Одиночка Маргарита Блинова
        Демон #1
        Что делать, если у тебя неожиданно вырастают клыки и когти, а внутри клокочет настойчивое желание покусать кого-то? Дождаться специалистов управления по надзору за демонами и постараться не загрызть некстати подвернувшегося под руку главного редактора.
        Каково это - в двадцать лет вдруг узнать, что ты и не человек вовсе? Тяжело… Тем более если выясняется, что такая ты не нужна людям, а быть демоном банально не умеешь.
        И выход только один - остаться одиночкой…
        Ну уж нет! Не тот у меня характер. На каждый пинок судьбы я отвечу ехидной улыбкой, на каждый выпад вселенной - оптимистично махну рукой. Что бы ни случилось, я заново построю свой мир, в котором будут и друзья, и радость, и самый лучший в мире демон.
        Маргарита Блинова
        ОДИНОЧКА
        Катализатор
        - Просмотри на меня. Живо! - хрипло приказал мужчина.
        Я послушно повернулась, встретилась взглядом с незнакомцем и, словно завороженная необычным оттенком сине-зеленых глаз, замерла.
        Мой спаситель находился всего в каком-то полуметре, бесстрашно протягивая правую руку открытой ладонью вверх. Прямой нос с едва различимой горбинкой и насупленные темные брови делали его лицо суровым и сосредоточенным, но вполне себе симпатичным.
        Немного смутившись из-за того, что так пристально разглядываю незнакомца, я пару раз смущенно моргнула, но отвести взгляд побоялась.
        - Молодец, - похвалил мужчина, высунувшись из открытого окна проектировщик знает какого этажа. Ветер трепал его темные короткие волосы, кидал пряди на высокий лоб, но он словно не замечал ни высоты, ни грозящей опасности, концентрируясь только на испуганной неудачнице, то бишь на мне.
        - Слушай внимательно и смотри только на меня, - перекрикивая ветер, сказал обладатель гипнотического взгляда. - Сейчас ты сделаешь два шага в сторону, протянешь руку, и я осторожно втащу тебя внутрь. Все поняла?
        Закусив дрожащую от страха нижнюю губу, я медленно кивнула и, не удержавшись, бросила мимолетный взгляд вниз.
        - Нет! Смотри на меня.
        Но было поздно.
        Широко открытые от ужаса глаза успели зацепиться за плотный ряд крохотных машин, стоящих на узкой парковке внизу, за переполненный мусорный контейнер и едва различимую с такой высоты бело-серую будку пропускного пункта, а затем первобытный страх сковал мою волю и ледяной рукой сжал внутренности.
        Продолжая удерживать металлический поручень побелевшими от напряжения пальцами, я прижалась лбом к пыльному от вечного смога оконному стеклу и тихонько заскулила от накрывшей меня безнадежности.
        Говорят, что за секунду до смерти в мыслях у человека пролетает вся жизнь, но в моем случае перед глазами мелькнула только последняя неделя.
        А все началось в прошлую пятницу…
        В четыре закончилась экстренная верстка, в шесть номер успешно ушел в тираж, а через пятнадцать минут мы уже собрались на планерку. За овальным столом чинно восседали пятеро усталых корреспондентов, задерганный фотограф и вернувшаяся после спа-процедур начальница.
        - Приступим! - холодно бросила главный редактор по имени Анастасия Александровна, а по существу - законченная стерва. - Ваши предложения относительно новых статей для номера.
        Мы переглянулись, по опыту зная, что первый, кто откроет рот и предложит Стерве заголовок, будет неизменно втоптан в грязь и литературно уничтожен Анастасией Александровной.
        По жребию, брошенному в «чайной» еще во время перерыва, жертвой планерки должен был стать Виталька Грек, но молодой мужчина - который в двадцать два года умудрился обзавестись аж тремя дочками - почему-то нервно щипал себя за куцую рыжую бороденку и гипнотизировал взглядом пустой лист блокнота.
        - Г-хм, - то ли кашлянул, то ли зашипел от боли Грек, когда я осторожно толкнула его под столом ногой.
        - Замечательно, Виталий, с вас, пожалуй, и начнем…
        Дальше все пошло по накатанной. После словесной расправы над Греком Стерва уже куда более спокойно и демократично принялась выслушивать остальные предложения. Немного замечтавшись о том, как проведу грядущие выходные, я совершенно упустила из внимания остаток планерки и очнулась, когда Анастасия Александровна постучала по столу кончиком золотого паркера.
        - Яблокова, - растягивая рот в хищной улыбке, сказала Стерва, - твою тему берет Грек. Он парень, а статья, подписанная мужским именем, привлечет внимание у молодежи призывного возраста…
        Заметив возмущенный взгляд подчиненной, высокая, излишне худая блондинка откинулась на спинку кожаного кресла и картинно приподняла искусно нарисованные брови.
        - Какие проблемы, Яблокова? - холодно поинтересовалась Стерва.
        «Да, кое у кого-то ботокс начал отходить», - мысленно позлорадствовала я, наблюдая, как всегда неподвижные брови главреда сдвинулись с места и поползли на лоб.
        - Никаких проблем, Анастасия Александровна, - максимально сдержанно ответила я, хотя все внутри кипело и булькало от высшей степени рабочей несправедливости. - Просто… думаю над новой темой для статьи, - покривила душой.
        - Это излишне, - властно пресекла Стерва попытку думать без ее ведома.
        Анастасия Александровна никогда не казалась мне красивой. Острые скулы и тяжелый мужской подбородок сильно портили ее и так не слишком симпатичное лицо, но когда Стерва улыбалась своими тонкими губами, обведенными красной помадой, становилось еще хуже.
        - Для тебя, Яблокова, у меня особое задание.
        «Особое задание» - вот он первый тревожный звоночек! Первый кусочек головоломки, приведший меня на край гибели. Ведь все, о чем «просит» главред, находится в области невозможного…
        Мощный порыв ветра качнул металлическую подвесную конструкцию и заставил мое сердце екнуть от страха.
        - А-а-а-а! - завыла я похлеще любого кентервильского привидения, продолжая прижиматься лбом к грязному стеклу здания.
        - Девушка, - продолжал настойчиво звать незнакомый мужчина. - Девушка, сделайте глубокий вдох и просто посмотрите на меня.
        Но я не могла пошевелиться. Внезапно поднявшийся ветер принялся раскачивать из стороны в сторону и так неустойчивую конструкцию, колесики бились в оконное стекло, и было совсем жутко. Сердце проваливалось в пустоту через каждые десять секунд, тело вздрагивало от липкой волны страха при каждом ударе, а сведенные судорогой пальцы еще крепче цеплялись за перила.
        Подумать только, а ведь в первую пару секунд задание от Стервы показалось мне простым. Помню даже свою довольную улыбку, когда услышала тему.
        Ей-богу, я была счастлива так, будто вернулась в детство и вновь поверила в Деда Мороза. Ведь все, что от меня требовалось, - это лишь договориться об интервью с главой немецкой компании по производству медицинского оборудования «Калитит».
        Мысленно уже поздравляя себя с повышением-продвижением-почетом, которые светили мне, Эвелине Яблоковой, в ближайшем будущем, я добралась до компа, открыла поисковик и… приуныла.
        Сорокапятилетний Мариус Буркхард оказался на редкость непубличным человеком. Ни одного интервью ни от него самого, ни от его любовниц, ни от прислуги, ни от бывших работников компании, ни тем более от родственников, безвылазно проживающих в Германии.
        Официальная попытка договориться об интервью «по-хорошему» потерпела оглушительное фиаско. Хорошо поставленным голосом вежливая секретарь четко и профессионально отфутболила корреспондентку не самого известного журнала куда подальше. Я даже невольно зауважала незримую собеседницу.
        Не сумев добиться интервью официальным путем, я пустилась в активное преследование Буркхарда.
        Надо отметить, немец оказался действительно невероятно занятым человеком. Я едва успевала следить за его расписанием и перехватывать во всех возможных местах. В отчаянье подловила одну из любовниц немца, решив сделать из нее «проверенный источник», на который сошлюсь в статье, но легкомысленная на первый взгляд девица сплетничала обо всем, кроме Мариуса Буркхарда.
        На третий день слежки до меня наконец дошло, что преследования ни к чему не приведут и уже давно пора сменить тактику на более выигрышную.
        Пришлось идти на крайние меры. План был прост: прыгнуть под колеса паркующегося автомобиля, а затем вынудить несговорчивого бизнесмена дать пострадавшей журналистке интервью в качестве откупа за ее молчание.
        Подстроенная автомобильная авария прошла как по нотам. Мариус Буркхард участливо предложил отвезти задетую его машиной девушку в больницу, но на провокацию и шантаж не повелся.
        Вместо интервью водитель отвез меня в больницу, где после обработки трех царапин зеленкой врач лично отзвонился Буркхарду и сообщил о состоянии моего здоровья. Далее неудачливую шантажистку отвезли домой, а вечером с курьером были доставлены огромных размеров корзинка с фруктами и шикарный букет.
        Букет я передарила Стерве в надежде смягчить ее каменное сердце и вымолить еще пару денечков отсрочки, но глыбу льда в груди женщины оказалось не так-то просто растопить.
        - Работай, Яблокова! Крайний срок - пятница!
        Под конец недели в душе поселилось настойчивое желание прибить этого несговорчивого гада.
        - Это невозможно! - зло выругалась я в четверг вечером.
        Но уже через пятнадцать минут, встретив Стерву в коридоре, поняла - невозможное вполне себе возможно, если на тебя очень сильно давит главный редактор.
        В итоге я всю ночь искала компании, работающие в сфере клининга, и таки нашла ту, которая использовала специальные подъемники. Нашла, заказала, выклянчила у Стервы бюджет на оплату этого рискованного и незаконного предприятия. Подумав немного, связалась с братом Димкой, который в случае чего честно пообещал забрать «неодаренную мозгом сестру» из обезьянника.
        Тогда идея казалась мне простой и гениальной. Я залезаю в специальный подъемник, который рабочие спускают на нужный этаж, и далее журналистка под прикрытием начинает увлеченно водить мокрым валиком туда-сюда по окну кабинета Мариуса.
        Пользуясь защитой рабочей спецовки и обязательной для таких дел желтой каски, которые делали меня совсем неузнаваемой, я намеревалась понаблюдать, как Мариус Буркхард проводит свой рабочий день, сфоткать пару его личных встреч с другими бизнесменами и на основе этого состряпать статейку. Если повезет с визитерами, возможно, даже скандальную.
        Это, конечно, не интервью, которое требовала Стерва, но уже что-то. И я надеюсь, этого банального «что-то» хватит на то, чтобы женщина дала мне еще неделю для попытки.
        Спустить-то меня спустили. Вот только ни о какой съемке и наблюдении уже и речи быть не могло.
        Просто, находясь на нужном этаже, я зачем-то посмотрела вниз и внезапно поняла, что панически боюсь высоты. Тело среагировало без моего на то участия - попа сама собой опустилась на металлическую сетку, заменяющую пол в подъемнике, руки вцепились в холодные, даже несмотря на летнюю жару, поручни, а я сама начала бояться. В моем исполнении это было похоже на тихий, печальный скулеж.
        Поняв, что статья того не стоит, я осторожно отцепила пальцы от поручня и потянулась к нагрудному карману. Какой дурак придумал липучки? Их же невозможно отодрать друг от друга!
        Сейчас, сейчас… Черт с ней, с этой треклятой статьей! Пусть Стерва идет лесом. Обойдусь без всяких повышений, продвижений и прочей чепухи… Надо только позвонить парням наверху и сказать, чтобы поскорее подняли неудачливую журналистку обратно.
        Пальцам с великим трудом, но все-таки удалось прорваться сквозь липучку, нащупать недорогой мобильник и вытащить его наружу, а вот дальше…
        - Черт! - выругалась я, взглядом провожая телефон в непродолжительный полет.
        Черный аппарат упал на пол подъемника, но теперь, чтобы дотянуться до средства связи, пришлось бы встать, разжать пальцы, сжимающие перила, и сделать шаг к самому краю.
        Нет, на такие подвиги моей силы воли явно не хватит.
        Протяжно заскулив, я прижалась лбом к стеклу и поняла, что с той стороны затемненного окна на меня с явным недоумением смотрят двое мужчин в черных, идеально пошитых костюмах. В первом я моментально узнала объект своей охоты - Мариуса Буркхарда, а вот второй высокий мужчина был мне явно незнаком.
        Словно издеваясь над испуганной неудачницей, этот самый незнакомец подошел ближе и смело потянул на себя створку соседнего со мной окна. Я в ужасе зажмурилась. Ну кто ставит открывающиеся окна в офис на двенадцатом этаже? А дальше последовали тщетные попытки вытащить меня из подъемника.
        - Просто протяни руку, и будешь в безопасности, - с угрозой в голосе произнес отчаявшийся мужчина, продолжая бесстрашно высовываться из окна чуть не по пояс.
        Руку ему протянуть? Ага, разбежалась! Я ему руку, а он меня вниз скинет за этот… Ну как его? За шпионаж, короче!
        На всякий случай еще сильнее прижимаюсь к поручням, готовая обхватить их не только руками, но и ногами, и мотаю головой.
        - Я не хочу умирать.
        Мужчина коротко и зло ругается, прячется обратно. Следом до моего чуткого уха доносятся обрывки приглушенного стеклом разговора на немецком, а затем в окно неожиданно высовывается сам Мариус Буркхард.
        Сорокалетний мужчина улыбнулся так, словно увидел перед собой годовалого карапуза, и засюсюкал:
        - А кто это у нас такая смелая, такая решительная девочка?
        Меня всегда бесили интонации подобного рода, но почему-то конкретно в этой ситуации я тихонько всхлипнула и исподлобья глянула на улыбающегося мужчину.
        - Я? - Впрочем, уверенности в моем голосе было немного.
        - Вот видишь! - все в той же успокоительной манере продолжил Мариус. - А смелые девочки не плачут и не кричат. Правда?
        Я неуверенно киваю.
        - Ты зачем вообще в подъемник залезла? - достаточно миролюбиво поинтересовался бизнесмен, продолжая безбоязненно высовываться из открытого окна.
        - Так это… - соображать почему-то сложно. - Вы же неуловимый… А я… А мне Стерва сказала, что сдать сегодня… А вы отказывали в интервью… Вот и получилось!
        Мужчина прищурил глаза цвета горького шоколада с маленькими светло-желтыми пятнышками около зрачка и окинул меня внимательным взглядом.
        - Журналистка! - моментально сообразил бизнесмен.
        Я кивнула и вымученно улыбнулась.
        - Мариус! - неожиданно кричит кто-то - судя по звуку, прямо из моего кармана. - Мариус! - еще раз кричит карман, и я вспоминаю, что там рация.
        - Мариус, мы поднимаем эту… - судя по тому, как захрипела рация, мужчина явно хотел сказать «идиотку», но сдержался. - Подъемник поднимается, - исправился голос из кармана. - Предупреди девушку.
        Мариус что-то негромко сказал по-немецки, судя по всему от души выругался, и как-то устало посмотрел на меня. Почему-то стало так неловко перед этим невероятно занятым бизнесменом, которому неудачливая журналистка доставила столько ненужного геморроя, что я дрожащим голосом пообещала:
        - Постараюсь не орать.
        И стоически держала данное слово.
        Зажмурившись, мелко тряслась, стараясь не думать о том, что тросы могут лопнуть, что сетчатое днище подъемника окажется плохо приваренным, и конечно же, только об этом и думала.
        В чувство меня привел ехидный смешок и прозвучавшая следом фраза:
        - А теперь руку дашь?
        Подняв голову, я наконец увидела своего спасителя вблизи.
        Он стоял прямо передо мной, ехидно улыбался и смотрел с каким-то непонятным интересом. Высокий, опасный, с чертами прирожденного лидера, скрывающимися за спокойной уверенностью во взгляде. И хотя я не слишком разбиралась в мужской красоте, наверное, про этот конкретный экземплярчик можно было с уверенностью сказать - чертовски хорош.
        - У тебя очень необычный цвет глаз, - неожиданно сделал комплимент мужчина, в свою очередь тоже придирчиво разглядывая замершую на полу подъемника журналистку с ног до головы. - Ты в этой штуке вечно собралась сидеть? - насмешливо поинтересовался добрый самаритянин.
        Спохватившись, я медленно встала, сосредоточенно подняла ногу, чтобы перелезть через перила, но мужчина оказался проворнее. Он перехватил меня, легко вынул из подъемника и поставил на крышу. Оказавшись наконец на твердой поверхности, я смущенно отступила на шаг от своего спасителя и заметила его ехидную улыбку.
        - Спасибо, - буркаю себе под нос и оглядываюсь по сторонам.
        В трех шагах от дверей лифта задумчиво курят четверо шкафообразных мужчин. И я не преувеличиваю. Мой старый гардероб времен Советского Союза приблизительно такой же по габаритам. В уголке крыши тихо лежат трое рабочих, что помогали мне спуститься. Я бы тоже вела себя как мышка, если бы мои руки и ноги были скованы пластиковой стяжкой, а рот заклеен полоской скотча.
        Та-а-ак-с… И что мы имеем?
        Судя по всему, бесстрашный незнакомец с язвительной улыбочкой - начальник личной охраны Мариуса Буркхарда, а значит, сейчас меня в компании с недовольными рабочими перенаправят в ближайшее отделение полиции, и я мало того, что работу потеряю, так еще и срок могу схлопотать…
        Сзади пищит звонок, я поспешно оборачиваюсь на звук открывающихся дверей лифта и вижу сердитого Буркхарда.
        - Мариус, простите меня, пожалуйста, - покаянно стаскиваю с головы желтую каску.
        Мне редко бывает стыдно - все же профессия накладывает своеобразный отпечаток, но вот сейчас я готова была пролететь все двенадцать этажей вниз и провалиться под землю.
        - Яблокова? - уточняет мужчина. - Эвелина Яблокова?
        Осторожно киваю. Хоть и псевдоним, но все равно как-то боязно.
        - Жду вас у себя в кабинете. На интервью максимум семнадцать минут, - сухо произнес мужчина. - И постарайтесь по дороге вниз больше не выкинуть ничего столь же неординарного.
        Интервью? Мне не послышалось?! Интервью?!!
        За полсекунды мои руки каким-то волшебным образом расстегивают все пуговицы синей спецовки, и она летит на пол. Затем вниз съезжают безразмерные штаны, и я остаюсь в черных лосинах, бежевой легкой тунике и тряпочных кедах.
        - Мариус, - кидаюсь следом за бизнесменом к лифту, - вы же не станете возражать, если я буду пользоваться диктофоном?
        Мужчина безрадостно кивает головой, дарит вежливую улыбку и набирает код лифта.
        - Статья должна уйти на верстку к двум, поэтому готовый вариант могу прислать вашему секретарю в двенадцать…
        Едва не подпрыгивая от счастья, я достаю из кармана блокнот с карандашом, уже предвкушая, как накинусь на Буркхарда с вопросами.
        Да здравствуют продвижение, повышение и прочие почести! Утрись, Стерва, ибо я гениальна и крута!
        Случайность
        Кто сказал, что на задания надо ходить трезвой?
        Нет, я серьезно, кто?! Кто этот вдумчивый консерватор?
        Почему тот недалекий человек забыл, что в компании всегда значительно веселее. Тут главное знать, какой градус с собой берешь, и не превышать нужной отметки.
        Тихонько напевая какой-то хит с привязчивым мотивчиком, я неуклюже вылезла из вентиляционной системы и одним нажатием кнопки отключила систему безопасности кабинета.
        В кабинете стоит густой мрак ночи, но последние полгода темнота совершенно не мешает мне видеть. Огляделась - все на своих местах, словно и не уходила после прошлого взлома. У большого панорамного окна все те же кресла, все тот же массивный стол и книжный шкаф в углу.
        Банальщина! С такими бабками на счетах лаэрд мог бы заказать интерьер и повеселее.
        Перехватив бутылку с мартини за горлышко, танцующей походкой иду к компьютеру. Нажимаю кнопку старта операционной системы и тут же отщелкиваю кнопку таймера, прикрепленного к запястью. У меня десять минут, не больше. А потом на посту охраны сработает сигнал о включении, и надо будет, как всегда, уносить ноги.
        В ожидании, пока утробно рычащая куча умного железа включится, я крутанулась на кожаном кресле хозяина компании, остановилась, закинула ноги на столешницу и потянулась к бутылке.
        Хорошо живется этим демонюкам - захватили почти половину финансового рынка. Плюс ко всему, большая часть политически важных постов государственной машины заняты либо чистокровными лаэрдами, либо полукровками.
        Ну да ничего! Сейчас Яблокова, как современный Робин Гуд, немного уравняет эту прогнившую насквозь систему.
        Еще один глоток, обжегший горло и согревший желудок, и я наклоняюсь вниз, чтобы поскорее подключить специальный блок для переброски данных.
        Кабинет главы компании «Дамир-корпорейшн» я грабила уже третий раз. Любой другой нормальный бизнесмен давно уволил бы главу безопасности и поковырялся в защите собственных данных, но не этот самонадеянный лаэрд.
        Неприступная с виду крепость была очень тщательно защищена извне, но никак не изнутри. Этим-то я и пользовалась, беспрепятственно проникая в здание рано утром, взламывала систему охлаждения и терпеливо отсыпалась в вентиляционной шахте седьмого этажа, чтобы ночью пойти на дело.
        Сегодня пришлось захватить с собой бутылку мартини и семечки. Согласна - не самые сочетающиеся продукты, но семечки были нужны, чтобы вывести из строя систему охлаждения, а мартини…
        Короче, горе у меня!
        Почти три месяца бегала за ним, восторженно ловила каждое слово, несказанно радовалась даже мельком брошенному взгляду, чтобы сегодня ночью узнать страшное - мой напарник влюбился в мою лучшую подругу.
        - На фига я их только познакомила! - сокрушалась я весь день, сидя в вентиляционном желобе и делая большие глотки прямо из горла бутылки.
        Нет, в тот день, когда мы все вместе праздновали Новый год, идея казалась гениальной. На моем фоне стеснительная, неуклюжая Нюша с большими коровьими глазами василькового цвета смотрелась, мягко говоря, не очень выигрышно.
        Кто ж знал, что веселой, эмоциональной красавице-умнице - да-да, я именно такая! - Лешка Кряков предпочтет что-то более домашнее!
        Он мне именно так и сказал:
        - Вот понимаешь, Яблокова, ты вся такая веселая, находчивая, на мордашку симпатичная, но Нюша… Она домашняя!
        Собственно, это и стало последней каплей терпения и последним глотком шампанского в бокале.
        От продукции хрустального завода напарник увернуться успел, а вот от моего кулака - нет.
        Сломав гаду нос, подумала, повторила слово «домашняя», немного обиделась за единственную подругу и сломала возбухнувшему было Кряку еще и руку.
        Отправив напарника в травмпункт, я заручилась поддержкой у бутылки мартини и потопала на дело одна.
        А что такого? Раньше же я без Лешки Крякова как-то справлялась.
        Первые три месяца, пока я училась контролировать свое тело, ко мне вообще опасались ставить напарника, а потом… Потом я запала на Лешку и выклянчила у начальства, чтобы со мной в пару поставили именно его.
        Кто ж знал, что Кряк окажется самым настоящим козлом!
        Поддержка мартини оказалась столь качественной, что я незаметно для самой себя уснула и проснулась намного позже, чем планировала.
        Ну да не беда! Все равно до десятого января в офисе никто не появится. Я имею в виду людей в более адекватном, нежели я, состоянии - ведь у всей страны праздник как-никак!
        Делаю еще один поворот на кожаном кресле, торможу себя носками зимних кроссовок и наклоняюсь, чтобы проверить блок, подключенный к usb-разъему навороченного компа.
        Черная небольшая коробочка радостно подмигивает голубым огоньком, информируя, что данные с сервера сгружаются в сеть к нашим спецам. Я вновь расслабленно откидываюсь на спинку кресла и задумчиво смотрю в потолок.
        Мне двадцать три года, я симпатичная, стройная, с большой грудью и густыми темными волосами ниже лопаток. Характер, правда, дурацкий, но за последнюю пару неудачных романов я очень хорошо научилась притворяться, демонстрируя своим кавалерам только то, что им нравилось, и тщательно маскируя «ненужное».
        Кряк был единственным, кто знал меня вдоль и поперек, с кем я не стеснялась быть самой собой, и при этом все равно хорошо ко мне относился. Может, именно поэтому я возлагала такие большие надежды на наш возможный роман и… На тебе! Сама того не желая, в наши отношения влезла Нюша.
        Подумать только… НЮША!
        Я сажусь ровнее, качаю головой, все еще до конца не понимая, как вообще такое возможно, и мельком проверяю камеры безопасности.
        Новогодние сани! Кто это к нам приперся?
        На третьей камере коридора мелькают два мужских силуэта, но пропадают прежде, чем я успеваю их опознать. Быстро листаю на экране коммуникатора картинки с изображениями и осознаю, что незнакомцы где-то на нашем этаже. Сверяюсь с часами.
        Странно, для обхода охраны еще слишком рано…
        А потом нахожу одну из камер, что ведут в кабинет мистера Дамира, и испуганно икаю.
        Гребаные трудоголики! Ну что им дома-то в праздники не сидится!
        Сменяющаяся картинка камер не дает возможности разглядеть спутника мужчины, но в одном я уверена: темноволосый, широкоплечий лаэрд - это Кристоф Дамир, хозяин этого чертова кабинета и кожаного стула, на котором я так дерзко развалилась.
        По-хорошему надо бы освободить кресло босса и свалить, пока не поздно. В другой ситуации я бы уже давно вырвала блок из разъема, совершенно не заботясь о безопасном извлечении устройства, и бодро отползала по узким желобам вентиляционной системы…
        Но тут неожиданно к делу подключился алкоголь.
        Стоило мне отключить блок и приподнять попу с кресла, как градус стукнул по голове и заставил кабинет покачнуться. Я рухнула на четвереньки, попыталась встать и тут же треснулась затылком о стол. Взвыв от боли, схватилась за ушибленное место и услышала, как пищит система безопасности.
        Твою же…
        Не придумав ничего более умного, заползаю под стол и испуганно замираю в надежде, что мужики приперлись ночью первого января в офис исключительно для того, чтобы забрать с полки любимый томик Пауло Коэльо и вернуться домой к сытным салатикам и бухлу.
        - Курт, ты обещал не поднимать этого вопроса, - посмеиваясь, говорит хозяин кабинета. - Мы с Авророй не станем переезжать… Погоди, - голос мужчины всего за секунду теряет былое веселье и становится напряженным, - что-то не так…
        Я зажмуриваюсь в глупой надежде, что под «не так» демон имеет в виду неправильно убранный ковер, или разложенные не по фэн-шуй стопки журналов, или еще какую-нибудь незначительную хрень, но…
        - Здесь кто-то был, - заявляет мужчина. - Позвонишь охране? Скажи, что у нас взлом, а я пока осмотрюсь.
        Сжимая руками горлышко бутылки, я дожидаюсь, пока второй выйдет в приемную, и тяжело вздыхаю, намеренно привлекая к себе внимание лаэрда.
        Звук шагов, шум отъезжающего кресла, и прямо передо мной появляется настороженно-злое лицо главы компании «Дамир-корпорейшн».
        - Ты кто такая?
        Мужчина одаривает меня оценивающим взглядом ярких сине-зеленых глаз, замечает бутылку в моих руках и хмурится.
        На всякий случай сильнее прижимаю к груди боевую подругу, сигнализируя, что не отдам напарницу, и нагло улыбаюсь:
        - Крыска!
        Мощный удар ногой, обутой в черный кроссовок, приходится четко в солнечное сплетение присевшего мужчины. Он сдавленно охает и теряет равновесие.
        Ух ты! Сроду бы так метко не попала…
        Окрыленная успехом, я быстро прыгаю вперед, затем отскакиваю в сторону, невероятно ловко ухожу от захвата и перелетаю через стол. Бутылка все еще в руках.
        Вау! Да я красотка!
        Выдергиваю из крепежа пистолет с транквилизаторами и уверенно целюсь.
        - Стоять! - приказываю я мужчине, а вот дальше во мне говорит градус: - Ты………!
        Лаэрд замирает, бескрайне удивленный то ли моим красноречием, то ли направленным в его сторону пистолетом. Краем глаза замечаю едва заметное движение и наугад кидаю бутылку в ту сторону.
        - Зараза! - рычит неизвестный.
        Делаю три торопливых шага назад, одновременно доставая второй ствол - с разрывными. Бутылку, конечно, жалко, но своя шкура дороже.
        Стараясь удерживать на мушке сразу двух мужчин, отодвигаю ногой одно из кресел, расчищая себе путь для отхода.
        - Тебе некуда бежать, девочка, - негромко произносит Кристоф Дамир. - Если не станешь делать глупостей, то я обещаю не сдавать тебя полиции.
        Я криво улыбаюсь. Не сдавать полиции? Это он так шутить пытается?
        - Девочка, ты же еще ребенок, у тебя есть возможность начать все заново, - произносит второй мужчина.
        Реагируя на смутно знакомые интонации, немного поворачиваю голову в сторону второго. Друг Кристофа Дамира оказался неуловимо похож на своего приятеля. Такой же высокий, крепкий, с похожим цветом волос, но немного посветлее.
        - Опусти оружие, - говорит он, и я невольно ощущаю на себе чужое давление.
        Зря он так! С детства не люблю, когда кто-то пытается на меня воздействовать.
        Ощущая себя по меньшей мере Ларой Крофт, я изящным движением поворачиваюсь и делаю два выстрела двумя руками одновременно. Пуля с транквилизатором попадает лаэрду Дамиру четко в грудь и отбрасывает немаленького мужчину назад.
        В эту же секунду разрывная пуля попадает в стекло. Осколки с шумом осыпаются вниз, заполняя комнату мелодичным звоном и визгом сирены сигнализации.
        Еще один хлопок пистолета, и бросившийся на меня спутник лаэрда, получив свою дозу транквилизатора, падает на пол.
        - Пока, неудачники! - фыркаю я и, разбежавшись, смело прыгаю вниз.
        Подумать только, а ведь еще полгода назад я до безумия боялась высоты! Бред какой-то…
        Восторженно взвизгнув от ударившей в голову смеси из алкоголя и адреналина, я стремительно несусь вниз. Потоки ветра мягко бьют в лицо и плечи, слезящиеся от ветра глаза приходится закрыть и положиться только на инстинкты демона.
        Еще немного, еще пара секунд, и можно будет раскрыть бело-розовые, еще не до конца развившиеся кожистые крылья и спланировать на во-о-о-он ту крышу. Оттуда есть четыре пути отхода - два по воздуху, один через шахту лифта здания, а последний через пожарную лестницу и дальше по оживленной улице центра, через перекресток.
        Еще секунда, Яблокова. Еще одна… Что за черт!
        Кто-то большой, опасный настигает меня со спины и хватает за капюшон куртки. Открыв глаза, разворачиваюсь и прямо в воздухе пытаюсь лягнуть демона.
        Попытка выходит жалкой и совершенно несерьезной. Когтистые лапищи хватают меня поперек туловища, прижимают к себе, а массивные черные крылья легко тормозят падение обоих.
        - Слышь! - возмущенно рычу я, трансформируя клыки и когти. - Отвали по-хорошему!
        Демон с некоторым недоумением смотрит на меня. Пользуясь одним из своих внутренних инстинктов, понимаю, что удерживающий меня демон - тот самый спутник Кристофа Дамира.
        Хм… Неужели я промазала с транквилизатором?
        - Ты! - порывисто произносит мужчина и вдруг с каким-то непонятным выражением на морде смотрит на мои крохотные, еще неокрепшие когти.
        - Чего вылупился! - рычу я и, пользуясь его временным замешательством, ловко пинаю демона коленом пониже живота.
        Взбешенный рык сигнализирует о том, что попала я туда, куда метила.
        Ну, Яблокова, ты и даешь! Два попадания из двух!
        Воспользовавшись тем, что на пару секунд демон ослабил захват, я руками отталкиваюсь от мощного торса и вырываюсь, оставив вместо себя капюшон куртки и клочок ткани.
        Ну вот! Сначала на поле боя пала бутылка, теперь куртка…
        Я тоже падала. Падала спиной вниз, внимательно следя за демоном. Падала с тем расчетом, что лаэрд рванет за мной, и не прогадала.
        Лаэрд действительно рванул вниз, тут же получил еще две пули, начиненные транквилизатором, и заревел от боли.
        - А нечего было за мной в окошко прыгать! - парирую я.
        На какой-то миг наши взгляды встречаются. Сине-зеленые глаза смотрят с немым укором и осуждением. Конечно, ведь для этого, покрытого темно-коричневой шерсткой монстра с когтями, зубами и черными кожистыми крыльями за спиной я только что предала своих.
        По сути, ведь я тоже демон, чистокровная лаэра…
        По сути, но не по существу, а это разные вещи. Проблема в том, что «своими» были для меня люди, но никак не демоны.
        Падающий парализованный демон выглядел жалко. Он что-то громко сказал на своем, стараясь перекричать ветер, но я не расслышала, а если бы и расслышала, то все равно не поняла бы.
        Мне ни капельки не было жалко этого монстра из чужого мира, мне не было совестно за сделанное - угроза разбиться ему не страшна. Пара переломанных костей, синяки да царапины - вот максимум, который светит обратившемуся демону при падении с такой высоты, но, поддавшись алкогольным парам, делавшим меня более добродушной, расправила крылья и подхватила тяжелое тело парализованного демона.
        - Ни фига себе ты отожрался! - возмущенно рычу я, обхватывая огромного монстра руками и ногами.
        Он улыбнулся одними глазами, продолжая смотреть на меня со странной смесью непонимания, удивления и чего-то еще.
        - Хорош пялиться! - выпалила я, кряхтя от натуги. - У меня и так сегодня самый стремный день в году!
        Лететь с таким грузом у меня не получалось, остановить падение и замереть в воздухе, как это недавно сделал демон, - тоже, поэтому я кое-как с великим трудом планирую к ближайшей крыше. Крылья болят так, словно я впервые их открыла, и я уже представляю, как сильно будут ныть мышцы спины завтра с утра.
        Мой груз издает какой-то рокочуще-свистящий звук, пытаясь вновь что-то сказать на незнакомом мне языке лаэрдов.
        - Бамбаргия киргуду! - пародирую я Никулина, и, к счастью, демон затыкается и больше попыток «поговорить» не делает.
        Фух! Никогда бы не подумала, что буду радоваться чужому нежеланию общаться.
        Когда до ближайшей крыши остается всего-то пара метров, я отпускаю свой непомерно тяжелый груз и, не прощаясь, взлетаю вверх.
        Все, Яблокова, никакой больше благотворительности! Все равно эти монстры не заслуживают хорошего обращения.
        И только набрав приличную высоту, кидаю последний взгляд вниз, туда, где, раскинув крылья, валяется обездвиженный демон.
        Черт! По ходу, уже не валяется, а сидит!
        Да как такое возможно, я же всадила в этого жлоба две пули! Две!!
        Ругнувшись нехорошим словом на чрезмерно быстро перерабатывающего транквилизатор демона, я пользуюсь воздушным потоком и быстро теряюсь среди высоток города.
        Склоны
        Покружив по городу, я рванула в сторону невысокого серого здания НИИ цитологии и генетики (только не надо путать с тем, что в Новосибирске).
        За стареньким облезшим от времени фасадом еще с советских времен скрывался большой современный комплекс, умело «загримированный» под развалины.
        Здесь располагается головной офис УНЗД (управление по надзору за демонами), и здесь же находится отдел контроля над демонической сущностью, где я, собственно, и значусь оперативником.
        Приземлившись у входа, трансформирую крылья, чтобы не пугать посреди ночи охрану, и смело направляюсь к пропускному пункту.
        - Агент девять-семь, позывной - Одиночка, - торопливо оттараторила я и запрыгала с ноги на ногу, в ожидании, пока охранники проверят данные.
        Сквозь порванную куртку задувал ветер, проникая аж до кожи на лопатках, но я мужественно стучала зубами и ждала.
        Обычно оперативники пользовались чипованными пропусками, которые вживляли им под кожу на указательном пальце, но в моем случае микросхемы растворялись в теле по истечении недели. Забавный бонус, не правда ли? Но почему-то начальство такая особенность моего полулаэрдовского тела бесила.
        В конечном итоге всем надоело тратить на штатную лаэру бюджет учреждения и меня перевели на «особый статус прохода», в результате чего я сейчас и мерзну перед постом пропускного пункта в рваной куртке, тихонько ненавидя весь мир.
        Нырнув в открывшуюся в воротах дверь, бегом преодолеваю расстояние до входа в здание, чтобы хоть немного согреться. Сейчас быстро доложусь об успехе операции и можно полчасика поспать…
        - Какого хрена? Одиночка, я спрашиваю, какого лысого пехотинца ты полезла к Дамиру одна? - орет на меня куратор.
        Быстро доложусь об успехе операции и можно полчасика поспать? Яблокова, когда ты уже вырастешь и перестанешь быть такой наивной?
        Ковырнув носком кроссовки трещину в досках пола, поднимаю голову и с вызовом смотрю на босса.
        - Такого хрена, Вениамин Георгиевич, что Кряк в больнице, а кроме меня, вас и охраны, в управлении трезвых людей 1 января не нашлось! - срываюсь я. - Вот вы бы полезли со мной в вентиляционную шахту?
        Невысокий мужчина с пузиком и большими мясистыми ушами злобно смотрит из-под кустистых бровей.
        Вот бли-и-ин!
        Яблокова, ты уже полгода в управлении, а все никак не отучишься хамить руководству. Теперь же этот зануда лекцию о соблюдении субординации закатит, а потом еще пятнадцать минут будет вспоминать, как во времена его молодости к старшим оперативникам относились с почетом и уважением.
        - Вот во времена моей молодости…
        Я закатываю глаза, и куратор смолкает.
        - Эвелина, ты невоспитанная хамка! - миновав часовое ворчание, подводит итог Вениамин Георгиевич.
        Согласно киваю. Хамка, это да, это вот прям в точку. Но у меня целых три оправдания - я гормонально нестабильная женщина, меня отверг напарник и… кажется, у меня похмелье!
        - Вениамин Георгиевич, а давайте, вы меня отругаете послезавтра с утра?
        Куратор недовольно кривится, протягивает руку, чтобы забрать коробочку с данными, и молча указывает пальцем на дверь. Типа, давай, вали уже и на глаза не попадайся.
        Ух ты! Никак новогоднее чудо!
        Облегченно выдохнув, я быстро покидаю негостеприимный кабинет руководителя, спускаюсь вниз к раздевалкам, вытаскиваю телефон из кармана джинсов и набираю номер Димаса.
        - Утро к нам приходит, утро к нам приходит! - радостно голосит брат в трубку. Хмурюсь, искренне не догоняя, как, поднявшись с постели второго января в семь часов утра, можно испытывать столько бодрости и оптимизма. Его же такими темпами до вечера не хватит.
        - Вы скоро? - спрашиваю я у брата в надежде услышать про пробки, которые задержат ребят на полчаса, в течение которых я буду отсыпаться без задних ног и изредка бегать пить холодненькую водичку из кулера, стоящего в коридоре.
        В динамике мобильника слышится приглушенный смех и музыка.
        - Мы забираем Бандита, - кричит Димас и уточняет: - Ты на квартире?
        И вот что странно, непонятно как, но брату удается заразить меня своим веселым настроем и оптимизмом. Накатившее было похмелье отступает на второй план, и я поспешно встаю со скамейки.
        Придерживая телефон плечом, тяну из шкафчика объемную сумку со снарягой, которую выиграла на одном из конкурсов.
        - Не-а, забери меня по адресу… - называю ближайший выход метро и отключаюсь.
        Моей семье не надо знать, где и кем я теперь работаю. Про мой срыв и первую неудачную попытку обернуться демоном, чтобы порвать Анастасию Александровну на мелкие кусочки, никто из близких не знал. Для всех, после выпуска моей блестящей статьи с эксклюзивным интервью с Мариусом Буркхардом, Стерва дала мне повышение, и теперь я пишу для иностранного журнала «People and Facts».
        Врать любимым братьям и папуле, конечно, неприятно, но и сказать правду я тоже не могу. Нет, управление не запрещало мне распространяться о своих особенностях, но…
        Просто, как они себе это представляют?
        Собираю я семейный совет за столом на кухне и такая:
        - Димас, Бандит, папуля, только не ржать, но я демон.
        Да это же бред крупномасштабных размеров!
        Стянув порванный на спине свитер с новогодними оленями и черные джинсы, в которых была на задании, быстро надеваю термобелье, основная функция которого не греть, а впитывать влагу и пот. Одним движением открываю пачку с носками.
        Братья подарили мне на праздники новые ботинки, поэтому вероятность натереть ноги очень большая, а кровоточащие мозоли - это не то, что украшает девушку.
        Поверх нательного белья натягиваю ярко-голубые штаны, черную толстовку с капюшоном, накидываю сверху черную куртку, но пока не спешу застегивать.
        Переложив вещи из сумки в рюкзак, иду на выход.
        Черные кроссы немного не вписываются в общую картинку райдера, готового к покорению склонов. Но новые боты и борд - в машине у братьев, так что потерпим до склона.
        Постояв у метро пару минут в ожидании Бандита и Димаса, я покупаю себе большой стакан латте и вдруг понимаю, что жизнь не такая уж и жестянка…
        - Погнали! - весело кричит Бандит, пониже натягивая шапочку лимонного цвета.
        Повинуясь электронной системе старта, специальные воротца синхронно открываются, и мы впятером одновременно стартуем.
        По-настоящему счастливой меня делают три «С» - свобода, скорость, сноуборд. Когда я катаю, то в целом мире существуют только скольжение, доска и это невероятное чувство кайфа.
        По ощущениям это можно сравнить разве что с полетом, возможно, поэтому здесь на склонах так много лаэрдов.
        Поворот, касание рукой снега и опять стремительный спуск вниз. Первый же трамплин позволяет мне значительно увеличить скорость и вырваться вперед.
        По пятам мчатся Димас и Бандит - мои любимые и самые лучшие братья на свете - ну да, я говорю предвзято. Немного отстают от нашей тройки Авиатор и Бутси, два друга детства, прошедшие вместе с нами огонь, воду и совместное проживание в трешке.
        Катать мы начали впятером и, как ни странно, идея принадлежала не слишком любящему спорт Авиатору, который на тот момент был еще просто Женьком.
        Немного инертный приятель впервые на нашей памяти загорелся хоть чем-то, и мы решили поддержать друга в его начинании. Взяв в прокате кривые убитые доски, выбрали небольшой склон, скатились один раз, затем другой, потом посмотрели, как это делают парни поопытнее, и начали пытаться копировать.
        Отбив себе все, что возможно, по дороге домой мы пришли к коллективному выводу, что в сноубординге что-то такое есть.
        Больше всего это «что-то такое» проняло сопливого шестнадцатилетнего Димаса, самого младшего из нашей компании. И если мы все были просто любителями продвинутого уровня, то Димка занимался всерьез и в свои девятнадцать претендовал на вход в основной состав молодежной сборной.
        Вот только жаль, что его заветная мечта попасть в Сочи осталась мечтой…
        Так получилось, что утром второго января склоны, на которых обычно тренируется сборная России, оказались свободны. Узнав об этом чуде-чудесном, Димка тут же переговорил кое с кем из своих ребят и уговорил их пустить нас покататься.
        Надо отдать должное - такой трассы для бордеркросса я еще не видела - валики, повороты, уклоны, трамплины… М-м-м… Здесь все было тщательно продумано, чтобы райдер смог развить невероятную скорость.
        Прыжок, приземление, пружинящее движение коленей, выравнивание веса, и я вновь набираю скорость. Прохожу поворот, но неудачно выбираю траекторию, и более опытный в этих делах Димас легко обходит меня, вырывая лидерство.
        Черт!
        Трамплин, вираж, Димас почему-то гасит скорость и… я снова первая!
        В целом, я никогда не обогнала бы Димаса, если бы не проснувшаяся полгода назад сущность демона. Ну да неважно!
        Я первая! Я еще никогда не побеждала парней! А сегодня я первая, и это чувство собственного успеха невероятно кружит голову.
        Спокойно лечу к финишу, уже заранее понимая, что никто из ребят меня не догонит, и тут неожиданно в мое триумфальное скольжение к финишной разметке на снегу вклинивается какой-то левый райдер.
        Псих! Что он творит?
        Выскочивший, словно черт из табакерки, парень в ярко-рыжем костюме скользит наперерез, намереваясь подрезать меня почти у самого финиша. Я, естественно, дергаюсь, стараясь избежать столкновения, и… теряю равновесие.
        Падать всегда больно и неприятно, но еще больнее, когда тебя в прямом смысле этого слова подставляют.
        Повинуясь законам инерции, я шлепаюсь об укатанный снег, делаю зрелищный кульбит через голову, приземляюсь на попу и в таком положении скатываюсь по склону спиной вниз.
        Не-е, с одной стороны, финишную черту я пересекла первой, но такая победа не делает чести.
        - Придурок! - ору я пролетающему мимо райдеру.
        Остановившись, рывком сажусь, отщелкиваю крепления борда и вскакиваю на ноги.
        После безумной скорости скольжения обычный шаг кажется бесконечно медленным, поэтому, когда я все-таки дохожу до самоубийцы, что рискнул сунуться в наш заезд, настроение приближается к отметке «убивать и крошить зубы».
        - Ты на фига полез! - еще издали начинаю орать я, когда между мной и райдером остается метра три.
        К финишу подъезжают злые ребята, быстро подхватывают доски и спешат ко мне на подмогу.
        - Последние мозги отморозил? - рычу я от негодования, подходя к незнакомому типу вплотную. - А если бы я себе шею свернула?
        Парень снимает очки, оглядывает меня с ног до головы и снисходительно цедит:
        - Мы взяли эту трассу в аренду, - расставляет приоритеты он и наклоняется чуть ближе к моему лицу. - А про шею… Давай не будем. Я же чувствую, что ты одна из нас.
        Криво улыбнувшись, обнажаю маленькие клыки и враждебно рычу. Парень демонстративно скалится в ответ, но в зеленых глазах с ярко-синим ободком по краю скользит насмешка.
        - Ева! - кричит запыхавшийся Димка, первым подбегая и разворачивая меня к себе лицом. - Сильно ударилась?
        - Нормуль, братиш, не паникуй! - отмахиваюсь я и кидаю злой взгляд на молодого наглого лаэрда. - Пошли, склон его…
        И если бы рядом был только Димас, то я успела бы увести ребят, но к месту происшествия как раз подскочили Бандит и Бутси.
        К слову, прозвище Бандит намертво приклеилось к Илюше еще в детском саду. Братишка оказался на редкость драчливым ребенком, баловником и непоседой. Почти всю юность его лицо украшали впечатляющих размеров синяки то под одним глазом, то под другим, про сломанные пальцы я вообще молчу.
        Шло время, Илья повзрослел, обзавелся молодой женой, престижной работой и дрался теперь только в зале вместе с тренером по боксу, но, судя по покрасневшим щекам и горящему взгляду, - в этот раз спарринговать братец намерен с лицом лаэрда.
        А-а-а, черт! По ходу, драки не миновать!
        - Как это пошли? - откидывая доску в снег, рявкнул взбешенный братец. - Этот осел влез на трассу! А что, если бы Ева вылетела за ограждение? А если бы приземлилась не так удачно? А если бы не смогла уклониться и врезалась в тебя?
        Справедливые, между прочим, упреки лаэрд воспринимает на редкость спокойно.
        - И что?
        Пофигистичное выражение лица парня стало для Бандита последней каплей. Он сжал кулаки и хмуро глянул в лицо незнакомого райдера.
        - Урою! - беззлобно, но решительно пообещал братец и двинулся на наглеца.
        Его перехватили Димас и Авиатор, пытаясь спасти ситуацию.
        - Поехали! Он того не стоит! - увещевал брата Димас.
        Я кинула на молодого лаэрда оценивающий взгляд. Симпатичное лицо с гладкими правильными чертами, чувственные губы. Хорош, демонюка, и прекрасно осведомлен об этом.
        Парень дарит мне многообещающую улыбку и поворачивается к парням.
        - Это все? - откровенно начал нарываться на драку лаэрд, зная, что физически сильнее и сможет уложить человека с одного удара. - Девушку вашу обидели? Кстати, а она у вас коллективная или ее кто-то один жарит?
        Ребята дружно посмотрели на вконец обнаглевшего райдера, и в их глазах вспыхнула решимость зарыть урода глубоко в снежок.
        - А можно я ему первый врежу? - неожиданно попросил всегда спокойный и уравновешенный Авиатор.
        Блин! Что же этот демон так отчаянно нарывается на драку? Неужели другого способа почесать кулаки не нашел?
        - Мальчики, не надо! - молитвенно складываю руки, вставая между двух огней, но, судя по выражениям на лицах парней, слушать меня никто не собирается. Не в этот раз.
        Ситуация ухудшается еще сильнее, когда к нашей воинственно настроенной компашке по склону вниз съезжают двое райдеров в черных костюмах и зеркальных масках на лицах. Подмога лаэрда выглядит внушительно - двое высоких крупных мужчин, и, судя по моим внутренним ощущениям, - тоже лаэрды…
        Да что ж за день такой?
        - Мика, все в порядке? - спрашивает один из них, поднимая маску.
        На заросшем рыжей ухоженной бородкой лице немолодого мужчины беспокойство.
        - Да, дядя, - немного раздраженно бросает ему в ответ молодой лаэрд. - Укатывайтесь отсюда, - а вот это уже нам.
        А я вдруг вспоминаю неудачную кражу, похмелье, Кряка, по непонятной причине выбравшего Нюшу, и наполняюсь решимости отомстить хотя бы одному зарвавшемуся представителю сильного пола.
        - Слушай сюда, Мажор! - громко говорю я, заражаясь общей воинственностью. - Да будет тебе известно, что на склонах есть свои правила. Ты поставил мою жизнь под угрозу, хотя мог подождать, пока мы съедем…
        Я ощущаю, как тело начинает знакомо потряхивать от накатывающейся ярости. Черт, кажется, моя демоническая половинка тоже отчаянно жаждет драки.
        - Но суть моих претензий даже не в безопасности, - добавляю парочку рычащих ноток в голос и взрываюсь: - Ты не дал мне выиграть!
        Парень закатывает глаза, и в этот момент я неожиданно понимаю своего куратора. Этот жест действительно чертовски бесит!
        - Давай так, Мажор, решим все наши претензии на трассе. Идет?
        Райдер в рыжей куртке насмешливо фыркает, но смотрит уже с большим интересом.
        - И что будет в случае моей победы?
        - ЕСЛИ, - я особенно выразительно подчеркиваю это слово, - ты придешь первым - я извиняюсь за то, что мы заняли вашу трассу, за свое поведение, а дальше мы с ребятами свалим… Ну, так что скажешь, Мажор?
        Он оглядывается на своих спутников, затем с улыбкой смотрит на меня.
        - Один заезд, трое от каждой команды.
        С сомнением кошусь на взрослых дяденек в черных костюмах.
        - Не боишься брать на склон старперов? - тихо, чтобы не слышали его спутники, интересуюсь у лаэрда. - А вдруг сердечко прихватит или песок на трассу посыплется?
        Мажор смеется, напрочь игнорируя мои сомнения.
        - За них не волнуйся, - уверенно говорит он. - Если кто-то из твоих приходит первым - я признаю, что был не прав. Если кто-то из моих окажется у финиша первым - ты извиняешься за свой дерзкий тон и идешь со мной на свидание.
        Нормально, да?! Это у меня-то дерзкий тон?
        Но вместо этого я заглядываю парню через плечо и оценивающе смотрю на его спутников. Бородатого дядю можно смело сбросить со счетов - пусть он и лаэрд, но катает так себе. Второй мужчина, так и не снявший при общении зеркальной маски, съезжал куда более уверенно и ловко, но, чтобы соревноваться в бордеркроссе, надо быть первоклассным бойцом и быть очень сильным во фрирайде. И что-то я сильно сомневаюсь, что богатый лаэрд убил все свое свободное время на покорение склонов и оттачивание мастерства. Скорее всего это просто баловство. Хобби…
        - Ну как, по рукам? - с нетерпением спрашивает Мажор, уже, по-видимому, зажегшийся идеей гонки.
        - Хочу уравнять условия. Если вы вдуваете, то отдаете нам трассу, - с милой улыбочкой заявляю я.
        А что такого? Риск - дело благородное. И потом, у нас есть действительно неплохие шансы обскакать этого наглого засранца.
        - Ну что, Мажор? Ты согласен? - протягиваю вперед руку в черной перчатке.
        Заносчивый лаэрд дарит мне многообещающий взгляд и пожимает руку.
        - Меня зовут Микаэль, - непонятно почему информирует парень.
        - Да хоть Федя, - фыркаю я и поворачиваюсь к ребятам. - Кто поедет со мной?
        Братья делают шаг вперед и молча подхватывают свои борды.
        - Мы подождем внизу, - немного расстроенно бубнит Бутси.
        Авиатор кивает и протягивает мой борд.
        - Укатай этого говнюка!
        Я тепло улыбаюсь другу и бегу догонять братьев, торопливо идущих к подъемнику.
        Мы поднимаемся первыми, и, пользуясь тем, что соперники немного отстают, Димас быстро дает нам с Бандитом пару советов по трассе. Я слушаю очень внимательно - ведь одно дело съезжать вниз, пользуясь инстинктами демона, и совсем другое - совет более опытного в этом деле райдера.
        - Что-то вы не торопитесь, - с издевкой кричу соперникам, наконец-таки достигшим вершины.
        - Ох, извини, - в тон отвечает Микаэль. - Решал, в какой клуб мы с тобой пойдем…
        - Сначала выиграй! - зло обрывает его Бандит.
        Натянув очки, я первой подкатываю и занимаю наиболее выигрышные, на мой взгляд, воротца. Димас устраивается рядом, Бандит немного тормозит, и Мажор успевает вклиниться в наши тесные ряды.
        - Надеюсь, дама будет не против компании? - с ехидной улыбочкой спрашивает он.
        Дама как раз таки была против. И еще как! Я - гуф, он - регуляр, наши стойки противоположны, и сейчас мы словно зеркальные отражения друг друга - два самоуверенных райдера, не привыкших уступать. Повторюсь, я - гуф, он - регуляр, а это значит - жди толчков корпусом и наездов на доску.
        Я оглядываюсь на своих и невольно улыбаюсь от осознания, что мы одна команда. Даже одежда кричит об этом - у всех троих черные одинаковые куртки, разнится только цвет штанов. У меня синие, у Бандита - лимонные, а у Димаса - красные.
        Шапки, доски и маски каждый старался подбирать в цвет штанам, и, на мой взгляд, получилось забавненько.
        Двое лаэрдов в черном из команды соперников неторопливо подъезжают к своим воротцам, встают в стойку. Надо сказать, что нам крупно повезло - обычно на трассах устанавливают ворота для четверых, а здесь спуск рассчитан на шестерых, что делает эту гонку вообще возможной.
        Молодой парнишка сбоку дает сигнал, воротца открываются, и мы стартуем.
        Сильный толчок на старте позволяет Бандиту вырваться вперед, раскинуть руки и заорать во всю глотку что-то очень нецензурное.
        Немного шокированные таким поведением райдеры из команды Мажора шарахаются в сторону, а мы с Димасом уверенно скользим вниз.
        Это бордеркросс! Здесь побеждает техника. В данном конкретном случае - техника психологического воздействия.
        Обычно на трассе каждый за себя, но мы не на соревнованиях и наша цель - не личная победа, а победа одного из команды.
        Сделав свое немаленькое дело, Бандит пристраивается к самой гуще - его основная задача мешать остальным. Впереди серия широких трамплинов и перегибов, расположенных по прямой, которая и расставит всех по своим местам.
        Мы вытягиваемся в линию и плотнячком входим в первый поворот. Немного подотставшие на старте Мажор и его спутник идут почти вровень с нами, дядюшка значительно отстает.
        Всего на секунду меня пронзает острое чувство превосходства, но я тут же беру себя в руки - пока рано радоваться. На бешеной скорости мы приближаемся к настоящему полю битвы - трамплинам и брустверам виражей, и здесь я даю слабину, проигрывая остальным в технике.
        Пользуясь моментом, меня обходят Микаэль и райдер в черном костюме. Они пристраиваются за все еще удерживающим лидерские позиции Димасом.
        Черт, Яблокова! Соберись!
        В вираж я вхожу, стараясь по максимуму кантовать, как учил Димка, и использую низкую стойку. Скорость немного возрастает, но этого все равно мало, чтобы догнать тройку лидеров.
        На одном из кикеров с небольшим вылетом Микаэль перелетает и, не очень хорошо приземлившись, вынужденно гасит скорость. Пользуясь моментом, я вырываюсь вперед и равняюсь с райдером в черном.
        Зря я, наверное, его старпером обозвала. На деле вон какой резвый оказался!
        Все так же, в тесном соперничестве, мы пролетаем контрстенку, виражи, а вот на биг эйре «темная лошадка» - вернее, таинственный райдер в черном - каким-то непонятным образом вырывается вперед, обгоняя изумленного Димаса, и мчит к финишу первым.
        Яблокова, ты попала. Причем крупно, аж на целое свидание с богатеньким мальчиком. Поправочка - с НЕВЫНОСИМЫМ богатеньким мальчиком.
        Тихо ругнувшись сквозь зубы, я прихожу к финишу третьей и расстроенно наклоняюсь, чтобы отстегнуть крепления.
        Блин! Ну кто бы мог подумать!
        Кхм… Я могла подумать.
        Как-то чересчур легко согласился Мажор на соревнование. Да к тому же и своих родственничков подключил. Ведь знал, зараза, что этот в черном - сильный райдер.
        Димка, отстегнувшийся первым, уже торопливо идет к победителю с одним единственным вопросом - «как ты это сделал?», а я поворачиваюсь, чтобы встретить на финише Мажора.
        Он картинно тормозит прямо передо мной, с победной улыбочкой стягивает маску с лица.
        - Ну, и кто пришел первым? - смеется Микаэль.
        Я с кислым видом смотрю на райдера в черном, что-то на пальцах разъясняющего Димасу, и фыркаю.
        - Жду извинений, - вовсю лыбится Мажор.
        К полоске финиша приходит Бандит, а следом за ним и дядя Мажора. Оба чем-то крайне недовольны, и я прекрасно их понимаю.
        - Трасса твоя, - выдавливаю из себя с превеликим трудом. - И да, извини, я действительно очень дерзкая девчонка… - опускаю голову и тут же не без ехидства добавляю: - Девчонка, которая легко обошла тебя!
        Мы с лаэрдом обмениваемся злыми взглядами, а после я иду к райдеру в черном, чтобы поздравить его с победой. Он действительно крут, а я умею признавать свое поражение.
        Иногда…
        - Ты хорошо катаешь, - говорю я убитым голосом.
        Он оборачивается, как-то знакомо улыбается и снимает маску.
        - Ты тоже хороша, - говорит лаэрд, в котором я с ужасом узнаю того самого демона, которому накануне вкатила нехилую порцию транквилизатора и бросила на крыше.
        Ой-ёй! Вот теперь, Яблокова, ты действительно попала!
        В панике оглядываюсь по сторонам. Что делать? Их трое, я одна. Можно попробовать рвануть вниз по склону, но пристегнуть борд я банально не успею. Да и бросать ребят наедине с тремя лаэрдами - тоже край.
        Блин!
        - Узнала меня, девочка? - с мягкой улыбкой спрашивает лаэрд, и мне почему-то становится безумно страшно даже стоять так близко к нему.
        Облизнув пересохшие губы, осторожно спрашиваю:
        - Курт?
        Мужчина кивает.
        - Так вы знакомы? - Вклинивается радостный Димас.
        Я честно хочу что-то ответить брату, но встречаюсь глазами с лаэрдом, и на меня находит непонятная оторопь. Телу кажется, что оно все еще скользит вниз по склону, и с каждой секундой скорость становится все выше и выше.
        Словно почувствовав этот невероятный спуск вместе со мной, лаэрд едва уловимо качнулся по направлению ко мне. Не знаю, что он хочет сделать - бросить в снег и, заломив мне руки, громко крикнуть, что поймал воришку, а может, просто схватить за шкирятник и сдать властям, но я на всякий случай отскакиваю назад, и внезапное наваждение проходит.
        - Ну, не будем мешать вам кататься, - почуяв неладное, максимально дружелюбно говорит Димас, держа борд в одной руке, а другой хватая меня за рукав куртки и утаскивая в сторону.
        Я позволяю себя увести, внутренне готовая к тому, что вот сейчас этот странный лаэрд окликнет нас, и тогда придется худо. Как ни странно, мужчины дают нам возможность беспрепятственно спуститься и уйти со склона.
        Не к добру такая доброта… Ох, не к добру!
        Настроение у нас пятерых сходит на нет, и ни о каком продолжении ни братья, ни приятели даже не заикаются.
        День испорчен - это очевидно.
        Пока парни грузят борды, я иду в туалет, чтобы побыть одной и подумать. Надо как можно скорее отзвониться куратору. Вениамин Георгиевич, конечно, будет орать - тут и к бабке не ходи. Зато есть маленькая вероятность того, что он подскажет какой-нибудь выход.
        Но стоит мне, стянув перчатки, достать из кармана куртки телефон, как мобильник тут же оживает сам.
        Подозрительно кошусь на незнакомый номер и почему-то жму зеленую трубку ответа.
        - Да-а?
        - Неужели никто не объяснил тебе, девочка, что красть у своих крайне неприлично?
        Я замираю, моментально опознав по голосу своего собеседника, - это тот самый демон, которого я героически спасала этой ночью, тот самый райдер в темном, что с легкостью обошел даже Димаса.
        Если ему известен мой номер, значит, я влипла. Потому что, если ему не составило труда разузнать мой телефон, то о сохранности оставшейся информации можно позабыть.
        - Согласна, как-то неправильно вышло… - лепечу я в ответ, щелкая на экране значок диктофона - теперь наш разговор автоматически окажется на сервере управления.
        Ну, а дальше…
        Что бы ни случилось дальше, у куратора будет информация, где и у кого меня искать, а это уже немало.
        - Эва, тебе очень повезло, что Кристоф так сильно занят ликвидацией произошедшей благодаря тебе утечки информации, что не поехал сегодня с нами, - «приободряет» меня Курт.
        - Из всех склонов я выбрала тот, который был заказан вами… Разве можно в таком случае говорить о везении?
        Мужчина молчит, и мне почему-то очень хочется верить, что он улыбается. Почему? Потому что разозленного демона мне за глаза и за уши хватило вчера.
        - Я хочу предоставить тебе шанс все исправить. Так сказать, в счет твоего благородного спасения меня от падения этой ночью.
        Подобравшись всем телом, я настороженно оглядываю помещение абсолютно пустого женского туалета и тихо спрашиваю:
        - Что от меня требуется?
        - В семь за тобой приедет машина. Ты - в платье, туфлях, с прической и обворожительной улыбкой на лице сядешь внутрь и приедешь к нам домой на ужин, где попытаешься объяснить Кристофу причину, подтолкнувшую тебя на воровство.
        Ехать куда-то на ужин, тем более в платье и туфлях, да к тому же встречаться с Кристофом Дамиром и что-то ему объяснять, мягко говоря, не хотелось.
        - А если нет? - осторожно уточняю я.
        - В противном случае в семь ноль одну тебя, твоих братьев, твоих друзей и отца доставят в специальное место, - жестко предупреждает мужчина. - И сомневаюсь, что к ним будут относиться хорошо.
        - Это угроза?
        - Это реальность, девочка.
        В совершенно пустом туалете мне неожиданно становится жутко. Неосознанно выпустив когти, поднимаю голову и смотрю на свое отражение в зеркале умывальника.
        Как я могла так проколоться вчера? Почему так смело пошла одна без Кряка, без поддержки извне? Почему не свалила, едва заметив двух лаэрдов на камерах видеонаблюдения? Одним словом - дура!
        - В семь, - еще раз напоминает лаэрд немного устало, словно уже битый час доказывает ребенку, что Земля круглая. - И, пожалуйста, не делай больше глупостей, - просит он перед тем, как отключиться.
        Ужин
        Он встречает меня на ступеньках крыльца, ведущего в трехэтажный коттедж. Весь такой стильный, ухоженный и на редкость солидный даже в обычных черных брюках и тонком сером свитере.
        Водитель торопливо открывает передо мной дверцу, я выхожу, делаю большой вдох холодного воздуха и ловлю его неодобрительный взгляд.
        - Что? - передергиваю я плечами, ощущая себя на редкость неуютно в коттеджном поселке для олигархов.
        - По-моему, ты не умеешь слушать, - рассерженно подмечает мужчина тоном готового к атаке тигра.
        Я обижаюсь и деловито показываю большим пальцем себе за спину:
        - Туфли в рюкзаке.
        Видимо, поставив на мне жирнющий крест, Курт обреченно качает головой и, стремительно развернувшись, молча поднимается по ступенькам.
        Что, и даже не попытается отослать меня обратно, чтобы я вернулась вся из себя такая расфуфыренная? Вот это да!
        Переступив ногами, обутыми в черные высокие сапожки, неуверенно следую за мужчиной по ступенькам в дом.
        Давай, Яблокова! Ты сможешь. Ты не ударишь лицом в грязь перед кучкой зажравшихся толстосумов. Ты с честью пройдешь это испытание и с чистой совестью доложишь Вениамину Георгиевичу об успехе возложенной на тебя операции.
        Еще раз мысленно повторяю алгоритм действий, который куратор заставил меня повторить раз шесть, не меньше:
        1.Вести себя прилично, как и положено воспитанной девушке моего возраста;
        2.Попытаться уговорить Кристофа Дамира спустить мой взлом на тормозах - хотя меня и терзают смутные подозрения, что взбешенный мужчина придушит «крыску» раньше, чем я успею торопливо выговорить: «Простите меня, пожалуйста!»;
        3.Отрицать свою причастность к УНЗД.
        Ничего не забыла?
        Курт оборачивается и с подозрением смотрит на меня.
        Блин! Я что, только что шептала это вслух?
        - Это же куртка от костюма, - на высокий лоб мужчины набегают задумчивые морщинки. - У тебя нет другой?
        Я растерянно останавливаюсь в просторном холле, осматриваю свою черную широкую куртку, предназначенную для катания, и пожимаю плечами.
        - Есть, - внутри поднимается обида. Он вообще за кого меня принимает? - Точнее, была, но кое-кто ее порвал.
        Курт дарит мне взгляд из серии «девочка, вы несете чепуху» и помогает снять рюкзак.
        - По-моему, я упомянул прическу, - как бы между прочим замечает мужчина, глядя на мои распущенные волосы.
        - Вы просто не видели платья, - интригующе улыбаюсь я и дергаю молнию вниз.
        Лаэрд учтиво помогает снять куртку, окидывает меня с ног до головы оценивающим взглядом и на пару до-о-олгих секунд задерживается на самой декольтированной части наряда.
        Платье мне выдали в управлении, когда поминутно хватающийся за сердце Вениамин Георгиевич велел сделать из меня конфетку.
        На мой взгляд, просто вопиюще короткое платье «в облипочку» делало меня больше похожей на девицу легкого поведения, чем на конфетку, но мои аргументы никто принимать во внимание не стал.
        Верх платья и рукава были выполнены из полупрозрачного белого кружева. Открытый лиф делал большую часть моей груди достоянием любопытной общественности. Лента красного цвета подчеркивала слишком узкую талию. Начиная от шелковой алой полоски, низ платья был сшит из черного стрейча, который сидел на моих нижних девяносто, как вторая кожа. Довершали образ красные лаковые туфли на шпильке, которые пока еще таились в рюкзаке.
        Короче, в таком виде меня можно было смело выставлять в зале музея и водить толпы старшеклассников. Ручаюсь, выручка музея моментально скакнула бы вверх…
        - Согласитесь, что при таком платье прическа уже не важна, - улыбаюсь я, невероятно гордая тем, что застала Курта врасплох и, кажется, произвела впечатление.
        Мужчина поднимает глаза немного выше и смотрит мне в лицо. Долго и чересчур внимательно…
        Я ниже всего на полголовы, но, из-за ширины плеч мужчины, кажусь самой себе маленькой моськой, застывшей под взглядом титана древности. Как бы еще лужу от страха не надудонить…
        А он все продолжает смотреть!
        От неловкости я неуклюже переступаю с ноги на ногу и опускаю глаза.
        - Что-то не так?
        Лаэрд еще раз оглядывает меня с ног до головы и молча вытягивает руку с зажатым в ней рюкзаком.
        - Туфли, - напоминает он.
        Ощущая нервозность, вспотевшими руками дергаю молнию и достаю красные шпильки. Оглянувшись по сторонам, замечаю низкий пуфик, сажусь и быстро меняю зимние сапоги на туфли.
        Курт все с тем же непроницаемым выражением лица наблюдает за моими неловкими действиями. Вот спрашивается - чего он на меня так глазищами зыркает?
        Так, Яблокова, без паники! Проверяем по списку - платье, туфли, прическа… ну, голову же я помыла, значит, будем считать, что прическа тоже есть. Что там еще значилось в перечне? Обворожительная улыбка?
        Полностью готовая к исполнению возложенной на меня управлением миссии, я встаю на ноги и растягиваю губы в улыбке, но вместо «обворожительной» выходит нечто растерянное и неловкое.
        Облизнув разом пересохшие губы, напрямую спрашиваю у лаэрда:
        - Я как-то не так выгляжу?
        - С чего ты взяла? - тихо переспрашивает он и снова… смотрит!
        Внезапно на меня накатывает острое желание поскорее свалить из этого чересчур богатого для меня дома и оказаться в своей маленькой однушке в Тмутаракани, а еще лучше - у папы в Подмосковье.
        Так, Яблокова, держись! Еще слишком рано для побега.
        Набрав в грудь побольше воздуха, пытаюсь вернуть себе былую уверенность.
        - Ну, просто вы так странно смотрите…
        И тут на лице мужчины появляется мягкая улыбка.
        - Странно смотрю? - переспрашивает он и негромко смеется. - Наверное, ты права, - он замолкает и поднимает с пола мой рюкзак. - Я видел тебя дрожащей от страха на крыше, видел чертовски пьяной в офисе Криса, видел невероятно дерзкой сегодня на склоне… - Курт встречается со мной взглядом. - Просто не ожидал увидеть тебя такой красивой.
        Я хмурюсь, пытаясь переварить только что сказанное лаэрдом. Он сказал, что я красивая? Это не слуховые галлюцинации? Он правда так думает? Тра-ля-ля! Я красивая!
        Так, стоп, Яблокова! Это банальная вежливость, мужик явно не имел в виду ничего такого!
        Но удержать довольную улыбку слишком трудно. Эх, все-таки по женской генетической составляющей еще в пещерные времена потоптались мамонты. Сделай нам комплимент, и мы тут же развесим уши и млеем от счастья.
        Но ты же не такая, Яблокова! Соберись!
        - На какой крыше? - словно продираясь сквозь вату, потерянно переспрашиваю я.
        Мужчина хмурится.
        - Ты же сказала, что узнала меня, - в его голосе укор, и я почему-то ощущаю себя так, словно пришла на экзамен без единой шпоры.
        - Ну да… - осторожно говорю я, ощущая себя словно сапер на заминированном участке. - Вы были вчера в офисе с Кристофом Дамиром. Но при чем тут крыша?
        - Ни при чем, - холодно отзывается он и кивает головой в сторону дверей: - Проходи в гостиную, я сейчас.
        Каким-то нервным движением головы откидываю волосы назад и в гордом одиночестве иду сквозь шикарный холл туда, куда меня в вежливой форме только что послали.
        Крыша упорно не идет из головы.
        Получается, мы виделись с Куртом где-то еще? Я мысленно начинаю перебирать в памяти все крыши, на которых была за последние полгода.
        Будучи оперативником УНЗД, я часто присутствовала при задержании вышедших из-под контроля лаэрдов. Обычно получившие полную власть над телом сущности демонов стремились куда повыше, поэтому крыш в последнее время я посетила даже больше, чем в свое время лекций по философии в универе.
        Вот только то были вышедшие из-под контроля человека демоны других семей. Дамиры были одними из немногих, кто воспитывал своих детей самостоятельно, не прибегая к помощи управления. И, судя по отчетам, имели большой успех в этом деле.
        Все еще погруженная в свои размышления, я захожу в шикарную гостиную и восторженно оглядываюсь по сторонам.
        Два дивана и два кресла образуют прямоугольник в центре просторной комнаты; на стенах несколько больших полотен каких-то дико дорогих картин. Слева от входа - массивная винтовая лестница, уходящая наверх, а чуть в стороне просматривается арка, ведущая, по всей видимости, в глубь коттеджа.
        Роскошь всюду, куда ни падает мой мечущийся с предмета на предмет взгляд, возможно, поэтому я не сразу замечаю, что не одна.
        - Какая приятная неожиданность, - в проеме арки возвышается подтянутая фигура Микаэля.
        Он одет в синие джинсы и темно-красную рубашку в крупную клетку. Закатанные до локтя рукава открывают сильные загорелые руки с тонкими витками кожаного браслета на правом запястье.
        - А я считал, что это будет обычный скучный семейный ужин, - произносит парень, раздевая меня взглядом.
        Я приветливо улыбаюсь, стараясь не расхохотаться в голос.
        Дело в том, что пока я наводила марафет у себя в однушке, ко мне нагрянул Кряк, который, несмотря на хмурый вид, обиду в глазах и гипс, все еще числился моим напарником.
        Стараясь не встречаться со мной взглядом и держать дистанцию не меньше нескольких метров, Лешка быстро пересказал всю известную информацию по семейству Дамиров.
        Про Мика, например, я узнала, что он мой ровесник, выпускник финансового университета при правительстве России, заядлый райдер и тусовщик.
        Короче, банальщина, свойственная любому представителю «золотой молодежи».
        Зато его демон…
        Демон у Микаэля Дамира был «страшненький», и это не мое компетентное решение, а задумчивый вывод Кряка. Заинтригованная столь лестной оценкой напарником Мажора, я сунула свой нос в папку с делом Мика и глянула на фотки его демона.
        Со снимка смотрел красноглазый демон-альбинос. В отличие от всех других, у него была абсолютно белая, какая-то прозрачная шерсть, которая не везде скрывала нежно-розовую кожу демона. Про крылья я вообще молчу и тихонько угораю!
        Страшненький? Да это же «белый ужас», летящий на крыльях ночи!
        Мысленно переименовав Мажора в Снежка, я дарю парню еще одну улыбку, повторяя про себя, словно мантру: «Не ржать, Яблокова. Только не ржать».
        Записав улыбку на свой «обворожительный» счет, Микаэль с деловым видом идет в мою сторону.
        - Кто бы мог подумать, что под костюмом будет прятаться такая красота, - парень останавливается всего в шаге от меня.
        «Кто бы мог подумать, что в теле такого красавчика будет прятаться Белоснежка! - думаю я про себя и вновь: - Не ржать, Яблокова. Только не ржать».
        Кряк посоветовал рассеянно улыбаться в те моменты, когда я не знаю, что сказать, или собираюсь произнести какую-нибудь гадость, поэтому молчу и дарю Мажору третью улыбку за вечер.
        Как бы у него передозировка от моих обворожительных оскалов не приключилась!
        Мика хмыкает и делает приглашающий жест в сторону диванов.
        - Если не секрет, где ты умудрилась познакомиться с Куртом? - заводит он светскую беседу.
        - Да так… - отвечаю максимально уклончиво. - Пересеклись накануне.
        Я усаживаюсь на мягкий диван рядом с Мажором и разворачиваюсь к нему лицом. Предпочитаю видеть лицо своего собеседника, да и входы-выходы лучше держать под наблюдением. Я все-таки сюда не на приятный ужин в обществе друзей-товарищей приглашена, а для выяснения отношений с Кристофом Дамиром.
        - Да ладно, - говорит Мика чуть тише и пододвигается. - Думаешь, я не понимаю, что происходит?
        Уже с большим вниманием смотрю на парня.
        - И что же? - спрашиваю я совершенно искренне.
        Словно кот, увидевший банку со сметаной в свободном доступе, молодой лаэрд двигается еще ближе и закидывает руку на спинку дивана.
        - Не притворяйся, Ева, - улыбается он с полным осознанием своего превосходства. - У Курта особый пунктик по поводу семьи. Брат никогда не пригласил бы на ужин постороннюю, но ты почему-то здесь.
        Делаю невинное лицо и изо всех сил изображаю из себя святую простоту.
        - Не понимаю, к чему ты клонишь.
        Мажор нахально улыбается, демонстрируя белый ровный ряд зубов.
        - Я же сказал - можешь не притворяться, - говорит он. - Семья давно пытается найти мне кого-то в пару. Обычно это милые лаэры - невыносимо скучные и воспитанные. А вот твой бунтарский дух меня, откровенно говоря, цепляет.
        Это что же получается, Курт - сводница?
        Мне становится смешно, и я опять улыбаюсь.
        - Интересно, но я все еще не понимаю, куда ты клонишь.
        Лаэрд пристально смотрит мне в глаза и неожиданно подается вперед. Всего миг, и я в его крепких объятьях.
        - Давай забьем на скучный ужин и сразу пойдем наверх, - предлагает он с победной улыбкой.
        Я ошарашенно хлопаю ресницами, упираюсь руками в грудь парня в попытке вырваться.
        - Ты спятил? - угрожающе рычу, позабыв про манеры, и выпускаю клыки. - Отвали от меня, придурок!
        Слово «отвали» парень явно не понял, иначе зачем бы еще его рука скользнула под край платья, неприятно обожгла своим прикосновением бедро и поползла наверх.
        - Изображаем недотрогу? - он прижимает меня к спинке дивана своей накачанной грудью, лишая возможности отбиваться. - Мне это даже нравится…
        Его рука скользит по нейлону чулок, уверенно минует верхнюю полоску кружев и останавливается на небольшом участке голой кожи. Я рычу еще более громко и угрожающе, давая понять, что его поглаживания под платьем не приносят мне ровным счетом никакого удовольствия.
        - Я сказала - отвали! - Дергаюсь в очередной раз, умудряюсь вырваться из захвата и быстро вскакиваю на ноги. - Ты точно мозг на склоне отморозил!
        Он рывком поднимается с дивана, грубо перехватывает мои запястья и дергает к себе.
        - Мне надоело играть! - рычит он, трансформирует челюсть и неожиданно кусает меня в основание шеи.
        Клыки легко прокусывают кожу и погружаются вглубь на всю длину. Резкая боль заполняет сознание, по плечу вниз к лопатке струится теплая капля хлынувшей крови. Я рычу от бессилия и боли, коленом пытаясь ударить лаэрда между ног, но, видимо, количество прицельных попаданий было израсходовано накануне в офисе Кристофа Дамира.
        Мажор, получивший в мышцу бедра неслабый удар коленом, шипит от ярости, разжимает челюсти и кусает снова.
        Я охаю от непонятной смеси страха, боли и удивления. Лаэрд толкает меня назад на диван, наваливается сверху и снова кусает.
        Неужели Мажор собрался меня загрызть? Паника накатывает с новой силой и, не бросая попыток выбраться из-под тяжелого тела парня, я начинаю высоко и очень громко верещать как резаная. Точнее, как покусанная!
        Сквозь свой истошный крик отчетливо слышу, как в гостиную кто-то вбегает.
        - Что здесь… Черт, Мика!
        Всего секунда требуется Курту, чтобы схватить и стащить с меня своего неадекватного брата. Ведомая инстинктами демона, я одним движением скидываю красные туфли и невероятно ловко перепрыгиваю через диван, чтобы отгородиться от невменяемого лаэрда хотя бы мебелью.
        - Мажор, ты дебил! - задыхаясь от боли и возмущения, кричу я на всю гостиную. - Псих конченый! Богатенький придурок!
        В ответ Микаэль зло рычит окровавленными губами и дергается в мою сторону, но Курт намного больше и сильнее брата.
        - Что здесь происходит?!
        Женский требовательный голос доносится откуда-то сверху. Я оборачиваюсь на звук и вижу стоящую на ступеньках лестницы лаэру. В свои пятьдесят она выглядит невероятно хорошо. Спортивная фигурка, невысокий рост и потрясающие по своей красоте глаза насыщенно синего цвета с черным ободком по краю.
        - Что здесь происходит?! - требовательно спрашивает она на правах хозяйки дома, оглядывает своих сыновей сердитым взглядом и неожиданным образом находит источник проблем, то бишь меня. - Кто вы?
        Под пристальным взглядом суровых синих глаз я немного остываю и резко дергаю вниз подол задравшегося в процессе отбиваний от Мажора платья.
        - Этот недоделанный сводник, - непочтительно тыкаю пальцем в сторону Курта, уже выпустившего брата из захвата, - пригласил меня на ужин. А этот недоделанный соблазнитель, - мой палец перемещается на взбешенного, тяжело дышащего Микаэля, - укусил меня!
        Женщина недовольно хмурится.
        - Мика, - в голосе женщины слышится возмущение. - Кусать девушку в гостиной - верх неприличия! А что, если бы няня не уследила и сюда забежал Максимка?
        Микаэль недовольно дергает правым плечом, высвобождаясь из ослабевшего захвата, и отворачивается в сторону, а вот Курт скрещивает руки и зло смотрит на брата.
        - Правда, Мика, - рассерженно говорит он. - Поднялись бы в комнату и развлекались там в свое удовольствие. Зачем рисковать?
        Я ошарашенно открываю рот и перевожу взгляд с Курта на спускающуюся вниз по ступенькам женщину.
        - Что?! - возмущенно рычу я, все еще трансформированной челюстью. - Он меня чуть не загрыз, а вы ругаете его за то, что он попытался сделать это у всех на виду?
        - Не придумывай, - отмахивается женщина от моих слов, как от назойливого комара в жаркий полдень. - Всего-то пара укусов.
        - Всего-то?! - возмущенно рычу и убираю руку, которой все это время зажимала раны на шее. - Это, по-вашему, «всего-то»?
        Женщина с удивлением смотрит на мое плечо, на кружево платья, сменившее цвет с белого на ярко-алый, и ее глаза округляются.
        - Курт, у нее кровь! - потрясенно шепчет она.
        Блин! В этом доме умеют слушать? Я же ей только что сказала, что меня покусали! Ясный пень, что у меня идет кровь!
        Но почему-то все в гостиной ведут себя так, будто случилось нечто аномальное. Курт обходит диван, каким-то неуловимо быстрым движением убирает мои волосы со спины и тупо смотрит на ранки от укусов. Спустившаяся лаэра тоже присоединяется к процессу разглядывания.
        Хорошо хоть Мажор остался стоять на месте. Видок, правда, у парня настолько ошарашенный и потерянный, что мне на долю секунды становится даже жалко беднягу.
        - Не останавливается, - слышу я за спиной хрипловатый голос Курта.
        Прижав руку к ранкам, делаю поспешный шаг в сторону и встаю к двум демонам вполоборота.
        - Слушайте, а может, я лучше пойду? - с мольбой смотрю в глаза Курта. - Сегодня явно не мой день…
        И словно в подтверждение только что сказанного, в гостиную входит Кристоф Дамир. Мы встречаемся с ним взглядами и…
        - Какого черта она тут делает! - рычит взбешенный лаэрд, скалясь.
        Ну вот, как будто мне было мало быть покусанной, вдобавок ко всему, я буду еще и побитой.
        Испуганно вздрогнув, я как-то неосознанно перемещаюсь ближе к Курту. Это ведь была его идея пригласить меня на ужин. Наверное, в голове у мужчины имелся хоть какой-то план, как это будет происходить.
        - Всем привет! - звучит бодрый голосок из-за спины Кристофа Дамира, и в комнату входит высокая блондинка.
        Мы тупо смотрим друг на друга, моргаем и совершенно синхронно выдаем:
        - Горгона?
        - Аврора?
        Друг
        - А помнишь, как мы пропустили последний автобус и пришлось пилить пешком через пол город а, чтобы попасть домой?
        - Конечно, помню! - мелодично смеется Аврора. - Как и того армянина, что ехал на синей «пятерке» и пытался нас закадрить!
        Я прыскаю и подпрыгиваю от возмущения.
        - Аврорка, давай смотреть правде в глаза - армянин кадрил только тебя, - насмешливо щурюсь я. - А на меня запал подвыпивший десантник, что шел за нами по пятам.
        Мы снова смеемся, вспоминая прошлые деньки.
        - А помнишь, как я писала любовные записочки твоему брату, а ты их ему передавала?
        - Обижаешь! Это был самый паршивый День святого Валентина в моей жизни! - искренне восклицаю я. - Бандит с Димкой до сих пор шантажируют меня фоткой, где я в костюме купидона!
        - Согласна, - смеется подруга, - нимб тебе не идет!
        Я обиженно надуваю губы и неожиданно вздрагиваю от прикосновения сидящего позади Курта.
        Мы все в той же гостиной.
        Невысокая женщина, что ругала Мика, оказалась действительно хозяйкой этого дома. Тепло поприветствовав новых гостей в лице Кристофа и Авроры, женщина бросила на меня недовольный взгляд и удалилась контролировать работу слуг.
        Мажора сослали в его комнату, велев немного сбросить напряжение. Мы же с Авророй устроились на диване, чтобы повспоминать прошлое. Кристоф, немного сбавивший градус неприязни, уже чуть мягче поглядывает на меня. Он сидит рядом с Авророй и каким-то собственническим жестом удерживает ее за талию, так, словно переживает, что девушка вот-вот куда-то сбежит.
        Под предлогом обработки раны рядом со мной на диван уселся Курт. И, надо сказать, врач из него так себе!
        Вместо того чтобы достать аптечку, обработать раны и наложить марлевую повязку, мужчина принес откуда-то белое мягкое полотенце и просто приложил к пострадавшему плечу.
        Иногда он убирал полотенце и наклонялся, чтобы посмотреть на ранки, оставленные клыками собственного брата. И вот в такие моменты, когда его дыхание касалось моей кожи, я почему-то вздрагивала.
        - А помнишь Новый год? - возбужденно заговорила Аврора. - Ты взобралась на стремянку и держала веточку омелы…
        - …а ты стояла внизу и ждала Бандита…
        - …но вместо него в комнату вошел твой папа!
        Мы громко хохочем, вспоминая, как вытянулось лицо папулика, когда Аврора, смущаясь и заикаясь, попросила его свалить куда подальше и не мешать охотиться на Илюшу.
        - Кстати, ты так и не рассказала - понравилось тебе целоваться с Бандитом или нет, - припоминаю я.
        Аврора краснеет и смущенно опускает глаза, лаэрд за ее спиной недовольно рычит, а я откровенно потешаюсь над беспричинной ревностью мужчины. Ревновать к прошлому… Пф!
        - Да не рычите вы, Кристоф! - машу я рукой. - Брательник - это еще цветочки. Аврору всегда тянуло к плохим парням. В этом списке жутких типов Бандит еще самый приличный.
        - Не надо, - одними губами шепчет Аврора, испуганно округляя глаза.
        А вот у лаэрда за ее спиной мои слова вызывают явный интерес. Он как-то весь приободряется и с еще большим интересом смотрит в мою сторону.
        Ба-а-а! Да меня хотят использовать в качестве информатора.
        Заговорщически подмигнув Кристофу, так, чтобы не заметила подруга, торопливо меняю тему, все так же продолжая предаваться воспоминаниям.
        Сколько мы не виделись с Авроркой? Четыре года или уже больше? А ощущение такое, что не прошло и четырех недель.
        С Авророй мы сдружились на почве соседства - она снимала однокомнатную квартиру недалеко от универа, в то время как я обитала в студенческой общаге в маленькой комнатке на четверых.
        Моя мама умерла, когда самому младшему из нас, Димке, исполнилось пять лет, поэтому большую часть жизни я росла в семье из трех мужчин. Чтобы было понятно, в какой суровой обстановке проходил мой процесс взросления, скажу, что в нашей семье мне приходилось поднимать после себя сиденье унитаза.
        Собственно, чисто мужская компания и наложила свой неизгладимый отпечаток и на мое видение мира, и на характер.
        О, да! Характер у меня жуткий, а еще я на редкость прямолинейна. Именно поэтому соседки невзлюбили меня с первой же секунды.
        Положение ухудшалось еще и тем, что, помимо общей площади в общаге, мы все четверо были одногруппницами, а на журфаке царила дикая конкуренция - пробивались единицы, еще меньше получали престижную работу, а мне дико хотелось быть внештатным корреспондентом, летать по миру, вести репортажи из горячих точек.
        Собственно, уже тогда мечта частично сбылась - соседки организовали горячую точку без всяких перелетов. Девчонки устроили самую настоящую травлю, подключив к военным действиям против меня почти весь поток.
        Меня называли Горгоной и всячески пытались задеть поглубже да побольнее.
        О наших баталиях знали и младшие, и старшие курсы, поэтому, когда ко мне подошла невероятно красивая и столь же скромная девушка и предложила снимать квартиру, я согласилась, не раздумывая.
        Все-таки одна соседка значительно лучше трех.
        - Всем доброго вечера!
        В гостиную входит супружеская пара, и Кристоф с Авророй поднимаются, чтобы поприветствовать их.
        Бородатого лаэрда я узнаю сразу - это тот самый «дядя», что катался сегодня вместе с нами. Мужчина одет в черные штаны и бордовый пуловер, весь из себя такой сосредоточенный и спокойный. Зато стоящая рядом женщина на его фоне выглядит чересчур легкомысленно и бодро.
        - Это родители Кристофа, - наклоняясь к моему уху, поясняет Курт. - Радор и Шарлиз Дамиры.
        От теплого шепота мужчины по телу бегут мурашки. Я инстинктивно передергиваю плечами и, вероятно, подаюсь назад, потому что в следующую секунду чувствую призрачнолегкое касание чужих губ к собственной коже около уха.
        Я вздрагиваю и решительно отодвигаюсь от губ, рук и всего лаэрда целиком, благо, теперь на диване полно свободного места.
        - Ева, иди сюда! - зовет меня подруга, и я с готовностью встаю.
        Аврора знакомит меня с искрящейся позитивом мамой Кристофа, мы перекидываемся парой приятных фраз, она с какой-то странной улыбкой смотрит на укусы, оставленные Миком, потом оборачивается к Курту и…
        - Шалунишка!
        Я оборачиваюсь, чтобы увидеть лицо «шалунишки», застаю Курта в состоянии ступора и опять, словно мантру, мысленно твержу: «Только не смейся, Яблокова! Да, рожа у лаэрда действительно забавная, но свою постарайся удержать от смеха».
        Поспешно отведя взгляд от Курта, встречаюсь взглядом с Радором и вежливо улыбаюсь. Он поступает так же.
        В гостиную входит хозяйка дома и официальным тоном приглашает всех за стол.
        - Конрад, - придерживает она сына в дверях, - я подобрала несколько платьев в размер. Твоя гостья, - женщина дарит мне не дружелюбный взгляд, - может переодеться в гостевой комнате. Проводи ее, пожалуйста.
        Курт немного рассеянно благодарит маму и поворачивается ко мне.
        - Идем, - кивает он в сторону незамеченной мной ранее двери, и я послушно следую за ним.
        Дом Дамиров - все равно что музей. Всюду непонятные вазы, картины, скульптуры. У одной из таких я ненадолго торможу, пытаясь разглядеть силуэт какой-то гречанки с кувшином в руках.
        В результате теряю лаэрда из виду, и приходится догонять его торопливым шагом.
        - Я думала, вас зовут Курт, - говорю я, стараясь не отставать от уверенно шагающего лаэрда.
        - Курт - это сокращение от Конрада, - поясняет он. - А как зовут тебя?
        С удивлением смотрю в спину шагающего впереди мужчины.
        - Ева, - с некоторой неуверенностью произношу я. - Ева Железнова.
        - Хорошо, - кивает мужчина, останавливается и встает ко мне полубоком. - А кто такие Эвелина Яблокова и Эва Райт?
        Челюсть отпадает сама собой, да так качественно, что любой желающий при должном рвении сумеет осмотреть мои гланды.
        - Откуда? - хлопаю ресницами и тут же одергиваю саму себя.
        Он же как-то узнал мой номер телефона, адрес, имена родственников и друзей. Следовательно, привлек специалистов для сбора информации. Почему-то столь глубокое чужое вмешательство в мою жизнь раздражает.
        - Эвелина Яблокова - это мой творческий псевдоним в редакции. Эва Райт - это имя, указанное в свидетельстве о моем рождении, - недовольно отвечаю я. - Меня удочерили.
        Мне почему-то всегда неприятно говорить об этом. Наверное, потому, что мама и папа были для меня самыми лучшими родителями. Мои братья любили меня, как родную, и я ни для кого в семье не была приемной, чужой. Я была любимой сестренкой и доченькой, и не хотела думать о том, что где-то есть мои биологические родители. Лаэрды, которые бросили свою дочь.
        - Узнали все, что хотели? - обиженно бурчу себе под нос так, словно Курт Дамир имеет прямое отношение к моей семейной истории.
        - Не совсем, - качает головой мужчина и толкает одну из дверей. - Проходи…
        Я захожу в комнату, бегло осматриваюсь и сразу иду к кровати, на которой разложено три платья. Надо сказать, что мама Мики предоставила мне выбор - черная классика, стильное бежевое платье-футляр и что-то очень длинное темно-красного цвета.
        Все платья разные и в то же время имеют общие черты - скромность и максимальную закрытость. Не задумываясь, выбираю черную классику, показавшуюся мне более удобной, и оборачиваюсь.
        За то время, пока я выбирала, Курт успел занять небольшое кресло в углу и теперь сосредоточенно что-то набирал в телефоне.
        Выходить он не собирается?
        Совершенно не готовая демонстрировать стриптиз перед малознакомым мужчиной, я оглядываюсь по сторонам. Приметив дверку, ведущую в ванную, торопливо иду туда и закрываю за собой двери.
        Поскорее скинув испорченное зубами и кровью платье, с горечью представляю, как на меня наорут в управлении за порчу государственного имущества.
        Намочив одно из полотенец для рук, смываю с себя засохшие следы крови, растерянным взглядом оглядываю по-прежнему немного кровоточащие ранки и торопливо влезаю в предоставленное мне платье.
        М-да… А вот под этот наряд прическа действительно необходима.
        С большого зеркала умывальника на меня неодобрительно смотрит растрепанная темноволосая девушка в черном приталенном платье чуть выше колена. Длинные рукава и закрытый верх идеально скрывают укусы, но не мое замешательство.
        Может, померить то бежевое?
        - Ева, - вежливый стук в дверь. - Ты скоро?
        Вот деловой! И десяти минут не прошло, а он уже дергает прихорашивающуюся девушку. Сразу понятно - жены или постоянной подружки у лаэрда нет.
        - Ева? - еще одно деликатное постукивание.
        - Секунду! - рычу я в ответ, влезая в красные туфельки, которые в сочетании с этим платьем смотрятся совершенно неуместно, я бы даже сказала, вульгарно.
        Бросив на себя еще один взгляд, негромко чертыхаюсь и решительно толкаю дверь. Красивой я уже была, и ни к чему хорошему это не привело. Посмотрим, что будет теперь, когда я вся такая скромная и деловая.
        В дверях я, естественно, сталкиваюсь с Куртом, который оглядывает меня с ног до головы и морщит породистое лицо.
        - Не твое, - честно говорит лаэрд, скрещивая руки на груди. - Переодеваться будешь?
        - Думаю, положения это не исправит, - с сомнением кошусь в сторону кровати и двух оставшихся платьев. - Да и какая, собственно, разница, как я одета? - пытаюсь поддержать саму себя.
        Курт смотрит на меня так, будто я неправильно сложила в столбик два трехзначных числа, и неожиданно спрашивает:
        - Голодная?
        Киваю.
        - Тогда пошли.
        Мы выходим из комнаты и идем по коридору обратно в сторону гостиной.
        - Думаю, проблем с Крисом не возникнет, но все равно будь повежливее за ужином, - советует Курт и поясняет: - Моя мама почему-то к тебе недружелюбно настроена…
        Пользуясь тем, что мужчина, как всегда, идет немного впереди и не видит моего лица, красноречиво закатываю глаза. Ну, это вполне себе нормально! Все мамы недовольны, когда их сыновья кидаются кусать посторонних девушек.
        - Курт, а как ее зовут?
        - Франциска, - отзывается мужчина. - Кстати, позже приедут мой отец и кузина. И они тоже будут относиться к тебе… настороженно.
        Задумчиво осматриваю широкую спину мужчины в сером свитере и тихонько вздыхаю. М-да, семья в сборе… Вот только я на этом празднике жизни явно лишняя.
        - Курт! - равняюсь с ним. - А Кристоф сказал Авроре, что он лаэрд?
        Мужчина, не останавливаясь, кивает головой, отчего прядь волос падает на его высокий лоб. Он механическим движением поправляет ее и смотрит туда, где сквозь неплотно запертые двери слышатся голоса.
        - Аврора знала об этом, еще когда устраивалась к Крису на работу, - говорит он и останавливается. - А почему ты спрашиваешь?
        Не ответив, я стремительно кидаюсь вперед по коридору, дергаю дверь в столовую и влетаю в просторную комнату. Веселый разговор тут же смолкает, все поворачивают головы в мою сторону.
        М-да… И впрямь, вся семья в сборе.
        Во главах длинного обеденного стола уселись двое мужчин - Радор и отец Курта. Мажор с недовольным видом человека, которого оторвали от PS4, нервно стучит пальцами по белоснежной скатерти стола. Рядом с ним, по правую руку от мужа замерла Франциска.
        Наконец, я нахожу глазами подругу - она сидит за дальним концом стола в компании Кристофа и Шарлиз.
        - Аврорка, а ты знала, кто я?
        Девушка поднимает на меня испуганные голубые глаза, краснеет и резко отводит их в сторону.
        А это еще что такое?
        Внезапно я припоминаю, как встретила в одном из коридоров управления ее сестру-близняшку Азалию и с удивлением узнала, что та уже много лет служит в УНЗД.
        - Ты знала, - потерянно шепчу я, стыкуя факты.
        В столовую входит Курт, обменивается взглядами с Кристофом и кладет мне руку на здоровое плечо.
        - Эва…
        - Ты знала! - обвинительно кричу я, глядя исключительно в глаза подруги. - Знала, что лаэра, и не говорила мне!
        Аврора как-то неловко поднимается со своего места и тут же вздрагивает от громкого удара ненароком опрокинутого ею стула.
        Кристоф поднимается следом, обнимает одной рукой за талию, стараясь приободрить. Курт остается за моей спиной, чтобы перехватить в случае трансформации. Остальные изображают деликатное молчание, и только Мажор довольно улыбается, с жадностью следя за развитием ситуации.
        Аврора виновато смотрит мне в глаза.
        - Ева, все не так…
        Но я не хочу слушать оправдания. Если она знала о существовании в нашем мире демонов, то узнать могла об этом только из одного источника. Аврора, как и ее сестра, работала в управлении. И если это так, то ни о какой дружбе между нами не могло быть и речи… Просто у сотрудников УНЗД нет и не может быть друзей среди лаэрдов. Они их презирают, страшатся, ненавидят. Я там работаю, мне ли не знать.
        - Это был приказ? - мой голос звенит от обиды.
        Аврора отшатывается назад, по ее щекам катятся крупные слезы. О, да! В этом она мастак - чуть что, сразу в слезы.
        - Это был приказ? - кричу я, отшвыривая руку Курта, попытавшегося придержать меня за талию.
        Та, кого я считала своей подругой, закусывает подрагивающую нижнюю губу и молча кивает.
        - Да как же так! - возмущенно рычу я, непроизвольно выпуская когти. - Как же так, Аврора? Я хочу сказать, что это ведь я всегда была Горгоной… Это от меня можно ожидать чего угодно! - бесхитростно смотрю в сине-зеленые глаза Кристофа Дамира. - И да, я крысятничаю против лаэрдов, но, блин! - мой голос срывается. - Аврора, ты же всегда была такой человечной, доброй, честной! Ты была для меня примером, а теперь…
        Я задыхаюсь от клокочущей внутри меня смеси из возмущения и обиды. Мне хочется крушить все вокруг себя, ломать мебель, с оглушительным звоном бить посуду. Жаль, что Микаэль сидит слишком далеко - сейчас я бы с таким удовольствием почесала об него коготки.
        Рыкнув, вырываюсь и бегу к выходу. Хочу уйти! Хочу домой! Хочу не видеть всех этих… Короче, этих!
        - Эва!
        Черт! Ну что ему еще от меня надо? Показалось мало шантажа, мало сводничества, мало предательства подруги, которая была лучшей и единственной в моей жизни?
        На ходу сбросив туфли, я пробегаю гостиную, затем холл, благо, без каблуков это значительно проще и безопаснее. Оглядываюсь в надежде найти свой рюкзак, сапоги и куртку, но поблизости ничего, кроме омерзительно претенциозной роскоши и богатства.
        Торопливые шаги сзади придают мне решимости, поэтому я, не раздумывая больше ни секунды, толкаю входную дверь и выбегаю на крыльцо. Босые ноги, защищенные только тонким нейлоном чулок, обжигает морозом, в лицо бьет порыв ледяного воздуха, но гнев притупляет чувство холода.
        Сбежав по ступенькам вниз, делаю шаг по расчищенной белой дорожке и неожиданно взлетаю. Вот только в этот раз крылья ни при чем.
        - Пусти меня! - верещу я как ненормальная, пытаясь вырваться на свободу, но Курт легко удерживает меня в поднятом положении, крепко прижимая к своей широкой груди и не давая ни малейшего шанса на побег. - Пусти! Я хочу домой!
        - Хорошо, - его голос неожиданно мягок и спокоен, поэтому я слегка теряюсь.
        В такой ситуации я бы поняла, если бы лаэрд наорал на меня, ударил, попытался вернуть в дом, но он просто держит меня так, чтобы я не касалась босыми ногами земли и в то же время не могла ударить его когтями.
        - Машина в гараже, - очень тихо, так, что мне приходится поднапрячь слух, произносит лаэрд и в том же тоне спрашивает: - Хочешь подождать в доме или пойдешь со мной?
        Я машу головой. Нет, в этот дом я теперь точно не вернусь!
        - Хочу с тобой, - тоном обиженного ребенка говорю я.
        Мужчина перехватывает меня и сходит с дорожки, двигаясь к боковым дверям. Чисто машинально обхватываю его шею руками и шмыгаю носом. Курт опускает голову вниз и кидает на меня неодобрительный взгляд.
        Он прав, Яблокова! Ведешь себя на редкость тупо. Вылетела зимой на мороз без куртки, без рюкзака с деньгами и телефоном. Да что там - босая! И куда бы ты в таком виде добежала? До воспаления легких?
        Становится стыдно, а еще холодно и как-то грустно…
        Курт быстро вносит меня в гараж на четыре машины, подходит к небольшому ящику. Набрав код замка, открывает металлическую дверцу и берет один из брелоков.
        - Ты же любишь скорость… - с загадочной улыбкой заявляет мужчина.
        В принципе, ничего против того, чтобы оказаться дома побыстрее, я не имела. К тому же если время, проведенное в компании с Куртом, сократится до минимума, я не расстроюсь.
        - А-ха, - тихо отзываюсь, почему-то чувствуя постепенно накатывающую слабость. Словно недавняя вспышка отняла все мои силы.
        Все с той же улыбкой Курт зачем-то сажает меня на капот одной из машин и быстро срывает чехол с машинки по соседству. Это темно-красная спортивная модель двухдверной «Мазды».
        Я, конечно, не слишком разбираюсь, но авто почему-то оставляет меня совершенно равнодушной. Ну, не понимаю я эти низенькие машинки для двоих.
        Распахнув пассажирскую дверь, Курт возвращается за мной.
        И все это молча, уверенно, четко. Надо сунуть нос в личное дело Дамиров, может, у них в роду немцы?
        - Я могу сама, - пытаюсь соскользнуть с капота на землю и тут же попадаю в капкан из чужих рук.
        - Можешь, - согласно кивает лаэрд, относя меня к машине. - Вопрос только, нужно ли проявлять самостоятельность, если взрослый мужчина может позаботиться о тебе?
        Пока я обдумываю сказанное, меня быстро устраивают на сиденье и помогают пристегнуться. Быстро обойдя машину, Курт прыгает на место водителя, ревет мотор.
        В ожидании, пока откроются ворота гаража, лаэрд поворачивает ко мне голову.
        - Хочешь рассказать, что случилось? - в темноте салона, освещаемого только тусклым красноватым светом подсветки, его лицо кажется загадочным.
        Молчу и громко соплю заложенным носом.
        - Эва, - опять эти интонации, полушепот, который непонятным образом успокаивает меня и делает более мягкой. - Аврора все расскажет Крису, тот мне… Я в любом случае узнаю, что там между вами произошло и чем спровоцирована твоя вспышка. Ты же понимаешь это?
        Понимаю, но тем не менее решаю не поддаваться на провокацию и молчу, хотя, надо признаться, выплеснуть обиду в слова хочется со страшной силой.
        Он вздыхает и отворачивается, делая вид, что сконцентрирован на дороге.
        Скорость
        Все в том же молчании мы медленно выезжаем из гаража и останавливаемся у входа. Какой-то незнакомый мужчина выносит и отдает мои вещи, после чего мы с Куртом покидаем коттеджный поселок, проезжаем шоссе и сворачиваем на Кольцо.
        Я подтягиваю босые ноги на сиденье и непроизвольно кривлюсь от боли, задев ремнем безопасности ранки на плече.
        - Больно? - тут же реагирует Курт, за доли секунды разгоняя машину до сумасшедшей скорости.
        Мы несемся вперед, обгоняя, перестраиваясь из полосы в полосу, безбожно нарушая правила. Будь на месте водителя обычный человек, я бы забеспокоилась о своей безопасности, но в реакциях взрослого лаэрда сомневаться было глупо.
        Молчание затягивается, и мне почему-то становится неловко от окружающей нас двоих тишины. Радио хоть бы включил!
        - Почему вы все так странно отреагировали на то, что Микаэль меня покусал? - спрашиваю первое пришедшее на ум, лишь бы не сидеть молча.
        Мужчина кидает в мою сторону быстрый взгляд и резко крутит руль вправо, легко обходя на повороте легковушку.
        - Ева, а как много ты знаешь о лаэрдах?
        Я задумчиво смотрю вдоль автомагистрали.
        Что он имеет в виду, говоря «как много», если я сама узнала о том, что демон, не больше полугода назад, когда Стерва не приняла мое интервью с Мариусом Буркхардом. Именно тогда у меня случился срыв, и демоническая составляющая неожиданно вырвалась на волю. Хорошо, что оперативники УНЗД отреагировали мгновенно, а то терзалась бы я сейчас муками совести над могилкой растерзанного редактора. А так меня сочли полезным в работе кадром и приняли в управление по надзору за демонами.
        Большую часть информации о лаэрдах я получила в управлении. В основном это были краткие выжимки знаний, собранных многими поколениями людей. Я была в курсе всех организованных демонами конфликтов, знала подробности спровоцированных военных действий, имела представление о спекуляциях на финансовых рынках, знала о развязанных ими войнах…
        Короче, знала я много. Вот только стоит ли демонстрировать мою осведомленность лаэрду, ведущему машину? Нет, лучше не стоит этого делать, иначе он сразу догадается о моей причастности к определенным структурам. А я планирую выполнить хотя бы пункт третий алгоритма действий на сегодня…
        - Курт, а давайте вы первый ответите на мой вопрос, а потом уже я на ваш? - невероятно ловко ухожу от ответа.
        Мужчина едва заметно улыбается и кивает.
        - Мика предлагал тебе интимную близость, - говорит он с такой интонацией, словно зачитывает правило орфографии. - Ты бы знала это, если бы занималась сексом с лаэрдами.
        От неожиданности я давлюсь застрявшим в горле воздухом и захожусь в судорожном кашле. Курт участливо поглядывает в мою сторону.
        - Лучше? - заботливо уточняет он, а в глазах смешинки. - Так вот, - едва дождавшись моего кивка, продолжает лаэрд, - секс - один из самых сильных наших инстинктов. Мы можем заниматься им в теле людей, демонов и в пограничной трансформации…
        - Извините, Курт! - перебиваю в панике мужчину. - Если честно, я как-то не готова обсуждать с вами такое.
        Он оборачивается ко мне и смотрит с явным удивлением.
        - Какое такое?
        - Личное! - возмущенно пищу я и вновь решительно меняю тему: - Вы хотели что-то у меня спросить?
        Курт довольно улыбается, так, словно ему понравилось заставлять меня чувствовать смущение и неловкость.
        - Мне кажется, слово «интимное» подошло бы сюда гораздо лучше, но как знаешь… - Он обходит еще две машины и поднимает стрелку спидометра до отметки 200. - Значит, секса с демонами у тебя никогда не было?
        Я снова захожусь в судорожном кашле.
        Блин! Он издевается, что ли?
        - Вы это специально? - подозрительно спрашиваю я. - Хотите смутить меня еще сильнее?
        Мужчина негромко смеется, нажимает на экране навигатора адрес моей квартирки и немного сбавляет скорость, чтобы не пропустить нужный съезд.
        - Просто в тебе так много человеческого, - многозначительно говорит он.
        Я в недоумении смотрю на лаэрда. «Много человеческого» - это плохо или хорошо?
        Какое-то время мы едем в тишине. Курт делает вид, что сосредоточен на дороге, хотя сам что-то всерьез обдумывает, ну а я… Я наслаждаюсь поездкой, следя за тем, как мимо нас проносится обочина, другие машины, повороты. Наслаждаюсь замиранием в животе, когда машина делает очередной крутой обгон. Наслаждаюсь мягким рычащим звуком мотора…
        Лаэрд неожиданно поворачивает голову, и его скулы начинают ходить ходуном.
        - Девочка, просто скажи, кто и что с тобой сделал, и я разберусь с ними, - говорит Курт.
        - С чего вы взяли, что со мной кто-то что-то делал? - возмущаюсь я.
        Он что, думает, я такая маленькая, что не могу сама за себя постоять? У меня же когти, зубы и… паршивый характер!
        Но у Курта свое мнение на этот счет.
        - У тебя недоразвиты крылья, ты не трансформируешься полностью, твои глаза одного оттенка, ты не среагировала на укусы Микаэля, и у тебя не заживают раны - все это нетипично для чистокровной лаэры.
        Его рука отпускает руль, касается моей ладони, и я непроизвольно вздрагиваю, как сегодня в гостиной.
        - Я понятия не имею, почему тебя воспитывали в человеческой семье - обычно мы не бросаем своих. Если тебе нужна помощь…
        - А мы можем немного помолчать? - припечатываю я, скидывая его руку.
        Курт с внимательным видом заглядывает мне в глаза и кивает.
        Оставшуюся дорогу я показательно смотрю в пассажирское окошко и игнорирую бросаемые на меня взгляды. Лаэрд больше не лезет с разговорами, давая мне шанс немного отдохнуть от случившегося за день.
        Подумать только, еще чуть меньше двадцати часов назад я грабила кабинет Кристофа Дамира и отбивалась от преследующего меня демона, затем была самая захватывающая гонка в моей жизни, инструктаж в УНЗД, покушение-покусание со стороны Микаэля, встреча и разочарование в лучшей подруге.
        Да… Как все-таки хорошо, что этот день закончился.
        Мы въезжаем в мой двор, под завязку заставленный машинами. Курт нагло паркуется впритык к моему подъезду и выходит. Я немного мешкаю, натягивая сапоги и куртку, чем пользуется мужчина, галантно распахивая передо мной дверцу машины.
        Покинув теплый салон, накидываю капюшон на голову и вопросительно смотрю на стоящего рядом Курта. Ему сейчас должно быть не слишком комфортно - все-таки легкий серый свитер и черные штаны - не самая теплая одежда для января, но лаэрд стоит так, словно мороз ему нипочем.
        - Ну, пока, - испытывая неловкость, говорю я, доставая из кармашка рюкзака связку ключей. - Это… Спасибо, что отвезли обратно, и извините за испорченный ужин.
        Он улыбается и наклоняет голову, свысока посматривая на меня.
        - Я, кстати, голодный, - неожиданно заявляет мужчина. - Покормишь?
        Кормить кого-то в мои планы не входило, тем более лаэрда, тем более Курта. Вспоминаю, что в холодильнике только оливье и холодец, оставшиеся после новогодней ночи, и вряд ли несвежий салат и замороженный бульон с мясом смогут угодить изысканному вкусу богача.
        - Ладно, - вздыхает он, заметив явный скепсис на моем лице. - Просто хочу посмотреть, как ты живешь.
        Вспоминаю разбросанные по квартире вещи, гору немытой посуды, опять-таки оставшейся после новогодней ночи. Смотрю на решительно настроенного лаэрда и тяжело вздыхаю. Не отстанет же ведь.
        - Ну, пошли, - обреченно зову я и первой направляюсь к подъезду.
        Лестничная площадка встречает кучей разбросанных по полу рекламных листовок и объявлением о нерабочем состоянии лифта. Поманив нахмурившегося мужчину к лестнице, начинаю неторопливое восхождение на восьмой этаж.
        - И часто он ломается?
        - Ну, раз в неделю стабильно, - посвящаю лаэрда в реалии обычной жизни. - Дом старый, должного обслуживания не получает, отсюда все косяки…
        - А что, есть еще какие-то поломки?
        - Ну да, - рассеянно киваю я, сосредоточенно вспоминая, успела ли убрать со стола, или там все так же одиноко покоятся чашка с недопитым кофе и тарелка из-под яичницы. - Соседям с десятого хуже всего - у них крыша течет. Причем каждый раз, как дождь пойдет или снег таять соберется.
        Слыша позади себя тяжелые шаги Курта, я испытываю легкое чувство злорадства. А что, сам захотел посмотреть, как я живу, вот пусть теперь ножки и разминает.
        Открыв обитую дешевым дерматином старенькую дверь, захожу в прихожую, на автопилоте щелкаю выключателем и вспоминаю о банальном гостеприимстве.
        - Милости просим! - склоняюсь в картинном полупоклоне, подавая лаэрду пушистые тапочки из белой овчинки.
        Курт заходит, закрывает за собой двери и, приняв тапочки, присаживается на деревянную обувницу. Тапочки смотрятся на нем безумно мило, и это поднимает мне настроение.
        Совершенно не стесняясь, провожу его по съемной квартире, неосознанно вживаясь в роль риелтора.
        - Здесь у нас чудесная маленькая кухня, оборудованная по последнему слову, - вещаю я, стараясь загородить от лаэрда гору посуды и методично капающий кран. - Прошу дальше за мной, - выхожу в коридор и толкаю двери в спальню. - Комната всего одна, но зато какая. Здесь и мягкий утолок, и так называемая «стенка». Между прочим, не абы какая, а купленная в Прибалтике.
        Лаэрд с умным видом окидывает взглядом массивные шкафы темно-коричневого цвета, сервант с хрустальной посудой, покосившуюся от времени дверцу шкафа и переводит взгляд на меня.
        - Не квартира, а хоромы! - в тон отвечает он. - Думаю, надо брать.
        - Еще чего! - возмущенно грожу пальцем. - Я честно уплатила за полгода вперед, так что фиг тебе, а не моя квартирка.
        Он важно кивает, поднимает руки, как бы подтверждая свой проигрыш, и обводит комнату взглядом.
        - Ева, сколько тебе лет?
        Надо же. Неужели разведка донесла лаэрду не все?
        - Двадцать три, - отвечаю на автомате. - А что?
        - Я не про этот возраст, - качает головой мужчина. - Сколько лет твоему демону?
        Что? Сколько лет - кому?
        - А это имеет какое-то значение?
        Курт касается моего плеча и тут же отдергивает руку. Я едва заметно морщусь, поняв, что даже такие легкие прикосновения вызывают жалящую боль.
        - Смотри, - показывает он свои пальцы - на указательном и третьем свежие следы крови. - Биологически у нашего вида кровь сворачивается почти моментально, регенерация тоже на высоком уровне. Такие укусы для чистокровной лаэры - милая прелюдия, в точности как у людей поглаживания. - Он наклоняется ниже. - Но у тебя кровь не останавливается…
        Я вздрагиваю, невольно зажимая ладонью плечо. Черная ткань пропиталась теплой кровью, а с краев уже начала подсыхать.
        Черт! И это платье я испачкала, а застирать наверняка не получится - придется тащить в химчистку. Сплошные траты!
        - Мика прокусил тебе артерию, поэтому у нас сейчас три варианта - либо ждем в надежде, что кровь остановится сама, либо сразу везем тебя в больницу, либо…
        Он замолкает и опускает глаза. Сейчас мужчина кажется немного неуверенным, словно боится предложить что-то.
        - Либо? - подталкиваю его.
        Курт поднимает глаза, облизывает верхнюю губу и делает шаг в мою сторону.
        - Либо ты разрешишь зализать твою рану, - четко произносит он.
        Я с подозрением смотрю в его глаза и скрещиваю руки на груди.
        - Что значит - зализать?
        Лаэрд делает еще один небольшой шажок по направлению ко мне.
        - Демон просыпается не сразу. Первое время ребенок почти беззащитен, поэтому матери обычно зализывают ему раны, - терпеливо объясняет он и мягко улыбается. - В нашем случае это могу сделать я.
        Обдумываю сказанное мужчиной. Тащиться еще куда-то, где усталый персонал больницы будет механически перевязывать и зашивать рану, неохота. Да и ждать не очень хочется. Тогда почему бы не попробовать? Тем более что я никогда не слышала о том, чтобы демоны зализывали раны, как собаки.
        - А это не больно? - уточняю на всякий случай.
        Ну, а мало ли?
        - Максимка даже не пищит, - заявляет мужчина. - А ему всего пять. Думаю, и ты будешь вести себя как взрослая девочка.
        Я вспыхиваю, быстро разворачиваюсь и мужественно веду мужчину в ванную.
        Встаю у зеркала, чтобы видеть действия лаэрда, нахожу на полочке резинку и убираю волосы в высокий хвост. Курт деловито встает сзади, немного наклоняется.
        - Платье придется расстегнуть, - предупреждает лаэрд, прежде чем потянуть молнию вниз.
        Язычок застежки плавно скользит и останавливается где-то на середине спины. Это дает возможность платью не упасть с меня, но при этом плечо легко оголить.
        В отражении зеркала я вижу, как лаэрд осматривает ранки, недовольно сводит брови на переносице и поднимает голову.
        Наши взгляды встречаются, и я чувствую уже такое знакомое чувство неловкости.
        - Готова?
        Готова ли я? Пф-ф… какой странный вопрос.
        - К такому вообще можно быть готовой? - шутливо фыркаю я, придерживая руками лиф платья. - Все-таки не каждый день тебя предлагают облизать, да не абы кто, а взрослый, солидный мужчина!
        Он мягко улыбается и наклоняет голову, а потом…
        Его губы касаются моей кожи, чуть ниже косточки ключицы, легко целуют, затем едва ощутимо посасывают кожу, а дальше горячий язык начинает кружить вокруг ранки.
        Я чувствую, как сладкая волна проходит по всему телу, и закрываю глаза.
        Говоря «зализать рану», Курт явно использовал не ту терминологию. Это приятно, это чертовски приятно и возбуждающе!
        Чужие губы всего на секунду отрываются от моей кожи, а затем смещаются к основанию шеи, и все повторяется вновь.
        Я сжимаю зубы, чтобы, чего доброго, не застонать в голос, и цепляюсь за бортик раковины. Мамочка! Как бы оргазм от такой первой помощи не словить.
        Его губы вновь отстраняются, но вместо того, чтобы переместиться к другой ранке, Курт поднимает голову, трется носом об мою шею и легко прикусывает мочку уха. Я судорожно хватаю губами воздух и открываю глаза.
        - Забыл сказать, - хрипловатый шепот, от которого сердце начинает биться чуть сильнее, - на взрослых особей слюна демона действует как естественный афродизиак, - наши взгляды встречаются в отражении зеркала, и он обольстительно улыбается. - Собственно, поэтому укусы заменяют нам прелюдию…
        Курт наклоняется, находит следующую ранку, целует, и я, уже не таясь и не пытаясь сдержаться, издаю громкий стон и откидываю свою голову ему на грудь.
        Это - нечто непередаваемое словами. Необычность ситуации, уверенные действия Курта, мое собственное желание - такого еще никогда не было в моей жизни.
        Возбуждение настолько сильно, что у меня начинают подрагивать колени.
        Курт одной рукой обхватывает мою талию, а второй тянет платье вниз. Ни я, ни платье не имеем ничего против, поэтому когда я оказываюсь в одном нижнем белье, то это не становится чем-то уж очень неожиданным. Скорее правильным и закономерным.
        Курт уже больше не занимается ранами, его губы мягко целуют мою спину, плечи, он легонько покусывает шею, едва надавливая клыками на кожу, в то время как руки вовсю исследуют мое несопротивляющееся тело.
        Я прогибаюсь в пояснице, кручу попой, чувствую его возбуждение, и от этого мое собственное взлетает почти до небес.
        - Курт… - слетает с моих губ требовательный стон.
        Его пальцы уверенно берут меня за подбородок, поворачивают голову к себе. Прикосновения его губ к моим - жесткие и нетерпеливые. Он ловит мою нижнюю губу в капкан своих зубов, слегка посасывает и проводит языком из стороны в сторону.
        - Курт… - выдыхаю я, блаженно улыбаясь от умелой ласки мужчины.
        Не выдержав своей полной безынициативности, резко поворачиваюсь, обхватываю руками его шею и сама требовательно впиваюсь в его губы.
        - Эва, - стонет он, - убери клыки…
        Спохватившись, разжимаю челюсти, которыми прокусила нижнюю губу мужчины. Крохотная капля появляется в круглой ямке, и я тут же слизываю ее языком, стараясь испытать то, что испытывал Курт, «зализывая раны».
        Он резко, хрипло выдыхает, одним движением срывает с меня бюстгальтер и сжимает грудь руками.
        - Какая сексуальная девочка, - еле слышно шепчет он, играя пальцами с моими сосками, и снова целует в губы.
        Я стискиваю его шею руками, с нетерпением отзываюсь на ласки и тут же спохватываюсь - почему на Курте до сих пор так много одежды? Непорядок!
        Мои руки пробираются под край серого свитера, касаются горячей кожи, проводят по жесткой поросли волосков на груди и шаловливо царапают ноготками. Он довольно урчит, не разрывая поцелуя, поднимает меня, заставляя обхватить себя ногами за бедра, и прижимает к стенке.
        - Эва… Эва… - шепчет он, жадно целуя мою шею, и сильнее вжимает в стену.
        Даже мое имя звучит из его уст как-то странно и на редкость сексуально.
        Краем глаза замечаю, как хаотично расстегивающий на себе штаны мужчина задевает полку с неровным рядом шампуней и кремов; сквозь наше хриплое дыхание слышу шум падающих флаконов и на секунду отрываюсь от его губ.
        - Ты что творишь? - возмущенно фыркаю я, намекая на свое явное нежелание устраивать уборку среди ночи.
        - Что? - выдыхает он и почему-то останавливается.
        Курт, тяжело дыша, смотрит на меня, облизывает губы и немного ослабляет свои объятья.
        - Верно, девочка, - хрипло говорит он, помогая мне спуститься с его бедер обратно на пол. - Ты слишком молоденькая… - бормочет он, стараясь не встречаться со мной взглядом.
        - Что? - на этот раз расстроенно выдыхаю уже я.
        - Извини, - прижимается он ко мне. - Это было очень глупо с моей стороны. Надо было просто отвезти тебя в больницу и… Еще раз извини.
        Мужчина отстраняется, окидывает мое голое тело жадным взглядом, а затем поспешно покидает ванную, на ходу поправляя на себе одежду.
        К тому моменту, когда я заворачиваюсь в полотенце и разочарованно выхожу следом, Курт уже обувается в прихожей.
        - Завтра я должен улететь, - не поднимая головы, говорит он таким тоном, словно ничего и не было. - Если ты не против, то по прилете я позвоню тебе…
        - Зачем? - тупо переспрашиваю я.
        - Надо поговорить, - немного неопределенно бросает он и встает.
        Мы встречаемся взглядами, и мне вновь начинает казаться, что я лечу вниз по склону.
        Нет, не так! Я лечу по склону, лечу в салоне спортивного авто на скорости 220. Несусь к нему навстречу, готовая ко всему, в том числе и к столкновению, но никак не к тому, что Курт отшатнется и, не прощаясь, выскочит за дверь.
        М-да, Яблокова. Вот мы и приплыли…
        Свидание
        Вдохнув гелий из шарика, парень смешным голосом начинает зачитывать:
        - Кто ходит в гости по утрам…
        - Винни, ты не прав! - зло смотрю я на замершего на лестничной площадке Мажора.
        - Что? - делано удивляется он. - Не такое сейчас и утро.
        Я демонстративно перевожу взгляд на ярко-желтый циферблат «Свотч», поднимаю голову и кидаю испепеляющий взор на жизнерадостного Микаэля.
        - Ну, если восемь утра - это не утро, то я - Пятачок!
        Парень согласно кивает и вытягивает вперед руку, которую все это время прятал за спиной.
        - Любишь пончики? - призывно раскачивает пакетом Мика.
        Желудок радостно сжимается от счастья, напомнив, что его прокатили вчера с ужином, да и обед был не слишком плотным.
        Для виду тяжело вздохнув, я отступаю назад в квартиру и, выставив все те же тапочки из овчинки, бреду в комнату.
        - Где у тебя кухня? - кричит из коридора Мажор. - А хотя не надо, я нашел!
        Ну да, это ведь не трехэтажный коттедж! В моей квартире заблудиться нереально даже страдающему географическим кретинизмом.
        Лениво скинув с себя пижаму, влезаю в любимые джинсы и майку, накидываю сверху олимпийку и, зевая, бреду в ванную умываться.
        На полу все так же валяются сбитые Куртом флаконы, безнадежно смятое платье и мой лифчик. Вспомнив о Курте, непроизвольно вздыхаю, и на душе становится грустно.
        Вчера я долго ворочалась и не могла заснуть. В голову лезли воспоминания, а общая неудовлетворенность и обида мало способствовали приятным сновидениям. Я все представляла, как бы это было с Куртом…
        - Ева! - резкий стук в дверь заставляет меня вздрогнуть. - Ты кофе с молоком пьешь?
        - Да! - кричу я, включая воду. - И две ложечки сахара.
        Буркнув что-то нечленораздельное про сладкоежек и слипающиеся попы, парень уходит на кухню, а я засовываю в рот зубную щетку.
        Интересно, зачем Мажор приперся так рано? Неужели семья заставила его попросить прощения? Что-то сильно сомневаюсь.
        Думаю, после вчерашней истерики и триумфального побега с ужина семья Дамиров еще долго будет морщить нос при упоминании моего имени и снисходительно цедить: «Ах, это та девица!»
        Закончив мыльно-рыльные процедуры, проверяю, оставленные зубами Мажора ранки - почти затянулись и уже не болят. После чего выхожу из ванной и заглядываю на кухню, клятвенно пообещав себе больше о Курте сегодня не вспоминать.
        - Завтрак готов! - торжественно обводит рукой накрытый стол Мика и выдвигает из-под стола табурет. - Прошу!
        Я усаживаюсь, делаю глоток замечательного кофе, съедаю свежий пончик. Мажор терпеливо караулит.
        - Ты чего-то хотел? - настороженно интересуюсь, ожидая подвоха.
        - Хотел! - кивает Мика и улыбается.
        Нехорошо так улыбается!
        Короче, несмотря на клятву не вспоминать Курта, уже спустя пятнадцать минут общения с Микаэлем я трясущимися руками набираю номер лаэрда.
        - Курт, мы так с вами не договаривались! - с негодованием кричу в трубку. - Между прочим, в России пытки отменены с 1801 года!
        - Эва, что случилось? - голос мужчины звучит устало и обеспокоенно.
        - Что случилось? Случилось то, что ко мне приперся ваш брат! - ору я в трубку телефона. - Курт, я вас ну очень прошу - сделайте что-нибудь! Хотите, я пообещаю, что больше не буду в офис Кристофа Дамира лазать?
        - Эва, хватит кричать, - мягко и как всегда спокойно говорит лаэрд. - Я так понял, Мика рядом?
        - Угу…
        - Дай ему трубку.
        С предвкушением большого нагоняя я передаю мобильник Мажору и злорадно улыбаюсь.
        - Привет, братец! - весело смеется он. - В смысле - пытки? Не, не! Все не так, - он смеется еще громче. - Просто у Евы весьма специфичное представление о салонах красоты. В смысле? Просто хочу немного ее порадовать и извиниться. Ну, там, маникюр, укладка, массаж.
        Я подскакиваю с табурета, обегаю стол и наклоняюсь над сидящим Мажором.
        - Курт! - кричу рядом с динамиком. - Он пригрозил мне эпиляцией интимных мест!
        - Ева, уймись уже! - негромко, но очень недовольно рычит на меня Микаэль, встает и выходит с кухни в коридор. - Курт, ну ты чего? Конечно, мы поедем с охраной… Да, с мамой я поговорил, она дала адрес своего салона… Хорошо, передам…
        - Курт! - кричу я в диком отчаянии.
        Мажор с довольной улыбочкой возвращается обратно на кухню.
        - Он велел передать, чтобы ты расслабилась и получила максимум удовольствия.
        На моем лице расползается довольная улыбка. О, да! Если все выйдет так, как пообещал Мажор, отдых у меня будет незабываемым!
        Уже семь минут спустя водитель и охранник, дежурившие снизу, наблюдают любительскую постановку для двух актеров.
        - Нет! Пожалуйста, нет! - ору я эмоционально, но не слишком громко. Так, чтобы ненароком не разбудить бдительных соседей, способных вызвать правоохранительные органы.
        Микаэль, демонстративно пыхтя от натуги, выходит из подъезда со мной на плече и устремляется в сторону машины. Я исключительно для вида брыкаюсь, нехотя позволяю затолкать себя на заднее сиденье машины и обиженно отворачиваюсь от усевшегося рядом Мажора.
        Водитель переглядывается с лаэрдом и молча выруливает со двора. Через полчаса мы останавливаемся около роскошных дверей салона.
        - Ева, давай без глупостей! - с мольбой в голосе просит Мика, и я неохотно выхожу из машины.
        - Я тебе это припомню, Мажор! - огрызаюсь с таким обиженным видом, что присутствующие при этой сцене мужчины как-то подозрительно переглядываются.
        Не переигрывай, Яблокова! А то еще ненароком стрельнут в тебя транквилизатором и скажут, что так и было.
        - Доброе утро! - цветя и благоухая, словно роза в оранжерее, из-за стойки в приемной выходит длинноногая девушка на таких высоченных каблуках, что я начинаю переживать за безопасность ее передвижений.
        - Запись на Еву Железнову и Микаэля Дамира, - говорит Мажор, на всякий случай придерживая меня за локоть.
        Девушка улыбчиво кивает лаэрду и сверяется с журналом записи.
        - У вас трехчасовой массаж и стрижка, а у девушки… - служительница Афродиты запинается. - У девушки насыщенный день.
        Я дарю Микаэлю еще один злобный взгляд, потом чисто машинально оборачиваюсь на охранников, просчитываю вероятности побега из этого замаскированного под салон красоты Минлага. Не то чтобы я не доверяла Мажору, но подстраховка никогда не помешает.
        - Прошу за мной, - томным голоском щебечет девушка, непонятным для меня образом балансируя на тонких шпильках, и идет в сторону небольшой арки.
        - Ждите здесь, - бросает Мажор нашим сопровождающим и тянет меня следом за администратором.
        Охранник и водитель остаются в приемной, в то время как милая девушка ведет нас по запутанным коридорам салона.
        - Машина у дверей, - она кивает в сторону малозаметной дверки и протягивает руку открытой ладонью вверх: - Ваши телефоны.
        Мика протягивает ей наши выключенные мобильники и, не прощаясь, тянет меня к дверям.
        На улице и впрямь припаркована старенькая иномарка цвета «мокрый асфальт» с заведенным двигателем. Завидев нас, водитель активно машет руками, велев поторапливаться.
        - Готова к приключениям? - провокационно улыбается Мика, едва мы отъезжаем от салона и набираем скорость.
        - Ты еще спрашиваешь! - весело смеюсь я, ощущая, как тело наполняется азартом.
        Шифруясь, словно тайные агенты разведки, мы с ветерком мчимся в Шереметьево. Под чужими именами проходим на посадку, а в 9:50 наш самолет взлетел в небо, чтобы спустя полтора часа аэропорт Пулково встретил меня и Мику праздничными новогодними огнями.
        Недолгая поездка по городу и…
        - Скажи еще раз! - молю я парня, ерзая на сиденье такси от нетерпения. - Мика, скажи еще раз!
        - Мы едем кататься на Красное озеро, - с довольной улыбкой повторяет Мажор. Уже раз в седьмой, наверное, но нас двоих это вполне устраивает.
        Вот предложи он какое-то другое место, чтобы покататься, я бы тысячу раз подумала, начала бы отнекиваться, а тут… Красное озеро - моя мечта!
        Надо отдать Мажору должное, спланировал он все идеально.
        Въехав на территорию горнолыжного курорта, мы торопливо бежим в сторону забронированного им деревянного домика, где нас уже ждет снаряга. Накануне вечером Мика умудрился созвониться со своими друзьями, которые привезли его комплект для катания. Обо мне Мажор тоже не забыл, купив новенький костюм цвет в цвет со своим. Рыжий цвет стойко ассоциировался у меня с апельсинами, клоунами и котом Гарфилдом, но я решила не выступать.
        - Как ты узнал размер? - крикнула я из-за дверей раздевалки.
        - Брату твоему позвонил, - откликается Мика из соседней кабинки. - Оказывается, мы с Димасом в прошлом году вместе в заезде были.
        - Он тебя сделал?
        - Сделал, - неохотно признается лаэрд, а я не могу сдержать довольной улыбки.
        Все с той же улыбкой я знакомлюсь с пятью райдерами, двое из которых - полукровки, а остальные - чистокровные лаэрды. Все такая же окрыленная, поднимаюсь на подъемнике на вершину склона, и даже после первого падения в сугроб продолжаю растягивать губы в радостной улыбке по-настоящему счастливой идиотки.
        - Ну, как тебе свидание? - интересуется Мика.
        - Круто! - восторженно кричу я и заразительно хохочу.
        Я катаюсь так, словно впервые попала на склон. Нет, не в том смысле, что постоянно неловко падаю и не могу даже ровно проехать по прямой. Катаю я, как и прежде - немного дерзко и неаккуратно, зато быстро. Но впечатления настолько яркие, что я, кажется, заново начинаю влюбляться в сноубординг.
        Переодевшись, мы вместе с друзьями Микаэля едем в гостиницу «Астория», и вот тут-то меня ждет подвох.
        - Спа? - озабоченно морщу нос, едва услышав предложение молодого лаэрда. - Мика, ты же обещал, что никакой салон красоты мне не грозит!
        Парень устало улыбается и разминает шею.
        - Расслабься, - беззаботно отмахивается он. - Это всего лишь легкий приятный массаж, чтобы не забивались мышцы.
        И он оказывается прав - массаж действительно был приятным. Умелые руки улыбчивой тайки помогают расслабить перетруженные за день мышцы, и уже в сауне я теряю бдительность настолько, что соглашаюсь на уговоры приятелей Мики пойти в клуб.
        Вот если бы меня уговаривал Мажор, я бы отшила его даже в состоянии глубокой нирваны, но тут почему-то дала слабину. Может, потому, что ребята не казались мне пафосными избалованными «золотыми» мальчиками?
        Одного звонка Микаэля достаточно, чтобы в мой номер принесли более дюжины нарядов для вечера. Милая девушка с необычными темно-коричневыми глазами помогает с выбором, потом терпеливо выносит мое нытье на тему: «Это обязательно?», умело красит меня и принимается за волосы.
        К тому времени, как я собралась, на часах почти полночь и, если честно, я начинаю побаиваться, что с двенадцатым ударом часов случится что-то плохое, что рассеет сказку этого дня.
        - Здравствуй, красотка! - восхищенно присвистнул Мажор, зашедший за мной в номер.
        Если честно, мне тоже нравилось, как я выгляжу… В первую очередь потому, что одежда была удобной и не мешала двигаться. Ну, а то, что в этих джинсах моя попа выглядит невероятно соблазнительно, а полупрозрачная блузка подчеркивает тонкую талию и грудь - так это вообще пустяки.
        Правда, немного непривычные ощущения вызывали массивные браслеты на запястье, но очень скоро я привыкла и перестала замечать их тяжесть.
        Конечно, ни о какой куртке не могло быть и речи, поэтому я смиренно позволила Мажору упаковать себя в коротенькую черную шубку и отвести вниз.
        Остальные уже ждали нас в клубе, заняв предварительно заказанный столик.
        - Что это? - с сомнением рассматривая коктейль, спрашиваю у Мика.
        - Тебе понравится! - отвечает парень, соблазнительно улыбаясь.
        Положа руку на сердце, вот конкретно в тот момент улыбка мне соблазнительной не казалась, и после второго коктейля - тоже, а вот третий был явно лишним.
        - Еще? - обнял меня за плечи Мажор, наклоняясь ближе, чтобы я могла услышать его сквозь грохот музыки.
        И вот зря я кивнула…
        Дальше все пронеслось в сознании как один сплошной вихрь сменяющих друг друга ярких картинок. Вот мы танцуем под зажигательные треки местного диджея. Вот я прижимаюсь к Мажору, а его руки как-то оказываются в моих задних карманах и периодически сжимают то, что упаковано в узкие джинсы.
        Следующий кадр - мы страстно целуемся в кабинке лифта, а после - у дверей в его номер.
        - По-моему, мы перебрали, - роясь в карманах в поисках карточки от номера, негромко смеется Мика.
        Поиск затруднен еще и тем, что я активно висну на его шее, не в состоянии самостоятельно стоять без чужой поддержки.
        - Говори за себя, - выдаю заплетающимся языком. - Я еще очень даже огурцом!
        - Тогда пошли скорее, огурчик!
        Микаэль победно извлекает из кармана штанов белую пластиковую карту и тянет меня за руку в свой номер.
        От одежды мы начинаем избавляться, едва за нами захлопывается дверь. Шубка соскальзывает с моих плеч и летит на пол, туда же падает мужская куртка. Следом за верхней одеждой в разные стороны улетают наши ботинки, а вот в дверях спальни выходит небольшая заминка.
        Попытка одновременно стянуть друг с друга штаны ни к чему хорошему не приводит, и в результате мы с диким грохотом одновременно падаем на пол.
        - Допились, - истерично хохочу я. - Даже до постели дойти не можем.
        - Тогда пусть постель придет к нам! - шутливо кричит Микаэль, нависая надо мной на вытянутых руках.
        Я притягиваю его к себе, закрываю глаза и целую. И пусть Микаэль споил меня специально, с нетривиальной целью покувыркаться разок в номере. Но, положа руку на сердце, это я первая полезла к нему с поцелуями, и просьба поскорее вернуться в гостиницу тоже прозвучала из моих уст. И вообще, у меня складывается такое ощущение, что мне это надо даже больше, чем ему!
        Словно в подтверждение последней мысли, Мика резко отстраняется, разрывая поцелуй, и откатывается на бок.
        - Ева, я, наверное, слишком пьян, - виновато говорит парень, пряча от меня глаза.
        - Тогда давай я попробую!
        С довольным видом перекидываю ногу и седлаю парня. Еще один долгий поцелуй, в процессе которого мы все-таки стягиваем друг с друга джинсы.
        Хмель продолжает кружить мою и так беспокойную голову. Я избавляю парня от белоснежной футболки с принтом из «Игры Престолов», в то время как его руки удачно справляются с моей кофтой и лифчиком.
        Какая-то до боли знакомая ситуация, Яблокова. Ты в одних трусах и колготках, вот только брат не тот!
        Эта мысль застает меня врасплох, и я растерянно улыбаюсь, глядя на лежащего подо мной Микаэля.
        - Может, попробуем утром?
        - Может, - согласно киваю я, даже сквозь пьяный угар понимая, - ни завтра утром, ни в другой день или ночь ничего не изменится.
        Все просто: Микаэль - не тот. И я для Мика - не та.
        Избавившись от остатков одежды и поддерживая друг друга, мы кое-как заползаем на постель, скидываем лишние подушки на пол.
        - Это было самое крутое свидание в моей жизни, - честно признаюсь я, прижимаясь к теплому боку парня.
        - Да, неплохо было, - сонно отзывается Мика, обнимая меня одной рукой.
        Наручные часы «Свотч» бесстрастно показывают шесть утра.
        Последствия
        В дверь кто-то настойчиво стучал вот уже пару минут.
        Стук кажется мне каким-то угрожающим, поэтому я поднимаю голову, сонно смотрю в сторону источника звука и толкаю Микаэля.
        - Кто-то стучится…
        - Не бери в голову, - невнятно бормочет парень, сильнее прижимая меня к своей груди. - Постучат и уйдут.
        Стук действительно прекращается, поэтому я беспечно зеваю и ложусь обратно, за что тут же получаю одобрительный поцелуй в макушку.
        Надо сказать, что спать в обнимку с Микой очень удобно. Будто кто-то невероятно умный проектировал и развивал это тело так, чтобы Яблокова могла с комфортом развалиться на его груди и перекинуть ногу через живот парня.
        Глупо улыбнувшись, закрываю глаза и погружаюсь в дрему.
        - Подъем!
        Мажор резко садится на постели, отчего я скатываюсь в сторону, недовольно морщу нос и натягиваю одеяло повыше.
        Меня будильник не касается… Я в танке! Точнее, под одеялом.
        И даже испуганно-удивленный вопль «Курт?!» не рушит моего намерения повернуться на бочок и подрыхнуть еще пару часиков.
        - Ева, - пинает меня ногой под одеялом Мика. - Ева, подъем!
        Ну уж нет, я в танке! В броне из одеяла и закрытых глаз. Меня ничего не касается!
        - Эва, - ровно и холодно зовет кто-то. - Советую тебе проснуться.
        И что-то в этих обманчиво ровных интонациях мужского голоса звучит настолько угрожающе, что я повторяю маневр Микаэля и резко сажусь на кровати.
        - Вы?
        Курт недовольно поджимает губы и скрещивает руки на груди.
        - Я.
        Блин, Яблокова! Не тупи, кто еще может искать вас с Мажором? Дед Мороз, не успевший доставить подарки вовремя?
        Я оборачиваюсь к притихшему Мику в поисках поддержки, потому что на внешне спокойного Курта сейчас почему-то даже смотреть страшно.
        Мажор обнимает меня за талию и двигает к себе.
        - Брат, ты как бы не вовремя, - шутливо говорит он, хотя все его тело напряжено и готово для полной трансформации в демона.
        Продолжая в страхе прижиматься к теплой груди Мика, я набираюсь смелости, чтобы посмотреть на Курта. Он одет в серые штаны, которые ему невероятно идут, и белую рубашку с закатанными рукавами.
        Мужчина оглядывает разбросанные по полу вещи, задерживается взглядом на кружевном лифчике, валяющемся прямо у его ног, не говоря ни слова, идет в ванную.
        Возвращается с махровым халатом в руках и кидает его мне.
        - Надень, - приказывает он.
        Бунтовать почему-то не тянет, поэтому я покорно накидываю на плечи безразмерный халат, торопливо просовываю руки в рукава и завязываю поясок.
        - Пойдем, - мужчина галантно протягивает раскрытую ладонь, и что-то слышится в его голосе такое, из-за чего я послушно поднимаю руку, сжимаю горячие пальцы и встаю.
        Оказавшись босыми ногами на прикроватном белом коврике, опускаю глаза вниз в поисках тапочек и неожиданно понимаю, что земля уходит из-под ног.
        Испуганно выдохнув, обхватываю руками шею мужчины и поднимаю голову. Всего секунды хватает, чтобы успеть разглядеть темные круги под глазами, морщинки в уголках глаз и легкую щетину на подбородке.
        - Что за… - кричит Микаэль вслед удаляющемуся брату, и я слышу, как он чертыхается, пытаясь найти свои вещи.
        Курт выносит меня из номера и сворачивает направо.
        - Куда вы меня несете? - стараясь запомнить повороты коридоров и мелькающие цифры на дверях номеров, спрашиваю я, впрочем, без всякой надежды.
        Но вместо ответа на простой вопрос, мужчина решает, что настало время для воспитательной беседы.
        - Эва, я ожидал чего-то подобного от брата, но не от тебя, - он недовольно качает головой, но в глаза не смотрит. - Мне почему-то казалось, что тебе неинтересна ночная жизнь, клубы и алкоголь.
        - Это было свидание, - нехотя отвечаю я и тут же поддеваю: - Которое вы для своего брата и выиграли. Так что частично во всем случившемся есть и ваша вина.
        Он останавливается, опускает голову и впервые смотрит мне в глаза. И столько в этом взгляде раздражения и бешенства, что мне становится страшно.
        - Ты так думаешь?
        Готовься к худшему, Яблокова. Этот, в отличие от папы и братьев, простой воспитательной беседой о здоровом образе жизни не ограничится.
        Но вместо того, чтобы молчать себе в тряпочку и уже сейчас начинать осознавать неприемлемость своего поведения, я упрямо сжимаю губы. А кто вообще дал ему право вести себя так со мной? Приехал тут такой весь из себя сердитый и деловой, утро нам с Микаэлем испортил. Ну, я ему сейчас все выскажу!
        Но вместо уже приготовленной речи я запоздало осознаю, в каком паршивом состоянии нахожусь. Вчерашнее чрезмерное потребление коктейлей обернулось нешуточным похмельем.
        - Курт, а там, куда вы меня несете, есть стакан воды и таблетка аспирина? - жалобно интересуюсь я.
        Лаэрд пристально смотрит мне в глаза, тяжело вздыхает и возобновляет прерванный путь, оставляя мой вопрос без ответа. Еще с десяток широких шагов, и мы останавливаемся у одного из номеров.
        Мужчина прикладывает карточку, толкает дверь ногой и заходит внутрь. Миновав гостиную, он несет меня в спальню и ставит на кровать.
        - Сходи в душ, приведи себя в порядок - выезжаем через сорок минут, - строгим тоном говорит он, глядя на меня снизу вверх и придерживая руками за талию.
        Я стою на пружинящей подо мной кровати, все еще обнимая мужчину за шею руками и виновато хлопая ресницами.
        - Курт, не сердитесь, пожалуйста.
        Он вздыхает и медленно отстраняется.
        - Одежду принесут позже, - произносит лаэрд уже выходя из спальни.
        После прохладного душа становится чуть легче. Завернувшись в махровое полотенце с вышитым логотипом гостиницы, я опасливо приоткрываю дверь ванной и выглядываю в спальню.
        Как и обещал лаэрд, на кровати лежат вещи. Голубые джинсы, темно-синяя блузка и черный пиджак. Тонкие носочки, новенькая коробка с зимними кроссовками и два комплекта нижнего белья, видимо на выбор, сложены чуть в сторонке. Но самое главное - это стакан с водой и две таблетки аспирина на тумбочке! Кайф!
        Таблетки падают на дно прозрачного стакана, и происходит любимый мной еще с лабораторных по химии процесс. Казалось бы, ну что такого особенного в бикарбонате калия? Но ведь как забавно шипит, подлец!
        Пока таблетки медленно истончаются, выпуская пузырьки газа, я быстро одеваюсь в предложенное. И вот что странно: подобранные вещи сидят на мне идеально.
        Дело в том, что чисто мужская компания наложила отпечаток на все аспекты моей жизни. К примеру, я великолепно прибиваю полки, с легкостью устраняю засоры в сифоне, но совершенно не умею подбирать себе одежду, в частности нижнее белье.
        Да что там! Я даже не в курсе, какой у меня размер лифчика.
        - Нет, и это не обсуждается, - доносится из-за неплотно прикрытой двери раздраженный голос мужчины.
        Подхватив с тумбочки стакан с растворившимися таблетками аспирина, осторожно приближаюсь к двери, наклоняю голову ближе к щели и с любопытством прислушиваюсь.
        - Глупо, Крис, не спорю, но я уже решил, что будет так, - говорит с кем-то на повышенных тонах Курт, нервно прохаживаясь по комнате. - Если хочешь, поговори с Авророй. Она тоже считает, что девочку надо забрать.
        Я настороженно замираю, так как, судя по всему, речь идет обо мне. Курт сказал, что мы выезжаем через сорок минут - это значит, он хочет забрать меня обратно, но при чем тут Аврора? Неужели бывшая подруга тоже против того, чтобы я виделась с Миком?
        Далее Курт начинает говорить чуть тише и спокойнее. До меня доносятся лишь малопонятные фразы, упоминание адвокатов и бронирование какого-то кабинета для переговоров. Обо мне мужчина больше не упоминает, поэтому, потеряв всякий интерес, отхожу от дверей и возвращаюсь в ванную, чтобы подсушить все еще влажные волосы.
        За этим процессом меня и застает Курт пару минут спустя.
        Он входит в спальню, останавливается у открытой двери ванной комнаты и выжидательно смотрит в мою сторону.
        Немного смутившись под его взглядом, торопливо выключаю фен и поворачиваюсь к мужчине. Лаэрд выглядит спокойным, но меня почему-то пронзает беспричинное чувство тревоги и предчувствие чего-то плохого.
        - Я хочу, чтобы ты знала, что на всю твою дальнейшую судьбу и на мое решение в частности повлияла ваша с Микаэлем выходка.
        От ровных интонаций его голоса по спине бегут мурашки.
        Черт! Словно еще раз под холодный душ встала.
        А еще меня беспокоит то, что никогда прежде Курт не говорил со мной в подобной манере.
        - Зачем ты это сделала? - безжизненным тоном спрашивает он.
        Я зачем-то опускаю голову, сворачиваю черный шнур от фена и кладу его рядом с раковиной.
        - А что я такого сделала? - растерянно спрашиваю у своего отражения и оборачиваюсь к лаэрду. - Правда, Курт. Ну, вот что такого криминального я сделала? Мы с Микой взрослые, самостоятельные люди. Ну, подумаешь, немного перебрали в клубе, но ведь мы же сразу поехали в гостиницу. Я хочу сказать, что мы не дебоширили, ничего не сломали, не перекидывались в демонов и вообще ничего предосудительного не сделали.
        Мужчина скрещивает руки на груди и смотрит на меня тяжелым взглядом то ли синих, то ли зеленых глаз.
        - Брат мог не удержать демона и перекинуться, а мы оба знаем, как плохо твой организм восстанавливается после укусов.
        - Я предупредила Микаэля, и он надел сдерживающий браслет, чтобы подстраховаться… Честно, Курт, я не понимаю! - Развожу в недоумении руками. - Что такого мы с Микой натворили, что вы бросили все, сорвались и прилетели за нами?
        Лаэрд молчит, и я неожиданно понимаю очевидное - ему нечего сказать! И он почему-то злится…
        - Ты готова ехать?
        Я согласно киваю, а потом резко спохватываюсь:
        - Я хочу остаться…
        Мои слова оказывают на Курта эффект разорвавшейся бомбы. Он сжимает губы в узкую линию, делает два стремительных шага и оказывается почти впритык ко мне, заставляя невольно прижаться спиной к кромке раковины.
        - Что ты хочешь? - холодно переспрашивает он.
        Черт, Яблокова! Ну, разве сложно быть хоть капельку послушной?
        Видимо, сложно, иначе почему еще я тараторю:
        - Вы не волнуйтесь, я в гостинице не останусь. Здесь недалеко живет папина знакомая, я у нее переночую, - задыхаюсь от страха под тяжелым взглядом мужчины. - Просто не уверена, что попаду сюда снова, а покататься еще денек очень хочется.
        Я отклоняюсь назад, чтобы хоть немного увеличить расстояние между мной и лаэрдом. Курт замечает, что его вторжение в мое личное пространство немного неприятно мне, и усмехается.
        - Ты. Едешь. Со мной.
        Каждое его слово - приказ уверенного в своей власти мужчины, привыкшего распоряжаться и не терпящего неподчинения.
        И я отчетливо это понимаю, как и возможные проблемы, но почему-то упрямо сжимаю пальцы в кулаки.
        - Я. Хочу. Остаться!
        Он резко хватает меня за локоть, поворачивает лицом к зеркалу и прижимается всем телом. Вторая его рука грубо собирает мои волосы на затылке и тянет в сторону.
        Курт наклоняется к моему уху.
        - Эва, не зли меня, - чуть громче и агрессивнее говорит мужчина, и впервые за весь наш разговор в его голосе слышатся хоть какие-то эмоции.
        - Но… - все еще пытаюсь сопротивляться я хотя бы на словах.
        Лаэрд негромко рыкает и неожиданно прикусывает зубами кожу на шее. Я потрясенно замираю, боясь пошевелиться, боясь сказать слово и… чувствуя, как где-то внутри зарождается легкое возбуждение.
        Да что же это такое? Почему всем так нравится кусать меня за шею? Кто-нибудь, напомните лаэрду, что он демон, а не вампир!
        Я судорожно ловлю губами воздух и испуганно смотрю на наше отражение в гладкой поверхности зеркала.
        Курт разжимает зубы, так и не прокусив кожи, и аккуратно прикусывает еще разок, чуть выше первоначального места. Я пытаюсь пошевелиться, и в тот же миг челюсть сжимается сильнее, заставляя меня замереть.
        Лаэрд тут же сбавляет нажим, демонстрируя, что такое поведение ему по душе, но кусать не перестает.
        - Курт! - возмущенно шепчу я, боясь пошевелиться, и он снова с силой надавливает клыками на нежную кожу.
        Молчи, Яблокова! Молчи, а то ведь покусает, тут и к бабке ходить не надо!
        Так мы стоим какое-то время. Я замерла в его руках, боясь спровоцировать лаэрда на действия, и только смотрю испуганными глазами на наши отражения в зеркале.
        Посчитав, что с меня хватит, Курт осторожно разжимает челюсти и негромко рычит, прижимаясь губами к моей коже.
        По шее и плечам бегут взволнованные мурашки, и я хрипло выдыхаю. Он ловит мой взгляд в зеркале, несильно дергает за волосы, заставляя откинуть голову ему на плечо.
        - Просто будь послушной, Эва, - звучит мягкий успокаивающий шепот. - Это все, что я прошу.
        Не в силах пошевелиться и заговорить, я просто прикрываю глаза в знак смирения.
        - Вот и умница, - мужчина разжимает руки, выпуская меня из захвата, и делает шаг назад. - Пойдем.
        Демонстративно вытерев шею ладонью, кидаю угрюмый взгляд на лаэрда и выхожу из ванной.
        Завтрак
        Как-то возвращаясь с Бандитом и его женой после отдыха в Турции, мы решили сэкономить на авиаперевозчике. Проведя весь полет в постоянном страхе, что пилот не справится с управлением и мы вот-вот рухнем, я вдохновилась пережитыми страхами и по прилете написала огромный обзор самых безопасных мест в салоне самолета.
        Жаль, что у меня сейчас нет машины времени, чтобы вернуться и добавить в этот обзор самое небезопасное место - место рядом с взбешенным лаэрдом!
        - Желаете напитки, мистер Дамир? - томным низким голоском спрашивает подошедшая стюардесса.
        Мужчина приветливо кивает невысокой шатенке с ярко-красными губами и откладывает планшет.
        - Наташенька, принесите мне зеленого чая, пожалуйста, - доброжелательно улыбается лаэрд. - Эва, а ты что будешь?
        Ну вы только посмотрите на него! Сидит тут такой весь из себя воспитанный и любезный, а еще пару секунду назад рычал и сверкал на меня глазами.
        - Яду, пожалуйста, - бурчу я, ощущая, как постепенно сходит на нет действие аспирина, и возвращается головная боль. - Желательно такого, который моментально растворится в зеленом чае.
        Девушка поворачивается к Курту, дежурно улыбается, пытаясь за улыбкой скрыть свою растерянность. Лаэрд с мрачным видом закидывает ногу на ногу и дарит мне тяжелый взгляд из-под бровей.
        - А мне - энергетик, Наташенька, - язвительно цежу я и поскорее отворачиваюсь к иллюминатору.
        Яблокова, да что с тобой такое? Тот факт, что ты дико злишься на Курта с его деспотичными замашками, не дает тебе права кидаться на окружающих. Сделай глубокий вдох и прекрати уже вести себя как ненормальная истеричка.
        А толстосум действительно обнаглел!
        Сначала шантажом заставил явиться на смотрины к младшему братику, затем под прикрытием помощи чуть не изнасиловал в моей собственной ванной…
        Нет, ну я вообще-то не сильно и сопротивлялась, но тому виной эта чертова слюна! Он же ведь знал, как это на меня может повлиять. Знал, но предпочел сказать об этом в последний момент!
        Ладно, суть не в этом, суть в том, что этот гад распалил меня и… бросил! И ведь главное, предлог какой стремный выбрал - «молоденькая».
        У-у-у, демонюка. Прилетел, понимаешь ли, разборки чинить начал, хотя его никто не приглашал, и командует так, будто…
        - Эва, лучше выпей сока, - опять эти мягкие, настойчивые интонации, от которых так и тянет двинуть локтем в породистое лицо.
        Не поворачивая головы, демонстрирую мужчине неприличный жест и слышу приглушенный рык.
        - Эва! - немного повышает он голос.
        Меня пронзает укол страха, но я слишком зла, чтобы прислушиваться к инстинктам, отчаянно советующим подчиняться Курту во всем.
        Сильные пальцы хватают меня за подбородок и дергают, вынуждая повернуться в его сторону.
        - Я думал, мы договорились, что ты будешь примерной девочкой, - слегка прищурив глаза, обманчиво спокойно говорит он.
        Не задумываясь о причинах своего поведения, трансформирую челюсть и выпускаю клыки. Рычать я тоже умею, пусть не так грозно и выразительно, как это получается у Курта, но умею.
        Мой исполненный злости рык смешит Курта, настолько, что он дарит снисходительную улыбку.
        - Ты ведешь себя глупо, девочка, - его большой палец скользит по моей нижней губе, едва ощутимо задевает один из клыков, в то время как остальные пальцы все так же крепко удерживают подбородок. - Даже дикий зверь понимает, что нельзя кусать руку, которая его кормит.
        Я дергаю головой и вырываюсь.
        - Вот только я не зверь, да и вы мне не хозяин, - говорю я немного резче, чем хотелось бы, и снова отворачиваюсь.
        Яблокова, соберись! У тебя похмелье, ты злишься, но это не повод становиться самоубийцей.
        Дернув ремень безопасности, встаю со своего места, стараясь не встречаться взглядом с Куртом, выхожу в проход и иду в хвост самолета, где расположился туалет.
        На креслах впереди развалился спящий Микаэль. Тонкое одеяло скатилось вниз, ноги выставлены в проход, а на левой скуле расцветает синюшными красками смачный фингал.
        М-да, даже Бандит никогда не приносил домой таких впечатляющих размеров произведение кулачного искусства.
        Я немного притормаживаю и с любопытством наклоняюсь над парнем.
        Надо же, а Курт не врал, говоря, что у лаэрдов регенерация на уровне. Еще тридцать минут назад, когда мы отъезжали от гостиницы, синяк был значительно больше, да и в целом все лицо выглядело намного хуже из-за опухшего глаза.
        Заботливо накрыв Мика одеялом, ловлю на себе тяжелый взгляд Курта и возобновляю прерванное путешествие.
        Сделав свои дела, чувствую, как тело проваливается в такой желанный сейчас сон, и кисло улыбаюсь. Еще когда мы только поднимались на борт самолета, Курт четко дал понять, что не отпустит от себя ни на шаг. Сесть рядом с Микаэлем лаэрд не разрешил, одной - тоже, а в его компании я злилась так сильно, что ни о каком сне и отдыхе и речи быть не могло.
        Вернувшись к своему месту, я останавливаюсь в проходе и смотрю в уставшее лицо Курта.
        - Можно я лягу на соседние сиденья?
        Я уже внутренне готова услышать его непреклонное «нет», поэтому, когда мужчина протягивает руку со стаканом сока, немного теряюсь и удивленно приподнимаю брови.
        - Это что?
        - Это компромисс, - тихо поясняет он. - Пьешь сок вместо энергетика и можешь ложиться спать.
        Предложение, кончено, весьма заманчиво, но существует одно существенное «но».
        - У меня аллергия.
        - На компромиссы?
        Курт скалится, и меня внезапно одолевает желание выпрыгнуть прямо из самолета, лишь бы только избавиться от общества старшего из братьев. Правда, есть шанс, что демон догонит, поймает, и вот тогда-то мне уж точно не поздоровится.
        - На цитрусовые, - осторожно признаюсь.
        «Впрочем, на компромиссы тоже», - мысленно добавляю я.
        Курт закатывает глаза, словно ему в полете предложили посмотреть плохо срежиссированный фильм.
        - Не выдумывай, Эва, - раздраженно говорит он. - У демонов не бывает пищевых аллергий.
        Я пожимаю плечами. Ну, нет так нет. Даже спорить с ним не собираюсь. Через час все сам увидит.
        Забираю из его рук стакан и выпиваю, глядя исключительно в глаза мужчины. Если что, я его честно предупредила, а то, что не поверил, - так это не мои проблемы. Точнее, мои, но я готова немного потерпеть зуд, лишь бы увидеть эту самоуверенную морду растерянной.
        Осушив стакан, ставлю его на столик, укладываюсь на соседних креслах, скидываю кроссовки и погружаюсь в поверхностный, рваный сон.
        При посадке нас с Микой никто не будит и не заставляет пристегиваться. Зачем? Демонам высота не страшна, как и угроза разбиться насмерть. Мы, точнее, наши демоны выживут в любом происшествии.
        Сквозь рваный болезненный сон чувствую, как кто-то терпеливо обувает меня, закутывает в одеяло и поднимает на руки.
        Сонно приоткрыв один глаз, удостоверяюсь в том, что Курт опять решил поработать бесплатным извозчиком, и снова сплю. Когда я приоткрываю глаза в следующий раз, мы уже куда-то едем в машине. Я все еще на коленях у Курта, а вот Микаэля почему-то поблизости нет. Неужто старший брат избавился от младшего, пока я дрыхла? Ну, ничего. Я еще отомщу за Мажора. Вот только еще пять минуточек посплю…
        - Эва, - кто-то легонько дотрагивается до моей щеки кончиками пальцев. - Мы приехали. Пора просыпаться.
        Я сонно вытягиваю ноги, упираюсь в дверцу машины и открываю глаза.
        - Выспалась? - негромко спрашивает мужчина, и я широко зеваю в ответ. - Завтракать будем?
        Не раздумывая, киваю и радостно улыбаюсь.
        Курт проводит рукой по моим волосам, убирая по пути пару непослушных прядей.
        - Вот почему ты не можешь всегда быть такой мягкой и послушной? - с легким укором в голосе замечает Курт.
        Сказанное задевает меня, и я вспоминаю, что злюсь на Курта-командира. Скинув с себя остатки сна, сползаю с коленей лаэрда и оглядываюсь.
        Мы с лаэрдом все еще сидим на заднем сиденье машины, зато водитель и охранник уже вышли и мерзнут на улице. Тот факт, что я спала на руках Курта, заставляет меня почувствовать неловкость.
        Ситуация ухудшается, когда Курт протягивает шубку, одолженную мне Микаэлем.
        - А где моя куртка?
        Шуба, конечно, красивая, мягкая и греет превосходно, но я ее не покупала, а быть должной кому-то из Дамиров не хочется.
        Яблокова, вообще-то на тебе все вещи чужие.
        - Она в багажнике, вместе с твоим рюкзаком и вещами, - говорит мужчина, сверяясь с наручными часами. - А что? Тебе что-то нужно?
        Не говоря ни слова, дергаю ручку дверцы и выпрыгиваю на улицу.
        - Эва! - рычит за моей спиной Курт, и я торопливо захлопываю дверцу.
        Двое удивленных мужчин стоят всего в паре шагов. Интересно, кто из них водитель?
        - Откройте, пожалуйста, багажник, - прошу я, обращаясь сразу к обоим.
        Тихо пищит брелок в руках одного из них, я киваю в знак благодарности и торопливо обегаю машину. Дверь со стороны Курта громко хлопает.
        - Могла бы просто сказать, - его голос так же холоден, как и воздух на улице.
        Мелко дрожа, поскольку стою на морозе в одном пиджаке и майке, я торопливо вынимаю черную широкую куртку от костюма для катания и одеваюсь. Затем беру свой рюкзак, просовываю руки в лямки и поворачиваюсь к Курту.
        - Завтракать? - примирительно спрашиваю, оглядываясь по сторонам в поисках кафешки. - Предлагаю вон туда, - показываю пальцем в сторону знакомой вывески.
        Лаэрд оборачивается, смотрит в указанном направлении и протягивает свою ладонь. За ручку я не ходила с пятого класса, да и в карманах держать руки теплее, но есть в этот момент во взгляде Курта нечто такое, что я решаю сделать маленькую уступку и протягиваю ладонь.
        Держась за руки, словно первоклашки на первое сентября, мы входим в полупустой зал кафешки и занимаем столик в самом углу. Водитель с охранником усаживаются чуть в стороне.
        - Эва, давай еще один компромисс?
        Я заинтересованно наклоняю голову, всем видом демонстрируя, что готова выслушать предложение.
        - Аврора очень хочет с тобой поговорить и объясниться, - в лоб говорит Курт. - Ты соглашаешься увидеться с ней через час, а я не препятствую вашим с Микой отношениям.
        Откинувшись на спинку стула, пристально смотрю в глаза мужчины. Безумно хотелось бы узнать, о чем беседовали братья, пока я принимала прохладный душ в номере Курта, и почему в результате душевного семейного разговора на лице Микаэля появился внушительных размеров фингал. Курт явно против, но против чего?
        И почему ему так хочется, чтобы я поговорила с Авророй? Уж не потому ли, что она разделяет его позицию?
        - Курт, а кто вам сказал, что я хочу встречаться с Микаэлем?
        Мой вопрос ставит мужчину в тупик. Любуясь крайней степенью замешательства на красивом лице лаэрда, я чувствую триумф.
        Да, Яблокова, это явный хедшот.
        С довольной улыбкой поднимаюсь со своего стула, вытаскиваю из рюкзака кошелек и иду к кассе.
        Тут же за моей спиной пристраивается охранник.
        - Боитесь, что сбегу? - понимающе киваю я, глядя в широкое простое лицо мужчины.
        - Есть такое, - с бесхитростной улыбкой отвечает тот.
        Заказав для себя большую чашку кофе и блины с медом, я в задумчивости оглядываюсь на охранника за спиной.
        - Как считаете, что взять Курту?
        Мужчина смотрит на меня круглыми глазами.
        - Простите? - кажется, он тоже в замешательстве.
        Хм, может, это уже вирусное? Или просто день такой, когда я ставлю людей в тупик - сначала стюардесса, затем Курт, а вот сейчас охранник.
        - Что обычно ест на завтрак Курт? - терпеливо повторяю свой вопрос.
        Пауза немного затягивается. Вздыхаю и смотрю на собеседника. Несмотря на внешность типичного дуболома, в серых глазах мужчины отчетливо просматривается интеллект и глубина. Так чего же он такой тормоз?
        - Вы хотите заказать мистеру Дамиру завтрак?
        Я согласно киваю. Ну, давай, громила, соображай активнее, а то мы задерживаем очередь!
        - Он будет против.
        М-да, по всей видимости, передо мной тяжелый случай. Возможно, даже клинический.
        Быстро обернувшись к кассиру, заказываю зеленый чай, яичницу и блины.
        - Он не станет это есть, - тихо предупреждает охранник.
        - Посмотрим, - самоуверенно говорю я, открывая кошелек.
        Опережая меня, мужчина быстро передает кассиру банковскую карту и извиняюще улыбается.
        - У меня будут проблемы, если я позволю вам заплатить, - честно признается он.
        Пожав плечами, отсчитываю всю сумму за завтрак и опускаю ее в полупрозрачный ящичек для сбора средств в помощь сиротам. Это, конечно, не то же самое, что заплатить за себя, но чувство, что меня покупают, на время отступает в тень.
        - Я принесу, - любезно предлагает свою помощь охранник.
        Вернувшись к столику, сажусь за свое место и смотрю на Курта. Он больше не выглядит удивленным, сейчас он скорее сосредоточен и готов к действию, и даже былая усталость и явный недосып куда-то пропали.
        - Курт, а что вы едите на завтрак? - спрашиваю из любопытства.
        - Тарелку каши, парочку оладьев и сок, - тут же перечисляет мужчина.
        Ну, вот! Мимо по всем пунктам.
        - Всегда-всегда? - уточняю, не теряя надежды.
        - Да, - кивает он.
        М-да, Яблокова. Это провал!
        - И что, всегда только каша, оладьи и сок? - допытываюсь я. - Ну, нет, скажем, желания съесть тосты, или фрукты, или еще чего-нибудь?
        Курт в задумчивости крутит свой телефон.
        - Это дань уважения памяти моей жены, - негромко говорит он. - Бет всегда готовила мне на завтрак кашу, свежие оладьи с медом и наливала сок в высокий стакан. У нашей поварихи выходит не так вкусно, но я не жалуюсь.
        Мне требуется пара минут, чтобы переварить только что сказанное им.
        Насколько помню из личного дела Курта, предоставленного УНЗД перед памятным ужином, та самая Бет погибла при родах. И если его сыну пять лет, то…
        - Вы на протяжении пяти лет каждое утро едите кашу, оладьи и сок, которые готовила вам жена?
        Мужчина кивает.
        Псих! Полный псих! Но вслух я такого, естественно, не говорю.
        - Вау! - я потрясена до глубины души. - Наверное, вы сильно ее любили.
        - Очень.
        Одним простым словом Курт умудряется выразить так много. Здесь и печаль, и нежность… И хорошо знакомые мне нотки душевного одиночества.
        Идея с завтраком уже не кажется удачной, но сдаваться так быстро я не намерена.
        - Курт, я заказала для вас завтрак, - тихо сознаюсь, заглядывая в глубину его сине-зеленых печальных глаз.
        Он грустно улыбается.
        - Эва, я не буду есть, - мягко, но непреклонно говорит лаэрд.
        - Ладно, не ешьте! - фыркаю я, яростно расчесывая запястье левой руки.
        Внутри плещется обида, да и чувство проигрыша не дает покоя, поэтому, когда охранник приносит поднос, просто молча двигаю к себе тарелку с блинами и приступаю к еде.
        А ведь оладьи и блины - это почти то же самое.
        - Эва, о чем ты думаешь?
        Вопрос застает врасплох настолько, что я говорю правду.
        - О том, что у вас никогда не будет ни второй жены, ни постоянной любовницы, - сознаюсь я, растерянно глядя в окошко. - Ни одна женщина на свете не сможет конкурировать с духом вашей умершей жены.
        Мы молчим дальше. Тяжелая атмосфера за столиком мешает наслаждаться вкусом моих любимых блинов с медом, и даже сладкий кофе отдает во рту горечью.
        К зудящему запястью руки присоединяется шея, а затем и сгиб локтя.
        - Эва, что с тобой? - спрашивает мужчина, наблюдая за тем, как я яростно чешу ногтями шею за ухом.
        - Аллергия, - покончив с шеей, хочу почесать заодно и запястье, но лаэрд перехватывает мою руку и задирает рукав пиджака.
        На светлой коже отчетливо видны красные пятна. Курт недоверчиво касается подушечками пальцев моего запястья и сжимает губы в тонкую линию.
        А ведь кое-кого предупреждали… Но мы же упрямые бараны, не способные поверить девушке на слово.
        - Извини, - неожиданно говорит он. - Тебе нужно принять что-то против аллергии.
        Мужчина встает, идет к соседнему столику, где завтракают охранник и водитель, наклоняется, быстро что-то говорит одному из них и возвращается назад.
        Краем глаза наблюдаю за тем, как водитель, подхватив свою куртку, торопливо покидает кафе и удаляется в сторону припаркованной машины. Лаэрд садится на стул и устало растирает лицо ладонями.
        Он же не спал всю ночь, да и ел наверняка вечность назад.
        - Курт, а давайте компромисс? - неожиданно предлагаю я, на этот раз расчесывая правое бедро, прямо через джинсы. - Вы выпьете чай и съедите блинчик, а я, так уж и быть, встречусь с Авроркой. По рукам?
        Лаэрд в задумчивости смотрит на меня, так, будто я предложила ему нечто сомнительное и он пытается подобрать уместные слова, чтобы послать меня куда подальше.
        - Блинчик - это же ведь почти оладушек, - привожу я свой «великий» довод. - Можно даже сказать, что оладушек - это располневший блинчик. И потом, вы же пили чай в самолете.
        Курт еще раз смотрит на меня и с непередаваемой обычными словами неохотой медленно кивает, из чего я делаю вывод - мой разговор с Авророй почему-то крайне важен для него.
        Вернувшийся с крохотным пакетиком из ближайшей аптеки водитель с удивлением видит, как Курт с сосредоточенным выражением на лице ест блинчик, запивая его уже немного остывшим зеленым чаем.
        Дело 1313
        - Готова?
        Я сыто киваю и тут же запоздало спохватываюсь:
        - К чему?
        Курт отодвигает тарелку и белую чашку на блюдечке. К яичнице он так и не прикоснулся, зато с чистой совестью умял все три блина и даже ни разу не вспомнил Бет. По крайней мере, вслух…
        - К разговору с Авророй, - говорит лаэрд.
        Мягко и спокойно, словно боится напугать меня громкими интонациями. Кто бы намекнул ему, как это бесит!
        - Э-э-э… Так сразу?
        Честно говоря, как-то не думала, что разговаривать придется тут же. В мои планы входило выждать недельку, успокоиться, стрясти с Вениамина Георгиевича дело Аврорки и только после этого соглашаться на встречу.
        - Я завтрак съел при тебе, - подмечает Курт, бдительно наблюдая за мной. - Офисное здание через дорогу, Крис и Аврора уже ждут нас там.
        Зашибись! Значит, все было решено за меня еще до перелета.
        Идти и встречаться с лаэрдом и бывшей подругой не тянет, но отец всегда учил нас с братьями держать слово, потому что человек, не отвечающий за свои слова, - пустозвон.
        Пустозвоном быть не хочется, поэтому я решительно встаю и тянусь к куртке.
        Курт с маской каменного спокойствия на лице поднимается следом. Тот же маневр выполняют и личный водитель с охранником. Лаэрд не обманул - офисное здание действительно было через дорогу от нас, а Аврорка и Кристоф действительно ждали.
        Едва я переступаю порог, как длинноногая блондинка в шикарном деловом костюме подбегает ко мне, порывисто обнимает и… начинает реветь.
        - Блин, Аврор! - недовольно ворчу я. - Ну, сколько можно реветь-то? Взрослая женщина уже, между прочим, а продолжаешь реагировать на все, как ранимый воробушек.
        - Ева-а-а-а… - громко шмыгает носом она. - Ева-а-а…
        У-у-у… Чую, это надолго.
        Пока девушка методично заливает мое плечо слезами, я поворачиваю голову и укоризненно смотрю на Курта.
        - Это как бы мало похоже на разговор…
        - Блины тоже мало похожи на оладьи, но я же ел, - парирует мужчина, обходя нас двоих. - Все готово? - спрашивает он у Кристофа Дамира после обмена дежурными рукопожатиями в качестве приветствия.
        Я тяжело вздыхаю. Вот почему девушки так не могут. Вместо тысячи слов типа «сколько лет, сколько зим», «как ты похорошела!» и коронным «что на личном фронте?» почему нельзя ограничиться сухим рукопожатием и сразу перейти к сути дела?
        Аврорка жалобно всхлипывает. И ведь даже непонятно, в честь чего слезы!
        - Включай, - слышу я громкую команду Кристофа Дамира, и неказистый с виду подросток, сидящий за узким офисным столом у окна, щелкает клавишами ноута.
        - Дело номер тринадцать-тринадцать, запись от первого января 2016 года…
        Вначале я слышу ворчливый голос своего куратора и, только отстранив от себя Аврору, вижу перед глазами его лицо на экране огромной плазмы.
        - Объект сломала нос и руку оперативнику Алексею Кракову, - на лице мужчины кривая улыбка, больше похожая на оскал.
        - И после этого ее еще называют неопасной! - Вениамин Георгиевич качает головой и недовольно хлопает ладонью по столу. - Алексей временно выведен из операции. В настоящий момент подыскиваются кандидаты на роль осведомителя. Пока желающих в отделе нет…
        Видеоряд резко обрывается, экран гаснет.
        - И как это понимать?
        Мужчины переглядываются, решая, кто из них возьмет на себя миссию по разжевыванию информации одной глупой девочке, но тут в дело включается Аврора.
        - Ева, я не первый агент, который наблюдает за тобой для УНЗД, - говорит она, вытирая слезы белым платочком.
        - Это я уже поняла, - с раздражением чешу запястье.
        Курт берет ближайший стул, подносит ближе и ставит передо мной.
        - Садись, - в приказном порядке предлагает он.
        Пожав плечами, сажусь, хотя все остальные, кроме парня у компьютера, остаются стоять как стояли.
        Скрестив руки на груди, вальяжно киваю головой. Ну, давайте, включайте то, что так хотели мне показать. Я готова ко всему!
        Экран снова включается, но вместо лица куратора на нем молодая женщина со светло-русыми волосами.
        - Дело тринадцать-тринадцать, - она словно напевает эти слова. - Агент Людмила Железнова приступила к наблюдению…
        И если вначале я думала, что просто обозналась, то теперь все сомнения ушли.
        - Мамочка… - шепчу одними губами, резко поднимаюсь со стула и иду в сторону мальчишки с компьютером.
        Никто не ожидал от меня такой реакции, поэтому я беспрепятственно дохожу до стола и смотрю на подростка.
        - Свалил, - беззлобно прошу парня, подталкивая его в плечо.
        - Еще чего! Это мой комп, - напоминает молодой программист.
        И вот откуда в людях столько жадности. Я же у него этот ультрабук не навсегда забираю. Сейчас кое-что проверю и верну.
        - Объект плохо ест. Поговорила с врачами управления, буду пробовать прикормки, - мамин голос, такой родной и любимый. - В остальном пока все достаточно спокойно: агрессии к другим детям не проявилось, на моего мужа и других родственников реагирует вполне доброжелательно…
        Обнажив губы в зверином оскале, я грозно рычу от нетерпения.
        - Ладно-ладно! - примирительно поднимает руки парень, быстро уступая мне комп.
        Оккупировав чужое место за столом, двигаю ноут ближе и кладу пальцы на тачпад. Секунду колеблюсь, не решаясь выключить видео с маминым изображением, и, в конце концов, просто сворачиваю.
        Залезаю в самое сердце компа, отыскиваю папку с названием «дело 1313». Здесь приблизительно девять гигов видеоотчетов. Наугад тыкаю в первый попавшийся файл, влезаю в его свойства и запускаю консоль.
        - Эва, что ты делаешь?
        Недовольно поморщившись, игнорирую вопрос и полностью сосредоточиваюсь на проверке.
        Насколько я знаю, всю информацию в управлении делили на «важное» и «секретное». «Важное» хранилось на сервере, к которому имело доступ около сотни человек. В случае необходимости эту информацию давали оперативникам для ознакомления. Опять-таки, в случае необходимости, ее могли изменять, а иногда и нагло фальсифицировать.
        К совершенно другому типу относилась информация «секретно». Место хранения - неизвестно. Система защиты - выше всяких похвал.
        И сейчас в свойствах видео я ищу как раз эту защиту.
        Если мама работала на УНЗД, если она действительно наблюдала за мной и делала отчеты управлению, то здесь должен быть код безопасности.
        - Эва, что ты делаешь?
        Блин, ну чего он пристал! Не видит, что ли, что человек занят.
        - Она проверяет подлинность видео, - умничает парень из-за моего плеча. - Считает, что это монтаж.
        Так, вот эта строчка кажется очень знакомой, а вот это…
        - Нет, уже не считаю, - немного потерянно говорю я, бездумно глядя в экран компа.
        Значит, правда… Мама… Моя самая любимая мамочка…
        Я делаю глубокий вдох, стараясь держать себя в руках и медленно выдыхаю. Помогает, но не слишком. Если Людмила Железнова взяла меня в свою семью по приказу, если с самого начала знала, что я лаэра, и наблюдала, скрупулезно фиксируя в видеоотчетах любые изменения в моем поведении, то у меня всего один вопрос - для чего УНЗД нужна была такая долгая операция?
        Поднимаю голову и встречаюсь взглядом с чистыми голубыми глазами Авроры. В них жалость…
        Дожили, Яблокова! Нас жалеют!
        Криво улыбнувшись подруге, которая на самом деле и не была никогда таковой, я дергаю кабель, лишая остальных возможности видеть все, что я делаю на компьютере.
        Запоздало понимаю, что так и не сняла куртку. Порывшись в карманах, достаю наушники.
        - Эва… - мягко зовет Курт, но я даже не поворачиваю голову в его сторону.
        Вновь вернувшись к папке «дело 1313», листаю список. Мне нужно видео, сделанное определенного числа…
        Тринадцатого мая. Похороны бабушки. Это была папина мама.
        Я очень хорошо помню тот день, потому что именно тогда впервые увидела, как мой несокрушимый перед любыми жизненными испытаниями папа плачет, и именно в тот день состоялся наш разговор с мамой.
        Мы с ней вышли из квартиры, где должны были проходить поминки. Мама не пустила нас на кладбище, посчитав, что детям рано видеть такое. Димка и Бандит с самого утра были у тети Ани, а я до последнего помогала маме готовить и убираться.
        - Мамочка, а почему все грустят? - спрашиваю я, сжимая ее руку своей крохотной детской ладошкой.
        - Потому что все очень любили нашу бабушку и скучают по ней, - скорбно опустив голову, повязанную черным платком, говорит мама.
        - А все люди умирают?
        Она мешкает, словно не знает, что сказать. Мы молча переходим пустую дорогу, и я в очередной раз поражаюсь нелогичности родителей, которые учат меня ходить только по зебре, а сами переводят через дорогу абы как.
        - Все люди умирают, - она почему-то выделяет слово люди, но я не придаю этому значения.
        - А если я умру, по мне тоже будут скучать? - с волнением спрашиваю я.
        - Будут… - соглашается мама.
        - Это значит, что вы меня любите?
        Мама останавливается, поправляет на мне куртку, мягко щиплет за нос.
        - А ты как думаешь?
        Тогда я подумала, что любит, и была полностью уверена в этом вплоть до сегодняшнего дня. В детстве мама уделяла мне чуть больше внимания, чем братьям, и я всегда втайне гордилась этим наблюдением, наивно полагая, что это из-за того, что мама любит меня на капельку больше, чем братьев.
        Оказалось, она просто хорошо выполняла свой долг перед человечеством.
        - Дело тринадцать-тринадцать, - женщина на экране словно напевает эти слова. - Агент Людмила Железнова, запись от 13 мая, - она делает шумный выдох и горбит плечи. - Сегодня объект впервые заговорил о смерти. Его не интересовали физиологические аспекты, только эмоциональный план. Объект, как и другие лаэрды, не демонстрирует страха перед собственной гибелью. Возможно, знание о переходе в свой мир - это подсознательное ощущение…
        Мама замирает, словно какая-то совершенно другая мысль не дает ей покоя, и обрывает саму себя на полуслове.
        - Объект не демонстрирует агрессии и враждебности, но… Мне страшно оставлять ее с другими детьми, - мама внезапно шмыгает носом. - Я понимаю, что бояться ребенка глупо, но, как бы по-человечески она себя ни вела, факт остается фактом: она - демон, монстр из чужого мира. И мне кажется наивным питать ложные иллюзии на ее счет. - Голос мамы дрожит, она еще раз всхлипывает. - Простите… На счет объекта, - поправляется Людмила Железнова.
        Кадр замирает, а вместе с ним и весь мой мир.
        Меня словно парализовало - и тело, и волю, и душу, если она, конечно, есть у демонов.
        Единственное, что сейчас напоминает о том, что я все еще жива, - это невероятная внутренняя боль. Боль, от которой даже дышать становится невыносимо тяжело.
        К горлу подступает неприятный комок, и я чувствую скорбь. В эту минуту мне даже тяжелее, чем в день ее смерти. А ведь я всегда думала, что это самый темный день в моей жизни, и оказалась неправа…
        Тогда я потеряла ее в физическом плане, но сегодня… Сегодня меня лишили всего самого теплого и ласкового, что было связано с ней. С ее руками, ее поцелуями, ее улыбками. Со всем тем, что делало мое детство радостным, наполненным чувством любви и заботы.
        Преодолев скованность в теле, я какими-то деревянными, словно чужими пальцами вытаскиваю наушники, откидываю их на стол и начинаю крутить колесико мышки, пролистывать список с видеофайлами туда-сюда.
        - Эва, как ты?
        Я поднимаю глаза. На меня смотрят двое обеспокоенных лаэрдов и все еще плачущая Аврорка, которая тихонько всхлипывает, прижимаясь к плечу обнимающего ее Кристофа Дамира.
        Криво усмехнувшись краешком губ, я откидываюсь на спинку стула и закрываю руками лицо.
        Нет, плакать у всех на виду я не стану.
        Мысленно представляю огромную банку из черного, непрозрачного стекла, осторожно сворачиваю крышку и представляю, как боль, покинув меня, падает вниз и замирает на дне банки. Это помогает вдохнуть полной грудью и сделать медленный спокойный выдох.
        Мои чувства никуда не ушли, они просто спрятаны глубоко внутри. И я точно знаю, что стоит мне остаться наедине с собой, как чернота вырвется из-под крышки и растворится в горьких слезах и судорожных всхлипах.
        Но это все будет потом, когда я останусь одна…
        Резко отдернув ладони, скрещиваю руки на груди и смотрю в глаза Курта.
        - Ну и для чего вы рассказали мне это?
        Курт подхватывает стул, подходит к столу, ставит его и садится напротив меня. Остальные остаются стоять.
        - В управлении тебе что-нибудь говорили про твоих родителей? Я имею в виду настоящих родителей.
        - Что-то такое невнятное, - пожимаю плечами. - Вроде они так и не выяснили всех деталей.
        Будь честна, Яблокова. Ты просто особо и не спрашивала. У тебя уже были папа и мама, были братья, дружная семья, и ты отказывалась лишний раз вспоминать, что в этом мире, возможно, есть твои биологические родители, которые бросили тебя.
        - Девяностые были временем массовых беспределов, - неожиданно начал делиться воспоминаниями Курт. - И демоны, и люди пытались заново поделить этот мир. В связи с ситуацией возможности УГОД стали почти безграничными. Демонов выслеживали и устраняли. Таким образом было уничтожено более ста семей лаэрдов, в том числе и Райты.
        Мы еще не знаем всех деталей, но, судя по отчетам «дела 1313», тебя пытался укрыть дедушка - Александр Райт, но по каким-то причинам УГОД удалось ликвидировать его и заполучить тебя.
        Руководство УГОД почему-то решило оставить двухлетнюю девочку, и какое-то время изучали в лаборатории, с трепетом ожидая, когда же ты начнешь хотя бы частично перевоплощаться.
        - Но зачем? Какой в этом во всем смысл?
        - Им нужно было орудие, - тихо отвечает он. - Подумай сама, почему мы с Кристофом не прибили тебя тогда в офисе?
        Я самоуверенно ухмыляюсь и ехидно подмечаю:
        - Возможно, потому, что у меня в руках были два ствола?
        Кристоф Дамир едва заметно скалит зубы, но, даже не видя клыков, Аврора все равно испуганно вздрагивает, ощущая угрозу.
        Да, подруга. Каким бы он ни старался казаться при тебе хорошим, демоны - это не домашние пушистые чихуахуа.
        - Нет, Эва, - в отличие от Кристофа, у Курта осадочка на душе от случившегося в офисе не осталось. - Мы могли с легкостью тебя обезвредить, но ты одна из нас, а лаэрды никогда не трогают своих. - Он мягко улыбается одними глазами и уголками губ. - Тем более женщин и детей.
        Хм… Интересно, в какую группу он зачислил меня? Судя по тому, как трясется надо мной, - к детям, судя по тем поцелуям в ванной моей квартиры - к женщинам.
        - За эти полгода, что тебя использовало УНЗД, ты воровала информацию не только у нас, - Курт осуждающе смотрит на меня. - А теперь на минуту представь, что твоя мама жива. На что бы ты пошла ради ее защиты?
        Я задумчиво смотрю на потолок.
        Если бы мама была жива… Если бы я не знала о видеоотчетах… Если бы ей грозила хоть малейшая опасность…
        Без всех этих «если», узнай я правду о демонах, то пошла бы Яблокова вершить самосуд, а мамочка по приказу УНЗД мягко направляла бы мой гнев против «неправильных» лаэрдов.
        Расцепив руки, яростно чешу запястье. Отвечать мне не требуется, всем и так все понятно.
        - Тебе рассказали много плохого о нас, еще больше из того, что ты знаешь, - либо преувеличение, либо явная ложь.
        Я недовольно хмурю лоб, все еще не до конца понимая, к какой мысли он меня так старательно подводит.
        Деликатный стук в дверь, и в комнату входит низенький мужчина в темно-сером деловом костюме и очках.
        - Мистер Дамир, они приехали и ждут в комнате для переговоров, - вежливо информирует он.
        Кристоф Дамир и Аврора переглядываются с Куртом, после чего лаэрд встает и несколько мгновений смотрит мне в глаза.
        - Ты помнишь, что я сказал тебе в номере «Астории»?
        Я медленно киваю, не отрывая взгляда от мужчины. Сосредоточенный, сконцентрированный для атаки зверь, шахматист, просчитавший своего соперника, четко осознающий свои желания человек. Прежде я никогда не видела его таким.
        - Идем, - он протягивает руку, и я покорно касаюсь его ладони, одновременно ощущая, как горячие пальцы крепко сжимают мою.
        Встав, я иду следом за ним, так и не задав себе ни одного вопроса. А куда мы идем? Что он задумал? Чем это грозит мне? И что будет дальше?
        Нет, все эти мысли не трогают меня… И очень даже зря.
        Опека
        - Эва, ты как?
        Я лежу в постели и устало пялюсь в потолок. Курт, разбудивший меня ни свет ни заря, сидит на краешке кровати и сосредоточенно наблюдает за мной.
        Почти всю ночь я ворочалась на мягком матрасе, словно принцесса на горошине, вдыхала свежий запах постельного белья и никак не могла уснуть.
        Под утро мне все-таки удалось ненадолго отключиться, но уже спустя пару мгновений в комнату зашел Курт, уселся на постели и начал осторожно будить.
        - Эва, отвечай, пожалуйста, когда я тебя о чем-то спрашиваю, - мужчина явно раздражен. - Как ты себя чувствуешь?
        Я перевожу взгляд с потолка на разбудившего меня лаэрда.
        Его волосы немного влажные, словно он только что вышел из душа. Со щек исчезла легкая щетина, с которой он ходил вчера весь день, а в глубине сине-зеленых глаз застыло беспокойство.
        Яблокова, может, ответишь все-таки? Мужик за тебя, между прочим, переживает.
        - Если честно, то хочется в пьяном угаре залезть на барную стойку и цитировать Бродского, - озвучиваю свое состояние. - Я даже знаю одно местечко, где охранники меня не сразу выведут…
        - Нет, - коротко и холодно убивает лаэрд все мои надежды немного забыться. - Теперь я отвечаю за тебя, поэтому никакого алкоголя.
        Тяжело вздохнув, сажусь на кровати, подтягиваю колени к подбородку и утыкаюсь в них носом.
        - Если бы вы спросили мое мнение, прежде чем подписать бумаги…
        - Я знаю, что ты против, - перебивает мужчина.
        Он едва уловимо касается моих волос, после чего поднимается на ноги и идет к дверям.
        - Двадцать минут на водные процедуры, и ровно в половине восьмого жду тебя на завтрак. Не успеешь, лично спущу тебя вниз.
        Проследив, как с легким щелчком за лаэрдом закрывается дверь, я со злостью откидываю с себя одеяло, встаю и иду в ванную.
        Как это произошло, Яблокова? Как ты умудрилась влипнуть так сильно?
        Еще раз вспоминаю вчерашний день.
        Заново переживаю неприятное пробуждение в гостинице, перелет в полусонном состоянии, завтрак в компании лаэрда и неожиданное предательство самого дорогого человека на свете - предательство женщины, которую я по ошибке называла мамой.
        Вспоминаю, как Курт с важным видом вводит меня в просторный кабинет, предназначенный для совещаний и переговоров, где за овальным столом уже томятся в ожидании четверо незнакомых мужчин.
        Тот самый пожилой коротышка в очках, что приходил к нам ранее, отодвигает массивный стул с мягкой спинкой, помогает сесть, ставит передо мной стакан с водой. Я чинно складываю ручки на столе, как прилежная ученица, и даже спину пытаюсь держать прямо, а вот дальше начинается полный бред.
        Курт что-то говорит на языке демонов, с ним активно начинают спорить четверо мужчин напротив, затем их перебивает коротышка, все замолкают и смотрят на меня.
        Криво улыбаюсь, запоздало понимая, что, видимо, не тот язык в школе учила. Дальше разгорается нешуточный спор, в котором я не понимаю и полсловечка. Четверка мужчин что-то активно пытается доказать Курту, но тот словно монолитная стена памятника - спокоен и неколебим.
        Заканчивается все на редкость странно - коротышка в очках передает мужчинам синюю пластиковую папку с документами, те смотрят на меня с такой ненавистью в глазах, будто я Гринч, укравший у них Новый год.
        Воспользовавшись моментом, кидаю на сидящего рядом Курта вопросительный взгляд из серии «Что, блин, здесь творится?», но он только успокаивающе кладет свою руку поверх моих и несильно сжимает.
        Меня такой ответ не устраивает, но я вынужденно молчу.
        Затем еще пять минут мужчины листают предложенные бумаги и тянутся к своим золотым паркерам.
        Последним бумаги подписывает Курт, после чего встает и протягивает мне руку. Поспешно вскакиваю следом за ним, готовая на все что угодно, лишь бы поскорее уйти из-под обстрела четырех пар глаз, отчего-то горящих неприязнью ко мне.
        Едва мы выходим в коридор, я наклоняюсь к мужчине и шепотом спрашиваю:
        - И что это было?
        Курт разворачивается лицом и кладет руки мне на плечи.
        - УНЗД не имело право забирать лаэру в человеческую семью и уж тем более самостоятельно воспитывать, - негромко поясняет мужчина. - Я только что отстоял твои права. С этой минуты ты под защитой семьи Дамиров, а я выступаю в роли официального опекуна.
        По-моему, в тот момент у меня подкосились ноги, и я бы обязательно рухнула на пол, если бы лаэрд заботливо не подхватил меня за талию и не поддержал.
        А еще я не выдержала и расхохоталась прямо в серьезное лицо Курта.
        - Опекун? Для двадцатитрехлетней девахи со скверным характером и непреодолимой тягой к самостоятельности? Держите меня крепче, Курт, а то я упаду от смеха!
        Но теперь, когда я уже в его трехэтажном коттедже, и он командует, что и как мне делать, - хохотать уже не хочется. А ведь с подписания тех документов прошло совсем немного времени. Что же будет дальше?
        Натянув на себя вчерашние джинсы, майку и пиджак, спускаюсь вниз по лестнице в гостиную и замираю в нерешительности. Нормально, да? И как, по мнению Курта, я должна найти кухню? Хоть бы схемку какую на бумажке изобразил.
        Постояв пару минут на последней ступеньке лестницы, я пошла в сторону столовой в надежде либо встретить кого-то и спросить дорогу, либо нечаянно набрести на кухню.
        Так и не встретив по пути ни человека, ни лаэрда, использую обоняние и оказываюсь в с детства любимом месте каждого дома - кухне.
        За небольшим столом расположились Курт, пожилая женщина с короткой стрижкой, мальчишка лет пяти сидит с ней рядом и с задумчивым видом ковыряет ложкой в тарелке с кашей.
        - Доброе утро, мисс Райт, - обращается ко мне полноватая женщина в белом накрахмаленном переднике. - Что желаете к завтраку?
        Мисс Райт? Да за кого нас принимают в этом доме?
        - Эм… - я растерянно пожимаю плечами. - Кофе с молоком и сахаром.
        Женщина вежливо улыбается, отчего ее полное овальное лицо становится притягательно красивым.
        - Хорошо, - кивает она в знак согласия. - Что хотите к кофе? Каша, тосты, сладкие пирожки… Может, предпочитаете яичницу?
        Еще раз пожимаю плечами.
        - Давайте кашу, мне не принципиально.
        Женщина в переднике еще раз вежливо улыбается и разворачивается к плите. С непонятной неохотой я подхожу к столу. По правую руку от Курта, сидящего во главе стола, уже приготовлены приборы. Решив, что это место для меня, осторожно отодвигаю стул и сажусь.
        Лаэрд, который все это время что-то очень увлеченно читал на планшете, откладывает айпад в сторону и встречается со мной взглядом.
        - Ты чуть было не опоздала к завтраку.
        - Заблудилась.
        Мужчина удивленно моргает, видимо, обдумывая, шучу я или говорю всерьез.
        - Ваша завтрак, мисс Райт.
        Женщина ставит передо мной тарелку с дымящейся ароматной кашей и большую кружку кофе с белой пенкой.
        - Спасибо, м-м-м…
        - Меня зовут Нина, - еще раз улыбается повариха. - Приятного аппетита, - желает она и возвращается за стойку, делящую кухню пополам.
        Зачерпнув ложкой молочную кашу, осторожно дую и засовываю ложку в рот.
        Вкусно…
        - Эва, пока есть время, я немного расскажу тебе о твоем расписании, - негромко говорит Курт.
        Я удивлена настолько, что едва не обжигаюсь глотком кофе. Торопливо слизнув с верхней губы пенку, круглыми глазами смотрю на лаэрда.
        - У меня будет расписание?
        - Да, - непреклонно говорит он. - В семь подъем, в половине восьмого завтрак, в восемь ты приходишь ко мне в кабинет за инструкциями на день. До двух у тебя занятия, затем час свободного времени, в три садимся обедать. После обеда мы будем ездить по делам. Ужин в девять, затем свободное время. С одиннадцати у нас ровно час на то, чтобы полетать.
        Я в шоке! Этого просто не может быть, он шутит… Ну же, гадкий демонюка, я жду, когда ты засмеешься в голос!
        - Пап, а почему у тети так много свободного времени? - неожиданно интересуется мальчик, теряя интерес к процессу размазывания каши по тарелке.
        Курт задумчиво смотрит куда-то поверх его головы.
        Черт! Кажется, малой только что лишил меня пары часов личного времени.
        Подобравшись и напустив на себя грозный вид, пристально смотрю в сине-зеленые глаза опекуна.
        - А что, если я не согласна жить по расписанию?
        Мужчина отвлекается от раздумий и поворачивает голову в мою сторону.
        - А тебя никто не спрашивает, - улыбается лаэрд. - Теперь все будет, как я скажу.
        Что, правда? Он действительно верит в этот бред?
        Я аж подпрыгиваю от возмущения на стуле и кидаю ложку в тарелку.
        - А если я сбегу?
        - Найду и выпорю.
        - Закачу истерику?
        - Кину в бассейн.
        - А я тогда… - я запинаюсь на полуслове, поняв, что ничего так сразу придумать больше не смогу. - Курт, вы меня бесите!
        Мужчина дарит мне снисходительную улыбку.
        - Зато рука у меня о-го-го какая тяжелая…
        И он демонстрирует свою ладонь, предрекая моей попе такие неприятности за непослушание, что я поскорее умолкаю и, обиженно сопя, быстро поглощаю кашу.
        - Пап, ну почему у тети так много свободного времени? - с обидой в голосе неожиданно восклицает ребенок.
        Ну все, кажись, пацан только что окончательно закопал меня!
        С мольбой смотрю на женщину рядом с Максом.
        Господи, если ты меня слышишь, сделай так, чтобы эта чудесная женщина прониклась ко мне сочувствием и увела мальца играть.
        То ли мой взгляд так подействовал, то ли внутренние молитвы нашли адресата, но женщина отодвинула в сторону тарелки и строгим тоном спросила:
        - Максимка, а что по расписанию мы должны сейчас делать?
        - Садиться читать, - убитым голосом ответил малыш.
        Няня помогает Максу слезть с высокого стула и, взяв за руку, выводит из кухни, Нина подхватывает грязные тарелки, оставшиеся после них, и несет все на свою сторону перегородки.
        Возвращается за чашками и ставит перед моим носом большую тарелку.
        - Мисс Райт, может, хотите горячих оладушек?
        Я рассеянно киваю, невольно начав подражать Максу в художественном размазывании каши по тарелке.
        Мама по утрам тоже готовила для нас кашу. Только не такую, как приготовила Нина, а манную, с кусочком тающего маслица в середине. Мы все вместе садились за стол, наперегонки ели кашу, и, когда я проигрывала папе или братьям, мама всегда утешающе целовала меня в макушку.
        Раньше я думала, что это знак любви или поддержки, а теперь…
        «Я понимаю, что бояться ребенка глупо с моей стороны, но как бы по-человечески она себя ни вела, факт остается фактом: она - демон, монстр из чужого мира».
        Сердце сжимается, к горлу подкатывает неприятный комок, а черная банка печали, так и не открытая вчера вечером, угрожающе гремит плохо закрученной крышкой.
        Нет, только не сейчас!
        Стараясь отвлечься, оглядываю стол. Каша, оладьи, сок в прозрачном кувшине…
        Украдкой кидаю взгляд на вернувшегося к чтению чего-то крайне любопытного на планшете мужчину.
        Надо же, оказывается, мы оба ходим с призраками за спиной.
        Ощущение присутствия здесь давно умерших людей из нашего прошлого кажется мне настолько реальным, что я почти физически чувствую их рядом с нами.
        Это настолько сильное чувство, что хочется встать, отодвинуть два стула и пригласить их обеих к столу. Сжав кулаки, резко дергаю головой, стараясь отогнать от себя потусторонний бред в лучших традициях Сверхъестественного.
        - Что-то не так?
        Я качаю головой и печально улыбаюсь. Порой его внимательность совсем не в тему.
        - А знаете, Курт, - я смотрю на два пустых стула напротив, - в чем-то мы с вами очень похожи.
        - Правда?
        Я не смотрю на него, но мне кажется, что мужчина заинтригован.
        - Ну, судите сами, у нас у обоих были в жизни женщины, которых мы очень сильно любили, вплоть до того, что начали их боготворить, - я смотрю на один из пустых стульев и, словно наяву, вижу маму, сидящую за столом с немного рассеянной улыбкой на губах.
        Нет, не маму. Оперативницу УНЗД Людмилу Железнову.
        - Хочу предупредить вас, Курт, когда ставишь человека на пьедестал, или полку, или возводишь до ранга святых, может случиться так, что пьедестал сломается, полка рухнет, а небеса разверзнутся, и тогда… - Я тяжело вздыхаю. - Тогда становится невыносимо больно.
        Я умолкаю, ощущая, как где-то в глубине души бьется в черное стекло банки невыплаканная боль от предательства.
        - Прекрасный совет, Эва. Вот только я очень хорошо знаю, что ты чувствуешь, - он поднимается на ноги. - В восемь в моем кабинете.
        Тиран
        Возле кабинета Курта, который я нашла по подсказке Нины, меня поймал радостный Мика.
        - Привет, красавица, - обворожительно улыбнулся парень, одним ловким движением убирая мои руки за спину и прижимая к стене коридора. - Уделишь мне пару минут?
        - Обещаешь не кусаться? - игриво подмигиваю, стараясь поддержать его игру в ухаживания.
        - Не уверен, - куда более серьезно признается Микаэль и наклоняется ближе к моему лицу. - Я сказал Курту, что у нас все было.
        - В каком смысле? - озадаченно переспрашиваю я.
        Молодой демон недоверчиво смотрит на меня, затем, поняв, что пояснить все-таки надо, тяжело вздыхает.
        - В смысле - один раз на полу, а через пятнадцать минут на кровати… И это… Оба получили невероятное удовольствие.
        Я сдавленно хихикаю. Да уж, да уж! Просто неописуемое удовольствие!
        - Ева, я серьезно!
        - Я тоже, - с трудом сдерживаю рвущийся наружу смех. - Ну и на фига ты ему это сказал? Репутацию не захотел портить? Или у вас внутрисемейное соревнование «Кто больше?».
        Микаэль состроил жалобную моську.
        - Ева, он меня, знаешь, как достал своим маниакальным желанием подобрать достойную пару, - горячо оправдывается парень. - Прям, весь мозг вынес! Все он хочет, чтобы я женился на приличной, воспитанной девушке.
        - Ох, что-то я сомневаюсь, что мою кандидатуру Курт одобрит, - качаю головой, все еще продолжая улыбаться во весь рот.
        - Вот именно! - ликует парень. - Ты и я, мы же в глазах брата словно две гранаты без чеки! Он будет против и подговорит отца!
        - Ну и чему тогда ты так радуешься?
        - Не понимаешь? Если Курт подключит папу, то меня в качестве наказания отправят в Европу, и я хоть немного поживу спокойно.
        Нормальные у них тут наказания! Может, мне тоже накосячить? Ну, скажем, на пару недель где-нибудь на Бали!
        Сбоку слышится шум открываемой двери, и я решительно приступаю к действиям - закинув ногу Микаэлю на бедро, накидываюсь на немного ошеломленного парня со всей страстью, которую только могу изобразить.
        Надо отдать Мажору должное, в ситуации он сориентировался очень быстро, одновременно хватая меня за задницу и впиваясь жадным поцелуем в мои дрожащие от еле сдерживаемого смеха губы.
        - Мика!
        Мы с парнем вздрагиваем и поворачиваем головы в сторону Курта.
        - Ты задерживаешь Эву. - Тихое рычание с нотками угрозы.
        Ой-ей! А Мика уверен, что его сошлют в Европу, а не прихлопнут прямо здесь на месте?
        Подумав приблизительно так же, парень быстро поправляет на мне непонятно как задравшуюся почти до груди майку и отстраняется.
        - Все-все! Не буду больше задерживать, - он нежно целует меня в нос. - Сегодня ночуем у меня, - не слишком шифруясь, сообщает он и с глупой улыбкой на лице оставляет меня наедине с Куртом.
        Я делаю робкий шаг к нему навстречу и останавливаюсь в нерешительности.
        - Ты опоздала на семнадцать минут, - на меня веет холодом и раздражением.
        - Это не я. Это Мика…
        - Я уже понял, - обрывает он меня на полуслове и кивком указывает на дверь. - Заходи.
        Старательно прикидываясь маленьким незаметным мышонком, пробегаю мимо широкоплечего мужчины и удивленно охаю от восторга.
        Когда Курт говорил «в моем кабинете», у меня в сознании всплывал образ - массивного стола из какого-нибудь дико дорогого дерева, картин в золотых рамах, глобуса в углу комнаты и, конечно же, полок с книгами, в кожаных обложках.
        На деле «кабинет» Курта оказался совсем не таким, как рисовало мое воображение.
        Первое, что бросилось в глаза, - это ярко-алая стена, на которой висели три белые доски, сплошь исписанные какими-то закорючками и непонятными символами.
        Противоположная стена была выкрашена в позитивный желтый цвет. На ней, правда, не было досок, зато висела карта огромных размеров, сплошь утыканная разноцветными флажками, а кое-где стояли непонятные цифры и пометки.
        У окна - длинный овальный стол из белого матового стекла. Три экрана со знакомым любому логотипом покусанного яблока, беспроводная клавиатура, мышь и два планшета. Два стула, подставка с кучей маркеров и ручек - вот, собственно, и все.
        Я с удивлением оглядываюсь на мужчину. Если он и впрямь здесь работает, то боюсь даже представить, в чем конкретно состоит эта самая работа.
        Меня мягко, но настойчиво подтолкнули в спину.
        - Садись.
        В его голосе опять слышится легкое рычание недовольного демона, поэтому я, спрятав удивление глубоко внутрь, поспешно прохожу вперед и занимаю ближайший стул.
        - У нас мало времени, - сухо говорит лаэрд, обходит стол, берет папку, которую я не заметила сначала, и возвращается ко мне. - Это твое расписание, - кладет он передо мной отпечатанный лист.
        - Макс был прав - у тебя слишком много личного времени, поэтому за любой твой проступок буду лишать тебя десяти минут свободы, которой ты так дорожишь.
        Я растерянно хлопаю глазами, поднимаю голову и смотрю в лицо Курта. Нет, не шутит.
        - Это твоя карта, - передо мной на стол выкладывается пластиковый прямоугольник. - Пока ограничивать тебя в тратах я не стану, ты и так была лишена того, что полагалось тебе по праву рождения. Далее, - на стол ложится тонкая папка, - здесь книжный перечень. Отметь те книги, которые ты читала, и пройди тест, чтобы я мог определить уровень твоего образования.
        Я еще раз поднимаю голову, смотрю в абсолютно серьезное лицо мужчины. Это все действительно всерьез или просто у Курта юмор такой специфический?
        - Здесь указаны компании, которые ты обворовывала, - еще одна белая бумажка с перечнем. - Проверь, не пропустил ли я кого… Вы предохранялись?
        В третий раз оглянуться и убедиться, не шутка ли это, у меня нет сил.
        Он вконец ополоумел? Я свободный человек… точнее лаэра. Да сдалась мне его гребаная опека, и деньги чужие не нужны. Пусть подавится этим списком компаний, перед которыми я почему-то должна извиняться, и в особенности расписанием!
        Я молча встаю, чтобы уйти, громко хлопнув дверью напоследок, но опустившаяся на плечо тяжелая рука лаэрда заставляет меня вернуться на место.
        - Вы предохранялись? - с нажимом в голосе переспрашивает мужчина. - Микаэль бывает порой беспечен, поэтому я должен знать, чего ждать от ваших отношений.
        Нормально, да? То есть меня вот так смело, с одного раза, подозревают в беременности?
        - Курт, по-моему, я ясно дала понять еще в машине, что не буду обсуждать с вами личные темы!
        - Не разговаривай со мной в таком тоне, - осаждает лаэрд.
        Не выдержав, все-таки поворачиваюсь к нему лицом.
        - Курт, объясните, как простая закорючка на бумаге, подтверждающая ваш статус опекуна, смогла так резко поменять вас? - тихо спрашиваю я, заглядывая в глаза возвышающемуся надо мной мужчине. - Вы же казались мне самым адекватным из лаэрдов. Намного лучше Мики…
        Он медленно убирает руку с моего плеча, немного потерянно проводит ладонью по своим темным волосам. О чем он сейчас думает? Его лицо слишком непроницаемо, чтобы строить догадки.
        - Можешь идти в свою комнату и сделать все там, - сухо, словно экономя на эмоциях, говорит мужчина. - Через полтора часа мы едем в город.
        Не говоря больше ни слова, он отворачивается и идет к окну.
        М-да… Надо поскорее линять из этого дурдома, а то от проснувшегося в Курте воспитателя спасу нет. Решено, при первой же возможности подговорю Микаэля и сбегу в свою маленькую квартирку у черта на рогах.
        Изобразив печальный вздох, чтобы лаэрд раньше времени не разгадал мои коварные замыслы, собираю со стола многочисленные листочки, засовываю банковскую карту в задний карман джинсов и ухожу в отведенную для меня комнату.
        Шопинг
        Через полтора часа я слышу стук в дверь, лениво поднимаюсь с кровати и плетусь открывать.
        - Эва, ты спала?
        Курт - ну, а, собственно, кому еще обивать порог моей комнаты - смотрит с осуждением. Искренне не понимаю, в чем проблема, если я прилегла на часок, но на всякий случай делаю честные глаза и отрицательно машу головой.
        Но мужчину не так-то легко обвести вокруг пальца.
        - Я просил тебя быть готовой, - недовольно ворчит он.
        Лаэрд качает головой, поджимает губы, но мне по барабану его мнение. Нефиг будить было так рано!
        - Я готова, - спешу заверить мужчину, пока его настроение окончательно не упало до отметки «беспощадный зверь». - Сейчас только телефон возьму.
        Торопливо сбегав до тумбочки, подхватываю мобильник и возвращаюсь обратно, по дороге убирая спутанные после сна волосы в высокий хвост.
        - Теперь готова.
        Грозно рыкнув, Курт поворачивается и идет вниз. Пожав плечами, следую за ним по коридору, затем торопливо спускаюсь по ступенькам.
        - А куда мы поедем? - с любопытством спрашиваю я, едва поспевая за широким шагом своего спутника.
        - По магазинам. Тебе нужна новая одежда.
        Меня немного задевает то, каким пренебрежительным тоном сказал это Курт, поэтому я хмурюсь.
        - Вообще-то, у меня на квартире есть весьма приличный гардероб, - язвительно говорю, глядя в широкую спину спускающегося мужчины. - Можем просто заехать, забрать вещи и не тратить ваших денег.
        Курт поворачивается так резко, что я, не ожидая такого маневра, по инерции делаю еще один шаг и врезаюсь в него.
        - Нет, Эва, - и снова здравствуйте, мягкие интонации для общения с душевнобольными. - Мы поедем по магазинам и потратим немного моих денег на тебя.
        В какой момент его руки оказались у меня на талии? А в какой момент я сделала еще полшажка к нему навстречу? Хм, странно… Ведь всего секунду назад мы не прижимались друг к другу.
        - Курт, - тихо зову я его и зачем-то облизываю верхнюю губу языком.
        - Что, Эва? - также тихо вторит мне он.
        Из-за разницы в высоте ступенек сейчас мы стоим почти вровень друг с другом. И до того близко, что я, наконец, могу разглядеть его лицо повнимательнее.
        И почему Курт считает себя старым? У него же ни единой морщинки еще нет. Такие же гладкие, почти идеальные черты, как у Микаэля. Немного тяжеловатая линия подбородка, темные брови, слегка приоткрытые губы и глаза.
        Вот это да!
        Раньше мне казалось, что у них с Кристофом и Микаэлем одинаковый сине-зеленый оттенок глаз, но сейчас я вижу, что это не совсем так.
        Когда-то давно Авроре подарили на день рождения кулон с небольшим опалом. Помню, как долго крутила его в руках, любуясь тем, как в глубине камня появлялись и исчезали сотни сине-зеленых бликов, стоило лишь взглянуть на украшение под другим углом.
        Глаза Курта были именно такими. Казалось, они никак не могли определиться с выбором цвета и постоянно менялись, оставаясь издали все такими же сине-зелеными.
        Мне просто до безумия хочется коснуться его гладковыбритой щеки, провести указательным пальцем по чувственным губам и дождаться, пока он улыбнется или дернется от щекотки.
        Та-а-ак, Яблокова! Куда-то тебя не туда занесло!
        - Курт, а сколько продлится ваша опека надо мной?
        Мужчина хмурит лоб, будто бы вспомнив нечто важное, делает шаг назад, отпускает мою талию, и я готова заорать от злости.
        Ну, вот опять, Яблокова! Опять ты все испортила своими вопросами! В следующий раз просто молчи, провоцируя его соблазнительной улыбкой и томным взглядом.
        Курт делает еще один шаг назад и на ступеньку вниз, все так же не отрывая своего взгляда от меня, и останавливается.
        - В идеале, пока не выдам тебя замуж, а там видно будет…
        Я сжимаю зубы и отвожу глаза в сторону.
        Так, значит, надо мной тоже нависло острое желание Курта поскорее сбагрить всех под венец. Может, подговорить Мика свалить в Вегас и тайно обвенчаться?
        - Эва, поехали…
        Кивнув одновременно и своим мыслям, и Курту, заканчиваю спуск по лестнице и иду следом за мужчиной.
        У гардеробной мы притормаживаем. Пока я обуваюсь, Курт вынимает из шкафа шубку, одолженную мне Микаэлем в Питере.
        М-да… Яблокова, а ты хоть в курсе, что тебя покупают?
        Проигнорировав мужчину, подхожу к шкафу сама и достаю куртку от костюма, которую покупала только для того, чтобы кататься. Зато покупала сама!
        Нахально глядя в глаза лаэрда, надеваю на себя куртку и быстро застегиваюсь.
        - Я бы хотел, чтобы ты пошла в шубе.
        Ну, вот опять! Интересно, к завтрашнему дню он перебесится со своим опекунством или не стоит питать ложных надежд на счастливое будущее?
        - А я хочу пойти хоть в чем-нибудь своем, - раздраженно рявкаю я. - Или вам стыдно идти рядом со мной?
        - Не говори ерунды, - морщит нос Курт. - Просто так теплее.
        Я кидаю мимолетный взгляд за окно, где начался очередной катаклизм, и природа решила порадовать нас в январе месяце внезапной оттепелью.
        Вновь поворачиваюсь к мужчине, застывшему с шубой в руках.
        - Курт, вы серьезно?
        Буркнув себе что-то под нос, лаэрд откидывает меховое изделие в сторону, быстро одевается сам и первым идет к дверям.
        Вот, спрашивается, чего это мы такие раздражительные?
        Плюхнувшись на сиденье немного резче, чем намеревалась, захлопываю дверцу машины, устраиваюсь поудобнее и натыкаюсь на вопросительный взгляд лаэрда.
        - Курт, если вы сейчас потребуете, чтобы я пристегнулась, я точно не выдержу и взорвусь! - рявкаю я.
        Ну, потому что достал уже!
        Боковым зрением замечаю, как синхронно повернули головы уже знакомые водитель и охранник и резко отвернулись обратно, всем своим видом демонстрируя полный пофигизм к ситуации и внезапно настигшую их глухоту.
        - Ты сделала то, о чем я тебя просил?
        На фоне моей недавней вспышки голос Курта звучит очень спокойно. Я бы даже сказала, непрошибаемо. Ну, вот и как с таким общаться?
        Тяжело вздохнув, киваю головой и протягиваю сложенные вчетверо листы.
        - Не волнуйтесь, сделала, - отворачиваюсь к окну. - Прочитанная школьная программа отмечена кружочком. Тест пройден.
        - Так… Хорошо, - мягко говорит мужчина, - а что с твоими кражами?
        - С кражами тоже все хорошо, я бы даже сказала, замечательно, - все так же глядя в окошко, тихонько буркаю я. - Меня ни разу не поймали, следов я не оставила, так что можете не волноваться - краснеть за меня не придется.
        - Придется, - уверенно заявляет Курт. - Мы поедем к каждому и извинимся перед лаэрдами, а потом попробуем сделать все зависящее от нас, чтобы утечек и взломов больше не было.
        Нет, вы слышали, какие мы все из себя правильные? Подумать только, он всерьез считает, что меня можно заставить попросить прощения.
        - Воровать плохо, Эва, - менторским тоном напоминает прописную истину мужчина.
        - А то я не знаю! - язвительно фыркаю я.
        - Тогда почему позволяла УНЗД манипулировать собой?
        Я вздыхаю.
        - Вам не понять, - непреклонно качаю головой. - О существовании демонов я узнала только полгода назад. В управлении мне скормили прекрасную сказку о захватчиках, маскирующихся под людей, и героически отстаивающих права человечества оперативниках. - Позволяю себе снисходительную улыбку. - Думаете, я не просекла, что все не так просто?
        На самом деле я немного приукрашиваю свои умственные потуги. Первый месяц я пребывала в таком глубоком состоянии шока, что мало что соображала. И да… поначалу я действительно верила в Воинов Света, противостоящих демонам в нелегкой битве за Землю. Потом восторженный запал пропал, и я увидела всю картинку целиком.
        Но… Вот Курту обо всем об этом знать ни к чему. Пусть верит, что я не только школьный минимум освоила.
        - Эва, почему ты разрешала себя использовать?
        С задумчивым видом черчу указательным пальцем на стекле какую-то закорючку и грустно улыбаюсь.
        - Так проще, Курт. Когда делишь мир на белое и черное, хороших и плохих, своих и пришлых, становится намного проще жить, делать выбор и не мучиться угрызениями совести. Когда выбираешь какую-то сторону, все автоматически облегчается. Сразу ясно, что свои - хорошие, а те, что в окопах напротив, - бесчеловечные враги.
        Лаэрд двигается чуть ближе, осторожно касается пальцами моей руки, затем куда более смело переплетает наши пальцы и крепко сжимает.
        - А сейчас? На чьей стороне ты сейчас, Эва?
        Растерянно смотрю ему в глаза. Что он хочет услышать? Что его заступничество что-то изменило в моем отношении к демонам? Что знакомство с Дамирами пролило свет правды на лаэрдов?
        Нет, мое мнение относительно таких, как я сама, ни капли не улучшилось, зато открылись глаза на УНЗД.
        - А сейчас, Курт, я разочарована в обеих сторонах…
        Остаток пути мы проводим в молчании. Я делаю вид, что слежу за мелькающим за окошком пейзажем, хотя в действительности все мое внимание сейчас сосредоточено совсем на другом.
        Курт так и не выпустил мою руку.
        Широкая ладонь согревала теплом, а большой палец мягко поглаживал мою кожу почти всю дорогу. И стоило мне только подумать о том, чтобы убрать свою руку и спрятать ее в карман, как тут же его ладонь напряглась и ощутимо сжала мою кисть.
        Смирившись с неизбежным, я откинулась на спинку сиденья в надежде подремать, но тут выяснилось, что мы уже приехали.
        - Что будем покупать в первую очередь? - уточняет Курт, стоя рядом со мной на эскалаторе, несущем нас вверх.
        Я закусываю губу, чтобы не выдать коварной улыбки злодейки, замыслившей пакость. Жизнь с тремя мужчинами научила меня самой важной истине - никогда не заставляйте мужика тащиться с вами по магазинам! Это все равно, что показать криптонит Супермену, кинуть факел на поленья под Джордано Бруно или отнять у Железного человека его дорогие прибамбасы.
        И на моей памяти самым страшным для братьев было стоять в отделе прокладок и тампонов, а также…
        - Нижнее белье! - кричу наподобие «эврика!» и тут же смущенно оглядываюсь на заинтересованных прохожих. - Курт, мне нужно нижнее белье.
        Если бы эту роковую фразу услышал Бандит, он бы застонал и попытался откупиться от меня, Димас попросту свалил бы в отдел с видеоиграми, а папа посоветовал взять с собой для этих целей тетю Аню.
        - Хорошо, - согласно кивает мужчина и чуточку улыбается самым краешком губ.
        Это так удивляет меня, что я едва не спотыкаюсь, сделав шаг с эскалатора.
        Последние пару дней я не видела прежнего улыбающегося Курта, а вот сейчас на его лице появилась улыбка! Подумать только, мысль о походе за трусами вызывает у него радость?! Ничего не понимаю.
        У входа в магазин с пикантным названием «Манящие кружева» я притормаживаю и мельком смотрю на Курта, ожидая, что вот сейчас-то он включит задний ход и, сославшись на срочные дела, свалит в закат, но увы…
        Лаэрд с непроницаемым лицом переступает невидимую черту порога магазина, с видом знатока оглядывается по сторонам и тянет меня влево.
        - Шелк и кружева, - строгим тоном приказал он. - Не хочу критиковать твой вкус, но хлопчатобумажные трусики даже студентки не носят.
        - Ой, больно много вы студенток видали, - закатываю глаза и натыкаюсь на серьезное выражение лица. - Что? Неужели все-таки много? - шутливо улыбаюсь я и… вновь это выражение лица. - Я вообще-то шучу, - на всякий случай сообщаю какому-то чересчур серьезному мужчине и поворачиваюсь к девушкам на кассе: - Можно кого-нибудь?
        Милая женщина-консультант помогает мне подобрать пару-тройку комплектов разных цветов, затем в наш чисто женский междусобойчик встревает Курт с коронным «шелк и кружева». Я громко цыкаю на него, а женщина понимающе улыбается.
        Проводив меня в примерочную, она помогает развесить выбранные комплекты белья и выскальзывает обратно в зал. Оставшись одна, я быстро примеряю выбранные комплекты, остаюсь вполне довольна сделанным выбором в пользу хлопчатобумажных трусиков и простых бюстгальтеров без излишеств.
        Быстро надев обратно джинсы и майку, отдергиваю плотную занавеску и нос к носу сталкиваюсь с Куртом.
        - Так быстро? - удивляется он и протягивает мне вешалку с ночнушкой. - Примерь и это, пожалуйста.
        Яблокова, фоткай его скорее. Все-таки это первый мужчина в твоей жизни, который, вместо того чтобы выталкивать тебя из магазина, самолично предлагает тебе что-то померить.
        Чисто механически беру в руки черную ночнушку, естественно, шелковую и, естественно, с кружевом, растерянно мну в руках и пристально смотрю в глаза Курта.
        А он, часом, не из этих? Ну, которые секс-меньшинства без парада?
        Стоп, Яблокова! Он тебе очень даже наглядно продемонстрировал в ванне, что женщины его возбуждают. И еще о-го-го как.
        - Я все выбрала, - для наглядности трясу выбранными вещами перед его носом. - Больше туда-суда одеваться-раздеваться не хочу.
        Лаэрд с обидой в глазах забирает из рук малость помятую ночнушку, затем выбранные мной комплекты и молча удаляется к кассам.
        Проводив его задумчивым взглядом, кидаю на себя последний взгляд в зеркало. Примерочная, в которой я была, оказалась первой в ряду, как раз напротив входа.
        Именно благодаря этому случайному стечению обстоятельств я замечаю нашего водителя, покидающего магазин с большим фирменным пакетом.
        Неужели прикупил что-то жене?
        А потом в зеркале примерочной я замечаю две до боли знакомые фигуры, прошагавшие мимо стеклянной витрины с манекенами.
        Резко подорвавшись, быстрым шагом прохожу весь магазин и осторожно выглядываю. В потоке праздношатающихся покупателей отчетливо видны светло-розовый пуховик Нюши и черная куртка Кряка. Парочка идет, держась за ручки, весело что-то обсуждая на ходу.
        Вот ведь…
        - Что-то случилось?
        Я вздрагиваю от неожиданности, оборачиваюсь к мужчине, чтобы сорвать на нем внезапно подступившую злость на бывшую подругу и отказавшего мне напарника, но натыкаюсь на его обеспокоенное лицо и замолкаю.
        Хм… Яблокова, а это идея.
        Окидываю лаэрда придирчивым взглядом, еще раз отмечаю, какой все-таки он солидный, харизматичный мужчина, и дергаю за руку в сторону выхода.
        - Курт, вы мне очень нужны для одного дела!
        - Какого? - с готовностью идет следом за мной лаэрд.
        Я активно верчу головой, на ходу придумывая, куда можно свернуть, чтобы потом как бы «случайно» столкнуться с Кряком и Нюшей.
        - От вас ничего не потребуется, - по дороге успокаиваю мужчину, лавируя сквозь людской поток. - Просто будьте самим собой. Можете даже разок-другой зыркнуть на него угрожающе…
        - На кого?
        - На него, - тыкаю пальцем в сторону замершей у прилавка с мороженым парочки.
        Взяв зачем-то Курта за руку, делаю еще несколько шагов, сокращая дистанцию до бывшего напарника, и резко притормаживаю.
        - Нюша?
        Моему «искреннему» удивлению позавидовал бы любой актер. Да что там, я сама себе позавидовала - все-таки не каждый день во мне прорезается такой талантище.
        - Ева?
        А вот на простоватом лице Нюши эмоции были настоящими - это и удивление от встречи, и испуг за то, что, по сути, увела моего возможного парня, и немой восторг при виде Курта, возвышающегося за моей спиной.
        Ну, что? Съела, подруга?
        - Привет, ребят! - лучусь позитивом я. - Решили немного погулять по магазинам в праздники?
        Кряк корчит страшную рожу и делает шаг ко мне.
        - Ты издеваешься? - шипит он. - Сломала мне руку, а теперь ведешь себя как ни в чем не бывало? Ну, уж нет, управление больше не заставит меня находиться рядом с тобой.
        Я с неприязнью смотрю в перекошенное от гнева лицо и мысленно качаю головой. И как только «это» могло мне нравиться? Может, заскочить к окулисту?
        - Ой, ну чего ты кипятишься, Кряк, - мило улыбаюсь я - Ты разбил мне сердце, я сломала тебе руку. По-моему, мы квиты.
        Увлеченная своим триумфом, я как-то совсем упускаю из вида Курта. Зато он шанс поучаствовать в бесплатном представлении - нет.
        По-хозяйски обняв и прижав меня к себе, мужчина кидает на Лешку тяжелый взгляд.
        - Только руку? - делано возмущается лаэрд. - Я насчитал еще девять костей, которые можно с успехом залить в гипс.
        Кряк испуганно отступает назад и прижимает покалеченную руку к груди. Нюша отрывает восхищенный взгляд от Курта, смотрит на перепуганного Лешку и едва заметно морщится.
        Да, подруга, не того парня ты себе бойфрендом выбрала.
        - Курт, милый, - ласково мурлычу я, - не пугай моего бывшего напарника.
        - Прости, если это прозвучало немного угрожающе, - лаэрд мягко улыбается, но смотрит так…
        Ух! Даже меня пробрало.
        - Ну, не будем вас задерживать, - вежливо улыбаюсь я и делаю изящный жест рукой. - Не скучайте!
        Я ощущаю себя Умой Турман в фильме «Убить Билла». Мысленно напялив желтый костюм, с чувством глубокого удовлетворения удаляюсь от замершей парочки, сжимая в руке острую сталь катаны… В смысле, руку Курта.
        Все-таки в некоторых ситуациях месть - невероятно приятное чувство.
        - Ты улыбаешься, - подмечает Курт.
        Не выдержав, я действительно широко улыбаюсь, готовая скакать и прыгать от своей маленькой победы над Лешкой и Нюшей.
        - Как же я рада, что вы весь такой… - я запинаюсь, придумывая подходящее слово. - Ну, такой… Короче, такой, какой вы есть!
        Мужчина останавливается и хитро улыбается.
        - Эва, мне показалось или ты только что прихвастнула мной перед бывшим парнем и подругой?
        Черт! Он такой обаятельный, когда улыбается!
        - Ну, может, немножечко… - сознаюсь я. - Самую капельку, - показываю пальчиками размеры той самой капли.
        Он качает головой в притворном негодовании, то ли еще не до конца выйдя из образа, то ли заразившись моим шутливым настроением.
        - В таком случае я вынужден потребовать компенсацию, - важно сообщает Курт. - Обещай, что померяешь все, что я тебе предложу.
        Яблокова, здесь явно какой-то подвох! Он заставит тебя мерить свадебные платья!
        Недоверчиво прищуриваюсь, уже готовая послать лаэрда и его компенсацию куда подальше, но неожиданно мужчина снова улыбается…
        - Соглашайся, - просит он. - Обещаю, будет весело.
        Я с удивлением смотрю в его лицо. Как все-таки невероятно сильно меняют человека улыбка и хорошее настроение. И потом, мне банально любопытно, что подразумевает Курт под словом «весело».
        - О’кей, - поднимаю руки, подтверждая свое окончательное поражение.
        Надо отдать должное, Курт заставил меня посмотреть на процесс шопинга совсем по-другому. Он непостижимым образом умудрился найти кучу нелепой одежды, которую заставил меня мерить.
        В одном магазине это были ковбойские сапоги красного цвета, в другом - бабушкино платье в цветочек, в третьем он притащил огромную шляпу, а когда я вышла и закричала: «Помогите, спасите! На меня приземлилось НЛО», смеялся так заразительно, что даже прибежавший на мой вопль охранник улыбнулся и вернулся на свое место, так и не сказав нам ни слова.
        Вместе с фриковскими нарядами Курт не забывал приносить в примерочные вполне симпатичные и, что самое важное для меня, удобные вещи. Сама того не замечая, я незаметно обрастала новым гардеробом изысканной женщины.
        У меня даже появился офисный костюм-тройка.
        В обувном, правда, я немного взбрыкнула и показала характер. Ну так, чисто для профилактики, чтобы Курт не расслаблялся и не терял бдительности.
        В результате долгих дебатов о высоте моего каблука-шпильки мы перемерили почти весь магазин и, оставшись недовольны выбором, пошли в следующий.
        Туфли мы купили такие, какие захотел видеть на мне Курт, зато сапожки я сумела отстоять на плоской платформе, заявив, что зима в нашей стране - это «время травмоопасных гололедов».
        После жаркой словесной битвы Курт немного «прогнулся» под каприз купить мне немного спортивной одежды для тренировок и даже позволил выбрать все самой.
        Короче, я уже втихаря потирала ручки, решив, что с легкостью справилась с процессом перевоспитания взрослого мужчины, как тут же Вселенная осадила меня.
        - Дальше сюда, - с прежней улыбкой заявляет мужчина, притормаживая у…
        Да-да! Кошмары сбываются, ибо мы тормозим у свадебного магазина.
        - Только через мой труп! - тихонько рычу, пугая окружающих. - Я не хочу замуж! Слышите, Курт? Так просто от меня вам избавиться не удастся!
        Лаэрд передает пакеты водителю, который целый день только тем и занимается, что ходит туда-сюда, сгружая покупки в машину.
        - Ну не рычи, - мягкая улыбка, и он вновь берет меня за руку. - Никто тебя замуж пока сплавлять не собирается. Просто здесь очень красивые вечерние платья…
        «Красивые вечерние платья» были плохой альтернативой «свадьбе», но тут Курт ударил последним аргументом:
        - Просто померяешь, как и обещала, - мягко напоминает он, в то время как его большой палец опять начинает ненавязчиво поглаживать мою руку. - Не понравится, я не буду настаивать.
        Яблокова, не ведись! Это провокация! Давай, соберись, грозно насупь брови и упрямо скажи…
        - Хорошо, - шепчу я, вопреки голосу разума.
        Курт довольно улыбается и заводит меня в магазин.
        Приветливая брюнетка в черном строгом платье огибает стойку и идет встречать нас. Хотя почему же сразу нас…
        Судя по тому, как она лучезарно улыбается и лезет обниматься с Куртом, становится очевидно - ради меня эта солидная дама даже попы бы от стула не приподняла.
        Пока я пыхчу от накатившего гнева, ощущая себя лишней, они обмениваются парой фраз на немецком и смеются, по-видимому, вспоминая что-то из совместного прошлого.
        Откуда-то сбоку ко мне подходит еще одна девушка, вежливо здоровается, расспрашивает о моих вкусах и предпочтениях, но настроение уже не то…
        Буркнув что-то помощнице в ответ, дожидаюсь дежурной улыбки и, кинув на все еще разговаривающего с незнакомкой Курта косой взгляд, бреду к примерочным.
        Все та же девушка приносит мне платье, помогает влезть в него и долго стягивает шнуровку на спине. Я безучастно смотрю прямо перед собой, даже не следя за процессом одевания.
        - Все готово! - наконец сообщает девушка и открывает дверь примерочной. - Выходите сюда, на подиум.
        Подхватив длинную пышную юбку, я осторожно покидаю примерочную и поднимаюсь на широкий подиум. Остановившись напротив огромного зеркала во всю стену, с сомнением оглядываю себя с ног до головы.
        Бордовый шелк платья плавно струится вниз, корсет выгодно подчеркивает талию и толкает грудь аж к подбородку.
        - Платье очень подходит к вашему цвету волос и оттенку кожи, - восторженно тараторит девушка. - Посмотрите, как визуально удлинились ваши ноги, а талия стала еще уже…
        Еще раз с сомнением оглядываю себя с ног до головы. Говоришь, ноги визуально удлинились? А то, что я сейчас больше похожу на какую-то Кармен из дешевой постановки, ее, значит, не смущает?
        - Нет!
        Девушка вздрагивает и смолкает на полуслове, а я с каким-то внутренним облегчением оборачиваюсь назад и встречаюсь взглядом с Куртом.
        - Нет, - повторяет мужчина намного мягче, чем в прошлый раз. - Это платье не для нее.
        Лаэрд подходит к подиуму, протягивает руку, помогая мне спуститься вниз, и загадочно улыбается, гладя прямо в глаза.
        - Ей нужны шелк и кружева, - повторяет он свою коронную фразу и поворачивается к незнакомке, встретившей его у входа. - Ульрика, покажи мне, что у вас есть из приличного.
        Женщина кидает на меня тяжелый взгляд из-под ресниц, затем дарит широкую улыбку Курту, подходит и словно бы случайно касается рукой его согнутого локтя.
        - Идем, я покажу тебе кое-что особенное…
        Все та же девушка помогает мне раздеться, приносит сложенный халат, тут же при мне вскрывает упаковку.
        - Мистер Дамир просит вас немного подождать, - вежливо улыбается она.
        Пока я надеваю халат, в маленькую примерочную приносят бокал шампанского, небольшую корзинку с конфетами и стопку журналов.
        Курт выбирает платье очень долго - приблизительно пять пролистанных журналов, полтора бокала шампанского и небольшую горку фантиков от конфет.
        - Это должно подойти, - самолично передает он девушке платье и коробку с купленными нами туфлями, затем подбадривающе улыбается мне и покидает примерочную.
        Девушка быстро помогает мне одеться, поправляет складки платья.
        - И вправду… - еле слышно шепчет она, сноровисто убирая наверх и закалывая заколкой мои волосы.
        Заинтригованная, я выхожу в комнату и, осторожно шагая на чересчур высоких каблуках к подиуму, опираюсь на галантно поданную Куртом руку, чтобы подняться наверх.
        Встаю, отпускаю подол платья и только теперь с какой-то робостью смотрю на себя в зеркало.
        Кутюрье всего мира, вот это да!
        Платье цвета шампань плотно облегало мою фигурку до середины ягодиц, а дальше шла небольшая оборка, украшенная камнями и кружевом. Впереди оно было почти полностью глухое под самое горло, зато спину украшал глубокий v-образный вырез из полупрозрачных кружев.
        Хм… Девиз «шелк и кружева» не так уж и плох.
        Я пришла в замешательство. Раньше меня вполне устраивал образ растрепанной «пацанки» в рваных джинсах, а сейчас…
        Стоящая на подиуме элегантная женщина не может быть мной.
        Нет, я не верю, что просто хорошо скроенный кусок материала может ТАК сильно изменить человека.
        - Эва, это платье носят без белья.
        - Что? - потерянно переспрашиваю я, не в силах оторвать удивленного взгляда от зеркала.
        Боковым зрением замечаю, как женщина в черном, которую Курт, кажется, назвал Ульрикой, дергает дверь в зал магазина.
        - Татьяна, вы мне нужны, - холодно зовет она застывшую рядом с подиумом девушку, которая так умело помогала мне одеваться.
        Спохватившись, Татьяна поспешно выходит из комнаты вслед за хозяйкой магазина, оставляя нас с лаэрдом наедине.
        - Курт, - все так же не отрывая взгляда от собственного отражения, шепчу я, - а вы можете меня ущипнуть?
        - Смотря за какое место, - негромко смеется мужчина. - Это не сон, Эва. Это действительно ты.
        Курт делает шаг, поднимается на подиум и встает за моей спиной. Смотрит на меня какое-то время так, словно любуется изящными линиями, по меньшей мере, скульптуры Фальконе.
        - Тебе нравится платье, - не то спрашивает, не то констатирует очевидное он, затем кладет свои руки мне на талию и вынуждает повернуться к нему лицом. - Обними меня за шею, - зачем-то просит Курт, и я покорно кладу свои руки ему на плечи.
        Теперь я, кажется, начинаю догадываться, почему он так сильно настаивал именно на этой высоте каблука. Просто на плоской подошве я была ниже его на полголовы, а теперь при желании могу с легкостью коснуться его подбородка губами. Ну, или укусить. Тут опять-таки все от желания зависит.
        - Не бойся, - зачем-то говорит он и медленно опускается на корточки.
        Прижав пальцами ткань платья где-то на середине бедра, он поднимает его почти до талии.
        - Это платье носят без белья, - сквозь тонкий шелк платья его пальцы цепляют резинку моих трусиков и тянут вниз.
        Я возмущенно хватаю его за руку, пытаясь остановить творящийся беспредел, и с непривычки оступаюсь на высоченных каблуках. Опять цепляюсь за плечи мужчины, выравнивая тело, и с ужасом понимаю, что лаэрд умудрился за это время стащить трусики до колен.
        - Курт! - возмущенно вскрикиваю, сжимая коленями нижнее белье и пытаясь придумать способ, как вернуть трусы обратно.
        - Держись, - предупреждает мужчина, после чего его руки ныряют под край платья, едва ощутимо касаются моих коленок и до конца стягивают трусики. - Переступи ножками, - просит он.
        С ужасом пытаюсь понять, что происходит. Тело бунтует и требует карательных мер по отношению к наглому лаэрду. Желательно долгим жадным поцелуем и легким покусыванием его нижней губы.
        - Ну, знаете ли! - севшим голосом рычу я, покорно переступая ножками, обутыми в туфельки.
        Мужчина поднимается на ноги, одним движением прячет предмет чужого интимного гардероба в карман штанов и нахально подмигивает.
        - Вот теперь платье сидит идеально, - поблескивая синевой глаз, сообщает он, кладет свои руки мне на плечи и мягко разворачивает к зеркалу.
        Нахожу в отражении его глаза и зло скалю зубы. Но мой звериный оскал вызывает у мужчины только улыбку.
        - А теперь на платье посмотри, а не на меня, - наклоняясь к моему уху, смеется Курт.
        Я еще раз окидываю себя взглядом и возмущенно топаю ногой.
        - Но ведь ничего не изменилось!
        - Как это ничего, - качает головой лаэрд и кладет свои руки мне на талию. - А теперь представь, что на скучном светском приеме тебя пригласил на танец симпатичный тебе демон.
        Его руки плавно скользят с талии на живот, а затем вниз и замирают на выступающих косточках таза.
        - Представь, - шепчет он, щекоча своим дыханием мою шею, - что почувствует мужчина, осознав, что от столь желанной женщины его отделяет только тонкий шелк платья?
        Не знаю, что почувствовал бы воображаемый незнакомец, пригласивший меня на танец, но меня просто разрывал ураган противоречий.
        Мысль о том, что я стою без трусиков, создает иллюзию, будто я полностью голая, а еще тепло его рук там внизу дарит приятную волну, которая опускается ниже и отзывается спазмом глубоко внутри живота. И ощущение его присутствия у себя за спиной, и мысль о том, что если сейчас немного повернуть голову, то можно запросто поймать его губы в капкан своих и…
        - Эва, ты возбудилась…
        Я в ужасе распахиваю глаза, словно подросток, застигнутый родителями в пикантный момент, смущенно краснею, увидев проступившие сквозь шелк бусинки сосков, и быстро обнимаю себя за плечи, стараясь скрыть свою реакцию.
        - Это шампанское, - невпопад мямлю я, ощущая, как бешено стучит сердце в груди.
        Ой, Яблокова! Ну, что за бред!
        Пристыженно опустив глаза вниз, делаю шаг вперед и подхватываю подол платья.
        - Мне оно нравится… Давайте купим… Если не очень дорого… - бессвязно бормочу я, каким-то чудом умудряясь самостоятельно слезть со ступеньки подиума. - Я - переодеваться!
        Уже захлопывая двери примерочной, слышу негромкий смех мужчины.
        Платон
        Из примерочной я вылетаю пулей, встречаюсь взглядом с лаэрдом, о чем-то сосредоточенно беседующим с Ульрикой, затем вспоминаю, что натянула джинсы на голое тело, и моментально краснею.
        Плюнув на всех и в особенности на Курта, мышкой проскальзываю к выходу и торопливо теряюсь в людском потоке. Повертев головой, пытаюсь вспомнить, в какой стороне магазин с бельем, но память как отшибло.
        Оглянувшись, быстро добегаю до информационного щита со схемой магазинов, как вдруг…
        - Девушка, подержите котенка, пожалуйста, - просит незнакомец в светло-голубых джинсах и, не дожидаясь моего согласия, впихивает мне в руки пушистый комочек.
        - Мяуф!! - яростно орет комочек и выпускает острые коготки.
        - Ах ты зараза! - возмущенно рычу я, пытаясь отцепить от себя этого монстра.
        Куда там! Это исчадие ада британской породы держится не хуже клея «Момент», а когда я все же каким-то чудом умудряюсь оторвать одну из его передних лап, то в ход идут маленькие, но очень острые зубки.
        - Сейчас, сейчас! - подбадривает меня парень, лихорадочно расстегивая молнию переноски. - Только не выпускай это чудовище.
        Не выпускай? Лучше бы он побеспокоился, как отодрать эту живность, не лишив меня значительной части кожного покрова.
        - Ну, чего ты копаешься! - морщась от боли, шиплю на незнакомца.
        - Сейчас, сейчас! - уверяет он, и перед моим лицом появляется долгожданная переноска.
        Кое-как в четыре руки нам удается впихнуть котенка внутрь, застегнуть молнию. Облегченно выдохнув, поворачиваю голову и, наконец, смотрю в лицо неизвестного парня, устроившего мне столько неприятностей.
        Темные, почти черные глаза, каштановые вьющиеся волосы и невероятно обаятельная улыбка.
        - Спасибо, - благодарит он и протягивает руку: - Платон.
        - Ева, - на автомате отвечаю я, зачарованная звучанием его голоса. Может, певец какой-то?
        Он сжимает мою руку, с явным удивлением смотрит на мелкие царапины, оставленные котенком на моей коже.
        - Почему не восстанавливаешься?
        - Пока не получается, - я быстро отдергиваю руку и сама иду в атаку: - А ты почему выбрал такой странный способ для знакомства с девушкой?
        Платон смеется и ерошит волосы.
        - Это кот моей сестры, - улыбается он. - Она прилетает сегодня и попросила забрать этого гада из передержки. Я планировал угостить его хот-догом, но этот хитрюга оказался проворнее и дал деру.
        - Мяуф! - возмущенно орет котенок и атакует дверь переноски когтями.
        Я громко смеюсь, представив, как Платон бегает по торговому центру, преследуя котенка, и ловлю его ответную улыбку.
        - Для лаэры ты очень странная, - неожиданно признается мужчина.
        Почему-то из его уст это звучит как комплимент.
        - Ну, да… Я немного отбилась от стаи.
        - И мне это нравится, - зачем-то говорит Платон и берет меня за руку. - Ева, ты веришь в любовь с первого взгляда?
        Я заглядываю в его пугающе темные глаза и немного смущенно улыбаюсь.
        - Нет, - честно признаюсь я.
        - И я - нет, но вот сейчас почему-то жутко захотелось.
        Мы молча стоим и смотрим друг на друга, и я вдруг понимаю, что куда-то пропали все звуки. Нет больше гула проходящей мимо нас толпы, смешанных звуков музыки, рекламы и голосов. Да и вообще ничего нет, кроме темного омута его глаз.
        Яблокова, очнись! На тебе же нет трусов!
        - Мне пора, - почему-то испуганно вскрикиваю я, поворачиваюсь и даю деру.
        - Мяуф! - орет мне вслед котенок.
        Ну нет, дружище. За тобой возвращаться не стану!
        Я торопливо иду, протискиваясь сквозь плотный поток шопоголиков, не разбирая дороги. Просто хочется уйти от странного незнакомца как можно дальше.
        - Ева!
        Черт! Теперь он гоняется за мной. Ну, что за странная жажда преследования?
        Тем не менее я останавливаюсь и жду, пока он подойдет.
        - Ева, поверь, я не всегда такой придурок с котом, как мог показаться, - улыбается мужчина. - Доказать?
        У меня пересыхает во рту, а на губах помимо воли расцветает счастливая улыбка.
        - И как, интересно, ты это докажешь? - игривым тоном интересуюсь я.
        Ой, мамочки! Я стою без трусов посреди торгового комплекса и, кажется, флиртую с незнакомым парнем!
        - Пошли со мной на свидание?
        Мне почему-то хочется засмеяться от неожиданно накатившей на меня радости, но отсутствие трусов не дает покоя.
        - Извини, Платон, но я не могу…
        Он кидает мимолетный взгляд поверх моей головы, и, несмотря на улыбку на лице, в его глазах мелькает грусть.
        - Я, кажется, понял, - немного расстроенно говорит Платон. - И, похоже, я очень сильно разозлил твоего парня.
        Моего кого?
        Резко обернувшись, натыкаюсь взглядом на взбешенного Курта, неумолимо приближающегося к нам.
        Яблокова, сейчас тебя линчуют за попытку побега. Хотя вроде бы Курт говорил - «поймаю и отшлепаю».
        Но вопреки обещаниям, лаэрд не стал применять ко мне никаких наказаний - он просто подошел, зыркнул на Платона и обнял меня за плечи.
        - Ты кто?
        Ух, ну вот опять этот пронизывающий холодом тон.
        - Извини, - просто говорит Платон, но в его голосе не слышится и капли раскаянья. - Не знал, что она занята.
        Я поднимаю голову, ожидая, что вот сейчас Курт все объяснит Платону, вернет мне трусики и, возможно, даже отпустит на свидание, но проходит секунда, затем другая, а лаэрд только играет желваками и с явной неприязнью смотрит на Платона.
        Тот, ничуть не смущаясь, отвечает ему тем же.
        И долго они в гляделки играть будут?
        Дергаю плечом, скидывая руку Курта, и делаю шаг к Платону.
        - Нет, ты все неправильно понял, - горячо переубеждаю парня. - Он мне не парень, он - мой опекун.
        На губах лаэрда мелькает победная улыбка, будто я сообщила, что у его больной раком тетушки есть все шансы на выздоровление.
        Я с непонятным удивлением смотрю на двух мужчин. Язык так и чешется весело крикнуть: «Давайте поприветствуем на нашем ринге двух бойцов в тяжелом весе! В красных трусах - Курт Всемогущий и его соперник - Платон Бесстрашный!»
        И словно в ответ на мои мысли, в кармане весело задергался мобильник, оглушительно напевая саундтрек к фильму «Рокки».
        Торопливо извлекаю из кармана телефон, с некоторым удивлением смотрю на заставку. Под безграмотной надписью: «Лябофф» красуется наша с Мажором фотка, где мы самозабвенно целуемся на кожаном диванчике клуба.
        И что самое странное, снимок я помнила - его сделали уже слегка подвыпившие друзья Мики, а вот каким образом я поставила сие безобразие на контакт Микаэля - увы, понятия не имела.
        - Это кто? - ревниво спрашивает Платон, вместе с Куртом разглядывая заставку.
        - А вот это уже действительно мой парень, - развожу руками я и прикладываю мобильник к уху.
        - Привет, красавица! - голос Мика звучит на редкость оптимистично. - Вы когда приедете? А то тут какая-то дамочка уже заждалась Курта.
        - Соскучился? - ухмыляюсь я и, прикрыв трубку рукой, шепотом спрашиваю у Курта: - Мика интересуется, когда мы вернемся домой? Говорит, ваша любовница не дает ему покоя.
        Лаэрд очень натурально корчит убийственную рожу и молча протягивает открытую ладонь. Пожав плечами, протягиваю свой мобильник Курту, дожидаюсь, пока занятый разборками с родным братом мужчина отвернется, и делаю шаг к Платону.
        - Дай свой телефон, - шепчу я, вставая так, чтобы Курту не было видно моих манипуляций, и быстро вбиваю свой номер в телефон человека, о котором, по сути, не знаю ничего.
        Как ни странно, я не колеблюсь ни секунды.
        Уж не знаю, что так повлияло - невероятно сексуальный тембр голоса нового знакомого, отсутствие на мне нижнего белья или желание позлить опекуна, но я сохраняю свой номер и незаметно возвращаю телефон владельцу.
        - Позвони… - заговорщически подмигиваю парню и уже более громко и отчетливо говорю: - Было приятно познакомиться, но нам пора…
        С этими словами я дарю многообещающую улыбку довольно улыбающемуся Платону и тяну подозрительно косящегося на нас Курта за рукав пиджака.
        - Ну что, идем? А то Мика без меня скучать будет!
        Разговоры
        Всю дорогу до машины я весело болтаю с Микаэлем, игнорируя тяжелые взгляды своего опекуна.
        Не знаю, как так получается, но к тому моменту, как мы устраиваемся на заднем сиденье и отъезжаем с парковки, заставленной машинами, у Мажора неожиданно садится батарейка, и он отключается на полуслове.
        - Что это за тип тебя клеил? - тут же налетает на меня с вопросами Курт.
        Я довольно улыбаюсь, вспомнив Платона. Его просто потрясный голос, глубокий взгляд темных глаз, и… улыбка становится еще шире.
        Это почему-то выводит Курта из состояния устойчивого спокойствия.
        - Я спросил, что это за хмырь! - рычит он мне в лицо, грубо хватая за локоть.
        - Ой, Курт, да прекратите уже строить из себя грозного опекуна, - язвительно фыркаю я, освобождая зажатый локоть. - Тем более что он не хмырь! - заступаюсь за своего нового знакомого. - Его Платоном зовут…
        В этот момент перезванивает Микаэль, я беру мобильник в руку, нажимаю на трубку и…
        Рявкнув что-то очень устрашающее на непонятном для меня языке демонов, Курт вырывает телефон из рук, открывает окошко и на полном ходу выкидывает мой аппарат.
        - Черт! - встаю коленями на сиденье, оглядываюсь назад. - Курт, вы спятили? - возмущенно рычу я, глядя на стремительно уносящуюся вдаль дорогу.
        Оборачиваюсь с желанием попросить водителя остановиться, чтобы подобрать мой телефон, и явственно слышу, как знакомо щелкает система блокировки.
        Не поняла. Они что, всерьез считают, что я настолько безбашенная, что выпрыгну на полном ходу?
        - Мы еще не договорили, - холодно заявляет сидящий рядом Курт, но это сегодня уже в третий раз, а потому холодный тон уже не оказывает на меня прежнего эффекта.
        - Серьезно? - рычу я, возвращаясь на сиденье. - А знаете, да, Курт, мы с вами действительно не договорили! Вернее, мы даже не начали с вами разговаривать!
        - Даже так? - снисходительно улыбается он, а у меня руки так и чешутся засветить ему промеж глаз.
        - Да, Курт! - повышаю я голос - потому что сколько уже можно терпеть творящийся беспредел. - Опекун должен заботиться, а вы… вы…
        - И что же я?
        - А вы вышвыриваете мой телефон только потому, что симпатичный парень попытался со мной познакомиться.
        - Симпатичный, значит…
        Черты его лица заостряются и приобретают хищническое выражение. Сжав кулаки, мужчина недовольно играет желваками и смотрит на меня с угрозой.
        - Курт, вы вообще слышите, что я вам говорю? - ору я, хватаясь за голову.
        - Прекрасно слышу, - холодно и немного надменно отзывается он. - Поэтому, может, снизишь немного тон?
        Я его сейчас тресну! Точно тресну!
        - А знаете, почему я сейчас ору на весь салон? Потому что меня бесят эти двойные стандарты! Вам, значит, с Ульрикой можно «сюсю-мусюсю», а мне даже поговорить с парнем категорически запрещено?
        Мой упрек срывается с губ и мчится к цели. Но, видимо, соображалка у Курта работает нынче немного не так, как должна.
        - Эва, ты ревнуешь… - говорит он мягким полушепотом и наклоняется немного ближе к моему лицу.
        - Нет, Курт! - рявкаю я. - Ревность - это дать в морду родному брату за приятно проведенную ночь с девушкой, а я - в ярости!
        Я отворачиваюсь, затем максимально отодвигаюсь от него и застланным яростью взором смотрю на пролетающие мимо машины.
        Яблокова, какая же ты молодец! Наконец хоть что-то ему сказала!
        - Эва… - через какое-то время зовет Курт вполне мягким голосом.
        Но я еще не готова идти на мировую.
        - И не называйте меня так! - раздраженно смотрю на мужчину. - Е-ва-а! - тяну по слогам. - Курт, учите русский!
        Я вновь отворачиваюсь к окну, молча глотаю подступившие слезы обиды и изо всех сил сжимаю пальцы в кулаки.
        Где-то глубоко внутри черная банка угрожающе грохочет бездной, и я чувствую, как по щеке ползет слеза. Быстро смахиваю ее ладошкой, пока никто не заметил, и неожиданно громко и печально всхлипываю на весь салон.
        Да что с тобой такое, Яблокова! Ты что, собираешься расплакаться на глазах у трех мужчин?
        Нет, плакать я не стану, я буду терпеть до того момента, пока мы не приедем и мне не разрешат побыть немного одной в своей новой комнате трехэтажного особняка.
        Еще один громкий всхлип портит все мои планы остаться незамеченной.
        Черт, Яблокова! Ну, что за дела?
        - Тише, девочка, - успокаивающе шепчет Курт на ухо. - Иди ко мне…
        Я закрываю глаза, издаю нечто совсем уж близкое к истерике и совершенно не сопротивляюсь сильным рукам, которые усаживают меня на колени к Курту.
        - Ну, откуда эти слезки, девочка? - мягко шепчет он, поглаживая меня по спине. - Ты же такая стойкая…
        Он наклоняется, целует меня в лобик и, перейдя на язык демонов, что-то едва слышно шепчет, а я плачу и плачу, не в силах остановиться.
        Зачем он так? То стаскивает с меня трусики - и такое ощущение, что соблазняет, то дарит мне целомудренный, отеческий поцелуй в лобик. Я растеряна до глубины души. Все это сбивает меня с толку, и я никак не могу понять, что сама чувствую к этому противоречивому мужчине.
        - Ты же знаешь, что я забочусь о тебе? - шепотом спрашивает он, едва я немного успокаиваюсь и затихаю, прижавшись щекой к его груди.
        - Уху, - вяло киваю я и вскидываю голову. - Курт, я так не смогу, - честно признаюсь я сквозь слезы. - Не смогу жить по расписанию, вставать и ложиться так рано, делать то, что мне не нравится, переступать через гордость, извиняясь перед лаэрдами… Я не смогу жить по вашей указке.
        Он ласково вытирает большим пальцем дорожки от водопада моих слез. Серьезный, невероятно сосредоточенный мужчина грустно смотрит мне в глаза.
        - У нас все получится, - твердо говорит он. - Только не сопротивляйся мне, Эва.
        Я громко шмыгаю носом и кулаком вытираю мокрый нос. Как с ним можно общаться? Он же глухой, упрямый баран!
        - Трусики верните, - упрямо насупившись, требую я.
        Курт мягко улыбается.
        - Это сувенир. На память о потрясающем шопинге.
        Обиженно шмыгаю мокрым носом, возвращаю голову ему на грудь и замираю в крепких объятьях.
        Уступки
        Не знаю, в какой из моментов я сдалась и решила поверить Курту. Наверное, в тот миг, когда поднялась к себе в комнату, чтобы переодеться к обеду, и среди огромного количества пакетов, купленных сегодня, увидела тот самый, который нес водитель, пока я была в одной из примерочных магазина «Пикантные кружева».
        Заинтригованная сверх меры, я тут же вытряхнула содержимое на кровать и начала перебирать. Немного откровенное красивое белье, пижамки, ночнушки и чулки…
        Курт остался верен себе до конца - «шелк и кружева» были абсолютно везде.
        Покачав головой, я выбрала самые скромные трусики, вернулась к веренице нераспакованных пакетов с одеждой, вытащила симпатичные черные брючки и темно-зеленую блузку с короткими рукавами. Затем подумала еще немного и все-таки выбрала из кучи «кружев и шелка», разбросанных по кровати, миленький кружевной бюстик.
        И то ли так подействовал прохладный шелк на попе, то ли просьба Курта, но почти весь обед я провела в легкой прострации.
        За столом присутствовали все домочадцы и няня, которая помогала Максиму справляться с непослушными столовыми приборами. Ввиду моего задумчивого состояния у меня тоже появилась няня.
        Вернее, нянь!
        Сидящий рядом со мной Курт постоянно подкладывал на мою тарелку всякие вкусности и зорко следил, чтобы я осталась сыта и довольна.
        После обеда лаэрд отправил меня в салон красоты, клятвенно пообещав, что меня только немного подстригут и ни о какой эпиляции интимных мест даже речи не идет. И опять этот чертов шелк на попе заставил меня согласно кивнуть.
        Для виду пообнимавшись на крыльце дома с Микаэлем, я махнула на прощание Мажору и прыгнула на заднее сиденье авто. К счастью, шелк все-таки оставил мне капельку разума и на мою решимость сбежать при первой же возможности не повлиял, поэтому по дороге я зазнакомилась с водителем и охранником, посчитав, что друзья и сторонники мне еще могут понадобиться.
        - Мисс Райт…
        - Антон, я же просила называть меня по имени! - грожу охраннику пальцем.
        Мужчина улыбается и хлопает себя по лбу.
        - Ева, а вы не боитесь мистера Дамира? - судя по голосу, он очень удивлен.
        - А чего его бояться? - беззаботно улыбаюсь я, пританцовывая под энергичные звуки играющего радио.
        - Все-таки мистер Дамир - высший демон на стадии Слияния, а вы так спокойно повышаете на него голос…
        Чего? Это я-то на него голос повышала?
        - Это мистер Дамир должен бояться недолаэру на стадии пересмотра жизненных позиций, - фыркаю я и уже куда более серьезно уточняю: - А что такое Слияние?
        Антон быстро переглядывается с водителем, как бы пасуя отвечать на такой легкий вопрос.
        - Объединение личностей демона и человека, - поясняет Евгений, почти так же ловко встраиваясь в поток, как и Курт. - Обычно Слияние происходит в более позднем возрасте, где-то после пятидесяти, но мистер Дамир уже сейчас готов уйти…
        - Куда уйти? - поддавшись всем телом вперед, заинтересованно уточняю я.
        - В мир демонов.
        Я ошарашенно смотрю на своих спутников, жду, что вот сейчас они рассмеются и признаются, что пошутили, но мужчины молчат и только искоса поглядывают на меня.
        Неужели это правда?
        По управлению ходила байка, мол, демоны не умирают, а переходят из этого мира в свой. Дескать, человеческий мир им нужен только для того, чтобы демон родился и вырос в спокойной обстановке, и только после смерти человеческой оболочки и перехода в свой мир лаэрды действительно начинали жить по-настоящему.
        Я откидываюсь на мягкую спинку сиденья машины и скрещиваю руки на груди.
        Нет, это не может быть правдой. Тот же Вениамин Георгиевич смеялся над такой мыслью и на пальцах доказывал, что это маловероятно.
        - Лаэрды живучи, - наставительно говорил он, сидя в своем любимом кресле, - у них хорошая регенерация и инстинкты самосохранения, но мы в свое время поубивали их достаточно, чтобы я мог тебе сейчас с уверенностью сказать - лаэрды дохнут, как любые нормальные люди.
        Он был уверен в том, что говорил, или просто говорил уверенно, чтобы запутать меня?
        Черт, надо срочно прояснить этот момент.
        Быстро хлопаю себя по карманам в поисках телефона.
        Ах да! Мой любимый «Самсунг» пал смертью храбрых телефонов, выкинутых из окна несущегося автомобиля. Интересно, сколько похожих «смертей» настигло телефоны по всему миру?
        - Приехали, - сообщает Евгений, паркуясь напротив до боли знакомого салона красоты.
        Вынырнув из своих мыслей, я быстро выпрыгиваю из машины и в сопровождении Антона мелко семеню к уже знакомому входу.
        Курт не обманул - мне действительно предложили только немного подстричь волосы… и уже потом я сама согласилась на маникюр, педикюр, покраску и маску для лица.
        На эпиляцию ответила категорично-громким «нет» и послала всех далеко-далеко. После такого никто больше ничего мне предлагать не захотел.
        Яблокова, иногда ты перегибаешь палку!
        Вернувшись обратно в трехэтажный коттедж, я обнаружила у себя на кровати небольшую вытянутую белую коробочку и осознала, что у меня на кровати валяется новенький айфон.
        Ну, Курт… Нашел-таки способ извиниться передо мной.
        Но едва я открыла коробку и достала аппарат, как поняла - мой опекун не имеет ничего общего с этим подарком. Почему я сделала такой вывод?
        Ну, наверное, потому, что новенький телефон был упакован в чехол, на котором красовалась наша с Микой фотка.
        Да-да! Та самая фотка, где мы страстно целуемся, сидя на узком диванчике в клубе.
        Окончательно ситуацию прояснила небольшая записка внутри.
        «Не забудь - сегодня ночуем у меня».
        Покачав головой, я быстро просмотрела полностью восстановленный список контактов, с опаской покосилась на часы. Фу-ух! До ужина еще вагон времени.
        Еще самую малость поизучав новый телефон, я откинула его в сторону и принялась за процесс расфасовки покупок. По мере того, как отдельная гардеробная наполнялась вещами, я все больше и больше чувствовала себя паршиво.
        Нигде на одежде не было ценников, но это не мешало мне осознавать, что вещи дорогие, вещи качественные, вещи известных фирм… Короче, такие вещи я бы себе позволить не смогла.
        Яблокова, с каких пор ты стала содержанкой?
        Этот вопрос мучил меня все время до ужина, и весь ужин я провела за столом как на иголках. Благо, кроме меня, Макса и его няни, в столовой никого не было. Микаэль уехал куда-то с Куртом по семейным делам, а родители решили поужинать в городе.
        Из-за нервного ожидания я смолотила всю тарелку овощей, положила добавки, и только почувствовав, что жестко переела, отложила приборы и выскользнула из-за стола.
        На все мои СМС и звонки ни один из братьев не отвечал, поэтому Курта я решила дожидаться в его кабинете. Руки так и тянулись подрисовать что-нибудь на доске, но я одергивала себя и занималась подарком Мика.
        Весь остаток вчерашнего дня я посвятила тому, что методично просматривала видеоотчеты по делу 1313. Мне очень хотелось удостовериться, что ни братья, ни папа ничего не знали о том, что я демон.
        Оказалось, помимо мамы, Авроры и Вениамина Георгиевича, за мной следили еще двое - тетя Аня - да-да, та самая подруга мамы - и моя бывшая начальница - главный редактор журнала «Забавно о серьезном» Анастасия Александровна (а что, собственно, с нее взять, если она реальная Стерва). Остальная моя семья была вне подозрений, чему я очень-очень обрадовалась.
        Сначала списываюсь с братьями, затем звоню папулику и узнаю, как у него дела.
        От нечего делать разглядываю карту, пытаясь понять, зачем сюда понатыканы флажки и таинственные цифры. Ради шалости иду к столу, беру синий флажок и наугад тыкаю в скопление других таких же.
        Вот так-то! Это будет моя маленькая месть за свинское поведение некоторых опекунов.
        Сделав шаг назад, любуюсь делом своих коварных ручонок, и именно в этот момент дверь кабинета открывается, и входит усталый Курт.
        Остановившись на пороге, он пристальным взглядом оглядывает меня и поджимает губы.
        - Та-а-ак… - скрещивает он руки на груди. - И что ты натворила в этот раз?
        Делаю невинное лицо и изображаю удивление.
        - Вот-вот! - устало говорит Курт, закрывая двери и направляясь ко мне. - Выражение твоего лица настолько невинно, что любой дурак догадается, что пару минут назад ты где-то напроказничала. - Мужчина останавливается в полуметре от меня и хитро улыбается. - Сама признаешься или мне придется применить пытки и обещанную порку?
        Я выставляю руки вперед в защитном жесте.
        - Полегче, полегче! Я не сделала ничего такого, за что моя попа должна подвергнуться столь суровому наказанию.
        Он склоняет голову набок, задумчиво улыбается, а затем замечает телефон в моих руках, и его взгляд моментально становится тяжелым.
        - Это что?
        Я быстро опускаю руки и от греха подальше прячу телефон в карман брючек. А то мало ли что Курту в голову взбредет? Второй телефон за день я никак потерять не могу.
        - Мика подарил, - признаюсь я и не удерживаюсь от того, чтобы не подковырнуть мужчину: - Взамен того, который вы выкинули…
        Лаэрд делает шаг вперед и протягивает руку.
        - Я хочу посмотреть, - властно произносит он.
        Поспешно отступаю назад и упираюсь руками в бока.
        - Обещайте, что не выкинете его, как прежний, - строгим голосом заявляю я. - И не закатывайте глаза, Курт! У меня есть все причины вам не доверять.
        Лаэрд устало вздыхает, качает головой.
        - Обещаю, - наконец нехотя выдавливает он.
        Заполучив мобильник, Курт принимается вертеть его в руках, разглядывая нашу с Миком фотку и так и этак.
        - Просил же без самодеятельности, - недовольно бурчит себе под нос мужчина. - Кстати, Эва, убери свой флажок, - просит он, не отрываясь от процесса созерцания. - А то семейство Синцеров будет не слишком радо узнать, что у них появился очередной родственничек.
        Я с открытым ртом смотрю на Курта.
        Как? Как он догадался? С момента, как он зашел в кабинет, мужчина даже ни разу не посмотрел в сторону этой карты! Я ведь специально следила.
        Игнорируя мою реакцию, Курт идет по направлению к столу и опускается на ближайший стул.
        - Северо-западное побережье Австралии, если вдруг ты забыла…
        Яблокова, он что, считает, что у нас провалы в памяти?
        Я вспыхиваю, резко поворачиваюсь к карте лицом и…
        Черт! А куда же я приколола этот флажок?
        Северо-запад Австралии почти полностью истыкан синими метками. Вроде бы свой флажок я воткнула в какой-то город у самого океана.
        Неуверенно поднимаю руку, касаюсь одного из флажков указательным пальцем. Этот или соседний?
        - Левее… - подсказывает лаэрд, откладывая мой новый телефон на стол. - Еще чуть левее, а теперь немного выше, - командует Курт. - Стоп! Это тот самый.
        Мои пальцы замирают, нащупывая нужный флажок, который я тут же поспешно дергаю. Так, Яблокова. Надо ковать железо, пока горячо, в смысле пока лаэрд расслаблен и не рычит на меня.
        - Курт, - лихорадочно верчу в руках метку, - а это правда, что вы в стадии Слияния?
        Лаэрд поворачивает стул в мою сторону, секунду задумчиво смотрит на меня и медленно кивает.
        Выходит, полукровки Антон и Евгений мне не солгали? Меня словно ледяной водой окатили. В один короткий миг шуточно-расслабленная атмосфера, царившая в кабинете, бесследно исчезла.
        УНЗД знает не всю правду о лаэрдах, или по каким-то причинам вышестоящее руководство скрывает этот факт.
        Переступаю с ноги на ногу, ощущая, как тревожно бьется сердце в груди.
        - А это правда, что после Слияния демоны уходят в какой-то другой мир?
        Затаив дыхание, жду, что ответит мне на это лаэрд, но на сей раз Курт молчит чуть дольше, словно нарочно испытывая мое терпение.
        - Да, - наконец говорит он. - Разве твой демон тебе не рассказала?
        Я судорожно сглатываю, опускаю голову и мотаю ею из стороны в сторону, как перегруженный поклажей ослик.
        В кабинете наступает продолжительная тишина.
        Мое сердце стучит так громко, что, кажется, его легко можно услышать в соседней комнате. Краем сознания отмечаю, как затряслись от страха коленки, а ладошки, нервно теребящие край зеленой блузки, слегка вспотели.
        - Курт… - почему-то шепотом говорю я, не поднимая головы. - Курт, у меня нет демона…
        Ну, вот и все, Яблокова! Закончилась твоя «веселая» жизнь среди богатеньких лаэрдов. Сейчас добрый дядюшка Курт посадит тебя в машинку и отправит в твою маленькую квартирку на задворках вселенной, и станешь ты жить, как и прежде…
        - Эва, - сильные пальцы берут меня за подбородок и тянут вверх.
        Когда он успел подойти?
        Я встречаюсь с ним взглядом и глупо моргаю. Что он сейчас скажет? Наорет или просто молча, с отвращением, укажет на дверь? Нет, Курт чересчур воспитанный, думаю, он улыбнется и своим любимым мягким тоном сообщит, что больше не является моим опекуном, и предложит мне вернуться к обычной жизни.
        Ведь если у меня нет демона, то какая, к чертям, из меня лаэра?
        - Эва, демон у тебя есть, - уверенно говорит мужчина, мягко улыбаясь. - Ты чистокровная лаэра - это подтвердит любой из наших. Маленькая, еще неокрепшая лаэра.
        - Тогда почему я его не слышу?
        Мужчина, легко касаясь пальцами, гладит меня по щеке, убирает за ушко темную прядку волос.
        - Радуйся! - негромко смеется он, наклоняется и тихонько шепчет мне на ухо: - Поверь, потом ты будешь с грустью вспоминать время, когда он молчал. Демоны такие болтуны… И самое печальное - их не заткнуть!
        Что он только что сказал? Их не заткнуть?
        Сказанное настолько не в духе Курта-правильного, что я немного теряюсь и почему-то чувствую себя абсолютно беззащитной, когда он вот так смотрит на меня, словно хочет заключить в объятья. Когда он вот так хитро улыбается, словно видит насквозь каждую мою мысль. Когда вот так держит свою руку рядом с моей, словно хочет переплести наши пальцы…
        Яблокова, тебя опять понесло в неправильную сторону! Вспомни: лучшая защита - это нападение!
        Он выкинул твой телефон, и это из-за него ты расхаживала по торговому центру без трусов, а еще он разбудил тебя в семь утра!
        - Я против расписания! - встаю в позу.
        Курт поднимает брови, а затем начинает негромко смеяться.
        - Нет, я вполне серьезно заявляю, что не собираюсь вставать в семь утра, - сердито топаю ногой. - А еще… - облизываю губы. - Еще я не хочу быть у вас на иждивении. Я хочу работать!
        Лаэрд поднимает руки вверх и снова смеется.
        - Ну, раз ты столь воинственно настроена, то прошу за стол переговоров…
        «Переговоры» получились на редкость странными. Мы около часа переругивались, скалились и громко рычали, а потом почему-то каждый пошел на уступки в пользу противоположной стороны, и все вроде бы остались довольны.
        В частности, я отвоевала себе час сна, зато лишилась часа личного времени, который теперь должна была посвятить чтению. Тему работы мы тоже затронули, но, обговорив различные варианты, Курт строго напомнил, что сначала я должна наведаться к ограбленным лаэрдам и попытаться устранить дыры в их системе безопасности.
        Переговоры завершились с подачи противоположной стороны. Мужчина просто резко встал и пошел к выходу.
        - Время, - показывает пальцем на часы Курт, притормаживая у дверей. - Пора немного размять крылья.
        Я поднимаюсь со стула.
        - Не так быстро, Курт! - подражаю его властным манерам.
        Лаэрд разворачивается и с интересом смотрит в мою сторону.
        - Кое-кто опоздал на ужин, а летать на голодный желудок не рекомендовано Всемирной организацией здравоохранения!
        А что такого? Ему, значит, можно мной командовать, а мне нет?
        Курт склоняет голову набок, широко улыбается и удивленно поднимает брови.
        - Да ну! С каких это пор ВОЗ стало известно о существовании демонов? И потом, мы с Микой перекусили в городе.
        Громко фыркаю и тянусь к телефону.
        - Ой, Курт, ну не выдумывайте, - неодобрительно поглядываю на мужчину, отыскивая нужный инстаграм. - Один несчастный бутерброд и чашка чая - это еще не ужин!
        В качестве доказательства выставляю впереди себя сфотографированную Микаэлем тарелку с одиноким бутербродом посредине.
        Лаэрд наигранно закатывает глаза.
        - И кто из нас кого еще опекает, - фыркает он.
        - Вы мне тут поговорите еще, - притворно грожу ему кулаком. - Режим дня нарушать нельзя!
        Курт не выдерживает и с громким раскатистым смехом выходит из кабинета. Я кидаюсь следом.
        - Куда! - кричу на бегу. - Кухня в противоположной стороне!
        Рири
        Белые крупные снежные хлопья мягко опускаются с небес на землю. В их неторопливом скольжении среди тишины ночи есть что-то мистическое. Нечто, не поддающееся словесному описанию.
        В такую погоду лучше засесть в теплой комнате у окна, специально не включать свет и отстраненно наблюдать за плавным скольжением пушистых снежинок.
        Спрашивается, какого лешего я мерзну на крыше коттеджа в одном лишь свитере и штанах?
        Какого, какого… Да такого, что Курта-упрямого не переспоришь!
        - Сейчас проходим трансформацию, под прикрытием снегопада делаем три круга над лесом и возвращаемся, - дает инструкции Курт. - Ветер сильный, поэтому старайся держать высоту не больше пятидесяти метров… Эва, ты слушаешь?
        Мотаю головой и обиженно надуваю губы.
        Несмотря на все мои уговоры, угрозы и шантаж, мужчина так и не поужинал. Не то чтобы меня это очень сильно заботило и беспокоило, вовсе нет!
        К тому же я вспомнила, каким тяжелым и на редкость упитанным показался мне демон Курта, когда я тащила его в ту памятную ночь нашего знакомства.
        Положа руку на сердце, уверена - кое-кому будет полезно для здоровья немного поголодать.
        А настаивала я и показательно дулась только из принципа.
        Лаэрд все прекрасно понимал, но делал вид, что его это не касается.
        - С моим демоном ты уже частично знакома, так что проблем быть не должно, - заканчивает Курт, берет мои замерзшие ладони в свои руки, греет. - И помни, я всегда рядом…
        Не выпуская моих озябших ладошек, он прикрывает глаза, и по его лицу проходит едва уловимая волна трансформации.
        Вжи-и-и-х! - нарушает тишину ночи мягкий шелест появившихся за спиной лаэрда крыльев.
        Я с благоговением смотрю на огромные перепончатые крылья, покрытые темной короткой шерсткой, на мощный крепкий каркас костей и завистливо вздыхаю.
        По сравнению с ними мои собственные - стыдоба и позорище.
        Мягкое рычание немного отвлекает от чувства собственного несовершенства, и я перевожу взгляд на лицо лаэрда.
        Ох…
        Демон трансформировался частично, освободив только крылья, челюсти и кости, в целом оставаясь все тем же привычным Куртом.
        Возможно, если б этот жуткий клыкастый оскал увидел обычный человек, он заорал бы благим матом и кинулся бежать куда глаза глядят. Но я видела нечто совершенно другое - теплую улыбку и искорки счастья в насыщенно-синих глазах демона.
        И я, конечно, не великий знаток счастья, но, как мне кажется, так должны смотреть безумно влюбленные друг в друга люди, встретившиеся после долгой разлуки.
        Синеглазый демон кладет мои ладони к себе на широкую грудь.
        - Рири, - с мягким подрыкиванием представляется он, а затем его лицо становится суровым. - Рири сердится на Эву.
        Ну, вот мы и приехали! Сейчас от бедненькой маленькой Яблоковой останется только хвостик да огрызок.
        - Рири, - пытаюсь оправдаться, - ты прости, что я в тебя тогда выстрелила… Сам понимаешь - обстоятельства вынуждали идти на крайние меры.
        Демон приподнимает верхнюю губу, громко рыкает, и желание оправдываться тихо заползает под плинтус.
        Он молча смотрит на меня с каким-то невысказанным осуждением, так проходит целая вечность. Я переступаю с ноги на ногу, всем телом ощущая, как постепенно начинают подмерзать конечности.
        - Эва покажет, как она трансформируется?
        Я растерянно пожимаю плечами, мысленно прощаюсь со свитером и закрываю глаза. Между лопатками возникает знакомое чувство жжения, затем сводящий с ума зуд и яркая вспышка боли.
        Помнится, первые месяцы, когда крылья только прорезались, жжение, зуд и боль стали неотъемлемой частью моего дня. Я то подражала белым медведям, которые, если верить словам песенки, трутся о земную ось, то тихо поскуливала от боли, то задирала одежду и старательно прислонялась спиной ко всем прохладным предметам в квартире.
        Рири отпускает мои руки и качает головой.
        - Маленькие, - констатирует демон. - Потрогать можно?
        Я согласно киваю и разворачиваюсь. Маленькие - это еще мягко сказано. В сравнении с огромными крыльями Рири, у меня за спиной крохотульки, скорее подошедшие бы фее из сказочной страны, чем страшному демону.
        Как я вообще на них летать умудряюсь?
        Теплые пальцы осторожно касаются спины, затем несильно сжимают основание крыльев, потихоньку перемещаются дальше вверх. Я закрываю глаза и чуть не мурлычу от приятных ощущений, расплывающихся по телу.
        Тем временем демон раскрывает сначала мое правое крыло, медленно гладит кожу, затем осторожно прощупывает косточки и переходит к левому.
        - Эва совсем маленькая, - мягко рычит он. - Рири хочется сжать Эву и потискать.
        Я почему-то смущенно улыбаюсь, безумно тронутая таким признанием.
        - Девочка… - слышу тихий шепот у себя за спиной.
        Закончив с левым крылом, демон опять раскрывает правое и проверяет, насколько хорошо они оба гнутся во все стороны. Оставшись доволен осмотром, он убирает руки и, судя по звукам, скидывает с себя одежду.
        Меня так и подмывает обернуться, чтобы мельком посмотреть на голого мужчину, но я усилием воли заставляю себя оставаться на месте.
        Закончив с одеждой, демон на мгновение замирает, а затем тишину ночи нарушает приглушенный цокот когтей по площадке крыши.
        - Летим? - спрашивает он, полностью трансформировавшись, и, не дожидаясь моего согласия, делает резкий рывок вверх.
        Ему легко сказать «летим»! У него шерсть теплая, у него вон какие крылья, а я всего лишь маленькая недолаэрочка!
        Торопливо натягиваю на себя перчатки, затем поправляю шарф, пряча большую часть лица, и нахлобучиваю шапку пониже на лоб.
        Вот теперь я готова к полету! Наверное…
        Я вам так скажу - всем известного Икара сгубило не солнце, растопившее воск, и не море, намочившее перья. Икара сгубило неумение слушать.
        Яблокову, возможно, тоже.
        Летая только в городе, где от порывов ветра прикрывали высотки, я еще никогда не оказывалась на открытой местности и понятия не имела, насколько это трудно.
        Закусив от напряжения краешек нижней губы, я с трудом махала крыльями. С меня ручьями лил пот, дыхание было неровным и хриплым, а желание сдаться и повернуть обратно к коттеджу крепло с каждым преодоленным мною метром.
        А ведь Курт предупреждал - говорил что-то про ветер, угол наклона крыла, технику полета сквозь непогоду, но я была так поглощена своей обидой, что прослушала все наставления.
        Результат не заставил себя ждать - мы сделали только один круг над лесом, а я уже готова была сложить крылья и рухнуть на землю от усталости.
        Подняв голову, кидаю быстрый взгляд в сторону Рири. Демон летит четко надо мной, прикрывая своими огромными крыльями от непогоды.
        Интересно, если я попрошу небольшой перерыв и спланирую на ближайшую сосну, он станет занудствовать, как Курт, или все-таки проявит лояльность?
        Очередной порыв ветра бьет в лицо холодными иглами снега. Я охаю от неожиданности и сбиваюсь с монотонного ритма. Перепончатые крылья выгибаются, не в силах противостоять порыву, и я криво падаю вниз.
        - А-а-а! - верещу от внезапно хлынувшего в кровь адреналина и, напрочь позабыв об усталых крыльях, старательно машу руками.
        Успокаивающий рык где-то рядом с ухом заставляет меня прийти в себя. Делаю глубокий судорожный вдох и с облегчением понимаю, что падение остановилось.
        Я вишу в воздухе, прижатая к горячей груди демона двумя сильными руками, покрытыми короткой мягкой шерсткой. Подмятые его телом крылья ноют от боли и неудобного положения.
        - Устала… - понимающе рычит Рири, помогая мне перевернуться к нему лицом.
        Кивнув в качестве подтверждения, крепко обхватываю руками и ногами сильное тело демона и складываю крылья за спиной.
        - Не переживай, скоро ты вырастешь, - успокаивающе шепчет он и неожиданно трется о мою щеку своей.
        Удивленная внезапным проявлением нежности со стороны Рири, я затихаю и даже не сразу понимаю, что мы летим обратно к коттеджу.
        Мне кажется или демон Курта действительно неравнодушен ко мне?
        Так, Яблокова! Не крути себе мозги. Он же сам сказал, что хочет потискать тебя. Заметь, именно «потискать»! Ты для него все равно что плюшевый медвежонок.
        Да-да, именно так!
        Эта мысль почему-то меня расстраивает. Печально вздохнув, утыкаюсь носом в шею лаэрда и тут же слышу мягкий рык. Его правая рука гладит меня по пояснице, двигается вверх и застывает на голой коже спины между основаниями сложенных крыльев.
        Это прикосновение будит внутри что-то новое. Что-то древнее, близкое к первобытным инстинктам. Я зачем-то сильнее сжимаю ногами бедра демона и громко рычу, уткнувшись носом ему в шею.
        Он отвечает похожим рыком и крепко прижимает меня к себе.
        Такая реакция мне нравится. По телу бегут мурашки, а челюсть трансформируется будто сама собой. Ведомая все тем же инстинктом, я погружаю клыки в чужое тело, наслаждаюсь еле ощутимым металлическим привкусом крови во рту и низким рычанием, вырывающимся из груди демона.
        Кусаться. Мне еще никогда так сильно не хотелось кусать кого-то, как сейчас.
        Разжав челюсти, трусь лбом о его плечо. Шапка слетает вниз, а ветер ловит пару спутанных прядей волос и начинает трепать их в разные стороны.
        - Рири… - зову я демона и кусаю еще раз.
        Он снова хрипло рычит и, мягко спружинив, приземляется на крышу коттеджа.
        - Эва, ты еще…
        Я резко вскидываю голову и, не дав демону договорить, жадно целую. Касаюсь губами горячих губ, проникаю внутрь языком, провожу по верхним клыкам Рири и с восторгом подкусываю его нижнюю губу.
        Это - что-то на грани безумия и удовольствия. Мне так нравится его вкус, его запах. Черт! Мне нравится весь он.
        Рири пытается мягко меня отстранить, но я грозно рычу и кусаю его за подбородок. Торопливо скидываю перчатки, погружаюсь руками в мягкую шерсть на спине демона, выпускаю коготки.
        Интересно, как он отреагирует, если провести рукой чуть ниже и коснуться того заветного местечка между крыльями.
        - Эва! - хрипло стонет Рири, прикрыв глаза, но попыток отстраниться больше не делает. - Эва, ты еще маленькая…
        Ну уж нет! Второй раз эта отговорка не прокатит.
        Решив отомстить, вонзаю коготки в одно из самых чувствительных мест между крыльями и одновременно впиваюсь в губы демона.
        Он снова стонет, и этот стон пробирает меня до глубин души, прокатывается жаркой волной по всему телу и сжимает в сладком спазме мышцы внизу живота.
        - Эва, нет! - рычит Рири.
        Ничего не слышу…
        - Эва, остановись, - уже менее уверенно добавляет демон.
        Остановиться? Как можно остановиться, когда здесь такие вкусные губы и язык?
        - Эва, нам нельзя, - хрипло стонет он.
        А если нельзя, то почему твои руки только что скользнули на мою попу и так нетерпеливо сжали ее?
        Я на миг отрываюсь от губ демона, чтобы перевести дыхание и хоть немного вдохнуть. Его руки мягко мнут мои бедра, забираются под свитер и касаются голой кожи спины.
        - М-м-м…
        Сквозь ресницы вижу, как в темноте ночи сверкают волшебной синевой его глаза, и, поддавшись еще раз велению инстинктов, двигаю бедрами, ощущаю его желание и издаю требовательный рык.
        Вот сейчас все настолько правильно, настолько уместно…
        - Нет! - твердо говорит лаэрд, и строгость его голоса на этот раз удивляет меня так, что я замираю и с удивлением смотрю в синие глаза Рири. - Нет, - качает он головой. - Эва очень маленькая. Мы с Куртом не можем…
        Не сдержавшись, я издаю громкий жалобный стон, тянусь к его губам в надежде, что он передумает, но Рири отстраняется и хмурит брови.
        - Рири не привык сдерживаться, - хрипло, но строго говорит он. - Эва не умеет останавливать кровь, ей будет больно…
        Он вновь качает головой, словно пытается отогнать какую-то навязчивую мысль.
        - Нет, - меня мягко, но непреклонно ссаживают на землю.
        Опять! Да что не так с этим демоном! Или со мной?
        - Рири не хочет, чтобы Эве было больно. Мы не простим себе этого.
        Я громко и обиженно рычу на Рири, на Курта, резко разворачиваюсь, глазами нахожу дверцу в дом и… спасаюсь бегством.
        Бет
        Сопя от негодования и обиды, как чайник на плите, я быстрым шагом пересекаю весь дом, в гостиной сталкиваюсь с главой семейства Дамиров, сквозь зубы желаю задумчивому мужчине приятного вечера и пулей поднимаюсь по ступенькам.
        Второй раз! Он бортанул меня уже второй раз!
        Козлина. Тиран. Демонюка недоделанный!
        Девке двадцать три, а он ее маленькой считает! Может, просветить Курта и Рири насчет педофилов? Вот там действительно все ненормально.
        - Красавица, ты чего такая недовольная?
        Я притормаживаю около дверей в предоставленную мне комнату и оглядываюсь.
        Микаэль, в одних серых спортивных штанах, сидит прямо на полу в уголке, прислонившись спиной к стеночке, и хитро улыбается, глядя на меня.
        - А ты чего здесь забыл? - с наездом интересуюсь у парня, изображающего напольную вазу.
        - Тебя, - Мика легко поднимается, показушно потягивается, демонстрируя развитую мускулатуру и два… четыре… восемь…
        Да, точно! Все восемь кубиков пресса.
        Пока я с задумчивым выражением на лице веду подсчеты, Мика умудряется подойти, закинуть меня на плечо и шутливо шлепнуть по заднице.
        - Мика!
        - А теперь в постель! - ну очень довольным голосом заявил парень, разворачиваясь в противоположную сторону.
        Его призывный клич мне, в принципе, нравился. Против постели я ничего не имела, даже наоборот. Вот только не с этим братом…
        Принеся в свою комнату и тщательно закрыв двери, Мика скидывает меня на кровать и заваливается рядом.
        - Ты чего такая злая? - ложась на бок и подпирая голову рукой, интересуется он.
        - Потому что твой брат - идиот! - рявкаю я.
        Микаэль сочувственно улыбается.
        - Как быстро он тебя задолбал, - фыркает Мика, легонько щелкая меня по носу. - Зато теперь ты понимаешь, каково приходится мне.
        Привычным движением скидываю кроссы, стягиваю порванный на спине свитер. Мокрая от пота майка липнет к телу, но вместо того, чтобы маршировать в душ, я лениво потягиваюсь всем телом.
        - Вот скажи, Мажор, - секунду спустя интересуюсь у парня, - Курт всегда был таким правильным отморозком или и у него были светлые полосы?
        Губы Микаэля расплываются в улыбке, а в глазах мелькает задор. Он быстро скатывается с кровати и торопливо идет к небольшому письменному столу в углу.
        - Ой, что я тебе сейчас покажу… - интригующе тянет он, роясь на книжной полке. - Ага! - возбужденно восклицает он, вытаскивая старенький фотоальбом.
        Невзирая на приятную усталость в теле, я переворачиваюсь и сажусь на краешек кровати в ожидании чего-то особенного.
        Микаэль идет нарочито медленно, чтобы еще больше подогреть мое любопытство. Затем, когда до кровати остается пара метров, не выдерживает и, разбежавшись, прыгает, утягивая меня за собой.
        Я громко смеюсь от неожиданности и тяну руки к потрепанному, видавшему виды альбому.
        - Показывай скорее! - молю в нетерпении.
        Мика со смехом отодвигает руку с зажатым в ней альбомом как можно дальше от меня.
        - Сначала пообещай, что используешь полученную информацию против Курта, - веселится он.
        - Обещаю! - я чуть ли не подпрыгиваю от разбирающего любопытства.
        Одним движением парень умудряется перевернуться сам и заодно перевернуть еще и меня. Поудобнее устроившись на животе, подпираю подбородок ладонями и с вожделением смотрю в сторону фотоальбома.
        - Дорогая мисс Райт, - шутливо начинает Мика, - позвольте познакомить вас со «светлой» стороной моего достопочтенного братца.
        Молодой лаэрд открывает первую страничку альбома, и я с любопытством оглядываю мальчишку лет пяти, сидящего на стуле перед черным пианино.
        Ути-пути! Какая милота…
        - Пардон! - быстро прикрывает руками фотку парень. - Это не Курт… - он торопливо пролистывает первые пять страниц альбома и наконец находит нужное.
        - Смотри!
        На развороте фотоальбома уместилось аж четыре фотографии, сделанных, судя по качеству снимков, в разное время.
        На первой, не самого хорошего качества, фотограф попытался поймать молодого - лет девятнадцати - парня, скользящего по изумрудным волнам на доске для серфа. На второй была изображена какая-то растаманская тусовка, где среди сизых клубов дыма с большим трудом можно было различить смазанные черты лиц людей.
        Третье фото - и тоже какое-то непонятное сборище, но уже на фоне дремучего леса, в окружении палаток и костра. На четвертом снимке опять люди, но на этот раз спортсмены. Судя по белым кимоно - дзюдоисты или каратисты.
        - Микусь, а при чем тут наш Курт-правильный? - хмурю лоб, безуспешно пытаясь определить, где бы тут мог спрятаться мой опекун. - Или ты хочешь сказать…
        Замерев от восторга, еще раз смотрю на снимки, особенно на тот, где весело угорает компашка растаманов.
        Значит, сам в молодости отрывался как хотел, а мне, видите ли, надо жить по расписанию?
        Ну, я ему завтра устрою веселую жизнь…
        - Мика, дай снимки, - прошу я. - Буду завтра твоего братца ностальгии предавать, а то раскомандовался тут, понимаешь!
        Парень громко хохочет и наклоняется ближе.
        - А теперь настало время тебе узнать страшную правду - на этих снимках нет Курта…
        Я оборачиваюсь, пристально смотрю Мике в глаза, не оглядываясь, тяну руку за подушкой и от души начинаю лупить этого гада по лицу.
        - Ева, уймись! Прошу тебя! - громко ржет парень, закрывая лицо руками. - Ну, пожалуйста!
        Куда там!
        Я была зла, я была неудовлетворенна, я была обманута. Гремучий коктейль!
        - Е-ва-а-а! - загоготал Микаэль, когда я, отбросив подушку на пол, принялась щекотать парня. - Ева, я боюсь щекотки!
        - А кто ее не боится! - рычу в ответ страшным голосом и усиливаю интенсивность карательных мер.
        Микаэль ужом сползает с кровати, откатывается по ковролину в сторону и поднимает руки.
        - Сдаюсь, только больше не бей меня!
        Громко фыркнув, захлопываю, как оказалось, совершенно неинтересный фотоальбом и встаю.
        - Раз ты мне ничего захватывающего не показываешь, то я пошла в душ!
        - Ну, как это ничего… - подмигивает парень и медленно-медленно тянет завязки спортивных штанов.
        Батюшки! А Мажор все никак не оставит попыток. Вот она, сила открытых гештальтов в действии.
        Фыркаю еще раз, на этот раз более выразительно.
        - Я росла с двумя братьями в одной комнате, думаешь, хоть что-то у тебя в штанах может меня удивить?
        Микаэль оставляет завязки в покое и удрученно качает головой.
        - Как же тяжело будет твоему парню.
        Для порядка запустив в чересчур разговорчивого лаэрда второй подушкой, гордо задираю подбородок и шествую в ванную. И только закрыв дверь на замок, тяжело выдыхаю.
        В одном Мика все-таки прав - характер у меня паршивый. Потому, наверное, парни от меня и бегут. И, может быть, поэтому за весь день Платон мне так и не позвонил.
        Или он, как в западных романтических комедиях, решил выждать три дня?
        Стараясь больше не думать ни о чем, я быстро скидываю пропитавшуюся потом одежду и встаю под теплые струи воды. Быстро сориентировавшись, хватаю гель, сладко пахнущий экзотическими фруктами, и от души лью прямо на тело.
        Кто бессовестно тратит чужой гель?
        А вот не докажете!
        Напевая под нос привязчивый мотивчик, я тщательно моюсь и растираю натруженные мышцы. Плюнув на все, трансформирую крылья, затем регулирую душ и долго стою, наслаждаясь таким специфическим массажем.
        После, завернувшись в полотенце размером с небольшую простыню, выхожу из ванной и натыкаюсь взглядом на довольно ухмыляющегося Микаэля.
        - Это чтоб ты на меня больше не покушалась, - говорит он, протягивая небольшую фотографию.
        Торопливо подхожу и с каким-то неясным волнением беру в руки тяжелую рамку.
        - Надо же… - удивленно выдыхаю я.
        На фото молодая пара - невероятно счастливый Курт обнимает за плечи кареглазую брюнетку. И этот парень со снимка совершенно не похож на того уставшего от жизни мужчину, который по недосмотру Вселенной стал моим опекуном.
        Курт шестилетней давности переполнен жизнью.
        На снимке у него светло-зеленые глаза с узеньким более темным ободком по краю, темные волосы слегка взлохмачены, будто он только что летел по склону на бешеной скорости.
        В его, казалось бы, простой позе была скрыта какая-то жажда двигаться, куда-то нестись сломя голову. Кажется, что даже замереть перед камерой на пару секунд удается ему с великим трудом.
        А еще он влюблен и просто фантастически счастлив…
        - Это Элизабет, - вставая рядом со мной, поясняет Мика. - Его жена.
        Качаю головой. Хотя до этого я не видела ни одного снимка жены Курта, я почему-то сразу догадалась, что это - она. Ну а на кого еще может с таким обожанием во взгляде смотреть Курт?
        Зато, глядя на правильные красивые черты лица мужчины, я так до конца еще и не верю, что вижу перед собой старшего брата Микаэля.
        - Совершенно другой…
        - Да-а, - тихо тянет Мика и как-то грустно вздыхает. - Раньше братец действительно был другим.
        Подняв голову, с удивлением и замешательством смотрю на парня.
        - Это смерть Бет так изменила его?
        Микаэль ерошит волосы на затылке и сердито смотрит на фотографию.
        - Нет, - с легкой злостью говорит Мика. - Его круто поменяла семейная жизнь… Хотя мама считает, что это Бет выпила из него все соки. Она даже не называет ее по имени, только Пиявкой.
        С удивлением смотрю на парня. Мне это только кажется или среди Дамиров не все любили жену Курта? Одно дело свекровь - ей вообще по статусу полагается недолюбливать невестку, но Мажору-то чем Бет умудрилась насолить?
        В голове сразу же вспыхивают тысячи вариантов: у них была вражда из-за любви и внимания Курта, контры на тему соседства…
        О! А может, она вообще тайно приставала к Микаэлю. Ну, допустим, на молоденького потянуло!
        Фу-фу-фу, Яблокова! Ну что за бред лезет тебе в голову…
        - Тебе не нравилась Бет? - напрямик спрашиваю я, чтобы приструнить малость разбушевавшуюся фантазию.
        Молодой лаэрд разводит руками и валится спиной назад на кровать.
        - Сложно сказать, - закинув руки за голову, отвечает он. - Брат всегда был во всем лучшим. Ты бы видела, как он раньше катал! - его глаза наполняются неприкрытым восторгом. - Сноуборд был словно продолжением его тела. Все прочили ему карьеру первоклассного спортсмена, но на одной из вечеринок он встретил Элизабет Гланд.
        Изобразив заинтересованную слушательницу, я присаживаюсь рядом и обращаюсь в слух.
        - Ее отец был крупным специалистом в развитии личности демонов и очень заинтересовался Рири, - пускается в объяснения Мика. - Курт пару раз съездил к нему в центр, и почти полгода все было как всегда, а потом мистер Гланд ушел, и Курта пригласили на похороны.
        Лицо парня кривится от досады.
        - Не знаю уж, как это там у них все вышло, но брат остался в доме у Гландов на пару недель, а вернулся уже под ручку с Бет.
        Микаэль произносит ее имя с какой-то долей брезгливости.
        - С ней он изменился, - со вздохом произносит лаэрд. - Курт остепенился, стал примерным семьянином и занялся бизнесом. За год удвоил свою часть наследства и заключил две перспективные сделки, в то время как Элизабет продолжала дело отца. Она много путешествовала, встречалась со множеством демонов. На этой почве они часто ссорились, но в основном Курт терпел все ее капризы.
        А когда Бет забеременела, так вообще цирк начался. Он целыми днями был возле нее, мчался среди ночи в магазин за клубникой, закупал одежду для Макса и даже таскался вместе с ней на курсы для беременных.
        Я мысленно улыбаюсь, представив себе Курта, активно изучающего процесс родовых потуг и правильного дыхания.
        - И что потом?
        - А потом Бет ушла, - невесело улыбается Мика. - Курт не отходил от Макса ни на минуту, а вскоре и вовсе начал процесс Слияния.
        Внезапная догадка обжигает меня.
        - Курт хочет уйти за ней? - говорю я, ощущая внутреннюю дрожь.
        - Да, - кивает Мика. - Еще пару лет он потерпит, чтобы дождаться момента, когда проснется демон Макса, а потом бросит нас всех в этом мире и последует за ней.
        Я молча опускаю голову и смотрю на Элизабет Гланд, то есть, Элизабет Дамир.
        Темноволосая женщина на снимке смотрит строго и уверенно. Мне она кажется холодной и немного надменной, но, видимо, для Курта - она идеальна.
        Отчасти я завидую им обоим. Курту, потому что не уверена, что сама способна полюбить кого-то так же сильно, как он до сих пор любит свою избранницу. И, конечно же, Элизабет, потому что сомневаюсь, что кто-то хоть когда-то посмотрит на меня так, как смотрит на нее на снимке Курт.
        Внезапно я вспоминаю наш разговор с лаэрдом на кухне.
        «Прекрасный совет, Эва. Вот только я очень хорошо знаю, что ты чувствуешь…» - так он тогда сказал.
        Неужели идеальная женщина, любовь всей его жизни, та, которой он оставался верен на протяжении стольких лет, не была идеальной?
        Бред, Яблокова. Ты просто ревнуешь, ведь ей Курт никогда не отказывал.
        Микаэль отбирает у меня фото, кладет на тумбочку и тепло улыбается.
        - Ну что, красавица… Спать?
        Все-таки я немного ошиблась на счет Микаэля при первой нашей встрече. Не такой уж он и Мажор.
        Шутливо толкаю его и заваливаюсь рядом.
        - Боишься, что растреплешь мне еще какую-нибудь семейную историю?
        - А то! - согласно кивает он и резко садится. - Черт, совсем из головы вылетело.
        Он торопливо идет в ванную и возвращается с моими вещами в руках.
        - Эй, ты чего собрался делать! - настороженно уточняю я, оставаясь все так же лениво валяться поперек кровати.
        - Изображать достоверность, - деловито произносит Микаэль. - Значит, запоминаем… Раздеваться мы начали уже от дверей, - к порогу комнаты летит мой разорванный свитер. - Затем пошли к кровати…
        - Достовернее, Микаэль, достовернее, - прошу я со своего места.
        Парень недовольно оборачивается в мою сторону, грозно цыкает и хмурит брови.
        - Ты, кстати, давай, тоже в работу включайся, - велит он. - Простынки помни, подушки раскидай… На худой конец, ножку кровати сломай!
        Ох, и зря это он меня к делу подключить решил.
        С улыбкой на губах я поднимаюсь на ноги и начинаю творить декорации бурной ночи.
        Буря
        - Микаэль Леонард Дамир! - возмущенный женский крик заставляет меня вздрогнуть и приоткрыть глаза.
        Рядом просыпается Мика, встречается сонным взглядом со мной, затем поворачивает голову, находит источник звука и резко садится.
        - Мама?!
        Так… Что-то я не врубилась! Какая, к чертям, мама! Где Курт?!
        Повторив недавние действия Мажора, я сажусь на матрасе и расширенными от ужаса глазами смотрю на нависшие над нами неприятности.
        Неприятностей две - злой, бледный Курт и разгневанная мадам Дамир. И если появления лаэрда я ждала, то увидеть с утра пораньше маму Микаэля никак не планировала.
        Сердце испуганно колотится, отдаваясь где-то в висках. Вцепившись слегка подрагивающими от напряжения пальцами в край простынки, тяну ее максимально вверх. Была бы возможность, легла бы обратно, накрылась с головой и притворилась бы, что меня здесь давно уже нет.
        Разгневанная женщина испепеляюще смотрит на младшего сына.
        - Как это понимать? - цедит она.
        Микаэль судорожно сглатывает, не находя слов от испуга, а я оглядываюсь по сторонам.
        Сказать, что вокруг беспорядок и неразбериха, - все равно что назвать городскую свалку небольшой кучей мусора.
        Благодаря нашим совместным усилиям спальня Микаэля сейчас была словно квартира в известном мультике:
        «Просто приходил Сережка.
        Поиграли мы немножко».
        Всюду разбросаны вещи, рядом с тумбочкой осколки разбитой вазы, на люстре смущенно болтается из стороны в сторону мой черный кружевной бюстик, купленный Куртом.
        Ножку кровати мы благополучно открутили когтями демона Мики. Саму постель перетащили на пол, посчитав, что спать следует на прямой, а не на наклонной поверхности.
        Все было сделано исключительно для сине-зеленых глаз Курта, но никак не разгневанных очей Франциски. Ну, кто ж знал?
        - Мам… - как-то жалобно произносит Мика, незаметно отодвигаясь в сторонку от меня.
        Мать Микаэля зло рычит, отчего у меня по спине, спасаясь бегством, проносится толпа мурашек.
        Ох, зря я к процессу имитации бурной ночи подключилась.
        Зря, зря и еще один миллион раз зря!
        Но мы-то рассчитывали, что утром явится разъяренный Курт, и даже не предполагали, что лаэрд захватит с собой пышущего огнем дракона. В смысле - любимую мамочку!
        - Конрад! - неожиданно рявкает она. - Немедленно забери эту… Эту… - женщина явно не может найти нужное слово, косо смотрит на меня, кривит губы. - Забери ее отсюда немедленно!
        Не дожидаясь, пока Курт подойдет, я хватаю лежащий под подушкой телефон и быстро вскакиваю на ноги, утянув за собой всю простыню. Микаэль, не успевший сообразить, что к чему, быстро прикрывает руками то, чем еще накануне грозился меня поразить, и почему-то краснеет.
        - Сынуля, думаешь, твоя мама чего-то там у тебя не видела? - насмешливо рычит мадам Дамир.
        Споткнувшись о край простыни, я торопливо иду к выходу, в надежде покинуть комнату и избежать наказания за нашу маленькую шалость.
        Мечтай, Яблокова.
        Звук тяжелых шагов за спиной рушит все надежды, а едва мы выходим в коридор, лаэрд грубо хватает меня за локоть и резко разворачивает лицом к себе.
        Я исподлобья смотрю на мужчину, одетого в темно-вишневый домашний костюм. Пижамные широкие штаны, спущенные на бедра, облегающая мощную грудную клетку футболка с короткими рукавами, растрепанные после сна темные волосы и легкая щетина на щеках.
        Курт выглядит невероятно сексуальным и фантастически злым!
        - Глупая девчонка, - тихо рычит он мне в лицо. - Что ты хотела этим доказать? Что умеешь спать с мужчинами? Так я это понял еще в прошлый раз.
        Глаза цвета опала мечут в меня зеленые молнии.
        Яблокова, а Микаэлю еще крупно повезло, что Курт прихватил с собой на прицепе маман. Чувствую, в этот раз одним фингалом дело бы не ограничилось!
        Мужчина сжимает пальцы, и я кривлюсь от вспышки боли чуть выше локтя.
        - А что еще мне оставалось делать? - дерзко рычу в ответ, вырывая руку из захвата. - Вы же для меня слишком стары…
        Грозный устрашающий рык проносится по безлюдному в столь ранний час коридору коттеджа. Я испуганно вжимаю голову в плечи и позорно отступаю назад.
        На побледневшем от злости лице лаэрда ходуном ходят желваки. Крепко сжатые тонкие губы кривятся в угрожающей ухмылке. А глаза… Если бы взглядом можно было убить - Курт давно бы распял меня у всех на виду.
        - Так это просто для того, чтобы насолить мне? - в его голосе звенит металл. - Ты еще глупее, чем я предполагал…
        Несмотря на страх, который я испытываю в данный момент, несмотря на бешено колотящееся в груди и висках сердце, я задыхаюсь от возмущения. Он считает меня глупой?
        - У меня больше нет к тебе доверия, - холодно произносит лаэрд. - Все послабления в расписании отменяются. Марш в свою комнату!
        Ну, вот опять это расписание. Опять это глупое стремление сделать из меня послушного робота. Опять настойчивое желание убить во мне всю свободу, спонтанность и желание жить.
        Вот только я не собираюсь становиться таким же, как он!
        Мужчина разворачивается, чтобы уйти, но я хватаю его за локоть.
        - А знаете, в чем ваша проблема, Курт? - спрашиваю звонким голосом. - Микаэль показал вашу с Бет фотографию… Тот мужчина, который сейчас стоит передо мной, лишь слабая тень прежнего. Вы умерли, Курт! - я не щажу его. - Вы умерли вместе с ней!
        Он дергается словно от пощечины и отступает назад.
        - Чтоб вы знали, да в моем папе больше жажды жизни, чем в вас! - почти кричу я. - Почему вы решили, что все кончено? Только потому, что однажды были счастливы и она умерла?
        Курт снова дергается и сжимает кулаки.
        - Не смей… - предупреждает он, но ярость и адреналин разогнали меня до такой степени, что теперь я уже не в силах остановиться.
        - Она умерла, Курт! Элизабет Дамир умерла! - кричу на весь коридор, совершенно не заботясь о том, что кто-то еще может стать свидетелем этого скандала. - Она! Но не вы!
        Лаэрд рычит и кидается на меня.
        Вмиг я оказываюсь прижата спиной к холодной стене, а его правая рука крепко сжимает мое горло.
        - Замолчи! - угрожающе рычит мужчина. - Ты ничего не знаешь, девчонка!
        - Знаю! - с трудом сглатываю, тем не менее продолжая упрямо смотреть в его глаза. - Вы - не единственный в этом мире, кто терял любимых людей! И ничего… Живем же как-то!
        Его пальцы сжимают мое горло еще чуть крепче, ладонь надавливает на гортань, и я испуганно хриплю от неприятных ощущений, всерьез опасаясь задохнуться.
        - Не смей никогда говорить о ней, - тихо произносит он, еле сдерживаясь от ярости.
        И вот мне бы промолчать, но паршивый характер вновь дает о себе знать.
        - А то что? - криво улыбаюсь, сама поражаясь своему бесстрашию. - Придушите меня? Давайте! Заодно и узнаем - способна я уйти в мир демонов или нет!
        Еще один громкий рык неприкрытой ярости сотрясает тишину коридора. Я закрываю глаза и сжимаюсь всем телом.
        Рядом слышится шум открываемой двери.
        - Конрад! - приходит мне на помощь мадам Дамир.
        Я чувствую, как мужчина низко наклоняется и прижимается лбом к моей макушке. Его кожа кажется обжигающе горячей, так, словно ко мне прислонился не живой человек, а кастрюля с закипающей водой.
        Он хрипло, тяжело дышит, явно сдерживая себя из последних сил, но даже сейчас притягательная близость его губ заполняет все мои мысли, заставляя забыть о страхе.
        - Я тебя предупредил, - тихо рычит лаэрд и резко отстраняется.
        Едва чужая рука отпускает мое горло, я делаю судорожный вдох, облокачиваюсь на стену и с видимым усилием сглатываю.
        Повернув голову в сторону удаляющегося по коридору мужчины, зло сжимаю кулаки, почему-то в очередной раз ощущаю себя несправедливо отвергнутой.
        - Курт, если вам нравится так жить - живите! - кричу ему в спину. - Только не хороните меня и Микаэля!
        Лаэрд замирает, секунду остается недвижимым и возобновляет движение, так и не удостоив меня даже мимолетным взглядом.
        Карта
        Я обеспокоенно хожу из угла в угол, нервно теребя в руках новенький айфон. Бросаю мимолетный взгляд на экран телефона. Без десяти восемь.
        На завтрак я спускаться не стала. Во мне все еще клокотали отголоски прежней злости, а при таком паршивом настроении кусок в горло не лезет.
        По идее, через десять минут я должна быть в кабинете Курта. Но я, естественно, не пойду. Еще чего!
        Пара-тройка кругов по комнате, маршрут простой - от дверей ванной вдоль кровати, затем к окну, пройти мимо створок гардеробной и вернуться к начальной точке.
        Еще один взгляд на часы - осталось девять минут.
        Черт! Почему время то тормозит в ненужные моменты, то, наоборот, ускоряется, когда ты этого так не хочешь?
        Бросаю мимолетный взгляд в зеркало.
        Выхватив из шкафа первые попавшиеся джинсы и блузку, я была так погружена в мысли, что даже не глянула, как выгляжу со стороны.
        Большая зеркальная поверхность отражает растерянную девушку с упрямо сжатыми губами. Волосы после посещения салона блестят здоровым блеском, а тонкие брови взлетают высоко.
        Надо же, а я даже не заметила, как изменилась моя внешность.
        Откидываю пряди назад и отстраненно замечаю красные пятна на бледной коже шеи. Кончиками пальцев касаюсь оставленных Куртом следов и впервые задумываюсь - а правильно ли я поступила, наговорив все это лаэрду?
        Да, я злилась на него из-за того, что он не подпускает меня к себе. Злилась из-за того, что он ревнует меня к брату, но не может признаться в этом. Злилась, потому что он называет меня «девочкой».
        Но разве моя злость стоила того?
        Негромкий стук в дверь заставляет сердце замереть и ускорить ритм. Резко поворачиваю голову в сторону шума.
        Он пришел. Почему он пришел так рано?
        Я в нерешительности замираю, тупо рассматривая дверь.
        Может, подпереть ее чем-нибудь тяжелым?
        - Ева, я могу с тобой поговорить? - негромко спрашивает утренний гость из-за двери.
        Встряхнувшись все телом, торопливо бегу к дверям, дергаю замок и тяну створку на себя. В коридоре замерла в величественном ожидании Франциска Дамир.
        - Ам-м… Э-э… - выдавливаю я.
        Женщина снисходительно кивает головой. Она успела переодеться и сейчас красуется в кокетливом платье цвета летнего неба.
        - Я на минуту, - спокойно произносит лаэра и делает уверенный шаг вперед, невольно заставляя меня попятиться, отступая от дверей назад.
        Зайдя в комнату, немолодая ухоженная дама оглядывает пространство вокруг себя и с важным видом идет к белому креслу около окна.
        - Никто в этом доме никогда не посмел бы так сильно ранить моего сына, как это сделала ты сегодня утром, - холодно говорит она, устраиваясь в кресле.
        Я с хмурым видом смотрю на женщину, сидящую с идеально прямой спиной. Кажется, даже воздух в комнате начинает потрескивать от неприязни, которую испытывает ко мне мать Мика и Курта.
        Молчи, Яблокова! Лучше молчи. Ты и так сказала сегодня достаточно - на второй раунд твоего красноречия банально не хватит.
        - То, что ты сказала Курту, - правда, - лаэра смотрит мне в глаза и вздыхает. - Убийственная правда, которую никто не мог сказать ему на протяжении пяти лет со дня смерти этой Пиявки.
        Приготовься, Яблокова. Сейчас тебе предстоит выслушивать нескончаемый поток оскорблений.
        - Ты - дерзкая, невоспитанная, не признающая авторитетов девчонка, - оправдывает все мои ожидания женщина, - но оба моих сына что-то нашли в тебе.
        Спокойствие, только спокойствие. Поорет и уйдет. Береги нервы, тебе они пригодятся для общения с Куртом.
        Лаэра оглядывает меня строгим, придирчивым взглядом и атакует вопросом:
        - Ты переспала с ним?
        Я на миг теряюсь, не ожидая такого поворота беседы, и скрещиваю руки на груди. Мысленно вспоминаю, что мы там с Мажором придумали вчера по поводу нашей близости, и гордо расправляю плечи.
        - Дважды! - без стеснения вру я, не забыв при этом злорадно улыбнуться. - И у нас все серьезно. Мы с Микаэлем любим друг друга, - патетически заканчиваю я.
        Мадам Дамир насмешливо фыркает и щурит глаза.
        - Неужели ты думаешь, что я настолько глупа и не способна увидеть очевидного? - женщина делает изящный взмах рукой, словно отгоняет назойливого комара. - Достаточно было просто посмотреть, как далеко вы с Микаэлем лежали друг от друга, чтобы понять - между вами ничего не было.
        Я удивленно моргаю, вмиг теряя былую уверенность.
        - Но если вы догадались обо всем сами, то зачем спрашивать?
        - Я спрашивала не про младшего сына, - она подается немного вперед. - Ты переспала с Конрадом?
        Что? Кто, я?! С чего это вдруг у нее такие подозрения?
        Не в силах ничего сказать от удивления, я мотаю головой из стороны в сторону.
        - Очень жаль, - растягивая слова, произносит лаэра и поднимается со своего места. - А теперь живо спустилась вниз и извинилась перед моим мальчиком!
        - Но…
        Лаэра поднимает брови и лишь слегка повышает голос.
        - И никаких «но»!
        Я испуганно вжимаю голову в плечи и послушно киваю, не в силах противостоять родительскому авторитету мадам Дамир.
        Вот это я понимаю - Женщина! Теперь хотя бы понятно, откуда у ее старшего сына этот командирский тон.
        Ноги сами собой несут меня вниз, туда, где в небольшом коридорчике спрятана дверь в кабинет Курта.
        Робко постучавшись, я всовываю голову внутрь и оглядываюсь.
        Он сидит на стуле посреди комнаты, развернувшись лицом к карте на стене. Все тот же темно-вишневый костюм и все те же встрепанные волосы свидетельствуют о том, что в комнату к себе он не поднимался.
        А еще в его руке зажат пузатый стакан с напитком янтарного цвета. И на моей памяти - это первый случай, когда я вижу Курта-правильного с алкоголем в руках.
        - Курт… - тихонько зову я, мышкой проскальзывая внутрь.
        Лаэрд медленно подносит руку с зажатым стаканом к губам, делает крупный глоток и едва заметно морщит нос.
        - Прости, Эва, но я не хочу тебя видеть, - не поворачивая головы, сухо произносит он. - Считай, что сегодня у тебя выходной. Развлекайся, живи как хочешь. Можешь взять машину, можешь взять самолет… Езжай куда угодно, мне все равно.
        Я виновато опускаю голову. Жгучее чувство стыда обжигает щеки.
        - Но, Курт…
        - Мне неинтересно, - резко обрывает меня лаэрд, все так же сосредоточенно гипнотизируя карту.
        Закусив до боли нижнюю губу, я отчаянно пытаюсь понять, что делать в такой ситуации. Опыт подсказывал, что лучше уйти и дать Курту побыть немного одному. По крайней мере, в те редкие моменты, когда братья были не в духе или в крупной ссоре со мной, я всегда поступала именно так, давая мужчинам возможность побыть в одиночестве и переварить свои эмоции. Проходило время, они молча остывали и превращались из колючих дикобразов в привычных любимых братьев. Надо было только переждать немного и не дергать их.
        Но в данном случае тактика «не дергать» явно не спасет - стоит покинуть кабинет и подняться в свою комнату ни с чем, как на меня тут же накинется мадам Дамир.
        Ну уж нет! Второе близкое общение с этой женщиной может окончиться для меня весьма и весьма плачевно, а я еще даже кровь останавливать не научилась.
        Короче, я струсила и, выбирая из двух зол, предпочла компанию разобиженного, выпивающего Курта.
        Стараясь не шуметь, быстро пересекаю кабинет, беру второй стул и подкатываю к тому месту, где засел лаэрд. Мужчина кидает на меня мрачный взгляд почти полностью зеленых глаз.
        Я сажусь рядом с ним, ставлю ноги на край стула, обнимаю колени руками и подключаюсь к процессу задумчивого лицезрения карты.
        Интересно, среди этих флажков есть я? Маленькая глупая недоразвитая лаэра, мнящая себя человеком…
        Бросаю мимолетный взгляд на Курта. Сейчас мне так хочется забраться к нему на колени, обнять и прижаться к груди, но мужчина выглядит чересчур воинственным. Губы сжаты, тело напряжено, а костяшки пальцев, сжимающих стакан, побелели.
        Тяжело вздыхаю и вновь смотрю на карту.
        Зачем я все это ему сказала? Зачем еще раз напомнила о смерти любимой женщины? Ведь знала же, как ему тяжело.
        Я вздыхаю.
        Порой мне кажется, что таких, как я, надо изолировать от общества…
        - Ты права, - тихо говорит мужчина, и я испуганно вздрагиваю.
        С каких это пор Курт научился читать мои мысли?
        - В смысле? - хрипло переспрашиваю.
        Мужчина делает еще один жадный глоток и кривит губы - выпивка явно не приносит ему ни утешения, ни удовольствия.
        - Ты права, я действительно умер, - с ноткой сожаления говорит он. - Я так любил ее, я так мечтал о наследнике, я так ждал Макса и…
        Он замолкает, закрывает глаза и медленно, с неохотой качает головой. Поддавшись внезапному порыву, кладу свою руку ему на плечо, но тут же отдергиваю в нерешительности.
        - Что произошло в тот день? - шепотом спрашиваю, боясь спугнуть внезапную откровенность Курта.
        Лаэрд поворачивается ко мне и грустно улыбается.
        - Я узнал правду, - с горечью произносит он. - Узнал, что тихая, кроткая Бет была авантюристкой, не способной любить никого, кроме себя. Узнал, что у нее был любовник, к которому она постоянно летала под предлогом исследований отца, а еще узнал, что на протяжении девяти месяцев любил чужого ребенка.
        Мое сердце пропускает удар, по телу пробегает дрожь.
        - Макс… Он не ваш…
        Я сбиваюсь, так и не сумев найти в себе сил закончить путаную мысль.
        - Мой, - уверенно кивает Курт, и на секунду в его глазах вспыхивает глубоко затаенная боль. - Мне достаточно было знать, что это ее ребенок, чтобы любить его, как родного.
        Мне сложно его понять. Это просто не укладывается в моей голове.
        - Почему Элизабет оставила своего ребенка? Вы же могли отказаться от него или в гневе причинить ему вред.
        Курт безразлично пожимает плечами и опять смотрит на карту.
        - Думаю, Бет было все равно, - тихо говорит он спустя пару минут. - Она просто не любила ни собственного сына, ни мужа… После ее ухода в моей жизни настал траур, - еще один глоток янтарной жидкости, остро пахнущей дорогим алкоголем. - Я начал Слияние с одной-единственной целью - рвануть следом за ней и… - губы мужчины кривятся в кровожадной улыбочке. - Мне есть что сказать Бет, - заканчивает он.
        Я все-таки набираюсь смелости и беру его за руку.
        - Курт, мне так жаль, что я разбередила ваши старые раны…
        Теплые пальцы мужчины переплетаются с моими, и он крепко сжимает мою ладонь.
        - Ты не притворяешься - это редкое качество для женщины, - холодно заявляет он.
        Я смотрю на сильного, невероятно сексуального мужчину, к которому меня тянет с непреодолимой силой даже сейчас. Как Бет могла так сильно покалечить его дух? Зачем убила в нем веру? И как после всего этого Курт может продолжать любить ее и хранить верность на протяжении пяти лет?
        Дернув головой и выкинув ненужные мысли, встаю на ноги и делаю то, чего так давно хотела, - залезаю к нему на колени.
        Лаэрд несколько озадачен, но, к счастью, в этот раз не отталкивает меня. Хочется утешить его, заставить снова улыбаться, и я знаю только один способ, которым можно этого добиться.
        - Курт, - моя рука касается его небритой щеки и мягко ведет вниз по подбородку, - поехали со мной?
        Сине-зеленые глаза смотрят с удивлением, а чужие руки ложатся на талию.
        - Куда? - хрипло спрашивает он.
        Убрав руку, обнимаю его за шею и прижимаюсь лбом.
        - Поехали покатаемся, - прошу я, ощущая близость его полуприкрытых губ.
        Сквозь ресницы не вижу, скорее ощущаю, как мужчина облизывает губы, и все внутри наполняется неясным предвкушением.
        - Сейчас везде пробки. Мы скорее постоим, чем прокатимся, - его дыхание касается моих губ, и я с удовольствием замираю.
        Это, конечно, не поцелуй, но голову все равно кружит.
        - Нет, поехали на склон, - молю его я. - Только снег, скорость, борд и мы.
        Мужчина замирает, а затем резко выдыхает и сжимает меня в крепких объятьях.
        - А поехали! - неожиданно соглашается он.
        Близость
        Оглянувшись на меня, Курт делает изящный финт и съезжает с накатанной трассы в сторону, я немного притормаживаю и с восторгом провожаю его взглядом.
        На кой ему съезжать с трассы? Это ведь рискованно даже для лаэрда! Ведь от столкновения с деревом на полном ходу его даже инстинкты демона навряд ли спасут.
        Нет, на такое безумство я не отважусь!
        Подобравшись, несусь вниз по склону, не забывая ловить боковым взглядом маневрирующего за трассой мужчину в черном костюме.
        - Ты полный псих! - кричу я, как только мы оба достигаем финиша. - Ты безумен на всю голову и, кажется, оставил в машине инстинкт самосохранения!
        Курт стягивает очки и громко смеется.
        - А вот и первое доказательство твоей невменяемости! - сердито продолжаю кричать, хотя у самой на губах тоже улыбка.
        Лаэрд стягивает шапку, растирает ладонями лицо и устало плюхается на пятую точку.
        Растрепанные мокрые от пота волосы, ярко-красный румянец и неповторимая счастливая улыбка на лице. Я с неясным трепетом смотрю на него, стараясь запомнить Курта счастливым…
        К просьбе покататься лаэрд отнесся весьма и весьма основательно. Велев мне идти в комнату собираться, он с улыбкой предвкушения на губах принялся организовывать совместную поездку.
        Улыбка с лица мужчины никуда не пропала даже через час, после того как Макс, его няня, Микаэль, я и двое охранников сели в комфортабельный микроавтобус и двинулись в путь.
        Задремав на плече Мажора, я проснулась три часа спустя, мельком глянув по сторонам, обнаружила все того же улыбающегося Курта и начала всерьез волноваться за его психическое здоровье.
        Еще через час пути мы достигли конечной точки своего путешествия - деревянного домика заснеженной турбазы, в такой глуши, что даже великий брат Гугл отказывался показывать это место на карте. К слову, связь здесь тоже была местами.
        Оставив остальных заниматься вещами и обустройством, мы втроем подхватили снарягу и побежали в сторону ближайшего подъемника. И, говоря «побежали», я имею в виду действительно «побежали». Точнее, это мы с Микой пытались поспеть за охваченным азартом Куртом.
        - Он всегда такой? - задыхаясь от быстрого бега, интересуюсь я у Микаэля.
        - Только когда дело касается бордов.
        Сейчас, глядя в невероятные глаза цвета опала, я была полностью согласна с Миком - его старший брат родился с пристегнутым к ногам бордом…
        К нам съезжает Мажор.
        - Вы психи! - рычит он, попеременно глядя то на меня, то на брата.
        - Стоп! - возмущенно оборачиваюсь к парню. - Я-то тут при чем? Это Курт ехал вне трассы!
        - А ты неслась со скоростью спортивного автомобиля! - рявкает он. - Если решили убиться, то делайте это без моего участия!
        Микаэль отцепляет свою доску, идет к противоположному подъемнику, чтобы скатиться с менее крутого склона.
        Мы с Куртом переглядываемся.
        - Струсил, - тихонько фыркаю я, едва Микаэль удаляется на достаточное расстояние.
        - Как пить дать, - кивает лаэрд и натягивает черную шапочку обратно. - Ну что, наперегонки?
        Мы с Куртом прерываемся только поздно вечером, когда слишком громкое голодное бульканье в животах обоих грозит вызвать лавину. Усталые и безумно счастливые, мы неторопливо бредем к снятому домику, окошки которого призывно манят теплым желтым светом далеко впереди.
        После целого дня на склоне каждый шаг дается с титаническим трудом. Я давно расстегнула куртку, чтобы хоть немного остыть, но все равно продолжаю с шумом дышать.
        Хорошо хоть Курт несет за меня доску, а то до домика я бы ползла. Но это все - только усталость тела, которая пройдет к утру. На самом же деле я просто переполнена эмоциями дня.
        - Курт, а почему вы бросили спорт? - искренне недоумеваю я. - То, что вы творите на склоне, - это же просто фантастика!
        Лаэрд притормаживает и смотрит на меня с высоты своего роста. В вечернем сумраке его глаза кажутся еще более темными, чем днем. Куртка тоже расстегнута, шапка торчит из кармана, а на плечи закинуты наши борды.
        Я не могу сдержать восторженной улыбки. Взъерошенный, усталый, со щетиной на щеках, он запросто может побороться за пальму первенства с любым эталоном мужской красоты.
        Ну, я ему точно первое место присудила бы!
        - Я думал, ты перестала мне «выкать», - говорит лаэрд, и в его голосе слышится досада и нотка раздражения.
        Я смущенно моргаю.
        - Ну, вы же старше…
        Мужчина вздыхает и возобновляет путь, но теперь мы оба молчим.
        И как это понимать? Он хочет, чтобы я ему не «выкала»? Так почему не скажет об этом? Или я должна догадаться сама?
        Черт! На склоне я ему «тыкала» - это правда. Но одно дело склон, где все равны, и совсем другое - реальная жизнь. А в реальности Курт не только старше, но вдобавок еще и мой опекун.
        Кидаю косой взгляд вбок, где темнеют неясные силуэты кабинок подъемника.
        - И все же, Курт, почему вы бросили спорт? - настаиваю я чисто из любопытства. - С вашей техникой и безбашенностью вы вполне могли участвовать в Олимпиаде.
        Курт негромко смеется, затем на секунду останавливается, удобнее перехватывает оба борда и идет дальше.
        - Потому, Эва, что Бет я любил сильнее, - договаривает он уже на ходу.
        Все. Конец. Финиш. Приплыли. Припарковались.
        Я зло закусываю губу. Молодец, Яблокова.
        Эти покаталки были нужны для того, чтобы лаэрд не вспоминал о прошлом, не вспоминал о ней. Опять я все испортила!
        А еще, помимо легкого раздражения на свой чересчур болтливый язык, я чувствую укол ревности. Может, это глупо, но я ревную Курта к его прошлому, к той любви, которая была у него там. Я ревную его к Элизабет, которой уже давно нет.
        Глупо? Полностью согласна! Вот только сердце отказывается принимать доводы головы.
        Мне очень хочется спросить, любит ли он до сих пор свою жену, но я молчу, потому что догадываюсь, каким будет ответ.
        - Как тебе доска? - интересуется Курт.
        Снаряжение лаэрд подобрал для меня сам, и надо признать, ботинки и сама доска были просто «ах!». В жизни не каталась на чем-то похожем.
        - Супер! - не скрывая восторга, признаюсь я. - Спасибо огромное!
        Набравшись смелости, забегаю немного вперед, останавливаюсь, загораживая мужчине путь, и задаю провокационный вопрос:
        - Курт, почему ты решил, что меня надо менять? - слежу за его реакцией на «ты» и, облегченно выдохнув, продолжаю: - Я просто хочу сказать - все эти походы по магазинам, жизнь по расписанию и прочее… Ведь все это имеет какую-то определенную цель. Я что, так сильно не соответствую вашему обществу?
        - Нашему обществу, - поправляет мужчина, - и да, ты совершенно не вписываешься, но дело не в этом…
        Я хмурю брови.
        - Эва, ты словно велосипед с десятью передачами, но ездишь только на первых двух, - с улыбкой говорит он. - Я не хочу тебя менять. Я только хочу показать, что ты можешь.
        Повинуясь неожиданной внутренней необходимости, я порывисто обнимаю мужчину за талию, утыкаюсь носом в свитер и замираю.
        Черт! Какой же он хороший. Самый-самый! А я его…
        Глухой звук падающих в снег бордов - и руки Курта осторожно прижимают меня к себе. Подняв голову, встречаюсь взглядом с переменчивыми глазами мужчины.
        - Я буду слушаться! - возбужденно обещаю ему. - Честно-пречестно! И вставать буду в семь, и спорить перестану, и вообще…
        Он громко фыркает.
        - Лучше не надо, - смеясь, просит он, крепче прижимая меня к своему крупному телу. - Иначе мне постоянно будет казаться, что ты что-то задумала.
        - А… Ну, ладно! - легко соглашаюсь я, опускаю голову и утыкаюсь носом в грудь мужчины. - Тогда никакого расписания!
        Курт смеется, легонько шлепает меня по попе и наклоняется за досками.
        - Пошли, пока я не оголодал настолько, что начал рассматривать тебя как нечто съедобное, - шутливо сообщает он.
        Я оглядываюсь на деревянный домик, до которого осталось не больше двадцати метров.
        - А мне, кстати, нравится, когда ты кусаешься, - не подумав, говорю я и тут же снова слышу звук упавших в снег бордов.
        По лицу Курта сложно понять, почему мои слова вызвали такую реакцию. Он поспешно наклоняется за бордами.
        - И, кстати, к вопросу про «выканье», - внимательно наблюдаю за действиями лаэрда. - Курт, а сколько тебе лет?
        Вроде бы простой вопрос ставит мужчину в тупик.
        - Почти тридцать, - с неохотой произносит он, поглядывая на меня с какой-то опаской.
        Почти тридцать?
        Я окидываю мужчину придирчивым взглядом.
        Всего-то тридцать, а я думала, что все сорок!
        Вот как сильно, оказывается, старят человека строгие костюмы, угрюмая гримаса и предательство любимой женщины.
        Хотя сейчас он - совсем другой. Растрепанный, вспотевший, в расстегнутой куртке… Такому от силы дашь двадцать пять, но никак не тридцать.
        - Эва? - напряженно выдыхает мужчина, так, словно всерьез опасается, что я развернусь и с криком ужаса рвану куда подальше.
        А я-то всерьез полагала, что только женщины комплексуют по поводу своего возраста.
        - Старичок, тебе бы поберечься! - с притворной опаской качаю головой. - В твои-то годы надо не на борде гонять, а таблеточки у врача клянчить.
        Курт наклоняется немного вперед.
        - Издеваешься?
        Я делаю возмущенный вид.
        - Да ты что! - громко восклицаю. - Даже в мыслях не было! Кстати, давай я сама свой борд понесу, а то еще спина заклинит, придется тебя мазями растирать…
        Лаэрд закатывает глаза к звездному небу, качает головой и, не говоря ни слова, идет по направлению к домику.
        - Я серьезно, Курт! Меня еще в школе учили, что старичкам надо помогать! - прыгаю вокруг него, намереваясь отнять свою доску. - Через дорогу переводить, сумки носить… Если надо, дрова поколю - ты только скажи!
        - Отстань, - беззлобно, с улыбкой на губах рычит он, и еще неизвестно, кто получает больше удовольствия от этой игры.
        В достаточно шутливом настроении мы двое вваливаемся в тесный предбанник, нарочно толкаясь и громко смеясь, снимаем верхнюю одежду и обувь.
        - Явились, самоубийцы, - грозно сдвигает брови Микаэль, едва мы появляемся на пороге. - Оба весь день без завтрака, без обеда. Хорошо, что про ужин вспомнили!
        Я удивленно хлопаю глазами. И когда только Мика успел поменяться местами с Куртом-правильным?
        У них что, внутрисемейная разнарядка - кто-то один всегда должен занудствовать? Как говорится - свято место пусто не бывает.
        Видимо, то же думает стоящий рядом со мной лаэрд.
        - Эва, скажи по секрету, я такой же раздражающий, когда включаю главного? - шепчет на ушко мужчина.
        Я поднимаю голову и с таинственным видом улыбаюсь, глядя в сине-зеленые глаза. А пусть думает, что хочет!
        Микаэль громко хлопает в ладоши, привлекая наше внимание.
        - Вы что, друг на друга за целый день не насмотрелись? - сердито рычит он, уперев кулаки в бока. - Мыть руки и срочно за стол! Второй раз греть для вас еду я не собираюсь.
        Сдержанно хихикнув, я озорно толкаю Курта в бок и несусь в сторону ванной и туалета.
        - Догоняй, старичок!
        - Кто-то сейчас ответит за старичка, - рычит Курт, издает воинственный рык и бежит следом.
        «Старичок» нагоняет меня через три шага, хватает в охапку и, игнорируя мой испуганный визг, тащит в сторону уже виднеющейся на горизонте двери ванной.
        - Мика, на помощь! - кричу я, зависая вниз головой и отчаянно болтая ногами в воздухе. - Твой брат озверел!
        Микаэль действительно появляется в зоне моей видимости, строго смотрит на нас обоих.
        - Два сапога - пара, - осуждающе качает он головой и едко подмечает: - И оба - левые!
        Пристыженный младшим братом, Курт ставит меня на пол и с комичным видом опускает голову.
        - Мы больше не будем… - пищит он детским голоском.
        Не сдержавшись, громко фыркаю и закатываюсь в неконтролируемом приступе смеха. Ну просто кто бы мог подумать, что Курт-правильный может быть вполне нормальным человеком.
        Махнув рукой на нашу парочку, Микаэль уходит в сторону кухни, бурча что-то по дороге.
        - Курт! Ой, Курт! - хохочу я, сгибаясь пополам.
        - Это все твое тлетворное влияние! - смеется он в ответ и тянет меня за руку в сторону ванной.
        Все еще посмеиваясь, мы вместе моем руки, толкаемся, брызгаемся и впадаем в детство.
        Какая там усталость! Мы ведем себя так, будто провели целый день, сидя на стуле, а не покоряя склоны.
        Более-менее успокоиться удается только во время ужина. Во-первых, потому что Микаэль зорко следит за нами с видом папочки, приглядывающего за расшалившимися детьми-хулиганами, а во-вторых, когда рот занят едой, болтать и хихикать чрезвычайно тяжело.
        Наевшись до отвала, я сытым взглядом окидываю заставленный тарелками стол, уговаривая желудок попробовать еще какую-нибудь вкуснятинку, когда телефон, лежащий рядом с тарелкой, внезапно оживает.
        Мельком глянув на экран, тут же сажусь немного ровнее.
        Хм… незнакомый номер.
        - Алло, - немного взволнованно спрашиваю я. - Алло?
        Молчание и непонятный треск.
        Пожав плечами, даю отбой, возвращаю мобильник обратно на стол и натыкаюсь на сосредоточенный взгляд лаэрда.
        - Кто это?
        От былого расслабленного и веселого Курта не остается и следа. Передо мной вновь холодный, сдержанный мужчина тридцати лет, с пятилетним ребенком и кучей нерешенных проблем на личном фронте. Кажется, у него даже морщинки вокруг глаз появились.
        Жаль… С тем Куртом было очень хорошо.
        - Не знаю, - с грустью вздыхаю я. - Ошиблись, наверное.
        Курт медленно кивает, опускает глаза и какое-то время просто молча сидит.
        - Пойду к Максу, пока няня не уложила его спать, - тихо сообщает он, с громким звуком отодвигая стул.
        Мы с Микаэлем провожаем его одинаковыми сочувственно-задумчивыми взглядами.
        - Мне одному кажется, что он видит в тебе Бет? - тихо спрашивает парень, едва за старшим братом захлопывается дверь.
        - Что?
        Я довольно резко поворачиваю голову, отчего мышцы шеи сводит легкая судорога. Охнув, начинаю растирать ладонями мышцы.
        М-да, Яблокова! А еще глумилась над Куртом и обзывала старичком.
        - Не бери в голову, - отмахивается Мика, хватая с тарелки бутерброд. - Просто что-то похожее у них с Элизабет было, вот меня и… Короче, не бери в голову.
        Убрав руки под стол, крепко сцепляю пальцы и задумчиво смотрю в свою пустую тарелку.
        Любовник. У нее ведь был любовник, Курт сам это сказал. Значит, вполне допустимо, что ей тоже кто-то звонил, и она врала любящему ее без памяти мужчине, что это кто-то из друзей-знакомых, коллег или, вот как я сейчас, говорила, что ошиблись.
        Но я-то действительно не знаю, чей это номер…
        Ой, Яблокова! Только не ври самой себе. Знаешь ты прекрасно, кто бы мог тебе позвонить. Знаешь и… ждешь!
        И, словно в насмешку, телефон звонит снова.
        Сердце пропускает удар. Непослушными пальцами провожу по экрану «ответить» и взволнованно замираю с телефоном около уха.
        - Да? - тихо спрашиваю я.
        - Привет, - глубокий низкий голос, от которого по телу бегут мурашки. - Узнала?
        Да, это был он. Это был Платон.
        Глупо улыбаюсь, ловлю недоумевающий взгляд Микаэля и встаю со своего места.
        - Ты так долго не звонил, я начала переживать, что тебя поймали «зеленые», обвинив в жестоком обращении с котиками.
        Он тихо смеется.
        - Это кто еще с кем жестоко обращался…
        Торопливо покидаю кухню и сворачиваю в узкий коридор, где расположены три спальни - для меня, для Макса с няней и охраны. Спальни Дамиров располагались на втором этаже, что наводило на вполне определенную мысль - этой ночью нас с Микой будут караулить.
        - Почему ты так долго не звонил? - упрекаю парня, с размаху бухаясь на кровать.
        - Наверное, потому, что уже спустя тридцать минут твой номер перестал существовать, - моментально откликается Платон.
        - Ну, там такая достаточно неординарная ситуация произошла, - улыбаюсь я, вспоминая, как благодаря Курту лишилась своего старого телефона. - Точнее, даже вылет… Погоди! - я подскакиваю и сажусь. - Что значит «номер перестал существовать»?
        Платон негромко смеется.
        - Так и знал, что он тебе ничего не скажет. Думаю, по просьбе твоего опекуна тебе сменили номер, восстановив при этом всю телефонную книгу. Пришлось попотеть, чтобы узнать твой новый номер.
        Качаю головой и выпускаю от злости когти.
        Неужели Курт заметил, как я записываю в телефон Платона свой номер, и просто сделал так, чтобы тот не смог со мной связаться? Вполне в его духе.
        - Чем занималась? - беззаботно интересуется Платон, отвлекая меня от планов мести.
        - Каталась на сноуборде.
        - Ого! Ожидал чего-то такого, но сноуборд… Хорошо катаешься?
        - Неплохо, - скромничаю я, растягивая губы в довольной улыбке. - А ты?
        - Я любитель поплавать, - признается Платон. - Но уверен на все сто, что своим виртуозным падением в снег покорю твое сердце с первого же раза.
        Я негромко смеюсь, смотрю на себя в зеркало, висящее на стене, и зачем-то начинаю прихорашиваться.
        Яблокова, что за гормональная буря? Это на тебя его голос так влияет?
        - Можно я приеду к тебе? - с тихой надеждой спрашивает лаэрд.
        Встаю на ноги и зачем-то подхожу к окну. Вглядываюсь в белеющую массу склонов, в неясные тени деревьев и кабинки подъемника.
        - Платон, я даже не знаю, где находится эта турбаза…
        - Найти тебя не проблема, - уверяет парень. - Просто скажи: ты хочешь меня видеть?
        Черт! Почему я так глупо улыбаюсь?
        Так, Яблокова, надо собраться и объяснить, что ты с опекуном, а он немного неадекватен и патологически ревнив, поэтому может запросто Платону голову свернуть даже за косой взгляд в мою сторону. А еще здесь с нами Микаэль, который тоже будет блюсти мою так называемую верность ему…
        - Да! - чуть ли не пищу от мысли, что увижусь с ним снова. - Очень хочу!
        Ой, черт! Яблокова, ну что ты творишь!
        На том конце телефонной трубки слышится счастливый выдох.
        - Я буду у тебя завтра утром, - обещает Платон.
        Сердце взволнованно бьется, а губы растягиваются в предвкушающей улыбке.
        Черт! А мне ведь действительно хочется его увидеть.
        - Вот завтра как раз и проверим - покорит меня твое виртуозное падение или нет, - смеюсь я.
        - В таком случае мне надо срочно идти тренироваться, - с улыбкой отзывается он.
        - Пока… - шепчу я и быстро отключаюсь.
        Лен
        Отложив телефон в сторону, я наспех принимаю душ и залезаю под одеяло, но вопреки намерениям «заснуть как убитая», ворочаюсь с боку на бок.
        Яблокова, ты хоть представляешь, что завтра может случиться, если Платон действительно приедет?
        Я мысленно представляла, как отреагирует каждый из мужчин, окружающих меня, и нервно кусала слегка обветрившиеся за день губы.
        Воображение рисовало реалистичные картинки массовых драк людей, затем демонов, а потом переключалось на еще более зверские мысли. Теперь в моем воображении Курт, Микаэль и Платон попеременно стреляли и лихо рубили друг другу головы самурайскими мечами с криком: «Банзай!»
        Но самое главное, я так и не смогла для себя понять - на чьей же стороне находится мое сердце.
        Не выдержав царящего в голове разброда и шатаний, я торопливо скатываюсь с кровати, натягиваю широкие джинсы, олимпийку и осторожно выхожу в гостиную.
        Дом наполнен сонной тишиной.
        В полумраке ночи я осторожно двигаюсь по скрипучему деревянному полу на кухню. Свет решаю не включать - для демонской сущности темнота является чем-то закономерным и привычным. Нажав кнопку на чайнике, отхожу к столу и замечаю оставленный Микаэлем планшет.
        Руки как-то сами собой тянутся к экрану, открывают браузер и замирают в нерешительности.
        Вспомнив еще раз весь сегодняшний день, открываю свою страничку в социальных сетях и пишу длинное сообщение Димасу. Кое-какие детали и элементы в катании Курта меня зацепили настолько, что я не могу не поделиться этим с братом.
        Отправив длинное, сбивчивое послание с кучей восторженных рожиц-смайлов, наливаю себе чай и возвращаюсь обратно за стол. Лениво изучаю страничку брата, лезу в его альбомы и замираю, едва мой взгляд натыкается на папку с названием «Семья».
        Забудь, Яблокова. В управлении не зря за тобой закрепилось прозвище Одиночка. Люди - это не твоя семья, а среди демонов у тебя нет родственников.
        Но вопреки внутреннему голосу я нажимаю на вкладку и больно прикусываю нижнюю губу.
        На экране планшета старый снимок, отсканированный Димкой с фотографии в альбоме папы. От постановочной фотографии, где мы всей семьей стоим около новогодней елки, так и веет фальшью.
        Папа, немного смущенный из-за того, что его заставили надеть пиджак, который пылился и поедался молью почти год, прижимает к себе маленького Димку и стоящего рядом Бандита с неизменным синяком под глазом, а рядом… Рядом Людмила Железнова держит меня на руках. Мы прижимаемся друг к другу щечками и машем рукой в кадр.
        Я смотрю в такое любимое лицо и выпускаю когти.
        Ложь.
        Все ее слова, все поцелуи и объятья - ложь. Игра хорошего актера, и не более.
        Сейчас я как никогда понимаю боль Курта, но только меня некому утешить…
        Слезы подступают так близко, что я еле сдерживаю себя, чтоб не расплакаться в неожиданно подкравшемся одиночестве кухни спящего дома.
        - Эй… - чужие руки ложатся на мои плечи и мягко сжимают.
        Я вздрагиваю от неожиданности и крепко зажмуриваюсь, стараясь унять накатившую печаль.
        - Курт, - хриплым голосом окликаю мужчину и киваю в сторону экрана. - Как думаешь, она любила меня?
        Лаэрд наклоняется, обнимает меня руками, прижимается к моей щеке и шумно выдыхает.
        - Конечно, любила… Как можно не любить такую малышку? - тихо шепчет он, и я неожиданно горько всхлипываю.
        По щекам скатываются сразу две крупные слезы, а в горле встает неприятный ком. Я зажмуриваюсь, стискиваю дрожащие губы и делаю шумный вдох.
        Курт осторожно отстраняется, успокаивающе гладит по волосам и едва ощутимо касается губами моего лба.
        - Ну, ты чего…
        Я дергаюсь и откидываю планшет на стол.
        - А за что ей было меня любить? - зло и насмешливо говорю сквозь сжатые зубы. - За то, что я демон? За то, что я потенциальная угроза для ее безопасности? За то, что я - задание управления?
        Ненависть и отвращение к самой себе поднимаются откуда-то из самых глубин души. Я сжимаю кулаки и выпускаю когти в неясном порыве навредить себе.
        Курт резко двигает стул вместе со мной, без особого труда разжимает мои пальцы, наклоняется и быстро целует кровоточащие ранки.
        Я закрываю глаза и качаю головой из стороны в сторону.
        - Эва, послушай, - мягко шепчет лаэрд, вытирая мокрые дорожки на моих щеках. - Любят не за что-то. Любят вопреки всему.
        Еще раз громко всхлипнув, я поднимаю голову, встречаюсь с ним взглядом и решительно спрашиваю:
        - А ты? - моя рука неуверенно поднимается вверх, касается его небритой щеки.
        Я смотрю в его глаза, ощущая, как все внутри замерло и сжалось в ожидании ответа.
        - Ты любишь… меня?.. - голос предательски дрожит.
        Он закрывает глаза, трется щекой о мою ладонь и тяжело выдыхает.
        - Эва, я…
        Его хриплый голос действует на меня лучше всяких искусственных возбудителей. Тело охватывает неясное волнение, и я порывисто встаю на ноги и прижимаюсь к нему.
        - Просто скажи - да или нет, - молю я, погружая свободную руку в темные густые волосы мужчины. - Ты постоянно путаешь меня: то нарочно смущаешь разговорами о сексе, то стаскиваешь трусики прямо в магазине, то готов убить полмира из-за глупой ревности, но стоит мне сделать шаг навстречу, и ты отталкиваешь…
        Он открывает глаза и ловит мое лицо в свои горячие ладони.
        - Эва… - хрипло выдыхает лаэрд.
        Я закусываю губу, пьянея от его соблазнительной близости, от невероятного запаха и тепла, исходящего от его большого тела. Его сбивчивое хриплое дыхание отдается внутри меня, заставляя мышцы внизу живота требовательно сжиматься.
        - Мы не говорили с тобой о случившемся в моей ванной, о том, что случилось с Рири, - торопливо говорю я, в глубине душе боясь, что он снова меня отвергнет.
        Боясь и… ожидая.
        Я прижимаюсь к нему всем телом, дрожа от желания, путаясь в многочисленных мыслях и опасениях.
        - Просто скажи мне - да или нет, - молят мои губы. - Я заслуживаю знать правду. Посмотри на меня и скажи…
        Курт открывает глаза, и на меня обрушивается поток сине-зеленого желания его глаз. У меня перехватывает дыхание, и я, словно завороженная, чувствую, как меня опять охватывает невероятное ощущение бешеной скорости.
        Будто я одновременно лечу вниз по склону, парю среди звездного неба и несусь по автомагистрали на спортивном авто, утопив педаль газа в пол.
        Мы с Куртом хрипло дышим и тянемся друг к другу, продолжая неотрывно тонуть во взгляде другого. И когда мне уже кажется, что еще мгновение - и бешено стучащее сердце вырвется из груди, он резко наклоняется и жадно целует мои губы.
        Я издаю громкий счастливый стон, одновременно ощущая, как сильные руки сжимают меня в беспощадно-крепких объятьях.
        - Да… - хрипит он, еле сдерживая себя и Рири.
        Не отрываясь от моих губ, мужчина резким движением отпихивает ногой стул и сажает меня на кухонный стол.
        - Да… - рычит лаэрд и глубоко проникает языком в мой рот.
        Мы встречаемся языками, ласкаем друг друга и хрипло дышим, с трудом отрываясь, чтобы сделать короткий вдох.
        Голова кружится то ли от счастья, то ли от недостатка кислорода, то ли от всепоглощающей страсти Курта. Я откидываюсь назад и издаю громкий требовательный стон возбужденной женщины.
        Мужчина захватывает мою нижнюю губу своим ртом, сосет и покусывает, отчего по телу бегут мурашки. Его правая рука властно хватает меня за волосы, а левая забирается под пояс джинсов и до боли сжимает голую ягодицу.
        - Курт…
        Я сдавленно охаю, и тут же мои губы снова попадают в плен его необузданной страсти.
        Совсем ошалев от внезапного порыва, смело хватаю его за мускулистые плечи и нежно царапаю кожу сквозь тонкую майку.
        - К чертям! - неожиданно рычит Курт.
        Его пальцы умело расстегивают и стаскивают с меня олимпийку, затем подхватывают край футболки и решительно тянут наверх.
        - Я же купил тебе нормальное белье, - неодобрительно качает головой Курт, пожирая глазами мою грудь, спрятанную в спортивный лифчик.
        Смущенно улыбаюсь.
        Ну кто ж знал, что день закончится так!
        Он как-то подозрительно облизывает губы, наклоняется и кусает меня за ушко.
        - Если на тебе еще и тот детский беспредел, который ты называешь трусиками, то я за себя не ручаюсь, - предупреждает он, и я почему-то радостно улыбаюсь.
        Не переставая ласкать и покусывать мне шею, он поспешно расстегивает пуговицы на моих джинсах, немного приподнимает меня и одним резким движением сдергивает штаны.
        Добившись желаемого, мужчина отступает назад и замирает.
        Облокотившись на руки, я слегка подаюсь назад, под взглядом распаленного мужчины ощущая себя невероятно сексуальной красоткой, и провокационно развожу ноги в стороны.
        Пусть посмотрит, пусть запомнит меня именно такой - в детских розовых трусиках с картинкой «Hello Kitty».
        - И что мне грозит? - довольно улыбаюсь, глядя на ошарашенного мужчину.
        Он поднимает на меня взгляд, полный желания, и я невольно облизываю пересохшие губы.
        - Мы… - шепчет он, наклоняется и дразнит легким поцелуем. - Я и Рири…
        Потом зачем-то тянется к карману штанов и вытаскивает оттуда свой телефон.
        Ой, Яблокова! Он же не собирается тебя фоткать в таком виде!
        Но мои опасения напрасны. Разблокировав мобильник, лаэрд быстро находит чей-то номер и подносит телефон к уху.
        - Раздень меня, - шепчет он и тут же отдаляется. - Лен? Прости, что разбудил, но дело очень срочное.
        Я торопливо тянусь к краю его майки, аккуратно стягиваю ее с говорящего по телефону мужчины.
        С любопытством провожу по крепкому торсу, прижимаюсь щекой к мягким темным волосикам на груди и вдыхаю его аромат.
        - Да, Лен, ждать не могу… - хрипло сообщает Курт, нетерпеливо лаская мои голые бедра и спину. - Я хочу, чтобы ты переоформил бумаги по опеке над Эвой Райт.
        Услышав свое имя, я отстраняюсь и с волнением смотрю в сосредоточенное лицо Курта.
        Что он задумал?
        - Да… Да… - хрипло отвечает лаэрд таинственному Лену и тянет мою руку вниз, к молнии на своих штанах. - Хочу, чтобы ты убрал мое имя из всех документов и передал опекунство Кристофу.
        Ого! Вот это новость!
        Но если Курт перестает быть моим опекуном, то кем он тогда становится? Моим парнем?
        От этой мысли все внутри замирает.
        Трясущимися руками хватаю пуговицу на штанах мужчины, пытаюсь расстегнуть, но никак не могу справиться с этим простым делом.
        К счастью, Курт моментально приходит на помощь, ловко стягивает с себя штаны вместе с белыми боксерами, переступает и небрежно откидывает их ногой в сторону.
        - Спасибо, Лен, - возбужденно говорит Курт в трубку. - Да, Кристофу я сам все объясню.
        Я с каким-то немым благоговением смотрю вниз.
        Вот это да…
        Таких больших просто не может быть в природе! Это же что-то античеловеческое! Мало того, что он не поместится внутри меня. Да он порвет меня на части, как щенок упавшую со стола салфетку.
        - Не будем останавливаться, - шепчет Курт, и пока я удивленно кошусь на мужское достоинство - точнее даже, достояние! - мужчина ловко стягивает с меня лифчик.
        Еще один жаркий поцелуй немного отвлекает меня от панических мыслишек, но вот мою голую ногу задевает причиндал мужчины, и я вздрагиваю от накатывающего беспокойства.
        - Эй! - мягко кусает и оттягивает мою губу Курт. - Ты вся сжалась… Больше не хочешь? Остановимся?
        Я отчаянно машу головой и с трудом сглатываю.
        Так, Яблокова! Сейчас предельно важно собраться, сконцентрироваться на самой важной мысли и сказать Курту, что он у тебя первый мужчина.
        - Ты такой большой, - испуганно шепчу я, обнимая его за плечи.
        Яблокова! Второй раз за вечер одно и то же!
        Курт едва уловимо выдыхает и негромко смеется.
        - У Мики тоже немаленький, но ты почему-то не жаловалась, - улыбается он, но я чувствую за этими словами хорошо спрятанную нотку ревности.
        Ох ты ж! Курт же полностью уверен, что я спала с Микаэлем.
        Надо сказать, Яблокова! Надо ему все сказать! Сейчас же.
        - У меня давно не было женщины, - шепчет лаэрд. - Ты же поможешь мне разрядиться?
        С этими словами он снимает мою руку со своей шеи и кладет к себе на член…
        Я с каким-то диким страхом касаюсь пальцами твердой и поразительно мягкой на ощупь плоти. Этот контраст до того необычен, что я чересчур смело обхватываю толстый ствол Курта и несильно сжимаю в ладони.
        - Эва… - одобрительно стонет лаэрд, покрывая жадными поцелуями мое лицо и шею.
        Его руки нетерпеливо гуляют по моим бедрам, поднимаются вверх, умело мнут грудь, теребят возбужденные соски.
        Я вновь забываю обо всем на свете, все крепче и крепче сжимая его огромный орган в своей руке. Что хоть делать дальше?
        - А кто-то не так опытен, как хотел казаться, - неожиданно смеется Курт, поглядывая на мою замершую руку.
        Я дико смущаюсь и, кажется, даже краснею.
        Курт обхватывает мою ладонь своею и мягко руководит моими неуклюжими действиями.
        - Теперь сама, - просит он, выпуская мою руку, чтобы провести пальцами между моих расставленных ног и скользнуть под резинку розовых трусиков.
        - Курт… - протестующе шепчу я и громко ахаю, едва его пальцы задевают чувствительный бугорок клитора.
        Он ловит мои губы, вбирает в себя мои стоны и жалкие протесты.
        Его действия кажутся мне верхом неприличия, и в то же время в глубине души я знаю - так и должно быть.
        - Ты такая красивая, - шепчет мужчина, все ускоряя волнительный танец пальцев между моих разведенных ног.
        Напрочь позабыв о приличиях, я цепляюсь за шею Курта, тяну мужчину за темные густые волосы и нетерпеливо царапаю плечи.
        Ощущаю, как нарастает напряжение, и почему-то дико боюсь черты, к которой так умело подводит меня мужчина. Мне кажется, что если он продолжит, то я умру от напряжения и всепоглощающего удовольствия, и когда грань становится чересчур близка, я испуганно пищу и слышу успокаивающий рык Рири.
        Судорожный вдох… Мое тело выгибается назад…
        - Курт! - вскрикиваю я, оглушенная волной новых для себя ощущений.
        Меня дергает первая волна наслаждения, затем вторая и мягкий отголосок третьей.
        Я жадно ловлю ртом воздух, пытаясь собрать мысли воедино. Уши заложило, словно я на борту самолета, набирающего высоту, а в горле пересохло.
        Довольный смех мужчины и нежные поцелуи в шею возвращают меня в реальность.
        Я встречаюсь взглядом с сине-зелеными глазами и смущенно улыбаюсь.
        - Мне так нравится, когда ты кричишь мое имя, - тихо признается он, вынимая руку из моих трусиков, подносит пальцы к своему лицу и делает шумный вдох. - Ты просто потрясающе пахнешь, - улыбается он, а затем…
        Ох!
        Я расширенными от удивления глазами смотрю, как он погружает пальцы себе в рот, недолго, но с удовольствием на лице сосет и вынимает.
        - А еще теперь мы с Рири знаем, какая ты на вкус, - с улыбкой шепчет лаэрд и наклоняется ко мне. - Хочешь узнать, какой на вкус я? - провокационно спрашивает он, возвращая мою ладонь на оставленное без внимания достоинство мужчины.
        Обхватив рукой толстый член, я неумело вожу ею туда-сюда, ловлю одобрение во взгляде потемневших от желания глаз и становлюсь смелее.
        Курт довольно стонет, едва мои пальцы задевают нежную головку и оттягивают кожу вниз. С интересом смотрю вниз, пытаясь понять свое отношение к собственным действиям. Заинтересованно размазываю большим пальцем выступившую на самом кончике влагу и слышу, как участилось дыхание мужчины.
        Резкий звонок забытого всеми телефона заставляет нас обоих вздрогнуть и покоситься в сторону горящего экрана.
        - Да! - резко бросает в трубку Курт. - Крис, я все объясню…
        Я слышу, как знакомый голос Кристофа Дамира зло отчитывает своего двоюродного брата.
        Еще раз коснувшись головки, поднимаю руку, подношу большой палец ко рту и, ни секунды не сомневаясь, медленно облизываю.
        Странно, я думала, что будет противно и горько…
        Курт хрипло выдыхает, не переставая рассеянно слушать своего собеседника, и дарит мне одобрительный взгляд.
        Отчаянно смелая, я отталкиваю лаэрда назад, сползаю со стола и сажусь на коленки. Секунду неуверенно смотрю на зависший у моего лица крупный член с красной головкой и бросаю на Курта испуганный взгляд.
        - Кристоф, дай мне сказать хоть слово, - резко обрывает брата лаэрд. - Я люблю ее…
        Внутри живота вспыхивает легкая волна, словно недавний отголосок оргазма вернулся ко мне вместе с тремя такими простыми словами.
        - Очень, - хрипло шепчет лаэрд, глядя на меня. - Только твоя подпись на бумагах… Конечно, да…
        Не отрывая глаз от прекрасного лица Курта, я тянусь губами к твердому члену. Легонько целую, провожу рукой туда-сюда и осторожно лижу языком головку, пытаясь понять, нравится мне вкус мужчины или нет.
        Может, я и девственница, но девственница образованная. Все девчонки наперебой говорили, что то, чем я сейчас занимаюсь, недостойно женщины и вообще до тошноты противно. Дескать, у мужиков там отродясь все немытое, поэтому плохо пахнет, а еще все горькое и соленое.
        Осторожно провожу языком по кругу… Ну нет же! И не пахнет, и не противно.
        Так и не определившись со своими впечатлениями, я осторожно обхватываю головку губами и чувствую какое-то пьянящее чувство обладания Куртом.
        Он бережно хватает меня за волосы, заботливо убирает их от лица и настойчиво толкает мою голову к себе, заставляя мой ротик скользнуть немного дальше головки.
        Я дергаюсь обратно, скорее от осознания неприличности своих действий, чем от какого-то реального дискомфорта.
        Курт не мешает мне, позволяя немного прийти в себя.
        - Крис, ну мы же не маленькие… - хрипло смеется он в трубку, не отрывая от меня горящих желанием глаз. - Разберемся. Да, я в курсе…
        Еще раз глянув наверх, встречаюсь с сине-зеленым бескрайним космосом любви и страсти и неожиданно улыбаюсь.
        Помогая себе руками, я уже более смело и уверенно принимаюсь за его крепкий член. Я не рискую погружать его в себя глубоко, получая намного больше впечатлений от гладкой твердой головки со слегка солоноватым вкусом.
        Курт опять возвращает руку на мою голову, массирует пальцами затылок, перебирает прядки и мягко подталкивает брать его хоть немного глубже.
        - Крис, подпись! - едва ли не молит он и бросает мобильник в сторону. - Эва…
        Его стон с новой силой пробуждает во мне жажду активности. Мне так хочется сделать приятное своему мужчине, что я ускоряю ритм движений рук и языка. Отчаянно сосу, сжимаю его пальцами и чувствую, как он медленно приближается к неминуемому извержению.
        - Эва, я сейчас кончу, - хрипло предупреждает мужчина. - Если не хочешь… М-м-м…
        Одним движением он перехватывает мою ладонь, делает пару резких, немного дерганных движений бедрами и начинает стонать. Ведомая невероятным азартом, я впускаю его член чуть дальше в ротик и хватаю мужчину за крепкие ягодицы.
        - Эва!
        Еще один хриплый стон, и я чувствую, как что-то теплое и вязкое ударяется в небо. Ощущение такое, словно я теплого киселя глотнула. Вкус совершенно непонятный, но точно могу сказать, что ничего неприятного в нем нет, и одно это меня успокаивает.
        Курт дергает бедрами, стараясь быть как можно глубже во мне, но, внезапно испугавшись, что поперхнусь, я судорожно кашляю и торопливо отстраняюсь. Смущенно пискнув, чувствую, как еще пара капель летит мне на грудь. На мгновенье из глубин души поднимается нотка брезгливости, но уже в следующее мгновенье ее сменяет ни с чем не сравнимое чувство торжества.
        Я сделала Курту приятное!
        Мужчина еще раз проводит рукой по своему члену, порывисто наклоняется и рывком поднимает меня с колен.
        - Ты моя радость! - восторженно шепчет он, тяжело дыша мне в ухо.
        Довольно улыбаясь, я прижимаюсь к горячей груди мужчины, осторожно прикусываю кожу на его груди и тянусь укусить еще и за шею, чтобы доставить удовольствие и Рири тоже, но Курт ловит мои губы и дарит фантастический по своим ощущениям поцелуй. Нежные прикосновения губ, полные благодарности, и мягкие покусывания в качестве невысказанного обещания продолжения.
        Вот это да! Его даже не смущает, что я только что держала во рту его член, глотала сперму…
        Черт! Его вообще, по всей видимости, ничего не смущает!
        С каждой секундой ласки мужчины набирают прежний темп, и вот я снова во власти охватившей тело страсти.
        - Ты делаешь меня безумным, - глухо шепчет лаэрд, одним уверенным движением раздвигая мои ноги. - Презервативы наверху, но не переживай, я выну…
        А я, если честно, и не переживаю.
        Я вообще с видимым усилием соображаю, почти полностью захваченная его умелой лаской, его страстью и собственным все нарастающим желанием.
        Лаэрд стягивает розовые трусики и отшвыривает их в сторону к остальной одежде. Откинувшись спиной на прохладную столешницу, я неловким движением локтя задеваю чашку с недопитым чаем и планшет Микаэля.
        - Такими темпами мы перебудим весь дом, - смеется Курт, водя своим все еще твердым членом между моих раскрытых ножек.
        Я улыбаюсь, хрипло дыша, и обнимаю его за мощную шею.
        Мужчина нависает надо мной, нежно целует и медленно толкает бедра вперед. Я тихонько охаю от внезапной резкой боли и неприятного давящего ощущения внутри. Непроизвольно пытаюсь отодвинуться, но мужчина крепко держит меня за плечи и делает еще одну попытку проникнуть глубже.
        Я кривлюсь от боли.
        - Эва, - удивленно выдыхает он, быстро покидая меня. - Девочка…
        Он ошарашен настолько, что пару секунд просто потрясенно смотрит мне в глаза, приоткрыв рот.
        - Ты действительно девочка! - наконец произносит он и громко ругается, кажется, на немецком.
        Я обхватываю его шею руками, тяну к себе с единственной мыслью - поцелуями успокоить внезапно разволновавшегося мужчину и вернуть к прерванному процессу получения удовольствия, но Курт резко отстраняется и делает шаг назад.
        - Ты хоть понимаешь, что сейчас случилось! - раздраженно рычит он и зло лохматит темные волосы у себя на затылке. - Ты же совсем малышка! А я… Господи, я же только что заставил тебя…
        Он жалобно стонет и закрывает лицо руками.
        Заметно расстроившись, я сажусь на стол, безрадостно болтая голыми ногами. А еще перевожу взгляд ниже пояса мужчины и с прискорбием понимаю, что продолжение мне уже не светит.
        Курт резко выдыхает, убирает руки от лица.
        - У тебя ничего не было с Микаэлем, - с непонятным напряжением в голосе и теле говорит он. - У тебя ни с кем ничего не было…
        Я важно киваю, не отрывая глаз от голого расстроенного мужчины.
        Черт! Как же он хорош!
        Лаэрд открывает рот, чтобы сказать еще что-то, но я опережаю.
        - Курт, я выбрала тебя, - с абсолютной уверенностью в голосе и взгляде тихо признаюсь ему.
        Мужчина шумно выдыхает и возвращается ко мне.
        - Скажи еще раз… - молит он тихим шепотом.
        Его руки заключают меня в самые теплые и крепкие объятья в мире.
        - Тебя, - шепчу я, трусь щекой о его колючий подбородок и ладонями чувствую, как сильно колотится его сердце. - Я выбрала тебя.
        Мы встречаемся взглядами, и я вновь с удивлением понимаю, как много нежности, любви и страсти могут передать одни только глаза.
        Он прижимает меня к себе.
        - Я сделаю все красиво, - порывисто шепчет он. - У тебя будет самый незабываемый первый раз…
        Моя
        - Мы улетим в какое-нибудь романтическое место. Лепестки, свечи, музыка… М-м-м, что там еще надо? - задумчиво хмурит брови Курт. - Все будет, как ты мечтала, Эва.
        От одной мысли, что придется лететь куда-то и ждать фиг знает сколько времени, внутри поднимается возмущение.
        Резко отталкиваю лаэрда и грожу пальцем.
        - Курт, клянусь своим новым бордом, если ты скажешь еще хотя бы одно слово, я стану первой в мире девственницей, изнасиловавшей своего партнера!
        Секунда замешательства, и негромкий мужской смех.
        - Меня так удивляет твоя смелость, - улыбается он и мягко целует.
        - Я не хочу ждать, - шепчу в перерыве между поцелуями. - Не хочу лепестки, свечи и прочую дурацкую романтику. Хочу только тебя. Тебя одного. Хочу здесь и сейчас…
        Мое сердце гулко стучит, дыхание сбивается, а ноги как-то сами собой сжимают бедра мужчины.
        - Давай поднимемся наверх… - хрипит Курт.
        Его руки мягко сжимают мою грудь, и по телу пробегает фантастическое электричество удовольствия.
        - Здесь и сейчас! - нетерпеливо рычу я, прижимаясь к нему сильнее.
        Он хрипло выдыхает, стаскивает меня со стола и поворачивает к себе спиной. Внизу все сжимается в предчувствии чего-то необыкновенного. Его руки решительно надавливают на поясницу, заставляя меня выгнуться назад и упереться ладонями в стол.
        - Хочу, чтобы тебе понравилось быть со мной с первого раза, - шепчет мужчина, покрывая поцелуями правую сторону шеи и спускаясь на плечо.
        Его рука спускается вниз, неглубоко погружая пальцы внутрь и дразня чувствительный бугорок. Я издаю хриплый стон, ощущая, как мокрых губ влагалища касается его толстый член.
        Мой рот слегка приоткрыт, хриплое частое дыхание сушит губы, но я даже не замечаю этого, полностью погруженная в уже знакомую нарастающую волну запредельного удовольствия.
        Курт слегка погружает в меня член, одновременно прикусывая клыками кожу на шее и лаская левой рукой грудь.
        Его пальцы там внизу постепенно ускоряют ритм уже не покидая клитора, а член начинает осторожно ходить туда-сюда, лишь слегка надавливая на преграду.
        - Курт… - испуганно хриплю, ощущая, как начинают мелко трястись ноги и руки, которыми я упираюсь в стол.
        Знакомое ощущение тепла внизу живота, знакомый спазм мышц. Я делаю судорожный выдох и заваливаюсь вперед, не в силах больше контролировать содрогающееся от удовольствия тело. И именно в этот момент Курт резко толкает свои бедра вперед, проникая глубоко внутрь меня.
        Невероятная смесь удовольствия и легкой боли обрушивается на меня, я хрипло рычу, не в силах никак по-другому выразить свой восторг. Сжавшиеся мышцы влагалища ощущают Курта, и от этого меня повторно накрывает волной удовольствия.
        - Теперь ты - женщина, - шепчет лаэрд, ласково водя руками по моей спине и ягодицам. - Я сделал тебя женщиной, - с улыбкой в голосе говорит он.
        Я лежу, уткнувшись лбом в прохладную столешницу, и пытаюсь хоть немного прийти в себя.
        Моя душа наполнена противоречиями.
        Все те же девочки-подружки в один голос утверждали, что в первый раз - это невыносимо больно. Многие плакали, многие так разочаровывались в самом процессе, что потом долго не могли ни с кем лечь в постель.
        Мне тоже было впору плакать, но только не от боли, а от зашкаливающего удовольствия.
        Про то, насколько яркие впечатления получаешь, никто почему-то не рассказывал. Никто не говорил про оргазм, никто не говорил про это потрясающее чувство единства с партнером.
        Я вяло переступаю широко раздвинутыми ногами. Тело словно лишилось костей, в висках все еще стучит никак не желающее успокаиваться сердце, а на губах блуждает блаженная улыбка.
        Но самое восхитительное - это чувство наполненности оттого, что Курт все еще во мне.
        Легкий шлепок по попе, я вздрагиваю и неохотно приподнимаюсь на дрожащих руках.
        - Эва, ты как? - настороженно спрашивает мужчина позади меня.
        - В восторге… - хриплю я, все еще стараясь прийти в себя после случившегося.
        Курт довольно рыкает и осторожно выходит из меня.
        - А вот теперь мы пойдем в кроватку, - легонько прикусывает он мочку моего уха и без труда поднимает на руки.
        Я тяну руки, обвиваю широкую шею и с восхищением любуюсь красивыми чертами его лица.
        Курт проносит меня через весь спящий дом, быстро поднимается по узкой скрипучей лестнице на второй этаж и останавливается около двери в отведенную для него комнату.
        - Я так давно этого хотел, - признается он, ногой толкая дверь в спальню.
        Несмотря на трогательный, наполненный романтикой момент, не могу удержаться от саркастической улыбки.
        Ну-ну! Хотел он, как же!
        Я на него вешалась, как совсем неприличная девушка, я спровоцировала его на признание, я еле уломала на секс, а он имеет наглость еще что-то говорить!
        - И не улыбайся так, - смеется Курт, опуская меня на прохладное покрывало кровати.
        Обиженно фыркнув, тут же переворачиваюсь на бок, подтягиваю подушку под голову и сворачиваюсь калачиком.
        Я, конечно, все понимаю, но после всего того удовольствия, что на меня обрушил Курт, дико хочется отдохнуть.
        - Может, сначала поспим часок-другой? - зеваю я.
        Шелест фольги и недовольное ворчание.
        - Ну уж нет, - с возмущением произносит мужчина, ложась позади меня и обнимая. - Я полгода о тебе мечтал не для того, чтобы ты уснула на самом интересном.
        Я вяло ворочаюсь в его объятиях.
        - Тиран…
        Мужчина тихо смеется, прижимает мои колени к груди и медленно входит.
        - Еще какой, - страстный шепот, от которого бегут мурашки по всему телу. - Теперь ты моя, - его руки крепко сжимают меня. - Вся моя…
        Он начинает двигать бедрами, постепенно ускоряя свой ритм.
        Я хрипло вздыхаю, ощущая негу, разливающуюся по телу от каждого плавного толчка, от каждого прикосновения горячих ладоней к моей коже.
        Курт мягко ласкает мое тело, явно намереваясь повторить те два взрыва, что случились со мной на кухне.
        По правде, для меня и два раза - это много. Я чувствую, что и так пресыщена новыми ощущениями, поэтому, когда его рука скользит по моему животу вниз, решительно останавливаю его.
        Курт понимает без слов. Так, словно сейчас мы единый организм. Две частички головоломки, наконец нашедшие друг друга.
        Я слушаю его хриплое дыхание, чувствую спиной жар чужого тела и не перестаю улыбаться от наполняющей меня радости.
        Да, он мой! Он - тот самый! Тот единственный!
        - Эва… - стонет лаэрд, ускоряя движения. - Моя девочка, моя женщина… Моя!
        В одном коротком слове на меня обрушивается вся его страсть и любовь ко мне.
        Его чувства так сильны, что у меня захватывает дух.
        Стиснув меня в объятьях, он с силой толкает бедрами, желая быть как можно глубже во мне, и глухо рычит.
        Мощное тело лежащего позади меня мужчины дергается от удовольствия.
        - Эва, радость моя, - стонет он и в порыве чувств кусает меня за плечо.
        Я охаю от неожиданности, испуганно вздрагиваю, едва теплая капля крови скользит вниз, но тут же успокаиваюсь, почувствовав, как ловкий язык осторожно касается ранок.
        - Прости… - легкие быстрые поцелуи. - Рири просто не смог сдержаться.
        Мужчина осторожно выходит из меня, и я с блаженной улыбкой вытягиваюсь на кровати и переворачиваюсь на спину.
        - Моя… - тихо рычит то ли Рири, то ли Курт, нежно целует в губы, а затем откатывается к краю кровати и встает.
        Стянув с себя презерватив, лаэрд небрежным жестом отбрасывает на пол использованную резинку и идет в сторону ванной комнаты.
        - Кстати, старичок, что значит, ты обо мне полгода мечтал? - с любопытством поглядываю на него из-под полуприкрытых ресниц. - Мы же познакомились совсем недавно.
        Курт гремит чем-то и возвращается ко мне, неся в руках кусок марли и флакон перекиси.
        - Так и не вспомнила… - с легкой обидой выдыхает он и сжимает губы. - Знаешь, это немного ранит мое самолюбие.
        Мужчина садится рядом и осторожно протирает ранки на моем плече, оставленные на этот раз его зубами.
        - Да что я такого сделала?
        - Ты не помнишь меня, - тихо произносит он, ласково проводя рукой по моему голому животику. - Не помнишь, как я героически спасал тебя из того подъемника.
        Я хмурю лоб, пытаясь понять, о чем говорит мужчина, и удивленно хлопаю ресницами.
        Подъемник… Какой еще подъемник?
        А-а-а… Мариус Буркхард и то интервью, спровоцировавшее во мне силу демона!
        Яблокова, а ведь ты тогда подумала, что здоровый, как бык, мужчина с короткими волосами - это не кто иной, как начальник службы безопасности. Иначе зачем еще ему пытаться спасать какую-то глупую зареванную девчонку.
        - О! - несмотря на усталость, я резко сажусь на кровати и подпрыгиваю от внезапного возбуждения. - Ты тот самый чувак, что был в офисе Буркхарда!
        - Тот самый, - кивает Курт, мягко, но настойчиво возвращая меня в кровать.
        Поворачиваюсь лицом к лаэрду, позволяю его рукам обвиться вокруг моей талии и провокационно улыбаюсь.
        - Значит, влюбился в меня еще тогда? При первой встрече?
        Он улыбается и загадочно молчит.
        - Ну, вот опять! - возмущенно надуваю губы. - Мне что, до конца жизни придется из тебя правду выпытывать?
        Улыбка становится шире.
        - Ты сказала «до конца жизни»? - мужчина трется подбородком о мой нос. - А что, мне нравится этот вариант.
        Я громко фыркаю, сползаю чуть ниже и утыкаюсь лицом в его широкую грудь. От лаэрда пахнет гелем для душа, Рири и Куртом. С шумом вдохнув эту невероятную смесь запахов, я закрываю глаза и незаметно для себя проваливаюсь в сон.
        - Моя, - слышу сквозь дрему тихий шепот Курта. - Только моя.
        Сны и реальность
        Насыщенно-фиолетовая темнота вокруг, в небе блеклое солнце, больше смахивающее на луну, и смутно знакомый запах гари и жженого пластика.
        Я стою на краю остроугольного выступа, погрузившись когтями на ногах глубоко в рыхлую породу, и оглядываюсь по сторонам.
        Черт возьми! Где я?
        Не тупи, Яблокова! Это - дом.
        Как ты можешь не узнать, не почувствовать свой дом?
        Я вздрагиваю от этой шальной мысли, опускаю голову и с удивлением осматриваю себя с ног до головы.
        Во мне осталось мало чего человеческого - когти заметно удлинились, тело стало крупнее и покрылось мягкой черной шерсткой, какую я видела на теле Рири. Вот только от колен до когтистых лап и от кистей, с угрожающе острым маникюром, до локтя шерсть была белоснежной. А вот это уже ближе к демону-альбиносу Микаэля.
        Я с удивлением провожу по белой, как только что выпавший снег на склоне, шерстке. В фиолетовом полумраке ее белизна бросалась в глаза, точно неоновая вывеска вдоль неосвещенной дороги.
        Раскат грома, громкий и тревожный, заставляет мое сердце замереть и ускорить ритм.
        Взмахнув большими белыми крыльями, я отталкиваюсь от выступа и взлетаю в фиолетовое небо с темными непроглядными тучами, чтобы понять…
        Что понять?
        Сама не знаю.
        Это место мне действительно кажется смутно знакомым. Я ощущаю необычайную легкость, и наполняющий легкие воздух с привкусом гари кажется лучше ароматов соснового леса. Здесь лучше, здесь приятнее, здесь свободнее.
        Неужели это мой дом… Дом?
        От удивления взмахи крыльев теряют свой ровный ритм.
        «Мы дома», - взволнованно ухает сердце внутри грудной клетки, а глаза сквозь плотный фиолетовый мрак пытаются разглядеть сородичей.
        Они где-то здесь, совсем рядом, я чувствую их присутствие.
        Ветер доносит до меня слабый запах другой самки, и я, не задумываясь, закладываю крутой вираж влево от своего первоначального маршрута и лечу к ней.
        С каждым взмахом крыльев запах незнакомки становится все более насыщенным. Я негромко рычу, пытаясь привлечь ее внимание.
        А вдруг это не просто сородич? Вдруг это… вдруг это - моя мама? Или кто-то другой из уничтоженной УНЗД семьи Райтов?
        Блеклое солнце на секунду показывается сквозь темное пузатое облако, и в этот момент на меня резко пикирует сверху лаэра.
        - Он мой! - истерический визг закладывает уши. - Мой и только мой!
        Толчок - и атаковавший меня демон седлает мою спину и выворачивает крылья. Острая боль заполняет тело, и я испуганно кричу, пытаясь отбиться от неожиданной атаки.
        - Потаскушка Райт! - кричит лаэра, терзая мою спину острыми когтями.
        Если так пойдет дальше, она вырвет мне крылья! Вскрикнув от ужаса, я зажмуриваюсь и резко просыпаюсь.
        Открыв глаза, делаю глоток обычного воздуха, насыщенного кислородом, и ошарашенно оглядываюсь по сторонам.
        Сон. Это был всего лишь жуткий сон! Мне все приснилось!
        Я быстро восстанавливаю дыхание, осторожно, чтобы не потревожить любимого мужчину, выползаю из его объятий и на цыпочках крадусь в ванную. Сейчас быстренько умоюсь, попью водички, и все пройдет.
        Сон. Это только сон!
        Даже если на секунду предположить, что я действительно каким-то образом попала в мир демонов, а задавшая мне трепку лаэра - жена Курта, то остается непонятным, как Элизабет Дамир могла узнать о том, что ее муж ей изменил. К тому же со мной!
        Сон, Яблокова. Это был просто сон!
        Под стук перепуганного сердца я подхватываю со стула оставленную лаэрдом рубашку и по-хозяйски натягиваю на свое голое тело.
        В доме всего две ванные - на каждом из этажей. Можно, конечно, спуститься вниз и не рисковать, но разгуливать голышом по дому в одной только рубашке Курта - чревато осложнениями.
        И что с того, что все спят? Я же самая великая удачница в мире. И, значит, шанс нарваться на проснувшихся охранников или Микаэля высок, как никогда.
        Хотя чего это я переживаю? Курт явно дал понять, что хочет серьезных отношений.
        - Любимая… - Курт сердито ворочается, притягивает мою подушку к своей груди и крепко обнимает руками, закидывает ногу. - Любимая…
        Смотря в невероятно довольное лицо лаэрда, не могу сдержать улыбку.
        Меня так и тянет запрыгнуть на кровать и бесцеремонно растолкать этого сильного мужчину, чтобы он меня утешил и прогнал все дурные мысли, оставшиеся после кошмара, но я стою на месте и любуюсь им, словно дорогим произведением искусства. Какой же он красивый, когда спит, когда его волосы торчат в разные стороны, а на губах блуждает счастливая улыбка.
        Интересно, что ему снится?
        - Бет… - неразборчиво шепчет лаэрд, еще сильнее прижимая подушку к груди.
        Я замираю. Улыбка медленно покидает мое лицо, а тело словно каменеет.
        Брось, Яблокова! Тебе просто послышалось!
        Этот дурацкий сон, непонятная лаэра… Нет, тебе точно послышалось. Ты только что сама о ней думала, поэтому и проинтерпретировала…
        - Бет… - шепчет Курт, и в его голосе столько нежности и страсти, что я непроизвольно зажимаю ладонями себе рот, чтобы удержать рвущийся наружу всхлип.
        - Бет, любимая…
        Я закрываю глаза и беззвучно плачу.
        Как? Как я могла быть такой наивной? Он же никогда не скрывал, что любит ее. Любит все эти пять лет и даже те полгода, которые мечтал обо мне.
        Нет, этого не может быть! Он был так искренен на кухне, когда признавался в своих чувствах.
        Был искренен…
        Но, может, он и не обманывал. Может, он просто любил не меня?
        Очень некстати вспоминаются слова Микаэля, произнесенные на кухне: «Он видит в тебе Бет».
        А что, если Курт действительно видел во мне свою бывшую?
        Я вспоминаю снимок этой женщины, что показывал Мик.
        Насколько мы похожи?
        Обе зеленоглазые брюнетки, и телосложение у нас примерно одинаковое. Правда, я немного ниже ростом, но лаэрд легко исправил это высотой каблуков, которые так настойчиво подбирал для меня в магазинах.
        Стиль у нас тоже разный: она - утонченная леди, а я - пацанка.
        Вспоминаю подобранный Куртом для меня гардероб и опять захлебываюсь в очередном всхлипе. Он ненавязчиво менял меня, подгоняя под идеал, имя которому Элизабет.
        Как же так?
        Я качаю головой, все еще продолжая зажимать себе рот руками, чтобы удержать рвущиеся из глубины души всхлипы боли.
        Как же так?
        - Бет… - шепчет Курт, и я вздрагиваю словно от пощечины.
        Ну что ты раскисла, Яблокова? Не ожидала?
        Это реальность, а не глупая розовая сказка.
        В жизни нет титров и строчки: «Happy end». В жизни мужчина, от которого ты без ума, шепчет имя своей бывшей жены в постели с тобой.
        Дура! Какая же я дура!
        Сжав зубы, зло вытираю ладонями мокрые от жгучих слез щеки и бегу прочь из спальни.
        Жалобный скрип ступенек сопровождает каждый мой шаг, а голые ступни обжигает прохлада деревянного пола, покрытого толстым слоем лака. Не замечая ничего вокруг, я концентрируюсь только на одной цели - дойти до душа и поскорее смыть с себя ощущения от его лживых объятий и поцелуев.
        Прохладная вода заставляет меня дрожать от холода и покрываться мурашками, но я мужественно терплю. Терплю, потому что проще концентрироваться на холоде, чем на раненом сердце.
        Завернувшись в голубое махровое полотенце, поскорее пробегаю мимо зеркала, висящего над раковиной, и понуро бреду в свою комнату на первом этаже.
        Окидываю взглядом пустую спальню и горько усмехаюсь.
        Знай свое место, Яблокова.
        Постель Курта навсегда занята Элизабет. Впрочем, как и его сердце…
        Пытаясь хоть немного согреться, я прямо в полотенце заползаю под одеяло, сворачиваюсь калачиком и кусаю губы.
        Как быть дальше?
        Осознает ли Курт, что любит не меня, а напоминание о его любимой женщине? Как мне самой реагировать на это? Согласна ли я принимать его тепло и любовь, зная, что они предназначаются не мне, а Элизабет?
        Я категорично мотаю головой. Такая жизнь не для меня. Да и вообще жизнь среди лаэрдов мне не по нраву, так что теперь, когда опека надо мной перешла к Кристофу Дамиру, я ничем не связана с Куртом. Ничем, кроме этой ночи. Точнее, воспоминаний о том, какой счастливой я была всего пару часов назад…
        Звук эсэмэски заставляет меня немного отвлечься от грустных мыслей и взять с тумбочки неожиданно очнувшийся телефон.
        «Ты спишь?»
        Я резко сажусь на постели, раз за разом перечитывая короткую фразу на сером фоне.
        Вот он - выход!
        Не раздумывая больше ни секунды, быстро набираю номер Платона.
        - Привет, - радостно отзывается парень.
        - Привет… - эхом отзываюсь я, в очередной раз застигнутая врасплох его глубоким низким голосом.
        - Я только что въехал на территорию базы, - признается Платон. - Как насчет раннего завтрака в моей компании?
        Я на секунду задумываюсь.
        Курт меня никуда не отпустит. Ни о каком завтраке в обществе Платона и речи быть не может. Моей компанией станут оладьи, каша, сок и влюбленный взгляд Курта, который видит во мне давно ушедшую Бет.
        Тошно…
        Но если он так хочет полного соответствия, то получит его. У Элизабет был любовник, значит, и мне он тоже положен!
        - Как насчет того, чтобы ты забрал меня и мы позавтракали где-нибудь подальше от этого места?
        - Жди меня на крыльце дома через пятнадцать минут! - голос Платона полон неподдельного восторга.
        Отложив телефон на тумбочку, я вскакиваю с кровати и максимально тихо начинаю одеваться.
        На часах половина пятого утра, а наша ранняя пташка - Курт - всегда встает в шесть. Значит, у меня не так уж много времени, чтобы свалить не попрощавшись.
        Торопливо натянув джинсы и первый попавшийся под руку свитерок, запихиваю в сумку костюм, в котором каталась вчера.
        Если Курт проснется в шесть и пойдет меня искать, то, не обнаружив костюма и борда, скорее всего, решит, что я на склоне.
        Где-то еще с полчаса он будет напрасно искать меня на территории базы, а потом включит мозг и поймет, что я свалила.
        За это время я успею вернуться в город, заскочить к себе на старую квартиру, где у соседа снизу хранится ключик от ячейки со стратегическим запасом налички и кое-какой необходимой одеждой, припрятанными мной на экстренный случай.
        Что делать дальше, решу по дороге на автовокзал. Главное - свалить и больше никогда не пересекаться с Куртом.
        В крайнем случае, есть еще сто отделений УНЗД, куда можно будет обратиться за помощью. По крайней мере, работа и прикрытие у меня будут.
        Сверившись с часами на экране мобильника, торопливо сушу полотенцем мокрые волосы. Идти в ванную и включать фен - рискованно, а значит, буду вести себя как мышка и пользоваться проверенными дедовскими способами.
        Стянув в высокий хвост все еще влажные волосы, закидываю на плечо сумку с костюмом и на цыпочках выскальзываю из спальни. Под тревожный аккомпанемент скрипучих полов и взбудораженного сердца торопливо прохожу в предбанник, быстро одеваюсь и, схватив свою доску, выскальзываю на крыльцо.
        Хоть бы Платон не подвел!
        Ярко-красная машина делает полицейский разворот и замирает рядом с нашим домиком. Из дверей выпрыгивает радостно улыбающийся Платон, забирает у меня вещи и грузит в багажник.
        Торопливо сбежав со ступенек крыльца, затравленно оглядываюсь на спящий дом и взглядом нахожу окна спальни на втором этаже.
        Ну, все… Прощай, Курт…
        Поспешно отвернувшись, чтобы не зареветь снова или чего доброго не передумать и не остаться, обегаю машину.
        - Скорее! - тороплю я парня, деловито запрыгивая на переднее сиденье.
        Платон, все с той же улыбкой на лице, усаживается за руль, хлопает дверью и поворачивается ко мне.
        - Скажи, Ева, почему у меня такое ощущение, что я тебя похищаю?
        Я с опаской кошусь на двери в дом, которые могут в любую секунду распахнуться, чтобы явить разгневанного лаэрда, и облизываю изрядно покусанные губы.
        - Наверное, потому что ты действительно меня немножко похищаешь…
        Улыбка парня становится еще шире, а в глазах горит знакомый огонек.
        - Ю-ху! - азартно кричит он и давит на газ.
        Меня по инерции прижимает к мягкой спинке сиденья.
        - И-и-и! - весело верещу я, с замиранием сердца следя за тем, как машина на полном ходу минует крутой и невероятно опасный поворот и вырывается на пустую трассу.
        Вредные привычки
        На завтрак мы останавливаемся в небольшом городке, состоящем из трех параллельных улиц и центральной площади с заснеженным сквером.
        Маленькое милое кафе недалеко от въезда приглянулось мне с первого взгляда, а едва мы зашли внутрь и окунулись в интерьер деревенского трактира, то влюбилась окончательно.
        На стоящей сбоку деревянной телеге красовались блюда со свежей выпечкой, чей потрясающий аромат заставил мой рот в мгновение ока наполниться слюной.
        Заняв столик и сбросив куртки, мы с Платоном заказываем себе целую тарелку вкусняшек и по чашке свежесваренного черного кофе.
        Парень всего на секунду отвлекается, отвечая кому-то по телефону, и это время я трачу, чтобы еще раз украдкой полюбоваться им.
        Одетый в простые синие джинсы и серую олимпийку, Платон держался на удивление торжественно, так, словно завтракал как минимум в компании принца Чарльза.
        Его волнистые волосы были растрепаны. Темные, почти черные, глаза завораживали своей мистической глубиной. Мягкие черты лица и широкие накачанные плечи манили дотронуться и погладить. С виду он был старше Микаэля, но еще не такой угрюмый, как тридцатилетний Курт.
        Но почти так же хорош, как Курт.
        Воспоминание о Курте заставляет меня резко выдохнуть и сжать пальцы.
        Не хочу думать о нем! Нет, нет и еще раз нет!
        Попрощавшись со своим невидимым собеседником, Платон доверительно наклоняется вперед.
        - А давай будем делать вид, что я тебя не украл, а спас из цепких лап черного дракона, заточившего тебя в башню?
        Я не могу сдержать грустной улыбки.
        Ох, Платон! Знал бы ты, как сейчас прав…
        Приятная официантка в переднике и желтой шапочке приносит наш заказ, кидает заинтересованный взгляд на Платона. Нет, подруга. Даже не мечтай!
        Под моим пристальным взглядом девушка тушуется, сбивчиво желает нам приятного аппетита и скрывается за стойкой.
        Мы неспешно едим, наслаждаясь компанией друг друга и потрясающей выпечкой.
        Яблокова, где твоя совесть! Курт там поседел, поди. Бегает, как савраска, по склонам и ищет тебя. Небось поднял всю базу на уши, привлек к поискам Армию спасения, вертушки, поисковых собак, а она тут выпечкой лакомится.
        Я вспоминаю ласковые прикосновения Курта, его почти болезненные объятья, по-особенному произносимое слово «Моя!», и становится тошно.
        - Что-то не так?
        Встретившись с темными, почти черными глазами Платона, я прикусываю нижнюю губу, но какая-то неведомая сила дергает меня за язык.
        - Платон, а ты, случайно, не женат?
        Парень делает неспешный глоток кофе.
        - Пока нет, - отвечает он, ставя белую маленькую чашку на блюдце. - Но если получится уговорить одну очаровательную невесту, то, возможно, в этом году мой статус изменится, - хитро улыбается он. - И, кстати, так, чисто для справки - ты куда хотела бы полететь на медовый месяц?
        Я смеюсь от неожиданности, не в силах бороться с его прямолинейным обаянием.
        - А тебе никто не говорил, что ты нахал?
        Платон заботливо двигает тарелку с последним кексом ближе ко мне.
        - Я не нахал. Я просто самоуверенный, - с улыбкой поправляет он и неожиданно признается: - Но это еще не самый мой серьезный недостаток.
        - Правда? И каков же тогда «серьезный»?
        Нет, ну правда! Что может быть хуже, чем ненормальная любовь к давно ушедшей жене?
        Трупы девственниц в шкафу? Человеческие органы в трехлитровых банках формальдегида, которые он хранит в холодильнике? Верстак, заваленный проводами от детонатора, и часовой механизм к нему?
        Невероятно заинтригованная, я с волнением ожидаю ответа.
        Почувствовав, что ему все-таки придется выдать свою главную тайну, Платон тяжело вздыхает и признается:
        - Я разбрасываю носки по комнате…
        - Пф! - громко фыркаю на все кафе, нарушая сонную тишину утра. - Я выросла в компании трех мужчин - меня невозможно напугать носками, потом и отрыжкой!
        Платон на секунду задумывается, погружает длинные пальцы в кудрявую шевелюру.
        - Ладно, а как тебе такое… - на красивых губах парня хитрая улыбка. - Я могу часами зависать у соньки, проходя новую игрушку!
        Изображаю максимально скептическое выражение на своем лице.
        - А мы что, уже перескочили с темы «недостатков» на твои достоинства?
        - Ну, хорошо! Ты сама напросилась, - грозит парень.
        Мы оба не спали всю ночь, но это не мешает нам вести оживленный разговор.
        Недостатков у Платона оказывается действительно много, но все перечисленное им - печальная норма для представителя мужского рода.
        Предпочитает валяться на диване, игнорируя грязную посуду в раковине? Удивил так удивил! Постоянно забывает убирать вещи и теряет ключи? Тоже мне новость! Никогда не стирал за собой одежду, потому что даже не представляет, как пользоваться стиральной машинкой? Могу познакомить со своим младшим братиком, который возит свои грязные шмотки через полгорода, только для того, чтобы я закинула их стираться.
        - Ладно, - решительно отодвигает пустую кружку Платон, давая понять, что шутки кончились, - не хотел признаваться тебе в этом даже под пытками, но, видимо, придется…
        - Что, вот сейчас будет по жести?
        Парень кивает и с серьезным видом признается:
        - Ева, кажется, я по уши влюблен в тебя.
        Смущенно улыбаюсь и опускаю глаза.
        - А вот это действительно серьезный недостаток…
        Мне почему-то одновременно и приятно, и неловко. Платон мне нравится как парень, самой себе не соврешь. Он милый, веселый и приятный во всех отношениях, но еще пару часов назад я была так счастлива в объятьях Курта и грезила провести рядом с ним всю свою жизнь.
        Почему мужчины вечно разочаровывают меня? Сначала Кряк, который предпочел Нюшу, теперь Курт… Кто следующий на очереди? Платон, который бросит меня у алтаря ради официантки из придорожной кафешки крохотного городишка?
        Возможно, прозвище, прицепившееся ко мне в управлении, действительно отражает всю мою суть? Я - Одиночка?
        - Платон, мне надо исчезнуть на какое-то время, - признаюсь я. - Ты поможешь?
        Лаэрд осторожно протягивает руку, накрывает мою ладошку и сжимает пальцы.
        - Ева, у меня два билета с открытой датой, - тихо говорит он. - Полетели со мной, и клянусь жизнью, твой опекун нас никогда не найдет.
        Я долго кусаю губы, обдумывая его предложение.
        Поиск
        - Курт, успокойся, - недовольно рычит Кристоф по телефону. - Мы найдем ее. Слышишь? Это всего лишь вопрос времени.
        Рири рассерженно рычит в ответ и советует засунуть это самое спокойствие куда поглубже.
        Больше всего Конраду Дамиру и его второй ипостаси хочется сейчас крушить и громить все, что подвернется под руку, но та крохотная частичка здравого смысла, что все еще живет в нем, подсказывает - это не поможет ее найти.
        «Почему она сбежала? Почему?» - мысленно дергает его взволнованный Рири, но они оба не находят ответа.
        Утром, не обнаружив Эву в своей кровати, он почувствовал легкое беспокойство. Спустившись в комнату на первом этаже и проверив ее вещи, заподозрил, что она проснулась раньше его и побежала покорять склоны.
        Он должен был заподозрить неладное уже тогда - Эва не любительница ранних подъемов, но вместо этого пошел одеваться сам.
        Курт был настолько погружен в давно забытое чувство любви и счастья, что не замечал ничего вокруг. Полгода они с Рири мечтали о вчерашней ночи, о том, как будут любить ее, наслаждаться стонами и хриплым дыханием.
        Его! Теперь Эва только его.
        Несчастливый брак с Элизабет научил его многому, и теперь Курт не сомневался, что не позволит никакому другому лаэрду вмешаться и разрушить их отношения.
        Нет, второй раз он не повторит эту ошибку.
        Одевшись и подхватив свой борд, лаэрд, мурлыча себе под нос песенку, покинул спящий дом и собрался было идти в сторону подъемников, как Рири подметил первую нестыковку - время. Еще слишком рано для работы базы, подъемники стоят, а значит, Эва не могла подняться на склон.
        Оглянувшись по сторонам, Курт увидел в снегу следы шин и обмер.
        Ее похитили…
        Его маленькую девочку похитили прямо у него из постели, из-под его крыла, а он даже не понял этого!
        Вытащив из кармана мобильник, он побежал вниз к проходной, одновременно набирая номер начальника базы отдыха. Полусонный хозяин, услышав его грозный рык, моментально проснулся и поторопился с расследованием.
        Всего через семь минут по рассказам допрошенных охранников у проходной стало ясно - Эву не похитили, она уехала добровольно с каким-то незнакомым парнем.
        Все еще до конца не веря в услышанное, он связался кое с кем из друзей и попросил прислать ему распечатку СМС и звонков с ее телефона.
        Небо словно рухнуло вниз, когда он прочитал имя владельца номера, звонившего ей накануне вечером и этим утром - Платон Александр Дариус.
        Тот самый мальчишка, что раздевал его Эву в зале торгового центра. Курт полагал, что устранил его еще на первом этапе, и, как оказалось, крупно просчитался.
        Все повторяется, с ним снова это повторяется.
        Что, если Эва солгала, сказав вчера на кухне, что выбрала его? Что, если ей просто нужно было усыпить их с Рири бдительность? Что, если она просто хотела выйти из-под опеки?
        - Ты вообще слышишь, что я тебе говорю? - голос Кристофа был полон спокойствия, которого так не хватало сейчас самому Курту. - Я отослал своих ребят на квартиру Дариуса. Кола отслеживает счета, если они снимут номер в гостинице или оплатят счет со своей карты, то мы найдем их.
        - Думаешь, она сбежала, чтобы покувыркаться с ним?
        Он зло хлопает дверью машины и резко выезжает с парковки базы. Здесь ему делать нечего. Эва далеко отсюда, скорее всего уже где-то в городе и, значит, он пойдет по следу.
        - Курт, девушки не бегут из постели любимого мужчины просто так, - обрывает брата Кристоф.
        Проходит пара секунд напряженного молчания, и Крис все-таки задает «тот самый вопрос»:
        - Что ты ей сделал?
        Его голос строг и официален.
        О, да. Крис всегда серьезно подходил ко всем делам, и тот факт, что его подопечная сбежала, заставит двоюродного брата сунуть свой любопытный нос и в это дело тоже.
        - Ничего, - рычит сбитый с толку Рири. - У нас все было замечательно!
        - Она сбежала от тебя, - повышает голос собеседник. - Значит, где-то ты ошибся и что-то было для нее не замечательно.
        Рири потерянно ворочается где-то в глубине их общей души.
        Всегда такой общительный, демон сейчас и трех предложений не может связать. Такого с ним не было даже в тот день, когда они узнали всю правду о Бет.
        - Курт, я должен задать тебе еще один вопрос, - брат никогда не был щепетилен. - Что, если ты заблуждался… Поправлюсь. Что, если мы все заблуждались на ее счет? Вдруг управление специально…
        - Нет! - в один голос категорично рычат Курт и Рири.
        Еще никогда за весь процесс Слияния у демона и человека не было такого согласия друг с другом, как сейчас.
        - Нет, даже думать не смей!
        Мужчина со злостью швыряет телефон на пассажирское сиденье микроавтобуса, в котором они все вместе приехали сюда, и со злостью бьет ладонями по рулю.
        Они найдут ее. Они покажут этому мальчишке, кому принадлежит Эва, а дальше… Дальше они с Рири узнают, что же случилось утром…
        Что? Что они сделали не так?
        План
        План был прост и гениален!
        М-да, Яблокова. Сама себя не похвалишь - никто не догадается…
        Но план действительно был очень простой, с претензией на что-то гениальное.
        На предложение Платона сорваться и улететь я ответила отказом, мотивировав его тем, что хочу немного побыть одна и разобраться с неугомонными тараканами, проживающими в моей голове.
        Заметно расстроенный парень повздыхал пару минут, с горя заказал еще одну тарелку изумительно вкусных кексов, но, к счастью, помогать не отказался.
        Один из билетов Платон отдал своей ассистентке, в срочном порядке отправив ее за фигуркой Эйфелевой башни в Париж.
        Согласна, предлог был так себе, но вы бы слышали, в какой восторг от чудачеств своего шефа пришла девушка.
        Уладив дела с подставным вылетом, мы быстро смотались до моей бывшей съемной квартиры. Сонный сосед, отчаянно зевая и поправляя резинку сползающих стареньких синих треников, посоветовал больше не припираться в такую рань, отдал ключи и поскорее захлопнул перед нашими носами дверь.
        От подаренного айфона я избавилась еще по дороге, на полном ходу безжалостно выкинув новенький аппарат последней модели в заснеженную канаву обочины. Именно поэтому, пока я забирала свои вещички из ячейки, Платон топтался в «Связном», подбирая вместе с продавцом-консультантом новый мобильник.
        Надо сказать, задача для двух мужчин оказалась непосильной - Платон не мог никак поверить, что телефон может стоить две тысячи, а парнишка-консультант никак не мог взять в толк, зачем состоятельному человеку понадобился дешевый б/у телефон даже без выхода в интернет.
        В конечном итоге, пришлось спасать «рыцаря», деловито зайдя в магазинчик и ткнув в первый попавшийся аппарат.
        После мы поехали к ближайшему метро и распрощались.
        Это были трогательные обнимашки и мои почти искренние заверения в том, что я обязательно свяжусь с Платоном, как только буду уверена, что оторвалась от Дамиров.
        Парень проникновенно заглянул мне в глаза, прочел там плакат с большими буквами: «БЕЗБОЖНО ВРЕТ» и улыбнулся.
        - Не обещай того, что вряд ли сделаешь, - и легкий поцелуй в нос.
        - А ты не занудствуй! - фыркаю в ответ.
        Из темноты туннеля с шумом появляется поезд метро.
        Надо прощаться.
        Встав на носочки, быстро чмокаю Платона в щеку и вливаюсь в торопливый поток входящих. Объявление станции диктором, и привычный мир тонет в шуме и грохоте мчащегося состава.
        Я с улыбкой думаю о «рыцаре, вызволившем меня из башни дракона». Платон - хороший парень, и даже лаэрд из него ничешный, вот только…
        Будь на его месте Курт, он прыгнул бы в вагон следом, приковал меня наручниками к себе, но никогда бы не отпустил. Будь на его месте Курт, я бы уже давно сидела на его коленях и рассыпалась бы на миллиард кусочков от умелой ласки его рук и движений соблазнительно-вкусных губ. Будь на его месте Курт, он…
        Черт, я же не хотела о нем вспоминать!
        Доехав до Ленинградского вокзала, я отправляю СМС братьям и папе, а затем звоню бывшей подруге, обида на которую никуда не делась.
        - Аврора Бенар…
        - Не выходи за него.
        Подруга испуганно ойкает и выдыхает:
        - Что?
        - Откажись, - предельно жестко говорю в трубку. - Я читала дело Кристофа - он бабник и охотник. Кольца, клятвы и штамп в паспорте принесут только уверенность, что ты никуда от него не денешься, и тогда соблазн гульнуть, как в былые времена, будет чересчур высок.
        - Но…
        - Он должен всегда добиваться и охотиться только на тебя, - обрываю подругу, понимая, что времени на разговор у нас в обрез. - Если любишь, держи его в тонусе. Не выходи за него замуж.
        Аврора шумно выдыхает и растерянно молчит.
        Зачем я сказала ей все это?
        По двум причинам: если Аврора начнет трепать нервы Кристофу, точно восточный ветер треплет флаг над администрацией президента, то занятый капризами невесты опекун будет не так рьяно искать меня.
        Вторая причина была проста - я действительно хотела, чтобы хоть у этой парочки все сложилось нормально, поэтому отчасти совет шел от чистого сердца.
        - Кто это, сладкая? - слышу далекий приглушенный голос своего нового опекуна.
        Ох, Яблокова! Страшно подумать, что он с тобой сотворит, когда узнает, на что ты подговаривала Аврорку. По сравнению с этим жесткое расписание Курта покажется детским аттракционом.
        В голове звучат мрачные аккорды похоронного марша, но я все-таки набираюсь смелости, чтобы попросить:
        - Аврора, дай ему трубку…
        Слышится шорох, треск, приглушенный голос Авроры, а затем уверенные интонации моего нового опекуна:
        - Да, я слушаю.
        - Доброе утро, Кристоф. Простите, что доставила вам так много хлопот.
        Мой собеседник многозначительно хмыкает, но спрашивать, как я догадалась, что Курт поднял по тревоге всех, кому смог дозвониться так рано, не стал.
        Вместо этого в телефонной трубке мобильника я слышу совсем другой вопрос:
        - Он тебя обидел?
        Из груди помимо воли рвется выдох.
        - Обидел, - тут же догадывается мужчина. - Курт сказал, что у вас была близость… Он изнасиловал тебя? Надавил авторитетом? Обманул?
        Его сомнения в собственном брате удивляют меня настолько, что я возмущенно восклицаю:
        - Нет, ну что вы!
        - Тогда в чем причина твоего столь поспешного бегства? - звучит вполне закономерный вопрос.
        Я еще раз вздыхаю, невидящим взором глядя на безликую толпу, сходящую с эскалатора.
        - Он думает, что любит меня, - признаюсь тихо. - Но это неправда… Я слышала…
        - Что ты слышала?
        Голос мужчины спокоен и тверд, но мне почему-то начинает казаться, что я в мрачных застенках управления на допросе у профессионального следователя.
        - Не важно, - отмахиваюсь, не желая раскрывать перед чужим человеком душу. - Я ненадолго уеду, чтобы побыть одной. Предупреждаю только для того, чтобы вы не искали…
        - Это она? - кричит рядом с телефоном Курт. - Это Эва звонит?
        Тщательно заготовленные слова, которые я мысленно репетировала в вагоне метро по дороге сюда, застревают внутри и разлетаются в стороны, словно косяк рыбы при нападении акулы.
        - Подожди! - рычит в ответ Кристоф, судя по звукам, пытаясь урезонить возбужденного брата, выхватывающего трубку.
        Шум, треск, и мне становится очевидно - победа в этом бою за Рири и Куртом.
        - Эва! - голос мужчины полон напряжения. - Где ты, моя девочка?
        - Не важно, - хриплю я, ощущая легкое головокружение.
        Мысленно уговариваю себя поскорее положить трубку и не мучить и так израненную душу, но рука, прижимающая недорогой аппарат к уху, словно окаменела.
        - Эва, радость моя. Мое любимое солнышко. Моя дерзкая девочка…
        Ой, нет! Еще немного, и я начну рыдать.
        Обернувшись, ловлю случайный взгляд из толпы. На меня смотрит какая-то немолодая женщина в светлом пуховике до колена, сочувственно улыбается и спешит дальше.
        - Где ты? - мягко спрашивает Курт. - Давай встретимся и поговорим.
        - Нет! - чересчур поспешно восклицаю я, беспомощно ковыряя пальцем стойку с бесплатными газетами. - Не хочу.
        Стоит мне его увидеть, и мои бастионы падут. Стоит ему приблизиться, и очарованное желанием и его запахом тело предаст меня вновь. Стоит ему улыбнуться, и я буду готова поверить даже в то, что ночью меня ненадолго посетили слуховые галлюцинации.
        Боже, да я поверю в любую его ложь, если он скажет, что это - правда!
        Курт хрипло и как-то чрезвычайно устало смеется.
        - Поимела старичка и побежала к молоденькому? - зло цедит он.
        Его слова больно жалят меня в самое сердце.
        Да как он вообще мог подумать обо мне такое? Это ведь не я шепчу по ночам имя бывшей жены!
        - Сердишься, что история повторяется? - фыркаю в ответ.
        Он болезненно рычит. Мои слова его тоже задели.
        - Кстати, спасибо, что многому научил этой ночью, - я жестока как никогда. - А то, честно говоря, боялась сплоховать перед Платошей.
        - Я найду тебя, - грозит Курт. - Найду и буду учить каждую ночь. Ты моя, Эва. Моя, и этим все сказано. Я не отдам тебя какому-то там мальчишке без будущего.
        Я сглатываю застрявший в горле ком.
        - Прощай, Курт, - шепчут мои губы, а палец уверенно жмет кнопку «отбой». Я выключаю телефон, не давая лаэрду ни малейшего шанса дозвониться.
        После звонка мне требуется время, чтобы прийти в себя, но внутреннее беспокойство подсказывает, что долго жалеть и предаваться печали - бессмысленно. Надо действовать в соответствии с планом, стоять на месте - значит быть пойманной, а еще одного подобного разговора с Куртом я просто не выдержу и позорно разрыдаюсь.
        Нет, Яблокова! Рыдать ты будешь, только когда найдешь безопасное место и заляжешь там на пару деньков.
        Неосознанно кивнув в ответ на эту мысль, вклиниваюсь в поток, на ходу, как бы случайно, роняю мобильник и теряюсь в человеческой массе.
        Доехав до Павелецкой, покупаю билеты на аэроэкспресс до Домодедово и, натянув повыше капюшон куртки, снова теряюсь в потоке.
        Опять метро, но теперь на мне дешевая темно-серая куртка и черная шапка, предусмотрительно купленные в первой попавшейся палатке. Доехав до Щелковской, с неописуемым облегчением покидаю затхлое нутро метро и тороплюсь в сторону Центрального автовокзала.
        Сверившись с расписанием на стенде, иду в сторону касс и по очереди с десятиминутным промежутком на чашку кофе покупаю три билета на ближайшие рейсы автобусов. В моем кармане лежат билеты в Киржач, Черноголовку и город невест - Иваново.
        Все рейсы отходят в районе девяти часов утра, но я не особо тороплюсь на посадку в автобусы. Вместо этого, старательно избегая камер видеонаблюдения, я выхожу на улицу и иду на поиски того, кто сможет мне помочь.
        Худой паренек в очках и смешной шапочке находится через десять минут.
        - Привет! - лучезарно улыбаюсь я, двигая рычажок «обаяние» на максимум. - Помоги, пожалуйста!
        С предельно честными глазами и печальным лицом скармливаю пареньку историю о том, что меня на вокзал должна прийти провожать бабушка.
        Бабуля у меня на редкость дремучая и о существовании мобильного телефона даже не догадывается.
        Накануне вечером мы договорились встретиться у во-о-он той скамеечки, и теперь я боюсь отойти, чтобы не прозевать любимую бабушку с пирожками.
        - Выручай! Автобус уже скоро, а у меня еще билет не куплен!
        Ну, кто откажет такой милой и обаятельной Яблоковой, особенно когда она так грустно вздыхает и хлопает ресничками?
        Парень не просто согласился купить мне билет, он понесся в сторону здания вокзала чуть ли не вприпрыжку и уже через десять минут притащил мне не только билет со сдачей до копеечки, но и бумажный стаканчик с черным кофе из автомата и «Твикс».
        Четвертая чашечка кофе произвела на меня меньший восторг, нежели шоколадка. Разорвав золотистую упаковку, я, как приличная девочка, угостила своего нового спасителя одной из палочек.
        Сердечно поблагодарив паренька, я простояла с ним на улице почти до самой посадки и, махнув рукой на непунктуальную бабулю, торопливо пошла к своему автобусу.
        Предъявив билет контролеру, я зашла в полупустой салон автобуса, движущийся в Переславль-Залесский, и, закинув рюкзак наверх, плюхнулась на жесткое сиденье.
        Все! Теперь меня точно не найдут!
        Зная способности и финансовые возможности Дамиров, не думаю, что видеокамеры для них проблема. Меня отследят по билетам до Домодедово. Там в списках на посадку будут Платон и его ассистентка, в которой естественным образом ревнивый Курт заподозрит меня, всю такую верную.
        Далее Дамиры рванут в Домодедово, и если не успеют до взлета самолета, то, скорее всего, полетят за «мной» и Платоном в Париж. Если нет - то будут неприятно удивлены, увидев, что у меня и в планах не было покидать пределы родины.
        Они обязательно продолжат поиски, скорее всего, смогут по камерам отследить мой путь до вокзала. Узнают, на какие рейсы я купила билеты, и опять станут искать меня не в том направлении.
        Автобус трогается и медленно выезжает.
        В салоне жарко, поэтому я скидываю купленную куртку, сворачиваю, кладу под спину и закрываю глаза с ясным намерением уснуть и ни о чем пока не думать.
        Дорога предстоит дальняя, в Переславле-Залесском, где располагается одно из отделений УНЗД, меня никто не ждет, поэтому неизвестно, когда представится случай отдохнуть.
        - Дедка подождите! Вон бежит! - кричит водителю женщина спереди.
        Автобус резко тормозит и терпеливо ждет, пока ветхий старичок с тележкой за спиной доковыляет до нас.
        Водитель открывает двери, и по салону пробегает легкий сквозняк.
        Устроившись удобнее, я широко зеваю, предусмотрительно прикрыв рот ладошкой, и закрываю слипающиеся глаза.
        Спа-а-а-ть…
        Попутчик
        Резкий рывок автобуса и шум голосов заставляют меня сонно поднять голову и оглядеться по сторонам.
        - Остановка десять минут! - громким голосом сообщает водитель.
        Я оглядываю в окошко небольшую площадку маленькой автостанции и торопливо поднимаюсь.
        Черт, Яблокова! Ну кто хлещет четыре чашки кофе перед самой дорогой?
        Вызнав нужное направление, бегу в сторону местного автовокзала, старенького здания из красного кирпича. Освободив мочевой пузырь, я весьма нелогично покупаю минералку в ближайшем киоске и топаю к автобусу.
        Поднявшись на ступеньку, слышу, как за моей спиной с легким шумом закрываются двери, и иду по салону на свое место.
        Но дойдя по проходу до нужных кресел, я испуганно замираю.
        - Чипсы будешь? - как ни в чем не бывало предлагает лаэрд, шурша пачками. - Есть с крабом, сыром и зеленью.
        - К-к-курт?
        Мужчина оглядывает пачки задумчивым взглядом.
        - Увы, такого вкуса нет, - хитро улыбается он. - Но если ты очень попросишь, то я, так уж и быть, разрешу себя лизнуть, куснуть и поцеловать.
        Я нервно сглатываю и поскорее закусываю нижнюю губу, с ужасом осознавая, как внизу легким отголоском желания сжались мышцы.
        Да что ж такое! Яблокова, ты же не какая-то там озабоченная маньячка. Живо соберись и прекрати смотреть на него с немым обожанием.
        Невероятно злая на свое тело, я с трудом подавляю нахлынувшую волну радости при виде Курта и надеваю маску безразличия.
        - Как ты меня нашел?
        И правда, а как? Я же все продумала, все рассчитала… Или не все?
        Лаэрд развернулся в кресле так, чтобы я могла пройти и сесть на свое место.
        - Садись, - невероятно сексуально улыбаются его губы, а широкая ладонь хлопает по сидушке кресла.
        С глупой надеждой на чудо оборачиваюсь в сторону водителя. Он остановится, если я рвану назад с диким криком. Вряд ли успею. Курт поймает и задушит в объятьях, стоит мне сделать хоть полшажка назад. Кричать тоже бессмысленно - зацелует.
        Мой блуждающий по салону взгляд выхватывает табличку: «Запасной выход», прилепленную к стеклу. Как там по инструкции? Дернуть шнур и выдавить стекло?
        - Давай без глупостей, - устало просит Курт, легко касаясь моей руки.
        Его прикосновение, словно разряд магического тока послушания. Мне почему-то тут же становятся безразличны все варианты побега, а вот колени мужчины наоборот - чересчур заманчивыми.
        Сейчас бы забраться к нему на ручки, обнять руками за шею и самозабвенно целовать все, до чего дотянутся губы…
        Яблокова, подбери слюни! Он тебя все-таки обидел!
        Резко дергаюсь, вырывая свою руку из губительного для гордости захвата горячих пальцев. С неприступным видом прохожу мимо Курта и занимаю свое кресло.
        - Не хочу с тобой разговаривать, - грозно рычу ему прямо в лицо и торопливо отворачиваюсь к окошку.
        - А чипсы?
        Перед моим носом зависает розовая пачка.
        Черт! С крабом - мои любимые!
        Но, несмотря на искушение, я капризно отодвигаю его руку в сторону и обиженно смотрю на проползающий за окошком уныло серый зимний пейзаж.
        Сбоку доносится тихий смешок и раздражающе громкое шуршание открываемой пачки. Я сжимаю кулаки.
        Спокойствие, Яблокова! Только спокойствие!
        Но, услышав громкий хруст и восторженное «м-м-м!», все-таки не выдерживаю.
        - Дай сюда! - буквально вырываю у смеющегося Курта вкусняшку. - И прекрати улыбаться!
        - Ты же не хотела со мной разговаривать, - в его сине-зеленых глазах мелькают самодовольные смешинки.
        Гад! Самый натуральный гад! Это ведь он все специально, чтобы вынудить меня.
        С видом святой простоты Курт снимает с себя куртку и по-хозяйски кидает на соседний с нами свободный ряд кресел, где уже лежит большая дорожная сумка.
        Пока мужчина не видит, я быстро скольжу взглядом по его растрепанным волосам, отмечаю отросшую со вчерашнего дня щетину на щеках и подбородке. Помимо воли оглядываю широкую накачанную грудь, выгодно подчеркиваемую тонкой майкой с коротким рукавом…
        - Любуешься? - ловит меня на «горячем» лаэрд.
        Я невольно вздрагиваю, но не подаю виду, что смутилась, и цежу с максимальной издевкой:
        - Ты майку наизнанку напялил!
        Мужчина опускает голову вниз, с некоторым удивлением разглядывает вывернутую швами наружу вещь и качает головой.
        - Незадача, - тихо соглашается он и, никого не стесняясь, одним движением стягивает майку через голову.
        Я с открытым ртом наблюдаю неожиданный стриптиз. Нос тут же ловит едва уловимый запах мужского тела. Порыв подвинуться к нему ближе и уткнуться носом в голую грудь удается пресечь на корню, но отвести глаза я все-таки не в силах.
        Заметив мою весьма неоднозначную реакцию, Курт улыбается.
        - А вот теперь любуешься! - самоуверенно кивает он.
        Нарочито медленно мужчина выворачивает майку и… оставляет ее лежать у себя на коленях.
        Хитрый взгляд в мою сторону и до безобразия счастливая улыбка.
        - Простыть не боишься? - фыркаю я, но взгляда от голой груди не отвожу.
        Сколько же надо времени убить на тренажерах, чтобы накачать такие мышцы. Или это ему от природы такая красота досталась?
        Лаэрд двигается чуть ближе.
        - Эва, единственное, чего я боюсь - это навсегда потерять тебя, - тихо признается он.
        Я встречаюсь с сине-зеленым опаловым взглядом мужчины и хмурюсь.
        - Ни я, ни Рири не знаем, что случилось, но… прости нас.
        Как-то само собой выходит так, что я горько хлюпаю носом и прижимаю руки к щекам. Соберись, Яблокова! Одного «прости нас» мало.
        - Ты звал ее, - всхлипываю я, понимая, что лавину слез сдержать не получится. - Ты звал ее!
        Я закрываю глаза, запоздало ощущая, как по щекам скатываются крупные слезы, и громко всхлипываю.
        - Чш-ш-ш… - успокаивающе шепчет он и заключает в крепкие объятья, от которых на миг перехватывает дыхание в сжатых легких.
        Возбужденное его близостью тело реагирует без участия обиженного разума и самолюбия - я тянусь и прижимаюсь щекой к голому телу мужчины, касаюсь пальцами жестких завитков на груди и, уже не скрываясь, всхлипываю еще громче.
        - Девочка моя, - ласковые поцелуи нежно покрывают мое лицо, особенно осторожно касаются сжатых губ. - Неужели ты думаешь, что после всего случившегося с нами я люблю тебя меньше, чем Элизабет?
        - Ты вообще меня не любишь! - судорожно проглатывая окончания, рыдаю я. - Мы просто с ней похожи, вот ты и… И-и-и-и…
        Слезы и обида душат меня. Я задыхаюсь, кашляю и громко реву, старательно вцепившись двумя руками в его шею.
        Я так поглощена своим горем, что даже не сразу замечаю, что успокоительные поцелуи, которыми осыпал мое лицо Курт, резко прекратились.
        На секунду смолкнув, я обреченно открываю глаза и выжидательно заглядываю в серьезное, даже немного мрачное лицо Курта. Он сердито сводит брови, выразительные губы складываются в твердую тонкую линию.
        Все, Яблокова! Зачем вообще ты сказала ему о своей догадке? Могла бы сделать вид, что ничего не случилось, и обманываться пару месяцев, пока сообразительный лаэрд сам не догадался бы, что любит совсем не тебя.
        Глупая, глупая, Яблокова! И что с того, что это ранит твое самолюбие! Запихать в глубины души это самое поганое самолюбие и не вспоминать о нем до удобного случая. И что с того, что жила бы во лжи! Зато была бы счастлива с любимым мужчиной.
        Нет.
        Так я не хочу…
        И действительно, плевать на самолюбие - дело ведь не в гордости, просто…
        Я. Так. Жить. Не хочу.
        И Курт это прекрасно понимает.
        - Эва… - шумный неровный выдох, и он замолкает, продолжая с грозным видом всматриваться в глубину моих заплаканных глаз.
        Тихонько всхлипнув, я с замиранием сердца жду его приговора.
        - Эва… - еще раз мягко шепчет он, почти касаясь моих губ своими. - Еще ни одна женщина в этом мире не слышала от меня и Рири слов - я люблю тебя. Я не говорил этого ни своей бывшей жене, ни своим подружкам… Черт с ними! - он неловко улыбается. - Я даже своей маме такого не говорил.
        Я неловко всхлипываю.
        - Эва, - он нежно проводит пальцами по моей щеке, отчего по телу тут же бегут возбужденные мурашки, - ты - моя радость, моя любимая девочка, мой подарок судьбы.
        Помимо воли на губах расползается довольная улыбка, но я все еще далека от прощения.
        - Сегодня ночью… Ты звал ее! Почему ты звал ее? - обвинительно шепчу в ответ. - Почему говорил «любимая»?
        Мне нужен ответ. Мне нужен ясный и логичный ответ, который успокоит меня, и я с замиранием сердца жду, пока Курт скажет, в чем причина, и со спокойной душой выкину случившееся ночью из головы и смогу жить спокойно.
        Но мужчина молчит…
        Проходит пара минут натянутого молчания, каждая секунда которого кажется мне вечностью.
        - Курт… - с мольбой прошу я, не выдерживая напряжения. - Почему ты звал ее во сне?
        Лаэрд тяжело выдыхает и еще крепче сжимает меня в своих сильных руках, словно я вот-вот воспользуюсь инструкцией и, разбив крохотным молоточком пыльное окно, выпрыгну из автобуса на полном ходу.
        - Я не знаю, родная…
        - Что значит «не знаю»? - с нажимом уточняю я, размазывая по щекам дорожки подсохших слез.
        - Я не знаю, - повторяет мужчина. - Обычно демоны лаэрдов по ночам бодрствуют, но мы с тобой легли спать, а Рири не захотел выпускать тебя из объятий. Он признался, что тоже заснул и ему снился наш мир и ты, точнее, твоя полностью трансформировавшаяся лаэра… - Курт дергает головой, словно отгоняет назойливо жужжащую над ухом муху. - Так вот… Ты как бы не просто снилась ему. Это был сон с немного эротическим содержанием.
        - Эротическим… - потрясенно повторяю за мужчиной.
        Курт облизывает губы.
        - Ну, это я еще мягко выразился, - хрипло признается он. - Сама понимаешь, демоны достигают удовольствия… Не суть, - обрывает он сам себя. - Мы хотим сказать, что… Рири, прекрати подсказывать! - неожиданно зло рявкает мужчина.
        Я вздрагиваю больше от неожиданности, чем от испуга, но Курта это задевает за живое.
        - Прости, - возбужденно шепчет он, вновь принимаясь покрывать жадными поцелуями все, до чего могут добраться его нежные губы. - Прости, мы просто оба очень волнуемся.
        Волнующийся Курт мне нравится. Ну и что с того, что он выглядит как застенчивый подросток на первом свидании, зато у него такая потрясающая улыбка.
        А еще в каждом его движении я угадываю не только страх меня потерять, но и что-то большее, что веками воспевают поэты и музыканты. То, чего я так и не смогла почувствовать ни к Микаэлю, ни к Лешке Кракову, ни к Платону. То, что я чувствую всем сердцем только к одному мужчине.
        - Курт, ты любишь меня?
        Мне нужно услышать от него это. Услышать, чтобы понять - меня он любит или смутное напоминание о Бет, которое видит во мне.
        - Словно безумный, - признается он и неожиданно широко улыбается. - Могу, кстати, доказать.
        - Чем?
        - Хочешь узнать, как мы с Рири нашли тебя?
        Я торопливо киваю.
        - На самом деле в первую очередь это, скорее, бредовое подтверждение моего помешательства на тебе, - лаэрд смущенно улыбается, - но, если бы я не был уверен в своих чувствах, то никогда бы…
        - Молодой человек! - возмущенный женский оклик заставляет Курта оборвать свой рассказ и обернуться.
        В проходе стоит пожилая дама в темно-коричневом платье ниже колен и с укором смотрит в нашу сторону.
        - Оденьтесь немедленно! Это автобус, а не спальня!
        Курт поворачивается ко мне, демонстративно закатывает глаза и разрывает наши объятья.
        Под четким контролем дамы Курт с явной неохотой натягивает на себя майку.
        - Радуйся, - осторожно шепчу я. - Она назвала тебя «молодой человек».
        - Думаешь, не заметила дорожку из песка, оставленную мной в проходе? - в тон мне отвечает лаэрд.
        Я фыркаю и улыбаюсь.
        Неужели мы сможем вернуть наши прежние отношения? Неужели у нас получится быть вместе, невзирая на маячащий за спиной Курта призрак прошлых отношений?
        Нет, пока рано об этом говорить. Сначала надо узнать, о каких доказательствах любви упоминал лаэрд.
        Одевшийся мужчина повторно заключает меня в кольцо своих рук и немного подтягивает к себе.
        - Я хоть раз говорил, в какой восторг нас с Рири приводят твои губы?
        Подумав секунду, с коварной улыбкой соблазнительницы перебираюсь к нему на колени.
        - Я еще тебя не простила, - на всякий случай предупреждаю мужчину, самозабвенно кусая его за нижнюю губу.
        - Конечно-конечно, - улыбается он, перехватывая инициативу.
        Его ладонь ложится на мой затылок, сильные пальцы стягивают непричесанные с утра волосы, а поцелуй становится более жарким и страстным. Его язык без стеснения проникает в мой рот, а свободная рука заползает под свитерок.
        Касание горячих пальцев к голой коже живота подобно фейерверку. По телу проносится волна возбужденных мурашек, концентрируясь внизу живота.
        Пока продолжается неистово-страстный поцелуй, рука Курта поднимается выше, дергает за край чашечку лифчика и сжимает мою голую грудь.
        - Молодые люди! - опять кричит блюстительница нравов. - Вы что себе позволяете!
        Ее начинает поддерживать еще кто-то столь же высокодуховный.
        - Безобразие!
        - Аморальщина!
        - Докатились!
        К счастью, мой расстроенный стон слышит только Курт, иначе тут бы ТАКОЕ началось. Я с неохотой разрываю поцелуй, возвращаюсь на свое место и, прикрыв глаза, прижимаюсь щекой к груди любимого мужчины.
        - Эва, а нам обязательно ехать до конечной? - тихо спрашивает Курт, ласково перебирая мои волосы сильными пальцами.
        Распахнув глаза, с удивлением кошусь на его смеющееся лицо.
        - Что ты задумал?
        - Одевайся! - командует мужчина, легонько целуя меня в висок, и поднимается.
        - Раскомандовался! - ворчу себе под нос, торопливо натягивая купленную куртку.
        Курт быстро одевается, закидывает за спину мой рюкзак и хватает свою дорожную сумку. Я едва поспеваю за ним, пока мы идем по проходу между кресел.
        Поймав на себе взгляд той самой дамы в темно-коричневом платье, неожиданно краснею и, торопливо нагнав мужчину, беру его за руку. С Куртом я чувствую себя намного спокойнее.
        Водитель останавливает по первой же просьбе лаэрда, чем невольно наталкивает меня на мысль - а может, этот пожилой дядька в растянутом сером свитере как-то связан со столь быстрым поиском меня любимой.
        Пока я размышляю, автобус съезжает на обочину и тормозит у края дороги. Мы торопливо покидаем салон, провожаемые неодобрительными взглядами сквозь окошко, и остаемся совершенно одни.
        - И что теперь? - требовательно спрашиваю Курта, разглядывая абсолютно пустую дорогу всего лишь в две полосы.
        Но лаэрд просто не успевает ответить - из-за поворота появляется черный высокий автомобиль.
        - Доброе утро, мисс Райт, - приветствует меня знакомый охранник, выходя и помогая Курту убрать вещи в багажник.
        Немного прибалдев от неожиданности, я открываю дверцу машины и располагаюсь на заднем сиденье.
        - Это что ж получается, вы ехали за автобусом? - водитель ловит мой удивленный взгляд через зеркало заднего вида и незаметно кивает.
        - Возвращаемся домой? - спрашивает он, едва на заднее сиденье рядом со мной плюхается счастливый Курт.
        Лаэрд смотрит в мое лицо и загадочно улыбается.
        - А какой у нас ближайший город?
        Мужчины открывают карту навигатора в панели приборной доски.
        - Сергиев Посад недалеко…
        - Хороший город, - с видом знатока кивает лаэрд. - Надо заскочить.
        Я с недоумением кошусь в сторону таинственно улыбающегося Курта. Открываю рот, чтобы обрушить на мужчину кучу мучающих меня вопросов, но тут же подвергаюсь нападению его губ.
        И ладно! Иногда лучше целовать, чем говорить…
        Все двадцать минут, которые требуются, чтобы добраться до города, мы страстно целуемся. Не знаю, что нашло на нас двоих, но мы словно боимся оторваться друг от друга.
        В конечном итоге, когда мы оба слышим деликатное покашливание со стороны передних сидений автомобиля и прерываемся, выясняется, что мы уже давно стоим на парковке возле гостиницы.
        - Как-то мы увлеклись, - тихо смеется Курт, помогая мне выбраться из машины.
        Я согласно киваю.
        - Между прочим, ты все еще не прощен, а я все еще не получила объяснений.
        Лаэрд уверенно берет мою руку, переплетает наши пальцы и тянет в сторону входа в гостиницу.
        - Всему свое время, - со счастливой улыбкой на губах говорит он, распахивая передо мной стеклянную дверь.
        - Добрый день, - улыбается администратор отеля при виде нашей парочки. - Мы рады видеть вас…
        - Девушка, - прерывает дежурное приветствие Курт, большим пальцем осторожно лаская мою руку. - Нам нужен люкс или стандартный номер повышенной комфортности.
        Девушка быстро щелкает мышкой, ища свободные места.
        - Простите, но сейчас свободен только люкс для новобрачных…
        Курт смотрит на меня и улыбается.
        - О-о-о… Мне это по душе, - мужчина даже не пытается скрыть своего восторга. - Однозначно берем!
        Я закатываю глаза, всем видом демонстрируя свое отношение, но Курта отсутствие восторга на моем лице ничуть не смущает.
        - Ваши данные, - просит девушка, активно стуча ноготками по клавиатуре.
        - Наши имена - Конрад и Эва Дамир, - сообщает Курт особым тоном и с улыбкой смотрит на меня.
        Отвечаю скептическим взглядом, но, как ни странно, возмущаться и топать ногами не тороплюсь.
        Ева Дамир… Ева Дамир…
        Я мысленно пробую это сочетание, повторяю с разными интонациями и прихожу к выводу, что звучит в принципе неплохо.
        Заполучив ключ-карту, Курт отдает наши вещи обслуживающему персоналу и подхватывает меня на руки. Я испуганно верещу, посильнее хватая его за шею.
        - Это чтобы все было, как полагается, - шепчет лаэрд и с гордым видом несет меня по просторному холлу в сторону лифтов.
        «Торжественный внос невесты в номер для новобрачных» проходит под требовательные трели телефона Курта.
        - Может, ответишь?
        - Не-е, - мотает головой мужчина, не отрывая от моего лица влюбленного взгляда. - Я и так знаю, что это Кристоф.
        Если честно, то я тоже как-то не горю желанием общаться со своим новым опекуном, поэтому не настаиваю. Стараясь не обращать внимания на разрывающийся телефон, Курт проходит небольшую прихожую и толкает двери в спальню.
        Вот это да!
        Я с восторгом осматриваю просторную спальню с кроватью в виде сердца. Вокруг стоят баночки с ароматическими свечами, а на постели разбросаны красные лепестки роз, выложенные в виде обручальных колец.
        - Вижу, тебе тоже пришлось по душе! - тихо смеется он, замечая удивление на моем лице.
        Опустив на пол, Курт быстро снимает с меня дешевенький пуховик и уносит из комнаты, чтобы повесить нашу верхнюю одежду в коридоре.
        Все еще под впечатлением от окружающей романтики, я выбегаю в коридор, без спроса вынимаю из кармана мужчины телефон и возвращаюсь в комнату.
        Проигнорировав заставку с восемнадцатью пропущенными звонками от Кристофа Дамира, включаю камеру и фотографирую все вокруг себя.
        Я так увлечена процессом, что даже не слышу, как возвращается из коридора лаэрд.
        Мужчина встает сзади и обнимает за талию.
        - Вообще-то это мой телефон, - мягко напоминает он, ловко вынимая аппарат из моих рук. - И я тоже хочу кое-что снять на память…
        С этими словами он ловко толкает меня вперед, так, чтобы я оказалась на постели среди лепестков роз, и щелкает камерой.
        - Курт! - смеюсь я, смущенно прикрывая лицо руками. - Ну, хватит.
        - Не-а, - совсем по-молодежному фыркает он и с разбегу прыгает ко мне.
        - Курт! - хохочу я во весь голос.
        Одним ловким движением мужчина закидывает меня к себе на грудь, прижимается щекой к моему виску и делает пару кадров, держа телефон в вытянутой руке.
        - Смотри, какие мы классные, - хвалится он, листая фотографии.
        Все еще улыбаясь, я отнимаю телефон, выключаю звук и откидываю аппарат в сторону.
        - Мы так все и не выяснили, - напоминаю я, гордо восседая на его бедрах.
        Закинув руки за голову, он, не таясь, любуется мной.
        - Отчего же? - на его лице улыбка, но глаза абсолютно серьезны. - Я тебя люблю - это ли не самое главное?
        Он резко садится, не давая возможности возмутиться, и жадно целует.
        - Нет, Курт! - с превеликим трудом мне удается отстраниться от его настойчивых губ. - У меня такое чувство, что ты не учишься на своих ошибках! Я говорила тебе еще тогда в машине, когда ты выкинул мой телефон, - нам надо общаться. Нам надо говорить друг с другом.
        Мужчина недовольно мычит, опрокидывает меня на бок и накрывает своим телом.
        - Я так соскучился по тебе за это утро, - хрипло шепчет он.
        Его руки нагло исследуют мое тело, забираются под свитерок.
        - Ну, Курт! - уже куда менее уверенно возмущаюсь я, ощущая, как постепенно накатывающая волна желания глушит голос разума.
        - Хочу почувствовать твое голое тело, - хрипло просит он, покрывая поцелуями мою шею и спускаясь вниз. - Хочу услышать, как ты стонешь.
        Лаэрд дергает свитерок вверх, торопливо стягивает его с меня, затем отбрасывает ненужный бюстик и жадно целует голую грудь.
        Я чувствую, что это все правильно и… неправильно в то же время. Да, мы любим друг друга. Да, мы испытываем неудовлетворенную страсть. Но мы так и не поговорили.
        Опять…
        - Курт, - хрипло молю я, извиваясь на постели в форме сердца от его умелой ласки. - Давай погово… ох!
        Его зубы прикусывают мой сосок, в то время как пальцы ласкают второй, и сдвоенное удовольствие проникает глубоко внутрь.
        Сердце отчаянно стучит в груди, хриплое дыхание постоянно обрывается, а там внизу уже все давно намокло от предвкушения. Я теряю голову от каждого прикосновения и особенно от поцелуев. Руки непроизвольно тянутся к его голове, пальцы зарываются в гущу темных волос.
        Курт сползает немного ниже, покрывает жадными поцелуями голый животик, ловко расстегивает пуговицу на моих джинсах и тянет их вниз.
        Я ловлю его темный, наполненный желанием взгляд.
        - Курт… - задыхаясь, зову его. - Курт, я твоя.
        Он откидывает мои джинсы на пол и замирает.
        - Что?
        Лаэрд выглядит так, словно только что очнулся от непонятного наваждения.
        Пользуясь моментом, я приподнимаюсь на локтях и заглядываю в сине-зеленые глаза любимого мужчины.
        - Я твоя, Курт, - еще раз повторяю. - Вся твоя, - произношу с улыбкой. - Я никуда ни с кем больше не сбегу.
        Он очень медленно наклоняется, нависая надо мной на вытянутых руках.
        - Обещаешь? - переспрашивает хрипло.
        Я обвиваю его шею руками, тяну к себе и ласково целую.
        - Клянусь!
        Курт облегченно выдыхает и осторожно опускается, так, чтобы не придавить меня массой своего тела.
        - Теперь поговоришь со мной? - хитро улыбаюсь я, ласково гладя его по мягкой щетине на щеке.
        - А может… - он делает пару движений бедрами, красноречиво говорящих о своих желаниях.
        - Мне нужны ответы, - напоминаю ему.
        Тело, совершенно не согласное с голосом разума, требует продолжения некстати прерванной прелюдии, но я стойко борюсь с собственными страстями.
        - Женщины любят ушами… - с улыбкой выдыхает он, целуя меня в щеку. - А я все никак не мог понять смысл вашей поговорки.
        Я хмурюсь и легонько кусаю его за нос. Курт смеется.
        - С чего бы начать? - он заправляет прядь моих волос за ухо и хитро улыбается. - Эта история началась полгода назад, когда в офисе Мариуса я увидел журналистку Эвелину Яблокову. Девушка так очаровательно трусила и шмыгала носом, что я просто не смог остаться равнодушным.
        Смущенно улыбаюсь, вспоминаю, как орала от страха, вцепившись в перила подъемника.
        Подумать только, а ведь если бы Стерва не дала мне то на первый взгляд нереальное задание, то я не застряла бы напротив офиса Буркхарда, не встретилась с Куртом и скорее всего не стала бы лаэрой.
        Судьба, неужели мне надо сказать тебе спасибо?
        - Но если я так уж тебе понравилась, то почему на обед меня пригласил Мариус, а не ты, - обвинительно тычу пальцем в широкую мужскую грудь.
        - Потому что я навел о тебе справки, и ты была стопроцентным человеком. Это меня остановило от дальнейших шагов…
        Мужчина на миг прикрывает глаза и недовольно морщит нос.
        - Да-да, я помню, что ты мне говорил!
        Не в силах сдержаться, громко фыркаю.
        - Это что сейчас было?
        Курт вздыхает.
        - Рири просит, чтобы я сказал тебе, что он с самого начала знал, что ты лаэра.
        Мои брови удивленно летят вверх.
        - Правда?
        - Да, - признается Курт, - именно поэтому он прекратил Слияние.
        Я замираю и напрягаюсь.
        - Значит, уже тогда Рири не хотел уходить за Бет?
        - Да… И теперь ты понимаешь наше общее удивление по поводу прошлой ночи? Эва, ему незачем было называть Бет «любимой», он уже давно сохнет по тебе. Точнее, по твоей молоденькой лаэрочке, которая все никак не показывается.
        Молчу. Ну нет у меня слов!
        Поэтому лежу и любуюсь Куртом. Мужчина отстраненно ласкает мои голые плечи, затем хмурится.
        - Как считаешь, троих будет достаточно? - неожиданно спрашивает он.
        - Смотря для чего, - со знанием дела говорю я. - Если ты про то, чтобы проникнуть в офис Кристофа и выкрасть бумаги об опеке, то меня одной будет вполне достаточно.
        Курт шутливо хлопает меня по попе.
        - Ай! - возмущенно пищу я, делая обиженную моську. - За что?
        - За то, что тебя постоянно на криминал тянет, - строго смотрит мужчина. - Мать моих детей больше никогда не будет лазить по вентиляциям и давать деру через окно!
        Я смущенно улыбаюсь.
        - Мать твоих детей?
        - Ну да, - кивает он с серьезной миной и снова повторяет: - Троих нам будет достаточно?
        Яблокова, ты видишь этого мужчину? Присмотрись повнимательнее, по-моему, он просто обнаглел!
        - А не много ли? У тебя ведь уже есть сын.
        - Есть, - кивает мужчина, неожиданно крепко сжимая меня в своих объятьях. - Но я хочу еще и наших, - шепчет он. - Двух сорванцов и лапочку дочку.
        Фыркнув, утыкаюсь носом в грудь Курта, вдыхаю его неповторимый запах и… млею от счастья.
        Так, Яблокова! Ну что ты за лаэра такая? Соберись! Мы же так и не выяснили, как он нас нашел!
        - Ой, Курт! - спохватываюсь я, немного отстраняясь в сторону. - А как ты все-таки меня нашел?
        Глаза мужчины резко меняют свой цвет, на пару секунд становясь почти полностью синими, но затем человеческая зелень снова берет вверх.
        - Дай угадаю, ссоритесь из-за того, кто будет рассказывать об этом? - смеюсь я.
        - Все-то ты про нас с Рири знаешь, - гладит меня по щеке лаэрд.
        Он немного приподнимается, тянет покрывало и заботливо прикрывает меня, чтобы не замерзла.
        По мне, так лучше было бы, если б он тоже разделся и нырнул ко мне, но какое-то внутреннее чутье категорично против этого. Нам и в одежде-то сложно контролировать свое влечение друг к другу, так что вести разговор голыми у нас, скорее всего, не выйдет.
        - Рассказывай! - тороплю его я, уже предвкушая продолжение этого суматошного дня.
        - Собственно, это надо поблагодарить демона Кристофа, - признается он. - После твоего звонка я так разозлился, что был готов разорвать на кусочки мальчишку, который тебя увез.
        Узнав, что у Платона два билета с открытым числом, я, естественно, собрался рвануть в аэропорт, но потом нам показали видео с камер, и я сразу понял, что обладательница второго билета - это не ты.
        Кола начал искать тебя на камерах, но в метро мы тебя потеряли, и тогда демон Кристофа предложил вариант.
        - Ну, не томи! - нетерпеливо ерзаю на постели, едва Курт замолкает. - Что он предложил?
        - Цитирую: «вариант для влюбленных самоубийц», - покладисто отвечает на вопрос мужчина, не забывая при этом нежно гладить меня по волосам и голой спине. - Видишь ли, - пускается он в объяснения, - демоны являются невероятно дальними родственниками земных летучих мышей. В нашем мире постоянный сумрак и туман, поэтому все демоны используют нечто, отдаленно напоминающее ультразвуковую эхолокацию.
        В условиях Земли мы пользуемся этим врожденным свойством только однажды - для перехода в свой мир, но демон брата однажды попробовал использовать наши возможности для поиска, и у него получилось.
        - Значит… - я немного приподнимаюсь на согнутом локте и ощущаю запоздалое беспокойство. - Значит, ты мог уйти в мир демонов, и я бы никогда больше не встретилась с тобой?
        - Шансы были, - признается он. - Рири не знал, как точно должен работать такой поиск, поэтому легко мог перенести нас домой.
        От мысли, что я потеряла бы лаэрда, становится холодно и одиноко. Я порывисто обнимаю мужчину за плечи, так, словно боюсь, что он испарится прямо у меня на глазах, и чувствую, как тело бьет мелкая нервная дрожь.
        - Теперь ты понимаешь, что чувствовал я, когда узнал, что ты сбежала с этим мальчишкой? - хрипло говорит Курт, прижимая меня к себе крепче.
        Да, только теперь я начала осознавать, к чему мог привести мой продиктованный чувством обиды поступок.
        Надо было разбудить Курта или спокойно дождаться утра и поговорить обо всем, как взрослым людям. Зачем я устроила весь этот цирк с «похищением» и побегом? Зачем?!
        Я тяжело вздыхаю, мысленно матеря себя за глупость, из-за которой могла лишиться любимого мужчины.
        - А знаешь, мы с Рири ведь ни секунды не сомневались, что у нас получится найти тебя, - признается Курт.
        Я крепко прижимаюсь к нему всем телом, но и этого кажется мало. Закинув на бедро лаэрда еще и ногу, я, невероятно довольная собой, вдыхаю божественный аромат любимого мужчины и чувствую, как медленно начинает кружиться от счастья голова.
        Он со мной! Он со мной, а не с ней!
        Мой! - рычит внутри внезапно проснувшееся чувство собственничества.
        - Курт… - мои пальчики шаловливо забираются под майку мужчины и осторожно царапают ноготками низ живота. - А что ты там про детей говорил?
        Руки лаэрда с большой охотой опускаются по моей спине вниз, пару мгновений самозабвенно тискают попу и медленно стягивают мои трусики.
        - Не терпится приступить к процессу создания новой жизни? - провокационно спрашивает он.
        Вдумчиво размышляю над словами мужчины.
        Дети? Нет, я не против, конечно. Но зачем так скоро?
        - Может, для начала просто порепетируем?
        Он охотно кивает.
        - Правильно, дети и их мама должны носить мою фамилию, - тихонько рычит лаэрд и одним движением оказывается сверху.
        Курт с легкостью избавляет меня от последнего предмета одежды, в то время как я не слишком ловко стягиваю с него майку.
        - Но это будет генеральная репетиция, - уверенно шепчет он, покрывая мою шею чувственными поцелуями и медленно спускаясь вниз.
        Я счастливо улыбаюсь, лежа с любимым мужчиной на кровати в виде сердца, в то время как мое собственное бешено стучит от восторга и счастья.
        - Моя девочка, - страстно стонет Курт, вновь зажигая во мне угли утихшей страсти. - Моя радость… Моя любовь…
        Не желая оставаться в стороне от процесса, обнимаю его бедра ногами, а руками ласкаю широкую спину и плечи.
        - Мой старичок, - хихикаю в ответ.
        Он дарит мне нежный поцелуй, полный любви, и мы оба проваливаемся в омут ненасытной страсти друг к другу.
        «А напоследок…»
        Я просыпаюсь от настойчивых прикосновений мужских рук.
        - Курт, - со стоном выдыхаю, пряча голову под крыло. - Я очень устала…
        Нет, ну правда. Он ненасытен, как ребенок, первый раз попавший в бесплатную кондитерскую, но я-то тоже не железная. Медовый месяц, конечно, предполагает активную сексуальную жизнь, но не три же раза подряд!
        За спиной раздается скорбный вздох, но руки настойчивости не теряют. Коготки умело царапают кожу на плечах, а затем ласку получает самое чувствительное место - за спиной между крыльями.
        Стоп! Крыльями?
        Дрема слетает с меня, как шляпка с кокетки в ветреную погоду. Я убираю крыло, которым все это время так старательно прикрывала лицо, и с недоумением открываю глаза.
        Я лежу на широкой груди невероятно довольного собой демона посреди площадки метров в пять, а вокруг нас только небо и облака. Сам Рири полулежит на каменистой земле, облокотившись головой на небольшой валун, заросший темно-коричневым мхом.
        Воспользовавшись тем, что я ошарашенно поглядываю в сторону обрыва, демон немного приподнимается и осторожно кусает меня за плечо. Легкая боль колет кожу тонкими иголочками, но Рири тут же отстраняется, не желая причинять мне дискомфорт.
        - Любимая еще совсем маленькая, - расстроенно выдыхает он, возвращаясь в прежнее полулежащее положение.
        Я сочувственно вздыхаю.
        В отличие от Курта, который может наслаждаться обществом своей законной супруги в любую секунду, Рири приходится соблюдать самый настоящий целибат, ожидая, пока моя демоническая составляющая научится останавливать кровь и регенерировать.
        Курта такое положение вещей приводит в неописуемый восторг, и он имеет наглость периодически хвастать фактом обладания мной. Рири в такие моменты дико сердится, и из глаз моего любимого лаэрда на какое-то время пропадает дорогая сердцу синева.
        Приходится брать ситуацию в свои руки и старательно поддерживать равновесие, устраивая сексуальные забастовки своему мужу.
        Я закрываю глаза и улыбаюсь.
        Яблокова, ты уже два месяца как фамилию Курта взяла, а все равно не можешь называть его мужем без счастливой улыбки безумно влюбленной дурочки.
        Откуда-то сбоку до нас доносится рык, наполненный бешенством и яростью, от которого короткая шерстка на моем теле встает дыбом.
        Все. Наша идиллия нарушена чужаком!
        Мне нечасто удается попасть в мир демонов вместе с Рири. В общей сложности за последний месяц побыть вместе мы смогли всего три-четыре раза, не больше. Иногда нам попадались другие демоны, один раз даже удалось полетать с демонами моего опекуна и демоном-альбиносом Микаэля, но еще никогда и никто не проявлял столько агрессии по отношению к нам.
        Или только ко мне?
        - Что это? - шепотом спрашиваю у демона, неосознанно оглядывая темное небо, затянутое непроглядными тучами.
        Рири поднимает глаза наверх, секунду всматривается в одному ему видимую черную точку и с безразличием в голосе поясняет:
        - Бет злится…
        Я воинственно рычу, посылая конкурентку лесом.
        Это мой демон! Никому не отдам!
        Лаэра отзывается в ответ, но уже не так решительно, как прежде.
        - Любимая такая притягательная, когда показывает характер, - невероятно сексуально рычит Рири.
        - Да неужели? - фыркаю я, расплываясь в довольной улыбке. - Значит, можно повторить попытку побега?
        Еще секунду назад полностью расслабленный демон резко садится и сжимает меня в своих крепких руках.
        - Любимая обещала, - грозно рычит он.
        - Это шутка, - спешу заверить его. - Всего лишь неудачная шутка! Я пошутила, не сердись.
        Он немного успокаивается, но разжимать объятья не торопится.
        - У любимой красивая шерстка, - говорит он, поглаживая меня по белому меху на руках. - Было бы здорово, если бы у наших детей тоже был белый мех.
        Я вспоминаю демона-альбиноса Микаэля и энергично качаю головой.
        - Уж лучше пусть они будут копией папочки, - шепчу я, шаловливо прикусывая его нижнюю губу.
        - Папочки… - с улыбкой повторяет он.
        У меня задержка уже в пару дней, и мы с нетерпением ждем, когда можно будет делать тест на беременность. Я закусываю губу. Надо же, а ведь еще пару месяцев назад, когда Курт грозился тремя карапузами, я всерьез не верила, что могу стать мамой. И вот пожалуйста!
        Рири с задумчивым видом гладит мои крылья, тоже, кстати, заметно подросшие за это время.
        - Нам нужен дом побольше, - неожиданно серьезно заявляет он, потом заглядывает в глубину моих глаз и добавляет: - Больше и прочнее…
        Громко фыркнув, я закатываю глаза и качаю головой.