь друг с другом. Постепенно девушка, нигде не работающая, так обленилась, что стала энергично прибавлять в весе и, в конечном итоге, совершила обратную трансформацию, превратившись из «принцессы в лягушку». Видя такую грандиозно-ужасную метаморфозу, происходящую у него на глазах, мужчина стал, все меньше, оказывать супруге своего мужского внимания. Подолгу задерживался на работе, создавая тем самым «плодородную почву» для душившей женщину ревности. Супруга, оказавшись в таком незавидном положении попранного высокого чувства, постепенно становилась омерзительней-шей «мегерой», начиная придираться к каждому маломальскому промаху, совершенному ее давним возлюбленным, тем более, что ее подозрения относительно того, что он имеет «на стороне» любовниц не были так уж беспочвенны.
        В один прекрасный момент, настал наконец тот момент, когда супруг не выдержал общества некрасивой уже злобной и отвратительной женщины и покинул семейный очаг, навсегда оставив свой дом и отправившись жить в совершенно другую семью.
        Мать хоть и призирала своего бывшего мужа, но такое его вероломство стало для нее, настолько огромным ударом, что она не смогла прийти в себя на протяжении полутора лет. На работу ее нигде не брали, в силу вышеупомянутых обстоятельств. С большим трудом ей удалось устроиться уборщицей, на жалкую нищенскую зарплату. Едва «сводя концы с концами», она каждую ночь плакала, коря жестокую участь и злую Судьбу, за предоставленное ей убогое существование и влаченную ничтожную жизнь. Сначала обуреваемая безудержной ненавистью она мечтала отомстить своему бывшему мужу, за оскорбленное самолюбие, крайнюю бедность и все те унижения, что ей удалось только перенести в результате его предательства и измены. Но он смог исчезнуть и был для нее совершенно недосягаем.
        Все ее ужасные переживания, в конечном итоге, вылились на малолетнего сына. Лишь только ему исполнилось чуть более семи с половиной годов, он испытал на себе, всю ту необузданную жестокость, которая предназначалась больше отцу, чем несовершеннолетнему мальчику. Стоило ему лишь малость провиниться либо проштрафиться, женщина начинала его избивать с особой жестокостью, вкладывая в удары всю силу своей безудержной ненависти, на какую только могла быть способной, при этом каждый раз не забывая ему приговаривать:
        - Получай, «ублюдочный выродок», за все те несчастья, что причинил мне твой папочка. Ты, весь «падла» в него, только и желаешь мне зла. И рожа у тебя, «выродок», точно такая же мерзкая и ехидная, ничем не отличающаяся от него.
        Мальчик в таких ситуациях мог только просить пощады, не в силах сопротивляться своей много-более сильной матери:
        - Мамочка, милая, прости меня, я больше так никогда не буду.
        Он прекрасно понимал, что никакие мольбы не смогут остановить жестокого истязания, и говорил это, исключительно, в силу своей детской беспомощности, лишь бы любыми путями избавиться от невыносимых побоев. Мальчик был настолько забит и зашуган, что старался больше сидеть дома, прячась в выбранном им специально для этих целей углу, никуда стараясь не выходить, лишь бы только не навлечь на себя гнев жестокой родительницы. Поэтому, в большинстве случаев, его вина и не была столь пагубной, чтобы подвергаться безжалостным избиениям, а порой ее и вовсе не существовало: его родительнице нужен был просто незначительный повод, чтобы выместить на ком-то свою всепожирающую беспощадно-жестокую ненависть.
        Так он и рос в бесчеловечных варварских зверствах и бессердечно-оскорбительных унижениях. Постепенно он стал убегать из жуткого дома и подолгу прятался в раскинувшихся за городом фермерско-крестьянских угодьях, среди многочисленных тыквенных насаждений. Мамаша его, все чаще, стала прикладываться к стаканчику, и лишь только ему исполнилось полных семнадцать лет, опившись спиртного, умерла в самых страшных ужасных мучениях. Это случилось за полгода до окончания юношей школы. Он хотел тут же бросить учебу, но сильно-развитая интуиция ему подсказала, что он обязательно должен закончить свое школьное обучение. Чтобы прокормить себя в это тяжелое время, ему пришлось устраиваться работать грузчиком, на ночные разгрузочно-погрузочные работы.
        Все, что он смог вытерпеть за свое детство и юность, конечно же сказалось на его психическом состоянии, выработав в нем такие кровожадные качества, как: ненависть, жестокость, безжалостность и беспощадность…

* * *
        Отец этого подросшего мальчика, женившийся во второй раз, на более молодой и красивой девушке, уехал жить в небольшой пригородный поселок недалеко от Москвы, где оба они устроились на хорошую прибыльную работу и смогли родить двоих несовершеннолетних детей - мальчика и девочку. Жили они мало того, что в достатке, но в семье у них царили мир, гармония и полное взаимопонимание. Поселились они в двухэтажном доме, коттеджного типа, с прилегающей территорией, огороженной красивым железобетонным забором, с замысловатым изящным рисунком.
        Прошло одиннадцать лет, с того самого времени, как мужчина безжалостно бросил свою первую провинциальную супругу, оставшуюся вместе с маленьким сыном. За весь этот продолжительно-длинный период, он ни разу не помог бывшей жене ни с алиментами, ни с моральной поддержкой, ни каким-либо другим образом, участвуя в содержании сына, только все-больше распаляя своим молчанием и отсутствием, жуткую неприязнь обоих этих людей. Среднестатистический человек, перебравшийся к Москве из Нижнего Новгорода, вполне, считал свою жизнь устроенной и наслаждался каждой минутой своего беззаботного существования. Он был полностью наполнен счастьем, предполагая, что его безмятежная реальность никогда не прервется. Но он ошибался и очень…
        Однажды придя домой после рабочего дня, он, вдруг, обнаружил входную дверь приоткрытой. Такая ситуация не была чем-то необычным в этом двухэтажном коттедже: нередко запираться забывали, как и его супруга, так и их общие дети. Однако в этот раз мужчина почувствовал, как болью сжалось и наполнилось «сильно-похолодевшей» кровью его колотившееся в бешеном ритме уже довольно постаревшее сердце. Никогда еще ранее он не испытывал ничего сколько-нибудь похожего на то чувство сверхъестественного кошмарного ужаса, охватившего мысли этого в основном бесстрашного человека. Его посетила невероятная паника, а мышцы сковал, неведомый до сих пор, будоражащий жилы страх. На лбу защитной функцией организма выступил холодный с крупными каплями пот, а по спине побежали бесконечные доходящие до миллиона мурашки, только усиливающие чувство суеверного ужаса.
        Не смотря на такое свое состояние, хозяин поспешил забежать внутрь дома. Там его ждала еще более шокирующая картина. Все полы в зале были залиты кровью, однако, следов борьбы не совершенно не ощущалось. В помещениях, в это время, обычно, наполненных весельем и шумом, резвящихся в своих играх детей, на этот раз было так тихо, что тишина казалась безжалостно-гробовой. В голове главы семьи промелькнула одна-только мысль: «Что же такое могло здесь случиться»?
        Желая побыстрее выяснить причину таких неожиданных перемен, он бросился бежать на второй этаж, где располагались общие спальни. Пробегая по залу, мужчина поскользнулся на кровяном полу и не удержавшись на ногах плюхнулся, успев выставить вперед свои руки. Быстро поднявшись, весь перепачканный бурой жидкостью, он продолжил свой путь, но уже стараясь ступать, как можно более осторожней.
        В первую очередь, он бросился в спальни своих малолетних детей. Там никого не оказалось. Тогда он решил обследовать спальную комнату, занимаемую им и супругой. Открыв дверь, не молодой уже представитель сильной половины человеческой расы, похолодел от охватившего его ужаса, и чуть-было не лишился чувств от увиденной им жуткой картины. На кровати лежали его жена и двое крохотных малышей (мальчик девяти лет, девочка семи лет), которые не подавали признаков жизни.
        Очевидно, что детей убили одновременно, перерезав обоим безжалостно горло. Но вот женщина… Ей досталось, как следует. Она лежала полностью обнаженной, имея на своем теле множественные колото-резанные раненья. Судя по всему, перед тем, как начать ее умерщвление, ее подвергли безжалостным пыткам, а для того, чтобы она не кричала, губы ее, «на живую», без применения обезболивающей анестезии, были между собою сшиты тонкой жилой медного провода, легко проходящей в небольшое ушко средних размеров иголки.
        Сколько же ей пришлось вытерпеть? Супруг не мог себе даже представить. При первичном осмотре на теле ее не оставалось живого места. Все оно было в надрезах, порезах и других всевозможных разрезах, проникающих неглубоко под кожный покров. Не тронутым оставлено было только лицо, если не считать пришитых друг к другу бескровных безжизненных губ. Постельное белье, уложенное на кровати, было насквозь пропитано кровью, истекающей из тел, убитых самым что ни-наесть безжалостным способом.
        Крепившийся до этого мгновенья хозяин, почувствовал острые позывы в желудке просящейся наружу непереваренной пищи. Не в силах сдерживать этих потребностей, он побежал в туалет, располагающийся на этом же этаже. Закончив с этим неприятным занятием, он, постепенно приходя в себя после представших его взору ужасов, решил непременно выяснить, что же случилось в его всегда таком спокойном наполненном счастьем доме. Самому ему найти разгадку никак бы не получилось: ничего более или менее оправданного ему в голову так не приходило. Врагов у его семьи не было, по крайней мере, так считал бывший представитель Нижнего Новгорода.
        Для того, чтобы разрешить охватившие его мысли сомнения, он решил воспользоваться помощью местной милиции (именно так, в те времена, называлась правоохранительная система), и, не заходя уже в комнату, где находились трупы ближайших ему дорогих сердцу людей, отправился к городскому проводному телефону, установленному в холле их двухэтажного дома (мобильные телефоны, еще были не так популярны, и к их помощи прибегали, только если рядом не было стационарных комнатных аппаратов), чтобы набрать службу «02». Однако, лишь только подняв трубку, он сразу определил по отсутствию характерного для этой системы гудка, что линия эта полностью не функционирует. Тогда он стал шарить по карманам, пытаясь найти свой мобильник, но вдруг понял, что оставил его на работе.
        Его внутреннее состояние было таково, что он, все больше поддаваясь охватившей его сверхъестественной панике, абсолютно был близок к потере сознания. Единственное, что могло прийти ему в этой ситуации в голову, так это то, что необходимо быстро бежать к соседям, и просить помощи через них. Так он и поступил. Подбежав к входной двери, мужчина, задыхаясь от душивших его эмоций, распахнул ее створку и, прямо перед собой, увидел ужасного человека, одетого вовсе черное. Вместо лица, прямо перед лицом хозяина дома, возникла невероятно страшная маска, изображенная в виде тыквы (словно при праздновании Хэллоуина), плотно облегающая голову неизвестного, и зашнурованная от темени до своего окончания, располагавшегося на затылочной части, чуть повыше окончания шеи. Сквозь неправильной формы дырки, блестели ничего не выражающие безжалостно-беспощадные гневно-красные глазки.
        При виде такого чудища и пережитого за последние мгновения ужаса, глава этой семьи, совсем уже был готов повалиться без чувств. Нежданный гость, находившийся в облике страшилища из ужастиков, не ожидавший такого простого исполнения своих замыслов, для более пущей страховочной убедительности, применил бейсбольную биту, добавив мощнейший удар, направленный в голову пострадавшего.
        Когда тот лишился чувств, нападавший с удивительной легкостью взвалил бесчувственное тело себе на плечо и понес его наверх, чтобы присоединить к оставленным на кровати жертвам. Достигнув намеченной цели, он обмотал руки и ноги хозяина дома липкой клеящей лентой, после чего вкрутил в потолок, оказавшийся деревянным, принесенный с собою металлический крюк. Дальше он подвесил за ноги еще живого находящегося в бессознательном состоянии мученика и, наслаждаясь открывшимся видом, стал ожидать его пробуждения.
        Ждать пришлось довольно долго, но незваный гость никуда не спешил. Прошло не менее часа, прежде чем страдалец смог открыть измученные глаза. Заметив это, изверг промолвил:
        - Ну что, папаша, очнулся? Рад ты такому вот окончанию своей никчемной предательской жизни?
        - Я Вас не понимаю? - переспросил пригвожденный к потолку зрелый мужчина, обливаясь слезами от страха и предоставленного ему на лицезрение вида, - В чем мы таком могли провиниться?
        - Это вопрос риторический, - даже сквозь маску, явственно ощущалось, как надсмехается истязатель, - на него я отвечу чуть позже, а сначала закончу с твоей женой, пока она еще не остыла.
        Тут он встал с занимаемого им кресла, на котором до этого восседал и, подойдя к мертвому изуродованному телу голой красивой женщины и, предварительно достав предохранительный контрацептив, совершил беспрецедентное половое сношение. Бывший житель далекой глубинки, свешиваясь вниз головой, рыдал, понимая, что ничем не может противостоять этому жестокому и безжалостному человеку. Его уже не сильно заботила своя ужасающая судьба. От всего пережитого, ум его был близок к полной потере рассудка. Мужчина кричал и матерился, надеясь, что его услышит кто-нибудь из соседей. Но особенность современных подмосковных коттеджей славится тем, что все они устанавливаются на значительном удалении друг от друга, и делаются как можно более звуконепроницаемыми. Принимая во внимание этот существенный недостаток, не следовало надеяться, что крики о помощи почти уже обезумевшего страдальца, кто-нибудь да услышит.
        Маньяк-некрофил от его мучительных криков только возбуждался сильнее, продолжая доводить свое ужасное дело до логического конца. Получив наслаждение в полной мере, насильник неспешно поднялся и, сняв контрацептивное средство, совершенно спокойно, как будто то, что он сделал, было совершенно нормальным делом, убрал использованный предмет в просвечивающий полимерный пакет, а тот, в свою очередь в находившуюся при нем дорожную сумку, где, кроме всего прочего, имелись всевозможные виды различных предметов режущего оружия и хирургического инвентаря. Порывшись внутри, он остановил свой выбор на медицинском острозаточенном скальпеле.
        Мученик еще раз взмолился:
        - Что мы Вам сделали? За что Вы так с нами?
        - Я же сказал, «Папа», - проговорил изувер, делая упор на последнем произнесенном им слове, - что тут еще не понятного?
        Тут только до хозяина дома дошло, что он общается сейчас со своим старшим сыном, брошенным им без возможности к нормальному существованию, долгих одиннадцать лет назад, вместе с его матерью, в далекой и глубокой провинции. Отец не в силах был поверить и осознать, что тот его вроде бы-как никчемный поступок, может вылиться ему таким ужаснейшим «бумерангом». Он понял, что пощады ему ждать не придется. Единственное, с чем он обратился к этому безжалостному и жестокому истязателю, было одной-только просьбой:
        - Послушай, сынок. Я знаю теперь - это ты. Может я и взаправду заслужил свою смерть за то, что бросил на произвол судьбы вас вместе с мамой, и никак не помогал вам все это время, но почему ты, кроме меня, убиваешь всех тех, кто никак не виноват в твоих бедах и делаешь это, поступая с особой жестокостью. Что с тобой стало? Ты же был таким хорошим прилежным мальчиком.
        - Много говоришь, папа. Приготовься уже умирать.
        - Я понимаю, что мне не избежать этой участи, - взмолился без пяти минут «мертвый покойник», - только сделай, пожалуйста, это без тех ужасных мучений.
        - Это вряд ли, - ответил сын, скрипя сквозь маску зубами, и еще более нагнетая на жертву страху, - сейчас ты, папаша, на своей шкуре почувствуешь, что я испытал за все эти годы, терпя издевательства от выжившей из ума обезумевшей матушки, после твоего ухода совсем «слетевшей с катушек».
        Собственно говоря, именно тогда, в период переходного возраста, и была сломлена его психика. Он ненавидел самой что-ни наесть жуткой ненавистью свою родительницу и отца, бросившего их в самый тяжелый этап его жизни, создав, таким образом оставленной им жене, некий катализатор, подтолкнувший женщину очень невзлюбить малолетнего сына, «как две капли воды», похожего на родителя. И вот теперь, с каждым надрезом, на телах своих жертв, человек в страшной тыквенной маске, передавал своим родным некое наполненное душевной болью послание, исходившее из самой глубины его ожесточенного сердца.
        С этого момента юный изверг не проронил больше ни слова, методично орудуя скальпелем. В самом начале он стал делать неглубокие непродолжительные надрезы в тех местах, что расположены в стороне от основных вен и артерий. Он изрезал отцу сначала всю грудь, затем верхние части предплечий, потом перешел на спину, и закончил лицом. В кульминации своих пыток, терзатель вспорол родителю брюхо, вывалив из него кишки и другие внутренне-важные органы, расположенные в нижней части брюшного отдела, совершив это таким образом, что кишечник опустился вниз, прямо перед лицом своего носителя. Все то время, пока «палач», интересуясь его ливерной составляющей, методично теребя их своими длинными худыми пальцами, отец все еще находился в сознании и был свидетелем этого жуткого зрелища.
        Пытка длилась около двух часов, за которые хозяин дома претерпел невероятные муки и истязания. Все закончилось лишь тогда, когда сын залез рукою отцу под ребра и вырвал из груди его сердце, навсегда избавив от радостей жизни и угрызений собственной совести. Извлеченный из тела орган, он аккуратно сложил в полиэтиленовый пакет и положил в свою дорожную сумку, куда убрал и другие орудия безжалостного убийства.
        Глава I
        Знакомство
        Лето 2014 года - самый конец августа месяца. Старший оперуполномоченный Киров Роман Сергеевич работал в убойном отделе Главного Управления Министерства Внутренних дел России по городу Москве, расположенном по адресу: улица Петровка, дом номер 38.
        Он являлся полицейским со стажем и богатым послужным списком. Он только что получил звание майора полиции, и едва успел примерить новенькие погоны на свое форменное обмундирование. В свои тридцать два года, он имел средний рост, чуть более ста семидесяти сантиметров. Коренастая фигура и накачанные бицепсы свидетельствовали о его дюжей физической силе, которую ему приходилось периодически поддерживать посещениями тренажерного зала. «Живая» легкая слегка прыгающая походка и непринужденные движения тела говорили о том, что он также немало внимания уделяет отработке приемов рукопашного боя. Приятное лицо этого человека было несколько смуглым и слегка смахивало на тип латиноамериканского континента. Округлой формы, с небольшой вытянутостью под овальное, оно было украшено невероятно большими выразительными глазами, с каре-зеленым оттенком радужки. Расположенные под густыми черными бровями по краям небольшого с еле заметной горбинкой носа, они выражали необыкновенный ум, проницательность, где-то даже лисиную хитрость, и предупреждали, что этот представитель мужского населения планеты земля невероятно
сообразителен и эрудирован. Прическа офицера состояла из коротко остриженных черных волос - с боков чуть больше, нежели сверху. Маленькие ушки плотно прилегали к ровной голове, округлой словно футбольный мячик.
        Он мало походил на коренного жителя нашей столицы, да и России в целом, но, как то ни странно, в совершенстве владел местным наречием и укоренившимися традициями. Роман был выходцем из детского дома и не мог точно вспомнить и рассказать о своих родителях. Скорее всего либо его бросила мать-цыганка, либо же он был подкинут иностранными гастарбайтерами. Хоть ему и хотелось очень узнать, кто же все-таки дал ему эту сиротскую жизнь, но до настоящего времени возможность постичь эту тайну ему так и не представилась.
        О его характере можно сказать лишь то, что в случае конфликтных ситуаций он мгновенно «вспыхивал», словно огонь, совершая подчас, не совсем обдуманные поступки, но по прошествии совсем короткого времени легко успокаивался, восстанавливая эмоциональное равновесие, и всякий раз умудряясь сглаживать последствия своей неуравновешенной и «взрывной натуры». С другой стороны, такая необыкновенная особенность его давно сложившегося характера помогала ему, довольно легко, справляться со своими природными страхами, и вместе с невероятно эффективно работающим умом, находить пути решения из самых, казалось бы безвыходных ситуаций.
        Одевался оперативник, почти всегда «по гражданке» и редко можно было его встретить в строгом форменном обмундировании. Он предпочитал носить черную футболку, поверх которой красовалась темная куртка, изготовленная из сшитой клочками крокодиловой кожи. На ногах он предпочитал носить легкие не стесняющие движений свободные брюки. Обувался всегда в дорогие очень прочные туфли.
        Среди своих сослуживцев он славился тем, что наиболее быстро и оперативно строил наиболее правдоподобные версии, поэтому пользовался у своих сослуживцев огромнейшим уважением, и не одно серьезное преступление не обходилось без его непосредственного участия. Однако, методы, с которыми он нередко подходил к исполнению своих прямых служебных обязанностей, не отличались своей совершенной законностью, так-как этот сотрудник не гнушался никакими приемами, способными привести его к достижению поставленных перед собой целей. Зачастую его вызывали для разбирательств к начальству, после очередного казалось бы удачно раскрытого особо-тяжкого преступления, где нещадно «песочили», вменяя в вину превышение должных полномочий.
        Как не покажется странным, но не смотря на все его выходки и перегибы в работе, его продолжали «усердно» держать на службе, всякий раз «отмазывая» и прикрывая, когда над его головой «сгущались темные тучи», ведь этот оперуполномоченный, не смотря ни на-что, отлично делал свою работу и успешно ловил мерзавцев, безнравственно преступающих уголовный закон, и безжалостно отнимающих у других людей жизни.
        Так и сегодня, он стоял в кабинете начальника своего отдела, и держал ответ за вчерашние недоразумения, произошедшие не без его прямого участия.
        Руководитель, состоящий в чине подполковника российской полиции, был немолодым уже человеком. Его возраст давно перевалил верх сорокалетней отметки. Виктор Иванович Кравцов, именно так звали этого статного красивого офицера, был отличным профессионалом своего любимого дела. Много времени ему пришлось отработал среди простых «оперов». Неоднократно довелось побывать в горячих точках нашей страны, и в силу всех перечисленных фактов он прекрасно себе представлял из чего состоит смысл оперативной работы, а также «хлеб» подчиненных ему сотрудников. Он был невысок ростом, не превышающим ста шестидесяти сантиметров; вполне коренаст, но уже с легкой едва угадывающейся полнотой; круглая голова его была совершенно правильной формы, что легко проглядывалось под короткой стрижкой светло-русых волос; лицо этого мужчины для большей солидности было украшено черными жесткими густыми усами; в сине-серых глазах «светились» большая рассудительность, спокойствие и прозорливость. В силу своих должностных обязанностей, Кравцов был одет в форменное обмундирование полицейской расцветки.
        Вот перед таким «главнокомандующим» и предстал Киров с отчетом о вчерашних событиях. Первым, естественно, взял слово Виктор Иванович:
        - Ты когда, наконец, Киров, угомонишься? Что ни день, то от тебя какие-то гадости, бросающие черную тень на всё наше прославленное подразделение.
        - А что такое, товарищ полковник (так сотрудники обращались к своему начальнику, так-как, по возрасту и заслугам, ему давно уже пора было иметь подобное звание)? - небрежно, еле скрывая улыбку, спросил подчиненный, прекрасно осознавая, что его сейчас будут бранить только-так для общего вида, чтобы, так сказать, удержать положенный руководителю статус, - Вроде все сделано, как обычно?
        - Вот именно, что опять, как обычно, - нервно постукивая по столу костяшками пальцев согласился Кравцов, - я, конечно, все понимаю, что было раскрыто очередное очень серьезное заказное убийство, но зачем объясни мне, пожалуйста, было при задержании ломать подозреваемому ребра и сворачивать нос? Объясни мне, будь так любезен, разве чуть мягче все это делать нельзя?
        - Можно было бы, конечно, и станцевать с ним лезгинку, - не принял точку зрения руководителя Киров, - если бы он согласился проехать к нам в отделение, а не стал бы самым что-ни наесть активным образом возражать по этому поводу, собираясь, если уж быть до конца откровенным, проделать все те же самые вещи, но только со мной, тем более, что я был абсолютно один. Я же, как всем известно, привык возражать против таких неестественных манипуляций и всегда выражаю им самое активное возражение.
        - Да я все это знаю и понимаю, - махнул рукой в сторону отвечающего руководитель, - но, как оказалось, у того «отмороженного ублюдка» оказались очень влиятельные покровители, и они смогли нанять «адвокатов-прохвостов», которые готовы ухватиться за все, что только может дать хоть малейшую вероятность их клиенту уйти от ответственности и избежать справедливого суда и возмездия. Вот они и стараются отрабатывать проплаченные за беззаконие деньги. Рвут и мечут, делая из нас супер-монстров, готовых выбить показания из любого «законопослушного» гражданина.
        - Это, та «мразь», которая безжалостно завалила целых трех ни в чем не повинных людей - он законопослушный гражданин, что ли? - не выдержал, чтобы не улыбнуться оперативник.
        - Что тут такоготсмешного!? - не выдержал нервного напряжения Виктор Иванович и повысил для солидности голос, - У нас дело вот-вот развалится, а он все веселится, смеется!
        - Как же оно развалится? - не поверил словам руководителя Киров, - Там «доказухи» собрано «выше крыши».
        - В общем так, - делая свое лицо злобным, выражающим явное недовольство, произнес подполковник, - там за дверью стоит молоденький парень - младший лейтенант со степенью бакалавра-юриста. Вчера он переведен к нам из патрульных подразделений. С сегодняшнего дня, это твой новый напарник. Я приставляю его к тебе, чтобы он научил тебя бороться с преступниками не ломая им руки, а как и положено заламывая их за спину.
        - Нет, «Шеф» (так тоже иногда, в самых нестандартных случаях называли подчиненные своего непосредственного начальника), - запротестовал Роман, махая перед собой руками, - Вы же знаете, что после смерти Еремина я работаю только один.
        - Всё. Это даже не обсуждается, - «зарычал» Виктор Иванович, проявляя в данном случае определенную жесткость, - а кому что не нравится - рапорт на стол, и - на улицу. Там сейчас, как раз, таких, как ты очередь.
        - Но… - не унимался оперативник.
        - Все! Все! - прикрикнул на него подполковник, - Иди работай, и не забудь ввести новобранца в курс дела.
        Закончив этот небольшой монолог, руководитель сел и уставился глазами в компьютер, что явственно говорило о том, что разговор окончен и посетителю пора уходить. Сопоставив эти нетрудные факты в своей сообразительной голове, Киров, резко развернувшись кругом, звонко «щелкнул» каблуками полуботинок и строевым шагом вышел из кабинета начальника.
        - Клоун, - прошептал тот, ухмыляясь поведению подчиненного.
        Выйдя в коридор, Роман увидел, что, действительно, возле двери апартаментов Кравцова его ожидает молодой человек, в новеньком форменном обмундировании с пагонами младшего лейтенанта. Внимательно осмотрев предложенного ему в напарники юношу, оперативник сделал свои определенные выводы о его внешних особенностях и возможных чертах характера. По первому беглому взгляду в голове опытного оперуполномоченного сложился краткий портрет этого офицера.
        На вид ему можно было дать не более двадцати пяти лет от рождения. Новобранец был выше Кирова сантиметров на семь, но намного худощавее телосложением, хотя, скорее всего, он был довольно физически развит и обладал могучими жилистыми руками. Это легко угадывалось по плотно прилегающей к телу форме, которая плотно прилегала к его «V-образному» торсу. Кроме того, в молодом человеке угадывалась некая внутренняя мощная сила: он мог подавлять своего оппонента одним только своим близким присутствием. Весь его вид выражал спокойствие и уверенность, сочетающееся с чем-то непонятным, что давало моральное преимущество над другими.
        «Это будущий начальник, причем, не исключено, что для достижения своей цели, он легко пойдет по чужим головам. Надо быть с ним поосторожнее, а лучше, заранее, поставить его в зависимое от себя положение, чтобы потом проще было общаться», - только и подумал Киров, оценивая такое необычное качество этого человека.
        Продолжая свои наблюдения, он отметил, что его овальное вытянутое лицо, не столь миловидно, но содержит в себе другие притягательные особенности: в сравнении - это, словно бы змея смотрит на свою готовую уже к смерти жертву, а та зная, что хоть ей и угрожает губительная опасность, в итоге, не может двинуться с места. «В принципе, для работы и кадрить юных девчонок это, совсем даже, неплохо», - вновь отметил про себя Киров.
        Далее оперативник перешел к рассмотрению глаз этого молодого сотрудника. Они были слегка сужены и имели очень редкое исключение. Правый был зеленый, как изумруд, а левый с необыкновенным красным оттенком радужки, и ярко-алым зрачком. «Как тебя с таким „зенками“ в полицию-то только взяли»? - по своему оценил такое свойство старший оперуполномоченный розыска. Однако, не смотря на эту удивительную особенность, взгляд новичка выражал достаточно острый ум, большую настойчивость, огромную уверенность и не лишен был способности к логическому мышлению - то есть всех качеств, так необходимых любому маломальскому «оперу». Нос младшего лейтенанта был, в целом, прямой, но к концу своему слегка вздернутый. Щеки впалые, подчеркивающие излишнюю худобу. Волосы были острижены по всей голове на одинаковую длину и торчали в разные стороны, не образуя совершенно никакой определенной прически. Это удалось разглядеть сразу, потому что он стоял в коридоре здания, где головные уборы принято было снимать. Говоря про уши, следует отметить, что они были средних размеров, и торчали в разные стороны, образуя некую        «Насладившись» внешним видом своего нового неожиданного напарника, навязанного ему вышестоящим начальством, Киров не преминул немедленно сделать тому замечание:
        - А ты чего в форме приперся? Мы занимаемся оперативной работой и по всем нашим приказам обязаны носить гражданское «платье». Так что, на сегодня, ты к несению службы не допускаешься, а потому дуй домой отдыхай, а завтра, как и положено, придешь в удобной одежде. Все ли тебе, друг, понятно?
        Таким образом, Роману не терпелось избавиться от навязанного «хвоста» (именно так он расценивал проделки своего руководства, как возможность контролировать все его действия), еще хотя бы на один день.
        Любой другой, на его месте, не замедлил бы воспользоваться таким предложением, но только не этот молодой офицер. Он искренне улыбнулся, сразу же придав своей физиономии, совсем другое дружелюбное выражение, поселив в голове «экзаменатора» мысль: «А не ошибся ли я в этом юном еще человеке, может он не так уж и плох. Надо будет обязательно проверить его в нашем деле». Парень, между тем, заговорил высоким с еле заметной хрипотцой голосом:
        - Извините, - обратился он к старшему по званию и по должности, так-как уже знал, что будет работать в паре с майором. - Виноват. Я сегодня первый день в «розыске» (так промеж себя полицейские называют УГРО) и не знал, как следует одеваться. Дайте мне полчаса времени, и я исправлю эту оплошность.
        - Как? - удивился Киров, небрежно сморщив лицо, - Домой что ли сбегаешь переодеться?
        - Нет, - совершенно не обижаясь на ерничество старшего сотоварища, отвечал бывший патрульный, - я пришел сюда в гражданской одежде, и переоделся внизу в гардеробе.
        - Действительно? - не без восхищения проговорил «старый» оперативник, - А ты не так уж и плох. Сообразителен. Ладно иди. Через тридцать минут, жду тебя на служебной парковке. Машина «четырнадцатая» черного цвета, номер шесть, пять, четыре.
        Парень услышав эти закономерные распоряжения своего нового руководителя и наставника заспешил их выполнять, засеменив в нижние помещения МУРа. Когда он уже удалился метров на двадцать, Роман окриком остановил новобранца:
        - Эй, стой!
        Когда же тот, замедлившись, обернулся, продолжая кричать произнес:
        - А как тебя звать-то!? А то общаемся, как-то не по-людски!
        - Бирюков Никита! - так же громко крикнул молодой офицер.
        - А отчество!?
        - Андреевич!
        На этом знакомство закончилось. Майор пошел заводить служебную автомашину, а младший лейтенант побежал в гардероб, где в течении пяти минут полностью изменился, поменяв форменное обмундирование на гражданское одеяние. Когда он нашел, ранее озвученный ему автотранспорт, и предстал перед опытным офицером, одежда его уже имела другие предметы. Поверх - матерчатая куртка коричневого цвета со вшитыми вставками искусственной кожи. Под ней четко проглядывалась черная водолазка. На ногах были одеты удобные натуральные американские джинсы свето-синего цвета, не теряющие своей эластичности даже после того, если их намочить. На ступнях появились легкие в тон брюкам кроссовки.
        Глава II
        В столице завелся маньяк
        Осмотрев вновь-прибывшего, Киров, оценивающе, проверил его одеяние и, сделав довольное лицо, дал свое профессиональное заключение:
        - О, вот это, уже совсем другое нормальное дело. Если еще и небольшую щетину отпустишь, то вообще легко сможешь затеряться в толпе.
        - Я бы с радостью, - ответил Никита, немного смутившись, - но у меня плохо растет - какими-то жиденькими «ляпками». Получается очень гадко и некрасиво.
        В ходе этого краткого диалога, Роман обратил свое внимание, что глаза его напарника приобрели совершенно другой обычный оттенок. Теперь зрачки, как и положено были черными, а радужки серо-зеленого цвета. «Наверное показалось»? - подумал про себя оперативник, вспомнив необычную разницу, привлекшую чуть ранее его пристальное внимание. Как только новобранец устроился на пассажирское место, майор ввел его в курс необходимых для выполнения мероприятий:
        - Нам поступил очень ответственный вызов. Совершено - толи убийство, толи изнасилование, толи все сразу вместе - надо проследовать к месту и включиться в работу.
        - Я готов, - послушно отвечал «молодой» полицейский.
        Как только автомобиль тронулся, Киров снова заговорил, но уже на более отвлеченную тему:
        - Послушай, лейтенант (акцентировать свое внимание, уточняя младший, в «органах», между сослуживцами, было не принято), хотелось бы получше с тобой познакомиться, а для этого я бы задал тебе несколько личных вопросов. Ты не против?
        - Да нет, - бесхитростно отвечал Бирюков, - отчего ж. Задавайте. На какие смогу - отвечу.
        - Хорошо, - молвил опытный полицейский, - тогда скажи: ты давно в органах служишь?
        - Пять лет - подходит шестой. В 2009-м, сразу после службы в российской армии был принят в полк патрульно-постовой службы, где прошел первоначальную подготовку и закончил четырехлетнее высшее юридическое образование. Почти два месяца назад получил диплом и, вот по истечении совсем непродолжительного времени, был переведен к вам сюда. Я слышал: попасть В МУР очень трудно. Наверное мне попросту повезло?
        - Можно сказать, что и так, - согласился оперативник с вполне логичным мнением новичка розыскного дела, - чтобы пробиться в Управленье УГРО надо либо пахать, словно проклятый, либо иметь очень цепкий «прихват», либо уметь так «подлизывать задницу», чтобы тебя непременно тащили везде за собой.
        - Не один из этих случаев мне не подходит, - печально улыбнулся младший сотрудник, - просто, еще находясь в ППС-е, я смог раскрыть несколько довольно загадочных преступлений, и начальство посчитало возможным перевести меня служить в Московское отделение розыска.
        «Что-то он не договаривает. И улыбка у него не совсем естественная, как бы не очень радостная от того, что смог получить такое знаковое престижное место, а наоборот какая-то недовольная. Ну, да ладно, по ходу дела все прояснится», - обнадежил себя старший сотрудник, все еще считая, что этого юнца к нему подослали, чтобы «слить» его самого. Однако, Роман был «воробей-стрелянный» и, на таких мелочах, не зацикливался, предпочитая: либо вывести провокатора на чистую воду, либо сделать своим непременным «подельником», навсегда, поставив в зависимое от себя положение. Эти мысли, словно молния, промелькнули в голове майора полиции, и он тут же от них избавился, продолжая допытывать нового «друга» о его личной жизни:
        - А ты, Никита, женат?
        - Да нет, пока-что не довелось, - искренне отвечал собеседник невольно, чуть заметно, сморщив лицо.
        - Что? - поинтересовался «опер», придав своей физиономии «сострадальческий» вид, - Неразделенная посетила любовь?
        - Да, - нехотя отвечал Бирюков, чуть более жестко, чем разговаривал до этого ранее, давая таким образом определить, что его душа еще не «отболела», и эта злободневная тема для него пока-что закрыта.
        - Ладно, понял, - уловил интонацию напарника Киров и, тут же, сменил направление их разговора, - больше эта часть твоей жизни подниматься, лично мною, не будет. А живешь ты где? Далеко? А то, вдруг, срочно понадобишься - чтобы можно было, запросто, за тобою заехать.
        - Живу я за городом, - придав своему лицу беспристрастное выражение, спокойно разъяснил новобранец, - совершенно один, в небольшом каменном домике. Нахожусь всегда на мобильной связи и, чем за мною мотаться, в любое время, по первому вызову, сам смогу приехать куда-только нужно.
        Тут полицейские подъехали к интересующему их месту, и им пришлось прекратить этот затянувшийся разговор. По ориентировке дежурного, они прибыли в Царицынский заповедник, расположенный в южной черте этого города. Там уже работала оперативно-следственная группа местного отделения полиции, или как их еще называют: «земельники». Напарники молча направились к месту скопления людей, находившихся в форменной амуниции. Узрев эксперта-криминалиста, которым оказалась молодая симпатичная девушка, Роман сразу же направился к ней. В тот момент, она была занята тем, что упаковывала изъятые при осмотре следы преступления.
        Поравнявшись с ней, оперативник представился и, тут же, задал обычный вопрос:
        - Что тут, у нас?
        - Труп до неузнаваемости изуродованной женщины. Вы сами подойдите, да посмотрите.
        Махнув рукой - следовать за ним - Киров подозвал к себе молодого напарника, и они вдвоем направились к небольшому виднеющемуся среди примятой травы возвышению, расположенному не меньше, чем в десяти метрах от полицейского «штаба». Как только они смогли различить очертания жертвы, их взорам представился ужасающий вид. Бирюков, еще не достигнув самой убиенной, тут же отбежал подальше от трупа в сторону, намереваясь непременно вычистить свой желудок. «Молокосос», - подумал про себя его старший товарищ.
        Справившись со своими эмоциями, Никита подошел к опытному оперуполномоченному, и они вместе стали изучать найденную в заповеднике жертву. Это была довольно еще молодая особа, едва-ли достигшая тридцатилетнего возраста. При жизни, она явно любила много и сытно покушать, так-как имела довольно избыточный вес. Для невысокого роста, чуть более ста пятидесяти пяти сантиметров, ее масса приближалась к восьмидесяти килограммам. Все ее тело, не исключая лица, было изрезано остроконечным предметом, превратив туловище в одну сплошную страшную рану. Для того, чтобы она не кричала, рот ее был зашит тонкой медной проволокой. Чтобы исключить действенное сопротивление, руки ее были скреплены между собой липкой клеящей лентой. Свободными оставались только ноги, на лодыжках которых также имелись обрезки непрозрачного «Скотча».
        Тут подошла девушка-эксперт и поделилась своими мыслями и профессиональными наблюденьями, попытавшись, наиболее ясно, выстроить произошедшую здесь картину.
        - Труп неизвестной женщины, - начала она свой монолог. - Смерть наступила предположительно между одиннадцатью и одним часом ночи. Судя по ранам, ее пытали не менее часа, хотя может и больше. Однако все эти порезы, причиняли ей сильные физические мучения, без наступления более тяжких последствий. Скажу совершенно объективно и непредвзято, что все эти страдания ей пришлось вытерпеть находясь в полном сознании.
        - Почему такая уверенность? - подняв кверху брови, удивился Роман.
        - Потому что, за последние пять лет, это уже третье подобное преступление, совершенное в пределах вверенной нам территории. В первых двух случаях преступник вводил ей в кровь адреналин, чтобы во все время пытки жертва находилась в сознании, не позволяя ей «отключаться». Здесь, я думаю, была проведена, точно такая же, процедура.
        - Третий случай!? - воскликнул с удивлением Киров, - Но почему же, в таком случае, нас в известность ставят только сейчас?
        - Наверное, потому, - не без ехидства предположила криминалист, - что наше любимое руководство, привыкло тянуть до последнего и не объединяло те два убийства, чтобы не обозначить особо-тяжкую серию. Сейчас же этот факт утаить более не удастся, а потому, я абсолютно уверена, мы будем объединять все три дела в одно и передавать его на «Петровку».
        - Ясно, - недовольно оскалился старший оперативник, предполагая, что на МУР снова «ляжет» череда нераскрытых серийных убийств.
        Полицейская, между тем, паче чаяний, продолжала:
        - Маньяк наслаждался страданиями жертвы до тех самых пор, пока она все-таки не осталась без чувств. Именно тогда он нанес ей свой смертельный удар, полоснув ножом по женскому горлу, и разрезав его «от уха, до уха». Но и на этом он не остановил своих страшных глумлений.
        - Как? - не понял опытный сыщик, - он что еще продолжал тиранить «толстуху» и после того, как та умерла?
        - Да, - убежденно заявила эксперт, не выражая, при этом, совершенно никаких эмоциональных волнений (после третьего абсолютно похожего случая, это было совершенно не удивительно), - он, после ее жуткой кончины, дошел до того, что вступил с трупом в половое сношение.
        Тут молодой Никита не выдержал и в очередной раз отбежал от собравшихся в сторону, чтобы опустошить содержимое своего оказавшегося таким слабым желудка.
        - «Зеленый» еще, - попытался оправдать поведение напарника старший товарищ.
        - Бывает, - кивнула головой опытная служительница закона. - Кстати, в этом деле есть еще одно немаловажное обстоятельство.
        - Какое? - заторопил ее Киров.
        - Во время убийства, из ее сумочки были извлечены все предметы, могущие, тем или иным образом, указать на ее личность. По моему мнению, хотя я могу и ошибаться, убийца отлично знал свою жертву и, всячески, старался удалить любые факторы и предметы, могущие навести на его затерявшийся след.
        - Может быть. Может быть, - пробормотал Киров, жестом руки показывая, что эксперт-криминалист может быть совершенно свободна, но, вдруг, как будто вспомнив что-то определенно важное, крикнул ей в спину. - А изъять? Что-нибудь изъяли?
        - Только отпечаток ботинка - размер сорок третий, - отвечала та, не повернув головы, - сегодня вышлю вместе с другими материалами дела. Так же предоставлю, для изучения более опытных криминалистов, снятые с трупа биологические «мазки».
        Киров еще какое-то время осматривал мертвое тело, не забыв про прилегающую к нему местность. Бирюков, от ужасной картины, старался держаться, как можно более дальше. Видимо, в патрульно-постовой службе, где основное направление деятельности - это предупреждение и пресечение преступлений, ему не приходилось сталкиваться с подобными зрелищами. Они пробыли на месте происшествия еще минут десять, но, очевидно, даже опытному полицейскому, более ничего значимого обнаружить не удалось. Все, что было возможно, сделала оперативная группа.
        - Поехали, - с недовольством заявил Киров, направляясь в сторону служебной автомашины, - здесь больше ничего интересного мы не увидим.
        Они сели в авто и продолжили прерванный ранее разговор. Оперуполномоченному непременно хотелось узнать: можно ли доверять навязанному ему начальством напарнику. Первым делом он отметил его слабый желудок:
        - Ты что, Никита, никогда раньше трупов не видел? Эк, тебя выворачивало?
        - Почему? - вспоминая неприятные пережитые им моменты, потупив взор, произнес новобранец, - приходилось раньше видать, но такие… Честно скажу - первый раз. Кто-то видимо очень старался.
        - Да, - мрачно согласился майор, понимая, что, как только к ним поступит уголовное дело, начальство с него «с живого не слезет», пока не будет установлен виновный, - и через-чур перестарался. Так что нам теперь: ни есть, ни спать, до тех пор, пока мы не вычислим этого гада. Кстати, давай заедем чего-нибудь перекусим, а потом навестим одного моего знакомого-стукача, проживающего в этом районе, может-быть он чего-то поведает?
        Бирюков молча кивнул, соглашаясь с предложением опытного напарника, тем более, что, все равно, сам ничего более дельного «озвучить» не мог. Они остановились перед небольшим кафе, явно указывающее на принадлежность к системе «Макдональдс» и уверенным шагом направились внутрь. Заказав себе по сытному гамбургеру, не забыли картошку фри и горячий отдающим ароматом спелого кофе. В ожидании приготовления затребованных продуктов, два сотрудника правоохранительных органов продолжили устанавливать между собой словестный контакт. В этот раз первым заговорил молодой новобранец:
        - Товарищ майор, разрешите к Вам обратиться?
        Бывалый полицейский сморщил лицо, как будто только-что съел кислый лимон. Было очевидно, что подобное обращение ему не по вкусу. Он тут же решил просветить своего нового подопечного и в этой части сложной полицейской работы:
        - Понимаешь, Никита, я не знаю, как было принято у вас там в ППС-е, но у нас в «розыске» к сослуживцам, равным по должности, либо превышающим на одну ступень, принято обращаться запросто, только по имени и сразу на «Ты», не допуская никакого раболепства перед таким же себе подобным товарищем. Кроме того, у некоторых сотрудников имеются прозвища, если таковые, конечно же, удалось заслужить. Можно по ним. Меня вот, к примеру, в определенных кругах знают, как «Костолома». А у тебя, есть ли какой псевдоним?
        - Да, нет, - отвечал молодой полицейский, - еще ничего определенного не удалось заслужить. Наверное работаю пока недостаточно. Но мне все-таки интересно было бы знать… Рома: с чего мы все же начнем раскрывать это страшное преступление?
        Тут принесли заказанные ими яства, и Киров, не отвечая на поставленный перед ним вопрос, с энтузиазмом погрузился в процесс насыщения своего организма. При этом он поглощал пищу с таким аппетитом, что невольно заразил и своего более чувствительного напарника, который, не смотря на недавнее пережитое нервное потрясение, вызвавшее у него отвращение, также активно принялся за еду.
        - А ты ничего, - заметил опытный полицейский, доедая свою порцию, - быстро справился со слабостью своего желудка. Некоторые, по «перву», после лицезрения таких и похожих им зрелищ, по нескольку дней кушать не могут.
        - Я быстро ко всему привыкаю, - объяснился Бирюков, не торопясь уничтожая приготовленное ему блюдо, - такая моя особенность. В армии служил в десанте, там научили проводить над собой всяческие упражненья и тренинги.
        - Вот это замечательно, - отшутился Роман, - будет на кого оставить преступность, когда, вдруг, соберусь отойти от дел и выйду на пенсию, - и, тут же став серьезным, продолжил, - но «вернемся к нашим баранам». Раскрывать любое маломальское преступление следует начинать с получения информации. Она может быть разной - от изучения следов, оставленных на месте убийства, до работы с своей агентурой, причем, второе всегда считалось наиболее эффективным. Вот мы и сейчас заедем к одному моему давнему неприятно знакомому человеку, который, не смотря на мое к нему отвращение, уже не раз помог изобличить опасных преступников, сам при этом оставаясь в тени.
        - Интересно! - восторженно воскликнул молодой новобранец, - А кто он такой, если так много знает!?
        Майор внимательно оглядел своего напарника, как бы размышляя: можно ли ему доверить такие «секретные» сведения, и не найдя, в его облике, ничего подозрительного, решил раскрыть перед юнцом свои тайны:
        - Он, такой же преступник, как и они. Больше сказать - барыга-наркоторговец, причем достаточно крупный. Работает он один, а его товар пользуется довольно обширным спросом. Как ты, наверное, должен знать, что к подобным людям ходит всякая шваль, и им приходится общаться с самой отборной «нечистью». Эти бедолаги в откровенной беседе с «авторитетным» человеком, каковым считается этот мой парень, много рассказывают из того, что происходит в округе и самом городе, а тот, чтобы его не сильно трогали в его черном деле, в благодарность, сливает мне всю наиболее ценную информацию, что может через него проходить.
        - Если то, что ты говоришь, Рома, правда, - искренне возмутился Никита, - то этого человека, согласно нашего справедливого законодательства, следует сразу арестовать: он же, в своей основе, губит здоровье несовершеннолетних детей, убивая наркотой растущие организмы.
        - То есть, «брат», ты хочешь действовать по закону? - усмехнулся оперативник, прекрасно понимая естественное негодование неопытного в оперативной работе сотрудника, - А тогда объясни мне такую неопровержимую истину. Как ты собираешься ловить убийц, насильников и маньяков, если не будет таких-вот людей? Может у тебя есть какая-то своя теория розыскного дела?
        - Да нет, - виновато отвечал Бирюков, понимая, что вызвал своим замечанием негативное отношение более сведущего напарника, - просто я считал, что закон должен быть единым для всех его исполнителей.
        - Закон!? - вспылил вдруг опытный оперативник, что, если вспомнить описание его личности, было делом вполне нормальным и совершенно обычным, - Думаешь, он помогает нам удерживать развивающуюся в стране негативную ситуацию под контролем? Нет, дорогой, в первую очередь это достигается профилактикой и, априори, расширением агентурной деятельности. И лучше иметь у себя на земле одного мелкого торговца наркотиками, чем десяток «отмороженных» убийц и маньяков. И все равно, даже если «слить» этого «бедолагу», то на его место тут же придут другие десять, а то и двадцать, которых еще надо будет вычислить, а уж они, поверь, подсадят на наркоту много больше людей, чем мы имеем сейчас. И вот тогда, преступность взметнется в разы, а ты, тем временем, не будешь попросту успевать за ними фиксировать совершаемые ими тяжкие преступления. Так что, как не говори, но мы здесь работаем, чтобы сохранить то хрупкое равновесие, которое помогает «держать в узде» основную часть нашего населения.
        Закончив свой краткий ликбез, Киров посмотрел на юнца и, убедившись, что тот внимательно выслушал, все о чем ему говорили, задал вопрос:
        - Все ли тебе, Никита, понятно? Если что стало не ясно, то внимательно изучай наставление по ведению оперативно-розыскной деятельности, а через неделю доложишь мне результат своих теоретических изысканий.
        В этот момент они подъехали к нужному адресу, и столь важную, для обоих, беседу пришлось прекратить.
        Глава III
        Встреча со стукачом
        «Связной» жил на третьем этаже старенькой пятиэтажки. Ранее это было здание общежития при разорившейся в настоящее время огромнейшей строительной организации. После закрытия компании здание мгновенно было заселено, не исключая бездомных, всякого рода сомнительными личностями, в том числе и интересующим наших товарищей преступным лицом. Без особого труда найдя его жилые апартаменты, Роман, по уверенному виду которого сразу можно было определить, что он бывал здесь уже не впервые, долго стучал во входную дверь и, после того, как ему посмели не открывать более трех минут, совсем уже было собирался выломать ее, но именно в этот момент она распахнулась и на пороге возник хозяин квартиры, носивший имя: Укорин Павел Прокопьевич, более известный, как нарка-дилер «Корян».
        Это был высокого роста превышающий метр восемьдесят пять сантиметров мужчина. Возраст его перевалил за пятьдесят лет, но судя по виду, чувствовал он себя превосходно. Худощавое телосложение указывало на то, что он давно уже не склонен подвергать свое тело испытаниям физического труда и чревоугодия. По его возбужденному состоянию, создавалось определенное впечатление, что нормальной здоровой жизни, он предпочитает усердно развлекаться наркотиками. Его худое мужественное лицо не имело уже той привлекательности, какой очевидно, обладало в далекой и бурной юности. Оно было овальным с выпученными глазами, имевшими голубой окрас радужки, и выражающими, если не ум, то сообразительность и хитрость - это уж точно. Нос у наркоторговца был прямой - невероятно огромных размеров, что делало его похожим на дятла. Блондинистые волосы содержали короткую равномерную стрижку. Одежда этого розничного представителя незаконных сетей наркобизнеса состояла из серой застиранной пижамы и синих домашних сланцев. Владелец этого нарка-притона, не успел еще произнести ни одного слова, как Киров, словно ураган, ворвался в его
квартиру, не позабыв на ходу «бросить»:
        - Чего, «Корян», так долго не открывал? Опять кому-то наркоту «впаривал»?
        Оперативник, пробежал через всю квартиру наркоторговца, намереваясь застать в ней кого-нибудь из клиентов, как он впоследствии объяснил: «Чтобы обстоятельно побеседовать». Он прекрасно знал, что в этой каморке, ну, совсем, как у «папы Карло» в сказке про Буратино, имеется потайная дверь, предназначенная в настоящее время, больше для того, чтобы можно было беспрепятственно «уходить». Раньше, когда фирма еще функционировала - это был всего-навсего запасной выход. Очевидно, «дилер» неспроста занял эти апартаменты, чтобы всегда иметь под рукой пожарную лестницу, что, при его роде деятельности, было совсем не удивительно.
        Роман, уже не первый раз поступал подобным-вот образом и совершенно обстоятельно знал, что дверь, ведущая наружу, запирается на хитрое запорное устройство, которое незнакомому человеку сразу в глаза не бросится. Это была небольшая веревочка, конец которой едва виднелся над верхней частью коробки. Если за нее потянуть, то с внешней стороны поднималась вверх дверная накладка, и являющаяся запором.
        Любой другой, не знающий хитрого секрета, неожиданный посетитель, чтобы сообразить, как можно покинуть этим путем жилище, потратил бы тут довольно долгое время, давая возможность вероятному беглецу значительно увеличить разделяющее их расстояние. Такое положение дел совершенно не касалось опытного «розыскного», отлично знавшего все нюансы этого нарка-притона. Однако, очевидно, что эта особенность оперативника была известна и хозяину этого «злого» жилья, и скорей всего именно поэтому он так долго и не открывал. Полицейскому удалось заметить, только мелькнувший силуэт, перебирающийся с уличной лестницы на крышу этого здания. Преследовать его было бы бесполезно, по причине множества вариантов, существующих для «отхода». Да это, если уж быть до конца откровенным, совсем не входило в планы оперуполномоченного.
        Главной его целью было обстоятельно убедиться, что «предприятие» его знакомого не захирело, и, среди неблагополучного населенья столицы, наркота продолжает пользоваться широким значительным спросом. Заметив убегающего, Роман злорадно заулыбался и, повернувшись к последовавшему за ним новобранцу, назидательно произнес:
        - А ты чего побежал? А кто за первым будет смотреть? А если ему, вдруг, вздумается «свалить», или нашпиговать наши спины свинцом? Кто сможет поручится за то, что этого не случится?
        - Виноват, - признался в своей ошибке Бирюков, - но я думал, что тебе нужна помощь.
        - Запомни, - поучительно заметил майор, не желая, в принципе, «нагружать» своего нового сотоварища, - главная задача напарников - это прикрывать впередиидущему спину. И если уж мне выпала честь двигаться первым, ты должен позаботиться о безопасности моей задницы.
        За таким познавательным разговором они возвратились в главную комнату, где наркоторговец, обычно, принимал своих посетителей. Он, увидев кто к нему соизволил пожаловать, спокойно развалился в кожаном кресле и ждал, когда его визитеры вернутся. Скорее всего, он уже привык к подобным спектаклям и сейчас дожидался, когда же ему объявят истинную цель этого неожидаемого визита.
        К слову сказать, квартирка этого человека была обставлена довольно неплохо, наверное, то дело, коим он занимался, приносило не малые дивиденды. Все помещенье было заставлено всевозможной дорогостоящей мебелью, где, кроме всего прочего, также присутствовали: красивая стенка, комоды, трельяж и много чего совершенно другого. Сам хозяин расположился возле стоящего посередине невысокого столика, вокруг которого были поставлены угловой, оббитый коричневой кожей, диван и два кресла, с точно такой же обшивкой.
        Киров бесцеремонно развалился во втором кресле, кивнув сослуживцу головой, что он может занять место на длинном диване, и только после этого обратился к хозяину:
        - Здорово, «Корян», или может лучше называть тебя Павел Прокопьевич?
        - Да чего уж там, - невесело отвечал тот, прекрасно зная, что полицейские, как ни крути, но с добром никогда не приходят, - вроде бы не чужие. Чем могу быть полезен?
        - Хороший вопрос, но несколько ранний, - весело заметил оперативник, прищелкнув своими двумя пальцами, - я вот может хочу поинтересоваться: как твое здоровье, как бизнес, ни несешь ли убытки?
        - Плохо. Все плохо, - запричитал наркоторговец, делая свое лицо таким опечаленным, что было странно, как он еще, до сих пор, не расплакался, - народец пошел нынче не тот. Все глядят, как бы жить на-халяву, и ничего при этом не делать, проводя время в праздности и весельях.
        - Ты что, хочешь сказать - в долг стал давать? - удивленно выпучил глаза полицейский.
        - Нет, конечно же, нет, - запротестовал Павел Прокопьевич, махая перед собой руками, словно бы отгоняя назойливых мух. - Ты же знаешь, мне самому «товар» достается с большими проблемами, и моя выручка составляет не более трех процентов от изначальной закупки, так что позволить себе такую роскошь я просто не в состоянии.
        - Правильно, но в чем же тогда причина столь опечаленного состояния? - не унимался майор, в очень подробных расспросах.
        - Трудно стало сбывать, - начал объяснять ситуацию дилер, - нарка-контроль сверху давит, вот-вот «сольют», либо «накроют». Клиентуры стало мало - боятся. Такая же картина обстоит и с закупкой.
        - Но почему? - удивился оперативник, имея в виду сокращение клиентов и поставок наркотиков.
        - А когда к тебе, через день, полиция ходит, как думаешь, способствует это процветанию бизнеса? - таким образом хозяин «закидывал удочки», пытаясь выяснить, что привело к нему на этот раз дотошного полицейского.
        Новобранец все время этого дружеского разговора молчал, предпочитая не ввязываться в основную беседу, предоставив старшему товарищу возможность самому разобраться со своим «стукачом», тем более, что он, кроме всего прочего, никак не мог понять смысла той замысловатой игры, которую здесь проводил его более сведущий в подобных делах напарник. Киров же, закончив вступительный треп, посчитал, что прелюдию вполне можно считать законченной, и перешел к основной части общего дела:
        - Согласен, «Корян», ситуация неприятная, но ты ведь не думаешь, что я стал бы беспокоить тебя по пустому никчемному поводу?
        - Конечно же нет, - немедленно согласился тот, ожидая, что сейчас уже прольется свет на это неожиданное посещенье.
        - Первым делом, я хотел бы спросить: остался ли у тебя в наличии тот «товар», что я брал у тебя в давешний раз? - выдал полицейский вопрос, не ставший, для «дилера» удивительным.
        Павел Прокопьевич замолчал всего лишь на миг, искоса поглядывая на человека, пришедшего вместе с его давним знакомым, и бывшего ему не известным. Перехватив этот подозрительный взгляд, служитель закона заверил:
        - Можешь говорить свободно - он свой.
        - Нет, ничего не осталось, - стараясь быть твердым, провозгласил Паша Укорин, убедившись, что новобранец серьезной опасности не представляет. - Разве только трава?
        - Ты что, хочешь сказать, что у тебя совсем не осталось твоего чудесного «Кокса»? - не поверил опытный «опер».
        - Я же говорю: трудность с поставкой, - пытаясь придать своему лицу наиболее правдивое выражение, заверил наркоторговец. - Только трава.
        - Ладно, «хрен» с ним давай и марихуану, - согласился Киров, допустив про себя мысль, что такое, очень даже вполне может быть.
        Хозяин квартиры вышел в другую комнату и вернулся с небольшим прозрачным пакетом, имеющим размеры пятнадцати сантиметров на сто пятьдесят миллиметров, полностью набитый зеленоватой растительной массой. Лишь только он передал наркотическое средство Роману и уселся в свое удобное кресло, как старший оперативник, спрятав преступное зелье в карман своей кожаной куртки, перешел к искомой начальной цели всего неожиданного визита:
        - А что, «Корян», не слыхал ли ты про жуткое смертоубийство, происшедшее в вашем районе нынешней ночью?
        - Как не слыхать? - не без облегчения, выдохнул Павел Прокопьевич, плохо скрывая охвативших его эмоций, - Конечно же слышал. Говорят это третье уже точно такое.
        - Неужели? - попытался изобразить удивленье оперуполномоченный, что, в принципе, у него получилось довольно неплохо, - И что говорят?
        - Маньяк завелся судачат, - только и смог, что ответить Укорин.
        - И, разумеется, никто про него ничего не слыхал и не знает? - возникли сомнения у опытного Романа.
        - Ты же сам, «Костолом», прекрасно должен все понимать, - убежденно заговорил наркоторговец, таким тоном, что было похоже, что он говорит абсолютную правду, - что эти «звери», а по другому их никак и не назовешь, действуют всегда в одиночку, и вряд ли с кем делятся своими мрачными «подвигами». Бывают, конечно же, исключения, но я думаю, что этот не станет тем редким случаем.
        - А если подумать? - настаивал «розыскной», хмуря брови, - может кто всплывет в твоей памяти с неадекватным подозрительным поведеньем. Может наркоман, у которого едет крыша, или кто освободился с тюряги, с такими не изжитыми пережитками тяжелого прошлого. В этом случае, думаю, следует смотреть в пятилетний период, ведь такие наклонности могут проявиться не сразу. В общем, ты тут подумай, внимательно посмотри и послушай, и если, вдруг, что проявится интересное, то сразу направляйся ко мне. Все ли понятно, в этом несложном обычном вопросе? Повторять не потребуется?
        - Нет, - заверил Павел Прокопьевич, - я все понял. Не в первый же раз.
        - Ладно, Корян, - провозгласил Киров, вставая со своего места, и направляясь к выходу из квартиры, - надеюсь мы друг друга отлично поняли, и мне не придется разочаровываться в нашей с тобой давешней дружбе.
        Младший лейтенант, одетый в гражданское «платье», последовал за следом за своим умелым наставником. Как только они оказались на улице, сели в машину, и она медленно тронулась, Бирюков не выдержал и спросил:
        - Я конечно все понимаю: оперативная деятельность, стукачи и все такое многое прочее. Однако, что мне совершенно не ясно, так это: зачем нам наркотики?
        - А, марихуана? - пробормотал Роман, словно не слушая говорившего, погруженный в свои сокровенные мысли, - Скоро узнаешь. А вообще, я тебе посоветую: побольше видеть, больше слушать и поменьше умничать и говорить. Со временем придет опыт, и тогда ты все узнаешь и начнешь понимать.
        Никита, видя, с какой неохотой отвечает напарник на его обыденные вопросы, обиженно замолчал и, отвернувшись к окошку, изобразил на своей физиономии крайнее недовольство и отрешенность. «Переварив» что-то в своей голове, Киров заметил состояние новобранца и рассмеялся от всей души так, что даже вызвал у своего молодого напарника непроизвольную смену его угнетенного настроенья - на глубокое удивление. «Уж не спятил ли он? Вот так всегда: мне достался полоумный наставник», - подумал про себя Бирюков.
        Роман же, между тем, остановился, свернул из «экспроприированной» марихуаны небольшой «косячок» и, подпалив его спичкой, глубоко затянулся. Заметив, что Бирюков смотрит на него широко открытыми ополоумевшими глазами, словно бы говорящими, что он уже готов выпрыгнуть из машины и бежать докладывать начальству о чрезвычайном происшествии на работе.
        - Хочешь сказать, - заметил опытный сыщик, - что у вас там в ППС-е никто не пользует травку? Да я, ни в жизнь, в такую «херню» не поверю. На «пыхни» и немного расслабься.
        Он протянул самокрутку младшему лейтенанту, но тот замахал руками так, что чуть не сломал это пагубное представительство наркотического семейства. Киров резко отдернул руку, спасая свою губительную цигарку.
        - Ты чего совсем охренел!? - «наехал» он на молодого сотрудника, поднимая тон своего голоса до полу-крика, - не хочешь сам, так и другим не мешай. Надеюсь, руководству стучать не отправишься?
        - Нет, - ответил твердо Никита, давая понять, что на него вполне станется положиться, - делай чего хочешь, лишь бы это не было в ущерб главной работе.
        На том этот разговор был закончен. Затянувшись еще пару раз, оперативник, с недовольным видом, выбросил надоевший сразу же «косячок», и они поехали дальше.
        Глава IV
        Федосеева Любовь Викторона
        День близился к концу. Киров, направляя служебный автомобиль в сторону «Петровки», внезапно, повернул руль влево и свернул в переулок, удаляясь от основного места их службы.
        - Мы куда? - невольно задал вопрос молодой сотрудник.
        - Заедем домой, - отвечал старший товарищ, - надо перекусить, да и оружие взять, а то неизвестно, когда, и чем день может кончиться.
        - Так ты все это время работал без пистолета? - удивился новоиспеченный сотрудник московского розыска, - а как же инструкция?
        - Правила для того и существуют, чтобы ими пренебрегать, - насмехаясь над практичностью и исполнительностью новобранца, проговорил Роман, - и запомни главное: оружие полицейского - это ручка, а не «пушки», да пистолеты.
        Удаляясь от главного корпуса МВД города Москвы, они вновь оказались в одном из самых неблагополучных районов столицы, где кишела всевозможная «шушара»: наркоманы, гопники, просто пьяницы и другие, всевозможные асоциальные элементы. Именно в этом вертепе и жил один из самых лучших оперативников московского розыска.
        - Так проще работать, - объяснил Роман выбор своего местожительства, - когда «варишься» в котле этих преступных «ублюдков», очень много знаешь об устоях их жизни, привычках и правилах межличностного общения.
        Напарники подъехали к двухэтажному коттеджу, одиноко стоящему среди пяти- и девятиэтажных домов. Территория его была огорожена двухметровым металлическим забором, где имелись обыкновенные ворота, закрывающиеся изнутри на засов. Хозяин, оставил машину снаружи, после чего они вместе с коллегой направились к расположенной, чуть в стороне, калитке, запирающейся на механический замок с кодовой составляющей. Роман нажал несколько кнопок, язычок вышел из своего гнезда, предоставив двери возможность открыться. Затем они подошли к дому, где на входную дверь был вмонтирован домофон. Нажав кнопку вызова, хозяин дождался когда ему изнутри ответят, затем назвавшись, попросил пустить его внутрь. Лишь только сработал отпирающий механизм, пригласил напарника следовать за собой.
        Их встретила молодая, невероятной красоты девушка. Ей едва ли исполнилось двадцать лет. Она была почти одного роста с владельцем дома, только чуть ниже. Худощавое телосложение выгодно сочеталось: с грудью, имеющей четвертый размер, узкой талией и широким тазом, плавно переходящим в шикарные, длинные и прямые, чуть пухлые, ноги. Коротенький халат не скрывал все эти прелести, а наоборот лишь сильней их подчеркивал. На прекраснейшем овальной формы лице, выделялись большие круглые карие глазки, словно у куклы, имеющие естественно-длинные загнутые кверху ресницы, поверх которых на веки, расположившиеся под элегантными дугообразно-восхитительными бровями, был нанесен скромный, но очень привлекательный макияж, придающий лицу еще большей очаровательности. Прямой тонкий нос ничуть не портил этого изумительного сочетания. Алые в меру пухлые губки, придавали молодой особе еще большей женственности и притягательности. Каштановые длинные волнистые волосы пышной прической спускались на плечи. Кроме симпатичного коротенького голубого халата на ее великолепные ножки были одеты красивые туфли на невысоком
аккуратненьком каблучке.
        По всему виду, она была очень «живой» энергичной представительницей прекрасного пола. Волевой взгляд ее, кроме перечисленных качеств, выражал огромную любовь к хозяину дома, а также огромную рассудительность и частную выразительность, не исключавшие мужественность и отвагу.
        - Это моя жена, Ира, - представил супругу Киров, удивленному сослуживцу, - мы недавно с ней познакомились и сразу же поняли, что не сможем жить друг без друга и немедленно поженились.
        Девушка протянула нежную руку новому знакомому мужа, ожидая от него аналогичного действия.
        - Никита, - молодой человек с готовностью принял рукопожатие.
        - Да, это мой новый напарник, - отвечал муж на немой вопрос своей красивой возлюбленной, - с сегодняшнего утра, - бросил он уже на ходу, удаляясь вооружаться в верхние помещения дома.
        - Вы есть будете!? - поинтересовалась хозяйка, прокричав ему вслед.
        - Перекусим! - отозвался он тем же тоном, чтобы не быть не услышанным, так-как уже успел подняться в покои, располагавшиеся на втором этаже этого дома.
        Когда он спустился вниз, держа в руках свою куртку, под мышкой у него уже находилась оперативная кобура, где красовался пистолет Тульских оружейников, очевидно, являвшийся собственностью оперативника, и не имел принадлежности к табельному оружию. Бирюков продолжал находиться в гостиной, где, по приглашению девушки, удобно расположился за длинным столом, в ожидании своего суетливого сотоварища. Ирина хлопотала на кухне и изредка выбегала, выставляя на стол, приготовленные ею для любимого кавалера вкусные яства.
        Напарники наспех перекусили и отправились на вечернее совещание доложить о проделанной ими работе, а также ознакомиться с собранными за день материалами. Они прибыли, чуть задержавшись, но для такого огромного региона, какой являет из себя город Москва, это было делом нормальным и довольно обычным. Существовали даже такие исключения, что если наваливалось много работы, на подобных мероприятиях разрешено было вовсе не появляться, перенося отчет на более удобное время.
        Два сослуживца прибыли, когда совещание было в полном разгаре. Шло обсуждение прибывших из Южного административного округа уголовных материалов, связанных с серией жестоких убийств, совершенных в отношении полных женщин. Выступал начальник «убойного» отдела Кравцов:
        - От наших коллег с райотдела к нам прибыло уголовное дело, состоящее из трех эпизодов. Согласно собранных документов, местом обнаружения трупов является заповедник Царицыно, расположенный в районе Орехово-Борисово Северное, что на Дольской улице нашего города. Все убитые - это женщины с избыточным весом. Две из них были заманены в лесопарковую зону и умерщвлены прямо там. Третья же жертва была убита, где-то в совершенно другом неизвестном нам месте, и привезена в Царицынский парк уже будучи мертвой. До той точки, где ее обнаружили, ее транспортировали, каким именно образом, пока остается загадкой, но вероятно, что преступник был не один, хотя, принимая во внимание, характер совершенного преступления, и наличие только одного отпечатка ботинка, это может показаться довольно нелепым. Как правило, в подобных случаях, злодеи всегда действуют в одиночку. Это лишь дает основание предполагать, что интересующий нас субъект обладает неимоверной физической силой. Время между всеми тремя преступлениями - это ровно пять лет. Таким образом следует понимать, первый случай имел место быть - соответственно
пятилетний период назад, второй - через два года после того, и последний, как, наверное, не составит труда догадаться - это сегодня. Всех их объединяет: место обнаружения тел, наличие множественных колото-резанных ран, введение в кровь адреналина, что служит для того, чтобы на время всего пыточного процесса, женщины оставались в сознании…
        Тут поднял руку Киров, желавший задать какой-то вопрос. Кравцов кивнул головой, разрешая подчиненному говорить:
        - Извините, товарищ полковник, а правда, что все жертвы были найдены голыми и - никакой одежды вокруг? А также хотелось бы поподробнее узнать какие с мест происшествий изъяты следы?
        - Вопрос правильный и вполне своевременный, - недовольно наморщил лоб Виктор Иванович, только что собиравшийся поведать эти моменты. - Да, действительно все трупы были обнаружены без какой-либо одежды, и без признаков наличия ее вокруг мертвых истерзанных тел. Из следов же у нас имеется только отпечаток обуви с последнего смертоубийства. Его схематичное изображение, кстати, «пущено» сейчас по сотрудникам - просьба всем внимательно ознакомиться. Теперь же позвольте вернуться к тому, что я не успел закончить, потому что одному из наших сильно заинтересованных «оперов» никак не сидится на месте, и тот не смог подождать буквально минуту, - намекая в этом случае на Романа, - так вот: после того, как заканчивались невероятные пытки, наш новоиспеченный «упырь» вступал в половое сношение с еще теплыми трупами.
        - Фу, - в один голос воскликнули, присутствующие на совещанье, оперативники, - у нас нарисовался маньяк-некрофил.
        - Да, похоже, что так, - нехотя подтвердил подполковник, - и, как вы понимаете, «земельники», сопоставив все совпадения, объединили все три дела в одно и переслали их нам, сняв с себя, таким образом, весь груз ответственности. Теперь, основная часть работы ложится на наши профессиональные плечи, а расследование находится на контроле у самого Министра внутренних дел. Так что, как вы все, надеюсь, уже догадались, вводится усиленный режим службы, переводящий нас на долгие десятичасовые рабочие дни. В общем утром развод в восемь - вечером доклад ровно в двадцать.
        Странные десять часов подумал про себя Бирюков, но вслух произносить ничего не решился. В патрульно-постовой службе усиления также мало чем отличались: озвучивалась одна цифра, на поверку выходила иная. В этот момент прозвучало пожелание: всем продолжить трудовую деятельность, и сотрудники, обсуждая доведенную до них информацию, стали, не торопясь, расходиться.
        Киров привлек внимание воспитанника, аккуратно тронув его за плечо, и, тихо, так чтоб никто не слышал, полушепотом произнес:
        - Никита, на сегодня можешь считаться свободным, а завтра к восьми - чтоб, как штык.
        - А как же…, - попытался тот что-то сказать.
        - «Забей», - ухмыльнулся опытный сыщик, - у нас здесь много чего говорят, тем более мне самому сегодня надо бы одно небольшое личное дело «обтяпать». Так что волей-неволей тебе придется «отчаливать» - до дому, до хаты.
        - Понял, - подтвердил новобранец, что готов полностью действовать в соответствии с полученными им инструкциями и, сразу же, не прощаясь, направился к выходу. Лишь только покинув здание, он проследовал на автостоянку, где оставил свой автотранспорт модели ВАЗ 2109 черного цвета.
        Усиление коснулось, не только оперативных сотрудников МУРа, но и всех отделений, расположенных в границах Южного административного округа города Москвы. Как раз по этой причине специалист экспертно-криминалистической службы старший лейтенант полиции Федосеева Любовь Викторовна вынуждена была задержаться на работе и возвращалась домой уже после девяти часов вечера. Именно она проводила осмотр обнаруженного в Царицынском заповеднике страшного трупа.
        На улице смеркалось, точнее сказать, спустились глубокие сумерки, и было уже включено уличное освещение. Она ехала на своей машине иностранной модели под названием «Опель». Если коснуться ее описания, то сначала следует остановиться на общих деталях и признаках. Эта невысокого роста, не превышающего отметку в сто шестьдесят сантиметров, девушка была довольно пухлой и имела не менее десяти лишних килограммов в своем избыточном весе. Ее миловидное круглое личико с румяными округлыми щечками выгодно выделялось: небольшими серыми глазками, маленьким прямым носиком, мясистыми коралловыми губами. Светло-русые волосы на ее голове были аккуратно собраны и скреплялись сзади заколкой, образуя после нее небольшой распушившийся «хвост». Покидая служебные помещения, Люба, сдав табельное оружие, сняла форменное обмундирование, и находилась сейчас в сером укороченном снизу платье, из-под которого виднелись идеальной формы пышные ноги, обутые в серые туфли на невысоком расширенном каблуке. Поверх была одета кожаная куртка зеленого цвета.
        Задержка на работе сильно сказалась на ее общей усталости, и она двигалась с предельной осторожностью, чтобы не стать участницей дорожно-транспортных нарушений. Не смотря на общую расслабленность и отрешенность, от ее внимания все же не ускользнуло, что прямо от основного места ее службы, за ней, держась на определенно-выбранном расстоянии, но, при том, не теряя ее из виду, двигается автомобиль черного цвета. Модель, из-за света фар, Федосеева определить не сумела, однако, сопоставив общую конфигурацию, предположительно определила, что это, скорее всего автомобиль российского производства - «семейства» от ВАЗ 2108 до ВАЗ 2115.
        Подъезжая к месту своего постоянного жительства, она загнала свой авто на придомовую парковку, не упустив из внимания факт, что преследовавшая ее машина проехала дальше, не замедляя ход и ничем не выказав заинтересованность ее скромной особой. Полицейская облегченно вздохнула, мысленно прошептав: «Наверное ему просто надо было в ту же самую сторону». Успокоив себя таким образом, она направилась к высотному девятиэтажному дому, где у нее имелась отдельная двухкомнатная квартира. Не смотря на то, что она давно уже достигла двадцатипятилетнего возраста, ей, из-за ее напряженной работы и не совсем располагающего к себе внешнего вида, никак не удавалось устроить свою личную жизнь, и она продолжала жить в одиночестве в купленном ею не без помощи обоих родителей скромном московском жилье.
        Подходя к вышеупомянутому строению, она постоянно оглядывалась, страшно переживая, из-за внезапно охватившего ее тревожного чувства. Она никак не могла найти себе объяснение, в чем именно кроется причина такого ее состояния, хотя если вдуматься, это было вполне естественно, ведь на улице, в силу позднего времени было уже пустынно, а в округе не раздавалось ни одного лишнего звука, что само по себе достаточно «напрягало». Ей нужно было преодолеть небольшую кустарниковую посадку, расположенную по бокам тротуара, ведущего к ее многоэтажке, и имеющую протяженность не менее сотни метров. Подойдя к границе этого насажденья, Федосеева, внезапно, остановилась. Из-за «поселившегося» в ее душе неописуемого животного страха, она никак не могла пересилить себя и войти в это мрачное отдающее жутью пространство. Внутренний голос, не унимаясь нашептывал ей: «Не ходи туда, там тебя поджидает опасность».
        Любовь прислушалась к своей интуиции и не стала преодолевать свою дорогу кратчайшим путем. Она решила обойти эту показавшуюся ей зловещей страшную территорию. Правда это сильно увеличивало расстоянье до ее дома, но, не решаясь пренебрегать своей безопасностью, она решилась поступить только таким приемлемым образом. Применив этот обходный маневр, девушка потеряла еще тридцать минут своего ночного отдыха.
        Приблизившись к входной двери, ведущей в подъезд, она снова оглянулась по сторонам, испытывая, неведомую ей до селе тревогу. Она прекрасно понимала, что если бы сейчас кому-нибудь пришла в голову мысль напасть на нее, то сделать это можно было бы без какого-либо труда. Так завелось в нашем обществе, что ее крики, вряд ли смогли привлечь чье-то внимание. Однако, как оказалось, ее страхи оказались напрасны, вокруг стояла «мертвая» тишина, нигде не было заметно никакого движения.
        С помощью электронной «таблетки-ключа» Федосеева открыла магнитный замок и благополучно оказалась внутри домового подъезда. Там, инстинктивно, не решив воспользоваться помощью лифта в подъеме наверх, она по ступенькам взбежала на шестой этаж, где располагалась ее квартира. Подойдя к входной металлической двери, она стала рыться в своей дамской сумочке, в поисках основного ключа.
        Внезапно, она остановилась и замерла на одном месте. Ее охватило паническое суеверное чувство, что за спиной у нее кто-то находится. Причем ужас ее был так велик, что она впала в естественный ступор, и не смогла ни сдвинуться с места, ни повернуть голову, чтобы установить причину своего неведомого ей испуга. Люба, вдруг, почувствовала, как кровь в ее жилах стала словно заледеневшей, по спине побежали многотысячные мурашки, а тело заколотила нервная дрожь. В этот момент ей даже показалось, что она слышит позади себя, какие-то неестественные шумы, будто бы выходящий из груди воздух, упирается в некую неживую преграду. Так обычно бывает, когда люди пытаются восстановить сбившееся от быстрой ходьбы или бега дыхание.
        Не в силах совладать с таким нервным потрясением, Любонька, в то же мгновение, вдруг, почувствовала, как закатываются кверху глаза, и в ту же секунду потеряла сознание, плавно опустившись на лестничную площадку возле двери. Сквозь свой полуобморок, она даже почувствовала, как кто-то подхватил ее сзади, чтобы немного «сгладить» падение. Ей виделось, как чьи-то руки, одетые в черные тонко-кожаные перчатки, копаются в ее сумочке и извлекают оттуда ключи от квартиры. Как забирают и уносят с собой. Также ей показалось, что она слышала, как рядом разговаривают чьи-то приглушенные голоса, но суть самого разговора осталась ей непонятной.
        Очнулась Федосеева по прошествии получаса, рядом с ней никого не оказалось. Вспомнив свои - толи сон, толи видения - она тут же стала рыться в своей сумочке и обнаружила, что, к счастью, ее ключи остались на месте. «Привидится же такое. Наверное я просто перенервничала и переутомилась? Нужно будет попросить выходной и, как следует, отдохнуть», - подумала она про себя, все же не преминув отпереть входную дверь и укрыться в жилище, как можно скорее. Только оказавшись внутри своей «двушки», девушка смогла вздохнуть более-менее спокойно и непринужденно.
        Глава V
        Осмотр квартиры Глебовых
        Около двадцати трех часов на мобильный телефон Кирова поступил звонок от дежурного по Управлению.
        - Доброй тебе ночи, «Костолом-Рома», - прозвучал в аппарате знакомый голос, и хитро так, заискивающе добавил. - Не спишь?
        - А тебя, что, Сережа (так звали дежурившего), мои сны интересуют, или ты звонишь, чтобы, как в прошлый раз сообщить, что пора уборную посетить? - грубо «фыркнул» в трубку оперуполномоченный, - Только тогда ты выбрал время гораздо более позднее.
        - Нет. На этот раз я тебя немного «обрадую», - перешел на официальную речь сотрудник, находившийся с той стороны телефонной связи, - Ты сейчас чем занимаешься?
        - А тебе не один «хрен»? - продолжал грубить Киров, обильно перемешивая нормальную речь с отборной бранью и матерщиной, что давало все основания предполагать, что ему сорвали какие-то очень важные планы, но, все же, быстро справившись со своим негативным настроем, он в более вежливом тоне ответил, - Нахожусь в одном адресе, получаю ценную информацию.
        - В общем, можешь хоть тысячу раз меня обматерить, - настаивал оперативный дежурный, - но наши эксперты установили личность убитой, той что нашли сегодня в лесу, и твой «Шеф» приказал мне «поднять» непременно тебя. Так что собирай «ноги в руки» и двигай побыстрее сюда. Он оказывает тебе величайшую честь, так-как больше никому не может доверить проверку такого значимого события.
        «Знаю я ваше доверие. Нашли „козла отпущения“. А потом удивляются: почему ты так жестоко обращаешься с преступными элементами»? - подумал майор про себя, отключая мобильную связь. Направляясь к своей автомашине, он вдруг подумал: «А чего это я один буду „ишачить“? Надо разбудить „молодого“, пусть привыкает». С этими мыслями он тут же набрал его номер и, не давая времени на размышления, тут же спросил:
        - Привет, Никита, ты чем занимаешься?
        - Сплю, - зевая, ответил тот полусонным голосом. - А что? Что-то случилось?
        - Да, случилось, - стараясь, как можно меньше грубить, проговорил старший товарищ. - Давай собирайся и - одна нога здесь, другая там - дуй на «Петровку», где я тебя буду ждать и расскажу о дальнейших инструкциях.
        Через полтора часа все были на месте. Новобранец, как почему-то сложилось, явился самым последним. «Я живу за чертой города, откуда сложно добраться», - объяснил он свою задержку, хотя его никто об этом не спрашивал. Следственно-оперативная группа загрузилась в дежурный автомобиль и выдвинулась на осмотр интересующего места событий. По дороге Киров, успевший пообщаться с дежурным, носящего имя: Сережа, ввел всех остальных в курс их общего дела:
        - «Наши бараны» на сегодня такие: управленческие эксперты, по «снятым» с трупа убитой пальчикам, определили, что нашу покойницу зовут: Глебова Марина Георгиевна. Как оказалось, ранее она привлекалась - толи к уголовной, толи к административной - ответственности, и по ее отпечаткам база данных быстренько установила ее личность. Вы, конечно же, спросите: почему это случилось именно ночью? Все очень просто, и ответ находится у нас точно под носом. «Земельники», установив, что дело - уже не в их компетенции, моментально скомпоновали все имевшиеся у них материалы и «пульнули» их нам, не проделав никаких полагающихся в таких случаях оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий. Оно и понятно, ведь ответственность теперь не на них. Наши же энергично-дежурившие эксперты, как у них только водится, вдоволь напившись чаю, и не имея более срочных дел, чтобы, хоть чем-то себя занять, вдруг, вспомнили об этих до этого казавшихся им незначительными деталях. Дождавшись, когда непременно стемнеет, они решили попробовать загнать «пальчики» в «Папилон». И что бы вы думали? Он тут же выдал им
положительный результат. А что, подскажите мне, положено делать в подобных экстренных случаях?
        Тут рассказчик замолчал, ожидая, что ответят на этот вопрос остальные сотрудники. Поехавший с ними эксперт-криминалист - мужчина средних лет, в чине майора, очевидно, он и проводил проверку дактилоскопического учета, ничуть не смущаясь, сразу же разъяснил:
        - Немедленно передать информацию в дежурную часть и прогнать ее по оперативным сотрудникам.
        - Правильно, - согласился Роман, продолжая свое несколько язвительное повествование, - точно так же поступили и тут. А установив личность погибшей, по всем существующим правилам полагается незамедлительно выезжать на осмотр места жительства покойной жертвы. Она же, как удалось выяснить, имела честь проживать в другой - северной части нашего огромного мегаполиса. И вот тут возникает самый интересный вопрос: что на юге столицы делает ее труп, и где же она, в таком случае нашла свою смерть?
        Все согласились, что этот предмет изысканий, состоящий из двух составляющих, является особенно важным, после чего пустились в рассуждения, не относящиеся уже к уголовному делу. Через полтора часа они наконец достигли города Зеленоград, где и находилось жилье женщины по фамилии: Глебова. Оно располагалось в пятиэтажном доме еще довольно старой постройки. Стоило большого труда попасть внутрь подъезда. В искомой квартире, на нескончаемые вызовы домофона никто так и не отозвался. При попытке зайти через общение с жильцами-соседями либо никто не отвечал, либо попросту грубили, посылая куда-подальше, как обычно в таких случаях водится на Руси. Дело было самое позднее: стрелки часов уже перевалили далеко за два часа ночи, так что такое поведение не заинтересованных граждан было вполне объяснимым. Поэтому рядовые сотрудники в таких не самых экстренных случаях, абсолютно не понимали срочную необходимость ночных выездов, когда объяснить что-либо спящим гражданам становилось делом довольно проблематичным.
        Наконец Киров не выдержал и, захватив с собой их водителя, одетого, как полагается в полицейскую форменную одежду, подошел к ближайшему от подъезда окну и стал барабанить в него руками, пока в конечном итоге не показался полу-заспанный постоянный жилец. С чрезвычайно недовольнейшим видом он пробурчал:
        - Вы чего совсем что ли ополоумели? Идите, идите отсюда, а то полицию вызову.
        - А мы уже здесь. Стоим перед Вами, - старясь широко улыбаться, вежливо произнес московский оперативник, схватив одетого в форму сотрудника за его голову, и воочию демонстрируя несговорчивому хозяину, одетую на нее бейсболку с кокардой, - откройте нам, пожалуйста, мы войдем в парадный подъезд.
        - А вы на часы-то смотрели? - не унимался неподатливый оппонент, одновременно тыкая пальцем в одетые на его левую руку часы, - полиция в такое время не шастает. Откуда я могу знать, что вы не грабители?
        - В тему вопрос, - согласился Роман, доставая из кармана служебное удостоверение и показывая его в развернутом виде очень осторожно-упрямому человеку.
        Внимательно изучив документ, мужчина наконец-таки «сдался» и, не переставая ворчать, грубо промолвил:
        - Тогда заходите.
        Сам он направился в прихожую, где у него был установлен выключатель, приводящий в бездействие магнитный замок входной подъездной двери.
        - Вот так-вот попробуй попади в этот подъезд, - поделился он своими мыслями с остальными сотрудниками, - я очень удивлюсь, если убийство было совершенно именно здесь.
        Наконец доступ в подъезд был открыт, и вся следственно-оперативная группа успешно проследовала вовнутрь. Они поднялись на четвертый этаж, где и располагалась квартира семейства Глебовых.
        - Никита, позвони, - небрежно «брякнул» старший товарищ.
        Тот выполнил поручение, произведя непродолжительное нажатие на электронную кнопку. Звонок трещал, как «поларешенный», но внутри, как будто бы ничего и не слышали. Не было слышно совсем никаких шевелений.
        - Звони еще, - торопил Киров, теряя терпение.
        Когда и на это, более продолжительное и настойчивое надавливание, не последовало никакой адекватной реакции, Роман не удержался и, в силу своего вздорного «взрывного» характера, стал энергично стучать в деревянную дверь, поставленную еще в Советские времена. Он «тарабанил» с такой силой, что недовольные соседи стали высовываться из своих жилых помещений, чтобы высказать свои претензии тем, кто посмел устроить ужаснейший грохот, больше походивший на нежданно начавшееся вавилонское столпотворение. Увидев людей в полицейских мундирах, раздосадованные они удалялись, как водится в аналогичных этому случаях, проклиная существующий в России режим и все правоохранительные органы вместе взятые.
        Одна только бабка, по возрасту - «божий одуванчик» - и явно достигшая девяностолетнего возраста, не смогла устоять от того, чтобы не пообщаться с сотрудниками московской полиции. Худая до такой степени, что было удивительно, в чем только душа ее держится, она довольно свободно передвигалась, демонстрируя необычайную ловкость и завидно-удивительное жизнелюбие.
        - Вы чего, сынки, расшумелись? - обратилась она к полицейским.
        - Нам бы, бабушка, узнать: есть ли кто внутри этой квартиры? - вежливо обратился Роман к вышедшей в подъезд представительнице, указывая рукой на Глебовское жилище.
        - А чего, милок, узнавать? «Стаська» там, Глебов - пьяный. У него два дни, как жена куда-то пропала. Он думает у полюбовника - вот и «нажрался», как та свинья. Его теперь из и пушки не разбудить.
        - Действительно? - попытался изобразить удивление старший оперуполномоченный, но тут же с уверенностью поправился, - Не переживайте, сейчас добудимся.
        Тут он обратился к своему напарнику и произнес:
        - Никита, а ну подсоби. Не бойся, законом это действие предусмотрено.
        Бирюков, будучи в подобных ситуациях уже неоднократно, сразу же понял, что конкретно от него в этом случае требуется и, сцепившись с Романом обеими руками, плотно прижав свое левое плечо к его правому, не смотря на протесты представителя следственного комитета, молодого худощавого лейтенанта высокого роста, одетого в форменный холеный мундир, создали «фигуру», которой обычно принято вышибать непрочные дверные преграды. Как следует разбежавшись, они, словно клин, бросились на хрупкое еле «живое» препятствие. Не прочный старый деревянный «барьер» не выдержал такого мощного титанического воздействия и тут же слетел с хлипких петель, тем паче, что он открывался вовнутрь.
        - Милости просим, - съехидничал Киров, поднимаясь с напольного покрытия этой квартиры, куда вместе с напарником пролетел по инерции, - можете заходить не стесняясь, и заметьте на совершенно узаконенных основаниях, так как мы можем отчетливо полагать, что здесь совершено особо-тяжкое преступление.
        Осматривая внутренние помещения, сотрудники правоохранительных органов установили, что жилплощадь содержит в себе: три комнаты, кухню, прихожую и раздельный санузел. В одной небольшой комнатушке спал восьмилетний ребенок. Вторая, используемая под зал, была пустой, а третья привлекла к себе всеобщее пристальное внимание. Похоже, что это была спальня родителей. Судя по всему, здесь бушевали не шуточные ужасные страсти. Создавалось впечатление, что когда по Руси проходил Мамай, он оставил после себя, гораздо меньшие разрушения.
        Ни один из находившихся внутри предметов недорогой неказистой мебели не смог сохранить своей целостности. Двуспальная кровать, стол, стулья и даже комод с телевизором были разломаны и в беспорядке валялись по комнате. Носимые женские вещи порваны и в точности также разбросаны по всему небольшому периметру. Все указывало на имевшиеся здесь следы отчаянной и неравной борьбы. Это также подтверждалось многочисленными бурыми пятнами, обагрившими место чудовищного поединка, и свидетельствовавшими, что здесь вполне реально происходила битва за жизнь.
        Хозяин квартиры был обнаружен в ванной комнате, где находился в абсолютно невменяемом состоянии. Он лежал внутри пустой ванны, полностью одетый в домашние вещи, и был настолько пьян, что не реагировал даже на энергичные попытки легкой непродолжительной встряски. Ответственность за эту операцию взял на себя комитетчик, но очень скоро он убедился, что приведение в чувство Глебова Станислава - это отнюдь не прямая его задача, так-как он совершенно бессилен, в решении этой трудной проблемы.
        - Приглашайте сюда сотрудников ПДН, - отдал он распоряжение находящемуся с ними самому молодому сотруднику, - пусть они занимаются изъятием мальчика, папой же займемся мы сами, здесь находящиеся.
        Не трудно догадаться, что эта команда касалась Никиты. Он отошел чуть в сторону и позвонил в дежурную часть Управления.
        - Дежурный, слушаю, - ответили с той стороны телефонной связи.
        - Это Бирюков.
        - Какой еще к «херам» Бирюков? - послышался грубый голос дежурного, очевидно, находящегося в сильно «загруженном» состоянии.
        - Новый сотрудник, - и чтобы быстрее дать почувствовать связку, кто взял на себя смелость беспокоить «дежурку», добавил, - напарник Кирова Ромы. Нам нужен сотрудник службы по делам несовершеннолетних.
        - Понял, ждите, - и связь сразу же прервалась, так как с той стороны повесили трубку.
        В это время, сам упомянутый новобранцем оперативник, вдоволь насмотревшись на представшую перед его глазами картину в спальной комнате этой квартиры, предоставил проявить свои профессиональные возможности эксперту-криминалисту. Он же, уже точно не сомневаясь, что здесь могло бы случиться, бросился в ванну, где находился в бесчувственном состоянии хозяин квартиры. Убедившись, что методы представителя следственного комитета не эффективны, а главное, не приносят никаких действенных результатов, он вежливо попросил его отойти чуть подальше, сам же запершись изнутри, остался наедине с пьяным Глебовым.
        По доносившимся далее звукам, напоминающим постукивание колотушки во время взбивания мяса, сопровождающимся легким кряхтением, все присутствующие в жилище сразу же предположили, что оживление, напротив, может закончиться умерщвлением. Действительно, в своем гневе Киров был жесток и неутомим, яростно избивая главного подозреваемого, желая побыстрее услышать, как он признается в своих ужасающих зверствах. К реальности его смог вернуть и остановить от жестокого избиения, только, настойчивый стук в дверь ванной комнаты. При чем, как он понял, стучал не кто-то один, а сразу несколько человек, готовые «вынести» преграду из дверного проема.
        Взглянув на избитого в гневе мужчину, полицейский сам от вида его ужаснулся. Лицо Станислава было измочалено в кровь, а на теле образовались огромные гематомы. Открывая дверь в ванну, оперативник упустил из виду и не заметил, что хозяин квартиры, пришедший от побоев в себя, и воспользовавшийся предоставленной ему передышкой, не помня себя от охватившей его ослепляющей ярости и выпитого спиртного, тут же бросился на своего неожиданного обидчика.
        Когда дверной проем приоткрылся, взору участников следственной группы, предстала следующая неописуемая картина. Глебов с полностью расквашенной окровавленной физиономией, обхватил сзади шею противника одной из тех «мертвых» хваток, от которых невозможно освободиться, и нешуточно пытался лишить его жизни. Убедившись, что все видят это нападение, совершаемое на сотрудника правоохранительных органов, Роман попытался провести освобождающийся прием. Топнув твердым каблуком по ступне нападавшего, он схватил его правую руку, проводившую удушение, своей левой ладонью за запястье, стаскивая его вниз, а правой, одновременно, нажимая на локоть одноименной руки, надавливая вверх, пустив, таким образом, конечность неприятеля на излом.
        Обычно, это нехитрое действие приносило безоговорочный результат, но в этот раз обезумивший Глебов, совершенно не чувствующий ни страха, ни боли, никак не реагировал на попытки соперника освободится, продолжая безжалостно сдавливать его горло. Только сейчас Роману суждено было понять, что он попал в одно из самых безвыходных положений, когда-либо случавшихся в его жизни. В последней попытке вырваться из цепких объятий своего неприятеля, Киров двумя ладонями обхватил давящее ему на горло предплечье, лишь на мгновенье ослабив давление. Далее он, собрав воедино все свои силы, сделал отчаянный рывок, направляясь вперед, и вырываясь из узкой ванной в более просторный коридор этой квартиры. Там он повалился вместе с недоброжелателем на пол, плюхнувшись лицом вниз и только с помощью одновременно навалившихся на Глебова остальных сотрудников группы, включая и комитетчика, сумел выбраться из смертельно-удушающего захвата.
        К хозяину квартиры тут же применили наручники, но и они не смогли сдержать его «озверевшего» необузданного полупьяного поведения. Он встал на ноги и стал пытаться пинать всех и каждого. Пришлось эксперту-криминалисту пожертвовать свой рабочий «Скотч» для того, чтобы полностью обездвижить этого дебошира.
        Глава VI
        Подозреваемый
        Кроме того, чтобы привести в чувство хозяина этой квартиры, для осмотра места происшествия требовалось наличие понятых. В такое время найти их, в городских условиях, довольно проблематично: люди и так неохотно идут на сотрудничество с полицией, а ночью вообще, не стесняясь, и матом посылают куда-только можно подальше. Однако сложившаяся практика такова, что хоть процессуальная процедура и допускает, что при наличии проведения фото- и видеосъемки допускается отсутствие посторонних лиц, но, для наиболее эффективного закрепления доказательств, наличие живых людей никогда не оказалось бы лишним.
        Поэтому, лишь только следственно-оперативная группа определилась с приоритетами, как встал этот довольно немаловажный вопрос. Решить его, вначале, хотели поручить молодому младшему лейтенанту, но, на его счастье, в это же время прибыли на подмогу сотрудники местного отделенья, в составе представителя подразделения по делам несовершеннолетних - молодой красивой, с отлично сложенной фигурой - девушки-капитана, а также дежурный «Сережа» не поленился передать «земельникам», чтобы те прислали и местного участкового - пожилого отличающегося умеренной полнотой майора, в возрасте, перевалившим за сорок. Как нетрудно предположить, именно на его плечи и легла ответственность по нахождению и предоставлению понятых.
        Получив эту несложную для него задачу, он, не торопясь, удалился и вернулся обратно только-лишь через двадцать минут. Даже для такого опытного сотрудника задача оказалась несколько затруднительной, но, вполне, выполнимой. Он привел двух супругов-пенсионеров, проживающих, как он уведомил, в соседнем подъезде. Оказалось, что этих людей офицер периодически использовал в помощь, для таких и подобных им целей, поэтому они безропотно согласились на его предложение. Единственное, что вызвало эту задержку, так это в силу своего возраста, старички потратили много времени на одевание.
        Собрать всех участников этого необходимого действия удалось только к рассвету. Стрелки часов к тому времени уверенно приближались к пяти часам наступившего утра, и наконец-то общий процесс сдвинулся с места. Девушка с ПДН-а, тем временем занималась малолетним ребенком, разбудив, она начала собирать его в специальное детское учреждение. Следователь Следственного комитета, убедившись, что все проходит согласно установленных им приоритетов, принялся протоколировать осмотр этой квартиры.
        Пока он подробно описывал интересующее жилище, где главной составляющей, конечно же, являлась спальная комната обоих родителей, Бирюков, исполняя поручение старшего сотоварища, разбирал обувь хозяина. Вдруг, к неописуемой своей радости, он нашел грубый ботинок - рисунком подошвы - полностью совпадающий с отпечатком, оставленном в месте обнаружения трупа изуродованной жестоким образом женщины. Сорок третий размер также соответствовал изъятому следу. Сияя от счастья, новобранец поспешил показать находку своему мудрому и опытному наставнику.
        - Молодец, - похвалил тот напарника, вполне разделив его настроение, но, тут же, сведя к переносице брови, нахмурился и указал, - находка разумеется ценная, но этого не достаточно. Если ты помнишь, у нас имеется отпечаток только одного левого предмета подобной обуви, а этот же, в свою очередь, правый, и если их придется сличать, то естественно, они полностью не совпадут, так что давай продолжай свои поиски, и хоть из-под земли, но пару достань.
        Отдав четкое указание Бирюкову, сам зрелый оперативник подошел к комитетчику и показал ему эту находку, не забыв пояснить, что она является подобной обнаруженного в Царицынском заповеднике следа.
        - Отлично, - не выражая, при том, никаких эмоций согласился следователь СК, продолжая активно заполнять документы, - надо ботинок внести в протокол, и приобщить его, как вещь-док, но было бы неплохо найти и второй.
        - Уже занимаемся, - подтвердил оперативный сотрудник, что такое важное обстоятельство не осталось без его пристального внимания и, тут же, задал вопрос, «подпирающий» сам-собой. - Как думаешь, он?
        - Похоже на это, - не стал отрицать представитель Следственного комитета.
        - Тогда надо его арестовывать, - изображая яростный гнев, высказал Киров очевидную мысль, - а то «свалит» куда-нибудь, и «ищи-свищи» его по стране, а он успеет «раствориться», словно он вольный ветер в том самом поле.
        - Нет, - возразил молодой лейтенант, стараясь не глядеть оппоненту в глаза, уставившись, для наглядности, в свой протокол, - для ареста пока нет никаких оснований. Необходимо в срочном порядке добыть его искреннее признание, или хотя бы положительные результаты заключения экспертизы, определенно, указывающие на полное совпадение крови и обуви.
        - А нападение на сотрудника правоохранительных органов? - настаивал Роман на своем жестком мнении, - это что, так и оставить?
        - Ну, не мне тебе объяснять, - четко придерживался своей позиции бюрократический комитетчик, - это вообще «опера» из полнейшей утопии, - мы и дело-то возбудим не раньше, чем через месяц и то, только после того, как будет с точностью установлена тяжесть причиненного вреда твоему здоровью. Так-что работайте пока с ним поактивнее, получайте признание, а потом поговорим об аресте, или хотя бы о задержании.
        - Ну, что же, посмотрим, - полушепотом «бросил» оперуполномоченный, отходя от комитетчика в сторону.
        Он прекрасно понимал, что, судя по пьяному виду подозреваемого, обстоятельно поговорить с ним получиться никак не раньше, чем ближе к вечеру. «И неизвестно еще, что он там „петь“ станет? А держать его столько времени в каком бы то ни-было отделении, без оформления сопроводительных документов, никто и никогда не решится», - уже про-себя прикидывал Киров.
        Тут ему пришла в голову какая-то удачная мысль, и он самым активнейшим образом включился в осмотр комнаты хозяев квартиры, где особое внимание уделял предметам личного обихода Глебова Станислава. Он так увлекся своей плодотворной работой, что, в конечном итоге, его усилия увенчались успехом. В нагрудном кармане, одной из рубашек мужского предмета одежды, в своем множестве разбросанных на полу, на глазах у следственной группы и, конечно же, двоих очевидцев, так чтобы они отчетливо это видели, опытный «опер», вдруг, обнаружил… Что бы вы первым делом подумали? Конечно же, целлофановый пакет, имеющий размеры пятнадцать сантиметров на сто пятьдесят миллиметров, до своей половины наполненный растительным веществом зеленоватой расцветки.
        Бирюков, услышав из коридора об этой находке, машинально оставил свои поиски, направленные на обнаружение второго ботинка, которые пока никаких результатов не дали, и заглянул в комнату, где разворачивались основные захватывающие интересом события. Его удивительно поразило, что найденный, среди вещей пьяного Глебова, полиэтиленовый предмет полностью совпадает с тем, что был, накануне, презентован его наставнику Кирову наркоторговцем по имени Павел Прокопьевич. Только количество «марихуаны» в нем значительно поубавилось.
        Никита был поражен таким неблаговидным поступком своего руководителя и напарника, ведь у него не оставалось и тени сомнения, что это именно он подбросил подозреваемому злосчастный пакет. Работая первый день в уголовном розыске, он уже смог стать свидетелем такого «бессовестно-беспредельного» подхода к общему делу. В этот миг глаза двух сослуживцев встретились, и в метающем «молнии» взгляде Романа, он смог прочесть только одно: «Молчи! Потом все разъясню». Вслух же он спокойно промолвил:
        - Что, Никита, второй ботинок нашел? Так давай нам его, пока протокол не закончен.
        - Нет, - делая смущенным лицо, отвечал стыдливый воспитанник, - пока еще не обнаружил.
        - А чего тогда встал? - язвительно заметил наставник, - Или ты, может, думаешь мы тут весь день «куковать» будем, пока ты в трех березах блуждаешь? Иди занимайся тем, что тебе поручили и, пожалуйста, делай это основательно, и не отвлекаясь. Нам сегодня предстоит еще очень много интересной работы.
        Новобранец сморщил лицо, будто бы откусил кислого яблока, но промолчал и пошел исполнять данное ему указание. Ботинок он нашел, уже к самому концу следственных действий. Он беспардонно валялся в комнате малыша под кроватью. Самого же ребенка, на тот момент, уже увезли из этой квартиры. Бирюков предъявил его на всеобщее обозрение, когда следователь уже практически закончил свой протокол. Тот чертыхнулся, так-как ему пришлось вносить в документ изменения, ведь эта оплошность, как то должно быть известно, никогда не приветствовалось, со стороны вышестоящих и надзирательных органов.
        Хозяин жилища, ополоумев от беспробудного пьянства, сидел в коридоре, вращая по сторонам обезумившими глаза. Он никак не мог взять себе в толк: чего все эти люди делают в его доме? Подписывать документ он, естественно, отказался, о чем была сделана соответствующая заметка, засвидетельствованная подписями всех присутствующих и, разумеется, понятых.
        Процедура оказалась настолько долгой, что ее закончили только к девяти часам наступившего утра. В сопровождении участкового, следственно-оперативная группа с «Петровки» прибыла в местное отделение полиции, где отксерокопировав собранные материалы, передали их в дежурную часть вместе с Глебовым, не забыв, и обнаруженную у того в доме, «марихуану», предоставив, тем самым, «земельникам» самим решить вопрос с его задержанием.
        Далее все отправились по своим подразделениям, чтобы сделать доклад о проделанной за ночь работе. Не заходя в здание своего Управления Киров и Бирюков решили поговорить, как говорят: «Без свидетелей».
        - Я так понимаю, ты мне хочешь что-то сказать? - начал этот нелегкий разговор старший товарищ.
        - Да, - не стал скрывать своего негодования юный еще новобранец, - я думал, мы защищаем закон, а что же вылезло на поверку?
        - Ну и что же, по твоему, вышло? - зло сощурив глаза, поинтересовался старший оперативник, - то что я решил вопрос с задержанием безжалостного убийцы, который изуродовал свою жену и еще не известно сколько других беспомощных женщин? Или ты хотел дать ему возможность собрать спокойно вещички и удариться смело в бега, куда-нибудь в дальние теплые страны? Так что ли, должны поступать сотрудники правоохранительных органов?
        - Разумеется нет, - чуть смутившись, произнес новобранец, но в миг совладав с охватившей его на мгновение слабость, «горячо» произнес, - но не таким же подлым бессовестным способом. И потом мы еще, так до конца и не знаем, он ли это причастен к убийству жены?
        - А кто же тогда? - начиная терять терпение, Роман спешил закончить этот казавшийся ему бессмысленным разговор - Все улики говорят против него. Борьба и кровь - опять же - в квартире, обувь, буйно-помешанное состояние, поведение беспробудного пьянства, - все это говорит только за то, что это абсолютно его поганых рук дело, и его побыстрее необходимо «упаковать» за решетку, чтобы он еще кого не убил. Однако же, наши современные законы и правила таковы, что со своей волокитою и не совершенностью, они дают преступникам полную возможность уйти от ответственности.
        Воспитанник внимательно дослушал своего разгоряченного руководителя и одновременно наставника, все еще возмущаясь, что, как оказалось, защищать закон, проще всего, а главное, наиболее эффективно, с применением незаконных и даже где-то преступных методов, высказал, вдруг, внезапно пришедшую ему в голову мысль:
        - Вот это-то и смущает.
        - Что? - не понял Роман.
        - А то, - словно заправский психолог, пустился в полемику младший сотрудник, - что встает банальный вопрос: «Как человек, находящийся в таком крайне возбужденном полубессознательном состоянии, близком к помешательству разума, да еще и находившийся в пьяном виде, мог так хладнокровно перевезти свою жертву практически через весь мегаполис, спокойно миновав посты ГАИ, и нигде, при этом, не „засветившись“»? С другой стороны, в квартире же своей ему даже в голову не пришло чего-то там убирать, хотя пряча мертвое тело, он наверняка обязан был хотя бы подозревать, что рано или поздно его обязательно вычислят и приедут с проверкой. Лично у меня вызывает большие сомнения то обстоятельство, что именно он причастен к убийству жены. Да, согласен, конфликт у них, может и был, но смерть ей, скорее всего, причинял уже кто-то другой.
        - Пусть будет так, - желая поскорее закончить эту затянувшуюся беседу, согласился старший товарищ, - дождемся результатов представленной экспертизы и однозначного «покаяния» Глебова, а там вот уже и посмотрим… И потом, есть еще одна немаловажная составляющая: неужели ты хочешь оставить наедине с этим «монстром» восьмилетнего малыша? Хочешь, чтобы и с ним что-нибудь приключилось?
        Эффект от последнего высказывания, для неопытного новичка, был словно гром среди ясного неба. Он только и смог, что потупив книзу глаза, еле слышно ответить:
        - Нет.
        - А раз нет, - чувствуя свое полное превосходство в достижении истины, закончил это совещанье Роман, - тогда больше: молчи, смотри, слушай и запоминай. Я же тебе уже это, кажется, говорил. И уясни себе главную истину «опера»: «нет людей не виновных, есть только прямые наши недоработки». Так что если, вдруг, окажется, что Стасик не виноват, в чем я очень уж сомневаюсь, то хотя бы его малолетний сынок избавится от его крайне опасного общества. Надеюсь, с этим-то ты согласен?
        - Абсолютно. Тут не поспоришь, - виновато согласился податливый новобранец, пожелавший при мнении остаться все же своем, - но надо, как-то достигать этих результатов более-менее законным путем.
        - Э-э, - махнул рукой давний оперативник, направляясь в сторону здания на «Петровке», - пойдем докладывать. Только смотри языком там поменьше чеши, а то если так пойдет, мы вряд ли сможем сработаться.
        Никита тут же вспомнил про инструктаж у Кравцова, когда только пришел к нему с документами о своем переводе, который дал четко понять, что его ставят работать к самому лучшему «оперу», и если он, вдруг, с ним не сработается, либо попадет, в какую, неприятную ситуацию - от которых тот, непременно, должен предостерегать старшего сотоварища - то ему, в этом случае, будет только одна дорога - это «на улицу». Не желая, так быстро расставаться с выгодной и интересной должностью, «молодой» лейтенант решил скрыть все выходящие за рамки закона методы Кирова.
        Глава VII
        Допрос Глебова
        Напарники поднялись в кабинет своего прямого начальника, где обстоятельно доложили ему то, что можно было, не таясь, доложить. На поверку выходило, что наиболее вероятным подозреваемым в убийстве Глебовой Марины Георгиевны оказывается ее муж - Глебов Станислав Станиславович. Это следовало из того, что на момент посещения его квартиры, он был обнаружен в мертвецки пьяном бессознательном состоянии, однако, когда лишь-только немного очнулся умудрился наброситься на полицейского и чуть не задушил его своими огромными «лапами». В жилище же у него, между тем, были обнаружены явные следы жестокой борьбы, кровь и ботинки с рисунком подошвы, идентичным оставленному на месте обнаружения трупа. Кроме всего прочего, в его личных вещах было найдено наркотическое вещество, послужившее лишним поводом к его немедленному задержанию, с последующим решением вопроса о дальнейшем его аресте.
        - Молодцы, - дал свое заключение довольный руководитель, оценив работу своих подчиненных, - теперь в течении часа приводите себя в божеский вид, и вперед - добывать с убийцы признание. Задача понятна?
        - Так точно, - хором ответили два сослуживца.
        - Тогда не будем тянуть больше времени, - распорядился Кравцов, как лев, чувствующий добычу, едва сдерживаясь от довольной улыбки, - и без признательных показаний не возвращайтесь.
        Когда оба сотрудника были уже у входной двери в кабинет, и Никита потянул было за ее ручку, начальник, словно что-то вспомнив, окрикнул одного из товарищей:
        - Киров! А ты задержись, еще на минутку.
        Бирюков, так-как его этот оклик никак не касался, благополучно покинул кабинет непосредственного руководителя. Роман же, повернувшись обратно, приблизился к столу подполковника.
        - В общем так, «Ромик», - проговорил тот, выразительно расширив глаза, - завтра выпускают твоего «друга» Алиева - того, которому ты ребра сломал. Судья, изучив материалы, не нашла в нем никаких сколько-нибудь достаточных оснований, дающих право на содержание юного «отморозка» под стражей. Кроме всего прочего, тебе к двенадцати часам дня надлежит явиться к ней в суд. У нее возникло множество вопросов относительно того, каким образом на теле подозреваемого образовались столь серьезные телесные травмы. Кстати, до меня дошли слухи, что и Глебова доставили всего «синего», причем эта «синюшность» является следствием не только беспробудного пьянства.
        - Там была только самозащита, - дерзко съязвил оперативник, прилагая все силы, чтобы не рассмеяться, - он сам напал на меня. Вся опергруппа видела это и охотно сможет все засвидетельствовать.
        - Ладно иди, - махнул на него начальник рукой, - знаю я вашу защиту. Скоро доиграетесь вы в эти опасные игры.
        Старший оперуполномоченный покинул кабинет подполковника и заметил в коридоре преданно ожидавшего его новобранца. Жестом руки он подозвал его к себе и сказал:
        - В общем так, сейчас выделяем ровно четыре часа на небольшой перерыв. Хочешь спи, хочешь «дрючь», но чтобы к трем часам дня был на месте. Помнишь, куда убийцу свезли?
        - Да, - покорно согласился молодой лейтенант.
        - Вот туда и прибудешь, - бросил на ходу Киров, отправившись по одному только ему известному делу, - и, смотри, чтобы было без опозданий.
        - Понял, - подтвердил Никита, что готов беспрекословно следовать указаниям наставника, отчетливо понимая, что его напарник уже не сомневается в виновности Глебова, и не исключено, что будет всеми силами стараться засадить его за это и остальные два преступления.
        Новичок-оперативник заехал прежде всего немного перекусить, потом сразу направился к отделению, на которое ему указал старший товарищ и, прибыв раньше назначенного времени, смог еще поспать пару часов, сидя у себя в салоне машины. Лишь только стрелки часов приблизились к трем часам - на скорости, превышающей все допускаемые пределы, подъехал майор-полицейский.
        Младший лейтенант сразу же направился навстречу ему, намереваясь послушно сопровождать в дальнейших мероприятиях. Роман, заметив воспитанника, махнул рукой, приглашая следовать за собой, и направился ко входу в местный правоохранительный участок законности.
        Как оказалось, Глебова уже задержали и допросили по факту незаконного хранения им обнаруженных в квартире наркотиков. Он более или менее отошел от беспробудного пьянства и, хоть и с трудом, но стал адекватно оценивать происходящую вокруг обстановку. Станислав, как правильно предположил старший оперативник, кроме склонности к алкоголю, в действительности, оказался еще и закоренелым «наркошей». Именно сейчас, в наступившее время, оперативная группа отправилась к нему на квартиру, где происходила добровольная выдача оставшейся в жилище не обнаруженной в ходе предварительного осмотра части преступного зелья, с одновременным ее изъятием.
        - Что теперь скажешь, законно-послушник? - усмехнулся Киров, принявший торжественный вид от того, что правда оказалась на его стороне, - Парень-то действительно хранит у себя наркоту. И ответь мне теперь на вопрос: как без моего хитрого хода, ты бы об этом узнал? «Хрен» бы он тебе с маком все рассказал. А так, мы выявили преступника, кроме спиртного шинкующего - не табаком, а другой наиболее вредной травкой, и арест этому парню будет теперь обеспечен - и по закону, да и по совести.
        Младший лейтенант стоял молча, потупив книзу свой взор. Он так внимательно разглядывал пол в коридоре, что создавал впечатление, что своим взглядом пытается просверлить в нем большую дыру.
        - Ладно, не переживай, - попытался Киров успокоить гордость напарника, - сколько еще шишек набьешь, прежде чем поймешь, что и как нужно делать. Запомни еще одну немаловажную вещь: жить необходимо только в соответствии своих убеждений, и если тебе претит раскрывать преступления так, как это делаю я, то выработай свою - другую методику, и коли она будет приносить результат, я сам не премину ею воспользоваться. А пока, извини, ничего другого у нас не имеется, и с врагом приходится бороться его же самыми методами. Вот так-то, мой друг.
        Пока не вернулась оперативная группа Роман еще полчаса «капал» на мозги своему молодому воспитаннику, передавая ему прописные истины, желая все-таки иметь при себе напарника, на которого можно надеяться, и который в любой момент прикроет тебя и твою незащищенную спину - как в прямом, так и недвусмысленном смысле.
        Как только завели предполагаемого убийцу, старший оперуполномоченный отозвал в сторону майора-следователя, очевидно, давнего своего знакомого, так-как они встретились, как старые добрые двое приятелей, не забыв обменяться крепким рукопожатием. Затем приветливо улыбаясь, сотрудник с «Петровки», став серьезным заинтересовался:
        - Ну как? Нашли чего-нибудь?
        - Конечно, он сам, к тому, что было обнаружено раньше, выдал еще грамм триста сухой мелко натертой конопляной трухи. В общем, с наркотой мы держим его очень крепко. Как минимум, тяжкую статью он себе заработал. Так что, я думаю, вопрос о его аресте - это лишь пустая формальность. Постановление о его задержании, сроком на сорок восемь часов, я уже предусмотрительно заготовил.
        - Здорово, - согласился оперативник с предпринятыми неотложными мерами, восхищаясь профессионализмом работающих в этом отделе сотрудников. - Но у меня еще есть такой-вот вопрос: его на убийство еще не «крутили»?
        - Нет. Если честно было не до того.
        - Тогда нам бы его пригласить в комнату для допросов, - тоном не подлежащим сомнению, высказал Киров.
        - Без проблем, - согласился сговорчивый следователь, - я пойду и распоряжусь.
        Через пятнадцать минут напарники находились в помещении, где из мебели были: только привинченный к полу деревянный прямоугольно-протянутый стол, обладающий металлическими прочными ножками, и точно такие же пара стульев, располагавшиеся возле стола точно друг против друга. Через минуту завели уже почти трезвого Глебова. Не снимая наручников, его усадили ближе к двери. Спиной к «зарешоченному» окну уселся молодой новобранец таким удобным для себя образом, что они оказались с преступником напротив, причем физиономия Глебова отлично освещалась, сам же «опер» находился в некотором полумраке. Сбоку от него, оставался стоять, скрестив на груди обе руки, его старший товарищ Роман. Какое-то время сослуживцы внимательно изучали представшего перед ними предполагаемого убийцу.
        Человек огромного роста с широченными плечами и словно квадратным торсом, он внушал некий страх и невольное уважение. Его мощные руки напоминали две большие кувалды, с приделанными к ним мощными ручками, способные, без сомнений, дробить огромные камни. Не удивительно, что Кирову никак не получалось сбросить его со спины, когда они нещадно боролись в его зеленоградской квартире. Станиславу только-что исполнилось двадцать девять лет с половиной. Он работал слесарем на одном из Московских заводов и, как оказалось, имел слабость к водочке и наркотикам. Его квадратная звероподобная «рожа» ничего абсолютно не выражала, хотя пробегавшая по его телу еле заметная дрожь предвещала о начинающихся пост-пьяных ломках. Серо-карие глаза, еще недавно имевшие «остекленевшее» выражение, сейчас излучали тоску и удрученность. Не сказать, что во взгляде его не было рассудительности, но большой ум и эрудированность там точно отсутствовали. На фоне этого мужчины также выделялись громадные торчащие уши и, довольно, крупный вздернутый кверху нос.
        Если судить о его натуре, то по представленной участковым характеристике - это был своенравный, неуравновешенный человек, легко провоцирующий скандалы, и способный подчинять себе более слабых. Из-за его вздорного и вспыльчивого характера, с Глебовым мало кто контактировал, предпочитая держаться от этого «верзилы» подальше. По всем показателям, этот человек подходил не только на роль наркомана, но и отъявленного убийцы. Поэтому внимательно изучив характеризующие его особенности и элементы, оперативники перешли к основной части этой недружественной беседы.
        Роман взял на себя труд задавать вопросы, предоставив своему воспитаннику документировать суть изложения. Для начала прошли стандартную процедуру, предназначенную на занесение в протокол сведений о личности испытуемого. Затем потихоньку стали подбираться к самой сути проблемы.
        - Как же ты дошел до такой отвратительной жизни? - спросил первым делом майор, подходя к подозреваемому несколько ближе, и становясь возле него.
        - В смысле? - переспросил Глебов.
        Тут последовал мощный удар кулаком ему в правое ухо, и он закачался, едва, не упав со своего прибитого к полу стула. Оперативник тут же зашел к нему со спины и, как только преступник восстановил свое равновесие, он сразу же стал объектом очередного воздействия - одновременного смыкания ладоней Романа у его огромных ушей. В голове Станислава, как будто что-то «взорвалось» и зашевелилось. Зашумело так, словно через его башку проезжал скорый поезд и одновременно, при этом, надсадно гудел. Глаза сами собой округлились и непонимающе смотрели на сидящего перед ним молодого сотрудника. Лишь только в голове его стало чуть-чуть проясняться, беседа вернулась в прежнее русло.
        - Ну, как? - приостановив активную часть допроса, поинтересовался полицейский по фамилии Киров, - Теперь дошло, в чем ты должен покаяться? Или экзекуцию продолжать?
        - Не надо, - взмолился подозреваемый, сделав умоляющее выражение своей звериной физиономии, - но я правда не понимаю, чего от меня хотят, ведь все, что знаю, я уже рассказал.
        - Что все? - не понял опытный оперативник, недоумевая такой отчаянной наглости, - мне ничего не передавали, напротив сказали, что даже не говорили с тобой на нашу тему.
        - Как не говорили? - чуть не плакал здоровенный мужчина, оказавшийся в застенках Российских правоохранительных органов, где его страх еще и «подогревался», уже входящими в первую стадию ломками, - я уже все наркотики выдал. Чего вам еще от меня надо узнать?
        - Да, «обосрать» мне твою наркоту, - придав лицу гневное выражение, начал терять терпение старший товарищ, - тебе разве не сообщили, что с тобой будут беседовать сотрудники «убойного» отдела из МУРа? Или ты думаешь, что нам интересна, какая-то там, конопля?
        - А что? Что вам, тогда, надо? - причитал бедолага, не понимая, чего от него на самом деле хотят, или искусно делая вид, что не подозревает о чем все-таки смысл этой жесткой беседы.
        - Ну, во-первых, - попытался успокоиться и придать своей физиономии выражение, явно вызывающее доверие, - я спрошу тебя об одном: «Где находится твоя супруга - Марина»?
        - Да откуда я могу знать? - не унимался Глебов, успешно маскируясь в своем - толи настоящем, толи искусственном - недопонимании, - Два дня назад мне передали, что ее видели в машине с каким-то никому не знакомым хлыщом. Они сидели, мило беседовали и загадочно улыбались. С тех пор от нее - ни слуху, ни духу. Я же все это время безостановочно пью, ожидая, когда она соизволит вернутся. Честно скажу: если бы она только «нарисовалась», я бы не знаю, что только с ней сделал.
        - Вот, наконец-то, мы и подошли к основной части нашей «приятной» беседы, - воскликнул оперативник, энергично потирая руки, предчувствуя, что дело близится к тому, чтобы сдвинуться с «мертвой точки». - Ник (почему-то так он решил обратиться к напарнику), ты все успел записать?
        - Да, - ответил молодой новобранец, исправно заносивший в протокол все, что здесь говорилось (физическое воздействие на подозреваемого, естественно, исключалось).
        - Хорошо, - произнес Роман, «пробежав» глазами по записям, - продолжай все в том же духе, - и, уже обращаясь к подозреваемому, стал пытаться «вывести его на чистую воду». - А теперь, Стасик, просвети нас: как ты жестоко убивал свою бедную супругу Марину?
        - Как убил? - искренне вытаращил глаза здоровенный мужчина, и заплетающимся со страху языком продолжал, - Я нет… Я не мог…, - тут он обхватил руками огромную голову и, отчаявшись, зарыдал, - Я ничего не помню.
        - Это очень плохо и скверно, - сделал сострадательное выражение на лице опытный сыщик, - когда человек совершает преступление, а потом говорит: «Я не помню», - это только усугубляет его вину, и приговор суда, в этом случае, оказывается намного более строгим, нежели когда человек признается в совершенном им преступном деянии, в настоящем случае жестоком убийстве, и, искренне раскаиваясь в содеянном, активно сотрудничает со следствием. Вот так, «братец»: тебе дается возможность подумать и сделать свой выбор - будешь ли ты седеть полный срок, либо тебе немного скостят.
        Тут все замолчали и в наступившей почти гробовой тишине можно было услышать, как бьются сердца этих троих совершенно разных людей. Киров специально взял эту паузу, давая Глебову возможность переварить в голове все услышанное и прийти к какому-нибудь определенному выводу. Через пару минут, не дождавшись ответа, он вернулся к своему монологу:
        - Ну что? Что-нибудь вспомнил? Или может тебе помочь и вкратце напомнить суть и основные моменты, а детали потом ты нам сам до-расскажешь?
        Подозреваемый молча кивнул головой, проявляя таким образом готовность выслушать, что же ему инкриминируется. Роман, получив согласие оппонента, и предупредив новобранца, чтобы он ничего не упускал и все усердно записывал, начал разворачивать свою версию:
        - Я думаю, что дело случилось так. Ты узнал, что твоя жена тебе изменяет, что привело к сильнейшему нервному потрясению. На этой почве, ты сильно напился, а заодно и «пыхнул» наркотиков, что, скорее всего, покажет из взятых у тебя на экспертизу анализов. Немного не рассчитав, ты впал в невменяемое состояние, и, когда вернулась с гулянки твоя неверная женщина, ты, увидев ее, мгновенно пришел в ярость, схватил нож и стал наносить ей множественные удары. Успокоился ты только тогда, когда она уже не подавала признаков жизни. Тогда ты и полоснул ей ножом по горлу, сделав надрез - «от уха, да уха». Убедившись, что она умерла, ты погрузил ее на свою машину и увез на противоположную сторону города, где отнес в лесные насаждения - подальше и вот там же и бросил. Судя по твоим физическим данным, ты вполне бы смог это сделать. Сам же вернулся домой и принялся справлять по ней лихие поминки.
        Оперативник хотел добавить еще вопрос: «Так ли все было»? Однако, сделать этого не успел, так-как его рассуждения, внезапно, были прерваны фразой напарника:
        - А как же адреналин?
        - Причем тут на «хер» адреналин? - не понял Киров, что имеет в виду Никита.
        - Ну, ей сначала вкололи этот лекарственный препарат, - несколько смущенно проговорил молодой сотрудник, - если помнишь, так сказала девушка-криминалист, производившая осмотр места происшествия, сказав, что в первых двух случаях убийца действовал, тем же самым проверенным способом, а установление этого факта результатами экспертизы - это лишь вопрос недолгого времени.
        - Кстати, - вдруг, вмешался в рассуждения «оперов» подозреваемый Глебов и, полу-дрожащим голосом виновато проговорил, - машины у меня тоже никакой не имеется.
        - Это ничего не меняет, - презрительно «фыркнул» опытный «опер», отметив про себя напарника, который напомнил ему столь немаловажную и очень значительную деталь, - просто вина Стасика этим значительно утяжелится - только лишь и всего. Получается, что он хотел ее мучить и видеть страдания. Таким образом, вколол ей сильнейший из стимуляторов и, нанося ей ранения, наблюдал за ее страшными муками, а потом, вдоволь насладившись своей безжалостной местью, убил ее, перерезав ей глотку. Потом договорился с кем-то из лучших друзей, имеющим в своем личном ведении какой-нибудь транспорт и вывез труп подальше - туда, где его потом обнаружили. Ну как теперь, так ли все было?
        - Нет, - уверенно возразил Глебов, отчаянно пытавшийся «взять себя в руки», не смотря на то, что дрожь «отходняка» продолжала колотить все его тело, - такого точно быть не могло. Я мог забить ее кулаками до смерти. Здесь да, каюсь, я бы бесповоротно признался. Но чтобы пытать? Тут вы ребята что-то напутали. Это - сто процентов - не моя «делюга». Да, и друзей у меня нет вообще, а тем более с автомашиной.
        Здесь преступник даже нашел в себе силы презрительно усмехнуться, понимая, что версия «ментов» не больно-то «склеилась». Киров, пораженный такой безудержной наглостью, рассвирепел не на шутку. Он направился к выходу из комнаты, предназначенной для допросов, успев бросить, на ходу, новобранцу: «Ознакомь его с нашими доказательствами и осмотром его квартиры, и все это сделай непременно под запись. Я скоро вернусь».
        Глава VIII
        Смерть Федосеевой
        Оставшись наедине с подозреваемым, Никита решил воспользоваться предоставленной ему возможностью и блеснуть своей эрудицией. Он начал с того, что решил описать место происшествия. Он еще не набрался такого бесстыдства, как его умудренный напарник, поэтому задавал вопросы довольно вежливо:
        - Скажите, пожалуйста, Станислав Станиславович, как получилось так, что в Вашей квартире, а именно в спальной комнате, присутствуют активнейшие следы борьбы, перемежающиеся обильным крове-пусканием?
        - Нет ничего проще, - спокойно отвечал Глебов, испытывая перед молодым сотрудником много меньшего страха, чем перед его более зрелым наставником: ему даже удалось почувствовать, как невольно уменьшилась колотившая его дрожь. - Узнав об измене жены, я, как следует, выпил и стал крушить и раскидывать, в нашей комнате все, что только попадалось мне под руку. Таким образом я вымещал свою злобу. И кровь - это моя. В пылу своего гнева, я поранил ладонь в районе большого пальца, оттуда она и текла.
        В доказательство своих слов он предъявил на обозрение Бирюкова имевшуюся у него в вышеупомянутом месте свежую рану. Это обстоятельство вполне могло быть правдой и ставило жирный крест на версии Кирова. Никита решил попробовать решить еще один волновавший его немаловажный нюанс:
        - Тогда объясните, гражданин Глебов: как в вашей квартире оказалась обувь, с рисунком подошвы, идентичным отпечаткам, оставленным в месте обнаружения трупа?
        - Тут мне ответить нечего, - честно признался подозреваемый, - эти ботинки у меня уже совершенно давно, и я никак не могу взять в голову, как так получилось. Хоть убивайте меня, но я, ей-Богу, не знаю ответа на этот сложный вопрос.
        Тут вошел, а скорее, как вихрь, влетел Киров и сражу же, схватив протокол допроса, внимательно изучил последнюю часть, занесенных в него аккуратным почерком записей. Читая документ, в руке он сжимал небольшую зеленую сумку, в каких, обычно, сотрудники правоохранительных органов хранят служебные противогазы.
        - Значит по хорошему не хотим? - заорал он диким голосом, извлекая наружу предмет, предназначенный в идеале, для защиты органов человеческого дыхания, но у сотрудников полиции имеющий еще и несколько иные не традиционные функции.
        - Подержи его, - отдал Роман распоряжение своему молодому напарнику.
        Тот встал со своего места и, обойдя подозреваемого сзади, схватил его за широкие плечи. Старший оперуполномоченный, против его воли, стал пытаться надеть на огромную голову этот необычный «намордник». Глебов активно сопротивлялся: вертел головой из стороны в сторону, пытался подняться и отстраниться от своих мучителей. Если бы не наручники, сдерживающие его мощные руки ладонями за спиной, то он, принимая во внимание свою неимоверную силу, легко бы раскидал полицейских. Однако, металлические браслеты значительно сокращали его сокрушительно-нестандартную мощь.
        В конечном итоге, его все же удалось повалить на пол и, уже там, удерживая с обоих сторон, оперативникам удалось надеть на его лицо противогазовый препарат. Его так и оставили в лежачем положении. Опытный сотрудник МУРа взял на себя обязанность по проведению пытки. Периодически зажимая «хоботок», он, таким образом, перекрывал доступ воздуха внутрь. Станислав отчаянно сопротивлялся, но, как нетрудно догадаться, сделать ничего так и не смог. Постепенно, не получая кислорода, необходимого для дыхания, он впал в состояние, близкое к обмороку, и, именно в этот момент, Киров ослабил нажатие на воздушный шланговый проходной «провод». Глебов сделал мощнейший вдох, и постепенно начал приходить в себя, осознавая происходящую вокруг обстановку. Затем процедура повторялась неоднократно.
        Проделав свои попытки около десяти раз, Роман, наконец, дав подозреваемому более или менее очухаться от перенесенных страданий, вкрадчивым тоном спросил:
        - Ну ты как? Готов говорить?
        - Да, - словно бы из бочки ответил преступник, и энергично закивал головой в знак согласия.
        - Ты убил жену? - задал вопрос полицейский не снимая намордника.
        - Нет, - впадая в истерику, заорал внезапно овдовевший супруг.
        - Не правильный даден ответ, - зло сжав зубы, прошипел беспощадный оперативник.
        Далее процедура пытки продолжилась, прекращаясь лишь на короткие промежутки, чтобы «испытуемый», вдруг, «не отбросил копыта». Все велось к тому, чтобы тот проявил сознательность и, отвечая, дал положительное согласие на дачу признательных показаний.
        «Допрос» продолжался уже четыре часа, и время близилось к девятнадцати - вечера. Наконец, подозреваемый не выдержал оказываемого на него давления и заорал так, что по рукам Кирова, удерживающего «хоботок», пробежала колеблющаяся вибрация:
        - Да! Это я убил! Я все скажу! Только прекратите надо мной издеваться!
        - Наконец-то, - облегченно вздохнул самопровозглашенный «палач», снимая с жертвы ставший ненужным противогаз, - а то я начал уже уставать.
        Обильно вдыхая спертый тюремный воздух, показавшийся Глебову самым чистым, какой-только может быть на планете, он, вдоволь надышавшись, провозгласил:
        - Я подпишу все, что угодно. Пишите, как вам надо. Я согласен на все.
        - Это, не разговор, Стасик! - чуть было не обрадовавшийся Роман, снова стал впадать в неописуемую безграничную ярость, - Нам нужны все подробности!
        - Да не помню я, никаких там подробностей, - рыдая обильными слезами, клялся преступник, - сказал же - я убил - как, не помню. Придумайте чего-нибудь, а я подпишу. У самого у меня, сейчас, башка не работает. «Отходняк» начинается. Уже торкает, и вот-вот «башню» накроет.
        - Пусть будет так, - внезапно, словно по команде, «остыл» старший оперуполномоченный, - нам всем здесь необходим небольшой отдых и короткая передышка, а также время, чтобы все, как следует «взвесить» и надо-всем поразмыслить. Тем более, что уже поздно, и все очень устали, а как говорят у нас на Руси: «Утро - вечера мудренее». В общем, Стасик, тебе дается на раздумье одна только ночь, а завтра мы будем заниматься с тобой плодотворно: весь день и - по полной программе.
        После этих слов, глаза Глебова округлились от ужаса, очевидно, он, за один мгновенно прокатившийся миг, еще раз пережил весь сегодняшний день и сопровождавший его неописуемый ужас. Роман в это самое время вызвал конвой, чтобы те увели подозреваемого в его камеру. Оставаться в этом отделении больше было бы не зачем, и напарники, выйдя на улицу, направились каждый к своей машине, чтобы следовать на «Петровку», где необходимо было представить подробный отчет о проделанной ими работе.
        К начальнику они прибыли в одно и тоже самое время, так-как ехали друг за другом - след-вслед. Зайдя в кабинет к офицеру Кравцову, они обстоятельно рассказали о том, чего смогли добиться, беседуя с Глебовым, точнее о том, что не достигли совсем ничего. Руководитель внимательно ознакомившись с протоколом допроса, сделал немаловажное заключение:
        - Похоже, что этот человек сказал правду.
        - То есть? - не понимая к чему клонит Виктор Иванович, поинтересовался Роман.
        - А то - что пришли результаты сделанной экспертизы, - разъяснил начальник «убойного» подразделенья, - согласно которым группа крови, обнаруженная в квартире у Глебова, не соответствует группе его покойной жены. Обувь, изъятая из его жилища, идентична, но не является совершенно искомой. Наиболее вероятным орудием пыток и последующего убийства является медицинский скальпель, а не кухонный нож - это следует по каким-то там особым отличительным признакам. Добавление в организм адреналина, и половая связь с трупом, также наводят на мысль, что убийство было совершенно не по пьяной лавочке, а обстоятельно и целенаправленно, для достижения какой-то определенной непонятной нам пока цели. Кроме того, из вашего допроса следует, что у подозреваемого нет машины. Вы проверяли этот факт по сведениям ГИБДД?
        - Конечно, - отвечал молодой сотрудник, успевший во время пути проконтролировать и эти важные сведения, «пробив» их по мобильной связи, через дежурную часть, - у него, действительно, нет автотранспортных средств.
        Роман недовольно посмотрел на своего воспитанника, выражая таким образом свое отношение к его самовольным действиям, хотя, в глубине души, отдавал ему должное, ведь сам он, совершенно выбросил из головы эту очень значимую особенность. Кравцов, между тем, продолжал:
        - Совершенно справедливо, лейтенант Бирюков. Пока вы там занимались выбиванием из подозреваемого признательных показаний, и, я не сомневаюсь, что он уже готов был их дать, мы здесь также не сидели без дела и проверили эту информацию, а заодно, провели поквартирный обход дома, где проживает семья Глебовых. Из него обстоятельно следует, что он не имеет никаких автотранспортных средств - ни по доверенности, ни по какой-либо другой существующей надобности. Из-за взрывного характера, друзей у него нет вообще. Таким образом, тот факт, что он смог перенести свою жену через весь город, вызывает большие сомнения. Также, из опроса соседей, мы смогли установить, что за последние два дня он никуда из своей квартиры не отлучался, так-как обычно, если он пьет, то любые его передвижения по подъезду сопровождаются невероятным шумом и криками. В общем так, дорогие ребятки, на этого человека у нас ничего не имеется - значит, что-то мы не доработали и углубились в неправильном направлении.
        - Черт, - выразил Киров свое недовольство, не забыв чертыхнуться, - сколько сил и времени впустую угроблено.
        - Да, это так, - согласился руководитель, оставаясь невозмутимым, - но мы пока не Нострадамусы и предсказывать ничего не умеем, поэтому нам приходится много и кропотливо работать. Да, где-то мы ошибаемся, но отрабатывая всевозможные версии, постепенно приходим к одной единственной, которая и бывает той единственной правильной. Так что сегодня, учитывая тот факт, что вы уже на ногах не первые сутки, пожалуйста, отдыхайте, а завтра продолжим и начнем все сначала. Только теперь на легкий результат не надейтесь: ищем маньяка, а не «бытовуху». И, Рома, не забудь зайти в суд - это приказ.
        Указание было отдано достаточно ясно, а главное вполне своевременно, поэтому напарники - ни тот, ни другой - не замедлили им воспользоваться и поспешили прочь из этого кабинета. Наскоро попрощавшись, они отправились по домам, так-как время было уже далеко за девять часов вечера. На улице давно потемнело, и на отдых оставалось не так уж и много личного времени, поэтому они старались спешить.
        Но не только сыщики задержались на службе в тот злополучный тяжелый день. Эксперт-криминалист Федосеева Люба, в силу объявленных усилений рабочего времени, также была вынуждена покинуть свое отделение только после девяти часов вечера, уже в самое темное время суток. На сей раз она проделала весь путь без неприятного «сопровождения», но ее не покидало чувство: как будто что-то должно с ней случиться. Предусмотрительно, в нарушении всех инструкций, она в этот день не стала сдавать табельное оружие и посчитала возможным оставить его при себе.
        Поставив транспортное средство, где и обычно, ей снова необходимо было миновать кустарниковую аллею. И на этот раз, девушка не смогла этого сделать, как всегда напрямую, и проделала весь путь обходным маневром, так-как ее не оставляло чувство витающей над нею опасности. Оказавшись в подъезде, она, поднимаясь по лестнице, чтобы иметь большее расстояние для обзора, взбежала наверх и, только оказавшись у входной двери, ведущей в квартиру, несколько успокоилась. Не забывая вращать головой из стороны в сторону, она отперла надежный замок.
        Девушка, как можно быстрее забежала вовнутрь, и захлопнула за собой железную пуленепробиваемую преграду. В жилище было темно. На какое-то время Любовь остановилась, прижавшись спиной к дверной мягкой обивке, распложенной с внутренней стороны. В ее груди бешено колотилось готовое выпрыгнуть сердце. Страшное предчувствие тяготило ее воспалившийся разум. Как и накануне, она находилась на грани погружения в обморок. Немного совладав со своими внезапными страхами, девушка потянула руку, чтобы поднести ее к выключателю и - тут… Нашлась разгадка всем ее страхам: пальцы наткнулись на положенную поверх выключателя тыльную сторону ладони, одетой в тонкую кожаную перчатку.
        Любонька непродолжительно вскрикнула и, тут же, получила сокрушительный удар кулаком в переносицу. Очнулась она минут через пятьдесят. Прямо перед ней стояло чудовище, одетое в черную сплошную одежду. На голове его находилась, уже известная резиновая желтая маска, похожая на созревшую тыкву с располагавшейся сзади шнуровкой. Сквозь неровные прорези глаз, она видела безжалостный не выражавший совершенно никаких состраданий «испепеляющий» взгляд.
        Девушка попыталась кричать, но из груди ее вырвался только приглушенный полный страдания стон, а губы пронзила нестерпимая боль. Как оказалось, они были, на «живую», зашиты тонкой металлической ниткой медного провода. Пошевелиться также не получалось: руки и ноги были крепко зафиксированы липкой клеящей лентой. В руках мучитель держал небольшую средних размеров сумку. Заметив, что жертва постепенно приходит в себя, он порылся в своей ноше и, опуская ее на пол, извлек изнутри острозаточенный медицинский скальпель.
        Как оказалось, за то время, что Федосеева находилась без чувств, представшее перед ней чудище полностью раздело ее до гола, и она лежала на своей кровати, без какой-либо верхней одежды. Девушка с нескрываемой мольбою в глазах и спускающимися по щекам обильно-выделяющимися слезами, своим наполненным ужасом взглядом просила пощады, не забывая дублировать его через рот, но через пришитые друг к другу губы проникало лишь-только глухое шипенье, больше напоминающее змеиное, чем человеческое.
        Убедившись, что мученица сильно напугана, изувер приступил к куда-более активным действиям. Делая все молча, он взял с тумбочки, установленной возле кровати, заранее приготовленный шприц, наполненный какой-то лекарственной жидкостью. «Адреналин», - подумала про себя опытная в подобных делах девушка-криминалист. Действительно, после укола, она почувствовала невероятный «прилив сил», но использовать их не могла: путы оказались достаточно крепкими.
        Закончив все приготовительные процессы, страшилище начало разрезать мягкие ткани на теле отчаявшейся полицейской. Делал он это очень профессионально, надрезая лишь те места, где не происходит обильного выделения крови. Поворачивая туловище девушки - то кверху, то книзу лицом - тиран нанес ей не менее двухсот мелких ранений, длина которых не превышала трех-пяти сантиметров, а ширина полутора-двух сантиметров. Не забыл он и про лицо, изуродовав его так, что оно превратилось в одну сплошную слабо-кровоточащую рану, полностью исключив свою узнаваемость.
        Обильного крове-выделения из каждой конкретной раны не происходило, но в купе всех нанесенных порезов, светлое покрывало постепенно пропитывалось бурой жидкостью, растекавшейся по периметру. Любаша настолько была измучена, что уже слабо отдавала себе отчет в том, что же в действительности с ней происходит. Она вот-вот уже готова была «отдать Богу душу». Заметив это, истязатель страшно занервничал и стал бешено трясти мученицу за хрупкие плечи, пытаясь вернуть ее к ужасной действительности, но та уже ни на что не реагировала. Вконец разъярившись, он бросил ее тело на большую кровать и по очереди полоснул скальпелем по обеим сонным артериям. Из них брызнули два кровавых фонтана, постепенно унося жизнь из тела этой ни в чем неповинной молодой девушки.
        Пока она дергалась в предсмертных судорогах, чудовище возбудилось и, достав из своей сумки презерватив, после того, как удалило с ног непрозрачную липкую ленту, закончило свое грязное дело, вступив с истерзанным трупом в половое сношение, чуть сдвинув мертвое тело с окровавленного им места.
        Глава IX
        Расследование заходит в тупик
        Ночь была уже в самом разгаре. Стрелки часов перевалили за два часа. Оставаться в этой квартире дальше было уже совершенно бессмысленно. Маньяк, собрав все свои вещи в дорожную сумку, довольно легко, взвалил себе на плечо мертвое тело и направился к выходу. Выйдя в подъезд, он запер за собой дверь в принадлежавшую покойной квартиру (Федосеевой не показалось. В тот день, когда она осталась без чувств и лежала в подъезде, в ее сумке, действительно, усердно порылись и сделали слепок с ее ключей). Завершив все свои действия, он стал спускаться по лестничной клетке.
        Выйдя на улицу, где царила полная тишина и было абсолютно безлюдно, убийца, не торопясь, направился, напрямую к машине, предусмотрительно поставленной им, чуть ранее, по ту сторону протяженной аллеи в полностью не освещаемом месте. Подойдя к транспортному средству, он, открыв багажник, бросил туда бездыханную девушку на расстеленный по нижней части корпуса целлофан.
        Спокойно садясь за руль, он расположился в кресле, также накрытом полиэтиленом. Это исчадие ада совсем не подозревало, что за ним зорко наблюдает загулявшийся пятнадцатилетний подросток. Он находился на расстоянии, не превышающем десяти метров от этих необычных событий. Присев на корточки, возле кустарниковых насаждений, слившись худощавой фигурой с окружавшей его темнотой, и замерев так, что не возможно даже было расслышать дыхания, парень смог оставаться невидимым. Используя эту особенность, он мог прекрасно различать очертания двух людей и машины. Больше всего ему запомнилась, наполнив душу сверхъестественным ужасом, выделяющаяся в темноте тыквенная маска на том человеке, который двигался возле машины. Второй, как уже говорилось, был безвольно загружен в багажник.
        Автомобиль давно уже тронулся с места и скрылся из виду, когда, наконец, юноша смог позволить себе пошевелиться и поднялся, выпрямившись во весь свой непродолжительный рост. Он поспешил выйти под фонари и, достав из кармана аппаратик мобильного телефона, принялся названивать в дежурную часть местного отдела полиции. У него получилось дозвониться лишь-только с восьмого раза, так-как линия постоянно была занята. Заплетающимся от страха голосом, он принялся пересказывать то, что увидел и то, что смог объяснить:
        - Здесь… Сейчас… Человек, с тыквой на голове, загрузил в свою машину какое-то тело.
        Назвав адрес, он тут же отключился от связи, не называя своего имени. Молодой человек попал в дежурную часть отдела, расположенного по соседству с отделением, где служила уже мертвая девушка. Как и полагается в таких необычных случаях, на место была выслана патрульная группа, состоящая из двух полицейских. Прибыв на указанный в сообщении ориентир, сотрудники полиции не обнаружили ничего, что могло бы быть подозрительным. Результаты своих наблюдений, они отметили подробными рапортами, и происшествие, не найдя своего подтверждения, после оформления надлежащей документации тут же отправилось на архивные полки.
        Утром в Московском уголовном розыске, а именно в «убойном» отделе, как принято в последние дни, в виду усиления режима рабочего времени, в восемь часов проходило оперативное совещание, и намечались планы на текущий служебный день. Когда все основные задачи были рассмотрены, начальник, адресуясь к оперативнику Кирову, непринужденно заметил:
        - Послушай, майор (так он всегда к нему обращался, когда хотел выказать свое недовольство) сегодня перед тем, как появиться в суде, вернитесь к товарищу Глебову и обстоятельно уточните: кто ему передал печальную весть, что видел его жену вместе с любовником? Основательно допросите этого человека, только без фанатизма, и выясните подробное описание того, с кем она могла бы встречаться. Может здесь и будет таиться разгадка. А теперь вперед - все за работу.
        На сей раз, выполнять поставленную задачу напарники отправились на служебной «четырнадцатой». Сотрудники того отделения, где они имели честь быть накануне, получили четкие указания, что процедура допроса продолжится и на следующий день, поэтому преступник сидел уже в их ожидании, готовый покаяться в совершенном им убийстве жены.
        Лишь только «опера» появились в комнате для допросов, он, опережая события, выражая полную готовность «раскрыться», заторопился заговорить первым, без ненужных никому предисловий:
        - Я все обдумал, и готов рассказать, как убивал мою бедную жинку, изображая это в мельчайших подробностях.
        - Давай, послушаем, что ты там на-придумывал, - усмехнулся Роман, желая узнать, что за мысли посетили того за прошедшую ночь.
        - В общем так, - начал Станислав свой опечаленный монолог, уныло опустив книзу голову, - действительно, узнав, что супруга имеет полюбовника, я ударился безостановочно пить, не забывая разбавлять спиртные напитки конопляным отваром.
        - То есть ты не курил траву, а запаривал ее что ли? - не смог не уточнить этот важный момент старший оперативник.
        - Так и есть. Нас еще в армии этому научили, - полностью подтвердил эту новость рассказчик.
        - Пусть будет так, но будем считать, что пока это к делу отношений иметь не будет. Давай «бомби» свои выдумки дальше.
        - Дальше? Что ж, хорошо, я продолжу. Напившись до ума-помрачнения, я дождался жену с ее беспардонного рандеву. Лишь только Марина пересекла порог нашей квартиры, я завел ее в общую спальню, где у меня уже заранее был приготовлен кухонный нож, и стал наносить ей один за другим удары по телу - куда попадет. Она сначала отчаянно кричала, активно сопротивляясь, из-за чего в комнате и остался такой беспорядок. Постепенно силы ее покидали, и она ничего в округе не ощущала. Я же, вдоволь насладившись своей безудержной местью, решил покончить с ней - раз и навсегда - и перерезал ей горло. Далее я вызвал такси и, заплатив немного побольше денег водителю, вывез мертвое тело подальше от дома, чтобы, таким образом, отвести от себя страшные подозрения.
        - Вывез куда? - спросил старший оперуполномоченный, сохраняя совершенно серьезным лицо, - В какое, конкретно, место?
        - Да откуда ж я помню, - чуть не плача, отвечал Станислав, - таксист вез. Я лишь загружал, а затем выгружал.
        - И он, вот так, прямо сразу, согласился помочь тебе избавиться от ненужного трупа? - ухмыляясь, опытный полицейский, выразил свое полное недоверие поведанному рассказу.
        - Я же сказал, что я дал ему хорошие деньги, - настаивал на своей версии Глебов, насупив брови, и опустив книзу голову.
        - Таксиста и номер машины, конечно же, ты не запомнил, и описать не сумеешь? - Роман задал еще один наводящий вопрос.
        - Нет, - наполнив свои глаза солоноватой на вкус жидкостью, упрямо твердил отчаявшийся в своем страхе мужчина, - я же говорю, что пьяный был «в стельку».
        - Тогда еще один немаловажный нюанс. В чем была одета твоя супруга на момент, когда ты ее вывозил?
        - Точно не помню, - отвечал Глебов, не чувствуя в вопросе подвоха, - платье ее какое-то там, по-моему серое в яркий цветочек, а может и другое, говорю же: пьяный я был.
        - Ладно, с этим все ясно, - решил оперативник закончить затянувшийся фарс, - твоя жена была полностью голой, а после того, как она умерла, ее еще и «трахнуть» успели.
        В этот момент простой необразованный труженик, пусть и несколько вспыльчивый, но напрочь лишенный понятий о подобных вещах, удивленно вскинул на Кирова голову и, глядя ему прямо в глаза, с широко раскрытыми от удивления веками, уверенно произнес:
        - Это нет… Это точно не я… На такое я не способен.
        - Похоже на то, - согласился Киров, скрестив на груди свои руки, и дав знак Никите о том, что пришла пора начинать заполнять документы, с интересом спросил, - Ты лучше скажи нам: от кого ты узнал, что жена тебе изменяет?
        - Да, от соседки - что из сорок четвертой квартиры, - с готовностью отвечал не закоренелый преступник, - от бабки девяностолетней. «Клавдей» зовут. Отчество кажется Сергеевна, а фамилию я не помню. Она мне и рассказала, что Марина себе полюбовника завела.
        - Хорошо, - сказал Роман, удостоверившись, что все только-что сказанные слова записаны правильно и соответствуют тексту и, положив руку на плечо Глебова, виноватым голосом произнес, - Ты извини нас, Стас, если что случилось не так. Не виноват ты в убийстве своей законной супруги - это сделал кто-то другой. Отсидишь за наркотики: срок там намного меньше, а может получится получить только «условный». Ну все - долгих речей не люблю. Еще раз прости и - зла на нас не держи.
        Закончив эту короткую речь, старший товарищ направился к двери, кивнув младшему следовать за собой. Обернувшись невольно в дверях, он увидел, как этот огромнейший здоровяк - почти великан, обливаясь слезами, молча рыдает и, как, при этом, энергично вздрагивают его мощные плечи.
        Вот так, для невиновного в убийстве Глебовой человека, в принципе довольно благополучно, закончилась эта история. Но преступник еще не был найден, и предстояло очень много работы. Напарники, прекрасно это осознавая, направились опрашивать указанного Станиславом свидетеля. Днем проникнуть в подъезд всегда много проще, чем ночью. Не стал исключением и этот повторный случай. Зайдя в дом, где они успели побывать накануне, одновременно с какой-то торопившейся жительницей, оперативники сразу же направились к квартире номер сорок четыре.
        Звонить пришлось продолжительно долго. Наконец дверь открыла знакомая им уже с прошлой ночи старушка, которая вежливо вопрошала:
        - Вам чего, «милки», надо?
        - Клавдия Сергеевна? - уточнил Киров.
        - Совершенно правильно, - отвечала престарелая женщина, - но чем я могу вам служить?
        - Мы из полиции, - разъяснил более опытный оперативник, - были здесь у вас накануне, и осматривали «Глебовскую» квартиру, - и желая расположить к себе хозяйку, добавил, - а Вы всем вот так спокойно дверь открываете?
        - А чего мне бояться? - бойко вымолвила старушка, - Я свой век отжила. Сотый уже десяток идет. Давно уж пора на встречу с Господом Богом.
        - Что ж Вы так пессимистично настроены? - вставил Бирюков и, понимая, что ему снова придется записывать, с интересом спросил, - А можно, раз уж без Вас мы никак не обойдемся, пройти к Вам в дом, чтобы заполнить там необходимые документы.
        - Заходите, чего уже там, - согласилась престарелая бабка.
        Двухкомнатная квартира, принадлежащая этой пожилой женщине, представляла собой склад всевозможных предметов, которыми было завалено все внутреннее пространство. Хоть кое-где, между ними, и существовал узкий проход, но в сущности приходилось продвигаться прямо по наваленным друг на друга вещам. «Пожила, чувствуется, старая бабка», - подумал про себя Бирюков, чуть не споткнувшись о скопившийся в проходе бывший в долгом употреблении хлам. Сыщики чуть-было не пожалели, что напросились в эти неприглядные помещения, больше похожие на мусорную помойку, где даже запах подтверждал создавшееся в самом начале первое впечатление, как, вдруг, обнаружилось, что в кухне есть стол с двумя стульями по бокам, возле которых имеется небольшое не загаженное пространство. Здесь и решили допросить свидетельницу по обстоятельствам интересующего оперативников дела.
        - Клавдия Сергеевна, - начал более опытный сотрудник УГРО, - нам стало известно, что, якобы, Вы знаете о некоторых любовных связях Вашей соседки?
        - Сказать знаете - это мало, - захихикала наблюдательная старая женщина, - я сама видела, как она к полюбовнику в машину садилась.
        - А расскажите, пожалуйста, как это было? - вступил в беседу Никита, приготовившись заполнять протокол.
        Киров, поскольку вопрос был поставлен правильно, не стал осаждать своего напарника - ни словом, ни взглядом, ни делом - напротив, кивнул головой в знак того, что полностью поддержал эту инициативу. Сам он отошел в сторону и встал возле окна, разглядывая прилегающую снаружи территорию дома. Как раз под ними внизу, располагался вход в подъезд многоэтажки с примыкающей к нему автомобильной дорогой, где на всей ее ширине было предусмотрено движение только в одну - любым направлением сторону.
        Старушка, между тем, начала перечислять ставшими ей известными факты:
        - Вот так, «милок», точно так же, как твой старшой, я люблю подолгу стоять у окна, любуясь открывающимся мне видом. Не удивительно, что мне становятся известны некоторые подробности из жизни жильцов нашего многоквартирного дома. Вот и Маринка - соседка, завела себе хахаля, и пока ее мужик на работе, он к ней на «свиданки» шныряет.
        - То есть, - решил уточнить Никита, - этот любовник ездит к ней часто?
        - Этого я не знаю, - с печалью в голосе развела руками хозяйка, - я видела его только раз, - и тут же, перешла на чуть слышимый шепот, - но точно знаю, что девка она - гулящая.
        - Откуда такая уверенность?
        - Да как не быть мне уверенной, - удивилась старушка, - ее, еще до замужества, по подъезду «таскали»: она же выросла здесь - у меня на глазах. Ведь это квартира ее родителей - царствие им небесное.
        Тут она энергично перекрестилась и замолчала, словно забыв на секунду о том, что же здесь происходит. Новобранцу пришлось снова поставить ей свой вопрос:
        - А вот тот любовник, про которого вы говорили: Вы его видели?
        Да где ж, его увидишь-то, «мужичок» - сделала престарелая женщина свое лицо столь задумчивым, будто пытаясь вспомнить что-то очень забытое-важное, - он ведь в машине был и на улицу не выходил. Как подъехал - минуты не постоял - она к нему выбежала: вся расфуфыренная, да разодетая. Прыг в машину, и стали сразу же целоваться, - а он ей цветы. Вот за букетом-то я и не смогла его разглядеть, хотя на зрение до сих пор не жалуюсь.
        - Ну а машина? - встрепенулся Бирюков, ухватившись за то, что зоркость допрашиваемую не подводила, - Какая была машина? Может номер запомнили?
        - Нет уж, «сынок», отжила я свой век, где мне тут разбираться в машинах, их вон сколько стало, а раньше было только что: «Жигули», «Москвич», да еще, изредка, «Волга». Но эта точно ни какая из тех. А вот номер сказать могу: я его записала.
        - Неужели? - резко обернувшись от взгляда в окно, спросил удивленным голосом Киров, - и каков же он, интересно?
        Клавдия Сергеевна, встав со своего места, подошла к холодильнику, заглянула внутрь морозилки и, какое-то время порывшись внутри, извлекла на «свет Божий» небольшой клочок картонной бумаги, где поперек красовалась неровная надпись: «О245ГО50».
        - А, номера подмосковные, - сделал Роман очевидное заключенье.
        Оперативники не верили в такую удачу. Обычно никто не берет на себя труд что-либо запоминать, а тем более уж что-то записывать, но тут… Как говаривал, в свое время «Классик»: «Всегда есть человек, который что-нибудь видел, да слышал, осталось только его найти».
        Быстренько закончив с оформлением документов, сыщики покинули эту ставшую очень вонючей квартиру, стараясь побыстрее оказаться на улице, где вдохнуть полной грудью свежего воздуха. Время приближалось к одиннадцати часам наступившего дня, а Кирову еще по приказу «дорогого» начальства необходимо было явиться в суд, где будет решаться вопрос о заключении под стражу убийцы Алиева, «взятого» им двумя днями раньше. Наступил момент, когда опытному оперативнику необходимо было спасти еще одно разваливающееся не по его вине дело.
        Глава X
        Следующий труп
        Напарники прибыли к зданию Федерального суда, как и водится, с небольшим опозданием. Роман, ничего не замечая вокруг, забежал внутрь, а новобранец остался ждать его в машине на улице. Заседание уже началось, но Кирова еще не приглашали. Пока-что происходила процедура оглашения материалов, согласно которым необходимо было, в обязательном порядке, содержать обвиняемого под стражей. Пришлось ждать еще минут двадцать, когда, в итоге, было изложено все, что удалось собрать в рамках расследования уголовного дела.
        Наконец, в коридор выглянул пристав и негромко назвал фамилию оперативника. Сыщик зашел в зал судебных заседаний и предстал перед общим собранием. Судья была немолодая уже женщина, одетая в черную судейскую мантию. Она сидела на большом стуле, расположившись за широким длинным столом. Приятное ухоженное лицо ее выражало огромное недовольство. Алиев Ибрагим Тимурович, в девятнадцать лет успевший стать жестоким убийцей, сидел в металлической клетке и злобно улыбался, разглядывая выследившего его полицейского. Молодой симпатичный парень, с явными признаками принадлежности к кавказской национальности, своими черными глазами готов был насквозь «просверлить» ставшего ему недругом человека.
        Закончив формальную часть, направленную на установление личности появившегося свидетеля, в качестве коего и был приглашен, собственно, Киров, и формальном ознакомлении его с правами, обязанностями и ответственностью, перешли к основной части допроса.
        - Ответьте, пожалуйста, уважаемый свидетель, - вопрошала судья, не скрывая своего враждебного настроенья, - как так получилось, что у задержанного обнаружены очень значимые телесные повреждения? Он утверждает, что именно с их помощью вы «выбили» из него признательные показания, которые впоследствии записали в присутствии бесплатного адвоката, своим присутствием осуществляя на него психологическое давление. Когда же к нему явился защитник, нанятый его родными, то факты, предоставленные Алиевым следствию, кардинально сменились. Вам, надеюсь, известно, что доказательства, коими и является эти сведения, полученные незаконным путем, во всех случаях становятся недействительными?
        - Конечно, Ваша Честь, мне все это отлично известно, - улыбаясь во весь рот, словно бы читая ребенку сказку, рассказывал опытный оперуполномоченный МУРа, - поэтому, поверьте мне на слово, я бы ни в коем случае не допустил чего-либо подобного. Про телесные повреждения могу сказать так: действительно, их причинил преступнику именно я. Однако случилось это не при озвученных Вами обстоятельствах, а при его непосредственном задержании, так-как он оказал мне активнейшее сопротивление, о чем, в деле, если Вы его изучали, имеется мой собственноручно-написанный рапорт. А если верить всему, что говорят наши убийцы, то тюрьмы скоро совсем опустеют и сажать будет некого.
        - То есть, такое-вот у Вас виденье нашего правосудия? - нахмурив брови, нехотя бросила председательствующая (было очевидно, что у нее давно уже все решено).
        - Да, такое. Преступник, да тем более, спокойно убивающий человека, должен сидеть за решеткой, а не разгуливать на свободе, - отчеканил сыщик свою давно устоявшуюся позицию.
        - А как же презумпция невиновности? Про такое понятие Вы, наверно, не слышали? - злорадно усмехнувшись, настаивала судья, - В итоге я вынуждена постановить только-так: «отказать в аресте Алиева, в виду недостаточности данных, указывающих на его виновность». Собирайте доказательства господа полицейские, а потом уже милости просим - являйтесь-ка в суд и - не раньше. А пока-что все это преждевременно. Свидетель может считаться свободным.
        Кирову словно бы плюнули в душу. Вся его работа, направленная на поимку преступника, ставшего жестоким убийцей, «полетела» насмарку. Ничего не замечая, и никого не различая, словно ветер, вылетел он на улицу. Только там смог остановиться - передохнуть и отдышаться. На небольшом отдалении, чуть в стороне, он заметил небольшую группу людей, с отличительными признаками - принадлежности к кавказской национальности. Разговаривая, они весело шутили и вели себя беспардонно. «Победу празднуют», - промелькнуло в голове у пристыженного оперативника.
        Вдруг, его глаза будто бы обдало леденящим холодом. Один из кавказцев, одетый в дорогущий костюм, обернулся и одарил Романа взглядом, от которого у того «сжалось» и «наполнилось кровью» сердце. Это был заслуживший славу безжалостного и беспощадного бандита-убийцы - «законник» вор-рецидивист, по прозвищу - «Ашер». Мужчина достал из кармана небольшую записную книжку, что-то в ней написал и, вырвав листок, передал его одному из своих ближайших «шестерок». Все это он проделал злобно и презрительно улыбаясь.
        Посланник незамедлительно бросился выполнять указание своего Босса и, приблизившись к сыщику, предъявил ему записку, продолжая удерживать ее крепко в руках. Волей-неволей Кирову пришлось прочитать, что там значилось:
        1 000 000 $
        7 дней
        Убедившись, что Роман внимательно ознакомился с содержанием этого маленького, но содержательного, «документа», гонец скомкал его и, спрятав в карман, направился в сторону своих, которые, глядя на Кирова, нагло и беззаботно смеялись.
        Даже у опытных «прошедших огонь и воду» оперативников бывает такое чувство, будто его прилюдно «обливают дерьмом». С одной стороны злость раздирала душу этого человека - с другой - он прекрасно осознавал, что сделать в этой ситуации ничего не сумеет, а только опозорится еще больше. Кроме того, ему не давало покоя содержание этой записки. Там было скрытно, но четко указано, что если, в течении семи дней, он не соберет для Ашера, паче-чаяний, оказавшегося отцом Алиева, деньги, в сумме одного миллиона долларов, то на него начнется самая настоящая охота, и никто, и ничто уже не сможет его уберечь от жуткой и страшной участи.
        Словно побитая палкой собака, старший оперуполномоченный поплелся к машине, где его преданно ожидал молодой лейтенант. Видя состоянье Романа, тот осторожно спросил:
        - Проблемы?
        - Тебя это никак не касается, - хмуро отрезал старший товарищ, трясущимися руками пытаясь вставить ключ в замок зажигания, что получалось у него с невероятным трудом.
        - Садись-ка за руль, - обращаясь к новобранцу уже более дружелюбно, произнес раздосадованный Роман, - а то еще разобьемся. Я что-то не в форме.
        Напарники поменялись местами. В этот момент им на радиостанцию поступил вызов дежурного:
        - Пятьсот тридцать первый. Прием.
        - На приеме, - ответил Роман, беря в руку переговорное устройство автомобиля.
        - В Царицынском заповеднике обнаружен еще один труп, - последовало четкое указанье, - необходимо выдвигаться туда. Дело поручено вам, так что дерзайте.
        - Пока мы там будем работать, пробей номерок машины О245ГО50, - предложил Киров дежурному и, считая на том связь оконченной, произнес, - передачу закончил.
        Сослуживцы внимательно посмотрели в глаза друг у друга и, одновременно печально вздохнув, направили свой автотранспорт в южную часть мегаполиса. Добрались они сравнительно быстро - за каких-то неполных сорок минут. По пути успели запастись гамбургерами и горячими питательными напитками.
        Новый труп находился почти в том самом месте, что и тот, что был накануне. Единственное, расстояние между ними было метров около ста. На этот раз, осмотр тела производил другой эксперт-криминалист, уже сотрудник-мужчина, находящийся в чине майора. Подойдя к нему, Киров пережевывая слоеную пищу и, запивая ее ароматным кофе, машинально спросил:
        - А где у вас та девушка, что была здесь намедни?
        - Не знаю, - сухо ответил специалист, - Федосеева сегодня не пришла на работу.
        - А по комплекции она точь в точь похожа на жертву, - вдруг, - ни с того, ни с сего - «выпалил» Бирюков, не рискнувший перекусить в этом ужасном и жутком месте, посчитав целесообразным отложить это занятие на потом.
        Оба старших товарища невольно взглянули на говорившего. Действительно, хоть тело и было изуродовано до неузнаваемости сильно, вплоть до того, что даже капиллярные узоры на подушечках пальцев были повреждены - скорее всего - чтобы, вероятность установить, в этот раз, личность убитой оказалась бы невозможной. Не смотря на эти предпринятые маньяком меры предосторожности, определенное сходство с полицейской-экспертом все же прослеживалось.
        - Что есть по делу? - желая побыстрее разделаться с установлением возможных следов, вопрошал оперативник-майор.
        - По делу, - начал давать описанье криминалист, методично перечисляя установленные им факты, - девушка обнаружена, лежащей на левом боку - уткнувшись своим лицом в землю. При переворачивании определить очертания не представляется возможным, потому что оно сильно изрезано острым предметом, предположительно медицинским скальпелем, и превращено в одну сплошную кожную рану. На плече имеется татуировка четырех букв, но и она имеет сильные повреждения. Однако с применением специальных приборов, в привычных для подобных действий условиях, есть вероятность восстановить ее целостность, но это будет сделано гораздо позднее. Тело имеет многочисленные резанные ранения, приносившие жертве страдания, но не являющиеся основной причиной наступления смерти. Умерла мученица только после того, как ей перерезали две сонных артерии - с той и другой стороны. Могу предположить, что до этого момента жертва все время находилась в сознании…
        - Путем введения ей в кровь препарата, носящего названье: «Адреналин», - договорил за специалиста Роман.
        - Совершенно верно, - согласился тот, утвердительно кивнув головой, - но окончательный результат станет известен только после проведения вскрытия. Убита она была не здесь. В это место тело было перемещено уже после наступления смерти. Это следует из отсутствия обильного крове-выделения по периметру нахождения трупа, а также наличия мужских отпечатков обуви сорок третьего размера, идентичных обнаруженным ранее, которые тянутся сюда от небольшого местечка в лесу, где оставалась на стоянке машина. Труп скорее всего был принесен на руках одним человеком, согласно комплекции жертвы, обладающего огромной физической силой. По пальчикам, как вы уже поняли, мы ничего определить не сумеем. Пока, ребятки, это все, что я могу вам сообщить. Все остальное будет изложено в экспертизах. От себя могу лишь добавить, что здесь действует кто-то, хорошо знакомый с нашими методами построения сыска, всеми силами старающийся, как можно лучше запутать следы.
        - Спасибо хоть бы на этом, - поблагодарил опытный сыщик, внимательно осматривая тело погибшей. - А ведь, действительно, она, по телосложению, точь в точь, как та девушка, что была здесь накануне: и строение тела, и голова, и волосы, и ушки - опять же. Определенно надо проверять адрес, где она проживала.
        Узнав через местную дежурную часть местожительства Федосеевой, напарники отправились его навестить. Прибыв к ее дому, они обнаружили - уже знаменитую - кустарниковую аллею, через которую проходил узкий асфальтированный тротуар.
        - Да, - едва сдерживая смех, произнес старший товарищ, - здесь будет, где поискать. Однако мы начнем сначала с квартиры.
        Поднявшись на нужный этаж, сослуживцы поняли, что в квартиру им проникнуть - ну, никак - не получится, так-как путь им преградила металлическая прочная дверь. На звонки и громкие стуки никто не реагировал. Роман, столкнувшись с неразрешимой, в данных условиях, сложной проблемой, позвонил руководству и, кратко объяснив ситуацию, попросил, чтобы к ним прислали на помощь «спецов» с инструментами.
        Ждать пришлось около часа. Наконец прибыли подготовленные бойцы СОБРа, сразу же перешедшие к делу. Прежде чем направить их в адрес, спецназовцам разъяснили ситуацию, и повторной инструкции для них не потребовалось. С помощью дрели, болгарки и других нехитрых приспособлений, они освободили от замков основной корпус препятствия, преграждающего вход в интересующую квартиру. Когда все было готово, приведя, на всякий случай, оружие в боевую готовность, полицейские принялись обследовать жилье изнутри. Неудивительно, что в одной из комнат, ими были обнаружены следы жестокого безжалостного убийства.
        Доложив руководству об ужасной находке, сыщики принялись проводить поквартирный обход всего дома, оставив осмотр основного места событий, а также обнаружение возможных следов преступления, на долю оперативно-следственной группы.
        В то же самое время, Кравцов, направляя сотрудников исследовать местожительства Федосеевой, ненадолго задумался. «Неужели в таком мегаполисе, каким является город Москва, никто и ничего так и не видел»? - размышлял он про-себя. Машинально он стал пролистывать в установленном в его кабинете компьютере оперативную сводку за истекшие сутки. Как нетрудно догадаться, его скрупулезность была награждена по достоинству: он наткнулся на весьма необычное сообщение, прошедшее именно в том районе, где проживала девушка-криминалист, да и переданный анонимом адрес тоже вроде бы соответствовал. Основная часть текста содержала дословно следующее: «Здесь. Сейчас. Человек, с тыквой на голове, загрузил в свою машину какое-то тело».
        Посмотрев на то, какое решение было в связи с этим принято, Виктор Иванович ужаснулся - материал был отправлен «пылиться» на архивные полки. Он немедленно стал названивать в тот отдел, через который прошла эта печальная информация. Время было послеобеденное, и старая дежурная смена давно поменялась. Стоило большого труда разъяснить, что именно ему требуется. Только после того, как он высказал руководству «земельников» все то, что о нем думает и предполагает (что, в принципе, для них не явилось удивительным, так-как подобные нелицеприятные высказывания им приходилось выслушивать зачастую), начались уже какие-то там «телодвижения». Начальнику «убойного» отдела МУРа пришлось ждать еще более полутора часа, прежде чем нашли старого дежурного, и представилась возможность с ним пообщаться.
        С помощью телефонной связи он объяснил, что сообщение поступило уже после двух часов ночи, скорее всего от мальчика, подросткового возраста. Как и полагается, он выслал на место патруль, но те при осмотре территории ничего подозрительного не обнаружили, поэтому и было принято такое решение, предположив, что кто-то просто балует со связью.
        Дальше разговаривать было бесполезно, так-как каждый действует сообразно, предписанной только ему инструкцией, поэтому подполковник, узнав все, что ему было нужно, счел необходимым передать эти сведения своим подчиненным сотрудникам - Кирову и его молодому напарнику. «Ищем юношу лет с тринадцати до семнадцати. Возможно, он что-то знает», - было принято двумя разновозрастными напарниками.
        - Задача, - недовольно высказался Роман. - Нашел нам работки начальник, хотя даже если мы и найдем этого парня, он все равно, вряд ли чего, сможет сказать больше того, что уже сообщил, но как говорят: «против ветра ссать - все равно будешь битый». Так что «убьем» сегодня день на поиски того малолетки.
        Бирюков ничего ему не ответил, по причине своей слабой осведомленности обо всех оперативных примочках. Он готов был выполнять все, что только ему не укажут. Не удивительно, что поквартирный обход этого дома занял всю оставшуюся часть трудового бесплодного дня. Время близилось к вечернему совещанию, поэтому напарники, так и не достигнув никаких результатов, закончили это бесперспективное времяпрепровождение.
        - По большому счету, - сказал под-конец старший товарищ, значительно устав «стаптывать каблуки» от «вышагиваний» по подъездам, - если бы этот юнец желал «засветится», то он бы обязательно представился еще при передаче своего сообщения. Он же, поставив нас в известность о происходящих на его глазах странных событиях, сам же непременно решил оставаться инкогнито. Я не думаю, что он когда-нибудь передумает. Так-что не будем здесь «околачивать груши», а поехали послушаем, что нам еще скажет наше дорогое начальство. Наверное уже и экспертизы готовы.
        - Полностью соглашусь с твоим мнением, - высказал свое отношение Бирюков, также «валившийся с ног» от усталости.
        Глава XI
        Засада
        В зал для заседаний, представлявший собой довольно просторный вместительный кабинет, где в одной части, на небольшом возвышении, располагался длинный стол и приставленная к нему трибуна, напротив которых размещались расставленные рядами стулья, напарники прибыли, как раз к восьми часам вечера. Там был собран весь не задействованный на службе оперативный состав, включающий в себя, кроме «убойников», и другие направления деятельности. Кравцов взял небольшую паузу: ему требовалось время, чтобы изучить поступившие только-что материалы. Этот промежуток решено было «забить» выступлением профессора психологии. Он должен был довести до личного состава психологический портрет предполагаемого убийцы.
        На вид этот невысокий, чуть более ста шестидесяти сантиметров в высоту, мужчина был похож на самого обыкновенного сотрудника научно-преподавательской сферы. Его не в меру располневшая фигура, была одета в дорогой костюм «Тройку» темно-серого цвета. Не смотря на свою тучность, он был довольно подвижен, и во время проведения лекции предпочитал не сидеть, а вышагивать из стороны в сторону. Верхняя часть головы, в силу возраста, явно перевалившего за пятьдесят лет, давно уже облысела. На лице присутствовала седеющая аккуратно-подстриженная бородка. «Живые» серо-зеленые глаза ученного выражали невероятный аналитический ум, проницательность и эрудированность. Во взгляде «читались»: рассудительность, значимость собственной персоны и какая-то даже жеманность.
        Начал он с того, что посчитал нужным представиться:
        - Я, профессор психологии: Семенов Павел Харитонович.
        Далее ученый муж перешел к основной части своего просветительского повествования:
        - Мне поручено, вместе с вами, построить психологический портрет предполагаемого преступника. Как, надеюсь, всем вам должно быть известно, есть три основные догмы, направленные на поимку маньяка. Во-первых: установление, что, конкретно, им движет: жажда ли власти, превосходство над кем-то, созерцание мучений и страданий убиваемой жертвы? Во-вторых: необходимо думать также, как он. Ну, и в-третьих: внимательно изучать, как он ведет себя на месте происшествия. Из всех сделанных мной наблюдений и изученных материалов следует, что мы имеем дело с человеком, в обычной жизни являющимся совершенно нормальным. Он легко может пройти любой психологический тест и никак не проявит своей истиной сущности. Для того, чтобы он превратился в безжалостного убийцу, нужен некий катализатор, воздействующий на его некогда травмированную нервную систему.
        - А что должно двигать им в нашем случае? - внезапно, не вставая со своего места, и не спрашивая разрешения, спросил Бирюков.
        Все, впереди сидящие, оглянулись на него и зашушукались, не понимая, как это какому-то там новобранцу, в сплоченной семье оперативников, вдруг, пришла в голову мысль нарушить установленный процедурный регламент. Так же посчитали и сидящие сзади. Ученый, муж между тем, не обратил на эту вольность никакого внимания и спокойно ответил на поставленный ему уместный вопрос:
        - Здесь сказать, однозначно, довольно трудно. Однако, наиболее вероятно, что будучи еще в детском возрасте, либо же в ранней юности, этот человек получил какую-то довольно значительную психологическую травму. Должно быть предвестником этому стал уход из семьи одного из его родителей - скорее всего отца. Мать же, считая, что виновником всех ее бед явился ребенок, похожий на предавшего ее неверного супруга и, обязательно, равный ему по полу, вымещала на нем всю скопившуюся в ней ненависть. Делала она это, скорее всего, с невероятной жестокостью, безжалостностью и бессердечностью, на подсознательном уровне воспитав в своем сыне точно такие же качества. Возьму на себя смелость предположить, что эта женщина была довольно полной, так-как, в выборе своих жертв, у маньяка - это является не маловажным, а возможно и направляющим признаком.
        Здесь профессор, наверное уставший от монолога, взял небольшую паузу и, глотнув минеральной водички из поставленного на стол стакана, перешел к завершающей стадии своей ознакомительной лекции:
        - Скажу честно, дело будет не из простых. Этот человек ничем себя в обычной жизни не выдает. В повседневных условиях он очень просто находит с будущими жертвами общий язык, привораживает их к своей персоне, усыпляя их бдительность, а потом, когда наступает подходящий момент, переходит к активным ужасающим действиям. Но как я уже сказал катализатором, кроме естественной полноты, должно быть еще что-то другое.
        - Вероятность раскрытия, или может быть попросту необузданная жажда мести? - опять выкрикнул Бирюков, сделав это с таким видом, будто бы хотел сойти здесь - за самого умного и, не дождавшись ответа, еще раз провозгласил, - И еще вопрос: зачем он насилует трупы?
        На него опять все оглянулись, но на этот раз уже ничего не говорили, прекрасно понимая, что существуют такие неусидчивые не привыкшие «держать себя» в обществе люди. Обычно такие не вылезают из налагаемых на них постоянно взысканий, особенно по своей «молодости», если вот так-вот беспардонно прерывают речь своих непосредственных руководителей. Психолог же не имел подобных намерений. Если лекция плавно перешла в семинар, что ж, в его практике, это был не рядовой первый случай, и он легко мирился с таким проявлениям неуважения к выступающему докладчику. Именно поэтому, отвечая на поставленный перед ним несложный вопрос, он спокойно продолжил:
        - Вполне возможно, что, как изволил заметить молодой человек, он, для своей страшной мести, выбирает жертву заранее. Потом всячески старается приручить и расположить ее к своей явно притягательной внешности, усыпить ее бдительность и, когда она уже полностью подпадает под его невероятные чары и готова идти за ним хоть куда - пусть даже на самый край нашего света - вот тут он и наносит удар, вымещая на жертву всю свою необузданную ужасную ненависть. Что ж, наверное - да, тут мы, скорее всего, имеем дело именно с таким случаем. А насчет вступления в половую связь с убитыми им же самим жертвами, могу лишь предположить, что его подсознательная психика поражена до такой степени, что наивысшего возбуждения он достигает только в момент издевательства над обреченной, а главное, ему это начинает все более нравиться, а значит подобные убийства будут еще.
        Тут вошел подполковник Кравцов и, поблагодарив лектора за его очень познавательную для всех оперативных сотрудников речь, разрешил ему удалиться, сам же перешел к своему подготовленному докладу.
        - А теперь, давайте, «вернемся к нашим баранам», - начал он, держа в руках не один том уголовного дела, - Я понимаю, что, конечно же, и психологи делают свою работу точно так же, как все здесь сидящие, и, обязательно, нужно прислушиваться к тому, что они говорят, но опираться полностью на их теории лично я бы не посоветовал. Как правило, они рисуют - одни домыслы и портреты, а на дело выходят совсем другие. Так вот: лично я не знаю, что движет нашим маньяком, но очень хочу это узнать. А для этого, как вы, я уверен, все понимаете, что, для начала, его необходимо, как можно быстрее, поймать, а уж там мы его порасспросим и абсолютно точно узнаем псих он является, либо же нет, и вот в этом - даже не сомневайтесь.
        По рядам пошел одобрительный гул, означавший, что все сотрудники, полностью, разделяют мнение руководства. Тот, между тем, продолжал декламировать:
        - Внимательно изучив материалы уголовного дела, я пришел к выводу, что все четыре жертвы были знакомы со своим жестоким убийцей и беспрепятственно с ним общались и даже пускали к себе домой, что мы имеем в последнем случае с Федосеевой. Я думаю так: «наш» «клиент» давно уже был знаком с девушкой-криминалистом, которая знала обо всех подробностях совершенных им преступлений. Через нее он получал необходимые сведения, как ведется расследование. В этот же раз, что-то скорее всего получилось не так, и, вероятно, он понял, что его подруга близка к страшной разгадке. Поэтому «Губитель», так мы установим его кодовое имя, решил избавиться от становящегося опасным знакомства. Таким образом, начинаем отрабатывать все связи покойной сотрудницы.
        Оперативники зашевелились, что означало только одно - речь докладчика подходит к концу. Однако говоривший поднял вверх руку, призывая всех ко вниманию:
        - Но это еще не все. Поскольку наш маньяк очень активизировался, с сегодняшнего дня, и до особого распоряжения, от нашего Управления, выделяется по два человека на ночное дежурство в Царицынский заповедник. Основные силы предоставляют «земельники» и смежные к ним отделы, но и нам требуется поучаствовать в этом ответственном направленном на поимку преступника мероприятии. Машины с собой не брать, оставлять их у местного отделения. Туда будут развозить всех на автобусах общим «скопом», чтобы там расставить по точкам. Честь заступать первыми предоставляется…
        Здесь начальник убойного отдела взял небольшую паузу и, осмотрев всех присутствующих, остановил свой взгляд на напарниках:
        - Кирову и Бирюкову. Сейчас двадцать часов пятьдесят минут. На инструктаже вы должны быть не позднее половины одиннадцатого ночи наступающей ночи. Кстати, тот государственный номер, что вы передавали, как и следовало того ожидать, оказался «липовым». Он числится за машиной ВАЗ 2109, записанной на некого Каргапольского Степана Илларионовича 1947 года рождения. Согласно статистическим данным, он давно снял ее с учета - на утилизацию. Вот вам еще информация, требующая тщательнейшей проверки. Сейчас же, можете быть пока-что свободны: вам предоставляется время, чтобы подготовиться к ночному дежурству. Автомобилем займетесь завтра.
        Сослуживцы получили команду, совершенно лишавшую их положенного для восстановления сил нормального отдыха. Но делать нечего: служба есть служба. Они молча поднялись с насиженных мест и, понуро опустив книзу головы, неторопливо направились к выходу.
        Лишь только они оказались в управленческом коридоре, Роман заметил, что чуть поодаль, на расстоянии метров десяти от выхода из общего зала, стоит его знакомый из Управления по нарка-контролю - Рожнов Михаил Витальевич. Тридцатилетний мужчина, невысокого роста, он был достаточно плотного телосложения. Имел круглое симпатичное личико с «бегающими» красноватыми глазками. Верхняя часть головы венчалась аккуратной прической коротко-остриженных черных волос. Этот оперативник находился в органах, уже достаточно долгое время и давно сдружился с майором Кировым. Не редко им приходилось работать вместе, а также оказывать друг другу, другие, не относящиеся к основной работе товарищеские услуги. Заметив знакомого, выходящим из зала, ожидавший замахал энергично руками, приглашая Романа приблизиться.
        - Подожди меня здесь, - сказал старший оперуполномоченный своему напарнику тоном, не терпящим возражений, - я сейчас.
        Дальше он отошел к своему очередному приятелю. Тот сразу же перешел к интересовавшему его делу:
        - Я слышал на тебя кавказцы «наехали», и предлагают купить свою жизнь за довольно крупные деньги?
        - Да, - согласился майор, делая свое лицо ожесточенным, что свидетельствовало только о том, что подобная ситуация не вызывает у него никаких сколько-нибудь приятных эмоций, - «шила в мешке не утаишь».
        - Ситуация, конечно, печальная, и, поверь, я здесь, отчасти, за этим. Ты наверное слышал, что наш общий друг - «Корян», три дня назад получил крупную партию «Кокса», примерно килограммов на тридцать.
        - Вот гад, - искренне возмутился Роман, - а мне сказал, что у него ничего не имеется.
        - Это, как раз, и понятно, - посвящал представитель нарка-контроля знакомого в некоторые известные только ему подробности, - ведь он решил «свалить» из Москвы, а «товар» этот прихватить с собой для гарантии «трудоустройства» в новом не обжитом им еще месте. Пусть он и не высокого качества, но в провинции сойдет - абсолютно.
        - А откуда это известно?
        - У меня под ним сидит свой стукач, так что, поверь, информация достоверная, добытая практически - из первых рук. В общем, я это к чему? Послезавтра мы будем его брать со всем его содержимым. Если что, где находится тайник - мне известно.
        - Я тебя понял, Миша, - напрягся всем своим телом Киров, показывая всем своим поведением, что испытывает к этому делу неподдельный избыточный интерес, - Меня тут работой пока напрягли, как освобожусь, сразу, «звякну». Предположу, что это будет завтра около десяти часов вечера.
        - Хорошо, - согласился Рожнов и направился к выходу.
        Киров вернулся обратно к напарнику. Лишь только с ним поравнявшись, он, не останавливаясь, на ходу, дерзко «бросил»:
        - Пошли. Не «хер» тут стоять - «сиськи мять». Заедем ко мне - умоемся, да поужинаем. А то нам впереди еще ночь стоять, да неизвестно, что еще завтра будет.
        «Запрыгнув» в служебную автомашину, товарищи, лишь чуть-чуть отклонившись от намеченного маршрута, проехали к дому Романа, где их встретила красавица Ира. Пока она ушла хлопотать на кухню, хозяин высказал немаловажное предложение:
        - Советую принять душ. Половину усталости скинешь, да и, для гигиены это необходимо. Я после тебя.
        Никита вежливо отказался, пояснив, что предпочитает принимать водные процедуры утром, что он уже и сделал сегодня.
        - Как знаешь, - махнул рукою напарник, - а я уже три дня не был в ванной. Пойду немного ополоснусь.
        Он про-барахтался в ванной не меньше пятнадцати недолгих минут, наслаждаясь, получаемой от этого, свежестью. Девушка за это время накрыла на стол и, как вежливая хозяйка, присоединилась к ожидавшему ее мужа гостю. Чтобы развеять свои сомнения, а заодно не заставлять скучать визитера, она смущенно спросила:
        - Я так понимаю, Никита, что вы, на сегодня, еще не закончили? Мой супруг не считает нужным посвящать меня в свои планы: он просто приходит, когда ему вздумается и также уходит. Иногда, правда, ест и спит дома, но это случается крайне редко.
        - Да, у нас на сегодня еще одно ответственное задание, которое, наверное, затянется на всю ночь, - отвечал Бирюков на волновавший хозяйку вопрос и, тут же, проявляя «живой» интерес, задал свой, - тяжело наверное жить с человеком, которого никогда не видишь, тем более молодой очаровательной девушке?
        - Не то слово, - не скрывая печали, воскликнула, с обидой в голосе, Ира, - подруг и друзей у меня не имеется. Я сама сирота. Начинала жизнь очень тяжело - «ни кола, ни двора». Тут, внезапно, появился Роман, со своим домом, машиной - мечта любой женщины. Он ухаживал за мной меньше месяца, а потом, сразу же, предложить переселиться к нему. Я согласилась, а через месяц мы расписались.
        - Жалеешь сейчас эту поспешность? - ухмыляясь, спросил молодой человек.
        - Нисколечко, - призналась юная прекрасная девушка - жена возрастного мужчины, - он меня до безумия любит, и я его тоже. Нам бы еще ребеночка, тогда бы мне, вообще, не было скучно, только вот «залететь» никак не случается.
        Не зная почему, но девушка раскрывала терзавшие ее душу мысли человеку, которого видела всего второй раз в своей жизни. Наверное, она где-то на подсознательном уровне очень надеялась, что, раз они двое напарников, то может быть этот Никита сможет образумить ее невероятно занятого на службе супруга. Своим девичьим умом она не понимала, что муж ее - человек государственный и не может принадлежать никому, кроме своей единственной службы. В продолжении разговора она спросила, по своей детдомовской привычке обращаясь сразу на «Ты»:
        - А ты, Никита, москвич? Или где-то снимаешь квартиру?
        - Нет, я живу в Подмосковье, в небольшом поселке - между Зеленоградом и Химками. У меня там свой уютный небольшой домик.
        Он смог произнести только название поселения, так-как Киров закончил свое омовение и, надев на себя другую одежду, вышел к столу. Все втроем, они быстро перекусили, и напарники двинулись к новому месту службы. Прибыв к отделению, где принято было всем собираться, за десять минут до развода, они успели узнать, что в засаду выделяется чуть менее пятидесяти сотрудников, что говорило о немаловажности внимания, уделяемого Министерством этому сложному делу. Совещание длилось не более пятнадцати минут, после чего всех рассадили по двум автобусам и стали развозить, каждого на свою определенную точку.
        Управленских оперативников, считавшихся наиболее опытными сотрудниками, поставили в непосредственной близости от места, где обычно происходило обнаружение трупов. Оставшись наедине, Роман высказал предложение:
        - Нечего нам тут «дуру гнать». Давай спать по очереди. Смена в пять - значит по три часа у нас есть. Ты ложись первым. Я тебя подменю.
        Так и поступили. Никита, закутавшись в теплую куртку, всегда имевшуюся в его автотранспорте, и предусмотрительно захваченную им на дежурство, присел на еще теплую августовскую землю и, прислонившись спиной к дереву, тут же заснул. Старший оперуполномоченный ровно в два часа ночи разбудил Бирюкова на смену. Сам же, в ту же секунду, отправился спать. Однако отдыхать Кирову не посчастливилось. Лишь только стрелки часов перевалили за три, его растолкал оставленный на часах новобранец.
        - Послушай Ром, - произнес он полушепотом, - погляди-ка туда. Ты должен это увидеть.
        Майор, машинально взглянув на часы, хотел было уже чертыхнуться, но его воспитанник приложил палец к губам и тут же вытянул руку, указывая направление, куда необходимо смотреть. Сыщик, протерев заспанные глаза, стал вглядываться в беспросветную темноту. Не сразу, но ему удалось разглядеть впереди слабое прыгающее мерцание.
        - Что это? - поинтересовался Роман, даже в темноте «сверкая» своим гневным взглядом.
        - Не знаю, - стал оправдываться молодой сотрудник, - поэтому и разбудил. Я видел, как недалеко остановилась машина. Потом от нее стало двигаться это странное припрыгивающее свечение. Очевидно, кто-то идет, причем, очень медленно, вероятно, отягощен какой-то тяжелою ношей - вот и я подумал, если это не проверяющий, так-как руководству должно быть известно, где находятся расставленные ими посты, то возможно это тот, кого мы здесь выслеживаем.
        - Возможно, - согласился оперативник, обретая более спокойный и задумчивый вид, - мы можем в этом удостовериться, только приблизившись к этому необычному зрелищу.
        Не включая фонарей, напарники стали осторожно продвигаться к заинтересовавшему их объекту. До него было не менее двухсот метров. Наступая, и оказываясь все ближе, они постепенно стали различать очертания человека, волокущего по земле какую-то огромную ношу, и подсвечивающего себе, при этом, фонариком. Он двигался медленно. Было очевидно, что перемещаемый им предмет, является довольно тяжелым и очень его тяготит.
        Глава XII
        Задержан убийца
        Углубившись в лесопосадку еще на сто метров, незнакомец остановился и положил свой груз на поросшую травой землю. Как оказалось, он нес не только что-то тяжелое, но еще и легкую штыковую лопату. С помощью этого нехитрого инструмента, он стал копать яму, отбрасывая землю на недалекое расстояние. Все было очевидно, словно бы белым днем - он копал кому-то могилу. Душегубцу дали углубиться на один метр, чтобы ни у кого (тем более у судейских) не вызывали сомнений его прямые намерения. После чего, лишь-только он скинул вниз принесенную с собой ношу и стал скидывать землю обратно, сослуживцы, взглянув друг на друга, по выражению глаз, мгновенно, поняли, как необходимо действовать дальше, бросились вперед - на врага.
        Для «старателя» было полной неожиданностью, когда из кромешной тьмы, словно бы демоны, вылетели два человека и, набросившись на него, повалили на землю, где не давая опомниться, застегнули на руках прочные стальные наручники. Посветив в яму фонариком, они убедились, что там действительно находится труп, лежащий книзу лицом.
        - Передай по рации о находке, - распорядился старший товарищ, давая поручение новобранцу.
        Тот в точности исполнил отданное ему только-что указание. Передав, что обнаружили очередной труп, младшему лейтенанту, еле-еле удалось объяснить, на посыпавшийся вслед за этим град ненужных вопросов то, что и преступник задержан тоже. Услышав такое довольно радостное известие, с той стороны связи подтвердили, что оперативная группа выезжает незамедлительно.
        Когда представители местного отделения полиции смогли, наконец, появиться на месте, напарники, вовремя их ожидании уже успели для себя убедится, что внизу лежит мертвая женщина. Правда, на этот раз, она оказалась одетой, была сильно избита, и во лбу у нее находилось характерное пулевое отверстие.
        - Эта жертва не похожа на первые две, - заметил молодой лейтенант.
        - Я и сам вижу, - недовольно ответил Роман, смачно сплевывая на землю, - было бы большою удачей, если бы мы, вдруг, задержали сразу того, кто нам нужен. Ну, все равно, никуда не денешься, надо вести этого «хмыря» в Управление, и расспрашивать: кто он такой, и какую необходимость изволил в этом месте справлять? Чувствую, день у нас снова затянется.
        Принимая во внимание эти очевидно-нехитрые соображения, и, поскольку, на улице уже начинало светать, так-как стрелки часов давно перевалили за четыре утра, оперативные сотрудники МУРа, оставив за «земельниками» осмотр места недавних событий, сами забрали с собой преступника, доехали на машине дежурной части до их отделения, где, чуть раньше, оставили свой автотранспорт, пересели в него и - прямиком, направились в МУР.
        Прибыв на место, они сразу же провели задержанного в свой кабинет, где перед тем, как начать отбирать с него показания, Киров посчитал просто необходимым применить к нему вторую степень дознания, некогда, вполне официально, существовавшую в НКВД. Если быть кратким, то это допрос с применением психологического давления. Сегодня решено было действовать без оставления на теле подозреваемого ненужных в оперативном деле следов.
        Как оказалось, молодой человек двадцатидвухлетнего возраста, оказался ранее уже успевшим побывать в местах лишения свободы за причинение тяжкого вреда здоровью невинному человеку. Его имя было: Кафтанов Алексей Германович. Рост этого человека близился к среднему и имел в длину сто шестьдесят четыре сантиметра. Он был достаточно худощав, но, при этом, в нем чувствовалась невероятная жилистость. Очевидно, в тюрьме, он допускался до спортивных снарядов, где смог укрепить свою физическую силу. Его серенькие маленькие глазки бегали, как у мышки, попавшейся в лапы к прожорливой кошке. Они не выражали ни ума, ни прозорливости и походили более на собачьи, излучающие невероятную преданность. Лицо парня было худым и продолговатым. Щеки ввалились, как после долгой вынужденной голодовки. Волосы на голове были не более двух миллиметров, и определить их подлинный цвет было довольно проблематично. С уверенностью лишь можно было сказать, что он не являлся блондином, так-как его «ежик» имел гораздо больше темной окраски. Руки, да и все его тело, имели многочисленные татуировки очевидной тюремной направленности.
        Изучив его внешность, и ознакомившись с личными данными, Роман перешел к тому, что начал вести с ним привычную для него «оперскую» работу. Не переставая говорить на очень сильно-повышенных тонах, высказывая в адрес преступника всевозможные вполне осуществимые к примененью угрозы, Киров делал большой упор и предпочитал повторяться, что в камеру тот «заедет» конченым педерастом. Он орал так, что жутко становилось, даже, присутствующему при допросе, Никите, а также всем, кто находился в непосредственной близости к кабинету оперативников. Создавалось впечатление, что старший оперуполномоченный вовсе не устает.
        Через час его умопомрачительных криков, задержанный уже сидел и дрожал, как осиновый лист. «Ну все, кажется он готов», - подумал про себя опытный сыщик, а вслух произнес:
        - Блин время половина восьмого - через полчаса пора на развод. А я только хотел переходить к более реальным активно-насильственным действиям. Я думаю к нему необходимо применить пытки, согласно данным НКВД, считавшиеся третьей степенью добывания признательных показаний. Как жаль, что то время ушло, и сейчас приходится выдумывать, изгаляться, как заставить человека говорить явную правду, при этом не причинив ему заметного физического вреда. В общем так: меня часа полтора не будет, а потом я вернусь, и мы снова продолжим. А ты, Алешенька, пока выбирай: чем будем баловаться - «удушающим» воздухом, или же «мертвой» водой.
        Закончив свою тираду, опытный сыщик направился к двери кабинета, открыв которую, вдруг, остановился и, повернувшись, изобразил на лице задумчивый вид, обращаясь уже к своему напарнику:
        - Как ты понимаешь, Ник, на совещание ты не попадаешь. Остаешься за ним присматривать. Можешь пообщаться, может он тебе чего и поведает. Да, и больно с ним не церемонься, если что - сразу в «рыло».
        Только оставив такие не вызывающие сомнений распоряженья, Роман удалился. Не успела за ним захлопнуться дверь, как Кафтанов, тут же, делая жалостливым лицо, обратился к неопытному оперативному новобранцу, испытывая к нему больше доверия, нежели к Кирову, который лишь действовал по стандартной давно разработанной схеме, изображая систему - «плохой полицейский и хороший полицейский».
        - Скажи, начальник, - дрожа всем телом спросил подозреваемый, - а что означает: баловаться водой или воздухом?
        - Не знаю даже как тебе и сказать? - слегка задумался Бирюков, про первое он где-то слышал, но еще не узнал, как это все происходит, а со вторым ему пришлось уже познакомиться при допросе несчастного Глебова, но все же, чтобы не показаться не осведомленным, он попытался разъяснить и то, и другое, - в обоих случаях тебя обездвиживают. В одном варианте начинают заливать через нос минеральную воду, а в другом надевают на голову противогаз и периодически пережимают дыхательный «хоботок». Процедуры, скажу я тебе с уверенностью, очень и очень болезненные.
        Получив такие подробные разъяснения, и представив себе ожидающие его перспективы, Алексей немного подумал и, «как на духу», изложил молодому сыщику все подробности своего преступления. Никита, заблаговременно, не позабыл включить диктофон и видеокамеру, чтобы фиксировать все, что ему сможет поведать убийца, который изъявил желание побеседовать, пока, без протокола.
        В то же самое время, проходило обычное утреннее совещание всего «убойного» отдела Управления МУРа, где председательствовал, как и всегда, подполковник Кравцов. Он начал с того, что обратился к дежурившему ночью оперативнику:
        - Я слышал, Рома, вы там убийцу какого-то задержали? Доложи поподробнее.
        - Действительно, - начал рассказывать Киров о своих, и напарника, ночных похождениях, - как и полагается, мы со всем личным составом, задействованным на ночную засаду, выехали в Царицынский заповедник. Нас поставили караулить, в непосредственной близости от места обнаружения трупов женщин. Как принято в таких случаях, мы зорко следили за окружающей нас местностью. Вдруг, глядим - по дороге, не спеша, продвигается незнакомая нам машина. Сначала нам пришла в голову мысль, что это проверяющий объезжает посты.
        - Даже так? - удивился начальник, - Вас еще и проверяли?
        - На этот вопрос мне ответ дать достаточно трудно, - на секунду сморщив лицо, развивал свое повествование старший оперативник, - по крайней мере мы так предположили. Но наши размышления не подтвердились. Мы увидали, как какое-то «тело» тащит по лесопосадке тяжелую ношу - по виду - очень напоминающую мертвое тело. Осознав такую возможность, наши сердца заколотились, как сумасшедшие. «Ну вот, - подумали мы, - нам невероятно везет и наш „Клиент“ сам идет в наши руки». Однако, на этот раз он стал вести себя как-то странно. Выкопав небольшую могилку, он сбросил туда принесенный с собою труп женщины. Все это время мы предусмотрительно выжидали, чтобы потом ни у кого, вдруг, не возникало сомнений о его истинных гнусных намерениях.
        - Не язви, - прервал речь докладчика, Виктор Иванович, - хотя, по сути, вы сделали правильно. Что он говорит?
        - Пока ничего, - загадочной улыбкой «осветил» свое лицо Киров, - но я его так «нагрузил», что думаю, он сейчас рассказывает напарнику все, что знает и, наверное даже то, чего и не знает.
        - Надеюсь в этот раз обошлось без фанатизма? - поинтересовался руководитель, прекрасно зная методы, которыми опытный сыщик умел развязывать подозреваемым языки. В большинстве случаев это работало, но были и исключения, как, например, случай с Алиевым.
        - Конечно, - заявил майор очень уверенно, - к нему была применена, лишь только «вторая степень дознания».
        Про меж себя все оперативные сотрудники прекрасно знали, что означает это закодированная формулировка, поэтому распространяться о подробностях не потребовалось: все и так понимали, что имелось в виду.
        Закончив с этим вопросом, Кравцов раздал указания другим подчиненным сотрудникам, после чего, распустив их по рабочим местам, обратился к майору:
        - А сейчас, Роман Сергеевич (так подполковник обращался к нему, лишь в состоянии крайнего нервного возбуждения), пойдем посмотрим на вашу «птицу», а заодно послушаем чего она нам «споет». Не терпится узнать, наш это маньяк, либо нет.
        - Скорее всего этот «клиент» совершенно не тот, - заметил знающий свое дело опытный сыщик, - «схема» совсем не похожая.
        - Ничего удивительного, - запротестовал куда-более послуживший оперативник, - бывали случаи, когда маньяки изменяли своим «наработанным» методы, начиная действовать не стандартно - это явление называется импровизацией. Приходит время, когда им, согласно заключениям наших ученых мужей, как и всем остальным только нормальным людям, надоедает однообразие, и они начинают, как бы это помягче сказать - экспериментировать.
        - Да, и я слыхал про нечто такое, - согласился майор, - однако на практике, пока, видеть не приходилось.
        За этими разговорами, они подошли к кабинету, где находился преступник. Внимательно его осмотрев, Виктор Иванович, нахмурив брови, и представившись, произнес:
        - Ну, мил человек, расскажи нам: что ты делал в Царицынской лесопарковой зоне?
        Тот, только что, вроде, более или менее успокоившийся, при виде Кирова, начал снова дрожать. Постукивая зубами, он только и смог-что сказать:
        - Я уже изложил все вашему молодому сотруднику.
        Говоря это, он имел в виду Бирюкова, остававшегося с ним долгое время с глазу на глаз, на все-то время, что продолжалась утренняя разнарядка. Очевидно, такой ответ никого не устроил: ни начальника, ни старшего оперативника. Последний заводил желваками так, будто разминал зубы, готовясь съесть этого по его мнению абсолютно никчемного человека. Кравцов же снова выразил свое пожелание:
        - А теперь мы хотим узнать весь расклад, как это у нас говорят: «из первых уст и от первого на „хер“ лица».
        - Да, да, я все понял, - запричитал бедолага, в один миг поникший, при виде столь влиятельных лиц, - и сейчас все расскажу, только можно, пока, не под запись, а то меня точно убьют.
        «Неужели маньяк решил обзавестись этим помощником? Этот уж точно слабо похож на жестокого и извращенного убийцу-насильника. Вон трясется словно вчерашняя студень», - подумал про себя подполковник, ожидая признательных показаний. Ведь то, что сейчас будет поведана именно правда, в этом никто абсолютно не сомневался, видя до какого трусливого состояния доведен непутевый преступник. Сейчас он боялся больше их, так-как они были рядом, чем кого-то находящегося не известно-где, и вряд ли могущего его в этих застенках достать.
        Глава XIII
        Непонятное поведение Кирова
        В ожидании «захватывающего» признания все расселись так, чтобы видеть физиономию преступника. Он же, глубоко вздохнув, начал свое изложение:
        - Четыре месяца назад я «откинулся» с зоны. Прибыв в родную Москву, долгое время слонялся в поисках хоть какого-то случайного заработка, но судимых, как известно, не больно-то, где и жалуют. Родных у меня нет. Помогать мне некому. Вконец отчаявшись, я связался с дурной компанией. Мы стали промышлять, выполняя мелкие поручения, какого-то влиятельного человека. Как позднее я узнал, это был - «папа» Коля.
        - Что еще за «папа» Коля? - прервал рассказчика подполковник.
        - Как его зовут, я точно не знаю, - при-хрюкнув, от пробежавшей по телу внезапной дрожи, пролепетал Кафтанов, - он держит довольно солидный ресторан, куда таким, как я, путь открыт только с заднего входа, чтобы получать, таким образом, указания.
        - Я знаю о ком идет речь, - вставил Роман свое замечание, в силу своей должности уже сталкивавшийся с этим загадочным человеком, - это Раскатов Николай Селиверстович, один «авторитет», занимающийся, под прикрытием своего развлекательного учреждения, различными видами незаконной преступной деятельности.
        Начальник одобрительно кивнул головой, предложив задержанному продолжить свое внезапно прерванное повествование. Получив разрешение, тот перешел к самой сути:
        - До этого момента я, по большому счету, выполнял только незначительные задания: проследить за кем-нибудь, поучаствовать в «вежливом наезде», где «клиентам» все предложения передавались только-лишь на словах, да и, просто, сбегать принести какой-нибудь мелочи. Так было до вчерашнего дня. Как только наступил вечер, «Папа» вызвал меня к себе. В ресторане у него есть специальная комната, расположенная в подвальных потайных помещениях. Когда я зашел к нему в любимые им помещения, он, в одиночку, жестоко избивал какую-то молодую симпатичную девушку, периодически называя ее «шалавою».
        - Там был кто-то еще? - спросил молодой сотрудник УГРО.
        Руководитель и старший товарищ оглянулись на него, но говорить ничего не стали, посчитав, что это обстоятельство так же является немаловажным. Кафтанов, между тем, отвечал:
        - Нет. Только он, я и девица. Он ее бил руками и ногами до тех пор, пока ее лицо, как наверное, и все тело, не покрылись сплошной синевой. Причем лицо распухло так, будто его покусал целый улей разъяренных разгневанных пчел. Многие гематомы полопались и обильно сочились кровью. Даже, когда она потеряла сознание, «папа» Коля продолжал пинать ее уже бесчувственное окровавленное тело. Останавливать его в таком состоянии бесполезно, иначе сам окажешься в том же положении, что и его беспечная жертва. Поэтому я молча стоял и ожидал, когда он скажет, зачем ему понадобилось мое присутствие. Он же, смог остановиться лишь-только тогда, когда стал задыхаться от сильной усталости. Тогда он передал мне пистолет и сказал: «Убей эту суку. Убери здесь, как следует, а труп вывези куда-подальше и закопай». Я в точности исполнил его указание. Вот так я оказался в том месте, где вы меня обнаружили.
        - То есть девушку убил именно ты? - переспросил Виктор Иванович.
        - Да, - подтвердил подозреваемый, склонив книзу голову, - это я произвел тот самый смертельный выстрел.
        - Не факт, - оборвал Роман говорившего, мотая головой из стороны в сторону, - если ему верить, то что получается? Раскатов избивал уже бесчувственное тело так, что она могла скончаться и от побоев. Тогда убийцей у нас будет «папа» Коля, а этот парень лишь помогал ему скрыть преступление, что также немаловажно, но срок, за это, дают гораздо намного меньший. Так что, может быть, нам еще этого авторитета удастся убрать.
        - Нет, нет, - запротестовал Кафтанов, сделав такое лицо, будто ему предложили посидеть на раскаленных до красна углях, - я на это не соглашусь ни за что! Я не буду ничего говорить под запись про участие в этом деле крутого «авторитета». Я все беру на себя. Это я ее избивал, а потом застрелил. Снял какую-то шлюху, она меня не удовлетворила - вот я ее со злости и «мочканул».
        - Послушай, «парниша», сюда! - сделав свою физиономию зверской, для эффективности повышая голос, и начав безжалостно скрипеть своими зубами, звероподобной интонацией произнес майор Киров, - Не в твоей ситуации ставить условия. Как скажем, так и будешь действовать дальше, - и, уже обращаясь к Никите, спросил: - Ты диктофон с видеозаписью подключал?
        - Разумеется, - с готовностью отвечал Бирюков, - даже дважды. Все записано в лучшем виде.
        Подозреваемый схватился руками за голову и, упершись локтями в колени, запричитал, роняя на пол слезы:
        - Все, мне конец. Меня точно убьют. Как же тяжело быть не нужным никому сиротой.
        - Ну все, хватит! - грозно «прорычал» подполковник, - Нечего здесь разводить свою сырость. Как гулять на добытые нечестным путем легкие деньги, так вы все - герои, а как приходит время отвечать за поступки, так сразу - в кусты и реветь, словно бы те крокодилы. Повторишь все по порядку. Младший лейтенант, с которым ты здесь оставался один, все аккуратно запишет, а мы потом уже сами решим, что нам делать. Киров проследи, - и приблизившись к нему вплотную полушепотом произнес. - Возможно здесь будет заказное убийство, тогда дело будет нашим, в противном случае придется передавать его «земельникам», а там, как ты знаешь, все сразу «погибнет».
        Отдав все необходимые, по его мнению, указания, начальник направился к двери, не забыв распорядиться:
        - Закончите с этим, занимайтесь «папой» Колей и автомашиной. Какой? Сами знаете.
        Когда в кабинете остались только двое напарников и предполагаемый невольный убийца, начался планомерный процесс документирования его признательных показаний. Не видя другого выхода, преступник, как последний «лох», попавшийся в «ловко расставленные оперативные сети», изложил весь свой рассказ, диктуя под запись во время оформления протокола допроса. Заполнив все, как полагается, оперативники передали подозреваемого в Следственный комитет, для его предварительного задержания, с однозначным намерением последующего «выхода» в суд на заключение убийцы под стражу.
        Закончив с Кафтановым лишь к послеобеденному времени, напарники, на ходу перекусили и отправились в ресторан, принадлежащий Раскатову. На месте его не оказалось. Служащие передали, что он куда-то уехал.
        - Давай его подождем здесь, возле входа, - высказал свое предложение старший товарищ, - все равно же он когда-нибудь, да - вернется.
        - Я не против, - охотно согласился молодой новобранец.
        Не прошло и пяти минут, как оба сослуживца, удобно расположившись в машине, сморенные смертельной усталостью, и опустившейся на желудок питательной пищей, мирно заснули. Проснулись они лишь-только к семи часам вечера. Посмотрев на часы, оперативники весело рассмеялись, ведь им представилась возможность поспать более четырех часов, что за последние несколько дней, случалось с ними впервые. Как ни странно, чувствовали они себя вполне отдохнувшими и набравшимися дополнительных сил.
        - Не надоело еще «опером-то» работать? - улыбаясь, вроде бы совершенно искренне, спросил майор Киров, - а то гляди, так будет всегда, а сбежать пока-что не поздно.
        - Нет, - делая добродушным лицо, не забыв придать ему искренней убедительности, ответил младший лейтенант Бирюков, - мне эта служба абсолютно подходит. Здесь можно жить полной жизнью, а не быть «привязанным» к одному бесконечно-прямому маршруту.
        - Ладно, хватит пока разглагольствовать, - решил Киров закончить бесполезный по его мнению разговор, делая свое лицо очень серьезным, - надо работать. Пойдем спросим, приехал ли «папа» Коля, а потом увезем его в Управление. Хотя, я думаю, он уже знает, что мы взяли его подельника и, скорее всего, успел спрятаться, а может и вовсе «свалить» из нашего города.
        Они зашли в ресторан. Как и предполагал опытный сыщик, на месте того не оказалось. Со слов служащих следовало, что он уехал по личному делу не менее, чем до завтра, а может и на несколько дней: он ни перед кем из подчиненных никогда не держал никакого отчета. Услужливые менеджеры поинтересовались: не требуется ли чего передать их хозяину от столь влиятельных государственных служащих? Передавая им визитку, Роман убедительно попросил, чтобы, как только Раскатов появится, в первое же наступившее утро он нашел в своем напряженном графике время и соблаговолил явится в МУР - на «Петровку», где ему зададут несколько формальных вопросов.
        Больше в этом месте оставаться было бессмысленно, и напарники отправились на ежедневное вечернее заседание. Оно было последним на этой неделе, так-как наступила долгожданная пятница. В выходные дни, как правило, работали только задействованные сотрудники, предоставлявшие отчет только-лишь рапортами. Пятничное заседание прошло, на удивление, быстро, так-как не было достигнуто никаких весомых необходимых для продвижения в раскрытии сложного дела ободряющих результатов. Большая часть оперативного состава была загружена работой на выходные, но по свободному графику - лишь бы был результат. Эта участь не миновала, в том числе, и Кирова с его новым напарником. В двадцать часов тридцать минут все были распущены по домам.
        Когда они выходили из зала, Роман, положив руку на плечо новоиспеченному оперативнику, шепнул ему на ухо:
        - Ник, задержись. Есть важное дело. Подожди меня у нашего служебного автотранспорта.
        - Хорошо, - с готовностью согласился молодой новобранец.
        Он проследовал к их общей «четырнадцатой» и, поскольку она оставалась не запертой, забрался сразу же внутрь салона. Ждать пришлось минут около двадцати, после чего подоспел и старший товарищ. Он принес с собой горячий кофе и две небольшие пиццы. Перекусив на скорую руку, они поехали в ту часть города, где жил стукач с псевдонимом «Корян». Подъехав к дому Укорина, они обнаружили, что их уже ждет Михаил - представитель нарка-контроля. Переглянувшись с бывалым «опером» взглядами, они кивнули друг другу, недвусмысленно, головами и стали подниматься в квартиру к наркоторговцу.
        Как не трудно догадаться, в таких строениях, где в основном живут асоциальные элементы нашего общества, не существует бронированных дверей и домофонов. Все трое служителей закона поднялись к двери Павла Прокопьевича. Странно, но он словно ждал их у двери, и после первого же звонка беспрекословно запустил внутрь квартиры. Они расселись вокруг, уже у знакомого всем стола, где слово взял более опытный Киров:
        - Нехорошо, «Корян», обманывать старых приятелей.
        - Обманывать? - постарался тот придать себе озадаченно-удивленный вид.
        - Да, мой дорогой, именно так, и никак по другому, - злорадно улыбаясь, настаивал сыщик, предъявляя ему вполне обоснованную претензию. - Ты почему мне не сказал, что у тебя есть крупная партия «Кокса», ведь я же, кажется, спрашивал по-человечески?
        - А ты что, - вдруг, изменившись в лице, и придав ему звериное выражение, гаркнул Укорин, - за счет моего «товара» решил свои кавказские проблемы решить. Не слишком ли для тебя все будет жирно?
        - Вона ты, как запел, - произнес Роман, на удивление очень спокойно, будто бы ожидал такого-вот поворота событий, и тут же обратившись к напарнику без застенчивости спросил, - у тебя, Ник, «пистик» с собой?
        - Да, - с готовностью, подтвердил младший лейтенант, одновременно похлопав по оперативной кобуре, где у него находилось оружие.
        - Тогда возьми этого красавца на мушку, - отдал Киров указание, вставая со своего места, - и не позволяй ему двигаться. Запомни - если что - он тебя щадить, точно, не будет. Мы же, пока, осмотримся здесь и кое-что активно поищем.
        Убедившись, что «юнец» правильно понял то, что от него, в данном случае, требуется, два других коллеги по оперативной работе отправились, будто зная куда идти, но уже в другую расположенную через стенку смежную комнату, где простучав полы, быстро обнаружили пустоту и, разобрав неприглядный паркет, извлекли наружу средних размеров дорожную сумку, внутри которой находилось пятнадцать упакованных двухкилограммовых брикетов, содержащих в себе белый порошок, с режущим глаза ярким цветом, без сомнения являющийся «наркотиком-Кокаином».
        Пока они были заняты этим процессом, преступный авторитет пытался «развести», ну или может разжалобить, молодого полицейского Бирюкова.
        - Послушай, парень, - заговорил скороговоркой находящийся под прицелом наркоторговец, - не верь «Костолому», он подставит тебя. У него возникли проблемы с кавказской мафией, и он хочет решить их за счет моего «Кокаина». Запомни, в таких делах всегда должен быть крайний и, поверь, здесь им будешь именно ты. Наверное, «мент», ты даже не представляешь, о каких деньгах здесь пойдет, сейчас, речь? Если я их не сберегу, то поднимется такая волна, что она захлестнет всех, и тебя - в первую очередь. Так-что пока не поздно, дай мне разобраться с этими двумя «ублюдками» и «свалить» отсюда быстро и по-хорошему.
        Молодой сотрудник, на которого за последнее время столько всего свалилось непривычного и необычного - не такого, к чему его приучили в патрульно-постовой службе - не знал, что и думать. Задумавшись он сидел, не понимая кому стоить верить, а кого опасаться. Его глаза так явно выражали сомнение, что «Корян», глядя на него, в миг уловил эту выгодную ему особенность и продолжал «давить» полицейскому на мозги:
        - Не слушай ты этих «оборотней». Они сами есть - самые что ни-наесть преступники - и «кормятся» за счет таких же, как я. Ежемесячно, я отдаю им процент от своей незаконной торговли, или ты думаешь, что они меня не трогают, только за мои красивые глазки. Конечно же нет. Они с меня довольно неплохо имеют, поэтому мой бизнес и процветал. Но сейчас, «Костолом» увлекся в своем «беспределе» до такой необузданной степени, что наехал на людей, которые оказались ему, совершенно, не по зубам, и выставили определенный, достаточно, крупный счет, да такой, что если он его не заплатит, то отправится к праотцам - вот он и «рвет» свою «ментовскую» жопу, чтобы расплатиться со своими счетами.
        В этот момент зашли Киров и Рожнов, державший в руках увесистую черную сумку. Увидев их, Павел Прокопьевич вскочил, намереваясь схватиться за ношу, но тут же получил сильнейший удар в верхнюю челюсть от, необремененного поклажей, второго сотрудника. Хозяин помещения плюхнулся в свое кресло и, выпучив глаза, бешено заорал:
        - Да вы «чё», «волки позорные», вообще «берега все попутали»? Это когда такое было, чтобы все забирать? Вы знаете, что вам за это будет? Никто не может безнаказанно «отжать» такую кучу товара.
        - Правильно, - согласился Роман, улыбаясь во весь рот, - но только не в этот раз. Ты работаешь сам на себя. Над тобой никого нет, так что и переживать кроме тебя некому, - и убедившись, что его молодой напарник внимательно выслушал, что он сказал, сделав серьезным лицо, спросил, - Ты держишь его на прицеле, Ник?
        - Да, - не совсем понимая, что хочет его старший товарищ, ответил Бирюков.
        - Тогда убей его, - сухо бросил Роман.
        - Не понял? - переспросил Никита, искренне надеясь, что его наставник так удивительно шутит.
        - Что тут непонятного? - грубо заметил Киров, - Просто застрели его.
        - Но… - замялся молодой сотрудник, - Я не могу. Это неправильно.
        - Да вам «чё», уроды, совсем «башню снесло», - завопил «Корян» не своим голосом, растопыривая в стороны пальцы (указательный и мизинец вверх - средний и безымянный прижаты к ладони большим), вставая, и нагибая корпус вперед, - вы «ваще» понимаете, на кого решили…
        Договорить он не успел.
        - Молокосос, - «бросил» Бирюкову старший оперуполномоченный, забирая у него табельное оружие, и производя один-единственный выстрел в сердце хозяина этой квартиры, - он же наркоторговец. Таких «валить» надо безо-всякого сожаления.
        Глава XIV
        Отношения накаляются
        Никита поднялся со своего места, не в силах поверить, как человек, у которого он должен был учиться работать, так хладнокровно застрелил безоружного человека. Он стоял, словно бы впав в некий ступор, не понимая, что теперь стоит делать. Из состояния «зачумленности» его вывел резкий оклик Романа:
        - Ты чего стоишь, будто воды в рот набрал? Сейчас приедет оперативная группа, смотри, что надо им говорить. Рожнов, имея оперативную информацию о том, что этот «ублюдок» получил крупную партию наркотиков, находился у него в квартире, из соображений, чтобы тот никуда не свалил, делая это, заметь, строго по личной инициативе. Они почему-то забыли запереть входную дверь изнутри. Мы с тобой, также располагая этой же информацией, которую получили только-что, не более часа назад, решили тут же ее проверить, действуя строго самостоятельно. Это понятно?
        - Да, - неуверенно сказал младший сотрудник, - но ведь было совсем по другому.
        - Да кого, «чих-пых», здесь интересует, как было на самом деле! - начиная нервничать повысил голос старший оперативник, - Информация, по наркоте, не подтвердилась, ну и что? Зато ликвидирован очередной крупный наркоторговец. Что тут не понятного?
        Бирюков ничего не ответил, только ниже опустил свою голову. Его напарник, между тем, достал из кармана носовой платок и с его помощью стал тщательно стирать с табельного оружия отпечатки оставленных им только-что пальцев. Затем он положил его на стол, а из кармана своей куртки извлек мелкокалиберный револьвер. Сделав из него выстрел в стену, граничащую с коридором, оперативник, также протерев его платком, вложил в руку убитого. Закончив свои нехитрые манипуляции, Роман продолжил инструктировать «молодого»:
        - Так получилось, что я двигался первым и, зайдя в комнату, увидел в руках у Укорина огнестрельное оружие. Не сомневаясь в его намерениях, я отпрыгнул в сторону, и как раз вовремя, так он произвел в мою сторону выстрел. Пуля попала в стену, я же упал, ударившись, на пол.
        Тут старший оперуполномоченный подошел к выходу из коридора и продемонстрировал, как он падал, оставив на пыльном полу и одетой на него кожаной куртке характерный подтверждающий след. Поднявшись, он снова заговорил:
        - Ты, Ник, идя сзади меня, увидев, что на нас совершается самое настоящее вооруженное нападение, а главное, что «Корян» собирается продолжить стрельбу, моментально извлек из кобуры табельное оружие и, одним метким выстрелом, положил конец его гнусным намереньям. Поверь, за такие действия тебе еще медаль будут вручать. Почему же он повел себя подобным-вот образом, и как умудрился остаться вооруженным рядом с оперативным сотрудником нарка-контроля, мы никогда не узнаем, потому что он никому уже ничего не расскажет.
        - Нет. Я не согласен, - зло прищурив глаза, запротестовал новобранец, - это какая-то очередная «подстава». Я на это не подпишусь. Сами «рулите» свою сплошную «херню», раз она вам так нравится.
        - Вот значит ты как? - усмехнулся Роман, понимая, что нахрапом этого «юнца» взять не получилось, - Твой напарник попадает в беду, а ты и помочь ему не готов? Как же ты дальше работать-то собираешься? Совесть не загрызет?
        - Я переведусь, - парировал Бирюков, - но сначала сдам вас - по полной программе.
        Тут вмешался молчавший до этого Миша Рожнов, предоставив сослуживцам самим разобраться в этой ставшей сложной для них ситуации:
        - А чего ты, Рома, с ним церемонишься? Давай немного переиграем. Получится, что Паша сделал не один выстрел, а два. Новичок, в силу своей неопытности, замешкался с извлечением пистолета и «словил» меткую пулю. Ты же, поскольку, он все-таки успел достать то, чем стреляет, перехватил его у него и смог умело застрелить этого отъявленного «мерзавца». Тогда медаль достается тебе, а не твоему несговорчивому - толи напарнику, толи подставному лицу.
        В этот момент Бирюков, видя, что ситуация осложнилась до критического предела, схватил со стола свой «Макаров» и наставил его на двух заговорщиков.
        - Не сомневайтесь, - жестко проговорил он, распаляясь все больше - первый, кто направит на меня свою «пушку», ляжет рядом с этим любителем «наркоты».
        - Нет, нет, нет, - энергично запротестовал Киров, разводя в стороны руки, - никто здесь больше никого не убьет. Просто давайте взвесим все наши шансы. Во-первых: «барыга» убит из «ствола» «молодого», тут не поспоришь: свое оружие передавать кому бы тони-было строго-настрого воспрещается. Так-что стрелял Бирюков, ничего тут другого не будет. Во-вторых: нас с тобой, Миша, двое, а он абсолютно один, и пусть он говорит, что захочет, все равно правда будет за нами, а его обвинят в лжесвидетельстве. Все ведь просто. Таким образом, Ник, пока не наделал глупостей, опусти свою «пушку» и, как следует, поразмысли: стоит ли еще «ломать дров» в этой итак не простой ситуации?
        В словах старшего оперуполномоченного была доля истины, и новобранец, задумавшись, опустил вниз свое табельное оружие. Представитель нарка-контроля, воспользовавшись этой небольшою заминкой, направился к выходу, рассудительно пояснив:
        - Вы тут пока разбирайтесь, а я отправлюсь припрячу «товар». Не хотелось бы, чтобы к приезду следственной группы, он все еще находился бы здесь, в этом самом ненадежном на свете месте. Очень бы не хотелось, чтобы все наши усилия оказались напрасны.
        Оставшись наедине, Киров сел на диван, раскинув в стороны руки, и положив их сверху на спинку. Кивком головы, предложив сесть и напарнику, он, глядя ему прямо в глаза, занудно спросил:
        - Так что ты выберешь, Ник - медаль, в придачу с преданным другом, либо же просто тюрьму без друзей и родных?
        Бирюков ничего не отвечал, с выражением явной ярости поглядывая в сторону этого беспринципного человека.
        - Ты можешь мне не поверить, - Роман снова завел прерванный разговор, - но я тебя понимаю совершенно прекрасно. Когда-то и я был таким же, как ты - хотел быть абсолютно честным и побороть всю преступность. Однако со временем стал понимать, что такие качества как: честь, искренность, порядочность, нравственность, объективность и справедливость, на самом деле, «на хер», никому не нужны. И тогда я стал определенно задумываться: а кому вообще нужно то, что я делаю? В этом мире каждый думает только о своей собственной заднице, и чужие проблемы никого - совершенно никого - не интересуют. Вот тебе яркий пример: твой напарник попадает в беду, и никакое руководство, никакая, напрочь прогнившая в своей основе система, не станет, в данной ситуации, ему помогать. Есть только ты - единственный человек, на которого он может понадеяться и положиться, но вместо того, чтобы прикрыть спину своему преданному товарищу, напротив, намерен его «утопить». Как ты жить после этого думаешь? Мы убили врага - это нормально, но если дойдет до того, что мы сами начнем грызть глотки друг другу, тогда, поверь, в мире начнется
огромный неуправляемый хаос. Власть должна оставаться сильной всегда, чтобы ее боялись и уважали. Вот тебе, к примеру, вопрос: почему ты думаешь преступность до сих пор не вышла из-под контроля?
        - Не знаю, - машинально отвечал Бирюков.
        - Да только лишь потому, что все более или менее значимые преступники знают, что в исключительных случаях, когда они слишком уж зарываются, с ними может случиться вот-точно такая же печально-неожиданная история. Ты спросишь: а почему не разобраться подобным же образом, напрямую, с «Ашером»? Что ж, я тебе совершенно откровенно отвечу: он руководит сплоченной организованной группой, практически мафией, а на таких у нас, к моему величайшему сожалению, пока еще руки не доросли. И если бы судья не повернула все в другую отстоящую от законодательства сторону и не отпустила его «отмороженного» сынка, «хрен» бы я ему чего стал платить, потому что, был бы прав - совершенно. А сейчас, получается, что я, вроде как бы не прав: невиновного задержал и избил. А у них за такие «косяки» принято жизнью платить, ну или большими деньгами. Поэтому и приходится суетиться. Не хочется, знаешь ли, умирать только за то, что ты хорошо делал свою работу. Однако, можешь даже не сомневаться, придет и на их улицу печаль и унынье.
        Киров, в силу своей должности, и накопленного жизнью опыта, приобретенного за долгие годы службы, являлся неплохим психологом и, говоря с Никитой, заметил, что смог посеять в его голове необходимые ему, как воздух, сомнения. На самом деле, ему уже давно было «наплевать» «на любого и каждого». Романа интересовало только достижение поставленных им перед собой целей, однако не смотря ни на что, с помощью красивых слов и убедительных спокойных речей, он, в принципе, мог легко склонить на свою сторону любых неопытных еще в этой жизни людей. Видя, что напарник вроде, как бы и «сдался», он, чтобы закрепить достигнутый им успех, закончил свой монолог всегда считавшейся за эффективную фразой:
        - Завтра, послезавтра у нас выходные. Отчет с нас никто не потребует. Ты не горячись. За эти дни все обдумай, а в понедельник выразишь на бумаге свое решение, а там уже будем смотреть, кто ты нам - друг, или враг.
        Лишь только он завершил говорить, в комнату, уже без дорожной сумки, вернулся Рожнов. Пока сослуживцы беседовали, он успел спуститься по лестнице вниз, сел в свою оставленную возле дома автомашину и, отъехав чуть более пяти сотен метров, спрятал наркотики в заранее приготовленном месте. Это был пустующий небольших размеров гараж, который представитель нарка-контроля счел возможным использовать для того, чтобы провернуть это опасное, но чрезвычайно прибыльно-эффективное дело. Надежно заперев хранилище на замок, он выдвинулся обратной дорогой.
        Возвращаясь, он обратил внимание, что сзади него, на расстояние менее одного километра, едет полицейская машина марки «Газель». «Это наверное к нам»? - промелькнуло у него в голове. Ему удалось припарковаться так, чтобы оказаться вне зоны видимости спешивших на место происшествия сотрудников местной полиции. Поднявшись в квартиру, уже мертвого «нарка-барона» Укорина, он негромко воскликнул:
        - Все соберитесь, уже подъезжают!
        Все прекрасно поняли кого он имеет, при этом, в виду и, действительно, через три минуты, следом за ним, ввалилась следственно-оперативная группа. Как и было ранее запланировано, старший оперуполномоченный обстоятельно рассказал, что произошло в этой комнате. Убедившись, что все сделано в рамках существующего законодательства, представитель Следственного комитета, потребовав к понедельнику со всех участников событий подробные рапорта, отпустил их отдыхать, сам же приступил к осмотру места печальных событий.
        Когда напарники оказались на улице, и сели в служебную автомашину, Роман, еще раз, обратился к напарнику Бирюкову:
        - Ты, Ник, все-таки, как следует подумай над моими словами. Только хорошенько подумай. Ведь если даже допустить досадную мысль, что тебе удалось отстоять свою предательскую позицию, хотя это что-то из фантастической области, то после этого слух о твоей гнусной сущности, мигом разлетится по московским отделам, и вряд ли ты сможешь найти себе коллектив, где тебя смогут радушно принять.
        - Хорошо, Роман - согласился неопытный новобранец, перебирая в голове множественные варианты развития дальнейших событий, - я обязательно поразмыслю над твоими словами. Хоть мне это и не приятно, но может быть я, все же, приму твою сторону. Завтра работаем?
        - Конечно, - более дружелюбным голосом отвечал майор Киров, направляя служебную «четырнадцатую» прямиком на «Петровку», - ты же слышал, что сказал нам начальник. Свои дела своими, но и основную службу никто нам не отменял. Если поможешь решить мне проблемы, то и на меня можешь всегда положиться. Кстати, мы захватили у «Коряна» пятнадцать килограмм «Кокаина», пять кило, по праву, твои.
        Старший оперуполномоченный умышленно вдвое уменьшил вес добытого ими наркотика, чтобы, после расчета с кавказцами, что-то осталось и у него. Воспитанник же ему с убежденностью отвечал:
        - Нет… Мне ничего не надо. Как-нибудь перебьюсь.
        - Да ладно, Ник, брось, - настаивал опытный сыщик, желая «связать» новобранца, еще и дележом похищенного у преступника «Кокаина», - Ты хоть знаешь сколько сейчас стоит добытый нами наркотик?
        - Нет, - искренне отвечал младший сотрудник, - как-то не интересовался. Не было определенной нужды. Я к этой заразе отношусь очень даже презрительно.
        - А зря. От них, в существующих условиях жизни, никуда уже деться нельзя, - назидательно произнес старший наставник, - вся наша работа, в основном, проходит через эту поганую «наркоту». Так-что хочешь ты этого, или нет, но сталкиваться с этим постоянно придется. Так вот: вернемся к обозначению стоимости. По нынешнему курсу, один грамм не отборного «Кокса» стоит от ста, до ста двадцати «американских рублей». Это зависит от качества предлагаемого товара. Таким образом, пять килограмм можно свободно реализовать за полмиллиона долларов-баксов, как тебе будет угодно. Где ты еще сможешь заработать такие огромные деньги? В «ментовке»? Так-это вряд ли.
        Лишь на секунду глаза Никиты загорелись нехорошим «дьявольским» блеском, когда он осознал, что может, совершенно спокойно, иметь у себя озвученную напарником сумму, но тут же взгляд его быстро «потух», и он уверенно констатировал:
        - Все равно не надо. Я обойдусь.
        Это мерцание не ускользнуло от взгляда опытного, в таких делах, сыщика. Он понял, что его новый воспитанник чего-то не договаривает. «Точно, гад, подставной. И самое главное, сука, ведет против меня какую-то хитрую двойную игру», - определенно решил про себя майор Киров. Он определенно решил любыми путями избавиться от этой прилипшей к нему «назойливой мухи».
        Однако вида о своих соображениях оперативник не показал. Продолжая выражать доброжелательность, он перевел беседу на отвлеченные темы, и так, за разговорами, они, не спеша, доехали до здания Управления, где Бирюков пересел в свою старенькую «девятку», и напарники до утра распрощались. Время было уже около часа ночи, нужно было еще успеть отдохнуть. Какое-то время они следовали друг за другом, но постепенно пути их разошлись: один жил в самом городе, другому же надо было попасть в ближнее Подмосковье.
        В то же самое время, пока они следовали до «Петровки», Рожнов вернулся к тому-самому гаражу, где спрятал похищенный «Кокаин», извлек из него дорожную сумку и, бросив ее к себе в автомашину, отправился к месту, где они договорились встретиться с Кировым, чтобы разделить захваченную добычу. Он прибыл чуть ранее, и ему пришлось еще двадцать минут ожидать, когда приедет его полицейский подельник. Согласно существующего между обоими договора, ему должно было достаться десять килограммов захваченной «наркоты». Он сразу же отделил свою часть вредоносного зелья и теперь ожидал только того, чтобы вручить оставшееся Роману.
        Когда все же тот появился, передавая ему тяжелую ношу, Михаил подтвердил:
        - Здесь двадцать кило - доля твоя и твоего несговорчивого новобранца. Ты как? Уверен, что он нас не сдаст?
        - Это проблема моя, мне ее и решать, - сквозь зубы злобно ответил старший оперативник.
        - Я в этом не сомневаюсь, - согласился представитель нарка-контроля.
        После этой непродолжительной не самой дружественной беседы, авантюристы расселись по своим автомоторным средствам и разъехались уже в разные стороны.
        Глава XV
        Маньяк входит во вкус
        Ночная Москва. Начинается суббота. Время близится к двум часам. По слабоосвещенной улице, в одном из самых неблагополучных районов, идет подвыпившая молодая женщина. Судя по ее внешнему виду: откровенной, синего цвета, блузке, короткой джинсовой юбке, сетчатых чулках и туфлях на высоком каблуке, она представляет одну из самых древнейших «профессий» и имеет довольно низкий общественный статус. Ей вряд ли исполнилось двадцать семь лет, но в своем «ремесле» она считалась уже достаточно «старой». Располневшее от периодического употребления алкоголя и постоянных перееданий тело, чтобы «продаваться», требовало нечто больше, чем просто желание своей обладательницы. Именно по этой причине этой неблаговидной девушке приходилось разряжаться и обильно наносить косметику на пухлое осунувшееся лицо. Только так она могла создать в себе хоть какую-то привлекательность. Еще ее полноту можно было скрыть, путем увеличения невысокого от природы роста, чего она успешно достигала с помощью «лабутенов». Было вполне очевидно, что «ночная бабочка» возвращалась от очередного клиента, посчитав свою «трудовую деятельность»
на сегодняшний день законченной.
        Девушка шла по тротуару, скрываясь в тени нависших деревьев. В столь поздний час, она выглядела очень одиноко в этой пустынной части столицы. По смежной части дороги, скрывающейся за широколиственными насаждениями, изредка проезжали машины, но из-за густой листвы разглядеть из них пешехода было практически невозможно. Зная, что она находится совершенно одна, путана, волоча по земле свою дамскую сумочку, не стесняясь вела беседу с собою сама:
        - Вот, урод (очевидно, имелся в виду человека, которого обслужила последним), «мусолил» три часа, а дал, как украл. Тыщенку хоть бы накинул лишнию, так нет же, заплатил копейка в копейку. «Гад» одним словом.
        На минуту она замолчала, видимо пытаясь собраться с более «светлыми» мыслями, что, в принципе, давалось ей с невероятным трудом. Затем, двигаясь дальше в известном ей направлении, и постоянно, при том, спотыкаясь, заплетающимся языком, принялась безжалостно костить свою нелегкую жизнь:
        - Кто бы знал, как все надоело? Десять лет работаю проституткой, заколачиваю за ночь до шести-семи тысяч, хотя в былые времена могла «делать» и больше, но деньги «утекают» сквозь пальцы, словно вода. Куда? Сама на «хер» не понимаю. Ни угла своего, ни семьи, ни шиша за душой, а жизнь безвозвратно уходит, так, глядишь, и совсем пропадет без следа. Правда весело, но опять же повеселиться случается не всегда. Бывают такие клиенты - одно слово - хоть плач.
        Она, наверное, много еще чего собиралась причитать о своей неудавшейся тяжелой судьбе, но внезапно у ней на пути, словно из воздуха, выросла высокая мужская фигура, облаченная в одеяние черного цвета. На голове у него находилась широкая шляпа, скрывающая своими полями большую половину лица.
        Узрев незнакомца, молодая женщина сначала вроде бы испугалась, но «бродивший» по ее крови алкоголь разогревал ее и притуплял все имеющиеся у человека инстинкты. При подобных неожиданных встречах, путана старалась брать инициативу в свои руки, чтобы попытаться склонить очередного представителя мужской половины, населяющей грешную землю, стать ее следующим клиентом. Облокотившись на него, она заискивающе вопрошала:
        - Тебе что, красавчик, поразвлечься охота? Давай уже. Я всегда готова скрасить досуг такого красавца (лица она его, при этом, не видела и говорила так только затем, чтобы еще больше расположить к себе неизвестного).
        Чужак молчал, лишь в знак согласия кивая своей головой. Получив утвердительно-положительное заключение «ночная бабочка» подняла голову, чтобы попытаться увидеть лицо своего нового кавалера, но своими пьяными глазами смогла различить лишь-только то, что оно является неестественно желтым.
        - А ты, случаем, не больной? - вдруг, что-то, как будто, щелкнуло в ее голове. Однако тут же «отбросив» в сторону все ненужные мысли, она уверенно вскрикнула, - Ну, шут с тобой, что больной, у меня где-то предохранительная «резинка» в сумочке завалялась. Так-что справимся и с этой проблемой.
        Тут она, впечатленная молчанием очередного клиента, и приняв его, за абсолютное согласие со всеми ее предложениями, решила поднять свою обычную цену:
        - Пять тысяч в час. И деньги вперед.
        Хоть она и была очень пьяной, но где-то в глубине души понимала, что, чуть ли не вдвое, «заломила» стоимость третьесортной не очень располагающей к себе проститутки, и уже хотела сказать, что таким образом пошутила, как вдруг заметила, что незнакомец и на этот раз утвердительно кивнул головой. Он протянул ей две пятитысячные купюры и взмахом руки пригласил следовать за собой. Сам же уверенно зашагал, направляясь к дороге.
        Удостоверившись, что предстоящая ей «работа» уже оплачена полностью, довольная девушка, продолжая неуверенно спотыкаться, засеменила вслед за мужчиной. При этом, она продолжала неугомонно «трепать» своим языком:
        - Э, «Молчун» (так окрестила она незнакомца), да-к ты два часа хочешь «иметь» такую красотку, как я? Что ж, я этому только рада: желанье клиента - закон.
        Пройдя не более пятидесяти метров, они подошли к автомобилю, одиноко стоящему и укрытому тенью деревьев, расположившемуся, при том, на абсолютно неосвещаемой территории. Его марку «ночная бабочка» разлить не сумела, так-как было очень темно, да и, по правде сказать, ей это было совершенно не нужно. Очутившись в салоне, она была приятно удивлена, что на панели приборов стоит открытая банка алкогольного коктейля, носящего названье «Джин-тоник». По-хорошему изумленная таким необычно-удивительным ей сюрпризом, молодая женщина бесцеремонно протянула к баночке руку.
        - О, да ты пьешь за рулем, милый красавчик, - отхлебывая из металлической посуды, простодушно произнесла проститутка. - А ты разве не знаешь, что это запрещено российским законом. А раз так, и поскольку, тебе нельзя, то пить буду я, чтобы стать более ласковой. Ты как, не возражаешь?
        Незнакомец помотал головой, подтверждая, что вполне согласен с желанием своей пассажирки. Продолжая наслаждаться напитком, проститутка продолжала весело лепетать:
        - А куда мы сейчас направляемся? К тебе что ли? Или ты меня в лес куда завезешь, да там «трахнешь»? Если-что, я и в машине могу. Правда, при нынешней моей неуклюжей комплекции, сделать это будет несколько затруднительно, но ты не переживай, я не всегда такая была, и у меня сложилась очень обширная практика. Поверь, ты будешь доволен, тебе очень понравится. Ты мне еще премию, даже, «выпишешь». Я очень удивлюсь, если случится не так.
        Постепенно, чем больше глотков девушка делала из предложенной банки, ее неугомонный язык заплетался все более, а речь становилась совершенно бессвязной. Хоть она и силилась оставаться веселой и бодрой, но было очевидно, что пассажирка медленно, но довольно-таки уверенно, погружается в принудительный сон. Почувствовав это, она несколько запаниковала, но «отключающийся» мозг отказывался реагировать на защитные функции организма. Она успела только сказать:
        - Что ты мне подсыпал, «мерзавец»? Ты что «ублюдок» собираешься со мной сделать? Отпусти меня и забери свои деньги.
        На этих словах она закрыла глаза и крепко уснула.
        - Наконец-то заткнулась, - словно змея, прошипел незнакомец, - а то так надоела, что я готов был уже сам тебя «отрубить».
        Дальше он направил свою машину прямиком к Царицынской лесопарковой зоне. Остановившись на некотором удалении от лесопосадки, он припарковал машину, сделав это исключительно по правилам дорожного движения так, чтобы она оказалась с краю проезжей части в том месте, где к тому времени наблюдалось уже несколько автомобилей. Мужчина выбрал именно этот промежуток дороги не случайно, так-как он располагался, как раз, по пути в местное отделенье полиции. Ровно в пять часов десять минут стало понятно, что именно явилось причиной, такого его поведения.
        По Ново-царицынскому шоссе, следуя друг за другом, продвигались два заполненных до отказа автобуса, участвовавшие в снятии со своих постов дежуривших в эту ночь полицейских. Как только они скрылись из виду, новоявленный мистер «Икс» завел двигатель своего автотранспорта и вывел автомобиль на проезжую часть. Не вызывало никаких маломальских сомнений, что он был в курсе проводимых правоохранительными органами мероприятий в Царицыно. На улице уже рассвело, но движение в городе еще не было интенсивным, наблюдалось самое спокойное время суток, тем более, в этом районе столицы.
        Господин «Инкогнито» съехал с основного маршрута и стал углубляться в лесопосадку до тех пор, пока это являлось возможным. Подъехав, наиболее близко, к тому самому месту, где обычно находили изуродованные женские трупы, мужчина остановил свой автотранспорт. Сняв с себя шляпу, которая ему только мешала, он обнажил уже знакомую желтую маску в виде резиновой тыквы. Подойдя к пассажирской двери, незнакомец открыл ее, извлекая наружу бесчувственное тело «изрядно-набравшейся» проститутки. Одновременно с этим, с заднего сиденья авто он захватил небольшую средних размеров дорожную сумку. Повесив ее себе на плечо, он, практически не напрягаясь, взвалил на другое спящую девушку и понес все это разом, углубляясь в парковую зону лесного массива.
        Отойдя от машины метров на двести, неизвестный небрежно бросил на землю живую, но «окутанную» «мертвецким сном», ношу, после чего открыл свою сумку. Сверху лежал непрозрачный серебристого цвета «Скотч». Именно его он решил использовать в первую очередь. Раздев «ночную бабочку» до гола, он принялся методично и прочно связывать ей за спиной руки, после чего перешел к ногам, скрепив их между собой, в районе лодыжек. Далее, он извлек наружу прочную канатную веревку, переплетенную между собой, и имеющую общую толщину, сравнимую с человеческим пальцем. С одного конца этой бечевки человек «с головою тыквы» сделал петлю, изобразив ее в виде удавки. Ту же он захватил ею голеностопный сустав своей ничего не знающей жертвы.
        Закончив эти несложные приготовления, незнакомец перекинул другой конец получившегося устройства через возвышающийся над землей толстый сук дерева и, подхватив его с другой стороны, стал подтягивать тело кверху. Когда голова оказалась на расстоянии девяноста сантиметров от травянистой земли, мужчина, облаченный в страшную маску, зафиксировал туловище проститутки в таком подвешенном положении, прочно замотав веревку за другим более низким сучком.
        Несколько секунд полюбовавшись своей нехитрой «работой», он снова полез в черную сумку и достал из нее небольшую металлическую коробку. Там находились всевозможные швейные принадлежности. Достав утыканную иголками, словно бы ежик, подушечку, господин «Инкогнито», некоторое время ее разглядывал, пока не выбрал себе не очень длинную прямую иглу - не более пяти сантиметров длинной. Из этой же шкатулки он извлек тонкую медную проволоку. Привычным движением легко загнал ее в ушко.
        С этим своеобразным приготовленным «инструментом», мучитель приблизился к своей жертве и начал медленно зашивать ей рот. Хоть та и была под сильным обуявшим ее тело «кайфом», да еще и, кроме всего прочего, накачена клофелином, но боль от прошивания, совершаемого без наркоза, как принято говорить: «на живую», постепенно стала приводить молодую женщину в чувство.
        Она смогла, кое-как, ощущать окружающую обстановку лишь тогда, когда ее губы уже, наполовину, были пришиты друг к другу. Кричать страдалица уже не могла, а только мычала и жутко пыхтела. Она попыталась начать дергать телом, но очень скоро поняла, что связана очень крепко, а главное, висит вниз головой. Все эти манипуляции привели к тому, что она смогла наконец-то открыть слипшиеся глаза. Широко раскрыв свои веки, девушка оцепенела от ужаса. Что же она могла такого увидеть? Склонившуюся над ее лицом жуткую страшную «тыкву», приделанную к туловищу человека, одетого во все черное. На нее уставился взгляд, не выражающий - ни жалости, ни состраданий. Здесь было от чего впасть в неестественный ступор. Именно это и случилось с опытной проституткой.
        Хоть где-то в глубине души охватившая ее паника и кричала что нужно орать, брыкаться и делать все, чтобы хоть как-то освободиться от связывающих ее пут, однако, на самом деле, ее тело словно сковало неведомой силой, а изнутри не могло вырваться ни единого сколько-нибудь сильного звука. Тихонько постанывая, жертва наблюдала за тем, как изверг заканчивает начатое им «дело», причиняющее ей неимоверно-мучительные страдания. Лишь крупные капли слез беспрестанно стекали вниз, постепенно делая мокрыми ее спускающиеся к земле длинные пышные волосы.
        Когда губы были прочно пришиты, тиран проделал точно такую же операцию с половым органом «ночной бабочки», после чего счел возможным швейные принадлежности убрать обратно в коробочку. Затем он извлек из своей сумки шприц и большую ампулу «Адреналина». Методично заполнив жидкостью игольчатую полимерную емкость, мучитель вколол ее в вену исстрадавшейся терпели-вицы, прямо так, не перетягивая руку жгутом. Молодая женщина почувствовала невероятный прилив сил, однако, в этой ситуации бесполезный, так-как сделать она все равно ничего не могла: в первую очередь из-за сковавшего ее ужаса, да и потом, изувер, видимо, хорошо знал свое «дело», полностью ограничив движения жертвы.
        На все эти приготовления у страшного незнакомца ушло чуть более двадцати минут времени. Далее, убрав не нужный уже инструмент, он достал острозаточенный медицинский скальпель и, покрутив им перед глазами висящей вниз головой проститутки, рукой, одетой в черную кожаную перчатку, сделал первый надрез, проведя им наискось через левую щеку, образовав, таким образом, рану, длинной в три и шириной в полтора сантиметра. Поскольку тело висело кверху ногами, кровь заструилась немножко быстрее, чем в обычных случаях, когда живо-рез пытал своих мучениц, оставляя их исключительно лежа.
        Осознав перспективу довольно-быстронаступающей смерти, терзатель сменил тактику и начал резать сначала ноги страдалицы. Он делал небольшие не проникающие глубоко в тело разрезы, повреждая лишь кожный покров и верхний слой жировой прослойки, едва достигая мышечной ткани. Таким образом причиняя девушке невероятно-мучительные страдания, ирод, практически, не обескровливал ее туловище. Живодер тонко знал свое «дело». Он действовал не спеша, но достаточно энергично, постепенно превращая тело мученицы в одну сплошную телесную рану с невероятно затейливо-безграничным рисунком. Да, именно так, он считал, что непременно «творит».
        Как, наверное, все уже догадались, эти действия один в один напоминали расправу над семьей отца того забитого мальчика из города Нижний Новгород, который сам, в свое время, натерпелся от матери невероятных страданий. Однако, нельзя с достоверностью утверждать, что и здесь орудовал именно он. Этот человек, вполне мог знать о тех страшных событиях, и теперь старался, возможно, копировать ту ужасную разыгравшуюся тогда в Подмосковье трагедию и те жестокие методы, какие в своей расправе использовал юноша с ожесточенным безжалостным сердцем.
        Глава XVI
        Случайный свидетель
        Закончив терзать тело девушки, истязатель почувствовал, что нарастает пик его сексуального возбуждения. Он «исполосовал» все уже туловище, включая лицо, оставив не тронутым лишь мягкий живот. Девушка находилась еще в сознании, но практически уже не ощущала, что с ней происходит. И только-лишь в этот момент тиран решил переходить к финальной части своего ужасного действа.
        Держа в руке скальпель, он медленно, но с нажимом, повел им от нижней части брюшной полости, двигаясь к солнечному сплетению, разрезая и кожу, и жировую прослойку, и мышечную ткань, оголяя внутренние органы «ливерной» части всего организма. Когда он закончил, то с удивлением, вдруг, увидел, что кишечник, должный в такой ситуации вывалиться наружу, продолжает прочно оставаться на своем месте. Он сразу же сообразил, что это стало возможным из-за скопившегося между ним жира, который привел к некоторому срастанию органов между собой.
        Такое положение дел привело исключительно спокойного до этого времени мучителя в неописуемо-жестокое бешенство. Не помня себя он, с помощью скальпеля, стал вырезать из тела все: матку, кишечник, мочевой пузырь, почки, желудок, печень и другие внутренние органы, разбрасывая их по округе. Он смог остановиться в своем безумстве, лишь-только тогда, когда почувствовал сильное напряжение в нижней части своей паховой области. К тому моменту, вся брюшная полость молодой женщины была освобождена, а позвоночник с внутренней стороны оголился.
        В какой момент умерла мученица, сказать трудно, но к концу этого лиходейства, признаков жизни она уже, точно, не подавала. Бросив в сумку ненужный более скальпель, изувер извлек из нее контрацептивное средство и небольшие металлические щипцы. Перекусив проволоку, стягивающую губы жертвы, он мощнейшим ударом кулака сломал покойнице нижнюю челюсть, после чего, подняв ее вверх, занялся с трупом оральным сексом.
        Вдруг, на самом пике этого не естественного по своей природной сущности акта, тело изверга напряглось от предчувствия близкой опасности. Каждая клеточка на его спине передавала сигнал, будто сзади кто-то находится. Он тут же обернулся и увидел, как за ним внимательно наблюдает, с глазами, полными ужаса, немолодой уже невзрачный мужчина.
        Это был смотритель за Царицынским заповедником: Берестов Иван Кондратьевич. Было ему уже «глубоко» за пятьдесят лет. Средний рост, равный ста семидесяти пяти сантиметрам, и довольно коренастое телосложение, давали полную возможность располагать, что он не лишен физической силы. Круглая физиономия с серым цветом лица, впалыми карими глазами и сильно исхудавшими ввалившимися щеками, свидетельствовали о наличии у него, какого-то неизлечимого мучившего его тело заболевания. Скорее всего, это и стало причиной его работы на этом, в основном, спокойном объекте. Голова его была покрыта черной бейсболкой, скрывающей его плешивую волосатость. Одет он был в пятнистую форму с отличительным цветом «хаки». На ногах обуты легкие полукеды.
        Как и обычно, по ранним утрам, он вышел на утреннюю прогулку, с целью осмотра вверенных ему под наблюденье владений. Обычно он обследовал автодороги и примыкающую к ним леса-часть. Именно он и находил все предыдущие трупы. Этот раз, также, не стал исключением, только имел небольшое различие. Уже проходя по проезжей части, он заметил в лесопарковой полосе чуть углубившуюся в нее автомашину. Поравнявшись с ней, он предусмотрительно запомнил государственный регистрационно-отличительный знак. «Чутье» ему подсказывало, что необходимо двигаться дальше. Так он и поступил.
        Пройдя метров сто семьдесят, Берестов обнаружил уже описанную выше картину. Окаменев от охватившего его ужаса, он наблюдал за действиями маньяка с того самого момента, когда он начал разбрасывать по округе внутренние органы жертвы. Что происходило в дальнейшем повергло смотрителя в еще больший панический сверхъестественный страх, и он, совсем уже было, собирался бежать отсюда подальше, как жуткая тыквенная голова обернулась, и их глаза, пересекаясь взглядами, встретились. Столько было безжалостной неимоверной жестокости в тех очах, что пришлось лицезреть незадачливому смотрителю, что он тут же абсолютно ясно себе уяснил, что вымолить у их обладателя жалости, либо какой-то минимальной пощады, даже нечего было думать.
        Медлить больше было нельзя. Резко развернувшись, Иван Кондратьевич, не смотря на свой внушительный возраст и терзавшие его тело болезни, бросился быстро бежать, двигаясь напрямую через самую чащу леса, устремляясь прочь от этого ужасного места. Страшилище громко вскрикнув, словно это был подстреленный лев, и не доведя до конца свое грязное дело, бросилось бежать вдогонку за невольным свидетелем.
        Чувствовалось, что маньяк был намного моложе убегающего от него смотрителя, так как с каждой секундой расстояние между ними все более сокращалось. У преследователя не вызывало сомнений, что он легко догонит этого пожилого уже человека и жестоко отомстит ему за то, что он прервал его в высшей степени извращенные наслажденья. В душе он уже улыбался, представляя, как будет тиранить свою новую жертву. От таких мыслей его жажда крови только усиливалась и заставляла гнаться быстрее.
        У смотрителя, на этот же счет, были свои совершенно иные соображенья, так же подгонявшие его увеличивать скорость. Однако, не смотря на все свои силы, не молодой уже для таких состязаний мужчина начинал чувствовать, что преследователь его догоняет. Ему даже касалось, что он уже ощущает его зловонно-прерывистое дыхание.
        Убегающий был не так недалек от этой ужасающей истины. Между ним и чудовищем оставалось каких-то там пять или шесть метров, когда они выбежали к усадьбе, в которую упирался Еготьевский тупик. Оказавшись на открытом пространстве живо-рез стушевался и прекратил ставшее опасным преследованье, остановившись на краю лесопосадки. Он прекрасно осознавал, что такой исторический парк не мог сторожить один человек, и, всяко, в здании имелась подмога и огнестрельное оружие.
        Задыхаясь от бешенства и собственной беспомощной ярости, человек с тыквенной маской, сквозь узкие щелки, «блестел» наполненными кровожадной решимости глазками, словно бы стараясь испепелить не ставшего его очередным мучеником врага. Берестов же, оказавшись перед спасительным зданием, извлек из кармана мобильник и, сразу же, стал названивать в службу спасения, куда скороговоркой передал текст ужасно-трагичного сообщения:
        - Царицыно… Усадьба… За мной гонится убийца… В лесу труп…
        Только эти слова, означающие, что через какое-то время здесь будет полиция, охладили воинственный пыл преследователя. Немедля долее ни секунды, он обернулся назад и бросился к месту своего страшного преступления. Впопыхах схватив дорожную сумку, он тут же проследовал к своему автотранспорту, оставив на земле неаккуратно сорванный контрацептив. Запрыгнув в автомобиль, он, выжимая из него все, что только можно, поспешил покинуть территорию лесопарковой зоны. Только оказавшись на Ново-царицынском шоссе, уже вовсю заполненным беспрестанно движущимся во всех направлениях транспортом, ирод смог немного расслабиться и выровнять скорость своей автомашины.
        Он сбежал, как нельзя более, вовремя. Не прошло и минуты с того момента, как маньяк выехал на общую трассу с Дольской улицы, туда же, вовсю «разрывая воздух» оглушительными сиренами свернула машина патрульно-постовой службы полиции.
        Время было половина восьмого. В Главном управлении МВД России по городу Москве на «Петровке» дежурила еще старая смена, когда пришло сообщение, что в лесопарковой зоне Царицынского заповедника, вновь обнаружен труп и, чуть было, не задержан преступник. Кроме его подробного описания был передан еще и номер автомобиля. Не трудно догадаться, что он был: «О245ГО50». Подробно занеся в служебную документацию все принятые им данные, старый дежурный передал эти сведенья новой смене.
        День был выходной - субботний, поэтому сотрудники, задействованные на службу прибывали к девяти часам наступившего утра. К этому времени прибыли и Роман с Бирюковым. Правда Киров чуть-чуть задержался, пояснив опоздание поломкой будильника. Их начальник уже был в курсе утреннего события, поэтому, как только все собрались, вызвал к себе обоих напарников.
        - Количество жертв, нашего «Губителя» (как уже известно, именно так оперативники окрестили этого безжалостного маньяка), - начал он свой инструктаж, нервно водя желваками, - дорогие господа сыщики, растет и все более множится. Он все более извращается в своих постылых безумствах. Дошло даже до того, что он чуть не убил смотрителя Царицынской усадьбы, пытавшегося его задержать. Кстати его уже доставляют сюда, и с минуты на минуту ожидаем его прибытия. Этого человека нужно обстоятельно обо всем допросить и старательно записать в протокол то, что он сможет поведать. На место происшествия выезжать вам не надо, я и так все смогу показать и рассказать, что, вдруг, станет не ясно. Уже имеются фотографии последней жертвы.
        Тут подполковник взял со стола несколько фотоснимков и передал их оперативникам, посоветовав подробно их изучить и ознакомиться с новыми зверствами. Они были представлены столь ужасно, что младший лейтенант смог осматривать их только мельком. Старший же оперуполномоченный отнесся к их изучению намного детальней. Когда он закончил, Кравцов с интересом спросил:
        - Ну, и что вы обо всем этом думаете?
        - Маньяк входит во вкус и начинает разнообразить свои жестокие преступления, - поделился результатами своих наблюдений Роман.
        - И не только, - не без заносчивости констатировал Виктор Иванович. - Он настолько уверовал в свою безнаказанность, что уже начал совершать непростительные для него и, извиняюсь за каламбур, выгодные нам ошибки.
        - То есть? - поинтересовался молчавший до сих пор Бирюков.
        - «Ублюдок» оставил на месте происшествия свой презерватив, - своеобразно усмехаясь, будто держал уже в руках признательные показания преступника, произнес подполковник, - так что теперь у нас есть его ДНК, номер машины, совпадающий с тем, что видели у дома убитой ранее Глебовой, описание его ужасающего костюма и отпечатки обуви, идентичные во всех трех указанных случаях. Если с головой взяться за дело, то поимка убийцы - это лишь вопрос времени, которого, как вы понимаете, у нас нет. Поэтому, ройте землю, сидите в засадах, берите сколько вам нужно людей, выслеживайте, пытайте, но чтобы к понедельнику маньяк сидел в камере.
        Тут руководитель остановился, чтобы сделать короткую паузу и восстановить, вдруг, сбившееся дыхание. Этой легкой заминкой решил воспользоваться новобранец.
        - А можно спросить? - поинтересовался он у подполковника.
        - Что такое?
        - А вот тот презерватив, - слегка тушуясь, допытывался Никита своим пытливым умом, - что если он подброшен преступником специально?
        - Что ты хочешь этим сказать? - недоумевал старослужащий офицер.
        - Что если предположить, - продолжал развивать свою мысль младший сотрудник, - будто этот контрацептив был использован другим человеком, а преступник его принес на место своей расправы и специально подкинул, чтобы подставить кого-то другого. И этим другим может быть каждый, даже Вы, товарищ полковник.
        - Хм, - мрачнея, сказал Кравцов, - об этом я не подумал, но это ничего не меняет. Ищем обладателя этого ДНК, а уже там разберемся - он это, или нет. Все ли теперь стало понятно?
        - Да, - хором ответили оба напарника, вставая со своих мест, явственно ожидая, что следующая команда будет: «По рабочим местам».
        Они практически угадали. Виктор Иванович, посчитав, что инструктаж закончен, жестко промолвил:
        - Тогда идите работать. В первую очередь допросите смотрителя, а потом выезжайте устанавливать принадлежность автомобильных номеров с машины убийцы.
        Он хотел сказать что-то еще, но в этот момент на его столе зазвонил телефон меж-управленческой связи. Изобразив рукой жест, означающий, что подчиненным нужно непременно дождаться окончания разговора, Кравцов поднял трубку. С помощью проводной связи дежурный докладывал, что к майору Кирову прибыл по оставленной им накануне визитке Раскатов Николай Селиверстович, сопровождаемый своим адвокатом. Подполковник приказал, чтобы их провели в кабинет старшего оперуполномоченного.
        - Так, планы немного меняются, - произнес начальник, изобразив на лице недовольное выражение, что с ним случалось всегда, когда происшествия начинали наслаиваться друг на друга. - К тебе, Рома, прибыл Раскатов с защитником. Придется уделить и этим господам наше время. Значит поступать будем так. Я перехвачу адвоката, предоставив тебе возможность пообщаться с самим преступником в более «интимной» «дружеской» обстановке и, по возможности, выведать все, что только возможно.
        Так и поступили. Все три офицера направились к рабочей комнате обоих напарников. Там, в сопровождении провожатого полицейского, уже находились «папа» Коля и небольшой толстенький представительного вида мужчина, всем своим видом напоминающий служителя концепции, помогающей преступникам спокойно уходить от ответственности.
        - Всезнающий Валерий Порфирьевич, - отрекомендовался он сам, и тут же представил и спутника, - защитник Раскатова Николая Селиверстовича.
        - Хорошая у Вас фамилия - говорящая, - не смог скрыть улыбки Кравцов, но мгновенно взяв себя в руки, высказал свое предложение. - Валерий Порфирьевич пройдите, пожалуйста, со мной. Мне необходимо выяснить у Вас несколько интересных вопросов.
        - А как же, тогда, мой клиент? - попытался возразить Всезнающий, - Я не должен с ним разлучаться.
        - А вы что, и спите с ним вместе? - съязвил майор Киров, презрительно улыбаясь.
        - Нет, но…, - уже не так уверенно Всезнающий пытался сохранить «в силе» заранее оговоренные с «папой» Колей условия.
        - Не бойтесь, - вежливо, но настойчиво, подхватывая его под руку, Кравцов увлекал адвоката с собой, постепенно удаляясь от остальных, - Вы же не думаете, что с вашим клиентом может что-то сучиться в Управлении МВД города Москвы?
        Что на это ответил Всезнающий так и осталось за гранью известного, потому что он, в этот момент, сопровождаемый подполковником, свернул за угол длинного коридора. Напарники, в то же самое время, занимались созерцанием уверенно держащегося Раскатова.
        Этот тридцатипятилетний невысокого роста мужчина, едва, по своей высоте, доходящий до ста шестидесяти сантиметров, плотного, лучше сказать, коренастого телосложения, по всему было видно, что достаточно жилистый и обладающей дюжей физической силой. Овальное лицо его переходило в череп, несколько неправильной формы с выпуклым выпирающим чуть больше положенного затылком. Именно эта причина заставляла носить «Папу» длинные вьющиеся к своим концам волосы, частично сглаживающие этот ненужный обладателю недостаток. Каре-зеленые глаза были узкими, «светились» «живым» умом и огромным мыслительным интеллектом, при том, что взгляд не лишен был своей твердости, решимости и отчаянно безрассудной жестокости. В былые времена он долгое время увлекался различными боевыми искусствами и, в частности, боксом, так что у Раскатова выработалась привычка сжимать плотно челюсти, что делало его облик еще более «ожесточенным». Особой приметой можно было назвать неимоверно большой расплющенный нос, в окончании имеющий вид картошки, что страшно уродовало его и без того не привлекательную отталкивающую физиономию. При
описываемых событиях, он был одет в строгий дорогой отутюженный костюм темного цвета, из-под которого виднелась голубая рубашка и красный утыканный рисунком в белый горошек отличительный галстук. На ногах обуты прочные кожаные ботинки черного цвета.
        Личность эта была довольно «серьезной», но Кирову, в своей практике, приходилось иметь дело и с более опасными и безжалостными людьми. По своему рангу, принятому в преступной иерархии, этот представитель преступных «авторитетов», явно уступал Алиеву, поэтому не вызвал у оперативника, совершенно никаких других эмоций, кроме как естественного желания побыстрее «засадить» этого жестокого неуравновешенного человека. Открывая дверь своего кабинета, он вежливо произнес:
        - Проходите, Николай Селиверстович, не стесняйтесь. Вас здесь никто не обидит. Мы просто зададим Вам несколько интересующих нас вопросов. Обещаю, что без Вашего защитника, мы никаких документов оформлять не возьмемся.
        - Ну что ж, пойдемте, - презрительно ухмыльнулся преступник, - посмотрим, что у вас там за вопросы?
        Глава XVII
        Допрос криминального авторитета
        Оказавшись у себя в привычных пенатах, Роман словно преобразился. Из вежливого, уравновешенного человека он, в один миг, превратился в разгневанного метающего глазами «молнии» безжалостного сотрудника правоохранительных органов, времен тридцатых-сороковых годов прошлого века, перед которым, вдруг, оказался враг трудового народа. Как и в былые незапамятные времена с него требовалось, в кратчайшие сроки, получить признательные показанья преступника. Различие состояло лишь в том, что тогда можно было применять любые доступные методы, сейчас же, каждое неосторожное действие могло привести в тюрьму самого полицейского, а отнюдь не преступника. Киров, не даром, заслужил себе прозвище «Костолома», потому что редко с кем позволял себе церемониться, всеми силами стараясь вывести подозреваемого на откровенный с ним разговор.
        Именно так старший оперуполномоченный хотел поступить и в этом ничем не отличающимся от других случае. Перейдя сразу на «Ты», он, бешено вращая глазами, жестко обратился к Раскатову:
        - Так, значит ты и есть так называемый «папа» Коля! Очень любишь над беззащитными девушками глумиться! Забиваешь их до полусмерти, а потом заставляешь своих «шестерок» убивать невинных жертв, а трупы закапывать! Это твое любимое развлечение!?
        - А ты чего, «Костолом», так рьяно распетушился? - резко «оборвал» сыщика Николай Селиверстович, ухмыляясь зловредной улыбкой, - Или уже с кавказцами смог расплатиться? «Ашер» тебя уже отпустил с денежного крючка, или до сих пор продолжает удерживать? Может решил и мне задолжать?
        Еле сдержавшись, чтобы не съездить бандита по «морде», Киров, сначала покраснел, а потом побелел от душившей его яростной злости. Крепко сжав челюсти, и мощно водя желваками, он встал со своего места, почти вплотную приблизив свое лицо к физиономии отчаянного преступника и, словно лев, прорычал сквозь крепко сжатые зубы:
        - Лично тебя, «мерзость», мои проблемы никак не касаются. Я совершенно не против того, чтобы стать еще и твоим кредитором. Только я тебе скажу таким образом: ты еще «херово подстрижен», чтобы открыто переть против меня. Такую «гниду», как ты, мне раздавить - словно бы плюнуть.
        Два эти сильные внутренним духом отважные, каждый по своему, человека с ненавистью смотрели друг другу в глаза, и никто из них не смел отвести в сторону взгляда. Это соревнование - кто кого пересмотрит - продолжалось не менее трех минут. Никто не хотел уступать. Наконец, желая прервать это бесполезное переглядывание, и имея намерение выручить опытного майора, из этой неловко-созданной им-самим ситуации, Бирюков решил вмешаться, задавая бандиту наводящий вопрос:
        - А скажите, пожалуйста, Николай Селиверстович: знаком ли Вам некто, носящий имя: Кафтанов Алексей Германович?
        Волей-неволей Раскатову пришлось посмотреть на сотрудника, пусть и молодого, но задавшему ему вопрос, который требовал немедленного ответа, и наиболее соответствовавшего сути интересующего оперативников дела:
        - Конечно, я его знаю (отрицать знакомство было бессмысленно, так-как этот молодой человек не раз появлялся вместе с преступником). За небольшую определенную плату, он выполнял у меня некоторые малозначительные «посылки».
        - «Убирать» за тобой? - вновь посчитал необходимым вмешаться опытный оперативник, - Ты совершаешь преступления, а он заметает следы. Не так ли?
        - И ты, хоть что-нибудь из своих наглых слов, доказать-то сумеешь? - злорадно съязвил преступник, бесцеремонно усаживаясь на стоящий возле стола младшего лейтенанта стул, и закидывая ногу на ногу.
        - Разумеется, - гневно отвечал сыщик, потирая свои руки так, будто разминал их перед предстоящим ему рукопашным боем, - и нам даже не потребуется знакомить твою гнусную «рожу» с нашим намордником (предполагая, в данном случае, дыхательный противогаз, о чем «папа» Коля, в силу своей давней преступной жизни, был неплохо осведомлен). У нас есть допрос Кафтанова, где черным по белому расписаны все твои бесславные «подвиги».
        - Могу ли я ознакомиться с тем, что он там «понарассказывал»? - поинтересовался бандит, чувствуя себя, в этой ситуации, совершенно непринужденно.
        - Не сомневайся, - вместо ответа, «выложил» ему грубость бывалый оперативник, - там столько всего «нарисовано», что тебя, уже сейчас, смело, можно в клетку сажать. Как тебе, Коля, такой-вот «расклад»?
        - Да ты никак, «Костолом», ополоумел «ваще», - сморщив лицо в презрительно-беспечной ухмылке, всем своим видом показывая, что он не из тех людей, на которых можно, вот так просто, наехать, и он уже все - сразу «поплыл», таким необычным-вот образом, Раскатов выразил отношение, ко всему здесь происходящему, - я скажу лишь одно: все что там «напел» этот «недоносок» - это голимо-полная чушь и «брехня»! И если ему хватило смелости обвинять меня в том, что я, якобы, отдал ему приказ кого-то убить, что ж я согласен: у вас это является доказательством, хоть и довольно хлипким, так как кроме этого на меня больше ничего не имеется. Так вот: я настаиваю на том, что раз так - пусть он, в таком случае, скажет мне свои обвиненья в лицо. Как говорит мой адвокат, и я ему доверяю, допрос одного человека, в корне расходящийся с показаниями другого, может стать доказательством, только после проведения очной ставки. Так обеспечьте нам ее проведение, а там уже и посмотрим, что вы имеете против меня.
        - Ничего я тебе, «гнида», устраивать не собираюсь, - подойдя к бандиту вплотную, и забрызгивая его слюной, скрипящим голосом, проговорил офицер, - у меня и так хватит всех полномочий, чтобы оформить твое задержание. А там посидишь ночку в пресс-хате, а с утра сам запросишься ко мне на беседу желая искренним образом покаяться во всех своих злодеяниях. А сделаешь ты это прекрасно осознавая, что следующая ночь тебе, как для мужику, будет последней.
        - А ты меня не пугай, - вставая с занятого им места, и вновь становясь напротив беспардонного сыщика, доподлинно повторяя его «фокус» со слюна-выделением, не забывая придавать голосу жесткие нотки, гневным голосом «прогремел» преступник Раскатов, - я пуганный. У меня уже на зону было три «ходки», так что все ваши методы мне известны. Пресс-хата - значит пресс-хата. Только ты «герой» после этого можешь собираться «реально» либо на кладбище, либо на зону. Я тебя не боюсь. Не таких еще повидал.
        - Ты что, «сука», мне угрожаешь!? - вставая в стойку, и готовясь перейти к нападению, прокричал разгневанный Киров, - да я тебя - сейчас здесь, на «хер», «урою»!
        Преступник в точности повторил движенья оперативника, готовясь дать ему достойный отпор. Никита, понимая, что здесь сейчас случится нечто непоправимое, поднялся со своего стула и встал между соперниками, руками, стараясь развести их - подальше друг от друга - в разные стороны. Те же, как два разъяренных тигра, стремились преодолеть возникшую между ними преграду, пытаясь оттолкнуть с пути новобранца.
        В этот момент на помощь младшему лейтенанту пришли начальник «убойного» отдела и защитник Всезнающий. Зайдя в помещенье, Кравцов «металлическим голосом» гаркнул:
        - Майор, вы что здесь за «спаринг» устроили. Вас что, даже на минуту, одних оставить нельзя?
        Появление руководителя и сопровождающего его адвоката произвело некоторый «охлаждающий» эффект на обоих готовых вцепиться другому в глотку противников.
        - Присядьте! - произнес Виктор Иванович тоном, каким умеют говорить только начальники так, чтобы их команды выполнялись беспрекословно.
        Противоборствующие стороны немного утихомирились и выполнили отданное им грубым голосом приказание, однако, продолжая поглядывать друг на друга, словно делящие добычу зверьки, разбежавшиеся верменно в стороны, лишь для того, чтобы перевести дыхание и немного восстановить свои силы, чтобы в дальнейшем, еще с большей яростью броситься в битву. Кравцов, видя, что уже можно довести до присутствующих имеющиеся у него значимые для всех сообщения, ненавязчиво произнес:
        - У меня на повестке дня две необычные новости: одна, простите за каламбур, плохая для нас и хорошая для наших гостей, другая - ни то, ни се, ни нашим, ни вашим. С какой начинать?
        Все находящиеся в кабинете молчали, понимая, что сейчас им предстоит услышать нечто такое, что сразу расставит все на места.
        - Тогда начну со второй, - равнодушно начал Виктор Иванович. - Пришли результаты судебно-медицинской экспертизы убитой в Царицынском парке девушки. Согласно этого заключения, смерть наступила в результате необратимых процессов, вызванных повреждением головного мозга. Проще сказать - от попадания пули.
        Здесь руководитель взял небольшую паузу и убедившись, что его внимательно слушают, продолжал:
        - Ну, и главная новость. Сегодня ночью в тюремной камере покончил с собой гражданин Кафтанов Алексей Германович.
        - Как? - привставая со своего места, выпучил глаза Киров.
        «Папа» Коля же только презрительно усмехнулся. Очевидно, для него, это нежданное обстоятельство, не было только-что вновь услышанным. Подполковник, меж тем, не замедлил ответить на поставленный перед ним вопрос старшего сыщика:
        - Очень просто. Удавился собственными штанами.
        Далее он уже обратился напрямую к бандиту:
        - Я так понимаю, Николай Селиверстович, Вам о том, как умерла одна из ваших «шлюх», ничего не известно?
        - Нахожусь в абсолютном неведении, - уверенно отвечал преступник, чуть сузив глаза, и не забыв придать лицу выражение крайней пренебрежительности.
        - Однако, я, надеюсь, Вас не затруднит дать показания о том, что именно Вам известно по обстоятельствам дела, - настаивал офицер.
        - Ни в коей мере, - не задумываясь согласился Раскатов, едва сдерживавшийся, чтобы не рассмеяться полицейским в лицо, - тем более, что мне и рассказывать-то особо нечего. Я ничего не знаю и, как вы правильно поняли, не понимаю.
        - Тогда Вас допросит наш молодой сотрудник, - распорядился Кравцов, и обращаясь к Роману, уже на выходе из кабинета жестко «отрезал», - майор следуй за мной.
        Лишь только они вышли, Бирюков достал протокол допроса свидетеля (именно такой статус теперь сохранялся за этим бандитом) и начал его заполнять. На все вопросы Раскатов давал недвусмысленные ответы. Проститутками он не заведовал, преступную деятельность не вел, никаких распоряжений кого-либо убивать не давал, и вообще, он являлся, чуть-ли не самым законопослушным и добропорядочным гражданином в этом большом и прекрасном городе. Вел абсолютно честный бизнес и пользовался авторитетом у населения, а то что его кто-то оговорил (да тем более мертвый), так что ж, такое может случиться, практически, с каждым. Важнее, по его мнению (с подсказки всезнающего адвоката), было запастись доказательствами, а уже потом склонять имя порядочного человека. На том дача показаний была благополучно закончена, и «папа» Коля, в сопровождении своего преданного защитника, покинул здание Управления МУРа.
        В то время, как Бирюков записывал за, вдруг, ставшим словоохотливым владельцем ресторанного бизнеса, начальник убойного отдела и его подчиненный проследовали в сторону кабинета Кравцова. Лишь только захлопнулась дверь, руководитель начал подводить неутешительные итоги:
        - Хорошо подготовились эти «мерзавцы» - «слили» Кафтанова и - «в воду концы». Ладно еще жертва умерла от пистолетного выстрела, а парнишка успел в этом абсолютно честно признаться. У нас теперь хоть «темного глухаря» не останется. Жаль, конечно, не удалось поднять «заказуху», но что поделать, такие у нас теперь в России законы - вера идет преступникам, а не потерпевшим, или свидетелям. В общем, дело нужно отправлять «земельникам» - в отдел по месту обнаружения трупа. Вам же, как-только уйдет Раскатов, необходимо будет допросить смотрителя из Царицынского заповедника, который уже прибыл и ожидает приема на вахте.
        - Что ж, получается «заказчика» мы отпускаем? - желая подтвердить услышанное переспросил очевидные вещи майор.
        - У тебя есть другие, более весомые, предложения? - удивился руководитель, расширяя удивленно глаза, - Ты предпочитаешь применить к нему третью или даже четвертую степень дознания (пытки и особо жестокие пытки), а потом, получив признательные показания, от которых, при своем адвокате, он все равно успешно откажется, начинать сразу готовиться в места не столь отдаленные? Это твоя основная задача? А как же твоя молодая жена? Думаешь она тебя из тюрьмы сможет дождаться? Сам должен уже понимать, что это вряд ли. Сколько уже таких случаев было. Нельзя в этом мире надеяться ни на кого. Ты верь человеку: без веры нельзя, но доверять повремени. Так-что мой тебе будет совет: «утрись» и работай спокойно дальше, не забывая оглядываться. Только так, в нашей профессии, можно удержаться на плаву и не «оступиться». Тем более, что в данном конкретном случае и расстраиваться-то особо нечего: преступление это раскрыто. А то что преступник помер, так на то воля Господа, а не наша. «Ему удалось избежать правосудия земного, но не смог он избежать кары небесной», - слова, кажется, Оливера Кромвеля, а он, как известно,
был человек не глупый и отлично знал свое дело.
        Старший оперуполномоченный выслушал эти нравоучения молча, не прерывая своего непосредственного начальника. Он выразил лишь-только одно, и то только тогда, когда Кравцов, наговорившись, закончил:
        - А жена мне не изменит, она меня до безумия любит, да и потом, она прекрасно знает, что не менее важно, что месть моя, в этом случае, будет очень жестока. Убью одним словом и - будь, что будет: Бог мне судья.
        - Ты это брось… - начал было Виктор Иванович, но тут позвонили с поста на вахте и спросили разрешения на пропуск смотрителя, пояснив, что первые посетители покинули пределы здания МУРа.
        Подтвердив согласие на проход этого визитера, руководитель кивнул старшему «оперу»:
        - Все майор, иди занимайся. Надеюсь уж со стопроцентным свидетелем вы справиться сможете и вытяните из него все, что только можно о нашем «Губителе». Как закончите, сразу же занимайтесь засветившейся дважды машиной, да и это только в том случае, если не появится ничего интересного из беседы с этим неожиданным «гостем». Я бы сам поприсутствовал с вами, но мне нужно срочно отъехать по одному очень важному делу, так что полностью полагаюсь на твой опыт и рассудительность.
        «Ага, делу? Домой ты поедешь, на диванчике поваляться. Это ты молодым втирай эту „хрень“, я же тебя знаю, словно облупленного. Благо, не первый год работаем вместе», - подумал про себя старший сыщик, вслух же промолвил:
        - Не переживайте, товарищ полковник, сделаем все в лучшем виде, как и всегда.
        - Иди уж, майор, знаю я ваше «как и всегда», - махнул рукою начальник, своим жестом ясно давая понять, что разговор закончен и Роман может быть совершенно свободен.
        Тот вышел в коридор и прямиком направился к кабинету, где его должен был ждать молодой лейтенант. Войдя в помещение, он сразу же вопрошал:
        - Ну что он сказал? Ничего не знаю, не понимаю? Так наверное, да?
        - Точно, - стыдливо признался Никита, опустив низко голову, и будто бы себя чувствуя в том виноватым, - а чего я мог сделать? С ним «всю дорогу» просидел адвокат. Пришлось документировать каждое слово, ничего не поменяв, и не прибавив.
        - Не переживай, - печально заметил старослужащий офицер, делая свое лицо крайне недоброжелательным, - привыкай - это служба. Еще и не с такой несправедливостью придется столкнуться. Главное не показывать этим «мразям», что мы идем на их поводу. Пусть считают себя непобедимыми, но время придет, и спесь с них слетит, как с миленьких - никуда они, на «хер», не денутся.
        В этот момент завели Царицынского смотрителя, и откровенная беседа напарников сразу закончилась. Берестов был еще под впечатлением от пережитого, и его слегка потряхивало характерной нервнопаралитической дрожью.
        Глава XVIII
        Допрос очевидца
        Очевидцу утреннего происшествия предложили сесть возле стола младшего лейтенанта, которому, в силу его «молодости», предстояло в очередной раз документировать рассказ очередного свидетеля. Он, как полагается, заполнил все необходимые анкетные данные, после чего напарники перешли к накопившимся у них проблемным вопросам. Первым, как водится, начал более опытный сотрудник:
        - Скажите нам, Иван Кондратьевич, что вы сегодня видели? И, пожалуйста, поподробнее.
        - Что видел, то и расскажу, - сразу перешел к делу Берестов, - ничего утаивать не собираюсь. Сегодня, как и по обычным утрам, я начал делать обход вверенной мне территории.
        - Извините, - прервал его младший лейтенант, оторвавшись от протокола, - если Вас не затруднит, начните с того, что, напрямую, входит в Ваши обязанности.
        - С этого? - переспросил мужчина, и сам же поспешил дать ответ, - Хорошо начну с этого. Я служу смотрителем в Царицынском заповеднике. Все что мне полагается, так это контролировать события, происходящие в той самой усадьбе, что стоит со стороны Дольской улицы, и непосредственно прилегающей к ней лесопосадке, а, при выявлении любых происшествий, докладывать соответственно обстановке. Если незначительно, то только моему руководству, а ежели, что серьезное, то непременно в службу спасения - 112, а уж там всегда разбираются кого выслать на место.
        - То есть, я так понимаю, - вмешался майор, - в Ваши функции не входит охрана самого непосредственного объекта?
        - Нет, - без тени малейших сомнений разъяснил суть рассказчик, - это обязанности полиции и службы охраны государственного музея, но как правило, эти следят только за архитектурными зданиями и обширные лесопосадки практически не контролируют. Поэтому и потребовался такой человек, который будет совершать периодические обходы лесных насаждений.
        - Так, ладно, - прервал его Киров, нервно постукивая подушечками пальцев правой руки по своему полированному столу, - с этим понятно. Давайте вернемся к тому, с чего начали. Вы совершали ранним утром обследование…
        - Пусть будет обследование, - не стал спорить Берестов. - Пройдя метров пятьсот, я обнаружил черную машину с номером 245 ОГО региона Московской области.
        - Что за модель? - остановил докладчика старослужащий.
        - А я почем знаю, - искренне удивился свидетель, - я в машинах не разбираюсь. У меня и прав-то никогда не было. Скажу только точно - не иномарка - наша. Своей формой, напоминающая зубило.
        - Понятно, - занося в блокнот услышанные им сведения, промолвил старший оперуполномоченный, - семейство от «восьмерки» и до «пятнашки». Давай «докладывай» дальше.
        - Так вот значит: иду я по лесу и, вдруг, слышу какое-то - толи шуршание, толи шевеление. Зная о последних событиях, ведь именно я находил все предыдущие трупы…
        - Мы знаем, - подтвердил Никита, - продолжайте.
        - Но это немаловажная вещь, - признался Иван Кондратьевич в своем страхе, - ведь именно она заставила меня сбавить ход и, крадучись, двигаться дальше, еле-еле ступая на землю, чтобы создавать, как можно, менее шума.
        - Понятно, - усмехнулся Роман, хлопнув рукой по столу, и беспардонно переходя на «Ты» с незадачливым собеседником, - ты попросту «обосрался»!
        - Не то слово, - согласился мужчина, расширяя глаза, от нахлынувших на него ужасных воспоминаний, очевидно, еще раз переживая утренние кошмары, - это еще что. Вы слушайте дальше.
        - Давай уже, - предложил младший сотрудник.
        - Иду я, значит так, медленно-медленно, - начал заново прерванный им рассказ словоохотливый человек, - и, вдруг! Вижу прямо перед собой, метрах эдак в тридцати, такую картину. Стоит человек, одетый во все черное, по сложению, вроде мужик, но не совсем и мужик.
        - Это почему? - не понял Бирюков, вскинув кверху дугообразные брови.
        - А все очень просто, - разъяснил Берестов, сильно задрожав от нервного «мандража», - ведь вместо головы у него была тыква.
        - Может маска? - поправил Роман, уже знавший описанье маньяка из предыдущего происшествия.
        - Да кто ж его знает, авось может и маска, - сделав недоверчивым задумчивое лицо, согласился рассказчик, - только тогда получается, что она сплошная - полностью круглая и сзади, и спереди выглядит, словно тыква. Правда у нее имеется одна отличительная черта.
        - Какая? - снова поинтересовался Никита, продолжая аккуратно заполнять протокол.
        - В передней части у нее имеются фигурные прорези, изображающие много-концевую звездочку, сделанные на месте глаз, носа и рта. С задней же части имеется коричневая полоса, напоминающая шнуровку мяча, используемого при американском футболе.
        - С описанием ясно, - сделал заключение опытный сыщик, - переходим к тому, что же ты там увидел?
        - А вот это самая жуткая часть рассказа, - продолжил Берестов, еле-еле справляясь с охватившей его нервной дрожью. - Увидев это страшилище, я стал вглядываться, что же он там такое делает. Причем сначала-то, я его передней части вовсе и не увидел, так-как он был повернут ко мне задом и прикрывал своим телом то, что находится перед ним. Именно поэтому мне поначалу не было так уж жутко, я даже стал обходить его стороной, чтобы все-таки разглядеть что находится перед ним. Душа моя в это время кричала: «Беги отсюда»! Любопытство же толкало вперед, и оно взяло вверх над существующим здравым смыслом.
        - То есть таким образом, - поинтересовался младший лейтенант, - вы зашли к преступнику сбоку?
        - Не совсем, - не полностью согласился с замечанием оперативника великовозрастный человек, - не приближаясь к нему более чем на тридцать метров, я стал медленно смещаться к правому боку. Лишь только я смог разглядеть, чем он там занимается, меня словно током ударило. Я застыл на одном месте, не в силах пошевелиться. То, что он делал - это было поистине жутко и абсолютно кошмарно. Хоть я и не считаюсь человеком из робких десятков, но тут меня охватил не человеческий страх, а сверхъестественный ужас, потому что то, чем было занято это чудовище, как мне кажется не под силу ни одному людскому созданию.
        - Вы имеете в виду то, что он разделывал свою жертву, словно баранью тушу? - не смог удержаться от вопроса молодой сотрудник, уже видевший фотографии убитой там девушки, которые, как следовало из его поведения у начальника в кабинете, не вызвали у него ничего, кроме неприятных ощущений, наполненных отвращением.
        - Я бы не стал это так называть, - молвил смотритель, передернув плечами так, будто через него пропустили мощные электрические заряды, - живот он ей вскрыл совершенно спокойно, будто заправский хирург. Как мне кажется, он хотел, чтобы органы высыпались наружу, однако его ожидания не оправдались. Тогда он пришел, в такое неописуемо-разъяренное бешенство, что стал жестоко вырезать органы из вспоротой им брюшины. При чем девушка, а это была именно девушка, и достаточно полная, была в тот момент жива и находилась в сознании. Я видел, как она дергалась в предсмертных судорогах, колотивших ее совсем не хрупкое тело.
        - Когда же она умерла? - поинтересовался Киров, до этого момента, что удивительно, слушавший молча этот невероятно жуткий рассказ.
        - Пока изувер отрезал матку, мочевой пузырь и кишечник, - не в силах унять нервную дрожь, разъяснял Берестов, - она была еще, вроде, жива. Когда же он перешел к почкам, жертва затихла и больше уже не дергалась. В тот же самый момент, он, очевидно, задел одну из крупных артерий, так-как кровь с жертвы стала хлестать, «словно с утенка», причем основной фонтан был направлен прямо на истязателя, заливая его полностью - с пяток, до самой макушки. Он же совершенно не обращал на это внимания, продолжая свое звероподобное истязательское занятие. Вычистив ее внутренности, будто бы мясник разделал тушу свиньи, он сделал такое, что и во сне присниться не может.
        - Что же это было «такое»? - удивился молодой новобранец.
        - Ирод достал из своей сумки небольшие щипцы и, с их помощью, стал перерезать путы, сковывавшие ее рот. Завершив это несложное, для подонка, занятие, маньяк занялся оральным сексом с уже мертвым «расслабленным» телом. Я стоял и смотрел на это безумие, или же, точнее сказать дьявольское свето-представление, как завороженный, будто меня гвоздями прибили к тому месту, где я находился. Вдруг, он, словно что-то почувствовав, остановился и «замер» на месте. Постояв так не более двух секунд, изувер резким движением обернулся и «впился» в меня своим зловеще-пристальным взглядом, в котором, поверьте, не было ни капли жалости, либо же какого-то там сострадания. Но самое главное, что меня особенно удивило так это то, что на его одежде совершенно не было крови. Она слегка поблескивала, плотно облегая его худощавое туловище, но кровавые пятна на ней отсутствовали полностью абсолютно. Только на его жуткой тыквенной голове и наблюдались небольшие круглые капельки.
        - Но как такое возможно? - сделав удивленным лицо, спросил Бирюков.
        - Наверное, - задумчиво выдвинул Роман, первую пришедшую ему в голову версию, одновременно повернув к окошку свое перекошенное злобой лицо, словно пытаясь разглядеть что-то на улице, - это был какой-нибудь костюм для дайвинга, покрытый специальною смазкой, отталкивающей от себя любую попавшую в него влагу.
        Сказав это, он замолчал, предоставив молодому сотруднику продолжать ведение затянувшегося допроса. Тот сразу же воспользовался безмолвием старшего опера, чтобы задать очередной просившийся наружу вопрос:
        - Что же было дальше? Вы ведь что-то предприняли? Наверно хотели его задержать?
        - Как бы не так, - возразил несмелый смотритель, отшатнувшись в сторону, и замахав одновременно руками так, будто его жалящим роем окружили свирепые пчелы, - стал бы я тягаться с этим «уродом». Вы посмотрите на меня: в чем душа только держится. Как вы думаете: смог бы я справиться с человеком, легко перетащившим на расстояние не менее, чем в двести метров, такое тяжелое тело?
        Замечание было верным, поэтому никто из сотрудников не стал прерывать рассказа Ивана Кондратьевича. Он же, в свою очередь, стал развивать свои мысли дальше:
        - Так вот: как только я увидел его устрашающий взгляд, не предвещающий мне ничего такого хорошего, то быстро сообразил, что со мной может приключиться точно такая же печально-трагическая история, как с той-самой девкой. Я не стал дожидаться, когда он соизволит ко мне приблизиться, чтобы лично узнать, что я здесь делаю. Нет. В тот момент у меня словно пятки обожгло на раскаленных углях, так мне не терпелось поскорее покинуть это жуткое место. Резко развернувшись, прилагая все свои скромные силы, я пустился стремительно наутек. «Животное», по другому я просто не могу его называть, бросилось за мною вдогонку. Страх придавал мне много-большие силы, но преследователь, скорее всего, был намного моложе и быстрее меня, так как, через какое-то время, я почувствовал, как он «словно дышит мне в спину». Еще несколько секунд и «Тварь» бы меня настигла. К счастью, я выбежал на открытое пространство возле усадьбы. Не сбавляя бега, я достал телефон и стал названивать в службу спасения.
        - Что же убийца? - своевременно вставил Никита.
        - А что убийца? - переспросил Берестов, - Он оказался не глуп. Поняв, что мне удалось сделать звонок по мобильной связи, он остановился на краю лесопарка и тут же припустился бежать в обратную сторону. Полицейские, на удивление, прибыли быстро: не успело пройти еще двадцати минут с того самого времени, как я смог отправить свой вызов. Они подъехали к фасадной части усадьбы, этот же монстр, удирал с ее тыла. Где они могли разминуться не знаю, может ирод использовал другой-какой путь отхода, но сотрудники уверенно заявили, что им по дороге никто не встречался. Дальше приехала следственно-оперативная группа. Я им показал, где располагается труп, объяснил, где стояла машина, после чего меня в срочном порядке велели доставить сюда.
        - Значит Вы говорите все это происходило сегодняшним утром, - уточнил Киров, продолжая с интересом смотреть в окно своего кабинета, - когда дежурившие в парке сотрудники снялись со своего ночного дежурства?
        - Да, именно так все и было, - подтвердил удивленный смотритель.
        - Что ж, здесь напрашивается вывод только один, - констатировал опытный сыщик, - маньяк прекрасно осведомлен обо всех наших «телодвижениях». Из этого можно заключить только следующее: либо он находится среди полицейских, либо же кто-то уверенно сливает ему нашу «инфу». Что ты об этом думаешь, Ник?
        - Совершенно согласен, - подтвердил Бирюков, что полностью разделяет мнение своего сотоварища.
        - Значит, в райотделах, всех полицейских заставят сдавать тест ДНК, - уверенно констатировал свои мысли Роман.
        - А почему, только в райотделах? - искренне удивился молодой сотрудник, - Что же, получается, Управление может миновать эта печальная участь?
        - Скорей всего, да, - не без какой-то гордости отвечал старослужащий, - ведь сюда берут, только, десятки раз, проверенных и, сотни раз, перепроверенных, человеко-людей, так что, думаю до такого маразма они (имея в виду высшее руководство) вряд ли дойдут. Хотя… В нашей стране, сейчас, все может статься.
        - Тем более если вспомнить случай с Жегловым, - проговорил новый сотрудник УГРО.
        - А что там было с Жегловым? - не совсем понял Киров, удивленно вскидывая вверх свои брови.
        - Ну, когда они, в кинофильме устраивали засаду на Фокса, один из сотрудников струсил, и тогда Жеглов сказал, что таким в МУРе не место. Значит и здесь случаются ошибки при наборе сотрудников.
        - Не сравнивай, - заверил Роман, махая рукой, - сейчас не те времена. Тесты, полиграф, куча анализов - все это дает основание полагать, что ни одна «мышь» сюда не проскочит, тем более какой-то маньяк.
        Все это было сказано с такой полной уверенностью, будто подобные происшествия были более опытному сыщику не в диковинку, и он был абсолютно уверен, что прекрасно разбирается в подобных вещах. Эта небольшое совещание явилось кульминацией в допросе Царицынского смотрителя, и ему было дано «добро» на убытие к месту работы.
        Глава XIX
        Каргапольская Светлана Дмитриевна
        Лишь только полицейские остались вдвоем, Киров встал из-за своего стола и предложил сделать то же самое своему напарнику:
        - Ну что, Ник, время к обеду, поехали куда-нибудь перекусим, а потом рванем в Подмосковье искать автомашину с номером, как не скажет господин Берестов, двести сорок пять ОГО региона Московской области.
        - Давай, - согласился младший сотрудник.
        Они вышли из здания и направились в ближайшее кафе, где по-быстрому подкрепились и выдвинулись по закрепленному за владельцем «госномера» адресу. Они прибыли на самую окраину северо-западного района Москвы. Быстро отыскав нужный им дом, оказавшийся обыкновенной хрущевской пятиэтажкой, они, действуя согласно предоставленных с ГИБДД персональных данных, поднялись на второй этаж, где и располагалась интересующая их жилая квартира, на двери которой значилась цифра - двадцать один.
        Бирюков, привыкая к оперативной работе, а главное, к своему положению «молодого» сотрудника, уверенно нажал на кнопку звонка. Дверь им открыла молодая симпатичная девушка, едва «перешагнувшая» двадцатилетний период. Она была невысокого роста, не достигающего даже ста пятидесяти пяти сантиметров. Ее пухлое телосложение говорило за то, что она испытывает невероятную любовь ко всему, что является сладким. Ее миловидное круглое личико излучало веселье и жизнерадостность. Дополняли этот эффект небольшие круглые каре-серые глазки, выражающие девичью игривость и небольшое кокетство. Она старалась всеми способами скрывать свою полноту, и было очевидно, что выходя на люди, она рядилась в одежды, способные больше подчеркнуть фигуру, и сгладить наличие лишнего веса и избыточных килограммов. Дома же она носила легкий свободный халатик, только завышающий ее округлые формы. Пышная прическа окрашенных в черный цвет густых кудрявых волос, также скрывала излишне круглые формы лица, заканчиваясь ровным срезом, чуть ниже крайней части физиономии. Маленький носик завершался небольшой привлекательной «пуговкой». Алые
без губной помады губы периодически расплывались в игривой улыбке.
        - Мы из уголовного розыска, - представился сразу Никита, разворачивая перед девушкой удостоверяющий принадлежность к правоохранительным органам документ, - мы хотели бы задать Вам несколько формальных вопросов. Вы не впустите нас внутрь, а то нам нужно записывать, а делать это стоя не очень-то и удобно.
        - Конечно, проходите, - с готовность отозвалась хозяйка квартиры, - чем смогу - помогу обязательно.
        Оперативники проследовали внутрь трехкомнатного жилища, изящно обставленного недорогой, но изысканной мебелью. Девушка провела посетителей в самую большую комнату, используемую, очевидно, под зал. У оконного проема, в которое были вставлены пластиковые окошки, имеющие в своей конструкции дверь, выходящую на балкон, чуть сбоку к стене был приставлен письменный стол, на котором находился работающий ноутбук, где осталась открытой страничка: «В контакте». «Очевидно, она была занята какой-нибудь любовно-деловой перепиской», - машинально пронеслось в голове младшего лейтенанта.
        - А можно узнать Ваше имя? - спросил старший оперативник, пока его напарник рассаживался за столом и доставал из своей папки необходимые документы.
        - Разумеется, - сразу же отозвалась молодица, усаживаясь на диван, установленный возле предмета комнатной мебели, за которым расположился офицер Бирюков, - меня зовут: Каргапольская Светлана Дмитриевна.
        Жестом руки она предложила сесть рядом с собой и второму более старшему сыщику, но тот отрицательно покачал головой, встав возле выхода на балкон, остановившись сзади сотрудника, приготовившегося заполнять протокол. Когда все были готовы, а именно: спрашивать, отвечать и слушать, Киров, вдруг, незадачливо поинтересовался:
        - А вы одна живете в такой большой квартире? У вас ведь, наверно, и родители есть, либо супруг?
        - Нет, - весело заулыбалась хозяйка, - мужа у меня пока нет. Живу я с родителями, но они уехали к нам на дачу, что располагается во Владимирской области, и прибудут обратно только-лишь завтра, скорей всего, ближе к вечеру.
        - Ясно, - произнес старший оперуполномоченный и отвернулся к окну, сделав вид, что внимательно что-то изучает на улице, предоставив молодому сотруднику единоличное проведение этого простого допроса.
        - Светлана Дмитриевна, - начал Никита с главного интересующего их вопроса, - скажите, пожалуйста, кем Вам приходится Каргапольский Степан Илларионович тысяча девятьсот сорок седьмого года рождения?
        - Это мой дедушка, - девица сразу же попыталась разрешить сомнения визитеров, одновременно нахмурив брови, и заподозрив недоброе, - только он давно умер. А что, что-то случилось?
        Первым делом этим предметом межличностных отношений полицейских и граждан интересовались практически все нормальные люди, к которым приходилось обращаться правоохранительным службам. Поэтому, чтобы не вгонять молодую девушку в панику, Бирюков незамедлительно попытался разъяснить цель их визита, не сильно вдаваясь при этом в подробности:
        - Нас интересует не столько Ваш дед, сколько некогда принадлежавшая ему автомашина ВАЗ 2109 черного цвета с государственным номером О245ГО региона Московской области. Просто точно такая же машина проходит в одном дорожно-транспортном происшествии, где никто не погиб, но причинен ущерб другому средству передвижения, пусть и небольшой, но нам необходимо найти виновного водителя, скрывшегося с места печальных событий.
        Для простых граждан, в особенности для молодых девушек, эта уловка срабатывала почти идеально. Этот случай, также, не стал исключением. Света придала своей физиономии выражение, будто она пытается вспомнить что-то давно уже этой семьей забытое, прошлое. Внезапно лицо у нее «осветилось», предполагая, что и мысли ее прояснились. Она тут же поделилась своими возникшими внезапно соображеньями:
        - Вы, наверное, имеете в виду его старую автомашину, которую он около пяти лет назад, пока был еще жив, отогнал в утилизацию, располагающуюся здесь неподалеку в качестве пункт приема металлолома? Тогда мой папа купил новую иномарку, а дед давно уже никуда не ездил, из-за терзавшей его тяжелой болезни, поэтому от его рухляди и решили избавиться, чтобы не платить за нее зря налоги.
        Никита внимательно задокументировал, где находится скупка металлических отходов и лома, и задал еще один небезынтересный вопрос:
        - А скажите, Светлана, почему Вы живете в столице, а регион у машины Вашего деда является Подмосковным?
        - Да, здесь нет ничего более проще, - искренне заулыбалась юная девушка, - раньше, когда дед покупал свой автомобиль, здесь была еще область, и городом это место стало только недавно.
        Поскольку это была вся информация, которая требовалась к разрешению в этом адресе, напарники стали собираться на выход. Гостеприимная же хозяйка посчитала нужным непременно угостить посетителей.
        - Может быть чаю? - простодушно предложила она, придерживаясь правил приличия.
        Бирюков, в силу тех же причин, хотел отказаться, но его опередил старший товарищ. Он, ни секунды не думая, согласился на столь любезное предложение:
        - А что? Чашка горячего напитка нам совершенно не помешает. Пожалуй, мы задержимся еще на несколько недолгих минут. Ведь мы никуда не спешим Ник, не так ли?
        - Да нет, - не колеблясь, отвечал молодой напарник, - можно и повременить в наших все равно безуспешных расследованиях.
        Каргапольская принялась хлопотать на кухне и, как только все было готово, пригасила полицейских к столу.
        - Вы работаете, или учитесь? - поинтересовался Никита, чтобы как-то поддержать разговор.
        - Я только-что закончила кулинарный колледж, где выучилась на повара-кондитера, - откровенно призналась Светлана, - вот теперь надо куда-то идти на работу. Зовут в воинскую часть поваром. Как вы думаете, стоит оно того, или нет?
        - Можно, - подтвердил Бирюков, улыбаясь хозяйке дома, - армия дело хорошее. Я сам служил. Ничего там страшного нет. Правда готовить придется достаточно много: солдат в подразделениях предостаточно.
        Киров ничего не мог сказать по этому поводу, так-как в армии не служил, сразу же после школы, он поступил в кадровое офицерское училище МВД и от воинской повинности был автоматически освобожден. Девушка же, услышав такую рекомендацию от сотрудника уголовного розыска, радостно всплеснула руками:
        - Ну вот, а я все переживала, что буду одна, среди стольких мужчин… Может чего-нибудь произойти нехорошее. А работы я не боюсь. К труду совершенно привычная.
        На этом беседа, не имевшая к установлению личности жестоко-сердечного маньяка-убийцы совсем никакого явного отношения, была закончена, и напарники, вежливо попрощавшись с дружелюбной хозяйкой, вышли наружу, намереваясь еще в этот день проверить пункт приема металлолома, где «осела» таинственная машина.
        В место сбора ржавого и гнилого железа оперативники прибыли, как раз, перед самым его закрытием. День был субботний и, как и во всех нормальных организациях, здесь была короткая смена. Два полицейских остановили владельца, когда он уже запирал на ключ офис своей необычной конторы. Представившись, сыщики попросили его чуть-чуть задержаться.
        Разгуляев Валерий Иванович оказался человеком весьма вежливым и общительным. На вид ему можно было дать лет не более сорока. По всему видно, он старался держать себя в приличной физической форме и имел, при достаточно невысоком росте, отличную фигуру без признаков лишнего веса. На своей голове он растил густые черные волосы, свободно свисающие по бокам. Лицо было вытянутым, не лишенным мужской привлекательности, что подчеркивалось: выразительными черными глазками, прямым чуть вздернутым носом, и аккуратной густой бородкой с усами. Одет он был в кожаную темную куртку и точно такие же брюки. По его виду можно было предположить, что он является типичным представителем цыганской национальности, каким-то невероятным образом «выбившийся в приличные люди».
        Узнав причину визита сотрудников полиции, предприниматель снова отпер свой офис и запустил туда визитеров. Как только все расселись по стульям, вежливый хозяин спросил:
        - Ну-с, господа офицеры, чем могу быть полезен нашим внутренним органам?
        - Нам бы, Валерий Игоревич, - начал допрашивать Киров, предложив новобранцу, в очередной раз, вести аккуратные записи, - узнать: сдавал ли некто, по имени Каргапольский Степан Илларионович, свою автомашину ВАЗ 2109, с государственным регистрационным знаком О245ГО50, ломом черных металлов? Сразу скажу, что было это давно, около пяти лет назад.
        - Трудно сказать, - немного подумав, отвечал Разгуляев, силясь восстановить в своей памяти события такой давности, - именно тогда я и принял эту «лавочку» в свое попечительство. В свою очередь уточню, что, тогда, здесь был полный бардак. Учет, если какой и велся, то только поверхностно. Многое из того, что принималось, нигде не фиксировалось. Потребовалось много времени, чтобы навести здесь порядок.
        - Может можно посмотреть какие-нибудь документы? - высказал довольно разумную мысль Никита.
        - Документов, к сожалению, никаких не сохранилось, - уверенно произнес предприниматель, - всю документацию, что на тот момент здесь имелась, я скрупулезно перенес в свой компьютер, и если таковая машина, в действительности и имелась, то мы ее обнаружим одним нажатием клавиши.
        - Было бы неплохо, - согласился Роман, выказывая нетерпение, и, видимо, увлекшись этим значительным обстоятельством.
        Валерий Иванович включил компьютер, где у него была установлена специальная офисная программа, и, введя переданные ему полицейскими данные, нажал кнопку поиска. Через минуту он произнес:
        - База выдает три машины ВАЗ 2109. Одну из них действительно сдавал Каргапольский, но какие на ней были номера, как и на других подобных машинах, подробные сведенья не сохранились.
        - А куда потом направляется весь принятый металлический лом? - спросил Бирюков, продолжавший исправно заносить все приведенные данные в заполняемый им протокол.
        - За границу. А то куда же? - без тени смущения отвечал хозяин приемного пункта, - в России нормальную цену никто не дает.
        - А возможно ли хищение отсюда каких-то предметов? - поинтересовался, в свою очередь, Киров, - Скажем машины, или хотя бы, скажем, «госзнаков»?
        - Вполне вероятно, - подтвердил предприниматель возможность именно таких развитий событий, - тогда здесь можно было всё и украсть, и купить. Нормального ограждения не было, заходи - бери, что захочешь. Оставался правда ночной сторож, но он все больше пил, либо спал, а даже если и бодрствовал, то с ним легко было обо всем сговориться. Но и это не последние место, где могли уплыть интересующие вас предметы. По мере накопления, весь лом металла-отходов перевозится на пакгаузы, загружается там в грузовые вагоны, и перегоняется к Балтийскому морю, и только там прессуется, отгружается на корабли и только потом отправляется за кордон. Иностранцы платят чуть ли не вдвое больше, так что с ними иметь дело намного выгодней.
        - Это мы поняли, - прервал рассказчика Киров, выказывая нетерпение к затянувшейся уже бесполезной беседе, - значит пять лет назад, от вас можно было не только спокойно вынести автомобильные номера, но и отогнать сами машины. Я правильно понял?
        - Совершено верно, - не стал оспаривать свои же слова Разгуляев, - но я повторюсь - это также можно было сделать на железнодорожных станциях и приморских портах.
        - А можно ли пообщаться с кем-нибудь из прежних владельцев? - вдруг, задал вопрос Никита, вполне полагаясь, что опытный оперативник поддержит его в стремлении докопаться до истины, - Или хотя бы со сторожем?
        Роман, словно почувствовав резкий неприятный запах, недовольно сморщил свой нос: явно, такая длительная процедура не входила в его субботние планы. Не замечая его гримасы, Валерий Иванович, словно отгадав его мысли, пожав плечами ответил:
        - Это вряд ли. Сторож опился и умер, еще года четыре назад. А старые хозяева разъехались кто-куда, никому не оставляя своих точных координат.
        - Но может у вас сохранились на них какие-то данные? - не унимался любознательный новобранец.
        - И тоже я отвечу, что нет, - парировал предприниматель, - эту территорию я принимал в аренду у Мэрии города, как захламленный утилем участок. Кто управлял им до этого, вам, наверное, лучше поинтересоваться в госучреждениях столичной администрации.
        Этот ответ был настолько исчерпывающим, что более задерживать представителя частного бизнеса не имело никакого маломальского смыла. Вежливо с ним «раскланявшись», и поблагодарив за бесценную оказанную им помощь, напарники покинули пункт приема металлолома и направились к зданию Управления на «Петровке», где Бирюков оставил свою личную автомашину.
        По дороге опытный сыщик поинтересовался у своего молодого воспитанника:
        - Странный какой-то этот тип Разгуляев. Ничего не знаю, не понимаю, давно было - не помню. Ты не находишь?
        - Возможно, - словно оторвавшись от мучивших его размышлений, «встрепенулся» Никита, - но то, что он «мутный» - это я скажу точно.
        - Все барыги похожие, - согласился Роман, явно, испытывавший к представителям этого класса особую давнюю неприязнь, - а уж те, что взялись «фарцевать» с металлическим ломом, так те вдвойне, а то и втройне.
        Тут затрезвонил его мобильник, и, включив к связи доступ, старший оперуполномоченный услышал голос Кравцова:
        - Все, ребятки, поиском номерных знаков можете больше не заниматься.
        - Почему? - показывая удивление, вопрошал опытный сыщик.
        - Потому что, - продолжил полковник, - их уже обнаружили, сегодня, при осмотре места происшествия, недалеко от стоянки, где преступник оставлял свой автотранспорт. Он понял, что эти номера он «спалил» и решил, что от них необходимо побыстрее избавиться. Ни отпечатков рук, ни других следов, на них не осталось.
        - Странно? - произнес Роман таким тоном, будто данное обстоятельство совершенно не вызывало у него никакого явного изумления.
        - Что странно? - не понял начальник.
        - То, что сообщили об этом только сейчас, когда на дворе уже шесть часов вечера - объяснил свое замечание Киров.
        - А вот это как раз абсолютно нормально, - заверил подполковник Кравцов, - они осмотр закончили не больше получаса назад. Регистрационные знаки нашли всего более часа назад. Какой-то следователю-женщине, производившей фиксацию территории, где оставался автомобиль, принадлежащий убийце, приспичило в кустики. Отойдя чуть подальше, она и сделала там эту находку.
        - Понятно, - сухо констатировал старший оперуполномоченный, - что тогда делать дальше?
        - Ночь отдыхаете, - распорядился начальник, - а завтра на поиски «мальчика», может он чего просветит. А так ждем результаты экспертизы по ДНК и начинаем медленно, кропотливо, но уверенно приближаться к поставленной цели. Тот факт, что презерватив подбросили специально, лично у меня, вызывает большое сомненье. «Губитель» бежал, как загнанный зверь: ему нельзя было терять ни секунды, тем более, что он держал в голове своей мысль выкинуть номера, так что «резинку» он впопыхах, попросту, потерял. Так и передай во всем сомневающемуся Бирюкову. Я же готов заключать пари, что именно эта ошибка злодея и привет нас к разгадке, этой очень сложной задачки.
        Тут Виктор Иванович отключился, не попрощавшись. Он привык так делать всегда, лишь-только встав на свою обязывающую к строгости должность, на которой было не до любезностей.
        - Слыхал, Ник? - спросил Роман сидевшего молча напарника, и выдал свое видение складывающейся возле них ситуации, - Дело близится к определенной развязке. Правда, «младшим» ребятам точно придется много потеть, но они теперь точно вычислят «нашего жестокого „маньяка-Губителя“».
        - Каким ребятам? - не сразу понял мысли напарника Бирюков.
        - Братьям нашим меньшим, - ухмыляясь разъяснил куда-более опытный сыщик, - тем, что работают в райотделах и считаются нами «земельниками». Им придется теперь бегать, как рыскам, и, практически у каждого жителя столицы и ближайшего Подмосковья изымать слюну на анализ, так сказать, за щекой делать «мазки».
        - Интересно, - засомневался молодой новобранец, недоверчиво сморщив свой лоб, - да на это, наверное, и года не хватит?
        - Поверь, Никита, - твердо, с полной уверенностью, сказал бывалый оперативник, - сейчас с верху как следует поднажмут и результат будет в течении двух недель - максимум месяца. Так-что готовься засучить рукава и постарайся сегодня, по возможности, выспаться, так как в ближайшее время, про сон нам придется забыть.
        На этом познавательная беседа закончилась: напарники подъехали к Управлению на «Петровке». Попрощавшись, они разъехались в стороны - каждый по своему строго определенному личному делу.
        Глава XX
        Очередная вылазка маньяка
        Ночь. Воскресенье. Тридцать первое августа - два часа. Самый край города Москвы, его северо-западная часть - вдоль по Ленинградскому шоссе. Чуть в стороне от проезжей части располагается пятиэтажный дом панельной конструкции.
        Скрываясь в тени деревьев и кустарниковых насаждений, к этому строению осторожно пробирается человек, одетый во все черное. На голове у него выделяется желтая тыквенная маска. Через плечо перекинута темная дорожная сумка. В правой руке он несет длинный металлический шест, изготовленный из трубы профильной, с размером каждой грани один на один сантиметр. Один ее конец раздвоен с помощью приваренной к нему проволоки, в своем диаметре достигающей до шести миллиметров.
        Подойдя к пятиэтажке, незнакомец остановился под одним из балконов и достал из своей не тяжелой ноши веревочную лестницу. С помощью своего нехитрого приспособления, он зацепил ее крюками за перила балкона. Взобраться по ней труда не составило, очевидно, что для этого ужасного монстра подобное занятие было отнюдь не в диковинку. Оказавшись на балконной плите, он достал небольшую граненную монтировку и с ее помощью подцепил дверь, ведущую внутрь квартиры. Она поддалась легко, будто бы кто-то специально, заранее, не до-закрыл запирающий ее механизм.
        Неизвестный очутился в уже знакомой нам зальной комнате, где слева от вошедшего располагался письменный стол с ноутбуком и приставленный к нему сбоку диван. Напротив была установлена стенка, на которой имелся большой плазменный телевизор. Ненадолго остановившись, он стал осторожно прислушиваться. Все было спокойно, вокруг распространялась абсолютная тишина. Становилось очевидно, что в этой квартире все мирно спали.
        Зал был смежным еще с одной комнатой. Заглянув в нее, чудовище увидело одну большую двуспальную кровать. Она была заправлена, а внутри никого не находилось. Внимательно осмотрев помещение, страшилище вернулось обратно. Дальше предстояло выйти в продолжительный коридор. Он граничил еще с одной спальней, кухней и санитарным узлом.
        Незнакомца больше всего интересовала эта небольшая спальная комната. Лишь-только взглянув в нее, он обнаружил на полутора-спальной кровати одиноко почивающую милую девушку. Кроме нее там еще находились: тумбочка, туалетный столик с зеркалом и комод. Некоторое время чудище пристально разглядывало мирно посапывающую представительницу прекрасного пола. Это была Каргапольская Светлана Дмитриевна. Вдоволь «насидевшись» вечером за компьютером, она устала так, что уснула крепким младенческим сном. Как говорят в народе: «здесь хоть из пушек стреляй, но она вряд ли проснется».
        Незнакомец, меж тем, вдоволь насладившись созерцанием своей будущей жертвы, порылся в принесенной с собой сумке и извлек наружу непрозрачный «Скотч» металлического оттенка, и уже известный нам скальпель. Умелым движением, он отрезал от него небольшой продолговатый клочок и, первым делом, заклеил рот ничего не подозревающей хозяйке квартиры. Ее сон был настолько глубок, что она совсем ничего не почувствовала, лишь только нехотя помотала своей головой и, тут же, стала переворачиваться на бок, подставляя мучителю свою спину, сделав, таким образом, за него половину «работы».
        Тот не преминул воспользоваться этим внезапно-наступившим моментом. Резко сдернув с девушки одеяло, он, схватив ее за полные плечи, резким движением довернул тело в положение - лицом вниз и ловко закинул ей руки за спину, заломив, при этом, в локтях. Именно в этот момент Каргапольская начала просыпаться. Однако маньяк уже ловко орудовал скотчем, скрепляя между собой девичьи не обладающие силой предплечья.
        Нетрудно догадаться, что поняв ту опасность, которая может ей угрожать, Светлана попыталась вскрикнуть, но склеивающая ее губы липкая лента не давала этого сделать. Она могла только мычать, пытаясь, при этом, извиваться всем телом, и бешено колотила по кровати ногами. Однако такие ее действия только подзадоривали чудовище.
        Закончив с руками, он перешел к пухлым ногам. С этой целью повернувшись назад, страшилище заломило ей ноги в коленях, создав, таким образом, своей очередной жертве нестерпимые ощущения. На миг она замерла, не в силах переносить пронзившую ее боль. Маньяк же воспользовался этим моментом, чтобы крепко связать между собой ее голеностопные суставы. Когда с обездвиживанием было покончено, изверг разорвал на клочки полупрозрачную ночную рубашку, после чего достал свежий шприц, а вместе с ним ампулу «Адреналина». Заполнив полиэтиленовую емкость колющего предмета, он нащупал на руке Светланы вену, сильно вздувшуюся от испытываемого ею страха, и, совершенно не целясь, натренированным движением загнал иглу в кровеносный сосуд обратного направления. Затем ввел в него «бодрящее» средство. Как и обычно, вся процедура была проведена без применения перетягивающего жгута.
        Подготовив мученицу к тому, чтобы она, как можно дольше, «не отключалась», страшилище развернуло ее так, чтобы оказаться лицом к лицу. До этого, еще пытавшаяся как-то бороться хозяйка квартиры впала в сковавший все движения ступор, лишь только смогла улицезреть перед собой кошмарную маску, из-под которой на нее смотрели безжалостные, бесчувственные не знающие состраданий глаза. Под гипнотизирующим взглядом страдалица замерла, вынужденно разглядывая это «исчадие ада» широко раскрытыми от страха глазами, неестественно округлившимся от обуявшего ее сверхъестественного суеверного ужаса. Ее туловище, как будто бы сковало леденящей медленно застывающей жидкостью, превратив его в безвольное подобие некогда активного жизнерадостного человека.
        Маньяк, между тем, достал из дорожной сумки свою знаменитую коробку со швейными принадлежностями. Выбрав небольшую иглу, он воткнул в ушко медную проволоку и так, прямо через «Скотч», стал зашивать исстрадавшейся девушке рот. Делал он все это не спеша, наслаждаясь процессом причинения жертве нестерпимых и невероятных мучений. Каргапольская же, словно «примерзнув» к кровати, не могла даже пошевелиться, а только смотрела на своего терзателя, не в силах отвести в сторону взгляда, и слегка «мычала», так-как проводимая над ее телом, при отсутствии наркоза, страшная «операция», как ни говори, доставляла ей жуткую боль. И только неудержимые слезы, будто маленькие бриллианты, скатывались по румяным пухлым щекам, насквозь пропитывая подушку.
        Пришив губы друг к другу, изувер перешел к дальнейшей процедуре своего зверского истязания. Подняв скальпель, отложенный им чуть ранее в сторону, он стал медленно разрезать кожные покровы на туловище своей юной жертвы, периодически переворачивая ее с боку на бок, словно рисуя какую-то одному ему ведомую картину. Как и всегда, маньяк нарушал только кожный покров и жировую прослойку, совершенно не затрагивая мышечной ткани, что само по себе исключало обильное крове-выделение, но доставляло страдалице сверхчеловеческие страдания.
        Постепенно боль все больше сковывала Светлану. Сначала она не могла шевелится, из-за леденящего кровь в жилах страха, но постепенно подвергаясь жестоким пыткам, она стала слабнуть и уже практически не реагировала на то, что происходит вокруг. Сознание медленно покидало это истерзанное пытками тело. К тому моменту, ее кожа уже была исполосована практически по всей своей площади. Истязатель перешел к тому, что начинал делать обширный надрез в верхней части лба, намереваясь снять скальп с этой прекрасной головки, как, вдруг, его внимание привлек какой-то подозрительный шум.
        Прислушиваясь, он замер. Доли секунд ему потребовалось, чтобы понять, что этот звук, не что иное, как поворот ключей в замочной скважине входной двери этой квартиры. Он уже был готов перейти к самой заключительной части своего варварского изуверства, однако подобное неожиданное для него обстоятельство, явно, не входившее в планы, быстро охладило пыл маньяка и вернуло его к суровой действительности.
        Не зная кто это может быть - родители девушки, или полиция, а может быть и все вместе: и родные, и полицейские, он быстро бросил свой скальпель в дорожную сумку (все остальные предметы, используемые при пытках, уже находились там, так-как у «Губителя» было заведено держать в руках не более одного инструмента) и, накинув ее на плечо, быстро выскочил в коридор. В тот же самый миг, там загорелся электрический свет. Его включил внезапно вернувшийся с дачи глава этого семейства.
        Каргапольский Дмитрий Степанович являлся мужчиной сорока трех лет от роду. В восьмидесятые годы ему довелось быть в составе ограниченного контингента, базировавшегося на территории Афганской республики. Свою срочную службу он проходил в специальном десантном штурмовом батальоне, где получил боевую выучку и специальную подготовку. Отлично владел приемами рукопашного боя и без промаха стрелял из различного вида оружия. Сам он был огромного роста, более ста восьмидесяти сантиметров, и являл собой словно сказочного человека-гору. Широкие плечи, мощные руки, великолепно сложенный торс - все говорило о его неимоверной физической силе. Не смотря на такие внушительные габариты, хозяин квартиры имел простодушное овальное довольно крупное лицо, переходящее головой в «бычью» шею.
        Его супруга Каргапольская Нина Николаевна - дородная сорокалетняя женщина, как и дочка, имела при невысоком росте довольно внушительные формы тела. Уже с вечера субботы, она стала мучиться неким предчувствием, предвещающем страшную непонятную ей опасность. Это терзающее душу чувство настолько крепко поселилось в ее материнском сердце, что она никак не могла найти себе места. Не в силах объяснить такую тревогу, супруга велела мужу собираться домой. Тот и сам мучился предчувствием надвигающейся беды, поэтому согласился с мнением жены беспрекословно, хотя в обычной бы обстановке, он бы еще сто раз поспорил, прежде чем «пошел бы на поводу» непонятного ему каприза жены.
        Вот так, не в силах объяснить своего состояния, словно кем-то гонимые, супруги выехали в ночь и проделали весь путь за каких-нибудь три часа. Бросив автомобиль на парковке, весь оставшийся путь до дома они проделали быстрым шагом, местами переходящим на бег. Открыв входную дверь, и увидев в своей квартире незваного гостя, больше напоминающего выходца с того света, Каргапольский в своих обычно дружелюбных глазах выразил сначала испуг, потом удивление, моментально сменившееся неописуемым гневом. Маньяк было дернулся в его сторону, но увидев перед собой такого внушительного мужчину, а за его спиной разглядев, еще и какое-то телодвижение, и не зная кто там может сейчас находиться: друзья, жена, а может полиция, бросился в зал, намереваясь покинуть жилище тем же путем, что и пришел.
        Как только он повернулся спиной, бывший десантник, мгновенно отогнав от себя все неприсущие ему человеческие волненья, достал из кармана куртки травматический пистолет, всегда бывший при нем и, недолго прицелившись, произвел грохочущий выстрел. Чудовище в этот момент уже поворачивало за угол, но выпущенная резиновая пуля все-таки настигла его и, по касательной, прошла по спине.
        Будто бы совсем не чувствуя боли, беглец продолжил свой путь к спасительному балкону. Дверь, после его проникновения, оставалась открытой, и маньяк легко миновал балконный проем. Дмитрий Степанович, в тот же самый момент, был уже в зальной комнате и производил очередной выстрел, на этот раз не достигший убегающей цели, так-как страшилище, словно занималось этим всегда, одним махом перемахнуло через поручень, одновременно бросая вниз свою нетяжелую сумку, и почти не касаясь ногами ступенек на веревочной лестнице, только прихватывая их руками, чтобы сгладить падение, стремительно спрыгнуло вниз.
        Оказавшись на земле, незнакомец поднял свою сумку и, закинув ее себе за спину, чтобы защититься таким образом от выпущенных из пистолета зарядов, бросился быстро бежать, стремительно удаляясь от дома. Как он и предполагал, вдогонку ему прозвучали еще шесть хлопков стреляющего пистолета, причем две пули все же достигли цели и ударились в ношу, не причинив, однако, ее владельцу совершенно никаких сколько-нибудь серьезных увечий. Остальные пули разлетелись по всей округе, предоставив «Губителю» возможность и на этот раз уйти безнаказанным.
        Принимая во внимание упомянутые здесь факты, тут же встает вопрос: «Почему Каргапольский, подходя к дому, не заметил, свешивающийся с его балкона конец веревочной лестницы, и почему он не предпринял мер, более кардинальных»? Ответ достаточно простой: «Зальная комната располагается со стороны дома, противоположной подъезду». Именно эта особенность и не дала опытному спецназовцу, скорректировать свои действия гораздо более эффективней.
        Вернувшись в квартиру, он сразу же побежал в комнату своей дочери, откуда, чуть ранее, выходил душегубец. Подозревая последствия ужасных событий, видавший-виды боец-десантник вошел к Светлане и обомлел от представшей его взору картины. Супруга его - Нина Николаевна, первая вошедшая в помещение, где чуть ранее совершалась жестокая пытка, тут же рухнула без сознания. Молодая девушка лежала голая на кровати, не подавая никаких признаков жизни. Ее тело было истерзано до неузнаваемости. Не было «живого места», по которому бы не прошлась зловещая рука истязателя.
        Все туловище, включая лицо и конечности, было нещадно исполосовано, превратившись в одну сплошную кровавую рану. Не было никаких сомнений, что его девочка не смогла пережить, выпавших на ее долю телесных страданий. Обхватив голову руками, этот прошедший страшную афганскую войну человек, опустился на колени перед кроватью своей бедной дочери и зарыдал, словно младенец, обливаясь слезами, и энергично вздрагивая большими плечами. Из его груди, во время этих стенаний, вырывался долгий мучительный стон.
        - За что, Господи? За что такая беда? - причитал он между «душившими» его всхлипываньями, - Что Тебе сделало это невинное существо?
        В своем горе отец семейства был неутешен. Так продолжалось на протяжении десяти минут, пока, словно сквозь сон, откуда-то издалека, ему не стало казаться, что он слышит негромкий, чуть слышный стон, будто бы чем-то неумышленно приглушенный. Жена продолжала лежать рядом, продолжая быть недвижимой, звук же исходил со стороны его бедной Светланы. В миг стряхнув с себя эмоциональное напряжение, мужчина поднялся и, наклонившись над девушкой, стал внимательно вглядываться в ее изуродованное страшно-болящее тело.
        Грудь как будто вздымалась, подтверждая лишь то, что мученица все еще оставалась жива. Отец стал копаться в карманах в поисках своего мобильника, но, как всегда бывает в подобных случаях, никак не мог вспомнить, куда его положил. Наконец, так и не обнаружив переговорное сотовое устройство, он начал рыться в сумочке находящейся в бессознательном состоянии «полумертвой» супруги, которая как была, так вместе с ней и вошла в комнату дочери. Найдя телефон, Дмитрий Степанович набрал телефон службы спасения и передал о случившимся. Получив указание дожидаться на месте, он первым делом перенес жену в помещение смежной комнаты, где уложив на кровать, привел в чувство с помощью нашатырного спирта. После этого, убедив супругу, что их дочька не умерла, они, продолжая предаваться «свалившемуся» на них горю, вместе принялись ожидать прибытия медицинских работников.
        Глава XXI
        Следующая версия
        На утро, как только оба напарника прибыли на «Петровку», их немедленно вызвал к себе подполковник Кравцов. Он в этот день заступал дежурить по городу, назначаясь ответственным за всех вверенных ему в этот день полицейских. Виктор Иванович находился на службе, уже в половине восьмого. Как только напарники переступили порог его кабинета, он тут же набросился на них с криком:
        - До каких пор, господа офицеры, в нашем городе будет безнаказанно орудовать этот, перешедший уже все дозволенные и не дозволенные границы, «Губитель»! Он уже каждую ночь стал совершать свои не поддающиеся человеческому восприятию вылазки. Маньяк совершает множество ошибок, оставляет следы, но мы, как «бараны», до сих пор не смогли его просчитать!
        - Что на этот раз? - не удержался от вопроса Роман.
        Начальник поднял со стола небольшой скомканный и после расправленный бумажный клочок и, бегло пробежав по нему своими глазами, прочитал то, что на нем было написано тоном, содержащим уже более спокойные интонации:
        - В общем так, ребятки, в северо-западном округе Москвы, почти на самой его окраине, было совершено очередное нападение «нашего» «потрошителя». На этот раз жертвой стала двадцатидвухлетняя Каргапольская Светлана Дмитриевна…
        - Не может быть!? - изображая неподдельное удивление воскликнул Киров, поневоле не дав договорить непосредственному руководителю.
        - Что такое? - не понял своего подчиненного Виктор Иванович.
        - Ничего, - быстро справившись со своим волнением, отвечал опытный оперативник, - просто именно вчера мы были у этой девушки. На нее вывел след номерного знака «Губителя».
        - Это каким, таким образом? - спросил Кравцов, не в силах себе представить, при каких делах здесь может быть бедная девушка.
        - Именно ее покойному деду и принадлежала «девятка», за которой и значатся эти самые номера, - разъяснил старший оперуполномоченный.
        Бирюков стоял и помалкивал, не желая мешать рассуждениям более умудренных опытом сотоварищей. Он настойчиво делал вид, что очень уж поражается, как старослужащие ловко выстраивают свои логические теории. Роман, между тем, продолжал:
        - Покойный владелец, якобы, сдал ее в пункт приема металлолома. Мы с напарником это проверили. Действительно, такой факт имел место быть, но…
        - Стоп, я так и думал, что будет это «но», - прервал руководитель своего подчиненного, - интересно, что оно значит?
        - Только то, - рассеял майор сомнения подполковника, - что это происходило пять лет назад, а в то время в металла-приемной организации был полный бардак. Старым хозяевам было все по «херу». Они шинковали со сданными им предметами так, как хотели, тем же самым занимался и их ночной ныне покойный пьяница-сторож. Согласно сохранившейся документации, автомобиль был оформлен на территорию без учета государственных знаков.
        - То есть, - вмешался Виктор Иванович, прерывая рассказчика, - транспортное средство могли пригнать, а номерки оставить себе и использовать их потом, как им заблагорассудится?
        - Либо же машину могли выкупить полностью, вместе с имеющимися на ней номерами, прямиком с пункта приема, - вот тут младший лейтенант вставил замечание, не в силах сдержаться, чтобы не показать свою значимость.
        - Вот именно, - на удивление быстро, согласился старший оперуполномоченный, - кроме случайных лиц, ее могли тайно выкупить, как сам хозяин, так и его родные, чтобы потом на этом авто совершать какие-нибудь свои темные делишки, либо же тяжкие преступления, как вполне может быть в нашем случае. Каргапольская же Светлана, что-то, вероятно, обо всем этом знает, но нам не сказала, потому, возможно, и поплатилась. Кстати, а кто ее обнаружил?
        - Вот тут начинается самое странное и интересное, - снова заглянув в свои записи, произнес подполковник, - ведь обнаружил ее отец, который до этого, якобы, вместе с супругой, находился у себя далеко на даче, расположенной где-то во Владимирской области, которого, внезапно, прямо посреди ночи, приспичило ехать домой: он там что-то почувствовал и прибыл, как нельзя более «вовремя».
        - Да, неужели!? - воскликнул младший лейтенант, сделав на лице гримасу невероятных сомнений, - Извините, - добавил он, почти до шепота понижая свой голос, - просто мне хотелось узнать: что же он там обнаружил? Может кого видел, или поймал? Со слов дочери, ее родители действительно были далеко - где-то в «глубинке».
        - Задержать - он, конечно же, никого не задержал, - продолжал Кравцов доводить до сотрудников только-что поступившие к нему важные сведения, - но вот увидеть смог очень многое. Как он утверждает, что пытался даже преследовать того опаснейшего преступника, но ему удалось скрыться, спустившись с балкона по веревочной лестнице. Кстати, как пока так и считается, что именно этим путем «Губитель» и проник в их квартиру.
        - Значит, - совершенно справедливо поинтересовался майор Киров, - все полностью соответствует всем остальным убийствам, в том числе и трупное изнасилование?
        - Нет не все, - тут же разуверил его подполковник, - и это вызывает лично у меня очень большие сомнения. Да, тело изуродовано очень сильно, но жертва до сих пор остается живой. А стало это возможным только-лишь потому, что отцу приспичило раньше времени вернуться домой. Он очень подробно описывает внешний вид «маньяка-Губителя», и именно Каргапольский-старший, как следует из его рассказа, и спугнул убийцу, не дав ему до конца расправиться с дочерью.
        - Таким образом, - выдвинул свою версию Бирюков, поскольку оба старших его товарищей замолчали, - я думаю так. Девушка, скорее всего, могла что-то знать, но скрыла это от нас, а кто-то, кого она решила сначала не выдавать, а потом пригрозила разоблачением, решил с помощью пыток заставить ее замолчать. Являясь ей близким родственником, он не стал таким образом ее убивать и совершать с ней половое сношение.
        - Возможно, - согласился Виктор Иванович, взглянув предварительно на Романа, который, в знак одобрения, мотнул головой, - только он слишком уж-что ли перестарался. Девчушка впала в беспробудную кому и сейчас отправлена прямиком в реанимации, где находится между жизнью и смертью. Поэтому, как вы понимаете, пообщаться с ней не получится. Поезжайте по ее адресу и, потихоньку, я повторюсь - потихоньку, ни в коем случае не перегибая, как водится, палки - нам, сейчас, не хватало только скандала - прощупайте обоих родителей, не выпуская из виду ни отца, ни ее матери. Заодно, под каким-нибудь благовидным предлогом, возьмите у папы пробу слюны, для проведения экспертизы. Если все ясно, езжайте работать.
        Напарники, получившие четкие указания, не стали задерживаться в кабинете руководителя, а в спешном порядке заторопились покинуть его. Усевшись в служебную автомашину «семейства» ВАЗ четырнадцатой модели, они направились по уже знакомому им с субботнего дня адресу. Прибыв на место, напарники улицезрели, что следственно-оперативная группа находится еще в доме, занимаясь фиксацией следов преступления. В этот раз, на месте происшествия маньяком были оставлены: веревочная лестница и металлическая профильная труба с раздвоенным в виде вилки концом.
        «Убитый горем» глава этой семьи находился дома вместе с сотрудниками местного отделения. Мать вместе с дочерью отправилась в хирургию. В принципе, основная часть версии произошедших здесь недавних событий сыщикам стала известна из разговора со своим ближайшим руководителем, поэтому лишний раз заострять на этом внимание и расспрашивать своих сослуживцев они не потрудились. Единственное, зашли в комнату, где происходила сама ужасная пытка, и внимательно там все осмотрели. Затем прошли в зал, потом на балкон, чтобы, таким образом, четко определиться с путями отхода безжалостного преступника. Не упустили из своего внимания и объяснение, данное Каргапольским местным сотрудникам. Вроде бы все было похоже на правду, поэтому они решили времени не тянуть, а сразу же перейти к основной части своего визита - допросу хозяина жилых помещений.
        Дмитрий Степанович находился на кухне, где сидел за столом, на котором стояли: только наполовину уже пустая бутылка водки и стограммовая стопка. Из закуски не было совсем ничего. Спиртными напитками отец пытался залить случившееся в их семействе несчастье. Хотя это было и не удивительно. При подобных обстоятельствах, любой нормальный человек поступал бы, наверное, так же.
        Оперативники представились и сообщили, что им необходимо с ним пообщаться, чтобы уточнить некоторые обстоятельства произошедших событий.
        - Я вроде уже все рассказал вашим коллегам, - совершенно трезвым голосом разъяснил мужчина, что, при его мощной комплекции и крайне возбужденном состоянии, было не удивительно: алкоголь его попросту «не пробирал», - если вы хотите, чтобы я что-то добавил, так я скажу. Вы вряд ли кого сможете обнаружить и, тем более, задержать. Ваши ребята и сюда-то приехали не раньше, чем через час. Так вот: я сам займусь розыском «мерзавца-ублюдка» и, поверьте, как только я его разыщу, а то что это случится, можете даже не сомневаться: связи имеются, его постигнет та же самая страшная участь. Вот тогда - ему, точно мало не будет. Я попросту удавлю эту «гниду», заставив вначале испытать все те же страдания, что он причинил моей ни в чем не повинной «маленькой» девочке.
        - Я бы не стал на Вашем месте этого делать, - оборвал Роман «пламенную» речь безутешного в своем горе родителя, - ведь в этом случае, из-за какого-то там, как Вы говорите, «ублюдка» в тюрьму придется отправиться Вам. Оставьте это дело на волю закона.
        - Закона!? - словно очнувшись от томившего его сна, «прорычал» бывший «Афганец», - а где был ваш закон, когда здесь измывались над моей бедной дочерью. Почему он ее не защитил? Почему вы, господа полицейские, допускаете, что такие «мерзости» ходят по белому свету? Ведь, насколько я знаю, это уже не первая жертва этого дьявольского «отродья»? Получается вы ни «хера» не работаете. Или я ошибаюсь? Что вы, «наши дорогие защитники», мне на это ответите?
        Эти слова были произнесены с такой ненавистью и вдохновением, что невольно вызвали аналогичную реакцию в обоих оперативниках. Так и хотелось ему ответить, чего-нибудь в том же духе, но четко помня указанье Кравцова: «не создавать резонансных прецедентов», оба с трудом сдерживались, выслушивая его эмоционально-наполненную гневом тираду. Однако вопросы были поставлены конкретно и требовали такого же прямого ответа. Роман задыхался от душившей его безудержной ярости, и если бы он начал сейчас говорить, то «по любому» «наломал» бы ненужных никому лишних проблем. Поэтому дать ему время успокоиться и хоть как-то сгладить «давившую» обстановку, взял на себя смелость более молодой оперативный сотрудник.
        - Мы ищем, - неуверенно начал он, но, тут же «взяв себя в руки» значительно-более «твердым» голосом произнес, - и, можете не сомневаться, обязательно найдем этого «выродка». Здесь же мы исключительно по той-лишь причине, чтобы вы помогли нам в этих розысках.
        - Действительно? - зло, и с невероятным презрением, усмехнулся хозяин квартиры, - И что же, интересно, я должен сделать? Все то, что я знаю, я уже поведал вашим сотрудникам. Чем еще я смогу быть вам полезен?
        Киров, которого преследовало мучительное желание: «Заехать в „морду“ этому наглецу», за то время, что напарник с ним вел беседу, смог все же справиться со своим безудержным гневом и унять нахлынувшие нежданно амбиции. Придерживаясь такой же тактики, что и Каргапольский, он грубо промолвил:
        - Мы только уточним некоторые детали и оставим Вас в полном покое. Дальше можете делать то, что Вам будет угодно. Предаваться своему горю, искать и наказывать преступника - все, что только Ваша душа пожелает. Больше со своими советами мы лести не будем, можете не сомневаться. Но поскольку, в Вашей семье случилась эта трагедий, а мы, паче-чаяний, должны установить: кто явился тому ужасным виновником, Вам, волей-неволей придется потерпеть наше присутствие - еще какое-то время, и ответить на несколько наших вопросов.
        Эта вполне здравомыслящая разумная мысль, высказанная уверенным в себе человеком, немного «остудила» воинственный пыл разогретого спиртными напитками и свалившимся на него страшным несчастьем родителя. Махнув печально рукой, он уже более спокойным тоном сказал:
        - Спрашивайте. Чего вам там еще нужно?
        Глава XXII
        Сговор напарников
        - Вот здесь в своих показаниях, Дмитрий Степанович, Вы говорите, - начал старший оперуполномоченный, - что были на даче и собирались вернуться только сегодня вечером. Нас интересует то обстоятельство, которое заставило Вас ехать домой посреди ночи?
        - Честно? - пожал плечами Каргапольский, - Я не знаю. Какое-то чувство тревоги, обуявшее и меня и мою жену - Нину Николаевну. Мы не могли найти себе места и не знали, что делать. Ни спать, ни спокойно сидеть - ничего. Как будто, что-то гнало нас обратно. Вот мы и поехали и, как видно из наступивших последствий, предчувствия нас не обманули. Я очень жалею, что не выехал на час раньше: всего того, что случилось со Светой, можно было бы избежать.
        - Хорошо, - с видом, выражающим некоторое согласие, допытывался дальше оперативник, - с этим понятно. Но есть еще одно обстоятельство, которое мне хотелось бы уточнить. Вот Вы говорите, что увидев в своей квартире некое страшилище с тыквенной маской, принялись в него стрелять из своего травматического пистолета и даже, как Вам кажется, несколько раз попали. Насколько мне известно, и резиновые пули причиняют немалую боль и выводят человека из состояния равновесия. Что странно? Согласно Ваших же утверждений, он продолжал бежать, словно не чувствовал болезненных попаданий. Как, по Вашему, такое возможно?
        - Не знаю, - «опрокидывая» в себя очередную полную стопку, нехотя, пробурчал полупьяный хозяин, - я же сказал, что мне показалось, как я попал, хотя на самом деле это могло быть совсем и не так.
        - Тогда еще один немаловажный вопрос, - вмешался в разговор младший сотрудник, - скажите, а Вы всегда носите при себе травматический пистолет?
        - Да, всегда, - недружелюбно отозвался отец-Каргапольский, - надеяться в этой жизни стало не на кого, тем более на вас - на полицию. Остается только-лишь на себя. Поэтому и хожу при оружии, и как видимо, что не зря. Ведь только я переступил порог дома, как эта «тварь» кинулась на меня, и если бы не пистолет, то я не знаю, чем бы закончилась вся эта история.
        - Тогда, извините, но возникает и такой-вот вопрос, - продолжал допытываться младший лейтенант Бирюков, - скажите, а куда мог деться номерной знак с машины Вашего отца - ВАЗ 2109 черного цвета, и есть ли у вас еще в роду другие мужчины?
        - Нет ничего проще, - отозвался хозяин квартиры, пригубив следующую порцию крепкого алкоголя, - автомобиль, вместе с номерными знаками, мы отогнали в пункт приема цветных металлов, и с тех пор я его больше не видел. Из родных, был у меня еще старший брат, но он помер, сразу же вслед за дедом (в данном случае, имелся в виду Степан Илларионович). Остался у него сын Андрюха, но где он сейчас, я даже не знаю. Он поступал в военно-десантное училище, так что служит теперь, наверное, где-нибудь. А вы что, думаете, что это он?
        - Трудно сказать, - вмешался в разговор Киров, - но мы не должны исключать никакой возможности и проверять все имеющие версии и мотивы. Вы лучше скажите его полные данные, а мы сами постараемся с ним связаться.
        - Каргапольский Андрей Илларионович тысяча девятьсот восемьдесят пятого года рождения, точную дату сейчас уже и не вспомню. Но я не думаю, что это может быть он. Хотя… Его отец - «Иллариоша», тот ли еще был прохвост с самой свое «бесбашенной» молодости: всю жизнь по тюрьмам мотался. Для своих темных делишек, мог и номерок с машины стащить, да потом прикарманить. Но если это все так, я его сам найду и порву: на клочки, на кусочки, на тряпочки.
        Пока он так отвечал, Киров что-то усердно записывал в свой бумажный блокнот. Новобранец же открыл свою папку и достал оттуда небольших размеров конверт. Заполнив с лицевой стороны личные данные Коргапольского, он обратился к нему самому:
        - Дмитрий Степанович, у нас еще к Вам такое необычное дело. Необходимо взять для подробных исследований пробу биологической ДНК. Это делается исключительно для того, чтобы не спутать ваши анализы с материалами, изъятыми следственной группой при осмотре, действуя сообразно - методом исключения.
        - Берите чего Вам там надо, - не совсем искренне ответил бывший десантник.
        Бирюков, надев на руку всегда находившуюся при нем перчатку (так принято, чтобы не смешать изъятые пробы), аккуратно достал из конверта палочку, с нанизанной на нее ватой на обоих концах. Он протянул ее хозяину этой квартиры, попросив поводить, изнутри, одним концом по левой щеке, другим по противоположной. Закончив эту процедуру, Никита убрал предмет, предназначенный для представления на экспертизу.
        По большому счету, делать в квартире более было нечего, и напарники, насколько только смогли, вежливо попрощались с хозяином. Узнав в какую больницу доставили пострадавшую, оба отправились в НИИ имени Склифосовского, чтобы навестить там его страждущую супругу.
        Туда они прибыли тогда, когда время уже было глубоко послеполуденное. Нина Николаевна, как и положено, находилась возле реанимационной палаты, где «боролась за жизнь» ее истерзанная извергом дочь. Едва достигнув сорокалетнего возраста, она, в один миг, постарела, лет эдак на двадцать. Кожа ее лица сильно осунулась, седые волосы слиплись и торчали в разные стороны. Голубые потухшие глаза не выражали ничего, кроме бескрайнего безутешного горя.
        Увидев подошедших к ней двух сотрудников уголовного розыска, она восприняла это, в отличии от своего полупьяного мужа, совершенно спокойно. Видя искренне-угнетенное состояние женщины, оперативники ей искренне посочувствовали.
        - Как состояние дочери? - предварительно, проявляя вежливость, поинтересовался Роман, - Что говорят врачи? Она сможет поправиться?
        - Даже не знаю, что и сказать, - наполняя слезами глаза, всхлипывая отвечала возрастная уже Каргапольская, - пока она находится в состоянии комы, а выберется ли из нее - одному Богу известно. Бедная девочка. Кому только в голову такое пришло, так поступить с ней? Она же никому никогда ничего плохого не делала. Была веселая жизнерадостная. За свою недолгую жизнь даже «комара не убила».
        Здесь женщина обхватила лицо руками и принялась рыдать так безудержно, что сотрясалось все ее тело. Душевная боль этой женщины была настолько сильной и искренней, что у самого сомнительного черствого сыщика не вызвало бы никаких сомнений, что этот человек, уж точно не причастен к тому, что произошло с его истерзанной девочкой. Но работа - это работа, поэтому хочешь не хочешь, а пришлось задавать ей вопросы. Молодой сотрудник, не зная еще, как вести себя в подобных непростых ситуациях, слегка стушевался, поэтому разговаривать с матерью пришлось более опытному майору.
        Он присел рядом с ней на кушетку, и положив руку ей на колено, полушепотом произнес:
        - Успокойтесь, пожалуйста, я уверен, что Ваша дочь обязательно сможет поправиться. Но помогите нам побыстрее поймать преступника, чтобы он не смог больше убивать невинных людей и калечить судьбы их родственников.
        - Да, извините, - с трудом взяла себя в руки Нина Николаевна, растроганная радушным участием полицейского, - я совсем потеряла от горя голову. Света у нас ребенок единственный, и я просто не переживу ее скорой утраты. Вы бы видели, как ее изуродовали: на ее теле «не осталось живого места».
        - Могу себе это представить, - признался старший оперуполномоченный, - мне довелось видеть предыдущие жертвы.
        - Так что же все-таки вам потребовалось? - прервала женщина сыщика, не желая поднимать и так неприятную для нее печальную тему.
        - Мы зададим Вам всего лишь пару вопросов, - быстро согласился майор Киров.
        - Спрашивайте. Я готова.
        - Скажите, Нина Николаевна, Вы ведь вчерашний день были у себя на даче во Владимирской области?
        - Совершенно верно. Мы с мужем были именно там.
        - А почему, вдруг, вам пришла в голову мысль, внезапно, вернуться домой, - посчитал нужным вмешаться в беседу Никита, не желавший в этом сложнейшем расследовании оставаться, как бы не в деле, - ведь Вы же планировали отъезд только на сегодняшний вечер?
        - Вы не поверите, - отвечала безутешная женщина, вновь начиная всхлипывать, абсолютно ясно показывая, что ей составляет большого труда сдерживать готовящиеся вырваться наружу рыдания, - но чувство надвигающейся какой-то страшной жутко-ужасной опасности не давало мне вчера весь вечер покоя. Меня, как будто, что-то гнало обратно домой. Словно бы моя девочка звала меня к себе на подмогу. Как видите, материнские чувства меня совершенно не обманули. Жаль только мы не приехали раньше, позволив извергу до такой степени надругаться над нашей измученной дочерью.
        Видя полуобморочное состояние матери, опытный оперативник решил заканчивать ее «мучить», справедливо предположив, что ничего нового она поведать не сможет. Чтобы у ее мужа не возникало лишних сомнений в их предвзятых намереньях, необходимо было повторить процедуру снятия проб ДНК и с его женой тоже. К этому вопросу она, также, отнеслась с большим пониманием и позволила взять слюну для проведения биологической экспертизы.
        Выйдя из больницы, напарники в ближайшем «Бистро» купили себе перекусить и, остановившись для того, чтобы спокойно принять пищу, решили обсудить ту информацию, что им сегодня удалось раздобыть. На завтра был понедельник - первый день очередной трудовой недели, где на совещании у руководства требовалось произвести доклад о проделанной ими работе.
        - Ну, - начал Роман, откусывая гамбургер, и запивая его ароматным горячим кофе, - что ты обо всем этом думаешь?
        - Не знаю, - честно признался юный воспитанник, - вроде похоже на правду. И племянник у них, получается, от мутного родителя - почему бы и нет.
        - В принципе, по работе, на завтра, есть что докладывать, - продолжал, между тем, бывалый наставник, - но у нас осталось еще одно не разрешенное дело.
        - Какое? - не совсем понял напарника Бирюков.
        - Нужно продать захваченную у Укорина наркоту, - резко заметил более зрелый сотрудник, - и поделить наши деньги. Ты как, Ник, надумал?
        - Да, - согласился с определенной охотой молодой Бирюков, пытавшийся до этого казаться очень принципиальным, - мне сейчас, и правда, очень нужны будут деньги, так что я готов поддержать вас с Рожновым и написать рапорт так, как все сговорились.
        - Что ж, это очень прекрасно, - заметил с удовольствием Киров, не смотря на весь свой приобретенный на службе опыт, так и не сумевший полностью скрыть легкую «волну» недоверия, еле заметно «пробежавшую» по лицу, - одной проблемой становится меньше.
        Он, допустив такую незначительную оплошность, в миг, взял себя в руки и изобразил на своей физиономии безграничную радость, пытаясь, таким образом, усыпить бдительность сослуживца. Сам же, про себя, удрученно подумал: «Что-то слишком быстро ты согласился? Наверное готовишь мне какую-то пакость типа каких-нибудь „масок-шоу“, с участием „особистов“ и „фээсбэшников“. Надо не спускать с тебя глаз, чтобы ты, не дай Бог, ничего не успел им передать». Вслух же Роман произнес:
        - Тогда поехали, чего зря время тянуть. Тем более, что уже пятый час вечера. Сделаем дело, получим «бабки» и - к стороне.
        Никита, соответственно, ничего не имел против. Он удовлетворенно кивнул, выражая свое согласие на дальнейшую часть этой сделки. Киров вывел машину на трассу и направил ее сначала к своему жилому коттеджу. Оказавшись на месте, он остановил машину возле обочины. Не желая оставлять новобранца в одиночестве, чтобы он, не дай Бог, кому не от-рапортовался, предложил пройти вместе с ним.
        - Пойдем заберем сумку с наркотическим «Кокаином», - весело улыбаясь, промолвил наставник.
        - Без проблем, - сразу же согласился Бирюков, вылезая из салона машины.
        Оказавшись на территории, майор предусмотрительно открыл двойные ворота. Далее сослуживцы проследовали к двухэтажному дому. На входной двери, ведущей во внутренние помещенья коттеджа, было установлено переговорно-открывающее устройство. Владелец нажал кнопку. Почти сразу же, с той стороны ответили:
        - Кто?
        - Ира, давай открывай.
        Тут же щелкнул магнитный замок, и товарищи оказались внутри. В холле их встречала прекрасная хозяйка этого дома.
        - Побудь здесь, - Роман «бросил» на ходу Бирюкову, направляясь к лестнице, следующей на верхний этаж.
        Как только он быстро поднялся, Ирина, видя через-чур возбужденное состояние своего беспокойного мужа, обратилась к его напарнику, выказывавшему такое же нетерпение:
        - Никита, у вас что-то случилось?
        - Да нет, - стараясь казаться как можно спокойней, отвечал молодой человек, - просто работы много свалилось. Даже и не знаю, как с ней со всей справиться. Когда служил в патрульно-постовой службе было тяжело, но не так.
        - Вот и я практически не вижу своего мужа, - вновь пожаловалась молодая супруга, - он совсем не появляется дома. У вас точно нет никаких серьезных проблем?
        - В этом можно не сомневаться, - заверил пытливую хозяйку неопытный сыщик.
        - Вы сегодня надолго? - попыталась уточнить любопытная Ира.
        Однако ответ ей получить так и не удалось, так-как в это время спустился ее муж, с дорожной сумкой у себя за спиной. На ходу нежно целуя супругу в щеку, он полушепотом произнес:
        - Все. Пока, моя милая.
        Затем обращаясь уже к напарнику, небрежно «бросил»:
        - Поехали.
        Они направились в пригород с восточной его стороны, где остановились у одного, довольно добротного двухэтажного особняка, огороженного металлическим рифленым забором. Ворота были открыты - похоже, что здесь их давно уже ждали. Однако, старший оперуполномоченный загонять машину во двор не соизволил, а оставил ее снаружи на улице. Достав из багажника дорожную сумку, почти до отказа набитую «наркотой», он сделал рукой знак, приглашающий следовать за собой, направился в сторону дома.
        На территорию напарники зашли пешим шагом. В центральный вход заходить не потрудились, а обойдя дом с обратной стороны, поднялись сразу на второй этаж, по металлической, скорее всего, пожарной запасной лестнице. Входная дверь оказалась не запертой, и сослуживцы вошли в небольшую, но просторную комнату, размером не более, чем пятнадцать квадратных метров. Особенностью этого помещения было то, что посередине его стоял большой овальный стол, занимавший практически все пространство, заставленный всевозможными вкусными яствами. По кругу стояли стулья, рассчитанные на прием двенадцати человек. Никакой другой мебели внутри не было.
        На тот момент за столом сидели четверо здоровенных накачанных мужиков, с одинаково злобными лицами, про которые обычно можно сказать: «такая рожа, будто бы кирпича очень хочет». Не выказывая никаких абсолютно эмоций, они энергично занимались пережевыванием уставленной на столе в многочисленном количестве пищи, запивая ее ароматным вином. В комнате было довольно жарко, поэтому они все были раздеты по пояс. На их мощных туловищах красовались различные татуировки, совершено отчетливо свидетельствующие о том, что все они успели пройти определенную «школу» наук, преподаваемых в местах не столь отдаленных.
        - Мир этому дому, - бесхитростно молвил Роман, как только они оказались внутри.
        Очевидно его здесь хорошо знали, так-как все ответили на его приветствие, дружелюбно кивнув головой. Роман, хлопнув рукой по сумке, одновременно провозгласил:
        - «Товар» при мне.
        Одновременно с этими словами, со своего места поднялся до этого сидевший к ним спиной высокий представитель сильной половины человеческой расы, по всему видно, что старший в этой компании. Сделав движение головой, как будто разминая затекшую шею, он кивнул Кирову, приглашая следовать за собой. Бирюков успел разглядеть, что этот высокий мужчина тридцати пятилетнего возраста, ростом доходит до ста восьмидесяти сантиметров. По огромным бицепсам и накачанным грудным мышцам было понятно, что он обладает неисчерпаемой физической силой. Его голова была украшена черными уложенными в аккуратную прическу маслянистыми волосами, а лицо точно такого же цвета усами.
        Его товарищи, основными формами схожие со своим Боссом, отличались только прическами. Один был полностью лысым, двое других острижены так коротко, что волосы едва угадывались на их лоснящихся жиром округлого вида жилистых головах. Их различали только цвета - у одного «ежик» был рыжий, у второго несколько черный.
        Глава XXIII
        Жестокая расправа
        Оказавшись в такой необычной компании, молодой полицейский почувствовал очень большой дискомфорт и легкое покалыванье в области своего желудка. Роман, удаляясь с их главарем, сжав зубы, полушепотом проговорил:
        - Жди меня здесь, Ник. Я скоро.
        Они вышли из комнаты, направляясь в другое отдаленное помещение, скорее всего для проведения денежного расчета. Как только старший оперуполномоченный скрылся, унося с собой заветную сумку с наркотиками, гарантировавшую ему дальнейшее существование на этой грешной земле, лысый бандит кивнул Бирюкову на стул:
        - Садись, «мент», ведь в ногах правды нет. «Потрапезничай» с нами, отведай «хавки» босяцкой - уж не побрезгуй. Наверное не каждый день приходится так «кишку бить».
        После этих слов все трое здоровяков оглушительно рассмеялись, что было не удивительно, так как стол их был заставлен всевозможными салатами, фруктами, но больше всего было мясных блюд и других очень вкусных продуктов. Копченные, тушенные, запеченные куры, небольшой поросенок, различные блюда из говядины и, конечно же, шашлык из баранины - все это, чувствовалось, было заказано в каком-нибудь дорогом ресторане.
        Смех «братвы» был скорей дружелюбным, чем содержал какую-то там насмешку, поэтому принимая приглашенье хозяев, молодой полицейский уселся с ними за стол. Так получилось, что он оказался напротив «Лысого». С правого боку сидел «Черный», а с левого «Рыжий». Именно такие прозвища дал им про себя неопытный сыщик Никита. Ему налили вина и подставили пустую тарелку и передали четырехпалую вилку. Продолжая испытывать дискомфорт, он все же решил показать, что чувствует себя в подобном обществе довольно уверенно. Наложив себе салатов, он взял и тушенный куриный окорочок.
        Глотнув хмельного напитка, Бирюков не заметил со стороны хозяев никакого враждебного настроения, напротив, они широко улыбались, пытаясь расположить к себе гостя. Однако его несколько беспокоила мысль: «Почему его новые знакомые не потрудились назвать свои имена, да и, собственно говоря, как его звать, здесь, видимо, тоже особо никого не интересовало».
        Какое-то время они молча наблюдали друг за другом, настойчиво водя челюстями. Никите дали насладиться положенными им яствами, после чего «Лысый» ненавязчиво произнес:
        - Ну как служба, «мент», нравится?
        - Да, - простодушно отвечал новобранец, - нравится. Где найдешь лучше?
        - У тебя наверно и «пушка» есть? - вступил в разговор «Черный», поднимаясь со своего места, и направляясь в его сторону.
        - Нет, - почуяв недоброе, запротестовал младший лейтенант, поворачиваясь к наступающему лицом, и начиная подниматься со своего места, - сегодня выходной, а вне служебного времени я ее с собой не ношу.
        - А мы сейчас это проверим, - сказал приближающийся бандит, одновременно, рукой мощным ударом хлопнув сыщика по плечу, заставляя его присесть обратно на свое место.
        Бирюков дернулся, пытаясь выбраться из-под мощной руки физически-сильного уголовника, но в этот момент «Лысый» достал откуда-то снизу пистолет «Тульского Токарева» и, направив его на новобранца, жестко-грубым голосом произнес:
        - Даже не думай.
        В это момент «Чернявый» извлек из его оперативной кобуры табельное оружие. Осмотрев его состояние и, убедившись, что оно находится в исправном режиме, преступник отошел в сторону. «Лысый», между тем, продолжал:
        - Ты что, «дорогой», до сих пор не учуял, что здесь происходит?
        - Нет, - силясь понять, что случилось, признался Никита, - а что, собственно, такого тут необычного?
        - Да только то, - сказал сидящий напротив бандит, заискивающе улыбаясь, как это делают охотники в случае, когда чувствуют легкую добычу, - что твою жизнь нам только-что продали. Твой напарник тебя закал.
        Тут только до Бирюкова дошло, что в действительности имеет с ним место быть. Киров решил не делиться с ним своими деньгами, а просто избавиться от него, как от ставшего ненужным свидетеля. Сами же они с Рожновым напишут в своих рапортах, что виноват в смерти Укорина «молодой», а он, скорее всего будет обнаружен где-нибудь мертвым, а с покойника спросу не будет. Майор же, в этом случае, получит не половину денег, а сразу все. Зачем в таком случае с кем-то делиться? Ему и с кавказцами расплатиться хватит и себе довольно много останется.
        Пока младший лейтенант мысленно пытался разрешить мучившие его сомненья, бандиты неугомонно острили, безудержно смеясь над своими же плоскими шутками. Было очевидно, что прежде чем кончить с ним, преступники намерены вдоволь с ним «позабавиться», при этом полицейский не исключал и возможность полового сношения.
        Постепенно сообразив, чем для него может закончиться этот день, Никита словно преобразился. Взгляд его приобрел «остекленевшее» (безучастное) выражение. Глаза наполнились жуткой решимостью. «Отмороженные» представители преступного сообщества, настолько были уверенны в своем превосходстве, что расслабились до такой степени, что положили оружие на стол возле себя. Да и действительно, чем, по их мнению, мог бы противостоять троим накачанным «здоровякам» один худощавый юноша-полицейский.
        Как же они все ошибались! Лишь только мысль о предательстве напарника дошла до Бирюкова, он впал в состояние некоего экстаза и дальше действовал, совершенно не думая, больше машинально, чем под воздействием разума. Резко поднявшись, он, одновременно с этим, с невероятной силой поднял свой конец стола, опрокидывая другой его край на сидящего напротив него «Лысого». Тот, вместе с обоими пистолетами, посудой, скатертью и другими столовыми принадлежностями повалился на пол, на какое-то время прижатый массивным дубовым предметом.
        В руке молодого оперативника продолжала оставаться острая вилка. Бирюков метнулся в сторону «Черного», ошарашенного таким внезапно-неожиданным поведением, но уже поднявшегося со своего места, и, сделав обманное движение, направляя удар левой руки ему в солнечное сплетение, отвлек, на это, его внимание. Тот выставил блок рукой, предотвращая попадание в свой живот, тем самым не заметив, и пропуская одновременный выпад остроконечной вилкой, нацеленной ему в левый глаз.
        Попадание было точнейшим. Четыре тонких зубца одновременно впились в зрительный орган преступника. Он бешено завопил, в ту же секунду, вместе с глазным яблоком, извлекая из глазницы этот оказавшийся столь опасным предмет, обычно предназначенный для приема пищи, в один миг, превратившийся в опасное ранящее оружие. Его лицо стало заливать вытекающей из черепа бурой жидкостью. Он обхватил лицо своими руками - на какое-то время этот противник был обезврежен. Второй был прижат к полу массивным столом и стремительно пытался из-под него выползти. Он барахтался, словно в воде, пытаясь отодвинуть тяжелый предмет, но его движения были сильно уж ограничены, так-как он практически был прижат к стене, а с боков валялись поваленные жестким ударом деревянные стулья. Третий, тот что «Рыжий», ошалев от такого развивающегося совсем не плану внезапного нападения, пришел в себя только тогда, когда уже был ранен его сотоварищ. Он схватил легкий фигурчатый стул и, замахнувшись им, бросился на врага.
        - Убью, «суку»! - кричал он, совершенно определенно высказывая ясность своих преступных намерений, - все, «ментяра», ты труп! Смерть тебе!
        Никита заметил его слишком поздно, но все-таки ему удалось отстранить в сторону голову, повернувшись к нападавшему в пол-оборота. Тут же деревянная конструкция опустилась ему на спину. Она оказалась не настолько прочной - сразу видно - была сделана в наше время - и, тут же, рассыпалась вдребезги. Однако такого воздействия оказалось достаточно, чтобы сбить противника с ног. Бирюков повалился на пол, одновременно разглядев на полу лежащий поварской острый шеф-нож. Он славится тем, что имеет прочное широкое стальное лезвие, длинной не менее двадцати сантиметров.
        Падая, младший лейтенант прихватил его правой рукой и, сделав боковой кувырок через голову, с падением на правое плечо, оказался своей физиономией, как раз между ног пыхтящего «Лысого». Замахиваясь сильно сверху, полицейский, обхватив ручку клинка обоими своими руками, стал энергично наносить неприятелю удары в бедренную часть правой ноги, стремясь таким образом отыскать «спрятавшуюся» в мышечно-сосудистой области подающую кровь артерию. Верхняя часть туловища бандита в это время находилась за овальной частью дубового стола. Почувствовав, как кромсают его нижнюю часть, преступник обильно матерясь заголосил, что есть мочи:
        - Снимите его с меня! Кто-нибудь, убейте эту «сраную» сволочь!
        Да. Эти представители преступного синдиката, явно, не рассчитывали на такой поворот задуманных ими событий. Уверенные в своем превосходстве, они даже в мыслях не допускали, что какой-то там «молокосос-новобранец» сможет оказать им достойнейшее сопротивление. Но делать было нечего: раз они ввязались в это дело, необходимо было доводить его до конца. Поэтому, увидев, как огромный тесак впивается раз за разом в бедро его сотоварища, «Рыжий» подбежал к словно бы ошалевшему Бирюкову и стал интенсивно колотить его ногами по туловищу, пытаясь отбросить в сторону от своего незадачливого подельника. Однако молодой оперативник будто бы врос в занятое им место.
        Он, словно бы, совсем не чувствовал боли. Обхватив левой рукой нижнюю часть терзаемой острым предметом ноги, правой продолжил энергично втыкать нож в мясистую часть бедра выбранного им противника. Наконец ему удалось достичь своей цели. Кровь, фонтаном, брызнула из поврежденного участка подающего по телу жидкость сосуда, заливая вокруг всех и вся.
        Чем же в это время был занят «Чернявый»? Немного отойдя от причиненного ему вилкой ранения, вглядываясь одним глазом, из которого, не переставая, текли обильные слезы, создавая определенные весомые трудности в созерцании происходящих возле него опасных событий. Для удобства, опустившись на четвереньки, он стал пытаться найти упавшее на пол оружие, помогая себе руками, активно шаря ими по полу. Бедолага не знал, что все пистолеты находятся с той - верхней стороны - большого стола.
        Никита, добившись своего результата, переключился на самого «живого» выделяющегося среди остальных «здорового» недруга. Под его следующим ударом он, отпустив захват, перевернулся на спину, и следующий пинок уже встречал, готовый отражать нападение. Переведя корпус в сидячее положение, ему, без труда, удалось перехватить ударную ногу нападающего левой рукой и, удержав ее на доли секунды, лезвием поварского ножа полоснуть по задней части голеностопного сустава, перерезав заднюю нижнюю связку.
        Тот запрыгал на левой ноге, не в силах опереться на правую. Полицейский, желая закрепить свой успех, раскинул в стороны ноги, оттолкнулся ягодицами от пола и поднырнул между ног «Рыжего». Удерживая его левой рукой за икру здоровой нижней конечности, сыщик-новобранец острозаточенным клинком довершил обездвиживание врага, разрезав аналогичную опорно-двигательную часть, что располагалась и на другой ноге тоже. Бандит, подталкиваемый Бирюковым, с грохотом повалился на пол.
        «Лысый», тем временем, залив все полы своей кровью, потихоньку затихал, готовясь «отдать Богу душу». Картина, в этом небольшом помещении, становилась ужасной. Поднявшийся с полу, Никита весь, с головы до пят, был измазан кровавою жидкостью. «Рыжий», ворочаясь в бессилье по полу, словно бы купался, в растекающейся по кругу кровище. «Чернявому» все-таки удалось, передвигаясь на четвереньках, заползти за другой край стола, где он, наконец-то, нащупал табельное оружие младшего лейтенанта.
        Оба противника встали одновременно. Протирая от слез оставшийся глаз, бандит выставил вперед пистолет, водя им из стороны в сторону. Бирюков уверенным шагом направился прямо на этого раненого бандита, удерживая нож на прямой вытянутой руке, прижимая ее к бедру. Они оказались друг против друга в тот самый момент, когда «Черный» отнял от лица свою руку. Ни секунды немедля, полицейский аккуратно отвел в сторону вооруженную руку преступника, и всадил ему в нижнюю часть живота острозаточенный нож глубоко - по самую рукоятку.
        Глядя в единственный глаз оставшегося в одиночку бандита, Никита стал медленно поднимать кверху лезвие, водя им взад-вперед, распарывая врагу полностью брюхо. По мере продвиженья клинка, взгляд бандита становился все более безжизненным, а ноги подкашивались. Он постепенно стал оседать ближе к полу. Рука, удерживавшая пистолет, опустилась и безвольно повисла вдоль тела. Бирюков же остановился лишь только тогда, когда поварской шеф-нож уперся в грудную клетку.
        - Будь ты проклят, «ментяра», - только и смог что сказать на прощанье преступник, в ту же секунду «отдав Богу душу».
        Освобожденные от кожного покрова внутренности вывалились наружу, в тот самый момент, когда бездыханное уже туловище безвольно падало вниз. В то же мгновение стала открываться дверь, ведущая во внутренние помещения дома. Это возвращался главарь закончивший сделку с Романом. Он возвращался беспечно, будучи уверенным, что доносящиеся из комнаты шумы, это мученические крики пытаемого полицейского. Ему и в голову не могло даже прийти, что там что-то может случиться не так, как было задумано.
        Это было, наверное, его главной оплошностью в жизни. Распахнув дверь, он сделал уверенный шаг внутрь обеденных помещений. Ошарашенными глазами бандит стал разглядывать представшую его взору картину. Тех долей секунды его замешательства было достаточно, чтобы Никита смог принять единственно-правильное решение.
        В его голове за это мгновение промелькнули те усиленные изнурительные тренировки, которыми были наполнены его армейские будни, когда он проходил срочную военную службу в воздушно-десантных войсках. Одним из требуемых на зачет элементов было метание точно в цель стальных финок-ножей. Боец Бирюков долго осваивал эту науку, но все же смог достичь определенных положительных результатов. Все бросаемые им клинки стали благополучно достигать требуемых мишений.
        Вот и сейчас, это умение, вынесенное им со времен солдатских занятий, пригодилось, как нельзя, кстати. Никита, как раз, извлекал лезвие из распоротого живота «Чернявого». Лишь слегка повернув голову на раздавшийся сзади него отчетливый шум, полицейский мгновенно оценил ситуацию и натренированным движением мощно метнул нож в сторону очередного врага. Клинок вонзился точно в лицо главаря этой преступно-устойчивой группы, ровно между левым глазом и ртом, почти вплотную к самому носу.
        Бандит упал, как подкошенный, так до конца и не осознав, как одному худощавому юноше удалось перебить всех его опытных сотоварищей - беспощадных преступников. Однако, дело было еще не законченным, так-как оставался еще один, хоть и мало-мальски обездвиженный, но еще живой и опасный противник. Он, растирая своим телом по полу кровь, пытался ползти к входной двери, через которую вошел, уже мертвый главарь. Недавно такой смелый и уверенный в себе преступник теперь, «сходив по маленькому» прямо в штаны, вопил, что есть мочи:
        - Помогите! Здесь убивают!
        Очевидно, в доме больше никого не было, так-как все его крики оставались тщетными и не привлекали к себе ничьего больше внимания. Либо же остальные жильцы были в курсе, что должно было случиться в обеденной комнате и не придавали естественному при таких обстоятельствах шуму никакого значения.
        Бирюков, видя беспомощность своего последнего живого врага, явно, уже не могущего оказать сколь-нибудь достойных сопротивлений, сначала отправился к главарю, чтобы извлечь из его головы острозаточенное орудие. Затем, зайдя к «Рыжему» с боку, медленно приблизился к нему со спины. Поставив на нее свою ногу, привлек таким образом вниманье преступника. Тот сначала замер, не в силах пошевелится, но через секунду задвигал своим туловищем еще энергичнее, предчувствуя скорую «крутую» развязку. Мрачные ожиданья не обманули его. Никита, прижав коленом, приставленным со стороны спины, его грудь к гладкому полу, левой рукой обхватил лоб преступника, заломив голову к заду, медленно стал перепиливать лезвием спереди шею. Лишь только он достиг сонных артерий, во все стороны стали брызгать кроваво-наполненные фонтаны, не забывая окроплять и самого головореза. Но вот поварской шеф-нож уперся в кость позвоночника. Отпустив голову, безвольно стукнувшуюся об пол, молодой оперативник, мощным ударом сзади, перерубил клинком шейные позвонки, отделив череп от самого туловища.
        Больше здесь оставаться было бы незачем. Осмотрев «замутненным» «остекленевшим» взглядом это побоище, и не найдя здесь больше живых людей, Бирюков поднял свое табельное оружие и, также продолжая удерживать в руке нож, пошел осматривать остальные помещения дома. Очевидно, его убийство планировалось заранее, так-как больше в жилище никого не оказалось. Обнаружив в коттедже мужской гардероб, полицейский скинул с себя окровавленные ставшие негодными шмотки и завернул их в мягкое покрывало. Сам же, умывшись, надел на себя одежду хозяев, после чего стремительно покинул это жуткое место.
        Служебной машины, вместе с напарником Кировым, естественно, уже не было. Кровожадный оперативник не сомневался, что «отмороженные» наркоторговцы, не оплошают и, с лихвой, отработают те деньги, что он удержал за ними, от продажи принесенного с собой «Кокаина», и оплаченные за убийство его сослуживца. Поэтому он спокойно покидал это место. Значит до Управления, где находилась «девятка» Никиты было необходимо добираться, следуя, на метро. Время перевалило уже за семь часов вечера. Прихватив с собой сумку с ненужным уже бандитам наркотическим средством (денег найти не удалось, очевидно договором было предусмотрено, что старший оперуполномоченный получит всю сумму с учетом вычета за голову Бирюкова) молодой сыщик двинулся в путь. Тюк, со своей одеждой, он выбросил в мусорный контейнер в двух кварталах от дома, где находились, оставленные им четыре изувеченных трупа.
        Глава XXIV
        Конец маньяка
        Вечерняя Москва. Время около двадцати одного часа. Кирова Ирина Владимировна находилась у себя дома и, томно вздыхая, скучала перед телевизором, установленном в небольшой зале на первом этаже здания. Она практически не видела своего мужа, так-как ему приходилось много работать, чтобы обеспечить ей и себе нормальные комфортабельные условия для безбедного проживания. Она начала уже дремать полулежа на удобном роскошном оббитом кожей диване, как в домашний домофон позвонили.
        Быстро сбросив с себя наваливавшийся сон, девушка подбежала к переговорно-открывающему устройству.
        - Кто там? - предвкушая долгожданную встречу, с пылом спросила красивая девушка.
        - Это я, Ира, открой, - было ответом.
        Очевидно, голос был хозяйке знакомым, так-как она тут же с готовностью отключила магнитный замок и побежала навстречу. Однако то, что предстало ее взору, было настолько ужасным, что заставило ее засеменить ногами, в попытке моментально сбавить скорость и вернуться назад. Ее глаза наполнились жутким страхом, но самообладания она не потеряла.
        Что же могло так напугать эту выросшую среди малолетних преступников и бывавшую во многих переделках отчаянную молодицу. Приближаясь к входной двери, она увидела чудовищную тыквенную маску, плотно облегавшую голову, держащуюся на одетом во все черное туловище. В руке страшилище держало большой кухонный нож. Разворачиваясь, чтобы начать бегство от этого необычного ей явления, Ирина все же успела крикнуть:
        - Так это все ты!?
        Чудище ничего не ответило, а бросилось на хозяйку. На выходе из коридора, переходящего в просторный гостевой холл, сбоку у стены стояла большая фарфоровая очень ценная ваза. Машинально схватив ее, Кирова кинула ею в преследователя, попав ему в выставленные в блок руки. Особого вреда такое действие «Губителю» не причинило, но все же чуть замедлило его ход, «забрызгав» осколками. Следующим предметом в него полетел с металлической ножкой торшер, с тяжелой подставкой внизу и стеклянным колпаком с самого верха.
        Продолжая бежать к лестнице, ведущей в верхнюю часть этого дома, девушка разбрасывала сзади себя все, что только попадалось ей под руки. На пол полетели и стулья, находившиеся возле обеденного стола, за один из которых преследователь даже запнулся и, потеряв равновесие, грузно упал. Тут же воспользовавшись этой заминкой, Ирина схватила другой стул, за его спинку и, чуть вернувшись назад, размахнувшись, с силой опустила его на врага, целясь ему прямо в голову. Но и маньяк оказался не плох, поджав подборок к груди, он подставил под удар свою спину. Стул был крепким и не сломался, но все же буквально привалил «мерзавца» к паркетному полу.
        Возле места этого отчаянного поединка у стены было приставлено небольшое трюмо, к которому была прислонена клюшка, предназначавшаяся в основном для игры в гольф. Схватив этот предмет досуга состоятельных граждан, она стала с остервенением колотить по спине душегубца. Сначала ей казалось, что она легко сможет справиться со своим неожиданным «гостем», и он, даже вроде как, начал корчиться от терзавшей его сильной боли, но в один миг, словно почувствовав удар, направленный уже ему в голову, перевернулся на спину и, отбросив в сторону нож, перехватил руками металлическое основание. Продолжая плотно его удерживать, маньяк вырвал клюшку из хрупких девичьих рук впервые посмевшей оказать ему отчаянное сопротивление жертвы.
        Ира схватила еще один стул и толчком от груди отчаянно бросила его на чудовище. Ударом клюшки тот откинул его от себя далеко в сторону и нагнулся, чтобы поднять острозаточенный нож. Бесполезность дальнейшего сопротивления не вызывало у девушки никакого сомнения, поэтому она продолжила свое бегство, направляясь на второй этаж дома. Она оказалась наверху, когда «Губитель» только ступал на первую ступеньку двухъярусной лестницы.
        Убедившись, что враг не находится рядом, девушка схватила установленный у перил небольшой пуфик и, перегнувшись через них, сбросила этот предмет мебели, на этот раз, попав преследователю, прямиком, точно в голову.
        - Только не в этот раз, «гнида»! - крикнула она своему безжалостному преследователю.
        Но и это его не остановило. Маньяк лишь на секунду замер, мотнул своей тыквой из стороны в сторону, как будто разминал свою шею, и бегом бросился кверху, намереваясь во что бы тони-стало настигнуть строптивую не желающую стать легкой добычей девицу.
        Устроенная молодой хозяйкой задержка позволила ей укрыться у себя в комнате. Заперев свою дверь на врезную личину, она провернула два раз внутренний «вертушок». Дверь была сплошная деревянная - очень прочная. Высадить такую преграду, за один раз, вряд ли получилось бы даже у опытных профессиональных спецназовцев. Ирина, предполагая такую особенность, бросилась к пластиковому окну и, одним движеньем оконной ручки, открыла его, намереваясь покинуть дом, спрыгнув со второго этажа на травянистую землю.
        Она уже перекинула одну ногу через подоконник, как услышала мощнейший удар по ее дубовой двери. Она поддалась, изогнутым и наполовину вышедшим из паза «язычком» прочного металлического замка. Следующее воздействие на дверь, несомненно должно было выбить ее с прочных петель. В этот же самый момент через открытые настежь ворота, во двор стал въезжать черный автомобиль, освещая территорию фарами. Внезапно осипшим голосом, поперхнувшись от начавшего душить ее кашля, девушка едва смогла просипеть:
        - Помогите. Пожалуйста, помогите.
        Однако ее не услышали бы даже, если бы кто-нибудь в этот момент стоял внизу под окном. Что же маньяк? Заслышав во дворе шум мотора, подъезжающей автомашины, и увидев блики света мерцающих фар, мелькнувшие в окне коридора, он, не раздумывая, бросился вниз.
        Оказавшись на улице, он устремился к воротам, куда только что заехала эта машина. Пробегая мимо, он разглядел, что в открытом гараже находится человек. Ночной полумрак надежно скрывал его невидимое лицо. Он стоял возле стоящей там иномарки и держал в руке дорожную сумку. Тот тоже увидел, пробегающего мимо него человека с тыквенной маской на голове. Сразу же выхватив из оперативной кобуры огнестрельное оружие, он, прицелившись, выстрелил.
        Страшилище, как будто, ожидало этого и низко пригнулось, одновременно заворачивая за угол забора. Оно бросилось к стоящему неподалеку точно такому же черному автотранспорту, поставленному на стоянку в затененном от освещения месте, и не имеющему государственных знаков. Открыв незапертую дверь с водительской стороны, маньяк прыгнул на сиденье и, мгновенно включив зажигание, утопил в пол педаль акселератора.
        Проезжая мимо ворот, он почувствовал, как в дверь его авто впились две пистолетные пули. Не прошло и десяти секунд, как с территории выехала на проезжую часть вторая машина, на которой также не было номеров. Они устремились в отчаянную погоню, направляясь к выезду из города в северо-западную часть, двигаясь по Ленинградскому проспекту, плавно переходящему в Ленинградское шоссе.
        В то же самое время к дежурившему по городу подполковнику Кравцову вбежал взволнованный профессор психологии Павел Семенов. Предварительно они созвонились и начальник убойного отдела ожидал появления целителя человеческих душ. С раскрасневшимися от переживаний и быстрого бега щеками, Павел Витальевич переступил порог кабинета и сразу же приблизился к столу подполковника.
        - Дело не терпит каких-либо отлагательств, - с прерывающимся от быстрого бега дыханием выпалил он.
        - Давайте, пожалуйста, поподробнее, - прервал собеседника офицер, - по телефону я так ничего и не понял.
        - В общем так, - хватая ртом воздух, начал Семнов, - перейду сразу к делу. Сегодня днем я разбирал свои записи и случайно наткнулся на одну, показавшуюся мне очень знакомой и необычной. Семь лет назад в ближайшем к городу Подмосковье в небольшом поселке, расположенном между Химками и Зеленоградом произошло убийство, очень похожее на те, что мы сейчас и имеем.
        - В смысле? - не понял Виктор Иванович, - почему же его не присоединили к этим делам?
        - Ну скорее всего потому, - отвечал неплохо знающий полицейскую структуру профессор, - что преступление совершено в другом административно-территориальном образовании, а самое главное, там имеется одно небольшое различие.
        - То есть? - попросил уточнить офицер.
        - Тогда была убита целиком вся семья: муж, жена и двое маленьких деток. Почерк абсолютно похожий, и женщина была изнасилована уже мертвой, но множественность трупов в одном месте не дали оснований считать это дело идентичным тому, когда был обнаружен первый и второй женские трупы. Все три дела тогда расследовались отдельно, а со временем, про то Подмосковное, за давностью, просто забыли.
        - Ну, да, - согласился «старый» оперативник, - сотрудники поменялись - одни ушли, а те что пришли, попросту набивают материалы глупыми рапортами, не вдаваясь особо в подробности. Интересно, а тогда были какие-нибудь зацепки?
        - Нет, не было ничего, - заверил Павел Харитонович, - но я с уверенностью могу сказать, что наш маньяк это тот, кто знает, как совершалось то преступление…
        - Или тот, кто его расследовал, - уловил мысль профессора подполковник, - либо же тот, кто живет сейчас в этом месте. Совершив преступление, он мог свободно поселиться в доме своих первых жертв.
        Семенов кивнул в знак согласия головой, подтверждая, что его поняли правильно. Начальник тут же позвонил по телефону дежурившему оперативнику и отдал ему соответствующие распоряжения - установить кто занимался похожим делом в подмосковном районе, а главное, где находится этот адрес.
        Пока начальник убойного отдела с профессором психологии ломали головы над близившейся к разрешенью задачкой, Ирина, прекрасно зная, как открыть сейф, где супруг хранил огнестрельное оружие, взяла его личный, не табельный, пистолет, проверила наличие патронов, и пробурчав уже известную фразу: «Только не в этот раз, сумасшедший „ублюдок“», бросилась из дома в гараж, где завела их семейную автомашину и выехала в ночь, совершенно однозначно зная куда ей следует ехать.
        Пока она добиралась до места, к подполковнику в кабинет занесли список, где значились все сотрудники, занимавшиеся семь лет назад Подмосковным делом, а также адрес, по которому было совершено то преступление. Пробегая его глазами, он вдруг замер, наткнувшись на знакомое имя. «Киров Роман: он же к нам переведен с одного из райотделов Московской области», - промелькнула в его голове пронзившая током гениальная мысль. Далее его внимание привлек адрес, и, сейчас, он будто бы что-то вспомнил. Достав из стола толстый журнал, на корках которого значилось: «По работе с личным составом», где записывались персональные данные всех подчиненных сотрудников, он нашел фамилию Бирюкова, где место его проживания полностью совпадало с преступлением семилетней давности.
        - Все приближенные наряды к дому Кирова и Бирюкова. Обоих арестовать. Будут сопротивляться вести огонь на поражение, - отдал он распоряжение дежурному по Управлению.
        Не желая оставаться в этот миг стороне, он спустился вниз и, захватив с собой дежурившего оперативника выехал по адресам, сначала намереваясь посетить москвича, а уж потом отправиться в Подмосковье.
        Чем же в это время занимались основные действующие в повествовании лица. Теперь абсолютно точно можно было уже распознать, что терроризирующим столицу маньяком должен оказаться кто-то из двух напарников. Кто же скрывался все это время под устрашающей жуткой маской?
        Ведомая машина на полной скорости влетела в уже знакомый нам пригородный коттедж, где семь лет назад было совершено ужасное убийство целой семьи. Просвистев тормозами, транспортное средство остановилось, и из него вылез убийца, продолжавший оставаться в своем «маскараде». Не закрывая ворот, он бегом направился к дому. В этот же самый момент на территории оказался преследовавший его точно такой же автомобиль. Из него выбрался Киров, и держа перед собой табельное оружие, побежал вслед за «Губителем».
        «Как жаль, что я не взял с собою фонарик», - подумал он, заходя в дом, где полностью отсутствовал электрический свет. Осторожно продвигаясь вперед по узкому коридору, длинной не более, чем в три метра, он постепенно приблизился к залу, освещаемому через окошки. Не видя перед собой никаких особых препятствий и не ощущая никаких даже малейших движений, Роман продолжал углубляться в дом с бешено колотившимся от нервного возбуждения сердцем. В нем смешалось все: и азарт преследования, и страх, и необходимость выполнить до конца свою служебную миссию. Увлеченный погоней, и боясь потерять драгоценное время, сыщик не успел вызвать себе хоть-какую подмогу, и ему приходилось действовать в одиночку.
        Итак: приблизившись к холлу, оперативник определил, что правая стена продолжает стену этого коридора. Налево было пустое пространство, и за углом мог укрыться ожидавший его в засаде маньяк. Сделав резкий выпад, он выскочил в зал, направляя пистолет в место, где предположительно мог находиться преступник. Но там было пусто.
        Вдруг откуда-то сверху, раздался своеобразный свист, характерный для рассекающего воздух металлического оружия с удлиненным широким острозаточенным лезвием. Это было мачете, отрубившее Кирову кисть, удерживавшую его пистолет. Тот присел, корчась от боли. Одновременно с этим, из ниши, специально устроенной под потолком, спрыгнул молодой Бирюков, продолжая оставаться в своей ужасающей маске.
        На этот раз оперативнику удалось среагировать, и он отпрыгнул к центру гостевой комнаты. Никита зажег свет. Посередине зала стоял Роман, перехватив левой рукой отрубленное предплечье.
        - Я узнаю этот дом, - промолвил он, глядя в не выражающие никаких чувств глаза безжалостного чудовища, - я был уже здесь. С тех пор прошло ровно семь лет. Тогда тут еще целую семью жестоко убили. Кто ты? От кого ты прячешься, скрывая за маской свое истинное лицо? Наверное, только за ней ты и чувствуешь себя уверенно и спокойно, а так ты по жизни - «чмо» и «ссыкун»? Ведь так? Я, конечно же, прав!?
        Тот ничего не ответил. Отбросив в сторону не привычное для него большое мачете, он остался только с поварским шеф-ножом. Между противниками было не менее, чем три метра. Бирюков с разбегу кинулся на Романа, пытаясь, в прыжке, ударом ноги вывести того из равновесия. Киров был опытным бойцом и ему удалось уклониться чуть в сторону, пропуская нападавшего мимо себя, одновременно левой рукой нанося ему мощный тумак кулаком в голову.
        Бирюков, понимая, что не достигнет своей выбранной цели, пролетая мимо наотмашь провел по животу противника остроконечным клинком, рассекая напрочь брюшную полость. Оперативник схватился единственной уцелевшей рукой за поврежденное место, пытаясь удержать вываливавшиеся наружу освобожденные внутренности. В таком положении он был полностью беззащитен.
        Издав победный звериный клич, чудище ударом ноги сбило беспомощную жертву с ног и, усевшись ему в паховой области, принялось с остервенением наносить многочисленные удары ножом - справа налево и сверху вниз, превращая верхнюю часть туловища в сплошное кровавое месиво.
        Ирина, узнавшая по голосу Бирюкова, когда он говорил с ней по домофону, на их с мужем семейной машине, бросилась по некогда сказанному ей «Губителем» адресу. Точное место его проживания она предположительно знала: он успел ей, при их знакомстве, сказать название поселка, где располагалось его жилье. Целенаправленно объезжая улицу вслед за улицей, оказавшиеся не столь уж и протяженными, уже на третьей она увидела открытые ворота и две почти одинаковые черные автомашины.
        Ни секунды не раздумывая о последствиях, она въехала на территорию и, выскочив из машины, бросилась в дом. Бирюков, увлеченный тем, что располосовывал своего врага, не услышал звук подъезжавшего к дому транспорта. Словно вихрь, ворвалась Кирова в дом изувера. Не испытывая никакой осторожности, она быстро преодолела входной коридор и вышла в зал, на вытянутых руках удерживая огнестрельное оружие мужа.
        В последний момент, истязатель видимо что-то почувствовал и, прервав свои действия, сделал движение головой намереваясь повернуться ею назад, но в этот момент, отлично прицелившаяся смелая девушка, произвела один-единственный выстрел, попав точно в голову безжалостного «Губителя».
        - Я же сказала: «Только не в этот раз», - имея в виду то, что уйти от ответственности терзателю не удастся).
        Вдруг, увидев в каком состоянии находится ее муж, Ирина лишилась чувств и, потеряв равновесие, тут же рухнула на пол.
        Пуля, заряженная в пистолет, по случайности была разрывной и разнесла голову терроризировавшего Москву маньяка, словно бы перезревшую тыкву. Через полчаса, когда еще молодая девушка не приходила в себя, с наружной части дома послышался вой полицейских сирен, возвещавших, что время жуткого монстра, терзавшего город, закончилось.
        Эпилог
        Кравцов явился на место происшествия, когда прибывшие по вызову патрульных служб медработники уже привели Кирову в чувство. Предусмотрительно ее вынесли из дома на улицу, чтобы убрать из поля зрения кровавое зрелище. Она прекрасно помнила, чем закончилась эта история и, вспоминая растерзанное тело мужа, понимала, что он скончался.
        Госпитализация девушке не потребовалась, она, привыкшая выживать в этом мире только своими силами, быстро оправлялась от пережитого ей потрясения. Начальник «убойного» отдела МУРа, узнав, что, в принципе, Ирина вполне адекватно оценивает окружающую обстановку, предложил ей проехать в Управление, чтобы оформить там необходимые документы.
        В течении трех часов с нее снимались показания о том, что она обо все случившемся думает. За это время оперативники смогли сложить всю картину событий, произошедших в столице за последние дни. Как только официальная часть допроса была закончена, Виктор Иванович пригласил Кирову в свой кабинет. Кроме него, там находился еще профессор психологии - Павел Семенов. Первым взял слово подполковник полиции:
        - Вы нас извините, Ирина, что мы Вас задерживаем, но думаю, Вам будет небезынтересно узнать все подробности этой постигшей нас всех трагедии?
        - Говорите, - печально ответила девушка, находившаяся словно в каком-то состоянии невесомой прострации, - мне все равно спешить некуда.
        - Ваш супруг - Роман Сергеевич, не сказать, что был абсолютно примерным сотрудником. Конечно же за ним водились и темные делишки, и превышения служебных полномочий, да и злоупотребление ими тоже. Про многие из них мы догадывались, но старались, в большей своей части, просто не замечать, ведь, в сущности, оперативник он был неплохой и беззаветно подходил к общему делу, направленному на борьбу с преступными элементами. Скольких опаснейших преступников удалось ликвидировать с его помощью. Вот и в этом нелегком деле снова не обошлось без его прямого участия. Вас лично мы разумеется тоже не забудем и не оставим без должного Вам внимания. Ведь если бы не ваше смелое, я бы даже сказал, героически-отчаянное поведение, мы, вполне, опять могли упустить этого безжалостного маньяка.
        - Какая теперь разница: мужа мне этим не воскресишь, - перебила говорившего Кирова, - да, и что я такого особого сделала? Я просто спешила на помощь своему любимому мужу и, кроме того, спасала и жизнь свою тоже, ведь это «исчадие ада» сначала хотело убить меня, только у него не получилось по вполне объективным причинам, но оно вполне могло бы вернуться и закончить свое грязное дело. Жить же в постоянном страхе перед грядущей опасностью - такая постыдная перспектива меня уж точно никак не прельщает. Так-что здесь, никакой моей особой заслуги вовсе и нет. Думаю, на моем месте, так поступил бы каждый.
        - Не скажите, - запротестовал Кравцов, - можете не сомневаться, что если бы не Ваше самое непосредственно-активнейшее участие, то преступнику удалось бы, в очередной раз, успешным образом скрыться. В его машине мы нашли сумку, с огромной партией «Кокаина», по минимальной нашей оценке, стоимостью не менее двух миллионов долларов. Как Вы понимаете, с такими деньгами смело можно бежать за границу.
        - Только не в этот раз, - зло усмехнулась бывшая детдомовская воспитанница, «блеснув» смело глазами, и скривив гримасу отчаянной ненависти.
        На некоторое время она замолчала, «погрузившись в себя» от «давившего душу» горя. Она совсем не обращала внимания на «пламенные» речи руководителя, что ее муж и она достойны награды и, что, разумеется, все хлопоты, связанные с похоронами возьмет на себя Министерство. Когда же подполковник закончил свои торжественные тирады, она словно очнувшись от долгого сна меланхолично спросила:
        - Так может Вы мне все-таки объясните, как смогла в Ваши ряды затесаться эта мерзкая личность?
        - Конечно, - согласился Виктор Иванович, - я и сам уже хотел переходить к этому непростому вопросу. Как нам удалось выяснить: Бирюков является выходцем из Нижнего Новгорода. В детстве он получил сильную психологическую травму от матери-алкоголички. Она считала его виноватым во всех своих семейных несчастьях, а главное в том, что от нее ушел муж-подонок. Она страшно издевалась над маленьким мальчиком и заставила, даже, фамилию взять свою, а не отца, как, собственно говоря, везде принято.
        Тут подполковник прервался и за него продолжил профессор:
        - Его мать умерла, когда ему исполнилось только семнадцать. Освободившись от ее тирании, за свое загубленное детство он решил съездить и наказать виновника, которым непременно считал своего непутевого горе-родителя. Свои планы парень осуществил, зверски расправившись со всей его новой семьей. У родителя же он вырезал сердце и поместил его в спиртовой раствор в стеклянную емкость, сбоку которой значилась надпись: «Папа». Уже тогда он понял, что преодолевать свой страх и природную застенчивость, ему помогает страшная тыквенная маска, за которой он, как бы, прятался от окружающих. Поэтому, одевая ее, он погружался совершенно в другой мир, где он был безжалостным, беспощадным не имеющем состраданий жестоким убийцей.
        - Именно по причине наличия у отца и сына различных фамилий, - прервал психолога полицейский, - тогда и возникла проблема с розыском этого преступника, и Бирюков на причастность не отрабатывался. Он же, по исполнении восемнадцатилетнего возраста, благополучно скрылся в Российскую армию, где проходил срочную службу. Отслужив положенный срок в воздушно-десантных войсках, он остался там еще на год сверхсрочной контрактной службы, получая навыки выносливости и владения боевыми приемами.
        - Наверное именно поэтому его и не удавалось быстро вырубить, или хотя бы заставить начать отступать, когда я била его всем, что попадалось мне только под руку, - вставила свое замечанье Ирина.
        - Не только, - опять «включился» в беседу Семенов, - все люди, страдающие подобными психическими расстройствами, в момент наступления «кризиса», или по попросту погружаясь в некий транс своего определенного мира, становятся менее уязвимы, и намного терпимее ко всевозможным внешним воздействиям. В обычной же жизни, они ведут себя, как совершенно нормальные люди и вычислить такого больного достаточно сложно. Именно поэтому, после оставления воинской службы, он был принят в полицию, где при проверках смог легко пройти всевозможные тесты, не вызвав никаких подозрений.
        Тут ученый муж прервался в рассказе, и за него продолжил Кравцов:
        - Напрашивается вопрос: как он попал в город Москву? Ответ достаточно простой и обычный. Когда он служил еще в армии, кто-то ему подсказал, что он является единственным наследником своего покойного бати и будет большим простаком, если позволит перейти его имуществу в ведение государства. Именно по этой причине, он и поселился в доме убитого им же родителя. Тогда и появилась его первая жертва. Он специально выбирал полных женщин, внешне похожих на его бессердечную мать. Расправляясь жестоко с ними, он, как бы, мстил ей подобным образом. Страшно уродуя тела, Бирюков, словно бы рисовал некий рисунок, передавая своей родительнице определенное понятное только ему закодированное послание. Затем была вторая смерть, потом третья и дальше.
        - Вот, как раз, на третьей и произошло полное погружение больного в свою вторую неизвестную никому отвратительно-жестокую сущность, - перенял «эстафету» профессор, - он уже не представлял себя без убийства. Сначала, он, как и в первых двух случаях, некоторое время ухаживал за предполагаемой жертвой, усыплял ее бдительность, но вот пришло время, когда он посчитал возможным, что пришло время ее убить. Именно тогда, его словно бы «переклинило». После этого случая, каждую ночь он уже ждал с нетерпением, чтобы выйти на очередную «охоту», получая все большее наслаждения от творимых им зверств, представляя, как он расправляется со своей мучительницей матерью. Однако, тут же встанет вопрос: почему он вступал с ними в половое сношение, раз его целью была простая, но жестокая, месть. Однозначно ответить тут достаточно сложно. Очевидно, это явилось неким побочным эффектом приобретенного им в детстве психологического расстройства, в следствии развивающейся патологии, после того, как он, на глазах своего родителя, изнасиловал, уже мертвой, его вторую жену. Таким образом, во всех следующих за этим случаях, он,
умертвив в своих мыслях плоть матери-истязательницы, уже видел просто истерзанное женское тело, что невероятно возбуждало его половое влечение.
        Здесь психолог закончил, и дальше продолжал уже подполковник:
        - При осмотре места происшествия, где была обнаружена третья жертва, он специально симулировал свое отвращение. Сам же наметил себе четвертую цель, явившуюся сотрудницей экспертно-криминалистического отдела. Она, кстати, была очень похожа на Бирюкову-старшую. Выследив, где она проживает, маньяк намеревался тут же с ней и расправиться, но его отвлек телефонный звонок с вызовом на работу. Он тогда еще мог себя контролировать, а главное он выслеживал ее, не надевая своей жуткой маски, не перевоплощаясь с ее помощью в ужасного монстра, и продолжая оставаться только-лишь человеком. Федосеева тогда почувствовала себя плохо и упала без чувств возле квартиры, что дало возможность преступнику сделать слепок ее ключей. На следующий день он уже ожидал ее прямо в жилище, совершенно не оставив никаких шансов той на спасение. Кстати в подъезды, оборудованные магнитными кодовыми замками, сотрудники патрульно-постовой службы, коим в свою время являлся и этот отъявленный «персонаж», попадают совершенно свободно, так как, практически, у каждого из них имеется универсальный мини-прибор, подходящий свободно к любой
«электронной» двери.
        - Дальше он, уже чувствуя в этих убийствах потребность, - снова «включился» в беседу ученный, - жестокий маньяк стал попросту «охотиться» на своих жертв.
        - Сначала он выследил проститутку, - рассказывал уже начальник розыскного отдела, - и заманив ее обманным путем в Царицынский лес, жестоко расправился с ней, не забыв изнасиловать. Затем, в ходе расследования своих же собственных преступлений, он наметил себе свидетеля Каргапольскую. Узнав, что ее родители находятся на далекой владимирской даче, он оставив в ее квартире приоткрытой балконную дверь, ночью проник тайно к ней в комнату и начал творить с ней свои изуверства. Однако, в этот раз закончить он не успел, так-как внезапно вернулись родные девчушки и помешали маньяку. Отец стрелял в него из травматического пистолета, но тому все равно удалось скрыться.
        - А девушка? - переспросила Ирина, - Что с нею сталось?
        - К сожалению девушка умерла, не приходя в больнице в сознание, - ответил с печалью в голосе подполковник, - было поражено почти сто процентов ее кожного покрова, в том числе и лицо.
        Про себя же Кравцов невольно подумал: «В принципе оно так и к лучшему. Как бы она смогла жить с такими уродствами? Тоже бы сделалась какой-нибудь мстительницей-маньячкой всему мужскому народонаселению этой планеты».
        - Но почему он решил убить и меня? - вдруг спросила Кирова, задав очевидный вопрос, - Я ведь совершенно не подхожу под описание его матери.
        - Вот это и для нас остается загадкой, - совершенно искренне ответил Виктор Иванович, ничего не знавший про «наезд» кавказцев на его подчиненного, и как тот надумал выпутаться из этого сложного положения, - очевидно, ваш муж стал что-то подозревать, и Бирюков решил избавиться от него, а заодно и от Вас. Ведь если супруг, паче-чаяний, поделился с Вами своими умными мыслями, то Вы и он становились для него серьезным препятствием в осуществлении его садистских намерений.
        - А можно еще один необычный вопрос? - внезапно поинтересовалась Ирина.
        - Конечно, - согласился подполковник полиции.
        - А где мерзавец мог взять такую кучу наркотиков?
        - Утверждать я не могу, - попытался разъяснить офицер, - но мне кажется он приобрел их у одного наркоторговца, которого застрелил при очень странных загадочных обстоятельствах, причем в не рабочее время. Ваш муж и еще один сотрудник с нарка-контроля, конечно же, на то время панибратски выгораживали его. Они, скорее всего, делали это из чувства общепринятой солидарности, когда, к примеру, Бирюков, совершив преступление смог каким-нибудь образом «засветиться» и попросил у напарника дельный совет, как можно выпутаться из этой сложившейся ситуации. Про наркотики же он, вероятнее всего, никому ничего не рассказал, а то бы его давно уже взяли под стражу.
        - И еще меня кое-что продолжает интересовать, - Кирова видимо хотела разрешить все мучившие ее вопросы. - Как получилось так, что маньяк в своей ужасной одежде спокойно разъезжал по городу, наполненному множеством полицейских?
        - Здесь, я соглашусь, - не без стыдливости отвечал Кравцов, - на лицо, наша недоработка. Единственным оправданием может послужить только то, что он передвигался в основном-таки ночью, когда количество нарядов сведено к самому минимуму. На свою машину, на это время, он приделывал «левые» номера, которые достал в одном из пунктов приема металлолома, сняв со сданной, как лом, машины старшего Каргапольского, кстати, деда замученной девушки. Это обстоятельство значительно усложнило наш поиск. Еще одной нашей оплошностью явилось и то, что мы своевременно не досмотрели машину преступника, где он всегда перевозил свое одеяние, используемое при совершении жестоких убийств.
        - Здесь-то как раз и понятно, - уверенно произнесла Кирова Ира, - не станешь же обыскивать машину каждого полицейского. Кому же тогда и верить, если подозревать в преступлениях всех сотрудников?
        Оба мужчины охотно согласились с мнением этой хрупкой, но такой отважной отчаянной девушки. Еще раз поблагодарили ее за участие в ликвидации особо опасного убийцы-преступника, заверив, что ее подвиг, ни в коем случае, не останется без внимания, а она может обращаться к ним по любым, даже совсем незначительным житейским проблемам, в любое удобное для нее время. На этом беседа, изобличающая личность маньяка, долгое время терроризировавшего столицу, была закончена, и Кирова покинула МУР на «Петровке».
        Она тут же направилась к своему автотранспорту, оставленному на парковке недалеко от полицейского здания, и несколько взволнованно села в салон. На улице уже рассвело и, прогревая машинный двигатель, она невольно заметила на заднем сиденье дорожную сумку, на которую совсем не обратила внимание нынешней ночью. Открыв ее, Ирина была приятно удивлена. В сумке лежали аккуратно упакованные в пачки многочисленные долларовые купюры. Как же они здесь оказалась?
        Оставив Бирюкова на растерзание беспощадных бандитов, которым только-что сбыл «Кокаин», старший оперуполномоченный в чине майора, отправился отдавать затребованную «Ашером» огромную сумму. После передачи денег, у него еще оставалось девятьсот восемьдесят тысяч американских «рублей». «Наркоту» он продал, в общей сложности, за два миллиона. Двадцать тысяч стоила жизнь напарника. Именно эта необходимость рассчитаться с долгами заставила его в тот день задержаться, и прибыть домой, как раз в тот момент, когда Бирюков осуществлял нападение на его жену в его же собственном доме.
        Киров, приехав тогда к своему коттеджу-особняку, и, не зная какие там разворачивались драматические события, намеревался спрятать оставшиеся деньги в имеющимся у него в гараже таинственном месте - попросту в тайнике. Однако, увидев выбегающего из ворот преступника, он резко поменял свои планы и, бросив сумку с деньгами на заднее сиденье своей семейной машины, бросился преследовать убийцу-маньяка.
        - Даже после смерти, ты продолжаешь заботиться обо мне, Рома, - наполняя глаза слезами, чуть слышно произнесла Ирина, прекрасно понимавшая, что покойный муж обеспечил ее сиротскую душу огромным наследством. - Вечная тебе память, неустрашимый борец с российской преступностью.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к