Похмелье Николай Владимирович Беляев
        Все попаданцы считают, что могут совершить маленькое, а то и не маленькое историко-технологическое чудо, попав в прошлое. Но мироздание очень любит шутить…
        Беляев Николай
        ПОХМЕЛЬЕ
        - Неееет, ребята, оказаться с нашими знаниями в 1941-м даже в день начала войны - всё равно полезно! - пьяно протянул Вадик, открывая очередную банку пива. - Главное - не где-нибудь в районе Бреста, а хотя бы километров за триста оттуда…
        - Никто тебя слушать не будет, - лениво отмахнулся Лёха, хрустнув орешком. - Особенно в день начала войны.
        - Ага, а вот посадят точно, - хохотнул Стас. - И душу вытрясут…
        Собственно, это была обычная реакция на вадиковы измышления. Своими выкладками о том, как «попаданец» может изменить ход войны, парень достал уже всех друзей - даже тех, кто, как и он, был увлечён историей.
        Но Вадик, особенно после четвёртой банки пива, сдаваться не собирался.
        - Главное - найти рядом знающего офицера… тьфу ты, командира, - продолжал он. - Умных людей было много, просто не всегда у них была нужная информация. А у меня знаний - ого-го!
        Тут парень был прав. Знаний о Великой Отечественной у него действительно хватало - от общих, типа состава дивизий и направлений ударов, до частностей - кто был командующим на каком участке, да и характеристики техники он знал неплохо: ночью разбуди - расскажет, где слабые места немецких «панцер кампфвагенов»… Строго говоря, такой мозг вполне мог бы оказать некую помощь Красной Армии на ранней стадии войны… если б тема попаданцев не оставалась бы уделом многочисленных доморощенных фантастов и не менее многочисленной армии читателей.
        - Вот за тебя НКВД сразу и возьмётся, - назидательно сказал Стас. - Ширнут укольчиками и побеседуют, откуда ты так много знаешь. А может, и без укольчиков - сразу железным прутом по рёбрам…
        - Это ты начитался фигни всякой, - парировал Вадик. - В НКВД люди умные, даже передовые для того времени! Главное - дать им новый взгляд на вещи…
        - Какой? Ну вот какоооой? - чуть не простонал Лёха. Разговор был уже далеко не первым и шёл почти всегда по схожему сценарию.
        - Манёвренные группы! - назидательно поднял палец Вадик. - Больше механизации. Сливать топливо с брошенных машин. Обязательно уделить внимание зенитному вооружению! Даже массированный залп из трёхлинеек способен сбить прицел лётчику вражеского пикировщика. Массированно использовать мины при отступлении. Опять же - современная тактика, подрыв гранат в воздухе…
        Лёха уныло кивнул. Вадик сел на своего любимого конька - а значит, вечер с пивом, который начинался вполне хорошо, почти гарантированно будет испорчен.
        Разошлись где-то через полчаса. Искренне недоумевая, почему ребята уходят так рано, Вадик бухнулся в кресло, открыл очередную банку пива и взял книгу воспоминаний одного из немецких генералов. Правда, сосредоточиться на чтении у него не получалось - буквы прыгали, сплетались в затейливый хоровод, и он сам не заметил, как уснул. В голове крутилась мысль - а вот бы и правда попасть в 1941-й в день начала войны и доказать всем, что они были неправы…
        Вадик и сам не понял, что его разбудило - то ли чувство яркого солнца, то ли ещё какое-то совершенно непривычное ощущение. И лежать, кстати, было жёстко…
        Стоп. Почему жёстко? И почему лежать? Вечером заснул вроде в кресле?
        Голова болела дико - пиво привычной марки, видимо, оказалось палёным. Мучил совершенно жуткий сушняк.
        Вадик с трудом продрал глаза и зажмурился - а ведь и правда солнце. Светит прямо в лицо - с какой стати, интересно? Попытался сфокусировать зрение - голова отдала очередным приступом боли.
        Он лежал на твёрдом дощатом полу. Пахло смолой, металлом, оружейной смазкой и… морем. Солёным морским воздухом. Ухо уловило лёгкий плеск волн и крики чаек.
        Что такое? Где я? Сон?
        Вадик закрыл глаза и ущипнул себя за щёку. Сонливость мгновенно слетела - было больно, реально больно.
        Парень открыл глаза, сел.
        Море - вот оно, совсем рядом. Большая бухта, закрытая от волн. Вдали видны горы - пологие, поросшие зеленью. Тут и там видны силуэты кораблей, но непривычных - слишком массивные для современных изящных корветов, совсем не видно радаров и вертолётов… Но зато на них есть башни с орудиями - большие, огромные!
        Ух ты. Неужели получилось? Неужели кто-то там, наверху, услышал моё желание?
        Вадик почувствовал, как на лице расплывается довольно-глуповатая улыбка. Да! Да! Он всем докажет! Это однозначно прошлое, тут лето и это точно не Брест!
        Так, а где я, собственно?
        Корабли и горы… Севастополь? Там гор вроде особо нет. Не Балтика точно. Новороссийск? А вполне может быть. Не север - там сопки, они голые. Может, Тихий океан, Владивосток?
        Так, подожди, одёрнул себя Вадик.
        Я на большом корабле. Надо всего лишь выяснить, что это за корабль. Наш флот я помню досконально, сейчас быстро всё выясним…
        Ещё довольно рано - все явно спят. Ну да, раз моё желание исполнилось - значит, сегодня воскресенье, раннее утро. Так что это за корабль?
        Вадик встал, осмотрелся. Голова стрельнула болью - похмелье никуда не ушло. Он стоял у металлической переборки, выкрашенной в серый цвет. Отошёл чуть в сторонку, чтобы охватить взглядом большее пространство. Так… Две огромных башни, приподнятых одна над другой. По три орудия в каждой. Значит, крейсер типа «Киров» - у наших линкоров башни стояли одна за одной, в ряд. Хм… как-то не думал, что наши лёгкие крейсера настолько огромны…
        Парень пошлёпал босыми ногами по палубе. Пусто. Вахтенные где-то должны быть… А больше - никого, значит, побудку ещё не сыграли. А что у нас тут?..
        Он встал как вкопанный.
        После того, как Вадик отошёл чуть вбок, перед ним открылась панорама бухты.
        Кораблей было гораздо больше. Огромные, серые, угловатые, чем-то похожие на утюги, они стояли в два ряда, парами. То, что Вадик видел вдали, оказалось мелочёвкой. Костяк - вот он, выстроившийся двумя кильватерными колоннами, пришвартованными к бочкам.
        Вдобавок к головной боли противно засосало под ложечкой.
        Таких кораблей, линкоров с огромными башнями, с массивными треногими мачтами, с многоярусными боевыми марсами, с длинным, в полкорпуса, казематом, с причудливо изогнутыми форштевнями в советском флоте никогда не было. Особенно - в таком количестве.
        Они были в другом флоте.
        Вадик застыл, не веря своим глазам. Зашарил взглядом по сторонам…
        Вот он, спасательный круг в держателе. Красно-белый, много раз покрашенный.
        А на нём надпись.
        «USS Arizona».
        То-то башни показались чрезмерно большими. Это не «кировские» 180 миллиметров.
        Это четырнадцатидюймовые орудия, почти вдвое больше.
        Вадику захотелось стать маленьким и незаметным. И подальше отсюда.
        Хотя - куда ж дальше?
        Всё исполнилось в точности по его пожеланию.
        День начала войны. Тот самый 1941-й.
        Правда, не 22 июня, а 7 декабря.
        И это не Брест - это Гавайские острова. Перл-Харбор очень, очень далеко от Бреста - гораздо дальше, чем в нескольких сотнях километров.
        И та самая «Аризона», которая через несколько часов - а может, и минут! - получит бронебойную бомбу в носовой погреб и взлетит на воздух вместе со всем экипажем.
        И не будет никаких манёвренных групп, профессионального ПВО, мин, тактики 2010-х и прочих изысков.
        Будет смерть для нескольких тысяч человек - здесь и сейчас. И сделать с этим уже нельзя ничего. Ничегошеньки…
        Послышалось?
        Тонкое, на границе слышимости, словно зудение комаров, пение нескольких сотен моторов. Где-то далеко, наверное, ещё за несколько десятков километров. Или ближе?
        Вадик почувствовал, как его начала колотить дрожь. Зуд нарастал, выходя на высокую точку, где-то позади раздались крики. По палубе пробежало несколько человек в непривычной униформе, не обратив на парня ни малейшего внимания…
        Группа самолётов выпорхнула из-за горы. То звено, на которое смотрел, вытаращившись, Вадик, лежало в плавном развороте, выходя на боевой курс. Вираж закончен, самолёты выравниваются…
        Вой наверху!
        Вадик, как в замедленном кино, увидел - падающие почти вертикально вниз пикировщики, тощие, с длинными кабинами, ничуть не привычные «лаптёжники» с изломанным крылом, к которым он ещё вчера был морально готов. То ли зрение внезапно стало острым, как в бинокль, то ли воображение само нарисовало рычаги, неторопливо выводящие бомбу за пределы блестящего круга вращающегося винта…
        Вадик побежал. Рванул с места, как спринтер, стремящийся выйти на мировой рекорд.
        Звенья самолётов вдали шли на бреющем прямо на застывшую линию линкоров.
        Воздух взорвался треском зенитных пулемётов.
        Вадик, перемахнув леерное ограждение, «ласточкой» вошёл в воду, вынырнул, сплюнул, протёр глаза… И погрёб - куда угодно, лишь бы подальше от злополучных кораблей…
        Под ним с шипением пронеслось навстречу что-то огромное и зловещее, обдав облаком клокочущих пузырьков…
        Взрыв!
        Вадик проснулся.
        Он сидел в кресле, весь мокрый - похоже, едва начатая банка пива опрокинулась на колени. Горел ночник, книга лежала на столе - судя по всему, не прошло и получаса.
        Парень сидел не шевелясь. В голове стреляет - как и тогда. В ушах всё ещё стоит треск очередей. Что это было?
        Сон, конечно. Реалистичный сон…
        Он осторожно оставил банку. Встал…
        …и понял, что мокрый весь, с головы до ног.
        Но это не пролитое пиво.
        Пахло водорослями. На губах стоял горько-солёный вкус морской воды…