Последний шанс человечества Олег Геннадиевич Белоус
        Далекое будущее, оказавшееся не братством разумных, а жестоким миром конкуренции, где в борьбе за владычество в галактике не брезгуют ничем. Где миром правит голая сила. Где поголовное истребление целых рас - норма. Где оружием служит аннигиляционная ракета и всесильный артефакт Предтеч. Где сражения флотов боевых звездолетов кровавыми швами перекраивают карту галактики.
        Бывает так, что даже смерть оказывается не окончательной, а только краткой передышкой между сражениями. Волею безмерно древних и могущественных существ Александр Сергеев не погиб в далеком 1989 году, его душа перенеслась в двадцать четвертый век, чтобы совершить невозможное: спасти от гибели обреченное на уничтожение человечество, преданное союзниками и вынужденное противостоять могущественному врагу.
        Олег Белоус
        Последний шанс человечества
        

* * *
        
        Олег Белоус
        Родился в семье военного и не мыслил себе другого пути в жизни. В 1985 году закончил военное училище. После выпуска служил на крайнем юге СССР, а с момента образования МЧС - в его рядах. Сначала на Южном Урале в спасательном подразделении, потом в органах управления ГОЧС небольшого южно-уральского городка. В 2011 году уволился со службы и в настоящий момент работаю в авиационной отрасли. Фантастикой увлекался всегда, особенно нравится "попаданческая" фантастика, когда герой из настоящего, попав в прошлое или будущее, меняет ход истории и судьбу всего человечества…

* * *
        …И мечом, и всем достоянием своим послужу честно и грозно,
        воистину и без обмана, как достоит верному слуге Светлой Милости Твоей…
        Предисловие
        Где-то, то ли в сингулярности[1 - Сингулярность - это область пространства-времени, где нельзя ровно провести геодезическую линию. Под действием гравитации черные дыры сильно искажают пространство-время, вплоть до разрыва. Есть предположение, что сквозь эти искажения и разрывы можно перейти в другую реальность, поскольку законы физики здесь перестают работать. - Здесь и далее примеч. авт.], то ли в иной Вселенной, а возможно, реальности, встретились два безмерно древних, помнивших еще прежнюю, до Большого взрыва, Вселенную, существа или сущности. Как правильнее их называть, не смогут определить даже они сами. Два извечных противника, для которых давным-давно лишь бытие оппонента привносило в существование какой-то осознанный смысл. Одно из них вечно стремилось к злу, но частенько результатом его усилий парадоксальным образом становилось добро. Другое стремилось к добру, но так целеустремленно, что походя творило и настоящее зло. За безмерно долгую жизнь они перепробовали все: гасили и вновь зажигали звезды, сеяли жизнь и уничтожали ее в яростном пламени кварковых взрывов; они воплощались в
аватарах[2 - Аватар - термин, которым в индуизме называют бога, нисшедшего в материальный мир с определенной миссией.], и создавали могучие галактические империи, и рушили их в пламени и крови межзвездных войн и социальных потрясений; они познали безграничную и самопожертвенную любовь и всепоглощающую ненависть. Перепробовали все, но были побеждены бичом бессмертных - скукой…
        - Твоя ставка бита, - с ехидством в голосе сообщило одно из существ другому. Переговаривались они, конечно, не с помощью примитивных и банальных звуковых волн.
        - Случайность, так нечестно, - слегка раздраженно возразило другое.
        - Нет, нет, - продолжало ехидничать первое, - мы с тобой договорились, что в случайные события мы не вмешиваемся. Судьба сыграла на моей стороне, и твоих любимчиков homo[3 - Homo sapiens (лат.) - человек разумный, современный вид людей.] больше нет.
        - Просто ты боишься честной игры и, как всегда, жульничаешь!
        - Ты меня поймало на обмане? - подбавило металла в голос первое.
        - Нет, - задумчиво протянуло второе. Неожиданно оно оживилось: - А давай пари! Я выдерну из прошлого одного homo. Самого обычного, но со знанием того, что должно произойти. Предлагаю переиграть партию. Спорим, что на этот раз все пойдет по-другому, и homo выживут!
        Перед собеседниками появилось нечто похожее на струйку пара, но почему-то не рассеивающуюся: выдернутая из прошлого эфемерная сущность, которую религия называла душой, а ученые - аурой человека. Силовыми щупальцами первое подтянуло ее поближе и несколько мгновений внимательно вглядывалось внутрь: драчун, насмешник и бабник - ничего необычного для расы homo. Все именно так, как и сказал его извечный соперник. Вроде никакого подвоха, все честно…
        - Ну, таких было, наверное, миллионы, если не миллиарды, - с сомнением произнесло первое, - какой смысл выдергивать именно этого?
        - Немного знаний о грядущих событиях дадут ему шанс изменить историю. Пусть нас рассудит фортуна! - второе выжидательно и ехидно уставилось на собеседника.
        «Партия, действительно, получилась слишком короткой; оттого даже победа не так сладка…» Первое ненадолго затихло, еще раз глянуло на смотрящего с вызовом соперника. Оппонент задумал что-то, что оно пока не понимает, но даже такому древнему и мудрому существу или сущности, как первое, присущи любопытство, азарт и страх перед тем единственным, что страшно вечным существам - скукой.
        - Согласно! - слово сказано. Пари заключено…
        Глава 1
        Даниэль Соловьев или, как он разрешал называть себя близким друзьям и многочисленным приятелям и подружкам, Дэн, толкаясь и сам получая толчки, двигался в густой и потной толпе одетых в легкие и яркие одежды а-ля Латинская Америка людей по соединяющему на высоте пятидесятого этажа два соседних небоскреба переходу. Местное светило, роскошно-зеленое, немного большего размера, чем привычное землянам, неторопливо склонялось к позеленевшему горизонту. Изумрудные блики нежно, словно лапки котенка, пробегали по цепляющимся за шпили разбросанных вдоль avenida[4 - Avenida (исп.) - авеню.] и la calle[5 - La calle (исп.) - улица.] городских небоскребов белоснежным тучам. Если бы не прозрачный потолок всего в трех метрах над головой, то можно было бы поверить, что движешься по пешеходной дороге. Впрочем, чтобы убедиться, что ты высоко над землей, достаточно бросить взгляд вниз. В сотне метров под ногами в несколько рядов текут густые реки электромобилей и топтеров. Между ними зеленеют, несмотря на позднюю осень, островки деревьев: привезенные с Земли вековые чинары, маслины, широкоплечие дубы вперемешку с
похожими на великанские темно-зеленые кактусы странными аборигенными растениями, сумевшими приспособиться к новым природным условиям на планете после терраформирования.
        Пешеходы бесцеремонно толкались локтями, наступали в тесноте на ноги, громко и эмоционально разговаривали, по-южному бурно жестикулируя и ругаясь на местном диалекте испанского. Усталая дневная смена возвращалась с работы. Скоро дом, можно будет зайти в одно из многочисленных un cafe[6 - Un cafe (исп.) - кафе.] и просмаковать чашечку густого ароматного кофе, а потом расслабиться в кругу семьи. Сверкающая на осеннем солнце тысячами стекол башня Майор (Большая башня) с каждой минутой приближалась.
        Несмотря на то, что празднование Дня мертвых[7 - День мертвых отмечается ежегодно 2 ноября.] через полмесяца, пот катится по спине даже в легкой рубашке навыпуск. На широте столицы царила тропическая жара. За три месяца пребывания на планете Дэну успело все осточертеть. И она сама, и люди, ее населяющие, и даже приводившие вначале в восторг природа и климат, так отличный от вечных холодов ставшей родной Новой Сибири. Но ничего не поделаешь: пока не закончит с заданием, придется терпеть.
        Внешностью он ничем не отличался от окружающих. Легкие светлые штаны, дешевая, по-попугайски пестрая рубашка навыпуск за десяток песо, коротко постриженные смоляные волосы, почти ежик, смуглая кожа. Типичный латинос. Лишь одно выделяло его из толпы: черные очки, какие сейчас мало кто носил. При нынешнем развитии медицины гораздо легче сделать простейшую операцию и восстановить зрение, чем возиться с отжившим атрибутом далекого прошлого. Зрение Дэн имел стопроцентное, но очки носил: очень уж они были непростые. Изделие профессионалов из мастерских службы безопасности Новороссийской федерации имело много дополнительных функций, очень полезных для полевого агента. Вмонтированные в дужки очков микрокамеры позволяли, по желанию, приблизить или удалить изображение, видеть, что происходит за спиной. Функции крайне полезные. До встречи с патриархом его скромная персона не вызывала ни малейшего подозрения со стороны спецслужб планеты - Дэн мог в этом поклясться. С «резаком»[8 - Резак (сленг спецслужб) - резидент.] он не встречался и вообще вел себя паинькой, но после конспиративной встречи необходима
максимальная осторожность - нет ли за ним НН[9 - НН - наружное наблюдение.]? Потому как встречу с патриархом пришлось проводить лично и онлайн. Переговоры по средствам связи на деликатную тему не проведешь. Компьютерная техника двадцать четвертого века позволяла создавать неотличимые от живого человека симуляции. А провокации - любимый метод охранных служб местного диктатора Хуана Карлоса.
        Задачей Дэна было наладить контакт с лидером Сопротивления. Слишком свирепо местный режим выкорчевывал недовольных, и место легальной оппозиции заняла популярная на Терра Хермоса церковь Нового пришествия и ее глава патриарх Иоанн. Местное население отличалось религиозностью и не простило бы диктатору гонения на церковь. Прихожане верили, что человечество создано для великих дел и должно быть единым. Пусть и на религиозной почве, но адепты Нового пришествия разделяли те же идеалы, что и руководство Дэна и он сам.
        Спину буквально царапало чужим взглядом. Время от времени Дэн мысленно приказывал спроецировать на левое стекло очков изображение того, что происходило позади, и внимательно в него вглядывался. Это нынешним агентам обнаружить топтуна не дано: обленились и не умеют элементарных вещей, всецело полагаясь на «всемогущую» технику; а Дэна обнаруживать слежку учили в академии КГБ СССР еще в далеком двадцатом веке.
        Предполагаемого наблюдателя он вычислил достаточно быстро, но сомнения еще оставались. В десятке метров позади неспешной походкой двигался курчавый колобок, с заметной лысиной и в пестрой рубахе навыпуск, каких тысячи. Казалось, он ни на кого не обращал внимания, но это нарочитое безразличие и время от времени бросаемые взгляды украдкой и насторожили Дэна.
        Дэн почти добрался до небоскреба, когда окончательно убедился: все верно, идущий позади человек следит за ним. Настроение испортилось. Лицо агента оставалось все таким же бесстрастным, но глаза уже настороженно сузились. Дэн не понимал, почему случился провал. Маршруты к месту встречи и отхода тщательно спланированы, слежки за собой он не видел, и все-таки сейчас за ним идет хвост. «Что произошло? И кто же его ведет? Неужели почтили вниманием Capungo[10 - Capungo - это бандит, готовый убить родную мать за ничтожную сумму в сорок новых песо, что равно приблизительно двадцати пяти рублям Новороссийской социалистической федерации.], или у патриарха течет и мне сел на хвост кто-то из службы безопасности или полиции? Непонятно. Где-то допущена ошибка? Или что-то хуже?» Потом взыграла профессиональная гордость. «Дилетанты! Кто же так ведет объект наблюдения? Совсем потеряли навыки из-за техники!» В одном он был уверен точно: с помощью привычных способов - камер и микродронов - отследить его не могли. Технологии совершили странный выверт. Благодаря маленькому, но безумно дорогому шпионскому приборчику в
кармане, производства мастерских службы безопасности Новороссийской федерации, он не существовал для контролировавших каждый сантиметр города многочисленных камер и датчиков. Жучков на нем тоже нет, иначе он это бы знал.
        Дэн нырнул вместе с толпой усталых работяг в массивную стеклянную дверь здания, сотня этажей которого вмещала почти десять тысяч жильцов. Людская река безостановочно текла по узким тротуарам, по мостовой; обдавая ветром, мимо проносились электрокары и электроскутеры; люди сворачивали в сторону на нужных ответвлениях и лифтовых. Проплывала зазывно сверкающая реклама над входами в магазины, провожали толпу полными неприязни, но чаще безразличными взглядами сидящие на тротуарах безработные и бродяги. Монотонно гудел мощный вентилятор, неся прохладу. Поток воздуха бесцеремонно раздувал платья девушек, оголяя белизну ног, и выпущенные поверх пестрые рубашки мужчин, грубо подталкивал в спину.
        Терра Хермоса (в переводе Красивая земля), единственная планета Латинской федерации, удивительно подходила для проживания человека. На большей части территории после терраформирования царил близкий к средиземноморскому климат. Практически сплошные субтропики, теплые и мелкие океаны, окаймленные белоснежными пляжами, и отсутствие резких перепадов погоды покорили выходцев из латиноязычных стран старой Земли. К тому же планета занимала выгодное положение рядом с центром распавшейся Земной конфедерации. Из-за этого поблизости постоянно дежурили боевые корабли серьезных держав, что гарантировало относительную безопасность от пиратских набегов. Таможня и полиция смотрели сквозь пальцы на мелкие шалости залетных гостей.
        Все это привело к тому, что планета стала одним из транзитных узлов постимперского человечества, а также к бурному притоку денег, но лишь малая их часть попадала к местным жителям. Львиная доля доставалась пожизненному президенту, Отцу нации Дарлингу Карлосу де Альфонсо Марии Виктору, всю жизнь пользовавшемуся двумя именами, Хуан Карлос или Дарлинг Карлос, и его близкому окружению. Будущий правитель в юности считался рьяным социалистом и патриотом человеческой империи: писал статьи в региональную прессу и активно участвовал в политике. Благодаря этому его избрали в региональный сенат, но, когда пришла пора, он не задумываясь предал Директорию. Ведь деньги не пахнут, а вовремя предать - это проявить мудрость! Через несколько лет после распада Генеральной директории[11 - Генеральная директория - распавшееся объединение человеческих государств и планет.] Хуан Карлос силой узурпировал власть на планете и стал президентом. Классический латиноамериканский горилла правил с помощью террора, контроля над продажными СМИ и раздувания национализма. Регулярные псевдовыборы парламента лишь слегка маскировали
жесткую диктатуру, а желания и потребности нищего населения правящую элиту не волновали. Еще та планетка! Если бы не задание шефа, Дэн приложил бы все усилия, чтобы держаться от нее подальше.
        За стеной нарастал грохот, через миг заглушивший все остальные звуки. Болезненно ударило по ушам, и грохот унесся вдаль. Через небоскреб промчался струнник[12 - Струнник - аналог наземного метро.]. Поезда следовали через здание с пятиминутными интервалами. «Как только здесь живут люди, при таком шуме?» - мелькнула неуместная мысль. Никакой звукоизоляции! На ставшей родной Новой Сибири такое невозможно. Планета суровая, и люди там жили такие же и не терпели ущемления собственных прав.
        Дэн двигался между сверкающими витринами торговой зоны и лихорадочно размышлял. Он еще раз украдкой взглянул на топтуна. Похоже, тот работал один; по крайней мере, никого похожего на сыщика больше не видно. Ну что же, значит, еще не догадываются, с кем имеют дело, но вести хвост домой нельзя. Найти решение помог давно забытый голливудский фильм из далекого двадцатого века. Если бы топтун увидел промелькнувшую на лице Дэна многообещающую и злорадную улыбку, он бы поостерегся дальше преследовать его, но, к его сожалению, он ее не видел.
        Дэн задумал провернуть одну из тех шуток, за которые его так не любили противники. Он любил поиздеваться над провинциалами, необоснованно возомнившими себя крутыми профессионалами. Завернув в ближайший переулок, он тут же выглянул из-за каменного угла дома, уперев дружелюбный взгляд в глаза топтуна. Лицо колобка дрогнуло. Торопливо повернувшись к ближайшему магазину - им оказался ювелирный, - он медленно подошел к витрине и с заинтересованным видом уставился в заманчиво сверкающие в лучах ламп золотые и серебряные кольца, сережки и цепочки.
        Мимо протекали усталые мужчины, женщины, которым нет дела до посторонних. Толпа опасна, воров, бродяг много, лучше не вмешиваться в чужие дела. Вытащив из штанин несвежий платок, топтун вытер обильно вспотевшую лысину. Бывает, что объект оборачивается. Ничего страшного; главное, чтобы он не понял, что его «пасут». Через несколько секунд, когда, по расчетам, объект должен был успокоиться, топтун бросил взгляд в его сторону и встретился с самой глумливой улыбкой, какую только смог изобразить Дэн, и едва заметным кивком.
        «Никакого сомнения: меня расшифровали!» Колобок досадливо сморщился, на лице его промелькнуло ошеломленное выражение. Взгляд суматошно вильнул, снова уперся в яркие огоньки драгоценных камней в кольцах, ожерельях и серьгах на витрине. Когда через пару мгновений он повернул голову вновь, объекта уже не было видно.
        Из спокойного и невозмутимого мужчины топтун в один миг превратился в суетливого, мотающего из стороны в сторону головой субъекта. Распихивая возмущающихся прохожих, он бросился к перекрестку, заскочил за него. Безликая людская толпа, смуглые и светлые лица, мужские и женские, дети, вот только объекта нет! Колобок побагровел, помчался до следующего ответвления коридора - нет и там! В отчаянии забежал в несколько магазинов по соседству. На расспросы продавцы ответили, что объекта не видели. В досаде колобок сплюнул на пол и достал телефон. Вынырнувшая из проема в стене черепашка робота-уборщика, ловко объехав спешащих людей, набросилась на добычу. Короткий, но очень эмоциональный разговор с диспетчером - «Кагада… боббсо…»[13 - Испанские ругательства.] - еще больше ухудшил настроение. Колобок с ненавистью глянул на ни в чем не повинный телефон и засунул его в штаны. Обтерев платком обильный пот со лба, еще раз огляделся. Делать нечего, надо возвращаться в офис. Но до него ехать минут тридцать, и пока он двигался за чертовым объектом, ни разу не получилось отлить.
        Впереди подмигивала красным реклама un cafe. Он зашел в немного обшарпанный зал, удостоился мимолетного взгляда бармена, в один миг определившего: не его клиент. Огляделся. Негромко играла ритмичная музыка. Вечернее время, заведение переполнено небогатыми розничными торговцами, кустарями и прочей публикой такого же пошиба. Столбом стоит табачный дым. Ага, вот и дверь в туалет.
        Неумолчно шумел лопастями вентилятор под потолком, разгоняя по помещению воздух, пропахший аммиаком, хлоркой и сладким запахом новогероина. Утверждали, что от этого новейшего наркотика человек садится на крючок с одного укола. В глубине туалета, у писсуара, стоял чернокожий с седой шевелюрой. В зеркале над умывальником отражалась убогая обстановка: кафель в грязных разводах, расписанные доморощенными художниками ругательствами и неприличными картинками кабинки. На заплеванном полу, в подозрительного цвета лужах плавали окурки, остатки самокруток и пестрые обертки. Квартал очень небогатый и рассчитывать в нем на чистоту и комфорт глупо. Как и следовало ожидать, и здесь объекта нет. Разочарованно вздохнув, топтун поплелся к писсуару. Он успел расстегнуть штаны и вытащить дружка, когда к затылку прикоснулось нечто холодное и болезненно напоминающее дуло пистолета. Колобок конвульсивно вздрогнул, словно к нему прикоснулась ядовитая гадюка, и замер.
        - Привет, амиго! - негромко произнес тихий голос с необычным акцентом. - Не оборачивайся.
        Чернокожий сбоку побледнел; не застегивая штаны, попятился назад, бесшумно закрылась дверь кабинки. Ужас накрыл колобка с головой, по спине потекла холодная, липкая струйка пота. Ну не боевик он, чтобы с голыми руками бросаться на пистолет. Человек позади молчал, и от этого становилось еще страшнее.
        - Что вы хотите от меня? - наконец не выдержал колобок.
        - Из какой ты конторы?
        - Я не понимаю, о чем вы говорите! - попытался отпереться колобок. Руки его потянулись к ширинке, но застыли, когда человек позади приказал поднять руки над головой. В более нелепое и страшное положение он, уважаемый соседями и начальством сотрудник Хермосского агентства разведки (сокращенно AHIN), ведущей спецслужбы, координирующей разведывательную и контрразведывательную деятельность на планете, еще не попадал.
        - Амиго, ты женат?
        - Да, - от тихого голоса за спиной стало так страшно, что человек испугался, как бы не облегчиться не только спереди, но и сзади. - Жена и дочка, - он мгновение помолчал и неожиданно добавил умоляющим голосом: - Семь лет. Пожалуйста, не стреляйте, я их единственный кормилец.
        - Ты же не хочешь оставить дочь сиротой и закончить жизнь в заплеванном туалете?
        - Нет, - слегка дрожащим голосом подтвердил колобок.
        - Тогда повторяю свой вопрос: откуда ты?
        В агентстве не терпели предателей, но закончить жизнь среди грязи и луж мочи было страшнее. После небольшой паузы колобок запел:
        - Я из Хермосского агентства разведки.
        - Молодец, - в тихом голосе прозвучали нотки одобрения, - теперь последний вопрос: как вы вышли на меня?
        - У нас есть агент в окружении патриарха церкви Нового пришествия; кто это, я не знаю… Честно… Вы меня не убьете? - в последних словах прозвучала мольба.
        - Нет, - коротко размахнувшись, Дэн ударил рукояткой пистолета в основание черепа, слегка ниже разъема для подсоединения к Сети. Голова топтуна взорвалась миллиардами звезд, и он плашмя рухнул на грязный кафель туалета. Пару секунд Дэн смотрел на неподвижное тело, потом наклонился и приставил два пальца к шее. Пульс есть. Глаза закатились: без сознания. Лишних смертей он не любил, но при необходимости применял насилие не задумываясь. Огляделся. Чернокожий заперся в кабинке и сидел тихо, изо всех сил надеясь, что о нем забудут.
        Дэн оттащил тело и прислонил спиной к стене. Поправил рубашку и со слегка презрительной усмешкой на губах вышел.

* * *
        К середине двадцать второго века человечество задыхалось в тесных границах Земли и Солнечной системы. Не хватало всего: природных ресурсов, удобной площади для расселения, еды и питьевой воды. Соперничество между многочисленными государствами, союзами, конфедерациями и внеземными колониями с каждым годом нарастало и едва не привело к четвертой мировой войне, грозившей уничтожить человечество как вид.
        Все изменилось, когда два гениальных физика, Чижов и Фэн Юйсян, изобрели работающий варп-двигатель. Технология, теоретически обоснованная еще в двадцатом веке, но реализованная лишь в двадцать втором, открыла человечеству средство передвижения, позволяющее достичь звезд за дни и недели, и дало возможность забыть внутренние противоречия. Зачем враждовать за ресурсы и территорию, если за пределами Солнечной системы человечество ждут сотни пригодных для колонизации планет?
        Но одно государство, даже самое могущественное, слишком мало, чтобы браться за столь грандиозную задачу, как покорение дальнего космоса. Человечество - практически все государства, независимо от устройства и социального строя - объединилось в Генеральную директорию и ринулось колонизировать ближайшие к Земле солнечные системы. Перед охваченными эйфорией первооткрывательства и космической экспансией землянами распахнула ворота Галактика. Наступила героическая, овеянная легендами эпоха космической Конкисты[14 - Конкиста (исп. conquista - завоевание) - термин, употребляющийся в исторической литературе применительно к периоду завоевания Мексики, Центральной и Южной Америки испанцами и португальцами в конце XV - XVI веках.].
        У государств, входивших в конфедерацию - Генеральную директорию, - остались лишь полицейские формирования. Объединенные вооруженные силы Земли и военно-космический флот контролировала конфедерация. Она задавала общие, но обязательные для всех социальные, - например, безусловный базовый доход[15 - Безусловный (гарантированный) базовый доход - регулярная выплата определенной суммы денег каждому члену определенного сообщества вне зависимости от уровня дохода и без необходимости выполнения работы.] каждому человеку, - медицинские и другие стандарты; напрямую управляло колониями за пределами Солнечной системы, пока они не получали статус государства. Все остальное осталось в полномочиях входивших в конфедерацию государств. Это время запомнилось человечеству как золотой век, когда каждый был защищен от бедности и произвола власть имущих. Через два десятилетия после начала межзвездных полетов человечество встретило первых братьев по разуму и испытало шок и глубокое разочарование. Мечты древнего писателя и гуманиста Ефремова о братстве разумных существ оказались несбыточными. Галактику, по крайней мере
прилегающий к владениям человечества участок, раздирали зависть, жестокость и яростные войны.
        Разумные ящеры - самоназвание их звучало для земного уха как лабхи - вместе с союзниками, цивилизацией биин-арапо, воевали с собакоподобными волфами, самой воинственной цивилизацией из обитавших в соседних секторах. Волфы, самая многочисленная раса местного участка Галактики, претендовала на доминирование. Цивилизация Земли оказалась перед нелегким выбором: оставаться нейтральными или принять сторону одной из воюющих сторон. Существование поблизости независимой расы угрожало миропорядку волфов, где существовали старшие и младшие, а независимых не должно было быть. Нападение волфов на исследовательский корабль «Магеллан» не оставило землянам выбора. Началась война, названная человечеством Первой галактической.
        Казалось бы, что может сделать отсталая раса той, что ступила на путь галактической экспансии многие сотни лет тому назад? Если разница в техническом уровне - как у полуголых индейцев с закованными в сталь конкистадорами. Оказалось, многое, если она горит желанием биться до конца. Отравленная стрела, выпущенная умелыми руками, сразит и закованного в сталь рыцаря, если попадет в незащищенный броней участок. Человечество оказалось талантливой в военном деле расой, сильно помогли союзники, и через несколько лет технический уровень звездолетов и оружие землян стали не хуже, чем у их противников. Кровопролитные сражения, длившиеся десять лет и стоившие сотен уничтоженных звездолетов и миллионов жизней, закончились победой союзников, но по итогам мирных переговоров волфы сохранили несколько десятков планет и перенаправили экспансию в сторону от владений победителей.
        ЛАБХИ - двуногие рептилии ростом от полутора до двух метров, с большой вытянутой головой и красными глазами без век. Неприкрытые одеждой участки бурой шкуры усыпаны желтыми, красными и зелеными пятнами. Крокодилья голова с обилием клыков, хвостатые. Четырехпалые. Яйцекладущие. За одну кладку самка способна отложить до пяти яиц. Проживают на планетах, где могут жить люди, но для процесса размножения нуждаются во множестве теплых заливов, для чего вынуждены преобразовывать прибрежные зоны колонизируемых планет.
        ПСИХОЛОГИЯ
        Интеллектуалы и сибариты. В развитии передовых технологий впереди остальных рас. Воевать не любят, но умеют. Очень себялюбивы и скрытны. К людям относятся нейтрально; поддерживают союз, направленный против волфов. Очень замкнуты, на свои планеты пропускают инопланетян крайне неохотно. Вынужденно контролируют рождаемость в связи с недостатком места на своих планетах.
        ОБЩЕСТВО
        Построили межзвездную империю, колонизировав два десятка планет. Флот значительно меньше, чем у волфов, но из четырех рас местной зоны Галактики имеют самые совершенные корабли. Официальный государственный строй - олигархическая республика. На момент выхода человечества в межзвездное пространство в союзе с расой биин-арапо воевали с цивилизацией волфов.
        Тысячу лет тому назад вышли в межзвездное пространство.
        Мужчины: смелы, надменны, крайне алчны и предприимчивы.
        Женщины: традиционно посвящают себя семье. У лабхи сильны супружеские узы.
        Выдержка из электронного издания «Галактическая энциклопедия». Издание 156 г. Галактической эры. Земля. Русская социалистическая федерация. Ленинград
        За время Конкисты и после войны человечество колонизировало полтора десятка планет. Так появилась межзвездная империя человечества. С тех пор прошло двести лет. Бурно развивалась культура, человечество богатело, но вместе с тем начались негативные тенденции, и империя начала слабеть. Все меньше становилось людей, готовых отдавать собственную жизнь за ее идеалы; стандарты Директории открыто игнорировались; население богатых стран погрязло в роскоши и вседозволенности; на планетах расселения пышным цветом расцвел сепаратизм, религиозный фанатизм, социальное неравенство и преступность. На границах межзвездных империй время от времени возникали отдельные стычки, подчас кровопролитные, но не переходящие во всеобщую войну. Так, казалось, будет вечно.
        Двадцать пять лет тому назад собравшиеся с силами волфы неожиданно напали на союзников, началась Вторая галактическая война. Лабхи объявили о нейтралитете, и это качнуло маятник сил в сторону агрессоров; союзники вынужденно отступали, изредка огрызаясь в арьергардных боях. Но даже там с обеих сторон сходились в ожесточенных сражениях сотни кораблей. Пять лет с невиданным ожесточением шла война. За время боевых действий было выжжено дотла несколько планет, человечество жило в бешеном, тяжелом ритме военного завода и армейского лагеря. Земная конфедерация напрягала ради победы последние силы; альтернативой этому служила гибель человечества.
        Объединенные флоты людей и биин-арапо встретились с флотом захватчиков в решительном сражении в окрестностях Сириуса. Люди не останавливались ни перед чем: самоубийственно взрывали реакторы собственного разбитого корабля, таранили вражеский строй. В ожесточенной битве, где никто не хотел уступать, союзники разгромили волфов, но и сами понесли ужасающе большие потери: от флота остались жалкие остатки. Из-за истощения сторон война сама собой затихла, но последствия ее стоили людям дорого.
        За пять лет непрерывных отступлений и сражений человеческая империя надорвалась экономически, демографически и нравственно. Мирный договор заключили без территориальных уступок, каждый остался при своем. На мутной волне усталости от войны к власти пришли политики-демагоги, предоставившие государствам, членам конфедерации, столько суверенитета, сколько они хотели. Местные элиты уверились, что волфы больше не рискнут напасть, и зачем тогда имперский центр? Зачем быть на вторых ролях в империи, когда можно стать главой маленькой, но НЕЗАВИСИМОЙ страны?
        Армию и флот, только что отстоявших право человечества на жизнь, открыто третировали в СМИ и социальных сетях Галонета. Обзывали кровавыми мясниками и бесполезными нахлебниками. Прошло несколько лет, полных подковерных интриг, подлости власть имущих, восстаний сепаратистов и человеческая империя де-факто развалилась на враждующие между собой части.
        А население? А что население… политики пели ему в уши о сладкой жизни: что когда исчезнут удушающие путы Директории, тогда заживем. В итоге за нее почти никто не вступился. А где-то за межзвездной бездной продолжали восстанавливать силы не смирившиеся с поражением волфы. Приготовления к новой войне они уже практически не скрывали. Совет кланов усиленно строил новые военные корабли, хотя флот волфов и так превосходил по численности флот любой другой расы. Только объединенное человечество могло бы противостоять страшному врагу, вот только желание воссоздать объединенную империю у местечковых правителей отсутствовало.
        Перед лицом угрозы новой войны с волфами лидеры Новороссийской социалистической федерации на всех человеческих планетах искали контакт с заинтересованными в единстве силами. Миссия Дэна на планете - установление контакта с церковью Нового пришествия, единственной оппозиционной силой в Латинской федерации - принесла результат. Удалось договориться о взаимодействии и безопасных каналах связи. Теперь оставалось оторваться от слежки и покинуть планету.
        ВОЛФЫ - квазигуманоиды. Произошли от крупных млекопитающих, аналогичных земным псовым. Средний рост - метр шестьдесят - семьдесят. Тело покрыто густым коротким мехом, черным, белым и коричневым у разных рас, оставляя открытыми только обтянутые темной кожей лицо и ладони. На руках по пять хорошо развитых пальцев с противостоящим большим. На голове большие, заостренные, треугольные уши и удлиненные челюсти с мощными кривыми клыками. Короткий рудиментарный хвост.
        ПСИХОЛОГИЯ
        Психологически близки людям: воевать любили и умели, но в развитии передовых технологий вечно отставали от соседей. Высокомерные и надменные, очень преданны традициям, чтят предков. К другим расам относятся с презрением. Волфы - рьяные ксенофобы и националисты. Любой волф считает себя выше инопланетянина и всячески это показывает при малейшей возможности. Землян ненавидят как выскочек, из-за которых проиграли последнюю межзвездную войну, и считают виновниками своего поражения.
        ОБЩЕСТВО
        Самая многочисленная и воинственная цивилизация из обитающих в соседних секторах Галактики. Построили большую империю. Управляются Советом кланов, объединяющим законодательную и исполнительную власть. Номинальный правитель империи, царь-солнце, имеет лишь ритуальное значение. Считается прямым потомком изначальных богов, создавших Вселенную. Религия очень много значит для волфов.
        Первыми среди старших рас, более двух тысяч лет тому назад, вышли в космос. Ссылаясь на огромные размеры своей империи, объединяющей несколько десятков заселенных планет, считают себя самой главной расой в местной зоне Галактики.
        Мужчины: смелы, надменны, жестоки и непреклонны. С ними крайне сложно общаться.
        Женщины: очень мстительны: если кто-то причиняет зло их близким, кровная месть может не угасать на протяжении многих поколений.
        Выдержка из электронного издания «Галактическая энциклопедия». Издание 156 г. Галактической эры. Земля. Русская социалистическая федерация. Ленинград
        Глава 2
        Мимо придорожного кафе текла заметно поредевшая людская толпа. Сюда, в глухой уголок башни Майор, где облюбовали себе место всякие подозрительные иностранцы, мало кто забредал. Только те, кто не мог позволить себе местечко поприличнее. За выносным столиком, приютившимся у стены коридора, уже два часа коротали время двое: холеный шатен в цветастой рубашке навыпуск, с наглыми карими глазами и старомодным портфелем у стула, и второй, намного старше, с глазами побитой собаки. Запах черного, как деготь, и крепкого, как самосад, кофе окутывал все вокруг. За время ожидания они успели выпить его столько, что у других оно давно могло политься из ушей. Но наши герои держались. Недаром они были настоящие, до десятого поколения, испанцы!
        - Господин старший инспектор, - тихонько обратился тот, что постарше, к шатену, - а может, подозреваемый вообще не появится?
        Второй опустил стакан с кофе на стол и покровительственно потрепал по плечу товарища по несчастью.
        - Появится! В кляузе написано, что он каждый день ночует в квартире, снятой у эмигрантов.
        - Так-то оно так, - первый собеседник откашлялся и пробормотал, продолжая задумчиво коситься на редких прохожих: - Но рабочий день в полиции закончился еще два часа тому назад…
        Он не стал говорить, что вчера женушка, Грасия[16 - Грасия (исп. Gracia) - грациозная, изящная.], давно уже не такая стройная и красивая, как двадцать лет тому назад, когда приходской падре повенчал их перед лицом Господа, заявила, что, если бездельник опять придет с работы поздно, она обломает любимую скалку о его глупую башку. С тех пор он не раз и не два пожалел о своей опрометчивости. Впрочем, тогда он ничего не мог поделать. Грасия ждала их первого ребенка, а ее трое братьев публично поклялись, что если коварный обольститель не возьмет сестру замуж, то они смоют оскорбление его кровью. Опыт подсказывал, что угрозы «дорогой» женушки далеко не беспочвенны. За прошедшие годы она превратилась из тростиночки в упитанную, даже очень, женщину весом за сто килограммов. Там и от простой затрещины улетишь, а тут скалка…
        - Мы должны исполнять свой долг со всем старанием! - пафосно заявил старший инспектор. - Наш президент, великий Хуан Карлос, ждет от нас самоотверженности и преданности делу! Потратить пару лишних часов на то, чтобы разоблачить подозрительного иностранца - это такая мелочь, что о ней даже заикаться не стоит!
        Андрес кивнул. Начальнику имело смысл стараться на службе. Всего тридцать, а уже господин старший инспектор! А Андресу остались считанные годы до заслуженной пенсии и никаких перспектив для карьерного роста. Он украдкой горестно вздохнул. Спина зачесалась, словно предчувствуя встречу со скалкой «любимой» женушки.
        Со стола негромко бикнули телефоны полицейских. Поступившее сообщение от руководства содержало сигнал «Красное зарево». Это означало, что случилось что-то серьезное, предусматривающее усиление бдительности и количества полицейских постов. К сообщению прикреплялась фотография преступника и предупреждение, что он вооружен.
        Андрес осторожно скосил глаза на начальство и досадливо почесал стремительно лысеющий затылок. Заслуженный вечерний отдых за телевизором с баночкой пива отдалялся, а вероятность разборок с женой, наоборот, стремительно возрастала. Когда он вновь посмотрел на прохожих, лицо его на миг изменилось. Он буквально flipado[17 - Flipado (исп.) - обалдел.].
        Немного выше среднего роста, спортивного телосложения. Точно он! В паре десятков метров неторопливо двигался человек, как две капли воды похожий на фото, присланное в ориентировке. Андрес отвел взгляд и осторожно толкнул локтем собиравшегося разразиться очередной нравоучительной сентенцией начальника.
        - Кхе-кхе, - откашлялся Андрес, удостоившись строгого взгляда начальника.
        - Впереди тип, как две капли похожий на того, что в ориентировке, - тихонько произнес Андрес.
        К чести старшего инспектора, он не стал пялиться на подозреваемого. Небрежно сунул руку в карман. Полицейский жетон, ага, вот и второй телефон. Вытащил его, якобы случайно направив камерой на подозреваемого, и небрежно провел пальцем по экрану. Все, преступник сфотографирован. Аппараты у полицейских были непростые, ой непростые… Великий президент Латинской федерации не пожалел полновесных песо и оснастил полицию самыми современными средствами. Когда подозреваемый скрылся за поворотом, улыбающийся старший инспектор открыл папку с изображениями и запустил программу сравнения внешности с присланной фотографией. Лицо изумленно вытянулось, несколько секунд он лихорадочно пролистывал изображения. Потом поднял остолбенелый взгляд на терпеливо ожидавшего резюме подчиненного.
        - Фотографии нет; изображение улицы есть, а его нет… - потерянным голосом произнес старший инспектор. - Ничего не понимаю.
        Андрес мысленно присвистнул. «Ничего себе! Пахнет применением шпионской аппаратуры! Кто бы это ни был, похоже, это крупная рыбина, и двум скромным poli[18 - Уменьшительно-ласкательное от police.] нечего и мечтать самим поймать такую крупную рыбину!»
        - Господин старший инспектор, нужно вызвать подкрепления! - голосом заботливого дядюшки посоветовал Андрес все еще пребывающему в обалделом состоянии начальнику.
        Хлопнула, закрываясь, хлипкая дверь. Сквозняк от открытого балкона мягко колыхнул полупрозрачные занавески у окна, открывающего шикарный вид на сверкающую на осеннем солнце тысячами стекол соседнюю башню-небоскреб. За стенкой негромко гудел кондиционер. В бедненько обставленной квартире единственное яркое пятно - роскошный персидский ковер на стене. Придется поспешить. Хермосское агентство разведки - это очень серьезно. Сейчас вся неповоротливая полицейская машина Латинской федерации становится на дыбы в попытках поймать его. Хотя Дэн и снял для проживания местечко посреди колонии политических беженцев-шиитов из Исламской Республики Иран, не склонных к доносительству, но после того, как его сдал кто-то из ближайшего окружения патриарха и славной шутки с топтуном, вопрос обнаружения - это всего лишь вопрос времени. Единственный выход - нестандартные действия и быстрота. На ходу вытаскивая из глаз линзы и пластиковые накладки, он торопливо бросил их на пошарпанный низенький диван в центре арендованной комнаты, следом полетели рубаха и штаны.
        - Домовой, включи телевизор! - приказал домашнему компьютеру.
        На стене загорелась старенькая голографическая панель, шел очередной глупый боевик.
        - Улица! - велел он давно, еще два месяца тому назад, перепрограммированному компьютеру. Экран мигнул, переключаясь на установленную в ведущем к арендованной квартире коридоре камеру. На секунду взгляд остановился на изображении. В коридоре пока никого. То, что это ненадолго, он был уверен, но, пожалуй, немного времени у него еще есть.
        Дэн прошел в совмещенную с туалетом душевую. Человек, через пару минут появившийся оттуда, ничем не напоминал латиноса, вошедшего в квартиру. Немного выше среднего роста, спортивного телосложения, шатен с пронзительным взглядом ярко-синих глаз и волевой челюстью - настоящая женская погибель! Лицо гладко выбрито, одет в модный в этом сезоне костюм, напоминающий моду двадцать первого века, только рубашка без галстука и другие очертания пиджака. Такому денди в бедном квартале беженцев-шиитов делать нечего.
        Из-за стены доносились приглушенные крики. На фарси[19 - Фарси - новоперсидский язык.] женщина громко и визгливо выговаривала отвечавшему ей со слезой в голосе ребенку. Дэн достал из-под дивана давно заготовленный пластиковый чемоданчик неброской расцветки. Положил внутрь пакет с заранее отобранными пожитками; потом, задумчиво почесав затылок, добавил теплую одежду. Октябрь, ночью бывает довольно холодно. Вытащил из чемодана баллон с аэрозолем, затаил дыхание. Густая струя мельчайших капель упала на скинутую одежду, прошлась по комнате. Аэрозоль с наноботами в течение нескольких минут уничтожит в квартире все биологические следы: и потожировые, и вообще все, из которых можно взять генетический материал. Окинул, не открывая рта, прощальным взглядом комнатушку. Все, он готов; очередное временное убежище, прощай. Дэн шагнул к прикрытой ковром стене.
        Операция по штурму квартиры государственного преступника началась через пятнадцать минут. Проводили ее по всем правилам полицейской науки. Вначале хакеры в погонах взяли под контроль видеокамеры. Теперь они показывали пустынный коридор, и только тогда на позиции вышел спецназ. Полицейские не стали опускаться до формальностей вроде звонка, требования открыть дверь и ордера на обыск. Доблестные стражи порядка Латинской федерации очень не любили лишнюю бюрократию. Сапер в бронекостюме повышенной защиты покопался перед входом, неуклюже отошел назад. Негромко бумкнуло, вместе с фонтаном щепок дверь влетела внутрь. Не успели куски пластика и дерева коснуться пола, как в проеме появился полицейский штурмовик. Белые, блестящие в солнечных лучах доспехи делали его похожим на робокопа из давно забытого фильма. В руках - полицейская сетеметалка. Окинул взглядом комнату. Никого. Ни на миг не останавливаясь, метнулся на балкон. За ним появился второй, похожий, словно близнец, заскочил в душевую. Ни там, ни там - никого!
        Через минуту в комнату набилось множество полицейских, среди которых обнаруживший преступника господин старший инспектор был самым младшим. Последним зашел лысый толстяк в гражданском костюме, вошедшие торопливо раздвинулись, подобострастно уступая место старшему по должности. Солидно откашлявшись, толстяк выслушал неутешительные доклады и лично обошел небольшую комнату; потом нашел взглядом среди толпы полицейских и спецагентов главного виновника - побледневшего старшего инспектора.
        - Ну, и где преступник? - обратился он к нему неожиданным для такого полного человека фальцетом, густо побагровел и тут же сорвался на визгливый крик: - Прозевали, упустили? Под суд пойдешь! Сотру в лагерную пыль! Кагада! Ты хоть понимаешь, кого ты упустил! - орал он, неистово размахивая толстыми ручками перед носом проштрафившегося полицейского, и наступал на него.
        Растерянный и униженный старший инспектор, не пытаясь оправдаться под шквалом несправедливых обвинений, медленно отступал от разъяренного начальства, пока спина его не коснулась висящего на стене яркого персидского ковра, и неожиданно упал, провалился сквозь него. Жесткий материал ковра ударил по лицу, он оказался лежащим на полу. Сердце на секунду пропустило удар, инспектор бросил изумленный взгляд по сторонам. За ковром оказалось пустое пространство, а он лежал на полу в другой квартире, отделенной от комнаты преступника фальшивой преградой ковра. Из нее можно было уйти по коридору, который они с напарником не контролировали. Глаза полицейского стали похожи на два чайных блюдца, он только и сумел выдавить из себя:
        - Кагада…
        Из-за ковра высунулся распекавший полицейского начальник. Глаза квадратные. Огляделся.
        - Да, - задумчиво согласился он, - кагада. И почесал лысый затылок.
        Агентам Хермосского агентства разведки не помогли ни миллионы установленных на улицах камер, ни многочисленные своры дронов, ни тотальный контроль за интернетом. Древний как мир трюк сработал так же, как и многие столетия до этого…
        Прошла неделя. Сбившиеся с ног в поисках дерзкого шпиона полиция и спецслужбы успели подрастерять первоначальный пыл. Без сомнения, он залег на дно и всплывет очень нескоро; тогда зачем напрягаться?
        Все это время Дэн провел в настоящей дыре: в заранее снятой маленькой квартире в бедном районе, не выходя на улицу и скучая в одиночестве. При инструктаже перед миссией обговаривался вариант экстренного бегства с планеты с помощью контрабандистов. Вечером он открыл почтовый ящик и с облегчением прочитал долгожданное сообщение: варп-грузовик с кокетливым названием Merlin, который увезет его с негостеприимной планеты, сегодня ночью стартует из космопорта. Али Хабиби, капитан корабля, был мутным типом: не брезговал контрабандой, вел дела со спецслужбами, но в пиратстве замечен не был. Служба безопасности Новороссийской федерации по сходной цене наняла его вытащить попавшего в затруднительную ситуацию агента. Дэн в очередной раз покидал личные вещи в небольшой чемоданчик, загримировался под члена экипажа корабля, которого он должен заменить, и покинул очередное убежище.
        Суетливое пятно света от налобного фонарика выхватывало из мрака то полукруглый потолок, покрытый глинистыми отложениями и бахромой то ли из водорослей, то ли из мха, то каменный пол, то серые бетонные стены. Пахло сыростью и гнильем. Дэн неспешно двигался по пустынным коридорам, идущим параллельно ведущему в космопорт столицы метро. Скорее всего, подземный ход прорыли контрабандисты, но точно он не мог это утверждать. Настроение было прекрасным. Он не только выбрался из добровольного заключения, но и наконец покидает надоевшую хуже горькой редьки планету. Недолгий перелет домой и - здравствуй, отдых! Он чертовски устал, не столько физически, сколько морально…
        С потолка на шею упала капля, Дэн слегка скривился, вытерся вытащенным из кармана платком. «Слава богу, хоть воды и грязи на полу нет. Не хватало еще перемазаться, как свинья; как я в таком виде предстану в космопорту?» Не самое комфортное место, но Дэн претензий не имел. Охрана КПП и периметра порта, несомненно, усилена, и другого пути для него нет. Несколько раз фонарик выхватывал из тьмы отходящие от главного тоннеля ответвления, но Дэн не обращал на них внимания: его проинструктировали, что выход в самом конце.
        Он прошел примерно половину пути, когда какой-то странный звук привлек его внимание. С каждым мгновением звук стремительно нарастал, превратившись в грохот, словно сумасшедшие строители долбили бетонную стену гигантским перфоратором. Мужчина вздрогнул, остановился, прислушиваясь. В сузившихся глазах мелькнула тревога. Еще миг - и затряслись стены, в луче фонаря мелькнула пыль, грохот стал почти болезненным, потом звук начал удаляться. Поезд метро, с облегчением выдохнул воздух Дэн, усмехнулся и двинулся дальше.
        В том месте, где туннель заканчивался тупиком, фонарь высветил в потолке круглую дыру, к ней вела железная лестница. Далеко вверху отблескивал металлом люк. Придерживая одной рукой чемодан, Дэн полез по омерзительно липким ступеням. Лишь бы никакой придурок не оказался там, где он выйдет на поверхность. Убивать, тем более случайных людей, не хотелось.
        Через десяток метров лестница закончилась, перед глазами - металлический люк. Дэн прислонился к прохладному металлу ухом и замер. Тишина. Снаружи вроде никого. Надев черные очки, он вытащил на всякий случай пистолет, осторожно толкнул локтем люк, тот провернулся, открываясь. Яркий свет болезненно ударил по глазам. Вокруг фаянс и белоснежные стены пустой туалетной кабины. Где-то рядом шумно льется из крана вода, разговаривают на латинском. «Спасибо контрабандистам и полиции, что не замечают этот ход». Холодная улыбка слегка приподняла краешек губ. Дэн аккуратно слез вниз, руки неторопливо поправили одежду, обрывок туалетной бумаги смахнул пыль со щегольских ботинок. Плотно закрыв люк, так что ничто не указывало на его существование, он спустил воду в унитазе и открыл дверь кабинки.
        В столичном космопорту жизнь бурлила круглосуточно: не зря он считался одним из крупнейших международных транзитных узлов планеты. Терминал «А», где Дэн вылез на поверхность, использовался для регулярного сообщения с планетами других солнечных систем и ежедневно пропускал через себя десятки тысяч пассажиров, но ночью зал ожидания почти пустовал. Дэн направился по белоснежному полу к сверкающей розовым искусственным мрамором стене, взгляд пробежался по вмонтированному в нее информационному монитору. Надпись посредине списка отбывающих с планеты кораблей гласила, что рейс 5861 ожидается по расписанию.
        Он сдвинул вверх обшлаг костюма, на руке сверкнули хромом щегольские часы. До посадки на шаттл к грузовому варп-кораблю Merlin оставалось еще три часа. На случай досадных неожиданностей он отправился в космопорт сильно заранее. Дэн оглянулся. Стеклянные автоматические двери изредка бесшумно распахивались, впуская внутрь терминала озабоченных пассажиров. На диванчиках вдоль стен десяток человек читали, курили или жевали прихваченные из дому бутерброды. Ветер из укрепленных под потолком кондиционеров нес желанную прохладу. Слащавый женский голос на трех языках - испанском, английском и русском - объявлял прилеты и отлеты кораблей. Миловидные черноволосые девушки в небесно-голубой форме звездного флота скучали за стойками регистрации.
        Оставшееся время необходимо как-то убить. «А не прогуляться мне по космопорту?» Дэн миновал высокие, распахнувшиеся при его приближении двери в другой зал. По громадному, накрытому со всех сторон стеклом помещению слонялись десятки разномастно одетых людей, через противоположные двери появился выходец с далеких миров. Двухметровый, весьма упитанный биин-арапо, или, как их называли, треножник, покачиваясь на четырех копытах, еле-еле ковылял, при этом невпопад размахивал верхней парой щупалец и негромко бормотал нечто нечленораздельное. Несмотря на экзотический внешний вид, биин-арапо были верными союзниками людей в противостоянии с волфами. За инопланетянином хвостом двигался тащивший объемистые тюки с поклажей похожий на хозяина робот.
        Терра Хермоса расположена далеко от владений других рас, и чужие здесь в новинку. Пассажиры заохали, нацелили на биин-арапо объективы, но тот проигнорировал внимание. «Да он вдрызг пьяный», - усмехнулся про себя Дэн. Несмотря на все различие внешнего вида, биин-арапо подходил земной воздух и еда, а человеческое спиртное, запрещенное на собственных планетах, они обожали. Действовало оно на них так же, как и на людей. Проводив взглядом скрывшегося в противоположных дверях инопланетянина, Дэн дошел до конца помещения и открыл очередную дверь, вкусно пахнуло свежезаваренным кофе и съестным. Бесцельные блуждания привели его в секцию торговли.
        БИИН-АРАПО - яйцеобразные треножники. Среднюю часть тела занимает торс в форме яйца, прошитый тремя позвоночными хребтами, от которых расходятся продольные и поперечные ребра, составляющие внутренний и внешний хрящевые скелеты. Взрослая особь в высоту превышает два метра. Голова - более твердый хрящ - размером с небольшой арбуз, три глаза обеспечивают круговой обзор. Точки, откуда из торса вырастают три верхние и три похожие на щупальца нижние конечности, составляют правильные треугольники. Живородящие.
        ПСИХОЛОГИЯ
        Склонны к взаимопомощи. Почитают честность и верность слову за высшую добродетель. Живут большими семьями, включающими несколько поколений родственников. В развитии передовых технологий середнячки. К людям относятся нейтрально, поддерживают союз, направленный против волфов.
        ОБЩЕСТВО
        Построили империю, колонизировав четыре десятка планет. Во главе государства - император, власть которого ограничена представительным органом, исполняющим роль парламента - Советом семей. Флот значительно меньше, чем у волфов. На момент выхода человечества в межзвездное пространство в союзе с расой лабхи биин-арапо воевали с цивилизацией волфов.
        Пятьсот лет тому назад вышли в межзвездное пространство.
        Мужчины: смелы, вспыльчивы. Почитают гостей.
        Женщины: очень самостоятельны. В жизни империи играют не меньшую роль, чем мужчины.
        Выдержка из электронного издания «Галактическая энциклопедия».
        Издание156 г. Галактической эры. Земля.
        Новороссийская социалистическая федерация. Ленинград
        Вдоль длинной полированной стойки сидели на высоких барных стульях трое в разной степени хмельных посетителей. За спиной лощеного, с тонкой ниточкой ухоженных усиков бармена заманчиво блестели пузатые бутылки со спиртным с броскими надписями на испанском, английском и даже русском. Последние, безусловно, контрабандные или местного производства. Слишком маленькая для импорта стоимость обозначена на ценниках. Впрочем, это еще ничего не говорило об их качестве. Бывает, что фальсифицированный алкоголь по качеству лучше оригинального. За стеклянным прилавком - образцы местных блюд. У Дэна вдруг прорезался аппетит, и он сглотнул голодную слюну. К тому же нервы, изрядно потрепанные приключениями и недельными прятками от спецслужб планеты, настоятельно требовали расслабления. Мысль немного выпить показалась ему заманчивой. Да и чашечка крепкого кофе совсем не помешает. Остаток ночи обещал быть очень непростым и бессонным.
        Он расположился за свободным барным стулом, заказал чашку эспрессо. Бармен сразу срисовал: иностранец. По внешности гринго. Их он не любил, как и многие его соотечественники. От гринго все беды на планете. Это не помешало лицу бармена профессионально расплыться в любезной улыбке. Дэн на миг задумался: заодно отпраздную отлет. Взгляд пробежался вдоль стеллажа со спиртным, остановился на коричневой квадратной бутылке с надписью наискосок «Red Label». Выходить из образа типичного англосакса не стоило, он заказал сто граммов виски со льдом, кофе и, по совету бармена, фаршированные свиные рулетики.
        Снаружи здания громоподобно заревело, стекла стен тонко задребезжали, словно хрустальные. Дэн повернулся на звук. В звездном небе над космопортом мигали движущиеся зеленые и желтые точки - бортовые огни. На посадку неторопливо заходил пассажирский шаттл. Машина коснулась ярко освещенной прожекторами взлетно-посадочной полосы, стремительно побежала, с каждой секундой замедляясь. На миг в ее посадочных огнях сверкнула лужа масла на бетонной площадке возле металлических ангаров, чуть в стороне. Огромная машина, в разы больше любого самолета из двадцатого века, промчалась мимо терминала, проехала еще немного и остановилась.
        Бармен бросил беглый взгляд на опускающийся шаттл - зрелище давно успело примелькаться - и сноровисто выложил заказ на барную стойку. В ноздри ударил терпкий и одуряющий запах крепкого кофе. Уж в чем-чем, но в его приготовлении местные были искусниками. Дэн поднял стакан с виски, примерно половина порции обжигающей жидкости полилась по пищеводу вниз, лед противно стукнулся о зубы. Он слегка вздрогнул; приходилось терпеть и соответствовать образу бизнесмена-англосаксонца. Следом за алкоголем в желудок полилась струйка обжигающе горячего и ароматного кофе. Несколько лет после того, как он, а точнее его душа, или сущность, очутилась в теле семнадцатилетнего Даниэля Соловьева, он придерживался трезвого образа жизни. Слишком плохие воспоминания остались от употребления горячительных напитков…
        Дэн родился на планете Земля, в рабочем районе на окраине города, который тогда еще назывался Ленинград, в далеком двадцатом веке. Тогда его звали Александр Сергеев, и ничто не предвещало ему необычной судьбы. В 1989 году он закончил технический факультет Высшей школы КГБ СССР имени Ф. Э. Дзержинского. Все произошло в ту единственную ночь перед выпуском, когда закончился надзор строгих взводных командиров, а осознание того, что ты уже не курсант, еще не пришло.
        Иногородние курсанты, или, скорее, молодые лейтенанты, так как приказ о присвоении первого офицерского звания уже был подписан, остались в общежитии. Год тому назад, на последнем курсе, они перебрались туда из казармы. К живущим в одной комнате приятелям, Александру с Сергеем Патрушевым, постучался Вовка Свиридов. Его отец служил в штабе Ленинградского округа, и на курсе его не любили, но несколько лет курсантской жизни сплачивают, и друзья радушно приняли гостя. К тому же он пришел не с пустыми руками, а принес бутылку водки, а две бутылки в два раза лучше, чем одна! Бутылка водки для трех мужиков - игрушечная доза, но сказалось отсутствие тренировки. Через час речь бывших курсантов стала невнятной, настроение кардинально улучшилось и молодых людей потянуло на подвиги. В час ночи приятели, прихватив оставшуюся бутылку и пакет с немудреной закуской - маринованные огурцы, полбуханки пахучего бородинского хлеба и соленое сало, - направились к Москве-реке купаться.
        Задумчивые звезды и серебристый серп молодой луны отражались в черном зеркале ночной реки, ветер сонно колыхал заросли камыша, нес желанную после дневной жары прохладную сырость. Далекие высотки на горизонте, едва заметные на фоне черно-звездного неба, спали, лишь несколько квартир светились окнами. Сергей Патрушев, сидевший напротив приятелей на заросшим травой песчаном пляже, полого спускавшемся к реке, лихо чокнулся и с содроганием сердца опрокинул рюмку в рот. Она была лишняя, но спасовать раньше товарищей? Да ни в жизнь!
        Покачнулся, но в последний момент оперся на руку.
        - Что… что-то мне нехорошо…
        - Ты закусывай, закусывай, - обвел приятелей мутным взглядом Вовка Свиридов и подвинул поближе по расстеленной на песке газетке немудреную закуску: бутерброд с соленым салом, - а то как ты завтра будешь на выпуске?
        - Да как-нибудь… Блииин… Что-то земля кружится. Плевать, все равно распределение уже знаю…
        - Ну и куда? - поинтересовался Вовка и пьяно икнул: - Какая падла меня вспоминает?
        «Ква, ква» - расквакались невидимые лягушки в камышах.
        Патрушев прожевал бутерброд и с тоской покосился на наполовину полную бутылку. Осилит ли он ее?.. Потом перевел пьяный взгляд на сокурсника.
        - В Прикарпатский военный округ, а тебя?
        - А меня в Приарбатский, - пьяно рассмеялся Свиридов.
        - Что, папка подсуетился?
        Свиридов посмотрел стеклянным взглядом на товарища и пьяно кивнул. Александр помрачнел и нахмурился.
        - А зато у меня место интереснее, там сейчас бандеровцы оживились, а я их - раз, - махнул рукой, словно саблей, Патрушев, - и за цугундер. А ты куда едешь, чего молчишь? - с трудом перевел он осоловелый взгляд на Александра.
        Тот поджал губы, собираясь сказать что-то резкое, но сдержался и только раздраженно процедил:
        - Да не знаю я.
        Его семья была самой обыкновенной и даже бедной, и никак не могла повлиять на распределение сына после выпуска.
        - Пойду, окунусь.
        Он зашел в реку по пояс. Ночная вода обожгла холодом, но из упрямства он ласточкой прыгнул в глубину. Александр проплыл метров тридцать, когда мышцы правой ноги свела боль внезапной судороги, потащила на далекое дно. В единый миг протрезвев, он забил руками и ногами, заорал в испуге и еще успел увидеть, как приятели бегут к реке и бросаются в воду, когда, обессилев, пошел на дно. Несколько секунд в холодной реке показались вечностью, голова закружилась от нехватки кислорода в легких. «Неужели это все?» Спасти его не успели.
        Очнулся он пятнадцать лет тому назад, в чужом мире, в 211 году Галактической эры, в теле семнадцатилетнего Даниэля Соловьева, точно так же, как и он, утонувшего в реке, но вовремя спасенного. Русского, уроженца планеты Новороссия. Память реципиента осталась, а вот личность полностью исчезла…
        Подцепив вилкой аккуратно отрезанный кусочек пахнущего неведомыми травками, специями и мясом рулета, Дэн забросил его в рот и на миг замер. Глотку продрало, словно когтями, во рту запекло. «Ах ты ж, чертяка испанская! Хочешь спектакля? Их есть у меня!» Бармен прищурился, ожидая привычного спектакля, но гринго спокойно разжевал угощение. Запив добрым глотком кофе, проглотил.
        - «Авиэйшн Терра Хермоса» объявляет об отлете рейса А-106 до Новой Европы, - произнес откуда-то сверху слегка визгливый женский голос. - Пассажиров просят пройти в шаттл через выход номер семь.
        Репродуктор отключился со звонким щелчком.
        Бармен замер, на его лице недоумение и растерянность сменились огромным удивлением.
        Дэн, словно завзятый гурман, почмокал губами и негромко пробормотал: «Неплохо…» Бармен недоуменно захлопал глазами. Почему гринго не сдох? Любимая шутка: подать иностранцу особый рулет, настолько острый и перченый, что его мог съесть только настоящий латиноамериканец, на этот раз не удалась. Дэн неторопливо поглощал рулет, не забывая изредка поднять взгляд и полюбоваться пораженно вытянувшимся лицом халдея. Во рту горело, но оно того стоило.
        Над стойкой горели десятки свернутых голографических программ. Некоторые показывали прибывающие корабли и расписание полетов с экстренной информацией, но большинство передавали фильмы, концерты или новости. Давно известная технология передачи голограмм была слишком дорогой для большинства населения планеты, но хозяевам бара в космопорту она оказалась вполне по карману. Не забывая отправлять очередной жгучий кусочек в рот и запивать его глотком кофе, Дэн ткнул пальцем в новости на английском языке.
        Изображение развернулось в экран, плывущий в полуметре от лица. Выступал президент Новороссийской социалистической федерации Иван Крюгер. Он пришел к власти в конце кровавого периода смертельных конвульсий умирающей империи человечества. Один из самых успешных флотоводцев Генеральной директории выиграл легендарную битву у Сириуса и пользовался в армии непререкаемым авторитетом. Эскадры под его командой не давали пощады волфам и сами бились до смерти, не важно, своей или врага. После войны, когда не хватало всего, и одна из человеческих планет взбунтовалась, политики решились на космическую бомбардировку. Тогда он отказался выполнить преступное распоряжение и подал в отставку. Планету все-таки бомбили, а в преступлении обвинили адмирала. Тогда он и получил от либеральных СМИ кличку Мясник. Убедившись, что разваливающуюся на кровоточащие лохмотья Генеральную директорию уже не спасти, Крюгер с горсткой верных людей ушел на родину, на заселенные в основном русскими планеты. Там он основал собственное государство, но высшим приоритетом для него, несмотря на прошедшие годы, осталось восстановление
единства человечества. Старый воин после того, как ушел в политику, научился достаточно сносно ораторствовать, но сила его была не в этом, а в поддержке не забывших единое человечество сторонников на разных планетах. Говорил он довольно тихо, но произносимые им слова буквально жгли душу Дэна.
        - С момента трагической гибели Генеральной директории человечество разобщено и деградирует, а наш враг накапливает силы. Я призываю правительства всех планет проявить политическую мудрость и объединить усилия в борьбе против экспансии волфов…
        Лоб Дэна прорезала глубокая морщина. Он научился жить, не обращая внимания на убийственную, сжигавшую нервные клетки, тоску, но чем бы он ни занимался: учился, развлекался, просто бездельничал, в самом дальнем уголке души постоянно тлела мысль - неужели человечество исчезнет? Он помнил разговор об этом двух таинственных сущностей и был абсолютно уверен, что это не предсмертный бред. Подтверждением тому, что это правда, служил фантастический перенос его души из двадцатого века в двадцать четвертый. А он, Даниэль Соловьев - последний шанс человечества. Нет, он сделает все возможное и невозможное ради выживания человечества как биологического вида. К своему величайшему сожалению, ни источника грядущего апокалипсиса, ни способа избежать его он не знал, поэтому к любым намекам на грядущие катастрофические события относился с маниакальной серьезностью. Именно ради эфемерной надежды изменить судьбу человечества он не покончил с собой в самые первые, полные отчаяния, трудные годы после попадания в двадцать четвертый век…
        После переноса в будущее прошел неполный месяц. В субботу не нужно подниматься ни свет ни заря и идти в школу, и он встал попозже. Выходные Дэн любил: можно побездельничать, подольше понежиться в кровати и пораньше сесть за домашний компьютер. В первые дни после переноса он чувствовал себя странно, словно все было не с ним, словно он смотрел фильм о приключениях героя фантастической книги. Потом понемногу освоился и с новым миром, и с новыми родителями, только повторно ходить в школу было муторно, но приходилось терпеть. Он долго думал, как поступить со сведениями о грядущем апокалипсисе. Не сидеть же сложа руки и ждать, когда он наступит?! Дэн развил бурную деятельность, пытаясь через соцсети Галонета предупредить человечество о грядущей катастрофе, но вскоре убедился, что это бесполезно. Люди не верили ни единому слову и на искренние усилия отвечали в комментариях обидными насмешками.
        В тот день отец, Геннадий Соловьев, зашел к нему в комнату сразу после завтрака. Лето заканчивалось, но солнце с самого утра палило, словно в июле, и, чтобы не включать кондиционер, он настежь открыл окно. Постучавшись и не дождавшись ответа, отец толкнул дверь и, пораженный открывшейся картиной, застыл с зажатым в руке листком. Дэн с теннисной ракеткой в руке стоял посредине комнаты и смотрел на светильник под потолком, между плафонами которого с недовольным чириканьем метался взъерошенный воробей.
        - Дэня, что тут происходит? - воскликнул потрясенно отец.
        - Папа! - крикнул Дэн. За прошедшее время он успел привыкнуть называть биологического папу доставшегося ему тела отцом. К тому же родственники его искренне любили, да и он сам, наверное, благодаря памяти предыдущего владельца тела, успел их полюбить. - Черт! Закрывай дверь, а то эта тварь удерет в коридор!
        Дэн подпрыгнул, ракетка пролетела между плафонами, но маленькая и нахальная птица снова увернулась.
        Отец поспешно прикрыл дверь, положив на письменный стол листок и, вооружившись ракеткой, предложил:
        - Помочь, Дэня?
        Тот в ответ кивнул и, подпрыгнув, вновь махнул ракеткой, но кружившая вокруг плафона верткая птица, словно издеваясь, увернулась.
        Вдвоем они одолели воробья и закрыли за ним окно, но не без потерь. Дэн, промахнувшись по птице, задел ракеткой бровь отца, закапала кровь. Пришлось бежать на кухню за заживляющим пластырем. Слава богу, что матери, Марианны, не было дома, так что обошлось без криков и причитаний. Отец умылся в ванной, вернулся в детскую и присел на незастеленный диван, Дэн аккуратно приклеил к брови пластырь.
        - Присядь, - негромко произнес отец, а когда Дэн уселся рядом, протянул листок, с которым он пришел, сыну. - Прочитай, сынок.
        Отец поднялся, старательно избегая взглянуть в лицо сына, стремительно зашагал из угла в угол.
        Дэн сразу узнал текст. Отложив листок в сторону, опустив голову, покраснел. Это была распечатка одной из его опубликованных в социальных сетях статей об угрожающей человечеству катастрофе. Как сказать человеку, которого он даже в мыслях называл отцом, что он пришелец из прошлого, а не его сын? Немыслимо…
        - Это твое?
        - Да, но я больше такого не пишу, - отводя взгляд, пробормотал Дэн.
        Отец остановился напротив, вздохнул, взгляд на миг вильнул.
        - Сынок, ты пережил клиническую смерть, это никогда не проходит бесследно, - отец дружески положил руку на по-мальчишески худое плечо сына. - Мы с мамой считаем, что тебе необходимо провериться у врачей. Собирайся.
        - Папа, это обязательно? Я полностью здоров!
        Но отец смотрел на него строгим и непреклонным взглядом.
        - Что ж… наверное, нужно было ожидать чего-то подобного, но ты изменился, перестал посещать друзей и целые дни проводишь за компьютером. Потом эти странные статьи в Галонете… Мы с мамой беспокоимся о тебе и настаиваем на посещении врачей.
        Дэн молча наклонил голову…
        В кабинете с табличкой «Психиатр» районной поликлиники было стерильно чисто, светло и пропитано специфическим запахом карболки и лекарств, сопровождавших медицинские учреждения во все времена. Полуденное солнце отражалось в стеклах забитого настоящими, напечатанными на бумаге книгами с богатыми переплетами, шкафа в углу, бликовало на блестящем белом столе, за которым сидел доктор: маленькая тощая женщина с острыми глазами, поджатыми губами и аккуратно уложенными темными волосами. На стульях перед ней сидели Соловьевы, отец и сын. Дэну пришлось заполнить тесты, просмотрев которые доктор откинулась в кресле и задумчиво побарабанила по столу.
        - Ну что, ничего необычного, легкий невроз, я пропишу успокоительное…
        Тогда он понял, что статьями в Галонете он ничего не изменит и лишь попадет в психушку. Дэн затаился, чтобы дождаться благоприятного момента. Оставалась единственная возможность: попытаться пробиться как можно ближе к тем, кто принимает влияющие на судьбы человечества решения, и попытаться предупредить катастрофу. Он долго колебался, какой путь избрать; потом решил стать разведчиком или контрразведчиком - единственное, что он знал и умел. Иной возможности повлиять на грядущие события пришелец из прошлого не видел. После срочной службы Дэн пошел в разведку - поступил в Академию службы безопасности.
        Изображение русского исчезло. Появившийся вместо него комментатор, высокий худощавый мужчина с уложенными в аккуратный пробор темными блестящими волосами, дежурно изобразил белозубую голливудскую улыбку. Прозябание на Терра Хермоса было несладким во всех отношениях, но больше всего угнетало отсутствие объективной информации. Галонет, связывающий человеческие планеты, жестко цензурировался местными спецслужбами. Сразу после развала единой Генеральной директории на входе в планетную сеть установили блок, дабы враг не мог смущать и пропагандировать местное население. В Галонете остались только развлекательные передачи и выгодные пожизненному президенту Хуану Карлосу сведения.
        - Вы слышали пример враждебной пропаганды прогнившего режима генерала Крюгера. Русские ведут информационную войну против нашей великой Родины! - захлебываясь от праведного негодования, прокричал с экрана диктор. - Наша независимость, оплаченная кровью доблестных бойцов в кровавых сражениях, прежде всего!
        Потом вскинул крепко сжатый пальцами вперед кулак вверх. Это жест был салютом местных националистов.
        Дэн чертыхнулся про себя и поспешно ткнул пальцем в другую программу. Немного толстоватая на его вкус певица томно пела по-испански что-то о любви, но он не стал ее слушать. Ни сражений, ни крови, ни доблестных бойцов - ничего не было. После развала Генеральной директории местные получили независимость на блюдечке с голубой каемочкой, но за прошедшие годы сумели внедрить в головы своего населения множество мифов о независимости. Так уже не раз было в человеческой истории.
        Найти ничего приличного не удалось, и он прекратил сражаться с местным телевидением. Дэн вспомнил про виски, схватил стакан, остатки содержимого полились в глотку. Он отвернулся, задумчивый взгляд остановился на ярких огнях стоявших на взлетно-посадочной полосе шаттлов.
        Точно, блестящая идея! Он поедет на самую дальнюю заимку в тайге, поохотится вволю. А еще снимет первую попавшуюся бабу, ну конечно, не совсем страшную на лицо… Надо расслабиться, а то он слишком устал, слишком долго не брал отпуска. А что? Имеет полное право!
        Когда вновь ожил репродуктор и объявил его рейс, Дэн ткнул пальцем в висевшую перед ним информационную голограмму. Так и есть: рейс 5861 и больше никакой информации кроме названия корабля, Merlin, и времени вылета. Ни типа судна, ни конечной точки маршрута, ни фамилии капитана. Такое случалось, когда владелец промышлял контрабандой или пиратством.
        После распада великих империй на поверхность человеческой жизни всегда всплывала накипь из людей беспринципных, нечистых на руку, способных ради выгоды на самые ужасные преступления, в обычных условиях успешно маскирующихся под обычных граждан. Так получилось и после распада Генеральной директории. Именно они составили костяки преступных шаек, равно промышляющих торговлей и контрабандой, а, когда предоставлялся случай, и пиратством на транспортных маршрутах. Базировались они на окраинах человеческой цивилизации, превращая в свои логова землеподобные планеты или заброшенные станции у далеких звезд.
        На всю человеческую вселенную гремела мрачная слава новой Тортуги - пиратской станции у звезды 82 Эридана. Лишь усилия первой и второй эскадр Новороссийского флота позволили выжечь гнездо корсаров, но окончательно уничтожить пиратов так и не получилось. Слишком они были выгодны многим из власть имущих человеческого космоса. Дешевая скупка пиратской добычи и молчаливые наемники за весьма скромные суммы, готовые к выполнению деликатных поручений, сулили слишком большую выгоду. Дошло до того, что ряд планет стали за деньги предоставлять им собственный флаг. Не брезговали этим мутным народом и спецслужбы всех государств. Впрочем, кого еще могла нанять служба для вытаскивания своего агента, попавшего в сложную ситуацию? Дэн поднялся, уже направился было на выход, но остановился, пройдя всего пару шагов. Развернувшись, произнес небрежным тоном:
        - Любезный, рулетик пресноват, неплохо было бы специй добавить.
        Полюбовавшись на вновь отвалившуюся челюсть бармена, он направился на выход.
        Несколько колоритных персонажей бросились в глаза, едва Дэн переступил порог тесной каюты пошарпанного шаттла, который вскоре доставит его на орбиту. Расположившаяся за столом с пузатой бутылкой команда грузового варп-корабля встретила Дэна дружным смехом и звоном стаканов.
        - Ты, что ли, пассажир? - достаточно дружелюбно осведомился арабской внешности небритый громила в черной майке, выставлявшей на всеобщее обозрение внушительную мускулатуру, накачанную, сразу видно, без всяких хитрых препаратов. Судя по тому, что остальные поглядывали на него с подобострастной опаской, он и был капитаном. Все, кроме сидевшей у него на коленях вульгарного вида рыжей девицы в обтягивающем трико. Дэн утвердительно кивнул.
        - Меня зовут Али Хабиби! Я капитан нашей лоханки, - громко продолжил главарь, ткнув похожим на сосиску пальцем куда-то вверх, где, по его мнению, должен находиться корабль, и с удовольствием шлепнул девицу по упругому заду. Та притворно ойкнула, неторопливо слезла с колен, бросив на Дэна оценивающий и одновременно недовольный взгляд. На миг, когда перед лицом Али проплыли соблазнительные округлости, глаза его замаслились, словно у мартовского кота.
        - Выпьешь? - поинтересовался он, одновременно щедро наливая полстакана.
        Поставив вещи на пол и лихо опрокинув пойло за здоровье уважаемых джентльменов и леди, Дэн представился:
        - Зовите меня Дэн!
        - Слушай, не из-за тебя ли стока копов торчит на КПП? - словно невзначай поинтересовался, почесывая стриженную наголо голову, крупногабаритный бородатый атлет в нестираном комбинезоне, обильно украшенном подозрительного цвета пятнами. Дэн холодно улыбнулся.
        - Отсталая планета с дурацким пожизненным президентом; откуда я могу знать, что взбрело на ум ему и его полиции.
        - Отстань от парня, - здоровенная лапа капитана предупредительно легла на плечо бородатого, - он наш пассажир.
        Бородатый угрюмо засопел, но смолчал.
        «Еще бы, служба наверняка не пожалела рублей или новых амеро, нанимая корабль, да и надежный компромат на капитана наверняка имеется. Без гарантий шеф не рискует».
        - Это, - палец Али Хабиби ткнул в рассматривающего гостя сквозь налитый стакан немолодого мужичонку с лицом хронического пьяницы, - Иван Соррентино, наш шкипер. Все зовут его Итальянец.
        Названный улыбнулся и отсалютовал налитым стаканом.
        Дэн пригляделся: и правда, нечто средиземноморское в облике мужчины проглядывало.
        - Лянь Энлэй, - склонил голову в полупоклоне высокий китаец, - я оператор оружия.
        - А я его начальник - угрюмо ухмыльнулся в бороду лысый здоровяк, - вот только третьего артиллериста в нашей компании нет. Остался вместо тебя на этой планетке.
        - Возможно, я смогу его заменить, - произнес Дэн. - Говорят, я неплохо стреляю и веду дроны.
        - Посмотрим, посмотрим, - пробурчал в бороду здоровяк, но заметно более спокойным голосом, и представился: - Меня зовут Питер Линч.
        С головы до ног татуированная и порядком потрепанная жизнью девушка - она как раз и сидела на коленях капитана - представилась Максимилинн Моро и провокационно провела кончиком языка по накрашенным до вульгарности ярко губам. Вторая, судя внешнему виду, родом из Нипона - Аико Като. Обе были операторами варп-установки.
        Последний из присутствующих, совсем зеленый юнец со слегка затравленным интеллигентным лицом, был, как и предполагал Дэн, электронщиком. Отзывался он на имя Рэймо Лабулэ.
        Через полчаса за хвостом шаттла полыхнуло, из дюз вырвался алый факел раскаленного до температуры, немногим меньше, чем на поверхности Солнца, водорода. В кабине едва слышно заревело. С каждой секундой ускоряясь, навстречу побежала подсвеченная тусклыми фонарями сигнальных огней взлетно-посадочная полоса. Через считанные секунды ракетоплан с ядерной энергетической установкой, словно пуля, мчался по пластикобетону. Еще несколько мгновений, и огни полосы пропали позади и внизу.
        Шаттл плавно устремился вверх, на парковочную орбиту. Не было ничего: ни мощного гула, ни перегрузки, с силой бешеного пресса вминающей в пассажирское кресло. Впечатление, словно едешь в ускоряющемся купе мягкого вагона: слегка откидывает назад и никаких неприятных ощущений. Человек, как две капли воды похожий на оставшегося на планете члена экипажа Merlin, смотрел в иллюминатор; земля уплывала вниз, на его лице гуляла мечтательная улыбка. Прощай, красивая планета под названием Красивая, - он ухмыльнулся невольному каламбуру - но надоела ты хуже горькой редьки!
        Широкий крылатый силуэт на вершине факела бело-голубовато-розового пламени стремительно вонзался в мягкое чрево неба, через несколько минут машина забралась за нижнюю границу стратосферы, за иллюминатором потемнело, снаружи - космос.
        Вскоре перед Дэном открылось величественное зрелище космопорта: шаттл оказался в причальной зоне. В пространстве было тесно. На фоне покрытой бесчисленными холодными искорками звезд чернильной тьмы космоса, над синим шаром планеты, висели колоссальные, стокилометровой длины фермы. Между ними непрерывно перемещалась, разгружалась и проходила техническое обслуживание целая армада кораблей: роскошные и не очень пассажирские лайнеры, разведчики и летающие лаборатории, громадные трудяги-грузовозы и среднетоннажные межпланетные каботажники; покрытые черным стэлс-покрытием корабли военного флота, изящные прогулочные яхты местных нуворишей, танкеры-заправщики, буксиры.
        Эфир громыхал от требований капитанов и пилотов кораблей. Кому-то - освободить причал, другому - срочно предоставить коридор или подвезти горючее и немедленно приступить к погрузке-выгрузке. Немного выше, на стационарно ориентированной орбите, над столицей планеты, висела вполне приличная орбитальная крепость. Такую не стыдно повесить даже на орбите вполне промышленно развитых планет типа Хоумлэнда Англосаксонской федерации или Новороссии, Новороссийской социалистической федерации. Только на видимой с осторожно маневрирующего шаттла стороне крепости Дэн насчитал десять концентрических окружностей, скрывавших порты электромагнитных и лазерных орудий.
        Открылись створки шлюзового люка небольшого грузовоза, шаттл влетел внутрь. Все, приехали!
        Глава 3
        Поселили Дэна в стандартной каюте: двухъярусная широкая койка, на какой вполне можно уместиться вдвоем (верхняя пустая), откидной столик и заменяющий иллюминатор монитор с надоевшей до смерти за три дня после отлета варп-корабля с Терра Хермоса картинкой. Впереди - кольцо первозданной чернильно-черной тьмы, окаймленное расплывшимися в разноцветные штрихи звездами, и только позади они представали в привычном виде далеких колючих искорок. Человеческий глаз и ум слишком несовершенны, чтобы увидеть и распознать истинную картину движения со сверхсветовой скоростью.
        Еще в первый день после отлета с планеты Дэна проверили на артиллерийской установке и за пультом управления дронами. Старший оператор Питер, со скептическим видом наблюдавший за испытаниями, под конец оживился. Удовлетворенно стукнув Дэну в протянутую ладонь, заявил, что пассажир разбирается в нелегком ремесле артиллериста, и на время перелета он включает его в боевой расчет корабля.
        Больше Дэна не беспокоили, да и он не стремился к общению, не считая нужным сближаться с командой. Свободное от вахт время экипаж проводил за выпивкой и игрой в маджонг или в карты, а ему, не любителю такого времяпровождения, оставались лишь видеоигры и чтение. Из каюты он выползал только поесть. Тоска смертная, но четыре оставшихся дня до прибытия на планету Новая Сибирь потерпеть можно.
        Единственная проблема была в Моро, любовнице капитана. Потрепанная жизнью девица истово верила в собственную неотразимость, равно как и в право спать с тем, кого она захочет, и вбила себе в голову, что должна переспать с пассажиром. Дэн ничего не имел против внебрачных отношений и пользовался в службе безопасности славой завзятого ловеласа. А когда наоборот, это его шокировало. Девица несколько раз подлавливала его в коридоре и очень переживала, что Дэн оставался равнодушен к ее чарам. Это было нелегко: женщин у него давно не было, но явные домогательства оскорбляли его как мужчину. С другой стороны, девица спала с капитаном, его ревность и лишние проблемы были Дэну не нужны.
        Обеденное время давно настало и, с неохотой оторвавшись от монитора, Дэн направился на камбуз. Пройдя метров сорок по длинному и узкому переходу, он завернул за угол. У дверей его поджидала Моро. Выглядела она предельно вызывающе: коротенькие шорты, больше похожие на плавки, и узкая маечка на тоненьких бретельках почти не прикрывали татуированное тело, ветер из воздуховода трепал коротко стриженные, под мальчика, рыжие волосы. Он поймал ее заинтересованный взгляд и невольно съежился.
        - Ты надумал? - низким, с едва различимой хрипотцой, голосом, произнесла девица и, как она считала, сексуально провела кончиком языка по ярко накрашенным, словно у вампира, губам.
        Дэн нервно сглотнул, лихорадочно соображая, что ответить, но не успел. На его счастье, в коридоре появился капитан. Девица отвернулась и с безразличным лицом непринужденно последовала по коридору дальше. Провожаемый подозрительным взглядом капитана, русский торопливо просочился в дверь камбуза, прикрыл ее и облегченно выдохнул. Команда успела поесть, и только за столом в углу вяло ковырялся в тарелке с чем-то, выглядевшим весьма подозрительным, отрывая крепкими зубами куски говядины, Питер. Не переставая меланхолично жевать, он ограничился тем, что приветственно помахал рукой. Со старшим оператором оружия у Дэна сложились наиболее близкие отношения. После проверки умений пассажира в качестве артиллериста тот резко его зауважал. В общих возлияниях экипажа он старался не участвовать, обедал обычно последним, и Дэн считал его самым порядочным из всей команды.
        Разносолов на камбузе не водилось, но жизнь давно отучила Дэна от привередливости. По очереди проверив стоящие на прилавке полупустые кастрюли, он зачерпнул пару половников пюре, добавив сверху постного мяса неизвестного происхождения. Задумчиво посмотрел на получившееся и обильно полил все остро пахнущим соусом. В заключение густо посыпал перцем. Если не принюхиваться, то есть можно.
        Питер закончил с едой. Поднявшись с места, забросил грязную посуду в довольно рыкнувший утилизатор. Пошарив в холодильнике, вернулся с банкой пива и упаковкой сушеной рыбы в руках и подсел напротив. Лицо грустное и задумчивое.
        - Будешь, пассажир? - из блажи или по какой другой причине он не называл Дэна по имени, а исключительно - пассажир. Дэн на миг замер, а почему бы и нет… кивнул.
        Разлили по кружкам. Терпкий запах солода поплыл по камбузу. Напиток дрянь, но это не помешало молча употребить по кружечке.
        - Слушай, Питер, как у вас тут с бабами? - прервал молчание Дэн.
        - В смысле? - меланхолично осведомился артиллерист, разливая еще по кружке и с треском вскрывая упаковку с рыбой.
        - Женщины у вас расписаны по мужчинам, или как?
        Питер довольно прижмурился и подмигнул Дэну.
        - Что, Моро достала?
        Дэн кивнул и придвинул поближе тарелку. После пива изделие кулинарного аппарата стало гораздо симпатичнее.
        - Хорошее дело, не отказывайся, у нее хобби попробовать каждого доступного мужика, - авторитетно сказал артиллерист и прервался на добрый глоток пива, - а насчет того, спать девкам с кем, у нас тут свобода. С кем хотят, с тем и спят. Не переживай.
        Дэн задумчиво почесал шею и вздохнул.
        - Да? Она же страшная, к тому же вся в татуировках.
        Питер насмешливо фыркнул.
        - Да ты, пассажир, привередливый! У нас тут выбора особого нет, и главное! - осуждающе сказал он и, подняв указательный палец вверх, гулко хохотнул: - Женщин не бывает некрасивых. Женщина или красивая, или водки мало.
        - Есть еще третий случай: я столько не выпью!
        Последовал простой и здоровый солдатский смех.
        - Так пей не пиво, а виски, и все девки станут красавицами!
        - А сам чего пиво хлебаешь, а не спиртное?
        - На смену скоро, нельзя… - с искренним сожалением в голосе пожал плечами артиллерист.
        Дэн прикончил примерно половину тарелки, когда корабль содрогнулся. Тишина взорвалась визгливой сиреной.
        Дэн вздрогнул от неожиданности, оглянулся. Merlin затрясся мелкой, противной дрожью. «Дзинь, дзинь» - в такт зазвенела посуда в шкафу. Верный признак: корабль увеличил скорость до предельной.
        - Тревога первой степени! - загремел из динамика знакомый голос капитана.
        Временный начальник Дэна замер, но ошеломление длилось лишь миг. Вытащив коммуникатор, он посмотрел на экран. Прочитав сообщение, нервно хмыкнул и со вздохом сожаления отодвинул недопитое пиво. Почувствовав недоумевающий взгляд Дэна, нетерпеливо пояснил:
        - Какой-то придурок потребовал, чтобы мы заглушили реакторы и впустили призовую команду… Нас грабить? Ребята, видимо, попутали что-то.
        Он вскочил из-за стола. На лице серьезное и задумчивое выражение.
        - Так, ты временно состоишь в артиллерийском расчете; быстро двигаем, нас ждут на посту управления огнем! - он требовательно посмотрел на Дэна.
        Дэн и не подумал сдвинуться с места и лишь изумленно поднял брови. Неужели корабль останавливают военные? Связываться с ними он не желал. Хотя на Merlin оружия слишком много для обычного грузовика, и команда наверняка промышляет контрабандой, возможно, не брезгует и пиратством, но корабль все-таки не линкор или корвет, чтобы на равных сражаться с военным судном. Самоубийство - это не по его части.
        - Намечается бой?
        Питер досадливо сморщился и нетерпеливо мотнул головой, но снизошел и разъяснил ситуацию.
        - Да какой там бой; ребята, видимо, попутали что-то. Немного поучим вежливости, и все! Корабль гражданский, видимо, пират, отобьемся, не впервой. Все, за мной! - он открыл дверь и рванул на палубу.
        По древней традиции, воспринятой космофлотом от моряков далекой Земли, коридор на корабле назывался палубой. «Точно, команда подрабатывает при случае пиратством. Поэтому нисколько и не боятся коллег». После секундного колебания Дэн кивнул и последовал за начальником.
        Вслед за Питером он нырнул в открытый люк отсека артиллеристов. С большого потолочного экрана, среди пылевых облаков и останков, так и не ставших звездами черных дыр, в людей тревожно всматривались разноцветные колючие точки звезд. Два из трех ожидающих своего часа кресел-коконов операторов были пусты. Второй артиллерист, Лянь Энлэй, уже на месте: лицо закрыто шлемом, поднял руку, приветствуя товарищей.
        Дэн с размаху упал в объятия кресла оператора дронов. Оболочка, пронизанная биодатчиками, поползла, словно живая, сомкнулась вокруг груди и плеч, закрыла живот, бедра, колени, голени и руки, оставляя свободной только шею. На голову, отрезая от действительности, опустился шлем. В матовой глубине виртуального пространства зажглись белые квадраты сетки целеуказателя. Знакомые ощущения охватили Дэна, он повернулся назад вместе с креслом, навстречу догоняющему противнику. Шесть полупрозрачных пятнышек - отметок нагонявших стай атакующих дронов и ракет, неторопливо приближались. На верхней части трехмерного изображения дрожали, постоянно меняясь, цифры: дистанция, скорость сближения, азимут. Дальше - атакующий корабль. Дистанция быстро сокращалась: 4,8… 4,6… 4,5… 4,4…
        Судя по характеристикам вражеского судна, он намного меньше Merlin и, соответственно, несет гораздо меньше наступательного оружия. Дэн усмехнулся. «Вот сюрприз будет!»
        Неприятель приблизился достаточно близко, чтобы Merlin мог огрызнуться.
        - Противник атакует, - зловещим голосом объявил старший артиллерист, - пассажир и Лянь, ваши дроны, затем займитесь кораблем пиратов; я командую ближней обороной. - Конфигурация дронов икс-четыре.
        Это означало, что дроны пойдут навстречу вражеским аппаратам строем линии.
        Дэн поворочал шеей из стороны в сторону, подвигал глазами. Крестик прицела послушно перебежал с одного края голограммы в другой и назад. Сейчас человек составлял единое целое с автоматикой, ощущая ее как продолжение собственного тела, прежде всего конечностей и глаз.
        - Первый готов, - произнес Лянь Энлэй. - Второй готов! - эхом повторил Дэн.
        - Пассажир, не подведи меня! - слегка напряженным голосом буркнул Питер. - Огонь!
        Молча подняв над головой сведенные в виде жеста «окей» пальцы, Дэн нехорошо прищурился, резко выдохнул и мысленно повторил приказ. Сердце забилось в бешеном ритме. «Потанцуем! Драться? Он таки да!» По отсеку пробежала волна визгливого гудения. Дроны и ракеты стартовали навстречу атакующим. В виртуальном пространстве появилось два десятка новых пятнышек: контратакующие стаи дронов и ракет стремительно рванули, пересекая экран, навстречу противнику.
        В далеком двадцать первом веке продюсеры и фантасты рисовали космические войны будущего в виде смеси морских сражений эпохи наполеоновских войн и адмирала Нельсона и сражений Второй мировой войны. Могучие, защищенные толстой шкурой брони, звездные дредноуты посылали во врага грандиозные залпы из исполинских орудий; крохотные истребители вступали между собой в ожесточенный бой. Создателей фантастических фильмов и компьютерных игр можно понять: зрелищность в индустрии развлечений важнее реалистичности, вот только космическая война оказалась совсем не такой, какой они ее себе представляли. Реальный космический бой выглядел не так эпично и зрелищно, происходил гораздо быстрее и в целом смотреть в нем было особо не на что.
        Идеальным оружием межзвездных баталий стали координируемые человеком-оператором стаи из десятков и сотен небольших дронов: разведчиков, ловушек, перехватчиков, постановщиков помех и атакующих дронов с боевой частью из металлической шрапнели - на космических скоростях их удар мощнее, чем взрыв артиллерийского снаряда былых времен или ядерных зарядов. Оснащенный электронным мозгом миниатюрный аппарат способен на многое: перенести невозможные для хрупкой человеческой плоти нагрузки в десятки g, двигаться по непредсказуемой траектории и, прорвавшись к врагу, самоубийственно подорвать ядерный заряд у тонкого борта корабля, или выпустить по врагу облако разогнанных до космических скоростей металлических шариков. Для ближней обороны кораблей использовали электромагнитные пушки. Старыми добрыми лазерными орудиями, слишком громоздкими и требующими отдельного реактора и сложных систем охлаждения, оснащали только боевые орбитальные станции и колоссальных размеров линкоры.
        Все ближе и ближе противоборствующие стаи дронов и ракет. Через несколько десятков ударов сердца они встретились. В космосе все происходит настолько стремительно, что неторопливый биологический мозг не успевает осмыслить картинку, как уже все закончилось. Через непредставимо короткий миг в угольно-черном космосе расцвели бесшумные звездочки ядерных взрывов, каждый ярче тысячи солнц. Большая часть аппаратов испарилась во вспышках. А прорвавшиеся торпеды и дроны несутся дальше. Позади остались мертвые, превратившиеся в безжизненные куски металла и пластика, аппараты и облака металлической плазмы.
        Из шести вражеских стай полностью уничтожены четыре, а оставшиеся две почти ополовинены. Дэн мстительно улыбнулся. Нормально! С недобитками совместно с электромагнитными орудиями ближней обороны справятся дроны-охранники. Собственную шкуру он намерен оберегать со всем усердием, и для покушавшихся на нее пощады не будет. Все, не до этого, его дело - атака.
        Заработали электромагнитные орудия Merlin. Миг - и они на полной мощности оглушительно ревут нечеловеческими голосами, ежесекундно направляя навстречу врагу килограммы металла и разрывая в клочья вражеские аппараты. Никто из них не смог даже приблизиться на дистанцию поражения.
        К пирату прорвалось не меньше четверти дронов. В попытке избежать гибели, корабль начал экстренно тормозить и выключил варп-установку, но это не помогло. Спустя миллисекунду на миг расцветают ослепительно-яркие бутоны ядерных взрывов, медленно сдуваются. Корабль продолжает тормозить, но он явно получил повреждения. Рев электромагнитных орудий затих, установилась оглушительная, почти могильная тишина.
        - Добиваем? - не поворачивая головы, поинтересовался Дэн. Просунув под забрало шлема руку, вытер с лица пот.
        - Сейчас узнаем, - благодушным тоном ответил Питер и запросил капитана.
        Несколько секунд он молчал, слушая ответ, потом коротко и басовито хохотнул.
        - Али сказал, пусть уходит, еще тратить на них дорогостоящие дроны… если только доплетется до ближайшего порта…
        У каюты его поджидала прислонившаяся к дверям Монро все в том же вызывающем наряде.
        - Ты надумал? - напористо поинтересовалась девушка. Уперла руки в бедра, бесстыдно раздвинув ноги, маечка туго обтягивала немалую грудь.
        Дэн секунду смотрел на женщину, чувствуя, как сохнет во рту. Возможно, монашеская жизнь, которую он вел в последние несколько месяцев, а возможно, пережитый во время боя стресс повлияли на него. «Какого черта я отказываюсь? И так при моей профессии приходится месяцами жить монахом». Он усмехнулся и, неожиданно для самого себя, согласился.
        Разочарования не случилось; впрочем, он и не ждал от встречи чего-нибудь слишком выдающегося. Монро оказалась довольно искусной дурочкой, и по крайней мере на полчаса он забыл одиночество и висящий на нем с момента переноса в будущее неподъемный груз. Когда все закончилось, Монро закуталась в простыню и ушла в душевую.
        Они разговорились, девушка принялась жаловаться на судьбу. Все достаточно банально: муж-алкаш бросил ее, безденежье, вот и прибилась к команде. Понемногу обжилась и привыкла. Дэн слушал ее и постепенно впадал в дрему. Время по корабельным часам было позднее, да и обстановка располагала ко сну.
        - Можно я переночую у тебя? - поинтересовалась девушка и умоляюще сложила руки перед излишне полной, по мнению Дэна, грудью.
        В ответ он умиротворенно кивнул и медленно погрузился в дрему…
        Глубокий сон пришел не сразу, а когда он все же уснул, ему приснился очередной кошмар.
        Он на орбите. Далеко внизу крутится, нависая над наблюдателем и занимая добрую треть обзора, голубая громадина планеты Дальний форпост, принадлежащей Новороссийской социалистической федерации. Корабль, на котором он находился, выходил из ночи в утро. Яркая красная линия светораздела опоясывала колоссальный шар внизу, разделяя освещенную и ночную часть; на ней - ни единого огонька людского поселения. Синева морей и океанов, зелень бескрайних лесов омрачена дымом бесчисленных пожаров; темные облака сажи в атмосфере и нечто новое, чего не было раньше: огромные выжженные проплешины на месте городов. Откуда все это? Он оглядывается. А это что? Никакой дурак не станет так замусоривать окрестности собственной планеты! На орбите вокруг планеты сверкают в солнечных лучах оплавленные каменные и металлические обломки. И тут приходит понимание: это остатки прикрывавших Дальний форпост орбитальных крепостей. Их гарнизоны до последнего бились с врагом, не выжил никто. Он переводит взгляд дальше. Над экватором - зловещая, непроницаемая черная клякса. Что или кто таится под завесой? Дэн внезапно понимает, что
беды планеты от нее: под непроницаемым для радаров облаком металлической пыли скрывается второй имперский флот волфов, уже месяц штурмующий оборону Дальнего форпоста. Два месяца длится сражение за планету, и теперь оно близилось к печальному для людей финалу.
        Нет, нет, этого не может быть… Неужели это правда?..
        Страх перед тем, что сейчас произойдет, сковывал движения и пронизывал все его существо. Дэну оставалось только с ужасом наблюдать за происходящим. Он судорожно сглотнул тягучую, вязкую слюну. Холодная, липкая испарина охватила тело. Он ничего не мог сделать. Его корабль не вооружен, и он лишь зритель, обреченный беспомощно наблюдать дьявольский апокалипсис.
        На невидимых кораблях бешено закрутились стартовые карусели дронов и ракет. Несколько секунд - и из тьмы маскировочного облака вырвались в ледяную мглу космоса многие сотни, если не тысячи миниатюрных аппаратов. Большая их часть - носители кассетных боеприпасов с термоядерными и аннигиляционными (из антиматерии) боеголовками.
        Снаряды стремительно пикировали к планете. Навстречу им из голубых глубин атмосферы вырвались белоснежные росчерки ракет ближней противокосмической обороны. Бой, пока жив последний солдат, не закончен. Какое-то число зенитных батарей на планете все еще сохраняло боеспособность. Несколько секунд аппараты искусно маневрировали. Одни пытались прорваться к поверхности, другие - выпустить по нападающим смертоносную тучу шрапнели. Бездушные аппараты дрались с яростью и хитростью сводящего счеты за пролитую кровь мстителя.
        Сердце молотом дубасило в ребра, по спине потекла холодная струйка пота, он мгновенно взмок. Задыхаясь от охватившего его ужаса, Дэн ждал исхода сражения, на которое он никак не мог повлиять.
        Разбитые ракеты и дроны волфов остались на орбите, какие-то в последний момент расцветали раскаленной до сотен тысяч градусов плазмой, но часть прорвалась и нырнула в атмосферу. На высоте двадцати пяти километров от поверхности от них отделились ложные цели и боеголовки.
        Еще миг - и яростные взрывы! Каждая боеголовка выпустила в мир энергию, сравнимую с царь-бомбой времен Хрущева. На поверхности планеты одновременно расцвели сотни кровавых клякс термоядерных и аннигиляционных взрывов. Стремительно вздымаясь ввысь, в стратосферу, они приобретают форму хорошо видимых из космоса чудовищных наростов на теле планеты. Поверхность Дальнего форпоста обезобразило множество кратеров, она стала напоминать изуродованное лицо оспенного больного. В один миг погибло неисчислимое множество живых существ. По поверхности загуляли огненные смерчи, выжигая почву на многометровую глубину до стерильного, каменного состояния. Пылало все, что только могло гореть: леса, тайга, джунгли, людские города; непроницаемые для взгляда клубы дыма вздымались до стратосферы. Не выдержав издевательств, атмосфера взбунтовалась и породила чудовищные, невиданной силы ураганы и тайфуны, сносящие все, до чего не дотянулись бомбы волфов. Вслед за этим ожило множество вулканов, со склонов потекла огненная лава, а в атмосферу поднялись густые черные тучи из миллионов тонн пепла, пыли и пара; десятки новых
выплеснули магму - кровь планеты. Земля закачалась, забилась в паркинсоне десятибалльных землетрясений.
        Полными ужаса и боли глазами смотрел Дэн на воцарившийся внизу ад. Он задыхался от ненависти к волфам, в один миг погубившим мириады существ и миллионы людей. Если бы он мог оплакать всех погибших… но даже это ему не дано. «Я сделаю все, я сделаю все, чтобы такое больше не повторилось».
        Часть бомб, попавшая в прибрежные, мелкие зоны океана, вызывает чудовищное цунами. Гигантская волна, высотой больше километра, рушится на прибрежные зоны, круша и сметая на своем пути на сотни километров вглубь континентов все: города, поселки, леса. Миллиарды тонн пыли, пепла сгоревших лесов, городов, тучи перегретого пара, поднявшись в атмосферу, смешиваются с радиоактивными частицами. На месте планеты появляется грязно-серый шар, под полог непроницаемых туч солнце едва заглядывает, и день превращается в сумерки. Затем перенасыщенное влагой небо разрождается Великим дождем, который продолжится месяцы, а возможно годы, пока атмосфера не вернет все, поднятое взрывами, обратно…
        «Неужели это конец? Неужели я присутствовал при уничтожении последней планеты людей?» И тут он неожиданно переносится с орбиты Дальнего форпоста в одно из убежищ, куда после поражения оборонявшего планету флота спряталось гражданское население. Он в виде бесплотного духа, который все видит, но ни во что не может вмешаться. Условия бесконечно далекие от привычного людям комфорта: серые бетонные стены, неразобранные пакеты с вещами, маленькая кровать в углу, давят на психику почти физически, а население планеты в подземных укрытиях уже месяц.
        Маленькая девочка в ярком комбинезончике, лет четырех, которую родители ласково звали Сашенькой, играла в воспитательницу. Мамы не было, она вышла по делам из предоставленной им комнатушки. Маленькому существу невдомек, в каком критическом положении находится население планеты. Девочка склонилась над игрушечной кроватью, заботливо поправила одеяло любимой кукле по имени Анжелика. Взгляд Дэна преисполняется нежности: Сашенька чем-то неуловимым, возможно возрастом, напоминала сестренку Дэна из той, из двадцатого века, жизни.
        - Не балуйся, - строгим голосом сказала девочка кукле, - спи!
        Сашенька наклоняется к кроватке, сложенные бантиком детские губки бережно прикасаются к холодной пластиковой щечке. Мама всегда целовала любимую дочку, когда укладывала спать. Все будет хорошо, и папа скоро вернется из командировки. Он у нее сильный и очень смелый, он военный! Соседский Вася этому завидовал, у него папа всего лишь инженер. Вот только когда он с чемоданом в руках выходил из их большой квартиры на поверхности земли, у двери он остановился, обернулся и как-то странно посмотрел на нее. Словно прощался. Он считал, что Сашенька не заметит этого взгляда, а она уже большая. Она все видит и понимает!
        Неожиданно пол под ногами вздыбился, словно необъезженный мустанг, и Сашенька рухнула вниз, на холодный пол. Не успела она испугаться, как свет выключился. В тот же миг бетонные плиты потолка беззвучно рухнули на ребенка. Неимоверная тяжесть расплющила ноги в кровавую кашу и вдавила хрупкие детские ребра в позвоночник, но девочка была еще жива. Боль, неимоверная боль, сотой доли которой Сашенька не успела испытать за недолгую жизнь, пронзила маленькое тело. Она бы отчаянно закричала, но тяжелая бетонная плита, лежащая на раздавленной грудной клетке, не давала издать ни малейшего звука. «Мама, мама, спаси меня! Мне больно!» И тут пришел дикий рев, мощнее которого она ничего в своей короткой жизни не слышала. Казалось, он надвигался отовсюду. Большего Сашенька не могла выдержать, сознание милостиво покинуло детское тело, а следом и жизнь. Одна из сотен тысяч трагедий, происходивших в этот миг на планете, завершилась.
        Дэн проснулся от собственного дикого крика. Заполошно вскочил с кровати, ноги коснулись холодного пола, он был весь в поту, словно искупался, сердце билось так, что болели ребра. Ноги коснулись холодного пластика пола, это помогло опомниться: это всего сон, всего лишь очередной кошмар. Во рту стоял металлический привкус крови, словно он съел не меньше килограмма железа. От крупной бесконтрольной дрожи непроизвольно лязгали зубы. То, что ему только приснилось, произошло наяву во время второй Галактической войны с волфами, когда они уничтожили планету Новороссийской социалистической федерации.
        Монро, завернувшись по грудь в плед, лежала у стены и круглыми от изумления глазами смотрела на Дэна.
        - Что случилось? - девушка нервно моргнула, до хруста сплела пальцы. - Ты так кричал!
        - Извини, кошмар приснился, - сглатывая тяжелую тягучую слюну, произнес Дэн. Игнорируя пораженный взгляд случайной любовницы, начал поспешно одеваться. - Извини, но тебе придется уйти, мне нужно остаться одному.
        Он говорил это, а сам думал совершенно о другом. Похожие сны-кошмары приходили к нему регулярно, не реже чем раз в один-два месяца и довели его почти до нервного срыва. После них он по несколько суток не мог избавиться от всюду преследующих видений грядущего апокалипсиса. Каждый день, когда он шел на работу или возвращался домой, в самом дальнем уголке души тлела мысль: неужели все вокруг исчезнет? Нет, он не допустит этого. Сделает все возможное и невозможное ради выживания человечества. Судьба, рок, неведомые сущности или боги ведут его к экзамену; сможет он поменять судьбы человечества или провалит взваленный на него урок? «Душу отдам, чтобы такое больше не повторилось! Каким бы ни был мир дерьмом, но я его спасу».
        Живородящие теплокровные волфы по галактическим меркам - почти родня людям, но именно между близкими вражда может быть самой ожесточенной. Дальний форпост располагался слишком далеко, в глубине человеческих территорий, и волфы не могли надеяться удержать планету в своих руках; поэтому они приняли самое простое и изуверское решение: выжечь ее дотла, и это им удалось. Крупная жизнь осталась лишь в океане, а на суше ничего крупнее мыши не выжило. Планета надолго, если не навсегда стала непригодна для жизни людей.
        Империя человечества слишком велика: даже с помощью варп-двигателя от одних границ до других лететь полтора месяца. Эскадра с Нью-Чжунхо, планеты, населенной в основном китайцами и выходцами из Юго-Восточной Азии, прилетела на выручку через две недели. Флота, выбившего из системы волфов, из сорокамиллионного населения дождались только несколько десятков тысяч человек, чьи убежища выдержали тотальную бомбардировку планеты. Истощенные, измученные люди, большинство из которых получили приличную дозу облучения, уже и не надеялись выжить…
        На камбузе в любое время суток есть виски, а оно ему сейчас жизненно необходимо. «Никогда не забывай, ничего не прощай», - прошептал он, закрывая дверь каюты за девушкой.
        Глава 4
        Огромная, больше двух метров длиной, рыже-полосатая кошка с белой манишкой мягко прыгнула в сугроб, утонув в нем почти по брюхо, и замерла, прислушиваясь; тигр был голоден, в животе жалобно урчало. Рыже-белая, грязная шерсть обросла сосульками, сквозь облепленную репейником шкуру торчали острые ребра. Хищник на ослепительно-белом, девственном снегу выглядел красиво… а еще страшно.
        Он появился в диком и малолюдном Ново-хабаровском крае планеты Новая Сибирь совсем недавно: холод и бескормица привели обычно осторожного хищника, старающегося держаться подальше от пахнущих дымом опасных двуногих, к человеческому жилью. Это раньше тигр мог гигантским прыжком, до десяти метров длиной, нагнать ничего не подозревающую жертву и одним движением сломать ей шею. Те годы, время молодости, давно прошли, и большая часть привычной еды, лоси и изюбры, успешно избегала его когтей и зубов. Постоянный голод довел хищника до отчаяния, и тот стал способен на всё. Первое время тигр перебивался разграблением съедобных отходов, в изобилии разбросанных рядом с людскими поселениями, но этого было мало, мучительный голод сводил с ума и напрочь лишал обычного страха перед человеком.
        ПЛАНЕТА НОВАЯ СИБИРЬрасположена в двадцати световых годах от старой Земли. Открыта в 35 году Галактической эры варп-кораблем «Король Артур» с американским экипажем. Обладала кислородной атмосферой и биосферой на уровне микробной жизни. Попытка колонизации американцами сорвалась из-за крайне сурового арктического и субарктического климата на большей части территории. Впоследствии планета была колонизирована и терраформирована Россией. Единственный континент тянется через два полушария и в районе полюсов, на севере и на юге, скован многокилометровыми льдами. Людьми освоены лишь центр континента и прилегающие к нему острова. Несмотря на суровый климат, планета богата месторождениями природных ископаемых. Так, месторождение трансурановых «Металлист» не имеет аналогов в известной человечеству части Галактики.
        Начало колонизации: в 95 году Галактической эры на планете приземлился варп-корабль с русскими колонистами-староверами.
        Население: русские, представители малочисленных народов Сибири и казахи. Всего проживает сорок восемь миллионов человек.
        Государственное устройство: входит на правах автономии в Новороссийскую социалистическую федерацию. Столица - город Нью-Сибирск.
        Неожиданно тигр услышал скрип снега и неуверенные шаги, потом до чуткого обоняния хищника долетела легкая вонь горелого табака и водочного перегара - запах человека. Хищник пригнулся и насторожился. До посещения отдаленной заимки тигр не ел пять дней, и он решился. Упруго, грациозно огромная рыже-полосатая кошка с белой манишкой на груди двинулась навстречу.
        Человек обернулся и замер: прямо на него смотрели, словно гипнотизируя, безжалостные зелено-желтые глаза убийцы…
        Стасик понял: это конец. Грязные волосы под старым треухом встали дыбом и зашевелились, лоб покрылся липкой, ядовитой испариной, на снег из-под ватных штанин полилась желтоватая струйка…
        «Бежать, бежать…» - но панический страх парализовал человека; тело рыже-полосатой кошки мгновенно, словно огромная стальная пружина, сжалось, и спустя секунду человек ощутил страшной силы удар в грудь, вмявший его в снег. Над ухом грозно рыкнуло, когти тигра вонзились в грудину несчастной жертвы. Нечеловеческая боль заставила Стасика истошно заорать:
        - А-а-а-а-а!
        Крик длился недолго. Одним движением мощных челюстей тигр откусил голову. Кровь из перебитых сонных артерий залила ближайший сугроб, ненужная голова отброшена хищником далеко в сторону…
        Через несколько минут от Стасика остались лишь разорванная в клочья окровавленная одежда и голова с дико вытаращенными, налитыми кровью глазами. Сытый хищник довольно оскалился, стряхнул с морды капли еще теплой крови. Неторопливо повернувшись к ближайшим зарослям, порысил, оставляя на снегу огромные, размером с человеческую голову следы.

* * *
        Зимняя тайга, даже на другой планете - все равно тайга. Восхищаешься первозданной дикой природой? Вот она перед тобой, любуйся! Субтропическая зона планеты Новая Сибирь могла похвастаться сибирским климатом, немного севернее переходящим в субарктический. Волшебное, ни с чем не сравнимое таежное утро вступило в свои права. Вокруг стеной стоит темно-зеленый, первозданный лес: мохнатые лиственницы и ели, украшенные прикипевшими к стволам и ветвям причудливыми снежными пластами и комьями, вздымаются высоко в небеса. Воздух свеж и прозрачен. Морозный туман уже рассеялся, но солнца не видно. Сырой, холодный ветер поспешно нес по серому небу стада рваных, низких туч. Он шумел, выл, гнал по сугробам между высоких коричнево-красных стволов невесомую поземку. Порывы его клонили книзу верхушки деревьев, безуспешно пытались пробраться под термокостюм, тонкий и не мешающий движениям, зато отлично греющий. Неторопливо опускаясь, кружатся белоснежные, словно фата невесты, снежинки. Снег мягкий, пушистый: наверное, такой бывает только здесь, на Новой Сибири. Впрочем, это хорошо, когда идет снег: тогда температура
не падает ниже десяти градусов. Дэн устроился под могучей елью так, что заметить можно только подойдя совсем вплотную. Вроде и не так холодно, но брови успели покрыться инеем.
        Отчеты за выполненное на Терра Хермоса задание заняли у него полную неделю. Если кто-нибудь вам скажет, что жизнь разведчика - сплошные приключения, не верьте. Нудной писанины там гораздо больше! На следующий день на телефон пришли два приятных сообщения: на его счет пришла неплохая сумма - премия за выполнение задания - и копия приказа: начальство отпускало в законный двухнедельный отпуск. Как его провести, Дэн размышлял недолго и уже вечером сидел на борту суборбитального самолета, а еще через час пожимал руки знакомым охотникам Федосееву и Смагулову. Спать лег он уже у них, в заимке, в ста километрах от ближайшего людского жилища.
        Наушник в правом ухе ожил и принес новые звуки: легкий хруст снега и запаленное дыхание. Голос Смагулова прохрипел:
        - Однако спугнули олешку, на тебя гоним, начальник, будь готов!
        - Принято, - негромко сказал Дэн и неожиданно мирно, почти по-детски улыбнулся.
        Смагулов, якут по национальности, владел русским, словно родным, но любил перед начальством изображать недалекого туземца. Дэн потянулся, широко разведя в стороны мускулистые руки так, что кости хрустнули. Все-таки хорошо, что он не поехал на южные острова. Хотя и южные, но на Новой Сибири, а это далеко не Африка, и температура днем, дай бог, за двадцать тепла, а тут - такая красота. Молодой человек был сосредоточен и серьезен, потому как дело, которым он сейчас занимался, требовало, как и его профессия, отдавать себя целиком.
        «Бамм! Бамм!» - совсем рядом резко и гулко застучал по стволу красногрудый красавец дятел. Дэн вздрогнул и возмущенно глянул в его сторону. «Не шуми, сволочь!» Не хватало, чтобы глупая птица спугнула добычу! Потом не выдержал и широко улыбнулся. Господи, как же хорошо дома: мороз, снег, как он скучал по всему этому в постоянной жаре Терра Хер-моса. В его коллекции охотничьих трофеев еще не было выведенного специально для Новой Сибири огромного королевского оленя, размерами намного большего, чем земные, и внешне напоминающего скорее лося, чем миниатюрного оленя. Огромное парнокопытное, которое друзья-охотники выследили вчера и пообещали выгнать Дэну под выстрел, отличалось пугливостью. Малейший посторонний звук мог заставить его поменять направление бегства.
        Совсем рядом завозились снегири, чуть подальше послышался негромкий шорох: наверное, это какой-то таежный зверек, хорек или куница, вышел на охоту. В желудке противно заурчало. Выходили рано утром, и он не стал завтракать: не хотелось. Пошарив в кармане, бросил в рот конфету, через миг наполнившую его кисло-сладким вкусом. Когда он поднял голову, метрах в тридцати от него стоял уссурийский тигр. На планету их переселили в рамках терраформирования. Зелено-желтыми глазами огромной рыже-полосатой кошки смотрела на Дэна сама смерть. Он почувствовал, как от волнения его прошиб ледяной пот, но через миг взял себя в руки.
        - Ух ты черт! - прошептал Дэн. Позавчера по инету передавали, что в соседнем районе объявился тигр-людоед. Раз хищник сам вышел к людям, значит, это и есть тот самый людоед. Попробовав сладкого человеческого мяса, он ни за что не согласится променять его на другое…
        На такого большого хищника Дэн не охотился никогда, хотя кто сейчас охотник, а кто жертва - большой вопрос… На кабана, волка, оленя да, приходилось, но совсем иначе. Большая компания, хороший обзор, сколько угодно времени. Секунды потянулись, словно в дурном сне.
        Самым страшным было то, что он никак не мог вспомнить, какие патроны в стволе. Как взводил затвор, как загонял маслянисто блестящий золотистый патрон, он помнил, но какой? Пулевой или картечный? Обрубило начисто.
        Картечины для тигра - как мертвому припарка, только разозлит, а проверять, что в стволе, уже нет времени.
        Он вскинул карабин. И зверь прыгнул. Словно только этого и дожидался.
        «Бах! Бах! Бах!» - словно сам по себе загрохотал, разрывая морозную тишину в клочья, бьющий в упор карабин.
        В чудовищно мощном прыжке тигр почти достал охотника, не хватило совсем чуть-чуть, нескольких метров: не рассчитал, а может, помешала пуля.
        То ли от грохота с бьющим в глаза пламенем и острым пороховым запахом, то ли от острой боли прошивающих могучую тушу пуль, но людоед на миг растерялся. Словно гигантская кошка, испуганно прижав острые уши, оскалил страшные клыки.
        Дэн, наоборот, успокоился, поправил прицел, несколько пуль ударили зверю в голову. Тигр мучительно и жалобно взвыл, попытался прыгнуть еще раз, но упал на снег. Вытянулся во весь немалый рост, тело задергалось в предсмертных судорогах, пластая страшными когтями снег… - издох.
        Несколько секунд Дэн оцепенело смотрел на гигантскую кошку. Умерла, в этом нет никакого сомнения. Ворона, резко взмахнув крыльями, села на ветку, вниз обрушился налипший на иголки снег.
        - Ну ни хрена себе олешек, - произнес Дэн и нервно рассмеялся; запоздалый ужас накрыл с головой, по спине побежали неприятные ледяные мурашки, а на лбу выступил холодный пот. Он подошел поближе и осмотрел тушу. Три пули застряли в черепе, еще четыре продырявили шкуру. Тигр был совсем старый, рыже-белая, грязная шерсть обросла сосульками, сквозь облепленную репейником шкуру торчат острые ребра. Он уже не мог охотиться на способную убежать дичь. Видимо, это и заставило его напасть на человека. Дэн машинально вытер лицо рукавом и засунул руку в карман куртки. Где-то там была пачка сигарет. Заслоняясь ладонями от ветра, прикурил, и тут его начал бить озноб. Из таких передряг невредимым выходил, а тут еще чуть-чуть и его бы сожрала драная и старая кошка.
        - Купил доху я на меху я, на той дохе дал маху я, доха не греет… абсолютно, - произнес он задумчиво.
        Он бы так и стоял, шмыгая носом и размышляя о бренности бытия, если бы посторонний звук за спиной - звонко хрустнула ветка - не заставил его стремительно развернуться и вскинуть оружие. С дерева метрах в пятнадцати от человека, оглушительно хлопая крыльями, сорвался в полет массивный темный силуэт.
        - Да чтоб тебя… - облегченно выругался Дэн в адрес глупой птицы и обессиленно опустился на пенек.
        «Надо позвать охотников, пусть порадуются трофею…» Вытащив телефон, он лихорадочно ткнул пальцем в кнопку «Вкл». Вообще-то, выключать связь было должностным проступком, но он решил: а гори оно все огнем, нельзя быть все время настороже, и отключил. Пальцы суетливо забегали по клавиатуре, набирая эсэмэску для охотников: «Срочно приезжайте, есть трофей!»
        Отдаленные выстрелы эхом промчались над заснеженными верхушками красавиц-елей и затихли в лесной чаще. Старый охотник Смагулов укоризненно покачал головой. Однако не меньше семи пуль выпустил в оленя Соловьев, даром что хвастался снайперской стрельбой. Пулять на стрельбище - это совсем не то, что стрелять в живого зверя!
        Когда из-за густой завесы косматых, похожих на громадных леших, елей с негромким гудением выехал электрический снегоход, сигарета еще дымилась на снегу. При виде лежащего на идеально-белом снегу трофея узкие якутские глаза охотника стали вполне европеоидными.
        - Ни хрена себе каламбурчик… - хрипло и без малейшего акцента сказал Смагулов, - а передавали, что он в соседнем районе. Без малого пятьдесят километров отмахал, ну надо же.
        Он с невольным уважением посмотрел на молодого человека. Силен, не только на стрельбище может…
        Шелест работающего двигателя прекратился, охотник легко соскочил, оставляя на белоснежном снегу глубокие следы, подошел к тигру. Осмотрев тело, осуждающе поцокал языком:
        - Старый, вот и стал людоедом, не досмотрела егерская служба, - он повернулся к Дэну. - Однако в плане нервов выпить надо. - Охотник достал с пояса пузатую флягу, протянул. Нарвавшись на недоумевающий взгляд, сказал настойчиво: - Пей, пей, тебе нужно, я знаю.
        Дэн, запрокинув голову, не дыша, только чуть дрожа заиндевелыми ресницами, опрокинул флягу. Холодная жидкость полилась по пищеводу, жарким факелом взорвалась в желудке. Ладонь провела по губам. И вправду помогло; он блаженно прищурился, но ненадолго. Проклятый якут протянул телефон.
        - Тут для тебя сообщение.
        На экране телефона горела короткая надпись: «Срочно прибыть в штаб-квартиру службы! Юстас»; так подписывался в передаваемых по открытым каналам сообщениях глава Службы безопасности Новороссийской федерации.

* * *
        Давно погибший музыкант негромко напевал слова забытой песни. Дэну стоило больших трудов разыскать запись в глубинах Галонета.
        Он не помнит слово «да» и слово «нет»,
        Он не помнит ни чинов, ни имен.
        И способен дотянуться до звезд,
        Не считая, что это сон.
        И упасть, опаленным звездой по имени Солнце.
        Дэн перешагнул порог и вытащил наушники. Кроме прозрачного модного офисного стола с компьютером, стульев у стены, где мариновались посетители, и высокой амфорообразной вазы со свежими побегами в углу больше ничего в приемной шефа не было. Показную роскошь он не любил, в чем его вкусы категорически не соответствовали желаниям секретарши. (Она привычно держала спину выпрямленной, что выдавало в ней бывалую гимнастку; у нее были сухонькие, острые кулачки с набитыми костяшками.)
        - Привет, просто Мария! - небрежно поздоровался Дэн с секретаршей, девушкой выдающихся достоинств, уже который год находящейся в процессе поиска подходящего кандидата в мужья. Лет ей было около тридцати. Изящный носик, красиво вырезанные губы и темно-карие глаза сражали непривычных наповал. При этом она отдавала предпочтение здоровенным мужикам с накачанными мышцами, каковых в Конторе было предостаточно. В последнее время она положила глаз на Дэна Соловьева. Красив, перспективен и имеет репутацию везунчика, что немаловажно в карьере полевого агента. Она почти любила его, но парень успешно сопротивлялся натиску, так что Мария начала задумываться. А не поменять ли объект атаки? Тем более что о многочисленных слухах и репутации Дэна как записного ловеласа на следующий день после поступления на службу ее с удовольствием проинформировали старые девы из секретариата.
        - Слушай, Соловьев! - девушка подняла на вошедшего карие глазищи, в которых непривычный запросто мог утонуть, красиво очерченные и яркие губы полуоткрылись.
        - Ты, наконец, объяснишь мне, что это за «просто Мария»? - в низком и красивом голосе прозвучали досада и раздражение.
        Взгляд мужчины невольно упал на прозрачный стол, нисколько не скрывающий соблазнительную картину. Девушка положила восхитительной формы правую ногу на колено левой, а короткая юбка, слегка ниже бедра, давала простор для самых откровенных мужских фантазий. Он с трудом оторвал взгляд. Чувствуя, как сохнет во рту, сглотнул ком в горле. С подружкой он расстался еще до последней командировки, а случайная интрижка на Merlin не в счет. Специфический мужской взгляд Мария заметила и вновь задала себе вопрос. Она, без сомнения, нравится Дэну, ну так почему он не делает попыток сблизиться? Это было непонятно и от этого еще более обидно.
        - Дэн Соловьев! - привычно поправил мужчина и лучезарно улыбнулся: - Неа…
        На стерильно чистый стол опустилась яркая коробка с броским иностранным названием.
        - Что это? - не притрагиваясь к гостинцу, подозрительно спросила девушка и подняла взгляд на Дэна. Фигура атлета, пронзительный взгляд ярко-синих глаз, волевая челюсть. «Не зря его прозвали в Конторе Джеймсом Бондом. Ох, смерть моя…»
        - Оу! - снисходительно усмехнулся Дэн, в упор рассматривая озадаченное лицо очаровательной собеседницы. - Это цукаты из кактусов.
        - Да? Всегда найдешь что-нибудь этакое… - девушка неопределенно покрутила тонкими пальчиками с модным в этом году огненным маникюром. - Он, наверное, хочет меня откормить, как корову, - пожаловалась она в пространство, но подарок приняла, небрежно смахнув его в ящик стола. Знала, что лишь бы что Дэн не подарит.
        - Спасибо, - деликатно поблагодарила Мария. - Как отдохнул? - Девушка подняла глаза на посетителя; в слегка косящем, затуманенном взгляде чрезмерный и влажный блеск.
        Насилуя волю, Дэн ответил с преувеличенным энтузиазмом:
        - Прекрасно: синее море, чистый, как девичья слеза, песок, пальмы вокруг!
        - Балабол! Откуда на нашей Новой Сибири пальмы? Разве что в оранжереях.
        Дэн слыл любимцем женщин, но всегда вел себя с ними предельно честно, принципиально ничего не обещал и старался не заводить длительных романов. Крепко привязываться к кому-либо он зарекся и смертельно боялся прикипеть душой к обреченным погибнуть в грядущем апокалипсисе будущим жене и детям.
        Стрельнув искоса взглядом в Дэна, девушка добавила с нотками ревности в голосе:
        - Наверное, еще и шикарные женщины?
        - Шикарные? Кое-что шикарное было, - Дэн вспомнил убитого тигра. - Слушай, ты не знаешь, зачем меня Старик вызвал из отпуска?
        - Да-а?.. - задумчиво протянула Мария, в темно-карих глазах ее загорелся отчаянный огонек. - Ох, побью я тебя сегодня. Дэн, с тебя три раунда на ринге.
        - Сдаюсь, сдаюсь! Заранее сдаюсь! - поднял руки Дэн. Физическая подготовка, рукопашка, стрельба в Конторе были обязательными даже для офисных. Силой девушка, конечно, значительно уступала тренированным операм, зато ее реакции и растяжке мог позавидовать любой. Благодаря этому она стала серьезным противником, по крайней мере, если не драться насмерть. - Старик не слишком нервничал, что меня долго не было на связи?
        - Ну как сказать, пару раз справлялся о тебе, - мстительным голосом ответила девушка.
        Дэн погрустнел: Старик под настроение мог вздрючить так, что небо с овчинку покажется.
        - Не знаешь, что за спешка, что не дали отгулять законный отпуск?
        Слегка откинувшись в кресле, девушка неторопливо поменяла позу. Перед носом мужчины мелькнуло идеальной формы белоснежное бедро, на миг предоставив возможность нескромному мужскому взгляду заглянуть чуть дальше, левая нога легла на правую. Дэн сглотнул жадную слюну: девушка нравилась настолько, что он боялся признаться себе в этом. Спокойно, произнес он про себя, не смей. Он с удовольствием приударил бы за ней и даже, чем черт не шутит, женился, но… не судьба. В оценивающем взгляде, который бросила на мужчину Мария, промелькнуло торжество: «Не так уж я тебе и безразлична!» Впервые лицо девушки осветила озорная полуулыбка. Обычно она, даже если и знала, какое именно задание предстояло оперу, никогда не рассказывала, но на этот раз смилостивилась.
        - Кажется, что-то не по нашему ведомству, - наморщив тоненькие, по моде, брови, сказала девушка.
        - Угу! - Дэн отрывисто хохотнул, лоб собрался в неглубокие морщины. - Доложи Старику, что я здесь.
        Наманикюренный палец прикоснулся к кнопке коммуникатора. Дождавшись, когда из динамика послышится чуть простуженное «слушаю», Мария доложила, что майор Соловьев прибыл. Выслушав ответ, указала на массивную, словно крышка реакторного отсека, дверь.
        Дэн зашел в кабинет, огляделся, фиксируя обстановку: от некоторых привычек, вбитых в академии на уровне подкорки, крайне сложно избавиться. На экране, занимавшем всю противоположную стену, на фоне колонн священного храма Исэ-Дзингу беззвучно разевал рот нипонский император, понизу торопливо бежала строчка синхронного перевода. Из открытого окна бодрящий ветерок доносил запахи цветов экваториальной зоны Новой Сибири. Жизнь торопилась взять свое за недолгое лето. Совсем скоро наступит зима и укроет города и леса снежным одеялом. Дэн слегка нахмурился. Ни-понский он знал в совершенстве и заслуженно считался одним из лучших специалистов по планете, но в последнее время их спецслужбы вели себя тихо и не доставляли проблем. С чего бы это шеф смотрит нипонские передачи?
        Хозяина кабинета все звали просто Тимофеевичем, конечно, когда он не слышал. Так фамильярно назвать шефа в глаза было просто немыслимым. В те страшные и трагические дни, когда под адский грохот орбитальных бомбардировок и кровь десятков тысяч разваливалась империя человечества, он вместе с легендарным Крейцем стоял у истоков создания Службы безопасности Новороссийской федерации. Авторитетом в Службе, или, как ее еще называли свои, Конторе, он пользовался непререкаемым.
        Шеф поднял взгляд от монитора, лежащего на дубовом, с массивными ножками, столе; выцветшие глаза над покрасневшим, как у алкоголика, носом недовольно блеснули, рука огладила густые седые усы.
        - Смотрю, не торопишься! Сообщение с вызовом послали еще позавчера, а ты изволил явиться только сегодня, - шеф демонстративно опустил взгляд на раритетные механические часы на запястье, какие сейчас носили лишь завзятые франты. Ходили слухи, что их ему подарил сам Иван Васильевич Крюгер, президент Новороссийской федерации, за раскрытие заговора дипломатов. - Обед уже!
        - Владимир Тимофеевич, вы знаете, я был на охоте, а в тайге связь не везде есть, - Дэн посмотрел шефу в глаза самым честным взглядом, на который только был способен, но тот не поверил. Своих сотрудников он знал достаточно хорошо.
        - Не надо мне заниматься очковтирательством, наверняка сам отключил связь, - недовольно произнес старый брюзга и оглушительно чихнул. - Черт… - проворчал он под нос и высморкался в вытащенный из штанин платок. Человечество летало к далеким звездам, оперировало кварковой энергией, но до конца справиться с вызываемой вирусами обычной простудой так и не смогло.
        - Извини, - произнес он уже более спокойным тоном и спрятал платок обратно. - Давай здороваться, поздравляю тебя с благополучным возвращением с холода[20 - Вернуться с холода - вернуться из враждебного окружения, под чужими документами и без дипломатического прикрытия.], хотя и не все получилось, - не забыл поддеть шеф.
        Рукопожатие Тимофеевича крепкое, еще совсем не старческое. Жестом тот указал на кресло рядом с собой. Это был плохой знак, Дэн тоже хорошо знал шефа. «Похоже, заслуженный отпуск догулять не дадут и загрузят чем-то срочным и крайне важным». Лицо Дэна по бесстрастию могло поспорить с физиономией лучшего игрока в покер, но в душе разгоралось недовольство. В Конторе служат тысячи человек, а, несмотря на это, именно его вытаскивают из отпуска. Он быстро, но без суетливости опустился на предложенное место.
        - Как отдохнул? - вздохнув, Тимофеевич искоса взглянул на подчиненного, и Дэн снова нешуточно напрягся. «Точно накрылся отпуск. Отзовут».
        - Нормально, только мало.
        - Ничего страшного, - суровым голосом произнес Тимофеевич и снова оглушительно чихнул. Спрятав платок, продолжил: - А у нас здесь чертовы дожди и слякоть, и некогда, как тебе, прохлаждаться в тайге. Мне нужен классный специалист по Нипону, а ты у нас из лучших.
        Пару мгновений в кабинете висела напряженная тишина, а затем Тимофеевич продолжил:
        - Итак, перейдем к делу.
        - Я весь внимание, Владимир Тимофеевич.
        - Что ты знаешь о Зулуленде?
        - Жуткая дыра, сидящая на дотациях развитых планет.
        - По информации с Нипона, имперская разведка послала туда тайную экспедицию, - шеф саркастически ухмыльнулся, - маскируются под геологов. Они якобы смогли расшифровать какие-то записи предтеч. В них говорится, что на планете спрятано нечто важное, что переводится на русский как лампа Аладдина. Скорее всего, чушь, но проследить за нипонцами мы обязаны. Играть в помощь развивающимся планетам могут и двое. Я принял решение направить туда нашу экспедицию. Начальником охраны поедешь ты.
        ПРЕДТЕЧИжили почти сто тысяч лет тому назад в том же уголке Галактики, что и человечество и остальные известные людям высокоразвитые расы: биин-арапо, волфы и ящероподобные лабхи. Известно о них совсем немного. Неизвестно даже, была ли это одна цивилизация или несколько. Знания и возможности предтеч казались нынешним обитателям здешнего участка Галактики почти беспредельными, в отношении их был применим третий закон Кларка: «Всякая достаточно развитая технология неотличима от магии». Древняя цивилизация погибла по неустановленным причинам. Возможно, вырождение, техногенная или природная катастрофа, или война, каких Вселенная видела несчетное количество. После себя они оставили совсем немного безмерно ценившихся разумными артефактов и древние развалины.
        А вот это уже очень серьезно. Земляне находили следы погибших цивилизаций, приблизительно своего технического уровня или ниже, на множестве планет. Где-то разумные добровольно ушли, где-то погибли от экологических или техногенных катастроф, но основной причиной исчезновения были войны. Разумные воевали всегда, но на их фоне наособицу стояли предтечи. Их артефактов находили крайне мало, но каждый такой случай значительно продвигал вперед земные технологии: та же антигравитация покорилась людям после знаменитой находки катера предтеч на Плутоне. Дэн едва не скрипнул зубами. Черт! Все планы насмарку. Это было почти безнадежно, в Конторе действовал тот же принцип, как и в армии: я начальник - ты дурак, и наоборот, но Дэн все же решился на почти безнадежную попытку:
        - А это случайно не деза[21 - Деза - дезинформация.]? Владимир Тимофеевич, последнее время я…
        От порыва ветра занавески качнулись, на миг открывая вид на построенное в новоклассическом стиле массивное и помпезное здание планетарного парламента. А еще дальше упиралась в хмурое небо стеклянная громада англосаксонской миссии. После того как обосновавшиеся на Новой Сибири староверы обнаружили богатейшее месторождение трансурановых «Металлист», на планету хлынули колонисты из России: шахтеры, инженеры, металлурги. На выделенные Генеральной директорией средства провели терраформирование планеты, смягчившее климат, и создали привычные людям биоценозы[22 - Биоценоз - это исторически сложившаяся совокупность людей, животных, растений, грибов и микроорганизмов, населяющих относительно однородное жизненное пространство (определенный участок суши или акватории), связанных между собой, а также окружающей их средой.].
        В последующие десятилетия усилиями геологоразведчиков Новороссийской социалистической федерации были открыты новые богатейшие рудные месторождения. Планета оказалась удивительно богата полезными ископаемыми, от трансурановых до банальных металлов: ее недра содержали не менее половины известных человечеству залежей трансурановых, критически важных для техники двадцать четвертого века. Колоссальные природные богатства планеты и тот факт, что первоначально планету открыли американцы и даже пытались ее освоить, заставлял англосаксов до сих пор кусать локти. Не только в СМИ и англоязычном секторе Галонета, но и в конгрессе Англосаксонской федерации открыто призывали покарать «варваров, сидящих на куче сокровищ», «отобрать планету, по праву принадлежащую потомкам американцев, жителям Англосаксонской федерации!» Но все эти призывы ни к чему не приводили. Военно-космический флот русских считался одним из сильнейших среди человеческих, и риск войны с русскими оценивался серьезными и совершенно непубличными людьми, обретавшимися в аналитических отделах военного министерства и разведки, как совершенно
неприемлемый. Общественности трех планет: Хоумлэнд, Нью-Бирмингем и Дистантлэнд оставалось лишь бессильно скрежетать зубами.
        Шеф неожиданно разозлился, разгневался, рука разгладила седые усы.
        - Это не обсуждается, потом догуляешь отпуск, сразу за оба задания. - Голос Тимофеевича сух и негромок, и Дэн погрустнел: похоже, шансов отвертеться у него никаких.
        - Есть, - в голосе Дэна столь ясно слышалось разочарование, что шеф сдвинул седеющие брови.
        - Твоя задача проследить за нипонцами и, если они найдут что-то стоящее, вызвать спецназ. Неделю тебе на подготовку, подробности узнаешь у начальника отдела; все, иди.
        Зулуленд был слишком зависим от внешних влияний, чтобы в серьезных случаях обращать внимание на его независимость, суверенитет и прочие дипломатические глупости.
        Тщательно скрывая разочарование, Дэн поднялся с кресла и, попрощавшись, аккуратно закрыл за собой дверь.
        Темно-карий взгляд девушки поднялся на молодого человека. От нее исходили волны тонкого и до крайности возбуждающего аромата, наводя на мысли о женском тепле и ласке. Хороша, привычно отметил Дэн.
        - Мария, что вам привезти из жарких стран? - белозубо улыбнулся парень.
        Девушка подозрительно поджала губы, недоверчиво посмотрела на мужчину, но извечное женское любопытство, погубившее прародительницу Еву, и желание взять верх возобладали.
        - Золотое колечко с бриллиантом, - яда в голосе девушки хватило бы, чтобы отравить половину мужчин Конторы.
        - Хм? - Дэн задумчиво почесал шею, в прищуренных глазах мелькнула смешинка. Он поднес руку к губам, словно закрывая то, что он скажет, от всех, кроме Марии.
        - Что-нибудь из африканских сладостей устроит?
        Девушка вспыхнула кумачом и залилась краской до ключиц.
        Он удачно уклонился от запущенной в него ручки, с глухим стуком отрикошетившей от стены, и выскользнул за дверь, провожаемый угрозами сделать из него на ринге отбивную. Не сегодня и не в этот раз: неделю ему будет не до спорта, а затем очередная командировка.
        Двигаясь по коридору к широкой мраморной лестнице, ведущей на первый этаж здания, Дэн на ходу включил телефон. Дождавшись, когда на экране появится знакомое лицо отца, сказал извиняющимся голосом:
        - Пап, привет, срочная работа, извини, не смогу прилететь к вам, не могу много говорить: срочно уезжаю в командировку.
        Выслушав ответ, произнес с легкой досадой:
        - Ну извини, ты же знаешь, какая у меня работа, - он вздохнул. - Да знаю я, что мама будет расстраиваться, так что лучше ты ее предупреди, а то опять будет плакать… и я вас тоже люблю…
        Глава 5
        Жаркое полуденное солнце яростно пылало, отражаясь в пластике окон полевых домиков русского лагеря, бликовало на черных, блестящих панелях фотоэлементов покатых крыш. Местная звезда немного меньшего размера, чем земное Солнце, но гораздо горячее. Дэн, не глядя на надоевшее за две недели до оскомины буйство субтропических красок вокруг, стремительно двигался по безлюдному - ученые были в «поле» - лагерю. Жара не детская, спасает дальний потомок пробкового шлема, оборудованный системой охлаждения.
        Лагерь русские разбили посредине плоской и засушливой равнины, именуемой аборигенами так же, как на родине в Африке - велд, на вершине небольшого холма. Рядом река, что и предопределило выбор места для лагеря. Стремительная и быстрая вблизи от места рождения горных ледников, вырвавшись на равнину, она становилась спокойной и ленивой. Неспешно текла, обрамленная пышными зонтичными деревьями и баобабами, разрезая поросшие кустарником и чахлой травой предгорья почти пополам. Горячий ветер гнал по ссохшейся от зноя низкотравной степи неспешные желто-зеленые волны; морща серую от ила речную воду, ерошил высохший камыш; монотонно гудел в стволах растущих на берегу деревьев. В первый век проживания на планете интенсивным выпасом скота и варварским выращиванием зерновых люди ухитрились погубить некогда плодородную землю. Покрытая рытвинами и ухабами, типично зулулендская дорога, единственный след присутствия людей, вела на север, где скрывалась в длинной, темно-зеленой полоске настоящего леса.
        На востоке вздымалась в бездонные голубые небеса сплошная серая стена диких крутых скал; внизу - покрытый горным лесом хребет Крэзи маунтин, один из самых высоких на Зулуленде. Главная и самая высокая его вершина в сорока километрах южнее, гора Драконья (5446 м), ослепительно сверкала, словно обсыпанная белоснежной солью: даже местное солнце не могло растопить горный ледник. Говорят, там, в неприступных долинах, до сих пор здравствуют некоторые виды аборигенных животных, сумевших после терраформирования приспособиться к новым природным условиям на планете. Их мало кто видел, и еще меньше тех, кто после этой встречи сумел о них рассказать.
        За горами, всего в паре сотен километров южнее, разбили лагерь нипонцы. Круглосуточно висящий над ними в стратосфере разведывательный дрон позволял рассмотреть иероглифы в газете, которую читает нипонский геолог, но пока ничего серьезного обнаружить не удалось.
        ПЛАНЕТА ЗУЛУЛЕНДрасположена в системе желтого карлика в тридцати световых годах от старой Земли. Открыта в начале XXII века экипажем варп-корабля «Великий король Чака». Радиус планеты немного меньше земного - 6032 км. Ускорение свободного падения - 9,0 м/с ^2^. Обладает кислородной атмосферой и биосферой приблизительно на уровне земной эпохи динозавров (поздний меловой период). На планете три небольших континента, на большей части их господствует тропический и экваториальный климат. К середине двадцать второго века на планете завершилось терраформирование.
        Государственное устройство: Народная федерация Новая Африка - федеративная президентская республика, состоящая из двухсот пятидесяти почти независимых штатов и федерального округа Мандела. Столица - полуторамиллионный город Ламсебо.
        История: в конце XXII - начале XXIII века заселена выходцами с африканского континента. Колонизация и терраформирование проведено при помощи развитых стран.
        Население: в основном выходцы с африканского континента Земли: хауса, фульбе, йоруба, игбо, амхара, оромо, руанда, малагасийцы, зулусы. Белое меньшинство, а также индийцы и китайцы не превышают трех процентов, компактно проживают в округе Нью-Инглиш. Всего население составляет сорок восемь миллионов человек.
        Языки: общепланетными считаются английский и французский, местными - языки преобладающей в штате национальности.
        Экономика: аграрного типа. Планета обладает богатыми минеральными ресурсами: трансурановыми и металлами, развита добыча полезных ископаемых. Считается самой экономически отсталой из человеческих планет.
        Выдержка из электронного издания «Галактическая энциклопедия».
        Издание 156 г. Галактической эры. Земля.
        Русская социалистическая федерация. Ленинград
        Захлопнув дверь топтера, Дэн, едва заметно подпрыгивая - еще не успел привыкнуть к немного меньшей, чем на Новой Сибири, гравитации, - двигался мимо стандартных быстровозводимых коттеджей к центру лагеря. Он подошел к двери неприметного домика дежурного, фотоэлемент мигнул, компьютер узнал начальника охраны. В замке едва слышно щелкнуло, дверь беззвучно приоткрылась. Открывшаяся картина заставила замереть на пороге. Перед монитором в легком раскладном кресле лежал с открытым ртом Василий Фишер.
        «Хррр!» - выводил рулады крупный породистый нос разгильдяя. Жирная муха ползла по лицу, щекотала ножками, от этого дежурный, не просыпаясь, забавно корчил гримасы.
        «Так, так… - Дэн изумленно поднял бровь, - распустились, стоило мне на день уехать в Ламсебо. Наблюдатель, мать вашу».
        В памяти всплыли события из навсегда покинутого двадцатого века. Зимой последнего года обучения в академии КГБ СССР их курс отправили на последнюю, офицерскую, стажировку. В тот день он заступил на дежурство помощником дежурного по полку. Было два часа ночи, когда майор Звягинцев вернулся с проверки караула. Буркнув: «Подвинься», согнал помощника из-за пульта, налил из чайника в солдатскую кружку чая. Прихлебывая мелкими глотками кипяток, выпил, и только когда кружка вернулась на край стола, обратил внимание на помощника.
        - Не сиди тут сиднем, пройдись по казармам, проверь, как там службу наряд несет.
        Ночью мороз усилился: по ощущениям, градусов под тридцать. Ветер пробирал до костей, тащил по широкому асфальтовому плацу снежную поземку, раскачивал висящий над дверью казармы фонарь, пронзительно-яркий свет отбирал у ночной тьмы узкие освещенные туннели.
        Наклонившись к земле, Дэн подхватил горсть снега и с силой растер лицо. Лицо покраснело, разрумянилось. Хорошо! Сонную одурь словно рукой сняло.
        В первой роте все было без замечаний, отзвонившись от дневального в дежурку, он поднялся по широкой бетонной лестнице на второй этаж. Все вокруг: и ярко-красные перила, и зеленая каемка, тянущаяся по ступеням, каждая деталь обстановки - носило печать военной эстетики. Массивная, в полтора человеческих роста дверь в расположение оказалась прикрытой. Это было уже подозрительно. Неужели ротный наряд спит? Он осторожно потянул за ручку, в проеме двери висела туго натянутая нитка.
        Рука остановилась. «Так… а это что?» Дэн немного прикрыл дверь и в оставшуюся щель просунул ладонь. Аккуратно пошарил внутри. «А, вот оно!» - он сбросил узел с ручки; осторожно ступая по линолеуму, прошел внутрь. На месте дневального, прислонившись к тумбочке, спал худой солдат, лысый и явно не русский. Из приоткрытого рта на подбородок стекла струйка слюны, с оттопыренного уха со сросшейся мочкой спадала нитка. Откроют дверь, нитка дернет за ухо, и дневальный проснется. Солдатская смекалка… мать ее.
        Нет, ну там ладно пацан, а этот-то что? Ведь взрослый человек и офицер! Первой мыслью было жестко подшутить над разгильдяем, а потом примерно наказать. Дэн задумчиво повел плечами. Нет, начальнику охраны такое не к лицу. Дверь с шумом захлопнулась.
        Василий вскочил с кресла, со сна не удержал равновесия и едва не упал на стол, лишь в последний момент выставив руки и уперев их в столешницу. Муха с недовольным жужжанием закружилась под потолком. Василий, ощутив взгляд внимательно рассматривающего его Дэна, повернулся. Несколько мгновений он ошеломленно смотрел в жесткое и слегка насмешливое лицо начальника службы охраны. На заспанной физиономии последовательно отобразились испуг, растерянность, смущение; потом он судорожно сглотнул и произнес чуть хриплым со сна голосом:
        - Извините, Даниэль Геннадиевич.
        Дэн присел на стол перед опустившим глаза подчиненным, нога мерно закачалась, словно маятник, на лице появилась многообещающая полуулыбка, от которой разгильдяй потупил взгляд. Взглянул на монитор. В центре - картинка с атмосферного дрона, по бокам - с установленных по периметру лагеря камер. Зулуленд - место неспокойное. В велде можно наткнуться не только на африканских львов с тиграми и оставшихся после терраформирования реликтовых зверей, но и на хорошо вооруженный отряд сепаратистов: хауса или фульбе. Да и местное население сохранило много «милых» земных привычек: ходили слухи, что оно не брезговало даже ритуальным каннибализмом.
        Вроде ничего угрожающего. Повисла неловкая пауза. Под прицелом холодного и слегка ироничного, оценивающего взгляда молодой офицер почувствовал себя букашкой на столе энтомолога. Неловко присев обратно, он беспокойно заерзал в кресле. Давно на него так не смотрели, пожалуй, со времен обучения в академии. Большая часть обслуживающего персонала русской экспедиции служила в той же Конторе, что и Дэн.
        - Что, опять зависал полночи с Маринкой?
        Василий не ответил, только взгляд предательски вильнул в сторону, на лице отразилось смущение. Дэн понимающе усмехнулся.
        - Шерше ля фамм, шерше ля фамм! - пропел он немилосердно фальшиво; в одно мгновение его взгляд изменился. Вместо балагура, дамского угодника и души компании на Василия смотрели беспощадные глаза одного из лучших оперативников Конторы.
        - Все наши беды от баб, морду бы тебе набить… - произнес он громко и зло. - Лейтенант, твою мать, считаешь, на синекуру приехал? - он сморщил нос. - По возвращению домой - трое суток гауптвахты.
        - Есть, - уныло кивнул прячущий глаза Василий и попытался оправдаться: - Если чего-нибудь случится, компьютер подаст сигнал…
        - Человек может выдумать такое, что ни один искусственный интеллект не сумеет распознать, - голос начальника охраны наполнился металлом. - Иди, отоспись, придешь после ужина.
        Василий уныло кивнул, возражать не осмелился.
        - Подожди, - в спину ему бросил Дэн. Тот повернулся: лицо у начальника мрачное и нарочито равнодушное. - Что там наши коллеги нипонцы?
        - Ничего необычного, по-прежнему крутятся около гор…
        После ужина Дэн зашел в домик профессора Шиллера, официального главы экспедиции. Что может быть естественнее отчета начальника охраны перед руководителем экспедиции? О том, что настоящий глава Дэн, осведомлены немногие.
        Профессор жил в рассчитанном на двоих человек небольшом быстровозводимом коттедже: должность имела свои привилегии. Негромко постучав в дверь, Дэн миновал совсем крохотную прихожую и вошел в аскетично обставленную комнату. На столе у стены негромко бормотал что-то о несчастной жизни чернокожих на прежней Земле и вине в этом белокожих головизор. Развалившийся в удобном раскладном кресле высокий сухощавый человек лет пятидесяти, с умным и немного рассеянным лицом, склонился над бумажной книгой - настоящей роскошью по нынешним временам, когда все переведено в электронный формат, а напечатанные на целлюлозе книги стоят просто неприлично дорого. Впрочем, на маленькие прихоти Шиллер денег не жалел.
        При виде Дэна лицо профессора осветилось вежливой радостью. Любезно поздоровавшись, он предложил:
        - Партию в шахматы? Вчера вы выиграли у меня, я жажду сатисфакции!
        Дэн глянул на часы: время позволяло совместить приятное с полезным; на миг взгляд задержался на окне: за хребет Крэзи маунтин заходило солнце, разливая по небу пурпурные, переливающиеся золотом тона. «Пинь-пинь-тарарах!» - самозабвенно выводила неизвестная птица. Жизнь шла своим чередом.
        - Не против…
        В предвкушении интересной игры профессор довольно потер руки и выложил на стол шахматы. Вдвоем они расставили по клеточкам черные и белые фигуры. Разыграли, кому какими ходить. Первый ход Шиллер сделал вполне классический: пешкой е2 е4. Дэн в ответ двинул свою.
        - Скажите, профессор, - произнес он, переводя взгляд с черно-белой доски на соперника, - а то, что вы говорили о странностях с гравитационной постоянной, подтвердилось?
        В выцветших от времени глазах собеседника загорелся азарт научного фанатика, всплеснув руками, он откинулся в кресле и заговорил быстро, захлебываясь словами:
        - Все подтверждается! Представляете? Да когда мы опубликуем результаты исследований, научный мир Новой Сибири, да что он, всего человечества, будет в шоке! В пределах одной планеты, да что там, одной горной системы, гравитационная постоянная скачет! Пусть не на много, на тысячные доли процента, но это неоспоримый факт! Теперь вся современная физика вместе с нашими представлениями об устройстве Вселенной отправляется в утиль!
        - Значит, подтверждается… - задумчиво протянул Дэн. К этому надо еще добавить суеверные слухи негров о хребте Крэзи маунтин и то, что фотографии гор из космоса по непонятной причине всегда получаются нечеткие. Все страньше и страньше, как говорила Алиса. Рука передвинула коня, смахнув с поля незащищенную пешку. Лицо профессора слегка вытянулось.
        - Более того, молодой человек, - с азартом произнес Шиллер, - мы нашли в горах ложбину, где машина сама собой катится вверх!
        Дэн слегка поджал губы и бросил внимательный взгляд на собеседника. По внешнему виду тот был типичный ботаник с худощавым лицом и глубокими залысинами; ничто не указывало на то, что он давно и плодотворно сотрудничал с Конторой. Еще в Сопротивлении ученый познакомился с самим Крюгером, будущим президентом Новороссийской федерации. Тогда юный студент с оружием в руках отстаивал свои идеалы, был ранен и лишь позднее пошел по научной линии. Ему доверяли, но, конечно, в разумных пределах: лишнюю, не нужную для работы информацию о реальной цели русской экспедиции профессору не сообщили.
        - А где это место?
        Подскочив с кресла, словно молодой, профессор кинулся к висевшей на стене карте, несколько мгновений изучал ее, затем уверенно ткнул пальцем куда-то в окрестности горы Драконьей.
        - Там работают нипонцы, а мы упорно избегаем приближаться к ним! - с ноткой обиды произнес Шиллер.
        - Значит, странности именно там, где работают коллеги, - глядя на доску, задумчиво протянул Дэн. Похоже, что информация про артефакт предтеч подтверждается. Дэн поднял взгляд на Шиллера. Насторожить нипонцев, если призом служит артефакт предтеч, нельзя ни в коем случае. Для того чтобы возбудить подозрения, достаточно и того, что рядом работает русская экспедиция.
        - Ни в коем случае не стоит лезть к нипонцам, профессор, это неэтично.
        В комнате на несколько мгновений установилась напряженная тишина: оба собеседника внимательно вглядывались в шахматную доску. Атака центра позиций профессора, похоже, приносила плоды. Еще через полчаса Дэн раскланялся и покинул огорченного хозяина. Мальчишка опять поставил мат!
        Прошла неделя, заполненная для русских геологов и биологов новыми исследованиями, а для Дэна - нудной рутиной охраны полевого лагеря и слежкой за нипонцами. В воскресенье он решил устроить себе выходной и поохотиться в окрестностях местной диковинки, водопада Новая Тугелла - главной, но труднодоступной достопримечательности здешних мест. После дождя или на исходе дня, когда вода блестит в лучах заходящего солнца, он был хорошо виден из русского лагеря. Узкая, похожая на клинок, сверкающая серебром полоска почти пополам разрезала восточный, заросший лесом склон горы Драконьей. Ни одна тропинка не вела к водопаду, так что добраться на вершину можно только по воздуху, на топтере.
        Профессору Шиллеру, тоже страстному охотнику, идея понравилась, и он напросился в напарники. Поднялись, едва нежно-алый свет зари медленно заскользил по стволам деревьев. Сразу после раннего завтрака в сопровождении туземного проводника с полоской давнего шрама от звериных когтей на лбу, слегка пониже копны густых волос, они вылетели к водопаду. Блестя чуть выпуклыми глазами, тот уверял, что знает, где на горе Драконьей кабаны и олени ходят на водопой. По его глубокому убеждению, убить кабана, а еще лучше крупного хищника - льва или леопарда - затаенная мечта всякого белого, прилетевшего на Зулуленд, будь то ученый, предприниматель или искатель приключений.
        Машина проносилась над землей на высоте двадцати - сорока метров, отчего казалось, что скорость пугающе велика. На самом деле это, конечно, иллюзия: топтер летел со смешной скоростью сто километров. Раскаленная добела тарелка утреннего зулулендского солнца благосклонно смотрела с лазоревых небес, но не забывала нещадно палить. Врывающийся в приоткрытый блистер топтера свежий ветер неистово трепал волосы, внизу стремительно проносились омытые недолгим, но яростным ночным дождем желто-зеленая трава и чахлые кустарники велда. Отдельные деревья и целые рощицы вдоль русла реки сливались в темно-зеленую полосу леса.
        Местность стремительно поднималась к небу: начались предгорья, топтер плавно взмывал вверх. Откуда-то спереди донесся могучий грохот водопада, с каждым мигом он крепчал. Топтер завернул за гору, впереди показалась тонкая синяя нитка гигантского водопада. С высоты более пятисот метров вода с яростным ревом срывалась с каменистого, вылизанного стремительным потоком обрыва, разбиваясь далеко внизу в невесомую пыль. Над этим чудом природы, высоко вверху, над горным склоном, висела разноцветная дуга рожденной в облаке брызг радуги. Неистовый рев водопада еще больше усилился, заставлял кричать, чтобы тебя услышали.
        Не долетая нескольких километров до водопада, машина приземлилась на крохотной поляне посреди огромных деревьев. Странный букет запахов и звуков опахнул пассажиров топтера. В высокогорном лесу светло, воздух чист и прозрачен; не так жарко, как внизу. Лес уже проснулся. Прохладный ветер слегка колышет сверкающую веселым блеском изумруда траву и ветки деревьев.
        Первым выгрузился на землю чернокожий проводник, в машине представившийся: «Меня зовут Бараса». Дождавшись, когда охотники с ружьями в руках и небольшими рюкзаками за спиной выйдут из машины, он проорал, перекрикивая грохот воды:
        - Пойдемте!
        Махнув рукой в направлении рощи странных деревьев, проводник двинулся впереди маленького отряда. Высокие стволы, сплошь покрытые ярко-зелеными, желтыми, оранжевыми, красными, фиолетовыми и коричневыми пятнами, невольно притягивали взгляд и кричали о своей чужеродности окружающей африканской флоре.
        - Бараса, - обратился к проводнику Дэн, когда они подошли к роще и, не заходя в нее, повернули направо, - что это за деревья с разноцветными стволами?
        - Не обращай внимания, господин, - на ходу перекрикивая грохот водопада, прокричал проводник, - это просто остаток туземной природы, сохранившийся со времен до прибытия людей на планету, они не опасны.
        Охотники миновали рощу и, поднявшись по едва заметной звериной тропинке на крутой склон, двинулись вниз. Прошло полчаса. Рев водопада стал едва слышен; болтают, переговариваются странными голосами прячущиеся в листве высоких деревьев птицы, заглушая шелест листьев и целую какофонию каких-то слабеньких звуков, значения которых Дэн не угадывал. Дважды вдали появлялись стада грациозных африканских антилоп с небольшими прямыми рожками на голове, но слишком далеко для выстрела; людей они знали и немедленно обращались в бегство. Прыгая с камня на камень, охотники спустились в узкое ущелье; где-то впереди бежал кристально-чистый, облюбованный животными ручей - цель похода. Идти было легко, несмотря на то, что поверхность камней местами гладкая, почти как стекло. К счастью, на охотниках были горные ботинки с шипами, и они не скользили.
        Люди двигались по ущелью; мимо, в десятке метров справа и слева тянулись разъеденные эрозией стены из красного песчаника. Местные обитатели, маленькие ящерки, греющиеся на нагретых солнцем камнях, при виде охотников в последний момент ловко и бесшумно исчезали в трещинах скал или в густой траве. Было тихо, без вечного гомона птиц, лишь отдаленный грохот водопада нарушал мертвую тишину.
        То ли интуиция, то ли опыт работы полевым агентом подсказывали, что впереди ждет очень неприятное приключение. Дэн нахмурился. Предчувствиям он привык доверять. Сняв предохранитель с винтовки, он начал осторожно оглядываться по сторонам.
        Дэн проходил мимо углубления в стене: пещеры или природной ниши в скале, когда словно по наитию повернул голову. В глубине пещеры гипнотически сверкали два гигантских, с чайное блюдечко, глаза со змеиным вертикальным зрачком. Дэн на миг застыл. Таких глаз не могло быть у рожденного под светом земного Солнца существа. Сердце молотом забилось о ребра. Время замедлилось, потянулось, словно густая патока. Почувствовав взгляд, тварь взревела, стонущий рев очень большого и сильного зверя эхом отразился от стен, заставив спутников Дэна замереть в испуге. Зверь бросился наружу.
        «Бах! Бах! Бах!» - загрохотала сорванная с плеча крупнокалиберная винтовка. Дэн попятился. Пули в упор терзали плоть древнего существа, но через пару секунд чудовище неожиданно быстро выбралось из темноты пещеры.
        Казавшаяся порождением кошмарного сна громадная тварь, отдаленно напоминавшая земное кенгуру, только с безволосой кожей серого цвета, выбралась наружу. Свет солнца отразился в сузившихся на свету злобно вытаращенных глазах. Голова на мускулистой шее, размерами с гранитный валун, достигала нижних веток деревьев на высоте двух человеческих ростов, в открытой пасти хищно сверкали зубы, которым позавидует земной крокодил, рудиментарные передние лапы увенчаны двумя когтистыми пальцами - чудовище производило впечатление нерассуждающей и смертоносной силы. Древний хозяин здешних гор вышел поохотиться на незваных пришельцев.
        Дэн торопливо пятился, мечтая только об одном: лишь бы не упасть; винтовка дергалась в руках, посылая в страшилище смертоносные куски металла, вырывавшие из тела зверя окровавленные куски плоти.
        «Бах! Бах!» - присоединились отступающие товарищи.
        Добыча оказалась неожиданно кусачей, крупнокалиберные пули терзали могучее тело острой болью, к тому же вместо одного противника их оказалось трое. Тварь на несколько стремительных ударов сердца растерянно застыла, неразвитый мозг никак не мог решить, на кого кинуться вначале. Этого хватило, чтобы поразить жизненно важные центры чудовища. Оно безмолвно рухнуло на траву, повалилось на бок, попыталось встать, но вновь упало. Громадная туша предсмертно задергалась, от ударов могучего хвоста летели сломанные, словно спички, деревья высотой в два человеческих роста. Люди продолжали терзать чудовище пулями. Тварь вновь подала голос. Мучительно взвыв, вытянулась во весь рост и замерла. Она, несомненно, издохла.
        Профессор подошел к окровавленной туше, осторожно ткнул ее дулом винтовки; лязгающий от пережитого страха, но и восхищенный голос произнес:
        - Это, безусловно, оставшийся со времен до терраформирования экзотик. Как нам повезло его встретить!
        - Господа! - поддержал его все еще серый после пережитого страха проводник, - вам необычайно повезло: такой трофей редко кому посчастливилось добыть. Да вы везунчики!
        В руках Дэна загулял ствол, спина взмокла, липкие струи пота потекли по спине. «Да уж, повезло, что не пошли ему на завтрак. Пора завязывать с охотой, а то какая-нибудь тварь схарчит, и не выполню предназначение». Пальцы сжались в кулаки - до боли, до побелевших костяшек. Ему стало стыдно и страшно, как тогда, когда он впервые очнулся в будущем, в двадцать четвертом веке. Неожиданно зверь показался похожим на ненавистных волфов: двуногий, острые зубы… Глаза закрыла красная пелена, а в голове заревело бешенство, лицо побагровело. Подскочив к мертвому телу, он изо всех сил пнул его сапогом, потом еще раз, и еще. С большим трудом профессор с проводником оттащили его от мертвого зверя.
        - Душу отдам, чтобы человечество не исчезло! - прошептали побелевшие губы; в глазах мелькнула отчаянная надежда.
        Глава 6
        Тяжелое бордовое солнце уже приподнялось из-за холмов, деливших даунтаун[23 - Даунтаун - деловой центр города.] на две неравные части, украсив брызгами золотых лучей окна небоскребов, но на улицах по-утреннему пустынно. Лишь изредка мелькнет одетый в европейскую одежду или в широкую тунику пестрых цветов до колен, с традиционной шапочкой - куфи - прохожий, да с тихим жужжанием пролетит по улицам топтер или промчится электромобиль. Утренняя дымка, стелившаяся по ухоженным газонам перед небоскребами и особняками, таяла, словно кусочек сахара в кипятке. Блики света расплылись по дорогам и крышам, окрасили дома в мягкие тона. Пока еще совсем не жарко; это потом, когда солнце поднимется повыше, благоразумный человек без нужды не выйдет на улицу из-под защиты кондиционера.
        Даунтаун столицы Зулуленда, двухмиллионного Нью-Абуджа, ничем не отличался от городов на передовых планетах. Чисто и культурно. Это пригороды, где проживают неудачники и бедняки, хаотично застроены одноэтажными халупами, изготовленными из подручного материала: дерева, камней и даже архаичных кирпичей. Там настоящий ад. Вонь застоялой мочи перемежается с запахом марихуаны. Под ногами хрустят использованные шприцы, на земле валяются презервативы, человеческие и звериные экскременты; тротуары перегораживают палатки, магазинные тележки со скарбом их обитателей и люди в спальниках. Далеко не у всех есть электричество и водоснабжение, а плохие санитарные условия приводят к массовым заболеваниям, изжитым на остальных планетах. В даунтаун, где живет чистая публика, сброд из пригородов не пускали.
        Охранник русского посольства поерзал на кресле и зевнул. Потом вытащил из ушей наушники телефона, выгнул спину и с наслаждением, до хруста связок, потянулся. Долгая ночная смена заканчивалась, и он уже предвкушал, как хорошенько выспится, а затем сходит в любимый бар на Первой стрит. Пиво там подавали не хуже чешского.
        Ветер трепал знамя традиционного для русских цвета - красного, безуспешно пытался сдвинуть расположенный на крыше посольства комплекс антенн, контролировавших электронную активность в городе, но даже он не мог незаметно проникнуть за окружавшие комплекс зданий посольства высокие стены. Инфракрасные, ультразвуковые, фотоэлектрические, микроволновые и еще бог знает какие датчики среагируют даже на самый миниатюрный дрон или робота, а электромагнитные пулеметы и лазерные установки моментально уничтожат нарушителя, так что роль охранника во многом формальная. Знай себе подтверждай решения искусственного интеллекта.
        Внутренняя дверь открылась. В узкий коридор выскочил блондин лет тридцати, самой заурядной внешности, в одежде, не оставляющей сомнения в его намерениях: в длинных спортивных трусах, почти до острых коленей, и майке.
        - На пробежку, Сергей Васильевич? - сладко зевнув, вежливо поинтересовался охранник и, не дожидаясь ответа, коснулся жилистым пальцем сенсора на пульте. Бронированная дверь беззвучно открылась.
        - Как всегда, - бросил блондин, выскакивая за территорию посольства.
        Достав из кармана на майке черные очки - солнце слепило преизрядно, - порысил вдоль высокой металлической ограды посольства по обычному маршруту. Редкие деревья и обступившие квартал многоэтажные дома отбрасывали густую тень, позволяя прятаться от подымающегося солнца. Человек рассчитывал, что все пройдет как обычно. В самом деле, что странного в том, что он следит за собственным здоровьем и день начинает с утренней пробежки? Так что, пока он не сделает закладку, он в безопасности. Если он под подозрением, то лучше пускай оперативники службы безопасности попытаются взять его сейчас. Они найдут лишь пустой кристалл памяти, естественно, случайно завалявшийся в кармане.
        Обдав пыльным ветром, навстречу пронесся топтер. На бегу человек глянул на часы. У него еще полчаса. Возле уличного продавца двое опрятно одетых негров в национальных шапочках, куфи, переходили дорогу. Никого подозрительного вокруг. Место под кодовым названием «Ольга» находилось недалеко от посольства. На углу Первой и Двенадцатой стрит он свернул направо. Впереди - окруженный со всех сторон ухоженными пятиэтажками сквер. Еще сто метров равномерного бега и под ногами - обсаженная деревьями, утоптанная и широкая дорожка бегунов. Под ногами хлюпают лужи от недавних ливней. Яркие лучи солнца почти не проникают сквозь листья обступивших сквер высоких деревьев, внизу тревожная тень. Из пруда посредине несет заманчивой прохладой, розовые фламинго роются в тине. Ничего. Никаких признаков затаившихся в сквере людей. На бегу человек расслабил плечи и сделал глубокий вдох. Тот, кто должен наблюдать, наверняка расставил микрокамеры в траве и на деревьях и уже видит его.
        Человек неторопливо обежал несколько раз озеро, высматривая признаки слежки, хотя и понимал, что в высокотехнологичном двадцать четвертом веке это нелепо. Микрокамеры невооруженным взглядом увидеть невозможно. Он вспомнил собственный испуг при виде двух мужчин, расположившихся на пикник на траве около озера, во время первой передачи сведений - это было полгода назад. Он передернулся. Брр, вспомнить страшно. Но теперь вокруг никого. Место выбрано удачно: жилых домов в окрестностях мало, а ранним утром здесь почти безлюдно.
        Все, пора решаться. Сердце заколотилось в два раза чаще, а по спине, несмотря на жару, скатилась липкая струйка пота. Службу безопасности Новороссии не следует недооценивать, а тысячи агентов прокололись именно в момент передачи сведений. Если он под наблюдением, то сейчас из кустов выскочат оперативники. Сглотнув невольный ком в горле, он остановился около скамейки. Присев, застегнул липучку на кедах; совершенно незаметно для невооруженного взгляда из кармана выпал в траву маленький, с фасолину, предмет. Бросив деланно рассеянный взгляд по сторонам, он убедился: вокруг по-прежнему никого. Пробежав еще несколько кругов, не оглядываясь, все так же неторопливо побежал в посольство.
        Через полчаса в сквере появился низкий, не более ста шестидесяти сантиметров ростом, негр в европейской одежде. Мятый и небритый, словно ночь провел в борделе или в баре. В руках крепко зажата полупустая бутылка пива. Присев на скамейку, он задумчиво тряхнул ее: вроде еще есть. Поднял бутылку к губам, задрав к небу острый небритый кадык, с видимым удовольствием допил. Никто не видел, как мертвый камешек около ножки скамейки ожил, покатился по земле и, юркнув в дырочку в каблуке элегантного ботинка негра, исчез. Удовлетворенно рыгнув напоследок, негр оглянулся. Бутылка полетела в стоявшую рядом урну. Нетвердой походкой он двинулся на выход…

* * *
        Сухой ветер беспечно мчался по плоскому, словно тарелка, велду, разгонял желто-зеленые волны, и тогда казалось, что вокруг бескрайний океан диковинного цвета. Лишь на севере он утыкался в непреодолимую преграду: серую стену хребта Крэзи маунтин. В первые десятилетия после окончания терраформирования здесь был истинный рай. Леса, бескрайние плодородные степи, полные жизни. Здесь рождались, жили и умирали грациозные газели и робкие антилопы и, казалось, что здесь все еще гуляет по бесконечным просторам эхо от рева бесчисленных стад. Прошло всего столетие с начала пребывания человека на планете, и его бездумная деятельность привела к гибели лесов и истощила почву.
        В пяти километрах от гор на глинистом берегу местами поросшей камышом быстрой речушки стоял нипонский лагерь. Под знойным полуденным солнцем застыли ровные ряды полевых домов, вокруг них невысокий забор, до предела напичканный датчиками и автоматическим оружием. Никто и ничто незаметно и безнаказанно не пересечет границ. Лагерь почти безлюден: поисковые партии уехали с утра, а до вечера, когда большинство вернется, еще далеко. На хозяйстве осталось не больше десяти человек.
        Один из них, Аридзаши-сан, работал дома. На раскладном столе перед ним, рядом с модными очками в золотой оправе, белела сенсорная панель. Пальцы щуплого по виду мужчины, сидящего на циновке, стремительно бегали по светящимся разноцветными огоньками сенсорам. Лица не видно: его закрывал глухой шлем связи с искусственным интеллектом. Громко стрекотали вездесущие кузнечики, почти перебивая тихий шелест кондиционера и стук пальцев по сенсорам. Со стены, слегка прищуря и так узкие глаза, с портрета в полный рост внимательно наблюдал за подданным повелитель Нипона. Вот и весь аскетичный интерьер комнаты.
        Неожиданно раздался пронзительный писк, пальцы на миг остановились, затем сняли шлем и небрежно положили на циновку рядом. Лицо жесткое, словно вырубленное топором, а взгляд слегка раскосых, холодных глаз наводил на мысли о ядовитой змее.
        - Пришла шифротелеграмма. Желаете получить ее немедленно? - негромко произнес доносившийся из динамиков панели мелодичный женский голос.
        - Да, - коротко бросил нипонец.
        - Приложите палец к любому сенсору, - и, после того как тот прикоснулся к панели, тот же голос предложил: - Введите код!
        Вновь по сенсорам замелькали пальцы.
        - Код принят, приступаю к расшифровке!
        Мужчина молча ждал; когда через минуту на экране панели появилось окно, внимательно прочитал сообщение. На лице мелькнула досада, губы сжались в тонкую ниточку. Мимо закрытого окна, громко разговаривая, прошли два геолога. «Русские, значит, за нами следят? Как они говорят: “Любопытной Варваре нос оторвали!” Не зря он обращал внимание на их лагерь в паре сотне километров. Откуда просочилась информация об экспедиции - забота управления защиты информации, а мне необходимо решать, что делать в этой ситуации?»
        Пальцы торопливо пробарабанили по пластику раскладного стола. Идти к выскочке-шефу не хотелось, но скрывать такую информацию нельзя. Тем более, о ней должен знать Гость. Это серьезный прокол гайдзина[24 - Гайдзин - иностранец.]! «И за меньшее император приказывал совершить сеппуку… хотя какие представления о чести у варвара? А как воспримет известие Гость?» Злорадная усмешка пробежала по тонким губам.
        Одним пластичным движением, выдававшим истинного мастера боевых единоборств, мужчина поднялся с циновки. Да и худоба была обманчивой: при каждом движении на теле перекатывались словно стальные жилы.
        - Распечатать сообщение, затем уничтожить файл, панель закрыть, - приказал он в пространство.
        - Выполнено, - произнес голос из ниоткуда, коротко прошелестел принтер, из него на циновку выпал листок бумаги, огоньки сенсоров панели погасли. Не взяв очки, - зрение у Аридзаши было стопроцентное, он их носил, отдавая дань нипонской моде, - мужчина положил листок в папку с грифом «Совершенно секретно» и вышел из комнаты.

* * *
        Вращавшиеся вокруг желтого карлика населенные в основном китайцами планеты Нью-Чжунхо и Син-ху-ти входили в Республику Новый Китай. Из-за своего расположения на окраинах человеческого космоса, они были вынуждены выполнять усиленные меры безопасности. Еще на заре колонизации планет китайцы развернули боевую систему слежения за космосом: сотни тысяч разбросанных по всей системе датчиков чутко отслеживали обстановку в космосе, ни один корабль не мог избежать внимания инфракрасных, световых, гравитационных и бог знает каких еще датчиков, а управляющий всей этой армадой искусственный интеллект бдел всегда - и днем, и ночью, и в праздники, и в будни.
        Волфы начали вторжение, не снизойдя до глупых формальностей типа объявления войны. Рано утром датчики, летевшие по орбитам за самой дальней планетой системы, замерзшим каменным карликом, зафиксировали на фоне далеких звезд ровные строчки огоньков гасивших скорость военных кораблей; в доли секунды обработав сообщения, искусственный интеллект немедленно поднял боевую тревогу. Пронзительно и страшно взвыли ревуны в рубках боевых кораблей и космических станций китайцев, тревожные звуки гулким эхом заметались по узким отсекам; по палубам торопливо загрохотали ботинки матросов и офицеров отдыхающих смен. По защищенной от прослушивания сети полетели сообщения к политическому руководству Республики Новый Китай, генералам и офицерам флота и армии с пометкой «Воздух! Воздух! Воздух!», означавшие: экстренно и сверхсрочно; поднимая сонных людей с постелей, срывая со светских мероприятий и похищая любимых от жен и любовниц.
        Уменьшив скорость до двух третей световой, первый и второй флоты волфов приближались к планетной системе с направления наиболее рационального с точки зрения отдаленности от боевых станций людей и управляемых минных полей. Карта укреплений планетной системы давно не была для них секретом. Прежние ошибки они усвоили хорошо и накрепко уяснили, что самое ценное из возможных преимуществ - это информация о противнике, и не жалели на это средств, создав крупнейшую в местном секторе Галактики разведывательную сеть, давшую метастазы в большинство государств, как человеческих, так и других разумных.
        Основу атакующих сил составил пятьдесят один новейший тяжелый линкор с лазерными орудиями огромной мощности. Эти циклопических размеров, из-за необходимости нести дополнительные ядерные реакторы и охладители, военные машины были неповоротливыми и медлительными, но этот недостаток с лихвой восполнялся их боевой мощью. За доли секунды лазерный луч способен расплавить любую броню. Триста шесть маневренных и скоростных корветов, оснащенных десятками тысяч приспособленных действовать в составе боевой стаи дронов: разведчиков, ловушек, перехватчиков, постановщиков помех и атакующих - служили в дозоре и авангарде армады, равно легко могли добивать врага или преследовать отступающих.
        РЕСПУБЛИКА НОВЫЙ КИТАЙ, одно из сильнейших человеческих государств, расположена на границе человеческого космоса в системе желтого карлика на расстоянии сорока пяти световых лет от старой Земли. В состав ее входят две планеты: Нью-Чжунхо и Син-ху-ти (Новая земля). Открыты в конце XXII века экипажем варп-корабля «Ляонин». Планеты земноподобны и до терраформирования обладали собственной развитой биосферой и кислородной атмосферой. К началу XXIII века на планетах завершилось терраформирование и началось заселение людьми.
        Государственное устройство: Республика Новый Китай - унитарное государство. Высший орган государственной власти - однопалатное Собрание народных представителей, избираемых региональными собраниями народных представителей сроком на пять лет. Глава государства - председатель Республики Новый Китай.
        Столица - пятидесятимиллионный город Чанъань, самый большой из человеческих в Галактике.
        История: в начале XXIII века заселена выходцами из Азии, преимущественно из Китая.
        Население: в основном ханьцы (китайцы). Небольшое количество монголов, маньчжуров и тибетцев компактно проживают на Син-ху-ти. Всего проживает полтора миллиарда человек.
        Языки: ханьский, в местах компактного проживания меньшинств - национальные языки.
        Экономика: Нью-Чжунхо обладает богатыми минеральными ресурсами и развитой высокотехнологичной промышленностью, по величине ВВП соперничает с планетами Хоумлэнд, Дистантлэнд, Нипон, Новороссией. Син-ху-ти обладает аграрно-промышленной экономикой.
        Выдержка из электронного издания «Галактическая энциклопедия».
        Издание 156 г. Галактической эры. Земля.
        Русская социалистическая федерация. Ленинград
        Навстречу флоту пришельцев полетели панические радиограммы с требованием объяснить, что делают волфы на чужой территории, но агрессор высокомерно проигнорировал их. Стало очевидно - это война и сражения не избежать. Флот Нового Китая насчитывал вдвое меньше кораблей, но, стиснув зубы, ханьские капитаны выступили навстречу верной смерти: научным станциям, поселениям шахтеров на безжизненных планетах системы и в поясе астероидов требовалось время для эвакуации людей. На миры остальных человеческих государств полетел отчаянный зов о помощи, а человеческий флот двинулся навстречу врагу.
        Волфы развернулись в боевой строй: в центре несокрушимой фалангой в несколько рядов, словно древние гоплиты, двигались громады линкоров, на флангах и перед основными силами клубились эскадры легких корветов прикрытия. Противники тормозили, выбрасывая навстречу друг другу огненные факелы плазменных струй.
        Ханьцы распределили корабли равномерно, только боевая линия их была гораздо уже, чем у волфов. На один корабль китайцев приходилось не менее трех - волфов. Противники медленно, а в космосе все происходит медленно, сближались в зловещей радиотишине, нарушаемой лишь тяжелым дыханием людей и волфов да редкими репликами.
        Через четыре часа, когда флоты приблизились на дистанцию прицельной стрельбы, началось сражение. Беспощадно-яркими молниями засверкали в угольной тьме космоса мгновенные огненные росчерки лазеров. Из шлюзов кораблей вылетели десятки тысяч дронов различного назначения; невзирая на встречный, плотный, но несколько беспорядочный огонь, бросились на противника в атаку.
        Первым почти в полном составе погиб не успевший отступить авангард человеческого флота. Слишком велико было превосходство атакующих в численности. Остатки флота: с пробитой броней, опаленные лазерными лучами, но все еще управляемые корветы отступили за линию людских кораблей. Потом настал черед основных сил. Шансов у людей не было, пришельцы с большой дистанции сосредоточенными залпами лазерных орудий громили человеческие корабли.
        В течение долгих часов взрывы разлетающихся мелкими осколками военных судов на краткий миг освещали безучастный космос. Юркие корветы раз за разом врывались в линию флота людей, добивая поврежденные судна. Много часов спустя система желтого карлика переполнилась обломками, дрейфующими в межпланетной пустоте газовыми облаками, в которые превратились корабли, и замерзшими телами погибших людей, но ни один китайский корабль не сдался.
        Волфы победили, потеряв меньше четверти объединенного флота. Исполнив долг и дав эвакуироваться людям на хорошо защищенные планеты Нью-Чжунхо и Син-ху-ти, разбитый, но не сдавшийся ханьский флот отступил под прикрытие орбитальных боевых станций. Первое сражение Третьей галактической войны люди проиграли.
        С этого момента мольбы о спасении из системы желтого карлика почти прекратились: волфы практически полностью их заглушили. Большая часть флота агрессора повисла на дальних орбитах у человеческих планет и приступила к их планомерной осаде, время от времени пробуя на зуб противоракетную оборону. Меньшая, легкие корветы, разлетелась по системе. Лопались словно мыльные пузыри, жилые купола на далеких астероидах и на необитаемых планетах, выбрасывая наружу тысячи кубометров пригодного для дыхания воздуха и остатки людских жилищ. Максимум, на который могли рассчитывать осажденные планеты - продержаться в осаде два месяца…
        Глава 7
        Аридзаши-сан постучал и услышав: «Да, войдите», аккуратно открыл дверь. В нос шибанул густой табачный запах, заставив некурящего нипонца незаметно поморщиться. Худой, жилистый, подтянутый, похожий на прусского генерала в отставке, начальник экспедиции Ли Чхан Хэн был занят раскуриванием дорогой трубки из мореного дуба. Все в нем: и приглаженные волосики, и мелкие невыразительные черты лица - невероятно бесило вынужденного скрывать свои чувства потомка самураев. Он, чистокровный нипонец, подчиняется какому-то корейцу. Какая ирония судьбы!
        Нипонец успел рассмотреть тень удивления на лице начальника, низко и церемонно поклонился, так что злорадный оскал на лице тот не увидел.
        - Здравствуйте, Аридзаши-сан, присаживайтесь, - указал кореец на стул, в черных как ночь глазах его мелькнуло тщательно скрываемое раздражение.
        Нипонец вежливо ждал. Наконец из трубки потянулся к низкому потолку пахучий дымок, Ли Чхан Хэн зажал мундштук тонкими губами и посмотрел на Аридзаши-сан тяжелым, ясным взглядом. Отношение к нему заместителя не было для него тайной. Знал бы тот, сколько на счету Ли удачных операций, позволивших ему подняться до нынешнего положения, до звания полковника в насквозь ксенофобской нипонской разведке! За последние годы в Нипоне многое изменилось, раз именно его, пришлого для местных человека, сочли подходящим на высокий пост, но расистская суть нипонского общества осталась прежней.
        - С чем пожаловали, Аридзаши-сан? Я не звал вас, - сухо поинтересовался Ли. Он очень не любил, когда его зря беспокоили.
        - Извините, господин Ли, пришла чрезвычайно важная шифрограмма, - почтительно ответил нипонец.
        - Что там? - деланно бесстрастно поинтересовался кореец.
        - Тут все написано, - Аридзаши подчеркнуто значительным жестом протянул папку, украшенную грифом «Совершенно секретно». Мгновение поколебавшись, шеф положил ее на край стола.
        - Расскажите своими словами.
        Аридзаши откликнулся с небольшой заминкой. Старательно подбирая выражения, чтобы еще больше не вывести из равновесия начальника, приступил к докладу.
        - У нас появились проблемы. Помните полевой лагерь русских с другой стороны хребта?
        - Да.
        - Это легенда, на самом деле они прибыли на Зулуленд для слежки за нами. Главный у них некто Даниэль Соловьев.
        В комнате на несколько мгновений установилась напряженная тишина, дымящаяся трубка отправилась поверх папки. Кореец слегка поджал губы и упер в узкоглазое лицо потенциального сменщика проницательный взгляд.
        - Насколько точна эта информация? Не дэза?
        - Сведения надежные, от нашего источника в русском посольстве.
        - О Госте они знают? - задал господин Ли больше всего волновавший его вопрос.
        - Источнику об этом неизвестно, но думаю, если бы знали, то здесь уже давно высадился бы русский спецназ.
        Боишься Гостя, мысленно усмехнулся Аридзаши. И это правильно: такой провал он может не простить, а крайний у него будешь ты.
        Ответ подчиненного был логичен и позволил немного успокоиться. Господин Ли еще несколько мгновений сохранял прежнюю позу, ожидая продолжения, потом неторопливо пододвинул к себе папку и открыл ее. Дважды внимательно прочитав сообщение, откинулся на спинку стула. Как не вовремя! Нашли очень перспективный участок, его надо вскрывать, а как это сделать, если за нами наверняка следят русские дроны? Придется рассказать о прискорбной ситуации Гостю. Он не простит, если мы не поставим его в известность. При одной только мысли, что сделает Гость в этом случае, у корейца по спине пробежал холодок ужаса.
        - Аридзаши-сан, у вас неплохие контакты с местной полицией? - уточнил он, пододвигая папку поближе.
        - Да, господин Ли.
        - Вы можете организовать изъятие на некоторое время излишне любопытных русских?
        - Думаю, да. Завтра же утром я все организую.
        На следующее утро, едва у местных начался рабочий день, Аридзаши-сан постучал в дверь и, услышав «Войдите!», переступил порог кабинета. С портрета на белоснежной стене на посетителя строго взирало широкое черное лицо бессменного президента Народной федерации Новой Африки. Из приоткрытого окна доносилось пение местных пичуг, под потолком размеренно шелестел лопастями вентилятор, разгоняя по кабинету волны обжигающе горячего воздуха. Жарко, словно в бане. Вежливо улыбнувшись, Аридзаши поклонился. «Лучше бы вентилятора вообще не было!» Он так и не смог привыкнуть к местному, жаркому и влажному климату.
        Начальник полиции района, Осумака Ликака, толстый негр в светло-голубой форменной рубахе с закатанными рукавами, с мокрыми подмышками, при виде нипонца расплылся в широкогубой улыбке. Будучи отдаленным родственником губернатора области, Осумака никого не боялся и взятки брал почти открыто, впрочем, не забывая делиться с теми, кто выше, и своим покровителем. Благодаря этому к сорока годам он стал обладателем не только должности начальника полиции района и большого живота, но и солидного пакета акций Denso-Toyota Industries. Окружающих он делил на три категории: вышестоящих - перед ними надо унижаться и не забывать приносить им подарки, нижестоящих, но денежных - это просто дойные коровы, и нижестоящих, но нищих - это пыль под ботинками. Аридзаши относился к его самой любимой, второй, категории людей.
        - О! какие гости! Уважаемый господин Аридзаши-сан! - слегка приподнял в кресле крупное черное тело полицейский, на лице его продолжала цвести приветливая улыбка. - Рад вас видеть, очень рад, пожалуйста, проходите, присаживайтесь!
        Нипонец подошел к столу. Отодвинув кресло, бесшумно присел, старательно не замечая кислую вонь пота полицейского. Чернокожий полный мужчина возвышался на голову над щуплого телосложения азиатом, но, даже сидя, тот ухитрялся держать голову невероятно высоко и прямо, что всегда отличало людей гордых и независимых.
        - Чай, кофе? - любезно предложил полицейский. - Или, может быть, спиртное?
        Отдав должное гостеприимству хозяина, нипонец перешел к приведшему его в полицию делу.
        - Уважаемый господин Осумака, - отставив в сторону прозрачный стакан с зеленым чаем, который особенно хорош в жару, с легким акцентом произнес нипонец, - у нас есть некоторые проблемы, их можете разрешить только вы!
        Помощь нужна, это хорошо, это сулит солидный денежный куш. Негр оживился, осторожно улыбнулся толстыми губами. Наконец проклятый нипонец перешел к сути дела. Нет, чтобы сразу объявить, что ему нужно, вместо этого разводит вонючие восточные политесы. Fucking fool[25 - Fucking fool (англ.) - хренов дурак.]!
        - Уважаемый друг, вы обратились по адресу, достойные люди должны помогать друг другу… - произнес негр слегка наставительным тоном. - Аридзаши-сан, правильно я говорю? Я весь внимание!
        Образование полицейский получил в столице Зулуленда, но любил носить маску простого, даже необразованного, человека. Так меньше спрос.
        - Безусловно, вы правы… Вы, наверное, в курсе, что по другую сторону хребта поставили лагерь русские? - нипонец, блеснув золотом оправы очков, перевел взгляд на полицейского и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: - К сожалению, они нацелились на те же объекты, что и мы. Конкуренцию никто не отменял, даже в научном мире…
        Негр как можно благожелательнее улыбнулся, вопросительно глядя на собеседника. «Ага, ага, рассказывай сказки дуракам! Но ваши дела меня не интересуют, только платите исправно!»
        - Необходимо арестовать этого человека. Под любым предлогом, - рука нипонца опустилась в карман, белый клочок бумаги отправился к полицейскому.
        - Кто это? - настороженным голосом поинтересовался хозяин кабинета, рассматривая волевое лицо на фотографии. Рука с силой потерла небритый подбородок.
        - Начальник охраны лагеря русских. Но надо это сделать потише…
        - Это можно устроить, - негр заметно расслабился, затем, сцепив пальцы на необъятном брюхе, нехотя добавил: - Надолго закрыть русского я не смогу, вы же понимаете нашу специфику… - Нипонец кивнул, на миг показав идеальный пробор на голове. - От силы на пару недель.
        - Этого хватит. Потом его можно даже отпустить. Деньги перевести на обычный счет? - поинтересовался нипонец, доставая телефон.
        - Да, мой друг!
        Аридзаши-сан, благожелательно улыбаясь, набрал команды и пароли на своем телефоне. «Другом для получеловека я быть не могу!»
        Пискнуло, сановный взяточник глянул на экран своего телефона, провел пальцами по уголкам рта, словно смахивая невидимые крошки, толстые губы широко улыбнулись:
        - Все хорошо, деньги пришли.
        - Только арестовать его должны завтра же!
        - У меня все точно, как я могу обмануть доверие такого уважаемого человека, как вы?
        - Благодарю вас, - произнес коротко и гордо нипонец и слегка наклонил голову. Поднявшись с кресла, добавил: - До свидания!
        - До новых встреч! - полицейский был сама любезность. Поднявшись с кресла, проводил посетителя. - Рад буду оказать вам услугу.
        Нипонец остановился у двери, еще раз церемонно поклонился и вышел.

* * *
        За месяц до нападения
        на планеты Нового Китая
        - Да славятся изначальные боги! - торжественно провозгласил царь-солнце, совсем еще молодой волф, вздымая к фиолетовым небесам материнской планеты волфов ритуальный изогнутый клинок. Со стен на него взирали нарисованные гениальными художниками лики давно умерших правителей в окружении легендарных птиц и животных. В силу возраста он отличался живостью характера и стремлением к переменам, за что пользовался бешеной популярностью у вечно стремящейся к реформам и переменам молодежи. Появились чудаки, призывающие изменить основы древней империи волфов: провести реформы и передать власть, как было в седой старине, королю-солнце, но серьезные волфы не обращали внимания на столь экстравагантные предложения.
        Лежащее на жертвеннике небольшое животное с изящно загнутыми рожками, словно что-то поняло, бешено забилось в прочных путах, не в силах их порвать. Над ареной каменного амфитеатра, где все дышало древностью, раскатилось жалобное блеяние обезумевшего от страха животного. Звуки плыли в теплом прозрачном воздухе, пока на скамейках амфитеатра, откуда смотрели на происходящий внизу обряд представители кланов, не затих шепот и шорох одежд. По древнему обычаю их лица и тела укрывали бесформенные черные балахоны, над плечами у многих торчали рукоятки длинных ритуальных мечей. Брать на заседание совета кланов иное оружие категорически запрещалось, перед входом его отбирала стража совета. Словно по неслышному сигналу главы кланов многоголосо и глухо повторили:
        - Да славятся! - гулкое эхо откликнулось от стен, через несколько секунд затихло в небесах.
        Молнией мелькнул сверху вниз клинок царя-солнце, по покрывавшим арену каменным, выщербленным за почти тысячелетие плитам покатилась, разбрызгивая алые капли, рогатая голова животного. В выпученных от ужаса глазах застыло страдание. Густая струя темно-алой крови потекла на жертвенник, лапы забились в недолгой агонии. Несколько мгновений - затихли. Царь-солнце положил окровавленный клинок на алтарь и, отступив на пару шагов, уселся на каменный трон в центре арены. Сжатые до побелевших костяшек кулаки легли на подлокотники, деланно безразличный взгляд устремился на возвышавшиеся над ним скамейки, на которых скучали перед началом заседания члены совета кланов. Миссия царя-солнце, как и у многих поколений предков - послужить богам перед началом заседания - исполнена; дальше ничего от него не зависит. Уже почти тысячу лет царь-солнце, несмотря на происхождение от создавших Вселенную изначальных богов, имел только ритуальное значение. Реальной властью обладал державший его в домашнем заключении совет кланов.
        Заседание, по обычаю, начал старейший представитель кланов, чья шерсть из белоснежной давно превратилась в седую с желтизной. Поднявшись с холодного каменного сиденья, для удобства покрытого мягким пледом из натуральной шерсти, он провозгласил надтреснутым, старческим голосом:
        - Милорды! Я имею честь провозгласить заседание открытым.
        - Достопочтимые главы кланов! Совет собран по нашему требованию, поэтому первым выскажусь я, - поднялся с места пожилой волф и откинул капюшон. Обтянутое темной кожей лицо его обрамлено густым коротким черным мехом, густо подернутым сединой. Он обвел всех оценивающим взглядом, и одних его взгляд зажигал, подобно факелу, других заставлял темнеть лицом. - Среди кланов распространились слухи о переговорах «белых» и «коричневых» о союзе, который, если будет заключен, ставил крест на планах «черных», что и вынудило их сделать ставку на сегодняшнее заседание. Любыми путями немедленно добиться решения о войне! - Куда направить удар, он знал.
        Кивком головы указав на сидевших на противоположной стороне амфитеатра волфов, произнес:
        - Кораблестроительная программа полностью выполнена, и наш флот сейчас сильнее, чем до последней войны. Сильнее, чем флоты нашего врага! Голокожие разобщены, их союзники готовы их предать; разве сейчас не лучшее время нанести удар первыми? Но из-за сопротивления сторонников милорда Руфаса мы теряем время и не начинаем военных действий против проклятых голокожих. Что это - просто трусость или предательство расы? И то, и другое - позор!
        Над стенами древнего амфитеатра приподнялся краешек диска газового гиганта с красной нашлепкой колоссального газового вихря на экваторе, вокруг которого вращалась планета.
        Волф посмотрел на трибуны напротив и молча смерил взглядом закутанную в балахон фигуру вождя «белых», милорда Руфаса. Прошло два тысячелетия, как расы «белых», «черных» и «коричневых» были признаны равными, но и до сих пор многие из «черных» втихомолку считали себя выше остальных волфов. Сердца присутствующих забились сильнее. «Черный» произнес раздельно и твердо:
        - Пришло время сорвать маски! Каждый верный заветам изначальных богов волф должен открыто высказать собственную позицию! Я требую от милорда Руфаса ответа!
        Сторонники решительных действий и немедленной войны, как назло, в основном «черные» волфы, одобрительно зашумели, в то время как их противники разразились протестующими криками. Царь-солнце, до этого безучастно смотревший на представителей кланов, сверкнул глазами и даже немного привстал, но сдержался и промолчал.
        Вызов сделан и принят. У поднявшегося с противоположной стороны амфитеатра волфа лицо обрамлено светлым мехом. Тонкие черные губы раздвинулись, обнажив волчьи клыки, словно у дикаря.
        - Да простят меня изначальные боги, но к чему призывают наши оппоненты? Немедленно атаковать проклятых голокожих? Вы, как видно, забыли, к чему это приводило? - он остановился и произнес с подчеркнутой скорбью: - После последней войны количество наших планет уменьшилось вдвое! Миллиарды погибли или были вынуждены бежать с отцовских планет, и их дети никогда не увидят Памятные столбы собственного клана и не почтут собственных предков! Вы хотите повторения этого!? Только тщательная подготовка к войне позволит нам без непозволительных потерь отомстить голокожим. И не забывайте про расу вэли! В результате боев наш флот ослабнет, и тогда они придут и добьют оставшихся! К этому - самоубийству расы - призывает нас предводитель «черных»?
        Вождь «черных» побелел от гнева, длинные треугольные уши воинственно встопорщились.
        - А не связано ли нежелание милорда Руфаса начинать войну с торговыми связями принадлежащей клану Быстроногих с голокожими корпорации Инвеко? Неужели в этом причина его предательства интересов расы?
        Глаза царя-солнце, на которого никто не обращал внимания, весело блеснули, он уселся поудобнее и немного расслабился, словно на театральном представлении. Милорд Руфас, дрожа от негодования, воздел руки к фиолетовым небесам.
        - Это наглая клевета! Видят изначальные боги, какие лживые обвинения мне приходится терпеть!
        - Достопочтимые главы кланов! - вскочил признанный предводитель «коричневых», самой маленькой фракции в Совете кланов, - я думаю, что смогу вас примирить! С голокожими, биин-арапо и лабхи у нас договор о мире, так почему бы не разобраться вначале с расой вэли? Покорим их, и нам не будет угрожать удар в спину, когда мы будем мстить голокожим!
        - Вы надеетесь на договор с голокожими и биин-арапо? - презрительно дернул кончиками ушей «черный». - Они не стоят даже бумаги, на которой написаны! Разве договорами мы заставляем их считаться с нами? Нет, нет и нет! Только наша сила их останавливает. Других аргументов они не понимают! Что для них слова!
        - Это безумие, настоящее безумие, - трагически поднял руки к фиолетовым небесам «коричневый». - Мы не можем воевать под прицелом расы вэли!
        - Мы с ними договоримся, - произнес лидер «черных».
        - Как же?
        - Силой наших кораблей!
        «Черные» вскочили с мест и неистово заколотили ладонями по левой стороне груди. Кто-то из «черных» прорычал: «Силой наших кораблей! Клянусь изначальными богами, сказано славно!» «Белые» и «коричневые» в негодовании заскрежетали зубами.
        Представители кланов продолжали под одобрительные и осуждающие крики сторонников и противников ожесточенно обвинять друг друга в предательстве, пока «черный» вождь окончательно не решил, что осталось последнее средство.
        - Когда дело идет об интересах и чести расы, каждый знает, как следует поступить… - произнес он высокомерно. Через миг в его руке тускло блеснул меч.
        - Бей предателей! - над камнями древнего амфитеатра, видевшего все: и кровь, и предательства, и смерти - пронесся истошный крик.
        Не успели звуки затихнуть вдали, как призыв подхватили десятки луженых глоток. В то же мгновение в руках «черных», словно по волшебству, блеснули клинки, а среди их противников раздались первые испуганные крики. Оказалось, что, пользуясь древним правом проносить на заседание церемониальное оружие, все «черные» захватили с собой мечи. До этого с иронией наблюдавший за ссорой враждующих партий юный царь-солнце окаменел лицом и торопливо наклонил голову к плечу. Губы прошептали нечто неслышимое за поднявшимся в амфитеатре диким гвалтом.
        За стенами глухо громыхнул взрыв. В тот же миг ведущие внутрь закрытые изнутри массивные двери амфитеатра разлетелись в огненной вспышке на мелкие куски, осыпав сидящих рядом представителей кланов градом мелких щепок. Готовые наброситься на потенциальных жертв «черные» замерли с отвисшими челюстями. Не успели раздаться первые крики раненых, как в проеме появились вооруженные бойцы в армейской броне. Лиц под черными, сплошными шлемами не видно. Под недоуменными и испуганными взглядами они начали стремительно спускаться в колонне по двое по ведущим на арену лестницам. Первые бойцы достигли арены и, повинуясь неслышной команде, одновременно остановились. Встав спина к спине, застыли, нацелив на членов совета дула коротких автоматов. В наступившей тишине стали слышны жалобные крики проплывающей в небе стаи птиц. Клинки в руках черных опустились: они бесполезны против огнестрела.
        На несколько мгновений на трибунах воцарилось ошеломленное молчание. Вот один депутат испуганно тычет в молчаливых бойцов пальцем и шепчет другому в ухо, вот другой пытается спрятаться за широкой спиной соседа. На груди бойцов, на броне, золотом горит восходящее над планетой светило: герб царя-солнце.
        Несколько лет тому назад еще совсем юный царь-солнце попросил для изучения военного дела и развлечения позволить ему создать на собственные средства гвардейский батальон. Тогда, рассудив, что батальон - это совсем немного и никак не угрожает древним порядкам, Совет кланов разрешил.
        Ничего не происходило, и представители кланов отошли от первоначального шока. Собрание забурлило, закипело, словно медный котел с водой, под которым развели огонь. Одни разразились полными бешеной ярости и угрозы воплями, другие - мольбами и протестующими криками, а иные - радостными восклицаниями. Царь-солнце, молча и со странной улыбкой на тонких черных губах, смотрел на вакханалию на трибунах, потом вскинул руку. Один из бойцов поднял оружие вверх, над головами депутатов тихо прошуршала очередь, пули противным звяком зарикошетили от стен, а на трибунах воцарилось гробовое молчание.
        - Достопочтимые главы кланов! Славные бойцы, под прицелом автоматов которых вы сидите - мои. Неподобающим поведением вы сами вынудили меня принять радикальные меры, ибо дом разобщенный победит даже слабый! Даже сейчас, на пороге войны, вы не хотите действовать сообща и едва не перебили друг друга. Так войну не выиграть. Расе необходимо вернуться к собственным истокам, когда цари-солнце вели ее от победы к победе, - юноша на арене сделал паузу и несколько насмешливо закончил: - Я не буду нарушать законы Совета кланов и воспользуюсь законом от 156 года «О назначении в критических ситуациях диктатора». Противники такого решения есть?
        - По какому праву вы сами себя назначаете диктатором? - раздался крик безымянного депутата с трибун, которые оккупировали «белые». - Это право Совета!
        - Имеющий силу имеет и право! - высокомерно произнес юный царь-солнце.
        Трибуны разразились аплодисментами. Силу волфы уважали. Депутат тяжело задышал, но был умен и хитер, а потому промолчал.
        - Стойте! - вскричал милорд Руфас. - Вы сказали о войне, неужели вы хотите снова начать войну с голокожими?
        - Такова воля расы! - торжественно провозгласил одетый в золотые одежды юноша на сцене и повернулся к главе «белых». Идея немедленной войны с людьми ему не нравилась: они были сильны и сражались отчаянно; но слишком мощные силы выступали за схватку с людьми: клановая аристократия, промышленники и банкиры… Пойдешь против и не помогут ни популярность у молодежи, ни гвардейский батальон - сомнут.
        - Тогда мы, «белые», против! - твердо произнес милорд Руфас.
        Царь-солнце направил палец на смутьяна, прошелестела короткая очередь, «белый» упал, обливаясь кровью. Сидящий рядом с убитым молодой волф превратился в камень. Глаза выпучились, словно у морского гада. Ужас сковал всех находящихся в амфитеатре.
        - Кто еще против?
        Первым, по древнему обычаю, рухнул на колени и склонился к каменному полу глава «черных», за ним - один за другим остальные главы кланов.
        Юноша на арене тихонько выпустил воздух меж зубов: до самого последнего момента он до конца не верил в успех своей авантюры.

* * *
        Немного не касаясь разбитой дороги белоснежным пластиковым брюхом, топтер стремительно и плавно мчался по бесконечному велду. Лишь на пригорках слегка потряхивало. Едва слышно, успокоительно жужжал двигатель. Топтер стремительно мчался мимо зарослей колючих кустарников, среди которых отдельными островками росли смешанные рощицы с гигантскими баобабами, акациями и мопене, через миг они скрывались позади. Вдали слева мирно брело по своим делам стадо слонов, далеких потомков сотни лет тому назад привезенных на планету земных животных.
        Солнце совсем недавно поднялось в бездонное безоблачное небо и еще не успело превратить землю в пылающую зноем преисподнюю. Впрочем, Дэну и Василию на это наплевать: поток воздуха из кондиционера приносил живительную прохладу, снижая температуру в кабине до вполне комфортной. С утра Дэн направился в райцентр. Вечером звонили из банка: какие-то нестыковки с переводом денег из Новой Сибири. С собой, для сопровождения и охраны, он взял Василия. Места неспокойные, а еще одна пара рук, отменно обученных управляться с винтовкой и пистолетом, не помешает.
        Топтер поднялся на холм, вдали показались окраины райцентра. Под знойным солнцем ярко сверкали пластиковые и покрытые пальмовыми листьями крыши, бликовали металлические. Вскоре замелькали ободранные и грязные фасады халуп из предместья, построенных из подручного материала: старых кирпичей, ворованных бетонных плит и дерева. Топтер снизил скорость: дороги узкие, как бы не сбить кого. Кругом убогость, на земле - засохшая грязь, мусор; в тени построенной из откровенного хлама лачуги валяется с закрытыми глазами молодой негр в одних штанах. То ли пьяный, то ли обколотый. Уличные торговцы, разложив на огромных булыжниках рядом с дорогой немудреный товар, кричат, экспрессивно жестикулируют, шумно зазывая покупателей и до хрипоты споря с ними о цене. Стайками носятся по улицам полуголые дети, играют на пожелтевших от жары лужайках самодельными игрушками. Ребятни очень много, на каждую семью приходилось по пять - десять детей, вот только выживали далеко не все. Удивительно: двадцать четвертый век, а на Зулуленде такая же откровенная нищета, какая была в Африке в двадцатом. Невольно хотелось узнать, как
так получилось, что часть космического человечества живет в средневековой дикости? Почему даже по официальным данным статистики Зулуленда безработица охватывала до половины населения планеты?
        Проблема тут не в том, что белые такие умные и талантливые управленцы и рабочие, а черные все ленивые и глупые, и их надо бить палками, чтобы заставить трудиться. Дело в том, что на прародине Земле чернокожие веками не имели доступа ни к образованию, ни к ресурсам, не учились управлять, и когда перед человечеством открылась дорога к звездам, с африканского континента туда хлынул поток самых обездоленных и необразованных. Пока существовали продиктованные Генеральной директорией правила и стандарты, положение на Зулуленде было еще не так плохо, но, когда контроль за местными «царьками» исчез, регресс в экономике и социальной жизни произошел колоссальный. Ловко манипулируя плохо образованным и нищим населением, к власти пришли тираны и самодуры, единственной целью которых было удовлетворение собственных, иногда самых диких потребностей. В той или иной степени аналогичные процессы затронули все человеческие планеты, но Зулуленд скатился ниже всех: в постколониальную эпоху двадцатого века от Рождества Христова.
        На пустынном и тихом перекрестке, откуда пять минут пути до банка, стоял окрашенный в темно-зеленый камуфляж полицейский топ-тер. Четверо чернокожих полицейских в длинных шортах песочного цвета с озабоченным видом суетились вокруг. Один из них, толстый негр - видимо, начальник, - потрясая руками, крикливо отчитывал сконфуженного подчиненного - похоже, водителя. При виде русской машины тот нагнулся над кабиной и, выпрямившись, изо всех сил замахал полосатым жезлом, словно ветряная мельница лопастями.
        - Останови, - приказал Дэн сидевшему на месте водителя Василию. Прикормленная местная полиция относилась к русским достаточно лояльно.
        Полицейский водитель поправил ремень висевшего на шее автомата-короткоствола, внешне напоминающего легендарные «узи» и торопливо подошел к остановившемуся топтеру русских, на лице его было просительное выражение. Осторожно он постучал согнутым пальцем в окно, а когда оно опустилось, попросил, сияя ослепительно-белыми зубами, выглядевшими особенно яркими на агатово-черном лице:
        - Сэр! У нас заглох топтер, не могли бы вы дернуть машину?
        - Без проблем, офицер.
        Дэн кивнул Василию и вышел, выбрав местечко почище, на разбитую дорогу. Пахнуло горячей пылью и неведомыми травами. Высоко, в бездонном синем небе, высматривая добычу, парила черная точка: степной орел. Он с удовольствием потянулся, попружинил ногами, разминая затекшие мышцы. На ремонт дорог в региональном центре регулярно отпускались федеральные средства, но дороги таинственным образом вскоре снова оказывались разбитыми, а деньги растворялись неведомо где. Дэн оперся спиной о капот; пошарив в кармане, достал сигареты, зажег. Отмахнувшись от нашедших свежую добычу жирных черных мух, вечных спутников окраин зулулендских городов, глубоко вдохнул и медленно выпустил тонкую струйку дыма. Потом устремил бездумный взгляд на машину полицейских. «С лагерем нипонцев следует что-то решать. Внутрь так и не удалось проникнуть, вокруг понаставлена чертова уйма датчиков… Попробовать острые методы? Они оставят следы, а задача - до последнего не раскрывать себя».
        Василий подцепил топтер полицейских на канат, а через миг тот негромко зашумел двигателем. Обрадованные негры, пожимая руки русским, рассыпались в благодарностях. Дэн попрощался и, подойдя к топтеру, уже собирался сесть назад в кабину, когда к старшему полицейскому, испуганно округлив глаза, подскочил один из его подчиненных и шепнул что-то на ухо. Лицо толстого негра расплылось от изумления, стало напряженно-серьезным. Торопливо сунув руку в карман шорт, он вгляделся в вытащенную фотографию, глаза его стали острыми, оценивающими. Потом негр перевел взгляд на Дэна. Через миг, вырывая из кобуры пистолет, он визгливо закричал:
        - Стоять, выйти из машины, руки на капот!
        Его еще секунду тому назад расслабленные подчиненные среагировали не менее быстро. На русских взглянули дула автоматов, лихорадочно защелкали предохранители. Мгновенно и заученно рассредоточились вокруг автомобиля: не стоит перекрывать сектора обстрела. Постоянные восстания, сепаратисты и партизаны превратили полицейских в грамотных противников, а четыре ствола в упор, если на тебе нет полевой брони - это очень серьезно. Пока станешь вытаскивать оружие, вмиг превратят в дуршлаг. Никаких шансов.
        Демонстративно держа ладони на виду, Дэн кивнул водителю: не сопротивляйся, а сам с любезной улыбкой на губах обратился к старшему:
        - В чем дело, господа? Мы иностранные граждане, ученые, прибыли изучать вашу планету!
        - Нас это не интересует! По нашим данным, в вашей машине есть запрещенные вещества! - отчаянно взвизгнул негр. - Вылезайте и руки на капот, или будем стрелять!
        - Господа, вы, наверное, ошиблись; понимаю, белые для вас все на одно лицо, и не имею никаких претензий. Или, может, вызвать наших адвокатов?
        Такой стиль хорош, чтобы дезориентировать противника, заставить его теряться в догадках: для чего это тебе потребовалось валять дурака?
        Дэн успел полюбоваться на обескураженное лицо старшего полицейского, когда тот злобно, словно дворовый кабыздох, оскалился, показав отличные зубы, не нуждающиеся в услугах дантистов.
        Вжик! Вжик! Вжик! - пропела очередь над головой русских.
        - Вылезайте и руки на капот, иначе я имею приказ применять оружие! - еще раз взвизгнул старший негр.
        А вокруг все по-прежнему тихо, умиротворенно, будто и не на Зулуленде, а где-нибудь на экваторе Новороссии[26 - Новороссия - вторая планета Новороссийской социалистической федерации.]. Безветрие, небо отливает перламутром, птички какие-то порхают над проводами…
        Дэн подчинился. Выйдя из машины, он оперся руками на капот рядом с Василием и расставил ноги. Черная рука придавила плечо, потом потная ладонь полицейского прошлась по телу, на свет божий появился извлеченный из кобуры пистолет.
        - Разрешение на ношение в кармане, - немедленно прокомментировал его появление Дэн. Следом появилась красная корочка загранпаспорта гражданина Новороссийской социалистической федерации.
        Нырнувший в кабину топтера полицейский выглянул оттуда с торжествующей улыбкой. В руке - прозрачный пакетик с белым веществом. Негры довольно загомонили на местном наречии.
        - Зря вы так, - флегматично заметил Дэн, поворачивая голову в сторону полицейских. - Русские такое не прощают. У вас нет ни одного свидетеля. Ставлю тысячу рублей против одного макута[27 - Макут - денежная единица Зулулэнда, приблизительно равна одной сотой новороссийского рубля.], что новороссийское посольство за подставу вам задницу порвет на флаг Англосаксонской федерации.
        На спину обрушился приклад, едва не сбив с ног. Дэн поперхнулся и замолчал.
        Пахнуло застарелым потом и прогоркшим жиром.
        - Поговори мне еще, а пока вы задержаны за перевозку наркотиков! - прошептал довольный голос в ухо, заставив поморщиться от брезгливости.
        - Хорошо, хорошо, только помойся, пожалуйста: ты воняешь, как настоящий боров! - произнес Дэн, заранее напружив мышцы спины. Выводите противника из себя, тогда он делает ошибки.
        На этот раз удара не последовало, лишь старший что-то гневно прошипел под нос. Полицейские ловко стянули русским руки за спиной одноразовыми пластиковыми наручниками. Затем загнали их в свой топтер, один из полицейских сел в машину русских.
        Глава 8
        Председатель Верховного совета Новороссийской социалистической федерации Иван Васильевич Крюгер, по кличке Мясник, сидел в собственном кабинете, выполненном в бело-золотых тонах, у роскошного, но так нелюбимого им стола размером с топтер представительского класса. Он предпочитал что-то поменьше, но положение главы государства обязывало терпеть излишне роскошную, на его вкус, мебель. Техники с треногами, на которых поблескивали пластиком непонятного назначения приборы, суетились вокруг. Он тяжело вздохнул и бросил вопросительный взгляд на старшего, полного блондина лет тридцати, с коротко подстриженными усами и суетливыми движениями.
        - Все готово, - с облегчением в голосе произнес тот и поднял руку с растопыренными пальцами вверх. - Начинаю отчет!
        - Пять, четыре, - с каждым словом он загибал один палец. Крюгер крепко сомкнул веки и постарался сосредоточиться на предстоящем.
        В полной тишине, прерываемой лишь едва различимым пощелкиванием приборов в руках техников, послышалось:
        - Три, два, один, зеро!
        Ярко, почти болезненно, сверкнуло даже сквозь плотно закрытые веки.
        Когда Крюгер открыл глаза и проморгался, он находился уже не в знакомом до последней линии на пластике стен огромном, помпезном и холодно-неуютном кабинете, а в сияющем громадном зале с блистающим паркетом, похожим на лед, под которым двигались неясные загадочные тени. На стенах сверкала голографическая карта Галактики, разноцветные звезды неспешно совершали вечный полет вокруг круглого стола. Вдоль него расположились главы или полномочные представители всех человеческих государств. Казалось, протяни руку к стене и коснешься звезды. Полная иллюзия, что это настоящий зал и вокруг настоящие люди, а не голографическая иллюзия.
        После гибели Генеральной директории необходимость координации действий человеческих государств и, по возможности, мирного разрешения противоречий, постепенно осознали все. Время от времени по просьбе того или иного государства собирались общечеловеческие конференции; из-за бездны расстояний, разделявших человеческие планеты, виртуальные. Об эффекте квантовой телепортации[28 - Квантовая телепортация - передача квантового состояния на расстояние при помощи разъединенной в пространстве сцепленной (запутанной) пары и классического канала связи, при которой состояние разрушается в точке отправления при проведении измерения и воссоздается в точке приема.], сделавшей возможными такие встречи, люди знали многие столетия, но приспособить его для межзвездной связи сумели лишь в двадцать четвертом веке. Безумно дорого, но технология позволяла в режиме видеоконференции созвать все заинтересованные стороны.
        Крюгер огляделся: вроде прибыли все приглашенные. Он стал одним из инициаторов встречи, идею провести конференцию далеко не все правительства встретили с энтузиазмом. В ответ на переданное по дипломатическим каналам приглашение президент Англосаксонской федерации Брэнсон Джон-младший ответил уклончиво: дескать, спасибо за приглашение, но сомневаюсь в целесообразности участия. Давний противник Китая поначалу только радовался постигшей того беде. Лишь решительный демарш пламенного президента Индийского социалистического союза: Аванти Ганди, поддержанный Исламской Республикой Иран и Новобразильской социальной республикой, вынудил его согласиться на встречу.
        Председатель Лиги наций Земли, объединяющей множество земных государств и колоний на Луне, Марсе и спутниках Юпитера, седой и представительный мужчина со смуглой кожей и гривой седых волос, потомок бесчисленных смешений народов и рас на Земле, не вставая с места, откашлялся и произнес по-стариковски надтреснутым голосом:
        - Господа! - В большой политике Лига наций, аморфное образование независимых государств, большой роли не играла, но традиция! Планета-праматерь и ее представители по неписаному закону открывали все общечеловеческие конференции и председательствовали на них. - Прежде всего, я благодарю всех присутствующих, что вы нашли время собраться на первую такую представительную за последние десять лет конференцию.
        Тщательно выверенным жестом он склонил голову, показав крупные, тщательно уложенные седые завитки волос, плотно покрывавшие макушку.
        - От Новороссийской социалистической федерации и Республики Новый Китай поступила просьба выработать совместный ответ человечества на агрессию Совета кланов волфов. Уже неделю они держат планеты Нью-Чжунхо и Син-ху-ти в осаде, и я констатирую, что мы на пороге новой галактической войны. Пожалуйста, прошу высказываться инициаторов совещания. Первым, как пострадавшую сторону, председателя Чжун-Сюй… - он повернулся к китайцу, высокому, с широким неподвижным лицом Будды.
        Но с самого начала все пошло не по протоколу. Неожиданно представитель Нипона, невысокий человек с узкими черными глазами, премьер-министр Судзуки Акено, всегда скрупулезно соблюдавший дипломатический регламент, перебил землянина:
        - Я прошу прощения у уважаемого председателя, но только что мне поступило сообщение чрезвычайной важности. Мое правительство получило ноту от цивилизации лабхи. Они предупреждают, что в случае войны с волфами они станут придерживаться нейтралитета.
        Зал замер в потрясении. Разумные ящеры лабхи совместно с цивилизацией биин-арапо сражались вместе с людьми в Первой галактической войне с волфами. Во время второй они отказались воевать, но после победоносного для людей завершения войны вновь заключили союз с человечеством. И вот все по новой. После фактического выхода лабхи из союза шансы остановить волфов, самую многочисленную и воинственную цивилизацию из обитавших в соседних секторах Галактики, резко снижались.
        - Надеюсь, что хотя бы биин-арапо остались верными своему слову, - желчным голосом произнесла генеральный секретарь Аделинда Бильдерлинг, высокая женщина, выглядевшая, несмотря на почтенный биологический возраст, от силы на сорок. Конфедерация Европейского союза обладала немалой промышленной мощью, но в политике традиционно следовала вслед за Англосаксонской федерацией, хотя в последнее время роль вассала европейцев начала ее тяготить.
        - По ним информации у меня нет, - сухо проинформировал представитель Нипона и слегка наклонил голову в церемонном поклоне.
        Кризис - не только время испытаний, но и шанс улучшить положение собственной страны. Все развивается по плану. Нипон занимает неподобающее ему место в ойкумене[29 - Ойкумена - освоенная человечеством часть мира.] и, когда будут унижены китайцы, англосаксы и русские, он станет главным среди человеческих государств.
        Известие, что хотя бы один союзник людей остается верен, немного разрядило обстановку среди руководителей государств.
        - Уже неделю блокированы планеты Нового Китая… Объединенное человечество покроется позором и подпишет себе смертный приговор, если не решится прийти на помощь истребляемым проклятым врагом братьям и сестрам, - страстно воскликнула Аванти Ганди, сухонькая темнокожая женщина в однотонном светлом сари, президент Индийского социалистического союза.
        Брэнсон Джон-младший, президент Англосаксонской федерации, недовольно нахмурился и торопливо произнес:
        - Господа, господа! - Он оглядел присутствующих, убедился, что завладел общим вниманием и продолжил более фривольным тоном: - Я призываю вас к разуму и спокойствию! Надеюсь, никто не забыл всех ужасов Второй галактической войны? Кто-то хочет повторения трагедии Нового Иерусалима и Дальнего форпоста? Нет? Нас тут призывают немедленно начинать войну против кланов волфов. Осознает ли опасность такого поспешного решения госпожа Ганди? Еще одна война с одной из старших рас? Это даже не глупость - это преступление! Вначале мы должны прояснить мотивы, которыми руководствовались волфы, и попытаться прийти к взаимовыгодному компромиссу. Вспомним, как китайцы незаконно добывали редкоземельные материалы в системе GJ 682 и связанный с этим скандал с волфами. Не является этот пограничный инцидент лишь реакцией на провокации?
        НОВЫЙ ИЕРУСАЛИМи ДАЛЬНИЙ ФОРПОСТ - планеты; их население и биосфера уничтожены орбитальными ударами военно-космических сил волфов во время Второй галактической войны.
        Выдержка из электронного издания «Галактическая энциклопедия».
        Издание 156 г. Галактической эры. Земля.
        Русская социалистическая федерация. Ленинград
        Закончив речь, он широко улыбнулся, показав идеально ровные и белые зубы, и бережно поправил жесткий стоячий воротник модного костюма. Идеальное здоровье, как и внешность героя нью-голливудского боевика - результат крайне дорогостоящих услуг генных хирургов.
        Главный закон англосаксонской политики оставался неизменным многие столетия. Его сформулировал еще в двадцатом веке от Рождества Христова премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль: «В течение четырех столетий суть внешней политики Англии заключалась в том, чтобы противостоять самой сильной, самой агрессивной державе, занимающей главенствующее положение на континенте…» Благодаря следованию этой циничной стратегии, но уже в масштабах космического человечества, федерация из века в век оставалась одной из самых могущественных стран человеческой ойкумены. В настоящий момент главным конкурентом англосаксов стал набравший промышленной мощи Новый Китай. Ослабить его чужими руками, что может быть лучше?
        Англосаксонец обвел внимательным взглядом дружно зашумевший зал. В воздухе разлилось напряжение. Звенящее, почти осязаемое и опасное, как сжатая до предела пружина, готовая вот-вот лопнуть. Крюгер сидел с каменным лицом, лишь скрытые под столом кулаки сжались до боли, до побелевших костяшек.
        - Как можно оставить людей на произвол судьбы, на смерть, - громко, нарушая протокол, возмутилась Ганди и удостоилась возмущенных взглядов высокопоставленных участников конференции.
        Аделинда Бильдерлинг с оговорками поддержала выжидательную позицию англосаксов. Нипонец молчал, только суженные до щелочек глаза внимательно рассматривали спорящих между собой власть имущих.
        Крюгер неторопливо поднял руку. На душе было погано. Решаются судьбы человечества, жить ему или погибнуть, а эти добиваются собственных мелких выгод. Дождавшись, когда взгляды скрестятся на нем и присутствующие замолчат, он негромко заговорил четким, размеренным голосом:
        - У меня хорошая новость для Китайской Республики: Верховный совет Новороссии принял решение выступить на помощь. Мы не позволим раздавить людей поодиночке и не оставим человеческие планеты на уничтожение кланам волфов. Если остальные в силу собственной близорукости не пожелают действовать единым фронтом, мы будем драться в одиночестве… По нашим данным, планеты блокируют первый и второй флоты волфов. Нам хватит собственных сил разгромить их.
        С каждым словом лицо русского твердело, скулы каменели. На миг присутствующим показалось, что они видят одного из тех, кто в древности сокрушил во Второй мировой войне фашизм, а в Третьей - уничтожил Вашингтон. Брэнсон Джон-младший судорожно сглотнул вязкую слюну и отвел взгляд на стены. Там как раз проползали звезды центра Галактики.
        Русский остановился и бросил внимательный взгляд на сидевшего до этого с каменным лицом председателя Нового Китая Чжун-Сюй. Тот немного оттаял; нервно кашлянув в вытащенный из кармана безупречно белый платок, китаец произнес, наклоняя голову:
        - Хороший друг - это настоящий клад. Благодарю вас, дорогой друг!
        Крюгер в ответ молча кивнул.
        Секретарь Европейского союза в задумчивости коснулась виска и холодно поинтересовалась:
        - Вы считаете, что сможете самостоятельно разгромить сильный флот волфов?
        - Вы знаете мое прозвище в войсках Генеральной директории?
        - Оно не совсем приличное… - с легкой досадой ответила женщина.
        - Но все же?
        - Такое же, как вас звали в интернет-изданиях - Мясник, кто не знает его!
        Крюгер холодно улыбнулся, и на миг в его чертах проступил облик того, намного младше, генерала, который, не задумываясь, бросал на штурм вражеских планет эскадры и многотысячные десантные армии, кто стал живой легендой человечества.
        - Журналисты занимались плагиатом, а за что я получил его от простых солдат и матросов, знаете?
        - Нет…
        Крюгер искривил губы в волчьей ухмылке:
        - За битву у Сириуса, там мы убили волфов больше, чем мясник за всю свою жизнь зарежет овец. Я надеюсь вновь подтвердить собственное прозвище.
        Европейка сконфуженно замолчала и отвела глаза, лицо стало каменным. Как не толерантно, мужлан этот Крюгер, хотя и генерал!
        Русский обвел взглядом собравшихся за столом власть имущих и продолжил в гробовой тишине:
        - Я полагаю следующее. Как только в системе окажется наш флот, там появятся остальные эскадры волфов. Для противодействия этому я предлагаю создать объединенный флот, который сможет на равных тягаться со всеми силами волфов. Нам как никогда нужно единство. Поодиночке нас сомнут.
        - Я за войну! Мы не имеем права допустить новый геноцид человеческих планет! - торжественно объявила Аванти Ганди и перевела испытующий взгляд на сидевших напротив глав государств.
        Бородатые, но одетые в современные костюмы правители Исламской Республики Иран и мусульманского халифата колебались недолго, сразу за ними выступила премьер-министр Новобразильской социальной республики. Общее решение, по-видимому, было принято заранее, поэтому Ганди дружно поддержали. Каждая из этих аграрных и бедных планет не имела значительного влияния в большой политической игре, но вместе они были силой, с какой приходилось считаться даже сверхдержавам: России, Китаю и англосаксам. Признанным лидером их была неистовая Ганди, некоторые индуисты считали, что в ней воплотился дух ее великого предка, создателя независимой Индии на праматери Земле.
        Брэнсон Джон-младший несколько мгновений задумчиво рассматривал дружно поддержавшее русского и индианку большинство, ожидая продолжения, потом неторопливо выпрямился и мысленно поморщился. «Итак, кто за мою позицию? Возможно, европейцы и нипонцы, остальные или колеблются, или против. Он посмотрел в сторону Бильдерлинг: похоже, та тоже склонна согласиться с русским. Так можно остаться в одиночестве, а волфов рано или поздно придется все равно останавливать. Ну что же: No man is an island[30 - No man is an island (англ.) - Один в поле не воин.]. Если не можешь остановить процесс, остается его возглавить». Он прикоснулся к уху, невидимый помощник, оставшийся на столичной планете Хоумлэнд, торопливо зашептал.
        Брэнсон, блеснув металлом шунта в виске, повернулся в сторону индианки, губы изобразили любезную улыбку.
        - Госпожа Ганди, - он сделал паузу, ожидая ее реакции, но индианка продолжала хранить молчание, и он вальяжно закончил: - Вы убедили меня. Я тоже - за.
        В результате, после длительных дискуссий, решили выслать на помощь Новому Китаю объединенный флот человечества и обратиться за помощью к союзникам, биин-арапо. Резолюцию поддержали главы всех человеческих государств, воздержался при голосовании только представитель Нипона.
        - Последнее слово за божественным тэнно, Нипон скажет его после соответствующей консультации, - произнес он, низко склонив голову и скрывая горевшее в глазах разочарование.

* * *
        Едва слышно гудел мотор полицейского топтера, в котором везли Дэна с Василием. Экспедиционная машина двигалась позади. Мимо окон стремительно пролетали ярко освещенные знойным тропическим солнцем убогие домишки пригорода, по пустынным улицам не пробегало даже слабое дуновение ветерка. Сквозь прозрачную перегородку бронестекла видны были курчавые затылки полицейских. Они оживленно разговаривали, не обращая внимания на арестованных, но ни звука не доносилось через звуконепроницаемую преграду. Русские угрюмо молчали: не исключено, что отделение для задержанных оснастили звукозаписывающей аппаратурой и каждое сказанное слово может быть обращено против них. О дальнейшей своей судьбе Дэн не беспокоился. Хватятся их в русском лагере быстро. Экспедиционный топтер оснащен навигационной системой, и едва дежурный заметит, что машина едет не по маршруту в город, то немедленно позвонит.
        Едва русских погрузили в машину, чужие умелые руки выскребли все, что было в карманах: документы, деньги. Изъятые телефоны отключили. Когда связаться не получится, дежурный немедленно поднимет тревогу. Посольские не позже вечера будут в полиции и заберут их, еще и гарантированные неприятности задержавшему их полицейскому организуют. Или нет? Раз полицейские решились на беспредел, значит, «крыша» у них хорошая.
        Впрочем, это проблемы посольских. Заботило другое. Понятно, полицейские подкинули наркотики не по собственной инициативе - им заплатили. И скорее всего, этот меценат - из нипонского лагеря с другой стороны хребта. Отсюда следовало два вывода. Один прискорбный, второй обнадеживающий: они раскрыты, таиться больше нет смысла, а нипонцам кровь из носа необходимо на какое-то время вывести русских из игры. Здесь встает новый вопрос: зачем? Что такое должно произойти в ближайшее время, почему необходимо срочно вывести Дэна из игры? На последний вопрос ответа пока не было…
        Примерно через двадцать минут машина остановилась. Под аккомпанемент гортанных криков слуги местной Фемиды выволокли арестованных из полицейского топтера, порвав при этом на Дэне рубашку. Деревянные дубинки втиснулись между локтей и ребер, заработали рычагами, нагибая тело к земле. Мелькнули серые бетонные стены казенного помещения, лоснящееся на полуденном солнце лицо чернокожего автоматчика в боевых доспехах у украшенного вывеской «Police» входной двери. Согнутых в три погибели Дэна и Василия завели в здание, а затем повели по душным, переполненным людьми в форме коридорам, переходам и коридорчикам.
        Путешествие длилось недолго, в украшенном табличкой «District Police Commander» кабинете пленников усадили на жесткую скамейку. На потолке негромко свистели лопасти вентилятора, лишь немного разгоняя духоту, с плакатов на голых бетонных стенах смотрела лоснящаяся рожа пожизненного президента Зулуленда. Он в кругу радостных детей, дарит конфеты в ярких обертках; он, в окружении помощников, стоит в военной форме на трибуне, мимо пролетают танки, чернокожие солдаты с восторженными лицами пожирают глазами вождя, руки застыли у среза лихо заломленных малинового цвета беретов. Внизу непонятные надписи, похоже на суахили.
        Двое полицейских сели рядом, их главный устроился за канцелярским столом напротив. Не обращая внимания на задержанных русских, он вытащил из выдвижного ящика бланк протокола задержания. Начал от руки заполнять его, изредка посматривая на лежащие перед ним на столе пластиковые карты - паспорта задержанных. Толстый негр-старший уже не выглядел забавным недоразумением. Волевое лицо; тело расплылось с годами, но в нем все еще чувствовалась сила дикого хищника.
        - Господин полицейский, - зычным голосом осведомился Дэн, - может, снимете наручники: никуда мы не сбежим отсюда, а руки затекают.
        Главный зыркнул на пленников, немного поколебался, затем гортанно распорядился. Пока полицейские срезали с рук пластиковые наручники, он вновь потерял интерес к задержанным. Ручка проворно бегала по пластику бумаги. Дэн осторожно разминал запястья. Сколько этому козлу заплатили за провокацию? Заплатить больше, чтобы отпустил? Попробовать стоит: в Зулуленде все продается и покупается, все зависит от цены вопроса.
        - Господин полицейский, может, договоримся? Проблемы не нужны ни нам, ни вам. Сколько вы хотите, чтобы забыть это досадное недоразумение? - Дэн сделал красноречивое движение пальцами, словно пересчитывал банкноты.
        Полицейский гулко расхохотался, провел пальцами по уголкам рта, словно смахивая невидимые крошки, потом отрицательно покачал головой.
        - Даниэль Соловьев? - осведомился он, заглянув в паспорт, и брезгливо скривил губы. - Вы, наверное, считаете, что у нас на Зулуленде все покупается и продается; так вот, я вас уверяю, что это не так! Есть еще честные полицейские!
        Осумака Ликака не чуждался взяток и махинаций, но принципы у него имелись. Их было немного, зато он их свято соблюдал. Одно из них было: получив взятку за выполнение чего-либо, он не кидал своего нанимателя. Возможно, благодаря этому он и не потерял голову на тернистом и многотрудном пути к вершинам полицейской карьеры.
        - Назовите тогда сумму сами, уваж… - хотел возразить Дэн, но толстяк подмигнул полицейским. Весомый толчок деревянной дубины выбил дыхание из груди и заставил скорчиться от боли.
        - Мы требуем вызова новороссийского посла! - поддержал товарища Василий. Новый удар дубинки заставил замолчать и его.
        Наконец полицейский закончил заполнять протокол и с силой потер небритый подбородок.
        - Ну что, наркодилеры, - усмехнулся он толстыми губами, - протокол подписывать будем?
        Русские дружно отказались.
        - Ну и не надо!
        Присутствовавшие при пленении полицейские по очереди подмахнули протокол. Два выловленных на улице одетых в гражданское испуганных негра, не читая, подписали текст и с облегчением закрыли за собой дверь.
        - В камеру, - небрежно махнув рукой, приказал главный.
        Часа через два в зарешеченное окошко двери заглянул охранник, заскрежетал ключ. Узники вскочили с полосатых матрасов на грунтовом, покрытом пузырчатой пленкой полу: кушеток или стульев в камере зулулендской полиции не предусматривалось.
        - Выходите, - махнул деревянной дубинкой высокий негр в форме.
        - Куда? - поинтересовался Василий.
        - Не разговаривать! - прикрикнул охранник, демонстративно замахиваясь.
        Русский подчинился, лишь глянул на негра недобро. Отобрать дубинку и засунуть ее ему сами знаете куда - не проблема, но что делать дальше? На выходе стоит полицейский в полном боевом доспехе. Мимо него не пройти, и это не считая того, что полиция полна вооруженными людьми, далеко не дружественными к узникам.
        - Вперед! - приказал негр, мотнув дубиной в направлении движения, и двинулся позади в шаге от русских.
        Дэн несколько раз повернул по узкому бетонному коридору. Остановились они перед распахнутой дверью с решетчатым окошком. Полицейский слегка подтолкнул узников внутрь. Дэн огляделся: да, отсюда не сбежишь. Вокруг такая же камера, какую они только что покинули: серые бетонные стены, казалось, нависают над заключенными; в центре - вкопанный в пол железный стол, над которым повисла на голом проводе лампочка, и несколько пластиковых табуретов на земле.
        - Ждать! - приказал охранник на плохом английском и захлопнул за собой дверь.
        Узники переглянулись и молча расселись на табуретки.
        Через пару минут в камеру заглянул изысканно одетый человек с модной в этом году бородкой клинышком. Дэн нахмурился: он никогда не любил бородатых.
        - Здравствуйте, - профессионально лучезарно улыбнулся пришелец. Присаживаясь за стол напротив узников, он представился низким, располагающим с себе голосом: - Меня зовут Сергей Федорович Иванов, я третий секретарь консульства Русской социалистической федерации в Нью-Джубе и прибыл сюда помочь вам… нда… выпутаться из сложной ситуации, в которую вы попали. Я ознакомился с предъявленным вам обвинением, но, прежде всего, нужно понять, насколько оно соответствует истине…
        Сначала Дэн не поверил себе. Вошедший в камеру человек совершенно не походил на сотрудника службы безопасности. «Они там что, сдурели? Кого они прислали? Тем более это… чудо». От Иванова за километр несло богатством и элитным дипломатическим университетом на планете Новороссия, в голове Дэна моментально вспыхнули слова «хлыщ лощеный». Сразу видно, приехал лишь отбывать обязанности. От этого толку много не будет.
        - А где второй секретарь Бородин Иван Павлович?
        Дэн замолчал, оглядывая хлыща испытующе и долго. В любом посольстве есть сотрудники безопасности, а Бородин служил штатным офицером Службы безопасности Новороссийской федерации под прикрытием.
        - К сожалению, его сегодня на месте нет. Консул предложил заняться вашим делом мне. Так как же насчет предъявленного вам обвинения, - с самой любезной улыбкой напомнил посольский.
        - Никаких наркотиков мы не перевозили.
        Это инсценировка полиции.
        - А позвольте полюбопытствовать, как все было в подробностях? Хотелось бы узнать все из первоисточника.
        Пока Василий рассказывал дипломату, Дэн размышлял. «Нипонцы изолировали нас; значит, приступили к острой фазе операции. Или мы в самое ближайшее время получим свободу рук, или проиграем…»
        Когда Василий закончил рассказ, консульский улыбчиво покивал бородкой.
        - Теперь все понятно. Я так и думал. Наркодилеры! Ну, надо же выдумать! Я берусь помочь вам; думаю, что через неделю вы будете на свободе!
        На душе Дэна стало погано. Он сделал глубокий вздох, пытаясь потушить клокочущую в глубине ярость. «Этот шпак не понимает! Неделя - слишком большой срок, столько ждать нельзя». Он долго молчал, приглядываясь к профессионально доброжелательному лицу посольского, а потом очень тихо произнес:
        - Вы не поняли. Мы не можем столько сидеть в тюрьме. Делайте что хотите: подкупайте, выкручивайте руки, но нас необходимо срочно освободить. Проконсультируйтесь у второго секретаря Бородина.
        - Мне очень жаль, - шпак пожал плечами. («Интересно, - подумал Дэн, - сколько раз он уже разыгрывал эту сцену?») - Но быстрее помочь вам невозможно. Бюрократическая машина Зулуленда крайне консервативна и медлительна; тем более это касается судейских. Некоторые процессы требуют времени.
        «Пинь-пинь-тарарах!» - самозабвенно выводила неизвестная птица на воле. Жизнь шла своим чередом, ей не было никакого дела до глупых игр разумных.
        Кулаки Дэна сжались до боли. А если это и есть он… шанс изменить судьбу человечества? Наверное, что-то отобразилось на лице Дэна, так что посольского буквально подкинуло с табуретки.
        Пятясь, он на ходу пробормотал:
        - Я навещу вас через несколько дней и, думаю, сумею обрадовать положительными подвижками в решении вашего вопроса.
        Хлопнула дверь, торопливые шаги в коридоре. Дэн на миг прикрыл глаза ладонью. Рука младшего товарища опустилась на плечо…
        Вечер прошел в мрачных размышлениях, а едва Дэн заснул, ему приснился кошмар. Не один из прежних, привычных, а совсем новый и потому особенно страшный.
        Он стоял на булыжниках мостовой Красной площади и с тревожным чувством смотрел на высокие кирпичные стены московского Кремля. Дэн огляделся. В сумрачном небе неподвижно висел сияющий шар солнца. Самая известная площадь России словно застыла в липкой патоке, ни одного человека вокруг. Время как будто остановилось. Ни шороха листьев, ни дуновения ветерка, ни шума моторов, ни звуков людских голосов. Лишь под угрюмыми стенами усыпальницы Ленина, там, где когда-то стоял почетный караул, - бледное пятно человеческого лица. Уличный музыкант поднес к ярко-розовым, словно у клоуна, губам флейту. Невыразимо грустные звуки полились над пустынной площадью.
        Реквием[31 - Реквием - траурное музыкальное произведение, богослужение по умершему.], но по кому? Дэн не знал эту мелодию, но даже его, любителя рока далекого двадцатого века, она пробрала до глубины души. И пришла уверенность: из-за нее произойдет что-то такое, страшнее чего еще никогда не было.
        Ну, глупость же! Это сон, это всего лишь дурной сон! Это все пройдет, не обращай внимания, Дэн! Предчувствие неминуемой беды сжало сердце.
        - Прекратите играть! - заорал он, не выдержав. - Немедленно прекратите!
        Но слова бессильно заглохли в окутавшей мир вязкой тишине. Дэн из всех сил рванулся в сторону музыканта: вырвать флейту из сжатых в узкую багровую нить губ, но непослушные мышцы и на миллиметр не сдвинули окаменевшее тело. Липкая струя пота побежала по спине, но он не мог даже вытереть ее. Не слушать мелодию! Не слушать! Ни в коем случае не слушать флейтиста!
        Руки Дэна изо всех сил закрыли уши от проникающих под черепную коробку ужасных звуков, но бесполезно - они проникали через все преграды.
        И тут он почувствовал, что это произошло, но еще не знал, что именно; сердце забилось в груди как бешеное. Одновременно с этим флейтист опустил инструмент. Звуки исчезли, давая облегчение измученному страшной мелодией мозгу. Дэн не успел заметить, откуда в руках у музыканта появился похожий на японскую катану клинок. Один молниеносный взмах - и его голова покатилась по мостовой, разбрызгивая горячую кровь и подскакивая на булыжниках, словно кочан капусты, тело рухнуло плашмя, выбрасывая из перебитых артерий алый фонтан.
        Дэн поднял голову к небосводу. И сразу понял: вот оно! Солнце начало стремительно уменьшаться, как будто кто-то могущественный, словно Бог, выбросил Землю с вековечной орбиты вокруг звезды. Вот оно уменьшилось вполовину, словно расстояние до Солнца увеличилось вдвое; вот оно, словно яркая кровавая горошина, на потемневшем, полном колючих звезд небе. Такого не может быть! Это противоречит всем известным законам физики! Это иллюзия, это морок, это обман! Еще несколько мгновений и солнце полностью исчезло с небес, и тогда из глубин существа Дэна вырвался крик человека, потерявшего в жизни всё.
        Когда Дэн вынырнул из глубин кошмара, по телу струились липкие струйки пота. «Что это было? Выходка измученного послезнанием сознания или предупреждение о грядущих событиях?» Он устал, он смертельно устал: от одиночества, душевного и физического, от необходимости нести почти уже непосильный крест послезнания вместе с невозможностью изменить будущее. Его охватила твердая уверенность, что если он не вырвется из тюрьмы, то все пропало. Пока солнце не заглянуло в вентиляционное отверстие, он так и не заснул.
        Утром, после скудного завтрака, Дэна и Василия выпустили погулять во внутренний двор. Система на Зулуленде такая: арестованных держат в КПЗ[32 - КПЗ - камера предварительного заключения.] при полиции двенадцать - четырнадцать дней. За это время следователь оформляет уголовное дело и везет в суд, за санкцией на содержание под стражей. Там оставляешь солидный денежный залог, конечно, если судья согласится, и ждешь решения правосудия на воле, либо отправляешься в тюрьму дожидаться приговора.
        Русские вышли через решетчатую дверь на утоптанную многими поколениями узников до каменного состояния площадку, с трех сторон окруженную глухими бетонными стенами полицейского участка, а с одной - высоким забором с проволокой под напряжением поверху, остановились. Ветерок принес желанную после духоты камеры прохладу и звуки проезжающего топтера. Там воля. Дэн с присвистом вдохнул такой чистый после смрада застенков воздух. Во дворе никого. Лишь у дверей, ведущих внутрь участка, курили трое высоких негров в полицейской форме и с оружием в руках. Над всем этим нависало предгрозовое небо, обещая короткий, но яростный ливень. Пробиваясь сквозь тучи, солнце светило в глаза, и Дэн перебрался на противоположный край площадки. Скрестив руки на груди, он прислонился спиной к бетонной стене. «Осталось ждать десять - двенадцать дней. Что же делать? Столько ждать я не могу…» Дэн, нахмурясь, скривил губы.
        Между тем двор наполнялся людьми и звуками незнакомой речи. Арестованные в основном обнажены по пояс, блестят черными телами, многие босиком. Лишь у одного негра на широких плечах болтаются бретельки фиолетовой майки с надписью позади «Made in Earth». Она не скрывает чудовищных размеров бицепсы и грудные мышцы. Лицо от выпученного правого глаза до вывернутых губ пересекает белесая полоса безобразного шрама. В двадцать четвертом веке любой шрам легко убрать, но этот не стал: видимо, гордится им или нет денег на врачей. Собравшись в несколько кучек, негры переговаривались между собой, бросая нехорошие взгляды на белых. Судьба полевого агента много куда забрасывала Дэна, приучив в подобных местах готовиться к худшему. Белый человек в черной тюрьме спинным мозгом чувствовал, что подкрадывается опасность, и готовился к драке.
        - Приготовься, - шепнул он Василию, незаметно разминая кисти рук.
        Дэн глянул на охранников у дверей: те с усмешкой смотрели на белых и на приготовления чернокожих арестантов.
        Наконец началось. Негры молча подошли, окружили полукольцом. Дэн еще раз бросил взгляд на охранников: смотрят с интересом, но даже не думают подойти. Нет, никакой помощи от них не дождешься. Уроды! Для них это бесплатный спектакль. Ладно, поехали! Он упрямо сжал губы, привычно заколотило внутри. «Так, понятно, вокруг шавки, а криминальный авторитет тот, что одет получше». Качок тяжело, пружинисто, словно хищник, шагнул от свиты вперед, покрытые броней мышц руки уперлись в бедра.
        - Белые, снимайте штаны, - произнес он на ломаном английском.
        - Зачем? - криво ухмыльнулся Дэн, с вспыхнувшей ненавистью глядя в самодовольную физиономию качка, одновременно делая знак Василию не вмешиваться.
        Черные лица искривились в дружном издевательском смехе, а собеседник русского пленника движениями бедер и руками стал показывать, что ожидает белых в клетке с черной стаей.
        - Ты что, гомик? - небрежно поинтересовался Дэн, сморщив нос, и не дожидаясь, пока оскорбление дойдет до извилин негра, начал действовать.
        Элегантно и четко он заехал негру правой в солнечное сплетение и тут же другой рукой в челюсть. Негра отбросило назад, на клевретов, но, к удивлению русских, он не вырубился. Дэну было далеко до чемпиона по рукопашному бою Службы безопасности Новороссии, но в первой пятерке бойцов он числился. Двоечка должна была надежно вырубить негра, но, похоже, не произвела на него особого впечатления.
        Смех подпевал прекратился. Черный авторитет неторопливо провел рукой по ушибленной челюсти, сплюнул алым на землю; глаза полыхнули дикой ненавистью, налились кровью. Он оскалился, продемонстрировав почерневшие зубы, уже не нуждающиеся в услугах дантиста, и прошипел, морщась:
        - Ты труп, белый.
        Африканец, по-своему ругнувшись, сжал кулаки и одним прыжком покрыл три четверти отделявшего его от противника расстояния, на лице - намерение сожрать, разорвать белого.
        Русский успел первым. Резкий и мощный хук[33 - Хук - классический фланговый удар из традиционного бокса.] в угол челюсти, нанесенный с концентрацией всех сил и с поворотом корпуса, должен был ее сломать и вырубить негра, но лишь заставил того слегка мотнуть головой. Зато ответный сокрушительный удар, пришедшийся в подставленное русским левое плечо, взорвался резкой болью. Отлетев на пару метров, Дэн с размаху врезался в стену, бок пронзило новой болью. Дыхание выбило из груди. На миг он потерял контроль над телом, но не успел рухнуть на землю. В один миг негр оказался рядом и, схватив за грудки, приподнял его над землей, словно ребенка, вниз посыпались вырванные с корнем пуговицы. Гнилое дыхание ударило в ноздри. Сквозь заложившую уши вату раздался похожий на неистовый шум моря рев: радостные крики негров. «Да он или генно-модифицированный, или киборг. Как с таким монстром драться?»
        Изуродованное шрамами презрительно скалящееся черное лицо вплотную приблизилось к лицу Дэна.
        - Я трахну тебя, белый!
        «Странно, на незаконную киборгизацию или генно-модификацию деньги нашлись, а на зубного врача - нет…»
        Дэн двинул негра коленом в пах, но тот, казалось, не обратил на удар никакого внимания. Пренебрежительная улыбка по-прежнему гуляла по толстым губам. Африканец лишь ругнулся по-своему. «Да что у него там такое? Любой мужик давно бы с расшибленными причиндалами катался по земле…»
        Сложенные лодочкой ладони одновременно врезали по сломанным ушам криминального авторитета. На этот раз - бинго! Глаза негра потускнели, он утробно всхлипнул. Выпустив порванную рубаху, схватился обеими руками за травмированные органы.
        Качнувшись вперед, Дэн локтем врезал сверху вниз в челюсть. Такое впечатление, что ударил по дереву, заныл ушибленный локоть, а негритянский авторитет не пошатнулся, не опустился на землю медленно и постепенно, но грохнулся сразу. Короткий боковой удар локтя поразил его молниеносно, словно смерть. Во дворе повисла мертвая тишина. Ниспровержение былого кумира произошло слишком неожиданно.
        Дэн торопливо присел на корточки и приложил два пальца к шее. Есть пульс, слабый, но бьется. Облегченно выдохнул. Слава богу, не убил.
        Набежали спокойно наблюдавшие за избиением Дэна охранники, человек десять. С криками повалили его на землю, завернув руки за спину. На запястьях сомкнулись наручники. Полицейские кричали, что в наказание русских поместят в карцер. Дэн с Василием не сопротивлялись. Что-либо объяснять бесполезно: охранники и так видели, что Дэн лишь защищался.
        Подняв на ноги, его проволокли к стоявшей в углу двора крытой ржавым железом будке, размерами лишь немного большей, чем трансформаторная. Из открывшейся низкой двери в лицо узникам ударила волна горячего, раскаленного воздуха, словно из мартеновской печи. Дэн остановился на входе. «Похоже, предстоящий день будет далеко не самым лучшим в жизни…» Додумать мысль он не успел, толчок в спину отправил его в центр раскаленного ада. Сухой, горячий, как печка, жар обволок тело. Пот, что еще недавно стекал по вискам, через несколько секунд испарился.
        Он устроился на корточках у стены, стараясь не прикасаться спиной к железной стене, от которой пыхало нестерпимым жаром. Василий - у противоположной, места так мало, что лечь невозможно. От крыши волнами накатывал изнуряющий зной, делая мир вокруг пульсирующим. Вскоре Дэн впал в пограничное состояние между явью и беспамятством. Боль молоточками застучала в висках, перед глазами поплыли темные круги. Перед мысленным взором журчали реки прохладной и чистой воды, нет - океаны! Но едва он протягивал к ним руки, в последний момент желанная влага исчезала.
        - Пить, - едва слышно шептали пересохшие губы, - нет, я выживу и не дам уничтожить людей… Я отомщу…
        Вечером неожиданно примчался третий секретарь новороссийского посольства и быстрым шагом проследовал в кабинет начальника полиции. Вскоре оттуда раздались крики и ругань, которые буквально вымели любопытных полицейских из коридора. Дипломат требовал немедленно выпустить русских и грозил всеми мыслимыми карами, а узнав, что их закрыли в карцере, и вовсе впал в истерику. Разразился дикий скандал, но полицейский начальник закусил удила. Единственно, на что он согласился - выпустить пленников из карцера.
        Скрипнула, открываясь, дверь. Двое охранников с озабоченными лицами заглянули, знаками показали: на выход. Но полумертвые узники не смогли даже подняться на затекшие ноги. Переглянувшись, полицейские подхватили их за руки и вытащили русских наружу.
        Вечер дышал упоительной прохладой, свежий ветер ворвался в легкие. Безжалостное солнце неумолимо клонилось к горизонту. Во рту сухость, словно там разместился местный филиал пустыни Сахара, внутренности без воды ссохлись, как у мумии. Охранники протянули пластиковые бутылки, пальцы русских цепко, как величайшую драгоценность, схватили их. Вкус воды показался Дэну упоительней, чем амброзия. Он пил, пил, чувствуя, как с каждым глотком жизнь возвращается в тело. Потом непривычно вежливые охранники помогли им дойти до камеры.
        Глава 9
        За ночь русские оклемались от пребывания в карцере, осталась лишь легкая слабость, но и она к обеду прошла. Утром полицейские принесли в камеру циновки и обращались с заключенными подчеркнуто вежливо. Днем приезжал второй секретарь консульства Иван Павлович Бородин.
        В камеру Дэн вернулся нахмуренным. После того, как закрылась дверь, Василий устроился у стены и прикрыл глаза: солдат спит, служба идет. Дэн присел на циновку напротив щели для вентиляции, в один кирпич, под потолком. Дипломат был осведомлен о миссии Дэна и имел поручение от начальства о содействии, но даже он не мог ускорить работу заржавевших шестеренок зулулендского правосудия. Информация посольского о противодействии освобождению на самом верху давала новую пищу для размышлений. Это далеко не уровень начальника участка полиции. Значит, подключены дополнительные рычаги и назревают события.
        «Однако! Стандартная операция превратилась черт-те во что…» - мучительно размышлял Дэн. Впервые за время карьеры полевого агента он ощутил растерянность. Если пассивно дожидаться, пока официально отпустят, рискуешь провалом задания. Он долго молча смотрел на бетон стены, оценивая плюсы и минусы предложения дипломата, кулаки нервно сжимались и разжимались. Задумчивый и беспокойный взгляд время от времени останавливался на переданном дипломатом тюбике с увеличивающим трение составом. Риск, риск, но и шанс неплохой… наконец Дэн принял решение.
        Толкнув товарища в плечо, он зашептал, горячим дыханием щекоча ему ухо.
        Вверху, в вентиляционном отверстии, стремительно сгущались сумерки. Ночь в тропиках наступает быстро. Русские дождались, когда угомонятся в соседних камерах, а ночные пригороды охватит тишина, нарушаемая лишь стрекотом цикад да ревом изредка пролетающих мимо машин. Потом небеса разразились настоящим тропическим ливнем. Мириады водяных капель с энтузиазмом сумасшедшего барабанщика заколотили по крышам, земле, скрывая окрестности под вуалью дождя.
        «Это хорошо: смоет следы…» Дэн напряженно смотрел на стену, наконец мелькнул зайчик лазерной указки, он кивнул - пора.
        Василий лег на пол, скрючился в позе эмбриона и жалобно застонал:
        - Аааа…
        Дэн неистово задолбил в дверь. Через десяток секунд на миг приоткрылось смотровое окно, мелькнула черная курчавая физиономия. Скрипнула дверь, в проеме показался полицейский. В отсеке, где содержались заключенные, находился лишь один охранник, а за решетчатыми дверьми - второй, дежурный по участку. Еще двое полицейских в полной боевой экипировке стояли у двери здания полиции.
        - Русский, что хочешь? - спросил на корявом английском.
        - Василию плохо! Вызывай врача!
        - Аааа… - продолжал непрерывно стонать скорчившийся на полу русский.
        Полицейский шагнул в камеру, это было его ошибкой. В стремительном броске Дэн ребром ладони ударил его по основанию черепа, тот безмолвно начал оседать на пол. Русский успел придержать тело, на лету поймал выпавшую из руки деревянную дубину. При весе в девяносто килограммов сила удара у Дэна вытягивала на шестьдесят килограммов. Как говорят англосаксы: ничего личного, только дело. Тебе не повезло оказаться на моем пути.
        Он плавно опустил тело, позади бесшумно поднялся с пола Василий. Дэн осторожно крутил головой, прислушиваясь. Тишина, только заунывно лает на улице собака да едва доносятся сквозь толстые стены голоса заключенных. Кажется, все прошло относительно тихо. По крайней мере, не настолько громко, чтобы услышали соседи по тюрьме и дежурный по участку.
        Дэн, нагнувшись над полицейским, положил два пальца на шею: в сонной артерии ровными ударами бьется пульс. Облегченно вздохнул - живой. Лишние проблемы с мертвым полицейским не нужны. В шортах оказались ключи, матово-черный пистолет появился из кобуры.
        - Вяжи его. Времени у нас совсем мало! - прошептал Дэн, пряча пистолет в карман.
        Василий кивнул; оторвав рукава форменной рубахи, связал пленника и заткнул рот импровизированным кляпом. Дэн знал себя: полицейский минут тридцать гарантированно будет в отключке, этого должно хватить. Стараясь производить как можно меньше шума, русские прошли по полутемному коридору мимо закрытых дверей камер к выходу во внутренний двор. Дэн прислушался: тишина, лишь яростно долбят по земле струи ливня. Беглецы натерли ладони и ботинки принесенным дипломатом составом.
        «Ну! Когда же?» И посольские не подвели. Свет вырубился. Все, быстрее! На все про все у них от силы полторы минуты, пока в участке заработает резервное питание. Ключ коротко проскрежетал в двери. Двор встретил беглецов тьмой и холодными струями ливня, словно кто-то там, за облаками, порвал емкость с водой, а заштопать дырку так и не удосужился. Дождь наотмашь ударил в разгоряченные лица, мгновенно насквозь промочил одежду. Пригороды исчезли, поглощенные неожиданным ливнем, ставшим сюрпризом для погодных инженеров, так до конца и не покоривших свирепую природу планеты. Сквозь дождь едва угадывался полицейский участок и высокая, метров пять - шесть, стена, с одной стороны ограждавшая двор. Ветер выл, иногда заглушая барабанную дробь ливня. Вода хлестала из водосточных труб, бурный поток вымывал в земле, превратившейся в бурую, переполненную влагой грязь, ямы и бугры.
        Дэн молча указал направление и, дождавшись кивка, изо всех сил помчался к тому месту стены, где она примыкала к зданию. Скорее… включат свет, и установленные во внутреннем дворе камеры заработают… Больше всего он боялся поскользнуться и упасть на скользкой почве, но все обошлось. В тот момент, когда столкновение казалось неизбежным, он изо всех сил подпрыгнул и на миг повис, упираясь растопыренными руками и ногами в стены. Удержался. Состав не подвел. Прильнув телом к стене, стремительно, словно гигантский паук, Дэн полез по мокрому бетону вверх. Несколько мгновений - и он на гребне укрепленной проводом стены. Осторожно, словно ядовитую змею, перелез проволоку - из-за дождя она не была под током - и спрыгнул вниз. Попал в лужу, брызги во все стороны окатили его с ног до головы. Отойдя на несколько шагов, Дэн завертел головой, прислушиваясь к ночи. Вокруг никого. Пахло дождем, звуки барабанивших по земле капель заглушали биение сердца.
        «Воля. Господи, как хорошо». Невольная улыбка, открытая и радостная, расплылась по лицу.
        Через несколько секунд рядом тяжело плюхнулся в лужу Василий.
        - Все нормально?
        - Да.
        Внезапно и резко, словно топор по натянутому якорному канату, в окнах полицейского участка загорелся свет. «Вовремя мы…» - настигла мысль.
        - Побежали!
        Хлюпая насквозь промокшими сандалиями по несущемуся по мостовой бешеному потоку, они пробежали метров двести. Совсем рядом ударила яркая стрела молнии, осветив убогие здания вдоль пустынной улицы; сильнейший ветер с завыванием размахивал мокрыми ветвями, гнул деревья, словно тростинки, к земле. Через несколько секунд гром сотряс ночной город. Пахло сырым сеном, мокрая одежда облепляла тело, мешая двигаться. Дэн оглянулся. Огни над полицейским участком отдалились. Ни криков, ни воя сирен. Побег еще не обнаружили. Сквозь завесу дождя едва виднелись габаритные огни и очертания минивэна.
        - Там, - крикнул Дэн, перекрикивая однообразный шум ливня, и протянул руку.
        Когда они приблизились поближе и стал различим номер, 555, он облегченно выдохнул. Дверь распахнулась.
        - Забирайтесь назад, товарищи офицеры, - произнес похожий на голос ангела грудной женский голос.
        Бывшие пленники залезли в уютное тепло кузова, с мокрой одежды ручьями текла вода. Похожие на стальные спицы струи дождя звенели за стеклом. Нервное напряжение отпустило, Дэна затрясло от холода, кожа покрылась мурашками. Сидевшие спиной к водителю двое парней в одинаковых спортивных костюмах, делавших их почти близнецами, синхронно улыбнулись. Их одежда характерно оттопыривалась, выдавая поддетые бронежилеты. На водительском месте сидела девушка. Тяжелый узел пепельных волос, высоко подобранных на затылке, не отягощал сильной стройной шеи. Девушка повернулась, и тогда стало ясно, что и со всем остальным очень даже неплохо. На вид - лет двадцать пять, хотя с определением возраста в двадцать четвертом веке все очень не просто: женщина, выглядящая на тридцать, может оказаться и шестидесятилетней бабушкой. Слегка скуластое лицо, немного простоватое, но милое и правильных очертаний. Конечно, просто Мария гораздо красивее, но там табу. Где живу, там не пакостничаю.
        Едва Дэн с Василием поздоровались и устроились на сиденьях напротив близнецов, тихо зажужжал мотор, топтер стронулся с места, вода фонтаном брызнула из-под днища. Близнецы-охранники, представившиеся как Стас и Вадим, выдали пакеты с сухой одеждой. Дэн с наслаждением вытерся полотенцем и торопливо переоделся. А жизнь-то налаживается!
        Обычно женщины водят машины или совершенно безалаберно, либо чересчур осторожно. Эта, так и не представившаяся девушка вела абсолютно по-мужски. Не отрываясь взглядом от мокрой дороги, вовремя нажимала на газ, вовремя тормозила: словом, тонко, любовно чувствовала машину. Мимо проплывали смутные силуэты заштрихованных дождем зданий; судя по всему, они ехали по окружной дороге мимо центра. Ночные улицы пусты; наконец, они вырвались за город.
        - Куда едем? - осведомился Дэн.
        - На конспиративную квартиру, она в пригороде, там переночуете и будем решать, что делать дальше.
        Ответ полностью удовлетворил Дэна, он замолчал и откинулся на сиденье. Последние несколько дней дались нелегко и, судя по всему, следующие обещают быть не лучше. Поплыли дышащие богатством двух- и даже трехэтажные особняки. Проживали здесь далеко не рядовые обыватели. Примерно через пятнадцать минут топтер остановился у высокого кованого забора. В глубине участка возвышался двухэтажный особнячок, дальше по улице виднелись его близнецы.
        - Все, ребята, - повернулась безымянная девушка, - вам сюда, - наманикюренный пальчик ткнул в сторону здания. - Стас и Вадим останутся для охраны. Утром с вами свяжется Иван Павлович.
        - Спасибо! - с чувством произнес Дэн и впервые за последние дни рассмеялся. В ответ на недоумевающий взгляд, добавил: - Я даже не знаю имя очаровательной девушки, которую нужно благодарить за то, что довезла.
        - Мария.
        - Везет мне на Марий, - опять хохотнул Дэн, вылезая наружу и оставляя обескураженную девушку одну.
        Под проливным дождем люди забежали в дом. Усталость и нервное перенапряжение были так велики, что анализировать создавшееся положение и планировать действия Дэн просто не мог. Махнув рукой на проблемы, русские легли в постели. Еще через десять минут, когда они согрелись и расслабились, в гостиной на втором этаже раздался мирный храп. Охранники устроились дежурить до утра в креслах на первом этаже. Остатки ночи прошли без сновидений, и Дэн был очень этому рад.
        Ранним утром оглушительно зазвенел телефон. Дэн провел пальцем по сенсору - на маленьком экране появилось изображение представителя службы безопасности в консульстве Ивана Павловича Бородина. Отличный костюм из дорогого магазина абсолютно не гармонировал с холодными глазами кадрового убийцы.
        - Утро доброе, тебе привет от Старика. Он считает, что нужно пойти на обострение, и игра идет к эндшпилю. Мне приказано выделить необходимые ресурсы. Сегодня я в качестве доброго волшебника - проси, что нужно.
        Необходимые ресурсы Дэн определил еще в полицейском участке.
        - Отделение подготовленных боевиков в бронескафандрах, взвод боевых роботов и средства передвижения на всех.
        Это было очень много даже для резидентуры Службы безопасности, на грани возможного. Все-таки Зулуленд - формально независимое государство и слишком вызывающе вести себя нельзя.
        - Не слишком ли много?
        - Не слишком, и еще дроны-невидимки.
        Бородин ожесточенно почесал затылок; разрешая сомнения, поинтересовался:
        - Ну хотя бы намекни, о чем идет речь? Стоит ли приз возможного дипломатического скандала? Их министр иностранных дел такой обидчивый.
        - Катер предтеч на Плутоне.
        - Угу… - вновь почесал затылок Бородин, - придется ждать до обеда, раньше собрать не смогу. И то - из боевиков половина - местные жители. - Увидев протестующий жест Дэна, он поспешил добавить: - За их преданность и квалификацию ручаюсь. Ну что, согласен?
        - За неимением гербовой пишем на простой - согласен. Слушай, что там с полицейскими?
        - Да пусть ищут хоть до морковкина заговенья; главное, на глаза им больше не попадайтесь. Новороссия и Зулуленд вступили в войну с волфами, не до вас.
        Утром Дэн еще завтракал, когда появился Василий. Тихим голосом поздоровался. Красные, словно после пьянки, глаза; веки и нос вспухли, как при сильном насморке. В осунувшемся лице заторможенность. Дэн с удивлением понял, что его всегда жизнерадостный и громкоголосый подчиненный, повеса и бабский угодник, подавлен и на грани нервного срыва. Под изумленным взглядом начальника Василий плюхнулся на стул напротив, на обеденный стол упала распечатка, растерянный, болезненный взгляд поднялся на товарища. Дэн молча отодвинул тарелку в сторону. Что-то случилось, но что?
        - У меня был брат, близнец, Алеша, - Василий с трудом ронял тяжелые, как камни, слова. - Был… как страшно говорить в отношении своего почти второго я - был…
        Дэн молча перегнулся через стол и положил руку товарищу на плечо:
        - Что случилось?
        Василий молча протянул бумагу и опустил застывший взгляд в столешницу.
        «Настоящим извещаем, что в бою за Родину смертью храбрых пал Свистенко Алексей Павлович. Командир войсковой части адмирал…»
        - Ночью пришло от матери. Не представляю, как она переживет гибель Алеши… - дернулся, сглатывая тяжелый ком в горле, кадык Василия; немигающий взгляд направлен куда-то в стену. - Он служил вторым помощником капитана на корвете «Гремящий». Так радовался, когда получил эту должность… Корабль направили в разведывательный поиск. На окраине безымянной системы в созвездии Волопаса они напоролись на три вражеских корвета. Уйти не удалось. Когда корабль потерял способность двигаться и волфы направили абордажные партии, они взорвали реактор… Ты не подумай, я не плачу, просто очень тяжело… Это как лишиться части кожи, части себя…
        Дэн поднялся, достал из кухонного шкафа два стакана, а из холодильника - бутылку водки, открыл: пахнуло спиртным. Набулькал половину Василию и себе грамм пятьдесят.
        Поднялся со стаканом в руке.
        - Вечная память погибшим героям!
        - А, что? - Василий перевел отсутствующий взгляд на Дэна, несколько мгновений недоумевающе смотрел, на лице промелькнуло понимание, он торопливо вскочил.
        Обжигающая холодная струя пролилась по пищеводу. Дэн выдохнул в кулак и подвинул поближе к Василию тарелку с колбасной нарезкой, но тот лишь взглянул на нее и сглотнул комок в горле. На голодный желудок он как-то сразу смешно опьянел.
        - А ведь он даже жениться не успел, не оставил после себя никого… - Василий поднял голову, глаза засверкали, кулак ударил по столу, тонко звякнули подпрыгнувшие стаканы, один повалился на бок. - А я тут в разведку играюсь. Я мстить хочу волфам!
        - Ты очумел? Он в разведку играет! - произнес Дэн с нажимом, с жалостью глядя на товарища. - Тут твое место, на Зулуленде, и не смей ныть, словно пацан малолетний. Давай я лучше расскажу тебе историю… историю о настоящем человеке.
        - Давай, - пьяно мотнул головой молодой офицер.
        - Слушай историю. Мне вдруг вспомнилась, - взгляд Дэна стал задумчивым, черты лица обострились. - Давно это было, в последнюю войну между Россией и Евросоюзом во главе с дойчами. Русского летчика сбили над зимним лесом, пулями перебили ноги. Он две недели выбирался к своим, отморозил ноги, в госпитале их ампутировали.
        - А почему доктора новые не вырастили? - пьяно удивился Василий, с каждой секундой его все больше разбирал алкоголь.
        - Так не умели тогда регенерировать органы.
        - Какая дикость.
        - Ты не перебивай, слушай. Летчик, фамилия у него была Мересьев, поставил перед собой цель: снова летать.
        - Без ног?
        Дэн кивнул.
        Василий пьяно улыбнулся и помотал указательным пальцем:
        - Это невозможно.
        - Да нет, оказалось, возможно. Он тренировался до кровавых мозолей и язв и все-таки стал летчиком, и не просто летчиком, а истребителем.
        - И что с ним стало потом?
        - Что стало? Воевал, Героя Советского Союза получил, а после войны жил, работал и воспитывал детей, а потом и внуков.
        - Да… я так не смогу.
        - Сможешь, брат же твой смог!
        Василий на минуту закрыл глаза.
        - Да, он смог, - произнес заплетающимся языком.
        Его окончательно развезло. Дэн помог парню дойти до комнаты и уложил на кровать. До обеда, когда посольские соберут боевиков, успеет проспаться.
        Предгрозовое затишье новой галактической войны затягивалось, но инфосеть Зулуленда раскалилась от военных сводок, хотя боевые действия пока ограничивались локальными стычками дозоров на границах владений людей и волфов и осадой планет Нового Китая. На форумах обсуждали бои местного значения, поиски разведчиков. Дэн был опытным воином и понимал: чем больше пауза, чем длительнее напряженное затишье, тем крепче и сильнее грянет гроза. Битва у планет Нового Китая определит исход начального этапа войны.
        Темнело, когда Дэн последним зашел в кабину пассажирского топтера. Поздоровался с устроившимися на лавках вдоль стен четырьмя молодыми женщинами и шестерыми мужчинами в форме цвета хаки: наемники понимали русский без помощи программ-переводчиков. Дорожная сумка опустилась на пол, Дэн уселся на сиденье рядом с Василием. Судя по виду, тот страдал от похмелья, но выглядел гораздо лучше, чем утром, и главное, в глазах не безнадежность, а азартная ненависть. Водительское место пустовало, машина полетит на автопилоте. Из посольских - лишь Иван Ломбардо, специалист по разведывательным дронам, возрастом немного за тридцать, черноволосый красавец и записной сердцеед.
        Дэн смотрел на плывущий навстречу велд, дышащий пылью и нагретой за день землей, на окаймленные ядовито-яркой зеленью чахлые рощицы, на проплывающие в стороне горы, увенчанные снежной нашлепкой, и думал о секретарше шефа, просто Марии. Она любит его, а он? Может ли он позволить себе чувства?.. Он так и не смог решить это.
        Летели меньше часа; первые звезды появились на темнеющем небе, когда аппарат приземлился в небольшой роще в паре десятков километров от лагеря нипонцев. Наемники засуетились, разгружая топтер и подготавливая полевой лагерь. Загорелся фонарь, осветивший место для будущей стоянки. Наступила тропическая ночь, полная угрозы и шелеста мириадов скрывающихся в траве насекомых. На покрытую скудной растительностью землю лег неопределенной формы контейнер. Заворочался, стремительно вспухая и принимая форму десятиместной палатки - чудо инженерной мысли, нанотехнологический контейнер. Миллионы микроскопического масштаба рабочих ячеек, способных выполнять лишь несколько простейших функций, могли складываться в сложные конструкции. По сигналам системы управления контейнер с наномассой перестраивался, менял цвет, размеры и предназначение.
        Пока наемники занимались обустройством лагеря, Иван Ломбардо вытащил из топтера чемоданчик. Поискал взглядом удобное место, открыл его на подходящем камне. На свет показался настольный компьютер, из кармашка внутри чемоданчика он вытащил внешне похожие на кузнечиков, почти прозрачные дроны. Новейшая разработка Новороссийской федерации. Положил их на землю. Пальцы посольского проворно забегали по клавишам компьютера, через секунду дроны ожили и беззвучно поднялись в воздух. На миг застыли, рванули в сторону лагеря нипонцев, моментально исчезнув из виду. На расчерченном на три части экране появились передаваемые с камер дронов картинки бегущего навстречу ночного вельда.
        - На сколько времени мы можем рассчитывать, пока их не обнаружат? - поинтересовался Дэн.
        - Трудно сказать, - не отрывая взгляд от экрана, произнес Иван, - от получаса до суток.
        Дэн кивнул. Времени должно хватить.
        Дроны поднялись к светящемуся искорками незнакомых созвездий ночному небу, внизу стремительно мелькали яркие в инфракрасном свете силуэты ночных зверей. Вот похожее на газель грациозное животное оторвало голову от воды, ударило по песку отмели ногой. Не чувствует, что идут последние мгновения короткой жизни: позади подкрадывается лев. Один удар могучей лапы - и все… Закончилась очередная трагедия, каких ежедневно происходят тысячи. Дрон проскочил светящуюся накопленным за день теплом гусеницу реки, на другом берегу продолжался надоевший бескрайний велд.
        На берегу очередной речки показались светящиеся желтым ровные кубики домов. Лагерь нипонцев отдыхал, лишь несколько силуэтов на сторожевых вышках без крыши, открытых всем дождям, по углам ограды, выдавали, что спят не все. Дроны снизились, опустившись почти до травы. Дэн сглотнул тягучую слюну. Наступал самый ответственный момент. От Ломбардо требуется предельная точность и аккуратность, чтобы ночь преждевременно не взорвалась воем сирен. С замиранием сердца Дэн следил за крошечными аппаратами, медленно и плавно летящими в метре от земли. Хитрость в том, чтобы преодолеть напичканную датчиками ограду не выше пяти сантиметров над верхом, иначе сработают лазерные датчики. Светящаяся красным ограда медленно и осторожно приближается… пролетели! Тишина! Это удалось!
        Ломбардо с самодовольной усмешкой уставился на Дэна, ожидая реакции.
        Тот развел руками:
        - Профессионала видно во всем. Буду просить руководство поощрить вас.
        - А то! - с довольным видом оскалился посольский. - Я человек скромный, но от награды, и побольше, не откажусь!
        Между тем два дрона подлетели к стоянке техники, бесшумно врезались в багажник, расплылись прозрачной и тончайшей, десятые доли миллиметра, нанотехнологической пленкой. Последний из аппаратов устроился на крыше стоящего в центре лагеря здания. Теперь все происходящее в «зараженных» машинах и в лагере - добыча новороссов. Оставалось ждать утра. Дэн назначил дежурных у экрана и, наказав разбудить его, когда лагерь нипонцев проснется, ушел отдыхать…
        Утром следующего дня он проснулся не сразу. Сквозь сон почувствовал прикосновение руки и услышал голос со странным акцентом:
        - Просыпайтесь, товарищ Дэн!
        В еще сонной голове путались всегдашние кошмары с обликом просто Марии и той девушки, с которой он переспал, эвакуируясь с Терра Хермоса. Когда он открыл глаза, над ним нависала чернокожая физиономия с расплывшимися в улыбке толстыми губами. Реакция офицера была стандартной: рука молниеносно метнулась под подушку, через миг в выкатившиеся, испуганные глаза негра смотрел черный провал пистолетного ствола.
        Негр громко икнул, замер, выкатив синеватые белки глаз, лишь ресницы дрожали. Только тогда Дэн окончательно проснулся.
        - Извини, товарищ, - хриплым голосом произнес он, хлопнул боевика по плечу. Пистолет скрылся в кобуре. - Что случилось?
        - Ну вы и быстры… - с уважением в голосе протянул негр и добавил: - Вы просили разбудить, когда нипонцы зашевелятся.
        Утренняя дымка поднималась над темной гладью реки. Солнце еще не встало, лишь на востоке слабый отблеск дня осветил горизонт, но уже достаточно рассвело, из предрассветной мглы проявились коробки полевых зданий на фоне светлеющего безоблачного неба. Несмотря на раннее время, в нипонском лагере суетились люди. Шум команд смешивался с плеском близкой реки и свистом ветра в траве. Часть нипонцев руководила демонтировавшими здания роботами.
        - Похоже, мы вовремя прилетели, - поежившись от утренней прохлады, заметил Дэн сидящему напротив компьютера Василию, - собираются…
        Тот зевнул, потом лишь молча кивнул.
        Дэн прождал, наверное, не меньше получаса, ни о чем специально не думая, вдыхая пахнущий травами и пылью воздух, когда появилась похожая на фарфоровую куколку, с устремленным в землю взглядом, нипонка в аккуратном полевом комбинезоне. В сопровождении высокого, для своего народа, хмурого человека со злым взглядом она села в «зараженную» машину. Тихо зажужжал мотор, топтер стронулся с места и полетел в сторону хребта Крэзи маунтин. Пассажиры молчали.
        «Это мы удачно!» Дэн пошарил в кармане. В пачке осталось всего три сигареты. «Хватит, нет? Не о том думаешь!» Он не успел докурить, когда сидевшая с мертвенно-бледным лицом «игрушечная» нипонка обратилась к невозмутимому спутнику:
        - Сато-сан, я испытываю невыносимые душевные страдания. Я так больше не могу… - голова женщины склонилась перед мужчиной.
        - Ты еще дзигай[34 - Дзигай - женское сэппуку путем перерезания горла.] сделай, - ожег женщину жестким взглядом мужчина.
        - Я предана нашему императору! - гордо вскинула голову нипонка. - Мои предки с пятнадцатого века служат ему, - голос ее ослабел, - но как только я вспомню, что произошло с несчастными, которые спустились в пещеру, на сердце у меня стоит пустота, и жизнь теряет смысл.
        - Соберись! Ты служишь божественному тэнно!
        Женщина замолчала, с уголков узких глаз покатились слезы, во взгляде появились отчаяние и боль. Она вскинула взгляд.
        - С двумя головами, с крыльями, но без ног, превратившиеся в огромных червей с чудовищно распухшими телами, с двойным комплектом внутренних органов… - голос ее предательски дрогнул, - только человеческие головы не изменились. Они остались способны понимать, что с ними произошло, и мучиться от сводящей с ума боли… - женщина упрямо стиснула губы.
        - Молчи! Ксо![35 - Ксо - нипонское ругательство.] - мужчина просверлил спутницу разгневанным взглядом. - Ты же знаешь, что в пещере электронные системы роботов выходят из строя через десяток метров. Божественный тэнно приказал исследовать ее до конца, значит, мы будем посылать туда негров!
        Женщина молча вздохнула и, вымучив безжизненную улыбку, опустила покрасневшие глаза:
        - Повинуюсь, Сато-сан.
        Мужчина несколько мгновений сидел, набычившись, и сверлил взглядом лицо девушки, потом выдохнул, так ничего и не сказав, и отвернулся…
        Она стояла перед перекрытым радужной пленкой силового поля входом в пещеру. Лихорадочно горевшими глазами девушка смотрела на разворачивающуюся перед ней сцену, достойную газовых камер смерти варварского двадцатого века от Рождества Христова. Ей было смутно и грязно на душе, хотелось разрыдаться. Но нельзя. Несколько минут тому назад охранники стволами автоматов втолкнули в пещеру серого от страха негра с курчавой шевелюрой и шрамом на лбу. Не удержав равновесия, он с испуганным криком упал на каменный пол, не вставая, затравленно оглянулся на охранников. Рядом упал брошенный ими фонарь, желтым светом освещая клочок пространства вокруг. В выпуклых глазах негра плескался дикий, невозможный ужас и обреченность.
        - Вперед! - подбодрил один из охранников. - Ты должен пройти двести метров и вернуться назад, за это ты получишь триста золотых йен! Иначе… - он красноречиво покачал зажатым в руках автоматом.
        Негр заскулил и, наконец, решился. Поднявшись с каменного пола, подобрал валяющийся фонарик и, постоянно оглядываясь на мучителей, словно в надежде, что те смилостивятся и выпустят его, осторожно побрел вперед. Желтое пятно света впереди человека передвигалось вместе с ним, пока не скрылось за поворотом.
        От использования для исследования роботов и электронных устройств отказались еще в первый день после находки. По необъяснимой причине, едва пересекая границу пещеры, они выходили из строя, и никто из ученых экспедиции не мог объяснить причину феномена. Люди были крепче, до поворота в глубине пещеры, где она уходила направо, с ними ничего не происходило, но вот дальше…
        Внезапно и резко из глубин пещеры ударил по нервам вой, не имевший ничего человеческого. Как будто с живого существа неизвестные палачи заживо снимают шкуру. Женщина отшатнулась, словно от удара наотмашь по лицу. Охранники включили мощные фонари, лучи зашарили по пещере, выхватывая из тьмы то пол, то каменные стены.
        Спотыкаясь словно слепой, толчками, как будто преодолевая сопротивление ветра, на свет проковыляло чудовище. Руки сохранились, но стали толще в два раза, торчат сосисками из вполне человеческих плеч. Штаны исчезли, сквозь прозрачную кожу ног видны кости, сокращающиеся мышцы и сухожилия, во лбу - единственный, налитый безумием прозрачно-голубой, пристальный глаз. Тело то изгибалось дугой, то непрерывно дрожало, словно в беспрерывной пляске святого Витта[36 - Пляска святого Витта - синдром, характеризующийся беспорядочными, отрывистыми, нерегулярными движениями, сходными с нормальными мимическими движениями и жестами, но различные с ними по амплитуде и интенсивности, то есть более вычурные и гротескные, часто напоминающие танец.], но только одновременно всеми мышцами. Видимо, это приносило невыносимую боль биотрансформанту. Дикий, захлебывающийся вой - крик боли - оглашал окрестности, мучительные звуки плыли в воздухе, причиняя жестокие страдания девушке. «Мы убийцы, мы просто убийцы, и нет нам прощения». Долг перед владыкой, тэнно, вступал в противоречие с совестью. Соленые слезы катились по щекам,
смывая остатки косметики с глаз…
        Когда несчастный вышел из пещеры, охранники привычно подсекли ему ноги. Подхватив орущее, бешено бьющееся тело под мышки, потащили к домику. Там уже ожидали хирурги. Хлопнула звуконепроницаемая дверь, отсекая помещение от наружного мира, дикий крик прекратился, но не прекратились страдания девушки…
        Над хребтом стояла бурая туча. Под ней, широко раскрыв крылья, кружил, выискивая добычу, коршун. В видеокамере дрона пролетал покрытый полузасохшим кустарником велд, затем топтер взял круто вверх. Стекавшая из ледников речка кидала на берега частые, холодные волны. Начались горы. Внизу рассыпалось море сочных, вечнозеленых горных лесов. Налетевший ветер гнул ветки, гнал засохшую листву. Топ-тер пролетел по узкой горной долине, между крутыми склонами хребта, аккуратно снизился. Только теперь стал виден черный зев пещеры и несколько машин вокруг, прикрытых мимикрирующей защитной сеткой. Чуть дальше - полевой домик. Два робота-охранника, сопровождавшие стволами полет, повернули к машине полукруги ажурных антенн, из домика выскочил охранник в рубашке камуфляжного цвета.
        - Здравствуйте, Сато-сан, Гость собирается отправиться в пещеру, ждем только вас!
        Дэн оглянулся. Половина преданных ему наемников столпилась вокруг экрана, выжидательно смотрят.
        - Василий, доложишь в посольство: место обнаружили, вылетаем на акцию, - он оглядел мужчин и женщин вокруг. - По машинам, черти, или вы хотите жить вечно?
        Через пятнадцать минут три боевые машины десанта - они прибыли ночью, загруженные боевиками в бронескафандрах и взводом боевых роботов - стартовали из небольшой рощи. Прижимаясь к опаленному солнцем велду, они направились в сторону блестящих вечными снегами на вершинах гор.
        Глава 10
        Боевые машины зависли в метре над землей, над входом в узкую горную долину. Идиллическая картина: поднимающееся над горными ледниками горячее солнце отражается в них и исступленно палит. По крутым склонам хребта карабкался в безоблачное голубое небо хмурый тропический лес: вперемешку ярко-зеленые папоротники, легкомысленные магнолии и солидные дубы. Землю не видно под сплошным ковром преющей листвы, мхов и травы.
        При современных средствах обнаружения скрытно подкрасться к врагу совершенно нереально: расстояние слишком мало и нипонцы, безусловно, видят прилетевшие по их души боевые машины. Двери в корме открылись, на землю опустились аппарели. Первыми вылетели, поблескивая на солнце полупрозрачными кругами лопастей, дроны-истребители, распределившись по секторам вокруг боевых машин, повисли неподвижно. Часть метнулась между деревьями в лес, проверять наличие сюрпризов на флангах. Следующими, грохоча гусеницами, съехали на землю роботы-штурмовики, немедленно растянулись в узкую цепочку позади боевых машин, перекрыли неширокую долину. Только тогда десять бронированных суперсолдат один за другим спустились на землю. Прикрываясь корпусами машин, ловко заняли позиции. На всех бронескафандры, теоретически способные отражать лазерные лучи и, до определенного уровня, задерживать механические удары пуль и осколков. Прикрытые пластиком шлемов черные и белые лица серьезны: предстоит опасная работа.
        Последним на землю спрыгнул Дэн; затаив дыхание, настороженно огляделся. Острый душок недалекой опасности холодил спину. Вокруг вроде никого. Из-за стволов обвитых лианами деревьев с края долины, казалось, наблюдали чьи-то злые глаза, но все равно - мир, покой, но это только пока. Джунгли испуганно притихли, словно понимали, что сейчас начнется. Скоро здесь станет жарко, очень жарко! Мысленным приказом Дэн включил микро-монитор внутри шлема, на который с орбиты транслировалась обстановка в районе таинственной пещеры. Нипонцы надевали броню и занимали места у ракетных и лазерных установок. Дэн махнул рукой:
        - Вперед!
        Первыми двинулись боевые машины. За ними растянулись цепью наемники, изредка переходя на бег трусцой и настороженно поводя стволами. В десятке шагов перед бойцами шустро двигалась цепочка роботов. Во время боя они примут на себя первый удар, уменьшая риск для личного состава. Вокруг по-прежнему висела одуряющая тишина. Наемники молчали. Дэн до боли сжимал магазин автомата, ладонь была потная, словно покрытая слизью, и прислушивался к учащенному бою сердца. «Ну, когда же начнется? Не верю, что нипонцы не окажут сопротивления».
        Местность стремительно пошла вверх, когда в воздухе что-то прошуршало. Глухо охнула земля, огненно-черный цветок разрыва расцвел перед линией роботов, просвистели, рикошетируя от брони, осколки. Началось! Гулкое эхо загуляло по зажатой между гор долине; не успело оно окончательно затихнуть, как с вражеских позиций часто задолбило что-то крупнокалиберное, сплошная стена пыльных разрывов поднялась на пути русских.
        В грудной клетке сердце словно одубело, Дэн не чувствовал ничего, кроме звона крови в ушах. Над головой бойцов непрерывно вспухали огненные шары, шрапнель с тягучим свистом барабанила по шлемам и наплечникам, но отскакивала, не в силах пробить бронескафандры; в пыли вокруг играли яркие высверки лазерных лучей. Дэн не был новичком в пехотном бою; распределив цели между бойцами и роботами, он рухнул на колено, повинуясь мысленной команде; прицел на бронепластике шлема приблизил вражеские позиции. Неуклюжая тележка нипонского робота попала в крестик прицела. Автомат дернулся в руках, посылая полный залп разогнанных до сумасшедших скоростей тонких золотистых спиц вольфрамовых игл. С ослепительным фейерверком разноцветных искр робот взорвался.
        «Бах! Бах!» - без передышки отвечали артиллерийские установки боевых машин; оранжево-красные потоки раскаленного металла, разогнанные магнитными толкателями до космических скоростей, долбили по позиции нипонцев, пытались нащупать хрупкую человеческую плоть. Под аккомпанемент жуткого грохота с боевых машин и роботов-штурмовиков один за другим стартовали факелы ракет. Дроны-истребители устремились вперед, закружили над врагом, то и дело роняя на землю черные точки бомб. Позиции противников заволокли черно-огненные столбы взрывов и пыли, но и нипонцы отвечали: чадно горели подбитые роботы-штурмовики, но люди пока не пострадали. Русские перешли на бег, с каждым шагом неудержимо приближался черный зев пещеры.
        Близкий, почти в упор, разрыв налетел ударной волной, двинул с размаху, словно богатырской палицей. Дэна несет и переворачивает, он бьется о землю разными частями тела, каким-то чудом ухитряясь не выпустить автомат из рук. Встает, оглушенно трясет головой, по спине течет струйка липкого, противного пота. Страх застрял в голове тяжелым застывающим клубком. Взгляд на микромонитор шлема. Повреждений нет. «Наверное, я уже слишком стар для таких приключений? Да кому я вру, рано мне еще на штабную работу…» Дэн бросается за успевшими продвинуться вперед боевыми машинами.
        Впереди, там, где виднелся черный вход в пещеру, бушевал сплошной пожар. Дым поднимался в безоблачное небо, перед входом валялись останки разбитых роботов, пламя жадно поедало поломанные, раздробленные в щепки деревья. Огонь противника стал гораздо слабее. Здесь уничтожено многое, но не все. Даже странно: что там еще осталось, что стреляет?
        С дистанции сотни метров Дэн видел, как нипонец, в броне, но без шлема, встал на колено, на плечо отправился тубус с реактивными снарядами. А ведь мог бы сдаться и сохранить себе жизнь… Абсолютно хладнокровно, словно на полигоне, русский прицелился в голову врага. Прошелестела короткая очередь вольфрамовых спиц, отдаваясь в плечо. Удар был настолько силен, что нипонца, словно куклу, отшвырнуло в полыхавший позади него костер. Больше он не шевелился.
        Стало тихо, лишь трещало на позициях врага жадное пламя, пожирая смолистую древесину. Взгляд на сканер: движения нет. Вроде все? На человечество напали волфы, а мы, вместо того чтобы совместно драться с чужими, занимаемся привычным делом: уничтожаем друг друга. Нда…
        Дэн зашел на уступ перед пещерой. Живых не осталось. На месте разгромленного лагеря нипонцев дымились развалины полевого домика и останки двух сожженных топтеров. Рядом валялись утыканные вольфрамовыми спицами трупы охранников в пластиковой, обшитой металлическими пластинами броне и искореженные попаданиями останки боевых роботов. Напряжение отпустило. Свинцовая муть, налившая темя, начала спадать, отдаляться, словно стертая невидимой губкой. Он помотал головой и неторопливо направился к входу в загадочную пещеру.
        - Не стреляйте! Мы мирные ученые! - раздался возглас на русском с заметным акцентом из тьмы пещеры.
        Оружие в руках бойцов взлетело, направив черные и хищные стволы в сторону неизвестных.
        - Выходите по одному! - крикнул Дэн.
        Трое гражданских: двое мужчин в белых халатах, по внешнему виду типичные ботаники, и уже знакомая женщина-ученый, подняв кверху руки, осторожно вышли из темноты пещеры. «Слава богу, некомбатанты уцелели…» Лишний грех на душу брать не хотелось. Нипонцев обыскали, оружия у них не было. Дэн поднял бронестекло шлема. Ветер принес горькую вонь смерти, паленого пластика, жженого дерева и неуловимый, но вполне явственный запах смерти. Несколько мгновений он смотрел в бледное лицо молодой женщины, размышляя над тем, что необходимо от нее узнать; от этого взгляда она еще больше побледнела и опустила глаза. Криво усмехнувшись, Дэн произнес:
        - Представьтесь. Кто вы такие и что здесь делаете?
        - Мы ученые из университета города Нью-Нагасаки, изучаем артефакт предтеч.
        - Значит, все-таки и правда артефакт предтеч… - несколько мгновений стояла полная тишина, прерываемая только треском сгорающих деревьев, потом Дэн негромко спросил: - Именно поэтому вы запускали в пещеру людей без всякой защиты?
        В глазах женщины мелькнуло страдание, она опустила взгляд вниз.
        - Вы и это знаете… Мы не виноваты, нам приказали…
        - Так же говорили биологи и медики из отряда 731[37 - Отряд 731 - специальный отряд японских вооруженных сил, во время Второй мировой войны занимался исследованиями в области биологического оружия, опыты производились на живых людях (военнопленных, похищенных).] Квантунской армии, что не помешало их потом судить.
        - Простите нас, - женщина на миг подняла затравленный взгляд на Дэна, затем вновь склонила голову, слезинки одна за другой потекли из глаз, - я знаю, мы очень виноваты. Я… - она оглянулась на угрюмо молчащих мужчин, - мы готовы искупить свою вину.
        - Оценку вашим деяниям даст суд, - бесстрастно произнес Дэн. Девушку было жалко, но ничего изменить он был не в силах. «Если только дело закончится судом, а не вынесенным Стариком тайным приговором». Но спросил он совсем не о том, о чем подумал:
        - Вы были в пещере, почему она не повлияла на вас?
        - Вы и это знаете?.. Первые десять метров в пещере вполне безопасно, мутационные факторы начинают действовать дальше, там можно находиться только в скафандре и то по одному: поле в пещере пропускает только по одному разумному.
        - Разумному? Что это означает?
        - С утра в пещеру вошел наш Гость… он волф.
        Дэн посмотрел на нипонцев ошарашенным взглядом, потом повернулся к Василию, открыл рот, собираясь что-то сказать, но только махнул рукой.
        - Что? Вы хоть понимаете, что наделали?
        - Мы виноваты, мы просим простить нас, - снова склонилась в поклоне женщина.
        Дэн задумчиво глядел на черный провал пещеры. «А если там, внизу, оружие предтеч? Придется идти выковыривать этого чертова волфа. Чужим секреты предтеч не должны достаться». То, что он должен был совершить, и притягивало, и страшило его, но сейчас он почувствовал, что страх отошел на второй план. Время для размышлений и страхов закончилось. Он совершит то, ради чего его выдернули из прошлого и дали шанс изменить историю человеческого рода.
        - Василий, ты остаешься за старшего, - произнес Дэн, обращаясь к помощнику, - передай в посольство: предположение об артефакте предтеч подтвердилось. Я иду за спустившимся в пещеру волфом. Пусть подтягивают сюда всех, кого только можно. Если до вечера не выйду, пусть к чертовой матери взрывают пещеру…
        Помощник несколько мгновений молча смотрел в лицо начальника, потом спросил:
        - Даниэль Геннадиевич, может не стоит так рисковать?
        Дэн отрицательно покачал головой, потом искривил губы в горькой усмешке:
        - Нужно… началась новая галактическая война, и упустить шанс вырваться вперед в технологиях мы не можем. Я опытнее и подготовленнее. У меня шансы вернуться гораздо выше, чем у кого-либо из вас… - Дэн окинул жестким взглядом опускающих глаза людей. Он был прав: если у кого и был шанс, то только у него.
        Дэн расстегнул верхнюю липучку броне-скафандра - в руке блеснула золотая цепочка с подвеской, он протянул ее Василию.
        - Возьми, и да… вне службы можешь называть меня Дэн.
        Помощник несколько мгновений молча смотрел на брелок с красно-белым щитом, поверх которого поднялся на дыбы рогатый горный козел, потом в лицо товарища.
        - Что это… Дэн?
        Слабая, чуть болезненная улыбка тронула губы полевого агента Конторы, но только на миг, и вновь превратилась в железный оскал.
        - Это семейная традиция, амулет с родовым гербом. В нашей семье он передается от отца к старшему сыну уже много поколений. Подержи его у себя, пока я не вернусь.
        Василий насупился и покачал головой.
        - Да бери ты, - Дэн дружески стукнул подчиненного кулаком в грудь, - клянусь тебе, что вернусь. Ты же знаешь: я везунчик.
        Он все-таки заставил Василия забрать цепочку, а еще через десять минут, одетый в найденный в разгромленном лагере неповрежденный скафандр повышенной защиты, Дэн осторожно поднялся по некрутому подъему в пещеру - мешало множество мелких и острых обломков перед входом. Чем ближе он подходил к мрачному и темному зеву, тем меньше ему хотелось туда заходить. Всей кожей он ощущал чей-то внимательный и бесконечно чуждый всему человеческому взгляд. Он на секунду остановился перед входом, повернувшись, помахал рукой остающимся снаружи наемникам и решительно шагнул во тьму.
        Пройдя по пещере несколько шагов, Дэн оглянулся. Вверху - беззаботная синь неба, впереди - серо-зеленые холмы предгорий, хаос скал - слева, горный лес на плато - справа, и внимательно вглядывающийся во тьму пещеры Василий. Лицо Дэна окаменело. Таким, с резкими, словно отлитыми из чугуна чертами лица, он и запомнился последнему видевшему его перед спуском в пещеру предтеч человеку.
        Дэн опустил бронестекло шлема и осторожно двинулся дальше, навстречу неизвестности, губы тихо шевелились, напевая песню забытого музыканта:
        Группа крови - на рукаве, мой порядковый номер - на рукаве,
        Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне:
        Не остаться в этой траве, не остаться в этой траве.
        Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи!
        В свете нашлемного фонаря мокро блестели каменные стены. Наружные микрофоны скафандра доносили лишь мерный шум собственных шагов да стук и звон падающих с потолка капель. Через несколько метров луч тонул в угольном, угрожающем мраке пещеры. Двигаться ничего не мешало, и все же что-то происходило вокруг и воздействовало на психику, заставляя мозг напрягаться в осмыслении непонятной угрозы, искать ее источник. Искать угрожающее нечто…
        До первого поворота, всего десяток метров, он добрался благополучно. Когда повернул за него, в наушниках ожидаемо исчез шорох помех. Дэн на миг остановился: хотя он и знал об исчезновении в пещере радиосвязи, это пугало. «Все, я без связи…» Упрямо нахмурившись, он направился дальше.
        Дэн прошел после поворота всего несколько шагов по тоннелю с неровными стенами и полом, дальше пещера расширялась, переходя в небольшой зал. Свисающие с потолка сталактиты и тянущиеся им навстречу сталагмиты превращали ее в исполинское подобие клыкастой пасти. Красота застывшего камня очаровывала, но издалека, из влажной тьмы, явственно несло инфернальной опасностью.
        Он ничего не успел предпринять. Из стен беззвучно ударил факел ослепительного прозрачно-голубого пламени. Дэн изо всех сил зажмурился. Сверхпрочный материал скафандра, само тело начали поддаваться, плавиться под диким напором. Казалось, вот-вот затрещат и вспыхнут волосы и сгорит кожа, а рассыпавшиеся в прах кости невесомой пылью осыплются на пол. По нервам ударило болью: обжигающей, пронизывающей тело от корней волос до кончиков ногтей на пальцах ног. Боль стала столь невыносимой, что Дэн попытался закричать, но не смог вдохнуть и глотка воздуха, из глотки вырвался лишь едва слышный сип. Ноги подогнулись, человек рухнул на колени, расширенными глазами наблюдая за катаклизмом. На уши навалилась глухота, смертельное онемение охватило тело. Дэн стал камнем, в котором жило только сознание.
        Он умирал, и одновременно в него входило знание. Обрушившийся поток сведений был столь велик, что он сумел осознать лишь немногое, остальное проскользнуло сквозь мозг, словно вода сквозь решето. Он понял, что происходит вокруг! Тот механизм или, точнее, то существо, внутри которого он находился, можно было назвать Джинном, Демоном, как угодно. Предтечи создали его для исполнения желания: одного, но почти любого. Конечно, такого, какое сможет понять искусственный разум, но вряд ли человек мог вообразить то, что не по силам Джинну. Вселенная открыла для древних все свои тайны; неизменяемые табу для нынешних разумных - физические законы и константы - были для них лишь пластилином, из которого они ваяли самые необузданные желания. Прозрение было недолгим: он перестал видеть, слышать и чувствовать, осталась лишь боль, поглотившая мозг, словно пучина подбитый торпедой корабль, а вокруг продолжало бушевать прозрачно-голубое пламя.
        Невыносимая боль исчезла вместе с пламенем, оставив тело в полной одеревенелости. Вокруг царила темнота, поодаль - неподвижный круг света от нашлемного фонаря. Дэн, покачиваясь, стоял на коленях на холодном полу пещеры. Липкие струи пота катились по спине, капали с мокрых волос.
        - Ну ни … себе, - прошептал он мысленно.
        Мысленно?! Да нет! Губы шевельнулись, глотка едва слышно просипела слова, которые он услышал! Он судорожно вздохнул. Пальцы дрожали: ничего удивительного после пережитого ужаса. Так вот от чего так кричали негры… Он отнял от земли руку - тело слушается. Приподняв голову, осторожно оттолкнулся от пола, поднялся, пошатываясь от слабости, на неровном полу.
        «Если там, дальше, исполнитель желаний, то он не должен достаться волфам!»
        Упрямо стиснув губы, он двинулся дальше. С каждым шагом силы возвращались в мускулы. Дэн осторожно двигался уже несколько минут, пещера уходила вглубь скального массива на многие десятки метров, местами узкая, петлистая, она переходила в просторные залы. Скудный свет нашлемного фонаря скользил по полу и стенам, выхватывал из тьмы ярко-розовые бахромчатые наросты, формой напоминающие сросшиеся морды летучих мышей. Он приблизился, при близком рассмотрении они выглядели омерзительно живыми. Казалось, они движутся и дышат. Зрелище жуткое. Что это? Остатки местной жизни или мутировавшие, как негры, попавшие внутрь Джинна, земные растения? Нет ответа.
        Тяжелая тьма обрушилась на него еще через несколько сотен шагов. Под зазвучавший со всех сторон выходивший за пределы слуха и разрывающий уши вой, посвист, визг, он потерял опору под ногами и рухнул вниз. Сердце остановилось, вокруг мелькали тяжелые клубы мрака, а он все летел и летел, и казалось, это длилось бесконечно.
        Падение оборвалось столь же неожиданно, как и началось. Его со всего маху приложило о твердую поверхность затылком, лопатками, всем телом, выбив живительный воздух из схлопнувшихся легких. И на этом, кажется, полеты окончились, он никуда больше не падал. Дэн попробовал закричать, но не смог зачерпнуть и глотка воздуха.
        Когда Дэн сумел продышаться, он лежал на жесткой булыжной мостовой. Ни шороха листьев, ни дуновения ветерка, ни шума моторов, ни звуков людских голосов. Многочисленные фонари выхватывали из тьмы красные кирпичи древних стен Кремля, холодно светились окна зданий, все также под угрюмыми стенами усыпальницы Ленина валялось в алой луже обезглавленное тело уличного музыканта, глумливо улыбалась ярко-розовыми губами мертвая голова рядом. Небо, звездное небо, с которого исчезло солнце, вглядывалось колючими искорками знакомых созвездий в Землю, словно ничего не произошло.
        И пришло знание: Солнце провалилось в другие измерения. Бесплотным духом он будет наблюдать за долгой агонией планеты. Дэн аккуратно шевельнул руками, ногами, приподнял голову и осторожно ощупал невидимое ни для кого, но вполне реальное для него тело. Несмотря на то, что он рухнул с головокружительной высоты, он не набил и малейшего синяка, да и не мог набить: это же его собственный сон-кошмар, а он - призрак, обреченный по нему скитаться. Только это не сновидение, а информация о возможном будущем. Дэн перевернулся на спину и попытался встать, зубы заскрежетали от усилия. С трудом поднявшись, он закачался на все еще подкашивающихся ногах. Дэн стоял, глубоко и часто дыша, с каждым глотком кислорода силы возвращались…
        Тем, кто оказался на противоположной стороне маленького земного шарика, повезло не сразу узнать о Катастрофе. Редкие ночные гуляки лишь удивленно нахмурились неожиданному исчезновению луны и резкому сгущению сумерек. Природный спутник Земли всего лишь отражал лучи Солнца, и с его исчезновением лунный диск исчез с усыпанных равнодушными звездами небес.
        Безумцы появились на улицах городов и деревень сразу после первых известий о Катастрофе по телевидению и в социальных сетях. Подогреваемое страшными сообщениями в СМИ и в сети Галонет население Земли, от последнего нищего до мультимиллиардера, охватила дикая паника. К так и не наступившему восходу - солнце не появилось на угольно-черном, прошитом безучастными искрами звезд небе - миллионные толпы на улицах грозно ворчали, шумели, то и дело слышались безумные крики самозваных пророков о грехах человечества и апокалипсисе, еще больше заводившие людей.
        К полудню созрели: толпы закричали, ревя, обезумевшие от ужаса люди хлынули к охраняемым силами правопорядка и армией высоким железным оградам космопортов. Их встретили резиновые пули и слезоточивый газ. Оружие оказалось и у нападавших. Полилась кровь, море крови, тысячи трупов остались лежать на подступах, но вскоре безумная схватка стала бессмысленной: огненные росчерки последних взлетающих кораблей прочертили угольную темноту неба, навсегда унося ничтожную часть населения планеты.
        Человек держался, отгоняя пытавшееся заползти в душу безумие, и повторял про себя: это лишь один из вариантов возможного будущего, ничего этого еще нет, это дурной сон.
        В это время Земля, не удерживаемая гравитацией своей звезды, летела по прямой в открытый космос со скоростью около 107 000 км/ч. Отсутствие рядом термоядерной топки, Солнца, закономерно привело к тому, что планета начала остывать. Термометр судного дня свалился в стремительный экспоненциальный штопор.
        К концу первых трех суток после Катастрофы средняя температура на планете опустилась до нуля градусов по Цельсию, началась обще-планетная зима. Первыми под удар попали растения: фотосинтез остановился. На никогда не видевшие стужи широкие листья тропических пальм и неправдоподобно огромные колонны кактусов, медленно кружась, падали снежинки, снегопад густел; по заснеженным просторам экваториальных лесов в растерянности бродили дрожащие от мороза слоны и львы.
        К этому времени анархия и неразбериха в мире достигли максимума. Люди погибали от переохлаждения целыми городами и деревнями, особенно в экваториальных странах, где не было ни теплой одежды, ни средств для отопления жилищ. Правительства больше не контролировали ситуацию, армии и полиция вышли из подчинения. Как можно охранять государство, когда в это время твои родные гибнут от мороза? По дорогам ринулись миллионные потоки мигрантов, в автомобилях и пешеходов. Теряя на обочинах дорог закоченелые тела неудачников, не сумевших найти шубы и шапки, они устремились к источникам тепла и электростанциям: энергосистемы, основанные на ископаемом топливе, и атомные АЭС работали в штатном режиме, обеспечивая драгоценными светом и теплом. Вокруг них закипели яростные сражения, в том числе с применением танков, артиллерии, ракет и самолетов, унесших новые сотни тысяч жизней.
        Прошла первая неделя Великой тьмы, средняя температура на планете опустилась до минус семнадцати градусов по Цельсию. Почти миллиард человек уже замерзли, погибли в жестоких схватках, когда не жалели никого: ни женщин, ни детей, ни стариков, ни себя самого. Холод уничтожал людей так же верно, как и не начавшаяся четвертая мировая война.
        Прошло несколько недель, и все деревья толщиной менее полуметра погибли.
        Не в силах вмешаться в происходящий ужас, Дэн смотрел на агонию родной планеты красными от слез глазами.
        Первая годовщина Великой тьмы. Температура воздуха упала до минус ста градусов по Цельсию. Последние растения погибли месяцы назад. Вместе с ними вымерли дикие животные. Самыми последними погибли падальщики. Океаны покрылись толстой коркой льда, толщиной до десяти метров, жизнь в них сохранилась только на больших глубинах.
        Все, кто боролся за электростанции и прятался в их подвалах, погибли. Даже самые крупные и современные атомные электростанции оказались не способны поддерживать генерацию тепла в сжимающемся кольце холода, при температуре более чем минус сто градусов по Цельсию. Хрупкое оборудование управления не выдержало дикого мороза. Человек без скафандра при выходе на поверхность погибал от переохлаждения в лучшем случае в течение семи минут: при непосредственном вдохе воздуха легкие мгновенно стекленели. Но часть людей все же спаслась, укрывшись под землей, в местах, где сохранялось вулканическое тепло и геотермальные источники близко подходили к поверхности. Ведь ядро Земли оставалось по-прежнему раскаленным. Образовалось три человеческих анклава: Камчатка, Исландия и в Йеллоустоне, США.
        До хруста эмали стиснув зубы, Дэн наблюдал за апокалипсисом. Прошло три года Великой тьмы. Температура на планете уравновесилась на отметке минус сто шестьдесят градусов по Цельсию. Второй год с небес шел непрекращающийся моросящий дождь из сжиженных газов, составлявших атмосферу: кислорода, водорода, азота… Под Йеллоустоном начались подвижки лавы под поверхностью земли, которые сопровождались восьмибалльными землетрясениями. Не отличавшийся стабильностью и в теплые годы, человеческий анклав в подземельях Северной Америки погиб вместе со всеми населяющими его людьми.
        Земля исчезла незаметно, словно повернули выключатель: только что он видел ужасы погибшего мира - и вот его уже нет. На угольно-черном фоне усыпанного безразличными звездами космоса, внизу, занимая добрую треть обзора, висел колоссальный шар нежно-голубой расцветки. Дэн, в виде бесплотного духа, парит на орбите планеты. Как он, не имея тела, мог все это видеть? У него не было ответа, но то, что он видит возможное будущее, он не сомневался.
        Бегущая по выпуклому диску размытая линия терминатора делила планету на две части. Слева, на ночной половине, светились многочисленные искорки - бесчисленные города и поселения. Справа - освещенная сторона. В прорехах густой вуали белоснежных облаков блестела на солнце ультрамариновая синь океана, зеленели редкие пятна лесов, желтел песок в глубине континентов. С высоты орбиты планета до боли походила на погибшую Землю, и от этого сердце когтила невыносимая мука. Перед глазами все еще ярко, до слепящей боли, стояли ужасы погибшей Земли. По спине, которой, по идее, у бесплотного духа не может быть, потекла холодная струйка пота.
        Континенты внизу складывались в знакомые с момента переноса в будущее очертания. Проплывает Новая Евразия, чуть ниже на экваторе желтеет пустынная Гондвана. Точно, это планета Новороссия, на которой он очнулся пятнадцать лет тому назад в теле семнадцатилетнего Даниэля Соловьева. Но что это? На орбите вокруг планеты саркофагами погибших экипажей кружатся оплавленные остатки прикрывавших планету крепостей. И тут, внезапно и резко, словно потоп прорвавшейся плотины, по нервам ударило понимание. Враг побывал и здесь. Где он?
        Дэн оглядывается. К планете приближаются несколько отрядов похожих на древние пеналы для карандашей и ручек линкоров. Каждый зажал силовыми полями небольшие, десятки метров диаметром, астероиды. Дэн смотрел на вражескую армаду, дрожа, словно осиновый лист, зубы отчаянно отбивали дробь. Это корабли волфов. Приказ Совета кланов недвусмысленен. Человечество стереть с лица Вселенной, а биин-арапо поставить в тотальную зависимость от волфов. Людей волфы ненавидели бескомпромиссно, считая, что из-за этих выскочек, по галактическим меркам почти братьев волфов - две ноги, две руки, млекопитающие - волфы проиграли прежнюю галактическую войну. В голове застыла тяжелым, застывающим клубком выхолощенная страхом мысль: его судьба - молча наблюдать за тем, чему предначертано свершиться…
        Навстречу кораблям врага из глубин атмосферы стремительно вырывались снежно-белые росчерки ракет ближней противокосмической обороны, но мало, слишком мало, чтобы остановить вражеский флот. Холодно засверкали лазерные лучи, в единый миг разрезая мстителей; сплетались в ожесточенной схватке, где нет места человеку с его замедленной, по сравнению с машинной, реакцией, противоракеты и дроны. Зенитный огонь с планеты бессилен остановить агрессоров.
        Флот волфов затормозил, десяток астероидов начал падать на планету по пологой кривой, а корабли вновь включили двигатели и вышли на высокую орбиту вокруг планеты. Небесные снаряды пробороздили огнем небеса и с хирургической точностью ударили в сушу и океаны, там, где находились кальдеры[38 - Кальдера - обширная циркообразная котловина вулканического происхождения, часто с крутыми стенками и более или менее ровным дном. Такое понижение рельефа образуется на вулкане после обрушения стенок кратера или в результате его катастрофического извержения.] супервулканов. Ядерное оружие на поверхности не применялось. Зачем волфам загрязнять радиоактивностью будущие приобретения?
        Супервулканы образуются там, где из глубины мантии к коре планеты поднимается мощный восходящий поток жидкой раскаленной магмы. Этот поток постепенно расплавляет твердые породы планеты, образуя вблизи поверхности, всего в нескольких километрах от нее, огромные, размерами в десятки тысяч кубических километров, магматические камеры. Сконцентрированная в них в грандиозных объемах раскаленная порода ждет своего часа. В период повышенной тектонической активности извержение одного супервулкана способно выбросить в атмосферу тысячи кубических километров магмы и пепла, вызвать на планете вулканическую зиму и привести к появлению ураганов из вулканических газов, камней и пепла. Там, где они пройдут, не выживет ни одно живое существо, за пределами этой зоны жизнь добьют вулканический пепел и кислотные дожди.
        «И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник Апокалипсиса, которому имя “смерть”; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли - умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными».
        Дэн пристально смотрел вниз. Места, где, вскрыв магматические камеры, астероиды пронзили тонкую шкуру планеты, пошли зловещими трещинами, вздыбились пузырями, словно гигантскими нарывами на теле планеты. Несколько томительных мгновений ничего не происходило, потом каждый из супервулканов взорвался с мощностью нескольких тысяч атомных бомб. В хмурое небо вместе с клубами подсвеченного фонтанами магматических искр черного дыма и пепла стремительно взлетели тысячи каменных глыб величиной с пятиэтажный дом. Через миг края вулканов рухнули в бывшие кальдеры, на их месте остались колоссальных размеров, площадью сотни квадратных километров, кратеры, полные раскаленной, кипящей лавы. Пирокластические потоки, - высокотемпературные смеси вулканических газов, пепла и обломков пород - убивая на своем пути любое живое существо, помчались со скоростью реактивного самолета, семьсот километров в час. За ними по поверхности планеты поползли ярко-алые лавовые потоки, выжигая все, что не успел уничтожить пирокластический поток. Затем в безжалостное море пламени и дыма обрушились лавовые бомбы и каменные глыбы.
        В первые несколько секунд катастрофы космического масштаба погибли миллионы.
        Непроницаемо-черные клубы дыма и вулканического пепла вздыбились в небо на высоту более пятидесяти километров и стремительно ворвались в стратосферу. Через десяток-другой томительных ударов сердца в планету Новороссия вонзились десять темно-серых кинжалов, каждый способный извергать миллионы тонн пепла. Ветер понес ядовитые облака по континентам и океанам, укутывая планету пепельно-серой и зловещей, непроницаемой для взгляда завесой…
        Машина бесшумно и стремительно, не меньше двухсот километров в час, неслась в нескольких сантиметрах над шоссе. Сверху, дыша холодком, стояла хмурая, синевато-черная туча. Стремительно пролетали покинутые людьми придорожные кафе, двух-, а то и трехэтажные коттеджи с настежь распахнутыми дверями. Под тучей, то упав к выжженной степи, то поднявшись к грозному, почерневшему небу, кружил коршун. Сидевший на водительском месте молодой человек в клетчатой рубахе сосредоточенно хмурился и, кусая губы, вглядывался в небо. Там, не видный с поверхности, шел бой за жизнь Новороссии. Все соседи давно эвакуировались в подземные убежища Нового Орла, а он упросил родителей отпустить его попрощаться со Светланкой - его почти невестой, жившей в соседнем городе.
        Автопилот повернул руль, вписывая топтер в крутой поворот, когда сильный толчок едва не сбросил машину с дороги и мотанул парня, лишь натянутые ремни удержали его в кресле. Топтер едва не врезался в дорожное объявление «До г. Новый Орел 50 км».
        «Что это? Неужели началось, и волфы начали обстрел планеты?» Он обернулся. Где-то на юге, там, где хмурое небо переходило в землю, вверх рванулся ослепительно-яркий, чудовищный в своей мощи огненный столб. Прожег облака, стал заметно шире и ярче. «Черт! Черт! Не успел!»
        - Дурак! Дурак, зачем ты помчался к Светке? Все равно не застал, родители забрали ее! - произнес он, чувствуя поднимающийся неопределенный гнев и жалость к самому себе. Руки лихорадочно набрали команду на пульте машины и сорвали пломбу с ограничителя скорости.
        Пейзажи за лобовым стеклом замелькали заметно быстрее, скорость - под четыреста километров. Через минуту новый сильный удар подкинул, понес юзом и едва не перевернул машину. Днище там, где оно на скорости соприкоснулось с пластикобетоном, заискрило. Автопилот снизил скорость; несмотря на это новые толчки едва не снесли машину с шоссе на обочину.
        - Опасно, необходимо уменьшить скорость! - проворковал женским голосом автопилот.
        - К черту опасность! - заорал парень, изо всех сил вцепившись в подлокотники. - Гони со всей скоростью! Это приказ!
        Местность за стеклом вновь замелькала быстрее. Местами шоссе пересекали вновь образовавшиеся узкие свежие трещины, но они не сильно мешали.
        Через пару минут машину догнал грохот извержения, сильнее, чем рев взлетающего с планеты шаттла. Парень съежился в кресле, у него побелели пальцы - так крепко он сжимал подлокотники, так страстно молил судьбу, чтобы она дала ему шанс. Напряженный взгляд не отрывался от на глазах расширявшегося огненного столба: от его подножия со скоростью поезда на магнитной подушке стремительно приближался огненный вал.
        Парень схватил коммуникатор, но в динамике раздавался только сумасшедший вой помех. Безумная гонка длилась десяток минут, каждая из них была самой страшной в его жизни, когда вал огня позади замер и начал медленно удаляться. Он облегченно выпустил воздух сквозь крепко сжатые зубы. «Еду быстрее лавы! Кажется, ушел!» Жить! Жить! В этот раз он обманул старуху с косой! Он не знал, что, когда человек на коне, ему лишь дольше падать.
        Все произошло внезапно, когда за стеклом замелькали первые дома пригородов Нового Орла. Ударила волна жара, накрыла и ушла вперед. За несколько мгновений пожелтели и вспыхнули растущие вокруг дороги деревья и кустарники, задымилось покрытие дороги. Несколько секунд металл и пластик топтера мужественно сопротивлялись, не давая высокотемпературной смеси вулканических газов, пепла и обломков пород добраться до окаменевшего в кресле хрупкого белкового содержимого. Потом раскаленная до температуры нескольких сотен градусов газовая смесь ворвалась в кабину. Крик длился всего секунду, пока обугленные легкие не перестали выбрасывать воздух в глотку…
        Полными ужаса и боли глазами смотрел Дэн на разверзшийся внизу ад. Зациклившиеся в бесконечный круг мысли тупо шевелились в голове. Где же защитники планеты? Где доблестный военно-космический флот Новороссии, которым так гордились обитатели планеты? Почему волфы творят что хотят? - и так по кругу.
        Оглушительно загудела земля, задрожала. Планету, словно в припадке Паркинсона, затрясло в десяти - двенадцатибалльных землетрясениях. Небоскребы, закачались, словно колосья на ветру, многие с душераздирающим грохотом рушились, погребая под каменными обломками новые десятки миллионов человек.
        Города охватили паника и безжалостный огонь. Толпы полураздетых жителей в панике устремились по полузаваленным дорогам в пригороды, где их поджидала новая напасть. В течение нескольких дней слой пепла толщиной до нескольких метров покрыл большую часть суши. Загрязненные реки и озера стали непригодными для питья, посевы погибли. Лишь отдаленные острова и части континентов остались сравнительно чистыми. Вездесущий пепел стал причиной гибели миллиардов. Попадая в легкие и соединившись там с влагой, он превращался в цемент и приводил к мучительной гибели.
        В сейсмически активных зонах планеты пробудились десятки обычных вулканов, заплевались огненной лавой, подняли в сумрачное небо огромные хвосты, добавив в атмосферу новые миллионы тонн пепла и пыли.
        Извержения супервулканов на дне океанов вздыбили их поверхность водяными гребнями титанических размеров. Чудовищные, небывалые на памяти человечества цунами со скоростью сумасшедшего автомобилиста покатились к материкам. Система предупреждения, основанная на давным-давно сбитых волфами спутниках, не сработала. Выбравшиеся из разрушенных прибрежных городов люди ожидали, что к ним придет помощь, а вместо этого предупреждением о грядущей катастрофе со стороны океана послышался нарастающий низкий гул, подобный звуку, издаваемому приближающимся железнодорожным экспрессом. На горизонте появилась синяя полоска, стремительно выросла ввысь и приблизилась, превращаясь во вздымающуюся в небо волну, выше самого высокого небоскреба.
        - Цунами! - послышались панические крики.
        Толпы людей, насмерть топча упавших детей, женщин и стариков, кинулись вглубь континентов, но не слабым человеческим ногам соперничать с мощью разъяренной стихии. Гигантские цунами, высотой в сотни метров, рухнули на берега, суша вздрогнула и прогнулась от неистового удара миллионов тонн воды. Словно картонные, смывались дамбы, порты, срывались, словно игрушечные, стоящие на якорях суда, людские жилища в прибрежных поселках и городах разлетались осколками камней, дерева и пластика. Разваливаясь, медленно оседали в воду в фонтане брызг выдержавшие землетрясения небоскребы. Круша и сметая все на пути и лишь немного уменьшив высоту, цунами со скоростью курьерского поезда ворвались внутрь континентов, затихнув в сотнях километров от побережий, где оставили после себя страшные следы своего пребывания: месиво из строительных обломков, сотен тысяч, если не миллионов, трупов животных и людей, искореженных автомобилей и фрагментов зданий…
        Мужчина средних лет, обняв за талию ослепительно красивую женщину, стоял у окна и молча смотрел на раскинувшийся далеко внизу родной город. На безымянном пальце правой руки сверкало золотое кольцо. Из зеленого ковра рощ далеко внизу в небеса вздымались поражающие воображение размерами небоскребы. Он узнавал и не узнавал город. На дорогах - ни единого топтера, ни единого прохожего. Вечно шумный и веселый город затих, ожидая собственную судьбу.
        Через несколько минут горизонт подернулся дымкой; следом появилась черная полоса, на глазах выросла, превратилась в угольного цвета облако, какое никогда не сможет сотворить природа, оно росло и стремительно заполняло небо. Ветер неистово завыл, ветви деревьев склонились до земли, понесся по пустынным улицам бытовой мусор и пыль. Черное облако наползло на город, свет стремительно убывал, пока не стало так темно, что глаза с трудом видели контуры предметов. Смерть поглотила город.
        Талия женщины под рукой мужчины дрогнула, словно в истеричном и беззвучном плаче. Тонкие пальцы с неожиданной в слабом теле силой, до боли, до синяков, вцепились в ладонь мужчины. Негромко щелкнуло, компьютер квартиры включил свет, осветив людей и неброскую, но дорогую обстановку комнаты. Мужчина посмотрел в разрисованное черными полосами потекшей туши лицо женщины. Широкий подбородок, характерный для людей волевых и властных, особенно выделялся на лице правильной формы. Неожиданно и резко, словно удар хлыста по обнаженной спине, по нервам ударил мертвый голос женщины.
        - Дай, - произнесла она, протягивая руку с ослепительно-красными ноготками к спутнику.
        - Нет… Я не могу, - произнес мужчина, качая головой и с жалостью глядя в любимое и знакомое до последней черточки лицо. Глаза его засверкали, он изо всех сил топнул ногою: - Не дам!
        Несколько мгновений женщина, так знакомо прищурясь, молча смотрела в любимые глаза человека, с которым она провела тринадцать лучших лет своей жизни.
        - Ты хочешь, чтобы я заживо сгорела в пламени пирокластического потока или умерла от голода и холода? Мы обречены… - она содрогнулась от ужаса. - Дай! - протянула она руку к мужу.
        - Нет! - крикнул он так громко, что висевшее на стене медное блюдо загудело в ответ, и отступил на шаг.
        - Дай! - сказала женщина с напором. - Или я выброшусь из окна.
        Едкая горечь подступила к горлу мужчины, рот за стиснутыми зубами наполнился кислой слюной. Страшная боль острой иглой пронзила сердце. Он был не просто в отчаянии, он был в бешенстве от невыносимого горя. Мужчина знал свою женщину: если она что-то решила, никто не мог на нее повлиять. Ему стало все равно: жизнь, смерть; зачем ему жизнь, если там не будет ее… Неживая рука потянулась в карман, в тонкие женские пальцы упал пистолет.
        Совсем негромко прошелестел выстрел… и еще один, через минуту. Свершилась еще одна трагедия, одна из миллионов, происходивших в это время на планете…
        Через несколько дней толстое покрывало грязно-серых туч и пепла плотно закрыло небо Новороссии, солнце окончательно скрылось с небес. Наступивший сумрак принес общепланетное похолодание. На истерзанную землю и руины городов из низких, мятущихся облаков полились потоки чудовищного, загрязненного пеплом и дымом, кислотного ливня. Он лился беспрерывно, дни и ночи, пока не сменился снегопадом удивительного грязно-черного цвета, унося последние надежды тех, кому повезло остаться в живых. Взрывы супервулканов порвали в клочья прикрывавший планету от космического излучения озоновый слой. Континенты и острова превратились в выжженную радиацией, покрытую высохшими деревьями пустыню. Катастрофа уничтожила высшие биологические виды на поверхности планеты. Жизнь едва теплилась лишь в защищенных убежищах и на дне океанов.
        Дэн смотрел незрячим взглядом на колоссальный клубок шевелящихся серо-черных туч, когда-то называвшийся планетой Новороссия, одной из лучших в человеческой ойкумене. Сердце кувалдой дубасило о ребра. В душе человека часы пробили полночь. Слезы чертили дорожки по лицу, но он их не замечал. В сознании жила лишь одна мысль: Новороссии больше нет, нет и тех, кого после переноса сознания он искренне полюбил, о ком думал и заботился: отца Геннадия Соловьева и матери Марианны. Во второй раз в жизни он потерял всё. Это конец всему…
        Через несколько лет, когда планета немного залечила нанесенные ей раны и атмосфера снова начала пропускать лучи солнца, на орбиту вновь вышли корабли волфов. К этому времени население планеты Новороссия, до войны достигавшее двух с половиной миллиардов, вымерло. Минимальные усилия по приведению планеты в порядок и заселению поверхности привычным биоценозом - и можно ее колонизировать…

* * *
        Переход снова произошел мгновенно, словно повернули выключатель: вот только что он в качестве бесплотного и беспомощного духа наблюдал апокалипсические сцены уничтожения человечества - и вот он стоит на каменном полу пещеры. Сны или кошмарные видения о будущем закончились. Сердце загнанным зайцем остервенело дубасило о ребра, ужас от увиденного накрывал с головой. Уши еще слышали стон терзаемой «подарками» из космоса планеты, нос все еще забивала целая какофония запахов: смрад сгоревших лесов и городов, тошнотворная вонь горелой человеческой плоти и сероводород вулканических газов; его короткая шевелюра отныне стала седой. Перед мысленным взором вставали десятки миллиардов погибших людей, от чего душу обжигало адским огнем. Проклятое воображение подсовывало картины гибели человечества: атаки астероидов спровоцировали извержения супервулканов на планетах и стерилизовали их от людей и высших форм жизни; сотни миллионов, миллиарды женщин и мужчин, детей и стариков заживо сгорали или превращались в льдинки.
        Дэн твердо знал, что он вновь в знакомой пещере, но она совершенно изменилась. Стены неярко светились изнутри и выглядели омерзительно живыми, словно это не камень, а пищеварительный тракт колоссального животного или существа со сверхвозможностями… вряд ли земная наука узнает это точно, по крайней мере, в ближайшие тысячелетия, если они только остались у человечества. Время от времени по стенам пробегала конвульсивная дрожь, словно они в любой момент готовы схлопнуться, а потом переварить проникнувшее внутрь жалкое биологическое существо. Единственное, что он знал твердо - что обрушившиеся на человечество бедствия связаны с Джинном и тем, кто его включил. Дэн медленно расслабился, вытянул правую руку вперед. Пальцы мелко и противно дрожали, словно при старческом треморе. Секунды оседали в душе терпкой горечью.
        Судьба ли, рок, боги или еще кто показали ему будущее человечества и вели его по жизни к этому мигу и к минуте, где решится всё. Неужели схватка с неизвестным волфом за контроль над Джинном и за будущее человечества - его судьба, и именно ради этого его умирающую душу забросили далеко в будущее?
        Неужели он не смог, не выполнил миссию? Дэн замычал от ненависти к самому себе. Намертво стиснутые зубы, казалось, начали крошиться эмалью, во рту появился железистый вкус крови. Он коротко простонал. Будьте вы прокляты, предтечи, оставившие игрушки, до которых разумные еще не доросли!
        Безумие ядовитой гадюкой заползало в душу, захотелось немедленно прислонить дуло автомата к виску и одним нажатием на спусковой крючок прекратить этот ужас. Искусанные в кровь губы беззвучно шептали, убеждали: это наваждение, мираж, морок, ничего этого еще нет и, значит, это возможно предотвратить… Убить себя, сдаться? Нет… пока я живой, буду бороться. Чего бы мне это ни стоило, не дам волфу включить Джинна! Жизнь положу, даже душу отдам, но не дам осуществиться мороку.
        Лицо искривилось в яростном оскале, с каким солдаты идут на верную смерть. С каким безбашенный Коловрат накинулся на бесчисленное, словно море, войско Бату-хана, с какой бойцы Второй мировой бросались со связкой гранат под танки врага.
        - А вот тебе! - правая рука яростно врезалась в сгиб левой, согнув ее в известном жесте. - Порву нах…!
        Осторожно ступая по полу пещеры, Дэн бесшумно двигался дальше по временами конвульсивно содрогавшимся внутренностям гигантского существа. Местами узкая, петлистая, переходящая в просторные залы не выше полутора человеческих ростов пещера уходила в глубину скального массива. Через сотню шагов стены перестали напоминать гигантский пищеварительный тракт, по глазам ударило невыносимо ярким пламенем атомного распада, какой бывает в самом сердце звезды или в костре, бушующем в бездонной глубине преисподней. Настоящее буйство света - если бы не светофильтры шлема, он бы мгновенно ослеп. Упрямо стиснув губы, Дэн двинулся дальше. Он знал, он чувствовал: центр управления Джинном где-то совсем рядом. Он повернул за очередной поворот - в окружении моря света, на которое без светофильтров невозможно смотреть, чернела дыра, словно взгляд из ада.
        Не задерживаясь, Дэн шагнул внутрь, темная, словно ночь, тень следовала впереди него. После яростного огня пещеры вначале показалось, что внутри тьма, но отблески огня из коридора достаточно освещали внутренности, и там царил полумрак. Когда светофильтры автоматически подстроились, перед ним был небольшой зал, метров десять в окружности. Разъеденные неведомой энергией стены напоминали полурастаявший кусок сахара, их причудливо перевивала сеть узких, похожих на нервные узлы или паутину титанического паука, канатов. В углу поверхность повышалась в некоем подобии постамента. У противоположной стены, скрестив ноги на полу, сидел волф с откинутым гермошлемом, глаза закрыты. На земле перед ним лежали ножны традиционного, похожего на японскую катану, меча.
        Ярость, дикая ярость обезобразила почерневшее лицо Дэна. Это тот, кто запустит лавину событий, приведшую к уничтожению человечества. Лошадиные дозы гормонов загуляли по жилам, заставив губы раздвинуться в подобном звериному рыке: «Умри!»
        Он направил на врага, не обращающего на человека внимания, автомат и нажал на спусковой крючок. Но вместо привычного сипа вырывающихся из дула разогнанных до сверхзвуковой скорости вольфрамовых игл - тишина. Торопливый взгляд на счетчик: игл еще достаточно, а вот батарея на нуле. Джинн выпил из них энергию, словно песок Сахары - воду. Дэн торопливо забросил бесполезное оружие за спину. Рванув из кобуры пистолет, нажал спусковой крючок - тот же результат. «Что делать?»
        Волф открыл глаза и взглянул на человека с откровенной насмешкой, подхватил с земли ножны и поднялся. В руках сверкнул острейшим, заточенным до толщины в несколько молекул лезвием, меч. Дэн настороженно прищурился. То, как инопланетянин держал оружие, выверенная до миллиметра стойка многое сказали человеку: перед ним - мастер меча. Выражение лица волфа изменилось: он свирепо оскалился, блеснули клыки, впору волку.
        - Какие вы надоедливые, голокожие. Что, не работает? - с насмешкой произнес он на вполне понятном нипонском и указал кончиком клинка на пистолет человека. - Внутри Джинна любая техника - бесполезный хлам, в том числе и ваше оружие. Что, не знал? Зато добрый клинок исправно работает.
        Он многозначительно глянул на меч.
        - Ты собираешься уничтожить Солнце Земли? - скрипнул зубами Дэн и поудобнее, словно дубину, перехватил автомат. Ни для чего иного он больше не годился. - Что ты с ним собираешься сделать?
        Тонкие черные губы волфа вновь раздвинулись, показав острые белоснежные клыки - жест, аналогичный человеческому смеху.
        - Нет, не я, это все Джинн! Он перебросит его в другое измерение. Я хотел обойтись уничтожением твоего вида, но Джинн меня просто не понял. Глупое создание!
        В глазах Дэна мелькнуло понимание: он, наконец, разгадал мучившую его загадку. Волфы решили, что болевая точка людей - это прародина Земля. Почти мистическое уничтожение ее вызовет у шокированного человечества ступор. В результате на генеральное сражение не придут слишком многие, почти половина человеческих флотов, и люди проиграют его. Не важно, по какой причине часть людей предаст свой биологический род: подкуп, глупость, страх - у всех будет один ужасный конец.
        Волфы поодиночке уничтожат человеческие государства. Сначала нападению подвергнутся пришедшие на выручку Республике Новый Китай, потом - те, кто остался нейтральным, и последними под раздачу попадут те, кто предал человеческий род. Быть может, отдельные беглецы и спасутся где-то на задворках Галактики, но подавляющее большинство, 99,9 процента людей погибнет.
        - Последний вопрос, - произнес Дэн, по шажку, почти незаметно, приближаясь к застывшему, словно изваяние с мечом в руках, волфу. Глаза его не отрывались от застывшего, словно маска, лица инопланетянина. - Почему вы хотите уничтожить Солнце именно сейчас? Или вы раньше не знали о Джинне?
        Волф не стал скрывать ответа перед мертвым, как он считал, человеком:
        - Джинн включается раз в тысячелетие, в прошлый раз он функционировал, когда вы еще прятались в пещерах.
        - Тогда мы уже построили цивилизацию, - Дэн еще больше приблизился, остановился на расстояние протянутого клинка.
        - Это не важно, пришла пора умирать!
        Молниеносный взмах клинка волфа, достойный истинного мастера, и бросок Дэна назад почти слились. Кровь человека забурлила, секунды потянулись тягучим киселем. Человек двигался стремительно, но недостаточно быстро, чтобы уклониться - мгновенная боль ожгла грудь. На пол пещеры с металлическим лязгом упал перерубленный ствол автомата.
        Человек отскочил и провел ладонью по груди. Так и есть - порез, пальцы в алом. Рядом закололо: умный скафандр вкалывал в кровь колонии наноботов, обезболивающее и лошадиные дозы боевых коктейлей - считанные минуты и вместо пореза останется лишь свежий шрам.
        Волф молниеносно сорвал дистанцию, клинок пронзительно свистнул, рассекая воздух сверху вниз. Человек уклонился от стремительного удара, поднырнул под горизонтальный взмах меча.
        Перекатом ушел в сторону. Запрыгнув на постамент в углу, швырнул в инопланетянина остатки автомата.
        На ходу отбив их мечом, волф атаковал горизонтальным ударом на уровне коленей человека.
        Дэн подпрыгнул, пропуская меч, в полете ступня человека впечаталась волфу в грудь. С невнятным всхлипом тот отлетел на несколько шагов. Впервые за время поединка на безволосом лице инопланетянина появилось выражение изумления, раздвоенный, словно у рептилии, язык на секунду показался между черных, как и лицо, губ.
        Поединок внутри древнего то ли существа, то ли механизма продолжался. Волф наступал, полосуя воздух ударами меча и стремясь зажать противника в углу и лишить подвижности. Один удачный удар - и все. Человек уклонялся. Это только в дурных боевиках безоружный рукопашник может противостоять хорошему мечнику. В действительности в такой схватке шансы любого, даже самого сильного, каратиста или кунфуиста практически равны нулю. Сколько веревочке ни виться, но рано или поздно Дэн допустит ошибку и вместе с ним проиграет и все человечество.
        Человек начал уставать, из горла вырывалось клокочущее дыхание. Долго он не продержится. Решение пришло неожиданно. Это было рискованно, очень рискованно, но иного выхода он не видел. Человек метнулся к стене, подставляясь под удар, в глазах полыхнуло злобное торжество.
        Клинок попытался ударить человека в шею, но юркий противник вновь уклонился, а заточенное до молекулярной остроты лезвие вонзилось в похожий на нервный узел канат в стене, пронзив внутренности непостижимо древнего существа.
        Вспышка, яркая, словно солнце, ослепила, заставила Дэна на миг зажмуриться. И тогда пришла боль: обжигающая, пронизывающая, охватывающая тело от волос на голове до кончиков пальцев ног. Тело волфа заколебалось, задрожало, словно сделанное из желе. Рот инопланетянина разевался в беззвучном крике, от нестерпимой муки глаза выпучились, словно у рака.
        Неимоверный, предсмертный холод сжал сердце человека когтистой безжалостной лапой, но он был рад, рад настолько, насколько может быть рад человек в последние мгновения собственной жизни. Он сделал это! У него получилось! Дэн еще увидел, как неведомая сила начала мять, корежить тело инопланетянина, а потом тот рассыпался фейерверком разноцветных искр и растворился в воздухе, словно голографическое изображение. Потом осталась лишь сумасшедшая боль, и человек умер.
        Глава 11
        Прошло две недели. Десятки тяжелых линкоров, сотни корветов, судов снабжения и танкеров - гигантский, самый большой в истории человечества флот кружился на орбите Плутона в Солнечной системе. Даже во времена Второй галактической войны в одном месте никогда не собиралось столько военных кораблей. То и дело разреженную атмосферу сотрясал могучий рев стартующих с планеты к эскадре грузовиков с необходимыми для дальнего похода запасами: топливом, боекомплектом, продовольствием и многим другим.
        Эскадры пришли с пятнадцати человеческих планет. Только Нипон, под смехотворным предлогом, якобы корабли нужны дома против возможной агрессии разумных ящеров лабхи, не прислал флот и ограничился несколькими корветами. Самая большая эскадра пришла с планет Новороссийской социалистической федерации. Сумасшедшие русские мобилизовали даже гражданские корабли. Те вполне могли служить носителями дронов: всего дел - поставить противолазерную броню; правда, в скорости и маневренности переделки серьезно уступали настоящим корветам. Сетевые СМИ Англосаксонской федерации немедленно разразились подозрениями, что русские хотят отомстить волфам за уничтожение во время Второй галактической войны их планеты Дальний форпост, что немедленно опровергли СМИ русского сегмента Галонета.
        Основой флота человечества стали носители лазеров гигаваттного класса: девяносто семь тяжелых линкоров. Это было почти в три раза меньше, чем собрали волфы - двести семьдесят линкоров, зато в количестве корветов - тысяча двести три судна против восьмисот пятидесяти у противника - люди превосходили врагов. Дожидались только прибытия эскадры биин-арапо: двадцати пяти линкоров и двухсот трех корветов.
        Через час после прихода союзников динамики в рубках кораблей голосом командующего флотом зачитали приказ на марш к осажденным человеческим планетам. Руководство флотом по единодушному решению глав человеческих планет принял один из самых умелых флотоводцев современности - президент Новороссийской социалистической федерации Иван Крюгер. Корабли объединенного флота активировали варп-двигатели и взяли курс на окрестности древнего желтого карлика, приютившие две населенные людьми планеты: Нью-Чжунхо и Син-ху-ти.
        Неделю варп-полета в иллюминаторы кораблей вглядывалось кольцо первозданной чернильно-черной тьмы в окружении расплывшихся в разноцветные штрихи звезд. Только позади корабля они превращались в привычные колючие искорки. Эскадра вынырнула из варп-режима у промерзших карликовых планет на внешних границах звездной системы, всего в световом часе от осажденных планет. Едва кольцо тьмы впереди исчезло, сменившись привычной картиной разноцветных звезд, с усмешкой вглядывающихся в смертоносную возню разумных, в каютах и на палубах кораблей белугами взвыли сирены. Механический голос пролаял команду:
        - Экипажу надеть скафандры! Повторяю! Экипажу надеть скафандры!
        Перед боем экипаж переодевается в скафандры: так гораздо больше шансов выжить при разгерметизации корпуса.
        В небольшой двухместной каюте младшего состава все замерло, даже гудение включенного процессора, казалось, слегка притихло. Страшная догадка острой иглой пронзила сердце молоденького матроса, на лице его появилась вымученная улыбка. Где-то глубоко внутри появился ледяной комок, от которого по телу пробежала зябкая дрожь. Лгать самому себе глупо, и он признался: да, я боюсь того, что скоро предстоит… По лицу парня пробежала кривая улыбка, он повернулся к старшему товарищу, имевшему вид настоящего, понюхавшего пороха, ветерана, в глазах которого читалась мудрость и осторожность человека, хорошо познавшего боль и потери. На границе сознания мелькнула мысль: такой человек не может быть трусом… как я.
        - Иван Алексеевич, это то, что я думаю? - спросил он, нервно сглотнув ком в горле.
        - Ах ты, недоумок палубный! - проворчал старый матрос и, заметив как оцепенело уставился на него товарищ, рявкнул: - Все, очнись, скоро схлестнемся с хвостатыми.
        Молодой сглотнул слюну, которая вдруг стала тягучей и горькой. С потолка полились величественные звуки русского гимна, оставшегося неизменным с двадцатого века, заставив молодого на миг перевести напряженный взгляд на динамик в углу.
        - Пойдем?
        - Пойдем, пойдем, - проворчал старый брюзга, на мгновение замер и твердо продолжил: - Только сразу бежать - не по-русски это. Вначале надо, по обычаю, чистые рубахи надеть!
        Они двигались быстрым шагом по стерильно чистым и гулким палубам линкора, постепенно наполняющимся спешащими с озабоченными лицами людьми. Тяготение то слегка увеличивалось, то уменьшалось. Верный признак: корабль маневрирует. Молодой смахнул едва ощутимо дрожащей рукой холодный пот со лба. Это даже не столько страх, сколько лихорадочное волнение. Так дрожит породистый жеребец перед решающими скачками, где он готов выложиться на все сто процентов. Искоса посматривающий на товарища ветеран украдкой улыбался в седеющие усы. Он сам когда-то был таким. Это пройдет… конечно, если парень выживет в предстоящем бою.
        На главной палубе линкора «Непобедимый» собрались матросы и офицеры отдыхающих вахт. Еще через несколько минут экипаж с лихорадочной скоростью облачался в сверкающие серебром в холодном свете потолочных плафонов боевые скафандры, лишь гермошлемы остались не застегнутыми.
        На стенах загорелись экраны информационной системы. Командующий объединенным флотом Иван Крюгер выглядел как никогда серьезно. Его изображение появилось на всех БИЦ[39 - БИЦ - боевой информационный центр.], в боевых рубках, на экранах информационных систем и пультов связи кораблей флота. Сотни тысяч человеческих и не человеческих глаз уставились на командующего. Обведя мрачным взглядом экипаж, он рявкнул:
        - Смирно! - и властно сконцентрировал на себе общее внимание.
        Через несколько кратких мгновений, заполненных мельтешением людей, безукоризненно выровненный строй застыл вдоль нарисованной посредине коридора линии. На правых флангах боевых частей замер по стойке смирно неизменный командир линкора полковник Сидоренко. До выхода на заслуженную пенсию ему оставалось всего два месяца и целая война…
        В напряженную тишину победитель легендарной битвы при Сириусе властно бросил:
        - Внимание флоту!
        По рядам пробежал невнятный шепот, словно шелест, когда перед грозою утихающий ветер пробегает по кронам замерших в тревожном предчувствии деревьев.
        - Флоту приготовиться к бою. Помните об участи планет Дальний форпост и Новый Иерусалим. Я требую сделать все, что в ваших силах, чтобы не повторить трагедий. Человечество и наши уважаемые союзники биин-арапо могут потерять нас всех, но не могут позволить себе проиграть решающую битву! Мне не нужно от вас геройства, просто выполните свой долг. Уважительной причиной отступления может быть только смерть. Биться до последней ракеты, до последнего человека. Трусов буду расстреливать.
        Слух резанул ошеломленный вскрик. По бледным, но решительным лицам экипажа не понять, какая буря кипит внутри.
        Крюгер замер, характерный для людей волевых и властных широкий подбородок на несколько гулких ударов сердца застыл, затем командующий надсадно рявкнул:
        - Во славу… - он на миг замолчал, словно хотел сказать привычное: России, но вместо этого крикнул: - Человечества!
        Изображение дрогнуло, бесследно исчезло. Вместо него из динамиков полились звуки торжественной мелодии. Скорбно, но непреклонно запел хор мужских голосов:
        Наверх вы, товарищи, все по местам!
        Последний парад наступает!
        Перед мысленным взором матросов и офицеров еще стояли голосящие жены, дети, родители и любимые, дорогие сердцу родные места, когда раздался истошный вопль, который услышали все.
        Матрос с пухлым, круглым и немного курносым лицом больного, темно-желтого, цвета, с безумными глазами, надрываясь, кричал:
        - Это безумие! Их намного больше, разве нельзя договориться? Тупые правители готовы погубить последние корабли человечества и нас всех вместе с ними…
        Дюжий сосед по строю повернулся.
        Бам! - увесистый удар в подбородок опрокинул паникера на пол. По приказу капитана окровавленное и бесчувственное тело двое матросов, подхватив под мышки, отволокли в карцер. Досадное происшествие никак не повлияло на экипаж, лишь товарищ молодого моряка презрительно фыркнул сквозь крепко сжатые зубы:
        - Трус, хуже этого ничего на свете нет. Это как эпидемия: один может перезаражать целый корабль.
        - А что с ним будет?
        - Его судьбу решит трибунал, - презрительно произнес старый моряк и, щурясь, осмотрел ногти.
        В левом углу палубы матросы и офицеры один за другим подходили к одетому так же, как и они, в бронескафандр, батюшке. В русском флоте действовало железное правило: воевали все, не важно, кто ты - хоть священник, хоть последний тыловик. Молодой оглянулся на товарища.
        - А я могу подойти, - он на миг замешкался, - к батюшке, я некрещеный.
        - Иди уж, - проворчал тот, подталкивая в спину, - он никому не откажет.
        А над палубой все плыли суровые звуки из далекого двадцатого века:
        Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,
        Пощады никто не желает…
        Космические сражения угнетают медлительностью сближения: слишком велики расстояния. Несколько часов союзный флот в молчании двигался к внутренним планетам системы, но волфы, казалось, их не замечали. Космос - странное место для боя, где неожиданности немыслимы. Засадной полк, обходы, охваты и прочие премудрости тактики остались на маленьких клочках материи, называемых планетами. Там, где любое движение врага видно за многие миллионы километров, все это невозможно. Лишь лобовое столкновение, исход которого решает голая огневая мощь с небольшими погрешностями алгебры вероятностей и дух воюющих.
        Союзный флот людей и биин-арапо, в соответствии с планом Крюгера, на ходу перестроился в боевой ордер. Позицию в центре занял флот Новороссийской федерации. В стойкость своих командующий верил: в сердце каждого русского все еще стучал пепел Дальнего форпоста, а солдаты, когда считали цель войны справедливой, отличались несгибаемостью в бою; к тому же их флот обладал наибольшим количеством линкоров. Эскадры остальных человеческих государств заняли место на левом фланге и частично в центре, корабли биин-арапо, в основном легкие корветы, заняли левый фланг. Три боевые линии: первая - авангард из корветов; основа боевой мощи - линкоры, вместе с легкими носителями дронов - встали во вторую; третья, резерв, состояла, в основном, из переоборудованных грузопассажирских судов - надвигались на презрительно игнорирующий их флот волфов.
        На командном пункте флагмана русского флота линкоре «Аврора», названном в честь легендарного корабля двадцатого века, за толстой шкурой брони тревожно попискивала аппаратура связи и разведки; сидевшие перед дисплеями офицеры шепотом переговаривались. Командующий Иван Крюгер - прямой, словно палку проглотил, на груди сверкали орденские планки - рассматривал изображение на мониторе. Лицо превратилось в непроницаемую маску, лишь глаза чуть сузились.
        - Не желаете кофе? - произнес бархатный голос, впору умопомрачительной красотке.
        Крюгер повернулся. Рядом с креслом стоял робот-стюард, в манипуляторах цепко зажат металлический поднос с все еще дымящимися малюсенькими чашечками крепчайшего турецкого кофе. Ответить командующий не успел. Заполошно, разрывая в клочья звенящую тишину пункта управления, на кораблях флота взвыли сирены.
        - Флот противника начал выдвижение!
        Крюгер повернулся к монитору, оценил изменение обстановки, глаза на миг еще сильнее сузились. На тактическом экране с данными РЛС[40 - РЛС - радиолокационная станция.] крупные белые искорки сдвинулись с места. Началось! Со стороны внутренних планет системы, оставив лишь небольшое количество корветов для блокады осажденных Нью-Чжунхо и Син-ху-ти, медленно выдвигались многие сотни военных кораблей волфов: почти две с половиной сотни тяжелых линкоров, основа мощи флота агрессора, впереди них продвигался разреженный строй корветов. Большая часть линкоров концентрировалась в центре вражеского строя. Ответственность за судьбы человечества почти физически давила на плечи. То, что он должен совершить, и притягивало, и страшило, но сейчас старый офицер почувствовал, что страх как-то отошел на второй план, а вместо него душу заполнил кураж. Губы Крюгера искривились в недоброй улыбке, скорее, не улыбке, а волчьем оскале.

* * *
        Сквозь потолочный экран тьма Вселенной молчаливо вглядывалась в кресла-коконы артиллеристов. Ветеран пошевелил плечами: затекли. Все-таки, несмотря на то, что он всегда следил за физической формой, годы давали о себе знать; это во времена сражений Второй галактической войны он был мальчишкой, не старше напарника. Кстати, как он? Парень после разговора со священником, казалось, успокоился, но почувствовав взгляд старшего товарища, обернулся.
        - Ну что, как дела?
        Молодой слегка вымученно улыбнулся, но на лице - бедовое выражение.
        - Надерем задницу хвостатикам!
        Ветеран одобрительно крякнул, но все же поинтересовался:
        - Боишься?
        Парень несколько мгновений сидел, набычившись, но потом выдохнул - и словно воздух вышел из шарика. Черты лица расслабились, и стало видно, какой он молодой: едва восемнадцать. Ветерану на миг захотелось подойти и погладить его по хохолку отросших волос на голове. Пришлось напомнить самому себе: не время сейчас для сантиментов.
        - Немного…
        - То-то же! - поднял указательный палец ветеран. - Всякая божья тварь имеет страх перед смертью, а мы что, не люди? Я…
        Он не успел договорить, как разъяренным носорогом взвыла сирена, пронзительные, тревожные звуки словно затопили всю Вселенную. На голову мягко опустился шлем, в глубине виртуального пространства зажглась сетка целеуказателя. Сотни, если не тысячи кораблей противника. Внизу трехмерного изображения цифры: скорость сближения, азимут. Стремительно сокращалась дистанция: 10,2… 10,1… 10,0… Огромный вражеский флот неторопливо приближался.
        - Ох, сколько их…
        Пальцы молодого судорожно, до белых костяшек, сжали ручки кресла. Ему было стыдно и страшно, как тогда, в девятом классе, когда двое подонков из десятого отобрали карманные деньги, а он так и не решился никому рассказать об этом. Он невольно подумал о старшем товарище. Вот если бы стать таким же храбрым, как он…
        - Не дрейфь, прорвемся, - криво улыбнувшись, прошептал ветеран; ему тоже было страшно, но показывать это перед молодежью? Да ни в жизнь!

* * *
        Пользоваться радиосвязью уже невозможно: эфир взорвался диким шумом и воем. Генерируемые кораблями волфов помехи наглухо забили используемые людьми и биин-арапо частоты, и командование флотом перешло на связь с помощью лазерных лучей. Наступила минута ожидания, которая показалась людям и биин-арапо тягостней самого сражения. Когда флот союзников приблизился на жалкое, по космическим масштабам, расстояние нескольких световых секунд, в наушниках сидевших за пультами управления пилотов раздалось:
        - Аллюр! Аллюр! Аллюр!
        В затянувшемся безмолвии отсеков громом прозвучали касавшиеся всего экипажа команды капитанов. У людей молотом застучали сердца: пришел их час. Замысел завязки сражения предусматривал удар по первой линии врага, предполагал расстроить ее и выманить вражеские силы под лазерные орудия своих линкоров. Первая линия союзников, легкие силы - сотни маневренных крохотных корветов и носителей дронов, словно рой пчел, разъяренных неосторожным мишкой, ринулись на врага. Будто сброшенная со склона снежная лавина, набирающая при падении все большую скорость, которая сокрушит, сметет все, что только встретится на ее пути, так и корветы первой линии союзников, с каждой секундой ускоряя ход, помчались вперед всесокрушающей, сверкающей в лучах солнца смертью.
        Казалось, что сама ткань космоса дрожала и сотрясалась перед ними, сама смерть мчалась на корабли волфов. На корпусах ежесекундно сверкали яркие вспышки. Сплошным потоком с аппарелей полились многие тысячи дронов и ракет: перехватчики, разведчики, выполненные по древней технологии стэлс, затрудняющей обнаружение радарами, атакующие с ядерными боеголовками или кассетными боевыми частями, дроны-постановщики помех. В артиллерийских отсеках кораблей замерли операторы, - многие из них еще совсем недавно сидели на школьных скамьях - они контролировали по три - четыре, а некоторые искусники - до шести дронов или ракет. Только управляемый непосредственно разумным аппарат мог совершить не просчитываемый даже сложным искусственным интеллектом маневр и приблизиться к врагу на расстояние верного удара.
        Решалась судьба: жить или умереть, не только жителям осажденных планет, но и обеим расам - волфам и людям. Население осажденных планет Нью-Чжунхо и Син-ху-ти с жадностью приговоренного к смертной казни, в последний момент получившего надежду на помилование, прильнуло к экранам телевизоров, на которых транслировалась картинка из космоса. Самые предусмотрительные вышли на улицы или на крыши домов и прильнули к окулярам телескопов. Еще совсем немного и начнется схватка двух могущественных флотов, каких Галактика еще не видывала: противники собрали в одном месте почти все свои корабли.
        Блестящая противолазерной броней первая линия волфов была поистине красива той особенной красотой ужаса и смерти, присущей совершенным творениям. Во все времена разумные, опровергая собственную разумность, основные усилия прилагали к совершенствованию не мирных орудий труда, а средств для убийства. Повинуясь невидимому сигналу, вражеские корабли двинулись навстречу первой линии союзного флота.
        Несколько томительных минут - и космос словно взорвался. Вражеские носители изрыгнули плотные тучи дронов и ракет, блеснули вспышки невыносимо ярких залпов лазерных орудий линкоров, застыли первые не успевшие сманеврировать аппараты союзников. Пространство расцвело выпущенными постановщиками помех разноцветными облаками. Повинуясь машинному интеллекту и приказам людей и инопланетян, дроны и торпеды, хаотично маневрируя, ринулись навстречу друг другу.
        Они встретились приблизительно на полпути между враждующими флотами. Миллисекунда - и угольно-черный космос расцвел огненными бутонами ядерных взрывов, понеслись навстречу врагу облака разогнанной до космической скорости шрапнели. Лишь малая часть аппаратов прорвалась дальше, пытаясь поразить главные цели: рычащие электромагнитными орудиями ближнего рубежа обороны обитаемые корабли. Еще считанные секунды - и в рядах противников расцвели вспышки ярче тысячи солнц, став причиной выхода из боя десятков кораблей. Облака шрапнели прошибали насквозь, калечили корабли, превращая их в мертвые, истерзанные куски металла и пластика. Спасательные капсулы отрывались от еще недавно красивых, словно гоночные болиды, кораблей и с предельной скоростью устремлялись в тыл.
        В ожесточенном встречном сражении полегли первые ряды легких кораблей людей и биин-арапо. Следующие яростно схватились с волфами, сражавшимися яростно и бескомпромиссно. Грозным козырем, выложенным на стол противником, стали линкоры волфов. Часто сверкали лазерные лучи, один за другим выбивая легкие корабли союзников. Охваченные судорогой пальцы пилотов дрожали на сенсорных панелях пультов управления, корветы метались в отчаянной попытке уклониться от лазерных орудий волфов, укрывались за выпущенными постановщиками помех тучами металлической пыли или за мертвыми собратьями. Многим это удавалось, но все больше кораблей союзников, пробитые, словно ударом шпаги, лазерным залпом, замирали.
        В боевых отсеках кораблей дрожали от ненависти экипажи второй и третьей линии союзного флота. На месте их удерживал приказ. Люди страстно желали мести, и это наконец случилось. Невзрачный корвет с трехцветным знаменем Индийского социалистического союза на корме сумел подобраться поближе к добивавшему земной корабль линкору. Удар был внезапен: яростно сверкнула вспышка ядерного распада, и казавшийся неуязвимым вражеский линкор исчез, испарился. Через миг и человеческий корвет получил свое - облако шрапнели в упор - и разлетелся осколками металла, пластика и мертвыми телами экипажа.
        Противники потеряли практически равное число легких кораблей, но уничтожить вражеский линкор людям удалось лишь несколько раз.
        Избиваемые линкорами волфов легкие корабли людей и биин-арапо дрогнули под страшным натиском: никакое мужество, никакая стойкость не могли выдержать избиения настолько превосходящими силами. Сначала побежали эскадры кораблей Англосаксонской федерации и Конфедерации Европейского союза, а вскоре дикое смятение охватило и остальные экипажи первой линии союзников; последними поддались панике отчаянные биин-арапо.
        Разгромленные эскадры в полном расстройстве повернули в тыл, в сторону второй линии, в погоню за ними бросились главные силы вол-фов. Они были уверены: сражение выиграно. Единственным препятствием между главными силами волфов и второй линией союзного флота стала узкая полоска пространства, где все еще продолжали самоубийственную карусель дроны и ракеты. На каждый дрон союзников навалились два-три аппарата волфов, угольную черноту космоса часто полосовали лазерные лучи линкоров, прожигая корпуса дронов союзников. Ожесточенное сопротивление продолжалось недолго. Преодолев его, широкий клин вражеских сил, возглавляемый самыми мощными линкорами - такое построение когда-то называли «свиньей», - вонзился в центр союзного флота. Вновь на всю мощность, так что едва успевал охлаждаться хладагент в кожухах охлаждения, засверкали яркие прочерки лазерных лучей, вновь закружились в собачьей свалке корветы, пронзили пространство облака шрапнели и хищные стаи дронов. По замыслу волфов, задача центра - прорваться сквозь строй и ударить сзади по флангам союзников.

* * *
        Великий Сунь Цзы, тысячи лет тому назад живший в государстве Хань, учил: «Если знаешь противника и знаешь себя, сражайся хоть сто раз - опасности не будет; если знаешь себя, а его не знаешь - один раз победишь, а другой раз потерпишь поражение; если не знаешь ни себя, ни его - каждый раз, когда будешь сражаться, будешь терпеть поражение».
        Этот закон Сунь Цзы универсален и применим к любым конфликтам любых эпох: от столкновений племен каменного века до звездных войн галактических империй. Нечто похожее сформулировал великий учитель волфов клана Лао по имени Гуан-Лао: «Если ты не знаешь противника, то рискуешь потерпеть поражение».
        При подготовке сражения волфы учли все, кроме того, что на пути атакующих линкоров окажутся безбашенные русские. Столько раз они собственными руками уничтожали свое государство и столько раз проявляли чудеса смелости и беззаветного служения Родине, что это, наверное, стало национальной традицией.
        Гвардия… она была всегда, сколько существовали на Земле государства и войны. Речь идет не об изукрашенных и изнеженных, блистающих диковинными доспехами или формой полках, которые сильны лишь в устройстве дворцовых переворотов и красовании перед любовницами и женами, кто лишь по недоразумению называется гвардией. Не о преторианской страже римских цезарей или блистающих золотом «бессмертных» персидских царей. Истинная гвардия, какими бы ни были мотивы: защита Родины, рыцарский гонор, воинское братство, алчность или что-то иное - это прежде всего честь.
        - Гвардия умирает, но не сдается!
        Именно эти слова начертаны на памятнике генералу Камброну, участнику битвы при Ватерлоо, в которой погибла старая гвардия Наполеона, его «ворчуны». Погибли, но на предложение спасти собственную шкуру выплюнули короткое и емкое: «Merde!» - ДЕРЬМО!
        Они погибли, но «Гвардия умирает, но не сдается!»
        Так родилась легенда. Легенда о погибающей, но не сдающейся гвардии.
        Судьба России была таковой, что множество ее сынов, даже не называясь гвардией, были ею: истинной гвардией, гвардией духа. И гремел через тысячелетия существования страны призыв князя Святослава: «Да не посрамим земли Русской, но ляжем костьми, ибо мертвые сраму не имут. Если же побежим - будет нам стыд. Не отступим, но станем крепко. Я пойду перед вами - если моя голова падет, тогда делайте что хотите».
        Несутся по кровавому Аустерлицкому полю навстречу многократно превосходящему врагу восемьсот блестящих кавалергардов, сыновей цвета петербургской аристократии, давая время спасти отступающую русскую армию. Насмерть стоят суворовские чудо-богатыри. Выхаркивая после химической атаки остатки легких, бросаются на немецкий ландвер в самоубийственную атаку защитники крепости Осовец, и пораженные таким героизмом немцы бегут. Умирают, но не сдаются моряки крейсера «Варяг», и сквозь столетия гремят бессмертные слова:
        И с пристани верной мы в битву пойдем
        Навстречу грядущей нам смерти…
        Два месяца защищали дом Павлова меньше трех десятков советских солдат - больше дней и ночей, чем сопротивлялись нацистам некоторые европейские страны.
        Так умирает ли гвардия? Умирает, но не сдается!
        Все рассчитали волфы, не рассчитали только того, на кого они наткнутся…

* * *
        - Внимание флоту! - раздался в наушниках знакомый голос командующего объединенным флотом.
        Иван Алексеевич вздрогнул от пробежавшего по спине неожиданного холодка. Повинуясь мысленной команде, беззвучно растаяла чернота светофильтра иллюминатора на шлеме. С потолочного экрана в отсек заглядывала окутанная белесыми тучами громадная планета, похожая на грозный и мрачный Юпитер Солнечной системы. На миг пришли воспоминания о жене и любимом внуке-первенце Алешеньке, сердце болезненно сжалось. Усилием воли он отогнал неуместные мысли, на худом лице застыло сосредоточенное и гневное выражение. Ветеран угрюмо покосился в угол отсека, где находился динамик, дублирующий трансляцию. Первая линия флота драпанула от волфов: не те пошли люди, вот в его времена, Второй галактической войны, такого позора никогда бы не допустили… и если уж командующий лично обращается к морякам, то дело плохо.
        - Братья и сестры, моряки и офицеры русского флота, - голос говорившего человека был спокоен, но в нем чувствовалась затаенная горечь поставившего на кон последнюю ставку. - Как и в прежние времена, от вас, от вашего мужества зависит судьба человечества. Я верю в вашу стойкость, в то, что вы остановите смертельного врага человечества и будете биться так, как нам завещали наши великие предки, герои Бородина и Сталинграда, герои битвы у звезды Капелла. Флоту необходимо время для сосредоточения сил, я жду и требую от вас выполнения воинского долга до конца. Помните: сражаются все, не отступает никто!
        Когда голос командующего умолк, ветеран крякнул и, вобрав в рот седеющий ус, покосился на напарника. Тот слегка побледнел, но во взгляде черных бедовых глаз - все то же поселившееся недавно ожесточение. Иван Алексеевич одобрительно хмыкнул. «А молодец мальчишка, будет с него толк… если выживем!»
        Шлем бесшумно затемнился, в виртуальном пространстве загорелась сетка целеуказателя, красными огоньками светились несколько сотен, от линкоров до корветов, вражеских кораблей. Впереди двигалась, хаотичными маневрами пытаясь сбить прицел, густая стая из тысяч дронов и ракет. Волфы успели приблизиться на дальность эффективного огня. Ветеран нахмурился: пора открывать огонь!
        - Противник атакует, - раздался в наушниках преувеличенно спокойный голос капитана «Непобедимого». - Лазерщикам дать огонь по линкорам, старшим артиллеристам распределить дроны для атаки по целям, - и после паузы в один стремительный удар сердца: - Огонь!
        Старый солдат поймал в крестик целеуказания ближайший вражеский линкор, тот стремительно приблизился: уже не красная звездочка, а блестящий броней диск с нашлепкой вверху - там находятся основные узлы корабля. Глаза сузились, он мысленно скомандовал: «Огонь!» На виртуальном изображении нарисовалась вполне себе симпатичная дырка в корпусе, но корабль продолжал неумолимо приближаться к охраняемому русским флотом пространству. «Что, не нравится?» Он переждал, пока не перезарядится лазер и не загорится зеленым индикатор готовности. «Огонь!»
        Началась свалка. Волфы лезли вперед, не считаясь с собственными потерями, демонстрируя лучшие черты своей расы: бесстрашие и верность воинскому долгу. В сплошной мешанине целей ориентироваться могли лишь интеллектуальные управляющие системы, способные одновременно отслеживать маневры многих тысяч целей. Самое ожесточенное сражение закипело в центре боевых порядков, где наступающие линкоры и корветы волфов встретились с упрямцами из Новороссийской федерации. Пространство, яростно кромсаемое лазерными лучами гигаваттной мощности, разрываемое в клочки взрывами термоядерных и аннигиляционных зарядов, пронзаемое разогнанной до космических скоростей вольфрамовой шрапнелью, стонало. В бескомпромиссном поединке схлестнулись людская ярость, ярость десятков тысяч людей, и гнев волфов: кто победит, тот спасет свою расу.
        Темп огня линкоров вырос до немыслимых параметров, грозя не просто расплавить, а взорвать энерговоды. Отборный флотский мат, яростные крики заживо горящих людей, проклятия умирающих волфов, вой дронов-постановщиков помех сплелись в страшный гул, заглушивший радиоэфир на расстоянии несколько световых секунд. Корабли нащупывали врага радарами, а торпеды и дроны в единый миг превращали стоящие миллиарды совершенные творения разума в бесполезный хлам. От ответных попаданий или взрывов ядерных боеголовок корабли сотрясались, двигатели вылетали из креплений, огневые башни выворачивались наизнанку. Ремонтные бригады сбивались с ног, туша многочисленные пожары и закрывая пробоины. Русские дрались отчаянно.
        - Батареи, огонь! Огонь!
        Гигантских размеров огненный шар полыхнул на месте гибели линкора, шрапнелью расшвырял куски металла по космосу, десяток кораблей перестали ускоряться, запарили выходящими в космос газами.
        Мелькнул лазерный луч, пронзая толстую, сверкающую белоснежной броней шкуру русского линкора - в дыру, вместе с дымкой вылетающего воздуха, вынесло незакрепленный мусор. Ответный луч насквозь, словно шпага, пронзил уязвимое место вражеского линкора, корабль разлетелся в яркой вспышке. Полетели осколки металла и разорванные в клочья тела инопланетян.
        Русские не успевают насладиться победой: шустрый дрон, прорвавшийся к линкору на расстояние поражения, исчезает в немыслимо яркой вспышке, потоки тяжелых частиц пронизывают корабль, превращая хрупкую электронику в хлам, а экипаж - в обгоревшие трупы.
        Вот русский линкор, влепив луч в уязвимый борт оппонента, удачно спрятался за щитом завесы металлической пыли. Ответный удар завяз в ней и не смог пробить броню русского.
        Дальше русский корвет получил в лоб облако вольфрамовой шрапнели, застыл безжизненно, заполненный вакуумом, и мертвыми, и еще живыми людьми. И те, кто еще жив, позавидуют мертвым: воздух скоро закончится, а смерть от удушья, когда легкие отчаянно, но безуспешно стараются выцедить из отравленного воздуха последние молекулы кислорода, очень мучительна…
        Сколько раз молодой напарник Ивана Алексеевича в мечтах представлял, как расстреливает из лазерного орудия вероломных волфов, но все оказалось слишком страшно и кроваво, как в видеоиграх и фильмах с полным погружением.
        - Да твою же мать… - раздался в наушниках яростный, отчаянный мат юного напарника; казалось, даже голос изменился, стал низким и рокочущим. Он легко перекрывал царивший в эфире дикий свист и вой помех, крики погибающих и команды. Дальше пошел загиб, который ветеран военно-космических сил Иван Алексеевич слышал не часто, очень нечасто. И самое главное, напарник, совсем молоденький артиллерист, так удачно всадил лазерный луч в корпус линкора хвостатых, что тот перестал ускоряться и запарил газами из пробоины. Если и не окончательно прикончил, то на некоторое время обездвижил. Не прекращая выцеливать юркий корвет хвостатых, ветеран довольно крякнул и уважительно покосился в сторону двери, напротив которой стояло кресло напарника. Однозначно с паренька будет толк… если выживем.
        В эфире продолжалась какофония сражения.
        - Потеря управления боковыми двигателями!
        - Перейти на запасную цепь!
        - Выполнено!
        - Батареям сконцентрировать огонь по линкору в квадрате 18-6. Повторяю! Батареям сконцентрировать огонь по линкору в квадрате 18-6.
        - Вас понял, исполняю!
        - Говорит капитан, потеря основного электроснабжения центрального поста, электрикам немедленно разобраться и восстановить!
        - Есть!
        Кораблю пока везло: он поймал всего пару лазерных лучей, не разворотивших ничего важного, а лишь продырявивших несколько отсеков, да краешком зацепило шрапнелью. Трое погибших и полтора десятка раненых - ничто для такого сражения. Гораздо хуже другое: люди медленно проигрывали. «Свинья» вол-фов, не считаясь с собственными потерями, медленно, но неотвратимо продавливала центр людского флота.
        Камнем преткновения стали русские эскадры, гораздо лучше оснащенные, чем остальные человеческие: сумасшедшие русские традиционно вкладывали немалую часть бюджета в вооружение вместо того, чтобы тратить его на потребление, и имели больше всех отлично вооруженных линкоров. И главное, сражались с таким исступлением и самоотверженностью, что напор наступающих ослаб. Даже чуждая психика волфов не выдерживала людской ярости. Больше сотни их кораблей летели мертвыми, развороченными коробками, лишенными электроэнергии и жизни, но и люди несли большие потери. Стоявшая в первом ряду сводная русская эскадра погибла почти полностью, в двух оставшихся потеряли боеспособность от трети до половины кораблей.
        Сам момент ядерного взрыва Иван Алексеевич не помнил. Миг тому назад он азартно ловил в перекрестье целеуказателя очередной корвет волфов. В глазах - невыносимо яркая вспышка, могучая сила несет вместе с креслом, пронзительная боль в ноге… все исчезло.
        Сознание включилось неожиданно. Рывком. Ему показалось, что всего через миг он открыл глаза. Темнота, виртуальное пространство исчезло, болезненно ноет ступня, словно ее расплющил обезумевший слон. Перед глазами мигнуло, по экрану шлема торопливо поползло сообщение: «Внимание! Полная разгерметизация отсека! Отсутствует связь! Получено повреждение средней тяжести, серьезное радиационное поражение. Место пробоя скафандра загерметизировано, в кровь введен препарат № 1!»
        Ах, вот оно что… перед мысленным взглядом промелькнули события последнего часа. Мысленно он приказал открыть светофильтр шлема. Каждые несколько секунд включалось дежурное освещение, разгоняя кромешную тьму артиллерийского отсека алым, цвета крови, светом. Он лежал в дальнем углу, на месте левой ступни - черная нашлепка наномассы, выпущенная умным скафандром. На полу - стеклянное крошево лопнувших плафонов. Рациональная красота военного корабля исчезла. Как ни странно, многие механизмы продолжали работать, функционировали генераторы гравитации. Иван Алексеевич с трудом повернул голову - молодой напарник лежал у двери в куче хлама, в который превратилось его кресло. Сверху на нем лежала перекореженная дверь, шлем расколот, лицо потемневшее, распухшее в вакууме. С первого взгляда ясно - бесповоротно мертв. Ветеран отвел взгляд. Не пожил, не полюбил, никого после себя не оставил. Эх, сынок-сынок…
        - Есть кто живой? - хриплым после ударной дозы обезболивающего и транквилизаторов голосом повторил он несколько раз в микрофон.
        Тишина… Надежда, что остался хоть кто-нибудь живой, еще теплилась.
        - Компьютер корабля, я рядовой первого ранга Фролов, личный номер А-3382478р, прошу информации: есть ли кто живой?
        - Говорит компьютер корабля, вы единственный выживший, и в соответствии с боевым уставом ВКС России, статьей вы назначаетесь временным командиром корабля. Для принятия полномочий вам необходимо прибыть в командирскую рубку.
        Конструкция линкора позволяла управлять только из командирской или резервной рубок. Ветеран облизал пересохшие губы. Несмотря на вколотое лекарство, все еще отчаянно ныла левая нога, но с каждой секундой боль уходила… Капитан… это много, это слишком много для простого матроса первого ранга… но устав надо выполнять.
        - Не помню… Что случилось с «Непобедимым»…
        - В непосредственной близости от корабля взорвалась ракета с термоядерной БЧ. Корпус получил множественные повреждения и сильное нейтронное облучение.
        «Понятно… Внутри корабля не осталось даже воздуха. Экипаж “Непобедимого” погиб. Кого не добили осколки и вакуум, тех добила проникающая радиация… Да и он уже мертв, только организм этого еще не хочет принять».
        Нужно выбираться. Хотя бы для того, чтобы понять, кто побеждает. Он с трудом поднялся, прошипел от молнией пронзившей ногу боли. Люк, ведущий внутрь корабля, удалось открыть, только нажав изо всех сил. Тонкая автоматика не пережила близкого ядерного взрыва. Придерживаясь рукой за стенку и стараясь не утруждать левую ногу с культей, полубесчувственной от введенных в кровь лошадиных доз военных препаратов, он заковылял вперед.
        В коридоре - кладбищенская тишина. Тревожный красный свет налобного фонаря выхватывал из мрака, какого никогда не может быть на живом корабле, жуткие картины. С потолка свисают сталактиты оплавленного пластика и потеки мгновенно застывшего в вакууме металла. Время от времени встречались мертвые: не все погибли от радиации, и те, кто погиб от разгерметизации скафандра, лежали черные, распухшие от соприкосновения с холодом вакуума. Корабль мертв, почти…
        Капитанская рубка сожжена до сизого цвета стен. Консоли разбиты, на командном кресле лежит разрубленное почти пополам упавшей балкой тело капитана. Рот раскрыт, точно в беззвучном крике, в глазах навечно застыла нечеловеческая боль. Совсем немного кэп не дотянул до заслуженной пенсии… В креслах рядом - пилоты с безразличными, мертвыми глазами, с первого взгляда видно, что им никакая реанимация не поможет. Дозу радиации они получили колоссальную. На полу, словно живая, шевелилась, росла вверх серая масса - нанороботы. Умная автоматика уже работала, восстанавливая управление кораблем. Привалившись к стене и смежив веки, он подождал, пока нано-боты прекратят шевелиться и перед ним сформируется что-то похожее на монитор и пульт управления кораблем. Он пропрыгал вперед. Положив руку на творение нанороботов, дождался тихого голоса в наушниках:
        - Я слушаю вас, капитан.
        - Показать обстановку снаружи корабля.
        - Выполняю.
        В глубине консоли замелькали вспышки: значит, флот жив и ведет бой с хвостатыми! Плохо, что вокруг только помеченные красным силуэты кораблей волфов.
        Фролов зло оскалился. Что, думаете победили русского матроса Ивана Фролова? Да вот хрен вам, я и мертвый вас достану! Идет бой, и я буду в нем участвовать!
        Так, что у нас есть? Двигатели не работают. Этого и следовало ожидать… Лазерные батареи разбиты, торпедные аппараты пусты, а транспортеры для подачи дронов и ракет тоже разбиты… Что же делать? Жизнь едва теплилась в самых недрах корабля. Самоликвидатор? Он торжествующе зарычал.
        - Включить пульт управления самоликвидатором!
        - Вы уверены, капитан?
        - Да!
        - Исполняю.
        - Это вам от меня лично, - успели прошептать губы полумертвого, держащегося только на силе мудреных армейских стимуляторов человека, перед тем, как в ледяной тьме космоса расцвел яростно-яркий шар термоядерного взрыва.
        На собственную беду, возле него оказался линкор волфов «Сияющие небеса». Большая часть его корпуса испарилась во вспышке, отброшенные в сторону оплавленные обломки массой покоя в полторы тысячи тонн вонзились в корвет «Благословенный небом». Мертвые остатки двух кораблей, кувыркаясь, закружились на орбите вокруг бесконечно далекой от Родины старого моряка звезды. В последний путь его проводили почти полторы тысячи врагов, он был бы доволен такой тризной…
        Мертвые, с дырами в корпусе такого размера, что сквозь них виднелись звезды, суда русских неожиданно оживали и в упор выпускали по врагу лазерный луч или ракетный залп. Потом они умирали окончательно, но успевали забрать с собой еще одного врага. В ранее не знавшие страха сердца волфов проник ужас. Они думали, что знают все о наглых голокожих, укравших у них победу в последней галактической войне, но сейчас творилось нечто непредставимое.
        Вот больше похожий на хлам, чем на корабль, корвет, с вывернутыми наружу палубами, бесстыдно обнаживший между порванной в клочья кусками брони шпангоуты, неожиданно оживает. Кто-то из оставшихся в живых матросов или офицеров касается сенсора тяги. Корабль буквально прыгает вперед и врезается в бок вражеского линкора. Яркая вспышка, в которой испаряются оба противника…
        К изнемогающим в центре русским эскадрам подошли корабли третьей линии. Сражение достигло неимоверного ожесточения, когда ради победы плевать на все, весы фортуны заколебались в неустойчивом равновесии. Волфы не могли опрокинуть упрямых врагов, но и у людей не хватало сил, чтобы отбросить противника.
        Все решили фланговые удары резервов под основание центральной группировки волфов, глубоко вклинившейся в расположение союзного флота. Могучим ударом проломив строй, они соединились в тылу противника и обрушились на растерявшихся врагов. Сзади напирал молот, впереди - наковальня. Это стало переломным моментом битвы, и вскоре она превратилась в избиение. Теснимые сзади и спереди, корабли волфов начали подрывать себя и - ранее немыслимое дело - связываться с победителями и сообщать о намерении сдаться.
        В битве волфы потеряли почти треть флота, еще почти половина предпочла гибели плен под гарантии жизни от адмирала Крюгера. Его слову доверяли. Сбежать с поля боя сумели лишь жалкие остатки захватчиков. Десять дней дистанционно управляемые роботы пытались разблокировать электронику захваченных судов: вначале произошло несколько самоподрывов, но в конце концов люди разгадали секреты инопланетных программистов и корабли поступили на вооружение человеческих флотов.
        Эскадры союзников, потрепанные, все же сохранили боеспособность, а флот русских, хотя и потерял почти половину корабельного состава, все же оставался одним из самых крупных в составе объединенных сил. Победа оглушительная, какой еще не бывало у людей: даже эпические битвы Второй галактической по результатам не идут ни в какое сравнение. Путь к планетам волфов был открыт.
        Глава 12
        На следующий день после сражения изрядно потрепанный победоносный союзный флот с конвоируемыми трофейными кораблями в арьергарде перешел на высокоорбитальные орбиты над планетами Нью-Чжунхо и Син-ху-ти: в безоблачные ночи созвездия неярких звездочек были отчетливо видны с поверхности. А на спасенных планетах в честь победы гремели трехдневные празднования. Новый Китай охватили облегчение и восторг, какие испытывает смертельно больной, уже успевший проститься с родными, но в последний момент узнавший, что он идет на поправку.
        Казалось, все население городов высыпало наружу. И столь велика была радость людей, что торжества продолжались до рассвета, чтобы в полдень начаться с новой силой. По красочно украшенным традиционными красными фонариками улицам непрерывным потоком текли толпы ликующего народа; идущие впереди танцоры в ярких костюмах дракона и тигра под громовой бой больших барабанов, металлический стук тарелок, оглушительные взрывы петард и хлопушек исполняли традиционные танцы. А стоило попасться на улице кому-то из союзной эскадры, не важно, какой национальности, да хоть биин-арапо - он попадал в плен к ликующим китайцам. Прекрасные девушки, не стесняясь никого, целовали людей в форме прямо на улицах, мужчин подбрасывали на руках в расцвеченное разноцветными фейерверками ночное небо.
        Полной неожиданностью для всех, кроме адмирала Крюгера и его доверенных помощников, стало появление в системе целого флота: почти сотни разномастных, от гигантских грузовых контейнеровозов до прогулочных яхт, кораблей. Русские подтвердили свою репутацию сумасшедших: мобилизовали ВСЕ гражданские корабли и, до отказа нагрузив их необходимыми для дальнего похода припасами, отправили на помощь флоту. Вместе с эскадрой прибыло пополнение для введения в строй отремонтированных, но потерявших экипажи кораблей.
        На следующий день после прибытия эскадры на флагманском линкоре «Аврора» собрался военный совет, в котором участвовали командующие эскадр человеческих государств и биин-арапо. С самого начала обсуждение дальнейших действий союзников шло сложно: мнения разделились на диаметрально противоположные. Первыми выступили бесшабашные биин-арапо. Высокий, под два метра ростом, треножник, азартно размахивая верхней парой щупалец, предлагал немедленно атаковать окраинные планеты волфов; его смелые речи нашли отклик в сердцах многих, но мнения людей разделились.
        - Господа, дамы, товарищи и уважаемые союзники биин-арапо! Флот волфов разгромлен, и теперь мы должны воспользоваться плодами победы. Клянусь Всевышним, что только решительная и немедленная атака противника принесет новую победу! - сверкая под украшенным серебристыми знаками сикхов темно-синим тюрбаном черными, блестящими глазами горячился адмирал Ранджит Сингх.
        Другие, англосаксы и их союзники, призывали к осторожности. Слово взяла старая лиса, адмирал флота Абигаэль Кларк - старшая. Она окинула офицеров настороженным взглядом и отработанным жестом одернула мундир.
        - Господа! Наверное, это было бы неплохо с точки зрения обывателя, но мы не обыватели, а военачальники, и должны руководствоваться не эмоциями, а правилами тактики и стратегии. Волфы сильны: неизвестно, какие еще сюрпризы они могут преподнести, - нравоучительно вещала хорошо поставленным голосом адмирал. - Сначала необходимо отремонтировать суда, пополнить флот и только после тщательной разведки атаковать противника. Это азы военного дела!
        - Азы военного дела требуют воспользоваться слабостью противника. Странно, что адмирал Абигаэль Кларк не знает этого, - с жаром произнес, возвращая шпильку англосаксонке, горячий сикх.
        Адмирал густо побагровела.
        - Вы обвиняете меня в незнании стратегии? Или нелепые обвинения связаны с моим полом?
        Она вскочила с места и обратилась к главнокомандующему:
        - Я прошу вашей защиты, сэр!
        Когда военачальников помирили, вновь выступили союзники людей.
        - Проклятые собаки[41 - Собаки - пренебрежительное название волфов у биин-арапо.] используют передышку, чтобы мобилизоваться и частично восполнить потери. Сейчас или никогда! Ныне собаки слабы!
        Атмосфера сгущалась, еще немного - и засверкают молнии. Крюгер молчал: он был мудр, опытен и не склонен тратить попусту силы. Дождавшись, когда спорщики исчерпают аргументы, он выступил с повергнувшим офицеров в шок предложением.
        - У противника осталась горстка корветов, но оборона его планет все еще сильна; атаковав окраинные системы волфов, мы рискуем завязнуть и понести неприемлемые потери и тем самым дать им время восстановить флот, - сторонники решительных действий недовольно зашумели. Англосаксонка самодовольно и бледно улыбнулась: Крюгер поддерживает ее; но последующая речь главнокомандующего повергла женщину в шоковое состояние. Крюгер повернулся к экрану до пола за спиной, с картой владений волфов на нем, и ткнул пальцем в самое ее сердце. В горящую красным звездочку - столичную планету, праматерь волфов.
        - Мы обойдем окраинные и центральные миры противника и атакуем сердце их империи - столичную планету. Там мы завершим войну одним ударом.
        - Но позвольте, - не выдержав, возмущенно возгласила адмирал Джером Кларк, - наши коммуникации будут слишком растянуты, и противник в любом месте… - Внезапно ей пришла в голову мысль об абсурдности своего утверждения, лицо обдало жаром. Пальцы торопливо расстегнули липучки воротника, но она все же продолжила: - Сможет их атаковать и поставить наши силы в крайне сложное положение…
        С легкой усмешкой наблюдавший за сменой выражений на лице англосаксонки Крюгер довольно кивнул.
        - Вы правы, волфам нечем блокировать наши коммуникации: у них максимум осталась горстка устаревших корветов и, при необходимости, мы проведем любое количество судов снабжения. Но это будет резервный вариант. Мы нагрузим пришедшие с Новороссии грузовики всем необходимым для флота на два месяца. Этого хватит на штурм столицы волфов. Противник не ждет нас и не готов к отпору. Как говорил русский полководец Суворов: «Удивил - победил!»
        Он немного помедлил, небрежная улыбка исчезла с лица, словно стертая ластиком.
        - И мне жаль, адмирал, что приходится напоминать опытному офицеру о субординации.
        - Извините, сэр.
        Поднявшиеся за столом разноголосый шум и крики приличествовали буйной толпе подростков, но никак не умудренным опытом, знаниями и возрастом полководцам. Спорили долго и жестко, но критических изъянов в предложенном русским плане так и не нашли. План смелый до безумия, но вполне осуществимый. Биин-арапо он импонировал дерзостью, люди оценили возможность быстро и без больших потерь закончить войну. Когда командующий поставил его на голосование, большинство проголосовало за. Так закончился военный совет, о котором в будущем сложится множество легенд.
        Прошло три недели, полных напряженной подготовки. Ежедневно стартовавшие с планет корабли снабжения доставляли на орбиту все необходимое для дальнего похода и ремонта участвовавших в сражении кораблей: запасы топлива, боекомплекты, продовольствие и запасные части. Китайские инженеры и ремонтники в несколько смен круглосуточно ремонтировали получившие незначительные повреждения линкоры и корветы; получившие более значительные пока не трогали. Их время придет позднее.
        За два дня до отправления союзного флота в поход сработали не уничтоженные волфами остатки системы слежения за космосом. Расположенные на границах системы датчики зафиксировали появление эскадры военных кораблей. Вновь, как несколько месяцев назад, пронзительно взвыли ревуны боевой тревоги на кораблях и уцелевших станциях орбитальной обороны планет, по системе оповещения полетели сообщения с пометкой наивысшего приоритета. Неужели у противника после страшного разгрома остались еще корабли? Или это кто-то другой?
        Все прояснилось после того, как медлительные радиоволны достигли орбит обитаемых планет. Божественный тэнно Нипона наконец принял решение: присоединиться к остальным человеческим государствам в войне с расой волфов. Не сражаться в одном строю со всем человечеством против иных было подлостью, но император ради славы нации мог себе это позволить. Но не поддержать победоносный флот союзников он не мог: это было бы глупостью, которую никогда не простят нации и лично тэнно. Теперь, с учетом приспособленных под управление людьми трофейных судов, флот союзников был не намного слабее, чем до сражения с волфами.
        В день, когда флот отправился в поход, произошло событие, которое перевернуло жизнь человечества. Экипажи заканчивали готовить корабли к длительному переходу. Космодесантники трех корпусов - русского, индийского и китайского - заканчивали обустройство в грузовых контейнеровозах, превращенных в гигантские казармы, когда зашуршали установленные во всех каютах и коридорах кораблей союзного флота динамики и послышался хорошо знакомый, слегка хриплый голос главнокомандующего.
        - Братья и сестры! Моряки, десантники и офицеры. Я хочу поздравить вас с произошедшим сегодня событием, которое, без сомнения, перевернет судьбы человечества, - он осекся, затем, с трудом справившись с голосом, продолжил уже более спокойным тоном: - Времена разобщенности заканчиваются. Неспровоцированное нападение волфов преподнесло нам всем хороший урок: тот, кто разобщен, тот - цель для агрессора. Мы его выучили, и сегодня руководители дружественных планет и стран - Республики Новый Китай, Индийского социалистического союза, Новороссийской социалистической федерации, Исламской Республики Иран, Новобразильской социальной республики и нескольких стран старой Земли - подписали договор о создании новой Генеральной директории. Из шестнадцати принадлежащих людям планет семь - объединились. С учетом того, что население Республики Новый Китай и Индийского социалистического союза составляет почти половину человечества, большая его часть вновь объединилась. Тем, кто не вошел в союз, остается выбор: или остаться на обочине истории, или войти в братский союз, и от имени новой Генеральной директории я
призываю их сделать правильный выбор.
        Экипажи кораблей в молчании выслушали престарелого военачальника, потом по палубам прокатились ликующие крики. Радовались даже те, кто, по идее, не должен был восторгаться: англосаксонцы и их союзники. После кровопролитной битвы с волфами даже для самых недалеких людей стала очевидна необходимость единства человеческих планет. Лишь благодаря ему люди вырвали в кровопролитном сражении победу у волфов. Большинство уже не сомневалось, что рано или поздно, а скорее рано, и их страны и планеты вступят в обновленную Генеральную директорию.
        А еще через час на орбитах планет Нового Китая вспыхнуло множество ярких, видимых даже днем, звездочек. Флот выступил в поход, которому, независимо от результатов, суждено стать легендой.
        Три недели союзники прогрызали плотные минные поля у столичной планеты волфов, а затем штурмовали орбитальные крепости. В ходе упорных боев восемь линкоров союзного флота получили серьезные повреждения, а экипажи двенадцати корветов погибли. Наконец на орбите остались лишь оплавленные фрагменты вражеских крепостей: космос остался за людьми. Главные силы осаждающих финишировали над экватором планеты, лишь небольшая часть корветов осталась для парирования попыток деблокировать планету.
        Уже дважды командование волфов подтягивало последние корабли из соседних систем. Небольшие отряды корветов и переоборудованных в военные суда кораблей выходили на границах системы из режима варп-полета и бросались в самоубийственные атаки. Обратно, на свои военные базы, никто из них не вернулся.
        Требования тактики боевых действий едины для всех разумных рас. Прикрывшись плотным облаком металлической пыли, которая надежно скрывала зависшие над экватором планеты корабли от радаров противника, союзники готовились к бомбардировке поверхности. Церемониться с врагом никто не собирался. Радиоактивный пепел Нового Иерусалима и Дальнего форпоста стучал в сердца людей.
        Для бомбардировки русские привезли еще ни разу не проверенную в бою новейшую экспериментальную разработку. О недоработанной конструкции буквально кричали острые углы, выпиравшие из переоборудованного грузовоза, но главное - она работала. В колоссальной туше пряталась компактная термоядерная электростанция с электромагнитным ускорителем, способным разгонять железные глыбы весом в несколько тонн до гигантских скоростей. Только потом, когда будут подавлены системы противокосмической обороны, разбомблены все выявленные военные и промышленные объекты, а города превратятся в пыль, на планету ступит ботинок космодесантника.
        Крюгер, молчаливый, с прямой офицерской осанкой, был там, где и полагалось находиться командующему флотом при штурме вражеской планеты: на командном пункте флагмана русского флота. Расположившись на кресле перед пультом главнокомандующего, он бесстрастно, словно не живой человек, а биоробот, рассматривал изображение на мониторе.
        Далеко внизу висела голубая громадина планеты, частично закрытая белоснежными тучами. Там, где заканчивалась тонкая вуаль атмосферы и начинался космический вакуум, продолжался бой. Тысячи выпущенных флотом дронов встречались с вылетавшими из глубин атмосферы ракетами противокосмической обороны и кружились в смертоносной карусели. На фоне безжалостной черноты космоса летели густые облака разогнанной до космических скоростей шрапнели, бесшумно вспухали огненные бутоны - термоядерные и аннигиляционные взрывы. Они казались совсем не опасными, но это было не так: температура плазмы в эпицентре достигала сотен тысяч градусов. Вакуум, казалось, дрожал под потоком хлеставшего его гамма- и нейтронного излучения. «Пожалуй, пора!» Глаза старого офицера слегка сузились, бледные губы раздвинулись в волчьем оскале.
        Повернувшись к сидевшему слева офицеру-оператору с полуседой головой, он приказал абсолютно спокойным и от этого еще более страшным голосом:
        - Начать бомбардировку!
        - Есть! - четко отрапортовал тот, в глубине его глаз на миг появилось странное выражение то ли сожаления, то ли радости, и еще через миг приказ ушел на переоборудованный грузовоз.
        Глубоко в его недрах термоядерная электростанция отдала энергию в электромагнитную катапульту. Разогнанный до скорости нескольких тысяч километров в секунду рукотворный металлический метеорит почти мгновенно преодолел тонкий слой атмосферы, оставив после себя сверкающую нить раскаленной плазмы, в которую превратился и снаряд, и воздух по его пути к поверхности. При этом снаряд потерял несколько десятков процентов массы, но это было уже не важно.
        На юге от столичного города волфов, там, где стоял прикрывающий его дивизион ракет противокосмической обороны, вспыхнула яркая, но такая маленькая для наблюдателя из космоса звездочка. Формула Эйнштейна E = mc^2^справедлива для любой части Вселенной, а рукотворные метеориты падали с огромной скоростью, благодаря чему, когда они врезались в планету, выделялась энергия, сравнимая с энергией ядерного взрыва.
        Ракетчики погибли мгновенно, испарились в яростной вспышке температурой десятки тысяч градусов, а для тех, кому не повезло находиться рядом с базой, начался собственный конец света.
        Волф по имени Фатх служил руководителем роботизированного кафе в окрестностях базы. Место хлебное: и сами ракетчики, и их жены с детьми любили посещать в свободное время недорогое заведение. Все изменилось, когда на планету напали подлые голокожие. Посетителей стало заметно меньше: часть населения переселили в подземные убежища, но Фатху не досталось места среди счастливчиков. Убежищ для всех не хватало, их предоставляли только самым ценным специалистам. Посетовав на злых и себялюбивых вождей кланов, он положился на волю изначальных богов и продолжил работу, ограничившись приказом роботам-официантам выкопать рядом с входом в кафе большую яму и перекрыть ее плитой из пластикобетона. Хоть какое-то укрытие.
        Фатх встречал на улице гостей, проживавшую в соседнем городке пожилую пару, когда земля, словно живая, дернулась из-под ног; он упал, но тут же вскочил; горизонт по правую руку озарился ослепительным светом, ярче чем от солнца. На миг он застыл в изумлении. Что это? Откуда свет?
        Выручило его то, что он всегда быстро соображал. Когда над верхушками деревьев взошло новое солнце, он уже со всех ног бежал к импровизированному убежищу. К спине словно приложило раскаленный утюг. Пронзительно взвизгнув, он рухнул в убежище и, сорвав с себя тлеющие остатки рубашки, скорчился на самом дне.
        Мир вокруг превратился в море огня, подобное тому, в каком изначальные боги топят души грешников. Доставшийся от далеких животных предков чувствительный нос забили отвратительные запахи горящей плоти и обугленного пластика.
        - А-а-а! - взвыл Фатх: это было больше, чем он мог вытерпеть.
        Через несколько мгновений свет стал меркнуть, и он осмелился выглянуть наружу. На горизонте на глазах разрастался вширь, стремительно подымаясь в стратосферу, гигантский гриб огня. Он попытался прикинуть, что взорвалось, но так и не смог решить, что это; ясно было одно: рвануло на базе ракетчиков. И в этот момент ударная волна с размаху ударила его о противоположную стену убежища, жуткая боль пронзила тело. В последний момент, перед тем, как сознание, а потом и жизнь покинули Фатха, промелькнула мысль: «Проклятые голокожие!»
        Каждые несколько секунд новый снаряд молниеносно пробивал укрытую темной пеленой атмосферу планеты. Аэродромы и космопорты, ракетные базы, склады оружия массового уничтожения, военные и гражданские заводы превращались в прах и обугленные останки. На исходе суток орбитальной бомбардировки к командующему земным флотом по открытому радиоканалу обратился царь-солнце с просьбой о переговорах.
        Прислонившись затылком к стене курительной комнаты, Крюгер жадно курил; едва слышно гудел вентилятор в трубе воздуховода. Подхваченная мощным потоком воздуха струйка ароматного дыма, постепенно рассеиваясь, плыла вверх. Задумчивый взгляд бродил по большому круглому монитору, имитировавшему иллюминатор. Проплывавший внизу непроницаемый для взгляда грязно-серый шар совсем не походил на нежно-голубую, с синью океанов и морей, с желтизной континентов с вкраплениями темно-зеленых пятен лесов и полей, планету, какой она была совсем недавно. Суточный обстрел поднял в верхние слои атмосферы миллионы тонн пыли и дыма, закрыв солнце, превратив день в глубокие сумерки. Страшно подумать, что сейчас творится на поверхности планеты.
        Крюгер помассировал грудь в районе сердца. Не мальчик уже. Надо сказать врачам, пусть посмотрят, что там с мотором. Ответственность за судьбы человечества давила на плечи, не давала по ночам уснуть без снотворного. Вопрос, который возник у Крюгера, был чисто практическим: правильно ли он поступил? Мысленно он снова и снова перебирал аргументы за и против. Итак, юный царь-солнце, только недавно перехвативший власть у Совета кланов, желает мирных переговоров. Вины на нем за уничтожение людских планет во время Второй галактической нет. Второе: не он инициатор нынешней войны, такие вещи готовятся заранее, за много лет, хотя он и не сопротивлялся началу агрессии. Так что, несмотря ни на что, вести с ним переговоры возможно.
        В четырехугольнике люди - волфы - биин-арапо - лабхи ослабление любого угла автоматически означает усиление оставшихся, у которых возникнет возможность добить ослабевших. Ладно, биин-арапо: эти вроде не должны воспользоваться нашей временной слабостью, но лабхи? Не держащие слово лаб-хи… Крайне себялюбивы, дважды выходили из военного союза против волфов. Если мы потеряем флот, кто им помешает добить и нас и волфов? Тогда именно они станут доминировать в нашем уголке Галактики. Утешает их общеизвестная нелюбовь к войнам и то, что хотя им вполне подходят миры, где могут жить люди, но для размножения им необходимы неглубокие прибрежные моря с множеством теплых заливов. Впрочем, последнее - не аргумент: преобразовать планету достаточно легко. Большая межзвездная политика, мать ее… Как бы ни хотелось отомстить по полной, придется искать компромисс. Политика - грязная штука, и занимающийся ею должен делать не то, что хочется, а то, что возможно и рационально.
        Следующее: добить планету - не проблема, но это ничего не решает, у волфов еще несколько десятков планет, защищенных системами мощных боевых станций. В штурмах их союзный флот сточится, словно хрупкий пластик при соприкосновении с наждачным кругом. Остаться без флота - это сравняться с волфами. Не вариант.
        В памяти всплыл роман древнего советского писателя Ефремова, он читал его еще в далекой юности, тогда книга произвела на него непередаваемое впечатление. Надо же… братство разумных. По лицу скользнула кривая ухмылка… Сигарета догорела почти до конца, он бросил ее в глотку жадно чавкнувшего утилизатора. Это просто твоя работа. Нерешительность исчезла, а вместо нее душу заполнило желание идти до конца. Пора!
        Он вздохнул и направился, придерживая у бедра кортик, как всегда строгий и гордый, по длинному и широкому коридору в кают-компанию флагмана флота, линкора «Аврора». На парадном черном мундире, при всех орденских планках, золотом горели орленые золотые пуговицы и погоны. Он открыл тяжелую дубовую дверь: в просторном, даже громадном, помещении - безукоризненная чистота, на столе красного дерева посредине - золоченая ваза на тонкой ножке, у стены разместилась небольшая библиотека. Он устроился за уютным креслом перед столом из натурального дуба и негромко произнес в пространство невидимым техникам:
        - Я готов.
        Напротив стола беспорядочно заплясали разноцветные искры, и еще через миг появился сидящий в роскошном и широком кресле волф в отливающих золотом и небесной синевой просторных одеждах, судя по отсутствию седины на шкуре, совсем молодой. Голографическая иллюзия высочайшего качества, не отличишь от настоящего. Эффект квантовой телепортации позволял враждующим сторонам безопасно вести переговоры.
        Несколько секунд за столом царило гробовое и неловкое молчание. Оно длилось и длилось, пока, не выдержав, менее опытный в дипломатических игрищах волф не произнес агрессивно:
        - У людей не принято здороваться при встрече?
        Человек откинулся в кресле, черты лица расслабились, беззаботный смех прошелестел по кают-компании, лишь глаза оставались прежние, холодные глаза убийцы и стратега.
        - А я-то думал, почему вы молчите. А у вас не принято, что младший по возрасту здоровается первым?
        Подвижные уши волфа опали, несколько мгновений он смотрел на человека с недоумением, затем выдавил из себя:
        - Принято… но я царь-солнце… - он не договорил.
        Человек напротив раздвинул губы в жестком оскале, в негромком голосе прорезалась сталь:
        - Я не волф, и мне ваши звания безразличны; к тому же у нас вновь появилась Генеральная директория, а я избран ее главой, так что мы в равных рангах.
        Волф хотел выглядеть непроницаемым, однако уши предательски затрепетали, выдавая испытываемое им напряжение. О том, что человечество вновь объединилось, разведка еще не знала. Если это - правда, то это меняло всё. Одно дело противостоять отдельным планетам и совсем другое - единой империи человечества. Это достойный оппонент кланам волфов и, значит, человек, ее возглавляющий - ровня царю-солнце. Все в человеке - и гладкая кожа, и самоуверенность - безмерно раздражало волфа, но сила была на его стороне, и правитель кланов волфов был вынужден терпеть.
        - Хорошо, будем считать, что никто никого не оскорбил.
        Царь-солнце пошарил рукой рядом с креслом; болезненно скривившись - от близкого взрыва он получил контузию, - достал мешок. Развязал - беззвучно посыпались отрубленные головы волфов, покатились по полу, немного не докатившись до землянина; одна остановилась напротив, вытаращенные в ужасе глаза уставились на Крюгера.
        Губы человека сжались в жесткую ниточку, он безмолвно и крайне невежливо, в упор, рассматривал юного царя-солнце, пока тот, не выдержав тяжелого взгляда, не отвернулся.
        - Это те, кто виноваты в том, что между нашими народами началась война, - произнес волф. - По древнему обычаю они принесли извинения за ошибки, публично перерезав себе шеи.
        Пальцы человека негромко забарабанили по столу, сжатые в жесткую складку губы раздвинулись:
        - Они настоящие?
        Волф молчал, лишь еще сильнее сжал тонкую ниточку черных губ. Само предположение, что царь-солнце мог унизиться до обмана голокожего, было невыносимо оскорбительно, но приходилось терпеть. Это корабли союзников нависли над планетой-праматерью волфов, а не наоборот.
        - Этого недостаточно, чтобы мы простили вам нападение… а что касается этих, - мужчина кивнул на валяющиеся под ногами головы: - Надеюсь, они не слишком сопротивлялись, когда им отрезали головы. - Руки мужчины изобразили аплодисменты: - Браво, ваше величество: решить проблемы с оппозицией под предлогом наказания виновных в войне - талантливый ход. Браво, вы далеко пойдете, если только вам не отомстят родственники погибших.
        - Вы не верите в честь волфов и в то, что мы соблюдаем наши древние обычаи? - темное, обтянутое черным мехом лицо царя-солнце посерело. - Вы хотите оскорбить меня?
        - Не надо истерить, ваше величество, - произнес мужчина спокойным, размеренным голосом, так не соответствующим содержанию его речи, - мне нет дела ни до вашей чести, ни до ваших обычаев, а здесь вы только потому, что противокосмическая оборона планеты не в состоянии противостоять обстрелу с орбиты. Так что не надо мне тут отрубленные головы разбрасывать. Будем прагматичны: вы проиграли - значит, должны заплатить за проигрыш.
        - Ну да… горек хлеб побежденного, как говорил великий учитель кланов Гуан-Лао…
        - У нас тоже есть похожее высказывание: «Горе побежденным», но не будем отвлекаться. Наши условия заключения мира следующие: вы передаете нам десять планет, - он перечислил окраинные миры волфов, - семь нам и три биин-арапо, и еще… Отныне размеры вашего флота ограничиваются пятьюдесятью процентами от флота человечества.
        Юный царь-солнце болезненно сморщился, голова после контузии болела просто зверски, а вместо того, чтобы полечиться, приходится торговаться, словно базарному торговцу. Пересилив себя, он раздвинул тонкие черные губы, между них сверкнули белоснежные клыки. Жест, соответствующий, насколько знал Крюгер, человеческому смеху.
        - Это невозможно; мы согласны отдать две, от силы три планеты - это максимум; к тому же, если мы урежем размеры флота, нас уничтожит раса вэли. Кланы скорее пойдут на войну до последнего волфа, чем согласятся на самоубийственные условия.
        Крюгер долго молчал, приглядываясь к посеревшему лицу юного волфа, потом тихо спросил:
        - Так значит, слухи о старшей расе, приблизительно одного с вами технического уровня, проживающей ближе к центру Галактики - это правда?
        - Да.
        Этот факт многое менял в пасьянсе старших рас: оказывается, их не четыре, а пять; но усиление неведомой расы вэли за счет волфов было совсем не в интересах объединенного человечества. Пальцы человека с размеренностью метронома вновь застучали по столу. Как ни жаль, но достойно отплатить волфам за уничтожение человеческих планет во время Второй галактической войны не получится.
        - Мы и биин-арапо предоставим вам гарантии безопасности от нападения вэли…
        Спор об условиях мира длился до вечера. На следующий день он продолжился в присутствии приглашенных на переговоры биин-арапо, глав человеческих государств и предводителей наиболее мощных кланов волфов и начался со скандала. Один из старейших предводителей кланов, узнав о предлагаемых людьми условиях, пытался публично свести счеты с жизнью, и только в последний момент охрана царя-солнце перехватила занесенный кинжал. Но факты - упрямая вещь, а они были таковы: возможность сопротивляться у кланов отсутствовала и то, что вэли еще не напали, объяснялось лишь отсутствием у них информации о гибели военного флота волфов.
        Через неделю переговорщики договорились. Окончательные условия мира предусматривали передачу человечеству пяти окраинных планет, биин-арапо - двух. Размеры флота ограничивались тремя четвертями от людского флота, но союзники обязались оказать волфам военную помощь против расы вэли. Теперь первые вышедшие в космос волфы стали самой рядовой расой, чья безопасность зависела от доброй воли остальных старших рас. На следующий день объединенный флот человечества и биин-арапо, так и не добив до конца планету, стартовал домой.

* * *
        Где-то, то ли в сингулярности, то ли в иной Вселенной, а возможно, реальности, встретились два безмерно древних, помнивших еще прежнюю, до Большого взрыва, Вселенную, существа или сущности. Безмерно могучие и уставшие от собственных неограниченных возможностей. Понять, кто или что они, даже передовой науке двадцать четвертого века не под силу. Все, как тогда, в прежнюю встречу, только рядом с одним из них безмолвная эфемерная сущность, которую религия называла душой, а ученые - аурой человека.
        Силовыми щупальцами первое существо подтянуло ее поближе. Еще раз вгляделось внутрь - тот самый homo. Нет, ну надо же, все как в первый раз! Бабник, бретер и насмешник! Нисколько не герой с суперспособностями, самый обыкновенный… Таких миллионы и миллиарды, так в чем же подвох? Почему моя ставка не сыграла? Оно небрежно откинуло сущность homo назад и некоторое время молчало, искоса поглядывая на не скрывающего торжества второго.
        - Так нечестно! - произнесло оно слегка раздраженно. - Ты где-то меня обмануло! А еще утверждаешь, что никогда не врешь!
        Второе ехидно рассмеялось:
        - Просто ты боишься честной игры и, как всегда, жульничаешь!
        Первое еще больше насупилось. Дразнится! Второе повторило его собственное выражение. Да, оно проиграло… Несмотря на возраст, безмерно древний, в нем не исчезли эмоции, и проигрывать оно не любило.
        - Тут есть какой-то подвох! Я просто не могу разобраться, в чем… К тому же ты выбрало его из бешеных русских. Так нечестно!
        Второе усмехнулось и словно погладило материнской ладошкой по голове сущность homo.
        - А условия, что нельзя брать homo из русских, не было. Получилось совсем не так, как ты рассчитывало: и homo живы, и волфы… и, откровенно говоря, я этому радо.
        - Ладно, признаю, в этот раз… - с неудовольствием произнесло первое, выделив последнее слово, несколько мгновений помедлило и призналось: - Я проиграло.
        Недовольно покосившись на усмешку второго, поинтересовалось:
        - Что ты собираешься делать с этим homo?
        - Он доставил мне несколько приятных мгновений и помог выиграть спор, это достойно небольшой благодарности.
        - Ладно, это твои дела, - все еще с досадой произнесло первое.
        Существо помолчало, затем произнесло с невольным восхищением:
        - А знаешь, наблюдать было интересно!
        - Вот! - довольно произнесло второе существо. - А чем теперь займемся?
        Обе сущности замолчали. После продолжительного молчания одно из них задумчиво произнесло:
        - А знаешь, давай…

* * *
        Секретарь Старика, Мария, приблизив пим-почку микрофона к красиво очерченным губам, негромко наговаривала письмо, строки торопливо ползли по дисплею. Изредка багровый, словно кровь, ноготок касался клавиш лежащей на модном прозрачном столе мышки. Через несколько минут она закончила диктовать, придирчивым взглядом осмотрела получившийся текст. Вроде все нормально. Положив микрофон на стол, откинулась в кресле и вздохнула. Строгий и слегка грустный взгляд скользнул по противоположной стене. На доске объявлений - портрет Соловьева в траурной рамке.
        Когда новороссийские космодесантники вошли в пещеру, Джинн уже вновь погрузился в спячку на тысячелетие, но ни следа ни волфа, ни Дэна так и не нашли. Исчезли? Аннигилировались? Люди могли лишь строить предположения: с техникой предтеч никогда ничего до конца не понятно. Сейчас во вновь мертвой пещере работали ученые, без особых успехов пытаясь разобраться с артефактом.
        Глаза девушки заметно погрустнели. Не подумайте, что она была влюблена в Дэна, но к молодому и интересному парню проявляла немалый интерес как к потенциальному жениху. Она даже сама не ожидала, насколько прикипела к нему. К тому же женщины - существа практичные: годы бегут, ей скоро тридцать, и мать давно уже интересовалась «Когда я понянчу внуков?» Да и отец постоянно намекал: пора замуж. Но где же найдешь подходящего кандидата в мужья? Вот и Соловьев: красив, умен, пользовался в Конторе авторитетом - всем хорош, но так нелепо погиб. В последние дни она чувствовала себя почти старухой. Нет, она не забывала краситься, и одежда ее была такой же модной, как раньше, но девушка перестала болтать с подругами и отвечала на вопросы часто невпопад. Депрессию секретаря заметил даже шеф, но девушка на прямой вопрос: «Что случилось?» предпочла отшутиться.
        Мария потрогала изящным пальчиком еще горячий чайник и достала из стола кружку, но приготовить кофе не успела.
        Ноутбук негромко тренькнул входящим вызовом, она перевела взгляд на высветившийся на экране номер. Служебный знали совсем немногие, но тот, с которого звонили, не известен ни ей, ни компьютеру. Взгляд стал озадаченным. По гладкому лбу пробежала морщинка. Кто бы это мог быть?
        - Включить аудиоответ.
        - Здравствуй, просто Мария! - прозвучал знакомый голос: она сразу его узнала, это был голос Дэна.
        Девушка вздрогнула от неожиданности и на мгновение ошеломленно замерла, глаза округлились, как плошки. Потом она с приливом сумасшедшей надежды взлетела с удобного кресла. Кружка с негромким стуком упала, укатилась на край стола, но Мария этого не заметила. Нервным движением вытащив платок, торопливо вытерла испарину со лба. Потом слегка дрожащим голосом произнесла:
        - Кто это?
        - Вот так, стоит немного не помелькать перед глазами такой красавицы, как ты, и ты уже не помнишь старых друзей… - с деланой обидой произнес невидимый собеседник.
        «Не может быть! Дэн же умер! Или нет? Ведь тело так и не нашли!» - сквозь смуглую кожу девушки проступил пятнистый, лихорадочный румянец. Мария подозрительно посмотрела на пустой экран и почти выкрикнула:
        - Включить видеосвязь!
        На экране, на фоне колонн здания регионального парламента, стоял и улыбался Дэн. Он изменился: волосы полуседые, черты лица резкие, словно вырубленные из гранита, как будто стоящий перед ней парень пережил столько, сколько обычному человеку не пережить за всю долгую жизнь. Одни глаза были те же - волнующие и беспокойные, в них-то и тонула девушка, как в омуте. Мария замерла, круглыми от неожиданности глазами разглядывая воскресшего мертвеца. Вдруг это компьютерная симуляция? Надо проверить!
        - Что ты обещал мне привезти из последней командировки? - подозрительным голосом спросила девушка.
        - Извини, но не получилось привезти что-нибудь из африканских сладостей…
        Сомнений больше не оставалось: их разговор при последней встрече не мог слышать никто посторонний. Ватные ноги не держали, девушка рухнула в кресло. Не верящая, но счастливая улыбка поползла по ярко накрашенным губам. Непонятно как, но он выжил, это было самым главным. Стыд и радость зажгли щеки, она задышала короткими, частыми вздохами.
        - Ты изменился… - всхлипнула железная дева, слезинки одна за другой поползли вниз, смывая с век краску, разрисовывая щеки густыми черными полосами, - зато живой.
        - Подурнел? Не плачь, зато звоню не с того света, - парень хмыкнул. - Есть у меня один должник, который помог.
        Дэн вдруг заметил отражавшиеся от стекол зданий напротив лучи солнца, ветер ласково касался лица. Деревья никогда еще не казались ему такими зелеными, а жизнь - такой желанной. Он хотел видеть, слышать, любить и наблюдать за взрослением своих будущих детей…
        - Ты стал совсем седой… - девушка исподлобья глянула в лицо самого важного для себя человека. И тут в первый раз заметил Дэн, что губы у Марии пухловатые, бесстыдно-жадные. - Не смотри на меня, наверное, тушь потекла…
        - Не буду… Старик у себя?
        - Да…
        - Соедини меня с ним, но только вначале ответь мне на вопрос, - Дэн запнулся. Причины, по которым он боялся отдать сердце красивой, умной и совсем не безразличной ему девушке, исчезли. Он опустил взгляд, затем решился, в упор посмотрел Марии в лицо, в глазах вспыхнул отчаянный огонек.
        - Скажи мне, твое сердце еще свободно? - произнес он с нешуточным волнением и надеждой в голосе. - Я могу на что-нибудь рассчитывать?
        Девушка вспыхнула, румянец залил ее краской до ключиц, она сама не помнила, как снова вскочила с кресла.
        notes
        Примечания
        1
        Сингулярность - это область пространства-времени, где нельзя ровно провести геодезическую линию. Под действием гравитации черные дыры сильно искажают пространство-время, вплоть до разрыва. Есть предположение, что сквозь эти искажения и разрывы можно перейти в другую реальность, поскольку законы физики здесь перестают работать. - Здесь и далее примеч. авт.
        2
        Аватар - термин, которым в индуизме называют бога, нисшедшего в материальный мир с определенной миссией.
        3
        Homo sapiens (лат.) - человек разумный, современный вид людей.
        4
        Avenida (исп.) - авеню.
        5
        La calle (исп.) - улица.
        6
        Un cafe (исп.) - кафе.
        7
        День мертвых отмечается ежегодно 2 ноября.
        8
        Резак (сленг спецслужб) - резидент.
        9
        НН - наружное наблюдение.
        10
        Capungo - это бандит, готовый убить родную мать за ничтожную сумму в сорок новых песо, что равно приблизительно двадцати пяти рублям Новороссийской социалистической федерации.
        11
        Генеральная директория - распавшееся объединение человеческих государств и планет.
        12
        Струнник - аналог наземного метро.
        13
        Испанские ругательства.
        14
        Конкиста (исп. conquista - завоевание) - термин, употребляющийся в исторической литературе применительно к периоду завоевания Мексики, Центральной и Южной Америки испанцами и португальцами в конце XV - XVI веках.
        15
        Безусловный (гарантированный) базовый доход - регулярная выплата определенной суммы денег каждому члену определенного сообщества вне зависимости от уровня дохода и без необходимости выполнения работы.
        16
        Грасия (исп. Gracia) - грациозная, изящная.
        17
        Flipado (исп.) - обалдел.
        18
        Уменьшительно-ласкательное от police.
        19
        Фарси - новоперсидский язык.
        20
        Вернуться с холода - вернуться из враждебного окружения, под чужими документами и без дипломатического прикрытия.
        21
        Деза - дезинформация.
        22
        Биоценоз - это исторически сложившаяся совокупность людей, животных, растений, грибов и микроорганизмов, населяющих относительно однородное жизненное пространство (определенный участок суши или акватории), связанных между собой, а также окружающей их средой.
        23
        Даунтаун - деловой центр города.
        24
        Гайдзин - иностранец.
        25
        Fucking fool (англ.) - хренов дурак.
        26
        Новороссия - вторая планета Новороссийской социалистической федерации.
        27
        Макут - денежная единица Зулулэнда, приблизительно равна одной сотой новороссийского рубля.
        28
        Квантовая телепортация - передача квантового состояния на расстояние при помощи разъединенной в пространстве сцепленной (запутанной) пары и классического канала связи, при которой состояние разрушается в точке отправления при проведении измерения и воссоздается в точке приема.
        29
        Ойкумена - освоенная человечеством часть мира.
        30
        No man is an island (англ.) - Один в поле не воин.
        31
        Реквием - траурное музыкальное произведение, богослужение по умершему.
        32
        КПЗ - камера предварительного заключения.
        33
        Хук - классический фланговый удар из традиционного бокса.
        34
        Дзигай - женское сэппуку путем перерезания горла.
        35
        Ксо - нипонское ругательство.
        36
        Пляска святого Витта - синдром, характеризующийся беспорядочными, отрывистыми, нерегулярными движениями, сходными с нормальными мимическими движениями и жестами, но различные с ними по амплитуде и интенсивности, то есть более вычурные и гротескные, часто напоминающие танец.
        37
        Отряд 731 - специальный отряд японских вооруженных сил, во время Второй мировой войны занимался исследованиями в области биологического оружия, опыты производились на живых людях (военнопленных, похищенных).
        38
        Кальдера - обширная циркообразная котловина вулканического происхождения, часто с крутыми стенками и более или менее ровным дном. Такое понижение рельефа образуется на вулкане после обрушения стенок кратера или в результате его катастрофического извержения.
        39
        БИЦ - боевой информационный центр.
        40
        РЛС - радиолокационная станция.
        41
        Собаки - пренебрежительное название волфов у биин-арапо.