Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Большаков Валерий : " Алгоритм Судьбы " - читать онлайн

Сохранить .
Алгоритм судьбы Валерий Большаков
        # Между скольких огней можно оказаться - и не обжечься? Куда бежать, если смерть окружила со всех сторон? Вот вопросы, на которые пытаются найти ответ молодые программисты и ученые, воплотившие в явь мечту фантастов.
        Детище их группы - предиктор «Гото» - может стоить им жизни. Человек, стоящий во главе новой Российской империи, тайно приказывает спецслужбам не только изъять предиктор, но и убрать всех, кому известно о его существовании. И одновременно о
        «Гото» становится известно сразу нескольким иностранным разведкам.
        Игра становится все опаснее…
        Валерий Большаков
        Алгоритм судьбы
        Пролог
        Евразийский союз, Российская Республика, Восточно-Украинский регион, Самбат. 2027 год
        Крупнокалиберная пуля, словно и не заметив витрину кафе, с тупым чмоканьем впилась в бок соседу Бирского. Тот сидел за столиком напротив - весёлый такой, грузный дядька с пшеничными усами, в сорочке с вышивкой у воротничка.
        Пуля провертела дядьку насквозь, выбив тёмный фонтан крови, и скинула мёртвое тело на пол. Следом полетела одноразовая тарелочка с недоеденным шашлычком, выплеснулся кетчуп «за счёт заведения».
        Бирский замертвел, а пулемёт продолжал строчить, дырявя витрину звёздчатыми зияниями. Стекло не выдержало, пошло мелкой сеточкой трещин и осыпалось с колким звоном. В кафе будто звук включили - завизжали женщины, застонали раненые, а по Днепровской набережной заметались усачи с оселедцами на бритых головах, орать стали и палить очередями. Основательно долбили «Калашниковы», частили «никоновы», ревели, захлёбываясь, новенькие «дюрандали».
        На углу проспекта горел канареечно-жёлтый «лесснер» с шашечками по окоёму, таксист свешивался из окна, а на крыше машины весело зеленел огонёчек «Свободен!».
        Двое усатых и чубатых вытолкали на улицу седого мужика в растерзанной белой тройке, подвели к парапету. Потом их обязанности разделились - один достал пистолет и выстрелил седому в голову, другой перекинул убитого в Днепр.
        А Бирский так и сидел за столиком, таращился на мертвяков, на сверкавшие разливы реки, на Киев, безмятежно блестевший окнами с того берега.
        - Это «оранжевые»! - закричала официантка, выглядывая из-за стойки.
        Для Бирского её крик прозвучал как сигнал «марш!». Прижимая к груди планшетку компьютера, он вскочил, опрокидывая стол, и ринулся вон. С разбегу, наткнувшись на озверелую морду «оранжевого», пригнулся и шмыгнул мимо, увёртываясь от волосатого кулака с шипастым кастетом. Рванула граната, вышибая стёкла в магазинчике, волной скручивая и срывая полосатые навесы. В окне второго этажа мелькнуло бледное лицо и тут же перекрасилось в алый цвет. Гнусно взвизгнула пуля. Жилец боднул головой стекло и вывалился на тротуар. Не жилец…
        А мужчина с компом-планшеткой бежал, и в голове у него прыгала одна и та же мысль:
        «Пуля - дура! Пуля - дура!» Дуры эти свистели во всех направлениях, прошивая лапчатые листья каштанов, выбивая искры и короткие звоны из фонарей, тюпая по стенам, словно подчёркивая корявые буквы: «Геть, жиды та москали!»
        Добежав до Березняковского парка, Бирский юркнул в заросли. Обнял кряжистый дуб и отдышался. Чувствовал он себя странно, будто попал в сновидение. Кстати, позавчера ему приснилось нечто подобное сегодняшнему кошмару, тоже со стрельбой и погонями. Сон в руку? Скорее уж в ногу…
        Отцепившись от дуба, Бирский зашагал прочь, продираясь сквозь кусты параллельно аллее. Выстрелы, то одиночные, то сливавшиеся в очереди, не стихали, постепенно смещаясь к Соцгороду[Здесь и далее - названия районов Киева на восточном берегу Днепра.] .
        Впереди посветлело, и мужчина, шатаясь, выбрался на обширную поляну. Тут хватало всяких киосков, аттракционов, а также шашлычных, сусичных, пельменных и прочих закусочных да рюмочных с пивными.
        - Сюда, сюда! - замахали ему от забегаловки с пышным названием «Колоссеум».
        Бирский поднапрягся и чесанул. Народу в «Колоссеуме» собралось человек десять или пятнадцать. У всех на шеях болтались ленточки с карточками приглашённых на 3-й Физмат-конгресс. Приглашённые сидели на полу, привалясь спиной к пластмассовой стене, - сплошь доценты, профессора и прочий вузовский люд.
        - Самбат, господа, - рокотал толстяк со штурманской бородкой, - это название первоначальное, стало быть, единственно законное и верное! Дали его месту сему степняки-сарматы - туточки у них была фактория, где они менялись товарами с венетами-лесовиками… А после уж сюда готы переселились, два племени - гревтунги и тервинги. Тервинги, они звались так от слова «терва», то есть лиственное дерево, а гревтунги - от «гревта», что значит «поле». Нестор-борзописец слукавил и перекрестил их в древлян и полян, выдав за славянский этнос…
        - Тише вы! - сердито шикнул на него худой и нервный приват-доцент. - Дайте новости послушать!
        Толстяк моментально заткнулся и улыбнулся вымученно:
        - Нервишки, господа, нервишки…
        Худой встал на коленки и дотянулся до телевизора на стене, прибавляя громкости.
        - …А также боевики из «Померанцевой Гвардии», - серьёзным тоном вещал диктор. - Так называемый гетман Мазур выступил с заявлением, в котором он отказался признавать договор 17-го года о разделе территории страны и передаче Левобережной Украины под юрисдикцию Евразии…
        - Сволочь оранжевая… - пробормотал профессор в круглых очках, похожий на лысого Чехова, и придвинул запотевший кувшинчик. - Отведайте кваску, коллега. Имбирный! В нос шибает почище слезогонки.
        Бирский благодарно кивнул и налил себе полный стакан.
        - …Гетман потребовал вернуть Украине город Самбат, который он упорно продолжает называть Восточным Киевом, - продолжал диктор, - а затем, по очереди, Харьковский, Новороссийский и Таврический округа, то есть весь Восточно-Украинский регион. В противном случае, предупредил гетман, «кацапы узнают силу нашего гнева!». Жерар Виньяль из Секретариата ЕС отказался комментировать выступление «Померанцевой Гвардии», заявив «не для прессы», что принятие Белоруссии и Западной Украины в состав Евросоюза было решением поспешным и вообще политической ошибкой…
        - «Оранжевые» устроили беспорядки в Полтаве, Симферополе и Чернигове, - подхватила эстафету хорошенькая дикторша со строгим выражением на личике, - а в Самбате идут настоящие уличные бои. «Померанцевая Гвардия» высадилась с катеров в урочище Предмостная Слободка, проникнув туда по Венецианскому каналу и захватив плацдарм возле станции метро «Гидропарк». Большая группа боевиков заняла Осокорки, а основной удар был нанесён в районе Днепровской набережной, откуда «оранжевые» продвигаются к Соцгороду и Старой Дарнице. Полиция не в силах отразить массированные атаки, и ликвидацией бандформирований займутся десантники генерала Жданова…
        На этом передача закончилась - случайная пуля раскокала пластину эйдетического экрана.
        - Где же он, десант? - застенал толстяк. - Сколько раз говорено было - нельзя Мазуру верить!
        - Да кто ж знал… - буркнул худой.
        - Надо было знать! - с силой сказал толстый. - Надо было предвидеть такой вариант событий!
        Он сердито засопел и обернулся к Бирскому.
        - Простите, - сказал он, - я вас, по-моему, видел на конгрессе…
        - Да, - ответил его визави рассеянно, - я выступал с докладом по теории случайности.
        - Не знаю, - проворчал худой, - стоило ли математику наизнанку выворачивать, чтобы доказать мнимую закономерность случайных явлений…
        - Молчал бы уж, худоба! - фыркнул толстяк.
        - Сам молчи, жиропупа, - огрызнулся худой и спросил Бирского: - Вы что, действительно верите в предсказания?
        - Я физик, а не гадалка! - сердито ответил тот. - И верю не в судьбу, а в теорию случайности. Материалист я и атеист! И при чём тут вообще вера? Теория моя научна, даже слишком, и выходит по ней, что ничего случайного в мире нет, ничего не происходит просто так, у всего есть причина. А будем мы обладать полнотой информации, вычислим тогда казуативные… э-э… причинно-следственные связи по всем векторам. Понимаете? - Он незаметно увлёкся. - Получается, что если мы соберём всю последовательность случайных процессов воедино, если исчислим направления всех мировых линий и учтём меру воздействия всех факторов, то сможем составить алгоритм судьбы!
        Худой допил третий стакан и сказал:
        - Переведите.
        Бирский склонился к «худобе» и раздельно выговорил:
        - Я смогу точно предсказать будущее. Хоть на десять, хоть на сто лет вперёд! Весь вопрос - в достаточности информации. Чем она полнее, тем точнее выйдет прогноз. Тьфу, что я говорю! Какой там прогноз? Предвидение! Научное предвидение, основанное на понятых закономерностях случайных событий.
        Он прислушался и неуверенно вымолвил:
        - Гудит что-то…
        Худой оживился. Подполз на карачках к расколоченной витрине и выглянул.
        - Наши! - заорал он. - Наши летят! Ур-ра-а!
        Он вскочил, срывая с себя пиджак, изгвазданный в земле и траве, и помахал им, запрокидывая лицо в небо. Коротко грохнул «никонов», посылая две пули зараз. Убойная сила отбросила худого на стенку. Захрипев, он медленно сполз по ней на битое стекло, размазывая по пластику кровь.
        А гул в небе сместился в область свистящего рокота. Три стремительных конвертоплана, похожих на вертолёты без винтов, с остроконечными крылышками, разнося низкий вой из «бочек» турбин, замедлили свой полёт. Короткие крылья вдруг стронулись с места, провернулись и закрутились лопастями, сливаясь в мерцающие круги. Конвертопланы пошли вниз, сверкая белыми цифрами да красными звёздами. Машины зависли метрах в двадцати над землёй, и десантники в броне начали прыгать на землю. Экзоскелеты гасили удар, бравые парни в шлемах сгибали ноги в коленях, выпрямлялись и мигом занимали позицию, подстригая из «дюрандалей» кусты и цветики на клумбах. С воплем выскочил боевик с оселедцем, вскинул «никонова»… и полетел в траву, прошитый короткой очередью.
        - Так их! Так их! - вскрикивал толстяк, размазывая слезы над телом «худобы».
        Десантник, заскочивший в «Колоссеум», поднял забрало шлема и гаркнул:
        - А вы кто?
        - Мы учёные! - заголосили все разом, поднимая руки и пытаясь встать. - Мы на конгресс приехали…
        - Лежать! - рявкнул десантник и добавил помягче: - Потерпите пока, а то тут полно оранжевого дерьма. Щас мы зачистим маленько…
        Он опустил забрало и бесшумной тенью скользнул в парк.
        Бирский глянул ему вслед, посмотрел на мёртвого худого и пообещал себе, что обязательно выведет свою теорию в плоскость практики. Надо, обязательно надо предвидеть такие вот выступления «оранжевых», «красных», «коричневых», «зелёных» - всего спектра нелюдей! А техногенные катастрофы? Изменения климата? Стихийные бедствия? Локальные войны?
        Он погладил планшетку компьютера и прошептал:
        - Вот клянусь, я превращу тебя в Вещий Мозг Высшей Определённости. Предиктор из тебя сделаю, и больше ни одна тварь поганая не полезет на нас!
        Глава 1. Канун
        Евразия, Российская Республика, Центральный округ, Москва. 2033 год
        Был ранний январский вечер. Морозы поджимали не особо, но погоды стояли холодные. Хулиганистый ветер продувал московские улицы, гонял по тротуарам яркие обрывки серпантина, закручивал позёмку, швырял в лицо противной крупкой, короче, пакостил и шкодил по-всякому.
        Прохожих было мало, все нормальные люди сидели дома и смотрели сериалы. Или залезали в виртуалку. Или готовились к культпоходу в театр. Ужинали. Выгуливали пса. Читали книгу. И только Тимофею Кнурову приспичило шляться по холоду. Правда, на то имелась уважительная причина - он искал работу. Вернее, ему уже удалось найти неплохое местечко в каком-то совсекретном «ящике», куда брали лишь по большому блату. НИИ экспериментальной кибернетики. Службу безопасности в этом НИИЭК держали совершенно озверелую - биографию «Тимофея Игоревича Кнурова, 2001 года рождения, холостого, не привлекавшегося, не состоявшего», промыли в семи растворах, прополоскали, расчислили по минутам и тщательно исследовали на предмет благонадёжности. Со вздохом огорчения (чёрт, так и не откопали нелоялыцины…) безопасники передали кипу печатных документов Тимофея в Комиссию по контролю за научными исследованиями при Разведывательном ведомстве. Надо полагать, надеялись, что хоть эрвисты нароют компромат… Зря надеялись - Кнуров был чист и бел аки агнец.
        Курьер из РВ доставил Тимофеевы бумаги к нему на дом и устно сообщил адрес, по которому соискателю тёплого местечка надлежало явиться на собеседование - переулок Угловой, номер два, квартира сто шестая. И когда только им надоест играть в усердно бдящих чекистов?..
        До места Тимофей добрался на метро и вышел на «Новослободской». Проехал пару остановок на электробусе и забрёл в тихий, спокойный Угловой. Здесь даже ветер не баловался. Дорожки в переулке были чисто выметены, а коробчатый робот-уборщик скромно притулился под аркой и, словно в полудрёме, елозил совками по снегу. Поозиравшись, Кнуров обнаружил искомый дом - кирпичный многоквартирник - и задрал голову на гигантский щит, ни к селу, ни к городу прилепленный на одну из стен. На щите сверху было намалевано: «С Новым, 2033 годом!» - а ниже румяный Дед Мороз волок чувал с подарками. Ветер поддувал в щит, как в парус, и тот попеременно вспухал и опадал, а Дед Мороз делался то щекастым добряком, то желчным злюкой, спавшим с лица.
        Тимофей зашёл в подъезд и втиснулся в крошечный лифт. Старина какая… И разумеется, на панели выведено флуоресцентными чернилами: «А. + В. = Д.». Да кто бы сомневался…
        На нужном этаже Кнуров втянул живот, расправил плечи, прочистил горло и постучал в дверь сто шестой. Тишина… «Точно - никого!» - приготовился огорчиться Тимофей, но за дверями зашаркали шаги, зазвякали ключи, и на порог вышел молодой ещё мужчина лет тридцати пяти. Был он несколько встрепан и слегка неряшливо упакован, да и однодневная щетина взывала о волосоудаляющей пасте, но внешнюю неаккуратность искупала некая внутренняя сосредоточенность, собранность и нацеленность. Или это чудилось только?..
        - Здравствуйте, - сказал соискатель, - я тут на собеседование…
        - А-а! - вымолвил встрёпанный. - Кнуров?
        - Да. Тимофей.
        - А меня родители Михаилом нарекли. Проходите!
        Тимофей прошёл, гадая, следует ли ему разуваться - квартира всё-таки… Но, поглядев на обутого хозяина, на скудную обстановку явно нежилого вида, он решил не снимать своих тёпленьких ботинок на «рыбьем меху», но с электроподогревом.
        Встрёпанный провёл его в гостиную, где наличествовал стол с компом и кушетка, и занял место за клавиатурой. Кнуров удовольствовался кушеткой.
        - Ну-с, - сказал Михаил в манере молодого Айболита, - продолжим наш разговор. Резюме ваши меня вполне устроили, но… хотелось бы, знаете, потолковать с подробностями. Программистом вы долго работали?
        - Смотря как считать, - прикинул Тимофей. - Вообще-то со школы ещё. Но по-настоящему если, от сих до сих, года два. Третий пошёл.
        - А где?
        - «Росинтель». Не на самом производстве - в лаборатории припахивал. Готовил сначала софт для биокомпьютеров, потом освоил параллельное программирование, и меня перевели в сектор машинного интеллекта.
        - Отлично… Ну что ж… - Михаил сложил ладони и прижал их к носу, словно возносил моление Будде. - Думаю, вы нам подходите.
        - Отлично! - вырвалось у Кнурова.
        - Да… - продолжал думать о своём его собеседник и заговорил медленно, осторожно, подбирая слова: - Мы строим очень большую и сложную машину. Эффекторную машину[Эффекторная машина (фант.) - компьютер, оборудованный исполнительными механизмами (эффекторами) для изготовления моделей или выполнения каких-либо операций. Впервые описана братьями Стругацкими. Гель-кристаллический процессор - изобретение С. Лукьяненко.] . Слыхали про такие?
        - Это которые решают задачи по моделям?
        - Примерно так. Главное, машина сама эти модели изготавливает. Машина наша не волноводная, не электронная и не био…
        - Квантовая? - решился на вопрос Тимофей.
        - Нет. У неё унутре гель-кристаллический гиперкомп - ровно десять базовых кристаллов.
        - Ни хрена себе! - изумился Кнуров. - Так она тогда миллионов на четыреста тянет!
        - На пятьсот, - ухмыльнулся Михаил. - Кристаллическая квазибиомасса с осени подорожала… В принципе это и всё, что я могу вам сообщить. Остальное вы узнаете, когда подпишете кучу страшных бумаг о неразглашении.
        - Опять к этим энкавэдэшникам? - огорчился Тимофей.
        - Не-ет! - иезуитски усмехнулся встрёпанный собеседник. - То была внешняя безопасность, а теперь вам предстоит пройти заслоны ещё и внутренней. Так что готовьтесь… Крепчайте духом! Так, завтра что у нас? Пятница? Ну, в пятницу вам приходить не стоит… Старый Новый год! Толку всё равно не добьётесь. Давайте уж тогда с понедельника. Идёт?
        - Идёт! - согласился Кнуров.
        Старый Новый год Тимофей проводил в тёплой компании СВ[СВ - стереовизор, то есть телевизионный приемник для стереоскопических программ.] , домашнего компьютера и пиццы. Были ещё и пельмени, но относились они уже к горячему (пиццу доставили чуть тёпленькой). Поел, попил, посмотрел новости, подавил виртуальных монстров, поспал. Поздравил себя со Старым Новым годом.
        Ровно в восемь утра Кнуров явился в НИИЭК, чей стеклянный параллелепипед поднимался на Большой Черкизовской, сразу за пятиэтажкой напротив станции
        «Преображенская площадь». Корпуса НИИ прятались за высоким забором и куцыми зелёными насаждениями, ничем особым не выделяясь и архитектурными изысками не блистая.
        Тимофей отворил тяжёлую зеркальную дверь и попал в обширный вестибюль, тёплый и светлый. К нему сразу направились двое накачанных парней в штатском, но с выправкой, выдававшей давнюю дружбу с вооружёнными силами.
        - Документы? - лапидарно выразился один из качков, с прической под ёжика.
        Кнуров молча сунул ему свои бумаги. Качка бумаги удовлетворили, и он милостиво кивнул:
        - Проходите!
        Тимофей прошёл коридором, забитым самой хитромудрой аппаратурой - его и просветили, и обнюхали, сверили отпечатки пальцев и сетчатку глаза, а под занавес провели идентификацию ДНК.
        В течение последующих двух часов Кнуров подмахнул массу всяческих обязательств и договоров, клятвенно заверяя все инстанции в своей неподкупности и отсутствии желания связываться с иностранными разведками. И только после этого Тимофея, взмыленного и запаренного, допустили в научные сектора.
        Услышав знакомое попискивание терминалов и клацанье клавиатур, он постепенно успокоился.
        Научные сектора НИИЭК группировались в три этажа вокруг общего атриума, возводившего плети вьющихся растений от пола до стеклянной пирамиды потолка. Но если всё это представлялось Дворцом Мысли в окружении крепостных стен, то донжоном сего замка была башня машзала - четырёхэтажный цилиндр из анодированного металла и зеркальных панелей, плотно забитый генераторами автономного электрохозяйства, эффекторными комплексами и нейроблоками.
        «Ой и интересные, видать, задачки решает сия машина, - подумал Тимофей, - коли к ней ни пешком не пройдёшь, ни на танке не въедешь!»
        Он осмотрелся, робея, как всякий новенький. По пандусам и ярусам вокруг атриума солидно расхаживали и легкомысленно пробегали люди в белых халатах. Парни и девушки, в меру упитанные мужчины и строгие женщины, убеленные сединами профессора и сопливые мэнээсы. Одни тащили неясного назначения приборы, другие, на ходу развернув голубой лист схемы, обсуждали ТЭО и уточняли ТТХ[ТЭО - технико-экономическое обоснование; ТТХ - тактико-технические характеристики.] , а третьи наскоро закусывали пирожками. Видать, так торопились на работу, что не успели даже позавтракать.
        - Тимофей Кнуров? - послышался голос за спиной.
        Названный обернулся и едва узнал давешнего собеседника - тот обрядился в синий комбинезон, был тщательно выбрит и аккуратно причесан. Над левым нагрудным карманом у него висел бэйджик: «Михаил Дмитриевич БИРСКИЙ, нач. проекта «Гото».
        - Здравствуйте, - растерянно сказал Тимофей. - А… разве Бирский - это вы?
        «Нач. проекта» виновато развёл руками.
        - Я, - признался он. - Так уж вышло…
        - Простите, - смутился Кнуров, - говорю что попало…
        - Да ладно! - заулыбался Бирский. - Пойдёмте, покажу фронт работ.
        Он провёл Тимофея вокруг атриума и спустился по отдельной лестнице в машинный зал. Три двери поочерёдно открылись перед ними, подчиняясь разным паролям, и впустили в святилище. Окон в башне не было, но по всему кольцевому коридору висели обзорные экраны, как в космическом корабле, и демонстрировали один и тот же стереофильм -
        «Вид на зимний двор». В коридоре стояли двое парней в плёночных скафандрах, споря на темы, недоступные смертным.
        - Знакомьтесь, - сказал Михаил, - Царёв, инженер-контролёр божьей милостью. Гоцкало, старший оператор-информатор. А это - Кнуров, наш новый программист.
        Царёв, огромный человек с лицом грубой лепки и ясными детскими глазами, протянул лопатообразную руку и прогудел:
        - Геннадий.
        - Тимофей, - поручкался Кнуров.
        Гоцкало, весёлый хохол, сильно смахивавший на итальянца-мафиозо, улыбнулся во всю ширь ротового отверстия и тоже представился:
        - Сергей. Можно просто - Сергей Панасович!
        - Обойдёшься, - упредил кнуровскую любезность Бирский. - Не дорос ещё, шоб тэбэ по батьку звалы. А теперь… - торжественно сказал он, - самое главное. Вот!
        Начальник проекта похлопал по матовым панелям внутренней стены коридора.
        - Здесь, и выше - Он. Тот, кому мы служим!
        - Кто? - растерялся Кнуров.
        - Предиктор!
        - Это такая машина, - обернулся к Тимофею Царёв, - которая предсказывает будущее.
        В Кнурове тут же проснулся скептик.
        - Хм, - глубокомысленно произнес он. - А вам говорили, что это невозможно в принципе - будущее предсказать?
        - Говорили! - воскликнул Гоцкало. - Но мы закрывали уши!
        - Нет-нет, - остановил его Бирский. - Давайте выслушаем Тиму. Вдруг что новенькое скажет? Давай, Тимофей, громи нас!
        - А чего тут громить? - пожал плечами Кнуров. - Я математик и кое-что смыслю в теории хаоса. Да вы и сами должны знать!
        Трое в комбинезонах изобразили полнейшее неведение.
        - Ну, это такая теория… - промямлил Тимофей, сильно подозревая, что коллектив его дурит. - В общем, она решает нелинейные уравнения, которые описывают, как себя ведут разные там физические объекты. Ну, например, погода. Или ток крови в сосудах. Короче, любые сложные системы, изменения в которых развиваются непредсказуемо…
        - Да почему непредсказуемо?! - не выдержал Сергей.
        Бирский утишил хохла мановением руки.
        - Продолжай, Тимофей, не обращай внимания.
        - А чего тут продолжать? - пожал плечами Кнуров. - Поведение автомобиля, летящего под уклон, или развитие циклона можно точно предсказать лишь на первые секунды, максимум - минуты, потому что на любые системы, простые они или сложные, всегда воздействуют очень малые случайности - какой-нибудь камешек на дороге, подгоревший контакт в электромоторе, жук, разбившийся о ветровое стекло и отвлёкший водителя… Их тысячи и миллионы, этих мелочей, но их влияние растёт и растёт и сводит на нет любое предсказание! А другая теория, теория фрактальности, вводит принцип однообразия, приложимый ко всему мирозданию… Короче говоря, реальная жизнь не развивается по прямой линии. Реал - это бесконечная последовательность сменяющих друг друга взаимосвязанных событий, цепь случайностей, ни определить которые, ни предсказать нельзя.
        - Стоп, - поднял палец Бирский. - Нельзя предсказать или сложно предсказать?
        - Нельзя, - твёрдо сказал Тимофей. - Как же предскажешь случай?
        - А если и у случайностей выявить закономерности? - вкрадчиво спросил Михаил.
        - А как учесть влияние мелких воздействий на поведение системы? - парировал Кнуров.
        - Можно мне? - поднял руку Гоцкало.
        - Давай, Серёга, - улыбнулся Бирский.
        Оператор-информатор важно повернулся к стене и открыл панель. За ней прятался терминал. Гоцкало нацокал какую-то команду, и монитор осветился, показывая Тимофея со спины. Изображение плавало, то приближая картинку, то перекашивая, но чёткости не теряло. В углу экрана сыпались цифры и значки, выстраивая какую-то фигуру.
        - Это показания одного из моих микроинформаторов, - объяснил хохол, - каждый из них размером с бактерию, а их у меня - миллиарды! Они везде. Летают себе по миру и отовсюду шлют информацию. Обо всём! О влажности в бассейне Амазонки, о температуре тела супермодели, о том, шо предпочитает кушать на завтрак герцогиня Йоркская и как она зовёт своего любовника, о форме родинки на груди Вузи Штееман…
        - Злыдень писюкатый, - прокомментировал этот подбор Царёв и перевёл: - Так на Украине называют сексуального маньяка.
        - Шоб ты понимал! - фыркнул Гоцкало.
        Но Тимофей не разделил их несерьёзного настроения.
        - Всё равно, - упрямился он, - всех случайностей не учесть.
        - А все и не надо! - сказал Бирский. - Зачем? Нам не требуется перерабатывать информацию обо всех наших одно-планетниках, потому что абсолютное большинство пассивно. Воля народных масс, классовая решимость - это всё политические трели. Будущее строит меньшинство, оно определяет пути и варианты, остальные лишь топают следом - туда, куда им укажут.
        - Это верно, - кивнул Геннадий. - Знаешь, с чего я начинаю рабочий день? Чищу преобразователи и фильтры информации - столько в них мусора за ночь копится!
        - И не говори, - поддакнул Сергей.
        - Ладно! - сказал Бирский и хлопнул Тимофея по плечу. - Просто так, за разговором, обо всём не расскажешь. Теория случайности, теорема диссипации информации, алгебра информационных полей, теория больших ошибок… Освоите! Куда денетесь…
        Он посмотрел на часы.
        - Слушайте… - протянул начальник проекта. - А не сходить ли нам в столовую? Что-то кушать хочется…
        - Правильно! - поддержал начальника Гоцкало. - А Тима нам бутылочку поставит… - Поймав начальственный взгляд, хохол поднял руки. - Пива, пива! А ты шо подумал?
        - О горилке почему-то подумал, - проворчал Бирский, - со шматом сала.
        - Не, Дмитрич… - загрустил Сергей. - Исключительно пивусик. Прописаться же надо новому члену коллектива? Надо!
        - Ладно, пошли, хранитель традиций…
        И они пошли.
        Глава 2. Москва, Кремль
        Михаил Тарасович Клочков, президент Евразийского союза, огромный седоголовый красавец, очень любил свой кремлёвский кабинет. Он сиживал во многих присутствиях и за многими столами, уставленными селекторами, экранами и прочими причиндалами, должными услаждать начальственный взор, но этот… Полированная столешница красного дерева помнила документы, вызывавшие гигантские социальные потрясения или горячечный энтузиазм чиновного люда. А в трубке этого вот телефона звучали голоса президентов и королей, да ещё тех людей, кои не обременены регалиями, но стоят миллиарды амеро[Амеро - денежная единица Американской Федерации, объединившей США, Канаду и Мексику.] и реально правят миром.
        Иногда прислушаешься, и будто доходят до тебя давние отголоски грозных крушений государств и развязанных войн, далёких и близких…
        Клочков вздохнул, поставил локти на стол и подпёр ладонями седевшую голову Весной ему пятьдесят пять стукнуло. Когда он вошёл в этот кабинет, как раз юбилей справил, полтинник разменял… И вот кончается его забег, его президентство. Выходит срок, и в октябре - выборы. Будто и не было этих лет… Кошмар… Осталось… Раз, два, три… Полгода. И всё. И на пенсию. Ну уж дудки! На пенсию… Ага, как же!
        Решительно оставив кресло, Михаил Тарасович подошёл к окну. Склонив голову, он глядел на ели и храмы, на «ласточкины хвосты» кирпичных зубцов, на живописные стайки туристов, самозабвенно щёлкавших камерами налево и направо, куда укажет экскурсовод.
        Но президент ничего этого не видел. Он жалел себя. Сильно жалел. Опять суета, шепотки, слив компромата, «крысиные гонки»… Выборы. Пять лет назад было легче.
        «Михаил Архангел» боролся азартно, кидался с соратниками в мозговые штурмы, отлаживал политтехнологии, собирал светил на толковища по теме «Как обдурить избирателя». То было раньше. Теперь соратники все при постах, обвешались регалиями, онерами и причиндалами руководящих работников. Откормились чиновные лица, залоснились, хрен их выкорчуешь из мягких кресел… И с кем ему выходить на бой? С Пеккалой? Или с этим Лукичом, серой мышкой, задержавшейся в советниках? И ведь даже Алек не в курсе того, чьим лобби числится Лукич, в какой ещё конторе хапает премиальные…
        Михаил Тарасович сжал кулаки. Всё равно, каков бы ни был расклад, надо бороться - и победить! Он сросся с этим кабинетом, с Кремлём сплавился и не расстанется со своим рабочим местом! А электорат мы как-нибудь уломаем…
        - Михаил Тарасович! - зажурчал голос секретаря в интеркоме. - К вам на приём господа Пеккала и Шеманихин.
        Клочков подумал и сказал:
        - Пеккалу пропустите, а Шеманихин пусть зайдёт завтра с утра.
        Интерком щёлкнул, словно озвучивая отворившуюся дверь. В кабинет проскользнул Алек Пеккала, начальник Комиссии по контролю за научными исследованиями. Клочков Пеккалу недолюбливал, чувствовал вражину, готового предать его и продать по сходной цене, но дело Алек знал и секретные «ящики» держал в госузде крепко. Те не рыпались даже. Вон и программистов сколько повозвращалось с Запада, яйцеголовых всех мастей… Ценный кадр.
        - Доброго вам здоровьичка, Михайла Тарасович, - проговорил Пеккала, смешно сочетая прибалтийский акцент с украинской напевностью.
        - И тебе привет, Александр свет Ричардович, - усмехнулся президент. - Вижу, хорошее настроение у тебя? Чем порадуешь?
        - Бирский запустил предиктор, - доложил Пеккала.
        - Это какой Бирский? - нахмурился Клочков. - А, помню, помню… Ну и как, нашёл он
        «алгоритм судьбы»?
        - Нашёл, Михаил Тарасович, - серьёзно ответил начальник ККНИ.
        Клочков изумлённо воззрился на Алека.
        - Ты не шутишь?!
        - Как можно, Михаил Тарасович. Предиктор - это, знаете, почище термоядерных бомб! Вы представляете себе, что значит иметь на руках сценарий жития на десять лет вперёд? А Бирский замахнулся именно на такой срок. Если знать, что, когда и где произойдёт, можно заранее подготовиться, исправить допущенные ошибки, упредить противника или конкурента. И пускай Европа с Америкой кувыркаются в пучине кризиса - мы-то сумеем его избежать, сделаем вовремя выводы и примем меры!
        Президент встал из-за стола и прошёл к окну.
        - Да-а… - только и вымолвил он. - Я-то думал, что теория Бирского - так, трюкачество, среднее арифметическое между астрологией, статистикой и эзотерикой… А это, выходит, реальность… Угу-угу… И когда Бирский предполагает завершить проект… как он называется хоть?
        - Проект «Гото». Бирский планирует собрать всю нужную информацию до июля. Обработка данных и вычисление, как он выражается, генеральной фатум-линии, то есть собственно предсказания, уже идут. Можно так сказать - судьба человечества уже предсказана - до 2043 года включительно. Но пока казуативность… э-э… причинно-следственная связность дана с большими погрешностями. И задача предиктора - к июлю откорректировать фатал-векторы до десятой доли процента.
        - Впечатляет… - протянул Клочков. - А что наши заклятые друзья? Лучшие враги?
        Пеккала понял и кивнул:
        - Исследования, подобные проекту «Гото», ведутся и в Европе, и в Америке. Европейцы работают по программе «Деус», американский проект зовется «Сивилла». Успех пока нулевой. Созданы, правда, неплохие образцы машинного интеллекта, но прогнозы их… Так, помесь экстраполяции с гаданием на картах.
        - Понятно… Хорошо, Пеккала, обеспечьте в НИИЭК строжайший режим секретности и держите меня в курсе тамошних дел. Ваша задача такова: как только проект будет завершён и «Гото» выдаст предсказания - базовые кристаллы из предиктора изъять и доставить сюда, всю информацию - сюда же. Ясно?
        - Так точно, господин президент. А научная группа?
        - Большая она?
        - Пять человек. Сам Бирский, Гоцкало, Царёв, Ефимова и этот новенький… как его… фамилия ещё такая у него, из Островского… Кнуров! Остальной коллектив практически не посвящён в детали и выполняет функции вспоможения, снабжения, администрирования.
        - Ну, пятеро - это не проблема, - успокоился Клочков. - Получите предиктор и полную распечатку - группу ликвидируете.
        - Будет исполнено, господин президент!
        Алек Пеккала поклонился и вышел.
        Глава 3. Пророчество
        До конца января и весь февраль Кнуров осваивался с новой работой, знакомился с людьми и вливался в коллектив - то есть не пропускал корпоративных вечеринок, участвовал в лыжных походах (с шашлычком под «токайское») и поддерживал дружное мнение о засилье Комиссии по контролю за научными исследованиями. Один раз Тима даже назначил свидание Риточке Ефимовой, но ни во что серьёзное их отношения не переросли - так, побарахтались в постели, заснули под утро и расстались друзьями. Тимофея это вполне устраивало - не чувствовал он в себе позыва к семейной жизни.
        Каждый божий день, кроме выходных и праздников, Кнуров тестировал базовые блоки
        «Гото». К самим гель-кристаллам допускался один Бирский, а Тимофей обходил по кругу все десять этажей предиктора. Модуль за модулем, блок за блоком, сектор за сектором. И он более не усмехался с иронией записного скептика - эффекторная машина ежесекундно перерабатывала колоссальные объёмы информации, сопрягала массивы данных и рассматривала варианты событий, запускала каскадный метод корреляций, плела причудливую вязь причин и следствий, предугадывала, предвидела, предопределяла. Кто-то, Лахесис и Атропос[Эллинские богини судьбы.] в одной упряжке.

…Тимофей переоделся, натянул синюю рабочую куртку и поднялся на верхний этаж предиктора. Отсюда начинался его ежеутренний чек-ап[Check-up (англ.) - проверка.] . Он отпер спецключом сегментную дверь, набрал код, и створка ушла в пазы. Зажёгся голубоватый свет, выделяя две приборные панели, слева и справа, дверца впереди вела в «крипту»[Крипта - помещение в храме или в монастыре для хранения реликвий.] , как языкатый Гоцкало прозывал процессорный модуль.
        Кнуров повключал все рабочие экраны и пробормотал:
        - Гоша… Гоша…
        Словно норовистую животину успокаивал. Скорее уж заискивал!
        - Гоша у нас тварь мозговитая… - ворковал программист. - Он нам всё предскажет…
        Предиктор по-своему понял его слова и ответил монотонным голосом:
        - Дивинус-структура сбалансирована по сумме фатал-векторов. В данное время идёт каскадная корреляция модели «Оракул».
        - Спасибо… - пролепетал Тимофей и поскорее покинул блок.
        Ничего он не мог с собой поделать - как зародился в нём страх перед предиктором, так и оставался. Стыдно, конечно, а что делать? Кнуров напрягался, когда тестировал системы, ибо чувствовал, знал, что за панелями этих систем выстраиваются в «генеральную фатум-линию» миллиарды судеб, а где-то в гель-кристаллических глубинах помечаются даты рождений и смертей, крушений и извержений, экономических кризисов и вооружённых конфликтов.
        Кнурову мотало нервы сознание того, что он, вкупе с другими работниками проекта, создаёт и пестует всеведущего ясновидца, материю, отягощённую злом абсолютного знания. И ведь не случайно проект назвали «Гото»! Видать, от слов «Гото предестинация» - «Божье провидение». Так вроде назывался фрегат Петра Первого.
        «Гото»… А не «Мефисто» ли?
        Тимофей, испытывая острую необходимость в пятидесяти граммах коньяка для поднятия тонуса, спустился этажом ниже. Вот где его инструменты! Забытый с вечера футляр лежал на гудевшем кондиционере, дувшем по ногам тёплым воздухом. А за дверью блока прохладно. И ещё этот голубой свет негреющий… Как в склепе.
        Девятый блок отвечал за эмоциональную сферу. «Гоша» ничегошеньки не понимал в чувствованиях людских, но различал их мельчайшие оттенки, чётко вымерял непохожесть бурной страсти на её имитацию, отделял правду от лжи.
        В этом блоке любили бывать Гоцкало с Царёвым. Особых проблем для инженера-контролёра и оператора-информатора блок не создавал, но уж очень интересной была приходящая информация…
        Тимофей наугад подключился к микроинформатору КТ00589045, и на экране появилась брюнетка - хорошенькая длинноногая девушка… Нет, скорее ей лет тридцать. Но фигурка у неё восхитительная и грудь красивая… Брюнетка сидела голой на диване, поджав и разведя коленки, а мужик, седой и узкоплечий, осторожно сбривал ей волосики на лобке. Это приятное занятие обоим очень нравилось, а Тимофея оно несколько удивило - обычно женщины удаляли все волосы на теле в салонах, один раз и навсегда. Даже гладенькая Рита вспомнилась… К чему бы? А потом и слова её насчёт подглядываний на ум пришли. Так, где ж они подглядывают?! Правильно Гоцкало говорит - они ведут исследовательскую работу, контролируют информационные поля в важной подсистеме человеческих отношений… Но Ритке разве докажешь?
        На первом подземном этаже, минус-первом, Кнурову повстречался Царёв. Инженер-контролёр тестировал эффекторы в технологическом модуле - здесь предиктор строил свои модели. Никто в них ничего не понимал, даже Бирский, и объяснить, зачем «Гото» вдруг потребовалось лепить нечто вроде маленькой карусельки с вертевшимися в разные стороны пропеллерами, затруднился бы и Леонардо.
        - Привет, - пробасил Геннадий. - Гляди, что Гошка смастерил!
        Он поднял с пола металлическую спираль, вписанную в гироскоп на колёсиках.
        - Тут ещё антенна встроена для приёма ЦТВ, генератор случайных чисел, и ещё какая-то хрень… Что к чему?
        - Слушай, - сказал Тимофей задумчиво, - а тебе не кажется, что Гоша просто издевается над нами?
        Царёв хмыкнул.
        - Мозгов не хватит нас дурить! Это ж просто усилитель.
        - Какой же это усилитель?
        - Усилитель предвидения! Весь этот дуракгель-кристаллический исполняет одну-единственную функцию - предсказывает будущее. Во всём остальном он - во!
        И Генка выразительно постучал по панели. Кнуров глубокомысленно послушал гулкий, но короткий звук и сказал:
        - Может, ты и прав… А то я уже суеверный ужас начинаю испытывать, когда к нему приближаюсь. Скоро большим пальцем начну обмахиваться: изыди!
        Царёв хохотнул и полез в утробу климатизатора.
        - И избави нас от лукавого! - донёсся его глухой бас.
        Тимофей быстро проверил все цокольные блоки и спустился на самый низ башни, в
        «подвалы». Скелетов в ржавых цепях здесь не держали, в «подвалах» день и ночь гудели генераторы и трансформаторы, подкрепляя силы предиктора.
        - А это ещё что такое? - удивился программист, рассмотрев в дальнем углу зиявшую дверь. Он сам открывал её позавчера для ухарей из «Мосгаза». Выходит, что ухари так её и не закрыли? Вот раззявы!
        - С-секретный объект! - прошипел Кнуров, пробираясь к двери. - Эй! - крикнул он в туннель. - Есть тут кто?
        Он прошёл метров сто, не меньше, миновал три люка пугающей толщины и вышел к подстанции. Дальше ход вёл прямо к магистрали и не перекрывался.
        - Чёрт бы вас побрал! - бушевал Тимофей, возвращаясь. Мысль о том, чтобы сообщить охране о вопиющем нарушении режима секретности, возникла и пропала, утонула в злости: поразводили тут тайны Мадридского двора? Вот и следите за ними сами! А я в юные друзья РВ не записывался!
        Хмурый и злой, инженер-программист вернулся в лабораторию и снял синюю куртку. За терминалом сидел один Бирский и устало пялился в раскрытый над пультом видеокуб. В экране-кубе извивались мнемографики, сплетая и расплетая синие кривые и вихлявшиеся спирали.
        Начпроекта исхудал, брился через день, стал очень нервным. Да и было отчего. Проект завершался, подходил к финишной прямой, а как проверишь истинность прогноза? Вот брякнет предиктор: «В Новый год случится землетрясение там-то и там-то». И что? Сидеть и ждать до Нового года? Предупредить, кого надо? И что сказать? Мол, машина нагадала толчки силой девять с половиной баллов? «Не смешно!» - скажут на том конце канала связи и будут правы. Что ж тут смешного? Хуже того, никто и не позволит Бирскому куда-то звонить, ведь проект «Гото» - строгая гостайна, попробуй только сболтни! А что, если и вправду тряхнёт? Совесть же потом замучает - знал и не помог! «Цыц!» - говорит государство в лице Разведывательного ведомства. Точка - и ша!
        - Привет начальству! - бодро поздоровался Кнуров и прошествовал к своему пульту. Отсюда он вводил новые программы во все базовые блоки «Гото», здесь на него работала целая связка мощных компов типа «Сферос». И ему было приятно ощущать такой концентрат терабайт и петафлопсов.
        - Привет, привет… - поднял голову Михаил. - Какое сегодня число?
        - Пятнадцатое было с утра.
        - Скоро закончим, - вздохнул Бирский. - «Гото» довёл точность до девяноста девяти целых девяноста девяти сотых процента…
        - Хорошо… - неуверенно сказал Тимофей.
        - И даже лучше! - подхватил Михаил. - Завтра надо будет прийти пораньше, посмотреть, что и как…
        - Придём, - сказал Кнуров. - Посмотрим.
        Ворвалась Рита, как всегда опаздывая на «законные пятнадцать минут». Это была высокая худенькая блондиночка с большими серыми глазами и грудью третьего размера. Несмотря на цвет волос, Ефимова отличалась умом и сообразительностью.
        - Ой, я, кажется, опоздала! - прощебетала девушка, целуя Тимофея в щёчку, а начальнику посылая поцелуй воздушный.
        - Шеф, - сказал Кнуров кровожадно, - давай лишим её премии!
        - За что?! - округлила Рита глаза в нарочитом испуге и горчайшем упрёке.
        - За систематические нарушения трудовой дисциплины!
        - А я больше не буду! - с чувством сказала девушка.
        Бирский улыбнулся и махнул рукой. «Плохой у нас начальник, - подумал Тимофей с ухмылкой, - совсем распустил коллектив…»
        В дверях показался Гоцкало, жующий бутерброд.
        - Ждоровеньки булы! - прошамкал он. - Как наштроение?
        - Приближенное к боевому… - зевнул Кнуров. - Ты опять буфет-автомат грабил?
        - Почему это грабил? - оскорбился Сергей.
        - А потому, что эти трудолюбивые агрегаты включаются ровно в девять. А сейчас сколько?
        - Пять минут десятого, - быстро сказал Гоцкало.
        - Да ещё половины девятого нету! - возмутилась Рита.
        - Грабитель! - уличил Тимофей хитрого хохла. - Он специально перепрограммирует буфет, чтобы сэкономить на завтраке.
        - Я возмещу убытки! - пообещал оператор-информатор и принялся ныть: - Виноват я, что ли? Чего они их до девяти держат?
        - А чего ты дома не ешь?
        - А я на работу спешу! Лучше я лишних полчасика покемарю, чем буду яичницей давиться!
        - Осваивай омлет, - посоветовал Бирский. - Ладно… Серый, Тиме я уже сказал - завтра приходим пораньше, где-то к полвосьмому. Рита, тебя это тоже касается…
        - Ладно! - страдающим голосом молвила девушка.
        Всё началось шестнадцатого июля. С самого утра зарядил нудный дождик, из тех, что и землю не мочат, и жить не дают, настроение только портят противной моросью. На часах было без двадцати пяти восемь, но атриум уже полнился говором и звуками шагов - небрежным шарканьем, чётким стуком каблучков, повизгиванием кроссовок. Люди спешили работать.
        Тимофей, отряхивая зонтик, небрежно сделал ручкой охране и поднялся в лабораторию. Бирский уже был на месте. Нач-проекта ходил из угла в угол, как тигр в клетке.
        - Привет, - сказал Кнуров и расправил зонтик, чтобы тот обсох.
        - Здорово… - бросил Михаил, остановил свое хождение и торжественно провозгласил: - Сегодня!
        - Сегодня? - механически повторил Тимофей и лишь затем удивился: - Что сегодня?
        - Сегодня предиктор закончил работу! - волнуясь, выговорил начальник проекта и огладил терминал.
        - Да?! - обрадовался Кнуров. - Ну, так включай! Посмотрим, чего он там напредсказывал!
        - Боюсь… - признался начальник и вымученно улыбнулся.
        - Я тоже, - посерьёзнел инженер-программист.
        - Давай подождём наших сначала?
        - Давай…
        Третьей, опоздав на десять минут, пришла Рита Ефимова.
        - Приветики! - пропела она.
        Нежно поцеловав Тимофея, она помахала пальчиками Бирскому. Тот, впрочем, совершал погружение в думы и мало что замечал.
        Гоцкало с Царёвым, доделав утренний техконтроль, ввалились одновременно, с шумом и гамом.
        - Здоровеньки булы! - радостно воскликнул Сергей. - Ритуля, прими мой пламенный поцелуй!
        - Обойдусь!
        Гена молча улыбнулся и крепко пожал руки - сначала Тимофею, потом Бирскому.
        - Ну, всё? - нервно сказал Михаил. - Сообщаю вам преприятнейшее известие - предиктор предсказал судьбу человечества на десять лет вперёд.
        - Ух ты! - завопил Гоцкало. - За это надо выпить!
        - Ура-а! - запищала Рита, хлопая в ладоши и подпрыгивая. Тимофей с удовольствием проследил, как вскидывались её груди в вырезе блузки.
        - Тихо! - сказал Бирский, кривя губы в натужной улыбке. - Запускаю…
        Он вдавил клавишу пуска, и по экрану зарябили строчки сообщений.
        - Категория «Важные события», - читал Михаил, проглатывая от волнения буквы. -
        «2033 год, август - покушение на кандидата в президенты Евразии генерал-полковника Жданова Г.А., начало сентября - извержение Эльбруса… ни фига себе… война в Антарктике… октябрь - безальтернативные выборы, переизбрание Клочкова… 2034-й - экономический кризис в КНР, дальнейшая интеграция Евросоюза и Латиноамериканского Сообщества»… Тэк-с… «Строительство города-порта «Луна-Главная» в 2037-м»…
        - А кто строил? - с интересом спросил Гоцкало.
        - Мы!
        - Ага, - удовлетворённо сказал Сергей.
        - Как интере-есно! - подпрыгивала Рита.
        Царёв лишь довольно покрякивал, следя за ворохом «Важных событий». Закурлыкал видеофон.
        - Тима, ответь! - сказал Бирский, не оборачиваясь.
        Тима, досадуя на помеху, щёлкнул клавишей приёма. На экране показалась постная физиономия куратора проекта, Алека Пеккалы.
        - Проект закончен? - осведомился куратор.
        - Да, да! - крикнул Михаил, жадно вчитываясь в сообщения. Пеккала кивнул.
        - Никому не покидать НИИ! - потребовал он категорично. - С данными не знакомиться. Линии связи заблокировать. Всем оставаться на своих рабочих местах вплоть до особого распоряжения. Строго обязательно!
        Оглядев растерянные лица, куратор отключился.
        - Что это ещё за выходки?! - возмутилась Рита. - «Строго обязательно»! - передразнила она Пеккалу. - Ты подумаешь!
        А Тимофеем овладели прежние страхи.
        - Миша, - спросил он, - а индивидуальные судьбы предиктору известны?
        - Чьи именно?
        - Моя. Твоя. Ритина. Что он предсказывает нам?
        - Сейчас посмотрим! - загорелся Бирский.
        - Может, не надо? - робко сказала Рита.
        - Да всё путём! - шумно успокоил девушку развесёлый Гоцкало.
        Михаил пробежался пальцами по клавишам терминала, экран мигнул и выдал новый текст. Совсем короткий.
        - Так… - вчитался Бирский. - «16 июля 2033 года. Тимофей Кнуров. Убит…» Что?!
        Он резко подался к экрану, словно пытаясь пролезть в него. Тимофей, испытывая обморочную слабость, приблизился к терминалу и прочитал:
        - «Тимофей Кнуров. Убит…». - Сглотнув пересохшим ртом, он перевёл взгляд строчкой ниже: - «Михаил Бирский - убит 16 июля…» Господи, ребята! Нас всех убьют! «Рита Ефимова… Сергей Гоцкало… Геннадий Царёв…» Всех! Сегодня!
        Рита охнула и зажала рукой рот. Одни глаза, большие от природы и расширенные от ужаса, глядели на Кнурова с мольбой.
        - Спокойно! - крикнул Михаил. - Спокойно! Щас мы вычислим убийц!
        Пощёлкав, он вывел на экран ответ.
        - «Отряд особого назначения РВ, - прочёл он падающим голосом, - по личному приказу Клочкова М.Т., действующего президента Евразии…» Но почему?! Что за бред?! Что она несёт, эта груда геля?!
        - Это не бред! - крикнул Тимофей. - Это мы идиоты! Вы что, не понимаете? Судьба на десять лет вперед! Это же власть! Сумасшедшая, абсолютная власть! Да мы с вами, всё зная наперёд, сами запросто сможем стать хоть президентами, хоть кем! Разбогатеем на миллиарды! Этот наш предиктор… Это такое оружие, такое…
        Кнуров замотал головой, не в силах вымолвить ни слова.
        - Бежим! - крикнула Рита.
        - Куда? - горько спросил Бирский. - Все ходы и выходы давно перекрыты, а «эрвисты» уже на подходе!
        - Я знаю куда, - решительно заявил Тимофей. - За мной!
        Глава 4. Облава
        Все ринулись за Кнуровым, даже обычно хладнокровный Царёв.
        - Стоп! - застыл Тимофей в дверях. - Надо обязательно забрать с собой базовые кристаллы.
        - Правильно! - крикнул Гоцкало.
        - Вперёд!
        Все пятеро бросились к машзалу. По дороге им встретился только уборщик в сером комбинезоне, ведущий перед собой робота. Миновав три двери на входе, «великолепная пятёрка» проникла в башню предиктора.
        - А как ты хотел нас вывести? - крикнул Бирский.
        - Через энергозону! - ответил Тимофей. - Это на минус шестом этаже, там новый фидер вели, ход тянется метров на сто, до самой подстанции, а там можно выйти к магистрали.
        - А люки?
        - Да их закрыть забыли! А проверить поленились. В общем, как всегда.
        - Да здравствуют растяпы! - прогудел Царёв.
        - Смотрите! - крикнула Рита, показывая на экраны внешнего обзора.
        На них были хорошо видны крупногабаритные ребята в зеркальных шлемах и лёгкой броне. Спецназ РВ. Эрвисты сноровисто разбегались, окружая корпуса НИИЭК. Руки их оттягивали смертоубойные машинки типа «дюрандаль».
        - Быстро, быстро, - процедил Бирский. - Рита! Генка! Серый! Бегом вниз и ждите нас там.
        - Только поскорее! - жалобно попросила девушка.
        - Не задержимся! - уверил её Тимофей.
        Поднявшись на лифте до верха башни, они распотрошили компьютерный блок, варварски разрывая волноводы, с мясом выдергивая пластины на ультрамикроэлементах. Добравшись до базового кристалла - полупрозрачного кубика, - Бирский покончил с вандализмом и стал действовать осторожно. Откинув процессорную панель, он развернул тонкие лапки разъемов и вынул кристалл.
        - Где ведро? - спросил он резко.
        Кнуров бросился к пластиковому ведру, набрал из аварийного крана воды и подставил емкость. Михаил бережно опустил гель-кристалл в воду - тот словно растворился.
        - Дальше!
        Этажом ниже Бирский передал кристалл Тимофею, и тот впервые ощутил приятное касание тяжёлого комка кристаллической квазибиомассы.
        - Дальше!
        Разорвать толстые пучки волноводов. Ударом ноги вышибить хрупкие пластины. Открыть камеру с биопокрытием. Развести лапки крепления - они же цепи ввода-вывода информации и питания. Достать базовый кристалл и - плюх! - в ведро.
        Когда Тима спустился в «подвалы», ведро было почти полным и здорово оттягивало руку.
        - Веди! - поменялся с ним ролями Бирский.
        Кнуров повёл начальника проекта «Гото» низковатым коридором, перекрытым парой толстых дверей, разблокированных и настежь распахнутых - заходи кто хочешь!
        Тимофей шёл и не думал. Ощущал лишь подсасывающий страх. Не погоня его пугала и даже не предсказанная смерть. Он чётко понимал, что вся его прежняя жизнь закончилась, она осталась утром за проходной, и возврата уже не будет. Он никогда больше не вернётся к себе домой, не посидит за компьютером, не достанет готовый обед из холодильника, не угостится пивком в жаркий день. Впереди полная темнота и неясность. «Только дали и туман, - проговаривал Тимофей про себя, - лишь туман и дали. И за далями - туман, и за ним лишь дали…» Бессодержательно, но созвучно положению.
        Коридор вывел Кнурова с Бирским к трансформатору, где в тревоге переминались трое товарищей по несчастью.
        - Слава богу! - выразилась Рита. - Всё взяли?
        - Всё, - кивнул Михаил, а Тимофей поднял ведро.
        - Побежали. В темпе!
        Пяти минут не прошло, а они уже выбрались к магистрали, где шипели трубы всех диаметров и вились толстые вязки кабелей.
        - Куда теперь? - крикнул Гоцкало, бежавший первым.
        - Не знаю! - ответил Кнуров, перекладывая тяжёлое ведро из руки в руку.
        - Можно в метро, - рассуждал на ходу Бирский, - но там нас заметят… И заметут!
        - Может, через коллектор сквозануть? - предложил Сергей.
        - На улицу? Словят!
        Проблема решилась за очередным поворотом - магистраль вывернула к подземному паркингу. Служебный вход был закрыт, но Генка Царёв не зря числился чемпионом НИИ по гиревому спорту - замок он сорвал на счёт «три». За дверью было темно и сыро, сверху размеренно капало.
        - Фонарик бы… - пробормотала Рита.
        Впереди нарисовался чёрный квадрат, обведённый щелями дверного косяка, и Тимофей, передав ведро Царёву, опасливо выглянул. Он увидел обширный зал, уставленный множеством толстых колонн. Между колоннами стояли автомобили. Попахивало метанолом и ку-смазкой. Осмотревшись и не заметив поблизости телекамер наблюдения, Кнуров проскользнул на территорию паркинга.
        - А вот схема! - прошептала Рита, указывая пальчиком на красочный план подземных туннелей, редкой паутиной заткавших московские глубины.
        - Отсюда можно выехать прямо на Преображенку… - размышлял Бирский. - Нет, не пойдёт. Ни к себе домой, ни к друзьям мы не поедем.
        - Почему? - пискнула девушка.
        - Не доедем! - доходчиво объяснил Царёв.
        - Да и зачем их подставлять? - пожал плечами Кнуров.
        - Во-во…
        - А может, нам ничего не будет? - предположила Рита.
        Её тут же вывели из заблуждения - застрекотала утишенная глушителем очередь, и пули задолбили по стенке, выбивая кусочки пластолита.
        - Ложись! - крикнул Тимофей и повалил замешкавшуюся девушку.
        - К машине! - рявкнул Царёв. - Вон, джип стоит!
        - А как мы его откроем?
        Гена подполз к джипу на карачках и показал как - локтём инженер-контролер саданул по боковому стеклу и вышиб его. Прячась за бортом, просунул в кабину руку, нашарил запор и открыл дверцу.
        - Залазьте! - скомандовал он приглушённо.
        Все заползли - на сиденья, на пол, - кто куда смог, и Царёв, скорчившись в позе эмбриона, завёл двигатель. Пули тотчас нашли источник шума - две кругленькие дырочки образовались в боковом стекле. Между колоннами заплясали серые, полувидимые фигуры - эрвисты в «хамелеонках» окружали джип.
        - Газу, газу!
        - Держитесь! - пропыхтел Геннадий.
        Выжав акселератор, он резко повернул руль. Джип взревел от такого неласкового обращения, но послушно выехал из ряда припаркованных машин.
        - Гони, гони! - выговорил в пол Гоцкало.
        Царёв дал газу и погнал джип в подземный туннель. Залётная пуля звонко щёлкнула по заднему бамперу. Всё, паркинг унёсся назад.
        - Где будем выходить? - крикнул Геннадий, вертя баранку. - Думайте! Быстрее! На выходе нельзя - там нас уже ждут! Где-то по дороге надо!
        - А мы куда едем? - подал голос Сергей.
        - В Свиблово!
        - У меня есть дядя двоюродный, - громко сказал Бирский. - Подполковник бывшего ФСБ. Эрвисты погнали его с поста, но он сам хлопнул дверью. И если дядь Леша нам не поможет, то больше просто не к кому обращаться!
        - А где он живёт?
        - На даче!
        - Далеко?
        - Ну… Не близко. В сторону Можайска!
        - У-у…
        - «У-у» не «у-у», - решительно высказался Кнуров, - а только это наш шанс. Может, даже единственный! И нам сейчас не убегать надо, а затаиться. Обдумать наши дела и найти способ, как выбраться из Москвы незаметно.
        - Это сложно… - вздохнул Царёв, выворачивая руль. - Они уже наверняка задействовали спутник…
        - Ну и что? Уже один - ноль в нашу пользу. Не будем высовываться наружу!
        - Я знаю, где нам исчезнуть! - заявила Рита.
        - Выкладывай, - прогудел Геннадий.
        - Сейчас должна быть развязка, нам надо свернуть к Северному подземному узлу и выехать к дому-городу «Норд Адлер». Он только строится, и там целая сеть лабиринтов - неделю проищешь и не найдёшь, даже с биодетекторами.
        - Это вариант! - одобрительно пробасил Царёв.
        - Двигай! - сказал Бирский.
        Покрутившись по развязкам Северного ПУ, Гена вывел джип на остановку у «Норд Адлера».
        - Вы идите, я вас догоню! - сказал он, набирая маршрут для автоводителя. Нажав
        «пуск», Царёв захлопнул дверцу и помахал вслед отъезжавшей машине. Джип ехал размеренно, педантично отслеживая лучом лазера осевую линию, и не сразу скрылся за поворотом.
        - Это их не обманет, - сказал Тимофей, - давай понесу ведро.
        - Да ладно… - отмахнулся Царёв. - Не обманет, так хоть задержит… Пошли!
        Они догнали товарищей и, где бегом, где шагом, углубились в дебри новостройки. Гигантский цоколь дома-города пронизывали туннели и полости, назначение которых не было ясным - то ли склады будущие, то ли гаражи. Повсюду валялись обрезки пластилита, обрывки кабелей и прочие строительные отходы. И на всём - на полу, на мусоре - лежал толстый-толстый слой пыли.
        - Шо толку, что мы ушли, - сказал Гоцкало раздражённо. - По нашим следам ребенка пусти - найдёт!
        - Есть идея, - сказала Рита.
        - Слушаем.
        - Система продувки! Включим её, и тут всё сдует!
        - Ритуля, - растроганно сказал Царёв, - ты не только красавица, ты ещё и умница!
        - А то! - важно сказала девушка. - Бегом в диспетчерскую! Запустим оттуда.
        Диспетчерская цокольного этажа располагалась в середке дома-города, в километре от остановки. Но добрались быстро - коридор был не только широким, но и прямым. Под его потолком тускло светились оранжевые лампы. Сквозняки тут не дули, но всё равно было зябко, будто в подвале.
        Коридор расступился в обширную площадь под вогнутым сводом. По ту сторону зиял вход в диспетчерскую. Это был просторный зал, заставленный пультами. Впрочем, большая часть из них была ещё без «начинки» - ни лифты, ни движущиеся тротуары, ни эскалаторы пока не работали и управлять было нечем. Но вот системы продувки и пожаротушения строители смонтировали первыми.
        - А мы откуда вошли? - поинтересовался Бирский, разглядывая пульт. - С юга или с востока?
        - Врубай всё! - сказал Царёв.
        Михаил врубил. Тимофей прислушался - сначала ничего слышно не было. Потом издалека донёсся посвист разгоняемого воздуха, докатился низкий вой гигантских вентиляторов. По подземным улицам и площадям замела пылевая поземка, поднялся ветер. Где-то загремел оторванный лист облицовки, стуча, прокатился пустой ящик.
        - Хватит! - крикнул Гена. - А то такие сугробы наметёт снаружи, что сразу выдаст!
        Бирский отключил систему, и искусственный ветер улёгся, стих. Поднятая пыль неохотно осела, прикрывая следы.
        - Ну что? - вздохнул Михаил. - Думать будем?
        - Посмотрите сюда! - подозвала друзей Рита. - Глядите.
        Она указала на рабочие экраны строительной техники.
        - Видите? Это подземные туннели, их ещё не дорыли. Этот и этот пусты, а вот в этом землеройная машина осталась.
        - И в соседнем тоже… - показал Царёв. - А! - дошло до него. - Так ты хочешь ею попользоваться?
        - Ну да! До пяти её трогать нельзя - вдруг строители хватятся? - а вечером заведём и пророем свой туннель! М-м-м… Да хотя бы сюда, к метро.
        - Лучше к автоярусу, - подсказал Тимофей. - Метро всё просматривается, а за грузовиками никто не следит.
        - Точно! - горячо поддержала его Рита. - И можно будет как-нибудь пристроиться на грузовике-автомате и ночью переехать к можайскому направлению.
        - Так, - кивнул Бирский. - А дальше?
        - А дальше видно будет!
        Глава 5. Прорыв
        Далеко от диспетчерской беглецы не уходили - отсюда, от центральной площади цокольного горизонта, разбегались коридоры и возносились шахты дома-города. Эрвистам пришлось бы туго, вздумай они блокировать все тутошние пути сообщения. А и перекрой они их, много ли бойцов удалось бы выставить на каждый вход и выход? Ну, одного, ну, двух максимум. Неужто впятером не справились бы?..

…Устроилась пятёрка по соседству с диспетчерской, в складском помещении. В нём было темно, зато хорошо просматривалась освещённая площадь. У стен были свалены толстые листы теплоизоляции, губчатые и мягкие, на них было удобно сидеть и лежать. Однако дремать никого не тянуло - издёрганные нервы были на взводе, глаза и уши посекундно ловили подозрительные тени и шумы.
        Походив взад-вперёд, Тимофей снова уселся на изоляторы и откинулся к стене. Рядом пристроилась Рита. Кнуров обнял её и прижал покрепче. Девушка завздыхала.
        - Страшно? - прошептал Тимофей, целуя девушку в макушку.
        - Тягостно как-то… Пустота… Всё кончилось, всё, что было…
        - Будет другое, - утешил её Кнуров, - новое…
        - Будет ли вообще что-нибудь? - вздохнула Рита.
        - Будет. Мы постараемся…
        Тимофей поднял голову и оглядел друзей. Гоцкало сидел, непривычно понурый, и что-то чертил палочкой на полу. Царёв привалился к стене, пытаясь заснуть, но у него не получалось. А Бирский неотрывно смотрел в распахнутую дверь на площадь, испятнанную слабым аварийным освещением. Скудный свет бросал тени на лицо начальника проекта, и оно казалось старым.
        - Вы, наверное, никогда не сможете мне простить… всё это… - пробормотал Бирский и тоскливо, быстро, словно украдкой, оглядел товарищей.
        - Брось! - прогудел Царёв, открывая глаза и хмуря лоб. - При чем тут ты? Это разве Бирский дал команду на уничтожение? Это гадский Клочок! Я б его…
        - Да эта скотина Кремля не покидает! - проговорил Гоцкало, не поднимая головы. - Сидит, как сыч, и козни строит! Гадит всем исподтишка… Спорим, это он Жданова замочит!
        - Ну, не он лично, - сказала Рита. - Но кому выгодно-то? Читали последние рейтинги? Вроде как больше половины за Клочкова. А я кого ни спрашиваю, только
        «против» слышу!
        - Да заплатили кому надо, - брезгливо сказал Сергей, - те и стараются, дуют в фанфары! А тут дуй не дуй - всё равно продует выборы.
        - Ошибаешься, - криво улыбнулся Бирский. - Я помню распечатку, там ясно было написано - в безальтернативных выборах победит Клочков. Жданова-то не будет! А там хоть десять процентов собери, всё твоё!
        - Да нет, - засомневалась девушка, - по правилам вроде второй тур должны объявить…
        - Ну и объявят! Выйдет Клочок и… кто там будет вторым? Этот, наверное, который из неосоциалистов… Смагин! И я тебе гарантирую - Клочок обойдет Смагина. Запросто!
        - Правильно! - поддержал Царёв. - А кого ещё? Если лидера нету, кого в президенты двигать? Вот и двинут этого, по второму разу…
        У Кнурова в голове идейка завелась, засвербила: «Надо Жданову помочь!» Но высказать её Тимофей постеснялся - кто бы им самим помог…
        Все смолкли, и время потянулось, вязкое, липкое. Кнуров решил пошевелить друзей.
        - А распечатку прихватили хоть? - спросил он.
        Бирский взбодрился малость.
        - У меня! - довольно сказал он и вытащил скомканный лист пласт-папира.
        - Дай глянуть! - оживился Царёв.
        Михаил протянул распечатку, и инженер-контролёр приблизил её к глазам, потом вытянул под свет, падавший из двери.
        - Да… - только и выговорил он. - Весёленькое будущее… Это не все?
        - Нет, конечно! - воскликнул Бирский. - Так только, основное в политике…
        - Угу… - буркнул Царёв. - А война - это продолжение политики… Тут сплошная политика! Тэк-с… Ну, это мы читали уже… Во! «2037-2041 - война с нукерами Всемирного халифата, попытки вооруженных переворотов на Филиппинах, в Индонезии, Малайзии, Ираке, Египте, Судане. Победа сепаратистов в Синцзяне и Тибете…» Очуметь… «Освобождение от войск исламистов зоны Персидского залива…» Освобождение! Нефть делили «победители»… А, вот! «2033 - война в Антарктике, боевые действия между экспедиционными корпусами Евросоюза, Афросоюза, Австралазии…» Австралазия? Это что за хренотень?
        - Глянь в примечаниях, - посоветовал Михаил.
        - Ага, - удовлетворённо сказал Геннадий. - «Справка: Австралазия - союз стран Восточной Азии, образованный…» - Тут пропуск… - «Вошли Китай, Япония, Корея, Юго-Восточная Азия, Австралия…» Австралия? Интересно… Вот почему «Австралазия»!
        - А что там насчёт войн? - подбодрил Тимофей Царёва, увлекшегося географией.
        - А! Ну, Антарктика… Бои на Антарктическом полуострове… О! Вступает наш Тихоокеанский флот. Морское сражение в море Беллинсгаузена… Потопление авианосца
        «Барак Обама»… Разгром африканской эскадры… Я не понял, а чего они там не поделили? А, вижу… И тут нефть! «Обнаружены большие запасы нефти и газа…» Тогда понятно… Так, а тут что? Ух ты! Луну делят. Ну, молодцы! «Первый бой в космосе!» Нормально… Всё, что ли?
        Геннадий разочарованно оглядел обрез листа - распечатка кончилась.
        - Интересно… - проговорил Бирский и поёжился. - И ведь всё это будет, ребята… Обязательно будет…
        - И вовсе не обязательно! - возразила Рита. - Судьбу невозможно изменить, не зная её. Ты будешь совершать разные поступки, считая их неожиданными, а они-то как раз и предопределены. Но если тебе точно известно, что упадёшь с мостика и утонешь, то в этот день ты не выйдешь на работу и вообще не покинешь постель! И спасёшься, обойдёшь судьбу. Но это только если ты действительно знаешь будущее! Как мы…
        Она увяла и снова прижалась к Тимофею. Кнуров уловил жадный взгляд Гоцкало, брошенный на Ритину грудь, и внутренне погордился, что эта девушка с ним.
        - Очень может быть… - заинтересованно потер щеку Бирский. - Это как влияние прибора в опыте. Пока прибор не действует, опыт идёт так и так, включаешь его - всё пошло по-другому!
        - Мало знать судьбу, - вздохнул Тимофей, - надо ещё умудриться изменить её себе на пользу…
        - Попытаемся… - угас Михаил и нахохлился. Повисло молчание, словно все выдохлись и устали от многоглаголания.
        Нервическое оцепенение длилось до пяти вечера. Как только часики показали «17.00», все встрепенулись и ожили, выныривая из тяжких дум.
        - Пошли? - спросил Бирский, вставая.
        - Пошли! - кивнул Кнуров и потянулся за ведром стоимостью полмиллиарда азио[Азио - денежная единица Евразии, союза государств, объединившего РФ, Казахстан и Среднюю Азию (эволюционировавшее ЕврАзЭС).] .
        Пятёрка выдвинулась в западный коридор и по неровному пандусу спустилась на нижний горизонт. Строящийся туннель был освещён местами, там, где стояли вешки с фонариками, кольцами оранжевого света обозначая неровные стены. Десятая вешка бросала блики на землеройную машину типа «крот».
        - Спецкостюмы натяните, - распорядился Царёв, - будет жарко…
        Он забрался на место оператора и запустил двигатель. Агрегат затрясся, заревел, пугая беглецов, привыкших к тишине. Синие лучи фар ударили вперёд, высвечивая полуоплавленную породу. Ротор лазерной установки на тупом передке «крота» размеренно завертелся, лучи, калящие породу, слились в ослепительную окружность.
        - Оделись? Глаза!
        Лазеры заработали в полную мощь, грунт затрещал, задымился, потёк. С лязгом вступили манипуляторы, сгребая вырезанные глыбки на транспортёр. Машина медленно тронулась вперёд, оставляя за собой выбранный грунт. По вогнутым стенам замельтешили бледно-лиловые блики.
        - Залезайте на площадку! - крикнул Царёв. - И головы берегите!
        Тимофей подсадил Риту на дрожащий трап и залез сам, использовав гусеницу как подножку Рука Бирского из кабины похлопала Тимофея по спине и протянула кислородные маски. Кнуров взял две, на себя и на Риту, и прикрутил патрубки к общей системе. Живительный газ промыл мозги, выветривая из лёгких удушливые запахи пережжённого грунта.
        - Куда вести? - спросил Геннадий, перекрикивая оглушающий визг лазеров.
        - Мы сейчас примерно посерёдке между «Черкизовской» и «Свиблово»! - прокричала Рита, оттягивая маску с лица. - Надо держать строго на запад! Дойдём до линии метро между «ВДНХ» и «Алексеевской», только поглубже! Отметка «600»! Там многоэтажный туннель проложен, для грузовиков-автоматов - вот туда нам! Как уткнёшься в пластилит, сразу тормози!
        - Да я и так не гоню!
        - Полный вперёд!
        Визг поднялся октавой выше, лазеры захлестали ярко-фиолетовым свечением, и «крот» побрёл вперёд со скоростью пешехода, постепенно заглубляя круглый туннель. Пахнуло жаром. Через пять минут воя и тряски Тимофей оглянулся и увидел маленький кругляшок входного отверстия, скупо освещённый последней вешкой. Потом землеройка вышла на заданную глубину, выровняла ход, и свет исчез, застланный дымящейся грудой породы.
        Было страшно ехать в темноте, озаряемой зловещими вы-сверками когерентного огня, но особые переживания не давались - вой, лязг и верещание подавляли мысль и чувство. Тем лучше…
        Когда адские шумы вдруг стихли и белый пламень погас, сникнув до слабого кружения зеленоватых лучиков, Кнуров едва не сверзился с мостка.
        - Приехали! - крикнул Царёв и вытянул руку.
        Зелёный огненный обод лазерной системы дрожал на гладкой поверхности пластилитового блока.
        - А ты можешь одним боком рыть? - спросила Рита. - Ну, чтобы не весь круг вывалился, а одна долька? Нам бы самим выбраться, а «крот» пускай остаётся.
        - Попробую, - кивнул Геннадий. - Глаза!
        Землеройная машина затряслась, разворачиваясь в тесном туннеле, и вгрызлась в пластилит, сильнее выбирая с левого краю. Пластилит подался, потёк, истончился…
        - Стоп! - завопила Рита. - Всё! Выключай.
        Царёв и сам среагировал - «крот» сумел прогрызть в блоке изрядную дыру. Не хватало ещё лазерами грузовозы почикать на автоярусе…
        Кнуров подошёл к дыре и плюнул на край.
        - Шипит! - прокомментировал Гоцкало.
        - Як шкварка на сковородке… - пробормотал Бирский. Когда Михаил волновался, то он, сам того не замечая, переходил на «украиньску мову».
        Тимофей осторожно выглянул. Снаружи было темно, только две линии зелёных светящихся стрелок протягивались в обе стороны. Потом издалека донёсся гул, и тёмная масса грузовика-автомата прокатила мимо, обдав тёплым воздухом. Фары грузовик не включал - зачем они автомату? - но габариты и «стопы» горели исправно, зримо определяя размеры тягача и число шасси - Кнуров насчитал их пять.
        - Пошли, - сказал он, - почти остыло.
        - А куда идти-то? - прогудел Царёв. - Туда или туда?
        Рита уверенно показала ладошкой:
        - Туда!
        И пятёрка отправилась «туда». Раза два беглецов обгоняли грузовики-автоматы, беглецы боязливо жались к стенке, но машины окатывали их лишь волной тепла и запахами - горячего металла, разогретой пластмассы и ещё чего-то едкого.
        Шли долго, пока не вышли к подземному дисковидному складу. К огромному сооружению примыкало с десяток туннелей в два-три этажа, путаясь пандусами и съездами, эстакадами и спиральными спусками. В этих местах свет горел, пару раз мелькнули люди в касках и синих комбинезонах техников.
        - А теперь куда?
        Девушка показала на склад.
        - Туда! Нам надо попасть на грузовик, который пойдёт в сторону Можайска. Попасть надо в момент загрузки…
        - А не увидят? - спросил Гоцкало.
        - Да кто нас увидит? - удивилась Рита. - Там одни роботы! Московский автоярус - самый роботизированный в мире.
        - Ну, ладно, загрузимся мы, - продолжал сомневаться Сергей. - А как выбираться будем? Кузов, что ли, вырежем?
        - Именно!
        - А чем? - не успокаивался хохол. - Руками?
        - Сережа-а! - ласково протянула девушка. - Это склад, оптовая база. Тут всё есть!
        - Пошли! - нетерпеливо скомандовал Бирский. - Чего зря болтать?
        На склад они проникли, спустившись по пандусу в огромные ворота. Даже не проникли, а просто вошли. Гигантский склад, поделённый на горизонты и сектора, вмещал в себя всё - продовольствие, одежду, приборы, компьютеры, инструменты, мебель, стройматериалы. Надо было только найти нужный сектор.
        Сначала беглецы переоделись в модуле туристического снаряжения - спецкостюмы,
        «одолженные» у строителей, стащили с себя и запихали за трубы гидросистемы, после чего натянули комбезы с электрообогревом и куртки из тетраткани. Царёв заодно перелил воду из ведра в походный термос - гель-кристаллы булькнули в новую ёмкость на манер разваренных клёцок. Каждый взял по фонарю, в продуктовом модуле напихали в рюкзаки термоконсервов, а из модуля хозтоваров изъяли плазморезы.
        Наскоро перекусив, пошли искать нужный грузовик. Искали час. То не в том направлении идёт, то в том, но с открытой платформой, то вообще с цистерной. Наконец, залезли в громадный кузов-вагон из яркой пластмассы, который погрузчики-автоматы затаривали брикетами кирпичей. Ехать на брикетах было твёрдо, зато всего на метр выше пола - роботы не загружали грузовик под завязку, берегли стройматериал.
        Металлопластовая штора задвинулась, старший кибер опломбировал её, и грузовик сразу заворчал двигателем. Поехали!
        Минут десять все молчали, потом Кнуров спросил:
        - Миш, а ты помнишь, что там было сказано про Жданова?
        - Какого?.. А, кандидата… Ну, ты ж читал - покушение на него было… то есть будет в августе. А ты это к чему?
        Тимофей уселся поудобней и развил мысль:
        - Это я к тому, что нужно выйти на генерала и помочь ему.
        - Лучше будет, - ухватив мысль, вступил Царев, - если мы его прежде спасём! А уже потом станем помогать.
        - А чем мы ему поможем? - пожал плечами Гоцкало. - Ещё раз спасём?
        - А ты что, забыл свою специальность? - прищурился Кнуров в свете фонарика. - А, оператор-информатор? Эти твои микроинформаторы, разве они не сила? Это же идеальные шпионы! Всюду пролезут, всё вызнают, и попробуй их отлови.
        - Конгениально! - прищёлкнул пальцами Бирский. - А если мы найдём комп помощнее, то сможем к нему подключить базовые кристаллы.
        - И рассчитаем локальный вариант, - закончила Рита. - Вычислим точное время, место, исполнителей… и сделаем им укорот. Ребята, да это же готовый план!
        - Готовый… - проворчал Тимофей. - Ты ещё попробуй его осуществи…
        - Подполковник нам поможет! - заявил Бирский. - Он друг моего отца, и мой друг, я его с детского сада знаю. И он терпеть не может эрвистов! А Клочкова он называет Волдемортом, Клычковым или паскудой жёваной - в зависимости от настроения.
        - А мы мимо не проскочим? - встревожилась девушка.
        - Сейчас… - завозился Тимофей. Достав плазморез, он включил машинку и поднёс к стенке. Синий язычок плазмы коснулся пластмассы, та пошла коробиться, вздулась волдырём и лопнула, впустив струйку воздуха. Кнуров глянул в глазок, моргая от струйки.
        - Выехали! - сообщил он. - По Краснопресненской шуруем.
        - Ну, рано ещё! - успокоился Бирский.
        Грузовик-автомат вылетел на высоченную эстакаду Юго-Западного фривея и через час проскочил МКАД. Понеслись навстречу парки и лесопарки, простонародные дачные и охраняемые коттеджные посёлки, аккуратные блоки сборочных производств «Росинтеля».
        - Скоро уже, - сказал Михаил. - Давайте подготовим всё…
        Царёв аккуратно вырезал прямоугольник в стенке кузова, оставив «калитку» держаться в нескольких точках.
        Кнуров приник к глазку и вскрикнул:
        - Лес скоро! Всю нашу сторону прикрывает. Давайте здесь? Хоть из космоса нас не заметят!
        Геннадий посмотрел на Бирского, тот кивнул, и инженер - контролёр двумя ногами вышиб пласт наружу. Яркий прямоугольник запорхал к деревьям и канул в кустарник.
        - Прыгай! - крикнул начальник проекта.
        - Вы что, с ума сошли?! - закричала девушка. - На такой скорости!
        - А у нас что, выбор есть? - озлился Бирский. - Прыгай давай!
        Царёв, держась рукой за кузов, выглянул, сгруппировался и махнул вниз, по откосу. Следующим выпрыгнул Михаил, за ним Рита и Гоцкало. Тимофей сиганул последним. Его крутануло на скорости и бросило в траву. Спасибо экипировке туриста-экстремала - не дала сломать шею!
        Ошеломлённый, он поднялся, разглядел бешено махавшего Бирского и трусцой поспешил к своим. Первая часть плана была выполнена - они вырвались-таки из Москвы. А сколько ещё пунктов осталось «претворить в жизнь»? Сколько времени и сил, здоровья и нервов придётся затратить, чтобы снова обрести покой и маленькое человеческое счастье?..
        Глава 6. Фантомас разбушевался
        Москва, Разведывательное ведомство, ККНИ
        Куратор проекта «Гото» Алек Пеккала, бледный и флегматичный прибалт, был в ярости. Ярость его выражалась в том, что Алек курил сигарету не смакуя, с чувством и расстановкой, а короткими, нервными затяжками.
        Он сидел за своим столом, уставленным видеофонами, селекторами и терминалами, и глядел в небо за окном. Ниже неба водила хоровод Лубянка, закручивая потоки автомашин и электробусов.
        Лицо Пеккалы, безразличное и постное, не передергивалось от гнева и нетерпения, оставаясь малоподвижным, как маска Фантомаса. Сравнение это допущено не случайно - в Комиссии по контролю за научными исследованиями, кою Алек возглавлял, все его так и звали - Фантомас. «Наш Фантомас вернулся с задания…», «Фантомаса на ковёр вызывали, ждите втыка!». Прозвище свое Пеккала «заслужил» вовсе не за лысую круглую голову, а за равнодушную жестокость. Хотя нельзя сказать, что Алек был садистом, нет. Если он и причинял кому-то боль, то лишь для пользы дела. Пеккала равно бесстрастно отдавал приказы о чьей-то ликвидации и убивал сам. Но тут уж он жертву не мучил - сразу всаживал пулю в переносицу и брался за другое дело.
        В Комиссии Фантомаса боялись, но не уважали. Кто из-за русофобского налёта в отношениях ( «Тоже мне, Европа сраная! Взяли их предков в оборот псы-рыцари, а потомки до сих пор прогибаются!»), кто не находил точек соприкосновения ( «Ей-богу, как машина! Может, и вправду киборг?»), а кому-то просто было противно ( «Да пошёл он!» Вариант: «Да ну его на фиг!»).
        Алек обо всём этом был прекрасно осведомлён, свои выводы делал, но мер не принимал - зачем? Функционирует ККНИ? Функционирует. Трудятся его «Ка-Кашки»? Трудятся. Вот и ладушки…
        Пеккала резким движением вмял окурок в пепельницу и встал. Посмотрел на портрет Дзержинского, перевёл взгляд на изображение президента. Усмехнулся. «Сволочь брыластая… Понимает, сволочь, что без предиктора ему на выборах делать нечего!»
        За провал операции Клочков ничего ему не сделает, даже в звании не понизит. Но дорожку наверх перекроет наглухо - не дорастёт Алек Пеккала до премьерского кресла. Значит, и президентство ему не светит. Сволочь…
        Но погодим пока ругаться и снимать себя с ответственных постов. Операция продолжается. Перехват в столице ничего не дал, все пятеро ушли, но куда им деваться? Это только кажется, что Евразия велика - начнёшь рыть по-хорошему, и каждый человечишка на виду будет.
        Начальник ККНИ подошёл к селектору и нажал клавишу.
        - Гуннара Богессена ко мне, - приказал он. Голосом прохладным и бесстрастным. - Живо.
        Это тоже было в его манере - никогда не повышать голоса. И, надо сказать, манера сия действовала почище начальственных криков с визгами и брызгами слюны. Вот, пожалуйста, минуты не прошло, а уже скребутся в дверь.
        - Да, - позволил он входившему перешагнуть порог.
        Вошедший оказался усатеньким светловолосым молодчиком лет тридцати. Молодчик преданно вытаращился и доложил:
        - Инспектор Богессен по вашему приказанию…
        Пеккала оборвал его движением руки.
        - Следы пятерых найдены? - спросил он, с неприятным удивлением обнаруживая в себе замирание.
        - Так точно! - отчеканил Гуннар.
        - Ага! - каркнул Алек. - Где и что?
        - Вся группа скрывалась в доме-городе «Норд Адлер», - доложил Богессен. - Задействовав землеройную технику, оставленную строителями, они прорвались к автоярусу «Север - Центр», проникли на 14-й склад и скорее всего выехали на одном из грузовиков. Мой подотдел в настоящее время рассматривает варианты.
        - Друзья, любовницы и любовники, родные и близкие - их проверяли?
        - Тут имеются сложности, - признался инспектор. - Все члены группы не женаты, Маргарита Ефимова не замужем. Из родственников… Наличествует престарелый дед Тимофея Кнурова, Михаил Елизарович, но он в настоящее время путешествует. По Африке.
        - М-да… - только и выговорил Пеккала. - А остальные?
        - Жива мать Бирского, Елизавета Григорьевна. Проживает в Париже, но по месту регистрации отсутствует. Отец Сергея Гоцкало, Панас Иванович, жив, но… хм… нездоров. Увлёкся на старости лет виртуальной реальностью и заработал выпадение личности - шесть дней не отключался от компьютера. У него встроенный нейрошунт… Это все близкие контакты. У Тимофея Кнурова была любовница - та самая Маргарита Ефимова. Имеются друзья, но… Вряд ли через них мы выйдем на искомую группу - связи оборваны.
        - Ла-адно… - протянул Фантомас. - Спутник работает по теме?
        - Да, мы подключили «Аргус-5», он постоянно контролирует весь Центральный округ. Дороги оцеплены, воздушное пространство патрулируется вертолётами. Завершается полная блокада округа.
        - Вы можете гарантировать, что за пределы округа группа не просочится?
        - Могу, - твёрдо ответил Богессен и потянулся к карману. - Извините…
        Достав радиофон, он выслушал короткий доклад и просветлел.
        - Разрешите доложить! - сказал Гуннар. - Обнаружена машина, которой воспользовалась группа. Это грузовик-автомат, все пятеро покинули его между Москвой и Можайском.
        - Та-ак… - протянул Пеккала и выказал внешние признаки довольства. - Сосредоточить всё наблюдение за юго-западным и западным секторами. Переориентировать «Аргус». Все патрульные машины перебросить к Можайску. Группе захвата - готовность один. Исполняйте!
        Инспектор Богессен молча вытянулся во фрунт и выветрился из кабинета начальства.
        Глава 7. Пять плюс один
        Можайский уезд Центрального округа, Александровка
        Бирский, прячась в тени сосен, пробрался к обочине тихой дороги. Пусто. Вдалеке, на пригорке, синел щит. Михаил поднял бинокль и разобрал название населённого пункта: «Александровка». Вышли-таки!
        Вернувшись к друзьям, он поделился радостью:
        - Почти на месте! Александровка за холмом, какой-то километр остался!
        - Дотопаем, - проворчал Царёв.
        Остальные только кивнули - марш-бросок отнял много сил у не подготовленных к лишениям ИТР.
        - Пошли тогда, - вздохнул Бирский и повёл группу лесом, избегая полянок и прогалин.
        - Ищут нас уже, интересно? - спросил в пространство Тимофей.
        - Уже! - хмыкнул Гоцкало. - Давно ищут. С самого утра!
        - Не нашли пока, - проворчал Геннадий, - и ладно…
        Рита ничего не сказала, только вздохнула. Рюкзак она тащила самый лёгкий - Тима перегрузил её запасы в свой «сидор» - но девушку угнетала не выматывающая гонка, а неопределённость. Ведь полная темнота впереди! Что делать, как жить дальше? И сколько им, интересно знать, отпущено той жизни? День ещё не кончился, и предсказанные смерти вполне могут случиться… Нет, лучше об этом не думать!
        Она поглядела на Тиму. Какое у него лицо напряжённое… Глаза цепкие, острые… И движения стали порывистыми, резкими… Быстрыми, но не торопливыми. Торопиться в их положении нельзя, так можно и ошибку допустить. А вот поспешать, наоборот, полезно для здоровья. И для продолжительности жизни.
        Девушка вспомнила, как смутился Тимка, когда она застала его в виртуалке, азартно отстреливавшим монстров. Сама-то она «стратегией» занята была - поднимала экономику королевства эльфов. Она не посмеялась тогда над Кнуровым, улыбнулась лишь, снисходя до мужских слабостей. «Мальчишки! Им бы только в войнушку поиграть…
        Рита снова посмотрела на Тиму. Если честно, она не слишком понимала, почему провела с ним ночь. Отчего занималась любовью - понимала. Она девушка здоровая, природа требовала своё - целый месяц без мужчины! Но почему Тима? Нравился он ей? Хм. Нравился. Ну, так мало ли кто ей нравится! Бирский тоже симпатичный парень. И Гена. Сергей… он какой-то… несерьёзный. Ну а Саня из их отдела? А спала она тогда с Тимой. Сама увела его с вечеринки - он шёл, как бычок на верёвочке. И был с нею очень нежен. Даже чересчур нежен, так, что ласки не горячили, словно виртуальные касания эльфа. Но потом он осмелел, кровушка закипела… А она прижималась к нему и радовалась, что ничего не отвлекает её, никакие неприятные запахи - кожа у Тимки была чистой и если пахла, то мылом… Приятная была ночка. Рита протянула руку и вложила свою ладонь в Тимкину. Кнуров, не оглядываясь, сжал её пальчики. Очень нежно.
        - Осторожно! - сказал Бирский. - Сейчас на опушку выйдем!
        Из-за деревьев открылась деревня - коттеджи вразброс, огороды, садики, за речкой ферма просматривается и пятиэтажный сотовый дом для любителей урбанизации.
        - Вон тот домишко! - указал Михаил на большой двухэтажный коттедж за околицей.
        - К нему можно по саду пробраться, - оценил Тимофей, поглаживая пальцы Риты. - Во-он там, где лес - и сразу сад.
        - И огородами, - поддакнула девушка. - Только там собаки могут быть.
        - Угу… - мотнул головой Царёв. - Баллончики от зверей достали, и вперёд.
        - А собакам плохо не будет? - поинтересовалась Рита.
        - Не, подобреют только! На время…
        Пятёрка прошла до смычки леса и сада и прошмыгнула из-под лап ёлок под ветви раскидистой старой яблони. Дальше росли груши, запущенные, почти дички - видать, растили их для декора и весеннего цветения.
        Забор обнаружился всего один, и окружал он как раз нужный дом. Собаки гавкали где-то, но близко ни одна псина не показывалась.
        Прячась под вишнёвыми деревьями, беглецы по одному перелезли забор. Сад по ту сторону ограды был ухожен - ни одной сухой ветки, ни одного сорняка. Листва аккуратно убрана, дорожки посыпаны песком.
        - Подождите здесь, - негромко сказал Бирский. - Я схожу разведаю. Если всё в порядке - свистну.
        Начальник проекта «Гото» скрылся в зарослях, а его спутники, умаявшись, присели на корточки. Рита привалилась к Тиме, и тот обнял её за плечи. Сжал, успокаивая.
        Тихий свист донёсся с веранды, и четверо облегчённо зашевелились. Стараясь не ступать на дорожку, все проскользили к крыльцу и нырнули под навес. В холле их ждал пожилой, но крепкий мужчина с благородной проседью. Красное лицо его было отмечено тонким вертикальным шрамом через всю щеку, а левая бровь отчётливо секлась на две половинки. «Бывалый!» - отметила Рита.
        Бывалый серьёзно, угрюмо даже осмотрел всех четверых и вдруг улыбнулся откровенно весёлой, хулиганистой даже улыбкой. «Тоже мальчишка!» - поняла девушка.
        - Ну, давайте знакомиться, - протянул бывалый руку. - Савельев, Алексей Дмитрич. Подполковник ФСБ в отставке. В РВ меня не жалуют, так что мы с вами по одну сторону.
        - Царёв, Геннадий, - прогудел инженер-контролёр.
        - Гоцкало Сергей, - представился старший оператор-информатор, не порываясь шутковать, как обычно.
        - Тимофей Кнуров, - отрекомендовался инженер-программист.
        Рита отняла у инженера-программиста руку и протянула её подполковнику:
        - Рита.
        Подполковник галантно приложился к ручке.
        - Ну, что ж… - медленно проговорил он. - Миша меня посвятил в суть ваших бед… Хотя я и не поверил до конца в этот ваш предиктор, но облаву на вас устроили знатную. Н-да… Прислушайтесь!
        Рита прислушалась и уловила слабый рокоток.
        - Это «вертушки», - усмехнулся Савельев. - И послали их по ваши души. Место… э-э… высадки скорее всего уже выявили, и скоро Александровку оцепят со всех сторон. В нашем распоряжении полчаса максимум. Так что давайте собираться в путь-дорогу. Впрочем, собираться буду я один, а вы пока передохните. Закусите, что найдёте в холодильнике. Рита, сообразишь товарищам?
        - Соображу, - улыбнулась девушка. - Вы уж простите нас, что вот так вот врываемся и всё рушим. Это же опасно - нам помогать?
        - Очень, - серьёзно сказал Савельев. - Только это моя работа - помогать. Я, Риточка, командовал группой АТ - антитеррора. Заложников освобождали, террористов спатки укладывали…
        - Чечня? - спросил знающий Гоцкало.
        - Ну, для чеченской войны я мал был, - усмехнулся подполковник. - Я тогда ещё учился. Ничего, этого гадства и на мою долю привалило - в Киргизии, в Сахеле, в Крыму… Ладно, потом поговорим. Кушайте и отдыхайте, я скоро.
        Рита прошла на кухню, вскоре к друзьям присоединился Бирский.
        - Втравил я дядю Лёшу в эти безобразия, - пробурчал он, - а он рад даже…
        «Разомнусь хоть!» - говорит…
        - Угощайтесь, - сказала девушка и поставила на стол ветчину, холодную картошку в мундире и роскошную селёдку спец-посола.
        - А выпить есть? - осведомился Сергей.
        Рита уже открыла рот, чтобы сказать пару ласковых, но в дверях появился Савельев, открыл шкафчик и достал початую бутылку.
        - Разлейте по маленькой, - велел он. - Это питие моего личного производства, на меду. Сугубо для поднятия боевого духа.
        Группа оживилась и приняла по пятьдесят граммов.
        - Выпили, закусили, - прогудел Царёв, цепляя вилкой кусочек ветчинки. - Это я в одном сценарии свадьбы читал. Там всякие игры, хохмы, а в скобках - «выпили, закусили».
        Перехватив бутерброд, Алексей Дмитрич оглядел свою команду и сказал:
        - Что нам нужно в первую очередь? Спокойное, безопасное место. Это раз. Мощный компьютер - это два. Тебе, Серега, что требуется для связи с этими… как их… тьфу, ты! С микро-информаторами?
        - Да тоже компьютер, и всё! Дальше я сам… Ну и рация хорошая, с декодером.
        - Ясно, - кивнул Савельев. - Значит, так. Есть у меня приятель… Друг, можно сказать, служили вместе. Сейчас он командует военчастью на станции планетарной защиты «Форт-Руза». Это рядом совсем. Задача в том, чтобы пробраться туда скрытно. Компы там найдутся, и никому даже в голову не придёт, что мы там укроемся - объект засекречен наглухо, ещё один такой только у штатовцев имеется, в Колорадо… Стоп!
        Все замерли и прислушались. Рокот вертолёта стал слышнее, и вдруг накатил, накрыл коттедж - деревья в саду пригнулись, треплемые винтами, посуда в буфете жалобно задрожала.
        - Рита! Генка! Серега! - отрывисто скомандовал Савельев. - На пол и к стене!
        Выдернув с мясом панель ультразвуковой печи, он выхватил из тайника автомат
        «дюрандаль» с магазином на восемьдесят патронов и сунул его в руки Тимофею. Тот, не задавая лишних вопросов, сноровисто поставил машинку на боевой взвод - натренировался в виртуалке.
        Второй «дюрандаль» подполковник перебросил Бирскому, а третьим вооружился сам.
        - Это штурм! - бросил он. - Эрвисты высадятся на крышу и во двор! Я чищу второй этаж, вы - этот! И не промахивайтесь, ради бога и ваших друзей! Не палите в воздух, стреляйте сразу на поражение. Вас идут убивать, так что или убейте сами, или умрите!
        Алексей Дмитрич бесшумно взлетел на второй этаж, а трое «мальчиков» рассредоточились по этажу, держа под прицелом окна и дверь. Рита с ужасом следила за бледным лицом Тимофея, понимая, что игры в войну кончились - началась война
        «онлайн»…
        Группа захвата вломилась в дом сразу с трёх сторон - через дверь, в окно с веранды, и с террасы, выходившей в сад. Эрвисты в мешковатых бронекостюмах влетели в комнату в обломках стёкол и вскинули автоматы. Но их опередили - Кнуров с Бирским открыли огонь на долю секунды раньше. Реактивные пули с рёвом ударили в комбезы. Пробить не пробили, но отбросили напавших и оглушили. Ефимова на коленках подползла к упавшему эрвисту, стянула с него шлем и с размаху, со всей злости, звезданула им по потному конопатому лицу. Кровь из разбитого носа заструилась поверх конопушек, а Рита подняла трофейный «дюрандаль» и шарахнула очередью по входным дверям, где качался на коленках контуженный эрвист. Толчки от пуль сбросили эрвиста на крыльцо.
        Стрельба на втором этаже не доносилась на первый - гасилась рёвом крутившихся лопастей. Тимофей с Бирским выскочили из кухни, Миша перехватил захваченный автомат и метнул его Царёву. Тот принял передачу и добавил шуму, сняв сбежавшего сверху эрвиста.
        - Все сюда! - крикнул Савельев с лестницы. - Шлемы, шлемы берите! Каждый чтоб был в шлеме!
        Зачем ей шлем, девушка не понимала, но послушно подобрала «горшок», каким давеча охаживала эрвиста, и, поморщившись, натянула на голову. Чего хочет Алексей Дмитрич? Чтобы им в головы не попало?..
        Тимофей с Михаилом и она с Царёвым и Гоцкало бегом взобрались на второй этаж. Крыши не было - громадный кусок потолка вместе с чердаком был снесён зарядом имплозива. Брюхо вертолёта загораживало небо, от бешено вращающихся лопастей ревел воздух, скручивая и сметая постельные принадлежности.
        - За мной! - крикнул Савельев, ухватился за верёвочную лестницу, болтавшуюся под вертолётом, и быстро полез наверх. «С ума он, что ли, сошёл?!» - ужаснулась Рита, но, подхваченная руками Тимофея, послушно полезла в кабину вражеской машины. Вертолёт внезапно качнулся, и из люка выпал пилот. Треснулся о расщеплённый край крыши и сверзился куда-то вниз, в кусты.
        Девушка забралась в кабину и обнаружила, что та пуста, за штурвалом сидит Мишкин дядя с кровью на щеке и скалится от напряга, и орёт, чтобы быстрее поднимались. Последним влез очумелый Гоцкало, свалился кулем под ноги Тимофея, тот рывком втащил лестницу, а Бирский захлопнул люк.
        - Уходим! - заорал он. - Дядь Лёш!
        Савельев развернулся, схватился за джойстики, и вертолёт, кренясь и шебурша лопастями, пошёл по-над деревней. Перевалил речушку - на них из-под руки пялились мальчишки-рыбаки - и полетел, забирая на север. К Рузе.
        - Так мы захватили вертолёт?! - дошло до Риты.
        «Мальчишки» рассмеялись.
        - Не всё ж им баловаться! - крикнул Алексей Дмитрич. - Пора и нам мастер-класс показать! Шлемы не теряйте, пока мы в них, спутник нас не «засчитывает». Миха! Полезай на переднее сиденье! Перенастроишь ответчик, я тебе дам коды. А то нас над станцией собьют и не почешутся!
        Бирский перелез через низкую спинку и вытянул на себя нужную консоль. А Рита глядела за блистер на проплывавшие рощи, на дороги с игрушечными автомобильчиками и молилась. Пусть они благополучно сядут, и всё будет тихо и спокойно! И никого не убьют! И вообще всё будет хорошо!
        Глава 8. Форт-Руза
        Ревущий, посвистывающий рокот со всех сторон. Сиденье мелко вибрирует, за толстым блистером клубится курчавая зелень, наплывает, ускоряя приближение, словно перед самым скатом водопада, и стремительно проскальзывает под брюхо вертолёта, сливаясь в мутные маховые полосы.
        - Тима! - крикнул Савельев, и Кнуров оторвался от своих наблюдений.
        - А?
        - Погляди там, в хвосте, поищи крылья!
        - К-какие крылья?
        - Господи… Из вас кто-нибудь в армии служил?
        - Я служил, - пробасил Царёв, - только на флоте.
        - Ну а в виртуалку-то все выходили? Игру «Десант на Анчурию» знаете?
        - А-а! - ответил Тимофей, прозревая. - Я понял. Щас!
        Шатаясь, он прошёл в хвостовой отсек и отпер шкафчик с нарисованными на дверце крылышками. За дверцей были полки из дырчатого алюминия, а на каждой полке лежало по комплекту «крыльев» - ранцевых птицелётов. Летать на них могли разве что дети, взрослого мужика крыльям не поднять, тяжёл больно, зато они отлично тормозили падение. Крыльями обязательно комплектовали пожарные щиты в высотных отелях - случись пожар, и куда денешься? На парашюте не выпрыгнешь - слишком низко, и просто так не сиганёшь из окна - слишком высоко. А на крыльях - в самый раз.
        Кнуров выгреб четыре ранца и заорал:
        - А тут не на всех!
        - Не может быть! - откликнулся Савельев. - Посмотри внимательно!
        Тимофей посмотрел и обнаружил ещё один шкафчик с крылышками. Ещё четыре ранца.
        - Есть!
        - Надевайте! Как пересечем периметр станции, будем прыгать!
        Никто, даже Гоцкало, не спросил, зачем прыгать, когда можно сесть. Все в спешном порядке разбирали ранцы, просовывали руки-ноги в лямки, закрепляли пояса, затягивали «подпругу» потуже.
        На горизонте забелели башни и купола боевой станции.
        Алексей Дмитрич шустро включил шифратор и закричал в микрофон:
        - «Юстас» вызывает «Аббата»! «Юстас» вызывает «Аббата»! Приём! Приём!
        Он уже набрал воздуху для нового вызова, когда в декодере зашуршало, и недовольный голос ответил:
        - «Аббат» на связи. «Юстас», какого…
        - Слушай внимательно! - заорал Савельев. - Я на «вертушке»! Подлетаю к твоему форту! Со мной пятеро учёных, всех нас хотят кокнуть! Понял?!
        - Понял, понял! - изменился голос. - Что надо?
        - Я буду вести отсчёт! На «семь» уничтожишь вертолёт к едрене фене! Понял?!
        - Понял! - рявкнул голос.
        - Готовы? - повернулся фээсбэшник.
        «Великолепная пятёрка» молча кивнула. Подполковник критически оглядел всех по очереди и проинструктировал:
        - Кнопка на животе! Я буду считать - вы прыгать! Ты, Гена - «один»! Миша - «два»! Рита - «три»! Сергей - «четыре»! Тимофей - «пять»! Я пойду «шестым». Всё ясно?
        - А когда нажимать? - пролепетала Рита.
        - Выпрыгнешь - сразу жми! Только не в кабине! Приготовились… Да, смотрите, шлемы не теряйте! Тимка, отворяй дверь!
        Тимофей взялся двумя руками за ручку и откатил широкую бронированную дверцу. Поток воздуха ударил ощутимо и материально, подтверждая, что газ - это такое состояние вещества.
        Ускоряясь, приблизился высокий периметр, окружавший станцию планетарной защиты, и промахнул под «вертушку».
        - Один! - крикнул Савельев.
        Царёв выпал наружу, из ранца на его широкой спине выскочили прозрачные крылья, выскочили, как лезвие пружинного ножа, разложились, блестя и матовея тёмными прожилками, взмахнули, забили, удерживая мотылявшееся тело.
        - Два! Три! Четыре! Пять!
        Кнуров выпрыгнул, холодея от ужаса, в мельканье зелёного и белого, под удар бешеных воздушных струй. Изо всех сил вжал кнопку. «Ну, ну!..» Крылья распахнулись, замахали, и несущаяся навстречу твёрдая земля замедлила свой бег, замерла, перекособочилась и мягко выстелилась под обмякшее тело. Тимофей ощутил на лице колючее касание травы и осознал, что продолжает существование.
        - Шесть!
        Алексей Дмитрич выпрыгнул из вертолёта, затрепыхался гигантской стрекозой - круглый, лаково блестящий шлем подчёркивал сходство с инсектом.
        - Семь!
        Прямой луч, опаляя глаз сверхсолнечным высверком, сорвался с одной из башен и пронзил «вертушку». Та по инерции пролетела метров пол ста и рухнула, распадаясь надвое. Обломки лопастей усвистали огромными бумерангами, подрезая кустарник и молодые деревца.
        - В тень! - надрывался подполковник Савельев. - В тень!
        Грохнуло. Оранжево-копотное облако взрыва всклубилось над остовом геликоптера, с гулким треском пошёл рваться боезапас.
        «Великолепная шестёрка», освобождаясь от крыльев, скучилась под сенью огромного дуба. И только теперь Тимофей огляделся, постепенно приходя в себя. Налево, за лесопосадками, тянулась высокая стена из пластилита, равнобежно укреплённая квадратными башнями. Направо тянулись приземистые склады из гофрированной серой пластмассы. За ними глыбились белые купола боевых установок.
        Вообще-то станцию расписывали в газетах как активное средство борьбы с блудными астероидами, вздумавшими влепиться в земную кору. Но с той же лёгкостью тутошнее
        «лучевое, плазменное и пучковое оружие» могло почикать и орбитальную группировку вероятного противника - все эти спутники, платформы и космические станции… Однако это уже моветон.
        Из-за складов, пыля, вылетел джип «Тестудо» - таким красивым словом стали называть нижегородские «газоны». Джип залетел в самую сень и резко затормозил. Мордатый чин в униформе военно-космических сил - чёрной с серебром - отворил дверцу и рявкнул:
        - Живо в кабину!
        Набились все. Савельев сел впереди и крепко пожал руку мордатому чину.
        - Спасибо, «Аббат»!
        - Ну, если ты меня под монастырь подвёл… - прорычал мордатый «Аббат». - Всё с меня?
        - Ну-у… - протянул «Юстас».
        - Что ещё? - рявкнул мордатый, наливаясь кровью.
        - Нужно организовать шесть трупов, - быстро проговорил фээсбэшник с виноватым выражением лица. - Пять мужских, один женский.
        - Красивый такой трупик… - проворчал «Аббат», косясь на вспыхнувшую Риту. Чин уже не сердился.
        - Что, так худо? - проворчал он, руля меж белых параллелепипедов - то ли казарм, то ли ещё чего-то. Ангаров или гаражей.
        - Хуже некуда, - скривился Савельев. - На этих, - он показал пальцем за плечо, - а теперь и на меня охотится РВ. По приказу Клочкова.
        «Аббат» присвистнул.
        - Дела-а…
        Бирский решил внести ясность:
        - А вы осенью за кого голосовать будете?
        - Голосовать? - удивился «Аббат». - A-а… За генерала Жданова, конечно. Генерал - человек!
        - И я за него, - сказал Михаил. - А Клочков решил Жданова убрать! Он покушение затеял, в августе попытается. И его попытка удастся!
        - Если мы не помешаем, - подхватил идею Алексей Дмитрич.
        «Аббат» завёл джип в открытые ворота, перегнулся через сиденье и протянул руку.
        - Я с вами!
        Всех шестерых поселили в ангаре С-2. Подполковник Савельев с капитан-командором Ершовым, каковы были имя и звание «Аббата», сразу умотали по делам таинственным и грязным.
        Тимофей сидел на пустом пластмассовом ящике и тупо глядел перед собой. Больше он ничего не мог - перед глазами всё ещё летела земля, мелькали лопасти, наскакивали фигуры в чёрном и блестящем… Уши полнили рёв и грохот, даже нос помнил запах чада, нагретой пластмассы шлема и свежескошенной травы, в которую он ткнулся на спуске.
        Какой-то космопех, приставленный к ним Ершовым, сунул в руку Кнурову пищевой рацион - тот продолжал сидеть, только теперь тупой взгляд фокусировался на упаковке рациона. Это чего?..
        - Тим, ты что не ешь? - спросила Рита.
        - Как это? - брякнул Тимофей и смутился. Вопрос девушки словно снял заклятие - мир снова ожил, зазвучал, задвигался.
        - Ртом! - засмеялась подружка.
        - Я ещё не отошёл! - признался Кнуров. - Фу, ну и полетик! Не, в суперагенты я ни ногой! На фиг, на фиг…
        Он открыл крышку рациона. Хм. Недурственно… Жаркое сы-бао, «вечные» хлебцы, фруктовый салатик, баночка кваса и саморазогревающегося чая - на выбор. Сначала инженер-программист выдул квас, потом съел предложенные блюда и запил чаем. Даже печенье нашлось. С корицей.
        Тимофей сидел на свету, длинным квадратом простеленным от дверей, и тень подошедшего человека сразу привлекла его. В дверях остановился Савельев. Выглядел он усталым.
        - Нужны какие-нибудь ваши личные вещи, - проговорил он дребезжавшим голосом. - Подкинем для опознания…
        - Там что, - привстал Гоцкало, - «нас» привезли?
        - «Нас», - без улыбки подтвердил подполковник и освободил дорогу.
        Среди обломков вертолёта, оперативно потушенных космопехами, валялись шесть трупов - пять мужских и один женский. Все тела были в засмальцованных спецовках, лица их, в том числе и женское, носили все признаки долгого употребления спиртных напитков - обрюзглые были, багровые с синим, припухшие.
        - Бомжи, наверное, - тихо предположил Гоцкало, оглянувшись и не найдя Савельева поблизости. - С Центральной свалки. Там полуавтоматические комплексы фурычат, подъедают помойку…
        - Слыхали, - кивнул Царёв. - Раза три они и тамошних обитателей подъели… Это официально.
        - Выходит, - сказала Рита, - их из-за нас убили?
        - Кого - их? - тяжело спросил Тимофей. - По-твоему, это люди?
        - А кто? - прищурилась девушка.
        - Отбросы общества! - сказал Кнуров, чувствуя неясное раздражение. - Слышала такой термин?
        Рита поджала губки, что было приметой раздражения и готовности затеять скандальчик, но высказалась негромко и горько:
        - А мы кто? Не отбросы? Нас же тоже выкинули!
        - Нас не общество отторгло, - пробурчал Тимофей, остывая, - а государство родимое, вся эта президентская рать, шваль столоначальная. Да и с чего ты взяла, что Савельев с Ершовым бомжиков отстрелили? Может, это шайка наркоторговцев! Знаешь, сколько их по Подмосковью шарится? Тоже ведь по канализациям ночуют, в подземельях московских. У меня один знакомый диггер был, рассказывал, как он на их стоянки выходил - матрасы, говорит, по трубам разложены, от грязи чёрные, бутылки, стаканы захватанные… Так он и пропал где-то на десять метров ниже улиц и площадей…
        Подошли подполковник с капитан-командором.
        - Давайте скинемся, - криво усмехнулся Алексей Дмитрич. Он достал именной пистолет, покачал на ладони, вздохнул и бросил на труп мужика с криво обритой бородой.
        Тимофей снял с запястья серебряные часы, тоже воздыхая - «Ролекс»! - и разжал пальцы.
        Рита вынула из ушей сережки.
        - Только я их ей вдевать не буду! - оговорила она условие.
        - Не надо, - сказал Ершов, - всё сгорит, и уши тоже.
        Девушку передёрнуло, она бросила серьги и отошла.
        Бирский расстался с портсигаром - внутри на крышке было выгравировано: «Дорогому Мише в день рождения. Бросай курить!» Гоцкало стащил с пальца печатку, сказал
        «Эхе-хе-хе-хе…» и подкинул к прочим вещественным доказательствам. Царёв без лишних церемоний достал из кармана зажигалку «Ронсон» и сунул мертвяку в карман.
        - Никитос, - сказал Савельев Ершову, - поджигай!
        Капитан-командор подал ему канистру, взял такую же себе, и они вдвоём облили мёртвых тягучей жидкостью с лёгким запахом щёлочи. Алексей Дмитрич нагнулся и щёлкнул зажигалкой. Пламя сразу фухнуло, занялось, и повалил такой жар, что все быстро попятились, расширяя круг и прикрывая лица от палящих наплывов.
        - Финита… - пробормотал Савельев.
        - И не надейся! - хмыкнул капитан-командор. - Временно, на день-другой отведём глаза. И не торчите вы на виду без шлемов! Ну-ка, все в ангар! Кстати, из РВ уже звонили, интересовались, кого мы тут сбили. Так что ждите гостей, скоро объявятся. Пропустим!
        Прошло ещё полчаса, и периметр станции пересекла чёрная машина с мигалкой. Подъехав к догорающим организмам посреди спалённого механизма, машина остановилась.
        Тимофей приник к экрану, у которого толпились все шестеро. Салон чёрной машины покинул молодой усатенький типчик в штатском, показал набыченному Ершову своё удостоверение и представился:
        - Инспектор Богессен. Что здесь произошло?
        - Неизвестный летательный аппарат, - занудил капитан-командор уставным тоном, - пересёк линию периметра особо охраняемого объекта ВКС, по причине чего был сбит. Судя по шлемам, это ваши люди?
        Богессен не ответил. Он присел на корточки и веточкой пошерудил в останках. Подцепил пистолет с разорванной рукояткой и поднёс к глазам.
        - Именной! - с оттенком удовлетворения заметил он и вчитался в текст на серебряной пластинке: - «Майору ФСБ Савельеву за отличную службу»… Н-да. Сколько их тут?
        - Шесть, кажется… - пожал плечами Ершов.
        Инспектор покивал и поднялся с колен.
        - Прикажите пропустить нашу автоплатформу - мы заберём всё это.
        - Ради бога! - сказал капитан-командор. - Помочь?
        - Нет, спасибо. Мы как-нибудь сами.
        Ершов лениво козырнул и удалился. Пара космопехов, пряча презрительные ухмылочки, осталась бдить.
        Пыхтя и отдуваясь, Ершов ввалился в кондиционированную прохладу ангара.
        - Кажись, пронесло, - прокряхтел он, занимая полдивана.
        - Как устроят хорошую экспертизу… - проворчал Савельев. - Сравнят ДНК…
        - Не сравнят! - сказал Бирский. - За тебя не поручусь, а наши контроль-тесты с нами. - Он похлопал по термосу с гель-кристаллами. - Генрегистраторы тоже были на предиктор завязаны. Были…
        - Предиктор? - Брови капитан-командора ВКС поджали морщины на потном лбу.
        Михаил поглядел на дядю - тот кивнул.
        - Предиктор - это машина, предсказывающая будущее, - объяснил Бирский. - Мы её построили, и она предсказала все события на десять лет вперёд.
        - Ага… - протянул Ершов. - Тогда понятно, почему на вас лицензию выдали.
        - Мы тут прикинули, - повертел начпроекта пальцами в воздухе, - и решили, что если на тебя попёрла система, то надо или сдаваться, или юркнуть под крылышко другой системы.
        - Ждановской? - прищурился капитан-командор.
        - Точно! - воскликнула Рита. - Если мы поможем генералу стать президентом, то ни Клочков, ни РВ нам не будут опасны.
        - Пусть потом они нас боятся! - воинственно выразился Гоцкало.
        - Прежде всего, - вступил в разговор Тимофей, - нам надо спасти Жданова. Это пункт первый нашего плана.
        - Но можно же просто предупредить, - возразил Ершов. - Хотя…
        - Вот именно, - кивнул Савельев. - Не удастся Клочкову покушение в августе - он его в сентябре устроит. Нет, надо остановить его именно теперь, поймать эту сволоту за руку! Может, тогда притихнет маленько.
        Командир базы хлопнул себя по лбу.
        - Так это вам предиктор доложил? - воскликнул он. - Ну, насчёт покушения?
        - Да-да-да! - с жаром сказал Бирский.
        - Замечательно… - медленно проговорил Ершов и преобразился, став энергичным служакой. - Так, что вам надо из оборудования?
        - Комп помощнее… - начал Михаил.
        - У нас тут, на станции, стоит «Сферос», - перебил его «Аббат». - Подойдёт такая машинка?
        - А модель какая? - встрепенулся Тимофей.
        - «Интер-генерал».
        - Самое то! - заценил Кнуров.
        - Что ещё? - деловито спросил Ершов.
        - Хорошую рацию, - сделал заказ Гоцкало, - чтобы через спутник работала, с мощным дешифратором, многоканальная чтоб!
        - Ну, этого добра у нас навалом. Ждите!

* * *
        Ребята-вольноопределяющиеся из космопехоты мигом оснастили ангар всеми удобствами - и биотуалет поставили в закутке, и даже вертикальный бассейн установили. Провели
        «продуктопровод» и встроили в стенку блок доставки готовых блюд - прямо из офицерской столовой. А кормили в форте как на убой, обеспечивая служащим стабильный привес.
        Подключили «Интер-генерал», приволокли и запасные нейроблоки, закатили рацию на тележке, а эллипсоидные антенны вывели на крышу.
        Бирский дрожащими руками вынул из термоса гель-кристаллы, промокнул их салфеткой и
        «зарядил» каждый в отдельный нейроблок, соединив их все в локалку.
        Предиктор ожил в урезанном варианте - лишившись эффекторов, машина уже не могла строить модели, да и приём данных пришлось резко ограничить. Без коллекторов информации и фильтров блоки памяти могли забиться терабайтами информационного мусора.
        Пока Михаил приводил в сознание предиктор, а Тимофей вылизывал метапрограмму - команду за командой, группу за группой, поле за полем, - Гоцкало собирал свою
        «шпионскую сеть».
        Микроинформаторы, рассеянные по всей планете, получили новое задание - проникать в самолёты и слетаться в Евразию. Целая туча незримых уловителей информации собиралась над средней полосой, распространялась по Русской равнине, заполняла Центральный округ, пронизывала Москву. Два или три микроинформатора смогли увернуться от сканеров «электронной пыли», и сквознячком их занесло в высокие кабинеты.
        На десятке терминалов, собранных в ангаре С-2, светились лица Клочкова и Пеккалы, мелькал Богессен, появлялись сенаторы и генералы, министры и комиссары.
        Зловещий план ликвидации Жданова становился всё более подробным и ясным, задействованные функционеры обговаривали каждую деталь, обсасывали каждое алиби, сочиняли загодя прочувствованные надгробные речи, выезжали на место задуманного покушения, дотошно выверяли метраж и направление удара, тщательно подбирали участников акции и тех, кто этих участников ликвидирует потом, по окончании
        «мокрого дела»…
        - Так, мальчики и девочки! - бодро сказал Бирский, хлопая по коленям. - Мы одна команда или как?
        - А то! - прогудел Царёв, сосредоточенно ковыряясь в контроль-комбайне.
        - Тогда слухайте пункт вторый. - Михаил осторожно отсоединил приставку с гель-кристаллом. - Тима, это тебе. Тут экономический блок - курс азио, биржевые ведомости за десять лет… В общем, разберёшься.
        - Моя задача, шеф? - деловито спросил Кнуров, принимая приставку.
        - Твоя задача - спекулировать на бирже и наживаться! Надо резко повысить рост нашего благосостояния. Вдруг со Ждановым ничего не получится? А с деньгами как-нибудь выкрутимся… Рекомендую прикупить пакет акций какой-нибудь перворазрядной фирмы.
        - Я тогда «Росинтелем» займусь, - решил Тимофей.
        - Займись. Так… - Бирский достал следующий кристалл. - Генка, это тебе. Тут наука и технологии.
        - Годится! - прогудел Царёв.
        - Серый, - хлопнул Михаил Сергея по плечу, - ты со мной в паре. На тебе разведка.
        - Понял, шеф! - осклабился инженер-информатор.
        - А мне чего? - спросила Рита.
        - А ты, красавица, - ухмыльнулся Бирский, - назначаешься временно исполняющей обязанности инженера-контролера и по совместительству инженера-программиста.
        - Почему это? - не поняла девушка. - А Тимка с Геной?
        - А у нас отгулы накопились, - с серьёзным видом объяснил Кнуров.
        Царёв фыркнул, а Михаил сухо сказал:
        - Будем считать, что Царёв с Кнуровым едут в командировку. Они у нас оба спортивные и здоровенные, дядь Лёша берет их в команду антикиллеров…
        Рита охнула и закрыла лицо ладонями.
        Глава 9. День «Д»
        - Дай увеличение! - скомандовал Бирский. - Вот!
        На экране была видна дорога в обрамлении елей. Впереди трассу прерывала насыпь, из-за которой высовывались ковши экскаватора. Бульдозер-автомат разгребал вынутый грунт вдоль обочины.
        - Видите? Это шоссе из Королёва в Москву. Генерал Жданов все эти дни будет работать в Королёве - там его вотчина. Проезжать станет по этой дороге. Генерал - человек привычки и менять маршруты не любит. А теперь смотрите на ту кучу. Седьмого августа эрвисты разроют покрытие якобы для прокладки каких-то там труб. Сделают удобный объезд… Вот сюда.
        Михаил показал на правую, северную сторону дороги.
        - Объездной путь пройдёт за рощицей, а вот здесь, еще правее - видите? - тоже две рощицы. И посерёдке - грунтовка, она выходит к объезду перпендикуляром. В кортеже Жданова будет три лимузина - в переднем он сам, во втором его дочь, в третьем охрана. План у Клочкова таков. Смотрите - по грунтовке выезжает тяжёлый грузовик и разбивает кортеж надвое, отделяя заднюю машину. Ракетометчики с кузова расстреливают её, а ещё две группы - впереди, справа и слева от дороги - подбивают передний лимузин - и добивают генерала, если тот не помрёт сразу. Ещё одна группа посередке, она на подхвате.
        Бирский запустил картинку, показав в цвете всё будущее событие, ещё не происшедшее, но точно предсказанное «Гошей».
        - Стоп! - сказал Тимофей. - Отмотай немного назад.
        Михаил удивился, но сделал то, о чём его просили.
        - Пускай!
        На экране было видно, как взрывы ракет корежат передний лимузин. Дверца средней машины распахнулась, из неё выскочила девушка с накинутой на плечи ветровкой. Она споткнулась, уронила ветровку, протянула руки к передней машине, кривя в судороге рот… И очередь из крупнокалиберного пулемёта буквально вколотила стройную фигурку в борт второго лимузина. Девушка вскинула руки, склонилась и упала.
        - Этого нельзя допустить! - ровным голосом сказал Тимофей. - Её нужно спасти.
        Савельев покачал головой.
        - Не думай, Тима, что мы тут изверги, - сказал он печально, - но у нас просто нет людей. Стреляла как раз та группа, что как бы в резерве. А нам бы генерала спасти! Это главное!
        - Для вас, - по-прежнему ровно выговорил Кнуров. - И для меня. А генералу всего важнее жизнь его дочери. Да и жалко же девчонку!
        - Но кого я пошлю её спасать?! - взорвался Ершов. - Тебя?!
        - А хоть бы и меня! - твёрдо сказал Тимофей. - Подождите, не кричите! Да, я нетренированный. А мне что, с чемпионом по карате биться? Снайпера выцеливать? Дайте мне эту вашу лёгкую броню, и я девочку просто прикрою! Там дело-то секундное - вот она выскакивает, эти гады открывают огонь, я подставляю свою бронированную спину, вы поспеваете, уделываете этих стрелков, и всё!
        Капитан-командор хотел что-то сказать, но передумал. Махнул рукой.
        - Ладно, - проговорил он раздражённо, - черт с тобой! Герой хренов…
        Тимофей не стал спорить. Рита, подойдя к нему, шепнула:
        - Молодец, Тимка. Но попробуй мне только помереть! Я тебе так помру, что…
        Девушка не нашла слов для выражения и закончила короткую речь длинным поцелуем.
        С утра дня «Д» собиралась гроза - на востоке погромыхивало, зарницы поблескивали. Свои посты «антикиллеры» заняли ещё с ночи. Кнуров схоронился слева от дороги, напротив пулемётчиков. Задача его была проста - как грохнет первый взрыв, бежать к среднему лимузину, обогнуть его и прикрыть девушку своим телом в лёгкой, но надёжной броне. Тимофей пошевелил рукой. Полночи его обряжали. Сначала напялили спецкостюм из силикета (наш ответ ихнему кевлару). Потом присобачили наколенники и налокотники из чего-то пуленепробиваемого, нацепили как бы кирасу на спину и грудь, на ноги - наголенники и поножи, обули тяжёленькие башмаки, отлитые из титана и покрытые многослойным композитом. Ну и шлем на голову, конечно. Все это хозяйство весило добрый пуд, но ничего. Зато «скорую» вызывать не придётся…
        - Внимание! - скрипнуло в наушниках. - Ликвидаторы занимают свои места. Приготовиться!
        Кнуров никого не увидел, но сосредоточился. И ещё целый час ждал появления кортежа. И вот загудели моторы. Сердце Тимофея застучало чаще, словно в резонанс.
        Обтекаемые «Руссо-балты» проскользили мимо - один, другой… Антикиллер-доброволец (или камикадзе-любитель?) напрягся. Началось!
        Послышался рёв мощного двигателя, и на грунтовке появился громадный грузовик. Не доезжая метров десяти до объездной дороги, он вдруг поднялся до вершин деревьев на огненном облаке, и тут же по ушам ударил раскалывающий грохот взрыва. Грузовик решено было просто подорвать на мине. Старой, доброй противотанковой мине. Грузовик опустило боком и грохнуло о землю, разламывая над воронкой. Пару горевших тел выбросило из кузова под деревья.
        Лимузины затормозили. Пора!
        Кнуров вскочил и побежал. Ах ты, чёрт… Это бег?! Он не учёл, балбес, что бежать придётся с полной выкладкой. Не успеет! Не успеет!
        Обежав лимузин, Тимофей выскочил на дорогу и столкнулся с девушкой, только что покинувшей заднее сиденье. Она путалась в рукавах и кричала:
        - Папа! Папа! Беги, папка!
        Ударил пулемёт, первые пули заколотили по передку лимузина, прошибая и кузов, и блок цилиндров. Тимофей ухватил девушку за тонкую талию - совсем девчонка! - бросил её на выпуклую дверцу и заслонил, принимая пули спиной. Удары были так сильны, что швырнули его на девушку, таращившуюся на чудовище, закованное в бликующую пласт-броню. Кнуров едва успел выпрямить руки и опереться о борт лимузина. Всё!
        Пули продробили по задней дверце, по багажнику, унеслись в лес, сшибая сучья.
        - Пусти! - запищала девушка, молотя Тимофея по нагруднику. - Пусти, дурак! Кто ты такой?!
        Кнуров поднял лицевой щиток и сказал со злостью:
        - Сама дура! Жить надоело?
        Он обернулся - всё в порядке, Ершов с Царёвым уже раздолбали и пулемётчиков, и их убийственный агрегат.
        - Отбой! - скомандовал Савельев. - Господин генерал, с вами всё в порядке?
        Жданов - обожжённое солнцем лицо, короткие тёмные волосы, круглый облупленный нос, маленькие глазки - выбрался из машины. Кинулся к дочери, замер, бросился к Ершову.
        - Что это значит? - просипел он.
        - Покушение, - спокойно объяснил Алексей Дмитрич.
        - Папа! - крикнула дочь своего отца. - Да пустите вы меня!
        Тимофей оттолкнулся от машины, и девушка сорвалась с места, кидаясь к папке. К капитан-командору подбежал Царёв.
        - Двое ракетометчиков ушли в лес! - крикнул он.
        - Догнать! - приказал Жданов выскочившим телохранителям. Те порскнули в лес, чуть сосны не сшибая могучими плечами. - Живьём брать демонов!
        - Не стоит, - сказал Ершов. - У нас всё на них есть.
        Генерал мигом выцепил из кармана радиофон и рявкнул:
        - Отмена приказа! Киллеров убрать!
        - Есть! - долетел гаснущий ответ.
        Генерал Жданов сердито оглядел Тимофея, скалившегося из-под лицевого щитка, Царёва и Ершова, Савельева и пару крепких космопехов в полном боевом - Сергея Сенько и Рината Гияттулина. Соображал Жданов быстро.
        - Этот ремонт, там, на дороге?.. - спросил он.
        - Подстава, - кивнул капитан-командор.
        - Кто заказчик?
        - Клочков, - спокойно ответил подполковник ФСБ.
        Жданов насупился. Усмехнулся. Покачал головой.
        - Решился-таки… Я думал, эта крыса осторожнее будет.
        - Он не крыса, - сказал Савельев. - Клочков - обычный русский дурак.
        Генерал посопел. Повернулся к Тимофею и протянул руку:
        - Спасибо за Дашку.
        Кнуров осторожно пожал мосластые пальцы, стараясь не пережимать - бронеперчатка все ж…
        - Едем, - решил Жданов. - Дома во всём разберемся.
        Подбежавшие телохранители доложили, что ракетометчиков больше нет - лежат под ёлочкой со свёрнутыми шеями.
        - Едем, - повторил генерал и полез в машину, пропуская Дарью вперёд.
        Тимофей кое-как, раскорячившись на манер краба, задвинул себя на заднее сиденье
        «Руссо-балта». Загрёб ноги. С другой стороны запрыгнул взбудораженный Царёв.
        - Ну, мы им дали! - воскликнул инженер-контролёр, обычно всегда спокойный и положительный.
        - Никого из наших не задело? - поинтересовался Кнуров.
        - Да что там! Эта сволота и дёрнуться не успела. Только засели - а тут мы!
        - Грузовик красиво взлетел, - ухмыльнулся Тимофей.
        - Да-а! - с чувством сказал Геннадий. - Слушай, а как зовут эту… ну, которую ты спасал?
        - Даша, кажется… Дарья Георгиевна.
        - Ну, ей до Георгиевны ещё расти и расти… Лет восемнадцать есть хоть?
        - Да должно вроде…
        Тимофей с подозрением посмотрел на Царёва.
        - А чего это ты так заинтересовался?
        Инженер-контролёр смутился и заалел щеками.
        - Симпатичная девушка… - сказал он деревянным голосом.
        - У-у… Всё с тобой ясно!
        - Да чё ясно-то? - запыхтел Царёв. - Ясно ему… Мне самому ни черта не ясно, а ему… Хм…
        «Втюрился!» - понял Тимофей и вспомнил Риту. Стоило о ней подумать, как Кнурову тотчас представилась спальня на даче в Алябьево. Однажды, уже под утро, его разбудил тихий плач. Девушка сидела в постели и всхлипывала, размазывая слёзы по щекам. Он кинулся её утешать, Рита спрятала лицо у него на груди и продолжала хлюпать и прерывисто вздыхать. «Ох, и зачем я проснулась? - плакала она. - Господи, ну зачем?..» Он растерялся тогда. Ему-то казалось, что Марго приснился страшный сон. Из сбивчивых слов девушки он уразумел, что да, это сон довёл её до слёз, но не кошмар, нет, совсем наоборот - сон был прекрасен, сон был чудесен, настолько прекрасен и чудесен, что пробудиться от него было невыносимо горько.
        «Мне приснилось, - рассказывала Рита, шмыгая носом, - будто я схожу с электробуса - одна - и иду по дороге, в поле, но в то же время не на Земле, а где-то… там, в горних селениях. В руках у меня тяжёлые чемоданы, и меня ждут люди в белом, очень добрые, очень мудрые, «иже ходят межи человеки и научают благое желати…», и улыбаются, и кивают мне… Но я снова выбираю странное и оставляю свои чемоданы - я как бы отрешаюсь от земного, освобождаюсь ото всех своих привязанностей и зависимостей, от всех забот, от суеты… и сразу такой покой, такая лёгкость во всём теле! И вот я как бы лежу и в то же время поднимаюсь в небо, даже не взлетаю - воспаряю в необъятную серую пустоту цвета серебра. Она вся такая… как бы пронизана мерцающим светом, но ни звёзд, ни планет там не было. Серебристые небеса…
        Ох, а потом я проснулась, и такая на меня навалилась тяжесть! Давящая, грубая - фу! Она просто пригвоздила меня, будто каждая клеточка заполнилась свинцом и тянула, тянула к земле…» Голос Риты истончился, по мокрой щеке сбежала слезинка, и его резануло жалостью…
        Тимофей вздохнул. Явно не боец, но прошедший боевое крещение, он испытывал сейчас состояние полного покоя и наслаждался его краткими минутами. Он смаковал их и растягивал скоротечное удовольствие. Счастье не в великом, открылось ему. Счастье - это когда твоя девушка сидит у тебя на коленях и пьёт кофе. А вечером протопает босыми ногами и бухнется рядом, и юркнет к тебе под одеяло. И прижмётся, и обнимет, и согреет.
        И даже не в любви счастье. И не в работе. И не в деньгах. Эти три радости жизни могут доставить удовольствие, наполнить блаженством, но счастья не принесут. Счастьице всегда просто и незатейливо. К нему даже можно привыкнуть. И перестать замечать. И только потеряв свое счастье, человек понимает, чего он лишился. И впадает в отчаяние, и мучается от боли и тоски, и все своё царство готов отдать за утраченное…
        «Жениться мне, что ли?» - подумал Кнуров и покачал головой, вызвав лёгкое недоумение Царёва. Нет, рано ещё. Даже не то что рано, просто не время. И потом, такие вещи в порыве не делаются. Хотя при чём тут порывы? Он знавал многих девушек, а теперь он с Ритой, и никто ему больше не нужен, только она, одна-единственная. Он согласен на моногамию…
        В принципе эта женитьба… нужна ли она ему? Они ведь и так вдвоём. Как будто брак что-то изменит… Хотят двое жить вместе и будут жить, а не хотят… Никакой венец их не удержит. Не на небесах заключаются браки, а на земле.
        Это всё правильно, но… Может, он и старомоден, и не принимает новых веяний, всех этих собрачников и собрачниц, старших жен и младших мужей, но он твёрдо убежден - и ребенку, и женщине, и мужчине нужна семья. Нормальная семья. Это даже не в коре, это в подкорке. Инстинкт, плод миллиардолетнего опыта, толкает человека рыть уютную нору, куда можно забиться, чтобы зализать раны, или вернуться с удачной охоты, и где его будут ждать подруга и «малушечка», существо крикливое и капризное, но порой бессвязным лепетом выражающее любовь к тебе и бесконечную признательность…
        Интересно, а Рита думала о свадьбе? Наверное, думала… Хотя «думала» - слово не для девушек. Им думать не пристало. Она скорее мечтала о ком-то. О ком сейчас мечтают девушки? Раньше о принце мечтали, на худой конец - о графе. Теперь вот спят и видят себя жёнами богатеньких…
        А вот ему подумать нелишне. Семья - это серьёзно. Это же на всю жизнь. Тут надо всё хорошо обмозговать…
        - Подъезжаем, - кивнул Царёв на окно. - Звёздный городок!
        Глава 10. Как стать миллионером
        Центральный округ, Королёв, Звёздный городок
        Генеральский дом был велик, но без выпендрёжа - крепкий, основательный коттедж, в два этажа за каменным забором. К дому от ворот вела аллейка, обсаженная липами, - на неё и заехала пара уцелевших лимузинов.
        Тимофей с Царёвым завернули в беседку и там поснимали броню. Подошедший охранник в камуфляже не удивился, пробасил только:
        - Оставьте, сам уберу.
        Кнуров кивнул и побрёл к парадному. Участие в акции порядком вымотало его. И ноги, уставшие таскать лишний пуд, гудели, и нервы.
        В холле обоих встретила Даша, уже успевшая переодеться во что-то лёгкое и воздушное. Она мило краснела, занимая гостей разговором, и провела их в гостиную, где всё - и вычурный диван, и монументальный сервант, и овальный стол с камчатной скатертью - тормозило время, храня дух прошлого века.
        - Вы извините, что я тогда… - с запинкой сказала генеральская дочь. - Я не знала, и… я очень испугалась!
        - Пустое, - улыбнулся Тимофей и поглядел на Царёва. Инженер-контролёр глядел на Дарью Жданову с умилением и восторгом одновременно. «Точно, втюрился!»
        Жданов явился через полчаса - в роскошном стёганом халате и с сигарой во рту. За ним, на манер свиты, двигались Савельев и Ершов. Фээсбэшник, склоняясь к Тимофею, прошептал:
        - Думаю, будет лишним посвящать генерала в проект «Гото»!
        Кнуров согласно кивнул и посмотрел на Геннадия. Тот, заслушавший аналогичный шепоток Ершова, отвёл от Даши затуманенный взгляд и тоже выразил своё благоволение.
        - Обед подадут через час, - величественно произнёс генерал. - Ну что ж, Алексей и Никита ознакомили меня с сутью - хоть и в урезанном виде. - Генерал успокоил встрепенувшегося Ершова. - Понимаю, понимаю! Я привык спокойно относиться к секретам. Но я бы хотел выслушать мнения и предложения молодёжи. Вот вы…
        - Тимофей, - сказал Кнуров. - А это Геннадий. Мы оба инженеры, он контролёр, я - программист. Мы работали в «ящике», и к нам попала информация о… - Он замялся. - О том, что чуть было не произошло. Ну, мы и постарались опередить противника… Тем более что он и наш противник - за нами охотилось РВ.
        - Это я уже знаю, - остановил его генерал, - и не думаю, что Пеккала прекратил поиски. Не тот зверь. В охоте на вас случилась пауза, не больше.
        - И я того же мнения, - кивнул Тимофей. - Как только в лабораториях ведомства сличат гены - нас живых и нас - мнимых мёртвых, вся машина закрутится по новой.
        Жданов покивал головой.
        - И мы хотели предложить вам союз, - подхватил эстафету Царёв, чем удивил Кнурова, - обычно Геннадий отмалчивался. - У нас есть… э-э… информаторы… кое-где, и это поможет вам победить Клочкова на выборах. А как только вы станете президентом, сезон охоты на нас закончится!
        Георгий Анатольевич усмехнулся.
        - А вы не переоцениваете мои силы и возможности? - спросил он. - Да, я безусловно сделаю попытку, но за Клочковым стоят миллиарды азиков…
        - А за тобой, папа, - запальчиво сказала Даша, - стоят миллионы людей!
        - А миллиарды азиков… - с мефистофельской улыбочкой выговорил Тимофей. - Мы вам их раздобудем!
        Савельев с Ершовым только переглянулись, а Жданов, ничем не выразив неприятия
        «мальчишеских бредней», уточнил:
        - Информация?
        Царёв торопливо кивнул, чуть не клацнув зубами.
        - Она самая, - сказал Кнуров. - Мы как планировали? Собраться в таком месте, где было бы безопасно, поставили бы там хорошее «железо»… э-э… в смысле, компы, и занялись бы делом. До выборов мы бы многое успели!
        - А этот дом вас устроит? - спросил генерал.
        - Вполне! - воскликнул Геннадий.
        - Тогда располагайтесь.
        Даша, обрадованно посмотрев на папу, захлопала в ладоши. Царёв поймал её взгляд, окунулся в него и густо побагровел, как борщ, заправляемый тёртой свёклой…
        Тимофея провели в кабинет генерала и оставили одного. Он огляделся. Книжные полки до потолка. Огромный стол красного дерева. И мощный «Нейрон-спец» у окна. Кнуров потёр руки и уселся за пульт компьютера. Набрал шифр, связался с Бирским - начальник проекта «Гото» на пару с Гоцкало отлаживал «урезанный» предиктор в Форт-Рузе. Рита создавала им уют и следила за режимом дня.
        Михаил обрадовался звонку - всё же совместная беготня очень сблизила всех пятерых, породнила, как роднит всякая война, большая она или малая.
        - Ну как?! - спросил он.
        - Всё в порядке! Генерал жив-здоров, все живы-здоровы! План вызрел и вступает в следующую фазу. Попробую генералу организовать средства на избирательную кампанию. Спекульну на бирже!
        - Давай, давай, акула бизнеса… Удачи!
        Тимофей кивнул и, не теряя времени, связался с электронным дилером.
        - Слушаю вас, - сказала программа официальным голосом.
        - Зарегистрируйте меня как клиента, - сказал Кнуров и положил ладонь на сканер.
        - Выполняется…
        Инженер-программист оглянулся - никого - и быстренько подключил к компу приставку с гель-кристаллом. Системный блок загудел, попав под лавину информации. «Где тут у нас биржевые ведомости… Ага!» Тимофей заинтересованно присмотрелся. Компания
        «Интерсолар». Вся в долгах и залогах, но «Гото» утверждает, что Минобороны сделает
        «Интерсолару» заказ на пару миллиардов, в три часа пополудни это станет известно на бирже, и акции этой полудохлой фирмы мигом взлетят в цене.
        - Йес! - воскликнул Кнуров и сорвался с места.
        Генерала он нашёл в курительной. Жданов попыхивал «гаваной», Савельев смоктал сигарету, а Ершов раскуривал трубку.
        - Георгий Анатольевич! - быстро проговорил Кнуров. - У вас есть деньги?
        Генерал не удивился.
        - А вам сколько надо, юноша? - спросил он холёным голосом.
        - Ну-у… Миллиона три-четыре… Хотя бы.
        Ершов поперхнулся дымом и закашлялся.
        - Запросики у вас… - пробурчал генерал. - Есть, но они не мои, их собрали мои помощники. На выборы копим.
        - Дайте мне номера ваших счетов, Георгий Анатольевич, и я умножу ваш капитал.
        - Намного? - спросил генерал заинтересованно.
        - Как получится! Ну, раз в десять… Только побыстрее, времени мало!
        Савельев округлил глаза от такого самовольства, но генерал быстро встал и вышел. Вскоре он вернулся с портфелем и вынул оттуда карточку-информат с реквизитами.
        - Пользуйтесь! - сделал широкий жест Жданов. - Я вам доверяю.
        - Ага! - кивнул Тимофей и убежал в кабинет.
        - Дилер! - кликнул он программу, едва присел. - Проверни мне операцию и поживее!
        - Готов принять задание, - ответила программа.
        - Будешь скупать мелкими партиями акции фирмы «Интерсолар АК». На расходы тебе… - Он глянул на реквизиты и сумму счета. - Так… Четыре миллиона двести тысяч амеро!
        - Выполняется…
        До трёх часов оставалось минут сорок. Тимофей извёлся и потом изошёл, пока дождался ответа дилера. Шутка ли - четыре с лишним миллиона! А если не получится ничего? Как их потом отдавать?
        Без пятнадцати три дилер связался с клиентом и сообщил:
        - Скуплено тридцать пять процентов акций. Блокпакет. Имею информацию: акции означенной фирмы резко поднимаются в цене. Продолжать ли скупку?
        - Нет, нет! Стоп!
        - Скупка прекращена.
        - Дождись максимальной цены и начинай продавать акции! Понял? Звони каждый час… Нет, каждые полчаса и сообщай, сколько продал и какую сумму выручил.
        - Выполняется…
        - Давай…
        И ещё полчаса нервничанья, самобичеваний и борений.
        - Сообщаю, - сказал дилер ровно через тридцать минут. - Продано пять процентов имеющихся акций. Сумма выручки - семнадцать миллионов пятьсот тридцать две тысячи амеро.
        - Ура-а! - полузадушенно сказал Тимофей и откинулся в кресле. - Продолжай в том же духе!
        К шести вечера, прикупив для себя и друзей солидный пакет акций корпорации
        «Росинтель», Кнуров расслабленно спустился в гостиную, где генерал с Савельевым, Ершовым, Сенько и Гияттулиным резался в покер.
        - Ну как? - не вытерпел капитан-командор.
        Тимофей, загадочно улыбаясь, подошёл к Жданову и протянул новый информат. Генерал глянул на сумму прописью и присвистнул:
        - Сорок два миллиона амеро? Однако!
        - Это ж почти девяносто миллионов азио! - потрясённо сосчитал Алексей Дмитрич.
        Игра была забыта, и все окружили Кнурова, желая самолично разглядеть заветные цифирки.
        - Однако! - повторил генерал. - Это совсем недурно.
        Генерал разлил по стопкам дорогой коньяк и поднял свой сосуд:
        - Ну, за начинание!
        Чувствуя, как произведение французских виноделов приятно греет внутренности, Тимофей прикинул, что на каждого из пятёрки он сделал по восемнадцать миллионов
        «ази». Вечер удался!
        Глава 11. Обратный отсчёт
        Кнуров до того устал за суматошный день и нервный вечер, что проспал беспробудно всю ночь и встал аж в десять утра. Покидать тёплую постель не хотелось, организм жаждал поваляться в фазе неги, делая «потягушечки» и зевая до хруста. Но Тимофей был твёрд: подъём! Организм подчинился и поплёлся в ванную. Омовение холодной проточной водой придало телу и духу бодрости. Кнуров оделся, причесался и включился в процесс бытия.
        В дверь его комнаты постучали.
        - Ворвитесь! - сказал инженер-программист, причёсываясь любимой массажкой.
        В комнату шагнула Рита. Она смущённо улыбалась, её длинные ресницы вспархивали над глазищами, навевая тени.
        - Ритка! - обрадовался Тимофей и кинулся обнимать боевую подругу. - Как ты добралась хоть?
        - Не поверишь! - рассмеялась девушка. - На бронетранспортёре! А ты как, мистер Твистер, владелец заводов, газет, пароходов? Приятно быть миллионером?
        - Ты, между прочим, сама теперь невеста с приданым, - поправил её Кнуров. - Я, честно говоря, уже и забыл о капитале… Хорошо, что напомнила. Наведу хоть порядок в отечественной промышленности! И знаешь, с чего начну?
        - С чего? - улыбнулась Рита.
        Тима так увлёкся своей блестящей будущностью, что не обратил внимания на оттенок снисходительности, промелькнувший в девичьей улыбке.
        - Освою выпуск информационных фильтров, - заговорил он. - Они запросто и вирус выцедят, и спам не пропустят.
        - А это честно? - усомнилась Ефимова.
        - Не очень, - согласился Тимофей. - Преобразователи информации вроде как собственность государства… Но если оно так по-свински с нами поступило, то пусть не ждёт учтивости! Каков привет, таков ответ. Правильно я говорю?
        - Правильно, - сказала Рита и прижалась к его груди. - Мальчишка…
        - А ещё я хочу Интернет «посадить», - делился планами Кнуров. - Построю один Главный информаторий и полдесятка Малых по регионам, свяжу через спутник… А главное, заряжу в информатории софботов - это будут уже не браузеры, не
        «бродилки», а специальные такие метапрограммы, они будут искать нужные сведения по нечётким посылам. Даже если точно неизвестно, что тебе надо, или ты не помнишь название книги, знаешь только, что главного героя звали Васей, а на обложке была машина нарисована - софбот найдет её! И всё. Сети - хана!
        - Провайдеры устроят марш протеста, - сказала девушка и неожиданно спросила: - А тебе нравится Даша?
        - Даша? - с трудом выходя из темы, повторил Тимофей. - Ну… Не то чтобы умница, но ведь молоденькая совсем…
        - Ты что, девушек по уму провожаешь? - съехидничала Рита.
        - Нет, - вздохнул Кнуров, - по попе… А ничего у Дашки попка. Кругленькая такая, упругая…
        - А ты откуда знаешь?! - с ноткой агрессии спросила Ефимова. - Щупался небось?
        Кнуров широко улыбнулся, любуясь гневными искорками в Ритиных глазах, поцеловал девушку в нос и потащил к окну.
        - Иди сюда! Смотри! Только тихонько…
        В окно второго этажа заглядывали ветви груши, а под деревом, на скамеечке, сидели Царёв и Даша Жданова. Гена что-то говорил негромкое, а девушка слушала, опустив голову. Её длинные волосы спадали на лицо, пушились и засвечивали золотом на солнце.
        - Поняла? - прошептал Тимофей и крепко обнял Риту.
        - Раздавишь… - пропыхтела девушка.
        - Ни за что… Выйдешь за меня?
        Маргарита вздохнула, и Кнуров посмотрел ей в лицо.
        - Я не знаю… - сказала девушка. - Раньше я как-то не думала о свадьбе… Рано мне ещё семью заводить - это же на всю жизнь! А теперь всё так осложнилось… Ты мне ещё сильней нравишься, Тим, но… - Ефимова снова вздохнула и сказала жалобно: - Ты не торопи меня, ладно?
        - Ладно, - улыбнулся Тимофей. Хотел поцеловать Риту, но в этот момент в комнату вошёл Савельев.
        - Доброе утро, - поздоровался он, - извините, что нарушаю ваш тет-а-тет… Хотел поговорить.
        - Я вас оставлю? - спросила девушка.
        - Нет-нет, Риточка!
        Алексей Дмитрич оседлал стул из ротанга, Кнуров уселся на подоконник, а Рита осталась стоять, положив себе на талию Тимкину руку.
        - Вы уже думали о будущем? - спросил Савельев. - Я не имею в виду личные планы, а глобальные, общечеловеческие? Вижу, что не думали. А вы подумайте! Вот, спасли мы Жданова. Обеспечили русской… пардон, евразийской демократии пять - десять лет прогресса. Отлично. А дальше? Я не знаком с полным списком предсказаний «Гото», но и то, что вычитал, производит сильное впечатление. Путч в Киеве, резня в Ашхабаде, захват круизного декамарана - ну, это детали. А Однодневная война в Африке? Это ж миллионы жизней долой! Война с нукерами Всемирного халифата, война в Антарктике, потом эти гангстерские войны… А ведь всего этого горя, этих несчастий и утрат можно избежать!
        - Как, Алексей Дмитрич? - тихо спросил Тимофей.
        - Обратный отсчёт! - быстро сказал Савельев. - Может же «Гото» вычислить причины следствия, добраться до элементарщины в подоплёке?
        - Может, - согласился Кнуров. - Это называется дефатализация. А если причина в упёртом политике или вояке? Будем ликвидировать причину?
        - Если смерть одного спасёт тысячи других… - внушительно начал подполковник, но инженер-программист замотал головой и поднял руку.
        - Стоп, стоп, Алексей Дмитрич! Жданова мы уберегли не только для того, чтобы спасти русскую демократию, заодно наказав плохих парней из РВ. Мы и себя спасали! В буквальном смысле! А теперь что? Хотите, чтобы мы несли дозор, спасая все человечество?
        - А что в том дурного? - возмутился Савельев. - Благородное дело - стоять в дозоре!
        - Стоять - может быть, но вы же предлагаете вмешиваться! А кто мы такие, чтобы манипулировать судьбами миллиардов? Мы всего лишь люди, а не боги. И это чушь собачья, будто «Гото» всеведущ. Брехня это! Даже Творец, по преданию, не ведал всего, иначе зачем ему было создавать Адама с Евой, если потом он всё равно утопил хомо сапиенсов, одного Ноя оставив на развод? «Гото» предсказал события? Ну и что из этого? А откуда вам знать, что чрезвычайное происшествие обязательно к худу? А может, и к благу? Вы говорите - война. Да, мало хорошего в войне! Но ведь что-то же привело к ней, нестроения какие-то, верно? Вы знаете, каковы будут результаты обратного отсчета? Могу вам сказать - «Гото» укажет на миллионы людей, соединение чьих воль привело к вооружённому конфликту! И что прикажете делать? Истреблять всех «подозреваемых»? Или через одного? А кто будет выбирать? Как прикажете разделять агнцев и козлищ? Да мы все - «чёрный низ, белый верх»! Мы все - рогатые ангелы! Бесы с нимбами!
        Савельев растерянно замотал головой.
        - Да не выставляйте вы меня гордыней обуянным! - вскричал он. - Вы что? Думаете, я не понимаю? И не собирался я вычислять причины войн, пусть даже локальных! Но мелкие события - в этом, в будущем году мы предотвратить можем? Можем! И, по-моему, должны. Тот же киевский путч…
        - Я вас прекрасно понимаю, - сказал Тимофей. - Помочь, спасти, предупредить… Благородное дело! А теперь скажите, только честно: уверены ли вы, что будете поступать благородно и бескорыстно при любом раскладе сил? Уверены ли вы, что даже попытки не сделаете воспользоваться ситуацией? Для себя, для друзей, для семьи? Только честно! Я в себе не уверен. Вот не нравится мне поведение индийского правительства! Их поделки из Бангалора конкурируют с нашими, теперь, по сути, и моими разработками. Я же, как-никак, крупный акционер «Росинтеля». И вот я, узнав о какой-нибудь грозящей индийцам напасти, не стану их предупреждать. Но соизволю помочь, скажем, Австралии. А то и вовсе возжелаю стать монархом или президентом! Вы только представьте себе, Алексей Дмитрич, что вот прознали вы судьбу и решили в неё вмешаться, изменить к лучшему. И в результате ваших коррекций… назовём их для красоты Ф-коррекциями… возникает… мнэ-э… ну, скажем, эффект вторичного фатума. То есть, отбив один удар судьбы, вы добьётесь того, что рок развернётся и долбанёт по нам ещё сильнее! Да даже если мы с вами останемся на всю жизнь
честными-благородными, так ведь люди внезапно смертны. И кто заменит нас с вами в дозоре? Кто после нас станет приглядывать за несмышлёным человечеством? И как же ему потом расти, этому человечеству, как справляться с собой, если народы будут ковылять на помочах? Или вы предпочитаете пасти их?
        Савельев молчал долго. Потом вздохнул, упрямо помотал головой.
        - Я всё это понимаю, но… нет, вы меня не убедили.
        Тимофей развел руками.
        - Давайте вернёмся к этому разговору позднее? - предложил Алексей Дмитрич.
        - Давайте… - равнодушно сказал Кнуров.
        Подполковник с поклоном покинул комнату. Тимофей покусал губу и направился к терминалу.
        - Не нравится мне это… - пробормотал он, набирая код Бирского. - Ох, не нравится…
        Усталое лицо начальника проекта на экране изобразило улыбку.
        - Привет, Тим! Как делишки? Как детишки?
        Кнуров не принял тон.
        - Ершов там? - спросил он.
        - Не здесь, но в форте. А что?
        - У меня такое подозрение… Тут Савельев предлагал учинить дозор… Этакую мировую закулису из нас, смертных. Чтобы мы пасли стадо человечье и оберегали его от волков.
        Как ни странно, Михаил его понял и нахмурился.
        - А к нам Никита Всеволодович подкатывался, - сообщил он, - те же деяния проповедовал. Сговорились они, что ли?
        - Люди добра желают, - вздохнул Тимофей.
        - Мостят благими намерениями… - пробормотала Рита.
        - Съезжал бы ты оттуда! - вырвалось у Кнурова. - Гель - в термос, и айда к нам. А то, боюсь, Ершов задумает облагодетельствовать несмышлёных землян!
        - И железной рукой загнать их к счастью… - договорила Ефимова.
        Бирский закряхтел и шибко почесал в затылке.
        - Щас, - вздохнул он, - буду думать.
        - Ну, думай, думай… Звякнешь, когда надумаешь чего!
        - Обязательно. Генке привет!
        Тимофей выключил декодер и вернулся к Рите. Обнял её, поцеловал в шею, в плечо, огладил ладонью восхитительно - выпуклую попку.
        - Ты ко мне пристаешь? - спросила Марго слабым голосом.
        - Да!
        Девушка запустила руки ему под рубашку и стала щипаться.
        Глава 12. Момент истины
        Царёв держал на своей громадной пятерне маленькую, узкую ладошку Дарьи Ждановой и бережно гладил вздрагивавшие пальчики. Девушка молчала, краснела только и опускала ресницы.
        С Дарьей они были интересной парой - великан и Дюймовочка. Красавица и чудовище. Впрочем, с последним сравнением Даша не соглашалась, что Царёва умиляло до крайности.
        Как всё случилось, он и сам не понимал. Просто увидел её, встретил серьёзный взгляд подведённых глаз, и всё. Купидон сделал контрольный выстрел из лука…
        Геннадию всё в ней нравилось - и фигурка, и голос, и манера сердиться, и то, как она любит отца. В Даше было удивительно развито чувство меры, она постоянно нянчилась с котом Пенопластом, но как только эта наглая зверюга позволяла себе баловство - тут же следовал окрик. Могла и пинка дать… И так во всём. Сесть ей на шею не мог никто, даже её горячо любимый папочка. Мадемуазель Жданова строила и школила всех, кто жил в доме, включая и случайных гостей. Ей даже суровые дяди из Генштаба улыбались льстиво и искательно.
        Но почему, почему она с ним, Царёв понять был не в состоянии! Он однажды робко заикнулся на этот счёт, но Даша не рассердилась - звонко захохотала и чмокнула Гену в курносый орган обоняния…
        - Я тебя люблю… - вымолвил вдруг Геннадий, сам поражаясь смелости своей, и той истины, простой и великой одновременно, скрытой за словами признания.
        Даша ещё сильней склонила голову и прошептала:
        - Гена, ты же меня совсем не знаешь…
        - Знаю! Ты красивая, ты добрая, ты милая, ты нежная, ты…
        Девушка приложила пальцы к его губам, и Царёв замолчал. Он закрыл глаза, целуя Дашины пальцы. Вечно бы так сидел! И погружался в нирвану…
        Потом его избранница отняла ладонь.
        - Ты появился так неожиданно, взялся ниоткуда… - заговорила она задумчиво. - Вот, был вечер, когда я не знала никакого Царёва, а ночь прошла, настал день, и ты уже есть… Знаешь, почему мне было интересно с тобой? Не сейчас, раньше? Была какая-то тайна!
        У Царёва мигом испортилось настроение. Тайна… Черт бы побрал эту тайну! Хранить её от Жданова - это одно, но не посвятить в секреты его дочь… Дашка же своя!
        - То, что я тебе сейчас расскажу, - начал он негромко, - проходит под грифом
        «Совершенно секретно!» Короче говоря, мы построили предиктор…
        Царёв не спеша, со всеми подробностями, поведал Даше историю пятёрки смертных, покусившихся на монополию Господа Бога - знать все наперёд.
        - …Вот мы и решили спасти твоего отца, - закончил Геннадий, - чтоб и самим выжить, и помочь кому надо. А потом я встретил тебя…
        Дарья Жданова слушала как зачарованная. Глубоко вздохнув, отчего её грудь поднялась и опустилась, натягивая тонкую ткань, девушка сказала серьёзно и строго:
        - Пошли. Надо обо всем рассказать папе.
        - Я не знаю… - промямлил Царёв.
        - Папа знает! - отрезала Даша. - Идём.
        Геннадий ссутулился и побрёл за любимой. Он себя неясно чувствовал. Правильным ли был его поступок? Или он просто разболтал общий секрет? Поймут ли друзья порыв откровения? Но всё равно на душе у Царёва здорово полегчало - перед Дашей он был чист.
        Генерал молча выслушал сбивчивый рассказ инженера-контролёра и теперь сидел, ни слова не говоря. Только курил свою сигару да изредка стряхивал пепел. Даша терпеливо ждала.
        - Та-ак! - увесисто сказал Жданов. - Это меняет дело. Дашенька, позови, пожалуйста, Тимофея и Маргариту.
        Девушка кивнула и убежала. Царёв нервно-зябко потёр руки.
        - Сюда идите! - донёсся Дашин голос.
        В гостиную вошли Марго и Тимка. Ефимова поправляла платье, а у Кнурова на шее наливался тёмной краснотой след крепкого поцелуя.
        - Присаживайтесь, молодые люди, - сказал генерал.
        Рита с Дашей и Тима присели, а Жданов поднялся и стал ходить.
        - Я в курсе ваших дел, - промолвил он внушительно, - и вот моё мнение. То, что вы уберегли базовые кристаллы - это правильно. Но будет большой ошибкой отказ от дальнейших исследований. Минуточку, - поднял генерал руку, осаживая Кнурова, порывавшегося встать. - Ваши аргументы, Тимофей, мне понятны. Да, человечество далеко ещё не созрело для алгоритма судьбы. А ядерная энергия? К ней мы разве готовы были? Или там генетика? Нанотехнология? Мы все можем запросто сгореть в пламени термоядерного огня. Или выродиться в стада уродов-мутантов. Или стать свидетелями того, как неуправляемая масса нанороботов-ассемблеров превратится в диссемблеры и разберёт на атомы всё подряд - дома, деревья, воду озёр, людей, покрыв всю Землю километровым слоем серой слизи! И что теперь? Прекратить научные исследования? Остановить прогресс?
        - Следовательно, - измолвил Царёв, - вы «за»?
        Жданов усмехнулся.
        - Геннадий!.. - сказал он снисходительно. - Я, может, и против, но тут уж, коли в президенты метишь, надо думать по-государственному! Не забывайте, пожалуйста, что умных голов в мире много. Бирский не единственный, он просто первым додумался до предиктора. Вот и представьте себе, что мы сейчас устрашимся последствий и мудро проголосуем за прекращение тутошнего проекта «Гото», а пару лет спустя какой-нибудь умник из Силиконовой долины возглавит проект тамошний. Ну, скажем,
        «Деус». И в какой тогда, извините, заднице мы окажемся? А поэтому хоть как, но двигать науку дальше просто необходимо. Жизненно важно! - Генерал сел, обрезал кончик у новой сигары и пророкотал: - Высказывайтесь.
        - Можно мне? - поднял руку Царёв. - Мне достался кристалл как раз по теме - наука, технологии… ну, и техногенные катастрофы туда же. Так вот. В Северной Америке есть такие лаборатории… «Норт-Лэйк» называются. Они засекречены в квадрате и в кубе. Там разрабатывается предиктор.
        - Вот чёрт! - вырвалось у Тимофея.
        - Да, - сумрачно согласился Геннадий. - Проект их называется «Сивилла». Добились они, правда, немногого, до нашего «Гоши» им ещё как до Луны, но успех в науке - это лишь вопрос денег и времени. И европейцы свой проект ведут! У этих центр где-то в Южной Америке, в сельве. Кстати, проект называется «Деус»…
        - Пап, ты угадал! - прошептала Даша.
        - Мы их всех сделали, - продолжал Царёв, - всех опередили на годы. А можем и вовсе в отрыв уйти! Та квазибиомасса, из которой мы понаделали гель-кристаллы, выращивается на орбите, на орбитальном заводе «Гардар». И там наши новую технологию опробовали - кристаллы растят не с молекулярно-электронной памятью - мы говорим «молектронной», - а с атомарной. Можно будет на новых кристаллах построить предиктор не в этажи, а размером с эту комнату. И уже не на десять лет вперёд загадывать, а на все двадцать.
        - Так сюда их! - решительно сказал генерал. - Вперёд и с песней!
        - А как? Надо ж в космос лететь!
        - Ну так летите! Можно, конечно, и другого послать, космонавта со стажем, только тайну предиктора требуется хранить в узком кругу… Так что счастливого полёта!
        - Правильно, чего там! - воскликнул Тимофей. - Давай, Генка, дуй в космос. Мы тебе на билет скинемся!
        - Не надо скидываться, - сказал Жданов величественно, - оформим Царёва как инспектора УКСа[УКС - Управление космических сообщений.] , и всего делов…
        - Генерального инспектора! - подсказал Кнуров.
        - Можно и так, - спокойно согласился генерал и раскурил сигару. - Президенты приходят и уходят, - добавил он назидательно, - а государство остаётся. Деды наши на фронтах бились, отцам выпало ракетно-ядерный щит Родины крепить, а наш долг - создать лучший в мире предиктор. Вопросы есть? Вопросов нет!
        Глава 13. Фатум
        Тимофей с самого утра засел за комп - скупал акции американской «Нортрекс», продавал акции отечественного «Либериума», передвигал финансовые потоки из Евразии в Африку, макал их в нефть, окунал в пресную воду, с весны взлетевшую в цене, инвестировал, спекулировал, размещал…
        Ближе к обеду голова его распухла, и Кнуров сделал паузу в процессе обогащения - пересел на диван и щёлкнул пальцами телику: включись!
        Роскошная «Регина» послушно высветила экран. Шла московская стереопрограмма - экран приобрёл глубину и объём. Показывали хронику. В экране проплывали Крымские горы, синел окоём Чёрного моря. Сизые остроносые корабли рассекали воды Севастопольской бухты.
        - …Никто из украинского руководства не предполагал, - задушевно молвил голос за кадром, - что Черноморский флот не станет хранить нейтралитет. Москва отделывалась общими фразами, и в Киеве сочли это за позицию выжидания. Киевляне проиграли москвичам.
        Как только штурмовики из «Померанцевой Гвардии», вооружённые кастетами и дубинками, винтовками и старыми «Калашниковыми», устроили погромы в городе, флот тут же сказал свое веское слово…
        В экране показались набережные Севастополя, толпы людей с флагами и плакатами толклись, то и дело вступая в драку. Крупным планом появилось лицо морского офицера - твёрдое, мужественное лицо. Были видны погоны капитана первого ранга.
        - …Каперанг Зенков, - продолжал голос со скрытым упрёком, - вывел на улицы флотских и морпехов. Штурмовики ожидали долгих уговоров, но морскую пехоту не зря прозвали «чёрной смертью» - всех, чьи бритые головы украшали оселедцы, жестоко избили и согнали на стадион, словно возвращаясь к обычаям Пиночета. А потом в крымском небе раскрылись многие сотни парашютов - это прибыли десантники под командованием полковника Жданова… И полилась кровь!
        В экране замелькали ожесточённые лица «голубых беретов», сапогами и прикладами наводивших мир и благоволение во целовецех.
        - Брехня всё это… - послышался ленивый голос Жданова.
        Тимофей обернулся. Генерал стоял в дверях, затянутый в камуфляж.
        - Это не брехня, - ухмыльнулся Кнуров, - это называется «интерпретацией истории», если говорить по-русски - «мухлежом». И выходит пошлый «слив компромата»!
        Генерал махнул рукой и спросил:
        - Можно?
        - Это ваш дом, Георгий Анатольевич, - улыбнулся Тимофей.
        Жданов хмыкнул и вошёл. Походил по комнате и спросил:
        - Вы с распечаткой предсказаний знакомы?
        - Слегка, - признался Тимофей. - А что?
        - Не помните, что сулил «Гото» на начало сентября?
        Кнуров поскрёб в затылке, и Жданов протянул ему распечатку.
        - «Извержение Эльбруса»! - прочёл инженер-программист. - Черт, я и забыл об этом…
        - Скажите, юноша, - осведомился генерал, - предиктору можно верить?
        - Увы, - вздохнул Тимофей, - можно. До сих пор ни одной осечки. Видали, что вчера показывали? Восстание в Синьцзяне! Всё произошло день в день, как Гоша и предсказывал.
        - Гоша? - не понял генерал. - A-а… Эк вы его, по-свойски… М-да… Выходит, надо в колокола бить. Народ спасать.
        - Нам всё равно никто не поверит! - безнадёжно махнул рукой Кнуров. - Спросят: откуда знаете? И что им отвечать?
        - Да, это проблема, - согласился Жданов. - Я уже связывался с Центральной аварийной службой…
        - И что вам ответили аварийщики?
        - Пальцем у виска покрутили.
        - Ну, вот…
        - И к учёным стучался, - проворчал генерал. - Академик Копаныгин долго смеялся…
        - Вот видите…
        Георгий Анатольевич покачал головой.
        - Вопрос в другом, юноша, - сказал он серьёзно. - Кому верить - учёным или этому вашему… Гоше?
        - Гоше!
        - Тогда собирайтесь! - велел Жданов.
        - Куда? - округлил глаза Кнуров.
        - Странный вопрос, юноша. На Кавказ! «К чужим горам, под небо юга…»
        - Зачем?
        - Людей спасать! С «летунами» я уже договорился, будем эвакуировать вертолётами.
        - Георгий Анатольевич! Вы представляете, сколько эта спасательная операция стоить будет?
        - А у меня есть денежки, - усмехнулся генерал.
        - А выборы как же?
        - Так мне что, - глаза у Жданова сузились, - выбрать президентство? И пускай лава сносит турбазы?
        - Не говорите ерунды!
        - А вы тогда не задавайте глупых вопросов! - парировал генерал. - Разработайте лучше этот ваш… фатум-вектор. Мне подробности нужны!
        Тимофей вернулся к компу и задал машине работу. Минут через пять принтер выдал сводку.
        - Ну-ка… - Генерал вчитался в скупые строчки.
        - Всё начнется в обед, - стал комментировать Кнуров, глядя на экран. - У Эльбруса две вершины, западная повыше, восточная пониже. Взорвётся восточная… Но не сразу. Сначала перестанут бить ключи с минералкой, со всяким там нарзаном - пласты, видать, пережмут «подачу». Потом будет первый толчок, и начнёт трясти. Вершину восточную разорвёт эта… как они её называют… Эрупция! Потечёт лава… Она там вязкая, андезитовая, и до подножия дотечёт не скоро, но успеет разогреть вечные снега, и вниз ринутся лахары - кипяток с камнями и грязью.
        - Где именно пройдут потоки? - спросил генерал.
        - Здесь и здесь! - показал Тимофей на карте. - Между ледниками Большой и Малый Азау, между Малым Азау и Терсколом - это тоже ледник.
        - Ага… - задумался Жданов. - Это упрощает дело… Под удар попадают Ледовая база и
105-й пикет, турбазы в Баксанской долине, эти вот - Азау, Чегет и Иткол, и тамошняя «столица», посёлок Терскол… Угу-угу… Ну что? Готовы?
        - Всегда готов! - усмехнулся Кнуров.
        - Я с вами! - раздался решительный голосок Даши, замершей в дверях.
        Генерал недовольно обернулся к дочери, но понял, что отговаривать ее бесполезно.
        - Собирайтесь… - буркнул он и покинул комнату.
        До Нальчика добирались на стареньком «Суперджете», а там пересели на вертолёт. Винтокрылая машина типа «Анатра» уже раскручивала лопасти в отдалении лётного поля.
        У кабины вертолёта, прикрывая голову от тугих потоков воздуха, генерала поджидал сам академик Копаныгин, светило вулканологии.
        - Вас же рассмешила моя инициатива! - проорал Жданов, придерживая берет. - Чего ради припёрлись?
        - Хочу досмотреть эту комедию до конца! - визгливо прокричал академик. - А что, нельзя?
        - Да и чёрт с вами! - ответил генерал.
        - Спасибо! - взвизгнул Копаныгин. - Вы очень любезны!
        - Залезай!
        Тимофей подсадил Дашу и просунулся в кабину сам. Прозрачная дверь задвинулась, отсекая грохотание винта и низкий стон турбин. Генерал уселся на переднее сиденье, рядом с пилотом, и махнул рукой провожавшим. «Анатра» бодрее завертела лопастями, приподнялась над бетонкой и взмыла вверх, забирая к югу.
        - Георгий! - подал голос Копаныгин. - Откройте тайну! Откуда вы взяли, что Эльбрусу грозит извержение?
        - Оно не Эльбрусу грозит, а туристам и местным жителям, - пробурчал генерал. - А источник у меня весьма осведомлённый.
        - Какой?
        - Военная тайна!
        - Вот так всегда! - развёл руками старый учёный. - Попов пытаешь, те дуются и бубнят: «Пути Господни неисповедимы!» Вояк спрашиваешь - у них военная тайна!
        - Поговори мне ещё… - проворчал Жданов.
        Даша приблизилась к Тимофею и спросила негромко:
        - Тебе не страшно?
        Тимофей подумал и ответил:
        - Знаешь, не очень. Это не от великой храбрости, просто… Всё так необычно!
        - Это точно… - вздохнула Даша и посмотрела вперёд, за стеклянный пузырь блистера. На горизонте белел двугорбый Эльбрус. Великая гора выделялась в чистом голубом небе, словно символ надёжности и непоколебимости. Но скоро, скоро вздрогнет земная кора, магма проточит канал и вырвется на свободу из тесных горячих недр, протечёт раскалённой лавой… Или Гоша ошибся?..
        Глава 14. Извержение Эльбруса
        «Анатра» пролетела над живописнейшими районами Приэльбрусья, дважды пересекла Баксанскую долину и приблизилась к Терсколу, небольшому посёлку со всех сторон окружённому сосновыми борами. Ни одной высотки в Терсколе не стояло - даже небоскрёб показался бы убогим поскрёбышем рядом с колоссальной твердыней Эльбруса. Зелёные улочки были застроены коттеджами и плоскими блоками кремового цвета. На окраине зеленели квадраты посадочных площадок, почти все занятые вертолётами самого разного происхождения. Сбоку стояли два потомка Ми-24, «летающего танка», прозванного также «крокодилом» за хищные обводы. Эти геликоптеры Жданов выпросил у знакомых офицеров-летунов. Рядом с тёмно-зелёными боевыми машинами стояли вертолёты легкомысленной гражданской расцветки - туристские и грузопассажирские аппараты. А на отдельных площадках грузно распустили лопасти шестивинтовые
        «Суперкоптеры» - громадные, пузатые, в два этажа.
        - В эти по полтыщи человек поместится! - крикнул, обернувшись, генерал Жданов.
        - Можно было бы и больше взять, - громко проговорил пилот, - но на высоте моторы не потянут! Зато видимость - миллион на миллион!
        «Анатра» покружилась и села. К вертолёту подбежали люди в форме военных и спасателей, аварийщиков и альпинистов.
        - Как источники? - крикнул Георгий Анатольевич, спускаясь из кабины. - Бьют ещё?
        - Ачи-Су закрылись, господин генерал-полковник! - доложил худощавый лейтенант-десантник.
        - Давно?
        - Девять минут назад!
        - Тогда по машинам! - приказал Жданов. - У нас в распоряжении полтора часа! От силы два!
        Распределив, кому куда, генерал полез обратно в кабину.
        - Дашка, ты куда? - спросил он. - Оставалась бы в Терсколе!
        - Фигушки! - ответила строптивая дочь. - Я с Тимкой!
        А Тимка пристроился к короткой очереди спасателей, по трапу взбиравшихся на борт
        «Суперкоптера».
        Внутри салон гигантского вертолёта был не уже, чем у авиалайнера с трансатлантических линий, но выглядел не ахти - отовсюду торчали рёбра жёсткости, пол из рифлёной пластмассы, да и складные сиденья тоже особого комфорта не гарантировали.
        Засвистели турбины, провисшие лопасти стронулись с мест, медленно закрутились. Постепенно они приподнялись, слились в сверкающие круги. Всё вокруг загудело, и
        «Суперкоптер» поднял в небо свою многотонную массу.
        - Куда летим? - спросил Кнуров бородатого аварийщика, рассевшегося напротив.
        Тот пожал плечами и глянул в планшетку компьютера.
        - На Ледовую Базу! - объявил он.
        Вертолёт забирал всё выше и выше. Пояс хвойных лесов, стелившихся понизу, постепенно заместился древесно-кустарниковым редколесьем, а после и вовсе сошёл в луга. Разнотравье долго карабкалось в высоту, но поредело, разлезлось на клочки и пропало - начались каменные осыпи и первые снежники, груды мутного льда, вековечно скатывавшиеся со склонов горы. На белоснежном фоне обозначилась Ледовая База - десяток коробчатых ярко-красных зданий, поднятых на сваях и соединённых трубами туннелей-переходников. Снег рядом со зданиями был изъезжен и запакощен, снегоходы и ратраки стояли, сбившись в стадо.
        «Суперкоптер» покачнулся, пошёл вниз, подбираясь к площадке на сваях, с громадной белой буквой «Н», намалёванной по зелёному.
        Осторожно коснувшись площадки, вертолёт опустился на все шасси, но двигатели глушить не стал.
        - Пошли, ребята! - крикнул лейтенант-десантник. - Будем убеждать местное население!
        - А если оно не послушается? - спросил бородатый спасатель с интересом.
        - Кто?
        - Население!
        - Вязать и тащить! - отрезал лейтенант.
        - Есть! - осклабился спасатель.
        «Местного населения» насчитывалось не много - человек двести любителей лазать по горам и кататься по долам. Все в пухлых куртках с электроподогревом, в огромных очках, они долго не могли понять, что от них требуется, а когда дошло, Ледовую Базу сотряс порыв гомерического смеха.
        - Эльбрус! - хохотали отдыхающие.
        - Извержение! - ревели экстремалы.
        - К-катаклизм! - мычали скалолазы.
        Тогда лейтенант подал знак, и спасатели изменили тактику - стали хватать ударников досуга и волочить их к вертолёту. Ударники упирались и громко выражали своё неудовольствие, причём в такой форме, что Даша мило краснела.
        Тимофею попался особо упёртый мужик, плюгавый наружностью, но неукротимый. Он орал, плевался, лягался и довёл Кнурова до белого каления. Инженер-программист зарычал и согнул неукротимого в три погибели, мордой сунув в шершавый фирн. Случайно глянув на Эльбрус, Тимофей углядел султан серого дыма, величественно воздымавшийся над восточной вершиной. Этот жутковатый вид доставил Кнурову минутку злой радости. Вывернув голову брыкавшегося неукротимого, он ухватил его за уши и показал гору.
        - Видишь?! - гаркнул Тимофей.
        Неукротимый моментально прекратил брыканья. Он выпучил глаза и закричал:
        - Ребя! Извержение! Это взаправду!
        Тут лёгкий гром прикатился с вершины, и фирн под ногами ощутимо качнуло.
        - В машину все! - заорал лейтенант. - Живо!
        Никого больше уговаривать не пришлось - местное население понеслось само, и впрыпрыжку.
        - Там ещё на сто пятом осталась семья одна! - завопил неукротимый.
        Лейтенант оглянулся на ратраки, опиравшиеся на широченные эластичные гусеницы.
        Неукротимый перехватил направление его взгляда и сказал:
        - Полчаса в гору! И минут десять с горы!
        - Я съезжу! - вызвался Тимофей.
        - Я с тобой! - тут же подняла руку Даша, словно хотела отвечать у доски.
        - А успеешь? - спросил с сомнением лейтенант.
        - Ещё час! Только чтоб вертолёт был здесь!
        - Будет! - пообещал десантник.
        - Всё тогда!
        Кнуров побежал к стоянке и выбрал ратрак с большой кабиной на восьмерых. Бак был полон. Тимофей вскочил на водительское сиденье и завёл двигатель. Ратрак заурчал, задрожал и покатился вверх. Огромные гусеницы не вязли в снегу, если бы ещё не крутизна… Зачем он вообще вызвался? Погеройствовать захотелось? Да нет… Жило в Кнурове некое чувство вины - он тоже принимал участие в выпускании джинна из бутылки, джинна по имени Гоша…
        Тима обернулся. Ледовая База лежала как торт на блюде, видимая до мельчайших деталей - горный воздух был сух и чист. «Суперкоптер» уже раскручивал все свои шесть винтов, от него во все стороны мела позёмка из снежной крупки. Тяжело поднявшись, летучий великан развернулся и полетел на юг и вниз, его сизая тень скакала по земле, резко выгибаясь на всхолмлениях.
        - А если бы не было предиктора? - тихо сказала Даша. - Представляешь, какой ужас?!
        - Да уж… - проворчал Кнуров.
        Он себя странно чувствовал. Будто и не он вёл машину навстречу вулкану. Веками дремавшее чудовище пробудилось и заворчало, пыхая огнем из пасти. А что будет, когда оно рассвирепеет?..
        Тимофей поёжился. Было так неуютно переть вверх… Слишком мелок человек рядом с вулканом. Микроб.
        Тряхнуло так, что ратрак подпрыгнул. Дым из открывшегося кратера повалил гуще, стал чернее. Появились признаки огня - они подсвечивали тёмно-фиолетовые клубы.
        - Вижу приют! - закричала Даша. - Вон!
        Кнуров пригляделся - на снежном уступе жались друг к другу три-четыре оранжевых купола. На их фоне прыгали чёрные фигурки.
        - Чего вот ждать? - раздражённо проговорил Тимофей. - Бежали бы навстречу, идиоты!
        И обитатели 105-го словно услышали его слова - сорвались с места и побежали. Кнуров развернул ратрак и открыл двери.
        - Быстрее! - закричала Даша.
        Семейка, занимавшая купола, домчалась и молча полезла в кабину. Их было шесть человек, от шестнадцати до шестидесяти.
        - Может, обошлось бы? - тоскливо вздохнул седой, но бодрый старикан в альпинистском комбинезоне и в смешной лыжной шапочке с помпоном. - Вроде не дымит уже…
        Тимофей глянул - султан уже не курился над Восточной вершиной. Над ней медленно расплывалась серая туча, опадая редким пеплом.
        - Вниз! - рявкнул Кнуров. - Это хуже всего!
        - Почему? - проблеял старик.
        - Взрыв будет!
        Семеечка заохала, забираясь на свободные сиденья. Тима погнал ратрак вниз. Рвануло, когда они прошли половину дороги. Ратрак подпрыгнул на обеих гусеницах и едва не перевернулся, а потом накатил чудовищный грохот. Тимофей резко обернулся.
        Восточной вершины более не существовало. Огромная туча пепла поднималась за облака, а из рваного кратера били потоки жидкой магмы. Дымящиеся обломки горы разлетались медленно и опадали на девственно белые вечные снега, разрывая их до скального грунта, пачкая сажей, пеплом, рассыпая каменное крошево.
        «Успею, не успею?!» - гадал Кнуров. От нетерпения он рулил ратраком, привстав с сиденья.
        Ледовая База показалась одновременно с первыми языками лавы, повалившими из кратера вулкана Эльбрус в седловину между двумя вершинами. На площадку базы уже садились два вертолёта.
        - Быстрее, быстрее! - пищала Даша, подпрыгивая и часто оборачиваясь.
        - Я и так… - пыхтел Тимофей.
        А лава наверху творила своё чёрное дело. Легко проплавив снег и лёд, лава, этот жидкий камень, раскалённый добела, моментально нагревал сотни тонн воды. Мутный кипяток стремился вниз и прорезал снежные покровы. Воды становилось всё больше, она размывала грунт, подхватывала камни, напитывалась пеплом, и вот хлынул, рванулся вниз по склону бурлящий лахар. Попасть под лавину - беда, под лахар - гибель с гарантией.
        - Мы погибли! - заверещала полная супруга главы семейства. Худосочная дочь поддержала панические настроения.
        - Заткнись! - резко сказала Даша. - И без тебя тошно!
        Ратрак подлетел к вертолётной площадке и развернулся.
        - Выходим! - крикнул Тимофей. - Мухой!
        Семейка вывалилась из кабины и порысила к вертолётам, раскручивавшим винты. Пилот
        «Чёрного аллигатора» замахал рукой:
        - Даша! Сюда! Меня отец ваш послал!
        - Щас! - завопила Даша.
        Схватив Тимофея за руку, она помчалась к чёрному вертолёту. Пилот помог обоим залезть в тесную кабину и упал на свое сиденье. Турбины подняли вой на октаву, геликоптер взлетел. И очень вовремя. С высоты было хорошо видно, как мутный вал лахара достиг Ледовой Базы - красные здания не задержали поток ни на секунду, их просто стёрло, размазало по склону, и клокочущая, гремящая масса грязи и камней понеслась далее.
        - Ничего себе… - выдохнула Даша. - Офигеть!
        Обернувшись к пилоту, она спросила:
        - Папка ничего не передавал?
        Пилот усмехнулся.
        - Ничего, барышня.
        Спокойно сунув руку под клапан комбеза, он вытащил толстоствольный пистолет-парализатор, навёл на Дашу и нажал курок. Девушка мягко осела в кресле.
        - Это что? - выдавил Кнуров, помертвев.
        - Это похищение, - вежливо ответил пилот и навёл ПП на Тимофея. За мгновение до того, как мир вокруг инженера-программиста погас и пропал.
        Глава 15. Выбор
        - …Нынче на Кавказе нет более популярного человека, чем генерал Жданов! - кричала с экрана симпатичная репортёрша, перебарывая тяжёлый грохот извержения. На заднем плане эффектно клубилась эруптивная туча, её пронизывали молнии. Оставляя дымные хвосты, разлетались вулканические бомбы; яркими снопами пламени пыхали лапилли, походя на огненные фонтаны. - Наперекор всему, не слушая смешки скептиков, - восторженно продолжала теледива, - генерал бросился спасать людей, которым никто более помочь не мог, ибо никто не знал и не верил! Спасать, расходуя деньги из своего избирательного фонда! Как это по-русски, по-нашему!
        В палатку генерал-полковника ворвался академик Копаныгин, облачённый в камуфляж, сидевший на старом вулканологе, как на очень худом чучеле.
        - Георгий! - вскричал академик, прижимая пятерню к сердцу. - Ты был прав. Каюсь! Я старый дурак. Признаю!
        Генерал мельком глянул на академика и продолжил ходить по палатке, вернее, метаться.
        - Георгий… - неуверенно проговорил Копаныгин. - Случилось что?
        Жданов замер, прекратив метания, и глухо произнёс:
        - Дашку похитили.
        Академик охнул, снова хватаясь за сердце, и присел на раскладной стул.
        - Да ты что?! - выдохнул он. - Кто?!
        - Если б я знал! - зарычал Георгий Анатольевич и снова заметался. - Если б я знал!
        Внезапно остановившись, он сделал жест, складывая пальцы в «рога дьявола». Телевизор послушался приказа и погасил экран.
        - Сейчас должны позвонить… - проворчал генерал и вздохнул.
        Копаныгин заметил, как ссутулилась спина Жданова, как на моложавом лице проступили морщины.
        - Не распускайся, - серьёзно посоветовал академик, - нельзя тебе распускаться.
        - Да ладно…
        Громко закурлыкал видеофон. Генерал скакнул к аппарату и вжал клавишу приёма. Экран замерцал сиреневым, а после в нём показалось симпатичное лицо молодого парня с обаятельной улыбкой. Копаныгин догадался, что лицо ненастоящее, а выдуманное компьютером. Маска. Личина.
        - Здравия желаю, генерал! - жизнерадостно сказал парень. Голос тоже был ненатуральным.
        - Где Дашка?! - рявкнул Жданов.
        - Фу, как грубо! - поморщился парень. - Узнаю простодырую военную косточку. Жива ваша Дашка, не беспокойтесь. Жива и здорова. И этот… сопровождающий её… Кнуров! Тоже жив-здоров. Всё просто в и-де-аль-ном порядке!
        - Что вы хотите? - прервал его генерал. - Деньги? Миллиона «амок» вам хватит? Или два сунуть? Мало? Пять!
        Парень на экране замахал ладошками в довольно «голубой» манере.
        - Что вы, что вы, генерал, - заговорил он снисходительно и фыркнул: - Миллионы! Дело пахнет миллиардами. Одно официальное лицо…
        - Вот оно что… - перебил парня Жданов. - Как же я сразу-то не догадался, чья это официальная харя просвечивает! На Клочка работаешь, с-сучок замшелый?!
        - Что вы, русские, за народ такой? - вздохнул парень на экране, возводя очи горе. - Нет чтобы лебезить, стелиться ниже травы… А он похитителя обзывает! Нехорошо-с!
        Генерал отмахнулся, подумав: «Ах, ты нерусь? Уже теплее!»
        - Так что вы хотите? - тяжело спросил он. - Чтобы я снял свою кандидатуру? Ладно. Считайте, уже снял!
        Парень на экране серьёзно покачал головой.
        - Вариант возможный, - протянул он, - но слишком уж грубый. Ну, снимете вы свою кандидатуру, и что? Получите дочурку и тут же устроите пресс-конференцию на тему:
        «Почему я не иду на выборы». Верно же? Всё как есть выложите журналюгам, а те и рады стараться. И через полчаса весь мир будет знать, какими способами Клочков расчищает путь к власти - не брезгует и похищениями детей! Нет, такой вариант нас устроить не может.
        - А какой устроит? - спросил генерал, сдерживаясь. Жданов заметно успокоился. Клочков, конечно, сволочь, но сволочь трусливая, в криминал не полезет, и Дашку будет беречь…
        Парень на экране удовлетворенно кивнул белобрысой головой.
        - Вы об извержении от предиктора узнали? - осведомился он с самым простодушным выражением лица и тихонько захихикал, наблюдая реакцию генерала. - Вижу, вижу! Клочков уверен, что это такой блестящий пиар-ход.
        - Кретин… - поморщился Жданов. - Мы людей спасали!
        - Да верю я вам, верю! - замахал ладошками телепарень. - И вижу, что вы так и остались простоватым воякой. «Сапогами», извините за выражение. Сказать почему?
        - Сказать!
        - Потому… - Парень приблизил лицо к экрану и раздельно проговорил: - Потому, что вы так и не поняли, какая страшная сила таится в предикторе.
        Генерал мигом всё понял.
        - А Клочков хочет использовать предиктор для себя, любимого, - промолвил он.
        - Верно! - просиял парень. - Знаете, сколько гель-кристаллов в предикторе? Ровно десять! А ведь для предсказания хватило бы и пяти. Зачем же ещё столько же, спросите вы? А затем, чтобы рассчитать все варианты судьбы! То есть предиктор может исчислить такой вариант событий, при котором большинство избирателей проголосует за Клочкова.
        - Короче! - сказал генерал.
        - Совершим обмен, генерал, - деловито предложил парень. - Мы вам Дашу, вы нам - предиктор.
        - Где я вам возьму предиктор?! - взорвался генерал. - Рожу?!
        - Можете и рожать, - пожал плечами парень, - если ни на что другое не способны. Ровно через десять дней, в это самое время, я позвоню вам. Если к тому времени все десять базовых кристаллов предиктора будут у вас в наличии, то я сразу назначу время и место, где произойдёт обмен. И не надо вам отказываться от выборов. Наоборот - участвуйте! Боритесь! Клочков с предиктором вас всё равно обыграет… И никто уж вас больше не побеспокоит, даю слово. Всё, генерал, конец связи.
        Экран погас. В палатке повисло молчание.
        - Предиктор? - сказал Копаныгин. - Что это такое, почему не знаю?
        - А тебе и не надо этого знать, - пробурчал генерал. - Забудь это слово, понял? Для здоровья полезно.
        Он подошёл к видеофону, протянул руку к клавише вызова, но задержал её, передумав, и потащил из кармана армейский радиофон. Набрав код, он приложил аппарат к уху.
        - Алло? - глухо сказал он. - Гияттулин? Да, я… Рита там? Позови её, пожалуйста… Рита? Здравствуйте, Рита. У меня к вам большая просьба… Что? Да, случилось… Дашу похитили. Кто-кто… Кому выгодно! Вы умная девушка, Рита… Нет, не беспокойтесь, я звоню по радиофону. Эта штучка стоит дороже навороченного «мерседеса», зато гарантирует полнейшую приватность… Угу… Кнуров? А, Тимофей… И его тоже. Да… Вот что, вы с Бирским можете связаться? Это не приказ, это просьба… Клочков требует предиктор. Если через десять дней я не обменяю его на Дашу, то… Рад, что вы понимаете… Спасибо, Рита.
        Генерал сунул радиофон обратно в нагрудный карман. Тут надувная дверь палатки распахнулась и впустила внутрь раскрасневшегося Савельева.
        - Здорово, генерал! - радостно грянул фээсбэшник. - Что такой смурной? Пепла много съел?
        - Беда, - вздохнул Копаныгин.
        Алексей Дмитрич насторожился.
        - В чём дело? - спросил он.
        Жданов, морщась, поведал в чём.
        - Ага… - каркнул Савельев, приседая. - Ага… Десять дней, говоришь, дали?
        - Дали… - буркнул генерал.
        - Слушай, а ты хоть понимаешь, что будет значить такой обмен? Забрав дочь и отдав предиктор, ты выиграешь бой и проиграешь войну - Плевать мне на президентство!
        - А мне не плевать! - поднял голос подполковник. - Ты что, совсем уже соображение потерял? Нельзя предиктор отдавать такому, как Клочков! А если и отдашь, то сразу застрелись, ибо все те несчастья, которые Клочок вызовет с помощью предиктора, будут на твоей совести!
        - Хватит меня перевоспитывать! - взорвался генерал. - Я должен спасти дочь!
        - Хорошо, - кротко согласился Савельев. - Народное благо, забота о каждом - оставим эти пустяки. Жизнь единственной девушки для тебя важнее и ценнее…
        - Да! - с вызовом сказал Жданов.
        - Херовый ты тогда президент!
        - А что ты предлагаешь?!
        Подполковник упёр руки в боки и склонился к генералу.
        - Тебе же дали целых десять дней! - напомнил он. - Раньше этого времени Дашку ты всё равно не увидишь. Или ты надеешься её найти? Брось! Тут ЭрВэ поработало, а не мафиозники. Не пытайся даже, только время зря потеряешь. Как спец тебе говорю! Лучше это время использовать по максимуму. Ты что, забыл уже, куда Генку Царёва направил?
        - При чём тут это? - нахмурился генерал.
        - А при том! Новые гель-кристаллы куда ёмче старых. Бирский сможет собрать из них предиктор, который уместится в кузове грузовика! И скачает все данные из старых кристаллов в новые. Вот тогда и можно будет отдать «Гото» Клочкову - подредактировав фатум-потоки, для нашей и всеобщей безопасности. Пусть пользуется! А у нас был бы свой предиктор, и куда лучше прежнего. «Гото-2». Или ты думаешь выиграть выборы без этой машинки? Так могу тебе предсказать без предиктора - попытка твоя не будет засчитана. Выборы ты продуешь со свистом! Ты ставишь на учёбу, на науку, на золотые головы, а большинство-то пассивно! Не любит электорат работать мозгами! А Клочков обещает «стабильность и благоденствие». И купит всех с потрохами! Понял, батя?
        - Щас получишь… - проворчал Жданов и засопел.
        Подумав, он достал радиофон.
        - Гияттулин? - проговорил он. - Когда «Арес» на связь выходит? Узнай! Жду… Когда? Через сколько это?.. Час? Нормально! Скажешь ребятам, пусть перебросят на меня канал связи и пошлют на борт сверхсрочный вызов. Нет, не Дроздову, Царёву! Да… Давай…
        Сложив радиофон, генерал усмехнулся и сказал, кого-то явно пародируя:
        - Действуем по вновь утверждённому плану!
        Глава 16. Кавказские пленники
        Северо-Кавказский округ, аул Хумух
        Тимофей очнулся от того, что вертолёт накренился. Безвольное тело перекатилось, и Кнуров стукнулся лбом о бронированное стекло. За стеклом быстро проползал безлесный склон горы.
        Инженер-программист пошевелился, пытаясь устроиться поудобнее, и обнаружил, что руки его сжаты наручниками. Парализующее стан-излучение не оставляет болей и тошноты, как химические усыпители, голова у Кнурова была свежей, но сил в теле не осталось совершенно. Напрягаясь и трясясь, он подтянулся и откинулся на спинку сиденья. Сердце стучало, словно тараня грудину. Тимофей перекатил голову по спинке и обнаружил рядом поникшую Дашу. Девушка была в сознании, губы её крепко сжимались, а подведённые глаза сверлили спину пилота.
        - Где мы? - еле слышно выговорила генеральская дочь.
        Кнуров повернул голову к двери. Горные хребты волнами уходили к синему горизонту… Да это море! Тимофей выпростал руку из рукава и глянул на радиобраслет. Тот показывал время.
        - Жми! - шепнул Кнуров, протягивая руки Даше.
        Девушка, тоже в наручниках, дотянулась пальчиком до браслета и переключила его в режим навигатора. Тимофей пригляделся. По экранчику побежала строка: «Евразия, Российская Республика, Северо-Кавказский округ, Тхашагскийуезд». Ага, сориентировались…
        Пилот равнодушно глянул на них и повёл машину на посадку. Внизу, на плоской вершине холма, открылось скопление стандартных домиков за высоким забором. Мелькнули зелёные ворота с красными звездами. Скорее всего, подумал Кнуров, заброшенная погранзастава.
        Старенький «Чёрный аллигатор» завис над травянистым плацем, качнулся и сел. Из-под широкого навеса выехал камуфлированный джип, за ним ещё парочка машин того же типа. Бравые ребятишки в форме погранцов сыпанули наружу. Половина из них держали в руках короткоствольные «дюрандали» с длинными магазинами.
        - Выходим! - скомандовал пилот и выпрыгнул из кабины.
        Кнуров с опаской вытянул ноги, нащупывая ступеньку, но не удержался, шмякнулся на траву. Даше упасть не дали - пилот снял её и поставил на землю, заслужив чопорное
        «благодарю», произнесённое ледяным тоном.
        - Саферби! - крикнул пилот. - Асфар! Доставите обоих в Хумух! Шеф там уже.
        Два лица кавказской национальности кивнули в знак послушания и повели похищенных к джипам. Даша обернулась к пилоту и процедила:
        - Батя тебя отыщет!
        - Очень страшно, - серьёзно сказал пилот и полез обратно в кабину вертолёта.
        Кавказцы запихнули пленников в мощный квадратный джип, захлопнули дверцы, подёргали ручки - не отворятся ли.
        - Ничего, Дашка, - тихо проговорил Тимофей, - ещё не вечер.
        Девушка не ответила, вздохнула только.
        Оставляя розоватую скалистую громаду горы Фишт с правой стороны, джип покатился по грунтовке. Дорогу недавно грейдеровали, и ямы не попадались, но машину мелко трясло, а сзади коптил в небеса жёлто-серый пыльный шлейф.
        Но пылило недолго, вскоре дорога опала вниз, заюлила серпантином и пошла по каньону. Теперь справа бурлила горная речка с удивительно голубой водой, а за узеньким бережком поднималась стена с разноцветными пластами пород - синими, красными, свинцовыми, белыми, черными и дымчатыми.
        Зелёный плющ упорно покорял сырой камень стен, то ли спускаясь сверху, то ли поднимаясь снизу. С обрыва в пропасть заглядывали деревья, а там, где склоны делались положе или скатывались крутыми осыпями, трухлявые пни сползали до самой воды.
        Дорога за каньоном стала получше и вывела прямо к аулу Хумух - десятку кирпичных домов, растянутых вдоль одной улочки. Аксакалы в папахах, посиживавшие на «мужских скамьях», туда-сюда водили головами, провожая джипы.
        Кавалькада заехала во двор последнего дома и затормозила. На террасе появился полный гражданин, уже в годах, с роскошными чёрными усами, обряженный в мешковатые камуфляжные штаны, грязную майку и лохматую папаху.
        - Е-во-вой! - радостно завопил он. - Саферби Мешлоков к нам пожаловал! Здравствуй, чале[Чале (адыг.) - парень.] !
        - Счастливый тхаматэ[Вежливое обращение к старшему по возрасту.] , - поклонился Саферби, - салям!
        - А это те урусы, ы? - спросил усач, спускаясь по ступеням во двор.
        - Они! - сказал Саферби.
        - Вох-вох! - воскликнул усач. - И девушка! Ыгы… Проводи наших дорогих гостей в кунацкую, их уже ждут.
        Тут на террасу вышел бледный, сухопарый человек с головой, обритой наголо, в котором Кнуров с изумлением узнал Алека Пеккалу.
        - Его, - указал Алек на Кнурова, - в кунацкую, а девушку отведите в хачеш[Хачеш - гостевой дом.] .
        - Аферем[Возглас одобрения.] ! - воскликнул усач.
        - Тох, - обратился Алек к усачу, - если она сбежит…
        Названный Тохом усач приложил ладонь к сердцу, клятвенно заверяя начальство в своём великом усердии.
        Саферби и Асфар цепко ухватились за Кнурова и поволокли его в кунацкую.
        - И за что же вы меня сюда, дяденьки? - спросил Тимофей, криво улыбаясь.
        - А тебе это сейчас объяснят, тётенька! - загоготал Асфар, лоб с грубым голосом.
        - Ведите его, - приказал Тох, - я пока машину поставлю.
        «Каку них всё просто…» - подумал Кнуров, получив пинка для равноускоренного движения. Схватили, доставили, ведут… Будто за овощами в «Ашан» съездили.
        Его провели сумрачным коридором, где гуляло эхо и, как чудилось Тимофею, разносились стоны прежде замученных и убиенных. Поднявшись на второй этаж, конвоир открыл дверь и ввёл инженера-программиста в светлую комнату. Она была пустой и голой. Только шкаф в углу, стол посередине и два стула. На одном уже сидел Алек Пеккала, на другой усадили Тимофея.
        - Свободны, - кивнул Алек конвоирам, и те удалились. - Ну, здравствуй, Тимоша.
        - Привет, Фантомас! - буркнул Кнуров.
        Весёлая злость побулькивала в Тимофее, поддерживая тонус.
        - Фи! - поморщился Пеккала. - Что у вас, у русских, за привычка - хамить при задержании?
        - А кто ты такой, чтобы меня задерживать? - процедил инженер-программист.
        Пеккала усмехнулся и достал сигарету. Щёлкнул зажигалкой, неторопливо раскурил, втянул дым и выпустил струю, щурясь в потолок.
        - Я могу вернуть Саферби, - сказал Пеккала доверительно, - и поручить ему первоначальную обработку. Боюсь только, что после неё вам придётся денька три отлёживаться и долго харкать кровью. Но давайте не будем пачкать паркет, ладно?
        - Что вы хотите? - пробормотал Тимофей, не находя в себе мужества выдержать побои. Побои - ладно, но если дело дойдёт до пыток… Не, геройствовать он не будет.
        - Ну вот, вы уже делаете верные выводы, - сказал Пеккала. - Начнём, пожалуй…
        Куратор неторопливо достал из стола папку, раскрыл её, вынул фото Бирского, Ефимовой, Гоцкало, Царёва. Потом Риту и Гену убрал обратно, пробормотав: - Ну, эти нас пока не интересуют… Итак, вопрос номер один. Где находится предиктор?
        - А я откуда знаю? - буркнул Тимофей и подлебезил, удивив сам себя: - Вот, будь у вас под рукой детектор лжи, вы бы заметили, что я говорю чистейшую, беспримесную правду!
        - А это я наблюдаю и без полиграфа, - спокойно парировал Пеккала и затушил сигарету. - А что вам известно из предсказаний?
        - Мало, - пожал плечами инженер-программист. - Да и кто вам сказал, что они действительно сбудутся?
        - А вы с чего это вдруг так разбогатели, господин Кнуров? - вопросом на вопрос ответил Пеккала. - До сих пор, знаете, никому ещё не удавалось предвидеть поведение биржи!
        - Там не биржа повела себя, - буркнул Тимофей, - а министерство обороны…
        - Тем более!
        Тима вдруг поймал себя на унизительном чувстве - ему хотелось слышать вопросы и отвечать на них, хотелось ему, чтобы его допрашивали. «На кого работаешь?! Имена! Явки! Пароли!» Раньше он об этом только читал, об этой полумистической связи
        «следователь - подследственный», теперь он сам её протягивает. Правильно говорят - от тюрьмы не зарекайся…
        - Это тюрьма? - спросил Кнуров.
        - Это следственный изолятор Разведывательного Ведомства, - любезно растолковал Пеккала. - СИЗО. Но можно, конечно, и тюрьмой назвать. Секретной такой тюрягой… Так как там насчёт предсказаний?
        Тимофей пожал плечами и наморщил лоб, припоминая:
        - Ну, вроде путч в Киеве обещали… Заварушку в Китае… А вот Индия с Пакистаном, наоборот, замирятся и объединятся. И еще туда Бангладеш войдёт, Непал и Шри Ланка. И Европа с Американской Федерацией сольются, появится Евроамерика.
        Туда ещё потом Америка Латинская войдет… То есть она сначала с Евросоюзом спарится…
        - А мы? - с интересом спросил Пеккала.
        - Евразия?
        Алек кивнул.
        - А всё, что было в границах СССР, заново соединится! Плюс Афганистан, Сирия, Ирак…
        - Здорово, - заключил Пеккала. - Но это всё так, - он покрутил пальцами, - география! А экономика?
        - Наша? - уточнил Тимофей, хотя и понимал чья.
        - Наша, - терпеливо сказал Пеккала.
        - В президентство Жданова, - мстительно заговорил Кнуров, - ВВП пойдёт расти, как на дрожжах! Двадцать процентов в год. Да больше даже… Не помню точно, сколько… Мы ж ещё проявим благосклонность к исламу, и арабы с Персидского залива, где скоро всю нефть высосут, потащат свои миллиарды к нам. «Чёрных курильщиков»[ «Черные курильщики» - гидротермы на океанском дне, источники сульфидных руд.] примемся курочить, конкреции[Конкреции - особые стяжения на дне, состоящие из железа, марганца и других металлов.] со дна абиссали[Абиссаль - основные территории дна океанов на глубине 4-5 км.] таскать, корковые руды с гайотов[Гайот - потухший подводный вулкан с плоской вершиной. Бывает покрыт коркой с очень высоким содержанием редких металлов. К примеру, до 1 процента кобальта.] … Китов пасти, планктон разводить. Орбитальные заводы забацаем, с Полярной базы на Луне станем воду возить на околоземную. Кислород там, водород, аргон, гелий-три, титан, алюминий… Потом ещё одну базу выстроим, в кратере Архимеда. И на Церере отметимся, на Палладе, Юноне, Весте, Бамберге, Эйномии… А на Марсе у нас будет самый большой
сектор освоения - от Маринер Вэлли, через долины Тиу, до Большого Сырта и Изиды.
        Пеккала кисло улыбнулся.
        - Впечатляет… - бросил он.
        - Слушайте, Пеккала, - подался к нему Тимофей, - отпустили бы вы нас с Дашкой, а? Я ведь и заплатить могу! Ну, вот зачем вам это всё? Объясните! Вы что, действительно верите, что какая-то железяка способна провидеть судьбу человечества аж на десять лет вперёд? Да глупость это! Идиотство! Я это ещё зимой, когда в НИИЭК пришёл, доказывал Бирскому! Невозможно предсказать движения ума, эманации души! Не-воз-мож-но! Вот, Вторая НТР началась. И что? Я согласен, предиктор мог рассчитать последствия уже сделанных открытий, вроде нанотехнологий. А то, что пока никому вообще неизвестно, он как вычислит? Какие-нибудь новые открытия… ну, я не знаю, в биологии, в физике… Как?!
        - Не преувеличивайте, - спокойно сказал Пеккала. - Не преувеличивайте потенции человеческого мозга в познании действительности и не принижайте способности «Гото» анализировать их. Какие там ещё новые открытия? Представьте себе, что предиктор создан… м-м… в 1899 году, и предсказал он то, что произойдёт в веке двадцатом. Разве он не сумеет предвидеть атомные взрывы? Уэллс-то ведь смог! А мировые войны? Ракеты? Компьютеры? Самолёты? Ведь всё это или уже было, или задумывалось, мечталось, проектировалось. Та, первая НТР коренится в девятнадцатом веке. А самые длинные её корешки тянутся аж в восемнадцатое столетие!
        Тимофей вздохнул и головой покачал.
        - Ну, верьте, коли вам охота… Интересный вы всё-таки человек, Пеккала, - усмехнулся он. - Даже поговорить с вами можно, оказывается. А то я думал, вы, кроме «Устава строевой службы» и кроссвордов, ничего не читаете…
        - Я рад, - молвил Пеккала, - что сумел вам понравиться. Кстати, - сказал он доверительным тоном, - ваши братья по разуму, учёные с инженерами, совершенно напрасно шипят на Комитет по Контролю, дразнятся у меня за спиной и рассказывают несмешные анекдоты про Фантомаса…
        - А вы, - подхватил Тимофей, - разумеется, этого не заслуживаете, так как ночами не спите, всё радеете о благе евразийской науки!
        - Ну, что вы, - тонко улыбнулся Пеккала, - по ночам я крепко сплю. Но о науке радею. Или вы думаете, что в мою задачу входит функция исключительно «держать и не пущать»? Тогда вы заблуждаетесь. - Помолчав, он продолжил: - Под Новосибирском, в Академгородке, выстроен громадный бетонный куб, тамошние спецы называют его
        «Кубиком». А в кубике том находится нейтринный генератор. Улавливаете? Мы пока единственные в мире, кто умеет генерировать и направлять нейтринные пучки! Представляете, что из этого может вырасти? Всякие там назеры, нейтринные локаторы, нейтринные схемы, нейтринные микроскопы! А в Питере открыт Институт Физики Пространства, а на Южном Урале работает лаборатория причинной механики, уже запущен «двигатель времени» - хронодинамическая система, которая использует ход времени для получения энергии. Чувствуете, чем это пахнет?
        - Нобелевками? - буркнул Тимофей.
        - Будущим, Кнуров, - протянул Пеккала, - будущим!
        - Чего ж вы тогда с «Гото» покончили?
        - Это был не мой приказ, - покачал головой Алек, - а Клочкова. Лично я бы ещё глуше засекретил НИИЭК, бросил бы на апгрейд предиктора миллиарды, холил бы и лелеял Бирского и иже с ним. Это же достояние нации!
        Зазвонил телефон - обычный телефонный аппарат, без визора, сплошное аудио в пожелтевшем от времени белом корпусе.
        - Алло? - спросил Пеккала. Лицо его нахмурилось. Исказилось мгновенной судорогой. Осторожно положив трубку, Пеккала задумался.
        - Могу вас поздравить, - улыбнулся он странной, змеящейся улыбочкой, - вами и вашими друзьями заинтересовались на Западе!
        Он нажал кнопку, и дверь почти сразу же открылась.
        - Саферби, - сказал Пеккала, - этого в камеру номер пять. Режим обычный.
        - Слушаюсь! - почтительно сказал Саферби, и в его грубом голосе зазвучало льстивое присвистывание.
        Тимофей встал и вышел, думая, держать ли ему руки за спиной или не стоит. Решив, что не стоит, пошёл так. Грубый Саферби тому не воспрепятствовал.
        Пятая камера была на диво чистой. Пластмассовый пол, пластмассовые стены, топчан с губчатой резиной. Унитаз из нержавейки и такая же раковина. Даже мыло имеется… Узкое и длинное окно зарешечено не было, но толщина стекла искупала отсутствие стали. За окном открывался двор, ворота, за ними в недалёкую перспективу уходила улица аула.
        «Ну вот ты и узник…» - невесело улыбнулся Тимофей. Вызовет тебя Пеккала ещё пару раз на допрос, поговоришь ты с ним, а когда он всё из тебя выжмет, то позовёт Саферби и спокойным голосом попросит пустить Кнурова Тимофея в расход. Только где-нибудь в подвале, чтобы не пугать выстрелами и криками добрых граждан, живущих по соседству, и не пачкать паркет…
        Походив по тесной камере, Кнуров уселся на койку, попрыгал на губчатом матрасе, застеленном казённым одеялом с грубой размытой печатью и инвентарным номером в уголке. Это клеймо подавляло и наводило тоску. Просидеть в изоляторе сутки - уже достижение души. А год? Десять лет? Сорок?! Ужас…
        Тимофей поднялся и снова заходил по камере - из угла в угол, от окна до двери с телеглазком. Смотрят, суки, следят…
        Тимофей подошёл к раковине и умылся. Вода была чистая, в смысле не ржавая, но воняла дешёвым дезинфектантом и была неприятна. Кнуров брезгливо обтёрся одноразовой салфеткой и прилип к окну. Не дай Бог, годами любоваться вот этим, одним и тем же видом! Или это мысли уже по второму кругу пошли? Хоть бы скорее ночь настала! Или пусть бы на допрос вызвали…
        И тут его как кипятком окатило. А с чего он взял, что узник - он?! Ведь пилот тогда, на Ледовой Базе, Дашку звал, а не его! И если бы Даша не потащила его за собой, он бы со всеми улетел, в другом вертолёте! И дочь генерала Жданова оказалась бы в Хумухе одна…
        - Так вот в чём дело… - пробормотал Кнуров.
        Теперь ему стало понятно участие Пеккалы - Фантомас работал на президента! А Дашка… Господи, ну, не для выкупа же её тут держат! Видать, Клочок шантаж замыслил…
        - Ну и кретин же я… - поставил Тимофей диагноз. Возомнил о себе невесть что, а он просто бесплатное приложение к генеральской дочери! Даже обидно немного… Находившись, Кнуров сел и задумался над извечным русским вопросом. Что делать?
        Глава 17. Допрос
        Всё утро Тимофея не трогали. На обед принесли ячневой каши, даже со сливочным маслом, и стакан киселя, плодово-ягодного, из пачки. А потом пришёл Саферби и отвёл Кнурова на допрос к Пеккале.
        За сутки Тимофей как-то обвык и успокоился, а вот бывший куратор заметно нервничал. Причину его беспокойства узник понял позже, а пока Алек начал издалека.
        - Скажите, Кнуров, - заговорил он, - вы историю хорошо знаете? Учили или хотя бы интересовались?
        - В школе проходил, - усмехнулся Тимофей, - на твёрдую четвёрку.
        - А вы никогда не анализировали процессы российской истории? Не пытались понять, почему мы вечно рушим, что построено, почему у нас постоянно то кризис, то война, то иго?
        - Не везло, наверно, с руководством, - глубокомысленно заявил Кнуров. - То Иоанн Васильевич опричников заводит, и вся страна в прогаре, то Петр Алексеевич костьми и сваями невские берега укрепляет, всё форточку в Европу открыть тужится, то Владимир Ильич концлагеря открывает, а Иосиф Виссарионович нагоняет в них зэ-ка… Никита Сергеевич «кузькину мать» показывает в пятьдесят две мегатонны… Леонид Ильич миллиарды долларов раздаёт черномазым за обещание социализм строить… Те едва с деревьев слезли, а он им танки - соседнее племя истреблять! Михаил Сергеевич всё задаром Западу поотдавал, партию развалил, СССР разрушил… Борис Николаевич продолжил его дело, взялся Россию курочить, и весьма в том преуспел…
        - Согласен, - кивнул Пеккала. - А как по-вашему, почему Горбачеву ничего не удалось? Сразу исключим его наивность, памятуя, что наив - брат дури… Слаб он был! Верно? Слаб! Чем-то даже похож на Николая Второго - того не зря «сусликом» звали. Мог же Николашка в 17-м твёрдость проявить и железом выдавить большевистский гной из Петрограда? Мог! Должен был, обязан даже, самодержец херов! Гвардия-то у него была, полки мог снять, где надо… А вот не стал! Слабак был! Суслик. И последний генсек таким же оказался. Надо было ему силу показать, надо было! Задавить сепаратизм, танками задавить, и в Вильнюсе, и в Тбилиси! Тогда бы он и власть сохранил, и Советский Союз, а не сидел бы, как дурак, в Форосе, пока хитромудрый Ельцин ГКЧП организовывал, чтобы потом «отстоять демократические завоевания» и урвать себе при делёжке Россию!
        Пеккала усмехнулся.
        - Не удивляйтесь, Кнуров… Думаете, чего это он вместо допроса политинформацию проводит? Скажу… Вы лично довольны нынешним президентом?
        - Нет, - пожал плечами Тимофей. - А вы?
        - Тоже нет.
        - Ну, вы даёте!
        - А чему вы удивляетесь? - прищурился Пеккала. - Я просто не смешиваю руководителя государства и непосредственного начальника. Клочкову я подчиняюсь, но видеть на его месте хотел бы другого человека.
        - Жданова? - невинно предположил Тимофей.
        - А с чего вы взяли, Кнуров, что из генерала выйдет хороший президент? Не судите по семенам о будущем урожае, подождите, пока вырастет!
        - Ну, программа у Жданова хороша…
        - А она у всех неплоха. Все подряд обещают народу златые горы и реки, полные вина. А получает народ в итоге денежные реформы и фальсифицированную водку!
        - Хм… Тогда кого же вы прочите в главы государства и правительства?
        - Себя, Кнуров! Себя. Александра Ричардовича. Что, удивил?
        - Да уж… - выговорил Тимофей. Он задумался. - Так вы что… - неуверенно молвил Кнуров, - хотите, чтобы мы вам в этом помогли? Значит, Даша - это у вас по службе, для Клочкова, а я - для целей личных? Иначе я не понимаю…
        - Вы правильно всё поняли, Тимофей.
        - Но я же случайно оказался с Дашей!
        - А я, как вас углядел, так сразу и план родил.
        Пеккала поднялся из-за стола и прошёл к зарешёченному окну Он не выглядел взволнованным, но что-то нервическое всё же посверкивало в его взгляде, пробивалось тиком в уголке глаза, в беспокойном поведении пальцев, барабанивших по подоконнику.
        - Предиктор, - начал он с проникновенностью, - способен не только предсказывать, но и выдавать варианты судьбы при… при изменениях некоторых параметров.
        - Например, - подхватил Тимофей, - при удавшемся покушении! Или перевороте.
        - Совершенно верно! - осклабился Алек. - Только что ж это вы всё самые крайности предполагаете? Обойдёмся и без перегибов. Наверняка ж можно исчислить такой вариант будущей реальности, при котором электорат большинством голосов проголосует за Пеккалу. В этом случае вы, Кнуров, станете хоть министром, хоть вице-президентом! И товарищей ваших не обидим.
        Пеккала покачался с пяток на носки и продолжил:
        - А знаете, почему хорош такой вариант развития событий? Потому что я никогда не допущу слабости! - с силой сказал он. - Клянусь, все казнокрады почувствуют мою твёрдую руку! А мафиозников будем мочить на месте! Я выпрямлю спины чиновникам, чтобы не прогибались перед Западом и не лизали тамошние задницы за амеро и евро! Вы верите, что я могу навести порядок в стране? А, Кнуров?
        - Верю, пожалуй, - сказал Тимофей. - Но сколько ж это новых слёз прольётся! А кровищи…
        - Вам жалко «мафиков»? - усмехнулся Пеккала.
        - Нет, - вздохнул инженер-программист. - Мне жаль тех, кого ваши исполнители пустят в расход вместе с мафиозниками. Или вместо…
        Пеккала покачал головой.
        - Я и сам прекрасно вижу изъяны и недостатки, - сказал он. - Да куда ж от них деться? Издержки…
        Пеккала внимательно посмотрел на Тимофея и проговорил:
        - Вот что… Немедленного ответа я не требую. Ступайте и подумайте над моим предложением.
        - А чего тянуть? - небрежным тоном спросил Кнуров. - Всё равно мне деваться некуда, а о посмертных наградах за геройский поступок я как-то не мечтаю… Короче, будем считать, что вы меня убедили, и я согласен на вас поработать.
        - Отлично! - оживился Александр Ричардович. - Ну, переводить вас из камеры в отдельный кабинет я пока повременю… Но устрою получше. Режим питания тоже изменится… Так, диктуйте, что вам нужно, я записываю.
        - Мне! - хмыкнул Тимофей. - Сначала выдайте задание. Чего вы сами-то хотите?
        Пеккала навалился на стол.
        - Нужно просчитать, - сказал он раздельно, - каковы мои шансы на выборах.
        - Могу сказать вам без предиктора, - ухмыльнулся Кнуров. - Они исчезающе малы.
        - Следовательно, - хладнокровно продолжил Алек, - вы должны будете отыскать способ их возрастания. Резкого возрастания!
        - Приказ понял, - сказал инженер-программист, пародируя робота из сериала
        «Первооткрыватели». - Вот что, Пеккала… Открою вам маленькую тайну. У меня дома… нет, не у меня дома, я уже и забывать стал, где жил… У генерала Жданова, в «моей» комнате, стоит компьютер. С приставкой. В приставке - один из базовых кристаллов предиктора…
        - Достать? - деловито спросил Пеккала.
        - Если давно сапогом по морде не получали, - сухо проговорил Кнуров, - то рискните. Генерала берегут офицеры-десантники! Да и не нужно совершать никаких резких телодвижений, связаться с тем компом я могу и отсюда. Потребуется… Записывайте, записывайте! Потребуется терминал, хорошая рация с выходом на спутник и компьютер - самый мощный, какой только сможете достать!
        - Приказ понял, - усмехнулся начальник ККНИ.
        - Но у меня одно непременное условие, - быстро сказал Тимофей.
        Пеккала поднял бровь.
        - Отпустите Дашу!
        Алек покачал головой.
        - К сожалению, - вздохнул он, - это невозможно. Лично мне Даша не нужна, и я бы мог освободить девочку, но, боюсь, в таком случае меня самого упрячут далеко и надолго.
        - Ну, тогда хоть поместите её вместе со мной… - упавшим голосом попросил Кнуров.
        Пеккала прищурился.
        - Даша - ваша девушка?
        - При чём тут это? - пробурчал Тимофей. - Просто жалко человека…
        - Это можно, - великодушно решил Фантомас. - Саферби!
        Тимофей, прикидывая плюсы и минусы, вернулся в камеру. Всерьёз помогать Пеккале, с его-то задатками диктатора, он даже и не собирался и выражал своё согласие, держа кукиш в кармане. Но почему бы не использовать ситуацию в своих интересах? До определённого момента? По крайней мере Алек мог прекратить охоту… И то хлеб.
        Глава 18. Фатум-вариант
        Затопали в коридоре гулкие шаги, забрякал засов, и в камеру вкатилась тележка, влекомая насупленным Саферби. На тележке находился роскошный терминал «Росинтель» и рация в плоском корпусе, с мотком серебристого кольчатого кабеля.
        - Забирай! - буркнул Мешлоков.
        Кнуров поспешно перенёс спецоборудование на откидной столик. Саферби вывел пустую тележку и завёл гружёную.
        - Ого! - не сдержался Тимофей.
        На грузовой платформе покачивался круглокорпусный ИТУ, многопотоковое «русское чудо», биокомпьютер последней модели.
        - Шеф просил передать, - неприязненно сказал Саферби, - чтобы ты не наглел. Каждый импульс на спутник будет проверяться!
        - Да кто бы сомневался, - усмехнулся Кнуров.
        - Работай давай…
        - Есть! - лихо козырнул Тимофей. - А где Даша?
        Саферби выглянул в коридор и крикнул:
        - Девку веди!
        Послышался лёгкий топоток, и в камеру ворвалась зарёванная Дарья. Она с ходу бросилась к Тимофею и прижалась к нему, дрожа и всхлипывая.
        - Всё будет хорошо, - шёпотом успокаивал девушку Кнуров.
        Бурча, Саферби вывел пустую тележку и так хлопнул дверью, что гул по всему СИЗО пошёл.
        - Псих! - выразился инженер-программист.
        - Урод! - подтвердила Даша.
        - Ничего, - сказал Тимофей, - выберемся и из этой ямы.
        - Это Клочкастый организовал? - спросила Даша.
        Кнуров приложил палец к губам и показал на стены.
        Быстро разобравшись с проводами, он собрал блоки в систему и уселся перед терминалом. Сканер тут же показал, что в камере чисто, «жучков» нет.
        - Странно даже! - подивился Тимофей. - Нас никто не подслушивает.
        - Наверное, не успели оборудовать, - предположила девушка. - А зачем всё это? - Она показала на компьютер с роскошным интерфейсом.
        - Пеккала рвётся в президенты, - объяснил Кнуров, тестируя систему. - А я ему бескорыстно помогаю в этом славном начинании…
        - Ты хочешь послать сигнал своим? - тихо спросила Даша.
        Тимофей пожал плечами.
        - Если у них на контроле сидит хороший программист, - сказал он, - то хрен что у меня получится… Но я попробую.
        «Только бы Ритка заметила, что комп работает!» - помолился Тима. А уж машина укажет, откуда послан импульс! И останется только ждать, когда бравые десантники Жданова, или космопехи Ершова, или спецназовцы Савельева придут и вынут их с Дашей из СИЗО…
        Сконнектился он быстро. Ждановский «Нейрон-спец» холодно спросил, кто таков и чего надо.
        - Тёмная хвоя. Квантум. Абиссаль, - чётко проговорил Кнуров слова пароля.
        - Идентификация успешна, - сказал компьютер подобревшим голосом.
        И пошла работа. Объединив усилия, «Нейрон» с ИТУ проворачивали огромные массивы информации, вызнавая среди путаницы путей ту кривую дорожку, которая приведёт начальника ККНИ в Кремль.
        - А что, - осторожно спросила Даша, - Пеккала действительно сможет стать президентом?
        - На фиг он кому нужен… - проворчал Кнуров. - Да и как я ему рассчитаю Ф-коррекции с одним гель-кристаллом? Да пусть даже я все десять подключу, что толку? Без информкол-лекторов, без первой и второй фильтрации… Да ну, ерунда это всё! Самое большее, что я Пеккале выдам, это фатум-вариант в одну десятую реала! А на большее пусть не рассчитывает.
        - То есть, - приободрилась Даша, - вероятность предсказания выйдет не более десяти процентов?
        - Именно… Так что не беспокойся, звёзды Кремля Пеккале не светят!
        В тишине прошёл час, другой, третий. Только терминал попискивал. Потом застучал, полязгивая, блок доставки готовых блюд, и Даша вскочила с лежанки.
        - Ух ты! - восхитилась она, вынимая подносы из приёмного окна. - Телятина с бобами… Жарёха из грибочков в сметане… Яблочный пирог… И чай! Крепкий. Пахнет!
        - Тащи сюда! - скомандовал Кнуров. - А то я сейчас слюной изойду!
        Даша перенесла подносы на стол, приговаривая журчащим голоском:
        - Приём пищи для узника есть главная радость жизни, ибо иные органы чувств человеческих, кроме вкусовых пупырышков, ужимаются в тюремном формате и лишают индивида полноты ощущений…
        - Присоединяйся, философ, - ухмыльнулся Тимофей. - Вкуси радостей жизни!
        Минут через пять, когда в тарелке с жарким даже подливки не осталось, Тимофей сказал разморённо:
        - Есть у меня одна идейка… Давно я уже над ней корплю, вынашиваю всё… Пора и разродиться!
        - Что за идея? - поинтересовалась Даша, разламывая абрикос и слизывая струйку сока с запястья.
        - Чушка! - прокомментировал Кнуров. - Хрю-хрю.
        - Да переспел просто! - оправдалась девушка. - Так что там у тебя за идея?
        - Состряпать хочу метапрограмму… - протянул Тимофей, соображая. - Софбота! Чтобы так - выходишь ты в сеть и снаряжаешь этого софбота вместо поисковой программы. Растолковываешь ему по-русски, что надо найти или кого, и тот ищет! И находит. Причём именно то, что ты искал, даже если понятия о предмете поиска у тебя самые смутные…
        - И чем это поможет нам? - трезво осмыслила Даша.
        - Так не обязательно же за информацией снаряжать софбота. Можно его и курьером отправить. Тут главное, что никто его не сможет перехватить. Даже не заметит никто - современные компы не в состоянии отследить метапрограмму! Это знаешь на что похоже? На крылатого невидимку, который шмыгает поверх турникета! Охранники рьяно стерегут проход, пропускают входящих по одному, требуя паспорт, а невидимка порхает над ними и хихикает в кулачок.
        - Софбота на «хи-хи» пробьёт? - улыбнулась Даша.
        - Ну, это я уже загнул маленько… - смутился Кнуров.
        - Попробуй, конечно, - сказала девушка.
        - Попробую, - кивнул Тимофей, - тем более стимул такой - вырвать из застенков юную красавицу!
        Юная красавица показала ему розовый язычок и зевнула дивным ротиком.
        - Спа-ать хочу… - пробормотала она. - Я всю ночь просидела, на луну моргала…
        - Ложись! - засуетился Тимофей. - Вот подушка, вроде чистая…
        - И ты тоже…
        Кнуров разулся и прилёг на узкий топчан. Даша легла рядом, придвинулась к нему, прижалась. Тимофей, испытывая прилив чисто платонической заботы, обнял девушку за плечи. Даша доверчиво положила ему голову на грудь, поёрзала и почти мгновенно уснула. Задышала ровно, задёргала пальчиками. Кнуров осторожно вздохнул, глянул в посиневшее небо за окотттком и задумался. Софбот… Обычные средства тут не годятся, пора внедрять нечто совершенно новое. Программирование программирования, например. Софбот - не инструмент, это почти Дух Святой, вселившийся в мировую Сеть. Тут мало отдать приказ, надо ещё, чтобы софбот имел хоть какую-то свободу воли. Хм. Громко сказано… Ладно, пусть будет свобода выбора! Ограниченная рамками поставленной задачи так, чтобы софбот не мог «повести себя», а чётко исполнял указания, но с творческим подходом. Тэк-с… Нужно разработать программу… эвристограмму, назовём её так, и не одну. Прописать механоинстинкты… Чёрт, здорово!
        Кнуров почувствовал азарт охотника за истиной, тот самый азарт, что заставляет математиков ночами напролёт просиживать над уравнениями, физиков понуждает тысячи раз подряд ставить эксперимент, а инженеров - биться над технологией, оформляя косную материю в нужную вещь, полезную и почти одушевлённую. «Пробьёмся…» - подумал сонно Кнуров и вплыл в сон.
        Глава 19. Серафим
        Поднялся он рано утром, когда горы за окном смутно чернели, еле-еле выделяясь на сером фоне предрассветных сумерек. Хумух был погружён в сонное оцепенение, стояла тишина, даже брехливые собаки не гавкали.
        СИЗО тоже хранил угрюмое молчание - нигде не грюкали сапоги, не раздавались приказные окрики, не доносился грубый гогот. Даша спала бесшумно, подложив ладошку под щёку, отчего её губки надулись и чуточку открылись, придавая лицу выражение детскости, трогательной ранимости и беззащитности.
        Кнуров тихонечко, на цыпочках, прошёл к умывальнику и пустил воду тонкой струйкой. Омыл лицо - вода была до того холодной, что пальцы заломило.
        Странно, но Тимофей, большой любитель поспать и поваляться в постели, чувствовал себя бодрым и выспавшимся - его тонус поддерживался рассудочным горением, жаждой работы, нетерпеливым желанием креативить и сотворить такое, что все ахнут.
        Кнуров прошёлся у стены, где половицы не скрипели, к столу, осторожно уселся за терминал.
        Даша поворочалась и пробормотала сонным голосом:
        - Ты мне не мешаешь… Работай… Я так ещё крепче усну…
        Тимофей выдохнул и запустил комп. Мощный ИТУ ожил, на мониторе воссияла четырёхлучевая звезда со скруглёнными углами - эмблема операционной системы
        «Ампара». «Виндоуз Мегас» тужился её превзойти, но тщетно.
        Кнуров поспешно убавил звук, и программа едва слышно приветствовала юзера:
        - Доброе утро, пользователь. Хотите выйти в «Интернет»? «Скайнет»? «Геонет»?
        - Потом, - шёпотом ответил Тимофей. - Открой программу «Ампара реалон» и свяжись с компьютером… - Он продиктовал адрес «Нейрона-спец».
        - Выполняется…
        То, что канал связи установлен, Кнуров понял почти сразу же - один за другим стали включаться нейроблоки. Из щелей в их гладких кубах полезли блестящие радиаторы, забегали зелёные огонёчки на индикаторах и стали подмигивать в унисон. Информация повалила валом.
        - Связь установлена, - доложил комп.
        Тимофей задумался. «Сочинить» эвристическую программу как обычную не получится. Здесь иные принципы. Лет пять он мараковал над софботом, но чисто для себя, кто бы ему раньше предоставил гиперкомп? Что смеяться… А ныне ему открыт выход на такие мощности, которые ещё совсем недавно он полагал запредельными. И теперь его
        «теорийки» вполне могут воплотиться… во что? В мыслящий автомат? В разумного робота? Ну, во-первых, сами эти термины - примеры типичной катахрезы[Катахреза - совмещение несовместимого.] . Автомат не может мыслить, роботу не полагается разумность. Если же машина обретёт рассудок, то она моментально перестанет быть машиной. Но это всё так, словотрясения воздуха. Автомат или робот - это механизмы, вместилища. Как тело содержит в себе душу, так и кибероборудование будет заполнено эвристограммами, механоинстинктами и механорефлексами, колоссальной памятью псевдомозга. А там и до алгоритмизации эмоций недалеко… И что дальше?
        Машинный интеллект уже есть, он признан и работает, подстегивая производственные отношения и технический прогресс, а душа? Способен ли смертный человек создать не просто искусственную материю, но одухотворённую? Тот ещё вопросик… Сразу начинаются бурные дискуссии на тему «Что есть душа?», итогом которых всегда является вывод вразумляющий и обескураживающий - ни черта мы не знаем о душе. Не ведаем, что это такое вообще. Тогда по какому праву отказывать в духовности - ладно-ладно, в псевдодуховности - какой-нибудь универсальной рабочей машине? Хотя при чём тут право? Просто человек боится утратить венец царя природы. Хомо сапиенс в глупой гордыне отказывается быть «одним из», желая оставаться единственным и неповторимым…
        «Ну что, демиург задрипанный? - подумал Тимофей. - Приступим к одушевлению?»
        Пальцы привычно забегали по клавиатуре. На экране монитора, цепляясь друг за друга, побежали неудобоваримые формулы. Кнуров раздавал задания отдельным блокам, и те впрягались в работу, перелопачивая гигантские объёмы данных. Смутные контуры софбота пока ещё только намечались - это был даже не скелет, а так, тень скелета, но громадное, необоримое желание явить чудо, помноженное на могучий стимул - вырваться на волю, - сложились вместе, и задача немыслимая, задача у пределов знания, начала поддаваться человеческому мозгу.
        Двое суток Тимофей бился над софботом, и за это короткое время добился большего, чем за пару пятилеток. Метапрограмма принимала всё более явные очертания, набирала цвету и соку. Вдохновение не покидало Кнурова, держало в тонусе днём и ночью. Спасибо Даше, что хоть подкармливала - инженер - программист работал без перерывов на обед.
        От касаний его рук к клавишам рождалось что-то новое и невиданное ранее, рождалось во чреве нейроблоков, бестелесное, но обременённое рефлексами и инстинктами, долей разумения и алгоритмизованными эмоциями. Ранним утром третьего дня софбот появился на свет.
        Терминал издал переливчатый сигнал, и замельтешили по пульту огонёчки.
        - Первый крик! - нервно хихикнула Даша. - А тебе не страшно?
        - Ты намекаешь на печальный удел Вити Франкенштейна[Виктор Франкенштейн в романе Мэри Шелли создал доброе чудовище, в итоге принесшее своему создателю великое зло.
        - - слабо улыбнулся Тимофей. - Нет… Софбот не разумен, но тест Тьюринга пройдёт с легкостью. Можешь поговорить с ним!
        - Не-ет! - замотала головой девушка.
        - Да поговори! Сможешь отличить, кто говорит - машина или человек?
        Даша вздохнула и спросила:
        - А куда говорить?
        Кнуров сунул девушке микрофон.
        - Привет… - неуверенно сказала Дарья Жданова.
        - Здравствуй, - откликнулся компьютер. - Как тебя зовут?
        - Меня? - пролепетала девушка. - Даша…
        - А как зовут меня?
        - Назови его как-нибудь! - зашипел Тимофей.
        - Как?! - прошипела девушка.
        - Мое имя - Как? - осведомился софбот.
        - Нет, - быстро сказала Даша. - Тебя зовут… Тебя зовут Серафим!
        - Красивое имя, - одобрил софбот.
        - А что ты сейчас чувствуешь? - осторожно спросила дочь генерала.
        - Чувствую температуру - она повышена, чувствую напряжение магнитного поля…
        - Понятно… - протянула Даша разочарованно.
        Кнуров хихикнул.
        - Дашка, - сказал он с горделивой улыбкой родителя, - это не разумный андроид, а софбот. У него как бы имитация сознания. Вот, скажем, собака… Если научить овчарку говорить, она же будет откликаться на зов хозяина? Тот ей: «Гулять!», а собака в ответ: «Ура! Гулять!» Но это будет не речь разумного существа, а всего лишь ответный сигнал, эмоционально окрашенный в тона радости и согласия. Ладно, - спохватился Тимофей, - что это я разговорился… Серафим!
        - Я весь внимание, - молвил софбот.
        - Найди генерала Жданова и сообщи ему, что мы с Дашей в Хумухе, в доме номер четыре! Учти: сообщение должно быть передано только генералу! Так что соблюдай секретность…
        - Я приложу все силы, чтобы исполнить этот приказ, - торжественно сказал Серафим.
        Глава 20. Шаг влево
        Форт-Руза - Можайск
        - Рита сказала, что похитители требуют всего «Гошу» целиком, - проговорил Бирский вполголоса. - Я не знаю даже…
        - Эконом-блок у Жданова в доме, - сказал Гоцкало, - и тот, что ты Генке передавал…
        - Меня другое беспокоит, - отмахнулся Михаил, - а успеем ли мы управиться с предиктором второго поколения? С «Гото-2»? Скачать-то скачаем, это недолго, а настройка? Ф-моделирование?
        - И ещё день ждать, пока с процессором срастётся… - добавил Гоцкало.
        - Во-во! А тут ещё Ершов этот…
        - Ну, может, ради генеральской дочери… - начал Сергей неуверенным голосом.
        - Вот именно, может! А может, и нет. Как ему верить? Ладно, пошли погуляем…
        Бирский с Гоцкало пошатались по территории сверхсекретного объекта и вышли к южной стене. Прямо перед ними, между двумя блоками, высилась квадратная башня. От неё шагал офицер в форме капитана ВКС.
        - Господин капитан! - обратился к нему начпроекта. - А можно нам с башни пейзажем полюбоваться? А то одни стены кругом!
        Капитан улыбнулся и махнул дозорному: пропусти, мол! Космопех в бойнице кивнул. Бирский живо взобрался по винтовой лестнице. Оператор-информатор, сопя, топал за ним.
        Наверху башни была светлая комната, оборудованная разномастными приборами для несения дозора - инфравизорами, стереотелескопами, электронными инверторами.
        - Любуйтесь! - позволил космопех.
        - Лепота! - выразился Гоцкало. - Люблю среднюю полосу.
        Налюбовавшись, инженерно-технические работники спустились вниз и вернулись в обжитый ангар.
        - Закрой дверь, пожалуйста, - попросил Бирский.
        Сергей молча заблокировал и ворота, и калитку. Загорелся красный сигнал.
        - И зачем тебе надо было окрестности обозревать? - спросил он насупясь - Гоцкало всегда недовольничал, если чего-то не понимал.
        - Рекогносцировка на местности, - поднял палец Михаил и опустил его на виртуальную кнопку. Над плоским терминалом раскрылся слабо светящийся куб. В глубине сгустилось сложное переплетение мнемографиков, коричневых и синих. Они медленно закружились, вихляясь и кривясь, потом в сторону отплыли толстые гауссианы.
        - Я тут посчитал кой-чего… - туманно выразился Бирский.
        - Я понял, - кивнул Гоцкало. - А при чём тут рекогносцировка?
        - Драпать пора! - выдохнул Михаил. - Ты машину хорошо водишь?
        - В ралли участвовал! - гордо сказал Сергей.
        - Значит, будешь за рулём.
        - Ты чего-то придумал? - сощурился оператор-информатор.
        - Да есть маленько… Давай соберём пожитки - и ходу! Где термос?
        - Вот!
        - Собери чего-нибудь в дорогу а я пока кристаллы покидаю…
        Пяти минут не прошло, а все нейроблоки погасли, лишённые гель-кристаллов, и двое научников, опять переквалифицировавшись в беженцев, пошли на выход.
        Бирский, постоянно и нервно оглядываясь, подвёл товарища к ангару С-4 - белому параллелепипеду высотой метров шесть, почти вплотную примыкавшему к южной стене.
        - Видишь, - сказал он, оглянувшись, - стена здесь метра четыре будет, а за ней ровный склон…
        - Четыре… - хмыкнул Гоцкало. - Все равно не перепрыгнешь!
        - А с крыши?
        - С крыши?! Сначала позвони в отделение травматологии - и сигай!
        - А если на джипе попробовать? А? Крыша ангара плоская, ограждений нет, и длина порядочная - для разгона…
        - Ну да, - согласился Сергей, - осталось только джип запереть на крышу, и всего делов!
        - Запрём… - сказал Бирский. - Пошли!
        Он провёл Гоцкало за ангар и показал мощный погрузчик-автомат.
        - Разберёшься с ним?
        - Так ты серьезно?
        - А что? - буркнул Михаил. - Ждать, пока Ершов отберёт кристаллы? По-моему, он уже готов к этому!
        - По-моему, тоже… Побудь на стрёме.
        Сергей поднял панель на погрузчике и покопался в блоке управления. Погрузчик низко засопел и задвигал манипуляторами.
        - Готово! А джип где?
        - А вон!
        - Так это же ершовский!
        - Ну и хрен с ним.
        - Правда что…
        Гоцкало с минуту поколдовал над погрузчиком и отпрыгнул. Автомат ожил, на хорошей скорости подъехал к джипу, просунул «рога» под машину, напружил псевдомышцы… Джип качнулся, поднимаясь над землёй - толстые колеса, похожие на ребристые шары, вяло обвисли на биоподвеске.
        - Серёга, залезай!
        «Хохол» запрыгнул на место водителя, «кацап»[Кацап - антоним слову «хохол» и синоним слову «москаль».] сел рядом и показал погрузчику большой палец: «Вира!»
        Автомат послушно вознёс машину на высоту крыши, приблизился к ангару впритык и опустил груз. «Рога» скрежетнули по пластику, автомат заглушил мотор. Исходная позиция.
        - Заводи!
        Сергей с бухающим сердцем запустил двигатель, прогрел его - и выжал акселератор. На старт… Внимание…
        - Держись!
        Покрышки взвизгнули, мотор взревел обиженным медведем. Набирая скорость, джип понёсся по крыше.
        - А-а-а! - заорали Гоцкало с Бирским, и под колесами образовалась пустота.
        Джип легко перемахнул промежуток между ангаром и стеной, кренясь, завис над травянистым откосом. Приземлившись на все четыре колеса, «Тестудо» запрыгал козлом, и Сергей судорожно завертел рулём, удерживая машину на выбранном курсе.
        С бешеной быстротой джип помчался по кочковатой равнине, перепрыгивая ямы, проламываясь через кусты, объезжая деревья. За очередной возвышенностью машина веером раскидала срубленные ветки… и в стороны брызнули эрвисты. Парочку джип чувствительно задел, злобным носорогом раскидывая охотничков.
        - Вовремя мы! - крикнул Бирский. Две пули расплющились о бронебойное стекло, и он отдернулся, инстинктивно пригибаясь. - Гони!
        Гоцкало чёртом навис над рулевым колесом, скалясь и сверкая глазами. С ходу перелетев мелкую речушку, джип поднялся по отлогому берегу и выехал на дорогу. Михаил оглянулся - вроде никого…
        - Вот шо этому Никитосу надо было, а?! - громко сказал Сергей. - Какого… этого, спрашивается? Тоже мне, Послеобеденный Дозор! И главное, он априори засчитывает себя в Светлые Силы! А как он, интересно, станет вычислять Темные? По подсказке левой ноги?! Вот же ж…
        - Господи, - вздохнул Бирский, - как же мне эта беготня надоела уже…
        - Да уж… - буркнул Гоцкало.
        Впереди замаячили окраины Можайска. Джип на ста двадцати кэмэ в час проследовал мимо чёрно-белой полицейской машины, скромно дожидавшейся ДТП на обочине. Дождалась!
        - Тормози! - крикнул пассажир. - Вот гадство…
        - Может, не заметят? - понадеялся водитель.
        Зря надеялся - полицейские споро выехали на дорогу, над кабиной закрутилась синяя мигалка, и переливчатая сирена требовательно завыла, требуя послушания.
        Гоцкало свернул к обочине и затормозил. Полицейская машина остановилась сзади. Пожилой городовой в чёрных форменных брюках и синей рубашке, заправленной за пояс с кобурой, наручниками и жетоном, но без фуражки, выбрался из кабины и не спеша, переваливаясь, направился к нарушителям дорожного движения.
        - Нарушаем? - спросил он ласково, склоняясь к Сергею. - Права предъявите, будьте добреньки!
        - Права? - переспросил нарушитель. - Какие права? Ах, права… Ой, знаете, офицер, забыл я их. Ага!
        - Забыл, значит? - посуровел полицейский. - А машина чья?
        - Приятеля!
        Бирский молча и зло пихнул Гоцкало - хватит-де кривляться, гони! Тот послушно надавил на газ и рванул. Отскочивший городовой замахал вслед дубинкой.
        - Направо! - кричал Михаил. - Налево!
        - А куда мы хоть едем?
        - Подальше от трассы!
        Загнав джип в кривой переулок, беглецы, подхватив свою кладь, чесанули дворами. Сирена затерялась в улицах и проулках. Ушли…
        - Только полиции нам и не хватало… - проворчал Бирский. - Давай посидим, забегался я…
        Они прошли в тихий, заросший травой дворик и заняли лавочку в тени.
        - Шо дальше? - спросил Гоцкало. - Подкрепимся, может?
        Он тряхнул рюкзаком - забрякали банки.
        - Потом… Пошли, попробуем на автобусе город проехать, а там на попутках…
        Выбравшись на остановку, они пооглядывались - верно ли выбрано направление? - и сели в подъехавший автобус.
        Это был именно автобус - с дизелем, и он пованивал водородной смесью. Провинция!
        Тихие улочки за окном постепенно снижали этажность, пока не растеклись бестолковым
        «частным сектором». И опять ножками…
        Вот и щит с перечёркнутым названием «Можайск» ушёл за спину. Голосовали друзья осторожно, тщательно выбирая транспортное средство. Впрочем, ни одно всё равно не затормозило. Потом им повезло - на обочину съехал древнего вида пикап, влекущий за собой прицеп, гружённый сеном. Плотный, налитой здоровьем фермер высунулся из окна.
        - Вам куда? - крикнул он.
        - А вы куда путь держите? - спросил Михаил, лучась изо всех сил, чтобы не отпугнуть удачу.
        - У меня хозяйство, километров семьдесят отсюда!
        - Ну, куда подбросите, туда и подбросите!
        - Полезайте в кузов!
        Обрадованные, Гоцкало с Бирским забрались в кучу сена, и пикап тронулся. Было шумно и тряско, но ветерок обдувал, да и в сено можно зарыться в случае чего.
        Пикап был явно не из гоночных - пёр на шестидесяти. Леса, перелески, луга быстро надоели Михаилу, и он уставился в небо. Небо было роскошное, синее-пресинее, с разлохмаченной облачностью.
        Долго ли, коротко ли, но пикап притормозил и остановился. Встав на подножку, фермер сказал:
        - Ну, всё. Вон моё «ранчо»!
        - Спасибо! - торопливо сказал Бирский и слез с прицепа.
        Фермер внимательно, с крестьянской хитринкой, оглядел обоих и проговорил:
        - Это, конечно, не мое дело, но не бежите ли от кого? Не от полицаев?
        - От эрвистов! - вздохнул Михаил и сам не зная, почему вдруг признался.
        - Во как… - протянул фермер уважительно.
        Задумавшись, он поскрёб небритый подбородок и сказал:
        - Вы вот что… Идите во-он по той дороге, до первого поворота. Увидите лесополосу - проходите её и очутитесь как бы в проезде. Так - по эту сторону лесополоса, по ту - свалка. Там Петрович живет, он вам помочь сможет…
        - Это сторож? - уточнил Бирский.
        - Не… Бомж. Скажете, Вася послал. Ну, удачи!
        Фермер влез в кабину, пикап затрюхал налево, на ямистую подъездную дорогу, а беглецы пошли, куда сказано.
        Глава 21. Рецикл
        Лесополоса наличествовала. Миновав её, Михаил выбрался на узкую асфальтированную дорогу, за которой поднимался крутой вал свалки. С неё ощутимо несло, а по краю мусорной осыпи шкандыбал мужичок в джинсах и куртке на голое тело.
        - Это не вы - Петрович? - окликнул его Бирский.
        Мужичонка струхнул сперва, но убегать не стал. Выпрямился и ответил с достоинством:
        - Ну, я…
        - А мы от Васи! - объяснил Гоцкало.
        - А-а! - потеплел мужичок. - Тогда ладно.
        Он спустился и протянул руку:
        - Петрович.
        Михаил глянул на протянутую руку - вроде чистая - и пожал её. Сергей тоже поручкался.
        - Беда или как? - поинтересовался Петрович.
        - Беда… - вздохнул Бирский. - ЭрВэ одолевает!
        - У-у… Серьезные люди. Пошлите!
        Он уверенно повёл своих новых друзей по тропинке, проложенной с краю вала. Отсюда было хорошо видно всё пованивавшее пространство, колоссальный «культурный слой», находка для будущих археологов. Впрочем, вряд ли им что перепадёт - зелёный самоходный комплекс-рециклер вдалеке вгрызался в свалку, как экскаватор в забой.
        - Чёртова бандура! - жаловался бомж, кивая на комплекс. - И какая тут может быть уверенность в будущем? Хренов рецикл… Сейчас он хоть стоит, тихо. Четверг же сегодня? Ну вот! Сюда техники каждый божий день приезжают, тестируют эту самоходку, а по четвергам профилактику делают. Хоть бы эта дура железная на мину наехала…
        Бирский кивал только в унисон переживаниям Петровича и глядел под ноги. И что только не давили его подошвы… Сплющенные пластмассовые ящики, строительный мусор, рваньё какое-то, обрывки газет, увядшие огрызки яблок, ореховую скорлупу, помятые корпуса мониторов, битый кирпич, крошеное стекло…
        - Добро пожаловать! - сказал Петрович и спустился в воронку. Осыпь из золы была хорошо утрамбована, а из противоположного склона выпирала кубатура с дверью.
        - Вот здесь я и живу, - сказал бомж, отворяя дверь. - Тут кузов лежал, я его поднастроил, перекрыл поверху… Печку поставил, то-сё… Заходите!
        Внутри было темно, но хозяин включил свет. Жёлтая лампочка осветила пару диванов, книжный шкаф, телевизор на тумбе. Посерёдке стояла буржуйка, обложенная кирпичами.
        - У вас и свет есть! - удивился Гоцкало.
        - А то! - гордо сказал Петрович. - Что ж мы, уже не люди? От аккумуляторов запитал, на неделю хватает… По телику я только новости смотрю, а читать лучше на свежем воздухе…
        Михаил плюхнулся на диван и сказал, отпыхиваясь:
        - Ну, насчет свежести я бы ещё поспорил…
        - Проспорили бы! - жизнерадостно сказал отверженный. - Это летом вонь, а зимой тут благодать! Тишина такая… Аж звенит! И воздух живой, морозный…
        - А не мёрзнете? - поинтересовался Сергей.
        - Ха! А это как летом поработаешь, как дровами запасёшься. Вон, сосед был у меня, Санька. Поленился, дурак, деревяшек насобирать, напился один раз и замёрз! Да и гниль же со всех сторон - разлагается, греет стены…
        - А не страшно тут жить? - спросил Бирский.
        - Не-е… - зажмурился Петрович. - Здеся спокойно… Вон, куда вы прибежали? К Петровичу! Какой дурак на помойку сунется? А мы к ней привычные, живём с неё, родимой, одевает она нас и обувает, кормит и поит! Вона, джинсики эти - хороши?
        - Нормальная джинса… - сказал Гоцкало.
        - Во! В ста метрах отсюда нашёл. У них, глянь сюды, лейбл вверх ногами пришит. И всё! На помойку. И телик этот целый совсем, просто немодный, стереоскопическую программу не принимает. А на черта она мне? - Бомж сощурился. - Я смотрю, вы подумали, будто я с этой помойки питаюсь? Жру отбросы, и всё такое?
        - Да что вы! - воспротивился Михаил.
        А Петрович погрустнел.
        - Погано иногда делается… - вздохнул он. - У меня ж два высших образования за душой, и всё у меня было как у людей - и квартира, и машина, и туры по Европам… И вот финиш, да?
        - А почему вы не вернётесь… - начал Бирский.
        - …в Большой Мир? - улыбнулся бомж. - А на хрен он мне сдался? Приходили тут уже, вели разговоры - вот, дескать, и на работу вас устроим, и жильё какое-никакое сообразим… Ну и что это будет? Отработаю я смену, приду домой, опрокину стаканчик и на боковую? Так все эти радости у меня и сейчас есть! Мы ж тут работаем - банки собираем, склянки, шмотьё всякое… И сдаём. А старший нам деньгу отстёгивает… Только здесь я свободнее, чем в городе. У меня есть всё, что нужно для жизни - дом, еда, одежда. Кто-то гонится за удачей, ну и пусть его. Назовёт такой меня бичарой-неудачником, а я усмехнусь только - жизни ведь нам отмерено поровну, что ему, успешному, что мне, бичаре! Вот только я живу, проживаю каждый день отпущенного мне срока, а тот всё только готовится жить! Вот, думает, дом куплю, бизнесом обзаведусь, карьеру сделаю, и вот тогда… А тогда - гроб с музыкой! Ну ладно, разговорился я что-то… Отдыхайте, я пока свой обход сделаю, гляну, что там сегодня повыбрасывали…
        Бомж ушел, и Бирский, привыкая к тишине и ароматам, расслабился. Гоцкало открыл парочку термоконсервов, и они поели. Баночка кваса на двоих завершила трапезу.
        Внезапный грохот пинаемой двери разрушил тишину, возвращая к грубой и некрасивой реальности. В комнату ворвался Петрович, бледный, с красной полосой через всё лицо.
        - ЭрВэ! - выдохнул он. - Васька, гад, сдал, наверное. Бегите!
        Михаил подхватил термос с гель-кристаллами, Сергей - рюкзак, и они выскочили наружу.
        - На западную сторону бегите! - надрывался бомж. - Туда!
        Вдруг его тело выгнуло, три или четыре пули продырявили спину Петровича насквозь и выбили из груди фонтанчики крови. Бирский на секунду задержался, чтобы досмотреть смерть человека, и рванул, куда тот указывал при жизни.
        С гребня вала стали видны многочисленные фигуры в шлемах и комбезах, взбегавшие на верх свалки.
        - Сюда! - крикнул Гоцкало и запрыгал по настоящему окопу, прорытому в слоях мусора. Михаил устремился за ним. Преследователи были совсем рядом - вот доска, торчавшая из завала, разлетается в щепки под ударом реактивной пули, а вон чья-то тень скользит в стороне…
        Этот кросс Бирский запомнит навсегда. Доктор технических наук, лауреат, бежал по свалке, перепрыгивая груды неаппетитных ТБО[ТБО - твердые бытовые отходы.] …
        Они выбежали прямо к самоходному комбайну. Комбайн стоял впритык к слоистой стене помойки, уперев в неё манипуляторы и сборники. На центральный приёмный лоток осыпалась куча строительного лома. Михаил скатился по ней и перепрыгнул через полированную механическую руку заляпанную местной гадостью. Прямо за комбайном стоял фургон, тоже зелёный, с крупной надписью белым: «Служба рецикла». Мелким шрифтом было добавлено: «Александровское отделение», и шли номера видеофонов.
        - К машине! - завопил доктор и лауреат.
        - Щас! - откликнулся Гоцкало.
        Ежесекундно оглядываясь, он шарил по раскрытому пульту, нажимая кнопки и поворачивая рычажки. Трое или четверо эрвистов уже выскочили к осыпи и прыгали вниз. И тут комбайн заработал - заревел, затрясся, засучил манипуляторами. Эрвистов механические руки сгребли на лоток и подали в селектор - отделять органику от металлов… Короткие крики тут же заглохли, а на зелёные эффекторы брызнула красная кровь.
        - Это вам за Петровича! - проорал Сергей и понёсся к фургону. Вскочив, он завёл машину и резко развернул её будкой к свалке - очень вовремя. Пули так и заколотили по кузову. Из лесополосы выскочили обалдевшие техники и тут же бросились наземь, спасаясь от злых очередей.
        Гоцкало выжал акселератор. «Успеем - не успеем?!» Фургон с рёвом помчался мимо изрядно вымахавших зелёных насаждений.
        - И куда теперь? - крикнул старший оператор-информатор.
        - В Александровку! - ответил начальник проекта «Гото», хватаясь то за дверь, то за ручку над бардачком. - Я видел, где там служба рецикла. Поставим машину и заляжем на дно!
        - Понял!
        Солнце уже клонилось к западу, когда Бирский с Гоцкало привели фургон на стоянку и бегом отправились искать убежище. Перейдя речку по мосткам, они углубились в район старых изб и коттеджей и вышли на извилистую, кривоколенную улицу Прямую, как синим по белому указывала табличка.
        - Стоп! - сказал Сергей, первым разглядев на калитке бумажку с надписью
        «Продаётся!».
        Ниже на бумажке было приписано: «Обращаться в дом напротив, спросить бабу Аню».
        Михаил одним глазом глянул на недвижимость за ветхим забором - изба-пятистенок с жирно выведенной пятёркой - и обратился в дом напротив.
        За воротами залаяла собака, потом чей-то голос спросил, кто нужен.
        - Баба Аня здесь живет? - крикнул Бирский.
        - А зачем она вам? - спросил голос с подозрением.
        - Хотим избу купить. Которая номер пять.
        - А-а! Так заходите! Собака на привязи.
        Михаил пропустил вперёд Гоцкало, оглядел улицу - вроде никого - и вошёл сам.
        Их встретила довольно-таки моложавая особа лет шестидесяти - в бигуди, отвратного вида сапогах, вымаранных в навозе, и с ведром молока.
        - Поднимайтесь в дом, - пригласила баба Аня. - Я быстро!
        Бирский поднялся, чувствуя, что силы его на исходе. В избе было прохладно и пахло приятно - сушёными яблоками.
        Звякая ведром, вошла хозяйка.
        - Испейте молочка, - проговорила она, - прямо из-под коровки!
        Михаил не стал отнекиваться и получил кружку теплого, вкуснющего молока. Сергей, выдув своё первым, спросил:
        - А сколько просите за избу?
        - Да сколько дадите!
        - Тысячу амеро! - брякнул Гоцкало.
        - А это сколько в рублях? - засомневалась баба Аня.
        - Ну-у… где-то тыщи две с копейками.
        - Ну! - обрадовалась хозяйка. - Да за такие деньжищи я вам и всё хозяйство оставлю! Пойдёмте покажу.
        Втроём они пересекли улицу и вошли во двор напротив, заросший травой по колено.
        - Скосить бы надо, - виновато сказала баба Аня, - да всё некогда…
        Пятистенок стоял косовато, но был крепок и серьёзного ремонта не требовал. Разве что так, по мелочи. Проведя покупателей в «гостиную», бабка, кряхтя, открыла подпол и показала рядки банок с соленьями и компотами.
        - Вот! Можете пользоваться.
        - Ну что ж… - проговорил Бирский солидным тоном. - Домишко нам нравится. Вот только бумаги оформлять недосуг. Может, так деньги возьмёте?
        - Да возьму, конечно! - радостно удивилась баба Аня. - На что мне те бумаги…
        Михаил отсчитал сотенные - четверть своей последней получки - и отдал довольной хозяйке.
        - Вот и хорошо, вот и славно, - ворковала бабка. - Спасибочки! Живите, а утром я вам молочка принесу и хлебца свежего.
        - Жду не дождусь утра, - улыбнулся Бирский.
        Баба Аня, охая и пыхтя, спустилась во двор и была такова. Михаил с Сергеем остались одни.
        - Думаешь, - спросил Гоцкало тихо, - тут нас не найдут?
        - Не знаю… - протянул Бирский с сомнением. - Да сколько же можно бегать? И… вот что, достань-ка те банки из подпола.
        - Банки? - удивился оператор-информатор. - Ты что, компота хочешь? Или рассола?
        - Я хочу гель-кристаллы спрятать, - терпеливо объяснил лауреат.
        - А-а…
        - Восемь банок вынь!
        Серега спрыгнул в подпол и передал Бирскому восемь банок с соленьями. Тот аккуратно разжимал крепления крышек, клал в банку по кристаллу и закрывал снова. Не совсем стерильно, но сойдёт.
        Гоцкало тем же макаром упрятал банки обратно и вылез.
        - Так… - выговорил Михаил. - Теперь что? Теперь светомаскировка и режим тишины!
        С вожделением посмотрев на могучую кровать с железными спинками и хромированными шариками, он сказал:
        - Ты как хочешь, а я иду спать!
        - Аналогично… - зевнул Сергей.
        Глава 22. Находка для шпионов
        Американская Федерация, штат Нью-Колумбиа, Лэнгли
        Вин Кейбл никогда не интересовался политикой, не служил в армии и был далёк от государственных тайн. Он был старшим сыном в богатой семье, мальчиком рос не спортивным, но умненьким. Отучившись в привилегированной частной школе Святого Мартина, Вин без проблем поступил в Гарвардский университет и с отличием его окончил. Тут-то его и приметили «ловцы душ» из Объединённого Разведывательного Управления. В то время только-только закладывались опорные камни будущего союза США, Канады и Мексики, чуть не распавшихся на штаты и провинции после Второго Великого Кризиса в 2019-м, и появление на свет общей спецслужбы значило много, куда больше, чем введение общей валюты или открытие границ. А главное, давало шанс молодым и прытким проявить себя на поприще тайных дел. Короче говоря, в ОРУ молодому Кейблу предложили работу аналитика, и он дал своё согласие. Ни отец, ни мать не знали, где служит их чадо, а когда узнали, сыночка уже успели повысить до начальника отдела, и родители смирились - всё ж таки правительственный чиновник…
        А теперь Вин Кейбл, добрый гражданин и примерный семьянин, заведовал целым сектором. Евразийским сектором. И сам директор ОРУ, и Президентский совет всегда выделяли именно евразийское направление - ни Европа, ни Азия их не волновали особо. Европейцев и азиатов всегда можно было понять, их действия были предсказуемы и не выходили за рамки общепринятых схем. Вот Евразию просто так не уразумеешь. А уж предвидеть поступки евразийцев с их загадочными русскими душами и вовсе не представлялось возможным. Но хитроумный Винни кое-как справлялся, его работой были довольны. И то слава Богу…
        Кейбл засиделся за столом, заслушивая очередной нудный доклад, и поднялся. Докладчик, ушастый аналитик из новеньких, тоже вскочил, но Вин усадил его обратно движением руки. Пройдя к окну, он бросил через плечо:
        - Сидите, сидите, Род, я просто члены прогуляю…
        Кейбл выключил систему прозрачности и оглядел весёленький парк, окружавший штаб-квартиру ОРУ. С давних пор название этого места стало нарицательным, словом
        «Лэнгли» именовали зловещее гнездилище отвратительных секретов и кровавых замыслов. Здесь замышлялись политические убийства и свержения неугодных правительств, отсюда помогали сукиным сынам - но нашим сукиным сынам! - творить диктат и расправу. И этот «цэрэушный» душок до сих пор ещё не выветрился из коридоров ОРУ, а на стене в холле так и значился прежний девиз, списанный с Библии: «И познали они истину, и истина сделала их свободными». Ох, сколько же крови потрачено на сие познание! Дорого, ох, и дорого обходится истина… Но свобода дороже. На том и стоим.
        - Продолжайте, Родди, - велел начальник сектора.
        Родерик Конвей уткнулся в доклад и снова забубнил:
        - …Взаимоотношения Евразии и Казахстана больше всего напоминают экономическую и социально-политическую ситуацию, которая в двадцатом веке сложилась между США и Канадой…
        - Род, - не выдержал Кейбл, - всё это мне хорошо известно. Ваш анализ устарел как минимум на пятнадцать лет. Что из сегодняшних событий несёт для нас позитив или негатив?
        - Мы над этим как раз работаем… - пролепетал Конвей.
        - Вот и работайте…
        Селектор донёс голос секретарши:
        - Мистер Кейбл? К вам мистер Чантри.
        - Пусть зайдёт.
        - Я могу идти? - привстал аналитик.
        - Можете, - сказал начальник, не оборачиваясь.
        Конвей с облегчением поднялся с кресла и двинулся к дверям.
        - Только учтите, - Конвей замер в нелепой позе, - если не научитесь работать, уйдёте насовсем.
        Родерик судорожно поклонился и бросился к выходу. На пороге он столкнулся с Борденом Чантри, бочком просочился в приёмную и пропал из виду Чантри сделал вид, что даёт Родди пинка. В приёмной хихикнули.
        - Заходи, Борд, - добродушно сказал Кейбл. - Что новенького?
        - Дружище Вин! - воскликнул Борден, душа любой компании. - У меня такие новости, что ты или станешь директором Конторы, или подашь в отставку!
        - Ты меня пугаешь… Выкладывай.
        Чантри уселся, но тут же вскочил и навалился на стол.
        - Помнишь, я докладывал, как русские пытались построить Вещий Мозг Высшей Определённости, или, как они его потом назвали, предиктор?
        - Проект «Гото»? - насторожился Вин.
        - Точно! Поступили сведения от надёжного человечка - проект удался. Будущее предсказано на десять лет вперёд!
        - Ерунда… - разочарованно сказал Кейбл. - Если бы русские ведали будущее, мы бы это уже заметили, поверь мне.
        - Нет, не ерунда! - горячо заговорил Борден. - Далеко не ерунда! В тот самый день, когда предиктор закончил работу, их Разведывательное Ведомство заняло секретный институт, но ни разработчиков, ни самого предиктора - десять базовых гель-кристаллов, Вин! - они не застали. Видать, учёные узнали от предиктора, что им грозило уничтожение, и смылись! И скрываются до сих пор. На них идёт охота, но пока безуспешно…
        - Хорошо! - Начальник сектора, утратив всякую вальяжность, вскочил и заходил по кабинету. - Допустим, всё так и было. Кстати, каковы успехи наших разработчиков?
        - Да никак! - фыркнул Борден. - В «Норт-Лэйк» что-то такое клепают, но… Дальше гороскопов и сла-абеньких экстраполяций у них не пошло. Ребята там сидят головастые, им просто нужны гранты, вот они и пудрят нам мозги.
        - Понятно… - проговорил Кейбл и вернулся к прерванной мысли. - Допустим, что ты прав, и у русских всё получилось. Но я же не смогу выйти на шефа с одними сплетнями! Факты нужны, Борд, факты.
        - Ах, факты тебе? Пожалуйста! Предсказаний, которые дошли до моего человечка, очень мало - те научники, что бежали, вывели на терминал лишь некоторые из них. Например, на август планировалось убийство генерала Жданова, самого опасного конкурента нынешнего президента. Так вот, эти самые беглецы-научники помешали покушению и обыграли команду спецназа! Жданов жив и раскручивает предвыборную кампанию.
        - Недурно… - пробормотал Вин.
        - И вот ещё один факт. Один из тех научников… - Борд заглянул в бумажку. - Тимоти Нуров… за один вечер выкупил крупный пакет акций корпорации «Росинтель». Каково?! Уверяю тебя, без «Гото» здесь не обошлось!
        - Похоже… - протянул Кейбл. - Твои предложения?
        - А какие у меня могут быть предложения? - пожал плечами Чантри. - Или мы посылаем в Россию команду наших ребят, и они переправляют предиктор к нам, или мы продуем эту игру с разгромным счётом.
        - Ну что ж… - сказал Кейбл. - Попробуем сыграть на ихполе… Назовём эту операцию… э-э… о! Операция «Нострадамус»!
        - Звучит, - оценил Чантри. - Любите вы звучные названия, шеф…
        - Кстати, Борд, - невинно поинтересовался шеф. - Ты ж у нас «морской котик»? М-м? Вот и возглавишь команду, будешь капитаном, хе-хе…
        - А я к тому и вёл! - ухмыльнулся Борден Чантри. - Застоялся я в персональном стойле… Когда вылетать? Завтра?
        - Сейчас! Я к директору, формальности мы уладим быстро, ты ещё до Нью-Йорка не успеешь долететь. Команду набирай лично - человека четыре, не больше. В Москву отправитесь по своим паспортам, как туристы. А дальше смотрите сами…
        - Сэр! - гаркнул Чантри, вытягиваясь во фрунт. - Есть, сэр!
        Глава 23. Операция «Нострадамус»
        Ребят он подобрал отборных - крепких, мускулистых мачо. Туповатых, правда, но с отменной реакцией. Одинаковых, как бобы в стручке, только что служили в разных частях. Макон Фаллон, как и сам Чантри, из «Морских котиков», элиты спецназа. Штурмовал базы «Сендеро луминосо» в Перу бил «фри-домфайтеров» в Федерации Сахель. Расс Неверс служил в отряде «Дельта», проникал в такие места, где и сам дьявол хвост бы подпалил. Батч Хоган - из техасских рейнджеров, не раз и не два освобождал заложников. Том Рэдиган - потомственный вояка, выкормыш морской пехоты, не сыщешь «горячей точки», которую он не «остужал» бы. Отличная сборная. Квадрига[Квадрига - римское название упряжки из четырех коней.] !
        - Сыграемся, - сделал вывод Чантри, оглядев молодцев.
        - Так точно, сэр! - прогудели молодцы.
        - Паспорта у всех в порядке?
        - Да, сэр!
        - Так, ребята. Наш рейс - через полчаса. И я очень надеюсь, времени полёта вам хватит подзабыть, что я «сэр». Ясно? Мы - туристы!
        - Так точно, сэр! - рявкнули ребята.
        Борден вздохнул и повёл «сборную» на посадку.
        До Москвы долетели без приключений. Макон с Рассом как прилегли, так и продрыхли до самого Шереметьева. Том листал «Плейбой», Батч заигрывал с хорошенькой русской стюардессой, а сам Чантри прижимал к уху коробочку фонодемонстратора и глядел девятую серию «Термократора».
        Все заслоны в Шереметьево прошли на пять с плюсом. В багаже - пяти одинаковых чемоданчиках - лежали только бритвенные принадлежности, смена белья, да по паре неказистых сувениров, якобы русским друзьям. «Оружие? Наркотики? Запрещённые имплантаты? Проходите!»
        Борд провёл «квадригу» по застеклённому туннелю на станцию монорельса и проинструктировал:
        - Связь по «липучкам». - Он раздал ларингофоны с выходами на спутник связи, и все одинаковыми движениями налепили рации на могучие шеи. - Оружие получим позже. Садимся.
        Все пятеро зашли в вагон, подоспели ещё пассажиры с их рейса, и поезд тронулся, бесшумно скользя на магнитной подвеске.
        - Не стучит! - осклабился Том.
        - Магниты, - со знанием дела объяснил Батч.
        За окнами проскальзывали пейзажи Подмосковья, живописные полянки сменялись рощицами. Чантри успокоился, расслабился и отвлёкся отдел. Ему нравилась русская природа, что-то в ней было такое… такое, что есть, наверное, в здешних девушках. Что-то западающее в душу, щемящее, мягкое, поэтичное. Борден Чантри, потомок первопоселенцев, любил отдыхать вдалеке от курортов, где-нибудь в диких местах, в заброшенных каньонах Четырех Углов[Четыре Угла - место на западе США, где сходятся границы штатов Юта, Колорадо, Аризоны и Нью-Мексико.] , в лесах Монтаны. Но природа Америки иная, её красота величественна и монументальна. Это Большой Каньон, это секвойи и Ниагара. А русская натура - лирична, её радость тиха, а печаль светла.
        Но вот за лугами и перелесками поднялись сверкающие этажи Москвы, и «морской котик» собрался. Он на чужой территории. Он на спецзадании.
        На первой же остановке они вышли. Такси сновало множество, но Чантри поджидал своего человека. И тот подвалил. Канареечно-жёлтый кеб, ностальгически поминавший Нью-Йорк, развернулся, и водитель, высунувшись из окна, сказал кодовую фразу:
        - Такси на Дубровку заказывали?
        - Да! - кивнул Борден и перевернул вверх ногами путеводитель по Золотому кольцу - как отзыв.
        - Садитесь!
        Все дисциплинированно расселись, Чантри устроился на переднем сиденье. Такси тронулось.
        - Оружие под сиденьем, - сообщил водитель.
        «Квадрига» дружно нагнулась и с улыбками вытянула по пистолету 45-го калибра с запасной обоймой на двадцать патронов. Малышня получила любимые игрушки, подумал Борд и спросил:
        - Что нового по объектам?
        Водитель кивнул.
        - Группа разделилась, - сообщил он. - Двое ученых находились на военной базе Форт-Руза, двое - в городе Королёве, в доме генерала Жданова, и один сейчас вертится над Землею. Астронавт.
        - Вы сказали, - припомнил Чантри, - «двое учёных находились»? Надо ли это понимать так, что они там больше не находятся?
        - Совершенно верно. По каким-то причинам эти двое бежали с территории базы, и очень вовремя - форт уже был окружён отрядом спецназа РВ.
        - Они прорвались?
        - Так точно, - кивнул водитель, ненароком выдавая военное прошлое. - Где они сейчас, сказать трудно, но где-то в границах Можайского уезда… ну, это графство по-нашему.
        - Я понял, - кивнул Борден. - Спутник работает?
        - К этой теме подключили «Спектор».
        - Отлично… С какого вокзала лучше попасть в те места?
        - С Белорусского.
        - Тогда давай на Белорусский!
        «Таксист» кивнул и бросил кар вниз, на пандус, ведущий под землю. Автоярусом, где на разных горизонтах соседствовали и пересекались метропоезда, электрички, грузовики-автоматы, земские электробусы и частные машины, такси выбралось по прямой к Белорусскому вокзалу и подкатило к ступенькам.
        - Удачи! - пожелал «водила».
        Чантри махнул рукой ребятам и стремительно зашагал к перронам. На их счастье, под застеклённым сводом, где перекликались, дробясь и агукая, десятки голосов, объявлявших посадку, стояла электричка, готовая вот-вот отправиться в направлении Можайска.
        Борд энергично запрыгнул в тамбур и устроился у окна. «Квадрига» расположилась поблизости, с удивлением рассматривая пассажиров. Это были дачники, в основном старпёры и преимущественно небогатые. В спортивных костюмах и камуфляжных комбезах, с сумками и садовыми инструментами, с котами и собаками, с минеральными удобрениями и волновыми генераторами ( «По телевизору передавали, облучишь семена - и знать не будешь, куды урожай девать!»), они ехали на «фазенды» - картошку копать, собрать фасоль и просто подышать свежим воздухом.
        - Я не понял, сэ… Борд, - шепнул Том. - Фазенда - это ж как ранчо?
        - Это они так шутят над собой, Том, - спокойно разъяснил Чантри. - «Фазенды» их, хорошо если пару акров занимают, вместе с каркасным домиком. По-русски они называются дачами… Огороды это, они там картофель сажают, помидоры, огурцы, капусту…
        - Всё равно не понял… - пожал плечами Рэдиган. - А… зачем? У них что, в магазинах овощей нет?
        - Отчего ж? Тут и супермаркеты есть, и гипермаркеты… Просто людям делать нечего на пенсии, а по заграницам мотаться не каждый может - пенсии у них пожиже, чем у наших старцев.
        - Ну так! - взбодрился Том и отвалился в кресле, снисходительно оглядывая русских пенсионеров. Пенсионеры переговаривались.
        - Опять я банки забыла… Вот голова дырявая!
        - Да зачем тебе банки, бабушка?
        - А компот?! А огурчики на зиму?
        - Да в магазине купим!
        - Всего не понакупаешься! Да и сравнить разве покупное со своим?
        - И не говорите. Никакой же химии! У меня вон всё на навозе да на компосте…
        - А картошечки я в том году собрала - тридцать мешков! По три ведра мешок!
        - А что сажали?
        - Розовую такую… Не помню названия, но крупная, хорошая.
        - А я лично садик держу. Бананы эти с ананасами вы сами ешьте! Лучше яблочка ничего не найти.
        - Да они у тебя червивые все!
        - Да сама ты червивая! И язык у тебя раздвоенный! Моя одного компоту двадцать банок закатала!
        - Ага! Компот с тушенкой пополам!
        Буря страстей разыгралась, достигла накала и сама собой улеглась. Электричка часто останавливалась, салон пустел и тишел.
        - Станция Александровка, - объявил задушевный голос автомата, и Чантри встрепенулся.
        - Выходим! - скомандовал он. - Быстро!
        Вслед за неспешно ковылявшим дедком «сборная по спецназу» вышла на перрон. Электричка огласилась глуховатым «Осторожно, двери закрываются!», завыла моторами и укатила, утаскивая за собой перестук колес. И тишина…
        Борден осмотрелся, углядел вывеску супермаркета «Рамстор» и указал на него.
        - Двигаем туда, купим удочки и начнём обход.
        - Типа, мы - рыбаки? - уточнил Макон Фаллон.
        - Типа, - подтвердил Борден Чантри.
        Глава 24. Это сладкое слово - «свобода»
        Евразия, Российская Республика, Северо-Кавказский округ, аул Хумух
        - Пеккала уже тебя балует, - усмехнулась Даша, доставая яства из БДГБ - блока доставки готовых блюд. - Борщ украинский со сметаною и пампушками с чесноком… Шашлычок… Компот ананасовый… Чай кенийский и печенье миндальное.
        - Прикармливает, гад, - усмехнулся Кнуров. - Ничего, Дашка, крепче будем.
        - Знаешь, - призналась девушка, - у меня не пропадает страх. Всё кажется, что Серафим просто растворился в Сети, пропал, как затухающий сигнал, распался на эти свои байты, и нет его…
        Тимофей вздохнул.
        - Мне, думаешь, не страшно? Я же точно знаю, что он просто не мог пропасть, физически не мог! А внутри всё сжимается…
        - Ладно, - бодро заключила девушка, - будем ждать хороших вестей, приятных событий и надеяться исключительно на позитив. Ешь давай!
        С чувством большого нервного подъёма и великого, но приятного устатка Кнуров пообедал и уже хотел было прилечь отдохнуть, как в дверь вошёл хмурый Саферби и буркнул:
        - В кунацкую, рысью!
        И Тимофей порысил. Особого беспокойства он не испытывал - работа над фатум-вариантом шла параллельно его демиурговским экзерсисам. Найдётся о чем отрапортовать Пеккале. Алек встретил его нетерпеливым:
        - Ну?!
        Кнуров доложил неторопливо:
        - Начальные Ф-коррекции проведены. Плохо, что до выборов времени мало осталось…
        - Так что мне надо делать, чтобы победить на них? - с оттенком нетерпения спросил Пеккала.
        «Эк, как тебя разобрало!» - усмехнулся (про себя) Тимофей и сказал:
        - Позитивный фатум-вариант лишь один - следует достать и потратить большие суммы денег. На подкуп избирателей, на рекламу, на взятки…
        - Большие суммы… - проворчал Фантомас. - Большие насколько?
        - Порядка двух миллиардов азио.
        - И где мне их взять?
        - Источник указывается один - спонсоры. Прежде всего некий Кислый, президент Планетарного банка. Этот тип мечтает о «твёрдой руке». Потом есть ещё такой Пархоменко, из корпорации «Сириус»…
        - Ага… - молвил Пеккала. - А чего эти господа хотят?
        - А чего могут хотеть «жирные коты»? - скривился Кнуров. - Погибели жаждут конкурентам и отпора импорту, вплоть до «торговых войн»…
        - Ну, это не принципиально! - бодро проговорил начальник ККНИ. - Ладно… Я сейчас же свяжусь с этими «кошельками».
        - Совет дать? - поднял руку Тимофей.
        - Валяй.
        - Держите себя с ними пожёстче. Обещайте твёрдо, но не просите - требуйте. Просто называйте свою цену и торгуйтесь. Не забудьте намекнуть, что за вами вся сила тайных служб - они это любят.
        - Это совет Тимофея Кнурова?
        - Это рекомендации «Гото». А я так, консультант-посредник…
        - Ладно. Саферби! Отведи… хм… нашего консультанта в камеру. И береги его, как невинность сестры!
        На другой день Пеккала выглядел, как довольный Фантомас, изловивший и глуповатого комиссара Жюва, и изворотливого Фандора.
        - Я вами доволен, Кнуров, - сказал Пеккала. - И «Сириус», и Планетарный банк согласились проплатить мою предвыборную. А из-за этих больших денег уже выглядывают очень большие деньги - «Коломна-Сормово», «Бранобель», «Виниус»… Гадёныши, - ласково проговорил он, - и президенту подкидывают азиков, и меня окучивают… Вы свободны. В пределах камеры, разумеется, хе-хе… Саферби!
        Кнуров вышел в коридор. И увидел за торцевым окном нечто странное и удивительное - в конце улицы, упиравшейся в ворота СИЗО, двигался огромный восьмиколесный бронетранспортёр. Стекло глушило звуки, и Тимофею чудилось, что бронеход мчится бесшумно. А он именно мчался, бешено вращая громадными колёсами, качая зелёным рептильным передком.
        - Тревога! - завопил Саферби и кинулся бежать, отшвырнув Кнурова - не до того.
        Башенки на крыше бронехода развернулись к СИЗО, а потом над зализанной кабиной выдвинулись две ракетные установки - два куба с круглыми отверстиями. То, что кубы хранили в себе ракеты, Тимофей понял, когда их выпустили по воротам СИЗО. Протянулись тонкие плотные хвосты выхлопов, и пара реактивных снарядов рванула, расколачивая опорные столбы ворот.
        Только теперь во двор выскочили эрвисты, забегали, выкрикивая неслышные команды, застрочили в воздух… А ворота уже падали внутрь, в клубах пыли, в перекатах рушившихся кирпичей и обломков.
        Бронетранспортёр ворвался во двор, как Змей Горыныч, паля из всех стволов, сея смерть и разрушения. Развернулся, стал боком. Пыль ещё не осела, а из бронелюков уже посыпался десант в лёгкой броне. «Голубые береты» мигом одолели супостата и заняли двор. Ринулись внутрь - Кнуров от волнения едва дышал.
        Глухо цокали одиночные выстрелы, и каждый сопровождался тупым ударом - пули находили цель.
        - Отойдите от двери! - крикнули из коридора, и Тимофей метнулся за угол. Заткнул уши. Тут же грохнуло, и дверь распахнулась от удара ноги.
        - Выходите!
        Инженер-программист выскочил из-за угла и побежал по коридору - перед ним покачивались спины в сегментированной пластброне. За распахнутой дверью в кабинет Пеккалы Кнуров увидел Тоха Измаила, лежавшего на полу, в крови, и сурового Савельева, делавшего контрольный выстрел. Пробежавшись к своему узилищу, Тимофей застал дверь распахнутой. В камере было пусто. Решив, что Дашка уже на воле, инженер-программист бросился во двор.
        Внизу инженера-программиста подхватили Сенько с Гияттулиным и втащили внутрь бронехода.
        - Здорово! - сказал Кнуров, задыхаясь. - А Дашка где?
        Сенько закашлялся.
        - Не нашли ещё…
        - Ч-чёрт… - расстроился Тимофей. - Я же из-за неё всё и затеял!
        Кнуров неожиданно насторожился.
        - Что с Дашкой? - спросил он.
        - Пеккале удалось скрыться, - неохотно сказал Савельев, - и Дашку с собой уволок… Вёрткий, гад. Генерал запретил преследование…
        - Понятно…
        - Да не волнуйся ты! - сказал подполковник. - Это же не террористы какие-нибудь, а президент! Клочков - сволочь, конечно, но за одно его уважать можно - он держит слово. Если сказал, что будет обмен, значит, всё! Вот если б Дашку банда сцапала, тогда да, стоило волноваться…
        - Ничё! - хмыкнул Гияттулин. - Всех бивали.
        - Эт-точно… - молвил Алексей Дмитрич и сощурился, видимо, погружаясь в некие сладостные воспоминания, связанные с контрразведывательной деятельностью.
        Зазуммерил радиофон. Савельев поспешно достал его и приложил к уху.
        - Да! Да, господин генерал. Что? Понятно…
        Сунув плашку аппарата в карман, фээсбэшник сказал деловито:
        - Алек, зараза, уже связался с генералом. Попенял за недостойные действия и подтвердил условия обмена.
        Выглянув в люк, он выслушал торопливые доклады подчинённых и крикнул:
        - По машинам!
        Глава 25. Виват, Европа!
        Европейский союз, Франция, Париж
        Туссену Норди с детства нравилась военная форма. Он любил смотреть на парады, упивался блеском погон и аксельбантов. И это было основной причиной его жизненного выбора - Норди стал офицером-десантником.
        Что интересно, ему редко приходилось защищать «жизненно важные стратегические интересы Европы» за её рубежами. Раз или два - в Полинезии, потом в Мавритании. В основном же «горячие точки» высыпали в самом Евросоюзе - шалили эмигранты-африканцы и прочие братья-мусульмане, привыкшие жрать, но не приученные платить за жратву трудовым потом. Порой вся карта Европы покрывалась «мурашками» беспорядков и столкновений с полицией - пылали дома и автобусы, драки шли стенка на стенку, и даже броневики с гидрантами и слезоточивым газом не помогали. Вот тогда-то и наступала очередь Туссена и его бравых коммандос. Шарахнешь по наглой толпе чёрножопых-жёлтопузых из «дюрандаля», и куда только их наглость девается! Разбегаются, как тараканы, рыжие и чёрные паразиты на кухне тётушки-Европы. Сразу порядок кругом, тишина и мультикультурность. Едешь в патруле - улицы пустые, только лица промелькивают в окнах…
        А ещё сепаратисты покоя не давали. То Бельгию начинают растаскивать, то Италию делить… Там баски озорничают, там ирландцы постреливают. Опять же террористы… Короче, находилась работёнка Норди со товарищи.
        И кого генерал Ле Гевен зазвал в Разведуправление ЕС, когда эти чёртовы политики договорились, наконец, сплотить ряды спецслужб? Его, Туссена! «Ваш земляк, Норди, - сказал генерал, - поставил на уши всю Европу. Вам я поручаю иногда возвращать её в исходное положение!»
        Правду сказать, Норди хоть и был родом с Корсики, но перед Бонапартом не благоговел и тень его на себя не примерял. Император сам по себе, а он сам по себе. Туссену довольно и в полковниках ходить…
        Симпатичная мордулька Клод Роше заглянула в кабинет, блеснула зубками и прощебетала:
        - Месье, вас к генералу!
        - Иду, - сказал Норди, критически оглядел себя в зеркале и вышел, не забыв ущипнуть Диди за пухлую щечку. Традиция такая. Клоди хихикнула, что также согласовалось с обычаем.
        Генерал Венсан Ле Гевен был человеком статным, хотя ростом и пониже де Голля, другого своего идола. Седой армейский «ёжик» на крупной голове молодил Ле Гевена, а вот по части подтянутости и выправки дела обстояли похуже - изрядное брюшко топырило генеральский мундир. Но, наверное, шло к созвездиям на погонах?
        - Мой генерал? - остановился Норди в дверях.
        - А, Туссен! Заходи, заходи! И закрывай двери, есть один разговорчик…
        Полковник довольно осклабился. Когда Ле Гевен упоминал об «одном разговорчике», значит, после слов начнётся дело. Хорошее дельце со стрельбой и погонями, без коих его «мушкетёры» застаивались и впадали в разгильдяйство.
        - Я слушаю, мой генерал, - чопорно сказал Норди.
        - Дело вот какое… Одна птичка из Вашингтона, округ Колумбия…
        - Простите, что перебиваю, но там теперь не округ, а штат. Нью-Колумбиа. И птичка эта… Хм… Лично мне она больше курицу напоминает. Рыжую и пощипанную.
        Генерал гулко захохотал, колыхая чревом.
        - Ты прав, Туссен… - выговорил он, утирая глаза. - Курица, она и есть курица… Так вот, она мне… э-э… не напела, так накудахтала весьма и весьма любопытную информацию. Будто бы у русских получилось сварганить предиктор - машину, предсказывающую будущее. И главное, она его таки предсказала! На десять лет вперёд. Правда, те высоколобые, что машинку собрали, смылись вместе с базовыми кристаллами предиктора, и на них теперь охотится РВ. Ну и Ю-Ай-Эй[Ю-Ай-Эй (UIA) - сокращение от Unated Intellegence Agency, Объединенное Разведывательное Управление.] тоже решило поучаствовать… Понял намёк?
        - Хотите и вы охотников выставить? - угадал полковник.
        - В самую точку! - хлопнул генерал по столу. - Мне докладывали, ты по-русски шпаришь? Где выучился?
        - А, это я в школе ещё, и потом, когда у русских подрабатывал, в Вильфранш-сюр-Мер[Вильфранш-сюр-Мер - городишко на юге Франции.] .
        - Только ругани выучился или как?
        Туссен ухмыльнулся.
        - Уроки русского мата я у матросов брал, - объяснил он, - а с господами офицерами мы о высоких материях судачили. Русские - великие любители пофилософствовать, особенно после того, как выпьют.
        - Понятно… Ну, давай, тебе и карты в руки. Бери своих «мушкетёров» и дуй в Москву. По последним данным, группа тех научников нашла себе покровителей - двое квартируют в доме генерала Жданова, кстати, кандидата в президенты, и ещё двое на каком-то секретном объекте обретаются.
        - Жданова знаю, - кивнул Норди, - настоящий мужик. Тоже десантник. Ладно, считайте, что я взялся за это дело, генерал!
        - Удачи тебе, полковник. И заметь - провернёшь это дельце, можешь дырочку вертеть под «Лежьон д’онноре»[Имеется в виду орден Почетного легиона.] . Заодно и погончики сменишь - на такие вот, как у меня! Понял намек?
        - На обещания я не щедр, мой генерал, вы знаете… Но раз уж шанс есть, буду его использовать!
        Вернувшись в кабинет, Туссен сел на телефон - надо было собрать «мушкетёров». Мориса Филантери он нашёл сразу - «Арамис», в полном соответствии с образом, рождённым Дюма-отцом, ошивался у прекрасной старлетки на улице Гренель. Кажется, Виржини Дассо. Или Дани Ламондуа… Обещался быть всенепременно и в срок.
        Коста Вальдес, за молодые годы и петушиный гонор заработавший оперативный псевдоним д’Артаньян, пребывал на юге, в кабине битого-перебитого «рено».
        - Ты сейчас где? - спросил Туссен.
        - Выехал из Живора! - радостно сообщил Коста. - Плетусь по 7-й автостраде на Сен-Рамбер-д’Альбон!
        - Плетёшься под сто восемьдесят в час? - проворчал полковник.
        - Двести, патрон!
        - Когда сможешь добраться? Ты мне нужен…
        - Трубите сбор, патрон?
        - Приедешь, я тебе эту трубу… знаешь куда вставлю?
        - Всё понял, патрон! Разворачиваюсь на Марсель, вылетаю первым рейсом на Париж! Встречайте цветами, зэ-пэ-тэ, целую, зэ-пэ-тэ, Вальдес! Тэ-че-ка!
        Норди фыркнул и положил трубку. «Я тебя встречу…»
        Эрве Граншан отыскался сам - позвонил из гостиницы «Бо Риваж» и уныло осведомился, когда ж, наконец, будут востребованы его редкие таланты истребителя врагов и перехватчика недругов?
        - Сегодня, Портос! - обрадовал его Туссен. - Бегом ко мне, есть дело…
        - Уже! - крикнул Портос и бросил трубку.
        Норди потёр руки и связался с отделом «Зэт» - надо было подобрать спецоборудование, спецснаряжение, спецсредства. Остальное - силы, навыки, умения - они приложат на месте…
        И еще не ясно, кто первым след возьмёт - Иваны, Джоны или Жаны!

* * *
        Собрались «мушкетёры» за городом, в старом тренировочном лагере. Расположенный в лесу, на том конце узкой дороги лагерь был хорошо укрыт от посторонних взглядов. Только со спутника усматривались его сборные домики, штурм-полосы, стрельбище, вертолётная площадка. На площадке докручивал последние обороты пузатый «Алуэтт», крестом лопастей осеняя выгоревшую траву. К штабному домику шагали четверо в камуфляже, с большими сумками на плече. Военные? Отсутствие касок сбивало с толку, пока натренированный глаз не замечал слаженности в движениях четвёрки, одновременно и раскованности, и скрытой силы, - и не угадывал в шагавших спецназ. Шагали «мушкетёры».

…Туссен завёл всех в штаб, усадил вокруг стола. Портос сразу же потянулся к холодильнику, Арамис расслабленно отпил «Перье» из горлышка, д’Артаньян закурил
        «Голуаз» - будучи патриотом, он бойкотировал американские и русские сигареты.
        Норди покашлял, и все навалились на стол.
        - Операция предстоит непростая… - проговорил полковник, расстилая по столешнице карту Центрального округа. - В Евразии вообще работать сложно, но не нами выбираются места действия…
        - В Сибирской республике тоже не сахар был, - высказался Граншан. - Народец там тот же, что и в России, но сибиряки… Они попроще, однако ж упёртые… Помните, мы из Новоенисейска тащили летуна?
        - Портос, - проворчал Туссен, - вечер воспоминаний будет позже. Ближе к делу.
        - Так точно, патрон! - отчеканил Эрве и вгрызся в бутерброд с курицей.
        - Это - карта Центрального округа. - Норди провёл рукой по карте. - Тут Москва, тут Дубна… и так далее. Люди, которые нам нужны, находились в Форт-Рузе - это русская боевая станция планетарной защиты…
        - Находились? - поднял бровь Коста Вальдес.
        - Да, я правильно употребил глагол в прошедшем времени. Двое из списка - Бирский и Гоцкало - бежали со станции. Почему - неизвестно, да нас это и не должно пока интересовать. Главное - куда они направятся! А путей у них немного, и все приведут в Королёв - это один из русских космических центров, и там проживает генерал Жданов, дома у которого скрываются другие двое, которых нам надо бы заполучить…
        - Возьмём всех скопом! - заёрзал Морис.
        - Если получится… - флегматично заметил Граншан.
        - Должно получиться! - сказал Коста.
        - Именно, - подтвердил Туссен. - Перемещаться будем… я бы выбрал самолёт или вертолёт напрокат, в Подмосковье множество аэроклубов, и проблем с техникой не предвидится. Морис, ты у нас авиатор, это по твоей части.
        - Нет проблем!
        - Найти и взять - тоже не вопрос, - тяжеловесно заметил Эрве, доев бутерброд. - А как будем доставлять их сюда, к нам? Лесными тропами?
        - Под водой, - сказал Норди. - Потом на дирижабль, и… В одно уютное местечко, где-то в дебрях Южной Америки. Теперь латинос и мы - «братья навек»… Наше дело - взять троих или четверых из заказанной пятёрки и доставить в Ялту. Туда доберёмся по воздуху, используем русский гаджет - они как раз испытывают новый летательный аппарат, стратосферный ракетоплан, а лётчик-испытатель падок до евро… Улавливаете? С ним договорятся без нас, а мы должны будем собраться вместе с добытыми учёными в тихом месте… Где-нибудь к югу от Москвы… Вот здесь, скажем, за Тулой. Подаём сигнал ракетоплану, он садится, берёт нас на борт - и через полчаса мы в Крыму. Двигаем в Ялту, надеваем акваланги… А в нейтральных водах нас уже будет ждать субмарина «Дениз».
        - Понятно… - протянул Морис.
        - А я недопонял, - сказал Коста. - Вы, патрон, говорили - троих-четверых. Так скольких конкретно? Троих или четверых?
        - Лучше пятерых, - сказал Туссен, - но пятый сейчас в космосе, и это отдельная тема. Достаточно и троих. Всё ясно?
        Он оглядел «мушкетёров». «Мушкетёры» молчали - Морис глотал минералку Коста докуривал третью, Эрве плотоядно косился на холодильник.
        - Тогда всем отдыхать и собираться. Часа через два вылетаем в Руасси - у нас утренний рейс до Москвы.
        Глава 26. Прогулка на яхте
        Евразия, Центральный округ, Королёв
        Рита вся испереживалась после похищения Тимофея. Думать об этом ЧП как об аресте она не могла - совесть не позволяла. Всегда законопослушная, Ефимова всё лето сталкивалась с грубейшими нарушениями основополагающих правил общежития и понятий справедливости.
        Девушка спустилась в сад, побродила меж дерев, унимая нехорошие предчувствия. Когда случается зло, память не питает душу благостными видениями, дарующими надежду. Нет, она ещё больнее уязвляет, кровенит, добавляет соли по вкусу - чтобы саднило и ныло…
        Тимка, Тимка… Правду ли он говорил, когда звал замуж? Может, просто не удержал нечаянную мысль, и та оборотилась в слова? Белое платье невесты… Шикарный лимузин… Пир горой, шампанское рекой… А она этого хочет? В том-то и вопрос… Ей всего двадцать пять, и прелести тихого семейного счастья пока не входят ни в одно из трёх заветных желаний Маргариты Николаевны Ефимовой. А чего ещё гражданке Ефимовой надо? Научных достижений? Званий? Ну, вопросов могло быть и побольше, она их себе не раз уже задавала, только ответов на них всё равно нет. Не знает толком гражданка Ефимова, чего ей надо. Да и не о том думает Маргарита Николаевна…
        Она добрела до ворот, где ошивалась парочка крепких десантников, Юра и Саша.
        - Мадемуазель! - донесся до неё добродушный голос с улицы.
        Рита оглянулась и увидела за воротами крепкого мужчину средних лет с конопатой хищной физиономией.
        - Маргарита Ефимова здесь проживает? - спросил он. - Не подскажете?
        - Справочная за углом! - отрезал Юра. - Гуляй!
        - Погоди, - остановила его Рита.
        Девушка подошла поближе, пытаясь угадать, из каковских говорящий, и не улавливая угрозы.
        - Я - Рита, - призналась она. - А зачем вам?
        - Да?! - обрадовался мужчина. - Ну, вот и славно! - и добавил заговорщицки: - Я от Тимофея.
        Ефимова вздрогнула и тут же расслабилась. И снова напряглась.
        - Где он? Он жив?!
        - Жив, жив! - успокоил её мужчина и замялся. - Как бы тут… или я к вам, или вы ко мне?
        - Заходите! - решительно сказала Рита и отворила калитку. Десантники поморщились только, но мешать нарушению дисциплины не стали.
        Мужчина спокойно зашёл, с любопытством оглядываясь.
        - Это дом генерала Жданова? - спросил он.
        - Да, да!
        - Тимофей просил передать вам… - сказал мужчина и полез во внутренний карман пиджака. Вытащил он почему-то не письмо, не записку даже, а маленький баллончик. Нажал пипочку, и голубоватый дым окутал Риту, гася свет. Криков, одиночных выстрелов и хрястких ударов девушка уже не расслышала.
        Очнулась она внезапно. Тело не помнило ни боли, ни насилия. Рита будто заснула и проснулась. Заснула у себя, а проснулась… Она привстала и огляделась. Комната, даже так - комнатка. Круглые окна по сторонам, через них на потолок падает световая сетка, отражённая с воды. Она на корабле? Девушка встала и покачнулась - не от слабости, просто пол повело вбок. Да, это корабль. Катер. Или теплоход. Она выглянула в иллюминатор. За ним сверкала вода, стелился узенький пляжик, грядами спускался лес.
        Хватаясь за стены, Рита дошла до двери и осторожно её потянула. Открыта!
        За дверью был невысокий трап и слышались голоса. Говорили на французском.
        - Ограничиться девушкой мы не можем, больше того, я вообще не понимаю, зачем таскать её с собой? Выкачать всё, что ей известно, и адью!
        - И бегать от русской полиции? Благодарю покорно!
        - Арамис, а что ты предлагаешь? Ты пока только критику разводишь! Это и я могу, на это любой способен. А план у тебя есть?
        - Надо искать предиктор! А для этого нужно побыстрее оказаться в этом Можайске.
        - Кстати, Портос, близ «этого Можайска» расположен посёлок Бородино… У тебя это название ни с чем не ассоциируется?
        «Надо же, - с лёгким изумлением подумала Рита, - и этим предиктор подай!» Французский она знала неплохо - все-таки восемь лет в школе с уклоном в великий, могучий галльский язык, наречие любвеобильных потаскунов и галантных хамов… Девушка усмехнулась и неторопливо поднялась наверх. Это был не теплоход. И не катер. Рита стояла на палубе яхты - огромный косой парус выдувался по ветру, креня мачту; позванивали натянутые штаги, тихо плескала вода, усами расходясь от острого форштевня. На крыше надстройки лежал плотный толстяк с копной курчавых волос, в безразмерных «боксёрских» трусах, и дул пиво из банки. Рядом с ним сидел худощавый молодчик в джинсах, отрезанных по колено, и задумчиво играл ножом - клинок так и вертелся у него между пальцев. Как пропеллер.
        Ещё один субчик - атлетический хомбре[Hombre (исп.) - человек, мужчина.] баскетбольного роста, сидел у руля и смотрел на воду. Был он несколько скособочен, на груди и спине расплывались громадные синяки. Уже знакомый Маргарите Ефимовой мужчина стоял на носу яхты и обозревал берега реки в бинокль.
        - Здравствуйте! - сказала Рита ледяным тоном и поджала губы. - Потрудитесь объяснить, что всё это значит?
        Буду играть дуру решила она. Мужикам это нравится.
        Все обернулись и посмотрели на неё - толстяк с улыбкой, худощавый с интересом, хомбре подмигнул, а мужчина на носу опустил бинокль и крикнул:
        - Как спалось?
        Под глазом его наливался ха-ароший фингал, свежие ссадины на костяшках и скулах отмечали последствия встречи с русским десантом.
        - Я задала вопрос! - упорствовала девушка.
        - Пустяки, мадемуазель, дело житейское! Прогуляетесь с нами, подышите свежим воздухом, загорите… А то что это - лето кончилось, а вы белы как снег! Нехорошо-с! Вы позволите называть вас Марго?
        - Кто вы такой? - спросила Рита.
        - Ах, зовите меня просто Туссен! - сказал он, жеманничая. Видимо, вживался в роль стареющего соблазнителя.
        - А просто Тузик можно? - рискнула Ефимова.
        Глаза Тузика блеснули.
        - Кусаетесь? - спросил он с пониманием. - Правильно. Тяпнешь разок и как будто полегчает, верно? А то загрызём мы вас, и вы даже кровушки нашей не вкусите!
        - Фу! - покривилась Рита. - Нужна мне ваша жижица… Вы на кого работаете?
        Туссен осклабился.
        - Мадемуазель! - пропел он. - Это совершенно не важно! И не притворяйтесь глупенькой очаровашкой - от вас за милю разит интеллектом.
        - Чего вы хотите? - сухо спросила Ефимова.
        - Ну, вы нам кое-что расскажете, кое-что покажете…
        - Это касается предиктора? - прямо спросила девушка.
        - Вы всё схватываете на лету, мадемуазель!
        Рита усмехнулась и точно рассчитанным движением перекинула волосы на спину.
        - Теперь я и сама вижу, - сказала она, - вы из Европы. Только европейцы могут сочетать в себе эту вот потрясающую наивность с изрядной долей нахальства. Вы хоть понимаете, что охотитесь в чужих угодьях? И что ЭрВэ вас не пожалует? Как встретит, так и… того… выше дерева стоячего?
        Туссен посерьёзнел.
        - А может, это у нас тактика такая? - сказал он, щупая её лицо цепкими глазками. - Нахальная?
        - Я вижу… Ваше счастье, что у ворот дежурили только двое.
        - А мы по двое на одного! - жизнерадостно сказал Туссен. - Ох и норовистые жеребятки в стойлах у генерала Жданова! Еле уложили впятером. - Поулыбавшись молча, он сменил тон и заговорил серьёзно: - Послушайте, Рита, я хочу, чтобы вы хотя бы на минуту отвлеклись от ваших переживаний. Я понимаю их, сочувствую даже, но я на задании и время для меня - всё. Да, мы хотим перехватить ваших друзей прежде, чем до них доберется ЭрВэ. Не из человеколюбия, разумеется, да и с чего бы мне любить этих ваших идиотов, задумавших на свою голову лишить Господа Бога монополии на всеведение? Да хорошо б ещё было, если только на свою голову. А то ведь и на наши, нахальные и наивные европейские головы! Или вы думаете, что ваши правители обременены высокими идеалами и безупречными морально-этическими нормативами? И не позволят себе воспользоваться знанием будущего? Ещё как позволят! И чего нам ждать от них? А? Поймите вы, юная пионерочка, мы просто-напросто защищаемся. Выстраиваем оборону от будущего произвола!
        - Да-да! - с пониманием закивала Рита. - А как только слямзите предиктор, сразу перейдёте в наступление. Ужу кого-кого, а у вас этика в большо-ом дефиците!
        Туссен вздохнул.
        - Ладно, - сказал он, - не поддаётесь вы искушению классового врага и вероятного противника, и чёрт с вами. Слушайте новости. Вы хоть в курсе, что ваши друзья… э-э… Бирский и Гокало… нет… как? Гоцкало! Так вот, они бежали из Форт-Рузы и сейчас скрываются. Мы пока на Москве-реке, поднимемся по ней, докуда можно. В ближнем Подмосковье пересядем на самолет. Есть там один аэродромчик… И полетим ваших друзей спасать. Да, Риточка, спасать! Это эрвистам трупы подавай, а нам нужны живые, чтоб говорить могли. Творить! Не будет у них предиктора - ладно, переживём. Лишь бы головы были на месте! Построят другой. У нас!
        - А если они откажутся? - с интересом спросила девушка. Странно ей было. С ней говорил враг, она это понимала. Но это был не тот враг, которого уничтожают, ежели он не сдаётся, не гадина, которую так и тянет давануть.
        - Не откажутся, - усмехнулся Туссен. - У вас есть мудрое присловье, определяющее обращение с новобранцами: «Не можешь? Научим! Не хочешь? Заставим!» Ясно?
        - Как день! - буркнула Рита и подумала, что вступает в борьбу, где мышцами не поможешь и хитростью не возьмешь. Одна надежда - на прущий из неё интеллект…
        Вожак скомандовал по-французски, и атлетический хомбре быстро убрал парус. Потом и телескопическая мачта сложилась. На корме глухо взревели мощные моторы, и яхта, задирая нос, помчалась по Москве-реке. «Тимка… - заныла про себя Рита. - Где ты, Тимка? Тимочка, как мне плохо без тебя, одной!.. Тима-а!»
        Глава 27. Синие пропасти
        Центральный округ, Можайский уезд, Александровка
        Бирский лёг рано, а встал поздно - на часах было полодиннадцатого. Повертевшись, поскрипев пружинами, он перепробовал все положения и сел. Хватит валяться!
        - Гоцкало! - позвал он. - Печку давишь, зараза?
        Сергей, спавший на печи, откликнулся:
        - Ой, а сам-то? Бедная изнасилованная кровать!
        Весело препираясь, будто на пикнике, они встали и осторожно вышли на крыльцо. Забор и могучие ворота прикрывали дом с улицы, за двориком стояли хлев и сарай, оба пустые, а за маленьким - соток десять - сенокосом врастала в землю банька из почерневших брёвен-кругляков, крытая тёсом, как и сама изба.
        Запахи, струившиеся по-над двором, были прекрасны и упоительны - душисто пахла малина, накатывал аромат сена и увядавшей травы, струился дух волглого дерева, распаренных веников, резковатого кваску Хорошо!
        - Ну, что? - бодро сказал Михаил. - Уберись пока в доме, а я траву скошу.
        - Коси, коса, пока роса! - заметил Гоцкало с глубокомыслием. - Косарь нашёлся… Ты хоть знаешь, как это орудие в руках держат?
        - Разберёмся! - по-прежнему бодро сказал Бирский и отправился в сарай за косой. Взяв сельхозинвентарь в руки, Бирский примерялся и так, и этак, вспоминая фильмы, где крестьяне орудовали этой загогулиной. И вроде как сообразил, что к чему. Гордо выйдя во двор, он лихо махнул косой, со звонким шуршанием срезая верхушки трав.
        - Вы её ниже держали бы, чтобы пяточкой! - послышался чей-то нежный голосок, и Бирский вздрогнул. Оглянулся и почувствовал «сердечный укол». На него смотрела девушка в простом сарафане, да и не надо было ей другой наряд примерять, так ей шёл этот. Девушка была на диво хороша - высокая, стройная, но не тонкая, а сильная, с широкими бёдрами и крутым бюстом. Дева могла бы показаться курбатенькой, но пышные объёмы искупала тоненькая талия, худо спрятанная под прямым покроем. Золотистые волосы были заплетены в косу, перекинутую на грудь, розовые щёчки холмиками поднимались к синим глазищам, маленький носик смешно морщился, а красивого очерка припухшие губки плохо удерживали рвавшуюся радость. Ей бы Василису Прекрасную играть, подумал Бирский. Или Марью-Искусницу…
        - Правда? - лукаво спросила девушка, и Михаил понял, что потаённые слова он выразил всуе.
        - Правда… - пробормотал он. - Здравствуйте…
        - Здравствуйте, здравствуйте! - легко заговорила девушка. - Меня Наташа зовут, я бабы Анина внучка. Вообще-то я учусь, но пока каникулы, я тут.
        - И правильно! - с жаром заговорил Бирский. - А то б так и не узнал, что… - Он потерялся, слова позабылись, и спас его рефлекс знакомства. Он представился: - Миша!
        - Будем знакомы, Миша! - засмеялась Наташа.
        - А это - Сергей! - указал Бирский на Гоцкало, вышедшего на крыльцо с веником и совком в руках.
        - Вы из Москвы? - полюбопытствовала бабы Анина внучка.
        - Да, - признался Михаил, отмахиваясь в душе от жестов Гоцкало, предостерегавшего с крыльца. - Мы учёные. А на кого вы учитесь?
        - Я в МВТУ, - сказала девушка с тайной гордостью, - на третьем курсе. Нанотехнология.
        - Наш человек! - сказал Сергей. - Заходите. Мы вам компот откроем, у нас его много!
        - Ой, я ж совсем забыла! - подхватилась девушка.
        - Не уходите! - взмолился Бирский внезапно.
        Наташа глянула на него, вспыхнула и сказала:
        - Да нет, я быстро, схожу только, молока вам принесу… И хлеба свежего!
        - Богиня! - умильно молвил Гоцкало.
        Михаил смолчал. Пятясь, он вернулся в дом, нащупал скрипучий стул, сел. И всё это время смотрел не отрываясь, как Наташа спускается с крыльца, как покачиваются крутые бедра, как перекатывается то левая, то правая ягодица, как меняют вектор складки на сарафанчике, и ловил себя на том, что улыбается - глупейшей улыбкой отрока, влюбившегося в одноклассницу. И зря он не верил в любовь с первого взгляда… Ещё и спорил с Риткой, насмехался над «романтическими бреднями» и
        «сопливыми сантиментами»… Хотя… откуда ему знать, что это то самое? Что это любовь кружила над ним, и вот выбрала себе добычу, и напала на него, закогтила миокард… Господи, да какая ему, в сущности, разница - любовь это, не любовь? Он испытывает томительные и сладкие ощущения, его полнит счастье нахождения объекта амурных фантазий в пределах видимости, и тёплая, тёмная бездна разверзается под ним, когда Наташа приближается. Чем ближе, тем глубже… И пусть… Как это у Миронова?
        У пропастей синих стою.
        Куда я сейчас упаду?
        В траву, что растёт на краю?
        А может, дно бездны найду?

* * *
        Конца он не помнит, жалко. Там было что-то вроде: «Спасённому - листик травы, упавшему - синий цветок!» Лично он с радостью бы упал…
        Наташа вернулась и принесла с собой двухлитровый глечик с молоком и румяный каравай.
        - Только давайте втроём, - попросил Бирский. - Ладно?
        - Ладно! - засмеялась девушка.
        Они сели и стали завтракать - ломали тёплый, сладкий хлеб и запивали его ещё не остывшим молоком.
        - Баба Аня как чувствовала, - болтала гостья, - говорила, что вряд ли вы рано встанете. И точно!
        Михаил ничего не говорил. Он блаженствовал.
        - Вы тут долго будете? - спросила Наташа. - У меня машина, мы бы вместе уехали.
        Бирский отчаянно запереживал, а Гоцкало сказал со смущением:
        - Боюсь, что мы уедем уже сегодня… Вернее, уйдём.
        - Да? - огорчилась девушка. - Жалко… Вам по работе, да?
        Сергей повернулся к Михаилу и пнул его под столом ногой.
        - Всё ужасно плохо, Наташа, - тихо проговорил начальник проекта, не обращая внимания на выходки подчинённого. - Больше всего в жизни я хочу остаться здесь и уехать с вами на машине. Но я не могу. И вообще… - поборовшись с собой, он добавил: - Наташа, вам опасно быть с нами.
        - Нас ищут, - буркнул Сергей и ожесточённо рванул кусочек от каравая.
        - Но вы не могли сделать ничего плохого! - убеждённо сказала Наташа. - Я же вижу!
        - Да мы и не делали, - пожал плечами Гоцкало.
        Бирский, не вытерпев, выложил девушке историю их злоключений - давясь фактами, морщась от эпитетов. Внучка бабы Ани была потрясена.
        - Бедненькие… - прошептала она, сжимая ладонями щёки. - И что же теперь делать?
        - Не знаю, Наташенька… - вздохнул Михаил. - Но мы так привыкли убегать, что вот я сижу, а у меня спина деревенеет - всё чудится, что окружают и вот-вот схватят… Когда бежишь, хоть видимость спасения остаётся, кругом много путей отступления. Адом… Он как ловушка, как западня.
        - Мы не сию минуту уйдём, - сказал Сергей. - Лично я, пока в баньку не схожу, шагу никуда не ступлю. Хватит! Я уже насквозь провонялся!
        - Правильно! - обрадовалась Наташа. - А я вам постираю! У нас стиралка есть.
        Бирский вяло запротестовал, но девушка смотрела так умильно, что он совершенно разрыхлел душою, как мякиш в молоке.
        Гоцкало подхватил совок и веник - навести чистоту в бане, а Михаилу велел наносить дров и всего, что сии дрова заменить сможет. Бирский безропотно подчинился. Дров, сложенных в поленницу, хватало, правда, многие поленья успели подгнить и сыпались трухой, но горят, и ладно.
        Наносив воды из колодца во вмурованный котел, начальник, доктор, лауреат и прочая, и прочая, и прочая, растопил печку. С первой попытки это у него плоховато получилось - вьюшку забыл открыть, но потом дело пошло. Огонь в топке загудел, тяга была хорошая, и тепло мягко повалило от каменки, нагревая баньку.
        Работа убавила Бирскому отчаяния. Руки, занятые простой и монотонной работой, не требующей особого интеллекта, как ни странно, мешали мозгу мыслить. И страдать сердцу. Ох уж эти хомо сапиенсы! Любят они причинять себе мучения. Ну, повстречал ты девушку своей мечты, и что? Ну, расстаёшься с ней в тот же самый день. И что?! А ничего, угрюмо думал Михаил. Совершенно ничего! Ни сейчас, ни в будущем. Вот нагрянут эрвисты доконать его, приставят дуло к голове, а что той голове вспомнить? Абитуру, общагу, аспирантуру, диссертацию? Хорош набор, нечего сказать! Всё, что нужно для счастья - кроме самого счастья. Кроме Наташи…
        Бирский пошурудил кочергой жаркие уголья, подкинул дров и закрыл дверку. Вода нагрелась, можно мыться… И сваливать. Бросать всё, рвать едва протянутые ниточки, выдирать их с нервами, с сукровицей…
        Он вышел во двор и остановился. По двору бродила рыжая корова, позванивая колокольцем, за нею присматривала Наташа с хворостиной.
        - Пастушка младая… - осклабился Гоцкало и заторопился. - Я пошёл мыться, вода уже горячая!
        Михаил едва заметил Сергея. Наташа увидела Бирского и крикнула:
        - Я тут, у вас, Марту попасу! Тут травка зелёненькая ещё! А вы раздевайтесь, я постирать возьму!
        Улыбающийся Михаил кивнул только, будто поклон отвесил. Оставив всю одежду в предбаннике, он шагнул в маленькую низкую дверь и окунулся во влажную горячую духоту. Гоцкало, даром что хохол, остервенело хлестался веником в парной, покряхтывал только. Напарившись, он окатил себя из ушата и, довольно стеная, выбрался вон, кутая тощие чресла полотенцем. Наташа, впрочем, и внимания не обратила на Сергея, ковылявшего по стерне и издававшего шипящие звуки. Бирский вздохнул и принялся вяло натираться мылом душистым. Всё земное есть тщета…
        Дверь опять хлопнула, запуская порыв не горячего, а обычного тёплого воздуха с улицы, воспринимавшегося зябким.
        - Вам спинку потереть? - грянул с небес ласковый голос, и Михаил обомлел, узрев Наташу подле себя, голую и босую. Всё, что сарафан подчёркивал, оказалось ещё чеканней и выпуклей, всё, что скрывали его складки, радовало глаз крутизной изгиба, глубиной западин и мягкой гладью.
        - Это было наитие! - призналась девушка, алея щеками.
        Бирский только головой покачал.
        - Вы лучше всех! - сказал он убеждённо и коснулся груди девушки. Касание обожгло его и словно зарядило от поверхностного натяжения.
        - Никакого секса! - предупредила Наташа. - Ладно?
        - Ладно! - с восторгом согласился Михаил. - Да мне просто видеть вас - уже наслаждение! Оно меня переполняет. Всего! Наташа! - сказал он в порыве. - Я вас люблю! Тс-с! Ничего не говорите! Я знаю, что это глупо, смешно даже - вот так, на третий час знакомства говорить о любви и в страсти признаваться! Но вот я уйду и оставлю вас, и… и… я не знаю, что стану делать! Как жить? Нет, если всё кончится хорошо и мы уцелеем, я обязательно разыщу вас. Год буду искать, но найду! Но… Господи, Наташа, уже столько смертей позади, что я просто боюсь с кем-то расставаться! Так и ждёшь, что первая встреча окажется последней… вы только не подумайте, что я пытаюсь вам понравиться, прикинуться этаким несчастненьким, нет. Я говорю то, что чувствую сейчас, и ни врать, ни притворяться пока не способен. Пока! Мне просто очень хочется донести до вас то, чему вы сами стали причиной - мою любовь… Я люблю вас и хочу, чтобы вы знали об этом, Наташа…
        Девушка молча подошла к нему и положила ему ладони на грудь. Бирский с удивлением ощущал себя и уже начинал сомневаться - на Земле ли он или где-то гораздо выше. Наташа гладила его по лицу и шептала, что верит, что рада, что ей очень приятны и слова его, и чувство, и он сам…
        - Всё будет хорошо… - выговаривали её губы. - Вот увидишь… Ещё целый час всё будет хорошо, потому что стиралка ещё не выполнила программу, а ей надо и сушить, и гладить… и только потом…
        Михаил слушал Наташин шёпот, впитывал его, вбирал в себя, вдыхал запах её волос, касаясь шелковистого и мягкого.
        - Только кто тебе сказал, глупый, - тихо сказала девушка, - что я с тобой расстанусь? Нетушки… Я пойду с тобой, с вами…
        - Это опасно, Наташенька! - выплыл Бирский из нирваны. - Правда!
        - Я верю! - проворковала девушка. - Ну и что? Все мы внезапно смертны. Что будет, то и будет… но мне почему-то кажется - всё будет хорошо…
        Наташа закинула ему руки за шею, опуская трепещущие ресницы, и губами нашла его рот, словно снимая поцелуем заклятие, и Бирский ответил девушке, и ощутил на щеке её опаляющее дыхание, и то, как приятно вдавливаются отвердевшие соски, и прерывистые сокращения сердец, и сладостный опустошающий провал…
        Глава 28. «Рой»
        - Я хочу собрать свою команду - заявил Тимофей, - из профи, типа спецназовцев или ребят из «Альфы». Деньги у меня есть, куплю и оплачу всё, что надо и сколько надо.
        - Риту искать? - уточнил Сенько.
        - Её… Поможете, Алексей Дмитрич?
        - А то! - расплылся Савельев. - Считайте, что у вас лучшая опергруппа в мире и его окрестностях!
        - А меня возьмёте? - потянул руку Сенько.
        - И меня! - спохватился Гияттулин.
        - Беру! - успокоил обоих Тимофей.
        Кнуров с ходу развил бурную деятельность. Цель была сформулирована предельно чётко и просто - найти и спасти.
        Средства для этого у акционера «Росинтеля» нашлись. Сам Кнуров и близко к банкам не подходил, посылал доверенных, и не просто людей проверенных, а им же назначенных руководить холдинговыми фирмами-однодневками. И «проверенные доверенные» снимали деньги с его счёта - якобы на расширение производства, - тащили в дом генерала Жданова и тратили, тратили, тратили… Брали новейшие образчики стрелкового оружия, комплекты лёгкой брони, спецаппаратуру. Взяли в лизинг два скоростных вертолета «Анатра».
        Отличные машины, покрытые ещё не рассекреченной пласт-броней и достаточно вместительные, чтобы с минимумом комфорта перебросить команду осназа.
        С осназом здорово помогли Жданов и Савельев. Генерал привёл на смотрины шестерых здоровых, ладных крепышей из ВДВ. Савельев мобилизовал четырёх молчаливых офицеров. Двое из них состояли в спецотряде «Вымпел», весь свет исколесили, искали, находили и уничтожали на месте террористов и прочих, кого wanted and listed. А другая парочка служила в отряде «Альфа», прошла огонь и воду, только что медных труб услыхать не сподобилась - не та у «альфовцев» была работа, чтобы о ней трубить.
        А тут и Ершов подмог - прислал в Королёв четырёх космических пехотинцев, тренированных, как космонавты, наученных десантироваться с кораблей орбитального базирования и вступать в бой там, где приземлялся модуль - хоть в джунглях, хоть во льдах Антарктиды.
        Тимофей был очень доволен новобранцами и зачислил всех.
        Но главную свою надежду Кнуров возлагал на малых сих, на микроинформаторы, туча которых вилась над Подмосковьем, а отдельные шлейфы подтягивались со всего света. Полного управления «Роем» Тимофей добиться не мог, Гоцкало успел сообщить ему всего несколько кодов, но и это было удачей. С этим можно было начинать работать, вычислять прочие шифры связи, а помогал в этом новенький ИТУ, реквизированный в секретной тюрьме РВ, где Кнуров отсидел целых трое суток.
        Был поздний вечер. Тимофей расположился за пультом терминала и перебирал агентно-базированные алгоритмы - побуждал микроулавливателей искать Маргариту Ефимову.
        Хитрые программки для мультиагентных сетей, созданные на основе поведения пчелиного роя, позволяли управлять микроинформаторами так, как будто они были единым целым.
        - Хороша штучка! - хмыкнул из-за плеча Кнурова генерал.
        - Как в президенты выбьетесь, - сказал Тимофей, - а я пролезу в совет директоров
        «Росинтеля», закажете мне большую партию. Наштампую для родимого государства этих микро-шпионов… за наличку!
        - Ну, ты своего не упустишь! - ухмыльнулся Жданов. - Ладно, договорились. У тебя голова ещё не заболела от этого калейдоскопа?
        Перед Кнуровым светились экраны-кубы в два ряда, картинки на них сменялись, утомляя глаз стробоскопическим мельтешением, и чего только они не показывали! Лес на обочине, полыхание цветовых пятен на дискотеке, грязную посуду и мужика в майке, девушку, выговаривавшую бойфренду по телефону, озабоченную мать семейства, перекособоченную под тяжестью дамской сумки-чувала, пустой двор и двух котов, не поделивших территорию, пацаненка на велике… Много чего они демонстрировали, но пока что ни одно изображение не сходилось с образом Гоцкало, и ИТУ трудолюбиво тасовал сигналы с микроинформаторов.
        - Рябит… - вздохнул Тимофей. - А что делать?
        - Дашку не видел, случайно? - вырвалось у генерала.
        - Нет, - виновато сказал Кнуров. - Но мы её обязательно спасём!
        Жданов выдавил на лицо улыбку…
        Повезло инженеру-программисту в полдвенадцатого. Один из экранов мигнул, и картинка с него перебросилась на все остальные. ИТУ вежливо дринькнул звоночком: внимание!
        Тимофей вздрогнул и приник к экранам. На них, освещённая фарами, двигалась Рита. Руки у неё были связаны, лицо выглядело хмурым и недобрым.
        Кнуров автоматически вжал клавишу, и микроинформатор пошёл на контакт. Изображение девушки выросло, заняло весь экран и провернулось. Теперь улавливатель информации, подработав микрофибриллами, засел в декольте Маргариты Николаевны и передавал то, что открывалось взгляду девушки.
        Силёнок, чтобы передавать изображение самому, у микро-информатора не хватило бы, конечно, но для того и «Рой». Неразличимые глазом собиратели информации выстраивались в «цепочки», «цепочки» компоновались в «сборки» и совместными усилиями слали сигнал.
        Затаив дыхание, Тимофей следил за прыгавшим изображением. Лагерь какой-то… Палатки, машины… Седой человек с мужественной мордой курит сигарету и лениво переговаривается. Тима усилил громкость. Седой говорил на французском. Так-так, уже теплее…
        Риту повернули и ввели под полог палатки. Там было светло, под ногами пузырились надувные матрасы.
        Чей-то резкий голос выговорил какую-то команду, судя по времени - «Спать!» - и свет погас. Только смутные тени шевелились в потёмках и глухо доносились голоса.
        Тимофей защёлкал клавишами. На экран, поверх изображения, полезла индикация, замелькали цифры координат. Да это рядом совсем, в сторону Тулы!
        Кнуров сорвался с места, опрокидывая стул, и вылетел в гостиную.
        - Подъём! - заорал он весело. - Тревога! Я её нашёл!
        Глава 29. Игры на чужом поле
1
        Туссен Норди посадил самолёт на поле можайского аэроклуба. Пронзительно свистя турбинами, «Сухой» откатился к дальним ангарам и замер, качнув носом. Заглушил двигатели - будто воздух спускали из гигантского воздушного шарика. Туссен отстегнулся и вышел в салон. Там, развалясь в креслах, обитали Эрве и Коста - Мориса-Арамиса оставили в лагере под Тулой сторожить мадемуазель Марго.
        - Портос, д’Артаньян - за мной!
        Спрыгнув на бетонку, полковник вразвалочку прошёл в тень ангара и уже там достал из кармана фото.
        - Запомните этих людей, - сказал он. - Вот Тимофей Кнуров, он у них программист. Это - Сергей Гоцкало, какой-то старший оператор-информатор, кто это такой, не знаю даже… Это - Михаил Бирский, генератор идей, теоретик и главный конструктор, начальник проекта «Гото». Их и будем брать. Кнуров далеко, а эти где-то здесь. Надо будет бабкам показывать фото и спрашивать - типа, друзей ищем, в дороге разминулись. Бабки - народ ушлый, мигом смекнут, что мы из «органов». У русских память долгая… Пошли.
        До деревни доехали на электробусе, сошли в центре, напротив земской управы. На другой стороне маленькой площади уютно белел колоннами особнячок, где разместился полицейский участок. Сквозь зелень сквера проглядывал памятник героям афганской войны, а поодаль соседствовали электробусная станция и мотель.
        - Вряд ли они в центре остановятся, - лениво предположил Портос. - Я бы на их месте по окраинам прятался…
        - Вот там и порыщем… - сказал Туссен. - Коста, слетай в мотель, возьмёшь напрокат машину…
        Одно хорошо в деревнях - они быстро кончаются. Только начнёшь уставать от ходьбы, а уже всё, улица пройдена, можно посидеть и подумать.
        Всё Заречье с его многоэтажками Норди исключил сразу. Старую Александровку они поделили между собой на три части и начали «чёс». Улица Прямая досталась Портосу - Эрве Граншану.
        Неширокая, заросшая травой, улица была зажата высокими могучими заборами, за которыми давились грубым лаем волкодавы. Над оградами-частоколами только крыши выглядывали и тарелки антенн, да ещё деревья. Во дворы вели титанические ворота, в любые из них спокойно мог проехать большегрузный самосвал.
        Странно было Портосу видеть этакие фортификационные нравы. Привыкший к низеньким оградкам - лишь бы собачки газон не помяли, да к «французским окнам», он с трудом усваивал парадоксы Евразии, якобы коллективистской. Отчего же такая закрытость и тяга к полной изоляции? И чего в загадочной русской душе всё-таки больше - индивидуального или общинного? Поди, разберись…
        Стучась в калитки, он встречал недоверчивых александровцев и показывал фото Бирского и Гоцкало, выговаривая заученную русскую фразу:
        - Видели этих граждан? Где они, не скажете?
        В шести домах хозяева, почёсываясь и пожимая плечами, мотали головами или руки разводили - жест, понятный без перевода.
        А в седьмом доме ему повезло - пожилая дама в чёрном платье, с седыми буклями, только глянула на фотки и радостно закивала: видела, видела таковских!
        - Где они, не скажете? - старательно повторил Портос.
        Старушка с готовностью указала на дом, что стоял напротив.
        Француз широко улыбнулся и поцеловал даме ручку, похожую на куриную лапку. Старушенция была очарована.
        А Эрве, схоронившись за телефонной будкой, даванул на радиофоне синюю кнопочку - срочный сбор. Минут через пять подтянулись Туссен с Костой.
        - Они тут! - просиял Портос. - Четвёртый дом с угла, на той стороне. Вон, где дерево высокое!
        - Так, - решил Норди. - Коста, машина далеко?
        - Рядом!
        - Подгоняешь сюда. Портос, пошли, будем брать.
        Оглянувшись, Туссен толкнул калитку указанного дома и вошёл во двор. Двор выглядел запущенным, а дом - брошенным. Правда, корова паслась на травке, но воротина была приоткрыта - вероятно, соседская буренка решила оскоромиться.
        - Я в дом, - тихо сказал полковник, - ты на крыльце дежуришь.
        Граншан кивнул. Норди ладонью толкнул дверь - та без скрипа пошла открываться. В сенях было пыльно, видимо, кто-то пытался справиться с уборкой, но недостаточно рьяно. Туссен, не прячась, прошагал в комнату и увидел молодого парня, сочетавшего приятное с полезным - тот вытирал полотенцем мокрые волосы и при этом напевал.
        - Привет, Гоцкало! - воскликнул полковник.
        Парень очень удивился, вздрогнул, сдёргивая полотенце. Обернулся (точно, Гоцкало!) и нарвался на хитрый удар кончиками пальцев. Напряжённое тело оператора-информатора обмякло и стало оседать. Туссен не допустил, чтобы мокрые волосы испачкались заново - подхватил и повёл Гоцкало к выходу. На крыльце к нему подскочил Портос.
        - Проверь дом, - отрывисто сказал Норди и повёл Сергея на улицу. Вернее, поволок, перебросив руку парня себе за шею. Тот безвольно мотал вымытой головой, постанывал и даже пытался ругаться.
        На улице уже ждал Коста с машиной. Усадив Гоцкало на задний диван, Вальдес с Граншаном уселись туда же, а Туссен упал на водительское сиденье.
        - Пусто? - спросил он Портоса и завёл двигатель.
        - Пусто, - прогудел Эрве. - В доме никого, вокруг никого, в сарае - охапка дров.
        - У меня такое ощущение, - пробормотал полковник, - что я упустил какую-то деталь… Вот что, Коста… Ты, я вижу, недоволен своим неучастием?
        - Есть немного… - скромно признался Вальдес.
        - Тогда засядешь в доме и покараулишь этого… как его… Бирского. Захватишь - труби, и мы за вами.
        - Есть! - повеселел д’Артаньян и выскользнул из машины.

2
        Бирский нежился под взглядом Наташи и таял от любви. Словно за все годы случайных и ненужных связей, науки, науки и ещё раз науки, он накопил в себе мощный заряд нежности и теперь расходовал его на любимую. Михаил часто дышал, унимая сердцебиение, и не верил своему счастью. Не бывает же так, думал он, чтобы ему одному - и так много. Всё - и сразу!
        Девушка сидела рядом, ласковая и удовлетворенная. Михаил неуверенно обнял её, и Наташа покорно прижалась к нему, поцеловала в грудь, погладила ладонью живот и ниже. Нет, так не должно быть! - обжёг его момент счастья. Но вот же оно!
        - Что-то Гоцкало не слыхать… - пробормотала девушка.
        - Гоцкало? - переспросил Бирский. А, это тот старший оператор-информатор…
        Наташа поднялась с полка, потянулась и прошла ломающимся шагом к двери. И отшатнулась.
        - Там Гоцкало… - прошептала она, оглядываясь. - Его уводят!
        Михаил моментом пришёл в себя и подскочил к окну. Да, седоватый, крепкий мужик волочил Сергея, почти нёс его. За ним с крыльца спускался парень помоложе, плотный и широкий, с курчавой гривой волос.
        - Пригнись! - велела Наташа. - Кто это?
        - Кабы знать… Не похожи они на эрвистов, те все в шлемах дав бронях…
        Двое вышли на улицу, унося Гоцкало.
        - Пошли! - дёрнулся Бирский.
        - Нет! - удержала его девушка. - Смотри!
        В калитку вошёл третий, помоложе своих коллег. Постоял, покрутился по двору и скрылся в доме. Но что-то всех троих объединяло - упругость и пружинистость в движениях, украдка, рассчитанные и точные жесты, вздёрнутость какая-то.
        - Побежали! - скомандовала Наташа. - У меня машина во дворе!
        Выскользнув из бани, они побежали, двое голых и беззащитных. Бирский чесал по траве, ощущая подошвами шёлковое касание травки и покалывание стерни. Покосился на девушку, на то, как мелькают стройные ноги и подпрыгивают груди, и чуть не полетел наземь, споткнувшись об одуванище. С улицы донёсся шум запущенного двигателя, перетекший в равномерное урчание, прерываемое качанием на ухабах.
        Изба хранила тишину засады. Наташа выскочила на улицу, Михаил, ужаснувшись - вдруг увидят?! - кинулся следом. Вместе они перебежали дорогу, топая по тёплой пыли, и запрыгнули во двор к бабе Ане. Девушка кинулась к маленькому синему «пежо», как была, села за руль. Бирский, углядев сохнущую одежду - серую фланелевую рубашку, мягкие штаны и сарафан, - сорвал её, смял в ком и прыгнул на переднее сиденье.
        - Пристегнись! - быстро сказала девушка, заводя мотор.
        Машина сыто заурчала. Наташа подогнала «пежо» к воротам, отворила их бампером и вывернула налево. Справа мелькнула тень - кто-то выскочил из ворот. Бирский оглянулся - тот самый, молодой! Вскинул пистолет, прицелился, но не стал стрелять. Достал что-то из кармана, наверное, радиофон… «Пежо» свернул в переулок, и Михаил сосредоточился на дороге.
        - Куда они могли поехать? - крикнула Наташа.
        - Гони в центр! Они или на фривей подадутся, или в аэропорт.
        Девушка завертела рулем, и машина, взрёвывая движком, запрыгала по вымоинам. Бирский вытащил из кома сарафан, но предлагать не стал - заругается ещё… Погоня всё-таки! Не сказать, что он был лицемером и любителем приличий. Нет, ему даже нравилась голая Наташа за рулём - это так волнующе выглядело… Но вдруг люди увидят? Что-нибудь не то подумают…
        Машина вырвалась на гладкое шоссе и торжествующе взревела мотором. Впереди мчался белый фургончик с эмблемой автопроката.
        - Это, наверное, те! - крикнул Бирский. - Я заметил, как что-то белое мелькнуло!
        - Я тоже!
        Фургон мчался в аэропорт, но терминал миновал, покатил дальше, пока не свернул к ВПП аэроклуба. Перед шлагбаумом Наташа затормозила. Да и что толку гнать? И отсюда было хорошо видно, как фургончик подогнали к самолёту административного класса - какой-то модели «Сухого», - все спешно выгрузились и поднялись в салон. Турбины глухо засвистели, «сушка» плавно двинулась по полосе, побежала, набирая скорость. Пятнадцать ударов сердца - и тихий гром прокатился кругом. Самолёт пронёсся над вышкой диспетчерской, набирая высоту.
        - Ушли… - пробормотала девушка, подавшись вперёд и выглядывая из-под зеркальца заднего обзора. Бирский внимательно разглядывал Наташину грудь, лёгшую на руль.
        - Улетели… - сказал Михаил.
        - Мне одеться? - улыбнулась Наташа, поймав его взгляд.
        - Не знаю… - признался Бирский.
        Девушка игриво рассмеялась и натянула сарафан. Михаил кое-как влез в мятые штаны.
        - Что дальше? - спросила Наташа, будто передавая командование ему.
        Бирский не торопился. Не скажешь же - «понятия не имею»!
        - Надо связаться со Ждановым, - решил он. - Предупредить. И ещё узнать, откуда этот «Сухой» взялся. Местный он или прилетел?
        В аэроклубе никто ничего не знал или не хотел отвечать. Михаил разговорил дедка-сторожа за пять рублей, и дедок выдал кучу информации: «Сухой»-то? А из Москвы сегодня прилетел, с утра стоит. Трое с него в деревню подались, чернявые, и всё не по-нашему балакают, кавказцы, что ли…
        Отбившись от болтливого сторожа, Бирский с Наташей вернулись в машину. Переглянулись.
        - В Москву? - спросила девушка.
        - В столицу мне нельзя, - покачал головой Михаил. - Да и «Сухой» не на Красную же площадь садиться будет. Номер записала?
        Наташа кивнула и показала ладонь.
        - Спросим на месте, - решил Бирский, - если самолет обратно вернулся, то куда-то под Москву. Найдём!
        Наташа потянулась к нему и поцеловала. Михаил залучился. «Зачем мне Нобелевская премия, ордена и мировая известность? - подумал он. - Всё, что мне надо, сидит рядом и вертит руль!»
        Глава 30. В Москву
        Борден Чантри очень удивлялся реакции местных жителей, когда он и его парни обходили дома Александровки. Людям показывали фотографии Кнурова, Бирского и компании, а те раздражались почему-то, приходили в негодование, злились, обижались даже. Странная реакция. Один дед всё высматривал за их спинами телевизионщиков с передачи «Скрытая камера» и заранее хихикал, а мужик, вышедший в пижаме и с бутылкой пива в руке, очень вдумчиво и раздельно послал их всех очень далеко и надолго.
        И только пожилая леди с Прямой улицы хоть и разозлилась ужасно, но все же внесла толику ясности. Она раскричалась, когда Чантри с улыбкой показал ей фото Бирского, и заявила, что это уже форменное издевательство, и что уже приходили товарищи из
        «вашей вонючей Конторы», и мало того, что эти люди на фото уже пострадали от ваших домогательств, так теперь ещё из-за вас и внучка сбежала!
        - Кто-то нас уже опередил, - сделал вывод Макон Фаллон.
        - Она сказала, что Бирский с этим… Гокалой, жили напротив, - сказал Расс Неверс. - Надо посмотреть.
        И они пошли посмотреть. Смотреть в общем-то было не на что - во дворе никого, кроме лежавшей, мерно жевавшей коровы. Дом тоже был пуст. На столе в разбитой тарелке лежали три окурка - два от сигарет «Дукат» и один от «Голуаз».
        - На чердаке чисто! - крикнул Фаллон, спускаясь с лестницы.
        Рэдиган слазил в подпол, но и там ничего, кроме солений и компотов, не сыскал.
        - Ох уж эти русские! - пренебрежительно выразился он, поднимаясь наверх и отряхиваясь. - Лень им лишний амеро заработать, чтобы купить компот в магазине. Нет, они лучше сами будут консервы делать!
        Из города вернулся Батч Хоган и привёз интересные новости.
        - Короче, шеф, - доложил он, - те, кто тут побывал, брали напрокат машину, она записана на имя Коста Вальдеса. Белый фургон. Машину они оставили, как и договаривались, в аэропорту, откуда улетели на арендованном самолете. Арендовал некто Туссен Норди.
        - Европейцы, значит… - протянул Чантри. - Вон оно что… Так, хорошо, что пришёл. Ты немного по-русски лопочешь, пройдись с парнями по соседям и поспрашивай, кто сюда наведывался вчера или сегодня.
        - Сегодня, - перебил его Неверс. - Извините, шеф. Просто я смотрел - в бане у них вода ещё горячая, с вечера она бы остыла.
        - Ясно. Так и спрашивайте тогда - кого они тут видели сегодня, кто приезжал на белом фургоне, сколько их было и сколько уехало. Давай!
        Чантри еле сдерживался. Надо же, обошли его эти европейцы! Ах ты, шелупонь старосветская… Ну, ладно, в первом тайме вы нас обставили. Ничего, отыграемся ещё!
        Через полчаса ребята собрались на крыльце. Соседи видели мало. Да, приезжал, кажись, фургон… Трое приехали и трое уехали.
        - Но тут такая штука, шеф, - раскраснелся Неверс. - Один из уехавших был тот самый Гоцкало! А один из приехавших оставался в избе вместо него - думаю, в засаде сидел. И ещё такое рассказывают - когда фургон отъезжать стал, из ворот выскочили двое - девушка и парень. Голые! Перебежали улицу и тут же на машине уехали - так и сидели не одетые в кабине! Потому их, верно, и запомнили. Что за девушка, никто толком сказать не может, а мужчину сличили с этим вот фото. - Неверс показал снимок, изображавший Бирского на пляже с мячом в руках.
        - Так… - крякнул Чантри. - Те уехали, эти погнались… А машина какая была?
        - Ну, какая… Белый фургон…
        - Да нет, у этих, голые которые!
        - Синяя, маленькая… То ли «пежо», то ли «рено», все по-разному говорят.
        - Ясно… Дуйте на окраину, где шоссе на Москву идёт, поспрашивайте - не видали ли синюю машину с голыми внутри?
        Неприметная машина с весьма приметными водителем и пассажиром многим бросилась в глаза. Её видели возле аэропорта, в центре, и на околице, где стоял супермаркет - там девушка и парень в мятой одежде покупали квас. Продавец клялся, что девушка была дезабилье. Узнали и машину - пока люди заправлялись квасом, синему «пежо» долили водородной смеси в бак и в канистру.
        Цель была определена. Чантри взял в прокате «мерседес» на своё имя, посадил всю гопу и покатил в Москву - след Бирского и Гоцкало вёл туда.
        Глава 31. Двойной агент
        Бирский с Наташей выездили всё запасённое в Александровке топливо, пока искали нужный аэроклуб, ещё раз заправились в Домодедово, вернулись по своим следам, но
        «Сухой», а вместе с ним и вся компания Туссена Норди как будто испарились. Наконец, им пришло на ум позвонить в Главную Диспетчерскую и получить ответ: самолёт с данным номером совершил посадку в соседнем округе, под Тулой.
        - Поедем туда? - спросила Наташа. В голосе её Михаил уловил слабую надежду на избавление.
        - Нет уж, - сказал он, оправдывая упования, - хватит с нас стрелялок и догонялок. Это с самого начала было глупо - соревноваться в скорости с «сушкой»! Поедем куда-нибудь подальше от столицы, завалимся в тихий мотель…
        - …и предадимся любовным утехам! - подхватила девушка с понимающей усмешечкой.
        - Нет, - смутился Бирский, - я… просто я хотел оттуда позвонить Жданову… вернее, чтобы ты позвонила, а то меня засекут.
        - А насчет утех как? - сладко улыбнулась Наташа.
        - Хоть сейчас! - быстро согласился Михаил.
        Девушка рассмеялась, закидывая голову. Начальник проекта «Гото» залюбовался безукоризненными полукружьями её зубов.
        - Не-ет! - сказала красавица. - Хитренький! Пока я не приму ванну, чтоб никакого сексу. Ты и так уже меня соблазнил, коварный!
        - Я?!
        - А кто?! - с весёлым изумлением спросила Наташа.
        - Инстинкты! - быстро сказал Бирский. - Тёмные и дремучие. Не устоял против чар.
        - Поцелуй меня…
        Михаил с удовольствием исполнил просьбу возлюбленной. Хорошее слово -
        «возлюбленная». Так и тянет её возлюбить…
        Машина тронулась и поехала по юго-западному фривею в сторону от Москвы.
        - Где-то в этих местах мы проезжали мотель… - проговорила Наташа, оглядывая обочины и густой лес с обеих сторон.
        Километрах в десяти лес отступил в глубину, освобождая место под одноэтажное зданьице, вставшее буквой «П». Голубая вывеска, медленно вращавшаяся на шесте, извещала: «Мотель «Эксотал».
        - Люблю красивые, но непонятные слова! - сказала девушка и объяснила: - Так моя бабушка ехидничает, когда я козыряю новым выраженьицем.
        «Пежо» съехал с фривея и подкатил к дверям свободного номера - это было видно по незанятому месту для парковки авто.
        - Так, ты иди в ванную, - распорядился Бирский, - а я пока зарегистрируюсь.
        - Я тебя подожду, - сказала Наташа.
        Когда Михаил вернулся в номер и запер за собой двери, его красавица сидела в кресле рядом с видеофоном и листала справочник.
        - А кому звонить? - подняла она глаза на Бирского. - Прямо к Жданову домой?
        - Ага!
        Михаил продиктовал коды, и Наташа набрала их. Ответили не сразу. Наконец, экран прорезался помехами и осветился. Широкое лицо человека в форме изобразило удивление.
        - Вам кого? - спросило лицо.
        - Это дом генерала Жданова? - уточнила Наташа.
        - Да-а…
        - А генерал не у вас, случайно?
        Что-то изменилось в лице на экране - то ли колючести прибавилось, то ли, наоборот, убавилось доброжелательности.
        - А вы кто? - спросило лицо.
        - Я звоню по поручению Бирского, - приглушила голос девушка.
        Лицо на экране посветлело.
        - А генерала нет! Он… Он улетел! Они все улетели! - силясь объяснить цели полёта и в то же время никого не выдать, лицо сказало: - Ну, так надо, понимаете?
        - Конечно, конечно! Но вы, если генерал будет звонить, передайте, что всё в порядке… - Наташа поймала взгляд Михаила и добавила: - Почти! Гоцкало схватили и увезли куда-то под Тулу. Мы пытались их перехватить, но у них самолёт, а мы на машине…
        - Понятно… - серьёзно сказало лицо. - Я обязательно передам. А куда вам позвонить?
        Девушка замялась.
        - Не надо, - сказала она, - потом, попозже созвонимся.
        Улыбнулась и повесила трубку. (Откуда ей было знать, какой переполох учинил её звонок, сколько хитроумных систем она разбудила и активировала, сколько слабых токов, закодированных и оцифрованных, заметалось между Землей и спутниками, сколько человек было поднято по тревоге на базе РВ в Измайлово и пущено по следу звонка…)
        - Куда это они, интересно, полетели? - раздумчиво сказал Бирский. - Может, мы с ними за одним зайцем гоняемся?.. - тут он заметил сидевшую Наташу. - А ты почему до сих пор не в ванной?!
        Девушка засмеялась, показала Михаилу язык и скрылась в туалетном блоке. Скоро там зашумел душ. Начпроекта расслабленно откинулся в кресле и блаженно улыбнулся. Ему было хорошо. И не то грело, что скоро он обнимет Наташу, голенькую и гладенькую, а то, что это надолго. Желательно - на всю жизнь… Кажется, это Тимка говорил, что проверить, любишь ли ты кого-то по-настоящему или просто время от времени занимаешься с этим кем-то любовью, очень легко - если тебе больше никто не нужен, и свет клином сошёлся на этой женщине (или мужчине, нужное подчеркнуть), то имеет место быть любовь. Всё остальное - физиология с элементами эротики…
        Бирский с удовольствием потянулся, чувствуя напряжение в укромности. Но кто знает будущее? Странный вопрос для начальника проекта «Гото»! Михаил задумался. А вот, интересно, смог бы предиктор предсказать, надолго ли их с Наташей любовь? Даже не трогая неизвестные значения, вроде РВ и иноземных спецслужб.
        Мыслимо ли это - предвидеть женский каприз, женское непостоянство? А он сам? Вот ему очень нравилась… ну-ну, не будем лукавить! - ему очень нравится эта итальяночка, супермодель Сандра. Она изумительна! Эти ножищи! Эти глазищи! А если Сандре вдруг придёт в голову идея посетить Евразию и заглянуть к нему в гости? Зайти в ванную, когда он будет мыться, и потереть спинку? Он что, с негодованием откажется? Давай уж будем честны и признаем - нет, не откажется! Воспользуется предоставленной возможностью и с удовольствием осуществит парочку сексуальных фантазий с Сандрочкой… Весь фокус в том, что подобные идеи не приходят в голову супердивам с обложек глянцевых журналов, а если и возникают в их прелестных головках подобные настроения, то очень маловероятно, что адресом своего свидания они изберут именно его квартиру. Или дом, или где он там будет проживать в грядущем (если вообще будет жив к тому времени…). Выходит, что хвалёная мужская верность держится на весьма неустойчивой подпорке - теории вероятности и теории случайности. Но уж если судьба выкидывает вам джекпот, кто же откажется от выигрыша?! Даже
если потом - хоть вешайся… Жена плачет и обзывает изменщиком, дети отворачиваются, тёща шипит на манер кобры, которую переехали велосипедом…
        Нет, поудобнее устроился Бирский, это неверный подход. Ведь ту же самую проблему выбора можно поставить и перед Наташей! Подгребёт к ней какой-нибудь знойный красавец, мачо вроде Винченцо Альпаки, и готово дело. Да, вполне возможно, что женщина - не будем трогать Наташу, возьмём среднестатистическую русскую женщину, хорошенькую, и всё такое, - так вот, женщина эта вполне способна отказаться от предоставленного ей шанса и отклонить ухаживания мачо. Но! Но будет ли она этим довольна? Будет ли счастлива? Не станет ли переживать после и каяться, и грызть себя за неиспользованный шанс?
        Нет, вздохнул Михаил, опять я не о том думаю… Как бы просчитать верность, нет - продолжительность любви? Так вопрос в то и упирается - а возможно ли это в принципе? Всё поддаётся исчислению - политическое событие, социальное потрясение, экономический кризис, - но не душа! Тем более женская душа. Как предсказать то, чего ещё нет, и появляется не извне, а из глубин подсознания? Когда-то в палеолите случайный бзик пришёл в голову первобытной Еве и отложился в генах, а проявился тысячи поколений спустя. Как его вычислишь, если его активировал не исторический процесс и не производственные отношения, а случайный луч солнца, ударивший в глаза? Пение соловья по весне? Капля, сорвавшаяся с ветки?
        И кто вам вообще сказал, что человеческий мозг - а где ещё может прятаться душа? - поддаётся классификации, что всё в нём раскладывается по полочкам и предугадывается? Откуда ж тогда вспышки озарений? Порывы гения? Из астрала они берутся, что ли? Тупость какая…
        Тут Наташа вышла из ванной - голенькая и гладенькая, потупив глазки, и Бирского покинули все его мудрствования. Он кинулся в ванную, стараясь не касаться Наташиного тела даже взглядом.
        Михаил наскоро принял душ и хотел уже вылезать, но тут ему пришла в голову картина: девушка принюхивается и с отвращением отворачивается. Картина была настолько ужасна, что Бирский простоял ещё минут десять под душем, ожесточённо сдирая с себя эпителий жёсткой одноразовой мочалкой и умащая всеми имеющимися гелями и шампунями. Вышел он красный, но чистый и спокойный в части соблюдения правил санитарии и гигиены. Увидев Наташу, он мигом утратил спокойствие. Девушка лежала поперёк огромной кровати, закинув руки за голову, и тихо напевала, покачивая станом. Коленки в такт поднимались и опускались, тяжёлые, упругие груди перекатывались в лад. Кровь в Михайле свет Димитриевиче закипела…

…Часа через два они угомонились. Бирский, опираясь на локоть, погладил Наташину грудь, но напруженный сосок уже помягчел. Девушка улыбнулась, не размыкая глаз, повернулась и прижалась к нему. Михаил заботливо укрыл её простыней. Сердце колотилось, но уже успокаиваясь. И ещё один пульс, Наташин, отдавался ему в грудь, вмещаясь в него и путая кровотоки…
…Разбудили их ночью, часа в четыре. Коротко звякнул дверной запор, и в номер ввалились пятеро крупных мужиков в камуфляже и кроссовках, инфракрасные очки словно перерубали носы, крепкие челюсти жевали резинку. Пять стволов заглянули Бирскому в глаза.
        Смертная тоска завладела им, вытесняя приятные сны, и тут же древняя ярость проснулась в глубинах подкорки - да сколько ж это можно?!
        Михаил медленно, дабы не вызывать подозрений, закинул руку и прижал к себе испуганно сжавшуюся Наташу.
        - Не бойся, маленькая, - прожурчал он. - Видишь? Дяди балуются… Вот намнут им по организмам, тогда до них дойдёт, что бывает, если врываешься, куда не просят…
        - Бирский? - резко спросил самый накачанный.
        - Допустим, - буркнул начпроекта. - Вы-то кто такие будете?
        Накачанный бросил руку к правой брови и отдал честь.
        - Коммодор Рэдиган, сэр, - лихо отрекомендовался он, - Объединенные ВМС Американской Федерации!
        - Здра-асте… - растерянно протянул Бирский. Такого он просто не ожидал. Вот что значит мирская слава!
        - Нам нужен предиктор! - отчеканил Рэдиган.
        - Просите больше, коммодор, - ухмыльнулся Михаил. - Всё равно к чёрту посылать!
        Героем он себя не чувствовал, наоборот, внутри у него всё тряслось и сжималось. И он предпринимал отчаянные усилия, чтобы эти признаки страха остались не замеченными Наташей.
        - Бирский, - усмехнулся один из товарищей коммодора. - Позвольте представиться - полковник Чантри. У меня большие полномочия, и я не намерен долго канителить и разъяснять вам ваши права. Я буду ломать вам пальцы, по одному, пока вы не скажете, где спрятали предиктор. А если у вас хватит сил терпеть боль после десятого сломанного пальца, то я вернусь к первому и спалю его на зажигалке! Всё равно не отвертитесь, Бирский. Так уж лучше остаться здоровым. Зачем вашей подруге калека, сами подумайте?
        - Вот мразь… - пробормотала Наташа.
        Чантри натянуто улыбнулся, а Рэдиган поморщился - и застыл с кислым выражением. Инфракрасные очки его треснули и разлетелись на две половинки, а между синих глаз, точно из переносицы, брызнул фонтанчик крови. Наташа открыла рот, чтобы закричать, и ещё двое заокеанских качков конвульсивно дёрнули простреленными головами. Последняя парочка, временно живые Чантри и ещё один крепыш, отскочила к стене.
        В комнату ворвались парняги в блестящих чёрных комбинезонах и огромных круглых шлемах. Короткие стволы «дюрандалей» распределились по целям, и в номер шагнул высокий блондин со шлемом под мышкой. Он улыбался торжествующе и чуть надменно.
        - Здравствуйте, господин Бирский! - церемонно сказал он, нарочито не замечая американцев. - Премного рад нашей встрече.
        - Я в восхищении… - процедил Михаил.
        - Ну-ну, - снисходительно молвил блондин. - Какой вы неласковый, право… Меня зовут Гуннар Богессен, я замещаю Алека Пеккалу.
        Богессен красовался и получал немалое удовольствие от сознания победы и собственного могущества.
        - Я - Борден Чантри! - завопил полковник, нарочно ломая язык. - Я есть гражданин Американ Федерэйшн!
        - Я вот те щас так двину по мордэйшен, - заорал неизвестный в шлеме, - что тебя в твою сраную федерейшен не пропустят - не узнают!
        - Увести, - коротко приказал Гуннар, - и закрыть дверь. С той стороны. Спасибо.
        Козырнув высокой культурой, Богессен присел в кресло и положил ногу на труп Рэдигана.
        - Так что же мне с вами делать, Бирский? - спросил он задумчиво.
        - Слушайте, ВРИО Пеккалы, - сказал Михаил, - может, вы позволите даме принять ванну и переодеться? А мы пока с вами поболтаем…
        Богессен подумал и кивнул:
        - Хорошо.
        Наташа завернулась в простыню и, кое-как соединяя в лице независимость и мертвящий ужас, удалилась в ванную, по стеночке обойдя неподвижные тела. Забрызгал душ.
        - Так о чём вы хотели поболтать? - спросил Богессен.
        - Послушайте, Гуннар, - Бирский постарался подлить в голос снисходительности и хамоватости, - вы за кем хоть охотились?
        - За вами, - несколько удивленно ответил ВРИО. - А вы что, ещё не поняли?
        - Это вы не поняли, Гуннар! - резко сказал Михаил и пошёл ва-банк. - Вы что, думаете, мы просто так прикачнулись к генералу Жданову? Я, может, и наивен, но не дурак! И умею читать! И первое, что мне распечатал «Гото», это было сообщение о моей смерти и убийстве генерала. Как видите, мы переиграли судьбу! А пока мы жили-были в Форт-Рузе, просчитали будущее по новой. Это несложно - просчитать один-два фатум-вектора. Так вот, Богессен, запомните - Жданов будет президентом, он выиграет с разгромным счётом, и где тогда окажетесь вы? А? Не буду врать, ваше будущее мне неизвестно, но могу предположить с большой долей вероятности, что вас выпрут из РВ, когда эту вонючую контору прикроют и расформируют. Попадете ли вы под трибунал? Не знаю. Но то, что вы больше никогда не явитесь с докладом в Кремль - даже не требует доказательств.
        ВРИО начальника ККНИ молчал. Он был растерян.
        - У вас, Гуннар, один выход, - ковал Бирский железо, - переходить на сторону Жданова. Генерал - мужик крутой, но незлобивый, может и местечко вам сохранить. А если проявите себя с лучшей стороны, глядишь, опять в рост пойдёте. И я - ваша волшебная палочка, которая откроет подход к генералу! Смекаете?
        - Короче говоря, Бирский, - проговорил Богессен, сохраняя решпект, - вы предлагаете мне стать двойным агентом?
        - А почему бы и нет?
        - И правда, почему бы? - пробормотал Гуннар.
        Он вынул сигарету и спросил:
        - Вы позволите?
        Михаил кивнул, стараясь не важничать. Богессен закурил, встал и прошёлся по номеру, не замечая трупы, но аккуратно переступая кровь.
        - Хорошо… - выговорил он.
        Сердце у Бирского ёкнуло. Неужто сработало?!
        - Хорошо, - уже уверенней сказал Гуннар. - Пока вы и ваша подруга побудете моими гостями - и под моей охраной. А я попробую договориться с Клочковым - будет славно, если он отменит свой приказ о ликвидации вашей группы. По-моему, будет достаточно и усиленного наблюдения. Как вы считаете… шеф?
        Ухмылочка, сопроводившая эти слова, должна была окрасить их в тон шутки, но Бирский понял и подтекст - Богессен принимал его правила игры.
        - Я согласен, Гуннар, - сказал он.
        Глава 32. Попытка к бегству
        Рита сидела в темноте и таращила глаза в непроглядность «места временного заключения». Палатку, конечно, даже смешно сравнивать с тюрьмой, но сшили её из кремнийорганического материала под названием «силикет», а он покрепче хвалёного кевлара будет - ни порвать его, ни порезать, даже пуля не возьмёт. Граната надует только взрывом, как парус, продолбят осколки, и всё. Спи дальше…
        Ефимова забылась коротким сном, когда давно уж стемнело, и почти сразу - побудка. Французы отперли силикетовую дверцу и втолкнули в палатку ещё одного пленника. То, что это именно пленник, а не пленница, Рита разглядела в плясавшем свете фонаря и почти тут же узнала «сокамерника» - это был Сергей Гоцкало…

…Старший оператор-информатор пошевелился и шёпотом спросил:
        - Не спишь?
        - Даже не пытаюсь, - ответила Рита. - Мысли в голову лезут, а сновидения - увы…
        - Наверное, их силикет задерживает, - пошутил Гоцкало.
        - Наверное…
        Вот тоже вопрос - Сергей. Ещё пару дней назад она его назвала бы по-другому. По фамилии. Так привыкла. Гоцкало и Гоцкало. Смешной и несерьёзный парень. Способный, но разбросанный, ни на чём долго сосредоточиться не может. Такого мнения о нём она придерживалась раньше. А теперь… Возможно, на её восприятие повлияла обстановка, но она увидела совсем другого Сергея - собранного, сосредоточенного, и никакого не клоуна, просто человек с иронией к себе относится и ценит юмор. Половина ночи сильно изменила их отношения, в них появилось доверие и взаимная симпатия. Сергею она и раньше нравилась, это было видно - так смотреть, как он на неё пялился, нельзя без «эмоциональной накачки». Одно лишь вожделение выражалось бы совсем иначе. Так смотрел Тима… Господи, неужто на неё свалилась «задача трёх тел»? Решишь её, пожалуй… Но что ей, спрашивается, делать, если Сергея влечёт к ней, а она тянется к нему? Меч класть, как Тристан с Изольдой? Вот дурость-то…
        Это приятно, это волнует - пространство и время, люди и события свели их с Сергеем, и два молодых организма подчиняются закону близости.
        - Рита… - прошептал Гоцкало. - Они при тебе не говорили, зачем они тут сидят? Ждут кого-то, что ли?
        - Да вроде кто-то за ними прилететь должен. Не вертолёт, не самолёт, другое что-то, быстрое и реактивное. А куда нас потом - не знаю…
        - Бежать нам надо!
        - Да я б с удовольствием! - ответила девушка. - А как?! Мы тут как в мешке, только что не из камня!
        - Силикет, конечно, штука крепкая… А ты видела, как они вход заперли? Там
        «молния», или шо? Я щупал-щупал, да так и не понял…
        - Там магнитные застежки и замочки. Да ты их изнутри не отопрёшь!
        - А я сделаю попытку, - проговорил Гоцкало. - У меня в куртке маленькие пассатижики завалялись. Попробую я те замочки отковырнуть. Пусть только спать лягут…
        Рита на коленках подползла к Сергею, нащупала товарища по камере и улеглась рядом, прижалась, со вздохом устроила голову на его плече. Парень бережно обнял её за плечи, погладил осторожненько… Девушка улыбнулась - боится, что отодвинусь… Не бойся, не уползу, мне с тобой теплее. И спокойнее как-то…
        Незаметно она заснула. Глубокой ночью, когда лагерь погрузился в сон, Гоцкало, не дыша, высвободился из-под драгоценного груза, замер, пока Рита сонно ворочалась и недовольно пыхтела, лишившись теплой «подушки», и достал пассатижики. Маленькие, с острыми кончиками, они больше напоминали маникюрные кусачки.
        Приблизившись к запахнутой двери, Сергей ощупал пальцами шов. Ага… Магнитные застёжки он и руками разнимет, а это вот клапан замочка. Изнутри его не открыть, Рита правильно говорит, но можно вынуть защёлку из самого клапана… Хоть попробовать…
        Оператор-информатор поухватистее взялся пассатижиками за клапан и принялся его гнуть и вертеть. Клапан долго не поддавался, пока Гоцкало не отжал его до отказа вверх и не дёрнул. Круглая плашечка клапана соскочила и одно из креплений защёлки вывалилось наружу. Порядок…
        Часа два проколупался Сергей с замочками, пока не вытолкнул четыре защёлки подряд - этого было достаточно для того, чтобы освободить лаз.
        Гоцкало потянулся, прогнул затёкшую спину и пополз на карачках будить Риту Наклонившись к уху девушки, он тихо позвал:
        - Риточка, вставай…
        И приготовился ладонью зажать девушке рот, если та закричит спросонья. Ефимова не закричала, только спросила испуганно:
        - Что?
        - Бежим, Риточка. Только тихо.
        Девушка всё поняла. Она упруго села, рукой причесалась и с силой потёрла лицо.
        - Я вылезу первым, ты сразу за мной…
        - Ага!
        Гоцкало взялся руками за края гибкой «двери» и потянул в стороны. Магнитные застёжки разъялись без шума, без пыли, как говаривал дед Тарас. Гоцкало выглянул наружу - у маленького костерка, бросавшего отсветы налакированные борта двух джипов-внедорожников, сидел Коста Вальдес. Он кутался в одеяло и глядел в огонь.
        «Дурак», - с оттенком превосходства подумал Сергей, большой любитель вестернов. У того, кто смотрит на огонь, глаза не сразу привыкают к темноте. Глянет он в сторону, а перед глазами пятна! Ну, нам же лучше…
        Гоцкало выполз и придержал края двери, чтобы магниты снова не застегнулись. Рита выползла, отклячивая круглый задик, и Сергей оставил дверь в покое. Быстро, на карачках, он пробрался к дереву и посмотрел в сторону дозорного. Тот как сидел, так и продолжал сидеть, вяло вороша угли. Вороши и дальше…
        Осторожно, ощупывая землю рукой, чтобы, не дай бог, не треснула сухая веточка, Гоцкало выбрался на опушку. Дождался Риту, взял её за руку и шепнул:
        - Бегом! Только смотри под ноги…
        - А я ничего не вижу…
        - На костер смотрела?
        - А что, нельзя было?
        - Это Вальдесу нельзя было. Часовой, блин… Иди за мной сразу.
        Гоцкало помог ей спуститься по травянистому откосу перенёс на руках через ручей, вытащил на невысокий обрывчик и повёл к березовой рощице. За березняком стлалось поле, выбеленное луной. А дальше чёрной стеной вставал лес.
        - Бежим!
        Гоцкало мчался по ночному полю, лес встречал его жутким уханьем филина, полная луна кидала слабые, сигающие тени, а старшему оператору-информатору было весело и здорово. Свободен! Влюблён и свободен! И ведет за руку ту, кто ему всех дороже и милей! Что ещё нужно для счастья?!
        Глава 33. Треугольник
        Три винтокрылые машины шли над самой землёй, плавно перелетая леса и пригорки, обходя стороной посёлки, похожие сверху на груды тлевших угольев или на мотки новогодних гирлянд, которые бросили под ёлку и забыли выключить на ночь. Ночь…
        Нетерпение грызло Тимофея, пило его и закусывало им. И чудилось Кнурову порой, что
        «Анатра» не летит, одолевая километры по прямой, а зависла в густой черноте и зря молотит лопастями, взбивая мрак в беспросветную пену. Но впереди опять высвечивалась автострада, и лакированные шкатулочки машин бежали по ней в огнях фонарей и фар, и все эти будни жизни проскальзывали на скорости под брюхом вертолёта. Тимофей успокаивался, веселел, а потом снова накатывала ненаселённая и ненаезженная тьма, и снова закрадывалось опасение - движения нет?..
        Турбины рокотали и свистели очень тихо, не громче старого холодильника с разболтанным компрессором.
        - Тимофей! - позвал Савельев с места ракетомётчика. - А пеленг взять никак нельзя?
        - Отсюда никак! - виновато сказал Кнуров. - Вот сядем, тогда - да. Разложу всё по-быстрому, слинкуюсь…
        - Здоровая бандура? - сочувственно спросил десантник Опанасенко. - Рация эта твоя?
        - Здоровая… - уныло кивнул Тимофей. - Там же не просто связь, там сигма-усилитель, информационный фильтр, шифратор, модулятор, блок дистанционного управления и объёмного программирования…
        Опанасенко хмыкнул.
        - Я, - признался он, - только половину слов понял.
        - Сапоги! - с нарочитым презрением выразился «альфовец» Костылин.
        - Молчи, кроссовка! - крикнул конопатый Егоров, вступаясь за родимую «десантуру», и кабина переполнилась гоготом.
        Кнуров, вымученно улыбаясь незамысловатому, порой весьма незамысловатому солдатскому юмору, смотрел в иллюминатор, пытаясь уловить хоть единый проблеск света и ещё разок убедиться, что «Анатра» летит, а не стоит на месте, бестолково шинкуя ночь…
        С высоты было видно далёкое зарево, отсвет ночного города, вероятно, Тулы, но внизу расстилалась тьма. Иногда Тимофею казалось, что там курчавятся огромные деревья, поднимая кроны на высоту полёта, в иное время чудились провалы - в общем, шутило воображение. Но место с координатами, переданными микроинформаторами, было где-то там, внизу, совсем рядом.
        Пилот включил инфракрасные прожектора, и на экране ноктовизора ярко вспыхнула картинка - невеликая пустошь с редкими кустами вразброс. Вертолёты пошли на посадку. Садились осторожно, но всё прошло штатно. Двигатели сбросили обороты, лопасти докручивались по инерции.
        - Сколько времени? - спросил Кнуров.
        Опанасенко задрал рукав и глянул на часы.
        - Пять скоро!
        - Поможете мне аппаратуру вытащить?
        - Не вопрос!
        Десантники в два счёта выгрузили Тимкино хозяйство и занялись решением боевых задач. А Кнуров ещё добрых полчаса соединял блоки, настраивал систему, разворачивал антенное устройство. Однако картинка не пошла. Индикация высвечивалась исправно, правда, показывала иную точку координат - всего в паре километров к западу Тимофей перепробовал все методы воздействия на закапризничавшую технику, вплоть до кулакостучания по корпусу, но ничего не помогало.
        Близился рассвет. Восток зарделся, над тёмным лесом показалось красное солнце, и ночная прохлада уступила лёгкому сугреву. Попросыпались все местные пичуги, лесная живность ожила и пришла в движение, а бравые десантники стали подтягиваться поближе к контейнеру с «вечным» хлебом и костерку, на котором жарилось
        «условно-живое» мясо.
        Часов в семь плоские экраны ожили и показали… женскую грудь. Красивую такую грудь, как опрокинутая чаша, с упругим соском, по-девичьи розовым. Тимофей сразу узнал её, а потом изображение скакнуло, и во весь экран разошлось Ритино лицо - ресницы трепещут, с припухших губ срываются стоны. Да, лицо у Риты становилось особенно красивым, когда они занимались любовью… Но кто же занимается этим с нею сейчас?!
        Тимофей лихорадочно забегал пальцами по клавишам, как музыкант, потерявший ноту. Микроинформаторы, только что выстроившиеся в «цепочки» и сформировавшие соты
        «сборки», переключили ракурс. Изображение рывком отдалилось, и Кнуров разглядел спину Гоцкало, и плоскую верхушку стога сена посреди поляны. Инженер-программист оглянулся - не видят ли десантники? - и вернулся к экранам. Ему не было стыдно, просто не хотелось, чтобы «постельную сцену» наблюдал кто-то другой, кроме него. А он имел право, это была его Рита… В том-то и дело, что была. И уже не его…
        Тимофей досмотрел до конца, как сплетались ноги, как мозолистые руки Сергея обжимали девичью грудь, дослушал все сладкие стоны, и горячие аханья, и бестолковый шёпот любви. Состояние у него было странное, и слово «оцепенение» подошло бы лучше прочих. Но было словечко повернее - Кнуров замертвел. Застыл весь, сидел, смотрел, впитывая глазами каждый Ритин жест, и не шевелился. Кажется, и сердце билось через раз…
        Жила ли в нём ревность? Да нет, скорее это была боль утраты. Он понимал, что потерял девушку, но не винил в том ни себя, ни тем более её. Рита была здесь ни при чём.
        Разве он любил её? Даже когда предлагал руку и сердце? Руку - ладно, а сердце? Лукавил он тогда, лукавил. Просто побоялся потерять очаровательную любовницу, вот и предложил ей замужество. Ведь так? Да вроде так… Но ведь было, было и ещё что-то, помимо прелюбодеяния! Была в нём и нежность, и влюблённость… И что? Тогда, в ночь на девятое марта, когда он проводил Риту до дому и остался у неё до утра, они оба просто получили разрядку. И потом, в апреле, в мае, в июне… Им было хорошо вдвоём, но разве это любовь? И ведь Рита не зря выговорила для себя время подумать о свадьбе, она прекрасно понимала… ладно, не понимала, но чувствовала - это не то, что нужно ей. Ему - может быть, а ей?
        Тимофей отёр лицо ладонями и долго смотрел на Риту. Изнемогшая и расслабленная, она лежала на стогу, на разбросанной одежде, глядела в небо и улыбалась. Гоцкало сидел рядом и смотрел из-под руки - где враг?
        - Устала? - спросил он ласково.
        - Ну да! - смешливо фыркнула девушка. - Столько оттопать! Тащил меня как паровоз!
        Сергей засмеялся и погладил любимую по рассыпавшимся волосам. Девушка опять закрыла глаза.
        - Я сейчас почти самый счастливый, - признался Гоцкало.
        - Почему почти? - открыла глаза Рита. - А, понимаю… Отбил девушку у друга! Да?
        Она села и обняла Сергея со спины.
        - Не думай об этом, - сказала Рита тихо, - с Тимой я сама поговорю. Он нормальный парень, и мне с ним было хорошо, но… но нельзя же всю жизнь провести в постели! Мы друзья, мы хорошие друзья, и, я надеюсь, останемся ими…
        - А я? - тихо и напряжённо спросил Гоцкало.
        - А тебя я люблю, - просто сказала девушка, и Серегино лицо залучилось и воссияло…
        Тимофей вздохнул. На душе было погано. Паршиво до невозможности. И не всякому о таком расскажешь, ибо не всякий поймёт. Скажет, изменила она тебе, и не морочь себе голову! Да где ж тут измена? Кто ему Рита - жена? Невеста? Подружка, хорошенькая девочка, с которой приятно провести время. И она не клялась ему в верности. Правда, было такое, что вроде как ревновала к Даше. Да нет, то не ревность была… Просто, наверное, хотела сделать ему приятное. Как же, ревнуешь, значит, ценишь! Она же очень добрая, Рита…
        - Это за нами! - послышался злой голос Гоцкало, и Кнуров встрепенулся, глянул на экран. С края пустоши показался джип, переваливавшийся на буграх и ямах. Левее двигались ещё две машины.
        - Бежать мы уже не будем! - решила Рита. - Хватит.
        - Да что позориться, - пробурчал Сергей, - всё равно ж догонят…
        Девушка натянула платье и заозиралась.
        - А ты мои трусики не видел?
        - Нет… Да чёрт с ними.
        - Правда что…
        Рита, подобрав подол, соскользнула со стога и принялась отряхиваться, поправлять волосы. Джипы приблизились и остановились. Седоватый мужчина выпрыгнул с переднего сиденья и пошёл вразвалочку.
        - Мадемуазель… - сказал он врастяжку. - Вы меня огорчаете!
        Он повернулся к насупленному Гоцкало и сделал неуловимое движение рукой - Сергей согнулся в дугу, хватая ртом воздух, а Рита молча бросилась на седого. Тот одной рукой скрутил её и сказал:
        - Будем считать это ЧП любовным свиданием, а не побегом. И продолжим наше сотрудничество. Коста! Морис! Поставьте палатки! Нет, там вот, под деревьями! Портос, помоги мне увести наших русских друзей.
        В кадр попал плотный, коренастый малый. Скрутил руки Гоцкало за спиной и тычком указал направление движения.
        Тимофей медленно поднялся. Постоял и двинулся к вертолёту. Останови его сейчас и спроси, что он делает, Кнуров вряд ли сумел бы ответить. То ли обида на весь белый свет вела его, то ли потеря девушки так на него повлияла, а только Тимофей в тот момент соображал плохо. Но действовал быстро. Он натянул на себя силикетовый спецкостюм, прихватил «дюрандаль» и пошагал на запад - идти ему было минут двадцать от силы.
        Он шёл быстро, перескакивая через ямины, вспрыгивая на бугры. И ни разу не оглянулся на вертолёты с обвисшими лопастями, на спецкоманду, ждущую его сигнала.
        Продравшись сквозь кусты, Тимофей выбрался к лагерю - три палатки в куче, рядом джипы и костерок. На огне кипит котел, Коста нагибается над ним, берёт пробу ложкой, дует, чмокает, задумчиво оценивает вкус.
        Кнуров оглянулся - никого и двинулся к палаткам. Он ступал неслышно, пригибаясь за кустами и хоронясь за стволами деревьев, и вышел прямо к надутым тентам. В каком из них Рита? Он опустился на корточки и стал прислушиваться. Тут-то его и взяли. В какую-то секунду он лишился автомата, а лицо сунулось в палую листву.
        Послышалась команда на французском, кто-то грубо перевернул Тимофея лицом вверх.
        - Ах, вот кто к нам пожаловал! - радостно воскликнул седой. - Месье Кнуров! Какая встреча! Надо же, все вершины треугольника в сборе.
        В средней палатке охнули, и Тимофей понял, где прятали Риту.
        - Отпустите девушку, - мрачно сказал он. - Что вам, нас двоих мало?
        - Мало, - серьёзно сказал седой и тут же добавил в речь галльской лёгкости: - Нам без неё будет скучно!
        - Вас же всё равно схватят, - пожал плечами Кнуров, - зачем же наглеть? Суд бы учёл смягчающие обстоятельства…
        - Ах, Тимофей, Тимофей… - покачал головой седой. - Все русские - странные люди. Они терпеть не могут спецслужбы, но чуть что - начинают ими пугать! Ладно… Коста, вызов прошёл?
        - Oui! - откликнулся костровой.
        - Время, время! - озабоченно проговорил седой и прислушался. - Ага!
        Он довольно потёр руки и стал глядеть в небеса. А там ширился и рос рёв, пока не перешёл в адский режущий свист. Из-за кромки леса выплыл странного вида летательный аппарат, похожий налетающую тарелку, завис над пустошью и стал опускаться. В выпуклом днище открылись лючки, высунулись телескопические опоры, коснулись земли, сжались, принимая вес, и рёв утих.
        - Быстро грузимся! - скомандовал седой. - Портос! Арамис!
        Названные кинулись к средней палатке и вывели Риту и Гоцкало. Девушка оборачивалась к Тимофею, пыталась что-то сказать, но дюжий Портос мало этому способствовал. Седой поволок Тимофея. Всех троих запихнули в тесный отсек с голыми стенами и надувным матрасом на полу, и откинутый трап поднялся, запирая узкий проём. Только маленький круглый иллюминатор пропустил луч света, вытянутым овалом лёгший на исшарканный металлический пол.
        - Это ракетоплан! - подал голос Гоцкало. - Экспериментальная модель. Как они её, интересно, выцарапали?
        - Деньги… - пожала плечами Рита, не поднимая склонённой головы.
        Тимофей не знал, что сказать. Пробормотал только:
        - Вот же дурак я… Надо было вертолёты поднимать на захват, а я сам припёрся… Как дурак!
        Ефимова всхлипнула и заплакала. Гоцкало дёрнулся её утешать и остановился, взглядывая на Кнурова. Тот дёрнул рукой: чего ты, дескать? Утирай любимой слезы, я тут третий лишний…
        За стенами взревело, отсек зашатался. Тимофей приник к окошку и увидел рушившийся вниз лес, а за лесом - поднимавшиеся вертолёты. Он обрадовался поначалу, но быстро понял беспричинность радости - ракетоплан заскользил над лесом на такой бешеной скорости, что никакому вертолёту не догнать.
        Поверхность земли отдалилась, вокруг замельтешили облака, и вот уже ровное облачное поле, залитое солнцем, взбугрилось понизу, словно богатый урожай хлопка. Потом пошли разрывы, они ширились, пока облачность не исчезла вовсе.
        Внизу проносилась земля, похожая на топографическую карту - узнавались дороги, кварталы городов, нарезанные квадратами и трапециями поля - одни из них желтели, другие зеленели или шли бурыми пятнами. Курчавыми моховищами гляделись леса, реки казались гнутыми зеркальными полосками, отражавшими небо.
        - Куда мы летим?! - прокричала Рита.
        - Не знаю! - проорал в ответ Кнуров. - Куда-то на юг!
        - А?!
        - На юг!
        Шатаясь, он отошёл от двери-трапа и плюхнулся на матрас. Гоцкало подвинулся, но Рита осталась сидеть посередине, и Сергей потихоньку вернулся на старое место. Кнуров с новым ощущением - смущения и неловкости - притулился к тёплому боку девушки, стараясь не смотреть на голые ноги недавней подруги. Сидеть было неудобно, и голову не прислонишь - борт дрожал, и дрожь отдавалась под череп.
        Сколько они летели, Тимофей не мог сказать, но спустя какое-то время он почувствовал, что ракетоплан пошёл на снижение - это ему доложили внутренности, захотевшие выпрыгнуть наружу. Он встал и подобрался к окошку. Внизу пролегала степь, а сбоку блестела мелкая вода. Юг Украины? Азовское море?
        - Крым! - громко сказал Кнуров. - Я вижу Симферополь! И горы! Я их помню, садились как-то в Аэро-Симфи!
        Ракетоплан выполнил разворот и потянул к горам. Степь с клиньями лесочков помчалась навстречу, кренясь и покачиваясь. Потом сливавшиеся потоки трав остановили свой бег, замерли, закружились и поднялись, подхватывая аппарат. Сели!
        Минуты не прошло, а трап уже пошёл вниз - Тимофей едва успел отскочить. Седой - руки в боки - мотнул головой: вылезайте!
        Кнуров, Ефимова и Гоцкало покинули отсек и сошли на траву. Седой и Портос с Арамисом без особых церемоний оттащили их подальше. Стратосферный ракетоплан завыл, как раненый демон, взлетел и канул в небо.
        - Наш путь ещё не закончен, - бодро объявил седой. - Прошу в машину!
        Жестом радушного хозяина он показал на лимузин с затемнёнными стёклами.
        - Туссен, - сказала Рита, - когда вас поймают, я не сдержусь и дам пинка!
        - О, мадемуазель! - воскликнул Туссен. - Пинок такой красивой ножкой доставит мне массу удовольствия!
        Тимофей первым погрузился в прохладное нутро лимузина - на улице припекало - и подвинулся, освобождая место для друзей. За Гоцкало и Ритой залезли Портос и Коста, которого иногда называли именем нахального гасконца, попившего кровушки кардиналу Ришелье. Лимузин тронулся, и по дуге рампы-съезда выехал на Главный фривей.
        Дорога то шла низиной, то взлетала на эстакаду, пересекая глубокий овраг. Степь да степь стлалась кругом, трамплинами восходя к горам. Их пологие уступы поднялись, зазеленели, сжали боками ленту автострады и расступились, пропуская к морю. А вот и оно, тёплое Чёрное, благодатный Эвксинский Понт! Синий разлив от галечных пляжей и слоистых обрывов уходил за горизонт и пропадал в туманной дымке. С высоты открылся город на берегу.
        - Ялта! - узнала его Рита и спросила Портоса с невинной улыбочкой: - Мы что, на купания выехали?
        Портос, по-русски ни бум-бум, только расплылся в улыбке.
        Лимузин заскользил вниз, следуя серпантину дороги, и въехал на ялтинские улицы. Замелькали стандартные коттеджики, пошли расти этажи отелей и пансионатов. Народу на улицах хватало, но толкучки не было - не сезон.
        Остановился лимузин у самого берега, за воротами роскошного особняка - новодела, но выстроенного в стиле девятнадцатого века. Коста молча показал на дверь, щёлкнувшую спущенной блокировкой.
        Рита вышла первой, и Тимофей испугался, что её ноги оголятся до талии, демонстрируя наглым французикам плохо загорелую попу. Пронесло…
        Во дворе собралась целая толпа, причем все - и приехавшие, и хозяева - оживлённо переговаривались, кто на языке Бальзака и Гюго, кто на родном наречии Диккенса и Голсуорси.
        Пленников провели в комнату и угостили завтраком по-европейски: тостики, джем, масло, кофе. Кнуров, перекусивший с десантниками, отказался и передал свою порцию проголодавшимся Рите и Гоцкало.
        - Что будем делать? - спросила девушка.
        - Ты о нашем положении сейчас? - уточнил Тимофей. - Или о треугольнике?
        - Задача о трёх телах… - усмехнулась Рита. - Да, она меня тоже интересует. Давайте раз и навсегда разберёмся с этим!
        - Давайте… - сказал Кнуров и пожал плечами. - А чего тут разбираться? - Он вздохнул и добавил: - Я всё видел, правда, не с самого начала… Твои микроинформаторы показали, Сергей.
        - Ты разобрался? - и смутился, и обрадовался Гоцкало. - Ну вот, я ж говорил…
        - А что толку? - горько сказал Тимофей. - Мы явились на трёх вертолётах, а я все испортил! Герой-одиночка…
        - Это ты из-за меня? - тихо спросила Рита.
        - Я и сам не знаю… - признался Кнуров. - Но ум мне тогда точно отшибло. И нечего тут решать! Ты любишь его, он любит тебя, и всё. А я третий лишний.
        - Тима… - выговорила Рита.
        - Да нет, Рит, всё в порядке… Мы же друзья?
        - Да…
        Девушка обняла Кнурова и прижала его голову к груди. Тимофей вытянул губы и поцеловал пленительную, всё ещё пленительную выпуклость. Рита не отодвинулась, и он счёл это хорошим знаком.
        Часа три продержали их взаперти, выпуская только по нужде, потом подали экспресс-обеды.
        - И куда нас теперь? - спросила девушка, откупоривая рацион. - Я думала, до самого места по воздуху…
        - Эта скотина-летун, шо продался за поганые евро, - проговорил Гоцкало, - просто побоялся границу пересекать. Так ещё ладно - кто заметит? Следят за ним? Скажет, навигационное оборудование забарахлило или ещё чего соврет. А за границу если смотается… тут уж его точно не пожалуют! Найдут и кокнут.
        - Тогда как нас… - начала Рита и её осенило: - Морем! На яхте какой-нибудь. Тут много яхт в порту - из Франции, Израиля, из Англии есть, из Америки даже.
        - И шо потом? - помрачнел Сергей.
        - А ничего, - спокойно сказал Тимофей. - Сволокут в «ящик», создадут тебе комфортные условия и скажут: а ну-ка, склепай нам, мусью Гоцкало, предиктор!
        - А если мы откажемся? - поинтересовался «мусью».
        - Ты знаешь… - раздумчиво проговорил Кнуров. - Я немножко в тюрьме посидел и понял одну вещь - человека очень легко заставить делать то, чего его совесть вроде бы не позволяет. Вот подержат тебя в изоляторе с месяцок, и ты сам запросишься на работу!
        - А потом нам сунут по карточке с приличной суммой на счету и дадут пинка… Или просто дадут пинка, чтобы зря не тратиться!
        - Скорее всего, - усмехнулся Тимофей, - застрелят в тихом месте и схоронят.
        - Да хватит вам! - заныла Рита. - Что вы меня пугаете?
        - Ладно… - вздохнул Кнуров. - Ещё не вечер…
        Минут десять похищенные «вершины треугольника» переваривали стандартные экспресс-обеды, наверняка из армейского рациона, после чего явились их старые провожатые и жестом показали на выход: приключение продолжалось.
        В комнате напротив незнакомые парни северной наружности помогли им надеть гидрокостюмы, нацепить шлемы и навесить акваланги. Ещё четверо «людей-лягушек» показались в коридоре. По фигурам Тимофей узнал «мушкетёров».
        Туссен приподнял шлем и глухо сказал:
        - За мной и без фокусов! Коста, Морис - страховать!
        Чередой они спустились по лестнице в туннель, круто уводивший под пляж и кромку прибоя. Скоро в круглом зиянии туннеля заплескала вода, они погрузились в неё и поплыли. По сторонам смутными пятнами расплывались лампы, горевшие оранжевым и жёлтым. Вот и море.
        Туссен позади, Граншан впереди живее заработали ластами, уходя от берега и в глубину. Плыли минут тридцать, вокруг крутилась любопытная кефаль, даже акулка-катран подплывала осведомиться, что этим двуногим понадобилось в её море. Потом у Портоса в руках появились фонарики, вроде подводных факелов, горящие красным. Он замахал ими, описывая круги.
        Из синей глубины выплыла туша субмарины, остроносая, с приплюснутой рубкой, явно не боевая, и выкрашенная в грязно-белый цвет, под водой казавшийся синим. Чёрные буквы на борту складывались в аббревиатуру Комитета подводных исследований. Как же, подумал Тимофей, учёные выискались…
        В борту подлодки открылся круглый люк, пуская пузыри. Просим-с!
        Человек в серебристом гидрокостюме выглянул из люка и махнул рукой: уэлкам, мол.
        Цепочка из «мушкетёров» и их пленников потянулась к люку. Шлюзовую камеру проходили по очереди, по трое зараз. Последним отшлюзовались Туссен Норди и встречавший их подводник. В центральном отсеке было очень тесно, Тимофей стоял боком в проходе между пультами и не знал, куда девать ноги с ластами и тяжёлые баллоны за спиной. Полковник снял шлем, вздохнул облегчённо, оглядывая двух подводников за пультами. Встречавший их тоже снял шлем, открывая обширную лысину со скобкой чёрных волос и жёсткое лицо, посечённое шрамами. Тот ещё волк!
        - Всё в порядке, Андрэ? - спросил его Туссен почему-то по-русски.
        - В лучшем виде, - пробасил лысый на языке Пушкина и Достоевского и махнул рукой пилоту: - Погружаемся! Глубина двести, держи на юг.
        Пилот субмарины молча пробежался пальцами по клавишам пульта. Под полом забулькало, отдаваясь в пятки, и субмарина стала погружаться. Одновременно заныли переборки, дрожа от кручения турбин.
        - Вы же русский! - вдруг сказала Рита, не сводя злого взгляда с лысого. - Почему же вы с ними?!
        Лысый не рассердился и не улыбнулся. Равнодушно глянув на девушку, он пожал плечами и перешёл к главному пульту.
        - Андрэ Сегаль родился и вырос в Нормандии, - спокойно сказал Туссен, удобно устраиваясь между двух приборных досок. - Он наш!
        Кнуров подумал-подумал и снял ласты. Хватит тут хомо акватикуса изображать…
        - И куда нас теперь? - спросил он. - Кому по эстафете передадите?
        Туссен поёрзал.
        - Всплывём через часок, - сказал он, - и вас обратно на небеси.
        Рита бросила на Норди убийственный взгляд, но Туссен был непробиваем. Тогда девушка понурилась и нахохлилась. Гоцкало сделал движение её приобнять, но не решился. Видать, побоялся нарваться на резкость.
        На глубине двести метров субмарина шла часа полтора, отплыв от берега миль на пятьдесят. Затем лысый Андрэ скомандовал всплытие.
        Когда пол мерно закачался, Тимофей понял, что они на поверхности.
        - Арамис! Портос! - скомандовал Туссен. - Наверх. Гоцкало, на выход! Мадемуазель! Мсье Нурофф!
        Мсье Нурофф с трудом поднялся, чувствуя онемение во всём теле от жёстких сидений и твёрдых полов, и поплёлся за мадемуазелью.
        Наверху было свежо. Необъятная обливная синева моря, тронутая барашками, уходила во все стороны. А вверху - чистейшая лазурь небес. И вдруг, прямо в этой лазури, распахнулась дверь!
        Кнуров обомлел, но быстро пришёл в себя, разглядев колебания воздуха и стеклистое марево - к ним спускался «невидимый» дирижабль, прозрачный для света и радиоволн локаторов.
        Из двери в небе спустили трап, и Туссен с поклоном предложил Рите подняться первой. Девушка фыркнула и взошла. За ней двинулся Гоцкало, последним в гондолу забрался Тимофей.
        Внутри дирижабль был вполне видим и ощутим. Всё вокруг покрывал серый пластик, гондолу вдоль рассекал узкий коридор - от машинного отделения до рубки. С обеих сторон в коридор выходили узкие двери кают.
        - Вперьод! - махнул пистолетом курчавый малый в лётном комбезе. Его шкиперская бородка забавно переходила в баки, все лицо обегая валиком волос, словно рамкой-опушкой.
        Рита передёрнула плечами и зашагала по коридору. Дверь впереди открылась, выпуская ещё одного жгучего брюнета, смахивавшего на грузина. Брюнет, глумливо усмехаясь, придержал дверь, а лысый затолкал «вершины треугольника» в каюту.
        Каюта была невелика, три на три, и походила на купе железнодорожного вагона - те же диваны у стенок, над ними - откидные койки. Наружную стенку прорезал круглый иллюминатор, под ним имелся столик. Всё голо, чисто, пусто, блестит пластиком или полированным металлом. За иллюминатором искрится и туманится синее море. Эх, в тур бы на таком дирижабле!
        Незримый вовне цеппелин двигался неторопливо, не быстрее гоночного автомобиля, зато совершенно бесшумно и плавно. Аппарат словно стоял на месте, висел между небом и морем, и не шевелился. Но показавшийся за кругом горизонта белый лайнер доказал обратное - кораблик быстро приблизился и пропал под днищем дирижабля.
        - Летим куда-то на юго-запад… - сообщил Гоцкало, понаблюдав за солнцем.
        - Спать хочу… - пробормотала Рита и зевнула.
        - Ложись, конечно! - всполошился Гоцкало.
        - Вы тоже ложитесь, - пробормотала девушка, - всю ночь на ногах…
        Кнуров разулся и забрался на верхнюю полку. Паче чаяния, там обнаружилась надувная подушка. Подкачав ее, Тимофей лёг и вытянулся. Мысли плыли медленно и лениво, как сонные мухи. Он уже тыщи три километров отмахал, если не больше, а впереди долгий рейс. Наверняка эта «невидимка» держит курс на Южную Америку, к тому сверхсекретному центру в сельве… Проект «Деус»… проект «Гото»… Рита, Серега… Три минус один… Замороченная лишняя вершина в любовном треугольнике, окрещённая Тимофеем, заснула. Первые морщинки, заработанные за последний месяц, разгладились, лицо Кнурова стало по-детски губастым и спокойным.
        Глава 34. Преступление и наказание
        Тимофей проснулся и не сразу понял, где он. Верхняя полка… Он в поезде? Свесившись вниз, Кнуров разглядел спящую Риту. Девушка была в мятом платье, она спала на голом диване, без простыни и одеяла - лежала, свернувшись калачиком, и задравшийся подол обнажал круглые ягодицы.
        Тимофея будто водой холодной окатило, он вспомнил всё. Несколько секунд Кнуров смотрел на голые Ритины ноги, заново привыкая к мысли о расставании. Скользких думок о «любви втроём» он даже не допускал. Во-первых, какая это любовь? С двумя девушками - это да, это супер, но вдвоем с одной… Никогда. Во-вторых, Рита не такая, чтобы крутить роман сразу с обоими. В сексе она раскована, для неё нет запретов, но отдаваться двоим, сразу или по очереди, не станет. А сделаешь ей непристойное предложение, посмотрит на тебя с сожалением. Или пошлёт очень-очень далеко, причём вежливо, в строгих рамках нормативной словесности, но уколет прямо в центральную нервную, да так, что взвоешь. Она такая…
        Вздохнув, Тимофей бесшумно спрыгнул на пружинящий пол и обулся. Ещё раз полюбовался Ритиной попкой и осторожно, кончиками пальцев, одёрнул платьице. Пусть поспит, намаялась…
        Глянув на похрапывавшего Гоцкало, он не испытал особой ревности. Всё ж таки его натуру больше характеризует сторона рациональная, а не эмоциональная… Он не бесится, не скрежещет зубами, не смотрит люто на соперника, желая тому погибели. Он всё прекрасно понимает - Сергей любит Риту, по-настоящему любит, с ним ей будет хорошо. Так лучше для всех троих. Больно, конечно, терять такую девушку, но эти эгоистические позывы надо давить. Разве в нём говорит неразделённая любовь? Нет, всего лишь чувство собственника, теряющего очень дорогую вещь. Но Рита - не вещь, она очень хорошая девочка. И очень хорошенькая. Не будь она такой красотулькой, было бы ему так же обидно и больно? То-то и оно…
        Кнуров приблизился к большому круглому иллюминатору и прижался лбом к холодному силиколлу. Внизу проплывало море. Средиземное, наверное… Или это уже океан?
        Тимофей глянул на радиобраслет - часики показали точное время. Ого! Вот это они поспали… Тогда внизу точно Атлантика. Где-то рядом с Канарами.
        И тут же смутная мысль закопошилась в его голове, смутная и беспокойная. Кнуров снова посмотрел на время. Дата! То самое число - день захвата туристского декамарана. Кстати, европейского.
        Так-так-так… И что ему делать? Смолчать? Обидеться на этих наглых «мушкетёров»? А пассажиры декамарана при чём? Они-то ему никаких обид не чинили, а вот пираты с ними чикаться не станут. Там много кровушки прольется. Да, европейцы ему не слишком симпатичны, но и свиньей быть нельзя.
        Тимофей попробовал раздвинуть узкие двери. К его удивлению, попытка удалась - створки разошлись с тихим шипением.
        По коридору прохаживался давешний парень со шкиперской бородкой. Углядев Кнурова, он резко повёл стволом автоматика - дескать, брысь отсюда и не высовывайся!
        - Туссен Норди! - громко сказал Тимофей.
        Парень заговорил в повелительном тоне, выцеживая нехорошие эпитеты, но Кнуров повторил свой зов.
        Одна из дверей приоткрылась, и оттуда выглянул недовольный побудкой Туссен.
        - Полковник, - обратился к нему Тимофей, - у меня для вас важное сообщение!
        Норди задумчиво посмотрел на него и кивнул парню с автоматом. Тот недовольно прижался к стене, пропуская мимо Тимофея. Туссен молча показал рукой - входи.
        - Я вас слушаю, мсье Нурофф.
        Кнуров, бегло оглядев пустую каюту, начал:
        - Значит, так, полковник. Я знаком с некоторыми событиями, предсказанными «Гото». Так вот. Сегодня, три часа спустя, на декамаран «Глория» будет совершено нападение - больше тысячи пиратов из Федерации Сахель захватят его и учинят показательную расправу. Не помню точно, скольких они свяжут и выбросят в океан, скольких постреляют, но число жертв будет исчисляться сотнями как минимум. А за остальных они потребуют выкуп, причём каждый час будут расстреливать по десять человек.
        - Та-ак… - тяжело произнес Норди. - Это точная информация?
        - Так сказал «Гото», - сухо ответил Кнуров. - Пока что предиктор не ошибся ни в чём, ни разу.
        - А координаты декамарана? Помните?
        - На цифры у меня память слабая. Помню, что к западу от острова Тенерифе, милях в двухстах от берега.
        - Да? Тогда декамаран должен быть виден отсюда. За мной!
        Туссен упруго прошагал в нос гондолы и вошёл в рубку. Следом поторопился Тимофей.
        Рубка больше всего походила на стеклянный пузырь, непрозрачной была лишь задняя стенка. Даже пол был сквозист, через него просматривался голубой гофр Атлантики. А потом спереди и немного сбоку показался громадный овал декамарана.
        Это был самый настоящий плавучий остров, рассчитанный на сверхкомфортное проживание тысяч человек. Сейчас на палубах и ярусах декамарана проживало, отдыхало, увеселялось население среднего городка.
        Сверху хорошо были видны многочисленные террасы из палуб, плавными изгибами окружавшие громадные бассейны. Неровно очерченные голубые зеркальца водоёмов были окаймлены белыми лентами искусственных пляжей, утыканных вполне натуральными пальмами. Отдыхающие виделись букашками, ленивыми мурашами.
        Туссен Норди отдал какой-то приказ. Говорил он на французском, и Кнуров разобрал лишь имя генерала Ле Гевена. Один из пилотов дирижабля, восседавший за пультом прямо на прозрачном полу, кивнул понятливо и забубнил в усик микрофона, пробегая пальцами по клавишам.
        - Вызовем бомбардировщики, - проговорил полковник, переходя на русский. - Если мне поверят в высших сферах. А откуда явятся пираты?
        Тимофей пожал плечами.
        - Коль они из Сахеля, значит, прибудут с востока. На двух старых электроходах, названий не помню.
        Туссен снова отдал приказ на французском, но Кнуров понял вскоре, о чём речь - дирижабль заметно уклонился к востоку. Декамаран отдалился, пропадая, а впереди засинел океан.
        Почти сразу на мутном горизонте обозначились пятнышки - парочка пятнышек. Дирижабль разогнался, и пятнышки постепенно выросли в электроходы - дряхлые лоханки, отвратительно грязные, с безобразными заплатами и ржавыми потёками по бортам, но всё ещё на ходу.
        Цеппелин снизился, прошёл вдоль борта одного из судов. Палуба была полна чёрных, белозубых, в цветастых рубахах и камуфляжных куртках, с патронташами через плечо и с автоматами в руках.
        - Узнаю, - усмехнулся Норди. - Да, вы правы, месье Нурофф. И ваш «Гото» тоже прав - это пираты.
        - Почему вы постоянно называете меня этим дурацким «Нурофф»? - поинтересовался Тимофей. - Вы же прилично по-нашему говорите.
        - А мне так нравится, - ухмыльнулся Туссен.
        Наклонившись к пилотам, он сделал пару распоряжений и снова выпрямился.
        - Попробуем осложнить жизнь негодяям, - сказал он по-русски, - не дожидаясь авиации.
        Откуда-то из-под гондолы вылетела пара ракет. Распушив дымные хвосты, они просели и понеслись над морем, раскалёнными иглами прошили борта ближнего электрохода с помпезным названием «Звезда Африки». В борту судна появилась дырка, а потом палубу перед надстройкой выдуло фонтаном огня, разбрасывая пиратов и роняя лебедку. Вторая ракета взорвалась в самой надстройке - целый ряд стёкол вышибло разноцветным дымом.
        Пираты опомнились, заметались по палубе, но врага так и не разглядели. А посему стали палить во все стороны - замерцали десятки огненных «розочек», одна из шальных пуль долетела до гондолы и звонко ударила по прозрачному блистеру, оставляя белый кружок - след попадания.
        Ещё одна ракета угодила во второй корабль, названный не менее претенциозно -
        «Глобтик Сахель».
        Замигал селектор, и простуженный голос выдал скороговорку на французском.
        - Уходим! - разогнулся согбенный до этого Туссен. - «Миражи» на подходе.
        Дирижабль плавно развернулся и двинул назад, навстречу декамарану.
        - Благодарю, месье Кнуров, - серьёзно сказал Норди. - Европа перед вами в долгу.
        Тимофей только фыркнул и выбрался в коридор. Парня с бородкой видно не было. Кнуров без помех вернулся в свою каюту.
        Гоцкало и Рита уже не спали, они сидели по разные стороны столика под иллюминатором и глядели наружу, пока не вошёл Тимофей.
        - Что это? - спросила девушка. - Что там случилось?
        - Чуть не случилось, - сказал Кнуров и сжато поведал о ЧП.
        Девушку восхитил поступок Тимофея, это было заметно по её засиявшим глазам, но она ничего ему не сказала. И Кнуров понял её: зачем уязвлять Гоцкало?
        Неловкую паузу удалось легко замять - в иллюминаторе были хорошо видны пиратские корабли. Потом в небе проявились стремительные силуэты «Миражей». Самолёты пронеслись над электроходами и разошлись, делая вираж. Пуска ракет никто из троицы не заметил, просто посреди каждого из электроходов вздулись переливчатые шары огня. Потом вспухла ещё парочка. «Звезда Африки» переломилась пополам, корма затонула сразу, нос стал вращаться, медленно погружаясь и полыхая красивым малиновым пламенем.
        «Глобтик Сахель» потерял носовую часть, оголяя отсеки на «срезе». Стал крениться, кренился, пока корма не вздыбилась вверх, да так, отвесно, и ушёл под воду.
        - Финита ля трагедия, - пробормотал Тимофей.
        Обычно говорливый Гоцкало промолчал, жадно разглядывая мутные, пенные круги, расходившиеся по воде там, где только что находились сотни головорезов, готовые убивать и грабить, насиловать и мучить.
        «Может, не так уж и неправ был Савельев?..» - подумал Кнуров. Глянул на Риту и тихонько вздохнул.
        Глава 35. Взаимообмен
1
        Генералу Жданову не спалось - мысли о дочери не отпускали, теребили и дергали нервы. Где она? Как она? Не обижают ли маленькую? Какой уж тут сон…
        Часов в семь пятого дня отпущенной декады под подушкой зазвонил радиофон. Генерал, заснувший час назад, даже не обиделся. Он очень удивился - кто мог звонить по сверхсекретному каналу?
        Выудив из-под подушки стержень радиофона, Жданов хрипло сказал:
        - Алло?
        - Господин Жданов? - послышался вкрадчивый голос.
        Георгий Анатольевич прокашлялся и подтвердил, что да, это он, а кто же ещё?
        - Прошу прощения за неурочный звонок, - стал расшаркиваться незнакомец, - но я подумал… Вам будет небезынтересна кой-какая информация.
        - Кто вы такой вообще? - резко спросил генерал.
        - Меня зовут Гуннар Богессен, - ответил звонивший, - я временно исполняю обязанности Алека Пеккалы, занятого… сами знаете чем. Вернее, кем.
        - Какого чёрта… - Генерал начал звереть.
        - Я хочу помочь вам и вашей дочери! - торопливо заговорил Богессен. - Этого достаточно?
        - Слушаю… - буркнул Жданов, остывая.
        - Я нахожусь в одной комнате с Бирским и его подругой… Не забыли ещё, кто такой Бирский?
        - В маразм пока не впадаю, - пробурчал генерал.
        - И не надо. Так вот, генерал… Я верой и правдой служу президенту Клочкову. И я хочу служить и дальше - президенту Жданову. Только поймите меня правильно, я не двурушник! Просто, выбирая сторону Клочкова, я становлюсь на путь преступления, а понятие офицерской чести для меня, смею заверить, не пустой звук. Именно поэтому я хочу помочь вам.
        - Чем?
        - А вот это вам лучше объяснит Бирский.
        В радиофоне зашуршало, и послышался новый голос:
        - Алло, генерал?
        - Бирский?
        - Так точно! Тимка посвятил меня в детали ваших неприятностей. Гуннар уверяет, что Клочок свято соблюдает договоры, и через пять дней вы обнимете свою дочь…
        - В обмен на предиктор.
        - Вот о нём-то и речь! Только поймите меня правильно! Вам мы стали помогать по одной простой причине - хотели спасти свои жизни. А уж коли для этого надо было спасти и вашу жизнь, и жизнь Даши, то чего же лучше? Но теперь-то как быть? Ведь, если мы отдадим предиктор Клочкову, вам не выиграть выборы! И тогда все наши подвиги - кому они будут нужны? Мы опять окажемся под прицелом. И долго держать нас на мушке не будут, спустят курок, и всё - дело закрыто!
        Генерал почувствовал беспомощность.
        - Так вы не отдадите кристаллы? - спросил он, подавляя дрожь в голосе.
        - За кого вы меня держите, генерал? - обиделся Михаил. - Конечно, отдам! У меня с собой восемь кристаллов, Генка Царёв свой кристалл оставил у вас дома, там же кристалл Тимки. Я вот что предлагаю… А давайте не ждать окончания срока, а? Чего себе зря нервы портить?
        Генерал заволновался.
        - Но надо же перекачать информацию со старого «Гото» на новые кристаллы, те, что доставит Царёв! - сказал он, борясь с желанием заорать: «Давай меняться! Быстрее! Сейчас же! Сию минуту!»
        - Верно! Но информацию можно слить и посреднику. Ну хотя бы в память Большой Машины, что у «Росинтеля». Мы, кстати, акционеры компании, да и денежки у нас водятся. Давайте я арендую БМ, скину информацию на её базовые кристаллы, а Гуннар пусть обрадует Клочка. Думаю, тот согласится мигом. А предиктор второго поколения я соберу за день, было бы только из чего!
        Генерал засопел.
        - Вы не согласны? - удивился Бирский.
        - Господи! - сердито воскликнул Жданов. - Конечно, я согласен! Меня просто пугает сама идея передачи Клочку предиктора. С этими предсказаниями… представляете, каких он делов сможет понаделать?
        - С этими предсказаниями, - сказал Михаил значительно, - не всё так просто. Не уверен, что они вообще сбудутся.
        - Что-о?! - изумился генерал.
        - Замнём для ясности! - поспешил Бирский. - За предсказания на ближайшие полгода я ручаюсь, а потом… Нет, я пока не готов к серьёзному разговору. И вообще, хватит слов, пора переходить к делу! Так… Я сейчас на Мясницкой, в двух шагах от главного офиса «Росинтеля». Я иду арендовать Большую Машину, а вы подошлите верного человека, пусть передаст кристаллы, Тимкин и Генкин.
        - Я сам приеду! - решил генерал.
        - Ждём-с.
        Арендовать БМ Бирскому удалось легко. Ещё бы! Сутки машинного времени стоили более двух миллионов азио, а Бирский эти «азики» выложил наличкой.
        В холодные подвалы - обиталище Большой Машины - Михаил спустился вместе с генералом. Потолки в обиталище были низки, всё заливал голубой свет - и шероховатые панели на стенах, и прозрачные стеллажи с нейроблоками БМ. Дежурный провёл Бирского со Ждановым к пульту, поклонился и вышел.
        - Теряюсь я рядом с этим «железом», - сказал Георгий Анатольевич с неприязнью. - Или это нервы?
        - Это фантазии, генерал, - улыбнулся начпроекта. - Людям до сих пор не расхотелось верить в Бога, вот и к большим компам мы относимся как к сверхсуществам. А это всего лишь наши инструменты, орудия познания! Та-ак… Начнём, пожалуй.
        Бирский «зарядил» гель-кристаллами камеры нейроблоков и включил программу. Колоссальные объёмы информации стали рушиться в сусеки БМ.
        Михаил отвалился в кресле и вздохнул:
        - Придётся маленько обождать…
        Генерал присел неподалёку и спросил:
        - Если мы отдадим предиктор Клочкову, мы не выпустим ситуацию из-под контроля? Как мыслите?
        Бирский покачал головой.
        - Я ещё в Рузе просчитал фатум-варианты Клочкова, - сказал он, - и точно могу сказать, что выборы Михайла Тарасыч проиграет в любом случае. Будь у него время в запасе, хоть год, дабы уломать электорат, но ведь месяц всего остался! Так что у Клочкова единственный выход - устроить путч, объявить ЧП и ввести президентское правление. И он так и поступит, у него не останется иного выхода.
        - Вы так легко об этом говорите…
        - Ничего, генерал! Предотвратим. И не кайтесь, ради бога, что из-за Дашки предиктор отдаёте! На фиг нам предиктор? Мы и так знаем, что будет!
        - Ладно, не утешайте… - проворчал Жданов и сменил тему: - Я так и не понял, что там с предсказаниями?
        Бирский смешно потёр нос.
        - А вот это как раз та проблема, - негромко сказал он, - что вплотную подходит к почти сверхъестественному… - Поёрзав, он продолжил: - Я ещё в Форт-Рузе обратил внимание на странное обстоятельство… В общем, я, когда собрал там предиктор, первым делом включил тестирование. Смотрю и не верю! Предиктор мы активировали шестнадцатого июля, так вплоть до августа все предсказания, даже самые мелкие, сбывались. Кроме тех, разумеется, которые касались нас. А потом, где-то с середины августа, начались сбои - то одно мелкое предсказание не сбудется, то другое… То не в срок, то не в том объёме и масштабе, которые были предсказаны. Откуда такая фатум-дисторсия? Я не знаю! Гипотезы есть, целая куча, но это всё так, сырьё для мозга… А позавчера не сбылось одно явление средней величины. Я, знаете, до чего дошёл с своих умствованиях? Думаю, а не Гомеостазис ли Мироздания срабатывает? Расшевелили неуёмные человеки стабильность Вселенной, вот она и защищается. Мы судьбу вызнали, а Вселенная нам по сусалам. Фиг вам, человеки, а не знание судьбы! Постулат причинности - превыше всего!
        Басистый сигнал пришёл из-под пульта.
        - Информация слита! - объявил Михаил. - Ну что? Звоним Богессену?
        Генерал молча кивнул, на слова сил не было уже.
        Бирский достал радиофон и сконнектился с Богессеном.
        - Алло, Гуннар? - сказал он весело. - Всё в порядке! Дуй к президенту, обрадуй гада. Скажешь, обмен состоится сегодня, пусть назначит время и место.

2
        Президент Евразийского союза был сильно не в духе. У Михаила Тарасовича с утра развилась депрессия. И было от чего.
        На столе в его кабинете лежала пухлая распечатка социологических исследований, проведённых по всем республикам, регионам и округам. Итоги не утешали. Почти повсюду лидировал Жданов. Причём рейтинг у генерала, и без того заоблачный, продолжал расти. Сухие строчки выводов не оставляли надежд - проходи выборы сегодня, за Жданова проголосовали бы три четверти избирателей.
        Можно было бы найти лазейку для самоуспокоения и попенять на издержки социотехнологий, а смысл? Тут как угодно придирайся, всё равно рейтинг «М.Т. Клочкова» колеблется около унизительной одной пятой. Ах, этот сволочной электорат!
        Клочков пробормотал, словно заклинания, все гнусные ругательства, какие знал. Ну, чего ещё вынь да положь этому гадскому народу?! Чего он воротит от него свою миллионорылую харю?! До выборов всего ничего, скоро счёт пойдёт на недели и дни, а шансы действующего президента тают вместе с оставшимся сроком…
        Клочков плюхнулся в кресло и горько улыбнулся. А ведь как он горел пять лет назад, как пылал энтузиазмом… Столько планов было, такое громадьё свершений задумывалось… А пришёл он в этот кабинет и целый год только в дела вникал. Потом текучка заела. Конгрессы, симпозиумы, саммиты, совещания на высшем уровне… Свита азартно толклась в приёмных, выпрашивая подачки, он по-барски раздавал их, а сам даже не наворовал ничего! Вот, тоже хорошая тема для подлых журналюг. О, как бы они это оценили и расписали! «Клочков плачется, что ни клочка не урвал от госказны!» И так далее, и в том же духе…
        Но ведь правда - за пять лет он ничего не взял себе лично - ни бюджетные средства под седалище не подгреб, ни какой-нибудь недвижимости не записал на родню. Жил на одну зарплату! Да ведь не оценят это, скажут: а так и надо! Зато непременно спросят: а почему ВВП упал до восьми процентов? А почему при прежнем президенте наши на Марс слетали, а при вашем чутком руководстве на одной и той же Луне топчемся? Где обещанный прогресс? Где рост благосостояния, за пятилетку переходящий во всеобщее благоденствие? Где? Нету? Ну, так шиш тебе, а не второй срок!
        Клочков вскочил и нервно заходил по ковру. Подошёл к окну, сплел пальцы за спиной, набычил голову. Кремлёвские дворцы, храмы, голубые ели, пышные караулы… Он до сердечной боли не хотел со всем этим расставаться. Пусть бы его будили кремлёвские куранты ещё хоть пяток лет! Он жаждет и далее просыпаться с осознанием собственной значимости. Он входит в десятку людей, от которых напрямую зависит судьба планеты и населяющего её человечества. И потерять всё это он не желает! А тем более отдавать какому-то задрипанному генералу…
        - Господин президент, - сбил Клочкова с мысли голос секретаря. - К вам Богессен.
        - Пусть войдёт, - буркнул Клочков и вернулся в кресло.
        Гуннар вошёл и поклонился.
        - Ну что? - проворчал президент. - Ваше желание исполнилось?
        Богессен тонко улыбнулся.
        - Пока я лишь временно исполняющий обязанности начальника Комиссии по контролю… - сказал он не без задней мысли.
        - Ладно-ладно… Как успехи?
        Гуннар изобразил озабоченность.
        - Да я вот как раз о них и думаю, - сказал он. - Мы установили, где находятся все члены группы «Гото», и готовы их ликвидировать. Но… надо ли это делать?
        - Поясните, - сказал Клочков. Гуннар слегка удивил его - редко кто пытался оспаривать решения президента.
        Богессен покивал и осторожно изложил свое мнение.
        - Видите ли, господин президент, - начал он, - буквально на днях мы… э-э… нейтрализовали группу американского спецназа, вознамерившуюся похитить Бирского.
        - Ого! - нахмурился Клочков. - О предикторе уже и за океаном знают?
        - Выходит, так, - кивнул ВРИО и продолжил: - Мало того, в Европе и Америке полным ходом идут работы по созданию предиктора, и там весьма заинтересованы в привлечении наших учёных…
        - Чтобы построить свой собственный! - подхватил Клочков. - Так-так…
        - Совершенно верно, - кивнул Богессен. - Вот я и подумал, а не будем ли мы выглядеть дураками, если перестреляем этих учёных и инженеров? Чего мы этим добьёмся? Повторения катастрофы столетней давности, когда Сталин «зачистил» всех, кого смог достать?
        - Я понял… - сказал Клочков. - Что вы предлагаете?
        - Поставить всю группу в известность об отмене приказа. Дескать, живите и радуйтесь и хвалите президента. В то же время всех их мы возьмём под жёсткий контроль, постоянный и плотный. Основания - забота о личной безопасности членов группы и защита государственных интересов от посягательств извне.
        - Вы заговорили языком постановлений и уложений, - усмехнулся Клочков. - Готовый черновик! Ладно, я согласен.
        Богессен не смог сдержать облегчения.
        - Подготовьте там всё, что полагается, и я подпишу. Исполняйте.
        - Слушаюсь! - сказал ВРИО и щёлкнул каблуками. Но чётко повернуться и уйти он не торопился.
        - Что ещё? - нахмурился Клочков.
        - Бирский и Жданов сами вышли на меня, - торжественно провозгласил Богессен, - и выразили желание сегодня же передать вам предиктор, совершив известный обмен.
        - Что?! - заорал президент и вскочил. - Так что же вы молчали?!
        - Я и так превысил свои полномочия… - скромно потупился Гуннар.
        - Сегодня в три! - отчеканил Клочков. - На поле для гольфа, что у Истры! Их машина подвозит предиктор, наша - дочь Жданова! Вы ещё здесь?!
        Поля для гольфа на Истре были не хуже английских - лёгкие перепады высот, мягкая травка. И всё кругом просматривается на километры - тишком не подберёшься. К трём часам пополудни игроков насчитывалось всего двое или трое, прочих разогнал прогноз погоды, обещавший дождичек. Лениво щёлкали клюшки, лениво летали шарики.
        И кому было интересно следить за тем, как за берёзовой рощицей съехались два огромных джипа? Видать, крутяки «стрелку забили», сошлись потолковать. Из одной машины вышел пожилой плотный человек, из другой выскочила хрупкая девушка, и оба бросились обниматься. Двое других, судя по выправке, военные, вынесли ящик и передали другой паре, тоже бывшим чинам. Потом все расселись, и джипы дали задний ход.
        Глава 36. Захват
        Околоземное пространство, орбитальный завод «Гардар»
        Царёв тщательно облачался в пустотный скафандр и наблюдал за остальными. Командир корабля «Буран-М» Ванька Дроздов сосредоточенно сопел, влезая во все одежки. Ванька рад безмерно своему командирству - тоже мечтал выше неба прыгнуть. Человек он был простой и надёжный, чем-то даже на самого Царёва походил. Сдержанностью, может? Или нелюбовью к шумному веселью? А вот Ашот Подолян был суетлив. Он по-южному черняв, скоблит щеки и подбородок каждый день, но всё равно остаётся впечатление лёгкой небритости. Панас Хилько - кибернетист. Несмотря на свою хохляцкую фамилию, говорит по-русски чисто, и - что самое удивительное, невиданное даже - не любит сала! Фёдор Жуков исполняет на корабле функции штурмана и сменного пилота. Говорлив, но не надоедлив, бывает занудой. И он, Геннадий Царёв. Пятый член экипажа.
        Почти половину декады провёл он на околоземной орбите. Гиперзвуковик «Нимбус»
        «подбросил» маленький пассажирский «Клипер» до космоса, там челнок пристыковался к
        «Альфе» - российскому сегменту МКС, выведенному из состава станции в 25-м. Потом они пересели на «Буран». У Дроздова было задание - сделать профилактику пяти орбитальным платформам, и Царёв полетел со всеми, тем более что кристаллическая квазибиомасса ещё дозревала в технологическом модуле 03 «Гардар». Волнений и переживаний Гене это добавило изрядно, но что ж тут поделаешь? Не потащишь же на Землю полуфабрикат?

… В тысяче километров по левому борту проплыла «Альфа-2», кустистая от панелей солнечных батарей и радиаторов. Сросток крестов и клубеньков. Ещё полвитка, и в голубых отсветах Земли засеребрился «Гардар», неспешно раскручивавший колёсико жилых отсеков. Фиолетовым сверканием полыхнули солнечные батареи.
        Дроздов тут же связался со станцией, и из селектора хлынули весёлые голоса:
        - Привет, Ваня! Куды ж ты запропастилси, милок?
        - На кого ж ты нас покинул?
        - Ванька, ты ноги вытирал опосля тропинок? На далёких планетах пылюки…
        - А вот тут деревенские бают, что тебе агромадный планетолёт доверили… Ты гляди там, с инопланетянами не стыкуйси, а то ишшо подхватишь каку заразу!
        - Нет, чтобы погордиться за товарища! - скалился Дроздов.
        Это вызвало новую волну:
        - Так мы ж гордимся! Дуемся от гордости!
        - Нешто мы без понятия?
        - Костик уже лопнул, бедный, так надулся…
        - Мы тут ходим строем, в ногу, и громко скандируем!
        - «Шайбу, шайбу!»
        - Черти… - умилённо сказал Дроздов.
        - Идём в графике, всё в норме, - доложил Ашот Подолян.
        - Первый маневр уже сделал? - осведомился командир.
        - Первый двухимпульсный выполнил точно. Ориентацию выполнял в режиме «Импульс РО экономичный». Сейчас все три параметра по нулям.
        - Принято.
        - Цель расположена на четыре клетки вверх, точно по центру.
        - Набирается скорость… Есть гашение боковой…
        - Подходим к станции… Дальность сто метров. Включили ручное причаливание. Скорость ноль семь…
        - Дальность пятьдесят метров. Прошло включение двигателя на торможение.
        - Зона торможения… Есть захват! Ожидаем касания… Есть касание! Есть сцепка!
        «Буран» ощутимо вздрогнул.
        - Приехали!
        Вблизи 03 «Гардар» смотрелся весьма внушительным сооружением. Этот «бублик», плавно вращавшийся на неподвижной оси системы - центральном блоке, крылья солнечных батарей, радиаторы… Сам тор был собран из одинаковых цилиндрических модулей. К тору, как лошадки на карусели, были присобачены фабрики-модули, совершенно одинаковые, похожие на колоссальные пивные банки. В одних «банках» готовились суперлекарства, в других - плазменные кристаллы или ещё что. Когда продукция была готова к употреблению, фабрика-модуль отстыковывалась и целиком помещалась в грузовой отсек «Бурана-М».
        Космонавтов встречал весь экипаж орбитального завода - три женщины, трое мужчин. Пятеро были в одинаковых синих комбинезонах с трёхцветным наугольником на рукаве и надписью «УКС» слева на груди, а один маленький и чернявый мужчинка выделялся зелёным одеянием. Нагрудный карман его залепливал фиолетовый квадрат с кольцом жёлтых звездочек - «чужеродный элемент» из Европейского космического агентства.
        Гости и хозяева мгновенно перемешались, то всплывая, то заново цепляясь за пол магнитными подковками. Коридорный отсек заполнился гомоном и трёпом. Все говорили сразу.
        - Дрозд! Здорово! Всё клювом щёлкаешь?
        - Вах, Ашот, когда же тебя откормят? Совсем схуднул!
        - Светочка, радость моя, твой тебя не обижает?
        - А я только вчера тебя вспоминал!
        - Ну, как вам у нас?
        - Стопудово!
        - Да снимайте вы свои скафандры! Катька, помоги мне этого раздеть…
        Две женщины, смущая бедного Царёва, насели на него и вынули из вакуум-скафандра.
        - Пойдёмте, - заорал седовласый мужчина с шевроном директора завода, - закусим, чем УКС послал!
        Шатаясь и подпрыгивая, вся компания протиснулась сквозь люк в следующий отсек, кают-компанию. Её стены украшали панорамные панели с лунными видами: волнистые равнины моря Спокойствия, желтовато-бурые с серым отливом, ярко освещённые голым Солнцем на фоне аспидно-чёрного неба; уходящая вдаль Стена - почти вертикально вздыбленный склон, где тёмное играло в паззлы со светлым, как на картинах Эшера; евроамериканский «Порт-Рорис» - серебристые цилиндры разложены на манер чурбачков при игре в городки, а шпили ретрансляторов и кружевные параболоиды антенн блестят ослепительным детским «конструктором».
        Дроздов, улыбаясь до ушей, раздал всем присутствующим маленькие бутылочки с лёгким виноградным вином и грянул:
        - Ну, поехали!
        Все дружно чокнулись и опростали кукольную посуду.
        - Мы тут все друг друга знаем, - поднялся директор, - а кое-кто с кое-кем ещё не знаком.
        Нос мужичины был перебит, из-за чего его речь звучала несколько гнусаво, но в этом был и некий шарм - выглядел директор этаким покорителем Вселенной.
        - Я - Черкасов Николай Павлович, - представился он, - заведую всем здешним хозяйством и пытаюсь даже руководить этой толпой ярких индивидуальностей… Между нами говоря, - приглушил он голос, обращаясь к генеральному инспектору, - они все вздорные люди и страшные склочники!
        - А сам-то! - подскочила одна из женщин, раздевавших Царёва.
        - А Катерина - в особенности! - возвысил голос Черкасов и стал жаловаться: - Постоянно нарушает трудовую дисциплину - шляется на работу по выходным! А что она натворила в Новый год, сказать? Пока все благонравные граждане провожали старый год, она заперлась в лаборатории и злонамеренно вела актинографические исследования.
        - Так вспышка ж была! - подскочила Катерина.
        Все засмеялись, а Царёв почувствовал себя в окружении друзей, пусть и незнакомых пока.
        - Татьяна в последнее время тоже испортилась, - продолжал обличать Черкасов. - Поддалась дурному влиянию Катерины, и теперь они вдвоём разлагают дисциплину в коллективе.
        Европеец слушал начальника 03 и неуверенно улыбался. Царёв ему посочувствовал - не знает, бедный, что ему делать. Вроде все смеются… но разве могут быть смешны нарушения?
        Черкасов представил всех сидевших за столом, в последнюю очередь указав на гражданина Евросоюза.
        - Вот! - сказал он торжественно. - Вот с кого мы должны брать пример! Ни одного опоздания домой. Ни одного пропущенного выходного. Ни разу не был пойман за работой в праздничные дни. Вот, что значит Европа! Позвольте вам представить Сильвио Донадони. Он у нас по обмену. Сильвио - сменный бортинженер…
        - … Всем ребятам пример! - закончил Жуков с уморительносерьёзным выражением лица.
        Синьор Донадони поклонился, смутно подозревая подвох.
        Улыбаясь, Царёв выслушал шёпот Катерины, горячивший ему ухо:
        - Мы его Дондоном зовем. Потрясающий зануда! А ябедничает с таким чувством долга… О-о! Он нас всех по паре раз уже закладывал! Хорошо ещё Палыч у нас с понятием, а то было б нам…
        - Да наподдали бы ему пару раз! - удивился инженер-контролёр, он же генеральный инспектор. - Чего с ним цацкаться?
        - Нельзя… - потускнела Катерина. - Строжайший приказ по УКСу с подачи РВ - неукоснительно соблюдать все нормы поведения. За малейшее нарушение нас отсюда за шкирку и домой, и никогда больше мы орбит не увидим… Нет, уж лучше потерпеть этого кукушонка в своём тёплом гнёздышке, чем лишиться визы в космос!
        - Ч-чёрт… - процедил Царёв. - И сюда РВ достало!
        - Ох, и не говорите… - вздохнула Катерина. - Нас всех строго предупредили, чтобы дружно проголосовали за Клочкова, но уж фиг им. Мы все за Жданова!
        - Правильно! - сказал Геннадий и подхватил бутылочку. - Ну, за будущего президента! - произнес он тост в манере Дроздова.
        Все Царёва поняли и дружно чокнулись.
        Между третьей и четвёртой Черкасов подплыл к Царёву и негромко сообщил, что все десять гель-кристаллов вызрели и уже упакованы в аккуратный пуленепробиваемый и несгораемый кейсик.
        - Спасибо вам огромное! - обрадовался Геннадий. - А когда я смогу вернуться? Мне срочно надо на Землю!
        - Придётся потерпеть до завтра, - виновато вздохнул Черкасов. - Загрузим «Буран» - и сразу вниз.
        - Ладно… - вздохнул Царёв. - Что ж делать… Потерпим.
        Однако судьба не стала испытывать его терпение.
        Геннадия разбудил резкий звон и мигание красного света. Механический голос проревел:
        - Метеоритная атака! Внимание! Метеоритная атака! Немедленно надеть пустотные скафандры!
        Мало что разумея, Царёв отстёгнулся и, как был, в одних трусах полез в свой пустотник. «Гардар» сотрясся, по отсекам прокатился грохот, сменившийся оглушительным свистом.
        - Осторожно! - тут же взревел голос по громкой связи. - Разгерметизация!
        - Генка! Гена-а! - донёсся вопль Дроздова, а вскоре сам командир корабля влетел в бытовой отсек, где ночевал «генинспектор». - Мухой отсюда!
        - Что за рой? - крикнул на бегу-полете Царёв, с холодком в душе наблюдая, как из трубы гидросистемы хлещет пар.
        - Какой рой?! Это ракеты! Посбивали нам все технологические модули!
        - Ни хера себе…
        - На «Буран», живо! Завод приказано эвакуировать в срочном порядке!
        Тут Царёв затормозил, едва не отрываясь от магнитного пола.
        - Черкасов где?
        - На борту!
        - Кейс с ним?
        - Какой ещё, на хрен, кейс?!
        - Какой надо! Без кейса я не покину «Гардар»!
        Витиевато матерясь, Дроздов соединился с Черкасовым.
        - Алё! Кейс у тебя? А то наш генеральный растопырился тут и ни в какую! Что? Понял! - Командир корабля развернулся в редеющем воздухе к Царёву и резко сказал: - Все десять драных кристаллов лежат в драном кейсе! Кейс у Черкасова! Доволен? Марш вперёд!
        Мест на «Буране» хватало, поместились все, включая европейского «кукушонка». Ровно в двенадцать по Б В «Буран» отстыковался в аварийном режиме, сориентировался и начал спуск.
        - Какая сволочь стреляла? - рычал Черкасов, следя за удалявшимся 03 - весь верх станции был будто обглодан. - Удушил бы паскуду!
        - Это даже не ЧП, - проговорила Катя, снимая шлем, - это как война…
        - Знать бы, кому она мать родна!
        Царёв подозревал кому, но помалкивал, лаская кейс с гель-кристаллами.
        Всё шло штатно. «Буран» крутил виток над Тихим океаном, внизу проплывали голубые морщины волн с ватками облаков. Зелёные крендельки атоллов, отороченные белёсыми кружавчиками прибоя, то сбегались архипелагами, то разбегались одиночными вкраплениями суши в бескрайнюю голубизну вод.
        Сильвио Донадони внезапно отстегнул крепления и встал из кресла.
        - Ты чего? - удивился Жуков.
        - Немедленно сядьте! - резко сказал Дроздов.
        - Заткнись, - холодно ответил Донадони.
        Распустив «молнию» на мягком спецкостюме, он достал плоский пистолет и передёрнул затвор.
        - Всем оставаться на местах! - крикнул он. - Иначе буду стрелять!
        - Ты что, совсем с ума сошёл?! - заорал Ашот и попытался вылезти из кресла.
        - А ну сядь! - рявкнул на него Хилько.
        - Благодарю за понимание момента, - усмехнулся Донадони и перевёл дуло пистолета на Дроздова. - Господин командир, будем считать, что ваш корабль захвачен. Ровно через минуту начинайте спуск!
        - Вы что, действительно сошли с ума? - процедил Иван. - А куда сажать корабль?! На Трансамазонское шоссе?!
        - Я покажу куда, - сказал Донадони, - там есть оборудованная полоса… Я же сказал: начать спуск! До ВПП ровно восемьсот километров!
        Дуло пистолета ткнулось Дроздову в затылок, и командир «Бурана» подчинился.
        - У вас будут большие проблемы, Сильвио, - проговорил он.
        - Следите лучше, чтобы они не появились у вас! - огрызнулся Донадони.
        - На кой хрен тебе занадобился наш челнок? - разлепил губы Царёв.
        - А ты не догадываешься? - осклабился европеец.
        Царёв криво усмехнулся.
        - Проект «Деус»? - осведомился он.
        - О-о! - протянул Донадони. - А вы неплохо осведомлены.
        «Буран» спускался хвостом вперёд, его двигатель работал на торможение, гася первую космическую.
        Показался берег Перу, скалистый, с моря выбеленный прибойной пеной. Потянулись зубцы Анд, коричневые или земляного цвета, испятнанные нашлёпками снегов и голубыми блёстками горных озёр. Хребты начали опадать, скатываясь в сплошную зелень сельвы, похожую сверху на коврик из губчатой резины. «Губка» всё приближалась и приближалась, далёкий горизонт круглившейся Земли распрямлялся и распрямлялся, раскатывая шар планеты в плоскость.
        Плотные слои атмосферы встретили корабль упругим отбивом - корабль мячиком подлетел вверх, и Дроздов мастерски проделал маневр переворота.
        Именно этим моментом и воспользовался Царёв, пять лет оттрубивший на Тихоокеанском флоте в чине сержанта морской пехоты.
        «Буран» чувствительно тряхнуло, Донадони отбросило и припечатало к борту. Царёв, мигом освободившись от ремней, перепрыгнул кресло и врезал ещё не очухавшемуся Сильвио по печени. Донадони увернулся, поставив блок, и провёл грамотный двойной удар, рукой и ногой. Хук левой Геннадий погасил, а бьющую ногу перехватил и повалил европейца мордой об пол. Пистолет у того выпал, Царёв подхватил оружие в кувырке и направил на Донадони.
        - Стоять! - рявкнул он. - Лицом к стене!
        Но Сильвио не послушался. Он метнулся к ближайшему креслу, в котором сидела бледная Катерина, схватил её за волосы и приставил к горлу выпрыгнувшее лезвие пружинного «спринг-найфа».
        - Давай стреляй! - оскалился Донадони. - Только учти, эту я прирезать успею!
        - Кончайте! - устало сказал Дроздов. - Гена, разряди пистоль и выбрось. Обратно нам всё равно не взлететь, в любом случае будем садиться!
        Царёв хмуро кивнул. Выщелкнув обойму, он бросил её в одну сторону, а разряжённое орудие убийства - в другую.
        - Убери нож, гнида! - прорычал он.
        Донадони спокойно отвёл клиночек и картинно щёлкнул кнопкой, пряча лезвие.
        - Всем сесть! - скомандовал Дроздов. - Идём на посадку!
        Донадони сел на свое место и сказал:
        - Берите пеленги! - Продиктовав цифры, он глянул на экран-карту и удовлетворённо кивнул. - Хорошо идём! До ВПП сто шестьдесят километров.
        «Буран» скользил над рваной облачностью, в прогалах которой зеленела сельва в прожилинах рек - мутных, желтовато-красноватых или почти прозрачных, стиснутых лесистыми берегами. Впрочем, вдоль полоски Трансамазонского шоссе лес был сведён начисто, голая почва краснела, словно сочась сукровицей. Унылые коробки стандартных домиков выстраивались рядами и шеренгами - войско, наступавшее на дикую природу. Квадраты и прямоугольники полей были как бледное отражение прежнего растительного буйства.
        И опять потянулись под кораблём нагромождения зелени. «Буран» шёл уже очень низко, опускаясь по-самолётному. Внизу различались даже отдельные сейбы и пальмы.
        Впереди, точно по курсу, открылась широкая просека, с пнями и подлеском, пошедшим в рост. Царёв похолодел. Мельчайший пенёк под колёсами порожнего челнока, жердина, яма - и хана «многоразовой транспортной космической системе»!
        «Буран», строго выдерживая угол, коснулся колёсами посадочной полосы, сотрясся и покатился, плавно опуская нос. Геннадий выпустил воздух и задышал. Пронесло! Видать, это такое специальное покрытие было, с крупным ворсом «под траву», с нарисованными пнями и деревцами.
        Полоса была первоклассной, растянутой на пять километров. Челнок медленно прокатился и остановил свой пробег. Финиш…
        Инженер-контролёр склонился к нижнему иллюминатору и увидел подбегавших к «Бурану» молодцеватых качков, мордоворотов в камуфляже.
        - Приехали… - прокряхтел Дроздов и обернулся к Донадони: - Слышь, ты? У тебя какое хоть звание?
        Сильвио осклабился и четко отдал честь:
        - Обер-майор Объединённых Вооружённых Сил Европы.
        - Обер-атаман… - буркнул Царёв и сложил руки за спиной. - Веди уж!
        Донадони усмехнулся с пониманием.
        - Вы тут ненадолго, - пообещал он. - Просто у «Бурана» случился досадный сбой, вот и пришлось сажать его здесь.
        - Это официальная версия угона? - уточнил Дроздов.
        - Это официальная версия досадного ЧП, - поправил его Донадони. Согнав с лица любезную улыбку, он сухо скомандовал: - На выход!
        - С вещами? - спросил Царёв, вынимая из гнезда кейс с кристаллической квазибиомассой.
        - Дай сюда!
        Вырвав у Царёва ценный груз, Донадони вытолкал всех по одному.
        Глава 37. Три минус один
        Амазония, район Риу-Негру
        Кнуров сидел около иллюминатора и старался не смотреть на Риту и Гоцкало, шептавшихся на диванчике. Тщательно выстраиваемое понимание рухнуло под ударами бури эмоций: Тимофея жгла обида - Рита была не с ним! Её личная жизнь уже не сопряжена с его личной жизнью, отныне они рядом, но не вместе. Вон уже какие-то тайны от него появились… Господи, до чего ж это муторно! Если их, сидельцев в каюте-камере, пересчитать, то в сумме получится трое, а применишь высший житейский счёт, выходит «двое» и «один»…
        - Где мы летим? - нарочито бодрым голосом спросила Рита.
        - Джунгли какие-то внизу - пробурчал Кнуров.
        - Атлантику мы ночью пересекли, - сказал Гоцкало. - Я вставал, выглядывал… Это или Бразилия, или… не знаю… Гвиана какая-нибудь. Или Колумбия…
        Девушка придвинулась к иллюминатору и вдруг запищала:
        - Ой, смотрите, смотрите! Там «Буран»!
        - Какой буран?! - удивился Гоцкало. - Тропики же!
        - Да ты не понял! Наш «Буран»! Челнок! Ну, этот, корабль космический!
        - А что ему тут делать? - снова удивился старший оператор-информатор.
        - Скоро нам это объяснят, - криво усмехнулся Тимофей.
        Дирижабль снизился и завис, носом уткнувшись в причальную мачту. В дверях каюты-камеры тотчас же объявился давешний бородач и красноречиво повёл
        «дюрандалем»: выходим по одному!
        Независимо фыркнув, Рита вышла первой. Кнурову опять определилось место замыкающего.
        Дирижабль выключил маск-систему, зависнув обтекаемой громадой, вещественной и непрозрачной. Было просто страшно стоять под этой исполинской округлостью, гигантской сигарой, снизу до середины - синей, сверху - зеленоватобурой, - чудились тонны и тонны… А подальности стоял «Буран» - белый верх, черный низ. Что к чему?
        Было нежарко, градусов двадцать пять - двадцать восемь. Небо затянули облака. Типа, осень.
        Сразу за лохматой полосой аэродрома поднимался лес. Сельва. На фоне хилой флоры, прущей из земли часто, как тростник, утёсами торчали могучие деревья в пятнадцать обхватов. Хватаясь за гибкие ветки, скакали рыжие обезьяны, надсадно визжа и ухая. Попугаи с оперением чистейших спектральных цветов перелетали с места на место, стайками и поодиночке, и тоже орали. На суку, как на насесте, сидел тукан, невозмутимый и до того яркий, что казался искусственным.
        Безразлично поблескивая бусинками глаз, он чистил двойной клюв о тёмный ствол дерева-великана и в упор не видел «двуногих без перьев».
        Дирижабль встречали человек десять, все с маленькими, будто игрушечными автоматами. Туссен Норди передал им похищенных и сделал ручкой: адью! Цеппелин плавно вознёсся в небеса, носом разворачиваясь к северо-востоку, а «встречающие» живо построились и повели двух пленников и пленницу - сверху над ними сомкнулись готические своды леса, пала зеленистая тень. Под ногами не чавкало и не шуршало - гладкая стекло-массовая дорожка уводила в чащобу, аллеей стелясь между громадных стволов сумаум, заросших эпифитами и обмотанных лианами. Узкие листья сумаум вяло обвисали, не колеблемые никаким сквозняком.
        Аллея вывела на просторную пустошь, застроенную приземистыми круглыми зданиями, каждое размером с московский цирк на Воробьёвых горах. Их конические или полусферические крыши зеленели покровами дерна. Создавалось впечатление, что травянистые холмы срезали у подножия и водрузили на стеклянные постаменты. Кое-где земляные крыши прорастали молодыми деревцами, по «кровле» шастали мелкие зверьки, прыгали пичуги, клювами стучась в полукруглые окошки, зеркалами отблёскивавшие из-под массивных навесов, заросших кустиками и вьюном. Порхали роскошные бабочки, соревнуясь с изящными колибри.
        - Слились с природой! - ехидно прокомментировал Гоцкало.
        - Зато сверху фиг заметишь… - сказала Рита. - Замаскировались!
        Кнуров промолчал. Прозрачная дверь бесшумно раскрылась перед ним, странно контрастируя с земляной крышей. Он перешагнул порог и оказался в обширном светлом вестибюле, куда сбежался, вероятно, весь персонал. Персонал был в длинных серебристых плащах с капюшонами, походя на апгрейд Святой инквизиции. Вперёд вышел костлявый хомбре под два метра ростом и громко поприветствовал прибывших на корявом русском:
        - Добро пожаловать! Чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы в гостях!
        Хомбре делал произвольные ударения, словно забавы ради смещая акценты.
        - Я директор сего Центра, - обвёл он рукой просторное помещение, - и руководитель проекта «Деус». Зовут меня Мишель Бонасье. Уверен, мы с вами сработаемся…
        - И не надейтесь! - отрезала Рита.
        Бонасье залучился пуще прежнего, источая сплошной елей пополам с сиропом.
        - Проводите их в блок «Ц»! - скомандовал он, не переставая улыбаться.
        Двое индейцев в комбезах, с татуировками на щеках и смешной прической «под горшок», повели Кнурова, Риту и Гоцкало по указанному адресу, сжимая в руках крошечные автоматики.
        В блоке «Ц» не было окон, но светопанели заливали круглое помещение ярким голубоватым светом, и вовсю работали кондиционеры и ионизаторы - народу было, как сельдей в бочке. Десять человек, и среди них…
        - Генка! - заорал Гоцкало. - И ты здесь!
        - Здорово! - прогудел Царёв. - Привет, Маргаритка!
        Под конец ритуала приветствия он влепил свою пятерню в подставленную ладонь Кнурова.
        - Так это вы с «Бурана»? - дошло до Тимофея.
        - Да, угнала одна сволочь… - поморщился коренастый человек со светлым чубом и протянул руку: - Иван. Дроздов.
        Примеру Дроздова последовали все улетевшие с «Гардара»:
        - Ашот!
        - Фёдор…
        - Панас.
        - Николай Палыч.
        - Петро!
        - Шурик!
        - Катерина. Можно просто Катя.
        - Таня!
        - А меня Леной звать.
        Все расселись по кругу вдоль вогнутой стены, словно играя в «бутылочку», и принялись делиться информацией.
        - Европыши вконец обнаглели…
        - Так, правильно! Если такой президент!
        - Разучились бояться, гадёныши.
        - Тут так - евросы науку двигают, а местные латинос заправляют всякими такими делами. Ну, там транспорт, связь, матснабжение… А охрану они из местных «индиос» набрали. Дикари дикарями! Вчера ещё, наверное, за головами охотились, а с утра им оказали доверие…
        - Во-во… Вы с ними поосторожнее, они ж день и ночь коку жуют, вечно на взводе, глаза как у бешеных тараканов!
        - Вас тут кормили хоть?
        - Один раз! Похлебали какой-то этот… жюльен. Ни в голове, ни в заднице! Ой, простите… Рита, да?
        - Не могли уже борща наварить.
        - Зато воды - хоть залейся!
        - Ой, а я пить хочу…
        - Леночка, для вас - хоть ведро! Чего вам - колы, «лио», пепси? Тут еще фанта имеется…
        - Мне «лио». Поддержу отечественного производителя!
        - И мне!
        Дроздов подошёл к буфету-автомату и достал пару бутылочек «лио».
        Кнуров засмотрелся на Риту, присосавшуюся к сосуду, и не заметил, как открылась дверь. Но голос Бонасье расслышал.
        - А кто из вас будет программер… программист? - спросил начальник проекта.
        Кнуров переглянулся с Царёвым, и тот незаметно кивнул.
        - Ну, я, - буркнул Тимофей.
        - Не соблаговолите ли пройти в мой кабинет? - оскалился Бонасье.
        - Соблаговолю.
        Кнуров вышел, не оборачиваясь, в кольцевой коридор и потопал в малоприятной компании двух «индиос», краснокожих и слегка пованивавших. Пахло от индейцев как-то чадно - дымом и горелым маслом.
        В кабинете у Бонасье было пусто, почти как в блоке «Ц» - два стула, стол, на столе - терминал с парой экранов.
        - Я не слишком мечтаю, - начал Бонасье, делая мелкие ошибки, - чтобы принуждать к работе вашу команду. По приказу можно копать, грузить, маршировать, а тут надобен креатив! Заставить же думать - не получится… Кнутом мысль не выбьешь!
        - А вы нам пряник посулите, - ухмыльнулся Тимофей.
        Сейчас он чувствовал в себе великую злость и нерастраченный гнев. Не такое уж давнее унижение в секретной тюрьме у Пеккалы, амурные проблемы, теперь вот это пленение - всё смешалось в кнуровской душе, почти достигая критической массы. Хватит с него! Натерпелся! Больше он не будет уступать, не станет трусить и терпеть позор. Довольно ему ползать размазнёй-интелем, пора научиться говорить
        «нет» и давать сдачи!
        Не дожидаясь приглашения, Кнуров уселся на свободный стул верхом и сложил руки на спинке. Бонасье, впрочем, не счёл поведение пленника вызывающим. Он присел на край стола и заговорил:
        - У меня тут целый… как это… комплекс! В вашем распоряжении будет любое оборудование, мощнейшие компьютеры, да всё, что угодно! И первоклассные условия. Вот, что вам не хватает для полного счастья?
        - Душик мне, - воинственно сказал Тимофей, - и горячий чтоб. В отдельном помещении. Переодеться… И ха-ароший обедик! Фуа-гра, там, полновесная кисть винограда… Вина бутылочку! Лучше красного, урожая двадцать третьего года… И девочку на ночь.
        Бонасье расплылся в понимающей улыбке.
        - Так нет проблем! - воскликнул он. - Жилой модуль для вас уже выделен - как выйдете, третья дверь по коридору. Обед вам доставят через полчаса - как раз успеете под душем постоять, - а вот насчёт девочки…
        - Без девочки я не согласен! - капризно заявил Кнуров.
        - Сейчас попробуем организовать, - бодро сказал Бонасье, соскакивая со стола.
        Пробежавшись до дверей, он выглянул в коридор и позвал:
        - Кло-од! Ау! Дитрих, ты не видел Клод? А, вот ты где! Диди, лапочка, зайди ко мне на минутку!
        Бонасье отошёл от входа, пропуская внутрь чёрненькую очаровашку, 95-50 -90. Очаровашка похлопала ресницами и улыбнулась.
        - Знакомься, Диди, это наш новый программист… как это… Тимоти. Не составишь ему компанию? Надо ввести Тимоти в курс наших дел, помочь освоиться…
        Клод посмотрела на Кнурова, склонив голову, и подала руку. Тимофей галантно поцеловал изящную конечность.
        - Так я… как это… свободен? - спросил он, передразнивая новое начальство.
        - В пределах Центра, - осклабился Бонасье.
        Кнуров вышел в коридор, Клод последовала за ним, взяв русского спеца под ручку. Русский спец почувствовал приятное волнение, и совсем уж некстати перед ним нарисовался мрачный детина, высокий, худой, светловолосый, с белёсыми ресницами, румяный и толстощекий. Белокурая бестия.
        - Дальше ты пойдёшь один, евразийский евин, - сказал детина, старательно выговаривая русские слова. - Я правильно перевел слово «кнур»? Или надо было говорить «хряк»? Хотя это одно и то же… А фроляйн Клод будет со мной!
        Вот тут-то Тимофей и не выдержал. У него возникло такое ощущение, будто что-то лопнуло внутри, разлилось по венкам ледяным и морозящим. Он освободился от руки Клод и ударил белокурую бестию ногой в пах. Бестия запищала, сгибаясь, и Кнуров помог ей выпрямиться - ухватив за светлые кудри, приложил щекастую рожу о колено, тут же вздёрнул и саданул локтем в скулу. Детину развернуло и отбросило к стене, он упал на колени, оставляя кровавые мазки на облицовке, и тогда Тимофей добавил ногой, угодив белокурому по почкам.
        - Хватит с него, - на чистом русском языке сказала Клод и прижалась к Тимофею. - Дитрих давно уже напрашивался.
        - Ну, вот и напросился, - процедил Тимофей, унимая дрожь.
        Он дрался первый раз в жизни. Так уж вышло, что стрелять по врагам ему довелось раньше, чем вразумлять их кулаком. «И так теперь будет всегда!» - подумал Кнуров воинственно. Ударят тебя по щеке - бей ударившего ногами! Лезет кто-то вперёд, работая локтями, - поставь этому кому-то подножку и дай пинка!
        Правда, противостоял ему такой же «интель», но для начала сойдёт…
        - В первый раз так, чтобы за меня дрались, - промурлыкала Клод.
        Тимофей выдохнул, повернул девушку к себе и крепко поцеловал её улыбавшиеся губы, сухие и жадные. Всё, начали новую жизнь!
        - Пойдем к тебе или ко мне? - вздрагивавшим шёпотом спросила девушка.
        - Давай к тебе, - решил Кнуров, - у себя я ещё и не был ни разу.
        И они пошли.
        Глава 38. Из России без любви
        Бордена Чантри разбудил лязг отпираемой двери. Полковник приподнялся на локте и глянул, кого принесло в его камеру. Принесло Гуннара Богессена и консула, Зебони Йерли, седоголового бодрого старикана.
        - Мистер Чантри, - официальным голосом сказал консул, - я рад вам сообщить, что мы нашли с местными властями полное взаимопонимание…
        - Меня отпустят? - прямо спросил Борден.
        - А зачем вас держать? - пожал плечами Богессен. - Никаких противоправных деяний совершить вы не успели.
        - Я должен заметить, - чопорно поджал губы консул, - что у мистера Чантри не было даже намерений нарушать закон. Я не ошибаюсь, мистер?
        - Нисколько, - криво усмехнулся Чантри. - Американо туристо, облико морале!
        Консул ничего не понял, а Гуннар расплылся в улыбке.
        - Вижу, вы тоже цените наши старые комедии, - сказал он. - Что ж, господа, как говорится, не смею более задерживать!
        Борден обулся и покинул камеру. Он шагал по коридору, выбираясь на волю, но особой радости не испытывал. Да и чему радоваться? Задание он завалил, ребят сгубил… Конечно, они все уже большие мальчики… были, но он-то числился их командиром!
        Задвинулись громадные металлические ворота за спиной, и консул оживился.
        - Все удалось просто на диво! - потёр он руки. - Я даже не ожидал такого прогресса.
        Борден промолчал. Подъехал чёрный лимузин с дипломатическими номерами, растянутый и приплюснутый. Щёлкнув, открылась дверца.
        - Прошу! - бодро сказал консул. - На свободу с чистой совестью.
        Чантри молча просунулся в салон и уселся, утонув в мякоти кожаных сидений.
        - Что вы такой молчаливый? - поинтересовался консул. - Мрачность вам не к лицу. Или на вас так тюрьма подействовала?
        - Зеб, - спросил Чантри, - вы ведь работали ещё в ЦРУ, да? А вам приходилось терять свою команду?
        Зебони Йерли сделал серьёзное лицо.
        - Приходилось, Борд, - ответил он. - Конечно, в том было мало приятного… Я понимаю вас. Вы вините себя в провале, глушите совесть оправданиями, коли уж нету под рукой доброй порции виски. Но поверьте, Борд, я многих похоронил, накопил массу тошных воспоминаний, однако ж пережил весь этот негатив. А что вы хотите, Борд? Работа у нас такая! Вас в аэропорт?
        - Да, - кивнул Чантри. - Доложусь начальству, меня прилежно высекут и отправят куда-нибудь на Аляску, смотрителем заброшенного маяка…
        - Не впадайте в пессимизм, Борд. Такими спецами, как вы, не бросаются!
        - Посмотрим… - вздохнул Чантри.

* * *
        Обратно из Москвы он улетал на борту гигантской «Анатры-Анаэль». Полдороги Борд себя грыз, а после, притомившись, оставил недогрызенным и уснул.
        В новом вашингтонском аэропорту Чантри взял такси-автомат и покатил в Лэнгли. Округлые виргинские холмы ещё не пламенели всею гаммой осени, разбавляя пышную зелень рыжеватыми мазками, даже грязный Потомак невинно отражал лазурь небес, но Бордена ничего не радовало. И ещё чертовски болела голова, разламывалась просто. А впереди ему светили оргвыводы…
        Вин Кейбл встретил полковника Чантри без особой сердечности, с подкисленной улыбочкой.
        - Оправданий не принимаю, - сказал он, не здороваясь, - объяснениями не интересуюсь. Садитесь, Чантри.
        Борд сел, чувствуя непривычную для него зажатость.
        - Итак… - протянул Кейбл. - Ситуация для нас не улучшилась. А вот европейцы подсуетились и решили вашу задачу - им удалось похитить и вывезти из Евразии троих участников проекта «Гото»!
        - Вот как?.. - вяло удивился Борден.
        - Именно так! Мало того, их спецагент исхитрился и угнал «Буран» с ценным грузом. А заодно добавил четвёртого участника работ по предиктору. «До кучи», как говорят русские. Сейчас один Бирский не работает на Европу.
        - Мистер Кейбл, - усмехнулся Чантри, - я несколько лет прожил в Евразии и немного знаю русских. Если бы эти, из группы «Гото», действительно хотели потрудиться на старушку Европу, они бы давно туда махнули! А вот силком припахать «готовцев» не получится. Не тот контингент.
        - Ну, - развел руками Кейбл, - точно мы этого знать не можем. Так что… надо бы подстраховаться. Мы вам дадим мобильную группу, Борд, из семи человек, и забросим в сельву, в район Риу- Негру…
        Ошеломлённый Чантри затруднённо сглотнул.
        - Моя задача? - спросил он.
        - Выйти на секретный научный центр, - раздельно сказал Кейбл. - Тот самый, где европейцы разрабатывают проект «Деус». Туда же они доставили и этих русских, из
        «Гото». Сейчас нам известны точные координаты центра - они сглупили, когда угоняли русский «Буран». Мы его засекли со спутника - стоит на секретном аэродроме, белый на зелёном…
        - Не понимаю, - проворчал Чантри, - что, трудно было замаскировать?
        - Ха! А нельзя! Официальной версии будет противоречить. Европейцы утверждают, что
        «Буран» совершил аварийную посадку. Мол, тупые русские пилоты хотели дотянуть до Байконура и обязательно гробанулись бы в Атлантике или Сахаре, но благодаря мужеству и смекалке специалиста ЕКА Сильвио Донадони челнок удалось спасти. Да, Борд, ставки в этой игре исключительно высоки!
        - Донадони… - нахмурился Чантри, вспоминая. - Это не тот ли Донадони, что свергал правительство Нуршаха?
        - Тот самый! Но мы, пожалуй, отвлеклись… Итак, ваше задание, Борд. Вам необходимо проникнуть в центр и убедиться, что захваченные русские находятся там. Если «детки в клетке»… м-м… это строчка из старого русского стишка для детишек… Короче, если они там, вы сразу же радируете сюда, и мы принимаем меры. У вас будет ровно полчаса, чтобы вывести русских из центра - через тридцать минут «Кондорито» сбросит бомбы и перекопает весь комплекс на глубину ста метров.
        - Уберём конкурентов… - хмыкнул Чантри.
        - Именно, - серьёзно сказал Кейбл. - А вы быстренько отходите к болотам Куккофуэго, точку вам укажут, и ждёте спасательную команду. Всё ясно?
        - Так точно! - вытянулся Чантри.
        - Исполняйте…
        Глава 39. Пикник за обочиной
        Амазония, Риу-Негру, научный центр «Деус»
        С самого утра Кнуров приступил к работе. Задачу он себе поставил простую, в духе агента 007 - пользуясь случаем, выведать все секреты у евролохов, а после, когда наши освободят пленников, употребить полученную информацию на благо любимой родины.
        Обстоятельно потолковать со своими не удалось, но пару слов он Царёву всё-таки шепнул, а то как бы не записали его в изменники той самой, горячо любимой…
        Двое «индиос», Якума и Калуэле, проводили Тимофея до машзала, забитого прозрачными стеллажами биокомпьютеров. Клод Борро работала здесь же на невысокой, но ответственной должности ВМ-оператора.
        - Привет, Тим! - прощебетала Диди, выглядывая из-за стеклистых нейроблоков, сквозивших на свету.
        Серебристый плащ с капюшоном был тонок и красиво облегал пышные округлости мадемуазель Борро. Дабы закрепить впечатление, девушка вышла из-за сервера и присела, якобы настраивая коллектор информации. Плащ так ясно облепил её ягодицы, что стало ясно - ничего, кроме серебристой «спецовки», на мадемуазель не было.
        Кнуров взволновался, температура крови поднялась до точки кипения… Но тут, в самый ответственный момент, из коридора донеслись крики, приглушённые силиколловой дверью, и раздалась пара коротких очередей. «Наши!» - колыхнулось в Тимофее. Пуля попала в дверь и расколола волокнистый сили-колл. В следующую секунду створка уехала в стену, и на комингс поставил ногу человек с мачообразной мордой, затянутый в чёрный комбез со множеством карманов и кармашков. В руке у него был пистолет с глушителем, человек держал его дулом кверху. Глазами обшарив машзал, он словно ухватился зрачками за лицо Тимофея.
        - Кнуров? - спросил он.
        - Допустим, - подозрительно сказал тот, успокаивая жавшуюся к нему Клод.
        - Я полковник Чантри, - отрекомендовался человек в чёрном. - Меня послали вывести вас и ваших друзей в безопасное место. Если поторопитесь, мы успеем отойти подальше. У нас в запасе ровно двадцать минут!
        - Центр взорвут?! - воскликнула Борро.
        - Центр разбомбят, мисс. Уходим!
        - А остальные? - спросил Кнуров, шагая к выходу Клод уцепилась за него слева.
        - Уже в холле! - бросил Чантри на ходу.
        Почти бегом вся троица выбежала в холл второго этажа, по дороге перешагнув через труп Изерари, старшего индейской охранки. У огромного окна, выходившего во двор, скучились русские космонавты и космонавтки, Царёв, Рита и Гоцкало, а напротив стояла пятёрка бритоголовых и мускулистых, в таких же чёрных комбезах, что и на Чантри. Царёв обеими руками сжимал серебристый кейс с эмблемой станции «Гардар».
        - Батч, все здесь? - гаркнул Чантри.
        - Так точно, сэр! - откликнулся один из бритоголовых, прижимая пальцем усик микрофона. - Чак сообщает, что во дворе чисто. Он подмёл четверых.
        - Я не вижу Сэмми…
        - И не увидите! - прорвался лязгавший голос Бонасье.
        Начальник проекта вышел, шатаясь, из коридора, двумя руками поднимая пистолет.
        - Вашего Сэма я прикончил, - сообщил он, - ты будешь вторым!
        Чантри вскинул пистолет и выстрелил, всаживая две пули Бонасье - в шею и голову, но директор центра уже успел нажать курок. Притупленная пуля ударила Чантри в грудь, передав телу свою огромную убойную силу. Пробить броневые щитки ей не удалось, но полковника буквально выбросило из окна.
        Батч пустил злую очередь по отлетавшему к стене трупу Бонасье и крикнул:
        - Уходим, уходим!
        «Люди в чёрном» поскакали по лестнице вниз, в вестибюль… и попали под шквальный перекрёстный огонь. Два пулемёта в руках Якумы и Калуэле буквально порвали американский спецназ. Клод, не отпуская руку Кнурова, прокричала что-то на испанском. Индейцы, сохраняя полнейшее спокойствие, переглянулись и кивнули. Калуэле отдал вполголоса приказ. Якума метнулся в подсобку и вернулся с ракетомётом.
        - Надо уходить! - крикнул Царев, подбирая оброненный кем-то из американцев пистолет. - Двадцать минут осталось!
        - Там ещё один! - пояснил Кнуров, показывая во двор.
        Прямо посреди газона, раскорячившись на телескопических опорах, стоял десантный модуль, сбрасываемый со стратолёта или прямо с орбиты. На крыше его бочковидного корпуса была расправлена сетчатая тарелка антенны, а в прорези полусферической башенки ходило вниз-вверх дуло автоматической пушчонки.
        Калуэле дал очередь, рисуя круг, и пули вышибли стекло. Осколки ещё не все попадали, когда Якума выпустил шипящую ракету.
        - Ложись! - заорал Кнуров, пригибая головку Клод.
        Ракетка тюкнула под башенку. Полыхнул взрыв, снося орудие напрочь. Калуэле бросился к модулю, буквально взлетел на него и опорожнил полмагазина в дымившееся зияние, добивая невидимого Чака.
        - Уходим! - завопил Дроздов, пихая в спины дюжих космонавтов.
        Гоцкало схватил за руку Риту, Кнуров потащил пищавшую Клод. Огибая круглую стену, он наткнулся на Чантри. Полковник сидел посреди битого стекла, глядел в небо и шептал молитву.
        - Генка! - рявкнул Кнуров. - Помоги!
        Царёв подбежал и помог Бордену подняться.
        - Зачем? - хрипел Чантри. - Поздно…
        Он закинул голову к небу и прошептал:
        - Обманул, гад…
        Тимофей глянул на небо. Пронизывая лазурь, испятнанную белыми мазками облаков, вспухал пунктир инверсионного следа. Именно пунктир - это нёсся стратолет. На гиперзвуке отдельные импульсы двигателей просто не успевают слиться в единую белёсую полосу, по которой судят: «А вон самолётик полетел…»
        - Бегом отсюда!
        Подхватив Чантри, Царёв с Кнуровым помчались прочь от обречённого центра - по стекломассовой дорожке на ВПП, по ВПП…
        В очередной раз оглянувшись, Тимофей успел заметить падение бомб-пенетраторов, тяжёлых игл из твёрдого сплава, способных прошить насквозь даже железобетонные бункера.
        Бомбы падали отвесно, ускоряя падение реактивными движками. Именно их дымные выхлопы и увидел Тимофей - сероватые вертикали прочертили небо, утыкаясь в земляные крыши секретного комплекса, пробивая покрытия, взламывая фундаменты. Дрожь отозвалась в пятках, а потом на месте центра земля поднялась пылящими горбами, заходила, закачалась и тяжко осела. Глухой гром ударил, волной расходясь по сельве, вспугивая тучи птиц и клоня деревья. Кнуров не удержался от толчка, шлёпнулся, роняя Чантри, и тот застонал.
        - Держись!
        Поднятые тонны грунта упали, и их тут же прорвали столбы бледного огня. Загрохотало.
        - За мной! - крикнул Дроздов и побежал к «Бурану», одиноко стоявшему на зелёной ВПП.
        - Ты чего?! - завопил Царёв ему вдогон. - Он же не взлетит!
        - Взлетит! - ответил Дроздов через плечо.
        - Топлива не хватит! - продолжал спорить Царёв, топоча следом.
        - Да и хрен с ним! Докуда долетим, дотуда и долетим. Сядем на магистрали!
        Женщин пустили вперёд, за ними втащили раненых - Чантри и Хилько, задетого пулей, а последним, пропустив «индиос», на борт челнока поднялся Кнуров. Уже закрывая толстую крышку люка, он углядел в небе нехорошее знамение.
        - Дроздов, стартуй! - завопил он. - Бомбовоз возвращается!
        Иван, лихорадочно оживляя пульт, выглянул в верхний иллюминатор. Пунктир из белых комочков, прочертив линию, плавно загибал параболу - «Кондорито» заходил на цель.
        Дроздов, Жуков и Хилько играли в пять рук, запуская многочисленные системы
        «Бурана-М». И вот челнок дёрнулся, качнулся, покатился по полосе, разгоняясь. Донёсся плотный гул могучих двигателей.
        - Если не долетим до Трансамазонской магистрали, - прокричал командир корабля, держась за рукоятки управления, - отстрелимся! Отлетим подальше, в спасательной капсуле!
        Низкое гудение двигателей перебил грохот взрыва. «Буран» подпрыгнул, продолжая гнать. Бомбы падали и падали, «ковровой дорожкой» устилая ВПП, челнок шатало.
        - Подъём! - просипел Дроздов.
        «Буран» задрал нос, и тут же дрожание корпуса исчезло. «Русский шаттл» взлетел.
        - Они улетают! - крикнула Рита, выглядывая в иллюминатор. - На север!
        - И чёрт с ними, - процедил Кнуров.
        - Чтоб им рухнуть! - пожелал Гоцкало.
        До Трансамазонской магистрали «Буран» не дотянул сотни километров. Горючее кончилось, и настала тишина. Мягко проседая в воздух, челнок заскользил вниз, к зелёной пене сельвы.
        - Панас! - отрывисто скомандовал Дроздов. - Готовь капсулу!
        - Есть! - ответил Хилько.
        - Может, на реку сядем? - предложил Жуков и ткнул пальцем вперёд. - Это Альпухара, она мелкая!
        - А если перевернёмся? - засомневался Дроздов. - Или развернёт?
        - Вот тогда и дадим отстрел.
        - Годится! - решил Иван и повёл челнок на посадку. - Держитесь! - крикнул он. - Дернёт вперёд! Если отстрел пойдёт, будет перегрузка!
        Многострадальный «Буран» коснулся кормой мутной воды речушки, затрясся, хлопнулся керамитовым брюхом и заскользил, рыская, поднимая волну. Колоннады деревьев, подступивших к самой воде, пролетали мимо, сливаясь в зелёные полосы. Трясло немилосердно.
        - Отмель! - крикнул Востряков, откидывая колпачок с кнопки запуска спасательной капсулы.
        Песок и глина тяжко ударили по днищу «Бурана». Зарывая тупой нос в мокрый песок, корабль прогрёб широкую борозду, топя левое крыло в жёлтой воде, и воткнулся в прибрежные заросли.
        - Приехали… - выдавил Дроздов и вычурно заматерился.

* * *
        Тимофей отпер толстую, как в сейфе, дверь челнока и выглянул наружу Вал мокрого илистого песка, выдавленного «Бураном» с отмели, доставал до нижнего края люка. Кнуров потрогал ногой песок - держит вроде - и шагнул. Сощурившись, он огляделся.
        Белёсо-синюшные стволы деревьев росли часто и густо, с их ветвей свисали спутанные петли лиан, отягощённые неопрятными бородами коричневого и ярко-зелёного мха, и встречались с «фонтанами» гигантских папоротников.
        Обитатели сельвы, вспугнутые падением «Бурана», быстро смелели. Один за другим поднимали крик и свист попугаи, на мелкую воду у отмелого берега повыползали черепахи и кайманы. Небольшое стадо капибар, этаких морских свинок-переростков, выбрались на бережок, покрутились и порскнули в заросли. Шагнул в воду громадный аистябиру с невероятным клювом. Пеликаны и грифы, хлопая крыльями, возвращались, занимая места в партере - шла чёрт-те какая по счёту серия бесконечного сериала
        «Борьба за жизнь».
        - Называется: «Приплыли», - сказал Царёв, шагая за Тимофеем на кучу песка.
        - Нормально… - пропыхтел из люка Иван.
        Достав мачете из спецкомплекта, Дроздов, Жуков и Подолян принялись вырубать папоротники и кустарник, освобождая место для костра и прочего.
        - Ашот, лиану подруби! А то змеюка на голову свалится…
        - Щас мы её…
        - А чего это комаров нету? И мошка не кусает…
        - Ты сильно разочарован?
        - Да не, не сильно…
        - Это называется частичное терраформирование, они вдоль трассы вывели почти всех насекомых. Всех подряд!
        - Ну и фиг с ними…
        - Глянь, вроде араукария сухая!
        - О! Сейчас, знаешь, сколько такого сухостоя по Амазонке? Нашлись же уроды, вырубили полсельвы! Вода ушла, началась сушь, пожары… Это в сельве-то!
        - Бедная природа, что только с ней не делают…
        - Бедные мы! Лично я уже есть хочу Тут как, рыбу поймать можно?
        - Только так! Мы это дело по технике выживания проходили… Пиау водятся, такие лазоревые, красивые. Пикуды - те серо-зелёные, но тоже ничего. А ещё лучше - жирненькие трирао! Пинтадо сгодятся, они толстенькие…
        Индеец Якума послушал голодных космонавтов и сказал вдруг по-русски:
        - Пираро всё равно вкуснее. Или туканаре.
        - Ого! - вылупил глаза Ашот. - Ты по-нашему шпаришь?!
        - Немного говорить! - гордо сказал Якума.
        - Здорово!
        Жуков выглянул из люка и мрачно сказал:
        - Маяк сработал, послал SOS.
        - Так это ж хорошо! - донесся голос Риты из пилотской кабины.
        - Да хто ж его знает… - прокряхтел Гоцкало, вытягивая Чантри на свежий воздух.
        - Дай помогу, - буркнул Кнуров.
        - Ага, ага… - засуетился Сергей.
        Вместе они спустили «вероятного противника» на берег.
        - Вы, русские, удивительный народ… - хрипло выговорил Борден. - Ждёшь от вас одного, а вы поступаете совершенно против логики…
        - Просто у нас своя логика, - объяснил Кнуров. - Кстати, не в качестве допроса. Скажите, вы зачем на центр накинулись?
        - У меня было задание… - просипел Чантри, закашлялся и сморщился от боли в ушибленной грудине. - Убедиться, что вы на месте, сообщить об этом… куда надо и выводить вас из-под удара… И только потом до меня дошло, что никто не собирался вас спасать! И нас заодно… Аналитики из Ю-Ай-Эй прикинули и решили, что оптимальный выход из положения один - уничтожить и русских, и европейцев. И тем урон нанести, и этим! И «Гото» закрыть, и с «Деусом» покончить…
        - А вы, как я погляжу, - сказала подошедшая Рита, - неплохо осведомлены.
        Полковник усмехнулся.
        - Дорогая мисс, - сказал он, - ещё на той неделе я за вами охотился, хотел изловить и притащить до родной «федерейшн». Не вышло! Эрвисты выбили всю мою команду… А теперь здесь повторилось то же самое. Всей разницы, что гробили нас свои же…
        Все замолчали. Только Жуков с Дроздовым продолжали бубнить в лесу, собирая хворост для костра, да где-то в кустах хрюкал тапир. Обезьяны-ревуны хохотали в высоте, шныряя с ветки на ветку. А потом раздался тихий детский плач.
        - Ой! - вздрогнула Рита. - Тут кто-то живёт?
        - Нет, сеньорита, - вынырнул из зарослей Якума, - это кайман.
        - А-а… - успокоилась Рита. - Типа крокодиловы слезы?
        - Типа…
        - А что это у тебя? - Девушка указала на птичьи тушки, притащенные индейцем.
        Якума вместо ответа протянул Рите некий тропический плод и сказал:
        - Кушать. Это чиримота.
        Рита послушно вгрызлась в сочную кремообразную мякоть. Поплыл аромат ананаса и земляники.
        - М-м… Как вкусно!
        «Индиос» улыбнулся и принялся разделывать тушки.
        - Это птица жакубим, - объяснил он, - тоже плачет, только громко… Вкусная!
        Невозмутимый Калуэле развёл костер. Якума обмазал тушки глиной и сунул в огонь.
        Потихоньку все собрались у костра. От него накатывал смолистый аромат араукарии и горьковатый мускус дикого ореха пеки.
        Солнце заходило, малюя небо на западе в фантастические тона, щедро разливая багрец и золото. Потемневшие воды реки несли большие зелёные скатки растений - цветущие ветки, перепутанный лианами кустарник. Кверху брюхом проплыл дохлый кайман. Крутясь, он исчез за массивным корпусом «Бурана». Послышался всплеск и тут же - странный звук, похожий на тихий автомобильный гудок.
        Якума вздрогнул и насторожённо прислушался.
        - А это кто? - испуганно спросила Клод, вжимаясь в Кнурова.
        - Анаконда, - негромко сказал Якума.
        - Почуяла запах мяса, - добавил Чантри, - но вроде удовлетворилась тем кайманом…
        - А они большие? - спросила мадемуазель Борро, ширя глаза.
        - Анаконды? - уточнил Якума. - Большие… Лично я видел змею в пятнадцать метров. Мёртвую. А мой старший брат Коматаси нашёл сброшенную змеиную шкуру, в которой было двадцать восемь больших шагов!
        - Ужас какой… - прошептала Клод.
        - Эгей… - услышал Кнуров знакомый голос и резко обернулся к лесу.
        Все развернулись туда же, выставляя стволы трофейных автоматов и пистолетов с глушителями.
        - Выходи по одному! - резко приказал Дроздов.
        - Не стреляйте! - крикнул тот же голос из-за деревьев, и теперь уже Рита недоуменно нахмурила брови.
        Из-за толстого, в два обхвата, бальсового дерева вышел человек в пятнистом комбинезоне. Он спокойно поднял руки и сказал:
        - Я вас приветствую!
        - Савельев! - завизжала Рита и бросилась навстречу. - Дядя Лёша!
        Вся компания оживилась. А из леса, один за другим, вышли ещё четверо.
        - Вы вовремя! - крикнул Царёв. - У нас тут как раз дичь допекается!
        - Как вы нас нашли?! - тормошила Савельева Рита.
        - Поймали ваш SOS! Нас всего час назад сбросили. По приказу президента. Во как! Знакомьтесь, - Савельев показал на пятерых в камуфляже. - Толя! Миша! Витя! Богдан! Морской спецназ ГРУ.
        - Еле вас отыскали, - хмыкая, сказал скуластый и смуглый Миша, наверняка полукровка, плод любви русского и якутки. Или наоборот.
        - Ну, угощайте! - сказал Алексей Дмитрич. - Мы тоже кой-чего прихватили…
        С этими словами он достал из рюкзака бутылку «Столичной». Длинный как жердь Витя вынул упаковку с коньяком «Двин». Остальные выгрузили пищевые рационы.
        - Прошу к столу! - сказал Якума.
        Выкатив из костра почерневший глиняный комок, он разбил его, и спёкшиеся половинки отвалились вместе с перьями, выпуская смачный пар. И начался самый незабываемый пикник в жизни Тимофея Кнурова.
        Глава 40. Заплыв по течению
        На сельву опустилась ночь, и вместе с тьмой к притопленному «Бурану» хлынули запахи прели и гнили, диковинных цветов и болотной тины. Вокруг метались светлячки, надсадно звенела мошкара. Одинаково оглушая, кричали птицы и лягушки. Взрыкнул ягуар.
        Ночевать решили в грузовом отсеке челнока. Откинули один створ, чтобы было видно ночное небо и чёрные опахала пальм, многопалыми руками хапавших звезды. Подстелили, что смогли найти мягкого, и улеглись почивать, выставив дозорных.
        В два ночи выпало дежурить Кнурову и Савельеву.
        Заспанный Тимофей налил себе в ладонь минералки из пластета и омыл лицо. Стало полегче.
        Выбравшись на берег, он подкинул сухих дров в костёр - было прохладно, градусов семнадцать от силы. Осень!
        Кнуров затянул распах комбинезона под горло и уселся на большой панцирь черепахи, невесть когда оставленный на берегу Альпухары. Индейцы, видать, «вскрыли» черепаху, мясо выбрали, а пустую «консервную банку» бросили.
        Савельев, скрипя песком и шурша листьями, ходил по опушке, собирая сухие ветки, а Тимофей впал в то странное, дремотное состояние, когда и не спишь вроде, но и в яви только наполовину.
        Сонно помаргивая, он глядел на белевшую тушу «Бурана», на чёрную гладь реки, смутно отражавшую Млечный Путь. Подошёл подполковник и опустил на песок целую охапку хвороста.
        Как инженер-программист смог вычленить тот странный звук из сводного ора, он и сам не понял. Звук напомнил ему тихий автомобильный гудок. Анаконда?!
        - Алексей Дмитрич! - шёпотом позвал Тимофей.
        - Тс-с! - Савельев прижал палец к губам, потом им же указал на реку.
        Кнуров присмотрелся и увидел пару красных огоньков примерно в метре над водой.
        - Большая, интересно? - сказал Кнуров и соврал - не было ему интересно. Было жутко.
        - Щас проверим!
        Савельев подгрёб к себе мощный фонарь и послал в морду змее сильный голубой луч.
        Кнурова передёрнуло - голова змеи была куда больше его собственной! Огромная, тупорылая, в чётком делении чешуй. Страх был так велик, что не умещался в Тимофее и просился наружу - криком. Усилием воли Кнуров сдержался. Змеи всегда его пугали - холодные, скользкие, извивающиеся… Страх рождался от сильнейшего отвращения, от инстинктивного ощущения чужеродности ползающих и шипящих тварей, их абсолютной несовместимости с тварями теплокровными и прямоходящими.
        Свет фонаря анаконде не понравился. Гигантская рептилия закинула голову, словно делая кувырок назад, и ушла в воду блестящей дугой. Замелькало, засверкало гнутое бревно змеиного тела, расширяясь до толщины в обхват, сужаясь до пожарного шланга, и пропало, утянулся без всплеска кончик хвоста, и только круги воды отмечали движение чудовища.
        - Ушла… - тихо сказал Савельев.
        - Метров десять, да?!
        - Да больше… Видал, голова какая? Как у хорошего быка! А пасть? И тебя заглотнула бы, и меня на пару, и ещё бы место осталось. Для десерта!
        Успокоившись немного и отойдя от впечатления встречи, Кнуров спросил:
        - Как выбираться будем?
        - А тут одна дорога, - ответил Алексей Дмитрии, - вниз по реке. Соорудим плот и поплывём…
        - А у нас топора нет.
        - А зачем нам топор? Вон сколько на корабле всяких сфе-робаллонов! Будут как поплавки… Поставим на них раму, настил сообразим, и вперёд! Нас-то сюда тоже почти что из космоса сбросили - суборбитальный полет! Расстыковались в верхней точке, и - фьюить. Стратолёт на базу, а мы вниз… Сказали: субмарину вышлют за нами за всеми, а только как она по Альпухаре поднимется? Мелко! Так что спустимся к Амазонке, там глубина, там нас и подберут… По Атлантике целый флот прёт, наш Верховный главнокомандующий его в Антарктиду послал, лёд делить будем.
        - Антарктическая война?
        - Она самая. Адмирал Зенков авианосцами рулит, а генерал Жданов над морпехами и десантом поставлен.
        - Что, и генерала услали? - усмехнулся Тимофей.
        - А то! Вдруг да шлёпнут конкурента?
        - Не дождутся! А модуль ваш… всё уже? Не полетит больше?
        - А он этого и не умеет. Его сбрасывают, он снижается, падает, подрабатывает движками, выпускает парашют… Наш в болото плюхнулся. Потонул уже, наверное… М-да… Шёл бы ты спать, Тима. Чего тут двоим делать?
        - Нет, так несправедливо!
        Савельев отмахнулся.
        - Я человек старый, - сказал он, - пенсионер… Бессонницей маюсь. Топай отсюда, сказал!
        Кнуров со стыдной радостью подчинился насилию…
        С самого утра началось строительство плота.
        - Тимка! - заорал Царёв. - Пошли со мной. Поможешь баллон снять.
        Кнуров с готовностью помочь и с боязнью попасться в зубы какой-нибудь хищной твари вошёл в воду, пробираясь к хвосту «Бурана».
        - А что делать? - спросил он.
        - Держи вот тут, - сказал Царёв, - а я его отсюда… - поднатужившись, он оттянул сферобаллон ломиком. - Стукни по растяжке! Вон возьми молоток у Серого.
        Кнуров взял и стукнул. Растяжка прогнулась. Он добавил.
        - Во-во! - подбодрил его Царёв. - Пошло!
        Общими усилиями они выломали сферобаллон и скатили на берег.
        - Осторожно! - завопил Гоцкало. - Чуть меня не задавил!
        - Одним Серым больше, - ответил Царёв, скалясь, - одним меньше!
        - Мирозданию, Серёга, это всё по фигу, - философски заметил Дроздов, волоча два тонких ствола.
        - А мне-то нет! - ворчал Гоцкало. - Я к себе привык…
        - Клади сюда! - распорядился Жуков, укладывая на песок пару обрубков.
        - Квадратом увяжем? - уточнил Дроздов.
        - Ну!
        Кнуров, придерживая, скатил на бережок второй баллон и включился в монтажные работы. «Монтажники» переговаривались:
        - А поперечину будем класть?
        - Повдоль? А зачем?
        - Да нет, по диагонали! Так или так! Чтоб крепче было!
        - А мы сейчас откосинами углы укрепим!
        - Хилько! Эй! Наруби ещё лиан!
        - Щас я… А вон, Ашот уже тащит. Ашот, давай сюда!
        - Тимка, придержи… Ногой наступи! Во…
        - Затягивай, затягивай! Прямым узлом!
        - А я каким?
        - А ты - бантиком!
        Всей бригадой «плотогоны» подняли раму, сработанную из стволов и стволиков, и опустили её на качавшиеся в воде сфе-робаллоны.
        - Подбей, подбей… Во!
        - Всё, по месту стоит.
        - Привязываем за патрубки!
        - А держаться будут?
        - Да куда они денутся?
        Пока Тимофей с Жуковым и Гоцкало стелили на палубу плота листы облицовки, снятой в отсеках, Царёв с Подоляном укрепили по краям высокие шесты. Женщины сшили вместе накидки-хамелеонки, а Черкасов с Дроздовым растянули маскирующий полог на шестах - и от солнца защита, и от дождя, и от чересчур любопытных ИСЗ[ИСЗ - искусственный спутник Земли.] . Хилько с Чантри, как временно нетрудоспособные, сочиняли рулевое весло.
        Прошёл ещё час, минул второй, и Савельев, критически хмыкая, осмотрел импровизированное средство передвижения.
        - Грузимся! - крикнул он.
        - А назвать? - спросила Рита. - Надо нашему плотику имя дать!
        Подполковник почесал в затылке и спросил:
        - Рому никто не хочет?
        Вся команда дружно покачала головой. Тогда Савельев достал бутылку «Гавана клаб» и хлопнул её о выступавший из воды сферобаллон.
        - Сим крещу тебя на вечные времена, - торжественно провозгласил он, - и имя тебе
        «Жангада»! Звучит? - спросил Александр Дмитрич обычным голосом.
        - Звучит! - согласился Дроздов. - Ну, что? Всё?
        - Отчаливаем!
        Все поднялись на борт, рассевшись вокруг низенькой мачты, на носу и на корме, а спецназовцы шестами вытолкнули плот на стрежень. Плавное течение подхватило
        «Жангаду» и понесло…
        Кнуров отстоял вахту, тягая рулевое весло на пару с Царёвым, и присел на носу, удобно привалившись к тюкам с ценными приборами, снятыми с «Бурана». Клод приползла к нему и пристроилась рядом, под бочок. Тимофей рассеянно обнял её.
        Царёв, заметивший эти передвижения, осклабился и поднял большой палец. Кнуров усмехнулся.
        - И что теперь будет? - пробормотала Борро.
        - С нами? - спросил Тимофей.
        - И с нами, и вообще… «Буран» угнали, центр разбомбили…
        - Договорятся! - вздохнул Кнуров. - Дипломаты пошаркают ножками по паркетам, газеты пар выпустят, ну, где-нибудь политики решат попользоваться моментом и быстренько организуют демонстрацию, срежиссируют «волеизъявление народа»…
        Тимофей поискал глазами Риту и напоролся на её взгляд, прямой и грустный. Почти не думая, просто желая подчеркнуть свою «самостийность та незалеглость», он положил руку на правую грудь Борро. Девушка тут же прикрыла его пятерню своей узкой ладошкой. Краем глаза Тимофей заметил, как Рита отвернулась, и ему полегчало…
        С левого берега джунгли расступились, сменяясь сертаной - редколесьем. Вскоре и сертана перестала тянуть к небу кривые стволы, к реке придвинулись поля. Выплыл из-за деревьев двуглавый собор, белённый известкой и здорово обшарпанный, с покосившимся крестом на одной из звонниц. Показались кривые улочки забубённого городишки, забытого Богом и хунтами со времен конкистадоров.
        Якума встал и вежливо сказал:
        - Мы здесь сойдём.
        - Это Гранде-Кабальеро, - объяснил Калуэле, - у нас тут дядька Кавукире живет.
        - Сейчас попробуем пристать! - широко улыбнулся Савельев. - Эй, мариманы! К берегу.
        «Мариманы» - на вахте стояли спецназовцы - дружно заработали шестами, подгоняя неповоротливую «Жангаду» к деревянным мосткам городской пристани. С другой стороны пристани покачивался утлый пароходишко с двумя палубами и высоченной трубой. Любопытные жители сбегали по улочкам и выстраивались в ряд, жадно упиваясь зрелищем.
        «Индиос» ловко перепрыгнули на мостки и помахали на прощание.
        - Аста ла виста, мучачос[Asta la vista, muchachos! Vaya con Dios! (ucn.) - До свидания, парни! Ступайте с Богом!] ! - прокричали они дуэтом. - Байя кон Дьос!
        - Аста ла виста! - ответили мучачос, выталкивая плот на быстрину.
        И «Жангада» снова втянулась в широкий водный коридор меж зелёных стен. Стены эти, древесные и листвяные, таившие в тени своей кучу мелкой, пакостной живности, понемногу расходились, увеличивая мутное зеркало реки. Иногда Альпухара мелела до неприличия, даже песчаные островки бесстыдно высовывала из воды, давая приют кайманам, то неподвижным, как камни, то юрко сползавшим в грязные волны.
        Ближе к Амазонке река сильно углубилась, так что шесты уже не доставали до дна. Приходилось грести самодельными вёслами. Вёсла ломались после десятого гребка, их приходилось чинить чем попало, в дело шли и ремешки наручных часов, и женские шпильки.
        - Ничего, - утешал Савельев, - наши уже близко! Глубина пошла!
        - Смотрите! - закричала вдруг Клод. - Там катера!
        - Только этого нам еще и не хватало, - пробормотал подполковник, вскидывая к глазам бинокль. - Это военные катера. «Электро»! На каждом по пушчонке, ракетной установке и спаренному пулемёту. Боюсь, это по нашу душу!
        - Да что мы такого сделали? - возмутилась Борро. - Это же не мы на кого-то напали, это нас чуть не убили!
        - Вот они и постараются перебить нас с гарантией, - сказал Кнуров, вынимая трофейный пистолет с глушителем. - Чтобы вообще некому было вспоминать про нападение!
        «Электро», ревя моторами и чуть кренясь, заложили поворот, обходя плот и беря его в кольцо.
        - Парэ! - разнеслась над водой команда. - Манос арриба[Pare! Manos arriba! (исп.
        - Стоять! Руки вверх!] !
        Вокруг лежали бразильские земли, но приказание было отдано на испанском - официальном языке Латиноамериканского Сообщества. Команда запрыгала эхом от берега к берегу, пока не угасла в лесу. И катера тут же перешли от слов к делу - пулемёт на «Электро-2» развернулся и выпустил грохочущую очередь. Реактивные пули прорвали оба сферобаллона с левого борта, и плот стал крениться. Груда пакетов с пищевыми рационами посыпалась в воду, та забурлила - мелкие рыбешки с мощными челюстями моментально почикали «подкормку».
        - Тут пираньи! - крикнул Савельев.
        - Они нас им скормить хотят! - добавил Царёв.
        Кнуров молча вскинул пистолет и выстрелил. Пуля угодила усатому офицеру прямо по каске. Усач резко присел и нырнул в люк. Дроздов с Жуковым открыли огонь из автоматов. Палубы катеров вмиг обезлюдели. Труба ракетомета развернулась. Выпустила шипящий снаряд. Хвостатая ракета описала крутую дугу и булькнула в реку. Тупо ударило, столб пенной воды поднялся выше деревьев, глуша рыбу и заваливая на бок «Жангаду».
        Тимофей, схватившись за мачту одной рукой, поднял пистолет, целясь в маленький иллюминатор надстройки. Реактивная разрывная пуля может наделать делов…
        Он нажал на курок, и в то же мгновение шар радужного огня расколол «Электро», гром ударил по ушам. Кнуров даже рот открыл - одним махом корабль побивахом?
        В следующий момент разорвало корму «Электро-4». Катер подкинуло, он встал на нос и погрузился до миделя, всплыл, закачался, кренясь. Изо всех люков полезла команда, кто-то замахал белым, надо полагать, скатертью, сорванной со стола в кают-компании. И тогда закричал Савельев:
        - Наши! Ур-ра-а!
        - Ур-ра-а! - запрыгала Рита. - Наши!
        Кнуров оглянулся и приметил слона - по фарватеру пёрла скоростная субмарина со значком Андреевского флага. Она была больше всего похожа на реактивный бомбардировщик, только без крыльев - тот же острый нос и хищные обводы, те же обтекаемые воздухозаборники - вернее, водозаборники, - и сопла, зализанный фонарь надстройки и острые стабилизаторы.
        Субмарина шла со скоростью моторки, но резко затормозила, погнав волну и поднимая пенные буруны у сопел. На покатой палубе откинулись люки, наружу выскочили люди в комбезах подводников, крича и маша руками.
        - Полный вперёд! - весело скомандовал Савельев.
        Все бросились грести, Клод попыталась даже использовать вместо весла руку, но Кнуров вовремя подхватил девушку. Пираньи разочарованно уплыли.
        - Швартуемся!
        Подводники перекинули на «Жангаду» трап, словно знаменуя конец приключениям. Путешественники бегом покинули тонущий плот. С левого борта громко захрипело, захлюпало. Кнуров посмотрел туда - это тонул «Электро». Катер выбрасывал струи воды и пара, шипел и брызгался.
        - Вниз! - гаркнул незнакомый голос.
        Кто-то схватил Кнурова за плечо, и Тимофей послушно ринулся к люку, последним скатываясь по ступенькам крутого трапа.
        - Приготовиться к срочному погружению! - прокатилась команда.
        Затренькал зуммер, подводники затопали по отсекам, ныряя в узкие лючки.
        - Тяговый бортовой реактор - средний ход!
        - ТБР - средняя тяга! - бойко подтвердил вахтенный.
        Субмарина погрузилась и понеслась. Кавитация помогала ей даже не плыть, а лететь - упругая вода перед ней обращалась в кипень пузырей, и субмарина спокойно выдавала сто узлов[185 км в час.] и даже больше.
        Хватаясь за поручни, шатаясь и валясь, Кнуров пробрался в кубрик. Туда набились все - Клод, Борден Чантри с вытянутым лицом, космонавты, спецназовцы ГРУ и похищенные работнички с проекта «Гото».
        Все диваны и кресла были заняты, и Тимофей сел на пол у стенки. Не только мест не было - сил у него тоже не осталось.
        - Господи! - воскликнула Рита. - Ребята, а ведь мы к своим плывём! Представляете?!
        - Не плывём, а идём, - поправил ее Царев. - По морю ходят…
        - Да и ладно! Главное, что к своим!
        Кнуров улыбнулся и откинул голову к гудящей переборке. Свои…
        Глава 41. Последний довод королей
        Субмарина «Орка» не плыла, а мчалась, всякий час оставляя за кормой сто десять миль. За бортом слышался прерывистый гул, бурление и шипение, живо напоминая Тимофею незабвенный Эльбрус.
        Когда-то такой сумасшедшей быстротой отличались лишь торпеды, изготовленные по спецпроекту - у них вокруг корпуса создавалась область кавитации, где обтекающая вода превращалась в пузыри. Сила трения падала, и торпеда буквально летела, настигая цель со скоростью гоночного болида. А «Орка» сама была как торпеда! Мощные ультразвуковые излучатели пузырили воду, и субмарина неслась, как глиссер - одни сопла оставались в воде, выбрасывая мощный поток. «Орка» закладывала крутые виражи, обходя медлительные речные электроходики, и тогда Кнурова прижимало к борту. Или сваливало в проход - Тимофей даже ногу выставлял, напрягая мышцы, чтобы не ляпнуться.
        Час прошёл, другой, третий, и повороты кончились - субмарина покинула мутные воды Амазонки, выйдя на атлантические просторы. Гул турбин стал ровнее, и Кнуров убрал ногу из прохода. Оторвавшись от сиденья, он привстал и осмотрел тесный кубрик. Пластмассовые стены с обеих сторон закруглялись кверху, квадратные люки в переборках спереди и сзади задраены на совесть. На относительно мягких диванчиках почивали спасённые и спасатели вперемежку. Рита спала на коленях у Гоцкало, а сам Сергей отвалил голову на спинку дивана и похрапывал открытым ртом. Царёв свесился набок, смешно искривив губы. Один Чантри не спал - сидел, бедный и бледный, морщился, покряхтывал. Заметив взгляд Кнурова, полковник мученически улыбнулся. Тимофей кивнул ему, подбадривая, и гордо откинулся на спинку дивана. Клод, не открывая глаз, тут же приткнулась к его плечу и засопела.
        А Тимофею спать расхотелось. Он думал о той, кто избрал его своей «подушкой». Что ему делать дальше? Какие отношения выстраивать с Диди? То, что они занимались любовью, ещё ничего не значит. Это раньше он подозревал девушку в порочных наклонностях, а всё оказалось куда проще. И куда сложней. Мадемуазель Борро не жила ни с кем из мужчин центра «Деус». Даже не встречалась ни с кем. Разумеется, особи мужеска пола устроили осаду этой неприступной крепости, время от времени решаясь на штурм. Бесполезно.
        А «мсье Нурофф» пришёл, увидел, победил. Тимофей поморщился - не задавайся, мон шер. Они просто понравились друг другу. Да и сколько же можно было сносить воздержание? Вот и впрыснулись в кровь гормоны, заиграли… Кнуров широко улыбнулся, с удовольствием вспоминая приятные моменты. Приятные… Как будто были иные! Но все же как им быть дальше?
        Додумать этот сложный вопрос Тимофею помешали. Над люком в переборке замигал зелёный сигнал, интерком щёлкнул, и весёлый баритон произнёс:
        - Подъем, сонное царство! Прибываем!
        Сонное царство зашевелилось, завздыхало, застонало, стало переговариваться:
        - Чего это?
        - Прибываем? Куда?
        - А почему так рано?
        - Случилось чего?
        - Ох, какой мне сон приснился…
        Субмарина заметно накренилась, вставая на хвост. Систему прозрачности выключили, и опалесцирующий потолок будто растаял, пропуская в кубрик густую синеву глубин. Девушки хором ахнули.
        Прозрачная, сумеречная синь постепенно светлела, переходя по спектру к голубым тонам, прибавляя зелени. И вот - у-ах! - «Орка» вылетела на поверхность. Струйки воды скатились по несмачиваемому покрытию из спекгролита, прозрачного только изнутри, зеркального снаружи, и открылся пронзительно яркий океан цвета изумруда. Спектролитовый колпак начинался на середине груди стоящего человека, и Кнуров поднялся, выпрямляясь во весь рост, мигом расширяя кругозор - от стенок кубрика до сверкающей линии горизонта. Вверху безмятежно синело небо, а прямо по курсу резал волны громадный авианосец-универсал на воздушной подушке, катамаран первого класса
        «Генерал Корнилов». Могучий корабль сочетал в себе достоинства ударного авианосца и десантного вертолётоносца, поднимая с палуб истребители, бомбардировщики и перехватчики, спуская на воду бронеходы-амфибии. Ему ничего не стоило захватить и удержать побережье - пока палубная авиация истребляла, бомбардировала и перехватывала на дальних рубежах, вертолёты высаживали морскую пехоту, подкрепляя её силы бронетехникой.
        - А вон ещё один! - воскликнул Гоцкало, показывая налево. Кнуров обернулся.
        По левому борту «Орки» пёр систер-шип «Генерала Корнилова» - пара гигантских корпусов зажимала бурление вод, и за кормой авианосца-универсала дыбилась снежно-белая гора взбитой пены. Гора медленно опадала, растекаясь и утягивая на север млечный путь кильватерной струи.
        - Это «Генерал Алексеев», - заявил Царёв.
        - Угадал! - весело сказал Савельев.
        - Ха! Я на нём служил.
        - А куда они все плывут? - расширила глаза Клод.
        - В Антарктиду, мадемуазель.
        За авианосцами шли боевые единицы не меньшей громадности, только что не катамараны. Громадные корабли-арсеналы догоняли авианосную группу - длинные, остроносые, с угловатыми надстройками. Линкоры двадцать первого века. В носовой и кормовой частях палуб кораблей-арсеналов пучились полусферы орудийных башен, но главная ударная сила хоронилась в трюмах, помеченная квадратными и круглыми люками, не видными с уровня моря. За люками прятались многие сотни ракет - зенитных и противокорабельных, крылатых и средней дальности, тактических и баллистических. Если корабль-арсенал опустошит весь свой боезапас, в море огня утонет государство вроде Франции. Не дай Бог, конечно…
        Между двумя авианосцами-универсалами и тройкой кораблей-арсеналов шла всякая мелочь - полдесятка эсминцев «Новик» и крейсеры охранения, но они как бы и не в счёт. Пятёрка больших кораблей по своей мощи не уступала целому флоту полувековой давности. Кнуров даже загордился: экая силища! Знай наших! Так влупим, что жарко станет. Ишь ты их, на Антарктиду нацелились, без нас делить взялись…
        - А нас не арестуют? - робко спросила Клод.
        Кнуров приложился к тугим губкам девушки. Та сразу присосалась и продвинула свой язычок. «Неугомонная!» - с нежностью подумал Тимофей.
        - Приготовиться! - строго сказал интерком.
        Громада авианосца «Генерал Корнилов» наплыла сизой стеной, застя половину видимого мира, и в необъятном борту открылись широченные ворота. Ниже ватерлинии, всего в метре над волнами, выдвинулся пандус, по нему забегали морячки в синих комбинезонах.
        «Орка» причалила к пандусу, толкнулась в упругие пупырчатые шары.
        - Выходим! - скомандовал Савельев.
        Он первым пролез в люк и поднялся по трапу на узкую палубу «Орки». По шаткому блестящему трапу перебежал на борт авианосца.
        Ойкая, взмахивая руками, просеменили девушки. С видом бывалых мариманов сошли мужчины. Капитан «Орки», по пояс высунувшись из люка в зализанной надстройке, ухмыльнулся, лихо козырнул и скрылся из глаз.
        - Поднимаемся, поднимаемся! - зашумел строгий мичман, совсем молодой парнишка, вспыхивая всякий раз, когда ему на глаза попадалась Клод. Или Рита. Или Катерина в обтягивавшем спецкостюме.
        - Наверх, народ, - буркнул он, указывая на длиннющий коридор, светлевший за воротами. - И по-быстрому! Сейчас дадим полный вперёд.
        Оживлённо болтавшей толпой «народ» двинулся по коридору. Поднялся по трапам с палубы на палубу и выбрался на самый верх, на просторную палубу, разлинованную как аэродром. Да это и был аэродром, плавучая база ВВС. Строгими рядами стояли самолёты; свесив поникшие лопасти, цеплялись за палубу винтокрылые помощники морпехов. На том и на другом корпусе сдвоенного корабля возвышались надстройки, утыканные бемерангами радаров и решётчатыми тарелками антенн, что лишь усиливало сходство с аэропортом.
        - Плавучий остров! - сказал Гоцкало впечатлённо.
        - А то! - хмыкнул Царёв. Шагнул вперёд и вдруг замер. Обездвижел.
        Из-за хищного фюзеляжа истребителя вышла Даша Жданова. Девушка круглила глаза, изо всех сил прижимая кулачки к груди. Она ступала очень медленно и вдруг сорвалась с места, подбежала к Генке и запрыгнула на него, обнимая руками и ногами. Счастливый Царёв молча тискал своё сокровище, а сокровище бурно рыдало и покрывало широкое лицо Кагена поцелуями.
        Девушки из «спасённых» завздыхали, переживая встречу разлучённых, а Кнуров отвернулся, подставляя лицо ласковому тропическому ветерку. Внезапно воздух наполнился гулом, всё стронулось, и ветер здорово посвежел, наполнился водяной пылью, бисеринки влаги осели на блестящие фонари самолётов.
        - Тронулись! - весело прокомментировал Савельев.
        Палуба под ногами мелко задрожала, а за кормой, в прогале взлетно-посадочных полос, взгромоздилась белая туча. Авианосец набирал ход.
        - Приветствую вас на борту флагмана! - Голос генерала Жданова перекрыл гул движения.
        Кнуров обернулся. Генерал-полковник в камуфляже, в начищенных до блеска ботинках, стоял на рубчатке палубы и сиял, удерживая сигару белыми зубами.
        - Ну вот, все в сборе! - довольно сказал Жданов, насмешливо поглядывая на смутившуюся Дашу, мигом слезшую с рук Геннадия и потупившую глазки.
        - Мишки не хватает, - вздохнула Рита.
        - Ошибаешься!
        Тимофей обернулся, ловя себя на мысли, что он весь день только и делает, что ворочается на месте. Но это же здорово, когда оглядываешься на хорошее! Вот и Бирский появился!
        Начальник проекта «Гото» вышел из генеральской тени и развёл руками: вот-де, прошу любить и жаловать! Но вместо «здрасте!» Бирский спросил Царёва:
        - Привёз?
        В ответ Геннадий гордо продемонстрировал изрядно поцарапанный кейс с гель-кристаллами. Михаил успокоенно выдохнул и залучился улыбкой.
        - Познакомьтесь, - сказал он, оборачиваясь, - это Наташа, моя невеста.
        Блондинка с толстой косой, изящно упакованная в военную форму, присоединилась к Бирскому и обняла его со спины.
        - Прошу всех к столу! - молвил генерал. - Пока не накормлю, разговора не будет, предупреждаю сразу.
        - Да мы не против! - ухмыльнулся Кнуров и направил свои стопы в офицерскую столовую корпуса «А».
        После сытного обеда, поданного без изысков и роскошеств, пятёрка уединилась со Ждановым в кают-компании сектора Гамма, корпус «Б». Это был обширный зал с вольно расставленными креслами и столиками, группой телеэкранов на стенах и круглыми иллюминаторами наверху, заливавшими кают-компанию дневным светом, но не отвлекавшими морскими пейзажами.
        Бирский с Царёвым прикатили четыре длинных стола, заставленных аппаратурой и скрутками кольчатых кабелей. Запитали все, повключали, связали, настроили и слинковали с десятком нейроблоков, «заряженных» кристаллами квазибиомассы. Бирский выдохнул и сказал тихо:
        - Начинаю!
        Он вдавил красную клавишу, и на одном из мониторов зажглась надпись: «Работает главная антенна корабля». Ожили, расцветились все экраны и видеорамы. Запиликали ОЭС, закрутились мнемографики, коричневые и синие, пропасть цифр посыпалась с табло.
        - Пошли потоки… - пробормотал начальник проекта «Гото», перебегая глазами по приборам и следя, как Большая Машина в Москве отдаёт накопленную информацию. Байты валили лавиной, настоящим цунами. Пришлось даже прокидывать сдвоенный канал связи, узкой воронкой накрывший Первопрестольную, благо у авианосца хватало энергии на создание в ионосфере отражательного зеркала.
        - Начнём, пожалуй… - проворчал Жданов, косясь на экраны. - Скажу сразу: не считайте себя пассажирами! Вы все военнообязанные, так что сойдёмся на том, что я вас призвал на сборы.
        - А впереди нам светят настоящие боевые действия! - бодро сказала Рита, невинно моргая длинными ресницами вразлёт.
        Генерал нахмурился.
        - Моя задача в том и заключается, - молвил он весомо, - чтобы этих боевых действий по возможности избежать.
        - Или упредить! - подсказал Царёв.
        - Или упредить, - согласился Жданов. - Докладываю обстановку… Нет, сводку я зачитывать не стану, это долго и скучно. Скажу только, что боевые соединения флотов Америки Северной и Латинской, союзов Африканского и Европейского, а также Индии, Китая, Японии, Австралии движутся к берегам Антарктиды. Силы подтягиваются внушительные, я перечислю только авианосцы: идут «Барак Абама», «Техас» и «Аламо»,
        «Ришелье», «Бисмарк» и «Гарибальди», «Симон Боливар», «Ваджра», «Цоцзыфу»,
        «Цзювандао» и «Шуаншоудай», «Сёгун» и «Ронин». Это полторы тысячи самолетов! Сорок тысяч «человек с ружьями»! А янкосы готовятся ещё тыщ пятнадцать морпехов перебросить на экранопланах плюс тяжелая техника!
        - А сколько сейчас спутников на Антарктиду уставили свою оптику… - проговорил Царёв.
        - Вот-вот! - подхватил генерал. - Слишком много нас сгребётся. И у кого-нибудь обязательно сдадут нервы, кто-то выстрелит первым, и пойдёт веселуха!
        - Пингвины будут в восторге… - пробормотал Кнуров. - Если выживут.
        - Именно… - помрачнел генерал. Его нахмуренное чело разгладилось и посветлело. - Но у нас есть предиктор! - молвил он увесисто. - И мы знаем всю последовательность событий, есть хронометраж, определены позиции каждого корабля.
        - Не думаю, - вступил Тимофей, - что все присутствующие имеют понятие о ходе Антарктической войны.
        - Смотрите сюда! - сказал генерал и подошёл к большой электронной карте, висящей на стене. Антарктика высветилась на ней белым и голубым, даже с экрана нагоняя холодину Россыпь разноцветных флажков окружила материк, группируясь в морях Беллинсгаузена и Уэдделла, по обе стороны от Антарктического полуострова. - Вот диспозиция на начало возможного конфликта. Боевые действия начнутся в тот момент, когда экранолёты типа «Пеликан» высадят десант на полуострове близ станции Эсперанса. Бравые латинос, уверенные почему-то, что Антарктида принадлежит им - они же к ней ближе всех! - возмутятся и обстреляют американские экранопланы ракетами. Лазерные сканеры америкосов не спасут - два экра-ноплана будут подбиты, один врежется в скалы, другой расколется над морем и высыпет всю свою живую начинку, вместе с танками, в ледяные волны. Погибнет почти тысяча солдат и офицеров, многие утонут или получат разрыв сердца, окунувшись в воду с температурой минус полтора градуса… Сразу же последует удар из-под воды - субмарина «Хенераль Бельграно» выпустит торпеду по авианосцу «Барак Обама», и тот перевернётся - четверть
часа будет переворачиваться, времени вроде достаточно, чтобы спасти экипаж, и всё равно, полторы тысячи моряков и лётчиков канут на дно… Вашингтон сперва очумеет, а потом начнёт метать перуны. Станцию Эсперанса, где, между прочим, проживает пятнадцать тысяч человек, раскатают под уровень моря. Кинутся ловить «Хенераль Бельграно», и поймают-таки, и потопят, потеряв пару эсминцев. Начнутся воздушные бои, в небо поднимутся сотни боевых «Миражей»,
        «Фальконов», «Кфиров»… Наши «сушки» с «мигами», кстати, тоже поучаствуют. А когда президенты с парламентами опомнятся и скомандуют адмиралам с генералами отбой… Транспортов не хватит, чтобы трюмы набить «грузом 200»! Недели две ударные группировки всех флотов подежурят и разойдутся охранять свои сектора. У нас, кстати, сектор очень даже неплохой, он прилегает к морю Содружества и занимает весь Берег Правды, через ледник Ламберта и Землю Эндерби до Земли Королевы Мод…
        Дверь в кают-компанию со щелчком открылась, и высокий комингс переступил человек в белом адмиральском мундире с чёрными двуглавыми орлами на золотых погонах.
        - Могу? - спросил он, улыбаясь.
        - Это мы у тебя в гостях! - ухмыльнулся генерал Жданов и повернулся к пятёрке: - Прошу любить и жаловать - краса и гордость евразийского флота, гроза арктических морей Олег Зенков!
        Контр-адмирал улыбнулся и отвесил короткий поклон.
        - Вот он нам и растолкует, - с облегчением сказал генерал, - как победить в войне, не участвуя в баталиях. Тебе слово!
        Контр-адмирал улыбнулся краешком губ.
        - Кое-кого из вас, - сказал он, - я уже успел узнать в пути. Миша вывел мне на экран всю «войнушку», что предстоит нам в реале, и я вдоволь наигрался. Сразу скажу: если мы вступим в войну, у нас будет шанс на победу. Но виктория сия станет плачевным итогом баталий, а я не хочу пугать пингвинов запахом крови. Поэтому план у меня такой: мы занимаем позиции и расписываем ход боевых действий буквально по секундам. Приближается час «Д» - мы поднимаем в воздух самолеты, расчехляем боевые посты и начинаем действовать…
        Глава 42. Крайний юг
        Почти везде Антарктида выходила к морю ледовым барьером - отвесным обрывом метров десяти - двадцати, а то и сорока вышиной. За зиму намерзал припайный - прибрежный - лёд. Взломает припай лишь в самый разгар здешнего лета, в январе, а осенью в Антарктиде стояло что-то вроде ранней весны - крепок был лёд, так что корабли швартовались прямо к припаю, где возлежали тюлени и суетились пингвины Адели. Рядышком с галдящей колонией аделек поднимались на сваях оранжевые купола станции Порт-Эймери.
        Почтительно огибая айсберги, белые с голубым, «Генерал Корнилов» приблизился к берегу и остановился у линии припая. Вертолёт доставил желающих на берег, а на суше их встретили полярники в огромных тёмных очках и в длинных дохах с электроподогревом.
        - Привет северянам! - заорал полярник с облупленным носом, опуская капюшон и поднимая очки на лоб.
        - Салям алейкум, - небрежно сказал Царёв.
        - Здоровеньки булы! - в том же стиле выразился Гоцкало.
        - Кучеряво живёте! - ухмыльнулся Бирский, делая жест в сторону научного городка.
        - А то! - загудели полярные жители.
        Низкий гул упал с небес, и над обледенелыми скалами пронеслось звено палубных истребителей. Полярник с облупленным носом помрачнел.
        - А вот заварушка нам на фиг не нужна, - пробурчал он.
        - Не вам одним… - сказал Кнуров, провожая глазами самолёты. - А нефть отсюда далеко?
        - Там! - дружно показали полярники. - За горами Принс-Чарлз. Да ничего интересного - белое поле в трещинах, и нефтяные вышки вразброс - высокие такие цилиндрические башни. А рядом цилиндры «лежачие», серебристые. Лежат в рядок, впритык - это емкости. Туда нефть закачивают, а дирижабль утром и вечером забирает полные… Во, глядите! Гружёный полетел.
        С юга, важно плывя над заливом Прюдс, показался обтекаемый дирижабль, выкрашенный под касатку, в чёрный и белый цвета. Под молочное брюхо были притянуты блестящие цистерны.
        Господи, вздохнул Тимофей, где я уже только не побывал… И в сельве, и во льдах, и все за мной гоняются, все меня домогаются, одни вяжут, другие на волю выпускают… Когда ж это кончится?..
        В кармане у Кнурова завибрировал радиофон. Он торопливо достал аппарат.
        - Алло!
        - Тима? - спокойно сказал генеральский голос. - Вы где?
        - На берегу.
        Генерал помолчал, словно обдумывая сказанное.
        - Не уходите никуда, - сказал он наконец, - я пришлю за вами вертолёт…
        - Началось? - выдохнул Кнуров.
        - Ещё нет, но надо же подойти поближе, занять позицию… Выходим в море Уэдделла.
        Война началась по расписанию. Без пяти одиннадцать на горизонте показались две чёрные точки. Они неслись над поверхностью моря, быстро увеличиваясь в размерах, пока не пронеслись мимо авианосца гигантскими чёрными птицами. Это были экранолеты
        «Пеликан» - громадины двести метров длиной. Их фюзеляжи даже круглыми не были, а имели квадратное сечение, как у египетских обелисков, и носы стягивались в слегка обтекаемые пирамидки. Широкие крылья казались изломанными - посередине размаха они гнулись книзу, дабы загребать побольше воздуха. Один «Пеликан» нёс в себе пятнадцать тысяч морских пехотинцев, другой перевозил семнадцать тяжелых танков типа «Дракон»[Экранолёты данного типа Пентагон намерен принять на вооружение после
2020 года.] .
        - Фигня, а не машины! - презрительно сказал Царёв, глядя вслед улетавшим экранопланам. - Видали, какое шасси под брюхом? На каждой «птичке» - семьдесят шесть колёс! Нашито на воду садятся, а ихним посадочную полосу подавай.
        - Тут все поля в трещинах… - проворчал гляциолог Динавицер, приглашенный на борт консультантом.
        - Я и говорю - фигня!
        Завыла сирена. Голос Зенкова, металлизированный звучателями, проревел над палубой:
        - Готовность ноль! Второму и четвёртому звену - взлёт!
        Загрохотали движки на пробе тяги, и четыре «сушки» поднялись над посадочной площадкой, развернулись и понеслись вслед «Пеликанам», удаляясь в сторону берега - белой полоски на горизонте.
        - Айда в штабной отсек! - сказал Царёв. - Отсюда мы больше ничего не увидим.
        - А нас пустят? - сильно засомневался Кнуров.
        Геннадий пренебрежительно фыркнул.
        Штабной отсек отыскался в недрах корпуса «Б». Это был просторный зал под низким потолком, опёртым на тонкие колонки. Рядами и шеренгами стояли пульты, за ними сидели десятки офицеров, сдержанно переговариваясь. На их сосредоточенные лица падали разноцветные отсветы с экранов. Голоса неслись отовсюду:
        - Атака на «Обаму»!
        - Цель поражена…
        - «Хенераль Бельграно» уходит мористее!
        - Задержать!
        - Внимание! Ракетно-лазерная атака в районе поселка Рузвельт.
        - Сигнал на спутник! Картинку на экран!
        - Атакующий опознан. Африканский крейсер «Ассегай»!
        Из-за главного пульта привстал Зенков и крикнул:
        - Бить по корме!
        - Есть!
        Кнуров пробрался в зал рубки и глянул на большие настенные экраны, запечатлевшие моменты баталии. На правом экране пикировал стратегический бомбардировщик, с его тупого носа сорвался ослепительно-фиолетовый луч лазера. Мигнул и погас, успевая сжечь ракету, предназначенную авианосцу «Барак Обама». На левом экране белело снежное поле, прочерченное глубокими колеями. В грудах снега пластали крылья убережённые «Пеликаны» - морпехи окружали экранопланы плотным кольцом, строя защиту для тех, кто ещё не высадился. Могучие «Драконы» скатывались со сходней, воинственно ворочая лотками метателей, и ломили по снегу к станции Эсперанса.
        А на среднем экране горел крейсер африканцев - его капитан слишком рьяно взялся отстаивать интересы Соединённых Штатов Южной Африки, едва не расстреляв плавучий госпиталь, и поплатился за это пожаром в машинном отделении и сильным дифферентом на корму.
        - А где Мишка? - спросил Царёв, вертя головой. - Вижу!
        По стеночке он направился к растрёпанному Бирскому, нервничавшему за рабочими экранами предиктора.
        - Привет! - сказал Кнуров. - Враг бежит?
        Михаил вымученно улыбнулся и кивнул на экран. По экрану бежали строчки - названия кораблей, самолётов и прочего военного имущества. Строчек было много. Самая верхняя - «АПЛ «Хенераль Бельграно» - вдруг мигнула, и рядом с ней высыпали красные буковки: «Отработано».
        - Хана АПЛ! - перевёл на русский Царёв.
        - Нет, - замотал головой Бирский, - ей повредили винты и лишили хода. М-да… Ну, пока всё идёт точно по графику!
        Мигнула следующая надпись, с названием летающей платформы «Рапт». Отработано…
        - А эту подбили, - прокомментировал Бирский. - Вынужденная посадка на воду, вертолёт спасателей уже на месте - мы же знали, куда она сверзится… Слушайте, пойдёмте покурим! - взмолился Миша. - Сил уже нет сидеть и пялиться в экран!
        - Ты же не куришь! - удивился Кнуров.
        - Да хоть воздухом подышу…
        - Айда!
        На палубе было ветрено, небо затягивалось белёсой хмарью, с ледников Антарктиды дуло морозяще и свежо. Море потемнело, его поверхность лоснилась, как спина кита. Отовсюду подгребали корабли, на востоке и западе посверкивали самолеты.
        - Мы будто в самом центре паутины, - проговорил Михаил, подумал и включил обогреватель куртки. - Вон там идёт «Ришелье», там - «Фоортреккер», а остальных просто не видно. Но мы всех держим на прицеле…
        Бирский посмотрел на часы.
        - Сейчас должна всплыть причина евро-африканского конфликта… Раз-два-три!
        И на счёт «три» море вздыбилось, расступилось, выпуская из объятий глубин огромное плоское тело подводного танкера. Громадный, в три футбольных поля, танкер был совершенно плоский, а посреди обширной, мокро блестевшей палубы, лишь с краёв покатой, торчала надстройка, похожая на спинной плавник.
        - Это танкер «Бретань», - нервно проговорил Бирский. - Африканский пилот, видимо, находясь в близком родстве с анацефалами, решит покарать колонизаторов и обстреляет танкер ракетами. Европейцы возмутятся таким неуважением к частной собственности и нарушению экологического равновесия и собьют наглеца. И тогда целая эскадрилья набросится на «Ришелье» - пробьют авианосцу палубу и загонят в дыру парочку увесистых ракет типа «Корсар». Они вскроют «Ришелье», как банку с ананасами… Вот он!
        Серый силуэт авианосца «Ришелье» довольно чётко просматривался с левого борта, его постепенно загораживал корабль-арсенал «Измаил». Над ним в белёсом небе обозначились две блестящие точки, выросли в звено истребителей и вошли в пике, нацеливаясь на беззащитный танкер. В ту же секунду носовая орудийная башня
        «Измаила» плавно повернулась и задрала одну из пушек вверх. Ослепительная лиловая нить на мгновение соединила «Измаил» с атакующим самолётом, и последний вспыхнул шаром огня, пошёл чертить дугу копотного шлейфа.
        - Есть! - воскликнул Бирский. - Ага!
        Второй истребитель затормозил и показал фигуру фуэте - завертелся шутихой, разбрызгивая трассирующие очереди. Тут и европейцы опомнились - с палубы «Ришелье» поднялась пара перехватчиков. Но африканец связываться с ними не стал, убрался на полной скорости.
        Капитан танкера сообразил наконец, что зря высунулся, и начал срочное погружение.
        - Пошли скорее! - заторопил друзей Бирский. - Сейчас Жданов должен выступать.
        - То ему на палубу, - заворчал Царёв, - то с палубы… Замучил уже!
        Они вернулись в боевую рубку в самый последний момент - на всех настенных экранах красовался генерал Жданов. Лицо его было мужественно и сурово, взгляд твёрд.
        - Милостивые судари! - начал он, попыхивая сигарой. - Мы все притащились через пол-Земли, чтобы защитить жизненно важные стратегические интересы наших союзов стран. Мы жаждем нефти и газа! Но не слишком ли дорогую цену готовы мы заплатить? Так вот, господа офицеры, я не позволю платить за углеводороды кровью. Это неравноценный обмен!
        Тут в эфир кто-то вломился. На экранах мониторов возникло надменное лицо адмирала Лила Мэйси, командующего ударной группировкой 7-го флота «Амэрикен Федерэйшн».
        - Не много ли берёте на себя, сэр? - процедил гордый англосакс.
        - Не больше, чем смогу унести! - отрезал Жданов. - Попрошу не перебивать. Или вы ещё ничего не поняли? Ну, так включите ваши спутники! Из космоса хорошо видно, что евразийские корабли заняли все ключевые позиции и собираются дирижировать нашим сводным оркестром. Мы можем в любой момент уничтожить любую боевую единицу, но не делаем этого! Почему? А потому, что хотим сохранить жизни и своих, и ваших подчинённых. Дошло? Кстати, мистер Мэйси, это мы спасли вашего «Барака» от гибели. И нефть из подорванного танкера не разлилась тоже благодаря нам. И оба «Пеликана» не потому благополучно сели, что увернулись от ракет, а потому что мы сожгли эти ракеты на подлёте! Чем, кстати, уберегли базу Эсперанса от полного уничтожения… Короче! Я предлагаю создать Международный Контрольный Комитет, выбрав в него представителей от всех союзов стран и стран-аутсайдеров. Я предлагаю под эгидой МКК создать Международные войска и Международную полицию, которые и будут следить за справедливой дележкой нефтегазового пирога. Я всё сказал!
        - Подтвердите свои полномочия, генерал! - пропел въедливый Мэйси.
        - А вы гляньте в иллюминатор, - посоветовал Жданов и сделал знак Зенкову.
        На экране Лил Мэйси повернулся к овальному иллюминатору, за которым открывалась носовая палуба «Барака Обамы». В тот же миг с небес ударил фиолетовый луч лазера. Ударил дважды, с левого и с правого борта авианосца, вырыв на миг в море «ямы» испаренной воды и подняв облачка.
        - Достаточно? - хладнокровно спросил Жданов.
        Лил Мэйси, бледный и растерянный, судорожно кивнул.
        Телевизионщики тряслись от возбуждения, когда передавали в эфир репортажи с потушенного пожара войны. Невероятное скопление вооружённого народа, обложившего Антарктиду, медленно рассасывалось, как пролитое нефтяное пятно. Международные войска расположились в Порт-Эймери, Эсперансе, Рузвельте и Конкордии. Министрам, слетевшимся на Кергеленский саммит, оставалось просто утвердить проект решения - Антарктида на политической карте мира утратила нейтральный белый цвет. Поделенная на сектора, она примеряла разноцветное лоскутное платье…
        Тимофей Кнуров чувствовал себя в центре мировых событий, словно стоял посередине колоссальной площади, на которой собралось всё человечество, и все его однопланетники глядели на инженера-программиста в упор, с интересом и молчаливым одобрением.
        Он вышел на палубу. Промозглый «весенний» ветер мигом сдул утомление, и Кнуров сделал глубокий вдох.
        Удивительно, но он ощущал в эти мгновения жизни, как успокаивается, как отпускает боль душевная, как приходят в равновесие «зыбкого сердца весы». Были, были ещё трудные вопросы, но и ответы имелись. Всего-то и требовалось - решить проклятую проблему выбора. Но это потом… Завтра…
        - Тима? - послышался негромкий голос.
        Кнуров оглянулся и увидел подходящего Савельева.
        - Он самый, Алексей Дмитрич.
        - Есть одно дело… - закряхтел подполковник.
        - Не мнитесь, дядь Лёш, вам это не идёт.
        Тот вздохнул.
        - Тут такое дело… - повторил он. - В общем, «Гото-2» обещает оч-чень нескучную зиму и весьма горячую осень. Американцы состругают-таки «Сивиллу» и со всем своим неумным напором возьмутся за массовые Ф-коррекции, желая вернуть утраченное могущество.
        - Творить зло, всему желая добра?
        - Вы меня поняли. Выход один - «Сивиллу» необходимо уничтожить.
        - Круто, - оценил Тимофей. - И вы хотите, чтобы я этим занялся?
        - В том числе и вы. Клочков скоро отдаст приказ о начале тайной операции, Пеккала соберёт команду, Богессен поспособствует, чтобы пригласили меня с ребятками из ГРУ - вы их уже видели в деле. И потребуется спец из проекта «Гото»…
        Савельев снова замолчал, словно понукая Тимофея самому решить этическую задачку.
        - У Бирского невеста, - пробормотал Кнуров, - у Гоцкало скорее всего тоже… Один я холостяк. Клод будет безутешна… но не переусердствует в ношении траура.
        Алексей Дмитрич крякнул в досаде.
        - Всё нормально, дядь Лёш, - успокоил его Тимофей. - Я ещё, когда в «Деусе» был, пообещал себе начать новую жизнь. И начал. Что ж, продолжу в том же духе. Я согласен.
        Глава 43. Приглашение на месть
        Евросоюз, Париж
        Туссен Норди проснулся поздно, на часах было десять, но вставать не хотелось. За окном сеяла морось, пасмурная погода затягивала небо кудлатой серой кошмой. По стёклам сочилась вода, размывая вид в чёрно-белых тонах, деревья тянули к тучам голые ветки с последними жёлтыми листьями, жалуясь на промозглость и неуют, а Эйфелева башня далеко-далеко за мокрыми крышами так и норовила проколоть пухлую облачность и отверзнуть хляби.
        Туссен протёр глаза и сел. Посмотрел на Аньес - та дрыхла на животе, сверкая незагорелой попой. Пальчики у неё подёргивались, реснички вздрагивали, пухлые губки неровно выдыхали - догоняет кого-то во сне… Или убегает.
        Норди шлепнул Аньес по тугой ягодице. Девушка застонала, открыла голубой глаз и тут же опустила веко.
        - Рано ещё… - пробормотала она.
        - Десять уже, - сказал Туссен, дотягиваясь до пачки сигарет.
        - Я и говорю, рано…
        Аньес повернулась на бок, подтянув к груди колено и изящно изогнув бедро. Туссен задумчиво посмотрел на прелестницу, протянул руку, чтобы ущипнуть, но передумал и погладил. Девушка промычала что-то дремотно-ласковое.
        Обмяв сигарету в пальцах, полковник прихватил её губами. Щёлкнул зажигалкой. Затянулся ароматным дымом, горячим и горьким, и решил, что этого для полноценного завтрака маловато будет.
        Встав, он натянул трусы, влез, прыгая на одной ноге, в одну штанину джинсов, в другую, застегнул «молнию». Зевая и потягиваясь, прошлёпал на кухню. «Соображу-ка я кофейку, - подумал он, благодушествуя, - и поджарю яишенку!»
        Найдя сравнительно чистую сковородку, Туссен взялся за приготовление холостяцкого завтрака. Так уж выходило, что все подруги его по части кулинарии числились в отстающих. Только Жаклин готовила божественные первые блюда, но на второе обожала закатывать ему скандальчики в духе неореализма…
        Слегка пережарив пару яиц, Норди поставил на стол шкворчащую сковородку. Тостер щёлкнул, выталкивая хлебцы. Зашипела, забулькала кофеварка, нацеживая в чашечку пахучее средство против сонливости.
        И тут в дверь позвонили.
        - Чтоб вас… - прошипел Туссен и пошёл открывать, гадая, кого это чёрт принёс в такую погоду.
        На видеоэкранчике он увидел мужчину северной наружности - высокого блондина в чёрных ботинках. Кашемировое пальто пришельца было расстёгнуто, демонстрируя шарф и хорошо сидевший костюм, судя по покрою, с Олд-Бонд-стрит. Лицо блондина было спокойным, взгляд - рассеянным, тонкие усики повторяли жёсткий очерк сомкнутых губ. Одну руку блондин держал в кармане брюк, другой сжимал перчатки.
        Туссен нахмурился. Пришелец был ему незнаком, а при его профессии встречаться с неизвестными бывает вредно для здоровья.
        - Кто там? - спросил он для профилактики.
        Блондин поднял глаза, словно высматривая полковника, и сказал:
        - Могу я видеть мсье Норди?
        Вопрос был задан без акцента, но с той чёткостью произношения, которая выдавала в госте иностранца.
        - А зачем он вам?
        - Есть дело, - кратко сказал блондин и впервые проявил признаки нетерпения: - Послушайте, Туссен, я не киллер и не охотник на киллеров! Открывайте, надо поговорить.
        Норди фыркнул и отпер дверь.
        - Проходите, - буркнул он, впуская незнакомца.
        Прошлёпав в кухню, полковник уселся за стол спиной к окну.
        - Угощать не буду, - сказал Туссен, - самому мало…
        - Я не голоден, - улыбнулся незнакомец и присел на свободный табурет. - Меня зовут Гуннар Богессен, я замещаю начальника Комиссии по Контролю за научными исследованиями…
        Чтобы не подавиться кофе, Норди сделал большой глоток.
        - Чёрт бы вас взял! - взъярился он. - Не могли подождать, пока я проглочу?! Кофе-то горячий!
        Богессен ухмыльнулся.
        - Я вас пугаю? - спросил он. - Меньше читайте ваши брехливые газеты. Уверяю вас, Туссен, ККНИ ничуть не похожа на СМЕРШ[СМЕРШ - сокр. от «Смерть шпионам!» - советская организация, которая в годы войны и после боролась с диверсантами и агентами иностранных разведок.] .
        - Ладно… - проворчал Туссен. - А откуда вы узнали, что за дверями - я?
        - Слышал голос в кристаллозаписи. Это ведь мои ребята охотились на ваших
        «мушкетёров», когда те отлавливали спецов из проекта «Гото»…
        - «Гото»? - нахмурился Норди в нарочитом недоумении.
        - Ладно, ладно, - отмахнулся Богессен. - Замнём для ясности. Это дело вчерашнее. На повестке дня сегодняшнего иное преступление… Тех троих, Кнурова, Ефимову и Гоцкало, вы переправили на подлодке?
        Туссен подумал и решил, что темнить нечего.
        - Почти, - сказал он, подъедая яичницу. - Отошли от берега миль на пятьдесят и всплыли. Троица сделала пересадку на дирижабль и отбыла…
        - …В секретный центр, что кроется в лесах Амазонии, - подхватил Богессен. - Где-то между главным руслом Альпухары и болотами Куккофуэго.
        - Допустим, - насупился Норди.
        - Так вот, дорогой месье, - сменил тон Гуннар, - центра того у Европы больше нет. Ваши заокеанские союзнички разбомбили весь комплекс, перекопали его на сотню метров вглубь. Ясно? Чтобы ни вашим, ни нашим!
        Туссен медленно отодвинул пустую сковородку, допил тёплый кофе и отвалился к стенке.
        - Это правда? - спросил он, лишь бы спросить, и закурил вторую сигарету. Сигаретка подрагивала в пальцах, и Норди раздражённо потушил её.
        - Правда. - Богессен помолчал немного и заговорил с выражением, выделяя значимые слова: - Вы европеец, вашему союзу дали пинка. А кое-кого из коллег попросту растёрли в пыль. Так, может, присоединитесь к нам?
        - Чтобы дать пинка американцам? - уточнил Туссен.
        - Вы всё схватываете налету! - восхитился Гуннар. - Мы соберём команду, скрытно проберёмся на их секретный объект, работающий по той же теме, и сделаем американерам большую бяку…
        - И как это будет выглядеть, по-вашему? - прищурился Норди.
        - Как диверсия, - хладнокровно ответил Богессен. - Как хорошо продуманная секретная операция. Ясно? Оставьте мысли о предательстве, очень вам советую, Туссен! Правительство Евросоюза никогда не прикажет отмстить неразумным американцам, и как вы тогда будете себя чувствовать?
        Полковник вскочил и подошёл к окну. Слякоть, морось, хмарь…
        - А почему вы обратились ко мне? - спросил он, не поворачивая головы.
        - Ну, во-первых, вы профессионал, - сказал Богессен раздумчиво. - Во-вторых, вы уже в курсе всех дел, связанных с предиктором. Этого достаточно?
        Туссен кивнул.
        - И кто будет участвовать, кроме меня?
        - Надеюсь, - тонко улыбнулся Богессен, - что вы привлечёте своих «мушкетёров». С нашей стороны в команду войдут двое космопехов, двое крепеньких ребятишек из Морского спецназа ГРУ, один бывший подполковник бывшего ФСБ, мой начальник и ваш покорный слуга. Да, и ещё один из спецов по предиктору.
        - Первый раз слышу, - усмехнулся Туссен, - чтобы начальство само лезло в пекло…
        - А что делать? - развёл руками Гуннар. - Тайна, в которую мы оба посвящены, ни в коем случае не должна стать достоянием гласности. Вы представляете, какие страсти разгуляются, если какая-нибудь «Франкфуртер альгемайне» или «Фигаро» опубликует новость о предсказанном будущем? Каково это - узнать, что где-то кому-то всё известно на десять лет вперёд?
        - Лучше даже не представлять… - проворчал Туссен. - Ладно, я в принципе согласен. Не подумайте, что полковник Норди вдруг воспылал к Евразии страстной любовью, или что у него внезапно проснулась совесть, усыплённая в ранней молодости…
        - Ну что вы! - пробормотал Богессен. - Какая ещё совесть у полковника Норди…
        - Поговорите мне ещё… Просто у меня есть правило жизни: когда наших бьют, надо давать сдачи. Так, когда вылетаем?
        Гуннар спокойно, словно и не радуясь полученному согласию, посмотрел на часы.
        - В семнадцать ноль-ноль, - сказал он.
        Глава 44. Удар из преисподней
        Во Владивостоке кончалась ночь. Небосвод был светел и сер, сырой воздух мешался с тенью, всё вокруг казалось расплывчатым и невзаправдашним. Спецназовцы, нахохлившись, выкурили по сигарете.
        - Пошли, чего ждать… - проворчал Савельев.
        Тимофей Кнуров поднялся на борт громадного экранолёта.
        Гигант мирно покачивался у причалов Корабельной набережной - две сигары, соединенные крылом, оперённым остренькими килями. Экранолёт явно находился на балансе военного ведомства, что красноречиво подтверждал монотонный сизый цвет корпуса и чёрная униформа на молчаливом экипаже. Хмурый мичманок, внимательно оглядев спецназ, поманил всех за собой и провёл в каюту-двухместку. Савельев тут же плюхнулся на диванчик.
        В дверь каюты вежливо постучали и сразу открыли.
        - Можно?
        Высокий комингс переступил Богессен. Он был затянут в форменный чёрный комбинезон, но выглядел по-прежнему щегольски. На таком и фуфайка будет смотреться как смокинг!
        - Я вас приветствую! - осклабился Гуннар. - Как добрались?
        - Так мы уже добрались? - открыл один глаз Савельев.
        - Нет, ещё одна пересадка.
        - В океане?
        - Да, подполковник, но это не скоро, часов шесть-семь можно поспать.
        - Тогда все выметайтесь! - сделал жест Савельев. - По каютам, по каютам! И… где тут свет выключается?
        Поклонившись, Богессен вытттел. Кнуров отёр лицо и глянул в иллюминатор. В серых предрассветных сумерках глыбились дома Владивостока, взбираясь по крутым склонам сопок, толпясь у самого берега, обсыпаясь жёлтыми искрами светившихся окон. Город пробуждался. Машин на мостах через Золотой Рог становилось всё больше, появились первые прохожие. Белоснежный лайнер, басисто загудев, подался к выходу из бухты.
        Экраноплан словно ждал этого сигнала - по его переборкам разошёлся гул турбин, набережная за иллюминатором стронулась и поплыла назад.
        - Ложись, Тима, - предложил Алексей Дмитрич. - Солдат спит, служба идёт…
        Пробудившись от сна, Кнуров не сразу понял, где он, но ориентация восстановилась быстро. Савельева в каюте не было.
        - Внимание! - сказал репродуктор строгим голосом. - Десантно-штурмовой группе готовность один.
        Кнуров пожал плечами. ДШГ - это и он тоже. Десантник-штурмовик. Шпион-диверсант. Партизан-аматёр…
        - Десантно-штурмовой группе - спуститься в эллинг! - скомандовал громкоговоритель.
        - Есть, - буркнул Тимофей.
        «Мушкетёры» уже гуляли по палубе, скалясь в неподражаемом галльском шутковании. Русские моряки в их компании казались бирюками. Туссен Норди был неприятно удивлён, узрев рядом с собой человека, которого не так давно этапировал.
        - Мсье Нурофф? - затянул он, словно не узнавая.
        - У вас потрясающая память на лица, полковник, - спокойно сказал Кнуров.
        Коста Вальдес хихикнул и даже подмигнул Тимофею - дескать, не держи обид - служба такая.
        Длинный люк под ногами поднялся, открывая узкий и крутой трап.
        - Бегом марш! - скомандовал Богессен.
        Первыми ссыпались вниз ребятки из ГРУ, вместе с ними спустились Савельев и Кнуров. Следом кинулись неразлучные Сенько и Гияттулин. Торопливо спустился штатский в синем, со стриженой, непокрытой головой. Тимофей с лёгким содроганием узнал в нём самого Пеккалу. В Евразии Алека прозывали Фантомасом, в Европе - Страшилой. И то, и другое соответствовало действительности… За Пеккалой пристроились «мушкетёры», а последним под палубу нырнул Богессен.
        - Пойдёмте, подполковник, - сказал он Савельеву, - покажу вам кое-что…
        Они пошагали рядом. Десантники, космопехи и «мушкетёры» топали сзади. Кнуров заметил, что Богессен держится с Пеккалой подчёркнуто холодно. К чему бы это?
        - Мы где сейчас? - поинтересовался Туссен.
        - На траверсе Сан-Диего, - покрутил рукой Гуннар.
        - И куда дальше?
        - Янкесы прячут свой центр в Аризоне, - ответил Пеккала, - в горах Могольон. Лаборатории «Норт-Лейк».
        - А мы как? - насупился Туссен - видать, его нервировал недостаток информации. - Скрытно высаживаемся на пляжи Малибу, дальше добираемся автостопом?
        Богессен глянул на Норди с мягким укором.
        - Ну что вы, полковник! - сказал он. - Как можно! До центра проекта «Сивилла» нам надо добраться незаметно, на цыпочках, и тихо покинуть… э-э…
        - …Место преступления, - подсказал Пеккала, криво усмехнувшись.
        Богессен нейтрально промолчал.
        - Незаметно? Ага! - Норди впрыснул в голос хорошую порцию яда. - Под землёй, да?
        - Да, - спокойно согласился Гуннар и открыл люк, ведущий в центральный эллинг.
        Это было просторное помещение, похожее на внутренность огромной цистерны, с узкой полосой металлопластового пола. Внутренность занимал странный аппарат в форме толстого веретена, окрученного блестящей спиралью-шнеком.
        - Субтеррина «Харон», - торжественно провозгласил Богессен, - наш подземный крейсер.
        - О-ля-ля! - воскликнул Вальдес. - Вот это новость!
        - Да какая там новость, - поскромничал Богессен, - первую субтеррину мы испытали ещё семьдесят лет назад, и где! В твёрдых горных породах. И ничего - подземоход бодро двигал со скоростью пятнадцать километров в час.
        - Помню, помню… - пробурчал Норди, просто чтобы утишить восторги своих
        «мушкетёров». - А потом она рванула, да так и осталась во глубине сибирских руд.
        - Уральских, полковник! - поправил его незнакомый голос. - Ту субтеррину испытывали на Урале.
        Кнуров обернулся. В борту «Харона» открылся внушительной толщины люк, из него выпала металлическая лесенка, и по перекладинам, как «бог из машины», сошёл тип гражданской наружности в синем комбезе - плотный, коренастый человек невысокого роста. Он постоянно шмыгал крупноватым носом и поглядывал на всех весёленькими голубыми глазками, то и дело собирая морщины на высоком лбу с залысинами.
        - Зегерс Георгий Иоганнович, - представил его Богессен. - Командир нашего подземохода.
        - Прошу унутрь! - склонился в поклоне Зегерс.
        Тимофей первым пролез в переходную камеру субтеррины.
        Ничего особенного, отсек как отсек. Он было повернул к корме, но голос Зегерса остановил его.
        - Не стоит, - сказал командир субтеррины, - там агрегатный отсек, реактор и прочие потроха. Двигайте за мной!
        Зегерс свернул направо, к носу, и провёл Тимофея в отсек, живо напомнивший Кнурову вагон метро - те же диванчики по сторонам, стойки и поручни, только что окон нет.
        - Тут у нас десантный отсек! - объявил Зегерс. - Человек двадцать разместятся запросто. А ваша компания и вовсе с комфортом доедет. Так что располагайтесь!
        Командир подземохода прошмыгнул через весь отсек и скрылся в центральном посту управления, а ДШГ разошлась по отсеку, выбирая себе места сидячие и лежачие.
        Тимофей сел напротив Пеккалы, демонстративно не замечавшего «консультанта», и последовал примеру своего визави - откинул голову на мягкую стенку и закрыл глаза.
        Экранолёт отворил шлюзы. Вода хлынула, мигом заполняя эллинг. Мощные шлюпбалки разжались, выпуская субтеррину из своих объятий, и та плавно опустилась на дно, до половины зарываясь в ил.
        - Внимание! - спокойно сказал голос Зегерса по интеркому. - Приготовиться к движению!
        Тихий гул запущенного реактора поднялся на октаву, по бортам субтеррины прошла крупная дрожь. Её острый нос раскалился, заработали ультразвуковые пушки, кроша и растирая породу, и подземоход нырнул в земную твердь.
        - И скоро мы зароемся? - пробурчал Норди, прислушиваясь к разнообразным визгам и скрипам за бортом.
        - А мы уже зарылись, - усмехнулся Богессен. - Передвигаемся в донных отложениях. Вон, видите экранчик? Там всё-всё высвечено.
        Кнуров отыскал глазами экранчик и прочёл: «Осадочные и метаморфические породы. Скорость продвижения - 60 км в час».
        - Ого! - воскликнул Вальдес. - Мчимся с ветерком!
        - А вот интересно, - задумчиво произнес Граншан, - что будет, если мотор заглохнет?
        - Выйдешь, откроешь капот, - пробурчал Филантери, - глянешь, какая железяка полетела…
        - Так мы ж под землей! - удивился Граншан. - Как же я гляну?
        - Да? - поднял одну бровь Морис. - Ну, тогда придётся голосовать! Может, подберёт кто…
        - А страшно, наверное, застрять в недрах, - поёжился Гияттулин.
        - Эт-точно, - поддакнул Богдан.
        Норди послушал мнения личного состава и повернулся к Богессену.
        - А меня больше интересует, - начал он, - что мы, собственно, станем делать в центре «Сивилла». Оставим бомбочку и уползём?
        Гуннар покачал головой, не открывая глаз.
        - Не получится, - сказал он. - Нам точно неизвестно, где именно расположен их предиктор. По нашим данным, лаборатории «Норт-Лейк» занимают глубокую шахту, где раньше что-то добывали - золото или ещё что. Стены шахты забетонированы, а ствол разделён почти на сто этажей. Ну, нижние горизонты мы трогать не будем, там маленькая АЭС… Предиктор где-то посередине. А вот где именно?
        - То есть, - сказал Туссен, - я так понимаю, что вломиться прямо в шахту субтеррина не сможет?
        - Да смочь-то она сможет, но вы представляете, сколько это грохоту наделает? Даже если мы и подорвём центр, уйти будет трудно. Под землей нас достать сложновато, это верно, но что американерам мешает караулить нас на берегу? Под водой? Больше-то нам деваться некуда! А я, знаете, не спешу получить орден посмертно.
        - Да это понятно… А этот их, как они его… нейтринный генератор? Он же всё насквозь просвечивает!
        - Просвечивать-то он просвечивает, - усмехнулся Богессен, - но нейтринная локация… Это пока что из области фантастики! Причём русской фантастики. Наши уловители нейтрино регистрируют каждую миллиардную частицу - это очень много, но картинку на экране такой «улов» не нарисует. А в Америке и до этого не дошли. Нет, нас будут искать иначе… Вся Калифорния продырявлена сотней сверхглубоких скважин, в них запрятаны датчики. Даётся импульс через породу, и недра сканируются. Субтеррину сканер не «увидит», но обнаружить прорытый ею ход - это вполне…
        - И что тогда? - поинтересовался Портос.
        Гуннар пожал плечами.
        - Вычислят направление, - сказал он лениво, - и запустят геобомбы - маленькие такие субтерриночки. Долбанёт так, что слои пород сместятся. И так нас обожмут, что «Харон» сам слоем станет - тоненькой такой прослоечкой…
        - Сверхглубокое погребение, - усмехнулся Пеккала.
        Субтеррину тряхнуло.
        - Полость, наверное… - пробормотал Богессен, зачем-то глядя в потолок.
        Скорость упала. Кнуров посмотрел на экран - там светилось: «Четвертичные лавы и туфы. Скорость продвижения - 40 км в час».
        - Тогда как поступим? - не отступал от темы Норди.
        Богессен взял подбородок в горсть.
        - План примерно такой, - проговорил он, косясь на Пеккалу. - Центр расположен в горной долине-тупичке, вход и выход в неё один, его стерегут по высшему разряду. Склоны гор покрыты лесом. Вот на такой-то склон мы и выберемся. Надо будет найти старые горизонтальные выработки. Они завалены грунтом, но субтеррине это нипочём. Подкрадёмся по ним к самой шахте, проникнем в неё, постреляем, похулиганим… Оставим пару мезонных зарядов и уйдём по-тихому.
        - Ну, не знаю, не знаю… - протянул Туссен. - Поглядим, как будет…
        Экран на переборке показывал: «Мезозойские гранитоиды. Скорость - 30 км в час». Субтеррина одолевала горы Сьерра-Невада.
        Тимофей наслушался столько рассказов о тайных делах, что тошно становилось. Если б только смирные обыватели знали, какие лютые свары без перерыва идут с изнанки их благополучного мира! Хотя, если подумать, мир потому и благополучен пока, что люди вроде Туссена или Савельева громят втихую «плохих парней»…
        Не менее интересно было наблюдать за экипажем субтеррины - бывшие противники вели себя в высшей степени корректно, церемонно даже, чуть ли не расшаркиваясь. А что делать? Они плыли в одной лодке!
        «Мушкетёры», спецназовцы и прочий люд успели пообедать и поужинать, выспаться до одурения и переговорить обо всём на свете, прежде чем Зегерс, усталый, но довольный, заглянул в отсек и сказал заветное слово:
        - Прибываем!
        ДШГ оживилась. Наконец-то! Миллионы тонн грунта над головой изрядно нервировали. Больше всего пугала полнейшая беспомощность. Даже при крушении глубоководной субмарины можно спастись, натянув скафандр или поместившись в спасательную капсулу. С самолёта - спрыгнуть с парашютом… А как выбраться заживо погребённым?! Чем пробить толщу пород?
        - Проверить экипировку! - Эту команду Туссен и Савельев отдали одновременно. Затем Алексей Дмитрич слегка поклонился, передавая командование старшему по званию.
        - Приготовиться! - бодро сказал Норди.
        Субтеррину качнуло, переваливая на нос, и гул турбин стих - «Харон» вышел на поверхность. Экран на переборке мигнул, расцвечиваясь яркой картинкой - от узкого дна долинки, поросшей бурой травой, восходил крутой склон горы, покрытой лесом. Золотом пламенели тополя и осины, выше в ярую желть вклинивались тёмные пятна хвои - там росла пихта и тсуга. А над зубчатым хребтом сияли неправдоподобно голубые небеса.
        - Красотища! - восхитился Вальдес.
        - Выдвигаемся, - приказал Норди.
        Пеккала ничего не сказал, принимая главенство Туссена.
        Снаружи стояла тишина. Осенний лес пребывал в сонном покое, журчал ледяной ручей, скатываясь с крутого склона и дробясь на мелкие водопадики.
        Субтеррина ворохнулась и уползла в гору один нос высовывая из разрытого грунта. Спряталась.
        Кнуров внимательно осмотрел долину. Нигде никого. Только развалины старой фермы уныло вычерчивали прямоугольную тень на возвышенности. Наезженная дорога вилась от самого устья долины и утыкалась в нагромождение скал.
        - Центр - там, - указал на них Савельев.
        Норди обернулся к Богессену.
        - Где эти ваши выработки? - осведомился он. - Хоть примерно известно, куда нам идти - на ту сторону долины? Или искать на этой?
        - На этой, на этой. Вход где-то у подножия. Ищите старые бревенчатые сооружения или что-то вроде того!
        ДШГ осторожно спустилась по склону вниз. По долинке стекал широкий ручей, кое-где запруженный бобровыми плотинами. Самих зверьков видно не было, но круги, идущие по тихой воде прудов, ясно указывали на их присутствие.
        - Вижу вход! - сообщил по рации Богдан.
        Вся группа подтянулась к спецназовцу. Кнуров настроил очки на увеличение. Действительно, похоже на старые выработки - у подножия горы всё было разворочено, и чернотой зиял туннель, взятый в раму из трухлявых бревен. Рядом ржавела покуроченная дробилка - на таких в старину мололи хрупкий кварц, отделяя жильное золото.
        Пеккала прижал пальцем усик микрофона и тихо проговорил:
        - Зегерс, двигай на юго-запад. Глубина сто двадцать шесть. Расстояние - двести сорок пять метров по горизонтали. Выходишь прямо в штольню и ждёшь нас.
        Оглядев ДШГ, Алек молча кивнул Норди - дескать, продолжай, мон колонель.
        - Пошли, - сказал Туссен и повёл ДШГ за собой.
        В туннеле было зябко и темно. Вдалеке шуршали осыпающиеся камешки, звонко капала вода. Потом к шумам старой разработки прибавился низкий гул. С потолка посыпалась пыль. Дальняя стена дрогнула, вспучилась и обвалилась, оголяя острый нос субтеррины. Просунувшись в туннель наполовину, подземоход замер. Щёлкнув, раскрылся люк.
        - Все на борт!
        Норди взошёл последним, глядя в оба глаза и прислушиваясь в оба уха. Всё было тихо и спокойно.
        Теперь субтеррина еле ползла, разрывая рыхлый грунт, заваливший штольни и квершлаги, и подкрадываясь к шахте.
        - Мы подойдём где-то на уровне минус тридцатого этажа, - сказал Богессен. - Весь вопрос в том, как на тот этаж выйти…
        - Проколупаем стенку! - бодро сказал Гияттулин.
        Субтеррина остановилась у самого ствола шахты. В свете фонарей серели наплывы бетона, торчали прутья арматуры. И тишина…
        Космопехи мигом вынесли блоки интравизора, а Кнуров собрал эту объёмистую машинку. На экране задвигались бледные тени, то темнея, то светлея.
        - Здесь стенка тоньше всего, - тихо доложил Тимофей, - ровно шестьдесят сантиметров. За ней или маленькая комната, или конец коридора. Людей не видать.
        - Ясно, - кивнул Савельев и поманил Гияттулина: - Твой выход, Ринат.
        Космопех щёлкнул каблуками. Вдвоём с Сенько он вытащил из субтеррины вибробур. Агрегат тихонечко заныл, вгрызаясь в бетон и нещадно пыля.
        Кнуров поймал себя на том, что не дышит. Но не из-за пыли - от волнения. Все вокруг были деловиты и собранны, им подобные дела были не в новинку. Он один впервые участвовал в настоящей секретной операции!
        Гияттулин с Сенько насверлили дыр по кругу, надавили, пошатали и втянули в штольню скрежещущую бетонную глыбу. Глыба проскрипела и ухнула на кучу пыли. В проёме стал виден закуток, тускло освещённый мерцавшей газосветной лампой. Закуток был пуст, только порожние пластмассовые ящики стояли у стены аккуратным штабелем.
        - Один заряд оставим здесь, - глухо сказал Пеккала. - Тот, который помощнее. Вон туда его, в пыль… Второй заберём с собой.
        Два космопеха молча вытащили из люка субтеррины мезонную бомбу Зегерс, покряхтывая, помогал.
        Норди ткнул пальцем в Мориса, Эрве и Рината и сделал жест: выдвигаемся! Остальные - в арьергарде, тащат вторую бомбу и бдят.
        Так ДШГ и пошла. По кольцевому коридору, мимо шахт лифтов, мимо дверей с пугающими знаками вроде черепа и скрещенных костей, мимо атриума с винтовой лестницей…
        Внезапно взвыла сирена, замигали оранжевые лампы, и грубый голос зарявкал по громкой связи, предупреждая о несанкционированном проникновении. Впереди и позади диверсантов, бросившихся к стенам, опустились тяжёлые плиты, отсекая нежелательный элемент.
        - Все за мной! - гаркнул Туссен, спеша к лестнице.
        Атриум перекрыт не был. То ли в ловушку заманивают, то ли просто не додумали…
        - Вниз?! - крикнул Пеккала.
        - Вверх, вверх! Бегом!
        На минус двадцать девятом горизонте такие же тяжёлые плиты вычленяли секцию коридора и мигали апельсиновые огни.
        Людей Тимофей заметил лишь на минус двадцать втором. Здесь ничего не мигало, не выло, однако навстречу ему выскочил высоколобый субъект в белом халате и заорал:
        - Что случилось?!
        Кнуров смолчал, находясь в полнейшей растерянности - английский субъекта он понял, но что дальше-то? Ответить? А его акцент?
        Тут же набежало человек пять в белом, мужчин и женщин, чёрных, белых и цветных. Савельев не растерялся.
        - В шахте заложена бомба! - заорал он на очень приличном «инглише». - Всем срочно эвакуироваться!
        Эффект от его слов был похож на явление хорька в курятник. Люди в белых халатах закудахтали, завизжали, заметались. За поворотом коридора сухо щёлкнул выстрел. Оттуда выбежал бледный Богессен с пистолетом в руке.
        - Без паники! - прокричал он и выстрелил в потолок. - Все к лифтам! Кто обслуживает предиктор? Ко мне, живо!
        Подбежала женщина латинской наружности, бальзаковского возраста, но все ещё хорошенькая.
        - Дэзи Фуэнтес! - представилась она. - Старший инженер!
        - Полковник Багсон! - лихо козырнул Гуннар. - Ведите нас, Дэзи! Надо убедиться, что террористы не проникли к «Сивилле».
        - Ну, Сиби трудно изнасиловать! - улыбнулась Дэзи Фуэнтес. Инженериня была так напугана, что улыбка вышла жалкой.
        - Вперёд! - скомандовал Богессен.
        - Есть, сэр! - ответила Фуэнтес, вкладывая в ответ остаток бойкости.
        ДШГ накрутила ещё пять горизонтов, прежде чем покинула винтовую лестницу. Перед Кнуровым открылся светлый коридор, стены которого прорезала всего пара дверей.
        - Здесь, - сказала Фуэнтес, задыхаясь, - блоки высших функций! Выше только дополнительные нейроблоки, гипер-компьютер «Блэк скай» и коллекторы информации.
        - Тимоти, - подозвал Богессен Кнурова, - проверить!
        Тимофей сообразил, что от него требуется, и лихо козырнул.
        Следом за Дэзи он проник в святая святых, в гнездилище «Сивиллы». Мисс Фуэнтес что-то говорила ему, он её плохо понимал и лишь отпускал короткое «йес!». Дэзи на бегу отворяла тяжёлые двери, пропуская «Тимоти» в модули, где в скрещениях питательных нитей висели конические гель-кристаллы.
        - О’кей! - сказал он бодрым голосом и поманил Дэзи обратно.
        Доклада он не делал, лишь кивнул Богессену - мол, тут он, предиктор вероятного противника.
        - Ясно! - кивнул Гуннар и сделал незаметный жест космопехам.
        Те осторожно сунули в угол между стеной и переборкой тусклый цилиндр мезонного заряда, замаскированный под урну.
        - Быстро наверх! - распорядился Богессен.
        Дэзи ринулась первой, ДШГ затопала за ней.
        - К лифтам!
        Пассажирские лифты на минус тринадцатом горизонте были заняты и сновали вверх-вниз, проводя плановую эвакуацию, но Туссен - командование снова перешло к нему - удовольствовался грузовым подъёмником. Двигался он медленнее пассажирских, зато вмещал всю ДШГ разом.
        Громыхнув, двери сошлись, и лифт тронулся.
        - А кто на нас напал, сэр? - спросила Дэзи дрожащим голосом.
        Туссен посмотрел на неё и только головой покачал. Самоуверенность американцев, подчас доходившая до наглости, всегда поражала и злила его. Особенно в этой идиотской смеси с потрясающей наивностью, берущей начало в дремучем невежестве. Ладно бы там тупой негр с окраины, а то ведь старший инженер секретного проекта! Как дети, ей-богу…
        - Мы подозреваем, - мужественным голосом сказал Богессен, - что здесь замешана организация «Сейф-уль-ислам», что означает «Меч ислама». В проекте работают индийцы или пакистанцы?
        - Да-а… - испуганно прошептала Дэзи. - Моего помощника зовут Муслим Аббас…
        Богессен сурово нахмурился и обратился к Туссену, подмигивая:
        - Помните такого, Норт?
        - А как же! - хмыкнул Туссен, подхватывая эстафетную палочку. - Муслим Аббас, он же Абдалла Фахд, он же Ясир Косой. Опасный террорист, служил полевым командиром у Хаджи Юсуфа, выдвинулся в визири Машрика в подпольном правительстве Всемирного халифата. А уж сколько на нём крови… У-у-у…
        Дэзи побледнела ещё пуще, до оттенка зелени, и всхлипнула.
        - Я… я не знала… - пролепетала она.
        - Вы тут ни при чём, - покачал головой Богессен. - Муслим умеет внедряться, у него талант к имперсонации… Ага, приехали!
        Дёрнувшись, лифт остановился. Дверцы его разъехались, и взору Тимофея открылся обширный зал, по которому метались десятки людей в белых халатах. Растерянные охранники в форме морской пехоты тонули в толпе, как пастухи среди обезумевшего стада.
        - Все к выходу! - проорал Гуннар и пальнул вверх.
        - Сержант! - рявкнул Норди, завидев знаки отличия на форме белобрысого парня. - Ко мне!
        - Сэр! - завопил сержант, отдавая честь. - Сержант Макклейн, сэр!
        - Организуйте эвакуацию, сержант Макклейн! Почему двери до сих пор заблокированы? Что за бардак?!
        - Сэр! - провопил сержант. - Не было приказа, сэр!
        - Ну, так вот вам ясный и чёткий приказ: немедленно разблокировать дверь!
        - Сэр! Есть, сэр!
        Тяжёлые створы глухо загудели и стали разъезжаться. Толпа учёных, заревев, кинулась в расходившуюся щель. Началась давка. ДШГ, пользуясь суматохой, проскользнула за двери-ворота, мешаясь с «беженцами». За воротами открывалось что-то вроде прихожей, но величиной с ангар. И ещё одни двери пошли раскрываться, пропуская уже не искусственный, а вполне натуральный солнечный свет.
        - Отходим! - крикнул Туссен. - Держитесь за мной!
        ДШГ вырвалась в долину. Над входом в секретный центр нависал массивный козырек, вдали слева, в устье долины, маячили бетонные сооружения вроде дотов. На паркинге под тентом, что справа, отдыхали десятки разноцветных электрокаров. Прямо и выше шелестели тополя, истыкав стволами крутой склон.
        Тимофей заозирался. Куда бежать?! Прорываться через устье? Так эти, в дотах которые, обязательно притормозят! А может, и тормозить не станут, сразу изрешетят. Отступать в горы?
        - Сюда, сюда! - закричал по-русски Зегерс, выскакивая из-за позолоченных осенью тополей. - Сюда давайте!
        ДШГ грузной трусцой почесала к деревьям. Позади татакнула очередь из американской винтовки - видать, пошёл выветриваться дисциплинарный угар. Несколько русских стволов мигом подавили очаг сопротивления.
        Норди не оборачивался, знал, что его люди не отстанут. Да и русские - ребята не промах.
        Завиляв меж деревьев на склоне, Кнуров быстро вскарабкался, выглядывая Зегерса впереди, и вскоре наткнулся на грязный горячий борт субтеррины.
        В ту же секунду земля вздрогнула. Стоя по колено в рыхлой осыпи, Тимофей обернулся и высмотрел в прогале среди дерев ворота центра «Сивилла». Громадный пласт земли сползал с горы, погребая и ворота, и опустевшую стоянку. Электрокары мчались наперегонки к устью долины, а потом сверкающий поток бледно-фиолетового огня пробил обвал. Грохнуло так, что листопад пошёл.
        - Скорей! - прокричал Зегерс, падая на коленки, поднимаясь и отворяя люк.
        - Что ж ты всё по-русски?! - радостно выбранил его Савельев.
        - А я инглиша не знаю!
        Торопливо топая и отпыхиваясь, ДШГ забралась в субтеррину, и Богессен крикнул:
        - Трогай!
        Подземный крейсер заревел, загудел, затрясся, канул в глину и камень. Тимофей отдышался, попил холодненькой колы, оглядел всех, пересчитал…
        - А где Пеккала? - удивился он и посмотрел на Богессена.
        Тот не дрогнул.
        - Погиб при исполнении, - официальным голосом сказал Гуннар.
        Глава 45. Баланс конфликтов

…Тимофей был с утра рассеян и задумчив. Встретив вчера Клод, он расстался с нею всего час назад - мадемуазель улетела в Париж. Смутно было на душе, но спокойно. И грустно, и приятно. Спать хочется, зато есть что вспомнить.
        Откинувшись на пухлое сиденье приземистого, не в меру растянутого лимузина, он то на друзей посматривал, то глядел за окно.
        Кнуров вздохнул - беспечально, просто потому, что захотелось сделать вздох. Впервые за много-много дней он ощущал спокойствие. Да, их победа над «силами тьмы» всё ещё не окончательна, предстоит борьба, будут трудности, и всё же ослабло напряжение, на губах не чувствуется уже металлический привкус опасности, пропал. Ибо их противодействие уравновесило действия Клочкова и прочих нечистых. Возник необъявленный паритет - президент носится со своим «Гото», а на генерала работает предиктор второго поколения. Установился баланс.
        - Тим, слышишь? - сказала Рита. - Помаду сотри с шеи! И со щеки…
        - Да я вроде стёр… - пробормотал Тимофей, слюнявя платочек.
        Даша хихикнула.
        - Это долго не сотрётся, - сказала она. - Это засос!
        Ефимова не выдержала и прыснула в кулачок, быстро отворачиваясь к окну. Тимофей расплылся в улыбке, задумчиво гладя след поцелуя.
        - Рассказывай! - бодро обратился Царёв к Бирскому.
        - Повествуй! - поддакнул Кнуров.
        - Короче, ребята и девчата, - тихо заговорил Михаил. - Посидим под колпаком, под надзором РВ, но хоть живьём. Счета наши разблокированы, так что, Тимка, тебе карты в руки. В совет директоров «Росинтеля» мы все войдём, но президентом будешь ты. О’кей? Я возьму на себя научно-технический отдел… хм… если назначишь, конечно.
        - Ладно, - усмехнулся Тимофей, - уговорил.
        - Генку я к себе забираю… - продолжил Бирский.
        - А меня?! - подскочил Гоцкало.
        - И тебя, - успокоил его Михаил, - а Риту сисадмином возьмём. Да, Ритуль?
        Ефимова, зачарованно следившая, как мелькают деревья за окном, встрепенулась и вставила торопливое «ага!».
        - А теперь сообщаю вам сведения, - заговорил Кнуров, - подписку о неразглашении коих я уже дал…
        И он рассказал о подземной одиссее «Харона».
        - Я даже рад, - сказал Тимофей, заканчивая, - что никто из тамошних спецов не попал под взрыв. Конечно, перезапустить проект «Сивилла» они смогут, люди-то остались! Но годик на дурную работу уйдёт, это как минимум. А пока что у нас монополия на предиктор.
        - Ужасно… - проговорила Даша. - Такую волну подняли, такой круговорот смертей…
        - Лучше не вспоминай! - оборвала ее Рита.
        Лимузин, замыкая колонну, подкатил к дому Ждановых.
        Здесь их уже ждали.
        На переднем плане, в парадном мундире, красовался сам генерал-полковник Жданов. Генерал-полковник был орёл. Лампасы, звёзды, золотое шитье. И сигара!
        - Здравия желаю! - сказал Георгий Анатольевич, вынув курево изо рта. - И милости прошу.
        Организованной толпой все прошагали к особняку.
        - Выпить ба! - возмечтал Царёв.
        - Алкоголик! - нежно сказала Даша.
        В гостиной всех приглашённых ждал стол - громадное овальное сооружение, окружённое десятками стульев и заставленное блюдами, вазочками, фужерами, салатницами и, конечно же, целой батареей бутылок с яркими этикетками. На любой вкус - от водки
        «Столичной» до «Кваса имбирного».
        - Присаживайтесь! - засуетилась Жданова-младшая, входя в роль хозяйки. Рассадив гостей, она умчалась на кухню - присмотреть за горячим.
        Генерал-полковник лично откупорил «Столичную».
        - Ну, - поднял он стопку, - за победу!
        Тимофей налил Рите, Наташе и себе пенистого «Абрау Дюрсо», и их бокалы зазвенели, коснувшись кромками.
        Прибежала Даша, чмокнула Царёва в щёку и убежала.
        Геннадий опасливо глянул на генерал-полковника, но Жданов оставался орлом. Он подмигнул Царёву и произнёс следующий тост:
        - Ну, за удачу!
…Тимофей не сразу поверил в заверения Бирского и Богессена. Конечно, очень хотелось вернуться к нормальной жизни и не бояться, что тебя в любую минуту могут её лишить. Гуннар преподнёс утверждённую «наверху» версию: это гадский Пеккала (мёртвые сраму не имут!) жаждал крови сотрудников группы «Гото», но кроткий президент ужаснулся преступным замыслам и отменил приказ, искренне радуясь, что вышеуказанным сотрудникам не успели нанести травмы, не совместимые с жизнью. Отныне они свободны и могут ничего не опасаться, а суровые дяди из РВ проследят, чтобы заморским супостатам не удалось новое похищение или иные противоправные деяния.
        Тимофея восстановили на прежнем месте работы и даже выплатили зарплату за вынужденные прогулы. В тот же день Кнуров уволился из НИИЭК и явился в головной офис «Росинтеля». Офис занимал сорокаэтажник в районе Мясницкой, на месте снесённой пятиэтажки имперских времен, поделённой на коммуналки. Стеклянный параллелепипед с тёмно-розовым логотипом на крыше виднелся издалека, словно кристаллическая друза прорастала из невзрачных горных пород. Тимофей остановил такси у парадного и вошёл в вестибюль, внутренне поджимаясь и ожидая окрика: дескать, кто таков и чего надо в святилище евразийских ИТ-технологий? Напрасно он пугался фантомов подсознания - встречу ему устроили прямо в вестибюле. Человек двадцать топ-менеджеров, лощёных, в костюмах «от Пиньона», с планшетками компьютеров под мышками. Все цвели сладчайшими улыбочками и слегка прогибались в совершеннейшем почтении перед господином президентом, каковым господин Кнуров и становился с такого-то числа, имея на руках контрольный пакет акций компании.
        Наверное, случись это весной, Тимофей совсем иначе отнёсся бы к событию. Имели бы место и щенячий восторг, и припухлость от важности, и купеческо-кабацкий позыв: гулять так гулять!
        Но шла осень, за спиной остались опасности и страх смерти, своя и чужая кровь, подлость человеческая и отверженность, любовь и утрата… И твёрдое обещание начать другую жизнь. Он её начал. И вёл.
        Наверное, поэтому, по сумме причин, Тимофей ни капельки, ни капелюшечки не постеснялся своего полуспортивного прикида а-ля Билл Гейтс, хотя и пообещал себе прикупить костюмов от лучших кутюрье - положение обязывало.
        - Рад сделать знакомство, - сказал он сухо, оглядывая ряд управляющих его - его! - компании. - Надеюсь, что мы сработаемся. У меня есть ряд проектов - если их запустить, то внакладе не останемся. А теперь покажите мне мой кабинет, пожалуйста, и давайте соберёмся там… м-м… ровно в три часа пополудни. Я изложу вкратце эти самые проекты, и мы прикинем, чем и как будем заниматься.
        С этими словами он поклонился и проследовал в лифт, ведомый клерком с печатью высокой ответственности на лице - он вёл самого президента в его кабинет.
        Кабинет был весьма обширен - настоящий зал - и почти пуст. Кроме длиннющего стола и стульев, ничто не загромождало огромный объём. Одна из стен была прозрачной, за ней виднелась Мясницкая до самой Лубянки, проглядывала знаменитая десятиэтажка, гнездилище ВЧК-ГПУ-НКВД-КГБ-ФСБ-РВ, ракетировали в небо кремлёвские башни.
        - Так, - начал распоряжаться Тимофей. - Доставьте, пожалуйста, и установите многопотоковый процессор, классом не ниже ИТУ. Мне тут работать надо, а не председательствовать… И повесьте большой экран. Связь… Связь закрытая?
        - Абсолютно! - заверил его клерк.
        - Ладно. Займитесь тем, что я сказал. Или кто там должен заниматься?
        Клерк убедил президента, что всё сделает сам и в лучшем виде. «Выслуживается…» - понял Кнуров и отпустил канцелярского работника мановением руки. Дверь за клерком закрылась, и Тимофей сразу позвонил Жданову - по приватному каналу. Трубку взял Савельев.
        - Здравствуйте, Алексей Дмитрич! - начал президент компании. - Вы мне не поможете?
        - Чем могу? - мурлыкнул Савельев.
        - Я тут обживаюсь помаленьку в «Росинтеле», - объяснил Тимофей, - и хотел бы поручить вам безопасность моей империи.
        - Премного благодарны-с! - поклонился подполковник.
        - Да я серьёзно!
        - А что требуется конкретно?
        - Охрана, это как минимум. Обеспечение секретности разработок. И надо бы моих сотрудников просветить на предмет благонадёжности… Не знаю, кому тут можно доверять, а времени на раскачку у меня нет. Да и не хочу я раскачиваться…
        Кнуров вспомнил, как сам зимой устраивался в НИИЭК, как штурмовал валы и рвы, устроенные безопасниками против нелояльных… А что делать?
        - Понял, - кивнул Савельев. - Я подключу… кое-кого, и мы это дело провернём. Ещё вопросы будут, шеф?
        - Так вы принимаете моё предложение?
        Алексей Дмитрич улыбнулся.
        - Секьюрити в крупной компании - это максимум желаемого для любого разведчика в отставке, - сказал он. - Я не исключение.
        - Тогда спасибо.
        - Рады будем стараться!
        Вторым делом Тимофей позвонил Бирскому. На экране видеофона показалась Наташа. Девушка куталась в халатик, и волосы у неё были мокрые.
        - Привет, Тим! - сказала она. - Дать тебе Мишу?
        - Дай, - улыбнулся Кнуров и почувствовал зависть - у всех его друзей, даже у закоренелого бобыля Бирского, появились подруги. Один он в единственном числе…
        Подошёл Михаил и шумно поприветствовал товарища.
        - Слушай, Миш, - закинул удочку Тимофей. - Ты что сегодня делать собираешься?
        - В смысле?
        - В смысле трудовой деятельности.
        - А! Да я не думал ещё…
        - А ты не забыл, начальничек НТО, что теперь твой шеф - это я?
        - Хм… А ведь верно… Я как-то не подумал!
        - Поздно передумывать! Давай подходи к трём.
        - Понял, шеф! А Серега?
        - Кто-то кому-то уже пообещал тёпленькое местечко… - усмехнулся Кнуров. - Надо ж ему молодую жену обеспечивать!
        Голос его был ровен и безразличен, настолько ровен и безразличен, что, к примеру, Наташа с ходу уловила бы лёгкую фальшь. Но Бирский хорошо вписывался в образ учёного, гения в своей области и недалёкого в простом бытии.
        - Позвать? - радостно сказал Бирский. - Серёга здесь! Серёга-а! Подь сюды!
        Из комнаты вышел Гоцкало. Узнал на экране лицо Тимофея и вспотел малость.
        - Привет! - сказал оператор-информатор, поднимая банку с пивом.
        - Здорово, - сказал Кнуров и сразу перешёл к делу: - Я хочу внедрить в производство информационные фильтры - чтоб и вирусы отделяли, и спам, и всё, что хочешь. Ты в этом деле разбираешься. Займёшься? Как начальник производства? Получку и аванс гарантирую, и на уровне.
        - А шо? - робко улыбнулся Гоцкало. - Я бы занялся…
        - Сможешь прийти сегодня к трём? Сюда, в главный офис?
        - Ага!
        - Жду.
        Тимофей кивнул, выключил видеофон и помассировал мышцы лица, державшие улыбку. Ничего личного, усмехнулся он, только бизнес…
        Глава 46. Задание на дом
        Юлия Шумова с детства отличалась целеустремлённостью. Девочка она была способная, а то, что ей не давалось с наскоку, Юля брала усидчивостью и прилежанием. Отвергнув мамины приставания с музыкальной школой и курсами кройки и шитья, Юля записалась в секцию художественной гимнастики и весьма преуспела на ковре. Однако пора отрочества внесла коррективы. Всякое ведь случается в «дружном школьном коллективе», как учителя любят называть буйное полустадо-полустаю серых, трусливо вожделеющих гавриков и гавриц. И Юля перешла с гимнастического ковра на татами, стала осваивать карате и кунг-фу. С тренером ей повезло. Старый, но справный Чэнь Ситао всегда выделял Юлю, ценя в ней упорство и стойкость. Пятьдесят школьников записалось к Чэнь Ситао. Месяц спустя осталось четверо, Юля Шумова в том числе. Через год упорных тренировок Чэнь Ситао повязал ей белый пояс.
        А Юля огляделась и призадумалась. Все её одноклассники и подружки с параллельного не ведали, чего хотели, к чему лежали их души. Плыть по течению, как они, общаться и тусоваться, делая уроки в перерывах, Юля не желала.
        Восьмой, девятый, десятый класс впереди. А дальше что? Поступать? Куда? Она решила окончить школу на «отлично», а за лето решить, как ей жить дальше.
        Определиться Юле помог Чэнь Ситао. Эмигрант, родившийся и выросший в Гонконге, Чэнь Ситао полжизни прослужил в спецназе ГРУ. Обучая Юлю тайным приёмам у себя на даче, сяньшен[Сяньшен - почтительное обращение.] сказал однажды:
        - Сяоцзе[Сяоцзе (шт.) - вежливое обращение к девушке.] , ты умна, но не забивай свою головку премудростями наук - это не принесёт тебе радости. Ты красива, у тебя стройные, длинные ноги, тонкая талия и высокая грудь. Тебе шестнадцать лет, а на тебя уже оглядываются мужчины. Ты легко завоюешь подиум и станешь моделью, но у тебя, Юлечка, кроме попочки и ангельского личика, есть сила и тайное умение. Твои мышцы впитали эманации Шаолиня, твой глаз меток, а реакция превосходит скоростью леопарда… Попробуй себя на секретной службе. Только не ищи в работе счастья - счастье явится к тебе само в образе любимого мужчины, как нам самим его приносят женщины. Получи от службы удовольствие и треть жизни проведёшь себе на радость…
        И Юля последовала совету старого учителя. После выпускного она подала документы в Высшую школу РВ. Прошла жёсткий отбор, конкурсы и собеседования, экзамены и медкомиссии. И поступила. Пять трудных лет спустя Юлия в совершенстве знала английский и французский, освоила программирование, пятьсот раз прыгала с парашютом, а в тире выбивала девяносто девять очков из ста возможных.
        Она участвовала в силовых акциях, сдала все зачёты по технике выживания в горах, в пустыне, в джунглях, получила звание старшего лейтенанта, с трудом доросла до капитана… и тут её карьере был положен предел. Мужчины, позанимавшие все высшие должности в РВ, готовы были дать ей повышение. Но с одним непременным условием -
        «подарить ночь любви», как пошло выразился один полковник из её отдела. Юля полковнику отказала - холодным, прямо-таки ледяным тоном. «Полкан» не настаивал - здоровье было дороже, - но кислород Юлии перекрыл. А в Разведывательном ведомстве, с его жёсткой иерархией, расти просто некуда было. Отдаться, чтобы дослужиться? Никогда!
        И вот уже четвёртый год подряд капитан Шумова не может сменить четыре маленькие звёздочки на одну, но побольше…
        Юля отвлеклась от тяжких дум и заварила чаю. Тонкая ценительница восточных традиций, она не пила кофе даже по утрам, признавая только зелёный чай. Или цветочный люй-ча.
        Наполнив полупрозрачную чашечку китайского фарфора пахучим напитком, Юля пригубила его. И тут, как назло, заговорил интерком.
        - Капитан Шумова, - произнёс он голосом Богессена, - зайдите.
        - Есть! - дисциплинированно ответила капитан Шумова и состроила интеркому гримаску недовольства. Может, и правду говорил ей Чэнь Ситао, а только особой радости она пока не испытала…
        Кабинет Богессена, занявшего пост Пеккалы, располагался этажом выше. Юля постучалась, вошла и процокала каблучками к столу Богессена.
        - Капитан Шумова по вашему приказанию… - начала она, но шеф поднял руку, останавливая её.
        - Садитесь, Юлия, - показал Богессен на кресло, - и дайте мне хоть через стол полюбоваться вашими ножками… Жаль, что форма не признаёт мини-юбок!
        - Я вам сочувствую, - сухо сказала Юля.
        Гуннар хрипло рассмеялся.
        - Ладно, - махнул он рукой, - не обращайте внимания на происки мужского естества! Об одном прошу - называйте меня… ну, если не по имени, то хотя бы по имени-отчеству. Хорошо?
        - Да, Гуннар Тойвович, - согласилась Юля, перебирая в уме разные подозрения.
        - Вот и отлично… Я хочу поручить вам ответственнейшее задание. Выполните его - и можете забыть об упрямстве наших стариков. Повышение в звании я вам смогу гарантировать.
        - Что я должна сделать? - спросила Юля заинтересованно.
        - Прежде всего ознакомиться вот с этими сверхсекретными документами… Если вкратце и очень обобщённо, то суть сводится к следующему: дьявольски талантливые научники из Института экспериментальной кибернетики построили предиктор…
        Рассказав Юлии историю, начавшуюся в середине лета, Богессен закончил:
        - Ныне все эти люди работают в корпорации «Росинтель», что для нас очень удобно - не нужно распылять силы.
        - Мы их пасём? - полюбопытствовала Юля.
        - Очень профессионально! Держим под наблюдением, но прослушку не ведём и корреспонденцию не вскрываем - не резон. Ваша цель - Тимофей Кнуров, президент
        «Росинтеля». Он расстался со своей девушкой, к тому же подыскивает хорошую секретаршу…
        - Я буду должна стать ему и той, и другой? - уточнила Шумова.
        - Станете ли вы Кнурову подругой - это ваше личное дело, - холодно сказал Богессен. - Мне важно, чтобы вы стали ему незаменимой помощницей и были в курсе всех его дел. Ну и докладывали бы о течении этих дел лично мне. Вам ясно задание?
        - Так точно, - сказала Юля. - Я могу идти?
        - Ступайте, - усмехнулся Богессен, - и проявите максимум усердия, когда будете соблазнять гражданина Кнурова…
        Девушка негодующе фыркнула и покинула кабинет.
        Глава 47. Вестерн
        Новая секретарша Тимофею сразу понравилась - высокая, как топ-модель, но без этой худобы, свойственной манекенщицам. Фигурка - прелесть. Талию двумя ладонями обнимешь, груди, словно мячики торчат, ну и так - лапочки, попочки… Личико, будто с обложки.
        Но даже не выдающиеся «вайтлс» (выдающиеся в обоих смыслах!) так привлекли Кнурова. С его деньгами, с его положением он мог затащить в постель любую красотулю. И даже особых усилий с его стороны не требовалось - девушки сами готовы были к близким контактам. Но пока Тимофей избегал интима - и память о Рите ещё побаливала, да и не тянуло его к лёгким победам. Организму, конечно, польза, а душе?..
        А вот Юлия была иной. Не то чтобы строгой и недоступной, просто та черта, за которой люди становятся близкими, у Юлии была словно граница на замке. Требовалось нечто большее, нежели счёт в банке, чтобы перейти эту грань и назвать Шумову Юлечкой.
        И Кнурову это очень понравилось. До сих пор он отказывал в месте кандидаткам в секретари по одной причине - не хотелось ему тратить время на амурные разборки, сексуально домогаться и бороться с искушениями. Ему работать надо!
        А Юлия была хорошим работником - и дела могла вести, и даже в программировании разбиралась. Ей были интересны новые разработки вроде информационных фильтров, и Тимофей подозревал, что когда эта «снежная принцесса» маленько оттает, с ней можно будет и поговорить.
        А посему Тимофей подумал-подумал и подписал приказ - «Принять Ю. Шумову на должность секретаря с испытательным сроком». Подпись. Дата.
        За неполную неделю Юлия освоилась и разгребла авгиеву канцелярию, наведя в делах идеальный порядок. Умненькая, она быстро училась, а то, что не понимала, добирала развитой интуицией. Конечно, секретные документы на стол к Шумовой не попадали, но Тимофей надеялся, что это временно. Ему очень хотелось не ошибиться в Юле и доверять ей. Пока что тех, кто был у него на доверии, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Плохой показатель.
        В пятницу Кнуров задержался на заводах в Одинцове и приехал в офис ближе к обеду. Юля, когда он вошёл в приёмную, встала.
        - Тимофей Игоревич, - сказала она церемонно, - вам звонил Царёв и просил спуститься в демонстрационный зал.
        - А что у него? - спросил Тимофей Игоревич.
        - Новая ВР-программа, тема «Фантоматика». Царёв сказал, что экспериментальный фантомат готов и хотел показать его вам в действии.
        - Ага! - сказал Кнуров. - Отлично…
        Он набрал шифр Царёва, и на экране тут же возникла растрёпанная голова и галстук узлом набок.
        - Здорово, шеф! - весело поздоровался Геннадий. - Как ты насчёт погрузиться? Фантомат ждёт тебя!
        - Так быстро? - прищурился Тимофей. - Мне нужна полная иллюзия реальности. Помнишь такое техусловие?
        - Помню, помню! - отмахнулся Царёв. - А ты не забывай про ноу-хау, вбитые в «Го…». Хм. Ну, ты меня понял. Спускайся! Часок повиртуалим!
        - Ладно, - сдался Кнуров. - Часок - это ещё куда ни шло…
        - Во! - обрадовался Гена. - И прихвати девушку! Нам по программе нужна девушка. Хорошенькая чтоб!
        Тимофей поглядел на Юлю.
        - Не составите компанию? - спросил он, не особенно надеясь на согласие и уже подыскивая в уме замену Юле. Может, Лена из техотдела?..
        - С удовольствием! - улыбнулась Шумова, и Тимофею стоило труда скрыть лёгкую растерянность, перемешанную с радостью.
        На лифте они спустились на нижний этаж и прошли в дем-зал, где Царёву выделили угол - просто выставили пластмассовую перегородку. У входа стоял Гоцкало и сиял.
        - Проходите, проходите! - заговорил он тоном приказчика-проныры и завёл шефа с его секретаршей в фантомат - низкий павильон, покрытый сверху блестящими решётчатыми щитами стереосинерамного демонстратора. Из ровного пола вырастали стойки неясного назначения, торчали грубые проволочные каркасы, обтянутые полосами ткани и изображавшие то ли скалы, то ли дома.
        - А Генка где? - спросил Кнуров. - Или Мишка?
        - Царь ниже! - Гоцкало показал пальцем в пол. - На цокольном. Наладка, настройка, всё такое… А Михайлу я уже второй день не вижу. Звонил ему, бубнит, что занят.
        - Ясненько… А что хоть за погружение? - поинтересовался Тимофей.
        - Да обычный вестерн… Время - приблизительно в году 1867-м, штат… толи Нью-Мексико, то ли Аризона… В общем, где-то там. Будете вы, Генка, Гияттулин с Сенько… Короче, так. Даю вводную: небольшое ранчо «Ту-бар» - наше с вами ранчо - пытается захапать жадюга-сосед. Бур Хэтч - так его зовут. «Ту-бар», естественно, сопротивляется. Хозяйкой на нём - Росита Кальдерон. - Гоцкало поклонился Юле. На щеках девушки проступил румянец удовольствия. - Генка у сеньориты за управляющего… Будет Джин!
        - А мальчики? - спросила «сеньорита».
        - А мальчики поработают ковбоями, - улыбнулся Гоцкало. - Тимофей у нас будет ганфайтером… Согласен, Тимоти?
        - Спрашиваешь…
        - Ну и отлично! Сам не знаю, что из этого всего получится… - признался Гоцкало. - Вариативность очень высока. Если не подлаживаться под обстоятельства, а сопротивляться им, реальность от этого обязательно изменится. Виртуальная, я имею в виду.
        - Как в жизни, - глубокомысленно заметил подошедший Гияттулин.
        - Почти что… Жизнь ведь не переиначишь, по-новому не проживёшь, а здесь - сколько угодно. Мы, собственно, для того фантомат и разрабатывали - проверять степень предсказуемости и смотреть, как меняется реальность с момента бифуркации. «Гото» предугадывал вариант с нулевым балансом оптимала! К-хм… Ну, ладно… Заговорился что-то… Занимайте модули!
        Нейромодули походили на стандартные реанимационные блоки со «скорой» - кубоватые, с прозрачным фигурным колпаком. Тимофей откинул верх модуля, отмеченного двойкой, натянул тяжёлый шлем, залез на удобнейшую и мягчайшую автокровать - лежишь, словно на облаке… Колпак бесшумно упал в пазы.
        - Провести тестирование периферийного оборудования, - донёсся голос Гоцкало.
        - Телетакторы… тест прошёл, - забубнила сервисная программа. - Имитаторы… тест прошёл… Энергопотребление… тест провален! Внимание! Сбой периферии на пятом модуле!
        - Гияттулин, - быстро сказал Гоцкало, - проверь разъёмы шлема! Продолжить тест.
        - Энергопотребление… тест прошел… Нейроинтерфейс… тест прошёл… Тестирование завершено. Подключать периферийное оборудование?
        - Да.
        - А не передумаете?
        - Нет. Подключай.
        - Как скажете! Выполнено.
        - Ввод.
… Рассвет сошёл на Аризонскую пустыню в привиденческих одеждах. Пепельно-серое небо над цепью далёких гор затеплилось розовым, словно разворошили угли. Где-то за скалами, за голыми холмами, жалобно затявкал койот, негромко застонал дикий голубь. Звёзды потухли - все, кроме одной. Потом поблекла и она.
        Тихонечко треснула сухая веточка, и Тимофей проснулся. Так он спал?! И всё, нажитое душой и памятью, все это только сон?! Да не может такого быть! Кнуров откинул одеяло и сел. Ага, спал! Лёг почивать в демзале, а пробудился где-то на Диком Западе… Он оглядел себя. На нём были кожаные ковбойские штаны; под чёрной курткой испанского стиля надета серая фланелевая рубаха. Об этом он читал - такая расцветка удобна, она сливается с любой тенью. Неподалёку пасся его конь - чалая животина с тремя белыми «чулочками». Грива отвалом на бок, хвост на относе - красивый коняка.
        Божечки мои, до чего же всё реально! Просто не верилось, что всё вокруг - и эти чёрные, словно обугленные кактусы на фоне розовеющего неба, и утренняя зябкость, и угрюмо шелестящие пучки бизоньей травы - всего лишь скопище фантомов! Они ему кажутся…
        Тимофей осторожно поднял руку, нащупывая колпак нейромодуля, и не нашёл его. Загрёб слева - пусто, загрёб справа - и наколол ладонь о колючую опунцию. Чёрт, больно! Посасывая ранку, Кнуров улыбался. Молодец, Генка! На дворе 1867-й, кругом рыщут кровожадные апачи, шерифы чистят от бандюг ковбойские городки… и он в самой серёдке этого действа! А завтра, в году 2033-м, у него совещание, комплекс заводов сдавать скоро, линии И-фильтров готовы к пуску… М-да… В такую виртуалку очереди выстроятся!
        Тимофей протянул руку за чёрным широкополым стетсоном, нахлобучил его. Потряс стоптанными сапогами (скорпионы обожали ночевать в скинутой обуви) и влез в них, потянув за голенища. Как раз. Подпоясался оружейным поясом, потом вытащил из кобуры увесистый шестизарядник. Полюбовался. Старенький «смит-вессон» 44-го калибра. А рукоятка… Явно не пластмасса. Из слоновой кости, наверное. Тимофей прицелился. Ну-ка… Нет, сначала надо почистить. Он вынул из барабана патроны, тщательно протёр каждый из них шейным платком, протянул выцветшую тряпицу через ствол, проверил спусковой механизм и зарядил револьвер по новой. Только хотел встать, как опять треснула ветка. Кнуров бросил взгляд на коня. Чалый замер недвижимо - уши торчком, ноздри тревожно втягивают воздух. Почуял кого-то.
        Тимофей на цыпочках подбежал к чалому, шепнул ему на ухо что-то ласковое о
        «хорошей коняшке». Рукой огладив конскую морду, он крепко сомкнул пальцы на мягких губах чалого, чтобы тот не заржал, а сам прислушался. Чья-то лошадь шла шагом… И цоканье подков - размеренное, осторожное - делалось всё слышнее. Вдруг неопознанный шагающий объект вынырнул из-за молодой поросли меските и приветственно заржал. Тимофей расслабился. На чубарой кобыле (настоящая аппалуза - белая, с чёрными пятнами и серой отметиной), сидя в дамском седле, ехала Юля Шумова. На ней был серый костюм для верховой езды; широкая юбка прикрывала седло и бок лошади.
        - Буэнас диас, Тимоти! - улыбнулась девушка.
        - Привет, Юля…
        - Кто-кто?! - Ресницы Юлины запорхали, как перья совы на ветру.
        - То есть… - тут до Тимофея дошло. - Я хотел сказать - Росита… То есть - что это я? - сеньорита Кальдерон!
        - То-то. - Юля легко спрыгнула с лошади. - Да вы не расстраивайтесь, это ж не ролёвка. Кстати, вы заметили, что ограничители критической нагрузки комп не тестировал? Заметили? Они сняты. Полностью! Так что, если будет стрельба, и в вас попадут… испытаете всю гамму ощущений.
        - Вас не узнать! - улыбнулся Кнуров. - Вы будто маску сняли.
        Лицо Юли дрогнуло.
        - Нет, ещё не сняла, - спокойно сказала девушка, и Тимофей не понял, что к чему. - Просто… Я будто во сне, а во сне многое позволено… - Юля вдруг побледнела и сказала стеклянным голосом: - Апачи!
        Кнуров мысленно застонал. Они так заболтались, что негромкий топоток за спиной застал и Юлю, и его врасплох. Ладно там Шумова, ей простительно, но Кнуров-то чем думал?! Ганфайтер долбаный…
        Десяток коричневых всадников материализовался как по волшебству. Апачи были в одних кожаных штанах, на лица нанесена боевая раскраска, и кое у кого уже висели сохнущие скальпы, совсем ещё свежие. Индейцы бросились на парочку, как ястребы на цыплят.
        - Росита!
        Девушка укрылась за кобылкой и увлекла чубарую в расщелину. Тимофею стало спокойнее. Он метнулся в сторону, правая рука будто сама скользнула по бедру. Тяжёленький револьвер мгновенно покинул кобуру, и первая же пуля разворотила грудь скачущему впереди индейцу. Апачи порскнули в кусты, за камни и исчезли. Мелькнёт бронзовая рука, махнёт черная коса, сверкнёт дуло - и всё. Только пули с визгом расплющивались о скалу над головой Тимофея. Он плюхнулся за большой камень, подтянул к себе винчестер и, выстрелив по бронзовому промельку, откатился влево. Рявкнул индейский «шарпс» 50-го калибра, и мелкие каменные осколки больно посекли Кнурову лицо. Выстрелы затихли. Президент «Росинтеля» выдохнул, приподнял голову и тут же уронил её обратно. Ужас! Хитрые индейцы неслись прямо на него - совершенно беззвучно, будто клубы смрадного дыма, а не существа из плоти и крови. Апачи одолели метров пять, когда Тимофей начал стрелять, почти не целясь, и так быстро, что выстрелы слились в один грохочущий залп. Барабан опустел, Кнуров отбросил бесполезный шестизарядник и схватил винтовку. Раскалённым шкворнем индейская
пуля прошила ему левое предплечье, но в горячке боя боль отходила на второй план, мозг как будто оставлял её «на потом», до победы. Или до поражения.
        Тимофей бешено заработал ногами и отполз за чёрную базальтовую глыбу. Чуть дальше, выпирая из песка крошащимися боками, торчала ещё одна. Кнуров выдохнул и рванулся к ней, паля в прогал. Два апача валялись на земле. Третий, волоча раненую ногу, полз к скале. Тимофей грянулся оземь и, нащупывая нож (патроны скоро кончатся), посмотрел в небо. Там уже чертил ленивые круги стервятник. Фиг тебе, птичка, подумал Кнуров. Унимая боль и страх, он вздохнул, крутанулся, вскидывая
        «винчестер». Коричневотелый апач перекинулся через песчаный намёт, Тимофей выстрелил, но пуля лишь выбила злой пыльный фонтанчик. А вот этого куста раньше вроде бы не было… Только что здесь светилась песчаная плешь… Кнуров прицелился и мягко нажал на спуск. Из-за куста вздыбился, ломаясь в поясе, апач, и рухнул лицом в песок.
        Тимофей лег на бок и передернул затвор. «Росинтель», ИТУ, информатории - ау, где вы? Пыль одна перед самым носом и запёкшаяся кровь… Надпочечники хлестали адреналином, да так, что на губах чувствовался железистый привкус, мышцы костенели от напряжения, глаза до рези всматривались в песчаные отвалы, оглядывали трубчатые кактусы, колеблемые ветром, ждали, когда обозначится хоть какое-то движение, но тщетно. Тишь да гладь.
        «Может, ушли?» - подумал Тимофей. Как же, уйдут они… Апачи на тропе войны, а тут две лошади, женщина, оружие. Бери - не хочу! Что они сейчас делают, интересно? Выжидают? Или в обход пошли?! И куда? На скалы апачи не полезут, разве что поднимутся по сухому руслу-арройо, но там склоны крутые, на них и пешему подняться - проблема, а конному тем более… Струйка пота потекла по лбу Тимофея, в глазу защипало, и он сморгнул зудкую каплю. И замер - мёртвого индейца, сунувшегося простреленной головой в куст юкки, уже не было. Индейцы всегда уносили своих павших… Или это программа сработала? Чёрт… Погрузился! Текучка его, видите ли, заела! Вот же ж… Кто ж знал, что виртуальные приключения такие - грязно, страшно, больно… Да когда ж они наконец полезут, братья краснорожие?! Все нервы уже повымотали!
        В этот момент гибкое коричневое тело перемахнуло невысокий бархан и скрылось в междурядье. Тимофей выстрелил. Мимо! Ещё! Ушёл, гад… Если они разом повалят, плохо ему будет. Одного он, допустим, прихлопнет. Ну, максимум двоих, а их там семеро, если не больше. Свяжут и начнут пытать. При снятых ограничителях…
        Кнуров замер, прислушиваясь. Откуда-то со стороны арройо, усеянного белыми, истёртыми корнями, раздавался монотонный глухой топот. Тимофей выругался шёпотом, но голос Роситы прокричал ликующее: «Наши!»
        Пятеро или шестеро вакерос[Вакеро - ковбой на мексиканский манер.] , подняв в галоп мелковатых индейских пинто[Пинто или пони - порода индейских лошадей, отличалась выносливостью.] , один за другим вымахивали из устья арройо. И началось! Ржание лошадей, грохот оружия, крики, мечущиеся тени в облаках пыли… Тимофей почти физически ощущал какое-то первобытное, дикое неистовство, владеющее этими людьми. И вот опала пыль и смолкли выстрелы. Враг разбит и расточен.
        Вакерос спешились, бряцая шпорами, лязгая затворами щедро украшенных винтовок. Их лица, осмуглённые до цвета седельной кожи, продубленные дымом походных костров, просоленные потом, белозубо раскалывались улыбками. Словно и не они только что волчились в жестокой ярости.
        - Тодос сон буэнос[Todos son buenos? (исп.) - С вами всё в порядке?] ? - крикнул старший из них, мексиканец со шрамом и пышными усами, в котором Тимофей с трудом узнал Рината Гияттулина.
        - Буэно, буэно, - с трудом понял Тимофей вопрос. - Грасьас[Bueno, bueno. Gracias (исп.) - Хорошо, хорошо. Спасибо.] .
        - Абла усте эспаньол?[Habla Usted espanol? (исп.) - Вы говорите по-испански?]
        - Си, покито. Порке?[Si, poquito. Porque? (исп.) - Да, немного. А что?]
        Гияттулин помотал головой и белозубо рассмеялся. Выглядел он наиболее живописно. В руке Ринат сжимал винтовку, один револьвер торчал у него за поясом спереди, другой сзади; широкую грудь перекрещивали два патронташа. Штанины, расширенные в самом низу, имели разрез во всю длину сапог, выделанных из коровьей кожи, а зубчатые колесики на шпорах были больше по величине, чем серебряный песо.
        - Эхой, Росита! - гаркнул он. - Ты жива?
        - Жива, жива! - прозвенел колокольчиком голосок Роситы. - Ты вовремя!
        - А то смотрим - следы неподкованных лошадей раз твои пересекли, другой…
        - Да хорошо ещё, что я Тимоти встретила, а то было бы мне… Тимоти!
        Тимоти, ощущая валящую усталость, поднялся на колени. Первым делом он перезарядил
        «смит-вессон» и только после этого встал. В голове застучало, отдаваясь в руку. Больно, чёрт…
        - Вас ранили? - подбежала Юля. - А ну-ка… Вот гады! Подождите. Где-то у меня кусок полотна должен быть в сумках…
        Ринат слез со своего вороного и достал из кармана маленькую серебряную фляжку.
        - Дай-ка лапу, амиго[Amigo (исп.) - друг.] , - сказал он, задирая рукав на Тимофее. - Сквозная, нормально…
        Кнуров глянул на розовое, сочившееся кровью зияние. Угу, нормально…
        - Сейчас мы её… - Ринат открутил пробку и плеснул на рану чистым виски. Тимофей зарычал. Потом посмотрел на Юлю, разрывавшую чистую белую ткань на полосы, и сжал зубы. Потерпишь, ничего с тобой не станется… «Росита» осторожно обмотала ему руку. Боль ритмично билась под повязкой, прижигая нервы с каждым ударом сердца.
        - До свадьбы заживёт, - сладко улыбнулась Юля.
        - Спасибо, - проворчал Кнуров и подошел к её лошади, чтобы придержать стремя. Черт, по физиономии будто тёркой прошлись… Предплечьем, обмотанным тканью, Тимофей осторожно коснулся щеки - по белой материи расплылись прозрачные кляксы пота и бурые кляксы крови.
        - Юля, - сказал он, - в таком случае вы уж не «выкайте», что ли… А то какой же я тогда Тимоти?
        - Ладно! - рассмеялась Юля.
        Тимофей впервые видел, как смеётся его секретарша, и эта картина ему очень понравилась - всё у Шумовой получалось красиво, даже смех.
        Приободрившись и поглядывая за вакерос, он оседлал чалого - тот не возражал. Привязал к седлу скатку одеял, сунул «винчестер» в седельную кобуру и поставил ногу в стремя. Нет, лучше с того боку, с левой ноги… Ага, и как он будет выглядеть? Кабальеро, не знающий толком, с какой стороны садиться на своего коня! Надо ещё подпругу затянуть, а то болтается… Кнуров засупонил кожаные ремни под брюхом чалого, проверил - не вжим ли и, обойдя коня, сунул в стремя левую ногу. Ухватился за луку седла, оттолкнулся и сел верхом - второй или третий раз в жизни. Похлопал чалого по шее (тот покосился хитрым глазом), сжал уздечку в руке и лёгким посылом, даже не пришпоривая, а лишь подпихивая каблуками, стронул коня на шаг.
        - Вайя! - махнул рукой Гияттулин, и кавалькада лёгкой рысцой потянулась к руслищу.
        Было часов девять, десятый уже пошёл. Солнце поднялось над зубцами гор и начинало припекать. В быстро нагревавшемся воздухе поплыл тонкий запах опалённой травы. Двигаясь маленьким отрядом, Ринат и его вакерос выбирали дорогу так, чтобы кони ступали по мягкому песку оврагов или жёсткой поверхности столовых горок и узких сухих русел; старались пробираться низинами, дабы не маячить, как удобные мишени.
        Рядом с чалым ехал чубарый. Юля качалась в седле с небрежной грацией амазонки. Щурясь, она обшаривала взглядом белые выветрившиеся холмы, краплённые пятнами тёмно-зелёного можжевельника и тускло-серебристой полыни. Почувствовав взгляд, Шумова повернула изящную головку к Тимофею и улыбнулась.
        - Мой герой… - сказала она мягким, обволакивающим голосом. Кнурова бросило в жар и холод.
        - Да ну тебя… - пробормотал он.
        - Легкомысленная дева едва не угодила в лапы апачам, - мурлыкала Росита, - но храбрый кабальеро спас деве жизнь и сохранил честь её… За этот подвиг девица должна отблагодарить кабальеро…
        - Ты мне сейчас наговоришь тут… - сказал Тимофей и закашлялся.
        - А так во всех романах - какой ни открой, везде одно и то же. Ты где предпочитаешь - в ВР или в Р?
        Девушка шутила. Просто радовалась жизни, красоте - своей и мира, драгоценным переживаниям убережённой от страшного удела. И что-то ещё звучало в её голосе - восхищение? А может, обещание? Или (не может быть!) призыв? Что бы ни послышалось Кнурову, а в медовую ловушку он таки угодил… и очень боялся из неё выбраться. Нет, какая же она всё-таки красивенькая! Но в её прелести прячется нечто большее, чем обычная пригожесть. Нечто трепетное, нежное и доверчивое, чего не выразить никакими словами… если, конечно, оно не придумано им в порядке любовного бреда, не домыслено вожделением.
        Тропа привела кавалькаду к порушенным скалам рухнувшей стены каньона, а затем, попетляв в густых зарослях колючего чёрного чапараля, слилась с другой, наезженной тропой, переваливавшей через щербатую, красно-коричневую мезу, невеликую столовую гору, торчавшую из крутой осыпи, как памятник самой себе. На плоской вершине мезы чапараль рос не так густо, как в низине, перемежаясь с дикой грушей и кустами можжевельника. На краю скалистой кручи, под кривым масляным деревцем, Тимофей остановился и посмотрел вниз. Каньон под ним расступался, словно делая вдох, ширился в длинную, зелёную, хорошо орошаемую долину акров пятьсот. Поодаль, на пригорке, стоял хозяйский дом в форме буквы «Г». Барак для ковбоев превращал ее в
        «П», а крепкие амбар и конюшня замыкали четырёхугольник.
        - Прямо форт! - вырвалось у Кнурова.
        - А здесь иначе нельзя, - сказал подъехавший Гияттулин. - Фронтир!
        Лошади, почуяв родные запахи, взбодрились и прибавили шагу. Сейчас Тимофей стал лучше понимать, что значит иметь дом. Свой угол, уют - это всё правильно, но главное - укрытие. От врагов, от непогоды, безопасное место, где тебя не предадут, где всегда оправдают и помогут. Крепость.
        Всадники и всадница спустились по широкой расщелине, одолели ручей и травянистую возвышенность, и перед ними открылись ворота ранчо «Ту-бар». Во внутреннем дворе стоял фургон, запряжённый четвёркой лошадей. Ковбой в выцветшей красной рубахе сгружал мешки с мукой, а ещё двое сидели на ступенях под дощатым навесом. Завидев хозяйку, один из ковбоев встал и упругим шагом двинулся ей навстречу. Это был Царёв, исполнявший роль управляющего-сегундо. В широкополой чёрной шляпе и кожаной куртке с бахромой по швам, украшенной бусинами и иглами дикобраза, в чёрных сапогах, отделанных тиснением, Геннадий походил на именитого ранчеро, коему было даровано право украсить свою асьенду горделивыми альменас - зубцами, указывающими на знатность рода. А впрочем, эдикты испанского короля были пустым звуком для Аризоны, уже лет двадцать, как отвоёванной у Мексики.
        - Случилось что? - спросила Юля.
        - Да так, - сказал Царёв с досадой, - Сенько убили.
        - Как убили?! - ахнула девушка. - Ох, как ты меня напугал!
        Росита Кальдерон вспомнила, что её зовут Юля Шумова, подумал Тимофей. И что всё вокруг, от пыли под ногами до индиговых небес - не Р, а ВР…
        - Кто его?.. - процедил Гияттулин, не употребив мрачного глагола.
        - Харви Кинзелла, - сказал подошедший вразвалку ковбой, перепачканный в муке. - Я предупреждал Серхо, чтоб не связывался, но всё без толку. Кинзелла бил лошадь - кулаком по морде, - ну, и Серхо не стерпел. Сказал ему пару ласковых. Слово за слово…
        - Сергей назвал его трусом, - встрял Царёв.
        - Во-во, - подтвердил ковбой и отряхнул муку с ладоней. - А Кинзелла - ганфайтер, сразу - хвать за кольт, и в Серхо дырка. Тот свой даже вытащить не успел…
        Все посходили с коней и обступили ковбоя и хозяйку. Все, кроме Тимоти. Он остался в седле и покусывал кожицу на губе, словно дожидаясь, когда ж в нём выбродит и вызреет решение. Тимоти прекрасно понимал, что ничего этого нет - ни ковбоя, сидящего на перекладине загона, ни лёгкого запаха шалфея, ни медной кастрюли, в которой тушатся бобы с телятиной. Всё это так, фокус-покус, кудеса фантоматики. И что? Где бы Сенько ни обретался сейчас, он принадлежал к их команде, являлся
        «своим»… Значит, что? Значит, надо добиваться справедливости. «Закон револьвера» прост - недостойное действие должно быть уравновешено противодействием и требует исполнения повсюду, настоящая это реальность или виртуальная. Да хоть и вовсе параллельная…
        - Слезай, - махнул Ринадо Тимоти. - Там вон кукуруза есть, покормишь своего…
        - Нет, - покачал головой Тимоти, - надо ехать в город.
        - Зачем? - сощурился Ринадо.
        - Убить Кинзеллу, - сухо ответил ганфайтер.
        Все обернулись при этих словах и посмотрели на Тима. Сегундо - нахмуренно, вакерос - с прищуром: ну-ну, мол, посмотрим-посмотрим… Парень в красной рубахе кивнул одобрительно - дескать, ты у нас ганмен, «стреляющий ковбой», тебе и карты в руки. Но сейчас для Тимоти имел значение только один взгляд, только одних карих глазищ. Карих озер. Карих пропастей. И ему почудилось, что на дне этих бездн он прочитал одобрение.
        - А далеко до города?
        - Да нет, - пожал плечами Ринадо, - тут рядом. Я покажу дорогу.
        - Я с вами, - сказал сегундо. - Подождите, не уезжайте.
        Он прошагал в конюшню и вывел оттуда великолепного гнедого моргановской породы. Седло тоже было богатое и подходило статям коня, как камню дорогая оправа.
        - Вайя кон Диос! - крикнул один из вакеро, и троица мстителей сорвалась в галоп.
        Тимоти почти всю дорогу провёл в молчании. Нет, жажда возмездия его не мучила и тяжкие думы не омрачали чело. Да господи, он о Серхо даже и не вспоминал! Просто только сейчас Тимоти по-настоящему погрузился, пророс каждым нервом в мир, где первозданная тишина могла в любой момент прерваться свистом пули или шорохом стрелы, уханьем копыт и индейским кличем. Мир жестокий и прекрасный, где воздух ещё чист и ясен, где реки пока не загажены, а земля не укатана железобетоном.
        Тимоти нравилось покачиваться на лошади, чувствовать её меж своих ног, нравилось слушать покряхтыванье седельной кожи и звон крохотных колокольчиков на отполированных шпорах. Нравилась дорога и само чувство Дороги.
        Они ехали тропинками, оставленными бизонами, стёжками, проторенными копытами диких лошадей. Наезженным трактом, на котором фургоны переселенцев вымесили глубокие, путаные-перепутаные колеи. Метры складывались в мили. Перевал. Резкий поворот к востоку. Поперёк долины Фоссил-Крик - и вдоль неё назад, к югу, на старую индейскую дорогу, ведущую берегом ручья, от которого остались отдельные бочажки, до красных скальных стен Ленточного каньона.
        В траве звенели цикады, воздух был неподвижен и горяч, пока ветер не донёс до лица свежее влажное дуновение из глубины каньона, где в грубых объятиях валунов билась изгибистая речка. Звуки падающей воды многократно усиливало эхо. Затем ущелье расширилось, и трое ковбоев, поднявшись из вымытой ручьем промоины с посеревшими остатками деревьев, очутились на склоне, поросшем гембельским дубом и кустами манзаниты. Тимоти осмотрелся. Под ним, от подножия к горизонту тянулись большие, извилистые, разветвлявшиеся каньоны, перетасованные искуроченными скалами, белыми пятнами высохших озер и черно-серыми потёками лавовых полей. Но и в этих гиблых местах жизнь яростно отражала наступление пустыни. Фронт проходил по вереницам зелёных, окаймленных деревьями лугов, зажатых меж песчаных хребтов. Вот в одном месте пустыня отступила, атакуемая ярко-зелёной молодой порослью меските, но тут же, рядом, нанесла ответный фланговый удар - ручей пересох, и трава погорела, стелясь коричневато-жёлтым паласом. А в глубоком тылу только лебеда прижилась да пустынная лапчатка. Тесными группками сбились стволы окотилло; чолла -
«прыгающий кактус» - отсвечивала на солнце бледно-жёлтым.
        На «передовой», вдоль высокого и плоского холма, вытянулся Хорсхед-Крик,
        «одноуличный» и зачуханный, как требующий скребницы конь, городишко.
        Сразу от моста через ручей потянулась серая и пыльная Мэйн-стрит. Некрашеные дощатые зданьица с фалыпфаса-дами перемежались домами из адобы[Адоба - сырцовый кирпич.] с торчащими наружу вигас - концами деревянных балок. Отель «Мэршантс», салун «Ремуда», парикмахерская с дверью в красную и белую полоску…
        К стенам жались деревянные мостки тротуаров, уныло мотали головами привязанные к коновязям лошади. Вдоль немногих боковых переулков стояли вразброс жилые дома, амбары, загоны. Налево за проулком, между почтой и отелем «Голден Спайк», открывалось довольно большое пастбище, где расхаживало с дюжину коров и пара лошадей. За распахнутыми дверями станции дилижансов виднелся деревянный барьерчик, отделявший треть комнаты, и пара рассохшихся шкафов. За барьером сутулился полнолицый малый в зелёном козырьке и с подвязками на рукавах.
        - Привет, Ринадо! - приветствовал он вакеро. - Ищешь кого?
        - Кинзеллу. - Ринадо спешился, перешагнул на пешеходные мостки и потопал, обмахнул шляпой пыль со штанов. - Он положил одного из наших.
        Полнолицый цепко оглядел трех всадников.
        - Конечно, - проговорил он осторожно, - город только выиграет, если Харви отправится на Бут-Хилл[Бут-Хилл - традиционное название кладбища в городках Дикого Запада, где хоронили «не снимая сапог» с мертвецов.] … Но Кинзелла подл, как хорёк, и кровожаден, как ласка. И он очень быстр…
        - Где он? - спросил Тимоти холодно.
        - Должен быть в «Бон-тоне». Вы уж там потише, туда Бур Хэтч со своими зайти нацелился.
        Тимоти с Джином тоже слезли с коней и привязали поводья к перилам.
        - Ладно, - процедил Ринадо, - пошли посмотрим, какие карты нам выпали.
        - Тим, имей в виду, - сказал Джин, - Бур Хэтч спит и видит себя хозяином «Ту-бар»…
        - Ничего, - буркнул Тим, - мы его разбудим.
        «Бон-тон» обнаружился через три дома - обшарпанное строение из побитых ветром досок, с немытыми окнами и грязными поилками у коновязей. Внутри запущенный салун оказался именно таким, каким его представлял себе Тимоти - запущенным салуном. Длинная замызганная стойка, полки с редкими бутылками в пыли, в углу буфет из вишнёвого дерева.
        В зале стояло три длинных монастырских стола, застеленных скатертями в красно-белую клетку, а деревянная лестница вела наверх, в номера.
        Было довольно людно. В углу, опустив на глаза дырявое сомбреро, дремал старик с моржовыми усами. Краснорожий бармен за стойкой лениво протирал стаканы. Бур Хэтч и пятеро хмурых ковбоев, небритых, с покрасневшими от ночной пьянки глазами, хлебали кофе за общим столом.
        - Вся гопа здесь, - ухмыльнулся Джин.
        Тим толкнул «крылья летучей мыши»[Качающиеся дверцы на входе в салун.] и с порога спросил:
        - Где Кинзелла?
        Бургард Хэтч, грузный человек с постным лицом Иудушки, глумливо усмехнулся:
        - Тебе-то он зачем?
        - Не твоё дело. - Тим постарался, чтобы тон его голоса был ледяным. Получилось не очень…
        - Таких, как ты, сынок, - сморщил лицо Хэтч, - Харви кушает на завтрак!
        - Подавится, - любезно сказал Ринадо.
        - Кого я вижу! - по-прежнему глумясь, воскликнул Хэтч. - Сам Ринадо Негро пожаловал. Ну надо же… А я ещё держал тебя за разумного человека! Ай-яй-яй… Или ты принёс-таки ключики от моего «Ту-бар»?
        - Ранчо такое же твоё, как и моё, - сказал Тим, радуясь, что этот жирный боров вывел его из себя. Злость унимала дрожь внутри, и липкий страх будто смерзался в катышки от холодной ярости.
        - Ты хочешь сказать, - вкрадчиво проговорил Бургард, - что я лгу?
        - Я хочу сказать, - ухмыльнулся Тимоти, - что ты паршивое брехло, и больше никто!
        Бургард хрюкнул от злости и схватился за рукоятку здоровенного «кольта-фронтир» с серебряной насечкой.
        - Ну же, ну же, - подзуживал его Тим, - я вооружён, и у тебя тоже есть револьвер. Выхватывай его! Чего ж ты ждёшь?
        Бур Хэтч побледнел и отпустил рукоятку. Одно дело, когда посылаешь стрелять своих ганменов, и совсем другое, когда надо стрелять самому… На Хэтча словно пахнуло сырой землей.
        - А-а… - протянул Тимоти. - Так ты не только врун, ты ещё и трус! Да, ребята, - обвёл он взглядом злые, напряжённые морды, - ну и босса ж вы себе нашли. Джин! - крикнул он, не спуская глаз с ковбоев. - Будь другом, прикрой мне спину!
        - Легко! - сказал Джин с готовностью. Тим развернулся на высоких, хотя уже и здорово истёртых каблуках[Высокими каблуки ковбойских сапог делались не для красоты, а чтобы они надёжнее держались в стремени.] , и вышел на улицу. На той стороне ржаво скрипел, будто жалуясь, водяной насос. Хлопнула дверь. Кто-то в переулке, зверски коверкая мелодию, но громко запел о том, что он сделает, «когда пройдёт по улицам Ларедо». Серебристо-серое дерево тротуара стало горячим.
        - Эй! - послышался чей-то голос. В голосе звучала издёвка и хамовитое превосходство. - Пришёл получить свое, малыш? Я - Кинзелла!
        Тимоти медленно, стараясь не делать резких движений, повернулся. Метрах в двадцати от него стоял невысокий и неприметный с виду человечек в куртке из оленьей кожи, выделанной добела, и в сомбреро с ленточкой из крашеного конского волоса. Пара оружейных поясов из красно-коричневой кожи, отделанной серебром, добавляли живописности его костюму. Сомбреро бросало тень на лицо Кинзеллы и только тонкие выгоревшие усики да пухлые, слюнявые губы открывались взгляду.
        Кинзелла стоял, широко раздвинув ноги, чуть сгорбившись, а руки держа несколько на отлете. Харви ждал, и пальцы его нетерпеливо подрагивали, предощущая касание рукояток из орехового дерева с пятнадцатью зарубками. На подходе шестнадцатая…
        Тим вышел на середину улицы и зашагал к Кинзелле. Какой-то фермер с тяжёлыми деревянными ведрами в руках углядел его и кинулся обратно в переулок, расплёскивая воду - лучше воду, чем кровь.
        Из-под сапог взрывчиками била пыль, и Тимоти казалось, что ноги наливаются свинцом, а тело теряет вес. Пятнадцать метров. Рука его метнулась к кобуре. На какую-то долю секунды опередив противника, он выстрелил и увидел, как пуля 44-го калибра взбила пыль на куртке Кинзеллы. Вороное дуло кольта расцвело огненной розой, и Тима сильно толкнуло в бок. Больно! Выстрел! Ещё! Кинзелла тоже стрелял - палил себе под ноги, потом его пальцы выронили кольт, Харви упал на колени и медленно растянулся в пыли.
        Тимоти, покачиваясь от слабости и боли, чувствуя, как по ноге сочится горячая кровь, очистил барабан от пустых обжигающих гильз и неловкими, словно с мороза, пальцами запихнул в каморы пять тускло блестевших патронов. Сунуть револьвер в кобуру с первой попытки не получилось, а второй так и не представилось. Гул голосов и ржание лошадей перебил встревоженный голос Гоцкало:
        - Машина, выход!
        И боль исчезла. А компьютер приступил к сбросу детализации. Небо стало как нарисованное, цвета огрубели, лишившись массы оттенков, а тончайшая прорисовка - крапинок песка, волосков на руке, прожилок на пыльных листьях - моментом смазалась. Мир начал течь - дома зыбко заколыхались, переливаясь в вогнутые стены ВР-павильона. Протаяло небо, приближая сводчатый потолок.
        К Тимофею по капле притекали прежние ощущения - он лежал, вдавливая мякоть автокровати. Пальцы нащупали и выдернули из шлема букетик проводов - ушли одни запахи и звуки, пришли другие. Виртуальный мир растаял, словно сновидение - яркое, но гаснущее в памяти, быстро вымываемое явью из глубин рассудка.
        Колпак отворила чья-то тонкая рука, и Кнуров увидел Юлю. Дрогнули длинные ресницы, нагоняя тень на глаза.
        - Всё нормально? - ласково сказала девушка. - Вы уже здесь, стрелок?
        - Да ну тебя, - пробормотал Тимофей и неуклюже вылез из нейромодуля. - Нашла стрелка…
        - А что? Ведь всё это могло быть на самом деле.
        - На самом деле! - хмыкнул Кнуров. - Я же знал, что ничего со мной не случится.
        - Всё равно… - протянула Юля.
        Двери фантомата распахнулись, и внутрь заглянул Гоцкало.
        - Шеф, - сказал он с тревожностью в голосе, - Бирский зовёт, говорит, что-то очень важное! Все собрались наверху, в конференц-зале.
        - Опять, наверное, пакость какая… - проворчал Тимофей и поманил Юлю за собой: - Пойдём.
        И они пошли.
        Глава 48. Гомеостазис мироздания
        В конференц-зале за круглым столом сидело немного народу, но зато какого! Присутствовал генерал Жданов и Гуннар Богессен, Ершов, Савельев… и министр обороны Роман Малиновский - длинный, худой, узкоплечий, с тонкой кадыкастой шеей, но с металлическим блеском в холодных серых глазах. У окна нервно ходил Бирский в мятой рубашке и с двухдневной щетиной на щеках.
        - Здравствуйте, господа, - спокойно поздоровался Кнуров и занял место за столом. Юля присела рядом и открыла планшетку компьютера.
        Гоцкало с Царёвым, наскоро поприветствовав собравшихся, плюхнулись на мягкие стулья в углу, под сенью гигантского фикуса.
        Жданов солидно прокашлялся и сказал:
        - Мы вас внимательно слушаем, Михаил.
        Бирский резко прекратил своё хождение и сел. Откинул прядь волос, падавшую на глаза. Прядь упала на то же место.
        - Милостивые судари, - глухо заговорил Бирский, - всю последнюю неделю я был занят тем, что анализировал ЧП, имевшие место быть… э-э… на планете. Что меня обеспокоило? Во-первых, аномальная частота чрезвычайных ситуаций - будто кто развязал, как в сказке, мешок с несчастьями и выпустил их! Или открыл ящик Пандоры… Техногенные катастрофы, крушения, стихийные бедствия… А вчера я сделал самое неприятное открытие - девять ЧП из десяти были предсказаны предиктором! Они есть в списках, понимаете? Но все эти ЧП должны были происходить постепенно, одно за другим, на протяжении девяти с лишним лет! Понимаете?! - Бирский почти кричал. - Постепенно!
        - Спокойней, Миша, - пророкотал Жданов, закуривая сигару, - спокойней…
        - Да, конечно… - попригас Бирский и промямлил: - А теперь все эти ЧП валятся на нас, по десять в день…
        - Факты? - коротко спросил Малиновский.
        - Целая куча фактов, - равнодушно сказал Бирский. - Взрыв мезонного генератора в Лос-Аламосе должен был случиться пять лет спустя, а произошёл позавчера. Столкновение авиалайнера с супердирижаблем «Ариел» было предсказано на тридцать седьмой год, случилось же оно буквально час назад. И так далее, и тому подобное…
        - Если я правильно вас понял, - заговорил Малиновский, - вы уверены, что в этой… мнэ-э… аномалии повинен предиктор?
        - Нет, - покачал головой Бирский. - Не предиктор. И не предсказания. А наши действия по предотвращению предсказанных событий!
        - Мишка, ну ты загнул! - прогудел из-под фикуса Царёв. - Ничего себе
        «предотвращение»! Мы себя спасали, ты не забыл? А потом генерала. Тимка вон Дашу спас!
        - Да я же не спорю, - устало сказал Бирский. - Мы поступали правильно, мы и не могли поступить иначе! Но у природы свои понятия о справедливости…
        - С этого места - подробнее, - попросил Жданов.
        - Пожалуйста. Исследования, проведенные Институтом Неклассических Механик, а именно в лаборатории асимметричной или причинной механики, изучающей время как физический процесс, показали следующее. Именно время осуществляет все аспекты движения материи - от движения электрона по орбите вокруг ядра до столкновения галактик. Именно время направляет движение из прошлого в будущее и устанавливает причинно-следственную связь. Георгий Анатольевич, помните, мы сидели с вами в этом же здании, и не так давно, у пульта Большой Машины?
        Генерал величественно кивнул.
        - Тогда я только удивлялся, - продолжил начальник НТО, - этакой волне отказов! То есть получалось что-то странное - предсказания, сделанные предиктором, с августа месяца переставали сбываться! Сначала по мелочи, а в сентябре не случилась пара событий крупных. Меня это насторожило, но только на днях я понял, в чём дело…
        - Гомеостазис Мироздания? - тонко улыбнулся Богессен.
        - Представьте себе, да! - живо откликнулся Бирский и хрипло рассмеялся, глядя на выпученные глаза начальника ККНИ. - Всё стало на свои места, когда я разговорился с Аладьиным, руководителем научной группы, разрабатывавшей хроностабилизатор. Группа сочиняет ныне теорию темпорального поля… Ну, это не важно… дело в другом - хронофизики открыли так называемое субвремя - престранную субстанцию, где царствует неопределённость и вероятность. А теперь - внимание! Субвремя - очень стабильная среда, и вот летом хронофизики зарегистрировали темпоральную флюктуацию! Знаете, когда? Шестнадцатого июля! То есть тогда, когда мы бежали из НИИЭК! И пошло… Флюктуация за флюктуацией! Седьмого августа, когда «ликвидировали ликвидаторов», флюктуативный непокой был особенно силён. И я на неделю зарылся в чистую физику… - Михаил замялся. - И вроде как сделал открытие. Нобелевскую мне за него не дадут, да и чёрт с ней. Короче говоря, я понял следующее: время, а если точнее, темпоральное поле ответственно за все аспекты движения - распространение волн, колебания ядер, сердечный пульс… Ну, за все! А вот субвремя определяет
последовательность действий, таинственный переход от причины к следствию, то есть судьбу.
        Не знаю даже, можно ли употребить термин «физическая судьба», поэтому я обхожусь названием «фатум-процесс», или просто «Ф-процесс». Что же такое судьба в физическом смысле? Это такое сочетание случайных событий, которое наилучшим способом сохраняет баланс между действием и противодействием, нейтрализует и усредняет крайности.
        А самое интересное вот в чём - приблизительно десять миллионов лет назад субвремя стабилизировалось, выйдя из состояния хаоса. Именно поэтому мы и смогли предсказать будущее! И если бы мы не вмешивались, всё бы осталось в норме. Но мы вмешались, стали поступать вопреки року, и в субвремени возникла гигантская флюктуация. Субвремя перешло в состояние сверххаоса, и теперь, как бы мы ни пытались, ничего больше предсказать не сможем! Стабилизация субвремени займёт как минимум миллиард лет… Сработал неведомый нам механизм, - благоговейно проговорил Бирский, - таинственный механизм Гомеостазиса Мироздания, и более никому во Вселенной не позволено будет предвидеть будущее и нарушать великий Постулат Причинности…
        - То есть, - сделал ввод Малиновский, - работы по предиктору, развёрнутые в Европе и в Америке, нам уже не опасны?
        - Совершенно! - воскликнул Михаил.
        - Вы ручаетесь? - надавил министр.
        - Абсолютно. Поймите, никакая сила не переломит закон природы!
        - Это хорошо… - задумчиво проговорил Жданов. - Одной опасностью меньше… Но вернемся к ЧП. Что, теперь на нас посыплются все несчастья на годы вперёд?
        - Нет-нет, - помотал головой Бирский, - что вы! Я ожидаю пика к концу следующей недели, а потом начнётся спад. Примерно с год мы не сможем точно предсказывать даже погоду. Потом, когда эманации сверххаоса ослабнут, всё вернется в норму.
        Все присутствовавшие сидели притихшие и испуганные - коснуться корней Вселенной не всякому дано. Но и облегчение появлялось во взглядах и перемигиваниях - конец передрягам! Да здравствует покой и тишина!
        - Однако! - крякнул генерал. - За это дело не грех и выпить. Так, всё, рабочий день закончен! Я угощаю. Учиним расправу над вкусной и здоровой пищей. Миша! Бирский! Не туда. На крышу! «Вертушка» вместит всех. Роман, это и тебя касается!
        Министр обороны, лелеявший намерение смыться по-английски, покорился.
        На крыше офиса было тепло и солнечно, хоть загорай. Обтекаемая «Анатра» раскручивала винты, нагоняя глухого свистящего рокота. Приглашённые расселись, и
        «вертушка» взлетела.
        Тимофей со странным чувством глядел сквозь блистер вниз, на улицы и кварталы, уползавшие под днище вертолёта. Вот так же он летел июльским днем, но тогда его гнал страх, и полная неизвестность ждала впереди. А что его ждёт сейчас? Он покосился на Юлю. Девушка сидела, потупив глазки, и казалась грустной.
        - Чего грустим? - сказал Кнуров.
        Юля смущённо улыбнулась.
        - А вы и в Эр такой же, как в Вэ-Эр, - сказала она.
        Тимофей аж загордился…
        Пронеслись понизу окраины, замелькали лоскуты дачных участков, потянулся лесной массив, испятнанный жёлтым и красным, проступили коробочки Королёва. «Анатра» села на полянке, едва не скашивая лопастями деревца, и выпустила пассажиров.
        Дашу Жданов предупредил ещё четверть часа назад, и генеральская дочь расстаралась, накрыла столы, как полагается. Рассадила всех по местам и присела сама, поближе к лучившемуся Царёву, доверив мужчинам разлив крепких напитков.
        Через час чинное застолье перешло в нормальную русскую гулянку - голоса зазвучали громче, женщины смеялись, все стали расходиться по дому, собираться в группы по интересам. Девушки сплотились в стайку и оккупировали пухлый диван - надо было срочно перемыть косточки всем присутствующим особям противоположного пола. Курящие вышли на балкон и принялись громогласно обсуждать перспективы Евразии на текущий исторический период. Царёв с Малиновским толковали на темы метапсихологии, Бирский с Гоцкало рассматривали морально-этические проблемы создания роботов-андроидов - раз уж Кнуров слепил софбота, самая пора запихнуть его в «железо». Тимофей прислушался.
        - «Субъект или объект», понимаешь? - наседал Бирский. - Вот в чём вопрос! Как относиться к разумному роботу? Как к машине? Но он же носитель разума! Как к равному нам? Но это всё-таки робот, изделие, искусственно созданный предмет.
        - Ерунда! - парировал Гоцкало. - А человеческие младенцы? Да они годами не имеют разума! Временно, я понимаю. Хто они, если разобраться? Получается, что биороботы. Самопро-граммирующиеся, саморазвивающиеся, полифункциональные биороботы!
        - Балда ты! Даже у малышни есть душа! Вот такой вот карапуз может пожалеть маму, схитрить, пожадничать или проявить щедрость! Вот есть у андроида душа?
        - Ну, ты мне сейчас наговоришь. Душа! Ты можешь дать мне чёткую, однозначную дефиницию этого понятия? Вот вроде мы ж все понимаем, что это такое, а объяснить не может никто! А разум что такое? Это ж те самые расплывчатые понятия, по которым бедные Тимкины софботы будут искать определения в информаториях. Нет, ну странно же получается - спорим, а сами даже не знаем сути предмета! Ум, воля, душа, разум, совесть… Где это всё в нас зарыто? Как найти совесть? В чём измерить волю? Как определить одушевлённость?
        - Ничего, - буркнул Бирский и отпил из бокала, - алгоритм судьбы мы нашли? Нашли! Сыщем и алгоритм совести.
        «Ага, - подумал Тимофей, - и заварим ещё одну кашу!» Он перешёл к Царёву. Тот делился с порядком захмелевшим министром обороны соображениями по метапсихологии.
        - Понимаешь, в чём штука, - говорил Царев задушевно, - мы толком не знаем, где в человеке скрыта ридер-потенция. Ридер берёт мысль за тысячи километров, потому что у него прирождённая чуткость к психодинамическому излучению человеческого мозга. Понимаешь?
        Малиновский кивнул и пошатнулся.
        - Вот… Но как он это делает? Как воспринимает и расшифровывает психодинамические сигналы? Мы понятия не имеем!
        - Изучать надо, - выдавил министр, икнул и сильно смутился.
        «Правильно!» - согласился Тимофей и подкрался к девушкам.
        - Я даже не знаю, люблю я его или это просто увлечение… - рассуждала вслух Даша. - Генка нормальный парень, и он мне нравится, но… Не знаю.
        - А ты скучала по нему? - спросила Рита.
        - Скучала, - улыбнулась Дарья. - Переживала… Но я такой человек, может. Папа говорит, что у меня переразвитое сочувствие. Я и не знаю, чувство у меня к Гене или сочувствие!
        - Разберёшься, - утешила ее Ефимова, - надо просто подождать, и тебе всё станет ясно! - и неожиданно спросила, обернувшись к Юле: - А как тебе Тима?
        - В смысле? - задрала бровку Шумова. Она не выглядела удивлённой, просто уточняла.
        - Ну, мы с ним встречались… Весной ещё. А теперь я с Сергеем и… Понимаешь, Тимка мне всё равно не чужой. Он так переживал…
        - А я заметила, - кивнула Юля. - Только не понимала, отчего он такой… - Девушка задумалась. - Тут сложно… Тимофей хороший… Симпатичный… И он настоящий.
        - И богатый, - подсказала Даша.
        - Так именно! Там столько девочек крутится, я ещё удивляюсь, как он меня на работу взял.
        - А я РВ благодарна даже! - засмеялась Наташа. - Если бы Мишку тогда не гоняли по лесам и полям, ничего бы у нас с ним не было. А тут я вдруг поняла, что вот - он уйдёт, и я могу вообще никогда его не увидеть! И тогда я его соблазнила…
        - Он сильно отбрыкивался? - улыбнулась Юля.
        - Да нет, не очень! - рассмеялась Наташа, и её подружки тоже захихикали.
        «Да кто б отбрыкивался…» - подумал Тимофей.
        Послонявшись по дому, он поднялся на второй этаж и вышел на большой балкон, нависший над притихшим садом, где часто тлели огоньки сигарет десантуры. На балконе тоже собрались «куряки» - во главе с пыхающим сигарой генералом.
        - И Планетарный банк, - говорил Жданов, - и Соединённый, и Русско-Азиатский открыли мне неограниченный кредит. Поверили. Или утратили доверие к Клочкову. Так что финансы у нас есть. Но времени - мало. Надо в срочном порядке договариваться с телекомпаниями и платить за ролики. Я хочу, чтобы все знали, с чем я иду, чего и ради кого добиваюсь.
        - Может, идею о введении смертной казни пока попридержать? - несмело обратился кто-то из тени навеса.
        - Нет, - покачал головой и сигарой генерал. - Пусть все знают, кто я и что я!
        - Правильно! - поддержал Жданова Савельев. - Обыграем тему «твёрдой руки»! Многим понравится принцип сильной власти. Я знаю, Пеккала тоже носился с чем-то подобным, но тот бы быстро скатился до массовых репрессий. А у вас, генерал, есть чувство меры. И понятие справедливости. Власть не должна быть доброй, доброта пассивна, а со злом надо бороться и платить за него по справедливости.
        - Как завещал великий Конфуций! - напыщенно произнёс Ершов, и все засмеялись, видимо, вспомнив некую старую шутку, памятную собравшимся.
        «Пойду-ка я спать! - решил Тимофей. - Юльку бы рядышком положить… Нельзя! Ладно, потерплю один… Пока!»
        Глава 49. «Красный Октябрь»
        «Ношусь с этим предиктором, как дурак с писаной торбой!» - подумал Клочков раздражённо. Потарабанив наманикюренными пальцами по гель-процессорам, президент задумался. Ничего Вещий Мозг не предвещал хорошего - электорат не желал иметь своим президентом Клочкова. Уже шлялись по улицам демонстрации, создавались комитеты, советы и прочие союзы - народ хотел подсадить в Кремль своего кандидата, то бишь Жданова.
        - Гадский пипл! - прошипел Клочков и погладил корпус предиктора.
        Эта машинёшка подкинула один способ подзадержаться на посту… Случись в стране чрезвычайная ситуация, можно ввести и чрезвычайное положение - распустить парламент и править лично, вплоть до рассасывания проблем и бед. Так говорил
        «Гото», таков «аварийный» фатум-вариант.
        Клочков отёр вспотевшие ладони о брюки. Если в стране созреет военный переворот… Да-да! Именно военный! Захотят продажные генералы скинуть демократически избранного президента и установить диктатуру! Хунта! А не захотят, так путч можно и самому организовать… Чего бы и нет? Вон удался же Ельцину его ГКЧП! Ход конем, и пешка вышла в ферзи!
        Давненько московские мостовые не пробовали человечьей крови… А верные Клочкову части подавят мятеж железом и кровью.
        Клочков подышал глубоко, чтобы успокоить расходившиеся нервы и забухавшее сердце. Да, это реальный план. Продумать его надо от и до, чтобы ни одного следа не осталось, ни одной зацепки! Ну, по козням и интригам он стратег ещё тот… Времени мало, черт… С другой стороны, чем дольше готовишь такое опасное дело, тем больше лишних ушей уловит недозволенное режимом секретности. Решено. Если ситуация с рейтингами кардинально не изменится, покажем электорату спектакль! Назовём его
        «Красный Октябрь». Красиво и по смыслу подходит. И по времени…

…К вечеру Клочков вымотался совершенно, шлифуя свой план. Обрюзгший и помятый, сидел президент в кресле и пялил покрасневшие глаза в большой видеокуб. Шёл выпуск новостей по каналу ЦТВ. В экране подкатывали бронированные грузовички с эмблемами Планетарного банка, мелькали воротилы из корпораций типа «Сириуса», химического гиганта, или «Продамета», гиганта металлургического. Ведущий заливался соловьём и трещал сорокой: невероятный взлёт рейтинга кандидата Жданова… «твёрдая рука» и
        «сильная власть»… начало космической экспансии… освоение Пояса астероидов… ура, ура…
        Клочкову было неудобно сидеть, но он не двигался и смотрел. Тут самое главное было не поддаться сильнейшему желанию запустить в экран чем-нибудь тяжёлым. Переметнулись, сволочи… Услыхали, крыски, как в трюмах вода хлещет, побежали…
        Михаил Тарасович медленно взял пульт и выключил стереовизор. Хватит с него.
        Минут пять президент сидел, безмолвный и безучастный, затем тяжело приподнялся и прошаркал к окну. Он стоял, сгорбленный и старый, смотрел на ели, на дворцы, на туристов. Проведя ладонью по щеке, Клочков вяло удивился: надо же, не побрился…
        - Ну, что ж… - пробормотал президент. - Не хотите по-хорошему, и не надо.
        Большими шагами он устремился к селектору и будто сбрасывал по пути годы. Бодро ткнул в клавишу вызова:
        - Лукич? Запускай машину.
        - Слушаюсь! - просипели на том конце.
        Клочков вытянул палец и задумался. На министра обороны не понадеешься, веры ему нет. Подставить и его заодно? Да ну… И вообще, много чести. Оставим всё как есть. Якобы генералы Маленко, Ханин, Семёнов, Ратиани… и кто там ещё, подняли мятеж. Вывели, вражины народа, войска на улицы, пустили танки, устроили путч… Якобы. А Жданов, добрый молодец, вступился за демократию и геройски схлопотал шальную пулю… Похороним добра молодца со всеми почестями. С салютом. И почтим минутой молчания.
        - Подвиг должен быть увековечен, - пробормотал президент и хихикнул.
        Глава 50. Битва за Москву
        Президент компании «Росинтель» проснулся часов в девять и не сразу понял, где он, собственно, дрых. Это была не его квартира.
        Кнуров сел и протёр глаза. Голова побаливала. A-а… Он у Жданова. Вроде и пил одно шампанское…
        Душ его реанимировал. Обтёршись полотенцем, Тимофей потрогал щеки. Побриться, может? А, и так сойдёт…
        Он оделся и спустился в гостиную.
        Юля, свеженькая и принаряженная, сидела в уголке. Даша в халатике накрывала стол для завтрака.
        - Как спалось, шеф? - сладко улыбнулась Шумова.
        - Одиноко… - буркнул Тимофей.
        Юля и Даша рассмеялись.
        - Садитесь, - пригласила генеральская дочь, - я вам чайку налью. Будете чай?
        - Будете, - кивнул Кнуров.
        На втором этаже что-то упало. Из дверей спальни вынесся голый Царёв - волосы всклокочены, глаза белые. Крутанулся на лестнице, исчез и тут же вернулся - уже в штанах. Тимофей посмотрел на Дашу - генеральская дочь мило покраснела.
        - Гена, - весело спросила Юля, - что, вещий сон приснился?
        А тот ссыпался по лестнице и выдохнул:
        - Телик включите! Клочков ввёл войска!
        Шумова вскочила. Тимофей, опять чувствуя, как воскресает в нём морозящее чувство тревоги, спросил:
        - Он что, совсем сдурел? Когда ввёл? Зачем?
        - Сегодня ввёл. Путч подавить чтоб!
        - Какой путч?!
        - Какой придумал! Лишь бы чрезвычайное положение ввести! Помнишь, что Бирский говорил тогда?
        Юля вскочила и бросилась к телевизору. На канале ЦТ В играла музыка Чайковского, и балеринки в белых пачках изображали маленьких лебедей. Шумова переключала каналы, но везде, и по СВВ, и по РТР, по Ю-Би-Си и мировой Сети - везде шло «Лебединое озеро».
        - Верю! - рявкнул Тимофей. - Такой дурацкий юмор присущ только Клочку.
        - Но как его послушались телекомпании? - удивилась Даша.
        - Значит, они захвачены! - сделал вывод Царёв.
        Кнуров думал недолго.
        - Бирский где? - спросил он отрывисто.
        - Спит, наверное… - пролепетала Даша и вскрикнула: - Папка!
        - А генерал где?
        - Он… Он уехал… - выговорила Даша, и её губки задрожали.
        - Дашенька… - засюсюкал Царёв. - Ты только не волнуйся, всё будет хорошо…
        Тимофей взбежал по лестнице и крикнул:
        - Бирский! Гоцкало!
        Заспанный Бирский высунулся из ванной, держа зубную щетку во рту.
        - Шо такоэ? - прошепелявил он.
        - Живо собирайся! - скомандовал Кнуров. - Клочок путч устроил!
        - Вот гад… А я и жабыл уже…
        Гоцкало выпрыгнул из спальни на одной ноге, пытаясь всунуть другую в штанину.
        - Точно?!
        - По всем каналам балет!
        - Точно, гад!
        Из дверей выглянула Рита, зябко кутаясь в халатик.
        - Рита, оставайся здесь! - сказал Тимофей железным голосом. - Наташа тут?
        Ефимова кивнула.
        - Её это тоже касается!
        Кнуров сбежал в гостиную. Даша хлюпала носом, бестолково раскладывая посуду, Юля стояла у дверей, готовая сопровождать шефа.
        - Останься здесь, - обронил Кнуров.
        - Нет, - холодно ответила Юля и посмотрела Тимофею в глаза. - Я - агент РВ и имею звание капитана. К силовым акциям привычна. Меня приставили к вам, чтобы я докладывала о всех ваших контактах, делах и намерениях. - Девушка усмехнулась. - Не думайте, ваших секретов я не раскрыла… Мне потом как, уйти по собственному или уволите?
        - Обойдёшься… - буркнул Кнуров. Признание Юли потрясло его и сильно обидело. Хотя… разве она его обманывала? Наоборот, старательно увиливала от близких отношений, держала себя на «пионерской дистанции». Не было же такого, чтобы он спросил её:
        «Юля, ты с РВ дела не имеешь случайно?», а она бы глазки таращила и клялась, что нет, конечно, никаких дел, что за странные мысли у вас, шеф?! Не было? Не было. Ну, и успокойся.
        - Поехали, - сказал Тимофей и взял Юлю под руку. Девушка не воспротивилась, послушно сошла по ступенькам на аллею. Видать, раскрытие недёшево обошлось агенту Шумовой.
        Кнуров остановился и посмотрел Юле в глаза, читая в них потерянность и боль. Или он видит то, что хочется увидеть? Тимофей погладил Юлю по голове, с удовольствием касаясь гладких волос. Глаза девушки расширились в изумлении. А он приложил ладонь к бархатистой щёчке, провел пальцами. Юлины губки в растерянности приоткрылись, и Кнуров поцеловал их - легчайшим касанием, очень нежно, потом покрепче. Девушка ответила, Тимофей почувствовал её острый язычок. Так бы тут и простоял весь день, мелькнуло у него. С трудом отстранясь, он тихо сказал:
        - А мне всё равно, РВ или не РВ… Я от эрвистов побегал, а от тебя бегать не хочу. И тебе убежать не дам.
        Юлины глаза заблестели, наполнились слезами, девушка жалобно всхлипнула и уткнула лицо Тимофею в грудь. Плечи её затряслись в беззвучном плаче.
        - Всё хорошо… - ворковал Кнуров, гладя Юлю по спине. - Слышишь? Не плачь… Обидели маленькую…
        Прерывисто вздыхая, Шумова подняла заплаканное лицо.
        - Я больше не буду… - прошептала она стеклянным голосом. - Я уволюсь оттуда… Да?..
        - Да, моя хорошая, да…
        Когда Царёв, Бирский и Гоцкало сбежали в сад, Юлино лицо было уже сухим и холодным.
        - Поехали! - скомандовал Тимофей и открыл дверцу «мерседеса». - Надо добраться до офиса и попытаться снять хоть какую-то информацию по Клочкову. Понял, Гоцкало?
        - Микроинформаторы! - кивнул он. - Кремль, правда, хорошо защищён от «электронной пыли», но мои помельче будут. Прорвутся!
        На аллею выбежала Даша с пакетом.
        - Тут пирожки! - сказала она. - По пути хоть поешьте!
        - Спасибо, Даша, - улыбнулся Кнуров. - Если до бати дозвонишься, расскажешь ему всё и предупреди, чтобы ничего не предпринимал, пока мы Клочкова за руку не поймаем. А то этот гад ещё и свалит всё на генерала! Поняла?
        - Да, да!
        На аллею высыпали десантники. Бирский подошёл к ним и в двух словах изложил суть ЧП. Бойцы посуровели, покивали и поснимали оружие с предохранителей.
        - Едем! - сказал Тимофей и завёл двигатель.
        «Мерс» прокатил по тихим улочкам Звёздного. Всюду было тихо. Жители то ли отдыхали ещё, то ли затаились. Машина вынеслась на шоссе.
        - А вдруг мы всё не так поняли? - пробормотал Царёв.
        - Ага! - усмехнулся Гоцкало. - А «Лебединое озеро» по всем каналам? Это тоже недоразумение?
        - Ну, может, у них там профилактика…
        - У всех? Гонишь, что ли?
        Геннадий только вздохнул. В предместьях Москвы они получили первые подтверждения правильности своих выводов - над столицей кружили военные вертолеты, а на дороге…
        - Блокпост! - крикнул Бирский. - Сворачивай, сворачивай!
        - Юлька, держись! - пропыхтел Тимофей и завертел руль. «Мерседес» завизжал, поднимая пыль за обочиной, и запрыгал на ухабах.
        - Вон! - показала пальчиком Юля. - Дорога!
        - Вижу!
        Скрипя и качаясь на амортизаторах, «мерс» вывалился на узкую дорогу, петлявшую по рощице из берёз и ёлочек. За рощицей были рассыпаны разноцветные дачи с клочками огородиков и садиков. Узкие, змеящиеся дорожки вывели машину на широкую прямую грунтовку - дачники из-за заборов неодобрительно качали головами.
        - Тебе это ничего не напоминает? - крикнул Бирский, подпрыгивая на заднем сиденье. - Помнишь, как мы летом выбирались оттуда?
        - Ага! - повалился набок Гоцкало. - А теперь… пробираемся туда!
        - Пробьёмся! - выцедил Тимофей и глянул на Юлю. Девушка ему улыбнулась - робко, словно не вполне доверяя случившемуся. В чем-то они объяснились, что-то осталось
        «за кадром». Но день ещё не кончился.
        «Мерседес», вздрагивая на ухабистой грунтовке, выжимал сотню в час - Кнуров еле успевал объезжать приметные ямки. Не всегда, правда. Миновав длинный и высокий бетонный забор, Тимофей выехал в промзону - мрачные здания с закопчёнными стенами, приземистые склады с выбитыми окошками, кучи высевки, заросшие кустарником, много-много труб - одни когда-то пускали дым и торчали, оттянутые растяжками, уткнувшись в небо, другие лежали на земле, протягиваясь толстыми ржавыми вязками, корячась П-образными компенсаторами над проездами. Ещё больше было рельсовых путей - они сходились и расходились меж решётчатых мачт с побитыми прожекторами, утыкались в тупики, стелились под железные бункера. Промзона была брошена, индустриальный пейзаж оживляла лишь рыжая кошка, с мявом перебежавшая дорогу
        «мерсу».
        Осторожно переехав упавшие ворота, Тимофей вывел машину на подъездную дорогу и скоро оказался на МКАД. Кольцевая была совершенно пустынна - небывалое зрелище!
        Вдалеке засвиристел лопастями вертолёт, и «мерседес» спешно юркнул с дороги по съезду, забиваясь под деревья за обочиной.
        - Улетел вроде? - спросил Тимофей, пригибаясь к рулю и высматривая опасность. - Улетел!
        Потянулись высотки Южного Измайлова. Народу на улицах было очень мало, а объяснения тому так и шастали по улицам - защитного цвета бронеходы и танки. Скрипя и повизгивая эластичными гусеницами, они мотались от дома к дому, грозно ворочали башнями, занимали позиции на перекрёстках, внушая страх и тягу к лояльности.
        Проехать по центральным проспектам было задачей невыполнимой, приходилось рулить, петлять и кружить - тропами Измайловского парка на Главную аллею, через переезд у Сортировочной - на Госпитальный Вал, по Яузскому туннелю к Садовому кольцу.
        У Курского вокзала они едва не столкнулись с танковой колонной, но вовремя притворились брошенной машиной, пустой и никому не интересной.
        - Да сколько же их тут! - ругался Тимофей, разгибаясь и трогая с места.
        Близ Садовой-Черногрязской стало совсем худо - улицу перегородили сдвинутые легковушки, на паре капотов солдаты в касках и полном боевом установили пулеметы. Кнуров резко оглянулся - сзади их догонял армейский грузовик.
        - Держись! - крикнул он и выжал педаль газа.
        «Мерседес» взревел и ринулся на баррикаду. Солдаты негодующе замахали автоматами, злобно зарявкал мегафон в руках офицера, требуя немедленно остановиться. Хрен вам!
        Тимофей сцепил зубы и направил машину меж двух «фольксвагенов». Тяжелый «мерседес» расшвырял «народные автомобили». Пулемётчик упал и покатился. Две автоматные очереди ударили по машине, с гулом и звоном скалывая краску и оставляя вмятинки на заднем стекле.
        - А хрен вам!
        - Грузовик за нами! - крикнул Царёв, разгибаясь и снимая руки с головы. - Она что, бронированная у тебя?
        - Ага! Видишь, пригодилось!
        - Тормози! - завопила Юля. - Там министр! Обороны!
        Близ поворота на Большой Харитоньевский горел «Руссо-Балт». По нему стреляли из
        «дюрандалей», а высокий человек в дорогом костюме прятался за кузовом и отстреливался из пистолета.
        - Ты пристегнулась?
        Тимофей лихо подрулил к чадившему лимузину и крикнул, распахивая дверцу:
        - Эй! Министр! Быстро сюда!
        Министра обороны не покоробило подобное отношение. Он живо, чуть ли не падая на коленки, пробежал к «мерседесу» и юркнул внутрь.
        - Здравствуйте! - выдохнул он.
        - Привет! - ответил Бирский. - Подловили?
        - Что происходит? - спросил министр у Тимофея.
        - Переворот, - любезно объяснил тот. - Клочкову надо ЧП создать, чтобы править в своё полное удовольствие…
        - С-сука! - вырвалось у министра. - Простите, барышня, вырвалось!
        Юля улыбнулась.
        - Грузовик, сволочь, - оглянулся Гоцкало, - не отстаёт!
        - Оружие есть у кого? - спросил Бирский.
        Юля молча достала из сумочки «Магнум» и передёрнула затвор.
        - Дай! - протянул руку Бирский.
        - Спасибо, я сама. Разверни!
        Тимофей послушно крутанул руль. Машину занесло, на секунды поставив боком. Из-за поворота вынесся грузовик, воя двигателем. Юля опустила толстое стекло, просунулась и выпустила пять пуль, держа «Магнум» двумя ручками. Все пять прошили скаты на передних колесах грузовика. Его занесло и опрокинуло. Прорывая тент, посыпалась солдатня в касках.
        - Гони! - крикнула Юля, поднимая стекло.
        Тимофей погнал, дрифтуя. До самой Мясницкой их никто больше не задерживал. На полной скорости ворвавшись во двор офиса, Тимофей загнал «мерседес» под навес и выскочил наружу. За прозрачными дверями маячило бледное лицо Гияттулина. Узнав шефа, Ринат заулыбался и кинулся отпирать двери.
        Тимофей, Юля, Бирский, Гоцкало с Царёвым и министр обороны ворвались в вестибюль.
        - Привет, Ринат! - бросил на бегу Тимофей. - Никого не пускай. И нашёл бы ты себе автомат, что ли!
        - А что там?
        - Путч!
        - Ох ты…
        Кнуров наперегонки с Юлей побежал к лабораториям.
        - Гоцкало, ключ!
        Гоцкало затормозил, проехав по гладкому полу, и с ходу приложил ладонь к детектору. Замок щёлкнул, и дверь уехала в стену.
        - Заводи!
        Гоцкало забегал по лаборатории, включая все блоки системы. Один видеокуб за другим очерчивался блёклым 3D и наливался красками. Разинутые пасти под низко опущенными касками. Горящий киоск. Пожилая женщина, стоя на карачках, сгребает в сумку рассыпанные продукты.
        - Вот! - крикнул Сергей, указывая на экран-куб, в котором плавала перекошенная физиономия Клочкова.
        - Звук! Звук давай! - зарычал Тимофей. - Бирский, веди запись!
        - Пишу! - глухо откликнулся Михаил, склонившийся над терминалом. Из динамиков прорвалось:
        - …Что значит - не могу?! - орал президент в селектор. - А ты смоги! Кантемировцы спускаются по проспекту Мира! Пошли туда вертолёты и подбей пару танков! Что значит - свои?! Я тебе что сказал?! Маленко мы выведем как врага народа! Понял?! И Ратиани! Что?! При чём тут Жданов?! Жданова уберут снайперы! Потом похороним! Ты что, трусишь, гад?! Короче, или ты со мной, и я тебе гарантирую звезду маршала! Или ты против, и тогда мы тебя вместе со Ждановым похороним! В братской могиле! Ты меня понял?! То-то же… Выполняй!
        Президент был страшен - волосы встопорщены, щеки небриты, тик по ним пляшет, глаза горят весёлым безумием.
        - Убрать меня хотите? - пробормотал он, трясущимися руками набирая коды. - Я вас сам… Всех! Б…
        В видеообъеме возникла худая физиономия Богессена.
        - Слушаю! - громко сказал Гуннар Тойвович.
        - Где Жданов?!
        - Генерал в Жуковском, господин президент. Спецотряд послан, снайперы рассредоточены. У Жданова серьёзная охрана из дембелей ВДВ, но от пули они его не заслонят.
        - Скорее, Гуннар, скорее! - взмолился Клочков. - Надо быстрее кончать эту бодягу!
        - Слушаюсь, господин президент! Я отдаю приказ на уничтожение.
        - Давай отдавай!
        Министр обороны только головой покачал.
        - Какая же всё-таки сволочь! - сказал он потрясённо.
        - Бирский! - крикнул Тимофей. - Всё записал?
        - От и до! Гуннара я сотру…
        - Ты уверен, что он наш?
        - Проверим.
        - Так… - задумался Кнуров и быстро потёр лицо. - Так… Что же делать? Слушай… Царёв!
        - Ась? - откликнулся тот.
        - А где сейчас Дроздов? Отдыхает? Где?
        - Ага, - усмехнулся Геннадий, - отдыхает он, жди! На «Гардаре» Ванька, экспедицию готовит… Вон министр в курсе.
        - На Палладу! - подтвердил министр, уже не слишком соображая, что есть гостайна. - Кстати, у меня имя есть, Романом Витальичем наречён.
        - Будем знакомы, Роман Витальич! - осклабился Царёв.
        - Так, - решил Тимофей. - Живо связывайся с Дроздовым! Вон рация.
        - Не пойдёт! - замотал головой Царёв. - Антенна нужна другая. У вас на крыше такая есть, только её развернуть надо!
        - Тогда… Бирский! Хватай рацию, терминал… Гоцкало, записывай пока сам. Юлечка, побудь здесь, потом принесёшь нам новые записи!
        - А вы куда?
        - А мы на крышу. Пошли, бегом!
        Кнуров забрал у Гоцкало терминал и поспешил к лифту.
        - Надо, чтобы Дроздов вручную подключился к спутнику связи, к «Россату» или
        «Юнисату»! И пусть спутник передаёт не балет, а Клочкова онлайн. Пусть вся страна увидит президента-предателя!
        - Здорово! - восхитился Царёв.
        На последнем этаже, где располагался конференц-зал, они вышли и по крутой лестнице забрались на крышу. Москву с сорокового этажа было далеко видно. Кое-где уже и дымки сочились, доносились буханья пушек и стрекот автоматов. Ах, сволочи…
        Решётчатый параболоид антенны был направлен низко над горизонтом, улавливая передачи со спутника «Европа-1».
        - Подключай!
        Бирский бухнулся на коленки и живенько подключил терминал и рацию. Ссутулившись, нащёлкал команды. Антенна дрогнула и пошла вверх. Поднялась в зенит и дёрнулась чуть в сторону.
        - Есть сигнал! - сказал Михаил. - «Гардар» на связи! Генка, твоя очередь!
        Царёв присел на корточки и набрал шифр Дроздова. На маленьком экранчике возникло лицо недоумевающего космонавта - кто это его в неурочное время?
        - Ванька! - заорал Царёв и скороговоркой изложил новости дня. - Помогай! Бирский тебе скажет всё!
        Михаил придвинулся поближе к камере и растолковал последовательность действий.
        - Понял! - кивнул насупленный Иван. - Сделаем!
        С Театральной площади поднялся вертолёт, развернулся и потянул над «Детским миром».
        - Прячься!
        Тимофей загнал друзей в тамбур и втиснулся туда сам. Вертолёт прошел ниже офиса, руша рокот винтов на крыши Мясницкой.
        Бирский подобрался к большим буквам, складывавшимся в слово РОСИНТЕЛБ, и выглянул во двор.
        - Там бронеход стоит! - крикнул он. - Солдаты выпрыгивают!
        - Вниз! - показал Тимофей. - Ринату одному их не удержать!
        Всей толпой они вошли в кабину лифта, и Кнуров нажал кнопку «Ц» - цокольный этаж. Лифт ухнул по указанному адресу.
        Выйдя из кабины, Тимофей перебежал коридор и вломился в дверь с табличкой
        «Секьюрити». «Ох, уж эта неистребимая тяга к иностранщине!» - мелькнуло у него. Сбив табуретом хлипкий замок на шкафчике с оружием, Кнуров распахнул его, морщась от завываний сирены.
        - Выруби её, Гоцкало! - попросил он и стал доставать из шкафа «дюрандали» и пистолеты 45-го калибра. - Вооружаемся, господа! Вооружаемся!
        Из вестибюля донеслись звуки очередей, грохот разбитых стекол и крики. Гулкое топанье по скрипящим осколкам. Злые взвизги рикошетящих пуль.
        - За мной! - тихо скомандовал Тимофей и заскользил вниз по лестнице, разворачивавшейся к входу-выходу.
        В вестибюле всё было вверх дном - половина стёкол рассыпалась на хрусткие блестяшки, с десяток фигур в тёмно-зелёном, в касках натовского образца, перебегало меж колонн, посылая короткие и длинные очереди в закуток, где засел Гияттулин. Ринат огрызался одиночными, но меткими выстрелами.
        Кнуров пустил очередь веером и тут же кинулся за квадратную колонну с отбитой мраморной облицовкой. По щеке ударила каменная крошка, посекла кожу. Тимофей мрачно улыбнулся, вспомнив «вестерн», и высунулся с другой стороны, сняв короткой очередью сразу двоих с лычками младших сержантов.
        Бирский залёг за поворотом лестницы и палил экономными порциями. Гоцкало азартно поддерживал его, не жалея патронов. Царёв отползал под лестницу, волоча ногу. Министр обороны стрелял из двух пистолетов. И попадал!
        Бронетранспортёр во дворе зарычал и развернул башенку. Маленькие снарядики, каждый величиной с банан, забили о стену, выламывая куски бетона и сея зудевшие осколки.
        - Ур-ра-а! - заорал какой-то идиот из лейтенантиков, но в атаку кинулись всего двое. Напоролись на очередь, пущенную Тимофеем, и залегли. Или полегли? Кнуров отмахнулся от ненужных мыслей и только тут уловил знакомую мелодию - она неслась с огромного экрана, вывешенного в вестибюле и лишь в уголке задетого осколками. Занудные фуэте крутил чёрный лебедь. Потом изображение перекосило, и пошла другая картинка. Настоящий злой волшебник прыгал на экране и голосил:
        - Что значит «не могу»?! А ты смоги! Кантемировцы спускаются по проспекту Мира!
        И тут же загремел ясный, чистый голос Юли Шумовой:
        - Граждане Евразии! Вы видите в прямом эфире вашего президента! Он устроил омерзительное шоу, сначала заставив выйти на улицы Москвы одни военчасти, а теперь натравливает на них других военнослужащих! Зачем, спросите вы? А затем, что Клочков жаждет остаться у власти! Но нам он не нужен, и потому Клочков решил задержаться с помощью подлого приёма - ввести по стране чрезвычайное положение! А так как в стране спокойствие и порядок, то надо устроить беспорядки. Создать трудности по-большевистски и героически их преодолеть! Такая вот клочкастая логика…
        На экране Михаил Тарасович подпрыгивал, трясся и брызгал слюной:
        - Маленко мы объявим врагом народа! Понял?! И Ратиани! Что?! При чём тут Жданов?! Жданова мы уберём!
        - Вот так, дорогие граждане! - вступил ироничный голос Юли. - Подставить генералов Маленко, Ратиани и прочих, Жданова убить, а других выставить героями, подавившими мятеж, и повысить в звании. Гнать надо такого президента! К стенке ставить!
        Три «банана» лопнули, сшибая экран. И тут что-то рвануло во дворе. Тимофей глянул в разбитое зеркало на стене и увидел, как шипящий дымный хвост протянулся сверху и вонзился в броневик. Броню вывернуло, клубы оранжево-копотного огня хлынули, переворачивая транспортёр. Пламя пожара неожиданно прибило к земле, задувая и стеля дым, и двор наполнился рёвом турбин. Чёрный вертолёт опустился на лыжи, и из его нутра посыпались бойцы в блестящих комбинезонах и круглых шлемах. Эрвисты!
        - Только вас нам ещё и не хватало! - процедил Кнуров.
        Однако спецназ РВ повел себя крайне странно. Эрвисты рассыпались по двору и принялись отстреливать напавших на офис солдат.
        Минутой позже вертолёт покинул молодцеватого вида высокий человек в комбезе, но без шлема. В поднятой руке он нёс белый платок.
        - Не стрелять! - крикнул Тимофей.
        - Гуннар?! - громко спросил Бирский. - Ты к нам? А Жданова кто кончать будет?
        - А я передумал его кончать! - прокричал Богессен. - Хороший дядька! Да выходите уж. Отбой! Снайперов я Жданову передал, генерал двинулся на Кремль, Клочкова хочет живьём брать!
        Кнуров выглянул, осмотрелся опасливо и вышел навстречу Богессену.
        - Тогда я вас приветствую! - сказал он.
        - Польщён! - усмехнулся Гуннар. - А этот прямой эфир из Кремля? Ваша затея, небось?
        - Наша, - кивнул Тимофей. - Надо было генерала подстраховать.
        - Я так и понял… Узнал Юлин голос.
        «Вот пакостник!» - с яростью подумал Кнуров и улыбнулся.
        - А вы не будете возражать, - спросил он, - если капитан Шумова выйдет в отставку?
        Богессен постарался скрыть удивление и досаду.
        - Ну что вы! - деланно рассмеялся он. - Как бы мне самому не выйти.
        Тимофей помог подняться Ринату, легко раненному в ногу, и спустился во двор. Трупы, трупы… Все в тёмно-зелёном, в касках. Исполняли приказ, гады… А что, мозгов своих уже не осталось? Видели же, куда их ведут, против кого бросают!
        Свистящий рокот накрыл двор. Кнуров метнулся под козырек и уже оттуда проводил глазами тройку тяжёлых десантных вертолётов. Пузатые машины летели в сторону Кремля…
        Глава 51. Подарки судьбы
        Снега в декабре выпало мало. Улицы были вычищены до асфальта, только скверы да крыши белели искристыми осадками. Дворники, живые и кибернетические, живо очистили и аллеи, и дворы, и тротуары.
        А а неделю до Нового года как повалило! Холодные белые хлопья падали весь вечер и всю ночь, и наутро москвичи ходили по колено в снегу Огромные снегоуборочные машины ревели по проспектам, сдувая наносы с проезжей части, а за ними, как сухогрузы за ледоколами, ползли вереницы машин. Зато малышне выпало раздолье - дошколята кувыркались в снегу, барахтались и визжали от позабытого взрослыми счастья.
        Многие в тот день не рискнули выводить авто из подземных гаражей. Тимофей был в их числе - он тогда спустился в метро и доехал до станции «Лубянка» в переполненном вагоне. Но злости особой в толпе не ощущалось - в канун Нового года люди то ли подобрели, то ли им просто не до ссор было. Над Москвой витал запах хвои и мандарин.
        А двадцать девятого утром Кнуров проснулся поздно, часов в девять. Осторожно просунул руку влево, но Юли не нащупал. Прислушавшись, он уловил позвякиванье. Всё понятно… Тимофей зажмурился и улыбнулся - Юлька встала и уже «балдит», как она выражается. То есть сидит на кухне и пьёт чай.
        Кнуров поворочался и сел. Хорошо спится, когда не надо рано вставать!
        Сегодня у него выходной, и завтра, и ещё три дня подряд. Он, конечно, президент и всё такое, и может дрыхнуть хоть до обеда, но что о нём люди подумают? Да и что за интерес - спать по шестнадцать часов кряду? А жить когда?
        Тимофей встал и прошлёпал в ванную. Саму ванну он поставил большую, три на два. В ней было приятно мыться вдвоём с Юлькой - хоть не тесно. Но по утрам лучше душ принимать - ванна не бодрит так, как тугие струи воды.
        Взбодрившись как следует, Кнуров натянул штаны, подцепил тапки и прошёл на кухню. Кухня у него была маленькая - пять на шесть, - но уютная. Юля сидела за столом, улыбалась ему и потягивала свой люй-ча.
        - Доброе утро, счастьице! - сказал Тимофей и чмокнул жену в подставленную щёчку. - Балдишь?
        - Балдю, - улыбнулась Юля. - Позавтракаешь?
        - Да не хочется пока… Потом заедем куда-нибудь.
        - Включи телик. Будут повторять пресс-конференцию Жданова. Мы вчера не смотрели.
        Кнуров сел за стол и включил СВ. Он его повесил рядом с камином, чтобы по вечерам, если придёт охота разжечь огонь, отблески не падали на экран.
        Юля тут же пересела к Тимофею на колени.
        Большую пресс-конференцию собрали в 14-м корпусе Кремля. Зал был набит битком.
        - Давно началось? - спросил Кнуров.
        - Нет, - помотала головой Юля. - Минут пять идёт.
        Тимофей обнял её покрепче.
        - …Корреспондент Европейского Информационного Центра Салли Рэтклиф, - представилась хрупкая блондиночка. - Скажите, господин президент, намерены ли вы посылать космический корабль к астероиду Амон? Есть сведения, что Амон состоит из золота, платины, палладия…
        Жданов покачал головой - было непривычно видеть генерала в цивильном пиджаке.
        - Нет, - сказал он, - в том нет смысла. Если доставлять золото для технических целей, то это слишком дорогая затея. Другое дело - осмий и иттрий с Паллады, бериллий и рений с Весты. Или технеций, который обнаружен на полюсе Юноны. Это другое дело, там освоение, считайте, уже начинается.
        Мисс Рэтклиф села, ей на смену поднялся молодой мужчина лет тридцати.
        - Виталий Ховаев, - сказал он в микрофон, - корреспондент Сети Всеобщего Вещания. Господин президент, я хочу продолжить тему, затронутую моей коллегой… Просочились слухи о планируемом запуске корабля в Пояс астероидов. Скажите, это не связано с неудачей, постигшей европейскую экспедицию?
        - А почему вы считаете экспедицию на «Терре» неудачной? - спросил генерал. - Да, её экипаж погиб, но не зря - специалисты ЕКА сняли с «Терры» два контейнера с богатейшими минералогическими коллекциями. Мы теперь точно знаем, что нам сулят рудники на астероидах, а это практически все металлы, в том числе и редкие земли. Разумеется, не всякий металл окупит свою доставку с астероидов, но не будем забывать и о том, что космонавтика не стоит на месте. Космический транспорт постепенно дешевеет. Так что… перспективы есть.
        - А Марс? Луна?
        - Ну Марс - это уже другое. Там же целая планета! И наша задача - приступить к исследованиям этой планеты, чтобы потом, в будущем, терраформировать Марс и колонизовать его. Для начала мы предлагаем разделить Марс на сектора освоения, каждым из которых займётся тот или иной союз стран. Мы планируем построить базу на Большом Сырте, американцы запроектировали сооружение базы «Порт-Лоуэлл». Так что… дела идут!
        - Генка Царёв тоже хочет на Палладу лететь, - сообщила Юля.
        - А Дашка?
        - А Дашка с ним поругалась. Потом они помирились, и сейчас межпланетник Царёв зачислен… Да, а ты знаешь, что Дашка беременна?
        - Да?! И Каген бросает маму с ребенком? Как ему не ай-яй-яй…
        - Ничего не бросает! Он через полгода обратно притащится… Успеет.
        - Да я шучу…
        - Ш-ш! Из-за тебя вопрос пропустила!
        - Вот наглая!
        - Сам наглый…
        Жданов на экране усмехнулся и сказал:
        - …А какой смысл менять название? Пусть так и остаётся Разведывательным Ведомством. Главное не в форме, а в содержании. А Савельев с самого начала был против придания РВ функций охранки и тайной полиции, из-за чего и пострадал. Так что, при нём РВ станет работать НА народ, а не ПРОТИВ него. Это как топор - им можно и церковь построить, а можно и человека зарубить. Всё зависит от рук, в которые инструмент попадёт.
        По залу прошло движение. Встала молоденькая женщина.
        - Корреспондент Центрального телевидения Яна Горчинская, - отрекомендовалась она. - Скажите, господин президент, а как тогда с этой гуманизацией перекликаются ваши планы по ужесточению наказаний и даже введению смертной казни?
        - Напрямую перекликаются, - улыбнулся президент. - До сих пор гуманизм в правосудии относили лишь к преступникам. Мы должны были трепетно, не нарушая прав человека, относиться к убийцам и насильникам, а уж казнить их… Что вы! Как можно! А кто же в таком случае подумает о жертвах этих ублюдков? Вот вам последний случай - влюблённая женщина переписала свою квартиру на любимого, а тот женщину зарезал и отрубил головы двум её детям[Реальный случай.] ! И что теперь? Мама этой женщины теперь ходит на кладбище, где похоронена её дочь и оба внучонка, а убийца, лишивший счастья четверых людей, извините, жрёт, пьёт, гуляет! Конечно, пожизненный срок не сопряжён с разносолами и брызгами шампанского, но душегуб живёт! Где же тут справедливость? И давайте, пожалуйста, не путать разные вещи. Одно дело, когда человек убил непредумышленно, не желая причинить смерть, и совсем другое, когда на счету нелюдя по сорок отнятых жизней! Первого надо сажать, а второго - расстреливать! Это касается и террористов, и наркоторговцев. Участвовал в теракте? В расход! Наркотой торгуешь? К стенке!
        Поймите меня правильно, дамы и господа! Я жажду не крови, а порядка в моей стране, мира и покоя для её граждан. Их и должен охранять закон, а все эти убийцы, наркобароны, насильники - они вне закона!
        Зал зашумел - то ли одобряя, то ли протестуя. Встал толстячок и представился спецкором газеты «Уорлд тайме» Шоном Флэганом.
        - Позвольте задать вам вопрос, - сказал мистер Флэган. - Чем является для вас Евразия и каковы перспективы её роста в территориальном плане?
        Зал оживился.
        - Евразия, - веско сказал Жданов, - это совокупность суверенных государств, объединённых системой экономических и политических соглашений. Это и для меня, и для всех. Что же касается расширения территории за счет Закавказья, Ирака, Ирана и Афганистана, то это пока только намерения и пожелания, не более…
        - Юлька, нам пора, - сказал Тимофей. - Давай собираться. Пока доедем, пока то, пока сё…
        - А я ленюсь… - застонала Юля. - Пни меня!
        Тимофей шлёпнул её по мягкому месту.
        - Чтоб через полчаса была готова.
        - Щас! Я же накраситься не успею!
        Прошло добрых два часа, пока Кнуров с Юлей, наконец, собрались, упаковались и спустились в гараж. Машину Тимофей после известных событий менять не стал, подремонтировал только, подновил. Хорошая же «тачка»!
        Он запустил двигатель и вывел «мерс» во двор. Выехал на улицу, покатил, меняя очищенные улицы на подземные туннели, залитые светом фонарей и фар.
        За городом Тимофей плавно утопил педаль акселератора, и «мерседес» полетел, легко выжимая сто двадцать.
        - Как твои информатории? - спросила Юля.
        - Нормально, - пожал плечами Кнуров и не удержался, добавил деталей: - Минобороны сделало заказ на наноинформаторы, а наши И-фильтры расходятся влёт. Деньги повалили такими массами, что не знаем, куда девать! Центральный информаторий отгрохаем к лету, к осени запустим. А Малые… Ну-у… в будущем году один или два соорудим. Должны.
        - Значит, - задумчиво сказала Юля, - тебе лично алгоритм судьбы принёс удачу.
        - А при чем тут информатории? - улыбнулся Тимофей. - Ты - моя удача.
        Юля дотянулась до его щеки и поцеловала.
        В Александровку приехали после обеда. Пришлось поколесить и побуксовать, пока одолели сугробы, наметённые по деревенским улицам. На Прямой снега было мало, а когда «мерседес» остановился около пятого дома, оказалось, что и подъезд, и двор уже вычищены.
        - Кто-то раньше нас приехал! - оживилась Юля.
        Тимофей показал на синюю «пежо».
        - Бирские! Садись за руль, я ворота открою.
        Он вышел, растворил ворота, и Юля завела «мерс» во двор. Двор был расчищен наполовину. Разгоряченный Бирский, скинув куртку, вовсю орудовал лопатой, откидывая снег.
        - Привет работничкам! - весело поздоровался Тимофей.
        - А-а! - обернулся Бирский. - Шеф приехал! Вон лопата, шеф. Бери больше, кидай дальше!
        - Эксплуататор… - проворчал Кнуров и подхватил штампованную пластмассовую лопату. Ворчал он больше для порядку - помахать лопатой хотелось. Застоялся он и засиделся.
        - Давно приехали? - спросил Тимофей, разгребая сугроб.
        - Да где-то с час назад. Наташа к мамульке ускакала, обещала молочка принести.
        - Молочко - это хорошо…
        Когда Кнуров дочистил до крыльца, и Юля смела веником снег со ступенек, прибыли
        «Гоцкалы». В отличие от Бирского, мало внимания обращавшего на имидж руководителя, Сергей следил за образом заведующего производством - он привёз Риту на здоровенном джипе-внедорожнике «питер-турбо». Четырёхколесный зверь едва влез в ворота, широкие шины со скрипом умяли утоптанный снег.
        - Здорово! - завопил Гоцкало, вылезая из кабины и подавая руку Рите.
        - Привет, Гоцкалы! - приветствовал их Бирский. - Ваша задача - прочистить дорожку к бане!
        - Слушаюсь! - откозырял Сергей и вскинул лопату на плечо.
        Рита, кутаясь в воротник, поднялась по ступенькам на крыльцо.
        - Привет, Тима, - улыбнулась она.
        - Привет, - улыбнулся он.
        - Не поцелуешь? - шутливо удивилась девушка.
        Тимофей с удовольствием поцеловал её пухленькие, будто припухшие губки.
        - Я не ревную, - отмахнулась Юля. - Дружба навек, и всё такое…
        Рита рассмеялась и бросилась обниматься с Ефимовой.
        - А все уже собрались? - спросила она.
        - Царёвых ждем… - ответила Юля. - Чу! Слышу пушек гром…
        С улицы донеслось мощное сопение, и во двор влез ещё один джип, гражданский вариант военного «тестудо». Из кабины выскочила Даша и с визгом бросилась к крыльцу - обняла Бирского, обняла Тимофея, повисла на Рите и Юле.
        - Приветики, приветики! - вопила она. - Я вас уже два месяца не видела!
        - А меня? - спросил смеющийся голос, и на крыльцо поднялась Наташа. В руках она несла огромную банку молока.
        - Ой, Наташка! А это молоко, да?
        - Ага! Его коровки делают. Рогатые такие, «му-му» говорят…
        - Смейся-смейся!
        - Девчонки! - бросила клич Наташа. - Давайте печку растапливать!
        - А дрова?
        - А тут есть! Ещё с лета лежат.
        Русская печка топится долго, зато и тепло отдаёт медленно, до утра не остывает. Бирская подкинула дров и закрыла заслонку.
        - Я на кухне займусь, а вы давайте полы…
        - А белья хватит? Кроватей-то как раз - три штуки и диван…
        - А мы привезли аж пять комплектов. Они там, в машине!
        - А где Сергей? Почему я его не вижу?
        - А он баню растапливает.
        - О-о! Баня - это вещь!
        Тимофей снял ботинки в сенях, обул тапки и на цыпочках прошёл по мытому полу.
        - Тима! - сказала Даша. - Ты, наверное, половики хочешь вытрясти?
        - С вечера о них думал! - ухмыльнулся Кнуров. - Вот, думаю, приеду и сразу трясти начну… Сейчас, Дашенька.
        Он открыл кейс, привезённый Бирским, и вынул все десять мягких кубиков.
        - Это он и есть, да? - тихо спросила Даша. - «Гото»?
        Тимофей молча кивнул. Обтерев гель-кристаллы тряпицей, он выстроил их в рядок.
        - Предиктор… - сказал он.
        - А не жалко?
        - А их всё равно не отформатируешь, не перепишешь. А опасной и вредной информации столько - они словно ядом сочатся, в руки взять страшно…
        В сенях затопали, сбивая снег, заспорили, кому какие тапки, и ввалились в тёплый дом. Бирский, шмыгая носом и потирая озябшие руки, подошёл к Тимофею.
        - Ты как хотел? - спросил он, не договаривая, но Кнуров понял.
        - Бензинчиком хотел, - сказал Кнуров, - или керосинчиком…
        - А мы хвороста подсобрали, - сообщил Бирский, - решили по-простому, по деревенски - на костре.
        - А я вообще жечь не хотел, - заявил Гоцкало, - вони от них… Рита говорит, давай, говорит, на мясорубке их перемелем, и всего делов!
        - Лучше все-таки спалить, - сказал Царёв, трогая пальцем кубики кристаллической квазибиомассы. - От греха подальше…
        - Правильно, - поддержала Ефимова (фамилию мужа она брать не стала…).
        - Девчонки! - позвал Тимофей. - Пошли костёр разведем!
        Все спустились во двор. Царёв наносил кучу хвороста и дров. Кнуров обрызгал сухие ветки бензинчиком из бутылки. Бирский аккуратно разложил базовые кристаллы, а Гоцкало запалил костер. Пламя ухнуло, насытилось парами бензина и жадно принялось закусывать сухим деревом. Гель-кристаллы задымились, их стало пучить. Впрочем, и деформированная, квазибиомасса сохраняла заложенную в неё информацию. А потом она стала темнеть и покрываться пузырями, потекла вонючей жижицей.
        - Всё, - глухо произнес Михаил и вздохнул.
        - Жалко? - спросил Тимофей.
        - Жалко? - механически повторил Бирский. - Не знаю… Сожжение-то символическое, от предиктора уже ничего не зависит. А то, что нам было уготовано судьбой, мы, слава Богу, избежали. Мы - мы! - изменили судьбу! И свою, и не только. И нам теперь всем хорошо! Правда?
        - Правда! - вразнобой ответили все.
        Гоцкало сбегал в дом за бутылкой шампанского и хлопнул пробкой.
        - Помянем предиктор! - весело сказал он. Отпил из горлышка и передал бутылку Рите.
        Рита отпила и сказала:
        - И пусть другим тоже станет лучше, чем было!
        Тимофей принял холодный сосуд и сделал два хороших глотка.
        - Никто не сказал, зачем этот костёр… - проговорил он, утираясь. - А затем, что нельзя нам знать будущее! Мы простые, обычные люди, а надо быть святым, чтобы не воспользоваться страшной властью всеведения. Вот каждого из нас спроси, и все скажут, как тяжело было выбирать между боговым и человечьим. Ну, мы сделали правильный выбор, и слава Богу!
        - Слава нам! - поправила его Юля, отхлебнув шампанского.
        Даша подержала бутылку, но пить не стала, передала Царёву.
        - Тима правильно сказал, - измолвила она, протягивая руки к огню, - нельзя нам знать будущее. Мечтать о нём - да! Строить, готовить из настоящего, но не знать! Иначе руки опустятся, и всё станет без разницы…
        - А я ничего не скажу, - улыбнулся Геннадий и протянул полупустую бутылку Наташе. - Вы уже всё сказали. Я поддерживаю и одобряю!
        Наташа отпила из бутылки, закашлялась и сказала:
        - Хватит вам бронзоветь и речи толкать! Баня истоплена, кто первым мыться пойдёт?
        - Мы! - крикнули Тимофей и Юля, рассмеялись, взялись за руки и побежали. Чад от плавившихся гель-кристаллов отнесло за спину, а от бани пахнуло распаренными вениками.
        Юля забежала в предбанник первая, скинула шубку, стянула свитерок и замерла.
        - Тимка… - прошептала она. - Я такая счастливая! Ты просто себе не представляешь!
        - Представляю, - улыбнулся Кнуров. - Сам такой!
        Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
        notes
        Примечания

1
        Здесь и далее - названия районов Киева на восточном берегу Днепра.

2
        Эффекторная машина (фант.) - компьютер, оборудованный исполнительными механизмами (эффекторами) для изготовления моделей или выполнения каких-либо операций. Впервые описана братьями Стругацкими. Гель-кристаллический процессор - изобретение С. Лукьяненко.

3
        СВ - стереовизор, то есть телевизионный приемник для стереоскопических программ.

4
        ТЭО - технико-экономическое обоснование; ТТХ - тактико-технические характеристики.

5
        Амеро - денежная единица Американской Федерации, объединившей США, Канаду и Мексику.

6
        Эллинские богини судьбы.

7
        Check-up (англ.) - проверка.

8
        Крипта - помещение в храме или в монастыре для хранения реликвий.

9
        Азио - денежная единица Евразии, союза государств, объединившего РФ, Казахстан и Среднюю Азию (эволюционировавшее ЕврАзЭС).

10
        УКС - Управление космических сообщений.

11
        Чале (адыг.) - парень.

12
        Вежливое обращение к старшему по возрасту.

13
        Хачеш - гостевой дом.

14
        Возглас одобрения.

15
        «Черные курильщики» - гидротермы на океанском дне, источники сульфидных руд.

16
        Конкреции - особые стяжения на дне, состоящие из железа, марганца и других металлов.

17
        Абиссаль - основные территории дна океанов на глубине 4-5 км.

18
        Гайот - потухший подводный вулкан с плоской вершиной. Бывает покрыт коркой с очень высоким содержанием редких металлов. К примеру, до 1 процента кобальта.

19
        Катахреза - совмещение несовместимого.

20
        Виктор Франкенштейн в романе Мэри Шелли создал доброе чудовище, в итоге принесшее своему создателю великое зло.

21
        Кацап - антоним слову «хохол» и синоним слову «москаль».

22
        ТБО - твердые бытовые отходы.

23
        Квадрига - римское название упряжки из четырех коней.

24
        Четыре Угла - место на западе США, где сходятся границы штатов Юта, Колорадо, Аризоны и Нью-Мексико.

25
        Ю-Ай-Эй (UIA) - сокращение от Unated Intellegence Agency, Объединенное Разведывательное Управление.

26
        Вильфранш-сюр-Мер - городишко на юге Франции.

27
        Имеется в виду орден Почетного легиона.

28
        Hombre (исп.) - человек, мужчина.

29
        ИСЗ - искусственный спутник Земли.

30
        Asta la vista, muchachos! Vaya con Dios! (ucn.) - До свидания, парни! Ступайте с Богом!

31
        Pare! Manos arriba! (исп.) - Стоять! Руки вверх!

32

185 км в час.

33
        Экранолёты данного типа Пентагон намерен принять на вооружение после 2020 года.

34
        СМЕРШ - сокр. от «Смерть шпионам!» - советская организация, которая в годы войны и после боролась с диверсантами и агентами иностранных разведок.

35
        Сяньшен - почтительное обращение.

36
        Сяоцзе (шт.) - вежливое обращение к девушке.

37
        Вакеро - ковбой на мексиканский манер.

38
        Пинто или пони - порода индейских лошадей, отличалась выносливостью.

39
        Todos son buenos? (исп.) - С вами всё в порядке?

40
        Bueno, bueno. Gracias (исп.) - Хорошо, хорошо. Спасибо.

41
        Habla Usted espanol? (исп.) - Вы говорите по-испански?

42
        Si, poquito. Porque? (исп.) - Да, немного. А что?

43
        Amigo (исп.) - друг.

44
        Адоба - сырцовый кирпич.

45
        Бут-Хилл - традиционное название кладбища в городках Дикого Запада, где хоронили
        «не снимая сапог» с мертвецов.

46
        Качающиеся дверцы на входе в салун.

47
        Высокими каблуки ковбойских сапог делались не для красоты, а чтобы они надёжнее держались в стремени.

48
        Реальный случай.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к